Живые Эра Драконов, №01 Пустыня Всадников- библиотека РусЛит

Пустыня Всадников Варвара Николаевна Еналь
        Живые #0 Эра драконов #1
        Варвара Еналь - автор известного фантастического цикла «Живые». Новый цикл «Живые. Эра драконов» - о подростках с планеты Эльша, увлекательные приключения которых предшествуют событиям цикла «Живые». Книгу с интересом прочтут как поклонники серии «Живые», так и те, кто еще не знаком с ее героями.
        Мэши всю жизнь прожила в окруженном скалами Третьем Городе. Но однажды она вместе со своим отцом покидает безопасные стены и отправляется в дальний путь.
        Впереди Мэши ждут опасные приключения, когда древние легенды оказываются реальностью, а исконные враги совершенно неожиданно приходят на помощь. Почему во всем мире осталось всего девять Городов? Какие двери открывают Ключи из Живого металла? Все ли драконы злы и темны? И что же все-таки произошло на этой когда-то высокоразвитой планете Эльше под яркими лучами дневного Светила и в тихом ночном свете Буймиша?
        Варвара Еналь
        Пустыня Всадников

        Глава 1
        Мэши. Наш народ выживет в Городах
        1
        Мэши подняла голову и последний раз бросила взгляд на Город. Каменные дома лепились к скалам и уходили вверх, почти до самых вершин, в точности повторяя неправильную окружность скальной гряды. Плоские крыши самого верхнего яруса чуть-чуть не доставали до плато, на котором тонкими, ровными линиями вырисовывались сторожевые башенки.
        Густо-сиреневое небо казалось плотным куполом, накрывающим Город. А белый круглый Буймиш, слабо выглядывающий большим боком из-за гряды, напоминал огромный фонарь. Вернее, только бок этого фонаря. Дневное светило уже успело опуститься, и Буймиш теперь разливал теплое, бледно-розовое свечение и на стены домов, и на верхушки Городских гор.
        Мэши подумала, что, когда была маленькой, Буймиш казался живым, и она разговаривала с ним по ночам, выглядывая в окно. До тех пор, пока старший брат не объяснил, что это всего лишь планета, вокруг которой вращается их сиреневая Эльша. А они живут себе на Эльше и даже не чувствуют, как плывут вокруг Буймиша.
        Мэши тогда страшно удивилась. Она подумала, что такого и быть не может. Если бы они действительно летали на Эльше вокруг Буймиша, она бы могла это почувствовать. Она бы точно почувствовала. Но брат только засмеялся и велел спросить у отца.
        - Пойдем уже… - Отцовский голос вернул к действительности.
        Мэши надвинула плотнее капюшон, вздохнула.
        - Я сейчас, - шепнула совсем тихо.
        Ей непременно хотелось отыскать темные окна их дома. Он находился на третьем ярусе, и в стенах его попадались розовые и красные камни. Отец говорил, что купил дом в тот год, когда у них с матерью родился первый сын. Мэши всю жизнь прожила в нем, все шестнадцать полных Буймишей. То есть шестнадцать раз Буймиш поднимался в самый зенит над Городом. Другого дома у Мэши не было.
        А теперь вот они с отцом покидают его навсегда. Наверное, навсегда.
        Мэши не спрашивала, вернутся ли они когда-нибудь. К чему задавать глупые вопросы? Как только отец проведет через потайной проход за Городскую гряду, они станут предателями, и пути назад не будет.
        Мэши решительно отвернулась и зашагала по гладкой каменной дорожке.
        Выбраться из Города не просто. Вот об этом она и спросила сегодня днем отца, когда вернулись с Городского собрания. Спросила коротко и резко, едва поднялись по подъемнику на тот уровень, где находился их дом.
        Отец поднял брови и сурово велел:
        - Молчи!
        Одно слово, но столько в нем было гнева и ярости, что Мэши удивленно глянула на отца. Она давненько не видела его таким. Наверное, с той самой поры, как ушла мама.
        А едва попали через переход в свой дом и автоматическая дверь щелкнула, возвещая о том, что сработали замки, отец схватил вместительный кожаный рюкзак, бросил его на широкую кровать в одной из домашних ниш - той самой, где когда-то спала мама, - и распорядился:
        - Собирай вещи, мы уходим.
        - Как мы выйдем? - Это единственное, что хотела знать Мэши. Все остальное было понятным, как узоры на спине домашней ящерицы Хамийе.
        - Я знаю проход. Там нас не задержат, в тех местах наши не появляются. Потому что там Настоящая Земля, кусок Настоящей Земли.
        - Как же пройдем мы?
        - Очень быстро. Нас с тобой только двое, Деревья не успеют нас почувствовать. Это единственный выход отсюда.
        Городские собрания проходили каждый год. И каждый год имена шестнадцатилетних мальчиков составляли список будущих ополченцев. А на следующий день крутили жребий - традиционный каменный барабан, - и несколько десятков избранных уходили служить в ополчение. Навсегда. На всю жизнь.
        Так однажды ушли и два старших брата Мэши.
        Остальные мальчики продолжали жить в Городе и записывались на курсы будущих профессий. Кому-то хотелось стать земледельцем, кому-то заводчиком ящериц, а кому-то - строить ярусы и дома из тяжелых гладких камней. Братья Мэши надеялись стать строителями, они не раз это говорили.
        Но они стали никем. Барабан жребия выдал их имена, а через пару лет пришла весть, что они оба погибли в схватке с драконами. Смерть их была героической и почетной, они защищали Города от нападения Всадников. И память о них будет жить всегда.
        Только что толку, когда от твоих братьев остается только память, и больше ничего? Разве это утешит? Разве это вселит радость в когда-то шумный и веселый дом?
        Пустые комнаты стали холодными и тихими. В них иногда шастал золотистый Хамийе, шлепал своими смешными шестью лапами, тащил длинный радужный хвост и долго втягивал воздух носиком. Шум его движений долетал до Мэши, она вздрагивала, и ей казалось, что это братья ходят в своих комнатах и что достаточно выбежать в общий коридор, чтобы их увидеть.
        И она выбегала. И долго стояла, прислушиваясь и не решаясь заглянуть в арки проходов.
        Она знала, что братья уже никогда не появятся дома. И никогда не отпустят своих колких шуток.
        Это было так тяжело, что Мэши возвращалась к себе и плакала, сидя на полу. Вытирала слезы ладонями, а глупый Хамийе терся хвостом о ее колени и вытягивал узкий, длинный язык. Он совсем не знал братьев, отец купил его, когда старшие мальчики покинули дом и вступили в ополчение.
        У братьев была небольшая разница в возрасте - Ханш был старше Роша всего на один год, на один полный цикл Буймиша. Им выпал жребий служить вместе.
        Так случилось, такая была судьба у них.
        И старейшины Города сказали то же самое. Такая судьба.
        А на сегодняшнем собрании один из старейшин объявил, что мальчиков этого года слишком мало и если восемьдесят человек отправятся в ополчение, то в Городе останется всего чуть больше сотни будущих мужчин. И это не дело.
        - Потому, - невозмутимо продолжал старейшина, - мы решили на Совете, что в список для жребия в этом году войдут и девочки. Это будет справедливое решение.
        Старейшина поклонился, пригладил узкими ладонями длинные белые пряди волос и задрал подбородок, обводя взглядом сидящих кругом родителей. Всех родителей, чьи дети в этом году достигли шестнадцатилетия.
        Мэши сидела рядом с отцом, а на плече у нее растянулся Хамийе. Хвост его спускался до локтя правой руки и смешно щекотал кожу. В зале было тепло: работали низкие обогреватели у стены. Но Мэши вдруг почувствовала ледяной озноб, пробегающий по плечам и спине. Потому поплотнее запахнула серую курточку и спрятала запястья в рукава. Бросила взгляд на отца, но тот оставался невозмутимым.
        Старейшина зачитал список имен для завтрашнего жребия и произнес традиционную для такого события фразу:
        - Наша сила в единстве, наша война правая. Наш народ выживет в Городах, и мы еще много раз увидим, как поднимется в зенит Белый Буймиш.
        Имя Мэши было в списке. Это значит, что завтра ей может выпасть жребий и она станет ополченцем. Навсегда. И уже не вернется домой. Это судьба - так скажет старейшина. И в доме из разноцветных камней больше не будет звучать голос Мэши, как не звучат голоса братьев.
        Мэши посмотрела на свою подругу, Ганишу, сидевшую рядом с родителями. Глаза у той покраснели, она шмыгала носом и нервно поглядывала на отца. Ганиша тоже боялась. Мало радости узнать, что впереди тебя ждет пожизненная служба на границе и война с огромными механическими драконами, извергающими огонь.
        Матери и отцу так и не сказали, как погибли Хаши и Рош. Может, им пришлось сгореть в жутком драконьем огне? Сгореть заживо?
        Каково это - сознавать, что мальчики, которые были так дороги, так весело шутили, так громко смеялись, просто сгорели, и их уже нет? Просто нет - и все. Нигде во всем мире, даже тел не осталось, даже могил? Разве можно впустить в себя ту пустоту, что остается после потери?
        Потому, когда отец велел собираться и сказал, что они уходят, Мэши не задавала лишних вопросов. Все было ясно и понятно.
        Ее только пугала необходимость идти через темный проход, где была Настоящая Земля. Слова эти надо было произносить с большой буквы. Их так и произносили, понизив голос, выделив, обозначив. Придав им особенную весомость. Настоящая Земля - это то, что таило в себе смертельную угрозу. Настоящей Земли боялись даже Всадники, владеющие механическими драконами.
        В Настоящей Земле могли быть Настоящие Деревья. Те, что владели планетой Эльшей. По-настоящему владели.
        Деревья - та опасность, которая заставила людей уйти в горы и строить Города в скалах. Потому что корни Деревьев не могли попасть в скалу, они не пробивали скалы. Это оказалось спасением для всего человечества во время Железной войны, когда огромные живые Деревья уничтожали деревню за деревней, поселение за поселением, город за городом. В те далекие времена города просто строили на почве. Вырубали леса, пропахивали землю и возводили каменные или деревянные дома. Много деревянных домов. И высокие заборы, тоже из деревьев. Древесина очень удобна для строения - это Мэши знала еще из школьных уроков. Она твердая, крепкая, теплая, хорошо пахнет. Дома из нее получались удобными, долго сохраняли тепло. Да и деревьев на планете Эльша было очень и очень много.
        Люди научились строить механические машины, которые управляли сами собой. Научились добывать энергию из ветра и тепла. Люди научились летать и завладели всей планетой. И вот тогда, когда история человечества насчитывала шесть с половиной тысяч лет - так учили в школе, - люди и принялись вырубать леса на Эльше.
        Откуда появились Настоящие, живые Деревья, так и осталось неизвестным. Может, люди и знали когда-то, да только большая часть знаний потерялась во время Железной войны. Настоящие Деревья - огромные, великанские, исполинские - уничтожили все города, все деревни и все поселения. Почти всю цивилизацию людей.
        Уцелели только селения на горных хребтах, где земли почти не было и здоровенным корням не за что было уцепиться. Деревьям нужна земля, без нее они не могут. Это и спасло жизнь человечеству.
        Укрывшись в скальных районах, где слой земли был тонок и слаб, люди обрели убежище. Построили свои Города - те самые, что стали оплотом и гарантией жизни. Девять Городов Жизни - так их теперь называли.
        Наша сила в единстве, наше дело правое. Наш народ выживет в Городах, и мы еще много раз увидим, как поднимается в зенит Белый Буймиш.
        Слоган остался от прошлой войны. Это Мэши учила еще в самых первых классах школы, когда была маленькой. Ей нравились гордые слова, полные надежды, ей нравилось, как все ритмично били в ладоши, повторяя их вновь и вновь.
        Наша сила в единстве, наше дело правое… Мы жили в бедности и голоде, но Города спасли наш народ…
        Ей тогда думалось, что это особенное везение и удача - жить в Городах, а не в бесплодных пустынях, как Всадники драконов. И это действительно было так.
        Девять Городов могли производить продукты питания - у них для этого были теплицы с тонким слоем плодородной земли. И в этих теплицах росли зерновые, мукокки, тимайю и много чего другого. И еще были ящеры, дающие яйца и мясо. Ящеры, которых разводили в больших питомниках-пещерах и кормили мукоккой.
        Вот потому «наш народ выживет в Городах». Только Города были местом жизни для людей. Девять Городов на всю большую планету Эльша.
        И если Мэши с отцом покидают свой Город (он назывался Третьим Городом), то они остаются без защиты. Теперь следует опасаться не только Всадников на механических драконах, но и Настоящих Деревьев. Хотя последних Мэши не видела ни разу в своей жизни, только читала о них в книжках да слушала рассказы учителей. Сами учителя тоже не видели Настоящих Деревьев. Пожалуй, в Третьем Городе их не видел никто.
        Мэши много раз спрашивала у отца, где на самом деле сейчас легендарные Деревья, но отец всегда отвечал одно и то же:
        - С той поры прошло слишком много времени, не осталось в живых ни одного свидетеля Железной войны. Люди боятся покидать Города, а Деревья не могут проникнуть к нам. Потому сейчас никто ничего не знает.
        И вот теперь, когда поздним сиреневым вечером Мэши ступает вслед за отцом по жесткой, каменистой тропинке, становится ясно, что впереди наверняка ждет встреча с этими самыми Настоящими Деревьями. И от этого пробирает озноб, леденеют пальцы на руках и хочется плюнуть и вернуться обратно. В каменный безопасный дом, прилепленный к отвесной скале.
        Только ведь дом теперь перестал быть убежищем. И если завтра жребий выдаст имя Мэши, все равно придется собирать рюкзак и отправляться с ополченцами на стены пограничных Городов. И это вовсе не веселенькое путешествие. Железных драконов Мэши видела своими глазами и сама же спасалась от их огня, сжирающего все на своем пути. Потому уж лучше бояться неизвестных Настоящих Деревьев, чем лицом к лицу встретиться со смертельной опасностью - сильной, горячей, злобной.
        Отец хорошо знал самые отдаленные закоулки Третьего Города. Он шел уверенно и бесшумно, под его ногами не шелестела трава, не скрипели камни. Выйти из Города было не просто - он представлял собой настоящую крепость: дома, построенные впритык к скалам, сторожевые башни на плоских вершинах, отсутствие перевала и надежно защищенные проходы. Идеальное замкнутое кольцо. Но отец сказал, что выход есть.
        - Один старый проход, куда люди ходить боятся. Говорят, что Буймишей двадцать назад там погибли дети, потому его закрыли каменными воротами, но мы проберемся.
        - Как мы проберемся? - спросила его Мэши, перешагивая через парочку острых булыжников и придерживая рукой колючие ветки кустарника хисиемы.
        - Там нет запоров. Замаскированный старый проход, о котором сейчас мало кто помнит.
        - А тех детей, которые погибли там, съели Деревья?
        - Говорили, что так. Но кто его знает…
        - А вдруг нас съедят?
        - Будем надеяться, что не съедят.
        Отец взял Мэши за руку - ладонь у него была шершавой и теплой - и ускорил шаг. Кусты хисиемы скрывали их фигуры, но где-то за кустами, за узкой речушкой и рядами стеклянных теплиц находились Городские дома. Переливались огни в окнах, сияли фонари на уровнях и еле слышно поскрипывали автоматические двери. Город жил, дышал, бурлил, и сложно было представить, что совсем скоро все эти теплые, родные звуки навсегда исчезнут из жизни. Предателям дороги назад не будет.
        Если Мэши и отец сейчас покинут Третий, то завтра при перекличке на уровне это обнаружится. Завтра рано утром их хватятся, пойдет клич по всему Городу. И через пару часов они будут объявлены «вне Города», то есть вне закона, вне безопасности. Они уже не будут гражданами, которых охраняют, кормят и берегут. Они станут изгоями, чужими, неудачниками. Они станут просто никем. Их имена будут вычеркнуты, их дом выставят на продажу, а милого золотистого Хамийе пристроят в питомник. А после отдадут в другую семью, наверное. И другая девочка будет гладить его немного шершавую чешую и целовать зелененький выпуклый носик.
        Хамийе будет скучать по Мэши, конечно будет. И подружки еще не раз вспомнят ее, но уже не с сожалением, а с осуждением. Предать Город и бросить его - это страшное преступление.
        Может, они с отцом совершают ошибку, может, все еще наладилось бы. Жребий миновал бы Мэши, и она смогла бы закончить в этом году школу и выбрать профессию. Мэши мечтала разводить ящериц, ей нравилось возиться с животными.
        Глянув на отца, решительно шагающего вперед, Мэши вздохнула и поникла.
        А может, и не наладилось бы… Вращающийся круг с глубокими выемками остановился, и на одном из каменных шариков, попавших в лунку, написано имя Мэши. И пути назад уже нет. Ей даже не дадут зайти домой за вещами - избранных будущих ополченцев забирают прямо из зала совета, где вращают колесо жребия.
        Новая одежда, новое имя, новые правила. И ты уже не свободная девочка Мэши, ты воин, обязанный до конца своей жизни служить на границах Девяти Городов Жизни и при необходимости отдать собственную жизнь за эти самые Города. Ничего хорошего и славного. Смерть и ужас. Разлука и одиночество.
        Уж лучше уйти.
        Отец Мэши был родом из далеких поселений на воде. Плавающие дома - так назывались эти поселения. Настоящие Деревья не могут жить на камнях и в воде. Потому Плавающие дома тоже было безопасным местом. Вот туда, к своей родне, отец и собрался.
        - Там другие законы, там не бывает Всадников, потому жить легче и проще. Моя родня не откажется от меня, - объяснил он.
        И в глазах его при этом светилась уверенность и надежда.
        Отец сказал о своих родных, перед тем как они вышли из дома и последний раз закрылась за ними дверь. И с тех пор в сердце Мэши поселилась надежда. Они найдут новое пристанище для жизни, найдут родных, и все наладится. И все будет хорошо.
        2
        Отец свернул в узкое ущелье, и тут же за спиной раздался тягучий звон Габуиши - длинных металлических полос со встроенными редукторами звучания, - развешанных на сторожевых башнях. Знак к отключению электричества. Под этот долгий и скучный гул медленно гасли огни во всех домах, и вскоре Город погрузился во тьму. Только самую малость светились крохотные фонарики в теплицах и питомниках.
        Энергию экономили. Ведь энергетических установок не так много, да и ветер не всегда бывает достаточно сильным. И дневное Светило не всегда пробивается из-за туч. А от Буймиша слишком мало света, чтобы выработалась хоть сколько-то энергии.
        - Вот и славно, - прозвучал в полнейшей мгле уверенный голос отца, - зато мы будем незаметны. Никто не обратит на нас внимания.
        Мэши рассеянно кивнула. Вроде бы и так никто не обращал внимания. Шли себе и шли. Шагали по камням. В здешних местах еще не доводилось бывать, поэтому было даже немного интересно. Густо-сиреневое небо над головой да узкий бок Буймиша - вот и все, что виднелось за ровной линией гор. Интересно, как долго придется идти? До самого утра? А где они смогут поесть?
        От волнения мысли о еде показались пустыми и ненужными. Какая еда, когда зубы постукивают и сердце колотится? А что, если ее и отца вдруг все-таки заметят? А что, если ночью на них нападут Всадники? От этих мыслей хотелось забиться в кусты и тихонько завыть от ужаса.
        - Не переживай, - тихо проговорил отец, - скоро выберемся. Тебе понравится мир, вот увидишь. Ты ведь в жизни-то и не видела ничего, кроме нашего Города. А мир, Мэши, он знаешь какой красивый?! Пора тебе посмотреть мир. Самое время сейчас.
        Мэши не ответила. Какая разница - красивый мир или нет, если они бегут от одной опасности к другой?
        Неожиданно отец остановился у стены, и ничего невозможно было разобрать в плотных, почти фиолетовых сумерках. Но отец, видимо, точно знал, что надо делать. Потому что достал узенькую лопатку из рюкзака, наклонился, поддел ею что-то, надавил плечом, крякнул, присел - и часть стены сдвинулась с места. Поехала в сторону, и до Мэши дошло, что вот эта гладкая поверхность и есть каменная дверь. Такую не разглядишь с первого раза, тем более в темноте.
        Образовавшийся проход дохнул холодом и сыростью. Влажной, приятной землей. На Мэши была темная курточка длиной почти до колен, с капюшоном, узенькая шапочка, плотные широкие штаны и мягкая обувь из кожи ящера-гиганта нажиса. Отец велел надеть самую темную и теплую одежду, сказав, что там, куда они пойдут, будет гораздо холоднее. И вот теперь она сама в этом убедилась.
        Шагнув следом за отцом в проем, Мэши споткнулась и чуть не грохнулась. Вскрикнула, протянула руку и коснулась холодного камня - стены прохода. Камень - это опора и безопасность. Так учили в школе. Камень - залог выживания…
        - Как же мы будем? Вдруг на нас нападут Всадники? - выдохнула она наконец свои опасения.
        - Всадникам нужна еда: мясо и злаки, ты же знаешь. На двоих одиноких путников они и внимания не обратят. Да и на нас неприметная одежда, в сумраке мы сольемся с местностью и не будем бросаться в глаза с высоты полета.
        - А днем?
        - А днем мы с тобой отдохнем, Мэши. Всю эту ночь мы будем двигаться, света Буймиша вполне достаточно, чтобы не сбиться с пути. Так что наш отдых наступит только тогда, когда взойдет Светило.
        - Ничего себе, сколько еще идти… - пробормотала Мэши, стараясь хоть что-то рассмотреть у себя под ногами.
        Отец достал маленький светильничек, прикрепленный к большому железному кольцу, - дорогая вещица. Пояснил, что у него есть запас энергетических камушков, на несколько дней должно хватить.
        - А там видно будет. Там что-нибудь придумаем.
        Долгожданный розовый луч пробежался по низкому своду прохода, по закруглявшимся к потолку стенам и остановился где-то впереди, на углу, за которым скрывался поворот.
        - Нам туда, - решительно сказал отец и зашагал вперед.
        Мэши двинулась за ним, правда не так уверенно и спокойно. Временами тревога накатывала, словно порыв ветра, и тогда зубы начинали стучать от ужаса. И в голове метались мысли: «Как же без Города? Что же без Города? Кем мы будем? Отщепенцами? Приблудами? Бродягами?»
        Сомнения одолевали с каждым шагом, и Мэши все больше оглядывалась назад.
        Отец, словно уловив ее страхи, проговорил:
        - От нашей семьи остались ты да я. А так хотелось, чтобы мальчики выросли, завели семьи, продолжили род. Но у тебя все еще будет, я обещаю. Жаль, что твоя мать ушла и не увидит тебя взрослой…
        При воспоминании о матери Мэши нахмурилась. Не стоит сейчас ворошить прошлое. Что миновало, то миновало. Отец, конечно, прав. От их семьи ничего не осталось, и если уйдет и она, то и смысла жизни для отца не будет. Все, кого он любил, все ушли. Или в небытие, или в другие Города. Мать ушла в другой Город, в Пятый. Покинула их, оставила без сожаления. Сказала, что жизнь разбита и она хочет начать все заново. Звала с собой Мэши, но не охотно, так, больше для порядка.
        Отец никогда не обсуждал эту тему, но временами говорил, что никогда не оставит Мэши. И Мэши ему верила. Ее отец был настоящим отцом и поступал так, как должен был.
        Мать просто скинула на них тяжелую ношу горя и убежала. По крайней мере так думала Мэши. Мальчики унесли с собой в небытие все тепло и нежность, всю веселость и радость, что были прежде. А тот холод и пустота, царившие теперь в доме, матери были не нужны. И Мэши тоже оказалась не нужна. Одной дочери было слишком мало, чтобы облегчить горестное бремя. Потому мама ушла.
        Но зато всегда рядом был отец, и сейчас он спасал ее от неминуемой беды, от нависшей угрозы. Он делал то, чего не смог сделать для сыновей. Возможно, отец до сих пор винил и себя в их гибели. Возможно, он жалел, что вообще пришел однажды в Города. И потому старался исправить ошибки прошлого.
        Мэши не спрашивала его, это ведь и так было понятно. Просто шагала следом, ежилась от прохлады и мысленно прощалась с Городом и друзьями. С одногодками, которых больше никогда не увидит. С ленивым Хамийе - ящер наверняка лежит под дверью и тоскливо постукивает длинным хвостом. Не дождется ящер свою хозяйку этой ночью…
        Вдруг отец остановился, повернулся слегка и провел лучом светильника вперед по проходу. Опустил его вниз, и в розоватом свете жирной, рыжеватой полосой показалась земля.
        - Это и есть Настоящая Земля? - осторожно спросила Мэши.
        - Она самая. Вот теперь надо быть начеку.
        - А если… - дальше язык не повернулся, и вопрос повис в воздухе.
        - Мы пройдем быстро и тихо. Деревьев-Гигантов сейчас рядом нет, иначе бы в Городе объявили тревогу. Ну, пошли.
        Отец ступил первым. Сначала медленно, неуверенно, будто под ногами у него был узкий карниз над пропастью. После более смело - шаг за шагом. Шел он так тихо, что Мэши не улавливала ни шороха.
        Сама она нерешительно двинулась следом лишь тогда, когда отец оказался у очередного поворота. Он оглянулся, поднял брови и еле слышно проговорил:
        - Не бойся, пошли. У нас с тобой все должно получиться. Тут недалеко.
        Но вот тут, в этом самом проходе, и погибли дети. Отец ведь не зря сказал об этом, он хотел еще раз напомнить о том, что их путешествие - вовсе не увеселительная прогулка. Корни Гигантов-Деревьев могут преодолевать под землей довольно большие расстояния - так учили в школе. А после вылезать узкими, гибкими змеями, разрушать все, что попадается на пути, и затягивать вниз, под землю, людей. Вдруг и сейчас в этой кромешной темноте появится древесный корень? И Мэши с отцом его не услышат? Вдруг он уже за спиной, извивается, готовится напасть и утянуть во влажный земляной мрак?
        Мэши нервно вздрогнула и вцепилась в отцовский рукав. Только бы выбраться отсюда живыми и невредимыми… Только бы выбраться…
        Отец шел вперед молча, все ускоряя и ускоряя шаг. Мэши едва поспевала за ним, умирая от ужаса. Лучик светильника плясал по земле, по стенам, перескакивал на потолок.
        И вдруг впереди слабым пятном проступил темно-фиолетовый небосвод, полный еле заметных звезд. Мэши хотела спросить, что там, но отец ее опередил.
        - Мы вышли, Мэши. Вот теперь мы действительно покинули Город. Ты представляешь себе? Мы вне Города, Мэши.
        В голосе его послышалось такое явное облегчение, что Мэши на мгновение остановилась.
        - Думаешь, что дальше нам нечего бояться? Разве там дальше не находится Настоящая Земля?
        - Да, такое там есть. Но мы пойдем по скалам. В здешних местах проходят несколько горных хребтов. Около них не строят Городов, потому что они не располагаются кругом и местами на них растут леса. Обычные деревья, не Гиганты. По крайней мере так было раньше, еще до твоего рождения, когда я только пришел к Городам.
        Перед ними распростерлась равнина, на которой прямоугольными обелисками тут и там поднимались высокие камни. А дальше, у горизонта, ломаным черным изображением проступил Четвертый Город - его сторожевые башенки хорошо просматривались на фоне розовеющего Буймиша. Между Третьим и Четвертым Городом оказалось совсем небольшое расстояние.
        - Куда теперь? - спросила Мэши, всматриваясь в даль.
        - Мы пройдем по этой равнине и спустимся вниз. Там дальше должны быть заброшенные ущелья, которые наши ополченцы называют Гиблыми. Вот по ним и спустимся.
        - А почему они Гиблые? - снова задала вопрос Мэши, внимательно глядя под ноги и перешагивая крупные камни с острыми боками.
        - Потому что в них разбилось много наших. Приземлиться в тех местах практически невозможно - слишком узкие проходы и слишком отвесные вершины. Ящеры теряли высоту и падали. Мало кто оставался в живых после такого падения…
        Мэши поежилась. Если бы она осталась в Городе и ей выпал жребий, то пришлось бы учиться летать на ящерах-пангусах. Чтобы сражаться с железными драконами, нужны летающие ящеры. Только так ополченцам удавалось оборонять границы и сражаться с постоянно нападающими Всадниками.
        Пангусы добродушны, у них длинные клювы, кожистые крылья и маленькие красные глазки. Мэши не раз кормила молодых пангусов в питомнике Третьего Города. Они так смешно щелкали светло-коричневыми клювами и так жадно набрасывались на крупные зерна мукокки и на мягкие, чуть подсушенные ягоды хисиемы, что Мэши и ее подруга Ганиша громко смеялись и называли их маленькими жадюгами. А пангусы лишь косились красными глазами да проворно хватали еду.
        В их клювах росли небольшие плоские зубы, которыми они сухо щелкали, пережевывая пищу. А коготки на лапках еле слышно стучали по каменному полу, присыпанному соломой мукокки.
        А теперь Мэши никогда больше не будет кормить пангусов. Никогда…
        Мэши перепрыгнула еще один камень и заторопилась за отцом.
        Зато она никогда не свалится в Гиблое ущелье и не разобьется там о камни. И никогда не погибнет от огня железных драконов. Если только у них с отцом получится добраться до Плавающих домов…
        Глава 2
        Мэши. Лес укроет от своих
        1
        Фиолетовая ночь опускалась на землю звездным куполом, и только огромный Буймиш разгонял мрак, разливая розовый неуверенный свет. Камни, поднимавшиеся повсюду, напоминали прямоугольные столбы с обломанными верхушками, и их тени, точно сигнальные линии, перечеркивали долину.
        Мэши с отцом спускались по склону, и ей казалось, что идти не так уж и тяжело. Тело само неслось вперед, а странный вид каменистой местности завораживал. Такого ей видеть еще не приходилось. Да и как бы она могла заглянуть за границы Города?
        Окна всех домов выходили внутрь каменного кольца гор, а на сторожевые башни детей никогда не пускали. И сейчас Мэши даже забыла страх - так удивляли ее странные ровные каменные обелиски. Как будто их поставили тут специально. Выточили, придали правильную прямоугольную форму. Откуда здесь взялись эти камни?
        Мэши спросила отца, но тот отмахнулся и быстро проговорил:
        - После. Сейчас нам надо благополучно миновать эту местность. Нас могут разглядеть со сторожевых башен, потому держимся в тени и шагаем быстро.
        И Мэши припустила следом за отцом с удвоенной скоростью.
        Они прошагали всю ночь, обогнули горные хребты Третьего и Четвертого Городов. Оба они были окружены странными камнями-обелисками. А дальше земля стала более темной, покрылась травой, узкой и извивающейся. Таких трав Мэши сроду не видела. В Третьем выращивали злаки - длинненькие стебли с крошечными горошинками зерен по краям. И еще стручковые - крупные твердые шарики желтого цвета, в кожистой оболочке. Ниаху, нишуи, намия - все это употреблялось в пищу. Из ниаху получался отличный суп, надо было только побольше добавить муки из мукокки да накидать ароматных приправ.
        А тут завивающиеся стебельки цеплялись за штанины, обхватывали щиколотки нежно, мягко. И их прикосновения пугали, казались неприятными, зловещими. Мэши и сама не могла понять почему. Но торопилась, торопилась.
        Через несколько часов ноги загудели от усталости, словно в каждом ботинке появились тяжеленные камни. Но отец и не думал останавливаться. Шагал вперед и вперед. Города остались за спиной, каменные обелиски тоже. И перед путниками вырос сероватый холм, весь покрытый деревьями. Обычными деревьями, не Гигантами.
        В Городах не разводили даже обычных деревьев, осторожничали. Потому Мэши их видела только на нарисованных картинках да на плакатах в теплицах; там были представлены изображения всех видов растительности, что водилась на Эльше.
        А тут, залитые розовым светом, они поднимались на фоне Буймиша большими, толстыми стволами. От самой их макушки отходило множество лениво шевелящихся длинных ветвей, которые склонялись почти до земли. На каждой ветке завивались тоненькие усики - Мэши могла рассмотреть каждый завиток. Потому что Буймиш в этих местах не закрывали склоны Городов, и он свободно сиял над равниной, над холмом и над деревьями.
        - В этом лесу и передохнем. Совсем скоро поднимется Светило, - сказал отец, останавливаясь перевести дух и оглядываясь назад, словно прикидывая, какой большой путь им удалось пройти за ночь.
        - Ты что? Как же мы будем спать в лесу? Среди деревьев? - буркнула Мэши, тяжело дыша после быстрой ходьбы.
        Что это он придумал? Идти прямо в лапы к деревьям, пусть и не Гигантам? Так это верх глупости!
        - Здесь есть удобные скалы, они на самой макушке холма выступают, как проплешины. Вот там и отдохнем. Я же тебе говорю: я знаю дорогу. Так что, Мэши, нам осталось с тобой совсем немного - только подняться на холм.
        - Отец… Как же мы…
        - Очень тихо и спокойно. Сейчас проведу. Если только тут не изменилось все за последние пару десятков лет. Но что-то мне подсказывает, что вообще ничего не изменилось.
        - Почему? Почему ты думаешь, что все осталось по-прежнему, как в те дни, когда ты был молодой и только пришел в Город?
        - Потому что некому менять. Люди в этих местах не бывают. Тут, Мэши, не ступала нога человека уже очень и очень давно. Мы будем с тобой первыми за два десятка лет, наверное. Всадникам здесь тоже делать нечего. А деревья эти, с длинными ветками, - они совершенно несъедобные. Использовать у них можно только древесину, она достаточно крепкая. И цвет у нее должен быть красивый, темно-коричневый, с черными прожилками. Вот только после Железной войны люди уже не используют древесину и вырубать эти деревья некому. Вот посмотри, Мэши, как они сильно разрослись.
        Чем ближе Мэши подходила к лесистому холму, тем выше и мощнее становились деревья. Стволы у них оказались гладкими и такими толстыми, что Мэши вместе с отцом не смогли бы обнять их. Землю покрывали завивающиеся усики от веток, изящные и гибкие. Мэши вдруг пришла мысль, что деревья создают свой узор на земле. Серые завитки на бледно-зеленой траве.
        И они шевелились еле заметно, с тихим шорохом. Перекатывались, передвигались, меняя узор. То ли от ветра, то ли еще от чего. Едва Мэши с отцом вошли под сень леса, как древесный шорох заполнил все пространство. Переговариваются деревья, что ли? А вдруг действительно переговариваются и желают поскорее заполучить новую пищу?
        - Деревья едят людей? - спросила Мэши, хватая отца за руку.
        Отец сжал ее ладонь, оглянулся и еле заметно улыбнулся. Заговорил, и в голосе его послышались теплые и немного веселые нотки.
        - На самом деле нет. Эти деревья - они же обычные. Не Гиганты. Они питаются через свои корни, получают соки из земли. Соки и воду. Земля питает их, понимаешь? Та самая Настоящая Земля, которой мы так боимся. Именно она и нужна деревьям. И Гигантам, между прочим, тоже нужна такая земля.
        - А в школе Айгуши учила нас, что Гиганты убивали людей, съедали живьем, утаскивали под землю.
        - Да, я знаю, вас хорошо пугают в школе. Но я-то вырос не в Городе, я пришел с Плавающих домов. А там нас такому не учили. И сама подумай, если бы Гиганты питались людьми, что бы им помешало преодолеть Городские горы и напасть? Если мы для них пища, то ради пищи можно сильно постараться. Всадники вот стараются и нападают, и горы им не преграда.
        Отец поднимался на холм с завидным упорством, не останавливаясь, не переводя дыхание. Мэши еле поспевала за ним. И, с трудом преодолевая усталость, она думала, что такого отец не говорил еще ни разу.
        - А помнишь место у Длинного океана, которое называется Соленой равниной? Там вся земля перерыта, остались одни развалины. Место Печали и Памяти, помнишь? Там погибли мирные люди, и это Деревья их уничтожили. Говорят, что даже костей человеческих не осталось, - Гиганты все перемололи. Это ведь Гиганты сделали, и это было на самом деле.
        Изображения Соленой равнины были во всех школьных книгах. Раз в год, когда Буймиш опускался к самому горизонту, люди в Городах вспоминали гибель прошлой цивилизации. Тогда гудели и гудели полоски металла Габуиши, а к каменным обелискам в центре Городов дети верхом на ящерах везли и везли сплетенные в венки злаковые и ветки хисиемы с ягодами. Это для того, чтобы никогда не забывать о тех, кто погиб в Железной войне. Печаль и Память - вот о чем говорили в те дни. И неизменно вспоминали место массовой гибели мирных людей. Ведь когда-то именно в Соленую равнину (прозванную так в честь очень соленой воды в Длинном океане) мужчины свезли свои семьи. Женщин, стариков и детей. Построили для них убежища и надеялись, что их родные уцелеют. Как деревья смогли пробраться к океану? Это учителя не знали. Но Гиганты жестоко отомстили людям, никто не уцелел в Соленой равнине. Никто.
        И оказалось, что у людей почти не осталось женщин и детей. Почти не осталось возможности продолжить свой род. Деревья-Гиганты побеждали, забирали себе всю планету, вытравливая людей как вредных насекомых. Методично, безжалостно, верно. И если бы не Города Жизни, никого бы сейчас не осталось.
        Наш народ выживет в Городах, и мы еще много раз увидим, как поднимается в зенит Белый Буймиш…
        Они и выживали в Городах.
        - Кто его знает, что произошло на самом деле в Соленой равнине? - только и сказал отец и зашагал еще быстрее.
        Буймиш бледнел на глазах, небо занималось ярко-розовым, трава меняла цвет, становясь более светлой. Защелкали клювами путоки - мелкие летучие ящерки с длинными хвостиками. Вылезли откуда-то мохнатые черви, приходилось то и дело перешагивать через них. Такими вот червями кормили ящеров в питомниках. Мальчишки любили выхватывать их из пластиковых коробок и пугать девчонок. Особенно старался Лей, бегал за Мэши и совал ей под нос извивающуюся коричневую гадину. А Мэши визжала, смеялась и старалась пнуть Лея, но несильно.
        Если Лею выпадет жребий, он уйдет и не вернется. И тогда в его доме тоже поселится тишина. У родителей он всего лишь один, не всегда получается у людей иметь детей, это одна из проблем Города. Вот такая судьба - скажут тогда старейшины Третьего Города.
        А Мэши не хотела для себя такой судьбы, и отец не хотел. Вот потому они и торопятся сейчас, спешат под сень деревьев. Чтобы утренние лучи Светила не застали их на открытом месте.
        - Мы спрячемся в лесу? - уточнила Мэши.
        - Да, мы так и сделаем. В удобном месте, на вершине холма.
        - Теперь деревья нам помогают, так, что ли?
        - Мы просто воспользуемся прикрытием их ветвей и тенью, которую они дают.
        Отец вовсе не унывал. Наоборот, он становился все веселее и веселее. Как будто дорога, которая им предстояла, казалась ему приятной и увлекательной. И даже интересной.
        А Мэши так устала, что отдала бы все на свете за возможность поспать в своей нише, в удобной кровати, на удобном матрасе. Укрыться теплым одеялом, а перед этим забраться в душ и постоять под горячей водой, чтобы согреться.
        Они с отцом забирались все выше и выше. Деревья тут были настолько высокими, что приходилось задирать голову, чтобы хоть немного рассмотреть вершины. Под ногами росли длинные ветки с узкими полосками зеленоватых листьев - то ли трава, то ли еще что. Мэши не знала названия всех этих растений. Они никогда не росли в Городах, их не разводили в теплицах. Потому, наверное, что они не представляли собой пищевую ценность. Так учили в школе.
        В природе человеку ценно только то, что может принести пользу. Все остальное - не нужно. Все остальное - лишнее, оно лишь зря занимает место на планете. Мэши грустно улыбнулась, вспомнив школьную науку.
        Деревья заняли слишком много пространства и вытеснили людей на скалы и в пустыню - Всадники жили именно в пустынных местах.
        - Посмотри туда, - вдруг сказал отец.
        Мэши подняла голову и увидела на одном из стволов диковинную мелкую ящерку, чьи крылья были покрыты разноцветными перьями. Зубастый клюв ящерки медленно раскрывался и закрывался, глазки злобно следили за непрошеными гостями. Вся она подобралась, приготовилась.
        - Надень капюшон! - резко приказал отец, и Мэши тут же послушалась.
        И вовремя. Потому что разноцветная ящерка разразилась вдруг яростным криком, таким резким, что Мэши вздрогнула и присела от неожиданности. С соседних стволов сорвался сразу десяток таких же рептилий и понесся куда-то в сторону. Посыпалась шелуха древесной коры и мелкие ветки, вздрогнули завитки на земле, закачался лесной шатер, переходя в движение. И Мэши порадовалась, что летящий мелкий мусор не застрял в ее кудрях, иначе пришлось бы долго его вычесывать.
        - Вот тут мы и передохнем, - сказал отец, обернулся, спросил: - Ты как? Не испугалась?
        - Тут, наверное, и большие ящеры водятся? Вдруг нападут?
        - Мы узнаем о приближении кого-то большого благодаря вот этим тварям. Они потому так и кричат - это знак предупреждения для остальных обитателей леса. О нас с тобой теперь знает вся живность в ближайшей округе. Здорово у них придумано, верно?
        - Что придумано? - не поняла Мэши, все еще пугливо оглядываясь.
        - Система оповещения. Я читал об этих ящерках в старых книгах, которые сохранились в Плавающих домах. Ящерки эти - стражи леса. Криком они сообщают о чужаках. А теперь смотри: вот скалы, о которых я тебе говорил. Они очень удобны для ночлега. И даже костер мы на них разведем.
        - А разве можно? Нас же найдут.
        - Вряд ли увидят наш костер со сторожевых башен, мы довольно далеко успели уйти. Так что, Мэши, мы заслужили с тобой хороший отдых.
        2
        - Нет, ветки для костра нам рубить не надо. Мы их просто соберем под ногами, сухие. Мне бы и в голову не пришло рубить в здешних местах деревья. Это все равно что самоубийство. Деревья бы вмиг ополчились на нас.
        - Думаешь, они нас слышат?
        - Несомненно. Они всегда все слышат, Мэши. И нам надо показать, что намерения у нас самые добрые. Мы с тобой соберем сухих веток, благо их тут полным-полно. После разведем костер, и я приготовлю простой супчик из ниахи. А затем мы ляжем спать. Вот и все дела.
        Мэши устроилась на самом краю неровной скалы, одна сторона которой была значительно выше другой и защищала от ветра и от побледневшего света Буймиша. Отец походил самую малость рядом со скалой, а когда вернулся, в руках у него оказалась целая охапка сухих веток - длинных и завивающихся потемневшими усиками.
        - Вот и все дела, - весело повторил отец. - Не думаю, чтобы Гигантам было хоть какое-то дело до маленькой девочки и ее отца. Гиганты больше всего ненавидели машины, которые были у людей. Железные машины, приносящие смерть и срубающие сразу по несколько деревьев. По крайней мере так вас учили в школе, да?
        Мэши устало кивнула.
        - А теперь нам бы найти воду в здешних местах. Видишь вон те растения с длинными ветками и тонкими полосками листочков? Они всегда растут там, где есть вода. Рядом с ними мы не останемся без воды.
        - Думаешь, найдем тут ручей или речку?
        - Конечно. Нам надо что-нибудь попить и умыться. Правильно? Сиди здесь, а я пойду и поищу. А тебе, чтобы не скучала, вот кого оставлю…
        Отец тряхнул свой рюкзак, запустил в него руку и долго что-то выискивал. А после положил на скалу круглый шар из блестящего металла размером с мужской кулак. Нажал на невидимую кнопочку, а в образовавшееся отверстие сунул энергетический камень.
        И тут же шар заблестел, засиял голубоватым светом. Из него выдвинулись тонкие ноги и два выпуклых глаза. Показались небольшие ручки со смешными пальчиками.
        - Зачем ты взял этого леку? - усмехнулась Мэши, глядя на то, как шар оглядывается вокруг себя и осторожно переставляет ноги.
        - Чтобы охранял нас во время сна. Пригодится еще, - с улыбкой сказал отец и зашагал вниз к странным растениям и высоким деревьям.
        С лекой действительно было веселее. Тот бестолково блуждал по скале, пытался спрыгнуть на землю, но Мэши категорично запретила ему это делать. Лека раньше занимался уборкой у них дома. Это получалось у него просто отлично, он мог доставать до самых укромных углов. Двигал впереди себя всасывающую машину, поднимал мелкий мусор, складывал стопочкой одежду. Его тонкие маленькие пальчики на самом деле были очень проворные.
        Только вот Хамийе почему-то терпеть леку не мог и при каждой уборке забирался на кровать Мэши и оттуда возмущенно поглядывал, прищелкивая мелкими зубками.
        Говорить лека не умел, только посвистывал в знак согласия. То есть если он понял просьбу, то свистел низкими частотами, словно соглашаясь с приказом хозяина. А если не понимал, то свист взлетал высоко и приобретал какую-то удивленную окраску: мол, что-то не то толкуешь, хозяин, давай-ка разъясняй.
        Лека весь состоял из Живого металла - того самого, из которого во время Железной войны изготавливали всех роботов. В школе рассказывали, что раньше роботы были самые разные и их было очень много. Они строили города, расчищали землю, сажали злаковые и вырубали деревья. И будто бы даже воевать умели.
        Теперь роботов уже не делали. Во-первых, для них нужен был Живой металл, а его вовсе не было в Городах Жизни. Ни одного месторождения, ни одного родничка. А во-вторых, после войны не осталось ни заводов, ни мастеров. Те, кто умел и понимал в роботах, - все погибли. Другими словами, люди навсегда утратили былые навыки и умения.
        Остались только леки - грузовые контейнеры с этими роботами уцелели в одном из горных складов. Считалось, что это просто небывалое везение. Правда, использовать леков можно было только в небольшом домашнем труде. Убрать, присмотреть за домашними животными или за детьми, и все. Даже для переноски легких грузов они не годились. Так, развлечение для домохозяек. Возможно, для того леков когда-то и создавали. Кто же сейчас знает это?
        Леки заряжались с помощью небольших энергетических камней, а камни, в свою очередь, набирали энергию на ветровых и световых установках. А есть ли, интересно, хоть какая-нибудь энергия в Плавающих домах? Надо будет спросить об этом отца. А то вдруг они придут, а там вместо лампочек - свечи или еще какой-нибудь примитивизм? И сиди себе в темнотище, перебирай руками зерно да мели муку на ручной мельнице. Ведь именно так небось делают Всадники. Говорят, что у Всадников и городов толковых нет, одни палатки на песке…
        Отец появился быстро, принес воды в котелке, ободряюще посоветовал Мэши не унывать и принялся за костер. Огонь вблизи Мэши не видела ни разу в жизни, только слышала про него немного. В Городах готовили на энергетических печах, тепло получали тоже от них.
        И теперь она с удивлением и непонятной радостью наблюдала, как занимались сухие ветви, как пробегало по ним робкими язычками оранжевое пламя и как тепло становилось при этом. Но радости скоро поубавилось. От костра, кроме тепла, еще шел дым, довольно неприятный и едкий. Валил прямо в глаза, и приходилось жмуриться и отворачиваться.
        - Дымит так, что и смотреть нельзя, - пробурчала Мэши, отодвигаясь в сторону.
        - Это ничего, привыкнешь, - невозмутимо пообещал отец, пристраивая над огнем три длинные сухие палки.
        - А это зачем?
        - Для котелка. Суп сейчас сварим, понятно? Тут тебе не Город, тут придется готовить себе самим. Каждый день, а не только в день дежурства по Уровню.
        Мэши пожала плечами и взялась помогать отцу. Хотя особой работы и не было. Закинуть в котел очищенные ниахи, добавить масла и приправы, после немного мукокки - и жди себе, когда суп сварится.
        - У меня еще есть вяленое мясо, его добавим в конце. И наедимся, вот увидишь. Суп окажется таким вкусным, что пальчики оближешь, - усмехнулся отец.
        - Это почему? - недоверчиво удивилась Мэши.
        - Да потому, что ты устала и сильно проголодалась. Хорошее путешествие дает хороший аппетит. И спать будешь без задних ног, и даже не вспомнишь, что под спиной вовсе не мягкий матрас.
        - Ну да, не вспомню… Вот как раз о матрасе и одеяле очень даже вспомню. От скалы у нас с тобой быстро спины заболят. Ох…
        Мэши вздохнула, погрустнела.
        - Лучше бы не вписывали они имена девочек на жребий, отец. Лучше бы сидеть нам сейчас у себя дома. И как там наш Хамийе?
        - С ним все будет в порядке. Если очень уж приспичит, он выберется наружу, ты же знаешь. Так что не переживай. С ящерицей мы бы не смогли идти так быстро. А если он вздумал бы от нас убежать, точно достался бы на обед какому-нибудь хищнику.
        - Как бы нам самим не достаться.
        - Мы не достанемся. С нами все будет хорошо…
        Неугомонный лека сунулся к огню, но тут же отпрянул, тонко свистнув.
        - Это не для тебя, Лек-Ши, - строго сказал ему отец, - держись в стороне.
        Лек-Ши было домашним прозвищем маленького робота.
        - Он тоже первый раз видит огонь, - усмехнулась Мэши, - ему тоже интересно. Ты же знаешь, какие они любопытные.
        - Ничего, пусть придержит свое любопытство. Все лучше, чем обгореть. Огонь может обжечь, и очень сильно. И ты тоже близко не суйся, а то и не заметишь, как пламя перекинется на волосы или на одежду.
        - И как ты только додумался до того, чтобы развести огонь?
        - Так в Плавающих домах всегда еду готовили на огне или на печи.
        - А где вы столько сухих веток находили, дома-то на воде?
        - А-а-а, у жителей Плавающих домов полно всяких хитростей. Мы не сухими ветками топили, мы использовали торф. Это такая особенная болотная земля. Около нас болот было достаточно, а где они, там и торф. Мы выкапывали его кусками, сушили и топили им. Еще делали из него кирпичи для строительства - это довольно удобно.
        - Почему удобно? Мне кажется, что возня одна. И огонь слишком уж дымит. Гораздо лучше, когда дом прогревается от энергетических батарей. И не надо никакого торфа.
        Отец только улыбнулся в ответ.
        3
        Земля казалась черной и мягкой. Ступи ногой - и провалишься по колено. Местами она вспучивалась, пузырилась и время от времени издавала глухой, утробный звук, похожий на недовольное ворчание. И вдруг из одного холмика вылез тоненький белый корешок. Зазмеился, потолстел на глазах. Вытянулся в сторону Мэши. Он полз без остановки, а за ним показались еще корни, много белесых корней. Они переплетались между собой, собираясь в причудливом узоре, в бешеном хаосе изгибов. Еще пару мгновений - и Мэши оказалась в окружении переплетенных корней.
        Ей бы закричать - да в груди не стало воздуха, горло сковало ужасом. Показался впереди огромный ствол, гладенький, с легкими желтыми разводами на коричневом. Кора - словно кожа, ровная, безупречно прилегающая к дереву. Это Дерево-Гигант, это его корни плетут сеть вокруг Мэши. Дерево желает есть, оно голодно, и вот прямо на глазах разверзается ствол, точно гигантская ненасытная пасть, и мелкие острые зубки скалятся в голодной усмешке…
        Мэши наконец скинула оцепенение и закричала. И тут же проснулась.
        Вокруг было светло и тепло. Светило клонилось к краю леса, путаясь в верхушках деревьев. Щелкали, покрикивали вокруг мелкие ящеры и разные птички, название которых Мэши и не знала. Она лежала внутри спального мешка, и ей было жарко. Рядом, в своем спальном мешке, ровно дышал отец. Мэши всмотрелась в родное лицо и улыбнулась. У отца был высокий, выпуклый лоб, точно такой же, как и у нее самой. И вьющиеся, коротко подстриженные волосы. Лишь около шеи были оставлены более длинные прядки, которые закручивались тугими кольцами.
        Мама раньше говорила, что у отца лоб ученого. Мол, у него всегда такое умное выражение лица именно благодаря лбу. Отец действительно работал с энергетическими установками, где требовались большие знания и профессионализм. Еще у отца были светло-голубые глаза и крошечная родинка рядом с носом. И небольшой шрам у виска - ударился когда-то при нападении Всадников на энергоустановки.
        Мэши больше походила на мать - это в доме говорили все. Такие же зеленые глаза, тоненькие бровки и аккуратные губы. А вот лоб и волосы - это от отца. Кудри до середины спины, которые она прихватывала по бокам заколками-зажимами и которые каждое утро долго и мучительно расчесывала.
        Рядом с отцом невозмутимо притопывал на месте Лек-Ши. Таращил сероватые глаза и медленно шевелил длинными, тоненькими пальчиками.
        - Значит, Лек-Ши, спалось нам хорошо и никто нас не потревожил? - спросила его Мэши, особенного ответа и не ожидая.
        Робот лишь коротко свистнул в знак того, что не понял, чего от него хотят.
        - Стой тут и карауль отца, понял? Я пойду умоюсь. Вода должна быть тут недалеко, отец вчера вернулся очень быстро.
        Мэши выбралась из мешка, проворно надела ботинки, щелкнула зажимами на них и спрыгнула вниз. Задрала голову и улыбнулась медленно шевелящимся кронам деревьев. Сон, конечно, приснился дурной и страшный, но это потому, что ночевали они в чужом месте и слишком устали от долгой ходьбы. Хотя… Вдруг это деревья отправили ей предупреждение?
        Большие камни, круглые и теплые, громоздились на расстоянии нескольких шагов один за другим. Около них не росли деревья, и получалась небольшая проплешина в лесу. Возможно, потому, что именно тут поднималась снизу скала и слой Настоящей Земли был совсем небольшим. Мэши помнила, куда поворачивал вчера отец, когда ходил за водой. Вот за этот валун, от которого вел небольшой спуск вниз, к узенькому оврагу. А там, в овраге, и протекала мелкая речушка, которую можно было перейти вброд. И даже колен, наверное, не замочить…
        Мэши наклонилась к воде и напилась, черпая ее пригоршнями. Отец говорил, что чище здешних рек не найти, загрязнять их некому, и на водопой сюда могут приходить разные животные. Ящеры всякие да травоядные копытные, которых тут должно водиться в изобилии. Вчера они с отцом, правда, только мелкотню всякую встречали. Это потому, что ушли недостаточно глубоко.
        Но отец сказал, что из леса они выберутся, - ведь глубоко забираться в эти места опасно. Здешние ящеры могут вырастать очень большими.
        Вода показалась теплой, и Мэши, скинув одежду, залезла по колено в речку и проворно искупалась. После вернулась обратно и принялась прыгать по влажной траве, надеясь хоть немного обсохнуть. Схватилась за рубашку, оглянулась на воду и замерла. По гладкой, медленной поверхности реки шла еле заметная рябь. Будто что-то вздрагивало внутри реки. Будто кто-то большой и сильный тревожил землю…
        Мэши оглянулась и еле подавила крик. Вдалеке, за деревьями, медленно шествовали огромные ящеры. Вдоль хребтов у них поднимались треугольные шипы от головы до самого хвоста. Маленькие морды глупо таращились вперед, а гигантские ноги походили на стволы деревьев.
        Мэши мгновенно впрыгнула в штаны, накинула куртку и бросилась бежать. Надо предупредить отца. Вдруг эти твари вышли на охоту? Они в два прыжка догонят и Мэши, и ее отца. И на леку наступят и даже не заметят…
        Отец уже успел проснуться и теперь беспокойно ее выглядывал.
        - Мэши, нельзя так делать, - тут же принялся он выговаривать, - ты не должна без предупреждения уходить. Надо было разбудить…
        - Па, там ящеры! Здоровенные! Куча целая ящеров! Надо уходить… или прятаться… Я не знаю…
        - Где? - Отец вмиг стал серьезным.
        - Внизу, у реки…
        - Уходим. Выключай леку.
        Отец действовал быстро. Свернул спальники, упрятал в рюкзак посуду, застегнул зажимы на ботинках. И в этот момент Мэши почувствовала, как еле заметно задрожала земля под валунами.
        - Они идут прямо на нас, - проговорил отец, хватая Мэши за руку. - Давай-ка вниз, вон туда.
        Он махнул рукой на густые ряды высоченных стволов, гладких и ровных, с огромными пышными листьями где-то на самой макушке. И они побежали. Рюкзаки за спинами немного мешали, замедляя движение, зато подгонял страх оказаться под ногами ящеров. Отец явно рассчитывал, что там, куда они бежали, стволы деревьев растут слишком густо, чтобы ящеры могли через них пробраться. И Мэши совсем некстати подумала, что деревья опять укрывают их. Сначала они прятались от своих дозорных. Теперь ищут укрытия от ящеров. И это за какой-то один оборот Эльши.
        Они успели добежать до спасительного места как раз вовремя. Стадо травоядных мганси ступило на полянку, и земля загудела под тяжелыми ногами. Они двигались медленно, спокойно. Жевали на ходу ветки деревьев, высоко поднимая головы. Длинные шеи и длинные хвосты придавали равновесие их толстым телам. Рядом бежали мелкие детеныши и время от времени гудели, требуя к себе внимания.
        - Осторожно! - вдруг выдохнул отец в самое ухо Мэши и дернул ее на себя.
        Мэши чуть не упала, отступая за отцом. Совсем рядом с тем местом, где она только что стояла, появился мелкий зубастый ящер, следом еще один и еще. Они выбирались из кустов, перепрыгивали кочки. Один из них оскалился на отца и Мэши, щелкнул зубами, но у отца был парализатор. Один щелчок - и зубастая тварь упала на землю, удивленно раскрыв пасть и так и не поняв, что с ней произошло.
        Отец попятился, двигаясь вглубь леса, повернулся и велел:
        - Надо уйти отсюда. Видимо, началась дневная охота. Быстро!
        И Мэши уже не оглядывалась, хотя за спиной то и дело раздавалось щелканье, гудение, ворчание и разный другой шум. Вот взревел один из больших мганси - видимо, мелкие хищники навалились на него всем скопом. Следом жалобно заныл кто-то из мелких.
        Отец все дальше и дальше заходил в чащу, придерживаясь каких-то своих ориентиров.
        - Мы выйдем отсюда чуть южнее, - на ходу пояснял он, - хотя лес за последние двадцать лет мог здорово разрастись. Главное - не теряться, Мэши. Главное нам с тобой сейчас не растеряться.
        Шум битвы остался далеко позади, когда они оба вдруг вынырнули на широкую прогалину. Их взглядам предстали каменные валуны и огромный блестящий остов чего-то, что раньше было военной техникой. Или военным роботом?
        Блестящий металл когда-то был Живым - он отливал синим точно так же, как и лека, и прошедшее время не до конца загасило его блеск. Длинный, вытянутый нос у этой штуки остался совершенно целым, зато боковые ответвления развалились на несколько кусков, сквозь отверстия которых пробивались усики трав. На широких боковинах еле заметно проступали изображения диковинных букв и знаков, наполовину стертых и давным-давно утративших свое значение.
        - Что это? - тихо спросила Мэши.
        - Пойдем внутрь. Животные не любят Живой металл и избегают его. В этой штуке мы будем в безопасности, - велел отец.
        Глава 3
        Мэши. И птицы могут падать на землю
        1
        Животные действительно не любили Живой металл. Хамийе - тот шипел и щелкал челюстями на маленького леку. Мэши хотела спросить отца «почему?», но не успела. Отец взял ее за руку и потянул за собой внутрь мертвого остова.
        Что это было? Летучий дракон? Или другое какое приспособление? Может, гигантский рубщик деревьев? Оплавленные, потерявшие формуй почерневшие останки верно хранили свои тайны. Чуть больше двухсот Буймишей минуло с той поры, как они остались лежать на земле забытые и никому не нужные.
        Внутри было сумрачно и тихо. Лучи Светила пронизывали пробитый верх и ложились на замусоренное дно ровными светлыми полосами. Мэши опустила голову, стараясь не споткнуться о камни или обломки, почувствовала, как что-то хрустит под ботинками, неловко переступила и шепотом ойкнула:
        - Папа… посмотри, пожалуйста.
        Отец, увлеченный какими-то более-менее сохранившимися изображениями на стенах, оглянулся, нахмурился. Быстро присел на корточки и взял то, на что наступила Мэши. После сказал:
        - Это человеческие кости. Они очень хрупкие, видимо, сначала обгорели, а потом и высохли от времени. И сохранились только потому, что лежали внутри Живого металла. Их много, Мэши, оглядись.
        Мэши еле подавила в себе желание броситься вон, на воздух. Она никогда не видела останки людей даже на картинках. А тут по всей земле валялись человеческие черепа, ребра и еще какие-то кости. Много костей. И черепа были совсем маленькие. Слишком маленькие…
        - Это же дети… - выдохнула Мэши.
        - Да, в этом приспособлении перевозили детей. Видимо, хотели уберечь от войны, - устало проговорил отец. - Хотели сохранить детям жизнь, но не уберегли. Кто-то подбил их…
        - Деревья, кто же еще? Клятые Гиганты…
        - Деревья не сжигают, Мэши. А здесь бушевало пламя.
        - Потому что машина упала и загорелась. Тут все понятно.
        - Она бы загорелась изнутри, Мэши. А тут передняя внутренняя панель уцелела. Это говорит о том, что пожар начался снаружи, посмотри сама. Мало того, на панели остались выбитые надписи. Древние люди общались с помощью Живого металла, он мог запечатлевать на себе символы, картинки - любое смысловое послание, какое прикажут. Вот посмотри, что осталось на панели. Целенькая, несмотря на двести Буймишей с лишком.
        Мэши несмело приблизилась, стараясь переступать через кости и гибкие стебли растений, протянувшиеся через всю развалину. Овальная передняя часть, закрытая и гладкая - ни окошек, ни отверстий, - действительно уцелела. Почерневший металл, давным-давно переставший быть Живым. Этот металл уже не мог черпать энергию от солнца, не мог двигаться, не мог реагировать на чувства людей. Из него даже нельзя было сделать какую-нибудь полезную вещь. После своей смерти он стал совсем хрупким и не выдержал бы никакого напряжения.
        По краям панели виднелись выпуклые, словно выдавленные изнутри знаки. Их покрывала пыль и древесная труха, но разглядеть все равно можно было.
        Вот огромная птица, раскинув крылья, парит в пространстве. Клюв у птицы острый, голова довольно большая. Но лапы и когти на лапах маленькие. Вот рядом с птицей изображены крохотные одинаковые фигурки, а возле них - длинный ряд точек, тоже выпуклых и гладких. Мэши не удержалась и провела по ним указательным пальцем, ощущая холод и гладкость погибшего металла. Рядом с точками огонь, еще ряд огня. И наконец, птица, охваченная огнем. И все, больше никаких знаков. Странное послание.
        - Тут ничего не понятно, - буркнула Мэши и повернулась, намереваясь как можно быстрее выйти наружу.
        - Наоборот, все как раз очень ясно. Посмотри, Мэши. Птица - это летающее средство, на котором перевозили детей. Маленькие фигурки - это дети, тут даже знак есть, видимо обозначающий количество детей. Огонь - это противники, нападающие на них. Птица загорелась, и все, кто в ней летел, погибли.
        - С чего ты решил, что птица - это летающее средство?
        - Всадники летают на драконах из Живого металла. Только верхом, а не внутри. Вполне возможно, что раньше летали еще и на птицах, похожих на драконов. Тоже из Живого металла, только внутри они были полые и вмещали в себя людей. И ведь развалина действительно напоминает птицу. Крылья по бокам - как раз те обломки, что видны. Они с обеих сторон и довольно симметричны. Есть хвост, есть голова - то место, где мы сейчас находимся.
        - Кто же их тогда подпалил? Гиганты? - Мэши поняла, что последнее ее предположение звучит глупо. Но других врагов она не могла вспомнить.
        - А может, и не Гиганты. Железная война на самом деле началась не с Гигантов. Только у нас в Городах не любят об этом вспоминать.
        - А с чего она началась?
        - С того, что две державы не поделили месторождения Живого металла. Его становилось все меньше, и каждая страна понимала, что только тот окажется сильным, у кого будет достаточно роботов. Потому и старались силой получить власть над Живым металлом. Деревья появились позже, когда одна из сторон стала выигрывать и пыталась выкачать как можно больше Живого металла из недр земли.
        - Нас такому не учили, - с сомнением проговорила Мэши и двинулась к выходу, с отвращением прислушиваясь, как хрустят под ногами кости погибших детей.
        - Вас многому не учили.
        - А ты откуда знаешь?
        - Старые люди в Плавающих домах рассказывали. А они знали от своих прадедов. Так что, можно сказать, из первых рук. Почти.
        - Значит, это во время войны погибли эти дети? От рук людей, что ли? Так выходит?
        - Выходит, так.
        - Это чудовищно, вот что! Наверняка это были предки Всадников - те, кто сжег детей. Они, эти Всадники, до сих пор не угомонились и все нападают на нас и нападают.
        - Наши тоже не угомонились. Всадникам нужны энергетические камни. И немного еды им тоже нужно. Они пытаются выжить, вот и все.
        - А мы при этом должны погибнуть? Ничего себе. Кто мешает этим Всадникам взять и самим выращивать еду и производить лекарства, вместо того чтобы летать на своих драконах?
        - Возможно, у них нет подходящих условий.
        - Это не значит, что надо красть у нас! И между прочим, братья как раз погибли из-за Всадников. Или ты забыл? Как ты можешь их оправдывать?
        Мэши нахмурилась и выпрыгнула в траву. Отряхнула штаны, оглянулась на отца. Тот казался спокойным и немного задумчивым. Он еще раз оглядел развалины когда-то летающего приспособления, после сказал:
        - Я всегда помню о сыновьях, Мэши. Но если бы не было этой войны, если бы мы просто договорились с Всадниками, то мальчики остались бы живы.
        2
        Светило опускалось к верхушкам деревьев, но все еще припекало, заливая лес красноватыми лучами. Небо стало розоветь, наливаясь густым цветом. И ни одного облачка, ни одной тучки. Все ясное и приветливое. Спокойное и улыбчивое. Даже деревья, что еле шевелились в почти полном безветрии, казались добрыми и безопасными.
        Только Мэши им не верила. Она недовольно шагала за отцом и думала, что оправдывать Всадников нельзя. Кто бы ни развязал прошлую войну, сейчас виноваты именно те, кто летал на дурацких драконах, плюющихся огнем. Всадники заслуживали смерть вместе со своими жуткими драконами. Их надо убить всех и поселения их разрушить! Чтобы неповадно было! Это из-за них шагает сейчас Мэши по дикому лесу, вместо того чтобы сидеть в школе на уроках и работать в питомнике. Это из-за них мама ушла, оставив семью. Все плохое случается из-за Всадников, это точно!
        Она поднялась следом за отцом на поросшую зеленым кустарником возвышенность, где трава была особенно густой и высокой, и остановилась, потрясенная.
        - Вот это да! - тихо проговорил отец.
        Перед ними опускалась вниз неровная чаша поляны, по краям которой росли раскидистые деревья с серыми ветками и яркими желтыми цветами. А посередине этой поляны дымился огромный дракон. Чешуя его потухла и уже не сияла голубоватым пламенем, глаза закрылись. Безвольные крылья распластались по земле. Длинные струйки дыма поднимались от головы, хвоста и кончиков крыльев. Все гуще, гуще…
        - Надо бежать, он сейчас нападет! - вскрикнула Мэши, хватая отца за рукав.
        - Нет, Мэши. Этот дракон уже никогда не полетит. Он умирает, он сейчас сгорит, превратится в пепел. Смотри.
        И черная громадина вдруг вспыхнула ярким, быстрым пламенем, таким высоким, что Мэши невольно попятилась. Синие всполохи на миг ослепили, пришлось зажмуриться и отвернуться. Странный тонкий треск неприятно резанул по ушам, после перешел на низкий звук, напоминавший то ли скрежет, то ли стон. И все стихло, только слабо и устало полыхало голубовато-белое пламя.
        - Что это с ним? Его подбили? - осмелилась наконец задать вопрос Мэши.
        Отец обнял ее за плечи, прижал слегка к себе и задумчиво произнес:
        - Дракон из Живого металла. А Живой металл умирает только так, в огне. Его сущность распадается на мельчайшие частицы, не связанные между собой и уже не способные воспринимать программы, заданные платой. Но сама плата должна остаться целой. Обычно перед смертью дракон извергает ее в коконе из Живого металла. Мы с тобой стали свидетелями удивительного события, Мэши. Мало кому из Городских довелось увидеть смерть дракона.
        - Все равно не пойму, откуда он взялся?
        - Это загадка. - Отец кивнул и принялся спускаться с пригорка.
        - Ты куда? - нахмурилась Мэши. - Ты что, решил посмотреть?
        - Стой тут, - уже распоряжался отец, стараясь ступать осторожно, чтобы не поскользнуться на шелковистой траве, устилающей гору, - не уходи никуда и гляди в оба. Где-то здесь может быть хозяин дракона. Если он, конечно…
        Отец остановился, оглянулся, внимательно всмотрелся в стволы деревьев за спиной Мэши. После продолжил:
        - …если он, конечно, не сгорел. Но мы с тобой не видели человека на спине этой твари, правильно?
        - Отец, пожалуйста…
        Мэши хотела попросить, чтобы отец не оставлял ее одну на пригорке, хотела напомнить об опасности, но дракон выпустил еще один высокий столб пламени, который на глазах поменял голубой цвет на бордовый, а после сменился розоватым дымом. Долину заволокло так, что фигура отца просто исчезла, и вскоре не стало видно ничегошеньки. Только едкий розовый дым, наползающий рваными хлопьями.
        Мэши поморщилась, опустилась на корточки и обняла колени руками. Так, по крайней мере, она будет не слишком заметной. И может, дым скроет и ее от чужих глаз. А что, если Всадник жив и подкрадывается сейчас к отцу с заряженным арбалетом? Того и гляди, всадит в спину короткий болт, и тогда ничего уже не поможет.
        Ну что за глупость? Зачем надо было непременно лезть к этой железяке? Недаром мама всегда упрекала отца в том, что он сначала что-то делает, а после думает. И вот сиди теперь и жди. И надейся, что с отцом ничего не случится…
        Мэши сердито пнула камешек, и тот покатился вниз, подпрыгивая на ухабах. Миг - и он исчез в дыму. А оттуда раздался довольно бодрый голос отца:
        - Мэши, спускайся. Тут все спокойно.
        Ну да, прямо в самый туман и надо идти!
        - Тут не видно ничего! - крикнула Мэши, наклонившись и почувствовав, как спадает напряжение. Отец жив и все с ним в порядке, можно вздохнуть с облегчением…
        - Здесь хороший склон, не переживай. Зато посмотришь вблизи на дракона!
        Зачем, спрашивается, смотреть на дракона вблизи? Зачем? Что в нем интересного? Кому он вообще нужен, дохлая железка?
        Мэши боязливо наклонилась, стараясь рассмотреть землю под ногами, нервно дернула плечом, оглянулась.
        А вдруг сейчас появятся Гиганты? Вдруг из-под земли вырвется длинный корень, обовьет Мэши за ноги и утащит вниз? Прямо под землю утащит, и отец даже не увидит, что с ней случилось…
        О таком рассказывали бывалые люди, два брата Хеши и Нейс, которые жили у них на этаже. Их предку довелось сражаться в Железной войне, и он порассказывал своим внукам и правнукам и не таких страшилок.
        Склон, конечно, не крутой и камней почти нет. Только трава да кусты местами. И дым начал рассеиваться, так что, оказавшись в низине, Мэши без труда рассмотрела и отца, и огромную темную груду, на глазах покрывающуюся трещинами. Местами сквозь провалы проступил остов, жесткий, темный, похожий на ребра. Кое-где в отдалении лежали остатки чешуи и даже поблескивали слабо и горестно.
        Дракон был мертв окончательно и бесповоротно.
        - Платы тут нет, вот это жалко… - пробормотал отец, отступая от черной сплющенной головы на пару шагов.
        - Ее наверняка унес Всадник. А что, если он где-то тут и сейчас выстрелит в нас?
        - Где? Поблизости его точно нет. Он был уверен, что дракон мертв, иначе бы не бросил его. И он знал, что дракон вот-вот взорвется и загорится, потому постарался унести ноги, это уж наверняка. А вот куда он направился…
        Отец наклонился к самой земле, что-то напряженно высматривая в слегка примятой траве.
        - Видишь ли, Мэши, это в воздухе Всадники умеют становиться невидимыми, а на земле они обретают вес. Потому оставляют после себя следы. Вот по этим следам и можно понять, куда направился Всадник. Видишь, трава в этих местах слегка прижимается вниз, а ветки кустов надломлены. Вот тут он и прошел, ручаюсь. Клянусь языком Хамийе, как говорил наш сосед Нейс.
        - А может, это и не Всадник вовсе, а мелкий ящер побывал здесь совсем недавно? - с сомнением протянула Мэши, тщетно стараясь разобрать хоть что-то у себя под ногами.
        - Во-первых, ящеры двигаются стадами и основательно потрепали бы кусты. Во-вторых, это были бы однозначно мелкие ящеры, потому что деревья дальше растут слишком густо для больших животных. Большие животные тут не смогли бы пробраться. А мелкие, достаточно мелкие, чтобы лезть в кусты, а не перепрыгивать через них, скорее всего, эти самые кусты обошли бы стороной. Вон там. И не надо терпеть колючки на своей шкуре. Кусты-то, Мэши, посмотри какие. Ты бы сама полезла через них? Разве что удирала бы, опасаясь взрыва. - Отец еле заметно улыбнулся, выпрямился и пояснил: - На склон он не полез, потому что не успел бы подняться. Потому ломанулся через колючки. Лишь бы уйти поскорее. И это, Мэши, был ребенок. Меньше тебя.
        - Почему ты так думаешь?
        - Потому что кусты почти достают мне до плеч. И верхушки их остались нетронутыми. А внизу листья оборваны и местами вырваны колючки - видимо, там, где они вцепились в одежду. Всадник был невелик ростом. А зная их обычаи - посылать на вылазки совсем уж мелюзгу, я могу предположить это с уверенностью. Пойдем по его следам?
        - Зачем? - совсем уж ничего не понимая, спросила Мэши.
        - У него плата. Драконье яйцо. А это ценная находка, нам бы оно очень пригодилось.
        - Что с ним делать? У нас же нет источника Живого металла.
        - Плата сама по себе представляет ценность. Это все, что осталось от прошлой цивилизации. И к сожалению, обладают этой технологией абсолютные дикари. Обидно, Мэши. Обидно использовать таких восхитительных роботов, как драконы, для войны. Ведь они могли бы принести много пользы.
        - Какая может быть польза от драконов? - спросила Мэши, осторожно обходя вслед за отцом колючие кусты.
        - Да хотя бы перевозка грузов или пассажиров.
        - Нас и так возят ящеры. И грузы тоже ящеры возят.
        - Ну, а разве тебе не интересно было бы пообщаться с настоящим, живым роботом?
        Мэши задумалась на мгновение, аккуратно убрала от лица ветку, всю поросшую колючками, и решительно ответила:
        - Нет. Они злые и мерзкие, эти драконы.
        Глава 4
        Люк. Неудачная охота
        1
        Кулон из Живого металла еле умещался на ладони. Вытертый до синего блеска, он всегда был теплым, почти горячим. И всегда живым. Он показывал три изображения, меняя их каждые несколько секунд.
        На квадратном гладком поле сначала появлялась летящая птица, у которой каждое перышко казалось четким и ясным, будто кто-то умелый и ловкий выгравировал их тонюсеньким резцом. Затем кулон становился совершенно гладким и пустым, как поверхность Слепого озера недалеко от здешней долины. И появлялся бегущий мальчик с длинными волосами. То, что это именно мальчик, не оставляло никаких сомнений. Длинные штаны, закатанные рукава рубашки и узкий меч за спиной мог быть только у маленького мужчины-воина.
        Третьим изображением был профиль этого же самого мальчика, и тогда становилось ясно, что у него высокие скулы, крупные губы и большие глаза. Он походил на всех мальчиков клана Люка одновременно. Как общий, собирательный образ. Как обозначающая картинка.
        Сейчас таких кулонов уже не делают, разучились. Утеряли драгоценные навыки навсегда. Сейчас только и умеют, что выводить драконов из яиц. Да и всех тех умений - опустить плату в Источник, а после вовремя кормить Живым металлом и наблюдать, как робот растет и матереет. Если сумел, значит, ты Всадник, и дракон будет слушаться тебя до самой смерти, до завершения круга, до появления нового яйца.
        И тогда все начнется сначала.
        Люк поднес к губам кулон, вновь изменивший картинку на поверхности, и слегка дыхнул на него. Считалось, что дыхание передает Живому металлу мысли и чувства его владельца. Это как общение, как добрый разговор.
        Кулон приносил удачу. Всегда. Он передавался в роду Люка от прапрабабки, и уже никто не помнил, как он к ней попал и для чего был предназначен. Кулон сделали еще во времена Железной войны - войны за Живой металл. Старинная, древняя вещь, вобравшая в себя энергию многих поколений. Память о прошлом, которое осталось лишь зыбкой рябью легенд в умах нынешних жителей.
        И теперь Люк, спрятав его под рубашку, не сомневался: у него все получится. Прямо сейчас.
        Енси, огромный сизый дракон, лежал рядом, вытянув голову и сложив крылья. Он был неподвижен, ни одна чешуйка не шевелилась, и даже перепонки закрытых глаз не подрагивали. Енси находился в состоянии покоя. Он не дышал - драконы из Живого металла не дышат, они всего лишь роботы. Он не издавал никаких звуков, не реагировал на запахи и шорохи. Его не пугали прыгающие с ветки на ветку цетахи - мелкие ящерки с разноцветными перьями на хвостах. И даже крикливые путоки не вызывали беспокойства. Енси был безупречной машиной, послушной, умной и верной.
        Люк, забравшись на горбатый камень, торчащий на поляне за лесом, всматривался в ясное розовое небо, на котором не видно было ни одной точки. Ни одного живого существа. Легкие белые облака где-то на горизонте, макушки гор, достающие до этих облаков. И широкая равнина, заросшая травой и длинными памельниками - растениями-кустами, у которых ветки извивались до земли, пуская воздушные корни, и расстилались по ней. В памельниках водились пушистые длиннолапые зверьки-кроусы. Норы у кроусов были аккурат под корнями кустов. А кроусов любили жрать дитхи - здоровенные ящеры с вытянутыми мордами. Твари эти вырастали в полтора человеческих роста, и их следовало бы опасаться. Но только не Всадникам - дракону хватает одного выдоха, чтобы сжечь ящера любого размера.
        Но Люк думал вовсе не о дитхах. Он ждал сигнала. Хотя сам он не услышит ничего. Зато услышит Енси. Проснется, развернет крылья, вытянет голову и коротко рыкнет, приглашая хозяина.
        Сигнал должны подать старшие Всадники его клана - они берут главный огонь на себя, отвлекая Городских ополченцев. Сейчас они, должно быть, пролетают над верхушками тех самых гор, что упираются в облака. Летят достаточно высоко, чтобы их не достали арбалетные болты, и время от времени драконы выпускают пламя на склоны. Десять шагов времени - надо совсем немного, чтобы ополченцы кинули главный клич. Прогудят их железные полосы на башнях, бросятся все защитники на стены - и тогда наступит черед Люка с его Енси и младших братьев - Ника и Жака. И их дракона Хмуса.
        У них задача посложнее, но не такая опасная. Они делают круг, подлетают к Городу, держась как можно выше и скрываясь в облаках. А после быстро спускаются и находят теплицы. Главная цель - всегда теплицы.
        В этом Городе Люк еще ни разу не был. Он полетит первым, а потом передаст сигнал через Енси братишкам. В теплицах прихватывают ящики с зерном, грузят на спины драконов - чем больше, тем лучше - и улетают. Все просто.
        Там работают только подростки и женщины, потому особенного сопротивления оказывать никто не станет. Только завидят жуткие пасти Енси и Хмуса, и все. И больше ничего не надо будет делать - враг обратится в позорное бегство, громко крича и возмущаясь.
        Люк проделывал такое уже не раз в других Городах. Но вот младшие участвуют в вылазке впервые. Настало время и для них стать Всадниками. Сегодня - боевое крещение для Ника и Жака. Сегодня вечером они должны будут вонзить нож в бок зажаренного большого ящера, и отцы клана пожелают им стать добрыми охотниками. И первый кусок жаркого сегодня достанется мальчишкам.
        Если только все пройдет хорошо.
        А все должно пройти хорошо. По-другому просто не может быть.
        Люк еще раз достал кулон и дыхнул на него. Не подведи, семейная реликвия, сохрани братьев. Им всего по семь Буймишей, всего по семь. Но из боеспособных мужчин в семье остались только Люк и они. Отец погиб половину Буймиша назад. Остались мать, четверо сестер и трое братьев. И надо прокормить всех. Тем более что отцовский дракон остался, и братья теперь летают на нем.
        Сигнал может уловить только дракон - роботы связываются друг с другом так, что никто из людей не слышит. Как они это делают, Всадники не понимали. Да и незачем. Главное, что Енси вдруг резко открыл глаза и выдохнул дымную струю, от которой сорвались с веток путоки и цетахи.
        Глаза Енси сверкнули синим пламенем, уши поднялись. Покрытая сизой чешуей шея напряглась. И седло на спине засветилось белыми небольшими огоньками. Это знак - дракон приглашал в полет.
        Люк в два прыжка очутился рядом со своей машиной, хлопнул ее по шее и забрался в седло. Пора в полет.
        Енси развернул крылья, задевая ветки деревьев и заставляя путоков надрываться от пронзительного крика. Миг - и дракон взмыл в небо, описал круг, поднялся выше, еще выше. И вот лес остался внизу, превращаясь в серые кочки. Долина распахнулась зеленым ковром, блеснула серебристыми полосками рек. И Город в кольце гор приблизился.
        Время охоты. И пусть она будет доброй!
        Справа, в розоватой дали, показалась черная точка, которая все приближалась и приближалась, принимая знакомые очертания. Люк узнал отцовского дракона, похлопал Енси по шее и приказал:
        - Это наши. Подай им знак, что все хорошо.
        Енси выпустил струю дыма и издал пронзительный короткий звук. Тут же прилетел ответ - значит, услышали. Значит, все в порядке у мальцов. Теперь за дело, и пусть нам ничего не препятствует раздобыть еды для семьи. Сегодня будет великий день, и мама снова прослезится, глядя на своих выросших сыновей.
        Люк заставил дракона подняться повыше. Командовать Енси было легко, достаточно просто попросить:
        - Выше, брат. Давай еще выше.
        Умная машина быстро реагировала на звук. Это тебе не бестолковые ящеры, на которых летали ополченцы. Те толком и управлять ими не умели, и зачастую причиной гибели ополченцев служили вовсе не жестокие драконы, а собственные глупые животные, которые шарахались от звуков и боялись Живого металла как огня.
        И правильно боялись! Всадников должны бояться все!
        2
        Городские жители называли его Первым, как будто у них не осталось ни капли фантазии, чтобы придумать стоящее название Городу. Ни фантазии, ни собственной истории, ни легенд.
        Всадники называли его Бен-А-Элси, что со старого наречия пустынных жителей означало: «Тот, Что Находится Посередине Элси». Когда-то на этом месте находился центр древней цивилизации. Не совсем в этих горах, чуть южнее, к тем лесам, что еле виднеются на горизонте. За лесами лежат Третий и Четвертый Города, а перед ними и перед лесами как раз и находился древний город Бен-А-Элси.
        Первый стоит практически у забытых развалин. Если снизиться, то можно рассмотреть и высокие каменные блоки, и остатки городских стен и зданий, и даже белые столбы - опоры когда-то знаменитого арочного моста.
        По этому мосту раньше передвигались на мощных машинах-роботах, Люк видел изображения в той части Храма, где старейшины кланов хранят яйца драконов. Сейчас древний город заброшен и забыт, даже название его несправедливо кануло в прошлое. А когда-то он занимал площадь Первого и протягивался дальше Третьего и Четвертого.
        Люк склонил голову, пролетая над развалинами, прикоснулся ко лбу, затем к груди и сжал обе ладони, соединяя пальцы. Он отдавал почтение предкам, погибшим когда-то давно.
        Пусть прародители и совершили страшные ошибки, ввязавшись в чудовищную войну, чуть не сгубившую людской род, но они сумели все-таки дать жизнь своим потомкам. Потому достойны доброй памяти и почтения.
        У самых склонов Первого кипел бой - грохот драконьих крыльев смешивался с дикими криками ополченцев и пронзительным воем непослушных ящеров, на которых те летали. Всадники держались довольно низко, и драконы издавали жуткий шум, чтобы все внимание сосредоточилось только на них.
        Люк хлопнул Енси по шее и приказал:
        - Высоко, очень высоко. Полет хищника, Енси. Сделаем их, приятель, как мы всегда делали. Вперед!
        Мальчишки должны были взмыть вверх следом за ним. Люк оглянулся и успокоился только тогда, когда увидел, что отцовский Хмус послушно сложил крылья под правильным углом и взял нужное направление. Они летели чуть ниже Енси, и чем меньше и темнее становилась земля, тем дальше оказывался Хмус. Он поднимался, но медленно.
        Достигнув небольших облаков и ощутив влагу на ладонях и ледяной ветер на щеках, Люк еще раз глянул вниз. Хмус потерялся за белыми облачными шапками. И откуда только взялось это облако, ведь совсем недавно небосвод был чистым?!
        - Позови Хмуса, Енси! - приказал Люк.
        Тонкий, протяжный звук разлетелся, вызывая еле уловимое напряжение в воздухе. В ответ - тишина.
        Клятая металлическая скотина! Хмус и при отце позволял себе всякие вольности, а мальчишек временами вовсе не слушал. В том и вся проблема. Драконом может полностью обладать только тот, кто его вывел, вырастил и объездил. А Жак и Ник еще никого не объезжали. Просто так получилось, что отец погиб, и, чтобы не сдавать дракона старейшинам и не оставить семью без машины, Люк посадил в седло братьев. Гораздо раньше, чем следовало бы. Но он имел на это право, он остался главой семьи, и решения принимал теперь только он.
        - Зови его! - велел Люк еще раз.
        Енси позвал, сложил уши, оглянулся и выпустил вялую струю дыма. Скосил глаза вниз. Это значило, что чувствует призыв других драконов. Наступило время Люка, его очередь выполнять свою часть задания.
        И Люк направил Енси вниз.
        Он должен был появиться внезапно, так как пролетел над Городом слишком высоко для того, чтобы его заметили. И в этом был секрет успеха. На огромной скорости ворваться в самую середину Города и напасть. Енси всегда безошибочно находил теплицы. Как он это делал - оставалось загадкой. Но в этой части вылазки командовал Енси, а не Люк. А уж Хмус и подавно был опытным драконом, и для него найти теплицу и приземлиться у ее дверей - дымное дело. Все равно что пропустить дым через забор.
        Вот из облаков вынырнули еле различимые сторожевые башни и плато, серыми коробками показались дома на стенах. Еще немного - и Люк разглядел дорожки и блестящие бока теплиц. Дракон снижался с ужасающей скоростью, воздух свистел, резал холодом, в ушах звенело, но кровь бурлила в жилах так, что согревала похлеще горячего костра.
        Секунда, вторая, третья…
        И в этот момент совсем близко пропела тяжелая стрела, выпущенная из длинноствольного орудия. Люк глянул вниз и увидел, что стреляют с небольшого возвышения рядом с крышей теплицы. Ждали? Были готовы?
        Вот теперь следовало взять управление на себя. Времени в обрез, Городские заряжают свои пушки довольно быстро. Люк хлопнул Енси по правой стороне шеи, там, где чешуйки отсвечивали беловатым светом. Это значило - круг вправо.
        - Быстро! Очень быстро! - крикнул Люк, нагибаясь к самой шее и стараясь укрыться за машиной.
        Рывок - и Енси поменял направление. Движение кругом помешает стрелкам как следует прицелиться. Не хочется сжигать их прямо сейчас, Люк помнил наставление отца: как можно меньше жертв. «Береги себя и людей», - говорил всегда отец.
        Совершая маневр, Енси не переставал снижаться, хотя делал теперь это не так быстро. Люк не собирался отступать. Он заберет свою добычу, чего бы это ни стоило.
        Еще одна стрела пролетела где-то за хвостом Енси, и теперь Люк слышал, как клацают затворы пушки.
        Он еще раз хлопнул по правой стороне драконьей шеи, свесился ниже, перегнулся на бок дракона, снял с пояса небольшой арбалет.
        Пусть стрелы у него самые обычные, не программируемые, но свое дело они сделают.
        Едва поравнялись со стреляющими, Люк спустил крючок.
        Крика он не услышал - слишком громко свистел в ушах ветер. Но уже знал, что заряжавший свалился на землю. Теперь есть небольшой временной зазор - смерть соратника всегда выводит Городских из равновесия. Они путаются, а дракон снижается. Как только Енси окажется возле теплицы, можно будет никого не опасаться. Как правило, Городские улепетывают что есть духу.
        Последний круг - выстрелов больше не было, - и земля приблизилась, зарябила рядами ровной каменной плитки. Теплица стала большим низким домом, кусты обрели форму и четкий цвет. Короткий грохот по камням - и Люк спрыгнул.
        Так и есть - защитники разбежались. Тем лучше для них.
        Люк ногой разбил стеклянную дверь и влетел внутрь, не обращая внимания на осыпающиеся осколки. Он отлично знал, что готовые семена снимают каждый месяц - так работают теплицы. Каждый месяц на определенных участках сеют новое, а с других убирают готовый урожай.
        Люку нужны стручковые и зерновые. И он сразу нашел то, что надо. Один ящик, второй. Тут есть даже удобные тележки, на которые можно все поставить. Взявшись за изогнутую ручку тележки, Люк вдруг заметил спрятавшихся за ящиками детей. Две девочки, небольшие, чуть старше его братьев. Сжались в ужасе и не могут отвести взгляда от страшного Всадника, прилетевшего в Город на драконе. Люк изобразил подобие улыбки, хмыкнул и отвернулся. Эти девочки не опасны, они просто не успели убежать.
        Погрузив пластиковые ящики на тележки, он двинулся к выходу. Дракон был неподвижен, лишь временами выпускал узкую струю пламени. Где-то вдалеке уже потрескивал огонь.
        - Прекрати! - велел ему Люк.
        Не стоит устраивать пожары там, где планируешь добывать еду и дальше. Напугали, и хватит. Теперь о страшном драконе тут будут рассказывать долгие Буймиши и проклинать Всадников.
        А вот Всадники Городских вовсе не проклинают. Наоборот, даже благодарят за еду.
        Закрепив последний ящик на широкой спине Енси, Люк ногой оттолкнул тележку, взлетел в седло и отдал приказ:
        - В небо! Домой, Енси! Дело сделано!
        Снова простор и облака, снова далекие крики внизу. Видимо, пытаются потушить тот пожар, что успел устроить им Енси.
        И только когда крыши теплиц стали маленькими блестящими прямоугольниками, Люк вспомнил о братьях. Хмус так и не ответил на зов!
        3
        - Зови Хмуса, Енси!
        Наклонился, хлопнул дракона по правой стороне шеи, заставляя сделать большой круг. Первый Город простерся внизу неровной глубокой чашей. Каменные дорожки разделяли его на квадраты, и по некоторым густо стелился дым от пожара, устроенного Енси. Тянуло горелыми листьями и какой-то горечью.
        Енси вдруг поднял голову, дернул ушами и громко фыркнул. Люк понял, что он услышал голос Хмуса. Значит, тот где-то здесь, в Городе. Своевольничает, что ли?
        И тут Люк заметил длинного, отливающего белыми и синими всполохами дракона. Огромная машина бесшумно пролетала около самого края высокого плато, чуть выше того места, где находился сам Люк. Хмус принес мальчишек к хранилищу энергетических камней.
        Ну конечно! Отец всегда занимался именно этим - добывал камни, умеющие хранить энергию. Они тоже очень ценились в клане. Благодаря им можно было хоть иногда пользоваться светом и заставлять работать более мелкие машинки, что имелись у клана. Камни энергии служили обменными единицами и ценились очень и очень высоко.
        Только вот Жак и Ник понятия не имели, где их можно украсть и как правильно это сделать!
        А на плато всегда были ополченцы, стреляющие на поражение.
        Люк наклонился к самой шее, велел Енси повернуть и пролететь над Хмусом. Прикрыть их надо, вот что! И заставить уйти. Пусть убираются, улетают, уносят ноги, и поскорее.
        - Хмус, домой! - прокричал Люк, как только оказался над черной вытянутой головой отцовского дракона.
        Но тот не отреагировал. Он опустился вниз, к высокой белой станции, вытянул шею и пустил длинную струю огня в подбегающих ополченцев. Двое из них вспыхнули на глазах, точно два ритуальных столба, что поджигают на празднике Смелых Наездников. Жуткий крик боли смешался с утробным рычанием Хмуса. Тот вышел из повиновения и теперь не слушал ни Жака с Ником, ни Люка. Вновь распахнулись его жесткие крылья, сметая на своем пути каменные ограждения и небольшие пушки на них. Отлетел железный скромный заборчик, ограждающий башенку-хранилище, в которой не было окошек, а лишь одна узенькая дверь.
        Мальчишки пытались его остановить, Люк видел это, но все бесполезно. Хмус делал то, чему, судя по всему, учили его очень давно. Хмус воевал.
        В небе показались серые ящеры, на которых сидели ополченцы. Полетели стрелы. Метили в мальчишек в первую очередь. Потому что считали, что именно они управляют драконом.
        Люк взмыл вверх с огромной скоростью. Енси даже не надо было давать указаний - он сам знал, что надо делать. Прикрыть мальчиков и заставить клятого Хмуса улететь домой.
        Люк рванулся навстречу первому же ополченцу. Тот выстрелил из тяжелого арбалета, но не успел как следует прицелиться. На него, раскрыв пасть, летел яростный темный дракон, из глотки которого вырывались пламенные всполохи, и ополченец дрогнул. Дернул поводья, заставляя ящера уйти в сторону. Животное, впав в панику, рванулось вбок, чуть не опрокинув своего хозяина, забило крыльями. Набрало высоту. Люк тут же развернул Енси влево, и дракон, резко махнув хвостом, снес со спины другого ящера ополченца, который пытался зайти сбоку.
        Двоих убрали. Где-то вверху подлетал третий, но, видимо, уже раненный в бою. Его животное слегка заваливалось набок, и правое крыло ящера поднималось вяло и слабо, будто из последних сил.
        С этим война не будет долгой.
        Хмус внизу уже разогнал пламенем всех нападавших и теперь щерился в яростном оскале. Угомонить его не удавалось. Мало кто из Всадников умел справляться с драконьей яростью. Есть, правда, Последний Клич Всадников, сигнал смерти. Запрещенный прием, которым можно пользоваться только в крайнем случае. Клич, запускающий самоуничтожение дракона. Но тогда смерть машине. Этим Всадники не любили пользоваться, это был крайний выход, только когда ничто другое не помогало.
        А что делать? Хмус уже разворачивался, направляя распахнутую пасть на Город. И Люк с холодным спокойствием угадывал его желание. Хмус желает мести. Отомстить за смерть отца, за жестокое поражение. Он желает сжечь Первый Город - вот зачем он поднялся на высокое плато-стену!
        И Люк, хлопнув по шее Енси, наклонился, заставляя его опускаться все ниже и ниже. Еще, еще. К самой голове Хмуса. Если бы получилось забрать со спины старого дракона братьев! Если бы удалось спасти и их!
        Плоская голова оказалась совсем рядом. Всего миг был у Люка, пока он пролетал над Хмусом. Но все получилось. Свесившись набок, Люк одним рывком всадил в крохотное отверстие в голове отцовского дракона узенький стержень и взмыл вверх. Последний Клич сам сделает свое дело.
        И Хмус вздрогнул. Замотал башкой, пытаясь заглушить то, что уже врезалось в его металлические мозги. Распахнул крылья. Люк снова заставил Енси спуститься, надеясь перехватить братьев. Но ему навстречу рванулось жаркое пламя - Хмус пытался защититься. Огонь не пугал Енси, однако мог убить Люка. Пламя опалило, и все же Люк успел подняться чуть выше. А когда развернул дракона, то увидел лишь хвост улетающего Хмуса.
        Только бы мальчишки успели сесть до того момента, как Хмус сгорит! Тогда Люк их найдет, непременно найдет…
        Кинув последний взгляд на спасенный слишком большой ценой Первый Город, Люк взмыл в облачную высоту.
        Глава 5
        Мэши. Братья
        1
        Драконы черны, потому что Светило прогневалось на них за злость и безжалостность и опалило яростным огнем. Спины драконов почернели, а души их и так были черны. Драконы не знают добра, ведь их Живой металл зарождался в глубине земли, там, куда не может попасть ни один человек и куда не достают лучи Светила. Поэтому драконы темны и злы.
        Старая легенда, которую рассказывали в школе, в самых первых классах. Мэши тогда в это верила и считала, что драконы действительно обладают черными душами.
        Теперь-то Мэши не признавала наличие души не только у драконов, но и у людей. Все это сказки да прибаутки для малышей. Потому, оставляя за спиной дымящиеся развалины, она не испытывала ни жалости, ни радости. Погибший дракон немало горя принес какому-то Городу. Небось надеялся устроить нападение и поживиться чем-нибудь на стенах. То ли энергетическими камнями, то ли еще чем. А его подбили. И поделом.
        О Всаднике-ребенке даже и думать не хотелось. Этот поганец скрывается где-то в лесах, несет с собой драконье яйцо, будущую машину. А отец желает догнать и отобрать это яйцо…
        И тут Мэши осенило. Ну конечно! Отобрать, оставить Всадников без боевой машины! Забрать плату себе и самим вырастить дракончика. Это действительно было бы здорово…
        Но радость тут же потухла.
        В Городах нет Живого металла. Этой драгоценностью теперь обладают только Всадники и тщательно берегут в тайне его местонахождение. А без этого невозможно вырастить большого дракона. Что получится из яйца, если его активировать? Такая же мелюзга, как лека?
        Ведь леки не растут без металла, какими были мелкими, такими и остаются. А кто его знает, что бы из них выросло, если бы они могли пить Живой металл, а не только подзаряжаться энергией из энергетических камней? Вдруг бы превратились в большие машины и тоже смогли бы летать? Вот тогда бы и посмотрели, на чьей стороне оказалась сила…
        Отец шагал вперед, торопливо пробираясь сквозь частые заросли. Видимо, следы на земле по-прежнему оставались ясными и понятными. От травы потянуло резким и вонючим, и Мэши пришлось перепрыгивать через огромные кучи ящерного навоза. Навалили тут, твари поганые…
        - Куда мы забрели? Он что, шагал прямо по говну? - хмуро пробурчала Мэши, обходя очередную приличную кучу коричневого цвета.
        - Кучи недавние. А вот и стадо. Стой на месте. - Голос отца стал тихим и напряженным.
        Прямо перед ними на широкой прогалине, медленно переступая, паслись узкоголовые ящеры. Небольшие, рогатые, с толстыми, крепкими ногами. Небольшие - это всего лишь полтора отцовского роста. На Эльше бывали ящеры и покрупнее.
        Они не нападали на людей, но и не особо смотрели, что там у них под ногами. Такие затопчут и сами не поймут, на что наступили. То ли на человека, то ли на гору собственного навоза.
        - Вот он, Всадник. Вернее, их двое, - еще тише проговорил отец и плавно, чтобы никого не спугнуть движениями, повел рукой.
        Мэши повернула голову. Сразу за деревом, к ней боком, стоял крупный представитель номусов - так называли этих рогатых и носатых - и обрывал ветви, медленно их пережевывая. А на дереве, на узкой развилке, сидели два мальчика, черноволосые, смуглые, худые. Совсем еще маленькие, может, лет по шесть. И уйти им было некуда.
        - Они попались, - пояснил отец.
        - Так им и надо, - буркнула в ответ Мэши и развернулась, полагая, что тут делать больше нечего.
        В школе учили, что номусы очень пугливы, и, если их что-то встревожит, могут бежать и бежать без остановки. В Городском питомнике разводили номусов, но не давали им вырастать до больших размеров. Их закалывали, пока мясо у них было мягким, а сами они не превышали человеческого роста. Жаркое из номусов получалось отличное, это Мэши хорошо помнила.
        - Не успели мальчишки уйти, - снова заговорил отец, - пришлось им спасаться на дереве. А мы знаешь что сделаем? Прогоним стадо. Это просто. Ну-ка, поищи-ка парочку больших крепких палок. И я такие же найду.
        - Как можно прогнать такое больше стадо? Они затопчут нас вмиг.
        - Вот увидишь: мы с ними справимся. Номусы глупы и пугливы. Побегут сейчас так, что только хвостами будут стегать по деревьям. Там, внизу, судя по всему, река, они двигались к ней на водопой, да застряли на поляне. Глупые, я же говорю. Только ступай очень тихо, совсем тихо. Нам надо будет прогнать их так, чтобы они побежали от нас, в противоположную сторону. Понимаешь, Мэши?
        Мэши рассеянно кивнула, оглянулась. Ей стало неуютно и даже страшно. А вдруг побегут на нее и отца? Они даже на дерево залезть не успеют, и от номусов не будет спасения.
        - Стучи вот по этим деревьям, - продолжал как ни в чем не бывало отец, - они полые внутри. Дождевые деревья собирают влагу в сезон дождей, а после расходуют ее. Сейчас они наполовину пустые, потому звучать будут хорошо, гулко. И кричи изо всех сил. По моей команде. Готова?
        Мэши не была готова, но что делать? Она кивнула, подняла палку, поморщилась и плечом откинула назад растрепанные кудри.
        И отец, стукнув по дереву, закричал:
        - Ио-ио гоп-гоп! Ио-ио гоп-гоп!
        Это была старая речевка, которую учит малышня в младших классах. И Мэши ее учила когда-то тоже. В отцовском исполнении она звучала браво и бодро. Мэши подхватила во все горло и принялась колотить по дереву:
        - Ио-ио гоп-гоп! Наси-наши гоп-гоп!
        Зеленошкурый маленький детеныш ящера, жующий ветки неподалеку, поднял голову и вытаращился на звук. Нелепо мигнул маленькими глазками. Тревожно замычала за его спиной самка. Медленно повернулся еще один ящер. Отец и Мэши продолжали шуметь, потихоньку приближаясь к стаду.
        - Ио-ио гоп-гоп! Наси-наши гоп-гоп! - неслось между стволами.
        Первым не выдержал детеныш. Коротко мукнув, он поднял хвост и спрятался за спину самки. Неповоротливая самка переступила, мотнула головой и бросилась прочь. И тут земля дрогнула от множества ног. Стадо номусов понеслось вниз, к редкому леску на противоположной стороне поляны.
        На миг топот заглушил и стуки палок по дереву, и детскую речевку.
        А когда все стихло, отец весело улыбнулся и сказал:
        - Мы их прогнали, Мэши! Мы молодцы!
        Он торопливо перепрыгнул через поваленный сухой ствол, раздвинул руками низкие ветки памельника и вышел на поляну. Длинно свистнул, поднял голову и произнес:
        - Доброго вам дня, молодые люди!
        2
        Ответа не последовало.
        Мэши приблизилась, задрала голову и улыбнулась. Коротко сказала:
        - Попались.
        - Сама попалась! - крикнул один из мальчишек и плюнул вниз.
        - А ну, слезайте давайте! - велел им отец, слегка стукнув рукой по стволу дерева.
        - Вали отсюда, мужаче, а не то заряжу тебе реп промеж гляделок, вот тогда те небо и схлопнется. Червь-зимонаак паршивый! - раздалось сверху звонко и четко.
        Мэши не поняла и половину этой речи, потому сморщилась и протянула:
        - Чего? Что он сказал?
        - Ругается, паршивец. Только репа у вас нет, парни. Видал я по дороге сюда пустой колчан, закинутый в кусты. Кто из вас, обормотов, выкинул колчан? Младший или старший? Что же вы за вояки, если наследили так, что любой дурень вас найти может?
        - В колчане жук-икень сидел, - оправдывающим тоном протянул тот самый, что обещал зарядить реп между гляделок. Он посмотрел на своего товарища, получил легкий удар по макушке, повернулся и крикнул: - Ну и шо, шо нет репа? А мы все равно не слезем. Валите отсюда, пока не прилетел наш брат на драконе. А не то живо сгорите, как те ваши только что на Первом. То-то знатное получится жареное мяско.
        - Гадьт! - яростно прошептала Мэши. - Они нападали на наши Города!
        - Кидай яйцо дракона, и мы уйдем. Понял, малец? - Голос отца стал резким и твердым. Шутки закончились, поняла Мэши.
        - Ха, чего захотел! - заговорил потерявший свой колчан для репов, видимо, помладше. - Вошей для твоей матери, понял? Нет у нас яйца, понял?
        - Дядька, у нас нет яйца, - более спокойно произнес его старший брат. - Оно сгорело с драконом. Если поднимешься наверх, пройдешь через лес на четверть запада, то сам увидишь останки дракона. И яйцо сгорело. Мне жаль, дядька.
        Отец ухмыльнулся, стукнул еще раз по дереву и снисходительно, с нотками насмешки в голосе сказал:
        - Малец, ты отменный наездник, но глуп, как яйцо путока. Я нашел тебя потому, что нашел твоего дракона. Ваши следы не увидит только слепой. И если кто еще заприметил вашу машину, то наверняка пойдет по вашим следам. Всем охота раздобыть драконье яйцо.
        - Только его нет, - буркнул младший. - Потому вали, мужаче, и не пяль на нас свои гляделки.
        - Братец твой невежливый, как я погляжу, - сказал отец, - только байки ваши будете рассказывать своим башмакам. Яйцо у вас. Никогда не поверю, что дракон умрет, не выдав плату. Это заложено в программе, это завершающий этап цикла. Даже если машина запущена на самоуничтожение. Яйцо у вас, и вы его где-то спрятали. А ну-ка давайте сюда, мальчики.
        Отец вдруг ударил в дерево плечом. Толчок получился довольно резкий, младший не удержался и заскользил вниз, цепляясь за ветви и яростно ругаясь словами, которых Мэши слышать не доводилось.
        Отец тряхнул дерево еще раз. Мальчишка слетел в траву, а второй повис, цепляясь за ветки. Закружились оранжевые и розовые цветочки, все вокруг засыпало большими лепестками, запахло резко и сладко.
        Отец проворно схватил упавшего младшего за шиворот, потом за руку, слегка встряхнул, поднял голову и велел:
        - Слезай, пока я не свернул башку твоему братцу. Понял?
        Младший опять выдал ряд ругни, старший молча отпустил ветки и легко прыгнул вниз. Он был гибким и ловким, этот мальчик. От его прыжка, казалось, не шелохнулась даже трава под ногами. Глянув черными большими глазищами, он поднял тонкие черные брови и спокойно сказал:
        - У нас действительно нет яйца. Ты напрасно тратишь время. Ты хочешь отомстить за своих и убить нас?
        Ни один мускул не дрогнул на лице мальчишки, когда он произнес последнюю фразу. Младший перестал вырываться, вздернул подбородок и глянул на отца Мэши точно такими же, как у старшего, черными глазами. Глазищами, а не глазами, злыми и блестящими. Легкое недоумение промелькнуло в его взгляде и тут же пропало. Брови сдвинулись к переносице, верхняя губа слегка поднялась, показывая белые крепкие зубы. Весь он ощетинился и стал похож на Хамийе, когда тот злился и пытался дать отпор леке.
        - Вы не стали брать яйцо с собой, это слишком рискованно. Вы спрятали его около погибшего дракона. Где-то на тех склонах. А после ушли, надеясь найти своих. Я отыщу яйцо по вашим следам. Прямо сейчас. И вы пойдете со мной, - совершенно спокойно сказал отец.
        Младший дернулся и пожелал отцу сдохнуть, как клятым червям, которых жрут ящеры. Старший поник и нахмурился.
        - Я прав. Яйцо именно там, дорогие мои. Понять это не сложно, достаточно просто посмотреть на вас. Все написано прямо на ваших глупых лбах. Пошли, деточки. Мэши, мы вернемся немного. Придется потерять денек, но оно того стоит.
        - А кто вы такие? - спросил старший.
        - Никто. Для вас никто. Пошли.
        Отец крепко схватил за руку младшего, дернул его и потащил за собой, шагая широко и быстро. Тот уперся поначалу и мотнул головой, отбросив с лица длинную черную прядь, закрывающую брови. Затрещала под отцовскими крепкими пальцами плотная домотканая рубаха синего цвета, и Мэши показалось, что сейчас рукав просто оторвется, - такая она была ветхая и застиранная.
        - Двигай ногами, паршивец, - без всякой злобы, даже немного весело велел отец.
        - Сам паршивец, - прошипел мальчишка.
        Короткий свист и глухой стук заставили вздрогнуть и Мэши, и старшего мальчика. Черный толстый болт, который Всадники называли репом, воткнулся в ствол рядом с Мэши.
        - Ложись! - крикнул отец, толкая в траву мальца.
        Мэши тут же бухнулась вниз, слишком поздно соображая, что это, наверное, родич мальчиков. Вот теперь им придется нелегко.
        И, словно в подтверждение ее мыслей, еще один болт врезался в соседнее дерево. Старший мальчик вдруг тихо сказал:
        - Они убьют всех нас. Это Вурноги. Они участвовали в налете и знают, что наш дракон погиб, оставив яйцо. За яйцо они убьют всех.
        Младший громко потянул носом и совсем неожиданно всхлипнул. Мэши оглянулась и увидела, как на поляну из-за трех высоких скал вышли двое людей, черноволосых, широкоскулых и губастых. Типичные западные Всадники, тамошние кланы были совсем дикими. Оба были вооружены арбалетами и лучевыми мечами, оба шагали уверенно и улыбались. Добыча в руках, драгоценное драконье яйцо, можно сказать, лежит у них под ногами. Остается только поднять.
        - Мэши, бери мальчиков и беги, - вдруг шепотом заговорил отец. - Беги с ними вперед. Я разберусь с этими двумя. Сначала проползите в траве до деревьев, а потом вниз, по склону, к реке. Чуть правее того места, куда ушло стадо. Поняли? Будьте рядом с Мэши, ребятки, в этих местах опасно. Ну, пошли. Быстро!
        Мэши рассеянно глянула на отца, собираясь спросить, как же они будут врозь и как после встретятся. Но старший мальчик уже тянул ее за руку, пробираясь в траве.
        - Быстро! - яростно прошептал он, оглядываясь.
        И столько решимости и отваги было в его взгляде, что Мэши не стала медлить. Пустилась за братьями, чувствуя, как тихо шелестит трава под животом и как поднимается сзади упругой стеной.
        - А что, если с отцом… - начала она, но старший тут же перебил ее:
        - Твой отец умный. Он знает, что делает. Так что убираемся, и по-быстрому.
        Говорливость младшего тоже иссякла. Он даже не ругнулся. Распластавшись по земле, он двигался проворной ящеркой, и трава лениво качалась над его спиной.
        Мысль об отце заколола занозой. Вдруг его убьют? У отца только небольшой арбалет, что он сможет сделать с этими двумя? Отец не воин, он всегда был научным работником, энергетиком на накопительных установках. Он не привык воевать.
        Мэши хотелось оглянуться, но ей не давал старший мальчик, который передвигался рядом, плечом к плечу. Он был сосредоточен и постоянно приговаривал:
        - Быстрее… быстрее…
        Голос тихий, почти шепот, но с таким накалом, что мурашки бежали по спине. Видать, он слишком хорошо знает этих людей, раз предпочитает бежать без оглядки. Значит, действительно стоит опасаться.
        Миновали две большие кучи навоза, повернули и добрались до склона, под которым земля уходила вниз, обнажая белые края скал и осыпаясь серыми струйками пыли.
        Где-то позади Мэши услышала крик и короткий стук болта, угодившего в дерево. Или это только кажется? Они теперь довольно далеко от злополучной поляны. Куда теперь?
        Мальчишки не колебались. Младший уже спускался прямо на заднице - скользил, притормаживая ногами и поднимая серую пыль вокруг себя. Старший схватил Мэши за руку и выдал скороговоркой:
        - Давай же, уносим ноги. Быстро! Знаешь, как Вурноги пытают? Лучше не знать, поверь…
        С чего это он вдруг стал таким хорошим другом?
        Малой уже достиг самого низа обрыва, где блестела ленивая широкая река - не перепрыгнуть, не перейти. Остановился у самого края воды, оглянулся. Лицо в пыли, глаза блестят жарко и яростно. Крикнул:
        - Бросай ее, братко! Айда, переплывем и уйдем вверх! Догонят же Вурноги!
        - Убьют ее, - хмуро проговорил старший и еще раз посмотрел на Мэши. - Пошли, нельзя ждать. Если твой отец большой воин, он справится. А если нет - они уже убили его и теперь идут по нашим следам. Они и нас убьют. Только если не сбежим.
        Мольба в его голосе обдала жаром и тревогой. И Мэши, кивнув, спустилась вниз, перепрыгивая через белесые валуны.
        Внизу она оглянулась и заметила, что склон вдоль реки дальше поднимается, становясь отвесным и неприступным. Теперь или идти вдоль них, под самым навесом из ветвей деревьев и травы, или вплавь, через реку. Плавать она умела хорошо, учили в школе в небольшом бассейне. Но то был все-таки бассейн, где дно всегда можно было нащупать ногами. А тут - река, текущая медленно и влекущая по поверхности длинные плети водных растений.
        Младший уже прыгнул, и смуглые руки его гнали небольшую волну, рассекая воду. Он то нырял, то поднимал голову и отплевывался. Но плыл ладно, словно родился в воде и мать кормила его грудью, переплывая реки.
        Старший вошел в воду по колено, как вдруг резко выпрямился и закричал, нисколько не таясь:
        - Ник! Бенума! К тебе плывет бенума!
        Мэши отскочила, уставилась в воду и с ужасом увидела белый бок огромной зубастой рыбины. Бенума плыла от противоположного берега наискосок, ее было и не разглядеть толком, она то погружалась в воду, то всплывала, но намерения этой твари были ясны как день. Еще пара минут - и она догонит и перекусит мальчика пополам. Ник моментально развернулся и поплыл обратно, работая руками с удвоенной силой. Белая спина рыбы неспешно рассекала воду. Хищник был уверен, что добыча никуда не денется, потому еле шевелил раздвоенным хвостом, слегка поднимая его над водой.
        Медлить нельзя! Мэши сбросила рюкзак, вытряхнула леку, всадила в него камень энергии, и тот запрыгал, завращал глазами, оглядываясь. Теперь дать ему указания - и вперед. Он свое дело знает.
        - Иди сюда. Вот тебе нож. Я зайду в воду и запущу тебя, а ты подплывешь к рыбе и заколешь ее. Ты делал это на состязаниях, лека. То же самое. Атака на большую рыбу, понял? Вперед! Большая белая рыба, Лек-Ши!
        Лека свистнул низким баском, закряхтел, сжал в тонких пальцах ножик, повернул его поудобнее.
        Только бы успеть! Ник греб как сумасшедший, стараясь уйти от бенумы. Брат его зашел в воду по грудь, стараясь криком испугать или отвлечь рыбу. Это глупо, бенума не слышит голоса, она только принимает ультрасигналы в воде, так устроен ее мозг. Этому учил папа.
        Мэши бросилась в воду, поднимая кучу брызг, и, вытянув руку, выпустила леку. Тот заработал задними ногами, задвигался, то погружаясь, то всплывая. После нырнул - и его не стало видно. Только белая спина рыбы, почти догнавшей Ника.
        На какое-то время все замерло. Лишь плеск от плывущего Ника и собственное тяжелое дыхание. И вдруг белая спина подпрыгнула. Раз, другой. Бенума развернулась, показав длинную морду, полную острых зубов, и ушла на дно. Плеснула хвостом. Через несколько секунд появилось белое брюхо, распоротое от самого носа до хвоста, и по воде расплылась кровь. Невозмутимый лека вынырнул на мгновение и снова исчез. Теперь он возвращался к своей хозяйке.
        - Это что? - вытаращился старший.
        Младший тем временем добрался до берега, выскочил, отдуваясь и мотая головой. Отплевывался и порывался что-то сказать, но выходило только сипение и икота.
        - Это лека, - тихо сказала Мэши и подняла робота, - домашний робот-уборщик.
        - У вас тоже есть роботы?
        - Только леки. У нас только леки. Они хорошие, никого не убивают и не плюются огнем.
        - Ничего себе - никого не убивают! А кто только что прикончил эту большую рыбу?
        За спиной послышался шорох, и лека радостно присвистнул. Мэши оглянулась и увидела отца, спускающегося вниз со склона. Целого и невредимого.
        Глава 6
        Люк. Белый мост
        1
        Земля унеслась вниз, потом завалилась набок, и в глаза ударили яростно-белые лучи Светила, клонящегося к краю. Сделав круг, Енси взмахнул крыльями, с шумом рассекая воздух, вытянул шею, еле заметно махнул хвостом и рванулся туда, где темнел четким силуэтом Хмус. К неровной кромке леса, кажущегося с высоты лишь скоплением зелено-серых кочек.
        Люк не отводил глаз от удаляющегося дракона и, еле сдерживая злость, морщился. Енси летел тяжело и низко, груз на его спине мешал разогнаться, но не оставлять же драгоценные ящики с зернами. Первый Город остался за спиной, где-то внизу. Темнел тревожной большой громадой, с его стен все еще грохотали пушки, выпуская длинные стрелы-копья. Только до Люка они уже не доставали.
        Прижавшись к шее Енси, Люк повернул голову и тихо ругнулся. С юго-запада он приметил быстро приближающегося дракона с двумя всадниками. Головы темноволосых мужчин украшали кожаные короткие шлемы с вделанными сбоку узкими железными стрелками. Такие украшения делали себе Вурноги - соседнее племя, с которым сородичи Люка не очень ладили. Эти двое тоже участвовали в вылазке, грабили склады энергетических камней на стенах. Сейчас, видать, они увидели снижающегося Хмуса и рассчитывали поживиться добычей, отобрав ее у двух пацанов.
        Вошей их матерям!
        Вот теперь следует поднажать и не дать этим стервятникам догнать мальчишек.
        Люк похлопал Енси по шее и приказал:
        - Давай-ка побыстрее! Как можно быстрее! Нелегко тебе, знаю. Но надо выручить наших. Попробуй подняться повыше над Вурногами.
        Но Енси с тяжелыми ящиками на спине не вытягивал. Зато на вражеском драконе его заметили и изменили курс. Темная машина чуть наклонилась, драконья башка плюнула пламенем, и Вурноги ринулись наперерез Люку, поднимаясь чуть выше и стараясь занять более выгодную позицию.
        Ладно, поиграем, вошей вашим матерям…
        Люк приказал Енси лететь как можно быстрее и вперед.
        - Хвост на Светило! Держись западного края. К лесу. Сделаем и этих, Енси.
        Вурноги приблизились настолько, что можно было рассмотреть их темные гляделки, сощуренные в ехидных усмешках. Чувствуют себя победителями. Ну, еще посмотрим, кто кого. Пристроившись над Енси, дракон Вурногов опустил голову и рыгнул густым дымом. Предупреждение: мол, спускайся.
        Тут же раздался хриплый крик, пара ругательств и приказ приземляться.
        - Давай вниз, парниша, коли жизнь дорога! - разобрал Люк.
        Немного еще выждать. Пусть почувствуют себя победителями, пусть думают, что он испугался и наложил в штаны от страха. Для них он - пацан молодой, несмышленыш безбородый. Вот и пусть потешат свое тщеславие, пусть посмеются.
        Люк сделал тревожное лицо, быстро поднял голову и прижался к шее Енси. Вроде как боится их страшно и растерялся, не знает, что делать.
        - Давай вниз, кому сказали, стервец! - снова долетел приказ сверху.
        Вурноги опустились еще ниже. Кажется, совсем чуть-чуть, и брюхо их машины коснется волос Люка.
        - Теперь пора, Енси. Пропускаем их, останавливайся.
        Енси это умел. Резко замедлил ход, почти затормозил.
        И неприятель на полном разгоне оказался впереди, как раз перед драконьей пастью. Мелькнул длинный, извилистый хвост.
        - Огонь! - крикнул Люк.
        И Енси, раскрыв пасть, полыхнул горячим и едким синеватым пламенем.
        Вурноги тоже были не дураки, вовремя сообразили увести машину, но хвост их дракона хорошо поджарился.
        - Вот так, Енси! - улыбнулся Люк. - Давай теперь уйдем. Хмус сел где-то в лесу, они его так быстро не найдут. Уйдем вниз, Енси, вниз, за горы.
        Оставалось только улепетывать. Поджаренный дракон уже не разовьет большую скорость и Люка не догонит. Вурногам придется самим садиться где-нибудь в удобном месте и чинить неполадки.
        А Люку надо просто переждать. Он это умеет. В охоте на Первый Город он участвовал впервые, но в здешних местах бывать ему доводилось. Тут и там высились остатки древних стен и какие-то белые высокие развалины, напоминавшие каменные колонны в Храме Живого металла. Место для посадки найти трудно, однако Люк уже приземлялся в заброшенном старом городе и не один раз. Он отыскал взглядом знакомую арку, наполовину обрушившуюся и поднимавшуюся настолько высоко, что розовые лучи уходящего солнца высвечивали ее дугу ярко и весело.
        Вот за этой аркой и должен быть проход достаточно удобный, чтобы туда мог поместиться дракон. Люк развернул машину, велел замедлиться и снижаться.
        Надо только пройти осторожно под аркой, чтобы не задеть головой - ни своей, ни драконьей. А дальше каменные стены образовывали что-то вроде длинного коридора. Спускались вниз и уходили под землю, как большая чудовищная нора. Вот туда Люк и направил Енси. Только забираться следовало хвостом вперед, чтобы удобнее было вылетать. Не всякий Всадник сможет загнать машину в узкую нору хвостом. Но Люк управился с этим великолепно.
        Своего Енси он получил, когда ему едва исполнилось двенадцать. Тогда погиб во время стычки с Вурногами брат отца, который жены и детей не имел. И драконье яйцо с платой - все, что осталось от его машины, - перешло к Люку. Шесть Буймишей назад это было. Шесть Буймишей назад вылупился из яйца маленький дракончик, которого Люк сам водил в Храм к источнику металла, сам пристраивал на ночь и ни на минуту не выпускал из виду. Дракон стал лучшим другом, лучшим помощником. Енси понимал Люка с полуслова.
        Вот потому Люк и был одним из лучших молодых охотников своего клана. Вот потому ему и разрешили оставить у себя Хмуса - машину отца.
        А Хмус подвел, зараза железная!
        Ничего, сейчас главное, чтобы братьям досталось яйцо. А дальше они выведут новую машину, воспитают ее, объездят. И это будет их собственный дракон, на котором они совершат немало славных дел и удачных охот.
        2
        Енси послушно лег на брюхо в темной и прохладной норе. Глаза его светились голубым, бросая полосы света на каменные стены, покрытые странными знаками. Справа, на уровне плеча, Люк увидел червя зимонаака, здоровенного, толщиной в руку. Он лениво перебирал мохнатыми ножками и время от времени поднимал лишенную глаз узкую голову, словно прислушиваясь и пытаясь понять, что же это творится вокруг него и кто осмелился нарушить его покой.
        С зимонааками лучше не шутить. Они ядовиты, и одно прикосновение их мохнатых лап вызывает жестокую лихорадку на несколько дней. Люк снял червя лазерным мечом - драгоценным оружием, которое ему досталось от отца и которым обладал далеко не каждый мужчина клана. После оглядел стены и потолок норы. Вроде бы пусто. Но наверняка эта гадина здесь не единственная. Если один червь появился, значит, где-то есть и еще. Они обычно селятся колониями под землей и выбираются наружу только вечерами, когда не так тепло и не так сильно светит солнце. Червей этих жрут ящеры, но здесь, в этой норе, спокойно и тихо до звона. Даже не доносится стрекот путоков и щелканье цетахов. Ящеров тут и близко нет.
        Вурноги сюда не полезут. Они просто не поймут, куда делся Люк. Только что был - и вдруг нет его. Ни на земле, ни в воздухе. Вряд ли им придет в голову мысль о каменной норе в глубине развалин. А если бы и пришла, приземляться в этих местах они не станут.
        Хмус скрылся из виду - это Люк успел заметить. Даже понял, где села отцовская машина, так что как только все уляжется и Вурноги уберутся, Люк отправится на поиски братьев. А пока надо всего лишь переждать.
        И Люк, улегшись на шею Енси, достал фляжку, прикрепленную к поясу, и отпил немного холодного кислого кинеля. Кинель сделала мама из белого сока, надоенного вчерашним утром. Он еще не успел загустеть как следует и был не слишком кислым, но Люк как раз такой и любил. После жаркого боя нет ничего лучше, чем несколько глотков кинеля. И сытно, и гасит огонь, полыхающий в горле. После боя казалось, что он и сам почти как дракон. Дыхнешь - и вырвется из глотки горячее пламя.
        А ведь каковы паршивцы эти Вурноги! Пришли участвовать в битве сами по себе, конечно. Воспользовались суматохой, которую подняли старшие Всадники клана Люка, пограбили себе сколько надо. А после решили напасть на пацанов, хотя знают, что те везут еду не для себя - для всего клана. Ну, или везли бы, если бы Хмус не выкинул этот поганый фокус.
        Чтоб их черви зимонааки грызли до самой смерти!
        И тут Люк заметил внизу на стене металлическую полосу с рисунками - глаза Енси, полыхнув голубоватыми лучами, неожиданно выхватили их из темноты. На такое стоит посмотреть поближе. Штуки диковинные и непонятные, древние делали. Люк спрыгнул со спины дракона и подошел поближе. На ощупь полоса была довольно гладкая и холодная.
        - Рисунок на Живом металле, Енси. И этот металл до сих пор жив. Что ж я раньше его не заметил? Выглядит точно так же, как на моем кулоне.
        Люк достал из-за воротника рубахи кулон, дохнул на него, сунул на свет. Лицо мальчика проявилось четкими, удивительно верными и живыми линиями. На миг даже показалось, что мальчик вот-вот повернется и глянет в глаза Люку. Тут же пошла рябь, изображение пропало, поверхность стала гладкой. А через секунду явила птицу в полете, чьи распростертые крылья задевали облака.
        Енси рисунками не интересовался, ему было все равно. Но он слегка повернул голову, чтобы бледный свет его глаз был направлен вниз, на металлические узоры. Знаки, выведенные на отливающем синим цветом Живом металле, Люк не знал. Древние пользовались для письма почти двумя тысячами знаков. Сейчас хватает и пятисот. Один из отцов клана, Рик-Им-Наи, говорил, что война началась именно потому, что древние слишком много знали. Мол, невозможно для одной человеческой головы вмещать столько сведений. Где это слыхано, чтобы знаков для письма было две тысячи? Это слишком много для нормального человека. Для того чтобы охотиться и содержать семью, столько вовсе не надо.
        Все остальные отцы с ним соглашались, но Люк чувствовал: тут что-то не так. Да, охотникам хватало и пятисот, но ведь они охотились на драконах. А у тех на боках, у самых хвостов, под чешуей, проступали три ряда знаков, из которых известными и знакомыми были только пять - «дракон», «пламя», «высота», «скорость» и «подъем». А остальные? Что значили остальные знаки? Может, они открывали те секреты машин, о которых народ Люка и не догадывался?
        А ведь драконов создали люди. Своими руками. Но сначала придумали своей головой. То есть в голове человека на самом деле может помещаться гораздо больше, чем пять сотен знаков и простые правила охоты. Настолько больше, что можно было создать целый мир городов и машин. А после погубить его… Впрочем, древний мир погубили легендарные Деревья-Гиганты, которых Городские боялись до сих пор.
        Люк Гигантов не боялся. Он всегда мыслил практично. Бояться надо той опасности, которая реальна и близка. Вот Вурноги - самая настоящая и реальная опасность. Реальнее просто не бывает. Смерть от голода тоже вполне настоящая: четыре зимы назад пришел лютый холод, и пару раз замерзала вода в ведрах - покрывалась тонкой коркой льда. Неслыханное дело в их местах. Домашние ящеры подохли, мьёки не давали молока, и малые дети начали умирать от голода. Женщины лежали похудевшие и потемневшие, не в силах развести огонь в очаге. Шатры опустели, и горе повисло среди клана черным невидимым дымом. Тогда выжили только благодаря тому, что удавалось добыть в Городах. Только охота на драконах спасла клан.
        И голод, и зимний холод могут быть реальной опасностью - этого и стоило опасаться. А все остальное - легенды. Старые, древние, покрытые высохшим мхом.
        Люк присел на корточки и всмотрелся в знаки. Он разобрал всего несколько слов: «Пройти прямо», «Третий Ключ», «Хранилище Всадников».
        Люк удивленно всмотрелся в последнее слово и поморщился. Видимо, в древности тоже были Всадники…
        Остальные знаки были неизвестны. Люку и не хотелось их разгадывать. Древний мир погиб, от него не осталось ничего, потому и искать в здешних местах нечего.
        Люк, осторожно пригибаясь, выбрался наверх из своего укрытия. Небо потемнело, Буймиш налился розовым и засиял радостно и тепло. В развалинах не было слышно криков ящеров и шелеста деревьев. Тут царила торжественная тишина, легкая и прозрачная, нарушаемая разве что еле слышным дыханием Люка. Перед входом в нору лежали остатки старого моста. Или древней дороги - поди сейчас разбери. Белые камни, отполированные до гладкости, поднимались вверх, опираясь на толстые квадратные колонны, отражали розовые лучи Светила. От перил остались лишь каменные ошметки. Зато правую крайнюю колонну оплетал могучий стебель. Или корень? Такой громадный, что за ним могли спрятаться два человека. Внизу корень заканчивался ровным обрубком - видать, перерубили во время войны, и потому он засох. Он заворачивался вокруг колонны, оплетал остатки моста и заканчивался длинным свисающим хвостом, закостеневшим от времени.
        Вот так деревья охватывали ветками - или корнями - строения и разрушали их. Здесь Гиганту попробовали дать отпор и отрубили одну из его конечностей. Но, видимо, для Гиганта это не было смертельным. Потому что самого погибшего дерева в развалинах Люк не видел.
        Трава, поднявшаяся выше колен, милосердно скрывала следы древней битвы, и белые камни казались и не развалинами вовсе, а старинными замысловатыми скульптурами. Памятниками прошлым родам. Люк сегодня уже отдавал честь предкам, когда пролетал над этими местами перед охотой. Сейчас он просто прошелся, оглядывая горизонт и кромку гор Первого Города. Потом после вернулся назад, в нору. Енси молчал.
        - Ну что, пора нам двигаться, дружище. Найдем мальчиков. Хмус, видимо, уже погиб, а взрыв я пропустил, пока отсиживался здесь. Теперь придется разыскивать мальчиков в лесу, а это та еще возня. Оставим здесь ящики с зернами, после заберем. Иначе они будут здорово мешать.
        Люк привычными движениями отстегнул крепления на спине дракона, снял добытую с таким трудом еду и принялся утаскивать вглубь норы. Енси нервно стукнул хвостом и зажег на его конце небольшой светильничек, позволяющий ориентироваться в темноте. Люк глянул вперед, ругнулся, вытянул меч и снял еще парочку зимонааков.
        - Гнездо у этих тварей тут, что ли? - пробормотал он, снова поднимая пластиковый ящик.
        Зерна здесь будут в безопасности: пластиковый контейнер запирался на довольно сложные замки, открыть которые ни у ящеров, ни у червей не получится. Большие ящеры в такую нору вряд ли полезут - зачем? Они любят простор для движения и леса. А мелкие не сумеют повредить прочные стенки контейнеров. Так что добыча будет в полной сохранности. А как только Люк разыщет братьев - самое позднее через пару часов, или, как говорят у них в клане, шестьдесят временных шагов, - они вернутся сюда. Переночуют, а рано утром, с первыми лучами Светила, полетят в клан, в родную пустыню.
        Люк ставил один ящик на другой у стены. Енси послушно светил ему, и когда последний контейнер оказался на месте, негромко стукнул хвостом о камни пола, словно подавая сигнал к тому, что пора бы уже и в путь. Лучик света прыгнул на противоположную стену, и Люк увидел еще одну полосу Живого металла. Знаки на ней были точно такими же, как и в начале норы, но здесь они перетекали в изображения больших машин с замысловатыми приспособлениями. Машины походили на людей, только головы у них были более вытянутыми вперед и не имели рта. Гладкие, абсолютно одинаковые головы. Наверняка эти штуковины изготавливали здесь, в этих местах. Интересно, для чего предназначалась эта нора? Она была достаточно широкой, чтобы в ней мог поместиться дракон, и плавно вела вниз, в темноту. Правда, в десятке шагов от Енсиного хвоста нору перекрывал обвал из скальных обломков, кирпичей и земли. Дальше не проникнуть - Люк уже проверял. Спина надежно прикрыта в этой норе, потому он не боялся, что из темноты вылезут какие-нибудь подземные ящеры и сожрут его.
        Наклонившись, Люк попытался рассмотреть рисунки, но их было слишком плохо видно. Светильничек на хвосте Енси выдавал лишь скупой лучик, которого только и хватало, чтобы не споткнуться о камень в темноте.
        На этой полосе Живого металла изображения менялись: знаки, машины, длинные стрелки. Видимо, указатели, куда надо идти. Древние что, боялись заблудиться в собственных помещениях? У них были такие большие дома, что понадобилось ставить стрелки и писать, куда поворачивать?
        Стрелки упирались в квадрат с закругленными углами, на котором выпуклой горошиной темнел небольшой круг. Словно такая большая, жирная точка. Если встать и выпрямиться, то опущенная рука как раз доставала до этого квадрата. И квадрат не менялся ни тогда, когда на металле проступали знаки, ни тогда, когда появлялись машины. А стрелки так и вовсе указывали на него. Не поймет только полный болван.
        Люк усмехнулся и с силой ударил ногой по квадрату. Раздался тихий шипящий звук, квадрат вдавился внутрь, налился синим. И рядом с ним показалась темная щель, которая становилась все больше и больше. Часть стены поехала вбок, в завал; посыпалась земля и мелкие камешки, а после в открывшемся проходе вдруг вспыхнул свет - голубоватый, неяркий. И Люк увидел ровный коридор, стены которого были покрыты длинными плитами голубого камня.
        Глава 7
        Мэши. Ник рассказывает о Ким-Кигане
        1
        - Вот так просто возьмешь и разведешь огонь? А приношения Настоящей Матери, чтобы она удержала своих детей Гигантов и не прогневалась за нашу дерзость? Что ты принесешь Настоящей Матери? - В ехидно прищуренных глазах Ника сверкало детское, открытое и даже немного яростное любопытство.
        Он склонился над плечом отца Мэши, привстав на цыпочки, и длинные черные лохмы упали ему на лицо, почти закрыв глаза. Но он лишь досадливо отбросил их и сморщил нос в гримасе явного недоверия.
        Отец достал зажигательный карандаш, нажал на крошечную кнопочку, и кончик карандашика выдал узкую струйку пламени.
        - Настоящая Мать - это Мать Земля, надо думать. Да? - не оборачиваясь, уточнил отец.
        Сухие стебли трав занялись еле заметным оранжевым огоньком, и отец осторожно подсунул пучок под сложенный горкой хворост.
        - Конечно. Ты что, не знаешь, кто такая Настоящая Мать? Это все знают, и Вурноги тоже ей поклоняются. Темные вы все в своих Городах какие-то.
        Ник выговорил все это с нотками презрения в голосе, но сам неотрывно следил за разгорающимся огоньком. В руках отца огонек набирал силу, крепчал. Еще момент - и он перекинулся на тонкую сухую ветку, на длинный стебель памельника.
        - Пусть будет так, - не оборачиваясь, ответил отец, - пусть будет Настоящая Мать. Но мы не поклоняемся земле, земля не имеет души. Ей все равно. Так же, как и деревьям, ящерицам, кустам и вашим металлическим драконам.
        Ник наконец отпрянул, почувствовав жар от костра, и заметил:
        - А если ночью появятся Деревья-Гиганты, вспорят вам брюхи и сожрут ваши сердца? Что тогда?
        - Не появятся, - спокойно ответил отец. - А если и появятся, то только благодаря вам. Это же вы летаете на роботах из Живого металла. А именно этот металл и не любят Гиганты. Ваш дракон отлично взорвался в лесу, погубил немало кустов и еще счастье, что не случилось пожара из-за вашего дракона. Пожар погубил бы значительную часть леса, пострадали бы ящеры. Вот это Гигантам точно бы не понравилось. - Отец обернулся, глянул на озадаченного Ника и добавил: - Только что-то я не заметил Гигантов поблизости. Ни одного. А ты?
        - Ну… Не знаю. Но Гиганты же есть, хоть и не поблизости, - уверенно ответил Ник.
        Его старший брат в это время сидел на корточках, сложив руки на коленях. Длинные волосы его были заправлены за уши. Сомкнутые брови и крепко сжатые губы означали серьезную задумчивость. Он был тих и молчалив, и Мэши поняла, что мальчишка наверняка что-то замыслил.
        Она присела рядом и тихо спросила:
        - Собрался убежать?
        Мальчишка вздрогнул, воззрился на Мэши и с сомнением в голосе спросил:
        - Я что, похож на идиота? Ночью в лес, где полно зимонааков? Чтобы они сожрали меня? Еще чего…
        - Как тебя зовут?
        Парень дернул плечом и неохотно ответил:
        - Жак.
        - Это что за имена такие? Ник и Жак? Ни разу не слышала.
        - Мальчиков у нас называют в честь камней в Храме Живого металла. Нам-Люк, Им-Жак, Симели-Ник и так далее. На каком камне останавливается луч Светила в момент рождения мальчика - так и называют. Так принято, так велено.
        - Кем велено? - спросила Мэши, но скорее для порядка. Она уже поняла, что племена Всадников придерживаются какой-то замысловатой религии, которая возникла у них после войны, верят в своих богов и подчиняются их правилам.
        В школе рассказывали, как возникают религии, поэтому Мэши не удивлялась. Правда, смотрелось это очень странно. Всадники пользовались высокими технологиями, роботами последнего поколения, на которых летали. И в то же время приносили жертвы и молились земле. Дикость какая-то. Но лучше не возражать и не ввязываться в споры. Что тут спорить, когда мальчики завтра встретятся со своим старшим братом и отправятся в свой клан. И Мэши их больше в жизни не увидит.
        - Богом Ким-Киганом, конечно. Отцом Неба, что спустился к нам на большом драконе и показал путь к Храму Живого металла. Он и оставил повеления для охоты.
        - А-а-а, - с еле уловимой усмешкой протянула Мэши, - ну, ладно. Хорошо. Пусть так.
        - А ты что, ничего не знаешь о храбром Ким-Кигане? Как он спас нас от разрушений Гигантов, как он задобрил Настоящую Мать и договорился с ней, что мы будем послушными ее детьми и не станем больше вырубать леса, а останемся жить в пустыне на долгие века?
        - Понятия не имею. Это что, ваши истории? Они где-то записаны?
        - Ну, они записаны в Храме Живого металла. Да, записаны.
        - И ты читал их?
        - Я… - Жак почесал ухо, замялся и с некоторым смущением признался: - Я не очень хорошо знаю знаки чтения. Ну, может, несколько знаю, и все. Это Люк у нас умеет читать, он и читает нам.
        - А школа? Ты ходишь в школу?
        - Куда? - настал черед Жака удивляться.
        К ним подсел Ник и бесцеремонно спросил, почесывая живот и коленку одновременно:
        - Шо за школа такая? Шо вы там делаете?
        - Учимся. Читать в том числе. Читать, считать, управлять энергоустановками, собирать энергию, выращивать пищу, лечить людей, делать лекарства и так далее. Всему, что необходимо знать для того, чтобы выжить.
        - Ну, правильно, - невозмутимо согласился Ник, - у вас же нет драконов. Вот вам и нужны всякие школы, чтобы выжить. А у нас есть драконы, нам не нужно читать. Мы сядем на дракона и своруем у вас камни с энергией, и жратву своруем. Люк уже своровал.
        - Болван! - вдруг сердито сказал Жак и отвесил братцу звонкий подзатыльник.
        Тот насупился, но сдачи не дал.
        - Если бы вы умели читать, то, глядишь, и сами построили бы теплицы. И сделали бы установки, собирающие энергию. Тогда и воровать бы не пришлось, - ответила Мэши и покачала головой. - А так вы просто дикари. Удивляюсь, как только со своими драконами управляетесь.
        - Вы сами дикари, - тут же огрызнулся Ник, - вы ничего не знаете о Ким-Кигане и о Настоящей Матери.
        - А нам это и не надо знать. Главное - мы знаем, как собирать энергию. Энергия дает свет в наших домах и тепло в теплицах и питомниках. Потому у нас есть и злаки, и мясо. И даже фрукты у нас тоже есть. А вот вы чем питаетесь, когда не воруете? Голодными, наверное, сидите.
        - Ничего не сидим. У нас тоже есть мясо. И мьёки у нас есть, а они молоко дают и шерсть. А фрукты мы привозим из здешних лесов, тут их полно. Если места только знать.
        Мэши вдруг надоел этот никчемный спор. Она поднялась и направилась к отцу, помочь с ужином.
        После того как младший Ник едва не угодил в пасть огромной хищной рыбе, прошло совсем немного времени. Отец нашел удобное место для ночлега и предложил мальчикам поужинать вместе. Те согласились, но клятвенно обещали, что сбегут этой же ночью. Отец только хмыкнул.
        Глупости это - сбегать ночью в лес. Ночью тут пострашнее, чем в реке будет. В траве появятся черви зимонааки, с деревьев спустятся мелкие хищники с мягкой шкуркой и острыми зубами. А главное - все это будет слишком трудно рассмотреть в полной темноте. Деревья-то не пропускают свет от Буймиша. Вот и пойди попробирайся, поищи верную дорогу.
        Так что хотят - пусть топают на все четыре стороны.
        А между тем на огне уже булькал горшочек с похлебкой, куда отец накрошил немного копченого мяса. Пахло так вкусно, что главный спорщик Ник приблизился к огню и бесцеремонно спросил:
        - Это чего это у вас? Что вы варите?
        Лека, стоящий у самого огня и подбрасывающий в него хворост, бодро свистнул в ответ. Ник опасливо отодвинулся и потянул носом воздух.
        - Пахнет вкусно, - добавил он.
        - Это суп, - пояснил отец. - Сейчас поедим и ляжем спать. А Лек-Ши будет охранять и вас, и нас.
        - А что такое «суп»? - спросил Ник.
        Мэши удивленно глянула на него: «Не знает таких простых вещей? Они там у себя в пустыне что, даже супы не варят?»
        - Это похлебка, - пояснил, приближаясь, Жак. - Правильно? Похлебка?
        - Правильно. С бобовыми и мукокки. И к ней лепешки из мукокки. Каждому по одной лепешке. Вы такое едите?
        - Едим. Когда мукокки от вас привезем, - тут же подтвердил Ник и присел на корточки.
        Любопытный Лек-Ши подобрался к нему и выдал длинную трель. Пытался познакомиться, видимо. Ник толкнул его рукой и заметил:
        - У вас у самих есть роботы не хуже наших драконов. Только вы не умеете их выращивать. Ваш лека, если бы получил Живой металл, тоже мог бы вырасти большим и сильным. Может, даже больше наших драконов и сильнее их. Вы знаете, кем должен стать лека?
        - Нет, эта информация до нас не дошла, к сожалению. Когда-то, сто шестьдесят Буймишей назад, первые строители Городов Жизни нашли контейнеры с коконами леков в этих местах. Где-то в здешних пещерах. Видимо, их спрятали во время войны и забыли о них. С той поры мы и пользуемся теми леками, что были в этих контейнерах. А вот инструкции там не было. Ничего, что говорило бы о назначении этих роботов.
        - Тут недалеко лежат развалины города Бен-А-Элси. Когда-то он был сердцем Элси, так наш отец рассказывал. Все источники жизни были в нем. Но во время войны источники иссякли, силы города угасли. И сам город исчез под землей, - с важным видом поведал Ник.
        Отец бросил на Ника заинтересованный взгляд, после поднес ко рту ложку с супом, осторожно тронул губами горячую жидкость и покачал головой:
        - Вкуснотища, ребятки! Давайте поедим, а после расскажете о Ким-Кигане.
        2
        - Да шо там рассказывать? - пробормотал Ник, не отрывая взгляда от дымящейся мисочки, которую передал ему отец. - Это даже дети малые знают.
        Он хлебнул с ложки, обжегся, часто подышал приоткрытым ртом и торопливо проглотил. Щеки его смешно округлились, глаза заблестели, и весь он вдруг напомнил довольного Хамийе, когда тот получал свою порцию еды.
        Старший, Жак, аккуратно дул на ложку и озабоченно рассматривал содержимое миски.
        - Не обожгись смотри, - усмехнулся отец и протянул мисочку с дымящимся супом Мэши. - А это тебе, - добавил он.
        Самому ему миски не хватило - с собой взяли только три посудины.
        - Я подожду, пока кто-то из вас поест, - пояснил он и отломил кусочек лепешки, поджаренной на маленькой сковородочке.
        - Вон, Ник щас все слопает. Он до жратвы охочий, - пояснил Жак.
        Ник в ответ только затряс головой, рот же его был занят.
        Мэши, глядя на братьев и помешивая ложечкой похлебку, подумала, что на самом деле эти мальчишки смешные до невозможности. Чего стоит только одна привычка Ника морщить нос и ударять себя ладонью по лбу. Он так делал, когда хотел показать, что его собеседник глуп и ничегошеньки не смыслит. Сам Ник был невысокий, худущий. Локти и коленки торчали в разные стороны, точно суставы у членога. Да и Жак был не толще. Но в лице Жака сквозила некая сосредоточенность и серьезность. Он, судя по всему, был мозговым центром у этой парочки.
        - Ты старший, да? - спросила его Мэши.
        - Куда там - старший! - бойко затараторил Ник. - Он на два временных шага тока старше. Мамка сначала его родила, после меня. А в животе-то мы вместе сидели, так мамка рассказывала. Из двойни мы, вот.
        - Но все равно в семье меня считают старшим, - пояснил Жак.
        - Это ничего не значит, - буркнул Ник и выставил вперед растопыренную пятерню. Еще один жест, значение которого Мэши не понимала.
        - А сколько вам Буймишей? - снова спросила она.
        - Семь, - тут же отозвался Ник.
        - Не болтай, - оборвал его Жак, и в глазах его мелькнуло презрение к лишней говорливости брата.
        - Разве это секрет? Мне вот шестнадцать Буймишей. Отцу - сорок пять.
        - А куда вы идете? - настала очередь Ника спрашивать.
        И сделал он это спокойно, равнодушно, не поднимая глаз от дымящейся похлебки. Как будто между прочим. Так, спросило ерунде.
        Но Мэши не повелась на это его спокойствие. Хотела уже отговориться, сказать, что идут по важному делу и нечего спрашивать. Но тут вмешался отец.
        - А давайте меньше говорить и больше есть. Какая разница - кто сколько прожил? Завтра найдем яйцо и отпустим вас на все четыре стороны. Надеюсь, что с братцем старшим вы встретитесь. Или ему тоже не больше семи? Вас сколько было в животе у матери?
        И тут Мэши засмеялась. Мысль о том, что вот таких бойких черноглазых и наглых мальчишек может быть больше двух, показалась ей невероятно забавной.
        - Земля не выдержит больше двух таких, как Ник, - сквозь смех пояснила она.
        - Шо ты хохочешь? - насупился Ник. - Люку восемнадцать. Он летает с двенадцати, он охотник, приносящий добычу. Он убьет вас, как только встретит.
        - Вурноги не убили, - сказал отец, - и Люк ваш не убьет.
        - А как ты убил Вурногов? - вдруг поднял глаза Жак. - Те двое, что шли за нами, были очень опасны. Вурноги всегда попадают в цель с небольшого расстояния.
        - Почему же в нас не попали сегодня на поляне? - совершенно серьезно осведомился отец.
        - Потому что далеко было для прицела. Ты же видел.
        - Ну, а мой самострел стреляет и на такие расстояния. Я прицелился и попал. А стрелы мои несут смерть. Знаешь какую?
        - Яд, - коротко сказал Жак и понимающе кивнул.
        Да, Мэши знала, что защитники Городов смазывали свои стрелы ядом. Даже если враг просто оцарапан - смерть неизбежна. Сначала паралич и лихорадка, после, спустя несколько часов, - смерть. Но враг будет неопасен сразу после попадания яда в кровь. Средство это начинает действовать мгновенно.
        - Ну, вы не дураки, видать! - Ник деловито вытер миску куском лепешки, сжевал этот кусок, причмокивая и облизывая губы, после протянул миску отцу и спросил: - Где помыть?
        - Я сам. У меня есть вода.
        - А пусть Мэши моет. Разве у вас не женщины занимаются посудой?
        - У нас нет. У нас посуду каждый моет после себя сам. Но сегодня этим займусь я, потому что темно и опасно, и в такой темноте опасно идти за водой. Так что миску я аккуратно помою сам, давай сюда.
        Мэши оглянулась на блестевшую внизу реку, вспомнила рыбу бенуму и поежилась.
        На ночлег они расположились наверху склона, на рыхлых камнях, которых в этих местах было достаточно. Отец специально натаскал больших, тяжелых валунов, поставил их друг около друга и развел костер внутри получившегося круга. Покидал в огонь резко пахнущей смолы, которую снял с деревьев, и пояснил, что этот запах отпугнет от них опасную живность.
        Не то чтобы Мэши совсем уже чувствовала себя в безопасности, но, глядя на неунывающие и бойкие лица братьев, немного успокоилась. Ей почему-то думалось, что эти двое хорошо знают здешние места, и, если они не боятся, значит, не так все плохо и опасно.
        В верхушках деревьев лениво шумел ветер, иногда похрустывая сухими ветками, а на земле он перекатывал траву волнами. Издалека доносился грустный рев номусов и еле слышно пахло их навозом. Путоки и цетахи умолкли, но зато резко и безостановочно щелкали в траве жуки-икени. Один такой икень, размером чуть ли не с ладонь Мэши, заполз было на скалу и глупо выставил коричневые усищи в сторону огня, но Лек-Ши тут же прогнал его. Просто взял пальцами и скинул вниз.
        Икень успел брызнуть своими чернилами, но что леке его едкие чернила? Вытер как следует пальцы о траву, свистнул и повернул голову с вытаращенными глазами к отцу: мол, все хорошо, хозяин, все спокойно.
        - С таким охранником мы не пропадем, - кивнул ему отец.
        - Хорошая штуковина, - тут же согласился Ник.
        - Но вы не сможете вырастить из яйца дракона, - вдруг сказал Жак. - Вы и из своих леков не можете вырастить взрослых роботов. Зачем же вам тогда яйцо?
        Отец посмотрел на него серьезно, задумчиво, приподнял одну бровь и ничего не сказал. Плеснул в мисочку супа и спросил:
        - Так что там с вашим Ким-Киганом? Он прилетел к вам на драконе, да?
        - А ты откуда знаешь?
        - Знаю. Догадываюсь. Рассказывайте.
        И Жак заговорил. Голос его стал более звонким и более напевным, а глаза - совсем черными, как спины у этих самых жуков-икеней.
        - Когда наш народ спасался в пустыне от Гигантов, и почти никто не выжил, и у нас не было еды и питья, появился Ким-Киган. И он рассказал, что Гигантов послала Настоящая Мать Эльси, потому что люди слишком много сделали зла, и она захотела истребить людей совсем. Чтобы никого не осталось. Но после она увидела племя Вурногов и наше племя Инимайтов, увидела наших женщин и маленьких детей, которые пытались укрыться в пустыне, и сжалилась над нами. И послала к нам Ким-Кигана, который привез заповеди и показал дорогу к Храму Живого металла. Там наши племена и укрылись. Они научились летать, управлять драконами и получили возможность добираться до далеких лесов по воздуху. Они нашли воду и питье, но все это им пришлось привозить на драконах. С той поры Вурноги и Инимайты поклоняются Настоящей Матери и чтят Ким-Кигана.
        - А что за заповеди дала вам Настоящая Мать? - спросил отец.
        - Она заповедала нам никогда больше не воевать.
        - И что, вы соблюдаете правила?
        - Мы ни с кем не воюем. Мы только охотимся.
        - Охота - это не война, да?
        - Охота - это не война. Если ты попадешь в Храм Живого металла, то поймешь, что такое война. Там знаешь сколько картинок? Сами стены Храма сделаны из Живого металла, они могут говорить с теми, кто приходит в Храм.
        - И с той поры вы что-то жертвуете Настоящей Матери, перед тем как развести огонь или убить животное, да?
        - Да. Мы сжигаем священную траву и так приносим наши сожаления и извинения. Мы сожалеем, что приходится разводить огонь и убивать ее детей, животных и ящеров.
        - Понятно.
        Отец поднялся и принялся полоскать опустевшую миску. После он велел леке убрать все вещи в рюкзаки и расстелить спальные мешки.
        - Где бы вы провели эту ночь, если бы не встретили нас с Мэши? - поинтересовался он, расправляя складки спальника.
        Жак и Ник растерянно переглянулись, и Мэши поняла, что мальчишки даже не думали над таким вариантом.
        - Брат бы нас нашел, - наконец уверенно заявил Ник и стукнул себя по лбу пятерней.
        - Чего же он до сих пор не нашел? Меня, что ли, боится?
        - Люк никого не боится! Просто…
        - Вдруг с ним тоже что-то случилось? Вдруг Вурноги сначала напали на него? - совсем тихо предположил Жак.
        У Ника вытянулось лицо, и стало ясно, что эти двое храбрых и неунывающих Всадника на самом деле всего лишь семилетние дети. И они понятия не имеют, что будут делать дальше, если вдруг все пойдет не так, как было запланировано.
        - Ладно, мальцы, не переживайте. Завтра мы пойдем и поищем вашего Люка. А сейчас давайте спать. Ночью он вас все равно разыскивать не станет. Любые поиски возможны только утром. Так что забирайтесь в этот вот мешок, а мы с Мэши будем ночевать в другом. Тесновато, зато всем будет тепло и хорошо. А Лек-Ши покараулит нас до утра и присмотрит за костром. Давайте-ка поживее, ребятки, а то завтра рано вставать. И надо, чтобы у вас были силы и энергия двигаться дальше.
        Жак поднялся, растерянно оглянулся на темнеющий за спиной лес, после вдруг спросил:
        - Это вы все ради яйца делаете? Кормите нас, спасаете и охраняете?
        - Ради него, конечно же. Не сомневайся. Кто бы стал возиться с вами, сопляками? - усмехнулся отец, и Мэши совершенно ясно поняла, что он шутит.
        3
        Мальчишки уснули сразу. Только их лохматые головы оказались на мягком подголовнике Мэшиного спального мешка, как оба засопели глубоко и медленно. Тревожный, тяжелый день сморил обоих Всадников, и спали эти двое так спокойно, словно совесть их была кристально чиста и не они несколько часов назад устроили пожар и разрушения в одном из Городов Жизни.
        - Спят, словно невинные младенцы, - шепотом произнесла Мэши и поморщилась. - Как только земля носит таких паршивцев?
        - Так ведь они считают, что Настоящая Мать им покровительствует, - точно так же шепотом ответил отец.
        - Они верят в ложь. Вбили себе в голову глупую религию. Они вырастут и станут Всадниками-убийцами.
        - Будем надеяться, что нет. Не будет дракона - им не на чем будет летать.
        - Найдут нового, - недоверчиво и возмущенно пробормотала Мэши и заелозила, поудобнее устраиваясь в мешке.
        Дневная жара давно спала, и теперь над травами разливалась приятная прохлада. С реки тянуло холодом и сыростью, и лежать в спальнике рядом с теплым отцом было хорошо и уютно.
        - Не так просто приобрести дракона. Вернее, почти невозможно. Это не яйцо путока, которое можно отыскать в гнезде. Пошуршал по кустам - и пожалуйста. Плата дракона - это уникальная и древняя технология. Таких уже не умеют создавать. Никто не создает драконов. Есть определенное количество этих машин, которое оказалось по воле случая у кланов Всадников. И если все машины-драконы погибнут, то не останется ни одного дракона. И больше никто не сможет их создать. Человечество навсегда утратило эти технологии.
        - Всадникам достались драконы, а нам, Городским, леки, - проговорила со вздохом Мэши. - Вот бы наоборот…
        - Так и есть. Нам достались леки. Интересную мысль высказал сегодня один из этих мальцов. Если напоить наших роботов-леков Живым металлом, то они могут вырасти и принести гораздо больше пользы. Они могут строить питомники, заботиться о ящерах и охранять наши Города от нашествия Всадников.
        - Ага, только у нас нет Живого металла. А ты знаешь, как нашли этих самых леков? Может, там тоже был загадочный Храм, похожий на тот, что есть у Всадников?
        Отец пожал плечами, повернулся на бок и подпер голову ладонью. Глаза его в тени казались совсем темными и немного грустными. А еще усталыми. Усталые глаза человека, который в своей жизни пережил слишком много горя.
        - Место, где нашли наших леков, держится в строгом секрете. О том, где находится склад с роботами, знают только избранные Городские старейшины. В нашем Третьем Городе таких только двое. Можешь себе представить, насколько секретная это информация.
        Отец беспокойно поменял позу, нервно потер шею, убирая щекочущие завитки волос, пристально глянул на Мэши, словно прицениваясь, можно ли ей доверять тайны. Мэши слишком хорошо знала этот его взгляд, поэтому нетерпеливо повернулась на бок и тихим шепотом попросила:
        - Рассказывай. Что ты знаешь?
        - Мне довелось бывать в тех местах. Возил наших старейшин, управлял пангусом. Дорога долгая и опасная, поэтому с ними отправили не обычного пилота, а более опытного. Летели долго, к самому краю Девятого Города, к заброшенным развалинам около него. Таких развалин полно, ты сама знаешь. Следы погибшей цивилизации. Места жуткие, полно смерти. Кости людей, которых никто не хоронил. Остатки развороченных машин, разрытая воронками и поросшая травой земля. Пангус и тот нервничал около развалин, и мне еле удалось справиться с ним. Вот около Девятого Города и находятся подземелья. Как в них попасть, я не знаю, меня туда не пустили. Но сам вход в пещеры я видел. Большие белые каменные плиты, за которыми словно бы нора, маленькая и неприметная. А в норе - склад леков. Его охраняют очень тщательно, только я до сих пор не могу понять, почему не перенесут все эти шары в Города? Зачем оставляют за пределами безопасной ограды?
        - Может, потому, что там что-то слишком опасное? Может, шары леков ядовитые? - проговорила Мэши и тут же поняла, что сморозила глупость.
        - Нет, Мэши. Леки не ядовитые и их шары тоже. И контейнеры, в которых они находятся, тоже абсолютно безопасные. Но в тех заброшенных пещерах собирается совет всех старейшин. То есть слетаются главные старейшины всех Городов и держат совет. Почему там? Вот это меня и озадачило.
        - Думаешь, там еще хранятся шары леков?
        - Думаю, да. Думаю, что там есть еще кое-что. Может, что-то вроде Храма, какой имеется у Всадников. Это я понял только сегодня, когда послушал рассказы мальчишек об их Храме. Ведь платы драконов хранятся не в простой пещере. Древние люди складывали их в помещениях своих военных баз, Мэши, вот в чем дело. Всадники, понятное дело, не имеют никаких представлений о том, что такое военная база, и потому называют эти склады Храмом. Для них это таинственный Храм, в котором все непонятное и странное можно приписать божественному промыслу, так сказать. И я думаю, Мэши…
        Отец замер, вгляделся во тьму за спиной Мэши и после закончил свою мысль внятным и тревожным шепотом:
        - Я думаю, что леки точно так же хранились на военной базе. И кроме них, там имелось и еще кое-что. Только вот что? Этого я не знаю.
        - Истории, записанные богом Ким-Киганом на стенах, - хмыкнула Мэши. - Все это древнее забытое старье, интересное только для учителей истории. Вот потому никого и не пускают. Древняя реликвия, не представляющая ценности для потомков.
        - Хорошо бы, если так. Все, хватит болтать. Ложись спать, завтра у нас тяжелый день. Предстоит встреча с братом этих мальцов. А это тебе не мальчик. Это воин, который не станет с нами церемониться. Его мы и должны опасаться, Мэши.
        Глава 8
        Люк. Третий Ключ и Хранилище Всадников
        1
        У каждого охотника свои правила и свои традиции. Каждый выбирает для себя сам, как раздобыть еду и привезти домой добычу целой и невредимой. Люк это помнил еще из наставлений отца. Еще с тех времен, когда сам, будучи сопливым мальчишкой, объезжал Енси.
        Главное - не стоит спешить. Быстрота нужна только во время полета, когда решения приняты, план разработан и осталось только действовать. Действовать надо быстро, а думать - обстоятельно. Любую охоту стоит тщательно спланировать и обмозговать. Предусмотреть все тонкости, все огрехи. Всё, что может помешать и представлять угрозу.
        И в этот раз Люк просчитал все как следует. И время вылета мальчишек, и то, как они будут грузить продукты. Продумал действия до мелочей, несколько раз обыграл это с братьями, строя из камушков предполагаемый план Города. Но своеволия Хмуса он предвидеть не мог. Просто не пришла в голову такая мысль. Даже тогда, когда рассказывал план отцам клана и они спрашивали - не подведут ли младшие мальчики. В Жаке и Нике Люк был уверен, не раз летал с ними в здешние леса за фруктами и мясом номусов. Даже приходилось уносить крылья от ополченцев, и братья не подводили. Не трусили, не медлили, не жаловались. Делали все, что требовалось, четко и правильно.
        А тут - на тебе. Подвела машина, которая должна подчиняться!
        Охота наполовину сорвана, потерян дракон отца, и счастье еще, если мальцы успели подхватить яйцо. Надо лететь за ними, надо торопиться. Небо наверняка свободно.
        Но сейчас перед Люком, под самыми ногами, горел тихим голубым светом ряд светильничков, совсем крошечных. Откуда они берут энергию для того, чтобы гореть? И как они могли сохраниться больше двухсот Буймишей, пережить войну, пережить землетрясение, вызванное Гигантами и разрушившее город Бен-А-Элси? Вот горят себе славно так и мирно. А за ними - шероховатые прямоугольные плиты и на плитах - скелеты. Белесые, покрытые толстенным слоем пыли или земли - не разобрать. На головах - странные шлемы, в овальных прорезях которых темнеют пустые глазницы.
        Это останки воинов, оборонявших здешнее хранилище. Видать, заклинило дверь или еще что - не понять. Выбраться не смогли и остались умирать в залитом голубым светом коридорчике. Люк насчитал четыре скелета, один из них принадлежал, видимо, женщине. На черепе сохранились пряди темных волос, а среди них сидел зимонаак. Вытягивал то, что у него вместо головы, и шевелил многочисленными мохнатыми лапами. А у двери напротив сердито раскачивались еще два таких червя, подняв почти до половины свои туловища. Видимо, неожиданный свет не на шутку их рассердил.
        Люк собрался было уходить, как вдруг заметил, что женщина перед смертью что-то стиснула в руках, прижав к груди. Из-под белых костяшек выглядывало нечто похожее на кулон из Живого металла.
        Люк шагнул за порог, вытащил из-за пояса меч и вздрогнул от резкого шипящего звука. Он и моргнуть не успел, как дверь за спиной вернулась на свое место и голубые лампочки погасли. Просто тихо чпокнули - и темнота. Такая плотная, хоть глаз выколи. Люк вдавил кнопку меча, и луч рванулся вверх, вспоров кромешную мглу. К запахам земли, пыли, паутины и червей добавился еле уловимый оружейный.
        Успокоившиеся зимонааки опустили головы и засеменили навстречу Люку - жратву они лучше всего чувствовали в темноте. Три взмаха мечом - и половинки червей отлетели к стенам. Люк оглянулся. Вот тебе и вошей за шкирку! Попался в западню, точно малец-несмышленыш. Теперь попробуй выберись из клятого могильника… Прошипев сквозь зубы нелестные пожелания здешним червям, Люк замолчал. Проклинать предков не годилось, это страшное зло, этому учат в клане еще с младенчества. Потому следует заткнуться и думать.
        Надо разобраться - как открывается дверь. Должна точно таким же способом, кнопкой. Большой квадратной кнопкой из Живого металла. И к ней должны вести стрелки.
        Меч светил скупо и слабо, приходилось подносить его к самым стенам. Поначалу Люк видел только ровные прямоугольные плиты, так плотно вделанные в стены, что их не сдвинули с места ни война, ни землетрясение, ни время. После показалась вставка из Живого металла, тянущаяся от пола до потолка. Широкая, с ладонь, гладкая. На ней - ряды знаков. Люк разобрал все те же - «Хранилище Всадников» и «Третий Ключ». Остальные знаки оказались ему неизвестны, и не было смысла ломать над ними голову. Стрелок он нигде не видел. Только несколько овальных ямок. Через ряды аккуратных знаков они попадались два раза. Внизу и вверху.
        Полоса Живого металла не менялась, показывала только один рисунок. То ли это не было предусмотрено, то ли что-то сломалось - тут наверняка ничего не скажешь. Но главное - квадратной кнопки, заставляющей открываться дверь, Люк не видел! И что, вошей здешним червям, теперь делать? Ломать дверь? Кричать Енси, чтобы тот орудовал своим хвостом?
        Видимо, только это и остается. Люк крикнул несколько раз во всю мощь глотки, но каменные стены поглощали всякий звук. Выходило глухо и странно. Еле слышно отозвалось эхо - и тишина.
        Люк со всей силы толкнулся плечом в дверь. Раз, еще раз, еще… бесполезно. Сделано на совесть, и даже время не ослабило камень, из которого сработали дверь. Как это было сделано? И главное - зачем? Оборона в случае войны? Это, видать, предки Городских придумали, не иначе.
        Мысль о смерти в темноте и духоте мелькнула и тут же пропала, как проворный ящер-путок. Нет, Люк умирать в этом коридоре не собирался. Он во что бы то ни стало должен найти выход. Быть не может, чтобы эту дверь нельзя было открыть изнутри. Какой смысл тогда делать коридор, а не комнату? Ведь есть же здесь и вторая дверь, Люк ее видел. Надо попробовать открыть ее.
        Люк выставил вперед меч и двинулся по коридору. Четыре шага - и рядом с женскими останками показалась каменная створка. И неизменная полоска металла рядом с ней. Точно такие же знаки, точно такие же углубления - овальные, неглубокие, размером с полпальца.
        Люк склонился над тем, что когда-то было женщиной, и осторожно потянул за окаменевший кожаный шнурок. Затем дернул посильнее, освободил какой-то кулон и вытер с него пыль. Это оказался Живой металл. Люк дыхнул, выражая почтение: Живой металл достоин почитания, это знает каждый Всадник. Привычный ритуал неожиданно вернул спокойствие и уверенность. Улеглось напряжение, и Люк, сам не понимая почему, вдруг понял, что выберется из западни, обязательно выберется. Просто ему надо было сюда попасть, просто этот кулон непременно желал оказаться у него в руках.
        Овальная поверхность тут же еле заметно засветилась. Или это показалось Люку? Во всяком случае, он мог очень хорошо рассмотреть уже знакомую летящую птицу. Птица сменилась фигурками двух девочек, которые стояли, взявшись за руки. Та девчушка, что была справа, казалась чуть повыше и чуть посерьезней. Вот как его брат Жак. Они были похожи друг на друга, эти девочки. Потом появились два девчачьих профиля - длинные челки над глазами, пухлые губы, небольшие носы и стрелки ресниц, такие длинные и загнутые, что Люк невольно улыбнулся.
        Он вдруг понял, что кулоны были именными. И скорее всего, на них изображали их владельцев. Тех, кому они принадлежали. Вот только для чего нужны были эти кулоны?
        Люк еле заметно повел мечом, и из темноты показалась выемка в Живом металле. Та, нижняя, между незнакомых знаков. По размеру она идеально подходила для находки. Повинуясь какому-то странному внутреннему стремлению, Люк вложил кулон в выемку. Тот тихо щелкнул, на нем вдруг проступил знак, ставший на одно мгновение красным и тут же погасший. И дверь отъехала в сторону.
        Снова вспыхнул свет, на этот раз беспощадно белый и яркий. Первое, что бросилось в глаза, - это гнездо зимонааков. Овальные толстые яйца и ползающие кругом черви. Здоровенные толстые черви. Чуть дальше высились странные штуковины, похожие на шкафы, только с еле заметными огоньками. Установки гудели. Люку их звук напоминал гудение внутри Енси, тихое, ворчливое, уютное. Будто внутри этих шкафов теплилась своя жизнь, спокойная и упорядоченная. А чуть дальше, за шкафами и за парой человеческих скелетов на полу, уходили вдаль ряды машин, похожих на людей. С продолговатыми головами, с вытаращенными глазами и узкими полосками вместо ртов. Крепкие и тонкие руки и ноги из Живого металла еле заметно поблескивали голубым. Пальцы длинные, стопы широкие. На головах у ближайших машин уютно свернулись жирные черви.
        Разом повернув головы, машины уставились на Люка. Ни словечка, ни движения больше. Лишь одновременный поворот десятков голов. Или машин было больше сотни? Как далеко уходил зал?
        Люк не стал размышлять. Он шагнул назад и выдернул кулон из ямки на полосе Живого металла. Свет погас, дверь закрылась.
        Вот он - Третий Ключ! Видимо, именно об этом кулоне говорили знаки на стенах. Третий Ключ открывает Хранилище Всадников. То есть те машины, которые видел Люк, должны были быть Всадниками? А где же их драконы? На чем они должны летать?
        Каким-то образом во время войны хранилище закрыли, но охранникам не суждено было покинуть его. Они так и погибли, не сумев выбраться из голубого коридорчика. Может быть, их съели зимонааки, хотя… Хотя вряд ли. В те времена они точно не водились в таком количестве в местах, где жили люди. Животные ведь не любят Живой металл и стараются избегать его. Уж на что медлительны и туповаты мохнатые мьёки, но и те держатся от драконов как можно дальше и страшно нервничают, если какая-то машина приближается к их загонам.
        Но зато Люк теперь знал, как можно выйти из Хранилища Всадников. Достаточно просто вставить кулон в специальную выемку.
        Люк повернулся, поднимая меч, и прошел до той двери, через которую он сюда попал. Уже привычным движением сунул кулон в специальный паз и улыбнулся, услышав желанное шипение. Вспыхнули голубым лампочки, и снова показались в прорезях шлемов безразличные темные глазницы.
        - Спокойного сна, люди прошлого, - тихо сказал Люк, убрав меч за пояс.
        Он дотронулся рукой до лба, потом до груди, почтительно сложил ладони и поклонился.
        Затем он перешагнул порог и позволил двери закрыться.
        Пусть все остается на своем месте. Теперь Люк знает, что кулон у него на груди на самом деле является Ключом. Только вот вряд ли уцелели те двери, которые он должен открывать. Но это и не важно. Не стоит тревожить призраков прошлого. Пусть предки сами караулят свои машины, а Люку достаточно и его Енси.
        2
        Буймиш сиял, как бешеный, пятная розовым белые камни моста. Трава еле слышно шелестела, клонилась до земли, стелилась цеплючими стеблями и хваталась за штанины гибкими усиками. За мостом отчетливо виднелось широкое плато и невысокие стены, с которых ветер и время сорвали всю штукатурку и цемент, оставив только голые, потрескавшиеся кирпичи, да и то лишь нижние ряды кладки.
        Дневное Светило ушло за лес, и лучи его перестали красить в пурпур небосвод. Фиолетовая темень расползалась со скоростью зимонааков, поглощая и развалины, и горные хребты, и медленно качающиеся вдалеке деревья.
        Вот теперь действительно поздно. Таинственный коридор украл последние шаги времени и дальше можно даже не дергаться. На всякий случай Люк глянул на седло, но еле мерцающая пара диодов лишила его всяких сомнений. Дракон потерял почти всю энергию, которую он брал от Светила, и далеко не улетит. Может, сумеет подняться в небо да расправить крылья, но света от Буймиша слишком мало для полета, нечего и пробовать. Если дракон заряжен полностью, горят все диоды вдоль луки седла, горят ярко и тепло, создавая длинную, извилистую полосу.
        Придется ночевать. Беспокойство, точно членог, заскребло внутри, задвигалось, зацарапалось. Люк машинально погладил шею Енси, хлопнул по еле мерцающим чувствительным чешуйкам и вышел на воздух. Сколько до утра? Часов восемь? Вроде бы и не так уж и много, но как будут выживать в лесу двое мальчишек?
        В общем и целом, они знают, что надо развести огонь или забраться повыше, лучше всего на дерево. Но вдруг оба уснут и свалятся вниз, под ноги ящерам? Или не заметят в темноте жуков или червей? Или на них нападут древесные ящеры?
        Возможностей погибнуть было слишком много для двоих семилетних мальчиков. Слова отца клана Тигая-Игу-Зика вспомнились как нельзя кстати. «Ты слишком рано сажаешь их в седло…» - так он сказал, когда смотрел на полет мальцов на отцовском драконе.
        Слишком рано, но они - Всадники. А значит, рождены для полетов. Всадник становится таковым с самого рождения. «Мы рождаемся для драконов, а драконы рождаются для нас», - именно так поют на большом празднике Смелых Наездников. Потому, на самом деле, не бывает рано. У каждого свое время, у каждого - свои отношения с драконом.
        Люк торопился - это да. Он не мог позволить, чтобы драгоценная машина ушла из семьи. Как тогда кормить семерых детей, не считая и его самого? Младшей сестренке едва сравнялось два года, она еще и хворост для огня собирать не умеет. Старшей девочке четырнадцать, средней десять. Эти хоть по хозяйству помогают, присматривают за мьёками, прядут шерсть, шьют рубашки и жилеты.
        Выхода не было, но сейчас Люк не находил себе места от беспокойства. Не лезли в рот ни тонкие полоски копченого мяса, ни загустевший кинель. Посидев чуток на седле и почувствовав, как медленно, но верно остывает боевая машина, Люк поднялся и решил пройтись.
        Буймиш светил хорошо, и можно было прогуляться по мосту, осмотреть местность с высоты. Вдруг да и появится дымок от костра братцев.
        С помощью веревки Люк довольно проворно забрался наверх и осмотрелся. Остатки моста проседали, топорщились железом и обломками каменных блоков. Но вся долина - как на ладони. Куда, интересно, вел этот мост? Может, река внизу протекала? Странно для реки - ровные основы-столбы моста проходили внизу по одной линии. Через реки так мосты не строят. Хотя… Кто его знает, как строили в прошлом?
        Послышался отдаленный рев, потом шлепки по траве и частое чавканье. Показались рыжие дитхи, с их вытянутых морд капала слюна, оскаленные зубы временами хищно щелкали. Видимо, они учуяли запах Люка и спешили поживиться свежим мяском.
        Только это вряд ли. Сейчас их добыча сама охотилась, так тоже бывает в жизни.
        Насчитав больше десятка особей, Люк вытянул арбалет, прицелился и спустил крючок. Раздался резкий звук, тут же удар и протяжный вопль. Испуганная стая заверещала, залопотала и понеслась в кусты, через каменные остатки стены, растворяясь в фиолетовом мраке. Осталась лежать лишь одна туша, в глотке которой торчал арбалетный реп. Судорожно подрагивали ноги, заливала землю густая кровь.
        Дитх - это тоже хорошо. Его можно зажарить на ужин, а остатки привезти семье. Из него выйдет отличное жаркое, и ночь покажется не такой длинной. Костер можно развести вот как раз на плато позади моста. Что-то подсказывало Люку, что слой земли на том плато очень и очень тонкий, а под ним - скала. Слишком уж невысокой и редкой была трава в том месте. Слишком уж лениво завивались серые травяные усики.
        Люк спустился за мертвым дитхом, ножом привычно отделил наиболее сочные куски со спины и боков, где мясо было довольно мягким. Оглядел местность. Стая лопотала и возмущалась где-то впереди, в темноте, за развалинами. Но недолго. Она охотилась, потому совсем скоро настала тишина, нарушаемая лишь верещанием членогов и жуков-икеней.
        Подумав о том, что охота у дитхов теперь будет неудачной и что вся мелкая живность в округе распугана и прячется по норам, Люк вернулся к Енси за небольшим кожаным ведерком. Вот еще одна забота: где взять воды? Но, глядя на буйные травы и разросшиеся кусты, он не сомневался - вода тут есть, и она совсем близко. Надо было лишь только найти ее.
        Люк прошел довольно далеко, подсвечивая себе мечом, но все-таки добрался до извивающейся в кустах речушки. Оглядел темную воду, поежился при мысли о тех тварях, которые жили на глубине, и зачерпнул воды. Быстро, но достаточно тихо, чтобы не вызвать плеска.
        Посмотрел в ведро и только после того, как убедился, что ни одна тварь не попала туда, зашагал обратно.
        Совсем скоро на плато затрещал костерок, разгоняя густые фиолетовые сумерки необыкновенно яркими оранжевыми всполохами. Воздух в этих местах был прозрачный до хруста, до покалывания в груди. И костер, поднимавший жаркие лохмы, выделялся таким ярким и четким рисунком, точно его нанесли быстрыми, резкими мазками самой лучшей краской. Люк видел, как женщины расписывают посуду из глины или рисуют на глиняной плитке, прежде чем покрыть ее глазурью.
        Мясо Люк нанизал на длинную заостренную палку. После присыпал мукокки, которую достал из верхнего пластикового контейнера, и повесил палку над огнем. Через полчаса ужин был готов. Если бы рядом оказались мальчишки, они бы облизывались сейчас, пихали друг друга локтями и отпускали веселые шуточки. Небось сидят голодные где-то на камнях и ругают Люка, что не прилетел за ними…
        Вновь проснулась тревога, и Люк нахмурился. Нечего разводить панику. Выживут пацаны, должны выжить. Иначе нельзя, иначе просто не бывает.
        Пока нехитрое жаркое потрескивало на огне, покрываясь сочной корочкой, Люк поддел ножом слой земли на плато. Так и есть, внизу - квадратные плиты, широкие и гладкие. Видимо, все плато покрыто этими плитами. Большое, овальное плато, с которого вел длинный мост. Удобное место для взлета, завтра можно запустить Енси отсюда. Удобнее не найдешь.
        Видимо, сделали для тех самых Всадников, которых Люк обнаружил внизу. Осталось только понять, на чем они взлетали. Достав новый овальный кулон, Люк еще раз дыхнул на него и принялся рассматривать меняющуюся картинку. Кулон словно говорил с ним. Повторял и повторял несколько раз одно и то же. Будто пытался донести важную мысль. Птица, девочки, их лица. И снова птица…
        Люк усмехнулся и сунул необычную находку в карман кожаных штанов. И тут все просто и ясно. Они летали не на драконах, а на птицах. Птицы из Живого металла - вот на чем они летали! Просто, как свет Буймиша! И вот с этого плато птицы взлетали в небо. Это же взлетная дорога! И мост предназначался, видимо, тоже для птиц и для Всадников. Неясно только, зачем нужны машины-Всадники, если с этим вполне могли управляться люди.
        Люк не стал больше ломать голову над загадками прошлого. Поужинал мясом дитха, запил кинелем и спустился к Енси, который по-прежнему терпеливо ожидал его в норе. Ночевать Люк собирался в седле. Он знал, что ни одна тварь не осмелится приблизиться к Живому металлу, поэтому привычно устроился на спине машины, вытянул над седлом ноги, голову пристроил на луке и закрыл глаза. У него есть несколько часов отдыха, а дальше, с рассветом, он вылетит на поиски братьев.
        3
        …Могущественный Ким-Киган прилетел на черном драконе. Хвост дракона доставал до неба, а крылья закрывали всю землю. Дым из драконьей пасти затемнил свет дневного Светила, и среди дня опустился на землю фиолетовый сумрак. И пали ниц перед Ким-Киганом бедные дети пустыни, и опустили головы в пыль, и поклонились и возопили от страха. Потому что от одного дыхания дракона опалял их нестерпимый жар, грозящий уничтожить всех в яростном пламени.
        - Не бойтесь, я принес вам жизнь, дети пустыни. Я сделаю из вас могущественных Всадников и покажу вам путь к Храму Живого металла, - сказал громким голосом Ким-Киган.
        Жарким эхом разнесся голос Ким-Кигана, и народ назвал его Отцом Неба.
        - Мы слушаем тебя, Отец Неба, - ответили дети пустыни и снова склонили головы…
        Люк проснулся и какое-то время лежал в полной темноте, прислушиваясь к собственному дыханию. Странный сон он только что увидел. Истории об Отце Неба слышал каждый мальчик. В день Посвящения все мужчины - даже те, кто едва начал ходить и считался еще совсем малышом, - все обязаны были прийти в Храм Живого металла и смотреть, как опускаются в озеро яйца с платами. Торжественный момент, после которого появятся новые драконы, новые имена и новая история.
        Люк тоже не раз бывал на днях Посвящения, и ему даже выпала честь опускать в озеро плату и встречать своего дракона. Но Ким-Киган не снился ему никогда.
        Видимо, Отец Неба послал предупреждение через сновидение. Почему? Какая опасность может поджидать в здешних лесах? Люк беспокойно завозился, вспоминая братьев, поднялся и решил, что неплохо бы выглянуть наружу и убедиться, что Буймиш все еще находится справа, а не переполз в центр и не спрятался за кромкой леса.
        Если Буймиш за лесом, то пора готовиться к полету. Тогда вот-вот взойдет Светило, и наступит новый день. Люк вытащил меч и в слабой узкой полоске света разглядел беловато-коричневую спину зимонаака. Совсем рядом! Рубанул мечом, повернулся и еле-еле успел снять еще одну гадину, лезшую по шершавому боку Енси. А дальше из темноты показались еще черви. Мерзкие твари серьезно намеревались полакомиться незваным гостем, потому ползли уверенно и медленно, шевелили лохматыми лапами и время от времени поднимали верхнюю часть туловища.
        Чтоб вам всем сдохнуть!
        Люк заработал мечом, как хорошим топором. Воздух заискрился, затрещал от напряжения, запахло резко и противно - слишком много зимонааков на такое небольшое помещение. Рассеченные трупы червей усеяли пол. Люк уже и не считал, сколько их тут было. Но явно больше десяти. Вот еще один, совсем мелкий, под хвостом Енси, тоже извивается, прет на добычу и тянет вперед безглазую башку. Или что там у них вместо головы?
        С ума посходили, твари поганые! Что ж, значит, гнездо там, за дверьми, малость опустеет. Люк уже постарался. Видимо, в завале все же есть лазейка, откуда они прут.
        Вытерев пот с лица, Люк поморщился, сплюнул на пол и чуть было не выругался. Но вовремя спохватился. Негоже злословить там, где лежат останки предков, негоже тревожить сон ушедших. А то, не ровён час, и сбудется старинное предсказание Ким-Кигана о том, что погибшие предки вернутся, и Железная война вспыхнет с новой силой. С зимонааками управиться можно, а вот как встречать восставших предков? Этого Люк не знал, поэтому старался вести себя тихо. Еще раз оглядел нору, поднося светящийся клинок к самым стенам, проверил контейнеры с продуктами и вернулся на Енси.
        Видимо, не придется ему отдыхать этой ночью. Здешние обитатели не приняли его или, может, здешняя земля не приняла, потому и насылает червей. Разобраться в этом нелегко. Но в любом случае надо быть начеку.
        4
        Тем не менее спать хотелось ужасно. Прошедший день выдался беспокойным и вымотал основательно, потому вязкая тяжесть в плечах и мягкая дымка в голове буквально погружали в сон. Люк время от времени включал и выключал меч, ворочался в седле, а то и вовсе спрыгивал на землю и шагал вдоль длинного драконьего туловища - лишь бы прогнать липкую сонливость.
        Мысли приходили самые разные. То представлялось, что сладко спавшие братья валятся с дерева, на котором устроили себе ночлег, прямо под ноги хищным ящерам. То вспоминалась мать - ее грустный и беспокойный взгляд, ее загрубевшие от работы руки, и тогда хотелось прямо сейчас подняться в небо, отыскать братьев и лететь в пустыню, к своим.
        После вспомнился дед. Люк знал его только по рассказам отца. Долгими зимними вечерами, когда холодный песок яростно терся о стены палатки, а Светило почти не давало тепла, семья собиралась около теплой печи, и дети с удовольствием слушали рассказы старших. Вот тогда отец и вспоминал знаменитого предка, своего собственного отца.
        - Он был силен, как мьёк, а ладонями легко мог пригнуть голову самому разбушевавшемуся дракону, - рассказывал отец. - И для него дороже всего была честь семьи. Род должен выжить и дать потомство - вот чему учил всех нас мой отец.
        Род должен выжить…
        Вот только с выживанием семье Люка в последние пару десятков лет не везло. Войны и болезни скосили почти всех, и осталась одна-единственная ветвь по линии Гайенов. Из многочисленных детей деда остался лишь один сын, Гайен-Ким-Лаген-Дюк, отец Люка.
        Дед гордился бы своим единственным выжившим сыном. Тот сохранил почти всех рожденных детей и сберег обоих драконов. Только вот прожить долгую жизнь не вышло. Но это не удивительно. Кто нынче живет долго?
        Никто.
        Дед тоже не сумел прожить долгую жизнь, ему не сравнялось и пятидесяти Буймишей, как он покинул мир живых. Смерть деда не была героической: на него напала беременная матка мьёков и пырнула рогом. Дед промучился с песчаной лихорадкой пять дней, а после ушел к предкам.
        Люк тогда еще не успел родиться, отец только-только привел в палатки молодую жену. После смерти деда остался его дракон, суровый и бесстрашный Заах. Всадником этого дракона стал младший брат отца, но и ему не суждена была долгая жизнь. Война с Вурногами погубила и дядю Люка, и его дракона. Осталось яйцо, из которого Люк после вывел своего Енси.
        С тех пор прошло слишком много лет, и родовая ветвь Гайенов захирела. Отец сумел сохранить почти всех своих детей, но девочек рождалось больше, чем мальчиков. Четыре девочки, две из которых был почти уже взрослыми. И только один выросший сын.
        И конечно, младшие мальчики, слишком маленькие еще, чтобы летать на драконе.
        Люк вышел из пещеры, вдохнул ароматный, полный пряного травяного запаха воздух, и сжал губы.
        Братья должны выжить. Род Гайенов должен продолжаться!
        Глава 9
        Мэши. Как работает правило разделенной трапезы
        1
        Мэши снова приснился страшный сон. Уже перед самым рассветом, когда ее сознание, обостренное прошлыми опасностями и приключениями, стало как натянутая струна, готовая отозваться на любое прикосновение.
        Вроде бы Мэши и спала, но сквозь сон слышала шум ветра, шелест ветвей и трав и медленный стрекот жуков-икеней. И вдруг в какой-то момент граница между сном и реальностью исчезла. Загудел чуть сильнее ветер, заметались в дикой пляске ветви деревьев, мелкая живность разразилась оглушительным щелканьем. Мэши будто бы подскочила, огляделась и увидела, как бешено качаются травы, как перекатываются серо-зеленые волны, поднимаются, наплывают и опадают.
        И вдруг травы рухнули куда-то вниз, провалились в расползающуюся большую яму. Земля распахнула громадный зев и застыла в глубоком зевке. Или беззвучном крике.
        На миг Мэши показалось, что вот-вот из глубин Настоящей Земли появятся корни Деревьев-Гигантов и нападут, голодные и яростные, опьяненные близостью добычи. Сметут, сожрут, слопают и не оставят ничего и никого. Смерть от Настоящей Земли - вот что виделось Мэши.
        Крик застыл в горле. Потому сразу стало ясно: не поможет ничего. Ни крик, ни бегство. Нельзя убежать от той, кого называют Настоящей Матерью. Она всюду, она настигнет, она выпустит своих Гигантов и поглотит всякого, кто осмелится нарушить ее покой.
        Мэши почувствовала слезы на щеках. Подумала: «Почему, за что Настоящая Мать так ненавидит своих детей?» Глянула в разверзшийся зев и проснулась.
        Сон оборвался вмиг, Мэши поняла вдруг, что смотрит в синеющее небо, слышит, как робко начинают пощелкивать путоки, чувствует теплоту и мягкость отцовского бока, и ей хорошо, она в безопасности, и никто не пытается ее съесть.
        Ходит рядом невозмутимый лека, еле слышно пощелкивают суставы на его ногах, еле заметно поблескивают выпуклые глаза. Довольные глаза - если так можно сказать о роботе. Лека доволен и спокоен. Ночь прошла, наступил рассвет, и ничего страшного не случилось.
        Мэши села, откинула назад растрепанные волосы. Протерла глаза, потянулась за флягой с водой. Большими шумными глотками утолила жажду и улыбнулась. Они живы, все хорошо. Это был просто сон. Всего лишь страшный сон.
        Рядом сопели мальчики. Ник раскидал руки, положив одну на плечо брата, а другую устроив на камне, за спальным мешком. Лицо обращено к небу, брови нахмурены, губы приоткрыты. На губе, под носом - капельки пота. На щеке - подсохшие темно-бордовые царапины. Ник временами вздрагивал и шумно втягивал воздух, и Мэши поняла, что ему тоже снится что-то нехорошее. Мальчишка устал за прошлый день, пережил немало опасностей и трудностей.
        Вчера он казался поганым паршивцем, убийцей, врагом. Всадником, летающим на драконе из Живого металла.
        А сейчас, в неясном утреннем свете, Мэши видела маленького мальчика с приоткрытым ртом, с коричневой кожей, с покрытыми царапинами и цыпками руками. Это был ребенок. Всего лишь ребенок, которому не давал покоя тревожный сон.
        Старший, Жак, спал, свернувшись калачиком и нагнув голову так, что подбородок почти касался груди. Как будто пытался хотя бы во сне спрятаться от жизни, полной тревог. Мэши вспомнила, как смешно и громко играли ровесники мальчишек в ее Городе. Вспомнила, какие интересные игрушки из пластика были у старших братьев. Конструкторы, дома, пластиковые человечки и пластиковые роботы. Вспомнила кровати, укрытые клетчатыми пледами, домашние тапочки братьев, все еще хранящиеся в шкафу у входной двери.
        У ее братьев была совсем другая жизнь. Интересная, безопасная. Была мама, которая готовила каждое утро завтрак, были школьные друзья, с которыми они допоздна гоняли по улицам. Была у братьев школа, книги, тетради и даже фильмы, что показывали на уроках.
        А что есть у Ника и Жака? Обязанности добывать продукты? Обязанности слушаться старших? Обязанности убивать врагов?
        Дракон! Вот что было у Ника и Жака! Клятый дракон, который забрал у них детство и сделал убийцами. Вот таких маленьких, с царапинами на руках и ногах, с привычкой шмыгать носом и убирать волосы за уши. Вот Ник. Этот Ник, с его шутками и ругательствами, шмыгнет завтра носом, мотнет головой и, не задумываясь, выпустит свою стрелу-реп в спину отца.
        Всадники и их драконы! Они лишают нормального детства собственных детей, они забрали жизни братьев Мэши. Хаши и Рош мертвы. И может быть, их убил брат вот этих мальчишек, которого они называют Люком. А может, вот такие же мальчики, которым едва-едва сравнялось по семь.
        Это не умещалось в голове. Это было страшным и диким. Хотелось просто не думать о таком. Выкинуть из головы - и все. И относиться к мальчишкам, как к мальчишкам, а не считать их врагами.
        Но они - враги. Самые настоящие. Просто их дракон погиб, и они оказались бессильны. А будь они верхом на машине, пощадили бы Мэши и ее отца? Вряд ли. В детской своей наивности и прямолинейности, в радостном сознании выполненных обязательств направили бы драконье пламя в спину, гикнули и унеслись ввысь. Потому что они - Всадники.
        Мэши еще раз хлебнула из фляги и почувствовала, как завозился рядом отец. Поднялся, тихо спросил:
        - Спят мальцы?
        - Надо вставать, да? - вопросом на вопрос ответила Мэши.
        - Поднимаемся. Разведем огонь, я принесу воды. Завтракаем и идем за яйцом.
        - А зачем нам яйцо? - совсем тихо спросила Мэши, надеясь, что спящие мальчики не услышат.
        - Мне интересно посмотреть на плату. И, насколько я знаю, Мэши, просто так яйца драконов у Всадников не выдают. Это семейная машина, переходящая из поколения в поколение. Если заберем яйцо, мальчишки получат шанс на нормальную жизнь. Брат их будет летать, а они останутся в клане. Меньше риска для них самих, Мэши.
        - Думаешь, сработает?
        Отец встал, отряхнул штаны и долго смотрел куда-то вдаль, на посеревшие верхушки деревьев, туда, куда уплыл сияющий Буймиш. После сказал:
        - Не сработает. Возможно. Но мы сделаем все, что можем. Дети не должны воевать, Мэши. И не должны умирать на войне. Наши мальчики были бы живы, если бы не эта клятая война.
        - Если бы не Всадники…
        - Мы тоже хороши. Мы точно так же убиваем их, как они нас. Уже и не помнит никто, с чего все началось, слишком давно это было. Но Железная война продолжается, это все еще битва за металл.
        - Железная война закончилась двести Буймишей назад…
        - Нет, Мэши. Мы воюем с Всадниками потому, что у них есть источник Живого металла. А они воюют с нами потому, что у нас есть еда и укрытие. И мы не можем с ними договориться, никто не желает идти на уступки. Все хотят соблюдать свои правила. И потому наши дети умирают. Чтобы перестали гибнуть дети, взрослые должны перестать воевать. Только так. И если я могу уберечь от войны хотя бы тебя и этих мальчишек, я это сделаю.
        - А после мы отправимся к Плавающим домам, да?
        - Да. После пойдем туда.
        Обычная утренняя возня началась с того, что отец проверил остатки съестного. Перетряхнул рюкзаки, разложил на неровной поверхности камня мешочки с мукокки и ниахи, потом взял ведро и отправился за водой вниз по склону. Мэши какое-то время прислушивалась к его шагам, потом взглянула на леку и распорядилась:
        - Присматривай за мальчиками и не пускай их никуда, если проснутся. Я соберу хворост для огня. Я быстро.
        Воздух был свежим и прохладным. Трава, полная росы, в момент вымочила штанины и кожу ботинок. Ежась и оглядываясь, Мэши ступила под сень деревьев. Собирать упавшие ветки на самом деле несложно, их полно под ногами. Знай себе нагибайся да нагибайся. И подбирай. Главное - внимательно смотреть под ноги, потому что жуки-икени еще не все убрались к себе в норы и гнезда и местами слышалось их медленное щелканье. А если наступишь на одного такого, он успеет обрызгать жгучими чернилами да еще и противно затрещит под ногами. Так просто его не раздавишь, панцирь у икеня жесткий, твердый. Икеньскими панцирями украшают поверхности шкафов и кроватей в Городах, а самих жуков разводят в питомниках. Их чернила входят в составы многих лекарств и считаются полезными.
        Подумать только - что может быть полезного в этой коричневой усатой гадине, так громко щелкающей по ночам? А вот поди ж ты, ее ядовитая ерунда, которой она брызгает, как раз и оказывается очень нужной.
        Еще не совсем рассвело, и под деревьями таился плотный фиолетовый сумрак, переходящий временами в синие тени. Потому Мэши не углублялась в лес. Еще, чего доброго, напорется на червей-зимонааков - те любят и темноту, и влагу. А в этих тварях ничего полезного нет, вредность одна от них. Да и выглядят так мерзко, что смотреть не хочется. Белые, с лапами, покрытыми коричневатыми усиками. Фу, гадость!
        Мэши быстро набрала полную охапку хвороста и поторопилась вернуться. Выбираясь из лесной тени, она увидела фигурку мальчика на камнях. Тоненькую, стройную. Синим силуэтом она вырисовывалась на фоне розовеющего неба. Сложив ладони под подбородком, мальчик кланялся и кланялся. После поднимал ладони вверх, смотрел в небо и снова кланялся. Движения его были плавными, медленными и напоминали диковинный танец.
        Зрелище завораживало. С одной стороны высились толстые стволы деревьев, заканчивающиеся извилистыми длиннющими ветками, с другой - проступал противоположный берег реки, над которым тревожным розовым куполом поднималось огромное небо. И в центре всего этого стоял маленький тоненький мальчик и поднимал кверху ладони, о чем-то прося полное розового гнева небо и землю, рождающую и серые стволы, и далекую реку…
        Он молился Настоящей Матери, вот что! Как будто земля могла услышать его молитвы! Большей глупости и придумать нельзя.
        Настоящей Матери нет. Нет, и все. Бесполезно умолять коричневую землю о помощи, у нее нет мозгов, она не думает. Она вообще ничего не понимает. Это неживая природа, этому учат в начальных классах школы.
        Только где уж этим маленьким дикарям знать о таких вещах, они не ходят в школу вообще.
        Мэши покачала головой и решительно направилась к камням.
        - Прости, что мешаю тебе, - сказала она, закидывая охапку хвороста наверх и забираясь сама.
        Лек-Ши тут же радостно свистнул и вытянул руку, показывая на поднимающегося по склону отца. Вот и славно, у них сейчас будет и огонь, и завтрак.
        - Ты не мешаешь, - тут же ответил мальчик.
        Это был Жак. Мэши уже научилась различать этих двоих. Жак отличался и более высоким ростом, и более заостренными чертами лица. Остренький подбородочек, тонкие губы, нервные крылья носа. У Ника же все в лице было круглым, даже глаза и ямочки на щеках. Даже мочки ушей. Более приземистый, он казался расхлябанным и бестолковым.
        А серьезность и сосредоточенность Жака придавала его облику странную взрослость. Вроде бы и мальчик, а вроде бы и мудрый, опытный человек.
        - Я закончил молитвы. Я подумал: может, вы нас отпустите?
        - Прямо сейчас? - весело спросил отец, опуская ведерко с водой на камень.
        - Прямо сейчас. Все равно вы не сумеете вырастить дракона из платы. У вас нет источника, куда надо ее опустить. Ведь нет же, да?
        - Сейчас мы просто поедим. А дальше отправимся за драконьим яйцом. Я не уверен, что ваш Люк непременно вас найдет. Что-то его до сих пор не видно. Где он может быть, как думаете?
        - Прилетит, - уверенно ответил Ник, поднимаясь со спального мешка и почесывая живот.
        Спутанные волосы упали ему на глаза, и он медленно принялся расчесывать их обеими руками, прямо пальцами.
        - Держи расческу, - велел ему Жак, вытащив из-за пояса искусно сделанный костяной гребень.
        - Да ну… - буркнул в ответ Ник, - и так сойдет. Мамка после прочешет…
        - И обстрижет половину, как в прошлый раз.
        - Так даже проще. Когда они короткие, они меньше путаются.
        - Короткие, как у малыша, который не любит гребня.
        - Не умничай. Мы что, так и будем тут сидеть все утро? Скоро поднимется Светило, прилетит наш брат и убьет вас.
        Мэши оглянулась на него, поморщилась и процедила сквозь зубы:
        - Вот урод…
        - На себя посмотри, белая путока с зелеными гляделками. Таких, как ты, называют Городскими выродками. У вас даже кожа светлая, как будто у Матери Земли не хватило на вас краски.
        - Зато у вас ума не хватает, - фыркнула в ответ Мэши.
        Она не знала, что ответить на такую глупость и дикость. Самое лучшее - это не вмешиваться. Просто забрать яйцо с платой и передать этих дикарей драгоценному братику. Да так, чтобы сам братик не заметил ни Мэши, ни ее отца.
        Жак молча подошел к Нику и отвесил звонкую оплеуху. Такую сильную, что занимавшийся костром и не реагирующий на перебранку отец оглянулся и поднялся.
        - Закрой рот, если не хочешь прогневить Настоящую Мать! - приказал, скривившись, Жак. - Они спасли тебе жизнь и разделили с нами трапезу. Знаешь ведь правила? Кто разделил с тобой свою еду, становится другом, а не врагом. «Раздели с врагом трапезу твою, и ты приобретешь друга» - так говорил нам Ким-Киган и так велела Настоящая Мать. Чтобы прекратились войны между кланами, Ким-Киган велел устраивать общую трапезу каждый праздник Смелых Наездников. Только Вурноги перестали участвовать в общей трапезе, и с той поры у нас с ними война. Не смей нарушать законы Настоящей Матери.
        После Жак повернулся к отцу Мэши, поклонился, сложив ладони у подбородка, и сказал:
        - Ты, видимо, не знал о наших правилах. А если знал и соблюдал - это двойная честь для тебя. Но теперь мы тебе не враги. Ты можешь назвать свое имя, если хочешь, и ты можешь не бояться, что мы подведем. Мы не покажем, где находится яйцо, но мы не поднимем на тебя арбалет и не выпустим реп. И мы не направим дракона на твой дом и твоих родных. Теперь ты друг нашей семьи.
        Отец так удивился, что положил на камень ложку и миску, которые держал в руках, и посмотрел на Жака долго и внимательно. После протянул руку и сказал:
        - Гайнош. Мое имя Гайнош.
        Жак помялся и спросил:
        - А… это… что делать с рукой?
        - Просто пожать. Давай свою. Традиция такая у нас. Мужчины пожимают друг другу руки, когда знакомятся и называют свои имена. Я - Гайнош.
        - Я - Жак.
        Жак вложил узкую смуглую ладошку в руку отца, и Мэши почему-то подумала, что она - ладонь Жака - совсем невесомая и мягкая. И что ногти у него давно не стрижены и под ногтями - широкие полоски грязи.
        Младший, Ник, вскочил на ноги, торопливо вытер ладони о штаны и тоже протянул руку. Произнес звонко и четко:
        - Я - Ник.
        Голос его разнесся над поляной, над рекой и, казалось, достиг даже противоположного берега.
        - Вот и отлично. Я - Гайнош. Я рад разделить с вами свою трапезу и помочь вам вернуться к брату.
        О яйце, казалось, все забыли. Мальчишек как подменили. Ник прекратил выдавать глупости и гадости, а вместо этого принялся помогать с едой. Жак совершенно спокойно рассказывал о достоинствах репов и уверял, что они летят гораздо дальше, чем арбалетные стрелы ополченцев. Отец слушал одного, подсказывал другому, и Мэши, глядя на него, улыбалась.
        Сейчас отец сильно напоминал самого себя в былые времена, когда были живы старшие сыновья. Он стал открытым и веселым, со лба исчезла вечная складка, придававшая его лицу хмурость, в голосе появились легкие нотки, вместо ставшей такой привычной усталости. Принимая от отца миску отваренного ниахи, присыпанного приправой, Мэши кивнула на мальчиков и сказала:
        - Все-таки мы их встретили не напрасно.
        - Ничего нет случайного, - тут же согласился Жак. - Мама говорит, что Настоящая Мать заботится о своих детях и всегда посылает им то, что надо.
        Мэши не стала возражать. Пусть так, пусть думают, что это сделала Мать Земля. Но Мэши-то знала, что все дело в отце. Просто отец хочет позаботиться о мальчиках - ведь они сильно напоминают погибших сыновей. Хаши и Роша уже не вернуть, но, может, удастся сохранить жизнь этим двоим.
        2
        Отец назвал это коротким путем до места гибели дракона. Но это оказались какие-то буераки. Трава слишком высокая, памельник слишком густой, деревья слишком толстые и растут так густо, что усики их ветвей причудливо переплетаются, создавая над головой что-то вроде шатра. И постоянно попадаются большие камни, местами покрытые сетью тонких трещин, сквозь которые с наглым видом пробиваются зеленые травяные усики.
        Фиолетовый сумрак в этих местах был таким плотным, что можно было подумать, будто утро все еще не наступило и Светило и не думало заливать горизонт розово-красным. Но глупые цетахи уже вовсю покрикивали, перепрыгивая с ветки на ветку. Их раздирало любопытство при виде незваных и незнакомых гостей.
        Отец шел впереди, следом торопились мальчишки и Мэши. Братья и не думали убегать, видимо, хотели непременно убедиться, что яйцо не будет найдено и их секрет так и останется секретом. Оба сосредоточенно молчали, да и Мэши вовсе не хотелось разговаривать. Ей хотелось, чтобы вся эта история с яйцом поскорее закончилась и они с отцом отправились бы к Плавающим домам. Ей хотелось поскорее обрести убежище и безопасность, хотя диковинный лес буквально завораживал. Высокие деревья казались хранителями древних историй, знатоками канувших в прошлое событий, уверенными стражами успокоившейся после войны земли. Настоящей Земли. И, шагая под густым шатром веток, Мэши вдруг поймала себя на мысли, что понимает, почему Всадники молятся Настоящей Матери. Живя под такими деревьями и не умея читать, ничего не зная о биологии, химии, физике, вполне можно проникнуться религиозным восторгом и возносить молитвы тому, что кажется величественным и могущественным.
        Жизнь большим деревьям дает земля, так почему бы не молиться ей?
        Мэши глянула на темные макушки братьев и вздохнула. Такую дремучесть не преодолеть парочкой уроков чтения и математики. Даже непонятно, как можно переубедить мальчиков, что Матери Земли не существует в том понятии, которое они в нее вкладывают. Да, земля дает жизнь растениям, растения служат пищей для динозавров, динозавры служат пищей для людей. И некоторые растения тоже служат пищей для людей. Все гармонично и продумано. Это называется «пищевым порядком» или «пирамидой жизни». Мэши хорошо помнила картинку из учебника.
        И когда люди стали вырубать множество деревьев на планете, пищевая пирамида нарушилась. Исчезли многие виды птиц и животных, многие виды растений и насекомых. Планета стала вымирать, а люди научились строить для себя каменно-железные блоки-станции, где искусственно выращивали растения и животных. Но Железная война, прозванная так потому, что поначалу роботы были лишь частично из Живого металла, а частично из железа, внесла свои изменения. А уже спустя триста Буймишей после начала Железной войны появились огромные роботы из Живого металла. Ну а после пришли Деревья-Гиганты и уничтожили все - и роботов, и блоки-станции, и людей. Ничего не осталось, и почти никого не осталось. Лишь горстка племен, которые спрятались в пустыне и нынче их называют Всадниками, да совсем небольшая блок-станция, построенная в кольце гор. Вот тогда и поняли, что горы могут защитить от Гигантов. И появился Первый Город Жизни.
        Наш народ выживет в Городах…
        Только в Городах остались многие научные достижения, остались знания, которых были лишены Всадники. Вот потому теперь одни владеют убежищами-Городами и умеют читать и выращивать зерно, добывать энергию и собирать ее в энергетических камнях, а другие летают на уцелевших драконах и владеют единственным оставшимся источником Живого металла.
        Мэши прибавила шагу, поспевая за отцом, и их маленький отряд как-то вдруг сразу вышел из-под лесного покрова на овальную поляну. Остов огромного дракона, лежавший перед ними, выглядел жутковато - огромный, черный, ни тебе голубоватых всполохов по чешуе, ни переливчатого движения энергии внутри. Даже не верилось, что когда-то эти развалины были Живым металлом, умели думать, летать, убивать.
        «Так тебе и надо», - мстительно подумала Мэши, приближаясь к драконьим останкам.
        - Ну и что теперь? - невозмутимо спросил Ник, перепрыгивая через небольшие камушки.
        Отец не ответил. Он приблизился к почерневшему остову, поднял голову, осмотрелся. Зачем-то обошел драконьи развалины и еще раз осмотрелся. После глянул с улыбкой на Жака и спокойно произнес:
        - Времени у вас было совсем мало. Вы торопились, вам надо было убежать до взрыва. Вы не подумали, что у вас будет еще возможность спрятать яйцо в лесу, или вы просто решили, что тут его будет проще найти. Потому…
        Отец сделал несколько шагов вправо, приблизился к дереву, ствол которого разделялся надвое, а ветки практически лежали на земле, такими они были длинными. Провел рукой по стволу и снова заговорил:
        - Дупло в здешней развилке довольно удобное, но в нем вполне могут оказаться жильцы. Потому вы постучали по нему сначала репом. Хорошенько и торопливо. На коре остались царапины.
        Отец стукнул пару раз кулаком по стволу, и из дупла тут же показались длинные усищи жука-икеня.
        - Вот и здешние жильцы.
        Подобрав удобную палку, отец пошерудил ею внутри дупла, и оттуда выбралась еще парочка жуков, которых он скинул вниз и отшвырнул той же палкой.
        Мальчишки замерли, лица их вытянулись и глаза округлились. А отец тем временем подобрал вторую палку и ловко выудил из дупла тускло светящийся шар. Кинул его в траву, покатал малость, видимо удаляя следы жизнедеятельности жуков. После поднял и глянул на мальчишек с улыбкой.
        - Видите, как легко было его найти? И не только мне. Любой умный охотник нашел бы яйцо вашего дракона.
        Мэши восхищенно приблизилась к отцу и уставилась на шар. Он был полупрозрачным, и по его поверхности пробегали сине-белые всполохи. Иногда внутри его что-то мигало густым синим цветом, и тогда к краям поднимались крошечные, еле заметные искры. Шар жил своей жизнью, и ему было все равно, что кто-то смотрит на него и удивляется. Все равно, что совсем недавно за право обладать им разгорелась битва, в которой погибли два человека. Шара это не касалось.
        Он терпеливо ждал своего часа, ждал своей пищи, своего Живого металла. Он выглядел гораздо сложнее и загадочнее, чем те штуки, из которых появлялись леки. Леки были уже готовыми роботами. В спящем состоянии они походили на обычные шары, блестящие, металлические.
        Но драконы - машины самого последнего поколения. Плата внутри яйца проглядывала лишь самую малость и напоминала зерно мукокки. Такое же овальное, такое же белесое. Но Мэши понимала, что все драконьи программы умещаются в этом драгоценном зернышке. Абсолютно все. И как стать большим драконом, и как летать, и как подчиняться хозяевам, и как выпускать огонь. И как убивать людей - тоже.
        Смерть, заключенная в прекрасную, совершенную форму. Смерть, обладающая невероятными способностями. Смерть, которой могут владеть маленькие дети. Чудовищная смерть.
        - Может, просто уничтожим это яйцо? - спросила Мэши.
        - Так и сделаем, - уверенно сказал отец, покачивая находку на ладони.
        И тут Ник напал. Набычившись, он метнулся к ним настолько неожиданно, что ни отец, ни Мэши не сообразили, что к чему. От удара в живот отец согнулся и выронил яйцо. Жак тут же подхватил плату и припустил вниз с обрыва, в ту сторону, откуда они пришли.
        Ник ловко отскочил, весь подобрался, точно хищный зверек, разметавшиеся волосы упали ему на глаза, а лицо было решительным и жестким. Ни капли сомнений, ни капли медлительности.
        Отец поднялся и кинулся следом за мальчишками. Он настиг Ника в два прыжка, но тот увернулся, юркнул в колючие кусты, не обращая внимания на шипы, пролез на другую сторону и рванул в лес. Отец погнался за Жаком, продираясь сквозь кусты и перепрыгивая через памельник.
        Мэши пустилась было за ними всеми, но очень быстро поняла, что лезть через колючки не будет. Это выше ее сил - царапаться и застревать среди шипов. Пока она нашла обходной путь, погоня оказалась далеко. Мэши еще слышала шум - никто из троих не кричал, все понимали, что это бессмысленно, но треск веток и топот все еще долетал через деревья. А вот видеть Мэши уже никого не видела.
        Ее обступил лес, надвинулся, окружил невозмутимым спокойствием и уверенностью в своей правде, и от осознания этой мощи внутри Мэши все похолодело. Она припустила изо всех сил, стараясь догнать отца и мальчиков. Мысль, что можно остаться тут одной и заблудиться, казалась ожившим ночным кошмаром. Потому она торопилась так, как никогда в жизни, отчаянно ойкая, когда натыкалась на кусты или перепрыгивала через горы высохшего ящерного навоза.
        Мэши выбралась к самой реке, когда услышала над головой слишком знакомый клич. Так ополченцы отдают команды своим ящерам. Она задрала голову и увидела, как, широко размахивая крыльями, пролетел над рекой серый ящер-пангус, неся на себе седока с арбалетом. Длинный ящерный хвост развевался по ветру, а громадные кожистые крылья, казалось, усиливали ветер над водой и верхушками деревьев.
        Следом появился еще один пангус. Его всадник выкрикнул приказ, который слабо долетел до Мэши. И, с трудом разобрав еле слышные звуки, она вдруг поняла, что это был приказ стрелять. Только в кого?
        Мэши приблизилась к обрыву и увидела, что мальчишки сумели перебраться через реку, несмотря на опасность быть сожранными рыбой бенумой или мелкими речными дликами, всегда водившимися на дне. Отец тоже переправился и догонял их, мокрый и злой. Вот в них и готовились стрелять ополченцы, приняв за Всадников.
        Но ведь мальчишки и были Всадниками!
        Глава 10
        Люк. Битва у реки и снова правило трапезы
        1
        Светило слишком медленно поднималось из-за кромки здоровенных Городских гор. Сначала фиолетовая темень набухла, после побледнели звезды и, наконец, розовые всполохи расчертили небосвод, возвещая о грядущем дне.
        Люку казалось, что небо слишком долго розовеет, слишком тяжело и неповоротливо нынче Светило, потому все никак не выползет круглым своим боком из-за горной гряды, все никак не зальет сереющие травы долгожданным светом и теплом.
        Для того чтобы Енси взлетел и расправил крылья, надо было много тепла и света, которые он вберет в себя и наполнится энергией дня. А иначе дракон не удержит высоту, рухнет на древние развалины и - конец. Нет никакого смысла взлетать в утренний сумрак.
        И Люк ждал, меряя шагами развалины моста и всматриваясь в сереющий горизонт. Он уже успел вознести утренние молитвы Настоящей Матери. Торопился, правда, но Настоящая Мать поймет. Его братья в беде, поэтому нет никаких сил сосредоточиться и подумать о вечном и настоящем.
        Люку было тревожно. Еще вечером он вполне мог унять волнение и думал, что все будет в порядке с мальчишками. А сейчас его накрывало тяжелой волной и холодели пальцы на руках. Предчувствие - вот как это называлось. Их мать умеет хорошо предчувствовать события, потому она и просила мальчишек в этот раз остаться дома.
        - Не к добру это, дети. Пусть бы Жак и Ник оставались со мной, Люк. Езжай сам, и у тебя все получится.
        Но Люку непременно тогда хотелось объездить отцовского дракона. Хотелось заявить перед всем кланом, что машина точно принадлежит их семье и есть кому на ней летать. Люк торопился, а следовало прислушаться к словам матери.
        И вот теперь его самого накрыло дурное предчувствие, и он был уверен, что с братьями что-то случилось. Потому метался среди развалин, глазел на восток и ждал, ждал, когда же зальют землю лучи восходящего Светила.
        Наконец показался долгожданный пылающий бок, дарующий жизнь и питающий все живое своим драгоценным теплом. Люк, сложив ладони, поклонился и ему, потом достал из-за пазухи кулон и поднял на ладони повыше. Живой металл любит лучи Светила, они оживляют его, делают теплым и активным.
        Один шаг времени - достаточно и для кулона, и для Люка. А дальше - вниз, к дракону. Проверить седло, оружие, похлопать машину по тусклым чешуйкам и скомандовать:
        - Вперед, Енси!
        Дракон поначалу двигался медленно. Перебирал лапами, помогал себе хвостом. Но едва его голова и половина туловища оказались снаружи и лучи света заплясали по гладкой чувствительной чешуе, Енси поднял голову и издал победный звук, похожий на резкий скрежет железа.
        - Я тоже рад Светилу, приятель, - хмыкнул Люк. - Давай летим.
        И Енси рванулся, распахнул крылья, с силой ударил ими, отрываясь от земли, еще раз, еще. И вот его гибкое, быстрое тело уже поднимается ввысь, и потеплевший воздух бьет Люку в лицо, треплет волосы и рукава рубашки. Остается внизу оборванная дуга моста, овальным пятачком мелькает широкое плато и поднимается, разворачивается перед глазами широкая полоса леса.
        Найти останки Хмуса будет несложно. Люк приметил, в какую сторону вчера направилась погибающая машина, повернул Енси туда, увеличил скорость и принялся напряженно высматривать братьев. Лес приблизился, принял четкие очертания, стал живым и подвижным. Качались верхушки деревьев, где-то в глубине ревели номусы. На широкой поляне, у самой кромки леса, показался гигантским нажис, медлительный и громадный. Его мощные, полные зубов челюсти наводили ужас, если только не знать, что эта тварь соображает очень медленно и двигается тоже медленно. И убежать от нее легче легкого.
        Нажис уже где-то раздобыл себе еду - разрывал детеныша-номуса, мотал головой и медленно жевал, точно в его крохотном мозгу шевелилась умная мысль и он ее тщательно обдумывал за завтраком.
        Люк пролетел над его головой, и, потревоженный драконом, нажис шарахнулся в сторону и возмущенно заревел. Не любят животные Живой металл, только не ясно почему.
        Вскоре Люк увидел двоих ополченцев верхом на своих глупых животинках. Издалека пангусы казались ладными и величественными, но Люк знал, сколько сил нужно ополченцам, чтобы заставить бестолковых ящеров лететь туда, куда надо. Эти-то чего ищут в здешнем лесу? Неужели тоже остатки Хмуса? Надеются разыскать Всадников с погибшего дракона и забрать яйцо?
        И не бродят ли в лесу двое из племени Вурногов в поисках драгоценной платы?
        Люк нахмурился, заставил Енси снизиться и прибавить ход. Надо как можно быстрее найти мальчиков и убраться в родную пустыню. Хватит на сегодня приключений.
        Он был уверен, что увидит с высоты останки Хмуса. Черное пепелище на фоне зеленых трав пропустить невозможно. Потому, не выпуская из вида ополченцев, всматривался и всматривался в зеленое море под собой. Местами кроны деревьев сплетались так плотно, что образовывали нечто вроде шатра. А местами стволы расступались, и широкие поляны пестрели цветами и большими кучами навоза - следами того, что этот лес вполне себе обитаем.
        Промелькнуло скопище камней, на которых большим уродливым пятном чернел след от костра. Люк изогнулся, чуть свесился вниз, стараясь его рассмотреть. Сомнений не было - это стоянка! Люди жгли костер, чтобы отпугнуть живность. Скорее всего, это и были мальчики.
        Небольшое облегчение заставило Люка расправить плечи и еще раз поторопить Енси.
        - Где-то здесь обормоты, я чувствую. Ночь, судя по всему, они провели тут, на этих камнях. Теперь только надо найти Хмуса, а дальше мы уж определим, куда подались мальцы.
        Камни с кострищем следовало приметить. Если Хмус не найдется, то надо будет вернуться сюда и поискать следы в округе.
        Порыв ветра качнул кроны деревьев, и извивающиеся до земли ветви зашелестели, задвигались, создавая внизу причудливые тени. Тот же ветер помог подняться выше пангусам Городских, и те, поймав воздушный поток, радостно защелкали. Они оказались настолько близко, что Люк слишком отчетливо различил их щелканье. Городские тоже заметили Люка, но почему-то не стали нападать, хотя их было двое и они вполне могли надеяться выйти победителями.
        Но ополченцы вдруг сделали большой круг над чем-то, что их очень удивило и заняло настолько, что они снизились, еще покружили, а после полетели куда-то на северо-запад, заставляя животных двигаться все быстрее и быстрее.
        И Люк понял, где находится Хмус. Потому уже не присматривался к земле, не свешивался набок, чтобы получше разглядеть, а торопил и торопил Енси. Они неслись в бешеном темпе, и расправленные крылья дракона, разошедшиеся тонкими гибкими пластинками и сверкающие голубыми всполохами, работали без устали. Каждый взмах рассекал воздух с огромной силой, продвигая машину вперед и вперед.
        Еще издалека Люк разглядел реку - узкую блестящую ленту. Крутые склоны, ведущие к ней, загораживали стволы деревьев, и вода лишь слегка угадывалась, спокойная и невозмутимая. Ополченцы вдруг сделали каждый по кругу - широкому, позволяющему пангусам снизиться, не теряя скорость. Оба они были настолько близки, что Люк мог рассмотреть колчаны за их спинами. В руках Городских появились арбалеты, и они приготовились стрелять.
        Люк не сомневался, кому предназначались эти стрелы. Вряд ли убивают Вурногов, хотя и эти тоже могут шастать в лесу, выискивая плату. Скорее всего, стреляют по его мальчишкам.
        Видимо, ополченцы подумали, что Люк слишком далеко, чтобы тратить на него и стрелы, и время. Или опускающийся сверху, с сияющего розового неба черный дракон был незаметен для них - не понять. Но они слишком поздно спохватились - первая же стрела Люка поразила пангуса в голову, тот даже не успел крикнуть перед смертью. Следующая убила его хозяина-ополченца.
        Второй Городской сообразил, откуда заявилась нежданная смерть, направил на Люка арбалет, и его болт просвистел совсем рядом с головой Енси. Неудача, приятель. Вернее, неприятель. А теперь очередь Люка, реп уже вложен. И промаха не будет.
        Люк даже не целился, когда стрелял, он угадывал врага внутренним чутьем, без ошибки. Будто натягивалась между ним и противником тонкая нить, связывающая воедино, и надо всего лишь следовать траектории этой нити. Люк не стал провожать взглядом падающего ополченца, он не сомневался, что до земли тот долетит уже мертвым. Енси опустился, и голоса братьев зазвенели в ушах радостной музыкой. Оба охламона что-то кричали внизу, Люк увидел их темные головы и черные жилеты, а также увидел и странного светловолосого человека, державшего Жака за локоть. Все трое, должно быть, хотели спрятаться под деревьями, уходя от ополченцев. Светловолосый тоже что-то кричал и махал рукой, по-прежнему не отпуская Жака. Городской, догадался Люк. Видимо, тоже охотился за платой. Разберемся и с этим.
        Реп коротко свистнул, и Люк не промахнулся. Попал, как и метил, Городскому в плечо, заставив того осесть на землю и залить зеленые травы кровью. Надо расспросить этого человека, чего он хотел от братьев. Боль сделает его разговорчивым.
        Махнув рукой, Люк показал братьям, чтобы поднимались чуть выше по склону, где удобнее будет посадить Енси. Но Жак что-то закричал яростно и зло, и лицо его исказилось так, как бывало всегда, когда братишка решал стоять на своем. Ник, прятавшийся в тени, выскочил, подбежал к Городскому, склонился над ним и что-то заговорил страстно и горячо.
        Травы под брюхом Енси трепетали и жались к земле, распрямляя завитки и усики. Облетали лепестки ярких голубых цветов.
        Едва Енси приземлился чуть выше, там, где деревья не росли так густо, Люк соскочил с дракона и бросился к братьям, проверяя на ходу лучевой меч на поясе. Склон шел от реки горбато и криво, местами из него выступали здоровенные валуны, через которые Люк или перепрыгивал, или перебирался. На одном таком валуне распростерлось тело молодого светловолосого ополченца. Люк лишь мельком бросил на него взгляд и плюнул через плечо - знак наивысшего презрения.
        Оба брата стояли над распростертым Городским, и тот что-то горячо втолковывал мальчишкам. Вот дурень! Ему бы следовало убегать, если он еще способен стоять на ногах. Люк не церемонился, отпихнул старшего и бросил, вперив злой взгляд в искаженное болью лицо Городского:
        - Где плата?
        Тот приподнялся, отчего из раны хлынула кровь, и спросил торопливо и быстро:
        - Ты кто?
        - Ты урод! - крикнул вдруг Жак, повернув к Люку испачканное лицо. - Ты урод! Где тебя носило? Какого червя толстого ты стреляешь в кого попало? Он свой, он побратим! Мы разделили с ним трапезу! Он защищал нас от ополченцев, и те поверили ему, и слушали его, и не стреляли! А могли выстрелить и забрать плату! А он знал, что у нас плата! И спасал нас!
        - Не ори. Кто ж знал…
        - Ты брат мальчиков. - В голосе Городского послышалось явное облегчение, он тяжело опустился на траву и поморщился. Его пальцы пытались сжать рану и остановить кровь, но бесполезно.
        Реп торчал чуть ниже ключицы, у самого края груди, черный и жуткий.
        И тут Люк получил такой удар в спину, что качнулся от неожиданности и оглянулся, уже сжимая в руке рукоять меча.
        Перед ним стояла девчонка - мокрая, невысокая и бледная. Она била его по плечам смешными кулачками, пытаясь достать до головы, и со светлых волос ее капала вода, а черные ресницы слиплись длинными стрелками.
        Люк в первую очередь почему-то заметил именно эти стрелки ресниц и мокрые волосы. Он легко поймал обе руки девчонки, сжатые в кулаки, и совершенно спокойно спросил:
        - Ты с ума сошла, девочка?
        - Это ты сошел! Зачем ты убил моего отца! За-чем ты у-бил его! - последнее предложение она произнесла по слогам, пытаясь вырваться.
        И Люк вдруг понял: ресницы слиплись от слез.
        - Я его не убил. Будет жить. Прекрати орать, женщина!
        Девчонка вдруг выдернула руки и кинулась к отцу.
        Где-то рядом серьезно заговорил Ник:
        - Это Люк, наш старший брат.
        Но девчонка ему не ответила. Опустившись на колени перед Городским, она принялась уговаривать его не умирать и несла прочую чепуху. Тот пытался ей что-то сказать, но его сознание уже соскальзывало во тьму, и слова звучали невнятно и неубедительно.
        Люк усмехнулся, повернулся к Нику и сухо спросил:
        - Где плата?
        - У меня.
        - Давай сюда.
        И только когда влажное от воды яйцо оказалось в заплечной сумке, Люк опустился рядом с причитающей девчонкой и теряющим сознание Городским и просто сказал:
        - Раз побратим через трапезу, значит, выходим. Хорош реветь.
        2
        - Запомните, обормоты, реп никогда не вытягивается просто так из раны. Сначала надо ослабить боль, напоить раненого отваром кирники, которая должна быть у каждого из вас на поясе в бутылочке.
        Люк устроился на коленях и посмотрел Городскому прямо в глаза. Странные голубые глаза, в которых слишком отчетливо было видно черную точку зрачка.
        - Ты кто такой?
        Раненый дышал тяжело, и слова давались ему с трудом.
        - Из Города мы. Я и моя дочь. Ты должен обещать, что не причинишь девочке вреда…
        - Ясно, что не из подземелий. Ваша белокожесть выдает вас с полета дракона. Что надо здесь, в этих краях?
        - А тебе что надо в этих краях?
        - Вот так? - Люк усмехнулся, быстро спросил Жака: - Ты уверен, что он разделил с вами трапезу?
        - Еще как, - хмуро кивнул Жак. - Они шли куда-то. Увидели нашего Хмуса и решили найти яйцо.
        - Ага. Охотники за платой… - пробормотал Люк, вынимая из кожаного мешочка на поясе крохотную стеклянную бутылочку.
        Вытащив пробку, сделал еле заметное движение головой, и Жак его понял, продолжил рассказ:
        - Он хотел яйцо, это да. Но он пожалел меня и Ника. Он спас нас от ящеров, от Вурногов, от большой рыбы бенумы, охранял ночью, накормил и дал нам свой спальный мешок. Мы были сыты, мы были в безопасности. Он знал, где находится плата, он нашел ее сам, он хороший охотник. И он мог бы убить нас сразу, но он защищал нас и берег и хотел передать тебе целыми и невредимыми. А яйцо хотел забрать себе.
        Жак выдал все это быстрой скороговоркой, стоя рядом с Люком и беспокойно переминаясь с ноги на ногу.
        Люка вдруг поразило волнение младшего братца за этого чужого человека. Поразило то, как опустился на землю Ник и взялся поддерживать голову раненого. Видать, действительно Городской сделал много доброго его братьям, а Настоящая Мать требует, чтобы всегда воздавали добром за добро. Кажется, была и такая заповедь…
        Что ж, не беда. Сейчас поможем и этому… Вернее…
        Люк поморщился. В развалинах остались продукты, добытые с таким трудом. Ему надо было доставить их домой. Мать волнуется, да и весь клан ожидает. Времени сейчас нет совсем.
        - Разделил трапезу, значит… - задумчиво произнес он. Бросил быстрый взгляд вверх, на розовеющее небо. Это твоя воля, Ким-Киган, Отец Неба? Ты поэтому явился во сне, чтобы предупредить о странном незнакомце, которого придется назвать другом? - Сделаем так, значит. Слушайте меня все. Жак, сгоняй к Енси и возьми флягу с кинелем и блюик возьми. Напоим нашего Городского друга кирникой с кинелем, а дальше я отвезу его в клан к нашей матери. Она умеет лечить такие раны. Мне придется сделать две ходки, и сначала я отвезу его и Ника. После вернусь за Жаком и вот этой… хм… девочкой. И за теми припасами, что удалось раздобыть. Они спрятаны, и их тоже надо доставить в Камлюки, в наш клан. Понятно всем? Тогда бегом, Жак, за кинелем и блюиком.
        - Что такое блюик? - тут же спросила девчонка, размазывая слезы по лицу.
        - Глиняная маленькая чашечка. Походная, для полетов на драконах. - Люк был краток.
        - Ты собрался… собрался везти нас в свой клан? - уточнил раненый, пытаясь приподнять голову.
        Люк посмотрел на него и с удивлением понял, что не видит ни злости, ни презрения, ни ярости. Глаза, затуманенные болью, спокойны, уголки побелевших губ чуть изгибаются вверх, придавая лицу доброе и грустное выражение.
        - Я не могу потратить на твое выхаживание два дня. И бросить тебя тоже не могу. Ты ведь разделил с моими братьями трапезу и защищал их. Я перед тобой в долгу. Поэтому я заберу тебя в клан, и моя мать вернет тебе долг.
        - А Мэши? Ты ее тоже заберешь?
        - Мэ-ши? Это кто еще?
        - Это я, дурень! - зло сказала девчонка. - Я его дочь, и он беспокоится обо мне.
        - Клянусь Настоящей Матерью, девочку со странным именем я тоже заберу. Только второй ходкой. Всех я не увезу, и мне надо доставить в клан продукты. Люди ждут еды. Наши люди. Потому она подождет с моим братом Жаком вот на этой поляне. Жак - умный парень, он не делает глупостей. К вечеру я вернусь и заберу их. Все, я сказал. Больше не обсуждаем.
        Люку вдруг надоела эта болтовня. Он только сейчас до конца понял, что придется сделать. Две ходки до Камлюков - путь не близкий. Это целый день полетов. И придется просить мать позаботиться о Городском, и придется отвечать за это перед отцами клана.
        Резким движением Люк убрал от глаз волосы, понюхал горлышко бутылочки. Кирника пахло резко и славно, как всегда. Один запах уже навевал сонливость. Вот и хорошо. Через пару минут Городской будет спать.
        Примчался Жак, и дальше все понеслось с быстротой летящего путока. Пара капель кирники, немного кинеля в блюик. Дальше голову Городского придерживал Ник, пока вливали живительное зелье. Что-то с сомнением спрашивала девчонка, зачем-то теребила Люка за плечо, но он уже не обращал на нее внимания.
        Как только глаза Городского закрылись, Люк глянул на Жака и пояснил:
        - Вот так это делается. Запоминай, пригодится.
        Осторожно подпилив ножом реп, он отломил древко, оставив наконечник в ране.
        - Это мать вытащит. Если будешь тянуть сейчас сам, может открыться кровотечение, и тогда мы его не спасем. Он потеряет слишком много крови. Реп не задел легкие, я целился хорошо, не сомневайся. Все остальное ерунда, от этого не умирают. Но доставать наконечник должен умеющий человек, потому что…
        Тут Люк достал из колчана реп и сунул его под нос Жаку:
        - Зазубрины видишь? Представляешь, как они разворотят плечо и порвут сосуды?
        Жак молча кивнул.
        - Надеюсь, больше повторять не придется. Все, я забираю Ника и этого Городского. Вы остаетесь тут, и чтобы к закату я вас тут и нашел. Ясно? Иначе сверну башку.
        Люк закинул Городского на плечо, крякнул от досады, чувствуя, что тот слишком тяжел и что его теплая кровь пачкает одежду. И направился к дракону. На ходу бросил:
        - Ник, что стоишь? Пошли.
        3
        Городского надо было привязать к седлу как следует - путь-то неблизкий. Люк устроил его впереди себя, чтобы слышать дыхание и быть уверенным, что тот все еще жив. А то мало ли… Не хотелось сильно напрягаться ради трупа.
        Ник пристроился сзади, в грузовом седле. Он свое дело знал хорошо, потому Люк за него не беспокоился. Но все же оглянулся, окинул взглядом младшего братишку и запоздало поинтересовался:
        - Цел?
        Тот удивленно моргнул, после растерянно ответил:
        - Ну да…
        Люк уселся в седло, правая ладонь привычно легла на гладкую шею, чешуя Енси под пальцами ожила, потеплела. Легкий хлопок рукой - и дракон взмыл в небо. Крылья шумно преодолевали высоту, и внизу оставался злосчастный пригорок, на котором нашли свою смерть два ополченца, оставались растерянная девочка и Жак.
        Внутри вдруг стало жарко от злости - так всегда бывало, когда нарушались планы. И откуда только взялись эти Городские! Как некстати сейчас возня с новым другом, побратимом трапезы! Возись теперь, совершай две ходки! И неизвестно, что скажут отцы клана, когда увидят, кого привез в стан Люк!
        Между тем голова Городского покоилась аккурат на плече Люка, и можно было совсем близко рассмотреть и высокий, чистый лоб, и крутые завитки волос внизу, на шее, и совсем разгладившуюся морщинку между бровями, и старый шрам рядом с виском. Бросить бы его сейчас вниз и забыть, как странное приключение.
        Так нет, правила Ким-Кигана и Настоящей Матери! Их надо соблюдать…
        Люк поморщился, немного отодвинулся от Городского, отклонив его на луку седла, и всмотрелся в даль. Светило набирало высоту, а Енси увеличивал скорость, поднимаясь до самых облаков. Совсем скоро они оказались среди легкой, беловатой дымки, в которой холодный ветер не давал задержаться теплу. Люк поежился, но он был привычен к высоте. К тому же бока и спина Енси грели достаточно для того, чтобы не замерзнуть.
        Он оглянулся на Ника и еще раз подумал о том, что было бы очень хорошо, находись там ящики с едой, а мальчишки сидели бы перед ним, в седле. И как бы обрадовалась мать, увидев их всех целыми и невредимыми.
        Люк не смотрел вниз и не управлял драконом. Енси и сам отлично знал дорогу домой, а летел он достаточно высоко, чтобы остаться незамеченными и для друзей, и для врагов. Временами клонило в сон, тогда Люк дремал, привычно улавливая сквозь сон любые колебания драконьей спины и любые изменения в полете.
        Когда стало совсем холодно, он достал из мешка, прикрепленного к седлу, толстую безрукавку из шкуры мьёка и передал ее Нику. Тот без возражений вцепился в мягкую шерсть, натянул на себя и спрятал глаза под капюшоном. После устроился поудобнее на грузовой площадке и тоже, видимо, решил вздремнуть.
        Ну, а что еще делать во время долгого полета?
        Родные Камлюки довольно далеко, надо было перелететь через Соленую Воду и знаменитую Равнину Соли, где была Последняя Битва и где погибли последние дети. Так, по крайней мере, рассказывал Ким-Киган.
        Вода внизу запестрела белыми шапочками на волнах, по ней запрыгали яркие блики от Светила. Облака над морем закончились, и Люк сощурился, слегка отворачиваясь от слепящих лучей. Хорошо было в этих местах, и он всегда любил эту часть пути. Ни людей, ни деревьев, ни земли. Только вода, необыкновенно красивая и необыкновенно спокойная.
        Гигантские животные с гладкими, блестящими мордами выныривали из воды и поднимали фонтаны брызг. Мелкие рыбешки легко угадывались с высоты - длинные косяки мелькали внизу бесчисленным множеством спин. На каменистых одиноких островах селились птицы - так много птиц, что не было видно земли, и верхушки островов казались белыми, серыми или голубыми - в зависимости от того, какие здесь обитали пернатые.
        Жизнь в Соленой Воде кипела - насыщенная, веселая, красивая жизнь. Только не было в этой жизни людей, некому было строить жилища на воде, не осталось никого после Железной войны и войны с Гигантами. Не осталось совсем, только Городские и Всадники.
        Да и то у Всадников было только два племени: Вурноги и Инимайты. И говорили все на одном языке - так было удобнее. Да и в самих племенах едва насчитывалось по три-четыре клана в каждом. Это совсем мало. Это очень мало.
        Люк еще раз посмотрел на воду.
        Возможно, вся эта рыба внизу и была съедобной. Так говорят в легендах. Что когда-то ее ели. Что когда-то выловили почти всю, и моря пустовали, и скалы вовсе не пестрели различными птичьими поселениями. Рассказывали, что люди жили рядом с морем и кормились за счет моря. И даже находили источники Живого металла прямо в море и умудрялись добывать его. До тех пор, пока Гиганты не смели человечество с Эльси.
        И теперь в морях жили рыбы и огромные животные, а на островах - птицы. А остатки людей с трудом выживали в пустыне. В местах, где вместо земли был песок, а вместо домов - кожаные палатки.
        За Соленой Водой потянулись скалистые, каменистые места, и Светило там припекало особенно сильно. Бесплодные, голые, сухие земли. Здесь не селился никто - ни люди, ни животные. Серели гладкие камни, носился неугомонный ветер, и с высоты полета местность казалась грустной и неприглядной.
        И вот наконец показался заостренный угрюмый горный пик, поднимающийся над землей, словно рог нажиса. Похожий на сурового стража, он знаменовал собой начало песков, и тень его ходила кругом, как стрелка часов, отмеряющих вечность.
        Гора Песков - так называли ее Всадники. Она была маяком, символом дома, напоминанием, что совсем скоро долгий полет закончится и покажутся родные, жаркие, приветливые барханы, среди которых темнеют палатки клана.
        За Горой Песков тянулась невысокая рыхлая гряда Передел, разделяющая поселения Вурногов и Инимайтов. В самом конце гряды, где ее рыжие склоны мягко и полого спускались до самого песка, и находился знаменитый Храм Живого металла, сердце Камлюков, место, где зарождались драконы.
        Люк нащупал яйцо с платой, достал его из заплечной сумки, всмотрелся в сердцевину и слабо улыбнулся.
        У них будет новый дракон. У его семьи обязательно будет новый дракон.
        Глава 11
        Мэши. Хорошая жизнь
        1
        - Твой брат - убийца.
        Мэши отодвинулась от Жака, присела на корточки. Отцовская кровь на ладонях оттиралась плохо. Шелковистые травы совсем не годились для этого дела, но Мэши все терла и терла. Морщилась от боли и старалась сдержать горючие слезы.
        - Что? - рассеянно переспросил Жак.
        Он был мокрым с ног до головы, вода с черных волос капала на перепачканную рубаху и жилет. Кожаная обувь его набухла и стала толстой и безобразной, кожаные штаны повисли тяжелым грузом. Из-под порванного края рубахи выглядывал смуглый живот.
        Жак тоже был убийцей. Мэши только собралась сказать ему об этом, как вдруг над их головами раздался хриплый, глухой скрежет, закончившийся целым разрядом щелканья. Промелькнула тень, и совсем близко приземлился на поляну итсих - небольшой летающий ящер с длинным клювом и маленькими глазками.
        Он покосился на Мэши и Жака, наклонил голову и снова выдал хриплое шкрябанье с пощелкиванием. И ему ответили откуда-то из глубины леса.
        - Падальщик, - тихо сказал Жак. - Сейчас их тут будет как говна. Начнут жрать убитых ополченцев.
        - Ополченец только один, - зачем-то поправила Мэши.
        Второй упал в реку, Жак это тоже видел.
        При мысли о старшем брате мальчишек Мэши поежилась. Один вид его огромной машины, сверкающей синими всполохами и пускающей дым через ноздри, наводил ужас. А разящие без промаха стрелы и вовсе вводили в ступор.
        Все произошло так быстро, что Мэши не успела опомниться. Тогда она ринулась в воду, выпустив впереди себя леку и надеясь, что робот расчистит путь от всякой мерзкой речной живности. Выбралась на другой берег и побежала к отцу. А тот между тем уже успел знаками пояснить ополченцам, что стрелять не надо, и те слушали его, хотя и держали в руках арбалеты с заправленными стрелами.
        И тут, подобно черному вихрю, спустился с неба дракон. Бесшумно, легко, быстро. Короткий свист стрел - и оба ополченца, совсем еще молодые мальчишки, оказались мертвы. А ее отец осел на траву с репом в плече.
        Это казалось ужасом. Страшным сном. Мэши вдруг слишком ясно поняла, как погибли ее братья. Их убил один из Всадников. Репом или огнем. Или просто скинул на землю бестолковый пангус.
        И Мэши увидела Всадника. Совсем близко, рядом.
        Он был черноволосым, смуглым и резким. И совсем молодым, ровесником ее братьям, наверное. Он говорил с легким акцентом, слегка растягивая гласные и смягчая окончания слов. Получалась напевная речь, которая вовсе не вязалась с обликом убийцы.
        Вот таким был Люк, старший брат мальчишек. Он без раздумий распорядился жизнями Мэши и ее отца, как будто все вокруг принадлежало только им, Всадникам. И теперь оставалось лишь ждать его возвращения и надеяться, что он не скинет отца с дракона, как ненужный балласт, и что правило трапезы для него так же много значит, как для Жака и Ника.
        - Пойдем лучше отсюда, пока не налетели падальщики. А то, чего доброго, и на нас нападут, - хмуро заметил Жак и мотнул головой в сторону итсиха.
        Мэши сняла с себя курточку, выжала из нее воду и повесила на ближайший куст памельника, залитого лучами Светила. Скорее высохнет.
        Сама она осталась в брюках и футболочке с короткими рукавами и длинной застежкой на горловине. Футболочка прилипала к телу, обрисовывая грудь, но сейчас было не до стеснений.
        - Жак, поможешь яму выкопать?
        - Зачем? - Жак, стягивающий с себя и рубашку и жилетку, удивленно блеснул глазами в ее сторону.
        - Затем. Похороним ополченца. Это наш, Городской. Не дам его жрать падальщикам.
        - С ума сошла? Валим отсюда подальше, в лес, где деревья растут гуще, чтобы до нас никто не добрался!
        - Тогда я сама.
        И Мэши решительно скинула с плеч рюкзак. Лек-Ши она успела убрать сразу после того, как переплыла реку. Ей не хотелось, чтобы ополченцы видели его, а то, чего доброго, заберут. Маленькие леки считались собственностью Городов, и их отдавали семьям в аренду за небольшую плату каждые десять дней. С лекой она очень быстро выкопает яму и похоронит паренька. И итсихам ополченец не достанется.
        А тех налетело уже порядочно. Пока что они все еще опасались Мэши и Жака, щелкали, скрипели, хрипели и переходили с места на место, помогая себе когтями, растущими из локтевых сгибов. Но как только соберется вся стая - покоя не будет.
        Пара камней энергии лежали у Мэши в кармане. Эти штуки не боятся воды, света, ударов. Они прочны и надежны. Их тоже любят воровать Всадники и, видимо, умеют использовать у себя дома. Лека ожил сразу, как только камень оказался в контактном разъеме. Радостно свистнул, завращал глазами и прошелся вокруг Мэши.
        И тут же ближайший итсих насторожился, возмущенно крикнул, расправил коричнево-черные крылья и взмыл в небо. Не любят они Живой металл, это всякий знает. Вот и пожалуйста, вот и проваливайте отсюда.
        И Мэши, достав складную лопатку, решительно зашагала вверх, к тому камню, на который упал ополченец. Ящеры шарахались от нее и от леки, возмущенно кричали, но напасть не решались.
        Бедный паренек распластался на камне, лицом в небо, так, словно прощался и с ласковым Светилом, и с кронами загадочных деревьев, и с бешеным ветром, который столько раз помогал ему в полете. Глаза его оставались открытыми - ясные, голубые глаза, еще по-детски удивленные, опушенные длиннющими ресницами.
        Сколько ему лет? Девятнадцать? Восемнадцать? Или семнадцать? Вот так могла бы погибнуть и Мэши, если бы осталась в Городе. И всего через пару недель лежать бы ей на пригорке, раскинув в стороны руки, удивленно глядеть на небо и ничего не видеть.
        Сглотнув слезы, Мэши распорядилась:
        - Лек-Ши, нужна яма. Большая яма, куда мы положим этого мальчика. Чтобы его не сожрали. Так что давай за работу.
        Копать оказалось нелегко. Лопата с трудом вгрызалась в землю, мешались стебли трав и корни. Зато лека работал за двоих, действуя небольшим приспособлением, выдвигающимся прямо из его руки. Жак какое-то время молча наблюдал, но чуть позже, видимо, понял. Потому что сам принялся помогать все так же молча и серьезно.
        Глубокую яму не делали да и не надо было. После все втроем втянули туда тело погибшего и засыпали землей. Его родные так и не узнают, как он погиб и где его тело. И не смогут поплакать на могиле. Но зато и падальщикам мальчик не достанется.
        Мэши зачем-то воткнула в изголовье небольшой синий цветочек. А после села рядом на землю, обхватила колени и поняла, что ей очень хочется заплакать. Только вот сидеть и лить слезы на глазах у Жака было очень уж глупо. Он не поймет, и толку от этого не будет.
        Непролитое горе жгло изнутри, давило на сердце, и даже приветливые лучи Светила не могли его унять.
        Вдруг отец умрет? Вдруг их обоих убьют в далекой пустыне? Или заставят летать на драконах и воевать на их стороне?
        Мэши сходила с ума от тревоги, злости и неопределенности. Она прочно застряла в здешних лесах, а ведь они с отцом намеревались как можно скорее попасть в Плавающие дома и найти родных. А теперь, судя по всему, до Плавающих домов им еще добираться и добираться.
        - И как ты только не побоялась соваться в реку? - спросил вдруг сидевший рядом Жак.
        Мэши, не глядя на него, ответила:
        - У меня лека. Он из Живого металла.
        Собственный голос показался глухим и безжизненным. Слишком ровным, слишком спокойным.
        - А у нас была плата. Мы с ней не боялись плыть, она ведь тоже отпугивает животных. Выходит, что рисковал только твой отец. И далось ему это яйцо…
        - Он просто хотел, чтобы ты и твой брат больше не летали и не воевали. Чтобы остались в живых и не погибли на войне. Лично ему яйцо не нужно вовсе. Тем более что мы сами сбежали из Города, мы теперь предатели для Городских.
        - А зачем вы сбежали? Нарушили правила?
        - Можно сказать и так. Дело в том, что я должна была участвовать в жеребьевке и, может быть, мне бы выпало служить в ополчении и летать на ящерах. А я не хочу. И отец не хотел меня пускать. Потому мы ушли.
        - Почему не хочешь? - не понял Жак.
        - Потому что я не хочу умирать. Вот на том пангусе, в которого стрелял твой Люк, могла быть я. И тогда бы мое тело досталось падальщикам. Ты понял?
        Мэши глянула на Жака, поморщилась и немного отодвинулась. В голове этого ребенка нет страха перед войной, потому что он еще не до конца понял весь ее ужас. Не проникся, не осознал. А может…
        А может, и наоборот. Осознал, пережил и принял. И для него это - обычное дело, как помыть руки в ручье. Помыть руки, вытащить арбалет и выстрелить в человека. Граница давно осталась позади, и Жак уже не станет думать, что перед ним не только враг, но и чей-то сын, чей-то брат или чей-то муж. Жизнь человека для Всадников ничего не значит.
        Но Мэши не хотела так жить. Не хотела, и все. Убивать, мстить, воевать - это не для нее. Она не желает перешагивать через себя и стрелять в людей. Вот в таких, к примеру, как Жак или Ник.
        - Ты трусишь? Боишься, что ли? - презрение слишком ясно отразилось на лице Жака. Презрение и удивление.
        Но он тут же пояснил для себя:
        - Ну, правильно, ты же девчонка. У нас девчонки тоже не воюют и не летают на драконах. Девушки должны выходить замуж и рожать воинов, в этом их главное предназначение.
        - Еще лучше. Воинов для битвы. Рожать детей, чтобы этих детей убивали на войне, что ли? Отличное предназначение.
        - Мужчины должны воевать. Они должны добывать еду и энергию. И лекарства, если это надо будет. В этом их долг. Ты что, не понимаешь?
        Жак нахмурился и уставился на Мэши с таким выражением, будто она была круглой дурой.
        - Это ты не понимаешь. Это у тебя пустая голова. Я хочу жить мирной жизнью, и все. Чтобы не убивали меня, моих детей и моего отца. И моих братьев…
        Последнее предложение Мэши произнесла совсем тихо.
        Поднялась и прошлась по поляне. Преданный лека последовал за ней, еле слышно посвистывая и смешно поднимая ноги, чтобы пробраться в высокой траве.
        Без отца было неуютно и пусто. Одиночество навалилось душной теплотой нагретого Светилом дня, и первый раз за всю жизнь Мэши подумала, что совсем одна в этом огромном, незнакомом и опасном мире. Она осталась совсем одна, если не считать глупого Жака.
        - У нас тоже гибнут люди. И отец наш погиб не так давно. Правда, его смерть видел только Люк, они тогда оба были на охоте. Но Люк еще живой, и мы еще живы, и наша обязанность - позаботиться о матери и сестрах. А Люк еще и возьмет жену в День Затмения. Это совсем скоро, у нас тогда будет большой праздник. Как раз выведем дракона, Люк женится, и жена родит ему потомство. Тогда и умирать не будет страшно, после него останутся те, кто продлит его род.
        - Какая глупость… - проговорила себе под нос Мэши и направилась к кусту, где сохла ее курточка.
        - Почему глупость? - не понял Жак.
        - Женятся потому, что любят. Для того, чтобы прожить жизнь вместе и вырастить детей вместе. Дом построить вместе или купить. Выращивать злаковые, ящеров. Делать что-то полезное для людей. Тоже вместе. А не для того, чтобы родить детей и умереть на войне. А детям оставить своего дракона, чтобы те летали на нем и убивали других.
        - Ты просто ничего не понимаешь, потому что женщина. Все женщины бывают глуповаты время от времени, это нормально. Так говорил наш отец, и так говорит Люк. А Люк всегда знает, что говорит.
        - Не сомневаюсь, - хмыкнула Мэши и встряхнула подсохшую куртку.
        Накинула ее на плечи, глянула в небо и заметила:
        - Есть хочется. А костер я разводить не умею.
        - Зато я умею. Что тут сложного? Поймаю сейчас длика и запечем его на углях. Не очень сытно, потому что у него больше панциря, чем мяса, но всё еда. Я щас, мигом.
        И Жак понесся вниз, к реке. Мэши кинулась за ним:
        - Куда тебя несет, дурень?
        Не хватало еще, чтобы Жак свалился в реку и достался какой-нибудь бенуме на обед. Ведь как раз приближалось время обеда, и Светило припекало аккурат над самой макушкой.
        - Да не трусь, ща будет тебе жратва, вот увидишь. Это не у вас в Городах, где небось сидите и ждете, пока мамка еду в тарелочку насыплет. А у нас каждый Всадник умеет о себе позаботиться.
        Жак добрался до берега, остановился у гладких валунов и поднял руку со словами:
        - Придержи своего леку, а то распугает всю живность.
        Мэши поморщилась, но все же велела:
        - Стой, Лек-Ши. Стой тут.
        Сама тихонько подобралась к Жаку и всмотрелась в прозрачные воды. Шевелились длинные ветки речных растений, под ними хорошо просматривались гладкие камни, над которыми время от времени проплывали небольшие яркие рыбки.
        - Рыба тоже хороша, говорят. Но я не умею ее ловить, и наши тоже не пробовали. А вот длика только ленивый не поймает. Правда, если он вцепится в тебя, мало не покажется. Знаешь, какие у него клешни? Это тебе не рыбка.
        Жак наклонился совсем низко, высматривая что-то, что мог видеть только он.
        - А вдруг длик тебя цапнет? - спросила Мэши.
        - Не цапнет, - совсем тихо, себе под нос пробубнил Жак, запустил руку в воду, быстро перевернул валун и, схватив что-то, вытащил из воды.
        Перед лицом Мэши оказался голубоватый панцирь с ладонь размером и восемь членистых ног, беспомощно перебирающих в воздухе. Это и был длик, небольшой еще совсем, скорее детеныш. Глаза его, выдвигающиеся из-под панциря на длинных усиках, беспомощно и возмущенно щурились на солнце, лапы болтались, две большущие клешни норовили ухватить врага, только вот, видимо, на воздухе длик видел совсем плохо и потому не понимал - кого надобно хватать.
        - Вот она, еда, - гордо сказал Жак и потряс дликом, стряхивая с него воду.
        2
        С огнем Жак тоже управился проворно и ловко. Натаскал веток и сучьев, сложил прямо на земле, окружил небольшими камушками и, соединив ладони перед лицом, поклонился. Пробормотал что-то о прощении и милости Настоящей Земли. Потом достал из кармана черные блестящие камни, легонькие и гладенькие, и потер ими над сухой корой. Та нехотя задымилась, а вскоре края ее вспыхнули еле заметными огонечками, и Жак победно посмотрел на Мэши.
        - Вот так. Ща поедим, а там и Люк прилетит. И вернемся мы домой. Я уже очень хочу домой, к маме.
        Про маму Жак сказал легко, между делом, но Мэши вдруг почудилась в этих словах детская пронзительная тоска по дому.
        - И как только мама пускает вас в полеты? - Она покачала головой.
        - Мамка бы не пускала. Но все теперь решает Люк, он старший мужчина в семье. Иначе бы у нас забрали отцовского дракона, и тогда машина в роду осталась бы только одна. А на одной машине семью тяжело прокормить. Тем более что Люк надумал жену в дом привести, а значит, и свои дети будут. Попробуй прокорми всех.
        - А что вы обычно едите?
        - Что едим? - переспросил Жак, подсовывая в разгорающийся костер новые ветки. - Еду едим, как и все люди. У нас мьёки есть, они дают молоко - белый сок. И мясо, и шерсть, и шкуры тоже дают. Ящеры еще есть. Мяса у нас много, его и едим. Но если есть только мясо, то совсем точно заболеешь, у нас многие болеют «зубной болезнью». От нее даже умирают. Потому надо и зерновые, и бобовые тоже надо. А это у нас не растет нигде. У нас вообще нет земли, даже поблизости. И воды нет, чтобы питомники сделать. У нас только песок. Потому мы и летаем к вам. Приходится.
        - Ну да, это потому, что не хватает витаминов, вот вы и болеете. А фрукты не возите? Вот тут растет и хисиема, я сама видела, и мелага, и еще очень много фруктов.
        - Их тоже собираем. Только разве ими налопаешься? Так, баловство одно для детей.
        - Все равно болезни от них не будет. Будете есть хотя бы мелагу все время - и болеть не будете. Это я вам точно говорю.
        - Тогда мы и наберем ее сейчас побольше, - тут же кивнул Жак.
        Длика запекли на углях, после Жак его проворно разобрал на части, постоянно дуя на пальцы и приговаривая, что пахнет он очень вкусно. Мэши запах длика не впечатлял, к тому же он был совсем без соли, и мяса в нем действительно оказалось мало. Но хоть что-то горячее им перепало, и то хорошо.
        А позже они набрали тут же на склонах спелую оранжевую мелагу, сквозь тонкую шкуру которой буквально просвечивала мякоть, полная сладкого сока. Конечно, мелагой не наешься, но и с пустым брюхом не останешься.
        - Вот так и можно прожить, - проговорил с набитым ртом Жак, когда они уселись на траву, сложив горкой собранные фрукты, а верный лека устроился рядом с намерением охранять детей. - Ловить дликов и собирать мелагу. И делать больше ничего не надо. Хорошая жизнь, правда?
        Мэши подняла брови, коротко глянула на измазанное соком лицо Жака и ничего не ответила. Ну что можно сказать на такую глупость?
        Светило в это время перевалило на другую сторону леса, и показался бледный бок Буймиша. Еле заметный, он осторожно выглядывал из-за противоположного речного берега, еще теряясь в ясном розовом небе.
        - И где твой брат? - хмуро поинтересовалась Мэши, поднимаясь на ноги.
        Остатки фруктов она кинула в траву и подумала, что неплохо бы спуститься к реке и сполоснуть ладони от сока.
        - А вон летит, - невозмутимо ответил Жак.
        Вытянул руку и ткнул куда-то вдаль, в ту сторону, где белесым шаром проглядывал Буймиш.
        На розовом бледном небе Мэши ясно увидела крохотную черную точку, которая увеличивалась на глазах. Росла, обретала форму и превращалась в дракона.
        Мэши подозвала леку, выключила его и торопливо сунула в рюкзак. Пусть будет там, на всякий случай…
        Большой черный дракон летел по направлению к поляне. Мэши набрала в грудь воздуха и медленно выдохнула, стараясь унять дрожь в руках. На самом деле к этим машинам невозможно привыкнуть. Так и будешь смотреть и ужасаться, будто к тебе приближается не летающий робот, а сама смерть в облике дракона.
        Как красиво и плавно летит эта штуковина! Как легко взмахивает крыльями, как четко и симметрично расходятся пластины-перья от самых кончиков крыльев до их оснований! Как плавно изгибается хвост и как холодно поблескивают голубые глаза! Дракон с голубыми глазами, такими милыми, словно это домашняя ящерица.
        Травы зашлись в судорожном волнении, покрылись волнами, послушно ложась под темное брюхо. Коротко заскрипели когти, под которые, видимо, попали небольшие камушки. И вот драконья пасть оказалась совсем близко. Сияют голубым глаза и дымятся ноздри.
        - Что стоите? Идите сюда! - крикнул со спины машины Всадник.
        Это был Люк, и Мэши в который раз подумала, что он ужасно похож на своих братьев. Как три горошины ниахи из одного стручка, только разного размера. Даже привычка откидывать волосы со лба - такая же резкая и быстрая.
        С одной стороны, можно вздохнуть с облегчением - Люк прилетел, и отец, значит, жив. И Мэши не останется одна в этих лесах и совсем скоро увидит отца, беспокойство о котором буквально дырку проело в душе. А с другой - что их ждет? Что хорошего можно увидеть в Камлюках? В этих забытых пустынях, полных горячего песка?
        Мэши приблизилась к дракону, следуя за Жаком, подумала с сожалением, что так и не успела сполоснуть руки и теперь пальцы липнут друг к другу от сладкого сока. Тыльной стороной ладони убрала от лица надоедливые пряди волос и посмотрела в лицо Люка.
        Глазищи у него черные, точно… Да ничего Мэши не встречала такого черного в жизни, как эти глаза. Даже спины жуков-икеней не такие темные.
        - Давайте залезайте, - довольно приветливо пригласил Люк, ничуть не смутившись от прямого взгляда Мэши.
        - Мой отец жив? - спросила она, не опуская глаз.
        - Да что ему сделается? - отмахнулся Люк и протянул руку, предлагая свою помощь.
        Мэши сморщилась, повела плечом и резко сказала:
        - Я сама.
        И она поставила ногу на крыло, пробормотав под нос:
        - Сдохнуть можно…
        - Это точно, - тут же согласился Люк и велел: - Давай ко мне в седло. А малой в грузовом седле поместится.
        - Мне что, сесть с тобой? - не поняла Мэши.
        - Да, потому что так я не прозеваю момент, когда ты надумаешь свалиться. Понимаешь? Держать тебя будет удобнее, а то, чего доброго, сверзишься вниз, собирай после твои кости.
        Жак, уже успевший забраться в широкое приспособление для перевозки грузов на спине дракона, зашелся веселым смехом. Люк тоже улыбнулся - сверкнул белыми ровными зубами, отчего лицо его вмиг преобразилось и стало совсем молодым и отчаянно красивым.
        Подумав о красоте, Мэши тотчас же обозвала себя дурой. Какая там красота у Всадников? Что она выдумывает? Пялится на собственного врага, как последняя балда, а тот смеется над ней.
        - Не упаду я с твоего дракона. - Мэши решительно подняла голову. - Я летала на пангусах и хорошо удерживаю равновесие.
        - Вот и хвала Настоящей Матери. Чего тогда ждем?
        И Люк, наклонившись, подхватил Мэши за локоть и довольно быстро втянул наверх. Под коленями оказались неожиданно теплые бока дракона, руки легли на мягкий уступ седла, по которому длинным рядом горели крошечные голубые огонечки. Голова дракона двинулась, из пасти вырвалась узкая струя дыма, и Мэши вздрогнула.
        - Не бойся, - уверенно прозвучало над ухом, - не упадешь. Я тебя удержу.
        В голосе слишком заметные нотки превосходства и насмешки.
        - Вперед! - закричал за спиной Жак.
        Люк положил руку на шею дракона и слабо хлопнул, сказав:
        - Полетели, Енси. Вернемся за продуктами в Бен-А-Элси.
        - Куда? - тут же забеспокоилась Мэши.
        Но травы вздрогнули, качнулись и уплыли вниз. Ударил в лицо теплый ветер, еле слышно завибрировали под коленями драконьи чешуйки - и полет начался.
        - Ничего себе, - пробормотала Мэши, лихорадочно вцепившись в край широкого седла.
        - Не бойся, не упадешь. Говоришь, уже летала? - прозвучал над ухом голос Люка.
        - Мы летим в пустыню? И мой отец там? Как он?
        - Завалила вопросами. Не в пустыню - это раз. Твой отец в моем клане, и мать уже сделала ему перевязку. И сейчас он спит - это два. А мы летим кое за чем. Прихватим и, думаю, успеем добраться до темноты домой. Иначе ночевать нам на острове в море. Ясно?
        - На каком острове? - Мэши ничегошеньки не понимала.
        Внизу распростерся лес, ставший маленьким и чужим, а впереди заливался розовым небосвод, такой близкий, что, казалось, протяни руку - и коснешься ровных облачков.
        - Чтобы добраться в Камлюки, придется перелететь через Соленую Воду, а это путь не близкий. И если не успеем до заката, придется заночевать на островке. Дракон без Светила лететь не может.
        - Почему?
        - Потому что он впитывает энергию дневного Светила для того, чтобы летать. Он же не живой ящер, который жрет траву и сено. Енси питается лучами Светила и Живым металлом.
        - Енси? Ты так называешь свою машину?
        - Да, это имя моего приятеля.
        - Можно подумать, машина различает имена! - фыркнула Мэши.
        - Еще как различает! Позови его, только погромче. Ну давай, не бойся…
        С чего это он взял, что Мэши боится? Не боится она вовсе.
        - Енси! - Голос унесло ветром куда-то за спину.
        Но дракон услышал, повернул слегка голову и повел небольшими круглыми ушами. Смешно фыркнул, будто был не механической машиной, а какой-то домашней ящерицей.
        - И что, он понимает человеческую речь? - уточнила Мэши.
        - Конечно. Он все понимает, он знает по именам членов моей семьи, и он очень хорошо знает свою работу. Вот сейчас он сам выберет маршрут - наиболее удобный - и доставит нас туда, где я спрятал ящики с зерновыми. Мне им управлять не надо.
        Мэши забыла о неловкости, которую только что испытывала, чувствуя плечами и спиной теплую близость Люка. Вид, который открывался ей, наполнял восторгом и какой-то непонятной, дикой радостью. Светило казалось большим и раскаленным, а краснеющий горизонт и розовые отсветы на кронах деревьев и на земле напоминали о близкой ночи. Мир вокруг стал большим и незнакомым, а ветер, бьющий в лицо, приносил неизведанные запахи, от которых кружилась голова и сильно стучало сердце.
        А еще совсем рядом сидел Люк, и от него пахло кожей, дымом и Живым металлом. Или то были запахи Енси? Не разобрать.
        Полет завораживал, удивлял и пугал одновременно. Зычно и громко крикнул за спиной Жак, тоже, видимо, захваченный восторгом. И дракон ответил ему тихим рыком и коротким всполохом пламени.
        Мэши ойкнула и покрепче вцепилась в седло.
        - Не упадешь, - тут же заверил ее Люк.
        Наверное, сейчас она должна была испытывать сильную ненависть к Всадникам и к Люку. Она и испытывала ее совсем недавно, когда засыпала землей бедного мальчика-ополченца. Но теперь, когда в лицо бил сумасшедший ветер, а уходящее Светило заваливалось набок и уютно улыбалось всеми своими красными лучами, - теперь осталась только радость. Глупая, непонятная и необъяснимая.
        И почему-то было стыдно за эту радость. Мэши чувствовала себя предателем. Такие мысли не возникали, когда она покидала Город и когда шагала за отцом по лесу. Но теперь все поменялось, все перевернулось с ног на голову. И это неправильно и нехорошо.
        Только она почему-то подставляет лицо порывам ветра и улыбается. И ей нравится тепло, исходящее от дракона, нравится тепло Люка и нравится его чуть хрипловатый голос над самым ухом.
        Она просто сошла с ума, и все. И думать тут нечего.
        Мэши вздохнула, провела рукой по лбу и сжала губы.
        Она ведь ничего сейчас не может изменить. Это не ее вина, что пришлось оказаться на спине дракона и лететь вместе с Всадниками. И это Люк ранил ее отца, паршивец Люк, который сейчас командует Енси.
        Земля тем временем начала приближаться.
        Деревья выросли и расступились, поляны стали пестрыми, вытянулись белые огромные камни, расчерчивающие равнину на квадраты и прямоугольники.
        - Старый город, - пояснил Люк, - нам сюда.
        - Что за старый город? - не поняла Мэши.
        На этот раз Люк не ответил. Он дотянулся до шеи Енси через руку Мэши, пару раз осторожно хлопнул и велел:
        - В нору, Енси, как обычно. И хвостом вперед, чтобы выбрались. Подберем нашу добычу.
        Дракон снизился, сделал плавный разворот, и ветер разметал волосы Мэши с удвоенной яростью. Каменные обелиски вдруг стали огромными, на них проступил рисунок кладки, ряды трещин и серый мох. Енси осторожно приземлился и дальше двигался медленно и осторожно. Чуть-чуть наклонив свое огромное туловище, он вытянул голову, хвост и стал смешно пятиться.
        Еще немного - и они оказались внутри огромной пещеры среди странных развалин.
        - Где это мы? - тихо спросила Мэши, оглядываясь.
        Ее вопрос подхватило короткое эхо и унесло куда-то под потолок. От этого радость и восторг мигом потухли, оставив место для зародившейся тревоги. Неуютно и нехорошо в этой пещере. Как в могиле…
        - Прилетели. Слезайте - и за работу. Мы в развалинах древнего города, который погиб славной смертью еще во времена Большой Железной войны. Наши люди называют его Бен-А-Элси, а как его звали раньше, про то небось и Настоящая Мать давно забыла.
        - А много ящиков? - тут же зазвенел голос Жака.
        Мэши перекинула ногу через седло и глянула вниз.
        Долго примерялась - куда встать и за что ухватиться. Долго косилась на огромную морду машины, боясь, как бы дракон не обжег дымом или огнем. Люк, глядя на нее, усмехался и качал головой.
        Сам он направился в дальний конец норы, а Енси зажег небольшой светильник на хвосте. Красноватый свет еле освещал темные углы и ровный большой свод из гладкого камня.
        Оказалось, что Люк прятал тут контейнеры, украденные в одном из Городов. На их боках слабо поблескивали ярлычки, обозначающие, что внутри зерновые культуры. Другими словами, живое зерно внутри, еще не смолотое в муку. Ничего себе добыча - несколько здоровенных контейнеров!
        Вот пускай сами их и грузят, воришки поганые!
        Оказавшись наконец на ногах, Мэши размялась, прошлась, разглядывая стены. Интересно, что это за пещера? Неужели развалины, оставшиеся с прошлой войны?
        Пахло сыростью и землей, на полу валялись обломки каменных плит и какие-то обрезки закругленных железок. И вдруг Мэши заметила странную полосу, проходившую по стене параллельно полу. Блестящую, с голубоватыми отсветами. Выпуклую и гладкую на вид. Точно такую, как они с отцом видели в разбитой машине совсем недавно. Мэши дотронулась до нее, отдернула руку и удивленно проговорила:
        - Это Живой металл, и на нем надпись: «Хранилище Всадников открывает Третий Ключ. В случае тревоги Третий Ключ откроет»… Ну, видимо, это значит, что в случае тревоги и когда угрожает опасность. Тут последний знак означает «опасность».
        - Ты знаешь все знаки? - тут же подскочил Жак.
        - Конечно. Только последнее предложение тут не имеет смысла. Вот это, - Мэши ткнула пальцем, - знак, обозначающий змею. А если он стоит вместе с этим знаком, - она ткнула в следующий, - то получается другое слово, которое значит «сильная опасность». «Смертельная опасность» - вот что значат эти два знака вместе. То есть получается, Третий Ключ в случае тревоги откроет «смертельную опасность». Что-то в этом роде. Странно.
        - Жак, помоги мне! - крикнул из глубины пещеры Люк. - Нечего там пялиться на всякую ерунду.
        Жак нехотя двинулся с места и вернулся помогать брату. Мэши прошла чуть дальше в темноту и увидела еще одну надпись. Без труда прочла, что это вход в Хранилище Всадников, но открыть смогут только те, у кого есть Третий Ключ. И стрелки, указывающие на кнопку. И дверь рядом с кнопкой.
        - Вот оно, Хранилище Всадников, - тихо произнесла Мэши и нажала на отливающий синим квадрат.
        Запоздало крикнул Люк, чтобы она не смела трогать. И посыпались струйки земли в самом углу, в полном мраке. Именно в тот угол ушла открывшаяся дверь. Мэши вытянула из рюкзака леку, включила, и тот, засвистев, нырнул внутрь и активировал светильничек на своей голове.
        «Третий Ключ держать наготове. Смертельную опасность включает кодовое слово. Только при угрозе нападения», - слова, которые показывала полоска Живого металла у косяка белой широкой двери, прочитались легко.
        А рядом с этой дверью лежали останки людей, в доспехах, с оружием. Черепа, ребра, руки и много чего еще. И по этим останкам ползали ленивые черви зимонааки.
        Глава 12
        Люк. Кодовое слово
        1
        Хвала Настоящей Матери - контейнеры с зерновыми были целы и невредимы. Едва огонек Енси выхватил их из мрака, Дюк испытал настоящее облегчение. Кажется, он выпутается с достоинством и из этой передряги.
        Мальчики нашлись, и Ник сейчас, наверное, уплетает жареное мясо у домашнего очага. А этой же ночью или завтра утром, на худой конец, у них будут лепешки из муккоки и каша из нишуи. Люк осторожно провел ладонью по крышке верхнего контейнера, смахивая пыль, поднял его и перетащил на Енси. Тщательно установил и закрепил с помощью железных скоб и кожаных ремней.
        Один контейнер на месте. Дракону придется тяжело, и это, пожалуй, замедлит полет. Но работа того стоит.
        Люк победно улыбнулся и направился к другому контейнеру. Краем глаза он наблюдал за светловолосой девчонкой. Она была напряженной, настороженной и немногословной. И смешно боялась Енси: пятилась, ойкала и бледнела, стоило только дракону глянуть в ее сторону.
        Но на спину к нему забралась, не сдрейфила. А во время полета так и вовсе расслабилась, расправила плечи и время от времени восхищенно приговаривала: «ничего себе» и «сдохнуть можно». Видимо, летать ей понравилось.
        Люк, честно говоря, вовсе не ожидал от нее такой прыти. Думал, что сейчас разноется, затрясется, а наверху еще и наблюет на шею Енси от страха. Потому сажал ее в седло с большой неохотой.
        А поди ж ты, девчонка оказалась боевой и настырной. Она хотела попасть к отцу, беспокоилась о нем и легко преодолела свой страх. Люк даже зауважал ее, самую малость.
        Он был уверен, что старейшины клана не одобрят незваных гостей. Еще ни один Городской не бывал в Камлюках. Священные пески родного края тщательно оберегались, путь к ним хранили в тайне. Это было еще одним правилом, еще одним заветом, оставленным Ким-Киганом. Никто из посторонних, не принадлежащих племенам Всадников, не должен знать дорогу к Храму Живого металла. Источник жизни драконов должен был оставаться тайной для остального рода человеческого. Потому чужак в клане - это нарушение правил.
        Но, с другой стороны, правило трапезы тоже считалось священным, его знали даже малые дети. Потому что это правило оставил Ким-Киган и пояснил, что вражду можно прекратить, разделив с врагом свою пищу. Что и сделал странный Городской.
        Люк так и не решил - хорошо это или плохо. С одной стороны, его братья обязаны жизнью светловолосым, а с другой - это добавляло новых забот, от которых не становилось ни легче, ни проще.
        Мать Люка тоже вовсе не радостью исполнилась, когда увидела, кого доставил ее сын.
        - С каких это пор ты стал привозить в дом раненых врагов? - спросила она тогда, вытирая руки о кусок ткани, заменяющий полотенце, и выходя из-под навеса над кухонным очагом.
        - Теперь он не враг, ма, - ответил ей Люк.
        - А кто же?
        - Он вроде как друг через трапезу. Хамур его задуй…
        - Не поминай Хамура, сын. Ветер пустыни может явиться на зов, а нам только песчаной бури тут не хватает. Хвала Настоящей Матери, что ты жив и мальчики живы. Я позабочусь об этом человеке, раз он разделил трапезу с моими сыновьями. Не волнуйся. Лети за Жаком и продуктами, и пусть Настоящая Мать хранит тебя в полете, сын мой.
        Люк тогда поклонился и побежал к дракону. Женщины, как правило, во всем соглашаются с мужчинами, и сейчас это было как нельзя на руку.
        Послушания Люк ожидал и от этой светловолосой девчонки, поэтому спохватился слишком поздно, когда дверь в Хранилище уже скрипела, двигаясь в пазах.
        - Что ты делаешь? - запоздало крикнул он, оставляя на полу пластиковый ящик и вытягивая из-за пояса меч.
        Вот сейчас на эту дуреху и налезут черви, оглянуться не успеет. Возись потом и с ней, отпаивай от лихорадки. Вот же глупая! Несет ее нелегкая…
        Люк в два прыжка оказался около девчонки, оттолкнул локтем любопытного Жака и выставил меч, закрывая светловолосую от нападения. И вдруг с удивлением понял, что зря беспокоился. Темноту маленького коридорчика освещали ясные голубоватые лучи от странной штуки.
        Это был робот, Хамур его дери! Настоящий маленький робот, с длинными ногами и тонкими руками. Круглое туловище из Живого металла поблескивало, выпученные глаза бесстрашно и глупо пялились в темноту, а ручки - вот эти тоненькие ручки с вытянутыми пальчиками - успешно разрывали червей. Одного, второго, третьего.
        С деловитостью хорошего хозяина робот переходил от одной стены коридорчика к другой, методично очищая помещение от живности. Быстро, проворно и уверенно.
        Девчонка терпеливо стояла у порога и ждала, оглядываясь и морщась.
        - Что это за штука? - сухо спросил Люк.
        - Это робот, представляешь! - тут же зазвенел за спиной радостный голос Жака. - У Городских есть такие вот маленькие роботы, которые никогда не вырастают. Отец Мэши сказал, что они уже готовые роботы, они не выводятся из платы. Сразу готовые. И этих роботов можно выключать когда захочешь. А питаются они не лучами Светила, а энергией, которая собирается в энергетических камнях, представляешь?
        - Понятно. Все, посмотрели, давайте уходить отсюда, - распорядился Люк, с удивлением разглядывая маленького робота.
        А тот успешно покончил со всеми зимонааками, и девочка при этом оставалась совершенно спокойной, не визжала, не падала в обморок. После робот подошел к хозяйке и коротко свистнул. Люк понял, что он докладывает о выполненной работе.
        - Я хочу посмотреть, что там за дверью, - заявила девчонка.
        - Ты ее не откроешь.
        - Открою, - короткое движение плечами. - Нужен Третий Ключ. А он - вот здесь.
        И девчонка наклонилась, носком ботинка разгребла внизу кости и обломки плитки, затем распорядилась:
        - Лек-Ши, подними эту штуку.
        И в пальчиках робота тихо звякнул еще один овальный кулончик. Живой металл заблестел, заиграл голубыми всполохами. Одно изображение сменило другое. Точно такие же изображения, как на том кулоне, который нашел Люк. Совсем одинаковые.
        - Откуда ты знаешь, что это Ключ? - недоверчиво спросил он девчонку.
        - Потому что так написано. Вставить ключ в паз, вот тут, сбоку. И паз - вот он.
        Девочка недолго думая поднесла кулон к овальной выемке, и тот с легким щелчком встал на место. Щелчок будто включил внутри Люка сигнал тревоги. Он шагнул внутрь коридорчика, положил руку на плечо девочки и постарался мягко отодвинуть ее.
        Надо вытянуть ключ из паза во что бы то ни стало!
        Почему? Он и сам не мог это объяснить, просто знал, и все. Плохое предчувствие, или интуиция, или еще что - неважно. Люк просто знал, что нельзя соваться в Хранилище Всадников.
        Но светловолосая и не думала отходить.
        - Сейчас откроется дверь, чего ты? - возмутилась она, увернулась и скинула его руку с плеча.
        Под пальцами неожиданно оказались мягкие кудри, и Люк вдруг понял, что смутился.
        - Это опасно. Там полно зимонааков, - предупреждение вышло невнятным и бестолковым. Что ей зимонааки, когда ее робот отлично с ними справляется…
        Девчонка хотела что-то ответить, но не успела. Внутри кулона проступил непонятный знак, дверь коротко зашипела и поехала в сторону. Снова посыпалась под ноги штукатурка, упал осколок отделочной плитки и разлетелся на мелкие осколки. И вспыхнул белый свет.
        - Сдохнуть можно… - тихо пробормотала светловолосая.
        Перед Люком возникла знакомая картина. Множество яиц жирно поблескивали, напоминая о том, что совсем скоро осчастливят мир новыми зимонааками. Шелестели лапы червей, переползающих с места на место. И что-то странно гудело в огромных шкафах.
        - Это же… Это ничего себе… Ты видел это? - растерянно проговорила девчонка и оглянулась на Люка.
        Лицо ее стало серьезным, глаза округлились, а на носу и скулах проступили редкие коричневые точки.
        - Я видел. Я был тут и тоже нашел Третий Ключ.
        - Это роботы-убийцы, - проговорила девчонка и добавила: - Лека, а ну расчисти нам путь от живности.
        Ряды боевых роботов, похожих на людей, вмиг повернули головы и уставились на чужаков. По-прежнему молча, невозмутимо и уверенно.
        - Они смотрят на нас… - прошептала девчонка.
        За спиной тихо ойкнул Жак и заскрипел крошевом на полу, выбираясь назад. Видимо, его любопытство не выдержало молчаливый взгляд нескольких десятков машин.
        - Все, пошли? - нетерпеливо спросил Люк. - Насмотрелась?
        - Нет, надо прочитать, что тут написано. Посмотри, записи есть прямо на пульте. А пульт странный, блестящий… он из Живого металла. Я сейчас пройду, лека разогнал всех червей…
        Светловолосая шагнула вперед, Люк схватил ее за руку, но она лишь обернулась и спокойно сказала:
        - Да тут нечего бояться. Лека защитит от червей, а роботы такие старые, что, того и гляди, сами рассыплются.
        - Твой лека ведь не рассыпается. А он тоже робот того времени, - мрачно напомнил Люк.
        - Ну и что?
        Она легко повела плечом, высвобождая руку, и сделала еще несколько шагов. Остановилась напротив странных гудящих шкафов, дотронулась до верхнего края, и вдруг дверки уехали вверх. Вжик! - открылось черное блестящее нутро, полное каких-то странных штуковин, знаков и надписей, отсвечивающих синим цветом.
        - Это обычная энергетическая установка. Мой отец на таких работает. И она заряжена энергией до отказа. Просто набита ею и потому гудит. Видимо, где-то наверху сохранились ее светочувствительные панели, - пояснила девчонка.
        Люк нахмурился, но переспрашивать не стал. Ему на какое-то время стало неловко, потому что в таких вот шкафах он точно не разбирался. А девчонка между тем продолжила:
        - «Смертельная Опасность управляет Всадниками». Странно, это не имеет смысла. Иди сюда, Люк, ты умеешь читать?
        - Умею, - ответил он и приблизился к светловолосой.
        Еще не хватало прослыть глупцом или трусом.
        - Видишь этот знак? Как вы его читаете?
        - Никак. Мы не пользуемся таким знаком. У нас его нет.
        - А у нас он обозначает змею. Большую опасную змею, вроде тех, что живут в океанах.
        - «Змея» у нас пишется по-другому. Волнистой линией с кружком на одном конце и поперечными черточками на другом.
        - Да, и у нас тоже так пишут, но это о маленькой змейке. А если добавить небольшой апостроф сбоку, то знак будет читаться как «червь». А если два апострофа…
        - Тогда это будет «зимонаак». Я знаю. Так и у нас пишут.
        - А этот знак старый, он означает огромную змею. Правильно еще знаешь как… Вспомнила! Старое название «гадина». И вот когда со знаком «гадина» ставят еще вот этот - четыре поперечные полосы и крошечные точки над ними, - то получается слово «опасность». У вас пишут так?
        - Нет. У нас так точно не пишут.
        - А у нас пишут. Только не просто «опасность», а «смертельная опасность», от которой можно умереть. Вот, кстати, у отца на работе на его энергоблоках стоял такой знак. А тут написано, что «Смертельной Опасности» подчиняются Всадники. А Всадники - это вот те роботы. Они еще называются таким специальным словом-меткой из цифр. Роботы-Всадники триста двадцать четыре.
        - Какая разница - кто кому подчиняется? Пойдем отсюда…
        - Нет, я хочу посмотреть, как это работало. Это же интересно. От энергоустановки идут тонкие линии, по которым энергия переходит в роботов. Видишь, каждый робот находится на специальной подставке? Эти роботы заряжены и готовы к войне…
        Девчонка осеклась, оглянулась на бестолково пялящиеся на нее машины, свела над переносицей светлые брови и помрачнела. Снова повернулась к шкафу и заметила:
        - Тут есть сенсорная панель. Она для энергетиков, которые управляют такими вещами. У моего отца тоже была такая, и он прикладывал ладонь, и установка включалась. Только те, кто работает с такими установками, могут включить роботов. Попробуем?
        Люк рванулся, пытаясь перехватить руку девчонки, споткнулся о скелет и услышал, как сухо и отрывисто затарахтел чей-то череп, покатившись по полу.
        Он не успел, ладонь светловолосой легла на панель, и четкий женский голос произнес:
        - Третий Ключ управляет Ниу-Ши. Кодовое слово и ключи.
        - Кем управляет? - переспросила девчонка, не решаясь убрать руку.
        Люк толкнул ее в сторону, схватил за локоть и решительно сказал:
        - Никем. Уходим отсюда, прямо сейчас.
        В этот момент раздалось еле слышное шипение, и женский голос произнес:
        - Подтвердите персонификацию. Третий Ключ и кодовое слово.
        Люк оглянулся и тихо сказал:
        - Вот сейчас не дергайся.
        Ближайший робот нацелил на них длинный ствол, выдвинувшийся из ладони.
        - Третий Ключ и кодовое слово, - не унимался дурацкий шкаф.
        Люк достал овальный амулет, который нашел в здешнем коридоре, и с силой припечатал его к светящейся панели.
        - Держи свой Третий Ключ, - тяжело выговорил он, с трудом удерживаясь от желания разнести тут все лучевым мечом.
        - Второй Ключ вашего напарника, - тут же подсказал неутомимый голос.
        - Давай свою штуковину, - велел он девчонке.
        Но та и сама сообразила, что к чему. Овальный кулон был зажат у нее в кулаке, и она торопливо приставила его к панели.
        - Кодовое слово, - потребовал наглый шкаф.
        - Чтоб ты сдохла! - ругнулся Люк.
        Робот вдруг поднял руку вверх и выстрелил в потолок. Полетела пыль и обломки плитки, зашипели по углам уцелевшие зимонааки и возмущенно засвистел крошка-лека.
        - Предупреждающий выстрел. Кодовое слово, или я определяю вас как нарушителей. Только звено Третьего Ключа имеет доступ.
        Какое кодовое слово? Что за бред?
        Люк уставился на кулоны, которые они все еще прижимали к панели. Изображения на них менялись с бешеной скоростью. Птица, девочки, их лица в профиль. И снова птица. И снова девочки. Кулоны принадлежали девчонкам, видимо. Две девчонки и управляли этой всей ерундой, что ли?
        - Кодовое слово, - еще раз произнес шкаф.
        И Люк устало сказал то, что первое пришло в голову:
        - Птица.
        - Кодовое слово принято. Установка включена. Ниу-Ши готова к вашим распоряжениям! - весело отозвался шкаф, и панель поменяла свой цвет - из белой стала голубой.
        - Вот так, - совершенно спокойно произнесла девчонка, - теперь мы управляем этими роботами. А ты боялся…
        И тогда Люк не выдержал. Сунул в карман овальный кулон, подхватил девчонку на руки и понес прочь из клятого Хранилища.
        - Ты с ума сошел, что ли? А ну сейчас же опусти! - заорала та и попыталась стукнуть его острыми локтями в бок.
        Но Люк уже выскочил в коридор. Светловолосая додумалась вытянуть кулон из овального паза, потому Люк вставил свой, чтобы закрыть дверь в зал.
        Пока возился с кулоном, пришлось немало огрести по голове от светловолосой. Но он ее не выпускал, держал одной рукой - просто прижимал к себе, пока второй торопливо нащупывал паз и вдавливал кулон. Теперь он понял, как работает эта штука.
        - Какое право ты имеешь меня хватать? - заорала ему в лицо девчонка, как только они оба оказались в пещере, рядом с драконом.
        - Никакого. Но твой папа попросил доставить тебя целой и невредимой. А он, между прочим, наш друг через трапезу. А у нашего народа младшие всегда слушают старших. Так что ты подчиняешься своему отцу, а отец просил привезти тебя целой.
        - И привез бы целой!
        - Да если бы я не догадался, что за кодовое слово, ты бы сейчас валялась мертвой, как все люди там, в помещении! Мертвее бы не было! И я вместе с тобой!
        - Ничего не валялась бы!
        - Не ори, глупая… - Люк как-то враз остыл. - Ты бы хоть посмотрела на те кости. Они все обуглены! Этих людей убили те клятые роботы-Всадники. Потому что посчитали их врагами. Ты знаешь, что это за роботы? Нет? И я не знаю. Своего дракона я вырастил сам, и он подчиняется мне. Это выращенный робот. А то были роботы сотворенные, как вот твой лека. И кому они подчиняются, ты знаешь?
        - Нам. У нас Третьи Ключи потому что!
        - Да куда там, ей они подчиняются… Думай, что говоришь! Они подчиняются Смертельной Опасности или этой самой… Ниу-Ши, как они ее называют. И что у них заложено в программах - этого ни ты, ни я не знаем. К чему выпускать это все в мир? Пусть себе гниют со своими червями и ни для кого не представляют опасности, ясно?
        - Ага, это потому, что только вы со своими выращенными драконами должны представлять опасность, да?
        - Дура ты. Залезай на дракона, полетишь к своему папочке. А не то получишь по уху. С младшими я не церемонюсь, мне подчиняются все в семье. Ясно?
        - Пошел вон!
        - На дракона! - вызверился Люк. - Быстро пошла! И молчи там… Хранительница Ключа, тудыть ваших червей…
        Светловолосая выпрямилась. Гордо откинула назад копну кудрей, наклонилась, подняла своего робота-леку и медленно двинулась к Енси. В сторону Люка она больше не смотрела.
        2
        Последний контейнер пришлось пристраивать боком и привязывать дополнительными ремнями. Груз возвышался над спиной дракона уродливым прямоугольным горбом, и можно было не сомневаться, что движения машины он замедлит основательно. А если вспомнить, что Люк не один пассажир сегодня, то и вовсе сомнений не оставалось - ночевать придется не дома.
        Они не перелетят Соленую Воду - это как пить дать.
        Ладно, невелика беда. Не в первый раз. Заночуют на острове, благо мясо ящера еще есть, осталось с прошлой ночной охоты.
        Люк повернулся к Жаку, все еще топчущемуся у стены с рисунками на Живом металле, и выразительно поднял брови. Братец тут же понял, чего от него хотят, и полез в грузовое седло, в небольшой промежуток между широкой лукой и ящиками.
        Люк, убедившись еще раз, что и груз и братец в полном порядке, прошел вперед, погладил морду Енси и тихо произнес:
        - Тяжело тебе будет, приятель. Но надо справиться. Давай, пожалуй, трогаем.
        Енси ответил коротким всхрапом и струйкой дыма, мигнул пару раз, дернул ушами и зашевелился. Люк хлопнул по драконьей шее и взлетел в седло. Девчонка недовольно дернула локтем, но ничего не сказала.
        Сейчас было не до ее обид. Пусть дуется сколько хочет, раз ума не хватает понять, куда соваться не следует.
        Енси тем временем выполз из норы, медленно развернул крылья, и красные лучи Светила заиграли на поверхности маховых перьев яркими всполохами. Красное смешалось с голубым, воздух двинулся, небо развернулось и охватило со всех сторон. Дракон полетел, медленно набирая скорость и стараясь попасть в воздушный поток.
        Бен-А-Элси остался позади где-то в красном зареве. Помрачневший и потемневший, он вдруг стал полон зловещих предзнаменований, и вид его бело-розовых развалин напомнил о пролитой сотни лет назад крови. Люк лишь один раз оглянулся для того, чтобы убедиться, что их никто не преследует. Все-таки места пограничные, и Города совсем рядом.
        Енси не мог с грузом подняться достаточно высоко, да и скорость у него была небольшая. Летел дракон медленно, тяжело и даже покрякивал временами, выдавая напряжение. Но не возмущался, не дергал головой, как это бывало с ним в те моменты, когда его платы не справлялись с заданием. И Люк понемногу успокоился.
        Светило укатилось к самому горизонту и щедро разливало пурпур и багрянец, делая небосвод похожим на жаркий костер. Ветер окреп и стал неожиданно злым. От девчонки исходило тепло, но ей самой наверняка было холодно; Люк видел, как кожа на ее кистях побледнела до синевы. Хотя курточка девчонки и с длинными рукавами, этого все равно не хватало, чтобы согреться на такой высоте.
        Люк повернулся к седельным мешкам и вытянул две желтые безрукавки, которые заботливо упаковала для него мать. Одну передал Жаку, другую сунул светловолосой.
        - На вот, надень. Не то превратишься в сосульку, - распорядился он.
        Девчонка какое-то время колебалась. Нерешительно оглянулась, промямлила что-то вроде того, что ей вовсе не холодно.
        - Я сказал - надевай. Будет еще холоднее.
        - А ты? - Голос девчонки окреп и зазвенел нотками уверенности.
        - Я привык. И ты будешь сидеть рядом в мохнатой теплой безрукавке. Я согреюсь от тебя.
        - Ненормальный. Давай уж.
        Светловолосая с сомнением взяла безрукавку, оглядела ее со всех сторон и принялась натягивать.
        - Это из какого зверя? - уточнила она.
        - Это из шкуры мьёка. Мама моя шила. Хорошая вещь, в ней тебе будет тепло, - заверил Люк.
        Какое-то время молчали, и теплая спина светловолосой действительно согревала. После до Люка долетел вопрос:
        - Ты действительно не мерзнешь?
        Ага, вот теперь холод высоты добрался до светловолосой, и она забеспокоилась.
        - Все в порядке. - Люк поколебался немного, потом все-таки спросил у самого уха девчонки: - Как правильно произносить твое имя?
        - Мэ-ши, - по слогам, медленно проговорила она.
        - И что оно означает?
        - Ничего. Просто имя. Разве имя обязательно должно что-то означать?
        - Странные вы, Городские. Даете имена, которые ничего не значат.
        - А у вас все имена со значением? Тогда что значит твое? Камень в Храме, что ли?
        - У меня три имени. Люк - это прозвище как охотника. Оно короткое и удобное, потому ма меня чаще всего называет именно так. Полное мое имя - Гайен-Сей-Сай-Люк. Гайен - это родовое имя, оно передается от отца к сыну и так далее. Сей-Сай - означает «Бегущий-За-Ветром». Переводится со старого пастушьего языка, на котором общались еще предки моего деда. «Беги, ветер» - вот его буквальный перевод. Как видишь, у меня несколько имен, и все они со значением.
        - Какая разница - есть значение у имени или нет? Главное, чтобы было удобно произносить, - без всякого выражения заметила девчонка и чуть дернула плечом.
        - И все? Удобство произношения - это главное? Тогда я переделаю твое имя, потому что мне неудобно его произносить. Оно шипит, как невыросший ящер. Мэ-ши… Неудобное имя. Я буду называть тебя Мэй-Си. «Мэй» - это туман, который приходит по утрам. А «си» означает цветы. Цветочный Туман. Как тебе?
        - Ерунда. Меня зовут Мэши и не надо ничего придумывать.
        - Для меня ты будешь Мэй.
        Светловолосая ничего не ответила. Наклонилась вперед, нечаянно дотронулась ладонью до шеи дракона и тут же отдернула руку.
        - Ничего себе, какой горячий, как печка.
        - Конечно, он же летит. Вбирает в себя энергию и вырабатывает ее. Потому и горячий.
        - А если перегреется и взорвется?
        - О, дохлые зимонааки… Это Живой металл, он подчиняется программе в плате. И просто так никогда не взрывается.
        - А тот, черный, который упал в лесу? Он же взорвался. Не сработали платы, что ли?
        Люк слегка отклонился назад, всмотрелся в длинные спутанные кудри светловолосой. Она, однако, вовсе не такая глупая, как казалось поначалу. Соображает.
        - Это война. На войне бывают непредвиденные моменты. А мы сейчас не воюем, мы возвращаемся домой. Прилетим целыми и невредимыми. Или ты боишься?
        - Конечно боюсь. Не очень хочется падать с такой высоты.
        - Мои братья не упали, дракон посадил их перед тем, как взорваться. Это выращенные роботы, я уже говорил. Они преданы своим хозяевам, они, можно сказать, жизнь отдадут за своих хозяев. По-другому не могут, у них программы такие.
        - И откуда вы знаете столько умных слов? Программы, роботы, непредвиденные моменты… У вас же нет школы, вы ничему не учитесь. Даже читать толком не умеете.
        - Кто тебе сказал, что не умеем читать? - не понял Люк. - Я отлично читаю. Пусть не все знаки мне известны, но того, что я знаю, вполне хватает.
        - А братья? Ник и Жак? Они читать не умеют.
        - Так они малые еще. Вырастут - и ма их научит. У нас всему учат родители своих детей. И летать, и читать.
        - И убивать, да? Убивать людей они вполне себе могут, а читать знаки - нет? Ничего себе правила у вас!
        Люк поморщился, дернул светловолосую за кудрявую прядь и проговорил:
        - И откуда ты только взялась, такая умная?
        - Из Города, Всадник!
        Между тем показалась Соленая Вода - засияла вдалеке узкой полосой, и сквозь тихий шум драконовых крыльев послышался шорох волн, накатывающих на каменистый берег. Люк знал, что ровная земля перед берегом пестрела небольшими синими цветочками, которые раскрывались только на закате. Народ Люка называл их солеными слезами в память погибших детей.
        Мэши оглянулась на Люка и спросила:
        - Это Соленая Равнина, да?
        - Она самая.
        Больше ни о чем не говорили. Люк понимал, что и для народа Мэши это место навсегда останется памятником скорби и потери. Хотя прошло уже довольно много лет и не осталось никого, кто бы видел прошедшие события собственными глазами.
        Светило уже почти опустилось, и Енси замедлился, крылья его отяжелели, уши прижались к голове, а на седле погасла половина светильничков.
        - Что это? Почему вдруг погасли огонечки тут впереди? - тут же забеспокоилась девчонка.
        - Потому что ушло Светило, и заряд Енси заканчивается. Сейчас приземлимся и заночуем. Как раз тут недалеко есть подходящий островок с пресной водой. На нем нет опасных ящеров, нам там ничто не будет угрожать.
        - Значит, отца я сегодня не увижу? - уточнила Мэши.
        - Увидишь завтра утром. Ничего страшного. Через Соленую Воду мы сейчас не успеем перемахнуть.
        - Это вы так океан называете? Соленая Вода? Умно придумано, - фыркнула девчонка и покачала головой с явным презрением.
        - А вы как называете это море?
        - Это не море. Это небольшой океан, он глубокий, в него впадает несколько течений. Называется он Длинным, потому что тянется полосой между двумя континентами. А ты перелетаешь его по самому узкому месту. Когда-то на противоположной стороне были большие порты Киберши - страна такая была. Маленькая страна, у которой все города находились на берегу Длинного океана. Сейчас этой страны нет, все погибли. Береговая линия немного изменилась, но в целом осталась прежней. А это самое узкое место во всем океане называется проливом Киберши. Через него в океан впадает Киберширское море.
        Люк удивленно поднял брови и не сразу нашелся, что ответить. Он понятия не имел, как назывались страны, существовавшие в этих местах до войны. То, что это самое узкое место у Соленой Воды, он знал. Это все Всадники знали. И летали не раз чуть дальше, за островную гряду, которая начиналась сразу за перелетным местом. Но Городов в тех местах не было. Были леса, были ящеры, были огромные бесплодные равнины, где не водилось даже членоги. Делать там нечего было вовсе. Потому те места называли просто «пустыми».
        - Это вы учили в школе? - на всякий случай уточнил он.
        - Да. Представляешь? - съязвила девчонка.
        - Смысл учить названия тех мест, где вы не побываете ни разу. Вы так боитесь Гигантов, что и носа не кажете из-за своих гор. Так что, по мне, так вы занимаетесь пустым делом.
        Светловолосая только вздохнула в ответ. Посмотрела вниз на воду и поинтересовалась:
        - Долго еще до острова?
        - Уже. Вон его верхушка на горизонте. Через пару временных шагов будем на месте.
        - Что? Какие шаги?
        - Неважно. Скоро прилетим.
        Глава 13
        Мэши. И дальше мы снова станем врагами
        1
        Безрукавка Люка пахла дымом и животными.
        Не то чтобы неприятно, скорее непривычно. Шерсть мягкая, длинная и удивительно желтая. Вместо застежек - кожаная шнуровка. Мэши потеребила ее немного пальцами и решила, что пока не станет завязывать.
        Зато сразу стало теплее. Коленям передавался жар дракона, а грудь и спину согревала шерстяная одежка Всадников. И еще сзади сидел Люк. Говорил прямо в ухо хриплым голосом и иногда дергал за волосы. И Мэши, к своему ужасу, понимала, что краснеет, смущается и глупеет на глазах.
        Что это с ней? Почему она без конца думает о Люке? Почему хочется поговорить с ним, спросить о чем-нибудь? И еще страшно хочется оглянуться и посмотреть в его глаза. Чернущие глаза Всадника.
        Он же враг! Он подстрелил ее отца! Она должна ненавидеть и презирать этого Всадника. А она ловит себя на мысли, что ей нравится чувствовать тепло его груди и слышать хрипотцу его голоса над самым ухом.
        Вот он хлопнул ладонью по шее дракона - смуглая сильная ладонь с длинными пальцами и ровными ногтями. На запястьях - кожаные браслеты со стеклянными бусинами. И бусины поблескивают веселыми искрами, отражая последние лучи уходящего Светила и слабые всполохи на драконьей чешуе.
        Мэши с трудом оторвала взгляд от браслетов и от рук Люка и попыталась выкинуть из головы навязчивые мысли. С ума она сошла, что ли? Да что в этом парне такого, что заставляет ее думать о нем и думать? И почему она глупо улыбается, всматриваясь в даль?
        С Мэши происходило нечто странное. Как будто появление Люка изменило ее внутреннюю сущность, и робкая, послушная девочка, во всем полагавшаяся на отца, спряталась куда-то в глубину Мэшиного естества, а вместо нее появилась совсем другая особа.
        Новая Мэши ничего не боялась. Ее несло навстречу невероятным приключениям, и не было сил ни остановиться, ни сказать «нет».
        Сначала дикий полет верхом на драконе, когда ветер бил в лицо и трепал волосы, а земля внизу приветливо раскрывала все свои красоты. После - таинственное древнее Хранилище, которое удалось открыть как-то слишком легко.
        И Мэши отлично понимала, что, если бы за спиной не стоял Люк, она бы и думать не стала о том, чтобы лезть в древние двери. Она бы даже Ключ из Живого металла побрезговала поднять с пола, потому что там кругом ползали отвратительные зимонааки.
        Она не узнавала сама себя. Как ей взбрело в голову приложить ладонь к сенсорной панели? Ведь она прекрасно знала, что устройство поднимет тревогу, если определит, что кто-то чужой пытается его включить. Знала, но все равно дотронулась до чувствительной поверхности. Конечно, Мэши сомневалась, что древняя штуковина сработает, - столько лет прошло, все платы давным-давно должны были выйти из строя.
        А вот поди ж ты, не вышли. Сработали за милую душу. Хорошо, хоть Люк удачно додумался и назвал кодовое слово. Все-таки он умный парень, хотя и кажется временами таким простачком.
        Вспомнились его сильные руки, когда он подхватил Мэши и вынес из Хранилища. Вот так легко и просто взял и вынес, будто она была его давней знакомой.
        Нет, Люк не простак. Он сильный, и он много повидал в своей жизни. И он много убивал. Того мальчишку-ополченца, которого совсем недавно закопала Мэши, убил именно Люк. Это его работа, его образ жизни, его охота. Он же Всадник, не знающий страха…
        После того как вспомнилась свежая могила на берегу реки и неподвижные голубые глаза паренька, пропало все настроение.
        Люк симпатичный и храбрый, но он помогает Мэши не потому, что пожалел ее, и не потому, что добрый и сострадательный. А потому, что просто-напросто религиозный фанатик. Соблюдает все эти предписания, и милосердие тут вовсе ни при чем. Вот такие, как Люк, и создали армию роботов-убийц, что до сих пор находится в глубинах под землей. И как только Гиганты их не уничтожили? Пропустили, что ли? Или битва в тех местах была слишком жаркой, и Гиганты просто не смогли добраться до всех Хранилищ?
        А может, люди столько наделали роботов, что Деревья устали их уничтожать?
        Об этом Мэши еще поговорит с отцом. Она обязательно расскажет ему о странном Хранилище, а уж отец сам решит, что надо делать. Оставить все и забыть или вернуться в Города и рассказать. Потому что, если роботами завладеют дикие племена Всадников, спасения Городам не будет. Дикари разнесут все - и плевать им будет, что останутся без теплиц, без камней с энергией. Им лишь бы награбить сейчас, а что будет лет через пять - десять - не их забота.
        А Люк между тем придумал для нее новое имя. Начал рассказывать, что все имена должны иметь значение и это очень важно; другими словами - нес полную ерунду. Как говорил отец, «молол чепуху». Главным во всей его болтовне было то, что они не смогут долететь до их пустыни. Потому что ночью, оказывается, драконы не летают. Энергию они берут от Светила - видимо, в чешуе у них и находятся светочувствительные элементы. Нет Светила - нет энергии.
        И громадный Енси начал снижаться, как только красный шар укатился к кромке спокойного океана.
        - Сейчас приземлимся и заночуем. Островок тут спокойный, на нем есть пресная вода и нет ящеров, - щедро обещал Люк.
        Настроение у Мэши совсем испортилось. Под драконьим брюхом растянулась группа мелких островков, самые меньшие из которых были всего лишь выступающими из воды скалами, острыми и угрюмыми. Послушный Енси медленно опустился на зеленый и самый большой, берега которого желтели цепочкой песчаных пляжей. Промелькнули внизу верхушки невысоких деревьев с толстыми стволами и гибкими ветками, прошелестели многочисленные кусты, роняя оранжевые и синие лепестки цветов. Блеснула узенькая речушка, и дракон приземлился на широченную поляну, по правую сторону которой поднималась заросшая деревьями гора, а по левую - шумели волны, омывая песчаный берег.
        Все это было странным. Чужим, непонятным. Мэши будто потерялась и никак не могла найти верное направление. Будто стала безвольной игрушкой в руках судьбы и ничего предпринять не может, не в силах. Ничего у нее не получается.
        События вертелись вокруг нее бешеным вихрем, швыряя то в чужие, заселенные ящерами леса, то в заполненные пылью и червями подземелья с роботами, то на спину черного дракона. А теперь вот вам - незнакомый остров, полный диковинных цветов и растений. Под ногами - узенькие стебли трав, ровные, темно-зеленые. Над головой - сиреневый Буймиш, сияющий так, будто сейчас самая лучшая ночь в его жизни.
        И рядом с ней черноглазый Всадник, с легкостью распоряжающийся Мэши.
        - Сходи-ка и набери сухих веток вместе с Жаком, - бесцеремонно велел он. - Только смотри не трогай кусты с синими цветочками. Вообще к ним не приближайся, они ядовитые. Поняла?
        - Ага, я, значит, должна собирать топливо. А ты что будешь делать? Я уже слышала, что у вас женщины выполняют всю работу, а мужчины только на драконах летают. Хорошенькие правила, ничего не скажешь… - съязвила она, выслушав наставления.
        - Я принесу воды, почищу мясо. После разведу огонь и приготовлю ужин. Ясно тебе, женщина?
        - Я не женщина и не называй меня так.
        Сбоку нетерпеливо подпрыгнул Жак и попросил:
        - Ну, Мэши, пошли уже, есть же хочется. Люк хорошо умеет жарить мясо, просто пальчики оближешь. Я ведь помогу тебе насобирать хворост. Тут этого добра сколько угодно.
        Ладно. Если Всадник готовит ужин, Мэши, так и быть, насобирает хворост. Но прислуживать ему она не собирается, несмотря на все их дурацкие правила. Отец поправится, и они уйдут от Всадников. И никогда больше не увидят их.
        Жак бойко зашагал вперед, уверенно поясняя, что сухие ветки тут могут быть прямо под ногами.
        - Ветер сам срывает их. Только нагибайся и подбирай. Настоящая Мать сама заботится о своих детях и посылает им топливо.
        - А деревья вы не рубите для огня?
        - Нет, конечно. Почти не рубим. Не для огня. Только для нужды, когда надо. Отцы клана сначала совершают молитвы, дают добро и только после этого можно рубить деревья. И не сплошняком в лесу, а выборочно, самые древние и большие. Молодняк оставляем, чтобы леса разрастались. Мы берем совсем мало древесины у Настоящей Матери и только после ее разрешения.
        Мэши хотела съехидничать и спросить, как же Настоящая Мать выдает это разрешение? В письменном виде, что ли? Но быстро передумала. Сразу же после того как Жак решительно толкнул ее в бок и выразительно ткнул пальцем в большой низкий куст, не выше Мэшиных колен. На кусте росли огромные синие цветы, между которыми вытягивались острые шипы. Весь куст состоял из цветов и шипов.
        - Если уколешься об такой шип, тут же и умрешь. Ну, или спустя какое-то там время. Это Синяя Красотка, она убивает всех, кто к ней приближается. Кроме членогов. Те питаются ее нектаром. Забираются прямо в цветы и сидят, жрут там. А чтобы мелкие ящеры не поедали ее членогов, Синяя Красотка и отрастила себе шипы. Умная, представляешь?
        - Думаешь, что шипы она отрастила себе специально? - спросила Мэши, осторожно пятясь и обходя смертоносный куст.
        - Конечно. Это ее защита, понимаешь?
        Мэши чуть было не обозвала Жака болваном. Но вовремя спохватилась. Что с него взять? Ботанику он не учил, потому о растениях и понятия никакого не имеет. Хорошо, хоть не обращается в молитвах к этой самой Синей Красотке. Судя по всему, Всадники все вокруг считают живым и разумным. Дикари, одним словом.
        - Ладно, понимаю, - ответила она.
        Жак оказался очень внимательным, от его взгляда не ускользало ни одно насекомое, ни одно растение. Он деловито показывал, какую травку следует использовать для того, чтобы сделать ароматный напиток, а какую следует обходить стороной.
        Растительность на островке оказалась такой разнообразной, что Мэши только удивлялась. Этих растений не было на картинках в питомниках и теплицах, про них не учили в школе. И видимо, даже не знали о существовании таких кустов и цветов. Зато Жак разбирался во всем этом с удивительной легкостью.
        Набрав хвороста, повернули к дракону. Громадная машина покоилась в самом центре поляны, и лишь блестящие голубые глаза выдавали наличие жизни внутри этого черного, неподвижного тела.
        Люк возился около хвоста Енси с какими-то небольшими щеточками, что-то смазывал, что-то подправлял. Чумазый и лохматый, на висках - тонкие дорожки пота, на подбородке - следы смазки. Он поднял голову, глянул на Мэши и Жака и велел:
        - Кидайте все рядом с крылом Енси. Сейчас будет огонек.
        - А можно, я разведу? - тут же спохватился Жак.
        - Обойдешься. Прошлый раз ты сложил хворост так, что костер развалился. Теперь будешь смотреть и запоминать.
        Мэши, наконец освободив затекшие руки, обошла распростертое драконье крыло, покосилась на потухшие перьевые пластины и остановилась около Люка. Какое-то время молча наблюдала за тем, как он проверяет и смазывает подвижные чешуйки у хвоста. Потом всмотрелась в надпись, проступающую на гладкой полоске в самом низу почти на брюхе, и пробормотала:
        - «Максимальная высота - десять нигатов. Максимальная скорость - двадцать пять ликов. Зарядка осуществляется двумя способами»…
        - Что ты говоришь? - не понял Люк, выпрямился и глянул на Мэши сквозь непослушные длинные волосы, упавшие на лоб.
        - Тут написаны технические характеристики твоей машины. И кстати, она заряжается не только через лучи Светила, но и через энергетические камни. Только надо несколько камней. Штуки три, как минимум, чтобы поднять эту махину в воздух. Так что ночью на твоем драконе вполне можно летать.
        - Как он может заряжаться от энергетических камней? В рот их совать, что ли? - хмуро переспросил Люк и тут же замолчал, поняв, видимо, что сморозил глупость.
        Во всяком случае, выражение лица у него стало довольно озадаченным.
        - Тут все написано. А под надписью должны быть небольшие отверстия для энергиков. Вот, видимо, и они.
        Мэши присела на корточки, провела пальцами по теплой шершавой чешуе и легко нащупала узкие пазы.
        Люк тут же опустился рядом, и его пальцы заскользили рядом с отверстиями.
        - Действительно. Странно, я столько лет летал на Енси и понятия не имел, что его можно заряжать с помощью энергиков.
        - Ты что, не читал этих надписей? - удивилась Мэши.
        Люк поднялся, отряхнул руки, медленно завернул крышку на стеклянной бутылочке с маслом, которое пахло резко и неприятно. После, не глядя на Мэши, ровно проговорил:
        - У нас не все знаки используют, что тут есть.
        - Другими словами, ты не умеешь толком читать, - уточнила Мэши ехидным голосом.
        Люк поднял голову, глянул на нее и невозмутимо подтвердил:
        - Да.
        - Ну и болван! Не уметь прочесть то, что написано на твоем драконе, это очень странно. Может, вам не в полеты посылать ваших мальчиков, а организовать для них что-то вроде школы, чтобы они научились нормально читать…
        - Умничать будешь в своих Городах, - хмуро оборвал ее Люк. - Лучше расскажи, что ты и твой отец делали в лесах под Бен-А-Элси?
        - Может, поедим сперва? А то неудобно болтать на пустой желудок.
        - Да, давайте поедим, - тут же подхватил Жак. - Люк, пусть уже Енси даст нам огня.
        Люк наклонился к странной кожаной емкости, подвешенной на веревке у драконьего крыла, полил себе на руки, смывая грязь и масло. После взялся за хворост. Уложил его высокой горкой, стараясь тонкие ветки пристроить наверх, а потолще расположить на земле. Дракон распростер крыло, создав что-то вроде крыши, под которой и должен был находиться костер, и Мэши поняла, что ночевка у них будет очень даже уютной.
        - Енси, давай-ка нам огонька, - попросил Люк, когда последние приготовления к костру были закончены.
        Дракон медленно повернул голову, сверкнул голубыми глазами, и Жак дернул Мэши за руку.
        - Отойди немного, - прошептал он.
        И Мэши попятилась, чувствуя, как внутри невольно растет восхищение. Драконья морда удивляла своим умным, немного философским выражением. Тонкими перепонками век, ровными, аккуратными белыми зубами. И необыкновенной способностью точно направлять пламя.
        Узкая огненная струя рванулась коротким всполохом, обрушилась на кучу хвороста и в одно мгновение запалила сухие ветки. Костер ожил, затрещал радостно и победно, а Енси удовлетворенно рыкнул и медленно опустил голову в траву, щурясь на пламя и время от времени вываливая длинный черный язык.
        - Вот теперь займемся ужином. - И Люк достал из седельной сумки куски мяса, щедро присыпанные солью.
        Сначала он сложил ладони, наклонил голову и проговорил слова молитвы Настоящей Матери, потом кинул в огонь какой-то мелкий серый порошок и только после этого принялся нанизывать мясо на прутики. Через несколько минут сочные куски уже поджаривались на огне, потрескивали и распространяли вокруг одуряющий аромат.
        - Сейчас поедим, а после сходим к водопаду и попьем. И еще выкупаемся, - распорядился Люк.
        Он устроился у огня, прислонившись спиной к еще теплому боку дракона, вытянул ноги и принялся расшнуровывать кожаную обувь. Мэши глянула мельком и спросила:
        - Вы сами себе обувь делаете?
        Люк, не поднимая головы, пояснил:
        - Ма шила.
        Мягкая кожаная обувка была лишена твердой подошвы. На стопе - такой же кусок кожи. Хорошо выдубленный, твердый, шершавый. Кожа ящера отлично подходила для того, чтобы в ней ходить. Но смотрелось это странно. Никогда Мэши не видела так близко обувь, сделанную руками.
        - А у нас обувь делают в мастерских на специальных приспособлениях. И каждый может покупать. Или каждому выдают. Например, ополченцам выдают и обувь, и одежду. Никто сам себе башмаки не шьет.
        - Вот и славно, - пробормотал Люк, освобождая наконец ноги и с удовольствием шевеля смешными коричневыми пальцами.
        - Неудобно ходить в таких чунях, - продолжала Мэши.
        - Прямо там. А шо, в таких вот, как у тебя, тяжелых ботинках удобно? В них же жарко, - не выдержал Жак. - И как ты в них только сидишь у огня?
        Мэши действительно было жарковато в ботинках. Слишком теплая обувь, но не станешь ведь надевать для дальнего путешествия тонкие туфли. А эти высокие ботинки защищали и щиколотку, и немного голень от колючек, от насекомых. Да мало ли от чего еще…
        Люк велел:
        - Устраивайтесь и отдыхайте. Завтра рано вставать. Мэй, сними уже свои башмаки, небось после них ноги болят жутко. И летать в них неудобно.
        Мэши заколебалась. Спросила с осторожностью:
        - Это еще почему?
        - Потому что не чувствуешь пальцами и подошвой чешую дракона. Ты не чувствуешь машину, не сливаешься с ней.
        - А мне и не надо.
        В ответ Люк только дернул плечом.
        Опустившись на траву, Мэши взялась за завязки. Уставшие ноги гудели, кожа ботинок так и не успела высохнуть, внутри стопам было и мокро, и жарко. Как много неудобств, а Мэши их почти не замечает. Столько всего непонятного и нового - до ботинок ли теперь?
        Руки мыть никто не стал. И Люк, и Жак так и схватились за прутики с кусочками мяса немытыми руками. Да и Мэши поняла, что есть хочет страшно и сейчас не до чистоты. Она тоже вгрызлась в свою порцию и поймала себя на мысли, что еще никогда в жизни так быстро не жевала. Приготовленное на костре мясо ящера казалось необыкновенно вкусным, хоть и малость пересоленным.
        Люк сидел совсем рядом, поглядывал на нее блестящими глазами, жевал и слегка усмехался. Как будто его все смешило в Мэши, как будто была она глупой и неуклюжей. И чего смеется? Сам вон и читать толком не умеет, и о машине своей мало что знает.
        Мэши ничего не стала говорить. Ей было неловко сидеть рядом с ними, она то и дело немного отодвигалась, поджимая ноги. Ботинки подсыхали тут же, носки, которые Мэши положила сверху, пугали своей несвежестью. Временами накатывала отчаянная тоска. Не должна была Мэши сидеть сейчас тут и разделять ужин с Всадниками. Не должна - и все.
        С едой покончили быстро. Люк выкинул в траву прутики, лихо вытер руки о собственные кожаные штаны и распорядился:
        - Теперь купаться. Быстро. Мэй, бери свои носки - постираешь. Сменную одежду я тебе дам, мыло тоже. Айда к водопаду, люди!
        В голосе его послышалось какое-то бесшабашное веселье. Необъяснимая радость.
        Мэши фыркнула и подумала, что хорошая еда однозначно поднимает настроение.
        - Что, прямо босиком пойдем? А если вцепится жук-икень? - засомневалась она.
        - Тут нет икеней, - гордо заявил Жак, скидывая с себя обувку. - Тут только членоги, но они под ноги не суются. Они ж не дурные, видят, что люди идут. А водопад здесь недалеко.
        И оба брата припустили в фиолетовый сумрак, двигаясь с уверенной грациозностью. Стянули на ходу рубахи и жилеты, и теперь Мэши могла видеть их смуглые, крепкие торсы, едва проглядывающие в темноте. Сама она успела влезть в ботинки, все-таки пробираться босиком по неизвестному острову - это слишком. Но даже в ботинках умудрилась отстать от братьев. Те скрылись за деревьями, и Мэши поняла вдруг, что стоит перед чащей леса, полной подозрительного шума, шелеста и пощелкивания, и не решается сделать ни одного шага в темноту. Потому что страшно.
        На самом деле страшно идти ночью в незнакомый лес одной. Двое Всадников уже ускакали куда-то вперед, и до Мэши лишь долетали их веселые голоса.
        Мэши замялась, слабо крикнула: «Эй!» - и остановилась. Вот и все, вот и искупалась, называется. Ветки деревьев раздвинулись, показался Люк.
        - Давай руку, - коротко сказал он, схватил Мэши за запястье и потянул за собой.
        Пришлось поспевать за ним, таращиться изо всех сил под ноги, чтобы не споткнуться о камень, или сухие ветки, или длинные извивающиеся растения, цепляющиеся за все подряд. Братья торопились, перепрыгивали через препятствия, неслись сквозь заросли с уверенностью людей, отлично знающих здешние места. Поднялись на небольшой склон, свернули направо - и вдруг до Мэши долетел шум воды. Потом деревья расступились, и внезапно появилась быстрая река. Вся она искрилась под светом вынырнувшего из чащи Буймиша и казалась густо-сиреневой, блестящей, живой и подвижной. «Так выглядит, наверное, Живой металл», - мелькнуло в голове у Мэши. Она выдохнула и восхищенно пробормотала:
        - Сдохнуть можно…
        - Вот именно! - весело согласился с ней Люк.
        Водопад - это было слишком громко сказано. Просто на пути речки встал скалистый уступ чуть больше Машиного роста, и вода, переливаясь через него, образовывала своеобразное укрытие под этим уступом. Серебрилась водяными брызгами, бурлила, перетекая через камни. Она была неглубокой, эта речка, и не очень-то быстрой.
        Жак мигом скинул штаны и абсолютно голый нырнул, махнув в воздухе грязными коричневыми пятками. И к ужасу Мэши, Люк тоже принялся стягивать сначала кожаные штаны, а после и легкие светлые подштанники, доходящие ему до колен.
        - Ты что, с ума сошел? - воскликнула Мэши. - Ты что, собираешься купаться голым?
        - Тьфу, шо ты орешь? - не понял тот. - А вы что, моетесь в одежде?
        - Нет, моемся мы тоже без одежды…
        - Так в чем дело?
        - Но мы моемся в закрытых помещениях, не при незнакомых людях…
        - А где здесь незнакомцы? Дома мы тоже в закрытых моемся. Но вот беда, представляешь, Мэй, тут нет закрытых помещений. Только речка. Так что придется нам друг друга потерпеть.
        Он заулыбался широко и весело, скинул штаны и голышом нырнул в речку.
        Мэши отвернулась и порадовалась, что в сиреневом свете Буймиша не видно, как она покраснела. Ладно, значит, Всадники не страдают лишней стеснительностью. Но ей на это плевать. Она не собирается раздеваться догола при этих двоих.
        Мэши сняла курточку, штаны и осталась в трусах и футболке. Так и зашла в воду, осторожно ступая по гладким камушкам. Поежилась - вода оказалась неожиданно прохладной. Убрала назад волосы и тоже нырнула.
        Прохлада мигом согнала всякую сонливость и усталость. Бурлящая река относила Мэши вниз, и пришлось поработать руками, чтобы добраться до водопада и встать под режущие, хлещущие струи. И, подставляя лицо речному потоку, Мэши улыбнулась: наконец-то смыла с себя грязь и пот сегодняшнего дня.
        Подплывший Жак фыркнул и сунул кусок мыла со словами:
        - На вот, грязнуля. И сымай майку, никто на тебя не смотрит. Что мы, грудь девочек не видали, что ли?
        Мэши потянулась, чтобы треснуть его по макушке, но не достала. Поскользнулась, и течение тут же подхватило ее и понесло. Рядом оказался белозубый Люк, мотнул мокрой головой и спросил:
        - Ну как водичка? Здорово, правда?
        И Мэши не могла с ним не согласиться.
        Она вернулась к водопаду, присела в воде, стянула майку и как следует намылилась. После простирнула майку и трусы этим же мылом, снова напялила их на себя и принялась выбираться.
        А братья все еще плескались, то заплывая подальше, то возвращаясь против течения. Мэши устроилась на берегу, обхватила колени руками и подняла лицо к небу. Молчаливый верный Буймиш сиял ласково и нежно, будто улыбался и реке, и всему этому тихому, забытому острову. Стрекотали в лесу какие-то жуки, покрикивали мелкие ящерки - и все. И больше не было других живых существ, кроме Мэши, Жака и Люка. Только они трое где-то посреди большого океанского пролива. Затерянные во всем этом мире. На Настоящей Земле, которую Всадники сейчас вовсе не боялись.
        Почему они ее не боятся? Почему так легко бродят по лесу, купаются в реке, разводят костер? И Гиганты не пожрали их за наглость.
        Может, потому, что Настоящая Мать действительно существует и действительно слышит их молитвы? И потому не трогает? Сейчас Мэши вдруг показалось, что так оно и есть. Всего на одно мгновение, под тихий речной шум, пришла на ум мысль, что планета Эльши и есть Настоящая Мать для них всех. Она родила их, она кормит и поит людей. И ей не нравится, когда ее дети воюют. Потому она и прогневалась на род людской во время Железной войны.
        Мэши тряхнула мокрыми кудрями и грустно улыбнулась. Если это так, то она бы попросила сейчас, чтобы отец ее остался жив. И чтобы живыми остались братья Люка. И чтобы Люк больше никого не убивал…
        Никого не убивал…
        Мэши решительно поднялась, влезла в штаны и накинула на себя куртку.
        Люк будет убивать. И сегодня он убивал. Потому что он Всадник. И если Настоящая Мать есть, то она очень несправедлива. Не надо было отдавать Всадникам Живой металл. Не надо было давать в руки опасных роботов, которые стали страшным оружием.
        Мэши решительно зашагала вглубь леса. Не хочет она смотреть, как весело плещутся Всадники, и не хочет любоваться голыми задницами, когда Люк и Жак выберутся из реки.
        2
        Лесная чаща не выпускала Мэши. Кружили над головой деревья, полностью закрывая ласковый Буймиш, хлестали по лицу ветки, цеплялись за одежду сучья. Спотыкаясь и хмурясь, Мэши ломилась напрямую, не отыскивая дорожек и тропинок, не всматриваясь в землю, не обходя заросшие кустарником участки. Ей почему-то было грустно и тревожно, и все казалось бессмысленным. Враждебные деревья вставали на ее пути, и думалось, что все, не выбраться из леса. Не отпустит ее остров, не даст свободы.
        Ободрав руку об очередной шершавый ствол, Мэши остановилась и всхлипнула. Слезы уже закипали на глазах, горячие, болючие. Тяжелый день выдался у нее, слишком тяжелый…
        - Папочка, где же ты… - еле слышно прошептала она и вдруг почувствовала, что за ней кто-то крадется.
        Тихо, осторожно, еле слышно. Пробирается за спиной.
        Ужас охватил настолько, что здравые мысли вылетели из головы мигом. Мэши закричала и кинулась вперед. И этот кто-то побежал за ней. Он был крупным и двигался быстро. А Мэши еле продиралась через какие-то кусты и сучья.
        - Мэй! - раздался за спиной знакомый голос с хрипотцой. - Мэй, какая зараза тебя укусила? Стой же!
        И плечо схватила теплая рука Люка.
        Вздрогнув, Мэши остановилась, оглянулась и выдохнула с облегчением. Убрала налипшие на лицо мокрые волосы, пробормотала совсем тихо:
        - Кажется, я… потерялась тут…
        - Конечно. Чего это ты решила добираться сама? Вот же всегда с девчонками полно хлопот. Пойдем, Енси совсем в другой стороне… вышла бы небось на другой склон горы - ищи тебя полночи.
        Люк ворчал не сердито, а так, скорее для порядка. Топал вперед и не выпускал Машиной руки. Несколько шагов - и деревья послушно пропустили к узкой, еле заметной тропке. По ней уже пробирался Жак, стучал какой-то палкой по стволам и выкрикивал непонятную песню:
        Полетели на восток.
        Путь наш будет высоко.
        Вихрем, вихрем, вихрем…
        Он оглянулся на Люка и Мэши и совершенно спокойно заметил:
        - А я вас опередил. И где вы лазаете в такой темнотище? Совсем подурели, шо ли…
        Люк пояснил:
        - Мы воду в этих местах берем. В Камлюках воды нет совсем, только привозная. Потому я летаю каждый день сюда за водой. И Жак со мной. Купаемся тут, иногда сестер с собой берем. Отличный остров, наши в Камлюках про него не знают. Они воду берут гораздо ближе, на Мисайской гряде. Это островки рядом с нашим берегом, они побольше, пошире. И на них полно ящеров. Водятся, заразы. А тут - нет. Тихо и спокойно. Потому и в лесу нечего опасаться даже ночью.
        - Привозите воду аж отсюда? В чем же вы ее возите? - удивилась Мэши.
        - В специальных емкостях. С такими удобными ручками по бокам. Загрузил пять штук в седло и полетел.
        - Очень неудобно. А моетесь как?
        - Я моюсь всегда здесь. И братья тоже. Каждый день летаем ведь. А ма и сестры моются той водой, что я привожу.
        - Ужас! Поливают на себя, да?
        - Что тут ужасного? Вода нагревается за день, и вечером она достаточно теплая, чтобы искупаться.
        - А в холодные месяцы? Или у вас не бывает холодных месяцев?
        - Бывает. Но это недолго. Греем на печи, и все моемся. Здесь в это время идут дожди и тоже становится холодно.
        - Это неудобно.
        - Конечно. Потому, скажу тебе по секрету, - и Люк наклонился к Мэши, к самой щеке, - мы и тащим у вас энергики. Камни эти ваши. Вот ими еще хорошо греть дома и воду. У нас есть такие установки.
        - Воры вы все, - резко ответила ему Мэши.
        - Ага, - тут же согласился Люк.
        И что ему отвечать? Не станешь же психовать и вырывать ладонь, когда полностью зависишь от него? Он накормил, он искупал, он ведет к месту ночлега. И нагло смеется, рассказывая, как ловко он ворует у Городских. Вот же нахал!
        Мэши вздохнула, забрала все-таки руку и решительно зашагала вперед, за Жаком.
        Енси как ни в чем не бывало лежал у догорающего огня и по-прежнему баловался собственным языком. Люк наклонился и принялся подбирать сухие ветви. Жак ему помогал. Видимо, запасались топливом на всю ночь. Мэши прошла мимо них. Не хотелось ни говорить, ни смотреть на поганцев.
        Прислонившись к все еще теплому боку дракона, Мэши рассеянно провела пальцами по чешуе. Летать на таком здорово, что ни говори. Управлять таким здорово. Но не воевать. Война - это гибель для людей. Это зло. Отец прав: уж лучше пойти на компромиссы и поделиться или договориться, чем воевать. Только Всадники этого, скорее всего, не понимают.
        Вернулся Люк, порылся в седельных сумках и протянул Мэши стопку сухих чистых вещей. У нее и у самой в рюкзаке была запасная одежда, только она намокла после того, как пришлось переплывать реку. Надо бы ее достать и просушить, пока Мэши совсем не свалилась от усталости.
        - На вот, переоденься. Она чистая.
        - Чья это одежда?
        - Моей сестры. Говорю же - она чистая.
        Мэши развернула голубую тунику из тонкой шерсти с вышитыми краями и тонкими блестящими завязками. Туника доставала почти до колен и казалась совсем по ее фигуре. Еще черные длинные штаны с завязками на поясе и на щиколотках. Ладно, одежда сухая и пахнет ароматными травами. Можно и переодеться. Не сидеть же в мокрой футболке, облегающей все тело…
        Мэши молча завернула за драконье крыло и быстро переоделась, надеясь в душе, что противные братья не подглядывают.
        Те и не думали глазеть на раздетую Мэши. Устроились оба у костра и тихо переговаривались. Видимо, усталость брала свое и оба хотели спать.
        - Хорошо выглядишь, прямо как наши девушки, - похвалил Люк, как только Мэши показалась в светлом круге от костра.
        В ответ она лишь подняла брови. Пристроилась у драконьего бока и подумала, что спальный мешок ее тоже намок и спать в нем не придется. А он очень уютный, и в нем было хорошо и безопасно.
        - Жак говорит, ты могла стать ополченцем, но сбежала. Правда? - бесцеремонно поинтересовался Люк.
        - Мои старшие братья погибли на войне. Я осталась одна у отца. И он не хотел потерять и меня. Потому мы решили уйти из Городов в Плавающие дома.
        - Куда? - не понял Люк.
        - Есть такой город на воде. Гиганты туда не добираются. Там наша родня. Отец знает туда дорогу. Плавающие дома не воюют с Всадниками.
        - Значит, с кем-то другим воюют. Все с кем-то воюют, - невозмутимо ответил Люк.
        - Почему обязательно воевать? - не выдержала Мэши. - Почему нельзя жить в мире?
        - Потому что у твоих врагов всегда будет то, что нужно тебе. Это раз. И потому что без войны жить скучно. Это два.
        - Это глупость. Можно меняться, можно делиться.
        - Ага. Живым металлом с вами. Вы же этого требуете от нас. Живой металл и чтобы месторождение принадлежало вам, как и нам.
        - А вам что, жалко поделиться? А мы бы вам нашу еду и энергетические камни.
        - Сравнила нажиса с икенем. Вам дай доступ к Живому металлу - вы мигом настроите роботов. Даже вон леков своих напоите и пойдете на нас войной. Ким-Киган велел охранять Источник от остальных людей. Это его заповедь. Потому не видать Городским нашего источника как своих ушей.
        - А вам не видать наших зерновых и энергиков!
        - Вот видишь. Не договорились. Теперь понимаешь? Но между нашими народами сейчас не война. Стычки и набеги - это вовсе не война. Так, баловство одно.
        - И дальше мы снова станем врагами… - медленно протянула Мэши.
        - Ты это о чем? - не понял Люк.
        - Не работает ваше правило трапезы. Уйдем от вас с отцом - и снова станем врагами. Теперь понял?
        - Не советую тебе быть моим врагом. - Люк снисходительно улыбнулся, хлопнул ладонью по коленке и развернул руку, показывая Мэши пятерню.
        Глупый знак, который обычно демонстрировали мальчишки.
        Глава 14
        Мэши. Палатки в пустыне
        1
        Мокрые штаны и курточку Мэши сложила аккуратной стопкой на драконьем крыле. Они нуждались в хорошей стирке, и та одежка, которую привез Люк, оказалась очень кстати. Хотелось поглядеть на себя со стороны - как смотрятся темные штаны, длинная туника и мохнатая безрукавка с капюшоном, напяленная сверху.
        И вдруг Мэши кое-что вспомнила. Она кинулась к сложенным штанам и принялась тщательно проверять карманы. А карманов на штанах было шесть штук, все на молниях. В один из них она сунула Третий Ключ - старинный кулон, открывающий подземелье роботов-всадников. Она не могла потерять такую драгоценность!
        Точно, так и есть. Лежит себе в одном из кармашков. Гладенький, славненький, чуть тепленький. Мэши вытянула его, протерла пальцами и всмотрелась в изображение. Там, в подземелье, и рассмотреть его как следует не было времени.
        - Что ты там нашла? - тут же спохватился Люк.
        Мэши провела указательным пальцем по краешку Ключа, в том месте, где была небольшая сквозная дырочка, и спросила:
        - У тебя нет тонкого шнурка или веревочки?
        - Повесить эту штуку на шею? - уточнил Люк.
        - Дай посмотреть, а? - тут же подскочил Жак, наступил на какой-то сучок босой ногой, ойкнул и затарахтел: - А у Люка есть еще…
        Люк пихнул его в бок и посоветовал:
        - Языком не трещи, понял? У меня есть шнурок, сейчас дам.
        - А свой Ключ куда дел? - Мэши глянула на Люка серьезно и строго.
        Тот тоже нахмурился, молча полез в кожаный небольшой мешочек с кармашками, висящий у него на поясе, и продемонстрировал овальный кулон. Тот слабо блеснул голубым в свете костра, и Мэши отчетливо увидела изображение птицы на его поверхности.
        - Ты посмотрел на птицу и сказал кодовое слово, да? - догадалась она.
        - Первое, что пришло в голову, пока рассматривал Ключи на сенсорной панели, - усмехнулся Люк. - Оказалось, угадал. Но ты тоже хороша - пошла напролом. Хоть бы подумала: «А вдруг роботы запрограммированы убивать людей?» Подурнела на глазах. - И он весело хмыкнул.
        - Сам дурак, - буркнула Мэши и отвернулась.
        Люк сунул ей шнурок, пожал плечами и вернулся к огню. Повозившись, Мэши просунула его в отверстие кулона и повесила Третий Ключ себе на шею. Еще пригодится…
        После она занялась своим рюкзаком. Там до сих пор лежали вещи, вымокшие в реке. И чистые футболки, и чистые носки, и чистые трусы. Даже штаны лежали, свернутые крепким рулончиком и мокрые настолько, что можно было выжимать из них воду.
        Все это следует утром сполоснуть как следует и повесить сушиться. Пригодится в пути, и не раз.
        Вытряхивая содержимое рюкзака в траву, Мэши вдруг увидела длинную, плоскую коробочку с нехитрым замочком. Это же упаковка энергетических камней! Отец, видимо, взял несколько таких и одну сунул в Мэшин рюкзак. На всякий случай. Лека ведь тоже был в ее рюкзаке - блестящий неактивированный шар. Его Мэши заботливо пристроила в траве, после раскрыла коробку и насчитала шесть штук энергиков. И плюс еще один в небольшом боковом кармашке рюкзака - его вставляли в леку, когда включали в работу.
        Короткие, не длиннее мизинца, полупрозрачные палочки были до края полны густой сиреневой жидкостью. Еле заметно искрились на боках крошечные звездочки, на каждом энергике по четыре звезды - знак того, что камень заряжен полностью.
        Мэши повернулась к Люку, показала свое сокровище и как можно спокойнее сказала:
        - Мы можем лететь в ваши Камлюки прямо сейчас. Для дракона достаточно трех камней.
        Люк мигом вскочил на ноги и одним прыжком оказался рядом с Мэши. Глянул на камни, не прикасаясь руками, и согласился:
        - Тогда летим. Что тут думать? Жак, как тебе полет над ночной водой?
        - Идет, хэй! Летим домой! Ма страшно удивится…
        - Я сама вставлю камни в дракона, - заявила Мэши, слегка отодвигая коробочку с энергиками от бойких братьев.
        - Конечно, сама. Давай прямо щас, - довольно согласился Люк.
        Ишь ты сговорчивый какой! Видимо, мысль о полете ночью казалась ему настолько заманчивой, что он и не собирался спорить. А Мэши и самой было интересно - сработают энергики или нет. Должны сработать, они полностью подходили под те параметры, что были написаны у разъемов Енси. Мощность, емкость - все совпадало. Вот это удача так удача!
        Мэши присела рядом с хвостом дракона, взяла один камень и сунула в разъем. Раздался еле слышный щелчок, почти как у леки, и больше ничего. Тишина. Следующий камень точно так же ушел в разъем. И только после того как щелкнул третий, по чешуе дракона пробежали голубые всполохи, хвост пришел в движение, крылья развернулись, а на седле проступил ряд сверкающих огоньков.
        Енси повернул голову и с довольным видом выпустил струю дыма.
        - Отлично! Летим. - Люк был короток.
        Мэши еле успела подхватить свое барахло. Жак проворно забрался в седло, Люк затоптал костер, обернулся к Мэши и велел:
        - Давай же, Мэй! Залезай!
        Всадники легки на подъем, ничего не скажешь. Мэши оказалась у драконьего бока и, вцепившись руками в луку седла, принялась карабкаться наверх. Люк, подхватив под локоть, втянул ее и, указав на длинный ряд огоньков, пояснил:
        - Енси обеспечен энергией полностью. Надеюсь, этого хватит до дома.
        И они полетели.
        Мэши никогда в жизни не снилось, что она летает. Никаких полетов. Она ни разу не мечтала стать ополченцем и ни разу не представляла, насколько это интересно - подняться в небо на ящере. Потому собственный восторг от полета удивлял.
        Оказывается, ей нравится летать! Нравится, как мелькает внизу ровная темная гладь воды, как треплет волосы ветер и как красиво выгибается драконья шея. Енси был абсолютно послушен Люку. Идеальное взаимопонимание было у этих двоих.
        Вот смуглая ладонь легонько хлопнула по шее - и машина немного поднялась вверх. Вот еще хлопок, больше похожий на поглаживание, - и скорость дракона увеличилась. Мир внизу казался податливым, сонным и медленным. Они скользили в небе над океаном, как полные хозяева воздуха.
        Буймиш бросал на волны сиреневые блики, небо уходило вперед и ввысь свободной безоблачной гладью. И дорога, пролегающая перед Всадниками, была свободной, тихой и прекрасной.
        - Скоро покажется наш берег, - пообещал Люк.
        Мэши лишь кивнула. Ей совсем не хотелось спать, наоборот - заливал сердце восторг и бурлила в крови непонятная радость.
        Енси поднялся чуть выше, перемахнул через край островной гряды, уходящей куда-то к северу и казавшейся в сумраке неясной громадой. Послышался шум прибоя - волны набегали на берег с шипением и еле сдерживаемой злостью. И вот Енси уже летит над землей, и Мэши ничего не может рассмотреть в темноте. Сиреневый свет Буймиша выхватывает лишь края скал и вершины небольших гор. Но, судя по всему, растительности в этих местах не было.
        - Вот здесь раньше, еще до войны, была прибрежная Киберши. Говорят, ее называли страной кораблей, - пояснила Мэши, пытаясь рассмотреть землю внизу.
        - Тут были сильные землетрясения Буймишей пятьдесят назад. Часть берега ушла под воду, а с ним и то, что осталось от Корабельной, - с готовностью пояснил Люк. - Про Корабельную страну и у нас рассказывают. Говорят, что тамошние моряки когда-то выловили всю рыбу из Соленой Воды. Или почти всю.
        - А у нас говорят, что в этих местах было очень много Гигантов. Лезли корнями из-под земли, и после них остались большие ямы.
        - Да, оврагов и ям в этих местах полно. После сама увидишь, когда будем лететь днем.
        - Ты же потом доставишь меня и отца на другой берег, да? - зачем-то уточнила Мэши.
        - Конечно. И даже помогу добраться до Плавающих домов ваших. Если захотите, конечно.
        - Это как отец скажет.
        - Само собой.
        Внезапно вынырнула из темноты огромная гора, и дракону пришлось подняться еще выше, чтобы пролететь над ее пиком. Угрожающе острая вершина торчала, точно угрюмый указатель, определяющий направление. Направление и для ветров, и для драконов.
        - Гора Песков, - пояснил Люк, - а сразу за ней Камлюки. Прилетели, можно сказать. Сейчас поворачиваем к нашему клану.
        Хлопок по шее дракона - и Енси слегка развернулся.
        - Давай домой, приятель, но через загоны мьёков. Не будем маячить среди ночи перед всеми кланами. А то вопросов будет - не оберешься.
        - Что ты сказал? - не поняла Мэши.
        - Я сказал, что у нас не летают на драконах по ночам. Пристанут с вопросами, начнут требовать, чтобы ты сдала свои энергики. Атак - меньше знают о ваших камнях, меньше проблем. Это же все-таки твои энергетические камни. Понимаешь меня?
        Мэши заверила, что понимает. Хотя до нее мало что дошло из сказанного Люком. Он не хочет, чтобы видели ее энергетические камни? Потому что отберут? Или потому, что Люк сам желал завладеть ими?
        А внизу тем временем началась пустыня. Песок слегка поблескивал в слабом свете Буймиша, от дракона появилась тень - длинная, извилистая, она стремительно перемахивала бархан за барханом, словно черная стрела.
        - Вот наш дом, - вдруг сказал Люк и показал пальцем на что-то темное, что Мэши не сразу рассмотрела.
        Лишь когда подлетели поближе, она увидела большие загоны с довольно крупными животными. Они тянулись ряд за рядом, то открытые, то чем-то затянутые сверху, рассмотреть подробнее с такой высоты Мэши не могла. А за ними показались черные конусы палаток.
        - Ма обрадуется, что мы все живы, - совсем тихо проговорил Люк.
        2
        Песок разлетелся в стороны и противно заскрипел на зубах, а лапы Енси увязли в бархане.
        Перед Мэши поднимались кожаные большие палатки, довольно широкие и просторные. Около каждой горело по факелу, подпирали их хорошо обточенные колья из дерева и костей ящеров. Верхушки палаток - а их было три - покрывала красная краска, и на высоком шесте перед большим костром развевался красный узкий флажок.
        - Спят все небось. Енси прилетел тихо, - проговорил Люк и помог Мэши спуститься. - Ладно, у ма всегда есть еда. Сейчас найдем чего-нибудь…
        - Ты что, голодный? - не поняла Мэши.
        - Конечно. После такого полета есть ужасно хочется…
        Жак был, видимо, такого же мнения, потому что оба кинулись к костру. Мэши пошла за ними и увидела, что чуть дальше стояли две большие железные бочки, а рядом с ними - стол с каменной столешницей. На столе - большой казан, накрытый крышкой, несколько широких лепешек, сложенных на тарелке одна на другую, и два смешных кривобоких глиняных кувшина с узкими горлышками.
        - Ма замесила, видать, последнюю муккоки… - сказал Люк и схватился за лепешку.
        - А ну-ка пошли руки помыли оба, обормоты! - раздалось от ближайшей палатки, и Мэши увидела высокую черноволосую женщину.
        Была она строгой и даже сердитой. Волосы убраны в четыре косы, на шее - длинное ожерелье, в ухе - небольшое колечко. Похожая сережка висела и в ухе Люка. Платье на женщине было без рукавов и доставало до щиколоток. Узкое, строгое, с простенькой вышивкой по горловине.
        - Откуда это вас принесло ночью? - спросила она, решительно направляясь к Люку.
        Тот поспешил к бочкам, зачерпнул и торопливо сполоснул ладони. После позвал Мэши:
        - Иди, полью.
        Вода оказалась теплой, видимо действительно нагрелась на солнце.
        - У Мэй нашлись энергики, и она дала их для Енси. Оказывается, дракоша наш умеет летать и от камней, ма. Как там Городской?
        - Лихорадит его. Непривычен он к нашей жаре. Ешьте и ложитесь спать.
        Женщина не спросила, привез ли Люк продукты, но подошла к Жаку, подняла ладонью его лицо за подбородок, всмотрелась в глаза и проговорила:
        - Хвала Настоящей Матери. Вы живы, ребятки. Ешьте и ложитесь, утром Земля даст мудрости.
        - Яйцо Хмуса у нас, и совсем скоро появится новый дракон.
        Женщина ничего не ответила. Выпрямилась, повернулась к темному зеву палатки и велела напоследок:
        - Городской спит в твоей палатке, Люк. Пусть девочка ложится там же.
        Люк тряхнул мокрыми руками и деловито спросил у Мэши:
        - Есть хочешь?
        - Нет.
        - Тогда иди спать.
        Он схватил Мэши за руку - довольно быстро и бесцеремонно - и потянул за собой. Обогнул главный вход, и перед Мэши оказалась черная боковая стена из кожи - видимо, еще одна пристроенная часть палатки. Вход в нее закрывал узкий тканевый полог, который Люк откинул рукой.
        Внутри горела маленькая плошка с тонюсеньким огоньком. Она освещала разве что небольшое пространство около себя. Стоял этот примитивный огонек на каменной низкой столешнице, которая возвышалась от кожаного пола палатки едва ли на ладонь. Тени на стенах слегка подрагивали, в открытое квадратное окошко залетал прохладный ветерок.
        Отца Мэши увидела сразу - он лежал на расстеленной шкуре, головой к кожаной палаточной стене, окруженный несколькими подушками. Он спал, но дышал тяжело, и под глазами у него залегли глубокие тени. Или это только казалось в сумраке?
        - Вот, ложись здесь. - Люк ткнул пальцем в другой угол палатки, где тоже лежала широкая шкура, покрытая чем-то цветным и мягким, и груда подушек.
        Голова Люка исчезла за тканевым пологом, и Мэши осталась в немного душной палатке одна. Если не считать спящего отца.
        Она присела на корточки, стянула ботинки и проползла чуть дальше, туда, где лежал отец. Всмотрелась в родные черты, приподняв светильник. Губы отца потрескались и побелели, зато лоб был горячий, точно печка. Плечо было перевязано чистой тканью, руки лежали на животе.
        Он дышали, значит, был живой. Значит, он поправится. Сколько для этого надо времени? Дня два хватит?
        Видимо, придется два дня ночевать в палатке, где под кожаным полом поскрипывает песок, а стены подрагивают от малейшего ветра. Ничего себе - убежище…
        Мэши вздохнула и завалилась на подушки. Здесь можно обойтись и без укрывания - и так тепло. Просто устраиваешься прямо на полу, на подушках и засыпаешь… Действительно - никаких сложностей. И можно спать прямо в одежде…
        Дальше Мэши не успела подумать ни о чем - уснула.
        3
        Ветер поднял в воздух огромную тучу песка. Он дул с неистовой силой, сметая все на своем пути, и желтый, яркий песок летел и летел, закрывая собой весь горизонт. Обнажалась коричневая земля, проступала неяркими пятнами под желтым, и казалось, что вот-вот не останется ни одной песчинки, все будет снесено.
        Мэши смотрела под ноги и не решалась отступить. Хотя где-то внутри себя понимала, что вот сейчас надо просто бежать. Спасаться, сверкая пятками.
        А яростный ветер между тем сдул весь песок, и земля вспучилась небольшими коричневыми холмиками. Была она рыхлой и почему-то влажной. Она поднималась и опускалась, как будто дышала. Волновалась, пыталась что-то сказать.
        Мэши застыла, не в силах сдвинуться с места. Вот сейчас из-под земли вырвется корень Гиганта и отомстит и за драконов, и за убитых ополченцев, и за то, что люди вообще осмелились нарушить покой земли своей глупой войной.
        Совсем рядом с Мэши земля вдруг разошлась, и из образовавшейся ямки показался тоненький зелененький росток. Он был слабым и беспомощным и постоянно качался на ветру. Мэши вдруг поняла, что ростку холодно, он чувствует себя беззащитным. Она присела и прикрыла его ладонями. Стебелек приник к рукам, прячась от вихря, и потянулся вверх, раскрывая нежные зеленые листики…
        Мэши проснулась, рывком села и уставилась на смуглое лицо совсем маленькой девочки. Волосы девочки едва доставали до плеч, над черными глазами разметалась челочка, а в ушках блестели совсем небольшие колечки.
        Зато на шее у малышки висело два ряда бус - блестящих и разноцветных.
        Увидев, что Мэши проснулась, малышка отпрянула, плюхнулась на попу, но тут же вскочила на ноги и выпрыгнула из палатки, будто увидела перед собой жука-икеня.
        Мэши улыбнулась. Для здешних детей она и ее отец вроде диковинки, на которую стоит поглазеть. Вот малая и глазела, пока Мэши спала.
        Отец все так же лежал без движения, с закрытыми глазами, сложив руки на животе. И все так же тяжело дышал. Мэши прикоснулась к его лбу и отдернула руку. Он был такой горячий, будто его нагрело Светило в этих дурацких песках. И он до сих пор не проснулся…
        - Папа, - шепнула Мэши, - папа, ты слышишь меня? Ну, папа, ну, послушай.
        Трясти отца за плечи она не решилась - ему будет больно. Потому просто провела по щеке ладошкой, еще раз удивляясь тому, что он такой горячий.
        И тут Мэши осенило. Да он просто без сознания! Он отключился, потому что потерял слишком много крови! И ему слишком жарко тут, в этой палатке!
        Мэши выбралась наружу и зажмурилась. Светило стояло так высоко, что казалось маленьким и злым. Точно глаз ящера-нажиса, оно щурилось и заливало мир беспощадно ярким светом. Пахло навозом - слегка, самую малость. Еще песком и свежими лепешками. Мэши поняла, что очень хочет есть.
        Три палатки семьи Люка стояли рядышком, одна около другой. Та, в которой ночевала Мэши, была самой маленькой и невысокой, с нее саму ростом. Главная, центральная палатка примыкала к рыхлому скальному выступу. В палатке топилась печь - из железной трубы тянулся редкий дымок. А чуть дальше виднелась еще одна небольшая красная палаточная крыша, на которой покачивалась красная ленточка с красными кистями.
        Видимо, палатка девочек или для детей вообще - кто его знает.
        Мэши завернула за угол, к главному входу, где находилась еще одна печь и бочки с водой, и чуть не наткнулась на топчан из жердей. Без спинок, с широкими ножками, утопающими в песке, с небольшим навесом из сухой травы.
        На топчане спал Люк, развалившись и свесив с края ноги. На шее у него темнел кожаный шнурок, а на краю шкуры, возле руки, лежал квадратный кулон. Слишком уж похожий на овальные Третьи Ключи…
        Мэши наклонилась, взяла кулон и в который раз удивилась. Чуть светящийся синим металл казался живым. Он был теплым, гладким, приятным, его хотелось разглядывать и разглядывать.
        Но рассмотреть кулон толком Мэши не успела - Люк подскочил, вырвал его и хмуро спросил:
        - Тебе чего надо?
        Глава 15
        Люк. Отцы клана
        1
        Значит, палатку Люка теперь занимает Городской и его дочь. Славненько, ничего не скажешь. Ночевать придется на открытом воздухе…
        Хотя какая там ночевка…
        Пара часиков сна до рассвета, а дальше опять в полет. Надо отвезти контейнеры к отцам клана, дождаться справедливого распределения добычи, доставить свою долю матери, а после лететь за водой. Бочки вон почти пустые. Пришлось чуть ли не по дну шкрябать, чтобы полить на руки. А с рассветом ма примется готовить завтрак. Да и для мьёков уже небось нужна вода. Хоть эти и пьют не чаще одного раза в день, но зато за пару минут осушают все поилки, оглянуться не успеешь. А если чуток задержишься с водой - гудят так, что уши закладывает.
        Люк решил, что светловолосую надо все-таки проводить до палатки и помочь с устройством. Что ни говори, а девчонка она храбрая. Старшая из сестер, Тигаки, до сих пор побаивалась дракона. Дрожала, морщила нос, будто Енси был не машиной-кормилицей, подчиняющейся программе, а вонючим плотоядным ящером, готовым сожрать в один миг.
        А Мэй - ничего. Последний раз, уже на острове, так и вовсе влезла в седло с лицом человека, точно знающего, что он делает. А как ловко она вогнала энергики в пазы? Это надо было видеть!
        Люк еще не встречал ни одной девушки, которая осмелилась бы подойти к драконьему хвосту и не затрястись от ужаса при виде длинных металлических шипов, торчащих вверх.
        Да и к машине Мэй приноровилась. Умела в нужный момент отклониться, чувствовала направление воздуха и держалась так ловко, что Люк перестал за нее опасаться. Девчонка не сверзится и не рухнет в Соленую Воду. С Мэй даже было интересно, хотя та и злилась на Люка и Жака и обвиняла их в убийствах. Чисто женская непоследовательность. Мэй и думать забыла, что Городские уничтожают Всадников ничуть не меньше. Одни ночные налеты чего стоят…
        Люк дернул плечом, убрал надоедливую прядь волос, взял Мэй за руку и показал свою палатку. Еще раз удивился, до чего у светловолосой мягкая и нежная ладошка, будто бы не знала девчонка никакой тяжелой работы. Фыркнул, когда увидел, как округлились глаза Мэй при виде слабо чадящей плошки с огнем. Да, это вам не электрический свет в Городах. В Камлюках электрические огни горят только в Костровых Башнях, в которых жители кланов укрываются во время налетов Городских. Вот там и используются украденные энергики.
        У семьи Люка есть большой переносной фонарь, который тоже работает от энергиков, но его используют крайне редко. Берегут на особые случаи. Бывает, затянется песчаная буря или надо срочно что-то найти ночью, а света от факелов и плошек недостаточно. Вот тогда и пользуются фонарем. У Люка даже припрятаны два камня-энергика - один полностью заряженный, другой уже наполовину использованный.
        Оставив Мэй в палатке, Люк вышел. Вдохнул всей грудью родной, насыщенный такими знакомыми запахами воздух, проверил дракона, которого оставил рядом с палатками, и принялся устраиваться на ночлег.
        Была у них небольшая переносная кровать, на которой спали в самые жаркие ночи, когда духота в палатках гнала всякий сон. Вот на ней Люк и устроился. Она была широкой, почти квадратной, имела навес и в общем-то ничуть не уступала спальному месту в палатке. Разве что подушек на ней не хватало. Но вполне можно обойтись и без подушки - свернуть и сунуть под голову мягкую безрукавку.
        Люк так и сделал и отлично отдохнул до того момента, когда Светило показалось над барханами, а мать принялась растапливать печь и греметь посудой.
        Тогда он поднялся, плеснул на ладони немного воды, умылся. Выпил чашку кинеля и направился к дракону. Первым делом он достал камни-энергики из хвоста машины. Сунул их в карман, проверил седельные мешки, вытащил яйцо и задумался.
        Плату надо было спрятать. Охотников до машины хватает. Конечно, жители клана не думали, что Люк прилетит среди ночи, но вдруг… Вдруг заметили, вдруг догадались и направятся сюда, как только увидят, что Енси в воздухе, и единственный мужчина семьи покинул стан. Но и с собой брать яйцо нельзя, могут отобрать отцы клана. Начнутся упреки в сорванной операции и в том, что Жак и Ник слишком малы, чтобы обладать машиной.
        Люк колебался всего минуту. После торопливо пробрался в палатку к Городским. Оба спали. Мужчина горел в слишком знакомой лихорадке, тяжело дыша, и вокруг рта кожа у него стала бледной до синевы. Значит, не справляется отец светловолосой. Привык, видимо, к хорошей жизни, с трудностями не встречался и от первой же раны погибнет. Лихорадка сожжет его за пару дней.
        Хотя кто знает… Может, Настоящая Мать и помилует Городского. В жизни всякое бывает…
        Светловолосая Мэй спала, прижавшись щекой к подушке. Длинные волосы ее разметались, ресницы чуть подрагивали, на шее темнел шнурок кулона. Люк слегка улыбнулся, дотронулся пальцем до щеки девочки и осторожно убрал с нее кудрявую прядь волос. Потом потянулся, достал пристроенный в углу рюкзачок Мэй и сунул в него яйцо. А сам рюкзак пристроил под бок светловолосой и прикрыл покрывалом, чтобы тот казался просто подушкой.
        Люк слетает быстро - и продукты отвезет, и воды наберет. Его не будет часа два-три, а если что, Мэй не такая простушка, чтобы позволить себя обыскивать. Она вполне может и удрать - боевая девчонка. Во всяком случае, старшая Тигаки в необычной ситуации глупеет и теряется, о младших и говорить нечего. Мать же должна, просто обязана спасать в первую очередь детей, а не драконьи платы. Вот и выходит, что только Мэй и сумеет лучше всех позаботиться о яйце. Даже не ведая о том, что плата у нее в рюкзаке.
        И наверное, еще ее отец…
        2
        Енси взлетел, подняв небольшой песчаный вихрь. Люк оглянулся, махнул рукой матери - мол, не волнуйся, все будет в порядке - и хлопнул ладонью по драконьей шее.
        - Давай, дружище, к нашей Костровой Башне.
        В каждом клане была своя Костровая Башня. Их воздвигли давно, больше сотни Буймишей назад. Привозили на драконах большие камни, привозили воду и глину для постройки. Кропотливый и тяжелый труд, но сооружения вышли на славу. В них и укрываются до сих пор от набегов Городских.
        Городские нападают нечасто, но жестко и сильно. Все надеются найти Храм Живого металла, да вот только не выходит у них. Храм спрятан надежно, о нем знают лишь Всадники, и никто не расскажет. При нападении все семьи клана укрываются в Костровой Башне. У Инимайтов четыре клана в племени, значит, и четыре башни.
        У Вурногов немного по-другому, у них всего три клана и семей в них немного. Потому они обходятся одной общей и большой, называют ее Башней Успокоения, потому что рядом с ней хоронят отцов кланов.
        Лететь было недалеко, полтора временных шага, если считать древним способом. А если глянуть на небольшой мониторчик на спине Енси, чуть левее от седла, то выходило пятнадцать минут. А если поднажать - и того меньше.
        Вот уже и показалась желтая башенная верхушка, плоская, точно площадка для посадки. На нее вполне мог бы сесть дракон, если бы эту площадку не утыкали острые камни и осколки стекла. Это специально для того, чтобы не могли приземлиться ящеры Городских.
        Люк направил дракона вниз, туда, где возвышалась Костровая стена - место, где собирались отцы клана, отмечали праздники и жгли большие костры, на которых жарили мясо ящеров. Почерневшие камни стены помнили более сотен таких праздников, они стояли тут еще во времена деда Люка, когда тот сумел раздобыть для семьи вторую драконью плату.
        Дед был выдающимся Всадником, его помнили до сих пор. Он считался одним из самый мудрых отцов в клане. А сейчас семья Люка осталась без старшего мудрого мужчины, и все решения за нее будут принимать отцы клана. Они должны решить: останется ли второй дракон в семье Люка или нет. А сам Люк отцом будет считаться лишь тогда, когда приведет в дом жену и она родит ребенка. Тогда и он будет участвовать в общем совете и носить почетное звание «отец клана».
        Только старший и главный мужчина в семье мог выполнять обязанности кланового отца, и только тогда, когда у него появятся свои дети. Таковы древние правила Всадников.
        Люка уже встречали Рик и Зик - их семьи жили рядом с башней. Палатки у них были большими, широкими, стада мьёков - многочисленными. И у Рика, и у Зика было по три дракона в семье, они считались уважаемыми и мудрыми отцами. Потому право селиться около Костровой Башни принадлежало их семьям.
        Семья Магеди-Мигей-Ника селилась чуть южнее, а палатки Люка и вовсе находились на отшибе, потому что его семья была самой малочисленной. Брат отца не оставил потомства. У деда были еще две дочери, но они погибли, так и не успев выйти замуж. Не везло семье Люка в последние два десятка Буймишей, это точно.
        Люк опустил машину и принялся перетаскивать контейнеры с зерном к Костровой стене. Отцы молча наблюдали за ним, лишь Инак, сын Рика-Им-Наи, кинулся помогать. Он был ровесником Люка и участником общих игр. Инак был на полголовы выше Люка - здоровенный и крепкий. Но двигался он медленно и соображал медленно. Временами. В их кулачных боях выигрывал всегда Люк, потому что оказывался более проворным, более ловким и цепким. За это его прозвали Ящерицей. Не очень лестное прозвище в клане, учитывая, что того же Инака его отец, а следом и остальные члены клана, называли Ветром.
        Вместе с Инаком они очень скоро перетягали ящики к Костровой стене. Люк выпрямился, встретился глазами с Риком и слегка поклонился.
        - И это все? Все усилия ради жалких нескольких контейнеров? Сколько же вы увезли на двух драконах?
        Вот теперь начинается самое главное. Вот теперь надо принять умный вид и невозмутимо доложить, что они не справились с двумя машинами. Всего-навсего.
        - Хмус отказался повиноваться мальчикам. Пришлось использовать Последний Клич. Иначе Хмус сжег бы Город. Дракон приземлился там, куда обычно направлял его наш отец, около энергетических установок. Развернулся к домам и выпустил пламя на поражение. Пришлось остановить его и спасать братьев. Хмус взорвался в лесах около Первого Города, от него осталась плата, которая сейчас у нас.
        - Я так и думал. Дракон - слишком сложная машина для твоих братьев. Вы зря убили машину, - нахмурился Рик.
        Зик слишком знакомым жестом забрал длинные передние пряди волос назад, вытащил из-за пояса кусок ароматной смолы и длинным ножом отрезал часть. Кинул в рот и, пережевывая, выдал:
        - А я говорил. Только к моим словам не захотели прислушаться. И теперь одной машиной в клане меньше…
        - Есть плата! - хмуро и твердо произнес Люк. - И она наша. Мы выведем дракона, и он будет служить моим братьям. Они станут его Всадниками.
        - Зачем ждать, пока вырастут маленькие мальчики, когда в клане есть мужчины, способные летать? Есть мой брат Иген, есть Дак, двоюродный брат Рика, - проговорил Зик, не переставая жевать смолу.
        - Надо собирать совет. В твоей семье, Люк, не осталось мужчин, способных владеть драконом. А братья твои слишком малы.
        - Не меньше чем был я, когда получил своего Енси! Разве я хоть раз подвел клан? Разве хоть раз оказался трусом? Вчера на меня напали Вурноги, которые участвовали в охоте. Поганцы надеялись получить свою долю раньше чем следовало. Потому, видит Настоящая Мать, этими ящиками, - Люк кивнул в сторону контейнеров, - можно с Вурногами не делиться. Они нарушили договор.
        - Как всегда, - медленно протянул Рик. - Но когда напомнишь им об этом, они станут лгать, как трусливые кроусы.
        - Мои парни приземлились в лесу вместе с Хмусом, в голове которого работал Последний Клич. Они добыли плату, они сумели выжить и переночевать в лесу одни, с платой. На них нападали Вурноги, их преследовал Городской ополченец, после напали еще два ополченца на ящерах. И они остались целы, и плата осталась цела. Мои братья показали себя храбрыми Всадниками. Мы вернулись и с платой, и с контейнерами. Хмуса объезжал мой отец, вам ли не знать? И дракон всегда слушался только его. А если Жак и Ник выведут своего дракона на Затмение, на Праздник Посвящения, то новая машина будет слушаться только их.
        - Совет решит, - твердо произнес Рик.
        - Совет решит, - согласился Зик.
        Значит, будут собирать всех Всадников с машинами и решать. Ясно. Скорее всего, не в пользу Люка. Слишком много в клане взрослых мужчин без драконов. Слишком многие просто-напросто завидуют немногочисленной семье Люка, потому что у тех всегда было две машины и они всегда выкручивались из самых сложных ситуаций. На двух машинах и топлива больше привезешь, и травы для мьёков, и воды. Да и охота на двух машинах всегда удачней…
        Люк поклонился. Он не имеет права возражать отцам клана.
        Осталось только рассказать о Городском. Вторая трудная задача.
        - Мои братья встретили в лесах Городского мужчину. Тот поначалу хотел отобрать у них плату, но им всем пришлось столкнуться с множеством опасностей. С Вурногами, с ящерами, с ополченцами. Городской ушел из Города - нарушил правила, и ему пришлось уйти. Он помог моим братьям и разделил с ними трапезу. Теперь он считается другом через трапезу, потому что Правила священны.
        Тут оба отца, Люк и Инак одновременно поклонились, сложив ладони перед грудью. Знак почтения перед Настоящей Матерью.
        - Я подстрелил Городского, когда увидел его рядом с моими братьями. Я не знал, что он стал другом через трапезу, и потому направил на него свой арбалет. А мои репы всегда достигают цели. И потому пришлось забрать Городского с собой в семью, чтобы моя мать перевязала его раны.
        Благодушие мигом слетело с лиц отцов. И Рик и Зик оба нахмурились, Зик спросил:
        - У тебя ума не стало, что ли? Как ты мог привезти дрянь Городскую в Камлюки?
        - Мне надо было доставить продукты. Я не мог задержаться с ним в лесу. И оставить тоже не мог - он разделил с нами трапезу. Это Священное Правило, он наш друг.
        - Первый раз такое слышу. Видит Настоящая Мать - первый раз, - проговорил Рик. - Ты уверен, что он разделил трапезу? Может, ты ошибся?
        - Так сказали мои братья, а я им верю. Вместе с Городским была его дочь, девушка, совсем молоденькая. Она тоже сейчас в семье. Но это не опасно. У Городского песчаная лихорадка, дни его сочтены. Потому могила его останется в нашей семье, а девочка… видимо, тоже останется у нас. Деваться ей некуда, она покинула Город по своей воле, не по нашей.
        - Это тоже будет решать совет, а не ты. И сильно сомневаюсь, что ей разрешат остаться в Камлюках. Перевезем к берегу Соленой Воды и отпустим, пусть идет на все стороны, - решительно сказал Зик и кинул в рот еще один кусок ароматной смолы.
        - Тогда я женюсь на ней. Все равно я собирался выбрать себе невесту на Затмение.
        - Ты же хотел взять дочь Магеди-Ника? - спросил Рик.
        - Я не обещал, и договора не было. Подарков тоже не было. Я думал, и я передумал. Если Городской умрет, я возьму в жены его дочь. Я сказал. У меня будет семья, у меня будут дети. И плата должна остаться в моей семье. Я сказал.
        Люк повернулся и зашагал к своей машине.
        Хамур задуй этих клановых отцов! Не выйдет у них забрать плату из семьи Люка. Не выйдет - и все!
        В крайнем случае он женится на светловолосой. Она сирота, значит, не надо собирать на подарки, ублажать отца и членов семьи. Можно взять просто, без особых церемоний. И когда она понесет ребенка, Люк тоже станет отцом клана. И пусть только попробуют заикнуться о плате!
        3
        Сделав несколько шагов, Люк остановился и обернулся. Зик и Рик уже склонились над контейнерами, разглядывали семена и тихо переговаривались. Инак стоял рядом, скрестив руки на груди и скорчив презрительную мину. Он не участвовал в вылазке, у него еще не было своего дракона. Поэтому мог только выпячивать губу и щелкать языком: мол, он бы повернул все гораздо лучше. Люка временами злили такие выходки приятеля, а временами хотелось плюнуть и пожелать «вошей вашей матери» да и не думать особенно.
        - Хэй, а моя доля? - зычно крикнул Люк отцам клана.
        Рик поднял голову, одобрительно улыбнулся и показал раскрытую левую пятерню, изувеченную в одной из стычек с Городскими. Раскрытая ладонь означала, что все будет в свое время.
        Люк кивнул и поспешил к Енси. Значит, разделят зерно и бобовые и привезут к вечеру. Отцы всегда делили добычу справедливо, это тоже было одно из правил, оставленное Отцом Неба Ким-Киганом.
        Теперь - слетать за водой и можно будет поспать.
        Матери Люк коротко сказал, что все славно, и принялся таскать водные наполнители - высокие пластиковые контейнеры с узким горлом и удобной ручкой, которые в свое время забрали из Городов. Заполнил все грузовое седло Енси, свистнул, призывая Ника. Тот возился у костра, помогая с завтраком. И Енси покинул домашнюю стоянку, увозя на себе двух Всадников.
        Набрать воды - и вовсе дымное дело. То есть как для Енси выпустить дым из пасти.
        Долетели до острова, приземлились на небольшом пятачке у водопада и выставили наполнители под прохладные, звенящие струи. Заодно и сами нырнули чуть ниже по течению - освежились, напились, отмылись. Люк выстирал свою рубашку, отмыл мылом голову.
        А после загрузили воду на дракона и взмыли в небо. Можно будет вернуться сюда вечерком, прихватив светловолосую и сестер, и славно порезвиться на закате Светила. Фруктов поискать, хотя на острове их не так уж и много, в основном орехи да цветы.
        Дракона посадили около загонов мьёков, где ночевала младшая сестра Тигаки, и быстро перелили воду в поилки. Люк какое-то время стоял и смотрел, как торопливо опускают морды мьёки и шумно фыркают, поглощая драгоценную влагу. Тигаки заверила, что ночь прошла спокойно, все животные на месте. Еще раз оглядев беременных маток, которые должны были через несколько дней дать долгожданный приплод, Люк вернулся на машину. Ник предпочел остаться с сестрой, и это было кстати. Иногда ей нужна была помощь.
        Ма уже приготовила сытный завтрак - запекла мясо на тонких палочках, перемежая его листьями симогу и щедро посыпав приправой. Готов был и кинель.
        - Проголодался страшно, ма, - проговорил Люк, опускаясь на скамью за столом. - Как там Городские?
        - Спят оба. Но мужчина плох. Песчаная лихорадка может убить его. Что тогда делать будем? - мягким голосом спросила ма и посмотрела на Люка.
        Он уже привык, что ма спрашивает совета у него, надеется на него и вся ответственность за семью лежит на нем. Привык решать быстро и стоять на своем. Потому и сейчас ответил не колеблясь:
        - Тогда похороним его на нашем кладбище, около Больших камней. А девочка останется в семье. Ей ведь некуда идти.
        Мать понимающе кивнула, но после заметила:
        - Она может не захотеть остаться у нас. Все тут ей будет чужим. У нас другой народ и другие правила. Кто знает, захочет ли она разделить правила другого народа. Мы ведь всегда были ее врагами, сын.
        Ну конечно! Они всегда были врагами. Только Люк почему-то об этом постоянно забывает.
        Отхлебнув кинеля из чашки, Люк поднялся, направился к лежанке под навесом и бросил через плечо:
        - Ей придется привыкнуть. Другого выхода нет.
        Глава 16
        Мэши. Летим в мой Город
        1
        - Тебе чего надо? - покрасневшие глаза Люка блестели дико и зло.
        Упавшие на лоб длинные волосы четкими линиями пересекали смуглое лицо, делая его резким и недружелюбным.
        Мэши попятилась, подавила истеричный всхлип и твердым голосом сказала:
        - У отца моего высокая температура. Видимо, пошло заражение в ране. Надо промыть рану и дать ему антибактериальные лекарства. Срочно, прямо сейчас.
        - Что дать? - пробормотал Люк, поспешно заправляя странный кулон в вырез мятой рубахи.
        - Лекарства дать, которые убьют бактерии в его организме. Прямо сейчас.
        Люк не ответил, махнул рукой, завалился на постель и задышал ровно, с легким прихрапыванием.
        Мэши психанула, развернулась и стукнула парня кулаком по спине. Не сильно, но чувствительно.
        - Ты меня слышал?!
        Тот поднялся, осоловело глянул и посоветовал спросить у матери. Видимо, сон сморил его настолько, что и удары кулаком не особенно чувствовались.
        Надо действительно спросить у его мамы. Мэши с ней толком еще и не разговаривала.
        Высокая темноволосая женщина чистила песком посуду, присев на корточки чуть в стороне от огня. Изредка поливала себе из глиняного кувшина. Рядом с ней топталась та самая малышка, которая разглядывала Мэши в палатке.
        - Здравствуйте, меня зовут Мэши… - Ну, а как еще обращаться к матери твоих врагов? Разговаривать с женщинами Всадников еще не доводилось. - Я хотела спросить… сказать хотела. Моему отцу нужны лекарства и надо осмотреть и перевязать его рану. У него высокая температура, ему нужны лекарства…
        Женщина выпрямилась, опустила руки, и Мэши увидела, что у нее большие, добрые и грустные глаза, совсем не похожие на глаза Люка.
        - Я сейчас сделаю перевязку твоему отцу, Мэй. Если хочешь, пойдем вместе. Но сначала давай поешь и умойся. Воду Люк привез, так что, если хочешь, можешь и сполоснуться немного. Жара уже началась, и холодная вода не помешает. Пошли, я покажу тебе.
        Женщина была права - Светило поднялось высоко, стало большим и бело-желтым, песок посветлел и, казалось, что жар поднимался именно от барханов. Окутывал волной горячего воздуха, донимал так, что любое движение становилось в тягость. Хотелось сесть и сидеть на одном месте и хотелось выпить чего-нибудь прохладного.
        Мэши проследовала за женщиной, покосилась на догорающий костерок и села на краешек лавки. Опустила локти на каменную столешницу и снова заговорила:
        - Люк сказал, чтобы я у вас спросила о лекарствах.
        - Я напою его отваром трав, это поможет. Но лекарств у нас нет. Откуда им быть тут, в пустыне? Кто их привезет? Сама понимаешь, такие вещи раздобыть сложно. Потому приходится только уповать на милость Настоящей Матери.
        - Как же вы лечитесь?
        - Отцы клана совершают особую молитву Ким-Кигану, если болезнь слишком серьезная. Это всегда помогает, если отнести больного в Живой Храм. Но над твоим отцом молиться не станут, вы ведь из Городских.
        Мать Люка хотела еще что-то сказать, но быстро передумала. Поставила на стол миску с мясом, нанизанным на тонкие прутики, большой кувшин и узкую глиняную чашку.
        - Поешь, а там посмотрим.
        Черноглазая малышка пристроилась рядом с Мэши, посмотрела на нее с явным любопытством и засунула в рот пальчик.
        - Ейка, пойдем, налью тебе водички. Искупаешься. Пойдем, говорю тебе, - решительным тоном приказала мама Люка и подхватила девочку на руки.
        Мэши взялась за палочку с мясом, проводила глазами женщину с ребенком на руках и подумала, что есть жареное (или запеченное) мясо в такую жару - это слишком. Хотелось чего-то простого, легкого. Что тут у них в кувшине? Что-то белое?
        Мэши плеснула себе в чашку, попробовала. Сойдет. Кислое, прохладное. У них что, холодильники тут есть, что ли?
        Женщина тем временем налила немного воды в пластиковый большой контейнер - когда-то он, видимо, принадлежал Городу, но Всадники своровали его и приспособили для своих нужд. Девочка скинула с себя короткое платьице и забралась в контейнер, что-то радостно рассказывая своей маме. Отлично, в такую жару, пожалуй, самое дело - сидеть в воде. Пусть даже и налитой в пластиковый контейнер.
        Значит, лекарств у них нет. Значит, они поят больных людей какими-то травами. Потому что дикари и живут в пустыне. Как Мэши могла забыть об этом?
        Из большой палатки показалась еще одна девочка, чуть постарше. Такая же круглолицая и большеглазая, с таким же небольшим носиком и черной челкой над глазами. Глянула с опаской и недоверием на Мэши и понеслась к матери. Ухватилась смуглой ручонкой за материнский подол, ткнула указательным пальчиком другой руки в Мэши и пробормотала что-то вроде «чужая» или «чужачка», не разобрать.
        - Это наша гостья, ее не надо бояться. Гимья, ты тоже будешь купаться? - Голос черноволосой женщины звучал мягким ручьем и казался теплым, обволакивающим.
        Спокойный и ласковый голос, полный любви к своим детям. Мэши поняла, что наблюдает за семьей с любопытством, и выглядит это, наверное, не очень прилично. Приехала незваная чужачка и таращится на купание детей.
        Мэши опустила глаза и сняла губами мясо с прутика. Немного острое и хорошо просоленное, оно оказалось необычайно вкусным и сочным. Большие узкие листья между кусками были немного жилистыми, но Мэши съела и их, поняв, что страшно проголодалась.
        Она уничтожила два полных прутика мяса, допила чашку кислого белого чего-то и только после этого поднялась со стола и поискала глазами хозяйку семейства.
        А женщина между тем оставила девочек плескаться в воде и направилась к Мэши. Лицо ее было по-прежнему спокойное, в выражении глаз и в линии бровей читалась мягкая уверенность в том, что все будет хорошо, все идет своим чередом и не происходит ничего из ряда вон выходящего.
        Интересно, как бы отреагировала мать Мэши, если бы к ним попали в гости Всадники? Наверное, вышвырнула бы за порог…
        Мэши тут же запретила себе думать о собственной матери. Она уже давно решила не возвращаться мыслями к тому, что нельзя исправить и изменить.
        - Пойдем посмотрим твоего отца, - сказала женщина. - Девочки теперь не станут нам мешать.
        Мэши торопливо закивала в ответ.
        В небольшой палатке было немного душно и сумеречно. Пахло каким-то животным жиром неприятно и резко. Видимо, жир был налит в плошки-светильнички. Вчера, когда Мэши была усталой и нервной, она не обратила особого внимания на запах, но сейчас хотелось зажать нос и не дышать этой гадостью.
        А мать семейства даже не поморщилась. В руках у нее была глиняная широкая миска, в которой лежали бинты и какие-то темные бутылочки. Действовала она спокойно и уверенно.
        - Доброго Светила, да пошлет Настоящая Мать тебе здоровья, милый человек, - произнесла она.
        Мэши не сразу поняла, для чего такая фраза, но, присмотревшись, увидела, что отец уже не спит, и мать семейства обращается к нему.
        - Отец! - Мэши тут же бухнулась на колени рядом с ним. - Мы в пустыне у Всадников! Как ты?
        Отец поднял руку, провел по волосам Мэши и, с трудом разлепив губы, хрипло и еле слышно произнес:
        - Не так хорошо, как хотелось бы… Ты сама как? Не обижают тут тебя?
        - Давай-ка попьешь сначала, - решительно заговорила женщина. - Сначала отвар, потом кинель. Все хорошо с твоей дочерью. Сыта она и в безопасности.
        Пристроив сбоку миску, она подняла голову отцу и приложила к его губам что-то вроде фляжки. Отец пил долго, а после откинулся на подушку и поблагодарил. Видно было, что питье пришлось кстати.
        - Вот теперь я займусь твоей раной, милый человек, - произнесла женщина и небольшим ножичком ловко разрезала повязку.
        Рану Всадники зашили хорошо - стежки ровные и аккуратные. Но сами края вздулись, покраснели, и кожа вокруг раны тоже покраснела. Отец изловчился, оглядел себя и выдохнул:
        - Воспаление. Нужны лекарства, и побыстрее, иначе будет заражение крови и… - Он посмотрел на Мэши, после на женщину, спросил: - Чем вы лечите воспаленные раны? Прижигаете?
        - Мы даем отвар. Это лучше всего от песчаной лихорадки. Это лечит.
        - Какие травы вы мне дали?
        - Мауги, кирники немного. Цигуер и еще ягоды с островов для вкуса. Хороший отвар, он вполне может помочь.
        Отец поморщился, глянул на Мэши и сказал:
        - Надо антибактериальные средства. Иначе я умру через пару дней, а тебя Всадники здесь не оставят.
        - Ты не умрешь. - Женщина покачала головой. - Мой сын стрелял метко, он не задел важные органы. Если ты сильный, то Настоящая Мать помилует тебя. А если все-таки и заберет, то такова ее воля.
        - Я не хочу тут оставаться. - Мэши всхлипнула, но тут же взяла себя в руки. - Я могу попросить Люка, чтобы он…
        Идея, пришедшая в голову, была слишком рискованная, но по-другому нельзя. Другого выхода нет. Просто нет, и все.
        - Люк может слетать в наш Город и привезти лекарства. Я ему все покажу. Мы с ним уже летали вместе. Вечером в Городе выключат свет, будет темно. Дракон может тоже погасить свои светильники, я видела. Мы прилетим темным вечером, приземлимся на площадке за клиникой, я зайду и вынесу все, что надо. Отец, мы это быстро сделаем. У нас есть энергетические камни для машины, их хватит, чтобы поднять дракона. Люди в Городе не будут ожидать нападения ночью.
        - Нет, Мэши, и речи быть не может! Ты не полетишь в Город! - Отец даже приподнялся, но тут же упал обратно, бледный и встревоженный.
        - Полечу. Я уже летала с Люком. Дракон у Люка умный и хитрый, он не подведет. И Люк тоже умный. У нас получится. А часть лекарств мы оставим Всадникам, им пригодится.
        Мать семейства бросила быстрый взгляд на Мэши, еле заметно улыбнулась, подняла брови и спокойно сказала:
        - Если так, то пусть дети слетают. Если энергетические камни действительно поднимут дракона ночью - а я сама видела, как вы летали, - то почему нет? Отвар действительно не всегда помогает, и если у вас есть лекарства, которые лечат песчаную лихорадку, то лучше их достать. Люк ловкий воин, он привезет девочку целой. И лететь он согласится, какой же Всадник откажется от охоты?
        - Ни за что, - выдохнул отец. - Мэши, не выдумывай. Не вздумай забираться на дракона! Ты слышишь меня? Ты должна обещать!
        Мэши опустила глаза и сжала губы. Она всегда слушалась отца, потому что всегда верила: его советы дельные и правильные. Но сейчас, когда над головой горело розовым жаром чужое небо и скрипел под ногами песок, - сейчас все поменялось. Отца надо слушать, но это будет неверным решением.
        Мэши понимала, что должна привезти лекарства из Города. И уже знала, как это можно сделать. Потому молча слушала возражения отца и не отвечала ничего.
        Женщина принялась обтирать рану отваром и накладывать свежую повязку.
        - Я пойду и скажу Люку. Вдруг он уже встал, - тихо пробормотала Мэши, вздохнула и поднялась на ноги.
        - Иди, - не глядя на нее, сказала женщина.
        Отец порывался что-то возразить, но Мэши быстро выскочила на воздух.
        Если есть хотя бы малейшая возможность помочь отцу, ее нельзя упускать. Да и что тут сложного - раздобыть лекарства? Мэши отлично знает, где их хранят и как к ним подобраться…
        2
        Песок под ногами мягко и еле слышно поскрипывал. Ветра почти не было, небо удивляло своим чистым бело-розовым цветом. Ни облачка, ни пятнышка. Мэши сделала пару шагов, вытерла пот со лба, оглянулась и увидела огромное желтое животное с небольшой ушастой головой. Животное двигалось на шести ногах, изредка мотало головой, а на высокой спине его сидела девушка, совсем молоденькая. С боков огромного седла свисали кожаные сумки, а над головой девушки поднималось что-то вроде крыши из ткани. Девушка ехала не просто на спине огромного животного, а в интересном домике-седле, удобном и довольно просторном.
        Животное приближалось быстро, потому что было крупным и делало большие шаги. Совсем скоро оно уже остановилось у каменного стола и кострища.
        Девчонки, плескавшиеся в контейнере, зашумели, завизжали, замахали руками. И девушка в седле тоже махнула им, ловко перекинула ногу, отбросила с седла что-то вроде веревочной лесенки и спустилась на землю.
        - Где Люк? - спросила она у малышни.
        Смуглые пальчики ткнули в направлении спящего на топчане Люка. Девушка перекинула за спину распущенные длинные черные волосы (и как только не жарко? Свои локоны Мэши убрала в хвост и закрепила на затылке) и двинулась к парню мягкой, покачивающейся походкой. Присела на край топчана, расправила на коленях белую, вышитую разноцветными нитками тунику и ласково погладила Люка по плечу.
        - Поднимайся, соня, - долетел до Мэши ее звонкий, певучий голос.
        Люк отреагировал сразу же. Перевернулся с живота на спину и пробормотал:
        - Что надо?
        - А я вам продукты привезла, отцы клана разделили добычу, - сладким голосом пропела девушка.
        - Ты сама? А чего так? - Люк приподнялся и сел.
        - Просто я была рядом с моим папой, когда он делил. И вызвалась помочь. Ты рад меня видеть?
        - Еще как! Сейчас налью тебе кинеля.
        Люк подскочил и понесся к столу с прыткостью влюбленного парня. Мэши вдруг почувствовала раздражение. Ах, увидел красивую черноглазую и тут же хвост распушил! А та прямо нос задрала, заулыбалась и посеменила за ним, потряхивая черными патлами. Выискалась красота - первая барышня на деревне, видимо. И что, Люк собрался жениться вот на этой? Чудненькая пара…
        Мэши не стала выходить из тени палатки, спряталась за краем и предпочла наблюдать за этими двоими издалека. Но ничего интересного больше не было. Люк напоил девушку кинелем, разгрузил сумки на ее огромном мьёке, помог забраться на него, поулыбался во весь рот, что-то сказал, и та двинулась восвояси. Отправилась, видимо, к себе домой.
        Только когда здоровенный мьёк уменьшился, а после и вовсе скрылся за барханами, Мэши выбралась к столу. Одна малышка все еще возилась в воде, а вторая стояла на песке и натягивала кожаные сандалии с крытым верхом. Мэши прошла мимо девчонок, улыбнулась самой маленькой, и та улыбнулась ей в ответ. Села напротив жующего мясо Люка и без всяких там церемоний сказала:
        - Нам надо слетать в Третий Город за лекарством. Твоя мама сказала, что ты можешь.
        - За каким лекарством? - не понял Люк.
        - Для моего отца. Он лежит с температурой, ему очень плохо, он серьезно ранен и без антибактериальных средств ему не вытянуть. А у нас в Городе есть лекарства, которые помогают наверняка, и отец выживет. Надо просто слетать. В нашем Городе каждый вечер выключают свет - экономят энергию. Вот как раз в это время и подлетим, я покажу, где посадить дракона и где взять лекарства. Тебе самому они тоже могут пригодиться, мы наберем много, и они останутся у вас. Что скажешь?
        - А что тут говорить? - Люк приложился к чашке с кинелем, после вытер ладонью губы. - Сейчас обдумаем и полетим. Если ты проведешь и все покажешь, а свет действительно выключают, то почему бы нет. У нас должно получиться.
        - Значит, вечером?
        - А ты не сбежишь в своем Городе? - вдруг улыбнулся Люк. - Захочется к своим, в свой дом.
        - Думаешь, я такая гадина, что оставлю отца умирать?!
        - Ладно, не думаю. Значит, летим. Только сперва мне надо помочь сестре с мьёками. И ты тоже летишь со мной. Это недалеко, до заката успеем. Ты помогаешь нам, мы помогаем тебе. Идет?
        - Конечно. Летим.
        - Отлично! - И Люк улыбнулся еще шире.
        Глава 17
        Люк. Все люди принадлежат Эльси
        1
        Дракон нагрелся на солнце, и к его чешуе невозможно было притронуться. Горячие бока буквально дышали жаром. Для самого Енси это было очень хорошо. Он умел забирать и световую, и тепловую энергию и теперь, увидев Люка, радостно засиял яркими огоньками вдоль всего седла.
        Ему не терпелось подняться в воздух, расправить крылья и хоть немного выпустить тот жар, что накопился в его чешуе. Люк провел ладонью по луке седла, оглянулся на Мэй и пояснил:
        - Сейчас и летим к мьёкам. Только надо дать ему время остудить немного чешую около седла, иначе обожжем колени. Я как раз успею позвать Нгаку, она тоже нужна будет. Сегодня отбор, надо перегнать беременных маток в отдельные загоны. Будешь помогать…
        - Надо справиться с этими громадинами, да? - уточнила светловолосая с какой-то обреченностью в голосе.
        - Ты будешь на драконе. Не дрейфь…
        Люк зашагал по песку к сестринской палатке, откинул полог и забрался внутрь.
        Средняя сестра Нгака возилась за ткацким станком. Стучали дощечки, тянулись нити, в раскрытое отверстие в крыше лились яркие лучи Светила. Нгака и мама обеспечивали семью тканью, это была их основная работа. Ткани надо было много - на всех-то детей. Но сейчас мьёки на первом месте, это самое важное. Потому Люк только бросил сестре:
        - Пора. Летим. Сегодня отделим маток.
        И та сразу поднялась, стянула с себя тунику, нисколько не стесняясь старшего брата, и напялила потрепанную и залатанную старую рубашку Люка. Нгаке было всего десять лет, но руки у нее были умелые. И сама она была довольно проворной девочкой. Хотя летать на драконе боялась, как и остальные девчонки в семье.
        Застегивая на ходу сандалии, она сказала, что оседлает своего Исси и подъедет совсем скоро, пусть, мол, Люк летит и не ждет ее.
        - Конечно, ждать не буду. Только не копайся. Могла бы уже и выехать.
        Нгака ничего не ответила, лишь перекинула четыре растрепанные косы за спину и выскочила из палатки.
        Люк вернулся к дракону и обнаружил, что Мэй уже забралась в седло. Ничего себе наглость! И как только Енси ее пустил?
        - Тебе кто разрешал садиться? - нахмурился он и положил руку на ботинок светловолосой, прижимавшейся к чешуе Енси.
        - Ну, мы же летим, правильно? А бока дракона остыли. Я спросила у Енси, сказала, что мы летим вместе, и он не возражал.
        - Только не в этой обуви. В таком не летают. - Он без церемоний развязал шнурки, стянул ботинок, швырнул его в песок и ловко натянул на ногу девочки льёс, пару которых прихватил из палатки сестер. - Второй надевай сама.
        Мэй удивленно подняла брови, вытянула ногу в льёсе, покрутила ею и снисходительно, будто делала страшное одолжение, одобрила:
        - Пойдет. Согласна, для дракона они удобнее.
        - Вот и славно. Напяливай и летим. Время жмет, нам же в Город твой надо. Кстати, энергиков хватит на путь туда и обратно?
        - Хватит. У меня два комплекта. В крайнем случае, дождемся утра на острове, как вы обычно делаете.
        - А ты умеешь думать. - Люк заулыбался.
        - Что? - Светловолосая нахмурилась, но тут же, дернув плечом, спросила с явной ехидцей: - То есть ваши девушки думать не умеют?
        Люк забрался в седло за девчонкой, хлопнул Енси по шее и только после этого сказал:
        - Я в жизни не видал женщину, добровольно забравшуюся на дракона и добровольно согласившуюся летать. Все наши женщины, даже мои сестры, предпочитают путешествовать на мьёках. Считается, что дракон только для мужчин, как и война. Мужское занятие.
        Енси послушно взмыл в небо, заработал крыльями, рассекая воздух.
        Девчонка вдруг спросила, не оборачиваясь:
        - И та, что приезжала к тебе сегодня, она тоже?
        - Что тоже? - не понял Люк, оглядывая проплывающие внизу палатки и высматривая мать.
        - Она тоже не летает на драконах?
        - Конечно! Она дочь отца клана Тигаи-Игу-Зика, с чего бы она позорилась и забиралась на дракона?
        - А, так я, значит, позорюсь?
        - Ты вообще не принадлежишь к нашему народу. Почему тебя это должно задевать? Кажется, ты хочешь помочь отцу, не так ли?
        - Ладно, все понятно. А как зовут эту девушку? Ты на ней собираешься жениться?
        Люк усмехнулся… Жениться на дочери богатейшего отца клана… Ему, голодранцу, чей род почти затухает?
        - Я не могу на ней жениться. У меня не наберется столько ткани, мьёков, кожи и посуды, чтобы заплатить откупное. Я не смогу сделать столько подарков ее семье. Понимаешь?
        - Значит, чтобы привести себе жену, ты должен ее купить? Так?
        - Не купить, а сделать большие подарки семье.
        - Это одно и то же. Ты покупаешь себе жену, чтобы она родила тебе мужчин, способных сидеть на драконе. Я уже поняла ваши правила.
        Да, девчонка умная, ничего не скажешь. Просто молодчина. Такую упустить - дураком быть. Вот осталась бы она и ее отец в клане, можно было бы столько дел провернуть. И Города светловолосые хорошо знают, и летать девчонка не боится. И отец ее наверняка сильный воин. Хотя он вряд ли выживет, разве что только Люк и Мэй действительно раздобудут лекарства.
        А они их раздобудут. Интуиция подсказывала Люку, что Мэй не остановится, будет биться до конца. А такие не проигрывают, как правило.
        Люк не стал отвечать, отклонился немного назад и слегка дернул светлые кудри девчонки. Та повела плечом, оглянулась и мстительно выдала:
        - Я права. Признайся…
        Конечно, она просто так не сдается, он сразу это понял.
        - Права. Признаю. - И Люк улыбнулся.
        Пусть радуется своей маленькой победе. А Люк радовался от мысли, что этой ночью они совершат вылазку в Город. Полетят в темноте, и пусть пошлет им Настоящая Мать удачи.
        Отцам клана он ничего не расскажет. Они и понятия не имеют, что на самом деле на драконах можно летать и ночью. Наконец-то у Люка появилось хоть какое-то преимущество перед сильными его клана. И появилась надежда сохранить у себя яйцо. В добрую минуту послала Настоящая Мать этих Городских!
        Летели недолго, и совсем скоро под драконьим брюхом показались высокие заборы, сложенные из камней, за которыми возвышались желтые громадные спины мьёков. Сажать машину надо было подальше от них, иначе животные сильно волновались и ревели, чувствуя Живой металл. Пугали их драконы настолько, что животные могли и кинуться прямо на каменные заборы, а те бы не выдержали огромных туш и рассыпались. Лови после мьёков и чини изгороди…
        Все это Люк пояснил Мэй, направляя Енси вбок, к двум довольно высоким барханам, за которыми располагалась обширная равнина с проступающей сквозь песок скалистой землей. Рыжие отроги Передела доходили до этих мест длинными отвесными вершинами, и песок около них заканчивался.
        Вот потому Люк и держал здесь своих мьёков. В отрогах находились удобные пещеры, в которые можно было успеть загнать животных в случае нападения Городских. И хотя такого давненько не случалось, но предусмотрительность и осторожность никогда не помешают.
        Тигаки возилась с одним из животных, осматривала его ноги, выбирала грязь из шерсти. Завидев Люка, она поднялась, приложила ладошку козырьком ко лбу, недоверчиво сощурилась и спросила напрямик:
        - Это еще кто?
        Люк усмехнулся, понимая, что шокирует сестренку.
        - Это Городские. Отец девочки теперь наш друг через трапезу, он разделил ужин с малыми. А я его подстрелил случайно. Вот поэтому они у нас, мужчина и его дочь. Ма лечит Городского, а она, - Люк кивнул на Мэй, - помогает мне.
        Тигаки подняла брови и какое-то время разглядывала Мэй. Светловолосая не смутилась ни капли. Совершенно спокойным голосом произнесла:
        - Меня зовут Мэши.
        - Я называю ее Мэй, - поспешил пояснить Люк, - и ты тоже зови. А сестру мою зовут Тигаки. Вы подружитесь. Должны, по идее.
        Люк оглядел животных, собранных в загоне, мотнул головой и спросил:
        - А во втором кьяре как? Все целы?
        - Порядок, хвала Настоящей Матери. - Тигаки все еще подозрительно щурилась, рассматривая Мэй.
        Верхняя тонкая губка ее приподнялась, открывая мелкие белые зубки, носик сморщился, и весь ее вид выражал явное и неприкрытое презрение.
        «Фу, что это еще за пугало?» - словно бы говорило лицо сестренки.
        - Отлично, не будем терять времени. Мэй, ты просто смотри, как это делается. После мы с тобой верхом на драконе перегоним маток в отдельный загон. Останься тут, у входа, и будь осторожна, чтобы не приблизился к тебе какой-нибудь мьёк. Самцов в этом загоне нет, мы их держим отдельно, но небеременные самочки могут быть злыми, - быстро заговорил Люк, стараясь предупредить возмущение Тигаки.
        Он показал пальцем, где следует находиться Мэй, убедился, что девчонка надежно устроилась на каменном заборе, и после этого закатал рукава. Работенка предстояла еще та.
        В первую очередь надо было найти беременных самочек, то есть осмотреть брюхо и уши каждой. У беременной сосцы темнели, становились более вытянутыми. Да и белого сока они давали так мало, что доить их можно было раз в два дня. И уши у них покрывались тонкой шелковистой шерстью серого цвета. Чтобы мьёк дал себя осмотреть, надо было его задобрить.
        Люк выбрался к палаткам, набрал в кожаное ведерко подсушенных плодов хисиемы - драгоценного лакомства, которым задабривали и успокаивали животных, - и принялся за работу. Тигаки исправно ему помогала. Пока Люк кормил самочку и гладил ее морду, сестренка проворно осматривала живот и уши мьёка и при необходимости вешала на шею животного кожаный шнурок - знак ношения плода.
        Не все молоденькие мьёки зачинали сразу. Не для всех еще пришла пора носить детенышей, им еще нужно было время. Хотя Люк и Тигаки на всякий случай осматривали и их. В прошлом Буймише они так вот пропустили одну молодку, подумали, что эта вряд ли понесла. И ошиблись. Она разродилась ночью, а к утру слабого детеныша затоптали глупые и ревнивые старые самки, которые детей уже не приносили. Их держали ради шерсти, густой, длинной и шелковистой, из которой ма делала и подушки, и одеяла, и даже ковры. Правда, времени у нее на все это было не так много, потому и продавать ковры и одеяла не получалось.
        Но ничего, совсем скоро подрастут младшие девочки, и тогда будет легче. Можно будет на вырученные деньги завести еще мьёков, побольше мьёков, от которых будет много мяса, белого сока и шерсти.
        Помеченных маток оказалось семеро. Не так уж и много. Тем более следовало во что бы то ни стало сохранить каждого детеныша. И Люк с Тигаки принялись гнать мьёков со шнурами на шее к закрытому выходу из загона. Теперь самое основное и трудное. Перегнать стадо в отдельные загоны, где у каждой матки будет свой закуток и никто ей не помешает.
        Мьёки глупы и неповоротливы, а беременные самки еще мнительны и пугливы. Могут погнать во весь дух в пустыню, и ищи потом этих толстых дур, сгоняй по одной. Потому торопиться в этом деле не стоило.
        И Люк с сестрой не торопились. Подгоняли, позволяли самкам самим сообразить, что от них нужно. Уговаривали, гладили между ушами, хлопали по спине. В этом году понесла первый раз и Гинка - любимая верховая самка Тигаки. Потому сестра забралась на нее и действовала уже сверху, пощелкивая длинным кожаным ремнем и звонко покрикивая: «Эгой, эгой!»
        Наконец все семеро стояли перед воротами, и Люк торжественно повернул воротовое колесо, заставляющее подняться каменной пластине, которая закрывала выход. Небольшое стадо потянулось наружу. Тигаки отгоняла наиболее любопытных старушек, возмущенно мычавших и угрожающе нагибавших рогатые головы. Люк, перебегая по песку, направлял самых рассеянных, застревающих на одном месте. Некоторым совал хисиему, чтобы задобрить, некоторых хлопал по мохнатым толстым бокам.
        - Давайте, родимые, давайте. Хоть на семерых, да увеличится наше стадо. Быстрее, родимые…
        - Этой! Этой! - вторила сестра.
        Дело спорилось. Рогатые желтые самки, все семеро, оказались за воротами. Тигаки на своей Гинке перекрыла выход остальным и сердито щелкнула ремнем.
        - А ну, бошки рогатые, шоб вам мокро было! А ну стойте и не суйтесь, пока не взгрела! - зычно прокричала Тигаки, и самая старая самка, стоявшая впереди всех, в ответ злобно замычала, нагибая голову.
        Вид жутковатый, и Люк краем глаза заметил, как побледнела Мэй, все еще поджимавшая ноги на вершине забора. Улыбнулся. Он не сомневался, что сестренка справится со скандальной старухой, которую через десяток-другой дней планировали забить на мясо, а из шкуры сделать новые жилетки для младших сестренок. Пожалуй, еще и на приличную подстилку хватит - старушка отъела себе здоровущий зад.
        Тигаки поморщилась и возмущенно велела заткнуться всем.
        - Пошла отсюда, глупая! Кому сказала! - крикнула она и гордо выехала из загона.
        Еще раз заскрипело колесо, и дверная перегородка вернулась на место.
        Первая часть работы выполнена. Люк обошел стену, приблизился к Мэй и велел ей прыгать вниз.
        - Давай, мы уходим.
        Девчонка мягко приземлилась, отряхнула руки и проговорила:
        - Ничего себе. Ну, вы и умеете управляться с этими громадами! А я перепугалась, думала - все, конец. Это когда та, здоровая, рога на твою сестру наставила.
        - Тю, они же глупые и пугливые. Ремнем их как следует щелкнешь, так они два дня будут жаловаться, - пожала плечами Тигаки. - Но мы их не бьем, просто незачем. Они и так пугаются. А угрожают по привычке. Животные все-таки.
        - Теперь к дракону, Мэй. Наш выход, - пояснил Люк, взял светловолосую за руку и поспешил к машине.
        Оба проворно взобрались в седло, и привычный к работе Енси взлетел. Он уже и сам знал, что от него требуется, потому сделал высокий круг и зашел сбоку. Почуяв дракона, ленивое стадо встревожилось, все семеро замотали головами и довольно проворно припустили вперед, стараясь побыстрее уйти от опасной машины.
        Енси замедлился, позволяя мьёкам двигаться в быстром, но не убийственном темпе, мотнул головой, раскрыл пасть, но Люк тут же щелкнул его по краю седла:
        - Я тебе выпущу дыма, морда металлическая. Гоним животных, а не ящеров пугаем. Ты понял?
        Расстояние до горных отрогов, где находились специальные загоны, было не очень большим. Мьёки преодолели его довольно бодро и через каких-нибудь полчасика уже топтались перед каменной дверью, чуя свежую траву и голодно мыча. Траву Люк привез еще с утра, и сестра приберегла ее к этому самому моменту. Животные заслужили хорошую награду. Все семеро дошли туда, куда их гнали, ни одна самка не отбилась. Отлично, они заслужили хорошей еды.
        Люк посадил дракона в стороне, подбежал к сестре и помог открыть ворота. После они распределили самок по загонам, насыпали им корма и, поворачивая дверное колесо, Люк победно улыбнулся.
        - Вот и все дела. Мы справились, - тихо сказал он.
        - Первый раз без отца. Отец каждый раз закрывал дверное колесо родильного загона, ты помнишь? - грустно спросила Тигаки.
        Конечно, Люк это хорошо помнил. Но показывать горечь и грусть не мог. Не мог, и все. Теперь он и за отца, и за старшего брата. Теперь все надеются на него. Это Люк привозит на Енси и воду, и траву, и овощи. Еще он совершает вылазки в Города, и потому на ужин сегодня будет не только соленое мясо мьёка, но и лепешки, и каша.
        - Пойдем, поедим, что ли… - предложил Люк и грустно улыбнулся сестре.
        2
        Устроились под навесом, рядом с остывшими черными камнями, окружавшими место для костра. Сейчас огонь жечь не было никакой надобности - сияло Светило, от земли поднимался неимоверный жар, а уже приготовленное мясо лежало в глубокой глиняной миске. Рядом стояли большие кувшины с белым соком мьёков - Люк собирался отвезти их матери.
        Налив мьёкового молока в чаши, Люк подал одну светловолосой и сказал:
        - Попробуй. Это вкусно и сладко. Тебе понравится.
        Девчонка отхлебнула и удивилась:
        - Почему оно такое холодное?
        - Потому что кувшины делаются из соленой глины. А та всегда остывает на жаре и хранит в себе глубинный холод. Ее, эту глину, можно добыть только в одном месте, на дне залива со стороны тех самых островов, где мы ночевали. При большом отливе. Такой отлив бывает на половинный Буймиш, так что, сама понимаешь, глина редкая.
        - А без половинного Буймиша ее не достать? - уточнила Мэй.
        - Там, в той бухте, водятся глубинные ящеры. Когда отлив - они уплывают, а так - попробуй сунься, - пояснил Люк.
        Сам он не раз бывал в этой бухте с отцом, добывал глину, из которой ма после делала кувшины.
        Светловолосая понимающе кивнула. Потом вдруг спросила:
        - А это кто там едет? - и указала взглядом в сторону пустыни.
        Тигаки тут же всполошилась, подскочила и даже немного расплескала мьёковый сок из своей чашки.
        - Смотри, там действительно кто-то едет! - закричала она.
        - Ну и что? Разве не видишь - это Нгака наконец-то добралась. Я ее позвал на помощь. Или мьёк ее двигается слишком медленно, или сама сестричка не очень-то и торопится…
        - Да… - Тигаки тут же успокоилась, - она. Шо тут уже помогать, когда справились? Она небось тут же кинется объезжать все загоны и скармливать остатки ягод своим любимицам.
        - Так и сделает, - хмыкнул Люк.
        Да, средняя сестричка ловко умела увиливать от работы, в этом ей не откажешь. Она и за прядильным станком умела времечко зря проматывать. А сейчас оставшиеся полдня прокатает на своем мьёке и провозится с любимыми животными. Отец не раз ругал ее за это. Теперь отца нет и, пожалуй, придется вмешаться.
        - Сейчас же отправлю ее обратно, - пробормотал он, поднимаясь. - Раз опоздала, нечего тут время терять.
        - Не, пусть она останется, а я съезжу домой, - тут же заговорила Тигаки, - и белый сок отвезу. Я дома уже три дня не была, Люк. Можно?
        - Ладно, валяй. Пусть тогда малая остается, она хорошо управится с вечерней кормежкой. Только кувшины с молоком доставлю я, ага? Так будет легче и быстрее.
        Мэй удивленно покачала головой:
        - Тяжело тут одной сидеть целыми днями. Я бы не смогла…
        - Так ведь не одна. Мьёки рядом. А этим не страшны ни песчаные хомы, ни дагуи, - пожала плечами Тигаки.
        - Тут бывают хомы? - В голосе Мэй послышался ужас.
        - Конечно, - ответил Люк, - это же пустыня. А в пустынях всегда водятся песчаные хомы. Шкуры у них больно хорошие, мягкие, толстые. Мы с отцом пару раз охотились на них, потому ма и младшие девочки спят на хомовых шкурах.
        - Как же вы их убили? Они такие здоровенные и опасные…
        - С дракона. Метким выстрелом. Это не так сложно, сложнее выследить. Хомы очень осторожны. Они могут нападать на детенышей мьёков, но взрослых боятся. Те сразу их затопчут. А в этих местах и вовсе спокойно. Думаю, что хомы чуют присутствие дракона и потому обходят нас стороной. А мьёки все-таки малость попривыкли к Енси. Они ведь рождаются рядом с драконом, растут и умирают тоже рядом с драконом.
        - Мьёки просто медленно соображают, - фыркнула Тигаки. - Пока у них в голове созреет мысль, что надо бояться Енси, Люк уже улетает. Вот сейчас вы полетите обратно, а они только-только начнут волноваться и фыркать - это те, которые остались в общем загоне. Матки, понятно, уже наволновались, пока добирались до отдельных загонов. У них всегда так.
        Тигаки отряхнула с льёсов песок, поднялась и направилась навстречу средней сестре - договариваться о смене.
        Люк устроился на камне, вытянул ноги и улыбнулся. Работа была сделана. Теперь дело за самками. Они должны произвести на свет детенышей. Словно прочитав его мысли, светловолосая спросила:
        - А когда должны родиться детки? У мьёков, в смысле?
        - После Затмения. Когда Светило спрячет свой лик и ночь продлится два дня.
        - Ясно… Только это не Светило прячет лик, по-настоящему это Буймиш закрывает Светило, и тогда два дня стоит сумрак. А потом Эльши сдвигается по орбите, и у нас снова светло и тепло. Обычная астрономия, если хочешь знать.
        Люк усмехнулся. Какая разница? Может, для Городских это и имеет значение, но здесь, в пустыне, гораздо проще верить легендам. Когда целыми днями вокруг тебя только песок, бестолковые животные и звездное небо по ночам, невольно начнешь верить любой истории. А то и сам ее придумаешь. И начнешь взывать к Настоящей Матери или к Отцу Неба, лишь бы услышать ответ на свои вопросы.
        Возражать Люк не стал, лишь спросил:
        - Вы называете Настоящую Мать Эльши?
        - Эльши - это название планеты, на которой мы живем. Ты знаешь, что такое планета?
        - Это шар. Большой шар, который вращается вокруг другого большого шара. Я знаю. Только мы называем наш шар Эльси и еще называем Матерью, потому что Эльси дала жизнь всем нам. И людям, и мьёкам, и ящерам. И для нее все равны и все ее дети.
        - А мы называем Эльши. Похоже.
        - Ага. И вы считаете Эльси своей, а мы считаем своей. Но по-настоящему все люди принадлежат Настоящей Матери, а не она им. И Эльси не позволит больше уничтожать животных и деревья. Вот потому и пришли однажды ее Гиганты. Эльси уничтожила не всех людей, оставила немного. Только у вас нет с ней контакта, вы ее боитесь и не верите в нее. А мы верим и подчиняемся. Потому мы не боимся ходить в леса, убивать ящеров для еды и срывать фрукты с деревьев. Эльси велела растить мьёков и ухаживать за ними. Не просто убивать, но помогать им размножаться. Кормить их, жалеть и оберегать. И только после этого убивать. И мы так делаем.
        - Мы тоже так делаем вообще-то, - фыркнула Мэй и кисло улыбнулась. - У нас тоже есть питомники, где мы разводим ящеров. Кормим, защищаем, а после убиваем и съедаем. Так что ваша Эльси должна быть довольна нами.
        - Эльси ничего не должна. Это люди ей должны, - заметил Люк, повернулся и посмотрел на рыжего мьёка, медленно переставляющего лапы.
        Средняя сестра Нгака сидела в седле под навесом, и видны были ее руки, державшие поводья и длинный хлыст. Навстречу этим двоим торопилась Тигаки, и можно было уже догадаться, как раскричится Нгака, когда узнает, что придется ей остаться в этот раз на ночь с животными. Она терпеть не может одиночество, в отличие от Тигаки и Люка. Раньше она оставалась с отцом, а теперь…
        А теперь ей придется управляться самой. Ничего тут не поделаешь. Хотя после вылазки Люк может вернуться и переночевать вместе с ней. Это же не сложно.
        - Нам пора, - проговорил он, оглянулся на светловолосую и уточнил на всякий случай: - Мы же ведь действительно летим в твой Город?
        Та вздохнула, сощурилась, подняв голову к жаркому небу, после кивнула. Поднялась и сказала как-то непонятно, в пустоту, не обращаясь к Люку:
        - Так странно. Мы бежали с отцом из своего Города, чтобы я не летала на ящерах. А теперь я летаю на драконе, причем совершенно добровольно. Не повезло нам с отцом чего-то…
        Люк промолчал. Подумал, что невезение одних иногда оборачивается везением для других.
        Мэй сердито пнула ногой песчаную кочку и сказала:
        - Поехали. Светило вон клонится к барханам. И Буймиш уже вовсю видно. Нам бы притаитвся в сумерках в лесу, а ночью напасть…
        - Дельно мыслишь, - тут же согласился Люк.
        Эта девочка вообще была умной. Нет, конечно, и сестры Люка вовсе не были дурочками, но им бы такая мысль в голову не пришла. Они бы покрылись потом при одной мысли, что надо будет лететь высоко на драконе, а затем участвовать в охоте. И никакой слаженной работы от них добиться невозможно. Когда они боялись, то никаких умных мыслей им в голову не приходило. Один визг да желание где-нибудь спрятаться. Девчонки, одним словом.
        А Мэй была не такой. Вот сейчас стоит, смотрит на солнце, теребит пальцами прядь волос, и на лице вовсе не ужас и не страх. Губы сжаты, брови сдвинуты. Она рвется в бой, она уже планирует и обдумывает, как бы все поудачнее провернуть. С такой можно не переживать, что подведет или оплошает.
        - Послушай, - осторожно начал Люк, - а не хочешь остаться у нас навсегда?
        - Что? - спросила Мэй.
        Она уставилась на него такими злыми зелеными глазами, что Люк тут же мотнул головой и сказал:
        - Ничего. Поехали, времени в обрез. Быстрее, кому сказал!
        Он закрепил в грузовом седле несколько кувшинов с белым соком, помог светловолосой забраться на Енси, и дракон взмыл в небо.
        Глава 18
        Мэши. Зимонааки любят Живой металл
        1
        - Сумеешь нарисовать план, как подлететь к твоему Городу? - спросил Люк, решительно глядя на Мэши. Они сидели за каменным столом. За спиной Люка возвышалась сложенная из камней простенькая печь с черной металлической трубой. На плите, на самом ее краю, стоял глиняный кувшин, в который мать семейства налила мьёковый сок и пояснила, что к завтрашнему утру будет готов свежий кинель.
        Кувшин как-то слишком уж одиноко торчал на фоне потемневших песков, а за ним да за печью тянулись бесконечные одинаковые барханы. И Мэши понимала, что хочет улететь отсюда, что барханы эти навевают смутную тоску и чувство опасности. Не должна она быть в Камлюках, не должна, и все!
        - Нет, я в жизни не бывала за Городской стеной. Земля у нас считается очень опасной, и все говорят, что она убивает.
        - Правильно говорят, - согласился Люк. - Просто тебе еще не доводилось встречаться с Гигантами.
        - А тебе? - тут же спросила Мэши.
        - Я видел. Мы с отцом еле унесли ноги тогда, а после в Живом Храме отцы клана молились несколько дней, чтобы унять гнев Настоящей Матери. Это было давно, когда мы воевали с Вурногами. После этого Настоящая Мать велела прекратить войну, и мы заключили мир. Хотя… какой это мир? - Люк презрительно скривил губы, после спохватился и уточнил: - Значит, карту ты не нарисуешь? Жаль. Третий Город я найду, бывал с налетами. Но вот где спрятать машину до того, как выключат свет, хотелось бы знать заранее.
        - Давай у отца спросим, - пожала плечами Мэши. - Он точно что-нибудь придумает.
        Люк тут же поднялся и направился к палаткам, бросив через плечо:
        - Тогда не будем терять время.
        Мэши выбралась из-за стола и зашагала следом, чувствуя, как мягко пружинит песок под гибкой подошвой удобных льёсов. Нырнула за Люком в отверстие палатки, вдохнула ставший уже привычным запах жира из плошек, плюхнулась на колени рядом с отцом и дотронулась до отцовской руки. Тревога и страх тут же вцепились в сердце, и Мэши горячо заговорила, всматриваясь в знакомые отцовские черты:
        - Папа, па, ты спишь?
        В одно мгновение она вдруг поняла, что если ничего не делать, то однажды отец не ответит ей. Вообще. Потому что его не будет. Во всей огромной Эльши отца уже не будет. Будут горы, океан, леса и ящеры. Города и острова. Пески и холмы. А отца не будет…
        И Мэши затрясла отцовскую руку, стараясь разбудить его во что бы то ни стало. Люк понимающе молчал, и от этого становилось еще тяжелее. Отец наконец открыл глаза, поморщился и медленно проговорил:
        - Не тряси мою руку, Мэши… Который сейчас час?
        - Мы собираемся лететь в Третий Город за лекарством. Надо слетать, - заторопилась Мэши, - только надо, чтобы ты подсказал, как лучше подобраться к Городу. Где бы мы могли остановиться и подождать, чтобы выключили электричество? Нам надо до темноты долететь, а дальше мы будем двигаться на энергетических камнях. Ну, драконы ночью не могут летать, оказывается, потому что…
        Люк опустился рядом и спросил резко и коротко:
        - Как твое имя, воин?
        Отец, видимо, понял, что от него требуется, так как заговорил, хоть и медленно, но довольно четко:
        - Лучше всего в лесу. Рядом с Третьим Городом, на западе, есть удобный лес и полянка, на которой можно переждать. Искать вас там не станут, вряд ли. Но Город оттуда вы увидите. Свет выключат около второго и четверти, как раз когда половина Буймиша будет над Городскими скалами. Вот тогда и летите. Сначала увидите развалины старого города - большие высокие камни. Через них перемахнете - и вы у Города. Вас не должны заметить…
        - Об этом я позабочусь. Никто не увидит машину, не в первый раз. Значит, лес рядом со старым городом… Я знаю это место, отлично, так и сделаем. А Мэши сможет указать место, где мы посадим дракона, недалеко от ваших хранилищ, да?
        - Недалеко от клиники есть площадка, - торопливо заговорила Мэши. - И там будет небольшой, слабый свет, потому мы увидим, куда двигаться. Сделаем все быстро, я знаю как.
        - Тогда в путь. Пора. - Люк поднялся и вышел из палатки.
        - Будьте осторожны, Мэши, - проговорил отец, всматриваясь в ее черты и пытаясь сжать ее руку.
        Он ослабел настолько, что движения горячих отцовских пальцев казались слабыми и вялыми. Тревога в его глазах пряталась за жарким, лихорадочным блеском, но тем не менее он собрал все силы, приподнялся и велел быть осторожной.
        - Очень осторожной, Мэши… лучше бы тебе не лететь… но без меня тебе тоже будет плохо…
        Мэши поняла, что вот-вот заплачет, и сердито мотнула головой. Не хватало сейчас только распустить нюни! Никаких сожалений, никаких плохих мыслей. Она привезет лекарства - и все! И по-другому быть не может, просто не может!
        А там видно будет.
        Она подавила вздох, вышла из палатки и устало подумала, что если бы поганец Люк не подстрелил отца, то и не было бы сейчас такой беды. Только вот сердиться на Люка она уже не могла. Он стал партнером, помощником. От него теперь зависел успех полета.
        Просто всему виной эта треклятая война. Если бы они не воевали… Отец, как всегда, прав. Лучше разделить с Всадниками зерновые и бобовые и заручиться их помощью и поддержкой, чем постоянно убивать друг друга…
        Особенно много рассуждать не было времени. Люк уже сидел в седле. Он наспех совершил поклоны для Настоящей Земли, мать его тоже пробормотала слова молитвы, осторожно дотронулась до ноги сына, провела по ней, словно передавая материнское благословение, и отошла от дракона.
        Мэши забралась в седло с проворностью заправского Всадника, Люк даже не успел подать руку. Устроилась, почувствовала под коленями знакомый теплый бок и выдохнула:
        - Полетели. Удачи нам и успеха.
        2
        Молчали до тех пор, пока под драконьим брюхом не заблестел океан. Тогда Мэши сказала, сама не зная зачем:
        - Камни-энергики у меня в рюкзаке. Мы их когда поставим? Когда приземлимся в лесу?
        - Да, - последовал короткий ответ.
        - Прошлые камни, на которых мы летели с острова, оказались наполовину использованными. Все-таки Енси жрет много энергии. То есть нам точно хватит на вылазку и по идее до острова. А дальше будем ждать утра.
        - Да.
        - Только бы отец мой дожил до утра. Ведь выживет?
        Люк какое-то время молчал, после сказал:
        - Выживет. Будем верить, что Настоящая Мать сохранит ему жизнь. Будем надеяться, что он крепок, как настоящий воин.
        - Мой отец не воин.
        - А братья рассказывали, что он сразился сразу с двумя Вурногами…
        - Он просто попал в них отравленными стрелами. У нас есть такие. Да, попасть в мишень он может, этому у нас каждого мужчину учат. Но он не воин.
        - Мой брат умер от песчаной лихорадки. Он тогда был маленьким, и я был маленьким. И только-только родилась первая сестра Тигаки. А брат был на год младше меня, сейчас бы ему было семнадцать Буймишей. Его похоронили в песке, недалеко от тех мьёковых загонов, куда мы загоняли сегодня маток. Там есть пещеры, и в самой первой мы хороним членов нашей семьи. В последнее время там появилось слишком много могил…
        - И отец твой тоже там похоронен?
        - Нет, - в голосе Люка послышалась жесткость, - он погиб. Его подстрелили ополченцы, он упал с дракона на моих глазах. Я не смог ему помочь. Мне оставалось только направлять его дракона, Хмуса, чтобы тот вернулся домой. Могилы отца нет в той пещере.
        - Мне жаль, Люк, - тихо проговорила Мэши, - мне действительно жаль. Знаешь…
        Она запнулась, посмотрела вниз на отблески красных лучей Светила на воде и подумала, что все-таки должна это сказать. Хотя бы для самой себя.
        - Мы ведь враги, но ты все равно помогаешь мне. Я очень благодарна тебе за то, что ты полетел со мной.
        - Глупая, - усмехнулся Люк, - это ты полетела со мной, на самом деле. Охота в Городах - это дело мужчин, а не женщин. Я бы полетел в любом случае. У нас женщины не воюют…
        - А у нас очень даже воюют. Женщина ничем не хуже мужчины и может выполнять точно такую же работу. Получить образование и работать хоть на границе, хоть на энергоустановках. Как захочет.
        - Кто же у вас детей рожает, если женщины воюют? Для женщины самая главная обязанность - продолжить род. Вот у меня в прошлую войну с Вурногами погибла почти вся семья - брат деда, его три сына и их жены… Они все погибли, остался лишь отец да мать. От всего нашего большого рода. Я тогда маленький был, шесть Буймишей. И сестренка совсем маленькая. Потому я обязан взять жену, чтобы она родила детей. Мальчиков и девочек. Чтобы наш род не угас совсем.
        - Те ополченцы, которых ты убил вчера, тоже были чьими-то сыновьями и братьями. И они не успели оставить после себя потомство.
        - Я защищал своих младших братьев. - Голос Люка стал жестче и резче. - Это битва, а в битве - или ты, или тебя… Я не мог медлить и рисковать жизнью мальчиков. Сама понимаешь…
        Мэши понимала. Слишком хорошо понимала. Будь она проклята, эта война! Она не стоит таких жертв, таких мук. Сколько еще людей должно умереть, прежде чем оставшиеся сумеют договориться о мире? Вот и правильно, что отец решил просто уйти от всего этого. Уйти и не участвовать. И как только он поправится, надо будет так и сделать.
        Дракон между тем летел очень быстро. Остался позади пролив, миновали холмы и леса, и Мэши, глянув вниз, увидела, как земля стала удаляться и уменьшаться.
        - Что мы делаем? - не поняла она.
        - Облака скроют нас от ополченцев. Высоко летящий дракон - незаметный дракон.
        - Понятно, - проговорила Мэши и поежилась.
        И тут Люк обхватил ее за талию и прижал к себе. Выдохнул в ухо хриплым голосом:
        - Холодно сейчас будет, но недолго. Подлетаем и опускаемся в леса. Светило заходит, летим на последних его лучах. Как раз успеем спрятаться. Держись крепче…
        Енси резко забрал вверх, и Мэши почувствовала холодный ветер, обрушившийся на них, точно разгневанный монстр. В глаза ударили красные лучи Светила, но тут же пропали за нахлынувшим холодным туманом. Мэши уже пожалела, что не заплела волосы в косу, и они теперь мокли, точно на них выпало слишком много росы, и липли на лицо. И наверняка мешали сидевшему за спиной Люку.
        Но тот не жаловался, лишь крепче прижимал к себе Мэши. И она не возражала. Страшно не было, наоборот - дух захватывало от восторга, а сердце победно стучало, отбивая ритм какого-то дикого танца. Но где-то в глубине сознания Мэши понимала, что до земли очень и очень далеко. Что дракон находится на такой высоте, где обитают облака, и что отнюдь не все ящеры осмеливаются залетать так высоко. И если она вдруг упадет, то…
        Впрочем, что будет, если упасть с такой высоты, Мэши не думала. Она улыбалась туману, ежилась и крепче стискивала пальцами луку седла. И все яснее понимала, что ей хочется хлопнуть Енси по шее и сказать: «Молодец, лети быстрее. Еще быстрее! Еще быстрее!»
        Енси, видимо, чувствовал, что от него хотят. А может, и знал. Ведь он участвовал в таких охотах не раз…
        - Город внизу, - тихо проговорил Люк. - Мы опускаемся.
        Мэши не ответила. Разворот, взмах крыльями - и они летят вниз. Быстро и резко. Енси погасил огоньки, нырнул в туман. А когда облака остались позади, Мэши увидела, что на земле уже царит сумрак. Это еще с высоты видно было последние лучи Светила, а тут все утопало в фиолетовом цвете. Земля приближалась с огромной скоростью. Город казался сначала далеким смешным кружком, после увеличился и стал походить на игрушечный. А чуть позже и вовсе ушел в сторону.
        Енси нырнул в леса, оставив сбоку старинные развалины. В тот самый участок леса, где отдыхала Мэши с отцом после ночного перехода. Ветви сомкнулись, с неохотой пропуская огромную машину, возмущенно затрещала парочка ящериц-путоков. Прошелестели тревожно травы, и все стихло.
        Люк спрыгнул на землю, прошелся, оглядывая стволы деревьев и кусты памельника, вернулся обратно к машине.
        - Теперь ждем, - проговорил он. - Не замерзла? Может, дать тебе безрукавку?
        - Нет. - Мэши покачала головой.
        Сейчас теплый лесной воздух согревал ее, и было хорошо и весело. Родной Город не пугал, а почему-то радовал. Мэши поняла, что хочет оказаться внутри, глянуть еще раз на окна родного дома, пройтись по каменным дорожкам. Последний раз, на прощание.
        И потом она покинет Третий Город навсегда. Совсем навсегда. И не вернется сюда больше.
        Отец поправится, и они уйдут к Плавающим домам.
        Мэши вздохнула, положила ладонь на шею Енси, ощутила его горячую готовность к полету и улыбнулась.
        - Ты чего? - не понял Люк.
        - Ничего, - ответила ему Мэши, удивляясь, что он видит в темноте ее улыбку. - Еще час до того, как погасят свет. Целый час.
        - Это мало. Отдыхай, пока есть возможность. Хочешь - поспи немного.
        - Как можно спать на охоте? Я бы не смогла вообще уснуть. Слышишь? Ты слышишь? Что это?
        - Это просто ветер. А вот это хлопают энергетические установки, легкие такие хлопки.
        - Ага, панели переустанавливают. Я знаю. И ты откуда-то знаешь. Частенько бывал в нашем Городе, да?
        - Приходилось. Камни-энергики забирал мой отец. А я все больше по теплицам. В этом Городе мы бывали, наверное, раза три вместе с отцом. А погиб он около Второго Города.
        - Второй - самый большой, он у границы. И как вы умудрялись долетать до нас?
        - Вот так, на высоте. Ты видела теперь. Но мы редко так далеко залетали, это опасно. Я же говорю: был здесь всего три раза. Чаще всего мы нападали на Второй. Он самый большой, там ополченцам нелегко выловить наших. И местность там очень удобная - горы кругом, за ними можно скрыться. Полно ущелий и леса есть. Там лучше всего охотиться.
        - Понятно.
        - Как мы будем залетать в Город? С какой стороны?
        - Я покажу. Надо с юга. Подняться повыше, облететь немного. На юге меньше всего сторожевых башен, там не ожидают нападения. Вот туда.
        - Пролетим так, что нашего Енси и не увидят на этих ваших башнях. Упадем с облаков. - Люк улыбнулся.
        Какое-то время молчали. Волнения Мэши не чувствовала, только желание, чтобы все поскорее закончилось. Ей почему-то казалось, что все это - как забежать к себе домой и забрать то, что и так тебе принадлежит. Ведь ее отец столько трудился на благо Третьего Города и вполне заслужил парочку упаковок антибактериального. Лекарства стоят совсем недорого, их полно в клинике. Их раздобыть проще простого. Легче легкого.
        Мэши спрыгнула с седла и устроилась у крыла, откинувшись на бок Енси. Все-таки хорошо рядом с драконом из Живого металла. Точно можешь быть уверенной, что никакая живность не осмелится приблизиться, - ни жуки-икени, ни зимонааки, ни ящеры всякие мелкие. Никто.
        Енси защищал надежно. Голова его покоилась на траве, прикрытые перепонками глаза бросали лишь слабые полоски света впереди себя, но и этого хватало с лихвой, чтобы разглядеть и посеревшие травы, и множество мелких цветочков, и крепкие, здоровенные стволы деревьев.
        - Давай вставим энергики в Енси. Уже сейчас, - тихо потребовал Люк.
        И Мэши сунула ему в руки упаковку новых камней. Пусть управляется сам.
        - Двигай до щелчка, понял? - сказала она вдогонку.
        - Понял, - ответил Люк.
        Мэши закрыла глаза. Осталось совсем немного, каких-нибудь минут двадцать - и огни Города погаснут. И тогда - вперед.
        Дракон еле заметно вздрогнул, вспыхнули лампочки на седле, и Мэши поняла, что энергики уже на своих местах. Сонно потянулась, оглянулась и тут же с криком вскочила. Совсем рядом по седлу Енси полз здоровенный зимонаак. Неторопливо и деловито переставлял мохнатые коричневые лапки, подтягивал жирное белесое туловище. Следом еще один. И на плече Мэши возился небольшой мохнатый червь-малышок.
        Люк метнулся и скинул червя с Мэши. Прямо рукой, ладонью. После выхватил из-за пояса странную штуку, похожую на короткую толстую палку, и из этой штуки вырос длинный луч. Лучевой меч - тут же догадалась Мэши. И Люк принялся расчищать спину дракона.
        - Гляди под ноги, этих тварей тут может быть очень много, - бросил он через плечо.
        Мэши вовремя отпрыгнула и увидела под ногами ленивого белого зимонаака, медленно ползущего к машине.
        - Эти твари обожают Живой металл, они селятся на нем! - крикнул Люк, снимая лучом с крыла Енси еще одного червя. - Помнишь то подземелье, где стояли роботы?
        Мэши отступила в темноте, подавила крик и подняла с земли палку. Раз нет у нее меча, она будет действовать палкой. Тоже дело. Жаль, что леку она оставила в рюкзаке, в палатке у отца. Сейчас бы он задал жару этим гадам ползучим!
        Мэши изо всех сил лупила палкой по толстым медленным телам. Раз-два-три - и оставалось лишь белое липкое месиво. Енси попытался помочь, открыл пасть, чтобы дыхнуть огнем на ближайшую тварь, но Люк успел его остановить:
        - Без огня, Енси! Без огня!
        Мэши несколько раз огрела еще одну тварь, устало оглянулась и хмыкнула:
        - Да, пожар в этих местах был бы очень некстати…
        - Бошей вашей матери… - пробормотал хмурый Люк, оглянулся.
        Всполохи от меча пробежали по травянистым завиткам, по расползшимся останкам червей и потухли. Люк убрал меч за пояс и потряс левой ладонью. Мэши вдруг осенило - он же убрал червя с ее плеча прямо рукой!
        - Ну-ка покажи, - потребовала она, приближаясь к Люку.
        Развернула его ладонь, осмотрела и поморщилась:
        - Как ты будешь с такой рукой? Уже начинает опухать… А через пару часов и температура поднимется… Вот же болван, зачем ты скинул того червя… - Она осеклась.
        Конечно, если бы Люк не убрал тварь с плеча Мэши, то это ее шея покрывалась бы сейчас красными пятнами и распухала и это у нее были бы первые признаки химического ожога.
        - Не первый раз, я привычный, - буркнул Люк, выдергивая руку.
        - Ладно, в клинике есть специальная мазь от ожогов и таблетки от температуры и от боли. Как-нибудь справимся. Лишь бы в Город попасть…
        - Попадем.
        Люк криво улыбнулся и проговорил:
        - Если бы понять, почему зимонааки так любят Живой металл… Теперь нельзя расслабиться ни на минуту, иначе твари эти прилезут опять.
        - Да, они прямо на Енси забираются… первый раз такое вижу.
        - Пошли, еще раз осмотрим машину и пора, наверное, подниматься в воздух.
        И тут до леса долетел слабый мелодичный гул габуишей - длинных полос металла разной толщины, в которые были встроены звуковые модули.
        - Все. - Мэши задрала голову и всмотрелась в фиолетовую темноту неба. - Это знак гасить свет.
        - Тогда летим, - проговорил Люк и озабоченно потряс распухшей ладонью.
        Глава 19
        Мэши. Третий Город и деревья-гиганты
        1
        Они поднялись в прохладное, полное резкого ветра небо и слились с темнотой. Енси погасил всё, даже глаза его перестали гореть синим светом.
        Он поднимался вверх тихо и плавно, рассекая воздух крыльями, а где-то внизу, в темноте, расходился кругом Третий Город. Сиреневый Буймиш освещал лишь одну часть гор и несколько сторожевых башен на плоских плато.
        Енси уходил в высоту, оставляя Третий Город где-то сбоку, и совсем скоро фиолетовая муть облаков скрыла землю из вида. Люк за спиной тихо произнес:
        - Сейчас Енси доберется до Города по высоте и спустится прямо в середину. А дальше ты должна показать, куда лететь.
        - Я покажу, - заверила Мэши.
        Холод остудил горячие щеки и заставил съежиться. Но Мэши не боялась. Ни высоты, ни ветра, ни холода. Нетерпение внутри горело, как клинок от лучевого меча, и хотелось поскорее завершить начатое. Там и делов-то - всего ничего. Лишь бы их не заметили на сторожевых башнях. Ночами там не такая бдительная охрана, все ведь знали, что драконы не летают в темноте.
        А драконы очень даже летают. Быстро, тихо. И походят на черную тень, которая опускается с небес. Летят бесшумной черной молнией, планируют на распахнутых крыльях. И никто в Третьем Городе не догадывается поднять голову. Все спят, все спокойны. Все уверены, что темнота - залог безопасности. Закатившееся Светило - залог спокойного сна.
        В этот раз дракон и не потревожит ничей сон. Потому на нем летит Мэши. И сейчас она почему-то чувствовала, что Люк будет прислушиваться к ее советам. Он не станет убивать просто так.
        Откуда это Мэши знала? Откуда пришла такая уверенность? Может, от чувства полного единения с машиной, пока черная земля приближалась с огромной скоростью, а ветер остервенело рвал волосы? Или от тепла рук Люка, придерживающих ее за талию? Или от сознания, что Всадник пожертвовал своим здоровьем, чтобы спасти Городскую девочку от зимонааков?
        Мэши больше не задавала вопросов Люку. Вдруг стало все слишком ясным и понятным. Земля приближалась, дракон опускался.
        - Чуть правее, где большая серая пустошь. На эту пустошь, - только проговорила она.
        И Люк подтвердил:
        - Енси, ты слышал. Вперед. Никакого огня, никаких пожаров. Никого не убиваем.
        Мэши еле заметно улыбнулась. Ее интуиция не подвела, она правильно все чувствовала.
        Приземлились мягко и тихо.
        - Пошли, - позвала Мэши. - Давай со мной. Обработаю твою руку. Сейчас в клинике никого нет.
        Люк не стал возражать. Спрыгнул с машины, и они понеслись через темноту. Площадка только сверху казалась маленьким серым квадратом. А на деле пришлось попыхтеть, пока достигли прямоугольного здания с темными, точно глухими окнами. Дверь находилась в торце, Мэши ловко взбежала по ступенькам, остановилась у двери с электронным замком.
        - Что теперь? - спросил за спиной Люк.
        - Теперь пароль. Его никогда не меняют, нет надобности. Да и некому лазить в темноте в этих местах. Лекарства и так всем выдают бесплатно, лишь бы врач подтвердил. А я бывала здесь, тут работала подруга отца, которая помогала иногда мне с уроками. Присматривала за мной, когда отец был на вахте.
        Пароль состоял всего из двух цифр. Так, больше для порядка, чем для секретности. В клинике днем находились врачи, принимали заболевших. И были склады с простыми, недорогими лекарствами, которые раздавали даром. Антибактериальные таблетки и мазь от разных ядов животного происхождения были доступны всем.
        Замок легко щелкнул, Мэши потянула на себя ручку и зашла в тихий, теплый, пахнувший лекарствами коридор. Знакомые запахи заставили вспомнить прошлую жизнь и грустно улыбнуться. Скорее всего, это последнее возвращение в Город. Больше Мэши сюда не вернется.
        В ближайшем помещении стоял большой стеклянный шкаф с мониторчиком. Хоть электричество по всему Городу и выключили, но в клинике был свой автономный энергоблок, на всякий случай. Потому холодильный шкаф для лекарств исправно работал. Набрав на мониторе слово «Третий» (все пароли на замках предметов первой необходимости были известны всем жителям Города и были одинаковыми; в Третьем Городе это было слово «Третий»), Мэши открыла дверку и принялась кидать в сумку пластиковые баночки. На этикетки глядела мельком. Витамины пригодятся, средства от температуры тоже. От кашля, от насморка, от диареи. Чем больше наберешь, тем лучше. Вот и ящик с антибактериальными. Четырех баночек хватит и для отца, и для всей семьи Люка. Пусть будет, мало ли что может случиться…
        - Вот это запасы! Давай кидай побольше, - проговорил над ухом Люк.
        - Надо и жителям Города оставить. Они тоже люди, и мы сейчас их грабим…
        Мэши нахмурилась. Да, приходится грабить, чтобы выжить. Но убивать Мэши никого не собирается и не станет.
        - Ладно, не кипятись. Давай быстрее.
        Набив рюкзак, Мэши повернулась, толкнула слегка Люка в плечо и велела:
        - Давай-ка вон туда, в ту комнату.
        - А там что? - насторожился Люк.
        - Увидишь.
        Они вошли в большую голубую дверь, которая в темноте казалась просто серой. И Мэши кинулась к окнам - опускать роллеты. После включила лампочку над белым столом и пояснила:
        - Это «Манипуляционная».
        - Что? - не понял Люк.
        - Комната для перевязок и все такое. Давай посмотрю руку.
        - Да брось, делать тебе нечего. Сматываемся побыстрее.
        - Ага, а в дороге ты свалишься с дракона или на острове потеряешь сознание, и что я буду делать?
        - Со мной ничего не будет, переживу…
        - Конечно… переживет… А сам вон желтый, как те цветы на острове. Давай, я уже руки помыла с мылом. Это займет пару минут, не больше. Я видела, как это делается. Обработаю эликсиром, перевяжу - и все.
        Люк поморщился, глянул на Мэши, и в глазах его, кроме досады, светилось еще что-то, больше похожее на восхищение.
        - Только быстро, - предупредил он и с опаской приблизился к столу.
        - Разумеется.
        Мэши торопливо отвинтила крышку у бутылочки с жидким эликсиром, обильно смочила вату и принялась осторожно смазывать ладонь Люка. Конечно, красные пятна уже стали пузырями. Такие, если лопнут и попадет инфекция, могут стать большими ранами. А так, к утру все подсохнет и покроется корочкой. Так учила Эмийна, отцовская подруга.
        Люк был терпеливым, пару раз скривился, и все. Мэши замотала его руку чистыми эластичными бинтами, после взяла капсулу с лекарством и пояснила:
        - Это сыворотка. Ее надо вколоть в мышцу руки, понимаешь? Это будет не больно, но тебе сразу станет легче. Только это укол, я просто воткну иглу, и все.
        - Мэй, пошли. - Люк нахмурился и осторожно поднял вверх забинтованную руку. - Пошли! Свет может привлечь людей, это опасно. Гаси лампу.
        - Ага, уже уходим. Закатай рукав рубашки. Я просто не хочу, чтобы ты свалился с ужасной высоты. Ну послушайся меня!
        - Хамур его задуй! Первый и последний раз, ты поняла?
        Люк закатал рукав, и Мэши сделала укол. Вот теперь можно выдохнуть - они доберутся до острова к утру и оба будут целы и невредимы. Все-таки цивилизация имеет огромные преимущества перед дикой жизнью…
        Люк стукнул по выключателю, и темнота наполнила комнату. Уже выходя на улицу, Мэши столкнулась с Линашей - медсестрой, которая всегда убирала в клинике и помогала с раздачей лекарств.
        - Что вы тут делаете? Мэши, это ты? Ты же… - Линаша вдруг замолчала и уставилась на Люка так, будто увидела привидение.
        Ее светло-голубые глаза удивленно и немного обиженно мигнули, рот открылся, она замерла на мгновение и пролепетала:
        - Я думала - свет забыла… а тут…
        И она отшатнулась.
        - Уходим. - Люк рванул Мэши за руку и потянул в сторону пустоши. - Она нам ничего не сделает.
        За их спиной раздался крик и стук двери.
        - Сделает. В клинике есть кнопка тревоги, такие кнопки по всему Городу. Вот же напасть… Она живет тут в соседнем общежитии, у стены. Увидела свет…
        Люк промолчал. Никаких «я же тебе говорил…». Они добежали до Енси быстрее ветра, забрались на спину - и ночное небо приняло машину в свои объятия.
        2
        Едва они поднялись в воздух, как вспыхнули прожекторы на сторожевых башнях, и длинные белые лучи расчертили пространство над Третьим Городом. Загудели габуиши, возвещая жителей о нападении…
        - Сдохнуть можно… - пробормотала Мэши, оглянувшись.
        Город удалялся, но повернулись вытянутые носы гармат на башнях, и тут же бухнули выстрелы. В Енси понеслись копья-блокираторы, вбирающие в себя энергию. Эти штуки работали исправно, Мэши знала по рассказам отца. Как раз отец ими и занимался. Воткнется такое копье в бок дракона и потихоньку замедляет его движение, втягивая в себя энергию.
        Люк молчал. Он сидел перед Мэши и похлопывал машину правой ладонью. Увеличивал скорость, как поняла Мэши.
        Енси летел стремительно, но одно копье его все-таки догнало. Резкий стук - и короткая дрожь пробежала по всему телу дракона. Он рыкнул, взмахнул крыльями. Еще раз, еще.
        - Сжечь бы тут все, - пробормотал Люк, оглянулся и велел: - Я полезу, вытащу эту штуку. А ты держись, Мэй…
        - Тыс ума сошел!
        - Я сказал - держись! - рявкнул Люк и, уцепившись за седло, ловко перелез назад, за Мэши.
        Дракон все еще поднимался, но далеко не так быстро, как хотелось бы, его движения замедлялись на глазах. И Мэй уже видела, как со стен снялись ополченцы верхом на ящерах. Как машут крыльями пангусы, вытягивают головы и даже слышала их пронзительные крики. Головы ящеров закрывали специальные шлемы с вытянутыми клювами, на боках шлемов и на седлах горели яркие лампочки.
        Пангусы возмущенно кричали, нервничая от близости Живого металла, но все же догоняли ставшего слишком медленным Енси. Люк возился почти на самом хвосте, и сердце Мэши вдруг замерло: что, если Люк упадет! Такая мысль еще ни разу не приходила ей в голову. Раньше она бы только порадовалась этому факту, но теперь она, выходит, на другой стороне! Теперь на стороне Всадников…
        Но убивать Мэши никого не собирается. И потому надо улететь, во что бы то ни стало надо улететь! Наклонившись к голове Енси, Мэши закричала яростно и жестко:
        - Давай, миленький, ты же умничка! Ты можешь! Вперед, вперед, Енси! - и захлопала по шее ладонью, точно так, как делал это Люк.
        В знак согласия дракон выпустил дымную струю, и тут Мэши озарило. Если Енси напустит дыма - то их не так просто будет разглядеть, чтобы прицелиться…
        - Давай еще дыма, Енси! Много дыма и чуток огня! Енси, давай задымим все тут, понял?
        Мэши не сомневалась - Енси хорошо ее слышит и понимает. Это чудесная машина, суперсовершенная машина, она очень хорошо понимает своих седоков. И дракон не подвел. Вытянул голову, рыкнул хрипло и горячо, и в воздух вырвался короткий всплеск пламени и клубы серого дыма. Еще раз, еще…
        Дым уносился назад, за спину дракона, создавая дымовую завесу и скрывая мощные драконьи крылья и черный узкий хвост, около которого возился сейчас с копьем Люк. Только бы все получилось, только бы они вырвались! Настоящая Мать, помоги же хоть чуть-чуть…
        - Мы же не убивать кого-то хотим, Настоящая Мать, - зашептала Мэй, - мы хотим спасти моего отца. Мы даже не воруем, мы жили в этом Городе и имели право пользоваться лекарствами. Просто не думали, что так получится, что нам нужны будут лекарства. Мы не хотели воевать и потому ушли из Города. И сейчас не хотим войны. Мы хотим просто уйти отсюда…
        Мэй поняла, что кричит вслух свои странные и нелепые молитвы. А вокруг расползался серый дым, который прорезали лучи прожекторов, сбоку слышались крики пангусов, уже где-то совсем рядом. Енси набирал высоту, но слишком медленно, слишком медленно.
        Что же Люк там копается? Неужели он свалился? Или его подстрелили?
        - Пожалуйста, пусть Люк вернется живым… Пусть он вернется живым… Пожалуйста, Настоящая Мать… Пожалуйста… Если бы ты только была на самом деле живой, если бы только заботилась о нас и помогла своим детям разобраться со всеми этими войнами… Только бы Люк вернулся живым… Пожалуйста, Настоящая Мать…
        - Я живой, - хрипло прозвучало над ухом.
        И в то же время дракон дернулся, взмахнул крыльями и рванул вверх, набирая высоту.
        - Дырку после заделаем! - прокричал на ухо Люк и обнял Мэши за талию. - А сейчас убираемся отсюда!
        И тут дымовую завесу снесло порывом ветра. Скакнул луч от прожекторов, ясно освещая и дракона, и его Всадников. Мэши увидела совсем рядом голову пангуса, которая почему-то показалась очень большой. Даже узоры из блестящего металла на шлеме ящера увидела. И стрелу, заправленную в арбалет. Люк наклонился, закрыл Мэши собой и резко провел ладонью по нижней части драконьей шеи. Сухим щелчком прозвучал выстрел и утонул в гуле ветра. Дракон изогнулся, наклонился и ушел в сторону, снова поднялся, заработал крыльями. Мэши вцепилась в седло, наклонилась к нему и охнула, понимая, что летят они сейчас почти вертикально. К ее спине прижался Люк и тихо сказал:
        - Хлопни Енси по шее один раз, и сильно. Он выровняется…
        Мэши так и сделала. Дракон, набравший высоту и оставивший преследователей за спиной, выровнял полет и понесся вперед с огромной скоростью. Лучи прожекторов уже не доставали до него, да и пангусы остались далеко позади…
        - Вперед, вперед и быстро, Енси, - как-то совсем тихо прошептал Люк.
        Мэши выпрямилась, оглянулась и увидела, что рука Люка залита кровью, а из плеча торчит стрела.
        - Надо выдернуть стрелу, она отравлена! - закричала Мэши и, прежде чем Люк хоть что-то успел ответить, дернула древко.
        Люк закричал, стрела легко вышла. Кровь хлынула из раны.
        - У меня есть чем перевязать… Сейчас…
        Мэши осмотрела наконечник и ругнулась:
        - Вошей вашей… Все-таки с ядом… Посмотри на меня, Люк! Ты слышишь?
        Люк, зажимавший рану, поднял глаза и скрипнул зубами:
        - Смотри вперед, женщина… Без тебя…
        Он наклонился вперед, руки его безвольно опустились, и через секунду он потерял сознание.
        3
        Мэши еле успела подхватить парня. Надо во что бы то ни стало поменять положение, так, чтобы Люк был впереди и она могла надежно держать его. Енси летел слишком быстро, передвигаться на нем при таком положении было неудобно и опасно. Но и замедлить машину невозможно. Наверняка погоня продолжается, наверняка пангусы летят, торопятся, чтобы догнать Всадников.
        Не догонят, дули им!
        И Мэши принялась разворачиваться. Свободной рукой вцепилась в седло, после чуть наклонилась и перекинула правую ногу. Затем двинулась, все еще не отпуская ставшего совсем безвольным Люка, подтолкнула его и резким рывком перебралась ему за спину. Вот теперь будет лучше, теперь она держит друга хорошо. Где-то у нее в рюкзаке было противоядие. Надо найти. И не растерять при этом остальное…
        С огромным трудом Мэши стянула с плеча рюкзак и раскрыла его. В темноте разглядеть названия на баночках было очень сложно, приходилось вытягивать каждую и рассматривать, а после осторожно возвращать обратно. Вся надежда только на везение. Вдруг повезет, вдруг вытянет именно нужную банку!
        Пытаясь унять стук зубов и дрожание пальцев, Мэши поняла, что боится не за себя. Страх за Люка заставляет торопиться, спешить и всматриваться в надписи. Кажется, противоядие было в баночке с яркой красной полосой на этикетке и на крышке.
        Рюкзак висел на одной лямке, левой рукой Мэши держала Люка, а правой разыскивала лекарство. Люк не умрет, он не может умереть. Вот просто взять и перестать существовать… Что тогда будет делать Мэши?
        Клятая война! Клятая война! Почему парни вроде Люка должны погибать? Почему? Почему нельзя просто торговать? Можно покупать хорошую, добротную шерсть у Всадников и платить им лекарствами и энергиками, и это намного лучше, чем убивать друг друга из-за припасов!
        Вдруг Мэши почувствовала, как тело Люка стало ритмично вздрагивать под рукой. Еле заметные слабые толчки - один за другим. Раз, другой… Это походило на начало судорог. Только не это, только не смерть!
        Мэши вспомнила про наконечник выдернутой стрелы - яда в капсуле оставалось только половина. Не весь успел выйти. Вовремя она дернула! Значит, есть шанс, что Люк уцелеет. Может, проваляется в постели с температурой несколько дней, но останется жив. Лишь бы найти эту дурацкую банку!
        Енси летел вперед с бешеной скоростью, но Мэши не чувствовала ни ветра, ни холода. Ей было горячо от ужаса и от близости смерти, и она не смотрела вниз, не разглядывала приближающиеся мутные облака. Где-то справа радостным светом сиял Буймиш, и его не закрывали ни горы, ни леса. Слишком высоко забрался дракон, слишком быстро летел…
        Наконец Мэши увидела желанную красную полосу на одной из баночек, торопливо отвернула крышку, достала капсулу и наклонилась к Люку. Чтобы засунуть лекарство другу в рот, пришлось потрудиться: развернуть голову Люку и даже похлопать его по щекам. А потом раскрыть капсулу и высыпать порошок ему на язык. Должно хоть чуть-чуть помочь! Должно!
        В расстегнутом воротнике рубашки слабым синим всполохом блеснул загадочный кулон. Мэши не удержалась, вытянула его - небольшой квадратик показался очень теплым. Картинки на нем менялись с бешеной скоростью, и он слабо светился, совсем чуть-чуть. И еще один кулон висел на шее у Люка - овальный, такой же, какой был у Мэши. Это не просто так, это не случайно. Они связаны с Люком через общие тайны, общие полеты. Через одинаковые кулоны. Живой металл решил соединить их, и он не даст умереть Люку. Люк не умрет - это стало ясно и понятно. Мэши вдруг просто почувствовала это и успокоилась. Сунула оба теплых кулона Люку под рубашку и слабо улыбнулась, подумав, что мальчишка, который на нем изображен, очень напоминает Ника и Жака. Она покрепче обняла своего нового друга и глянула вниз.
        Как долго они летят? И в какую сторону? Скорость бешеная, они, пожалуй, давно оторвались от преследователей.
        - Если бы ты, Енси, еще мог показать, сколько осталось зарядки в энергиках… - пробормотала Мэши.
        Рядом с длинной лукой седла чуть пискнуло, и чешуйки разъехались, открывая небольшую гладкую панель. На ней проявился ряд длинных палочек синего цвета.
        - Ого, как быстро мы понимаем друг друга! Четверть заряда осталось, говоришь, да?
        Енси выпустил короткую струю дыма.
        - Тогда надо притормозить. Давай помедленнее… Как же это Люк делал?..
        Но дракон и сам все понял, без хлопков по шее. Стал замедляться и, едва Мэши попросила, снижаться. Быстро пролетели сквозь влажную пелену облаков, и вот внизу показалась темная земля. Мэши глянула и замерла от удивления.
        Там были деревья. Огромные, высокие деревья с толстыми гладкими стволами, на которых сияли огоньки. Прямо на стволах и ветвях. Будто фонарики или… или…
        Чем ниже они опускались, тем яснее становилось, что это окна странных больших жилищ, расположенных прямо в стволах. Деревья двигались очень медленно и осторожно. Их ветви с небольшими листьями то поднимались вверх, то опускались вниз.
        Это были Деревья-Гиганты!
        Настоящая Мать… Вот куда их занесло!
        - Енси, давай разворачивайся! Давай назад, домой! Быстро, Енси! - закричала Мэши, но оказалось слишком поздно.
        Пара ветвей уже тянулась к дракону - точь-в-точь как в тех снах, которые видела Мэши. Енси сделал круг и начал набирать высоту. Взмах, еще взмах… Пожалуйста, миленький Енси! Надо уйти от Гигантов, во что бы то ни стало уйти!
        Дракон вздрогнул всем телом и глухо рыкнул. Мигнули сразу все диоды на седле, загорелись синим драконьи глаза.
        Мэши оглянулась и увидела, что драконий хвост обвивает древесный стебель. Толстый, гладкий, он, точно змея, охватывал узкий хвост и забирался все выше и выше. Вот он потянул машину вниз, и, сколько ни махал крыльями Енси, не мог вырваться. Вот появился второй стебель - совсем рядом с седлом. Обвился вокруг тела и резко дернул машину к себе.
        Пара секунд - и Енси уже опускается, плотно обвитый и послушный, точно птенец. Его крылья оставались свободными, но Мэши понимала, что Гигантам ничего не стоит сломать их. Просто парочка лишних усилий.
        Ветви деревьев аккуратно опустили машину на обширную поляну. Только оказалось, что это не поляна вовсе. Мэши с удивлением разглядела, что это круглая площадка, выложенная гладкими плитами. Увидела странные круглые машины, стоявшие по краям. И увидела людей.
        Все было залито ярким светом от больших прожекторов, нависавших по краям площади. А двое людей, которые приближались к насильно посаженному дракону, были такими высокими и такими странными! Поначалу они вообще показались великанами, но лишь когда один из них остановился рядом с драконом и положил ладонь ему на шею, Мэши поняла, что они выше обычных людей всего лишь на три головы.
        Глаза у подошедшей женщины были пронзительно-голубые, широко расставленные. Брови светло-золотистые, волосы тоже светлые и длинные, забранные в небольшой пучок на затылке.
        Положив ладонь на голову дракона, женщина сказала какое-то странное слово совсем тихо и спокойно, и Енси, закрыв глаза, обмяк.
        - Что ты сделала с машиной? - крикнула Мэши и захлопала по драконьей шее.
        - Я его всего лишь выключила. Любого робота можно выключить. Твоему другу, кажется, нужна помощь. Пойдем со мной, слезай. С машиной ничего не случится, тут она в безопасности, - приветливо проговорила женщина.
        После шагнула ближе и пояснила:
        - Я хочу взять твоего раненого друга и занести на станцию. Там вам окажут помощь, покормят и оставят на ночь. А завтра вы вернетесь к своим. Мы не причиним вам зла. Как твое имя?
        - Почему я должна доверять вам? - зло выкрикнула Мэши.
        - Разве у тебя есть выбор? И если бы мы хотели вас убить, мы бы это уже сделали. Достаточно вставить дракону блокирующий блок, у вас он называется Последний Ключ. Пойдем, кажется, у твоего друга не так много времени.
        Женщина говорила приветливо, четко выговаривая каждое слово, и всматривалась в лицо Мэши с некоторым напряжением. Будто сомневалась, что ее понимают.
        Мэши медленно слезла с дракона. Незнакомка легко подхватила на руки Люка и зашагала к станции, слишком быстро для обычного человека. Мэши поторопилась за ней. На миг ей показалось, что Люк уже умер - голова его безвольно откинулась назад, черные волосы рассыпались. Но Мэши тут же прогнала эту мысль.
        Люк будет жить. Она это поняла еще тогда, когда держала в руках его кулон. Да и странная женщина-гигант вряд ли бы несла так осторожно мертвеца.
        Кажется, они с Люком влипли еще в одну историю. Везет им на всякие приключения…
        Глава 20
        Люк. Деревья достают до неба
        1
        Тишина. Какая-то особенная тишина. Не глухая и плотная, словно ком шерсти, а разбавленная щелканьем ящеров и щебетом птиц. Где-то далеко, еле слышно, эти звуки наполняли пространство и успокаивающей, невозмутимой музыкой врывались в темноту мыслей.
        И больше ничего.
        Ни разговора, ни выстрелов, ни шума ветра.
        Люк открыл глаза и рывком сел, скидывая с себя мягкое полотно. Уставился на бежевые деревянные стены, металлический блестящий бок кровати и большое окно сбоку. Полукруглое, с деревянной решеточкой. Оно поблескивало стеклом, и сквозь открытую оконную створку проникали в комнату тихие, умиротворяющие звуки.
        - Ну наконец, - проговорил где-то сбоку знакомый голос.
        Люк оглянулся и встретился глазами с Мэй. Ее длинные волосы были убраны наверх и подколоты, а вместо шерстяной туники плечи облегала полосатая розово-серая футболка.
        Люк поморщился, провел ладонью по раненому плечу и обнаружил белую аккуратную повязку. Рана почти не болела, так, лишь слегка ныла, напоминая о себе. Пытаясь скинуть остатки сна и рассеянность, Люк спросил:
        - Где мы? И где дракон?
        - С Енси все хорошо. С нами тоже. И у нас есть лекарства. Я только жду, когда ты проснешься.
        - Где мы?
        - У Деревьев-Гигантов. - Лицо Мэй при этих словах осталось совершенно спокойным, даже немного довольным.
        - Пошутила. Шутка, да?
        - Ни разу. - Мэй поднялась и пересела к Люку на кровать, посмотрела ему в глаза и принялась рассказывать: - Мы долетели до Деревьев-Гигантов. Я не управляла Енси, и он летел на большой скорости и слишком высоко. А когда стал снижаться, то внизу были Гиганты. И они нас поймали. И вот, Люк, оказалось, что Гиганты подчиняются людям. Только я не знаю, что это за люди. - Мэй понизила голос и продолжила: - Они добрые, они полечили тебя, ты же был отравлен стрелой наших ополченцев. Они прокапали тебе какую-то сыворотку, переодели и привели в порядок. Я не видела, но девушка, которая нас с тобой привела, сказала, что с тобой все будет в порядке и что с нами поговорят сегодня утром. Меня они накормили, предложили душ и чистую одежду, и я спала тут, в этой комнате, за перегородкой. На кровати. И у них тут все есть - вода, свет, энергия и еда. Вот встань и посмотри в окно, сам увидишь и удивишься…
        Люк поднялся, прошлепал босыми ногами до окна и выглянул.
        То, что ему открылось, не просто изумляло - вводило в ступор. Это были действительно Деревья-Гиганты, и их стволы уходили так высоко, что верхушки терялись в розовом небе. Не разглядеть ни ветвей, ни листьев. На нескольких Деревьях расположились дома - круглые, с окнами и дверьми, с длинными галереями, перилами и переходами. А под ними на площадке, вымощенной каменными плитами, находились огромные круглые машины. Поблескивали боками, небольшими окошками. И еще на площадке находились люди. Точно такие, как были изображены на стенах Храма Живого металла. Высокие, стройные, с широко расставленными, чуть раскосыми глазами, с собранными на затылке светлыми волосами. Двое носили короткие плащи, застегивающиеся на плечах. Остальные были в простых полосатых футболках.
        - Это не дети Эльси, - тихо проговорил Люк, поворачиваясь к Мэй.
        - Что? - не поняла девчонка.
        - Это не дети нашей Эльси. Это нездешние люди. Так говорил нам Отец Неба Ким-Киган. Он сам выглядел точно так же, он тоже с неба. Эти люди пришли с неба, это братья и сестры Ким-Кигана.
        - Боги, что ли? - хмыкнула Мэй, покачала головой и возразила: - Нет, это люди. Просто они другие. Мутации, наверное, после войны или еще что. Но у них тут поселение, и они летают на вот этих своих круглых штуках. Только эти штуки не роботы, они не из Живого металла, я уже поняла.
        - Конечно, не из Живого металла. Потому что они - не дети Эльси. Живой металл служит только нам, детям Эльси.
        - Ладно, пусть будет по-твоему. Только я знаешь что хотела спросить? Мы будем об этом рассказывать в твоих Камлюках?
        - Кому рассказывать?
        - Ну, всем твоим соплеменникам, или Всадникам, - как вы их называете-то?
        - Отцам клана? - Люк на мгновение замер, после решительно ответил: - Нет, конечно. Ни про склад с роботами, который открывается Третьим Ключом, ни про Гигантов. Мы ничего никому не скажем. Поняла?
        Светловолосая кивнула. После сказала:
        - Пусть будет нашей тайной. Слишком тут все непонятно, Люк. Но мне почему-то не страшно. Мне спокойно тут. Странно, правда?
        Люк помолчал, прислушиваясь к собственными ощущениям, и согласился:
        - Тут нечего бояться. Тут живут в мире, видимо. Ты уверена, что они нас отпустят?
        - Не знаю. - Мэй дернула плечами. - Но они еще ни разу не обманули. Полечили, одели, накормили. И еще у них есть знаешь кто? Такие большие белые животные, которые ходят на четырех лапах и все понимают. Они огромные и страшные. Вот эти животные и присматривают за нами. Выгляни в коридор. Выйти мы без спроса никуда не можем.
        Белые животные! Вот оно что!
        Значит, предсказание начинает сбываться. Значит, не зря снился ему Отец Неба Ким-Киган. Так быстро, так неотвратимо…
        Люк подошел к двери, открыл ее и выглянул в коридор. Так и есть. Большое белое животное лежало в коридоре, вытянув лапы и устроив на них голову с голубыми глазками и маленькими ушами. Лениво глянув на Люка, животное глухо рыкнуло, словно предупреждая, и шумно выдохнуло воздух.
        Сам коридор казался здоровенным. В одном его конце светлел выход на террасу и виднелась свежая зелень и кусок розового неба. А другой конец заканчивался поворотом. Высокий потолок, длинные, узкие светильнички по стенам, деревянный, выкрашенный в светло-желтый цвет пол. Стены белые, косяки дверей светло-желтые. Тепло, светло и ясно.
        Люк вернулся назад, сел на кровать. Мэй не знала древних предсказаний, не видела старых рисунков в Храме Живого металла и о белых зверях могла ничего и не знать. Но Люк-то знал. Слишком хорошо знал, что во время войны некоторые города постигла страшная болезнь, которую принесли Дети Неба, братья и сестры Ким-Кигана. И люди стали превращаться в белых зверей. Целые города исчезли с Эльси, целый народ перестал существовать. Вместо людей появились белые животные.
        Болезнь угасла сама по себе. Но белые животные остались. Жили себе где-то на Эльси, и, по предсказанию, должны были появиться перед новой вспышкой войны. Само предсказание так и гласило: прежде чем Железная война снова наберет силу, появятся погибшие предки и белые животные. Они будут вестниками. «Бойтесь появления белых животных» - так гласило предсказание.
        И вот теперь Люк видит этих существ своими глазами. У них даже не было названия, Всадники их никак не называли. Потому что раньше-то белые животные были людьми. Раньше они были воинственным и жестоким народом Цемуки, от которого никому не было спасения. Так гласили старые легенды. Цемуки все превратились в белых зверей, а их города разрушило время. Это было в самом начале Железной войны.
        Значит, время для древних пророчеств Храма пришло.
        - Сама ты цела? - спросил он Мэй, быстро окинув ее взглядом.
        Вроде бы она цела. Глаза горят яркой зеленью, щеки золотятся свежим загаром, на котором теряются коричневые точки, усыпающие нос и щеки. Мэй устроилась на кровати, почесала босую пятку и спокойно пояснила:
        - Как видишь. Цела и невредима. Мы с тобой совершили хорошую охоту, представляешь?
        Она улыбнулась и смешно потерла щеку указательным пальцем. Люк тоже улыбнулся.
        Светловолосая права. Отличная охота вышла. Не подвела девчонка и, несмотря ни на что, вывезла их из Города. Управилась с драконом, не запаниковала, и они оба живы благодаря ей.
        Люк сел рядом, обнял Мэй за плечи и легко поцеловал в щеку. Он и сам бы не мог сказать, зачем это сделал, но что-то в улыбке девчонки было теплое и притягательное. Слишком ласково блестели ее глаза, слишком радостно поднимались светлые брови.
        - Ты чего? - Мэй нахмурилась, но не зло, а так, скорее, для порядка. - У вас так принято, да? Принято целовать девушек после удачной охоты?
        Люк усмехнулся и слегка прижал девчонку к себе. Нет, у них принято целовать только будущую невесту. Но Мэй, похоже, сводила его с ума. Вот сейчас спросила так легко, так просто, так весело, будто знала Люка всю жизнь и будто даже не сомневалась в его порядочности.
        - Ты мне нравишься, Мэй, - просто ответил Люк.
        Врать светловолосой он теперь не мог. Только не ей, потому что, судя по всему, Люку довелось встретить напарника. Человека, который разделит дракона и которому сам дракон так же охотно подчинится, как и хозяину.
        Теперь Мэй смутилась. Слегка отодвинулась и спросила:
        - И что?
        - Ничего. Совсем ничего. Но мы с тобой отлично справились, и дракон тебя слушал. Ты знаешь, что это значит?
        - Нет. Не знаю. А что?
        - Это значит, что Енси признал и тебя своим Всадником. Теперь ты тоже Всадник.
        - И поэтому я тебе нравлюсь? Так ведь ваши девушки не летают на драконах.
        - И ни одна наша девушка не может стать моим напарником. Я думаю, что мы не зря встретились, мы нужны друг другу. Твой отец был нужен моим братьям, а ты была нужна мне и дракону. И наоборот.
        - Только не забывай, как только поправится отец - мы уходим. - Мэй отодвинулась еще больше и уверенно закивала, словно подтверждая свои слова.
        - Я отпущу. Вы имеете право уйти. Поправится отец - и вы вольны уходить. Я даже подвезу вас туда, куда скажете.
        Да, он готов отпустить светловолосую, только что-то внутри подсказывает, что этого не будет. Не уйдет Мэй. Настоящая Мать ничего не делает просто так и никогда не ошибается. У нее все по плану, и Мэй входит в план Настоящей Матери. Эльси что-то хочет от Люка и от Мэй и потому соединила их. Как раз в тот момент, когда появились белые звери. Это не просто так, это не случайность.
        - Что мы будем теперь делать? - Люк снова направился к окну. - Нам надо возвращаться домой. Говоришь, они готовы нас отпустить? Просто так? Не похоже это на Гигантов.
        - Да, сказали, что отпустят. И покормят. Сейчас утро, Светило еще и над Деревьями не поднялось… А тут его и не увидишь, Светило наше. Потому что Деревья достают до неба и закрывают весь обзор. И они постоянно двигаются и меняют места. Вот это Дерево, на котором находится наш дом, - оно уже один раз переместилось вокруг площадки.
        - А дракон? А, вот он, я вижу его. Только лежит он так, словно совсем не заряжен… - Люк снова вернулся к окну.
        - Это потому, что его можно выключать. Так сказала та девушка. Она, между прочим, несла тебя с такой легкостью, словно ты ребенок. Подхватила на руки и понесла. А ты был без сознания, и мне было страшно за тебя.
        Последние слова Мэй выдала с легкостью и какой-то еле уловимой нежностью. Встала рядом, плечо к плечу.
        - Вот он, наш Енси!
        В голосе девочки ясно прозвучала гордость.
        - Давай-ка выбираться отсюда. Лекарства где?
        - Вон. - Мэй мотнула головой и показала на кожаный рюкзачок, стоявший у перегородки. - Все тут.
        - Тогда пошли.
        2
        Люк оглянулся в поисках своих льёсов, но никакой обуви на полу не увидел. Глянул на ноги Мэй и спросил:
        - Где наши льёсы?
        - Они дали другую обувь и другую одежду. Я не смогла в их обуви ходить, она какая-то… странная, что ли. Сам посмотри.
        Мэй наклонилась и вытянула из-под кровати что-то с узкими ремешками и плоской подошвой. Это даже ботинками нельзя было назвать. Одна подошва, крепящаяся к стопе ремнями.
        - Они сказали, что ее удобнее надевать. Просто сунул ногу и пошел.
        - Ерунда какая-то! Такие свалятся с ноги, едва сядем на дракона. Пошли босыми тогда, что ли…
        - Куда вы собрались босиком? - прогудел вдруг от двери густой бас.
        И показалась большая голова с длинными светлыми волосами. Сначала голова, а после и ее обладатель - высокий худощавый мужчина, достающий макушкой почти до проема. Широкий разворот плеч, могучая грудь и огромные ладони. Такой стукнет один раз по голове - и все, больше не надо будет.
        Люк насторожился. Вот, значит, какие они - Дети Неба. Голубоглазые, большеротые, но красивые. Небо не обидело их внешностью.
        - Добрый день, люди Эльси, - пробасил незнакомец и улыбнулся.
        Слова он выговаривал не совсем четко, и мягкие звуки вообще пропадали в его речи. Но понять можно было.
        - Пойдемте, я накормлю вас завтраком и отдам вашу странную обувь. Совет хотел вас видеть, так что сначала наши поговорят с вами, а потом вы сможете улететь.
        - Какой Совет? - спросил Люк.
        - Совет Капитанов. Ты ведь Всадник, я правильно говорю?
        - Всадник, - подтвердил Люк.
        Конечно, он Всадник, и у него есть дракон.
        - А она, - незнакомец ткнул пальцем в Мэй, - она Городская. Правильно?
        - Да! - Девчонка с вызовом вскинула голову.
        - Вот оно что, значит… - Человек улыбнулся. - А меня зовите Клэ-ё. Для вас пусть будет так. Пошли, только обуйте шлепки.
        - Что обуть? - не понял Люк.
        - Вон ту обувь, около вас на полу. Нехорошо ходить босиком. Хотя тут у нас чисто.
        Люк не стал возражать. Его заинтересовал Совет Капитанов, и стало страшно любопытно, что же это за дом на Дереве-Гиганте?
        - Кто вы такие? - спросил он, следуя за Клэ-ё.
        - Тут мы задаем вопросы, - добродушно ответил великан. - Только мы. А вы отвечаете, кушаете и улетаете. Так и сделаем, ясно вам, человечки с планеты Эльси?
        - А ты с какой планеты? - тут же поинтересовалась Мэй.
        - Вопросы задаем мы, - повторил Клэ-ё. - Только мы.
        Белый зверь ушел вперед, ставя лапы тихо и бесшумно. Один раз оглянулся, замер на повороте, скосил глаза и тихо рыкнул. После скрылся за аркой. А когда великан довел до поворота Люка и Мэй, зверюги уже вовсе не стало видно.
        - Зверь - это же Цемуки. Да? - не удержался Люк.
        - Опять вопросы. Я же сказал, - великан покачал головой, - сдерживайте свое любопытство. Не все вам нужно знать, ясно? Человечки… - Последнее слово он произнес с некоторой долей насмешки, но добродушно-снисходительно. Как будто Люк и Мэй были какими-то глупыми детьми, которые лезут в дела взрослых. А их за это просто журят, вместо того чтобы надавать по рукам и отослать прочь.
        Коридор расширился, стены немного раздвинулись и стали полукруглыми. Клэ-ё толкнул одну из высоченных дверных створок, покрытых желтой краской, и пригласил:
        - Заходите.
        Комната, в которую попали Люк и Мэй, предназначалась для приема пищи. Или что-то вроде этого. Высокие столы, круглые стулья на одной ножке, полочки и шкафчики на стенах. Вдоль одной стены шла длинная темная гладкая поверхность, на которой находились цветные пузатые емкости. Посередине комнаты стояла тоненькая девушка с приветливыми, чуть зеленоватыми глазами.
        - Напугал вас Клэ, да? Не бойтесь его, это он только выглядит таким страшным да хмурым. Клэ - мой напарник. А меня зовите Хэной. Я просто Хэна. Сегодня мы дежурим по станции. Клэ убирает, а я готовлю еду. Обычно у нас такая скука, что просто хоть вой. И зачем только сделали станцию в этом месте? Вы ведь первые люди, которые к нам попали. Так что сейчас угощу вас нашей самой вкусной едой.
        - Это же ты меня встретила вчера, да? И дракона моего выключила тоже ты, да? - уточнил Люк.
        - Да, это я, хотя и не мое дежурство было. Остальные не решились приблизиться к вашему роботу. Просто все остальные тут у нас - новички. Только теория и никакой практики. Ну, что вы стоите? Забирайтесь на стулья. Их можно опустить пониже, только нажать копку сбоку. Увидите и разберетесь сами. Имена ваши я уже знаю, Люк и Мэй, правильно?
        Люк кинул быстрый взгляд на светловолосую подругу и слегка улыбнулся. Кивнул. А Мэй тут же подтвердила:
        - Так и есть.
        Значит, Мэй назвалась прозвищем, что придумал для нее Люк. А ей это имя действительно идет гораздо больше, чем громоздкое и трудно выговариваемое «Мэши».
        - Давайте устраивайтесь за столом. Завтрак уже готов.
        И Хэна поставила на стол две тарелки с нарезанными фруктами и стопочкой хрустящих тоненьких хлебцев или лепешек - Люк не знал, как это правильно называть.
        Он хотел помочь Мэй разобраться с круглым стулом, но та ловко управилась сама и уже сидела, едва доставая ногами до пола. Тогда Люк нажал на кнопку другого сиденья, надавил на мягкую сидушку, и та легко ушла вниз. Вот теперь можно спокойно сесть и поесть. Что там едят небесные дети?
        Люк посмотрел в свою тарелку, глянул на Мэй. Та осторожно надкусывала хлебец.
        - Мы не едим мясо, потому извините уж нас, мясного ничего не можем вам предложить, - поторопилась объяснить Хэна. - Только фруктовый салат и хлеб. И фруктовый сок.
        Она пододвинула к Люку и Мэй высокие прозрачные чашки, доверху наполненные желто-оранжевым соком.
        - Спасибо вам большое, - тут же сказала Мэй, - нам все нравится. И вчера было очень вкусно.
        Хэна села напротив и улыбнулась. У нее были ровные белые зубы, приятная улыбка и смешные непослушные прядки челки, которые постоянно лезли в глаза и которые она то и дело убирала.
        - А остальные растерялись вчера, когда заметили вашего робота. Им еще не доводилось близко сталкиваться с Всадниками и их драконами. Практики у здешних ребят никакой. Пришлось выходить мне. Гляжу - а на роботе дети, уставшие, измученные, напуганные. Один без сознания. Жаль вас, бедных, стало, просто жуть. У меня уже был опыт общения с Всадниками, но тогда все было по-другому, тогда пришлось действовать жестко. Но и решения тогда принимала не я. А вчера вот…
        И тут загремел бас Клэ-ё. Он говорил что-то на непонятном языке сердито и настойчиво. Только Хэна ничуть не смутилась. Пожала плечами и ответила:
        - Они же дети, Клэ. Всего лишь дети. Ничего лишнего я не сказала, перестань тут пугать всех. Иди лучше и покорми Цемука, а не то и он начнет ворчать. Вот тогда проблем не оберешься, у него, когда сахар падает в крови, сплошная агрессия выходит.
        Говорила Хэна хорошо и четко, так, словно родилась со знанием здешнего общего языка. И постоянно улыбалась, как добродушная хозяйка, у которой все под контролем и небольшие сложности никак не выбивают из колеи.
        - Цемуки служат вам? - спросил Люк, придав своему лицу простодушное и милое выражение, насколько это возможно, конечно.
        Раз представилась уникальная возможность познакомиться поближе с Детьми Неба, надо узнать как можно больше.
        - Служат? Да какие из них служаки? Живут у нас несколько экземпляров самых понятливых и спокойных. Вы кушайте, кушайте. После соберется Совет Капитанов, и вы расскажете о себе. И тогда мы вас отпустим. Девочка Мэй говорила что-то о своем больном отце, правильно? Вы везете ему лекарства, правильно?
        - Все так и есть, - согласился Люк.
        - Тогда мы не станем вас задерживать. Сейчас управимся быстренько. - И Хэна, налив себе в стеклянную высокую чашку сока, принялась пить его маленькими глоточками.
        Люк не ощущал вкуса пищи. Обычные фрукты и хрустящий хлебец проскочили незаметно, пока в мыслях крутилось множество вопросов. Главное - это хотелось знать, в каких отношениях Дети Неба с Деревьями-Гигантами. И почему они строят дома на Деревьях? Что это? Проявление могущества или Гиганты управляют Детьми Неба и потому живут вместе?
        - А кто такие Капитаны? - задала вопрос Мэй.
        Спросила и засмущалась, опустила глаза и принялась тереть мочку уха.
        - А вот я и есть одна из Капитанов, - охотно ответила Хэна. - В каждой смене один главный, Капитан. В нашей с Клэ - это я. Он, кстати, возвращается, я слышу его шаги. Не бойтесь, вас никто не обидит.
        - Уже собрались, - донесся от двери бас Клэ, - ждут только вас. Долго вы едите…
        Люк проворно поднялся, вытер ладони о штаны и запоздало подумал, что сам он вовсе без футболки или рубашки. Одни черные штаны на нем, длинные, до щиколоток, и довольно широкие. Штаны да странная обувка.
        - Я предстану перед Капитанами в таком виде? - спросил он.
        Ведь, в конце концов, была его собственная одежда. Кожаные штаны, рубашка и жилет.
        - Да, надо что-то с этим сделать. Твоя одежда была в крови, мы ее… То есть это я ее уничтожила, - ответила Хэна. - Но я могу дать тебе футболку. Не стала одевать тебя - было слишком неудобно и не хотелось тревожить твою раненую руку. Не болит сейчас?
        - Нет.
        Хэна обратилась к Клэ и попросила «поискать что-нибудь подходящее». Тот вернулся довольно быстро с длинной рубашкой, но это было лучше, чем голый живот. Люк натянул ее и закатал рукава.
        - Идем к Капитанам?
        Глава 21
        Люк. Летим домой
        1
        Зверь Цемуки встретил их в коридоре коротким рыком, будто с ворчанием выдохнул воздух. Побрел следом за Клэ-ё, мягко переставляя лапы и то и дело оглядываясь на Люка и Мэй. Чужаки, видимо, нервировали его, потому что он время от времени фыркал и мотал башкой.
        Шерсть его была короткой и ослепительно-белой, и видно было, как перекатываются под ней крепкие мускулы. Каждое движение лап, головы, шеи - всего этого сильного и большого тела - отличалось основательностью и красотой. Цемук был красивым животным, большим и опасным.
        - Цемуки не нападают на вас? - спросил Люк, следуя за Клэ-ё по длинному коридору.
        - Нападают? Нет, они спокойные животные. Даешь им много еды, много-много сладкой еды - и они спокойны. Главное - еда. Цемуки обожают поесть.
        - А вообще они добрые и интересные, - заговорила замыкающая их небольшую группку Хэна. - Этот попал ко мне еще детенышем. Такой смешной был и веселый - прелесть! А сейчас стал взрослым и угрюмым. Ворчливая животинка, - последние слова Хэна произнесла с ласковой улыбкой и, приблизившись к Цемуку, потрепала его за шею.
        Так легко и просто, будто это был доверчивый мьёк, а не опасная мускулистая зверюга.
        Цемук отозвался коротким ворчанием, и все. Ласка ему, видимо, пришлась по вкусу.
        Итак, Цемуки стали домашними животными для Детей Неба. Те, кто когда-то в далекую бытность были человеческим народом, сейчас служат для развлечения. Странно это. И необъяснимо.
        Люк после порасспрашивает Мэй - может, у них есть какие-то исторические сведения о прошлом Цемуков. Она ведь умная, знает много и читать умеет. Надо, надо все выведать у Мэй.
        Между тем вышли на террасу, огибающую ствол дерева и спускающуюся до самого низа длинным рядом ступенек. Хэна свистнула - и тут же к краю протянулась длинная ветка с пристроенной на ней ровной платформой. С двух сторон ее окружали деревянные перила с простеньким узором по краям и блестящей металлической полосой поверху. Платформа выглядела внушительно. Поместиться на такой могло несколько Детей Неба - столько было места.
        А Люк с Мэй и подавно умещались, не заполняя и четверти пространства. Цемук зашел первым, устроился на самом краю и лениво зевнул, словно ничего особенного и странного не видел в том, что путешествует на живом стебле Дерева-Гиганта.
        Мэй на мгновение остолбенела, замерла, и глаза ее слегка расширились. Люк понял, что Гигантская ветка пугает светловолосую, потому взял ее за руку и завел на платформу. Ему и самому все было в диковинку, но в данный момент уже стало понятно, что Гиганты беспрекословно служат Детям Неба. Подчиняются обычному свисту, помогают передвигаться, служат домом. И видимо, по приказу Детей Неба совершают атаки на людей… Кто его знает…
        Последними зашли Клэ-ё и Хэна, и ветка двинулась быстро и плавно. Перенесла драгоценный груз над землей и остановилась перед соседним Деревом, возле широкой террасы, заканчивающейся круглой открытой площадкой с навесом и перилами. Чуть дрогнула, словно приглашая выходить. И снова белый зверь первый прыгнул вперед.
        - Проходите, - приветливо пригласила их Хэна.
        Круглая большая площадка, видимо, и была залом Совета Капитанов. Широкие ярко-зеленые листья деревьев служили естественной защитой по бокам, закрывая от назойливых лучей Светила. Навес, сделанный из ровных белых деревянных досок, плотно подогнанных друг ко другу, опирался на белые металлические столбики.
        Люк уже понял, что в строениях Детей Неба преобладает дерево. И совсем немного металла. Оставалось лишь непонятным, откуда они берут столько деревьев, обычных деревьев? Не Гигантов же они пилили, чтобы построить себе дома. И Настоящая Мать им позволила?
        Капитанов было четверо, если не считать Хэну. Трое молодых парней, светловолосых и сероглазых. Чем-то похожих друг на друга и чем-то отличающихся. И одна девушка, высокая, узколицая. С мягким изгибом губ и чуть длинноватым носом, придающим лицу слишком серьезное выражение.
        - Вот эти двое? - спросила длинноносая и подняла брови.
        - Я же говорю, они всего лишь дети, - тут же ответила Хэна.
        - Не следовало их пускать сюда. Слишком много они теперь знают. Может, отправим их на базу? - предложил один из парней. - Пусть остаются как подопытные?
        - Лахэ, я же говорю, они всего лишь дети. - Хэна перестала улыбаться. - Всего лишь дети. К тому же это не просто детеныши местных аборигенов, как ты их называешь. Один из них принадлежит к клану Всадников, с которыми у нас договор. Я напомню, что Всадники оберегают для нас Плазму планеты. Потому этого мальчика мы никак не можем отправить на базу.
        Парень что-то ответил на непонятном языке, его поддержал еще один. И длинноносая тоже вмешалась в беседу и тоже на чужом языке.
        - Вы сейчас нарушаете правило станции номер три. Разговариваем в присутствии аборигенов планеты только на их языке, в противном случае совещание должно проходить в закрытом помещении. Мы уже все обсудили, давайте теперь расспросим детей. - Хэна стала серьезной и даже немного раздраженной.
        Прошла к круглому столу, решительно села и показала рукой на два невысоких сиденья рядом с собой:
        - Садитесь, Люк и Мэй. Ответите на наши вопросы и прямо отсюда направитесь к своему дракону.
        Люк послушался, все еще не выпуская руки Мэй. Непонятно, почему их считают детьми? Ему, Люку, миновало восемнадцать Буймишей, и он давно уже бреет щеки. Мэй тоже не выглядит как малышка. Может, так кажется из-за разницы в росте? По росту и Люк и Мэй для них всего лишь малыши. Мелкотня, не достойная особенного внимания.
        Едва уселись, Хэна спросила:
        - Нас интересует всего несколько вопросов. Ты, Люк, Всадник, а Мэй - Городская. Как вы нашли общий язык? Почему мирно общаетесь? Насколько я знаю, ваши народы - заклятые враги. Как вы нашли способ помириться?
        И тут Люк озадачился. Объяснить дружбу с Мэй он не мог. Сначала вроде было Правило Трапезы. Да, было такое. А после как-то все закрутилось, завертелось. Понадобились лекарства, и оказалось, что Мэй не боится драконов. А ее отец здорово помог его мальчикам. И дело уже давно не в яйце, а в чем-то другом, только понять это не удается…
        - Я в него влюбилась, - вдруг совершенно серьезно сказала Мэй. - Да. Мы случайно встретились, и я в него влюбилась. И мы собирались пожениться. И я перебралась к Всадникам. Но мой отец заболел, и пришлось полететь в Третий Город, чтобы раздобыть лекарства. Мы никого не убивали в Городе, я против убийств. Мы просто хотим жить вместе и чтобы нас не трогали. Вот и все, ничего сложного.
        Люк вдруг понял, что надо подыграть. Сохранить серьезное лицо и ничем не выдать своего удивления. Потому он кивнул и просто подтвердил:
        - Все так и есть. Мы любим друг друга.
        Капитаны переглянулись. Хэна вдруг заулыбалась и спросила:
        - Настолько серьезно, что забыли про враждебность? И не испытываете друг к другу злости, раздражения и желания убить друг друга? Вы хотите жить в мире?
        Мэй сделала круглые глаза и совершенно серьезно сказала:
        - Вы что? Как я могу желать его убить, когда жить без него не могу? - И она демонстративно взяла Люка за руку и прислонилась к его плечу.
        Светлые кудряшки защекотали шею, Люк улыбнулся, обнял Мэй за плечи и прижал к себе. Согласно кивнул еще раз и добавил:
        - Мы не можем жить друг без друга. И летаем на одном драконе. И дракон признал в Мэй еще одного Всадника. Она стала моим партнером. Потому мы теперь всегда вместе.
        - Это что-то новое, - тихо проговорил один из парней.
        - Может, это выход, - добавил другой.
        - А родители ваши знают? - спросила Хэна.
        - Мой отец погиб во время столкновения с Городскими, - ответил Люк.
        - Мой не возражает. Он любит меня и принимает любое мое решение, - сказала Мэй.
        Люк еще хотел добавить, что они давно взрослые и сами за себя отвечают, но не стал. Пусть считают их детьми, пусть думают, что они не опасны и взять с них нечего. Да, славные дети местных аборигенов, влюбленные друг в друга. Потому смотрятся мило и трогательно и взять с них нечего.
        И он вежливо улыбнулся, глядя прямо в глаза одного из Капитанов.
        - Что ж, вот и все, - улыбнулась Хэна. - У нас больше нет вопросов. Но знаете что? Мы вас приглашаем к нам в гости. Если захотите, можете прилетать в любое время. Сейчас вы можете возвращаться к своему народу. Я выставлю программу вашему дракону, и он отвезет. Даже дорогу искать не надо будет. Но если захотите, можете навестить нас. Мы будем рады. И расскажете, как складываются ваши отношения. Идет?
        - Почему нет? Прилетим обязательно, - заверил Люк.
        - На этом Совет Капитанов для вас, ребята, закончен. Пойдем, проведу вас к дракону. - И Хэна поднялась со своего места.
        2
        Снова толстая и гибкая древесная ветка услужливо подставила переносную платформу, а потом мягко перенесла обратно, к тому самому дому на дереве, в котором Люк и Мэй провели ночь.
        - Соберем ваши вещи и отдадим вашу обувь, - пояснила улыбчивая Хэна.
        Белый Цемук все так же шел следом, как будто его страшно интересовало все связанное с непрошеными гостями. Остановился он только у дверей комнаты, растянулся на полу и шумно вздохнул.
        Мэй тут же схватилась за рюкзак, проверила лекарства, перекинула лямки через плечо и скинула с ног неудобную обувь. Хэна подала льёсы, которые, как оказалось, хранились тут же в комнате, в шкафчиках под окнами.
        - Обувка у вас уж больно странная, - покачала она головой. - Подошва в них мягкая, точно у носочков.
        - Это для дракона, - пояснил Люк, но вдаваться в подробности не стал.
        Затянул шнурки льёсов, глянул быстро на ноги Мэй и убедился, что она тоже обулась. Вот теперь пора. Пришло время вернуться домой.
        - Рану тебе еще надо будет перевязать чистой тряпкой. Или бинтом, если есть, - отдавала последние указания Хэна. - Главное, чтобы ты держал рану в чистоте. Она заживет, я поставила специальные скобки. Парочка дней - и будешь как новенький.
        Люк кивнул в ответ. Уж с такой пустяковой раной он точно сумеет разобраться. И похуже бывало.
        - Значит, вы просто влюбленные, - снова заговорила Хэна, оглядывая Мэй и поправляя небольшой капюшон от полосатой футболки у той за плечами. - А мы уж надеялись, что Всадники и Городские наконец помирились. Думали, вы дружите теперь. Доказывается, нет. Оказывается, это только вы двое нашли общий язык.
        - Ага, - торопливо ответила Мэй, приблизилась к Люку и демонстративно взяла за руку.
        Ладошка у Мэй была узкой и маленькой. Мягкой и нежной. Как ладошка у ребенка. Люк вдруг подумал, что именно этими самыми руками Мэй вчера воровала лекарства для отца и помогала Люку не свалиться с дракона. И легонько сжал пальцы светловолосой.
        Вниз, на землю, их спустил все тот же стебель аккуратно и почтительно. Ступив на ровные шестигранные плиты площади, Люк оглянулся, проводил взглядом изогнутую, немного шершавую ветвь Гиганта и увидел, как она поднялась над головами и застыла. Лишь широкие листья немного подрагивали да длинными усиками вились воздушные корни.
        - Машина ваша в порядке, - сообщила Хэна, и Люк тут же забыл и думать о ветвях Гигантов.
        Он рванулся к Енси и с радостной нежностью коснулся прохладной, потухшей чешуи.
        - Он замер? В отключке? - Люк повернулся к Хэне.
        - Дракон выключен. Это же робот, его можно включать и выключать. Можно командой, но этот язык вам незнаком, точнее, утерян. А можно через монитор. Знаете?
        Люк нахмурился:
        - Монитором мы не пользуемся, нет надобности.
        - Вот он. - Хэна просунула пальцы под луку седла, нажала на что-то, пояснила: - Надо нажать и подержать немного, пока монитор не загорится.
        И действительно, через несколько секунд чешуя раздвинулась, обнажая темный гладкий квадратик, вспыхнувший бело-голубым. На нем появилось несколько слегка выпуклых синих знаков. Хэна уверенно нажала один, потом другой, и Енси вздрогнул, открыл глаза и поднял голову. Из его пасти вырвалась струя дыма, а седло зажглось знакомыми огоньками.
        - Енси, дружище, лети домой! - Люк улыбнулся и ласково похлопал машину.
        Старый верный друг отвезет, теперь дело за малым.
        Мэй тут же оказалась в седле - вот же проворная девчонка! Люк сел ей за спину и вдруг спросил Хэну, сам удивившись той мысли, что пришла ему в голову:
        - Это ваши люди создали драконов?
        - Нет, роботов сделали ваши предки. Но мы умеем ими управлять и знаем все об этой технологии. Странно, что вы не знаете этого, - ответила Хэна.
        - Мы полетели, да? - нетерпеливо спросила Мэй и положила ладонь на шею дракона.
        - Удачи вам в полете! Хотите, я задам программу дракону, куда лететь, через монитор, и тогда вам не надо будет управлять им.
        - Енси сам найдет дорогу, это умная машинка, - отказался Люк и скомандовал: - Домой, Енси, в наши Камлюки. Светило высоко, самое время для полета. Да хранит нас всех Настоящая Мать!
        - Да хранит вас Эльси! - тут же отозвалась Хэна.
        Значит, Дети Неба вполне признают Настоящую Мать и даже обращаются к ней. Это правильно, это верно. Вчера и Мэй молилась во время полета, Люк слышал.
        Без Настоящей Матери трудно, без нее не было бы ни людей, ни зверей. Она - источник жизни для всех, потому ее надо беречь и почитать. Так учили Отцы Кланов.
        Енси развернул крылья и покинул площадь. Поднимался он неторопливо, неспешно набирал скорость, и можно было видеть Капитанов, стоящих на круглой площадке, и еще нескольких белых Цемуков, лениво передвигающихся по террасам. Но вот дракон миновал последние дома и поднялся на уровень древесных вершин, где ветви двигались медленно и тяжело, будто все никак не могли решить - куда же направляться.
        Временами казалось, что Гиганты вот-вот закроют собой небо и схватят Енси. Их ветви тянулись навстречу, извивались совсем рядом. Однако дракон без препятствий преодолел их, поднимаясь все выше и выше. К облакам Люк решил пока не залетать, на высоте слишком холодно. И к тому же хотелось рассмотреть странную станцию, как ее называла Хэна. Хотелось понять, что из себя представляет поселение Деревьев-Гигантов.
        Поэтому он сделал круг, рассматривая густые кроны и толстые ветви, после поднялся выше и тогда увидел круглые оконца озер, что лежали чуть дальше, за Гигантским лесом. Места эти были незнакомы. Люк даже не слыхал о них. Куда же это залетел Енси?
        Дракон тем временем развернулся к Светилу левым боком, увеличил скорость и понесся вперед, туда, где прятались в дымке вершины гор.
        - Послушай, - Люк чуть склонился к Мэй, - ты зачем сказала Капитанам, что мы влюблены друг в друга?
        - А ты не догадываешься?
        - Чтобы отвязались?
        - Конечно. А что, надо было объяснять, как отец решил завладеть яйцом дракона, а после помочь твоим братьям? И как ты за это подстрелил его? Никто не понял бы, нас бы посчитали врунами и придурками. А так - все отлично. Нам поверили и быстро отпустили.
        - Я бы до такого не додумался, - честно признался Люк.
        - Мне тоже кажется, что ты бы не додумался. - Мэй заулыбалась и добавила: - А лекарства у нас! Мы справились. Теперь надо поскорее добраться до дома. И лишь бы отец мой был еще жив…
        Ее голос стал тише, улыбка пропала.
        - Он жив. Он точно должен быть жив. Ничего не бывает случайного, и раз у нас все вышло и Настоящая Мать нам помогла - значит, это не зря.
        - Хотелось бы… - буркнула Мэй.
        Глава 22
        Мэши. Ключи срабатывают всегда
        1
        Они пролетели не больше часа, когда ветер вдруг принес странные запахи. То ли дым, то ли гарь - не понять.
        Мэши потянула носом горьковатый воздух, всмотрелась в проплывающую внизу землю. Зеленые луга и высокие деревья остались позади, под крыльями дракона проплывали коричневые пустые участки земли, изрезанные узкими трещинами, из которых курился дым.
        - Это что? - проговорила озадаченно Мэши и сжала коленями теплые бока Енси.
        - Хамур его задуй… - пробормотал в ответ Люк. - А вчера ты летела этой же дорогой?
        - Вчера мы неслись на такой скорости и так высоко, что я ничего не заметила. Енси летел как сумасшедший, лишь бы уйти от преследования. Из вчерашнего полета я помню только, как искала лекарство в своей сумке. Лекарство для тебя.
        - А ну-ка расскажи.
        Люк проговорил свою просьбу у самого уха Мэши, и его губы оказались так близко, что даже щекотно стало. Мэши поежилась, дернула плечом и вдруг поняла, что глупо улыбается.
        Она верхом на драконе, Люк жив, и лекарства для отца лежат у нее в рюкзачке целехонькие, как и должно быть. Все получилось!
        Все у них получилось, и они летят домой, и можно спокойно болтать с Люком.
        - Что там рассказывать? Вокруг темнота, ты валишься на бок и приходится держать тебя одной рукой. А другой надо найти лекарство. Ну, противоядие, понимаешь? А Енси летит себе, куда его глаза глядят. И принес нас к Небесным людям. Вот и все, что можно рассказать.
        - Ты молодчина, Мэй. Настоящая молодчина! Ты спасла мне жизнь, понимаешь?
        Мэши вдруг засмущалась. Что отвечать на это?
        - Лучше спасать жизнь, чем кого-то убивать, - буркнула она и торопливо убрала за ухо непослушные пряди волос.
        - Согласен, - тут же ответил Люк.
        Енси выпустил предупреждающую струю дыма: он так делал, когда хотел обратить на себя внимание.
        - Что там? - тут же спохватился Люк.
        - Дома внизу. Ты представляешь? Там внизу дома. И дым из земли, из трещин. А дома в скалах. Откуда тут люди?
        - Тут нет людей. Тут никого нет, только пустые дома, - озадаченно проговорил Люк, всматриваясь вниз.
        Енси спустился немного ниже, сделал широкий круг, так, чтобы можно было рассмотреть все, что находилось под его брюхом. Низкие скальные выступы пересекали коричневую землю в двух местах, а между скалами стояли древние дома, сложенные из больших желтых камней. На некоторых домах даже уцелели крыши - узкие конусы, поднимающиеся к самому небу. На одной из крыш, на самой верхушке, Мэши рассмотрела небольшой металлический силуэт летящей птицы, словно указатель. Словно некоторое напоминание о прошедших событиях.
        - Ты видишь, Люк? Ты видишь птицу? - торопливо спросила она, свешиваясь со спины Енси. - Давай спустимся и посмотрим, что там такое. Я ни разу не слышала о каких-то домах в этих местах.
        - Потому что вы никогда в этих местах не бывали. Впрочем, наши люди тоже. Только я считаю, что надо лететь дальше. Иначе опять во что-нибудь влипнем, как прошлый раз с Хранилищем Всадников.
        - В прошлый раз мы нашли ключи от Хранилища Всадников. Это древняя военная база, - быстро и горячо заговорила Мэши, - мне отец говорил о таком. Это нужная находка. Вдруг и сейчас найдем что-то такое?
        - Летим домой, - решительно проговорил за спиной Люк.
        Возможно, они бы и улетели, но вдруг из дома с птицей на крыше появилась женщина.
        С высоты Мэши не могла рассмотреть ее лица, видела только длинные светлые волосы и темно-коричневый балахон с капюшоном. Женщина подняла голову, приложила ладонь козырьком к глазам и посмотрела на дракона, делающего очередной круг над ее поселением.
        Енси выпустил еще одну струю дыма, а женщина вдруг принялась махать рукой, словно приглашая к себе. Она не боялась, не тревожилась и не кричала. Не издавала никаких звуков и оставалась совершенно спокойной, как будто дракон был обычной штукой, которую доводилось видеть каждый день. Всадники на драконе нисколько не пугали ее, она приглашала их совершить посадку около своего дома.
        - Ну что? Садимся? - спросила Мэши.
        - Мало приключений? - возмутился Люк.
        - А если ей нужна помощь? Она ведь обычный человек. Самый обычный человек. И она не Городская и, значит, не враг Всадникам. Мы должны сесть и помочь.
        - Чем мы ей поможем?
        - Узнаем. Енси, приземляйся.
        И умница дракон пошел на снижение.
        2
        Земля оказалась каменистой, сухой и горячей. И воздух внизу тоже был горячий, словно дул из самого сердца пустыни Камлюки. Горячий порыв ветра рванул волосы и наполнил грудь горькими запахами. Мэши вдруг ощутила странную робость, будто земля здесь могла оказаться живой и опасной.
        Тонюсенькие струйки дыма расползались между громадными желтыми валунами, струились по самому низу и обдавали жаром сухую землю. Ничего не росло в этих местах, абсолютно ничего. Ни одной травинки, ни одной колючки. Только скалы, дым и коричневая почва.
        И несколько домов с высокими крышами-конусами.
        Женщина была пожилой. Даже очень пожилой. Кожа на ее лице сморщилась, напоминая мятую коричневую бумагу, а в волосах не осталось ни одной темной прядки. Серебристые и слегка вьющиеся, они доставали старой женщине почти до пояса.
        - Что тебе надо, старуха? - быстро и совсем не дружелюбно спросил Люк, не слезая с дракона.
        Одной рукой он крепко прижимал к себе Мэши, словно боялся, что она спрыгнет и влипнет в новые неприятности, а вторую положил на рукоять меча.
        Люк был начеку.
        - Вот и славно, ребятки. Вас-то я и ждала. Хорошо, что прилетели. Правильно. Давно надо было навестить старую Мару, давно. Что же вы про меня забыли-то, мои хорошие? - ласково и неторопливо заговорила старуха и улыбнулась, показав вдруг абсолютно целые и абсолютно белые зубы.
        - Мы про тебя даже не знали. - Люк слегка отстранился и еще крепче обнял Мэши.
        - Забыли, забыли про старую Мару. А я вас жду. И все у меня готово. Пироги с мясом, отвар из трав, сладкие ягоды - все, как вы любите. Все, как вам нравится. Пошли, накормлю вас. Буймиш раз сто поднимался в зенит с тех пор, как вы были у меня последний раз.
        - Тебя зовут Мара, да? - догадалась Мэши.
        - Да, так меня и зовут уже очень давно. Раньше-то вы бывали у меня, не брезговали. Всегда залетали на огонек. А сейчас-то что? И дракон у вас новый, не тот, что раньше был. Как вы его назвали? Ну-ка, он мне сам скажет…
        И старая Мара бесстрашно приблизилась к морде Енси, быстро и решительно положила ладонь тому на голову, между глаз, и железная зверюга покорно прикрыла веки. Мара произнесла какое-то слово, состоящее из прищелкиваний языком и свиста. Короткое и быстрое слово, унесшееся вдаль с горячим ветром.
        Мэши не успела ничего понять, как дракон выдохнул дым и несколько сухих звонких щелчков.
        - Енси, - уверенно сказала старуха. - Вашего дракона зовут Енси.
        - Как ты узнала? - Люк нахмурился и возмущенно провел ладонью по шее своего зверя.
        - С машинами я всегда найду общий язык, уж поверьте. Пошли, пошли. Самое время поговорить.
        Старуха повернулась и двинулась к железным воротам круглой башни с крышей. Спокойно и уверенно так двинулась, как будто не сомневалась, что ее гости последуют за ней. Как будто была уверена, что имеет общий язык не только с машинами, но и с их владельцами.
        Мэши поняла, что таращится на серебристые волосы хозяйки, открыв рот.
        - Чтоб мне сдохнуть… - еле слышно пробормотала она.
        - Идем, - сухо распорядился Люк, спрыгнув на землю. - Надо разобраться. Сдыхать сегодня не будем точно.
        Да, с этим надо разобраться. Непременно разобраться!
        Каким образом старуха общалась с драконом? Она что, знает особый язык машин? И почему она утверждает, что ждет к себе Всадников с драконом? Она знает еще кого-то из племени Инимайтов? К ней уже прилетали железные машины?
        Судя по всему, ответ утвердительный. Будь Мара просто сумасшедшей, откуда она смогла бы узнать имя Енси?
        А странности между тем продолжались.
        Едва приблизились к темным металлическим воротам башни, как Мэши с удивлением поняла, что это не простой металл. Гладко отполированные створки поблескивали, отражая своих гостей, слишком хорошо отражая. Можно было рассмотреть не только пуговицы на рубашке Люка, но и белую повязку на его плече, выглядывающую из-под закатанного рукава.
        Даже тревогу в собственных глазах Мэши смогла увидеть. Тревогу и настороженность.
        - Вас пропустят, не бойтесь. Ключи всегда срабатывают, - уверенно проговорила Мара, и створки ворот медленно поползли в стороны, открывая светлый яркий проход.
        За старыми, обветшалыми стенами из желтых камней оказался залитый белым светом коридор. Такой же белый свет, как и в Хранилище Всадников в заброшенном городе. Небольшие шестигранные плиты на полу тоже слабо светились, и все это никак не вязалось с пустынной землей и одинокими скалами.
        - Это что? - быстро спросил Люк, переступая порог и дотрагиваясь до кулона, спрятанного под рубашкой.
        Мэй поняла, что и ее кулон странно нагрелся, и тепло от него передается телу пульсирующими толчками.
        - То же, что и всегда. Перевалочный пункт связи. Заброшенный, конечно. Но все еще действующий. Жить в нем, по крайней мере, можно. Сейчас накрою на стол, проходите.
        Мара прошла по залитому светом коридору мимо небольшой ниши, в которой темнела гладкая поверхность пульта из Живого металла, и остановилась чуть дальше, в полутемной комнате, в которой все удобства погибшей цивилизации и закончились.
        Пол в комнате оказался кое-как сложенным из обломков больших гладких плит, кирпичная примитивная печка напоминала печи Всадников в Камлюках, а черная металлическая печная труба тянулась через всю комнату и выходила в прямоугольное оконное отверстие без стекол и рам.
        - Отвар у меня горячий. Да и пироги с мясом тоже хороши. Садитесь и расскажите, почему это вы так долго не навещали бедную Мару, - затараторила старуха, принимаясь хозяйничать.
        Посуды в ее убежище было полным-полно. Пузатый начищенный котел, из которого тянулся приятный и немного терпкий запах травяного отвара. Вдоль одной из стен находились столы с каменными гладкими столешницами, а над ними на железных крючках висело множество металлических блестящих кружек. А еще дальше, у входа в глубокую нишу, возвышался здоровенный шкаф с металлическими полками, на которых ровными, аккуратными горками громоздились свитки. Самые настоящие свитки в картонных, деревянных и металлических футлярах.
        - Как долго мы у тебя не были? - невозмутимо поинтересовался Люк, наблюдая, как Мара разливает узорным металлическим черпаком отвар в расставленные на столе кружки.
        Круглый каменный стол казался настолько гладким, что Мэши опасалась и в нем увидеть собственное отражение. Она осторожно опустилась на вытертый мех какого-то животного, светлый и мягкий, и принялась внимательно разглядывать хозяйку жилища.
        А та казалась довольной и счастливой.
        - Как долго? - переспросила она, поднимая на Люка глаза.
        Пронзительно голубые глаза, которые показались Мэши странно знакомыми.
        - Буймиш уходил в зенит раз сто, наверное, я точно не считала. Стара стала, вот потому и сбилась со счета. Все ждала, что вы прилетите и расскажете, как прошел ваш последний бой, сколько машин у вас на счету и скольких Всадников вы положили. Я говорю про Всадников из металла, про клятых роботов, Хамура им в голову. Вы же знаете, я обожаю ваши рассказы о битвах.
        - Люди не живут больше ста Буймишей, - тихо пробормотала Мэши.
        Но старуха Мара ее услышала. Уставилась удивленно и внимательно, моргнула. После медленно заговорила, отложив в сторону черпак.
        - Я тебя что-то не помню. Таких светленьких девочек в отряде не было. Кто ты?
        Мэши растерялась, но ей помог Люк.
        - Ты не знаешь нас, Мара. Мы другие Всадники. Те, кого ты ждала, давно умерли, и дракон их погиб и возродился. Теперь это новый дракон и новые Всадники на нем. Понимаешь меня, Мара? Моя напарница права, люди не живут больше ста Буймишей. А ты живешь. Почему ты долго живешь, Мара?
        Старуха шумно вздохнула, опустилась на шкуру и покачала головой. Все ее морщинистое коричневое лицо пришло в движение, темные брови сошлись у переносицы, и сожаление слишком явно проступило во всем облике хозяйки дома.
        - Опять я все напутала. Стара слишком стала. Слишком стара уже Мара, ребятки. Очень стара. Живу вот себе и живу, хотя все, кого я знала, давно умерли. Отец мой был из Людей Неба. Понимаете? Понимаете. Вы должны это понимать. Отец мой был из Людей Неба, вот потому я живу и живу себе. Хотя мать моя и сводные сестры давно уже умерли. Очень давно они умерли, я сбилась со счета. Больше двухсот Буймишей прошло, как они умерли.
        - То есть твой отец не из детей Эльси? - быстро спросил Люк.
        - Мой отец был пилотом на летающей машине, - важно сказала Мара, - но это было так давно, что я не помню. Живу я долго, как и мой отец. Пришельцы ведь не умирают, вы должны это знать. Те, кто прилетел на нашу Эльси с другой планеты, не знают, что такое смерть. Вот так я пережила войну и всех людей здешнего поселения тоже пережила. Но вот память моя сделалась неживой. Мало что могу вспомнить. Но вас, ребятки, я помню. Вы всегда залетали ко мне раньше, пили мой отвар и ели мои пироги. С едой-то у меня всегда хорошо, продовольственные склады под поселением целехоньки.
        И Мара улыбнулась, демонстрируя крепкие белые зубы.
        - Война забрала всех. И тех, кто к тебе прилетал, тоже. Мы другие. Нас называют Всадниками, потому что мы летаем на драконах. Только мы другие Всадники, - устало пояснил Люк, берясь за горячую кружку с темным отваром.
        Старуха удивленно посмотрела на Люка.
        - Теперь, значит, вы - Всад-ни-ки? - проговорила она, по слогам выговаривая слово «Всадники».
        Голос ее зазвучал строго и натянуто.
        - Теперь мы - Всадники, - подтвердил Люк.
        - Но вы летаете на драконах! - возразила Мара. - Всадники никогда не летали на драконах, они для этого слишком тяжелы и неповоротливы. Всадники всегда летали внутри!
        - Внутри чего? - Люк наклонился и вперил немигающий взор в Мару.
        - Вы сами должны знать. У вас ведь есть ключи, правильно? Вы должны иметь ключи, раз вы на драконах. Покажи-ка мне свой!
        Старуха оказалась на удивление прыткой. Она вдруг схватила Люка за плечи, но тот вовремя отпрянул.
        Тогда Мара повернулась к Мэши. Рослая и длиннорукая, она ловко отвернула край Машиной футболки и вцепилась в шнурок, на котором висел Третий Ключ. Мгновение - и кулон оказался в ее руках.
        - Он теплый, - сухо и тихо проговорила она.
        Мэши вскочила, и гладкий овальный кулончик выскользнул из тонких старушечьих пальцев.
        - Он теплый, - снова проговорила старуха. - Значит, война не кончена. Вы поняли? Столько Буймишей прошло, а война все еще не закончилась!
        Мара подскочила и нервно зашагала по комнате.
        - Уходите! - вдруг решительно заявила она. - Я вас действительно не знаю. Мои ребятки никогда бы не назвались Всадниками, никогда!
        - Почему? - тихо спросила Мэши, пятясь в сторону коридора.
        - Потому что Всадники - это убийцы! Всадники - это машины! А я не вожу компанию с машинами-убийцами! - сурово отчеканила Мара.
        3
        Ключи всегда срабатывали. Так сказала Мара.
        И когда гладкие темные ворота бесшумно расползлись в стороны, Мэши снова ощутила тепло и вибрацию ключа у себя на шее.
        Люк шагнул следом и слегка подтолкнул задержавшуюся Мэши в спину.
        - Шагай, - коротко велел он.
        Енси их поджидал, спокойный и добродушный, и тут же расправил крылья, едва Люк и Мэши оказались на его спине.
        - Ну что, насмотрелась на сумасшедшую? - ехидно спросил Люк.
        - Она пережила Железную войну! Ты представляешь, сколько она всего знает? - возмутилась Мэши.
        - Она уже ничего не знает! У нее мозги за столько лет отсохли. Может, когда-то знала, но сейчас забыла. К ней прилетали какие-то ребята раньше. Они, наверное, сражались против тех роботов, которых мы видели. Потом все эти ребята погибли. В Железной войне погибли. А старуха сошла с ума. Вот и ждет их каждый день. Варит отвары и печет пироги. А тебя понесло туда интересоваться прошлым. Прошлого уже нет. Есть только настоящее!
        - В этом настоящем полно всякого от прошлого. И мы должны это знать! Чтобы прошлое не повторилось! - возмущенно проговорила Мэши.
        Дракон между тем набирал высоту, и горькие запахи остались внизу.
        - Земля эта странная, - проговорил Люк. - Очень странная.
        - Тут все странно.
        - Наши кулоны действительно нагрелись. Ты почувствовала? Они были нашими пропусками в ворота этой сумасшедшей.
        - Потому что ключи срабатывают всегда. Так она сказала, - пояснила Мэши.
        - Если бы еще разобраться во всем этом.
        - Ага…
        Глава 23
        Мэши. Отцы не должны умирать
        1
        Костер потрескивал весело и уютно. Пахло жареным мясом и запеченными на камнях овощами.
        Мэши с наслаждением вдыхала запахи еды, вытянув ноги поближе к теплым языкам пламени. К горячим языкам пламени. Сейчас приветливое тепло костра было как нельзя кстати.
        Ветер принес на остров тучи, дождь и прохладу. Крупные капли методично и назойливо стучали по листьям в лесу, шумел ветер, и лишь заботливо распростертое драконье крыло защищало от непогоды.
        И еще приветливый костерок давал тепло.
        Ночь хмурилась и гоняла волны, яростно выбрасывая их на прибрежный песок.
        - Мы не успели из-за тебя, - спокойно проговорил Люк, появляясь из темноты и сбрасывая в траву охапку сырого хвороста. - Если бы не твое любопытство, наверняка были бы уже в Камлюках.
        - Ничего подобного, - возразила Мэши и с усмешкой взглянула в смуглое лицо своего напарника. - Мы до этого острова дотянули на остатках энергиков. Их бы не хватило до самой пустыни. Просто сюда прилетели бы пораньше и не в дождь.
        Люк только покачал головой, и в его темных глазах блеснули смешливые искры. Он уселся около костра, взял с нагретого камня прутик с нанизанным на него мясом и принялся неторопливо есть. Он жевал и время от времени бросал на Мэши внимательные взгляды.
        - Ну что? - не выдержала та.
        - Неужели все девушки в Городах такие любопытные? - хмыкнул Люк. - Ты за последние пару дней дважды умудрилась влезть в приключения.
        - Почему дважды? Гораздо больше, учитывая ночевку у вас в пустыне, грабеж в Городе и общение с Деревьями-Гигантами. Вся моя жизнь в последнее время - сплошное приключение.
        Мэши невесело усмехнулась и стала расшнуровывать льёсы. Приятно было почувствовать под босыми ногами прохладный шелк влажных трав.
        - Да, в этом ты права. - Люк согласно кивнул и сунул в рот очередной кусок мяса.
        - Ну, тебе, наверное, не привыкать к приключениям. Вся твоя жизнь - сплошная война. С Вурногами и с Городскими.
        - Ага.
        Мэши вздохнула. Тревога теперь уже не была такой огромной и щемящей. Почему-то верилось, что все у них выйдет, все получится. Уже получилось!
        До пустыни Камлюки и до раненого отца - рукой подать. Едва взойдет солнце, они двинутся в путь и совсем скоро приземлятся рядом с палатками семейства Люка.
        Задержка на острове немного нервировала, но Мэши понимала, что по-другому никак. Они бы все равно не успели, не дотянули, это слишком далекий путь. Потому она не жалела насчет остановки в доме сумасшедшей Мары.
        - А между прочим, эта Мара знает, что Всадниками раньше называли роботов, - заговорила Мэши, вспомнив чудную старуху. - И знает, что Третьи Ключи открывают разные двери, и не только в Хранилище Всадников, но и в ее башню, например. Причем двери башни Мары вступили в контакт с Ключами на расстоянии.
        - Ну, конечно, знает. Живет несколько сот Буймишей. Чего бы ей не знать? - пожал плечами Люк.
        Палочка из-под мяса полетела в траву. Вытерев ладони, Люк высунул руки из-под крыла дракона и подставил под дождь.
        - Она много чего повидала, все правильно. Но мало что уже помнит. И ничего нового не расскажет. А вот небесные люди могли бы рассказать.
        - Ты по-прежнему считаешь их богами неба? - заулыбалась Мэши.
        В ее голосе появились снисходительные нотки, она тоже подставила ладони под дождь и слегка помахала ими, разбрызгивая влагу.
        - Нет. - Люк оставался серьезным. - Я понял твою мысль. И я их видел. Я видел, как они едят и как разговаривают. Они люди, но не с нашей планеты. Но они не простые люди, они выше нас.
        - То есть они больше знают и больше умеют, - заключила Мэши.
        - Так и есть.
        - Потому что у них есть знания. И они наверняка учат своих детей в школах.
        - Если только у них есть дети. Я что-то не заметил ни одного.
        - Потому что мы были на их военной станции. Кто же станет держать детей на станциях? У нас в Городах, например, дети учились в школах и жили в домах. А на сторожевых башнях детей не держали. На сторожевых башнях были только воины, способные сражаться. Так и у этих людей.
        - Может быть.
        - Но знаешь что странно? Что Деревья-Гиганты не едят людей. Они никого не ели и нас тоже не тронули. Наоборот, они служили нам. Что-то тут не так…
        - Потому что Деревья не едят людей. Им нужна земля. Они живут на земле и питаются тоже через землю. Что тут непонятного?
        - Почему ты в этом уверен? - недоверчиво хмыкнула Мэши.
        - Потому что это и так ясно. Ты же видела сама, правильно? А себе самой ты точно можешь доверять.
        - Послушай, вот ты сам видел, что небесные люди вовсе не боги. Получается, что и Ким-Киган вовсе не бог, - проговорила вдруг Мэши.
        Люк взглянул на нее недоуменно, поднял брови, шумно выдохнул. Медленно вернулся к костру, уселся, сложив перед собой ноги так, что колени его разошлись в стороны, а щиколотки оказались скрещенными.
        - Может, оно и так, - осторожно заговорил он. - А может, и нет. Они ведь не такие люди, как мы. Они отличаются от нас. Они больше знают и больше умеют. Потому мы не можем с ними равняться, понимаешь?
        - И что? - нетерпеливо пожала плечами Мэши.
        - Значит, они выше нас. Другими словами, для нас они как боги. Поэтому нам лучше соблюдать те правила, которые нам предоставили. Иначе они могут покарать нас. Понимаешь?
        Он многозначительно посмотрел на Мэши и продолжил, четко выговаривая слова:
        - Они могут снова наслать на нас Деревья-Гиганты, чтобы те разрушили наши дома. Если вдруг мы забудем их правила.
        - Значит, вы их боитесь, - кивнула Мэши. - Тогда поясни, какие еще у вас есть правила?
        - Правила Всадников? Их не так много и они несложные. Заботиться о своей семье, слушаться отцов кланов, не убивать напрасно, не развязывать ссоры и войны. Заботиться о слабых и поддерживать старых. Правило трапезы ты уже знаешь.
        - Это самые обычные жизненные правила, их все должны выполнять, - уверенно заявила Мэши.
        - А вы выполняете?
        - Выполняем. И мы ничего не воруем у вас в Камлюках.
        - Так уж и не воруете? - Люк покачал головой. - Знаешь, как погиб мой отец? Давай я тебе расскажу.
        2
        Люк рассказывал умело, где надо, слегка повышал голос, в нужных местах замедлял рассказ и выразительно смотрел прямо в глаза Мэши. Его история казалась немного страшной, и Мэши ежилась, вытирая с лица случайные капли дождя.
        - Городские всегда нападают по ночам. Их пангусы умеют подлетать так тихо, что не сразу услышишь. И у Городских ополченцев руки всегда полны огня. Не простого огня, а такого, что сжигает и камень, и железо. И даже Живой металл горит от огня ополченцев, - говорил Люк. - От их огня нельзя укрыться и нельзя сбежать. Спасения нет, люди горят заживо. Огонь ополченцев не хуже огня драконов.
        Мэши догадалась, что речь идет о зажигательных бомбах - одном из наиболее современных оружий. Их, конечно, придумали древние люди, а жители Городов лишь воспроизводили технологию. Сколько себя помнила Мэши, зажигательные бомбы были всегда. С их помощью устраивали праздничный салют во время торжественных праздников и демонстрировали силу защитников Городов.
        - В ту ночь напали внезапно. Как и всегда. Мы проснулись от взрывов около наших костровых башен. Отец и я не могли лететь на помощь, наши драконы не летают по ночам. И мы сидели около наших палаток и смотрели, как горят палатки и загоны мьёков соседнего клана. Ненависть во мне тогда горела не меньше, чем ваш огонь.
        Люк отвел глаза и подсунул еще хвороста в костер.
        - Утром, едва взошло Светило, мы полетели вдогонку и напали на Второй Город. Наши драконы сразу вычислили, откуда явились ополченцы.
        - Как вычислили? - быстро спросила Мэши.
        - Дракон - это все-таки машина. Думающая машина. Вычислили путь по свежему помету пангусов, по следам, оставленным на траве. Пангусы не могут лететь так далеко без передышки. Мы нашли ополченцев, которые устроили привал, и напали на них. В этом сражении мой отец и погиб. Реп из вашего арбалета. Я видел, как отец падал. Видел и ничем не мог помочь. Внизу под нами были ополченцы, и приземлиться я не мог. Оставалось только убивать ваших. И я убивал. - Люк уставился в костер и заговорил совсем тихо: - Ты вот все переживаешь, как бы тебе не запачкать рук и не уничтожить ни одного человека. А я последнее время жил со жгучей ненавистью в душе. Я думал только о том, как буду убивать ваших. Потому что ваши стали моими врагами. Что ты можешь знать о ненависти, Мэши? Что ты можешь знать о желании отомстить и о желании убивать врага?
        - Кое-что могу. - Мэши скривила губы. - У моего отца было еще два сына. Два мальчика, которых он так же любил, как вас любит ваша мать. Мальчики, похожие на Жака и Ника. Мальчики выросли и стали ополченцами. И их убили Всадники. Обоих сразу. В один день, в одном сражении. Мы с отцом тоже могли бы возненавидеть и желать смерти врагам. Вот как ты. Но мой отец не такой. Он пожалел твоих братьев, помог им и уберег в темном лесу.
        - И еще он хотел заполучить плату дракона, - горько усмехнулся Люк.
        - Мой отец сказал, что, если не будет дракона, твоим братьям не на чем будет летать! И они не вырастут убийцами!
        - И чтобы ваши ополченцы однажды ночью легко могли убить их?
        - Нет! - Мэши запнулась.
        Она вдруг поняла, что не знает, как ответить. В словах Люка чувствовалась страшная правда, на которую не находилось возражений. Да и что можно возразить?
        Мэши ничего не знала о ночных налетах на пустыню, но догадывалась, что военные действия ведутся не только на территории Городов. Война есть война, и в ней нет четких правил. Возможно, руководство ополчения решило припугнуть врага и лишить возможности нападать, потому и произошла ночная атака на пустыню. Мэши в таких вещах совсем не разбиралась.
        - Без драконов мы окажемся беззащитными. И тогда ваши уничтожат нас и заберут себе Живой металл. Надеюсь, ты не считаешь, что только Городские достойны жить, а остальные народы должны молча уступить им место?
        - Я так не считаю, - пробормотала Мэши и тоже перевела взгляд на горячие языки пламени.
        - Вот и хорошо.
        Люк поднялся и выбрался из-под гостеприимно распахнутого драконьего крыла.
        - Дождь перестал, - заметил он, - и облака расходятся. Свет Буймиша уже пробивается через облака. Ночь будет ясной и утро тоже. Нам надо поспать, чтобы с рассветом тронуться в путь. Как бы там ни было, но твой отец должен выжить. Я твоего отца немного уважаю. Знаешь почему?
        Люк обернулся.
        Слабый сиреневый свет выхватывал его крепкую фигуру из темноты, и она казалась фиолетовым силуэтом со слабо светящимися контурами. Мэши не могла увидеть глаз Люка, но почти физически чувствовала огонь, горящий в его зрачках.
        - Потому что твой отец смог победить свою ненависть. Она не сожрала его! Потому я и согласился вам помогать. Я в долгу перед твоим отцом - ведь он помог моим братьям. А теперь я помогаю тебе.
        - Доброе дело в ответ на доброе дело? - уточнила Мэши.
        - Верно. Именно так. Но твой отец оказался выше меня. Даже больше - он оказался выше Всадников. Он ответил добром на зло. Его сыновья умерли от наших рук. А он спас жизнь сыновьям Всадников. И ты тоже спасла меня, хотя это именно я подстрелил твоего отца. Ты тоже умеешь побеждать свою ненависть.
        Люк снова забрался под крыло, сел напротив Мэши и осторожно дотронулся до ее руки. От этого прикосновения у Мэши почему-то побежали мурашки по коже. Пальцы Люка были длинными, сильными и теплыми, и сам смуглый Всадник, озаренный пламенем костра, показался вдруг удивительно красивым и мужественным.
        - Ты мне нравишься, Мэши, - спокойно сказал он. И Мэши смутилась. Не осталось никаких аргументов для спора, никаких слов и умных заключений. Только огромная усталость и какое-то странное чувство к этому полуграмотному Всаднику.
        - Ты мне тоже, - устало призналась. - Но нам лучше лечь спать. Потому что мы должны привезти лекарства моему отцу. Я думаю, что отцы не должны умирать. Ни у кого: ни у Всадников, ни у Городских.
        - Согласен, - тут же ответил Люк и отпустил ладонь Мэши.
        3
        Утреннее Светило долго пряталось за облаками, а когда брызнуло наконец через облачные края огненными лучами, Енси уже летел над гладкой водой.
        Океан мгновенно отразил кроваво-красные лучи восхода, и Мэши, глядя на пылающую воду, вдруг подумала, что это, должно быть, предупреждение. Как там говорит в таких случаях Люк?
        Ничего не бывает просто так, ничего не происходит случайно.
        Вдруг это Настоящая Мать о чем-то предупреждает?
        Утренний холод мгновенно отрезвил голову.
        Настоящая Мать не может ни о чем предупреждать, потому что она ненастоящая. Как и боги неба тоже оказались ненастоящими.
        Просто в жизни Мэши и Люка слишком много кровавых историй. Просто сами люди превратили собственную жизнь в вечную войну.
        Вот и чудится теперь в каждом восходе кровь, а в каждом порыве ветра - предупреждение.
        Мэши покрепче сжала пальцами луку седла и уверенно посмотрела вперед. Она не боится. Она никогда не будет бояться.
        Люк за ее спиной пробормотал что-то о Хамуре, но его слова улетели с порывом резкого ветра.
        Совсем скоро океан остался позади. Енси обогнул высоченный пик Горы Песков, и его длинная тень стрелой полетела по розовеющему песку.
        Вот и палатки. Мать Люка встречает около горящей печи, приложив ладонь ко лбу. Ее длинные косы струятся по спине черными лентами, смуглое лицо спокойно и уверенно.
        Лишь только глянув в лицо матери Люка, Мэши сразу поняла, что ее отец жив.
        Едва Енси приземлился, как она спрыгнула на теплый песок и понеслась к палаткам.
        - Хвала Настоящей Матери, - проговорила мать семейства. - Вы успели. Удачная была охота.
        - Да, ма, - кивнул Люк, догоняя Мэши. - Эта охота оказалась удачной. Мы раздобыли лекарства.
        Эпилог
        Ник хватал горячее мясо прямо пальцами. Усердно дул на обожженные ладони, вытирал руки о голый живот и громко чавкал, поглощая кусок за куском.
        Он только что вернулся от мьёков, где провел целую ночь и после целый день, и теперь болтал без перерыва. Ел, вытирал об себя руки и говорил, говорил, говорил.
        - Значит, вы их сделали! Сделали Городских! Вот это да! А я думал, что ты глупая и бестолковая девчонка! - тараторил он. - И вы были на охоте вдвоем! А-бал-деть!
        - Сдохнуть можно… - пробормотала Мэши, слушая неустанную болтовню этого пацана.
        - Ты так удивляешься, будто в жизни не видал девушек, которые летают на драконах, - хмыкнул Люк.
        - Не видал! Вообще никто такого не видал! - тут же заявил Ник и шумно шмыгнул носом.
        - Вот теперь самое время посмотреть. Мэши - моя напарница.
        - Какая она напарница? Вот поправится ее отец, и они оба уйдут в свои Плавающие дома. Она тебе не напарница, - помотал лохматой башкой Ник и потянулся за очередным куском мяса.
        Мэши больше не могла смотреть на этого невоспитанного потомка могущественного клана Всадников. Она решительно поднялась и отошла от костра.
        Ночь была теплой и тихой. Спокойно спал в палатке отец, еле слышно возились у стола маленькие девочки, строя из камушков домики для глиняных игрушек. Возле костра все еще восторгался вылазкой Ник, но к его воплям Мэши уже успела привыкнуть.
        Она встала спиной к палаткам и всмотрелась в расстилавшуюся перед ней пустыню.
        Ночь уже охватила весь горизонт, сгустилась фиолетовой теменью, и лишь у самого края барханов торжественно сиял сиреневый Буймиш.
        Совсем скоро отец поправится, и тогда они снова отправятся в путь. Мэши по дороге расскажет ему о своих приключениях. О Хранилище Всадников, о Детях Неба, о Деревьях-Гигантах и о сумасшедшей Маре.
        Вот отец удивится…
        Почему-то стало грустно.
        Мэши оглянулась и посмотрела на освещенные костром фигуры Люка и Ника. Братья так походили друг на друга, что временами становилось жутковато. Они были силой, мощью, единым целым.
        Они были семьей.
        А у Мэши от семьи остался только отец.
        Грусть навалилась еще больше.
        Почему, почему она чувствует себя так странно? Что за неведомое чувство распирает изнутри, заставляя оглядываться и смотреть на братьев-всадников?
        Неужели ей нравится Люк?
        Быть такого не может! Он враг, и даже если сейчас между ними перемирие, он все равно враг!
        Мэши торопливо собрала растрепавшиеся волосы, заплела их в косу и перекинула через плечо. Отряхнула штаны от песка и зашагала к костру.
        Люк перестал быть врагом. Но и другом еще не стал.
        Что теперь будет с их только что зародившимися отношениями?
        Сиреневый Буймиш за спиной все сиял и сиял, обещая тихую и спокойную ночь. Еле слышно шелестел песок и уютно потрескивал хворост в костре.
        Впереди была целая ночь в становище Всадников. И кто его знает, что может произойти этой ночью?
        Под утро Мэши увидела диковинный сон. Яркий, четкий и разноцветный, он был наполнен золотисто-розовыми лучами Светила, треском и щебетом мелких ящериц и шелестом листьев.
        Мэши снилось огромное Дерево, достающее кроной до самых облаков. Его узкие серебристо-зеленые листья еле слышно трепетали и шелестели, наполняя воздух пряным ароматом. Гладкая кора ствола изумляла витиеватыми узорами, а уходящие в землю корни вспучивались, оставляя после себя рытвины и ямы.
        Мэши стояла рядом с Деревом и не боялась. Ей было хорошо и славно под его гостеприимной раскидистой кроной. Светило слегка припекало плечи и затылок и бросало причудливые тени под ноги, ветер шептал загадочно и весело, перебирая листья и ветви.
        И совсем рядом с Мэши стоял Люк. Можно было протянуть руку и коснуться его мускулистого смуглого плеча, посмотреть в темные глаза и услышать его медленное дыхание.
        Не было опасности рядом с Люком. Как не было опасности рядом с Деревом и рядом с Настоящей Землей.
        Но опасность все равно существовала. Где-то вдалеке она поблескивала белыми грозами, доносилась еле уловимым запахом дыма и окрашивала небеса в кроваво-красный цвет.
        От кого исходит опасность? Кто на самом деле опасен?
        Мэши знала ответ, но не могла его произнести. Потому что отлично понимала: опасны сами люди.