Неизведанная земля Дмитрий Борисович Жидков
        Охота на призрака #4
        Почувствовав опасность, Павел Смирнов бежит. Его путь лежит в еще не открытую землю, которую потомки назовут Америкой. Но по его пятам уже идет Дмитрий Гордеев и его друзья.
        Дмитрий Жидков
        Охота на призрака. Неизведанная земля
        Глава 1
        Утро на берегах озера Тескоко, как и большую часть года в этом райском уголке, выдалось ясным. Белые, легкие словно бух, облака медленно проплывали над обширными полями маиса. Легкий ветерок пробираясь между набравшими силу сочными стеблями, шуршал листьями, раскачивая стремящиеся к солнцу золотистые початки. Скоро придет время собирать урожай. А пока здесь была тишина и покой.
        Водная гладь озера выглядела настолько гладкой, что казалась ровной и твердой, словно зеркало.
        Вождь племени, Тлейклэль, что означает самый сильный воин, вознес руки к солнцу, благодаря богов, за новый день, дарованный ими, его народу.
        Мешики были безземельными скитальцами. Свою родину, которую за несколько лет стали забывать, они называли Астлан. Это был остров посреди большого озера, располагавшегося далеко на севере. По берегам озера проживали их родственные племена. Всех вместе соседи, их называли ацтеками.
        Ацтеки занимались собирательство, ловили рыбу, охотились. Земли долины были богаты. Племена, проживающие на ней, ни в чем не испытывали нужды. Потому и не было необходимости воевать. Люди жили в мире и согласие. Такое беззаботное существование продолжалось до тех пор, пока в одной из пещер несколько человек не нашли статую древнего бога. Это оказался идол с человеческим лицом и телом. Его голову украшал золотой шлем в форме клюва птицы колибри. В левой руке он держал щит, украшенный пятью белыми пуховыми шариками, выложенными крестом, и торчащими из него четырьмя стрелами. В другой руке божество сжимало дубину, в виде змеи выкрошенной в голубой цвет. Запястья его украшали золотые браслеты. Ноги были обуты в сандалии голубого цвета.
        Люди, нашедшие статую бога, упали ниц перед ним. И он снизошел до смертных, назвав им свое имя Уицилопочтли, повелев им стать своими жрицами. С тех пор в племени ацтеков воцарилось двоевластие. Вождь, конечно, по-прежнему, имел главенствующую роль, но обязан был прислушиваться к словам жрица, передающего веление бога.
        За свое покровительство бог солнца требовал приносить ему человеческие жертвы. Своих соплеменников ацтеки отдавать кровавому богу не желали. Поэтому они стали воевать с соседними племенами, а пленных приносили в жертву. За это Уицилопочтли, научил их изготавливать из обсидиана оружие. Защищать тела щитами из дерева, обтянутыми звериными шкурами и доспехами в виде плотных, стеганых туник из хлопка, вымоченных в соленой воде. Возделывать землю, сажать и выращивать маис, зерна которого даровал своим подданным.
        Однако недовольство соседних племен росло. Они объединялись. И ацтеки уже не могли противостоять им.
        Жрецы обратились к своему богу за советом, принеся ему большую жертву. Уицилопочтли сказал им: отправляйтесь в странствие. Пусть впереди идут первопроходцы. Пусть они ищут плодородные земли и сажают маис. Малое число станет не заметным для проживающих там племен, и они не успеют помешать. Когда придут остальные, пусть ацтеки собирают урожай и двигаются дальше. Избегайте крупных сражений с сильным врагом. Уничтожайте слабых. Превращайте их в рабов. Пусть они служат избранным богом. Кормите своего бога сердцами, вырванными из груди врагов. Поите его их кровью и тогда ацтеки будут повелевать миром.
        После этого ацтеки собрали свои пожитки и тронулись в путь.
        Впереди шли жрицы, неся на носилках статую бога. Ацтеки двигались на юг. По пути они, как саранча, уничтожали все, что им попадалось, не забывая кормить Уицилопочтли, сердцами слабых племен и поить его их кровью. Взамен, бог хранил их от сильных врагов. Получив известие о нападение, ацтеки собирались и уходили дальше.
        За два века скитаний, ацтеки лишь раз остались, на одном месте, в землях Тольтеков, более двадцати лет.
        После очередного длинного пути они вышли на берега огромного озера. Его воды кишели от рыбы и водоплавающей птицы. В прибрежных зарослях рыскало много мелкого зверья. В лесах водились олени и другая крупная живность. Земля в долине была настолько плодородной, а климат благоприятным, что урожай можно было собирать два раза в год.
        Среди этого райского уголка, была одна небольшая неприятность. Место было уже давно занято. На обширной долине стояли несколько городов-государств. Но они были слишком заняты войнами, чтобы обращать внимание на прибрежные районы. Племя пришельцев, было настолько малочисленно, что их появление прошло совершенно незамеченным.
        Некоторое время ацтеки жили в полном спокойствии. Хозяева долины, занятые междоусобицей, их не беспокоили.
        Но у ацтеков было мало женщин. Им нужно было много людей, для жертвоприношения своему богу. Поэтому ацтекам пришлось прибегать к кражам. Вот, только после этого племена долины Анаул, и узнали о пришельцах. Но между ними не было единства. Несколько нападений племени Куалакан, на земле, которой расположились ацтеки, удалось отбить. В одной из битв погиб вождь. Теперь судьба племени зависела от его сына.
        С первыми лучами светила, поселение проснулось. Мужчины, утолив жажду и голод перебродившим напитком акка и подкрепив силы остатками ужина, отправились по делам. Одни шли на охоту, другие сталкивали в воду пироги, отправляясь на рыбалку.
        Дети со смехом и визгом носились между вигвамами, плескались в воде не далеко от берега.
        Женщины шли на поле. Занимались приготовлением пищи. Собранные кукурузные зерна варили с перцем и травами. Чистили и запекали рыбу. Из высушенного на солнце мяса, готовили суп, в который клали растолченный в порошок картофель. Чтобы его приготовить приходилось ногами выдавливать из клубней сок. Его попеременно, то высушивали на солнце, то морозили по ночам.
        Занятие находилось всем.
        Женщины растирали в каменных ступах зерно, превращая его в муку. Делали тесто и пекли лепешки. Готовили акку. Для этого они долго вываривали зерна в воде. Затем клали их в рот, тщательно пережевывая, чтобы ферменты, находящиеся в слюне, превращали крахмал в сахар. Полученную массу складывали в котел, смешивали с водой и продолжали варить. После этого на день оставляли остывать.
        Женщины пряли шерсть. Для этого они, перемещаясь полу семенящим шагом, двигали прямое веретено, превращая шерсть в пряжу. Выделывали шкуры. Шили и вязали одежду.
        Чем бы ни занимались женщины, все это они проделывали с находящимися в специальных мешках младенцами и, постоянно пережевывая во рту варенные кукурузные зерна для приготовления любимого напитка.
        Тлейклэль оторвал взгляд от наблюдения за обыденными делами соплеменников. Мрачные предчувствия одолевали его. Вождь понимал, неизбежность поражения. Хоть за последнее время его племя увеличилось. Но у него было мало воинов. А большая война требовала огромных человеческих ресурсов.
        Идти за помощью к жрецу не хотелось. Но делать было не чего. Молодой вождь вздохнул и отправился в сторону святилища.
        Глава 2
        На установленном в центре поселения постаменте возвышалась статуя бога солнца и войны. Уицилопочтли стоял, устремив взгляд неподвижных глаз на гладь озера Тескоко. Возле ног божества на каменном постаменте стояла золотая чаша, с чеканными изображениями сцен жертвоприношения. Сам камень и земля вокруг потемнели от въевшейся крови. В двух шагах от постамента на двух валунах, покоилась плоская, отполированная плита, с вбитыми в нее бронзовыми скобами.
        Единственной юртой в святилище было жилище главного жреца. Только он обязан был быть рядом с богом и говорить с ним.
        Остальные вигвамы располагались на почтительном от священного места расстоянии. Обитель бога не была огорожена. Лишь линия, выложенная из камней, окрашенных в синий цвет, очерчивала границы запретного для простых смертных места. Со стороны озера линия разрывалась. С двух сторон были вкопаны столбы черного дерева, с вырезанными на них ликами демонов. Сверху вход закрывала покатая крыша, сплетенная из тростника, украшенная разноцветными перьями птиц. Это были ворота бога. Только через них могли пройти в святилище избранные, приготовленные для принесения в жертву кровавому богу.
        Ворота охраняли два сильных война. На них были одеты головные уборы в виде головы орла, украшенные перьями. Тела защищали плотные стеганые туники из хлопка, для придания твердости, вымоченные в соленой воде. Каждый воин в левой руке держал, сделанный из дерева и обтянутый звериной шкурой, круглый щит с изображением тотема, головы орла. Другой рукой они сжимали копье с наконечником из обсидиана. Кроме того на поясе у воинов крепился макауаитль (деревянный меч с вставленными в него обсидиановыми лезвиями). Это была личная охрана верховного жреца, - элитные воины орла.
        Препятствовать вождю стража не посмела. Однако, как только он пересек черту, воины скрестили копья, не допуская в святилище его охрану.
        Тлейклэль пересек площадь. Перед статуей он опустился на колени, трижды поклонился, вытянув вперед обе руки.
        - Встань, вождь. Бог солнца благоволит тебе.
        Тлейклэль поднялся, повернувшись в сторону ацтека, среднего возраста. Жрец был высок, но худощав. Одет он был просторную тунику, свисающую по бокам складками до самых ступней. На нем не было украшений, кроме золотого медальона с изображением божества, которое висело на груди, на массивной золотой цепи.
        - Зачем ты пришел к Уицилопочтли, вождь? - спросил жрец. Его глаза были холодны и смотрели мимо собеседника.
        Тлейклэль еле заметно поморщился. Ему, предводителю племени ацтеков, приходилось делить власть с этим напыщенным жрецом, все достоинство которого сводились лишь в умение говорить с богом. Служителям культа доставалась самая лучшая часть добычи. Им отдавались самые красивые юноши и девушки, для принесения в жертву.
        - Ицтли, - еле сдерживая раздражение, проговорил вождь, - я пришел к Уицилопочтли за советом. Мой народ в опасности. Я чувствую это. Скоро грянет война. Но когда это случиться мне неизвестно.
        - Хорошо, - лицо жреца продолжала оставаться спокойным, - я передам богу солнца твой вопрос. Но для этого потребуется не простая жертва. Чтобы Уицилопочтли был доволен, он должен получить мужское и женское начало. Получив их сердца, он даст ответ.
        - Я сделаю, что хочет Уицилопочтли, - кивнул Тлейклэль.
        - Приходи, когда солнце взойдет на середину небосвода.
        Жрец, молча, развернулся, тем самым дав понять, что аудиенция окончена.
        " Мы еще посчитаемся с тобой", - мысленно пообещал Тлейклэль, покидая святилище.

* * *
        Ровно в полдень вождь ацтеков вернулся. На этот раз кроме охраны, его сопровождали два пленника. Без одежды, молодые мужчина и женщина покорно шли, понурив головы, навстречу своей смерти.
        Возле ворот процессию встретили младшие жрецы культа. Они окружили пленников, и повели их в святилище. Тлейклэль следовал за ними. Его охрану, как обычно не пропустили.
        К этому моменту по периметру уже собралась изрядная толпа. Народ пришел насладиться любимым зрелищем.
        Перед статуей бога ожидал Ицтли. Верховный вождь был одет в пеструю тунику, украшенную бахромой из кожаных ремешков. Голову покрывал убор из перьев.
        Ицтли кивнул. Тут же младшие жрецы схватили за руки женщину, подтащили ее к жертвенному столу, уложив на каменную плиту. Руки и ноги несчастной стянули кожаными ремешками, продетыми сквозь бронзовые петли.
        Ицтли подошел к изголовью. Тень от статуи медленно ползла. Верховный жрец простер руки к небу и заунывно запел. Его поддержал хор голосов помощников. С каждый минутой голос Ицтли креп. Когда тень упала на лицо жертвы, верховный жрец вытащил из-за пояса кривой нож с обсидиановым лезвием.
        - О, великий, Уицилопочтли, - провозгласил Ицтли, - покровитель племени ацтеков! Прими от своих детей первую жертву! Пусть женское начало утолит твою жажду!
        Мелькнуло лезвие. Обсидиановый нож глубоко вошел в грудь несчастной. Над святилищем разнесся ее душераздирающий крик. Умелыми, ловкими движениями, служитель культа вскрыл грудную клетку еще живой жертвы, запустил руку в рану и тут же выдернул ее, подняв вверх, сжимая трепещущееся сердце. Восторженные крики прокатились по рядам зрителей.
        Ицтли поднес сердце ко рту, вцепился в него зубами и принялся отрывать куски, тут же их глотая. Кровь брызнула на его лицо, стекая на грудь. Съев примерно половину, верховный жрец кинул остатки в поднесенную помощником чашу, развернулся и одним точным движением отсек жертве голову. Служители тут, же подставил чашу, наполняя ее кровью. Когда жидкость перестала течь, жрец перенес чашу к постаменту, вылив ее содержимое к ногам бога.
        Между тем, младшие служители отвязали труп, скинули его на землю. Другие схватили мужчину. Тот дернулся, но его держали крепко. Пленника подтащили к столу, кинули на плиту, привязав так же, как и предшественницу.
        - О, мудрый, Уицилопочтли, - вновь простер руки к небу Ицтли, - прими и вторую жертву! Пусть мужское начало утолит твой голод.
        Кровавый обряд повторился. Вызвав среди ацтеков еще большее восхищение.
        Когда оба тела унесли, Ицтли повернулся к вождю. Его лицо и грудь были выпачканы кровью. Глаза сверкали фанатичным огнем.
        - Великий Уицилопочтли, принял твою жертву, - счастливо улыбаясь, сообщил он, - Ступай! Вечером я сообщу тебе его слова.

* * *
        Зрелище закончилось. Народ постепенно разошелся. Тлейклэлю тоже ни чего не оставалось делать, как покинуть святилище. Время уже перевалило за полдень. Люди собирались, чтобы поесть во второй раз.
        Женщины расстелили на землю ткань, выставив на них посуду с едой. Мужчины садились на корточки вокруг. Твердую пищу брали руками. Суп разливали по глиняным мискам, отхлебывая через край.
        После обеда все вновь занялись повседневными делами. Мужчины расчленяли добычу, чинили снасти. У женщин и без того было дел невпроворот.
        В тропических широтах вечер наступил быстро. Тлейклэль в третий раз отправился в святилище.
        На этот раз верховный жрец не удостоил его встречей. Вождь прошел к юрте, откинул полог, вступив в полумрак.
        В центре, за выложенным из камней очагом, лицом к входу сидел, скрестив ноги Ицтли. Его руки покоились на коленях. Глаза были закрыты. Не размыкая губ, он тянул какую-то нудную мелодию, медленно раскачиваясь в ее такт.
        Над очагом в бронзовом котле побулькивало жирное варево, источающее дурманящий запах трав.
        Тлейклэль уселся на шкуры и принялся ждать, не смея нарушить мыслей служителя бога. Наконец пение заунывная мелодия прекратилась.
        - Мудрый Уицилопочтли сказал свое слово, - сказал жрец, по-прежнему не открывая глаз и не переставая раскачиваться, - племя Куалакан, собирает силы. У них будет много воинов. Ацтекам не устоять перед ними. Враг захватит наши поля, сожжет жилища. Те, кто не падет в бою, станет рабом.
        Ицтли умолк, вновь затянув свою песню. Тлейклэль терпеливо ждал.
        - Но у тебя вождь, - продолжил жрец, - есть еще время. Нападение будет лишь через две полные луны. За это время ты должен найти союзников.
        - Где, же я их возьму, за столь короткое время?! - не сдержавшись, воскликнул Тлейклэль.
        - Иди на закат солнца, - не обратив на его слова, вновь заговорил Ицтли, - там, на берегу большой соленой воды ты найдешь чужеземный народ. Они приплыли к нашим берегам на больших лодках. Они могучи как горные медведи. Их лица заросшие как у диких зверей. Они свирепы как барсы. Их оружие и броня, тверды как камень. Приведи их сюда, вождь…
        - Как же мне уговорить этих дикарей?
        - У них есть одна слабость. Они любят золото. Ты дашь им его. У них мало женщин. Ты приведешь их к ним. Ты пообещаешь им взамен на помощь, самый лучший город из тех, который они смогут захватить. Будь хитер как лис. Будь ловок как куница. Будь мудр, как ворон. Будь коварен, как змея. Сделай все, но приведи их сюда. И тогда наш народ станет великим…
        - Хорошо, - кивнул Тлейклэль, - я сделаю это. Но мне нужно разговаривать с ними. Как я могу это сделать, если не знаю их речи?
        - Я отправлю с тобой Коатла. Бог солнца даровал ему умение учиться разным наречиям. Он способен научить нашему языку чужеземцев. Это все. Ступай. И помни, у тебя есть лишь две полные луны…
        Глава 3
        Прошло три месяца с того момента как норманны покинули родные берега. Павлу очень сильно повезло. В кратчайшие сроки его люди разыскали старика, обосновавшегося высоко в горах. У него хранилась древняя карта, составленная, почти пять веков назад первыми открывателями новых земель. На ней были отмечены ориентиры и расположение созвездий.
        Павел нанял опытных кормчих, умеющих читать звездное небо. Сразу после этого караван судов отправился в путь.
        Изначально в дальний поход вышло шесть драккаров и четыре грузовые ладьи. Тысяча сто пятьдесят воинов и сотня женщин, - невольниц.
        Но пересечь океан дело трудное. Несколько бурь, в которые довелось попасть мореплавателям, разметали суда. До условленного места добралось четыре драккара и две ладьи. Армия Павла уменьшилась сразу на триста пятьдесят воинов. В шторме пропали и пятьдесят женщин.
        Казалось, что неудачи закончились. Перед норманнами лежала новая земля, покрытая густым лесом. Однако закрепиться на ней не удавалось. Как только варяги пытались пристать к берегу, их тут же атаковали воинственно настроенные племена туземцев. Несмотря на прошедшие столетия, видимо здесь хорошо помнили о пришельцах с севера, и не желали видеть у себя таких гостей. Хоть туземцы, и были плохо вооружены и не имели практически ни какой защиты, но их было слишком много. Потеряв в нескольких стычках полтора десятка бойцов и не сумев даже разбить лагеря, Павел решил далее не испытывать судьбу. Справедливо рассудив, что дальше о норманнах еще не слыхивали, он двинулся вдоль берега на юг.
        Через равные промежутки Павел пытался высаживаться на берег, высылая разведку. Возвращающиеся воины, сообщали о наличии близлежащих поселений туземцев. Не желая рисковать, Смирнов двигался дальше.
        Варяги продолжали плыть на юг, держа берег в поле зрения. Их внимание привлек залив, уходящий глубоко на восток. К тому моменту океан вновь стал волноваться. Поэтому Павел счел за благо свернуть в тихую заводь. Залив оказался довольно большим. Скорее всего, это было внутреннее море западной части новой земли, отделяющее ее от Атлантического океана, также как Балтика отделяет Европу от Тихого океана.
        На берегу теплого моря Павел решил, наконец, обосновать свое новое поселение. Вернувшиеся разведчики сообщили, что на расстояние трех дней пути поселений туземцев не обнаружено.
        Обследовав побережье на полсотни миль варяги не нашли ни каких следов присутствия человека. Не было ни селений, ни дорог, ни натоптанных тропинок. Даже охотничьих стоянок в округе не было замечено. Зато было много деревьев и зверья. Недалеко от места высадки в море впадала река. Подняться по ней вверх на ладьях не удалось. Слишком мелкой она была в устье, и путь преграждали каменные пороги.
        Поднявшись пешком вверх по течению, обнаружили ровную площадку. Здесь река делала изгиб, омывая ее с трех сторон. Берега в этом месте обрывались, создавая естественный оборонительный рубеж. Подойти к стенам крепости со стороны реки, не было ни какой возможности.
        Лучше места искать не было смысла. Норманны приступили к строительству лагеря. Со стороны джунглей выкопали глубокий ров, соединив его с рекой. Таким образом, поселение оказалось на рукотворном острове. На высоком, земляном волу установили частокол из заостренных кольев. На равных промежутках возвели сторожевые башни.
        Первоначально город состоял из шатров и палаток. Но постепенно норманны стали обзаводиться деревянными постройками.
        За делами время летело быстро. Единственное, что угнетало это малое количество женщин. Пришлось даже установить очередь на женские ласки. За не именем большого количества платежных средств, азартные воины, ставили на кон свою очередь.
        Единственным, кто не испытывал в этом недостатка, был Павел. Он все же благоразумно отправился в дальний путь со своей женой. Мэгрит была в восторге от новых впечатлений. Ей нравилось все вокруг. Не видавшую ни чего подобного молодую женщину восхищали и странного вида деревья, и множество разноцветных насекомых, и разнообразие цветов, и теплый климат. Она часами плескалась в теплом тропическом море. Купаться в реке Павел ей запрещал. Мало ли, что могло водиться в темной речной воде.
        Несколько месяцев прошло в постоянной работе. Но когда строительство закончилось, Павел стал замечать нарастающее недовольство. Викинги требовали отправляться вглубь континента. Но неожиданно все решилось само собой.
        Утром очередного дня далеко в джунглях послышался стук барабанов. С каждой часом он приближался. Вернувшиеся разведчики сообщили, что в сторону лагеря движется большой отряд туземцев. Но для нападения на лагерь в нем было слишком мало воинов. Среди процессии были замечены даже женщины. Скорее всего, это была дипломатическая миссия.
        Однако выйти сразу навстречу туземцам, Павел не решился. С высоты сторожевой башни он наблюдал за кромкой леса. Она была отделена от стен очищенным от деревьев пространством и защищена засекой. Из вбитых под углом заостренных кольев.
        Хотя Павел и предполагал, что сейчас произойдет, но и он потерял дар речи, когда увидел торжественную процессию.
        Сперва, из леса появился передовой отряд. Идущие впереди пестро разодетые воины несли щиты, представляющие собой натянутую между двух палок толстую бычью кожу, украшенную бахромой. Туземцы были вооружены копьями. У каждого к поясу крепились петли, из которых свисали деревянные мечи с обсидиановыми лезвиями. Головы украшали искусно сделанные леопардовые маски. Индейцы имели не высокий рост, были узки в плечах, но жилисты. На их телах не имелось ни капли жира. Только бугристые мускулы перекатывались под бронзовой кожей.
        За передовым отрядом появилась основная процессия. В окружение около двух сотен воинов шесть полуголых туземцев тащили укрытые балдахином носилки. На них, в массивном плетеном кресле возвышался военачальник. Он был одет в легкую цветную тунику. Шею украшало массивное ожерелье на толстой цепи. Даже с такого расстояния было видно, что сделано оно было из золота и украшено драгоценными камнями. Массивные браслеты на запястьях довершали образ вождя. Далее, в окружении охраны шло не меньше сотни женщин и два десятка мужчин, вся одежда которых состояла из набедренных повязок.
        Процессия подошла к засеке и остановилась. Невольники опустили носилки, однако военачальник не спешил встать со своего места. Он терпеливо ждал, глядя на закрытые ворота.
        - Опустить мост! - распорядился Павел, - открыть ворота! Толбен, Ингемар, Вистас, пойдете со мной. Остальным быть начеку!
        В сопровождении дюжины варягов Смирнов двинулся навстречу делегации. Двое норманнских воинов отодвинули бревно, служившее воротами засеки. Павел сделал шаг. Навстречу ему со своего места поднялся важный туземец. Несколько минут Павел, и вождь изучали друг друга. Туземец с восхищением взирал на отражающие солнечные лучи медные пластины чешуйчатой брони пришельца. Не меньшее восхищение у него вызывали кольчуги варягов и их рогатые шлемы.
        Немая сцена продлилась не долго. Вождь начал действовать первым. Он приложил обе руки к груди, затем поднял их к небу и протянул в сторону норманнов раскрытыми ладонями вверх.
        - Чего это он? - удивился Толбен. Мускулистый гигант возвышался над самым высоким туземцем на две головы. В своей любимой медвежьей шкуре, с накинутой на голову вроде капюшона, звериной головой, густо обросший бородой, он сам выглядел как дикий зверь.
        - Говорит, что пришел с миром, - перевел жесты туземца, Павел.
        В ответ на приветствие он повторил жесты индейца.
        Вождь улыбнулся. Повернувшись к своим воинам, он махнул рукой. Тут же охрана, подталкивая копьями, словно скот подогнала к засеке женщин. Двое полуголых невольников с трудом подтащили большой плетеный короб. Поставив его возле ног Павла, они тут же низко склонились и, пятясь задом, отошли. Облаченный властью туземец указал вначале на сундук, перевел жест на жавшихся друг к другу женщин, после простер руку в сторону Павла.
        - А теперь чего ему надо? - не сдержал любопытство Толбен.
        - Говорит, что и женщин и короб преподносит нам в знак дружбы.
        Толбен сделал шаг вперед. Нагнулся, откинув плетеную крышку. Лучи солнца засверкали, отражаясь от золотых браслетов, массивных ожерелий и статуэток изображающих зверей.
        - Ого! - восхищенно воскликнул гигант. Его глаза совсем по детски заблестели, - а эти туземцы не так просты. Смотри, какие у них богатства!
        Павел тоже взглянул на содержимое сундука. Нужно было сделать ответный жест. Но у него, кроме оружия с собой ни чего не было. Тогда Павел расстегнул пояс, на котором крепились ножны с мечом и двумя ножами. Сжав его в кулак, он протянул пояс туземцу.
        Вождь взял подарок. Прижав к себе ножны, рывком выдернул клинок. С восхищением погладил отполированную поверхность, попробовал пальцем остроту. Затем с благодарностью кивнул.
        - Ну вот, - проговорил Павел, наблюдая за действиями индейца, - первое знакомство состоялось.
        Он сделал шаг в сторону, сделав приглашающий жест рукой в сторону крепости. Вновь застучали барабаны. Вождь, в сопровождении хозяев, торжественно прошествовал в город.
        Глава 4
        Следующий месяц Павел потратил на изучение языка новых союзников. Обучаться местному наречию изъявили желание Вигдес и Мэгрит. Однако присутствие на уроках женщины, могло явиться оскорблением для учителя. Но Павел нашел выход. Он стал заниматься с женой в свободное время.
        Учителем оказался худосочный туземец, не высокого роста. Его, лишенное какой либо растительности лицо было разукрашено татуировками в виде кругов, линий и точек.
        Знакомство состоялось на второй день после пира, устроенного норманнами в честь вождя племени ацтеков. Во время пира каждый норманн испытал близость с подаренными туземками. Девушки с бронзовыми телами оказались искушенные в любовных играх и настолько ненасытными, что никто из варягов не остался обделенным их ласками.
        Первое, что сделал учитель, это узнал имена своих подопечных. Для этого он указал рукой на себя и отчетливо произнес:
        - Коатл…
        После этого он указал на Павла, застыв в ожидании. С языком жестов Смирнов был хорошо знаком. Он приложил руку к груди, так же отчетливо ответил:
        - Федор…
        - Вигдес… - также преставился норманн.
        Индеец улыбнулся. Затем вновь приложил руку к груди.
        - Ацтек… - произнес он название своего племени, и вопросительно взглянул на учеников.
        - Рус, - ответил Павел на немой вопрос туземца.
        - Норманн, - вторил ему Вигдес.
        После столь незамысловатого знакомства обучение пошло по следующей схеме: Коатл указывал ученикам на различные предметы, отчетливо произнося названия на своем наречие. Павел и Вигдес повторяли их несколько раз, до тех пор, пока произношение не становилось правильным. Затем они называли эти же предметы на своих языках. Теперь уже Коатл произносил их. Ему требовалось меньше попыток, чтобы запомнить незнакомые слова и правильно их повторить.
        Первое, что усвоил Павел, это то, что их учитель является служителем бога солнца, с трудно произносимым именем. А воин, что возглавлял дипломатическую миссию, является вождем племени Ацтеков и зовут его Тлеклэль.
        Когда предметы в пределах видимости закончились, Коатл стал рисовать на покрытых воском табличках изображения птиц, зверей и тех предметов, которые сразу увидеть было невозможно. При этом он пояснял не только их название, но и предназначение. Нужно сказать, что художественным талантом бог не обделил своего служителя. Изображения получались настолько реалистичными, что Павел без труда узнавал крокодилов, гепардов, обезьян, местной одежды, посуды и т. д., то есть, то, чего на далеком севере увидеть было невозможно.
        Когда словесный запас увеличился настолько, что ученики смогли общаться с учителем односложными фразами, обучение перешло на следующий уровень. Коатл стал показывать различные действия, стараясь подробно описать их значение.
        Получив первичные навыки, Вигдес охладел к обучению. Ему казалось, что достаточно и того, что он понимает туземца. Павел же с детства питал слабость к изучению иностранных языков, которые давались ему с необычайной легкостью. Поэтому он с радостью продолжил общение с учителем. Обучение шло очень быстро. К удивлению Павла, Мэгрит, так же, как и он, очень легко осваивала язык ацтеков. Поэтому он получал практику не только на уроках, но и при общении с женой.
        Когда Павел смог более или менее бегло разговаривать на языке туземцев, при очередной встрече Коатл передал просьбу своего вождя.
        - Фетор, - почтительно поклонился он. Мягкая буква "д" совершенно отсутствовала в языке ацтеков, поэтому жрец заменял ее более твердой "т". - Тлеклэль, просит тебя, посетить его вигвам.
        Павел кивнул.
        - Я принимаю его приглашение.
        Вслед за жрецом он вышел из своего шатра. Брать оружие не стал.
        Тлеклэль, чтобы не стеснять новых друзей, жить внутри стен, тактично отказался. Свой походный лагерь ацтеки раскинули рядом, возле реки.
        Коатл провел гостя мимо неусыпных стражей. Перед входом в жилище вождя он остановился. С поклоном сделал приглашающий жест. Павел понял, что далее ему нужно следовать одному. Он приподнял полог и вошел внутрь.
        Походное жилище вождя представляло собой установленные по кругу жерди, связанные между собой верхними концами. Каркас обтягивался выделанными шкурами животных, разукрашенными снаружи различными рисунками. Пол вигвама отделялся от земли специальной подкладкой. Нагретый воздух свободно циркулировал в полости, создавая эффект теплого пола.
        Посередине жилища, внутри выложенного из крупных камней очага, горел огонь. Потрескивали поленья, наполняя внутреннее пространство приятным смолянистым запахом. Дым, вместе с холодным воздухом поднимался вверх и уходил через одно из двух отверстий, оборудованных клапанами. В зависимости от того, с какой стороны дул ветер, открывался и определенный клапан.
        Тлеклэль восседал на мягких шкурах, подобрав под себя ноги, очень близко к огню. Языки пламени освещали его сосредоточенное лицо.
        - Добро пожаловать великий белый брат, - расплылся в доброжелательной улыбке туземец. - Коатл донес до моего слуха, что ты уже хорошо можешь говорить на нашем наречии…
        Он указал рукой на место справа от себя. Павел опустился на расстеленные шкуры.
        - Коатл слишком добр ко мне, - почти без акцента сказал он, - он преувеличивает мои способности.
        - Скромность украшает вождя, - рассмеялся Тлеэкль, - твоя речь чиста как вода в роднике.
        - Ты пригласил меня только для того, чтобы похвалить мои успехи? - удивился Павел.
        - Конечно, нет, - спохватился ацтек. Его лицо в одно мгновение стало серьезным. Он хлопнул в ладоши. Полог вигвама откинулся. В помещение, почтительно согнувшись, вошел Коатл, неся на вытянутых руках довольно большую табличку. Павел взглянул на изображенный рисунок. Перед ним лежала тщательно прорисованная карта, с указанием сторон света и расстояний между обозначенными объектами. На западе легко угадывались очертания большого водоема. Скорее всего, это было озеро. Все пространство было исчерчено извилистыми линиями, обозначающими реки. Вокруг озера раскинулась долина. Ее границы были отчерчены контурными изображениями лесных массивов. В нескольких местах Павел увидел небольшие кружки с надписями возле них. Так как текст начинался с заглавной буквой, было ясно, что это название городов. Границы их владений обозначались пунктирной линией. Самой большой площадью обладал город с названием Куалакан. В границах его владений, на берегу озера имелся значок с изображением идола с птичьей головой. За большим пространством лесного массива без труда узнавался прямоугольник норманнской крепости. Река, на
которой она стояла, шла через джунгли, пересекала все долину, уходя на север.
        "Надо же, - мысленно усмехнулся Павел, - уже успели и наш город нанести…"
        План, конечно, не был вершиной картографии, но он довольно четко отображал местность.
        - Я позвал тебя, мой белый брат, - подождав пока гость, изучит карту, продолжил вождь ацтеков, - чтобы попросить о помощи. Перед тобой находиться карта долины Анаул. Как и ваше, мое племя совсем недавно пришло на берега озера Тескоко, в поисках лучшей жизни. Мы обосновались здесь, - он указал на значок птицеголового идола. Местность вокруг была пустынной, поэтому мы не сразу узнали, что находимся на землях племени Коалакан. Их город самый могущественный в долине. Но он здесь не один. Есть еще Шочимилько, Чапультепек, Мичеакан. - Тлеклэль поочередно указывал на разбросанные, по плану кружки. Каждый город норовит уничтожить соседа или отхватить кусок их земли. Поэтому война ни когда не прекращается. Только это позволило нам некоторое время находиться не замеченными и закрепиться на избранной земле. Однако, в конце концов, Куалакан узнал о нас. Их вождь потребовал платить ему дань и предоставлять воинов в его армию. Вначале подати были незначительными. Поэтому мой отец исполнял требования Намакауиса. Но со временем дела Куалакана пошли совсем плохо. Они потерпели несколько поражений. Тогда их вождь
стал требовать все больше и больше. Наших воинов он посылал вперед, на убой. Налоги стали непосильными. Тогда мой отец отказался исполнять требования Намакауиса. Тот послал против нас своих воинов. Но нам удалось отбиться. В битве мой отец погиб. Теперь ответственность за мой народ легла на мои плечи. У нас есть лишь два пути. Победить или стать рабами. Но у моего врага много воинов. Они уже собираются, чтобы выступить в поход. Времени осталось мало. Поэтому я и пришел просить помощи у белых братьев.
        - Зачем мне это? - невозмутимо спросил Павел. Не то, чтобы он не хотел помочь ацтекам. Наоборот, это было его планом, - найти в новой земле союзника. Но как мудрый правитель, он понимал, что нужно выторговать наилучшие условия. - Мое племя пришло сюда недавно. Мы не успели ни кому сделать, ни чего плохого.
        - Покончив с нами, - серьезно сказал Тлеклэль, - Намакауис уничтожит и вас. Ему не нужны не покорные племена.
        - Думаю, что нам есть чем его удивить, - усмехнулся Павел.
        - Я понимаю, - не удивился вождь ацтеков, - твое желание выторговать большую выгоду. Я готов заплатить тебе и твоим воином золотом за помощь. А впоследствии вы получите треть всей добычи.
        - Хм, - Павел немного подумал, - этого слишком мало. Я ведь и сам могу напасть на Куалакан и забрать всю добычу себе.
        - Твои воины сильны, - не стал отрицать Тлеклэль, - но их слишком мало. В битвах потери неизбежны. А пополнить свои войска тебе будет не чем. Кроме того наша местность вам не знакома. Намакауис, может заманить вас в ловушку и перебить всех до одного. Одному тебе не справиться.
        Павел поморщился. Вождь знал, о чем говорил. Но соглашаться на предложенные условия беглый ярл все же не собирался.
        - Хорошо, - прервал его сомнения Тлеклэль, - я готов отдать вам четверть всей добычи и помочь захватить любой город. Его, и то, что там находится, вы получите полностью.
        - Я согласен, - с облегчением выдохнул Павел. Он добился своего. Теперь появился шанс надолго закрепиться на новой территории.
        Глава 5
        С моря надвигался прилив. Оседлав приливную волну четыре драккара, вошли в устье реки. Миновав по полноводью пороги, норманны осторожно двинулись вверх против совсем слабого течения. Кормчие не спешили, тщательно прощупывая дно. Но и это было гораздо быстрее, чем идти пешком, в полном боевом снаряжении, пробираясь по духоте через джунгли. Свежий ветер дул с моря, отгоняя от людей назойливых насекомых. Нависшие над водой кроны деревьев, скрывали солнце, давая спасительную тень.
        Павел, облаченный в чешуйчатую броню, стоял на носу первой ладьи. Начищенные до блеска медные пластины сияли золотом в пробивающихся сквозь густую листву лучах. Ноги беглого ярла прикрывали набедренники и поножи. Правой рукой он прижимал к телу гладкий шлем без излишних украшений. Рядом с предводителем норманнов стоял вождь ацтеков. Он, как и все его воины, был облачен в стеганую тунику. Голову украшал шлем в виде головы ягуара. Тлеклэль взирал на подступающие вплотную к берегам джунгли, положив ладонь на эфес подаренного меча. Он то и дело оглядывался, ловя взглядом идущие следом суда. В этот момент его переполняла гордость. Он вел на помощь своему племени могучих союзников. Один вид их огромных кораблей, не виданных в этих землях, украшенных приводящими в ужас головами невиданных зверей, хорошо защищенных круглыми, окованными железом щитами, вызывал трепет.
        Солнце перевалило за полдень. Норманнские ладьи продолжали продвигаться вперед. При таком неторопливом течении, гребцам не приходилось перетруждаться. Экономя силы, они размеренно подымали и опускали весла, заставляя суда довольно быстро продвигаться по руслу реки.
        - За тем поворотом, - Тлеклэль указал рукой вперед, - будет несколько мелких островов. Минуем их, а там и до нашей долины не далеко.
        Павел кивнул. Ему что-то совсем не нравилась наступившая тишина. Даже неугомонные птахи, с их извечным щебетом, куда-то подевались. Краем глаза он заметил в прибрежных зарослях мелькавшие темные силуэты. Павел поднял руку. Над рекой разнесся протяжный гудок боевого рога. Свободные от гребли воины по команде пригнулись, спрятавшись за крепкими бортами. Передовая ладья выскочила за излучину. Сразу за ней появилась россыпь мелких островков. Рулевому пришлось отвернуть от середины, прижавшись к левому берегу. Здесь туземцы и устроили засаду. Прибрежные заросли кишели полуголыми индейцами. Скрываясь за кустами и деревьями, они ожидали, натянув тетивы луков. В последний момент Павел успел надеть шлем, и закрыть собой вождя. Заменяющая личину, медная маска, закрыла обзор, но именно она и спасла ему жизнь. Одновременно сухо щелкнули вражеские луки. Град стрел застучал по бортам и щитам. Одна из них угодила Павлу в лицо, отскочила и упала к его ногам. От сильного удара в ушах зазвенело. Скрываясь от обстрела, беглый ярл присел и огляделся. Никто из находившихся в ладье людей не пострадал. На глаза Павлу
попалась стрела, что не смогла добраться до его плоти. Он поднял ее, внимательно, осмотрев. Хорошо сбалансированное тростниковое древко в палец толщиной и полтора аршина длинной, позволяло стреле преодолевать большой расстояние. Костяной наконечник с множеством мелких зазубрин. Попадая в тело, он не разрезал, а рвал ткани. Такой просто так не выдернешь, а рана будет плохо заживать. Но эти примитивные орудия убийства, не могли тягаться с более совершенной защитой.
        Чувствуя свое бессилие, туземцы выкрикивали оскорбления, и продолжали пускать в сторону ладей тучи стрел. Стрелки они были хорошие. Но не в их силах было причинить вред пришельцам. Стрелы либо втыкались в борта, либо ломались, отскакивая от окованных металлом щитов.
        По команде, гребцы налегли на весла. Вспенивая воду, драккары увеличили скорость, стремительно проносясь мимо засады. Вслед за ними по берегу неслись быстроногие туземцы, продолжая стрелять прямо на бегу.
        В бешеной гонке прошло около часа. Казалось, что индейцы не знают устали. В прибрежных джунглях раздавался их боевой клич. Между деревьями мелькали загорелые тела. Опережая медлительные суда, туземцы то тут, то там, возникали на берегу, пуская в сторону неуязвимых врагов стрелы.
        Неожиданно лес кончился. Река вышла на огромную ровную долину. С диким криком на нее из леса высыпало около сотни туземцев. Но теперь они оказались на открытом пространстве. Деревья и кусты их больше не скрывали. Словно по команде из-за бортов поднялись лучники. Стрелы, с коленными металлическими наконечниками устремились в сторону туземцев, пробивая насквозь голые тела. Теряя десятки воинов, туземцы бросились подальше от берега.
        Когда враг отступил на безопасное расстояние, Тлеклэль встал. Приложив руку ко лбу, он посмотрел в сторону, куда улепетывали, оставшиеся в живых стрелки.
        - Мы вовремя, - вождь вытянул руку.
        Павел устремил свой взор в ту сторону. Примерно в километре от берега, вся долина была заполнена туземцами. На первый взгляд их собралось здесь не меньше двух с половиной тысяч.
        - Намакауис привел большое войско, - сказал вождь ацтеков, - отсюда до моего селения день пути. Опоздай мы хоть на несколько часов и от моего народа не осталось бы и следа.
        - Поворачиваем к берегу! - Павел ухватился за борт и широко расставил ноги.
        Рулевой заложил крутой вираж. Передовой драккар развернулась носом к пологому берегу. Повинуясь движению флагмана, остальные суда повторили его маневр. Несколько мощных гребков и ладьи на полной скорости выскочили на песчаную отмель. Павел еле успел удержать вождя союзников, иначе он бы полетел в воду. Спустить сходни было невозможно. Слишком низок был берег. Норманны стали прыгать с бортов прямо в воду. Утопая по колени, а местами и по пояс, они быстро добирались до берега, выстраиваясь в боевой порядок. Место для боя оказалось очень удачным. Слева викингов прикрывал широкий ручей с крутым берегом. С право изгиб реки. Обойти врага туземцы не могли. Им оставалось лишь бить в лоб.
        Норманнский строй представлял собой клин, в котором впереди стояли пятьдесят тяжеловооруженных воинов. Они были защищены пластинчатой броней и обитыми металлом щитами, а вооружены короткими мечами и топорами. Следующие ряды увеличивались еще на пятьдесят человек. Имея более слабую защиту, воины в них были вооружены длинными копьями. Замыкали построение лучники. Пробить такой строй не удавалось даже хорошо вооруженным европейским армиям.
        Действия врага не осталось не замеченным от туземного войска. Они развернулись в их сторону длинной разорванной линией. Видя перед собой близкого врага, индейцы подпрыгивали на месте, что-то кричали, размахивая деревянными мечами и дубинами с каменными лезвиями или шипами. В отличие от стрелков пехотинцы были обеты в стеганые туники и имели щиты. Большей частью они представляли собой жерди, между которыми были натянута выделанная бычья кожа. Однако были и более продвинутые щиты. Они были сделаны из дерева, обтянуты шкурами животных и украшены бахромой. Ими была обеспечена гвардия военачальника. Элитные воины, головы которых украшали уборы из перьев, плотным кольцом окружали носилки полководца. Чтобы вождю было лучше видно, носилки держали на плечах шесть рабов.
        Военачальник взмахнул рукой. Застучали барабаны. Войско туземцев двинулось в сторону норманнов. Вначале они двигались шагом. Подойдя на расстояние выстрела, из-за спин передних рядов полетели стрелы. Норманны присели на одно колено, подняв щиты.
        Когда ливень стрел иссяк, их сменил град камней. Пущенные из пращей снаряды застучали по щитам, не принося ни какого вреда. Но на этом артподготовка не закончилась. За камнями в воздух взметнулись копья и дротики.
        Однако все усилия туземцев были напрасны. Их дальнобойное оружие не смогло даже ранить вражеских воинов.
        Туземный военачальник вскочил на носилках, заорав на своих воинов. Те не стали ожидать гнева своего вождя. С дикими криками они бросились в атаку. На норманнов неслась целая лавина. Щиты повернулись. Задние ряды выставили копья.
        Туземцы налетели на плотный строй, словно волны на сколу. Их допотопная защита не спасала от коленных наконечников. Тела пробивались насквозь. На пиках, словно шашлык на шампурах, повисло сразу по несколько тел. Тех, кто все же сумел добраться до передних рядов, перебили мечами. А из-за спин по наступающему врагу били лучники, выкашивая их ряды.
        Постепенно порыв туземцев иссяк. Подступы к норманнскому строю был усеян сотнями трупов. Поняв, что они не могут подойти к врагу на расстояние удара, индейцы попятились. Загудел боевой рог. Норманны перешли в наступление. Шаг за шагом стена щитов надвигалась на туземцев, оттесняя их назад. С каждым шагом копейщики наносили удар. Упавших добивали мечами.
        Как только варяги вышли из тесного пространства, их строй раздался в сторону, выстроившись в линию. Затем он изогнулся полумесяцем, охватывая, сбившихся в кучу индейцев с флангов.
        Под ударами мечей и топоров, туземцы падали десятками, не в силах ни чего противопоставить закованному в железо врагу. Обсидиановые лезвия, просто крошились о норманнские щиты и шлемы.
        Битва превратилась в бойню. Наконец туземцы дрогнули и побежали, бросая оружие и оставив на поле боя своих раненых товарищей.
        Глава 6
        Тлейклэль был одновременно поражен и восхищен столь стремительной и сокрушительной победой новых союзников над втрое превосходящими силами противника. При этом они не то, что не потеряли ни одного воина. Но даже раненых среди норманнов не было. На поле битвы осталось лежать более одной тысячи воинов племени Куалакан. Сосчитать было не сложно. Пленных не брали, а раненых просто добили. Остальные в панике разбежались.
        Восхищенный храбростью и силой варягов, вождь ацтеков пригласил знатных воинов посетить его племя.
        Раздав необходимые распоряжения по обустройству походного лагеря, Павел, в сопровождение двух десятков самых верных соратников, отправился в гости.
        Делегация целый день двигалась через плодородную долину, поросшую густой травой. Изредка попадались тенистые лесополосы.
        На следующий день на пути стали встречаться возделанные и хорошо орошаемые поля маиса. А еще через несколько часов путники увидели впереди поблескивающие на солнце воды огромного озера. На его берегу полукругом раскинулось довольно большое поселение. Дома в нем представляли собой плетенные, словно корзины, жилища, сверху обмазанные глиной. Стояли они без всякого порядка, так, что пройти по кратчайшему пути не представлялось возможным. Обойдя один дом, сразу же приходилось упереться в другой, что в определенном смысле представляло неудобство для врага в случае нападения.
        Колонна прибавила шаг. Впереди шествовал Тлейклэль. В этот раз он пожелал идти пешком, дабы не возноситься над своими гостями. Рядом с вождем ацтеков шел Павел и Мэгрит. За предводителем по двое следовали норманны. Несмотря на дневную жару, все были облачены в сверкающие на солнце доспехи и рогатые шлемы. Воины держали в левой руке щиты, а правой придерживали ножны. Замыкали шествие вооруженные ацтеки и полуголые туземцы, тащившие на своих плечах пустые носилки.
        Когда делегация приблизилась к селению, навстречу им вышла торжественная процессия местных старейшин, во главе с верховным жрецом. Ацтекские вельможи были одеты в пестрые хлопчатобумажные туники. С плеч ниспадали длинные красные плащи. Их шеи украшали золотые ожерелья. На руках поблескивали браслеты, украшенные драгоценными камнями. В ушах виднелись серьги в виде полумесяца. У некоторых имелся пирсинг в виде вставленных в крылья носа или нижнюю губу довольно крупных алмазов. Но самым разодетым был жрец. На его плечи был накинут нарядный плащ. Дорогая ткань была украшена золотом, жемчугом и огромным количеством драгоценных камней. Голову жреца венчал высокий убор из ярких перьев. К ступням ремнями с золотыми пряжками крепились кожаные сандалии, украшенные речным жемчугом.
        В почтительном безмолвии ацтеки ожидали приближения гостей.
        Тлейклэль первым приблизился к соплеменникам.
        - Мудрый Уицилопочтли, сказал правду! - торжественно провозгласил он, - радуйся мой народ. Наши новые союзники разбили армию Некуаметла. Его воины разбежались, словно трусливые водяные крысы!
        - Хвала великому Уицилопочтли! - вознес руки к солнцу, Ицтли, - пророчество, предсказанное им сбывается! Скоро племя ацтеков в союзе с могучим племенем пришельцем, станут повелевать всей долиной Анаул!
        Жрец перевел свой взгляд на Павла. Беглый ярл двинулся на встречу свиты вождя. Остановившись в паре шагов, он приветствовал старейшин поклоном. Встречающие ответили ему, одновременно коснувшись пальцами земли и после, поцеловав их, что выражало самое большое почтение.
        Дипломатическое знакомство состоялось. Под приветственные крики собравшейся толпы, норманны вступили в поселение. Туземцы расступались перед ними, испуганно взирая на рослых, воинов с заросшими лицами, облаченных в сияющие доспехи из неизвестного им металла.
        Для гостей были приготовлены только, что построенные жилища, установленные в самом почетном месте не далеко от берега озера. Осмотрев территорию, Павел велел выставить по периметру охрану.
        После того, как гости немного обустроились и сняли с себя порядком надоевшие доспехи, был устроен пир. Хозяев и их бледнолицых друзей обслуживали многочисленные рабыни. Каждый гость, мог воспользоваться ими прямо на пиру, или увести для плотских потех в свое жилище.
        - Богом избранный народ ацтеков, - первым взял слово Тлейклэль, - с незапамятных времен скитался, пока не нашел эту благословенную долину. Наш бог, мудрый Уицилопочтли, сказал, что наступит день, когда на берегу большой соленой воды, появиться могущественное племя белых воинов. Вместе мы станем править всей землей вокруг озера Тескоко. Поэтому мы принимаем вас, не как чужеземцев, а как своих братьев!
        Вождь поднял чашу, осушив ее наполовину. После чего передал сосуд Павлу.
        - Я благодарен тебе вождь и всему твоему племени за гостеприимство! Да будет мир между нашими народами!
        Павел поднес чашу к губам, ощутив тошнотворный запах напитка. Однако ни один мускул не дернулся на его лице. Беглый ярл одним глотком опорожнил чашу до дна. После чего перевернул, показав, что в ней ни осталось, ни капли жидкости.
        Туземцы встретили действия гостя восторженными криками. Праздник продолжился.
        Во время пира, Павел обратил внимание, на то, что Ицтли с неприкрытым интересом пристально разглядывает Мэгрит. Но первоначально не обратил на это особого значения. Все-таки женщина за общим столом на взгляд индейцев действительно выглядела странно.
        Однако интерес жреца был не напрасным. Когда пир подходил к концу, Ицтли, подошел к знатному гостю.
        - Не сочти за оскорбление, великий белый вождь, - осторожно начал он, - но я чувствую, что нет полного счастье у тебя с этой женщиной.
        Ицтли кивнул в сторону беззаботно смеющийся Мэгрит.
        - Это бестактное замечание жрец, - Павел поморщился, но постарался сдержать гнев, - что тебе за дело?
        - Еще раз прошу извинить меня, - примирительно развел руками Ицтли, - но Уицилопочтли, сообщил мне, что у вас до сих пор нет детей. А какое может быть счастье, если некому продлить твой род. Он также сказал, что способен помочь этому горю.
        Павел был настолько ошеломлен, что застыл с открытым ртом.
        - Это действительно возможно?! - воскликнула Мэгрит, совершенно случайно услышав слова жреца.
        - Да, белая госпожа, - приложил руки к груди Ицтли, - Уицилопочтли, способен вернуть тебе счастье материнства. Но для этого необходимо провести специальный ритуал жертвоприношения. Для вас он может показаться жестоким. Но лишь живая кровь сможет вернуть тебе плодовитость.
        - Я согласна! - не раздумывая, воскликнула Мэгрит, жестом остановив попытку мужа возразить.
        - Тогда, перед восходом солнца, ты должна вступить в святилище.
        Ицтли поклонился. Умело скрыв улыбку, он не спеша удалился.
        - Ты сошла с ума!
        Павел схватил жену за плечи, с тревогой взглянув в ее светящееся от радости лицо.
        - Языческие обряды опасны!
        - Не волнуйся, милый, - Мэгрит взяла лицо мужа в руки и нежно поцеловала его в губы, - вспомни. Мы уже использовали все возможные способы. Если языческий бог поможет мне даровать тебе сына, то я готова на все…
        Глава 7
        Утро только вступало в свои права. На востоке небо лишь слегка посветлело. Одна за другой стали гаснуть звезды. Воздух казался чистым и прозрачным. Еще отражался в спокойной воде тонкий серп месяца. От озера на берег наползала легкая дымка.
        В сопровождении мужа, Мэгрит вышла из отведенного им жилища. Молодая женщина была одета в простую длинную рубаху. Переступая голыми ступнями, она решительно направилась в сторону святилища. От прикосновения ее ног, утренняя роса скатывалась с тянущейся к небу травы. В одно мгновение ноги Мэгрит и подол рубахи стали мокрыми. Но она продолжала идти, ни на что, не обращая внимания.
        Перед воротами в святилище их встретил Ицтли. В руках жрец держал украшенный цветной резьбой посох, который венчал человеческий череп в уборе из перьев.
        - Готова ли ты, - величественно провозгласил служитель кровавого бога, - добровольно войти в святилище великого Уицилопочтли?!
        - Готова, - решительно произнесла Мэгрит.
        - Готова ли ты, - продолжил допытываться Ицтли, - раскрыть свою душу перед промартелью бога солнца?!
        - Готова…
        - Готова ли ты, - в третий раз спросил жрец, - пройти весь обряд до конца?
        - Готова…
        - Тогда испей из этой чаши… - Ицтли трижды стукнул посохом о землю. Из-за его спины согнувшись в глубоком поклоне, выскочил младший служитель. На вытянутых руках он держал золотую миску. Мэгрит приняла сосуд. Мельком взглянув на маслянистую жидкость, она залпом выпила до дна.
        - Теперь ты готова, - посторонился жрец.
        Молодая женщина сделала шаг. Ее покачнуло. Но двое служителей, успели подхватить Мэгрит под локти. Почтительно придерживая с двух сторон, они повели подопечную к жертвенному столу.
        Павел сделал несколько шагов следом, но путь ему преградили два вооруженных копьями туземца.
        - Тебе туда нельзя.
        Рядом с ним остановился Тлейклэль.
        Не обращая на вождя внимания, Павел отошел в сторону, так, чтобы ему было видно все святилище. В центре отгороженной камнями площадки он увидел каменный помост. С него на собравшуюся поглазеть на ритуал толпу, строго взирал ацтекский бог. То, что на рисунке Павел принял за голову птицы, была всего лишь маска с клювом, закрывающая человеческое лицо. Идол был отлит из золота и раскрашен красками.
        " В нем не менее трех пудов", - не, кстати, промелькнула в голове у ярла, предательская мысль. Но он постарался взять себя в руки.
        Рядом на переносном резном деревянном помосте стоял другой идол, вырезанный из камня. Это было существо с жабьей головой и звериными лапами. Бочкообразное тело опоясывала юбка, собранная из змей. Плечи и голову украшали человеческие черепа.
        - Это Коатликуэль, - пояснил Тлейклэль, - мать великого Уицилопочтли. Она проявляет благосклонность ко всем своим детям и непримирима к их врагам.
        Павел не ответил, продолжая осматривать место будущего обряда. Перед ногами каждого идола был установлен алтарь. А в нескольких шагах на двух обтесанных валунах лежала каменная плита. Длинной она была в полтора человеческих роста. А по ширине, рядом могли уместиться два человека. Снизу и сверху в плиту были вбиты бронзовые скобы, с которых свисали кожаные ремни, с помощью которых обездвиживали жертвы.
        Пока двое служителей вели к столу Мэгрит, четверо жрецов сняли с плиты тело женщины с вспоротым животом.
        - Что это? - заволновался Павел.
        - Это, - ничуть не смутившись, пояснил Тлейклэль, - многодетная мать. Ее плодовитость вызывает у всех восхищение. Каждый год она приносила нашему племени нового ребенка. Она добровольно принесла себя в жертву великой праматери. С кровью, взятой из ее чрева, дар материнства перейдет к твоей жене…
        Павла покоробило. Но он взял себя в руки, вновь взглянув в святилище…
        От принятого напитка в голове у Мэгрит помутилось. Она не ощущала своего тела. Ни чего не видела. Но между тем ее слух обострился настолько, что она слышала даже шуршание маленьких лапок, пробегающей вдалеке мыши.
        - Сними одежду, - услышала Мэгрит повелительный голос жреца, - перед великой праматерью нужно предстать обнаженной.
        Голос звучал со всех сторон, наполняя все существо. И не было возможности противиться. Мэгрит нагнулась. Взявшись обеими руками за подол, она одним движением стянула через голову рубаху.
        - Подойди к плите, - раздался в новый приказ.
        Женщина безвольно двинулась к жертвенному столу.
        - Ложись…
        Мэгрит села на край. Закинула обе ноги, после чего осторожно опустилась на шершавую поверхность, вытянувшись всем телом.
        Ицтли подошел. Не касаясь обнаженного тела, провел над ним рукой от лица к ногам. Повернувшись в сторону идолов, он простер руки в сторону статуи праматери.
        - Мудрая Коатликуэль, к тебе обращается скромный слуга твоего сына, великого Коатликуэль, бога солнца, покровителя ацтеков, - нараспев произнес Ицтли, - внемли моим мольбам! Прими кровавую жертву и верни этой белой женщине дар материнства!
        Одни из помощников поднес жрецу наполненную кровью золотую чашу. Ицтли опустил в нее кисть из волос, взятых с интимных мест нескольких женщин. Хорошенько промокнув в вязкой жидкости, он нарисовал на животе круг, символизирующий солнце. В центре круга, в районе пупка, жрец начертал знаки воды, огня, воздуха и земли. От линии круга Ицтли провел три луча. Два из них устремились к левой и правой груди. Очертив их, линии соединились перемычкой. Третий луч шел к промежности, исчезая в чреве.
        Закончив с этим верховный жрец, затянув заунывную мелодию, пританцовывая, закружил вокруг жертвенника, то и дело, вознося руки к небу и в сторону идолов.
        Ритуальный танец продолжался около получаса.
        - Поднимись, рожденная вновь! - остановившись возле изголовья, воскликнул Ицтли.
        Мэгрит повиновалась. Она встала, застыв на месте с опущенными руками.
        - Иди, - велел жрец, - преклони колени перед великой праматерью!
        Словно во сне молодая нормандка двинулась в сторону идолов. Не успела она сделать и нескольких шагов, как трое служителей высыпали между ней и статуями божеств содержимое плетеных корзин.
        Наблюдавший за ритуалом, Павел дернулся. Земля, перед ногами его любимой женщины зашевелилось от множества ползучих тварей. Смирнов сделал шаг вперед, но его остановила рука вождя.
        - Остановись, - зашептал он, - твоей жене ни чего не угрожает. Она находиться под защитой Коатликуэл.
        Смотреть на то, как самое дорогое на всем свете существо не разбирая дороги, бредет сквозь смертоносных тварей, ступая босыми ногами, было не выносимо. Но змеи почему-то не проявляли агрессии. Одни просто уползали в сторону. Другие, сворачивались в клубки, грозно шипели, открывая пасти. Но ни одна не бросилась, для того, чтобы нанести смертельный укус.
        Благополучно миновав препятствие, Мэгрит подошла к жабо подобному идолу. Опустившись перед ним на колени, она положила обе руки к ногам божества.
        В этот момент на востоке вспыхнула заря. Вода окрасилась в кровавый цвет. Из озера величественно выплыл огненный шар. Его первые лучи упали на статую Коатликуэль. В тоже мгновение из выпученных жабьих глаз потекла влага. Собираясь в большие капли, влага начала падать на руки Мэгрит.
        - Праматерь вняла молитвам! - радостно закричал Ицтли. Он подбежал к стоящей на коленях женщине, помог ей подняться. После чего укутал ее пледом, подвел к Павлу, передав в его руки.
        - Теперь, - обратился он к гостю, - на закате, перед тем как солнце скроется с глаз, ты должен совокупиться с ней. И тогда, в положенный срок она принесет тебе сына.
        Павел подхватил безвольное тело супруги на руки. Растолкав плечами собравшихся туземцев, он понес ее в свое жилище.
        - Ты уверен, что все получиться? - спросил Тлейклэль, когда беглый ярл, скрылся за пологом.
        - Будь уверен, - криво усмехнулся Ицтли, - через девять полных лун, она разродится. Как только лунный свет падет на лицо ребенка, рожденного от чужеземки с белыми волосами и великого белого воина, мы принесем его в жертву нашему богу. И тогда на веки вечные племя ацтеков станет повелевать всеми землями. Наша империя разрастется до огромных размеров. Все племена в округе подчиняться нашей воле. Но опасайся вождь трех воительниц. У одной будет волосы цвета крыла ворона. У двух других, похожих друг на друга как две капли воды, на голове будет пылать огонь. Только они смогут помешать пророчеству!..
        Глава 8
        После победы над войском Куалакана, прошло две недели.
        Воодушевленный победой Тлейклэль пообещал своему народу подарить им всю долину. Ацтеки верили своему вождю и рвались в бой. Но Павел не торопился вступать в новую битву. Он требовал вначале хорошо укрепить новый норманнский лагерь. В его построение активно использовались имеющиеся у союзников рабы. Поэтому, в кротчайшие сроки в месте высотки варяжского десанта вырос хорошо укрепленный новый город названный Фешнинг. Он был окружен глубоким рвом, питаемым водами реки, высоким валом. Деревянной стеной в три человеческих роста, с башнями и бастионами. Теперь Павел был хотя бы уверен в прочном тыле.
        Однако окончание строительства пришлось приостановить. Лазутчики стали приносить тревожные известия, что вождь Куалакана собирает новую армию. Для этого он привлек своего союзника, племя Мечиакан. Сбор войска было назначено возле их города.
        Следовало принять незамедлительные меры для недопущения объединения двух вражеских армий. Чтобы придать уверенность воинам в своих силах, было решено бить врага по частям.
        Упрекать Тлейклэля, в том, что он гордиться своим народом и верит в их великое предназначение, Павел не собирался. Он и сам стремился укрепиться на новой территории. Тем более, что в армию ацтеков влились воины нескольких мелких племен, уставших от тирании мегаполисов.
        На рассвете нового дня семь сотен норманнов и полторы тысячи туземцев вторглись на территорию Мечиакана.
        Объединенное войско беспрепятственно двигалось по вражеской территории, занимая одно за другим брошенные селения.
        Армия противника не спешила вступать в открытое столкновение. Они отступали к столице, уводя с собой мирных жителей, не удосуживаясь даже разорить села, или сжечь урожай. Видимо они скоро намеревались вернуться. Вдалеке виднелись лишь немногочисленные отряды разведчиков, которые лишь сопровождали вражескую армию и быстро исчезали, стоило ацтекам двинуться в их сторону. И это совсем не нравилось Павлу. Создавалось впечатление, что их заманивают в ловушку. Но Тлейклэль не высказывал беспокойство. Его льстило, что враг испытывает перед ним страх.
        Через двое суток спокойного похода, разосланные во все стороны разведчики сообщили, что несколько крупных отрядов Куалакана, движутся к Мечиакану. Было решено перехватить их на марше. Тлейклэль, забрав почти всех своих людей, ушел на восток. Норманны же приблизившись к лесополосе, решили заночевать перед ней.
        На рассвете Павла разбудили дикие крики туземцев. Он откинул, служившую одеялом шкуру и вскочил на ноги, поспешно надевая на голову шлем. Оглядевшись, военачальник огляделся. Повсюду, среди деревьев мелькали расплывчатые силуэты. Издавая гортанные крики, туземцы стреляли из луков, кидали дротики и засыпали вражеский лагерь камнями. Однако паники среди викингов не возникло. Опытные воины, прошедшие хорошую школу наемников, ложились спать в полном боевом снаряжении. Поэтому примитивные орудия им не причинили, ни какого вреда. Варяги без суматохи вставали, выстраиваясь в боевой порядок. Вскоре перед туземцами выросла стена щитов. Норманнские лучники дали залп. После этого нападавшие отступили, бросив убитыми больше двух десятков человек и утащив с собой раненных.
        Рисковать всем отрядом Павел не решился. В джунглях не было возможности идти плотным строем. Мешало большое количество рытвин, коряг и поваленных деревьев. Поэтому ярл лично повел небольшой отряд из двух десятков тяжеловооруженных воинов. Прикрывавшие их лучники легко отгоняли туземцев, продолжавших беспорядочные наскоки. Миновав лесополосу, норманны остановились, застыли в нерешительности. Перед ними, в обширной низине, на берегу небольшой реки, впадающей в озеро, раскинулся большой город. В лучах солнца сияли украшения бесчисленных храмов. Взор радовали навесные и плавучие сады, роскошные дворцы, многочисленные каналы и искусственные бассейны. В окружение экзотических растений, они сверкали чистой водой прямо на плоских крышах. В долине перед крепостными стенами собралось огромное количество туземных воинов.
        - Похоже, что разведка союзников ошиблась, - озадачено пробурчал себе под нос Павел, оглядывая вражескую армию. На первый взгляд, нежданных гостей, собралось встречать не менее трех с половиной тысяч туземцев. Большая часть вражеских воинов были облачены в стеганые туники, заменяющих им доспехи. Головы закрывали звериные маски, либо уборы из перьев. Вооружение индейцев состояло из круглых деревянных щитов, обтянутых кожей и разукрашенных разноцветной бахромой; меча или дубины с обсидиановыми лезвиями. Легкая пехота имела луки, копья, дротики и пращи. Над многочисленными отрядами развивались не только стяги Мечиакана, но и его союзника. А значит, Куалакан тоже уже был здесь.
        - Вот это попали, - выразил общую мысль Толбен, крепче сжав свою любимую секиру.
        - Ты прав друг, - кивнул Павел, - похоже, туземцы тоже умеют воевать. Глянь, как они грамотно разделили нашу армию. Либо у Тлейклэля разведчики все глупы, либо среди них завелся провокатор. В любом случае отступать не куда. Будем принимать бой.
        Открытая местность давала норманном лишь небольшое преимущество. Позволив применить оправдавший себя во многих сражениях строй.
        Завидев врага большой отряд туземцев, в несколько сотен человек, с яростными криками, бросился в атаку. Однако, не добежав до плотного строя нескольких десятков шагов, они остановились, принявшись размахивать оружием и выкрикивать, по всей видимости, какие-то оскорбления. Некоторые из них выбегали вперед, метали дротики, или камни, а затем вновь отступали к общей массе. Когда норманнский строй двигался в их сторону, туземцы отбегали на несколько шагов, и продолжали кружить, выискивая слабое место. Варяги закрывались щитами, огрызались стрелами. Но на место убитого или раненого индейца, появлялся новый.
        Время шло, а туземцы так и не предприняли решительного штурма. Они продолжали кружить вокруг, осыпая врага стрелами и камнями. Их примитивные орудия, конечно, не причиняли норманнам большого вреда. Но тяжесть доспехов, наряду с наступившей жарой, давало о себе знать. Становилось трудно не только держать тяжелый щит, но и дышать. Людей мучила жажда. То тут, то там появлялись бреши, куда и проскальзывали стрелы или дротики. Среди викингов появились раненые. Павел понимал, что еще немного и изможденные люди не смогут больше удерживать строй. И тогда наступит конец. Их просто задавят числом. Павел искал выход, и не находил его.
        Спасение пришло неожиданно. Когда казалось, что все пропало, в долину высыпали сотни ацтеков. С ходу они вступили в бой. Опрокинув слабо защищенный фланг Мечиакана, ацтеки устремились к месту, где за битвой наблюдали вражеские военные вожди. Нападение было настолько неожиданным, что множество знатных туземцев было превращено в груду костей и кровавого месива. Увидев новую опасность, отряды, терзавшие викингов, бросились на выручку своим военачальникам. Павел не упустил единственный шанс. Подняв над головой меч, он первым бросился в атаку. Широким фронтом, за своим полководцем последовали и остальные норманны. Их попытались остановить, но удар закованной в броню рати был сокрушающим. Туземцы были буквально втоптаны в землю. В одно мгновение вся почва пропиталась кровью. Пространство вокруг было завалено изуродованными телами. Вопли индейцев, брань и проклятия викингов, стоны раненых и умирающих слились в один гул.
        Истребление воинов Мечиакана и Куалакано, прекратилось лишь с наступлением темноты.
        Всю ночь в осажденном городе было тихо. Не было видно ни света, не слышно ни единого звука. Потерявший надежду город замер в ожидание своей участи.
        Зато в лагере союзников горели десятки костров. Звучала музыка и песни. Ацтеки с норманнами праздновали победу…
        Глава 9
        Утром захватчики вступили в город. Павел ожидал всего: штурма не преступных бастионов и баррикад, битвы за каждый дом или улицу. Но их встретила оглушительная тишина. Поскрипывали распахнутые настежь двери. Ветер гонял по мостовым клочья папирусов. Воспользовавшись темнотой все жители сбежали, ища защиты в более укрепленном Куалакане.
        Преследовать беглецов норманны и ацтеки не стали. Слишком изможденными после многочасовой битвы были люди.
        В Мечиакане союзники пробыли несколько дней. Согласно договоренности Павел решил оставить город себе. А значит всю захваченное в нем имущество, включая и население, принадлежало норманнам.
        Столица здешней земли оказалась гораздо большей, чем было видно на первый взгляд. На улицах царила чистота и порядок. Видимо смотрители не зря ели свой хлеб. Вдоль широких улиц стояли одно и двух этажные дома. Сложены они были из пористого камня, либо обожженного красного кирпича и украшены барельефами. Каждое жилище имело свой двор с маленьким тенистым садом и бассейном. Вода в город поступала по разветвленному акведуку.
        В самом центре города, возле ступенчатого храма, возвышался дворец вождя. Он был обнесен зубчатой стеной с башенками по всему периметру. В обширном дворе цвели сады, били фонтаны. На плоской крыше в окружении экзотических растений, поблескивал чистой водой бассейн. Здесь были расставлены небольшие скамеечки со столиками. Аллеи украшали искусно вырезанные из полудрагоценного камня статуи. Все было сделано с единственной целью: услаждать взор сильных мира сего.
        Залы дворца поражали роскошью. Пол здесь был выложен мозаикой из ценных пород деревьев, сплетающихся в замысловатые узоры. Стены драпированы тканями, гобеленами и украшены барельефами и статуями из золота. Изящная мебель с тонкой резьбой заполняла все помещения. И всюду, куда не кинь взгляд, сверкали драгоценные камни.
        Оставив для охраны дворца два десятка воинов, Павел уступил уговорам Тлейклэля и выступил вместе с его войском на Куалакан.
        По всей видимости, основные силы врага были уничтожены в прошедшей битве. Объединенная армия двигалась на столицу, не встречая сопротивления.
        Тлейклэлю казалось. Что он уже владеет всей землей. Он был полностью уверен в победе.
        Путь союзников лежал сквозь тинистые рощи; фруктовые сады, где ветки сгибались до земли под тяжестью плодов; колосящиеся поля маиса. На пути захватчиков не встречалось ни единой души.
        Через некоторое время войско продвигалось между двух озер, по узкому перешейку. Затем воины вышли на прямую дамбу. Вначале дорога шла на подъем. Когда Павел поднялся, то увидел перед собой во всем своем величие огромный мегаполис. Мечиакан, по сравнению с ним, выглядел захудалым городишкой. Теперь дорога шла под уклон и заканчивалась сравнительно не широким каналом, перед высокими воротами. Мост, как и положено, был поднят. Мощные, высокие стены с квадратными башнями, опоясывали город по всему периметру. Из-за широких зубцов выглядывали собравшиеся туземцы. В полной тишине они угрюмо взирали на захватчиков.
        - Что будем делать? - спросил Тлейклэль. Не имеющий опыта во взятии укреплений вождь, озадаченно разглядывал фортификационные сооружения.
        - Скажи своим воинам, быть готовыми, - ответил Павел. - Вигдес!
        - Я здесь, - к ярлу тут же подскочил хевдинг.
        - Смотри, - Павел указал на отделяющий ворота от дамбы канал. - Ров не настолько широк. И ворота подступают к нему вплотную.
        Вигдес усмехнулся. Он уже понял, что хочет сделать командир.
        - Верно, - кивнул хевдинг, - мы уже проделывали что-то подобное при взятии замка франков. Главное найти дерево соответствующей длины.
        - Действуй.
        Вигдес махнул рукой уводя своих людей к ближайшей роще. Вернулись они через несколько часов. Очищенный от веток ствол высокого дерева был установлен на круглые спилы, использовавшиеся вместо колес. Облепив со всех сторон импровизированный таран, викинги с трудом втолкнули его на возвышенность. Дальше дело пошло веселее. Перевалив хребет древо, качнулось. Норманны подтолкнули его, и некоторое время продолжали бежать рядом, подталкивая его вперед. Набирая скорость, таран грохотал колесами по утрамбованной дороге. Не добегая до рва нескольких десятков шагов, варяги с силой толкнули орудие и остановились. Таран на всей скорости перелетел канал, переднем концом врезавшись в ворота. Видимо они не были рассчитаны на такое испытание. Раздался треск. От удара мост рухнул, а створки распахнулись. Бревно прочно легло, соединив два берега. По образовавшемуся мосту в город хлынуло войско захватчиков.
        Их встретил заслон из воинов. Но они были смяты бронированным норманнским кулаком. Однако далее улицы перекрыла вооруженная, чем попало неорганизованная толпа. Среди защитников были не только мужчины, но и много женщин. С отчаянием обреченных, они бросались на вооруженных до зубов врагов, не имея против них ни единого шанса. Перед боем Павел, конечно, распорядился щадить всех кого можно. Но он не мог обуздать союзников. Опьяненные кровью ацтеки и другие племена, мстили куалаканцам, за то, что они многие годы угнетали более слабые народы.
        Население большого города сражалось отважно. Их было много, но воинов практически не осталось. Кровавая резня продолжалась весь день. Но сопротивление подавить не удавалось. Всему причиной были жрецы. За стенами дворца, они взывали с вершины храма продолжать биться с захватчиками.
        Поняв, что битва может затянуться, Павел велел разбирать кровли домов и вязать лестницы. Скоро норманны прорвались на стену. Оттеснив защитников к самому дворцу, они открыли ворота. Во двор хлынули ацтеки. Разгоряченные битвой индейцы, перепрыгивая по ступеням пирамиды, мчались наверх, сметая все на своем пути. Добравшись до самого верха, ацтеки перебили охрану жрецов. После чего та же участь постигла и самих служителей храма.
        Ворвавшиеся во дворец норманны встретили ожесточенное сопротивление отборной гвардии. В первых рядах сражался их вождь. В жестокой схватке тиран был убит. Только после того, как его голову, нацепив на пику, пронесли по улицам города, сопротивление прекратилось.
        Оставшееся в живых население, выгнали из города, после чего поделили, как трофеи. Как и было уговорено, Павел забрал всех жителей Мечиакана. Ему причиталось и четверть куалаканцев. Но это было слишком много, для немногочисленного гарнизона. Поэтому он отобрал себе лишь самых красивых и молодых женщин, а остальных продал ацтекам по довольно низкой цене.
        Через десять дней огромный обоз с добром и пленниками потянулся к норманнской столице в Новом Свете.
        Глава 10
        Вдоль всего западного побережья Норвегии господствует умеренный морской климат. Теплые воды Голфстрима и Атлантики способствуют на побережье мягкой зиме. В этот год она наступила рано. Но изменчивая погода мало радовала. Выпавший снег лежал не долго. Таял. Затем снова шел. И опять таял. Белые хлопья сменялись дождем. Но чаще дождь шел вперемешку со снегом. Ветер ежечасно менял направление с шквалистого, до порывистого. Не замерзающие море бушевало, вздымая гребни волн. В таких условиях выходить из защищенного утесами залива было просто самоубийством. В самом же фиорде было тихо. На спокойной воде слегка покачивалась "Калипсо". С пропитанных влагой снастей, гроздями свисали сосульки. На судне оставались лишь несколько вахтенных. Остальная команда вот уже, который месяц скучала на берегу, маясь от безделья. На время прекращения навигации пришлось поселиться в пиратской бухте сбежавшего ярла, которую люди конунга разыскали через две недели после прибытия гуккора в Берген.
        Бесцельно шатаясь по берегу, Гордеев не находил себе места от мрачных мыслей. С каждым уходящим днем напасть на след его врага становилось все проблематичнее и проблематичнее. Он мог отправиться куда угодно. И если где-нибудь в известных землях высадится большое количество норманнов, или будут замечены их ладьи, Дмитрию конечно немедленно, насколько это, возможно, сообщат его многочисленные агенты. Тогда разыскать беглецов не составит особого труда. Но если Смирнов решит залечь на дно в одиночку, то на его розыску могут уйти годы.
        Между тем, ослепленный предательством своего родственника, Роалд исполнял свою часть договора. Привычные к изменчивым климатическим условиям, скандинавские мореплаватели без страха рассекали бушующие прибрежные воды. Знающие толк в дотошном обыске захваченных городов, они в буквальном смысле обшарили всю страну, заглядывая в самые отдаленные селения. Так, по крупицам, информация о намерениях беглого ярла, доходила до Гордеева. Но она была настолько противоречива, что Дмитрий стал подумывать о намеренной дезинформации.
        С конца ноября началась полярная ночь. Солнце до конца января совсем пропало с небосклона. Однако именно в это время всех поразило не виданное ранее природное явление. В темноте все пространство до горизонта вдруг вспыхнуло тысячами разноцветных огоньков, разных форм и размеров. В одно мгновение небо окрасилось в яркие цвета, расплываясь радужными занавесями. Стало светло как днем. Люди выходили из домов и застывали, глядя в небо с разинутыми ртами.
        - Как красиво, - восторженно хлопая глазами, прошептала Купава. Рядом с не меньшим восторгом разглядывая разноцветные всполохи, застыла ее сестра.
        Юлдуз снисходительностью посмотрела на своих подопечных. Но было видно, что зрелище и ее восхищает не меньше.
        - Норманны, полагают, что поэтому радужному мосту, их боги спускаются на землю, - к женщинам подошел Гордеев, - а огни вокруг, это отблески с начищенных доспехов валькирий, сопровождающих их в путешествии…
        - Подумаешь, - фыркнула Юлдуз, - на что богам мост. Они и так должны уметь перемещаться туда, куда им надобно. Стоит ли ждать полгода, пока появиться возможность спуститься на землю?
        - Экая, ты прагматичная, - усмехнулся Дмитрий, - это же просто красивая легенда…
        Время шло, а известий от Роалда не поступало. Гордеев стал подумывать отправиться в столицу лично. Однако, когда полярная ночь закончилась, в бухту под вымпелом норманнского правителя, вошла боевая ладья.
        - Видимо, произошло, что-то очень важное, - пробормотал Дмитрий, наблюдая за швартовкой судна, - раз конунг прислал свой личный драккар, да еще в сопровождении начальника охраны…
        Гордеев дождался, пока на пристань опустятся сходни, затем направился навстречу спустившемуся на пирс хевдингу.
        - Приветствую тебя, боярин Дмитрий, - поклонился посланник, - великий конунг просит тебя прибыть к нему в замок.
        - И я рад видеть тебя, Орм. - приветствовал хевдинга Гордеев, - сочту за часть, принять приглашение.
        Собираться ему было не нужно. Дмитрий уже много дней ждал известий. Он лишь опоясался, мечем, и был готов отправиться в путь. В качестве охраны Гордеев взял сына и приемную дочь. Ну и Басир конечно. Свою госпожу нубиец ни куда не отпускал одну. Команда драккара, будто и не было тяжелого перехода, развернула судно. Дружно ударили весла.
        Здесь, в окруженном горами фиорде было спокойно. Ленивое солнце, изредка появлялось из-за туч, освещая не согревающими лучами покрытые снегом горные пики. Даже ветер не проникал в тихую заводь. Но стоило драккару миновать не видимую черту между двумя стоящими друг напротив друга утесами, как судно попало как будто в другой, суровый мир.
        Рев бушующего моря, здесь сливался воем ветра. По небу в бешеной гонке проносились свинцовые тучи, из которых хлестали струи дождя вперемешку с колючими снежными хлопьями. Несмотря на день, кругом было темно, словно в сумерках. Вода кипела и бурлила, словно в адском котле. Громадные волны набегали одна на другую. Сталкивались, рассыпаясь пенными брызгами. Первый же вал, подбросил суденышко, грозя кинуть его на камни. Корпус ладьи жалобно заскрипел. Но опытная команда справилась. Кормчий слегка повернул руль, гребцы ударили веслами. Драккар скатился с пенного гребня, и отливная волна вынесла его далеко от опасного места.
        Несколько часов ладья боролась со стихией. Ее бросало по волнам словно щепку. Соленая вода перехлестывала через борта. Черпальщикам приходилось трудиться без устали. Один за другим с переполненными ковшами в руках, они выскакивали из трюма, выплескивая в море воду.
        Гребцы вкладывали огромные усилия, чтобы удержать судно на плаву, постоянно работая веслами.
        Не обращая внимания на непогоду, Гордеев не ушел в трюм. Он стоял на короткой носовой надстройке. Чтобы удержать равновесие Дмитрий вцепился обеими руками в ограждение, нависшее над, искусно вырезанной из цельного ствола дерева, чешуйчатой шеи фантастического зверя. Ее венчала уродливая голова, представляющая собой жуткую смесь свиньи и змеи. Из разинутой пасти торчали клыки длинной с человеческую руку. Глаза чудовища светились янтарным блеском. Встречные волны с шумом разбивались о его могучую грудь, обдавая Дмитрия множеством мелких брызг.
        Стоящий у руля кормчий, стараясь перекричать вой ветра, выкрикнул несколько команд, указав рукой на полоску берега. Гордеев постарался рассмотреть среди мглы, что же смог разглядеть рулевой. Вначале он ни чего не видел, но вот сквозь водяную завесу разглядел разрыв между сплошной горной цепью. Сильные порывы ветра гнали на утесы волны, разбивая их о вертикальные склоны.
        Кормчий налег на весло. Подчиняясь ее команде, гребцы по правому борту ударили веслами. Их товарищи, напротив, подняли их вверх. Драккар заложил вираж, подставив борт набегающей волне. Судно опасно накренилось, чуть зачерпнув левым бортом воду. Но в следующее мгновение, понеслось в сторону берега. На его пути, то ту, то там выскакивали из пенящихся вод острые пики рифов. Но кормчий безошибочно вел ладью, направляя ее в сторону входа в бухту. В следующее мгновение, проскочив на гребне волны между утесами, драккар влетел в тихий фиорд. И вновь мир вокруг изменился. Ветер стих. Дождь перестал хлестать в лицо, превратившись в редкие капли. Ладья ходко пошла по тихой воде залива.
        Глава 11
        Возле пристани судно встретила дюжина триллов. Одетые в грязные рубахи и завернутые до колен драные штаны, невольники поймали брошенные концы, дружно подтянули ладью к пирсу, закрепили ее, обмотав каната вокруг тумб.
        Не дожидаясь пока команда спустит сходни, Дмитрий спрыгнул на мокрые доски.
        В порту шла обычная жизнь. С рыбацких лодок выгружали улов. Невольницы, с железными, заклепанными сзади, обручами на шеях хватали руками еще трепыхающуюся рыбу, складывали ее в огромные бочки, заливали водой, щедро разбавленной солью. Наглухо закупоренные бочки, триллы, с такими же украшениями на мускулистых шеях, катили в склады.
        В сопровождении хевдинга, Гордеев и его спутники проследовали в замок.
        Роалд их уже ждал. Он встретил гостей в обширном зале. Конунг восседал в резном кресле, установленном на небольшом, в три ступени возвышении. Его плечи покрывала меховая накидка. Не смотря на пылающий в камине огонь, в помещении было довольно холодно.
        Обменявшись вежливыми приветствиями, Роалд предложил гостям сесть, а сам сделал знак стоящим у дверей стражникам. Те вышли, но скоро вернулись с двумя пленниками. Один из них оказался плечистым варягом с растрепанными черными волосами и всклоченной бородой. При виде правителя, стальные мышцы напряглись в бессильной попытке разорвать ремни, спутавшие за спиной его руки. Второй был худощав, но жилист. Он имел русые волосы и аккуратно подстриженную бородку. В отличие от товарища, его руки были связанны спереди. Одежда на обоих пленниках была разорвана, сквозь прорехи на теле виднелись следы кровоподтеков.
        Сурового вида охранники подтащили их к ногам своего повелителя, поставив перед ним на колени.
        - Ну, что, Ойстейн, вот мы и встретились, - Роалд пристально взглянул в опухшее, испачканное кровью лицо, богатыря. Говорить он старался вкрадчиво, где-то даже ласково, с убедительным красноречием, - когда-то ты был преданным воином моего предшественника. Прими мое избрание, и ты смог бы добиться многого. Может быть, я бы даже сделал тебя ярлом. Дал бы тебе земли и рабов. Но ты предпочел славе, жизнь предателя. Помнишь, как ты подбивал ярлов поднять бунт? К несчастью тогда, мне не удалось схватить тебя. Иначе ты бы болтался в петле на радость воронью. Теперь я понимаю, почему ты подался к моему зятю. Он такой же предатель, как и ты.
        Викинг молчал, угрюмо уставившись в пол.
        - А ты, Кнуд, - перевел взгляд на другого пленника конунг, - ты был лучшим кормчим в моем флоте. Ты один из немногих, кто может читать звезды. Чего тебе не хватало? Тебе хорошо платили. Тебе причиталась не малая часть добычи. Но тебе было все мало. Мой зять платил больше? За свою жадность придется расплачиваться. Какие сокровища тебе обещал он за помощь похищении моей любимой сестры?
        Роалд с минуту рассматривал соплеменников, потом, вдруг резко подался вперед. Его лицо исказила злобная гримаса.
        - Говорите! Куда этот предатель увез Мэгрит! - заорал конунг, - Где его искать?!
        От грозного рыка, пленники повели себя по-разному. Ойстейн, гордо вскинул голову, плюнув под ноги правителя. Кнут напротив, сжался, втянув голову в плечи.
        - Ну что же, - уже спокойно произнес Роалд, - я узнал все, что мне нужно. Ты Ойстейн, видимо мне ни чего не расскажешь. А потому для меня не представляешь ни какой ценности.
        Конунг поманил к себе хевдинга.
        - Орм, возьми его, - он указал на упрямца, - пусть ему выпустят кишки и скормят их рыбам.
        Начальник охраны кивнул. Двое воинов подхватили пленника под руки, вытащив его из зала. Когда двери закрылись, Роалд обратился к его товарищу.
        - Кнуд, ты хочешь мне что-нибудь сказать?
        - Да, - облизнул пересохшие губы кормчий, - ты прав великий конунг. Твой зять действительно платил больше. За помощь в его путешествии он обещал горы золота и много прекрасных наложниц. Но твою сестру он не принуждал плыть с собой. Она с радостью сама решила сопровождать мужа. И выглядела вполне счастливой…
        - Это вполне возможно, - задумчиво проговорил Роалд, - Федор способен затуманить разум не только женщине, но и любому, даже сильному воину. Скажи же мне, куда он направился?
        - Мне не ведомо название той земли, - покачал головой Кнуд, - твой зять показал всем кормчим древний пергамент. На нем была нанесена карта, с указанием течений и расположение звезд. Несколько недель мы шли на запад. Пересекли океан и достигли неизведанной земли. Ее берега были покрыты густым лесом. И прибрежные воды и земля буквально кишели дичью. Мы хотели обосноваться там. Но стоило нам высадиться, как нас атаковали туземцы. Их лица были раскрашены краской. Головы украшены перьями. Туземцы даже не пытались договориться. Конечно, они были плохо вооружены, и не имели ни какой защиты, но их было слишком много. Ярл велел двигаться на юг, не отдаляясь от берега. Еще несколько раз мы пытались высадиться. Но и там, нас ждали озлобленные туземцы. Вскоре караван попал в страшный шторм. На моих глазах ладью разбило о скалы. Мне пришлось отвести драккар подальше от берега. Но буря закружила наше судно и бушевала много дней. Когда она утихла, я понял, что нашу ладью отнесло далеко на восток. Мы остались одни. Ойстейн, был в бешенстве. Он требовал, чтобы я вел судно назад. Но звезды говорили, что проще
вернуться на родину. Большинство меня поддержала.
        - Дорогу указать сможешь? - встал со своего места Дмитрий.
        - Да, да, - часто закивал Кнуд, - я хорошо запомнил карту и могу указать путь по звездам.
        - Я вижу, что ты знаешь, куда Федор увез мою сестру? - Роалд с любопытством взглянул на Гордеева.
        - Америка, - только и произнес в ответ Дмитрий…
        Глава 12
        В ста восьмидесяти километрах от Санкт-Петербурга на острове Галанд, вставшем скалистой грядой между Эстонией и Финляндией, располагается Морская гидрометеорологическая станция. Попасть на этот необитаемый клочок земли не так просто. Территория закрытая и охраняется военно-морскими силами. Но для Гордеева это не было проблемой. Получить пропуск майору комитета государственной безопасности не составило особого труда. Он уже неоднократно, используя свое служебное положение, навещал своего старого друга Сергея Копышева, занимающего "высокий пост" заведующего данным "секретным" объектом.
        Дмитрий дружил с Сергеем много лет, еще с детства. Сидели за одной партой. Вместе посещали спортивные секции и дискотеки. Вместе служили в армии. Потом друзья не виделись много лет. Копышев уехал по распределению на север. Там женился. Но супружеская жизнь у него не сложилась. Через пять лет он вернулся в Ленинград, а еще через год получил назначение на гидрометеорологическую станцию военно-морского ведомства. В подчинение у него было три человека, два из которых являлись лаборантами. Третьей была пожилая женщина. Заслуженный метеорологический работник. Звали ее Лидией Федоровной. За строгий характер и крутой нрав, ее побаивался даже сам заведующий.
        Сторожевой катер высадил Гордеева на скалистом берегу. Вдоль склона вела узкая тропа, с выдолбленными в нескольких местах, ступенями. Дмитрий взглянул вверх, поправил спортивную сумку, вздохнул и не спеша побрел к вершине.
        Скоро крутой подъем закончился. Гордеев подошел к одинокому домику. Внутри его встретил строгий, но гостеприимный сторож. Звали его все просто Михалычем. Отличный мужик. Отслужил много лет на флоте боцманом. Теперь устроился на метеостанцию. Какой ни какой, а прибыток к пенсии.
        - Привет Михалыч! - поприветствовал его Дмитрий, вижу у тебя как всегда все в порядке, чисто и уютно…
        - А это ты балабол? - сварливо пробурчал пенсионер, подняв на лоб очки в толстой роговой оправе, - опять Сергея Аркадьевича спаивать будешь?
        - Его споишь, - усмехнулся Гордеев, - а отдыхать тоже нужно. Тут у вас одни волки кругом бродят. Так и самому завыть от тоски не долго. А тебе я вот, свежую прессу привез. - Дмитрий вытащил пачку газет и журналов. Там и кроссворды имеются. И к чаю, печенье, твое любимое.
        - А за это спасибо, - потеплел к гостю сторож.
        Он сел на стул, развернул одну из газет, углубившись в чтение.
        - А начальство- то твое где? - поинтересовался Гордеев.
        - Там, - махнул рукой Михалыч, - в своей каморке, где же ему еще быть…
        Дмитрий ухмыльнулся, застегнул молнию на сумке, направившись в указанном направлении.
        На метеостанции имелось три комнаты. Две жилых и одна рабочая, где стояли приборы. Была еще, так называемая каморка. Там заведующий и организовал для себя, что-то вроде личного кабинета.
        - Привет Серега!
        Гордеев толкнул плечом дверь, ввалившись в небольшое помещение.
        Отопление станции было печное. Огромное несуразное сооружение, сложенное из кирпича и обмазанное белой глиной, выходило боками во все помещения. Снаружи гулял ветер и легкая поземка. А в доме было тепло и хорошо. Электричеством обеспечивал генератор, работающий на соляре. Его энергии хватало и на освещение, и на работу рации, радиоприемника и телевизора. Копышев, с пышущей жаром кастрюлей в руках, обернулся на шум. Его лицо расплылось в улыбке.
        - Привет, бродяга! - он поставил кастрюлю на стол, вытер руки о меховую жилетку. Только после этого обнял друга. - Какими судьбами?
        - Да вот соскучился, - Дмитрий, расстегнул куртку, сбросив на пол сумку.
        - Ой ли, - покачал головой Копышев, - когда, ты просто так заявлялся? Всегда, что-то нужно было…
        - Не без этого, конечно, - рассмеялся Дмитрий, - но об этом после, - он стал не торопясь доставать из сумки жестяные банки консервов, сыр, пару палок колбасы. Завершил Гордеев композицию бутылкой коньяка, емкостью 0,7 литра с изображением гордого профиля французского императора, облаченного в военный френч и излюбленною треуголку.
        - Вот это натюрморт? - восхищенно всплеснул руками заведующий метеостанцией, - Крабы! Икра! Гусиная печень! Шпроты! Шоколадные конфеты! - стал перебирать банки и коробки Копышев, читая яркие наклейки. - А это, - он осторожно поднял бутылку, держа ее пальцами за дно и верх горлышка, - "Наполеон"! Да такую бутылку и открывать жалко!
        - Не беспокойся, я привез две! - Дмитрий поставил на стол еще один коньяк.
        - Не обижайся, Димон, - ехидно глянул на друга Сергей, - можно мы твои подарки сегодня есть не будем?
        - Это еще почему? - не понял Гордеев.
        - Дело в том, что после завтра у нашей "грымзы", - зашептал Копышев, косясь на дверь, - день рождения. Можно я твои разносолы на ее праздник выставлю. Ей будет приятно. А нам послабление, какое ни какое. А?
        - Боишься?! - расхохотался Гордеев, - значит уважаешь! Так и быть откупись от нее. А где она сама-то?
        - Да поехала на большую землю, - с облегчением выдохнул заведующий, - хочет с внуками повидаться. Да и к празднику, что прикупить. У нас-то, сам знаешь… Хоть шаром покати. Кругом лишь чайки, да волки. Того и гляди, сам завоешь от тоски!
        - Ну, тогда убирай все в холодильник, - махнул рукой Дмитрий.
        - Это верно, - принялся сгребать Сергей в охапку продукты, - колбасу нужно первой убрать. А то коты наши непременно ее сожрут! Мне даже иногда кажется, что эти проглоты, способны когтями вскрыть консервы…
        Пока Копышев суетился, унося продукты в холодильник, Гордеев включил старенький телевизор. Пощелкал переключателем. Антенна принимала всего две программы. Остановив свой выбор на первом канале, где как раз начиналась передача "Клуб кино-путешественников", Дмитрий развалился на диване, напортив экрана.
        - Чем угощать будишь, хозяин? - поинтересовался он, когда Сергей, наконец, вернулся в каморку.
        - Не извольте беспокоиться, - шутливо раскланялся Копышев, - это мы завсегда готовы услужить…
        Он застелил стол старыми газетами. Поставил посередине кастрюлю, в которой оказалась вареная картошка. Вскрыл ножом замасленную банку тушенки. Высыпал ее содержимое в кастрюлю, перемешал. Комната наполнилась давно забытым ароматом. У Гордеева даже слюнки потекли. А Сергей продолжал суетиться. Следом появилась открытая банка с балтийской килькой, открытая банка маринованных огурцов, нарезанный черный хлеб, тарелка с нарезанным кружками луком и мелко порубленным укропом. Выставив две глубоких тарелки и положив возле них вилки, начальник метеостанции убежал, но скоро вернулся, держа в руках запотевшую бутылку "Столичной"
        - Али оп! - помпезно воскликнул он, устанавливая водку посередине стола.
        - Водка! - даже обрадовался Дмитрий. Он потрогал бутылку рукой, - ух, ты! Холодненькая! Ну, спасибо друг! Давненько я такого не видал! Как в общаге!
        - Тогда садись к столу, гость дорогой! - потер ладони Копышев.
        Они сели. Сергей плеснул в граненые стаканы водки на два пальца и первым поднял его.
        - За встречу! - провозгласил он первый тост. Залпом выпил. Поморщился. Подцепил пальцами за хвост кильку, положил ее на кусок хлеба, сверху посыпал луком и укропом. С наслаждением откусил.
        - Хорошо! - резюмировал заведующий, - ну колись, зачем пришел?
        - Да нужно мне знать, - начал Гордеев, прожевав картошку, - какая погода будет ближайшие две недели на побережье Атлантического океана.
        - Ну, ты и спросил? - рассмеялся Копышев, - уточнить можно? Океан, знаете ли, не озеро, какое. А особенно Атлантика. Это знаешь такое непредсказуемое существо. В одном месте шторма и ураганы, в другом тишь да благодать…
        - Ну, хорошо, - подумав, сказал Дмитрий, - В районе Марокко…
        - Это там где мандарины? - Сергей подозрительно взглянул на друга, - ни как госбезопасность заинтересовала маленькая Африканская страна?
        - Я тебе этого не говорил, - погрозил пальцем Гордеев, - иначе мне придется тебя пристрелить как не нужного свидетеля.
        - А я ни чего и не спрашивал! - как бы испуганно замахал руками Копышев, - давай лучше выпьем за братский Африканский народ!
        Выпили.
        - Все же ты счастливчик, - с завистью проговорил метеоролог, - наверно весь мир уже объездил. Знаешь, как тебе все в нашей школе завидовали, когда узнали, что ты прожил много лет в Китае… А я вот, застрял на этом куске камня. Из всей заграницы, только Болгарию и видел… И они вот, - Сергей ткнул пальцем в экран телевизора, где мужчина в легкой футболке и шортах прогуливался по пляжу с ослепительно желтым, чистым песком, - за государственный счет тоже путешествуют, а потом нам ерунду рассказывают.
        - Почему же ерунду, - прислушался к диктору Дмитрий. Там наш репортер общался с импозантным мужчиной, с увлечением, вещавшим об открытии Америки.
        - Да хотя бы, потому что Колумб, не был ни Испанцем, ни Итальянцем, ни Португальцем. Он родился в Лигурии, которая тогда была столицей Генуи и отдельным государством. Кроме того все переоценивают заслуги, друга, Христофора.
        - А разве это не так, - на свою беду затеял спор Дмитрий, - он же все же и открыл Новую землю.
        - Открыл?! - азартно возразил начальник станции, - да ему просто повезло! Переплыть Атлантику может кто угодно, не затратив на то особых сил! То, что этот океан еще не переплыли пузом на надувном матраце, то это лишь вина производителей этих плавсредств. Они так и не додумались выделить средства на рекламную акцию. А почему?
        Копышев выпил еще водки. Закусил.
        - Потому, - назидательно поднял он вверх указательный палец, - что в северном полушарии Атлантического океана, расположена огромная воронка. В ней, по часовой стрелке крутиться все. И воздушные массы и течения. Так, что любой предмет, брошенный в воду на Канарах, через три месяца выловят на Карибах. А если на этот предмет, еще приделать длинный шест, да тряпку навесить, вместо паруса, то он и за месяц доплывет. Зная это Колумб бы достиг Нового света недели за три. А он семьдесят один день чапал. Да еще умудрился влезть в "конские широты".
        - А это еще, что за беда? - не понял Дмитрий, также выпив водки, тут же зажевав ее хрустящим огурцом.
        - О-о, - протянул его друг, - это настоящая беда для мореплавателей. Эту ловушку по-научному называют Азорским антициклоном. Расположена она, как и полагается в центре этой круговерти. Тот, кто осмеливался плыть из Европы в Америку по кратчайшему пути, попадал в полосу полного штиля. А посередине, еще их встречали Саргасы, море водорослей, в которых застревали корабли. Не имея возможности вырваться, моряки вначале убивали взбесившихся от жажды лошадей, а затем сами в безумии прыгали за борт. Выбраться из ловушки проблематично даже сейчас, на дизели. Ни какой горючки не хватит. Так вот, Колумб, умудрился зацепить эту зону только с самого края. Но и этого хватило, чтобы взбунтовавшаяся команда, чуть не линчевала его. Ему повезло, нащупать вновь попутное течение. Давай же выпьем, за такое везение! Что бы и нам, так постоянно везло!
        Он вновь опрокинул свой стакан.
        - Так, вот, о чем это я?…
        Сергей достал двумя пальцами огурец и захрустел им.
        - Ах, да… Азорский антициклон… Его нужно обогнуть по плавной дуге. Вначале нужно спуститься до Канарских островов, а там дождаться сезона. Самое лучшее время для путешествия в Америку, это зима. Период где-то с ноября по апрель. Относительная прохлада в это время, не побоюсь этого слова, не дает этому живому организму зарядиться его чудовищной энергией. И он течет себе, спокойно, подгоняемый спокойными пассатами. Пойдешь позже, почувствуешь на своей шкуре всю силу его гнева. Кстати, плыть из Америки в Европу нужно по северной дуге летом, по той же самой причине. А открыли Америку самыми первыми викинги. Но и они сделали ошибку, направившись на своих утлых суденышках "против шерсти", навстречу ветру и течению. И добрались до цели они лишь потому, что без устали гребли. При помощи косого паруса, конечно тоже можно плыть против ветра. Но намучаешься…
        Копышев поднес к глазам пустую бутылку.
        - Что-то у нас горючее закончилось. Ладно, давай откроем коньяк. Лидии Федоровне и одного будет достаточно.
        Пошатываясь и опираясь на стену, заведующий станцией побрел к холодильнику. Вернулся он уже с открытой бутылкой.
        - Давай попробуем этого французского пойла… К стати о Наполеоне…
        Глава 13
        Что там было с Наполеоном, Дмитрий не помнил. Слишком хорошо они тогда посидели с Сергеем. Но его слова о путешествии из Европы в Америку, крепко запали в память. Потому в начале февраля "Калипсо" покинула спокойные воды норманнских фиордов и взяла курс на Канарские острова. Там, команде был предоставлен двухдневный отпуск. Пополнив запасы пресной воды, гуккор устремился на запад.
        Заведующий метеорологический станции оказался прав. Это было время пассатных ветров, которые равномерно наполняли паруса "Калипсо", неся ее в нужном направлении. День за днем, на горизонте не было замечено ни единого облачка. Ночью небо сияло мириадами ярких звезд. Кнут безошибочно узнавал знакомые созвездия, указывая нужный курс.
        В один из дней путешественники увидели плывущую вдоль борта траву. Помня о предупреждении друга о Саргасах, Гордеев посоветовал капитану взять южнее. Мигель не знал, откуда у Дмитрия, не имеющего опыта морских переходов, появились такие познания, но пока все его предсказания полностью сбывались, поэтому он счел возможным прислушаться к совету. "Калипсо" чуть изменила курс. Скоро водоросли совсем пропали из вида.
        Через три недели беззаботного плавания появились первые признаки приближающейся земли. Над мачтами с криками проносились птицы. Мимо то и дело проплывали деревья с зелеными листьями, цветущие ветки невиданных доселе растений.
        Утром следующего дня с "марса" раздался крик вперед смотрящего: "Земля! Вижу берег!"
        Продолжая придерживаться течения, "Калипсо" прошла, вдоль россыпи мелких островов, путь к которым был закрыт коралловыми рифами. Рисковать высаживаться на пустынный берег команда не решилась. Гуккор продолжал свой путь на север. Вскоре слева по борту, насколько хватало глаз, потянулся песчаный пляж. В глубине береговой линии поднимался густой лес. Найдя широкий фарватер между рифами, "Калипсо" приблизилась к берегу, бросив якорь недалеко от живописного местечка. Возле берега, полуголые туземцы, зайдя по пояс в прозрачную воду, били короткими копьями рыбу. Получалось это у них довольно хорошо. На песке билось множество больших рыбин. Раздетые полностью дети собирали добычу, складывая ее в плетеные корзины. Тут же не спеша прохаживались женщины. Они разгребали водоросли, собирая крабов и моллюсков. Занятые делом туземцы не сразу заметили приближение опасности. Настолько бесшумно приблизился корабль. Однако скрип цепей, сброшенного якоря, заставил индейцев встрепенуться. Все на мгновение застыли, разглядывая не виданное судно.
        Самому старшему из мужчин на вид было не более семнадцати лет. От остальных туземцев его отличало широкое ожерелье, украшенное жемчугом. Он что-то закричал, махая рукой в сторону джунглей. Подчиняясь его приказу женщины, подхватили самых маленьких карапузов, возившихся в песке недалеко от воды, и побежали в сторону спасительных деревьев. За ними, постоянно с любопытством оглядывались, вприпрыжку неслись более старшие дети, волоча за собой корзины с рыбой. Подростки же мужского пола, опустили копья. Пятясь задом, они медленно и организовано отступили в сторону леса.
        С борта гуккора были спущены три шлюпки. Каждая вмещала шесть гребцов и столько же облаченных в доспехи ратников. Весла вспенивали спокойную гладь воды. Лодки ходко неслись в сторону пляжа.
        Гордеев лелеял надежду первым вступить на берег вновь открытой земли. Но его мечтам не суждено было исполниться. Не дожидаясь, пока киль коснется дна, нетерпеливые представители женского пола, с веселыми криками спрыгнули в воду и, поднимая брызги наперегонки, бросились к берегу. Купава оказалось самой проворной. Она первой выскочила на берег и закружилась, победно вскинув вверх руки. За ней, уже не спеша выбралась мокрая с головы до ног Злата, без сил опустившись на влажный песок. Последней из воды вышла Юлдуз.
        - Экая, ты шустрая, - обняла она победившую в споре воспитанницу, - в твои годы я была такой же непоседой.
        - За то ты, боярыня, мудрая и опытная, - откликнулась девушка, - любого за пояс заткнешь.
        Тем временем, шлюпки уткнулись в берег. Гребцы выпрыгнули из них, затащив подальше от прибоя. Только после этого, опустив луки, остававшиеся до последнего в лодках для прикрытия товарищей, ратники опустили луки и так же вступили на твердую почву. Воины разбрелись цепью, готовясь к любой неожиданности.
        Но туземцы, пока ни какой агрессивности не проявляли. Периодически их любопытные лица можно было заметить среди деревьев. Они, то исчезали, то вновь появлялись, с напряжением разглядывая чужаков.
        - Нам бы нужно как-то наладить с местными контакт, - предложила Юлдуз, - но как это сделать, когда они постоянно прячутся.
        - Нужно показать им свою доброжелательность, - ответил Гордеев.
        - А объясняться как?
        - Про язык жестов, ты что-нибудь слышала? - язвительно поинтересовался Дмитрий, - кроме того, если ты помнишь доченька, я тебе рассказывал про моего учителя. Он поведал мне, одну легенду. Давным, давно, среди безбрежного океана, простирался лишь один континент. Боги поселили в одном месте людей, что их дети молились им передовая часть своей силы. Люди жили без войн и страданий, не испытывая ни в чем нужды. Но неблагодарные людишки возомнили себя равные богам. Они перестали возносить хвалу своим создателям. Поэтому боги решили наказать людей. Они даровали им муки любви и безмерную плодовитость. Они думали, что всем будет не хватать места. Люди начнут враждовать и обращаться за помощью к своим создателям. Но люди предпочли иное. Кому не хватало места, уходили, заселяя другие территории. Но они продолжали общаться и по-прежнему не обращали внимания на создателей. Тогда боги разделили людей на народы, дав каждому свой язык. Но люди научились учиться другому наречию, продолжая жить в мире. Тогда, разгневанные боги наслали на своих неблагодарных созданий своих воинов. Не знающие ни жалости, ни
сострадания гиганты, огромными молотами раскололи землю на множество осколков, раскидав их среди океана. Люди стали враждовать из-за клочка земли. Начались воины. В страдании люди стали обращаться к богам. Однако на любой части суши оставались еще люди, что помнили многие наречия, передовая их по наследству. Некоторые "мертвые языки" перенял и я у учителя. Им я научил и тебя. Надеюсь, что их ты передала и своим ученикам. Думаю, что мы сможем понять друг с друга с местными жителями.
        Гордеев, конечно, хитрил, эту легенду он придумал сам, чтобы оправдать знание неизвестных языков. На самом деле наречия коренных жителей Нового света, он изучил еще в прежней жизни из любопытства. Теперь это ему пригодилось.
        Юлдуз посмотрела на отца, немного подумала и решительно направилась в сторону джунглей. Внезапно она замерла. В лесу, явно что-то происходило. Среди деревьев метались силуэты. Слышались крики и грозное рычание. Через мгновение на берег с визгом выскочила маленькая девочка. Она побежала к воде, но споткнулась, упав лицом вниз. Видимо она подвернула ногу, потому, что встав, тут же упала вновь. Между тем стала ясна причина паники. Ветки кустарника раздвинулись, и оттуда появилась огромная голова пятнистой дикой кошки. Сверкающие изумрудные глаза хищника остановились на беспомощной жертве. Пасть раскрылась, обнажив огромные клыки. Маленькая туземка закричала. Упираясь ногами в песок, и не сводя испуганного взгляда от несущего смерть животного, девочка попыталась отползти. Ягуар, помахивая из стороны в сторону хвостом, осторожно вышел из кустов. Спешить ему было не куда. Жертва была в полной его власти. Поняв, что спастись невозможно маленькая туземка сжалась, закрыв лицо руками.
        В этот момент наперерез хищнику выскочил юноша. Это был тот самый туземец, который раздавал команды при приближении к острову судна. Молодой воин крепко сжимал обеими руками тонкое копье с костяным, зазубренным наконечником. Выставив свое оружие в сторону хищника, он перекрыл ему путь к девочке. Ягуар раздраженно зарычал на смельчака, посмевшего стать между ним и его законной добычей. Грациозно двигаясь, дикая кошка стала обходить препятствие. Но молодой воин поворачивался следом, с каждым разом направляя наконечник копья в сторону хищника. Наконец юноша с криком попытался достать копьем ягуара. Дикая кошка присела, отмахнувшись огромной лапой, с выпущенными саблевидными когтями. На что рассчитывал молодой человек, было не ясно. Таким оружием, он мог с тем же успехом тыкать в камень. Пробить толстую шкуру кошки весом более ста килограмм, костяным наконечником было просто невозможно. Но юноша, продолжал яростно нападать, давая маленькой соплеменнице возможность убежать. Девочка воспользовалась шансом. Она поднялась и захромала в сторону чужаков. Другого пути у нее не было. Между тем удача изменила
смельчаку. После очередного укола, ягуар перехватил лапой древко, вырвав его из рук юноши. Туземец попятился. Споткнулся, упав на спину. Хищник тут же прыгнул. Нависнув над безоружным человеком, он полностью закрыл его своим телом. Юноша, ткнул хищника в живот предметом, похожим на нож с каменным лезвием. Но только еще больше разозли его. Ягуар несколько раз ударил лапой, разодрав когтями грудь и плечо несчастного.
        Все это произошло в считанные минуты. Первой опомнилась Купава. Она бросилась вперед, подхватила на руки девочка, прижала ее к себе, отбежав за спины воинов.
        - Лук! - Юлдуз не оборачиваясь к своим спутникам, протянула руку, тут же ощутив в ней гладкую древесину. Расстояние до дикой кошки, терзающей тело человека, было больше пяти десятков шагов. Но это ни сколько не смутило воительницу. Она спокойно прицелилась. Сделав несколько глубоких вздохов, Юлдуз разжала пальцы. Сухо щелкнула тугая тетива. Несущая на кончике острия смерть, стрела вошла в основание черепа хищника и вышла из глаза. Ягуар заревел, встал на задние лапы, но тут же опрокинулся на бок и забился в предсмертных судорогах.
        Глава 14
        - Что тут у вас? - Гордеев не спеша подошел к окровавленному телу туземца, около которого уже суетилась Злата.
        - Рваные раны груди, - подняла голову девушка. Довольно глубокие. Он потерял много крови. Если немедленно не принять меры вероятно заражение. Тогда он умрет.
        Дмитрий взглянул в сторону столпившихся возле кромки леса туземцев.
        - Кто у вас старший! - как можно четче выговаривая слова, прокричал Гордеев.
        Местные жители переглянулись. Но продолжали в нерешительности топтаться на месте.
        - Чего это они? - спросила Купава, продолжая прижимать к себе испуганную девочку.
        - По всей видимости, старший лежит тут, - резюмировал Дмитрий, задумчиво почесав затылок, - без него ни кто не смеет принимать решение. - Попробую иначе… Нам нужно попасть в ваше селение! Вашему другу нужна помощь!
        На этот раз от группы туземцев отделился высокий стройный юноша. Он осторожно приблизился, с опаской глядя в сторону вооруженных людей.
        - Меня зовут Токела, - приложил руку к груди молодой воин, - Это Уомбликс, - он указал рукой на бесчувственное тело, - сын вождя Чевено. Только он может привести чужаков в деревню.
        - Как ты не понимаешь! - воскликнула Злата, - мы хотим помочь.
        Туземец отрицательно покачал головой.
        - Послушай, парень, - Гордеев положил юноши руку на плечо, - перед тобой лежит сын вождя. Это смелый воин. Он, не щадя себя, в одиночку бросившийся спасать беззащитного ребенка от хищника. Ему можно еще помочь. Подумай, что скажет твой вождь, если узнает, что ты бросил его сына.
        Немного посомневавшись, юноша все же решился.
        - Идемте.
        - Вот и хорошо, - кивнул Гордеев, - Андрей! Остаешься за старшего. Разбейте лагерь, выставите охрану. Со мной пойдут: Юлдуз, злата, Купава, Басир и еще четыре человека. Кого послать решай сам. Не чего пока пугать местное население.
        Через несколько минут небольшой отряд отправился в джунгли. Четверо ратников на скрещенных копьях несли раненого. Его раны наскоро перебинтовали и укрыли теплой накидкой. Идти оказалось не далеко. Миновав не широкою полосу леса, путешественники вышли на большую, очищенную от деревьев поляну, которую по краю пересекал широкий ручей. На удивление Дмитрия, деревня оказалась более или менее цивилизованной. Разбросанные по всей территории дома были сложены из толстых бревен, связанных между собой на каркасе, установленном на деревянных сваях. Крыши были покрыты пальмовыми листьями либо тростником.
        Туземцы, что ловили рыбу на берегу, уже успели добраться до селения. Поэтому встречать не прошеных гостей вышло много народу. Пропустив чужеземцев к центру деревни, их тут же окружили плотным кольцом. Из толпы с воем выбежала женщина. Она упала перед носилками на колени, обняла бесчувственное тело, обливая его слезами.
        Юный проводник, подошел к пожилому туземцу, преклонил перед ним колено, опустив голову.
        - Прости вождь, - сказал он, - я не смог сберечь твоего сына. Когда на большой лодке с множеством белых крыльев, прибыли эти люди, Уомбликс велел нам укрыться в лесу. Но там, на Иоко, напал ягуар. Твой сын бросился ее защищать. Но Ягуар оказался очень сильным. Он повалил Уомбликса и стал драть его когтями. Если бы не одна из чужеземных женщин, зверь бы убил его. Но она с пятидесяти шагов поразила Ягуара стрелой. Я не хотел вести чужеземцев в деревню, без разрешения. Но белый вождь сказал, что он может помочь твоему сыну.
        Вождь сделал несколько шагов вперед. Несмотря на прожитые годы, его тело не имело ни капли жира. Кожа без единой складки, обтягивала тугие мышцы. Суровое скуластое лицо, с не многочисленными морщинами, не выражало ни каких эмоций. И только глаза выдавали его чувства.
        - Ты действительно можешь спасти моего сына? - спросил он, глядя в упор на Гордеева.
        - Могу, - не отвел взгляда, Дмитрий, - но для этого мне нужна помощь твоих людей.
        - Ты получишь все необходимое, чужеземец, - кивнул Чевено, - говори, что тебе нужно?
        - Во-первых, - стал перечислять Гордеев, - нужно будет большое помещение, где можно развести огонь. Пусть на нем согреют воду. Во вторых, пусть твои люди принесут побольше яиц и отделят желток от белка. В-третьих, мне нужно чистые тряпки. Пусть их разрежут на длинные полосы в ладонь толщиной. Пока все. Ясли, что-то еще понадобиться, я скажу.
        Вождь повернулся и стал быстро раздавать команды. В одно мгновение собравшаяся толпа рассосалась.
        Чужеземцев проводили в дом вождя. В нескольких просторных помещениях имелась даже примитивная мебель: стол, несколько скамей, низенькие табуреты с резными ножками. Была даже настоящая кровать. На ней лежал наполненный соломой матрац, одеяло, набитое перьями. Спальное место закрывало вышитое, цветное покрывало.
        Раненого, по распоряжению Гордеева уложили на стол. Туземцы насыпали на пол землю, обложили ее камнями. Сложили дрова. Разожгли огонь. Над очагом повесили большой котел с водой. Через некоторое время несколько женщин принесли две миски с яичным белком и свернутые в рулоны тряпичные ленты.
        - Принесите мой мешок.
        Купава тут же выскочила из хижины. Вернулась она уже с походной сумкой. Дмитрий вытащил и разложил на скамье свой походный хирургический набор. Все было сделано на заказ, по чертежам Гордеева. Здесь было: несколько тонких ножей, с острыми как бритва лезвиями; изогнутые иглы, разных размеров; мотки нитей, из различного материала: льняные, пеньковые и сухожильные; зажимы различных форм и размеров; пинцет; небольшая острая ручная пила с посеребренным лезвием; туесок с рыбьим клеем; жестяная коробочка с порошком цветов календулы; узелок с высушенным болотном мхом.
        Он, конечно, не был знатоком медицины и анатомии человека. В брюшную или грудную полость не полез бы. Но вот опыт в лечении поврежденных конечностей и поверхностных ран у него кое, какой имелся.
        Первым делом Дмитрий отлил кипящей воды, заварив в ней мох. Никому не нужное, на первый взгляд, болотное растение, обладает превосходными дезинфицирующими свойствами. А его отвар превосходно очищает гниющие раны. Показав своим ученицам, как отмачивать бинты и промывать раны, он сложил в тряпицу инструменты, опусти их в кипящую воду. Выждав несколько минут, Гордеев вынул их, для удобства выложив на чистой тряпке. Тщательно вымыв со щелоком руки, он приступил к осмотру.
        Пациент, как и прежде, был без сознания, но его дыхание оставалось ровным. Жара пока не наблюдалось. Страшные, на первый взгляд, раны проходили через половину груди к боку. Местами, сквозь окровавленные борозды просматривались ребра. Ягуар, несомненно, метил лапой в горло своей жертвы, но юноша в последний момент успел подставить плечо, от чего удар прошел вскользь. Предплечье в месте прикосновения тяжелой лапы начало опухать. Скорее всего, в кости имелась трещина. Перелом не сложный, но долго заживающий.
        - Раны поверхностные, - с облегчением выдохнул Дмитрий, закончив осмотр. Кровь запеклась. Кое- где имеется нагноение, но его легко убрать.
        Он лично промыл подозрительные участки.
        - Коли заразы не занести, то он выкарабкается.
        Закончив с дезинфекцией, Дмитрий засыпал раны порошков цветов календулы, смазал кроя рыбьим клеем и стянул их зажимами. Подождав пока клей схватиться, преступил к зашиванию ран. Это заняло много времени. Приходилось возиться с каждой раной отдельно.
        - С ранами все, - вытер со лба пот Гордеев, - бинтуйте.
        Юлдуз с Купавой принялись профессионально обматывать тряпичными лентами грудь пациента. Тем временем, Злата стала готовить материал для перелома. Оставшиеся от перевязки рулоны, она поочередно опустила в плошки с яичным белком, дав им хорошенько пропитаться.
        Подождав пока девушки, закончат перевязку, Гордеев приступил к лечению перелома. Для этого он положил по бокам предплечья две отструганные доски, наложив тугую повязку из, вымоченных в смешанном с мукой, яичном белке. После высыхания такая повязка хорошо фиксировала руку не хуже гипса.
        Операция продолжалась до самого вечера. Когда уставший Гордеев вышел на улицу, его встретили почти все жители деревни. Мужчины, женщины и даже дети сидели на земле, молча глядя на жилище вождя.
        - Что скажешь, чужеземец? - навстречу Дмитрию поднялся Чевено.
        - На все воля бога, - осторожно ответил Гордеев, - твой сын потерял много крови. Но он сильный воин, способный победить смерть. Вот, что. Вели, чтобы у ложа твоего сына всегда кто-то находился. Пусть они не дадут ему делать в бреду резких движений. Если начнется жар. Пусть зовут. Больному следует много пить. С корабля принесут красное вино. Оно хорошо пополняет кровь. Но давать его нужно маленькими порциями. Кормить больного надо крепким бульоном, сваренным на мясе. Если все сделать правильно он будет жить и скоро вновь сможет выйти на охоту.
        Это известие туземцы встретили ликованием. Они радостно вскочили, восхваляя чужестранцев…
        Глава 15
        В гостях в племени пришлось пробыть две недели. Заботу о здоровье сына вождя взяла на себя Злата. Днями и ночами, она сидела возле его постели, только изредка отлучалась, чтобы немного поспать. Не смотря на это, Гордеев ежедневно навещал больного, проверяя раны и меняя повязки. К счастью, раны были чисты, нагноение не наблюдалось. Жара также не случилось.
        На пятый день Уомбликс пришел в себя. С каждыми последующими сутками ему становилось все лучше и лучше. В начале Злата кормила своего подопечного с ложечки. Однако молодой организм выздоравливал быстро. Скоро больной стал, есть сам. Но Злата продолжала заботиться о нем, не оставляя ни на минуту. Дмитрий даже стал подумывать, что молодых людей связывает больше чем пациента и сиделку.
        По истечению десяти дней Уомбликс окреп настолько, что смог выйти на улицу. Это событие вызвало настоящую радость туземцев. По такому случаю, его отец объявил праздник.
        Вся деревня была украшена гирляндами из листьев и цветов, фигурками людей и животных, искусно сплетенных из раскрашенной соломы. На низеньких буковых столах были разложены горы жареного мяса и рыбы. Рядом стояли большие корзины с фруктами.
        На хорошо утоптанной площадке пылал огромный костер. Туземцы бросали в него сырые ветки какого-то душистого растения. Густой душистый дым окуривал всю место праздника, разгоняя москитов и другой назойливый гнус.
        Для дорогих гостей хозяева устроили длинные скамьи из жердей. Для удобства на них были положены укрытые покрывалами матрацы. Сами индейцы не надолго, подходили к столу, брали, что нужно, отходили в сторону и ели там, сидя на корточках или прямо на земле.
        По случаю праздника местные жители вырядились, как могли. Женщины завернулись в цветные ткани, типа сари. В длинные косы, были вплетены ленты и цветы. Руки и ноги украшали широкие браслеты, в отблесках костра, сверкающие желтизной, ну уж очень смахивающие на золото.
        Мужчины выставляли напоказ свои мускулистые тела. Лишь расшитые жемчугом матерчатые ожерелья, прикрывали их грудь. Ниже пояса, спереди и сзади, свисали широкие куски материи, поддерживаемые поясами из отшлифованных разноцветных камней. Их статус определялся количеством перьев воткнутых в стягивающий волосы обруч. Чем больше было перьев, тем опытнее был воин и занимал более высокое положение. После прохождения инициации посвящения в воины, юноша получал одно перо. Их число возрастало в зависимости от военных походов или внесенного вклада в процветание рода. У Чевено, головной убор состоял из такого количества перьев, что он спускался до самой земли.
        Молодые, еще не замужние девушки преподнесли каждому гостю чаши с прозрачным, чуть зеленоватым напитком.
        На правах хозяина первое слово взял вождь.
        - Давайте восхвалим Великий дух, покровитель нашего рода! Он есть во всем: в воздухе, которым мы дышим; в воде, которую мы пьем; в земле, которая кормит нас; в пище, которую мы вкушаем. Великий дух указал белым братьям путь в наши земли. Он дал им мудрость и способность врачевать самые даже смертельные раны. Я счастлив, что могу назвать их своими братьями. Пусть звезды унесут ввысь их печаль. Пусть цветы наполнят их сердца красотой. Пусть надежда навсегда высушит их слезы. Пусть удача сопутствует им во всех делах!
        Чевено поднял свою чашу, осушив ее до дна.
        Гордеев тяжело вздохнул и поднялся. Отдуваться, как всегда приходилось ему.
        - Благодарю, тебя мудрый вождь, за добрые слова. Мир и счастье доступно между нашими народами. Мы можем многому научиться друг у друга. Наши народы рука об руку, вместе пойдут к процветанию и могуществу.
        Он с сомнением покосился на содержимое свой чаши. Пить неизвестно, что, пусть даже за хорошие слова, было величайшей глупостью. Дмитрий хорошо знал, что дикие племена, подмешивали в питье психотропные вещества. Это позволяло им общаться с духами. Но делать было не чего. Сотни глаз устремились на него. Воевода глубоко вздохнул и одним залпом опорожнил чашу. Горло обожгло огнем. В пойле было не менее шестидесяти градусов. Не ожидая такого подвоха, на мгновение перехватило дыхание.
        " Ключница водку делала, - пронеслась в мозгу Гордеева фраза из известного фильма, - а еще говорят, что злые белые, споили бедных индейцев".
        Однако для поведавшего "Перестройку" человека, когда приходилось пить напитки и покрепче, испытание оказалось не большим. Помнится, после двухдневного возлияния, с утра Дмитрию довелось пить со своим другом Сергеем Копышевым, чистый спирт, предназначенный для метеорологических приборов, запивая его прямо из-под крана.
        Гордеев только крякнул и перевернул чашу, показав, что в ней ни чего не осталось. Туземцы уважительно загомонили.
        - Чего тебя так скрючило? - наклонился к отцу Андрей.
        - Больно крепкий самогон, - прохрипел Дмитрий.
        - Да, ладно, - Андрей сделал большой глоток из своей чаши, - не крепче нашего меда.
        - Ну-ка, - Гордеев отобрал у сына емкость, приложил к губам. Почмокал. Напиток оказался сильно разбавленным и имел приятный плодово-цветочный вкус. - Вот значит как? Чистый продукт положен только вождям. Но ты все равно не увлекайся. Кто знает, что будет с утра.
        Какое будет похмелье, Дмитрий узнал позже. А вот действие напитка ему довелось увидеть сразу.
        Вождь хлопнул в ладоши. На специально оставленное свободное место вышли музыканты. Издаваемые инструментами звуки резанули по ушам. Но для вкусивших слабо алкогольного напитка, с неизвестно, какими добавками, это видимо была самая приятная музыка. Туземцы, мужчины и женщины в танце заполнили площадку вокруг костра. Вначале они притоптывали на одном месте, поворачивались вокруг своей оси, издавая гортанные звуки. С возрастанием темпа, танец перешел на иной уровень. Индейцы закружились волчком, при этом выделывая различные движения всеми частями тела. Веселье захватило не только туземцев. Не прошло и нескольких минут, как к ним присоединись и все гости. Матросы и ратники прыгали как дети. Изредка молодые женщины выхватывали кого-нибудь из круга и уводили вглубь леса. И почему-то Гордееву казалось, что скоро закончиться это непременно свадьбой. А значит, русская кровь появиться и на этой богом забытой земле. Потерять людей он не боялся. Для того и брал с собой, молодых, да не женатых.
        Однако у самого Гордеева, голова оставалась по-прежнему ясной, хотя и слегка кружилась.
        - Не слыхал ли ты, мудрый Чевено, о белых людях, которые должны были проплывать мимо вашего острова? - улучив момент, спросил Дмитрий, придвинувшись поближе к вождю.
        - Нет, мой белый брат, - покачал головой Чевено, - мне видеть их не приходилось. Но вот племени Ящерицы, довелось столкнуться с чужеземцами, кожей схожими с вами. Эй, Мангас! Поди, сюда!
        От толпы танцующих аборигенов отделился молодой человек крепкого телосложения. Его широкое лицо, уродовал глубокий свежий шрам. Не смотря на сравнительно юные годы, его голову украшало аж четыре пера. А значит, ему приходилось не раз участвовать в битвах. И тот факт, что он еще жив, говорило о его опытности.
        Подойдя к вождю, он поклонился и с разрешения старшего сел напротив него.
        - Расскажи нашему дорогому гостю о тех белых людях, что уничтожили твое племя.
        - Это было много лун назад, - начал свой рассказ туземец, - наши воины заметили входившие в залив большие лодки. Они были меньше чем ваша, и имели по одному крылу. Их передняя часть заканчивалась изогнутой шеей с головой омерзительного чудовища. Несколько лодок причалило не далеко от нашей деревни. С них сошли похожие на вас люди. Были они высоки ростом. Их лица были плохо различимы от множества волос. Тела закрывали прочные как у броненосца панцири из белого металла. Называли они себя странным словом: норманны, пришедшими с далекого севера. Ни кто из них не знал нашего языка. Но их вождь и наши старейшины смогли договориться. В обмен на продукты и воду, они дали нам ножи и топоры из такого прочного материала, что крошит камень. Вели они себя поначалу дружелюбно и наследующий день поплыли дальше на большую землю. Мы уже и не думали, что увидим их вновь. Но вот примерно пол луны назад они вернулись. Ночью к берегу причалила одна лодка. Они напали на спавшую деревню. Все дома сожгли. Мужчин, кому не удалось убежать, убили. Молодых женщин увезли с собой.
        - Много их было? - задумчиво покусывая травинку, поинтересовался Гордеев.
        - В первый раз не сосчитать, - ответил Мангас, - во второй на одной лодке приплыло столько, - он показал обе руки с растопыренными пальцами, - и еще столько, - прибавил он еще два пальца.
        - Двенадцать значит, - легко подсчитал Дмитрий, - если приплыла всего одна ладья, значит, остальные отправились дальше. Лагерь на берегу охраняет не много. Соскучились они по женской ласке, вот и приплыли. Есть шанс нагрянуть внезапно.
        - Возьми меня с собой! - вскочил на ноги молодой воин, - я хорошо дерусь! Я умею различать путь по следам! Я пригожусь тебе! Я хочу отомстить!
        - Хорошо, - кивнул Дмитрий, - я возьму тебя. Собирайся…
        Глава 16
        Продолжение экспедиции пришлось отложить на несколько дней. Как и предполагал Гордеев, в слабоалкогольный напиток, туземцы все же подмешивали психотропные вещества.
        На следующее утро после праздника вся деревня буквально вымерла. Все, кто вкусил коварное питье, лежали пластом, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой.
        Еще через сутки, любители веселья стали понемногу приходить в себя. Однако до полного выздоровления пришлось ждать еще два дня.
        Основная часть команды "Калипсо", участие в торжествах не принимала. Поэтому несколько дней вынужденного безделья, Дмитрий провел на борту гуккора, организовав вместе с капитаном, внеплановые учения. Чтобы не пугать туземцев, судно направилось вдоль берега.
        Остров, в будущем названный Кубой, - протянулся с запада на восток более чем на две тысячи триста морских миль. Рельеф его оказался преимущественно равнинный. Однако около трети территории занимали горы, самый высокий массив которых протянулся вдоль юго-восточного побережья. В остальном берег представлял собой заросли джунглей, часто прерывающиеся песчаными пляжами, простирающимися на многие километры. От континента остров с юга и севера отделялся двумя проливами.
        В ходе небольшого круиза, команда "Калипсо" выполнила учебные стрельбы. После чего на северной оконечности острова, Гордеев осмотрел участок, присмотренный для постройки укрепленного форта, который мог бы контролировать проход через пролив.
        Вернулся гуккор на четвертые сутки. Как раз к тому моменту все бедолаги, страдающие похмельем, пришли в себя.
        Не успел Гордеев войти в свой шатер и с наслаждением скинуть одежду, как к нему потянулась вереница просителей. Пришлось вновь одеваться и выходить на жару.
        Перед шатром выстроилось около тридцати ратников. Все они были молоды. У многих, только, только стал пробиваться пушок над верхней губой. За их спинами невдалеке, бросая хитрые взгляды на воеводу, смущенно перебирая руками косы, мялись юные туземки.
        - Что, тут за несанкционированный митинг? - напустив на себя суровый вид, поинтересовался Гордеев.
        - Не серчай, батюшка воевода, - выступил вперед десятник Ярослав, - мы, - он обвел рукой собравшихся, - хотели бы спросить разрешения остаться на вновь открытой земле.
        - Ну, что подвигло вас к такому решению, я не спрашиваю, - улыбнулся в усы Гордеев, - мы прибыли сюда не только для мести, но и для расширения наших владений. Потому, препятствовать вам не стану. Назначаю, тебя Ярослав, первым комендантом крепости на Новой земле. Какой она будет, зависит от вас. Удобное место я присмотрел. С вождем переговорю. Думаю, он не откажет в помощи. Мы завтра тронемся в путь. В вы начинайте возводить укрепления.
        - Слушаюсь, батюшка воевода, - облегченно выдохнул Ярослав. Он поклонился и отошел к своим друзьям. Радостно переговариваясь, они подошли к ожидающим девушкам. После этого шумная толпа удалилась в сторону деревни.
        Только Гордеев вновь расслабился, как появились новые просители. На этот раз это были молодые туземцы, волосы которых украшали по одному, два пера. Они были вооружены копьями и луками. Некоторые имели при себе и длинные духовые трубки. Дмитрию довелось наблюдать за их использованием. Опытный воин из этого, довольно эффективного, оружия на лету сбивал птицу. Используемый в качестве снаряда шип, был обмазан специальным составом. В зависимости от необходимости доза яда могла либо усыпить жертву, либо убить ее.
        - Мои братья, - решительно сказал Мангас, - хотят отомстить за убитых родственников, поруганную честь сестер и сожженные дома. Возьми и их с собой, белый вождь. Ты не пожалеешь. Они все уже были в бою и показали свою храбрость.
        Глаза индейцев горели от ненависти. Гордеев понял, что остановить их не удастся. Среди коренных жителей Нового света, кровная месть была распространена повсеместно.
        - Хорошо, - устало кивнул Дмитрий, - приходите на рассвете…

* * *
        На следующий день "Калипсо" покинула берега Кубы, направившись через пролив на запад. Весна, оказалась самым благоприятным временем для подобного путешествия. Дули северо-восточные пассаты. Попутный ветер гнал судно по голубовато-зеленым волнам, неторопливо перекатывающим свои гребни в сторону континента. Мимо судна, вереницей проплывали мелкие острова. Кроны пальм, широкими листьями надежно прикрывали землю от палящих лучей.
        Через пять дней, "Калипсо" достигла полуострова, в будущем названного Юкатан. Чтобы найти следы пребывания беглецов, поиск было решено начать отсюда, двигаясь вдоль побережья на север.
        Несколько дней по левому борту тянулись скалы. Низкий берег был усеян острыми обломками. Высадиться тут не было ни какой возможности.
        На седьмой день скалы внезапно оборвались, уступив место поросшей лесом равнине. Причудливо переплетающиеся растения подходили к заболоченному берегу. Здесь тоже не имелось возможности для высадки.
        Однако вскоре, наконец, появились первые признаки присутствия человека. Утром восьмого дня матросы обнаружили покачивающуюся на волнах тушу кита. Небольшого размера акулы кружили вокруг мертвого животного, откусывая куски мяса. Подойдя поближе, стало понятно, от чего погибло это крупное млекопитающие. Из его спины торчал обломок гарпуна с металлическим наконечником. Таким могли пользоваться лишь пришельцы с далекого севера. Видимо могучее животное сумел оборвать канат, или утопить лодку с китобоями, и уйти. Но потом, все же погибло от полученной раны.
        Еще три дня путешественники продвигалась на север, внимательно вглядываясь в побережье. Когда вахтенный на "марсе" разглядел устье большой реки, на берегу которой виднелся хорошо укрепленная крепость, "Калипсо" сменила курс, скрывшись за небольшим островом. Скалы, возвышающиеся со стороны материка, надежно скрыл гуккор от нежелательных взглядов. С другой стороны густые джунгли поднимались из болотистой местности, кишащей змеями и москитами. Тут-то и пригодились туземцы. В считанные часы, они обнаружили тропу, начинающуюся перед утесами, и ведущую вдоль почти вертикальных склонов до плоской вершины. Отсюда лагерь был виден как на ладони.
        Несколько дней путешественники наблюдали за норманнами. Стало ясно, что охраняют его двенадцать человек в четыре смены по три человека. При этом их дисциплина оставалась желать лучшего. На посты выходили в нетрезвом виде. Ночью, конечно, охранники старались бдеть. Но ближе к утру их внимание рассевалось. Некоторые откровенно засыпали.
        Небольшому отряду, высадиться ночью недалеко от устья не составило труда.
        Солнце только позолотило верхушки деревьев. Двое разведчиков укрывшись, в зарослях на границе с очищенным от деревьев пространством перед крепостью, наблюдали за лагерем.
        - Вокруг ров, - делала шепотом для себя отметки Юлдуз, - стены, в три человеческих роста, подняты на земляной вал. Мост поднят. По углам и над воротами три башни. Со стороны реки наблюдательных пунктов нет. Но оттуда и не подобраться. Постоянный наблюдатель лишь возле ворот. Двое других каждый час делают полный обход, меняясь наблюдательными пунктами. Все, как и положено. Защищать такую твердыню, можно и с малыми силами. Заметят что ни то, подымут шум. Пока до стен доберешься, много народа поляжет.
        Как раз в это время ночная смена покинула посты. Остался лишь один человек на надвратной башне. Других охранников почему-то не появилось. Оставшийся страж повернулся спиной. Облокотившись на ограждение, он вместо того, чтобы наблюдать за подходами, смотрел куда-то внутрь лагеря.
        Терять такой шанс было нельзя. Но действовать нужно было немедленно.
        - Мангас, - прошептала Юлдуз, лежащему рядом с ней индейцу, - снять часового можешь?
        - Легко, - хищно улыбнулся воин. Он подтянул лежащую рядом духовую трубку. Положил ее на руку, выставив конец из кустов.
        - Значит так. Я ползу к стене. По моему сигналу, снимаешь часового. Потом сразу за остальными. Пусть немедля выдвигаются к крепости.
        Юлдуз отцепила от пояса моток веревки с закрепленным на конце абордажным крюком. Проверила крепление узких мечей, покоящихся в перекрещенных ножнах, закрепленных на спине. Бросив последний взгляд на расслабившегося часового, она словно змея скользнула в высокую траву. После вырубки деревьев, травяная растительность поднялась довольно высоко, надежно скрывая под своим покровом гибкое тело. Юлдуз добралась почти до самого рва. Слившись с землей, она подняла руку. Повинуясь сигналу, Магнас набрал в легкие побольше воздуха. Прижался к концу трубки губами. Выдохнул. Со скоростью пули, смертельный шип преодолел положенное расстояние, вонзившись в шею часового. Не успел охранник обмякнуть, как туземец бесшумно растворился в джунглях.
        Глава 17
        Кристер был неудачлив в азартных играх, но не мог противостоять искушению. За всю свою не долгую жизнь он ни разу не выиграл. С каждым коном Кристер повышал ставки, мгновенно спуская всю свою часть добычи и залезая в долги. Видимо поэтому он не имел ни семьи, ни дома. Боевое снаряжение неудачник не проиграл лишь потому, что от него зависела жизнь. Но, не смотря на жуткое невезение, Кристер упрямо продолжал играть, надеясь на то, что капризная фортуна, наконец, повернется к нему своим прекрасным лицом. Вот и сейчас, после удачного набега на богатый остров, он проиграл не только всю добычу, вплоть до доставшихся ему двух наложниц, но и несколько сторожевых смен.
        Отстояв на страже всю ночь, Кристеру хотелось лишь выпить вина, побаловаться с жаркой туземкой, да завалиться спать. Но именно сейчас кредиторы, возжелали получить долг. Поэтому горе игроку предстояло отстоять еще и днем за всю смену.
        Облокотившись на ограждение сторожевой башни, Кристер с завистью наблюдал, как его более удачливые товарищи вылезали из домов. Первым появился Асмуд. Сейчас должна была начаться его смена. Он насмешливо поглядел на одинокого охранника, приветливо помахал ему рукой, сладко потянулся, вытащил за волосы обнаженную туземку, поставил ее на четвереньки, сев ей на спину. Следом в двери появилась другая. Дрожащими руками, она протянула господину ковш с пенным напитком. Асмуд с наслаждением выпил. Крякнул от удовольствия, вытер рукой усы и, щурясь на солнце, осмотрелся вокруг. В лагере было тихо. Ночная смена уже завалилась спать. Из дневной, кроме него появился еще только один.
        - Эй, - Лулф, - позвал Асмуд, - что, тоже не спиться?
        - Да вот, собрался на пост, - отмахнулся норманн, надевая кольчугу.
        - Ты же вчера выиграл у Кристера, одну смену. Так пусть он и стоит. Вон Мортен и Олд, даже не появились. Дрыхнут, и в ус не дуют.
        - Так одного охранника-то оставлять негоже, - засомневался Лулф.
        - А кому тут на нас нападать? - отмахнулся Асмуд, - Ярл, с союзниками всю долину отвоевал. Сейчас у нас врагов почитай и нет. А если, кто вдруг и забредет, так Кристер и один тревогу поднять сможет.
        - И то верно, - почесал затылок Лулф, - чего париться на солнце. Эй, Кристер! Отстоишь смену и долга нет!
        Он с наслаждением стянул с себя кольчугу вместе с рубахой.
        - Тогда может, в кости перекинемся? - предложил Асмуд.
        - Можно, - потер руки Лулф, - что ставишь?
        - Вот эту шлюху, против твоего браслета!
        - Покажи товар.
        - Глянь, какая сладкая…,- Асмуд поднялся. Схватив несчастную невольницу за волосы, рывком поставил ее на ноги, подтолкнув в сторону своего напарника.
        - Так, так, так, - Лулф, со знанием дела стал осматривать ставку. Ощупал упругую грудь; поиграл сосками, зажав их между пальцами; разжал губы, осмотрев ровные и белые как жемчуг зубы; провел рукой по промежности, запустив пальцы в лоно.
        Невольница вскрикнула.
        - Но, но, не балуй, - отдернул рабыню Асмуд, - вначале выиграй, а потом лапать будешь. Что играем?
        - Играем, - согласился Лулф.
        Мужчины перетащили обеденный стол в тень, ближе к стене, уселись на лавки друг против друга. Лулф бросил на стол узкий браслет, украшенный несколькими изумрудами. Его партнер, заставил туземку сесть на корточки, по-хозяйски, положив одну ногу ей на плечо.
        Со своего места Кристер с завистью наблюдал за своими товарищами. Игра настолько захватила его, что он сосем, забыл поглядывать в сторону близких зарослей. Успех сопутствовал то одному, то другому игроку. В конце концов, выиграл Лулф.
        - Вот дьявол! - с обидой стукнул кулаком по столу Асмуд, опять не повезло! Ладно, забирай, - он грубо толкнул ногой невольницу, заставив ее подползти к своему партнеру, - она мне все равно надоела! А вот твой браслет мне нравиться. Давай играть еще!
        - Что ставишь? - Лулф подтянул за руку невольницу, усадил ее себе на колени и стал уже на законных основаниях тискать ее грудь.
        - Ставлю жемчужное ожерелье!
        - Согласен!
        Кости вновь стукнули по столу.
        Кристер вздохнул и отвернулся. Мельком взглянул на полосу леса, прошелся взглядом по заросшему травой полю, после чего уставился в небо, наблюдая за медленно проплывающими над ним облаками.
        Неожиданно, что-то больно укололо его в шею.
        - Проклятые москиты! - Кристер хлопнул ладонью по месту укуса. Однако вместо раздавленного тельца назойливого насекомого его пальцы наткнулись на твердую поверхность. Охранник стиснул пальцами продолговатый предмет и с удивлением поднес его к глазам.
        - Что за….- хотел выругаться Кристер, но мир перед глазами вдруг поплыл, в голове помутилось. Тело незадачливого охранника обмякло, повиснув на ограждении.

* * *
        Новый кон только начался. Азартные игроки ни чего не видели вокруг, внимательно наблюдая друг за другом, чтобы партнер не мухлевал. Поэтому на тень, внезапно легшую на крышку стола, они не обратили ни какого внимания.
        Впервые за время игры у Асмуда появился реальный шанс выиграть. Он долго тряс, затем кинул кости на стол. Они покатились, собирая нужную комбинацию. Последняя, немного закружила на ребре. Оба игрока напряженно наблюдали за костью. От ее значения зависело, кто станет победителем. И в этот самый момент столешница вздрогнула. Кости разлетелись в разные стороны. В первый миг игроки не поняли в чем дело. Асмуд поднял глаза, упершись взглядом в стройные ноги, облаченные в кожаные штаны которые были заправлены в высокие замшевые сапоги. Взгляд норманна заскользил дальше, постепенно запечатлев полный образ неизвестно откуда появившейся молодой женщины. Ее талию стягивал широкий пояс, за которым торчали рукояти двух кинжалов. В узкие штаны была заправлена свободная рубаха с широкими рукавами. Пуговицы были расстегнуты наполовину. Из отворотов виднелась, ни чем не прикрытая соблазнительная грудь. Как не хотелось Асмуду остановиться на этой части тела, он продолжил медленно поднимать голову, упершись взглядом в лицо незнакомки.
        - Ты кто? - только и смог выдавить из себя глупый вопрос Асмуд.
        - Комитет, по запрету азартных игр, - хищно улыбнувшись, произнесла воительница.
        Асмуд было раскрыт рот, чтобы задать новый вопрос, но не успел. Жесткий удар носком окованного сапога под подбородок, отправил норманна в недолгий полет. Перевернувшись через голову, он застыл на спине, широко раскинув в стороны руки.
        - Ах, ты стерва!
        Юлдуз слегка повернула голову.
        Придя в себя от неожиданности, Лулф отскочил от стола, прикрывшись невольницей. Его широкий нож уперся в горло испуганной девушки.
        - Отпусти девушку, - по-кошачьи, зеленые глаза презрительно сузились, - и останешься жив.
        - Попробуй, возьми! - расхохотался воин, сильнее придавив лезвие. Из неглубокого пореза тонкой струйкой потекла кровь.
        Юлдуз только пожала плечами. Она лишь чуть согнула ноги, бросив тело вверх. Как завороженный, Лулф смотрел, на гибкое тело, пролетающее над ним и пленницей. За время бокового сальто, Юлдуз успела выхватить из-за спины два узких клинка, полоснув ими по спине врага. Когда она встала на ноги, норманн уже лежал в пыли, заливая ее своей кровью.
        Почувствовав свободу, молодая туземка широко раскрытыми глазами уставилась на труп своего мучителя. Подняла испуганный взгляд на освободительницу. Ее рот открылся. Но прежде чем невольница успела закричать, Юлдуз зажала ее рот ладонью, поднеся палец к губам.
        - Чш-ш-ши… - прошептала она, - шуметь не надо… Поняла?
        Туземка часто закивала. Юлдуз осторожно отняла свою ладонь.
        - Где остальные?
        Невольница взглядом указала на разбросанные строения.
        - Спят, значит, - понимающе кивнула Юлдуз, - Это хорошо. Ты, подруга, меня тут подожди. Не куда не уходи. И постарайся не шуметь.
        Оставив туземку возле стола, Юлдуз направилась походкой модельерши к воротам. На полпути она услышала глухие шлепки. Юлдуз обернулась. Оседлав сверху тело лежащего без сознания норманна, бывшая рабыня с ненавистью втыкала широкий нож в грудь, шею и лицо своего мучителя.
        - Зато тихо, - усмехнулась диверсантка. Пожав плечами, она подошла к воротам, вытащила запорную планку и не торопясь, стала крутить барабан механизма, опуская подъемный мост.
        Глава 18
        Щурясь от яркого солнца, Гордеев сидел на крыльце добротного бревенчатого дома, выбранного им для своего штаба. Перед суровыми очами своего предводителя дружинники поставили пленников. Пять норманнов в одном исподнем, с разбитыми в кровь лицами и связанными за спиной руками, опустив головы, понуро переминались с ноги на ногу. Еще двое сидели на земле. У одного в ходе короткой схватки было рассечено лицо. Вытекший глаз скрывала повязка. У другого, рассеченное плечо было заботливо перевязано широкими полосами чистой ткани. Остальных спасти не удалось. Троих варягов, ворвавшиеся вслед за ратниками разозленные туземцы, увидев, что те сделали с их женщинами, порезали на куски обсидиановыми ножами.
        - Где ваш ярл? - Дмитрий знал, что не получит ответа, но не задать этот вопрос просто не мог.
        Ответа не последовало. Сломить волю викингов, закаленных в боях и привычных выносить любую боль, было практически не возможно.
        Один из пленников, седобородый, с покрытым шрамами лицом, презрительно сплюнул под ноги.
        - У ярла много воинов и могучий союзник, - процедил он сквозь зубы, - они покарали все местные племена. Ярл вернется, и вы все пожалеете, что появились в его землях.
        - Что же, - усмехнулся воевода, - это само по себе о многом говорит. Но я пришел сюда, не затем, чтобы умереть. Мне нужен твой повелитель, и я заберу его…
        Спокойный, уверенный голос вражеского военачальника, заставил норманна потупить взор.
        - Уведите, - распорядился Дмитрий.
        Ратники отвели пленных в один из сараев, заперев ворота и выставив двух охранников.
        - Может поговорить с ними по-другому?
        Гордеев взглянул на приемную дочь. Юлдуз облокотившись о перила, беззаботно чистила ногти кончиком узкого стилета.
        - Нет смысла, - не задумываясь отверг ее предложение Дмитрий, - эти варвары не испытывают страха и не боятся боли. Нового они ни чего не скажут. Того, что сказали достаточно, чтобы понять, что Павел заключил союз с одним из вождей. По всей видимости, норманны действительно помогли туземцам покорить все местные племена.
        - Ты так спокойно об этом говоришь? - удивленно подняла брови Юлдуз, - если это так, то наших сил будет не достаточно.
        - Напротив, - хитро прищурился Гордеев, - теперь их жизнь повисла на волоске. Вот ты мне скажи, чтобы ты сделала на месте местного вождя, внезапно получившего безграничную власть.
        - Избавилась бы от сильного союзника, - понимающе улыбнулась Юлдуз.
        - Именно! Кому нужен сильный сосед. Стоит только натравить народ на чужаков, обвинив их во всех бедах, и толпа сама сделает все, что нужно. Норманны конечно сильны и хорошо организованы. Но они находиться далеко от своей земли. Подкреплений им получить не откуда. Местные дождутся, пока норманны расслабятся, потеряют бдительность и потихоньку их перебьют.
        - Зачем? - Юлдуз, вновь принялась выковыривать из-под ногтей грязь, - я полагаю, что их, скорее всего, потравят к чертовой матери, на каком-нибудь пиру, и всего делов-то. Дешево и людей терять не надо.
        - Ну, или так, - согласился Гордеев, - весь вопрос в том, кто ударит первым. Нам остается только ждать. Вон лучше глянь, - он указал на приближающегося к дому нубийца, - Басир, что-то тащит. Видимо нашли, что-нибудь.
        Действительно, от дальнего конца крепости приближался чернокожий великан. На ходу, из ладони в ладонь, он пересыпал поблескивающие на солнце мелкие предметы.
        - Смотрите, что мы обнаружили в схроне.
        Басир высыпал на крыльцо горсть украшений, рассыпавшихся кольцами, серьгами, браслетами, ожерельями, подвесками в виде невиданных зверей, птиц и человеческих фигурок. Все предметы сияли золотым блеском и драгоценными камнями.
        Гордеев покрутил в пальцах длинное ожерелье в виде листьев деревьев, соединенных между собой фигурками жуков. Положил его на место. Взял браслет, в виде змейки с двумя рубиновыми глазками. Провел пальцем по чешуйчатому телу. Передал безделушку Юлдуз.
        - Много там такого?
        - Больше двух десятков больших коробов. Есть еще статуи в пол человеческого роста. Посуда. Кубки, чаши. Все из золота и драгоценных камней.
        - Мастера здесь знатные, - похвалил Дмитрий местных ювелиров, - надо же так правдоподобно сделать змеиную кожу.
        Он глянул на руку дочери, которая, надев браслет, любовалась им, поворачивая различными частями к солнцу. Закрученная в три ветка змейка обвила руку девушки от предплечья до кисти.
        - Похоже, я оказался прав, - отвел он взгляд от безделушки, - между союзниками уже пробежала черная кошка и Смирнов начал предпринимать некоторые меры. Видимо он не надеется больше на своих воинов, раз стал вывозить драгоценности. Бежать хочет.
        - Что будем делать? - Юлдуз так и не сняла браслет.
        - Местность мы не знаем, - задумчиво почесал подбородок Гордеев, - местные племена на чужаков видимо уже ополчились. Воевать с многочисленным народом, нам не досуг. Ждать будим. Если я прав, то Смирнов, скоро сам заявится.
        Глава 19
        Сквозь давящий свод крон густых зарослей тропического леса, едва проглядывались клочки неба. Толстые, словно тела упитанных питонов, лианы свисали с веток, принимая, порой, причудливые формы. Поваленные стволы деревьев, одни лежали на земле, преграждая дорогу. Другие висели, зацепившись за лианы, грозя в любую минуту обрушиться на голову, продирающегося сквозь заросли, одинокого путника. Сырость и термиты делали свое дело. Нестерпимо пахло гнилью.
        Павел остановился. Прислонил разгоряченный лоб к холодному стволу. От многочасового бега грудь сдавило. Дышать было тяжело. Из пересохшего горла вырывался лишь хрип. Ноги сами собой подогнулись. Павел сел на ковер из листьев, поджав под себя ноги. Пот ручьями струился по телу. Рубаха и даже штаны, давно промокли до нитки.
        Затаив на время дыхание, беглец прислушался. Как ни странно, но вокруг было тихо. Безмятежный покой нарушали лишь жужжание назойливых насекомых, да щебет вездесущих птиц.
        Павел вновь часто задышал, пытаясь восстановить силы.
        " Сколько же я уже в бегах?…"- мысленно прикинул он, взглянув на небо. По положению солнца, едва пробивающегося сквозь листву, было около восьми вечера. Значит более двенадцати часов, он пытался оторваться от погони. И вот, впервые за это время, Павел не слышал преследователей.
        Непреодолимая усталость всей тяжестью легла на плечи. Беглец откинулся спиной на поваленное дерево. Глаза сами собой закрылись.
        То, что случилось, не стало для Павла неожиданностью. Он прекрасно понимал, что союз с ацтеками будет не долгим, и продлиться лишь до того момента, пока Тлейклэль не покорит все племена долины озера Тескоко. После этого останется решить лишь один вопрос. Кто из бывших союзников останется, а кто навеки исчезнет с лица земли. Правила в этом суровом времени жестоки. Всегда должен остаться самый сильный. Павел не обольщался. На его стороне было сильное войско опытных воинов и отточенная во многих битвах с лучшими армиями известного мира, тактика. На стороне вождя ацтеков была армия во многом превышающая силы норманнов и как это не странно звучит, пропаганда. Все же викинги, были чужаками. Тлейклэлю ни чего не стоит поднять народ на священную войну. Свои шансы на победу Павел оценивал как шестьдесят на сорок. Однако, он все же принял кое-какие меры на случай поражения. С самыми верными соратниками, в которых он ни сколько не сомневался, Павел в тайне вывез захваченные в различных городах драгоценности и спрятал их в крепости, на берегу залива. С таким богатством, можно было, и вернуться и затеряться на
обширных просторах Старого мира.
        Однако был еще реальный шанс остаться здесь. У Павла было все просчитано и готово к внезапному нападению на бывшего союзника. Но Тлейклэль, оказался куда коварнее, чем он рассчитывал. А недооценить врага, значит проиграть. Вождь ацтеков нанес удар первым. На что польстился Вигдес? На золото или на обещанную власть, но в самый решительный момент, он увел с поля битвы большую часть воинов, оставив своих боевых товарищей малым числом против толпы дикарей. Хорошо, еще в спину не ударил. Оставшиеся верными норманны отступили к реке, где за стенами укрепленного лагеря успешно сдерживали все атаки индейцев. Павел был готов погибнуть вместе со своими товарищами, но Толбен напомнил своему ярлу об оставшейся в Мечиакане Мэгрит. Под покровом ночи Смирнов ушел. Как он не торопился, но все же опоздал. Воины верховного жреца уже увезли находящуюся на последнем сроке беременности жену в Куалакан. Только опыт в диверсионной деятельности, не позволил Павлу самому угодить в ловушку. Он смог прорваться и скрылся в джунглях. Однако ацтеки преследовали беглеца по пятам. Павел петлял, умело заметал следы. Наконец ему
удалось оторваться. Теперь нужно было найти дорогу к первой крепости. А там можно подумать, что делать дальше.
        Тишина убаюкивала. Джунгли коварны. Они умеют заворожить путника, расположить к покою и отдыху. Но стоит поддаться и ты погиб. Через силу Павел разлепил тяжелые веки. Где-то вдалеке слышались приглушенные голоса. Погоня уходила в сторону. Беглый ярл поднялся. Нужно было двигаться. Дыхание почти восстановилось. Но дышать было по-прежнему тяжело. Спину и ноги ломило. Превозмогая боль, Павел пошел. Вначале ему это удавалось с трудом, но с каждым шагом он вновь входил в ритм. Смирнов двигался, глядя под ноги, осторожно переступая острые корни деревьев, ямы и рытвины. Стоило зазеваться и ушибом не отделаешься.
        Постепенно местность пошла вверх. Павел был вынужден сбавить темп. Идти стало вновь тяжело. Смирнов чувствовал, что с каждым шагом слабеет. Из последних сил он забрался на взгорок, без сил опустившись на ствол упавшего дерева. Это и спасло ему жизнь. Еле заметную тропу, шелестя опавшими листьями, пересекала двухметровая змея с черными ромбами на желтой коже. Павел хорошо знал, что наступи он на нее, смерть будет жуткой и скорой. Смирнов даже затаил дыхание. Не удостоив вниманием человека змея, исчезла в кустах.
        Немного выждав, пока шуршание стихнет, Павел поспешил покинуть опасное место.
        Скоро стало стремительно темнеть. Идти ночью по джунглям было опасно. Павел прошел еще немного, выбрав место для ночлега. Разводить огонь было не чем. Нужно было обезопасить себя от диких животных. Павел нашел упавшее дерево, один конец которого повис на кронах второго яруса. Поднялся по нему. Сплел из повсеместно свисающих вокруг лиан подобие гамака. Забрался в него. Лег, вытянувшись в полный рост и закрыл глаза.
        Ночь постепенно окутала лес своим черным покрывалом. Джунгли тут же дали о себе знать роем насекомых. Но усталость взяла свое. Словно под многопудовой тяжестью веки сомкнулись. Павел провалился в глубокий сон…
        Глава 20
        Следующий день не принес ни чего нового. Павла окружали все те же джунгли. К своему удивлению, беглец понял, что заблудился. Куда идти он мог представить себе лишь примерно. В глубину континента норманны поднимались по реке на ладьях. А теперь возвращаться приходилось пешком сквозь трудно проходимую чащобу. Блуждать по тропическому лесу можно всю жизнь, а местные обитатели с удовольствием сократят ее до нескольких дней.
        Павел остановился, пытаясь хоть примерно определить маршрут, по которому стоит двигаться дальше. По положению солнца, ему удалось наметить свой путь. Но как только он покинул место ночевки, тут же попал в какое-то болото. Ковер из опавших листьев покрывал черную вязкую землю. Почва была насквозь пропитана влагой. При первых же шагах ноги стали проваливаться по щиколотку. На обувь налипали комья грязи, мешая идти. Несколько раз Павел наступал на острые отростки, но к счастью подошва выдержала. С каждым шагом идти становилось все тяжелее. По лицу и телу струйками стекал пот. Падая и поднимаясь, Павел упорно двигался вперед. Джунгли стали совсем непролазные. Утопая в грязи по колено, приходилось еще до боли в спине махать мечем, прорубая себе путь. До середины дня беглец продвинулся, вряд ли больше чем на несколько километров, при этом совершенно выбившись из сил. От сильной боли и испарений, голова сильно раскалывалась. Нагромождения поваленных деревьев совсем затруднили путь. И без того, уставшему человеку, приходилось ползком перебираться по склизкой древесине, рискуя рухнуть вниз вместе с
полусгнившим стволом.
        С трудом продравшись через хитросплетение лиан, Павел увидел впереди русло узкого ручейка с черной водой. Не обращая внимания на цвет воды, он рухнул перед ним на колени, прильнув пересохшими губами к живительной влаге.
        Прошло несколько минут, пока Павел, немного утолив жажду, смог оторваться от ручья. Покачиваясь от усталости, Смирнов поднялся, пытаясь осмотреться. Нужно было продолжать двигаться. Вода в русле была практически спокойной. Павел бросил в ручей несколько опавших листьев. Маленькие лодочки покачнулись, уверенно устремившись вниз по течению. Ручей непременно впадает в реку. Если идти вниз по течению, то можно выбраться к водной артерии. А все реки текут к океану. Хорошенько обмыв лицо, Павел устало побрел вдоль русла.
        Через некоторое время ручей прилично расширился, став значительно глубже. По обоим берегам стали появляться многочисленные звериные тропы. К вечеру беглец настолько выбился из сил, что еле, еле переплел между собой несколько лиан, рухнул в импровизированный гамак и тут же уснул. Нарушить его сон не могли ни тучи назойливых насекомых, ни ночная прохлада, ни близкое рычание ягуара.
        Утром Павла разбудил дождь. Крупные капли гулко барабанили по листьям. Влага с трудом пробиралась через густые кроны.
        Павел попытался пошевелиться, почувствовав, что руки и ноги совсем закоченели. Чтобы восстановить кровоток, пришлось долго их растирать. Идти дальше в такую погоду совсем не хотелось. Павел забрался в самый густой кустарник, прислонился к стволу дерева и вновь закрыл глаза.
        Через два часа дождь прекратился. Наскоро умывшись и утолив жажду, беглец двинулся дальше. Русло ручья раздалось в стороны настолько, что его стало трудно перейти. В прозрачной воде, возле самой поверхности, как бы дразня оголодавшего человека, поблескивая чешуей, резвились довольно крупные рыбешки.
        К полудню, еле переставляя уставшие конечности Павел, наконец, вышел на берег реки. Совсем рядом слышался глухой рокот близкого прибоя. От радости сжалось сердце. От осознания скорого отдыха, прибавились силы. Чуть ли не бегом Павел бросился вниз по течению. Неожиданно лес оборвался. По инерции Павел выбежал на расчищенное от деревьев пространство, которое заканчивалось крепостью. За высоким тыном не спеша прогуливалась стража.
        Павел замахал руками, пытаясь крикнуть. Но из пересохшего горла вырвался лишь хрип. Однако цель его путешествия была совсем рядом. Еле волоча ноги, постоянно спотыкаясь о спрятавшиеся в траве кочки, Павел побрел к воротам. Не успел он пройти половину пути, как за спиной раздались крики. Павел оглянулся. Страх сковал его мышцы. На опушку из леса выбежало не менее двух десятков туземцев. Увидев беглеца, потрясая оружием, они бросились к нему. Павел побежал. Он чувствовал, что не успеет. Легко одетые, полные сил ацтеки стремительно настигали уставшего беглеца. Павел попытался ускориться, но в очередной раз споткнулся, упав в траву. Подняться он не смог. Несколько ацтеков окружили его, прижав к земле.
        - Ну что, - наклонился к Павлу молодой воин, - не удалось тебе сбежать? Вождь наградит меня за твою поимку! Я стану…
        Договорить он не успел. Вылетевшая из крепости стрела насквозь пробила шею туземца. Еще несколько смертоносных снарядов, поразили стоящих рядом воинов. Остальные ацтеки в нерешительности остановились и стали пятиться, прикрываясь шиитами. Но стрелы с калеными наконечниками, легко пробивали ненадежную защиту, выбивая индейцев одного за другим. А когда, опустился мост, и из раскрывшихся ворот вышла кованая рать, оставшиеся в живых ацтеки бросились под кроны спасительных деревьев.
        Глава 21
        За раскрытыми ставнями единственного окна небольшой комнаты сияли на черном небе звезды, да виднелся диск почти полной луны. Тихо потрескивала лучина. Гордеев присел на угол стола, в упор, глядя в лицо старого недруга. Вот он, наконец, и смог поймать преступника, успевшего наделать много бед в двух разных временах. Но бывший оперативник, а ныне воевода всей Руси, теперь не чувствовал ни радости, ни удовлетворения. Лишь одна пустота заполняла его душу. Он даже не знал с чего начать разговор.
        - Ну, вот мы и свиделись, гражданин начальник, - грустно ухмыльнулся Павел, - но, только я не думал, что встретится нам, суждено в далеком прошлом. Когда я провалился на семь веков, с облегчением вздохнул. Думал, избавился от тебя навсегда. Ан, нет. И тут ты меня достал. Только мне не понятно вот, что… Когда я перенесся во времени, ты остался там. А когда я появился здесь, то ты уже успел закрепиться тут, да всю историю с ног на голову поставить. Это как? Не объяснишь?
        - Не знаю, - честно признался Гордеев, - у времени свои законы, не понятные нам смертным. Но речь сейчас совсем о другом.
        - Просвети меня…
        Дмитрия поражало спокойствие пленника. Видимо, терять ему действительно было не чего.
        - О том, - после небольшой заминки, продолжил, Гордеев, - что слишком много зла ты натворил.
        - Да неужели? - нагло глядя в глаза собеседнику, съехидничал Смирнов, - это, что же я такого сделал?
        - Во-первых, - стал загибать пальцы воевода, не обратив внимания на слова пленника, - серия разбойных нападений в составе группы, ст. 146 ч. 2 пункты а, б, в, д, УК РСФСР. Наказывается сроком, тебе как организатору, от восьми до пятнадцати лет, с конфискацией имущества. Убийство статья 102 пункт а, г, н, УК РСФСР. Наказывается сроком от восьми до пятнадцати лет или высшей мерой наказания. Статья 64 УК РСФСР, измена родине. Наказывается сроком от десяти до пятнадцати лет, с конфискацией имущества, или высшей мерой наказания. Участие в вооруженных формированиях, статья 208 ч.2 УК РСФСР. Наказывается лишением свободы сроком от восьми до пятнадцати лет. Учитывая все вышеперечисленной, вышка тебе светит.
        - Вот напугал, - наигранно всплеснул руками Павел, - да всем этим преступлениям сто раз прошел срок давности… Или будущности… В общем в этом времени твои обвинения гроша ломанного не стоят. Всего перечисленного тобой я еще не совершил…
        - Что же, - присел на скамью рядом с пленником, воевода, - наглости тебе не занимать. Может ты и прав. За преступления совершенные в далеком будущем, тебя не привлечь. Тогда продолжим… - Гордеев вновь начал загибать пальцы, - самозванство, попытка захвата власти в Великом Новгороде, наказывается четвертованием.
        - Не-е-е, - расхохотался Смирнов, - государственного переворота, ты мне, гражданин начальник, ни пришьешь. Силой я власть не захватывал. Новгород вольный город. Меня на княжеский престол Вече народное поставило. А самозванцев на Руси всегда хватало.
        - Только всех их казнили, - уточнил Дмитрий, - а тебе за кражу княжеской казны, кол грозит…
        - Казну забрал, - не стал отрицать Павел, - но крови русской на мне нет!
        - Крови русской, говоришь, нет! - не сдержался Гордеев. Вскочив, он схватил пленника за отвороты рубахи, притянул его к себе. Его глаза в гневе сузились, - скажи это безутешным матерям двух десятков отроков, коих твои люди порубили на куски!
        Павел не сделал попытки освободиться. Края ворота настолько стянули его шею, что стало трудно дышать. Лицо пленника покраснело. Он напряг мышцы. Ткань рубахи затрещала.
        - Не горячись, начальник, - прохрипел Павел, - может тебе покажется невероятным, но к этому я не имею ни какого отношения…
        Дмитрий, продолжая стягивать края ворота, некоторое время продолжал глядеть в глаза пленника. Но гнев в его взгляде утих. Хватка ослабла. Павел рванулся и, высвободившись, рухнул на скамью, наконец, сумев вздохнуть полной грудью.
        Гордеев некоторое время продолжал стоять, бессмысленно устремив взгляд невидящих глаз в пустоту. Ненависть, заставляющая дрожать его тела, угасла. Он стал адекватно воспринимать действительность. И не мог с собой ни чего поделать. Считая себя здравомыслящим человеком, Дмитрий стал сомневаться в том, что Павел причастен к ночному побоищу.
        - Поклянись, всем, что тебе дорого, что это не ты…,- процедил сквозь зубы воевода.
        - Клянусь, своей жизнью, - положил ладонь на грудь в область сердца Смирнов, - что я не причастен к смерти отроков. Ни словом, ни делом я не призывал к этому.
        Гордеев без сил опустился на скамью.
        - Но знаю, - вдруг продолжил Павел, - кто это сделал…
        - Имя! - вновь вскочил на ноги Дмитрий, нависнув над пленником.
        Это было настолько неожиданно, что Павел отшатнулся, ударившись головой о стену.
        - Я действительно обманывал, разбойничал, но если убивал, так только в бою. Я всегда знал, что скоро придется расплачиваться за свои грехи, - Павел потер ушибленный затылок, - я не боюсь смерти и готов ответить за свои преступления. Но сейчас я нуждаюсь в вашей помощи.
        Гордеев отпрянул, облокотившись о крышку стола, вопросительно глядя на собеседника.
        - Помощь?…
        - Именно, - кивнул Павел, - в благодарность за помощь, я не только назову его имя, но и приведу к нему. Ну что, мы договорились?
        - Вначале расскажи, в чем дело, а потом я подумаю…
        - Мое повествование не будет долгим, - начал Павел, - о моих "подвигах" в Новгороде тебе известно. И о жизни у норманнов, видимо тоже. Скажу только, что я женился. Впервые, у меня появился человек, за которого я готов на все. Однако сколько мы не старались, детей так не завели.
        - Это ты к чему, - не понял Дмитрий.
        - Поймешь позже, - пообещал Павел, и продолжил, - покинув берега ее родины, после нескольких месяцев скитаний, мы достигли этой земли. Впервые, после высадки, нас ни кто не атаковал, и мы смогли спокойно закрепиться, построив эту крепость. Однако наше появление, каким-то образом стало известно вождю одного из племен. Они называют себя ацтеками. Их вождь по имени Тлейклэль, за помощь в завоевании долины, предложил довольно щедрые условия. Это была возможность навеки поселиться в этих землях. Я согласился. Местные племена не знают железа. Их оружие настолько примитивно, что не может пробить наши доспехи. Но у них много золота. Из него они делают все, от украшений до посуды. Вместе с ацтеками и их союзниками, мы легко разбили местных князьков, покорив их народы. Тлейклэль, до последнего времени полностью придерживался наших договоренностей. Кроме того его верховный жрец, Ицтли, провел с моей женой языческий обряд. И свершилось чудо. Она забеременела. Прошло почти девять месяцев, с того момента. За это время вся долина покорилась нам. И я стал замечать, что Тлейклэль становиться неуправляемым. Вокруг
себя он стал собирать все племена, вместе со жрецом науськивая их подняться против чужаков. Я тоже стал принимать необходимые меры. На моей стороне был опыт ведения войн с лучшими армиями мира, прочная броня и лучшее оружия. На стороне противника численность и жуткая злоба. Свои шансы я оценивал примерно в восемьдесят процентов. Но стоило подстраховаться на случай неудачи. Тех богатств, которые я вывез, хватило бы и мне и моим внукам до конца жизни. Я бы мог вернуться в старую добрую Европу. В любом месте с радостью приняли бы нового богатого вельможу. Мне удалось узнать планы ацтеков, и прежде чем они собрались силами, я ударил первым. Но меня предали. Вигдес, увел с поля битвы своих головорезов, и многих сомневающихся.
        - Вигдес?
        - Да. Он был моим хевдингом. Это он со своими людьми устроил резню в вашем лагере. Это была его месть за разорение селения староверов, которую он построил недалеко от Новгорода, с целью подрывной деятельности. Так вот, в обмен на власть, Вигдес пошел на сговор с ацтеками. Хорошо, что еще в спину не ударил. Но и того, что всего две сотни норманнов остались против тысяч туземцев, было достаточно для поражения. Мы отступили в свой второй лагерь, где успешно держали оборону. Но в нашем городе осталась Мэгрит. Мне удалось выбраться из лагеря и добраться до Мечиакана. Но Мэгрит там уже не было. Ее забрал Ицтли.
        - Зачем она ему?
        - Ее принесут в жертву, - опустил голову Павел, - есть у них какое-то пророчество, что если в первую полную луну вырвать из груди ребенка рожденного беловолосой чужеземкой, и окропить его кровью идола их бога, то ацтеки будут властвовать над всей землей.
        Павел поднял голову. В его глазах блестели слезы.
        - Помоги мне вернуть семью. Потом делай со мной все, что захочешь.
        Глава 22
        Юлдуз уже приходилось бывать в пирамиде. Однако эта разительно отличалась от той, что была в Египте. Она возводилась не для людей: живых или мертвых; богатых или бедных; царей или рабов. Пирамида была построена для богов. И представляла она, скорее всего пьедестал, на котором располагалось культовое сооружение.
        Куалаканцы, как и все племена долины озера Тискоко, поклонялись солнцу. Выстроенная в честь дневного светила пирамида поднималась ввысь на двадцать пять метров. Ее грани, четко смотрели на четыре стороны света: юг, север, запад и восток. Внешне конструкция представляла собой несколько возложенных друг над другом платформ, одна меньше другой. На верхней, самой маленькой, располагался каменный храм, свод которого поддерживало девять колонн. Над входом сиял желтой поверхностью, исчерченный письменами, огромный золотой диск, символизирующий солнце. По четырем сторонам от подножья к храму вели лестницы с широкими каменными ступенями. В каждой насчитывалось ровно девяносто одна ступень и вместе с тем их число составляло триста шестьдесят шесть по числу дней в году. Лестница делилась на восемнадцать пролетов, именно такое количество было в календаре всех южноамериканских индейцев.
        Захватив Куалакан, ацтеки внесли некоторые изменения, согласно своему мировоззрению. Возле края верхней площадки по четырем сторонам света они установили жертвенные столы. Пирамида оказалась весьма удобной для человеческих жертвоприношений. Площадка была установлена таким образом, что кровавое действо было хорошо видно во всех деталях, с любой стороны. Расстояние между ступеней и их высота позволяли сброшенному вниз телу жертвы под своим весом скатываться до самого подножия. Статую своего бога ацтеки перенесли в храм, установив его в самом центре.
        Проникнуть в святыню, для опытной диверсантки не составило труда. Охрана пирамиды была организована из рук вон плохо. У подножия по периметру прохаживались лишь два охранника. Встречаясь в одной точке, они разворачивались, чтобы обогнуть объект в обратном направлении. Сам храм же вообще ни как не охранялся. Видимо жрецы надеялись на культовый страх перед кровавым божеством.
        В храме было тихо и холодно. Каждый шаг гулко отражался от каменных стен. По середине, с высокого постамента, на ничтожного человека, посмевшего войти под своды святыни, взирал Уицилопочтли- кровавый бог ацтеков. Казалось, что его глаза неустанно следят за мелкой букашкой, копошащейся возле его ног. Любой туземец, немедленно пал бы ниц, перед суровым взглядом бога. Но Юлдуз была напрочь лишена какого-либо суеверия. Заложив руки за спину, она медленно обошла вокруг статуи, прикидывая, как бы лучше стащить золотого идола. Но решения не находилось. Слишком тяжела была статуя. Чтобы его забрать, нужно было привлечь слишком много народа. Решив оставить кражу на потом, Юлдуз тихо скользнула к пролету лестницы, ведущей в недра огромного строения.
        Внутри пирамида представляла собой кладку из необожженного кирпича, сверху покрытого слоем, отполированного камня, разрисованного красочными картинами.
        На площадке первого пролета находилось несколько, расположенных по периметру, небольших комнат. Здесь должны были жить жрецы. Но сейчас комнаты пустовали. Массивные деревянные двери, были распахнуты. Обежав по кругу, заглянув в каждое помещения и не найдя ни чего достойного ее внимания, Юлдуз стала спускаться дальше.
        На следующем уровне она увидела еще один храм. Его высокую арку украшал барельеф с изображением раздираемых демонами человеческих тел. Внутреннее помещение разделялось стенами, наподобие лабиринта. Где-то совсем рядом слышались приближающиеся голоса. Юлдуз юркнула в темную нишу, прижалась к холодной стене, затаив дыхание. Судя по голосам, людей было двое. Они остановились совсем рядом. В свете факелов Юлдуз рассмотрела их. Один, коренастый молодой мужчина. Его мускулистое тело, слегка прикрытое туникой, говорило о том, что его обладатель, несомненно, является воином. Гордая осанка и независимый взгляд, говорил о том, что он занимает высокое положение. Другой был высок и худ. Его голову украшал золотой убор с воткнутыми в него разноцветными перьями. Зрачки в глазах на узком, напоминающем крысиную морду, лице беспокойно бегали. Его одеяние выдавало представителя культа.
        - Ну чего ты на меня так смотришь? - голос жреца был мягок. Он словно обволакивал, заставляя успокоиться и починиться. - Сейчас главное настроить народ против чужеземцев. Но сделать это нужно так, что бы они ни о чем не догадались. Их белый вождь сумел сбежать. И в этом виноват ты, Тлейклэль.
        - Мои люди преследуют его, - надменно возразил собеседник. Казалось, что голос жреца, его ни сколько не трогает, - можешь не сомневаться, ему не уйти.
        - И все же он слишком умен и хитер. Если бы не жадность его доверенного человека, то он мог бы опередить нас. Сейчас бы твоя голова, а может и моя, украшали бы его трон. Но к счастью чужеземцы падки на желтый металл. Мне удалось подкупить помощника белого вождя.
        - Да, - согласился Тлейклэль, - новый вождь чужаков жаден и глуп. С ним не трудно будет справиться. Скоро вся долина будет в моих руках.
        Вождь был настолько уверен в себе, что не обратил внимания на то, каким взглядом одарил его жрец.
        - Не о том речь ведешь, - взгляд Ицтли вновь стал подобострастным, - эта захудалая долина не является нашей целью. Ацтеки рождены для того, чтобы повелевать миром. По положению звезд в созвездии Плеяд, я определил приближение самого страшного рубежа, когда все вокруг может оказаться в пучину небытия. "Пятое" солнце еще на пятьдесят два года может обеспечить нам свое покровительство. Но, чтобы умилостивить бога, мы должны принести ему богатую кровавую жертву. Ровно в полдень, должна пролиться кровь девяти белых воинов и девяти девственниц покаранных племен. Я надеюсь у тебя все готово?
        - Да, - кивнул головой Тлейклэль, - все пленники собраны на четвертом уровне. В нужное время мои воины подымут их наверх. Уицилопочтли и мой народ будут довольны.
        - Хорошо, - улыбнулся Ицтли, - в полночь, когда на небосводе появиться полная луна, мы принесем матери нашего бога в жертву чужеземку с белыми волосами и ее ребенка. Ее ты должен пригласить на дневное действие с величайшими почестями. Пусть она думает, что является только почетной гостьей. Но пусть ее хорошо охраняют. Как только ее кровь прольется на алтарь, наша власть приумножиться в десять, нет в сотню раз. Ни что не сможет остановить нашу армию. Ацтеки будут повелевать миром.
        Фанатичный смех стих, вместе с удаляющимися шагами.
        - Про власть над миром, я уже не раз слышала, - усмехнулась Юлдуз, выходя из своего укрытия, - да вот все претенденты на мировое господство уже на том свете.
        Диверсантка тихо вышла из храма, тенью скользнув вниз по лестнице.
        Глава 23
        Куалакан был самым богатым и могущественным городом, намного опередившим свое время. Он оказывал значительное культурное влияние на все многочисленные племена, проживающие в долине озера Тескокко. В нем разветвленная сеть улиц пересекалась между собой под прямыми углами. По бокам мощеных магистралей теснились расположенные вплотную друг к другу глинобитные жилища простых горожан, образующих городские кварталы. Все дома были одноэтажными, с плоскими крышами и не имеющими окон. Единственным источником воздуха служили прочные двери. Несмотря на плотную застройку, любой дом, даже самого бедного горожанина, имел свой отдельный дворик с небольшим садом.
        До своего падения, это был мегаполис с четко организованным укладом, во главе которого стоял жестокий правитель. Простое население не принимало, ни какого участия в политической жизни маленького государства. Это-то и сыграло с ним злую шутку. Лишившись тирана, не зная, что делать, простой народ просто принял новую власть, продолжая трудиться уже на нового правителя. Тем более, что ацтеки не зверствовали, а наоборот ослабели повинности.
        Праздник оказался как нельзя кстати. Толпы туземцев со всех захваченных земель потянулись в новую столицу.
        Центральная улица, начинаясь от городских ворот, вела к площади. Посередине обширного пространства возвышалась пирамида с храмом верховного божества посередине. Вокруг святилища, примостились пирамиды меньшего размера.
        С раннего утра подъемный мост был опущен, ворота раскрыты. Каждый желающий мог беспрепятственно пройти на праздник. Празднично разодетый люд хлынул в город, заполнив все улицы.
        Были здесь и союзники ацтеков. Группами по несколько человек, в простых одеждах, но при оружии, ведя себя по-хозяйски, норманны гордо расхаживали среди разношерстной толпы, свысока глядя на туземцев. На них никто не обращал ни какого внимания. Все уже давно привыкли к заморским чужеземцам. Кто же мог подумать, что под видом норманнов в город проникли, переодетые в их наряды, не ведомые диверсанты. Также, вряд ли кто-нибудь мог отличить от местных жителей, затерявшихся в толпе воинов племени "росомахи", под свободными туниками которых, скрывались выданные им короткие булатные мечи.
        Время, для назначенного сбора, каждая группа убивала, как могла. А в Куалакане было на что посмотреть.
        В группе Гордеева было еще три ратника, а также Купава и Злата. Во время плавания, они успели загореть, так что не очень отличались от местных женщин. Рыжие волосы, они прикрыли специально изготовленными париками с вплетенными в косы яркими лентами.
        Проходя по одной из многочисленных улиц, Дмитрий увидел довольно большую толпу, скопившуюся вдоль стены, на которую вела балюстрада. Поднявшись по ступеням и растолкав туземцев, диверсанты оказались на краю игровой площадки, располагающейся на четыре метра ниже зрителей. Поле было разделено на несколько частей. Центральная секция составляла в длину не менее шестидесяти метров и девять метров в ширину. В каждую, расположенную друг против друга стену, на высоте примерно трех метров над землей было вмонтировано каменное кольцо. Кроме центральной секции площадка делилась еще на четыре части. Каждая имела свой цвет.
        Две команды по пять человек в каждой, перекидывали каучуковый мяч, стараясь направить его в защищающие противником поперечные секции. Для ударов по мячу разрешалось применять колени и локти. Видимо мяч был твердым, так как предназначенные для игры части тела защищали плотные войлочные щитки. Кроме того игра была контактной. Игроки не жалели друг друга. Несколько человек уже лежали на скамьях, где медики вскрывали обсидиановыми ножами обширные гематомы, выпуская гнилую кровь.
        За каждое попадание в поле соперника назначались очки. Игра шла до того момента, как тень от солнца переползет от одной отчерченной линии до другой. Победителями считался тот, кто наберет больше очков, или умудриться попасть мячом в кольцо.
        Игра была азартной. Сам того не заметив, Гордеев стал болеть за одну из команд. Хотя они и проигрывали, но играли азартно, с огоньком. Купава и один из ратников присоединились к нему. Остальные отдали предпочтение другой команде. Когда тень от солнца уже подползала к линии означающей конец игры, команда за которую болел Дмитрий, провела стремительную атаку, сумев свалить несколько противников. В это время их товарищ сумел в красивом прыжке, забросить мяч в кольцо.
        По рядам зрителей пронеслись восхищенные крики, сопровождаемые аплодисментами. Игра была окончена. Счастливчики потянулись к брокерам за своим выигрышем.
        Получив от проигравших друзей ставку, Гордеев взглянул на солнце. До полудня было еще далеко. Пришлось продолжить прогулку по городу. Скучать не приходилось. Тут и там, на специальных площадках толпу развлекали артисты. Были здесь и певцы, и чтецы стихов, и танцоры и театральные представления. Серьезные пьесы, чередовались с комическими номерами, клоунадой, игрой жонглеров и выступлениями акробатов.
        Время пролетело незаметно. Солнце уже приближалось к зениту. Один из жрецов на вершине пирамиды, подошел к трубе, изготовленной в виде огромной раковины. Надув щеки, он старательно выдохнул. Над городом разнесся протяжный звук, достигший самых отдаленных уголков города.
        Услышав сигнал, народ потянулся к площади, стараясь занять места поближе к подножию пирамиды.
        - Ну, вот и началось, - Гордеев подозвал к себе Злату и Купаву, - Вот, что дочки. Бегите на площадь и постарайтесь занять место в первых рядах. Когда начнется заварушка, вы должны прорваться на помощь Юлдуз.
        Девушки кивнули, растворившись в толпе.
        Глава 24
        С первыми лучами солнца раздался скрежет отодвигающегося засова. Заскрипели петли. Дверь распахнулась. В проеме, с факелом в руках появилась грузная фигура тюремщика.
        Помещение, где держали пленников, находилось на самом нижнем уровне пирамиды. Здесь не было окошек, потому, приговоренные к смерти несколько дней не видели дневного света. Единственным источником поступления воздуха были щели двери. Было душно, при этом холодно как в склепе. На усыпанном прелым сеном полу, скрючившись лежали, прижимаясь друг другу, девять обнаженных мужчин. Все, что осталось от отряда верных своему ярлу, норманнов.
        Подняв над головой факел, тюремщик шагнул в камеру.
        - Встать! - грозно рыкнул он.
        - Пошел к дьяволу, - слегка повернув голову, огрызнулся один из пленников.
        - Я сказал встать! - зная, что его все равно ни кто не понимает, тюремщик надеялся лишь на интонацию. Увидев, что ни кто на него не обращает внимания, он подошел к ближайшему пленнику, целясь в промежность, с размаха пнул его ногой.
        Ощутив резкую боль, Толбен взревел от ярости, вскочил на ноги, в один миг, возвысившись над туземцем на две головы. Округлив от страха глаза, тюремщик попятился. Толбен сделал шаг в его сторону, но туземец проворно выскочил в коридор. Вместо него в камеру ворвались два воина с копьями. Обсидиановые наконечники уперлись в мощную грудь варяга. Толбен напряг мускулы, но не смог даже пошевелить связанными за спиной руками. Зарычав от бессилия, он все же отступил, опустившись на пол.
        Немного погодя в помещение, опасливо косясь на чужеземцев, вошло несколько жрецов. Они поставили перед ними глиняные миски с мутной, густой баландой и тут же поспешно скрылись за дверью. Воткнув в крепление под самым потолком факел, охранники вышли. Тяжелая дверь за ними закрылась. Сразу за этим пленники стали шевелиться. Переворачиваясь, щурясь от тусклого света, они с трудом садились, подогнув под себя ноги.
        - Мне одному кажется странным, - недовольно пробурчал Ингемар, - кормить приговоренных к смерти, перед тем, как у всех на виду, у них вырежут из груди сердце?
        - А это у них такое изощренное представление о красоте, - послышался насмешливый голос, принадлежащий норманну в летах, - любо им смотреть, как их враг обосрется на жертвенном столе…
        - Смотри сам не обосрись, Рунольф, - беззлобно парировал Ингемар, - но есть, у меня все равно, нет ни какого желания.
        - А я поем, - Толбен опустился на колени перед миской, - смерть от меня ни куда не денется, но вот силы для последней битвы понадобятся. Лично я идти на убой, словно овца не намерен.
        Кряхтя от напряжения во всех мышцах, он согнулся, старясь дотянуться губами до края. Когда ему это почти удалось, чья-то ступня выбила из-под него миску. Разбрызгивая содержимое, она ударилась о стену, разлетевшись на множество осколков.
        - Ты что, Рунольф, - совсем ума лишился?! - воскликнул Толбен.
        - Ты еще молод, - спокойно ответил бывалый воин, опускаясь на пол, - а потому глупый еще. Знавал я одного лекаря. Так он в свое снадобье специального дурмана добавлял. После этого человек некоторое время терял власть над своим умом и выполнял, все, что ему скажешь.
        - Так ты думаешь… - Толбен брезгливо глянул на оставшиеся миски, - здесь тоже дурман?
        - А как ты сам думаешь? - грустно улыбнулся Рунольф, - видел какие они щуплые. Плевком перешибить можно. Как они по твоему мнению будут укладывать тебя на стол? А так, мы сами ляжем и даже, думаю, сможем увидеть свое сердце в руках жреца.
        - Вот оно значит как, - понимающе кивнул Толбен, - так давайте не будим выводить их из заблуждения. Покорно пойдем на убой. А как нас выведут из лабиринта наверх, то там посмотрим кто кого…

* * *
        Для запертых в подземелье людей время текло иначе. Казалось что прошло много часов, с того момента как пленникам доставили последнее в их жизни угощение. Наконец дверь открылась. В проеме, в сопровождении двух воинов, появился тюремщик. Бросив взгляд на опустошенные миски, он удовлетворенно кивнул. На губах заиграла довольное улыбка, человека чувствующего свое превосходство.
        - Встать, - спокойным голосом потребовал тюремщик.
        Пленники послушно поднялись, слегка покачиваясь из стороны в сторону.
        - Пошли…
        Будущие жертвы, едва переставляя ноги, вышли в коридор и поплелись за охранниками. Выйдя в широкий проход, туземцы обогнали ожидающих там, одетых лишь в свободные рубахи, женщин и гордо подняв головы, пошли впереди колонны, не удосужившись даже оставить кого-нибудь сзади. Видимо они полностью доверяли наркотику, который ни разу их еще не подводил.
        Толбен, изо всех сил стараясь делать вид безмозглого животного, двигался последним, тупо глядя немигающим взглядом в затылок впереди идущего. Было душно. Тело норманна покрылось потом. Он струйками стекал по лицу, собираясь в капли на носу и подбородке. Но накаченный наркотой человек не должен был замечать этого. Поддерживая игру, Толбен тоже не обращал внимания на временные неудобства. Конечно, можно было бы прямо сейчас наброситься на охрану. Перебить их, даже со связанными руками, не составит труда. Но тогда выйти наружу будет весьма затруднительно. Блуждать в лабиринте можно вечно.
        Неожиданно Толбен ощутил за спиной легкое дуновение. Он дернулся, намереваясь оглянуться.
        - Иди, как шел, - мягкий, нежный голос, проник прямо в мозг, заставив делать то, что сказано.
        - Кто ты? - сглотнув слюну, прошептал Толбен.
        - Считай меня ангелом хранителем, - раздался тихий смех. Затылок ощутил теплое дыхание. - Привет тебе от твоего господина…
        - Ярл жив? - чуть не сорвался на крик Толбен.
        - Жив…
        Он ощутил, как тонкое лезвие проскользнуло между стянутых ремнем кистей.
        - Я оставила немного, - приятно пахнущее дыхание вновь обожгло затылок, - тебе не составит труда порвать путы. Но до условного сигнала ни чего не предпринимай…
        За спиной все стихло, будто ни чего и не произошло. Не сдержавшись, Толбен все же оглянулся. Но кроме темных стен ни чего не увидел. Не могло же, ему это померещиться… Толбен прибавил шаг. Но теперь он шел ни как телок на убой. Он шел сражаться.
        Глава 25
        Яркий дневной свет ударил по глазам. Толбен поспешно опустил веки. Подождав пока радужные круги, пропадут, он приоткрыл глаза. Продолжая щуриться, осмотрелся.
        Солнце, поднявшееся к самой середине небосклона, палило нещадно, обжигая оголенную кожу. Толбен, как и все пленники стояли на верхней площадке высокой пирамиды. Сзади, возвышался храм, из которого их вывели. Впереди перед его взглядом раскинулся красивый вид на город. Площадь перед пирамидой была переполнена народом. К удивлению пленника, кроме воинов, сопровождавших будущие жертвы, на площадке практически не имелось охраны. С пленниками остался грузный тюремщик. Два других воина отошли к постаменту, на котором стояло высокое кресло, над спинкой которого возвышался, исчерченный древними письменами, золотой диск. Тобен удивленно вскинул брови. В кресле, прижимая к груди ребенка, сидела Мэгрит. Два воина, почетным караулом, заняли места по сторонам от пьедестала. Помня, что следует изображать безвольную чушку, Толбен отвел взгляд от испуганного лица госпожи, продолжая быстрый осмотр. Главными действующими лицами, предстоящего действа, должны были стать около десятка туземцев, облаченных в ритуальные одежды. Среди них выделялся высокий, худой индеец, с гордой осанкой и в головном уборе из
разноцветных перьев. Остальные, окружающие его ацтеки, казались намного ниже, во многом из-за подобострастных полусогнувшихся поз. Никого оружия, кроме заткнутых за пояс обсидиановых ножей, у жрецов Толбен не заметил.
        Верховный жрец, прошелся вдоль пленников, выстроенных в две шеренги. Впереди стояли женщины. За ними возвышались чужеземцы. Взгляд жреца остановился на одной из туземок. Он подал знак. Двое помощников подбежали к безвольной туземке, подхватили ее под локти, с осторожностью заставив двинуться к жертвенному столу. Женщина покорно шла, устремив безразличный ко всему взгляд куда-то в пустоту. Подойдя к жертвеннику, она покорно села, закинула ноги и легла вытянувшись на каменной плите. Вела она себя настолько покорно, что ее даже не попытались привязать к выступающим скобам.
        Некоторое время над пирамидой слышалось заунывные песнопения. Когда жрецы, наконец, заткнулись, площадь возле пирамиды взорвалась гулом нетерпеливых голосов. Толпа заколыхалась, предвкушая кровавое зрелище.
        Ицтли не торопился, выдерживая театральную паузу. Он торжественно подошел к женщине, которой суждено было стать первой жертвой.
        Но Толбен не смотрел на жреца. Он не мог оторвать взгляда от туземки. Ее красивое лицо, представляло сейчас безжизненную маску с потухшим взглядом, устремленным в небо. Толбен задрожал всем телом. Он не мог допустить, чтобы грязные руки жреца хотя бы коснулись этого прекрасного существа. Он напряг руки, готовясь порвать подрезанные путы, но вдруг лицо женщины повернулось. В глазах вспыхнули озорные зеленые огоньки. Губы тронула улыбка. Толбен мог поклясться, что она подмигнула. Это было настолько невероятным, что он на мгновение забыл, что стягивающие ремни порвались, освободив его руки.
        Тем временем верховный жрец оттянул ворот холщовой рубахи, прикрывающей тело женщины, подсунул под него нож, намереваясь распороть мешающую ему ткань.
        - А дальше, - рука девушки сжала кисть жреца, - можно смотреть только мужу.
        Юлдуз изогнулась будто кошка и, дернув согнутой ногой, впечатала коленом в пах застывшему в изумление жрецу. Ицтли охнул. Шумно втянул носом воздух, но выдохнуть не смог, от чего глаза выпучились, щеки раздулись до неимоверных размеров, лицо побагровело. Выпустив нож, несчастный схватился ладонями за причинное место, согнулся, уткнувшись головой в каменную плиту.
        То, что было далее, произошло с такой стремительностью, что опытный норманнский воин, не поверил своим глазам. Туземка подхватил падающий нож, закинула вверх ноги, подложив при этом обе руки под голову, толкнулась ими, одновременно выбросившись вверх. Ее тело взметнулось и женщина, неожиданно для окружающих, опустилась среди ошарашенных таким поворотом жрецов. Вытянув в сторону руку с зажатым в ней ножом, она сделала всего два оборота. Первый в полный рост, второй в полу приседе. Далее все происходило, как в жутком сне. Окружающие непокорною жертву жрецы несколько мгновений стояли, удивленно хлопая глазами, и не осознавая, что уже мертвы. Затем одни схватились за горло, пытаясь закрыть стремительно расползающиеся в стороны края жутких ран. Другие упали на колени, пытаясь запихнуть обратно вываливающиеся из вспоротых животов кишки.
        Наконец чувство реальности вернулось к Толбену. Он увидел, что опомнившийся чуть ранее тюремщик, опустив копье, ринулся на поднимающуюся к нему спиной молодую женщину. Толбен успел перехватить тучное тело за плечо. Резким движением развернул его к себе. Тюремщик выронил копье, и испуганно захлопал глазами, глядя снизу вверх на человека, который должен был покорно стоять на своем месте. Лицо чужеземца исказил звериный оскал. Тюремщик в страхе зажмурился….
        Толбен размахнулся, с наслаждением ударив лбом в нос туземца. Раздался хруст ломающихся хрящей. Почти не напрягаясь, Толбен поднял над головой обмякшее тело, швырнув его вниз. Словно тряпичная кукла, подпрыгивая на ступенях тело, докатилось до самого подножия. Врезавшись в еще пока ничего не понимающих людей. Мгновение ни чего не происходило. Затем раздался визг. Толпа колыхнулась. Несколько воинов, стоящих в оцеплении бросились по лестнице вверх. Другие постарались оттеснить толпу. В этот момент, на охрану пирамиды, выхватывая из-под туник короткие мечи, накинулись туземцы. Их, почему-то, поддержали, находящиеся на празднике, норманнские воины. Ацтеки на мгновение стушевались, упустив время и позволив прижать себя к пирамиде.
        Видя, что на помощь своим жрецам несутся с десяток воинов, Толбен поднял копье тюремщика, приготовившись принять бой. Но вступить в схватку, ему не пришлось. Внизу, четыре человека присели, скрестив руки. На них прыгнули женские фигуры. Мужчины резко поднялись, выбросив руки вверх. Перелетев через головы, еще пытающейся оказать организованное сопротивление воинов оцепления, девушки приземлились за их спинами. Толбен в изумлении смотрел, как хрупкие фигурки, словно лани, мчаться вверх, легко перепрыгивая с одной ступени на другую. С каждым шагом они выбрасывали вперед руку, швыряя в спины пытающихся подняться ацтекских воинов, металлические пяти или трех конечные плоские предметы. Не прошло и пары минут, а все охранники, остались лежать на ступенях. Пробежав мимо своих жертв, две девушки выскочили на площадку. В который раз Толбен не поверил своим глазам. Только, что по лестнице мчались черноволосые туземки, и вдруг они превратились в похожих друг на друга, как две капли воды, чужеземок с огненной шевелюрой.
        Сжимая в руках не пригодившееся копье, Толбен продолжал стоять, удивленно хлопая глазами. Совсем рядом раздался испуганный крик. Толбен перевел взгляд на оставшихся в живых ацтеков, продолжавших стоять возле кресла. Но на этот раз они опустили копья, прижав наконечники к груди Мэкрит. Пока они не предпринимали ни чего, в ожидании глядя на своего господина. Но тот, к счастью, не мог пока ни чего сказать. Верховный жрец продолжал стоять на коленях, шумно втягивая ноздрями воздух и с хрипом выдыхая его через рот.
        Толбен сделал шаг в сторону трона, но женщина, которую совсем недавно пытались принести в жертву, знаком остановила его. Не зная почему, но он повиновался.
        - Ты на пяточках попрыгай, легче станет, - посоветовала Юлдуз, присев возле жреца.
        Тот лишь зло глянул на нее и заскрежетал зубами.
        - Вы пожалеете… Уицилопочтли, покарает вас…
        - А-а-а, - протянула Юлдуз, мечтательно прикрыв глаза, - это тот, божок, что стоит в центре храма? Так это просто кусок золота, и ни чего более. Он надо мной не властен.
        - Как ты смеешь! - попытался возмутиться Ицтли, но почувствовал, как его нос был зажат между пальцев.
        - Не трепыхайся, - Юлдуз с ласковой улыбкой, повернула пальцы, заставив жреца заверещать от боли. Кровь, вперемешку с другими выделениями, брызнула из его носа.
        - Отпусти, - заскулил Ицтли.
        Юлдуз отпустила его, брезгливо вытерев испачканные руки о праздничную тунику жреца.
        - Прикажи своим людям отпустить женщину с ребенком, - она уперла острие ножа в горло важного ацтека.
        - Они не послушают, - прохрипел он, - у них приказ убить ее, если кто-нибудь попытается освободить.
        - Ну, что же, - пожала плечами Юлдуз, - значит, им не повезло.
        Она кивнула. Ожидающие приказа ученицы одновременно выбросили вперед руку. Несущие смерть звездочки, проломив затылки охранников, глубоко вошли в мозг. Несчастные так, ни чего не успев понять, рухнули на площадку.
        - Мальчики…
        Толбен вздрогнул, посмотрев на приближающую к нему воительницу. Та остановилась напротив норманна, оглядев его с головы до ног оценивающим взглядом.
        - Ну, прям Геракл, - улыбнулась Юлдуз, - Я конечно понимаю, что такие тела, достойные участия в олимпийских играх, грешно прятать под одеждой. Но ты бы прикрылся, а то обгоришь ненароком. И друзей своих освободи…
        Пока, покрасневший, словно рак, великан, освобождал товарищей, а затем они вместе, содрав с мертвых жрецов туники, обвязывались ими, Юлдуз не торопясь поднялась по ступеням, остановившись напротив, продолжавшей испуганно прижимать к груди ребенка, белокурой женщине.
        - Пойдем, подруга, - протянула она руку, - я отведу тебя к мужу.
        Мэгрит поднялась, сжала протянутую ей ладонь, и покорно стала спускаться.
        - Этого прихватите, - не оборачиваясь, Юлдуз ткнула пальцем на жреца.
        - Вы все умре… - попытался выкрикнуть угрозу Ицтли, но Толбен впихнул ему в рот кусок его же туники, скрутил руки за спиной, связал их. После чего легко взвалил мычащего жреца на плечо.
        - Все, - удовлетворенно кивнула Юлдуз, - уходим….
        Глава 26
        Охрана пирамиды была перебита в считанные минуты. Весть о нападении до стражи внешнего периметра донести было не кому. Воины с высоты стен в изумлении наблюдали за толпами народа, ломившимися по улицам к воротам. Начальник городской стражи направил к центу города отряд воинов, но те не смогли пробиться, завязнув в плотном людском потоке.
        Воспользовавшись паникой диверсанты, затерявшись в толпе, покинули город. Когда опомнившиеся ацтеки все же закрыли ворота, они уже погрузились на борт ожидающей их ладьи. К сожалению, в давке Толбен не смог удержать на плече пленника. Жрец вывернулся, соскользнул вниз, отполз, в сторону, прижавшись к стене. Возвращаться за ним ни кто не стал.
        После того, как ацтекам удалось навести порядок и разыскать порядком помятого верховного жреца, все прояснилось. Первым делом Тлэйклель направил гонцов к норманнам. Но Вигдес, провозгласивший себя новым ярлом и правителем Мечиакана, уверил, что его людей на празднике не было. Он пообещал незамедлительно организовать преследование по реке. Обеспечив союзников проводниками, Тлейклэль наскоро собрал полторы тысячи воинов и лично повел их через джунгли к морю.
        Об принятых мерах Гордеев догадывался, но все же надеялся, что у него имеется достаточно времени, чтобы добраться до побережья. Однако ладья шла тихо. Не имея местных проводников, на реке, изобиловавшей мелкими островками и множеством мелей, плыть приходилось осторожно. До вечера, прошли едва половину пути. Ночью продолжать движение и вовсе было опасно. Стоило налететь на подводные камни или топляк, и из реки кишащие крокодилами до берега можно и вовсе не добраться.
        На ночлег остановились на одном из островов. Однако стоили только немного проясниться небу, продолжили путь.
        Тихое течение мало помогало выбивавшимся из сил гребцам. По обоим берегам бесконечной линией тянулся густой кустарник, переходящий в непролазную чащу. Поваленные деревья, то тут, то там перекрывали русло, заставляя постоянно лавировать, что тоже не добавляло скорости.
        Павел, нежно обнимая жену, стоял на кормовой надстройке. Впервые в своей никчемной жизни, он был счастлив. Пускай под густыми кронами джунглей стояла духота. Пускай от заболоченного берега тянуло гнилыми испарениями, но для него в этот момент все было прекрасным и величественным.
        За последний год в мировоззрении Павла все кардинально изменилось. В его жизни в новом мире появилось много знакомых. Одни приносили радость, другие несли лишь боль. У него была власть, было большое войско. Но его предали. У него были друзья, оставшиеся с ним не смотря ни на что. Теперь их осталось всего девять человек. Остальные сложили головы, защищая его. У него был враг. Но именно его люди, не смотря на имеющиеся разногласия, рискуя своими жизнями не раздумывая, бросились на выручку его семьи. Павел знал, что эти люди были посланы ему свыше. Он всеми фибрами души осознавал, что именно эти люди навсегда останутся в его памяти, в мыслях, в воспоминаниях.
        Размеренно поднимались весла. Ладья скользила по водной глади, завершая довольно длинный прямой участок. Тишину, вдруг разрезал нарастающий гул. До того, как судно вошло в поворот, Павел увидел, как в начале этого самого участка появились хищные корпуса драккаров. Беглецы опережали преследователей более чем на две мили. Но на стороне норманнов был многовековой опыт. У них было больше людей, постоянно меняющихся на веслах. У них были местные проводники.
        Гордеев тоже заметил погоню. На весла сели все мужчины. Три, сопровождающие их женщины, замерли на корме, готовя к бою луки. Полтора десятка туземцев, выстроились вдоль бортов, ощетинившись копьями.
        - Это не имеет смысла, - Павел мрачно глядел в сторону стремительно приближающихся судов, - драккары быстроходнее. На каждой по пятьдесят гребцов и столько же готовы в любой момент придти им на смену. Они знают русло лучше нас. Не пройдет и получаса, как мои бывшие подданные нас догонят. Твои воины храбры и показали себя умелыми бойцами. Но триста опытных головорезов, не знающих жалости, против нашей полусотни. Нас перебьют в течение нескольких минут.
        - Есть предложения? - повернул в сторону бывшего врага Дмитрий.
        - Вели причалить к берегу. Я уже слышу рокот прибоя. До крепости можно добраться и по суши.
        - А как же погоня?
        - Смотри, - Павел указал на противоположный берег, - видишь завал из упавших деревьев? Там им не пройти. Чистой воды не много и только с этой стороны. Я организую пробку. На расчистку у Вигдеса уйдет ни мало времени. Я со своими людьми постараюсь затруднить им работу. Вы успеете добраться до крепости.
        Гордеев внимательно осмотрел русло, поняв, что новый союзник прав.
        - Поворачивай к берегу! - распорядился воевода.
        Гребцы отреагировали мгновенно. Заложив крутой вираж, сминая кусты, ладья уткнулась носом берег. Выгрузились быстро.
        - Можно я останусь с тобой, - подняв голову, Мэгрит умоляюще посмотрела на мужа.
        - Береги ребенка, - как хотелось Павлу спрыгнуть на сушу, крепко обнять жену, покрыть поцелуями заплаканное лицо, но вместо этого он уткнул в переплетение корней шест, с силой оттолкнув судно от берега. Покачиваясь, ладья скользнула на глубину, развернувшись носом вверх по течению.
        - Я буду тебя ждать! - услышал Павел, отдаляющийся женский голос, - умоляю, останься в живых!
        На судне осталось всего девять бойцов и их командир. Тяжело, будто нехотя ладья поползла навстречу гибели.
        Уходя в лес, Гордеев обернулся. Погоня быстро приближалась. Казалось, что Павел решили пойти на таран. Но в последний момент, широкий корпус развернулся боком. Гребцы втянули весла. Течение немного сместило ее вниз. Неуправляемое судно уткнулось килем в выступающие из воды камни и, наклонившись, застыло перегородив русло. Однако, преследователей это не остановило. Передний драккар, не сбавляя скорости, врезался укрепленным носом в беззащитное судно. Разлетелись в разные стороны куски обшивки. Мощный удар разломил корпус пополам. Но там их ждал неприятный сюрприз в виде скрытых бортом камней. От сильного удара драккар влетел, встав чуть ли не в вертикальное положение. Не ожидавшие такого поворота событий норманны посыпались за борт. Застыв на мгновение его корпус, рухнул вниз, подняв тучу брызг. Сквозь пробоину в трюм хлынули потоки мутной воды.
        Последние, что увидел Гордеев, скрывшись в лесу, это Павла и его бойцов, ринувшихся на борт вражеского судна…

* * *
        Все произошло гораздо лучше, чем ожидал Павел. Когда ладья, уткнувшись в камни, замерла, он со своими людьми, приготовились к бою, выстроившись вдоль борта. Но команда, мчавшегося впереди других драккара, видимо решил покончить с противником одним ударом. Видя, что тормозить он не собираются, Павел со своими людьми, прыснул в сторону, хватаясь за все, что было хорошо прикреплено. Украшенный звериной мордой нос, врезался в борт ладьи. Дальше произошло, то, что и должно было быть. Налетев на камни, драккар подбросило. Те, кто находился на ногах, вылетели за борт. Гребцы повалились на дно. Пока они не пришли в себя, Павел прыгнул на борт вражеского судна. За ним последовали и его друзья.
        Приземлившись на покрытые водой доски, Толбен обрушил свою секиру на не успевшего придти в себя от удара об весло гребца. Во все стороны полетели брызги крови, куски раздробленного черепа и его желеобразного вещества. Толбен выдернул секиру, тут же махнув ее параллельно палубе. Остро отточенное лезвие снесло головы двух, сидящих рядом гребцов. Перехватив, поудобнее, свое грозное оружие, Толбен огляделся. Чуть впереди, кроша кости окантовкой щита прагматично орудовал боевым топором Рунольф. Рядом с ним, размахивал, двуручным мечем, Ингемар. Остальные также собирали кровавую жатву.
        Но это продолжалось не долго. Головорезы Вигдеса, быстро пришли в себя. Около трех десятков воинов, смогли-таки оправиться от первого потрясения. Воины вскакивали, хватаясь за оружие. Вот один из людей Павла упал с раскроенным черепом. Другой рухнул, зажимая широкую рану живота. В сторону Толбена метнулся не уступающий ему в размерах, боец. Толбен не раздумывая, обрушил на него секиру. Но тот, успел поднять щит. Лезвие пробило доски, наглухо там застряв. Противник крутанул щит, вывернув из рук древко. Оставшись без оружия, Толбен сделал единственное, что мог в этой ситуации. Он резко сократил расстояние, крепко обхватил врага, прижав его руки вместе с топором к его же телу. Не дав ему опомниться, Толбен ударил лбом в переносицу, а когда противник на мгновение потерял ориентацию в пространстве, просто выбросил его за борт. Подхватив с палубы чей-то меч, Толбен со звериным ревом кинулся на пытавшихся организовать оборону варягов. Те не успели сомкнуть щиты. Снеся с пути нескольких врагов, Толбен ворвался в середину строя, круша налево, и направо всех, кто попадался под руку.
        Враги закончились как-то неожиданно. Тяжело дыша, Толбен опустил меч. Только теперь он смог осмотреться. Бой закончился. Не выдержав натиск, оставшиеся в живых варяги попрыгали за борт. Но не всем было суждено добраться до берега. Некоторые утонули под тяжестью доспехов. Других, не имея возможности прокусить броню, утащили на дно крокодилы. Украшенные костяными гребнями зеленовато-коричневые тела хищников мелькали среди барахтающихся в воде людей.
        - Все…
        Тобен резко обернулся. Но тут же расслабился, узнав своего ярла.
        - Мы свое дело сделали, - резюмировал Павел, размазывая по лицу брызги крови, - пора сматываться, а то не равен час к ним помощь подойдет.
        - Пока не подойдет, - усмехнулся Толбен, - их же драккар мешает.
        Павел оглядел русло реки. Действительно, два оставшихся судна не спешили броситься в бой, опасаясь напороться на мель. Сейчас они просто старались спасти, того, кого еще возможно.
        - Им тут работы надолго хватит, - кивнул Павел. Жалко, что четверых потеряли. Идем…
        Пробежав по, завалившемуся набок, драккару, Смирнов спрыгнул на берег. Рядом с ним собрались пять оставшихся в живых воинов. Бросив последний взгляд на реку, победители скрылись в лесу…
        Глава 27
        - Что будим делать?
        Гордеев осмотрел небольшое войско. Гарнизон крепости насчитывал пятьдесят пять ратников, из которых пятеро легко ранены и еще пятеро не способны к бою; пятнадцать островитян и тринадцать норманнов, из которых от троих нету прока. И того семьдесят пять бойцов. Это все на что мог рассчитывать воевода. Против них собралось полторы тысячи ацтеков и две с половиной сотни варягов. Оставив несколько десятков бойцов разбирать завал на реке, Вигдес привел остальных по суше.
        - Расклад ни в нашу сторону. Одна надежда на "Калипсо". Но она скрыта за островом. Подать сигнал мы не можем.
        - В таких случаях отправляют гонца, - высказалась Купава.
        - Это верно, - согласился Дмитрий, - но у нас особый случай. До острова не менее трех миль. Спрятаться негде. Пловец будет как на ладони.
        - Главное успеть отплыть подальше, - задумчиво взглянул на спокойную гладь моря Андрей, - если стрелы не достанут, то уже не догонят. Лодок у них нет. Думаю, что я смогу. Один раз, мне удалось переплыть половину моря. И не в тихую погоду, а в бурю.
        Гордеев пристально посмотрел на сына.
        - Хорошо, - наконец кивнул он, - подождем ночи. В темноте будет легче проскочить.
        Над фортом опустилась летняя ночь. К несчастью на небе не появилось ни одного облака. Мерцали мириады звезд. Ярким фонарем горела полная луна. Со стороны, где вражеское войско жгло костры, отдыхая перед утренним штурмом, было светло и шумно. Норманны, срубили в лесу, самое толстое дерево, приволокли его в лагерь и теперь вырубали пазы под слеги. Туземцы вязали из жердей штурмовые мостки и плели из лиан, прочные веревки. С другой стороны от форта, тихо плескалась о берег вода. Легкая дымка тумана наползла на реку.
        - Ну, с богом, - Гордеев обнял сына, - будь осторожен.
        - Буду, - пообещал Андрей, - вы тут только продержитесь…
        Крепко ухватив за веревку, он перелез через частокол. Несколько сильных рук осторожно опустили гонца в воду. Послышался всплеск и веревка ослабла. Ее тут же втянули на стену.
        - Смените посты, - распорядился воевода, - остальным отдыхать. Завтра нас ждет сложный день.
        - Я пойду, - Юлдуз подхватила лук, легко взбежала на угловую башню. Мельком взглянув на вражеский стан, она стала вглядываться в устье реки. В темноте она видела как кошка. Вот и сейчас, перед ее взором темная фигура, скрываясь в прибрежных кустах, пробралась вдоль берега, обходя перекаты. Добравшись, по-пластунски, до моря пловец бесшумно скользнул в воду. Он плыл размеренно, рассекая рябь, совсем без шума. Его голова как поплавок, то исчезала из глаз, то вновь появлялась над водой. Андрей уже порядком отдалился от берега, когда его заметили. Один из туземцев по какой-то нужде подошел к воде. Омыл руки и лицо. Немного постоял, глядя на луну. Бросил последний взгляд на водную гладь. Движение привлекло его внимание. Индеец забежал в воду по пояс, стараясь понять, не померещилось ли ему. Затем заорал и бросился на берег, хаотично махая рукой в сторону моря. Его услышали. Возле кромки воды засуетилось сразу несколько десятков ацтеков. Вкидывая луки, они одну за другой посылали стрелы. Вначале они ложились далеко от цели, что свидетельствовало о том, что ацтеки стреляют наугад. Но им, наконец, удалось
разглядеть быстро удаляющегося от берега пловца. Стрелы стали входить в воду в опасной близости.
        - Не-е-е-т! - закричала Юлдуз. Она вскинула лук, пустив стрелу в скопившихся возле берега воинов. Не повезло тому, кто стоял с краю. Ацтек крутанулся на месте и повалился в воду с торчавшим из горла древком. На крик Юлдуз, почти все кто находился в крепости выбежали на стены. Оценив ситуацию, те, у кого были с собой луки или арбалеты открыли огонь. Сразу несколько туземцев упали на песок, орошая его кровью. Ацтеки среагировали мгновенно. Одна часть стрелков повернулось в сторону крепости, заставив защитников прятаться за стенами. Другая, продолжила обстрел пловца. На мгновение показалось, что он покинул пределы досягаемости. Вражеские стрелы уже ложились далеко за его спиной. Юлдуз с облегчением вздохнула. Но вдруг заметила, как одинокий оперенный снаряд, взмыв вверх, пересек апогей и устремился вниз. Перед глазами Юлдуз все происходило как в замедленной съемке. Стрела еще не достигла цели, а женщина уже понимала, что снаряд поразит ее. Юлдуз показалось, что она даже слышит всплеск входящего в воду возле шеи мужа, обсидианового наконечника. Голова пловца исчезла под водой и больше не появилась.
        - А-а-а! - срывая голос, закричала Юлдуз. Она бросила лук, выхватила меч, и бросилась вниз по лестницы башни. Выбежав на стену, Юлдуз попыталась спрыгнуть вниз, но сразу несколько человек перехватили ее. Взбешенная женщина сопротивлялась, будто разъяренная тигрица, разбрасывая всех, кто пытался ее остановить. В конце концов, общими усилиями удалось повалить ее на землю. Кто-то притащил плотное покрывало, куда Юлдуз и завернули, бережно перенеся в дом. Успокаивать безутешную подругу остались Злата и Купава.
        - Всем отдыхать! - Гордеев вышел из дома, плотно прикрыв за собой дверь, - завтра нас ожидает последний бой. Надеется теперь можно только на чудо…

* * *
        Утром в стане врага началось шевеление. Спешить им было не куда. Приготовив еду, спокойно поели. Затем, под прикрытием лучников ацтеки, подхватив штурмовые мостки, бросились к крепости. Их встретили стелами. Однако им удалось добежать до рва и перебросить через него мостки. После этого туземцы отступили. Одновременно с этим восемь норманнов подняли с двух сторон массивный ствол, в несколько метров длинной и, прикрываясь щитами, кинулись к воротам. Щелкнул тетивы. Бежавшие первыми норманны, получив сразу по несколько стрел в ноги, споткнулись. Бревно качнулось, уткнувшись передним концом в грунт. Бежавшие следом, не удержали слеги. Бревно рухнуло вниз, откатившись в сторону. Прикрываясь щитами, варяги попятились.
        После первого потрясения Юлдуз пришла в себя. Теперь она желала только мести. Юлдуз не торопясь, как на тренировке натянула тетиву. Замерла на мгновение. Разжала пальцы. Стрела, разрезав воздух. Чиркнув по окантовке щита, стальной наконечник вошел в глаз, попытавшемуся выглянуть воину. Взмахнув руками, он упал на спину. Еще одна стрела вошла в бедро другого варяга. Он упал, но попытался отползти. Однако сразу три стрелы пригвоздили его к земле. Остальным удалось отбежать за линию огня.
        На изготовку нового тарана и подготовку штурма. Ушло два часа. Все это время, ацтеки развлекались, пуская стрелы в осажденных, пытавшихся камнями и бревнами скинуть в ров мостки.
        Новый таран стал похож на крепость. Перед каждой парой несущих, из тонких жердей связали щиты, прикрывавшие их до земли. Правда и при этом увеличился вес тарана, но эту проблему решили несколькими лишними носильщиками.
        Подхватив бревно, двенадцать норманнов постепенно набирая скорость, вновь бросились к воротам. На этот раз они смогли добежать до крепости и со всего разбега врезали заостренный передний конец тарана в закрывающий проход подъемный мост. Раздался оглушительный хруст. Полотно покосилось. Варяги попятились. Вновь разогнавшись, они ударили еще раз. Однако их ждал не приятный сюрприз. Мост рухнул, упав на землю под углом и продолжая перегораживать ворота. Со стены на атакующих рухнуло бревно. Прокатившись по уклону, оно ударило в таран с такой силой, что норманны не удержали его и таран упал в ров. На оставшихся без защиты воинов посыпались стрелы. Только двоим, удалось добежать до своего лагеря.
        Несколько следующих атак удалось отбить. Но стрелы, в конце концов, закончились. Это понял и враг. Норманны при поддержке туземцев пошли на решающий штурм. Добегая до стен, ацтеки перекидывали через частокол дротики с привязанными к ним веревками. Прочные древки застревали поперек, и туземцы лезли по ним на стены. Там их встречали, рубя все, что появлялось над зубцами. Но и обороняющиеся несли потери. Ацтеки стрел не экономили. В это время, норманны оттащили подъемный мост и принялись рубить ворота. Битва катилась к своему логическому завершению. Удержать форт не было ни какой возможности. И когда казалось, что цель врага уже достигнута, грянул гром.
        В горячки схватки ни кто не заметил подошедший к месту боя гуккор. Борт "Калипсо" вздрогнул. Залп картечи снес готовящихся ворваться в крепость людей. Пространство перед стеной в одно мгновение оказалось завалено изрешеченными телами, с оторванными конечностями. Следующий залп, разрывными гранатами, заставил землю вздрогнуть, разбросав застывших от неожиданности воинов.
        Страшный грохот, дрожащая под ногами земля, языки пламени, разъедающий глаза дым, привели ацтеков в ужас. Бросая оружие, они бросились к спасительным деревьям. Борясь со страхом, Тлеклэль попытался остановить своих подданных, но очередной взрыв отшвырнул его в сторону. Охранники подхватили бесчувственное тело вождя и поволокли в лес. Единственными, кто сохранили спокойствие, оказались норманны. Сомкнув строй, невзирая на падающих от картечи товарищей и разлетающуюся во все стороны землю, они организовано пятились в сторону лагеря.
        - Покажи мне его! - Юлдуз, заставила присевшего возле стены Павла подняться.
        - Вон тот, - указал он рукой в сторону отступающих норманнов, - Вигдес ни когда не славился храбростью. Глянь, и сейчас он прячется за спинами своих людей.
        Юлдуз проследила за рукой Смирнова. В то время, когда все викинги, плечом к плечу, прикрывая друг друга щитами, медленно отходили, пятясь назад, коренастый воин в пластинчатом доспехи, оторвавшись от общей массы, чуть ли не бегом стремился быстрее достичь спасительных деревьев.
        - Он мой, - сжала зубы Юлдуз.
        Не смотря, что цель находилось очень далеко, в принципе на расстоянии не досягаемости для точного выстрела, Юлдуз не желала отпускать своего личного врага. Она вскинула лук. Медленно провела пальцами по тетиве, пробуя, хорошо ли натянута струна. Вытащила их колчана, последнюю, оставленную для такого случая стрелу. Чуть повернула корпус. Наложила древко. Натянула до отказа тетиву. Несколько мгновений она выжидала, следя за направлением ветра. Перед тем, как разжать пальцы, ее губы тронула змеиная улыбка. Звякнула тугая струна…
        Вигдес уже видел перед собой первые деревья. Он бросился к ним и в этот момент ощутил, как правую ягодицу обожгло огнем. Новый ярл споткнулся. Рухнул лицом вперед, пропахав вытянутыми руками глубокую борозду. Немного придя в себя, он изогнулся, тупо глядя на торчавшее из мягкого места оперенное древко. Вигдес ухватился за него, попытался вытащить. Но волна нестерпимой боли сковала все его мышцы. Вигдес заскрежетал зубами. В этот момент его отряд дошел до полосы леса. Двое воинов подхватили свое ярла под руки, и, не обращая внимания на его ругательства, поволокли в чащу.
        - Черт! - выругалась Юлдуз, опустив лук, - промахнулась!
        - С такого расстояния попасть вообще не возможно. - с восхищением, посмотрел на хрупкую женщину Павел, - я удивляюсь, как тебе вообще удалось это. А за этого предателя не волнуйся. Зная ацтеков, ему осталось жить не долго. Вигдес ни как не может понять, что сильный сосед им не нужен. Думаю, что не пройдет и нескольких дней, как он и все, кто остался с ним, окажутся либо на том свете, либо на жертвенном столе.

* * *
        "Калипсо" бросила якорь. С его борта спустили три шлюпки. Встречать своих спасителей вышли все, оставшиеся в живых защитники форта. Юлдуз не пошла со всеми. Еле переставляя ноги, она доплелась до одинокого валуна, на треть выступающего из земли. Забралась на его покатую вершину. Уселась, положив голову на колени, с тоскою во взгляде, уставившись в одну точку.
        - Глянь-ка…
        Юлдуз печально взглянула на подошедшего к ней отца.
        - Кто это там к нам спешит…
        Она безучастно взглянула в море.
        Три лодки, заполненные загорелыми моряками, стремительно неслись к берегу. Одна из них вырвалась вперед на полкорпуса. На ее носу стоял тот, кого она любила больше жизни. Тот, кого она считала погибшим.
        Юлдуз спрыгнула на песок. Не обращая внимания на приветственные крики товарищей, поднимая тучу брызг, она ворвалась в прибрежные волны. Только когда вода достигла пояса, Юлдуз остановилась. От упавшего на нее счастья кружилась голова. Она уже не могла отличить плывут ли пушистые облака в небе, или по поверхности моря. Что-то плеснулось совсем рядом. Юлдуз подняла голову. Мелькнул покатый борт шлюпки. Сильные руки ухватили ее за талию, выдернув из воды. Взглянув в сияющее лицо мужа, Юлдуз легонько ударила его кулаком в плечо.
        - Что лыбишься, как мартовский кот?! - со слезами на глазах воскликнула она, - не делай так больше! В следующий раз я тебя сама прибью…
        Юлдуз провела пальцем по свежему рубцу на шеи мужа, улыбнулась, прижавшись к нему всем телом…
        Глава 28
        Впервые за многое время хмурые свинцовые тучи заволокли небо. Небеса разверзлись проливным дождем. Порывы ветра были настолько сильны, что вырывали с корнем деревья, срывали с крыш черепицу. Но в уютной опочивальне огромного дворца, было тепло и сухо.
        Предав своего господина, Вигдес объявил себя ярлом, повелителем захваченного норманнами Мечиакана и всех окрестных земель. В его распоряжении было около сотни верных головорезов, составляющих костяк войска. Еще три сотни сомневающихся, удалось переманить на свою сторону. Вигдес не разделял поспешность Павла вступить с ацтеками в прямой конфликт. По его мнению, вначале нужно было укрепиться, переманить на свою сторону недовольных возвеличиванием Тлейклэля вождей, а затем уничтожить его. Сейчас Вигдесу нужен был мир с ацтеками. Для этого, он даже передал жену бывшего ярла в руки Ицтли, Верховного жреца союзников.
        Однако, эти проклятые дикари непостижимым образом опростоволосились. Они не только упустили их общего врага, но и еще умудрились упустить у себя из-под носа его жену и только что родившегося ребенка. И после этого у Тлейклэля хватило наглости требовать у него помощи. Его посланцы вели себя нагло и заносчиво, будто уже стали хозяевами всей долины. Больше всего Вигдесу хотелось порубить наглецов на части и отправить в назидание их хозяину. Но одновременно он понимал, что пока не уничтожен бывший ярл, остается опасность, что большая часть его воинов может вновь переметнуться на его сторону. Потому, скребя зубами, Вигдесу пришлось согласиться.
        Оставив в Мечеакане небольшой отряд для охраны, норманны погрузились на три драккара и бросились в погоню.
        Вначале шло все как нельзя хорошо. Ведомые местными проводниками, хорошо знающими русло реки, они быстро настигли беглецов, не дав им достичь прибрежной крепости. Те даже не попытались скрыться. Развернув свою неповоротливую лохань, они пошли навстречу. Но видимо из-за нехватки опыта, не справились с управлением. Ладью развернуло. Такого удачного момента Вигдес не мог упустить. Он дал команду одному из своих судов атаковать. Драккар врезался о беззащитный борт, буквально разорвав судно пополам. Но явная победа, неожиданно обернулась сокрушительным поражением. Вражеское судно закрывала собой гряду камней. Драккар на всей скорости наскочил на них, получив пробоину. От сильного удара воины выпали за борт. Многие потонули. Некоторых утащили на дно мерзкие зубастые твари. Те, кто остался на драккаре добили недруги. Идти дальше по реке, оказалось невозможно, из-за возникшего завала. Пришлось причаливать к берегу и двигаться по кишащим гнусом, ползучими гадами и гнилостными испарениями, заболоченным джунглям, прорубая путь себе мечами. Пока воины добрались до цели, измучились настолько, что не то, что
идти на штурм, передвигаться не могли. Пришлось дать им два дня отдыха. Да и торопиться было не зачем. Спрятавшимся в форте защитникам деваться все равно было некуда. Можно было просто обложить их со всех сторон. Они бы сами все передохли, или вышли бы из-за стен. Но Тлейклэль не хотел ждать. Пришлось штурмовать. Однако и тут, Вигдес схитрил. После того, как дважды норманнам не удалось пробить ворота тараном, он предложил Тлейклэлю бросить в бой его людей. Дикари толпой побежали к крепости. Многих перебили еще на подходе. Но то, что Вигдес добивался, произошло. Стрелы у защитников кончились. Только после этого он бросил в бой своих людей. Они почти пробили ворота, но в этот самый момент Вигдес увидел идущий к берегу под всеми парусами корабль. На что он способен, он уже имел возможность узнать. Тогда из четырех драккаров на дно пошли два, не успев даже дойти до него на полет стрелы. Вигдес дал команду отходить, тем самым спас жизнь своим воинам. А вот ацтекам не повезло. Залпы огненного боя чужеземцев разметали их армию, заставив разбежаться по джунглям. В этой бойне чуть не погиб и сам Тлейклэль.
Оглушенного разрывом вождя унесла его охрана. Но и Вигдесу не повезло. Когда он уже почти достиг деревьев, неизвестно откуда появившаяся стрела на излете воткнулась ему в срамное место.
        И вот теперь он лежал на мягких шкурах животом вниз с торчавшим из правой ягодицы оперенным древком. Сама по себе, стрела, если ее не трогать, практически не доставляла беспокойства. Но стоило лишь легонько зацепить ее, как все ниже пояса сковывала нестерпимая боль. Поэтому Вигдес, старался не шевелиться, тупо глядя перед собой.
        - Пришел лекарь, - доложил заглянувший в комнату охранник.
        - Пусть уберет стрелу, - простонал новый ярл.
        Он зажмурился, представляя, как туземный целитель оглядывает черное древко, решая, как лучше его извлечь. Вигдес попытался сглотнуть, но горло пересохло. Как не готовился он к операции, но все произошло неожиданно. Дикарь схватил обеими руками древко и резко дернул его. Ярл заорал, хватая ртом воздух и извергая проклятия. Волны боли одна за другой ударили в мозг, норовя разорвать черепную коробку и бросив его в черную пропасть спасительного беспамятства.
        Очнулся Вигдес среди ночи. Вокруг стояла такая оглушительная тишина, что звенело в ушах. И тут с улицы раздались панические крики:
        - Просыпайтесь! Дикари идут!
        В одно мгновение улицы города наполнились лязгом сталкивающейся стали, рычанием норманнов, гортанными криками туземцев, стонами раненых. Запахло дымом. Было ясно, что на них напали. Тлейклэль решился первым покончить со своими союзниками. Вигдес стал судорожно шарить по кровати, ища свой меч. Но он оказался лежащим на скамье не далеко от постели. Вигдес спустил ноги на пол. В этот момент в коридоре послышался топот множество ног. Охрана возле двери попыталась оказать сопротивление, но двоих бойцов хватило ненадолго. Перед тем как в помещение ворвалась толпа дикарей, Вигдес попытался встать и дотянуться до ножен. От резкой боли его ноги подогнулись. Вигдес упал, уткнувшись лицом в стоптанные сандалии. Последнее, что он увидел, падающую на голову дубину и свет погас.

* * *
        В следующий раз Вигдес пришел в себя от шума сотен голосов, сливающихся в один многотонный гул. Он открыл глаза. Над головой, в чистом синем небе огненным шаром сияло солнце.
        Вигдес попытался пошевелиться, но не смог. Его руки и ноги были прочно привязаны к скобам, выпирающим из каменной плиты. Зато голова оставалась свободной. Вигдем приподнялся и, наконец, смог осмотреться. Стол, на котором он лежал, располагался на верхней площадке огромной пирамиды. Слева от него возвышались стены храма. По периметру от них стояли ряды таких плит, установленных на огромных валунах. На них Вигдес увидел привязанных боевых товарищей. Из одежды, впрочем, как и у него самого, срамные места прикрывали лишь набедренные повязки. Возле каждого жертвенника, сжимая в руках копья, стояли мрачные воины, головы которых украшали уборы в виде головы хищной птицы. Вигдес повернул голову в другую сторону. Здесь пространство обрывалось. Вниз вели каменные ступени лестницы. Всю площадь перед пирамидой заполняли толпы дикарей. Они, затаив дыхание, слушали, разносящаяся вокруг, заунывное пение. Возглавлял хор человек в пестрых одеждах, в котором Вигдес узнал Верховного жреца.
        Через некоторое время песнопения стихли. Верховный жрец медленно направился к ближайшему столу. Остановившись возле жертвенника, Ицтли вскинул руки к солнцу и что-то прокричал. Толпа внизу загудела. В руке жреца блеснул нож. Не успел Вигдес и глазом моргнуть, как жрец вогнал оружие в грудь несчастного. Раздался душераздирающий крик. Через мгновение Ицтли поднял вверх окровавленную руку, сжимающую еще трепещущееся сердце. Восторженные крики огласили пространство. Вигдесу даже показалось, что кто-то из дикарей делает ставки. В следующее мгновение он понял, о чем идет спор. Двое помощников перерезали путы, подхватили мертвое тело, сбросив его вниз. Перепрыгивая со ступени на ступень труп, покатился вниз, не много не долетев до площади. Толпа загалдела, деля между теми, кто угадал, честно заработанный выигрыш.
        Ощутив запах крови, Верховный жрец работал методично, вырезая у последних, оставшихся в живых после ночной бойни, варягов их сердца. Изуродованные тела заполнили подножие пирамиды.
        Вигдеса охватила истерика. Он дергался, извивался всем телом. Обезумев, плакал и смеялся. Мозг отказывался воспринимать реальность. Ему казалось, что это просто ночной кошмар. Стоит только захотеть и он проснется в своей постели.
        Осознание неизбежной смерти пришло только тогда, когда Вигдес увидел над собой размалеванное ритуальной краской лицо жреца.
        - Будь ты проклят! - заорал новоиспеченный ярл. В следующий миг острая боль охватила грудь. Кровь хлынула на жертвенный стол. Но мозг несколько мгновений продолжал жить. Стекленеющими глазами Вигдес уставился на руку жреца, медленно поднимающую вверх его сердце…
        Глава 29
        Этот день не отличался практически ни чем от предыдущих, за одним исключением: "Калипсо" возвращалась в вновь созданное островное государство. Когда гуккор подошел к тому, месту, где всего три месяца назад впервые бросил якорь, путешественников ждал сюрприз. Побережье изменилось до неузнаваемости. Вместо пустынного пляжа, не далеко от воды были раскиданы уютные домики, поднятые на сваи. Далеко в море, белея свежеструганными досками, выдавался пирс, способный одновременно принять несколько больших судов. Кроме того, на высоком мысу грозно поднимались к небу крепостные стены.
        Оставалось только догадываться, как, четыре десятка человек судовой рати, оставленные Дмитрием обустраивать остров, смогли в столь короткий срок возвести эти прочные укрепления. Обращенная к проливу стена, высотой с пятиэтажный дом, была сложена из крупных валунов. Две каменные башни по ее углам, грозно смотрели в море узкими бойницами.
        Гордеев глянул на противоположную сторону пролива. На той стороне, тоже имелся выдающийся в море мыс. Если и там поставить хорошо укрепленный форт, да обеспечить обе крепости артиллерией, то пролив можно будет наглухо запечатать. Под перекрестным огнем, ни один корабль не сможет прорваться.
        Экспедиционный корпус встретила праздничная толпа. Гордеев и представить не мог, что здесь может собраться столько народа. На первый взгляд туземцев было не менее полутора тысяч. Мужчины и женщины, собрались на берегу встречать команду "Калипсо". Только теперь Гордееву стало ясно, откуда взялась рабочая сила.
        Собравшиеся, радостными криками встречали своих воинов, освобожденных женщин и белых братьев.
        Прибывшие прошли сквозь длинный коридор их сотен туземцев, которые бросали им под ноги тысячи цветов. В конце Гордеева и его товарищей встретили вождь племени росомахи Чевено, его сын Уомбликс, оставленный воеводой комендантом на время своего отсутствия десятник Ярослав.
        Обменявшись торжественными приветствиями с вождями, Дмитрий подошел к молодому воину.
        - Погляжу, ты славно потрудился, - он по отечески обнял смущенного коменданта целого острова, - поделись секретом, откуда столько народа?
        - Чевено подсобил, - указал Ярослав на вождя, - почти все племена, согласились помочь нам оборонить свою землю от захватчиков. Без их помощи нам бы не сдюжить. Пойдем, батюшка воевода, покажу, что мы тут сотворили.
        - Ну, хвастай, - добродушно рассмеялся Гордеев. Он хорошо знал, что выпускники его школ, могут, не только мечем махать, на коне скакать, да из лука стрелять. В школах преподавали лучшие учителя различных специальностей. Потому выпускники могли и дом срубить; каменные или деревянные крепости возвести; ковать железо; лить колокола и пушки и даже изготавливать порох.
        Ярослав повел воеводу к крепости. Не смотря на недостроенность, она уже и сейчас имела внушительный вид. Естественное возвышение охватывал глубокий ров, за ним поднимался земляной вал. Как оказалось, остальные стены были деревянными. Вкопаны они были на всю глубину, и были возведены в два слоя. Между двумя, отходящими друг от друга на несколько шагов стенами, был засыпан щебень вперемешку с грунтом и залит скрепляющим раствором. Такие стены не прокапать и не пробить даже из пушек. По верху стены предполагалась возведение террас под покатой крышей, с множеством бойниц. Неприступности крепости добавляли выступающие вперед башни. С них было удобно вести фронтальный огонь в случаи, если нападавшим все же удастся подобраться и установить лестницы. Вход в крепость имелся всего один. К воротам вела широкая, но хорошо простреливавшаяся дорога. Надвратная башня, дополнительно, в случаи необходимости, перекрывалась подъемным мостом. Со всех сторон, подобраться к стенам было очень сложно, а со стороны моря крепость была и вовсе не преступной.
        В честь возвращения экспедиции Чевено организовал торжественный пир, длившийся несколько дней. По его окончании Гордеев к своему удовлетворению, узнал, что остаться осваивать новые земли решили все ратники. Изъявил желание остаться и Басир. Оказалось, что чернокожий великан нашел-таки себе пару среди туземных красавиц… Юлдуз для вида покочевряжилась, но потом согласилась дать своему телохранителю вольную.
        Как оказалось, вторую половинку нашли себе два десятка молодых воинов. Было принято единовременно правильное решение, - связать браком молодые пары между собой. Поскольку в путешествие не отправился священник, свадебный обряд проводили по местным обычаям.
        Перед закатом солнца, началась подготовка. Женихи отправили в дом родителей избранниц богатые дары. Все были приняты с благодарностью. Родственники невест сочли за честь породниться с чужеземцами.
        Утро следующего дня началось для европейцев сюрпризом. Как оказалось жених должен был доказать свое право на обладание женщиной. Он был обязан взять свою избранницу в прямом смысле этого слова. То есть ему надлежало взять ее силой.
        Путь, прибывшим за своими невестами, женихам преградили полураздетые воины, закрывая своими спинами смущенно улыбающихся девушек. На каждого из претендентов на руку красавицы, оказалось не менее пяти защитников их чести.
        Не смотря на шуточность обряда, бой разгорелся ожесточенный. Отступать не хотелось ни кому. Для обладания невестой, жениху нужно было свалить на землю всех противников. Упавший индеец выбывал из поединка. При этом сам жених мог падать сколько угодно. К концу схваток он должен был просто остаться стоять на ногах.
        Несмотря на хорошую подготовку, победить вертких, туземцев, тоже знавших рукопашный бой не понаслышке, оказалось не так просто. Однако всем женихам, в конце концов, удалось добраться до своих избранниц и взять их за руку.
        Самой яркой оказалась схватка Басира за свою невесту. Десять самых сильных воинов, даже не смогли подобраться к гиганту. Он просто шел к своей цели, легко разбрасывая набрасывающихся на него мужчин, чем вызвал немалый восторг у всех туземцев без исключения.
        Что же касается сына вождя, намеревавшегося взять в жены Злату, так знакомый со всеми традициями Уомбликс похитил ее накануне и теперь стоял, держа ее за руку, ожидая окончания испытания остальных женихов.
        После того, как молодые люди доказали свою силу и способность защитить свою семью, началась сама свадебная церемония.
        На плечи каждой паре накинули темные покрывала. Взявшись за руки молодые, сквозь окуривающий их дым душистых растений, прошли каждая к своему семейному очагу. Обошли его по кругу, сделав ровно семь шагов. После этого с них сняли темные покрывала, заменив их белыми.
        На этом, собственно говоря, свадебная церемония была окончена. Женихи и невесты, превратились в мужа и жену. На их плечи накинули одно покрывало с изображением племенного тотема, и связали концы узлом.
        Несколько следующих дней прошли в бесконечных пирах и веселье.
        Примерно через неделю, вернулись к строительству и организации жизни. Построили кузню, ветряную мельницу, литейную, пороховую мастерскую и верфь. В местных горах обнаружились залежи железа, каменного угля и селитры, выходящие прямо на поверхность. Через пару месяцев была отлита первая на Новой земле пушка.
        На этом Гордеев посчитал свою миссию оконченной. Оставалось дождаться лишь благоприятного времени для путешествия.
        За время пребывания на острове, Дмитрий перестал относиться к Павлу как к врагу. Поэтому он не стал возражать, что он и его люди, останутся тут.
        Наконец настал момент, когда с поредевшим экипажем Калипсо отошла от берега Новой Руси.
        Гордеев еще не знал, что сможет организовать пять экспедиций, в ходе которых "Калипсо" доставит к Новой земле четыре сотни переселенцев; двести лошадей; отца Лаврентия, изъявившего желание нести свет христианской веры в души новой паствы; несколько десятков пушек и других полезных орудий труда. Все путешествия будут настолько тайными, что еще более двух веков ни кто из Старого света не узнает об открытии нового континента.
        Не знал он и то, что через пятьдесят лет, вошедшие в силу ацтеки, мечтающие о мировом господстве, попытаются захватить остров, где обосновались переселенцы. Они даже смогут уничтожить несколько поселений, прежде чем их десант, будет сброшен в море. А еще через год русская дружина высадиться на континенте. Война с ацтеками продлиться два с половиной месяца. Ацтеки будут сопротивляться с отчаянием обреченных, гоня на убой вассальные племена. Но не смогут причинить своему врагу сколько-нибудь ощутимых потерь. В решающей битве русские пушки и кованная, наводящая ужас на туземцев, не знавших лошадей, конница сметет превосходящие силы противника. Ацтеки попытаются запереться в городах, но познавшие на своей шкуре все прелести правления приверженцев кровавого бога, порабощенные ими племена, поднимут восстание, перебьют бывших хозяев и с радостью войдут в состав нового государства.
        Все это будет после. А сейчас четыре человека: Дмитрий, Андрей, Юлдуз и Купава, молча, стояли на корме гуккора, всматриваясь в удаляющийся берег. Там оставались ставшие родными, друзья. И казалось, что свидеться им будет не суждено…
        Эпилог
        - Ваше величество, - маркиз де Моза, элегантно раскланялся, - я нашел человека, который, несомненно, знает путь в легендарный "Эльдарадо".
        - Вы уверены? - Изабелла испанская, слегка приподняла изогнутые дугой брови, - за последние несколько лет по вашей протекции я дала аудиенцию семерым. И все они оказались мошенниками. Испанская корона нуждается в деньгах. Последние войны совсем истощили нашу казну. Мне пришлось сократить расходы на мой гардероб. Если так пойдет дальше, то мне совсем нечего будет одеть.
        Маркиз умело скрыл улыбку. Он бы не отказался увидеть свою повелительницу голой.
        - В этом случаи я абсолютно уверен, - де Моза подошел к королеве, прильнул губами к протянутой для поцелуя руке, - так как этот человек, предоставил неоспоримые доказательства.
        - Любопытно, какие же, - за скучающим тоном Изабелла, попыталась скрыть женское любопытство. Она чуть приподняла пышное платье, усевшись на мягкую подушку, лежащую на кресле с высокой резной спинкой, элегантными движениями обмахивая себя веером.
        - Вот взгляните…
        Маркиз взял со столика поднос, положил на него батистовый платок, развернул его, положив поднос женщине на колени. Изабелла опустила взгляд. Перед ней лежали несколько ювелирных изделий. Первым был медальон, в виде круга разделенный на двенадцать больших и множество маленьких частей. Со стороны каждой из двенадцати частей край медальона был исчеркан загадочными письменами. В центре глянцевой поверхностью переливался черный камень. Рядом лежали серьги, изображающие голову ягуара с разинутой пастью и двумя изумрудными глазами. Третьим, был языческий божок, имеющий женской тело с большими грудями, жабьей головой и змеиным хвостом.
        - Занятные безделушки, - Изабелла поворошила изделия веером, - но не может ли это быть подделкой?
        - Несомненно, это подлинные вещи! - воскликнул де Моза, - придворные ювелиры уже осмотрели их и сделали вывод, о том, что им не менее трех веков!
        - И откуда же они оказались в руках вашего протеже?
        - Помните, я рассказывал вам легенду о судне под названием "Калипсо", - маркиз забрал поднос, вернул его на столик. Завернул изделия в платок, спрятав его в карман камзола.
        - А-а, - кивнула королева, - это тот корабль "призрак", который видели проходящим мимо Канарских островов? Как же, помню… Но это всего лишь красивая сказка.
        - Это не сказка, - де Моза подошел к сидящей женщине, приблизив лицо к самому ее ухо. Изабелла ощутила жаркое мужское дыхание, но не отстранилась, - я навел справки, - "Калипсо" действительно существовала. Гуккор входил в эскадру знаменитого пирата Хуан Фелито, ставшего впоследствии капером. Согласно дошедших до нас свидетельств, "Калипсо" несколько раз исчезала из Средиземного моря. Затем ее видели не далеко от Карибов, но возле берегов известного мира, ее ни кто не видел. Когда же "Калипсо" вновь объявлялась, ее трюмы были заполнены золотом.
        - Интересно, - Изабелла приблизила свое ухо к самым губам маркиза, ощутив их прикосновение к своей коже, - продолжайте…
        - Человек, который ждет аудиенции, - де Моза, втянул носом аромат французских духов, закрыв от вожделения глаза, - является правнуком капитана "Калипсо", - взяв себя в руки продолжил маркиз, - его зовут Франческа Велис.
        - Вот как? - спрятала улыбку Изабелла. Ей нравилось дразнить маркиза, то подпуская его к себе, то вновь отдаляясь. Пусть помучается, перед тем, как она сделает этого красавца, своим фаворитом. Королева привычным движением раскрыла веер, отгородившись им от маркиза, - пригласите его. Я сама хочу посмотреть на этого человека.
        Де Моза, с плохо скрываемым разочарованием отошел от кресла и хлопнул в ладоши. Двери открылись. В зал вошел, коренастый смуглый молодой человек с пышными, слегка вьющимися волосами, хитрым, цепким взглядом и серьгой в ухе. Его облик выдавал во владельце, больше пирата, чем добропорядочного мореплавателя. Королева буравила посетителя взглядом, словно хотела заглянуть в самые потаенные уголки его души. Однако тот достойно выдержал ее взгляд, после чего поклонился.
        - Маркиз, - напустив на лицо доброжелательную улыбку начала, Изабелла, - поведал нам, что ты знаешь дорогу к сокровищам "Эльдорадо".
        - Да, моя королева, - склонил голову Франческа, - от отца к сыну передавались не только те реликвии, что я передал маркизу, но и расположение созвездий, которые указывают туда путь.
        - Хорошо, - махнула рукой женщина, - ступай. Тебе сообщат о нашем решении…
        Франческа Велис склонился, и, не заставляя ожидать благородных особ, удалился.
        - Если он говорит правду, - почесала сложенным веером кончик носа королева, - эту экспедицию надлежит организовать тайно. Слишком много желающих добраться до золота.
        - Вы совершенно правы, ваше величество, - согласился маркиз, - и я даже знаю, как все это организовать. Помните генуэзца, что рьяно добивался вашей аудиенции.
        - Это тот чудак, что хочет найти новый путь в Индию?
        - У вас прекрасная память, - не смог удержаться от небольшой лести де Моза, - Именно он. Нам стоит финансировать его замысел. Мы объявим, что цель экспедиции Индия. Между тем, Велис, направит корабли к Новым землям. О том, чтобы он имел необходимые на то полномочия, я позабочусь.
        - Хорошая идея, - улыбнулась Изабелла, - вы очень хитры дорогой мой маркиз. Однако генуэзец слишком мягок, что если экспедиции придется столкнуться с сопротивлением?
        - Я полностью разделяю ваши опасения, а потому решил направить с Колумбом капитана Хуана Антонио де Геца.
        - О, - королева одобряюще кивнула, - это знатный кабальеро.
        - И очень опытный военачальник. С ним отправятся около полутора сотен пикинеров. Думаю, этого будет достаточно для приведения к покорности дикарей. Но имеется не большая загвоздка. Назначенная вами комиссия сочла идею Колумба рискованным предприятием, и вынесла решение об отказе финансирования. Колумб уже отбыл во Францию, где намерен получить поддержку Карла восьмого.
        - Этого нельзя допустить, - поднялась со своего места Изабелла, - позаботьтесь об том, чтобы его немедленно вернули.
        Христофор Колумб был уже на полпути к Франции, когда его нагнал капитан королевской гвардии. Он вручил ему письмо, в котором говорилось, что испанская корона готова финансировать экспедицию. 17 апреля 1492 года с Колумбом была заключена конвенция, которая предоставляла ему звания, привилегии и полномочия необходимые в столь ответственном и опасном предприятии.

* * *
        3 августа 1492 года полностью снаряженная экспедиция из трех судов, вышла из порта Палонеса, взяв курс на Атлантический океан.
        Заговор был организован настолько хорошо, что Колумб так и не понял, что суда идут совсем не в Индию. Однако Франческа Велис знал путь лишь приблизительно, потому плавание затянулось на целых семьдесят один день. Когда команда кораблей готовы были поднять бунт, Колумб увидел на темном горизонте светящуюся точку, не гаснущую до самого утра. А еще через сутки матрос, несший вахту на "марсе" закричал: "Земля!".
        Но к разочарованию путешественника, это были лишь мелкие острова. Обследовав их, каравеллы взяли курс на северо-запад. Через несколько дней, к изумлению испанцев, они увидели на скалистом острове маяк. Его огонь и светил в ночи, словно путеводная звезда. Сразу за островом в легкой дымке виднелась узкая полоска земли. Колумб направил свои корабли вдоль побережья, ища удобное место для высадки. Вскоре каравеллы увидели вход в узкий пролив. Но их ожидал неприятный сюрприз. По обеим сторонам пролива, на выдающихся в воду мысах возвышались стены крепостей. Не рискуя приближаться к берегу, Колумб велел кораблям лечь в дрейф. Пока испанцы обдумывали дальнейшие действия, обогнув мыс, им навстречу вышло небольшое парусное судно. На его носовой надстройке виднелась небольшая баллиста. Перегородив корпусом вход в залив, неф замер повернувшись правым бортом в эскадре. С его борта опустилась шлюпка.
        Со скрежетом двигались в уключинах весла. На корме, под развивающимся флагом, одетый в ослепительно белую форму, бил в барабан матрос. На носу в полный рост стоял мужчина средних лет в сияющей кирасе. Его правая рука сжимала эфес узкого меча, другой рукой он держал остроконечный шлем. Голубые глаза, темно русые волосы, чуть смуглая кожа, острый волевой подбородок. Он держался с поразительным спокойствием перед чужеземной армадой.
        Лодка поравнялась с бортом флагмана. Бой барабана смолк.
        - Вы командуете эскадрой?!
        Вопрос прозвучал на незнакомом языке.
        - С кем имею честь разговаривать? - чуть склонившись над бортом, поинтересовался Колумб.
        - Сержант таможенной стражи Алексей Соломин, - перешел на хороший испанский офицер, - сии земли и воды являются русским княжеством. Сообщите цель вашего прибытия!
        - Пригласите его на борт, - рядом с адмиралом остановился де Гец. Что может быть у этих дикарей? Пара катапульт или баллист. Наши пушки уничтожат неф, и заставят замолчать башни. Затем я высажу десант, и срою эти крепости.
        Лицо Колумба сделалось пепельно-серым. Чего, чего, а затевать ссору с могущественным государством ему совсем не хотелось. Но спорить с капитаном пикинеров он не решился.
        - Могу вас уверить, сержант, что у нас нет злого умысла! - вновь повернулся к таможеннику Колумб, - и в знак дружеских отношений, прошу пожаловать к нам на борт!
        Заскрипели блоки. К шлюпке спустился трап.
        Таможенник, в сопровождении двух вооруженных мечами воинов, поднялся по трапу, вступив на палубу " Санта Марии". Здесь его встретил Колумб, за спиной которого остановился де Гец с несколькими пикинерами.
        - Назовите цель прибытия, - вновь повторил таможенник. Он смотрел прямо в глаза Колумбу. От его спокойствия веяло такой уверенностью в своих силах, что у Колумба пробежали по спине мурашки. - Какое имеете вооружение?
        - Богом всемогущим клянусь, - положил руку на свою грудь Колумб, - что суда эти мирные. И имеют пушек и солдат, не более, чем необходимо для защиты от морских разбойников. Цель нашей экспедиции, поиск новых торговых маршрутов и несение в неизведанных землях свет истинной католической веры.
        - У нас уже имеется истинная вера, - широко перекрестился таможенный офицер, - и она православная. В иной мы не нуждаемся. Ежели торговать вам не чем, ищите другое место для своей веры.
        - Как ты смеешь, еретик! - отодвинув рукой Колумба, вперед вышел де Гец. Мы посланы великой испанской короной! Ни один дикарь не смеет перечить нам. Вели своим людям сложить оружие, и поклонись новым господам.
        - Таких господ, - хищно оскалился таможенник, - мы вешаем на реях.
        Покраснев от гнева де Гец, выхватил шпагу, направив ее в грудь офицера таможенной службы. Пикинеры, за его спиной опустили алебарды. Матросы схватились за ножи и топоры. Однако Соломин продолжал спокойно стоять, сложив руки на груди и презрительно глядя на сверкающие вокруг клинки. Он неторопливо достал из рукава платок, демонстративно высморкался и как бы невзначай махнул им.
        В тот же миг грохнуло несколько залпов. Борт нефа и стены башен крепостей окутал белый дым. Вокруг кораблей заплясали фонтаны. Следующий залп был более удачным. Борт "Санта Марии" вздрогнул от нескольких попаданий. Послышались болезненные крики канониров. Одно ядро ударило в грот мачту. Балка не выдержала, подломилась, рухнув на палубу, снеся бортовые надстройки. Другим кораблям досталось не меньше. Один из них, получив пробоину, счел за благо уйти в море. На другом, занялся пожар, слизнув большую часть парусов.
        - Вам отказано в проходе, - презрительно глядя на разбегающихся по сторонам испанцев, скал Соломин, - у вас ровно час, чтобы покинуть наши территориальные воды.
        Он развернулся, спустился по трапу, перейдя на нос шлюпки. Вновь застучал барабан, шлюпка развернулась, унося его к покачивающемуся на волнах нефу.
        Продолжать экспедицию не было ни сил, ни желания. Одна из каравелл получила такие повреждения, что о ремонте не могло быть и речи. Ее команду распределили на два других судна. Провизия и вода кончалась. Если запасы воды смогли пополнить на небольших островах. То продуктов катастрофически не хватало. Пришлось возвращаться в Испанию, неся с собой весть, о том, что "Старый свет", намного опередили русские схизматики…