Хани Ярд Ярослав Зарин
        Адам совсем не знал свою тётку - Агнессу Саванж - но та, умирая, оставила ему в наследство маленький дом в городишке Хани Ярд. Какое сладкое название у этого местечка! Но почему же всё выглядит таким заброшенным? Откуда эти странные ночные звуки? И сумеет ли Адам выбраться из этой дыры?..
        Одно ясно - здесь всё совсем не так, как кажется на первый взгляд.
        МЕТКИ: призраки, современность, маленькие города.
        ОБЛОЖКА - иллюстрация от TimeLord.
        Ярослав Зарин
        (RavenTores)
        Хани Ярд
        ПОСВЯЩЕНИЕ: TimeLord
        ~ 1 ~
        Уезжать из города куда-то в неприветливую, далёкую от мегаполиса осень не хотелось, но ничего нельзя было поделать. Откладывать поездку до декабря, а там, того гляди, и до Рождества, точно было не с руки. Пакуя чемодан, Адам неприязненно косился на желтоватый конверт, в котором прибыли документы на дом. Он и знать не знал троюродную тётку по материнской линии, но разобраться с внезапно свалившимся наследством было необходимо. Странное ощущение - ведь он не был на похоронах, да и вообще, даже на фотографиях не видел Агнессу Саванж - не покидало Адама, но, отпросившись на работе, он всё-таки отправился на автовокзал. В этот забытый богом городок ходили только рейсовые автобусы. Он лежал вне железнодорожных путей, а на большинстве карт не был отмечен даже маленькой точкой.
        «Хани Ярд, надо же, - мрачно размышлял Адам, когда автобус уже выбрался на трассу и за окном поплыли однообразные ноябрьские пейзажи, полные коричневых, рыжеватых и блекло-жёлтых оттенков, изредка разбавленных алым или синеватым. - Кто только мог придумать сладенькое название этакой дыре?»
        Ни Интернет, ни библиотека не помогли ему собрать хоть немного информации об этом местечке. Только в кассе легко продали билет, а водитель автобуса, с которым Адам переговорил перед отъездом, заметил, хмыкнув в кудлатые усы:
        - Знаем-знаем, я скажу вам, мистер… - он полез в карман за сигаретами и некоторое время молчал, пока Адам переминался с ноги на ногу. - Там всего-то с десяток домов да магазинчик на автостанции. Но я уж не пропущу…
        И теперь вот Адам всё время вздрагивал, когда автобус въезжал в очередной городишко или останавливался около неприметных, похожих одна на другую станций. Но всё это были другие местечки, и выходили там другие люди. А иногда и садились - мрачные, одетые в тёмное жители забытых городков. Казалось, каждый из них знал, что Адам едет из самого ***, и потому преисполнялся ненавистью, смешанной с нелепым чувством собственного превосходства…
        Впрочем, последние ощущения, скорее всего, были последствиями привычной паранойи и стресса, которые не хотели отпускать Адама уже несколько лет. Сейчас, устроившись на мягком автобусном сиденье, он даже задумался, когда же в последний раз чувствовал лёгкость, когда мог улыбнуться просто так, но память ничем не помогла. И на душе, и за окном были всё те же ноябрьские хмарь и грязь.
        - Хани Ярд! - воскликнул водитель, повернувшись в салон. Адам вздрогнул и понял, что автобус стоит. «Видимо, задремал», - подумал он, спешно сдёргивая с багажной полки небольшой чемодан.
        - Спасибо, - отрывисто бросил он, метнувшись мимо водителя к выходу. Тот никак не отреагировал, и, стоило Адаму поставить чемодан на землю, автобус плавно отъехал, оставляя его в одиночестве.
        Станция - всего лишь навес с парой скамеек и маленьким домиком с надписью «Касса», казалась новенькой, но вокруг высились деревья, за которыми с трудом угадывались очертания крыш. Окошко, через которое продавали билеты, было закрыто, и Адам побрёл по неприметной дорожке, уводившей, ориентировочно, в нужном направлении.
        Вокруг не было ни души, если не считать сиротливо попискивающих пичуг, копошащихся в траве, да печального пса, что проводил Адама взглядом, но даже не дёрнулся в его сторону.
        «Жуткое место», - подумалось Адаму, когда тропинка вильнула и деревья вокруг стали будто бы гуще. На них ещё оставалась кое-где тёмная, побуревшая от заморозков листва, потому рассмотреть, есть ли что-то впереди, Адам не мог.
        А спустя пять минут он внезапно оказался на улице. Стоявшие далеко друг от друга одноэтажные домики казались одинаковыми из-за сиротской неухоженности, почти неотличимых один от другого заборчиков, оплетённых жухлым виноградом и плющом, и блеклых сизых крыш. Было неясно, какие из домиков жилые, а какие нет, да и названия улочки нигде не оказалось.
        Адам прошёл к ближайшей калитке. Та была не заперта, и он, оставив чемодан, двинулся по мощёной булыжником дорожке к крыльцу. Никакого звонка он не заметил, так что пришлось постучать в окно.
        Долгое время ничто не нарушало тишину. Адам уже решил было повернуть назад и попробовать счастья у другого дома, как вдруг дверь всё-таки дрогнула. В щёлку выглянула на удивление молоденькая девица. На фоне неярких красок её тёмно-красные волосы казались почти неуместными, Адам едва сумел выдавить улыбку. Девица же молчала, оглядывая его оценивающе, с едва чувствующейся неприязнью.
        - Я хотел бы узнать, где жила Агнесса Саванж, - сказал Адам и тут же спохватился: - Здравствуйте.
        - Старая Агнешка жила на той стороне, пятый дом, если считать отсюда, - хрипло ответила девица, дёрнув плечом. - Надолго к нам?
        - Только уладить дела и оставить рекомендации риэлтору, - вежливым тоном отозвался Адам. - А не подскажете, где её похоронили? Хотел бы… отдать долг.
        - Кладбище в квартале отсюда, свежая могила там одна, - девица хлопнула дверью.
        Адам спустился с крыльца, постоял немного, пытаясь понять, почему же ему так обидно из-за поведения незнакомки, а потом вернулся к своему чемодану.
        Калитка пятого дома оказалась распахнута настежь. Двор щедро зарос травой и сорняками, тоненькая, едва протоптанная дорожка была усыпана пожухлыми цветочными лепестками. Адам нащупал в кармане ключ, что был вложен в письмо, и подошёл к двери. Чуть покосившаяся, та действительно была заперта. Замок подался не сразу, но Адам всё же сумел с ним справиться.
        В доме оказалось темно, а все окна, зеркала, даже стеклянные дверцы шкафов были укрыты белыми простынями. В воздухе висел странный травяной запах. Поморщившись, Адам первым делом нашёл, где включается электричество, и только включив все лампы в доме, принялся развешивать окна и снимать простыни.
        Конечно, тут некому было убираться, а тётка умерла недели четыре назад. Да и до того, вероятно, болела. Мусора, непонятных остатков на посуде, плесени было хоть отбавляй. Адам подумал, что продать домишко будет нелегко, и загрустил. С этим наследством одни хлопоты и никакого дохода.
        На улице стремительно темнело, и визит на кладбище он решил отложить до завтра. Пока же занялся мелкими делами по дому: прибрал, что мог, помыл посуду, проверил, нет ли где течей, в порядке ли проводка. Несмотря на непрезентабельный вид, дом оказался добротным - даже полы нигде не скрипели, а все коммуникации были в хорошем состоянии. Не сквозило из окон, работало отопление - в подвале нашёлся котёл, и только дверь висела как-то странно, чуть искоса.
        «Надо бы поставить новую», - подумал Адам, распаковывая чемодан в неуютной спальне с выцветшими синенькими обоями. Эта комнатка имела совершенно унылый вид, и потому Адам решил, что она гостевая. В другой спальне кровать была побольше, укрыта пёстрым лоскутным одеялом, и как-то сразу представлялось, как на ней лежала полная тётка, приложив ладонь к не справляющемуся больше сердцу.
        С собой у Адама были бутерброды. Завтра следовало отыскать магазинчик, а заодно - и местную контору риэлторов. В доме не нашлось телефона, а мобильная связь не ловила, и Адам понял, что придётся обследовать городок пешком.
        В книжном шкафу Агнессы он обнаружил тетрадь в кожаном переплёте, где полуразборчивым почерком были расписаны расходы. Полистав жёлтые страницы, Адам согрел чайник и уже собрался перекусить, как услышал шорох на крыльце. Кто-то поскрёбся в дверь, тихо-тихо, точно это было маленькое животное.
        «Может, у неё жила кошка?» - подумал Адам, поднимаясь и направляясь к двери. Однако на крыльце, освещённом тусклой лампочкой, никого не оказалось. В окнах ближайших домиков не горел свет. Лишь на другой стороне улицы тепло светилось одно окошко. Адам поморщился и закрыл дверь, не забыв не только несколько раз повернуть ключ, но и задвинуть щеколду. «Чёрт меня дёрнул приехать сюда, - разозлился он вдруг. - Жуткое, отвратительное место».
        За вечер кто-то постукивал и царапал дверь ещё несколько раз, но Адам уже не выходил проверить. Во-первых, ему было страшновато, во-вторых, он убедил себя, что это всё равно животное, а ухаживать за чужими кошками и собаками в его намерения не входило.
        Поспать, впрочем, у него так и не вышло. Холодная кровать со старым матрасом, в котором оказалось полным полно комков и неровностей, была слишком неуютной, и Адам долго лежал, глядя в потолок. С улицы не падало никакого света, поэтому ему почти не было видно старой побелки в пятнах и трещинах. Было так легко представить, что там на самом деле причудливая роспись.
        Утром Адам умылся холодной водой и сразу же отправился на поиски магазина. Первой, правда, он обнаружил ограду кладбища. Ворота были открыты и так покосились, что было ясно - они и не закрываются никогда. Адам решил зайти позже, купив какие-нибудь цветы, чтобы соблюсти приличия.
        Дальше его путь лежал через квартал, застроенный обшарпанными пятиэтажками. Здесь тоже царило запустение, но всё же слышались голоса, были люди, так что Адам немного приободрился. Только проходя мимо старой детской площадки, он испытал непонятное ощущение, схожее сразу с тошнотой и страхом. Среди железных конструкций, слегка покорёженных временем, таилось что-то совсем уж нечеловеческое. Адам поспешил свернуть за угол.
        Приземистое здание супермаркета показалось ему старым знакомым, и он нырнул туда, лишь бы скрыться от чувства, что кто-то провожает его тяжёлым мрачным взглядом.
        Купив продукты и даже горшок со скорбно-белой розой, Адам вышел на улицу получасом позже. Риэлторскую контору ему указали на кассе, и располагалась та неподалёку, в здании, гордо именовавшемся офисным центром. Выглядело оно непрезентабельно, имело только два этажа, а главный вход у него и вовсе был заколочен.
        Адаму пришлось подниматься по неудобной боковой лестнице и впотьмах искать кабинет 204, где и была контора «Руфус и сыновья». Только и это оказалось зря - ни Руфуса, ни его сыновей на месте не оказалось, дверь была закрыта, а под табличку вставлена бумажка, где неровным почерком значилось: «Откроемся в четверг после обеда. Непредвиденные дела».
        Прикинув, что торчать здесь придётся ещё несколько дней, Адам только чертыхнулся сквозь зубы и побрёл на улицу. Теперь нужно лишь завернуть на могилу, оставить там розу. В общем-то, в эти дни даже найдётся, чем заняться - отмыть окна в доме, почистить чехлы на мебели… Да мало ли хлопот, если собираешься выставлять жилище на продажу?.. И хоть радости от задержки не было никакой, Адам, по крайней мере, успокоил себя, что ничего зловещего на деле не происходит.
        Когда он дошёл до кладбищенской ограды, резко стемнело. Ветер принёс тёмные тучи, которые грозили пролиться дождём. Свежая могила, на которой ещё не пожухли до конца несколько букетов, чернела неподалёку от ворот. Адам двинулся прямо туда, не обращая внимания на другие памятники. Разве что удивился тому, что на них почти стёрлись надписи и нет фотографий.
        Могила Агнессы Саванж тоже была увенчана гранитным камнем. Там были выбиты имя и даты, а вот даже небольшой эпитафии не оказалось. Не было и изображения, так что Адам не смог познакомиться с тёткой даже в таких обстоятельствах. Поставив розу у памятника, он некоторое время молчал, затем глянул на небо и спешно пошёл прочь: дождь уже начинался, несколько капель упали прямо в раскрытый белый бутон.
        ~ 2 ~
        Когда Адам подошёл к домику, дождь уже поливал вовсю. По дороге бежал стремительный мутный поток, несущий мусор и листья, а улочка казалась ещё неприветливей. «Этот городишко - как мертвец, - сказал себе Адам, ёжась от холода и пытаясь нащупать ключи в кармане. - Так и смотрит пустыми глазницами, да ещё и смердит». Ливень действительно пах не свежестью и не влажной пылью, а тяжёлым, смрадным гниением, точно с неба лились помои. Может быть, конечно, пахло откуда-то ещё - Адам не разбирался, но настроения это ему не прибавило. Скользнув в дом, он запер дверь и поспешил раздеться и повесить сушиться промокшую одежду. От пальто валил сизоватый пар, а брюки, начиная от колен, были настолько грязны, что Адам отправился бродить по дому в поисках стиральной машинки.
        Той не нашлось, видимо, тётка любила стирать руками или не стирала одежду совсем. Пришлось замочить брюки в плохонькой ванной. Взятые в качестве рабочей одежды джинсы выглядели не самым лучшим образом, так что Адам порадовался, что завтра идти всё равно некуда: риэлторов не будет, а продукты он уже купил.
        Конечно, было бы неплохо найти телефон… Мобильная связь так и не поймалась, и Адам подумал, что проблема в его смартфоне или в сломавшейся внезапно сим-карте.
        Дождь прекратился только ближе к полуночи, и Адам внезапно оказался в полной тишине, настолько глубокой, что стук его собственного сердца раздавался оглушающе громко. Он даже не сразу понял, что случилось, лишь потом сообразил: исчезла барабанная дробь капель дождя, стучавшего по жестяной крыше и подоконникам.
        Потерев уставшую спину - Адам как раз вычищал пол кухни - он решил, что пора поставить чайник и что-нибудь съесть, как вдруг в дверь настойчиво постучали.
        - Кто там? - окликнул Адам, но ответа не последовало.
        «Наверное, меня просто не слышно», - решил он и подошёл к двери. Дверного глазка у Агнессы Саванж не было, так что Адам осторожно выглянул в окно. Почему вдруг ему приспичило быть осторожным, он не знал. На крыльце кто-то стоял, чёрный плащ с низко надвинутым капюшоном не давал рассмотреть лица.
        «А может, и к чёрту? - подумалось Адаму, а сердце неприятно сдавило. - Я никого здесь не знаю и не жду».
        Снова постучали. Адам видел, как незнакомец пошевелился, протянул руку, затянутую в чёрную перчатку, и трижды стукнул в дверь. Размеренные, сухие удары казались громом.
        Оглянувшись в поисках хоть какого-то оружия, Адам наткнулся взглядом на старую метлу. Вряд ли этим можно было защититься. А тот, на крыльце, видно никуда не собирался уходить.
        «Да что же тебе надо!» - едва не закричал Адам, как вдруг послушался хрипловатый голос:
        - Ты же дома, Адам Лэйси. Старая Агнешка просила тебе кое-что передать, - и незнакомец опустился на колено и просунул в щель для почты пухлый конверт. - Чёрт с тобой.
        Адам промокнул пот со лба, но тут незнакомец остановился напротив окна, и было ясно - он видит, точно видит, как Адам вжался в стенку, где на гвоздиках висела старая одежда. И пусть в темноте капюшона не различить лица, уверенность, что этот странный тип ещё и ухмыляется, отдалась головной болью в затылке.
        Когда незнакомец ушёл, Адам поднял конверт и поспешил на кухню, к электрическому свету. На плотной, даже жёсткой бумаге неприятного серого цвета были странные буроватые пятна. Вскрывая конверт, Адам поёжился, представив, что это могла бы быть кровь. Впрочем, листки, исписанные уже знакомым ему почерком, были чистыми и свежими. Наверное, тётка Саванж написала это незадолго до своей кончины.
        «Дорогой Адам, - начиналось послание, - я уже знаю, что ты приедешь сюда. И не сможешь уехать, - на этом моменте Адам нахмурился и дальше старался читать через строку, чтобы не попасть под влияние этого весьма мрачного тона. - Хани Ярд - славный городок… Тебе понравится жить здесь, а та девушка, ты знаешь, о ком я сейчас… будет рада рассказать тебе обо всём… Опасайся ночи, дорогой мой, и тени, что в ней, и тени, что есть днём - все несут зло».
        Тут Адам перевернул первый лист и вздохнул - впереди была целая нотация, написанная в таком же сумбурном старушечьем стиле. Просмотрев остальные листки, он понял, что Агнесса твёрдо уверена - он поселится в этом самом доме да ещё и женится на соседке с кроваво-красными волосами, которую сама Саванж звала всё время «та девушка», точно и имени не знала.
        «Может, у неё разыгралось воображение», - утешил себя Адам.
        Хотелось спать, и он выключил свет на кухне, оставив письмо на столе, а сам отправился в спаленку, где сегодня было уже значительно уютнее - он особенно много времени провёл, убираясь и приводя в порядок именно эту комнату.
        Сон, однако, не пришёл. Неприятное ощущение усталости, песка в глазах, и при этом совершенно невозможно заснуть - такое с Адамом случалось впервые. Он лежал, глядя в окно, где, освещённые лунным светом, поблёскивали влажные от дождя ветки и редкие листья. Было всё так же до жути тихо, только иногда на чердаке что-то шуршало и потрескивало. Возможно, это были мыши или другие мелкие зверьки, проверять Адам не спешил, только плотнее укутывался в одеяло.
        Когда же он всё-таки задремал, разбудил его бой часов: страшно скрежещущий механизм, поцокивающий маятник и однообразные «Бам-бам-бам». Адам сел на постели, пытаясь понять, откуда доносится звук. Он не помнил, чтобы где-то в комнатах стояли часы с маятником, но, может быть, они были на чердаке и почему-то пошли?.. Но разве так бывает?
        Одевшись, Адам вернулся на кухню и заварил себе кофе. Пусть, он поспит днём, но не сейчас, когда каждый шорох и звук заставлял сердце уходить в пятки. На чердак вела лестница со двора, и Адам, хоть и хотел узнать, что там происходит, решил, что это можно отложить до утра. От нечего делать он снова принялся разбирать неровный почерк Агнессы.
        Тётка писала о городке. То она говорила, как тут хорошо, то пугала какой-то немыслимой жутью, так что Адам даже не мог понять, была ли она в себе, когда взялась за ручку. В любом случае на третьем листе повествование его внезапно увлекло.
        «…Ты уже видел детскую площадку, милый, - писала Саванж. - Никогда не задерживайся там, чтобы не увидеть ненароком, во что превратились наши дети. Да и вслед местным жителям не смотри пристально. Особенно тому, кто принёс тебе это письмо. Конечно, Самюэль на самом деле добряк, но всё же не пялься ему в спину, Адам, никогда, никогда… А та девушка… она и сама придёт к тебе, это будет уже завтра, я-то знаю. Ты прости мне, что я, старая калоша, позвала тебя сюда так поздно. И спасибо за белый цветок, тут ты угадал…»
        У Адама мороз прошёл по коже. Откуда бы Агнессе знать про белый цветок? Если всё, что было написано до этого, ещё можно принять за бред полубезумной старухи, но уж про розу-то ей было никак не догадаться!
        Он перечитал отрывок ещё несколько раз, но буквы не изменились, это не усталость играла с ним жуткую шутку, Саванж действительно упомянула белый цветок.
        «Может, письмо поддельное, - пришёл в голову Адаму более логичный вариант. - Кто-то видел, что я купил эту несчастную розу, и написал… Но почерк?..»
        Однозначного ответа на это не было. Вряд ли кому-то было интересно подделывать каракули старой Агнессы только для того, чтобы поиздеваться над недавно приехавшим пареньком. Конечно, уверенности и в этом не было - мало ли какие сумасшедшие тут водятся - но всё-таки Адам склонялся к тому, что письмо настоящее.
        «А может, просто так совпало, - решил он. - Случайно. Я просто купил белую розу, а она написала „белый цветок“ вовсе не потому, что точно знала об этом».
        В соседней комнате тонко звякнуло стекло. Адам мгновенно нащупал рукоять кухонного ножа, хотя, признаться честно, вряд ли ему что-то бы дало столь тупое и маленькое оружие, если бы в дом кто-то действительно залез. Но зато это помогало унять страх.
        Окликать было бессмысленно. Адам прокрался к выходу и, прижавшись к стене, заглянул в щёлку приоткрытой двери в тёмную комнату. Казалось бы, там всё было в порядке. Только штору трепало ветром.
        «Само открылось?» - придумал себе объяснение Адам. Нашарив выключатель, он щёлкнул им и сам зажмурился от яркого белого света.
        Но в комнате никого не оказалось, только окно было поднято. Стекло же в нём держалось чудом - множество мелких трещинок змеилось во все стороны. Точно кто-то бросил камень.
        - Сумасшедшие, - фыркнул Адам, закрывая окно и на всякий случай завешивая плотные шторы. - Что я им сделал?..
        Снова в доме было тихо - таинственные часы замолчали, как исчезли шуршащие лапки и скрипы. Наверное, можно было бы даже заснуть, но Адам теперь не спешил верить этому покою. Встревоженный, он допил кофе, умылся и занялся уборкой, чтобы за делами забыть и о письме, и о враждебном настрое, который явно чувствовался в самом воздухе Хани Ярд.
        Утро внезапно порадовало солнцем, голубоватое небо казалось линялым, а свет, пронизавший поднимающиеся от земли влажные испарения, рассеивался, становясь очень мягким, точно Адам попал в компьютерную игру, где вся графика была размытой, нечёткой.
        День оказался тёплым, но очень влажным, даже дышать было трудно. Никакого ветра, и облака застыли в невнятной голубизне, не двигаясь с места.
        Однако любоваться погодой и природой времени не было, Адам решил забраться на чердак, чтобы выяснить, есть ли там мышиные гнёзда, странные часы с боем и что там вообще могло шуметь и скрипеть.
        Поднявшись по железной лесенке, он долго ковырял ножом дверцу, потому что у неё не было ручки. Запертая как будто бы изнутри на щеколду, она никак не подавалась, и Адам уже порядочно разозлился.
        - Ты должен подцепить крючок, - раздался сзади тихий голос. Адам поспешно обернулся и понял, что в этом Агнесса тоже не ошиблась. «Та девушка» пришла.
        - Значит, крючок? - переспросил он, чуть улыбаясь. Пальцы его дрожали, попасть ножом в узкую щель казалось непросто.
        - Хочешь, я сама открою? - хмыкнула она. Одетая в чёрное платье, она казалась очень бледной, а эти невероятно яркие волосы придавали ей совсем уж запредельный вид.
        - Нет, я справлюсь, - отказался Адам, на самом деле не желая спускаться, точно стоило ему коснуться земли, и девушка бы напала на него, как в плохих фильмах ужасов.
        - Как знаешь. Ты ведь Адам? - она склонила голову. - Я Маргарет, Мэг.
        - Приятно познакомиться, Мэг, - кивнул он.
        - Приходи на пирог к обеду, - она дёрнула плечом и отвернулась. - У тебя всё равно испортилась еда. У Агнешки всегда барахлил холодильник.
        Адам смотрел ей вслед, забыв о ноже. Мэг прошла по саду и легко перескочила через почти завалившийся заборчик, точно калитки и дорожки были совсем не для неё. Она шла с грацией дикого зверя или, может, кошки, и в этом не было ничего привлекательного. Такого страха Адам давно не испытывал. Впрочем, похоже, по части страхов здешний городишко мог дать фору любому ужастику.
        «Я стал неженкой, - ругал себя Адам, справившись наконец-то с треклятой дверцей. - Я всего боюсь. Проклятый стресс».
        На чердаке было пусто - только паутина и пыль. Ни часов, ни мышей, ничего, где могло бы спрятаться даже самое маленькое живое существо…
        ~ 3 ~
        Мэг была права - холодильник отключился и купленные вчера полуфабрикаты покрылись зеленоватым пушком плесени. Адам обвинил во всём повышенную влажность и выбросил их в мусорный контейнер у дома. Кстати сказать, тут он и нашёл источник неприятного запаха. Нужно было срочно позвонить в компанию, занимающуюся вывозом мусора, но для этого стоило сначала найти телефон. Выходило, что всё равно придётся посетить Мэг, если уж не ради угощения, то чтобы уточнить про телефонную связь.
        Адам запер дверь и двинулся по улице медленно, оглядываясь. Ему хотелось понять, действительно ли все остальные дома пустуют. Быть может, удалось бы избежать неприятного визита, но, как назло, других соседей, с которыми можно было бы решить проблемы, не нашлось.
        Дома по обе стороны улицы выглядели совсем заброшенными, они таращились тёмными стёклами, а кое-где рамы были выбиты. У одного из зданий дверь висела на единственной петле, у другого дорожка к дому заросла крапивой в человеческий рост.
        Поёжившись от неуютного ощущения, Адам свернул во дворик к Мэг. Та вышла из-за дома с корзиной в руках, будто почувствовала прибытие гостя. За её спиной белыми крыльями била по воздуху свежевыстиранная простыня.
        - А, пришёл, - кивнула она безразлично. - Пойдём.
        - Я только хотел спросить насчёт телефонов… - Адам отчаянно не хотел заходить к ней в дом, удушающее чувство точно держало его за горло. - И про мусор…
        - Телефонная компания обанкротилась лет пять назад, у нас нет связи, - хмыкнула Мэг, поставив корзину на крыльцо. - Почтальон ходит дважды в неделю, если что. А мусор вывозят редко, приходится терпеть вонь. Да ты быстро привыкнешь, - она странно глянула на него.
        - Мне некогда задерживаться, - выдохнул он, всё ещё борясь с приступом паники.
        - Да? - её губы вдруг разошлись в диковатой ухмылке. - Но с риэлторами ты до сих пор не говорил.
        - Это дело времени, - Адам едва не попятился, когда Мэг шагнула к нему. Её холодные пальцы цепко ухватили его за запястье.
        - Пошли в дом, - почти приказала она. - Пора обедать.
        Как же жутко это звучало, но Адам вдруг понял, что не в силах противостоять. Как-то сразу на него навалились отчаяние, апатия и усталость. Он побрёл за Мэг к крыльцу, едва переставляя ноги. В голове зашумело, а перед глазами поплыли чёрно-красные пятна.
        - Это пройдёт, - сказала вдруг Мэг.
        И Адам понял, что каким-то образом она сейчас заглянула в его спутавшиеся мысли, прочла его страхи. И узнала о том, как сильно он уже ненавидит Хани Ярд.
        Когда они расположились в маленькой и опрятной кухне, Адаму стало легче. Он даже сумел отогнать липкий страх или, скорее, всего лишь немного оградиться от него. Мэг поставила чайник, вытащила пирог из духовки - и всё это молча, точно знала, что пока из Адама не получится собеседник.
        Он оглядывал кухоньку, собираясь с мыслями. Массивный деревянный стол, жёлтые занавески в цветочек, шкафчики с сетчатыми дверцами… На полу лежала старая циновка, почему-то совсем не вписывающаяся в общий стиль. Адам понял, что это место напоминает ему тот дом, в котором он вырос. Мать тоже когда-то купила именно такую циновку…
        Он прервал тишину, чтобы сбежать от глупых воспоминаний, сначала откашлялся, а потом заметил:
        - Так… Ты живёшь тут всю жизнь?
        Почему это сразу же показалось ужасно нелепым и даже почти грубым вопросом?.. Адам даже замер, ожидая, что Мэг ответит резко или швырнёт в него что-нибудь.
        - Хм… - она только медленно повернулась и смерила его взглядом. - Всю жизнь… - это звучало не как ответ - неуверенная, неоконченная интонация выдавала странное сомнение, но больше Мэг ничего не добавила.
        - Прости, - счёл нужным извиниться Адам. - Тут поблизости есть ещё кто-нибудь?
        И снова вопрос был неправильным, но на этот раз - до нелепости смешным. Мэг действительно криво ухмыльнулась.
        - Думаю, ты сам понимаешь, - она начала резать пирог на маленькие аккуратные ломтики. Чайник зашумел на плите, готовясь вскипеть. - Если хочешь спросить про Агнешку, то она была вздорной старухой.
        Адам опустил взгляд на собственные ладони, покрасневшие от чистящих средств. Он держал их на столе, сцепив пальцы в замок, и сейчас они казались ему чем-то чужим, инородным, диким.
        - Она тоже хотела уехать, - добавила вдруг Мэг и отвернулась. Адам даже не поручился бы, что эти слова ему не послышались.
        - Вот и чай, - она сняла чайник с огня и разлила кипяток по заранее приготовленным смешным чашкам с пучеглазыми зверушками. Бросив чайные пакетики в каждую из них, Мэг некоторое время задумчиво смотрела в окно. - Ты зря приехал.
        - Я тоже так думаю, - кивнул Адам и добавил: - Вряд ли сумею продать этот дом…
        - Не поэтому, - и она хрипло засмеялась. - Угощайся.
        Чашки глухо стукнули о столешницу. Адам взял ту, на которой зверушка была фиолетовой, и отпил почти не заварившийся чай. Горячая и безвкусная вода обожгла язык, но эта внезапная боль отрезвила и вернула силы.
        - Нужно сделать фотографии, - вспомнил он. - Чтобы хотя бы попытаться продать…
        - Нет, - она глянула на него с такой ненавистью, что Адам едва не подавился. - Никаких снимков. Слышишь?
        - Почему это? - он оглядел кухню и вдруг понял, что ему показалось странным. На холодильнике Мэг не было никакой мишуры, столь привычной сейчас - ни магнитиков, ни фотографий, ни картинок, ни списков покупок. Не было ничего такого и в доме Агнессы. Точно жители Хани Ярд никогда не интересовались ничем подобным.
        - Сам поймёшь, - вдруг отвернулась от него Мэг. Она обхватила себя за плечи, точно ей стало холодно.
        Тут Адам вспомнил, что забыл взять с собой фотоаппарат. Ему пришло в голову, что в супермаркете обязательно должны быть камеры, как раз в том углу, где он заметил музыкальные центры и радиоприёмники. Вот и появились дела на завтра. А заодно можно зайти к риэлторам, вдруг контора всё-таки открылась раньше?
        Мэг поставила перед ним блюдце с пирогом, точно никакой вспышки раздражения не было. Адам глянул искоса, но есть не стал.
        - Пожалуй, мне всё-таки пора.
        - Ну и иди, - Мэг откусила кусок пирога и принялась медленно жевать, внезапно стало заметно, насколько она устала.
        Адам спешно поднялся, не желая больше её утомлять. Он так торопился покинуть домик Мэг, что едва не упал на крыльце. Тут же ветер захлопал мокрой простынёй, как будто кто-то смеялся над ним.
        Вернувшись в дом Агнессы, Адам некоторое время даже не знал, за что именно взяться. За окном снова наползала хмарь, начался дождь, и скоро потребовалось включать свет, так стало темно.
        Послонявшись по комнатам, он, наконец, выбрал мрачную гостиную, где диван и кресла всё ещё были укрыты грязно-белыми чехлами, а журнальный столик между ними зиял местами слезшей полировкой, по столешнице были разбросаны круги от чашек, точно это было пшеничное поле, где некогда приземлялись НЛО.
        В углу стоял шкаф, и Адам взялся перебрать находившиеся там книги. Все они оказались изрядно потёртыми, точно Саванж год за годом читала их одну за другой, не покупая никаких новых. Выставив книги неровными стопками на пол, Адам некоторое время размышлял, стоит ли их оставлять. В основном это были сентиментальные романы, но непонятным образом среди них затесались истёртый справочник для радиолюбителей в жёлтой обложке и некогда красивая энциклопедия оружия.
        «Может, у неё когда-то был мужчина?» - подумалось Адаму, когда он рассматривал эти книги. Ему сразу же захотелось представить, как выглядела Агнесса много лет назад. Была ли она эффектной блондинкой, стильной брюнеткой? Может, она была рыженькой и смешливой?
        Он вернулся на кухню - намочить тряпку, и на глаза почти сразу же попалось письмо. Теперь он перелистал страницы, чтобы понять, какой же была тётка, почувствовать её характер через эти неровные строчки. Но получилось только ощутить горечь и страх, то и дело мелькавшие среди слов:
        «Тебе понравится, не может не понравиться, мой дорогой. Когда не имеешь никакой другой альтернативы, приходится любить то, что окружает, разве нет? Любовь от безысходности, да?
        Когда говорят, что падая на дно, всегда можно от него оттолкнуться, не стоит верить этому, Адам. Дно бывает илистым, вязким… Оно затягивает, обнимая ступни, сжимая их с неожиданной силой. Из таких объятий не вырваться и от них невозможно оттолкнуться - слишком они мягки и податливы. И вот ты тонешь, тонешь, захлёбываешься, а весь мир вокруг сжимается до крохотной точки. Так вот, вся наша жизнь - это такая крохотная точка, дорогой. И этот городок - он такая точка. Здесь всего остального мира не существует…
        Но… Прости! Прости мне эти рассуждения! Это всё старость. А тебе понравится, понравится, да. Не может быть иначе».
        Точно она писала мантру для него, нечто утешающее, смягчающее ощущение… неотвратимости?.. Но внезапно прорывались истинные чувства, которые невозможно было сдержать.
        Адам поёжился от этих мыслей и снова отложил письмо в сторону. Может, было бы лучше и вовсе его сжечь, но что-то всё-таки останавливало. Будто среди этих строчек оказался спрятан шифр, и если не разгадать его, то…
        Эти мысли следовало прогнать: Адам знал, что может изводить себя днями напролёт, блуждать в недосказанностях, вместо того чтобы жить сегодняшним днём. Здесь не было ключа и тайного кода, только сентиментальный вздор, который неизвестная ему старуха писала перед тем, как исчезнуть из этого мира навсегда. Быть может, она страдала старческим маразмом или же от затяжной боли, но ничего мистического в её строчках просто не могло быть!
        Ему вспомнилась Мэг, её холодный взгляд, в котором безразличие мешалось с презрением. И вдруг он понял, что ни капли не понимает её, как будто она была сопричастна к тайному знанию, а он пытался говорить с ней о погоде, о деньгах!
        Адам почувствовал желание тут же собрать чемодан и спешно уехать. Наверное, стоит прогуляться и к станции, чтобы купить обратный билет на автобус. Точно этот клочок бумаги поможет ему чувствовать уверенность в завтрашнем дне.
        Дом снова наполнился звуками ливня, словно был пустой бронзовой чашей и теперь капли гулко били в стенки. Адам поднял влажную тряпку, прошёл в гостиную и начал поспешно протирать полки. Ему хотелось скорее упрятать туда книги, которые, казалось, следили за ним, как голодные животные. Выстроив романчики один за другим, Адам ещё раз подержал в руках энциклопедию оружия, а потом из любопытства открыл том на середине. Между страниц оказалась заложена открытка, почти выцветшая, желтоватая. Разбросанные без всякого порядка примитивные цветочки и глупая надпись «С юбилеем!» На обратной стороне было несколько слов, почерк Агнессы нельзя было не узнать: «В подвале, в углу за котлом».
        «Интересно, что имелось в виду?» - задал сам себе вопрос Адам, захлопывая книгу. На странице под открыткой было описание охотничьего ружья. Адам знал это оружие и даже умел с ним обращаться.
        С силой прикрыв дверцы шкафа, он словно отгородился от ищущих взоров постаревших книг. И всё-таки рука не поднималась выбросить все эти потрёпанные временем тома, особенно сейчас, когда осенний дождь через несколько минут превратил бы обложки в расползающийся разлагающийся картон.
        Представив разбухшие, как наполненные гноем раны, переплёты, Адам поспешил выйти из гостиной. Чёрт с ней, ещё будет время закончить там уборку! Об открытке он позабыл, бросив её то ли на столик, то ли на диван.
        ~ 4 ~
        Адам решил пойти в душ, точно шум воды в душевой кабине мог бы примирить его с гулкой дробью дождевых капель. Однако стоило повернуть кран, как с противным шипением потекло нечто ржавое, красно-оранжевое, по густоте больше напоминающее томатный кетчуп. В нос шибанул неприятный, с металлическими нотками запах, такой сильный, что Адам едва сдержал рвотный позыв.
        Днём вода текла абсолютно нормально, но сейчас - Адам убедился, проверив все краны - шла только эта мерзкая жижа. Подавив желание выругаться, он ушёл в спальню.
        Раздражённый и в особенно мрачном настроении, он всё-таки сумел задремать. Правда, это было больше похоже на падение в гулкий и пустой тёмный колодец, но всё же так было лучше, чем предыдущие бессонные ночи.
        Скрежеты, шорохи, шум ливня - всё это будто бы осталось за стеной, а сам Адам оказался в тишине, наполненной до краёв первозданной тьмой, и лежал там совершенно один. Впрочем, в Хани Ярд одиночество не обретало неприятного оттенка. Напротив, здесь оно было сродни благословению.
        Вынырнул он из сна задолго до рассвета, и если бы не смутное беспокойство, даже почувствовал бы себя полностью отдохнувшим. Адам словно и не видел сновидений, и в то же время утром снова и снова вспоминал обрывочные и хаотичные образы: тёмные фигуры, что двигались среди деревьев за окнами, яркие огни мчащихся автомобилей, белые стены и слепящий свет, как в больнице…
        И почему-то очень ясно вставала перед глазами картина, где благожелательный нотариус вкладывал ему в руки конверт с завещанием Саванж. Вот только эта сцена совсем не совпадала с тем, как всё происходило на самом деле.
        Снова и снова пытаясь понять, было ли это снами или фантазиями, Адам вдруг с ужасом осознал, что даже не знает точно, какое из воспоминаний - настоящее. И пусть у него оставался номер нотариуса, но он не мог прямо сейчас позвонить и уточнить этот момент.
        Попытавшись отбросить пустые размышления, Адам отправился готовить завтрак. Единственным, что вчера уцелело, была плошка с беконом, которую он оставил в морозилке. Он решил поджарить все кусочки разом на случай, если холодильник снова откажет.
        Масло потрескивало, и в этом звуке были и покой, и уют. Внезапно даже кухня стала казаться менее неприятной. Бросив полоски бекона на разогревшуюся сковороду, Адам поставил чайник и задумчиво глянул в окно. Там уже посветлело, можно было различить силуэты деревьев, тонущие в густом молочно-белом тумане. Тишина и какое-то особенное спокойствие были в этом зрелище. Адам вдруг подумал, что начал привыкать. «Есть что-то в житье в таком маленьком городе, - рассудил он. - Что-то успокаивающее…»
        И тут в тумане мелькнула тень. Не то чтобы она двигалась быстро, скорее проплыла мимо окна, грузная, полная черноты, но совершено неясных очертаний. Адам поёжился, внезапный страх пробежал мурашками по спине. Что это? Кто это? Ветра не было, ветви деревьев оставались недвижимы, а туман скрадывал всё - не различить даже заборчика и жухлого плюща на нём. Адам ничем не мог успокоить себя - сейчас, в шесть утра, вряд ли это прошёл почтальон, о котором вчера упоминала Мэг. Да и слишком уж нечеловеческой выглядела та странная фигура.
        Бекон едва не подгорел, Адам поспешил убрать сковородку с огня, но аппетит у него пропал, как и желание жить в этом городке. «Сегодня же, сегодня пойду и куплю обратный билет!» - решил он для себя, почти со злостью сбрасывая кусочки прожаренного мяса на тарелку.
        Его взгляд снова зацепился за письмо. Листки, теперь уже лежащие вне всякого порядка, чуть дрожали от сквозняка, будто были живыми и тоже боялись. Машинально Адам прочёл строку:
        «…и они всегда возникают бесшумно. В тот момент, когда ты думаешь, что всё в полном порядке, смиряешься или, и того хуже, находишь положительные стороны. Я даже назвала их предостережением, Адам. Это своего рода знак, что ты здесь чужой.
        Надеюсь, ты не увидишь его. Но если заметишь, то знай, я ошибалась».
        Он подавил желание перечитать отрывок сначала. Нет, это всего лишь совпадение, не более того. Агнесса Саванж не может беседовать с ним через листки бумаги. Она мертва. Стоит вспомнить, что человеческий мозг прекрасно интерпретирует события, и сейчас можно накрутить себя, но на самом деле это всего лишь совпадение. Оно ничего не значит, чёрт его дери!
        Нужно было поесть и заняться делами, а не искать смысл в беспорядочном бреду незнакомой старухи. Почему, почему она вспомнила именно о нём на смертном одре?
        Адам подошёл к окну и задёрнул шторы. На миг ему показалось, что он почувствовал взгляд - не враждебный, изучающий, может быть, насмешливый, но смотреть всё равно было некому. И отогнав ощущения, Адам принялся жевать мясо, запивая его наспех заваренным чаем. Вкуса он не чувствовал, разве что горьковатый привкус, больше похожий на разочарование.
        В десять утра Адам отправился на автобусную станцию. Он полагал, что быстро найдёт дорогу, но так и не поредевший туман почти до неузнаваемости изменил окрестности, и пришлось порядком поблуждать, прежде чем отыскалась тропинка, ведущая в нужном направлении.
        Ночью похолодало, и теперь под ногами шуршали последние палые листья, совершенно обнажённые ветви деревьев пронизывали белёсое марево, и порой казалось, что это щупальца или же хрупкие и отвратительные лапки огромных насекомых. Адам поднял воротник куртки, желая спрятаться от наползающих кошмаров, но, конечно, это ни капли не помогло.
        Звуки в тумане слышались глухо и влажно, чудились дополнительные шёпотки и причмокивания, но Адам старался не обращать внимания ещё и на это. Когда, наконец, деревья перед ним расступились, открывая пустынную трассу, он вздохнул с облегчением.
        Вот только ни навеса станции, ни домика с надписью «Касса» он не нашёл. «Должно быть, немного отклонился от курса», - попытался подшутить над собой он, оглядываясь. Белая муть не давала разобрать, что находится в десяти шагах. Куда стоило идти?..
        Адам пожал плечами и двинулся направо, стараясь держаться уверенно, ощущение, что за ним наблюдают, преследовало его от самого дома, но сейчас оно стало более… густым, плотным, если такое вообще можно было сказать про взгляд. Правда, никого живого Адам так и не приметил. Но он уже был склонен считать, что смотреть, чувствовать, слышать его шаги могло само место. Оно следило за ним тысячью незримых глаз, принюхивалось, шло по следу…
        Это снова была паранойя. Адам знал, как она заявляет о себе, и разозлился. Всего лишь туман, осенний туман и ничего больше! Он не станет накручивать себя из-за плохой погоды.
        Стоило подумать об этом, и почти сразу вдали замаячил домик, очень похожий на «Кассу». Адам ускорил шаг, надеясь, что это всё же не будет похоже на спешное бегство. Показался и навес, пустые скамьи, отчего-то перевёрнутая урна. Рассыпавшийся, блестевший каплями влаги мусор издавал неприятный запах.
        Окошечко домика было закрыто. Адам постучал, зажимая нос рукой, но ему никто не ответил. Подождав ещё немного, он изучил расписание автобусов - поблёкший и выцветший лист с оборванными краями, увидел табличку с часами работы - он пришёл вовремя, но никого не оказалось на месте. Оставалось признать, что купить билет сегодня не удастся.
        На всякий случай Адам вытащил мобильный телефон и сфотографировал расписание. Почти сразу его осенило, что так он может поступить и с домом. Это внезапно приободрило его, как будто он узнал какую-то хорошую новость. Не рассматривая, насколько чёткой получилась фотография, он спешно двинулся обратно. Теперь дорожка нашлась сразу. Усыпанная грязноватой листвой, она не плутала и по виду была абсолютно надёжной.
        «Наверное, я перепутал в тот раз, - решил Адам. - Или туман поредел».
        В любом случае, находить иное объяснение ему не хотелось, достаточно было и этого. Он шёл и почему-то чувствовал, что ему становится легче. Точно когда он двигался к дороге, нечто сжимало его грудь и голову невидимыми тисками, а сейчас они разжались, исчезли. Он не оскальзывался на листьях, а ветки деревьев не пытались зацепить его куртку.
        Оказавшись на знакомой уже улице, он почти сразу приметил Мэг. Та стояла, задрав голову, и рассматривала что-то в белёсой гуще. Неприятное ощущение, что она разговаривает с обступающим её туманом, заставило Адама снова вытащить телефон и сделать ещё один снимок. Щелчок затвора, который издавала мобильная камера, раздался неожиданно громко, и Мэг обернулась.
        - Что ты сделал?! - крикнула она.
        - Ничего, - Адам спрятал телефон в карман и подошёл ближе.
        Лицо Мэг выглядело страшно, она щерилась, как дикий зверь, едва ли не рычала. Сжав кулаки, она вдруг начала наступать на него.
        - Отдай эту дрянь! - потребовала она.
        - Ты о чём? - Адам сделал шаг назад. Страх охватил его, но он всё ещё надеялся, что не придётся бежать.
        - Ты сделал снимок! - она дёрнулась всем телом, но пока что осталась на месте.
        - Ничего такого, - уверил её Адам, надеясь, что голос звучит так же, как обычно. - Я только проверил, не появилась ли связь.
        - Врёшь, они знают, что врёшь, - но она отодвинулась и успокоилась. - Тебе с этим разбираться, не мне, - тут её губы обезобразила странная усмешка. - Я только предупреждаю.
        - Чёрт с тобой, - он отмахнулся и быстро пошёл прочь. Ему совершенно не хотелось больше разговаривать, он чувствовал угрозу, и теперь единственным желанием было закрыться в доме.
        К сожалению, его ждала прогулка к магазину. Пока Мэг недоверчиво следила, стоя посреди дороги, оплетённая кольцами тумана, Адам не мог позволить себе сделать хоть сколько-нибудь фотографий. Потому он двинулся дальше, решив, что, по крайней мере, купит себе еды и присмотрит камеру, которая будет лучше отвечать его идее.
        - А билета у тебя всё равно не будет! - вдруг крикнула ему в спину Мэг и расхохоталась. Адам оглянулся - туман уже почти скрыл её, оставив только силуэт, и выглядело это отчего-то очень жутко.
        «Откуда она знает?» - спросил он себя.
        Ему и теперь мерещились тени, они проползали вдали, заметные краем глаза, и снова вспоминались строчки Агнессы: «Я назвала их предостережением». Кто и зачем предостерегал его сегодня? Или это только ноябрь?..
        В торговом центре был лишь один отдел, где Адам заметил хоть какую-то технику, кроме стиральных машинок, кофеварок и микроволновок. Скучающий продавец стоял, облокотившись на прилавок, и явно бездельничал. Решив не терять времени даром, Адам сразу подошёл к нему:
        - Я бы хотел приобрести фотоаппарат, - сказал он, улыбаясь приветливо.
        - У нас их нет, - пожал тот плечами.
        - Как это может быть? - Адам опешил, оглядел витрины.
        - Нет ни фотоаппаратов, ни компьютеров. Нет спроса, - как больному ребёнку объяснил продавец. - Кому бы мы это предлагали?
        - А что, если сделать заказ?
        - А, ну так-то можно, - почесал тот подбородок. - Вот только доставят месяца через полтора. У нас редкие поставки… Убыточный бизнес, знаете.
        Адам отвернулся. На него накатывало отчаяние, казалось, что городок играет с ним, протягивает свои щупальца, не собираясь отпускать. Что творится с этими людьми? Почему им неинтересен весь остальной мир? Как могут они оставаться настолько закрытыми и отрезанными от всего?..
        Здесь не продавали даже телевизоров! И почему-то этот факт совсем не утешал, хотя Адам не особенно любил пялиться в ящик.
        Прежде чем вернуться, он всё-таки проверил и риэлторскую контору. Объявление там не поменялось, дверь оставалась закрытой. Запустение, мутный свет, грязные стены… Никакой уверенности, что записка появилась на этой неделе, вообще не было. Может быть, Руфус оставил её тут много месяцев назад?..
        Нужно было уезжать, и уезжать спешно. Нежданное наследство не принесёт ничего хорошего, он знал это с самого начала, но теперь творящееся вокруг казалось подступающим сумасшествием, а Адам не хотел сходить с ума. И не хотел покоряться этому городу, становиться одним из его жителей.
        Возвращаясь домой, он не удержался от того, чтобы сделать снимок разбитой детской площадки. Зачем она ему понадобилась, он не знал, но ему хотелось иметь какую-нибудь фотографию, что отразила бы всё его настроение, лихорадочное состояние. Снимок, где запечатлелись бы его гнетущие ощущения от этого местечка.
        Потом он шёл очень быстро, не оглядываясь по сторонам. Он поднял капюшон, чтобы смотреть только прямо перед собой. И всё равно ему казалось, что в тумане мельтешат и двигаются то быстро, то плавно чудовищные тени. Большие и маленькие, они протягивали к нему узловатые руки, щупальца и жвала, они звали его, просили принять их, вместить в себя. Адам всё ускорял ход, но спрятаться, скрыться от этого жадного призыва не мог. И сердце билось всё чаще, а страх перехватывал горло.
        ~ 5 ~
        Закрывшись, Адам хотя бы немного расслабился. Страх, конечно, не отступил полностью, но уже можно было поразмыслить более-менее спокойно. Теперь он вчитался в письмо Агнессы куда внимательнее и проштудировал все двадцать страниц. Он точно знал: с Хани Ярд что-то неладно, и слова Саванж уже не казались ужасающим бредом. Даже в её сентиментальных и лирических отступлениях была сокрыта информация, которую он прежде не желал замечать. Впрочем, теперь он хотел только одного - поскорее собрать вещи и покинуть это место.
        Нужно было взглянуть на расписание, чтобы понять, когда вообще подъезжает хоть какой-нибудь автобус к этой забытой богом дыре. Адам оставил письмо и вытащил телефон. Тот почти разрядился, пришлось идти в комнату. Подключив мобильный к сети, Адам сел на кровать и открыл галерею, нетерпеливо перелистывая снимки, чтобы добраться до свежих.
        Но он не ожидал увидеть того, что ему открылось.
        Расписание нельзя было прочесть, оно запечатлелось сожжённым до середины, перепачканным в чём-то грязно-буром, а в самом низу Адам разобрал тянущиеся к нему чёрные лапы с узловатыми суставами.
        Брезгливо дёрнувшись, он листнул на следующий кадр. Здесь Мэг стояла в тумане. Её голову венчали чёрные рога, лица видно не было, но зато у тумана была широко раззявленная пасть. Большей жути Адам ещё не видел. Он оглянулся на окно, за стеклом всё так же висело белое марево, заслонив собой и заборчик, и улицу. Порывисто поднявшись, Адам завесил шторы и снова вернулся к телефону. Оставалось узнать, что там с детской площадкой.
        Его пальцы едва заметно дрожали, и он не сразу решился посмотреть, вспомнив вдруг, что Агнесса что-то писала о детях. Но потом всё же открыл и этот снимок. Среди испорченных железных конструкций стояли иссохшие, полуразложившиеся тела, у которых почти обвалилась плоть и обнажились грязно-белые кости.
        Гадливость мешалась с ужасающим страхом, Адам вскочил на ноги, оставив мобильный на кровати, но куда было бежать, если - теперь он знал точно - монстры повсюду. Он был замкнут в гигантском туманном террариуме, и со всех сторон к нему подбирались мерзкие пауки, уродливые твари.
        «Зачем я им?» - в панике подумал он. Но это был всего лишь один вопрос из множества и на самом деле - не самый главный. Нужно было придумать, как покинуть это место, хотя где-то в глубине души Адам уже чувствовал изматывающее отчаяние и глухую печаль.
        Может быть, сопротивление тщетно, может, с ним уже всё решено. В конце концов, что сдерживает их? Они могут войти в дом в любой момент.
        Не любитель мистических фильмов и книжек-ужастиков, Адам почувствовал невероятную беспомощность. Он не знал ровным счётом ничего о том, как спасти себя в такой непонятной обстановке. Да что там! Он всегда полагал, что это лишь глупости и вымысел! Оказавшись замкнутым в Хани Ярде, он даже и предположить не мог, что его вдруг окружат твари из кошмарных сновидений.
        Что-то заскреблось в окно, по чердаку промчался топот, снова раздалось назойливое тиканье часов. Адам, дрожа, подхватил мобильный и сделал несколько кадров. Наверное, это был лучший способ понять, один ли он здесь, в этой комнате.
        Снимки вышли смазанными и тёмными, но совершенно обычными, и Адам хоть немного воспрял духом. Он снова вспомнил письмо Агнессы. Ближе к концу она писала:
        «В чём-то я всё-таки разобралась, Адам. Сопротивление, быть может, и бесполезно, но есть и другие пути. Не пытайся всё решить в лоб. Раз уж ты здесь, то, может, стоит задуматься - почему. Именно ответ на этот вопрос дал мне ключ от цепей, что столь долго меня окутывали».
        Эта часть послания значительно отличалась от предыдущих страниц. Здесь Агнесса рассуждала здраво и строго, не впадала в лиричный бред, не боялась. Он сам мог бы написать такие сдержанные строчки, и если бы не чужой почерк, даже принял бы их за выражение собственных мыслей. Вот только в отличие от Саванж он не знал, что делать, и не получил никакого ключа. Сколько она прожила здесь, прежде чем оказалась погребена на местном кладбище?
        Вспомнив свежую землю и белую розу, Адам помрачнел. Даже если Агнесса в чём-то разобралась, это не помогло ей покинуть Хани Ярд живой. Может, она вообще предпочла самоубийство?..
        Поёжившись от внезапно пришедшего на ум решения, Адам вытащил из шкафа чемодан и принялся собирать вещи. Завтра утром - потому что ночь казалась намного опаснее - он выйдет на трассу и пойдёт вперёд. Рано или поздно мимо проедет хоть какой-то автомобиль. Кто-нибудь обязательно остановится и заберёт его отсюда.
        Снова раздался бой часов. Скрежещущее и хриплое «бам-бам» заставило Адама выругаться. Откуда мог доноситься этот звук? Ведь на чердаке ничего такого не было? Внезапная злость, подогреваемая ощущением принятого решения, заставила Адама набросить куртку и выйти из дома. Туман, точно чувствуя его настроение, отступил за ограду и не пересекал её, хотя дальше стоял сплошной стеной.
        Адам проверил фонарик, найденный в ящике под мутным зеркалом, что висело в прихожей, тусклый луч высветил бурые листья и пожухлую траву. «Сойдёт», - решил Адам и подошёл к лестнице. Он всё ещё слышал скрипучее тиканье и натужное скрипение большого маятника. Часы, конечно, уже не били, но точно находились наверху.
        Уцепившись за ржавые и влажные перила, Адам поднялся и подковырнул ножом крючок. Дверца подалась сразу, раскрывая тёмный провал. Подтянувшись, Адам всё-таки ступил в царство пыли и паутины. Он скользнул лучом фонарика и обомлел. Вокруг него высились горы всевозможных вещей. Изломанные, порванные, запылённые и завешенные плотными пологами паутины, они почти полностью потеряли форму, отчего всё пространство казалось единым целым.
        Тусклый свет выхватил белое лицо, Адам чуть не попятился, но вовремя сообразил, что это всего лишь фарфор циферблата. Чёрные стрелки на нём показывали семь минут десятого. Маятник двигался размеренно, тяжело отсчитывая секунды. У Адама пересохло во рту - не потому, что чердак вдруг оказался полон всякого хлама, не потому, что нашлись эти часы. Он смотрел и смотрел на стрелки, понимая, что семь минут десятого - это важно. Слишком важно, но он не помнил причины.
        И хоть маятник качался, стрелки оставались на месте. Они будто бы навсегда застыли, показывая это неровное время.
        Адам думал, что не сможет заснуть, но внезапно глаза начали слипаться, несмотря на все звуки над головой и неумолчное тиканье часов. Устроившись в кресле, стоявшем в углу спальни, он укрыл ноги пледом и положил мобильный на колени. Не сон, но дрёму он ещё мог себе позволить, только хотелось иметь под рукой что-нибудь, что могло сразу рассказать об истинной природе вещей.
        Почти сразу он начал клевать носом. Сон наваливался тяжёлым облаком, голова клонилась вниз, но Адам ещё пытался с этим бороться, пока вдруг не увидел себя посредине шоссе.
        Оживлённое, переполненное автомобилями, оно сияло огнями фар. Машины неслись мимо, но одна из полос стояла. Адам пошёл вдоль разномастных авто, пытаясь понять, в чём дело. Водители ругались, слушали музыку, переговаривались с пассажирами, но никто не обращал внимания на человека, бредущего по разделительной полосе.
        Впрочем, Адам и не хотел, чтобы его заметили. Ему было страшно, казалось, что он вот-вот поскользнётся и упадёт под колёса, или же очередь стоящих автомобилей начнёт движение и кто-нибудь собьёт его. Не хотелось чувствовать боль, а она поднималась удушливыми волнами от одной только мысли.
        Яркие огни бросали блики на отчего-то белую рубашку Адама - да, он был в одной рубашке, хотя глубокая осень не располагала к прогулкам без верхней одежды - и порой казалось, что на белой ткани проступает кровь.
        Адам ускорил шаг, как будто пытаясь сбежать от мороков, и тут обнаружил причину, из-за которой образовалась пробка: груда искорёженного металла, некогда бывшая машиной, плотно вписалась в ограждение. Асфальт был усеян стеклом, кое-где валялись отлетевшие обломки. Вокруг уже хлопотала полиция, поодаль стояла карета скорой помощи.
        Наблюдая за этим с внезапным интересом, Адам услышал обрывок разговора:
        - Наверное, у парня было не всё в порядке с рулём, занесло - и вот результат. Ровно в девять вечера…
        «Девять вечера?» - Адам вдруг отчётливо различил бой старых часов и проснулся.
        О чём был этот сон? Что он мог значить?
        Адам попытался успокоиться, но было неясно, сколько он на самом деле проспал. Дом, казалось, шуршал сильнее обычного. Не совсем понимая, зачем это делает, Адам подошёл к окну и выглянул из-за шторы.
        За заборчиком ползла белёсая тварь, бесформенная, покрытая поблёскивающей слизью. В саду, точно обнявшись, возвышались два скелета, в пустых глазницах мерцал свет. Адам отвернулся. Это напоминало взбесившийся Хэллоуин, на котором уже ни капли не было смешно.
        «Их много, невозможно вообразить, как много», - с отчаянием подумал он. Как миновать всех этих чудовищ, как пробраться мимо них к спасительной дороге?
        А ещё ему показалось, что теперь, когда Хани Ярд сбросил маску, утро тут не наступит вовсе. Ведь чудовищам уже не нужно даже изображать нормальную жизнь.
        Внезапно Адам понял, что ему все лгали. Тут не было ни почты, ни доставки, тут не было никого, кто оказался бы человеком. Ни одного союзника. Зачем он приехал сюда?..
        Раздался стук во входную дверь. Адам метнулся от окна, настороженно прислушиваясь и пытаясь осознать, что происходит. В глаза бросился нож, лежавший на кухонном столе, он был хорошо виден от двери комнаты. Прокравшись в кухню, Адам сжал рукоять. Возможно, это его единственное оружие здесь.
        - Кто там? - крикнул он. Его голос не задрожал, но всё же в интонации слышался страх.
        - Мэг. Ты можешь не бояться меня.
        Адам не был в этом так уверен, но не нашёл причин, чтобы не открыть. Ведь если он сейчас не покажется Мэг, все чудища поймут, что он их раскусил.
        Приоткрыв дверь лишь на величину цепочки, Адам выглянул и сразу же заметил Маргарет. Она переминалась с ноги на ногу, щурила глаза. В ней проступали черты зверя. Её лицо и раньше-то не казалось миловидным, а сейчас было попросту страшным. И пластика движений, и беспокойные пальцы, и напряжённая поза - всё говорило о том, что Мэг - одна из тварей.
        - Что случилось? - спросил Адам, стараясь не представлять, как она вдруг сбрасывает кожу или обнажает клыки. Он надеялся, что Мэг не заметила ножа в его руках.
        - Я испекла пирог. Пора отметить твоё новоселье, - она улыбнулась, и Адам даже удивился, заметив вполне человеческие зубы. - Смотри, Самюэль приготовил документы.
        Адам быстро глянул вниз - на крыльце действительно лежал большой конверт, но нагибаться за ним не хотелось.
        - Я не собираюсь здесь жить, - заметил он слишком нервно, не так, как следовало.
        - Агнесса вот тоже такое говорила, - усмешка Мэг превратилась в зловещий оскал, а глаза неестественно блеснули. - Но ведь прожила тут целую жизнь.
        - Я - не Агнесса, - ответил Адам на это.
        - Приходи, когда передумаешь, - она развернулась и пошла прочь. Алые волосы растрепало ветром, на мгновение показалось, что вокруг головы Мэг загорелось зловещее сияние.
        Только когда она ушла, Адам поднял конверт и запер двери. Он вскрыл плотную бумагу ножом и быстро пролистал документы. Здесь было всё, что касалось дома и земельного участка. С ужасом Адам увидел собственную подпись.
        «Я не хочу жить здесь, - подумал он снова. - Я не останусь здесь!»
        Он снова посмотрел на письмо Агнессы, а потом даже торопливо схватил его и начал перечитывать, надеясь найти хоть что-то полезное.
        «Когда впервые попадаешь сюда, возникает мысль, что тебе тут не место. Да уж, это не самый лучезарный городок, прямо скажем. Дожди и туманы, мрачное небо… Не сказала бы я тебе, Адам, что тут есть что-то другое. Впрочем, ты, может, увидишь солнце пару раз.
        И конечно, как и я, ты будешь мечтать о бегстве. Когда-то я слышала, что это можно сделать, но у нас с тобой нет столько времени. И скоро ты поймёшь, что Хани Ярд сделает тебя своим».
        Это не было полезным, это было страшным. Чем больше Адам всматривался в слова «сделает своим», тем сильнее колотилось его сердце. Он и представить себе не мог, что умеет так отчаянно бояться.
        Он не хотел принадлежать этому месту, но не знал, как ему противостоять. Вдыхая воздух Хани Ярда, чувствуя его кожей, он становился этим городком, вживался и врастал в его атмосферу. Это невозможно было отрицать. Торопливо перелистнув страницы, Адам пробежал глазами другое место:
        «Наши воспоминания полны причудливых вещей, милый. Но ты не всегда задумываешься, насколько тот или иной момент тебе дорог. Однако здесь в какой-то миг понимаешь, что воспоминания - лучшее, что у тебя было когда-то. А потом Хани Ярд начинает убеждать, что с тобой никогда ничего не происходило, что у тебя и не было никакой жизни до».
        Адам пожал плечами, сначала решив, что у него нет такой проблемы, но тут же вспомнил нотариуса. Улыбался тот или был полностью серьёзен? Зачитывал документы или вручил конверт? Какая из картинок была верной? Или ни одна из них не случилась?..
        Строчки в этом месте письма казались смазанными и особенно уродливыми. Саванж рассуждала:
        «И нет ничего сильнее отчаяния. Когда ты ощутишь его, то захочешь отыскать ружьё и пустить себе пулю в лоб.
        Я знаю, я ведь так и поступила».
        Адам оглядел кухню. Ружьё?.. Он не собирался кончать с собой даже от самого жуткого отчаяния, но оружие бы ему не помешало.
        ~ 6 ~
        Вспомнив снова про энциклопедию оружия, Адам твёрдо решил, что у Агнессы в рукаве был хотя бы один козырь. И может быть, она использовала его, чтобы убить себя. Может, она была слишком стара, чтобы бежать, но достаточно отчаянна, чтобы спустить курок. И означало это только одно: где-то здесь, в этом самом доме, могло находиться ружьё.
        Теперь, охваченный лихорадочным возбуждением, Адам уже не убирался, а переворачивал всё вверх дном. Он простукивал полы и стены, сбрасывал всё с полок и вытаскивал вещи из шкафов. Он обыскивал каждый метр, пытаясь обнаружить хотя бы что-нибудь.
        В одном из углов нашлась радиостанция. Адам даже проверил её работоспособность, но в эфире царил белый шум. Вряд ли можно было воспользоваться этим прибором.
        «Она пыталась, она хотела выбраться отсюда не меньше меня», - подумалось ему. Эта мысль так воодушевляла! Саванж могла готовиться к своему побегу дольше. И даже если у неё ничего не получилось, он сумеет довести это до конца. Может, так он и станет её наследником по-настоящему?
        И он продолжал поиски. Он не пропустил ни единого угла, обшарил все ящики, отодвинул кровати. Проверил даже вентиляцию и старую каминную трубу - видимо, сам камин заложили очень и очень давно.
        Когда же, наконец, Адаму попалась полупустая коробка, где нашлись патроны, он даже решил, что не всё так печально. Уверенность и надежда на благополучный исход придавали ему сил, и он продолжал изучать дом, потрошить его, как рыбу.
        Однако ружья нигде не оказалось. Адам даже снова поднялся на чердак, пробежав мимо медленно повернувшихся к нему скелетов, всё ещё маячивших в саду.
        Чихая и отплёвываясь от пыли, он принялся вытаскивать вещи и бросать их на улицу. Старые чемоданы, коробки, доверху набитые тряпьём, сломанные детские игрушки - чего только не нашлось среди паутины. Адам общупывал каждую вещь. Его пальцы дрожали от возбуждения, одежда была пропитана потом и запылилась, но Адам не мог остановиться. Только не в шаге от билета на свободу, как он мысленно окрестил оружие.
        Добрался он и до часов. Вблизи оказалось, что они немногим ниже его самого. Большой циферблат, застывшие стрелки и продолжающий движение маятник… Адам открыл дверцу и попытался перевести часы хоть на минуту, убрать чудовищное время, что заставляло его сердце биться быстрее непонятно почему. Но стрелки приржавели намертво, и Адам только порезал палец о крошащийся ржавчиной край. Рассердившись, он попытался толкнуть часы, те подались не сразу, слишком тяжёлые, слишком плотно задвинутые в угол.
        Когда они упали, взметнув облако пыли, раздался оглушающий грохот и звон. Адам схватился за грудь из-за пронзившей его боли. Часовой механизм заскрежетал, ещё раз гулко звякнул колокол, а потом тиканье стихло. Адам чувствовал себя убийцей. Он заставил себя отвернуться от поверженных часов и внимательно осмотрел стену. Если где и быть тайнику, то только здесь.
        Но и там ничего не нашлось.
        Адам выбрался с чердака и вернулся в дом. Теперь отчаяние ощущалось совсем по-другому. Хоронить новую надежду было очень больно. Остановившись посреди разгромленной гостиной, Адам бросил растерянный взгляд на выставленную на журнальный столик упаковку патронов.
        - Агнесса, куда ты, чёрт тебя дери, могла его деть?! - закричал он, точно Саванж услышала бы и ответила. Но, конечно, ничего не изменилось.
        «Всё ли я осмотрел? - подумал он, оглядываясь. - Обе спальни, ванную, гостиную, кухню… Подвал!»
        Как он сразу не подумал об этом?! Адам сорвался с места и почти побежал к узкой лесенке, ведущей вниз. Там было темно, но он даже не задумался, что стоило бы включить свет. Буквально слетев по ступенькам, он замер.
        Подвальное помещение в этом доме было довольно большим, но котёл, в недрах которого плясали отблески пламени, всё равно каким-то образом загромождал и подавлял пространство. Он казался древним животным, притаившимся в углу. Опасным хищником, порыкивающим всякий раз, как взгляд обращался в его сторону.
        Игнорируя собственный страх, Адам прошёлся вдоль стен. Здесь не было ни лишней мебели, ни хлама. Не было тут тайников, сейфов, коробок. Казалось бы, тут негде спрятать даже детскую «шкатулку с сокровищами». Разочарованный, Адам даже подумал, что надо отключить котёл и заглянуть в него, но вовремя понял всю бредовость этой мысли.
        «А может, Саванж с ними заодно. Может, она просто хочет свести меня с ума?» - сказал себе Адам, останавливаясь. И действительно, стоило ли доверять старухе, которая и заманила его сюда?
        Пошарив в темноте под лестницей и ожидаемо ничего не обнаружив, Адам всё-таки поднялся наверх. Что ж, приходилось признать, что оружия у него не будет. Ему нечем защитить себя. Отчаяние ли это? Адаму казалось, он уже перешагнул за грань этого чувства, и теперь им овладело безразличие.
        Он нашёл свой чемодан в груде тряпок, спрятал в него документы. Медлить больше не стоило, пора было пробовать прорываться к трассе. Он не отряхнул пыли с брюк, не глянул на себя в зеркало. Чёрт с ним, сейчас было не до чистоты. Последний раз оглядевшись, Адам сунул мобильный в карман, надел куртку и вышел из дома.
        Он не стал запирать дверей - это было бы фарсом. Медленно двигаясь по дорожке, он гадал, когда же его попробуют остановить. Кто из монстров сделает это первым? Может быть, те скелетообразные твари с вывернутыми паучьими лапами? Или вон та высокая девушка без лица? Или слизняк, что полз по другой стороне улицы? Кто?..
        Но твари только провожали его взглядами - без интереса и без враждебности. Они смотрели на него и отворачивались, продолжали стоять или двигаться. Безразличие и апатия, которые они излучали, привели Адама в ещё большее возбуждение. Страх внутри него переродился во что-то ещё, чему не было названия.
        Это была необычайная энергичность, второе дыхание. Казалось, в тот миг он был способен сделать всё, что угодно. Уверенность в собственных силах, в правильности пути - вот как он окрестил это чувство про себя.
        Адам ускорил шаг, почти убеждённый, что сумеет выбраться к трассе. Вот уже и поворот на нужную дорожку. И даже если это не та, что ведёт напрямик к автобусной станции, то всё равно она лежит в правильном направлении. Адам шагнул под сень деревьев, и те тут же качнули ветвями, как будто пронёсся порыв ветра. Только мир вокруг оставался торжественно спокойным, и никакого дуновения Адам не ощутил.
        Прикрыв свободной рукой глаза, чтобы их не выбило разбушевавшимися ветками, он упрямо пошёл вперёд, волоча чемодан следом. Но не успел пройти и пяти шагов, как земля под его ногами вздрогнула. Удержаться стоило большого труда.
        - Что это, чёрт возьми? - прошептал он и тут же замер, хватая воздух ртом из-за крайнего удивления. В груди болезненно заныло.
        Прямо перед ним образовался провал, трещина ширилась, захватывая всё больше пространства, из неё поднимался белёсый пар. Змеясь, раззявленная пропасть раскалывала землю на части.
        Адам попятился, не сводя взгляда со зловещего зрелища. Почва опускалась, осыпалась, всюду шуршали струйки земли, валились куда-то в пустоту листья, ломались деревья. Но звуков было на удивление мало, только какой-то угрюмый, протяжный стон, одна тягучая нота, что всё звучала и звучала.
        За несколько жалких секунд Адам оказался на отвесном обрыве, из которого тянулись вверх искорёженные ветви, больше похожие на лапы непонятных тварей. Земля стонала, гудела, и было ясно - она продолжит разрушаться, пока не поймает его, не утащит внутрь себя.
        Нужно было уходить, пока он не скатился в раскрывшуюся пасть земли Хани Ярда.
        Позабыв о чемодане, Адам бросился бежать обратно. Теперь он был уверен: это место не отпустит его. И тварям даже не придётся вставать на пути. Городок действительно оказался живым, он сам мог задержать его, он следил за ним, чувствовал, знал его на вкус.
        «Почему это происходит со мной?!» - билась в голове Адама мысль. Он поскользнулся и упал коленями в грязь. Саднящая боль хоть немного привела его в чувство, но он не стал подниматься. Он был сломлен.
        Воспоминания - или образы - поплыли перед глазами совершенно неожиданно. Он увидел офис и улыбающегося Кента Ридвелла.
        - Давай я подброшу тебя, Адам, - говорил Кент. - Мне это не в напряг.
        - Ты ведь выпил, - услышал Адам собственный голос, звучавший глухо и странно.
        - Да ну, что ты, совсем немного, - засмеялся Ридвелл. - Я вожу уже десять лет, никогда мне это не мешало, - звук голосов искажался, точно это радиоприёмник ловил ускользающую волну, едва пробивающуюся сквозь помехи.
        Адам почувствовал неотвратимость чего-то ужасного. Он хотел сказать самому себе: «Не слушай его, нет, не слушай. Не садись в ту машину». Но понимания, почему это так важно, всё ещё не было. Только боль пронзила всё тело, Адам скрючился прямо на дороге, опустив голову почти к самой земле.
        - Я же жду тебя, - раздался вдруг голос Мэг. - Жду.
        Внезапное участие, звучащее в этих словах, показалось Адаму искренним. Он с трудом посмотрел на неё, упираясь ладонью прямо перед собой.
        - Зачем я здесь? - спросил он. - Ты знаешь?
        - Нет, - она протянула ему ладонь. Помедлив, он всё-таки принял её помощь и поднялся.
        - Я хочу уйти, - Адам удержал её холодные пальцы. - Я ведь… жив.
        Сейчас они стояли так близко, что он ясно видел - тени под её глазами - это трупные пятна. Он чувствовал сладковатый запах разложения, он понимал, что она - совершенно точно - мертва.
        - Жив, да? - она усмехнулась, а в глазах её была такая тьма и, вместе с тем, такое понимание, что Адам сделал шаг назад. - Пойдём, - сказала она мгновением позже. - Пойдём…
        Вдруг начался ливень. Адам выругался и послушно двинулся следом за Мэг. К его удивлению, она не повела его к себе, а уверенным шагом направилась к дому Агнессы. Мимо пронеслись несколько чёрных тварей, но Мэг не обратила на них внимания, только бросила через плечо:
        - Ты привыкнешь.
        Адам не хотел привыкать, но продолжал идти. Внезапно навалилась усталость, было так тяжело переставлять ноги. Одежда сразу же промокла, и теперь ему казалось, что он умрёт от сильной дрожи, что сотрясала всё его тело.
        Они вошли в разгромленный дом, Мэг вытащила из груды хлама табурет и усадила на него дрожащего Адама.
        - Я оставлю тебя здесь. Пока что, - сказала она. - Ты должен подумать.
        - О чём?
        - О том, почему ты здесь, конечно, - она отодвинулась. - Но я вернусь за тобой.
        И она вышла. Адам глянул на свои грязные руки и выругался. У него было такое чувство, точно кто-то отсрочил казнь. Но мерзкий привкус неотвратимости никуда не делся.
        «Я не могу застрять здесь. Я должен вернуться. Чёртов городишко, - Адам огляделся и встал. - Я должен…»
        Что его ждало в большом городе, он, впрочем, предпочитал не вспоминать. Даже самая тоскливая, одинокая и отвратительная жизнь там была лучше ужаса наяву в этом местечке.
        Наскоро отыскав в куче хлама более-менее подходящую одежду, Адам переоделся и отбросил собственные грязные и мокрые вещи в дальний угол кухни. Сидеть на месте и размышлять он не собирался.
        Он прошёлся по дому, разглядывая разгром, который сам же и учинил, и пытаясь придумать хоть какое-то решение. Ничего не шло в голову, и вскоре Адам нашёл себя сидящим на диване в гостиной. Снова посмотрев на коробку с патронами, он понял, что уже почти готов пустить себе один из них в лоб. Как странно, ведь ещё не так давно он был уверен, что не придёт к этой мысли.
        Безотчётно проведя ладонью по дивану, Адам вдруг нашарил плотный картон. Перед его глазами снова оказалась та самая открытка.
        «В подвале, в углу за котлом».
        Адам всмотрелся в эти слова, и чудовищная, невозможная, восторженная надежда охватила всё его существо.
        ~ 7 ~
        На этот раз он прихватил с собой небольшую лопатку. Ему виделось, как Агнесса меланхолично ковыряется этим нелепым орудием в цветочных горшках, что стояли сейчас на крыльце, а потом уходит в дом, где в полной тишине спускается в подвал. Здесь она копает с энтузиазмом, и вскоре в подвале появляется тайник…
        Адам посветил фонариком на пол и поначалу стиснул зубы от ненависти - всюду был бетон. Однако продолжая верить во что-то, цепляясь за призрачную надежду, он подошёл к указанному в открытке углу. Сердце его забилось так отчаянно радостно, будто собралось выскочить из грудной клетки: позади котла действительно был участок обычного земляного пола.
        «Она спрятала ружьё! Она его спрятала, конечно же!» - он уже опустился на колени и теперь принялся лихорадочно копать. Поначалу земля поддавалась плохо, а от котла несло раскалённым ржавым железом, и от этого запаха подташнивало, но Адам продолжал отбрасывать землю в сторону.
        Конечно, тут бы не помешала большая лопата, но он не мог вспомнить, видел ли где-нибудь хоть что-то отдалённо на неё похожее. Неухоженный сад Саванж явно обходился без вскопки. Да и бродить там сейчас, когда монстры выползли из всех щелей, Адам бы лишний раз не рискнул.
        Отплёвываясь, смахивая порой выступивший пот, он так увлёкся, что позабыл и про неудобство, и про неприятный запах. И как раз в тот момент лопатка глухо ударила по деревянной крышке. Адам постарался определить размеры ящика, но тот оказался довольно внушительным, поэтому пришлось ещё долго откапывать.
        Колени Адама ныли, руки были в грязи, а земля не только усыпала бетонный пол, но и оказалась в волосах, за шиворотом - повсюду! И всё-таки он смог окопать деревянную крышку и расчистить её. Теперь стало ясно, что это ничуть не походило на ящик. Тусклый свет фонарика, скорее, высвечивал люк. Дерево местами подгнило, но в целом было крепким, а железная ручка красноречиво намекала, что здесь у Агнессы не просто коробка с предметами первой необходимости.
        - Тайник! - восхитился Адам, понимая, наконец, на что наткнулся. - Ты всё-таки устроила тайник!
        Он уже снова верил Саванж, примирился с тем, что именно её послание стало причиной его появления здесь. Он забыл все обвинения, которые успел для неё придумать. Охваченный нервным возбуждением, он поднялся и рванул за ручку, пытаясь открыть люк. Тот подался очень неохотно, но всё-таки Адаму удалось его сдвинуть.
        Откинув его в сторону - ржавые петли рассыпались в пыль - он обнаружил глубокий лаз. На железных скобах поблёскивал мертвенный свет фонарика, эта импровизированная лестница вела в черноту. Адам вспомнил вдруг недавний сон. Он напоминал именно такой колодец. Но сомневаться, переживать, даже немного волноваться Адаму было не с руки. Он не спешил ещё раз отказываться от надежды. Торопливо схватив фонарь, он начал спускаться.
        Поначалу темнота обняла его, и он понял, что снова боится. Однако он не останавливался - из чистого упрямства или оттого, что иного выхода уже не было. Когда же ноги коснулись земляного пола, а луч фонаря выхватил низкий коридор, из стен которого тут и там торчали корни, Адам перевёл дыхание.
        Теперь он понимал, что обнаружил куда больше, чем тайник. Внезапно его пронзила удивительная догадка: что, если Агнесса не умерла? Быть может, всё это заговор, чтобы притащить его сюда - он не хотел думать в этот момент о причинах, которые привели его в Хани Ярд. Он больше сосредоточился на том, что Саванж могла… сбежать! Там на кладбище - только пустая могила. Сама Агнесса исчезла, оставив туманные указания, а он сейчас нашёл её тайный путь.
        Адам заглушил неуверенность - странный голосок внутри, который утверждал, что он уже окончательно помешался. Его пальцы дрожали, отчего луч фонарика беспомощно дёргался, но когда он двинулся дальше по коридору, то шаги получались уверенными. Да, он нашёл выход, а значит, скоро окажется далеко отсюда!
        Коридор вильнул несколько раз и раздвоился. Адам выбрал путь налево, миновал ещё несколько поворотов, пока не понял, что уже не ориентируется в пространстве. Однообразные стены не давали никакого намёка ни куда можно двигаться, ни где он находится. Он даже не смог бы поручиться, что не ходит кругами, быть может, и весь коридор был всего лишь спиралью. Подкралась усталость, но Адам упрямо шёл вперёд, сосредоточившись только на том, как переставлять ноги. Ему уже даже не нужен был фонарик - всё равно никакого разнообразия не предвиделось.
        Мимолётные мысли, что нужно было бы захватить воды или еды, показались совершенно смешными. Он даже не вспомнил, где и когда именно бросил свой чемодан. Да и вообще, последние дни вдруг превратились в единый комок, и было трудно вычленить хоть одно воспоминание. Адам шёл, но временами ему казалось, что он лежит на чём-то жёстком - асфальт?.. А потом виделся свет, но это совершенно точно была иллюзия, ведь на самом деле кроме темноты и неяркого фонарного луча его ничто не окружало.
        Проведя ладонью по шершавой стенке коридора, Адам с удивлением взглянул на свои пальцы. Они показались ему не такими, как обычно. Не понимая, что могло измениться, он придирчиво изучил свободную руку. Слой грязи и плохое освещение мешали понять, как выглядит кожа, но Адаму всё же казалось, что на тыльной стороне проступают какие-то пятна.
        «Чудится, - решил он и ускорил шаг. - Надо быстрее выбираться отсюда».
        Он уже не знал - откуда.
        Когда коридор вдруг начал подниматься - сперва едва-едва, но затем это стало очень сильно заметно - Адам почти побежал. Выронив фонарь, он не оглянулся, хоть тот продолжал одиноко светить, даже ударившись об пол. Что-то ждало впереди, и Адам мечтал увидеть, что именно. Довольно скоро коридор вильнул, и Адам едва не врезался в стену.
        «Тупик?!» - он хотел бы крикнуть, но в горле так пересохло, даже язык распух и едва ворочался. Адам провёл ладонями по стенкам, пытаясь определить, не найдётся ли хоть какой-то подсказки, и тут ощутил под пальцами не шероховатую землю, а гладкую деревянную поверхность.
        «Дверь!» - и он принялся исследовать её миллиметр за миллиметром. Он щупал её сверху и с боков, он опустился перед ней на колени, пока, наконец, не обнаружил округлую небольшую ручку. Внезапное волнение не давало повернуть её, Адам едва мог сжать ладонь вокруг холодящей пальцы стали.
        - Я должен… выйти, - прошептал он хрипло, надеясь, что звук собственного голоса, пусть и такой искажённый, нездоровый всё-таки придаст ему немного уверенности.
        Едва он повернул ручку, как раздался тихий скрежет. Петли подались неохотно, видимо, сильно заржавев. А потом в коридор стал проникать тусклый свет. Лучик пробился под дверь, очертил её контур. Адам прищурился, не торопясь открывать дальше. Сердце билось, как сумасшедшее. Неужели он смог уйти?..
        Всё-таки решившись, он открыл дверь полностью. Наверх вели каменные ступени. Были видны ветви деревьев и белёсое небо над ними. Шёл дождь, и у самого порога уже набралась лужица. Потянуло сыростью и прелой листвой.
        Адам осторожно поднялся по лестнице, ещё не понимая, где оказался. Хуже того, он понимал, что не знает и откуда ушёл. Память вдруг выключилась, он едва сознавал, как его зовут.
        Вокруг стояли деревья, но за ними виднелись очертания зданий, перекошенная, местами обвалившаяся ограда. Адам сделал несколько шагов, едва не спотыкаясь о прикрытые опавшими листьями корни, и ухватился за ствол ближайшего дерева.
        Кажется, он понял, что это за место, и узнавание прокатилось мучительной судорогой, настолько сильной, что даже дышать оказалось невозможно. Вцепившись в тонкий ствол, Адам зарыдал, пытаясь выплеснуть все переживания, только бы они перестали гнить внутри. Картинки в памяти закружились, взрываясь головной болью.
        Минутой позже он двинулся дальше, подволакивая ноги, точно старик. Он шёл, чтобы убедиться, до конца осознать - Хани Ярд играл с ним, городок не мог так легко отпустить новую жертву.
        Перебраться через разрушенную ограду ничего не стоило, но Адам провозился долго - он то цеплялся брюками, то не мог выдернуть из щели расстегнувшуюся рубашку. Не чувствуя холода, он даже не стал её поправлять, хотя понимал, что, наверное, должен мёрзнуть - ноябрьский дождь усилился.
        Продравшись сквозь колючие кусты, Адам замер. Ему было недостаточно воздуха, он хватал ртом и прижимал ладонь к груди, неожиданно чувствуя, что царапает кожу удлинившимися ногтями.
        - Кладбище… чёртово кладбище, - просипел он и двинулся вдоль ровных рядов одинаковых памятников, где не было фотографий.
        Свежая могила… Белый цветок поник и давно потерял лепестки. Адам рухнул у камня на колени и закрыл лицо руками, содрогаясь в рыданиях.
        - Агнесса, дрянь, - шептал он. - Ты ведь знала… Ты ведь знала путь, да? Отсюда ведь… можно уйти?!
        На его плечо легла чья-то ледяная рука. Кто-то сжал почти до боли, и острые когти даже взрезали рубашку.
        - Тебе некуда идти, - голос Мэг раздался так близко, но Адам даже не дёрнулся. Он предчувствовал её появление.
        - Домой, - прошептал он. - У меня есть дом.
        Он забыл название города, но решил, что Мэг и не должна его знать.
        - У тебя нет ничего, кроме Хани Ярда, - усмешка обожгла его, пусть он даже не видел, как исказились черты лица Мэг.
        - Есть, - на самом деле он уже не был хоть в чём-то уверен. - Он есть. Я жив! Я не такой, как ты!
        Он умолял бы её отпустить, если б не знал, что на монстров такие уговоры совсем не действуют. Подтверждая это, Мэг засмеялась. Смех был похож на клёкот хищной птицы. Адам даже глянул искоса, пытаясь убедиться, что у Мэг не выросла вдруг птичья голова.
        - Жив! Живой! - она смеялась, обхватив себя руками. - Жи-во-ой!
        Адам оглядел кладбище. Тут больше не было никого, кроме них двоих. И он понимал почему - могилы действительно были пусты, никто не лежал под толщей земли, а памятники оказались только удачным антуражем. Все, кто был в этом городе, никогда и не были живыми, потому им не нужно было умирать.
        - Я жив, - повторил он, но голос сорвался. Адам рывком поднялся на ноги, злобно глянул на Мэг. - Хватит!
        Та почти сразу замолчала, но усмешка всё так же превращала её лицо в гримасу.
        - Я должна тебе показать, - сказала она, вцепляясь в его ладонь. - Должна показать…
        Он повиновался, хотя хотелось бежать, пошёл за ней, хотя мечтал ударить, втоптать её тело в придорожную грязь. Его желания плавились внутри него, но не давали никакой энергии.
        Мэг тащила его мимо пустых зданий, мимо маячивших тут и там теней, мимо скелетов и тварей, которым не было названия и числа. Адам старался не смотреть на них, а они не смотрели на него, точно давно потеряли всякий интерес. Всё вокруг с самого начала было мёртвым.
        ~ 8 ~
        Когда они свернули к парку развлечений и почему, Адам не понял. Он только увидел гигантский остов колеса обозрения, лишённый кабин, несколько покорёженных каруселей и чудовищно изогнутый позвоночник «американских горок». Павильоны стояли поодаль, и Мэг вела его именно туда.
        - Чего ты хочешь? - спросил он, вдруг начиная подозревать, что Мэг - сумасшедшая. Хотя могут ли вообще быть нормальными монстры?
        - Показать, - она не остановилась, не замедлила шага и не обернулась.
        Они почти подошли к одному из аттракционов, покосившаяся вывеска гласила «Мир зеркал». Наверное, когда-то она сияла огоньками, а гирлянды, опутывавшие крышу павильона, переливались, озаряя всё вокруг бликами. Но теперь тут было пусто, стены почернели от времени, не горел никакой свет. Дверь, однако, была открыта. Она повисла на одной петле, а замок оказался вывернут. В этом зрелище была какая-то удивительная беспомощность, и Адам поёжился, внезапно находя много общего между собой и распахнутой старой дверью, которая уже никогда и ничто не закроет.
        Мэг глянула через плечо.
        - Войди, - приказала она.
        - Там темно, - возразил Адам. Нырять в черноту не хотелось, точно это вернуло бы его в сумрачные коридоры, откуда он вышел снова в Хани Ярд, а заодно заставило бы пережить всю ту же цепочку эмоций: надежда - разочарование - отчаяние…
        - Войди! - она повысила голос, но в глазах её плескался страх. Адам понял, что сама Мэг не рискнёт проходить внутрь. Что же могло так её напугать?
        Но сил возразить уже не осталось. Поколебавшись ещё немного, Адам перешагнул порог и замер, шаря по стене ладонью. Где-то ведь должен был быть выключатель. Он только попробует, может, здесь ещё есть электричество.
        Когда пальцы нащупали пластиковый прямоугольник, Адам почти радостно выдохнул и нажал клавишу. Ему показалось, что ничего не произошло, но вдруг лампы под потолком стали медленно наливаться свечением. Старые, местами уже неработающие, они всё-таки высветили помещение, уставленное тысячью зеркал. Кое-где свет мерцал, одна из ламп взорвалась, осыпав всё вокруг осколками, но вскоре помещение оказалось залито ровным синеватым сиянием.
        Адам ещё немного помедлил. Затуманенная поверхность зеркал - наверняка кривых, иначе в чём был бы смысл этого павильона - казалась ему зловещей. Но, наконец, он сделал несколько шагов и вскоре обзавёлся первым отражением. То оказалось пропорциональным, но Адам всё ещё был слишком далеко, чтобы оценить себя. Ещё один шаг, и он оказался между двух высоких и узких стёкол, что отразили его одновременно.
        Они не искажали формы тела, как Адам ожидал, но всё же с зеркальным двойником было что-то не так. Теперь он вгляделся внимательно, понимая, насколько плохо выглядит. Одежда с чужого плеча висела на нём как зря, волосы растрепались, повсюду была грязь.
        Щурясь, Адам попытался хоть немного отряхнуться, как вдруг замер. Он даже не сразу понял - виноваты ли зеркала, или же на самом деле они отражают чистую правду. А когда понял, то не захотел поверить.
        Он быстро опустил глаза, бессильно сжав руки в кулаки. Он видел теперь - отчётливо, слишком ясно - ногтевые пластинки давно уже сменились когтями, а запястья даже покрыла чешуя. И зеркала, едва ли не смеясь, показывали ему одутловатое лицо с синими пятнами, обезображенное и гадкое.
        «Что со мной? Я… мёртв? - спрашивал себя Адам. - Как?! Когда это случилось?!»
        А вместо ответов он видел быстро летящие по трассе автомобили. Он слышал смех…
        … - А потом она сказала…
        - Ты не следишь за дорогой.
        - Да брось, тут не такое уж оживлённое движение! Я могу ехать тут с закрытыми глазами! Так вот…
        - Осторожнее!
        - Чёрт!..
        Мотнув головой, Адам резко развернулся к выходу. Ему больше не было страшно, ему не было больно. И, наверное, он что-то всё-таки понял.
        Мэг ждала, прислонившись к стенке павильона. Её мёртвое лицо ничего не выражало, она просто словно отключилась от мира. Адам дёрнул плечом, понимая, что и сам был бы рад отключиться.
        - Я понял, - подал он голос, чтобы хоть как-то привлечь внимание. - Я…
        - Живой, - она хмыкнула, но не повернула головы.
        - Почему я здесь? - теперь он знал, какой вопрос должен был задать с самого начала.
        - Думаешь, я знаю? - Мэг покосилась на него. - Этот ответ у тебя внутри. Вскрой себя и посмотри, - её хриплый смех рассыпался по парку стеклянным крошевом.
        Он прикрыл глаза, нащупывая в самом себе знание, которое всё время ускользало, он пытался понять, какие воспоминания настоящие, какие картины имеют хоть какое-то отношение к тому, что на самом деле произошло.
        - Письма не было, - легко сказал он и улыбнулся - стёрся нотариус и конверт, исчезла Агнесса Саванж, которой и не было никогда. Адам вгляделся ещё глубже, почти что отдёрнул занавес, который скрывал от него что-то ещё, важное. - Автокатастрофа.
        Мэг снова засмеялась, но как будто в отдалении, точно она всё это знала, и теперь ей было так забавно видеть, как он наконец-то разбирается в себе.
        - От столкновения я вылетел через лобовое стекло и оказался на асфальте далеко впереди, - по телу Адама прошлась волна боли, и он почти сразу упал, обхватывая себя руками. - Чёрт…
        Верил ли он когда-нибудь в рай или ад?.. Он не помнил такого, но почему-то никогда не сомневался, что существует Лимб, сумрачный мир, в котором нет ни жизни, ни смерти. И вот теперь он узнал его.
        Сколько он пролежал у павильона на земле, Адам не знал. Мэг не торопила его, почти безразлично уставившись куда-то в наползающий туман. Вскоре всё было окутано сумрачной пеленой, и только остов колеса виднелся отчётливо и чётко. Адам встал, покачнувшись: ноги слишком затекли.
        - Что теперь?..
        - Теперь.
        Вряд ли Мэг хотела острить. В её ответе был какой-то другой смысл, который Адаму не удавалось прочесть. Была бы его воля, он разбил бы этот чёртов Лимб на сотни кусков. Но он застрял в нём. Интересно, заключённые в инклюз насекомые тоже так мучительно долго принимали свою судьбу? Хотели они разбить янтарную смолу изнутри? Пытались ли?
        Вырваться, выбраться.
        Адам снова взглянул на свои руки, напоминая себе, что ему уже некуда идти. Да, его тело нашли на асфальте. В девять часов и семь минут его подняли на каталку и «скорая» помчалась, пугая ночь воем сирены. Но в тот же момент его сердце отказалось биться. Врачи сражались за его жизнь, но ничто не помогало. Он не начал дышать, сердце не сделало ни одного удара.
        «Так какого дьявола ты стучишь сейчас?!» - закричал он про себя. И в его груди стало тихо.
        Мэг отодвинулась от стены и побрела прочь. Адам видел, как к ней склонилась тварь, ползущая мимо в тумане. Махнув ей, Мэг ускорила шаг и скоро исчезла. Кем она была?
        Теперь Адам стоял совсем один. Он впервые был по-настоящему одинок здесь. Теперь, когда принял, что сам является рядовым обитателем Хани Ярда, никому не было до него никакого дела. Они не хотели пугать его, говорить с ним, возникать у него на пути. Адам понимал почему: каждый из этих монстров день за днём бежал по тому же кругу, пока не приходил к полному безразличию.
        Но всё-таки Адам не чувствовал в себе никакой апатии. А может, ему просто хотелось верить, что он всё-таки другой, не похожий, что он отличается хотя бы внутри, пусть снаружи тоже стал уродливым трупом.
        «Ходячий мертвец», - обозвал он себя и направился куда-то сквозь туман. Ему неинтересно было искать дорогу, он шёл только для того, чтобы переставлять ноги - одну за другой.
        Брести в тумане, не чувствуя совсем ничего - Адам и не знал, что такое может случиться именно с ним. В чём была его ошибка? Зря сел в машину с пьяным водителем? Зря не отговорил его от поездки? Почему?
        Он тысячу раз спросил себя почему, но не смог найти никакого ответа, кроме того, что он и до аварии жил так же, как сейчас. Он не имел цели, а вся его жизнь была лишь пародией, только движением по инерции. Теперь это движение прервалось, как и должно было согласно физическим законам. Но только там - вне Хани Ярда - он мог замаскировать пустоту, он пытался заполнить её никчёмной работой, ничтожными друзьями, обрывками музыки и фильмов. Это не делало его живым, но помогало носить маску. Теперь же пустота смотрела на него, а ему пришлось показать ей истинное лицо.
        Адам остановился. Вокруг плыл туман, но под ногами давно уже была трава и прелая листва. «Я опять вышел в какой-то парк?» Вопрос остался без ответа, как и предыдущие, которые Адам задавал сегодня снова и снова.
        Внезапный порыв ветра взбаламутил белёсую мглу. Адаму даже показалось, что по ней разбежались круги, точно ветер был камнем, брошенным в воду стоячего пруда. Несколько мгновений спустя белизна поредела, открывая Адаму поле. Вдали виднелись очертания рощи или леса - туман не развеялся настолько хорошо, чтобы можно было сказать наверняка.
        Меланхоличн о оглядев местность, Адам пожал плечами. Ничего не изменилось, его пустота оставалась с ним.
        «Я всё так же мёртв, - сказал он себе. - И смена обстановки тут не поможет».
        Он вспомнил тысячи советов: «если вы чувствуете апатию, то вам пора в отпуск», «поменяйте свою жизнь», «вам стоит заняться хорошим сексом»… Это всё была пустота - за каждой из масок скрывалось одно и то же. Он просыпался в отеле на берегу моря и ничего не чувствовал, он менял работу и выбирал спортивный зал, но получал всё то же хмурое и пустое утро, он кончал в стонущую под ним женщину и видел в её глазах собственную смерть. Так и было, понимал он это или нет, не имело значения.
        Глухо зарычав, Адам упал на колени и опустил голову. Сейчас он чувствовал, как саднящая ужасающая боль разливается в его груди. Ей не было объяснения.
        А перед глазами скользили одна за другой картинки его воспоминаний. Когда он умер на самом деле? Это ведь произошло не в карете скорой помощи, нет. Он скончался задолго до того, и никто не догадался его похоронить. Но когда? Где найти хоть одну свежую - живую - эмоцию?
        Тысячи лиц слились перед ним в едином потоке, тысячи тысяч слов ворвались в уши. Он вспоминал себя, но не мог ничего найти среди этого ужасающего вороха. Любил ли он когда-нибудь? Тишина сердца отвечала, что нет. Помнил ли он кого-либо? В ответ раздавался зловещий хохот.
        Вцепившись в собственную грудь увеличившимися когтями, Адам задрал голову, рыча в бессильной злобе. Он пытался сбежать из Хани Ярда, а тот жил в нём с самого начала. Он замкнут внутри самого себя!
        - Когда? Когда я был живым?! - закричал он в пустое белое небо, впиваясь в кожу сильнее, почти разрывая её, точно она была всего лишь ещё одной рубашкой.
        А потом вдруг затих, тяжело дыша, хотя воздуха ему и не требовалось. Он что-то нащупал. Обезображенное лицо вдруг оживила странная улыбка, острые зубы разорвали губу, выпуская чёрную жидкость, наполнившую его теперь вместо крови.
        - Да, - прошептал он.
        Грудь под его пальцами словно ожила, она клубилась мраком, ходила волнами. Тело Адама сотрясла крупная дрожь, но он только сильнее запрокинул голову. Та темнота - она не принадлежала ему - он хотел выпустить её.
        - Да! - и вместе с этим хриплым криком-стоном из его сердца вырвалась первая чёрная птица. Она легко пробила грудину и с карканьем полетела прочь. Уже через секунду за ней погналась целая стая.
        Адам смеялся, а птицы всё летели и летели, пока он весь не превратился в птичью стаю, что взметнулась в белое небо, запятнав его чернильными каплями.
        Городок кутал туман, чёрные деревья застыли без всякого движения. Стальная лента пустого шоссе огибала Хани Ярд широкой дугой. По дороге неспешно ехал небольшой и слишком ярко-красный автобус. Он остановился у навеса, заменявшего остановку, выпуская паренька со спортивной сумкой через плечо.
        - А когда обратный рейс? - спросил он водителя.
        - Там есть расписание, - буркнул тот себе в усы.
        Автобус шатнулся в сторону и быстро набрал ход…