Элемент крови Г. А. Зотов
        #
…Пушкин в киоске продает автобусные билетики. Саддам Хусейн играет в дешевой рекламе. Телеведущий Влад Кистьев снимает сериал «Доктор Трупаго». Мэрилин Монро уменьшили бюст до нуля. Версаче шьет семейные трусы фабрики «Большевичка». Здесь чудовищные автомобильные пробки, мобильная сеть - глючный «Хеллафон», рекламу на ТВ никогда нельзя выключить, а пиво подается ТОЛЬКО теплым. Удивлены? Но настоящий Ад - это такая же жизнь, как и на Земле: только еще хуже. С той разницей, что все это - НАВСЕГДА. Черти и грешники в кипящих котлах… ведь вы именно так представляли себе Преисподнюю? Напрасно. Да, в Аду котлы действительно есть - но только в туристическом квартале, куда водят на оплаченные экскурсии лохов из Рая.
        Но однажды размеренное существование грешников в Аду нарушено невероятным преступлением - УБИЙСТВОМ. Кто-то хладнокровно уничтожает самых известных людей Ада, одного за другим - с помощью неизвестного вещества. Но как можно убить того, кто и так уже мертв? И самое главное - ЗАЧЕМ? Расследование сенсационного преступления поручено самому успешному адскому сыщику - бывшему офицеру царской полиции Калашникову, почти сто лет работающему в Управлении наказаниями.
        Это головокружительный мистический триллер, который изобилует неожиданными поворотами, черным юмором и скандальными пародиями на современную российскую действительность. Гарантируем - такого вы еще не читали никогда!
        Г. А. Зотов
        ЭЛЕМЕНТ КРОВИ
        ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
        АНГЕЛ СМЕРТИ
        В раю лучше климат, но в аду интересней компания.
        Бывший президент Польши Войцех Ярузельский
        Пролог

…Боже ты мой, ну и жара. Не успел начать копать и через минуту уже мокрый, словно мышь. Плотная материя прилипает к телу, словно вторая кожа, пропитываясь влагой насквозь, воздух горячий, плотный, как масло - ножом можно резать. Жаль, что ни одного помощника с ним уже нет, а на оплату услуг рабочих - ни копейки. Ничего не поделаешь - придется рыть одному.
        Он привычно поплевал на стертые ладони - лопата вновь врезалась в сухую почву. В душном пространстве невесомым облаком повисла мелкая пыль. ИСКАТЕЛЬ уже дважды полоскал себе рот теплой водой из жбана, но земля продолжала противно хрустеть на зубах.
        Он углубился почти по грудь, но, похоже, копать еще оставалось прилично. ИСКАТЕЛЬ изрыл эту местность вдоль и поперек, земля походила на дуршлаг - вся в дырках. Неужели и это донесение окажется ложным - как и все предыдущие? Хотелось бы верить, что нет, источники в губернаторской библиотеке можно считать вполне надежными. Архивариусы оттуда если уж взяли деньги, то и информацию выдадут подробную, а не как в прошлый раз. Подумать только, в каком мире мы живем… Для того чтобы дать взятку «верным людям», пришлось позолотить ручку чиновникам нижнего уровня - чтобы просто подвели к нужному человеку. А сколько золота стоила сама карта захоронения, лучше вообще не вспоминать. Матери дом понадобилось продать.
        Копать явно придется до вечера - не успели прежние кровавые мозоли на руках зарубцеваться, как сегодня появятся новые. Он замотал головой, тщетно пытаясь сбросить грязь с волос.
        Уровень земли достиг его горла, пыль осыпалась вниз с неровных краев ямы. Еще немного, и он выбьется из сил, плюнет на все и устало побредет назад - в домик к Мустафе, как уже было много раз. Он почти потерял надежду, когда лезвие лопаты пружинисто ударилось обо что-то твердое. Враз ослабнув, ИСКАТЕЛЬ упал на колени, лихорадочно разглаживая почву руками. Между пальцев сочилась сукровица от лопнувших мозолей. Задохнувшись, он не удержался от крика. Проклятье! Дерево. Обычный сгнивший кусок дерева, почерневший от времени, рассыпавшийся в труху. Сколько подобных ложных находок он раскопал здесь… И страшно подумать, сколько еще раскопает.
        Злоба заливала глаза. Вскочив на ноги, ИСКАТЕЛЬ свирепо шарахнул по древесной гнилушке лопатой, вложив в этот удар все сожаление о зря потраченных на взятку деньгах. Неожиданно его ноги заскользили - не удержавшись на поверхности, он провалился во внезапно образовавшуюся под сандалиями пустоту почти по пояс. Лопата выпала из его рук, мягко упав в проем. Боже мой…
        Неужели это и есть тот самый ТАЙНИК?! Он не верил своим глазам. Заплесневелый кусок дерева? О нет. Похоже, что это остатки двери в маленький грот… Специально выдолбленный кем-то туннель. Сгорбившись в три погибели, ИСКАТЕЛЬ, задыхаясь, начал судорожно протискиваться в узкий, похожий на медвежью нору проем. Вот оно. Неужели он на МЕСТЕ, которое так долго и безуспешно искал? Да. Более чем очевидно - ЭТО здесь…
        Воздуха под землей почти не было. С трудом двигаясь на четвереньках в полумраке, ИСКАТЕЛЬ полз по узкому коридору, всхлипывая от предвкушения. И уже через несколько минут наткнулся в темноте на что-то теплое и шероховатое. Огонек в его лампе едва колыхался - он почти ничего не видел, пытаясь выяснить сущность найденного предмета на ощупь. Кажется, перед ним ящик. Да, большой ящик из такого же полусгнившего дерева, как и дверь грота, - он практически развалился, внутри что-то тускло просвечивает. Кашляя от пыли, забившейся в легкие, ИСКАТЕЛЬ, обдирая руки, разломал деревянные прутья, покорно крошившиеся в натруженных пальцах. Он поднял трепещущий в стекле язычок пламени и прищурился. Что это такое? Сундук или саркофаг из бронзы - весь позеленевший от времени. Интересно, почему от него идет такой странный запах?

…Не давая себе отчета, зачем именно он это делает, ИСКАТЕЛЬ осторожно протер рукавом лицо, отчеканенное в профиль на крышке саркофага. В волосах человека в античном хитоне роились бронзовые змеи, глаза не имели зрачков и казались слепыми. Снова приблизив к головкам змей угасающий огонек, ИСКАТЕЛЬ едва не уронил лампу - лицо на окислившейся печати, закрывающей массивный замок, было ему отлично знакомо.
        Через сорок минут, разбив вдребезги замок и отбросив в сторону погнувшуюся лопату, он отчетливо осознал - на этот раз ему снова не повезло. Сволочи-архивариусы подвели. ИСКАТЕЛЬ опять не обнаружил того, что так долго искал в иссохшей земле.
        Но теперь его это не волновало. Он нашел кое-что гораздо лучше…
        Глава первая
        Объект номер один
        (2 часа 58 минут)
        Неизвестно, слышали ли соседи страшный, рвущий сердце крик отчаяния и ужаса. В любом случае, привыкнув к тому, что вопли слышатся из-за стены каждую ночь, никто из них не покинул своей постели. Иначе ситуация, которая произошла в комнате одного из жильцов чуть позже, возможно, развивалась бы совсем по-другому.
        - А-а-а! Помогите! Мама! Кто-нибудь, пожалуйста, помогите!

…Он проснулся в холодном поту, рывком сбросив с себя промокшую простыню. Опять… Ну сколько же можно? В пульсирующей болью голове фейерверками взрывались кошмарные образы. Резко пахнущая, пенящаяся темная кровь… Затянутые белесой пленкой глаза… Мертвые руки, торчащие из-под земли… Он резко сел на кровати, мучительно обхватил лицо трясущимися руками, с трудом протирая слипшиеся веки.
        Подумать только, один и тот же сон, вот уже шестьдесят лет… Когда бы он ни уснул, пусть даже забылся минутной дремотой на заднем сиденье автобуса, возвращаясь с ненавистной работы, снова и снова вопли, перекошенные лица, тела, бьющиеся в конвульсиях. Разумеется, он не признал себя виновным на Главном Суде, и знающие люди поймут, почему: он был прав. Он действовал в интересах страны, круглые сутки стараясь обеспечить счастье всех ее граждан… И, в конце концов, приговор в любом случае невозможно назвать справедливым. Что он, один такой во всем мире, что ли?
        А если вспомнить тех, что поступали в Учреждение после него… Да он сущий ангел по сравнению с этими маньяками. И за что, спрашивается, такое бесчеловечное НАКАЗАНИЕ? Он оказался в городе уже в немолодом возрасте, ему необходимо регулярно высыпаться, головные боли уже замучили. Но кого из этих тварей интересуют подобные вещи?
        Он взглянул на циферблат будильника - светящиеся цифры показывали ровно три часа ночи. С минуту пошарив вслепую рукой по стоящему у кровати колченогому столику, он так и не нашел на кабеле кнопки, включающей лампу, и опрокинул стакан с водой.
«Вот дьявол!» - тоскливо подумал он и усмехнулся про себя абсурдности этого ругательства. Встав с кровати, хозяин квартиры на ощупь двинулся в ванную комнату. Глаза еще не привыкли к мраку - сделав несколько шагов, он налетел на дверной косяк. Снова чертыхнувшись, человек инстинктивно схватился за ушибленное колено. Ой-ой-ой-ой… Ну где же находится эта гребаная ручка на двери? Ага, кажется, вот она.

…Черный силуэт в плаще вырос сзади него с молниеносной скоростью. Он не видел взметнувшихся рук - лишь захрипел в ужасе, когда проволочная петля врезалась в горло. Боль оказалась жуткой, запредельной - кожа треснула сразу в нескольких местах. Он инстинктивно рванулся влево, сильно запрокинув вверх голову, как лошадь после водопоя. Леденящий душу шепот произнес: «Наконец-то!», и в ту же секунду человек ощутил на губах каплю какой-то жидкости. Адское жжение, полностью охватившее рот, напоминало расплавленный свинец. Руки неизвестного уже не держали его - он упал на пол и начал кататься, беззвучно крича и раздирая себе горло ногтями. Чудовищное пламя пожирало его изнутри, обращая внутренности в серый пепел - пальцы морщились и рассыпались в прах, губы чернели, превращаясь в угли. Жертве казалось, что прошла целая вечность, но на самом деле его предсмертные конвульсии длились не больше трех секунд.
        Убийца, мягкими шагами пройдя по ковру, присел рядом с ним, щелкнув зажигалкой. Пламя на мгновение осветило лицо. «Привет», - хорошо знакомым голосом сказал убийца, и это было последнее, что удалось услышать хозяину квартиры. Тело рассыпалось по полу обугленной искрящейся трухой, и каблук щегольского сапога из змеиной кожи со смачным хрустом раздавил дымящиеся остатки того, что еще недавно было лицом…
        Глава вторая
        Уродское утро
        (6 часов 02 минуты)
        Как всегда, Калашников проснулся довольно рано - этому способствовали дикие крики за стеной. Обычное серое уродское утро - как и все последние восемьдесят пять лет. Соседи в квартире рядом периодически менялись, но проблемы у них всегда оставались одни и те же. Крики плавно перешли в истерический визг, в котором сквозило неподдельное страдание.
        Алексею не надо было угадывать, что там в данный момент происходит, персонал Управления наказаниями не отличался цветущей фантазией. Опять в комнату к боевикам
«Аль-Каиды» запустили отборных свиней, для пущего кошмара обмазанных салом. Террористы прибыли не так давно и еще не совсем привыкли к тому, где находятся. Обычно всего за какие-то пятьдесят лет человек смиряется с чем угодно и сносит наказание тупо и безропотно, словно корова в хлеву. Ведь средняя по продолжительности КАРА длится как минимум сто тысяч лет - при условии, если ты себя хорошо вел - и самые зверские мучения в дальнейшем становятся такой же привычной процедурой, как утренняя зарядка.
        Потягиваясь до хруста в плечах, Калашников вспомнил, как полтора года назад в эту квартиру привезли Аслана Каскадова. Закопавшиеся в бумагах бюрократы из Управления наказаниями, полностью лишенные воображения, тоже вздумали пугать его свиньями. Это какой же кадровый военный в советское время хоть однажды не попробовал свинину - особенно если учитывать то, какой бурдой их кормят в солдатских столовых? Увидев, что на самочувствие Каскадова свиньи не действуют, Шеф задал всему Учреждению головомойку. «Развели здесь Сочи! У нас вам не курорт!». Насущная проблема была решена лишь через неделю с помощью «свежей крови» - нового креативного менеджера, поступившего на рабочее место после одной московской автокатастрофы. По его предложению бывшего президента поместили в качестве
«молодого» солдата в ремонтный взвод, где заправляли «деды» из армии противника, - все они принимали участие в войне на Кавказе. Каскадов ввиду силы характера пока продержался среди «дедов» три месяца, хотя уже ясно, что ежедневно чистить унитаз зубной щеткой вечно не сможет никто.
        Алексей с великим усилием разлепил глаза. Перед ним вновь предстала привычная маленькая комната - ободранные газетные обои, потолок с грязными полосами, вздыбившийся желтый линолеум. Засохший фикус, который ему подарила наивная Мария-Антуанетта, он его уже три года не поливал. Всего-то тридцать метров вместе с кухней. Что ж, хоть хреновая, но зато своя. Иные вон по четыреста лет в очереди стоят.
        За стеной меж тем творилась полная вакханалия. Невозможно было понять, кто верещит громче - свиньи или боевики. Ладно, понятно, что уснуть уже не удастся. Хотя какое тут спать, он и так опаздывает. Чертов будильник снова не сработал.
        Ополоснув лицо ржавой ледяной водой, Алексей посмотрел в треснутое мутное зеркало над умывальником. Отражение ему не понравилось - бледный брюнет с карими глазами и заросший щетиной, бровь пересекает еле заметный шрам. И что Алевтина в нем нашла? Непонятно. Впрочем, вспоминать Алевтину сейчас явно не к месту.
        Глотнув отвратного кукурузного кофе, Калашников быстро застегнул наспех одетую рубашку - принимать душ лень, тем более что в офисе есть отличная душевая, хотя и без горячей воды, но ее все равно никогда нет во всем городе. Натягивая брюки, он, прыгая на одной ноге, ухватил со спинки кровати черный пиджак, мельком взглянув на часы. Лифт не работет уже полгода, дряхлая «Победа» ржавеет в гараже-ракушке -
«дизеля» купить не удалось, на бензоколонке вчера была гигантская очередь, а халявные талоны закончились неделю назад.
        Сбежав по лестнице с восемьдесят седьмого этажа, Алексей ударил плечом полусгнившую дверь подъезда, покрытого облезшей зеленой краской. В глаза бросился гигантский светящийся плакат с рекламой «Кока-колы» - несмотря на привычку, он инстинктивно поморщился. Следует отдать Управлению наказаний должное - подобные штуки являются на редкость универсальной пыткой. От рекламы страдают все - и сторонники «Аль-Каиды», и антиглобалисты, и коммунисты, и даже бывшие жители США - они-то были уверены, что ТУТ уж точно не увидят этой рекламы. Да что уж там, самих сотрудников «Кока-колы» - и тех при виде щитов начинает тошнить. Есть, конечно, такие сотрудники, которых наличие ярких красно-белых плакатов только радует, но все же Управление даром хлеб не ест - их заранее селят в ту часть города, где висят плакаты с «Пепси»…
        Пробежав мимо ларька с криво приклеенной бумажкой «Пива нет по понедельникам и во все остальные дни недели», Калашников еле успел запрыгнуть в облезший автобус, несущийся с реактивной скоростью и чуть притормозивший на остановке. Такси в городе не пользуется почти никто, непонятно, зачем они вообще существуют - ведь туда набирают слепых водителей. По запаху бензина они превосходно ориентируются в потоках машин, однако мало кто может выдержать то, что таксисты всегда привозят пассажиров по другому адресу. Разноцветные автобусы в городе только индийские - мало того, что человек двести набивается внутрь до упора, так еще снаружи гроздьями висит столько же.
        Вцепившись в ситцевую юбку державшейся за поручень женщины, Алексей снова бросил нервный взгляд на часы: он уже опоздал на целых три минуты. Бывали случаи, что Шеф увольнял людей, что пришли позже всего на секунду - куда они потом сгинули, никто не знал. Казалось бы, хуже, чем жить в городе, ничего и быть не может, однако Калашников на личном опыте знал - может, и еще как. Лет пятьсот не давать видеться с семьей - это у них запросто. При мысли о семье сделалось еще тоскливее. Ну что за фигня такая? Ведь почти век прошел, а он никак не успокоится. Решено. Что бы там ни было, надо вечером заглянуть в китайский квартал, взять графин и планомерно напиться.

…Автобус, на очередном вираже едва не завалившись на бок и страдальчески взвизгнув тормозами, остановился рядом с тысячеэтажной башней Управления наказаниями. И хотя Алексей был любимчиком Шефа, он отлично понимал - опоздание на четверть часа тот не простил бы даже своей родной сестре. Ворвавшись в здание и махнув эскимосу-вахтеру пластиковым удостоверением, он с разбегу втиснулся в переполненный железный лифт.
        - Всем здрассте! - улыбнулся коллегам Калашников, переводя дух. - Что новенького?
        Ответом было всеобщее гробовое молчание. Примерно на двадцатом уровне идущего вниз лифта один из присутствующих сжалился и еле слышно прошептал ему в ухо, что именно новенького произошло в Учреждении во время его утреннего отсутствия.
        Калашников сильно пожалел, что вообще лег спать этой ночью. Но было уже поздно…
        Глава третья
        Эликсир
        (чуть раньше, примерно 4 часа 26 минут)
        Он уже знал, что делать. Сначала ехал кругами, запутывая след, на случай, если по нему пустят собак. Старенький велосипед поставил обратно в гараж - сторожа нет, все на самообслуживании: не было ни одного свидетеля того, как он уходил и возвращался. Тихо пробравшись по скрипящей лестнице, ведущей к его квартире, - приходилось ставить ногу на ступеньку, после чего прислушиваться к окружающим звукам, - он чуть ли не по-пластунски добрался до собственной двери. Плавно, почти незаметно вставил ключ в замок - едва различимый скрежет показался ему ужаснейшим грохотом.
        Соседкой по лестничной клетке была бдительная фрау Браунштайнер - годы, которые она провела в качестве охранницы концлагеря СС Майданек, научили безногую старушку спать так чутко, что она слышала комаров еще на подлете к их району. В глаза ударил яркий свет: лампу на потолке он включил заранее еще перед уходом. Ведь показания счетчика могут проверить, и он тем самым докажет, что ночью никуда не выходил - не спалось, читал книгу. А спать по любому уже поздно - скоро пигмеи с факелами полезут на фонари, еще немного, и пора ехать на опостылевшую работу.
        Киллер прилег на постель, оставшись в плаще, - впрочем, он не забыл аккуратно снять сапоги и поставить их на черный линолеум, носками друг к дружке. Он лежал на спине, не закрывая глаз, губы кривились в сладострастной улыбке. Горячие, страстные желания чужой смерти часто посещали его душными ночами, когда он вгрызался в подушку в судорогах бессильной злости. Посмотрев на тумбочку, где стояла плоская коробочка с ампулами эликсира, киллер улыбнулся еще шире, облизнув пересохшие губы. Ночной мотылек на потолке угодил в раскаленную лампочку под старомодным матерчатым абажуром и с треском сгорел - по комнате пополз неприятный запах.
        Эликсира достаточно, его хватит как минимум на три кандидатуры. Остается только представить, что именно сейчас начнется в городе… Шок, удивление, телевидение взорвется вихрем сенсаций, выйдя в эфир со спецвыпуском криминальных новостей. И не будет ни одного человека в целом городе, который не повернет головы к «ящику», подавившись утренним кофе. Под прикрытием начавшегося шума, как и планировалось изначально, он поздно вечером быстро ликвидирует еще одну ЦЕЛЬ, после чего заляжет на дно, зарывшись в тину, словно рак-отшельник. А вот когда псы, искривляя в судорожных догадках тупые рожи, беспомощно разведут руками, - вот тогда он, не дав им опомниться, нанесет третий удар.
        Кстати. Он ведь даже не поинтересовался у заказчика, кто подлежит устранению после объекта номер один. Потянувшись, киллер вытащил из внутреннего кармана обрывок шершавой оберточной бумаги и уставился на записанные второпях косым почерком крупные буквы. Ожидания оправдались - настоящий сюрприз. Хотя что-то ему и раньше смутно подсказывало, что следующим объектом может стать женщина. Так попросту было бы логично. Ее имя, когда-то потрясавшее Землю, не привело его в трепет. За свое пребывание в городе он давно привык ничему не удивляться.
        На тумбочке задребезжал с вечера заведенный будильник. Киллер не спал всю ночь, но, спрыгнув с постели, почувствовал себя на редкость бодрым и отдохнувшим. Скажите, пожалуйста. Вот уж никогда бы не подумал, что убийство настолько освежает.
        Сгоревший мотылек на полу слабо шевельнул крылышками. Обугленная поверхность одной из шести ножек дернулась - черная масса начала затягиваться серой кожицей…
        Глава четвертая
        Тайна города
        (6 часов 44 минуты)
        Шеф лишь покосился на Алексея - но с такой яростью, что почти испепелил его взглядом. К счастью, только почти - случаи, когда уборщицам приходилось потом с помощью пылесоса убирать с ковра пепел, то есть то, что оставалось от нерадивых сотрудников, не были такой уж редкостью. По пиджаку Алексея побежали легкие электрические искры, рукав вспыхнул крохотным огоньком. Люди, рассевшиеся вокруг длинного стола черного дерева, сочувствовали ему, но не смели поднять глаз в присутствии начальства.
        - Садись, - произнес Шеф, казалось, почти не разжимая рта. - Не забудь закрыть за собой дверь. Итак, на чем я остановился? Повторю специально для тех, кто постоянно опаздывает на работу и при этом имеет наглость не включать мобильный телефон…
        Рука Калашникова лихорадочно дернулась к нагрудному карману. Еще повезло, что он не забыл мобильник дома, как это часто бывало. Так, какой у него PIN? Ну конечно,
«666». Телефон довольно хрюкнул, дисплей окрасился мертвенно-бледным светом.
        - …У нас ЧП, которого еще никогда не случалось в городе, - отчетливо произнося каждое слово, медленно и мрачно продолжил Шеф, сверля Алексея злобным взглядом. Обведя глазами присутствующих, добавил: - Этой ночью произошло УБИЙСТВО.
        Брови Алексея резко поползли вверх. Коллеги из Учреждения не смогли сдержать улыбок, хотя получасом раньше сами чуть не попадали со стульев. Мысли Калашникова горячечно заметались в голове, словно канарейки в клетке, наскакивая одна на другую. Самое что ни на есть настоящее УБИЙСТВО?! В нашем городе? Но каким же способом можно убить городского гражданина - человека, который и без того уже мертв?

…Ад с самого начала был задуман таким. Изначально требовалось, чтобы прибывшие туда человеческие души раздражало все вокруг, дабы они мучились каждую секунду своего существования в городе, - иначе для чего вообще нужен Ад? Деяния каждого человека на Земле скрупулезно отслеживал специальный клерк в Преисподней, нудно вбивая в компьютер информацию о чревоугодии, сладострастии, зависти и прочих смертных грехах. Зачастую досье грешника распухало до целого несгораемого шкафа, забитого бумагами, дискетами, фотографиями и свидетельскими показаниями. Число подобных однотипных шкафов с особой нумерацией, длинными рядами заполнявших гигантский Отдел архивов, никто даже не пытался считать - по самой скромной оценке их были миллиарды, а то и больше.
        Железное нутро содержало не только описание грехов, но также и детальную информацию о том, что именно грешник любил и что он ненавидел в своей жизни. Когда его душа, растерянная и мятущаяся, появлялась у Адских Врат, служители Шефа уже прекрасно знали, что делать с новичком. На руку каленым железом ставили номер, и дальше все шло по накатанной. Никто и ни за что не мог избежать НАКАЗАНИЯ - этим и занималось тысячеэтажное, с сотней лифтов и миллионом кабинетов Учреждение на Черной улице. Именно оно считалось важнейшей структурой, определявшей смысл существования всего Ада, - работать туда посылали только лучших, выбирая одного человека из миллиона. Все, что обитатели города ежедневно видели вокруг себя, являлось произведением творческой мысли сотрудников Учреждения. Лучшие мозги мира придумывали самые изощренные наказания, и ни в одном из тысяч городских районов никто не мог скрыться от них.
        Пусть Калашников и не был с этим согласен, но мысль Учреждения работала на редкость виртуозно. Насильников превращали в привлекательных женщин и отсылали в мужскую тюрьму, где содержались самцы, осатаневшие от векового воздержания. Лишь отбыв там пятьсот лет, вконец измочаленные, они имели право подать прошение на перевод в студию, где снимались бюджетные немецкие порнофильмы. Взяточникам не заливали в горло раскаленное олово, как на средневековых европейских гравюрах, изображающих Ад: сотрудников московского ГАИ, например, отправляли служить в район, населенный жителями Исландии, которые попросту не понимали, за ЧТО им нужно давать взятки - эта страна являлась последней по уровню коррупции во всем мире. Нервные срывы и страшные запои среди несчастных гаишников, вынужденных жить исключительно на скромную зарплату, были в городе совершенно обыденным делом. Алкоголиков посылали проходить практику в общину исламских фундаменталистов, где водки было днем с огнем не найти, гордецов устраивали уборщицами в общественные туалеты, карманникам ежедневно делали парализующие уколы и сажали в трамваи, где
ехали шикарно одетые миллионеры с туго набитыми кошельками и распахнутыми сумками.
        Из всего богатого земного опыта город заимствовал лишь те вещи, которые существенно усложняли существование его гражданам. Именно поэтому рекламу развешивали даже в туалетах, ибо рейтинги говорили: ничто так не раздражает людей, как по восемьсот раз в день предлагать им купить «активно впитывающие» прокладки. У борцов с аморальным поведением домашнее телевидение круглосуточно транслировало хардкор-порно, в общежитиях сексуальных маньяков непрерывно шли документальные фильмы о выращивании клубники. Город задыхался в небывалых автомобильных пробках, даже ночью по выходным (за образец взяли, естественно, Москву и Нью-Йорк), щедро разбавленное пиво в ресторанах подавалось только теплым, жены в постели ссылались на головную боль столетиями. Погода была ужасная: либо стояла неописуемая, плавящая асфальт духота (единственный кондиционер находился лишь в офисе у Шефа), либо беспрестанно шел дождь (просачивались подземные воды) и имела место осенняя депрессия. Зарплату (опыт лет десять назад Шеф оперативно позаимствовал у правительства Ельцина) выплачивали крайне нерегулярно.
        В общем, что и говорить - это был настоящий Ад. Конечно, с целью поддержки легендарного имиджа существовал и старинный квартал с котлами, в которых показательно кипятили специально нанятых грешников. Туда лицензированные экскурсоводы водили туристов из Рая.

…К счастью для Калашникова (да и для многих других), последнее столетие в Аду официальным языком внутреннего общения был признан русский - как наиболее сложный для изучения иностранцами. Алексею по работе приходилось видеть людей, которые учили русский пятьдесят лет, но разговаривали на нем через пень-колоду. Языки в Аду меняли примерно раз в тысячу лет - в прошлый раз был принят кантонский диалект китайского языка. Способный Наполеон хвастался Калашникову, что выучил его нахрапом, а вот более медлительному Ивану Грозному, дабы научиться рисовать иероглифы, потребовалось несколько веков.
        С китайцами в Аду было больше всего проблем. По традиции во всех городских местах общественного питания подавали самую плохую еду мира - английскую. Даже весьма неприхотливые в еде приходили в бешенство от того, что год за годом им приходилось поглощать жареные на прогорклом масле fish and chips[Буквально «рыба с картошкой», жареное в растительном масле традиционное английское блюдо. В 2005 году во время социологических опросов в Европе названо «самым ужасным представителем европейской кухни за все времена» (англ.).] . Хитроумные косоглазые тысячами открывали крохотные подпольные закусочные на пять-шесть столиков, куда пускали только по паролю. Учреждение уже прикрыло с полмиллиона забегаловок, где в полукриминальной атмосфере можно было насладиться кисло-острым супом и уткой по-пекински, но они продолжали расти, словно грибы, параллельно количеству жителей Китая в Аду - сотрудники сбивались с ног. Самое главное - оставалось непонятным, где и как китайцам удается доставать необходимые продукты. Подозревали коррупцию в самом Учреждении - возможно, кто-то из отдела наказания исламских экстремистов
тайно перепродавал китайцам излишки свинины. Но подтвердить эту версию пока не удавалось.
        - И кто же убит? - решился наконец открыть рот Алексей, глядя в немигающие по-кошачьи желтые глаза Шефа. Его рот искривился, приоткрыв заточенные клыки.
        - Я назначил тебя руководителем бригады расследования. Все узнаешь на месте.
        Комната наполнилась грохотом отодвигаемых дубовых стульев - не пожелав пускаться в дальнейшие объяснения, Шеф плавно выскользнул через смежную дверь, оставив после себя хрестоматийный запах серы. Калашников открыл зажатый в потной руке телефон-раскладушку и принялся лихорадочно разыскивать в записной книжке букву
«М».
        Глава пятая
        Вещество
        (7 часов 31 минута)
        В этом доме турецкие ремонтники буквально месяц назад успели наладить изрисованный граффити разбитый лифт, иначе добираться до двадцатого этажа было бы довольно утомительно. Впрочем, пару раз по ходу пути кабина тряслась так, что Калашников мысленно приготовился к полету вниз, однако все обошлось.
        Едва ступив за порог квартиры, Алексей ощутил устойчивый неприятный запах гари - так пахнут, вызывая першение в горле, сгоревшие волосы. Совсем как паленая кошка, цинично подумал он, проходя по скрипящим, добела истертым половицам в крохотную комнатушку. Жилище еще хуже, чем у него, похоже на номер в третьеразрядной гостинице. За свое краткое земное существование Калашников успел понаблюдать смерть много раз, поэтому спокойно относился к лицезрению трупов и виду крови. Однако сейчас ему пришлось увидеть вовсе не то, чего он ожидал. От тела покойника не осталось ровным счетом ничего - лишь разметавшаяся по всей квартире горсточка пепла, частицы которого старательно собирали в пробирки ползающие по полу медэксперты. Человек в кресле, одетый в белый халат, восседал в кресле и раскуривал гаванскую сигару с таким видом, что даже несведущий догадался бы - это начальник, которому позволено очень многое. Кто бы еще позволил себе открыто смолить контрабандную сигару на месте преступления, не заботясь о том, что пепел смешается с прахом покойного?
        - Добрый день, Николай Васильевич! Как поживать изволите?
        Человек с сигарой улыбнулся, зубы блеснули через прорезь в окладистой бороде. Он порывисто поднялся навстречу Алексею, стиснув его руку чуть ли не до локтя.
        - Милостивый государь, наконец-то! Давненько, давненько поджидаем вас.
        Хирург Склифосовский, один из знаменитейших докторов XIX века, был отлично знаком Калашникову по работе. Иногда Управление наказаниями вызывало его, когда, к примеру, требовалось переделать известного насильника в женщину. Видать, дело совсем плохо: обычно Шеф не считал нужным беспокоить подобных людей по мелочи, к докторам у него было трогательное, по-детски осторожное отношение.
        - Я приношу извинения, доктор, но меня никто не потрудился поставить в известность, - огорченно заметил Калашников, массируя помятую медвежьим рукопожатием кисть. - Даже имя покойного сказали только в машине, пока мы ехали сюда. Отчего такая секретность? Понятно, что чем меньше народу в курсе ситуации, тем лучше, но все равно - максимум через час здесь обязательно нарисуются камеры от всех телеканалов. Надеюсь, вам уже удалось выяснить, что именно случилось с нашей э-э-э… жертвой?
        Склифосовский неожиданно злорадно ухмыльнулся.
        - Судя по всему, милостивый государь, вам тоже решили сделать сюрприз. Когда меня подняли сегодня утром с постели, я сперва подумал, что это идиотская шутка… Если бы не приличное воспитание, которая дала мне покойная маман, я бы охотно обласкал вашего Шефа в тех выражениях, которым меня дальновидно научил грузчик Порфирий.
        Покойная маман, отметил про себя Калашников. То, что доктор сам уже сто лет как в могиле, а его маман давно живет с ним в одном квартале, Склифосовского не волновало - многие люди продолжали использовать в Аду такие же выражения, как и на Земле. Да он ведь и сам называет убитого покойным, хотя, по сути, тот умер уже во второй раз.
        - Так вот, я здесь уже пару часов, - продолжал Склифосовский. - И вы правы в своих предположениях - мне, старому дураку, кое-что удалось выяснить. Примерно в половину третьего ночи убийца проник в помещение через открытое окно, с помощью обычной пожарной лестницы: об этом свидетельствует свежесодранная краска на ее ступеньках. Не знаю, легко ли ему было лезть в кромешной тьме на двадцатый этаж, но он это сделал. Нападение произошло приблизительно через тридцать минут… Что все это время киллер делал в комнате убитого - неизвестно. Возможно, что-то искал. Впрочем, это ерунда. А вот что меня озадачивает откровенно - это способ убийства. Я до сих пор не могу даже примерно выяснить состав вещества, которым ликвидировали жертву. Судя по царапинам на полу, покойник отчаянно боролся, но одной или двух капель хватило, чтобы бедняга за считанные секунды обратился в пепел. Мои люди несколько раз исследовали каждый сантиметр пола. Максимум, что удалось найти, - какие-то жалкие остатки зубов, как будто бы наш мальчик взял и выпил с полведра серной кислоты за один присест.
        Алексей нахмурился, глядя на еле заметные частички пепла под увеличительным стеклом медицинского эксперта, и машинально облизнул губы. Как и спросонья, захотелось выпить, но высказать свое желание вслух при именитом докторе он не рискнул.
        - Вот как? Но если сие загадочное вещество было настолько УБОЙНЫМ, - Калашников со смаком употребил новое словечко, подсказанное ему московским пиар-менеджером, - то почему вокруг ничего не пострадало? По идее, квартира должна была просто взорваться. Никаких следов…
        - И снова вы абсолютно правы, милостивый государь, - согласился Склифосовский, обмусоливая остаток сигары. - Ни на одной из поверхностей мы не нашли ни капли, и это мне тоже кажется довольно странным. Надеюсь, после анализа в лаборатории мне удастся выяснить, что это было за вещество. Сейчас я бы сказал, что оно похоже на сильнодействующее боевое средство, - не удивлюсь, если с его помощью в течение секунды можно сжечь роту солдат. Вся разница в том, что в Аду, как вам хорошо известно, никакие подобные средства не действуют… Яд, тротил, кислота, пули бесполезны, любые раны в течение трех часов затягиваются, мы все здесь, голубчик, и так уже трупы. Как мне кажется, мы имеем дело со специально разработанным составом, который в мгновение ока прекращает существование бренной души в загробном мире. Его консистенцию, повторяю к сожалению, мне пока не удалось понять.
        - А полоний-210? - поинтересовался Калашников. - К нам тут недавно один мужик поступил в герметичном гробу, так вот у него внутри оказалось…
        - Какой к свиньям полоний? - обиделся доктор. - Я же вам только что весьма доходчиво объяснил: ЛЮБОЕ земное средство у нас в городе не сработает - хоть атомную бомбу сбрасывай. Но на всякий случай мы проверили и дозиметром - никаких следов радиации нет.
        В дверь деликатно постучали, и на пороге вырос молодцеватый парень в черной форме Учреждения - полагалась она всем, но обычно ее носили только нижние чины. Из-под заломленной фуражки выбивался рыжий чуб, нос в форме картофелины чувствительно вздрагивал ноздрями, ощутив неприятный запах «паленой кошки». Лихо откозыряв Калашникову, парень рявкнул так, что один из медэкспертов выронил пробирку:
        - Здравия желаю, ваше высокоблагородие!
        Казачий унтер-офицер Сергей Малинин считался в Учреждении на хорошем счету ввиду редкой исполнительности, хотя, на субъективный взгляд Калашникова, был туп, как баобаб. Именно ему он и позвонил первым делом, как только Шеф скрылся за дверью.
        - Опросил соседей, Серег? - лениво вопросил Алексей.
        - Так точно! - Малинин преданно смотрел в глаза начальству.
        Калашников заранее знал результат, чувствовал, что сенсаций в расследовании не предвидится. Со свидетелями в таких делах всегда большая проблема. Но надо соблюсти проформу.
        - Кто-нибудь хоть что-нибудь слышал?
        - Никак нет!
        - Почему?
        Малинин замешкался на секунду, но тут же нашелся с ответом:
        - Потому что ночь, ваше благородие! Спали, сволочи!
        Люди в белых халатах за спиной сдержанно хихикнули. Калашников привычно сдержал улыбку и повернулся к Склифосовскому.
        - И какова первая мысль, доктор? Что за мотив мог быть у подобного преступления? Это ж насколько надо не любить покойного, чтобы захотеть сжечь его в самом пекле?
        Хирург флегматично пожал плечами и потушил сигару. По комнате, смешиваясь с запахом гари, поползли витиеватые ленты сиреневого дыма.
        - Вы опытный человек, Алексей Григорьич, так зачем разыгрывать из себя Орлеанскую девственницу? Убитый - редкостная сволочь. Я уверен, вы и сами это отлично понимаете, но могу проинформировать: даже по самым скромным подсчетам покойного от всей души ненавидели как минимум пятьсот миллионов человек. Я надеюсь, милостивый государь, что эта информация существенно сузит вам круг подозреваемых?
        Довольный шуткой, Склифосовский захохотал. Калашников промолчал, в задумчивости покусывая нижнюю губу. Ситуация и правда не из легких. Никаких следов, никаких отпечатков, никто из соседей ничего не слышал. Налицо полнейший глухарь, как обычно говорили в московской полиции - дело, которое чертовски трудно раскрыть. Как правило, его закрывали через год расследования.
        Алексей развернул пластиковый пакет и еще раз поднес к глазам удостоверение личности убитого. Одутловатое лицо, жидкие волосы, тусклые зрачки отливали холодом даже через целлофан. Когда этого человека доставили в город, пришлось оцепить дорогу, по которой его везли, отрядами спецназа с изображением рогатой головы на рукаве.
        Миллионы граждан открыто ликовали, танцевали прямо на шоссе, обнимались, пели песни - как давно они этого ждали, наконец-то он здесь! Казалось, что за шестьдесят прошедших лет все привыкли к его пребыванию в городе и не удивлялись, встречая на улице невысокую сутулую фигуру. Видимо, это не так. Все эти годы кто-то тихо ненавидел его, и эта ненависть не ушла с годами.
        С черно-белой фотографии на Калашникова тяжелым взглядом смотрел Адольф Гитлер.
        Глава шестая
        Damage Inc.
        (11 часов 04 минуты)
        Эликсир медленно лился во флакончик - капля за каплей. Хоть надо было нацедить всего с десяток граммов, он уже три раза останавливался - тряслись руки. Пережидал, пока не прекратится холодная дрожь, и начинал все сначала. Торопиться не следует - у него еще полно времени. Да, он встает на работу в пять утра, но зато и заканчивает до полудня - куда спешить, целый день впереди. По спине бежали мурашки, он слишком явственно представлял себе - малейшее неосторожное движение, и эликсир выливается на кожу, которая тут же вспыхивает, и за одну секунду он превращается в факел…
        Смерть заказанного объекта была яркой и фееричной: ему на мгновение стало жаль, что тот почти не мучился. Метод убийства, конечно, оказался абсолютно непривычен - что-то чересчур хитроумное - сам он предпочитает методы попроще и, как ему казалось ранее, понадежнее. Совсем другое дело, когда прижимаешь человеку отточенное лезвие к вспотевшей от страха, покрытой испариной глотке, и чувствуешь бьющий в нос острый запах освежеванного животного… Совсем как в детстве, когда в деревенском сарае резали свиней. Пару раз по ночам ему приходилось использовать и снайперскую винтовку, хотя это крайне чистоплюйский метод - будто в тире. Никакого ощущения, что ты лишаешь кого-то жизни. Нажал на спуск - игрушечная фигурка вдали сломалась и упала: не слышно предсмертных хрипов, не видно конвульсий, нет темной, остро пахнущей крови на руках. Как бы сейчас сказала молодежь - как в компьютерной
«стрелялке». Так и есть.
        Он осторожно завернул металлическую крышечку. Интересно, почему стекло выдерживает этот огонь, являющийся настоящей жидкой смертью? Неумный вопрос. Серная кислота тоже съедает плоть до самой кости, но ведь куда-то ее все-таки наливают. Он уже почти забыл о клиенте, превращенном в пепел прошлой ночью, - его мысли полностью захватило предстоящее убийство.
        Как будет вести себя эта женщина? Упадет на колени, попросит пощады? Хм, навряд ли. Они ведь даже и не предполагают, что и в Аду ТОЖЕ можно умереть. И что тогда ждет их душу после того, как оболочка распадется хрустящими искрами? Да ничего. ЗАБВЕНИЕ. Эликсир уничтожает любое бытие, ты превращаешься в пыль, которая рассеивается в воздухе… Именно такую смерть и представляли себе на Земле те, кто не верил в существование Ада и Рая. Но кто в ЭТОМ мире мог предположить, что умерших тоже можно убивать? И почему при таком сумасшедшем количестве разнообразных колдунов, ведьм и алхимиков, которыми со средних веков попросту кишело пекло, никто не додумался создать эликсир раньше?
        Он еще раз посмотрел на изображение блондинки, сложившей губки бантиком, и коснулся ее лица кончиком языка. На глянцевой поверхности остался влажный след - как будто проползла огромная улитка. Как и ожидалось, эти тупицы из Учреждения не нашли никакой зацепки - убийство явно застало их врасплох. Вот и отлично. Конечно, довольно скоро они поймут, что им не обойтись имеющимися силами, и привлекут ведущих специалистов из ФБР, гестапо и румынской спецслужбы «Секуритате»… Но пока у него еще есть время. И он не собирается расходовать его впустую - сегодня эта женщина умрет. Его пальцы с нежностью коснулись флакона с эликсиром - он ощутил, как накрашенный рот блондинки некрасиво искривляется в беззвучном крике, а роскошное тело съеживается и осыпается серым пеплом на шикарный персидский ковер…
        Раздался сухой щелчок - автоматически включилось радио. «Дорогие слушатели! - радостно произнес приятный женский голос.- К вашему вниманию - наша обязательная музыкальная программа „Чтоб смерть медом не казалась“. Не пытайтесь выйти из дома - ваши двери только что были заблокированы. Это входит в план вашего наказания, поэтому не надо сопротивляться - просто сидите и слушайте. Программа пройдет быстро».
        Через секунду комнату сотряс бешеный ритм песни группы «Металлика» - Damage Inc. Истерзанный мозг взорвался, пытаясь вырваться из головы наружу, как будто его начали сверлить отбойным молотком. Киллер знал, что поклонников такой музыки в городе много, но они никогда ее не слышат: в их квартирах по радио в эту минуту транслировался «Ласковый май» - зажимая уши, бедняги корчились на полу, захлебываясь слезами отчаяния.
        Он попробовал закрыть голову подушкой, но это не помогло - звук стал еще громче. Мебель начала вибрировать, пол затрясся. «Кровь следует за кровью, кто будет следующим, хочешь узнать? Это ты-ы-ы-ыы!» - отчаянно ревел вокалист.
        Убийца рывком откинул подушку в сторону, вслушавшись в слова на фоне сумасшедшего визга гитар. Впервые за все время «Металлика» начала ему нравиться.
        Глава седьмая
        Шуры-муры
        (чуть ранее, 9 часов 45 минут)
        На бензоколонке, куда они заехали по дороге от дома Гитлера, Алексей мгновенно оценил все прелести своего нынешнего особого положения. Специальное удостоверение, выданное ему Шефом на время расследования, было сделано в виде черной пластиковой карточки с голограммой. Мексиканец на заправочной станции, едва взглянув на карточку, в ту же секунду едва не вывалился из окошка кассы на улицу, истошно заорав: «Все в сторону! Спецобслуживание!». Сотрудники бензоколонки в пять минут заправили машину первоклассным бензином из VIP-хранилища, после чего собственноручно выкатили ее на дорогу, бархатными тряпочками стирая с бампера пылинки. Калашников с садистским удовольствием смотрел через тонированное стекло на хмурые лица автолюбителей в очереди - многие из них ждали возможности отоварить свои талоны уже третий час. Русского человека хлебом не корми - подари возможность повыламываться своей значимостью перед другими, мысленно усмехнулся он. Из-за того, что появилась возможность хоть в чем-то обойти соседа, ты в своих глазах сразу переходишь в разряд аристократов…
        Дефицит топлива, как и многое другое, создавался Управлением наказаниями искусственно - бензина в Аду всегда было в избытке, ибо неисчерпаемые месторождения нефти были открыты еще во времена Древнего Египта. Во-первых, они служили местом каторги для особо изнеженных грешников - нефть качали с буровых вышек в бурлящем подземном море, а во-вторых, для топки функционировавших в библейское время котлов, где кипятили наказуемых, дров и вправду не хватало.

…На спидометре было уже под пятьсот километров - Малинин без жалости гнал служебное «БМВ» по широкой трассе, с отборными матюгами обгоняя грохочущие индийские автобусы и отчаянно сигналя. Машины попадали в Ад, как и люди, после того как «умирали», - то есть вследствие автокатастроф. Их «бээмвэшка» когда-то влетела в город вместе со сгоревшими пассажирами: на трассе Е-95 ее подмял под себя КАМАЗ. По особому распоряжению Шефа покореженные иномарки доводили до ума в централизованной автомастерской Учреждения, куда посылали работать лучших специалистов-механиков. С каждым годом число машин в городе увеличивалось, дорог, разумеется, не хватало. Пробки считались нормальным явлением даже в полночь.
        Алексей вспомнил, что ничего не ел с утра - в животе буйствовал только кофе. Болела голова, но никаких соответствующих таблеток вроде аспирина в Аду не существовало. Придется отвлечься разговором, хоть из Малинина и не очень хороший собеседник.
        - Слушай, Серег…- задумчиво сказал Калашников, откидываясь на кожаное сиденье. - Тебе за столько лет никогда не приходило в голову, почему ты оказался именно здесь?
        Как всегда, прямолинейный ответ не заставил себя ждать.
        - Никак нет, вашбродь, - привычно сократил выражение «ваше благородие» Малинин.
        - Зря. А я поначалу долго соображал: интересно, отчего мы здесь, а не в Раю?
        Эта мысль настолько поразила Малинина, что он беззвучно открыл рот.
        - Вот ты как прожил свою жизнь? Сам ведь православный, а? Небось, каждое воскресенье ходил в церковь, соблюдал посты, на Пасху кулич нес святить… Правильно?
        - Конечно, - удивился Малинин. - Нешто, ваш-бродь, я басурманин какой?
        - Но попал-то все равно сюда, - наклонил голову Калашников, меланхолично рассматривая пробегающие за стеклом трущобы индийского квартала. - И у тебя в первую минуту башка распухает - ну как же так, я же был такой добрый парень, все делал правильно - кушал грибки в постный день, и со свечкой в храме стоял, и иконы целовал завсегда с усердием… А потом бац - и тебя черти на сковородке жарят…
        Малинин существенно помрачнел. Пальцы рук на руле слегка подрагивали.
        - Вот и я сначала понять не мог, - вздохнул Алексей. - А потом поставили меня перед Главным Судом и объясняют - гореть тебе в Аду, ибо грехов у тебя, человече, паровоз не потащит. Одних трупов по твоей милости мы штук пятьдесят насчитали. У меня глаза на лоб лезут, руками машу, кричу: господа хорошие, так я же в полиции работал! А народец у нас на Москве, особенно с Хитровского рынка - любо-дорого. Один такой хмырь купца, что в Смоленск товар вез, прикончил на постоялом дворе вместе с двумя дочками - одной и десяти лет не сравнялось, всех троих во сне зарезал, скотина. Пришли его к марухе на хату брать, он отстреливаться начал… Целоваться с ним, что ли? Я его не глядя и отоварил из «браунинга» сразу - в живот и в бок, умер через день в больнице. И за эту мразь меня - на сковородку?..
        Малинин молчал. Калашников подумал, что он зря жалуется: на сковородке его никто не жарил. Разве что в первый день, для приличия - тогда как раз привели туристическую группу. Разве ему здесь не повезло? Ах да, работа. Он проклял свою работу еще на Земле, когда из-за нее потерял Алевтину. Дал клятву, что уйдет из полиции…
        Нет причин огорчаться - считается легким наказанием, когда Главный Суд отправляет заниматься ненавистной работой. Шеф им доволен, у него лучшая раскрываемость - недавно накрыл сеть поставщиков сушеной крови для городских вампиров. А смысл? Все, как на Земле, каждая собака знает, где купить контрабанду, но ловят на ее продаже только дураков. Город до такой степени напоминал ему Землю, что иногда Алексей начинал сомневаться - может быть, он жил тут всегда, а потом переместился в другой район? Сомнения быстро развеивались, когда он вспоминал, что на Земле была Алевтина. А в городе ее нет. И уже не будет.

…«БМВ» свернул под огромный мост, называемый в народе «Чертовым». На стоянке пассажиры штурмовали только что подошедший автобус, ловко карабкаясь по крыше. В воздухе мелькали зонтики, шляпки женщин, лоскуты с мясом вырванных карманов. В стороне выворачивало наизнанку какого-то беднягу, столкнувшегося с плакатом
«Кока-колы». Новичок, отметил про себя Калашников. С ними такое часто случается.
        - …Ну а мне спокойненько так отвечают, - переключился он вновь на беседу, - мол, неважно, какой этот хмырь был. Нет у тебя права такого - человека жизни лишать, будь он хоть распоследний мерзавец. За ним от рождения из города следят и сами во всем разберутся. Это я уже после увидел тут кучу людей, вроде рыцарей крестовых походов, которые тысячу лет бьются головой об стену и никак понять не могут - как же так, мы Гроб Господень освобождали, под солнцем облезали, холерой болели, а нас за это - в котел вариться. Когда перебесился, то задумался - а ведь и правда! Нельзя так считать - какой бы страшный грех я ни совершил, всегда есть возможность его замолить. Есть вещи, которые ни за что не простят. А уж сколько ты раз в церковь бегал, постился и архиерею ручку целовал, это никакого значения не имеет: поп-то в Небесной Канцелярии лицензию на прощение грехов не покупал. Я иногда думаю, Серег, что в Раю вообще никого нет. Сколько я народу на Земле лично знал - и все в результате тут оказались.
        Вернее сказать, почти все, добавил Калашников мысленно, снова вспомнив жену.
        Малинин вдруг оглушительно расхохотался. Алексей посмотрел на него с испугом - подобные бурные проявления жизненной чувственности с унтер-офицером случались редко. Точнее, если припомнить все предыдущие разговоры, практически никогда не случались.
        - Я такой набожный был, вашбродь, что даже когда СЮДА попал, все по привычке глазами искал церковь, чтоб на нее перекреститься, - давясь смехом, произнес казак. - Ну а потом на Главном Суде мене добрые люди сразу и ткнули со всего маху рылом в дела мои мирские - размечтался ты, рожа, райские яблочки кушать, иди на углях потанцуй.
        Калашников опять-таки про себя отметил, что против такого решения Главного Суда тоже не возражает, ибо не представлял себе даже в страшном сне, как бы Малинин смотрелся в Раю.
        - Ясен перец, ты с немцами воевал - тебе тоже явно убийство пришили.
        Малинин покраснел, как рак, и неожиданно сбросил скорость до трехсот.
        - Да нет, вашбродь. Припомнили мне совсем другое. Уж така у нас попадья на селе была горячая… Уж така ладная, стерва… Как ее муж кого отпевать, иль венчать за порог выскочит, я сразу - шасть к ней на шуры-муры… А подушки-то у нее мягкие… Уж она такая… Эх-х-х…- казак сглотнул слюну и заерзал на сидении. - За нее, как выяснилось, я сюды и загремел. Но вот что я вам насчет Рая скажу… Есть он, обязательно есть. Попадью я в итоге встретил туточки - от голода она в двадцатом году померла. А вот попа так с тех пор и не видел, хучь ему уже должно лет сто тридцать сравняться. Стало быть - в Раю он. Да и еще: вы когда-нибудь обращали внимание - в городе детей до десяти лет почти нет. Разве что из «гитлер-югенда» кто-нибудь изредка пробежит по улице, да Павлик Морозов обычно у табачного киоска околачивается. Почему? Да потому что все они тоже - ТАМ.
        Иногда его помощника словно какая муха кусала: он вспоминал свои казачьи корни и начинал изъясняться весьма колоритно.
        Калашников кивнул. Он давно подозревал, что ТАМ - как минимум еще один человек, которого, судя по всему, он уже не увидит никогда. На Земле он знал - плохое когда-нибудь может закончиться. Но в городе все проблемы существовали вечно.
        Автомобиль затормозил у бетонной стены с мотками колючей проволокой наверху.
        - Вот и приехали, вашбродь.
        Скучный часовой на посту проверил их документы на электронном устройстве, после чего пододвинул к ним потрепанную толстую книгу с выцветшими бурыми буквами.
        - Прошу расписаться кровью - вот тут, в левой графе. Извините, но так положено.
        Глава восьмая
        Темная комната
        (10 часов 20 минут)
        Толстые зеленые шторы скрывали окна кабинета, обеспечивая мягкий полумрак. Скрестив руки на груди, стоявший у книжного шкафа человек в черной одежде с явным удовольствием вслушивался в звуки, доносящиеся из соседней комнаты. Он ни секунды не сомневался, что план сработает, хотя тот, кто предложил эту идею, сперва колебался относительно ее возможностей.
        Что ж, скоро в руки ИСПОЛНИТЕЛЯ попадет еще одна порция эликсира - возможно, уже сразу с распылителем. Над этим следует поработать: они были немного наивны, когда решили действовать с помощью мензурки. Если хоть капля пролилась бы на СПЕЦИАЛИСТА, им пришлось срочно искать другого человека, а хорошие работники, как общеизвестно, на дороге не валяются. Они и без того потеряли много времени, дабы аккуратно подбирать курьеров для доставки эликсира и инструкций ИСПОЛНИТЕЛЮ - к сожалению, связь с ним не осуществлялась напрямую. Однако первый заказ был выполнен точно в срок. Неудивительно, поскольку ИСПОЛНИТЕЛЯ рекомендовали как человека, влюбленного в свое дело.
        Десять минут назад поступила радостная весть: сегодня вечером СПЕЦИАЛИСТ навестит новый объект. Человек в черном очень надеялся - результат не заставит себя ждать. Он ощущал смутное волнение, его беспокоили мысли о вариантах возможных действий, если вдруг что-то пойдет НЕ ТАК. В любой другой момент он просто не обратил бы на это внимания - человек слаб, ему свойственно сомневаться во всем. Это только животные полагаются на инстинкт, а люди чересчур мнительны…
        Да что ж с ним сегодня такое творится? Успешный старт, а он не находит себе места, бесцельно слоняясь по дому. Ну конечно - нервничает, и в этом нет ничего постыдного - трясется, как девственник, впервые шарящий руками по телу полураздетой девушки. «О Боже, помоги мне расстегнуть этот ПРОКЛЯТЫЙ ЛИФЧИК!». Сравнение слегка развеселило его. Через пару часов все выяснится, заранее волноваться не стоит - честное слово, он похож на Белую Королеву из «Алисы в Зазеркалье», которая за пять минут до того, как уколет руку иглой, начинала рыдать.
        Он забарабанил пальцами по столу. Ожидаемый телефонный звонок прозвучал в тишине сладкой музыкой. Он подошел к аппарату быстрым шагом, схватившись за спасительную трубку.
        - Я слушаю.
        - Мы с курьером к вечеру будем на месте, - услышал он звенящий молодой голос.
        Отличная новость. День определенно будет великолепным.
        - Когда примерно мне нужно подойти?
        Голос в трубке весело хихикнул.
        - Не знаю. Это уж как вам будет удобно - у курьера куча времени.
        Надо же, как быстро люди становятся циниками. Хотя иногда бывает и наоборот.
        - Спасибо. Как и обещал, я подойду, когда стемнеет.
        - Можете не торопиться.
        Он положил трубку обратно в гнездо телефона. Милейший мальчик, чудное созданье - сейчас такие большая редкость, особенно в том мире, что их окружает. Скромен, вежлив со старшими, сообразителен не по годам, идеи так и брызжут фонтаном - чего стоит только гениальная находка по поводу Книги! Очень жаль, что, когда все начнет близиться к концу, его придется устранить. Устранить…
        Человека в черном передернуло от этого ледяного слова. Он согласен - так поступать плохо, но иного выбора не остается - парень носится со своей идеей, как курица с яйцом. Конечно, мальчик поклялся, что придержит язык, чтобы потом предстать перед НИМ триумфатором и спасителем, сделавшим то, что до него многие не могли добиться тысячи лет. Проблема в том, что парень слишком молод, - его так и распирает, весь светится от радости. Еще немного - и не утерпит, поделится сокровенной новостью с кем-нибудь. А этого допустить никак нельзя.
        Честное слово, он привязался к мальчику и любит его как сына - но в истории уже неоднократно бывали случаи, что отцам приходилось жертвовать горячо любимыми сыновьями. А в условиях, когда все поставлено на карту, приходится идти на большие жертвы.
        Он снова прислушался, но звуки в соседней комнате замолкли. Итак, курьер уже найден, а у него осталось прилично времени, чтобы приготовить эликсир, - пора спускаться в погреб. Щелкнув выключателем бронзовой лампы, человек всмотрелся в лежащий на столе лист, где старомодным почерком с завитушками были написаны семь фамилий. Самая первая, из шести букв, была жирно зачеркнута красным карандашом.
        Глава девятая
        Красный квартал
        (10 часов 24 минуты)
        Расписавшись кровью в вахтенном журнале, они долго шли по серому цементному коридору в «комнату свиданий». Малинин тоскливо смотрел на тусклые лампочки, горевшие через одну на дочерна засиженном мухами потолке, и задумчиво чесал затылок.
        - Ляксей Григорьич, а за каким хреном мы вообще сюда ехали?
        - Видишь ли, братец… Ван Ли и Краузе проверяют приют для престарелых евреев, где Гитлер последние шестьдесят лет выпекал кошерную мацу, но там такой народ… Где им силы взять, чтобы в окно ночью по лестнице влезть, они со ступеньки на ступеньку еле ползают. А тут сидят людишки, у которых на Земле был ба-а-альшой праздник, когда Адольф Алоизович в ящик сыграл. Вот с одним из них я и хочу потолковать.
        На другом конце коридора послышалось цоканье каблуков и отлично различимая ругань с кавказским акцентом. Ноздри Калашникова уловили запах крепкого табачного дыма.
        - Вах, слушай! Ты руки убери, да? Что я, без тебя не дойду, генацвале? Ты зачем меня за рукав хватаешь, да? Мент позорный, мамой клянусь - я тебя зарежу!
        Дверь открылась, и охрана втолкнула в комнату старика в арестантской робе с блестящими золотыми погонами. Роба была одета на голое тело, на безволосой груди виднелись синие татуировки. В правой руке гостя дымилась закопченная трубка.
        - Здравствуйте, товарищ Иосиф Виссарионович…- медовым голосом произнес Калашников. - Счастливы видеть вас, батюшка, в добром здравии.
        - Тамбовский волк тебе товарищ, - произнес Сталин и сквозь выбитый зуб сплюнул на пол. - Я из-за тебя на бабки попал - сидели с пацанами, в буру шарились… мне такой фарт шел, как у мамы в брюхе, а тут твои шакалы подбежали. Всю малину обломал…
        Сталин мотал срок уже полсотни лет, вследствие чего почти полностью перешел на уголовный жаргон в общении - других слов он здесь не слышал. Генералиссимус сидел в типовом лагере, устроенном по типу тех, что были в Казахстане, без выходных работая на каменоломне и каждый день получая на обед стандартную баланду из брюквы. На выбор подобного наказания повлияло вовсе не то, что Сталин прославился созданием обширной сети подобных лагерей: Шефу не понравилось, что Иосиф в юношестве учился в духовной семинарии. Впрочем, отсидка продолжалась только с шести утра до десяти вечера - ночевать вождя народов отпускали домой, в заплеванную пятисотэтажку «Красного квартала» - трущобного района, куда селили большинство бывших коммунистических руководителей.
        Ежедневно по дороге на работу генералиссимуса словно случайно сталкивали с Берией, и каждый раз эта встреча заканчивалась дракой и отборным матом на грузинском языке. Впрочем, Берии досталось еще хуже - он работал барменом в главном стриптиз-клубе города, где прелестные официантки подавали напитки совершенно голыми. Каждый вечер в этом аморальном заведении, однако, стоил Лаврентию Павловичу ужасных мучений по той просто причине, что его сделали импотентом…
        Сталин насмешливо дохнул Алексею в лицо табачным перегаром - непонятно, как он умудрялся доставать этот сорт, но курил вождь народов, как всегда, «Герцеговину Флор». Калашников закашлялся. Сталин, не глядя на него, присел на шаткий пластмассовый стул.
        - Что тебе надо? Не тяни кота за яйца, говори быстрее, - выбил он трубку об сапог.
        Не изменяя и этой привычке, вождь народов носил обувь из мягкой кавказской кожи.
        - Постараюсь как можно быстрее, - кивнул Калашников. - В общем, если совсем вкратце: прошлой ночью в своей квартире неизвестным был убит Адольф Гитлер.
        Теперь закашлялся уже Сталин - выпавшая из руки трубка ударилась о цемент пола. Тем не менее, генералиссимус не упал со стула, на что втайне надеялся Калашников. Ему почти удалось сохранить спокойствие - лишь черты рябого лица странно заострились.
        - Генацвале, сегодня не первое апреля, - равнодушно ответил он. - И как его можно убить? В этом поганом месте даже надоевшего комара не прихлопнешь - оживает через минуту.
        - Ему влили в рот вещество, по концентрации раз в тысячу сильнее серной кислоты, - охотно пояснил Калашников. - Сгорел за пару секунд, только и осталось, что пепла с половину чайной ложки. Хотелось бы пообщаться с вами на тему, как вы провели ту самую ночь, когда фюрера измельчили в мелкую труху. Известно, что вы с Адольфом Алоизовичем и тут недолюбливали друг друга - за полвека ни разу не поздоровались.
        Генералиссимус насмешливо покривил щербатый рот со знаменитыми усами.
        - У меня есть свидетели. Мы всю ночь с Аль Капоне в «блэк джэк» резались на его шляпу - спроси кого хочешь… НАЧАЛЬНИЧЕК. Тебя наши отношения с Адольфом не касаются. Я много каких уродов не люблю, но будь у меня возможность кого сжечь, начал бы явно не с него. Получи я такую хрень - так первым делом на Хрущеве бы испытал. Дурак ты.
        Алексей флегматично пожал плечами, изучая мигающую лампочку на потолке.
        - Свидетели ничего не доказывают. Учитывая ваши связи и авторитет в уголовном мире, вы могли это кому-нибудь заказать, - Калашников выдержал эффектную паузу. - Но подойдем к вопросу с точки зрения психологии. Вас абсолютно не удивил рассказ о веществе, способном в мгновение ока уничтожить гражданина города… Как будто для вас появление такой жидкости - обыденная вещь. Вы что-нибудь о ней знаете?
        Веки Сталина чуть-чуть дернулись, но взгляд при этом не изменился. Он замолчал, глядя куда-то в пространство и беззвучно шевеля губами. Потом закрыл глаза. Калашников терпеливо ждал. Тишина длилась минут десять - у сотрудников Учреждения появилась мысль, что вождь народов заснул, когда тот неожиданно поднялся на ноги.
        - Я уже сказал тебе, кацо - ты дурак, - устало пробурчал Сталин, не глядя на Калашникова. - Мне с кентами отыграться надо срочно, а я с вами пустой базар мусолю. Ничего не знаю. А знал бы - так и не сказал, по природе вас, мусоров, ненавижу.
        Корявыми сморщенными пальцами он бесцельно вертел опустевшую трубку.
        Малинин сделал шаг вперед, деловито засучивая рукав мундира, однако Алексей остановил его взмахом руки. Подождав секунду, он наклонился к Сталину.
        - Мы повстречаемся еще раз завтра - может быть, тогда станете поразговорчивее, - прошипел он, и Сталин, с облегчением поняв, что беседа закончена, привычным жестом завел руки назад. - Но отыграться у вас не получится, ибо на зону не отпустим - проведете чудную ночь в «одиночке». Это для вашей же безопасности, - повторил эффектную паузу Калашников и добавил: - Убийца, если его мотивом была месть, может не удовлетвориться исключительно Гитлером. Вы, как общеизвестно, у нас тоже не ангел.
        Обратно до автомобиля оба шли в полном молчании, глядя по сторонам.
        - Надо было, вашбродь, не пустой треп разводить, - скрипя зубами, произнес Малинин, плюхаясь в кресло водителя и включая зажигание. - А сразу без разговора ему в рыло съездить, чтоб в изумление пришел. А вы с ним и так, и эдак, и на «вы» - еще бы мороженое или бламанже какое на фарфоровом блюдечке поднесли.
        - Экий ты у нас умный. Ну, дашь ты ему в нос раз или два. А что потом будешь делать? - огрызнулся Калашников, устраиваясь на соседнем сиденье. - Мы, братец, на него давить не можем - вариантов нет. Пригрозить, что Шеф его испепелит? Дедушку это только порадует - кто ж не мечтает сдохнуть после пятидесяти лет работы в каменоломне? Тут сила не требуется. Не волнуйся, мы завтра сюда опять придем - ночь впереди, я еще подумаю, как лучше его обработать.
        Алексей прислонился виском к боковому стеклу, ощутив нагретую поверхность.
        - Да и хрен бы с ним. Сейчас меня на самом деле серьезно волнует другая вещь, - унтер-офицер хотел спросить, какая, но не успел - Калашников схватил его за плечо и притянул ближе к себе, дохнув запахом жевательной резинки с красным перцем, - Сталин за полминуты сообразил, в чем там дело. Более того, похоже - новость его серьезно перепугала, заставила нервничать. Но по неизвестным причинам он предпочитает молчать. Из этого я заключаю - нас ожидает что-то ОЧЕНЬ плохое.
        Он уставился на Малинина, ожидая возражений. Однако тот был согласен.
        Глава десятая
        Цвет бумаги
        (19 часов 45 минут)
        Шеф молча стоял у стеклянной стены, стилизованной под языки пламени. Несмотря на бронзовую люстру, в огромной комнате царил искрящийся полумрак: так было задумано итальянским дизайнером, недавно сделавшим перепланировку кабинета. Калашников как бы невзначай постучал по столу, но босс не сделал никакой попытки обернуться.
        - Какие новости? - пробубнил он, водя длинным когтем по поверхности зеркального венецианского стекла и извлекая из этого занятия противный, острорежущий ухо звук.
        Алексей слегка поколебался, но подумал, что лучше ответить откровенно.
        - Никаких, - сказал он, по привычке зажмурив один глаз.
        Режущий звук усилился до совершенно невыносимой ноты.
        - Это плохо.
        Шеф развернулся на сто восемьдесят градусов, посмотрел на Алексея все тем же немигающим взглядом. Как всегда, по спине штабс-капитана невольно пробежала дрожь.
        - Я назначил тебя сюда, потому что ты лучший, - тихо и злобно сказал Шеф, переключив внимание на поцарапанный коготь. - Последние двадцать лет у тебя были шикарные показатели. Ты за семь дней вскрыл сеть торговли кокаином, которую организовали колумбийцы. А сушеная кровь для вампиров? По-моему, просто блеск. Остался всего один нелегальный канал для ее доставки, но рано или поздно мы доберемся и до него. И что я вижу сейчас? Заметь - ведь ты не паришься на работах в канализации, хотя это самое легкое наказание для убийц. Видимо, мне следовало тебя туда отправить.
        - Эскобар[Самый знаменитый колумбийский наркобарон XX века, обладал состоянием в двадцать миллиардов долларов. В 1993 году был убит в перестрелке с полицией.] сам подставился, - нехотя ответил Калашников. - Он новенький у нас - забыл, что находится в городе, а не дома в родных джунглях. Иначе сразу бы сообразил - незачем продавать товар Геббельсу. Если у человека должность называлась «министр пропаганды», то через неделю о том, где купить марафета, только идиот не будет знать.
        В тишине было слышно, как с треском сгорают корни подземных деревьев в гранитном камине, украшенном головами раскрывших пасти химер. Секунда - и Шеф недобро оскалился.
        - Скромничать на Земле надо было, - из его рта взвились струйки дыма. - Ты не для того здесь поставлен начальником отдела оперативных расследований, дабы пропадать весь день, а потом явиться для того, чтобы произнести чудесное слово «никаких».
        Калашников, как и в случае со Склифосовским, автоматически отметил в мозгу некорректное слово - «день». Время суток было в Аду весьма условным понятием. Поскольку, разумеется, солнца в городе не существовало, он освещался пламенем факелов и электрическими лампочками, три четверти которых полагалось гасить вечером, чтобы создать иллюзию повсеместного наступления темноты. Шеф сидит в городе с самого его основания и невольно перенял жаргон его обитателей.
        Алексей с трудом проглотил подступивший к горлу комок раздражения.
        - Я могу рассказать, что мы имеем на данный момент, - сообщил он, в глубине души понимая взвинченное состояние Шефа. - Один превратившийся в пепел труп, пятьсот миллионов желающих его убить, непонятное вещество, при помощи которого грохнули жертву, полсотни глухих соседей, спящих ночью, как сурки. Склифосовский забрал пепел в лабораторию, но пока не перезвонил. Я отношусь к вашему приказу с глубочайшим уважением, дорогой Шеф, но не совсем понимаю, почему вы поручили это дело мне. В городе как минимум миллион превосходных криминалистов с мировым именем, можно вызвать хотя бы Агату Кристи, я уверен - она бы раскрутила все в пять минут.
        Шеф, отвлекшись на японскую плазменную панель под потолком, сосредоточенно слушал новости. Он как будто не слышал последних слов Калашникова - его остроконечные уши подрагивали на манер локаторов, улавливая доносившиеся с экрана слова.
        - Без сомнения, главной сенсацией тысячелетия стало сегодняшнее ЧП в еврейском квартале города, - размеренно произносил слова телеведущий в очках, его напыщенное лицо показалось Алексею знакомым. - Как нам удалось узнать из конфиденциальных источников, произошло первое за всю историю города покушение на убийство, которое увенчалось успехом. Жертвой неизвестного киллера стал бывший глава Германии Адольф Гитлер, с 1945 года отбывавший наказание за соучастие в убийстве и нанесение тяжких телесных повреждений примерно ста миллионам человек. Отдел оперативных расследований Учреждения пока отказывается от любых комментариев относительно обстоятельств смерти Гитлера. Однако уже сейчас со всей уверенностью можно сказать, что убийство является заказным. Смотрите «Сто первый канал», с вами был Влад Кистьев.
        Калашников неожиданно вспомнил этого человека. Вот уже двенадцать лет, каждое первое марта, он обязательно приходил к ним в отдел, чтобы просмотреть компьютерный архив - не появились ли за прошедшие триста шестьдесят пять дней в городе его убийцы. Непонятно почему, но он очень хотел посмотреть им в глаза - ему стреляли сзади в голову, он не успел увидеть лиц исполнителей. Заказчик его смерти до сих пор был жив, но в городе довольно много народу с нетерпением ожидали его прибытия.
        Алексей не без основания полагал, что многие новички в Аду чересчур романтизированы. Создавалось впечатление, будто они всю жизнь только и делали, что читали дамские романы в мягкой обложке. Ну, появятся киллеры, ну посмотрит он им в глаза полчаса или час - так дальше-то что? Совесть этих людей прошибает исключительно редко. По опыту Калашников знал, что самых безжалостных палачей, оказавшихся в городе, больше всего шокирует новость: Ад, оказывается, существует на самом деле. Раскаяние терзает души очень и очень немногих. А вот их жертвы после первых минут злорадства скоро начинают понимать: теперь им придется смотреть на своих убийц каждый день на протяжении сотен тысяч лет. Необходимы воистину железные нервы, чтобы выдержать подобную «радость» - но не у всех они есть. Немудрено, что кому-то в результате захотелось прикончить Гитлера.
        Шеф нажал на красную кнопку на пульте с рогатой головой - экран телевизора померк.
        - Ну, приглашу я Кристи, - продолжая разговор, бесцветным тоном сказал он. - Знаешь, что случится через неделю? Она напишет мне подробный отчет на семистах страницах, что убийство совершил дворецкий, потому что фюрер в юном возрасте соблазнил его племянницу. Ты просто никогда не работал со звездами и не знаешь, как это тяжело - толку с гулькин нос, зато обижаются на любую мелочь. По мне, лучше взять на работу человека без громкого имени, но пусть это будет настоящий профессионал. Исключение составляет разве что доктор Склифосовский. Он не звонил тебе, говоришь? Жаль. А вот мне позвонил.
        По интонации Шефа было более чем ясно - врач вряд ли сообщил что-то хорошее.
        - Профессор провозился с пеплом больше двух часов, - проговорил он, подцепив когтем со стола тонкие прозрачные листки бумаги. - Но все тесты показали один и тот же результат. Ты знаешь мой характер - я попросил его повторить анализ пять раз. Николай Васильевич честно объяснил - он это УЖЕ сделал, однако итог остался неизменным.
        - Склифосовский с самого начала подозревал, что вещество - сильнейшая кислота, возможно, какой-то новой концентрации, пока еще неизвестной нам, - согласно кивнул Калашников. - Может, допросить американцев, не случалось ли в последнюю неделю в Пентагоне новых химических разработок? Час назад в транзитный зал пара подполковников прибыла с джипом «Хюмви» - наскочили в Багдаде на мину.
        Шеф мучительно потер виски, покачал головой. Пламя в камине ярко вспыхнуло, оранжевые языки лизнули пасти химер: сверху бросили новую порцию сучьев.
        - Нет, они нам не понадобятся. К сожалению, дело обстоит гораздо хуже.
        Малинин, пользуясь временным отсутствием секретарши, пристально наблюдал за беседой через приоткрытую дверь приемной. Он увидел, как Шеф сказал что-то на ухо Калашникову. Даже в полумраке было заметно - тот побледнел, словно бумага.
        - Не может быть…- прохрипел он враз севшим голосом.
        - Я тебе говорю! - Шеф сломал в руках карандаш. - И не надо тут делать круглые глаза. Кто из нас мог бы ожидать подобное? Ты вообще что-нибудь понимаешь?
        - Нет, - объективно ответил Алексей.
        Шеф вздохнул.
        - Знаешь, это еще не самое плохое. Гораздо хуже то, что даже я этого не понимаю.

«Я тоже без стакана не разберусь» - тревожно подумал Малинин. Две головы моментально повернулись в его сторону, и он понял, что сказал это вслух.
        Глава одиннадцатая
        Объект номер два
        (20 часов 50 минут)
        Поджав стройные ноги, роскошная блондинка в заштопанном нижнем белье сидела на обшарпанном диванчике в убогой гримерке. Вид у нее был настолько печальный, что если бы в этот момент рядом с ней оказался Петрарка, то поэт воспел бы грустную розу, одиноко растущую на развалинах.
        В одной руке женщина держала дешевое пластмассовое зеркальце, другой подкрашивала длинные ресницы, обрамляющие голубые глаза. Со спинки стула свешивалось бордовое платье. Она не любила одевать белое с тех пор как загремела СЮДА - пятна от гнилых помидоров хорошо видны на светлой ткани, их чертовски трудно отстирать. Когда она предстала перед Главным Судом, жюри, изучив предложение Управления наказаниями, постановило низвергнуть ее на вечное поселение в Ад по двум причинам - сладострастие и тщеславие. Горячих оправданий, что тщеславны все люди ее профессии, а понятие «сладострастие» в XX веке подменило собой любовь, никто не услышал.
        Она вздохнула так, что зеркальце слегка запотело. Ну почему эти закомплексованные люди мыслят замшелыми критериями средних веков? Никому в городе и в голову не пришло провести хотя бы парочку изменений в суровых законах, чтобы они соответствовали новой реальности. В Аду горит столько специалистов по пиару - почему бы не поручить им произвести ребрендинг? Один из ее многочисленных бывших любовников, услышав такое предложение, прыснул и насмешливо покрутил пальцем у виска. Какое хамство. Да, она согласна, что не хватает звезд с неба. Но разве не глупо судить людей из мира «кадиллаков», стрип-клубов и небоскребов по заповедям, утвержденным неизвестно кем семь тысяч лет назад?
        Праведникам из Рая регулярно устраивают сюда организованные туры, чтобы те видели, чего избежали благодаря своей выхолощенной жизни на Земле, из которой были исключены все запретные сладости. Однако кое-кому из руководства города самому не помешало бы съездить в тур на эту самую Землю, дабы заметить, как сверкающее неоновыми огнями бытие Лас-Вегаса отличается от того, что они наблюдали в своем трухлявом древнем Вавилоне. Секс между еле знакомыми (а то и вовсе незнакомыми) людьми уже не прелюбодеяние, а такая же скучная норма, как утренняя чистка зубов, марихуану употребляют даже в школах, голые девушки не танцуют у шеста разве что на детсадовских капустниках.
        Конечно, если бы ей дали пожить на Земле побольше… Возможно, в этом случае она стала бы другой. А почему нет? Начала бы ходить в церковь, потом прочитала Библию - а может быть, в результате вовсе заделалась патроном сиротского приюта. Но кто дал ей такой шанс?

…Женщина через голову натянула тесное платье, в котором еле виднелась ее крохотная грудь нулевого размера - не помогал даже китайский бюстгальтер с силиконовым наполнителем, купленный на черном рынке. Она повернулась к зеркальцу и посмотрела на себя с откровенной ненавистью. Каждый вечер она выступает в этом пропахшим кислым пивом кабаре, и всякий раз пьяные потные зрители с бычьими шеями и налитыми кровью глазами освистывают ее, закидывая томатами. Миллионы мужчин не смотрят на ее тело влюбленными глазами, как было на Земле, юные мальчики не готовы отдать жизнь за один ее поцелуй, журналисты не преследуют ее в туалете с просьбами об интервью. В этом городе она - лишь безголосая певичка, у которой за сорок лет ни одна собака не спросила автограф.
        А ведь когда-то она, подобно ледоколу, гордо рассекала толпу алчущих, с мольбой протягивающих ей листочки через шеренгу дюжих телохранителей. Хоть бы один человек сейчас попросил ее расписаться! Хоть бы кто-то подарил один-единственный, пусть даже изрядно увядший цветок! Тогда ей казалось, что повсеместное обожание толпы никогда не кончится… Какой же она была наивной. Здесь она никто, статистическая единица серой массы, влачащая жалкое существование: у нее отняли даже ее превосходный бюст! Ублюдки! Да какое они имели на это право!
        Пластмассовое зеркальце полетело в угол и разбилось с жалобным звоном. Блондинка истерически всхлипнула и закрыла напудренное лицо руками. Нет, плакать нельзя. Ей же сейчас на сцену, а иначе придется заново накладывать на ресницы потекшую тушь.
        В дверь робко, но в то же время настойчиво постучали.
        - Да-да! - поспешно откликнулась женщина. - Я знаю, мой выход. Одну секундочку!
        В приоткрывшейся створке неожиданно показался букет цветов. Розы с крупными лепестками, одна другой краше - совсем свежие, как будто их только что срезали с куста.
        Она захлопала глазами, как пластмассовая кукла. Наверное, ей все это снится. Устала, слишком много работает. Как жаль, что здесь нигде не купишь хорошего снотворного!
        Человек у двери галантно поклонился, его лицо еле виднелось из-за бутонов белых роз.
        Он заговорил, и его голос дрожал - как ей показалось, от крайнего благоговения.
        - Я буквально на секунду… Шел мимо вашего кабаре и не смог побороть желание заглянуть… Простите за дерзость, ужасно рад нашей встрече… Даже не представлял себе, что такое может со мной случиться. Вы мой кумир с детства. Позвольте вашу ручку.
        Банальные слова прозвучали в ее ушах сладкой музыкой. О, сколько лет она не слышала подобных слов! Зардевшись, женщина стянула шелковую перчатку, разминая пальцы.
        Незваный гость шагнул вперед, левой рукой протягивая букет. В правой тускло блеснул маленький старомодный флакончик с изящной, сделанной вручную крышечкой.

«Надо же… духи, - зарделась блондинка, предвкушая удовольствие. - Как прекрасно».
        Но она ошибалась.
        Глава двенадцатая
        Вес воды
        (21 час 34 минуты)
        Подошедшая официантка не осведомилась о заказе - какая разница, если в меню всегда одно и то же. Дважды крутанув колесико поддельной зажигалки «Зиппо», она лениво воспламенила фитилек оплывшей свечи на покрытой жирными пятнами скатерти.
        - Добрый вечер, господа. Продуктовые талоны у вас в наличии?
        Вместо ответа Калашников протянул черную пластиковую карту с рогатой голограммой в левом углу, небрежно держа ее за уголок двумя пальцами.
        Официантка моргнула и выпрямилась, теребя оборки на застиранном переднике.
        - Сейчас будет другая скатерть. Кроме того, по статусу вам полагается неограниченное количество «Хеллтики», подождите секундочку, мне нужно сбегать в VIP-подсобку.
        Охлажденное пиво на адской жаре считалось небывалой роскошью. Алексей небрежно кивнул - привыкал к роли баловня судьбы. Рядом, сняв фуражку, изнывал от духоты и любопытства Малинин, однако корректно не задавал вопросов начальству.
        У столика возник холеный метрдотель, явно из бывших миллиардеров. На стол легла хрустнувшая крахмалом скатерть, появились, играя золотистыми тенями, две кружки ледяного пива «Хеллтика». Изогнувшись, метр поставил между коллегами тарелку с прогорклым запахом позавчерашнего масла: стандартные fish and chips. К сожалению, на качество местного продовольствия условия VIP-снабжения не распространялись.
        Калашников с неохотой ковырнул вилкой пережаренную сухую треску. Можно было бы, конечно, поехать в подпольный ресторан Вонга и навернуть там цыпленка в лимонном соусе, но кто знает, не обязал ли Шеф контролировать их передвижение по городу. В любом случае Вонга сейчас подставлять было нежелательно, замучаешься потом искать в Чайнатауне хорошее нелегальное кафе.
        Малинин на момент отвлекся от терзавших его сомнений - глотнув ледяного пива, он испытал ощущение, приближающееся к оргазму, чувствуя, как блаженный холодок льется вниз по пищеводу. Еще полминуты, и он бы впал в состояние анабиоза, словно лягушка.
        Калашников задумчиво вертел в пальцах вилку. И икра не лезет в горло, и компот не льется в рот, вспомнил он фразу из книги одного драматурга, которую год назад выменял на что-то на черном рынке. Драматург тоже жил в городе с недавних времен, но куда конкретно его направило Управление наказаниями, Алексей не знал.
        - Вода, - внятно прошептал он, наконец проткнув треску зубцами вилки. - Это была вода.
        Унтер-офицер не подавился пивом, но замер с кружкой, уже поднесенной ко рту. Янтарные струйки потекли по покрытому рыжей щетиной подбородку.
        - В общем, я отреагировал примерно так же, - наблюдая залитого пивом Малинина, скучно произнес Калашников, и оставил в покое треску. - Короче, проведенные Склифосовским анализы подтвердили: вещество, спалившее Гитлера, - пять граммов обычной дистиллированной воды, хотя, возможно, и с какими-то примесями. Мы такую воду пьем каждый день. Осталась сущая мелочь - разобраться, каким образом ей удалось превратиться в жидкость, по сравнению с которой серная кислота - апельсиновый сок.
        К Малинину постепенно возвращался дар речи. Правда, первые слова он произнес, не отрываясь от кружки, за столом раздалось невнятное бульканье.
        - Ошефыбокаса… тьфу ты, мать вашу… Извиняюсь, вашбродь. А Шеф что сказал?
        - А что ему говорить? - горько усмехнулся Калашников. - Он попросту в шоке. Срочно послал бригаду специалистов брать пробы в водопроводе, артезианских скважинах и даже в канализации. Последнее им особенно не понравилось, но ты же знаешь босса - если ему что-то позарез понадобится, он человека с головой в дерьмо загонит.
        - Неужели Ван Ли и Краузе тоже ничего не добыли? - одним глотком уничтожил оставшееся пиво Малинин. - Они специально всю богадельню облазили, где фюрер работал.
        Калашников отодвинул тарелку, будучи не в состоянии пересилить себя и съесть хоть кусочек чудовищно надоевшего блюда. Он также хлебнул ледяной жидкости и от восторга слегка зажмурился. Половина зала смотрела на него с нескрываемой ненавистью.
        - Как и ожидалось, ничего, - облизнувшись, подвел итоги Алексей. - Самому молодому престарелому еврею в этом веселом заведении - девяносто восемь лет. Они даже толком не знали, кто именно к празднику мацу выпекает: все полуслепые, зубов во рту нет, пускают слюни в постели с утра до вечера - такой у них нежный возраст. Сам никогда не радовался, что попал в Ад молодым, а сейчас думаю - в принципе, не так уж это и плохо.
        В углу послышался разочарованный свист и проклятия: на чемпионате мира по футболу российская сборная опять пролетела. Калашников не знал, что происходит на Земле в реальности. В русском квартале города такие штуки могли показывать специально, дабы портить настроение болельщикам. Вполне возможно, что это подтасовка - ну не может такого быть, чтобы наши проигрывали с таким завидным постоянством. Однако большинство русских в Аду, особенно из тех, кто прибыл в город недавно, считали, что трансляция все-таки настоящая, а потому с садистским нетерпением ждали «в гости» парочку тренеров национальной сборной России.
        Не успел гвалт возмущения стихнуть, как на экране огромного телевизора погасло изображение мяча и снова появился взлохмаченный ведущий новостей. Теперь он был в очках и уже не выглядел вальяжным.
        - Добрый вечер, в эфире Влад Кистьев. Мы прерываем прямую трансляцию чемпионата мира, чтобы выйти в эфир с сообщением о чрезвычайном происшествии.
        В кармане у Калашникова настойчиво звонил мобильный телефон.
        Глава тринадцатая
        Ночная встреча
        (чуть раньше, 21 час 06 минут)
        Ему удалось выскользнуть из кабаре незамеченным, бесшумно закрыв дверь гримерки на ключ, лежавший у покойницы на столе. Все произошло еще легче, чем он рассчитывал. Женщина даже не успела вскрикнуть, через брешь в букете он молниеносно выплеснул флакончик ей в лицо. Объект номер один был мужского пола и мог оказать серьезное сопротивление, поэтому пришлось применить удавку. Главное, что он импровизировал, а не опустился до банальных повторов. Эликсир, как и в прошлый раз, подействовал мгновенно: яркие искры, несколько граммов пепла на полу и прекрасные голубые глаза, превратившиеся в потухшие угольки.
        Что ж, новая смерть прибавит забот болванам из отдела оперативных расследований. Два трупа за одни сутки - да они попросту на уши встанут, кусая локти от собственной тупости. Все по-прежнему выполнено стерильно - никаких отпечатков, отсутствие следов, ни единого волоска - вычислить по ДНК его не смогут самые лучшие специалисты. Объект номер два жил подальше от его дома, поэтому пришлось использовать старый любимый кеттлеровский велосипед. Большую часть уличных фонарей уже потушили, и спасительная темнота без проблем позволила ему добраться до спрятанного в укромном месте велика.
        Он без труда вспрыгнул на жесткое ободранное сиденье, привычно крутанул упругие педали, и теплый ветер ударил ему в лицо. Быстро проехав мимо установленного возле дороги рекламного щита фильма ужасов «Рассвет мертвецов» (комедий и любого кино с хэппи-эндом в городе не показывали), убийца свернул в узкий переулок. До нужной улицы оставалось ехать еще минут двадцать - скоро включится очередная программа радионаказания, и за грохотом «хэви метал» чуткая фрау Браунштайнер не услышит, как он проберется по ступеням на лестничную клетку. Входные двери, конечно, будут заблокированы, но он подождет у стены на лестнице. Сразу после окончания программы незаметно пробраться в комнату не составит особых усилий.
        Человек с мертвенно-бледным лицом возник на его пути так неожиданно, что убийца резко подпрыгнул на сиденье. Крутанув руль, он повернул налево, однако колесо жалобно взвизгнуло лопнувшей шиной - схватившись растопыренными пальцами за воздух, он вылетел из седла. Упавший велосипед заскрежетал по асфальту, а он сам откатился в сторону, держась за ушибленную ногу.
        Бледнолицый бросился к нему. Его лицо было искажено неподдельным страхом.
        - О… простите, простите… господин, прошу извинить меня. С вами все в порядке?
        Путем невероятного усилия он изобразил улыбку, хотя нога просто разрывалась от боли.
        - Вы напугали меня. Что-то случилось? Мы же расстались всего два часа назад.
        Человек подобострастно склонил лысую голову и ссутулился, став еще ниже ростом.
        - Я вижу, что причинил вам боль. Мне нет прощения, господин.
        - Ничего страшного, обычный ушиб, - отмахнулся киллер. - Я планировал встретиться с вами ближе к утру, когда ваш квартал уснет. Совершенно не ожидал, что вы уже подкарауливаете меня на дороге к дому. Если несложно, помогите встать.
        Опираясь на локоть человека с бледной кожей, убийца поднялся на ноги, отряхивая джинсы от налипшей пыли. Бледнолицый, суетясь вокруг, помогал чистить одежду, заискивающе улыбаясь. Киллер поймал себя на мысли, что на Земле улыбка такой твари, встреченной в безлунную ночь, навряд ли показалась бы дружелюбной. Ночной собеседник был достаточно тепло одет, но постоянно прятал руки в карманы. Даже при температуре плюс тридцать он никак не мог согреться.
        - На улице слишком темно, а я должен был привлечь к себе внимание, иначе вы могли проехать мимо, - все тем же подобострастным голосом протянуло загадочное существо. - Ко мне поступило срочное сообщение от связного, поэтому пришлось вернуться. В любом другом случае я не решился бы беспокоить вас так поздно.
        В груди убийцы сладко заныло приятное ощущение.
        - Привезли эликсир? - спросил он с тайной надеждой.
        - Вы как в воду смотрите, господин, - хихикнуло чудовище. - Прибыл курьер со свежей партией. Вам нужно встретиться с ним, потому что я не рискую хранить эликсир у себя. Это может вызвать подозрения сослуживцев. Прошу - следуйте за мной.
        Он отрицательно замотал головой.
        - Я не могу. С минуты на минуту псы из Управления наказаниями обнаружат, что я ликвидировал второй объект. Мне надо обязательно быть дома, чтобы соседи в случае допроса подтвердили мое алиби. Поймите, - назидательно поднял он вверх указательный палец. - В отличие от вас, meine lieber, я рискую очень и очень многим.
        Бледнолицего эта новость абсолютно не впечатлила - подняв воротник дешевого зимнего пальто, он зябко поежился, о чем-то раздумывая.
        - Может быть, у меня паранойя, но я испытываю ощущения, что за мной установлена слежка, - прошипел монстр, не вынимая рук из карманов. - Я просто хочу на всякий случай избавиться от эликсира как можно быстрее. Господин, мне пришла в голову одна интересная мысль, как нам следует поступить, - возможно, это устроит нас обоих…
        Жестом попросив убийцу наклонить голову, человек с мертвенно-бледным лицом отрывисто зашептал тому в ухо. Спустя пару минут киллер уверенно кивнул.

…Вернувшись спустя некоторое время домой - проникнуть в квартиру после радионаказания, как он и планировал, не составило особого труда, - он с удовольствием развалился на жесткой кровати. Впервые за сутки ему ужасно захотелось спать, но он не мог себе этого позволить - сегодня у него появится сверхурочная работа. Перед глазами, колеблясь и искажаясь, поплыло напудренное лицо женщины, широко распахнувшей глаза, когда он протянул ей охапку белых роз с крохотными красными прожилками…
        Вздрогнув, убийца сел на постели. Цветы… Он забыл про цветы!
        Глава четырнадцатая
        Дорога в кабаре
        (22 часа 14 минут)
        - …У-у-у…Мать вашу через семь гробов… в мертвый глаз, да за ногу и об угол!
        Это было уже двадцать седьмое выражение Малинина с тех пор как они уехали из ресторана, и надо отдать должное его профессионализму - он не повторялся. Крепко держась за обитый железом руль, унтер-офицер ругался как заведенный, выдавая столь удачные словосочетания, что от них завяли бы уши и у портового грузчика. Больше всего его ранимую душу травмировало то, что на столе осталась недопитая кружка с ледяным пивом. Хуже, наверное, он себя чувствовал только в день смерти.
        Калашников молчал, хотя пива ему тоже было жалко. Не слишком ли много событий для одного заурядного рабочего дня? Хорошая новость пока что была одна. Стало ясно, что убийство Гитлера - вовсе не месть фанатика-одиночки, как он предполагал изначально: погибшей в кабаре женщине некому было мстить. А если уж и было, то явно не такими изощренными методами.
        Плохими новостями представлялось все остальное: не успев начаться, расследование на глазах рассыпалось в прах. Гадать дальше было нечего, они имеют дело с классическим серийным убийцей. Каким образом он появился в городе, кто будет следующей жертвой, почему дистиллированная вода сжигает людей, словно напалм… Обо всем этом он и понятия не имел.
        Нарушая профессиональную этику, Калашников мысленно признался себе, что на Земле думал о возможностях Шефа намного лучше. Там всем казалось, что Шеф всесилен, что он может проникнуть в мозг любого человека и заставить его выполнять свою волю. На деле все это оказалось красивыми сказками: слуги Шефа на Земле просто обеспечивали ему достойный пиар. За долгое существование человеческой цивилизации Ад оказался перенаселен так, что здесь стало тесно даже китайцам, - начиная с каменного века в пекло прибыли десятки миллиардов покойников. Это породило то, что город, и без того непомерно раздутый, ежедневно продолжал застраиваться панельными пятисотэтажками.
        Алексей мрачно улыбнулся, покрутив головой. Подумать только - когда-то он искренне верил в наивные байки о том, что, дескать, Шеф в свободное время путешествует по Земле, обволакивая людей соблазнами, ведет с каждой отдельной личностью многочасовые беседы, дабы подписать договор о продаже души и затащить ее в Ад… Здесь подобные триллеры кажутся элементарным детским слабоумием.
        Безусловно, Шеф продолжает лично посещать особо уважаемых клиентов, как тот же доктор Фауст или философ Кант… Но в остальном он давно уже устроил так, что грешные души идут к нему не поодиночке, а оптовыми партиями. Он главный акционер табачных фабрик, его люди владеют заводами по производству оружия, на его золото в президенты избираются психически неуравновешенные личности. Однако всему есть предел - Гитлер, Сталин и Пол Пот не были у Шефа в фаворе, ибо существенно перестарались, начав гнать в город души таким конвейером, что весь персонал Ада, включая пограничный контроль и таможню, перешел на авральное круглосуточное дежурство. Таким образом, влезть в мысли миллиардов обитателей города и узнать, откуда в их среде возник убийца, для Шефа физически не представляется возможным - особенно если учесть, что ежедневно в Ад прибывают все новые и новые оптовые партии граждан.
        Ладно, он опять увлекся ненужной философией… Короче, что мы имеем на данный момент? А ничего. Убиты уже двое, и вероятно, киллер на этом не остановится. Скоро появится и третий труп, это как пить дать, а там и четвертый не за горами. Пресса, конечно, будет рада стараться в освещении событий, что явно подмочит веру городского населения во всемогущество Шефа. Вывод - надо шевелить мозгами как можно быстрее: теперь он не может себе позволить миндальничать с возможными носителями нужной информации.
        Как только он разберется с обстоятельствами убийства женщины, то немедленно поедет в каменоломню к Сталину и любым способом вытащит из старого осла информацию. Если бы он знал, что за первым последует второе убийство, постарался бы сделать это сразу же. Что-то этому дедку в золотых погонах наверняка известно, но он не хочет говорить - возможно, по причине неясного испуга. Связан ли он с убийцей? Исключено. Иначе не впал бы в такое лягушачье оцепенение, услышав, что какой-то доброхот сжег его старого врага.
        Дикий скрежет тормозов вывел его из задумчивости - по счастливой случайности,
«БМВ» чудом избежал столкновения с желтым такси, беззастенчиво едущим по встречной полосе. Две машины разом заглохли и остановились рядом, частично перегородив движение.
        - Урод, куда ты смотришь! - брызгая слюной, орал из окна Малинин. - Слепой, что ли?!
        За рулем такси восседал седой негр в черных очках. Как ни в чем не бывало он осклабился белозубой улыбкой.
        - Коньечно сльепой, мать твою так, - заученно, но весьма твердо произнес он. - Зрьячьих в таксисты здесь фоопше не берьют, сакнись и проесжай пыстрее, чмо кослиное!
        Судя по акценту, негр был из новеньких - видимо, только недавно начал учить русский язык. Малинин с матюгами сунулся вниз за монтировкой. Калашников захохотал.
        - Серега, да оставь ты его в покое! Понимаю, что бесит здешнее движение, но мужик-то не виноват. Таковы правила, чего ты к ним за столько лет не привыкнешь?
        Малинин крутанул руль. Негр, продолжая скалиться, вежливо поклонился в сторону калашниковского голоса, нащупывая ключ зажигания. Алексей мельком бросил взгляд на лицензию, прикрепленную над лобовым стеклом, где было выведено старославянскими буквами: «Рэй Чарльз». Вот интересно, чем этот африканец занимался на Земле…
        БМВ вылетел на шоссе - учитывая дикое количество машин в городе, не помогали даже развязки, опутывавшие его гигантской сетью. Строгие правила Ада разрешали иметь лишь один автомобиль на миллион жителей и призывали пользоваться общественным транспортом. Однако наличие в частной собственности миллиардов велосипедов, мотороллеров и самокатов отнюдь не улучшало ситуацию на дорогах.
        Мигая красными огнями, из вечернего сумрака медленно выплыло здание кабаре.
        Глава пятнадцатая
        Снова темная комната
        (22 часа 17 минут)
        Волнения оказались напрасными: ИСПОЛНИТЕЛЬ и на этот раз не подкачал. Курьер, судя по всему, тоже. Человек в черном сладострастно потер руки и, вздрагивая от удовольствия, взял со стола список, всматриваясь в почерк с завитушками. Нажимая на грифель карандаша, он тщательно зачеркнул вторую фамилию и отвел бумагу от глаз на расстояние вытянутой руки, любуясь содеянным. Осталось еще пять кандидатур - и ОНО сбудется.
        Но, несмотря на весь профессионализм ИСПОЛНИТЕЛЯ, задача будет не из легких. Враг тоже неглуп - не сегодня-завтра, догадавшись, в чем дело, он отправит псов по его следу. Успеет ли ИСПОЛНИТЕЛЬ довести дело до конца за эту неделю? Возможно, ему понадобится на пару дней лечь на дно и не делать резких движений. Иногда волк проходит мимо притаившегося охотника, не чуя его запах. Тем более что эликсир можно пока не переправлять - имеющихся порций ему хватит, да и новый курьер появится в наличии не сразу. У ИСПОЛНИТЕЛЯ есть время отдохнуть и обдумать свои дальнейшие действия.

…Из соседней комнаты снова донеслись невнятные звуки - на этот раз они напоминали приглушенное мяуканье. Надо посмотреть, как там дела. Но сначала он выпьет чаю.
        Шаркая тапочками, человек в черном прошел на просторную, отделанную деревом кухню, где нажал кнопку голубого электрического чайника. Он не слишком доверял современным нововведениям, но эта вещь действительно хороша, поскольку экономит время. Нет никакой опасности сжечь плиту - все само отключается. О-о-о, как велико нетерпение! Операция началась только сегодня, но он уже устал ждать. Особенность русского человека - хочется все и сразу. Но следует учесть, что он имеет дело не с уличными лохотронщиками. Если противник догадается, в чем дело, он не остановится перед тем, чтобы раздавить его, как букашку. Следует соблюдать осторожность.
        Жадно отхлебнув горячий черный чай, человек в черном обжег небо и язык. Боли он не почувствовал - в голове вновь начали тесниться тревожные мысли. Ну-с, остается надеяться, что он не ошибся в кандидатурах, намеченных в качестве инструментов. Ошибка была бы не то что непростительна - она просто явилась бы катастрофой, перечеркнув то, что они планировали годами. Ах да, еще мальчик… Вероятно, с завтрашнего дня он предложит ему временно пожить в его доме. Пусть одна комната у него занята, а в двух других сложены нужные вещи, но они могут спать на общей кровати - как говорится, в тесноте, да не в обиде. Так лучше всего - когда вскоре настанет время жертвоприношения, ему не придется разыскивать парня по телефону. В отличие от мальчика, человек в черном не жаждал славы. Ему это было ни к чему. Есть тот, кто восхвалит и достойно вознаградит. Все остальное абсолютно неважно.

…Поставив пустую фарфоровую чашку со слипшейся чайной массой на стол, он с неохотой подумал, что позже придется тратить время на ее мытье вручную, - японская посудомоечная машина давилась чаинками, один раз пришлось ее ремонтировать. Пора. Дойдя по маленькому коридору до запертой двери, он всунул в отверстие плоский ключ и дважды повернул, попутно нажав на желтый язычок самодельного замка. Беззвучно открыл. И застыл на пороге, вглядываясь в темноту.
        Мяукающие звуки внутри комнаты неожиданно прекратились.
        Глава шестнадцатая
        Зацепка
        (22 часа 40 минут)
        Зрелище, которое предстало перед Калашниковым, называлось дежа вю - включая тошнотворный запах сгоревших волос. Медэксперты в белом, подобно огромным муравьям, ползающие по полу, Склифосовский с сигарой в продавленном кресле и пепел вперемешку с угольками на паркете. Впрочем, это был, как бы выразился тот же московский пиар-менеджер, upgraded[В данном случае «обновленный» (англ.).] дежа вю, потому что внутри гримерки толпились и другие сотрудники отдела оперативных расследований - следователь уголовной полиции Гамбурга Герхард Краузе и офицер китайских спецслужб Ван Ли.
        Краузе напоминал ему подпольного миллионера из одной забавной книжки, прочитанной еще в тридцатых годах. Оба автора впоследствии здесь, в городе, подарили ему экземпляр с автографом. Классический немец с «ветчинным рылом», светлыми волосами и белыми ресницами - даже его глаза, казалось, были бело-прозрачными. О внешности Ван Ли нельзя было сказать ничего определенного - Калашников отличал его от остальных китайцев лишь по наличию коричневой родинки возле глаза. Иначе запросто перепутал бы с владельцем подпольного кафе Вонгом.
        Шефа Алексей увидел не сразу - тот стоял, разглядывая какой-то старый бумажный плакат на стене. Лишь по тому, как вытянулся и щелкнул каблуками Малинин, стало понятно - начальство тоже здесь.
        Он посмотрел в сторону плаката и мгновенно узнал, кто стал жертвой на этот раз. Когда сорок лет назад эта женщина прибыла в город, ее появление произвело фурор. Толпы поклонников едва не сломали дверь Главного Суда, когда были оглашены условия наказания, - спецназу пришлось применять резиновые дубинки. Остается представить, что бы они сказали теперь, если бы видели все это. Администратор кабаре находился тут же, поминутно вытирая платком лысину, взмокшую от осознания неожиданного визита столь значительных персон.
        - Все то же самое, милостивый государь, - объяснял Шефу Склифосовский, но на этот раз без грохочущего хохота, - опухшее лицо врача было уставшим и безразличным. - Очевидно, что орудие убийства - снова чистейшая вода с непонятными примесями: последствия ее применения перед нашими глазами. К сожалению, мои возможности тут заканчиваются. Вы приказали вашим людям отвезти это вещество на анализ в лабораторию профессора Менделеева, и это правильно - разложив его на отдельные молекулы, он выяснит примерный состав. Эти господа, - последовал небрежный кивок в сторону Краузе и Ли, - опросили работников кабаре. Те спохватились только через полчаса, когда зрители подняли скандал. Дверь в гримерку была заперта, им пришлось ее ломать. До этого никто из персонала ничего не слышал - в зале гремела музыка. На этот раз наш красавчик не полез по пожарной лестнице, а вошел и вышел через входную дверь.
        Администратор достал второй платок - первый успел превратиться в мокрую тряпку. Его беспокоило все - и убийство, и появления Шефа, и то, как он будет возвращать посетителям деньги за билеты. Какая неудача! Надо было нанять Эдит Пиаф.
        - Мы имеем вторую смерть за сутки, - громко прошептал Шеф, рассматривая лица побледневших офицеров Учреждения. - Слухи распространяются по городу с бешеной скоростью. Через десять минут тут будет светло, как днем, от фотовспышек и софитов телекамер. Нужно что-то делать. Срочно задержите самых известных серийных убийц - может быть, они укажут нам правильное направление. Отправьте спецбригаду по квартирам Чикатило, Джека Потрошителя, Оноприенко, «Мосгаза»[Прозвище серийного убийцы, терроризировавшего Москву в шестидесятых годах XX века. Именем «Мосгаз» он представлялся, чтобы ему открыли дверь.] - посмотрите, кого еще можно допросить на эту тему. Калашников, тебе все понятно?
        Но Калашников, казалось, не слышал Шефа. Его вниманием завладел рассыпавшийся на столе букет роскошных белых роз, затейливо перевитый красной ленточкой. Цветы были очень свежими, это подтверждали капельки искусственной росы, наносимые торговцами на срезанные растения.
        Он осторожно, чтобы не пораниться шипами, взял в руки один из цветков. От основания крупного лепестка бежали тончайшие причудливые красные прожилки, образовывая на бутоне рисунки в виде еле заметной паутинки. Внезапно от его костюма с треском отскочила искра - Алексей получил ощутимый электрический разряд. От боли он непроизвольно разжал руку - роза упала на пол, жалобно дрогнув лепестками бутона.
        - Ты, видать, глухой, - грустно почесал рога Шеф. - Слышишь меня только в тот момент, когда я собираюсь тебя испепелить. И сейчас это желание у меня на редкость сильно. Я понимаю, что сегодня тяжелый день, все устали. Но у нас очень мало времени.
        - Похоже, слона-то мы и не приметили, - не оборачиваясь, произнес Калашников. Он медленно наклонился и поднял смятый при падении цветок. - Официальное наказание Главного Суда для этой женщины - тотальное непризнание зрителями, освистывание, кидание помидорами, телевидению категорически запрещено брать у нее интервью. В общем, актриса погорелого театра, куда ходят надираться копеечным портвейном небритые алкаши. Ее никто здесь не любит. Но… Тогда откуда в гримерке появился шикарный букет?
        Офицеры молча воззрились на Алексея. Малинин, как всегда, ничего не понял, он стоял и хлопал глазами. Ван Ли хлопнул в ладоши. Краузе прикусил губу. Шеф взглянул на цветы и одобрительно присвистнул.
        - Иногда я думаю, что не напрасно спас тебя от работы в канализации.
        - Я не устаю каждый день благодарить вас за это, - съязвил Калашников.
        - И почему я не сделал тебя глухонемым? - парировал Шеф. - Какие предложения по поводу букета? Первое, что приходит в голову, - допросить всех ее любовников, но боюсь, это примерно же столько народу, сколько солдат в армии Наполеона. К тому же за последние сорок лет случаев дарения ей цветов не было зафиксировано.
        Администратор кабаре, не выдержав нервного напряжения, упал в обморок, но этого никто не заметил. Все были поглощены открывшимся обстоятельством.
        - Тут дела намного хуже обстоят, - заметил Калашников. - Не забудьте, что после сделанной по решению Главного Суда пластической операции по максимальному уменьшению груди вряд ли кто-то из мужчин собирался принести ей букет по доброй воле.
        В глазах сотрудников прочиталось искреннее возмущение столь небывалой жестокостью. Кто-то в задних рядах даже сплюнул на ковер, не в силах сдержать чувства.
        - Готов биться об заклад, что мы не найдем на бутонах отпечатков пальцев - парень работает в перчатках. Надо срочно выяснить, где куплены эти цветы, и… - заявил Краузе.
        - Я уже и так знаю, - флегматично сообщил Калашников, поймав на себе неприязненный взгляд коллеги. - Взгляни на прожилки. Они бывают только у самого дорогого сорта роз.
        - Я как раз хотел сказать то же самое, - кивнул Шеф. - Сорт «Вены сердца» - розы, которые при выращивании вместо воды ежедневно поливают кровью. Есть только одна плантация во всем городе, где это практикуется. Она находится в Вампирском квартале. Советую вам направиться туда, а я пока попробую навестить лабораторию Менделеева.
        Выходя из гримерки, Алексей последний раз увидел лицо блондинки на плакате. Это было все, что Главный Суд разрешил оставить ей на память о прошлом. На черно-белой потрепанной фотографии женщина была изображена с двумя молодыми людьми. Подпись аршинными буквами гласила: «Не пропустите! С 29 марта во всех кинотеатрах новая комедия с несравненной МЭРИЛИН МОНРО - „В джазе только девушки!“».
        Глава семнадцатая
        Проблемы
        (23 часа 30 минут)
        Человек с мертвенно-бледным лицом уже почти дошел до своего района. Ох, ну как же тяжело ходить по этой сухой, почти свинцовой земле - ноги начинают опухать, мускулы становятся - как натянутые струны. Когда-то, как и любое существо его племени, он умел летать, но в городе всем носферату подрезали крылья, словно молодым цыплятам. Он двигался медленно, часто останавливаясь отдыхать, массируя конечности.
        Его расе приходилось в Аду хуже многих - главным образом ввиду того, что почти полностью отсутствовало приличное питание. Конечно, на центральном проспекте блестели никелем автоматы с клюквенным и томатным соком, но это просто плевок в лицо, издевательство над их древними традициями. Ему приходилось видеть, как заслуженные вампиры-профессионалы, состарившиеся в горах Трансильвании, плачут, словно дети, поглощая эту отвратительную фруктово-овощную жидкость. Ну, понятно - те олигархи от вампиризма, кто имеет средства и связи, особенно в британском квартале, могут позволить себе покупать сушеную кровь и животных, и даже людей на черном рынке, чтобы потом дома разводить ее водой… Не оригинал, конечно, но все-таки. Зажравшиеся владельцы розовой плантации даже поливают этим экстрактом цветы, что, как ему кажется, попросту кощунство. Но что такое этот порошок, если сравнить его с… о-о-о… Все что угодно он отдал бы сейчас лишь за полстакана теплой дымящейся крови, бьющей струей из разорванной сонной артерии…
        Человек облизнулся и судорожно сглотнул вязкую, облегающую саднящее горло слюну. Много его соратников в городе пытались унять ломку дешевыми суррогатами, дабы сбросить чувство ГОЛОДА - некоторых даже разводили уличные мошенники, продавая растворенную в воде акварельную краску. Сосед по балкону, пожилой вампир из Кишинева, на этой неделе поделился с ним очередным слухом - якобы, если достать настоящий ягель, зараженный особыми бактериями (его едят олени в финской тундре), и настоять пять суток, получится по вкусу как настоящая кровь. Сам он, правда, не пробовал - подсказали «знающие люди».
        Этот кишиневец еще нормальный мужик - вообще вампиры из Трансильвании и Молдавии настоящие свиньи, держат себя ужасно высокомерно: мы были самые первые обращенные, а у вас все не так - и клыки-то маленькие, и крылья морщинистые, и кожа не благородного лунного оттенка, а с примесью лимонной желтизны. Мало того - молодых, еле оперившихся упырей откровенно прессовали. Они выполняли черную работу в квартале, мыли тротуары, ремонтировали автобусы. Сейчас уже сложно сказать, кто первым посадил в квартале первые плантации розовых кустов, но цветочный бизнес у трансильванских шел отлично - конкурентов практически не было. Конечно, лет двадцать назад какие-то приезжие из южных княжеств… как их там… Грюсия и Азебужант - тоже попытались взять под свой контроль цветочные рынки, однако с вампирами им было не тягаться: после пары стрелок южные торговцы поняли, что против клыков и когтей им противопоставить нечего. Оценив сухость почвы в Аду и близость к подземным потокам лавы, «южные» вскоре насобачились выращивать гигантских размеров арбузы. Самое смешное, что приличная часть урожая тоже продавалась в
вампирском квартале, так как сок этого сахарного плода весьма отдаленно, но все же напоминал по вкусу разбавленную кровь шестнадцатилетней девственницы.

…Ноги снова свело нестерпимой судорожной болью, и он, качнувшись, сел на землю. Еще чуть-чуть, уже близко. Вдали виднелась пятиметровая реклама, установленная на широком мониторе. Сексуальная брюнетка, элегантно смахивая капли с клыков, пила из бокала ярко-красную жидкость. «Кровь „Любимая“ - потому что классная!» - раздался певучий голос, усиленный динамиками. Эхом ему был тягучий, мучительный стон, донесшийся из тысяч слипшихся бескровных ртов.
        Какие же они все-таки сволочи. Постоянно показывать оазис умирающим от жажды в пустыне - разве это не бесчеловечно? Когда они были на Земле, лидеры кланов обещали им - Шеф позаботится о вас, вы его свита, самые-самые, лучшие из лучших. Ага, как же. Он попросту использует тех, кто ему нужен, - в городе их ждут такие же страдания, как и всех остальных. Если бы он знал об этом раньше, вряд ли согласился бы стать бессмертным. Да и хваленое бессмертие на деле оказалось фикцией… Он поскрипел клыками, положив руку на сквозное отверстие от осинового кола.
        За спиной раздалось дребезжанье звонка. Носферату привстал, опираясь на руки. Навстречу ему неслась темная фигура на знакомом велосипеде старинной модели - с его владельцем они расстались два с половиной часа назад. Вампир удивленно распахнул желтые глаза, уставившись на незваного гостя. Грудь седока тяжело вздымалась.
        - Никак не мог вас найти - впустую колесил в окрестностях, - прохрипел он. - Совершенно не сообразил, что вы пошли в квартал именно этой дорогой. Получается с точностью до наоборот. Сначала вы искали меня, а теперь я - вас. Смешно, правда?
        Человек с мертвенно-бледным лицом почувствовал, как его проткнутое сердце захлестнуло щемящее ощущение опасности. Боль в ногах он уже не ощущал.
        - Вы по поводу эликсира? Я успел поместить его в условленное место - как договорились. Связной просил передать - там же находится и ваш ЗАДАТОК…
        Убийца подошел к нему вплотную, держа правую руку в кармане и качая головой.
        - К сожалению, мой дорогой, вам нельзя домой. У нас проблемы.

…Через минуту до ноздрей африканских рабочих, укреплявших рекламный плакат неподалеку от дороги, ветер донес странный, до тошнотворности неприятный запах.
        Глава восемнадцатая
        Квартал вампиров
        (23 часа 33 минуты)
        До нужного адреса они доехали не так уж быстро - наступила ночь, и в вампирском квартале Ада царил разгар рабочего дня. Улицы были забиты машинами. Хотя солнца в городе не было, община упырей упорно продолжала жить по земному графику - от заката до восхода. Клерки с клыками бегали из офиса на ланч через дорогу, торговцы лихо выжимали томатный сок, за которым выстраивались очереди жаждущих, а пожилые вампиры лежали в креслах уличных гипнотизеров, внушавших им, что они только что растерзали шейку заблудившейся прелестницы в темном лесу. По белесым губам морщинистых стариков блуждали блаженные улыбки.
        Краузе громко постучал кулаком в вырезанную из цельного куска черного дерева, искусно сработанную дверь офиса хозяина плантации. Ответили не сразу.
        - Кто там? - раздался ленивый женский возглас примерно через пять минут.
        - Открывайте. Управление наказаниями.
        Дверь мгновенно распахнулась. На пороге стояла неопрятная жирная старуха с красными глазами, дрожащими руками оправлявшая на себе засаленное платье.
        - Прошу прощения… я не знала. Что вам угодно? Может быть, хотите стакан сока?
        Из глубины комнаты раздался недовольный голос с румынским акцентом.
        - Мина, кого еще принесло? Опять оптовики? Вход за цветами с другой стороны.
        Толстуха обернулась, с запоздалым кокетством убрав с прыщавого лба жидкие волосы.
        - Нет, милый… это…
        Спецгруппа не стала дожидаться, пока она закончит фразу и, стуча ботинками по зеркальному акваполу, под которым плавали золотые рыбки, проследовала в сторону недовольного голоса. В обставленной готической мебелью гостиной их глазам предстал бодрый мужчина лет тридцати в пурпурном плаще, царственно возлежавший на плюшевом диване со стаканом красной жидкости. Попивая запрещенный коктейль из сушеной крови, он увлеченно слушал репортаж Кистьева по телевизору.
        Появление сотрудников Учреждения не заставило его даже изобразить удивление.
        - Неужели? - произнес мужчина. - Опять какая-то жалоба от завистников, что живу не по средствам, нарушая условия наказания? Ладно, разберемся. Но вы могли предупредить меня по телефону, чтобы у меня была возможность проявить гостеприимство? Чем бы вас угостить? Сока, как я понял, вы не желаете… Может быть, попробуете вина?
        - Вы же никогда не пьете… вина, - усмехнулся Калашников. - Об этом после фильма Копполы все неплохо осведомлены, дорогой граф Дракула.
        - В принципе близким друзьям позволено именовать меня Влад, но в знак моего к вам особого отношения можете называть меня просто Владик, - осклабился Дракула. - По поводу вина - вы не хуже меня знаете, что свежей крови здесь не достать. В город никогда не попадает ничего живого. Пришлось понемногу менять привычки. Да и к тому же элитное французское вино из самых солнечных провинций, если убрать пару аминокислот, весьма напоминает кровь, даже выглядит аналогично. Угощайтесь.
        Качаясь на варикозных ногах, утиной походкой в комнату вошла Мина, неся золотой поднос, на котором стояли четыре бокала с рубиновой жидкостью. Эта женщина, последняя любовь Дракулы, стала его главным наказанием в Аду. Сотруднику, который это придумал, Шеф выдал квартальную премию. Как известно, Мину отбил у кровожадного графа ее возлюбленный - жених Джонатан, поэтому она прожила в Лондоне долгую и счастливую жизнь, благополучно скончавшись в своей постели в возрасте семидесяти восьми лет. В результате, когда Дракула встретился со своей старой любовью, у него случился нервный срыв: вместо пылкой девицы он получил сварливую старуху с волосами, растущими из носа, и храпевшую во сне. Граф писал апелляции, обращался на ТВ, дошел до самого Шефа. Ничего не помогло. В результате Влад смирился и начал каким-то образом уживаться с бабушкой Миной. В конце концов, она очень неплохо готовила.
        Калашников подхватил бокал с подноса, остальные последовали его примеру.
        - Благодарствуйте, Владик. Мелочь, благодаря которой мы к вам приехали, не стоит предварительного созвона. От вас требуется всего лишь опознать одну вещь.
        По знаку начальника Ван Ли подал Дракуле розы, которые до сих пор держал за спиной.
        - Это ваши цветы? - спросил Калашников.
        Вампир нахмурился. Взяв бутон в руку, он провел по нему пальцами, ощупывая лепестки так, как нежный любовник касается соска неопытной девушки.
        - Да. Вне всякого сомнения, это с нашей плантации. Кое-кто пытался подделать мой сорт - как всегда, это были китайские вампиры, но у этих выскочек ничего не получилось. Для его полива требуется только очень качественная сушеная кровь. После того как вы накрыли наших поставщиков, пришлось использовать другие каналы. А в чем дело?
        Дракула не обманул - вино действительно было превосходным.
        - Не стану скрывать от вас, граф, - просмаковал первый глоток Калашников. - Час назад этот букет был найден в комнате у бывшей кинозвезды Мэрилин Монро, - он кивнул в сторону телевизора. - Я не сомневаюсь, вы уже слышали из новостей, что именно с ней случилось. У нас есть основания полагать, что цветы, которые вы видите перед собой, были куплены убийцей, чтобы замаскировать цель своего визита к ней.
        Дракула рассеянно щелкнул клыками - было видно, что он удивлен.
        - Однако… Что ж, буду только рад содействовать, - он вспомнил про пульт и отключил звук телевизора. - Мы сейчас поднимем книгу заказов и опросим продавцов розария, чтобы выяснить, кто именно за последние два дня покупал «Вены сердца». Учтите, что этот сорт, хотя и самый дорогой, но довольно популярный. Редки дни, когда не приобретают ни одного букета. В День всех умертвленных, который, как вам известно, приходится на 14 февраля, у нас столпотворение - торговцы не успевают ленточки вязать. Кстати, а чем именно убили Монро? По телевидению об этом ничего не сказали, ссылаясь на цензуру Управления наказаниями. По слухам, от бедняжки даже трусиков не осталось.
        Глаза Калашникова сделались ледяными.
        - Трусики-то как раз остались. Я с удовольствием пообщался бы с вами на сексуальные темы, граф, особенно учитывая нынешние трудности вашей семейной жизни, но мне нужно выполнять свою работу… И не будете ли вы так добры…
        - Да-да, конечно. Я заговорился, господа, извините меня.
        Вампир поднялся с дивана, сделав знак Мине.
        - Отвечай на звонки, дорогая. Джентльмены, прошу вас пройти в мой магазин.
        После того как за гостями закрылась дверь, Мина поспешила в сторону букета. Она слышала весь разговор с самого начала. Неужели таинственный киллер пришел к Монро с этими цветами? Как и многие другие женщины города, она испытывала плохо скрытую зависть к этой вульгарной крашеной блондинке из-за того, что у нее получилось умереть молодой и красивой. Это ж врагу не пожелаешь - жить сто тысяч лет со склерозом, варикозом и ревматизмом. Прикоснувшись к цветам, Мина испытала разочарование - ничего особенного, розы как розы. Вот только залихватский узел ленточки, которая была сложными бантами завязана поверх целлофана, показался ей странно знакомым.
        Глава девятнадцатая
        Камера-одиночка
        (23 часа 40 минут)
        Сталин не спал. Хотя отбой, как обычно, объявили в десять вечера, он ворочался на ржавой железной койке, застеленной серым солдатским одеялом. Несмотря на то, что погода за зарешеченным окном стояла теплая, он лежал в одежде, сняв только сапоги. Его сильно знобило. Пытаясь согреться, генералиссимус обхватил себя за плечи. Чем больше он думал, глядя в темноту, тем меньше сон обволакивал его напряженный разум.
        Итак, ЭТО произошло. Он ждал не так уж и долго по местным меркам - в Аду привыкаешь к неспешному течению времени, год проходит, как за минуту. Подумать только… А ведь он уже начал забывать те самые страшные слова, которые ему, тогда еще юному семинаристу, шептал на ухо в предсмертной агонии брат Ираклий - слепой монах, вернувшийся из шестилетнего паломничества в Иерусалим. То, что он говорил тогда про ПРОРОЧЕСТВО, казалось ослепляющим ужасом откровением умирающего, однако спустя годы подросший Сосо посчитал его слова нелепым бредом.
        В семинарии предпочитали не обсуждать тему, почему брат Ираклий уехал в Святое место зрячим, полным сил двадцатипятилетним парнем, а вернулся назад слепым стариком. Лишь в курилке на заднем дворе, затягиваясь запретным дымом, чуть слышно шептались, что брат Ираклий, видел «то, что нельзя видеть», поэтому с ним такое и приключилось. А чего именно НЕЛЬЗЯ ВИДЕТЬ, никто из двоечников-семинаристов не знал. Все только делали огромные глаза и качали головой, прикладывая палец к губам.
        Лишь после октября 1941-го, когда офицеры вермахта ржали от нетерпения, рассматривая Кремль в бинокли, Иосиф снова услышал слова, сказанные ему, когда он был ребенком. Ужаснувшись, он почувствовал - это правда. Но немцев погнали по декабрьскому морозу, и в радости побед он снова похоронил в памяти шепот полумертвого монаха.
        Сказать честно, при жизни, даже в семинарии, ему никогда до конца не верилось, что существуют Рай и Ад. Озарение пахнуло ему в лицо со всей жестокостью, но… Как справедливо заметил ему вчера один из прибывших на городскую зону ростовских авторитетов, «поздно пить „боржоми“, когда почки отказали». Он пытался найти в Аду брата Ираклия, писал запросы в справочную службу, вглядывался в новые лица - а вдруг да он? Но Ираклий так и не обнаружился, и Сталину стало предельно ясно - парень попал в Рай.

…Впрочем, неважно. Получается, то, о чем шептал умирающий монах, действительно осуществимо на практике. Хорошо ли это для него? Трудно сказать. Он ведь не знает, что находится ТАМ. И не окажется ли он в итоге действий неизвестного киллера в какой-то непонятной плоскости, где ситуация еще хуже, чем в городской каменоломне?
        Его мысли спутались окончательно.
        О том, что случится с кандидатурами ПОСЛЕ, брат Ираклий поведать не успел. А разве он, Сталин, тоже не может стать подобной кандидатурой? Запросто. Его личность подходит минимум под два определения, так что мент позорный из Учреждения совершенно прав - если ИСПОЛНИТЕЛЬ захочет, то запросто доберутся и до него.

…Одеяло упало на пол, взвизгнули пружины - Сталин сел на кровати. Бежать. Немедленно бежать отсюда, не теряя ни минуты, пока ситуация окончательно не вышла из-под контроля. Рано или поздно псы обнаружат беглеца и вернут обратно, но это уже не имеет значения: пускай серьезно ужесточат наказание за побег, но зато он не попадет в НЕБЫТИЕ.
        С тех пор как он понял, что существует жизнь и после смерти, ему, как и многим другим жителям города, не очень хотелось стать частью НЕБЫТИЯ. Пусть каждый день он стирает руки до крови, ворочая валуны и дыша пылью щебенки, пусть его враги издеваются над ним, бросая в карцер, где нельзя курить любимую трубку, но здесь он понимает, что он есть - он мыслит, существует, чувствует голод и холод, боль и страх… Что будет ТАМ - неизвестно никому.
        Он давно наметил место, где можно перекантоваться с недельку, пока псы из Управления наказаниями не выйдут на его след - а к этому времени, глядишь, уже все и кончится. Все обстоит намного хуже, чем он думает. Брат Ираклий умер на полуслове, не окончив свою исповедь… Так не успев сказать, что может быть ПОСЛЕ. Жаль, что он не знает, кто стал ИСПОЛНИТЕЛЕМ: сдал бы без рассуждений, даже не колеблясь - хотя за сотрудничество с ментами братва в каменоломне явно обозвала бы его «ссученным». Что ж, лучше стать «ссученным», чем раздавленным пеплом на полу.
        Ему противна эта наглая белогвардейская сволочь из Управления наказаниями, но придется подсказать псу, как выйти на след ИСПОЛНИТЕЛЯ, - возможно, это поможет остановить его. Выкладывать на стол все карты, рассказать Учреждению про предсмертную исповедь Ираклия он не собирается - будет только хуже. Информация пусть и не сразу, но в итоге неминуемо попадет к телерепортерам, и ИСПОЛНИТЕЛЬ, которому его имя поднесут, как на блюдечке, будет знать, кого ему нужно отправить в НЕБЫТИЕ, дабы не мешал закончить дело.
        В том, что при желании киллер доберется до него сразу, Сталин ничуть не сомневался - кем бы этот парень ни был, он в своем деле профессионал. Диву даешься, как виртуозно ликвидировал Гитлера. Вах, развели в городе демократию: бульварная пресса, двести каналов телевидения, на каждом шагу ФМ-радиостанции. При нем бы ни одна паршивая газета не осмелилась бы и слова вякнуть о ТАКОМ деле… Хотя он контролировал всего лишь двести миллионов населения - осуществлять контроль за шестьюдесятью миллиардами человек разных рас и временных эпох, от легионеров Цезаря до космонавтов, вероятно, сложнее.

…Поднявшись, он нащупал в кармане арестантской робы заначенный коробок спичек. Закопченная керосиновая лампа (свечи в городе запрещены по понятным причинам) стояла на плохо покрашенном деревянном столике возле окна, на нее падал бледный свет одного из редких ночных фонарей.
        Облокотившись на столик, он со второй попытки зажег старый фитиль. Щурясь при свете мерцающего огонька, взял лежащий с краю обгрызенный карандаш, подвинул к себе кусок плотной оберточной бумаги. Администрация города поощряла писание узниками мемуаров. Склонившись над шершавым листом, он начал торопливо покрывать его убористым почерком…
        Через пять минут, встав из-за столика, он поднял стоявший у постели сапог и повертел его в руках. Чуть напряг пальцы, вцепившись крепкими ногтями с траурной окаемкой в один из гвоздей на подошве, и тот подался, вытягиваясь наружу. Этот гвоздь он подготовил на ВСЯКИЙ СЛУЧАЙ давно, еще сорок лет назад. На какой такой случай - он и сам не знал, потому что был уверен - бежать отсюда ему некуда. Гвоздь напоминал узкую лопаточку: был сначала заточен, а потом сплюснут с двух сторон. Как пользоваться этим приспособлением, его еще в 1962-м году со скуки научил умелый домушник Валера, вскрывший не одну сотню квартир во Владивостоке.
        На цыпочках, не надевая обуви, Иосиф проскользнул к обитой железом двери и, затаив дыхание, прислушался. В коридоре шумел ветер - было пусто, охрана наверняка ушла спать. Побеги очень редки и бессмысленны, потому что всех сбежавших находят со стопроцентной вероятностью. Вложив гвоздь в замочную скважину, Сталин, как учил Валера, аккуратно развернул острие, нажав на невидимую пружину внутри щели. Дверь лязгнула и начала постепенно отворяться, заполнив его обострившийся слух царапающим скрипом…
        Глава двадцатая
        Сон киллера
        (00 часов 38 минут)
        На другой стороне города, находясь в состоянии тягучей, как свежий мед, полудремы, лежал в своей комнате убийца. Голова его плыла, и кровать вращалась, покачивая накрахмаленными боками простыни. Бессонная ночь и последующий день, проведенный в бешеном ритме, давали о себе знать - картины, проплывающие в засыпающем мозгу, были причудливы и красочны. Вот он, почему-то в платьице, собирает цветы, вот разноцветный флаг, развевающийся на ветру возле белого здания, бокал искрящегося шампанского, чьи-то улыбающиеся накрашенные губы. Мысли лениво перетекали из одной половины черепа в другую, мерцая красивыми звездочками.

…Требуется устроить небольшой перерыв - он все-таки ужасно устал, хоть новое занятие ему и приятно. Езда на велосипеде выбила его из колеи, посчитать, сколько километров он отмахал за день, - волосы на голове зашевелятся. Конечно, город не такой большой, как можно себе вообразить. Еще в 1944 году один ученый подсчитал, что если всех людей на Земле построить в колонны, затылком к затылку, они займут лишь территорию герцогства Люксембург.
        Нет слов, масштабы города весьма приличные, но из одного конца в другой его можно проехать на скоростном поезде месяца за три. Плюс на всех местных автомобилях стоит специальный увеличитель, сходный по мощности с реактивным двигателем - если нужно разогнаться на трассе до пятисот километров в час, то это не проблема, существуют увеличители даже для велосипедов. Другое дело - ты сначала еще доберись до этой самой дальней трассы через все чудовищные городские пробки…
        Дряблые ноги, утомленные кручением педалей, продолжали ныть пульсирующей слабой болью, и убийца, хрустя простыней, медленно перевернулся на другой бок. Ну что ж… Новая, только что поступившая порция эликсира спрятана в надежном месте, и ему пока не нужно ни о чем беспокоиться. Тем более что с носферату он вовремя успел РАЗОБРАТЬСЯ.
        Рука со скрипом сжала материю - даже через нее явственно чувствовалось, как ухоженные ногти врезались в ладонь. О-о-о… и надо же было так лопухнуться? Продумать все, заранее надеть перчатки, не оставить в комнате убитой ни единого следа, ни одной соринки, ни перышка, и забыть на видном месте самое очевидное - огромный букет цветов! Состарился он - безусловно, состарился. Долгое отсутствие практики портит самую лучшую квалификацию: когда черт стареет, он становится ангелом.
        Ладно. Главного свидетеля он устранил, а без него псам будет очень сложно разобраться, кто и зачем покупал те самые розы в Вампирском квартале. Он улыбнулся, не открывая глаз. Самобичевание тоже ни к чему - и на старуху бывает проруха. Человека, через руки которого проходят курьеры, он сможет найти и без носферату: есть и номер телефона, и пароль. Жаль, что требуется подождать. Скорее бы снова выйти на охоту, опять получить порцию адреналина, от которого выступает пот, содрогаются мышцы тела, появляется странный привкус во рту.
        Как бы смешно это ни звучало, но эта работа вернула его к жизни. Он получил от нее все, чего так долго ждал.
        Мозг убийцы окончательно погрузился в сон. Он видел гарцующих лошадей, горы, покрытые шапками снега, ласковые материнские руки, гладящие его непослушные волосы, слышал строгий голос отца, которого так и не повстречал в Аду.
        Спустя некоторое время в комнате воцарилась полная тишина, слегка нарушаемая прерывистым посвистыванием - киллер спал. На тумбочке рядом с последней порцией эликсира лежала черно-белая фотография - лицо на ней было обведено красным кругом.
        Глава двадцать первая
        Гензель
        (чуть раньше, 23 часа 47 минут)
        У входа в цветочный магазин собралась приличная толпа - превосходные розы, взращенные заботливыми руками вампиров, по праву считались одними из лучших в городе. Салон должен был работать как минимум до утра - именно поэтому в толпе пробежал глухой недовольный ропот, когда Дракула, изящно впрыгнув на крыльцо, перевернул табличку на входе, и глазам разочарованных покупателей предстала готическая надпись «Закрыто». В сотне ртов застыли уже готовые сорваться отборные ругательства, когда Калашников лениво достал из внутреннего кармана удостоверение Учреждения, предъявив присутствующим ПЕЧАТЬ ЗВЕРЯ. Общий вздох незримо колыхнул людей, как порыв ветра, затихшая толпа начала рассасываться.
        Ступая по хрустальным плитам Алексей проследовал вслед за хозяином в украшенный зеркалами вестибюль. Как и положено, в зеркалах никто, кроме спецгруппы, не отражался - такая особенность заставляла страшно страдать женщин-вампиров, не имеющих никакой возможности в разгар рабочего дня накрасить губы или поправить прическу. Со всех сторон Калашникову подобострастно кланялись неестественно бледные продавцы в шелковых костюмах - их прозрачные глаза не выражали эмоций, а бескровные губы не разжимались ни на миллиметр, дабы случайно не обнажить кривые клыки.
        - У вас не так уж плохо идет бизнес, Владик, - заметил Калашников. - Судя по тому, что вы натворили на Земле, здесь вас должны были определить как минимум в ассенизаторы.
        На холеном лице вампира не дрогнул ни один мускул. Граф привык к издевкам.
        - Приличный человек и на помойке хорошо устроится, - спокойно ответил он. - Да и что я такого особенного сделал? Убил пару тысяч человек? Ах, какой ужас. Честное слово, даже смешно - до Пиночета и то не дотягиваю, а считаюсь чудовищем. С радостью набил бы морду этой скотине Брему Стокеру - жаль, что он к вампирскому кварталу на пушечный выстрел не подходит. Подонок! Высосал из пальца бульварную книжку, а Голливуд и рад выплеснуть на экраны подобную лажу. It sucks. Доказывать, каким я был в реале, бесполезно - благодаря кино миллиарды людей представляют себе Дракулу как кровавого маньяка номер один. Хотя по сравнению с покойным Гитлером я - бойскаут в песочнице.
        Калашников оперся обоими локтями на мраморный прилавок. Ему нравилось выводить Дракулу из себя - это позволяло отвлечься от ноющей боли в голове.
        - Кто бы сомневался. Все говорят одно и то же, начиная от комиссара Юровского[Командир особого отряда ЧК, в июле 1918 года расстрелявший в Екатеринбурге семью последнего российского императора Николая II.] и заканчивая Полом Потом. Каждому его наказание кажется чересчур тяжелым, даже если он тут… - Алексей не удержался от того, чтобы не съязвить. - Сидит и цветочки выращивает. После Главного Суда наказуемые начинают тоннами строчить жалобы в Управление. Вы чем-то недовольны, дорогой Владик? На досуге зайдите в гости к Джеку Потрошителю, посмотрите воочию, как он, совершивший всего лишь пять убийств, работает утилизатором использованных прокладок. Врагу не пожелаешь. А ведь по решению Главного Суда вам могут полностью деформировать личность - был офицером СС, станешь пандой в зоопарке: сиди, жуй бамбуковые листья до скончания века.
        - Я вам могу привести другой пример, - возмутился Дракула. - Что вы скажете про Торквемаду? Глава испанской инквизиции, сумасшедший фанатик, отправил на костер больше миллиона еретиков. Да его тут кормить должны были этими прокладками!
        - Вы думаете, Потрошителя ими не кормят? - удивился Калашников.
        - Неважно! - жестикулировал руками взвинченный Дракула. - И что? Вместо этого мы видим, как этот мерзавец Торквемада сразу после смерти возглавил предприятие общественного питания при Учреждении и на протяжении уже пятисот лет является бессменным шеф-поваром адской столовой! Где же здесь справедливость?
        Калашников почесал в затылке. В принципе, Дракула говорил правду.
        - Что ж, вас можно понять… - примирительно заметил он. - Но, видите ли, это слабость Шефа - он ценит профессионалов своего дела… Если бы вы только знали, какие Торквемада умеет жарить шашлыки! Но хватит уже об этом. Нас крайне интересует, кто сегодня купил двадцать роз сорта «Вены сердца». Ведь вы ведете запись таких продаж?
        Переборов сильнейшее желание продолжить спор, граф кивнул.
        - Чаще всего да, особенно если это предварительный заказ. Виктор, журнал мне!
        Молодой вампир, метнувшись с другого конца комнаты, угодливо положил перед Дракулой пачку серых листов, скрепленных бордовым шнурком. Цепкие длинные пальцы мгновенно пролистали журнал до середины, остановившись на дате сегодняшнего дня. Коготь уперся в бумагу, оставив узкую вмятинку рядом с графой «Заказы».
        - Странно. Тут есть данные о покупке «Бьющей артерии», «Алых парусов» и
«Лесбийской радости»… Не пугайтесь, просто нежно-розовый цвет… А вот про «Вены сердца» за последние три дня - ни слова. Похоже, нам придется спросить менеджера.
        Еле заметный знак когтистым пальцем - и перед ними опять предстал вампир, тот самый, который принес журнал. Снова согнувшись в поклоне, он любезно улыбнулся Калашникову - на белом виске пульсировали красно-голубые жилки.
        - Виктор, у нас проблемы, - положив руку на плечо подчиненного, тихим вдохновенным шепотом произнес Дракула. - Сегодня кто-то купил двадцать розочек моего любимого сорта «Вены сердца». А мой друг из Учреждения, которого ты видишь перед собой, не сможет лечь спать, пока не узнает, кто именно это сделал. Почему об этом нет ни одной записи в нашем журнале? Я же просил фиксировать тех, кто делает дорогие покупки. Выгодным клиентам не грех и скидку дать - нам мелочь, а людям приятно.
        Калашников упустил из виду выражение лица Виктора, потому что тот склонился еще ниже - почти до хрустального пола. Висящие ниже колен руки дрожали.
        - Хозяин, я не осмелился бы нарушить данный вами приказ, - донесся до Алексея приглушенный голос вампира. - Клянусь, я всем продавцам строго-настрого велел записывать в журнал приобретения «Вен сердца». Сегодня их попросту никто не купил - основной всплеск покупательской активности происходит на праздники, а сейчас…
        Стоявшие поблизости сотрудники Учреждения услышали, как Дракула издал холодный шипящий свист - как кобра перед броском. Вопреки ожиданию, он не двинулся с места, однако его пальцы, в каждом из которых было по четыре фаланги, выскользнули из бархатного рукава и вцепились в ухо менеджера. Из мгновенно треснувшей кожи потекли белые капельки гноя, однако Виктор не сделал попытки освободиться.
        - Скотина… - прошелестел Дракула. - Ты смеешь издеваться надо мной? Я своими глазами только что видел розы из моего магазина. Этим вечером их нашли в гримерке у мертвой женщины… И ты утверждаешь, что цветы уже три дня никто не покупал? Да я тебе рот сейчас разорву так, что арбузы станешь целиком глотать.
        По вибрирующим ногам Виктора стало заметно, что такая перспектива поглощения арбузов его не прельщает. Половины слов хозяина он вообще не понял, в частности, выражение «мертвая женщина», ведь живых женщин в городе отродясь не было. Вампир расправил подрезанное трепещущее крыло, словно стараясь защититься от удара.
        Калашников понял, что пришло время вмешаться.
        - Владик, пожалуйста, не нервничайте - отпустите Витю. Видно, такая уж у начальника судьба - ничего не знать, - засмеялся он, глядя на осатаневшего от злости Дракулу. - Чем устраивать допрос, как в гестапо, нам лучше потратить чуть больше времени и переговорить отдельно с каждым продавцом. Хотя скажу откровенно - сомневаюсь, что это поможет. Непонятно, каким образом эти цветы попали в руки убийцы, однако ясно, что меньше всего в его планы входило привлечь внимание к своей персоне. Именно поэтому, возможно, в журнале и нет записи о «Венах сердца».
        - Не исключено, что их вообще приобретало подставное лицо, - добавил Краузе.
        - Это верно, - охотно согласился Калашников. - Однако для меня главным секретом является покупка такого дорогого сорта. Ведь Мэрилин Монро обрадовалась бы любым растениям, пусть даже ромашкам - ей не дарили цветы уже полсотни лет. Как мне кажется, убийца инстинктивно приобрел цветы, которые нравятся ему самому, вот в чем дело… Ладно, время идет - еще немного, и магазин разнесут в щепки недовольные покупатели. Давайте быстренько побеседуем с продавцами.

…Через полтора часа, когда окончательно стало ясно, что никто из семи продавцов и слыхом не слыхивал, куда делись двадцать розочек сорта «Вены сердца», а Дракула искренне сожалел, что не может растерзать забывчивых сотрудников прямо на рабочем месте, неожиданно открылась дверь. Покачиваясь, в нее боком протиснулась старая Мина, держа в руках целлофановую обертку и ленточку от злополучного букета.
        - Дорогая, в чем дело? - с раздражением поднял брови Дракула. - Я же тебе сказал - сиди дома, отвечай на телефонные звонки. Меня могут разыскивать важные клиенты.
        - Прости, милый, - Мина нервничала, брыли ее морщинистых щек мелко тряслись. - Мне показалось, что я знаю человека, который завязал узел на этом букете.
        В магазине повисла звенящая тишина - и вампиры, и полицейские обратились в слух.
        - Я долго не могла понять, где я его видела, - запинаясь, произнесла Мина. - Думала, думала - все ж годы уже не те, склероз… Недавно мне нужно было послать букет подруге на день рождения - как назло, я вспомнила об этом после закрытия магазина. Тебя, мой зайчик, не было дома, охранник посоветовал - идите на склад, там дежурный кладовщик, он поможет. Я так и сделала. Молодой человек был очень любезен, отобрал лучшие цветы… На том букете он в одну секунду завязал точно такой же узел, из пяти скрещенных бантиков - сказал, это его профессиональный секрет. Очень милый юноша. На груди у него была маленькая табличка с именем - что-то такое на «г»…
        Малинин первым бросился к двери, невежливо оттолкнув Мину. За ним последовали остальные, в том числе и Дракула, на ходу крича в черную портативную рацию:
        - Эй, на складе, кто-нибудь! Задержите Гензеля!
        Глава двадцать вторая
        Анализ
        (2 часа 22 минуты)
        Шеф сидел в пружинящем кресле, обивка которого была сшита парагвайскими индейцами из кожи иезуитского проповедника. Он уже в десятый раз перечитывал результаты химического состава вещества, срочно доставленного ему из лаборатории Менделеева. К счастью, не у всех профессионалов здесь проявляется звездная болезнь и они остаются в городе столь же превосходными специалистами, какими были на Земле. Однако следует признать - таковых в Аду меньшинство. Почти со всеми актерами и писателями невозможно работать, а про певцов-то уж и говорить не приходится: они вообще не понимают, куда попали.
        Например, этот… как его… Шеф наморщил волосатый лоб, старательно вспоминая… в черных очках… Ах да, Элвис Пресли. Какие понты, какое самомнение, какая пренебрежительность! Откинул копыта с передоза и искренне полагал, что попадет в Рай, - действительно, ну а куда же еще? Они на Земле все так думают. Можно пить, трахаться, колоться с обеих рук, убивать, обманывать - и все равно окажешься в Раю, потому что ты - именно ТЫ: честнее, умнее, лучше других, да и вообще совершил при жизни массу хороших дел. Например, двадцать лет назад отдал беспризорному мальчику на улице сосиску, которую собирался выбросить. Так вот, этот fucking Элвис с ходу потребовал в личное пользование виллу, «Кадиллак» и обслугу из девственниц, снисходительно сообщив Шефу, что взамен он, так уж и быть, готов раз в месяц давать концерт в его резиденции.
        Шеф не испепелил Элвиса через пять секунд разговора только потому, что понимал - у большинства людей из шоу-бизнеса реально не в порядке с головой. Поразмыслив, он отправил певца работать рядовым менеджером телефонной компании в район обитания африканских пигмеев: там его никто не узнавал и не просил автографов. Что с этим типом случилось дальше, Шефа не интересовало. Хотя говорят, он и там не пропал, даже создал среди пигмеев кружок самодеятельности.

…Элвис? К чему он его вспомнил? Да уж, что только не идет в голову с расстройства. А расстраиваться есть с чего - дела идут плохо. С психом Адольфом все давно понятно, поганая личность. Но вот интересно - кому могла помешать тупая блондинка, которая рыдала в подушку каждый вечер, оттирая с лица брызги гнилых помидоров?
        Шеф снова мучительно воззрился на тонкий лист рисовой бумаги, расчерченный непонятными ему знаками, - комментарии от Менделеева были написаны на полях.
        Хорошо, допустим самый невероятный вариант - профессор прав. И что это означает? Да попросту шок. Если предложенный им химический состав точен, то сам Шеф уже давно бы исчез, корчась в центре огненного шара: такова ужасная сила вещества, имя которого назвал Менделеев. Но он цел, руки-ноги, хвост, даже рога - все на месте. Смертельная жидкость полностью уничтожила тела двух людей, при этом оставив нетронутым всю окружающую обстановку, включая мебель, пол и тому подобное… Как такое могло случиться? Уму непостижимо - просто мистика какая-то.
        И более того - если предположить, что Менделеев не ошибается, то существует ОДИН-ЕДИНСТВЕННЫЙ персонаж, который может дать объяснение происходящего. Плюнуть на этикет и позвонить прямо сейчас? Шеф посмотрел на плоский корейский телефон, в центре которого закреплена кнопка голубого цвета. Нет. Конечно, Менделеев великий химик, но следует набраться терпения и дождаться результатов окончательной экспертизы, ибо в такой ситуации необходимо все знать наверняка. Вот тогда-то он и позвонит по этому телефону, и поговорит жестко, очень жестко - скорее всего, убийства заказаны оттуда. А уж за каким хреном там это было нужно - вот это он и спросит. Оперативная бригада вместе с Калашниковым пока пусть делает свое дело - ездит, допрашивает, арестовывает. Он подождет ставить их в известность относительно своей догадки. Менделеев и Склифосовский тоже не проболтаются. Хорошо бы Дмитрию Ивановичу поторопиться, но по опыту уже известно - гениев нельзя подгонять, они не умеют работать из-под палки.

…Шеф отложил листок и с азартом щелкнул «мышкой», однако картинка на мониторе компьютера осталась неподвижной. Ну конечно, опять надо перегружать. Жаль, что Билл Гейтс еще молод и не торопится СЮДА. Шеф недоволен частыми зависаниями компьютерной сети в городе - иногда Hellnet не работает целыми сутками. Впрочем, не стоит огорчаться, как говорят они на Земле - «все мы ТАМ будем». Это уж точно - все они будут ТУТ. Какая-нибудь авиакатастрофа или птичий грипп, и, пожалуйста, стоит перед жюри Главного Суда Билл Гейтс: свеженький, как пирожок с повидлом из духовки, от непонимания глазами хлопает.
        В Аду уже давно работали весьма крутые компьютерные специалисты, но никто из них так и не смог довести до ума операционную систему Doors XP: сколько «патчей» они не придумывали, операционка все равно падала трижды в день - слишком много в городе пользователей. Забавно, как быстро высокие технологии отравляют умы людей: русская царица Екатерина Вторая в начале XX века восемь лет подряд училась включать электрическую лампочку, а сейчас уже вовсю пишет крутые вирусы для проникновения в электронную почту, словно заправский хакер. Так что Билл Гейтс все равно в городе появится - через год или двадцать лет, неважно. Он уже знает, куда попадет. Наверняка так обалдел от свалившегося на него пятидесятимиллиардного состояния, что считает - без помощи темных сил не обошлось.
        Шеф посмотрел на часы - золотую копию лондонского Биг-бена. Ажурная стрелка нехотя качнулась. Вот всегда так - когда чего-то ждешь, время ползет, будто патока по стеклу. Столько миллионов лет он здесь, но ничего не меняется - осталась пара суток, пока Менделеев положит на его стол бумагу с анализом, а он не знает, чем себя развлечь в ожидании. Лечь поспать? Он не знает, что такое сон. Поиметь симпатичную грешницу? И какие НОВЫЕ ощущения он получит? Скучно - самая красивая женщина не может дать больше того, что у нее есть. Слетать в отпуск на Землю в облике соблазнительного брюнета, поваляться на песке острова Самуи и сделать ребенка какой-нибудь дурочке, как медсестричке Розмари[Имеется в виду знаменитый фильм Романа Поланского «Ребенок Розмари» - о медсестре, которой кажется, что она беременна от Князя Тьмы.] ? Тут в два дня явно не уложишься, хотя сейчас женщины поактивнее, куда быстрее прыгают в постель, чем в средние века.
        Волосатые пальцы подцепили и притянули поближе клавиатуру компьютера. Раз такое дело, почему бы ему пару часов не сразиться в любимую игру - Diablo? По-детски высунув раздвоенный язык, Шеф защелкал «мышкой». На мониторе появилась мускулистая фигурка воина. Он не спеша прикрепил к ней длинный меч, добавил железный пояс и черные доспехи. О, симпатично получилось. Хорошо бы, чтоб его никто не отвлекал - он нажал в ручке кресла маленький рычаг, блокирующий замок на двери, и углубился в игру. Из динамика донеслись крики, предсмертный хрип и лязг металла.
        В углу стола сиротливо стоял плоский телефон с единственной голубой кнопкой. И хотя Шеф упорно не смотрел в его сторону, чувствовалось, что он продолжает думать о нем…
        Глава двадцать третья
        Другой сон
        (3 часа 05 минут)
        Даже в идеальной тишине Калашникову не спалось. Затихли за стеной, забывшись детским сном, замученные за день свиньями боевики «Аль-Каиды», отгремела воплями группы Manowar программа обязательного радионаказания, с треском потухли, взорвавшись снопами искр, последние чугунные фонари на улице. Но, несмотря на ощущение усталости, сон не шел к нему. Алексей попробовал методично считать овец, но это не помогло - уже на двести двенадцатой овце он снова явственно увидел себя в гримерке Монро, пристально рассматривающим лежащий на столе букет потрясающе красивых роз с тончайшими кровавыми прожилками в виде паутинки…
        Его не удивило, что Гензеля на складе не оказалось. Очевидно, на пути домой убийца заметил свою оплошность и сумел либо предупредить подельника, либо оперативно ликвидировать его на месте с помощью вещества. Коллеги кладовщика не видели того в офисе примерно сутки. Он заранее отпросился с работы, сказав, что ему нужно посещать курсы адаптации к томатному соку. Каким образом он взял розы и кому их отнес - осталось в тумане, потому что поясняющую запись в офисном журнале кладовщик, конечно, не сделал.
        Через полчаса спецбригада не замедлила нагрянуть к Гензелю домой, но его не оказалось и там. Вяжущая на лавочке носки бабушка-вампирша из Бирюлево (как утверждают НОВОПРИБЫВШИЕ, это новый район белокаменной) сообщила, что Гензик отсутствует весь день - сказал, что у него много работы, совсем не жалеет начальство такого хорошего молодого человека. Парень действует как Ленин: жене сказал, что к любовнице, любовнице - что к жене, а сам на чердак - и учиться, учиться и учиться. Близких друзей у вампира нет, куда он мог пойти - никто и малейшего понятия не имеет. На всякий случай Краузе и Ван Ли вкупе с Малининым изготовили на компьютере фоторобот Гензеля, распечатали картинку и срочно поехали расклеивать ее в окрестностях квартала упырей. Однако шансов на то, что кладовщика кто-то заметил в городе, оставалось мало. Городские вампиры ведь все на одно лицо - остроконечные уши, клыки да когти. Это все равно, что в Шанхае обычного китайца искать.
        Алексей повернулся на другой бок. Два убийства при помощи странного вещества. Отсутствие свидетелей. Отсутствие мотивов. Отсутствие логики. Хм… Хотя нет, логика, если пошевелить извилинами, все же имела место быть. Ведь в городе с незапамятных времен находилось рекордное количество серийных убийц - их набивали сюда, как селедок в бочку. Управление с ног сбилось придумывать для них затейливые наказания: в результате мозговых штурмов на планерке голова выкипала. Может быть, кто-то из этих уродов решил приняться за старое, выжигая известных людей, словно тараканов. Все маньяки делают подобные вещи для того, чтобы прославиться. Странно, что пока что убийца не оставил им никакой загадочной записки в стиле вашингтонского снайпера[Серийный убийца, в сентябре 2002 года терроризировавший вместе со своим приемным сыном столицу США. На его счету десять смертей.] -
«Дорогой полицейский, я Бог». Откуда взялось вещество? Как он его придумал? Тысячи самых изощренных умов города, от пыточного мастера Калигулы до изобретателей атомной бомбы, ничего подобного не смастерили - а ему удалось. Видимо, решение проблемы валялось под ногами - так всегда бывает.
        Калашников нехотя открыл глаза, уставившись в низкий потолок. А может, этот парень вовсе никакой не гений злодейства. Не похоже, что он действует в одиночку. И неизвестно, какую роль играет вампир Гензель. Не исключено, что он манипулирует киллером, вложив ему в руки «абсолютное оружие». Ну, а тот и рад стараться.
        Еще один большой сегодняшний минус - что-то не так с Шефом. Когда Алексей позвонил ему и сказал, что готов прибыть в офис с обстоятельным докладом о визите в магазин Дракулы, тот отреагировал на новость довольно вяло. Недослушав объяснения, босс велел ему ехать домой и отсыпаться, сказав, что уже поздно - он встретится с ним утром, примерно в одиннадцать часов. Вывод сделан неутешительный - Шефу УЖЕ известно больше, чем Алексею, но по каким-то загадочным причинам он не хочет поделиться сведениями. Ну что ж… его дело. Возможно, ему удалось узнать имя следующей жертвы или что-то вроде того. Строить догадки тут бесполезно.

…Телефон зазвонил так резко, что Алексей чуть не упал с кровати. И кто это может быть в такое время? Шеф передумал? Ну, наконец-то! Он рывком сдернул трубку.
        - Алло. Слушаю вас.
        - Здравствуйте! С вами говорит ведущий ночной программы «Адские Вести». Мы хотели бы получить комментарий на тему убийства Мэрилин Монро. Вы в прямом эфире.
        Калашников облегченно вздохнул. Нужные слова вежливого отказа, как это всегда случалось с ним в подобных ситуациях, пришли на язык сами собой.
        - Иди на хер.
        - Спасибо. Итак, дорогие телезрители, вы слышали эксклюзивный комментарий руководителя спецбригады оперативных расследований. Оставайтесь с нами.
        Положив трубку, Алексей неожиданно успокоился. Плотно закрыв голову одеялом, он уже через несколько минут растворился в тяжелом сне - как говорится, поплыл. В зыбких грезах перед ним проплывала Москва, блистающая иллюминацией в честь трехсотлетия династии Романовых, и в стельку пьяный бородатый извозчик Африкан. Он видел жену Алевтину, медленно встающую из постели в просвечивающей на утреннем свету ночной рубашке, стиснутый в руке «браунинг» с последним патроном в горячем стволе и запотевшую стопку ледяной водки. Он то улыбался, то хмурился, обнимая руками подушку. Пару раз он даже погладил ее - так, как любовник гладит женщину.

…Он с самого начала напрасно искал Алевтину в городе. Она была на втором месяца беременности, когда ее убили: некие СИЛЫ хотели, чтобы Калашников прекратил расследование серии мистических самоубийств московских барышень. Чаще всего беременные попадают в Рай, но Алексей наивно верил в то, что они обязательно встретятся в ДРУГОМ мире.
        Через год после смерти Алевтины началась революция. Бросив все, он уехал в Сибирь. Малинин бежал на Дон, к генералу Каледину. Оба погибли в один день, что не было редкостью в то сумасшедшее время. Калашникова ждала засада, когда он тайно навестил Москву и могилу Алевтины, уже раскуроченную мародерами, унтер-офицера застрелили в стычке с отрядом красноармейцев. Но на том свете с женой они не встретились. Никто не сказал ему, где она. Даже Шеф.
        Депрессия в городе прекратилась быстро - человек не курица, ко всему привыкает. Сначала Калашников ничего не хотел делать, но потом понял - ситуация останется прежней. Каждый день его ожидает дежа вю. Значит, надо что-то менять. Со временем он втянулся в работу, которую так ненавидел последние годы жизни на Земле. Серьезных дел в городе не было, а мелкие, к вящей радости Шефа, он щелкал как орехи, неумолимо продвигаясь по служебной лестнице Учреждения. Сколько ему отмерил этой работы Главный Суд? Сто тысяч годков. Отлично, осталось отбыть всего-то 99
925 лет, после чего его переведут на новый круг Ада. И кто сказал, что это не повод для оптимизма?

…Поспать ему удалось недолго. Калашникова разбудили через два часа срочным звонком из управления каменоломнями, дабы испуганно сообщить ему, что Сталин исчез.
        Глава двадцать четвертая
        Подвал
        (3 часа 07 минут)
        Человек в черном стоял у пластикового стола. На гладкой поверхности громоздилось деревянное корытце, на треть заполненное прозрачной жидкостью. Он наклонился, осмотрев его придирчивым взглядом, и слегка качнул, проверяя на устойчивость. Один раз эта емкость уже свалилась со своего возвышения, и все пришлось начинать сначала - сделанный трудолюбивыми руками китайских крестьян, столик уже через месяц после покупки стал припадать на одну ножку, как раненый боец. За спиной раздался скрип и тихие шаги - так ступает пушистый кот, когда идет прижаться к тапочкам хозяина, дабы выпросить лишний кусочек сочной печенки. Он не обернулся на звуки.
        - Я надеюсь, у нас все нормально? Как работает наш план? - тихо спросил мальчик.
        Его голос дрожал от любопытства, жестоко разъедающего мысли изнутри.
        - Не нужно волноваться. Все, что тебе требуется знать, - мы делаем благое дело, - бросил он через плечо, расшатывая столик. М-м-да, похоже, без подкладки не обойтись.
        Мальчик помялся, нетвердо переступая с ноги на ногу.
        - Я не сомневаюсь. Иначе не предложил бы вам это.
        - Именно поэтому я очень ценю твой порыв, - сказал человек к черном, подкладывая под ножку стола прессованный картон. - Главное для тебя сейчас - продолжать хранить наши действия в глубокой тайне. В ту самую секунду, когда твой язык произнесет хоть слово относительно выполняемой нами секретной миссии, мы погибли. Они этого не простят.
        Мальчик нервно моргнул сразу обоими глазами. Его светлые длинные, как у девушки, ресницы дрогнули, он механически убрал со лба прядь волос. Красавчик. Явно вырос на погибель всем окрестным девкам - и, пожалуйста, выбрал его путь. Парадокс.
        - Вам ни к чему сомневаться во мне. Я нем, как рыба.

«До поры до времени, - подумал человек в черном. - Знаю я вас, молодежь…»
        - Превосходно. Так ты принес то, о чем я тебя сегодня просил?
        - Да, разумеется. Как обычно, - торопясь, мальчик полез в карман.
        - Хорошо. Положи вот сюда и можешь возвращаться наверх, - человек в черном снова наклонил столик, и на этот раз тот стоял ровно. Отлично, теперь все нормально.
        Мальчик подобострастно кивнул, однако не двинулся с места.
        - Что-нибудь еще?
        - Да, - слова давались ему нелегко. - Я прошу прощения, но… Можно мне тоже заглянуть ТУДА… только один раз? Один-единственный, всего лишь на секундочку?
        Он ждал этого вопроса. Оставив столик в покое, человек в черном подошел к мальчику, ласково обнял его за плечи, улыбнувшись доброй, почти отцовской улыбкой.
        - Нет. Прости меня, но ты сам знаешь - ПОКА еще нельзя. Время не пришло, надо немного подождать. Совсем чуть-чуть. Ты все увидишь, обещаю. Я же дал слово.
        Парнишка разочарованно покачал головой. Надежда умирает последней.
        - Я буду в вашем кабинете. Позвоните туда, если что-то понадобится.
        - Непременно.
        Закрыв за мальчиком тяжелую подвальную дверь, человек в черном вернулся к многострадальному столику. Парень начинает проявлять нетерпение. Ничего страшного в этом нет: ему придется замолчать не через неделю, как планировалось, а денька через четыре. Скажем, после того как разберутся с объектом номер три. Тогда он поймет, что никаких отклонений от плана не происходит, и вполне можно расслабиться.
        Наклонившись над столом, человек посмотрел в гладкую маслянистую жидкость. На ее прозрачной поверхности колыхалось, слегка подрагивая, умное лицо, обрамленное модной, коротко стриженой бородой с проседью, усталые голубые глаза и лоб, через который пролегали глубокие морщины. Он коснулся рукой корытца, и отражение подернулось рябью. Годы не красят никого. Впрочем, какая разница, у него никогда не было желания становиться фотомоделью. Просто жаль, что он не обнаружил ту самую Книгу, когда ему было лет семнадцать. Тогда он успел бы сделать намного больше. Хотя кто знает? Глядя на мальчика, можно понять, что в семнадцать, к сожалению, в голове не столь много ума, как хотелось бы… Мудрость, словно искушенная развратница, предпочитает ласкать лишь тех, кто получил от жизни достаточный опыт.
        Человек коснулся рукой металлического предмета, лежащего на столе, почувствовал, как тот приятно холодит кожу. Эликсира в принципе достаточно, но следует заготовить побольше целебного средства, чтобы у ИСПОЛНИТЕЛЯ в будущем не случилось нехватки. Просто на всякий случай. О… Он совсем забыл сказать одну вещь мальчику, тот отвлек его мысли своим желанием посмотреть комнату изнутри. Должно быть, он уже наверху. Надо перезвонить ему и проинформировать, что требуется срочно нанимать нового курьера.
        Человек в черном сделал шаг в сторону табурета, на котором лежал громоздкий мобильный телефон, - на вид ему было лет пять, а то и больше. Он не услышал, скорее почувствовал, как дверь снова отворилась. Однако на этот раз он обернулся.
        Завидев серую тень на пороге, хозяин подвала сделал предостерегающий жест.
        - Стой на месте. Я же сказал - тебе СЕГОДНЯ нельзя сюда приходить.
        Посетитель сдержанно, виновато поклонился.
        - Извините. Я просто испугался, - сказал он, машинально оглядывая подвал.
        - Чего именно? - усмехнулся бородач.
        - Мальчика. Он прошел по лестнице буквально в одном метре от меня, я еле успел спрятаться в тени и закрыть глаза. Еще бы чуть-чуть - и он бы меня заметил.
        Человек в черном отрицательно покачал головой.
        - Если бы он тебя заметил, поверь - я бы знал об этом в ту же секунду.
        Подумав, он не смог удержаться от мальчишеской издевки.
        - Знаешь, свидание с тобой довольно трудно сохранить в тайне.
        Гость поежился, как будто от холода.
        - Прошу прощения. Поймите, меня все здесь пугает. Я ужасно нервничаю.
        - Не волнуйся. Я ручаюсь - он тебя не увидит. Позже я постелю тебе здесь матрац в самом отдаленном углу. Но в данный момент в подвале тебе находиться действительно опасно. Если хоть одна-единственная капля попадет на тебя - сам знаешь, что будет.
        Посетитель вздрогнул.
        - Да. Знаю.
        - Сейчас ты можешь ненадолго задержаться здесь, чтобы мальчик и верно не столкнулся с тобой, когда ты будешь возвращаться в кладовку. Но прошу тебя - не двигайся с места.
        Посетитель преданно поклонился.
        - Не беспокойтесь, я отойду подальше. Я очень давно мечтал посмотреть. У меня идеальное зрение, и даже издалека мне все будет видно, как на ладони.
        Человек к черном повернулся к корытцу, давая понять, что разговор закончен. В конце концов, по поводу курьера можно будет позвонить мальчику и немного попозже.
        Гость так же неслышно, как и вошел, с небывалой плавностью, словно по воздуху передвинулся на пятачок, находящийся с другой стороны от двери. На его лицо упал свет запыленной лампочки, озарявшей уголки подвала слабым светом. Он недовольно фыркнул, ибо, несмотря на безвредность электричества, в тени всегда чувствовал себя спокойнее. Запустив длинные пальцы в карман, он извлек упаковку томатного сока.
        Человек в черном, стоя спиной к нему, глухо произнес:
        - Но мы договорились, Гензель. Больше ты не сделаешь и шагу без моего разрешения.
        - Да, господин, - покорно согласился вампир. - Как прикажете.
        Глава двадцать пятая
        Классики
        (через сутки, 10 часов 12 минут)
        Официантка с треском поставила на стол кружки с ледяным пивом. Она сразу узнала гостей, которые приходили два дня назад, предъявив VIP-карточку, а потому немного их побаивалась. Годы, проведенные на Земле, научили ее - начальство следует уважать.
        - Вам сменить скатерть? - услужливо осведомилась она.
        - Нет, спасибо. Если что-нибудь будет нужно, мы вас позовем.
        Малинин, как и в прошлый раз, осушил половину литровой кружки одним глотком. Несмотря на то, что унтер-офицер не блистал умом, он отлично понимал, что их временный VIP-статус с холодным пивом в ресторанах обязательно закончится вместе с окончанием расследования. Счастье никогда не бывает вечным.
        - Ну что? Так и не звонил? - ради приличия спросил он, сдувая остатки пены.
        Калашников смотрел в глубь своей кружки. Через минут пять он расщедрился на ответ.
        - Нет.
        Малинин глубокомысленно хмыкнул, вложив в этот звук всю глубину своих сомнений. Алексей равнодушно пожал плечами.
        - Похоже, босс вообще потерял интерес к расследованию. Когда я позвонил ему от Дракулы, он назначил мне аудиенцию на одиннадцать утра, а потом за полчаса до встречи его секретарша перезвонила и сказала - Шеф сам со мной свяжется, как будет время.
        Со стороны Малинина опять донеслось бульканье - он не в силах был оторваться от вожделенного напитка. Опыт говорил - необходимо как можно быстрее выпить одну порцию, потому что обязательно принесут другую. Уж в этом он никогда не ошибался.
        Подлетевшая официантка забрала пустую малининскую кружку. Посетители ресторана полными злобы взглядами проводили запотевшее от холода стекло, но промолчали.
        - И это есть плохо, - продолжал Алексей. - Потому что когда Шеф неожиданно потребует, чтобы мы предстали перед его янтарные очи, то выяснится - сказать-то нам ему и нечего.
        Даже сквозь стекло кружки было видно, что Малинин заметно погрустнел.
        - Прошло два дня. Мы не нашли ни Гензеля, ни Сталина, - шаг за шагом добивал его Калашников. - Так что зря я радовался по поводу роз - зацепка ничуть не помогла. С анализом вещества тоже неизвестно что. И у Склифосовского, и у Менделеева мобильники отключены с позавчерашнего дня. Короче, наше дело труба.
        Алексей без всякого удовольствия отхлебнул пива. Вкуса он не почувствовал.
        Сзади раздались жидкие аплодисменты. На сцену вышел крепкий мужчина со светлой бородой, в расстегнутой на могучей груди рубашке. Поклонившись в зал, он взялся за микрофон. Народ безмолвствовал, углубившись в поглощение жареной картошки.
        - Иду я, значит, из бани, - произнес мужчина густым басом. - Морда кррррасная!..
        Крутанув руками, он показал, примерно каких размеров должна быть красная морда.
        - Кто это? - с интересом спросил Малинин, вытирая рот. - Новенький, что ль?
        - Ага, - тускло произнес Калашников. - Говорят, был в России губернатором.
        - Какой губернии?
        - Не помню. Начинал он с того, что народ очень здорово веселил. Всем так было смешно, что его за это губернатором сделали. А потом как-то раз он ехал по шоссе слишком быстро - и привет. Главный Суд с ним сразу разобрался: постановил, что каждый день он в этом ресторане выходит на сцену и пять раз подряд рассказывает одну и ту же историю.
        - …А навстречу мне, значит, парень с веслом бежит, - продолжал рокотать басом мужик. - Я и остановился. Ну, думаю, чего бежит? Может, спросить чего хочет?
        Он сделал привычную паузу для смеха, но никто из посетителей не засмеялся.
        - Что-то у нас для всех деятелей шоу-бизнеса абсолютно одинаковые наказания, - подметил Малинин, принимаясь за вторую кружку. - Похоже, пока ему это даже в кайф.
        - Так это пока, - хмыкнул Калашников. - А вот когда он тысячу лет подряд день за днем эту байку со сцены потолкает, так ночью с криком «Мама!» просыпаться начнет. Да и потом, чего тут мозги напрягать насчет наказания? Он же, извини меня, не Ким Ир Сен.
        - Неправда ваша, - обиделся Малинин. - Гоголя-то, беднягу, как наказали - эвон ему досталось! На пять тысяч лет запретили есть сало, борщ и галушки. Видел я тут его давеча - не человек, а тень просто. Побледнел, исхудал. Страшное дело - так украинцев наказывать. Не знаю уж, как он сто пятьдесят лет продержался. Лучше бы сразу испепелили.
        Калашников сочувственно развел руками.
        - Особый случай. Он второй том «Мертвых душ» сдуру сжег, а Шеф очень уж прочитать эту книгу хотел, ему вообще все у Гоголя нравилось. Это только один московский классик писал, что рукописи не горят, а на самом деле еще как горят, за милую душу.
        Малинин молниеносно оглянулся по сторонам, после чего склонился над столом - настолько низко, что практически лег лицом на скатерть.
        - Вашбродь, - сказал он еле слышным шепотом, - а вы что, читали этого классика?
        Калашников тоже перешел на шепот.
        - Да. Запретное притягивает, ты же знаешь. Мне всегда было интересно, что с Москвой произошло после моей смерти - я все книжки на эту тему, что в город попадают, старался читать. Шефу, кстати, «Мастер и Маргарита» тоже по вкусу пришлась, я уж не знаю, почему он ее запретил. Может быть, потому, что там у него образ чересчур человечный, а он предпочитает выглядеть страшнее. Но только запрещай, не запрещай - бесполезно. Всегда найдутся фанаты, которые книгу по памяти надиктуют, а китайский «самиздат» выпустит. Но если бы он меня с этой книгой поймал, мне бы не поздоровилось.
        - Э-э-эх…- завистливо протянул унтер-офицер. - Везет же вам, вашбродь. Мне вахмистр Козомарченко говорил, что в этой книге дюже много про баб голых пишут. Я с тех пор искал, искал ее на черном рынке - все ноги сбил, но так и не нашел. Боятся человеку из Учреждения продавать. Хотя вам-то вон не испугались. А картинки там есть?
        - Мне неохота тебя разочаровывать, братец, однако там не только про баб, - доходчиво пояснил Калашников. - В общем, в двух словах не расскажешь.
        Официантка подошла к столику с третьей кружкой пива. Малинин прикрыл глаза.
        - Хорош, - предупредил Алексей. - Ты, Серег, не увлекайся.
        - Да это ж как вода, вашбродь, - забубнил казак. - Если б хоть чарочку «беленькой» налили… А этого-то добра вылакай хучь с полведра - все равно не окосеешь.
        Калашников не стал возражать. На Земле Малинин стоял на ногах и после литра водки.
        - Ладно, дело хозяйское. У нас сейчас другие проблемы. Все-таки интересно, куда же мог деться Гензель? Пол города перевернули, по городскому телевидению его портрет показали, в обществе зомби-вампирской дружбы обыск устроили - без толку. Как сквозь землю провалился. Точно тебе скажу - прячет его на квартире какая-то сволочь.
        - Разве? Мы всех его знакомых пробили по компьютерной базе, - с сожалением оторвался от пива Малинин. - Никто с ним дружеских отношений не поддерживал. Девки - и той нету. С работы домой, с дома на работу. Скучно вампиры живут, как я погляжу.
        - Знаешь, тебе бы такое хлебало - клыки, красные глаза, да руки в когтях - поглядел бы я, какая девка на тебя бы запала, - ухмыльнулся Калашников. - Но ведь Гензель нашел, где укрыться? Значит, один его контакт мы не проследили. Вообще фигня получается. Вроде мы в Учреждении такие мощные, всех под колпаком держим, все контролируем, мышь не чихнет. А тут исчезает пара человек разом, и мы понятия не имеем, куда они делись. Два трупа за сутки, маньяк с мензурками кислоты бегает - ну просто праздник какой-то. Как только этот тип сообразит, что мы о нем ничего и не разнюхали, сразу появится третий покойник. Такие, как он, трудностей не боятся. Интересно, зачем ему вообще Гензель понадобился? Неужели сугубо из-за цветов? Сомнительно, розы он и так мог купить.
        Мужик с бородой закончил монолог и ушел со сцены, однако никто этого не заметил.
        Малинин похрустел жареной картошкой, обдумывая слова начальства.
        - Вашбродь… А может, этот вампир и есть убийца? На работе-то он аккурат сутки не появлялся. И после того как мы его прижучили, нападения в городе прекратились.
        - Ты не одинок в своих мыслях, братец, Краузе тоже так полагает, - щелкнул пальцами Калашников. - Но должен тебе сказать, как родному, - я в этой версии искренне сомневаюсь. Если Гитлера убили ночью, то Монро прикончили в тот момент, когда возле кабаре собралась приличная толпа народу, собирающаяся на шоу. И как ты думаешь - неужели вампир с нестандартной внешностью не привлек бы к себе их внимание?
        - Как пить дать, привлек бы, - согласился Малинин, с содроганием вспомнив Гензеля.
        - То-то и оно. Нет, это не он. Да и на маньяка не похож, скучный тип - сидит себе у Дракулы, сто лет подряд всем цветы заворачивает. Не стыкуется. И вот еще…
        Калашников снова перешел на шепот.
        - Скажу тебе честно, у меня вот здесь, - он показал на область левого нагрудного кармана, - нехорошее предчувствие имеется. Совсем нехорошее. Сегодня вечером, максимум завтра с раннего утра, у нас на руках опять будет свежий труп.
        Малинин быстро вытер рукавом мундира засаленный рот. Салфетками он не пользовался принципиально, считая их ненужным дворянским изяществом.
        - И кого на этот раз убьют, вашбродь?
        - В том-то и проблема, братец, что диапазон довольно широк, - еще тише прошептал Калашников. - От Клеопатры до Брежнева. Точнее сказать не получится.
        Оба непроизвольно вздрогнули, когда у стола неожиданно нарисовалась официантка с подобострастной, будто заранее наклеенной улыбкой.
        - Еще пива?
        Глава двадцать шестая
        Подготовка
        (10 часов 44 минуты)
        Сидя в старомодном кресле, убийца смотрел телевизор. По экрану то и дело бежали помехи, а из динамиков слышалось жужжание. «Рекламу» Гензелю сделали что надо… Каждые пять минут все каналы транслировали мертвенно-бледное лицо с потухшими глазами: «Если вы видели этого человека, срочно позвоните по номеру 666 666 666, звонок бесплатный для всех районов города».
        К счастью, вампира удалось отправить в такое место, где его будут искать очень и очень долго. Жаль, что так получилось, но он сам виноват в своей забывчивости. Из цепи выпало нужное звено - теперь с человеком, организующим доставку курьеров, придется встречаться лично. Он переждал пару дней в своей берлоге, псы не вышли на его след - все по плану, можно снова выходить на охоту.
        Да, объект номер три - не пожилой шизофреник и не истеричная актриска, может так закатать в лоб, что мало не покажется. Придется проявить ловкость, прежде чем парень рассыплется в пепел. Что ж, так даже интереснее. Сложность состоит в другом. Объект номер три - последний, обозначенный в прошлом послании, а новые изображения жертв еще не поступили - курьер привез с собой только эликсир. Вампира больше нет в его распоряжении, и чтобы узнать свежие новости, требуется напрямую пообщаться со связным. К счастью, все продумано, связной - надежный человек. Гензель предупреждал, что в случае крайней необходимости он может обратиться к нему лично - для этой цели они установили особый пароль.

…Быстро пробежавшись пальцами по светящимся резиновым кнопкам новенького мобильника, киллер набрал номер, неделю назад названный ему вампиром.
        - Але… - ответил голос из динамика. Абонента было не очень хорошо слышно на фоне довольно сильного шума. Чувствовалось, что он зажал другое ухо рукой.
        - Носферату… - произнес оговоренный пароль убийца.
        - Эль сангре…[Кровь (исп.).] - откликнулся абонент. - Чем могу быть вам полезен?
        - Прошу прощения за беспокойство, - откашлялся киллер. - Я всего лишь хочу спросить - у вас не ожидается в самое ближайшее время ничего… ДЛЯ МЕНЯ?
        Из трубки продолжали доноситься треск и шипение. Мобильная связь в Аду работает отвратительно, но, откровенно говоря, было бы странно, если бы она была другой.
        Голос, пробивавшийся сквозь помехи, звучал глухо, словно абонент говорил из бочки.
        - К сожалению, пока ничего не поступало. Попробуйте позвонить завтра.
        - Спасибо. Всего вам хорошего.
        - Благодарю за любезность. И вам того же.
        Он опустил руку с выключенным телефоном. Трудно, имея одностороннюю связь, угадывать желание заказчика - особенно теперь, когда вампира пришлось вывести из игры. Главное условие заказа - все должно быть выполнено предельно быстро, в сжатые сроки. Очевидно, теперь правила изменились. Да впрочем, стоит ли волноваться? Список новых объектов наверняка попадет в его руки буквально на днях. Возможно, уже завтра. Главное - не забыть вовремя позвонить.
        Лицо Гензеля на телеэкране поблекло, сменившись другим роликом.
        - Я Элен Мерил, визажист нового фильма «Казанова», - осклабилась пластмассовой улыбкой блондинка средних лет. - Три дня назад на меня упал башенный кран и размазал по асфальту. А теперь, благодаря косметике «Факс Мактор», я выгляжу как новенькая! И все потому, что только «Факс Мактор» остается на вашей коже дольше, заставляя ее держаться на щеках. Косметика «Факс Мактор» - ваша жизнь после смерти!
        Убийце ужасно захотелось запустить в блондинку телефоном, но он сдержался. Переключать бесполезно - реклама всегда идет на всех каналах одновременно.
        Хорошо, что сейчас есть возможность отвлечься. Но это кончится, и что же будет потом? Что случится после того, как он отработает все семь объектов и получит честно заработанный гонорар? Неужели ему придется на этом остановиться и продолжать убогое, скучное существование, которое обещает длиться десятками, а то и сотнями тысяч лет?
        Вряд ли. Он заслужил лучшее. Возможно, он потребует эликсира про запас, объяснив, что использовал больше, чем ожидал. И когда через пару лет все затихнет, он снова выйдет на охоту, превратив это место в то, чего оно заслуживает - в настоящий Ад. Все досадившие ему свиньи будут наконец-то умирать по-настоящему, отправляясь туда, откуда не существует возврата. Очень хорошо, что заказчик доверяет ему. Ведь, по сути, у него нет никаких возможностей проконтролировать его работу.
        Киллер открыл дверь стильного платяного шкафа со множеством полок, вытащив оттуда плечики с висящим на них непромокаемым резиновым плащом - такие им когда-то выдавали на работе. Так, удавка уже в кармане. Нунчаки тоже. Учитывая уникальную физическую силу объекта, не помешало бы взять нож, но это привлечет лишнее внимание. Может быть, запастись перцовым аэрозолем? Отличная идея! Баллончик перекочевал во внутренний карман. Ладно, не стоит обвешиваться оружием, как Шварценеггер в фильме «Коммандо». Хватит и этого. При нападении надо использовать основное преимущество - внезапность, а эликсиром можно и стадо слонов завалить.

…Последний раз «сфотографировав» взглядом снимок, он закрыл глаза, четко запоминая лицо объекта. Щелкнула зажигалка, и бумага съежилась, корчась в пламени.
        Скоро точно так же начнет корчиться и сам объект, злорадно усмехнулся он, разминая рукой обжигающие комочки пепла. У него есть еще чуть-чуть времени, прежде чем приступить к делу. Возможно, в телевыпуске скажут, что новенького предпринимают псы. На экране крутилась мрачная заставка «Адских Вестей».
        - К сожалению, власти отказываются от комментариев относительно итогов расследования, - яростно сверкая стеклами очков, тараторил Влад Кистьев. - Прошлой ночью мы попытались дозвониться Алексею Калашникову, руководителю спецбригады Учреждения, чтобы получить официальную информацию об убийстве Мэрилин. Повторяем запись его интервью по многочисленным просьбам телезрителей.
        Из динамика послышались звонки, после чего раздался известный киллеру голос.
        - Алло. Слушаю вас.
        - Здравствуйте! С вами говорит ведущий программы «Адские Вести». Мы хотели бы получить комментарий на тему убийства Мэрилин Монро. Вы в прямом эфире.
        - Иди на хер.
        Звук положенной на рычаг трубки и серия коротких гудков завершили репортаж. Киллер откинулся назад в кресле, его тело сотрясали пароксизмы беззвучного смеха. Да уж, он точно довел псов до белого каления, если те уже не могут сдерживать себя, отсылая репортера матом в прямом эфире! На глазах убийцы выступили слезы.
        - Оставайтесь с нами, реклама пройдет быстро! - пообещал Кистьев и мгновенно исчез.
        На экране красовалась симпатичная парочка - девушка в голубой полицейской форме рядом с юношей в рубашке и джинсах. «Ты что молчишь? - грозно спрашивала девушка. - Может быть, ты будешь разговорчивее в наручниках?». В ответ молодой человек резким движением ударил девицу поддых. После того как та свалилась, он начал бить ее ногами. «В наручники? - орал юноша. - Да я тебя трахну до потери пульса и на ленточки порежу, ментовская тварь!». Медоточивый голос за кадром сладостно произнес: «Антон - будущий сексуальный маньяк. А кто ты? Жажда подскажет!».
        Настроение было безнадежно испорчено. Мобильник треснулся об экран телевизора и, мигнув напоследок умирающим огоньком, отлетел в угол. На этот раз убийца не смог сдержаться.
        Глава двадцать седьмая
        Голубая кнопка
        (12 часов 00 минут)
        Двое суток прошли с такой же скоростью, как на Земле протекают сто лет, но игра стоила свеч. Опасения оправдались - Менделеев оказался прав относительно того, чем может являться вещество на самом деле. Это еще больше усугубляло ситуацию, ибо объяснений тому, как ОНО до сих пор не разнесло все в городе, не было никаких.
        Хочется ему или нет, но придется нажимать на голубую кнопку. Без крайней необходимости он никогда старался этого не делать, беседы не приносили ему удовольствия - лишь разочарование и злость. Но сейчас именно крайняя необходимость - есть шанс, что голубая кнопка выдаст информацию, которая может оказаться весьма полезной.
        Шеф еще раз посмотрел на телефон, и ему стало не по себе. Когда-то он почти не звонил по нему. Очень редко - может быть, один раз в пятьсот или триста лет. Но за последнее время - все чаще и чаще. Что же будет дальше? Впрочем, не время об этом думать. Он решительным движением придвинул к себе телефон и, помедлив секунду, нажал кнопку.
        В динамике щелкнуло и оттуда полилась музыка, которую можно было охарактеризовать как сладчайшую. Кажется, играли на струнных арфах. Шеф с трудом удержался от плевка.
        - Алло? Небесная Канцелярия слушает! - даже эта короткая фраза на арамейском была произнесена с небывалой учтивостью - к телефону подошел кто-то из ангелов.
        - Э-э-э… Добрый вечер. Это из Ада говорят, - сквозь зубы произнес Шеф, медленно вспоминая подзабытый им древний язык Палестины. - Я понимаю, что не вовремя, но у меня ОЧЕНЬ срочный разговор. Немедленно соедините с Главным.
        Ангел заметно напрягся, но в тоне его продолжала сохраняться учтивость.
        - Пожалуйста, оставайтесь на линии. Я посмотрю, что мы сможем сделать для вас.
        Снова раздалась музыка - профессиональный девичий хор исполнял «Аве Марию».
        Прошло несколько томительных секунд, прежде чем трубку наконец сняли.
        - Говоришь, что-то очень срочное? - произнес хорошо знакомый ему Голос. - Я так и думал, что в самое ближайшее время ты можешь мне позвонить.
        - Это почему ты так думал? - не удержавшись, спросил Шеф.
        - Потому, что ты давно уже не появлялся, - спокойно ответил Голос. - Так что там у тебя? Говори, я весь внимание. Но, пожалуйста, будь краток - дел невпроворот.
        - Что у меня? А то ты не знаешь! - Шеф подавил приступ ярости. - Если у тебя нет возражений, то мне было бы очень интересно узнать следующее - откуда у нас в Аду взялась СВЯТАЯ ВОДА?
        На другом конце провода возникло гробовое молчание, длившееся примерно одну минуту. Она показалась обоим собеседникам настоящей вечностью.
        - Святая вода? - по растерянной интонации Голоса было видно, что он испытывает неподдельное удивление. - Ты шутишь? Как она вообще могла появиться в городе?
        - Вот как раз об этом я и желаю тебя спросить, - холодно заметил Шеф.
        - Извини… но мне абсолютно нечего сказать.
        Шеф в бешенстве сломал сандаловый карандаш.
        - Нечего? Тогда вот что я тебе скажу - ее наверняка притащили твои туристы. Больше эту гадость в Ад пронести было некому - никто из моих грешников не может к ней даже прикоснуться без того, чтобы не стать в лучшем случае инвалидом. С сегодняшнего дня я официально закрываю границы с Раем, и пусть твои ангелы сами разбираются с турфирмами. Тебе больше не удастся радовать свое благочестивое население пугающими картинами пылающих котлов Ада, которых им удалось избежать!
        - Ты в своем репертуаре - не приводишь никаких аргументов, а только лишь психуешь, - ответил Голос. - Давай оставим эмоции и будем рассуждать трезво. Откуда у тебя столь замечательные сведения относительно попадания в Ад… э-э-э… святой воды?
        - У меня на службе имеется знаменитый химик Менделеев. Ты его помнишь?
        - Да. Искренне жалею, что не забрал его себе.
        - Уже поздно. В общем, пару дней назад у меня в городе за одни сутки произошло два убийства - прикончили Гитлера и Мэрилин Монро. Помнишь их?
        - Гитлера и правда трудно забыть. Но это ведь была твоя креатура, не так ли? Ты все хвалился, что создал палача, по сравнению с которым Нерон - девочка в бантиках.
        Шеф поморщился, как будто целиком проглотил лимонное дерево.
        - Давай сейчас не будем упрекать друг друга в чем-то, о’кей? Я тоже могу кое-что вспомнить, и устроим чудный вечер взаимных обвинений. Короче, тела обоих сожгли какой-то жидкостью, по сравнению с которой серная кислота - клубничный сироп. От трупов осталось по три грамма пепла. Менделеев по моей просьбе сделал подробный анализ. Первому результату я не поверил и попросил его проверить еще раз. Анализ подтвердился - в останках погибших, то есть в этом самом пепле, содержатся микроскопические частицы серебра 985-й пробы. Менделеев не поленился подсчитать примерное количество молекул серебра - он полагает, что в небольшом резервуаре с водой в течение примерно трех часов настаивалось серебряное украшение весом где-то в двести граммов. Надеюсь, ты понимаешь, о каком именно УКРАШЕНИИ я говорю? Его надевают на грудь твои добрые слуги, перед тем как по воскресеньям начать петь хвалебные песни в твою же честь. Короче, вывод Менделеева однозначен: жидкость, с помощью которой были сожжены Гитлер и Монро, - на сто процентов СВЯТАЯ ВОДА.
        На этот раз взаимное молчание продлилось немного дольше.
        - Мне хотелось бы знать - насколько у Менделеева сейчас свободный доступ к спирту? - задумчиво спросил Голос. - Я не хочу его обидеть, просто интересуюсь…
        - Он непьющий, - отрезал Шеф. - Если честно, то я вообще не понимаю, как он в городе оказался. Не человек, а ангел. Ну так и какие у тебя по этому поводу мысли?
        - У меня полный сумбур в голове, - откровенно признался Голос. - Но в первую очередь нам следует начать рассуждать логически. Тебе Библию приходилось читать?
        - Сам знаешь, - поскрипел зубами Шеф. - Ты же мне ее и присылал.
        - Я думал - вдруг ты ее проигнорировал? Семь тысяч лет хотел тебя спросить, но как-то стеснялся. Что ж, приятно слышать, потому что эта книга с легкостью уничтожает так тщательно выстроенную тобой теорию заговора. Если ты действительно читал ее, то должен быть в курсе: Ад обязан рухнуть в ту же секунду, как только туда попадет хоть ОДНА-ЕДИНСТВЕННАЯ КАПЛЯ святой воды. Однако ты доказываешь, что кто-то умудрился пронести в город не только эту самую воду, но и средства для ее изготовления! Просто гениально. Скажи мне тогда, пожалуйста, почему ты все еще существуешь?
        Шеф собрался возразить, но язык ему не повиновался. Он потянулся за хрустальным стаканом, заблаговременно извлеченным из бара перед началом беседы.
        - Но это еще не все, - неумолимо продолжал Голос. - Ни одна собака не сможет пронести в город ни единой молекулы серебра, ни миллиграмма святой воды - эти вещества автоматически блокируют силовое поле на Вратах Ада. Это тоже я должен тебе объяснять? Даже если сойти с ума и предположить, что райские туристы возжелали тайно доставить святую воду в город, каким-то чудесным образом миновав погранконтроль и таможню, то на входе в Адские Врата они в любом случае потерпели бы неудачу.
        - Однако, как видишь, у них это получилось, - отхлебнув виски, обрел дар речи Шеф. - Поэтому давай договоримся - с сегодняшнего дня турагентства Рая полностью прекращают экскурсии в город. По крайней мере, до выяснения обстоятельств.
        - Если тебя это успокоит - пожалуйста, - кротко заметил Голос. - Но вот увидишь - дело окажется вовсе не в них. Мой совет - отдай пепел Менделееву на повторный анализ. Может быть, он содержит что-то, о чем ты не догадываешься. Еще раз повторяю, настоящая святая вода давно бы уже разрушила Ад вместе с тобой самим. Разве нет?
        - О’кей. Ты можешь просто, без своих обычных намеков и загадок, сказать мне: зачем кто-то убивает жителей города? Та же Библия свидетельствует - тебе ведомо ВСЕ.
        - Пусть даже и так, - устало произнес Голос. - Но, знаешь, я абсолютно не хочу в это вникать. Иначе мне придется заниматься сразу столькими вещами, что даже двух секунд свободного времени не останется. Я должен удержать крестоносцев от резни в Иерусалиме, американцев от бомбардировки Хиросимы, хакеров в Индии от создания вирусов и карманников в Москве от кражи кошельков. Сейчас я ломаю голову над тем, чтобы предотвратить Третью мировую войну, потому что если нападут на Иран - начнется полный привет. Между прочим, это опять твоя работа! Как видишь, у меня существуют более глобальные дела, нежели выяснять, зачем сожгли какого-то Гитлера. Почему я вообще должен решать твои проблемы? Разве не ты сам создал Ад таким?
        - Да, - мгновенно вскипел Шеф. - Да! Я его таким и создал. Тебе не нравится? Мне наплевать. Я считаю его идеальным. Тебе известны данные социологических опросов? Семьдесят пять процентов людей считают, что жизнь на Земле - это уже Ад, и надеются на перемены в том, ДРУГОМ МИРЕ. От этого, милый мой, и происходят такие вещи, как самоубийства - человечки уверены, что ТАМ такой жизни нет. А, оказывается, она есть… И они будут жить той самой опостылевшей жизнью, от которой пытались убежать, еще сто, двести, триста тысяч лет. Испытывать боль, тошноту, голод, жару, сонливость, потребность побриться, все то самое худшее, что раздражало их при жизни, отныне станет ВЕЧНЫМ. Уже через пятьсот лет они взвоют, будут каяться в грехах, рвать на себе волосы, у кого они есть, и сожалеть о том, что они натворили на Земле. Им-то казалось, что на том свете они начнут летать бесплотными духами в прозрачном божественном пространстве, а выяснится, что они просто-напросто переехали на съемную халупу в район трущоб!.. Ты бы видел, как они катаются по полу в позднем раскаянии, захлебываясь в собственных соплях!.. Да у меня
Чаушеску и Малюта Скуратов рыдали, как трехлетние дети.
        - О да, - саркастически усмехнулся Голос. - Кто же спорит? Конечно, ты гений.
        - Можешь прикалываться, но это вне сомнений, - откашлялся Шеф. - Когда был убит Гитлер, у меня появилось первое подозрение, которое потом укрепилось. Мою идеальную систему кто-то пытается разрушить. И это мне не нравится. А если убийства примут характер всеобщей эпидемии и грешники начнут мочить друг друга миллионами, как на Земле? Кто тогда вообще останется в городе? Я обязан это остановить.
        - Ты бы лучше остановил такой массированный приток жителей в город, а то там и не то еще начнется, - констатировал Голос. - Они уже друг у друга на головах сидят, а тебе все мало. Зачем было изобретать вирус птичьего гриппа? Столько лет без него жили спокойно, и пожалуйста. Тебе что, делать нечего? Черную оспу ты за пять минут придумал, а я столько времени с ней мучался - только двести лет назад окончательно задавил.
        - Птичий грипп - это, так сказать, проба сил, - немного смутился Шеф. - Если ты заметил, то я лишь развлекаюсь новыми эпидемиями: они скорее пугают, чем убивают. Подумаешь - лихорадка САРС - семьсот трупов, вирус «эбола» - двести… Согласись, даже смешно. Мне и самому хватило вспышки чумы в Европе XIV века - не знал, куда покойников распихивать, по сорок человек в комнате селил. Так что не волнуйся, все под контролем.
        - Я от тебя уже столько лет это слышу, а результат всегда один, - разочарованно заявил Голос. - Так что с убийствами в городе разбирайся сам. Свое мнение я высказал.
        - Кто бы сомневался, что ты захочешь умыть руки! - разозлился Шеф. - Я забыл, с кем разговариваю. От тебя в критических ситуациях никогда не было помощи.
        - Потому что я и не должен тебе помогать.
        - Отлично. Тогда знай - мне тоже это надоело. Больше я не буду тебе звонить.
        - Ты всякий раз это говоришь, - безразлично произнес Голос. - Да куда ты денешься…
        Из динамика снова донеслась нежная музыка - можно было представить, как тонкие пальцы арфисток перебирают струны. Шеф нажал на голубую кнопку, чтобы также дать отбой.

…Некоторое время он сидел молча, переваривая содержимое разговора и отхлебывая виски. Звонок не сработал. Нужно срочно устраивать совещание спецбригады во главе с Калашниковым - возможно, им удалось что-то раскопать. Следует признать, что Голос прав. Эта жидкость, похоже, НЕ СОВСЕМ святая вода - иначе от города остались бы рожки да ножки. Придется дать Менделееву столько времени, сколько он захочет, чтобы подробно разложил все по полочкам. А Калашников с компанией пусть землю роют, но найдут средство перекрыть ИСТОЧНИК этой воды. В конце концов, это их работа.

…В одном из районов города офицер в зеленом мундире отключился от кабеля, дрожащей рукой снимая с головы наушники. Он вытер пот, выступивший на лбу, и полез в карман за куревом. Синеватый огонек воспламенил сигарету с черным табаком «житан», обдиравшим горло, как наждачная бумага.
        К кабелю подключились давно, еще в конце восьмидесятых годов, после чего расшифровки разговоров Шефа и Голоса периодически выкладывались на анонимных сайтах «Хеллнета». «Жучков» снимали, но появлялись новые - еще лучше, еще изощреннее. Главная проблема состояла в том, что такие беседы происходили до чрезвычайности редко, поэтому «жучки» были оснащены биперами - они давали сигнал владельцу прослушки, что нужный разговор начался.
        В последние три дня офицер постоянно носил с собой бипер, ибо был уверен - с минуты на минуту Шеф обязательно позвонит Голосу. Так оно и случилось. Новости не были хорошими.
        Они недооценили тех, кто состоит у Шефа на службе. Это глупо - учесть Калашникова, просчитать приглашение Склифосовского, но совершенно не подумать о Менделееве. Как всегда - кажется, что ты все продумал до мельчайших деталей, а потом в самый последний момент выясняется, что не приметил слона. Не хочется думать, что произойдет, если Менделеев раньше времени узнает, КАКИМ ОБРАЗОМ делается эликсир. Придется принимать меры…
        Он набрал номер, с которого ему звонили примерно час назад.
        - Алло, - произнес офицер, тяжело дыша в трубку.
        Ответивший на звонок убийца сразу понял, КТО хочет с ним пообщаться. Голос абонента звучал глухо, как будто звонивший говорил откуда-то из бочки.
        Глава двадцать восьмая
        Объект номер три
        (18 часов 11 минут)
        Прогноз погоды на этот раз оправдался - на улице шел противный, еле заметный дождь, опять просочились грунтовые воды. По идее, следовало бы поехать домой на машине, но так уж случилось, что карбюратор опять забарахлил. Два часа ушло на то, чтобы попытаться привести его в чувство и понять - работать эта штука больше не будет.
        Звонок в автосервис, как всегда, ничего не дал. Номер «6а6б6в» означает, что его очередь подойдет через три месяца, а до этого времени с работы домой придется ходить пешком. На всякий случай он дважды назвал свое имя, но оно не произвело ровно никакого впечатления на хамоватую приемщицу заказов.
        - Подумаешь, тоже мне! - взвизгивала она возмущенно. - Да у нас шесть римских пап очереди дожидаются, и ничего - никто не рыпается. Скромнее надо быть, гражданин!
        Да куда уж скромнее. Уже тридцать три года он изучает бабочек на кафедре энтомологии, измеряет окружность крыльев, записывает особенности окраски, подсчитывает количество ножек, растирает пыльцу. Досчитался - за десятилетия пользования микроскопом зрение себе так посадил, что пришлось очки выписать. Даже родной сын Брэндон посмеивается, не говоря уж об остальных!..
        Еще не так давно всех этих «остальных» он шутя вырубил бы одной левой. Никто из этих храбрецов при жизни не осмелился бы не то что смеяться ему в лицо, а просто отпустить невинную шутку за спиной.
        Нет, он не как другие - всегда верил, что жизнь после смерти есть. Но кто же предполагал, что именно в таком качестве? Приговор Главного Суда поверг его в шок - операция на мозге удаляла все особенности мастерства, которым он столь искусно владел. Мало того - ближайшие сто тысяч лет ему предстояло отработать профессором-энтомологом вплоть до нового судебного заседания. И если он уже умирал от скуки, желая разнести вдребезги застекленные рамки с насекомыми, то что же будет дальше?
        Человек закрыл глаза. В радужных всполохах перед ним, до дрожи реально, предстал его родной город - небоскребы в разноцветной неоновой рекламе, отражающиеся в волнах спокойного океана. Поверженные, силящиеся встать соперники, размазывающие по лицу кровь пополам со слезами досады, репортеры, жаждущие запечатлеть его коронный удар, новая вилла, фарфоровый сервиз, подаренный арабским диктатором - горячим поклонником его профессионализма.
        Он не бил, а жалил, словно оса, приводя врагов в трепет. Э-эх-х… А как он врезал негру по «чайнику»? Тот и улетел на фиг, пятнадцать швов потом накладывали. Всю жизнь прожил без телохранителей: когда выходил на улицу, она пустела. Разбегались все, от продавца мороженого до главаря мафии. А женщины? По три раза в неделю менял домашний номер, не помогало - они доставали его везде, готовые на все. Теперь же девушки в мини-юбках пробегают мимо, не удостаивая его и мимолетным взглядом - еще бы, очкастый профессор-энтомолог даже в самой извращенной фантазии не может превратиться в секс-символ.
        Из глаз посыпались искры. Боль была жесточайшей - он закричал от неожиданности. Ох, ну вашу же мать! Да, идти с закрытыми глазами, вспоминая прелести земного бытия, не лучший способ путешествия по городу - как всегда, он ударился лбом о телеграфный столб. Дрожащей рукой нащупав шишку, человек прислонился к соседнему телефону-автомату, чтобы холодный металл унял боль - будка оказалась теплой.
        Потирая ушибленный лоб, он свернул в узкий переулок, дабы срезать дорогу домой. Перешагивая через груды мусора, выброшенного жильцами из окон, он близоруко смотрел под ноги, чтобы на чем-нибудь не поскользнуться: потемневший асфальт устилали разломанные ящики, пивные банки и сгнившая банановая кожура.
        Отвратительный вечер. Он даже не удивился, когда перед ним, будто отклеившись от стены, встала фигура в темном плаще с капюшоном, скрывающим лицо. Опять какой-то опустившийся вампир, выпрашивающий лишнюю мелочь на дозу сушеной крови.
        - Отвали, братан - бабло закончилось… - заученно сказал он, но фигура в плаще не сделала и попытки подвинуться. - Ты что, совсем себе мозги высосал? Пусти!
        Реакция на эти слова превзошла все его ожидания. Фигура отпрыгнула, выдернув из кармана две палки, скрепленные друг с другом цепью. Издав яростный визг, темный плащ рассек нунчаками воздух, после чего встал в загадочную позицию: развел руки в стороны и приподнялся на правой ноге, словно профессиональная балерина.
        - Это «полет журавля»! - угрожающе сказала фигура. - Тебе не справиться со мной! Меня обучал сам великий мастер Фынь Бяо из древнего Шаолиня! Трепещи или умри!
        Убийца ужасно нервничал. Никакого Шаолиня он, разумеется, в глаза не видел, а потому всерьез опасался, что ему переломают ноги раньше, нежели он успеет вылить эликсир. Просто плеснуть его жертве в лицо он не рискнул - у этого человека потрясающая реакция, он даже в дождь проскочит между каплями. Лучше сделать вид, что хочешь вступить с ним в бой, - он сосредоточится на нунчаках и не испугается какой-то пробирки.
        То, что случилось дальше, никак не входило в его планы. Человек сел прямо в кучу гнилой банановой кожуры и навзрыд заплакал. Из узких глаз рекой потекли слезы, в широко открытом рту горестно дрожал язык. У убийцы внезапно ослабли ноги. Не в силах выдержать этого трагического зрелища, он плюхнулся на асфальт рядом с жертвой.
        - Что… что такое с вами? - голос не слушался его, звуча вороньим карканьем.
        - Надо же, еще спрашивает, - содрогаясь от всхлипов, произнес человек, смачно утирая хлюпающий нос рукавом. - Я тут иду себе спокойно с работы домой, а он тут как выскочит в переулке, как нунчаками замахает! Хулиган! Не смейте меня бить, ничтожный негодяй, я сейчас милицию позову! Мамочка-а-а… ы-ы-ы… ы-ы-ы…
        Киллер хлопал глазами, беззвучно открывая рот. С минуту он просто тупо смотрел на подвывавшего, сучившего ногами на банановой кожуре человека. Внезапно его лицо перекосила судорога смеха - он прикусил губу, чтобы не заржать во весь голос. И этого МОНСТРА он боялся, методично готовился к убийству, отрабатывал удары и учился, как увернуться от «когтя тигра»?
        Никак он не может привыкнуть - это ж все-таки Ад, а не Земля. По прихоти Главного Суда даже Шварценеггер превратится в чахлого дистрофика - он не сомневался, что после прибытия Арнольда в город именно так оно и будет.
        Не вставая, он придвинулся к плачущему, сунув руку за пазуху. Тот отшатнулся.
        - Извините, извините… Это всего лишь шутка. Честное слово, я не думал, что вы так испугаетесь. Я не причиню вам никакого зла и не собираюсь вас бить.
        - Правда? - пролепетал человек, с шумом сморкаясь в платок.
        - Ну конечно! Пожалуйста, перестаньте наконец плакать! Вот выпейте, это вас успокоит.
        Человек послушно взял из протянутой руки мензурку и, стуча зубами, глотнул…
        В его голове взорвался огненный шар. Словно миллион игл вонзились в тело, раздирая его на части. Он закричал, но из почерневшего рта лишь вылетел сноп искр. В долю секунды он успел заметить, как обуглились пальцы рук. Его глаза погасли, обратившись в тлеющие частички пепла, а зубы рассыпались по тротуару, как догорающие бусы. Прах разлетелся, влипнув во влажный тротуар. Пустая пробирка упала, разлетевшись вдребезги.
        Поднявшись на ноги, убийца по уже сложившейся привычке растер пепел каблуком и оглянулся по сторонам. Никого. Просто идеальный переулок - темный и глухой, прямо как по заказу. Хорошо, что он догадался испортить карбюратор. Если бы жертве удалось уехать на машине, справиться с ней было б не так легко: этот парень, как и все сволочные ученые, жил в элитном районе с охраной. Впрочем, после тревожного звонка на мобильный сегодня ночью ему в любом случае придется наведаться в этот район.
        Завернувшись в плащ, киллер зашагал по переулку в сторону выхода. Говорят, что человек инстинктивно чувствует взгляд спиной. Однако он ничего не почувствовал.
        Глава двадцать девятая
        Желание Чикатило
        (19 часов 46 минут)
        По рубашкам оперативной бригады бегали искры. Легкие разряды электричества чувствовались повсюду. Сотрудники боялись притронуться к чему-либо, сразу же раздавался характерный треск. У Шефа было настолько кошмарное настроение, что он сломал уже третью хрустальную указку.
        Сейчас, стоя у карты города, босс лишь монотонно покачивался из стороны в сторону, как китайский болванчик. В стороне сидели на стульях приглашенные консультанты, которые пока не осмеливались высказать мнение. Вечер, как и предчувствовал Калашников в ресторане, кончился плохо.
        - Итак, все уже знают, - скрипучим голосом говорил Шеф, накренившись влево, - час назад в итальянском квартале по дороге домой был убит выдающийся мастер восточных единоборств, основатель школы кунг-фу Брюс Ли. Когда-то этому человеку не было равных в рукопашной схватке, он один мог уложить троих амбалов за секунду. Обратите ваше внимание - несмотря на это, киллер расправился с ним, как со школьником. Из чего следует, коллеги, что мы имеем дело с машиной для убийства - настоящим монстром.
        Калашников кашлянул. Шеф недовольно посмотрел на него.
        - Э-э-э… я прошу простить меня за наглость, но вы слегка подзабыли… - сказал Алексей, одарив Шефа шелковым взглядом. - По условиям наказания Брюс Ли уже тридцать три года как работает профессором-энтомологом, изучая бабочек. Ему хирургически удалена часть мозга, отвечающая за профессионализм в области боевых искусств. В жизни Брюс теперь не опаснее, чем трехлетний ребенок - если его обидеть, то он заплачет. При желании этого «чемпиона кунг-фу» побьет даже пенсионерка.
        По выражению глаз Шефа было видно, что он и вправду забыл условия наказания каратиста.
        - Да, перегнули мы здесь палку, - нехотя сообщил он, почмокав губами. - Пожалуй, Управлению следует быть аккуратней в предоставлении вариантов кары Главному Суду. Если бы бедняга Брюс Ли сохранил хотя бы часть своих способностей, то глядишь, наше расследование сегодня же и закончилось - он притащил бы к нам киллера с переломанными ногами. В результате своей непродуманной политики в сфере наказаний мы теперь имеем третий труп. Что там у нас происходит с Гензелем и Сталиным?
        Поднявшийся из-за стола Ван Ли разочарованно моргнул узкими глазами.
        - Сожалею, босс, - но оба как в воду канули. Гензеля мы понятия не имеем где искать. По поводу Иосифа Виссарионовича - произвели тщательный обыск у Молотова и Кагановича, даже к сыну Сталина, Василию, вчера вечером нагрянули - нигде его нет.
        - А как же насчет той самой анонимки, которую бросили в почтовый ящик Учреждения:
«Сталин прячется в платяном шкафу на квартире у Микояна»? - вскинул брови Шеф.
        Ван Ли попытался улыбнуться, однако, оценив ситуацию, делать этого не стал.
        - Выяснилось, что ее писал Каганович, причем левой рукой - пытался навредить давнему сопернику. Ясное дело, у Микояна Сталина мы тоже не нашли. Даже под кроватью.
        - Мало этому дураку Кагановичу по условиям наказания копию храма Христа Спасителя каждый год в одиночку строить, - разозлился Шеф. - Следует его еще и метро отправить копать. Интересно, а допрос ведущих маньяков города нам хоть что-нибудь дал?
        На этот раз из-за стола поднялся Краузе.
        - Эти ребята сами в шоке, - сказал он с легким гамбургским акцентом. - Для них появление подобного серийного убийцы - нечто из ряда вон выходящее. Джек Потрошитель уверяет, что ему в голову не приходило пойти кромсать королеву, а Чикатило клянется мамой, что не имел желания убить ту же Пугачеву. Разве что один раз, после первого исполнения по телевидению песни «Горная лаванда».
        - «Горную лаванду» вовсе не Пугачева поет, - подал с другого конца стола голос старательно обкусывающий ногти Малинин. - Это София Ротару и Яак Йола.
        - Слушай, ну он же маньяк - ему пофиг, - поморщился Краузе. - Песню поет Ротару, а убить захотелось Пугачеву - что с него взять. Короче, дело в том, что они, как классические серийные убийцы, резали сугубо женщин и детей, желания воткнуть нож в знаменитость у них не возникало. Такие маньяки вообще большая редкость. Как правило, те, кто преследует популярного актера или певца, одержимы конкретно этой персоной - как убийца Джона Леннона Марк Чэпмен или, скажем Чарльз Мэнсон, разрезавший на кусочки беременную жену Романа Поланского. Кстати, очень жаль, что этих типов пока нет в городе - они бы нам очень помогли в расследовании.
        - Я искренне надеюсь, что в самое ближайшее время будут, - кивнул Шеф. - Продолжай.
        - Спасибо, - раболепно поклонился в сторону начальства Краузе. - Что происходит потом? Фанат-психопат стреляет или втыкает нож в предмет своего обожания и на этом останавливается - едет сдаваться в полицию. Чэпмен, например, не отправился добивать Маккартни или Харрисона. Кстати, Джона Леннона мы на всякий случай взяли под усиленную охрану. Если его убьют второй раз, он этого явно не переживет.
        - Харрисон мне тоже звонил, - вспомнил Шеф. - Очень переживает за Леннона. Говорит, что они только-только новый диск заканчивают записывать, как бы работа не сорвалась. Уже и название придумали - «Восставший из Ада». Неоригинально, конечно, но Клайва Баркера[Автор романа ужасов «Восставший из Ада» и сценарист одноименного киносериала.] здесь сейчас нет, чтобы за брэнд судиться. Зато потом он им устроит.
        - Короче, за Леннона нам пока волноваться нечего, - перехватил инициативу Краузе. - Таким образом, Шеф, я хочу представить вам совершенно новый тип киллера, который из личного удовольствия сжигает известных людей - диктатора, секс-бомбу и каратиста. Возможно, он даже испытывает от каждого убийства сексуальное удовлетворение. Диапазон вероятных действий убийцы чрезвычайно широк - предположим, завтра он сожжет Цезаря, послезавтра - Грету Гарбо, а через неделю - Ивана Поддубного. К счастью для нас, пока непонятно, каким именно оружием он пользуется. Я не ошибся в этом определении - да, именно к счастью. Потому что если это станет понятно, в городе у него немедленно появится куча подражателей. Вы уже знаете, как его окрестила пресса?
        - Еще бы, - кисло ответил Шеф. - «Ангел Смерти». У журналистов никакой фантазии. Еще бы «Адский Сатана» назвали. И, пожалуйста, полегче со словом «окрестила».
        - Извините, - сконфузился Краузе, однако сразу пришел в себя. - Людям свойственно популяризировать отрицательных героев, тем более в городе, где таковых большинство. По нашим данным, в китайском квартале уже вовсю торгуют майками с изображением обугленной Мэрилин Монро на фоне пробирки. Нам остается лишь признать, что мы пока не знаем, как нам бороться с убийцей, используя опыт предыдущих поколений. Доселе аналогичных маньяков-одиночек в истории криминалистики не встречалось.
        - А он вовсе и не одиночка, - спокойно возразил Калашников. - Этот человек работает по заказу. Он убивает тех, кого надо. Скорее всего, сам не знает имен будущих жертв.
        Сцену, последовавшую за его словами, Алексей уже наблюдал в гримерке Монро после того, как взял в руки розы, - все замолчали и скопом уставились на него. Он облизнул губы, попытавшись продолжить мысль, но сразу это сделать не удалось.
        - То, что говорит этот юноша, не лишено смысла, - заметил один из консультантов Учреждения, горбоносый старик в фетровой шляпе. - Мы пропустили мимо ушей такую версию, что это может быть обычный заказ. Когда однажды весной у нас в Нью-Йорке убийцы в масках за пару дней перестреляли всех глав семейств, их тоже можно было причислить к маньякам, страдающим сезонным обострением. Однако молодые люди выполняли конкретное задание, а не действовали по зову сердца. Маньяки обычно жаждут всемирной славы - они оставляют на месте преступления свои фирменные примочки, звонят в газеты, отрезают ухо у жертв на память. Здесь же исполнение быстрое и профессиональное. Так действуют люди, которые убивают за деньги.
        Старик говорил медленно, как будто тщательно пережевывал пшенную кашу, однако присутствующие прислушивались к невнятным словам с заметным почтением.
        - Что ж, ваше мнение весьма логично, дон Корлеоне, - произнес Шеф. - Если вы и Калашников правы, то у нас имеется целая цепочка - заказчик убийств, исполнитель, и как минимум один человек, который им помогает. Я допускаю, что даже и не один. Нет только одного - МОТИВА самого преступления. С Гитлером-то все понятно. Но чтобы один и тот же человек заказал Мэрилин Монро и Брюса Ли одновременно - уму непостижимо. Откуда он вообще взялся, каким образом они с убийцей нашли друг друга?
        Шефу жутко хотелось добавить к сказанному много чего еще. Что он не понимает, какой умник умудрился наладить в Аду безопасное производство святой воды. Что бесполезная беседа с Голосом его ужасно разозлила. И, наконец, то, что до сих пор этими болванами не было высказано ни одной удачной идеи - как именно можно поймать убийцу.
        Однако вслух он не сказал ничего, а лишь продолжил раскачиваться.
        - С вашего позволения, я хотел бы провести проверку известных профессиональных киллеров, - завладел его вниманием Калашников. - Может быть, нам не повезет сразу, но мы вряд ли приблизимся к разгадке, если будем пытать Чикатило на предмет Пугачевой.
        Взгляд, который метнул в его сторону блондин Краузе, был далек от дружелюбного.
        - Это мысль, - вскинулся Ван Ли. - Стоит послать людей к Александру Солонику?
        - Увы, я уже навел справки, - огорченно сообщил Алексей. - Тут, к сожалению, облом. По условиям наказания Солонику не только стерли личность, но даже изменили пол.
        - Ох ты мать моя… - непроизвольно отшатнулся Ван Ли. - И кто же он у нас теперь?
        - Нянечка в детском саду, - объяснил Калашников. - Надеюсь, теперь подозрения отпали? Не нужно зря шуметь. Следует аккуратно подъехать к жилищу бывших киллеров, выяснить у соседей, был ли объект дома поздним вечером, как ведет себя в последнее время, что говорит, с кем общается. Глядишь, и разузнаем что-нибудь новенькое.
        Он сел на место, утирая пот со лба. Хоть Калашников и обожал театральные эффекты, публичные выступления всегда давались ему с некоторым трудом. Краузе не смотрел на конкурента - «ветчинное рыло» заметно побагровело, он прошептал короткое слово по-немецки. «Ублюдок», догадался по губам Алексей, и ему стало весело.
        - Точно, - похвалил Шеф. - Давай так и сделаем. Ладно, а теперь у меня для вас - настоящий сюрприз. Менделеев работал в лаборатории два дня подряд, и ему удалось выяснить, из чего состоит вещество, с помощью которого были убиты все три жертвы. Попрошу крепче держаться на стульях - новость сенсационная. Калашников, у тебя все?
        - Да, - кротко сказал Алексей, устраиваясь поудобнее в кресле.
        - Чудесно. Итак, приступим…
        Калашников поблагодарил Высшие силы, что Шеф, вопреки многим мистическим романам и фильмам ужасов, не старается читать мысли. Со времен своей работы в полиции он знал, что начальству врать хоть и нехорошо, но иногда необходимо.
        - Вашбродь, - неожиданно подвинулся к нему Малинин. - А что, неужели дон Корлеоне существует? Я-то думал, он сугубо это… типа литературный персонаж.
        - Ты прав, дон Вито Корлеоне является фантазией Марио Пьюзо, который накатал
«Крестного отца», - еле слышно, дабы не привлекать внимание Шефа, прошептал Калашников. - Но дело в том, что его образ создал актер Марлон Брандо. И он настолько вжился в этот образ, что разубеждать его бесполезно, - думает, как Корлеоне, говорит, как Корлеоне, водку и ту пьет, если на этикетке есть надпись -
«Сделано в Сицилии». Короче, он перевоплотился полностью - не актер, а самый настоящий босс итальянской мафии. В город он попал уже в этом состоянии, и переделывать не стали. Поэтому Шеф его и позвал в консультанты - лучшего специалиста по заказным убийствам вряд ли найдешь.
        - А-а-а… - протянул Малинин, явно намереваясь задать следующий вопрос, однако Алексей пресек это намерение в не совсем вежливой форме.
        - Братец, ты все-таки на совещании находишься. Закончи болтать и послушай, что Шеф говорит, а то потом опять будешь жаловаться, что ни хрена из его слов не понял.
        Малинин обиженно замолчал. Ему было очень интересно, что начнется в городе, когда сюда, подобно дону Корлеоне, вломится Фредди Крюгер в лице сыгравшего его актера Роберта Инглунда - сверкая длинными ножами на обгоревших пальцах. Но от начальства, как всегда, в критический момент нужной информации не дождешься.
        Калашников отвернулся от сопевшего унтер-офицера и начал невнимательно слушать Шефа. Прозвучавшая чуть позже новость о святой воде встряхнула его, но не сбила с обволакивающей голову мысли. Незаметным жестом он скользнул рукой за пазуху, чувствуя жгущий пальцы лист бумаги во внутреннем кармане пиджака. Это короткое послание он прочитал уже два десятка раз. Содержание привело его в смятение.
        Второпях набросанную карандашом корявую записку Сталина ему передали уже на следующее утро после того, как вождь народов неожиданно сбежал из тюрьмы.
        Глава тридцатая
        Плоская коробочка
        (20 часов 03 минуты)
        Мальчик позвонил в условленное время - его голос срывался от волнения.
        - Все в порядке… Курьер найден… Сейчас буду договариваться.
        - Отлично, - одобрил его успех человек в черном. - Как только обо всем условишься, сразу звони мне. Без звонка не заходи - дверь все равно закрыта.
        - Понял. Буду на связи.
        Отключив трубку, человек посмотрел на Гензеля, оседлавшего шаткий табурет.
        - Все идет по плану. Он обнаружил следующего курьера. Думаю, что к утру мы переправим с его помощью имена новых кандидатур для жертвоприношения и еще немного эликсира. Время как раз подошло, а то ИСПОЛНИТЕЛЬ явно волнуется.
        - Он нервный и склонен к резким движениям, - поежился от воспоминаний Гензель. - Но в целом я согласен с вами, господин - он идеально подходит для этой работы.
        Вампир за довольно короткий срок успел свыкнуться с новым обиталищем. Конечно, его не оставляло желание выглянуть на улицу, но Гензель понимал, что прохожие тут же сообщат о нем в местное отделение Управления наказаниями.
        Безвылазно находясь под сводами подвала, вампир не скучал. В конце концов, сбылась его мечта: ему посчастливилось лично присутствовать при приготовлении эликсира. Того самого, который передавал в его руки связной в зеленом мундире. Зрелище потрясло, пробрав до дрожи в позвоночнике - он никак не ожидал, что состав эликсира окажется настолько простым и таким же сложным одновременно. Поистине у того, кто его придумал, золотая голова. Носферату вновь почувствовал, что испытывает к человеку в черном безграничное уважение. Он поколебался перед тем, как задать важный для него вопрос.
        - Господин, а почему бы не передать с курьером имена сразу ВСЕХ кандидатур?
        Человек в черном искривил углы губ, что можно было принять за подобие улыбки.
        - Мы сильно рискуем, Гензель. Если ОНИ сумеют раскусить наши планы, то мы сразу полетим в тартарары. Допустим, ОНИ перехватят полный список имен и сумеют сохранить это втайне. Тогда псы просто выставят охрану возле очередной кандидатуры и сцапают нашего ИСПОЛНИТЕЛЯ, как удав кролика. Лучше указывать цели постепенно.
        Согнувшись в поклоне, Гензель промолчал, про себя еще раз восхитившись необычайной мудростью господина. Сначала его как громом поразило, когда он узнал, кто стоит во главе всего заговора. При жизни он не питал особой любви к представителям его профессии, но тут откровенно следует признать - во всем бывают исключения. Ему ужасно хотелось спросить, каким образом господин додумался до технологии приготовления эликсира, однако вампир чувствовал - такое поведение покажется назойливым. Достаточно и того, что человек в черном серьезно рискует, предоставив ему убежище. Вместо этого он задал вопрос на другую тему, которая также беспокоила его.
        - Вы позволите мне присутствовать при вашем… общении с курьером, господин?
        И вновь по губам хозяина подвала пробежала еле заметная усмешка.
        - Думаю, курьер не станет против этого протестовать.
        - Вы очень добры. Благодарю вас.
        - Не за что. Но когда мальчик привезет его, тебе лучше опять посидеть в укромном месте.
        Гензель не возражал. Он сам с нетерпением ждал результата, когда все семь кандидатур будут принесены в жертву и круг замкнется. Конечно, трудно стопроцентно предсказать, что последует за этим. Однако вампир был абсолютно уверен - хуже ему не будет.

…Человек в черном еще раз повертел в руках плоскую коробочку с фото и капсулами, в которых, поблескивая, переливался тягучий эликсир. ИСПОЛНИТЕЛЬ расходовал его быстрее, чем он ожидал, однако недостатка в смертоносной жидкости не предвиделось. Как проинформировал Гензель, у киллера в тайнике оставалось еще как минимум две ампулы. Это был не совсем обычный эликсир, а ОСОБЫЙ, его «синяя» версия, обладающая колоссальным разрушительным эффектом. Он специально приготовил его на всякий случай, чтобы иметь возможность разделаться с важными персонажами в городе, но не имел уверенности, что состав подействует как надо. Ладно, даже если допустить, что ИСПОЛНИТЕЛЬ использует эти ампулы не по назначению, у него всегда есть такой вариант, как пересмотреть список кандидатур.
        Плохо, что пришлось вывести из игры Гензеля. Теперь следует быть намного осторожнее. Если они вычислят и связного, отвечающего за встречу курьеров, канал доставки ИСПОЛНИТЕЛЮ эликсира накроется медным тазом. Он, конечно, тоже хорош - так глупо попасться на каких-то несчастных розах! Зачем вообще их надо было брать с собой? Человек в черном доложил в коробочку еще три капсулы - на всякий случай. Он нажал на кнопку, и крышка закрылась с пластмассовым щелчком.
        Гензель в углу нашел себе занятие - отвернувшись, вампир выжимал только что пойманную крысу в граненый стакан. К его огромному удовольствию, крыс в подвале водилось великое множество. Закончив, он поднес стакан к ноздрям, с наслаждением втягивая свежий кровавый аромат - по его дряблому бледному телу пробежала сильнейшая дрожь, похожая на конвульсию.
        Человек в черном, не обращая на вампира внимания, взял снова зазвонивший телефон.
        - Слушаю.
        - Мы уже тут, - услышал он голос мальчика. - Нам с курьером сразу спуститься в подвал, как обычно, или подождать вас в прихожей дома?
        - Одну минутку, - ласково ответил человек. - Я сейчас подойду к вам.
        Положив трубку, он двинулся к двери, шаря в кармане в поисках ключа.
        Глава тридцать первая
        Воздух ночи
        (2 часа 47 минут)
        Знаменитый изобретатель таблицы химических элементов чувствовал себя смертельно уставшим. Старческие глаза слезились, он протирал их раз за разом смятым шелковым платком. Определенно, не в его возрасте заниматься вещами подобной сложности - вот уже третий день он не вылезает из лаборатории. А так как работа секретная, по настоятельной просьбе Шефа ему пришлось отказаться от помощи лаборантов: в результате даже несчастную пробирку подать стало некому. Менделеев снова перелил жидкость из одной мензурки в другую и посмотрел на просвет. Состав зашипел, злобно пенясь.
        Все-таки Шеф - ужасно мнительное существо. Зачем постоянно возиться с одним и тем же анализом, если и так ПОЧТИ все ясно? Сначала в воде вымачивают серебряное изделие, затем добавляют азотную кислоту, растворяющую частицы серебра и превращающую их в бесцветные кристаллы, вот и весь сказ. Правда, в молекулах вещества, содержавшегося в прахе сожженных людей, присутствует еще один загадочный, непонятный элемент, консистенцию которого ему никак не удавалось расколоть.
        Впрочем, дело за малым - он не новичок в своем деле, поэтому рано или поздно он докопается до истины. Минимум два часа, максимум день. Даже обидно, что анализ вещества поручили ему - в конце концов, в городе хватает химиков самого различного уровня, дабы разобраться в ситуации. Конечно, Шеф открыто не подгоняет его, но в приватных разговорах за закрытой дверью, нервно щелкая хвостом, делает массу тонких намеков - мол, хорошо бы сделать все побыстрее, потому что каждый день промедления стоит им человеческой жизни. Скажите, пожалуйста, вот уж не думал, что в Аду есть жизнь - ее и на Земле-то нет. Исследование столь необычной жидкости, применяемой к тому же в ритуальных целях, логичнее было бы поручить алхимику.
        Дмитрий Иванович, возмущенно тряся бородой, осторожно взялся за следующую мензурку. А что, если плеснуть в состав немного щелочи? Опять не то… Да, алхимику на его месте было бы куда легче.
        Он ведь так и сказал Шефу - давайте привлечем к работе графа Калиостро, ведь это как раз по его специфике. Надо было видеть, как Шефа перекосило. Этот граф, говорит, только и делал в своей карьере, что разводил лохов, не создал ничего мало-мальски серьезного - стоит только вспомнить изобретенный им фальшивый
«эликсир вечной жизни»! В результате все, кто пробовал это сомнительное пойло, оказались в Аду - в том числе и сам Калиостро. А знаменитое превращение свинца в золото? Дешевая, любительская халтура, которую сейчас покажет даже начинающий фокусник в цирке Нижнего Тагила. О других алхимиках Шеф и слышать не захотел. Поэтому он, старый дурак, сидит, портит свои глаза - работает ночью, как проклятый, и попробуй возрази. Кто-то мудрый правильно сказал: «Нет правды на земле, но нет ее и выше». Одно в эту поговорку забыли добавить - под землей правды тоже нет.
        Он снова заглянул в японский микроскоп покрасневшим от напряжения глазом. Молекулы гонялись друг за другом, словно футболисты, мельтеша и множась на глазах. Похоже, очень похоже. Он не стал говорить Шефу, что у него имеется ясное предположение относительно ДОБАВКИ, ибо про себя Менделеев продолжал сомневаться. Слишком уж странно: зачем в принципе добавлять ТАКУЮ штуку в вещество?
        Мысль неожиданно прервалась из-за громкой музыки - автоматически включился телевизор. Благодаря встроенному чипу такое случалось во время выпуска новостей, но он не настроен их слушать. Экран померк после щелчка пульта: все-таки хорошо, что он на особом положении и может себе позволить не слушать эти глупости. Менделеев сел за массивный рабочий стол, набросав на листках раскрытого блокнота пару строчек - просто так, для памяти. Делать записи в процессе работы он привык еще при жизни, а своих земных привычек Дмитрий Иванович не намерен менять даже в Аду.
        Рассеянно держа блокнот в руке, профессор вернулся к полке с прозрачными колбочками. Опять все сначала. Кто бы ему раньше рассказал, что и после смерти не отдохнешь… А ведь когда хоронят, шепчут - «покойся в мире». Какой уж тут мир, круглые сутки пашешь, как папа Карло. Щелочь не помогла, что там у нас еще есть в наличии? Ага, аммиак…
        Стеклышко микроскопа чуть запотело, затуманившись - Менделеев ловко привычным движением протер его: какая духота тут ночью, просто ужас. Надо же, какой-то умник додумался, как приготовить в Аду самодельную святую воду из подручных средств. Правда, не вполне понятно, как ему удалось протащить через защитное поле Адских Врат ювелирное изделие из чистого серебра - мистика какая-то. Впрочем, это абсолютно не его дело - он на ничьей стороне. Как, чего, где, когда - он в такие дебри не залезал и не собирается. Его задание - лишь разложить на мельчайшие частицы состав вещества. И не более того.

…Удивительно, но для подведения итогов у него ушло меньше времени, чем он рассчитывал изначально. Всего через час Менделеева озарило - он понял, что окончательный состав элемента для него практически ясен. Никто и не сомневался - есть еще порох в пороховницах! Если бы Шеф не был столь мнителен и не заставил его бесконечно перепроверять вещество, словно сопливого абитуриента, он установил бы истину куда быстрее.
        Краем глаза наблюдая молекулы, которые продолжали метаться под стеклом, профессор признался себе, что его мучает любопытство, вызывающее непонятную, смутную тревогу. На кой черт именно этот ЭЛЕМЕНТ добавили в жидкость? Получился настоящий адский коктейль, как бы забавно это ни звучало при данных обстоятельствах.
        Химик нахмурился, подперев подбородок кулаком. В столь сумрачном состоянии он пребывал недолго - чертыхнулся, махнул равнодушно рукой. Его просили выяснить - он все выяснил. Что делать дальше? И так понятно. Шеф сказал, чтобы он не стеснялся беспокоить его в любое время - он-то все равно никогда не спит. Что ж, сейчас он ему позвонит, а потом со спокойной душой ляжет спать. Отмучался - ну прямо гора с плеч.
        Внезапная мысль пронзила его, словно молния. Отбросив стул, профессор быстро наклонился к микроскопу. Не может быть! Схватив кружевной платок, Менделеев опять протер стекло круговым движением. Нет, он не ошибся - так оно и есть. Невероятно! Но как это могло случиться? Бред. Получается, кто-то нашел способ, чтобы… Стоп-стоп-стоп.
        Профессор ухватился за край стола, схватившись рукой за сердце. Рука скользила по поверхности, он почувствовал, что сейчас вот-вот без сил упадет на пол.
        Ну и новость. Настоящая сенсация, шок. Так, только не нужно этого мальчишества - обойдемся без резких движений. Сейчас он сядет, успокоится… Возможно, выпьет стаканчик чаю с коньяком, коньячные талоны у него еще не кончились, а после этого не спеша повторит анализ, чтобы окончательно убедиться.
        Блокнот! Где блокнот? Куда он его положил? Надо срочно законспектировать хотя бы в двух словах это сенсационное открытие. Ах, вот… Оказывается, он уже давно держит брошюрку в руках. Склеротик.
        Лихим почерком профессор торопливо набросал несколько строчек. Небывалое волнение переполняло его, не в силах продолжать, он отбросил перо в сторону, ослабил узел галстука. Неожиданно ему захотелось ощутить дуновение пусть затхлого, но все же свежего подземного воздуха. Химик подошел к окну, раздвинул шторы и открыл оконную задвижку - в комнату ворвался шум теплого дождя.
        С наслаждением втянув ноздрями запах пропитанного влагой асфальта, Менделеев оперся обеими руками на подоконник, стоя в ареоле яркого света. Мертвая ночь вокруг - хоть глаз выколи, хотя, по его представлениям, часа через полтора зажгут огни. Правда, с наступлением рассвета птицы в городе не пели - солнца-то все равно не существовало.

…Киллер, пристально рассматривавший лицо с окладистой бородой в оптический прицел, понял, что дальше тянуть незачем, - профессор сейчас уйдет обратно в глубь комнаты. Все в порядке - с такого короткого расстояния промахнуться физически невозможно. Не до утра же ему здесь на ветке сидеть, ноги давно затекли.
        Он коротко выдохнул и плавно, как в замедленной съемке, нажал на пружинящий курок винтовки. Раздался резкий хлопок, который прозвучал в ушах раскатом грома. Профессор Дмитрий Иванович Менделеев, впрочем, его не услышал. А в следующий момент он не слышал уже вообще ничего.
        Глава тридцать вторая
        Записка
        (5 часов 14 минут)
        В одних трусах валяясь на измятой продавленной постели, Калашников лечил головную боль надоевшим эрзац-кофе и размышлял, что скоро привыкнет не спать ночами - если подсчитать часы его сна за последние трое суток, получается негусто. Прихлопнув пару комаров, Алексей встал и стряхнул раздавленные тельца в окно - эти твари умудрялись оживать всего за десять минут, после чего опять принимались за дело.
        Кровать снова застонала пружинами под весом его торса, и стоявшая с краю чашка с кофе подло опрокинулась на простыню, чуть не обдав его горячей черной жидкостью с ужасным запахом. Калашников собрался расстроиться, но передумал - закрыв пятно одеялом, он лег сверху. Сущая ерунда по сравнению с тем, что творится в его голове. Побриться бы, что ли - щетина шею колет. Хотя побреешься тут, когда бритва - ржавая «Нева», других в городе нет.
        Трудно искать преступника в городе, где население каждый день пополняется сотнями тысяч новых граждан. Надо будет подробно расспросить Ван Ли, какие методы применяла полиция в Китае: чтобы прошерстить столько народу, нужно вкалывать двадцать четыре часа в сутки. Впрочем, в России-матушке полицейским тоже легко не работалось - зарежет кого-нибудь грабитель в Иркутске, а потом ищи его - то ли он в Варшаве со шмарой в обнимку, то ли в Самарканд кутить укатил. Немудрено, что Шеф предпочитает не брать на работу в Учреждение жителей малонаселенных стран, особенно европейских. Посади в их контору гражданина Люксембурга, так он через неделю запсихует и в окно выбросится.
        Приподнявшись на локте, Алексей вновь поднял на уровень глаз изрядно порванный кусок плотной оберточной бумаги. Буквы расплывались, подрагивая, - кофе уже не действует, надо пойти умыться, что ли. Прищурившись, в сотый раз он уставился на почерк с завитушками - все диктаторы обожают пошлые завитушки.

«Ты ошибаешься. Ищи ТРИНАДЦАТОГО. Говори с ним о Книге. То, что ты хочешь найти ЗДЕСЬ, находится ТАМ».

…ТРИНАДЦАТЫЙ. Раньше он много раз задумывался, почему никогда не видит в городе этого человека, имя которого ему было знакомо чуть ли не с рождения. Только год назад Алексею удалось узнать правду относительно места его постоянного пребывания. Эта новость существенно удивила Калашникова: ведь после смерти ТРИНАДЦАТОГО ни одна живая душа не сомневалась, что он отправился прямиком в Ад. Где ж такой сволочи еще быть, как не тут?
        Но оказалось, этот тип сыграл чересчур большую роль в формировании человеческой истории, чтобы мирно существовать вместе с остальными грешниками. Калашникову рассказывали, что Главный Суд, прозаседав целых пять лет и подробно изучив многочисленные предложения Учреждения - видимо, в то время там тоже существовали проблемы с креативом - так и не выбрал для ТРИНАДЦАТОГО подходящего наказания. Решили так - заключить под домашний арест до Страшного Суда, когда так или иначе придется раздавать всем сестрам по серьгам.
        Но самое смешное, что будущее этого финального события по-прежнему находится в тумане: последний раз Страшный Суд ожидали в двухтысячном году, до этого - в тысячном. Сейчас вообще никто не берется предсказать точную дату. И у Небесной Канцелярии, и у города гигантское количество дел, все попросту тонут в бумагах, доводах и согласованиях. После серии споров между Голосом и Шефом ориентировочной датой конца света постановили считать трехтысячный год. Вполне возможно, его опять перенесут.
        ТРИНАДЦАТЫЙ, чью судьбу не смог определить Главный Суд, был помещен в особое заключение - ему выделили отдельную территорию между Раем и Адом, которую охраняли как слуги Шефа, так и ангелы. Многие с таким решением были не согласны. Кто-то полагал, что это слишком суровое наказание: люди, убившие миллионы, спокойно обслуживали городские столовые или работали в качестве сантехников. А он, погубивший лишь ОДНОГО человека, на протяжении тысяч лет считался главным преступником на Земле! Другие считали - за то, что совершил ТРИНАДЦАТЫЙ, нет прощения, равно как и не существует такого жестокого наказания, которому его следовало подвергнуть.
        Алексей опустил затекшую руку с посланием, ощущая неприятные покалывания в пальцах. Тревога сменилась раздражением. С какой стати он так разволновался? Ведь Сталин не является новой инкарнацией прорицательницы Ванги - откуда ему известно про ТРИНАДЦАТОГО? Сначала дед отказывается отвечать на вопросы, а потом под покровом ночи бежит из камеры - и вдруг оставляет адресованную ему записку? Подозрительно. Однако, как любили повторять наводнившие в 1937-м город советские бюрократы, «сигнал поступил, и его следует проверить». Да и приятель из отдела графологических экспертиз, изучив по его просьбе кусок оберточной бумаги, подтвердил - это действительно почерк Сталина.

…Имя Иуды Искариота, несостоявшегося апостола, который навсегда сделал число ТРИНАДЦАТЬ таким, что, к примеру, в испанских гостиницах не существует комнат с этим номером, а есть «12А» или сразу «14», стало нарицательным символом предателя. Он пребывал в одиночной камере - если таковой можно было назвать фешенебельный гостиничный номер. Общение с ним посторонних людей было максимально ограничено, на личную встречу требовалось получить обязательное согласие двух сторон - Ада и Небесной Канцелярии. Только имея на руках пергамент с двумя печатями, можно было смело стучать ногами в дверь здания, где содержался Иуда.
        Калашников предчувствовал, что Шефу его идея не понравится - хотя бы потому, что за согласием придется позвонить в Небесную Канцелярию. Но выбора у него все равно не было.
        И это еще не все. В ожидании письменного разрешения на встречу с ТРИНАДЦАТЫМ - если, конечно, Шеф не пошлет с этой идеей сразу - Калашников планировал снова посетить вампирский квартал, дабы попытаться найти хоть какие-то следы Гензеля. Вряд ли убийца поддерживал контакт с носферату исключительно с целью того, чтобы иметь возможность по блату покупать свежие розы. Возможно, вампир являлся связующим звеном между заказчиком и киллером, доставляя последнему вещество и сообщая имена следующих жертв.
        Смяв бумагу, он переключился на мысли о Сталине. Когда навещал вождя народов в камере, он, к сожалению, забыл один интересный факт из его биографии… Все знают, что рябой дед отправил полстраны убирать снег в Сибирь, но мало кому известно, что в юные годы он протирал скамью в семинарии, мечтая стать священником. Хорошо бы выяснить, есть ли в городе те, кто посещал эту самую семинарию вместе со Сталиным. Вот с ними он и потолкует: не вел ли Иосиф Виссарионович в семинарских коридорах загадочные разговоры об Иуде или веществе. Пока же сотрудники Учреждения, согласно приказу Шефа, выборочно допрашивали бывших священников на предмет того, мог ли кто-то из них на досуге приготовить особую святую воду, а также проверяли профессиональных киллеров на новейшем детекторе лжи.
        Калашникову даже стало стыдно, что он не догадался о столь простейшем решении, хотя разгадка буквально валялась под ногами, совсем из ума выжил. Ну что же еще может сжигать грешников в Аду, как будто на них обрушивается лавой вулкан Везувий? Конечно же, вещество - это натуральная святая вода! И Сталин, судя по его реакции, сообразил об этом в первую же секунду. Да уж - хоть в этом вопросе семинария явно пошла ему на пользу. Врет дед или нет, но надо обязательно выйти на контакт с Иудой, если он придумает, как подать эту идею Шефу, чтобы у того не случился приступ бешенства. Как только он закончит дела в архиве и вампирском квартале, так сразу заглянет к руководству и…

…Дверь содрогнулась, наполнив комнату грохотом. По настойчивости ударов, которые сотрясали панель, без труда можно было догадаться, что ранний гость чрезвычайно нетерпелив. Вскочив с кровати, Калашников с криками «иду, иду» заметался по комнате, второпях надевая штаны. Скомканный лист бумаги он засунул было в ящик стола, но сейчас же снова выгреб обратно, опасаясь оставлять столь ценную вещь без присмотра. Сея вокруг хаос и разрушения, Алексей добрался до двери, которая, казалось, сейчас должна слететь с петель, и натужно проскрипел массивной задвижкой проржавевшего замка.
        В дверной проем немедленно заглянул Малинин, искривив рот в похабной ухмылке.
        - А иде ж девка? Я думал, вашбродь, что ежели вы так долго не открываете, так вас кто-то вовсю в постельке греет, гы-гы-гы… Или вы ее каким макаром уже в шкаф запихнули?
        Уставший за ночь Калашников не смог скрыть крайнего раздражения.
        - Какого хрена ты ломишься в такую рань? Ты пьян, что ли, скотина? Дыхни!
        Оценив ситуацию, Малинин мгновенно встал по стойке смирно, поедая глазами осерчавшее с недосыпа начальство. Лыбиться, впрочем, он при этом ничуть не перестал.
        - Никак нет, вашбродь! Меня за вами отправили, срочное дело.
        Калашников замер, ожидая неприятного сюрприза.
        - Что-то случилось? - задал он идиотский вопрос.
        Дрогнув, ухмылка сползла прочь с упитанного малининского лица.
        - Мягко говоря, да. Менделеев убит.

…Воскресшие комары тщетно бились в стекло с обратной стороны, наблюдая, как носитель аппетитной крови надевает пиджак и устремляется к выходу. Завтрак сорвался.
        Глава тридцать третья
        Новый способ
        (5 часов 19 минут)
        Поначалу убийца собирался заехать в тайник за последней порцией эликсира - взамен только что израсходованной, но понял, что не успеет. Иногда фрау Браунштайнер просыпалась достаточно рано и могла застать его открывающим дверь. Когда он добрался до дома, и так уже светлело. Часть уличных фонарей зажгли, но, к счастью, его улица еще пребывала в полумраке. Сердце киллера переполняла гордость. Что не говори, а котелок у него варит. Операция прошла просто виртуозно - сам Джеймс Бонд позавидовал бы.
        Ему сразу пришла в голову эта потрясающая идея. Дом профессора считался одним из лучших, в таких селили особых ЛЮБИМЧИКОВ Шефа. Эти здания строили настоящие французские строители, а не какие-нибудь таджикские гастарбайтеры, в авральном режиме возводившие пятисотэтажные халупы из подручных материалов. В привилегированном профессорском доме имелся домофон, а также привередливая консьержка из Лондона: о том, чтобы заявиться к нему в гости со стороны пожарной лестницы, как в случае с Гитлером, нечего было и мечтать. Ему здорово повезло, что старик не терпел всех этих современных достижений, а посему вытребовал квартиру на нижнем этаже. Достанься ему среда обитания хотя бы на двухсотом - и об идее прикончить его в домашних условиях пришлось бы забыть навсегда.
        Киллер отчетливо вспомнил недавний звонок. Глухой голос нервно прохрипел: «Они почти вычислили формулу эликсира. Еще чуть-чуть, и псы поймут, откуда он взялся. Нам нужно задержать их - хотя бы дня на два. Срочно ликвидируйте Менделеева… В вашем тайнике - СПЕЦИАЛЬНЫЕ капсулы для такого случая… Его адрес…».
        Ему не было интересно, что это за СПЕЦИАЛЬНЫЕ капсулы и в чем их особенность. Наплевать. Выглядят, они, кстати, так же, как и предыдущие, только зачем-то помечены синей полосой вместо красной. Хотят, чтобы он убрал Менделеева? Пожалуйста. Отношения с заказчиком предельно просты: он платит, киллер выполняет работу - ничего лишнего. Однако прикинув, в каком районе живет старик, он понял, что тут потребуется изобрести что-то оригинальное. Если бы профессор не открыл окно в эту ночь, он пришел бы завтра. «Срочно»? Да что такое один лишний день?
        Австрийская духовая винтовка, купленная им давно, чтобы стрелять по пустым пивным бутылкам и лет двадцать валявшаяся в шкафу, пригодилась совершенно неожиданно. Права была его бабушка, никогда не выбрасывавшая старые вещи. Соорудить новое смертоносное оружие оказалось нелегко. Лишь на то, чтобы запаять заполненную эликсиром крохотную пулю в оболочке из тончайшего целлофана, ушло не меньше трех часов. Если бы он промахнулся, на следующую ночь пришлось бы начинать все сначала - времени изготовить сразу две пули у него уже не осталось. Конструкция предельно проста - при ударе сжатым воздухом пулька обязана разорваться, с силой вытолкнув из ствола струю смертоносной жидкости, которая должна пролететь примерно десять метров.
        Как оказалось, больше и не надо. Прямо напротив окна Менделеева очень кстати расположено гигантское высохшее дерево, на которое он забрался без особого труда, ступая по большим веткам, как по ступенькам. И пусть оно, как и все деревья в Аду, не имело листвы, ему удалось удачно притаиться за толстыми сучьями, выжидая нужного момента. Пожалуй, никогда он не был в такой опасности: его задаче могли помешать не только патрули охраны элитного квартала, но и обычные прохожие, прогуливавшие ближе к утру своих умерших собачек. К счастью, на «точке» никто не появился, и он успел привести свой замысел в исполнение. Убийца снова мысленно поблагодарил бабушку - неизвестно, как бы ему пришлось выкручиваться, не окажись в наличии старого пневматического ружья.

…Связной до сих пор не позвонил, хотя телефон, даже с риском для дела, был включен все это время. Ладно, он сам пообщается с ним чуть позже - скажем, ближе к полудню. Нет, ну как же здорово он все-таки придумал! Несмотря на то, что киллер поставил себе задачу не ходить по кругу, ужасно хотелось повторить сегодняшний эксперимент, пусть даже только один раз. Да, пулю для духовушки мастерить долго и сложно, однако это избавляет от необходимости сталкиваться с жертвой лицом к лицу, а также от опасности в пылу борьбы самому заработать каплю эликсира в глаз.
        Возможно, скоро псы поймут, из чего был убит Менделеев, и начнут искать пневматическую винтовку этой марки. Но город огромен - пускай себе ищут очередную иголку в стоге сена. Исключительно жаль, что все, кого ему требуется прикончить, сосредоточились вокруг Центрального квартала. И почему заказчик не выбрал кого-нибудь, кто живет подальше? Ведь если б он нанес пару ударов на окраинах, псы бы совсем сбились с ног, замучившись бегать туда-сюда по огромному городу.
        Ничего. Через неделю, когда он выполнит весь заказ полностью, у него появится время сконцентрироваться на собственных увлечениях. Тогда он и начнет жечь тех, кого давно собирался.

…Он уже подъезжал к своему подъезду - шины древнего велосипеда с визгом крутились по мокрому асфальту. Рекламный экран, установленный на стене одного из домов, вспыхнул неоновой рекламой газеты «Смерть». «Мы таблоид номер один, следите за нами! - мигнули метровые буквы. - Только у нас - последний эксклюзив о новых ударах Ангела Смерти и сенсационные версии гибели Мэрилин Монро!».
        Скажите на милость. А вот Гитлера и Брюса Ли, получается, спустя три дня уже никто не вспоминает. Немудрено, что все маньяки обожают убивать именно женщин: нужный общественный резонанс будет обеспечен. Впрочем, не стоит огорчаться - осталось еще четыре кандидатуры, наверняка хотя бы одна из них снова окажется женского пола.
        Плакат вспыхнул красным и желтым, являя обложку свежего выпуска «Смерти», и киллер невольно притормозил - рядом с огромным снимком Монро красовалась старая черно-белая фотография офицера в царской полицейской форме. Аршинный заголовок гласил: «В убийцу Мэрилин прицелились из Калашникова». Неплохой повод искренне порадоваться - они с этим псом на разных позициях. Он знает его в лицо, а тупой пес понятия не имеет, кто такой Ангел Смерти.
        Убийца окончательно остановил велосипед, задумчиво почесав в затылке. В принципе, зачем он ждет у моря погоды? А не прикончить ли ему разом двух зайцев - только что он удачно разобрался с Менделеевым, так не решить ли ему заодно назревшую проблему с Калашниковым? Ведь в тайнике как раз лежит еще одна СПЕЦИАЛЬНАЯ капсула - она и послужит для того, чтобы размазать в горячий пепел ненавистную морду
«начальничка».
        Реклама потухла. Похоже, он слишком размечтался. Имеет ли он право на подобную самодеятельность? Все-таки никаких инструкций насчет Калашникова не поступало - его заказчик серьезный человек, и как знать, понравится ли ему самовольное отступление от списка кандидатур? Наверняка не понравится. Хорошо, он в любом случае сохранит эту СПЕЦИАЛЬНУЮ капсулу, не станет доставать ее из тайника. Все равно новые цели еще не названы. А вот после он и решит, что делать с этим не в меру любопытным псом…
        Тронув педаль велосипеда, он мечтательно улыбнулся, вызывая в памяти очертания лица Калашникова.
        Глава тридцать четвертая
        Дневной бар
        (12 часов 00 минут)
        Вопреки утренним планам, Алексей с Малининым приехали в вампирский квартал лишь к полудню. Время, как Калашников сообразил уже по прибытии, они выбрали весьма неудачное. Улицы были пустынны, ветер гнал по тротуарам обрывки газет. Днем все вампиры спят без задних ног - работают только дневные бары, где уставшие от тяжелой рабочей ночи богатые вурдалаки глушат стресс коктейлями из сушеной крови.
        - Жалко, но как бы нам не пришлось кое-кого разбудить, - заметил Малинин, прикурив сигарету, и тут же закашлялся от раздирающего горло забористого черного табака.
        - Надо же, какой ты добрый сделался, - злобно ответил ему Калашников, протирая кулаками упорно склеивающиеся ресницы. - Меня-то сегодня утром будить не пожалел!
        - Так вы ж, вашбродь, все равно не спали! - удивился Малинин. - Почему б и не встать?
        На квартире Менделеева они пробыли приличное время, но скорее для порядка, нежели для пользы. Ничего нового: на столе - опрокинутые колбочки и разбитые мензурки, на блестящем от мастики полу - пепел и обгоревшие частички ногтей, видимые только под увеличительными стеклами экспертов. Всего час ушел на то, чтобы установить, что великого химика, скорее всего, прикончили в тот момент, когда он подошел к раскрытому окну. В его жилище не было обнаружено никаких следов взлома, отпечатков пальцев и всего остального, что могло бы свидетельствовать о тайном проникновении в квартиру постороннего человека.
        Каким образом киллеру удалось организовать убийство - здесь мнения существенно расходились. Краузе высказался в пользу водяного пистолета. Не выдержав, Калашников при всех поднял немца на смех. Надо же такое сказать - водяной пистолет! Кто-нибудь в жизни своей видел водяные пистолеты, которые не протекают? А пролейся из его пластмассового ствола хоть капля, убийца немедленно отправился бы вслед за своими жертвами.
        Однако самое поганое в ночном убийстве - то, что Шеф явно начал подозревать кого-то из них. И уж совсем хреново - он не так уж и неправ. Дело тут не в очередном убийстве маньяком городской знаменитости. Безусловно, никто не оспаривает того факта, что химик Менделеев - всемирно известный человек. Но все же не до такой степени! Каким-нибудь зулусам его имя - темный лес, в отличие от той же Мэрилин Монро, видеокассеты с грудастыми блондинками даже в Африке смотрят. В результате Шефу мощно стукнуло в голову, что киллер ликвидировал Дмитрия Ивановича после того, как его предупредил «крот» из Управления - мол, ученый был как никогда близок к тому, чтобы окончательно разгадать состав вещества. Предположение о
«кроте» Алексея ничуть не шокировало - это Ад, а сюда, как общеизвестно, попадают люди с весьма специфическими моральными принципами. А вот то, что теперь Шеф начнет посвящать их в свои мысли весьма скупо, ему не понравилось. Хотя в чем-то он прав. Ведь «кротом», будем откровенны, может оказаться кто угодно. Например, Малинин. А почему бы и нет?

…Настороженно взглянув в сторону Малинина, Калашников мгновенно отказался от взбудоражившей его мысли. Высунув язык, унтер-офицер с детским любопытством уставился на медленно выползающий из-за поворота сверкающий желтый лимузин с вращающейся на крыше фигурой мужика из чистого золота, в пиджаке и с воздетой вверх рукой. В таких стильных тачках, обычно сделанных на заказ, по городу возили новоприбывших VIP-персон. На персональном номерном знаке автомобиля зеленели буквы - «Сапармурат Ниязов». Пассажир автомобиля, черноволосый человек с опухшим лицом, в рубашке с короткими рукавами и наспех повязанным галстуком, удивленными глазами смотрел в окно на улицы вампирского квартала, будто не веря тому, что с ним случилось. Периодически он доставал из-за уха засохшие цветочные лепестки.
        - Вашбродь, это кто еще такой? - поинтересовался Малинин, провожая взглядом лимузин.
        - Судя по фамилии, какой-то татарин, - безразлично ответил Калашников. - У тебя все? У нас и так дел по горло, чтобы еще стоять и по сторонам пялиться.
        - А почему от него мусора-то столько? - не унимался Малинин, растирая сапогом упавший лепесток. Роза размазалась по асфальту легко, словно сливочное масло.
        - Цветов потому что на похоронах было много. Слушай, не зли меня, а? - завелся Калашников. - Тебе делать больше нечего? Спроси еще, почему трава зеленая!
        - О, и верно! - широко раскрыл глаза Малинин. - А действительно, почему?
        Алексей мечтательно решил, что прямо сейчас, на улице, со всей силы даст ему в ухо. Свидетелей вокруг нет, престиж Учреждения не упадет. Это желание настолько явно отразилось на его лице, что, прочувствовав опасность момента, Малинин благоразумно замолчал.
        Подождав с минуту, Калашников нехотя разжал кулак.
        - Наконец-то. Продолжай держать рот закрытым. Итак, мне удалось узнать, что в основном сотрудники Дракулы коротали время в популярном здешнем баре -
«Одиночество крови». Но сейчас, братец, мы с тобой отправимся вовсе не туда…
        Малинину ужасно хотелось спросить - куда, но с закрытым ртом это было затруднительно. При его полном молчании Калашников с громким хрустом развернул заранее припасенную подробную туристическую карту района.
        - …Вот здесь, в соседнем пешеходном переулке, - ткнул он пальцем в обведенный красными чернилами кружок, - находится уютный дневной барчик «Грустные клыки». Там тоже хватает завсегдатаев - но таких, у кого в кармане не деньги, а слезы. Так вот, Гензель стабильно посещал его три раза в неделю. Машину мы пока оставим здесь.
        Карта не соврала - они оказались перед дверями «Грустных клыков» ровно через две минуты. Впрочем, вход был заперт, а поверх замка красовалась табличка: «Мест нет».
        - Забыл, где находишься? Обычная городская фишка, - успокоил собравшегося выламывать дверь унтера Калашников. - Подумаешь, нет! Для нас сейчас будут.
        Он постучал. Раздался непонятный скрежет, потом звук отодвигаемой задвижки, и в верхней части двери открылась импровизированная форточка. Оттуда выглянуло унылое лицо с желтыми глазами и серой кожей - ну просто живая картинка к названию бара.
        - Вы читать не умеете, блин? - отчетливо и злобно произнесло лицо. - Заколебали уже. Вечер авторской песни у нас, билеты еще неделю назад все продали. Высоцкий, Галич, Тальков сегодня выступают - нам эту дверь три раза за последний час пытались ломать, пришлось дубовым столом подпереть. Валите отсюда, пока я полицию не вызвал.
        - Мужик, мы и есть полиция, - перед желтыми глазами оказалась черная пластиковая карточка, - и находимся в очень плохом настроении от того, как тут встречают гостей.
        Через пять минут они сидели на кожаном диване в углу бара, а перед ними полукругом навытяжку стояли официанты. Запыхавшийся метрдотель поставил на стол два высоких бокала с красной жидкостью, изогнувшись в подобострастном поклоне:
        - Прошу вас, уважаемые господа… От заведения, наш фирменный напиток.
        Калашникова передернуло.
        - Мы не пьем сушеную кровь. Убери свою гадость к чертовой матери.
        Брови метрдотеля поползли вверх.
        - Вы не вампиры?! Пожалуйста, извините. Просто другие существа сюда э-э-э… не ходят. То-то я и смотрю, почему ваше лицо такого здорового розового цвета…
        - Если мы и будем сейчас пить кровь, то только вашу, - холодно улыбнулся Алексей. - Присядьте. Нам нужно серьезно поговорить относительно одного вашего клиента.
        Метрдотель угодливо кивнул, присаживаясь на краешек соседнего стула. Он заметно нервничал - его клыки, торчащие из полуоткрытого рта, мелко дрожали.
        - Итак, - сказал Калашников, доставая из кармана пиджака вчетверо свернутую копию фоторобота носферату. - Разумеется, вам хорошо знакомо это симпатичное лицо?
        - Конечно, - с готовностью признал метрдотель. - Это кладовщик Гензель, работает у Дракулы, наш завсегдатай. Но с тех пор как вы обклеили этими изображениями весь квартал, он к нам не приходил. Мы сразу известили бы вас о его появлении.
        Малинин вертел в руках бокал, вглядываясь в отливающую темно-алым жидкость. Было видно, что ему интересно попробовать, но он никак на это не решится.
        - Дело не в этом, - отмахнулся Калашников. - Понятно, что после того как мы поставили на уши полгорода, парень спрятался в какой-то дыре. Нас интересует совсем другое. Гензель всегда приходил в бар только один - или с КЕМ-НИБУДЬ еще? Назначал ли он здесь встречи, устраивал романтические свидания или что-нибудь в этом роде?
        Метрдотель отрицательно покачал головой - его клыки продолжали дрожать.
        - Свидания? Даже по вампирским меркам Гензель красотой не блистал. Нет, он всегда приходил один. Кровь брал самую дешевую, на другую, вероятно, не было денег - да и откуда они у обычного кладовщика? Он даже за столиком никогда не сидел, постоянно торчал на вертящемся стуле у бара - тем, кто покупает там выпивку, мы даем двадцать процентов скидки. Если он с кем-то и беседовал, то только вон с тем нашим барменом.
        - Эй, Вилли! - неожиданно взвизгнул метрдотель, перекрывая фальцетом гитарную музыку. - Бросай свои стаканы, срочно беги сюда! С тобой хотят поговорить.
        Бармен настолько резво поспешил к столику, что чуть не сшиб по дороге официанта. Глядя с другого конца зала, как начальник ЧЕРЕСЧУР любезно разговаривает с двумя странными незнакомцами, он уже сообразил, что посетители - люди отнюдь непростые.
        - Вилли, расскажи этим господам все, что знаешь о Гензеле, - строгим тоном приказал метрдотель. - А я попрошу у вас разрешения откланяться. Дела, знаете ли. Высоцкий может обидеться, что я не уделяю ему достаточно внимания. Звезды - они и в Аду звезды.
        Калашников феерично взмахнул рукой, и метрдотель в ту же секунду исчез.
        - Говорят, вы общались с Гензелем долгое время, - в немигающих глазах вампира вспыхнул слабый огонек. - Нас очень интересует его поведение за последний месяц.
        Бармен ощутил, что на его лбу бусинами выступают белые капли ледяного гноя. Дела оказались еще хуже, чем он думал. Эти двое - из Учреждения. Заменить твое жестокое наказание на еще более худшее, если что-то пойдет не так, подобным типам - раз плюнуть.
        На ресторанную эстраду, щеря клыки в улыбке, выскользнул франтоватый конферансье.
        - А сейчас, уважаемые посетители, перед вами выступит тот, кого вы так долго ждали. Пр-р-рошу любить и жаловать - заслуженный артист города, председатель районного Общества трезвости и глава местного кружка борьбы с курением, наш почетный гость - Вл-л-ладимир-р-р… (последовала двухсекундная пауза) В-в-высоцкий!
        На разукрашенный шариками помост вспрыгнул человек лет сорока, держа в руках гитару - волевое лицо казалось вырубленным из камня. Он что-то крикнул хриплым голосом, но слов его никто не услышал - их заглушили бешеные аплодисменты.
        Бармен Вилли попытался улыбнуться, всем своим видом демонстрируя дружелюбие.
        - Может быть, принести что-нибудь выпить? Вы не волнуйтесь, я в момент обернусь.
        - Если бы мы хотели выпить, то явно пошли бы в бар не в вампирском квартале, - Калашников начинал терять терпение. - Так тебе есть что поведать о Гензеле или желаешь проехаться до Учреждения и пообщаться там?
        Сон мне снится, вот те раз: гроб среди квартиры,
        На мои похорона съехались вампиры…
        Зазвучало хрипло со сцены.
        Напрягая голос, Калашников продолжал:
        - В вашем баре свободно подают сушеную кровь. Ты в курсе, что это запрещено? У нас в гостях тебе понравится.
        Вампир в этом сомневался, о чем можно было догададаться по его задрожавшему подбородку.
        - Прошу прощения, я только из чувства гостеприимства… Да, мне есть что вам рассказать. Я сам не пришел в Учреждение только потому, что не предполагал, как это важно…
        - Или потому, что вампиры называют нас тупорылыми вертухаями, а строгая корпоративная этика не позволяет им закладывать друг друга, - парировал Алексей.
        Лицо бармена приняло такой оттенок, что было видно - еще секунда, и он упадет в обморок. Малинин пододвинул ему кровяной коктейль, и вампир осушил его залпом.
        - Не… я не… ваше… я не… - хотя речь и вернулась к нему, она все еще была довольно нечленораздельной. Пришлось пустить в ход последний оставшийся коктейль. Проглотив и его, бармен затараторил безумолку, как будто у него внутри нажали кнопку.
        - Да-да-да-да. В общем, дело такое, ага. Где-то пару недель назад Гензель, как всегда, зашел сюда после работы. Обычно он вел себя одинаково - надирался в одиночку до поросячьего визга и уползал домой. Однако на этот раз появился неестественно бодрый, веселый - никогда я его таким не видел. Сел не за стойку, а за VIP-столик, хлопнул три самых дорогих коктейля подряд. Я смотрю на него и фигею - откуда у этого парня деньги? Зарплату, что ли, граф Дракула всем в одночасье повысил? Он с этих коктейлей сразу окосел, сидит, покачивается, улыбка - ну прям до ушей. Заметил меня, рукой машет - иди сюда, мол. Ну, я клиентов бросить не могу, показываю жестом - сам иди. Гензель подходит, залезает на стул и еще один коктейль заказывает себе, а другой - мне. Я его спрашиваю - с какого бодуна ты такой радостный? А он, значит, мне и отвечает…
        Вампир плавно, почти вплотную переместился к самому уху Калашникова, и его слова затерялись в шуме очередных аплодисментов поющему Высоцкому.
        Глава тридцать пятая
        Предпоследний курьер
        (23 часа 49 минут)
        Как обычно в таких случаях, встреча с новым курьером проходила при полном молчании. Минут через десять, придирчиво всмотревшись в бесстрастное лицо в темных очках, которое не выражало никаких эмоций, человек в черном одобрительно положил курьеру руку на плечо, тихо спросив у мальчика:
        - Ты уверен, что и в этот раз у нас все прошло нормально?
        - Уверен, - ответил тот без запинки. - Разве хоть раз были проблемы?
        - Не следует так говорить, - строго поправил бородач. - Когда у тебя долгое время все получается отлично, то в итоге притупляется бдительность: ты можешь допустить промашку и даже не заметить этого. А эта промашка будет стоить нам всего плана.
        Мальчик почувствовал смятение. Разумеется, не стоит забывать, что человек в черном намного старше, опытнее и мудрее его. Но, кажется, и в этот раз он смог соблюсти ПРЕДОСТОРОЖНОСТЬ. Он понимал, что их план требует самой строгой конспирации.
        - Да, - поклонился он. - Я прошу прощения, вы совершенно правы. Но заверяю вас, все было сделано в соответствии с вашими инструкциями. Я не отступал от них ни на минуту.
        - Ты договорился о нем с теми же самыми людьми? - спросил человек в черном.
        Курьер, казалось бы, не обращал внимания, что обсуждают именно его личность. Флегматично отвернувшись, он отрешенно смотрел в сторону - лишь однажды у него ощутимо дернулся уголок белесого рта, приоткрыв остатки гнилых зубов.
        - Вы каждый раз спрашиваете меня об этом, - усмехнулся мальчик, но тут же спохватился. - Да, с теми же. Как всегда, они просили меня передать вам большое спасибо.
        Человек в черном расслабленно полуприкрыл веки.
        - Отлично, значит, с этим курьером можно начинать работать, - с предвкушением предстоящей работы произнес он, продолжая в упор рассматривать неестественно белое лицо в темных очках. - Тебе, наверное, смешно, но я привык все проверять и перепроверять по нескольку раз. Мой опыт свидетельствует, что так оно как-то спокойнее.
        Окно глухо загудело - душный ветер бросил в него тяжелую, размером с хорошую виноградину каплю дождя, потом еще одну. Струйка воды потекла по стеклу, изгибаясь подобно змее.
        - К счастью, нам осталось недолго, - успокоил бородача мальчик. - Полагаю, мы отправим максимум еще одного курьера, и все закончится. Не стоит так волноваться.
        Человек в черном вздохнул. В столь опасном деле, в котором они замешаны, не следует испытывать подобного радужного оптимизма. Молодежь, что с нее взять.
        - Знаешь, у меня к тебе просьба - когда я сегодня закончу, позвони этим людям опять и договорись относительно доставки свежего курьера. Может случиться так, что новая транспортировка эликсира и инструкций для ИСПОЛНИТЕЛЯ потребуется уже послезавтра, а у нас под рукой не будет нужного человека. Я понимаю, что курьер может и не найтись так быстро. Но, по крайней мере, пусть они имеют в виду нашу просьбу.
        - Я могу им позвонить прямо сейчас, - мальчик с готовностью полез в карман.
        - Нет-нет. Сделаешь это позже. Сейчас нужно помочь нам спуститься в подвал.
        Тонкий рот курьера снова дернулся, верхняя губа искривилась, но он не произнес ни звука. Купленный на рынке костюм сидел на нем, словно влитой, однако галстук неряшливо сбился набок. Он пошевелил рукой, словно что-то разыскивая вокруг себя, пальцы с глухим стуком ударились о стол. Человек в черном и мальчик оглянулись, на полуслове прервав беседу. Их тревога оказалась напрасной - лицо курьера, разгладившись, приобрело обычное безмятежное выражение.
        - Смотри-ка, этот парень нетерпелив, - улыбнулся человек в черном и посмотрел на часы. - Ладно, мне уже пора приступать к его экипировке. Времени меньше, чем обычно: ранним утром он должен передать свой ГРУЗ связному в условленном пункте. Но ничего, я справлюсь. На улице уже стемнело - мы можем пригласить курьера перейти в подвал.
        - Мне помочь вам? - услужливо осведомился мальчик.
        - Это было бы неплохо. Но после сразу же возвращайся обратно - тебе надо следить за безопасностью дома и вежливо отвечать на телефонные звонки. Как только я закончу с курьером, ты можешь считать себя свободным и отправляться спать.

…Сидя в оборудованном для него подвальном закутке, Гензель увидел, как все трое медленно, цепляясь за каждую ступеньку, спустились по расшатанной лестнице. Лицо курьера не вызвало у него особых эмоций - эти типы все как один похожи друг на друга. Как однажды справедливо заметил связной, «их выращивают в лабораторном инкубаторе». Точнее не скажешь. Куда деваются курьеры после того, как доставляют ценный ГРУЗ, Гензель не знал - их дальнейшая судьба его не особенно волновала. Возможно, они просто больше ни на что не годятся.
        С лязгом закрывая подвальную дверь за мальчиком, человек в черном обернулся и вновь осмотрел развязно развалившегося на стуле курьера: тот не пошевелился. Дождавшись, пока затихнет скрип шагов вверх по ступенькам, он поманил пальцем в темноту. Щурясь от света лампочки, Гензель бесшумно выступил из тени.
        - Я обещал тебе показать, как курьеру удается носить эликсир, - сказал хозяин подвала. - Думаю, этот час пришел. У нас мало времени, а одному мне быстро не справиться. Тебе придется помочь, если ты не особенно возражаешь. Возьми капсулы, только осторожно.
        Вампир задохнулся от счастья и хрипло закашлялся.
        - Кх… кх… тьфу… извините… Я не верю своим ушам, господин. Какая честь для меня.
        Человек в черном, присвистнув, недовольно перекосил лицо.
        - Давай обойдемся без лести. Меньше слов - больше дела.
        Он снял с курьера темные очки и тщательно вгляделся в его мутные глаза. Тот выдержал взгляд, однако через некоторое время его веки чуть-чуть дрогнули. Гензель готов был поклясться, что курьер издевательски подмигнул хозяину подвала.
        - Все в порядке, - произнес человек в черном. - Мы можем начинать.
        ЧАСТЬ ВТОРАЯ
        ДВЕ ПЕЧАТИ
        Если на Земле хреновая жизнь, то почему в загробном мире она должна быть лучше?
        Капитан Дэйви Джонс, «Пираты Карибского моря: Сундук мертвеца»
        Глава первая
        Связной
        (23 часа 52 минуты)
        Пожилой офицер в зеленом мундире вертел между пальцами авторучку, постукивая ею по рабочему столу. Лак, покрывавший обшарпанную столешницу, начал трескаться.
        Он еще раз привычным жестом поправил очки в тонкой оправе - на переносице осталась бледная вмятина. Подошло время, но курьер так и не появился. Он дважды звонил своему человечку в «транзит», но тот сам находился в растерянности. Прежде столь значительных перерывов в транспортировке эликсира еще не было. Грешным делом, он начал предполагать про себя, что заказчик передумал. Но если так, то что делать с ИСПОЛНИТЕЛЕМ?
        Все, что киллеру о нем известно, - это телефонный номер. Поменять? Нет, вряд ли это поможет. При желании ИСПОЛНИТЕЛЬ легко найдет на любом рынке ДВД с полной базой городских мобильных номеров и выяснит, кому принадлежит этот номер сотового. Если он уже этого не сделал. Впрочем, офицера не сильно волновала вероятность, что киллер узнает его имя. Если убийцу и поймают, то этот человек проглотит капсулу, оставив преследователям тлеющие частички пепла. Сеть, связывающая его, ИСПОЛНИТЕЛЯ, Гензеля и заказчика, не должна рассыпаться - это понимал каждый из них, посвященный в тайну.

…Хлопнула дверь - офицер вздрогнул, ручка, треснув, сломалась. В кабинет ворвался вихрастый белокурый красавчик с чашкой, до краев наполненной кукурузным кофе. Не сбавляя оборотов, он запнулся о пыльный ковер, часть черной жидкости выплеснулась на пол. Густой аромат заполнил комнату - даже с десяти метров любой определил бы, что это подкрашенный спирт. Офицер широко развел руки в стороны:
        - Ба-а-а, Серега! Сто лет тебя не видел - как дела, пропащая душа?
        Красавчик пошлепал прокуренными губами, метко сплюнув в угол сгусток жвачки.
        - Шутишь, что ли? Как в этом проклятом месте могут идти дела? Вчера опять поместили в психушку двух парней из китайского отдела - нервный срыв. У кого получится контролировать черный рынок, если каждый день эти сволочи лезут в город десятками тысяч? Подобными темпами у нас половина всех жителей будут китайцы! Я тебе так скажу - Шефу надо что-то делать с их рождаемостью на Земле. Если в этом гребаном Китае произойдет гражданская война или случится какая-нибудь эпидемия, нам придется пахать в три смены. А мы еще от позапрошлогоднего цунами не отошли.

«Еще бы, - злорадно подумал офицер. - Волнуешься, сволочь? Это тебе не стишки пописывать, романтик хренов. Здесь люди ночами вкалывают, а не бумагу марают. Хорошо бы и тебя в психушку с нервным срывом отправить. Тебе не привыкать».
        К счастью для пожилого офицера, поэт Сергей Есенин не умел читать чужих мыслей. Впрочем, поэтом его называли скорее по привычке - складывать стихи он давно разучился. Есенину удалось получить сравнительно легкое наказание: попавшие через двенадцать лет после его смерти в город сотрудники ГПУ подтвердили, что он был убит, а не повесился в припадке похмельной депрессии, вскрыв перед этим вены. Это был существенный плюс, ибо самоубийцам из века в век Учреждение придумывало изощренно жестокую кару - последние три года, например, они задом наперед пели
«Лучшие хиты» Верки Пердючки. На протяжении получаса исполнив «Меавипс олесев ым, пог-пог-пог», люди были бы рады тому, чтоб их рвали на части раскаленным железом.
        В городе Есенин чувствовал себя не так уж плохо. Узнают на улицах, девушки подходят за автографами, лысые мужики в ресторанах, заливая слезами и без того разбавленное пиво, надрывно поют «Будто кто-то мне в кабацкой драке саданул под сердце финский нож», от журналистов - отбоя нет. Главный Суд не стал включать графу «забвение» в его приговор, а то бы ремонтировал сейчас текущие унитазы на индийских окраинах, как неосмотрительно отравивший Моцарта завистливый композитор Сальери.

«Жаль, что заказчик тобой не интересуется, - кивая в нужные моменты головой, думал офицер, сочувственно улыбаясь Есенину. - Осточертел мне уже, скотина пьяная. И зачем таких держат? Целый день спирт хлещет и на служебных бумагах голубков рисует».
        Вслух он ласково сказал, прикрепляя ржавым степлером один бланк к другому:
        - Да ладно, братан, расслабься. Какие-нибудь пятьдесят тысяч лет, и ты сможешь подать прошение о смягчении наказания. Не исключено, что тебя переведут из чиновников нашей конторы в корреспонденты той же «Смерти». Поди плохо! Будешь сидеть, худо-бедно стишки ко дню рождения Шефа кропать. А что? Все ж не за китайцами бегать.
        - Не знаю, - кисло ответил Есенин, машинально сделав приличный глоток спирта. - Я вот думаю - может, и не подавать ничего? Привык тут за восемьдесят два года. Сидишь, бумажки перекладываешь, тепло, светло и мухи не кусают. Боюсь, сменю шило на мыло - и буду потом, как суслик, по пресс-конференциям без передыху носиться.
        Офицер был воспитан на стихах Есенина, считая его божеством. Он никогда не предполагал, что они могут встретиться лицом к лицу, а потому мещанское поведение именитого поэта его раздражало. Все-таки хлипкий народ эти творческие люди. Легко быть популярным, когда у тебя вокруг никаких конкурентов. А попробуй так, влезешь в автобус - Пушкин билетики продает, зайдешь в забегаловку - Цветаева подносы с пивом разносит, остановился сигарет купить - Лермонтов из киоска «Житан» протягивает. Таким представишься по имени, они, свиньи эдакие, еще и переспросят -
«Кто-кто?».
        Нет, город знаменитостей быстро опускает, он на себе это ощутил, хоть не поэт и не поп-звезда. Серега Есенин конкуренции не выдержал, стихи писать бросил - а вот
«беленькую» пить не перестал. Смена в конторе только-только началась, а от него несет перегаром так, что, стоя рядом, закусывать можно. Судя по тому, в каких количествах он лакает, в его квартиру спирт подают по водопроводу.
        - Ну, как знаешь, - с ухмылкой заметил офицер. - Дело хозяйское. Если тебе тут нравится, так я буду только рад: реально счастлив, что работаю с таким человеком, как ты.
        - И я тоже, - обрадовался Есенин. - Ладно, побегу. Заглянул к тебе на минутку поздороваться. Кстати, твоя смена-то кончилась. Чего домой не идешь?
        - Так сам видишь - дел выше крыши, - поморщился офицер. - Сегодня опять землетрясение в Иране, сейчас столько народу будет на контроле в намотанных бинтах - мама не скучай. В общем, я еще три-четыре часа задержусь, поработаю. Это наверняка лучше, чем потом, начиная с обеда, носиться по конторе со взмыленной задницей.
        - Как желаешь, дорогой. Ну, все, обнимаю тебя.
        - Удачи, старикан.
        Улыбка сползла с лица офицера, когда дверь захлопнулась за Есениным. Да, такие мерзавцы везде устроятся так, как им удобно. Видел он, как этот поэтишка выходит из офиса: у проходной толпа девок с цветами, мокнут под дождем. А что он сделал такого? Спас кого-нибудь, помог, позаботился? Нет. А вот к нему, хотя он столько помогал людям, ни одна собака с цветами не подойдет. Однако с другой стороны - кто сказал, что в Раю лучше? Не любоваться же на эти самодовольные морды праведников, важно расхаживающих в сопровождении гидов по кварталу с котлами. Может быть, Рая вообще никакого нет, а все тамошние туристы - изобретение Шефа, чтобы еще больше злить горожан? Ладно, что толку ломать голову. Проверить все равно нет и не будет возможности.
        Щелчком ногтя он стряхнул перхоть с зеленой ткани на левом плече. Спину ломило от влажной и душной погоды - ревматизм давал о себе знать. Ну почему здесь из времен года всегда только весна и осень, когда обостряются хронические болезни? Заказчик говорит правду: хуже, чем в Аду, быть не может. Ничего, как только прибудет курьер, станет повеселее. ИСПОЛНИТЕЛЬ прикончит еще парочку кандидатур, в городе опять начнется небывалый хаос.
        Он прячет ехидную улыбку в присутствии коллег, когда в курилке речь заходит об Ангеле Смерти - о, что бы они отдали за возможность узнать то, что уже давно известно ему! И хотя боль в спине не прекращается, напоминая уколы ножа, он твердо решил оставаться в офисе до конца ночи.
        Поднявшись со стула, офицер подошел к жужжащей кофеварке и налил себе чашку отвратительно пахнущего кукурузного эрзац-кофе. Ждать еще долго, а он не хочет, чтобы его в нужный момент сморил сон.
        Старинные часы с кукушкой на обшарпанной стене громко пробили полночь.
        Глава вторая
        Ключ
        (ранее, 17 часов 01 минута)
        Калашников и Малинин ушли из «Грустных клыков» лишь к вечеру, когда подвергнутый перекрестному допросу бармен окончательно стал напоминать выжатый лимон. Вволю поиграв в доброго и злого следователя, они выцедили из него все, что только было можно. Судя по всему, вампиру завтра придется брать больничный.
        На улице стали появляться люди - темнело, а это значит, что в вампирском квартале начинался рабочий день. До машины оба дошли молча. Плюхнувшись на сиденье, Калашников первым делом включил служебный диктофон, быстро перемотал запись на начало и сделал максимальную громкость.
        Аплодисменты поклонников Высоцкого, как он и предполагал, записались на заднем плане - нервный, прерывистый шепот вампира звучал вполне отчетливо, каждое слово было слышно и без наушников.

«А он, значит, мне и отвечает… Бабла у меня теперь будет столько, сколько я захочу… И не только бабла… ты, говорит, в курсе, с какими людьми я познакомился? Дракула - щенок по сравнению с ними… и понесло его прям… я, шипит, на уши тут все поставлю… заплачут еще кровавыми слезами, что столько лет на меня плевали, а поздно будет… терпеть не могу ваш ублюдочный город… и кошелек с золотом кидает на стол: тащи, мол, еще коктейли, самые лучшие. Ну, я-то вижу - человек пьяный, несет невесть что… ты как, интересуюсь, домой-то пойдешь в таком состоянии, все деньги ведь растеряешь… А он мне на ухо - тс-с-с, не волнуйся, я не такой дурак… с собой лишь малую часть ношу, чемоданчик - в тайничке. Я спрашиваю - кто ж тебе такое богатство отсыпал… и самое главное - за что? Кхе-кхе… а он даром что пьяный, но головой мотает: не могу тебе сказать. Но, говорит, я этот долбаный город так ненавижу, что мне и денег не надо, даром бы помогал - в общем, хрень какая-то. Никогда я его таким не видел, а тут - ну прямо другой человек родился. Смотрит на всех свысока, цедит сквозь зубы, толкнули слегка - драться полез… совсем
чокнулся. Выпил пятый коктейль - совсем беднягу развезло. Обнял, поцелуями слюнявит. Ты, плачет, Вилли, хороший мужик. И рад бы тебе помочь, но не получится у меня ни фига - прости меня, пожалуйста. Ну, думаю, окончательно уже мозги себе залил - с какого хрена мне-то помогать? Упал он лицом в соленый арахис и заснул. Наша служба VIP-клиентуры его потом на лимузине домой проспаться отвезла - он одних коктейлей на сто золотых выхлебал».
        Алексей нажал на кнопку «стоп» - монолог вампира захлебнулся на полуслове. Еще пару минут он просидел, не двигаясь и всматриваясь в черную мглу без звезд, заменявшую городу небо. Малинин почтительно молчал.
        - Нужно позвонить Краузе, - не отрываясь от мглы, объявил Калашников.
        Малинин поспешно выхватил из кармана мобильник и, путаясь в цифрах и матерных словах, набрал двадцатизначный номер. Раздались короткие гудки. После десяти попыток дозвониться унтер-офицер с размаху ударил телефон о руль. Тот издал жалобный писк и непонятное гудение. Связь, впрочем, это действие никоим образом не улучшило.
        - У тебя что - «Хеллафон?» - с усмешкой осведомился Калашников.
        Не в силах скрывать разочарование, Малинин нервно кивнул.
        - Ну и дурак же ты, братец. Нашел к чему подключаться - у них почти круглые сутки занято. Потом заедем в Учреждение, кинь мне по электронной почте служебную записку, тебе выделят номер спутникового провайдера. На, звони пока с моего.
        Однако калашниковская связь тоже не помогла - из трубки слышались все те же короткие гудки. Алексей сложил телефон вдвое - половинки стукнулись друг об друга.
        - И кто у него на линии повис? Ладно - может, человек с Шефом разговаривает.
        Еще три часа назад, получив шифрованные sms от Калашникова, Краузе и Ван Ли с опергруппами должны были срочно выехать на задания. Первый - на квартиру Гензеля, второй на его рабочее место - склад с дракуловскими розами. Приказ был следующий: вскрыть в помещениях все, включая пол и стены, дабы найти следы возможного тайничка.
        Алексей не сомневался, что оперативники Учреждения уже вовсю разносят паркет по досочкам, вспарывают подушки и разрушают панели стен. Волновало лишь то, что от них до сих пор не поступило никаких новостей. Пожалуй, они здорово сглупили, что не раздраконили эту квартиру раньше, ограничившись поверхностным обыском. Вот что значит отвыкли от настоящей работы за столько лет. Да, это не на китайские закусочные облавы устраивать. Алексей посмотрел на своего подчиненного, но впечатленный утренними разборками Малинин тактично не произнес ни слова, он лишь механически поглаживал руль и ожидал, пока начальство передохнет и разродится ценными мыслями.
        - У меня скоро голова лопнет, - скрежеща зубами, простонал Калашников. - Будь я проклят, но я совсем ничего не понимаю. Крутимся, как белки в колесе, спим по три часа в сутки, опросили кучу свидетелей - а мозги спеклись на том же месте. Сталина никак найти не можем - два часа сегодня потратили, чтобы его однокашников из семинарии вытащить, и какой в итоге компромат получили? Как он в уборную тайком бегал курить? Ни о каком Иуде и слова не было, конечно, о чем в семинарии еще разговоры? Исключительно о бабах и выпивке. Неудивительно, что все его сокурсники здесь…
        Малинин сочувственно захлопал ресницами - он испытывал схожее чувство относительно спекшихся мозгов. Ему захотелось треснуть начальство по плечу - «Да успокойся, Лех, все будет нормально» - но, еще раз вспомнив утро, делать этого он не стал.
        Смачно выматерившись фразой из десяти слов, Калашников нажал на кнопку - стекло с тихим шумом поехало вниз. Ожесточенно сплюнув в приоткрытое окно автомобиля, хотя правила города строжайше запрещали плевать в ЛЕВУЮ сторону, Алексей продолжил монолог:
        - Итак, в сотый раз… У нас объявился маньяк, который прикончил трех самых известных людей XX века. Промежду делом сжег химика, который исследовал орудие убийства, - ну просто монстр-людоед, хладнокровный киллер. Впрочем, у нас тут у всех кровь холодная, ну да неважно. Важно другое - ему втихую помогает скромный вампир-кладовщик, который исчезает сразу после прокола с цветами. За неделю до начала серии убийств этот вампир надирается в баре, где швыряет золото в разные стороны и говорит, что у него теперь офигительно богатые спонсоры, он всем сердцем ненавидит город и ему ужасно жалко бармена. Знаешь, дорогой мой, что из всего этого выходит?
        Разумеется, Малинин не знал. Зато он знал, что начальство обожает эффектные паузы. И сейчас пришло самое время уставиться на него удивленным взглядом - что он и сделал.
        - Выходит из этого то, - закончив эффектную паузу и понизив голос до шепота, заявил Калашников, - что тянем мы ниточку, распутывая узелок за узелком, и никак они не кончаются. А вот того, кто эти узелки вяжет, разглядеть не можем. Мне хотелось бы знать, кто из наших стал «кротом». Но не могу сказать, что он интересует меня в первую очередь. Самый главный в цепочке - заказчик. Серега, ты знаешь - я перед ним начинаю преклоняться. Гениальный парень, продумавший все до мельчайших подробностей, собравший вокруг себя УДАРНУЮ команду. Сейчас он наверняка смотрит новости и смеется над нами, прихлебывая ледяное пивко. Чего он хочет? Чего ждет?
        Малинину на ум неожиданно пришла сцена из молодежного триллера-ужастика: «Я знаю, что вы сделали прошлым летом». Там девушка, чувствуя, что где-то рядом прячется убийца, раскинув руки, кричит: «Чего ты жде-е-ешь? Чего-о-о ты-ы-ы жде-е-ешь?» - и ему вдруг стало смешно. Отвернувшись от Алексея, он, дергаясь, скривил рот.
        Однако Калашников малининские терзания проигнорировал. Оживленно размахивая руками, насколько позволяло пространство машины, он дискутировал с самим собой. Голову Малинина он тоже не замечал - пару раз тому пришлось шустро пригнуться, дабы элементарно не заработать по загривку во время жестикуляции начальника.
        - Можно ли предположить, что он испытывает вещество на жителях города, как на лабораторных кроликах, стараясь познать его силу? Сомнительно. Заказчик специально старается вызвать резонанс, чтобы сюжеты об Ангеле Смерти крутили по ТВ круглые сутки. Если он изобрел способ, чтобы готовить мутировавшую святую воду, зачем ему было посвящать в свой план столько лишних людей? А вообще - посвящены ли они? Я не удивлюсь, если половина его сообщников понятия не имеют, для чего именно их наняли и какую конкретно цель преследует заказчик. Но тогда у него просто уникальный талант. Да, люди в отделах Учреждения действительно не ангелы - они берут взятки у китайских торговцев, но им смысла нет рисковать карьерой в случае шокирующего преступления, которое ко всему прочему - на личном контроле у Шефа. Несмотря на это, заказчик с легкостью нашел «крота» среди наших. Интересно, чего такого он мог ему пообещать?
        Жаркие рассуждения перервал звонок мобильника. Со словами «О, наконец-то!» Калашников схватил трубку. Но это оказался вовсе не долгожданный Краузе.
        - Алексей, послушайте, это просто чудовищно! - услышал он в динамике рыдающий голос доктора Склифосовского. - Ну почему, почему я все узнаю последним? Подумать только, мы с покойным Дмитрием Ивановичем только на прошлой неделе играли в шахматы, а тут - раз, и на тебе… Я с ума схожу, у меня его смерть в голове не укладывается. Знаете, ведь на этот раз мне даже никто не позвонил, чтобы я обследовал место преступления, - какое свинство! Вы не в курсе, голубчик, когда состоятся похороны Менделеева?
        - Николай Васильевич, какие похороны, о чем вы говорите? - Калашников пытался как можно деликатнее отвечать хирургу, но корректные словосочетания соболезнований, как назло, в уме не находились. - Извините, но мы же и так находимся под землей.
        - Ах да-да… это вы меня извините, батенька, - стонал Склифосовский, перемежая речь трубными всхлипами. - Я в таком состоянии, что ничего, совершенно ничего не соображаю… Действительно, где ж его тут хоронить-то… Милейший был человек… Ума не приложу, почему так получилось… Жестока судьба, ведь он и так один раз уже умер! И настолько был предан своей работе, сейчас уже подобных, знаете ли, не встретишь…
        Калашников тактично молчал, изредка кивая, как будто профессор мог его видеть. Прервать разговор первым он не мог, считая это невежливым.
        - Такая светлая голова, - изливался Склифосовский. - Фонтанировал идеями, сидеть на одном месте не мог, по десять блокнотов в день изводил - чуть что ему придет в голову, так немедленно записывает. Очень переживал, что тут химия никому не нужна. А тело, голубчик… тела-то не осталось, чтобы я хотя бы проститься с ним мог?
        - Нет, Николай Васильевич… Все как в прошлые разы - чуть-чуть угля и пепел.
        - Чудовищно, просто чудовищно… До чего мы дожили, если уже и в Аду нам, старикам, никакого покоя? Ох-ох-ох… пойду прилягу, сердце разболелось - сил нет… Алексей, вы уж, батенька, держите меня в курсе, как там и что происходит… обязательно держите.
        - Конечно, Николай Васильевич. Пожалуйста, поправляйтесь.
        Он выругал себя за то, что не посмотрел определившийся номер на дисплее. Дед явно расстроен - чего доброго, начнет звонить подряд каждую минуту. Взбредет доктору в голову, что следующая жертва киллера - он, так и вовсе такое начнется… Не захлопывая крышку мобильника, Калашников снова набрал номер Краузе. Телефон все так же оказался беспробудно занят. Он что, тоже к «Хеллафону» подключен? Странно, вроде бы нет. Однако в ту же секунду аппарат замигал красными огоньками.
        - Алло.
        - Леха? Ты меня слышишь? Это Ван Ли, - с китайским акцентом закричала трубка.
        - Слушай, тебя за смертью посылать, - чертыхнулся Калашников. - Интересно, где вы вместе с Краузе пропадаете столько времени?
        - Переворачиваем склад. Сломали все, что только было можно. Дракула в бешенстве - сказал, что вышлет Шефу факс с подробным описанием убытков от нашего визита.
        - Пускай пишет. Не тяни кота за хвост… вы что-нибудь нашли?
        - Естественно - поэтому я тебе и звоню.
        В животе у Калашникова сладко заныло от предвкушения.
        - Знаешь, тайника как такового обнаружить не удалось, - продолжал Ван Ли. - Однако под одной из половиц на рабочем месте Гензеля мы откопали железный ключик. Никто бы не обратил на него особого внимания, но один из наших совсем недавно был на вокзале - ездил в отпуск в гавайский квартал. Так вот он сразу опознал этот ключ - точь-в-точь, как для ячейки камеры хранения на вокзале, куда он сдавал чемодан с одеждой…
        - Какой на этом ключе номер? - заорал Алексей.
        - Да в том-то и проблема, что никакого номера нет, - сухо сказал Ван Ли, недовольный тем, что его прервали на полуслове. - В районе проживания Гензеля мы насчитали примерно двадцать крупных вокзалов с похожими камерами хранения. Я отдаю этот ключ в мастерскую - пусть сделают сотню копий. Опять не будем спать всю ночь - придется срочно прошерстить ВСЕ вокзалы в округе, причем максимально осторожно, чтобы не вызвать подозрений публики и избежать внимания тележурналистов.
        - Вот как? Это отнимет приличное время, - разочарованно протянул Калашников.
        - У нас нет выбора, - ответил Ван Ли. - Кстати, откуда тебе удалось узнать про тайник?
        - Да какая теперь разница, откуда, - отмахнулся Алексей. - Краузе связывался с тобой?
        - Нет, я ему звонил сам - спрашивал, не нашел ли он второй ключ с номером, потому что обычно на вокзалах их выдают клиенту парой. Короче, бедняге Краузе повезло куда меньше: его ребята полностью перерыли вампирское жилище, но удача им не улыбнулась, - в голосе Ван Ли слышались нотки превосходства. - Первым делом, еще до того как изучать камеры, я отправлю по одному человеку на каждый вокзал. Там в Бюро хранения традиционно работают пенсионеры из средневековья, такие телевизор не смотрят ввиду того, что столетиями не могут к нему привыкнуть. Мы покажем им фоторобот Гензеля, и может быть, они его вспомнят. Ведь такого клиента трудно забыть.
        - Согласен, - улыбнулся Калашников. - Ладно, звони, если что.
        - Договорились.
        Алексей прислонился затылком к теплому подголовнику. Разговор с Шефом по поводу ТРИНАДЦАТОГО больше откладывать нельзя. Даже учитывая то, что он обязательно получит по голове: не доложил о записке Сталина, а попытался разобраться с ней самостоятельно. Однако делать нечего - пора ставить босса в известность. После убийства Менделеева стало ясно, что киллер вовсе не планирует останавливаться, поэтому срочно требуется допросить Иуду. Он проворно повернулся к Малинину, дабы приказать ему гнать на всех парах в Учреждение, но безобидная фраза «Вези к Шефу» внезапно застыла у него на кончике языка. Е-мое… Ну конечно… как же он сразу-то не подумал!
        Малинин изумленно наблюдал за начальством, замершим с открытым ртом.

«Беда… нашего пристава точно так же апоплексический удар хватил, когда он блины на масленицу кушал» - пронеслась тревожная мысль в малининской голове. Впрочем, ему понадобилась еще минута, чтобы сообразить: в том месте, где они сейчас находятся, в принципе не существует апоплексических ударов. Даже какого завалящего микроинсульта - и того нет, все доктора-специалисты сидят без работы.
        - Вашбродь… - Малинин потеребил начальство за плечо. - У вас все нормально?
        Калашников неожиданно понял, что сидит напротив Малинина с весьма странным видом, выпучив глаза и открыв рот. Он захлопнул его с чемоданным стуком, прикусив себе язык.
        - Твою мать! Ой… Да-да. Все чудесно. Заводи тачку, срочно едем в…
        Он продиктовал уже знакомый унтер-офицеру адрес.
        - Туда? - изумился Малинин. - Мы же там… Шефу это не понравится.
        - Так надо, - завершил дискуссию Алексей. - Не рассуждай, быстро поехали.
        Пара пожилых украинских вампиров, переходивших дорогу под ручку, шарахнулась, чуть было не попав под колеса внезапно сорвавшегося с места «БМВ».
        Глава третья
        Пропущенный звонок
        (3 часа 11 минут)
        Молчание связного могло означать только одно: курьер ЕЩЕ не приехал. Но даже понимая это, киллер не находил себе места. Несколько раз за час он брал телефон в руки, набирал заветный номер, но в последнюю секунду нажимал красную кнопку
«отбой». Незачем отрывать человека от дела, успокаивал он себя. Как только будут новости, связной обязательно позвонит - в ту же секунду.
        На электронном табло будильника светящиеся минуты сменялись одна за другой, но телефон по-прежнему был мертв. Он честно попытался читать книгу, однако строчки расплывались в глазах - убивая время в ожидании заветного звонка, киллер валялся на диване и с тошнотворным ощущением смотрел телевизор. Выходных дней в городе не существует, а отпуска предоставляются только государственным служащим, десять дней раз в сто лет, в дневное время телевидение смотрят лишь домохозяйки. Но телепрограммы составлены так, что любого нормального зрителя доводят до белого каления.
        Уставившись тусклым взглядом в экран, киллер искренне сожалел, что ему не поручили убивать телеведущих.
        - В прямом эфире реалити-шоу «Стон-2», и с вами я - Кристина Онассис, - визжала в микрофон бывшая брюнетка, перекрашенная в блондинку контрабандной перекисью. - Только у нас вы можете видеть, как влюбленные пары с утра до вечера строят дом своей мечты. Каждую ночь наши рабочие разрушают его до основания, после чего совершенно очумевшие пары принимаются дом строить заново. И так - каждый день! Сердечные приступы, крики «Да сколько можно!», травмы на стройплощадке, угрозы развода и рабский труд, как в Древнем Египте, - все это в шоу «Стон-2»! Не пропустите!

«Просто кошмар какой-то, - с содроганием подумал убийца, переключая канал. - И кто эти идиотские шоу придумывает? Самое странное, что от добровольцев туда отбоя нет».
        Следующая программа его тоже вовсе не обрадовала. Из динамиков, заставив вибрировать пол, ударила исполняемая с сиротским надрывом песня: «Посмотри, посмотри ты по сторонам: ты не хочешь кого-то съесть? Закуси хоть сама собой! Целый мир напугали твои глаза, пожалей ты вокруг людей - ешь не мясо, а ешь морковь!». Суперпопулярный в городе сериал шел уже последние лет десять - он давно потерял счет сериям, их было несколько тысяч или что-то около того. Сюжет, похоже, опять придумали придурки из Голливуда или Латинской Америки, пачками заполонившие местное телевидение.
        Девушка-вегетарианка по постановлению Главного Суда попадает на стажировку в городскую фирму, где работают кровожадные людоеды. Начинаются ужасные интриги - из ее сумки похищают огурцы и капусту, подкладывают в витаминный салат мясо, насильно заставляют смотреть фильм «Съеденные заживо». В конце концов, как и положено, все становится хорошо: в девушку влюбляется стильный молодой каннибал, директор фирмы, который сам начинает есть пророщенные семена, пропагандируя здоровый образ жизни, в результате чего половину фирмы отвозят в психушку.
        Дернувшись, убийца вновь щелкнул пультом. Нет, до чего же все-таки несправедлива местная система наказаний. Вот его дряхлая соседка, унтершарфюрер СС фрау Браунштайнер, с превеликим удовольствием смотрела бы подобные сериалы, но ей их, разумеется, никто не покажет - за телетрансляциями в частные квартиры строго следит фильтр Учреждения. Исключение составляют лишь выпуски новостей. Они-то как раз выходят для всех, но городские журналисты из кожи вон лезут, чтобы новости обязательно были плохими, дабы создать сосущее сердце ощущение депрессии.
        Сериал не исчез - похоже, кнопка на пульте не работала. Он надавил снова, но она издала лишь пронзительный писк - на каналах началась реклама, занимавшая половину всего эфирного времени. В такие моменты пульт автоматически блокируется, а ТВ не выключается, даже если выдернуть шнур из розетки: работает автономное питание.
        - Всем привет, это операция - «Сайд» или кипячение. Новые алюминиевые котлы «Сайд» - прекрасная посуда для наказания грешников в туристическом квартале, - скороговоркой кричал с экрана молодой человек в щегольском костюмчике. - Вам не нужно доставлять к месту мучений дрова или изнурительно долго ждать, пока вода согреется: котлы «Сайд» кипятят в десять раз быстрее, доставляя грешникам потрясающие страдания.
        - Ну, я не уверена, - театрально мялась толстуха в форменной тужурке, которой молодой человек сунул под нос микрофон. - Обычно во время моей смены мы нормально кипятим грешников, и я довольна своим обычным котлом. Не думаю, что «Сайд» мне поможет.
        - Ага-а-а! - истерически завопил в ответ молодой человек. - Посмотрим, что вы скажете после того, как мы попробуем «Сайд»! А ну-ка, подключите его.
        Из блестящего котла пар пошел буквально через секунду, после чего оттуда донеслись душераздирающие крики грешников. Проходившие мимо туристы из Рая шарахнулись в сторону и защелкали фотоаппаратами, стремясь запечатлеть кипячение на память.
        - Ну, как, что вы теперь выбираете? - азартно подмигнул ведущий.
        - О… только «Сайд»! - нежно улыбнулась толстуха, запихивая обваренных грешников, пытающихся выпрыгнуть наружу, обратно в новенький котел.
        Молодой человек лихо повернулся на каблуках навстречу телекамере.
        - Вы все еще кипятите? - заорал он. - Тогда мы идем к вам!
        Кидать в телевизор пультом, насколько киллер знал по предыдущим попыткам, было бесполезно. Застонав, он зажал уши руками и закрыл глаза. Реклама одинаково донимала всех, и проклятое Учреждение пользовалось этим на полную катушку. Он еще сильнее зажмурился, и неожиданно среди радужных точек у него в мозгу отчетливо отпечаталось лицо Калашникова - то самое, с рекламного плаката газеты «Смерть». Мерзавец и тупица. Когда же наконец они встретятся?
        Средство против него он уже выбрал. Когда начнет рассветать, надо будет заглянуть в камеру хранения и забрать порцию СПЕЦИАЛЬНОГО эликсира. Не отрывая рук от ушей, он открыл глаза и бросил взгляд на шкафчик, где лежали два ключа - заботливый Гензель сделал ему копию со своих собственных. Связному пока было решено ключей не давать - могло возникнуть подозрение, для чего столько разных людей зачем-то посещают одну и ту же ячейку на вокзале.
        До конца рекламного блока оставалось еще минут десять - он сознательно не поворачивал голову в сторону телевизора. Почему же все-таки исчез связной? Может быть, заказчик обиделся на его прокол во время «работы» с Мэрилин Монро, благодаря чему пришлось отказаться от помощи Гензеля, и… решил найти другого ИСПОЛНИТЕЛЯ? Его прошибла дрожь. Хреново, если это так. Что же тогда делать, ведь без эликсира он абсолютно беспомощен! Киллер сжал пальцы, сухо хрустнув фалангами. Нет-нет. Такого не может случиться. Они нужны друг другу, как звенья одной цепи. Даже если бы заказчик сошел с ума, у него просто нет времени искать нового ИСПОЛНИТЕЛЯ - сроки поджимают.
        Он задел краем взгляда мобильник и вздрогнул. Телефон! Черт возьми, с этой гребаной рекламой он совсем забыл про телефон! Рывком схватив трубку, он с отчаянием увидел на дисплее мерцающие цифры - пропустил звонок, когда сидел с зажатыми ушами. Черт, черт, черт! Киллер нажал кнопку так, что от натуги покраснел большой палец - высветился номер мобильника, принадлежащий связному. Би-и-ип, би-и-ип…
        - Почему вы не брали трубку? - при звуках знакомого голоса у убийцы отлегло от сердца и грудь сотрясло натужным хрипом - от отсутствия слюны пересохло в горле.
        - Извините, - просипел он, - отошел, не услышал звонка. Как у НАС дела?
        Он тревожно замер, вслушиваясь в наступившую тишину.
        - Только что приехал курьер, - буднично ответил связной, будто он сам не провел ночь в нервном напряжении, сидя как на иголках. - Пожалуйста, будьте на связи и ждите моего звонка. В течение ближайшего часа я решу, как и где нам лучше встретиться. Этот человек привез исключительно важные сведения для вас. Не расставайтесь с телефоном.
        - Да-да, - поспешно сказал убийца. - Разумеется. Поверьте, что я и сейчас…
        - Неважно, - констатировал голос в трубке. - Просто ждите. До встречи.
        - Я буду ждать. Всего хорошего.
        На экране телевизора закончился рекламный блок и снова начался сериал.
        Глава четвертая
        Укрыватель
        (3 часа 24 минуты)
        Они сидели в маленькой кухне, за столиком, накрытым незатейливой бело-голубой скатертью. Лысый старик любезно угощал гостя скромным ужином.
        - Спасибо, что спрятал меня, - в который раз повторял Сталин, большими глотками хлебая чай. - Я знаю, чем ты рискуешь, сделав это. У тебя могут быть огромные проблемы.
        Собеседник отмахнулся, показав жестом всю незначительность своей услуги. Он говорил по-русски с заметным испанским акцентом, но в то же время довольно грамотно.
        - Да о чем ты говоришь, Коба… все это мелочи, честное слово. На самом деле никому здесь не придет в голову искать тебя именно у меня. И не забудь - я сам умею прятаться и маскироваться, как никто другой. Ну да, ты это не хуже меня знаешь.
        Сталин кивнул. В свое время он дорого отдал бы за то, чтобы поговорить с этим человеком, и никогда не представлял, что они мирно будут распивать чаи на одной кухне. Тогда он был уверен, что если разговор и состоится, то при совершенно других условиях.
        - Я думаю, ты можешь просидеть тут хоть год, если не выходить из квартиры, - продолжал лысый. - Разумеется, пока соседи не донесут, а это рано или поздно случится.
        - Да, слушай, - развеселился Сталин, двинул рукой и расплескал чай. - Тут временами чувствуешь себя совсем, как дома. В натуре, в любом веке люди любили стучать.
        - О, даже не сомневайся. Это подмечали и фараоны, и римские прокураторы, и святейшая инквизиция, - ехидно улыбался старик. - Такова уж человеческая природа. Кстати, мне до сих пор смешно видеть в городе инквизиторов. Назывались «псы Господни», считали себя святее святых, а тут их отправляют работать в лучшем случае в прачечную - еретикам трусы отстирывать, - он залился дребезжащим смешком. - Хотя нет слов, Торквемада со своей шашлычной чудно устроился. Но такие, как он, нигде не пропадут: сообразил же парень в свое время перекреститься из евреев в католики! А я вот сейчас думаю - эх, ну не додумался я в нужный момент заделаться евреем! Теперь жалею, но кто ж знал?..
        - И я тоже не додумался, - поддакнул вождь народов, и оба рассмеялись.
        - Когда паханом нашей бригады в каменоломне оказался сам Иоанн, Папа римский, я просто с кровати упал, - продолжил Сталин, с хрустом дробя на зубах твердую баранку. - Век воли не видать! Ну этот-то ладно, он хоть из бывших пиратов, татуировки показывал и сам мне хвастался, как трон за награбленные дублоны покупал. А потом-то я уже столько пап и кардиналов с тележкой и в кандалах повидал, что совсем перестал удивляться. Они у нас тысячами камни таскают, не успеваем новых принимать.
        Старик кивнул в знак согласия. Он пил чай не из глиняной чашки, как вождь народов, а из специального глубокого деревянного сосуда, с видимым удовольствием ловко высасывая горячий напиток через узкую бамбуковую трубочку.
        - Ты уверен, что тебе не будет лучше в Учреждении, Коба? - сказал он, нехотя отрываясь от трубочки. - Я полагаю, тебе бы там дали хорошую охрану за твои показания.
        - Я ни секунды не сомневаюсь, что поступил правильно, - насупился Сталин. - Иначе меня бы уже замочили. Ты же знаешь, что сделали с Менделеевым? Новости видел, да? А ведь его хорошо охраняли, - он поднял указательный палец, - очень хорошо! Нет, за этим киллером стоят слишком серьезные люди. За такое дело они от меня мокрого места не оставят. Никто еще не вернулся из НЕБЫТИЯ. И я не хочу туда попасть.
        - Я полагаю, что тоже могу быть в списке, - хлюпнул чаем старик. - Мое имя на Земле было довольно популярно, хоть фамилия - одна из самых распространенных в государстве. Беда в том, что никто не знает, кому ИСПОЛНИТЕЛЬ нанесет следующий удар.
        - Никто, - пожал плечами Сталин. - Поэтому мой тебе совет - постарайся как можно реже бывать на улице. Вообще я не знаю, что эти псы задумали. Я оставил записку с прозрачным намеком, с кем им следует поговорить. Дурак бы уже догадался. А эти все медлят. Как только киллера поймают - я сразу же сдамся, чтобы тебя не подставлять.
        Лысый на мгновение перестал хмурить брови и снова дребезжаще рассмеялся.
        - Коба, мне абсолютно нечего терять. Ты не знаешь, каково это - полжизни прятаться, словно крыса. Поживешь лет сорок на нелегальном положении, чувствуя боль в сердце от каждого стука в дверь, поймешь. Ладно, пойду приготовлю тебе постель.
        С усилием поднявшись с табуретки, старик заковылял в спальню.
        Сталин снова отхлебнул душистого, крепкого чая - его уже немного оставалось в чашке, зеленоватая жидкость плескалась на самом дне. Смешно, но он знает наверняка - этот дед действительно его не выдаст. Как причудлива судьба… Ведь даже в самом страшном сне вождь народов не мог себе представить, что когда-нибудь придется просить этого человека о временном убежище. Но в городе все становится с ног на голову. В сумасшедшем загробном мире, куда попадают после смерти, враги становятся лучшими друзьями, а закадычные друзья ненавидят тебя так, как раньше любили.

«Если ПРОРОЧЕСТВО сбудется, все сгорит в пламени… и там, и здесь, - сотрясал его мысли шепот умирающего брата Ираклия. - Поэтому я и спрятал Книгу… В ней - главная тайна, как ЭТО сделать. Сожги ее, уничтожь».
        Он содрогнулся. Сталин никому не рассказывал о предсмертной исповеди иерусалимского паломника - даже своему духовному наставнику по семинарии, отцу Дионисию, коему доверял безмерно. Ему снова привиделась монашеская келья, серая и узкая, со стекающими по стенам каплями влаги - зимой всегда было холодно, и это порождало сырость в помещениях. Брат Ираклий с невидящими глазами, дрожащий всем телом, цепко держащий его за руку. И шепот, страшный шепот, приоткрывающий ему, почти ребенку, все ужасы Книги - слово за словом, погружая его сердце в лед.
        Впервые в жизни он почувствовал тогда, как перед ним разверзлась бездна, полная пламени. Иосиф ясно увидел миллиарды тел, корчащихся в огне, глаза, лопающиеся фонтанами слизи, и кожу, слезающую подобно кожуре печеного картофеля. Брат Ираклий трясся, изрыгая чудовищные предсмертные предсказания, пока не затих. Его грудь с прерывистым всхлипом поднялась и опустилась в последний раз… Перепуганный Сосо не сразу высвободил свою ладонь из потной руки мертвеца, осознавая услышанное - по щеке побежала горячая слеза. Глаза брата Ираклия, открытые, как и его рот, пристально смотрели в потолок. Пересилив страх, он осторожно прикоснулся к еще теплым векам, чтобы провести рукой сверху вниз, - так обычно делал их сельский священник, словно забирая в горсть мертвый взгляд.
        Глаза не закрылись - брат Ираклий сел на своем ложе. Сосо не пошевелился, чувствуя странное ощущение в ногах, как будто их залили чем-то липким. Приблизив к нему мертвое лицо с белыми зрачками, монах вцепился в его плечо костлявой рукой, хрипло повторяя: «Помни, помни, помни!». Он попытался закричать, но ничего не вышло - другой рукой брат Ираклий держал его за язык, выдирая его изо рта…
        - Коба, что с тобой? Стоило отойти, как ты уже заснул, - лысый старик с тревогой вглядывался в лицо Сталина, - мычишь, стонешь… Может, тебе водки дать? Nein problem. Что-то приснилось? Ты чертовски плохо выглядишь.
        Сталин с трудом отклеил щеку от стола - на коже остался клетчатый отпечаток скатерти. Взяв себя всей пятерней за лицо, сжал пальцы. Хотя сон сморил его всего минут на десять, было такое ощущение, что проспал два часа - глаза просто не открывались.
        - Извини, Генрих. Возраст дает о себе знать, только и всего - мгновенно устаю. На каменоломне пятьдесят лет вкалываю, засыпаю там, где сажусь. С удовольствием выпил бы еще чего-нибудь, но боюсь, потом всю ночь буду бегать в клозет. Где ты мне постелил?
        - В соседней комнате. А я вот, с твоего позволения, налью себе еще немного матэ - привык, знаешь ли, за столько лет у себя на ранчо. Ко мне даже соседи в гости приходили почаевничать, говорили, что умею заваривать как настоящий кабальеро.
        Сталин заставил себя растянуть дрожащие углы губ в гримасе, похожей на улыбку.
        - Да, ты мастер своего дела. Перевоплощаешься - любой актер позавидует. Ты не как твой босс. Он был просто уродом, больным психопатом. Я отлично понимаю тебя - возможно, ты не любил этого кретина, но на службе надо выполнять приказы вне зависимости от того, нравится тебе начальник или нет. Жаль, что мы с тобой при жизни не познакомились. С удовольствием спрятал бы тебя в Москве - мог бы жить на даче в Горках, с паспортом на имя Петра Сергеевича Козолупо. Никто б не узнал.
        - Danke. Я сменил столько паспортов, что устал записывать на бумажку, как меня зовут. Последний документ был на имя Педро Хуареса. Спокойной ночи тебе, Коба.

…Дождавшись, пока Сталин уснет, бывший шеф гестапо, группенфюрер СС Генрих Мюллер отключил миниатюрный диктофон, прикрепленный скотчем к внутренней стороне столика с бело-голубой баварской скатертью, и вытащил из него микрокассету. Он искренне не собирался выдавать Сталина Учреждению, которое ненавидел всеми фибрами души не меньше, чем вождь народов. Однако записывать разговоры его научила долгая практика сначала в криминальной полиции, а потом в гестапо. Никогда не знаешь, в какой момент это может пригодиться, но на всякий случай лучше иметь под рукой.
        Высасывая сладкий матэ через трубочку, Мюллер снова раскрыл свой любимый роман, который он перечитывал многократно как при жизни, так и ПОСЛЕ. Кино, снятое по его мотивам, напротив, ему не особенно понравилось - он не был там похож на себя, какой-то семейный клоун, добренький доктор Айболит из детской сказки. Вытащив бархатную закладку, Мюллер пролистнул страницу, в который раз перечитывая проливающую бальзам на сердце строчку: «А вас, Штирлиц, я попрошу остаться».
        Глава пятая
        Мусор
        (чуть раньше, 20 часов 39 минут)
        Прошло не меньше двух часов, прежде чем Калашников неохотно признался самому себе - тревога оказалась ложной. Он совершенно напрасно перевернул апартаменты Менделеева вверх дном - потому что так и не нашел того, что искал среди многочисленных профессорских бумаг. Сев на стул, Алексей в который раз за день выматерился до хруста в челюсти. Ужасно хотелось выпить залпом стакан… нет, не водки, а именно спирта - прямо как той осенью, во время германской войны.
        Стоявший рядом Малинин смотрел на начальство с недоумением, почтением и страхом. Подозрения об апоплексическом ударе не оправдались, однако создавалось впечатление, что с головой его благородия происходит нечто загадочное. Зачем было врываться в квартиру покойника, чтобы все там разгромить, а потом сидеть и выражаться, как грузчик? Если бы многоопытный Малинин не знал наверняка, что его благородие не пьет по два литра в день, то определил бы его поведение как натуральную белую горячку.
        Калашников поднял голову и поймал на себе страдальческий взгляд.
        - Нет-нет, братец, все в порядке…
        По выражению лица Малинина было очевидно - он явно так не считает.
        - Я искал блокнот, - вяло объяснил Калашников.
        Вид у него был не лучший - волосы спутаны, на рубашке выступили пятна пота, глаза покраснели от бессонницы.
        - Какой блокнот, вашбродь? - впервые за день нарушил обет молчания Малинин.
        - Ты просто не слышал. Когда мы сидели в машине в вампирском квартале, мне позвонил профессор Склифосовский в расстроенных чувствах из-за Менделеева… Я его старческие причитания, признаться, пропустил мимо ушей. И только собрались с тобой ехать, как мне в голову ударило - блокнот! Склифосовский сказал, что Менделеев был жуткий педант - как только что-то ему придет в голову, сию минуту эту самую мысль в блокнот пишет. Судя по тому, что он несколько дней подряд исследовал вещество по просьбе Шефа, у него должна быть просто куча этих записей. Я подумал, что профессор по свойственной ему рассеянности куда-то задевал блокнот, посему и решил вторично обыскать его квартиру. В общем, какая разница… Следовало сразу ехать к Шефу с докладом о нашей интимной беседе в «Грустных клыках», а не терять здесь время. Следов убийцы мы не нашли, но, тем не менее, тот умудрился забрать блокнот. Если он вообще был.
        Выпалив все это на одном дыхании, Калашников налил себе воды из стоящего на столе массивного графина. Вода была затхлая, но длительный монолог высушил небо.
        Малинин заморгал, возведя глаза к потолку.
        - Да, но ведь наши эксперты определили, что киллер не влезал в окно, - задумчиво сказал унтер-офицер, не отрывая глаз от изящной французской люстры. - Как же тогда он смог забрать блокнот? Удочкой, что ль, с дерева подцепил? Так оттуда и не разглядишь.
        Калашников вскочил на ноги. Стул, обреченно качнувшись, повалился на пол.
        - Серега, ты молодец. С меня пол-литра.
        Рванувшись к телефону, он набрал номер консьержки.
        - Простите, мадам. Это опять я, из квартиры Дмитрия Ивановича. У меня вопрос - в какое время приходила уборщица, которая наводит порядок в его апартаментах? Ага, ага… Вот как? Большое вам спасибо. Да, мы еще чуть-чуть побудем, самую малость. Благодарю.
        Алексей повесил трубку, поворачиваясь к Малинину.
        - Слона-то мы и не приметили. В четыре утра квартиру посещала уборщица. Она и известила консьержку, что Менделеева нет дома. А та, продежурившая всю ночь и уверенная в том, что химик не покидал свое жилище, вызвала полицию.
        - Но в четыре утра… зачем она притащилась в такую рань-то?
        - Профессора, Серег, они вообще не от мира сего, - вздохнул Калашников. - Менделеев каждое утро вставал в четыре, и график у него не менялся последние сто лет. Прошлую ночь, он, правда, не спал - но о том, чтобы предупредить уборщицу, элементарно забыл: увлекся работой. Этой женщине, естественно, не пришло в голову, что в квартире произошло убийство, она убралась в комнатах и забрала мусор с собой, чтобы выбросить его в бак на улице. После того как консьержка попросила уборщицу задержаться, и приехала спецбригада, пластиковый мешок с мусором вывернули наружу, дабы найти частички пепла и получить подтверждение, что Менделеев действительно убит. На скомканные бумаги при этом не обратили внимания. И знаешь, что это означает?
        Малинин не знал.
        Калашников улыбался, словно получил новость о пятикратном повышении зарплаты.
        - Блокнот никуда не делся - он сейчас в Архивной комнате Учреждения, где хранят вещественные доказательства - лежит себе спокойно и нас дожидается. Поэтому нужно как можно быстрее добраться в контору, где, вполне очевидно, нас встретит небольшой сюрприз. Заодно поболтаю с Шефом, он все равно не спит.
        Они вышли на улицу, раскланявшись с консьержкой и сдав ключи. Черные фонарщики, африканские пигмеи, ловко карабкаясь по стержням фонарей, зажигали лампы - наступало утро. Калашников искренне порадовался, что за те пятьдесят минут, пока они едут до Учреждения, можно поспать на заднем сиденье. Голова раскалывалась.
        Он действительно уснул, как только сел в машину - тяжелым сном уставшего человека, без сновидений. Опухший Малинин, который также последние сутки провел без сна, черной завистью позавидовал начальству. Таковы уж руководители - их заботит только собственное состояние, они не думают о том, каково приходится подчиненным.
        Моргая слипающимися ресницами, Малинин смотрел на шоссе, потрескавшееся от жары. Хреново вести машину в таком состоянии. Если он уснет за рулем, мало не покажется - стоимость разбитого автомобиля вычтут из зарплаты, заступничество его благородия не поможет. И больно это, в конце концов - неделю ждать, пока срастутся поломанные кости. Малинин энергично замотал головой, сбрасывая сон. Главное - доехать. А там, пока его благородие общается с Шефом и ищет блокнот, он слегка вздремнет в машине.

…Ему, как и Калашникову, не дано было знать, что именно в эту самую минуту в Архивной комнате Учреждения бесшумно приоткрылась дверь. Человек в форме с тремя пентаграммами на погонах, воровато оглядываясь, проскользнул в пустое темное помещение, заставленное алюминиевыми шкафами. Не включая электричество, он осветил фонариком зажатую в руке бумажку, на которой красными чернилами было выведено -
«297 865 11 (Т)». Оглядев шкафы, человек нашел нужную ему линию «Т» и двинулся вдоль нее кошачьим шагом, высвечивая цифры на дверцах.
        Глава шестая
        Мужчина и женщина
        (4 часа 51 минута)
        Общение со связным состоялось быстро. Они почти не видели лиц друг друга, встретившись в грязном переулке нигерийских трущоб, где даже в дневное время царила полутьма: стекла фонарей были разбиты. Назвав пароль, киллер не то что услышал - скорее почувствовал знакомый ему отзыв. Связной положил в его раскрытую сумку плоскую коробочку, где, как тихо шепнул он, находятся эликсир и новые фотографии.
        Они не пожимали друг другу рук - сентиментальность в их миссии оба полагали излишней. Попрощавшись, соратники разминулись, каждый направился в противоположную сторону. Дойдя до оставленного в более светлом месте древнего велосипеда, убийца вспрыгнул на сиденье и крутанул педали. Он уже не думал о человеке, звонка которого так страстно желал еще час назад. Его мысли полностью захватило ожидание сладчайшего момента, когда он войдет к себе домой и откроет коробочку. Желание вскрыть ящик прямо на улице было велико, однако киллер умел сдерживать себя.

…Через час, шатаясь, как пьяный, он ввалился в комнату. Снова подавив искушение немедленно разломать крышку, убийца снял обувь и прошел из коридора в середину комнаты. Закрыв шторы на окнах, он сел на кровать и, помедлив еще немного, аккуратным движением вскрыл коробку. Как всегда, лаконично - три ампулы с эликсиром и две фотографии с подписанными именами: заказчик любит перестраховаться. Убийца знал, что подписи не понадобятся, - лица на предыдущих фотографиях известны не только ему, но и всему загробному миру. Тут, надо думать, тоже не будет никаких осложнений.
        Двумя пальцами, словно карманник, он медленно вытянул одно свернутое в трубочку фото из коробки и, держа за краешек, развернул. Личность, напротив которой была прорисована жирная четверка, не знают в городе разве что слепоглухонемые. Такого встретишь на улице - всю жизнь не забудешь. Выйти на него будет проще простого, но для начала придется исследовать комплекс, где находится объект, - не исключено, что к особо популярным личностям Учреждение приставило охрану. Хотя, если так уж разобраться, кому хоть раз помогла эта охрана? В город ежедневно попадают бизнесмены и политики, продырявленные из пистолета с глушителем или взорванные миной-ловушкой.
        Единственная проблема - этот человек проживает в своей комнате не один. Однако немного мозговых упражнений, и можно придумать выход из ситуации. Киллер потер руки, предвкушая неизбежную встречу с объектом. Интересно, как все пройдет? Станет ли он сопротивляться или отдастся судьбе с покорностью овцы? Скоро он это узнает. Ведь заказчик деликатно попросил приступить к устранению объекта как можно быстрее, а он не намерен его разочаровывать. Все-таки приятно с ним иметь дело - сразу видно интеллигентного человека, который ПРОСИТ, а не приказывает.
        Разворачивание второго снимка принесло ему несказанную радость. Отлично - снова женщина. Не работа, а прямо ванильный десерт. Газетчики и телевидение собьются с ног, обсуждая, каким образом он нанес жертве очередной удар. Только вот прозвище
«Ангел Смерти» ему совсем не нравится - банально. Но стоит ли ожидать появления фантазии от журналистов? Джеку Потрошителю пришлось самому придумать себе псевдоним, прислав письмо в газету, - теперь понятно, почему.
        Заполненное слоями косметики лицо женщины, растиражированное в миллионах изображений по всему миру, смотрело на него с фотографии с постановочной улыбкой. Да уж, эта девица была известна задолго до того, как на свет появились бабушка и дедушка Мэрилин Монро. Она в городе очень давно и наверняка устала от своего наказания, тянущегося столетиями. Фокус с цветами на этот раз он применять не будет - благодаря прессе все уже знают, как именно была убита Монро, он придумает что-нибудь новенькое. Он знает об этой женщине все, абсолютно все - ее привычки, вкусы, предпочтения… Заказ будет выполнен артистически.

…Он свернул фотографии. Поспать не успеет, разве что с полчасика - нужно подробно распланировать предстоящие акции и прикинуть, как лучше всего использовать эликсир. Применение духового ружья ему понравилось, но есть один минус - это оружие весьма громоздкое. Если каждый раз таскать его на задание, прикрывая полой плаща, то рано или поздно заинтересуется патруль. Можно, конечно, перелить эликсир в мензурку, но это тоже уже было, было…
        Что бы такого придумать, дабы не повторяться? Положив коробку на тумбочку, киллер вытянулся на кровати, закрыв глаза и положив руки под затылок. Он лежал без движения, не поднимая век, минут сорок. Со стороны по его равномерному дыханию можно было бы подумать, что он уснул…
        Но он не спал.
        Глава седьмая
        Доступ к тринадцатому
        (чуть раньше, 21 час 55 минут)
        На этот раз Шефу недолго пришлось слушать в микрофоне ненавистную музыку арф. К телефону подошли практически сразу же, через пару секунд.
        - Не могу сказать, что рад тебя слышать, - сухо сказал Голос, щелкая чем-то на заднем плане. - Ты начинаешь часто звонить, а это значит - случилось что-то очень плохое. Я надеюсь, ты разобрался с проблемами, о которых рассказывал в прошлый раз?
        - Представь себе, нет, - с усмешкой ответил Шеф, взглядом пододвигая к себе стакан бурбона. - Ты же отказался мне помогать - души продолжают гибнуть. Сразу после моего звонка тебе убили Менделеева… И это наводит меня на кой-какие мысли…
        Голос преобразился - в его тоне послышались сожалеющие эмоции.
        - Я так и думал, что этим закончится… Какая ошибка, что все-таки он попал к тебе, а не ко мне… Временами судьба несправедлива к отдельным людям.
        - Как известно, это ты у нас распоряжаешься чужими судьбами, - не сдержался Шеф. - Так что оставим ненужные горести. Мы уже знаем - что не случись, на все твоя воля.
        - На Земле, - поправил его Голос. - Но отнюдь не здесь. Ведь полноправная власть в городе принадлежит тебе, и ты правишь бал в этом вместилище порока. Впрочем, неважно. Что ты конкретно имел в виду, когда заявил, что Дмитрий Менделеев погиб сразу после нашего с тобой разговора? Уж не хочешь ли ты сказать, что я…
        - Нет-нет, - успокоил Шеф. - Я намекал вовсе не на это. Как это странно ни прозвучит, но, похоже, наш разговор с тобой кто-то прослушал. Смерть Менделеева случилась подозрительно быстро - и я не поверю, что это случайность. Произошла утечка.
        - Утечка? Ты у себя под Землей уже совсем свихнулся, бедняга. Разве не мы укрепляли безопасность, ставили электронную защиту, обеспечивали возле кабеля силовое поле?
        Голос снисходительно рассмеялся, дабы показать беспочвенность подозрений Шефа.
        - Дорогой мой, ты у себя на Небесах совершенно не в курсе, на что способен современный электронный шпионаж, - с невидимой собеседнику садистской улыбкой ответил Шеф. - Прогресс, к твоему сведению, не стоит на месте в любой отрасли: уже сейчас на смену ДВД приходит технология Blu-Ray, и очень скоро ты сможешь отправить свой ДВД-проигрыватель на свалку. Ты что-нибудь вообще об этом знаешь?
        Голос сконфуженно молчал.
        - Ну так вот, - продолжал Шеф победным тоном. - Во всех «черных» мастерских города любой желающий в состоянии купить за десять золотых китайский электронный «жучок» с программой прослушки, обновления к которому регулярно вывешиваются в «Хеллнете»: пробивает любое силовое поле и снимает защиту за пару секунд. Мне жаль тебя разочаровывать, но нашу беседу в состоянии подслушать и вчерашний пэтэушник, не то что опытный шпион. У меня есть основания полагать, что помощником убийцы является офицер одной из моих спецслужб, - возможно, Управления наказаниями. Он-то и известил киллера о том, что мы близки к разгадке тайны так называемой святой воды. Поэтому давай договоримся - сейчас мы не называем никаких подробностей и имен.
        - Кто бы сомневался, - удовлетворенно сказал Голос. - Ну какой из тебя руководитель? У тебя уже, стоит лишь отвернуться, даже собственные подчиненные начинают за спиной интриги крутить. У меня, например, такого и в страшном сне быть не может.
        - Потому что тебе повезло! - разозлился Шеф. - У тебя-то сотрудники - небось все как один сплошные ангелы, с крыльями и идеальным кротким поведением. Ты и малейшего понятия не имеешь, с каким контингентом приходится работать мне! Если бы к вам хоть на неделю один за другим упали Пол Пот, Че Гевара и Чикатило, твой Рай за три минуты превратился бы в сумасшедший дом! Знаешь, сколько я промучился с одним Че Геварой, когда он пятьдесят раз сбегал из тюрьмы в трущобные кварталы и пытался поднять массы на революцию, чтобы установить в городе социалистическую республику? Ты бы замучился успокоительное глотать - я же ничего, держусь. А если учитывать, что и Фидель Кастро у нас вот-вот появится? Они же вдвоем такой кавардак устроят!
        - Ладно-ладно, - примирительно заметил Голос. - Признаю, я немного погорячился. Мне просто не очень понравилась новость о том, что нас могут прослушивать пэтэушники. Так все-таки - по какому поводу ты мне позвонил? Вероятно, что-то очень важное?
        - Я очень рад, что наконец-то ты это понял, - неохотно пробурчал Шеф. - Ты не знаешь, каких усилий мне обычно стоит связываться с тобой, но дело не терпит отлагательств. Мне крайне необходимо, чтобы ты дал разрешение на встречу одного из моих людей с ТРИНАДЦАТЫМ. Причем желательно, чтобы эта встреча состоялась немедленно.
        На другом конце провода замолчали.
        - Ты знаешь, мне не совсем нравится эта идея, - прошептал Голос после короткого размышления. - Скажи честно - это действительно ТАК уж необходимо?
        - Я всегда делаю все возможное, чтобы избежать личного общения с тобой. Если я пошел на это снова спустя всего пару-тройку дней, поверь: это необходимо, - так же незаметно для себя перейдя на шепот, сказал Шеф. - Вполне возможно, что ТРИНАДЦАТЫЙ в курсе относительно происходящих сейчас в городе событий. И только он может дать им хоть какое-то объяснение. По крайней мере, я на это весьма и весьма надеюсь.
        - Две тысячи лет назад мы уже беседовали с ним, - прошелестел Голос. - Если так пойдет и дальше, то его включат в программу обязательного посещения туристов.
        - Верно, - снова глотнул виски Шеф. - И цену за билет можно назначить - тридцать серебряных монет. Знаешь, это было бы забавно. Хотя я понимаю - ты не любишь его.
        - Я люблю всех, - строго прервал его Голос.
        - Конечно. Но кого-то все-таки ты любишь меньше, чем остальных, верно? - вывернулся Шеф. - Откровенно говоря, я к нему тоже не испытываю симпатий. Сам тогда еще был зеленым новичком, в какой-то степени - даже романтиком. Если б я знал, как люди любят деньги… Он тебя за тридцать динариев сдал? Даже смешно - и кувшина масла не купишь.
        - Давай ближе к делу, - меланхолично прервал Шефа Голос. - Если я дам согласие на встречу с ТРИНАДЦАТЫМ, это в какой-то степени поможет найти убийцу Менделеева?
        - Стопроцентную гарантию никто дать не может, - сообщил Шеф. - Но хотелось бы, чтобы было именно так. Делами не могу заниматься, все из рук валится - эта неуловимая сволочь всего четырьмя убийствами поломала мне в городе весь порядок к свиньям. Сутками сижу и только об одном и думаю - кто придумал в Ад святую воду пронести?
        - Хорошо. Я пришлю тебе бумагу с моим официальным согласием и печатью. Но условие - твой человек должен идти туда один. Без тебя и без любого сопровождения.
        - Ты думаешь, я тут ночами не сплю - думаю, ах, как бы мне повидаться с ТРИНАДЦАТЫМ? - фыркнул Шеф. - Мне этот человек неприятен. Хотя это вовсе не значит, что ты сам мне когда-нибудь понравишься. Просто этот тип за полкувшина масла сдаст и тебя, и меня, и родную мать. Натура у него такая. Но может, масло было очень хорошее?
        - Я сейчас разрыдаюсь. Тоже мне ангел нашелся, - съехидничал Голос. - У нас с тобой прямо фильм «Молчание ягнят» получается: добро и зло сотрудничают против еще большего зла, зрители в экстазе. Но вот что - как только ты поймаешь убийцу, давай сразу обновим защиту кабеля. Мне неприятно даже думать, что не сегодня-завтра расшифровки нашего разговора вывесят на самых посещаемых сайтах «Хеллнета».
        - Я тебе уже говорил - это не поможет, - хмыкнул Шеф. - Может быть, сработает на две-три недели, а потом опять начнется то же самое: хакеры сломают защиту нового силового поля и подберут код. Специалистов тут хватает. Сделаем, мне не жалко.
        - Я всегда был за то, чтобы хакеры попадали в Ад, - лаконично подвел черту Голос. Ладно, договорились. Жди бумагу. И пожалуйста - звони как можно реже.
        - Будь уверен - я по тебе скучать не стану.
        Нажав голубую кнопку, отключающую связь с Небесной Канцелярией, Шеф задумчиво повертел в руке опустевший хрустальный стакан. Он солгал, сказав, что личное общение с ТРИНАДЦАТЫМ его нисколечки не интересует. Уже две тысячи лет он пытался понять, что сподвигло этого человека предать своего Учителя, обречь его мучения за сущие копейки.
        После своей смерти Иуда спокойно постучался в Райские Врата, будучи абсолютно уверен, что ему там - самое место. Оно, конечно, давно известно, что простота хуже воровства, но чтобы до такой степени… Когда будут закончены все бумажные формальности, ТРИНАДЦАТОГО посетит Калашников: его можно будет попросить задать часть интересующих вопросов. Иуда любит поговорить, вот только делать это ему не с кем.
        Потянувшись влево, Шеф нажал на другую кнопку - громкой связи.
        - Да, монсеньер, - услышал он мелодичный голос казненной французской королевы Марии-Антуанетты, работавшей у него секретаршей последние двести лет.
        - Калашников еще в приемной?
        - Нет, монсеньер. Убежал куда-то. Сказал, что скоро будет.
        - Вот незадача. Найди его. Он мне срочно нужен.
        - Конечно, монсеньер. Одну минуточку.
        Глава восьмая
        Последний
        (7 часов 00 минут)
        Почтительно ерзая на краешке пластмассового стула, Гензель внимательно всматривался в лицо человека в черном. Когда тот говорил, оно не менялось. Обрамлявшие щеки усталые морщинки не двигались в такт словам, а оставались неподвижными, словно были вырублены из дерева. «Интересно, - размышлял Гензель, - кем он был раньше? Редкая невозмутимость, привычка все перепроверять по многу раз, разговаривает обстоятельно и негромко. Видно умение руководить. Учитель? Бывший военный? Что заставило его бросить свою работу перед тем, как стать ИМ?».
        - Гензель, ты меня вообще слушаешь? - человек в черном помахал рукой перед бледным носом носферату. - Создается впечатление, что ты уже заснул.
        - Да-да, конечно слушаю, господин, - встрепенулся вампир. - Прошу вас, продолжайте.
        - Ну, так вот… я окончательно пришел к выводу, что следующим курьером должен стать мальчик. Я давно говорил тебе - еще до того как все будет закончено, от него придется избавиться. Каждый раз, когда он выходит из подвала на улицу, полный впечатлений, у меня возникает ощущение, что мы вот-вот провалимся. Лучшего способа не придумать.
        Гензель приложил все усилия к тому, чтобы не выказать изумление. Если бы он не сдержался, стало бы ясно, что вампир пропустил как минимум половину разговора.
        - Это умное решение, господин, - осторожно подбирая слова, сообщил Гензель, чувствуя непреодолимое желание почесать зудевшее ухо. - Но согласится ли с этим мальчик? Как мне кажется, он ввиду своей молодости вовсе не готов к такому развитию событий.
        Лицо человека в черном тронула улыбка. Морщины при этом снова не дрогнули.
        - Каждый должен уметь чем-то жертвовать ради благого дела, - тихо сказал он. - Если мальчик не согласится, то нам нужно будет постараться УБЕДИТЬ его в этом. Конечно, он слишком молод, но моя задача - объяснить, что только от него и зависит финальная часть плана. Нет сомнений, что новость о курьере не приведет мальчика в восторг. Но то, что наш план может сорваться, расстроит его еще больше. В любом случае, я надеюсь на твою помощь. Если он сам не захочет, то пойми - нам придется его заставить.
        Гензель снова заерзал на жестком сиденье, вцепившись в стул когтями.
        - Если что-то понадобится от меня, я буду рад исполнить ваш приказ, господин, - произнес вампир, глядя на человека в черном. - Все, что угодно.
        - Тогда первым делом прекрати шарить здесь по всем углам. Я весьма ценю, что ты сожрал почти всех крыс в моем подвале, в свое время я не мог от них избавиться даже с помощью лучшего яда и тренированных немецких кошек. Кончилось тем, что кошки передохли от отравы. Однако оставь крыс на время в покое. Они мне еще нужны, и ты отлично знаешь, зачем. Побудь с недельку на диете, это личная просьба.
        Вампир, как и следовало ожидать, смутился, начав ковырять в носу.
        - Я прошу прощения, господин, - жалобно заскулил он. - Мне очень трудно было сдержаться… Вам чрезвычайно сложно меня понять в этом вопросе… Но если бы вы попробовали хоть один-единственный раз эту ужасную сушеную кровь…
        - Никогда не имел такого желания, - захохотал человек в черном.
        - Конечно, конечно, - пролепетал Гензель. - Я лишь хотел сказать, что как бы мне ни было тяжело, я выполню ваш приказ. Отныне крысы могут чувствовать себя в безопасности.
        Человек в черном милостиво потрепал его по рыхлой щеке. Забавный экземпляр. В здравом уме с ним вряд ли захочешь иметь общие дела, но если нет другого выбора, то лучшего слуги и пожелать нельзя. Он предан и исполнителен, ест его глазами, как прапорщик майора… Хорошо еще, что только глазами. Если вдруг мальчик вздумает сопротивляться, вампир легко с ним справится.
        Но он уверен, что насилия не понадобится - мальчика удастся уговорить стать курьером по-хорошему. В знак особого доверия он даже проведет его на пять минут в ту самую секретную комнату, куда тот до сих пор не имел доступа. Вряд ли после такого зрелища он сможет отказать его просьбе.
        Он снова посмотрел в немигающие подернутые пленкой красные зрачки Гензеля.
        - Я не ожидал от тебя иного ответа и доволен тобой, - отчетливо сказал человек в черном. - Поверь, ты будешь вознагражден. Твоя верность не останется без поощрения.
        - Мне дадут еще крыс? - прошептал Гензель, не веря своему счастью.
        - Крыс? Так вот каковы твои мечты? - снова рассмеялся хозяин подвала. - Если мы воплотим наш план в действие, ты получишь хоть буйвола, целое стадо буйволов. Столько настоящей крови, что ты даже не сможешь выпить ее за один присест. Море.
        Вампир сладостно опустил веки, попытавшись представить себе прекрасное, ароматное, пузырящееся багровой пеной море крови. Но так и не смог.
        - Это замечательно, - прошептал он, облизывая длинным языком потрескавшиеся губы.
        - И я так думаю, - деликатно заметил человек в черном и посмотрел на часы. - Скоро мальчик будет здесь, я поговорю с ним. Будем надеяться, что все пройдет без помех. Ты изначально настроен к нему предвзято, но именно он обнаружил Книгу. И без него не было бы всего нашего плана. Естественно, детальную схему разработал я, но мальчик придумал очень многое - например, где находить курьеров. Логично, если я предложу ему стать одним из них. Если потребуется, я приведу в пример тебя.
        - Может, не надо? - испугался Гензель.
        - Почему? Ты очень хороший пример того, как можно без колебаний пожертвовать собой ради благой цели. Ведь тебе пришлось отказаться от очень многого, не так ли?
        Вампир хотел ответить, что не считает убогую работу на складе у Дракулы «очень многим». Но что-то подсказало ему, что в этом вопросе с хозяином лучше согласиться.
        В подвальную дверь условным образом постучали - дважды, потом еще трижды.
        - Это он. Спрячься на своем месте, пожалуйста. Если ты понадобишься мне в процессе разговора, я подам тебе знак, щелкнув пальцами. Торопись!
        Подпрыгнув в воздух, вампир неслышно растворился среди колеблющихся теней подвала. Человек в черном лязгнул задвижкой, и на пороге показался мальчик. На щеках его пылал румянец волнения, но в целом он выглядел достаточно расстроенным.
        - Мне не удалось договориться по поводу последнего курьера, - грустно сказал он. - Я ума не приложу - что мы будем делать? Неужели нельзя ничего решить?
        Человек в черном опять улыбнулся отеческой улыбкой. Правда, как заметил из укрытия наблюдавший за трогательной сценой Гензель, на этот раз это скорее была не улыбка, а довольный оскал хищника, загнавшего в угол измученную жертву.
        - Ничего страшного. Я ждал тебя, чтобы обсудить эту проблему. Снимай свою куртку, заходи, присаживайся. Может, чайку выпьешь? Нам нужно серьезно поговорить…
        В полуметре от ног Гензеля, шевеля черным носом-пуговкой, деловито пробежала жирная серая крыса с голым хвостом. Он не обратил на нее никакого внимания.
        Глава девятая
        Камера хранения
        (7 часов 07 минут)
        Дон Фелипе, кряхтя, потер за спину в районе поясницы - кажется, опять прострелило. Он попытался наклониться чуть-чуть вперед, но боль мгновенно переместилась и туда. Carramba. Кое-как балансируя на чахлой скамейке, он нащупал на столе баночку с пахучей спиртовой мазью. Задрав форменную тужурку и дважды неудачно закинув руку за спину, с третьего раза он попал куда надо. Сделав пару круговых движений, дон Фелипе почувствовал, как блаженная теплота разлилась по коже. Боль не исчезла, но перестала пульсировать. Еще минут пятнадцать, и все будет в порядке.
        Охо-хо-хо-о-о, ну что ж это такое-то. В пятый раз за сутки, прямо как по заказу. Как можно работать в такой обстановке, если полдня сидишь, скрючившись в три погибели? Надо будет принять предложение близкого друга, дона Альбы, вытащить из кубышки сотню золотых и вызвать на дом тайскую массажистку - из тех свеженьких, что толпой прибыли в город после декабрьского цунами на местном курорте. Не для чего-то там греховного, нет-нет, дон Фелипе и думать об этом боится, как добрый, хотя бы и в прошлом, католик. Да и годы у него, между нами говоря, давно уже не те. Но вот руки у этих восточных сеньорит просто волшебные, прямо-таки золотые: разомнут тебе спину так, что потом неделю порхаешь, аки голубь, словно заново родился. Знающие люди очень хвалят.
        За размышлениями о прекрасных руках тайской утопленницы спину дона Фелипе отпустило окончательно, хотя покалывало сбоку: он чувствовал это потому, что смог коснуться затылком серой стены с облупившейся штукатуркой. Поправив форменную фуражку, дон Фелипе опять взялся за книгу в кожаном переплете.
        Он лукавит даже самому себе, когда жалуется, что у него много работы. Да, пассажиров на вокзале перевозят в огромных количествах, поезда заполнены доверху, но чаще всего люди едут порожняком. Отпускников до обидного мало, и не все из них несут сдавать вещи в бюро хранения.
        Нежно взявшись за кончик пергамента двумя пальцами, дон Фелипе пролистнул полупрозрачную страницу. Он ни на кого не обижается из-за того, что попал сюда. Его так воспитывал отец: достойный человек, они встречались тут пару раз, когда развозили навоз на сельскохозяйственных работах. Не надо возмущаться тем, что с тобой случилось, - это испытание, которое дано тебе свыше за грехи, так и в церкви раньше говорили.
        Дон Фелипе не позволяет грызть себя червям сомнений - безусловно, он находится в городе временно. Своим смирением он добьется того, что через сто тысяч лет его переведут в Рай - даже в тюрьме освобождают за примерное поведение. И пусть старый циник Альба называет его мысли «фантастическими», он знает наверняка - в Небесной Канцелярии его помнят и обязательно призовут туда за верную службу, открыв Райские Врата. Он подождет. Ведь торопиться здесь в принципе некуда.

…К его окошку деловым шагом подошли двое с накинутыми на плечи плащами - будто им и не жарко в этом пекле. За ними следовало еще человек восемь, которые ничем не напоминали носильщиков. Никакого багажа у сеньоров в плащах не было.
        - Чем могу служить, господа? - вежливо, как и подобает знатному кабальеро, спросил дон Фелипе на с трудом заученном варварском наречии. - Хотите сдать ваши чемоданы?
        Один из сеньоров небрежным жестом припечатал к стеклу черную карту с голограммой и маленькой фотографией, которую наполовину закрывала печать с хорошо знакомой дону Фелипе рогатой эмблемой. Испанец подскочил с кресла, словно пружина.
        - Чем обязан столь высокому появлению? Желаете ли зайти, сеньоры?
        Впрочем, сеньоры уже по-хозяйски входили в его комнату, так что предложение явно запоздало. Один из гостей, судя по разрезу глаз, был из Китая, второй - европеец.
        - У нас к вам вопросы, - сказал китайский сеньор, присаживаясь на колченогий стул и с трудом сохраняя равновесие. - Нужно, чтобы вы кое-кого опознали, уважаемый.
        Дон Фелипе всем своим видом показал, что готов опознать хоть всех сразу. Сеньор из Европы, не дожидаясь приглашения, сел на его личный стул. Старик остался стоять.
        - Вы видели этого человека? Предупреждаю вас об ответственности за ложные показания, - холодно произнес европеец, сунув руку в карман. - Если узнаем, что вы соврали, мы переведем вас на работу в квартал тещ, из-за которых зятья совершили самоубийство.
        Перед покрасневшими глазами дона Фелипе возникла измятая бумага. На ней было изображено существо, которым в стародавние времена пугали детей. Длинные уши, вытянутое лицо, крючковатые пальцы, клыки и злобный взгляд. Но самое интересное - лицо это дону Фелипе было очень и очень знакомо. Он с облегчением вздохнул, поскольку про зловещий квартал Альба ему давно рассказывали - абсолютно никто из посланных туда не вернулся обратно. Ибо квартал тещ - это и есть настоящий Ад.
        - Да, я знаю его, - стараясь не потерять величавого достоинства, ответил дон Фелипе. - Мы общались с этим господином один раз. Несмотря на его внешность, он оказался вежливым и галантным кабальеро. Согласился подменить меня в бюро на десять минут, когда я ходил в подсобное помещение за лекарством для своей больной спины.
        Европеец с китайцем оперативно переглянулись столь радостно, что старик подумал: видимо, они нашли своего пропавшего должника. Китайский сеньор согнул руку в локте и произвел загадочный резкий жест сверху вниз, прошептав непонятное слово: «Йес!».
        - Вот видишь, Ван Ли, - заметил европеец, - я тебе сразу говорил, что надо именно на этот вокзал идти. Клянусь, у меня было совершенно точное предчувствие. Только зря девять соседних станций растормошили. Столько камер хранения пришлось осмотреть!
        Китаец согласно закивал головой, словно болванчик, затем встал и пожал европейцу руку. Ошарашенный дон Фелипе признался самому себе, что он совершенно ничего не понимает в происходящем, поэтому стоял посреди комнаты, угодливо и глупо улыбаясь.
        Оторвавшись от рукопожатия приятеля, китаец воззрился на испанского гранда.
        - Превосходно. Поздравляю - ваша память будет оценена в тысячу золотых.
        Дон Фелипе подумал о пяти тайских массажистках, бархатном костюме, ботинках из кожи крокодила, зависти Альбы и о многом другом, что вряд ли осмелился бы произнести вслух. Правда, он так и не понял, за что ему такое счастье. Но какая разница?
        - Какую именно ячейку он арендовал? У вас есть ключи от нее?
        - Это было все-таки не сегодня. Если не возражаете, я должен посмотреть книгу учета.
        Старик зашаркал к столу, из ящика которого вытащил увесистый журнал. Пролистав его несколько раз, дон Фелипе снял с носа очки а-ля Гарри Поттер и начал усиленно протирать круглые стекла с помощью рукава. Его руки мелко дрожали.
        - Я… я искренне не понимаю, в чем дело… Но этой записи здесь нет. Поверьте - я абсолютно точно записал, в какую камеру этот кабальеро…
        Китаец, наклонившись, показал европейцу еле заметные обрывки нитей в середине журнала.
        - Конечно, ее здесь и не может быть. Я понял это сразу, когда старичок сказал, что Гензель любезно последил за комнатой, пока он ходил за лекарствами. Вампир-то и вырвал эту страницу с мясом, спокойно положив в карман. А дедушка сослепу ничего не заметил.
        Усмехнувшись, европеец встал. Помедлив секунду, он натянул черные перчатки.
        - Ты не виноват, старик. Пусть это займет чуть больше времени, но неважно. Главное - мы нашли ТОТ САМЫЙ вокзал. А уж отыскать нужную ячейку мы сможем в течение ближайшей пары часов. Постарайтесь не привлекать лишнего внимания.
        Дон Фелипе, или, точнее сказать, умерший в 1598 году испанский король Филипп Второй, остался один - грохоча ботинками, гости покинули его кабинет, не попрощавшись. На столе лежала белая бумажка - чек с печатью, напоминавшей по форме копыто, в одной из городских сберкасс по нему обязаны выдать тысячу золотых.
        Старик мешком осел в угол прямо на грязный пол - не держали ноги. Ну и искусает же себе локти герцог Альба[Фаворит испанского короля Филиппа II, в конце XVI века командовал подавлением партизанского восстания «гезов» («нищих») в Нидерландах.] , когда он расскажет ему про сегодняшнее событие за стаканом дорогого контрабандного хереса! Однако, как бы ни сильны его впечатления, пожалуй, хватит валяться на линолеуме, надо срочно подниматься. Во-первых - у него, как всегда, чудовищно много работы, а во-вторых - из окна бюро хранения очень хорошо видно, куда именно направились эти загадочные сеньоры.
        Глава десятая
        Ящик 297 865 11 (Т)
        (22 часа 34 минуты)
        Калашников несся на скоростном зеркальном лифте, перемещавшем сотрудников Учреждения на самый верхний этаж - в Архивную комнату. Все-то у нас не как у людей, усмехнулся он, со свистом взлетая ввысь. Босс сидит в подвале, а кабинеты самых незначительных - наверху, с шикарным видом на город.
        Он сунул руку в карман, проверяя, на месте ли телефон, но пальцы ощутили лишь подкладку - так и думал, оставил на столе у Марии-Антуанетты. Ничего, Шеф поймет. Зачем тратить полчаса на ожидание, пока он беседует с Голосом, если за это время вполне можно успеть изучить ящик, где хранится менделеевский блокнот…
        Довольно странно, что знаменитые химики бьются над веществом который день, но никак не разберутся, какой загадочный компонент позволяет святой воде находиться в Аду. Менделеев король химии как науки, но ведь и после него умирали достойные люди в этой области. Может ли быть такое, что к минуте своего убийства Дмитрий Иванович УЖЕ успел нащупать этот компонент? А что - вполне вероятно. Но если в блокноте не окажется ничего сенсационного, рвать волосы на груди тоже не стоит. Сказать по правде - и чего он вообще так всполошился? Срываться с места, гнать машину в Учреждение, убежать из приемной Шефа из-за того, что ему спросонья померещилось, будто пропавший блокнот содержал что-то важное…
        Алексей потер лоб, чувствуя, что в глаза можно начинать вставлять спички. В условиях постоянной бессонницы его внешность уже сместилась к облику уличного психопата: взъерошенные слипшиеся волосы, щетина, круги под глазами. Как сказал бы доктор Склифосовский - категорически рекомендуется лечь в кровать, отключить все телефоны и как следует выспаться часов восемь. А если разрешат, то и целые сутки.
        Хотя… Если даже он запаниковал на пустом месте, в любом случае посмотреть на этот злополучный блокнот не мешает. Именно Менделеев с самого начала определил, что это святая вода, и в других исследованиях ему явно сопутствовал успех. Иначе заказчик не стал бы так нервничать, перебросив киллера «на дело» к апартаментам химика.
        Охранник в черной форме дремал, прислонившись к стене возле таблички «Архивная комната: отдел вещественных доказательств» - звука шагов он не услышал. Алексей всегда завидовал такой породе людей, способных спать стоя, как лошади. Подойдя, Калашников громко постучал костяшками пальцев по бронзовой табличке.
        - Предъявите пропуск! - открыв заспанные глаза, грозно произнес тип в форме.
        - Да пожалуйста, - лениво сказал Алексей, доставая пластиковую карточку с голограммой. - Тоже мне Рэмбо. Не постучи я, ты б меня в упор не заметил.
        Сконфуженный охранник сделал вид, что не слышал издевки, и деловито сунул карточку в считывающее устройство. Минуты полторы он потянул время - больше для солидности, после чего вернул удостоверение Калашникову и щелкнул каблуками, вытягиваясь в струнку. Если судить по ксиве, перед ним стоит начальство приличной важности - пусть совсем недавно, но все же наделенное Шефом особыми полномочиями.
        - Какие ящики желаете осмотреть?
        - Те, куда сложили вещественные доказательства после убийства Менделеева.
        Охранник несколько раз нажал кнопки на закрепленном в стене дисплее компьютера.
        - Ага. Номер «297 865 11», линия «Т», - из прорези на правом углу монитора с жужжанием появился голубой талончик. - Вот вам распечаточка со специальным кодом. Не перепутайте. Только за последние три часа его пришлось менять два раза.
        - А что случилось? - удивился Калашников.
        - Да дело в том, что у нас сейчас все новые поступления регистрируются на букву
«Ф» - у каждого месяца своя буква. А принимающий запарился, дурачок, забыл «Ф» вставить в код, пробил только цифры в компьютере. Хорошо, я догадался проверить, когда на его место заступил. Пришлось срочно исправить, а то бы и не открыл этот ящик никто. Говорят, даже в компьютере Главного Суда случаются сбои, и тогда такое с грешниками творится… - сказав это, полицейский понял, что сболтнул лишнее, и побледнел.
        Но Калашникову было не до него. Зажав в кулаке бумажку с кодом, Алексей шагнул в услужливо приоткрытую дверь. Перед ним, на сколько хватало зрения, плотно стояли одинаковые, как клоны, металлические несгораемые шкафы с такими же одинаковыми небольшими ящичками. Отыскать среди них нужный было довольно непросто.

…Один ряд. Второй. Третий. До чего же они все похожи - хорошо еще, что додумались установить метки в виде лампочек. Ага, вот и то, что требуется - светящаяся линия
«Т». Потирая руки в предвкушении сюрприза, Калашников ускорил шаг в нужную сторону.
        Подойдя поближе, Алексей окончательно уверился - сюрприз будет, и еще какой. В отличие от остальных собратьев-клонов, цифры на световом табло ящика не горели, а его дверца выгнулась внутрь - металл украшали царапины и вмятины, как будто по нему колотили изо всей силы чем-то тяжелым. Часть кнопок раскрошена в пыль - мелкие пластмассовые осколки усеяли пол.
        Кто-то активно пытался открыть ящик, но, когда код не подошел, пришелец решил взломать его надежным дедовским способом - с помощью лома. Однако сработанная лучшими немецкими инженерами города конструкция не поддалась. Более того, сейф заклинило изнутри, и теперь его можно вскрыть, как консервную банку, лишь с помощью мощного автогена. Из головы исчезли последние сомнения, что блокнот Менделеева не содержал ничего серьезного. Только по одному виду раскуроченного ящика можно понять - содержал, и еще как содержал.
        Выходя из архива, Алексей саданул дверью, и охранник встрепенулся, хлопая глазами - пока начальство осматривало сейф, он опять успел заснуть. У Калашникова чесались руки без объяснений дать этому дебилу в глаз, но, к сожалению, положения бы это не исправило. Если в самом Учреждении самые ответственные места охраняют такие остолопы, что уж говорить про все остальное! Человек спит в рабочее время на секретном объекте и считает это абсолютно нормальным. Скажи ему, что это неправильно, - он, пожалуй, даже обидится.
        Нет, когда-то, наверное, в Аду был порядок. Примерно двадцать тысяч лет назад, когда там стали появляться первобытные люди, управлять которыми было немногим труднее, чем стадом голландских коров. Но с тех пор как счет обитателей города пошел на миллиарды, Шефу все труднее держать руку на пульсе подведомственной территории.
        Конечно, худо-бедно, Центральный район находится под строгим контролем - хотя Чайнатаун, ввиду многочисленности его обитателей, продолжает оставаться основным источником контрабанды на черном рынке. Что же творится на самых дальних окраинах города, об этом Калашников не знает, да и сам Шеф, пожалуй, тоже знать не хочет. Во всяком случае, последний, девятый круг Ада - кошмарный «инферно», всегда описывался поэтами на Земле как нечто совершенно ужасное, вместо привычного огня там ледяная пустыня и невыносимый холод.
        - Ты на работе или где, скотина? - в бешенстве заорал Калашников прямо в лицо полицейскому. - Какого хрена здесь спишь? Завтра будешь движение в арабском квартале регулировать, тупой урод! Кто сюда приходил до меня? Отвечать быстро!
        - Н-н-ник-кто, - пораженный столь резкой переменой в настроении вышестоящего лица, полицейский начал слегка заикаться. - Аб-б-с-солют-тно н-н-ник-кто.
        - Да неужели? - уже не владея собой, Алексей вцепился в воротник охранника, и начал трясти его на манер яблони. - И кто тогда тут ящик ломал, а, мать твою за ногу?
        Сотрясаемый полицейский не защищался, но и в глаза начальству старался не смотреть: даже сейчас, перепуганный насмерть, он подавлял приступы глубокой зевоты.
        - Все с тобой понятно, сволочь, - с силой оттолкнув его, Калашников шагнул к пульту на стене и включил громкую связь. - Бригаду на этаж архива. Срочно.
        Через несколько минут во всему этажу деловито сновал спецназ в черных куртках. Беседуя с лейтенантом, возглавлявшим отряд, Алексей сразу запретил пускать в архив кого-либо, даже сотрудников Учреждения, а уж посторонних - тем более. Выйдя в коридор, он на минутку одолжил у ближайшего спецназовца мобильный телефон и быстро набрал номер отдела электронной безопасности Учреждения. Вкратце объяснив ситуацию, он попросил знакомого питерского хакера выяснить, кто из сотрудников за последние два часа смотрел коды доступа в компьютере службы безопасности.
        Закончив инструкцию, он едва отнял телефон от уха, как сзади его бесцеремонно схватили за плечо. Взвинченный Калашников развернулся, готовый драться, однако его яростный пыл остудило зрелище не менее разъяренной Марии-Антуанетты.
        - Скажите, пожалуйста! - завизжала на весь коридор королева, ничуть не стесняясь шарахнувшихся от нее обитателей этажа. - Я уже полчаса, как дура, его везде разыскиваю, все обзвонила, все обегала, а он, оказывается, по телефону треплется!
        Бледно-розовый шрам на шее Марии-Антуанетты побледнел еще больше[В 1793 году французской королеве Марии-Антуанетте по приговору якобинского суда отрубили голову.] .
        Ничто так не выводит аристократов из себя, как пять минут работы, подумал Калашников, но подавил естественный позыв послать королеву на фиг. С женщинами спорить бесполезно, они всегда учитывают только свои проблемы - занятость и труд остальных им до «лампочки». Он улыбнулся самой обольстительной улыбкой, на которую был только способен человек после недели сплошной беготни и бессонницы.
        - Тысяча извинений, мадам, - пропел он шелковым голосом. - Я ужасно виноват.
        Мария-Антуанетта прерывисто всхлипнула от избытка чувств, дернув припудренным носиком. Она была готова прямо на месте устроить сокрушительный скандал, но очень кстати для Алексея вспомнила, что тот ежегодно присылал ей букет цветов на День всех умертвленных. Если бы королева обладала способностью сканировать мозг, от скандала Калашникова этот факт бы не спас, ибо он дарил цветы сугубо из шкурных побуждений, считая, что с секретаршей босса следует дружить. Чтобы всегда попадать в его кабинет сразу, а не жить в приемной месяцами, как другие посетители.
        Королева утерла заплаканные ресницы и двинула краешком рта - вроде как улыбнулась.
        - Больше так никогда не делайте, шевалье Калашникофф.
        Алексей всем своим видом пообещал именно так больше не делать.
        - Шеф требует вас к нему немедленно. Когда я сказала, что не могу вас найти, он разъярился и ужасно накричал. Меня даже ударило током. Я так испугалась!
        Услышав это, Алексей испугался не меньше. Со всеми заморочками вокруг разломанного сейфа у него совершенно вылетело из головы, что Шеф уже давным-давно мог завершить нужный ему разговор с Голосом по поводу доступа к ТРИНАДЦАТОМУ.
        Он заскочил в открывшийся зеркальный лифт и ударил кулаком по кнопке нижнего этажа, на ходу крикнув ошеломленной его резвостью Марии-Антуанетте:
        - Одну секунду! Всего секунду, и я у него!
        Двери лифта с урчанием закрылись перед самым носом у королевы.
        Глава одиннадцатая
        Ячейка
        (7 часов 21 минута)
        По земной привычке возведя глаза вверх, убийца возблагодарил демонов-покровителей: какое счастье, что ему пришлось задержаться по пути на вокзал. Всего в каких-то ста метрах от него псы с помощью обычного ключа открывали ТУ САМУЮ камеру, в которую Гензель поместил последнюю передачку, поступившую на его имя. Приди он сюда на двадцать минут раньше, все было бы кончено - его взяли бы, как говорится в детективах, тепленьким.
        Понаблюдав за действиями псов и убедившись, что на него никто не обращает внимания, киллер присел на лавочку, надвинув на глаза серую шляпу. Конечно, логичнее было сразу бежать с вокзала сломя голову - если бы его узнали, у псов появилось бы чересчур много вопросов… Но соблазн узнать последствия был велик. Итак, одна капсула явно пропала. В результате своего успеха псы получат не просто пепел жертвы, где содержатся какие-то жалкие молекулы, а чистейший эликсир, который быстрее наведет их на разгадку. Времени таким образом остается куда меньше, чем он думал.
        Что ж, выход есть. Он попросту вернется к своему первому опыту: за сутки убьет сразу двоих, это заставит псов как следует побегать с высунутыми языками. Как только он выполнит последний заказ, то немедленно купит новые документы в
«Чайнатауне», сядет на скоростной поезд и уедет отсюда на какую-нибудь дальнюю окраину. Отсидевшись с пару лет и дождавшись, когда псы УЙМУТСЯ и потеряют след, можно будет воплотить в действие тот план, о котором он столь сладко мечтал.
        Киллер уже прозрачно намекнул связному - не стоит пересылать ему эликсир микроскопическими порциями, а теперь и вовсе появился отличный повод. Он сегодня же позвонит и скажет - псам достался весь эликсир из камеры хранения, поэтому ему нужно БОЛЬШЕ. Намного больше, особенно если учесть, что следующий курьер должен стать ПОСЛЕДНИМ.
        Он снова переключил свое внимание на псов, обступивших ячейку, и презрительно сплюнул. Топорная работа. Изображают из себя гениальных сыщиков, а вся операция гроша ломаного не стоит. Трое прикрывают собой четвертого, который возится с дверцей, остальные рассредоточились вокруг, изображая из себя скучающих зевак или пассажиров, ожидающих своего поезда. Однако профессиональные, цепкие взгляды, которыми они окидывали вокзальную толпу, выдавали этих типов с головой. «Любители, - удовлетворенно подумал киллер, разваливаясь на лавочке. - Если бы не Калашников, фиг бы они вышли на эту ячейку».
        В тот же момент его тело содрогнулось, словно пронзенное электрическим разрядом. Нет, ну сколько можно терпеть этого пса? Заказчику-то хорошо, его волнует лишь выполнение заданий, он не знает, каково ИСПОЛНИТЕЛЮ приходится тут, - а между тем он каждый день буквально ходит по лезвию ножа, и это отнюдь не преувеличение. Решено. Когда вечером он будет звонить связному, то попросит доставить с последним курьером СПЕЦИАЛЬНУЮ капсулу - ту самую, которая пригодилась ему при устранении Менделеева. Он не откажет себе в удовольствии, держа у слюнявого рта этого пса мензурку с эликсиром, со сладостной издевкой пообщаться пару минут - пусть узнает все, перед тем как отправиться в НЕБЫТИЕ.

…Между тем у камеры хранения происходило то, что взволновало убийцу, - на лицах псов возле ячейки не читалось никакой радости, они были хмурыми, озабоченными. Один из псов - азиат с желтым галстуком - вытянул из плаща мобильный телефон. Чем это они так недовольны? Качаясь на подагрических ногах, к псам подошел старик в форме служащего вокзала - показывая на камеру, он подобострастно заговорил. Азиат задавал ему отрывистые вопросы, дед растерянно пожимал плечами. В следующий момент набежало еще с десяток людей в одинаковых костюмах, и убийца поразился тому, какое количество псов нагнали на этот вокзал. Выражение их лиц сменилось в худшую сторону - они сделались откровенно злыми. Киллер всерьез пожалел, что не обладает искусством чтения по губам - дорого бы сейчас он отдал за то, чтобы понять, о чем ведется беседа.
        Оставив возле ячейки охрану, азиат и еще один из псов - европеец с белыми волосами - вместе со стариком куда-то ушли, причем дедушка выглядел ужасно расстроенным. Охранники занервничали - они стали еще пристальней разглядывать толпу. Один из псов на секунду задержал взгляд на киллере, и тому стало не по себе. Очевидно, больше ничего интересного не предвидится - лучше незаметно свалить отсюда.
        Поднявшись с лавочки, убийца перевел дух - определенно ему покровительствуют Высшие силы. При жизни его всегда раздражали те люди, которые часто опаздывали и придумывали для этого фантастические предлоги, но теперь он готов расцеловать каждого из них. Если кто-то ему скажет, что лень продляет жизнь, он не будет спорить.
        Неторопливо, чтобы не привлекать излишнего внимания, киллер двинулся в сторону выхода из здания вокзала. Прошагав мимо торговцев газетами, он свернул в сторону киоска с неизменными fish and chips и вышел на улицу - там, на бесплатной стоянке, его терпеливо дожидался верный старый велосипед с огромными колесами…
        Он не увидел, как Краузе и Ван Ли продолжали на повышенных тонах объясняться с доном Фелипе, который, несмотря на испуг, упорно утверждал - да, это та самая камера Гензеля, он узнал ее совершенно точно, потому что на дверце нацарапано неприличное русское слово, которое не пристало произносить вслух настоящему кабальеро.

…Ван Ли снова набрал номер Калашникова, однако телефон не отвечал. Китаец выругался на родном языке. Он не представлял, как передаст Алексею ощущение первых секунд после того, когда они открыли ячейку… И обнаружили, что она - пуста.
        Глава двенадцатая
        Темный ангел
        (чуть раньше, 23 часа 00 минут)
        - Итак, ты говоришь, что кто-то пытался взломать замок на шкафчике, где хранился блокнот с записями Менделеева? - Шеф растерянно почесал темную лысину между рогами, другой рукой щелкая по краешку привычного стакана виски. - Ты знаешь, меня почему-то это уже больше не удивляет. Становится все более очевидно, что киллеру помогает специалист из НАШИХ. Ну что ж, мягко говоря, он совершенно зря так поступает. Потому что, прошерстив доступ к компьютеру, мы сразу узнаем, кто это.
        Калашников кивнул. Ему не терпелось узнать результат разговора с Голосом, и он уже начал жалеть, что так рано поставил Шефа в известность о взломе в Архивной комнате.
        - Там, в общем-то, все ясно, - протянул он. - Парень собирался вытащить блокнот и без шума покинуть помещение. А потом уже ничего не докажешь - если блокнота нет в хранилище вещдоков, значит, случайно обронили при транспортировке, такое тоже бывает. Но вот после того, как он в двадцатый раз ввел код и увидел, что ящик не открывается, им овладело натуральное бешенство - он его чуть ли уже не зубами грыз.
        Шеф флегматично махнул когтистой рукой, после чего подвинул к себе виски.
        - Сегодня или завтра, но мы его поймаем, - произнес он с кровожадными нотками в голосе. - И тогда он мне принесет имя убийцы на блюдечке как миленький - иначе я разорву его на куски. Но пока наши хакеры шустрят по поводу того, кто именно вытащил архивный код из компьютера безопасности, тебе тоже стоит заняться делом.
        Алексей ощутил странное чувство, которое знакомо охотнику, добравшемуся наконец до убегавшего от него раненого волка. В голову сильно ударило адреналином. Даже стены в комнате приобрели другой цвет. По крайней мере, ему так показалось.
        - Да-да, - с усмешкой глядя на пошатнувшегося Калашникова, объявил Шеф. - Разрешение из Небесной Канцелярии доставили даже раньше, чем ожидалось. Уж не знаю, в чем причина подобной спешки. Может быть, этот разговор уже не нужен, если мы можем изловить помощника этой твари через компьютер… Но не зря же я тратил время, договариваясь с Голосом, верно? Так что сейчас я тоже приложу свою резолюцию, и ты можешь направляться прямиком на секретный объект, где содержат ТРИНАДЦАТОГО.
        Акробатически изогнувшись, Шеф подышал на заднее левое копыто и поставил пахнущий серой оттиск на пергаменте рядом с благоухающей печатью в виде крыльев, после чего опять подышал, но уже на бумагу - скорее по привычке, нежели для надобности.
        - Ну вот - я полагаю, это все. Как идти, я тебе объяснил. Давно бы пора избавиться от этих пергаментных штук и перейти на электронные пропуска, но последний раз к ТРИНАДЦАТОМУ приходили очень давно. С тех пор новую систему мы не разработали. Зато я слышал, что ангелы сейчас тестируют специальный канал доставки визитеров.
        Калашников не обращал внимания на слова руководства - не веря происходящему, он сгреб разрешение со стола и направился к выходу. Алексей уже поворачивал золотую ручку в виде головы козла, когда его окриком остановил Шеф.
        - Чуть не забыл, - постучал он себя по лбу. - Если будет возможность, спроси его - почему он запросил так мало? Что он хотел купить на эти несчастные тридцать динариев? Ему что, не у кого было перехватить такую мелочь в долг до зарплаты?
        - Обязательно спрошу, - поклонился Калашников. - Верите ли - самому интересно.
        Он вышел в приемную на ватных ногах, автоматически улыбнувшись все еще дувшейся на него Марии-Антуанетте, и, покачиваясь, прошагал к лифту. Французская королева проводила его странным взглядом - она решила, что Калашников повздорил с начальством, из-за чего его так и шатает. Впрочем, уже через секунду она оставила мысли о нахальном, хотя и симпатичном русском шевалье, занявшись изучением очередного сломанного ногтя и переживанием по этому кошмарному поводу.

…Доехав до нужного этажа в середине здания, Алексей направился в сторону офиса из пуленепробиваемого стекла, возле которого стояли офицеры спецназа в черной форме - они преграждали путь к стальным воротам, через которые не прорвалась бы и танковая дивизия. Калашникова идентифицировали, предложив прикоснуться глазом к специальному устройству (видимо, данные о сетчатке и зрачке были переданы сюда заранее), после чего напичканные электроникой ворота стали медленно раздвигаться - здоровенный негр в форме начальника охраны жестом предложил Калашникову пройти внутрь и проследовал туда вместе с ним.
        Внутри помещения ничего не оказалось, кроме странного черного круга, на который Калашников и уставился, демонстрируя полное непонимание происходящего. Дождавшись, пока закроются двери, невозмутимый негр закатал рукав: на его руке, закрепленный в стальном браслете, висел ключ грушевидной формы. Вставив «грушу» в панель на стене, начальник охраны ввел код и замер в ожидании.
        Минуты тикали медленно: прошло больше часа, но ничего не происходило, и Калашников про себя решил, что по каким-то причинам Небесная Канцелярия передумала. В ту же секунду черный круг заискрился светлыми тонкими полосками - похоже, на ТОЙ стороне тоже ввели специальный код. Негр отступил от стены, жестом - за все время их
«общения» он не произнес ни единого слова - приглашая Калашникова встать на круг. Алексей повиновался.
        Как только его ноги коснулись центра круга, в голове полыхнуло нестерпимо белым светом, тело затряслось - кожу по всему телу нестерпимо закололо, как будто Калашникова бросили в котел с ежами. В глазах помутилось, он упал на бок - во рту появился неприятный солоноватый вкус, там словно что-то лопнуло.
        Лежа на полу и кашляя кровью, он с удивлением обнаружил, что круг почему-то сделался белым, а негра рядом нет. Более того - он находится в другой комнате, и к нему приближается высокий человек в белой одежде, с мечом на поясе. За спиной человека виднелось что-то пушистое, и, когда тот подошел, Алексей понял, что это - крылья.
        - Телепортация, - пояснил на чистом русском языке архангел, помогая Калашникову подняться. - Только позавчера поставили, испытываем - совершенно новая штука.
        - Интересно, - Алексей сплевывал сгустки крови. - А если бы она не сработала и зашвырнула бы меня неизвестно куда либо вообще разорвала бы на кусочки?
        - О, это был бы действительно большой удар для нас, - искренне расстроился архангел, зашелестев крыльями. - Ведь тогда нам бы пришлось срочно устанавливать новую.
        Калашников ничего не ответил на подколку. Выходцев из города здесь не любят, понятное дело - и есть за что. Тело продолжало колоть, в глазах плавали красные круги.
        - Могу ли я взглянуть на ваше разрешение?
        - Да, конечно. Если оно пережило путешествие в телепортере.
        Архангел относился к тем, кто умел весьма зло шутить, но сам не понимал юмора.
        - Что ж, тогда вам придется возвращаться за новым.
        Порывшись во внутреннем кармане, Алексей достал дымящийся пергамент. Сверив печати, человек с крыльями вернул его Калашникову, одобрительно кивнув.
        - Все в порядке. А теперь, пожалуйста, встаньте сюда, - он показал на черно-белый круг.
        - Что, опять? - расстроился Калашников, испытывая разновидность того страха, который посещает неопытных космонавтов перед выходом на орбиту. - А выпить вы не даете?
        - Нет, - бесстрастно ответил архангел. - К сожалению.
        В грудь и живот Алексея снова вонзились иголки, тело закрутило в миллионе режущих глаза огней. На этот раз его подняли с четверенек двое - один в черной форме, другой в белой. Дождавшись, пока Калашников перестанет падать на пол, оба хором сказали:
        - Можем ли мы взглянуть на ваше удостоверение?
        - Подавитесь, - осатанел Алексей, швыряя пергамент охране. - Вы еще не устали? Сколько можно надо мной издеваться? Или вы сами уже друг другу не доверяете?
        - У нас инструкции, - сухо сказал охранник в белом, а тот, кто был в черном, подтвердил это, бюрократически поджав подбородок. - Вы просто не понимаете, к КОМУ вы идете.
        - Все ясно, - горестно произнес Калашников. - Ну и где здесь следующий телепортер?
        Охранник в черном позволил себе чуть-чуть улыбнуться.
        - Телепортера нет. Вы пришли. ТРИНАДЦАТЫЙ - за этой дверью.
        Алексей облегченно вздохнул - впервые за много лет он чуть было не сказал «Слава Голосу», что, разумеется, было строжайше запрещено городскими правилами. Часы на стене показывали глубокую ночь - на дорогу, включая телепортер, ушло четыре часа.

«Черный» и «Белый» достали грушевидные ключи, вставив их в стоящее перед ними загадочное устройство со множеством лампочек. Устройство долго считывало данные, тихо шурша и мигая огоньками, пока, наконец, не выдало заветное - «Доступ получен». «Черный» с «Белым» отработанным движением надели специальные блокирующие очки - как догадался Калашников, им запрещалось встречаться взглядом с ТРИНАДЦАТЫМ.
        Стальная дверь, поколебавшись в воздухе, исчезла, как будто ее и вовсе не было. Глазам Алексея открылась симпатичная комната - вроде той, что он когда-то видел в Санкт-Петербурге, в меблированных комнатах «Астория». Персидские ковры ручной работы, диваны, обитые китайским шелком, и даже немецкий рояль у стены.
        Затылком к нему, театрально заложив руки за спину, стоял человек с длинными волосами, собранными в хвост. Он был одет в щегольский темно-серый костюм с искрой. Калашников смутился - он всегда представлял себе ТРИНАДЦАТОГО в античном хитоне и кожаных сандалиях. Похоже, что этот пиджак сшит на заказ кем-то из покойных модельеров фирмы «Армани». Впрочем, уже через секунду Алексей усмехнулся своей наивности - он-то ведь пользуется мобильником, хотя во времена его жизни телефонный аппарат был таким громоздким… Наверняка и ТРИНАДЦАТОМУ не отказано в пользовании благами цивилизации, тем более что его судьба вряд ли решится в ближайшее время.
        Пустота за спиной Калашникова снова превратилась в стену, но он этого не заметил.
        Иуда обернулся, радушно встречая Алексея улыбкой любезного хозяина.
        - Вы ко мне? Впрочем, к кому же еще… У меня так редко бывают гости. К сожалению, мне отказались раскрыть причину вашего визита. Присаживайтесь. Хотите кофе?
        Машинально поблагодарив, Калашников присел на один из бархатных пуфов.
        - Я к вам… Как бы это так сказать… По довольно необычному делу, - Алексей мялся, не зная с чего начать. Слова цеплялись одно за другое, словно распухая во рту. - Видите ли, у нас такая большая проблема… Э-э-э… В общем, тут произошло…
        Закинув ногу за ногу, Иуда продолжал смотреть на него с доброй улыбкой психоаналитика, которому по долгу службы приходится выслушивать пациентов. Его пальцы с безукоризненным маникюром поглаживали поверхность антикварного столика.
        - А вы, собственно, откуда? - перебил он блеяние Калашникова. - Из Рая или из Ада?
        - Обычно мы стараемся не употреблять слово «Ад», - пояснил Алексей, панически чувствуя, что у него сейчас окончательно откажет язык. - Мы говорим - «город».
        - Город? Скажите, как мило, - рассмеялся Иуда. - А Рай тогда что? Деревня? Вы знаете, мой дорогой собеседник, когда я узнал побольше про ваш… э-э-э… город, меня поразила в нем одна вещь. Мы-то в Иерусалиме думали, что в пекле Шефу прислуживают черти, такие, знаете ли, отвратные мохнатые создания с рогами, копытами и хвостом. Но оказалось, что на управляющих постах в Аду везде - люди… А никаких чертей и в помине нет, это миф - детская фантазия, ха-ха-ха! И верно - зачем нужны черти, когда есть люди?
        Этот парень умеет нравиться, пронеслась мысль в голове Калашников. Вот так когда-то он и вошел в доверие - чтобы потом в легкую сдать за полкувшина масла.
        - Вы очень хорошо говорите по-русски, - сказал он, с опозданием поняв это.
        - О… Что ж тут удивительного? - вздохнул ТРИНАДЦАТЫЙ. - Посидите тут с мое… Почти две тысячи лет в одной комнате, а делать совершенно нечего… Что там русский - я уже и диалект тагало изучил… не знаете, конечно? Это главный язык на Филиппинах - острова такие есть в Южной Азии. Сейчас хочу зулусский выучить - завтра начну, наверное.
        Алексей взглянул на часы и понял, что уже потерял на пустой треп двадцать минут.
        - Если не возражаете, я все-таки хотел бы перейти к делу.
        - О, безусловно… - прошептал Иуда. - Для этого вы здесь… не так ли?
        - Я офицер внутренней полиции, из Управления наказаниями, - издалека начал Калашников. - Примерно неделю назад у нас в городе начались жестокие убийства известных людей. Судя по почерку, их совершает один и тот же человек, но мы подозреваем, что в организации нападений замешана целая команда - как минимум трое.
        Рот Иуды открылся в крайнем удивлении, но Алексей опередил его.
        - Сам понимаю, что слово «убийство» звучит здесь абсурдно. Но это так. Тела сгорают полностью, оставляя лишь горстку пепла: как правило, жертвы обливают жидкостью, которая по составу напоминает святую воду, хотя, возможно, и с некоторыми отклонениями. Во всяком случае, на них она действует как серная кислота.
        - Помилуйте, - поднес ТРИНАДЦАТЫЙ руку к груди, находясь в искреннем недоумении. - Так вы за этим пришли ко мне? Но я-то чем вам могу помочь в такой ситуации?
        - Никто бы и не решил вас беспокоить, - придвинулся ближе Калашников, - но мы получили информацию от одного серьезного источника… В общем, этот человек настаивает, что только вы в состоянии объяснить нам смысл происходящего в городе. В записке он указал, чтобы мы обязательно поговорили с вами о какой-то… Книге.
        Иуда дернулся - у него задрожал подбородок. Вскочив со стула, он начал ходить по комнате быстрыми кругами. Пару раз ТРИНАДЦАТЫЙ ощутимо задел бедром рояль, но не издал даже стона. Его лицо отображало сильнейшее волнение.
        - Так вы нашли ее? Где она? - резко остановившись напротив Алексея, ТРИНАДЦАТЫЙ холодно смотрел ему в глаза. От прежнего радушия не осталось и следа.
        - Нигде… Нам просто сказали, что если напомнить вам про Книгу, то вы… - опять перешел на блеяние окончательно сбитый с толку Калашников.
        - Кто убит? - нетерпеливо прервал его Иуда.
        - Сначала Гитлер, - покорно начал перечислять Калашников. - Потом Мэрилин Монро… потом Брюс Ли… после чего…
        - Палач, блудница и дракон… - на лице ТРИНАДЦАТОГО появилась полудетская мечтательная улыбка. - Ну конечно… да, все сходится… Неужели ЭТО случилось?
        Алексей молчал. Он понимал только одно - надо обязательно дать ему выговориться.
        - Тогда все понятно, - сказал Иуда, снова садясь на стул. Его подбородок все еще дрожал: то ли от страха, то ли от крайнего возбуждения. - Это Темный Ангел.
        - Кто? - изумился Калашников, вцепившись вспотевшей ладонью в пуф.
        - Темный Ангел, - буднично произнес Иуда. Складки его лица разгладились, а голос обрел прежнее спокойствие. - Так вы будете кофе?
        Глава тринадцатая
        Книга
        (23 часа 55 минут)
        Сталин скучал. После того как Мюллер, надев ботинки из кожи питона, ушел на вечернюю смену, он бесцельно бродил туда и обратно по его квартире, пытаясь себя хоть чем-то занять. Ночь прошла ужасно - лицо брата Ираклия с закатившимися белками мертвых глаз явилось ему раз пять - он просыпался, задыхаясь от страха, стирая с лица липкий пот. Успокоиться не помогла даже любимая трубка.

…Он легко нашел Книгу, достав ее из нехитрого тайника брата Ираклия. Она оказалась на том месте, о котором он и говорил, в каменной нише под кроватью - но открыть ее так и не осмелился. По страшным словам монаха он наизусть запомнил то зло, что содержится в ней, но не мог заставить себя лично прочитать зловещие строчки, ибо видел, что произошло с нашедшим ее Ираклием. Сосо не был столь впечатлительным в религии, как другие братья, изнурявшие плоть постами и молитвами, но зрелище ослепшего молодого мужчины отпечаталось в его памяти надолго.
        Он помнил о Книге все эти годы - и тогда, когда грабил банки, как верный солдат партии, и когда прислуживал Володе в Политбюро, и когда наконец-то стал некоронованным императором гигантской страны, которая, как справедливо замечала Екатерина Вторая, вовсе даже и не страна - Вселенная…
        Он несколько раз хотел сжечь Книгу - в конце концов, такова была последняя воля брата Ираклия. Точно так же после бессонных ночей трясся, давясь натощак табачным дымом, и думал: ну все, сожгу. А потом пугался: не будет ли еще хуже? Кто знает, какой силой обладает эта Книга и что за вред она способна причинить тому, кто захочет уничтожить ее? Брат Ираклий прочитал всего десять страниц - и то вон что с ним стало.
        Нет, лучше держаться от нее подальше, как от прокаженного - только тогда ты сможешь избежать разрушительного воздействия заразы. Если коснуться Книги - все, это смерть.
        Все время, пока он жил в Кремле, он перепрятывал Книгу по разным местам - боялся, что кто-нибудь однажды прочтет ее и поймет ЭТО. Люди, которые перевозили Книгу с места на место, не знали, что содержится в запертом наглухо сейфе, но «на всякий случай» после каждой перевозки он приказывал их убирать.
        За месяц до его смерти Книгу переправили в маленький городок, под охрану местного отделения МГБ. Позже его разбил паралич, последних инструкций он дать не успел…

…Когда он услышал о том, что Гитлер рассыпался в пепел, то в голове сразу всплыло - палач. Что за блудница последует за ним, ему уже было все равно. Включая старенький телевизор в каморке у Мюллера, он безразлично наблюдал новости о гибели Монро и Брюса Ли.
        Теперь, безусловно, все зависит от псов, насколько быстро они поймают ИСПОЛНИТЕЛЯ и заказчика. Нападения в последние дни вроде бы прекратились - есть вероятность, что записка помогла. Не факт, конечно, что ТРИНАДЦАТЫЙ захочет говорить о Книге, но возможно, он наведет Калашникова на правильную мысль. Во всяком случае, пусть лучше это сделает Иуда, чем он сам. Потому что до Искариота ИСПОЛНИТЕЛЮ при всем желании не добраться. А вот до Сталина - запросто.
        Какая это все-таки противная вещь - страх. Не то чтобы он скучает по каменоломне - но даже там спокойнее, никто не угрожает отправить тебя в НЕБЫТИЕ в любую минуту. Мда, чертовски прав старик Мюллер - тяжело жить, прячась, словно крыса. Отвык. Он в подполье всего чуток, а Генрих скрывался десятилетиями, маскируясь, меняя внешность, печатая новые паспорта… И все равно трясся, что за ним придут. Но ведь группенфюрер дотянул до девяноста лет - и как только сердце выдержало в постоянном страхе?
        Уже тут, в каменоломнях, Сталин пожалел, что так и не нашел в сердце храбрости прочитать Книгу, испугавшись судьбы брата Ираклия. Кто знает, что еще содержат пергаментные страницы? Возможно, там говорится такое, что помогло бы ему сделаться повелителем мира и жить вечно - да-да, а почему бы и нет? Но, к несчастью, он навсегда упустил свой шанс. И теперь остается только гадать - в городе этой Книги, несмотря на обилие на черном рынке любых запрещенных изданий, нет ни у кого.

…И еще один момент беспокоит его с тех пор, как он узнал о сгоревшем Гитлере. КТО ИМЕННО НАШЕЛ ЭТУ КНИГУ? Каким образом ему удалось обнаружить то, что он столько лет хранил за семью печатями, вдали от любопытных глаз? Этот человек может быть как демоном во плоти, так и банальным следопытом-любителем. Нет, скорее все-таки демоном. Сумасшедших, мечтающих пойти на ЭТО, в любое время всегда было в достатке. Иосиф давно ждал и боялся, что Книгу найдут. Но ее так долго не находили, что он успокоился, и шокирующая новость застала его врасплох.
        В дверь неожиданно постучали. Стук был легкий и кокетливый - так стучит барышня, тайком сбежавшая от родителей провести вечерок с любовником: чуть касаясь дерева костяшками пальцев, как бы прикасаясь и тут же отдергивая руку.
        Глава четырнадцатая
        Объект номер четыре
        (8 часов 40 минут)
        Небритый повар в грязном колпаке лениво шлепнул на пластиковые тарелки липкую бурую массу. Обитатели столовой лет 300 гадали, что это может быть такое. Оптимисты предполагали, что масса напоминает пюре из брюквы, а пессимисты - что это действительно пюре, но один раз уже кем-то съеденное.
        Получив по положенной порции, два человека в полосатой одежде налили в пластмассовые стаканы вязкую субстанцию под названием «кисель» и отошли в дальний угол. Обстановка в столовой была привычная - тараканы, засиженный мухами черный хлеб, ненавидящий посетителей персонал. Вытерев поверхность заляпанного стола рукавом, тот, что пониже, пригласил другого садиться.
        Парочка являла собой потрясающий контраст: первый - здоровый, с бычьим лицом, украшенным рублеными шрамами, вытекшим глазом и квадратным подбородком. Другой - маленький, лысый, с бородкой, очень подвижный - казалось, он не в состоянии усидеть на месте даже пару секунд. Некоторое время коллеги ели молча, периодически отгоняя мух, радостно слетевшихся на серую массу в тарелках. Затем лысый не выдержал.
        - И все-таки странно, почему ты здесь. Я думал, тебя вообще не существует.
        - Ты мне уже в тысячный раз это говоришь, - ответил здоровяк, с явным неудовольствием оставляя в покое пюре. - Может быть, уже хватит? Вот почему граф Дракула тоже здесь, и никого это не удивляет? Меня же замучили за двести лет… Как по улице ни пройдешь - мальчишки пальцами тычут! - он возмущенно звякнул чугунной вилкой.
        - Их можно понять - ты же фактически сказочный персонаж, - объяснил лысый, с неприязнью размазывая брюкву по тарелке. - Типа как Иван-царевич на сером волке или что-то вроде того. Таких в природе не бывает. А тут бац - любуйтесь на здоровье. Дракула же реальная историческая личность, кого хочешь спроси. У него свое персональное княжество было в Трансильвании, где он подданных тысячами на кол сажал.
        - Ага, а теперь спокойно торгует цветочками, пока мы с утра до ночи горбатимся, - с набитым ртом мрачно проворчал толстяк. - А Иванов-царевичей тут тоже полно. Вон смотри, сын царя Ивана Грозного - тоже Иван, за новой порцией брюквы пошел.
        - Я слегка не так выразился, - поправился лысый. - Просто о тебе никаких документальных упоминаний нет. Есть книга одной взбалмошной писательницы, и все. А потом попадаешь в город - и на тебе. Начинаешь оглядываться - а вдруг поблизости и дети капитана Гранта асфальт укладывают, и Квазимодо пивом торгует?
        Довольный шуткой, лысый тоненько захихикал.
        - Может быть, тебе это и неизвестно, но вообще-то опыты по воскрешению людей ведутся довольно давно, - здоровяк явно завелся, его шрамы побагровели. - Почему тебе не приходит в голову, что это может быть реальностью? Да, меня воскресили, а потом я опять умер и попал сюда. Раньше как человек я не существовал. Ну и что тут удивительного? Я встречал в городе людей, из-за которых появился на свет. Благодаря одному из них я умею играть на скрипке. Они не просили меня вернуть им назад руку или голову. Я до сих пор не знаю, почему я так себя вел: из-за того, что во мне был мозг другого человека, или потому, что у меня проявился ужасный характер? Давай лучше поедим.
        Лысый снова углубился в размазывание бурой массы. Проборовшись некоторое время, он с отвращением передвинул тарелку коллеге.
        - Ешьте, батенька. Право слово, я сыт.
        Толстяк с удовольствием подтянул к себе новую порцию. Похоже, ему было абсолютно все равно что есть, лишь бы набить свой необъятный желудок.
        - Однако, - продолжал лысый, ерзая по табуретке, - почему же тогда люди не исчезают отсюда, когда их воскрешают на Земле? Например, на острове Гаити воскрешение местными негритянскими колдунами вуду закопанных в свежую могилу трупов и превращение их в послушных зомби приобрело повсеместный характер.
        - Я просто фигею с тебя, - засмеялся толстяк. - И откуда ты это взял? Из газеты
«Экспресс-Смерть», что ли? Такое бывает, конечно, - стоит хотя бы на меня посмотреть. Но с другой-то стороны, получается полная ерунда. Мы попадаем в город в том состоянии, в каком погибли. Гитлеру даже пришлось пластическую операцию делать - он так обуглился, что его никто не узнавал. А если кого-то из нас на Земле воскрешают, получается как бы две копии, раздвоение личности. Ерунда полная, в общем. Я говорил в Аду с тем чуваком, от которого мне руку приделали: когда меня воскресили, его рука очень странно себя вела… Да не столь это важно. Главное то, что я существую. Хотя честно тебе скажу - мне это и самому непонятно. Вроде бы как я уже был мертв, а меня раз - и все равно в Ад. По второму кругу пошел, получается. И было бы за что!..
        - Я вот еще о чем размышляю, - произнес неугомонный лысый, глядя, как пюре исчезает в необъятной пасти собеседника. - То, что мы уже восемьдесят два года живем в одной комнате и спим на одной постели, - это наказание для меня или все-таки для тебя?
        - Для меня? Ха-ха-ха! - загремел толстяк, тряся животом. - Да видел бы ты свою рожу, когда тебя впервые привели ко мне… Неделями днем по углам жался, а ночью маму звал! Посмотри на себя - кого ты можешь напугать-то в своей жизни? И так плохо слова выговариваешь, а как меня увидел, и вовсе чуть заикой не стал. Это твоя кара. А ты че, надеялся в транзитном зале вечно отсиживаться, пока тебя захоронить соберутся?
        Он захохотал на весь зал - так, что стали оборачиваться. Лысый нахмурил брови.
        - Я лежу ниже уровня земли, так что мой мавзолей по праву считается захоронением, - медленно сказал он, и его глаза полыхнули яростью. - Я оказался в городе уже через три дня после попадания в транзитный зал. И прекрати ржать, говно со шрамом. Когда-то одного моего слова было достаточно, чтобы весь мир обделался. Ты не застал мое время, вот в чем твоя проблема. Тебя боятся из-за страшного вида. Меня - потому что я - это я.
        - Ну да, - ухмыльнулся собеседник. - Забыл, что ли? Ты же на самом деле - попросту милейшее создание. И книжек детских сколько напечатано, где тебя тихим дедушкой изображают, у которого глаза такие добрые-добрые.
        Лысый сорвался с табуретки:
        - Пойду еще за киселем схожу.
        - Отлично. И мне захвати, я уже свой почти допил.
        Проводив красного от гнева лысого насмешливым взглядом, здоровяк взялся за белый пластиковый стакан, чудом не крошившийся в его огромной ручище. Внезапно его мягко толкнули в бок. Он обернулся и расплылся в улыбке.
        - О-о-о, здравствуйте. Какими судьбами?
        - Заглянул на минутку по делу, - ласково ответил гость. - Я надеюсь, у вас все в порядке? Лет десять уже не виделись. Надеюсь, в вашем состоянии ничего не изменилось?
        - Да что у меня с моим телосложением может быть не так? - оскалился человек в шрамах. - Присаживайтесь. Вы сегодня как-то странно одеты - плащ с капюшоном, руки в карманах, ну прямо монах. Не подойди вы ближе - честное слово, я бы вас не узнал.
        - Все так говорят, - улыбнулся гость. - Я подошел к вам чисто на минуточку поздороваться - к сожалению, уже пора бежать. Кстати, мне тут по дороге сослуживцы классный анекдот рассказали. Сейчас на прощанье вам перескажу - обхохочетесь!
        Приобняв толстяка и склонившись над ним, он что-то жарко зашептал в волосатое ухо. Через полминуты оба расхохотались. Мелко трясясь, здоровяк вытирал выступившие слезы в уголке уцелевшего глаза - судороги смеха то и дело сотрясали его мощное тело.
        - Вот это да… А муж, значит, летит с балкона и… ха-ха-ха! - дергался он.
        Гость внимательно оглянулся вокруг.
        - Всего хорошего, - пропел он вкрадчивым голосом. - Не знаю, увидимся ли снова.
        Он направился к выходу быстрым шагом, обходя спешивших за новыми порциями брюквенного пюре людей в полосатых одеждах. В дверях он на долю секунды остановился, бросил на толстяка мимолетный, будто оценивающий взгляд - и вышел.

…К столику вернулся лысый, держа в каждой руке по пластиковому стакану. Он с недоумением уставился на содрогающегося в пароксизмах хохота коллегу.
        - Что это с тобой приключилось?
        - Да подожди, - отмахиваясь, снова захохотал здоровяк. - Тут только что такой обалденный анекдот рассказали… Я тебе сейчас объясню, в чем там фишка, ты тоже упадешь, гарантирую. Садись давай. О, кисель принес? Отлично, я свой допью…
        Схватив стакан, где уже почти на дне колыхалась мутная вязкая жидкость, он залпом опрокинул его в широко распахнутый рот с гнилыми зубами.
        Столовую сотряс дикий, нечеловеческий крик - практически вой: раздался дружный грохот подносов, выпавших из рук посетителей. Кричал лысый, глядя на останки своего собеседника, почти мгновенно рассыпавшегося в черный искрящийся пепел.
        Глава пятнадцатая
        Сдача
        (чуть раньше, 3 часа 54 минуты)
        - Нет, спасибо, - нетерпеливо сказал Калашников. - В данный момент мне совершенно не до кофе. Так что вы сказали? Я расслышал только - палач, блудница и…
        - И дракон, - спокойно продолжил Иуда. - Вслед за ним последуют мертвец и ведьма. А когда последнее число будет достигнуто - тогда и случится то, чего я так жду.
        Алексей ненавидел людей, обожающих говорить загадками и полунамеками. Он уже понимал, что тащить из ТРИНАДЦАТОГО подробности придется буквально клещами. Иуда откровенно наслаждался своей сиюминутной властью.
        - Мертвец и ведьма? Это написано в ТОЙ САМОЙ Книге? - перебил он. - Вы можете ответить, в конце концов, что это за Книга такая? И кто вообще ее автор?
        Иуда посмотрел на него с королевской усмешкой:
        - А вы до сих пор не догадались? Друг мой… да ведь это я.
        Калашников замер, потрясенный сказанным.
        - Знаменитое Евангелие от Иуды… - медленно произнес он, тяжело осмысливая происходящее. - То самое, полный текст которого так никогда и не был найден, ибо тщательно скрывался… Это и есть Книга, описывающая нынешние события в Аду?
        - Именно, - ответил ТРИНАДЦАТЫЙ, изучая холеные ногти. - Видите ли, тогда каждый апостол писал свое личное Евангелие. У меня был всего один экземпляр - в ТУ НОЧЬ я спрятал его очень надежно, так, что найти практически невозможно. Я видел на днях по телевизору, что какие-то отдельные страницы якобы из моей Книги всплыли в Нью-Йорке. Ерунда, дешевая фальшивка. Их и в Египте обнаружили, а я никогда в своей жизни не был в Египте. Книга помещена в специальный раствор, который не позволяет ей сгнить. У меня одно предположение - кто-то в городе прочел ее и решил исполнить ПРОРОЧЕСТВО. Каким образом она попала в его руки - здесь я могу только догадываться. Но он ее нашел.
        - А какое ПРОРОЧЕСТВО? - невинным тоном дошкольника поинтересовался Алексей.
        - Неважно, - отрезал Иуда. - Просто отлично, что вы сообщили мне эту новость, теперь я надолго обеспечен хорошим настроением! Однако больше ничем помочь не могу.
        Калашников почувствовал реальное бессилие - на этого человека никак нельзя воздействовать угрозами или давлением. В полицейском участке на Земле работалось не в пример легче. Он слыл виртуозом интеллектуальных допросов, вытягивая из арестованного информацию по крупицам. Но здесь собеседник превосходит его умом.
        - Зря вы так. Если согласитесь сотрудничать, я попытаюсь изменить условия вашего содержания, - в отчаянии он понес откровенную чушь. - Разве вам тут не надоело?
        - О, конечно! - издевательски заржал ТРИНАДЦАТЫЙ. - Рядовой мент из Учреждения запросто изменит режим моего содержания, который установлен по личному соглашению между Шефом и Голосом. И чем вы мне поможете… мальчик? Дадите еще одну дополнительную комнату? Может быть, устроим игру в стиле Клариссы и доктора Лектера - вы добьетесь, чтобы мне разрешили рисовать в камере или типа того? Вам НЕЧЕМ меня заинтересовать. Скажу откровенно: я имею ЛИЧНУЮ ЗАИНТЕРЕСОВАННОСТЬ в том, чтобы убийства в городе продолжались. Но вы успокойтесь - ждать осталось недолго.
        - Чего? - отбросив приличия, взревел Калашников. - Чего ждать?
        - Не волнуйтесь, - с улыбкой фокусника повторил Иуда. - Очень скоро вы это поймете. Если бы вы умели мыслить логично, то не пытались соблазнять меня
«условиями содержания». После того как со мной ТАК поступили, должен ли я помогать ловить тех, кто доставляет неприятности одному из двух моих главных мучителей? Ваши проблемы меня попросту забавляют. А у меня здесь так мало забав…
        Калашников окончательно понял, что ему ничего не светит. Он потерял время впустую, если не считать информацию об исчезнувшем Евангелии. Ему, пожалуй, следует сухо откланяться и уйти, но, глядя на самодовольного ТРИНАДЦАТОГО, он чувствовал, как его самообладание куда-то исчезает. Надо хоть чем-то поддеть на прощание эту сволочь.
        - Ну да… Вы, как и все остальные, считаете, что вас наказали несправедливо, - прошипел Алексей. - Подумаешь, что-то продали? Право, такая мелочь…
        - Да. Можете себе представить, я недоволен, - улыбка Иуды поблекла. - Почему в итоге досталось лишь мне? За что я уже две тысячи лет сижу в одиночке? Куда угодно, где угодно - но только не здесь! Вы знаете, что это такое - годами разговаривать только с самим собой? Пройдет сто тысяч, миллион лет - а я буду сидеть здесь в четырех стенах. Как будто другие меньше виновны! Но вы видели тут Пилата? Ну? И где же он?
        - Пилат приговорен к вечной жизни - вам это известно не хуже меня, - вздохнул Калашников. - Как и то, что Понтий уже больше тысячи раз хотел совершить самоубийство всеми известными способами, включая последнюю попытку взорвать себя, обвязавшись динамитом. И что? Дело было в Иерусалиме - его посчитали арабским террористом. Теперь находится в тюрьме, получил пожизненное заключение. ПОЖИЗНЕННОЕ! Вы хотя бы чуть-чуть представляете, сколько еще ему осталось сидеть?
        - Ну и что? - не сдавался Иуда. - Главное, что все эти годы он провел среди людей - дрался, спорил, любил, ненавидел. Я тут ОДИН. Никто не хочет говорить со мной. Продукты материализуются у меня в комнате из воздуха, точно так же - газеты и видеокассеты. Если охрана хочет со мной пообщаться, я слышу их инструкции через панель громкой связи. Может быть, ОН простил бы меня, если бы смог услышать лично - я все бы ему объяснил. Но меня к НЕМУ не пускают.
        - А что бы вы ЕМУ сказали? - на этот раз садистская улыбка появилась уже на губах Калашникова. - Что вам просто до зарезу были нужны тридцать динариев?
        - Нет, ну это просто невыносимо! - ТРИНАДЦАТЫЙ вскочил со стула, который мягко повалился на персидский ковер. - Какие на фиг ТРИДЦАТЬ динариев? Я сдал ЕГО за двести семьдесят, слышите? А то, что типа кошелек после подбросили в покои иудейского первосвященника Каифы, - так это я ему сдачу вернул, как честный человек. Он мне выплатил три сотни монет наличными, а у меня в тот момент сдачи не нашлось - вот я потом тридцатку серебром и занес, как обещал. Сколько можно уже опровергать эту клевету? Подумать только! Не история у нас, а сплошная желтая пресса!
        Алексея весьма порадовало возмущение Иуды. Он достиг своего, выведя его из равновесия! Однако, глянув на наручный хронометр, увидел, что они говорят уже час. Результатов не будет - ему пора идти, чтобы зря не терять времени. Возможно, Шефу что-то известно об этом Евангелии. Или, по крайней мере, он знает, где его достать.
        - В любом случае вы как-то мало взяли, - заметил он, поднимаясь и глядя на нервно мечущегося по комнате Иуду. - Продешевили, в общем, я бы так сказал.
        - И я так считаю! - не поняв иронии, перешел на крик ТРИНАДЦАТЫЙ. - Ведь я хотел пятьсот! А эта сволочь Каифа стал прибедняться, как актер, картинно так полез по карманам, начал мелочь считать, жаловаться, что римляне в последнее время зарплату задерживают… Плакался, что на базаре все подорожало - сестерций-то падает, а доносчики уже давно требуют гонорары повысить. В общем, пришлось согласиться.

«К нам бы его, - мечтательно подумал Калашников. - В котел с новым режимом кипячения в туристическом квартале. Живет тут, как в „Астории“, на всем готовом, и еще недоволен - скучно ему в одиночестве, видите ли. Выкаблучивается, тварь».
        - Хорошо. Вы хотите увидеться с НИМ? - внезапно сменил тактику Алексей. - Расскажите мне подробно про то, что содержится в Книге, и я поговорю с Шефом, чтобы он передал вашу просьбу Голосу. Как знать - может быть, ОН и примет вас.
        - О, надо же - ставки повышаются! - злобно окрысился Иуда. - Но только вот что, мой дорогой друг… Я уже давно знаю цену подобным обещаниям. Мне придется вас разочаровать - диктовать тут условия буду я, а не вы. Мы сделаем так - сначала вы поговорите об этом с Шефом. И если Голос согласится принять меня хотя бы на двадцать минут, тогда я действительно расскажу вам все что угодно - и даже больше. Если нет - то желаю удач в вашем зашедшем в тупик расследовании. Это мое последнее слово.
        Воздух за спиной Алексея начал колебаться, делаясь расплывчатым и зыбким. Стена стала исчезать - вдали проступили отчетливые контуры охранников ТРИНАДЦАТОГО,
«черного» и «белого». Согласно инструкции, оба заранее надели темные очки.
        - Вам пора, - тихо сказал Иуда и отвернулся. - Наша беседа закончена.
        Не отрывая глаз от длинноволосой фигуры в пиджаке от «Армани», Алексей, пятясь, сделал несколько шагов назад. Неожиданно он вспомнил.
        - Последний вопрос. Личного свойства, если не возражаете…
        - Да? - глухо ответил ТРИНАДЦАТЫЙ, не оборачиваясь.
        - Вы сдали ЕГО только из-за денег? Или было что-то еще?
        Иуда поколебался. Калашников не видел выражения его лица, но по спине ТРИНАДЦАТОГО пробежала дрожь. Он повел плечами, как будто стряхивая что-то.
        - Там была женщина, - прошептал он настолько тихо, что Алексей с трудом расслышал его слова. - Остальное, дорогой полицейский, вам знать необязательно…
        Воздух прекратил колебаться - на его место плотно встала непроницаемая стена.
        Глава шестнадцатая
        Объект номер пять
        (10 часов 15 минут)
        Выжав мокрое серое белье, черноволосая прачка устало провела рукой по лбу, убирая слипшуюся челку. Напрягая разбухшие от мыльной влаги ладони, она снова скрутила бельевой жгут, с которого бежали капли дурно пахнущей воды. Осталось совсем немного до конца ночной смены, и можно будет идти домой. Ноги гудели - еще бы, опять отстояла на холодном полу прачечной двадцать часов подряд. Странно, что они вообще не отвалились.
        Она тяжело вздохнула - как ломовая лошадь, с шеи которой сняли хомут. Неужели это происходит с ней? Легче думать, что это бесконечный сон - так бывает, когда тебе снится кошмар, ты понимаешь, что спишь, но при этом не можешь проснуться. Подумать только, когда-то ее стройные лодыжки, затаив дыхание от счастья, целовали двое самых могущественных мужчин мира…
        И на что ее ноги стали похожи теперь? Шишки, безобразные синие вены, отложения солей на больших пальцах. Да только ли ноги? В затертом служебном халате, с пластмассовыми бигуди на голове, она уже не представляла собой того великолепия, окружавшего ее в тронном зале из сандалового дерева, где пол состоял из выложенных ребрышками золотых монет… Лет пятьсот назад она перебила у себя в комнате все зеркала и с тех пор не покупала новых.
        Женщина еще раз натужно сжала белье, удовлетворенно заметив, что с его поверхности упало всего лишь несколько капель, - осталось лишь отнести его в сушильную комнату, и все будет готово. На руки она тоже старалась не глядеть, ибо они выглядели под стать ногам: шелушащиеся, с сильно огрубевшей кожей, уже много лет ей приходилось каждый день держать их в горячей мыльной воде.
        Конечно, Ад запросто может позволить себе оборудовать городские прачечные современными стиральными машинами. Но зачем это делать, если с Земли регулярно поступают тысячи богачей и аристократов, которых Главный Суд традиционно приговаривает к ручной стирке белья в бедных кварталах? От рук шел отвратительный запах: мыло в прачечной выдавали ужасное - по слухам, оно сделано из жира нефтяных магнатов. После окончания смены она всегда оттирает пальцы духами, но мыльный
«аромат», казалось, пристает к ее телу просто намертво.

…Женщина давно и прочно привыкла к своему нынешнему существованию - в конце концов, богатой и могущественной она была всего-то тридцать девять лет, а вот рядовой низкооплачиваемой прачкой - столько, что она уже давно бросила считать. После того как она отбудет стандартные сто тысяч лет наказания, ее переведут на уровень выше. Может быть, это будет другая работа, а может быть она останется в этой прачечной, но только уже на менеджерской должности.
        В городе она не общалась ни с кем из сотен своих бывших любовников - не хотела, чтобы они видели ее ТАКОЙ… в нынешнем плачевном состоянии. Хотя, если уж честно, они и сами не очень-то не процветают - один из двух главных мужчин ее жизни, от которого она родила своего единственного ребенка, пашет в две смены в автобусном парке. Как-то раз она столкнулась с ним в переходе в метро - воняющий контрабандным портвейном, вымазанный в машинном масле с ног до головы, бывший владыка половины мира не узнал ее - даже когда она умышленно наступила ему на ногу. Лишь обматерил, дыхнув перегаром в лицо. Сыну тоже не до нее - он умер в семнадцать лет, а какие интересы у подростка, вечно находящегося в одном и том же возрасте? Девочки, пьянки да дискотеки - и так сотнями лет. Печально, что он так никогда и не повзрослеет.
        Мужей, которым она во время земного бытия подсыпала яд в вино, женщина подчеркнуто игнорировала - эти сволочи раньше приходили к ней на работу, чтобы скандалить, приходилось даже вызывать полицию. Родной брат сам не хотел с ней видеться - был уверен, что попал в город исключительно из-за нее. Скажите пожалуйста, какой он стал правильный! Когда во дворце он проникал к ней в спальню и они сплетались на индийских шелковых простынях под покровом ночи, - что-то тогда дорогой братец не жаловался.
        Понятное дело, все эти грехи ей скопом припомнили на Главном Суде - и секс с братьями, и отравление мужей, и регулярный отвар «колдовского зелья». Чушь какая! И что они понимают в колдовских зельях? Обычный любовный напиток, смешанный по рецепту любвеобильной прабабушки Беренис. Старый рецепт не подвел: оба властелина влюбились в нее без памяти. А вот на третьего он почему-то не подействовал, вот почему ей и пришлось отправиться в город… Какой компонент она не доложила? Пожадничала с семенами лотоса или чуть меньше сыпанула порошка из печени летучей мыши? Последняя версия, на которой она остановилась, - то, что третий был уже опоен зельем другой красавицы, более изощренным, привязавшим его к сопернице НАВСЕГДА.
        Дни и ночи в пропахшей копеечным мылом прачечной слились в годы и столетия, а она все продолжала выжимать чужое белье: ничего не менялось, лишь росли варикозные вены на ногах. Неплохую цену ей пришлось заплатить за два десятка лет власти, запретных наслаждений и дворцовых интриг! Но самое интересное: даже если бы ей было известно, чем все это закончится, - она все равно бы пошла тем же путем. За потрясающую ночь любви потом не жалко и двести лет подряд носки стирать.

…Мокрое белье вязко шлепнулось в корзину. Привычно продев локоть в плетеную ручку, она с натугой подняла пятнадцатикилограммовый груз. Ну и задержалась же она в эту ночь - уже почти все коллеги разошлись, а в коридоре, ведущем в сушилку, из экономии потушили практически все факелы - утро. Ее ноги скользили по отсыревшим камням пола - прачечная располагалась в подвале, а царственная походка, из-за которой мужчины в свое время сходили с ума от страсти, теперь напоминала движения разжиревшей утки.
        Женщина уже давно перестала следить за собой, хотя первые триста лет в городе еще румянила щеки и подкрашивала ресницы контрабандной антиохийской сурьмой: кожа, до сих пор носившая в себе следы змеиного яда, посерела и шелушилась. Дотащив корзину до двери с надписью «Сушилка», она уронила ее на пол, и та завалилась на бок с чмокающим звуком.
        Женщина начала рыться в карманах халата, выискивая ключ. Ага, вот и он. Однако, лишь коснувшись ключом скважины, она увидела, как дверь со скрипом приотворилась. Не заперта. Сколько ни говори товаркам, танцовщицам из взорванного год назад курорта Шарм-эль-Шейх: «Девочки, уходя, запирайте дверь» - им каждый раз что в лоб, что по лбу. Когда-то все окружающие сломя голову бежали выполнять ее малейший каприз, а сейчас от них не добьешься самых элементарных вещей.
        Толкнув дверь, прачка вошла в помещение, непроизвольно щурясь. Ну и где же здесь свет? Она пошарила рукой по шершавой стене, но выключатель не находился. Она шагнула вперед, всматриваясь во тьму. Впереди возле угла что-то смутно белело.
«Халат девчонки забыли на вешалке» - подумала она, успокоенно нащупав тумбу и поставив на нее корзину.
        Отвернувшись, женщина снова провела по стене рукой в поисках выключателя. Знала бы, так захватила с собой с хотя бы коробку спичек - тьма вокруг кромешная, сам черт ногу сломит.
        Она не видела, как «халат» за ее спиной неожиданно ожил, начав тихо и медленно двигаться к ней сзади…
        Глава семнадцатая
        Последние
        (10 часов 44 минуты)
        Человек в черном удовлетворенно щелкнул пальцами. В лежащем на столе списке оставалось всего-то две фамилии - остальные были жирно зачеркнуты красным карандашом. Сделано на «пятерку». Безусловно, он был уверен, что ИСПОЛНИТЕЛЬ не подведет, но его последняя работа оказалась просто гениальной. Нечто потрясающее. Одним выстрелом парень убил двух зайцев - всего за пару часов расправился с новой порцией «заказа». Определенно талант. А кто бы мог подумать, казалось бы?
        Нет-нет, все люди его профессии имеют отношение к убийству. Они привыкли к крови и смерти, как и положено тем, кто с нею ежедневно сталкивается. Но какой полет мысли, какие грандиозные фантазии во время выполнения! Артист. Аплодируем стоя.
        Он вспомнил ночной разговор в подвале. Как и думалось, мальчик был очень сильно потрясен, когда он предложил ему стать курьером. Самое главное - на его лице, кроме вполне ожидаемого страха, отпечаталось и любопытство. Он долго говорил с ним. Терпеливо объяснял, что это их общее дело, что никому не будет легко. Что, в конце концов, исполнение ПРОРОЧЕСТВА все равно приведет к ЭТОМУ, посему никакого риска здесь нет. Мальчик, однако, продолжал колебаться, и тогда пришлось пойти на крайние меры - показать ему Гензеля.
        Эффект превзошел все ожидания. Поговорив с вампиром, мальчик пришел в восторг и согласился стать курьером хоть сейчас. Вот и отлично - потому что иначе пришлось бы действовать против его воли. Человек в черном любил добиваться от людей чего-то посредством убеждения. Это не значит, что он хоть на миг остановился бы перед применением силы, но, если удавалось кого-то уговорить, он чувствовал себя на высоте.
        Люди должны идти на жертвенный алтарь добровольно, осознавая свои страхи - нет в этом, как он уже говорил, ничего постыдного, ибо человеку свойственно бояться. Тащить их туда на аркане тоже можно, но все-таки лучше подобных вещей избежать. Легко изнасиловать женщину, но ничто не сравнится с тем наслаждением, которое способно дать ее тело, когда она сама ласкает тебя.

…Он вздрогнул. И что за мысли начинают приходить в голову! Впрочем, это неизбежно, когда слишком долго живешь в одиночестве. В ближайшие сорок восемь часов, когда мальчик отвезет связному имена последних кандидатур, можно будет вздохнуть спокойно. Вампир же на улице не появляется, рассказать секреты ему некому, валяется целыми сутками на матрасе в подвале. Он улыбнулся, вспомнив веселую песенку из популярной гайдаевской комедии: «На лицо ужасные, добрые внутри». Гензеля, конечно, добрым не назовешь, но есть в нем какая-то детская наивность и преданность. В наше циничное время подобные чувства следует ценить.
        Он не посвящал вампира в свои планы ПОЛНОСТЬЮ - чем меньше тот знает, тем лучше, но обещания о предстоящей награде раздавал, не скупясь. «Обещать - не жениться», как давным-давно говорил его отец, и это правильно. И хотя временами его одолевало желание привлечь к плану больше людей, он всегда помнил и другую любимую поговорку отца, такую же верную: «Что знают двое, знает и свинья».

…Книга, лежавшая на столе, гипнотизировала одним своим видом. Может быть, неправильно держать ее на виду? Но гостей у него не бывает, а сила Книги попросту озаряет душу: когда она с ним, он черпает из нее энергию.
        Он поочередно начал загибать пальцы, считая. Палач, блудница, дракон, мертвец, ведьма… Осталось еще двое - всего ДВОЕ. Последние, кого необходимо принести в жертву. Удастся ли это ему? Псы идут по следу ИСПОЛНИТЕЛЯ, они все ближе к разгадке тайны эликсира, но у него наверняка еще есть время. С последним курьером он перешлет указание испепелить кого-нибудь из псов, чтобы ввести их в панику. Пусть слуги Шефа поймут, что его карающая рука дотянется куда угодно, и он жестоко накажет всех, кто осмеливается мешать его планам.
        Человек в черном снова подумал об ИСПОЛНИТЕЛЕ. Как и в случае с Гензелем, он не стал посвящать его в конечный результат. Зачем? Кто знает - может быть, он тогда вообще отказался бы от заказа. О ПРОРОЧЕСТВЕ знает он, связной и мальчик - ну еще и тот, кто написал Книгу, но его он в расчет не берет. Спасибо любопытству мальчика, который не удержался - заглянул в случайно обнаруженную Книгу и увидел роковой рецепт. А вот ему бы и в голову… Он бы даже в руки не взял такую гадость.
        Однако, услышав от мальчика о ПРОРОЧЕСТВЕ, он буквально заставил себя прикоснуться к пергаментным страницам. Из-за того, что он прочел, ему не пришлось спать целую неделю. Он ворочался на кровати, вскакивал и при скудном свете лампы в сотый раз перечитывал те самые строки… Не может быть. Неужели это так просто? То, чего он ждал и не надеялся дождаться всю свою жизнь, как и многие его коллеги задолго до него, - разве ЭТО может произойти сейчас? Чудовищно. Подумать только: если бы кто-то сразу нашел Книгу, то возможно, ПРОРОЧЕСТВО сбылось бы давным-давно. И все было бы по-другому. То, что этот секрет попал именно в его руки, - судьба, шанс, который дается раз в миллион лет. Если его планы сбудутся, то это оценят как надо. По крайней мере обязаны оценить.
        Мальчика нет в комнатах наверху: он сидит в подвале, пьет чай вместе с Гензелем. Сегодня он должен написать особую записку, чтобы впоследствии не случилось проблем. Надо напомнить ему, а то увлечется беседой и забудет. Ну хорошо, пусть поболтают еще минут десять, все равно нужно заглянуть в запертую комнату, но потом поднимется сюда. Естественно, его родители не поймут желания сына стать курьером, но они с мальчиком все обговорили: вывернутся. Да так, что и комар носа не подточит.
        Ему предстоит провести следующую ночь за работой. Раз курьер последний, требуется передать с ним побольше эликсира. Пусть ИСПОЛНИТЕЛЬ знает: у него есть возможность убрать любого, кого он посчитает нужным. Он умный мужик и не станет устраивать в городе тупую резню. Скажем, десять порций эликсира, из них три СПЕЦИАЛЬНЫХ? Почему нет. Как раз рано утром все и будет готово.
        Человек в черном внезапно прислушался, однако понял, что обманулся. Из-за запертой комнаты не доносилось ничего, даже привычного за последнее время мяуканья. Тупая, тягучая и ничем не разбавленная тишина. Надо зайти проверить. Мало ли что. А после этого он спустится в подвал, дабы прервать доверительную болтовню мальчика и Гензеля.
        Он поднялся со стула. В этот же момент в комнате снова раздались знакомые ему жалобные мяукающие звуки. Надо же, сглазил. Ну да ничего. Это легко поправить.
        Глава восемнадцатая
        Ибу ибуди дада муди
        (11 часов 23 минуты)
        Киллер сходил с ума - то ли от радости, то ли от усталости. Возможно, его переполняли сразу оба чувства. Пару раз ему даже пришлось остановиться и откашляться. Он крутил педали велосипеда, отматывая километры от места последнего
«заказа». Болели мышцы под коленями, но это была приятная боль. Превосходно - ОНИ и пикнуть не успели.
        Не так давно он услышал в телевизионном интервью интересное выражение Мао Цзэ-дуна, китайского то ли президента, то ли императора. По-русски оно звучит довольно двусмысленно, но в остальном отвечает его нынешним ощущениям. Несясь по переулкам, он повторял про себя, улыбаясь: «Ибу ибуди дада муди», что в переводе значит: «Шаг за шагом идем мы к великой цели».
        Ах, ну как же лихо он спалил здоровяка за завтраком! Пришлось выждать, пока лысый свалит за новой порцией киселя, но зато потом все прошло как по маслу. Посетители столовой, уткнувшись носами в тарелки с брюквой, не обратили внимания на гостя в черном плаще. Кроме покойного толстяка, он никем не был узнан, разговора не слышала ни одна собака: идеально сработано. Главный пес из штанов выпрыгнет, когда услышит утренние новости. Эти животные полагают, что держат судьбу за жабры: он еще покажет им, кто тут хозяин. Филеры, вчерашние булочники. С кем они вообще вознамерились тягаться?
        Определенно, сегодня вечером стоит купить у китайских спекулянтов бутылку настоящего шампанского «Мумм», чтобы обмыть удачу, вкусив искрящееся вино из высокого бокала. Дела идут просто супер. Ну почему в такие моменты никто никогда не задает навязший в зубах пластмассовый вопрос: «Как твои дела?». Он тут же заорал бы спросившему со всей мочи в лицо: «ЗАМЕЧАТЕЛЬНО!!!».
        Осталось разобраться всего с двумя кандидатурами - после этого ему отсчитают заслуженный гонорар и он будет свободен как птица. Интересно, кто будет назначен ШЕСТЫМ и СЕДЬМЫМ? О, черт!
        Он чуть было не врезался в бронзовый фонарный столб. Еле вывернул. Надо умерить обороты. Да и куда торопиться? Соседка фрау Браунштайнер любит дрыхнуть до обеда - наверняка она либо спит, либо ковыляет на исправительные работы.
        Он вспомнил, что уже сутки ничего не ел. Может быть, притормозить у круглосуточного киоска и быстренько перекусить fish and chips? Нет, не надо. Здесь никогда не знаешь, кого встретишь. Что за личность стоит там за прилавком? А вдруг это человек-феномен, запоминающий любого клиента с первого взгляда? Он не может сказать, что его лицо знакомо всему городу, но в определенных кругах оно считается известным. Что ж, придется перекусить дома засохшими консервами, а до этого придется поголодать.

…Ибу ибуди дада муди - иначе не скажешь. Однако теперь, пока не прибудут новые инструкции от связного, его попросту замучает любопытство. Легко ли он управится со следующими… ДВУМЯ? Кто знает. В конце концов, он ведь тоже не лыком шит - с предыдущими пятью сумел разобраться. Разве не гениальным оказался его план по устранению этой жирной свиньи? То, что в гигантской столовой в момент завтрака находилось примерно пятьдесят тысяч человек, его не остановило. Киллер помнил, что толстяк обычно садится за столик в дальнем самом углу, у окна, - если так происходит последние сто лет, то не было причины думать, что объект изменит свои привычки.
        А вторая жертва… Так это и вовсе проще пареной репы. Проникнуть в прачечную после ухода персонала, зайти в помещение сушилки, переодеться в форменный халат, чтобы его приняли за местного работника, под силу и ребенку. Правда, эту женщину пришлось долго ждать - видимо, у нее всегда много работы. Но зато потом все было сделано профессионально: в темноте он слышал лишь треск искр и шорох пепла, просыпавшегося на цементный пол. А вот прачка так и не успела понять, что с ней произошло.
        Никто не спорит - приятно взглянуть в расширенные от ужаса глаза жертвы, но иногда лучше отказаться от этого удовольствия, если убиваешь женщину. Он знал, как эти хрупкие создания умеют верещать, словно сирена: полгорода будет знать, что бедняжку обидели.
        Невдалеке показались грязные стены его дома - панельная пятисотэтажка, старая социальная рухлядь. Прошло много времени, пока он привык к сыплющейся штукатурке и проваливающейся лестнице, - сначала писал жалобы, возмущался, обивал пороги. Без толку. Никого здесь не интересует справедливость, никто не спрашивает, КЕМ ты был на Земле. Говорят, скажи спасибо за то, что ты можешь делать любимую работу. Можно ли назвать работу «любимой», если сначала ты отдаешь ей всю жизнь, а потом - еще множество лет после жизни?
        Убийца спрыгнул с велосипеда, придержав его за «рога». Дальше он пойдет пешком - все-таки уже утро, с минуты на минуту улицы начнут заполняться людьми, и без велосипеда намного легче затеряться в толпе.
        Подняв глаза, киллер снова воззрился на неоновую рекламу свежего номера газеты
«Смерть» - как и ожидалось, на первой полосе обсасывалась «серия мистических убийств в самом сердце города». На этот раз там красовалось новое фото Калашникова, видимо сделанное издалека, - он сидел в служебной машине с другим знакомым ему псом, у обоих были напряженные перекошенные лица, как будто они о чем-то яростно спорили. Судя по заднему плану снимка, беседа происходила в вампирском квартале.
        Народу вокруг почти не было, поэтому убийца не отказал себе в удовольствии навести указательный палец в сторону недовольного лица Калашникова, как бы прицеливаясь.
        Глава девятнадцатая
        То, чего не может быть
        (11 часов 38 минут)
        Опухший после бессонной ночи Калашников сладострастно отпивался гнусным по вкусу, но все же горячим кукурузным кофе в тошниловке - так коллеги некорректно называют бар Учреждения. Разумеется, ему не терпелось попасть к Шефу, чтобы изложить подробности длительного путешествия в комнату ТРИНАДЦАТОГО. Но после того как на обратном пути он снова побывал в трех телепортерах, сил не осталось. Болело все: и тело, и голова, и даже мочки ушей. Было ощущение, что он вот-вот развалится на части, если сделает необдуманное движение.
        Получасом раньше Алексей на последнем издыхании дополз до архива, чтобы в его присутствии охранники вскрыли автогеном раскуроченный ящик 297 865 11 («Т»), доверху набитый вещественными доказательствами. Предчувствие не обмануло - среди груды бумажного мусора оказался долгожданный менделеевский блокнот, но радость была преждевременной. Калашников ровным счетом ничего не понял в химических формулах, покрывающих страницы.
        Проклиная лень, с которой он всегда относился к гимназическим урокам по химии, Алексей снял с каждой страницы блокнота ксерокопию, после чего еле доковылял до отдела судебной экспертизы. Замученные химики все еще возились с разложением на молекулы компонентов эликсира, поэтому к появлению блокнота отнеслись с энтузиазмом. Его попросили зайти через сорок минут, когда они проверят содержание формул. Калашников высказал опасение, что ему надолго придется задержаться у Шефа, однако химики заверили, что дождутся его обязательно.

…Бросив на столик золотую монету - цены в тошниловке выше, чем в современном Нью-Йорке, - Алексей поднялся, ритмично покачиваясь из стороны в сторону, подобным образом пьяные люди обычно танцуют рок-н-ролл. До лифта он шел, сопровождаемый сочувственными взглядами сослуживцев, слышался тревожный шепот: «Плохи дела у Лехи с расследованием - эвон как перебрал-то вчера». В зеркальном лифте, пользуясь тем, что он один, Калашников сел прямо на пол.
        Двери открылись, он выполз оттуда на четвереньках - и сразу же наткнулся на стройные женские ноги в красных туфлях. Он поднял голову. Прямо над ним стояла Мария-Антуанетта с загадочным выражением лица.
        - Есть и другие способы снимать стресс, кроме спирта, - сухо сказала королева.
        Алексей попытался встать на ноги, но у него ничего не вышло.
        - Э-э-э… - произнес он в полном замешательстве. - Я, видите ли, устал…
        Мария-Антуанетта не разжимала более губ, но ее молчание означало, что в душе секретарши Шефа бушует целый шторм. Как можно являться к ГЛАВНОМУ в таком состоянии, если ты элементарно не можешь стоять на ногах? Пока она собиралась с силами высказать Калашникову всю правду в лицо, тот, цепляясь за косяк, каким-то образом сумел привести себя в вертикальное положение.
        - Закусывать надо! - гневно заявило ее величество и, возмущенно цокая точеными каблучками, прошествовало в лифт. - Не забудьте зайти к Шефу. К сожалению, мне дано строгое указание пускать вас без очереди. Хотя я бы на его месте вас…
        Узнать, что бы сделала с ним Мария-Антуанетта, у Алексея не получилось, ибо последние слова потонули в шуме закрывающихся створок лифта. Держась за стену, он осторожно двинулся к кабинету Шефа, не забывая делать по пути короткие передышки.
        Калашников застал босса в расстроенном состоянии. Шеф с ходу сообщил ужасную новость: пока Калашников ездил допрашивать ТРИНАДЦАТОГО, убийца снова нанес удар. Как всегда, неожиданно - но на этот раз в оживленном месте, в присутствии тысяч людей.
        - Погиб Франкенштейн, который сидел за одним столиком с Лениным, - сказал Шеф, с горестным видом наливая себе виски. - В психушке, где они содержались, больных повели на завтрак. От Франкенштейна - только пепел, Ленин - в реанимации в состоянии шока, а убийцу, как всегда, никто не видел. В общем - ничего нового.
        Калашников вспомнил, как удивился, узнав из репортажа по городскому телевидению, что монстр Франкенштейна - не страшная готическая сказка капризной писательницы Мэри Шелли, а реальный персонаж, который существовал в действительности. Он отбывал в Аду наказание за совершенные убийства, но его основная рабочая функция была другой - чудовище подсаживали к другим наказуемым в качестве соседа по общежитию. Последние восемьдесят два года Франкенштейн жил вместе с Лениным - потрясение Владимира Ильича поначалу было так сильно, что он даже перестал картавить.
        Шеф продолжал повествование, уныло почесывая бородку, хакеры Ада его тоже пока не порадовали. Узнать, кто проникал в компьютер с целью вычисления секретного кода, оказалось не так легко, как он думал. Электронная машина подключена к сети службы безопасности, ее недра посещает много людей - а потому для того, чтобы вычислить взломщика, требуется куда больше времени. Пару дней как минимум.
        - Ну да ладно, - щелкнул хвостом Шеф, пожаловавшись Калашникову на проблемы. - Давай рассказывай, что там у тебя. Хотя многого я не жду - ты довольно странно выглядишь, как будто в тебя холодец шприцом закачали. Сидишь и трясешься.
        Продолжая трястись, Алексей рассказал Шефу про новинку, с помощью которой сейчас отправляют к ТРИНАДЦАТОМУ, и тот удрученно покачал головой, налив ему виски.
        - Всегда у нас так, - горько заметил он. - Сначала изобретут что-то, а потом проверяют, как на кроликах. Им кажется, раз ты мертвый - то тебе и все равно. Биндюжники.
        Отхлебнув терпкой жидкости, Калашников выдохнул и, не закусывая, перешел к повествованию о встрече с Иудой. По мере того как он раскручивал нить событий, лицо Шефа становилось все мрачнее - он подпер подбородок рукой, перестав улыбаться.
        - Да, радости в твоем рассказе мало, - процедил он, когда Калашников умолк и снова потянулся к стакану. - Но несмотря на то, что я просто терзаюсь от догадок и предположений, я не буду предлагать Голосу уделить двадцать минут для ТРИНАДЦАТОГО. И не из-за того, что каждое новое общение с Голосом для меня - мука мученическая. А просто потому, что он ни при каких обстоятельствах не станет этого делать.
        Калашников и так знал об этом прекрасно, поэтому возражать не стал.
        - Что же касается Книги, - продолжил Шеф. - Лично я ее не читал, и мне очень интересно, откуда она вообще взялась в городе. Хотя понятное дело - почти все то, что есть на Земле, может появиться и в Аду. Как я ни запрещал тут вредные книги, их все равно штампуют на ксероксе и читают под одеялом, хоть ты тресни. Самое обидное - чем строже наказание за прочтение, тем больше тираж! Знаешь, я всегда подозревал, что Книга существует просто потому, что КАЖДЫЙ апостол написал свое Евангелие. Но по поводу Евангелия от Иуды всегда было больше сплетен, чем реальной информации, поэтому я не придавал этому особого значения. Тем не менее у нас есть одна реальная зацепка. Ведь тебе эту информацию дал Сталин, верно? Тогда выход один - найти его. Во-первых, он даст нам точные сведения, что именно содержат страницы Книги. Во-вторых, мы вытрясем из Иосифа, где ему удалось прочитать крамолу - это и будет ключ к разгадке, откуда мерзкое издание оказалось в Аду. О, чуть не забыл… Что там с блокнотом Менделеева?
        Алкоголь помог - ноющая боль в суставах начала понемногу уходить, хотя голова по-прежнему была налита свинцом. Калашников от души, до хруста в руках, потянулся.
        - Пока ничего, - с явным сожалением в голосе ответил он. - Блокнот удалось найти, его действительно сгребли вместе с остальным бумажным мусором, но я не смог ничего разобрать - сплошные химические формулы. Отдал нашим химикам на расшифровку.
        - Хорошо, - одобрил Шеф. - Я надеюсь, они не провозятся с ней долго. Мне нужно, чтобы поисками Сталина занимался тоже ты - вместе с Малининым. Понимаю, что у тебя и так хватает дел, но после попытки взлома архивного ящика у меня пропало желание вовлекать в эту проблему лишнее количество людей. Взлом явно осуществлен сотрудником Учреждения, не так ли? Так вот я не хочу, чтобы убийца добрался до Сталина раньше нас, потому что он заставит его замолчать. Поэтому отыщи этого парня. Как можно скорее.
        Стены в кабинете Шефа, пульсируя, меняли цвет на иссиня-черный: согласно хитрому замыслу дизайнера они были призваны отражать настроение владельца комнаты.
        - Я понял, - поднялся с кресла Калашников. - Приступить немедленно?
        - Разумеется.
        Беседу прервал громкий телефонный звонок - мелодия старого хита австралийской группы AC/DC, Hell’s Bells. Шеф в раздражении ударил по кнопке громкой связи.
        - Я занят. Что-то срочное?
        - Боюсь, что да, монсеньер, - прозвенел на весь кабинет встревоженный голосок Марии-Антуанетты. - Иначе разве я осмелилась бы… Соединяю?
        Шеф сорвал с рычага трубку, хрипло дунул в нее и проревел что-то неразборчивое.
«Похоже, наш мальчик опять кого-то грохнул», - спокойно подумал Алексей, следя за собравшимися морщинами на лбу босса. В процессе выслушивания краткого монолога по телефону у того пару раз дернулась бровь от нервного тика. Привыкает к плохим новостям, понял штабс-капитан. Раньше бы молнию в камин метнул. Стены кабинета сразу начали отливать пурпурным, как будто налились кровью.
        - Спасибо. Да-да. Калашников у меня. Вы правильно сделали, что позвонили в мой офис. Будьте на месте, к вам сейчас приедут мои люди. Ничего не трогайте.
        Шеф отклеил трубку от уха, посмотрев на Алексея.
        - Только что в прачечной, где последние две тысячи лет работала египетская царица Клеопатра, начальником смены обнаружены частички пепла и остатки сгоревших зубов. Ее нет ни дома, ни на рабочем месте. Пытались дозвониться тебе, как руководителю расследования, но твой номер отключен. Похоже, наш парень со святой водой в кармане ушел в кураж - второй труп за час. Вызываю Ван Ли и Краузе: пусть едут в прачечную.
        - Они вчера нашли что-то в камерах хранения? - неожиданно вспомнил Калашников.
        - Ничего, - покачал головой Шеф. - Полный тупик. Им удалось вычислить ячейку, где Гензель хранил вещество для киллера, но она пуста. Действовали, как слоны в посудной лавке, среди бела дня. Видимо, после повторных обысков у Гензеля предупрежденный «кротом» убийца изъял из ячейки содержимое. Всякий раз кажется, что мы вот-вот схватим его за хвост. Но нам остается лишь подметать пепел его жертв. На всякий случай Краузе оставил на вокзале засаду, хотя не думаю, что в ее сети кто-то попадется.
        После ухода Алексея и последующего разговора с Краузе Шеф оперся на локоть и долго взирал на пульсирующие стены. Ну и ушлый народец эти земляне! Голос утверждает, что сотворил людишек по своему образу и подобию. Ну-ну, как же. На Земле священник переспит с девочкой, политик свистнет мешок бабла, жулик отстегнет часы, а ответ у всех один - «бес попутал». О да, у него дел других нет, кроме как часами подбивать ханурика вырвать у девки сумочку. Ну хорошо, если даже допустить, что он якобы провоцирует людей на какую-то фигню, - что тогда заставляет их вести себя точно так же в городе?
        Одно и то же - трах, воровство, обман. А теперь еще и убийства. М-да, лучше бы Голос ими Землю не заселял - честное слово, с динозаврами было куда проще.

…Руководитель бригады химиков нагнал Калашникова уже на выходе из здания - он искал его повсюду, но Алексей, загруженный новостями про Франкенштейна и Клеопатру, попросту забыл зайти в отдел. Успевший благополучно выспаться на заднем сиденье машины Малинин видел, как дед в белом халате, видать какой-то нервный доктор, воинственно махал блокнотом перед Калашниковым. Его благородие остановился, внимательно слушая деда. Тот продолжал отрывисто говорить, тыкая в собеседника блокнотом. Калашников пару раз о чем-то переспросил доктора, тот оживленно закивал. Его благородие показал на один из листов в блокноте - и старик снова утвердительно кивнул.
        Малинин умирал от любопытства, но, как ни старался подальше высунуть голову из машины, не смог расслышать ни слова. После десяти минут «языка жестов» обе стороны пришли к согласию. Калашников приложил дрожащий палец к губам, дед в ответ лихим бандитским жестом провел рукой по горлу - дескать, могила. Обменявшись рукопожатиями, они разошлись - доктор вернулся в Учреждение, а его благородие направился к авто, отчего-то шатаясь, будто пьяный.
        Не заметив предусмотрительно распахнутую дверь, Алексей на автомате сел в машину. Замерев на переднем сиденье подобно сфинксу, он минут двадцать молчал, тупо глядя сквозь забрызганное грязью лобовое стекло. Наконец, повернувшись в сторону уже привыкшего к зависаниям начальства унтер-офицера, Калашников левой рукой взял Малинина за плечо и тихо произнес бесцветным пластмассовым голосом:
        - Не может быть. Этого просто не может быть.
        - Чего не может быть, вашбродь? - не выдержал Малинин.
        Калашников не ответил.
        Глава двадцатая
        Сто тысяч золотых
        (11 часов 57 минут)
        Сталин смачно откусил половину гигантского бутерброда, заботливо сооруженного гостеприимным хозяином квартиры. На скатерть посыпались мягкие хлебные крошки.
        - Я здорово испугался, - дружелюбно заметил он. - Я уж думал, ты меня сдал.
        Мюллер, поглаживая кружку, рассмеялся знакомым дребезжащим смехом.
        - Коба, ты юморист. Ну ключ я забыл, что тут такого? Постучал тихо, чтобы внимание соседей не привлекать, ночь же на дворе… А ты в окошко полез - хорошо, что застрял. И куда бы ты, mein lieber, оттуда потом прыгал? Неужели забыл, на каком этаже я живу?
        Сталин сконфуженно молчал. Ему и самому неприятно вспоминать, что, услышав вкрадчивый стук, он бросился искать выход и попытался пролезть в форточку, - к счастью, она оказалась слишком мала. Полчаса ушло на то, чтобы кое-как втиснуться обратно и увидеть, что дверь никто не ломал. Он подкрался, осторожно посмотрел в глазок и увидел одиноко сидящего на лестничной клетке Мюллера с бумажным пакетом, полным овощей.
        Неловкую паузу прервало начало новостей по «ящику». Популярный в городе телеведущий Влад Кистьев, практически с нуля раскрутивший местное телевидение, заметно волновался, держа перед собой только что вылезший из факса листок.
        - А сейчас, дорогие телезрители, вам предстоит услышать сенсацию. На днях из мест лишения свободы бежал опасный преступник, в 1953 году приговоренный Главным Судом к каторге в городских каменоломнях. Просим соблюдать бдительность - этот человек может находиться среди вас! Постарайтесь запомнить его внешность.
        Телеэкран заполнило рябое усатое лицо с желтыми глазами, и Сталин закашлялся, подавившись огурцом. Перегнувшись через стол, Мюллер постучал его по спине.
        - По неизвестным причинам власти решились объявить об этом только сейчас, - взахлеб продолжал Кистьев. - Имя сбежавшего - Иосиф Сталин, один из бывших лидеров Советского Союза, в прошлом крупнейшего евроазиатского государства. Если вы первым сообщите о его местонахождении и эта информация приведет к его аресту, то вам будет выплачено сто тысяч золотых дублонов наличными и бесплатно предоставлен грузовик для их транспортировки. Уважаемые горожане, не упустите свой шанс!
        Кистьев неторопливо отложил листок и посмотрел в камеру пронзительным сверлящим взглядом - так, как будто он мог видеть распивающих чай приятелей.
        - Иосиф…- вкрадчиво сказал Влад, и Сталина передернуло. - Если сейчас вы смотрите это сообщение - вам предлагается явка с повинной. Учреждение дает официальные гарантии, что вы не подвергнетесь наказанию. Просим телезрителей снова взглянуть на фото.
        Шеф гестапо выжидательно уставился на оцепеневшего вождя народов. К тому медленно возвращались способности говорить. Остатки развалившегося бутерброда валялись на полу.
        - Похоже, случилось что-то серьезное, - выплюнул огурец Сталин. - То ли у них дела идут очень хорошо, то ли напротив - очень плохо. Неспроста они на меня набросились.
        Вслед за объявлением Кистьев плавно перешел к городским новостям. В телевизоре возникли фото какого-то урода и женщины с черными волосами, обрамленные золотом.
        - Сегодня таинственный Ангел Смерти опять нанес огненный удар прямо под носом у правоохранительных органов, - услышал Сталин слова ведущего. - Среди бела дня, в присутствии тысяч людей, им был убит монстр, когда-то созданный доктором Франкенштейном. Но и этого киллеру показалось мало - через час жертвой Ангела Смерти пала египетская царица Клеопатра, в прошлом знаменитая своими любовными связями. Наш корреспондент Илья Веснин передает с места происшествия.
        В кадре появился стильный молодой человек в очках от «Диора», за спиной которого маячила масштабная толпа из мужчин различных национальностей, включая негров.
        - Нам удалось собрать здесь лишь незначительную часть бывших любовников Клеопатры. Сейчас в прямом эфире эксклюзивный комментарий «любви всей ее жизни» - водителя городского 11785-го автобусного парка Юлия Цезаря. Скажите, пожалуйста, - тараторил молодой человек, буквально суя микрофон с эмблемой «101 канала» в рот лысому небритому мужику в грязной спецовке. - Какие чувства вы испытываете?
        - Ну, типа, мы с Клепой давно не общались, - шмыгнул носом лысый. - Пару тыщ лет назад была у нас страсть, я ей быстренько ноги раздвинул, типа, veni, vidi, vici[«Пришел, увидел, победил» (лат.) - знаменитое выражение Юлия Цезаря.] , гы-гы-гы, - загоготал интервьюируемый. - Так и что дальше? Прошла любовь, завяли tomatus. С сыном эта змея мне видеться не разрешила, телефон ее в городской справочной не дали, сказали - засекречено. И фигли тут? С врагом моим, который меня грохнул, она потом переспала. И че в итоге получается? Кошка она драная - вот что я скажу, мужики!
        Толпа бурно взорвалась оглушительными аплодисментами.
        - Теперь понятно, - вздохнул Сталин. - Эти придурки до сих пор никого не поймали. Хотят меня более детально допросить по поводу записки. Но это у них не получится.
        - Скоро они начнут повальные обыски квартир, - мудро заметил опытный Мюллер. - Но с другой стороны, в городе этих квартир - миллиарды. Так что сиди и будь спокоен - у тебя еще полно времени. А может, все-таки передумаешь и сдашься?
        Подобное предложение Сталину не очень понравилось.
        - Генрих, почему же ты сам не явился с повинной, а предпочел отсиживаться в аргентинских джунглях? Уж я-то знаю, как это делается: ты обещаешь все что угодно, чтобы человек сдался. Но как только он придет - делай с ним что хочешь.
        - Твоя правда, Коба, - покорно согласился шеф гестапо. - Но теперь не то что на улицу - даже к окну не подходи: сто штук золотом найдется много желающих заработать. Кто там тебя в кино играл? В ближайшее время всех актеров по доносам соседей похватают.
        - Странно, что в городе никак не введут в обращение нормальные бумажные деньги, - облегченно рассмеялся вождь народов. - Шефа заело, что «люди гибнут за металл», и если и продают душу, то исключительно за золото: мол, это и есть самая дьявольская валюта. Да они душу за что угодно продадут - возьмут и банкнотами, и чеками, и натурой. Иногда появляется крамольная мысль, что Шеф человеческий род так до конца и не изучил.
        - Это точно, - визгливо хихикнул Мюллер. - Я-то грешным делом рассчитывал, что если попаду сюда, так мои навыки по поводу людей Шефу пригодятся, но оказалось - таких специалистов, как я, здесь пруд пруди. Что же касается золота - к счастью, миллионеров тут практически нет, а то было бы страшное дело. Прикинь, если бы Рокфеллер, Вандербильд и Генри Форд свою зарплату каждый месяц на товарном поезде вывозили?
        Оба расхохотались. Между тем телевизор уже показывал крупным планом панораму психушки, где сожгли Франкенштейна. Камера обозревала скромное больничное отделение, где, забившись под одеяло и поблескивая глазами, лежал худощавый человек с бородкой. Бедняга непрерывно дрожал, словно ему было очень холодно.
        - Володя? - удивился Сталин. - Слушай, так он опять заболел, что ли? Совсем плохой стал. Вот видишь, и до него добрались. Повезло еще мужику, что цел остался.
        - Да черт с ним, - осклабился Мюллер. - Главное, что мы не на его месте, и уж тем более не на месте Франкенштейна с Клеопатрой. Помянем покойничков?
        На бело-синей баварской скатерти появился литровый штоф с самодельным шнапсом.
        Сталин собрался сказать, что в его возрасте много пить не стоит, но вспомнил ночные ужасы с мертвым лицом брата Ираклия и обреченно махнул рукой:
        - Наливай.
        В комнате раздался чарующий звон сдвинувшихся стопок.
        Глава двадцать первая
        Опасный посетитель
        (12 часов 15 минут)
        Досмотрев новости до конца, офицер в зеленой форме выключил телевизор и расплылся в довольной улыбке. Была б его воля, он бы ИСПОЛНИТЕЛЮ орден на грудь повесил - работает парень не за страх, а за совесть. Ну что ж, это приближает день «икс»: осталось только два трупа, после чего все смогут расслабиться.
        В ближайшие часы заказчик пришлет последнего курьера, и его участие на этом завершится. Можно будет просто сидеть в рабочем кабинете и ждать результатов. Смогут ли псы помешать? Уже вряд ли. Осталось так мало времени, что очевидно: они не смогут остановить ИСПОЛНИТЕЛЯ. Неплохо.
        Если бы следующими стали Есенин и Айседора Дункан, так это было и вовсе отлично. К великой радости офицера, расфуфыренный ПОЭТИШКА сегодня не болтается по коридору, благоухая спиртягой, не его смена. Иначе он бы уж точно не стерпел, запустил в его самодовольную рожу стаканом с карандашами. Сукин сын. Сочиняет ерунду для сопливых девочек и купается в славе - даже после смерти. А чего там ума требуется эту дебильную рифму составлять? Ботинки-полуботинки. И дурак сможет.
        В коридоре уже с полчаса слышался непонятный шум. Он приложил ладонь к уху - различались отдельные слова с иностранным акцентом, сопровождаемые резким свистом воздуха, как будто работал пропеллер. До его слуха донеслись обрывки яростных фраз: «Да пустите меня наконец… это отвратительно… я буду жаловаться… канальи…».
        Офицер какое-то время пробовал не обращать на шум внимания, но разборка не только не затихла, но даже усилилась. Человек за стеной перешел на крик - он просто орал в голос. Выматерившись, офицер распахнул дверь в коридор и тут же увидел, что имеет очевидный шанс спасти одного из коллег от полного уничтожения.
        - Вы понимаете, в какое положение вы меня ставите? - верещал на капитана из отдела контрабанды мужик в цветастой рубашке с напомаженными щеками. - Мама мия, да вся моя семья по миру пойдет! Вы соображаете, на какие бабки я попал? Порсо маладетто!
        Прижатый к стене коллега страдальчески закатывал покрасневшие глаза и пытался слабо сопротивляться, что-то хрипя. Офицер подошел вплотную, отпихнув его в сторону.
        - Конфискация законна, господин Версаче, - произнес он бесстрастным тоном. - Вам прекрасно известно, что вы нарушили правила. В Аду категорически запрещены предметы роскоши. Вам волю дай - вся братва начнет костюмами от «Версаче» понтоваться.
        - О, скажите, пожалуйста! - резко воздел руки вверх модельер, и офицер сообразил - свист исходит от того, что итальянец чересчур активно машет конечностями. - И что мне делать прикажете? Чем заниматься? Я же не могу, как прописал ваш идиотский Главный Суд, круглые сутки пахать швеей на городской имитации фабрики
«Большевичка»! Все руки уже иголкой исколол, вот, посмотрите, посмотрите! - он сунул под нос офицера надушенные пухлые ладони. - Мне нужен простор фантазии, я творческая личность, черт меня побери! А вы? Что делаете вы? Заставляете меня шить семейные трусы!
        - Черт вас УЖЕ побрал, если вам неизвестно, - злобно заметил офицер. - Своим скандалом и глупыми оскорблениями вы ничего не добьетесь. Попрошу покинуть помещение и не мешать нашей работе. Красные пиджаки вам в любом случае не вернут.
        - Мама мия! - снова театрально заломил холеные руки Джанни Версаче. - Подумать только - такой симпатичный мужчинка, и так катастрофически жесток! - его накрашенные глаза слегка увлажнились. - Противный, а ты ведь мог бы быть со мной и чуточку поласковее… - он игриво прикоснулся к его шее, обтянутой зеленой тканью.
        Офицера едва не стошнило от подобного проявления симпатии.
        - Пошел вон, - сухо огрызнулся он. - Сексуальное домогательство официальных лиц карается шестьюстами годами каменоломни. Если вы сейчас же не уйдете, то я…
        - Конечно, - Версаче нехотя убрал руку. - Вам бы только людей рядить в полосатые робы, жуткие костюмы, кошмарные кепки. Серая толпа вас только радует… Эти однотипные чудовища, клоны, которых никто не в состоянии различить, как в Северной Корее. Вы ужасный коммунист! - закричал он так, что в коридоре отдалось эхо.
        - Уж лучше быть ужасным коммунистом, чем старым гомосеком, - пожал плечами офицер. - Беседа окончена. Раз уж вы не желаете по-хорошему…
        - Я ухожу, - оскорбленно взвизгнул Версаче, поправив щегольскую рубашку. - Но вы за это еще ответите! Подумать только, превосходные пиджаки, кожаная обувь, парфюм - и все коту под хвост. Ну ничего, наших тут много. Вы знаете, КОМУ я буду жаловаться?
        - Да хоть Рудольфу Нуриеву с Фредди Меркьюри, - окрысился человек в зеленой форме. - Они ваши расстройства наверняка поймут и оценят. До свидания, господин дизайнер.
        Джанни Версаче не ответил на прощание - дернув подбородком, он направился в сторону выхода, распространяя вокруг себя запах дорогих контрабандных духов.
        - Спасибо, - сдавленно сказал коллега.
        - Не за что, - ответил офицер и вернулся на рабочее место.

…Он снова взглянул на стенные часы. Не терпится. Жаль, до ночи еще долго - забавно будет пообщаться с ПОСЛЕДНИМ курьером. Такого сильного прилива адреналина он не испытывал давно. Существование в городе ужасно скучно. На Земле знаешь, что твоя жизнь постепенно меняется: детство, молодость, любовь, перепады в карьере, интриги, старость. Тут же всегда что-то вроде фильма «День сурка», только еще хуже. Чем ты умнее, тем меньше возможностей сделать карьеру. Чем богаче - тем беднее. Чем красивее - тем больше одиночества. Да гори оно все синим пламенем… Не жалко.
        Он не смог себя сдержать, хотя отлично понимал, что прошло совсем немного времени: украдкой посмотрел на чуть-чуть продвинувшиеся вперед стрелки часов.
        Скоро. Уже скоро.
        Глава двадцать вторая
        Элемент крови
        (13 часов 08 минут)
        Ситуация не менялась. Калашников продолжал рассматривать блокнот, шепча неразборчивые слова и кусая губы. Пару раз он порывался выйти из машины, но останавливался, наткнувшись на невидимое препятствие, и заваливался обратно на сиденье.

«Это с ним уже второй раз за сутки, - безрадостно констатировал терзавшийся паническими мыслями Малинин. - Видать, совсем кранты». На махание руками перед лицом Калашников не реагировал: лишь раскрывал рот, как аквариумная рыбка, и закрывал обратно. Малинин совсем отчаялся, но тут ему в голову пришла доходчивая идея, как следует разрядить обстановку. Он удивился, что не додумался до нее раньше - ЭТО помогало всегда.
        Ловко отстегнув от пояса объемистую кожаную фляжку, он отвинтил от нее крышку в виде стопки, куда от души налил прозрачной жидкости. Пихнув безучастного Алексея в плечо, унтер-офицер участливо протянул ему импровизированный стакан.
        - Хлебните, вашбродь. Может, оно и полегчает.
        Если бы Калашников являлся по национальности немцем или каким-нибудь турком, малининский номер бы не прокатил. Но в данном случае пошло как по маслу. Жестом робота приняв протянутую емкость, Алексей осушил ее одним глотком. Он не закашлялся, как того злорадно ожидал Малинин, но его мутные глаза прояснились - во всяком случае, он посмотрел на унтер-офицера весьма осмысленным взглядом.
        - Серега? А что ты-то тут делаешь?
        - Ну здрассте-пожалста. Вас жду, вашбродь. Как вы вчера мне и приказали.
        Перед Алексеем отчетливо всплыла картина его выхода из Учреждения и краткой, но содержательной беседы с человеком в белом халате. Вздрогнув, он поглядел на открытый блокнот, и химические формулы расплылись у него в зрачках, образовывая черную паутину.
        - Серега…- прошептал он еле слышным голосом, снова проваливаясь куда-то.
        - Че? - перепугался Малинин.
        - Беда… Дай еще водки.
        Вторая стопка также улетела в горло Калашникова без каких-либо задержек. Малинин попытался с ходу налить и третью, но Алексей отстранил его руку.
        - Спасибо, оклемался. У Шефа еще и виски ахнул, в голове зашумело. Как бы не уснуть.
        Посидев еще минуту, он в очередной раз уперся напряженным взглядом в страницы с формулами. Малинин привычно погрузился в ожидание.
        - Похоже, у нас офигительные проблемы, братец, - обрел дар речи Калашников. - Объяснить не проси - я даже не знаю, как Шефу об этом докладывать. Надо поехать домой, чуть-чуть посидеть и не спеша все осмыслить. Как обухом только что по голове получил.
        - Да скажите же мне! - слезно взмолился Малинин. - Чего вам этот дед в халате такого свистнул? Что в этом гребаном блокноте? Ё-моё, я ж теперича спать не смогу!
        Лицо Калашникова сделалось жестким и даже в какой-то степени злобным.
        - Если хоть одно слово по этому поводу кому-то вякнешь - тебе конец, - с хищным оскалом произнес он, больно стиснув малининское предплечье. - Лично добьюсь, чтобы тебя испепелили на первом же совещании у Шефа. Уборщица равнодушно сметет твой пепел в совок, и завтра никто тебя уже и не вспомнит. Надеюсь, все понятно?
        - Вашбродь, да я… - захлебнулся Малинин. - Мать вашу, если надо, я землю есть буду…
        - Короче, - прервал его заверения в верности Калашников. - Этот мужик в белом халате сказал, что в менделеевском блокноте записано следующее: вещество в качестве одного из основных элементов содержит НАТУРАЛЬНУЮ КРЫСИНУЮ КРОВЬ. Он в этом уверен точно так же, как и в том, что дважды два - четыре. Я его несколько раз переспросил, наорал даже, но он утверждает - нет, все правильно. Голова в момент закружилась, еле-еле в обморок не грохнулся, ноги ватные стали - не помню, как до машины дошел.
        Он замолчал, предвкушая бурную реакцию Малинина. Однако тот лишь глупо хлопал глазами. Калашниковская сенсация с наполненными ватой ногами и доктором, почему-то знающим таблицу умножения, не произвела на него впечатления.
        - Так ты не понял, что ли? - взбеленился Алексей.
        - Нет, - честно ответил сбитый с толку Малинин.
        - Кто бы сомневался! - забыв про свои недавние потрясения, заржал Калашников. - Так вот, умник - где, в каком месте в целом городе ты хоть раз видел НАТУРАЛЬНУЮ кровь? У вампиров в квартале? Она вся сушеная, в виде порошка! Здесь крысы только мертвые, понимаешь? А эта кровь - НАСТОЯЩАЯ! Ты хоть в курсе, что это означает?
        Малинин уже понял, что следует подождать конца эффектной паузы, ибо начальство полностью пришло в себя. Через минуту ему все разложат, как на тарелочке.
        - Не в курсе, - заключил Калашников после окончания паузы. - Ну хорошо - раз ты настолько тупой, я тебе сию сенсацию дословно объясню на пальцах. Это значит, что вещество, с помощью которого сожгли шесть городских знаменитостей, состоящее из нескольких элементов, в том числе и святой воды, сделано вовсе не в Аду, как мы с тобой наивно предполагали раньше. Ибо в городе спокон веку не существует ничего живого, все вокруг мертвое - и люди, и животные, разве что растения нормальные, но их мы в расчет не берем. А настоящих, живых крыс с натуральной кровью можно отыскать только исключительно в том мире, откуда когда-то сюда пришли и мы с тобой.
        Малинин беззвучно приоткрыл рот, невольно превратившись в точный образец лица Калашникова десятиминутной давности. Однако Алексей уже не смотрел на него, продолжая увлеченно размахивать рукой с зажатым в ней блокнотом.
        - Так вот, братец - все время мы искали НЕ ТАМ. Мне это пришло в голову буквально через секунду после того, как химик сказал про формулу крысиной крови. Тот, кто планирует и осуществляет все убийства в Аду, сидит вовсе не в городе.
        Последовала вторая эффектная пауза. Алексей наконец вспомнил о Малинине, который уже практически перестал шевелиться, и притянул его вплотную к себе.
        - Он находится НА ЗЕМЛЕ.
        Ответа Калашников не услышал. Раздался сухой, деревянный стук - с размаху ударившись головой о поверхность обитого железом руля, Малинин потерял сознание.
        Алексей не стал приводить его в чувство. Положив ноги на приборную доску, он просидел так еще минут сорок, думая о чем-то. Бесполезный теперь блокнот покоился на спине Малинина. Решение пришло к нему не слишком быстро, но все-таки пришло.
        Наконец выудив мобильный телефон, Калашников включил его, после чего заглянул в раздел «Записная книжка». Почти сразу выбрав на дисплее знакомое ему имя из четырех букв, он нажал упругую зеленую кнопку.
        После первого же гудка на другом конце провода сняли трубку.
        - Алло. Здравствуйте.
        - Добрый вечер. Мне нужен Вонг.
        - Его нет, господина.
        - А когда он будет?
        - Не знаю, господина. Никому не сказал, уехал. Думаю, часов через пять. Что-то передать?
        - Спасибо, - вежливо ответил Калашников. - Я перезвоню.
        Глава двадцать третья
        Евангелие от Иуды
        (19 часов 11 минут)
        В общем-то, даже удивительно, что мальчик ее нашел. Случайность. Все в нашем мире построено на случайностях - человеческие отношения, счастье и смерть, горе и радость. Еще сегодня ты никто, а завтра выиграл в лотерею миллион, взяв билетик вместо сдачи в магазине.
        Полунищий крестьянин, который продал мальчику Книгу за смехотворные двадцать долларов, рассказал, что Евангелие хранилось в управлении КГБ грузинского города Самтредиа, в отдельной комнате под замком. Охранники не знали, что именно содержит бронированный сейф, думали лишь - что-то чрезвычайно важное. Никаких инструкций из Москвы относительно объекта не поступало уже сорок лет, а напоминать боялись.
        В декабре 1991-го СССР исчез за одну ночь вместе с московскими инструкциями, но скучно жить не пришлось - через пару недель президента Грузии свергли в ходе
«банановой» революции, устроенной его друзьями. Страна погрузилась в пожары и грабежи. Пьяные боевики в пятнистой форме, вошедшие в Самтредиа с юга, разгромили и подожгли здание КГБ… Охранники бежали кто куда: им уже нечего было защищать. Из огня выхватили сейф, подорвав его противотанковой гранатой: командир боевиков решил, что внутри - деньги или драгоценности.
        Жадно разломав железный ящик, выпавший из внутренностей сейфа, они увидели дымящуюся Книгу в кожаном переплете, страницы которой были испещрены непонятными знаками. Разочарованный командир, харкнув на обложку, отшвырнул Книгу ногой и поспешил в горящий кабинет финансового отдела.
        Ночью к обугленным стенам здания пришли жители близлежащих деревень, также надеясь чем-нибудь поживиться. Они отвинчивали дверные ручки, грузили на телеги стулья, подбирали коробки с рассыпавшимися скрепками. Один из них и захватил с собой Книгу, чудом уцелевшую в огне. Зачем - он и сам не знал. Просто подумал - старинная, значит дорогая.
        Но оказалось, что в селе она никому не нужна. Целых двенадцать лет Евангелие от Иуды пролежало у деда в деревенском доме - иногда он подпирал Книгой шатавшиеся ножки старенького стола. Человек в черном представил себе удивление мальчика, когда, приехав посетить отдаленный горный монастырь и остановившись на ночлег в крестьянском доме, он обнаружил прекрасно сохранившееся издание на арамейском языке, покоившееся под столом!
        Книга уже долгое время не хранилась в сейфе, пергаментные страницы съежились и потемнели, но на них еще можно было разобрать то, что привело мальчика в неописуемый шок. Трясясь от возбуждения, он закричал хозяину, что хочет купить Книгу. Гость готов был снять с себя последнюю рубашку, чтобы приобрести небывалый раритет, - но, к его счастью, деревенский старик не знал цены Книге, стоившей миллионы. Он обрадовался, что глупый чужестранец заплатит огромные деньги за совершенно бесполезную вещь. Затаив дыхание, дедушка попросил двадцать долларов - это целых сорок лари, да у них в деревне люди столько за месяц не зарабатывают! Получив две зеленые бумажки, старик долго гладил их, причмокивал, качал головой, тихо посмеиваясь. Вот уж повезло так повезло!

…Когда побледневший мальчик спустя неделю постучался в его дверь, держа в руках Книгу, он поначалу не поверил ему - молодой, насмотрелся голливудской мистики, увидел непонятное издание на арамейском и понапридумывал невесть что с перепугу. Из всего клуба арамейский знали только он и мальчик, остальные лишь поверхностно изучали давно забытый язык библейской Палестины.
        Изначально ему было противно взять в руки то, что написано ЭТИМ человеком… Но мальчик так горячо уговаривал, даже пытался встать на колени - и он сдался. С каждой потемневшей строчкой, с каждым тяжелым, страшным словом, отдававшимся вспышкой боли в мозгу, у него по спине пробегали мурашки. Он переворачивал древние страницы дрожащими руками, и мальчик тоже дрожал, глядя на него, - он пережил такие же чувства сомнения и страха совсем недавно в грузинской деревне. Всего час назад человек в черном не верил, что эта Книга вообще существует, и вот она перед ним… Они листали ее всю ночь, разговаривали и обсуждали ТО откровение, которое скрывало ее пергаментное нутро.
        Утром из комнаты они вышли уже другими людьми. Ему понадобилось три дня, чтобы объясниться с остальными членами клуба, еще два месяца для покупки дома под Москвой и переезда туда со всеми вещами. Он объяснил, что ему необходимо побыть наедине с собой - возможно, один год или два - это требуется для очищения. Никто не возражал.
        Соратники по клубу поняли бы его, даже если бы он открыл им правду, но в его голове слишком глубоко сидела отцовская поговорка о всезнающей свинье. В течение двух лет они с мальчиком разрабатывали план и намечали кандидатуры - спорили и даже ругались. Трудно выбрать из миллиона мерзавцев, а их в Аду куда больше миллиона - можно сказать, почти все. Определить НУЖНЫХ, чтобы не допустить роковую ошибку, - кропотливый, тщательный труд. Целый месяц ушел на то, чтобы установить прямой и прочный контакт со связным, а через него - выйти на ИСПОЛНИТЕЛЯ.
        Кандидатура ИСПОЛНИТЕЛЯ, которую предложил связной, сильно его удивила, но он согласился - подобный человек обязан быть вне подозрений. И с первых же шагов ИСПОЛНИТЕЛЯ он убедился, что выбор был мудрым и правильным. С другой стороны - это не новость, когда люди неожиданно открывают в себе доселе скрытые способности.
        Посредником между связным и киллером стал еще ранее завербованный вампир Гензель. Полученные от курьеров ампулы офицер относил в камеру хранения, оттуда их забирал носферату и передавал исполнителю - цепочка, в которой все трое никогда не пересекались. После того как Гензеля пришлось переправить на Землю в целях безопасности, ИСПОЛНИТЕЛЬ и связной работали вдвоем, хотя их не должны были видеть вместе. К счастью, до завершения плана оставались считанные дни. Он ждал очень долго. И хоть нетерпение ужасно велико, ничего страшного - подождет еще чуть-чуть.

…В комнату вошел мальчик. Его лицо было бледным, но решительным. Прежние курьеры, которых они направляли в Ад, уже мертвы. Некоторые трупы были совсем свежими, некоторые - уже пролежавшие в лесу или канаве с пару недель. Сначала его пугало то, что время от времени лица и конечности «свежих» курьеров дергались, как будто они оживали, - увидев это в первый раз, мальчик закричал и упал без сознания. Он деликатно объяснил ему, что такое иногда случается - у мертвецов расслабляются мускулы, происходят судороги из-за газов. Бывает и покруче - труп может открыть глаза и сесть на пол, в такие моменты даже у бывалых людей в его группе сдавали нервы.
        Тела курьеров они доставали без особых проблем - еще год назад было зарегистрировано благотворительное общество «Последний путь», вызвавшееся за свой счет хоронить «невостребованные» трупы - как правило, бомжей и нищих, которых почти каждое утро находили на окраинах Москвы. Милиционеры из близлежащего отделения были рады такому сюрпризу, ибо деньги, отпущенные на погребение, они могли класть в свой карман. Всякий раз менты сами звонили мальчику, чтобы он забрал очередной труп.
        Нафаршировать курьера эликсиром, провести серию других ОБЯЗАТЕЛЬНЫХ процедур было уже привычным делом техники. Подробный рецепт приготовления как «синего», так и
«красного» сортов эликсира содержался в Книге, и самым трудным компонентом в его изготовлении была свежая крысиная кровь - пришлось приобрести с десяток крысоловок.

…Его внезапно поразила мысль - а что, если мальчик попадет в Рай? Он молод, невинен и романтичен - вдруг его душа не предназначена для Ада? В этом случае человек в черном не успеет столь быстро подготовить на замену нового курьера, и тогда… Впрочем, нет. Безусловно, какие-то смертные грехи мальчик все-таки совершал. Лгать ему уж точно приходилось. Судя по информации Гензеля, для города этого будет достаточно.
        - ОТЕЦ, - сказал мальчик, и он вздрогнул. - Я готов. Вот записка, - он протянул ему тетрадочный лист. - Написано, что я ухожу из жизни по причине несчастной любви.
        Не говоря ни слова, он рывком встал и обнял его дрожащие плечи. Он с самого начала готовил ему такую судьбу, о чем ничуть не жалел - что поделаешь, лес рубят, щепки летят. Но в последний момент следует показать свою любовь и внимание.
        - Ты ничего не почувствуешь, - ласково прошептал он.
        - Я знаю, - всхлипнул мальчик. - Отец, у меня последняя просьба. Перед тем как я уйду ТУДА - могу ли я на одну минуту взглянуть внутрь запертой комнаты?
        Он ждал этого вопроса и ничуть ему не удивился.
        - Конечно, - он погладил мальчика по голове и достал ключ из ящика письменного стола. - С этого момента тебе ни в чем не будет отказа. Иди за мной.
        Они подошли к двери, и человек в черном ловко вставил ключ в замочную скважину, дважды повернув его. Войдя первым, он включил свет и повернулся к мальчику.
        Даже при неярком освещении единственной лампочки было видно, как у того расширились зрачки, чуть ли не полностью заполнив глазные яблоки. Он невольно ухватился за дверной косяк и пошатнулся, стараясь не упасть. Судорожно сглотнул.
        - Отец, я знал… я верил, что такое возможно, - прошептал он, не в силах оторваться от представшего перед ним завораживающего зрелища. - С самого начала знал.
        - Конечно, - улыбнулся человек в черном. - И я тоже.
        Шприц лежал в укромном месте в подвале. Как только они спустятся вниз, он сделает мальчику инъекцию. Если передумает и будет сопротивляться - Гензель поможет.
        Глава двадцать четвертая
        Приманка
        (20 часов 48 минут)
        Обязательная вечерняя программа наказания «Чтоб смерть медом не казалась» сотрясала комнату пронзительным визгом вокалиста немецкой группы Helloween - эту песню часто передавали, кажется она называлась «Падая выше». Однако убийца традиционно не обращал внимания на вибрирующий пол и ходящую ходуном ветхую мебель. Он был занят делом - подробно и тщательно изучал на обложке, купленной за углом бульварной газеты крупную фотографию Калашникова.
        Своими последними действиями он ловко подкинул псу приманку. Исключительно ненавязчивую - и, похоже, тот на нее клюнул. Он все прекрасно продумал - если пес не является полным идиотом, то в итоге, сопоставив оставленные ему доказательства, сможет выйти на него. Насколько он знает привычки пса, тот обязательно придет на операцию один - даже побрезгует прихватить с собой того придурка, который сфотографирован рядом с ним.
        Да, схватка с киллером опасна, и пес это наверняка понимает, но он будет рассчитывать, что застанет его врасплох. Желание огрести все лавры в одиночку весьма сильно, как и у всех псов его паршивой профессии. То, что мерзавца ожидает сюрприз, он поймет слишком поздно. Если вообще успеет понять.
        Киллер еще не покупал себе билета на фирменный поезд, идущий в гавайский квартал, но заранее прихватил с собой с вокзала парочку туристических буклетов - они лежали рядом, призывно поблескивая глянцевыми фотографиями. Он ни разу не был на подземных морях, но знающие люди рассказывали - там ничуть не хуже земных, а то и лучше, концентрация соли выше. Загорать, конечно, не получится, потому что в городе нет солнца, ну да это и не страшно - искупается, пойдет в солярий.
        Его гонорар составит миллион золотых, и он сможет элементарно сорить деньгами. Но вот как увезти с собой такое количество золота за раз? Пары чемоданов будет недостаточно. Попробовать договориться со связным, чтобы спрятал часть монет у себя? Маловероятно. Они ведь уже твердо договорились, что после того как заказ будет завершен, видеться им незачем.

…Убийца вспомнил, как первый раз к нему пришел Гензель, передав деловое предложение от связного. Вампира он знал давно - общались в цветочном магазине Дракулы, когда кладовщику приходилось исполнять обязанности продавца. Он не удивился предложению, лишь ощутил радость: разве не этого он и ждал последние сто лет?
        Киллер задал Гензелю откровенный вопрос, почему выбор пал именно на него. И, получив столь же откровенный ответ, искренне восхитился: связной умеет логично мыслить. Они долго разговаривали, обсуждая подробности, вампир несколько раз перезванивал связному, который объяснял детали предстоящей работы. С Гензелем они встречались еще раза четыре, прежде чем договорились окончательно - через месяц он получил имена первых кандидатур.
        Киллера не интересовало, за какие грехи заказчик хочет с ними расправиться - кто платит, тот и заказывает музыку. Его полностью захватило предчувствие будущей охоты. Некий человек ненавидит Гитлера и Монро так, что хочет испортить им существование даже в Аду? Нет проблем. Само по себе приятно - отправить кого-то в НЕБЫТИЕ, а если тебе за это хорошо платят - вдвойне приятнее.
        Зря он так поспешил с Гензелем. Следовало подумать о том, чтобы где-нибудь его спрятать, однако этот вариант он отмел сразу. Вампир - приметная личность, среди соседей обязательно найдутся доброхоты, которые позвонят в Управление наказаниями. Прокол с цветами сильно напугал его тогда. Если бы псам удалось заставить Гензеля говорить - а они уже через полчаса топтали пол в салоне у Дракулы - то вся цепочка могла рассыпаться в самом начале. Ставки высоки, лучше не рисковать.
        В этом деле существуют только две главные фигуры - это заказчик и он сам. Связной? Умница, но явно не гений. Мог бы догадаться, что найдут ключ вампира, - но нет, ему не пришло в голову, что псы способны произвести повторный обыск. Как будто они не делают вместе опасную работу, а таскают исподтишка конфетки у зазевавшегося лавочника.

…Телевизор, мерцая в темноте, показывал зеленые пивные пробки, которые падали, рассыпаясь затейливыми лесенками, и образовывали симпатичный рисунок. «Наш главный пивовар в свободное от работы время обязательно что-нибудь да придумывает, - вещал закадровый голос. - А времени у него полно. Ему просто не хрена делать, потому что мы не ставим перед собой цель создать правильное пиво. Мы в курсе, что это лажа, но ведь иного вам и не положено. Пиво „Ведрачев“ - пейте что есть. Другого не будет».
        Киллер пропустил мимо ушей ненавистную рекламу: он продолжал напряженно думать. Конец близок, нужно готовиться к побегу - собрать вещи, продумать, как перевезти после выдачи гонорара золото, - в общем, не позволить, чтобы его застали врасплох. Сразу после устранения последней кандидатуры он РАССЧИТАЕТСЯ с псом, заберет чемоданы - и бегом на гавайский поезд.
        Когда они обнаружат свежий пепел очередных жертв, он будет уже далеко. Через пару лет, вдоволь накупавшись в подземном море, можно будет порезвиться с оставшимся эликсиром, посчитаться с теми, кто ему изрядно надоел со времени приезда в город. А таких уродов, кроме Калашникова, немало.

…Связной позвонил в полшестого утра, когда повсюду начали зажигать фонари.
        - У меня хорошая новость. Четверть часа назад прибыл последний курьер. Как только я с ним поработаю, то свяжусь с вами. Вам следует быть готовым, - услышал он голос, который звучал словно из бочки. Однако эти звуки показались ему сладкой музыкой.
        - Замечательно, - ответил убийца. - Я буду готов, как только вы скажете.
        - И еще, - добавил связной. - У нас появилась еще одна дополнительная кандидатура, которую заказчик желает поручить вам. Если хотите, вам ее оплатят как сверхурочные, но что-то мне подсказывает, что вы будете рады разобраться с ней бесплатно.
        Нос киллера защипало от прилива любопытства. Конечно, он не возьмет лишних денег. Одним больше, одним меньше - какая разница? Ему вполне хватит и миллиона золотых - по крайней мере, на какое-то определенное количество лет в гавайском квартале. А когда валюта кончится - тогда он еще что-нибудь придумает. К сожалению, в этом проклятом городе не существует нормальных банков, чтобы хранить в них деньги: иначе он мог бы жить на проценты неограниченное количество времени, сделав вклад
«Вечный».
        Нет, банки-то есть, и весьма известные - из тех, что существовали на Земле:
«СБС-Агро», «Менатеп», «Энрон», «Албания-Сервис». Но их услугами пользуются только неопытные новички, остальные получили горький урок - если сдаешь туда сбережения под огромные проценты, то никогда не получишь их обратно. Жаловаться бесполезно.
        - Договорились, - подвел он черту. - Я понял. Огромное спасибо вам за звонок.
        - Это вам спасибо за вашу работу. Есть ли еще вопросы?
        Убийца чуть замялся, но все же озвучил давно волновавшую его мысль:
        - Только один. Как скоро после выполнения заказа я смогу получить деньги?
        - О, практически немедленно, - ответил голос в трубке после секундного колебания. - Как только вы завершите заказ, сразу позвоните мне. Мы тут же обо всем договоримся.
        - Отлично, - сказал киллер. - Тогда до встречи.
        - О’кей.
        Отключив телефон, убийца задумчиво посмотрел в сторону окна. То, что связной неожиданно запнулся во время разговора о гонораре, ему не понравилось.
        Глава двадцать пятая
        Китайский квартал
        (6 часов 42 минуты)
        Калашников проснулся от того, что кто-то довольно сильно тряс его за плечи. С неохотой приоткрыв веки, он увидел перед собой взлохмаченную голову Малинина.
        - Где я, вашбродь? Что случилось? - лихорадочно вращая зрачками, вопрошал обезумевший унтер-офицер, затравленно оглядываясь по сторонам.
        Алексей не спеша потянулся и тоже посмотрел вокруг. Обстановка показалась знакомой: ободранные газетные обои, потолок с грязными полосами, засохший фикус в углу.
        - Судя по всему, ты у меня дома. А что тебя в этом смущает?
        - Не знаю, - дергая ртом, хрипел Малинин. - Чертовщина какая-то… Сижу себе за рулем в машине, моргнул глазами - бац, лежу на какой-то кушетке, и вы в соседнем кресле валяетесь, рука свесилась… Думаю - ну беда, пропали мы…
        - К психоаналитику тебе надо, братец, с такой нервной работой, - лениво констатировал Калашников. - Видать, слишком сильно ты вчера головой ударился.
        - Головой?
        Притронувшись к черепу, Малинин с удивлением нащупал небольшую, но весьма неприятную шишку на верхней части лба прямо над волосами. Алексей меж тем поднялся с кресла, разминая затекшие мускулы. Чувствовал он себя похабно. Спать в одежде - поганое дело: ощущения такие, как будто и вовсе не спал. Принять бы душ, но надо кипятить воду, она же, как всегда, холодная, а на это уже нет времени.
        - Отвлекись на минуту. Машину вести сможешь? Нам с тобой ехать пора.
        Малинин все еще не мог прийти в себя - он продолжал ощупывать остальные места тела, не случилось ли с ними тоже чего-нибудь за время отключки.
        - Так, а что это было-то? Вашбродь, что со мной? - повторял он не переставая.
        Алексей снисходительно похлопал страдальца по плечу.
        - Ты «Бриллиантовую руку» на ДВД пропустил, что ли? - хмыкнул он. - Упал-очнулся-гипс. Ладно, шутки в сторону. Я расскажу, как только приедем. Иначе опять вырубишься, а другого шофера у меня нет. Собирайся, мы опаздываем в китайский квартал.
        - А что нам там делать? - перестал себя щупать Малинин.
        - Завтракать у Вонга, - ухмыльнулся Калашников. - Ты что, разве жрать не хочешь?
        Через пять минут они неслись по шоссе, едва касаясь колесами асфальта. Уворачиваясь от индийских автобусов, унтер-офицер бросал машину в гущу трафика, пролетая в сантиметрах от визжащих тормозами такси, откуда в его адрес неслись отборные проклятия. На малининском лбу рядом с шишкой прорезалась мучительная складка - как бедняга ни старался, он не мог вспомнить, каким образом переместился на квартиру Калашникова.

…Сказать, что китайский квартал города огромен, значит не сказать ничего: пожалуй, его размеры равняются земному Китаю. Если бы у какого-то ненормального появилось желание обойти его пешком, то он не сделал бы это и за десять лет. Квартал представляет собой гигантский муравейник, в котором круглые сутки копошатся миллиарды людей. Их становится все больше и больше - Шеф не без основания полагает, что с такой рождаемостью на Земле скоро три четверти населения города будут желтыми и раскосыми.
        Китайцы, как и евреи, не сильно расстраиваются, что попали в Ад, - по земной привычке они везде неплохо устраиваются. Этот квартал - сплошной черный рынок, где продается и покупается все что угодно. Поток китайцев с Земли в город не иссякает, а еще со времен императора Цинь Ши-хуанди у этого рачительного народа существует традиция прихватить в могилу то, что будет тебе полезным в загробной жизни. Запасливый император взял в склеп аж десять тысяч каменных солдат, что помогло ему в сувенирном бизнесе на ближайшие двести лет.
        Далее эта система прочно встала на коммерческую основу - через китайских покойников в город потоком переправлялись виски, компьютерные игры, опиум, специально убитые проститутки, запрещенные кинокомедии, подпольная литература и фальшивые компакт-диски.
        Люди из Управления наказаниями сражаются с нарушителями, как гладиаторы, но силы слишком неравны просто потому, что китайцев ОЧЕНЬ много. Невозможно уследить за всеми трупами. Это никогда не произносилось вслух, но все отлично знают: нужна доза героина, водка, сушеная кровь, девочка, «самиздатовская» книжка - надо ехать к китайцам.
        С самого раннего утра квартал кишел людьми - народ завтракал в подпольных закусочных, поглощая пряную лапшу. Малинин с трудом нашел место, чтобы припарковать машину у кромки тротуара - оттуда им прошлось идти еще минут двадцать. Достигнув одного из неприметных ресторанов, откуда доносился тошнотворный запах очертевших fish and chips, Калашников принялся нажимать на медный звонок в виде иероглифа. Три коротких, четыре долгих, один короткий - новый пароль этой недели.
        Дверь открыли мгновенно.
        - Завтракать, господина Калашников? - вежливо осведомился представительный швейцар в шелковой синей ливрее, расшитой летающими драконами.
        - Ага, - подтвердил Алексей, перешагивая через порог. - Давай, Ху, сообрази-ка нам что-нибудь быстренько и вкусно, на пару золотых. Мы ужасно торопимся.
        Через пятнадцать минут в потайной комнате ресторана приятели наслаждались кисло-острым супом. Из глаз текли слезы, губы щипало, во рту горело - но это было безумно вкусно. Буквально вылизав тарелку, Малинин принялся за уничтожение поджаренной рисовой лапши с креветками.
        Промокнув салфеткой рот, Калашников встал.
        - Посиди тут чуток, братец. Я к Вонгу загляну - буквально на минуточку.
        У кабинета Вонга стоял охранник, сложив руки на толстом животе. По виду явно из недавних членов триады - китайской мафии, убитых в земных разборках. Точно, на шее толстяка виднелась ярко-красная полоска - свежий след от удушения проволокой.
        - Сюда нельзя, - просипел толстый. - Господина Вонг отдыхает.
        - Нихао[Здравствуй! (кит.)] , - ответил легкий поклоном Калашников. - Доложи Вонгу, что Леха пришел и хочет его видеть. И давай не задерживай меня в коридоре, а то он рассердится.
        Толстяк исчез за дверью. Выйдя обратно, он сделался намного любезнее.
        - Простите, господина, я здесь новенький, - закланялся он, коверкая трудные русские слова. - Пожалуйста, проходите внутрь. Господина Вонг вам очень рад.
        Заглянув в комнату, Алексей понял причину занятости китайца. Вонг лежал на животе, еле прикрытый полотенцем, а его спину тонкими паучьими пальцами разминала голая молоденькая китаянка. Владелец подпольного ресторана довольно кряхтел, полуприкрыв глаза. Услышав скрип двери, он повернул голову в сторону входящего.
        - О, господин штабс-капитан, какая честь для моего заведения. Присядьте. Что желаете выпить? Не стесняйтесь - мне только что привезли чудесный французский коньяк.
        Во рту Калашникова еще стоял вчерашний привкус теплой малининской водки, который, как оказалось, не так-то уж легко перебить даже горячим супом.
        - Спасибо, Вонг. Лучше зеленого чаю, если это возможно.
        Через минуту с неохотой слезшая с Вонга, но так и не потрудившаяся одеться китаянка водрузила на костяной столик рядом с Калашниковым изящный дымящийся чайник и фарфоровые чашечки. Он поблагодарил, но девушка не ответила.
        - Не обращай внимания, - рассмеялся Вонг. - Она новенькая, только позавчера утонула в Гонконге. По-русски еще не говорит, с завтрашнего дня на курсы.
        Китаец сел, обернув вокруг жирного тела яркое махровое полотенце.
        - Так что привело тебя ко мне? Мне сказали, что ты звонил ночью, хотел со мной поговорить. Извини, был очень занят - встречал товар. Вернулся всего час назад. Устал, решил немножко расслабиться. Может, позвать и тебе массажистку?
        Вонг хлопнул в ладоши, но Калашников отрицательно покачал головой.
        - Лучше в следующий раз я попрошу сразу двух, тем более что у тебя неплохой вкус, - вежливо улыбнулся он, прихлебывая ароматный чай. - Но сейчас я пришел по важному делу, так что девочки потом. Мне необходимо срочно обсудить один вопрос.
        Вонг нахмурился и тяжело вздохнул.
        - Так я и знал. Нашего поставщика в Управлении все-таки вычислили? Что ж, придется на какое-то время исключить из меню ресторана кисло-сладкую свинину.
        Он потянулся к телефону, но Калашников придержал его руку.
        - Нет-нет. Я по другому поводу. Я знаю, что моя просьба прозвучит неожиданно, но… Короче, Вонг, мне нужно знать, через кого в ваш квартал попадает особо важная контрабанда. Самый эксклюзивный товар, который стоит миллионы.
        На лице Вонга отразилось недоумение, тут же сменившееся безудержным весельем.
        - Неужели? - захохотал Вонг. - И только-то? Леша, ты что - коноплей обкурился с утра пораньше? Да? Послушай, где ты берешь столь классную траву - я тоже такую хочу! Ты приходишь ко мне и с ходу говоришь, чтобы я тебе за здорово живешь сдал свои главные каналы, оставшись у разбитого корыта? Да что с тобой?
        - Я тебе сейчас объясню, что со мной, - голос Калашникова из любезного сделался ледяным, и Вонг сразу прекратил смеяться. - Ты, конечно, в курсе, что последнюю неделю происходит в городе? Газеты читаешь, телевизор смотришь - думаю, сообразить можешь. Ангел Смерти за неделю грохнул уже шесть человек, двое пропали без вести. Так вот, я тебя порадую - вещество, которым он убивает людей, кто-то доставляет с Земли. И не исключено, что это делается через ваши контрабандные каналы. Хочешь, чтобы я с ребятами разгромил тут весь квартал? Мамой клянусь, Вонг, я это сделаю.
        - Ужас какой… - побледнел китаец. - Неужели эту дрянь делают не здесь? Газетчики опубликовали утечку данных из Учреждения. Говорят, что вещество - специфическая разновидность святой воды. Но разве святая вода может проникнуть в Ад?
        - Это не совсем святая вода, - Калашников налил себе вторую чашку. - Но в любом случае она не местного производства. В основе ее компонента - натуральная крысиная кровь. Вещество готовят и смешивают где-то на Земле, а потом уже везут сюда. Фокус вот в чем: из-за наличия крысиной крови святая вода становится оскверненной, плюс что-то блокирует в ней молекулы серебра - скорее всего, туда добавляют азот, который растворяет металл, делая его «мертвым». Из-за этого вещество не засекают датчики на Адских Вратах. Короче, сия жидкость, как просветил меня вчера один сведущий химик, фактически является сильно облегченной версией святой воды - именно поэтому Ад от нее и не рушится, как ему положено. Но чтобы превратить в прах грешную душу - этого вполне достаточно. Хватит и капли, чтобы прекратить существование любого из нас.
        Вонг помертвел настолько, насколько это может позволить себе уже мертвый человек. Не отрывая глаз от Алексея, он потянулся за спасительной пачкой сигарет. Иногда хорошо быть трупом - можно курить сколько хочешь, не опасаясь рака легких.
        - Тот парень, что задумал такую штуку, - мудрец почище старика Конфуция, - произнес он, колечками выпустив изо рта дым. - Настоящий маньяк. Ну что ж, мне лично все ясно. У него определенно имеются свои люди и на городской таможне, и в транзитном зале. Как он их завербовал - не знаю. Но кто-то из высоких чинов там работает на него.
        - Ангелов среди нас нет, - согласился Калашников. - Но неужели найдется тот, кто рискнет связываться с таким типом, даже за хорошие бабки? Я бы лично не рискнул. Потому что, может, этот чувак и Конфуций - но с головой у него точно не в порядке.
        - Ты что, вчера умер? - изумился в ответ Вонг. - Например, на Земле через любую таможню можно провезти даже атомную бомбу - были бы деньги. А здесь работают точно такие же люди - разве что мертвые. Говорю тебе точно, факт, что связи на таможне этот Конфуций нашел. Никаких обходных путей в город у него нет. Он шлет с Земли
«осликов», груженных товаром. Нужный человек опознает их по специальным меткам в транзитном зале и отправляет на таможню «черным» коридором - без регистрации. Души курьеров учитывает только автоматический счетчик на Адских Вратах. Говорят, за ОЧЕНЬ большие деньги из транзитного зала можно даже в Рай попасть нелегально, минуя Главный Суд - но я не проверял. Другой человек, уже на таможне, помогает
«осликам» миновать обязательный личный досмотр - он забирает у них товар и передает убийце. Просто, как три копейки, Леша. И ты не догадывался об этом? Возьми-ка меня в свою контору консультантом. Я тебе всех преступников за пять минут переловлю.
        Вонг расхохотался, раскрыв рот, полный золотых зубов.
        - Ты знаешь, кто конкретно берет взятки на таможне? - сухо сказал Калашников.
        - Скорее так - я не знаю тех, кто не берет, - парировал китаец. - Это же таможня Ада, я правильно понимаю? Так что найти ТОГО САМОГО тебе будет безумно сложно… Ну, скажем, шесть человек сидят на самых важных сменах, их задача - отслеживать контрабанду в ночное время. Есенин, Антропов, Лебедев, Лумумба, Луи де Фюнес и какой-то неизвестный мне тип из Бирмы. Фюнес в последнее время в отпуске за свой счет - у него какие-то проблемы с лицом. Так ты что - арестуешь всех сразу?
        - Не думаю, - поднялся с кресла Калашников. - Дела тут простые, Вонг. Известно время, когда совершены убийства: наверняка киллер выполняет заказ на следующий день после получения вещества, которое ему передают раз за разом мелкими дозами. Стоит выяснить, кто дежурил в ночь, после которой происходило новое убийство. Круг подозреваемых заметно сузится - и вот тогда можно спокойно вычислять личность этого парня. Хорошо бы успеть взять его сейчас, вот-вот начнется новая серия убийств.
        Калашникову было теперь вполне ясно, кто проникал в базу компьютера службы безопасности, чтобы узнать код, а позже пытался взломать ящик в архиве. Таможня считается одной из важнейших структур Учреждения, и ее офицеры имеют свободный доступ в электронную систему конторы.
        Их действительно обвели вокруг пальца, как последних лохов - вещество протаскивают в город под самым носом у Шефа. Куплен ли таможенник? Все может быть, хотя главная опасность в городе - скука. Чтобы избавиться от тупого однообразия, люди пойдут на все. Впрочем, Калашников не удивился, если бы узнал, что добровольный помощник убийцы сотрудничает с ним из чистого любопытства. Просто потому, что ему это нравится.
        - Спасибо за наводку, Вонг, - произнес он вслух. - Я оценю, если ты наведешь справки по поводу моего интереса к таможне через своих людей. Но аккуратно, ладно?
        - Кто бы говорил! - возмущенно вскинул ладони китаец. - Конечно, я сделаю все возможное - позвоню и итальянцам, и «солнцевским» ребятам. Конфуций мне самому не нравится. Кто знает, не зашлет ли он в следующий раз сюда целый отряд боевиков с бочками вещества за спиной и распылителями? Тогда нам всем мало не покажется.
        - Чудесно, - кивнул Калашников. - Тогда мне пора. Скоро увидимся.
        Массивный охранник на входе вежливо посторонился, чтобы пропустить значительного господина, которого сам грозный хозяин провожает раболепным поклоном.
        Глава двадцать шестая
        Две капсулы
        (8 часов 52 минуты)
        Офицер одернул на себе форму, надевая фуражку, на тулье которой красовались скрещенные рога - эмблема городской таможни. Встреча прошла быстро - у него осталось время, чтобы прямо в кабинете снять гражданское платье и переодеться в мундир. Все замечательно - он передал последнюю партию эликсира, их не засекли - они разошлись, чтобы в ближайшем будущем встретиться в последний раз.
        Диву даешься, до чего все гладко - особенно если учесть, что на розыск ИСПОЛНИТЕЛЯ сейчас брошены лучшие силы Ада. Он считал себя хладнокровным, но покривил бы душой, если бы сказал, что такие операции не влияют на нервы. В последнее время он плохо спит, и виноваты в этом не только ночные дежурства и беседы с заказчиком. Пусть ИСПОЛНИТЕЛЮ сопутствует удача. Если киллер сможет убрать остальных за один день, то можно будет вздохнуть спокойно. Останется, правда, еще одна мелочь, но уж с ней-то разобраться он сумеет.
        Теплый воздух парил в кабинете, словно вата. Офицер расстегнул верхнюю пуговицу - скорее по устоявшейся привычке, ведь в городе никто не дышит. Эти ощущения, что не хватает воздуха, фантомные - как у человека, у которого выше колена ампутировали ногу, долго сохраняется чувство, будто болит лодыжка.

…Когда все это началось? Давно… Он проснулся посреди глубокой ночи, слыша в голове звуки тихого голоса. Голос разговаривал с ним мягко, вежливо, интересуясь его самочувствием. «Я рехнулся», - это была первая мысль, что взорвалась в мозгу. В ужасе он свалился с постели, закричав так, что разбудил соседей. Но и на следующую ночь кошмар повторился - голос продолжал проникать в его мысли, будоража сознание и уходя лишь под утро. На этот раз он не кричал.
        Ночь за ночью он привыкал к нему. Через неделю незаметно для себя начал так же мысленно отвечать на вопросы: они беседовали часами. Еще на Земле офицер краем уха слышал, что живые могут общаться с мертвыми при помощи спиритических сеансов, пользуясь услугами специализированных медиумов. Тогда он не верил в это, считая чушью. Теперь поневоле пришлось поверить.
        Он впитывал в себя ночные разговоры, словно губка. Каждое слово собеседника было правдой. И верно, прошло не так уж много лет, как он оказался здесь, но ему удалось возненавидеть город всеми фибрами души. Его раздражает здесь все - и индийские автобусы, и его работа со скотиной Есениным, и полупьяные мертвецы, пытающиеся протащить в Ад тюки с контрабандой, и грязные прикосновения итальянского гомика.
        Да пропади оно все пропадом! На Земле он был уважаемым человеком, от его слов и поступков зависела судьба страны. А тут он - ничто. Букашка, рядовой вертухай, каковым останется НАВСЕГДА. Потому что здесь он никогда не умрет - и через сто тысяч лет он все с таким же отвращением будет потрошить вещи новоприбывших трупов, и абсолютно ничего не изменится. Значит, он вправе изменить это сам.
        К несчастью, он не мог первым связываться с этим человеком. Тот всегда внезапно появлялся в его мозгу в разное время, обсуждая детали происходящих событий. Его потрясло то, что он предложил ему. Нет, не то, что требуется кого-то убить, - а то, что это так ПРОСТО сделать. Почему он сам раньше не догадался? Да, он готов взять на себя организацию, ему не нужно никакой награды. Требуется ИСПОЛНИТЕЛЬ? Он его найдет.
        Ему уже приходилось нанимать ИСПОЛНИТЕЛЕЙ на Земле - и далеко не один раз. Ничего сложного в этом нет, за хорошие деньги люди способны на многое - хоть на Земле, хоть в Аду. Кого-то из своих прошлых жертв он встречал в городе, но они не знали, кто организовал их смерть, поэтому мило раскланивались при встрече. Он мог нанять профессионала вроде Солоника, таковых здесь хватает. Но, во-первых, большинство киллеров подверглись смене личности, а во-вторых, убийцей должен стать тот человек, которого мало кто заподозрит.
        Он долго вычислял нужный персонаж, хотя заказчик нервничал и торопился. Он настаивал - в таком деле спешить не стоит. Идея пришла неожиданно, во время просмотра секретного доклада его ведомства: один и тот же человек постоянно заказывал контрабандистам фильмы ужасов, платил щедро и каждый раз просил «еще кровавее». Только за последние двадцать лет число нелегально доставленных ему кассет с ужастиками перевалило за пять тысяч. Этот же человек, судя по его электронному адресу, каждый раз под псевдонимом Master выходил победителем, когда в Аду проводился анонимный чемпионат по компьютерной игре Hitman - симулятору наемного убийцы.
        Он поразился, насколько легко удача приплыла ему в руки. Уничтожив доклад и утвердив кандидатуру у заказчика, офицер направил к будущему киллеру посредника с предложением. Гензель долгое время был у него в неоплатном долгу - он знал про него такое, что позволило бы носферату лет на пятьсот загреметь в центр реабилитации для вампиров, где их поили молоком. Сушеная кровь новорожденных девочек, которую вурдалак получал через последний оставшийся канал с Земли (в числе VIP-клиентов был и сам граф Дракула), позволила бы устроить повальные аресты в вампирском квартале, и Гензелю это бы вряд ли простили. Кроме шантажа, в дело пошло и золото - носферату обрел тысячу дублонов, из личных сбережений пришлось оплатить и лояльность служащего в транзитном зале. «Транзитник», в отличие от Гензеля, конечно, ничего не знал - думал, что курьеры везут обычную дорогую контрабанду.

…Получив ответ, офицер отметил, что редко ошибается в человеческой натуре: тот, кого он наметил, сразу согласился стать ИСПОЛНИТЕЛЕМ. Разумеется, большую роль сыграла и предложенная сумма, но было ясно - парень станет работать не за страх, а за совесть. Что, собственно, и произошло. Голос в мозгу не уставал хвалить его за правильный выбор.
        Он выдвинул ящик стола - в его глубине лежали две ампулы с прозрачной жидкостью. Никто не собирался выплачивать ИСПОЛНИТЕЛЮ миллион золотых с самого начала. Да и откуда бы заказчик взял такие деньги? Конечно, можно было бы продать Книгу: после исполнения ПРОРОЧЕСТВА она все равно окажется не нужна. Но заказчик упрямо не хочет с ней расставаться, он держится за Евангелие, как старик за молодую жену. С ума сойти - это скандальное творение Иуды пролежало в сейфе в Грузии целых сорок лет, но никому не пришло в голову хотя бы взглянуть на него одним глазком - боялись. Даже Москве ни один человек не подозревал о существовании подобной Книги! Умел все-таки Сталин муштровать людей, умел, батюшка.
        Он зевнул, глядя на тускло блестящие в полутьме ящика ампулы. Как только ИСПОЛНИТЕЛЬ закончит свою работу, офицер закончит уже с ним самим - с помощью того же эликсира. Незачем оставлять опасных свидетелей, это он усвоил еще во время своей работы на Земле. Даже если бы у него в кармане был требуемый миллион, он все равно убрал бы киллера. Так надежнее - да и ПРОРОЧЕСТВО, согласно Книге, не сбудется ровно в ту же секунду, когда….
        Внезапно дверь резко открылась, и он едва успел задвинуть ящик с опасными ампулами, прищемив палец. В кабинет ворвался Есенин, выглядевший чрезвычайно взволнованным.
        - Аврал, старик! - заорал он с порога. - Тебя к начальству вызывают.
        - А что там у них случилось? - безразличным спросил ответил офицер.
        - Хрен их знает, - кратко разъяснил ситуацию Есенин. - Просто велели собрать всех. Приехал какой-то чин из Учреждения - наши забегали, как сумасшедшие. Собирайся.
        Заперев ящик с эликсиром на ключ, офицер не торопясь последовал вслед за Есениным, по дороге здороваясь с коллегами и пытаясь сообразить, в чем дело. Может быть, на пропуске контрабанды бананов опять словили Лумумбу? Такие инциденты уже случались - негры в городе существенно страдают от недостатка тропических фруктов. Деликатно постучав в дубовую дверь с медной табличкой «Директор городской таможни Успекаев П.Б.», Есенин проскользнул внутрь, за ним вошел офицер.
        Директор, грузный седоусый человек в неизменной белой рубашке - на Земле они были немного знакомы, хотя «Белое солнце пустыни» ему никогда не нравилось ввиду опереточного изображения революционных бойцов, - стоя посреди кабинета, оживленно беседовал с блондином в штатском, примерно лет тридцати. Рядом с ними прохаживался молодцеватый парень в форме Учреждения - непокорный чуб выбивался из-под казачьей фуражки. Заметив их появление, человек в штатском, извинившись перед Успекаевым, учтиво поздоровался с поэтом и пристально взглянул в сторону офицера.
        - Мне рассказывали про вас, сударь. Полагаю, вы и есть господин Антропов?
        Офицер не спеша повернул голову. Их глаза встретились.
        - Я предпочитаю, чтобы ко мне обращались «товарищ», - с холодной улыбкой произнес офицер, поправив очки. - У вас имеются ко мне вопросы? Я внимательно слушаю.
        ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
        ПОЦЕЛУЙ ВАМПИРА
        У всех свое видение Ада. У меня тоже. В моем Аду нет женщин, зато полно ханжей, которые всегда учили меня жизни. Я очень не хочу туда попасть. Но явно попаду.
        Подданный правителя Венеции Джакомо Казанова.
        Глава первая
        Ночной дозор
        (8 часов 54 минуты)
        Гензель изо всех сил старался не смотреть на стол. Совсем недавно, три часа назад, тут лежало тело мальчика - жалкое, обмякшее, с длинными надрезами вдоль вен. Он видел трупы множество раз, и при жизни, а уж после смерти - тем более. Тем не менее ему почему-то было очень жаль мальчика. Этот паренек ему сразу понравился - смешной, добрый и дружелюбный. После того как Гензель стал носферату, выглядел он не как спелый ананас - в лучшем случае его сторонились, а в худшем - шарахались в сторону со словами «Ну и урод!».
        Мальчик отнесся к нему так, как будто он его закадычный друг, через пять минут после знакомства потащил пить чай с пирожными. Конечно, большую роль тут сыграло любопытство - он в первый раз увидел настоящего вампира, но внешность Гензеля его не пугала, не вызывала неприязни. Ладно - будем надеяться, что Главный Суд не даст мертвому ребенку слишком тяжелое наказание. Он этого явно не заслужил.
        Вампир снова включил видеомагнитофон, поставленный на паузу, и попытался погрузиться в созерцание «Ночного дозора». Натуральная лажа. Неужели такое возможно? Если да, то местные вампиры - хлипкий народ. Не сказать за другие страны, но в России их мочат все кому не лень. А вдруг это документальный фильм? Тогда вампирам в этом государстве не очень повезло - их, наверное, мало осталось. Жаль, что его не выпускают из дома - уж он бы развернулся, показал всем, что такое старая школа.
        Тяжелые мысли, заполнившие голову, мешали сосредоточиться на сюжете. После ухода мальчика он впервые задумался: что из себя представляет хозяин? Ведь если он не жалеет даже близких, боготворящих его людей, каковым и был мальчик, остановится ли он перед тем, чтобы в решающий момент пожертвовать Гензелем? Хозяин вежлив и корректен, никогда не повышает голос - но в то же время расчетлив и безжалостен. Он «работал» с телом мальчика флегматично, без какого-либо благоговения или сожаления - точно так же, как и с остальными курьерами. Для него он стал обычным МЯСОМ.
        Гензель не знал арамейского, и хозяин, усмехаясь, не отказал себе в удовольствии вслух зачитать ему перевод рецепта эликсира из зловещей Книги. Это оказалось проще, чем приготовить винегрет. Сначала обычная водопроводная вода три часа настаивается на чистом серебре. Потом туда добавляется жидкий азот, растворяющий молекулы серебра и кастрирующий его свойства - остается совсем немного
«полумертвых» серебряных частиц. Чуть позже в раствор вливается свежая крысиная кровь, еще сильнее снижающая опасную святость жидкости. Далее добавляется сухая крапива, выросшая на кладбище, и молодой чеснок, ибо главный смысл эликсира - в его взаимоисключающих элементах. Один компонент должен бороться с другим, и таким образом каждый теряет свою силу. Эликсиром нельзя разрушить город, именно поэтому его капли легко проскальзывают сквозь серебряные датчики на Адских Вратах. Зато оставшиеся, пусть и серьезно ослабленные крысиной кровью и азотом, частицы серебра способны уничтожить любую грешную душу, находящуюся в пределах города.
        Восхищение Гензеля хозяином, правда, уменьшилось, после того как он узнал, что тот не придумал эликсир сам, а задействовал его из Евангелия от Иуды. Однако вампир признавал - за все две тысячи лет существования Книги только хозяин смог претворить этот рецепт в реальность.

…Неподалеку в угол метнулась крыса, он проводил ее безразличным взглядом. После отправки последнего курьера хозяин разрешил ему ловить этих тварей и даже обещал съездить на деревенский рынок за канистрой густой и сладкой свиной крови. Однако после зрелища, когда мальчика разделали, словно говяжью тушу на том же рынке, у него пропал аппетит.
        Носферату не был впечатлительным - он наблюдал сцены и покруче. Когда девственницам перегрызали горло на вампирских шабашах, он сам в числе первых подставлял кубок под пенящуюся струю, наслаждаясь вкусом свежей крови. Но он не был знаком с этими девушками, не рассказывал им анекдоты, они не пожимали ему руку на прощание. Встретившись с ним в темном переулке, они лишь завизжали бы в ужасе.
        Мальчик стал первым, кто после его превращения в вампира отнесся к нему по-человечески. Неужели нельзя было найти другого курьера для последнего вояжа? Очень странно, что хозяин пожелал отправить в город именно мальчика. После смерти жизнь тоже есть, уж ему это было достоверно известно. Но если бы у него был выбор, он предпочел провести больше времени на Земле. Тут ему нравилось больше. Хотя бы потому, что телевизор во время рекламы, как оказалось, можно выключить, а индийские автобусы встречаются сугубо в Индии. Но для мальчика теперь ничего этого нет.

…Хозяин появился неожиданно, проскользнув в подвал, словно тень. В руке он держал оранжевую автомобильную канистру. Завидев Гензеля, он радостно кивнул ему, показав на емкость. Вампир ответил кислой улыбкой, склонив голову.
        - Ты что-то плохо выглядишь, - удивился человек в черном, подходя вплотную к Гензелю. - Что-нибудь не так? Видишь, я сдержал свое обещание. Настоящая, свиная. Будешь прямо сейчас? Или сначала просто хочешь выпить чего-нибудь покрепче?
        - Водки, - не поднимая глаз, прохрипел Гензель. - У вас дома есть водка?
        Глава вторая
        Объект номер шесть
        (8 часов 55 минут)
        Он бежал по узкому переулку, замирая от ужаса. Неторопливые шаги убийцы, раздававшиеся позади, наполняли сердце леденящим страхом, незнакомым с далеких детских времен, когда он убегал от страшной старухи на базаре. Что-то смутно подсказывало, что переулок окажется тупиком - асфальтовая дорожка никуда его не выведет, он упрется в глухую стену и взвоет от бессилия.
        Предположения были основательны - киллер не торопился, шагая, как гвардеец на параде. Цоканье каблуков эхом раздавалось в переулке. Ноги разъезжались на асфальте, делаясь непослушными. Он останавливался на секунду-другую, чтобы отдохнуть, после чего бежал снова. Ну какой же он идиот… Сразу надо было догадаться, что этим-то все и закончится: неспроста ТОГО ТИПА специально привели работать к нему. Следовало все бросить, уехать черт знает куда, зарыться в солому, отсидеться - он не сделал этого… Как же, кто здесь осмелится угрожать ЕМУ?
        Так олигарх в кресле из слоновой кости, наслаждаясь тысячедолларовой сигарой, думает, что все вокруг дрожат над его деньгами: у него в кармане и полиция, и мафия, никто и пальцем не шевельнет без «высочайшего» соизволения. А потом он выходит на улицу, и его бьет ножом в сердце первый попавшийся панк, которому позарез нужна сотня баксов на дозу коки. И этому панку по хрену вся крутизна и значимость могущественного миллиардера.
        Убийце тоже абсолютно наплевать на его статус, связи и известность. Он получил заказ, и он его выполнит - ничего личного, просто такая работа. Поэтому убегавший и не кричал «Я заплачу больше, пощади меня!» - это было бы пустой тратой сил и времени. Подобные люди берегут свою репутацию, построенную на крови. Если они приняли заказ, то доведут дело до конца.
        Сколько раз он сам так же играл со своей жертвой в кошки-мышки? Наслаждался, упивался ее дрожанием, испугом и мучениями. Не стоило, конечно, этого делать, ну да кто же знал… У каждого человека в сердце существует свой собственный Голос, который прощает его за все, какие бы страшные грехи он ни творил. Он никогда не рассчитывал, что его простят, - но наивно полагал, что в городе к нему должны будут относиться чуточку лучше. Он ошибся.

…Он почувствовал, что выбивается из сил - левая лодыжка болела, как будто пронзенная стрелой - похоже, лопнуло сухожилие. Зачем он это делает? От чего вообще бежит? От НЕБЫТИЯ. Это смешно, но, попав в самое пекло, убедившись, что Ад существует, каждый из грешников продолжает смертельно бояться - а вдруг есть что-то еще хуже? Никому не известно, куда отправляются те, чье горло сожжено веществом. Факт, что назад они не вернулись… Ну когда же наконец кончится этот долбаный переулок?
        Он в изнеможении упал на четвереньки и пополз, обдирая руки. Шаги сзади не утихли - напротив, становились все слышнее, ближе. Он еще раз вспомнил своего помощника и выругался… Мать его, ну какая же сволочь! Знать бы раньше - голову бы этому ублюдку оторвал своими руками… изжевал в кашу… Да, вот и делай людям добро. Если уж оставаться скотиной, то навсегда. Как только дал слабину - считай, что ты труп. А если ты уже и так труп - ну тогда попадешь в НЕБЫТИЕ, что в принципе одно и то же.
        Он уперся лбом во что-то твердое, загромыхавшее. Мусорный бак. Подняв голову, затравленно огляделся - так и есть… тупик. Убийца сам заманил его сюда, зная, что дорога к отступлению закрыта…
        И какого черта он поверил записке, явившись на встречу в этот пустынный район совершенно один? Стена дома глухая - ни одного окна, ни единой форточки, никто не услышит, и бесполезно звать на помощь. Он прижался к крошащемуся от влажного тепла бетону - фигура в черном плаще неумолимо приближалась. А может быть, у него еще есть шанс? Ха-ха-ха! Какие уж тут шансы, если всего одна капля вещества - и дело закончено.
        Киллер просто распылит водяную пыль, он не успеет увернуться: убийца до этого с легкостью убрал пятерых, включая «быка» Франкенштейна. Ну почему же он не понял на первом, от силы на втором трупе, что НЕБЫТИЕ может грозить и ему? Кретин. Вот и попался в ловушку, переоценив свое могущество, напрочь забыв об уличном панке с ножом-выкидухой - как офигевший от личной крутизны олигарх.
        Он выпрямился. Умирать - так хоть не на коленях. Два раза за последние шестьсот лет он уже умер - и оба раза все вокруг восхваляли его храбрость, сначала турки, а потом англичане. Так стоит ли ему бояться НЕБЫТИЯ, если худшее, что могло с ним случиться, уже случилось? Плохо только то, что это произойдет внезапно, хотя и на Земле мало кто готов к своей смерти - все думают, что они-то уж будут жить вечно. Но в правилах смерти посещать человека молниеносно, дабы в самый неожиданный момент оскалиться ему в лицо мертвой беззубой улыбкой и пропеть провалом гниющего рта: «Сюрприз!».
        Убийца подошел близко - так, что он мог хорошо разглядеть его. Черный плащ, фигура среднего роста, сапоги из темной кожи - встреть он его на улице раньше, не обратил бы внимания. Киллер вытянул руку из кармана, в которой блеснула стеклом длинная тонкая мензурка, и человек обреченно бросил взгляд вокруг. Нет, отсюда ему никуда не деться. Ладно, он все же попробует сопротивляться - кто знает, может, на киллера тоже действует вещество - тогда они улетят в НЕБЫТИЕ вместе. Он изготовился к прыжку…
        Внезапно киллер запрокинул руку назад, потянув прорезиненную ткань с затылка. Капюшон пополз в сторону, и затравленному взгляду жертвы открылось знакомое холеное лицо, которое он видел каждый год на День всех умертвленных.
        - Боже, - одними губами прошептал он давно забытое, строжайше запрещенное в городе слово, которое и на Земле-то употреблял только в детстве. В глазах помутилось, и он ухватился за стену, чтобы не упасть, но не удержался и сполз на асфальт.
        - Нет, - ответил убийца, делая шаг навстречу. - Знаешь, это совсем не он…
        Глава третья
        Пропавшее вещество
        (9 часов 37 минут)
        Генерал Лебедев крутил руль микроавтобуса с такой ненавистью, что Малинин уже не раз вжимался в кресло: столь крутой езды даже он не мог себе представить. Унтер-офицер понимал, что в случае катастрофы с ними ничего страшного не случится - не Земля все-таки. Ну обгорят немного, однако инстинкт самосохранения за пазуху не спрячешь.
        Пару раз Малинин жмурился, когда им прямо в лоб направлялся звенящий колокольчиками индийский бас, но каждый раз водитель уходил от столкновения буквально в паре сантиметров. «Бывалый мужик, - уважительно прикинул унтер-офицер. - Видать, большим начальством на Земле был, раз так отвязно водит - на всех ему наплевать».
        Малинин слегка робел в присутствии Лебедева. Оно понятно, что любой капрал Учреждения по рангу выше, чем земной генералиссимус, да и генералиссимусы в городе, случается, в общественных туалетах полы наяривают. Но военную косточку не вытравишь - все ж настоящий генерал, рука просто сама к козырьку тянется. Все время поездки Лебедев угрюмо молчал, и Малинин почувствовал, что пора разрядить обстановку.
        - Погода-то сегодня какая хорошая, - сообщил он елейным тоном и тут же понял, что сморозил глупость - погода в городе традиционно либо плохая, либо очень плохая.
        - Ага, - прогремел Лебедев, бросая автомобиль наперерез очередному автобусу. - И чего?
        - Ничего, - стушевался Малинин. - Просто так сказал.
        - Тебе делать, что ли, нечего? - напрямую поинтересовался генерал.
        - Э-э-э… - протянул Малинин. - Я, видите ли…
        - Понятно, - пророкотал Лебедев. - Тогда вот что: упал-отжался!
        - Чего? - округлил глаза Малинин.
        - Дорогу скоротаешь, - пояснил генерал. - Ну чего сидишь? Время пошло!
        Малинин неожиданно для себя осознал, что находится по полу микроавтобуса, бодро и четко выполняя указание. Если ты служил в армии, приказам сопротивляться бессмысленно - ты повинуешься автоматически, как будто внутри тебя заложен чип.
«Раз! Два! Три! Четыре!» - повторял унтер-офицер, выбрасывая тело вверх, опираясь на кулаки и проклиная себя за то, что завел с Лебедевым идиотский разговор о погоде.
        Первым делом хакеры Учреждения начали проверять IP какого-то далекого компа в замерзшем девятом круге - похоже, там это был единственный компьютер. Они бы еще долго тыкались по Хеллнету, как слепые котята, если бы в отдел не поступил погибший питерский геймер: парень сорок восемь часов подряд резался по сети в World of Warcraft, забывая есть и пить. Через двое суток он упал с кресла с сердечным приступом, не забыв, впрочем, нажать клавишу save.
        Новичок в две минуты расколол программу, заразив ее вирусом, и она стала связываться с известными ей адресами. Таковых оказалось два. Один тот самый - в девятом кругу, а вот другой… Другой принадлежал человеку, которого Малинин каждый день наблюдал на совещаниях у Шефа. Терзаясь в сомнениях, унтер-офицер попытался прорваться к начальству, однако дверь кабинета оказалась заперта - на стук ни Калашников, ни его собеседник не реагировали.
        Не рискнув брать служебную машину (может, его благородию потребуется срочно отъехать), он понесся к начальнику таможни Успекаеву, чтобы он распорядился подкинуть его до Учреждения. Тот незамедлительно дал добро. Лебедев был не в восторге от перспективы служить шофером, однако приказы и он тоже привык не оспаривать. Строевым шагом оба прошествовали мимо шумной толпы грешников, которым таможенники переворачивали чемоданы, с одного разбившегося авиарейса, прошли через пункт охраны и на улице залезли в микроавтобус.
…Пошло уже пятидесятое отжимание, когда машина резко затормозила, и Малинин, не удержавшись на вытянутых руках, свалился на пол. Лебедев обернулся к нему - оказывается, все это время он рулил одной рукой, а в другой держал секундомер.
        - Неплохо, - прогремел Лебедев, - хотя мог бы и побыстрее.
        Малинин не смог произнести ни слова от такой наглости. Раскрыть-то рот он раскрыл, однако все столь необходимые на данный момент матерные выражения опять заблокировали сверкающие золотым блеском генеральские погоны водителя.
        - Классно водите, - произнес он, зачем-то снимая фуражку, как нищий при виде купца.
        - А то, - гордо засопел Лебедев, - я, старик, чем хошь управлять могу. Хоть танком, а хоть и вертолетом. Ну ты давай беги, - покровительственно добавил он. - А то опоздаешь.
        Малинин вылез из машины, кляня себя за то, что позволяет так с собой обращаться какому-то несчастному таможеннику. Мужик-то всего лишь генерал, то есть максимум дивизией командовал, а понтов - не меньше, чем у президента. Застрявшие в глотке слова наконец-то обрели свободу, однако Лебедев их не услышал - он газанул, окатив унтер-офицера грязной водой из лужи, микроавтобус затерялся в потоке машин.
        Стряхивая с мундира черные капли, Малинин, прикусив от злобы губу, рванул в вестибюль Учреждения. Сунув электронную карточку в щель на двери, он быстро вскочил в лифт и проехал на нужный этаж. Умника, взломавшего Архивную комнату, на рабочем месте еще не было, но он вот-вот должен был подойти: Сергей заранее позвонил ему и назначил встречу по «очень срочному делу».
        Пройдя в раздевалку отдела расследований, он быстро нашел нужный шкаф. Сотрудники сидят в кабинетах, но в остальном обстановка здесь спартанская, так как мест на всех не хватает - Учреждение постоянно расширяется, работников становится больше и больше. Не в пример ящикам в архивном отделе, шкафы тут хлипкие - на обычных амбарных замках.
        Перехватив половчее прихваченный из машины ломик, он смачно саданул по замку - как и следовало ожидать, с первого раза тот покосился, а со второго слетел с петель. Малинин распахнул дверцу.
        На дне пустого алюминиевого пространства одиноко покоился единственный предмет - чемоданчик-дипломат из коричневой кожи. Взяв его в руки, унтер-офицер чуть не уронил чемодан себе на ногу: он оказался чертовски тяжелый и громоздкий. Новый удар железной палкой превратил никелированный кодовый замок на дипломате в яйцо всмятку. Раздался громкий звон - из распахнувшейся чемодановой пасти на сапоги Малинина хлынул сияющий дождь из сотен золотых монет.
        Это великолепие захватило его внимание лишь на секунду - унтеру пришлось переключиться на пластмассовую коробочку с намертво завинченной крышкой, упавшую на устлавшие пол червонцы. Естественно, знакомства с ломом она тоже не выдержала, с жалобным хрустом развалившись на части. Опустившись на корточки, Малинин разворошил обломки, и в тот же момент ему чуть не стало плохо…
        В пластмассовой крошке отчетливо виднелся цилиндрик с прозрачной жидкостью. Черт возьми, это же АМПУЛА! Явно с тем самым веществом - та, которую все ожидали увидеть в ячейке камеры хранения, но ее там почему-то не оказалось. Впрочем, теперь понятно почему.
        Осторожно притронувшись к кусочкам пластмассы, он нащупал среди них плоский ключ с зубчатой бородкой, и в его голове все защелкнулось, окончательно встав на свои места. Малинин почти с нежностью посмотрел в сторону входной двери. Балетным движением поднявшись на ноги, унтер-офицер еще раз пристально оглядел на мензурку и ключ. Обнаружить именно ЭТО он не ожидал - мысль срочно обыскать ящик коллеги посетила его, как только он получил изобличающий звонок. Но кто мог вообразить, что этот парень додумается хранить вредоносные улики прямо на рабочем месте? Хотя нельзя признать это совсем глупой идеей - в классических детективных романах сыскари всегда обыскивают домашнее жилье, забывая, что в офисе тоже может оставаться что-то вкусное.
        Раздался стук шагов, в кабинет, весело разговаривая, вошли люди - не только нужный ему персонаж, но и дежурная охрана, которую заблаговременно вызвал мудрый Малинин.
        - Что… что все это значит? - исказилось лицо одного из них, разом наткнувшегося на раскуроченный личный шкаф, золотые монеты и обломки на полу. - Что тут… тут…
        Увидев в руке Малинина ампулу, говоривший запнулся, издав слабый присвист.
        - Да вот и я хотел тебя спросить, что это все значит, Краузе, - подошел вплотную к блондину Малинин, почесывая затылок. - Любопытно мне знать - откуда у тебя в шкафу взялся парный ключ, который ты ну совершенно случайно НЕ обнаружил при обыске дома у Гензеля, а также ампула с веществом, коей следует покоиться в ячейке?
        И без того бледное лицо Краузе приобрело мучнистый оттенок. Он инстинктивно сделал шаг назад, но его придержали те, кто стоял сзади. Один из них достал наручники.
        - И еще об одной вещи мне тебя спытать интересно, - наслаждался моментом Малинин. - Зачем ты пытался вытащить из сейфа блокнот Менделеева? Для чего он тебе понадобился, что ты сильно рискнул служебным положением, шаря в архивном компьютере? Думал, ты самый крутой хакер? Да всегда найдется любитель, который расколет программу любой крутизны. Только дураки считают, что Хеллнет анонимен.
        Краузе молчал, повиснув на руках окружающих его людей. Хмыкнув, Малинин сообразил, что сейчас вряд ли что-то сможет вытащить из бывшего коллеги.
        - В камеру его, - щелкнул он пальцами, кладя в карман ампулу с синей полоской.
        Глава четвертая

«Включите телефон!»
        (10 часов 55 минут)
        - У меня к вам обычный вопрос, товарищ Антропов, - Калашников старался всеми силами сохранять спокойствие, но оно давалось ему нелегко. Выдержав согласно традиции эффектную паузу, он задал вопрос, который должен был застать врага врасплох.
        - Вы имеет представление, кто будет СЛЕДУЮЩИМ?
        Бывший генсек обманул калашниковские ожидания, ибо не вскочил в испуге со стула и не попытался броситься на своего следователя. Вместо этого он лучисто улыбнулся.
        - Не понимаю, - лениво ответил он, изучая трещинки на потолке. - О чем вы говорите?
        - Вы сами прекрасно знаете.
        - Нет, - столь же безразличным тоном ответил Антропов. - Совсем не знаю.
        Калашников с огорчением отметил, что парень полностью соответствует своему досье. Крепкий орешек. Руководил ЧК, или как там оно у большевиков называлось. Целый год возглавлял Россию, пока почки не отказали. Редкий специалист в области организации тайных убийств, прослушки и шпионажа - гений в своем роде.
        Неудивительно, что заказчик поставил на него. Такого тигра голыми руками не возьмешь. Ужасно проводить следствие в городе. Никого не допросишь толком - ни Иуду, ни Сталина - молчат, как рыбы, а ты хоть все локти искусай.
        Рука сжалась в кулак. Иногда в целях экономии времени лучше не разводить базар, а элементарно дать собеседнику в морду. Так у них поступают в участке с теми, кто не желает разговаривать по душам - вызывают ефрейтора Колодяжного, имеющего кулачищи размером с арбуз.
        - Мы навели справки у директора таможни о вашем дежурстве, - терпеливо заметил он, глядя в безмятежные глаза Антропова. - Выясняются забавные штуки. Всякий раз за сутки-двое до того, как случается очередное убийство, вы работаете в ночь - и так с завидным постоянством. Чаще всего вы встречали на Адских Вратах неопознанные трупы, которых на Земле хоронят в общих могилах. Как показал подкупленный вами сотрудник транзитного зала, через ваши руки прошли пять тел с особыми знаками, которые прибыли за последние две недели из одного и того же места - Ладыженского кладбища в Подмосковье. Мы навели справки по ДНК этих людей - никто из них не поступил в город, после того как попал к вам. Куда же они в таком случае делись?
        - Да я понятия не имею, - равнодушно поблескивая стеклами очков, ответил Антропов. - Это меня вообще не касается. Знаете, через мои руки, как вы уже изволили заметить, еженощно проходит слишком много душ. Я работаю как с бомжами и террористами, так и коронованными особами, а куда уж они после этого деваются - это совершенно не мое дело. Думаю, вы сэкономите свое и мое время, если запросите информацию в Главном Суде. В транзитном же зале я последний раз был двадцать четыре года назад и знакомых там не имею.
        - Естественно, - охотно кивнул Калашников. - Вас на кривой козе не объедешь. Но нам удалось установить еще одну вещь. Вы контактировали с носферату Гензелем, который сейчас находится в общегородском розыске. Именно вы расследовали донос на вампира, когда его обвинили в контрабанде сушеной крови через ваш участок, а потом оправдали.
        - И вовсе не я его оправдывал, - пожал плечами офицер в зеленой форме, - это его следственные органы оправдали. Они не нашли доказательств, только и всего.
        - Здорово получается, - наклонился к нему через стол Калашников. - Сначала вы его берете как бы с поличным, а потом - р-р-раз - и все улики исчезают, а вампир - ваш должник по гроб жизни, то бишь на ближайший миллион лет, если не больше.
        - Если так рассуждать, то он много кому был должен, - вежливо сообщил Антропов. - В том числе и Дракуле, который, когда Гензель болтался по барам, взял его на работу. Я понимаю, что вы официальное лицо, но вы своей ерундой отвлекаете меня от дела.
        Калашников тяжело вздохнул и покрутил шеей на манер утомившегося вола, которому весь день пришлось пахать поле. Хватит любезничать, пора переходить к делу.
        - Дорогой мой, здесь все-таки обычный Ад, а не юридически правовое общество, - сообщил он, неприятно осклабившись. - Мы можем играть в сцену интеллектуального допроса сколько угодно. Но если я захочу, то надену на вас наручники - и хоть сейчас отвезу в раскаленный карцер. Там вы куда быстрее расскажете, кто были эти неопознанные люди - и будете умолять, чтобы я вас выслушал. Хотя что я мучаюсь, в принципе и так ясно. Судя по всему, их тела служили контейнерами для переправляемой в город жидкости, условно именуемой веществом. Вы организовывали их личный досмотр во время своего дежурства - вы же их, вероятно, впоследствии и ликвидировали.
        - И что тогда мешает вашему благородию надеть на меня наручники? - улыбнулся Антропов, ничуть не испугавшись. - Зачем мы ломаем комедию? Вы же все равно меня арестуете, что бы я ни сказал. Не виновен - попаду в карцер, виновен - так тем более.
        Алексей не успел огрызнуться на столь логичную мысль - второй раз за последний час в дверь кабинета стали ломиться так, как будто пихали через замочную скважину слона. Поняв, что за стеной не уймутся, он встал и повернул ключ. Сию же секунду мимо него в комнату влетел Малинин, врезался в стол и с грохотом упал на пол: как видно, он основательно разогнался для того, чтобы как следует ударить дверь плечом.
        - Ну что еще, твою мать? - не сдержался Калашников.
        - Телефон включите, вашбродь, - просипел с пола Малинин. - Дракулу прикончили. Прямо среди бела дня, в переулке между Копытной улицей и проспектом Смерти.
        - А что он там делал - днем же вампиры спят? - удивился Алексей, забыв об Антропове.
        - Получил записку от имени крупного оптовика из китайского квартала с предложением крупнейшей партии сушеной крови, - пояснил унтер-офицер. - Такие переговоры всегда проводят с глазу на глаз. Короче, его сделали, как ребенка.
        Антропов смеялся, вальяжно откинувшись на стуле.
        - Потрясающе, - хохотал он. - Пока вы впустую тянете резину, занимаясь со мной интеллектуальными изысками, у вас под носом целую неделю убивают людей одного за другим. А вы только и умеете, что круглые сутки крутить портреты по ТВ! Я бы нашел его в пять минут. Мальчик, таких, как вы, у нас из КГБ в три дня гнали с волчьим билетом.
        Калашников пришел к точному выводу - как и в случае с Иудой, он зря потерял время.
        - Вы поедете с нами, - устало сказал он. - Если я не вправлю вам мозги, так Шеф наверняка сумеет это сделать. От испепеления спасетесь, если прямо сейчас назовете мне имена - как убийцы, так и самого заказчика. Даю вам последний шанс.
        Антропов насмешливо молчал. Нашли чем пугать - испепелением. Да через пару суток тут такое начнется, что они забудут, как их зовут. Одно плохо - он не рассчитывал, что псы появятся так быстро - избавиться от ИСПОЛНИТЕЛЯ не получится. А тому, судя по новости о Дракуле, остается убрать последнюю кандидатуру.
        Лучший вариант - продержаться на допросах три дня, а потом как бы под давлением сдать киллера. Можно посоветоваться и с заказчиком - никто не знает, как они устанавливают мысленную связь. К тому времени ИСПОЛНИТЕЛЬ успеет расправиться с седьмой жертвой: ПРОРОЧЕСТВО сбудется. Ох, мать вашу! Да у него же в кабинете, в ящике стола остались капсулы! Неизвестно, попало ли в зубы псов то, что хранилось в вокзальной ячейке, но до этих-то они доберутся. Поколебавшись с секунду, он понял, что ему нужно делать.
        - Мне не в чем признаваться, - развел офицер руками. - Жаль, но вы ошибаетесь.
        Калашников безразлично кивнул. Другого ответа он и не ожидал.
        - Тогда собирайтесь.
        - Конечно, - согласился Антропов. - Вы позволите мне собрать вещи?
        - Только побыстрее, - Алексей встал и выглянул за дверь. - Джованни, проводи его.
        Проходя по коридору, генсек поймал взгляд Есенина - обалдевший, не верящий. Вот так-то, поэтишка. А ты и не догадывался, с кем за бутылкой водки лясы точил. Он улыбнулся.
        Здоровенный охранник из Учреждения, по виду настоящий итальянский мафиози, распахнул дверь в его кабинет и зашел туда вместе с ним. Калашников остался у комнаты допроса, о чем-то на повышенных тонах объясняясь с рыжим унтером, который недавно ломился в дверь. Краем уха Антропов услышал непонятные слова: «Что? У Краузе?! В шкафу? Ты что, скотина, где-то водки успел нажраться? А ну дыхни!». Ну и нравы у этой белой гвардии - немудрено, что наши в двадцатом году их в море сбросили.
        Он медленно снял с вешалки плащ, после чего, упруго развернувшись, нанес охраннику мощный удар сложенными костяшками пальцев в шею. Подхватив обмякшее тело, офицер осторожно уложил его на пол, однако связывать не стал - полминуты ему вполне хватит. Шагнув к письменному столу, он выдвинул ящик и сгреб в горсть обе капсулы…

…Едва придя в себя от сногсшибательной новости относительно содержимого личного шкафчика Краузе, Калашников дал указание срочно послать факс Шефу с описанием случившегося. Переведя дух, Алексей оглянулся. Вопреки правилу, дверь кабинета Антропова была прикрыта - охранник и задержанный находились внутри.
        - А ну-ка, братец, - бросил он обиженному Малинину, получившему вместо похвалы холодный душ из ругани. - Давай туда пройдемся. Что-то мне это не нравится.
        В пару мгновений добежав до кабинета, они рывком распахнули дверь…
        Глава пятая
        Карьерист
        (11 часов 38 минут)
        Шеф потер ухо, с трудом осознавая событие, которое только что произошло. Может, попробовать ущипнуть себя? Ладно, не стоит. Похоже, это все-таки не сон, а реальность.
        Он осторожно кашлянул в мембрану трубки.
        - Офигеть. Знаешь, если бы мне 1 апреля сказали, что ты звонишь, я бы не поверил.
        - Сам удивляюсь. Впрочем, не делай далеко идущих выводов… Я позвонил узнать, не удалось ли тебе случайно поймать того, кто прослушивает наши переговоры?
        Шеф бросил взгляд на факс, только что присланный ему из таможенного офиса.
        - Мы его почти взяли. А почему интересуешься? От твоего ока и так ничего не скроется, разве нет? Или это у тебя просто рекламный лозунг такой? - съехидничал он.
        - У меня правило - на всякий случай лучше подтверждать информацию у непосредственного источника, - спокойно сказал Голос. - Но что значит - «почти взяли»?
        - В событиях с убийствами и попаданием святой воды в город оказалось замешано даже больше народу из Учреждения, чем я думал вначале, - с видимой неохотой признал Шеф. - Сейчас Калашников допрашивает одного таможенника, который, как ему кажется, переправлял в Ад с Земли вещество, именно с его помощью у нас и грохнули кучу народа. Этот таможенник - бывший генерал КГБ. Похоже, что именно он нас с тобой и прослушивал, в результате чего заказчик принял решение ликвидировать Менделеева.
        - О, так это вещество все-таки проникло через твои знаменитые Врата? - издевательски произнес Голос. - Воистину, тебе следует поручить их воздвижение другой бригаде строителей. А раньше ты об этом никак не мог догадаться? В городе все улицы кишат десятками тысяч сотрудников ЦРУ, КГБ, «Сигуранцы», «Мухабаррата», тайными имперскими ликторами, гестапо - а ты рассказываешь сказки про одинокого одаренного пэтэушника с электронными «жучками»! Ну что тут сказать… Не удивлюсь, если скоро уже против тебя начнут плести заговоры собственные уборщицы.
        - Очень смешно. Это не ты Метросяну шутки подсказываешь? - огрызнулся Шеф.
        - Не-а, - парировал Голос. - Сам прекрасно знаешь, что ты. Кто, кроме тебя, еще так додумается людей мучить? Про реалити-шоу «Стон-2» я вообще молчу. Это ж надо было подобное изобрести! До такого садизма даже Гитлер не дошел. Что тебе русские плохого сделали, что ты их так наказываешь? Эпидемия чумы и то была бы лучше.
        - А разве не клево? - весело возразил Шеф. - У меня, между прочим, в пиаре только профессионалы работают. Тебе-то слабо замутить крутое реалити-шоу о духовном спасении? Можешь не отвечать - кроме полуслепых старух, никто эту лажу смотреть не будет. Секс, бабло, зависть - вот на чем сейчас правильную душу ловят.
        - Профессионалы, говоришь? - усмехнулся Голос. - Но если я не ошибаюсь, пять минут назад ты сам раскололся, что сразу несколько твоих сотрудников… Кстати, а кто остальные?
        - Из остальных там пока только один, но с ним неприятная штука получилась, - скис Шеф. - Это наш сотрудник Краузе из отдела оперативных расследований. Вот тут ты прав - я мог сообразить и раньше, учитывая, какие злобные взгляды он кидал во время совещаний на Калашникова и как старался в моем присутствии оспорить его методы. Парень засиделся в оперативниках - метил на место начальника. Разумеется, у меня в городе все такие - нормальный-то клерк разве в Аду окажется, если не завистник и не интриган? Но, честно говоря, именно от немца я таких сюрпризов не ожидал.
        - Ты не на Земле. Тут все меняются, - философски констатировал Голос.
        - Это верно, но даже я никак не могу привыкнуть, - согласился Шеф. - Ну, в общем, не так давно он решил, что его час пришел. Калашников приказал этому идиоту обыскать квартиру одного вампира, который причастен к недавней серии убийств. Краузе так и сделал. Во время обыска нашел под обоями ключ от вокзальной камеры хранения, но не показал его остальным сотрудникам - спрятал. По счастливому стечению обстоятельств он понял, откуда ключ - на нем была полустершаяся, но различимая вокзальная метка. Освободившись, Краузе тайно навестил вокзал и передвигался от камеры к камере, пока не нашел ту, к дверце которой подходил ключ. Забрав золото и коробку с порцией вещества, он спрятал это на работе. Позднее, во время осмотра квартиры погибшего Менделеева, он заметил валявшийся в бумагах блокнот с химическими формулами, но взять его себе не смог - слишком много вокруг было народу. Войдя в архивный компьютер под чужим IP-адресом, он добыл пароль к сейфу с вещдоками, не зная, что тот неправильный. Когда сейф не захотел открываться, Краузе, потеряв самообладание, попытался вскрыть его при помощи фомки. Уже после
этого наш красавчик как ни в чем не бывало поехал с Ван Ли на вокзал и там разыграл достойную премии «Оскар» сцену удивления, когда опознанная приемщиком камеры хранения ячейка оказалась пуста.
        - Мда-а-а… - разочарованно протянул Голос. - И ради чего такие византийские интриги? Только для того, чтобы занять кресло своего руководителя? Уму непостижимо.
        - Знаешь, меня это тоже потрясло, - согласился Шеф. - Карьеризм - хорошая вещь, а тщеславие - один из моих любимых грехов, благодаря которым люди и попадают в город, но не до такой же степени. Этот придурок спутал все карты! Мы-то предполагали, что Краузе скрытый «крот», работает на киллера, а оказалось - он всего лишь начальство хотел подсидеть. Думал, что обведет Калашникова вокруг пальца, докажет мне его некомпетентность, предъявит доказательства своих успехов, я Алексея с треском выгоню, а его переведу в руководители отдела. Ломаю теперь голову, что с ним делать.
        - Испепелишь? - равнодушно поинтересовался Голос.
        - Первое желание было именно такое, - признался Шеф. - Но сейчас уже остыл. Попридержу его пока под арестом, пока все не закончится. А там, глядишь, отправлю в девятый круг на поселение - пускай пингвинов пасет. Мне дураков рядом не надо.
        - Я тебе говорил уже - выгони весь свой отдел кадров, - хмыкнул Голос. - Разве это нормально, когда такой бардак происходит? Понимаю, что выбирать особо не из кого, но если они только и мечтают, чтобы сожрать друг друга на работе, где им убийцу поймать? О, чуть не забыл, слушай. Калашников ведь встретился с ТРИНАДЦАТЫМ?
        - Встретился, - подтвердил Шеф. - Но результат - нулевой. Иуда поставил условие, при соблюдении которого он сможет нам помочь. Выполнить его никак не получится.
        - Догадываюсь, - отчеканил Голос. - Каждый год я стабильно получаю от него письмо с просьбой о двадцатиминутной встрече. Но видеть я его не желаю. Такие штуки надолго запоминаются - он меня поцеловал, а потом мне римляне заломили руки и потащили куда-то. Мягко говоря, это было неприятно - умолчу уж о том, что случилось после.
        - Ты же призываешь всех прощать, - съязвил Шеф. - Твой принцип, не так ли?
        - Я его давно простил, - признался Голос. - Но вот встречаться с ним я не обязан.
        - Слушай, а то я не знаю? - нетерпеливо заметил Шеф. - И пошутить нельзя.
        - Это не смешно, - щелкнуло в трубке.
        - Конечно не смешно, - разозлился Шеф. - Ты ночами Метросяну шутки посочиняй, чтобы люди, их слушая, за голову хватались и бились лбом о телевизор, - вообще последнее чувство юмора убьешь. Короче, Иуда только одну важную вещь сказал. Незадолго до смерти ТРИНАДЦАТЫЙ написал свою летопись - Евангелие, где подробно предсказал текущие события. Там и сказано, как все кончится. Ты его не читал?
        - Зачем мне читать? - усмехнулся Голос. - Я и так все знаю.
        - Меня просто убивает твоя осведомленность! - Шеф подскочил на месте. - Но как только что нужно - так из тебя слова клещами не вытащишь! Мы бы давно уже справились, если бы ты открыл тайну сразу. И с Менделеевым бы ничего не случилось. Так нет, нужно придерживаться детсадовской политики: «я знаю, но назло не скажу».
        - Мой стиль - будь что будет, на все моя воля, - спокойно прокомментировал Голос. - Если бы ты не планировал круглые сутки такие вещи, как эпидемии, войны, глобальное потепление и «Стон-2», то, возможно, тоже знал бы больше. Предполагаю, что ты ответишь, оставим эти споры. Расскажи мне лучше - как все-таки святой воде удалось попасть в Ад?
        - Хочешь наладить экспорт? Или тебе опять нужно подтверждение из первоисточника? - мрачно пошутил Шеф. - Нет проблем, расскажу. Я куда скромнее тебя.
        - Ага, - согласился Голос. - Какие могут быть сомнения? Ты чистый зайчик.
        Сделав вид, что не заметил подколку, Шеф минут пятнадцать подряд излагал Голосу подробный состав компонентов вещества и причину, по которой оно запросто просачивается через силовое поле Адских Врат. Он не забыл присовокупить к рассказу и личное субъективное мнение - очевидно, при изготовлении вещества проводились колдовские ритуалы для усиления его свойств. Вещь получилась уникальная во всех аспектах. Однако имя жителя Земли, кто додумался применить эту гремучую смесь, выяснить не удалось. Оставалось в тайне и имя нанятого им убийцы.
        - Я так и думал, что ты окажешься не прав, - облегченно резюмировал Голос. - Ну так что, мы возвращаем в Ад туристов из Рая? Турфирмы уже неделю без работы.
        - Ладно, пусть едут, - буркнул Шеф. - Что тут страшного? Все ошибаются, как общеизвестно - кроме тебя. Меня серьезно напрягает, что там за информация в Евангелии от Иуды. Он так Калашникову и сказал, причем очень спокойно: «Потерпите, скоро все кончится». Вот это мне и не нравится. Мы уже вышли на связного, в полуметре от того, чтобы взять киллера, и все равно у меня довольно тревожное ощущение.
        - А разве тебе не нравится такой вариант событий? - удивился Голос. - По-моему, ты всю свою деятельность на Земле всегда строил по принципу: чем хуже, тем лучше.
        - Ты меня с Джорджем Бушем, пожалуйста, не путай, - огрызнулся Шеф. - Ладно, это все, что тебе было угодно знать? Давай заканчивать. У меня еще сегодня дела - сейчас поднимусь из подвала на крышу, вертолет уже ждет, надо срочно лететь в таможню.
        - Не возражаю, - согласился Голос. - Надеюсь, хотя бы этот наш разговор никакими пэтэушниками не прослушивается. Нам нужно отдохнуть друг от друга примерно лет сто.
        - Лучше двести. Поэтому не буду говорить «до свидания».
        - И я не буду. Мне свидание с тобой - ни к чему.
        Оба отключились практически в одну секунду.

…В далеком районе, застроенном пятисотэтажками, одетый в прокуренный свитер пэтэушник с длинными грязными волосами, путаясь в кнопках, лихорадочно набирал номер приятеля по подъезду. Примерно с пятого раза у него это получилось.
        - Андрюха! - заорал пэтэушник в трубку, едва услышав щелчок. - Ты дома? Бросай все, давай беги срочно ко мне! Ты офигеешь, что мне сейчас удалось записать!
        Глава шестая
        Рамиро Гонсалес
        (11 часов 39 минут)
        Одежда напоминала диковинных птиц, когда, взмахивая рукавами и штанинами, как крыльями, летала туда и обратно по всей квартире. Положив что-то в чемодан, убийца сразу кидался к блокноту, делая запись. Забыть что-то нужное для него чрезвычайно легкое дело - еще с детства он отличался редкой рассеянностью при сборах.
        К тому времени, как пес Калашников сообразит клюнуть на очередную оставленную ему подсказку, он должен быть полностью готов к отъезду. Без сомнения, на гонорар, что ему уплатит связной за исполнение заказа, киллер сможет купить на черном рынке гавайского района все, что ему потребуется. Однако в первые месяцы не следует привлекать к себе внимания: приезжий, который разбрасывается золотом направо и налево, вызовет подозрение. Примерно год он проживет довольно скромно, зато уж потом… Потом он развернется.
        Так, чего еще не хватает в этой сумке? Светлого костюма, парусиновой панамы. В городе и так душно, а в гавайском квартале и вовсе кошмарная жара - воздух можно резать ножом, как масло. Нет худа без добра - пусть нельзя загорать, зато не существует опасности сгореть - ужасные ощущения, когда кожа натягивается подобно барабану, а потом начинает облезать клочьями. Наконец-то он сможет отдохнуть как белый человек - пожить именно для себя, а не для кого-то другого. В последнее время все больше чиновников его профессии попадают в город с обвинениями в умерщвлении десятков людей, это фактически стало нормой. Что поделаешь, ритм жизни такой, не только нервы сдадут - вся крыша полностью съедет.

…Этот Дракула оказался крепким орешком. А казалось, он уже совсем потерял человеческий облик, валялся у мусорного ящика, сделавшись ничтожным и жалким. К счастью, киллер не потерял бдительности, не подошел к Владу чересчур близко. Правильно сделал.
        Вампир метнулся к нему с такой скоростью, что он еле успел брызнуть тому в оскаленное лицо эликсиром. Одна или две капли успели попасть на участки кожи Дракулы, ну а остальное уже было делом техники… Все то, что убийца многократно видел за последнюю неделю: шипение, напоминающее звук потушенной в воде сигареты, хрип, искры и шорох осыпающегося пепла.
        Постояв возле тлеющих останков минуту, дабы иметь возможность насладиться творением рук своих, киллер покинул место происшествия на привычном велосипеде, сделав пару дополнительных кругов на мягком асфальте - специально для любознательного пса. Идея, что шестым номером должен стать Дракула, пришла в голову Гензелю - он не любил своего теперь уже бывшего босса. Вампир высказал предложение связному, и вскоре заказчик одобрил кандидатуру.
        Смешно, но после серии убийств Владик даже не заподозрил, что и сам может стать кандидатурой, хотя в его магазине работал персональный помощник ИСПОЛНИТЕЛЯ. Воистину нахождение в Аду расхолаживает людей, потому что на Земле они ведут себя осторожнее. А вот тут расслабляются - ну что тебе может грозить, если ты уже мертв?

…Он бросил в чемодан любимое махровое полотенце, расшитое красными розами. Вернулся к тумбочке, где на блюдце покоилась пластмассовая карточка - электронный паспорт на имя Рамиро Гонсалеса, купленный в китайском квартале. В него уже были внесены отпечатки пальцев, сканированная сетчатка глаза, анализ ДНК, исправленная компьютером фотография. Все как по нотам, никаких проблем при покупке билета не возникнет.
        Конечно, рано или поздно убийцу хватятся на работе, но к тому времени уже никто не поймет, где его искать. Через полгода он, нащупав нужных людей, оплатит сложные, но необходимые операции - вживление новой сетчатки, пересадку кожи кончиков пальцев. Это нужно, чтобы скорректировать данные паспорта, и тогда уже ни по одной компьютерной базе его при всем желании не отыщешь. Был, да сплыл.
        Изображение женщины, прижатое для верности стаканом к блюдцу, лежало рядом с паспортом. Он мельком кинул взгляд на глянцевую поверхность. Превосходный заключающий аккорд. Впрочем, почти все фрагменты своей новой работы он находил замечательными, но с женщинами было особенно приятно разбираться. Как только он закончит со сбором сумки, постарается прикинуть, как можно встретиться с жертвой.
        Он обязательно просмакует убийство дольше, чем обычно, - кто знает, когда в следующий раз получится выйти на «дело» с холодящей бедро мензуркой в кармане. Ну а после завершающего аккорда можно будет ожидать и появление глупого пса, которого встретит сюрприз.
        Лучше всего для бегства выбрать ночной поезд, чтобы вездесущая фрау Браунштайнер не заметила его появления на лестнице с чемоданом, да и остальным соседям это тоже знать ни к чему. Подробное расписание поездов он захватил во время прошлого визита на вокзал - ему не откажешь в предусмотрительности. Разумеется, электрички часто задерживаются и опаздывают, но что делать - других тут нет.
        Киллер уложил поверх полотенца флакончик дезодоранта, втиснул сбоку шлепанцы. Черный плащ он кинет в чрево чемодана чуть позднее, когда лично «пообщается» с Калашниковым. Связной оказался прав, он с удовольствием согласился убрать пса бесплатно. Это же не работа, а наслаждение. Поразительно, как у них с заказчиком совпадают желания. Жаль, что он не сможет пожать руку этому человеку, просто посидеть в кафе за бокалом вина - они очень похожи. Однако ничего не поделаешь - судьба.

…Со вчерашнего дня он не мог отделаться от неприятной мысли. Последний раз во время разговора связной чуть-чуть запнулся, отвечая на вопрос, когда ему лучше заехать за гонораром. Что это означает?
        С точки зрения голливудского фильма логичнее всего предположить: этот человек смоется с деньгами. А почему бы и нет? Они же не в институте благородных девиц. Как это называют на уголовном жаргоне? Кидалово?..
        Оставив сборы, убийца присел на кровать, стараясь как следует обдумать положение. Внезапно он оглянулся - его не покидало неприятное ощущение, что кто-то пристальным взглядом буквально сверлит ему спину. Как и следовало ожидать, сзади никого не оказалось. Ни инфракрасной видеокамеры, ни замаскированного шпиона. Показалось.

«Когда кажется, креститься надо» - вспомнил он старую поговорку и усмехнулся.
        Глава седьмая
        Пропавшее звено
        (11 часов 41 минута)
        Стоя на коленях возле лежащего без сознания охранника, Калашников тупо разминал в ладони остатки горячего пепла, ощущая непроходимую горечь во рту. От Антропова не осталось ничего - на этот раз сгорели даже зубы. Если бы не присутствие скорбно молчащего Малинина, он бы зарыдал самыми настоящими крокодиловыми слезами.
        Что ему теперь делать? Как он мог отпустить человека, обладавшего ценнейшей информацией, в закрытую комнату вместе с сицилийским придурком? Голова закружилась от успехов - поддался минутной эйфории, и вот пожалуйста. Эта заплывшая жиром скотина лежит на полу, а у него на руках полный букет: свежее убийство, неопознанный киллер и рассыпавшийся в пепел главный свидетель. Катастрофа.
        А ведь подумать только - когда он был жив, то раскручивал подобные преступления одним щелчком пальца, похвалы от начальства и премиальные сыпались одна за другой!
        Кабы не революция, наверняка бы к двадцатому году уже получил звание полковника - с личным кабинетом, приличным жалованьем и представительскими расходами. С внезапным остервенением он ударил себя кулаком в лоб - окружающие невольно попятились. Состарился. Как уж тут не признаться самому себе, что за восемьдесят лет, тупо отлавливая китайцев на однотипном мелком мошенничестве, он деградировал окончательно.

…Охранник слабо пошевелился, видимо, начав приходить в себя. Калашников с разворота вмазал сицилийцу по красной роже, напоминавшей по цвету кирпич. Тот хрюкнул и снова уронил голову на пол. Сзади раздались сдержанные аплодисменты. Он обернулся.
        - Не психуй, - сказал Ван Ли, опустившись на корточки рядом с бесчувственным телом. - С каждым может случиться. Я вообще мечтаю об одном - хлопнуть стакан змеиной настойки, голова идет кругом. Мы с Краузе столько лет проработали бок о бок… Вместе же обыскивали эту чертову вокзальную ячейку… И я, глядя на его актерские выкрутасы, абсолютно ни о чем не догадался!.. Ты думаешь, меня смогли бы так провести на Земле? Ни за что.
        Калашников безмолвствовал.
        - Основную догадку ты уже высказал, - сидя на полу, как ни в чем не бывало продолжал Ван Ли. - Я, если не возражаешь, тоже добавлю свои пять фыней… То есть, тьфу, пять копеек. Теперь уже очевидно, что малую толику вещества, которое поступало Андропову от заказчика убийств, связной оставлял себе, - оно требовалось ему для ликвидации курьеров, выполнивших свою задачу по доставке контейнера. Вот это, - подкинул он на руке плоскую черную коробочку, - мы только что вытащили у него из шкафа - судя по форме, контейнер вшивали в брюшную полость курьера, предварительно вычистив внутренности.
        Для таких вещей Шеф и учредил таможню - у многих народов мира принято класть в гроб к покойнику какие-то штуки: а он не желает, чтобы в Ад тащили что попало. Со стороны заказчика это было умнейшее решение - установить контакт именно с Антроповым. Иначе, без своей руки среди таможенных офицеров, ему вряд ли удалось бы транспортировать эту милую водичку в город: все прибывшие подвергаются обыску. Видимо, курьеры поступали в строго определенное время - именно из-за этого наш
«крот» месяц назад неожиданно поменял часы дневного дежурства на ночное.
        - Да, - устало кивнул Калашников, опустившись на пол рядом с Краузе. - У них была договоренность, что курьеры приезжают исключительно ночью, заказчику было легче закапывать тела на Ладыженском кладбище под покровом темноты. По этой причине Антропов был вынужден просиживать ночи в офисе, как привязанный, детальное время доставки контейнера заранее не обговаривалось.
        - О! - поднял вверх Ван Ли указательный палец. - Вот именно! А после того как курьера доили, Антропов ликвидировал ставшую ненужной тушку с помощью только что доставленной святой воды. Если бы не компьютерные счетчики входящих душ на Главных Вратах, мы так бы и не узнали, что несколько человек бесследно исчезли, даже не появившись в городе. Что же касается Краузе, то я хочу тебе сказать…
        - Да хрен бы с ним, - Калашников страдальчески поморщился, словно от зубной боли. - Все и так понятно. И себя, и других подставил. Сказал бы раньше - мне это кресло сто лет не нужно, с удовольствием уйду. А вот с «кротом» я срезался, словно девица, которая начиталась шпионских романов. Обидно… Только похоже - для меня все кончено.
        Ван Ли собрался возразить, но ему помешали.
        - А каким образом вещи из могил могут попадать в Ад? - не выдержал доселе молчавший Малинин. - Вот я помню, когда у нас в гражданскую мародеры могилы разрывали, то из черепушек дергали серьги и прочие штуки. Почему же они там сохранились?
        Калашников с Ван Ли отвлеклись от печальной темы и посмотрели на Малинина с таким презрением, что тот осознал свое ничтожество сразу и бесповоротно.
        - Вижу, братец, что ты в гимназии больше девок бегал в соседнюю подворотню тискать, нежели науку постигал, - ледяным тоном произнес Алексей, рассматривая Малинина снизу вверх. - Тогда оно и простительно, что тебе неизвестны даже простейшие штуки. Ты не задумывался никогда: наши черепушки тоже в гробах на Земле, но мы-то с тобой - здесь, с руками и ногами. А сам ты сюда как попал - не с саблей ли в руке? Вот то-то и оно. Еще в Китае времен императора Цинь Ши-хуанди считалось, что те вещи, которые погребаются вместе с покойником, становятся одушевленными, то есть у них тоже как будто появляется душа, поскольку они следуют за их владельцем в потусторонний мир в одной связке. Например, тело курьера лежит на кладбище, но его душа в городе имеет все уникальные черты и особенности, которыми тот обладал при жизни. В это верили и североамериканские индейцы шайены, специально уродовавшие мертвых врагов, чтобы родственники не узнали их на том свете - какой с Земли уйдешь, такой здесь и появишься. Ампулы с веществом ДЕЙСТВИТЕЛЬНО закопаны на Ладыженском кладбище, но таким же образом, каким душа курьера
попадает в город, эти штуки переносятся вместе с ним - если они вшиты в тело, то автоматически становятся его частью. Ё-моё, да люди мобильные телефоны в Ад протаскивают, видаки, ящики с пивом… Делов-то - переправить капсулу! Время нафаршировать курьера у них есть - пока останки мертвеца не преданы земле, его душа бродит по транзитному залу между Раем и Адом, находясь в подвешенном состоянии. Только после похорон она обретает покой и отправляется в нужную точку на поезде-экспрессе вместе с вещами - как сам среди транзитников неделю сидел, не помнишь уже? Подкупленный Антроповым сотрудник транзитного терминала вычислял курьеров быстро - после того как им внутрь вшивали капсулу, у «осликов» на теле в том месте, где была святая вода, появлялась еле заметная светящаяся печать. Да и не так много народу с Ладыженского прибывало, найти их по служебному компьютеру и номерам было легко. Ну что, родненький? Тебе еще раз повторить - или понял?
        Ван Ли подавил спазмы смеха, наклонившись и сделав вид, что пристально изучает остатки пепла. Под насмешливым взглядом Калашникова Малинин тихо возрадовался, что уже мертв и находится в Аду. Потому что если бы это происходило на Земле, ему пришлось бы выйти в туалет и там застрелиться.
        - Более того, мой мудрый друг, - не удержался китаец, окончательно уничтожив Малинина. - Мы же тут не голые ходим. Люди появляются в городе в той одежде, в которой их похоронили. Конечно, подавляющая часть вещей экспортируется в Ад благодаря людям моей национальности: китайцев больше всего в мире, и соответственно, их больше и умирает. Чем выше продолжительность жизни в Китае, тем сильнее будет ощущаться дефицит товаров в городе. Может быть, именно поэтому все крупные эпидемии последних лет, типа САРС или птичьего гриппа, возникают конкретно в нашей стране - каким-то оптовикам в городе срочно требуется обеспечить поставки.
        Малинин был готов выброситься в окно. Калашников поднялся с пола, размышляя, не ударить ли еще разок лежащего охранника ногой, - искушение было велико.
        Алексей отчетливо представлял себе, как радостный Шеф сидит в подвале Учреждения, смакуя предстоящие новости. Его настроение быстро изменится. Можно с полным основанием считать, что дело окончательно провалено - теперь не осталось вообще ни единой зацепки. Антропов сгорел, Гензель бесследно исчез, Краузе оказался не
«кротом», а обычным интриганом. Зато убийца по-прежнему на свободе. Более того - зловещие слова Иуды о том, что «ждать осталось недолго», начинают сбываться. Иначе как объяснить то, что Антропов проглотил обе ампулы с веществом разом - вместо того чтобы попытаться сбежать?
        - Свою задачу он уже выполнил, - произнес Ван Ли, и Калашников с ужасом понял, что все это время не думал, а говорил вслух. - Видимо, заказчику требовалось для какой-то намеченной цели принести в жертву строго определенное количество людей.
        - Логично, - протерев воспаленные глаза, согласился Алексей. - Я все больше убеждаюсь в том, что это не действие наобум, а какой-то мистический ритуал, назначение которого нам пока неизвестно. Сколько еще человек ему потребуется убить? Джек Потрошитель зарезал пять женщин и остановился, так как проводил обряд
«черной мессы» для омоложения. Некий свиновод из Канады скормил своим хавроньям полсотни шлюх с целью обеспечить себе вечную жизнь. Вариантов много. Но очевидно, что в доставке вещества убийца больше не нуждается. Кандидатур на превращение в пепел, как мне кажется, тоже осталось немного - судя по количеству курьеров-контейнеров, святую воду киллеру выделяли небольшими порциями. Скорее всего, инструкции он получал от Антропова… Любопытно, как он себя поведет, оставшись без чуткого руководства?
        - Начнет психовать, - хмыкнул Ван Ли. - Или заляжет на дно. Может, убийство Дракулы было последним, а может и нет. Но чтобы это выяснить, нам надо найти самого убийцу.
        - И как мы найдем эту тварь? - не сдержавшись, харкнул на пол Калашников. Плевок приземлился рядом с многострадальным телом охранника. - Ты разве не видишь, в каком мы положении? Все ниточки, что вели к киллеру, я только что оторвал. И еще…
        Он замолчал на полуслове. Стоп-стоп-стоп. И как это он забыл? Когда Малинин комично ввалился в кабинет, Антропов рассмеялся… Он вспомнил слова, которые генсек насмешливо выплюнул ему в лицо: «Только и умеете, что крутить портреты по ТВ, хотя лично я нашел бы его в пять минут».
        ЕГО. Каторжанин из каменоломни, рябой старик в золотых погонах генералиссимуса. Иосиф Сталин, укрывшийся в городских джунглях, - он и есть его последняя ниточка надежды, которая осталась для выхода на убийцу. Пусть Сталин не знает его имени - но он явно в курсе, кого должны убить следующим. Шеф правильно сказал, что его нужно найти любой ценой. Но у него это вылетело из головы…
        Алексей обвел взглядом сотрудников оперативной бригады.
        - Ван Ли, Малинин, Эстевес - останьтесь. Остальных прошу подождать в коридоре - нам нужно обсудить кое-что. И, пожалуйста, вытащите туда же этого борова. Все таможенники обязаны сдать сотовые. Новость о гибели Антропова не должна попасть на телевидение. Запомните - каждый отвечает головой. Я лично вычислю звонок.
        Охранника проворно поволокли, ухватив за ноги. Дождавшись, пока выйдет последний человек, Калашников повернулся к присутствующим. Но не успел сказать ни слова.
        - И что тут происходит, хотел бы я знать? - раздался голос, прерывающийся от злобы.
        В дверном проеме появилась хорошо знакомая им всем фигура с козлиными рогами.
        Глава восьмая
        Молчание
        (12 часов 51 минута)
        Человек в черном, раскачиваясь в полутрансе, по буквам повторил имя связного, водя руками над вибрирующей тарелкой. Его глаза закатились так, что были видны лишь белки, подбородок дрожал. Потрескавшиеся губы беззвучно шевелились, больно царапая одна другую. Тарелка глухо звякнула. Ничего… опять ничего. Он начинал смутно подозревать, что со связным случилось что-то плохое. Способности, которые он открыл в себе после ВЗРЫВА, были ограниченными - человек в черном мог наладить спиритический контакт лишь с отдельными персонажами потустороннего мира. Будь иначе, он получил бы прекрасную возможность общаться напрямую с ИСПОЛНИТЕЛЕМ … Но когда человек в черном неоднократно пытался настроиться на его волну, то ощущал лишь слабые электрические покалывания - и ничего больше.
        Связь с мертвыми зависит не только от медиума, а также и от состояния душ усопших. Кто-то охотно идет на контакт, как любимец всех медиумов, честолюбивый француз император Наполеон Первый, а у кого-то мозг заблокирован, словно кирпичной стеной - сколько ни старайся, не влезешь даже в молекулу разума. Естественно, контакт будет лучше, если у тебя есть «сувенир», частичка того, с кем пытаешься связаться, - дух покойного обязан прийти на «свой» запах. Как только подмазанная тысячей долларов пожилая домработница, трясясь от страха, принесла ему пару волос с головы близкой родственницы Антропова, их общение со связным стало ясным, как будто они разговаривали по телефону.
        Ноль. Глухо. Что могло произойти, если уже час, пытаясь вызвать душу Антропова, он натыкается на вязкую субстанцию - слепая тьма, из которой не долетает ни единого слова, а его отчаянные крики тонут в ней, словно в болоте? Только утром он с удовольствием зачеркнул красным карандашом новую фамилию в списке, отметив, что остаются считанные часы для достижения долгожданной цели, - и на тебе.
        Сегодня они должны были обсудить со связным, как поступить с ИСПОЛНИТЕЛЕМ. Человек в черном по-прежнему восхищался профессионализмом киллера, но миллион золотых монет для достойной оплаты его труда взять негде. В качестве основного платежного средства в Аду со средних веков принимались старинные испанские дублоны, с помощью которых, как считала инквизиция, дьявол соблазняет души, что увеличивало ценность каждой монеты в несколько раз. Да и сколько потребуется курьеров, чтобы переправить такую прорву денег? К счастью, ИСПОЛНИТЕЛЬ пока абсолютно не подозревает, что ему могут не заплатить. Однако неизвестно, как он поведет себя, узнав про то, что у его кассира появились серьезные проблемы. Рад парень этому не будет - это уж как пить дать.

…Синяя тарелка саксонского фарфора жалобно зазвенела - человек в черном непроизвольно ударил по ней рукой. Чувство транса, обволакивающее голову, начинало постепенно улетучиваться. Сорвалось. Ладно, позже он попробует еще раз - возможно, что-то происходит с ним самим, не может правильно сосредоточиться. Конечно, при таком напряжении нервы горят, как проводка. Надо успокоиться, поспать с часик и на свежую голову возобновить попытки. Это же вроде как антенна или как обычное радио - случаются помехи, когда хочешь настроиться на нужную волну.
        А пока он спустится в подвал, чтобы узнать, как дела у Гензеля. Что-то парень совсем раскис в последние сутки - сидит грустный, бесконечно пьет водку и пялится в телевизор. К принесенной с рынка свиной крови, которая для него - как для дошкольника мороженое, вампир не проявил интереса, красная жидкость сворачивалась в канистре. Явно устал в подвале сидеть.
        Он накинул легкую куртку, выходя наружу, и сразу же наткнулся на того, кого не очень-то хотел сейчас видеть. Его лицо сразу потемнело, приняв скорбный вид.
        - Здравствуйте, батюшка! - жизнерадостно сказал упитанный мужчина с двумя подбородками, на лысине которого с трудом удерживалась серая фуражка. Он только что растер каблуком брошенный на землю окурок и уже прикуривал новую сигарету.
        - Добрый день, сын мой, - кротко ответил человек в черном, поправив полы рясы. Он мельком глянул на стоявшую неподалеку машину сине-белого цвета, внутри никого не было. Мужчина приехал к нему один, так что ничего страшного.
        - Что-то срочное, Артемий Павлович? Я прошу извинить меня, но хотелось бы побыть одному, чтобы помолиться о его душе… Вы же знаете, что у меня произошло…
        - Ужасно это, просто ужасно, - захрюкал лейтенант, дыша в лицо собеседнику кислой смесью перегара и дыма. - Кто бы мог подумать такое про Иванушку? А тут раз - и пропал. Даже тела мы не нашли, только записку, что кончает с собой, на берегу реки, да одежды обрывок. Баграми искали - нету тела, небось унесло уже иль под корягу засосало. Это ж как надо бабу любить, чтобы в семнадцать лет - и головой с обрыва, а?
        - Мне тяжело это обсуждать, Артемий Павлович, - тихо, но настойчиво произнес человек, глядя в землю. - Сердце не каменное - болит. Я Ивана с двенадцати лет знал, и уже тогда он не мяч с мальчишками гонял, а посты соблюдал. Для меня Ад разверзся, когда я узнал, что мальчик руки на себя наложил. Я же парню как отец был… а он не посоветовался… не пришел… не открылся… Мы помолились бы вместе, глядишь, боль душу-то и отпустила бы.
        Его лицо было искажено настоящей скорбью, казалось - еще совсем немного, и он не выдержит, разрыдается. Однако по нетерпеливому виду служителя закона было заметно, что он пришел по совсем другому вопросу и лишь отвешивает положенные в таких случаях реверансы, совершенно не интересуясь судьбой юного самоубийцы.
        - Да-да-да, - давился с пулеметной скоростью словами милиционер, со вкусом смакуя бычок. - У нас-то, конечно, работа такая, всякого насмотришься, очерствели совсем… Я к вам заглянул, чтобы соболезнования свои выразить, ну и промежду делом поинтересоваться, хе-хе-хе… У нас из Москвы скоро новая партия жмуриков ожидается, так хотел спросить… Рассчитывать ли мне на вас или самому их закапывать?
        Человек в рясе вытер слезу, скатившуюся по щеке.
        - Вы меня извините, но мне сейчас ни до чего дела нет, Артемий Павлович, - сказал он, глядя на темные очертания деревьев вдали. - Я еще в себя не пришел. Вот как ОН силы даст, так и займусь этим снова. Пока ничего делать не могу, из рук все валится.
        Лейтенант довольно ясно ощутил, что на этот раз на казенные деньги его отделению уже не отправиться в сауну с девочками, похороны бомжей придется оплачивать им самим. Ему не очень понравилось такое положение дел, однако спорить он не мог.
        - Ох-ох-ох… Понимаю вас, как не понять-то, батюшка… Дело-то такое, совсем молодой… - заговорил лейтенант, тоже потускнев - было с чего огорчиться. - Ну что тут сказать, слезами горю не поможешь. Все мы там будем, это вы, отец Андрей, не хуже меня знаете.
        Он еще долго рассыпался в стандартных сожалениях, пока человек в черном, глядя в его жирное лицо, насмешливо думал: хорошо бы пригласить мента в подвал и там познакомить с Гензелем. Жаль, но придется упустить такую чудесную возможность, эту свинью в фуражке обязательно хватятся. Он небось уже успел раззвонить всему отделению, что направляется к отцу Андрею договариваться «насчет жмуров».
        - Вижу, что вы болеете за Иванушку всем сердцем, сын мой, - он скорбно склонил голову. - Ну что ж, буду молиться за спасение души его заблудшей. Это все, что я могу для него сделать. Завтра съезжу к родителям мальчика - бедные они, ПОМОЧЬ ИМ НАДОБНО.
        Услышав слово «помочь», милиционер заторопился, ссылаясь на срочные дела по вопросу борьбы с гидрой преступности. Человек в черном любезно проводил гостя до обочины, понаблюдав, как блюститель порядка натужно втискивает свое необъятное тело в служебный «Форд». Взревев, машина рванулась с места, осветив фарами тревожно шевелившие листвой деревья - надвигался ливень. Дождавшись, пока машина скроется за поворотом, отец Андрей кошачьим шагом направился в сторону подвала.

«Все мы там будем» - пришли ему в голову банальные и официозные слова мента.
        Да, дорогой мой. Это уж точно.
        Глава девятая
        Том кха кхай
        (13 часов 00 минут)
        Нет, ну что такого люди находят в этом кофе? Совершенно непонятно. Горький, терпкий напиток, который практически невозможно пить без сахара, вызывающий пульсирующую головную боль и чувство изжоги в трепещущем от такого издевательства желудке. Да, чего только не сделает с человечеством любовь к моде. Сначала великие мира сего начинают пить непонятные заграничные напитки, а их подданные, испытывая зависть, стремятся слепо им подражать. Еще неизвестно, что было бы с кофе, если бы его не полюбил турецкий султан. В Центральной Африке тоже веками глотают по утрам тонизирующий пальмовый сок, но в Европе никакого распространения это не получило. А бушмены, жители засушливых пустошей, и вовсе пьют ночную росу с листьев пустынных деревьев - что может быть еще натуральнее? Но нет. Да будь оно проклято, это кофе!
        Иуда отставил от себя чашку с прекрасно приготовленным капуччино. За столько лет он так и не смог приучить себя к этой бурде, но упрямо употреблял ее ежедневно. Больше всего ему нравилось казаться современным человеком - это выгодно отличало его от остальных, тех, кто был с ним в гроте возле Масличной горы. Трудно представить, скажем, апостола Павла в костюме от «Армани», с гаванской сигарой во рту и карманным компьютером в руках, а вот он - пожалуйста. Иуда считал себя самым умным, самым передовым из них, умеющим выживать в любых условиях. Жалко, что ОН это не оценил.
        ТРИНАДЦАТЫЙ не сомневался, что ОФИЦЕРИК не сможет добиться результата, которого он страстно желал две тысячи лет, видя во сне, как беседует с НИМ на прогулке по Гефсиманскому саду - спокойно, словно равный… Но в то же время в глубине его души теплилась робкая надежда: а вдруг? Прошло совсем немного времени, прежде чем он окончательно убедился - чудес не бывает. Как всегда, ОН проигнорировал его просьбу. Что ж, тем хуже для НЕГО. Пока они с Шефом изображают из себя хозяев положения, кто-то нашел его Книгу и скоро совершит то, к чему эта парочка никак не может прийти. Возможно, они даже должны сказать ему спасибо - ну да как же, от этих-то дождешься.
        Он запрокинул голову, в сотый раз сладостно загибая пальцы… Палач, блудница, дракон, мертвец, ведьма, вурдалак и… Иуда улыбнулся. Уже неважно, что «и». Для него хуже все равно не будет. Первое время, лежа на коврах, он плакал от бессилия. Надо же, придумать такой идеальный рецепт - и не суметь этим воспользоваться. ТРИНАДЦАТЫЙ уже знал, что все давно представляют СОБЫТИЕ так, как его нарисовал миру другой апостол, хотя на его взгляд - это скучнейшая фантазия, похожая на рекламную статью из желтой прессы.
        Примерно раз в сто лет он просыпался, трясясь от ужаса. Ему виделось, что Книга найдена и уничтожена, он явственно чувствовал, как ее страницы, словно живые, корчатся от боли в пламени. Но потом страх уходил, и он понимал, это нервы, Книга - существует. Эх, как легко теперь жить на Земле, не то что в старые времена. Сейчас он мог бы спокойно сохранить текст на флэшку и не трястись, что единственный экземпляр пропадет безвозвратно. Ему не нужно было бы светиться с поцелуем в саду - он просто послал бы анонимный e-mail первосвященнику Каифе из ближайшего Интернет-кафе, и тот знал бы его не в лицо, а только под особым ником, загадочным псевдонимом. Скажем, он взял бы себе кличку God. А что - разве плохое имя?
        На нефритовом столике лежали кропотливо вырезанные описания самых суровых диет из женских журналов, которые он выписывал, не таясь ни от кого - ананасовое питание Софи Лорен, отжимания Элизабет Тейлор, методика Ларисы Долиной. Ради всего святого - если им хочется, пусть считают его сумасшедшим. Но две тысячи лет в одной комнате, малоподвижный образ жизни - если не ограничивать себя в чем-то, легко раскормиться до размеров слона. Он тщательно следил за своей фигурой - занимался в тренажерном зале, игнорировал чипсы и пиво, издевательски присылаемые ему Шефом. Страницы с диетами были прижаты к поверхности массивным словарем, раскрытым на пятнадцатой странице, - как Иуда и обещал Калашникову, он начал шлифовать произношение своего зулусского. Сколько пожизненных сроков он уже отбыл в этой белой камере? Со счету собьешься.
        Его томила неизвестность. Что же в данный момент происходит в этом… как его назвал ОФИЦЕРИК … городе? Продолжает ли свой путь тот, кто нашел его Книгу, или его удалось остановить? Он часами прилипал к телевизору - огромный жидкокристаллический экран домашнего кинотеатра транслировал все каналы, как Ада, так и Рая, но, разумеется, Иуда выискивал новости, которые были необходимы только ему. Трудно описать, что он испытал, услышав в утреннем выпуске про убийство легендарного вампира Дракулы - его час близится, теперь лишь одна-единственная жертва отделяет всех от событий, описанных в Книге. И пусть ПРОРОЧЕСТВО случится не сразу, а только через шесть дней после возложения на алтарь последнего трупа женщины, - главное то, что событие уже невозможно будет остановить, как бы Шеф и Голос этого ни хотели.
        На столе бесшумно материализовался из воздуха обед, который он заказал еще вчера. Тайский суп том кха кхай из кокосового молока и креветок, вареная капуста брокколи с грибным соусом, свежевыжатый клубничный сок. Ничего жирного, ничего, что может повредить его спортивному телу. В прошлом ТРИНАДЦАТЫЙ намеренно заказывал экзотические блюда вроде молочного ягненка на вертеле, надеясь разозлить своих сторожей: дескать, смотрите, как Иуда на ваших глазах раздирает на куски «агнца божьего». Но потом оставил эту мысль - судя по всему, за ним не наблюдали, никаких скрытых видеокамер в белой комнате не стояло: охране наплевать, чем узник занимается в свободное время.
        Он неторопливо положил в рот ложку супа, зажмурившись от удовольствия, язык обволакивал терпкий, покалывающий легкими иголочками перца кокосовый вкус.
        Из черных динамиков телевизора раздалась энергичная музыка с барабанным боем.
        - И вновь в эфире - «Хелл NN», самый лучший новостной канал города, - сообщил ведущий, говоря с сильным акцентом. - Мы прерываем передачу, чтобы передать срочное сообщение. «Хелл NN» - будьте первыми, кто узнает. Оставайтесь с нами и после небольшой рекламы вы увидите то, что никогда не видели.
        Вытащив ложку изо рта, ТРИНАДЦАТЫЙ подался к экрану, предвкушая сладкое…
        Глава десятая
        Брат Ираклий
        (намного раньше, 20 часов 20 минут)
        Солнце клонилось к закату, когда тридцатилетний монах Ираклий Мигратиони вернулся в свою комнатушку в гостиничке, принадлежавшей усатому и толстому как бочка турку. В «нумере» из всей мебели присутствовала лишь узкая продавленная кровать с батальоном кровожадных клопов. На что-то другое у монаха не было денег.
        Свершилось. Не зря он провел в Святом городе шесть изнурительных лет, с утра до ночи копаясь в осыпающихся ямах на Масличной горе, дыша горькой пылью, - доказательство наконец найдено. Сопоставив старинные источники, отрывочные свидетельства и пергаменты древних летописцев, изученные им в библиотеках Стамбула и Дамаска, монах был уверен: ТАКОЕ МЕСТО может находиться ТОЛЬКО ЗДЕСЬ. Существование ЭТОЙ могилы раз и навсегда докажет скептикам, что трагедия на Голгофе, разыгравшаяся в Иерусалиме почти две тысячи лет назад, правда и ничего кроме правды. Все те, кто приехал с ним из Тифлиса, поначалу также полные радужных надежд, покинули его, устав от раскопок под палящим солнцем, постоянного безденежья и черствых лепешек. Только он один остался крепок в своих мыслях и убеждениях. В результате его труд оказался вознагражден. Разве он сомневался, что будет иначе?
        Брат Ираклий вспомнил, как его духовный наставник, глава семинарии отец Дионисий, поначалу наотрез отказывался благословить его на это благое дело. Его разум возмутился и восстал против ИМЕНИ, которое он услышал. Ираклий ожидал этого - час за часом, убеждая разгневавшегося наставника в его кабинете, он смягчил его сердце. Если монах найдет могилу Иуды, то даже завзятый атеист не посмеет усомниться в том, что история Спасителя - не сказка, а реальность. И пусть это будет ирония судьбы - тот, кто предал ЕГО в руки римлян, послужит торжеству справедливости, сокрушая дух сомнений.

…Столько лет тщетных копаний в потрескавшейся от солнечных лучей, с трудом поддающейся лопатам земле… Именная печать на дубленом кожаном переплете ясно показывала, КТО ИМЕННО был автором Книги. Сколько мест он перекопал на Масличной горе, сколько обнаружил глиняных черепков амфор и медных монет - не поддается учету. Теперь он понимал, что идея искать захоронение Иуды в том месте, на которое указывали самые первые источники, было наивной ошибкой - хотя апостолы никогда не знали его точного месторасположения, никто из них не хотел, чтобы склеп обнаружили. Только после того, как он путем сложных расчетов начал поиски со стороны Гефсиманского сада, его постигла удача. Жаль, что все спутники покинули его - не с кем поделиться радостью.
        - Мерхабат, дервиш![Привет, монах! (тур.)] - раздался со стороны оконца хриплый голос Мустафы, хозяина гостиницы. - Я приготовил чай - выйдешь в сад на минутку или ты уже лег спать?
        Он с трудом высунул лицо в узкую форточку.
        - Чок тешекюш, эфенди![Большое спасибо, господин! (тур.)] Рад приглашению, но прости - ангелы прикрыли мне веки.
        Послышался шорох веток - разочарованный Мустафа, надеявшийся скоротать вечер в богословской беседе с неверным, удалялся в сторону своей каморки.
        Брат Ираклий быстро освоил странный жаргон из арабо-турецко-греческих слов, на котором общался народ в Палестине. Еще мать гордилась его редкой способностью к языкам - в четырнадцать лет мальчик говорил на грузинском, армянском и русском, а еще через два года активно вчитывался в священные тексты на древних мертвых наречиях - латинском и… арамейском - том самом языке, на котором ОН общался со своими учениками в подземном гроте.

…На улице совсем стемнело. Что ж, теперь, когда Мустафа находится на безопасном расстоянии, можно, не привлекая постороннего любопытства, тщательно рассмотреть, какие описания тех событий содержит Книга. Непонятно, в каком именно растворе она хранилась? По виду это напоминало виноградный спирт, однако страницы не слипались, а вполне свободно отшелушивались друг от друга. Дубовый римский сундук, в котором она покоилась две тысячи лет, сгнил, однако другое ее хранилище - бронзовый ящик - время не тронуло. Он был запечатан так плотно, что внутрь не проникло бы и грамма воздуха, но это и не было нужно - раствор обеспечил Книге идеальное состояние.
        Ираклий достал из сумки две толстые восковые свечи, заранее купленные на базаре. Коснувшись пальцами переплета, он, почти не дыша, перевернул пахнущий алкоголем лист и углубился в строки на арамейском, написанные выцветшими чернилами.

«То, что пишу Я, есть полная правда, и да разнесут Мою плоть вороны, если это не так, - прочитал он шепотом вслух, затаив дыхание и водя по строчкам пальцем. - То, что ОН создал за неделю, может кануть в бездну за те же семь дней - и теперь один Я знаю, как это сделать. Ибо на рассвете в обернутых туманом листьях Гефсимана явилось Мне ПРОРОЧЕСТВО, разящим громом прозвучавшее в ушах и глазах Моих…»

…Монах читал Евангелие недолго - через час Книга с мертвым стуком упала на пол из его дрожащих рук. Сердце билось, как канарейка в клетке, стремясь вырваться наружу, в голове застучали молоточки - брата Ираклия охватил первобытный ужас. Какой же он безумец - кем надо быть, чтобы выкопать это леденящее кровь повествование из недр земли, где ему и положено было находиться на веки вечные? Ему страшно было даже взглянуть в сторону обложки цвета крови, которая содержала… содержала…
        Язык не повиновался монаху - он не мог вымолвить того, что прочитал на зловещих страницах, изо рта вырывался только слабый клекот. Что делать, куда бежать, кому сказать о беде, нависшей над всеми ними? Если эта Книга попадет в руки какому-нибудь честолюбцу, одурманенному безумными идеями, тот может… При мысли о том, что ТОТ МОЖЕТ, на лбу и висках Ираклия крупными бусинами выступил холодный пот - одна из капель лениво поползла по щеке. Нет, никуда бежать не надо. Выход только один. Сжечь, уничтожить эту Книгу, раздавить - как крестьянин каблуком мозжит голову змее, ночью заползшей в его жилище.
        Он вскочил, но тут же с удивлением ощутил, что не чувствует под ступнями пола - ноги не повиновались ему. Постояв секунду, словно каменная статуя, монах с грохотом и звоном упал наземь, задев блюдце со свечами. Оно разлетелось вдребезги, зашипели погасшие фитили. Обезумев, чувствуя, как невидимые иглы терзают мозг, он попытался ползти, нащупывая вокруг себя предметы, но Книга не попалась под его трясущиеся пальцы - ее не было нигде. Растущая боль в голове и отчаяние прибавили ему сил, горло прочистилось - он начал кричать что было сил, но вопли тонули в ночной тишине. Гостиница была расположена на самой окраине аль-Кудс[Иерусалим (др. еврейское Иерушалаим, арабское Аль-Кудс)] , а каморка Мустафы находилась на краю оливкового сада: к несчастью, турок славился слоновьим сном - над его головой можно было палить из пушек.
        Охрипнув и поняв, что никто не придет на помощь, брат Ираклий заплакал навзрыд. Сложив на груди немеющие руки, он начал горячо молиться - слова, которые обычно шепчут, он выкрикивал, надеясь устрашить невидимого врага… Звуки молитвы становились все слабее, и через полчаса разверзлась темнота, тихо проглотив его безгубым ртом, - Ираклий потерял сознание.
        Не дождавшись монаха на скудный завтрак, состоявший из вчерашних лепешек с оливковым маслом, Мустафа, недовольно кряхтя, самолично отправился будить каффира[Неверный (араб.).] , удивляясь вслух его странному поведению. Обычно дервиш никогда не опаздывал - ведь завтрак включен в цену комнаты, а монах по бедности вкушал пищу очень скромно. Иногда этот завтрак и составлял все его пропитание за целый день.
        Пройдя через оливковые деревья, урожай с которых прибавлял к его бюджету пару десятков золотых монет в год, турок подошел к хлипкой двери и постучал в нее:
        - Эй, Ираклий! Тебя что, шайтан забрал? Еда на столе!
        Из хибары донесся тянущий звук, и хозяин понял, что это стон. Одним ударом плеча он высадил рассыпавшуюся в щепки дверь и сразу оказался посередине комнаты. Увиденное заставило турка попятиться, замахать руками и громко закричать, призывая на помощь всемогущего Аллаха вместе с его верным архангелом Джабраилом. На залитом солнечным светом земляном полу лежал седой как лунь дряхлый старик, беззвучно открывая сочащиеся кровью, потрескавшиеся от беспрестанного крика губы.
        - Мустафа, это ты? - еле слышно произнес человек, и турок задрожал всем телом, узнав голос своего давнего постояльца. - Зажги свечу, полнейшая тьма - я ничего не вижу.
        На побелевшего хозяина смотрели два глаза, покрытых белесой мутной пленкой.
        Турок не помнил, как вскочил в седло, пришпорив лошадь босыми ногами - он доскакал до аль-Кудс, до дома хорошо знакомого и еще не успевшего проснуться ему местного лекаря, всего за двадцать минут и начал отчаянно барабанить в окна.
        - Джавахири, во имя Аллаха, скорее вставай! Беда пришла, ох беда!
        Доктор аль-Джавахири не смог улучшить состояние Ираклия - у монаха началась горячка, ему становилось все хуже. Он уже никого вокруг не узнавал, постоянно порывался встать, и его пришлось привязать к кровати. Лекарь отворил «дервишу» кровь: как сказал аль-Джавахири плачущему Мустафе, с важностью, дабы не возникло сомнений в его учености, поправляя очки: у брата Ираклия случилось сильнейшее нервное потрясение, следствием которого стало «большое пролитие крови внутрь головы».
        Еще через день за братом Ираклием приехали представители грузинской духовной миссии в Иерусалиме, чтобы погрузить его бессознательное тело на телегу, запряженную двумя мохнатыми лошадьми. Монаху предстоял долгий мучительный путь в родной Тифлис.
        В его багаже ехала и Книга, заботливо упакованная Мустафой вместе с остальными вещами, - монах нащупает ее только тогда, когда придет в себя в одинокой келье. Ослепший Ираклий успеет спрятать ее под кроватью. Но отец Дионисий окажется в отъезде, на встрече в Петербурге, и ему придется прохрипеть слова исповеди тому, кто окажется рядом в его последние минуты на смертном одре - семинаристу, которого попросили «приглядеть за блаженным», судя по ломкому голосу, почти ребенку.
        - …В общем, если перевести на современный язык - у этого человека произошел тяжелый инсульт, - сказал Сталин, выбив сгоревшие волокна табака из закопченной трубки. - Отнялись ноги, не слушалась одна рука. Мало того, он всего за десять (!) минут ослеп на оба глаза. Генрих, я клянусь тебе - этот монах в двадцать пять лет выглядел старше, чем я в семьдесят! Теперь можешь себе представить, что именно он прочитал в этой Книге…
        Генрих Мюллер молчал, глядя на вождя народов выпученными глазами. Из наклоненной стопки на раскрытую «Экспансию» Юлиана Семенова тягуче капал самодельный шнапс. Группенфюрера весьма трудно было чем-либо удивить что на том, что на этом свете. Однако Сталину это явственно удалось.
        - Так что же было написано в той Книге, Коба? - чужим голосом произнес Мюллер и тут же закашлялся - ему стало страшно от того, что он может услышать.
        - А вот что… - наклонился к его лицу Сталин, но сенсация не состоялась - раздался оглушительный грохот, и тщательно выбеленная Мюллером стена баварской кухоньки исчезла, словно растворилась. Из белого облака столбом поднявшейся пыли не спеша появился тот, кого вождь народов в эту минуту совсем не ожидал увидеть.
        - Чешская вакуумная взрывчатка, - бесцветно пояснил гость, отряхивая рукава. - Очень хорошая вещь. Превратит любую стену в разновидность муки, никого при этом не задев.
        Шеф гестапо и генералиссимус, также обсыпанные белым порошком, молча переглянулись. Сталин неудержимо чихнул - над столом взвилось и повисло мутное облачко пыли. Мюллер заметил наконец, что льет шнапс на Семенова, и чертыхнулся.
        - Ты за мной? - задал вождь народов гениальный по сути своей вопрос.
        - Ага, - обыденно кивнул Калашников. - И давай пошли - хватит, погулял.
        Глава одиннадцатая
        Дамский разговор
        (14 часов 09 минут)
        Появлению штабс-капитана Калашникова на явочной квартире Сталина, где тот рассчитывал отсидеться до окончания всех адских событий, предшествовал водоворот, включающий отстранение его от расследования. Шеф пришел в настоящее бешенство, когда обнаружил, что Алексей позволил самоликвидироваться одному из главных - если вообще не самому главному - заговорщиков, потеряв прямой выход на убийцу. По одежде Калашникова побежали настолько мощные электрические разряды, что он попрощался со своим загробным существованием.
        Однако, поорав, потопав копытами и призвав на головы «идиотов» всю силы Ада (которыми он, собственно, и являлся), босс испепелил лишь злополучного итальянца-охранника. Калашникову сквозь зубы было велено ехать в контору и сдать дела вплоть до дальнейших распоряжений.
        Сопровождаемый сочувственными взглядами Ван Ли и Малинина, Алексей униженно поплелся к выходу. Под ногами хрустел пепел Джованни, смешавшийся с обгоревшими останками Антропова. За его спиной Шеф в буквальном смысле продолжал метать громы и молнии: один из разрядов шумно ударил в стену, и служащие таможни бросились тушить загоревшуюся занавеску.
        Лебедев проводил его к выходу. Калашников протянул руку на прощание, она повисла в воздухе. Прорычав что-то неразборчивое, генерал отвернулся и взбежал вверх по ступенькам - он не любил этих мелких выскочек в капитанских погонах, сделавших себе головокружительную карьеру в городе. Впрочем, Калашникову было на это наплевать - как и на то, что слабые искры периодически продолжали выскакивать из пиджака. Он сел прямо на кромку тротуара, не обращая внимания на проносящиеся в метре от него автомобили.
        В соседнем кафе, сидя на бамбуковых стульчиках, поглощали мастерски замаскированное под fish and chips нелегальное мороженое две дамы среднего возраста. Несмотря на горячий воздух, плечи одной из них были укутаны роскошными искрящимися на свету мехами. Говорили они, к неудовольствию окружающих, довольно громко и визгливо.
        - И я вам вот что скажу, милочка, - продолжала та, что постарше, яркая брюнетка с немного припухлым носом. - Я тоже никак, ну никак не могла здесь привыкнуть. Верите ли - со скуки хотела даже руки на себя наложить, так все здесь надоело.
        - А разве это возможно? - поразилась вторая, полная дама с длинными прямыми волосами и круглым лицом, немного напоминавшим луну.
        - Невозможно, - развела руками брюнетка. - Поэтому-то мы с вами, милочка, сейчас тут и сидим. И верно говорили - хуже, чем смерть, не бывает. Это же полный Советский Союз - даже хорошей косметики купить невозможно, надо идти к китайским спекулянтам.
        Обе дружно вздохнули.
        - Все не как у людей, - огорчалась дама в мехах. - Недавно, представьте себе - встречаю Любовь Орлову - вся такая из себя, фу-ты ну-ты - даже не поздоровалась. И, между прочим, под ручку с Чарли Чаплиным! Да она ж его при жизни терпеть не могла, такого я наслушалась - и фигляр он, и кривляка, и педофил. Ох-ох-ох… До чего ж доводит тут существование - в городе и самые злейшие враги становятся лучшими друзьями.
        - И не говорите, дорогая моя, - медленно протянула дама с длинными волосами и круглым лицом. - Но у меня-то подруг никаких, к счастью, не было, так что мне легче.

…Калашников, который погрузился в отрешенное состояние, близкое к тибетской медитации, внезапно встрепенулся. «В ГОРОДЕ И САМЫЕ ЗЛЕЙШИЕ ВРАГИ СТАНОВЯТСЯ ЛУЧШИМИ ДРУЗЬЯМИ». Его глаза расширились и стали напоминать средних размеров блюдца.
        Нет, Шеф все-таки прав - они тут деградировали. Уже не в первый раз он упускает из виду очевидную улику, которую на Земле заметил бы с полтычка. Стоило чуть-чуть пораскинуть мозгами, и он бы догадался с самого начала. Ну конечно, они-то лохи (Алексей легко усваивал лексикон московских менеджеров), поставили на уши все бывшее окружение Сталина - и Молотова, и Кагановича, и Микояна, перевернули вверх дном их квартиры… А между тем вождя народов спокойно мог приютить любой его заклятый враг - теперь они в городе единомышленники, страдают «ни за что».
        Но кто же тогда может быть УКРЫВАТЕЛЕМ? Президент США Гарри Трумэн? Его за применение атомной бомбы в Хиросиме услали в девятый круг - пасти пингвинов в вечной мерзлоте. Ленин? Владимир Ильич находится на больничной койке после того, как на его глазах Франкенштейн сгорел, будто спичка. И кто остается? Безусловно, идеально подходит Троцкий, который последние шестьдесят шесть лет работает чистильщиком обуви в квартале, где жили царь Николай Второй, «раис» Палестины Ясир Арафат и другие любезные его сердцу люди, - редкий день у Льва Давыдовича обходится без уличных потасовок. Нельзя исключать и кого-то из высокопоставленных чинов Третьего рейха, вычеркнув, конечно, Гитлера. Скажем, Мартин Борман или Генрих Мюллер. Некоторые исторические источники обвиняют их в «работе на русских» - вполне возможно, что они даже при жизни активно симпатизировали Сталину.
        Времени, как всегда, в обрез - но придется, как всегда, сделать невозможное и объехать всех сразу.
        Занемевшими пальцами выхватив мобильник, Калашников сбросил sms Малинину: «Как Шеф?», на что немедленно получил исчерпывающий ответ: «Лютует». Алексей усмехнулся и послал второй sms: «Спуститься можешь?». Телефон взвизгнул, поперхнувшись новой эсэмэской, и замигал в ответ: «Сейчас».
        Через три минуты внизу появился Малинин, который во время разноса Шефа дальновидно стоял ближе к двери, оказалось, словно в воду глядел. Вид у него был помятый, словно по нему пробежалось стадо слонов. Замутненный новоявленными невзгодами малининский взгляд по-прежнему источал сочувствие к ставшему опальным начальству.
        - Сожалею, вашбродь, - покачал головой Малинин. - Он там совсем озверел, будто не с того копыта встал. Кажись, еще немного, и здание таможни придется заново строить - в третий раз занавески тушим. Вы меня позвали помочь вещи из офиса перенести?
        - Нет, братец, - рассмеялся Калашников. - Вот как раз вещи мы потом перетащим. Но сперва поедем в контору, возьмем в зеленом шкафчике упаковочку взрывчатки С8 - на случай, если нам будут не рады и не откроют дверь. А затем поедем кой-кого навестим. Ты заглянешь к Троцкому и Борману, я - в гости к Мюллеру. Позвонишь в дверной звонок, услышишь малейшее замешательство с той стороны - без размышлений взрывай всю стену к чертовой матери. Надеюсь, тебе на данный момент все понятно?
        Малинин кивнул. Ему было понятно абсолютно все - кроме того, зачем они это делают. Но задавать при строгом, пусть и бывшем начальстве лишние вопросы он не посмел, чтобы снова не услышать нелестное определение своего умственного состояния.
        Доедавшие раскисшее на жаре мороженое Фаневская и Лундарева шарахнулись в сторону, когда резко газанувшая «БМВ» пронеслась мимо них, едва не столкнувшись с рейсовым автобусом. Мало того, что у одной из собеседниц упала вазочка с лакомством - их шикарные крокодиловые туфли, купленные в китайском квартале, обдало водой из грязной лужи. Вытянувшиеся лица обеих дам смотрели в сторону исчезавшей машины, которая продолжала неистово сигналить и нестись, как черт от праведника.
        - Эдиёт, - сплюнув, спокойно сказала Фаневская, неуловимым жестом эффектно поправив прическу. - Милочка, честное слово, от этих пионэров за рулем просто житья не стало. Интересно, куда ему торопиться? Он ведь и так попал сюда как минимум навсегда!
        - Скотина, - интеллигентно согласилась Лундарева, осторожно поднимая вазочку.
        Добравшись до квартиры Мюллера (что оказалось делом нелегким - лифт не работал, а бывший шеф гестапо жил на тридцать шестом этаже ветхой пятисотэтажки), Калашников аккуратно выудил из кармана загадочную плоскую трубку. Нежно приложив к двери нелегальный прослушивающий аппарат - его покупка на прошлой неделе встала ему в десять золотых - он замер на несколько секунд. Вскоре его лицо залилось по-детски радостной улыбкой. Если бы было можно, он закричал бы от счастья. Ё-моё, ну как же все оказалось просто! Нет, явно следует вернуться в кафе и осыпать цветами этих двух сплетниц, натолкнувших его на правильную мысль, - слышавшийся изнутри голос Сталина с характерным акцентом невозможно было спутать ни с каким другим. Итак, он здесь.
        Калашников было потянулся к пуговке звонка, но тут же отдернул руку. Нетушки. Кто сказал, что хитрый генералиссимус не продумал себе пути отступления на всякий пожарный случай? Пока он звонит, Сталин может уйти через какую-нибудь скрытую дверь, ведущую в другую коммуналку, или вылезти в окно. Вызвать опергруппу? Но кто поедет - все трясутся на разносе у Шефа, к тому же теперь ему никто из сотрудников не подчиняется. Достав из кожаного портфеля взрывчатку, Калашников взвесил ее на ладони. Этого точно хватит - эффект полной неожиданности ему гарантирован…

…Малинин позвонил ему, когда штабс-капитан заталкивал Сталина в машину. Чтобы избежать неожиданных фокусов со стороны вождя народов, Алексей защелкнул кольца золотых, для VIP-арестованных, наручников на своем и сталинском запястьях.
        - Вашбродь, - убитым голосом скулил унтер-офицер. - Сделал все, как вы велели, но ничегошеньки у меня не вышло. Я позвонил, представился честь по чести, показал в глазок удостоверение - мол, хочу жилище ваше осмотреть, а Троцкий, собака такая, наотрез отказался дверь открывать. Начал на меня кричать, обзывать прислужником империализма и еще гидрой там какой-то. Ну, я заряд-то и заложил, как вами сказано было. Так от взрыва весь подъезд рухнул. Сам еле выбрался, кирпичом по голове досталось - теперь стою рядом с развалинами и гадаю: выкапывать мне его или нет?
        Калашников захохотал. Генералиссимус удивленно оглянулся на него.
        - Братец, да это ж тебе не снаряд из гаубицы! - прокричал Алексей, корчась от смеха. - Там всего сто грамм-то и надо - ты что, тротил от пластита отличить не смог? Сколько прикрепил? Полкило? А чего так мало? Лепил бы сразу килограмм - и дома бы уже не было. Ладно, плюй на все и езжай в контору поскорее. Тебя там такой подарок ждет!
        Отключив связь, Калашников повернулся к понуро сидевшему в машине Сталину.
        - Ну а вот теперь, мой дорогой Иосиф Виссарионович, - протянул Алексей, включая зажигание. - Пока мы едем, ты весьма подробно, в красках и деталях расскажешь о том, что же такого интересного написал в своем Евангелии Иуда.
        Вождь народов не выказал никакого удивления осведомленностью Калашникова. Судя по тому, что псу так быстро удалось его найти, он и в других вопросах времени не терял.
        - Хорошо, - спокойно ответил Сталин и полез свободной от наручников рукой в нагрудный карман кителя за привычной трубкой. - Все просто: ты выиграл, я проиграл. Но лучше бы ты не меня искал, а ЕГО. Потому что уже сегодня может быть поздно.
        Когда через час Калашников подъехал к зданию Учреждения, где на пороге скучал тоскливо оглядывавшийся по сторонам Малинин, он точно знал, что ему нужно делать. Проблема была одна - времени действительно оставалось в обрез.
        Глава двенадцатая
        Финишная прямая
        (15 часов 43 минуты)
        Не хватит ли? А кто его знает. Может и не хватить, ведь орешек предстоит крепкий. Убийца поразмыслил пару секунд и к трем уже имеющимся капсулам на всякий случай добавил еще одну. Больше - не меньше. Он вышел на финишную прямую, а потому не имел права рисковать.
        От последнего удара зависит очень и очень многое. Псы рыщут по всему городу, делая бесплодные попытки выяснить, кто станет следующим, но до него им не добраться: к счастью, он вне подозрений. Незачем понапрасну нервничать, надо настроиться на лучшее, забивать себе голову чем-то хорошим. Ведь подумать только - возможно, всего двое-трое суток отделяют его от теплых, словно парное молоко, вод подземного моря в бушующем разноцветными красками гавайском квартале.
        Однако легко сказать «незачем нервничать», когда поводов это делать - выше крыши. Связной так до сих пор и не появился - его телефон механическим женским голосом выдавал лишь однообразное: «Абонент отключил номер или лишен его в качестве наказания. Пожалуйста, позвоните позже». Могли ли псы добраться до него? Что ж, ничего исключать нельзя. Но почему тогда об этом молчат телеканалы, раньше смаковавшие по два часа любую мелочную подробность относительно деяний Ангела Смерти? Уж они-то бы в момент раструбили про арест «помощника серийного убийцы» на весь город, прервали все ток-шоу и сериалы, чтобы выйти в эфир с «горячей сенсацией тысячелетия».
        В элементарное кидалово и бегство связного с золотым миллионом киллер не верил - но не потому, что не допускал такой возможности. Просто связной обязан до конца оставаться на месте, чтобы иметь возможность проконтролировать, удачно ли прошло последнее исполнение. Может быть, он решил плюнуть на все и сутки отоспаться после бесконечных ночных смен, когда принимал и потрошил череду курьеров? Неважно. Что бы там ни произошло - ЕГО заказа никто не отменял. Ближе к вечеру он выйдет на последнюю охоту, чтобы потом надолго затихнуть, ведя скромное, но не лишенное легкого очарования существование по паспорту Рамиро Гонсалеса в одной из уютных деревянных гостиниц на золотистом пляже гавайского квартала.

…Пожалуй, перед уходом следует еще раз послушать новости. Киллер покрутил рыжачок, ловя информационную радиостанцию, но не услышал ничего нового - на «Эхе Ада» давал интервью какой-то Аслан Каскадов, жаловавшийся на несправедливость Главного Суда.
        - Я, может, всего чуть-чуть президентом и побыл, - разорялся Каскадов. - А меня тут раз - через шесть месяцев обрили и в срочники запихнули. Я спрашиваю - два года служить, что ли? А «деды» ржут - нет, салага, тебе двадцать тысяч лет только
«в чайниках» сидеть и на весь батальон картошку чистить. Это когда же я снова генералом стану?
        Схватив треснутый от полетов в сторону экрана пульт, киллер привел в действие ненавистный телевизор. Какие уж тут новости - воплями и слезами гремела программа
«Через барьер!». Героями на этот раз выступали Джон Кеннеди и целый партер его любовниц, тема передачи была «Все мужики - сво, импо и алко». Присутствующие орали друг на друга так, что ничего не было слышно, а ведущий демонически хохотал, упав в проем между стульями.
        Вконец отчаявшись, убийца отдернул плотную штору и выглянул в окно, однако в неоновой рекламе нового таблоида на стене соседнего дома также содержался ноль полезной информации. Обложка обещала заманчивое фото от папарацци - с помощью нового суперобъектива удалось заснять Марлен Дитрих в ванной без лифчика. Учитывая, что кинозвезда умерла в девяносто лет, это было сомнительным соблазном для читателей. Хотя вдруг эта старуха уже успела помолодеть?
        Носились слухи, что оборотистые китайцы с полгода назад открыли в городе новый черный бизнес - престарелым звездам предлагались подпольные пластические операции. Сначала те ломанулись целой толпой, но вскоре репутация черных, или, вернее сказать, желтых хирургов оказалась подмочена. Подстрекаемый любовницей, французский актер Луи де Фюнес сделал себе коррекцию морщин у рта, а спецы перестарались - в результате рот и глаза у него перестали закрываться. Выглядел бедняга просто ужасно. Учреждение, в свою очередь, открыло настоящую охоту на помолодевших звезд - правилами города изменение внешности строго воспрещалось, пойманных отправляли на принудительную коррекцию лица. Им возвращали прежний вид, но в качестве штрафных санкций делали лет на пятьдесят старше и вдвое страшнее.

…Тьфу ты! Ну что за мысли, право слово! Ему уже давно пора заняться делами, а он стоит у окна, пялится на идиотскую рекламу и размышляет о какой-то ерунде. О’кей, даже если допустить существование плохого варианта - связной решил прикарманить его денежки, - то это в принципе будет забавно: они живут в одном городе, и пусть у них целых семьдесят миллиардов соседей, но скрыться этому человеку будет некуда. Он начнет искать его, используя влиятельных друзей в Учреждении, и обязательно найдет.
        Далее - у него все еще есть в наличии существенный запас эликсира. А у связного - уже нет. Но разве сам по себе эликсир - не богатство? Да куча богачей отвалит любую сумму, чтобы иметь возможность отправить в НЕБЫТИЕ давнего врага, столетиями мозолящего глаза на улицах Ада. Может быть, кто-то с тяжелым наказанием добровольно захочет отправиться в это самое НЕБЫТИЕ. В общем, вариантов - вагон и маленькая тележка. Что бы там ни случилось со связным - он обязательно устранит последнюю кандидатуру. Заказчик - порядочный человек и найдет возможность компенсировать ему гонорар при случае, если его доверенное лицо в последний момент смылось со всеми деньгами.

…Как и неделю назад, непосредственно перед убийством в гримерке Мэрилин Монро, киллер вздрогнул, прикоснувшись языком к изображению хорошо знакомой ему женщины - объекта номер семь. Синеватый язык оставил влажный след на поверхности, капельки слюны кристалликами усеяли красивое властное лицо и холодно сжатые узкие губы. Это был карандашный набросок какого-то неизвестного художника XVI века, переснятый потом на фотографию. Убийца почувствовал уже знакомую ему сладостную дрожь, зябко повел плечами.
        Он волновался перед первым разом, волнуется и перед последним, что поделаешь - такова человеческая природа хоть на Земле, хоть в Аду. Встав, он ударился коленом о стул. Убогая крошечная квартирка, недостойная его высокого статуса, - сколько жалоб он написал в Главный Суд, все было бесполезно. Кто сказал, что есть высшая справедливость? Ничего подобного здесь не было и нет. С теми, с кем по-свински обходились во время жизни, не станут расшаркиваться и после смерти - это нужно напомнить наивно уповающим на справедливость в «мире ином».
        Особо надеялась на это бедная мама. Давненько он ее не навещал - а ведь живет-то рядом, через дорогу. Ситуация у него сейчас, мягко говоря, довольно непростая, но надо выделить время, чтобы заглянуть к ней хотя бы на десять минут - когда он уедет в гавайский квартал, возможно, мамочка не увидит его еще лет пятьсот. А то и больше.

…Убийца подошел к рассохшейся тумбочке, свернул трубочкой зашелестевшую фотографию, надел дождевой плащ, где в карманах лежала колбочка с эликсиром. Надо прогуляться вокруг дома, это узкое пространство давит на мысли. А немного попозже он съездит на вокзал, чтобы приобрести заветный билет.
        Уже стоя на пороге, он был готов поклясться, что снова почувствовал чей-то взгляд. Но киллер прекрасно знал, что сзади никого нет. Поэтому он не оглянулся.
        А зря.
        Глава тринадцатая
        Исчезновение
        (16 часов 01 минута)
        Человек в черном сидел среди разбитых вдребезги тарелок, с помощью которых он тщетно пытался наладить сеанс со связным. Его руки тряслись, с нижней губы тянулась вниз ниточка клейкой слюны, правый глаз покраснел - лопнул один из сосудов. Все без толку. Мозг связного не подавал ответных сигналов.
        Крупные капли дождя стучали в окно, и, глядя на струившуюся по стеклу воду, он осознавал - случилась беда. Надо любой ценой выяснить, что сейчас происходит в Аду. Он еще раз ударил кулаком по столу - осколок тарелки вонзился в ладонь, но отец Андрей не почувствовал боли. Он не может больше мучиться в неизвестности, следует найти какой-то выход.
        Самый легкий выход находится в пяти минутах ходьбы, у него в подвале. Нужно как можно скорее отправить обратно в город Гензеля, который за последние пару дней прикончил все запасы паленой водки в единственном местном ларьке. Только вот согласится ли вампир? С ним вообще стало происходить что-то странное после того, как мальчик на его глазах стал курьером. Нежный оказался, словно девушка, подумать только - а ведь когда-то девственниц клыками рвал глазом не моргнув. Или долгое пребывание в преисподней на него так повлияло?
        Ладно, какое это имеет значение. Так или иначе он должен срочно с ним переговорить, убедить, объяснить, что это необходимо - в безукоризненном плане начались серьезные отклонения. И надо же было этому случиться именно тогда, когда до приведения ПРОРОЧЕСТВА в действие остался, по сути, всего один шаг! А что, если и с ИСПОЛНИТЕЛЕМ что-то случилось? Он сдернул со стола скатерть, осколки тарелок со звоном полетели на пол. С ненавистью раздавив стекло кирзовым сапогом, человек в черном, нащупывая ключи, бросился к выходу.
        Через пять минут, открывая дверь в подвал, он чуть не споткнулся на входе о пластмассовую канистру, в которой глухо бултыхнулась вязкая жидкость. Ах да - свиная кровь. Похоже, этот алкаш Гензель так и не притронулся к своему любимому деликатесу. Да, интересная вообще страна Россия. В ней кто угодно, даже законченный вампир хочешь не хочешь, а через неделю сопьется в стельку, как последний дворник.
        Послышалось шуршание разбегающихся крыс. Отец Андрей шагнул внутрь.
        - Гензель! Ты где? - крикнул он. - Выходи срочно, есть разговор.
        Ответом ему было молчание и новый шорох крысиных хвостов.
        - Э-э-эй! - закричал человек в черном так, что от низких сырых потолков отдалось гулкое эхо. - Ты что, уснул, что ли? Это я, малыш, все в порядке, не бойся!

«Малыш», по-видимому, все-таки чего-то боялся, ибо со стороны его убежища за объеденной молью бархатной портьерой не донеслось ни единого звука. «Ну конечно… как для него все просто… опять нажрался водки и дрыхнет себе…» - с нарастающей неприязнью к носферату подумал отец Андрей. Правда, он тут же понял, что совершенно не слышит обычного в таких случаях заливистого храпа.

…За занавеской Гензеля не оказалось. На смятом продавленном матраце по соседству с внушительной трехлитровой емкостью из-под деревенского самогона валялись две пустые чекушки «Славянской». Пол был щедро усыпан окурками от «Примы», которые вампир, не мудрствуя лукаво, по пьяни тушил прямо об матрац.
        Отец Андрей поморщился от тошнотворного запаха, пропитавшего лежбище, - все-таки как-никак вампиры - живые мертвецы, а потому своим присутствием воздух вовсе не ароматизируют. Еще минут десять у него ушло, чтобы обыскать весь подвал и окончательно убедиться в полном отсутствии Гензеля.
        Встревожившись, он бегом понесся вверх по кривым ступенькам - может, они с вампиром разминулись на лестнице, там довольно темно и ветер постоянно воет так, что шагов не услышишь. Странное дело, но носферату не удалось обнаружить и в доме, где человек в черном тщательно осмотрел каждый закоулок. Следов вампира не наблюдалось не только собственно на огороде, а также и в туалетной кабинке, он не скрывался в кучах мусора и не сидел в придорожных кустах.
        Его не было нигде.
        Глава четырнадцатая
        Аудиенция
        (17 часов 35 минут)
        - Не пущу! Как хотите, шевалье Калашникофф, но не пущу!
        Королева и по совместительству секретарша Мария-Антуанетта, выставив вперед упругий бюст, была непоколебима в своем решении - для пущей убедительности она как можно шире раскинула руки, словно желала заключить Алексея в горячие объятия.
        - Он вернулся из таможни УЖАСНО злой. Давно его таким не видела. Не ходите, это для вашего же блага. Вы думаете, он вас пожалеет? Не надейтесь даже - испепелит.
        - Пусть испепелит, - грустно соглашался Калашников. - Авось Шеф позволит мне сказать хотя бы пару слов, а после этого пускай делает, что хочет. Я и так с этими убийствами ношусь как суслик, за неделю спал часов десять - мне и смерть не мила.
        - Шевалье, я не понимаю вашего русского «авось!» - визжала королева. - Вы понимаете, что такое ЕГО гнев? Комната накаляется так, словно мы на сталелитейном заводе - я до стола дотронуться не могу, обжигаюсь. Он мать родную в этом состоянии не пожалеет!
        - А разве у него есть мать? - удивился Калашников.
        Мария-Антуанетта эмоционально всплеснула руками.
        - Ну надо же, как замечательно! Все, когда ругаются, обязательно именно к ней и посылают оппонента, а коль пришлось задуматься - конечно, откуда же у Шефа возьмется мама? Требуется хоть иногда думать своей головой!
        - Требуется, но я часто забываю, - смутился Калашников. - В общем, Машенька…
        Королева застыла. Еще никто не обращался к ней с подобной фамильярностью.
        - …Пропустите меня даже не на пару, только на одно-единственное слово, - задушевным тоном продолжал Алексей. - И больше не надо. Поверьте, РЕАЛЬНО срочная вещь. Не пустите - я эту дверь прямо сейчас выломаю. Клянусь.
        - Испепелит, - устало повторила Мария-Антуанетта и подвинулась в сторону.
        - Вызывайте уборщицу, - бросил через плечо Калашников и зашел внутрь.
        Шеф вонзился в Калашникова столь ласковым взглядом, что тот снова почувствовал во всем теле знакомые болезненные покалывания. Из ноздрей босса то и дело выскакивали узкие синеватые язычки пламени - признак крайнего гнева. Стены были ярко-алыми.
        - Ты, я вижу, совсем рехнулся? - дохнул ему в лицо огнем босс. - Пошел вон, скотина!
        Поморщившись, Калашников потрогал опаленную левую бровь - на кончиках пальцев остались скорчившиеся от жара волоски.
        - Сейчас уйду, - пожал он плечами. - Но я пришел не просто так. У меня новости.
        Как и ожидал штабс-капитан, этой фразы вполне хватило. Шеф раздраженно молчал, выпуская клубы дыма, но огнем в его сторону дышать прекратил.
        - Сталин рассказал мне ВСЕ про Евангелие от Иуды, - сообщил Алексей, разглядывая потолок с горгульями, - его лично расписывал Микеланджело. - Я все еще не знаю имя убийцы, и это мой провал. Но мне точно известно, кто станет последней жертвой.
        Глаза Шефа мгновенно расширились - он в удивлении открыл пасть, из которой повалил пар. Воспользовавшись моментом, Калашников подскочил, грациозно склонился к остроконечному уху Шефа и горячечно зашептал что-то. В процессе разговора Алексей экспансивно размахивал руками, пару раз слегка задев начальство по рогам. Однако оно не заметило, ибо было шокировано только что услышанной сенсационной новостью.
        - Быть такого не может… Но она-то тут при чем? - выбросил Шеф изо рта облачко синеватого дыма, и, как будто нарочно подавившись им, шмыгнул носом.
        - О, тут все очень и очень серьезно продумано, - пропел Калашников, сделав загадочный жест вокруг головы. - Она требуется для того, чтобы замкнуть круг и привести в действие ПРОРОЧЕСТВО - типа спусковой крючок. Я, откровенно говоря, и сам удивляюсь, как только они осмелились замахнуться на подобную персону. Но тем не менее - это так.
        - Эх, не хотел бы я с ней снова связываться, - кисло заметил Шеф. - После того самого инцидента в Раю мы разругались вусмерть - и чего я только не наслушался в свой адрес. И жизнь я ей сломал, и молодость сгубил, и дети без отца остались. С Голосом, сам видишь - и то разговариваем, а с ней - нет. Обидно, конечно, родная кровь как-никак. Нашла б себе другого мужика - и проблем бы не было. Так нет, закусила удила. Пытался восстановить отношения, послал ей как-то открытку на день рождения - ноль эмоций.
        Босс нервно почесал в затылке.
        - Скажи мне честно - это вообще точно, что она намечена следующей?
        - Абсолютно точно, - отрезал Калашников.
        - Ага. Ну тогда делать нечего, - страдальчески вздохнул Шеф. - Чуть позже, когда мы с тобой все подробно обговорим, то заедем к ней вместе, чтобы обсудить все нюансы. По телефону говорить не будем, и Голос информировать тоже не стану - не только один Антропов имел возможность подключаться к кабелю спецсвязи. Никому ни слова, даже Малинину - мне не нужны новые проколы, как в случае с дураком Краузе. Самого Сталина срочно доставь сюда - запру его, пусть в бронированном шкафу в моем кабинете посидит, пока мы не закончим, тут с ним уж точно ничего не случится.
        Алексей трижды кивнул, что три раза должно было означать «Логично, босс».
        - Где ты нашел-то его? - Шеф потянулся за сигарой.
        - Не поверите, на квартире у группенфюрера Мюллера - того самого, что гестапо руководил. Сидели на кухне, шнапс пили - ну прям друганы, водой не разольешь. Пришлось стену казенной взрывчаткой рвануть, чтобы его оттуда вытащить.
        Шеф откинулся на спинку кресла и впервые за время беседы откровенно повеселел.
        - Да, провел старик Коба всех нас вокруг пальца… Но ты молодец, если все-таки умудрился его вычислить. И главное, как быстро! Вы, русские, чудесная нация, скажу я тебе: пока вам как следует не вставишь, вы на работу не раскачаетесь.
        Калашников имел свое мнение на этот счет, но высказывать его не стал.
        - Ну а теперь главное, - нахмурился Шеф. - Что это еще за долбаное ПРОРОЧЕСТВО?
        Алексей придвинул свое кресло поближе к столу.
        - У нас проблемы, - тихо произнес он, глядя начальнику прямо в желтые глаза. - Нет, извините, я неверно сформулировал - у нас ГИГАНТСКИЕ проблемы…

…По мере рассказа Калашникова брови Шефа сдвигались все ближе и ближе, а в ноздрях снова заполыхало пламя. Он сделался куда мрачнее, чем был к приходу штабс-капитана в свой кабинет. Схватившись за пресс-папье, сделанное из черепа главного инквизитора Севильи, босс бесцельно повертел его в руке, а потом с ненавистью запустил в угол.
        - Да, плохо дело, - сказал севшим голосом Шеф. - Я и не предполагал, что все настолько запущено. Думал, обычный маньяк, каких по Земле миллионы бегают - а тут вон оно что. Знать бы заранее - еще две тыщи лет назад планету бы перекопал в поисках этого проклятого Евангелия. А ТРИНАДЦАТЫЙ-то тоже хорош! Сидит, сволочь, и ручонки потирает - поставил нам всем бомбу с часовым механизмом. Темный Ангел, говоришь?
        - Ага, - лаконично подтвердил Алексей, чувствуя, что дополнительные слова в этой ситуации не требуются. Развалившись в кресле, он чувствовал себя хозяином положения.
        - Вот не было печали…- окончательно расстроился Шеф, глядя на обломки черепа. - Ты прав - придется ее спасать, иначе всем нам крышка. Надо пойти на все возможное, чтобы взять ИСПОЛНИТЕЛЯ живым, - через него мы выйдем на заказчика, а тогда уже каюк всей компании. Как ты сам думаешь - устроить засаду?
        - Засаду-то можно, - заметил Калашников. - Но главное, чтобы наш красавчик в самый последний момент ампулу не съел, как связной. А сделать это ему будет не так уж трудно.
        - Между прочим, это твой личный облом, - оскалился Шеф. - Глаз с него нельзя было спускать! Ну ладно, проехали… Сталина нашел, про Книгу выяснил - хвалю. Кстати, вот тебе один любопытный документик, - босс выдвинул ящик стола и достал оттуда лист рисовой бумаги. - Как выяснил отдел криминалистики, сопоставив исследования, практически во всех местах города, где совершались убийства, обнаружены четкие отпечатки шин одного и того же велосипеда. Асфальт-то вязкий, плавится от жары. Возле того тупика, куда киллер гениально загнал Дракулу, тоже имеются подобные отпечатки - прям кругами крутятся. Старый велосипед с большими колесами - немецкой фирмы, довоенный, как в России с недавних пор говорят. В общем, не знаю, может ли это на данный момент помочь расследованию, но бумажки ты на всякий случай возьми.
        - Грех отказываться, - взял протянутый лист Калашников. - Однако нам уже пора ехать. Я пойду распоряжусь насчет Сталина, а вы собирайтесь. Мы и так уже опаздываем.
        В обычное время Шеф вряд ли простил бы ему столь вольный стиль общения, но сейчас он этого не заметил - послушно поднялся с кресла и направился в сторону гардеробной. Перед этой женщиной он собирался предстать сугубо в костюме.

…Мария-Антуанетта в который раз подумала, что в земной жизни она разбиралась мало, а уж в загробной-то - и подавно. Когда из кабинета Шефа появился Калашников - мало того, что цел и невредим, так еще и с улыбкой до ушей - она решила, что бедняга сошел с ума. Всегда спокойный шевалье подтвердил ее опасения тем, что, проходя мимо, отклонился в сторону и впился в королевские губы горячим поцелуем. Одновременно калашниковская рука на пару секунд задержалась в правой части бюста, места, которого касался лишь король Людовик XVI и еще примерно сотня любовников. Совершив этот кощунственный ритуал, Калашников смачно облизнулся и, даже не взглянув на обалдевшую секретаршу, вихрем пронесся в сторону лифта и исчез в его дверях.
        Посидев некоторое время с открытым ртом, Мария-Антуанетта сообразила, что ей все-таки нужно слегка поработать. Однако не успела она коснуться пальцами клавиш компьютера, как из кабинета вышел сам Шеф - в сером костюме с искрой, цилиндре между рогов и с тросточкой из слоновой кости. Франтовато повернувшись перед зеркалом, он подмигнул онемевшей королеве и плавно исчез за входной дверью.

«Так одеваются, когда идут на свидание… на свидание с очень близким человеком… и Калашникофф выбежал из кабинета такой счастливый… неужели они оба… ЧТО?!»
        Последнее слово королева уже прокручивала в голове во время почти невесомого полета со стула. Ее надушенный контрабандным парфюмом мозг не выдержал столь резкого штурма страшной информацией - Мария-Антуанетта лишилась сознания.
        Глава пятнадцатая
        Плюсы и минусы
        (18 часов 20 минут)
        ТРИНАДЦАТЫЙ элегантно, не отрывая пальцев от искусно вырезанной косточки, подвинул по гладкой поверхности темного ферзя - фигура плавно заскользила по доске, сделанной из черного дерева и белого нефрита. Интересно, а если попробовать вот так? Нет. Тут он, пожалуй, может подставиться. Противник запросто прорвется с фланга, слопает коня - а там, глядишь, и до мата останется всего два хода. М-да, неприятная ситуация. А что скажет сам оппонент?
        Иуда повернул столик, вращая его вокруг своей оси, и перед ним оказался ряд
«белых». Он столько лет играл в шахматы с самим собой, разработал такое количество комбинаций, что сделал бы любого гроссмейстера за пять минут. Трудно сказать, чего он вообще не делал за две тысячи лет, чтобы элементарно убить время. Но рад ли он тому, что скоро осуществится его давнее желание?

…В этом-то и проблема. Если бы у него брали интервью по телевидению, он, безусловно, признался бы с белозубой улыбкой: «Да. Еще как!». Однако в перерывах, когда Иуду не переполняло радужное настроение, ТРИНАДЦАТЫЙ давил внутри всплески беспокойства. Забываясь в тревожных снах, Иуда боялся спросить самого себя, действительно ли он так хочет, чтобы Темный Ангел перешагнул из мрака в реальность?
        Безусловно, ТРИНАДЦАТЫЙ покривил душой, если бы сказал, что нынешнее состояние ему нравится - одиночество способно кого угодно довести до белого каления. Нет, на самом деле Иуду тревожило вовсе не это - его страшила расплывчатая НЕИЗВЕСТНОСТЬ. Допустим, все получится, как он и предсказывал, - но что тогда произойдет ПОСЛЕ? Мало-мальски внятного ответа на этот вопрос в мятущейся голове ТРИНАДЦАТОГО не возникало. Любому человеческому существу тяжело заглянуть в пугающе темную бездну, в которой, как ни старайся, при всем желании не увидишь дна.
        Деревянный щелчок отвлек его мысли. О, он чересчур задумался - выпустил из пальцев фигурку белой ладьи. Скатившись по гладкой поверхности доски, ладья свалилась на ковер. Наклоняться за ней Иуда не стал - его снова охватила дрожь.
        Зачем он вообще придумал этот рецепт? Чего и кому он хотел доказать? Объяснить апостолу Иоанну, что умнее его и лучше знает Вселенную? Хм… Наверное. Легко ломать то, что другие строят, - он всегда верил, что обязательно отыщется желающий совершить такую вещь. Две тысячи лет мечтал, ждал, представлял себе в горячечном ночном бреду одно - кто-то, неважно кто, случайно находит спрятанную в склепе рядом с его могилой Книгу и, повинуясь его скрытому желанию, вольно или невольно исполняет ПРОРОЧЕСТВО. Соблазн у нашедшего, кто бы он ни был, должен быть велик - он способен разъесть все его сердце, отравляя ядом тщеславия. Редко кто захочет упустить такой шанс, и неважно, кто он - богач, фанатик или бродяга.
        Так и произошло. Не имеет значения, какой по характеру человек обнаружил Книгу - важно, что он послушно встал на путь, указанный ТРИНАДЦАТЫМ. Никто не откажет ему в доскональном знании человеческой природы. Если романтичный Голос видит в этом блудливом стаде множество плюсов, практичный Иуда наблюдает сплошные минусы. Разве они не заслужили всего этого? Конечно. Но их судьбы его не волнуют. А вот что случится с ним?
        Говорят, что люди всего после двух-трех лет сидения в тюремной одиночке сходят с ума. Начинают разговаривать с решеткой, стенами, потолком. Что же помогло ему не двинуться в первые годы, не поплыть мозгами? Сила и упрямство. ТРИНАДЦАТЫЙ хотел дождаться разговора с Голосом - чего бы это ни стоило. Когда на кабельных каналах сплошняком пошли фильмы Би-би-си об археологах, он грыз локти - и почему ни один из этих очкариков никак не доберется до нужного ящика, зарытого под горой?
        Теперь они добрались. И если он захочет, то запросто может выхлопотать себе снисхождение, подробно, страницу за страницей, раскрыв план действий того, кто нашел Книгу… Ох, ну как же он наивен. Это все происходит в городе, а Голос не особенно волнуют внутригородские проблемы. Может быть, только Шеф и скажет ему в итоге мимолетное спасибо, а его, как общеизвестно, на хлеб не намажешь.
        Голос в свое время пальцем не шевельнул, чтобы спасти себя, любимого. У него такая политика - те, кто творит зло, сами губят свою душу, типа, им же хуже. Поможет ТРИНАДЦАТЫЙ расследованию не поможет - его письма в Небесную Канцелярию все так же останутся без ответа. Голос обиделся. Ну и ладно, на обиженных воду возят. Когда все вокруг заполыхает, они еще вспомнят, что могли бы разрешить эту катастрофу одним-единственным двадцатиминутным разговором. А будет уже поздно, вот так-то!
        ТРИНАДЦАТЫЙ с неожиданной усмешкой поймал себя на том, что мыслит категориями трехлетнего ребенка. Пожалуй, прошлой ночью он что-то припозднился с игрой в шахматы… Не время спать, но глаза слипаются, хоть спички вставляй. Так или иначе, конвейер уже запущен, его не остановить. Скоро он увидит лицо Темного Ангела во всей его красе, когда тот появится перед ним. Хорошо это или плохо - размышлять уже поздно.
        ТРИНАДЦАТЫЙ прошел по шелковым нитям тебризского ковра в спальню - кровать под балдахином, застеленная черными простынями, казалось, дышала свежестью и умиротворением. Не раздеваясь и не снимая обуви, ТРИНАДЦАТЫЙ лег на мягкое одеяло. Некоторое время он смотрел в потолок, после чего неторопливо смежил веки. Он еще не знал, что выспаться ему не удастся.
        Глава шестнадцатая
        Имя
        (19 часов 37 минут)
        Калашников коротал время в длинном захламленном коридоре. Еле-еле взгромоздясь на сиденье вычурного стула на гнутых ножках, он скучающим взглядом просматривал листки отдела криминалистики с крупными отпечатками шин кеттлеровского велосипеда. Ну что они себе думают? Старая модель, выпуск примерно девяностых годов XIX века, - он подобные тоже видел, только уже не помнит, и все такое прочее. Не желая выносить сор из избы, Шеф попросил подождать в прихожей, смутно пообещав, что позовет в качестве тяжелой артиллерии, если потребуется. Из-за плотно закрытой двери доносился глухой шум, в котором можно было разобрать отдельные выражения вроде «козел», «скотина» и «явился не запылился» - слов босса не было слышно вообще, их перекрывал женский визг. Видимо, час, когда Шефу потребуется артиллерия, весьма близок.
        Алексей пошевелил затекшей ногой и снова переключился на ленивое созерцание листков из рисовой бумаги, покрытых схемами, рисунками и фотографиями. Да, таких велосипедов уже давно не выпускают, экая древняя рухлядь. Очевидно, что его владелец - весьма консервативный человек в возрасте, иначе бы уже давно пересел на современную модель. На подобных старомодных великах до революции ездили молодые интеллигенты, не имевшие лишнего полтинника на оплату услуг извозчика. А с дикими пробками, забивающими сейчас городские дороги, у многих старожилов Ада и выхода-то другого не остается, кроме как крутить педали - для них даже отдельную дорожку завели на общих трассах, вдохновившись опытом Китая. Да разве в самом Учреждении не было таких, кто, лавируя среди потоков машин, ежедневно добирался на работу с помощью старого верного велика? О-о-о, да еще сколько! Вот, например… Ох, ну как же его… Черт возьми, имя совершенно из головы вылетело. Мало того, что мужик заядлый велосипедист, так еще и специальную цепь с собой носил, с особым замочком - приковывать средство передвижения возле дерева, чтобы доброхоты не
стащили.
        Калашникова словно ударило током - да так, что волосы на голове зашевелились. Матерь родная… Да ведь у ЭТОГО человека и есть настоящий кеттлеровский велик, который уже давно пора выбросить на помойку. Протертые шины, одно ПОГНУТОЕ колесо, из-за чего чуть вихляется при езде, это хорошо видно по следам на асфальте. Как в кино, перед глазами встал велосипед, который он видел на стоянке у входа на работу. Алексей снова перевел тускнеющий взгляд на рисунок. Да. Мама дорогая, это ОН.
        Калашников не заметил, как листки выпали из его рук, опускаясь на пол в тихом танце.
        Он пошатнулся, сползая со стула. Нет и еще раз нет. Всему этому ходу мыслей есть простое и логичное объяснение. Он просто СОШЕЛ С УМА. Сплошные недосыпы и нервные срывы последних десяти дней дали плодотворный результат. Да и, в конце-то концов, мало ли в городе вихляющих погнутыми колесами старых велосипедов! Миллионы, если не больше. И спрашивается - зачем делать зловещий вывод из обычного совпадения?
        Однако в ту же секунду, со слабостью и головокружением, которое чувствует человек, выздоравливающий после гриппа, он понял. Как только Калашников физически почувствовал имя убийцы, многие вещи начали постепенно выплывать из тумана. Все просто как два апельсина. Подсказок оказалась масса, но никто не желал их замечать…
        Убийца имел возможность узнавать их планы, потому что на редкость близок к Учреждению. Он убрал вампира, когда прокололся с букетом цветов, - это человек в возрасте, страдающий склерозом. В памяти снова ясно отпечатались две старомодные дамы, чинно беседующие за вазочкой мороженого. «Здесь, милочка, все по-другому».
        Именно. И это следовало учитывать с самого начала - они, в том числе многоопытный Шеф, по-прежнему привычно меряют человека, его поступки по земным стандартам. Поэтому киллер и наслаждался их неведением, виртуозно уничтожая жертвы одну за другой, делая это практически у них на глазах - весело, с издевкой. Одно оставалось неясным - похоже, убийца определенно хочет, чтобы Алексей нашел его. Пару раз он оставлял ему существенные намеки, смысл которых стал ему ясен только сейчас. Зачем?
        Калашников вздрогнул, ощутив пробежавший по спине неприятный холодок. Он обвел глазами полутемный коридор, где по стенам метались тени от свечей, и ему стало не по себе. Все эти сумасбродные версии пока что не меняют основной сути - его предположение по-прежнему ужасно. Какой же потрясающей выдержкой и хладнокровием надо обладать этому человеку, чтобы улыбаться ему в лицо и театрально сокрушаться, что в городе происходят такие кошмарные вещи. Встав, он случайно наступил на листок из рисовой бумаги, и тот хрустнул под лаковым ботинком. Хорошо, не нужно лишних эмоций - спокойствие, только спокойствие. Сейчас он позвонит в пару мест и запросто выяснит, чем являются его выводы - яркими фантазиями, наводнившими голову от постоянной бессонницы, или правдой, от которой не то что все поголовно Учреждение - Шеф и тот слетит с копыт.
        Привычным жестом достав полуразрядившийся мобильный телефон, Калашников, вспомнив нужные цифры, быстро набрал номер. Вслед за парой длинных гудков раздался треск, сигнализирующий состоявшееся соединение.
        - Алло.
        Штабс-капитан ответил тихо, хотя его беседа и так не была слышна за дверью, где все гремело и дребезжало. Судя по звукам, в Шефа уже начали кидать тарелки.
        - Добрый вечер. Это Алексей Калашников, из Учреждения.
        - О, рады слышать вас, - прошелестели в трубке. - Что-то срочное? Кажется, я вам уже и так все рассказал. Требуется узнать дополнительную информацию?
        - Всего лишь пару слов о вашем пропускном режиме, - слова давались Калашникову с трудом, застревая в горле. - Если не ошибаюсь, у вас он достаточно жесткий?
        - Да, это так, - не без некоторой гордости произнес голос в трубке. - Посторонние люди к нам попасть не могут, потому что иногда их появление негативно влияет на наших, так сказать, постояльцев. Правила одинаковы для всех. Это касается даже вашего Учреждения - существуют лишь две категории сотрудников, кто может попасть в здание в любое время и без предварительного согласования. Правда, они должны в обязательном порядке предъявить вахтеру удостоверяющий личность документ и расписаться на входе.
        - Нам нужно выяснить банальные формальности, - продолжал Алексей, с некоторым усилием перейдя на обыденный тон. - В тот день, когда в обеденном зале произошло убийство, кто именно приходил к вам? Сохранились ли записи в журнале посещений?
        - Я боюсь, на выяснение этого уйдет время, - немного смутился голос. - Понимаете, в целом посетителей довольно много, а эти туристические группы из Рая, на которые мы уже замучились жаловаться, так они вообще, знаете ли…
        Шум за дверью усилился - теперь Калашников с легкостью разбирал не только слова, но и целые фразы. Их характер не оставлял сомнения, что с минуты на минуту в коридоре появится Шеф, дабы обратиться к помощи тяжелой артиллерии. Прикрыв свободное от телефона ухо рукой, чтобы лучше слышать, Алексей прервал собеседника.
        - Я не прощу себе, если заставлю вас беспокоиться. Имена всех посетителей мне не нужны. Если несложно, пожалуйста, проверьте прямо сейчас по компьютеру, не посещал ли госпиталь с утра один человек…
        Прикусив до боли губу, он назвал фамилию, она отдалась в мембране телефона эхом - и Алексей сам поразился тому, с какой интонацией произнес ее.
        В трубке на пару секунд замолчали.
        - Да-да, разумеется, - снова услышал Калашников мягкий голос, доносившийся до него, словно с другой планеты. - Вот, я вижу запись вахтера - ровно в восемь утра зафиксировано посещение по этому удостоверению. Роспись сделана кровью, все как полагается… Для вашей уверенности сейчас же произведу анализ ДНК - у нас новейшая электронная аппаратура… Секундочку… - в трубке раздалось бульканье, позвякивание и шуршание.
        - Нет, это стопроцентно он. Неужели не надо было пускать? Этот джентльмен приходит далеко не в первый раз, пропуск ему лично Шеф подписал: по делу, не просто так.
        - Все отлично, - выдавил из себя Алексей. - Просто мы в данный момент оформляем окончательный протокол: требуется выяснить, не было ли наших сотрудников поблизости, когда произошла трагедия. Спасибо большое за вашу помощь.
        - Не за что. Если что, звоните еще - всегда будем рады.

…Когда через пять минут осыпаемый бранью (хлесткие выражения отпускала молоденькая жгучая брюнетка, одетая в леопардовое бикини), оглохший от крика Шеф выглянул в коридор, дабы предъявить строптивой даме своего раскрученного телевидением сотрудника, он с удивлением обнаружил, что Калашникова там нет.
        Глава семнадцатая
        Встреча в лесу
        (21 час 45 минут)
        Человек в серой фуражке снова со злостью пнул «Форд» по упругой шине, машина беззвучно содрогнулась. Чертово корыто! Надо же ему было сломаться на этой дороге, где и днем-то никого не сыщешь, а ближе к полуночи - уж тем более. Вот уж подарок так подарок. Глухомань страшная, ближе всего только дом отца Андрея, который поселился на самом отшибе - так и до него топать километров пять по лесу. Мобильный, как назло, спросонья забыл дома, по рации никто не отзывался. Наверняка дежурный запер ее в столе и дрыхнет на служебном диване, так уже бывало не раз. И что самое-то обидное, «Форд» совсем новый - как всегда, на заводе при сборке пару нужных деталей скоммуниздили. При быстрой езде машина начинает икать, будто пьяная, а сегодня вообще еле завелась - ему надо было сразу сообразить. Тащиться ночью через темный лес - перспектива не из радужных, но выбора, как понимается, у него нет.
        Артемий Павлович с тяжелым вздохом, сопровождаемым парой сочных слов, выдернул ключи из автомобиля и захлопнул дверь. Повернувшись в сторону черных шумевших от ветра деревьев, он быстро зашагал по узкой тропинке, ведущей к дому батюшки.

…«Батюшка». Скажите на милость, тоже мне святой отец нашелся. Сейчас-то они рады тому, что можно класть себе в карман бабло, отпущенное на похороны безвестных бомжей. Но стоит вспомнить, как все их отделение тогда взволновалось: сам лидер модной московской секты «Рай сейчас», пропагандирующей «возвращение к истокам» (изучение арамейского, паломничество в Палестину и молитвы в пещерах), друг модного столичного писателя Павла Левина, пожаловал в их поселок. Думали, как бы чего хренового не вышло. Но получилось как раз наоборот - жил отец Андрей скромно и одиноко, вел себя смиренно, никакого нарушения порядка и потрясающих оргий не происходило. Один только Иванушка своего наставника навещал - для того чтобы обмывать да обряжать невостребованных покойников. Столичные газеты терялись в догадках, с какого бодуна купавшийся в обожании поклонниц - жен банкиров и министров (сплетники называли его нью-Распутиным), лощеный «батюшка» сменил шикарную Москву на подмосковную глушь.
        Разумеется, изначально никаким отцом отец Андрей не был и в семинарии ни единого дня не учился - двадцать лет прослужил в спецназе, где только не побывал: и в Афгане, и в Карабахе, и в Чечне. В гостях у чеченцев его военная карьера и закончилась - как-то раз ночью двойной агент из местных вывел его разведгруппу прямо на минное поле. Одна осколочная противопехотка под самыми ногами отца Андрея рванула, и случилось чудо из чудес - пять человек погибли, а он, единственный, уцелел - ни царапины, только в воздух подбросило, да без сознания трое суток пролежал. Бывалые люди слушали это, как сказку, лишь головами качали - не бывает такого, чтобы человек выжил в самом эпицентре взрыва, но врачи военного госпиталя в Ханкале не дадут соврать. Другое дело, что очнулся подполковник совершенно другим человеком: начал говорить, что в момент взрыва ясно увидел ангела, который сказал: небеса сберегут его жизнь для великих дел. Вращая безумными глазами, объяснял, что может слышать голоса мертвых. Все от него отмахнулись - мало ли что люди болтают после контузии, но отец Андрей уже прочно вбил себе в голову, что он
- не кто иной, как ИЗБРАННИК. После выписки из госпиталя уволился из армии, босиком (!) пришел в Москву, чтобы на улицах слово свое проповедовать.
        И говорил отец Андрей странные вещи. Мол, столько мы уже нагрешили, что давно пора всей Земле в тартарары лететь, и чем скорее, чем лучше. Сначала органы насторожились, но поскольку «батюшка» на своей даче ядерную бомбу из запчастей не собирал, у ученых выкупить вирус эбола не пытался и не призывал к массовому самоубийству на манер американского пастора Джонса, его оставили в покое. Официальная церковь, конечно, продолжила ворчать, ну да кто ее в наше время слушает.

…Лейтенант споткнулся об узловатый корень на тропинке и ушиб ногу. Вот суки поганые! Прям сафари, все черное, в глазах сливается. Там медведь чудится, там - волк, деревья - вековые, руками не обхватишь. Ветер завывал пуще, швыряя в лицо сорванные листья - похоже, завтра случится ураган, как Гидрометцентр обещал, вот в плохих прогнозах они никогда не ошибаются. Пронзительный вой пробирал милиционера до печенок. Знамо дело, кому ночью в лесу не страшно, но бояться нечего - в их края никакие маньяки отродясь не забредали, а народец местный ленивый да пьющий.
        Неподалеку хрустнула ветка. Потом еще одна. «Ничего себе ветрище» - подумал Артемий Павлович и тут же похолодел: ветка явно переломилась из-за того, что на нее наступило какое-то крупное тяжелое существо. Этого еще не хватало. Схватившись за кобуру, он выхватил ПМ, большим пальцем снимая предохранитель.
        - Милиция! Эй, давай не балуй! Кто здесь? - прокричал он, водя стволом в разные стороны и сам с трудом расслышал свои слова из-за ветра. Сквозь черные облака наверху наконец-то еле-еле проглянула бледная ноздреватая луна, и милиционер почувствовал сильнейшую дрожь, пробравшую его от затылка до лодыжек.
        Всего в нескольких метрах от него, в густых зарослях дикого малинника, явственно угадывались очертания чьей-то крупной сгорбленной фигуры. Неизвестное существо стояло на задних лапах, крупные желтые глаза мерцали холодным блеском. Их злобный взгляд был устремлен прямо на милиционера и не обещал ему абсолютно ничего хорошего.

«Медведь» - промелькнуло в голове Артемия Павловича, и он, не целясь, трижды нажал на спуск «Макарова», ощутив боль в кисти от отдачи оружия. Однако вместо ожидаемого рева раненого зверя или тяжелого звука падения он услышал легкий серебристый смех.
        Существо плавно двинулось к нему, продираясь сквозь малиновые кусты. Выстрелив еще пять раз и убедившись, что пули не причиняют монстру никакого вреда, обезумевший лейтенант запустил в «ночного гостя» бесполезным «Макаровым» и, не разбирая дороги, бросился бежать. Елочные лапы кололи лицо, кора деревьев в кровь обдирала руки. Он рвался напролом через лес к спасительному дому отца Андрея, хватая ртом воздух и ощущая, что мышцы ожиревших ног вот-вот взорвутся. Смех за спиной, однако, не ослабевал. Если бы сослуживцы видели своего коллегу в этот момент, они были бы шокированы скоростью, нехарактерной для статридцатикилограммового толстяка.

…Через двадцать минут, с ног до головы покрытый кровоточащими ссадинами и синяками, потеряв фуражку и оба ботинка, Артемий Павлович, хрипя, вывалился на земляничную поляну у кромки леса. На пригорке светился окнами спасительный дом отца Андрея. Он в изнеможении упал на мокрую траву, чувствуя боль в суставах. Кажется, оторвался - последние пять минут преследователя не было слышно. Но что ЭТО было такое, боже ты мой? Медведь не медведь, человек не человек - какая-то жуткая уродская тварь, которую даже пули из пистолета не берут.
        Первое, что он сделает, когда доползет до дома на холме, - позвонит в другое отделение, где дежурные хотя бы не спят на работе, и поднимет там всех в ружье. Пусть хватают все, что есть - автоматы, слезоточивый газ, гранаты, - надо срочно прочесать этот участок леса и ликвидировать ТОГО, кто там может прятаться. Случается, конечно, что шкуру опытного матерого медведя не пробивают пистолетные пули, это лейтенант и от деда-охотника слышал. Ну да ничего - у ребят, что приедут по его вызову, с собой найдется кое-что посерьезнее.
        Артемий Павлович вздрогнул от ужаса… Какой там на фиг медведь - медведи же НЕ СМЕЮТСЯ. Правдивые про них, ментов, анекдоты рассказывают - элементарные вещи до него доходят как до жирафа. С трудом привстав на гудящие колени, он опустился на четвереньки, пополз было в сторону дома… И волосы на его затылке зашевелились - сзади раздался ТОТ САМЫЙ серебристый смех. Обернувшись с громким воплем, милиционер с облегчением увидел, что никого нет. Померещилось - ну, после такого сафари по ночному лесу и немудрено. Надо ползти - осталось совсем чуть-чуть.

…Черная тень на высоком толстом стволе дерева ловким движением переместилась к краю узловатой ветки - снова блеснули холодные желтые глаза. Напрягшись, существо молниеносно скользнуло вниз, стрелой обрушившись на согнутую спину лейтенанта.
        Глава восемнадцатая
        Искусство войны
        (чуть раньше, 20 часов 55 минут)
        Особого труда вскрыть входную дверь Калашникову не составило. Взрывать хлипкую, почти фанерную стену он посчитал излишним - в этой квартире ему хоть редко, но приходилось бывать в гостях. Он твердо знал, что черного хода не существует: если хозяин дома, он от него не уйдет. Крадучись, Алексей из крохотной прихожей осторожно проскользнул в спальню. Никого. Похоже, киллер уже ушел на дело.
        Он остановился на пороге спальни и сразу понял, что его самые шокирующие предположения подтвердились. Глянцевая фоторепродукция черно-белого рисунка женщины, которой суждено было стать последней жертвой киллера, лежала на тумбочке - ее красивое злое лицо было жирно перечеркнуто крест-накрест. В углу, заботливо прислоненная к стене, стояла старая пневматическая винтовка австро-венгерского производства - та самая, выстрелом из которой, по предположению криминалистов, и был убит Менделеев. Пустые ампулы для вещества валялись на полу.
        Убийца будто специально всеми средствами старался убедить Калашникова, что тот не ошибся в своих предположениях. Впрочем, возможно, дело не в этом - хозяин квартиры практически никогда не принимал гостей, поэтому мог не заботиться о том, что кто-то застанет его врасплох. И на Земле считается, что люди, подобные ему, обязательно имеют заскоки: к их своеобразным, порой забавным причудам следует относиться с доброй иронией.
        Одной стены практически не было, ее заменяли корешки ДВД и видеокассет, настолько плотно прилегавшие к друг другу, что между ними было сложно просунуть ноготь. Он наклонил голову вбок, читая названия - «Восставшие из ада», «Кладбище домашних животных», «Звонок», «Хостел»… А вот и самое последнее поступление - ужастик
«Сайлент Хилл». Интересно, к чему покупать фильмы с мертвыми медсестрами - как будто их и так в городе мало?
        Подойдя к старому, рассохшемуся книжному шкафу на другом конце спальни, Калашников сноровисто обшарил полки - рукава тут же украсились налетом пыли до локтей. Ничего особенного - просроченный пропуск в Учреждение, китайско-русский словарик, запрещенный самиздатовский томик древнего военачальника Поднебесной - Сун Цзы
«Искусство войны». Тэ-э-экс…
        А вот это уже куда интереснее… Алексей взял в руки прозрачный конверт с новеньким бланком, отпечатанный на красочной бумаге, с изображениями тропических рыбок и пальм. Билет на фирменный поезд в гавайский квартал. Это в корне меняет дело - похоже, убийца совершенно не в курсе, для осуществления какой именно цели его наняли. Приятно будет открыть глаза на его детскую наивность, процитировав самые
«забавные» выдержки из Книги.

…Будучи в нетерпении, он по меньшей мере пять раз позвонил киллеру на мобильный, уже находясь в дороге, но вызываемый абонент не отвечал. Где же он сейчас находится? Не исключено, что они разминулись в дороге и киллер теперь изучает подходы к дому последней ЖЕРТВЫ. Остается лишь надеяться, что у Шефа окончательно сдали нервы от визга «доброй знакомой», и он, убедившись, что Калашников исчез, сбежал из ее квартиры. Чтобы не вызвать любопытства соседей, босс приехал на ржавом «Вольво», однако убийца тоже не лыком шит - пробьет номер автомобиля по ноутбуку и увидит, что тот принадлежит Учреждению. Свой мобильник Алексей заблаговременно отключил, чтобы в самый неподходящий момент ему не начал трезвонить Шеф. Так, а это что такое у нас громоздится в глубине шкафа, в самом дальнем углу?
        Засунув руку по самое плечо, Калашников, пару раз чихнув от мгновенно набившейся в ноздри пыли, вытянул за краешек толстый конверт. Ага-а-а… Верхушка, кажется, не заклеена. Он перевернул конверт - на стол, шелестя, начали вываливаться вырезки из городских газет с его лицом, вот заголовки статей про Ангела Смерти - киллер не пропустил ни одной. На самой крупной фотографии, той, что папарацци заснял в вампирском квартале, глаза Калашникова точно так же, как и лицо последней жертвы, были перечеркнуты фломастером. Алексей, не сдержавшись, рванул поперек треснувшую газетную бумагу. Нет уж, дорогой мой. Мы еще посмотрим, кто кого зачеркнет.
        Выйдя из спальни, Калашников заглянул в туалет, но там не оказалось ничего интересного, кроме протекающего бачка с трещиной. Кладовка тоже не содержала никаких видов супероружия. Осталось осмотреть кухню - и можно звонить в контору. Найденного уже хватит с лихвой, чтобы засадить владельца квартиры на миллион лет в девятый круг вечной мерзлоты. Так, а что это у нас на кухне? Холодильник «Ока» - такой обычно ставят бывшим советским интеллигентам, чтобы они с ремонтом мучались, как и при жизни… Хотя иногда бывают и исключения, подобное «счастье» часто выпадает другим.

…Внезапно Калашникова сильно схватили за шею сзади. Он инстинктивно попытался вырваться, но это ему не удалось - кожу больно кольнуло нагретое в руке острое стекло.
        - Не дергайся, пожалуйста, - вежливо сказал приятный баритон. - У меня рука иначе не выдержит, и я, сам того не желая, выплесну тебе за шиворот эликсир: думаю, ты вряд ли заинтересован в таком развитии событий. Извини, но ты слишком долго сюда ехал - у меня уже ноги затекли за кухонной дверью прятаться. Пять звонков подряд на телефоне - знаешь, только последний дурак не догадается, что ты вот-вот появишься.
        - И ты решил спрятаться на кухне, дабы удивить меня своим появлением? - присвистнул Калашников, соображая, как ударить находящегося сзади человека головой в нос. - Начитался детективов в мягкой обложке, что ли? Прямо не узнаю тебя - настолько все предсказуемо.
        - Ну так зато как действенно! - обиженно заявил невидимый собеседник. - Ладно, я вижу, ты прекрасно понимаешь, в каком положении оказался. Можешь обернуться, только прошу тебя, для твоего же собственного блага - не делай чересчур резких движений.
        Проклиная себя за глупую самоуверенность, Алексей, как и просили, повернулся плавно, словно в замедленной съемке. Шею по-прежнему неприятно колол краешек стеклянного контейнера, очевидно, наполненного веществом. Стоит его лишь чуть-чуть наклонить, и штабс-капитан сию же секунду улетит из города в неизвестном направлении. Впрочем, как ему недавно стало ясно, не в таком уж и неизвестном - возможно, не в НЕБЫТИЕ, но даже ТУДА ему пока спешить тоже рано.
        Их глаза встретились.
        - Здравствуй, - ласково улыбнулся убийца, не отрывая ампулы от шеи гостя.
        - И тебе не хворать, - не менее радушно ответил Калашников.

…На улице послышалось характерное шипение - пигмеи начинали гасить фонари.
        Глава девятнадцатая
        Комната Пандоры
        (22 часа 47 минут)
        После того как подлеца Гензеля не удалось отыскать в близлежащих придорожных канавах - человек в черном втайне лелеял надежду, что вампир, как и полагается запойному алкашу, валяется там, - он впервые пожалел, что рано сделал мальчика курьером. Нет, поступил-то он правильно, другое дело, что Гензель не просек всю важность момента и раскис, как осенняя капуста в бочке. Эта скотина позорно сбежала и по ходу своего бегства, возможно, создаст ему серию вялотекущих проблем - траблов, как говаривал покойный мальчик. Сей неприятный факт, разумеется, добавил отцу Андрею нервного напряжения, хотя его уже и так было в избытке из-за загадочного исчезновения связного. ИСПОЛНИТЕЛЬ же, как показывала ситуация,тоже отчего-то застопорился с последней кандидатурой, и красный карандаш на столе валялся без дела - седьмая фамилия, точнее - имя, в списке оставалось девственно нетронутым.

…Вот этого они с мальчиком не продумали: когда псы начали расследование, нужно было не миндальничать с ними, а методично уничтожать одного за другим. Подумать только, все шло как по маслу, и вот на тебе - в последнюю секунду начало тормозить. А ведь второго такого шанса ему никогда не представится. Боже, ну как болит голова, просто раскалывается - все мысли затуманились. Поставит-ка он чайничек, чтобы отвлечься.
        Чудовищно крепкий черный чай без сахара - почти чифирь, отец Андрей научился заваривать его в Афганистане, где на заданиях в горах не спали сутками, - частично привел его в чувство. Что тут поделаешь? Надо тупо сидеть и ждать. Гензель исчез, а никакой другой возможности связи с потусторонним миром у него не существует. Бесспорно, он мог бы отправить в командировку в Ад любого из преданных ему членов клуба, но далеко не факт, что получится установить спиритическую связь с посланцем. К тому же гибель второго подряд участника «РС» обязательно привлечет ненужное внимание прессы.
        Чем занять себя, чтобы убить время в ожидании? Можно по армейской привычке снова пойти в подвал, где в одном из закутков он оборудовал себе тренажерный зал. Вероятно, так он и сделает, а пока надо заглянуть в запертую комнату с традиционным обходом. Выйдя из кухни в кабинет, отец Андрей извлек из ящика стола заранее приготовленный шприц с семью ампулами. Ключ от комнаты он стал носить на тонкой шейной веревочке - это «ожерелье» человек в черном не снимал даже во время сна.
        Из комнаты не доносилось никаких звуков. Он постоял минуту, прислушиваясь. Дверь хищно клацнула замком - изнутри слышалось ровное дыхание, прерываемое судорожными всхлипами. В отрубе - это хорошо. Однако еще одна инъекция не помешает. Необходимо, чтобы они вели себя тихо. Хоть дом и стоит на отшибе, это все ж деревня, а не город: вопли в ночной тишине раздаются на пару километров. Вон час назад у леса кто-то так выл - дрожь по спине… Волки обнаглели, к самому жилью подбираются.
        Нажав пластмассовую клавишу на стене, он включил свет. Обитатели комнаты лежали вповалку вокруг странной остроконечной конструкции - костяного алтаря, в основание которого была вложена земля с их могил - «Приманка для душ», так эта штука именовалась в Книге, позволявшая потокам астральной энергии перемещать жертв из Ада по нужному адресу. Они с мальчиком достаточно помотались по всему миру, чтобы собрать эту «приманку». Труднее всего оказалось отыскать землю с захоронений Гитлера: буквально по миллиметру облазили весь пятачок перед рейхсканцелярией, пугая туристов, и монстра Франкенштейна - пришлось на арктическом морозе долбить чугунными ломами мерзлую почву. А в случае седьмой кандидатуры вообще потребовалось нелегально проникать в Ирак, где грызлись американцы и боевики, - но что поделаешь, если именно в междуречье древней Месопотамии находился первоначальный библейский Рай. Ему-то все равно, ничего нового - но вот мальчик страху натерпелся, лихорадочно перелопачивая сухую пыль пустыни на фоне ночных вспышек американских осветительных ракет.

…Он вспомнил свой шок, когда в комнате вдруг неожиданно нарисовался Гензель. Схватился за лопату, чуть было по голове ему не дал. Оказалось, все просто - могила чешского носферату находилась на том же старинном трансильванском кладбище, где нашел свой последний приют граф Дракула. За множество лет частички земли перемешались с прахом тысяч мертвецов, сложившись в единое целое. Надо думать, что из Ада в его квартиру может прибыть целый батальон разномастных вампиров с того же самого кладбища. Но, к счастью, их некому угостить эликсиром.
        Тела гостей были спеленуты простынями, а для верности он сковал пластиковыми наручниками их руки и ноги. Запах, конечно, надо всем этим лежбищем витает отнюдь не ароматный, но что поделаешь - помещение маленькое, а в нем шесть человек народу. Кто будет первым? Следует пропустить вперед леди, как того требуют правила этикета. Отец Андрей склонился над Мэрилин Монро, ловко сделал ей инъекцию в белоснежную руку. Кинозвезда была самым беспокойным участником группы, во сне то постоянно рыдала, то кого-то звала, а иногда плакала жалобным полудетским плачем, похожим на навязчивое мяуканье. Франкенштейна, как и Дракулу, он колол, втыкая иглу прямо в середину сердца - даже переместившись из Ада на Землю, они все так же оставались трупами (по крайней мере, Франкенштейн-то уж точно). Главных проблем он ожидал от этих двоих, а также от китайского каратиста - троице стабильно доставалась лошадиная доза успокоительного. Он никогда не думал, что случится с этими людьми позже, когда в комнате окажется СЕДЬМАЯ жертва. Какая разница, их не ждут дома - они же и так давно мертвы.
        Человек в черном машинально пересчитал тела, слева направо. Как и планировалось - палач, блудница, дракон, мертвец, ведьма, вурдалак… Все на месте, пустует только последний матрац, предназначенный для СЕДЬМОЙ - сестры дьявола, чернокудрой и злобной красавицы Лилит, когда-то соблазнившей Адама в райских кущах.
        Поочередно введя всем пленникам успокоительное, отец Андрей выключил свет и вышел из помещения, не закрывая его на ключ. Спустя некоторое время он вернулся, держа в руках новенький, блестящий смазкой автомат AKCУ, взятый из подвального тайника. Хрен с ним, с тренажерным залом - если все будет в порядке, завтра оторвется по полной программе. Впервые за много лет хотелось курить - так, что сводило челюсти, но он попробует противостоять соблазну. Человек в черном сел на пороге, профессионально взвел затвор автомата и молча уставился в темноту, где угадывались смутные очертания тел.
        Он не мог объяснить, зачем это делает. Но у него были плохие предчувствия.
        Глава двадцатая
        Пятница
        (4 часа 45 минут)
        Артемий Павлович в который раз попытался открыть намертво слипшиеся веки, но они никак не хотели двигаться, лишь конвульсивно подергивались. Сколько он уже тут валяется? Час или два? Истерзанное тело ломило. В мозгу маячили яркие пятна - он ощущал, что сейчас снова потеряет сознание из-за обволакивающей туловище слабости. Кружилась голова, во рту чувствовался сладкий привкус, подташнивало, неприятно саднило шею с левой стороны.
        Не открывая глаз, он отвернулся в сторону и затрясся в жестоких судорогах - его вырвало. Растирая по подбородку липкую бурую жижу, лейтенант, собрав последние силы, с величайшим трудом наполовину разлепил левый глаз. Надо же, травинка - уже не сочная, высыхает. А вот еще одна. Он лежит на траве.
        - Оба-на! Ты, я гляжу, уже очухался, господин полицейский?
        Вслед за странным скрипучим голосом с иностранным акцентом раздался легкий серебристый смех, заставивший старшину забыть о своем состоянии и поднять голову. То, что он увидел, не являлось ему даже с жестокого похмелья. Сомнений у милиционера не осталось - как его и предупреждала дальновидная супруга, он пропил последние мозги. Подобное существо определенно не могло существовать в реальности, а стало быть, это означает одно - он добрался до «белочки». «Свихнешься ты, дурак, с твоими пьянками», - обещала ему жена во время утренних скандалов. Вот стерва, как в воду глядела.
        На Артемия Павловича смотрел человек не человек, зверь не зверь - что-то непонятное. Лицо узкое, рот - как прорубленная щель с кроваво-красными губами, между ними - длинные зубы, кожа - бело-серая, остроконечные уши. Ни дать ни взять - натуральный гоблин из «Властелина колец», которого лейтенант пару лет назад наблюдал в столичном кинотеатре. Но что в облике гоблина окончательно перепугало милиционера, так это руки - висящие ниже колен, с паучьими пальцами, увенчанными черными когтями. Где он сейчас находится? Скорее всего, лежит лицом вниз на койке в психушке, и ему колют в задницу препараты. И если этот мордоворот не исчезает - значит препараты не очень хорошие.
        Мордоворот сплюнул в пожухлую траву тягучей красной слюной. Еще темно, и, похоже, до рассвета осталось недолго: лунный свет слабел, растворяясь в небе, а одинокие звезды среди черных облаков частично растаяли, начиная устало блекнуть.
        - Я тебя еще тогда заприметил, когда ты к Андрею приезжал, - прохрипел Гензель и сплюнул вторично, не обращая внимания на скованного ужасом милиционера. - Думал сначала, после того как Иванушку убили, к вам прийти, все рассказать. А потом рукой махнул - ну кто мне в таком виде поверит? Заверещат все, разбегаться начнут. Да и отсыплет вам Андрюша денег - вы это дело под сукно положите. Правильно я говорю?
        Артемий Павлович ответил странным горловым звуком, типа краткого «ихэ-э-э», который вряд ли означал «да» или «нет» - скорее всего, он понял, что перед ним не галлюцинация. Дергаясь, он с хрипом закашлялся, чувствуя, как в кровь трескается рассохшееся горло.
        - В общем, решил я от вашей деревеньки отчалить куда глаза глядят, - продолжал вампир, задумчиво вглядываясь в исчезающую в светлеющем небосклоне луну. - Ну а для того чтобы не было скучно путешествовать, решил компаньона с собой прихватить: у нас типа заочного знакомства уже было, а кроме тебя, я тут никого не знаю. Смешно получилось, верно? Я тебя поцеловал - ты у нас теперь типа оборотень в погонах.
        Гензель опять залился своим фирменным серебристым смехом, откровенно упиваясь паническим ужасом мешком лежащего на траве милиционера. Тот снова попытался закричать, но эта попытка сменилась новым жесточайшим приступом кашля.
        - Вот наивняк тупой, - восхитился милицейским упорством носферату. - Кисуль, ничего не понимаешь, что ли? Просеки: ты теперь такой же, как я, - так что прекрати рыпаться.
        Ситуация переменилась - на этот раз трясущийся лейтенант попытался закрыть глаза, чтобы не видеть перед собой это кошмарное рыло, словно сошедшее с полотна обкурившегося художника, который месяц назад твердо перешел на героин.
        - Светает уже, - объявил Гензель, не реагируя на тщетные потуги Артемия Павловича. - Надо мне отнести тебя в берлогу, которую я вчера у местного медведя отбил. Учти - отныне солнечные лучи тебе отныне так же вредны, как и мне. А вот в церковь можешь не бояться заходить, фигня все это: церковники такие байки придумали, чтобы их вурдалаки по ночам не навещали. Бред какой-то, ты только раскинь мозгами - что теперь, вампир-еврей не проникнет в синагогу, а вампир-мусульманин не снимет обувь в мечети? Первое время ты будешь слаб, как ребенок, ведь фактически стать вампиром - это как пережить второе рождение. Впрочем, чего я тебе это рассказываю - ты небось лучше меня все знаешь. У вас так вампиры популяризированы - мама дорогая, мы в свое время о таком счастье раньше и мечтать не могли. А тут-то кругом по кабельному крутят: «Ночной дозор», «От заката до рассвета», «Салимов удел»,
«Кровососы», - лафа, да и только.
        Схватив милиционера за ногу, вампир поволок его по тропинке обратно в самую чащу. Выпучив глаза, Артемий Павлович цеплялся за траву парализованными пальцами - по дороге он получил пару новых синяков, треснувшись об знакомые узловатые корни.
        - В общем, вампиры в России - это какая-то дешевая попса, - философски продолжал рассуждать Гензель. - Честное слово, даже немного обидно. Понапридумывали всякой лажи от балды - и в гробу мы спим, и распятие нам на лбу раны выжигает, и на солнце бегать не можем. Ну, летом и верно не можем, а зимой, когда снег лежит и погода минус тридцать, - да пожалуйста, отчего не побегать? А что, летом никто из людей ожоги от солнца не получает? Каждый из вас хоть раз, да сгорал на пляже. Наша же кожица нежнее, кровью не подпитывается, вот и облезает в момент на жаре. А кто-нибудь из этих фантазеров хоть раз пробовал в гробу спать? Тихий ужас - не повернешься, там бок жмет, здесь колено давит, а ведь двуспальных гробов похоронная промышленность не создает. Ну так и на фиг тогда это надо?
        В темной берлоге, куда носферату притащил своего нового друга, было трудно дышать из-за спертого воздуха. Пахло кислой шерстью, медвежьими испражнениями, а также недавно освежеванной тушей. В углу в луже запекшейся крови валялись огромные куски мяса, здоровенная мохнатая лапа с когтями - груду внутренностей венчала голова бывшего хозяина берлоги с затянутыми кровавой пленкой, помутневшими глазами. Гензель подтянул милиционера к снопу несвежей влажной соломы, разжал пальцы - тот тяжело свалился вниз, словно куль с зерном, не в силах двинуть ни единой конечностью.
        - Поспи, - сказал вампир и заботливо подложил под его голову медвежью лапу. - Днем нам обязательно требуется высыпаться. Когда проснешься, я принесу тебе еды. Тут мы проживем с месяц, а потом двинемся на Запад. Я решил - надо все-таки посмотреть, как там мой родовой замок в Богемии. Столько лет уже не был, ностальгия замучила. К счастью, тут все проще, чем в городе, - и ходить по земле легко, словно порхаешь, и я летать натурально скоро смогу, когда подрезанные крылья отрастут. Нам сейчас главное умотать как можно подальше от Андрея. Ох, если б я тебе рассказал, чем этот парень занимается в своем подвале и кто у него в потайной комнате лежит, у тебя бы очи вылезли еще больше, чем когда ты меня увидел. Ладно, давай закрывай глазки и на боковую, завтра ночью дел много - тренировать, учить тебя всему потребуется. Будем вдвоем заново осваивать этот незнакомый мир. Мы теперь с тобой, можно сказать, Робинзон и Пятница. О, знаешь, я тебя так и буду пока звать - Пятница. Не возражаешь?
        Мягко говоря, Артемий Павлович возражал. Несмотря на весь терзавший его ужас, он раскрыл окровавленные губы, намереваясь отправить урода по известному адресу.
        - Да, господин, - неожиданно просипел он и замер, пораженный этими непонятно как вырвавшимися у него словами. Он не ощущал ничего, кроме смирения и покорности.
        - Вот и чудненько, - кивнул Гензель, нисколько не удивившись. - Я знал, что у нас быстро наступит полнейшее взаимопонимание. Что принести на завтрак - белочку, зайчика или, может, сову? Ты, Пятница, заказывай, не стесняйся.
        Глава двадцать первая
        The end
        (чуть раньше, 21 час 26 минут)
        - У тебя, наверное, миллион вопросов? - деликатно осведомился убийца, немного сильнее прижав ампулу. - Извини, что перешли так резко на «ты» - в общем-то, давно надо было это сделать. Надеюсь, тебя не коробит такая суровая фамильярность?
        - О, совершенно нет. А вопросов у меня даже больше, - охотно подтвердил Калашников. - Но боюсь, на столь обширную беседу нам не хватит времени.
        - Я тоже этого опасаюсь, - огорчился киллер. - Но что поделаешь - будем рассчитывать на то реальное количество минут, что нам отпустила сия благоприятная возможность.
        Со стороны беседа напоминала чинное общение джентльменов в полумраке элитного лондонского клуба, в окружении кожаных диванов и чучел оленей на стенах. Вечер двух старых друзей, которые давно не виделись и при встрече крепко обнялись настолько крепко, что никак не могут разжать объятия. Разница заключалась лишь в том, что интеллигентный разговор велся в интерьере старой кухни с изрядно обветшавшей мебелью, а к шее одного из джентльменов была приставлена ампула с прозрачной жидкостью. Хватило бы и легкого, почти незаметного движения, чтобы капля из нее пролилась на поверхность кожи.
        - Ты меня удивляешь своей предсказуемостью, - поморщился Калашников. - Для чего вся эта дешевая театральная постановка? Ты ведь мужик бывалый - разве не знаешь, что в детективах всегда так бывает - злодей болтает впустую с полчаса, вместе того чтобы сразу пристрелить жертву. А в этот момент и приходит долгожданная помощь.
        - Ну кто же в наше время не читает детективов в мягкой обложке! - улыбнулся убийца. - Многим стыдно признаться, но они все равно это делают. Ты совершенно прав. И скажу даже больше - у меня просто руки чешутся вылить тебе за шиворот капельку эликсира, дабы полюбоваться, как ты превратишься в пепел. К несчастью, в этом вопросе я учел все мельчайшие детали. Во-первых, я тебя знаю слишком давно… Ты человек тщеславный.
        Алексей смущенно потупился.
        - Ладно-ладно, давай без лишней скромности, - продолжил киллер. - Тщеславный, и еще какой - один из сильнейших смертных грехов, кстати говоря. У меня не было сомнений, что ты захочешь взять меня тепленьким, чтобы передать в лапы Шефа словно торт, перевязанный ленточкой. Разве не так? Ну и, ко всему прочему, видишь эту маленькую видеокамеру? Точно такая же у подъезда установлена, изображение неважное, но можно все наблюдать - благодаря этому техническому новшеству я имел стопроцентную возможность убедиться, что ты приехал ко мне в гости совершенно один.
        В верхнем углу стены автоматически включился черный динамик, женским голосом напомнивший о том, что обязательная радиопрограмма «Чтоб смерть медом не казалась» начнется через двадцать минут - без уважительных причин покидать квартиру на этот период времени запрещалось, двери блокировались. Однако оба джентльмена ни на секунду не расцепили объятий - они были чересчур увлечены разговором.
        - Я бы сокрушенно развел руками, да не могу - слишком тесно стоим. Даже головой качать опасаюсь, - разочарованно сообщил Калашников. - Все так и есть. Видимо, не все дешевые детективы кончаются одинаково. Но с другой стороны - меня же искать начнут.
        - Не страшно, - ухмыльнулся убийца. - Ты слишком быстро примчался. Так что я думаю, как минимум полчаса у нас есть. Да и где тебя будут искать? Не у меня же.
        - Логично, - согласился Калашников. - Ну ладно, что тут поделаешь - не терять же зря время. Тогда скажи мне просто - зачем ты вообще со всем этим связался… А, ДОКТОР?
        - А вот теперь ты сам говоришь банальности, - недовольно заметил профессор Склифосовский. - Разве ты сам не должен был об этом догадаться, взглянув на то, в каких условиях я существую? Ты думаешь, что кухня в пять метров - это моя мечта?
        - Ты убивал потому, что у тебя маленькая кухня? - искренне поразился Калашников.
        - Тьфу ты… Ну, конечно же, нет, - рассмеялся врач. - Но знаешь, это тоже сыграло роль. Я столько десятилетий резал людей, кромсал им ноги, руки, артерии - кровища до сих пор снится почти каждую ночь - я думал, что хоть на том свете мне за это воздастся. И что в результате? По сути, я сделал для человечества куда больше того же Менделеева, спас тысячи жизней - но почему-то квартира в элитном районе, с уборщицей и консьержкой, досталась ему! Знаешь, хорошо же быть тупым химиком! Это закономерно, что у каждого земного доктора иногда умирают пациенты, других лекарей ты в целом свете не найдешь - но никто всерьез не думает, что исключительно за это он попадет прямо в Ад!
        Доктор вслепую потянулся в сторону свободной рукой, не отрывая взгляда от Калашникова. Нащупав на холодильнике стакан воды, он жадно отпил из него.
        - Скажем так, я вообще не рассчитывал оказаться в городе, - продолжил Склифосовский. - Но, попав сюда, подумал - ладно, самое худшее уже случилось. Как бы не так! Худшее произошло, когда Главный Суд выдал мне квартирку в этих трущобах, в которой я должен провести сто тысяч лет только из-за того, что «был подвержен гордыне»! Да кто из врачей не подвержен гордыне, покажи мне хоть одного! Ясное дело, я был в бешенстве.
        - Это действительно неприятно, здесь ты совершенно прав, - сочувственно вскинул брови Калашников. - Я бы даже покивал тебе в знак согласия. Но сам видишь - не могу.
        - Неважно, я тебе верю, - отмахнулся доктор. - Целое столетие подряд, ночи напролет я, врач с мировым именем, ворочался на девичьей кроватке, скрипя зубами под гребаный хэви-метал и обдумывал месть. Сначала я воображал себе Главный Суд и Учреждение в качестве пациентов, вы все побывали у меня на операционном столе, каждому я по тысяче раз ампутировал руки и ноги без наркоза. Время шло, и постепенно мои мечты мутировали в нечто совершенно фантастическое. Я ярко представлял, как режу своим врагам горло, расстреливаю из снайперки, душу гарротой. В городе запрещена работа психотерапевтов, а между тем зря - похоже, потенциальных маньяков миллионы. Комедий нет, по ТВ одна кровища, триллеры да фильмы ужасов - как ни включишь, опять Ганнибал Лектер кого-то жрет. Да дело даже не в этом! За сто тысяч лет наказания и однотипного существования, как в фильме
«День сурка», любой крышей поедет. Сначала во мне уживались красавица и чудовище, доктор Джекилл и мистер Хайд, но потом Хайд, как ему и полагается, стал превалировать. Я видел свое лицо в шкуре Джека Потрошителя, «сына Сэма», Андрея Чикатило. В конце концов я стал ими всеми.
        - На этом моменте нужно рассмеяться демоническим смехом, - напомнил Калашников.
        - Я воздержусь, - замялся Склифосовский. - Надеюсь, тебе теперь понятна моя логика? Надо ли думать, что когда ко мне обратились НУЖНЫЕ ЛЮДИ, я встретил их предложение с восторгом! Ведь я даже мечтать о подобном не мог - чтобы реализацию моих ночных грез мне поднесли на блюдечке. И знаешь, скажу откровенно - я нашел себя в этом. Одного жаль - что все жертвы рассыпались в пепел, а не взрывались фонтаном кровавых брызг.
        - Ты некоторых из них знал лично, верно? - полюбопытствовал Алексей.
        - Конечно, - согласился доктор. - Гитлеру я проводил психологическую экспертизу, когда он поступил сюда, он же VIP-клиент. Франкенштейна тоже я осматривал в госпитале во время диспансеризации раз в десять лет, к Дракуле в магазин приезжал выбирать цветы для мамы - у него работали шикарные флористы. К ним всем нетрудно было подобраться. Можешь себе представить, как удивились Гитлер с Дракулой! А Франкенштейн, бедняга, и удивиться-то толком не успел. Я не знаю, почему заказали именно их. Это не мое дело.
        - Если ты мне не скажешь, кем является заказчик, я сдохну от любопытства раньше, чем ты превратишь меня в пепел, - пообещал Калашников. - Кто этот человек вообще?
        - Связной мне довольно мало про него говорил, - пожал плечами Склифосовский. - Я знаю лишь то, что это, кажется, духовное лицо, которое живет в Подмосковье под именем «отец Андрей». Должен тебе признаться - я им восхищаюсь. Мужик - голова. Придумать такую вещь, разработать эликсир, который сможет достать твоих врагов и в Аду, - уметь надо. Связной объяснял, что он общается с ним при помощи ночных спиритических сеансов - я не знаю, правда ли это. На меня, во всяком случае, он не выходил ни разу.
        - Интересно, зачем «духовному лицу» из Подмосковья заказывать Гитлера? - ухмыльнулся Алексей. - Делать ему там, что ли, нечего?
        - Я уже тебе сказал - сам понятия не имею, - с сожалением сказал доктор. - Но если я уж подрядился на роль киллера, то профессиональный убийца никогда не интересуется причинами, по которым заказчик выбрал ту или иную персону. Типа кодекс чести такой - я это в фильме «Леон» видел. Могу порадовать - тебя мне заказали тоже.
        - Какая честь, - восхитился Калашников.
        Доктор осушил стакан полностью, с неудовольствием заметив, что вода закончилась, а налить себе новой он не может. Это был знак, что трепаться пора заканчивать.
        - Напротив - недальновидность, - констатировал он. - Заказчик недооценил тебя. Надо было испепелить твое благородие с самого начала, чтобы ввергнуть в хаос оперативную бригаду. Я сам собирался это сделать - даже тренировал себя, заново приучал к твоей личности, что ты мне чужой, ведь у нас были весьма хорошие отношения. Но я дисциплинированный человек, не могу что-то делать без приказа. Знаешь, было классно, когда первое время я приезжал на место своего же преступления и осматривал его с умным видом, глядя на ваши обалдевшие рожи. Очень тяжело было не рассмеяться.
        - Мне одно непонятно… - задумался Калашников. - Если вы хотели прикончить Менделеева, чтобы он не раскрыл тайну эликсира раньше времени, то какого хрена ты сам позвонил мне на мобильный и проинформировал о его «особом» блокноте?
        - Ох… Я так хотел, чтобы ты не напоминал мне об этом, - смутился Склифосовский. - Знаешь, это такой же мой прокол, как и то, что я забыл цветы в гримерке Монро. Я только потом сообразил - мать честная, получается, Менделеева зря грохнул, вот проклятый склероз что делает-то! Понадеялся - мало ли чего там взбалмошный старик наговорил, вдруг ты забудешь. Ладно, в конце концов, с каждым может случиться - я же все-таки человек в возрасте. Надеюсь, заказчик о моей ошибке ничего не узнает.
        - Знаешь, я порылся у тебя в шкафу и обнаружил билет на гавайский поезд, - вкрадчиво перевел тему Калашников. - Чемоданы-то как - собрал уже?
        - Уф-ф… Спасибо большое, а я все думал, куда задевал его? - с облегчением вздохнул доктор. - Да, поеду отдохну чуть-чуть - буквально сто лет не был в отпуске. Связной должен выплатить мне миллион золотом после устранения седьмой кандидатуры, поэтому надо спешить. Наша беседа закончена - на работу пора, еще масса дел. О… кстати, раз ты здесь - ты случайно не в курсе, что случилось с нашим связным? Он не берет трубку и вообще не выходит на связь - я помаленьку начинаю волноваться.
        - Теперь моя очередь тебя порадовать, - улыбнулся Калашников. - Связной мертв.
        - Неужели? - саркастически осклабился врач. - А я-то думал, в Аду только живые!
        - Он совершил самоубийство с помощью эликсира прямо на таможне, когда мы попытались арестовать его, - флегматично продолжал Алексей, игнорируя подколку. - Можешь себе представить, какого труда нам стоило скрыть это от телевидения. Так что извини - золота тебе не получить. Да и, если уж откровенно, с самого начала никто за твою работу ничего платить не собирался. Тебя элементарно кинули, как мальчика.
        Рука Склифосовского с зажатой в ней ампулой не дрогнула, но его лицо отразило сложнейшую гамму чувств - от ненависти до полнейшего умиротворения. Мгновенно набухшие вены на лбу, означавшие колебание, быстро разгладились. Раздались автоматические щелчки - заблокировались двери. Через секунду, многократно усиленные динамиками, комнату сотрясли первые аккорды Into The Storm группы Blind Guardian - пол завибрировал, словно бешеный, задрожали оконные стекла.
        - Я полагаю, что ты мне врешь, - прокричал доктор в ухо Калашникову. - Но даже если вы и верно вышли на связного - это неважно. Я верю заказчику, как серьезному человеку.
        - Дурак ты, профессор, - заорал в ответ Алексей. - Зуб даю - не заплатит он тебе.
        - И хрен с ним, - вопил Склифосовский, еле расслышав сквозь музыку калашниковские слова. - Это мои проблемы, я сам с этим разберусь. Можешь не беспокоиться!
        Он поудобнее перехватил скользкую ампулу большим и указательным пальцами.
        - Мне пора идти на романтическое свидание с Лилит. Прощай, батенька.
        - The end, - во весь голос, но почему-то по-английски подвел черту под разговором Калашников и, прикусив губу, изо всех сил выкрикнул фальцетом, перекрывая сатанинский грохот гитар Blind Guardian:
        - Слушай, ну пора уже! Сколько тебя можно ждать?
        С некоторым опозданием Склифосовский понял, что эти слова относятся не к нему.
        Глава двадцать вторая
        Объект номер семь
        (22 часа 01 минута)
        Лилит пребывала в натуральном бешенстве. Визит дорогого братца пустил прахом все ее планы на романтический вечер - это во-первых. Во-вторых, оказывается, ее хотят убить, таковая новость сама по себе не призвана улучшать настроение. В третьих, размахивая руками во время оживленной дискуссии, она сломала ноготь на указательном пальце - эта трагедия превосходила своей ужасностью две предыдущие, вместе взятые. Короче говоря, цветущее с утра настроение сестры Шефа к вечеру было испорчено безвозвратно. Выходить никуда нельзя, к окну подходить невозможно, к двери тоже - сиди как полная дура, и главное, неизвестно сколько - то ли день, то ли всю неделю подряд. Даже кабель телевизора перерезали, чтобы «не нервировать плохими новостями» - о как! Да когда там хоть один раз за все время показывали хорошие новости?

…Лилит, в отличие от высокопоставленного родственника, не отличалась уравновешенным нравом. Более всего девушку выводили из себя многолетние споры о возможности ее существования в принципе. Она даже согласилась, пожертвовав покоем, чтобы ее дом включили в программу обязательного посещения экскурсантов из Рая, но многих не убеждало и это. «Некоторые богословы-исследователи всерьез утверждают о свидетельствах разлада между Адамом и Евой после их изгнания из библейского Рая - Адам сошелся с вероятной сестрой дьявола, демонической женщиной по имени Лилит, от сожительства с которой родилось несколько адских существ[Такая версия действительно существует уже как минимум тысячу лет.] ».
        Вот как замечательно - «некоторые богословы-исследователи»! Получается, большинству людей наплевать, существовала ты в действительности или нет. Раз дорогая и любимая церковь этого не подтверждает официально, значит, тебя и в природе не наблюдается… То-то эта змея Ева небось сидит и злорадно скалит крепкие белые зубы - добилась-таки своего.
        Лилит машинальным жестом поправила вылезший из лифчика пышный бюст, ее мысли снова перескочили на неожиданный визит родного брата. Нет, ну надо же - после всего, что произошло, он еще имеет наглость приезжать к ней домой без звонка, скотина этакая! Если бы не его свинские интриги, ее личная жизнь могла сложиться ой как замечательно. Жила спокойно для себя, любимой, никого не трогала. А тут откуда ни возьмись братец нарисовался в роли свахи - ах, Лилиточка, ах, солнышко, что ж ты, сестричка, все одна да одна, давай я тебя с хорошим мужиком познакомлю. Ну конечно, одна - как незамужней девушке самой познакомиться, если дискотек еще не создали, брачных агентств не существует, мужик на Земле - один-единственный, и тот уже занят. А братцу вечно неймется - мало того, что он своими подлянами с яблоком Адама с Евой из Рая вытурил, так еще и развод им обеспечить решил.
        В общем, устроил он ей с Адамушкой романтическое свидание - специально за ночь построил кафе, где музыканты из Ада исполняли душещипательные медляки, а официантки лихо носились по залу. Других посетителей в этот день, разумеется, не было, да и быть не могло. Познакомились, понравились друг другу, стали встречаться, спустя месяц она к нему в лес переехала, там и детки пошли. Все бы ничего, но только лет через пять прошла любовь, завяли помидоры - ушел Адам обратно к Еве.
        Сколько она слез пролила, сколько скандалов устроила, сколько к брату бегала, чтобы воздействовал, заставил изменщика вернуться в семью, - все без толку. Братец нагло заявил, что ее сердечные проблемы ему по барабану, других дел хватает - люди новые на Земле появились, пора начинать активно работать, чтобы с пути истинного их сбивать - и точно, получилось у него все с этим… как его… Каином. То, что дети остались без отца расти - сволочь Ева даже по воскресеньям к ним Адама не отпускала - и что Лилит никаких алиментов на их воспитание сроду не увидела, брата тоже не волновало. Какие, мол, алименты, если денег еще не изобрели - бананы он тебе, что ли, присылать будет? Конечно, конечно - он свою выгоду от ссоры Адама с Евой получил, Голосу насолил - что ему до разрушенной жизни родной сестры? Маман ее поддержала как могла, сидела с внуками, пока у них рожки да хвостики отрастали, но облом с Адамом на Лилит повлиял сильно - долгоиграющего романа после разрыва с первым человеком на Земле у нее так и не возникло.

…От трагических размышлений Лилит отвлек звонок в дверь. Помня инструкции, она не двинулась с места. Однако звонки не прекращались - через какое-то время она услышала громкий стук. Какой народ-то настырный пошел! Конечно же, это не убийца - станет он так привлекать себе внимание, барабаня на всю округу. Подкравшись к двери на цыпочках, девушка услышала характерные трели - похоже, их издавал звонок велосипеда. Она заглянула в глазок и тут же успокоилась. На пороге стояла молоденькая девица в круглых очках, одной рукой державшая велик за «рога», а в другой - черную книгу.
        - Что вам нужно? - осторожно сказала Лилит, не отрываясь от глазка.
        - Здравствуйте, мы из секты «Свидетели Асмодея», - ответила ей девица звонким жизнерадостным тоном. - Вы не хотите поговорить с нами о дьяволе?
        Лилит усмехнулась и сняла цепочку с медной защелки.
        - Заходите, - пригласила она. - Вы как раз кстати. Я вам про него такое порасскажу…
        Глава двадцать третья
        Красное и синее
        (21 час 50 минут)
        - Так и знал - опять ты со своим джиу-джитсу. Тоже мне Джеки Чан нашелся. Посмотри - ты же ему последние мозги вышиб! Ничего тебе, братец, поручить нельзя.
        Малинин топтался на месте, глядя на распростертое тело доктора Склифосовского. По растекающейся луже крови вокруг его головы было понятно, что он переборщил с ударом.
        - Извиняйте, вашбродь - очень я за вас перепугался, - нервно пояснил унтер-офицер, потирая ушибленное запястье. - Кухонька-то маленькая, развернуться для хорошего удара негде. Одной рукой я его за пальцы схватил - неровен час, ампулу уронит, а другой в точку «фу мин» ткнул - чтобы, значит, мускулы обездвижить. Ну а когда он обмяк, тогда уже и по башке эту сволочугу отоварил от души - уже по-нашему, а не по-японски. Не ожидал, что такой квелый дедуля окажется. Да ладно, скоро придет в себя.
        Калашников прикоснулся к шее, на которой постепенно выцветал крохотный кровоподтек - след от края прижатой ампулы. Вспотевшую слегка кожу саднило.
        - Я уж думал, мне кранты. Жду тебя, жду, а ты все не появляешься - замучился время тянуть в байках с доктором. Поддакиваю ему, вешаю лапшу на уши, делаю вид, что мне жутко интересно, а сам холодным потом обливаюсь - вдруг ты перепутал чего.
        - И ничего я не перепутал! - мгновенно восстал против начальственного произвола Малинин. - Все сделал, как вы сказали! Подъехал, обогнув парк с деревьями. Машину оставил на стоянке. Подошел к дому с противоположной стороны, где не установлена камера. Сломал закрытую дверь, зашел в подъезд. Добрался до этажа ниже, показал хозяевам ксиву, через их квартиру влез на балкон прохвессора. Что здесь не так-то?
        Взглянув еще раз на тело доктора, Калашников убедился, что спорит впустую. Нормально поработал унтер - в конце концов, победителей не судят. Правда, если бы Малинин не успел вовремя, высказать ему свои претензии он вряд ли бы смог.
        - Да все так, - махнул он рукой. - Извини, просто уже нервы не выдержали. Он меня держит, вот-вот эликсир ливанет за шиворот, а ты неизвестно где - есть или нет. А ну как в пробке застрял? Улетел бы я тогда в другое измерение. Молодец, Серега - я тебе после окончания всего этого ящик водки поставлю. Скажем спасибо наивности профессора, который посчитал себя умнее всех, - проблема многих ученых людей, кстати говоря.
        - Звонить в контору, чтоб высылали «воронок?» - деловито засуетился Малинин. - Этого я так надежно спеленал, что будь он Рэмбо - и то с места не сдвинется. К тому же вроде как все дополнительные ампулы мы нашли, опасности нету.
        - Откуда ты знаешь, сколько их вообще было? - предостерег Калашников. - Видение тебе явилось, что ли? Эта мензурка, что он в руке держал, помечена синей наклейкой. Остальные - красными. Ну, товарищ Сталин в общих чертах мне рассказал, что сие значит.
        Малинин превратился в немую скульптурную композицию - своим изможденным от любопытства видом он напоминал большой знак вопроса.
        - Парень, который всем этим заправляет на Земле, наверняка делал два варианта эликсира, - с ходу объяснил Алексей, не став на этот раз придерживаться эффектной паузы. - Один - когда в процессе приготовления проводился лимэшуа ирец - древний арамейский обряд вызывания душ умерших: это было нужно, чтобы убитые эликсиром жертвы переносились из Ада в его квартиру. Там в качестве «маяка» был построен специальный алтарь, своеобразный магнит для их притяжения, тоже по рецепту из Книги - я тебе уже вкратце рассказал. Капсулы с таким веществом - красные. Синие - это те, над которыми никакого обряда не проводилось, - то есть душа исчезает из Ада, но ввиду того что никакой путь для нее не обозначен, она попросту распыляется, разрывается на миллиарды молекул. Именно такими ампулами Антропов убирал курьеров после того, как они становились не нужны, подобной штукой ликвидировали Менделеева, которого, к сожалению, мы больше никогда не увидим. И меня тоже должны были грохнуть вот этой ампулой - любезнейший Николай Васильевич по ходу своих преступлений подкидывал нам легкие приманки типа следов от велосипедных
шин, чтобы я догадался, кто убийца, ближе к самому концу всех этих событий. Двигался бы по проторенной им дорожке и, не отклоняясь сильно от заданного курса, пришел бы прямо к нему в объятия. В общем-то, так и случилось. А в контору - что в контору? Звони, конечно, пусть выезжают.
        Малинин начал послушно нажимать на кнопки телефона. Калашников уже не глядел в его сторону - он целиком отвлекся на дальнейший осмотр капсул. К тому времени, как унтер-офицер закончил разговор и положил трубку, Алексей отобрал четыре штуки и, осторожно прикасаясь к поверхности, уложил их в черную пластиковую коробку. Прикусив губу, он о чем-то очень напряженно думал, нахмурив брови.
        - Готово, вашбродь, - щелкнув каблуками, доложил Малинин. - Едут в полном составе, и Шеф в том числе. Да какой там едут - просто летят. Все находятся в полном ауте.
        - Я в их числе, - качнул головой Калашников. - Но знаешь, мы их дожидаться не будем. Нам, к сожалению, тоже ехать пора - и довольно срочно. Давай собирайся.
        - А нам-то куда пора? - растерялся Малинин, застыв с телефонной трубкой в руке.
        - На Землю, - спокойно пояснил Калашников. - Причем немедленно. Не волнуйся, мы ненадолго - туда и обратно. Чемодан паковать будешь или так обойдемся?
        Глава двадцать четвертая
        Спецвыпуск
        (21 час 55 минут)
        Телеведущий «101 канала» Влад Кистьев находился примерно в таком же настроении, как и красавица Лилит после визита родного брата. Наверное, даже хуже - он уже час сидел в офисе и напряженно ломал голову, что бы эдакого дать в главный выпуск новостей, начинавшийся через пять минут.
        Неделя выдалась ну просто никакая. Рейтинги падали, словно осенние листья, пресыщенный народ зажрался. Чего ему ни покажи, хоть эксклюзивные съемки Евы Браун без трусов - все не нравится. Аналитику никто не смотрит вообще, специальные репортажи тоже - ну кого, скажите на милость, в Аду удивишь документальным фильмом про знаменитого людоеда, если тот последние двадцать лет живет в соседней квартире?
        И пусть на каждой планерке он настоятельно требовал от сотрудников эксклюзива, понятное дело, настоящей сенсации сейчас в городе не найдешь. Все перехватывают конкуренты - конечно, с такими гонорарами… Вот «Хелл NN» - они могут в прямом эфире отслеживать поступление в город VIP-душ, скажем, как Слободан Милошевич (тот репортаж был просто блеск), от самых Адских Врат, организовывать ток-шоу хоть из девятого круга, брать интервью у свежих, не замурзанных тележурналистами персон. Но где взять столько золота? Бухгалтерия не дает согласия на подобные дорогостоящие проекты. Спасибо, хоть реклама спасает положение, тем более что по закону ее должно быть не меньше половины всего экранного времени (а по возможности и больше) - но нужно и чем-то цеплять зрителя.
        Кистьев вздохнул. Зацепишь его, подлеца, как же. Цензоры из Учреждения уже замучили - в этой программе им видятся «слабые намеки на юмор», тут - мало чернухи, проглядывает «ненужный позитив», там - реалити-шоу недостаточно нудное, согласно рейтингу, во время его просмотра засыпает лишь треть всех зрителей, а тошнит и вовсе только десятую часть. Ха, эти чиновники будут поучать телевидение, как ему нужно работать! Словно они и так не знают, как требуется обеспечивать нудные программы.
        Другое дело, трудно усидеть на двух стульях, от них реально требуют невозможного - чтобы люди и смотрели телевидение, и чтобы их одновременно от него тошнило. Спору нет, на Земле это удавалось элементарно, но тут-то, извините меня, совершенно другой контингент! Еще неизвестно, в какой канаве они вообще оказались бы в этом финансовом году, если бы не запустили спасительное реалити-шоу «Стон-2». Хороша была идея и с ток-шоу «Двери», когда гости с подачи ведущего дрались в прямом эфире, но пришлось его прикрыть - зрители в студии вошли во вкус и начали колотить охрану, техников, осветителей, а также самого ведущего, который потребовал повышения зарплаты. Офигел совсем - и так по двенадцать тыщ золотом гребет, и все ему мало. Легче закрыть.

…Кистьев мертвым взглядом посмотрел на данные свежих рейтингов, подготовленные отделом маркетинга. Да, дела все хуже и хуже - сколько монет вбухано в грандиозную раскрутку новых сериалов вроде «Златой телец» (юмористическая версия пустынных похождений пророка Моисея, сам Шеф одобрил) и «Доктор Трупаго» (очередная страшилка про медицинского зомби-маньяка) - а оба взяли и провалились в зрительских оценках. А ведь какие звезды участвовали - и Борис Карлофф, и Евгений Леонтьев, и Кларк Гейбл, и Жерар Филипп! Обидно, просто до слез обидно. Вот и теперь - такая обалденная тема, серийные убийства в Аду, просто чума! Но где возьмешь инфу? К родственникам жертв не допускают, органы словно воды в рот набрали, дома оцепили, съемку не разрешают - приходится лишь толпами запускать в эфир безликих экспертов-криминологов. Но кому нужны скучнейшие рассуждения говорящих голов?
        Реальность такова, что они в Аду, поэтому нужно воспринимать ситуацию такой, какой она есть. Как ни крути, но придется основной новостью ставить то, что в Таиланде умерли два тигренка-альбиноса - стало быть, уже сегодня, после таможенных формальностей, их появления можно ожидать в городском зоопарке. Однако Кистьев спинным мозгом ощущал, что зрителя ситуация с тигрятами ничуть не впечатлит - подумаешь, эвон в зоопарках и настоящие тираннозавры с мастодонтами запросто по травке бегают.
        Он поднялся с кресла, готовясь идти в эфирную - но в этот момент в дверной проем прямо на снегокате, на котором он рассекал по коридорам студии, ворвался Сергей Пристяжнев и с грохотом врезался в кожаное кресло. Снегокат недовольно забуксовал.
        - Владя! - страшным голосом заорал Пристяжнев, и Кистьев осознал, что случилось либо что-то очень классное, либо столь же весьма хреновое. - Меняй на хер всю сетку, срочно выходим со спецвыпуском! Мне только что позвонил мой источник из Учреждения, офигительный секрет раскрыл - ты не поверишь, кто УБИЙЦА! Эти придурки из «Хелл NN» перевернутся от зависти в своих поганых гробах!
        Кистьев без сил упал обратно в кресло и почти парализованной рукой вцепился в коммутатор. Тот зашипел ужасным акцентом секретарши-румынки.
        - Гримеров ко мне, срочно! И всех технарей - тоже сюда!
        Не услышав в ее ответе должного рвения, он заорал так, что услышали на улице:
        - Я ЧТО, НЕЯСНО ОБЪЯСНИЛ? СКОРЕЕ!
        Отключившись, он вонзился глазами в расплывающегося в улыбке Пристяжнева.
        - Ну не тяни кота за хвост, а? Премия уже у тебя в кармане. Кто это?
        После того как Пристяжнев с апломбом назвал имя, в кабинете воцарилась полнейшая тишина. Все только услышали, как из рук Кистьева выпала золотая ручка «Паркер».
        Глава двадцать пятая
        Перемещение
        (22 часа 44 минуты)
        Малинина, как недалекую личность, примитивно увлеченную девками и самогоном, всегда пугала таинственная неизвестность. Как перемещаются с Земли в Ад, он уже был в курсе: в принципе ничего сложного в этом не оказалось. Но то, что предстояло совершить путешествие обратно, такого приключения унтер-офицер никак не ожидал.
        - Нет, а почему именно мы-то, вашбродь? - уже в который раз деликатно намекал он Калашникову. - Разве у Шефа спецназа не существует в наличии? Да и потом, он же у нас кто? Как-никак определенно - враг рода человеческого. Ну и пусть нашлет на этого козла чахотку или СПИД - и всего делов. Я в России-матушке уже хрен знает сколько лет не был… Мне боязно как-то по улицам бегать… А ну как мы вообще капсулы перепутали?
        Калашников выслушивал его сомнения, нетерпеливо поглядывая на часы.
        - Ты опять голливудских фильмов на ночь обсмотрелся? - прервал он трусливую малининскую философию. - Шеф такой крутой, такой могущественный, пальцем шевельнет - всем каюк: эти фильмы он сам и финансирует, чтобы ему на Земле правильный пиар был. А пиар, братец, да будет тебе известно - штука искусственная и мало что общего имеет с действительностью. Ты знаешь, какая в городе бюрократия? Пока он этот спецназ отберет, пока нужные бумаги подпишет, пока все руководство назначит - как минимум неделя пройдет. Да и с чего ты взял, что мы в ту бригаду не попадем? А отца Андрея надо устранить, пока он дров не наломал… Если батюшка придумает другой способ девушку Лилит убрать, круг замкнется… Что тогда?
        - И правда, что тогда? - с ожиданием воззрился на начальство Малинин.
        - Долго объяснять. Но поверь на слово - дела очень плохи, - проникновенно объяснил Калашников. - Нам с тобой как можно быстрее требуется попасть на Землю, чтобы посчитаться с Андрюшей за его свинское поведение в последнюю неделю - это во-первых. А во-вторых - вернуть обратно в Ад всех персонажей, что сейчас валяются возле костяного алтаря. И если Монро и Клеопатру я бы лично оставил, потому что они кучу земных мужиков осчастливят, то вот Гитлер с Дракулой точно никому не сдались. По ним тут сковородки плачут.
        - Ну а как мы туда попадем-то? - не сдавался Малинин. - Вы рассказали, что требуется земля с наших могил, верно? Но на алтаре в Ладыженском такой земли точно нет!
        Лежавший между двумя спорщиками связанный доктор Склифосовский начал подавать признаки легкой активности. Не сговариваясь, каждый из коллег одновременно пнул его ботинком под ребро. Врач отключился, что позволило продолжать дискуссию.
        - Нет, - подтвердил Калашников. - Поэтому, если мы съедим красную капсулу, то ввиду арамейского заклинания попадем аккурат в те места, где были похоронены после смерти. Возможно, придется вылезать на белый свет из разрытой могилы - представляешь, как это колоритно будет выглядеть со стороны? «Рассвет мертвецов» Ромеро отдыхает. Чего ты так побледнел? Ладно-ладно, братец - шучу, лишних свидетелей и инфарктов нам не надо. Меня товарищи зарыли в братской могиле возле Москвы. А тебя где?
        - Да в том-то и дело, что под Ростовом, - понуро признался Малинин. - Как же мы тогда с вами встретимся-то? В Москву небось на паровозе не меньше чем неделю ехать.
        - Сейчас паровозы, говорят, куда быстрее ходят, - отрезал Калашников. - Да и на фиг тебе поезд? Полетишь на аэроплане. Кстати, могу тебя порадовать приятной новостью - из могилы ты вылезешь абсолютно голый, одежда сгорает при перемещении. Разумеется, денег у тебя тоже не будет ни копейки: золото с собой не возьмешь.
        - Вот те раз… И куда же я в срамном виде, да еще и без денег? - приуныл Малинин.
        - А тебя, унтер, как гимназистку целоваться - всему на свете учить надо? - огрызнулся Калашников. - Дай кому-нибудь несильно по башке в темном переулке, забери бабло, костюм, документы, после чего - сразу на аэродром, сунь полицейскому стольник. Пока тебя хватятся - ты уже в Москве, а дальше - на извозчика и гони к Красной площади. Там на Васильевском спуске встретимся через пять часов… И давай не опаздывай, как сегодня.
        - А вдруг не успею? - засомневался Малинин.
        - Это приказ! - заявил Калашников, тем самым отменив возможность дальнейшего обсуждения, и унтер-офицер, вытянувшись, принял стойку «смирно». - Должен успеть.
        С улицы раздался скрежет тормозов и шум множества моторов - у подъезда остановилось не меньше десятка автомобилей, в том числе один черный
«Ламборджини-дьябло» - в данном случае Шеф не счел нужным скрывать свое присутствие. Мертвые бабушки на лавочках, забросив привычное вязанье, с интересом разглядывали прибывших, перешептываясь. На крыше соседнего здания блеснули
«дальнобойные» линзы - судя по всему, там обосновались вездесущие фотографы бульварных газет или телевизионщики со специальными камерами. Кто-то подскочил к Шефу за автографом, но его смяла охрана.
        - Решайся, - настойчиво повторил Калашников. - Времени уже не осталось. Если ты не со мной, то дело слишком важное - тогда я поеду один. Как-нибудь справлюсь.
        Размахнувшись, унтер с силой бросил на пол форменную фуражку с кокардой.
        - А, пропадай моя душа на молекулы, - горько усмехнулся Малинин, приготовившись к неизбежности. - Будь что будет - куда вы, вашбродь, туда и я. Глупо бояться на самом деле-то. Сижу, трясусь - словно смерти испугался. А разве мы и так уже не мертвые?
        На лестнице послышался нарастающий топот ног. Калашников положил на стол небольшой диктофон, на который он дальновидно записал откровения доктора, - во время общения со Склифосовским цифровая машинка находилась у него в наружном кармане.
        - Уф-ф, наконец-то я тебя уломал, - улыбнулся Алексей. - Хорошо, тогда приготовься. Берешь красную ампулу, на счет «три» - отламывай головку и выливай в рот. Как водку.
        - Огурчика, жаль, нету… Не перепутать бы с синей… - пожаловался Малинин, дрожащими пальцами вытягивая из пластмассовой коробки требуемую капсулу.
        - Хорош скулить, унтер. Думать некогда. Ну, поехали! Раз, два… ТРИ!

…Оба в один и тот же момент почувствовали ужасную боль, как будто всеми своими легкими вдохнули капли расплавленного свинца. Чудовищные ощущения, заставившие их забиться в небывалых конвульсиях, длились лишь пару секунд - и Малинин, и Калашников ощутили миллионы огненных брызг, мгновенно разорвавших их тела на частицы, и они понеслись куда-то по пылающему коридору с небывалой космической скоростью. Раздался рвущий уши грохот, похожий на атомный взрыв, и все накрыла огромная, как цунами, ревущая волна сплошной темноты.
        Оцепеневшие люди застыли в дверях и в шоке смотрели на связанного доктора Склифосовского и тлеющие кусочки горячего пепла, рассыпавшегося на полу поверх двух пустых ампул, накрытых щегольской фуражкой с казачьим околышем…
        Глава двадцать шестая
        Бензин
        (23 часа 43 минуты)
        Машина отъехала от ночной бензоколонки настолько быстро, что работник-азербайджанец Мамед лишь цокнул языком и покачал головой - что-то с батюшкой не то происходит. Появился из темноты мрачный как туча. Пробурчав сквозь зубы слова приветствия, попросил заполнить «девяносто третьим» целых двадцать (!) канистр: срочно уезжает в глухую поморскую деревню под Архангельском, а там, дескать, с горючим полная труба. Ну, его-то, Мамеда, какое дело - клиент просит, хоть тонну зальем.
        Разговор словоохотливого азербайджанца относительно того, что цены на бензин растут как на дрожжах, а правительству хоть бы хны, батюшка не поддержал - расплатился, не глядя, взял сдачу, погрузил канистры в автомобиль и рванул с места - даже спасибо не сказал. Ну и погнал святой отец, аж пыль из-под колес. Опасно же - тряханет как следует на колдобине - дороги-то у них не московские - бензин сдетонирует не хуже взрывчатки, Мамеду это еще по пребыванию в Карабахе известно. Аллах ведает, с чего батюшка так быстро решил смотать удочки. Жалко, в этой дыре каждый клиент на счету.
        Дома у отца Андрея ушло некоторое время на то, чтобы расставить канистры в ключевых местах. Спокойствие так и не являлось к нему, особенно после того, как пришла новость о неожиданном исчезновении лейтенанта Харченко - пустой «Форд» только что обнаружили всего в нескольких километрах от его особняка. Сначала мальчик пропал, теперь вот мент. Приехавшие с вопросами милиционеры хотя и были любезны с батюшкой, но уже начали посматривать на него косо - не сегодня-завтра вежливо (пока вежливо) попросят комнаты осмотреть, а ему это совсем не надо. К мозгу связного так и не удалось подключиться, а СЕДЬМАЯ кандидатура рядом с алтарем не появилась: их прекрасный, детально разработанный план потерпел фиаско.
        Отцу Андрею хотелось изгрызть все локти, но ничего не поделаешь - очевидно, что он проиграл. Похоже, псам удалось взять или даже уничтожить сразу обоих - и ИСПОЛНИТЕЛЯ, и связного. Надо было убирать эту сволочь Калашникова одним из первых, так нет - сам Антропов настоял, чтобы сначала разобрались как минимум с половиной кандидатур. Он покорился - человек столько лет проработал в спецслужбах, профессионал, наверняка знает, что делает… И вот в итоге к чему привело это совершенно ненужное ожидание!
        Впрочем, не стоит опускать руки. Он еще успеет выполнить ПРОРОЧЕСТВО. Шесть кандидатур лежат у него в комнате, и они никуда не делись. Спеленав, он перевезет их по два человека на скрытую лесную базу «Рая сейчас», где обитает надежный сторож, который не станет задавать лишних вопросов. Там, в уединенной комнате, он кропотливо выберет новых связного и ИСПОЛНИТЕЛЯ - проведет хоть сотню спиритических сеансов, чтобы выйти на каждого из них персонально. С курьерами тоже наверняка проблем не возникнет - конечно, велик соблазн отправлять в Ад братьев из секты, но лучше снова перейти на бесплатные похороны бомжей и бездомных, потому что их на Руси-матушке - пруд пруди, а ментов, жаждущих халявных бабок, - еще больше.
        Нет, пожалуй, одним ИСПОЛНИТЕЛЕМ он уже не ограничится. В молодости его здорово удивила вторая часть фантастического фильма «Терминатор» - получалось, что в будущем сидят полные идиоты. Ведь уже и так понятно, что один робот-киллер не справляется, пошлите сразу взвод - и кранты будут этому самому Джону Коннору! Так нет - и во второй, и в третий раз биться со Шварцнеггером приезжает одинокий, как перст, киборг. Впрочем, третью часть «Терминатора» отец Андрей лично не смотрел - но ему пересказывали содержание.
        Взвода, вероятно, в данном случае будет многовато, однако мобильная бригада из трех ИСПОЛНИТЕЛЕЙ - то, что надо. Двое в первый же день устранят Калашникова и других любознательных псов, а третий напрямую займется этой дьявольской сучкой Лилит.
        Разумеется, теперь у него нет в запасе пары лет, чтобы спокойно сидеть в удобном кресле, неспешно разрабатывая детали плана. Есть и чисто физические осложнения - тяжело таскать туда-сюда на своем горбу шесть человек, обколотых успокоительным, а также не забывать каждый день кормить их внутривенно. Слава Богу, что человечество изобрело памперсы, иначе со всеми этими адскими существами пришлось бы туго - и так уже в комнату без противогаза не зайдешь. Короче, он отведет себе на РЕАЛИЗАЦИЮ максимум МЕСЯЦ. Немного, но при условии крайне напряженной работы будет достаточно.

…Поставив последнюю канистру в подвале, отец Андрей достал из старого холодильника жбан с квасом и выпил его залпом, не замечая, что струйки сладковатой жидкости заливают грудь. Жалко дом, одна кухня чего стоит - но он чересчур наследил тут. Пусть сгорит все - и потайная комната, и подвал, и остатки эликсира, - чтобы после его отъезда особо любопытным местным ментам или московским поклонницам нечего было исследовать.
        Он не паникует, вовсе нет. Просто и в спецназе так учили - если появился нежелательный «двухсотый»[В военной терминологии «груз двести» - обозначение трупа.] , лучше сразу его сжечь - за угли нет никакого наказания. А уже потом, на лесной базе, он разыграет все, как по нотам - без малейших ошибок, учтет все, на чем прокололся. Ближе к утру, когда он соберет вещи и будет готов перетаскивать сонных пленников, разольет бензин из канистр. Пламя должно охватить одновременно и дом, и подвал, после того как он выйдет за порог с телом последней жертвы. На внезапный пожар сваливать не будет - хачик на бензоколонке все равно расскажет, что он покупал бензин. Спросят, зачем сжег? Так ведь здание не застраховано, его личная собственность. Хочет с кашей ест, а хочет - по ночам поджигает. Объяснит, что, мол, был ему нехороший сон, будто нечистая сила в доме поселилась, по подвалам шурует.

…Включенное радио на кухне в очередном обзоре криминальных происшествий упомянуло, что примерно час назад неизвестными был ограблен мелкий магазинчик готовой одежды в подмосковной Лобне. Воры взяли немного - всего лишь два костюма, рубашки и три тысячи рублей из взломанной ломом кассы. Отец Андрей не услышал этого, ибо возился в подвале. А если бы и услышал, то вряд ли придал бы значение.
        Глава двадцать седьмая
        Почти финал
        (6 часов 25 минут)
        Продираясь сквозь колючие ветки, Калашников и Малинин шагали к дому отца Андрея - по той же тропинке с вросшими узловатыми корнями, по которой недавно бежал и обращенный в вампира несчастный лейтенант Артемий Павлович Харченко. Всю дорогу Алексей тихо, но злобно отчитывал унтер-офицера за то, что прождал его у Васильевского спуска на целых три часа больше, чем они условились перед приемом эликсира. Тот вяло, сонно и нудно оправдывался, снимая с опухшего лица елочные иголки.
        - Вашбродь, ну что мне было делать? Не могу же я просто людям просто так, за здорово живешь, по голове стучать. А для того чтобы успеть девку в себя влюбить, одолжить у ее брата одежду и денег на билет занять, на это приличное время надоть. Я и так спешил, всего за пару часов уложился, разве плохо? Да и на ероплан, как выяснилось, нынче без пачпорта не пущают… Пришлось полицмейстеру на том аэродроме, чтобы на борт пустил, дополнительно сто долларей отстегнуть. А девка сдобная, вашбродь, горячая - у-у-у, зараза. Она мне и свою карточку презентовала, с надписью. Хотите взглянуть?
        - Дурак, - еле сдерживаясь, чтобы не разораться, шипел Калашников, заглушая гложущее его изнутри чувство зависти. - У нас дело такой исключительной важности, а ты, скотина, наплевал на все и по бабским постелям валяешься. Нигде своего не упустишь - где же это в природе видано, чтобы голый грязный мужик, вышедший ночью из леса, сумел бы первую встречную бабу за два часа в себя без памяти влюбить?
        Малинин самодовольно ощерился улыбкой пресыщенного сметаной кота.
        - Так дело-то, вашбродь, нехитрое, - пропел он, не забывая глядеть под ноги. - Бывало, у нас-то в деревне как пойду вечером на гулянку, так выберу какую погрудастее, да и…
        - Грандиозно, - завершил малининские откровения Калашников. - А мне вот, столбовому дворянину, пришлось у паршивого лабаза замок ломать, чтобы прибарахлиться. Думаешь, приятно становиться тем, кого когда-то ловил? А я ведь и тебе костюмчик прихватил - заявится, думаю, дурак голым на Красную площадь, с него станется.
        - Э-э-эх, - тоскливо протянул Малинин, оглядывая светлеющие силуэты деревьев. - Обидно, что толком ничего и не увидели. Столько лет Расея во сне снилась - все думал, как бы на нее, родимую, хоть одним глазком поглядеть… А тут - из леса в Ростове - в постель, оттуда - в ванную, потом - на аэродром… Только в такси по дороге к Васильевскому что-то новое и разглядел. А ездят в Москве ничуть не лучше, чем у нас в Аду. Пробки на дорогах жуткие, гаишники уроды, и все друг друга матерят.
        - А мне, ты знаешь, пофиг, - флегматично заметил Калашников. - Я уже к городу как-то привык. Осмотрелся, конечно, по сторонам немножко, пока тебя ждал. По мне, вообще в Белокаменной мало что изменилось. На лошадях больше не ездят и пиво в основном вместо водки пьют, если по рекламе судить, а так осталось все то же самое. Извозчик на такси, сволочь, поначалу втрое заломил - угадал во мне приезжего.
        - Вас как будто все это даже и не удивляет, - пробурчал Малинин. - Так спокойно себя ведете, как будто мы не из Ада, а из Жмеринки в отпуск потусоваться заехали.
        - Я, братец, свое отудивлялся, - кратко пояснил Калашников. - Первое время мне лично было крайне изумительно с Иваном Грозным и Леонардо да Винчи в одном автобусе на работу ездить, а потом как-то привык. Человеку вообще свойственно ко всему привыкать.
        - Это верно, - охотно согласился Малинин. - Кстати, видел с месяц назад у Шефа в приемной этого да Винчи. Приходил скандалить - жаловался, спрашивал, нельзя ли что-то с каким-то Дэном Брауном сделать - чуму на него наслать или холеру в крайнем случае. Даже на вирус эбола мужик был согласен - по нему видно, что совсем отчаялся.
        - А Шеф чего? - без интереса спросил Калашников.
        - Ничего, - развел руками Малинин. - Посмеялся. Жалко, говорит, тебе, что ли? Щас народ в музеи не ходит, галереи не смотрит - а тут, глядишь, и интерес к твоему творчеству у молодежи проснется. Отрицательная реклама, сказал, она вдвойне реклама.
        Калашников, казалось, не слушал его - он мрачно рассматривал что-то впереди.
        - А вы домой разве не хотели бы заглянуть, ваш-бродь? - перевел тему Малинин.
        - Нет, - пожал плечами Калашников. - Кого я там увижу? Большинство знакомых и родных в гражданскую с голодухи опухло, а кто уцелел, так тот давно уже умер.
        Алексей соврал. Он сам чуть не опоздал из-за того, что искал могилу Алевтины на старом кладбище. Не нашел - ни памятника, ни оградки. Рыдал полчаса, как идиот.
        Они вышли на поляну, освещенную восходящим солнцем. Малинин дополнительно посветил фонарем в сторону уходящей в холмы тропинки, и его слегка передернуло.
        - Вашбродь, тут целая лужа запекшейся крови. Непонятно, чья она. Может, медведь корову задрал? Неуютно мне. У вас что, оружия с собой вообще никакого нету?
        - К сожалению, - с явным неудовольствием констатировал Калашников. - Где ж его возьмешь за пять часов? Только нож кухонный с собой и прихватил в магазине. Когда замок ломал, кожу стесал, болит. Хреново все ж быть смертным, знаешь. Я уже привык, что в городе за час любая ткань регенерирует, а тут такая лажа.
        - Вы мне зубы не заговаривайте, - впервые за последние сто лет сдерзил Малинин, и Калашников невольно раскрыл глаза от удивления. - Как мы без оружия-то справимся?
        - С доктором же справились, - отмахнулся Калашников, поднимаясь на вершину скользкого, покатого холма. - А у того пушка поопаснее была. Но, с другой стороны, честно скажу - легко не будет. Я по отцу Андрею в Интернет-кафе подробно досье посмотрел, когда адрес его вычислял, - крепкий орешек. Где только не побывал - даже на Кавказе, как Лермонтов. Наверняка у него под подушкой лежит что-то огнестрельное, а у нас такого не имеется. И натура мне подсказывает - он с нами не станет в театр играть, как господин профессор. Пристрелит сразу, как только увидит. Ему не привыкать.
        - И что мы тогда делать с ним будем? - приуныл Малинин.
        - Помирать будем, - присвистнул Калашников, шагая по мокрой траве. - Ладно, не трясись ты так. Испробуем верную схему а-ля Склифосовский - я вхожу, его отвлекаю, а ты следуешь вслед за мной и с размаху бьешь его по башке… ну, если получится. Это ж все-таки дом в поселке, а не небоскреб. Ничего сложного, влезешь в окно сзади. Судя по газетам, у него помощник утонул три дня назад, мужик один живет.
        - Может, вы мне все-таки расскажете, что там случилось, прежде чем мы начнем по второму разу умирать? - окончательно осатанел Малинин и демонстративно встал на месте.
        - Вот осел упрямый, - с досадой сплюнул Калашников, также остановившись. - Да чего рассказывать, секретов никаких нет - мог бы и сам догадаться. Если мы сейчас не отправим доброго отца Андрея прямиком к нам в город и не подожжем со всех сторон его скромное жилище, то погибнет весь мир - случится конец света. Я надеюсь, ты доволен?
        - Потрясающе, - еле слышно прошептал Малинин и плюхнулся в траву. С минуту он сидел, бесцельно разглядывая пожухлые травинки вокруг. Наконец его прорвало.
        - Интересно, и какого хрена каждый раз так получается? С чего такая закономерность? Почему если в обычном детективе объявляется лопоухий маньяк средней руки, то обязательно ставит задачу как минимум - уничтожить весь мир? Прямо житья от этих глобальных гениев-злодеев не стало. Так скоро и кошельки красть будет некому.
        - Я тоже так считаю, братец, - сдержанно произнес Калашников. - Но что поделаешь? Такова уж специфика зла. Возьми, например, «Аль-Каиду». После того как они небоскребы в Нью-Йорке взорвали, им нельзя за мелочь браться - поклонники не поймут. У злодеев-одиночек тоже выбора негусто: если просто зарезать семь мужиков и баб, ну кто, скажи на милость, такую ерунду оценит? Посмеются только, скажут, любитель пришел. А вот конец света устроить - суперская вещь, тем более это до сих пор никому не удалось. Правда, что будет дальше, они не думают. Ну так на то они и маньяки.
        Малинин пятнисто посерел лицом - темные тени легли на его скулы.
        - Слушай, не ты ли фрицев шашкой, как капусту, в Перемышле рубал? - взбесился Калашников. - А тут какого-то попа испугался? Пошли быстрее. Надо закончить, пока окончательно не рассвело. Я иду первый, ты - за мной, только немного погодя, чтобы не разобрали, что нас двое. Из этого дома все вокруг хорошо просматривается.
        Малинин кивнул и нехотя поднялся на ноги.
        Они подошли к дому отца Андрея крадучись, изредка включая карманный фонарик - стало темнее, солнце скрылось за тучами. Расставшись с Малининым и стиснув ему на прощание руку, Калашников снял обувь и неслышно подобрался к окну на левой стороне особняка. Створки, к удивлению Алексея, оказались открыты. Втянув ноздрями прохладный воздух, он уловил присутствие в нем щекочущего резкого запаха.
        Это был разлитый бензин.
        Глава двадцать восьмая
        Финал
        (7 часов 17 минут)
        Отец Андрей случайно заметил одинокие силуэты еще тогда, когда те спускались с холмов. Он не стал размышлять - кто это и зачем, к нему или мимо - сразу бросился в комнату за автоматом. Когда вернулся обратно к распахнутому окну и посмотрел на улицу через инфракрасный прицел «Калашникова», то уже никого не обнаружил.
        Кто это может быть? Гензель? Заблудившийся лейтенант? Держа правой рукой оружие наготове, он распахнул дверь. На рыхлой земле вблизи окна виднелись отчетливые следы босых ног. Похоже, кто-то забрался в его дом. Что ж, хорошо, что сейчас раннее утро. Кто бы это ни был - грабитель или мент - живым он отсюда не выберется. Патронов у него хватит хоть на батальон, в кабинете к тому же лежит пистолет. Но кто пришел к нему в гости?
        В тишине пугающе громко прозвучал щелчок взведенного автоматного затвора.

…Зажав в руке нож, Калашников на цыпочках взбежал по лестнице, чудом не стукнувшись головой о низко висевшую люстру. Нос и глаза сильно щипало, он едва сдержался, чтобы не чихнуть, - повсюду пахнет бензином, да и канистры у стен расставлены. Похоже, святой отец через час-другой собирается запалить свое жилище и отчалить в далекие края. Как бы им самим с Малининым не запечься в этой духовке. Однако пока ничего не горит. Значит, батюшка должен быть рядом с домом - перевозит пленников в багажнике или что-нибудь вроде того.
        Так, а это что такое? Похоже на дверную ручку. Он слегка надавил, и дверь приотворилась - несмотря на утро, внутри было темно, как в погребе. Сумрак усугубляли плотные, тяжелые шторы зеленого цвета.
        Глаза с трудом привыкали к мраку - в темноте угадывались очертания письменного стола и шкафа. Хорошо бы зажечь спичку, но с бензином лучше не рисковать: рванет все разом - скучно не будет. Нащупав на столе квадратный предмет, он потянул его к себе. Ага, то, о чем он и думал… Вот и Книга: видимо, батюшка часто ее перечитывает.
        Алексей пошарил по ящикам стола. Нет, все пусто… Пора идти дальше - возможно, хозяин уже вернулся и обнаружил присутствие в доме незваных гостей. Маленького пистолета, лежащего чуть в стороне от Книги за пресс-папье, он не заметил.

…Отец Андрей, держа автомат на боевом взводе, осторожно заглянул в комнату и сразу почувствовал чужой запах. Похоже, здесь только что кто-то был. «Вальтер»! Матерь божья, эта тварь забрала его «вальтер»! Метнувшись к столу, он с удовлетворением нащупал ребристую рукоятку пистолета, но в ту же секунду испуг шоком поразил голову. Рискуя жизнью, он включил фонарик, укрепленный на стволе автомата. Боже мой…Так и есть - Книга исчезла. Ах ты тварь поганая, ублюдок… Ну все… Далеко ты не скроешься - конец тебе. Он вернулся к лестнице и медленно начал спускаться вниз, с опаской всматриваясь в темноту.

…Обыскав дом, Калашников понял, что там никого нет. Он побывал во всех комнатах, кроме одной, но эта самая комната не открывалась, а ломать ее, создавая невообразимый шум, он не собирался. Проникнув на первый этаж, он пролез через окно обратно в сад. Так, а это что еще за пристроечка напротив дома?
        Засунув Книгу под рубашку, Алексей в несколько прыжков преодолел расстояние и заглянул внутрь. Ни хера себе, и тут запах бензина. Уже так надышался, что скоро глюки появятся - будем надеяться, что ему привидится голая княжна Чхиквишвили, танцующая возле шеста. Дверь, окованная железом, не закрыта. Похоже, что пристроечка - своеобразный большой подвал типа погреба, в которых крестьяне хранят овощи… Мама дорогая, надо быстрее со всем этим разбираться.
        Что внизу? Большая комната, протухший запах, какой-то пластмассовый столик, старый матрас. И тут никого. Может быть, не стоит ждать и зажечь все прямо здесь, а потом подождать возращения отца Андрея на пепелище родной хаты? Возможно, так он и сделает, но сначала нужно найти Малинина, который шурует где-то в доме.
        Калашников расслабленной походкой двинулся обратно к лестнице. Он ничего не услышал, скорее, увидел, что из щеки брызнула кровь: ниже глаза глубоко вошел кусок пластмассы из раздробленного свинцом столика. Звуки автоматной очереди, выпущенной из оружия с привинченным глушителем, напоминали сочные плевки. Не повернись он, неожиданно отклонившись от места, где стоял, ему бы достались как минимум две пули.
        Алексей бросился на пол, мгновенно перекатившись в сторону массивного комода - в тот же момент половицы вздыбились летящими во все стороны щепками: тах-тах-тах-тах-тах! Стреляли почти в упор - их с нападавшим разделяло всего несколько метров.
        - Лежишь, сука? - раздался в темноте голос отца Андрея. - Выходи с поднятыми руками, иначе запалю подвал прямо сейчас. Задохнешься в дыму вместе с остальными крысами.
        - Неужели? - усмехнулся из-за комода Калашников. - А как насчет Книги, батюшка? Ты же ее ищешь, разве не так? Иначе б сразу меня зажег, без сантиментов. Так что поосторожней стреляй, на лестнице у тебя бензинчик, если что - сгорим оба.
        Ответом ему было молчание - такого отец Андрей явно не ожидал.
        - И разверзнутся огненные Адские Врата, и выйдут оттуда на Землю в слезах и крови - палач, блудница, дракон, мертвец, ведьма, вурдалак и черная сестра врага рода людского, - по памяти нараспев начал цитировать первую страницу Книги Калашников. - И пожрет Землю трупное пламя, и сядет на высокий трон из костей убиенных новый Царь Ужаса - Темный Ангел: рухнут Рай и Ад, и все смешается во мраке неизбывном.
        Со стороны отца Андрея по-прежнему не доносилось ни единого звука.
        - И на хрена тебе все это понадобилось, а, святой отец? Скучно жилось, что ли? - выкрикнул Алексей, пытаясь одновременно проползти за комодом к левой стороне.
        На этот раз отец Андрей ответил Калашникову. Его голос был спокоен и холоден.
        - Я с тобой в эти голливудские штучки сейчас играть не стану. Не хочешь отдавать, ну и ладно: гори вместе с Книгой, урод. Из Ада явился - в Ад и пойдешь, пес поганый.
        Он вскинул автомат, целясь в лужу бензина. И лишь спецназовская интуиция, звериное чутье заставили обернуться - как оказалось, вовремя. Стесав ему кожу с уха и отрубив часть волос, в дверной косяк с хрустом врезалось лезвие топора, прихваченного из садового ящичка с инструментами. Отец Андрей нажал на спуск - пули разорвали нападающему правую часть груди, фонтаном ударила алая кровь: но вместо того чтобы упасть, неизвестный прыгнул вперед, мертвой хваткой вцепившись ему в горло.
        Автомат зажало стволом вниз между телами борющихся. Отец Андрей сильно ударил человека головой в окровавленное лицо, профессиональным приемом вывернул кисть - послышался противный хруст ломающейся кости, тот закричал, но так и не разжал сцепленных на его горле рук. В глазах потемнело - он попытался высвободить застрявшее оружие, хватая ртом воздух и волоча на себе повисшее тело противника, и в этот момент на его голову обрушился стул.
        Теряя сознание от боли, отец Андрей попытался нажать на гашетку автомата, но рука не слушалась - из сухожилия торчала рукоятка ножа: он даже не заметил, как его воткнули. Размахнувшись, Калашников ударил его по голове второй раз - темный мир в глазах лидера секты взорвался мириадами ярких брызг.
        Калашников оттащил упавшего вместе с отцом Андреем Малинина в сторону. Тот хрипел и кашлял кровью. Правая рука была неестественно вывернута в противоположную сторону, из перелома торчала желтая кость. Сбросив рубашку и разорвав ее зубами, Алексей начал бинтовать простреленную грудь унтера, из которой толчками выплескивались багровые сгустки.
        - Не надо, вашбродь, - еле слышно прошептал раненый, стараясь отстранить штабс-капитана. - Кончаюсь я, кажись. Ох, черт - ну больно же. До чего ж хреново второй раз помирать - честное слово, даже хуже, чем в первый. Ум-м-м… мать вашу так за ногу и об угол… Как холодно-то стало. Он готов? Скажите мне наконец - это финал?
        - Да, - подтвердил Калашников, глядя на расплывающееся на ткани яркое пятно. - Это финал.
        Глава двадцать девятая
        Облом
        (прошлым вечером, 22 часа 00 минут)

«Мы выходим в эфир со спецвыпуском новостей. Только что наш источник в Учреждении, попросивший не раскрывать его имя, сообщил о том, что сотрудниками Шефа в результате спецоперации задержан знаменитый серийный киллер, целую неделю подряд терроризировавший Центральный район города жестокими убийствами. Если вы еще стоите, то вам лучше сесть - Ангелом Смерти оказался не кто иной, как высокопоставленный чиновник медицинского отдела Учреждения профессор Николай Васильевич Склифосовский».
        На экране возникло черно-белое фото Склифосовского, где тот был снят во время встречи с императором. Рядом стояли дамы в кружевных шляпках.
        - Мотивы, толкнувшими законопослушного доктора на эти страшные преступления, будут сообщены дополнительно, - продолжал Кистьев, восторженно глядя в камеру. - А сейчас в нашей программе выступит с личным мнением приглашенный эксперт - серийный убийца Анатолий Оноприенко, который расскажет о технологии поимки маньяков.
        Даже не взглянув на появившегося рядом с Кистьевым лысого человека, Иуда опустил пульт управления телевизором. Невольная слеза, скатившаяся с его ресниц, капнула вниз на шелковое одеяло, оставив на нем маленькое расползающееся пятнышко.
        Облом. Все сорвалось - и офицерик, и Шеф, и Голос оказались куда эффективнее, чем он предполагал, представляя себя главой вселенского заговора. Последняя кандидатура не попала на Землю - стало быть, конца света через шесть дней не произойдет.
        Блин, ну до чего же обидно. Всякий раз, когда до его освобождения из золотой клетки остаются считанные секунды, обязательно что-нибудь да происходит! Похоже, что конца света вообще не случится, - это такая же абстракция, как и коммунизм. Голос с Шефом НИКОГДА не определятся с финальной датой, а энтузиастов-одиночек постигает печальная судьба. Никто не поймет его отчаяния, боли, надежды, с которыми Иуда столетиями вчитывался в тысячи однотипных заголовков бульварной прессы: «Слепая девочка предсказала - конец света состоится через год в московском метро!» Да брешет эта ваша слепая девочка! Как и баба Ванга тоже - обещала-обещала, всех в итоге кинула, старая мошенница.
        Книга… Ну, Евангелие от Иуды, они, конечно, уничтожат, чтобы никто не узнал ПРОРОЧЕСТВО, написанное им в пику апостолу Иоанну с его убогими четырьмя всадниками Апокалипсиса. И ПРОРОЧЕСТВО, и кандидатуры, и рецепт эликсира, все это на десяти страницах говорит: то, что создал ОН, легко разрушить, если потратить в два раза больше времени. Жаль, что сам ТРИНАДЦАТЫЙ не успел воспользоваться этой Книгой, - его жизнь грубо прервали присланные Пилатом ИСПОЛНИТЕЛИ. Да еще и обставили все в стиле итальянской мафии - типа он сам взял да повесился. Ага, как же.
        Темный Ангел должен был стать новым властителем выживших при конце света людей, чудом уцелевших в пламени вулканов и ужасе землетрясений, единственным властелином планеты, низложившим бесконечную власть Ада и Рая, прекратив их бессмысленное вечное противостояние. У него был один-единственный шанс, чтобы одержать победу. Двухтысячелетнее ожидание закончилось ничем - Книгу нашли, но в самый последний момент ИМ удалось сломать руку, занесшую над НИМИ карающий меч ПРОРОЧЕСТВА.
        ТРИНАДЦАТЫЙ вытер слезы с заплаканного лица. Все кончено. Нет никакого смысла расстраиваться - он не поможет себе тем, что будет терзать свое и без того измученное сердце. Нужно держаться, не показывать палачам, как ты смертельно расстроен. Теперь ему сидеть здесь неизвестно сколько тысяч лет - может, две, а может, и все сто - надо придумать, чем себя развлечь.
        Пожалуй, снова пора приниматься за зулусский язык, изрядно заброшенный в прошлую неделю. Так, что бы такого заказать себе на обед? Скажем, литровую бутылку водки
«Абсолют» и жареную целиком утку по-пекински - с блинчиками, луком и сливовым соусом. А что? По-моему, неплохая идея.
        Глава тридцатая
        Любовная линия
        (чуть позже, 7 часов 55 минут)
        Малинину было совсем плохо. Самодельная повязка быстро намокала кровью, тонким ручейком стекавшей по груди на пол. Затуманившимися глазами он смотрел на Калашникова, который тревожно принюхивался к воздуху и оглядывался.
        - Извините, вашбродь, - слабым голосом произнес Малинин. - Я вижу - этот сучок шмыг-шмыг за вами в подвал… Ну, думаю, беда… Зажег спичку, чтобы какой ломик поискать, а про бензин и думать забыл… Оно ка-а-ак полыхнет - еле успел в окно выпрыгнуть…
        Калашникову стоило большого усилия не рассмеяться в присутствии умирающего.
        - Странный какой-то у нас с вами финал получился, - кашляя кровью, рассуждал Малинин, голова которого неумолимо клонилась набок. - Я вот лично считаю, что во всем этом недостает любовной линии. И романтики следовало добавить чуть-чуть. Скажем, доктор-маньяк преследовал бы девушку, а вы по ходу дела ее защищали, потом незаметно влюбились бы друг в друга - на мой взгляд, вышло бы клево. В триллерах так положено.
        - Действительно, - расстроился Калашников. - Не дотянули мы как-то с романтикой. И ведь кандидатур-то было до хрена, что самое главное. И Монро, и Клеопатра, даже Лилит - и та бы подошла. Но маньяк, скотина, нас в известность относительно жертв заранее не ставил. Обидно, конечно. Ну да ничего - я тебе обещаю, в следующий раз мы наверстаем.
        - Смотрите, вашбродь… Ловлю вас на слове, - улыбнулся Малинин и умер.
        Закрыв ему глаза, Калашников положил автомат на колени - в рожке оставалось еще два патрона. Отец Андрей уже пришел в себя. Лежа на полу, он глядел на Калашникова с ненавистью, но в то же время без ощущения страха - скорее с примесью любопытства.
        - Адская тварь, - булькающим голосом просипел человек в черном.
        - Это я, - охотно согласился Алексей, рассматривая забрызганное кровью бородатое лицо.
        Отец Андрей несколько смутился от откровенного ответа. Дискуссия явно не задалась.
        - Ну и зачем было творить все это? - пользуясь паузой, спросил Калашников. - Тебе что, власти над сектантами стало мало, очумел со скуки? Землей хотел править… батюшка?
        - Люди заслужили это, - хрипло простонал отец Андрей. - Что хорошего они сделали в нашем мире? Кругом только одна боль, смерть, кровь, ужас и страдания.
        - Так я и думал. Все глобальные маньяки говорят одно и то же, в зубах навязло уже, - поморщился Алексей. - Честное слово, ну наймите хорошего пиарщика, а? Хоть в кино, хоть в жизни - каждый раз постоянно одинаковая тирада. Почему хоть раз никто не устроит конец света только потому, что его задолбала реклама йогуртов?
        - Я не хотел править, - объяснил отец Андрей, тщетно пытаясь повернуть разбитую голову. - Я не Темный Ангел, даже не надейся. Я собирался встать на колени, умоляя, как покорный раб, чтобы преподнести власть над миром ЕМУ. Чтобы настало ЕГО царство.
        - ЕМУ? - расхохотался Алексей. - Конгениально! Вы, вы все, те самые, кто говорит и действует от ЕГО имени, - вы хоть раз попробовали спросить ЕГО самого? Задумались ли - действительно ли ОН хочет этого? Тебе не пришло в твою потрясающе умную голову, что если бы ОН захотел, то конец света состоялся бы хоть завтра? А сотни миллионов людей, что сгорели бы при начавшихся землетрясениях и цунами, - их не жалко?
        - А чего их жалеть? - удивился человек в черном. - Они заслужили это своими грехами.
        - Действительно, глупый вопрос, - кивнул Калашников. - И сам я дурак. Чего я тут с тобой дискутирую, как в парламенте… До встречи. Тебя в нашем городе уже заждались.
        Алексей, сплюнув воткнувшуюся зажатую в зубах щепку, прицелился.
        Отец Андрей неожиданно понял, что не чувствует боли. Это наполнило его небывалой радостью и силой. Он не знал, что второй удар стулом перебил ему позвоночник.
        - Я знаю то, что я творил, - расхохотался он. - Что ты мне сделаешь? ОН охраняет меня. Боишься? Так изыди - ты не сможешь причинить мне вреда, проклятый демон!
        Он смеялся и не мог остановиться - долго, до полнейшего изнеможения. Вскоре смех перешел в икоту. По бороде отца Андрея стекали слезы.
        - Ты ошибаешься, - скучно сказал Калашников и выстрелил.

…Когда он выбрался наружу, дом напротив уже полыхал вовсю - провалилась крыша, языки пламени лизали почерневшие стены. Если кто-то находился внутри, то сгорел или задохнулся в дыму - даже живые трупы, как Франкенштейн и Дракула, тоже подвержены разрушительному воздействию огня.
        Вдали слышался вой пожарных сирен - похоже, к столбу огня, хорошо видному со всех сторон, подъезжала брандмейстерская машина. Из подвала валил черный жирный дым - уходя, Калашников бросил на пол зажженную спичку. Пламя создавало вокруг нестерпимый жар, воздух плыл, как будто плавился. Похоже, огонь перекинется и на сад. Ну и ладно - хотя деревья красивы, его не жалко.
        Калашников полез в карман, достал ампулу. Жаль, что не существует отдельно сборника древних арамейских заклинаний, купил бы за любые деньги - полезная вещь. Вся его одежда рассыпалась в прах при путешествии из города на Землю, а эликсир - смотри-ка, полностью уцелел. Подкинув капсулу на ладони, он отвинтил тоненькую крышечку.
        Алексей знал, что эликсир может убивать и здесь - на выходцев из потустороннего мира он действует, как самая традиционная святая вода. Да, он сейчас такой же, как и до смерти, человек из плоти и крови, но все-таки - ДРУГОЙ, ибо раньше его не смогла бы убить жидкость, в которую опущено серебро.
        Принадлежит ли он ЭТОМУ миру? Пожалуй, уже нет - тридцать лет он прожил на Земле, восемьдесят - в городе. Что ждет его тут? Ничего. Можно, конечно, как собирался дважды покойный Малинин, прогуляться по Арбату, хватануть лафитничек водки в Столешниковом, завалиться в «Яр», чтобы увидеть, как малосольная икра намазывается на желтое масло. Да вот только зачем это? Лишь душу себе бередить. Алевтина из могилы не встанет, им здесь не встретиться уже никогда. А вот ТАМ - может, шанс еще есть. Хоть один из миллиона, но есть.
        Калашников поднес капсулу к губам. Пора. У него в конторе - дел навалилось выше крыши, один допрос батюшки с доктором чего стоит. Опять не выспится, а там нужно будет срочный мозговой штурм устраивать, какое наказание предложить Верховному Суду для отца Андрея. Глотать или не глотать? А, ладно… Перед смертью не надышишься.

…Он молча оглядел яростное пламя, начавшее пожирать деревья. И глотнул.
        Вбежавшие в сад пожарные, тащившие за собой брезентовую кишку, увидели посреди яблонь яркую вспышку огненных искр, с огромной силой взметнувшуюся вверх.
        Глава тридцать первая
        Фрау Браунштайнер
        (через неделю, 14 часов 00 минут)
        Мария-Антуанетта с любопытством разглядывала окровавленного гостя, уже больше часа терпеливо ожидавшего Шефа в черном бархатном кресле. Выглядел пришелец не лучшим образом, но за пару веков службы в шефской канцелярии королева видала и не такое.
        Держа на коленях картонную коробку, человек, одетый в дымящиеся остатки пятнистой формы с зеленой ленточкой, украшенной арабской вязью, периодически доставал из нее то ухо, то челюсть, то глаз, безуспешно пытаясь собрать их воедино на манер детского конструктора «Лего». Голова у странного посетителя отсутствовала - на чудом уцелевшей части подбородка виднелась лишь часть опаленной длинной бороды, поэтому поговорить с ним было невозможно.
        В городе ожидали его прибытия уже одиннадцать лет, часто сообщали, что он вот-вот приедет - к Адским Вратам срочно отправляли лимузин с золотыми буквами «Шамиль». Однако каждый раз оказывалось, что сообщение ложное. В итоге он приехал тогда, когда его вообще не ждали, и Шеф целых полгода не мог найти время, чтобы пообщаться с ним лично.
        Мария-Антуанетта гостеприимно собралась предложить пришельцу чашку чаю, но тут же сообразила, что ему нечем будет его пить. Что ж, надо занять гостя до того времени, пока Шеф сможет освободиться. Дежурно улыбаясь, она протянула ему тюбик клея «Момент». Он поблагодарил кивком и вновь потянул из коробки ухо, намазывая на обожженный палец клей. Судя по мигающей голубой лампочке на пульте связи, Шеф по-прежнему пытается связаться с Небесной Канцелярией - по какой-то причине номер занят. Щелчок соединения прозвучал неожиданно и заставил ее вздрогнуть. Отлично, наконец-то ему повезло.

…Шеф с величайшим страданием выдержал паузу, заполненную музыкой арфисток.
        - Банально, но не сомневался, что ты опять позвонишь, - королевским тоном сказал Голос. - Если не ошибаюсь, в последний раз мы ведь попрощались на ближайшие лет сто?
        - Вообще-то последний раз звонил ты, причем в довольно растрепанных чувствах, - парировал Шеф. - Поэтому давай уж не будем начинать пикироваться прямо сразу?
        - Это трудно сделать, особенно в свете последних новостей об извержении вулкана в Индонезии, - пробурчал Голос. - Опять твоих рук дело? Ладно, что ты хотел?
        - Я полагаю, ты в своем постоянном всеведении уже давно в курсе того, что произошло? - ехидно поинтересовался Шеф. - Не хочешь ли меня поздравить?
        - Я тебе никогда не желал успехов, - холодно отрезал Голос. - Так что обойдемся без поздравлений. Рай и Ад не рухнули, все устаканилось - система сдержек и противовесов остается прежней. Я знал, что все обойдется, поэтому и не стал тебе помогать.
        - О, еще бы! - восхитился Шеф. - Как я мог забыть! Просто замечательная, великолепная позиция! А то, что благодаря твоему извечному буддийскому пофигизму и удобной позиции «будь что будет» мы потеряли Менделеева - тебя не особенно волнует?
        - Волнует, - согласился Голос. - Но что поделать? Значит, такова уж его судьба.
        - У тебя на все один ответ, - вздохнул Шеф. - Между прочим, заказчиком всех этих убийств оказался э-э-э… парень, который как бы работал на тебя.
        - Он не работал на меня, - ответил Голос. - Судя по его поступкам, он скорее на тебя работал. Я уже сказал, если ты не помнишь: «придут к вам, и будут говорить от имени моего, но вы не верьте им, потому что пророки эти - ложные». Забыл?
        - Помню, - уныло подтвердил Шеф. - Хорошо, проехали. Но хочу тебе заявить - я тут тоже совершенно ни при чем. Иногда человек сам такого напридумывает, а окружающие скажут: это ты его на скользкую дорожку толкнул, вложил в голову подобные мысли. Ничего подобного. По сравнению с некоторыми людьми я просто ягненок.
        - Это интересное сравнение, - развеселился Голос. - И что ты планируешь с ними со всеми делать? Я имею в виду - и твоих оперативников, и преступников?
        - С отцом Андреем пока не знаю, - уклончиво поделился Шеф. - Такие вещи Главный Суд решает. Но скучно ему не будет, мы в Учреждении соберем отдельное совещание, мозговой штурм устроим - придумаем такое, что все ахнут. Он вообще дико удивлен, что в Аду очутился, - думал, бедняга, что в Рай попадет, чуть умом не тронулся. Краузе, как я и собирался, отправил в девятый круг, в вечную мерзлоту - заготавливать мясо пингвинов для шашлыков. Думаю, он разовьет бурную деятельность - немец все же, а эта нация, как и евреи, везде хорошо устроится. Доктору Склифосовскому, который окончательно свихнулся, я стер личность - сделал белым тигренком в зоопарке. Судя по всему, ему там нравится - с ним охотно фотографируются туристы, кормят молоком из бутылочки. Послушал я его диктофонную запись - самое обидное, что в чем-то он прав. Наша система в городе и здорового человека доведет до психушки. Но не менять же ее, верно? Она ж специально создана, чтобы народ в Аду страдал и мучался.
        - Тебе бы в правительстве России работать, - усмехнулся Голос. - Вот где поле непаханое для твоих экспериментов! Хорошо, а Калашникова чем решил наградить?
        - Дал ему новую квартиру в элитном районе, - важно сообщил Шеф. - Консьержка, швейцар на воротах, все дела. Машину новую тоже выделил. Дачу в гавайском районе собираюсь презентовать. Что еще нужно русскому человеку? Машина, квартира, дача - и он уже думает, что вместо Ада переехал в Рай. Я был удивлен, что он вернулся с Земли, - даже мне там периодически нравится отдыхать на море. Пока парень весь в делах - хотя хочу в качестве исключения на год отправить его в отпуск. Заслужил. Может, ты к нему жену из Рая отпустишь на свидание? Хотя бы в рамках туристической поездки?
        - Я подумаю над этим, - обещал Голос. - Но только в том случае, если ты гарантируешь, что не произойдет ничего греховного. Сам понимаешь - я не могу этого допускать.
        - Муж с женой не виделись восемьдесят лет - конечно, какой грех может между ними произойти! - съязвил Шеф. - Ладненько, мы потом обсудим это отдельно. Малинин пока на пластической операции - как и отец Андрей, он сильно обгорел во время пожара в подвале, поначалу очень дулся на Калашникова, что тот его на улицу не вытащил. Внеочередное звание и полный сундук золотых, плюс постоянный пропуск в квартал нимфоманок ему обеспечены. Да, задал нам жару этот Андрюша на пару со старичком доктором! До сих пор отдышаться не могу. Хорошо то, что хорошо кончается.
        - По мне хорошо бы кончилось, если бы Ад перестал существовать, - цинично усмехнулся Голос. - А так победили силы зла, что ж тут может быть хорошего? Но я учту, что они в результате сокрушили силы еще большего зла, и поэтому все-таки промолчу.
        - Спасибо, - шутовски поклонился трубке Шеф. - Жертвы преступлений тоже понемногу приходят в себя. Сначала так обгорели, что и узнать было нельзя, плюс шок - такое пережить даже Франкенштейну сложновато, абсолютно ничего не помнят - все это время заказчик колол им снотворное и обездвиживающие препараты. Пройдут курс реабилитации в больнице, потом быстренько на пластику лица - и опять отбывать наказание. По Гитлеру уже в еврейской столовой дедушки соскучились. Гензель, правда, так и не нашелся - Малинин сказал, что в доме отца Андрея его не было. Да и фиг с ним. Рано или поздно он в городе все равно появится, вот тогда я с ним за все и посчитаюсь. Брата Ираклия я тоже у нас не отыскал. Ты уверен, что и у тебя в Канцелярии его нет?
        - Уверен, - подтвердил Голос. - Ума не приложу, куда он мог деться после смерти, если не в Рай и не в Ад. Подняли все архивы - но никаких следов его не обнаружено.
        Шеф подумал, не сообщить ли Голосу еще одну слегка тревожившую его информацию, но, поразмыслив, промолчал. Время еще есть, он попробует сам решить эту проблему.
        Плазменная панель транслировала ролик новой рекламы, присланной по «Хеллнету» на его одобрение. Саддам Хусейн, потирая алый след от веревки на шее, вылезал из гроба, размахивая мобильным телефоном: «Мама не берет трубку! Дорого платить за входящие!». Неплохо. Надо дать указание, пусть начинают крутить по двести раз в день, чтобы в глазах навязло. Суд по Саддаму еще не состоялся, пусть зарабатывает бабло.
        - У меня дела, - оторвал его от мыслей Голос. - Причем в отличие от тебя, монстра, все-таки добрые. Насколько я понимаю, ты вроде сказал все, что хочел. Будем прощаться?
        - Подожди секундочку, - Шеф взял со стола заранее приготовленные листы бумаги, покрытые крупным корявым почерком. - Я тебе сейчас одну вещь расскажу - ты просто ухохочешься. Только послушай, какое потрясающее письмо я сегодня получил.
        Подбоченившись, Шеф начал читать, артистично копируя баварский акцент.

«Дорогой и любимый Руководитель! Пишет вам ваша скромная поклонница - инвалид войны, унтерштурмфюрер СС фрау Хермина Браунштайнер. Спешу донести до вашего сведения, что мой сосед, руссише доктор фон Склифосовский, является государственным преступником, опасным убийцей и тайным подрывателем городских устоев…»
        Шеф еле сдерживался от смеха, но продолжал сохранять акцент.

«…У меня нет ног, но у меня есть умная голова. Увидев, что доктор зачастую поздно возвращается домой, я вспомнила, что так у нас в Германии поступали подпольщики и красные свиньи, враги тысячелетнего рейха. Провернув с помощью перфоратора дырки в разделяющей нас бетонной стене, я начала следить за Склифосовским. За краткое время мне удалось собрать потрясающие сведения о том, что он планирует совершить серию убийств известных людей. Два раза я, невзирая на отвратительное качество моих ножных протезов и дряхлость моторной инвалидной коляски, проследовала за ним на место преступлений, наблюдая из безопасного укрытия через армейский бинокль. В первый раз с помощью непонятного напитка он сжег китайца в очках, а во второй - убил неизвестного мне интеллигента из духового ружья загадочной системы. Я смогла заснять эти вещи издали любительской камерой - кассеты любезно прилагаю. Герр Шеф! Искренне надеюсь, что мой донос будет оценен вами по достоинству, и я наконец-то перееду из этого гадюшника в достойный дом, оборудованный специальной техникой для инвалидов. Я также довожу до вашего сведения, что уже месяц
не могу следить за новостями, поскольку скромная зарплата не позволяет тратить деньги на газеты, а телевизор давно не работает - домоуправление игнорирует мои настоятельные просьбы о присылке телемастера. Приношу извинения, что не смогла отправить вам это письмо раньше - последнюю неделю я испытывала фантомные боли в ногах и почти не вставала с кровати. Полагаю, что мои усилия по поимке преступника будут щедро вознаграждены. Зиг хайль! Всегда ваша - унтерштурмфюрер СС, инвалид войны Хермина Браунштайнер».
        Шеф бросил листки на стол. Его лицо сжималось и разжималось, как резиновый мячик.
        - Нет, ну ты прикинь! Мы с ног сбились, всех на уши поставили, люди ночей не спят! А эта бабка давно его выследила, вся проблема в том, что у нее не работал телевизор и она была не в курсе начавшейся серии убийств! И если бы не ее старческий маразм, то, возможно, мы поймали бы Склифосовского почти сразу! Да, это практически анекдот.
        Не сговариваясь, Шеф и Голос одновременно расхохотались.
        ЭПИЛОГ
        Cмешно. Какое смешно - даже глупо. Не успел выехать бомбить, как сразу нарвался на гаишника - то да се, ЭТИ найдут к чему прицепиться. Стряс с него триста рублей буквально ни за что. Заработал на бензинчик, называется.
        Свинский вечер, это уж точно. И следующий обещает быть таким же. Светка собрала вещи, хлопнула дверью - орала, что не будет жить с человеком, который даже на шубку зимой не может заработать, все подруги смеются. Придется позвонить девке завтра - психанула, с кем не бывает.
        Дмитрий притормозил старую «десятку» у обочины, зашарил по карманам в поисках сигарет. Вытянул смятую пачку, усыпанную крошками табака. Черт возьми, осталось всего две штуки. Прикусив зубами фильтр, он жадно затянулся горьким дымом.
        А может, Светка и права. Сорок лет, инженерская зарплата, за плечами стандартный, оказавшийся никому не нужный институт и долгие годы безденежья. Какая женщина его полюбит, когда кругом столько соблазнов - и шубки они хотят, и кофточки, и в Турции на пляже поваляться. Зарплаты в пятнадцать штук на все это никак не хватает. Со стороны холмов несло гарью - говорят, тут позавчера что-то сгорело, чей-то дом, кажется.

…Стон. Долгий, протяжный. Господи, что это такое? Чудится? Нет - вот еще один стон. Кажется, плачет женщина. Дмитрий, хлопнув дверью, выскочил из машины.
        - Эй, вы где? Ау! С вами что-то случилось?
        Он побежал на звук, но стоны прекратились. Кажется, они доносились с поляны, ближе к лесу. Поднявшись на холм, он тревожно огляделся по сторонам.
        - Девушка, вам плохо? В чем дело?
        Молчит. Пьяная, что ли?
        - Девушка…
        Только сейчас он увидел - у кромки леса, скорчившись и примяв высокую траву, лежала совершенно голая женщина. Льняные волосы свалялись и почернели, часть из них полностью сгорела, оплавилась. Обнаженное тело почти сплошь покрывала густая черная копоть. На левой руке виднелась круглая ссадина, как будто от браслета.
        Воспитанный на фильмах про мушкетеров, Дмитрий скинул на бегу и набросил на женщину синтетическую китайскую ветровку. Боже мой, что же с ней такое произошло?
        - Как вы себя чувствуете? Кто вы?
        - Я… я не знаю… - услышал он слабый голос с непонятным акцентом, похожим на прибалтийский, только с грассирующим «р». - Мне стало плохо… я не могла дышать… рука не пускала меня… я дергалась… потом вдруг освободилась… я поползла куда-то, где есть воздух… Долго, очень долго ползла… Где я? В городе?
        - Нет, это не город. Москва у нас километрах в пятидесяти отсюда. Послушайте, вы можете идти? У вас ожоги - мне нужно срочно отвезти вас в больницу.
        Женщина попыталась подняться, но тут же со стоном упала обратно.
        - Извините… не могу. Ног почему-то не чувствую.
        - Не страшно, - Дмитрий легко, словно перышко, подхватил ее на руки - та инстинктивно обняла его рукой за шею. Нехорошо в трагический момент испытывать подобные мысли, но, боже ты мой, что у нее с грудью? Нулевой размер, никак не больше.
        Опустив женщину на заднее сиденье, Дмитрий сел за руль и второпях включил зажигание. По радио передавали сводку новостей про недавние события, потрясшие их поселок.

«И вновь относительно мистического случая, произошедшего в Ладыженском, - ворвался в кабину звонкий голос репортерши. - Согласно нашей информации, на месте сгоревшего особняка, принадлежавшего лидеру секты „Рай сейчас“ Андрею Коновалову, более известному как „отец Андрей“, обнаружено семь обгоревших до неузнаваемости трупов - пять в самом доме и два в подвале. По предположению судмедэкспертов, произошел инцидент, во время которого господин Коновалов и его гость в подвале были убиты из автомата АКСУ, который также найден на месте преступления. Органы правопорядка выясняют личности пяти людей, среди них, предположительно, одна женщина, погибших на втором этаже здания. Пресс-секретарь секты „Рай сейчас“ заявил, что потрясен трагедией, но пока воздержится от дальнейших комментариев. Одновременно продолжаются поиски лейтенанта милиции Артемия Харченко, исчезнувшего несколько дней назад. По сообщению нашего источника в МВД…».
        Дмитрий повернул рычажок, убавляя звук, и вырулил на дорогу. Женщина тихо плакала, кутаясь в куртку на заднем сиденье. Очень красивая, если отмыть как следует.
        - Простите, как вас зовут? - попытался он завязать разговор.
        - Мэрилин, - всхлипнула блондинка.
        - Мэрилин? - улыбнулся Дмитрий, вспомнив свой любимый фильм. - Красивое имя…
        notes
        Примечания

1
        Буквально «рыба с картошкой», жареное в растительном масле традиционное английское блюдо. В 2005 году во время социологических опросов в Европе названо «самым ужасным представителем европейской кухни за все времена» (англ.).

2
        Самый знаменитый колумбийский наркобарон XX века, обладал состоянием в двадцать миллиардов долларов. В 1993 году был убит в перестрелке с полицией.

3
        В данном случае «обновленный» (англ.).

4
        Прозвище серийного убийцы, терроризировавшего Москву в шестидесятых годах XX века. Именем «Мосгаз» он представлялся, чтобы ему открыли дверь.

5
        Командир особого отряда ЧК, в июле 1918 года расстрелявший в Екатеринбурге семью последнего российского императора Николая II.

6
        Имеется в виду знаменитый фильм Романа Поланского «Ребенок Розмари» - о медсестре, которой кажется, что она беременна от Князя Тьмы.

7
        Серийный убийца, в сентябре 2002 года терроризировавший вместе со своим приемным сыном столицу США. На его счету десять смертей.

8
        Кровь (исп.).

9
        Автор романа ужасов «Восставший из Ада» и сценарист одноименного киносериала.

10
        Фаворит испанского короля Филиппа II, в конце XVI века командовал подавлением партизанского восстания «гезов» («нищих») в Нидерландах.

11

«Пришел, увидел, победил» (лат.) - знаменитое выражение Юлия Цезаря.

12
        В 1793 году французской королеве Марии-Антуанетте по приговору якобинского суда отрубили голову.

13
        Здравствуй! (кит.)

14
        Привет, монах! (тур.)

15
        Большое спасибо, господин! (тур.)

16
        Иерусалим (др.-еврейское Иерушалаим, арабское Аль-Кудс)

17
        Неверный (араб.).

18
        Такая версия действительно существует уже как минимум тысячу лет.

19
        В военной терминологии «груз двести» - обозначение трупа.