Сохранить .
Все свои Дарья Николаевна Зарубина
        Дарья Зарубина
        Все свои
        Майское солнце било в глаза. Ослепшая Марина едва не налетела на створку серых железных ворот. Посыпалась хлопьями из-под пальцев краска. Но грозная на вид дверь легко поддалась, и девушка протиснулась в узкий проход между желтой стеной и нестругаными досками забора, отделявшего закуток от соседнего дворика. Подсвеченная солнцем желтизна стены отражалась в ошалевших от света зрачках болотной зеленью.
        Внезапно узкий проулок вывел Марину на широкий внутренний двор. Под запыленными липами сохло белье, а на квадратной трансформаторной будке, дерзко выставившей из кустов синий бок, белело несколько надписей. К стандартному «Тр-р 1» какой-то местный шутник криво приписал краской через черточку еще одну «р». Ниже крупным детским почерком другой весельчак добавил: «Поехали!»
        «Он сказал: „Поехали“ - и махнул рукой», - подумала Марина, скользнув взглядом по надписи и выискивая в душной пустоте двора кого-нибудь из жильцов.
        На привычном месте возле двери углового подъезда стояла скамейка. С одной стороны вместо ножки был подставлен толстый спил липы. Скамейка сильно осела на более тонкие, первоначально предназначенные ей ноги, зато подставная, липовая нога держала хорошо. Вдоль этой липовой ноги тянулась почти до самого асфальта тонкая белая полоска. Полоска заканчивалась широкой щиколоткой и большой синей клетчатой гамашей. Присмотревшись, Марина разглядела выше белой полоски еще одну. Стало понятно, что белые струйки принадлежат бежевым, под цвет выцветших каменных стен дома, тренировочным штанам. Белоснежные лампасы тонкими ручейками устремлялись вверх и впадали в обширное море застиранной светлой футболки. Выше располагалось неприветливое лицо хозяина футболки.
        Лицо было некрасивым, даже бандитским на вид. Сразу под покатым дикарским лбом зияли черными стеклами солнцезащитные очки. Марина растерянно оглянулась по сторонам, определяя пути отступления, потом вымученно улыбнулась и махнула рукой. Но мужчина даже не повернул головы, чтобы разглядеть пришедшую. Видимо, спал.
        Сидящему на скамейке было около сорока. На худощавой шее поблескивала цепочка, а сквозь тонкую ткань футболки здесь и там темнели на теле пятна - Маринка с ужасом поняла, что это татуировки.
        Она уже собралась развернуться и уйти, но в этот момент из кустов, буйно разросшихся в глубине двора, с шумом и сопением выбралась большая черная собака и неторопливо приблизилась к скамейке. Марина проследила за ней настороженным взглядом. Собака приветливо махнула хвостом.
        -Ну и куда мы так крадемся? - внезапно, не меняя положения расслабленно откинутой назад головы, насмешливо спросил сидевший на скамейке.
        -Я не крадусь, - ответила Марина.
        Мужчина сел прямо с видом крайней заинтересованности и преувеличенно серьезно спросил:
        -Шпионов выслеживаете? Так у нас есть тут пара-тройка. Вы каких предпочитаете?
        -Я никаких не предпочитаю. Я ищу коммунальную квартиру номер одиннадцать, - обиделась девушка.
        -Вы ее нашли, - ответил незнакомец, устремив на нее черные стекла очков. - Что дальше делать будете?
        -Жить буду, - грубо отозвалась Марина, которой не терпелось поскорее закончить разговор с неприятным незнакомцем. Даже если для этого придется показаться невоспитанной.
        -Милости просим, - проговорил сидящий. - А вот хамить, моя дорогая, дело неблагодарное. Не приобретайте привычки наживать врагов из числа тех, с кем делите один кухонный шкафчик.
        -То есть? - не поняла Марина.
        -Есть-то, может, вместе и не придется, а готовить - обязательно, - пояснил сидящий на скамье. - Если вы собираетесь поселиться в комнате номер восемь, то я теперь ваш ближайший сосед, лучшая подружка, гуру и родная бабушка. А зовут меня, милая барышня, дядя Витя.
        Марина заметила сама себе, что здравый смысл в словах нового знакомого, несомненно, присутствует, и решила немедленно прикопать топор войны. С этой целью придав лицу наивно-придурковатый вид, она добродушно кивнула, расплылась в милой улыбке и, не без внутреннего содрогания, подала дяде Вите развернутую ладонью вверх руку. Пальцы у нового соседа оказались совсем не противные, даже теплые.
        -А это?.. - Марина покосилась на громадную черную псину, которая в ответ открыла рот и высунула широкий розовый язык.
        -А это Серый, - ответил дядя Витя.
        -Какой же он Серый, когда он черный? - удивилась сбитая с толку Марина.
        -Вот тебя как зовут, дорогуша? - спросил дядя Витя.
        -Марина. - Она смутилась, поняв, что забыла представиться.
        -А на вид - Мариванна, - философски прицокнув языком, резюмировал дядя Витя. - Непостижимая тайна природы!
        Он поднял вверх указательный палец, словно этот палец должен был указать Марине ответ на все вопросы.
        -Зачем вы насмехаетесь? - обиженно прошептала девушка, чувствуя, как к глазам подкатывают слезы. - Лучше скажите, куда мне идти. И я пойду.
        -Да ладно, мать, не соплись. - Дядя Витя поднялся со скамейки и примирительно хлопнул новую соседку по плечу. - Серый иСерый, Марина так Марина. Никаких тайн, все боженька управил…
        -А вы что же, верите? - удивилась Марина, заглядывая на ходу в лицо дяди Вити.
        -Нет, - спокойно отозвался он. - Это я тебя утешаю. Заходи, а то дверь отпущу, и она тебя по спине огреет.
        Дядя Витя с усилием держал хлипкую деревянную дверь, сидевшую на разболтанных петлях. Зато дверная пружина была массивной, толстой и явно не благоволила гостям. Собака, видимо наученная опытом, мгновенно проскользнула внутрь.
        Когда Марина вошла, дядя Витя, козелком отпрыгнув, резко отпустил дверь, и она с грохотом захлопнулась. С потолка сорвался маленький, размером с трамвайный талончик, кусок штукатурки.
        -Как же вы заходите? - спросила Марина, боязливо косясь на дверь.
        Дядя Витя потер ладонью тощую шею:
        -Ничего, голуба моя, привыкнешь. Рывком распахиваешь - и впрыгивай. Только задницу береги. Может, и не достанет. А если зацепит - так к самой комнате добросит. С доставкой на дом. - Дядя Витя усмехнулся и повернул за угол.
        Девушка осторожно шла за ним.
        Квартира была огромной. Маринка даже приоткрыла рот, но потом опомнилась и сурово сжала челюсти, надеясь, что дядя Витя не заметил ее удивления. Полтора десятка метров в глубь дома вел широкий коридор. Синие стены, вытертые до дерева бурые половицы, двери.
        Двери были все деревянные, крашеные, кособокие, разномастные. Ручки тоже были разные. Одна, с косматой львиной головой, почему-то показалась Маринке страшной, даже зловещей. По коже побежали мурашки. В ногу ткнулся влажным носом Серый и застучал толстым хвостом по полу.
        В этот самый момент из-за бежевой облупившейся двери с номером два послышался детский плач, потом звук отодвигаемого стула, звонкий шлепок и раздраженное бормотание. И в то же мгновение с другой стороны, из-за спины, резко обрушился водопадный грохот сливного бачка и скрип просевших половиц.
        Марина отпрыгнула к стене и прижала к груди сумку.
        Из-за угла, совершенно не обращая внимание на вошедших, прошаркал, стуча большими тяжелыми ботинками, всклокоченный старик. От старика шел тошнотворный кислый запах. Маринка опустила голову, чтобы не смотреть на гадкого деда, но в тот же момент заметила на полу мокрые следы.
        «Это он, наверное, в туалете мимо унитаза… - с содроганием подумала она, - а потом ботинками…»
        Маринку замутило, к горлу подкатила тошнота. Пришлось поспешно прикрыть рот и нос ладонью.
        Дядя Витя проследил за ее взглядом и снисходительно усмехнулся.
        -Эт ниче, мать, пообвыкнешься, - преувеличенно окая, пообещал дядя Витя, - на селе все свои. Галя, - крикнул он в закрытую дверь, за которой плакал ребенок, - Яковлич опять оконфузился. Подотрешь? Или занята?
        -Ладно, - ответил из-за двери высокий женский голос, и ребенок заплакал с удвоенной силой.
        Маринка расстроилась и шла теперь тихо, вовсе опустив голову.
        Дядя Витя открыл перед ней белую дверь с разболтанной металлической ручкой.
        -Ваши ап… Короче, твоя комната. Смотри, обживайся, - серьезно сказал он, почувствовав, что новой жиличке совсем худо и тоскливо. - Вещи тут остались от прошлого жильца. Какие нужно, себе оставь. А остальное… позовешь меня или вон из шестой. На помойку отнесем.
        Марина оглядела комнату.
        По правде говоря, она представляла себе все совершенно иначе. Хотя комната была даже ничего: светлая, квадратная - четыре на четыре, с большим окном. На окне висел желтый от времени давно не стиранный тюль, но занавески не было. У самого окна стоял овальный стол с круглыми темно-коричневыми следами, по всей видимости, от горячей сковороды. У стола - деревянный стул, выгнутый как кошачья спина. У стены - узкая голая кровать с панцирной сеткой.
        От вида сетки в груди что-то сжалось и противно заныло. Стало одиноко.
        Странно было начинать новую, взрослую жизнь вот с такого вот железного остова. Ей почему-то казалось, что комната, в которой она будет жить, должна быть пустая. Только светлые стены, большое окно, стол, кровать, стул. Тут так и было, только пустоты отчего-то не было. Той пустоты, которую должна была занять она, Маринка. В этой комнате все еще кто-то жил. В этих кругах от сковородки на столе, в этом замызганном тюле…
        У самой двери криво висела металлическая вешалка, закрытая цветной тряпкой, возможно застиранным женским халатом. И в этом всем тоже будто бы обитала чья-то душа. Душа очень грустная и ужасно усталая.
        Под вешалкой стояла какая-то обувь и пара узлов с одеждой.
        -А кто здесь раньше жил, - спросила Марина, - он что, умер?
        -Бог с тобой, златая рыбка, - ответил дядя Витя, - родственники забрали. ВВоркуту. Завернули деда Михалыча в пальто и увезли. Матрас и подушку забрали, а остальное Галка в узел завязала.
        -А у меня подушки нет, - жалобно прошептала Маринка.
        Дядя Витя растерянно поскреб пальцами короткий русый ежик на макушке.
        -Да, деваха, - сказал он озадаченно. - Замуж идти, а приданого две дырки в носу да одна на мысу. Хотя… и с тем живут не тужат. Ладно, поищем тебе, дурехе, подушку.
        Маринка присказки не поняла, но обещанию раздобыть подушку искренне обрадовалась. А еще тому, что жив незнакомый Михалыч и, значит, не будет являться ей по ночам из старого халата.

* * *
        Дядя Витя скрылся за дверью. Маринка подошла к подоконнику и осторожно провела по нему пальцем. В пыли осталась грязно-белая полоса. На пальце - темно-серое жирное пятно.
        Девушка отряхнула руки, стащила с вешалки у двери старый халат, поставила на кровать сумку, вытащила из кармашка носовой платок, брезгливо протерла пустую вешалку. Сняла и повесила ветровку.
        На пороге появился дядя Витя, швырнул на сумку серую подушку и молча отсалютовал кривыми пальцами недалеко от темных очков.
        Маринка хотела поблагодарить, но в этот момент за его спиной раздался женский голос.
        -Вить, ты чего это в помещении в очках интересничаешь? - спросила молодая женщина, протискиваясь мимо благодетеля в дверь. Увидев Маринку, она прищурила и без того небольшие серые глаза и, брезгливо сморщившись, спросила: - Девок водить теперь сюда будешь?
        -А то, - вызывающе буркнул дядя Витя. - Смотри, какую кралю отхватил. Одних мозгов грамм сто, а то и сто писят. Ты, Галка, человека не пугай. Ему тут еще жить.
        Женщина фыркнула, подхватила застиранный халат, принялась сворачивать.
        -Из этого, - она качнула головой в сторону вешалки и сваленного под ней добра, одновременно придирчиво осматривая девушку с головы до ног, - брать будешь что или сразу Сережу позвать? Может, мозгу в тебе и хватает, а вот до помойки ты все это сама не дотащишь…
        -Я в институт буду поступать, - начала Маринка, словно оправдываясь за что-то перед суровой Галкой.
        Та скептически поджала губы и собиралась ответить, но в этот момент заплакал ребенок, и соседка молча выбежала за дверь, крикнув на бегу куда-то в гулкую пустоту коридора:
        -Сережа…
        Открылась дверь. И тот же косматый старик отрешенно прошествовал на общую кухню. От кислого запаха Маринку повело, ноги подкосились, комнату крутануло перед глазами, деревянный пол ударил в плечо и бедро.
        -Эк ты кисейная барышня, - констатировал дядя Витя, так и не подав руки, аСерый ткнулся носом в лицо девушке. - КЯковличу привыкнуть надо. Мы-то уж принюхались, а попервоначалу многих мутило. Но ты не дрейфь, через пару недель и не заметишь даже, что он прошел. Только вот подтираем по очереди, это ты учти…
        Теплые, чуть дрожащие руки подняли Маринку, возле лица оказалась шершавая ткань футболки.
        «Наверное, дядя Витя», - подумала девушка, не открывая глаз, заволновалась. Руки дрожат - а если выпил дядя Витя с утра, уронит еще. Испугаться как-то не пришло в голову. Слишком уж плыло перед глазами серое густое марево и звенело в ушах. Где-то внизу сопел и стучал хвостом Серый. От футболки, прильнувшей к щеке, пахло мылом. ИМаринка с удивлением подумала, что такой человек, как дядя Витя, должен пахнуть табаком или одеколоном каким-нибудь жутким. А мыло пахло приятно.
        Руки неуклюже опустили ее на край голой кровати. Маринка нащупала панцирную сетку, вцепилась пальцами, чувствуя, как отпускает тошнота. Теплая рука потрогала ее лоб. Холодный нос Серого ткнулся в колени.
        -Ну, как наша прынцесса? - спросил от двери дядя Витя.
        Маринка испуганно открыла глаза.
        Перед ней на корточках сидел длинный как жердь молодой человек в вытянутой футболке и тренировочных штанах и с тревогой рассматривал девушку через очки в толстой пластмассовой оправе.
        -Вроде очнулась, - неуверенно отозвался ботаник, нервно вытирая о штаны вспотевшие ладони. Маринка в упор смотрела на него, стараясь понять, как относиться к этому недоразумению. Под ее взглядом молодой человек окончательно стушевался и, поднявшись, побрел к двери.
        -Галка сказала, Михалычево барахло на помойку надо вынести. Тащить или оставить чего?
        -Тащи-тащи, Сережа, - буркнул дядя Витя, ухмыляясь, - а то совсем своими трениками девушку засмущал…
        Сережа, нелепо пятясь к двери, подхватил узлы и кое-как выбрался в коридор, не сводя с новой жилички испуганных глаз. Дядя Витя подобрал оставшееся, свалил на стул.
        -Ладно, мать, - подмигнул он, - располагайся, переваривай впечатления, раскладывай вещички. Ужинаем сегодня вместе, потому как в твоей сумке я следов харчей не вижу. Да иСерый тоже.
        Пес кружил возле Маринкиного багажа, шумно принюхиваясь.
        -Насчет Галки ты не переживай, она у нас не злая, просто осторожная насчет новичков… - словно через силу, тщательно подбирая слова, тихо проговорил дядя Витя. - Мы тут, Марина, живем одной семьей. И друг друга стараемся поддержать. Не будешь гадить, где живешь, это и твоя семья будет… И насчет меня ничего такого не думай и не опасайся. Я прынцесс не ем.
        Дядя Витя хохотнул, подхватывая со стула линялое тряпье, и вышел в коридор. Через приоткрытую дверь Маринка видела, как с кухни прошаркал в свою комнату старик Яковлич.

* * *
        Жар спал, и заглянувший в комнату дядя Витя объявил, что ужинать будут во дворе, под липами. Длинный угловатый Сережа и веселый красивый мальчик лет пятнадцати шумно ворвались в комнату.
        -Я Миша, - объявил паренек, подмигивая Маринке. - Нам стол надо. Только этот раскладывается. Тогда все сядем.
        -Вам стол нужен? - переспросила девушка.
        -Ага, - отозвался Миша, - типа того.
        А бледный от волнения Сережа только кивнул, подтверждая его слова. Глаза его сами собой остановились на коротенькой олимпийке Марины. Девушка потянула вверх застежку - взгляд Сережи последовал за ее рукой. Маринка хотела было окоротить глазеющего ботаника, но от его робкого, почти песьего взгляда что-то тоненько заныло внутри - и девушка отвела взгляд. Миша деловито отодвигал от окна круглый стол со следами горячей сковороды.
        -А ты кто? - спросил, не чинясь, словоохотливый Миша.
        -Человек, - отозвалась Маринка, не ожидавшая вопроса.
        -Лады, - отозвался Миша, видимо посчитавший, что такого ответа вполне достаточно. - А мы тут с отцом живем. В восьмой. Так что ты заходи, если что надо будет, а то Серегу от его книжек ливерной колбасой не выманишь…
        Серега покраснел, шумно выдохнул, взвалив на себя стол и - красный как рак - боком выполз в коридор.
        -По ходу, ты ему нравишься, - доверительным громким шепотом объявил Миша.
        -Да ну тебя, - отмахнулась Марина, стараясь не улыбнуться. Отчего-то нравиться нескладному Сереже было очень приятно.
        Сели ужинать под пыльными липами. Вместе с дядей Витей, Галиной, Мишей и его отцом - крупным, похожим на тюленя Иваном Ильичом. С краснеющим от каждой шутки Сережей. И даже старик Яковлич, сутуло сидящий чуть поодаль от стола и держащий на руках тарелку, не казался таким гадким, а выглядел скорее тихим городским юродивым.
        Они не были добры - Галина ругалась на дядю Витю, с видимым раздражением подавала новой жиличке тарелки и то и дело заглядывала в окно - в комнате спал ее сын. Иван Ильич одергивал без умолку болтавшего Мишу. Миша дерзил. Дядя Витя перемежал саркастическое молчание язвительными шутками, вгонявшими в краску Сережу.
        Они не были добры.
        Но они были своими. Маринка, разморенная духотой летнего вечера, впала в странную, приятную сонливость и задумчиво наблюдала за новыми соседями. Они были семьей, в которую ее отчего-то приняли. Приняли без вопросов, без условий и испытательных сроков. Они переругивались и шутили друг с другом, не стесняясь новой знакомой. И прижженный сковородой стол, расшатанная кровать с провисшей панцирной сеткой, вонючие лужи за стариком Яковличем - все это было более чем скромной ценой за то, чтобы снова почувствовать себя дома.
        Когда Миша подобрал с общей тарелки последние крошки хлеба, все оживились. Принялись убирать. Галка составила посуду на скамью. Мужчины понесли стол. Старик снова пошаркал в туалет. С шипением ожило криво висящее над дверью в кухню радио, зашлось долгими гудками.
        Миша сваливал в кухню посуду, аГалка мыла в общей раковине, расплескивая воду.
        -В Москве восемнадцать часов. Прослушайте выпуск новостей.
        -Витя! - крикнула Галка, со злостью намыливая тарелку.
        -Граждане, будьте бдительны, - бубнило радио.
        -Витя!
        -…в ходе рейда миграционной службы в пригороде столицы гражданин Суховейко А.А. сообщил, что возможно нахождение других представителей внеземных цивилизаций на территории нашего государства…
        -Витя! - крикнула она почти отчаянно. Марина потянулась к радио, чтобы выключить, но не достала.
        -В прозрачный летний вечер, - выкрикнуло радио птичьим голосом Агузаровой. - В столице тишина, и по Арбату марсианка идет совсем одна…
        Подскочил Сережа, крутанул рычажок радиоточки и тотчас отпрыгнул, будто даже случайное прикосновение кМарине могло стоить ему жизни.
        -Что? - спросил, входя на кухню, дядя Витя, у ног которого терся неотвязный Серый. На этот раз он был без очков. Глаза у дяди Вити оказались странные, очень светлые и какие-то водянистые. - Опять бдительности хотят? - спросил он весело. - Тарелками пугают, что, мол, подлые летают? То у них собаки лают, то руины говорят?
        -У них заговорят… - мрачно заметила Галка.
        -Галина, зря ты в кино на «Чужого» ходила. Ты, Галка, ксенофоб. Это плохо, - наставительно заметил дядя Витя. - А ты, Мариванна? Ксенофоб?
        Марина замотала головой.
        -Вон, Сережа у нас тоже ксенофоб, - авторитетно заявил дядя Витя. Сережа сердито шмыгнул носом и выскочил в коридор, хлопнул дверью своей комнаты. - Читает про чужих - и боится.
        -Да он и своих-то боится, - отрезала Галка.
        -Тетя Галь, а это как будет по-научному, - встрял Мишка, принесший с улицы еще порцию грязной посуды.
        -Он у нас ксеноантропосоциофоб, - сказала Галка, иМарина глянула на нее с удивлением. А не так проста оказалась соседка. Мишка заржал. - А ты просто неуч.
        -Я спортсмен, мне можно. В следующем году за область буду плавать. - Мишка гордо выпятил грудь и немедленно получил подзатыльник и груду чистой посуды в руки.
        -Можно мне? - попросила Маринка тихо.
        -Что тебе? Чистой нет пока больше.
        -Помыть…
        Молодая женщина фыркнула, сдула волос, упавший на глаза.
        -Ишь ты, не доросла еще… - отозвалась она насмешливо, - пойди лучше у себя обживайся, вещи разложи. А я справлюсь.
        Она взяла со стола новую тарелку, аМаринка повернулась, чтобы уйти. В этот момент дверь на кухню качнулась, медленно открылась. И из темноты коридора появилась странная голова с вытянутым затылком. Две тонкие струнки слюны свисали из приоткрытого рта. Младенец неимоверно быстро вполз в кухню и ткнулся в ноги Маринке большим горячим лбом.
        Она едва не вскрикнула. Отступила на шаг. Галина подхватила сына и поцеловала страшненького мальца словно драгоценнейшее из сокровищ. Он заулыбался, роняя слюну, гортанно забулькал. Маринка попробовала улыбнуться, но не сумела.
        -Ладно, домывай, - смилостивилась Галка, выходя из кухни и унося с собой маленькое чудовище. Маринка передернула плечами. Неприятный холодок прошел по спине.
        -Это ты не переживай, - утешил Миша, расставляя по полкам подвесного шкафчика чистые тарелки. - Петя у нас не совсем здоровый. Но Галка его вытянет - другой такой матери не отыщешь во всей вселенной…
        Миша сам оборвал себя, заторопился на улицу - вносить стулья. Маринка смутилась, расстроилась от собственной глупости и принялась за посуду.

* * *
        Ложась спать, Маринка думала, что проспит завтра до полудня, так вымоталась. Хотя мыть комнату помогали все, за исключением Яковлича, который убрел в свою, едва завечерело, и больше оттуда не доносилось ни звука. Помощники разошлись к полуночи, напившись чаю на общей кухне. Тараканы нетерпеливо караулили за батареей, дожидаясь, когда выключат свет, чтобы рвануть по плитам и шкафчикам с инспекцией.
        -У меня мелок от тараканов есть, «Машенька», - предложила Марина, стараясь хоть как-то быть полезной за то, что ей все так помогают.
        -Мариванна и есть, - заметил дядя Витя, шумно прихлебывая чай. - Еды не захватила, а мелок взяла. Дезинсектор хренов.
        -Мы отраву не кладем и мелком не рисуем, - сказала Галка. - Чуть отвернешься, иПетя налижется дряни какой-нибудь. Ему ведь не объяснишь. Так что ты дай мне мелок, я выкину.
        Галка перемыла кружки, и все разбрелись по комнатам, только Серый еще какое-то время легкой цокотной рысью бегал по коридору, нюхал под дверями, может, искал чего-нибудь перекусить.
        А потом Марина проснулась ночью. Ей было холодно. А может, просто зябко от какой-то неясной тревоги.
        «На новом месте всегда плохо спится», - попыталась успокоить себя Марина, но сон не шел. В глухой тишине слышно было, как во дворе шевелят низкими ветками липы. В щели окна сочится ночная прохлада. Луна выбралась на крышу и теперь лезла в глаза, пробравшись в комнату через большую щель между шторами.
        Шторы дала Галка, на время, пока Маринка сама не обживется, а то спать с голым окном страшно, мало ли, заглянет кто. Ветхий пыльный тюль сняли и сразу отнесли на помойку, до того он был плох.
        На мгновение Маринке показалось, что кто-то заглянул в окно. Она едва не вскрикнула, села на скрипучей кровати.
        Было тихо.
        Оглушительно шаркая в тишине тапками, мимо двери пробрел Яковлич. Дождавшись, пока он скрипнет своей дверью, Маринка выбралась в коридор и ощупью по стене двинулась к туалету.
        И тут за Галкиной дверью кто-то запел. Тихо и протяжно, низко захватывая горлом, слезно и жалостливо, а потом высоко, словно птица щебечет или кто смотрит за стенкой индийский фильм.
        Марина прижалась к стене, замерла.
        Кто-то завозился за Галкиной дверью.
        -Ночь-полночь, а ты взялся петь, - заворчала соседка сонно. - Спи, Петя, спи!
        Странный звук оборвался. Луна, переваливаясь с крыши на крышу, пролезла и в кухонное окно. На полу засветились мокрые следы от тапок Яковлича.
        Марина зажала рот рукой и, хлопая ладонью по стене, чтоб не потерять дорогу и ни на что не налететь, бросилась к туалету.

* * *
        -Мариванна, на реку с нами пойдешь? - звонко бросил Миша, без стука заглянув в дверь. - Ты что, спишь еще? Ничего себе нервная система!
        -Я не Мариванна, - мрачно сообщила из-под одеяла Марина. Уснула она почти засветло, и теперь голова гудела, и что-то противно ныло в висках.
        -Ладно, - примирительно сказал Миша. - Уважаемая Марина, отчества не знаю, на реку пойдешь… то есть пойдете?
        -А почему ты без стука входишь? - Марина, ворча, села на кровати. Ожесточенно потерла глаза. - Может, я не одета.
        -А я уже заглядывал. Знаю, что ты одетая спишь. Так что…
        Марина запустила в мальчишку подушкой. Мишка поймал ее, положил на стул у двери.
        -А что такого-то? Тоже мне вид на Эльбрус. Все свои же… Ты на речку-то пойдешь, а то отец уже велики вывез. Можешь ногами или у папы на раме. Я тебя не увезу, ты вон какая кобыла… - Мишка запнулся, поймав злой Маринин взгляд, - то есть корова… Лань, в общем, большая.
        -Я так понимаю, ты будешь тут стоять, пока я не соглашусь?
        Мишка кивнул русой головой, заулыбался.
        -А кто еще пойдет?
        -Сережа пойдет, - подмигнул Мишка. - Я всего за полчаса уговорил.
        -Измором взял?
        -А то. Он покрепче тебя, долго отказывался. Галка не пойдет, у нее работы много, до обеда будет на машинке стучать. Дядя Витя хотел, но раздумал, а вот Серый с нами.
        В подтверждение его слов в дверь просунулась большая лохматая голова. Серый нетерпеливо тявкнул.
        Иван Ильич привязал на раму полотенце, так что Маринка почти не чувствовала выбоин асфальта. Когда свернули на грунтовку, стало потряхивать, и, боясь наделать себе синяков, она спрыгнула на землю и махнула, чтоб ехали без нее - осталось недалеко, можно и погулять.
        Сережа, оглянувшись и не отыскав ее взглядом, тоже слез с велосипеда и пошел, ведя его за руль, нарочито медленно, чтобы Марина скорее его нагнала.
        Какое-то время они шли рядом, упрямо молча. Сережа глядел на дорогу перед собой, Марина озиралась, запоминая путь к реке. В выгоревшей до белого траве кто-то стрекотал и чиркал. Пахло полынью. Словно, свернув с асфальта на грунтовку, они пересекли какую-то волшебную черту, за которую не мог перебраться город. Из-за деревьев виднелись градирни ТЭЦ, крыши панельных пятиэтажек, но стоило отвернуться - и город исчезал, будто и не было его. Солнце пекло седую песчаную пыль под ногами, и кто-то разговаривал в белесой траве на летнем языке.
        Маринка сняла босоножки, закинула на ремешках за плечо.
        -Дядя Витя сказал, ты читать любишь?
        -Ну да. - Сережа не поднял головы. Только крепче стиснул руль велика, коротко глянул на Маринкины босые ноги, и на щеках у него вспыхнули неровные красные пятна. Кажется, убежал бы, но не бросать же транспорт на дороге.
        -А какие?
        -Ну, всякие.
        -А все-таки какие?
        -Ну, разные л-люблю… читаю разные…
        Послышался гул. Вынырнул из-за леса самолет и прошел низко над полем. Заложило уши.
        -Тут аэродром совсем рядом, - сказал Сережа торопливо. - Все время летают.
        -Ты про космос читаешь? - гнула свое Марина. - Про пришельцев?
        -Ну, да.
        -А ты веришь, что они правда могут скрываться у нас?
        Сережа вздрогнул, бросил опасливый взгляд по сторонам, буркнул:
        -В смысле?
        -У нас, на Земле, - уточнила Марина, иСережа снова уставился себе под ноги.
        -Не знаю. По радио всякое говорят. Не всему же верить.
        Марина немного помолчала, собираясь с мыслями. Сорвала длинную метелку, повертела в пальцах и тотчас бросила.
        -Слушай, аПетя Галкин чем болеет?
        Сережа глянул на нее исподлобья, иМарине стало как-то неуютно от этого взгляда. Он словно изучал ее.
        -Просто… болезнь у него какая? Он такой родился? Или потом что-то случилось?.. Просто думала, вдруг ты знаешь. Не у нее же спрашивать. Про такое не спрашивают…
        -Она его уже такого взяла, - бросил Сережа. - Хочешь, я тебе велик дам? Если устала. А то все, наверное, уже купаются…
        -Значит, Петя ей не родной? Но он вроде маленький такой. Она его недавно взяла? - не позволила сбить себя с темы Марина.
        -Ну что ты пристала ко мне со своим Петей! - неожиданно вспылил Сережа, останавливаясь. - Тебе что, больше всех надо? От любопытства кошка сдохла!
        -А из упрямства воскресла! - парировала Марина.
        Сережа буркнул что-то, неловко оседлал велик и рванул вперед. Навстречу ему выскочил с пронзительным лаем Серый, но не привязался по собачьей привычке к велосипедисту, а потрусил к девушке, словно понял, что ее больше некому проводить.

* * *
        Плавал Миша и правда здорово. Маринка быстро выдохлась и выползла на берег, чувствуя, как дрожат ноги, аМиша словно и не устал, дразнил ее из воды, подначивал еще раз рвануть на перегонки до моста.
        Иван Ильич сидел на другом берегу, отдыхал и разглядывал копошащихся в рогозе парковых уток. Речка, одна из десятка тощих заросших проток, питающих начинающееся за мостом водохранилище, в этой части была неширока, Марина и сама переплыла бы ее, но посередке даже в самый теплый день течение было быстрым и холодным, так что рисковали не многие. Сосед прыгнул в воду и поплыл обратно. Миша бросился наперерез отцу и принялся задирать его, уговаривая посостязаться.
        Не выгорело. Иван Ильич выбрался на берег. Он был большой и плечистый, весь сверкающий от водяных капель, и никто не дал бы ему сейчас тех лет, на которые он выглядел в мирной, неспортивной жизни.
        -Ясно, в кого Мишка такой пловец, - сказала Марина весело. Жар опускался на землю, солнце калило, пронизывая лучами капельки воды на коже. Хмурый Сережа бродил по кромке воды, не раздевшись, и бросал в воду камешки. Серый шумно лазил в кустах, шуршал и сопел. - У вас спортивная династия? Вы тоже плавали?
        -Династия, точно, - щурясь от солнечных бликов, кивнул сосед. - Плавал, Марина. У нас в роду все плавают. А что это у тебя с ногой?
        Порез на пятке был не так велик. Неудивительно, что в реке из-за холода она не заметила, когда порезалась. Песок под пяткой пропитался кровью. Марина разглядывала ногу, прикидывая, как доскакать до воды и промыть ранку.
        -Сейчас полотенце намочу, и оботрем. Эх, и платка нет завязать, - расстроился Иван Ильич. - Мишка, у тебя нет платка?
        -Нет, - крикнул Мишка из воды. - Ни платка, ни соплей.
        -Марина ногу поранила, - ответил ему отец с укором. Мишка притих и погреб к берегу. Иван Ильич пошел с полотенцем к воде. Подбежал Сережа, уставился на тонкую струйку крови из облепленной песком ранки.
        -Чего смотришь? - рассердилась на него Марина.
        -У меня… пластырь есть. Может, хватит. Порез не очень большой.
        Пока он копался в карманах, Иван Ильич принес мокрое полотенце. Обтирать не стали - просто отжали воду на пятку, чтобы смыть песок.
        Марина слегка промокнула ранку краем полотенца, на котором сидела. Капелька крови выступила вновь, скорее, чем Сережа прилепил свой пластырь. Он замер, глядя, как кровь бежит проторенной тропой, торопясь упасть на песок.
        -Что ты глядишь? - не выдержала Марина. - Дай я.
        Она забрала уСережи тощий колобок пластыря, оторвала кусочек и залепила ранку. На правах пострадавшей удалось вытямжить уМишки велосипед, так что юному ихтиандру пришлось трястись у отца на раме, аМаринка с наслаждением прокатилась до самого порога, даже не заметив, когда потеряла пластырь.

* * *
        Подавать документы Маринка рвалась с самого утра. Папка уже лежала собранной, институт должен был открыться в девять, так что Маринка, нервная и дерганая, была на ногах с пяти. Раза три кипятила чайник, от нервов помыла окно на кухне и, игнорируя очередь, дважды вытирала за Яковличем. Старая тряпка заплесневела и пахла не то прелыми ботинками, не то гнилыми грибами, так что она отнесла гадость на помойку и выделила в тряпки одну из своих футболок, которую и правда давно пора было куда-нибудь приспособить.
        До института ходу было полчаса, так что в восемь двадцать Маринка уже стояла на пороге с папкой в руках, причесанная и наряженная в лучшее платье.
        -Торопыжка был голодный, проглотил утюг холодный, - саркастически заметил дядя Витя со своего излюбленного места на скамейке. Когда он успел выйти во двор, Маринка не заметила, но видно было, что сидит он тут уже давно, сигарета догорела почти до фильтра, аСерый, весь в каких-то семенах и пыльце, вылез из травы и развалился на асфальте у ног хозяина.
        -Я в институт, - объявила Марина.
        -Ты, Мариванна, неумная женщина. Поспешишь - людей насмешишь. Там люди только открывают, первый день приема документов, ничего еще не готово - не отлажено. Все нервничают. Всем гулять хочется, на солнышко. В отпуск. А тут ты, вся такая Мариванна… Сплошное расстройство. Сядь и посиди. Придешь как белый человек не под дверью стоять и людей бесить, а как приличная девушка. А то еще подумают, что тебя и воспитывать некому. Опозоришь коллектив образцовой коммунальной квартиры номер одиннадцать. Куда поступать-то будешь?
        Маринка хотела сказать что-нибудь едкое, но вместо этого села рядом с дядей Витей, сложила руки на коленях.
        -На биологический.
        -Как родители? Или наоборот? - Дядя Витя смотрел перед собой, словно ответ его не очень-то и интересовал, а вот Серый буквально в рот заглядывал, молотил хвостом по асфальту.
        -Нету, - ответила Марина. - Нету родителей. Бабка одна в деревне. То не то, так не сяк. Она бы сейчас и платье мое разругала, и что причесана не по-еенному, и что надо не на биолога, а на агронома, потому что у них деньги завсегда водятся и в деревне самый уважаемый человек.
        -А ты в деревню обратно не хочешь? - поддел дядя Витя.
        -Я не знаю, чего хочу, - призналась Марина, - главное, не хочу, чтоб по-бабкиному. А животных я люблю.
        -Тогда точно надо было в сельскохозяйственный. На биолога если, это их, наоборот, не любить надо. Вот скажут тебе мыша резать, что делать будешь?
        Маринка хотела сказать, что, если надо, и мыша разрежет, но промолчала. На мгновение ей показалось, что кто-то наблюдает за ней. Она осторожно бросила взгляд на окна, обвела взглядом двор. И едва не вскрикнула.
        В закутке у трансформаторной будки, скрытом липами, Галка вешала белье. А у нее в ногах возле таза на застиранном одеяльце сидел Петя. Его странная вытянутая голова склонилась набок, маленькие глазки, обычно мутные, сверкали, словно кошачьи. Темные губы расплылись в широкой жутковатой улыбке, обнажая зубы, острые и кривые. Полную пасть жутких белых зубов.
        Серый, словно перехватив взгляд Марины, подбежал к мальчику, ткнулся носом ему под руку. Петя потерял интерес кМарине и занялся ловлей собачьего хвоста.
        -А Пете… - Марина потерла глаза, прогоняя страшное наваждение. - Ему сколько?
        -Года четыре, - ответил дядя Витя, немного помолчав. - У него какая-то врожденная аномалия ДНК. Когда Галка решила его взять, ей говорили, зачем, молодая женщина, связывать себя такой обузой, а она, видишь, все равно взяла.
        -Официально?
        -А то. Все чин по чину.
        -Давно он у вас?
        -С полгода. - Дядя Витя, не меняя расслабленной позы, затянулся сигаретой. - Может, чуть больше. Сперва и ходил все под себя, мычал все время. А сейчас видишь, ничего, выправляется мальчишка. А ведь никто из врачей не верил. И на комиссии сказали, что ничего не поделаешь, инвалид. А гляди ты, вот иГалка. Может, и вытянет.
        Марине стало стыдно. Это все бабкино воспитание. Чтоб только все как у всех и не хуже других. А кто не как все, так сразу и гадости всякие мерещатся. Марина пообещала себе, что, как только вернется из института, возьмет ненадолго Петю к себе, чтобы дать Галке отдыха. Ну и что, что он такой страшный. Не пришелец же, в конце концов!
        -М-марин, - спросил из дверей Сережа. - Ты в институт пойдешь? Давай я с тобой пройдусь. Мне… на почту надо.
        Марина заметила, что Сережа приоделся и в клетчатой рубашке и вытертых, но вполне приличных джинсах выглядел даже ничего. Не стыдно по улице пройтись, как сказала бы бабка.
        -И мне марок купи штук десять по пятачку, - бросил ему дядя Витя. Крикнул громко: - Галка, тебе на почте нужно чего?
        -Не надо, - отозвалась та. - Ты знаешь, мне писать некому. Кто и есть своих, все тут.
        Она улыбнулась, глядя, как Петя возится с псом. Марина подумала, что ведь Галка и правда не старая, сорока нет, может, и получилось бы у них что-то с дядей Витей, если бы не Петя.
        -Дядя Вить, - сказала она, поднимаясь со скамейки. - Может, я вечером посижу сПетькой, а вы бы Галину сводили куда-нибудь, а то что она все с ребенком, да Яковлич еще.
        -Эх, Мариванна, можно вывести девушку из деревни, но вот деревню из девушки… Сваха Ханума, премьера театра музыкальной комедии. В институт иди, бестолочь. Но в главном мыслишь правильно, помогать людям - это хорошо. Главное, не пытаться их осчастливить. Сергей, эскортируй даму в институт, а то она вЗАГС бы не свернула с такими настроениями.
        Марина обиженно поспешила через двор. Сережа бросился за ней, словно собирался что-то сказать. Но за воротами пыл обоих иссяк. Молча дошли до угла, свернули к почте.
        -Я на Главпочтамт пойду, - сказал Сережа в ответ на недоуменный взгляд. - Там марок больше в продаже.
        Почтамт был чуть дальше за нужным Марине корпусом института, так что она поняла: от Сережиной компании не отделаться.
        -Может, я тебя во дворе потом подожду?.. - спросил он тихо.
        -Не надо. Вдруг там долго. И будешь под окнами стоять. Не караулить же ты меня собрался? Что со мной может случиться?
        Она рассмеялась, но Сережа очень сосредоточенно смотрел под ноги и даже не улыбнулся.
        -Марин, ты не бери к себе Петю сегодня, а… Не надо. Или, если возьмешь, меня позови. Или хотя бы Мишку…
        Сережа был так серьезен, что девушке стало не по себе.
        -Что за ерунду ты говоришь?! Что я, с ребенком не справлюсь? Я тут без году неделя, аГалка мне так помогает, и все остальные тоже. Надо же тоже как-то… Не знаю, нехорошо, что я…
        -Не бери Петю, - оборвал ее Сережа совсем тихо.
        -Да что ты заладил? - Марина остановилась, заступив соседу дорогу. - Сказал «а», говори «бэ». Что он, заразный, этот ваш Петя? Дядя Витя сказал, у него генетическое. Я на биологический собираюсь. Хорош же будет биолог, если он генетических аномалий боится.
        -Марин, ты хороший человек… человек. - Сережа словно застрял, зацепился за это последнее слово и не мог двинуться дальше.
        -Ну, человек, и что?
        -Я боялся сначала, что ты… может быть. Но кровь на пластыре свернулась. Ты точно человек…
        -На каком пластыре, Сережа? С ума сошел?! Человек я, дальше что?
        -А он - нет. Петя - не человек.
        Марина опешила. Рассмеялась, пытаясь прогнать метнувшийся по спине холодок.
        -Что?
        -Не человек он, пришелец, - тихо зашептал Сережа, склонившись к ней, так что она вновь почувствовала знакомый запах мыла от его волос и рубашки.
        -Спятил ты, Сережа, книжек дурацких начитался и несешь всякую ерунду. - Она покрутила пальцем у виска, промурлыкала издевательским тоном: - Я со звездами сдружился дальними, не волнуйся обо мне и не грусти… Покидая нашу Землю, обещали мы, что на Марсе будут…
        -Да перестань ты паясничать, - шикнул он, больно схватил Маринку за руку и втащил за ворота ближайшего дома, в затененный пыльный двор, где под одиноким жигуленком чесалась полосатая кошка.
        -Пусти!
        -Не пущу. Ты не понимаешь. Я давно заметил, что с ним что-то не так. Он как-то таракана съел, понимаешь?!
        Маринку передернуло.
        -Ну, дурачок он. Галка недоглядела, вот и съел.
        -Я слышал, как он по-инопланетному говорил…
        Марина открыла рот, чтобы снова сказать что-нибудь язвительное.
        -…и пел, - добавил Сережа.
        Мгновенно всплыла в памяти первая ночь в квартире. Луна в окне и странные звуки из Галкиной комнаты.
        -Да ну, ерунда, - отмахнулась Марина, но уже не так уверенно.
        -А голова эта вытянутая, - продолжил Сережа, поняв, что весы качнулись в его пользу. - Слюни все время. Ползает он быстрее, чем я бегаю.
        Марина поймала себя на том, что кивает в такт Сережиным словам.
        -У него уже зубов полный рот. Марин, я думаю, он хищник. Просто еще маленький. Может, эти, которых в столице поймали, его сюда к нам подкинули, Галке мозги задурили, вот она и растит… хищника. А он потом нас всех сожрет.
        Марина охнула, прижимая ладони к губам, уронила папку на асфальт. Полосатая кошка с перепугу прыснула в глубь двора, залезла на липу и сверкала теперь оттуда зелеными глазищами.
        -Это же… дико все, - совсем растерялась Марина. - Дичь! Мне в институт надо. А тебе… тебе лечиться пора! Ты ерунду какую-то городишь!
        Сережа пытался удержать ее, но девушка вырвалась и побежала прочь.
        Весь день у нее почти получалось гнать от себя мысли оСереже, его нелепых подозрениях, но вечером, когда взволнованная выходом в свет Галка принесла сонного Петю и тихо положила Марине на кровать, девушке стало не по себе.
        -В центре вернисаж открыли в саду Первого мая, - прошептала она, улыбаясь. - Пусть местные художники, зато потом по набережной можно погулять. Мороженое… Сто лет никуда не выходила. Все-таки мужикам не доверишь ребенка. Сами дети. АПетька часа два-то точно проспит, даже и не переживай. У него режим.
        Она упорхнула, наряженная и помолодевшая. Сунулся в двери Серый, фыркнул, оглядев комнату, и поспешил прочь за Галкой и хозяином.
        Марина прикрыла штору, чтобы тень падала на кровать, и села к столу, учить. Биология всегда давалась ей легко, так что первого экзамена она почти не боялась, впрочем, химии тоже. Хуже обстояло дело с сочинением. Наляпаешь лишних запятых - еще полдела. А если тема трудная… В ситуациях, когда нужно было что-то быстро решать, на Маринку всегда нападал странный ступор. Как днем сСережей. Отчего она позволила ему увести ее с улицы, слушала всякую чепуху, вместо того чтобы просто уйти…
        Книжек она в библиотеке взяла целую сумку, так что учебник, справочники и конспекты заняли добрую половину стола. Лежащий перед Мариной учебник оказался в круге от сковородки, словно в нимбе. Вечернее солнце бродило искрами в трещинах полировки, липовые ветви цеплялись зелеными ладонями за открытую форточку и шептали.
        Марина не сразу поняла, что ее насторожило. Какой-то звук. Очень тихий. Едва различимый.
        Она обернулась и замерла, не в силах заставить себя пошевелиться.
        Петя больше не спал на кровати. И как она не заметила, что он уполз. Жутко скалясь, он сидел на полу прямо за ее спиной, и слюна вязкими каплями падала на пол.
        -Петя… - позвала она тихо, медленно поворачиваясь на стуле, чтобы не оставаться к мальчику спиной.
        Он булькнул что-то, прижал руку к груди, пожевав влажными губами, выговорил:
        -Пе… - А после ткнул коротким кривым пальцем вМарину. - Тх…
        -Петя, - повторила она.
        Он замотал головой, забулькал сердито, захныкал. Снова прижал руку к груди и повторил:
        -Пе…
        -Ты Петя, да.
        До Марины медленно начало доходить, чего он хочет. Петя снова ткнул в нее пальцем.
        -Тх…
        -Марина.
        -Ахр-ри, - выбулькнул Петя и зашелся звонким икающим смехом.
        Марина медленно поднялась со стула, осторожно взяла с кровати одеяло, выставила его перед собой, как щит.
        Петя молниеносно переполз под стол, видимо, решил, что с ним играют.
        -Ахр-ри, - он забулькал, вызывая из горла череду жутковатых звуков.
        -Марина. Мне нужно учить. А ты поспи, Петя. Ложись на кроватку и поспи еще, пока мама не вернется.
        -Спи, - вдруг сказал он так четко, что Марина едва не вскрикнула. От страха перехватило горло, парализовало ноги.
        Петя обхватил себя руками и, едва заметно раскачиваясь из стороны в сторону, выдохнул тонкую жалостливую ноту, за ней другую. Глаза его маслено сверкали в полутьме под столом. Марина узнала этот напев. Ночная колыбельная. Страшная Петина песня. Только на этот раз некому было пробурчать заклинание про ночь-полночь.
        Петя внезапно умолк и отчетливо бросил:
        -Ахр-ри, спи!
        Маринка бросила на него одеяло и со всхлипом выскочила из комнаты, изо всех сил желая только одного - чтобы Сережа был у себя.
        -Он еще маленький, маленький, - уговаривал Сережа, гладя ее по вздрагивающим от икоты плечам, заставляя пить большими глотками воду. - Он ничего нам не сделает.
        -Я туда не пойду, - прошептала Марина.
        -Мы вместе пойдем. Иначе Галку напугаем. Про него… надо сообщить.
        -Куда? - не сразу поняла Марина. Сережа сунул ей в руку лежавшую у него на столе вырезку из областной газеты. Там было все то же, что по радио, и про «будьте бдительны», и про «гражданина Суховейко А.А.». А еще там было несколько телефонных номеров. Очень легких для запоминания.
        Марина бросила вырезку, словно она была в грязи. Потерла руку о шорты.
        Цепляясь друг за друга, они вошли в комнату, готовясь к самому худшему, но там было тихо. Петя, завернувшись, словно в кокон, в брошенное Мариной одеяло, так и уснул сидя под столом, привалившись лбом к кровати.
        Когда Сережа осторожно взял его на руки, мальчик засопел и недовольно захныкал. Его положили на кровать, накрыв вторым одеялом, которое Сережа особенно тщательно подоткнул краями под тощий матрас и даже просунул углы между пружинами.
        Марина просидела на стуле, не шевелясь, до самого прихода Галки и дяди Вити. Галина тотчас забрала Петю к себе, а дядя Витя еще какое-то время сидел на кухне и курил. Марина пробовала учить, но ничего в голову не лезло. Сережа ушел куда-то, напряженно-серьезный, и ей было страшно и одиноко. Серый сунулся ей под руку, и она судорожно обняла его, прижалась лицом к теплому боку.
        -Перед экзаменом психуешь, а, Мариванна?
        Она помотала головой.
        -По дому скучаешь? К бабке захотелось?
        В другой раз Марина бы нашла что ответить, но ноги все еще предательски дрожали и подкашивались, а горло перехватывало от страха. Она знала, что сегодня глаз не сможет сомкнуть.
        -А Сергей-то куда ушел на ночь глядя? Галактего опасносте?
        -Ну зачем вы все время шутите, дядя Вить? - не выдержала Марина.
        -А ты что такая серьезная? - парировал сосед. - Тебе не идет. У тебя сразу лицо глупое.
        -Ничего не глупое, - со слезами в голосе крикнула она и сбежала с кухни в комнату, так и не вскипятив чаю. Села на кровать, обхватив руками голову. Серый, неведомо как прошмыгнувший за ней, уселся перед кроватью, заглянул в глаза. Вывалил из черной пасти розовый язык.
        -Это вот у тебя лицо глупое, - тихо заметила ему Марина, вытирая ладонями слезы.
        Серый склонил голову, ничуть не обидевшись.
        -Хорошо тебе.
        Пес застучал хвостом по полу, всем видом подтверждая, что да, ему хорошо.
        -А если Сережа уже позвонил? - Марина принялась щипать ниточки из шортов, с трудом сдерживаясь, чтобы не грызть ногти. - Если его заберут? Если Петю заберут? Галка меня никогда не простит. Ну, пусть он пришелец. Жалко, что ли? Может, она его перевоспитает, и он никого не станет порабощать и есть. Мне просто очень страшно, Серый. Мне так страшно. ИСережа куда-то пропал…
        Пес не сводил с нее тяжелого взгляда. За окном спустились сумерки, залили двор серым. Слышно было, как прошаркал к туалету Яковлич. Марина, не зная, куда себя деть, снова схватила чашку, вышла на кухню.
        Дядя Витя сидел точно так же, замер, опершись рукой на стол, в полутемной кухне, залитой сумерками. Пепел висел на сигарете, все не решаясь упасть в пепельницу. На какое-то мгновение Марине показалось, что сосед не дышит.
        -Дядя Витя, - позвала она.
        -Что ж вы наделали, два дебила?.. - выговорил тот тихо.
        Марина охнула, отступила назад, к двери в коридор. Не мог он слышать то, что она говорила Серому, никак не мог.
        -Ксенофобы хреновы.
        Дядя Витя раздавил сигарету в пепельнице. Похлопал рукой по скамейке рядом с собой. Марина попятилась, но сзади угрожающе рыкнул Серый.
        На подгибающихся ногах она подошла, села.
        -Значит, в пришельцев веришь?
        -Не верю, - призналась Марина, - просто боюсь.
        -Честно. И кого боишься?
        -Петю боюсь.
        Дядя Витя усмехнулся, почесал живот под линялой майкой.
        -А меня боишься? - спросил с нехорошей ухмылкой.
        Глаза его, прозрачно-серые, засветились желтоватым светом.
        -Я ведь пришелец, Марина. Настоящий. Чужой. Правда, челюсти второй у меня нет, но сырое мясо ем. Даже человека укусить могу.
        Он рассмеялся, когда она вздрогнула.
        -Только на меня редко смотришь. Это неприлично - не смотреть на собеседника, когда с тобой разговаривают.
        В следующее мгновение дядя Витя словно потух. Будто кто-то выключил его, вырвал шнур из розетки. Светящиеся глаза погасли, выражение лица стало бессмысленным. В упавшей на них тишине слышно было, как недалеко в комнате строчит на машинке Галина да бормочет что-то проснувшийся Петька. Марина бросила взгляд на дверь, думая, успеет ли убежать, пока страшный сосед снова придет в себя.
        В дверях стоял Серый. Глаза пса бледно светились.
        -Скажи Серому привет, Мариванна, - почти не шевеля губами, проговорил дядя Витя. - Так привыкаешь говорить о себе в третьем лице, что потом трудно перестроиться. На родном языке меня, в общем, тоже зовут Серым. Но там длиннее. И звуки совсем другие.
        -А… Дядя Витя? - Совершенно сбитая с толку Марина глядела на пса, пытаясь понять, как возможен такой дикий розыгрыш.
        -Одинокий пес в этой стране - это прямой путь на шапку, Мариванна. Так что приходится отращивать… объект представительской функции.
        -Отращивать? То есть вы таких можете… несколько…
        Пес заворчал, а дядя Витя расхохотался.
        -Что, мать, витает над тобой призрак инопланетного вторжения? Могу несколько, целую семью могу вырастить. Управлять не смогу. Не станут же они толпой ходить. И дядю Витю вот приходится отпускать иногда. Устаю. Щуп должен быть в прямой видимости для ментального руководства, иначе отрубается. А знаешь, как неохота его по кустам за собой таскать. Морока. И голова болит к вечеру от напряжения. Ну как, расскажешь теперь, что вы там сСережей придумали? Раз уж карты на стол.
        Марина заревела.
        -Дядя Витя, Серый, вам уходить нужно. Сережа, наверное, уже куда надо позвонил. Они ведь сразу приедут…
        -Уходить, значит? - переспросил дядя Витя строго. - А как уходить прикажешь, огородами?
        -Как вы над такими вещами шутите?! - всхлипывая, ответила Марина. - Ведь это Петя маленький, а вы… вас же опасным могут посчитать. Вы же вон… клонов выращиваете.
        -Ой ты дура, Мариванна. Сил моих нет. Клон - это когда копия. А это щуп. Простой биощуп. И куда мы, по-твоему, всей квартирой уйдем? В муромские леса? К рязанским партизанам? Ведь у всех дела, жизнь налажена более-менее…
        -У всех? - поперхнулась вопросом Марина. - То есть вы все тут? И сколько… Божечки мои… То есть… вас… Вы нас… завоюете?..
        Девушку трясло. Дядя Витя подал ей стакан воды, Марина попыталась сделать глоток, но только стукнула зубами о край.
        -Завоюем, - сказал дядя Витя, саркастически ухмыляясь, - и поработим. Мы вот сСерым, Иван Ильич сМишкой. Галка особо опасна, непременно поработит. Завоюет и накормит. Неумная ты девка, Марина. Хотя… чужая пока тут просто, да и молодая слишком. Откуда вам сСережей знать. Вот Михалыч, что до тебя тут жил, он понимал. Тоже одинокий мужик был. Вроде есть где-то родня, а все равно всю жизнь один. И мы одни.
        Марина хлопала глазами, сжав в пальцах трясущийся стакан.
        -Последние мы, Мариванна. Я. Галка. Яковлич. Мишка с отцом вдвоем, да толку, размножаться-то не с кем. Мишка не понимает еще, плавает. Он и родной планеты толком не помнит. Иван Ильич его сюда в бидоне привез. У него и легкие не раскрылись, младенец. Эх, намаялся я с их документами. С другой стороны, их от людей-то особо не отличишь. Жаберки прикроют, и все, человеки.
        В глубине коридора стукнула дверь. Яковлич, шаркая тапками, прошел мимо и скрылся за своей дверью.
        -А Яковлич кто? - спросила Марина, глядя на влажные следы на полу.
        -Мох. Колония мха. Он не очень разумный и воды много жрет. Пахнет вот. Но добрался как-то до пункта спасения, значит, разумная жизнь. Может, челнок подобрал, конечно. Оболочку под гуманоида натянули кое-как, в тапки субстрат. Лет тридцать за ним уже трем, ни разу ни почку не выкинул, ни делиться не пробовал. Старый он, наверно.
        -А Галка?
        Дядя Витя помолчал, закурил новую сигарету.
        -Галка здесь до меня была. Она тогда еще лицо другое носила. Надо же, чтоб в моду не попасть, а то мужики заглядываться начнут. Бабуля тут жила, умерла, вот Галке мы бабулин паспорт и поправили. Она долго тут. Раньше, рассказывала, посвободнее было, сЛавкрафтом переписывалась, сКафкой.
        -На английском? - спросила Марина удивленно.
        -Зачем на английском? На своем. Но они с материка выходцы. А она островитянка. Ее родного языка они до коллапса, может, и не слышали даже. Петьку вот учит. Он на Галкином-то хкаверси бойко болтает уже, по-русски вот пока никак. А говорили, совсем молчать будет, только слюни пускать. Но тут, как бы это, мелодика лечебная или вроде того.
        -А Петька? - не выдержала Марина. - Петька кто?
        -Человек он.
        -Витя! - раздалось от двери. - Витя! Вы что тут в темноте сидите? У меня Петька заговорил! «Ма» сказал и«спи»!
        Галка влетела в кухню, хлопнула рукой по выключателю и замерла, увидев заплаканное лицо Марины, понурую морду Серого и дядю Витю, застывшего с сигаретой в руке.
        Бухнула входная дверь, кто-то охнул и тихо выругался. Пружина переиграла вернувшегося Сережу.

* * *
        Утро знобило синим, без единого облачка. Лазурь навалилась на крыши, жарко дыша во двор. Липы опустили тяжелые темные листья, изнывая от жары. Ждали грозы. Она бродила где-то далеко, за городом, гоняла с пляжей отдыхающих, широким мокрым языком облизывала шипящие мангалы, хлестала по макушкам зонтики и веранды.
        Из окошка четвертого этажа радио голосом Ротару пело Тарковского. На пустой широкой скамье лежала забытая кем-то газета. Зной тихо шевелил ее, обещая скорое избавление.
        Коренастый мальчишка мотался по двору, то и дело бросая тоскливые взгляды на велосипед. Его отец, видимо, затеял «генеральскую» уборку и то и дело гонял сына на помойку - то одно выбросить, то другое вылить. Сам - в застиранных трениках с лампасами - пылил в комнате, шумел, старался, вел будничную жизнь образцового гражданина.
        -Па-ап, можно мне на реку? - звонко крикнул мальчишка.
        -Все, что сбыться могло, словно лист пятипа… - перешибло песню захлопнувшееся окно.
        Мальчишка бросил на бегу смятый конфетный фантик, и он покатился, подхваченный воздушным потоком, в сторону от мусорки, по выцветшему от жары асфальту прямо под ноги двоим, что без скрипа проскользнули между створками облезлых ворот. В будничном, без единого черного пятнышка в одежде, чужаки остановились, проводив взглядами мальчишку, потом - брошенный им фантик.
        А тот уже тропился прочь, как сбежавший колобок, но далеко не ушел, ткнулся в угол между стеной и воротами, в щели под которыми двигались тени чьих-то ног, и замер.
        Опрятные люди прошли во двор.
        -Вы Галина Васильевна Балашихина? - обратились они к девушке, с ребенком на руках вешающей белье.
        -Да, - ответила та.
        -Ахр-ри, - выдавил маленький уродец и счастливо заулыбался.
        Один из опрятных сделал странное движение рукой куда-то в сторону левого борта пиджака, но остановился, похлопал по карману, словно искал сигарету.
        -Давайте в квартиру пройдем, - сказал второй, некурящий. - Документики на ребенка и паспорт покажите, будьте добры.
        Из двери неловко выскочил длинный парень в очках и выцветшей футболке, и створка за его спиной закрылась с таким внушительным грохотом, что очкарик вздрогнул и вжал голову в плечи.
        -Сергей Сергеевич? - вежливо кивнул искавший сигареты. - Документики приготовьте, пожалуйста.
        Сережа засунул дрожащую руку в глубокий, как кротовья нора, карман, выудил паспорт, протянул чужакам.
        -У меня там, в комнате, - испуганно прошептала Марина. Петька взял ее за ухо, облизал щеку. Чувствовал, что нянька на взводе, хотел утешить по-мужски, поцелуем. Поцелуй потек за воротник.
        Дядя Витя выглянул в окно, махнул: жди. Придержал дверь для Марины и со злорадной улыбкой отпустил створку, позволив ей огреть одного из незваных гостей. Выскочивший им под ноги Серый едва не сбил второго, некурящего, завертелся под ногами, виляя хвостом.
        -Это… случилось что? - просипел дядя Витя, старательно дыша перегаром в лицо опрятным.
        -Проверочка, гражданин, по линии социальной службы. Простая формальность, - сказал один, окинув дядю Витю острым взглядом.
        -А… Ну… - загундел тот. - Это… Галка, она мать-то хорошая. Если что надо, я того, подпишу. Ни у кого другого мальцу лучше не будет, зуб даю.
        Дядя Витя вцепился в рукав некурящего узловатыми пальцами.
        -Спасибо, - сказал тот, отстраняясь. - Пройдите в свою комнату. Когда нужно будет подписать, мы обратимся.
        -А если я это… ну… поправиться бы мне…
        -А вы бы так не болели, гражданин, поправляться бы не пришлось, - съязвил огретый дверью, вспомнил, что он из социальной службы, добавил: - Какой пример подаете подрастающему поколению?
        Дядя Витя виновато засопел, с усилием налег на дверь. Серый тотчас выскользнул наружу. В окно было видно, как он бродит по двору, обнюхивая створки ворот, считает по запаху оставшихся за забором.
        Марина невольно задержала дыхание, пока оба визитера рассматривали паспорт. Ей слышно было, как Галка тяжело дышит, прижавшись к замочной скважине, - контролирует картинку.
        -Документики на мальчика, - сказал некурящий. Огретый взял Петю за руку, ловко уколол мальцу палец и выдавил в трубочку каплю крови. Еще одну - на бумажку с реагентом. Петя захныкал.
        -Извините. Небольшая проверка. И вашу руку, пожалуйста.
        Марина протянула палец, зажмурилась по привычке. Всегда не любила сдавать кровь.
        -Извините, - сказал некурящий. - Приходится иногда чуть-чуть потерпеть. Ну, вы же мать, все понимаете. Одна воспитываете. Здоровье должно быть в идеальном порядке. Ваши образцы будут переданы в лабораторию для более тщательного изучения. Думаю, можно будет точнее установить, какая генетическая аномалия у вашего ребенка. Мы хотели бы взять образцы крови у всех жильцов, во избежание…
        Галка, сонно протирая глаза, вышла из своей комнаты, протянула руку…
        В этот момент во дворе раздались крики. Залаял Серый. Посетители бросились прочь. Марина, продолжая прижимать к себе куксящегося Петю, кинулась к окну.
        Дядя Витя забрался высоко. Стоял на крыше, держась одной шестипалой рукой за железное ограждение. Глаза его сделались совершенно желтыми и полыхали диким огнем. На его скулах и шее шевелились какие-то омерзительные наросты, похожие на короткие толстые щупальца.
        «Серый, только не переборщи, - подумала про себя Марина. - Не поверят же…»
        Словно услышав ее, Серый залаял. Опрятные люди, которых отчего-то стало во дворе человек двадцать, засуетились, побежали по подъездам, отыскивая выход на крышу. Огретый, защелкнув чемоданчик с пробами, рванул во двор. Некурящий хотел было забрать чемоданчик, но дядя Витя во дворе выкрикнул что-то, по всей видимости, сверх меры оскорбительное, и опрятным изменило самообладание. Слышно было, как хлопают, выцеливая дичь, парализаторы.
        Некурящий метнулся во двор. Орал про «прекратить», «сдаться», «во избежание». Опрятные, как тараканы, лезли по ржавым пожарным лестницам вверх. Верещала какая-то бабка в окне третьего этажа.
        -Марсияне! Убивают!
        -…встречает один и провожает другой, а я как будто чужой, чужо-ой, чужо-ой! - вырвался из другого окна голос радиоточки. - Подожди… дожди… дожди-и…
        Дядя Витя захохотал, раскинул руки, щупальца и шагнул вниз.
        Марина отвернулась, закусила кулак, чтобы не заплакать. Серый завыл, припал к асфальту, словно готовясь к прыжку, и так и остался лежать, зажмурившись и вывалив язык.
        Во дворе забегали, зашумели. Огретый со всей силы ударил по щеке заголосившую было Галку, потребовал простыню. Ею и укрыли останки. Разогнали по квартирам зевак. Через пару минут вкатила задом «Скорая». За ней - блекло-зеленая машина, похожая на усталого короеда, из которой выскочили граждане в химзащите, быстро убрали следы на асфальте.
        Некурящий отволок к машине жильцов, которых, по одному на двух опрятных, оттеснили в глубину двора.
        -Чисто! - крикнули из короед-машины. - Зачищай.
        -Граждане, - вежливо обратился некурящий, выставляя перед собой нечто похожее на здоровенный пульверизатор, украшенный софитом. - Посмотрите на этот предмет. Постарайтесь не моргать, по моей команде вдохните максимально глубоко.
        Вспышка и едких дым ударили разом.

* * *
        Марина очнулась в своей комнате. Вспомнила, какой сегодня день. Вскочила так резко, что голова закружилась.
        -Галка, - громко зашептала она из двери, увидев соседку. - Я не проспала? Час который?
        -Полчаса только, как уехали, - сказала Галка сердито. Петя висел у нее на руках бледный и тихо всхрапывал. - Ну как ребенку столько же газа, как и взрослому. Ну, кому и что он может рассказать? А вот все, что выучил, он от этой дряни точно забудет…
        -Что забудет? Успеем подготовиться, пока эти…
        -Все уже, - сказала Галка. - Все.
        И тихо заплакала.
        Пошатывающийся от слабости Сережа принес на руках Серого, положил на кровать. Галка пристроила рядом спящего Петю, уткнулась лицом в черный неподвижный собачий бок, запустила пальцы в шерсть.
        -Успела, Витя. Все успела, - сказала она тихо. - Все образцы положила. Маркировки скопировала. Экспресс прошли. А там пусть хоть упроверяются. Все человеческие.
        -И что, так просто отвяжутся? - спросил Сережа.

* * *
        Прошло две недели. Еще раз или два во дворе появлялись подозрительно опрятные чужаки, но так и не зашли. Порой Марина иСережа ловили себя на том, что из памяти пропали час или два. Галка, всегда излишне щепетильная в вопросах воспоминаний, выспрашивала, уточняя время с точностью до минуты, а потом, усадив на стул, сканировала затертые куски. Выдыхала облегченно: «Ничего страшного».
        Под липами больше не ужинали.
        Возвращаясь из университета, Марина видела краем глаза, как мелькнула, отраженная в окне, олимпийка Сережи, но не оглянулась, прибавила шагу. Влетела в комнату, бросив на кровать сумку. Хочет поговорить - пусть наберется смелости и сунется, а не шарахается по углам.
        -Марин, как он там? - Сережа виновато заглянул в дверь. Войти не решился. Серый лежал на кровати. Спал. Черный бок мерно вздымался, лапы чуть вздрагивали, словно пес бежал куда-то через страну снов. Временами он тихо взрыкивал.
        -Иди, книжки читай, ксенофоб, - огрызнулась на Сережу Марина. - Дверь закрой с той стороны.
        Сережа исчез за дверью. Пес открыл глаза, зевнул.
        -Ты что на парня взъелась? - проговорил кто-то невидимый за тумбочкой. - Даже Галка не дуется, а ты… Вот вырасту и вздую тебя. Для ума.
        -Сначала вырасти, - ответила Маринка, отрезая толстый кусок от городской булки, лежащей на столе в пакете, чтобы не зачерствела.
        Дядя Витя, больше похожий на большую куклу из центрального универмага, наряженный вПетькину майку и штанишки на помочах, спрыгнул с табуретки, влез на стул, откусил большой кусок хлеба и принялся жевать, двигая щеками.
        -Ты на что сочинение написала, бестолочь? - пробубнил он сердито. Из-за края стола виднелась только круглая коротко стриженная голова с татуировкой за ухом.
        -На четыре.
        -Бестолочь и есть. Не мозги, а перфорация одна. Вот не поступишь - и поедешь к бабке.
        Он схватил булку и, выкинув на пол пакет, снова набил рот хлебом.
        -Кашу будешь? Манную? - спросила Марина, трепля Серого по большой косматой голове. Дядя Витя ерзал на табуретке, стараясь выглянуть в окно, но роста отчаянно не хватало.
        -Я мяша хошу… - жуя, пробормотал он. - Я хишник. Порабочичель человечештва.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к