Другой мир. Злой рок Гранд Джордж
        Другой мир #1
        Что бывает с теми, кто случайно оказался в совершенно Другом Мире? Есть ли у них шанс изменить чужие средневековые обычаи, что-либо улучшить или просто найти своё счастье? И какое оружие для этого придётся применить? Меч или знания? Эта книга не даёт однозначных ответов, она описывает приключения и путь людей, которым однажды суждено было попасть в Другой Мир.
        Гранд Джордж
        ДРУГОЙ МИР
        ЗЛОЙ РОК
        
        Глава 1
        Полёт над океаном это для меня всегда удовольствие. Посудите сами: вверху и по сторонам переменчивое голубое небо, а внизу бескрайний океан хаотично блестящий в движении волн. В небе кроме меня и моего двухместного самолёта только пушистые облака. Даже птицы попадаются тут в основном у берега. Плюс неповторимая магия света и тени, различных оттенков, которые возникают под воздействием солнечных лучей. Такой полёт это лучшее, что может случиться с пилотом, во всяком случае, я так думаю. Сейчас, когда я уже лишён возможности летать, мне часто снится полёт. Особенно над океаном. Вы спросите, к чему я об этом вспомнил!? Ну, с полёта началась моя история, сопряжённая с риском для жизни, невероятными приключениями и другими переделками. Эту историю я собираюсь рассказать на страницах своего дневника.
        И начну я свой рассказ, пожалуй, с себя. Наверное, каждый человек воспринимает себя немного иначе, чем его видят другие. Поэтому когда я думаю о том, как выгляжу, то в первую очередь вспоминаю однажды подслушанные слова моей покойной бабушки. Пытаясь женить меня на очередной «приличной» девице, моя бабуля, не подозревая, конечно, о моём присутствии, вещала:
        - … ещё Игорь - весьма воспитанный парень, высокий, атлетичный, по-военному подтянутый, широкоплечий шатен с карими глазами. При этом он гибкий как тигр, - говорила бабуля доверительным тоном рыженькой Светочке из соседнего подъезда, когда я случайно услышал их разговор у двери нашей квартиры. Светочка, что-то промямлила в ответ, и бабуля, расценив это как заинтересованность, продолжила с воодушевлением, - спортсмен, водкой не увлекается, совсем не курит, по бабам не бегает… Учёбу вот закончил, значится, на этого… как его… экономиста!
        Что там ещё хотела добавить бабуля к сказанному выше, я не услышал. Просто развернулся и пошёл обратно по лестнице. Потому что так меня воспитали. «Подслушивать нехорошо!» Надо отдать бабушке должное, положительная характеристика была выдана правдиво. Из негативных моих качеств можно выделить некую наивность и романтичность. Не зря же я назло здравому смыслу и родительскому слову после учёбы пошёл работать в авиаклуб, который последние несколько лет считался моим хобби. Любовь к полётам пришла и не покидала меня никогда. Я - тот мальчик, который, совершив первый полёт во сне, поставил перед собой цель - однажды оказаться в небе по-настоящему. Прочитав мой дневник, вы увидите, к каким невероятным приключениям это меня привело, потому что самое важное для пилота не то, каков был полёт, а какой окажется посадка!
        В общем, через год после окончания университета меня произвели в пилоты, вскоре я должен был стать инструктором. Но этого, как вы узнаете из моего рассказа, к сожалению, не случилось.
        Итак, всё по порядку. В понедельник самого обычного дня, который не предвещал ничего особенного, я пришёл к месту своей работы. Серые бетонные плиты аэродрома блестели маленькими льдинками изморози. Вчера вечером упал первый снег, но к ночи он уже успел растаять, а утром появились первые заморозки. В последние дни погода итак не радовала теплом, временами шли холодные осенние дожди. Я пытался насладиться морозной утренней прогулкой. Чувствовалось приближение зимы. Наконец, отмахав ногами пару сотен метров, я оказался у входа в здание, где работал. Это была маленькая частная фирма возле аэропорта на окраине города. У входа меня перехватил Петрович, наш сторож, и сказал:
        - Слышь, Игорёк! Шеф мне велел тебя, как придёшь, к нему отправить! - Лицо при этом у Петровича смотрелось удивительно трезво, что было для нашего сторожа совершенно немыслимым событием. Петрович почесал затылок, вязаная засаленная старая шапка при этом съехала на лоб. На его лице отразился усиленный мыслительный процесс, который завершился словами. - Сказал, значится, сразу пусть зайдёт, срочно! О!
        Выполнив нетипично сложную для его мозга задачу, сторож поправил свою давно не стираную шапку, обрадованно хлопнул меня по плечу и удалился в сторожку. Видимо, он тут так и стоял, ожидая меня, чтобы выполнить это важное поручение. Выходит, что срочность возникла по указанию моего директора, Александра Борисовича, который будучи отставным военным, прослуживший вначале пилотом штурмовика, затем пилотом транспортного самолёта, впоследствии основал школу пилотирования. И вот уже десяток лет он оставался её бессменным хозяином и руководителем. По своей натуре это был добрейший человек, который в силу возраста и пристрастия к еде, сильно располнел, но блеска в глазах и азарта не потерял.
        Я подумал, а с чего бы вдруг у Петровича такое странное лицо было. Наверняка случилось что-то серьёзное. Опять же эта срочность, совершенно не типичная для Александра Борисовича. Я повернул за угол и, пройдя по коридору, оказался у двери шефа с красноречивой табличкой «Директор». За дверью слышались приглушённые голоса. У шефа кто-то был. Я поправил свои короткие тёмно-каштановые волосы, постучал и, услышав стандартное «Да-да!», вошёл.
        За столом сидел раскрасневшийся и потный Александр Борисович. Поздновато, что-то для жары, подумал я. Только недавно первый снег падал. Взгляд у шефа показался мне каким-то загнанным, без обычного блеска и азарта. Его собеседник, в строгом и неброском деловом костюме, выглядел как человек, работающий на специфической государственной службе в силовых структурах. Волосы аккуратно уложены в короткую классическую причёску. Лицо свежевыбрито, глаза тёмные, взгляд цепкий и жёсткий.
        - Познакомься, Игорь, с нашим гостем из…! - Начал было представлять гостя шеф, но тот одним строгим взглядом и отработанным жестом его прервал.
        - Давайте опустим формальности! - Он повернулся ко мне и улыбнулся казённой дежурной и ничего не значащей улыбкой. - Присаживайся, Игорь! Меня зовут Валентин Степанович.
        Я сел и ещё раз посмотрел на шефа, который выудил из стола столовую салфетку и поспешно вытирал ею испарину на лбу. А ведь наш гость на шефа страху нагнал, подумал я. Гость перехватил мой взгляд, слегка нахмурился и задал необычный вопрос:
        - Игорь, у тебя есть загранпаспорт? - Дождавшись моего утвердительного кивка, он продолжил. - Замечательно! Мне Саша тебя хвалил, говорит надёжный ты парень! А насколько далеко ты летал?
        - Однажды приходилось летать в Египет. Ну, а в основном это полёты в Болгарию и Турцию.
        В этот момент шеф что-то хотел добавить, но гость остановил его всё тем же коронным жестом. Валентин Степанович вперил в меня свой жёсткий и колючий взгляд, в его глазах заплясали бесовские огоньки.
        - Хорошо! А как насчёт полёта над Атлантикой?
        Такой полёт мне пока только снился, это было моей тайной мечтой, больше которой мог быть только полёт вокруг всей Земли. Но я не собирался изображать перед гостем собачку с виляющим от заманчивой перспективы хвостиком, поэтому ответил с достоинством.
        - Опыта такого рода полётов у меня нет, но я бы с удовольствием! - Честно признался я.
        - Замечательно! - Вдруг обрадовался гость и даже хлопнул по столу своей ладонью. - Тогда собирайся, через час ты вылетаешь на Карибы!
        Моё удивлённое лицо его не взволновало. А на ряд вопросов у него уже имелась стопроцентная уверенность и готовый ответ. Оказывается, Валентин Степанович обо всём позаботится. Все вопросы с разрешениями, документами, визами и прочим будут улажены ещё до взлёта. Мне лишь следует отправиться по указанному маршруту на Карибские острова в Атлантическом океане, где следует забрать одного человека и некую посылку. Причём важнее этой посылки ничего в этой задаче для меня нет.
        - Игорь, запомни! Это дело государственной важности! - Сказал он, и по его тону я понял, что он совершенно не шутит. - Без этой посылки можешь не возвращаться!
        Менее чем через час мой красно-белый самолёт взлетел. Я вспомнил, что собирали меня в дорогу всей фирмой. Впопыхах в самолёт погрузили несколько бутылок с минералкой. Елена Викторовна, наш бухгалтер впихнула мне в руки пакет с продуктами, где-то у самого верха в прозрачном полиэтиленовом пакете выглядывали бутерброды с сыром. Женщина, насколько я помнил, обожала сыр в любом виде, и, похоже, на сей раз без сожалений рассталась со своим обычным обедом.
        Мой предполётный инструктаж проводил шеф, что ещё больше увеличило важность предстоящего полёта, поскольку обычно он проводился только для новичков. Когда вся суета, связанная с моей скорой отправкой, закончилась, я наконец-то, оказался в полёте, следуя курсом на Мальорку. Согласно плану там я без всяких происшествий дозаправил самолёт и сразу же вылетел на Карибы.
        Небо радовало меня великолепной солнечной погодой, белыми облаками, а Атлантический океан, словно гигантское полотнище переливался различными оттенками зелёного, синего и голубого цветов. Его поверхность покрывала сеть еле заметных с высоты полёта волн. Я наслаждался зрелищем, полётом, необъятными пространствами неба и океана, которые сходились в одну линию на горизонте. С моего лица не сходила блаженная улыбка счастливого полудурка, который не ведает, что его ожидает в самое ближайшее время.
        Уже вечером, ближе к посадке, на Карибах мне стало немного не по себе. Волны увеличились, море потемнело, небо затянуло серыми тучами, ветер усилился, а на горизонте показались первые признаки приближающегося шторма. Мне удалось посадить самолёт, прежде чем ветер сорвался с цепи и пошёл дождь.
        Перед выходом из самолёта я заглянул в зеркало. Из зазеркалья на меня посмотрел уверенный в себе, молодой шатен с прямым и открытым взглядом из-под чёрных бровей. Карие глаза, в обрамлении чёрных густых и длинных ресниц, смотрели строго и цепко, отчего между бровей появились маленькие вертикальные бугорки со складкой. Лоб высокий, без намёка на морщины, нос прямой, немного хищный, что только добавляло мужественности моему лицу. Вроде всё в порядке: моя короткая стрижка не растрепалась, за что я её и ценил, в меру широкий подбородок выбрит, щёки по-прежнему гладкие, а чёрная щетина пока не отросла. Одежда чистая, пятен от минералки, которую я случайно пролил на себя в полёте, не осталось. После поедания части продовольственных запасов, которые мне собрали в дорогу, губы и рот оказались чистыми, никаких остатков еды на тонкой изящной верхней губе и чувственной полной нижней губе не было. Рот застыл в равновесии: никаких намёков на улыбку или грусть. А нет! Всё-таки в ямочке над верхней губой остался белый след от кефира. Протерев салфеткой губы и симпатичную ямочку, я остался доволен своим внешним
видом, взял документы, которыми меня снабдили люди озадаченные Валентином Степановичем, и отправился к зданию аэропорта.
        Вежливые служащие проводили меня на досмотр, где в очереди уже стояли несколько человек. Пользуясь возникшей паузой, я перевёл свои часы, установив их значение по местному времени. Когда закончились стандартные процедуры проверки и досмотра, я задержался, чтобы оплатить заправку самолёта до полного бака. Эта привычка у меня выработалась по требованию моего шефа, то же самое требование было прописано в моей должностной инструкции. Справившись со всеми этими бюрократическими и техническими задержками, я направился к выходу из здания аэропорта. Затем, памятуя наставления нашего высокого гостя, я первым делом направился в кафе расположенное через дорогу. Пока я находился в аэропорту, небо уже потемнело. Ветер крепчал, пошёл мелкий дождь, пальмовые ветви упруго натянулись, словно зелёные паруса. За те несколько десятков шагов, что я был на открытом пространстве, успел промочить и рубашку, и волосы. Но вечерний тропический осенний дождик не показался мне противным. Он был тёплым и приятно освежал. А вот ветер мне точно не понравился. Его порывы бросали мне в лицо капли дождя, пытались сбить меня с шага,
рубашка и штаны трепетали на ветру.
        В кафе напротив аэропорта у меня была назначена встреча с Василием, человеком, которого я должен был доставить домой. Вместе с какой-то посылкой, без которой мне было велено не возвращаться! У фасада кафе под натянутым тентом стояли выносные столики, за которыми сидели немногочисленные посетители, большей частью местная беззаботная молодёжь. В сумерках уже появились первые огоньки фонарей, некоторые окна светились от ламп внутреннего освещения. Я восстановил в памяти лицо Василия и, оглядев посетителей кафе, понял, что моего будущего пассажира среди них нет. Волноваться я стал, когда внутри кафе его тоже не оказалось. А мне говорили, что когда я прибуду сюда, Василий уже будет на месте. Хм. Я перебрал в памяти всё, что мне было о нём известно. Василий, фото прилагается. Больше ничего. Вся моя информация была изображена на фото. А ещё он должен был принести с собой посылку. Что это такое также никто не упоминал, и я надеялся, что это не что-то противозаконное. Связаться с моим пассажиром было нельзя, поскольку телефонная связь с Василием не предусматривалась. И это в наш-то век информационных
технологий!
        Я подошёл к барной стойке и заказал у бармена стакан апельсинового сока, вытер мокрое от дождя лицо. Здесь было жарко, погода испортилась, и, видимо, поэтому внутри кафе было всего несколько посетителей. Пригубив прохладный апельсиновый фрэш, я потянулся к карману рубашки и достал из него фото Василия. Надо же, как я промок! Рубашка покрылась мокрыми пятнами. Я посмотрел на фото.
        Оттуда сквозь линзы своих очков на меня смотрел кучерявый молодой мужчина. Я оценил его возраст примерно в 25 лет. У него были каштановые волосы: по бокам короткие, а на макушке наоборот - струятся и вьются большой густой еле обузданной копной, отчего высокий лоб учёного наполовину скрыт длинной ассиметричной чёлкой. Очки подобраны со стилем, металлическая оправа вверху широкая чёрная, понизу напротив - еле заметна, у переносицы выделялась блестящая серебристая дужка. Сквозь прозрачные стёкла видны выразительные зелёные глаза. Из-за очков таких худощавых людей принято называть нехорошим словом «ботан». У парня было открытое лицо, нос прямой, ровный, немного широкий внизу, губы обычные, средней полноты. Рот тоже средней ширины, губы немного розовые, уголки чуточку завёрнуты вверх, на щеках лёгкий румянец, уши не прячутся, на фотографии отлично видна их округлая форма. Белая кожа имела в меру живой здоровый оттенок, то есть не была ни бледной, ни загорелой. Тонкая шея, худые плечи, указывали на то, что молодой человек не стремился к физическому развитию своего тела, зато у него был живой и умный
взгляд. Казалось, что эти зелёные глаза вот-вот отыщут что-нибудь смешное, отчего его губы мгновенно растянутся в широкую искреннюю улыбку. Он мог бы пользоваться определённым успехом у женщин, если бы не очки. Впрочем, даже с очками он выглядел стильно. Кроме, того это не мои проблемы и вообще, может кому-то нравятся умные парни в очках. Этот определённо выглядел не просто умным, а очень умным. Такой уникальный типаж в этом кафе был бы заметен издалека.
        Я ещё раз осмотрел кафе. Внутри только несколько туристов пожилого возраста. Снаружи местная публика и никакого намёка на моего потенциального пассажира. Я допил фрэш и снова просканировал взглядом пространство. Сказано было, что Василий меня будет ждать, но не сказано было, что буду ждать я. А ждать я не любил. С другой стороны, без Василия мне возвращаться нежелательно. Прямо скажем, Степанович не шутил, не простят мне. Остаётся ждать. Причём, что самое неприятное во всей этой ситуации, непонятно сколько нужно ждать. Может позвонить Степановичу? Нет, не стоит, лучше подождать. В животе заурчало. Я подал знак бармену, а когда он подошёл, попытался заказать на вид съедобное блюдо, которое уминали туристы. Бармен кивнул и уже собирался идти на кухню, как ненароком его взгляд скользнул по фотографии, что так и осталась лежать на барной стойке. Он посмотрел на меня и спросил, не парня ли на фото я ищу. Я кивнул, а он сказал, что о нём сегодня уже спрашивали.
        - Кто? - Парень говорил на английском, и когда я осознал смысл сказанного, то сильно удивился. Такие совпадения меня очень настораживали.
        - Двое здоровенных белых парней. - Охотно ответил бармен, активно жестикулируя руками. - Они точно не местные! Я бы их маленькие глазки, страшные рожи, огромные морды, широкие плечи под одинаковыми костюмами точно запомнил.
        По словам бармена, выходило точное описание горилл в спецформе. Я понял, что пассажир Вася попал в переплёт, и это меня не радовало.
        - Что ты сказал тем людям? - Парень смутился, но по его взгляду я понял, что за так, он такой информацией не поделится. Информация для бармена была обычным товаром, и приносила ему дополнительный заработок, от которого он не собирался отказываться даже в том случае, когда испытывал к посетителю симпатию. Я с досадой потянулся за зелёной купюрой, через миг она зашуршала в моих пальцах, а мой собеседник удовлетворённо кивнул и затем признался:
        - Я им рассказал то, что знал. - Он задумался, а я догадался, что без денежных знаков гориллам тоже ничего не светило. Он указал пальцем на фото и продолжил. - Этот человек живёт в нашей гостинице на втором этаже. Я им так и сказал.
        - Что ещё ты им сказал?
        - Только то, что парень часто приходит сюда, чтобы поесть. - Он улыбнулся шире и добавил самодовольным тоном. - У нас самая лучшая кухня в городе!
        - В каком номере он живёт? - спросил я, протягивая ему купюру, и не дожидаясь обстоятельного ответа, слез со стула.
        - В 6-м номере, господин! - сообщил мне парень и протянул мне чек, выписанный от руки.
        Расплатившись, я быстро проследовал к лестнице на второй этаж. Меня мучили очень плохие предчувствия. В коридоре второго этажа было шумно. В одной из комнат громко ругалась какая-то экспрессивная пара туристов. В другом номере, пытаясь заглушить чужой скандал, громко играла музыка. Я подошёл к дверям с номером шесть и уже собирался постучать в дверь, как учила меня бабушка, но недоброе предчувствие подсказало мне, что этого делать не стоит. Я посмотрел по сторонам - вдоль длинного коридора никого не было, тогда я присел у замочной скважины и посмотрел внутрь. То, что я увидел, подтвердило мои худшие опасения. Перед дверью, спиной ко мне кто-то стоял. Весь обзор мне закрывала чья-то широкая нижняя часть тела, что находится чуть ниже спины, в серых штанах и пиджаке. Внутри слышался какой-то шорох и приглушённые голоса двух посетителей. Говорили, похоже, на английском языке. Затем тело, закрывавшее мне обзор, сдвинулось в сторону, и я увидел Василия. Парень в пяти шагах от меня сидел на деревянном стуле. По его груди стекала кровь, а голова безвольно наклонилась вперёд и в сторону. Через голую грудь
парня крест-накрест пробегала верёвка. На виске я увидел сильную свежую гематому, кожа там была содрана, кровь ручейком текла по щеке, потом ещё дальше вниз, пачкая грудь и шорты. Из окружающей обстановки я увидел пару окон у противоположной стены и диван позади стула, на котором сидела жертва беспредела. Больше ничего не было видно. Зато я слышал, как где-то слева кто-то шумно копается в вещах или в шкафу. Первый мужик, что-то сказал второму, а затем уже без пиджака снова прошествовал возле дверной скважины, попутно поправив кобуру под мышкой.
        Я похолодел. Плохо дело. Всё очень серьёзно и страшно. Что же делать? Мой отец в таких случаях всегда говорил, что нельзя оставаться безучастным к несправедливости. Удел сильного человека - помогать слабому. А сильный ли я? И вообще во что я ввязался!? Я просто влип по уши в чужие грязные дела. А может быть ну их всех к чёрту!? Я мог спокойно развернуться и уйти куда подальше, либо, как вариант, вызвать полицию.
        А тем временем оба действующих лица в комнате продолжали свой разговор, в то время как их жертва не шевелилась. Хорошо, что в школе и в университете меня научили сносно понимать английский. Я даже немного читал Шекспира в оригинале, хотя никому в этом не признавался - наверно боялся, что будут смеяться надо мной, будут обзывать заучкой или «Ботаном». Поэтому мне не составило труда перевести для себя несколько несложных фраз, которыми решили перекинуться два мужика за дверью.
        - Нашёл! Грёбаная фигня! - сказал тот, что копошился слева.
        - Отлично! - обрадовался первый. - Заверни её в одеяло, и валим отсюда!
        - А что будем делать с этим!? - спросил второй. - Он видел нас обоих!
        - Я разберусь с ним! - сказал первый, и к моему ужасу потянулся за пистолетом в кобуре.
        - Кретин! - закричал второй. - Не будь дилетантом, твой выстрел привлечёт нежелательное внимание!
        - Хорошо! Я использую подушку вместо глушителя, из-за музыки выстрел никто не услышит!
        Первый мужик подхватил подушку с дивана и вернулся на место перед дверью. Его широкая пятая точка загородила мне весь обзор. Однако, я прекрасно понимал, что он сейчас собирался сделать. В этот момент я проклял то, во что влип, а заодно себя, своё воспитание и Валентина Степановича. Кажется, я ещё думал, кого следует включить в этот список, когда с разбега врезался плечом в дверь. Честно говоря, я думал, что дверь закрыта изнутри, но как оказалось, всё было иначе. Дверь с чудовищной силой открылась и со всего размаха врезалась в первого мужика, с грохотом снесла его куда-то вправо, а я со всей дури влетел в комнату и чудом, разминувшись с Василием, в прыжке перелетел через диван, бесславно ударившись спиной о стену. Я тут же вскочил и посмотрел в сторону стонущего первого мужика, его хорошенько приложило об угол столика. Мордоворот, разрушив столик своей тушей, валялся на полу среди его обломков и, схватившись обеими руками за своё мужское достоинство, корчился от боли. Пистолет пострадавшего громилы отлетел куда-то в сторону, и его нигде не было видно.
        Я повернулся ко второму мужику, которого моё появление застало врасплох. Кажется во время моего вторжения, он паковал посылку, стоя спиной к дверям, и обернулся лишь на грохот, который я произвёл во время своего внезапного появления. На мгновение он нерешительно замер, удерживая что-то обёрнутое одеялом в своих руках. Осознав, что его товарищ больше не прикрывает его, он быстро, насколько мог, попытался запихнуть под мышку посылку, завёрнутую в одеяло. Одновременно он попытался выхватить пистолет из кобуры, что находилась у него в подмышке. Естественно я не стал ждать, когда это у него получиться и бросился на него, огибая диван. Громила запутался, замешкался, пытаясь вытянуть пистолет, что дало мне небольшую фору во времени.
        В момент столкновения мордовороту всё-таки удалось извлечь своё оружие, но он никак не успевал его навести на меня. Грянул оглушительный выстрел, от которого я чуть не наложил в штаны, но это не помешало мне первым делом ударить противника в челюсть правым боковым, а левой рукой я перехватил его руку с пистолетом. Мы сцепились, по инерции я впечатал громилу в комод, он потянул меня за собой и мы упали на пол. Тут же выключилась музыка. Ссора между парой из первого номера отеля видимо закончилась не менее шумным бессловесным примирением. Какое-то время в тишине, воцарившейся после выстрела, было слышно только мычание первого мужика, который всё ещё корчился на полу, слышалось тяжёлое дыхание моего напряжённого противника и крики пары, которая активно налаживала свои романтические отношения и уже подошла к самой кульминации этого процесса.
        А тем временем наша возня продолжалась несколько мгновений, а затем грянул ещё один выстрел. В этот момент мне удалось схватить, что-то тяжёлое и врезать моему противнику по голове, а мой противник сразу обмяк. Я отбросил в сторону механические старинные часы, так удачно подвернувшиеся мне под руку. Видимо, часы свалились вниз, когда мы врезались комод.
        Я оглянулся, чтобы посмотреть, как обстоят дела у первого громилы, но вместо этого увидел удивлённое лицо очнувшегося Василия. Глаза его, казалось, решили соревноваться в размерах с небольшими блюдцами. Из-за тряпки во рту Вася не мог высказать всю степень своего удивления. И тут я заметил, как первый мужик просунул руку под кровать и пытается что-то достать оттуда правой рукой, а левая рука мордоворота по-прежнему придерживала его пострадавшее мужское достоинство, он с тревогой смотрел на меня перепуганными глазами. Хорошо же ему досталось в самом начале.
        Бросившись бегом через комнату, я успел к тому моменту, как мужик с перепуганным лицом вытащил-таки из-под кровати Васькин тапок и направил его в мою сторону. На какой-то момент и ему, и мне показалось, что в его руке оказался пистолет. До этого момента победно улыбался он, а после, поражаясь своей кровожадности, уже улыбался я. Носок моего ботинка врезался ему в подбородок. Мужик продемонстрировал кое-какую реакцию и сумел чуть отвести голову от удара. Но я, подскочил к нему вплотную и вырубил его несколькими ударами.
        Я гордо выпрямился, победно осмотрел поле боя и только сейчас осознал, что мне только что грозило, а также то, как мне на самом деле повезло! Не окажись стола на пути первого мужика, не попади он на угол того же стола своим уязвимым местом, окажись дверь закрытой изнутри, не будь второй мужик в этот момент занят упаковыванием посылки, и мне не пришлось бы сейчас переводить дыхание и улыбаться Василию своей широкой улыбкой.
        - Ты как Васька!? - Спросил я, помогая ему выбраться из верёвок.
        - Ты кто, мать твою такой!? - Слегка срывающимся голосом завопил Василий.
        - Кто?! - Я продолжал улыбаться как идиот. - Неотложная первая помощь!
        - Кто эти люди? - продолжал допытываться парень.
        - Я думал, что ты мне сам об этом расскажешь!
        - Я их первый раз вижу. Они искали прибор…
        - Прибор!?
        - Устройство, которое я собирал с профессором… - После этих его слов я понял, что речь идёт о той самой сверхважной посылке, за которой меня и отправили сюда.
        - Бери устройство, и бежим отсюда, пока они не очухались!
        - Нужно дождаться полицию… - Запротестовал мой потенциальный пассажир. Наверное, сильно они его били, раз он так медленно соображает.
        Я выглянул в коридор. От лестницы по коридору к нам уже приближалась новая группа мужиков в серых костюмах. Я выругался и с трудом захлопнул дверь, которая осталась висеть лишь на одной петле, я подпёр её комодом. Василий бросился к месту моей славной битвы со вторым громилой.
        - Там эти типы, трое! - Скороговоркой выпалил я, придвигая к двери ещё и большое кресло. - Вася бежим!
        Василий уже перехватил свёрток поудобнее, и открыл окно. Зря я о нём так плохо подумал, парень соображал. Сказано же было, чтоб без посылки не возвращался. Окно 6-го номера гостиницы смотрело на аэродром, за окном уже шёл сильный дождь, сумерки перешли в ночь и вокруг в темноте светились огни. Я показал Васе на аэропорт и сказал:
        - Нам туда!
        Дважды повторять не пришлось, поскольку Вася перекинул ногу через подоконник, затем последовала вторая нога, и он прыгнул на натянутое полотно навеса над открытой частью кафе. Ручка на дверях задёргалась, послышался удар, я уже не отвернулся и последовал за Васькой. Он перекатился по полотняному навесу и свалился вниз. Я попытался повторить его подвиг, но почти сразу же провалился сквозь ткань навеса, затем больно приложился головой о столик и оказался на земле, встряхнул головой и не без труда осмотрелся. Вокруг меня стояло несколько удивлённых молодых людей. Василий оттолкнул одного из них, подхватил меня под руку и помог встать. Мы рванули к входу в аэропорт.
        Если бы я мог мыслить трезво, то ни за что не повторил бы подобный трюк. Как только мы выбежали из-под навеса, сверху из окна загремели выстрелы. Пули рикошетили возле наших ног. Впереди разлетелась входная стеклянная дверь аэропорта.
        Я заметил, что служащие аэропорта попрятались кто куда. А я то, наивный боялся, что нас не пустят внутрь. Всю дистанцию до здания аэропорта мы пробежали за несколько мгновений, пули продолжали свой смертельный вихрь, но нам как то удалось влететь в здание аэропорта и спрятаться за его стенами. Стрельба прекратилась моментально, зато послышались крики и ругань. Почему то не было слышно полицейских сирен.
        - Мы сделали это! - в моём теле кипел адреналин, я осмотрел себя и показал своему товарищу дырку от пули на своих штанах и несколько на своей рубахе, которая вылезла из штанов и теперь висела на мне как потрёпанная тряпка. Я схватил Василия за плечо и затряс его. - Мы сделали это Вася!
        - Да! - сказал мой новый товарищ, но прозвучало это как-то тихо и неубедительно, а потом он завалился на бок. Я перевёл взгляд с его бледного лица на тело и заметил кровь на его правом плече, чуть пониже и сбоку от шеи. Кровь толчками вырывалась из раны, заливая грудь и спину.
        - Бери п…прибор…и б…беги… - сказал Василий, из последних сил протягивая мне дрожащими руками свёрток.
        А мне уже показалось, что удача была на нашей стороне, что всё обошлось, а на самом деле надо мной довлел Злой Рок! Может, меня сглазил кто-то? Ну, почему этот проклятый Злой Рок избрал именно меня в качестве своей несчастной жертвы?! Я посмотрел на раненого Василия с сожалением. А ведь ему гораздо хуже, чем мне! Парень пережил допрос и чудом вырвался из лап смерти, но везение его закончилось тогда, когда до спасения оставался один шаг. Я задумался лишь на секунду, а уже в следующее мгновение взвалил Василия себе на плечо. Несмотря на весьма скромное телосложение, вес его не показался мне маленьким. Одной рукой придерживая товарища по несчастью, другой я подхватил свёрток и насколько мог быстро пошёл к своему самолёту. Тяжесть Васькиного тела сразу придавила мне грудную клетку, не позволяя сделать глубокий вдох.
        Все служащие аэропорта, а главное его охранники, попрятались и не высовывались. Пассажиров было немного, но те тоже пытались изображать шланг невидимку. Может оно и к лучшему. Никто не пытался преградить мне дорогу. Я вырвался на открытое пространство, и вот тут началось самое сложное. Весь путь до самолёта показался мне пеклом. Темнота и сильный ветер с дождём не сулили ничего хорошего. Ноша в таких условиях становилась тяжелее с каждым шагом. Сзади послышались крики и стрельба. Возможно, преследователи нарвались на какие-то силы местного правопорядка. Рядом с противным звоном от бетона срикошетила пуля. Стрелял одинокий стрелок, видимо, кто-то из парней в серых костюмах прорвался и преследует меня. Точнее нас. Вася, похоже, всё ещё был без сознания. Беречь дыхание, не оглядываться и не останавливаться, вперёд, только вперёд!
        Где-то совсем рядом ударила молния. Тут же грянул гром, вместо небольшого дождя на землю ударили струи настоящего тропического ливня. Потемнело ещё сильнее, мрачная темнота давила на сознание. Я про себя повторял лишь одно: раз-два, левой-правой-левой-правой. В шуме падающих капель мне показалось, что паренёк уже не дышит, подлый змей искуситель внутри меня мягко предложил: брось его, он уже мёртв!
        Но я с упрямством буйвола продолжал идти, и даже как-то не сразу заметил, что отклонился в сторону от своего пути. Подкорректировав свой курс, я отметил про себя, что до самолёта осталось совсем немного. Жутко болели мышцы, спина и лёгкие уже не болели, а пекли словно ошпаренные. В борт моего воздушного судна ударила пуля, дождь приглушил звон металла, слабые искры тут же исчезли под потоками воды. Давай Игорёк, ещё чуток! Наконец, я оказался у самолёта, открыл дверцу, и тут же бросил туда свёрток, нисколько не заботясь о сохранности прибора. Честно говоря, я не желал иметь с ним ничего общего. Если из-за него убивают людей, то лучше держаться от него подальше. Я ввалился в самолёт вместе с Васькой и поспешно прикрыл дверь. Рука, придерживавшая тело моего товарища по несчастью, онемела. Я не чувствовал её, удивительно, что я вообще как-то справился с телом Василия одной рукой. Вторая рука слушалась лучше. Я оглянулся назад, темноту прорезала вспышка, ветвистая молния осветила аэродром. Преследователь был только один, он уже не стрелял. Похоже, у него кончились патроны или под потоками воды
заклинило пистолет. Я еле-еле закрыл дверь самолёта.
        С трудом передвигая ноги, я прошёл в кабину самолёта и рухнул в кресло пилота. Онемевшая рука медленно восстанавливала чувствительность. Процедура взлёта ещё никогда не была такой волнующей и бесконечно долгой. Наконец, мотор привычно отозвался урчанием, его лопасти, разбрасывая воду, вращались всё быстрее, а затем самолёт начал набирать скорость. Вслед за самолётом, потрясая пистолетом, бежал особо прыткий и упёртый громила, но и он вскоре отстал. Темнота и дождь были такие, что я видел взлётную полосу только в узком луче прожектора. Спасало только то, что сама полоса находилась прямо по курсу самолёта. И всё же почти в самом конце перед отрывом от земли правое колесо съехало с бетонной полосы, самолёт дёрнулся, ветер вцепился в него всеми своими силами. Я же вцепился руками в штурвал и несколько минут боролся за нашу жизнь. Наконец, ветер сменил направление, и мне удалось набрать высоту.
        Глава 2
        В небе мне легче не стало, приходилось бороться с ветром ежесекундно. Ещё никогда в своей жизни я не сталкивался с таким ураганом. Мне не хватало опыта и уверенности в себе. Громы и молнии оглушали и ослепляли меня, но я умудрялся держать самолёт на нужной высоте, в большей степени ориентируясь по приборам. Я ни на миг не мог оторваться от пилотирования, пока не выбрался на приличную высоту и не попал в центр урагана. Показались звёзды, здесь было значительно спокойнее и если бы не сильный ветер, можно было бы сказать, что тут вполне безопасно. Я включил автопилот и бросился спасать Василия.
        Парень всё так же лежал на полу у входа. Лужа крови внушала опасения. Лицо парня было мертвенно бледным, но он всё ещё дышал. Кровь уже перестала толчками вырываться из раны, но это могло, на мой взгляд, указывать лишь на большую кровопотерю и падение давления у раненого. Я вскрыл аптечку, которая годами не использовалась и не обновлялась. Всё что в ней было, оказалось либо просроченным, либо не подходило под данную ситуацию. Хотя нет, нашёлся-таки запакованный широкий бинт. Я разорвал бинт и попытался соорудить повязку на обе стороны пулевого ранения. Это хорошо, что пуля прошла навылет, ведь у меня не было ни времени, ни инструментов, ни анестезии, ни навыка, чтобы достать кусок металла из тела раненого. Следовало сконцентрироваться на повязке, способной хоть как-то остановить кровь. Не имея опыта в этом деле, я очень нервничал и совершал кучу ненужных действий. Наконец, кое-как мне удалось использовать бинт по назначению. Если парню в ближайшее время не окажут помощь квалифицированные врачи, то ему конец. Надо садиться в любом ближайшем аэропорту, кроме того, с которого мы так поспешно
ретировались. Я подхватил Васю под мышки и с трудом усадил в кресло, пристегнув его ремнями безопасности.
        Затем я снова упал в кресло пилота. Как раз вовремя, поскольку самолёт, летевший на автопилоте уже довольно долго, собирался покинуть центральную зону урагана, называемую иностранцами «бычий глаз». Впереди в ночи клубились грозовые тучи. Как только я пристегнул ремни безопасности, мы вошли в зону облаков. Не успел я сориентироваться в обстановке и наметить новый курс, как рядом с нами чёрное небо взорвала яркая вспышка, белая молния ослепила меня и, казалось, ударила прямо в самолёт, одновременно по ушам врезал гром. А затем пространство вокруг меня задрожало, как горячий воздух в пустыне, создающий мираж, ну или, как рябь, бегущая по зеркальной глади озера, когда лёгкий ветерок гонит воду на поверхности еле заметными волнами.
        Пространство как будто плавилось, одновременно с этими странными явлениями я испытал дикую боль, кажется, рядом заорал Василий, а потом я потерял сознание.
        Не знаю, сколько я пробыл без сознания, но когда я пришёл в себя, то никакого шторма, чёрных туч, молний, а главное темноты вокруг не наблюдалось. В небе светило солнце, а самолёт всё ещё каким-то чудом летел вперёд, топливный бак, судя по показаниям датчика, был почти полным. Дополнительным ударом по моему сознанию стал факт того, что нигде на горизонте не было даже намёка на океан. Самолёт находился над материком. И во все стороны, куда бы я ни посмотрел, была суша, желтели поля и леса. Слева имелись высокие горы, сверкающие ледяными вершинами, от них и до самого горизонта справа сушу пересекали две реки, были видны также несколько крупных живописных озёр. Позади самолёта остались какие-то пустынные пейзажи. Не степь, а натуральная жёлтая песчаная пустыня. Судя по компасу, самолёт уже какое-то время летел на восток, хотя до того, как молния ударила в него, я чётко помнил, что держал курс на юг, пытаясь выбраться, таким образом, из урагана.
        Я посмотрел на Ваську. Тот всё ещё находился без сознания. Та-ак! Значит, мне ничего не привиделось. Но как я оказался над материком!? Я проверил показатель топлива, датчик по-прежнему показывал почти полный бак. Получается, я не мог отдалиться от точки взлёта далеко. Так откуда тогда над Карибскими островами материк? Вначале я предположил, что меня при помощи ветра отнесло к Америке, а затем мне пришлось отбросить это предположение как невозможное. Более вероятно, испортился датчик топлива! Тогда я рискую остаться в небе с не работающим мотором. Ведь судя по положению солнца сейчас где-то около одиннадцати утра по местному времени. Я посмотрел на свои часы и обомлел. Двадцать один час и двадцать пять минут. Учитывая мою привычку всегда выставлять время на часах по местному образцу, а я точно помнил, что по прибытии на Карибы так и поступил, выходило, что я пробыл без сознания меньше получаса… Похоже, я совсем запутался. Выходит, что часам тоже нельзя верить, ведь солнце-то оно перед глазами и находится почти в зените! Тогда получается воздушный корабль уже около пятнадцати часов в небе. Нужно
срочно садиться, пока мой самолёт ещё как-то держится в воздухе! И что опять я сделал не так?! Едва я начинал думать, что мне повезло, как судьба поворачивалась ко мне своей пятой точкой, и на сцену выходил её братец с садистскими наклонностями по имени Рок, которого все считали очень Злым!
        Стараясь не думать больше о всякой чертовщине, я присмотрел впереди какое-то поселение на реке и решил, что раз Василию требуется немедленная помощь, а в баке, возможно, осталось всего пару капель топлива, то мне следует немедленно совершить экстренную посадку. В пользу посадки в этом месте был также факт наличия длинного поля рядом с посёлком. Я развернул самолёт и начал экстренное снижение. Больше всего я переживал из-за того, что в любой момент может закончиться топливо и самолёт камнем рухнет на деревья, но, к счастью, всё обошлось. Даже неровности поля не были для меня помехой. Я с теплотой вспомнил об уроках, которые преподал мне шеф нашей фирмы, и, несмотря на тепличные условия. Хорошо, что я всё же освоил экстремальное пилотирование и посадку.
        Когда скорость самолёта снизилась до безопасной отметки, я не стал глушить двигатель до тех пор, пока самолёт не подошёл к самой лесополосе у края поля. Мне не хотелось нести раненого лишнее расстояние, ну и время тоже имело значение для спасения моего раненого товарища. За лесополосой я приметил мост через реку, к нему мне и следовало идти, чтобы не пришлось форсировать водную преграду вплавь.
        Я подхватил свою сумку с личными вещами, отпил воды, бросил в сумку полбутылки минералки, бутеры, повесил сумку на плечо и открыл дверку самолёта. Следовало позаботиться как о приборе, так и о Ваське. Последний выглядел совсем плохо, но я решил, что наша жизнь станет спокойнее, если никто не сможет украсть свёрток с прибором. Поэтому я наскоро отворотил куст на опушке лесополосы и спрятал свёрток под ним. Свёрток, кстати, попахивал горелыми проводами. Ну и хрен с ним! Так ему и надо, раз из-за него столько бед. Я даже не стал разворачивать свёрток, а просто присыпал сверху немного земли и бегом побежал к своему пассажиру. Я взвалил Ваську на плечо, закрыл дверь своего летательного аппарата на ключ и пошёл к посёлку.
        Жёлтое поле, желтеющая листва на деревьях и кустах приятно радовали и глаз, и мой привередливый к запахам нос. Однако, что-то меня настораживало и я никак не мог понять что именно. До самого посёлка мне не встречались люди. Странно, если учесть, что солнце в зените. Обычно в такое время люди работают, куда-то идут или едут. Но тащить Ваську и одновременно много думать не получалось. Главной мыслью оставалась задача предоставления Ваське квалифицированной медицинской помощи. В этот раз нести раненого земляка было легче. Всё дело в том, что сейчас у меня было две свободных руки, которыми я придерживал тело Василия. И всё же тащить на себе тело человека без сознания было непросто.
        Поскольку я не знал, где именно я оказался и в какой стране, то мысленно прокручивал в голове различные фразы на иностранных языках. Правда, из иностранных языков я сносно мог изъясняться только на английском. А на испанском языке я знал лишь несколько слов типа «мучачо» и «мучас грациас». Васька не приходил в сознание, хотя иногда мне казалось, что я слышу его стоны. Признаться честно, я рассчитывал на посильную помощь местного населения, но её не было. Людей не было от слова совсем. Зато вокруг летали птицы, шумели листья, пахло скошенной сухой травой. Блин, я, наконец, понял, что меня настораживало. Когда я покидал свою страну, там местами уже таял снег, дело шло к весне. Тут, наоборот в свои права уже вступила осень. Получается, я в южном полушарии оказался?! Какой-то бред, но глаза и нос не врали, а вот сознание устроило акции протеста, перемежающиеся с акциями неповиновения. Пришлось сознание принудительно переключать, концентрироваться на текущей задаче, где моя роль сводилась к работе грузчика. Это переключение моего внимания далось мне легко, поскольку мой товарищ весил немало и его
транспортировка на «собственном горбу» отнимала все мои силы.
        Путь мой лежал сквозь лесополосу. Затем я перешёл нависающий над высокими берегами навесной деревянный мост из толстых канатов и досок, который крепился на двух парах грубых брёвен, вбитых в землю по обе стороны реки. Его длина оказалась не больше пятнадцати метров, но идти с тяжёлой ношей по шатающемуся подвесному мосту оказалось тем ещё испытанием. Падать в речную воду, которая имела какой-то мутный красновато-жёлтый оттенок, мне совершенно не улыбалось. Потом я вышел на просёлочную пыльную дорогу, которая шла вдоль реки и вела к посёлку. Эта дорога явно никогда не знала ничего похожего на асфальт или бетон. Но ширина дороги всё же предполагала наличие какого-то транспортного движения по ней. Я поплёлся по песчано-глиняной пыли в сторону посёлка, потому что в другую сторону никакого жилья вообще не просматривалось. К этому времени я жутко устал, моя ноша, казалось, потяжелела вдвое.
        Посёлок меня не впечатлил. Ну, совсем не впечатлил. Я ожидал увидеть все блага западного мира, пышные проявления цивилизации или хотя бы латиноамериканские лачуги из тростниковых стен с пальмовыми листьями вместо крыши. А домики в посёлке все сплошь были одноэтажными, с толстыми потемневшими от времени бревенчатыми стенами, с жёлтыми соломенными крышами. Всё их устройство предполагало наличие холодной зимы. Это в тропиках достаточно защититься от дождя и ветра, а в этой местности я даже пальм не заметил. Тут местность больше напоминала среднюю полосу с умеренным климатом. Я выбрал ближайший дом и направился к нему. Ограда тут отсутствовала. Подойдя к нему, я в очередной раз удивился. На окнах закрытые деревянные ставни, деревянные же убогие двери на ржавых петлях, тоже закрытые, а ещё грубо сколоченные лавки у стен. Зря я выбрал этот дом.
        Вообще, деревня казалась мне наскоро опустевшей. По улицам бродила обычная сельская живность. Куры, гуси и так далее. Где-то вдалеке послышались звуки, которые я интерпретировал как петушиную драку. Я заметил, как ставни соседнего дома приоткрылись и тут же закрылись. Вот это номер! Попрятались они все что ли?! Я направился к дому любопытных жителей, которые проявили себя неосторожным движением ставен. Честно говоря, все мои мышцы болели, я еле переставлял ноги, а Василию так вообще срочно требовалась медицинская помощь. Глядя на окружавшую нищету, я сильно сомневался в том, что эта самая помощь найдётся в этом посёлке.
        - Ну, давай Игорёк! Ещё чуток! Я отодвинул в сторону нечто плетёное из лозы, выполняющее роль калитки в ограде, и вошёл во двор. Подошёл к дверям дома и постучал. Никакого ответа. Тогда я набрался сил и на максимально доступном мне английском произнёс:
        - Мне нужна помощь! Мой друг ранен! Помогите!
        Никакого ответа. Хотя я готов был поклясться, что слышал внутри дома голоса. От отчаянья я заколотил в двери одной рукой. Вторая по-прежнему придерживала Василия. Ответа не последовало. Я напрягся и шагнул в сторону от двери. Посадил Васю на лавку под окном, ну и сам, совершенно лишённый сил, пристроился рядом. Над головой скрипнула ставня. Я поднял голову и увидел любопытное личико маленькой девочки. Она хихикнула и тут же скрылась. Через некоторое время двери дома приоткрылись, и оттуда выглянула небритая бородатая длинноволосая рожа.
        - Ай нид хелп! Май френд из воундед! Хелп, плиз! - Снова заговорил я на английском. Мужик осмелел и шире открыл дверь, высунулся, затем, осмотрев меня и моего товарища, вышел из дома. Он приосанился, поправил верёвочный поясок и сделал несколько шагов в мою сторону. Я удивился его дремучести, на ногах у мужика были лапти! За ним посыпались другие обитатели дома. Жена и четверо детей. Самой маленькой оказалась девочка, которая подглядывала за мной из окна. И снова меня удивила их простецкая одежда из грубой ткани, какие-то незатейливые сандалии на деревянных танкетках у старшей женщины. А дети так и вовсе ходили по земле босыми ногами.
        - Май френд из воундед! Хелп хим! - я с надеждой посмотрел на них. В ответ увидел любопытство, но не более того. Они уставились на меня и Ваську, как на диковинку и я не выдержал, выругался по-нашему. Так я не ругался никогда. Отчаянное положение и злость на себя за то, что не могу понять того, что происходило со мной, выплеснулись в этом крайне эмоциональном срыве. Мужик, с восхищением открыв рот, как-то по-новому, с уважением взглянул на меня.
        - Гляди-ка, Митрофан! Чай по-нашему могет! - Сказала женщина. - А ты говоришь иноземец!
        Я подобрал свою челюсть с земли, постарался вернуть своим глазам привычный размер, сглотнул и спросил:
        - Куда я попал?
        - Так в Междуречье, мил человек! Деревня наша Новосёлками зовётся! А товарищ твой, чай ранетый?! - Поинтересовался мужик.
        - Да, Митрофан! Ему срочно нужен врач! - сказал я на автомате, мозг мой в этот момент вообще взорвался. Но мужик не дал мне всё как следует проанализировать.
        - Кто? - Не понял меня мужик.
        - Доктор, лекарь! - пояснил я, определив для себя приоритетную задачу спасения Василия. Весь анализ и осмысление не вяжущихся воедино фактов следовало произвести потом, после спасения раненого.
        - А-а! - сообразил, наконец, мужик. - Лекаря у нас нет, это тебе в город надо, мил человек!
        То, что было дальше, грозило мне серьёзными психическими расстройствами! Я стал спрашивать, не подбросит ли меня кто-то до города? Но слов машина, автобус, маршрутка, телефон и прочие в словаре этих людей не оказалось. Зато такие слова как телега, староста и травница Марфа присутствовали почти в каждом предложении. Но больше всего семейство беспокоил красный дракон, что с диким воем сел за мостом у самого посёлка. Кое-кто из детишек заметил его ещё в полёте и все жители посёлка на всякий случай попрятались по домам. Так я понял, что слово самолёт тоже отсутствует в их словаре. Что за дремучесть такая? Возможно, я попал в поселение так называемых староверов, которые бежали в латинскую Америку от церковной реформы, да так и отстали в своём развитии, поскольку считали любое проявление цивилизации не божественным даром, а искушением от лукавого?! Это могло бы многое объяснить. Но и эта теория оказалась неверной, поскольку слова Библия и прочих религиозных понятий они тоже не знали.
        После недолгих споров я согласился на травницу Марфу. Мужик позвал на помощь соседей, которые уже стали потихоньку выбираться из своих укрытий и вовсю глазели на иноземца, что говорит на таком чудном языке. Вместе с соседями Митрофану удалось организовать доставку Василия к знахарке Марфе, а я плёлся следом, еле переставляя ноги.
        Знахарка Марфа была одинокой женщиной, неплохо сохранившейся, возрастом примерно сорока с лишним лет, симпатичная, но уже с первыми признаками возрастной полноты. Лицо опрятное, доброе, что удивительно - без морщин, с большим овальным лбом, широкими скулами, полноватое от природы, с широким подбородком и крупными губами. Густые каштановые волосы она содержала в чистоте, но возраст уже брал своё, поэтому они уже не блестели. Карие глаза сидели широко, но это их не портило, поскольку они были большие и выразительные, а густые чёрные ресницы оттеняли их, как мягкий бархат оттеняет красивые пуговицы. Длинный узкий нос был чуточку загнут книзу. Всё вместе создавало у меня впечатление о знахарке, как о мудрой женщине-сове. Одета она была по местной моде, то есть в сандалии на деревянной подошве и длинную серую рубаху из грубой ткани. Скорее всего, рубаха когда-то была светлее и чище, но от многократного использования и неумелой стирки она немного истёрлась и посерела.
        Травница осмотрела Васькину рану, оценила всю серьёзность ситуации и прогнала всех посторонних из своего дома. Меня тоже хотела прогнать, но я наотрез отказался покидать раненого товарища.
        Когда Марфа стала читать заговоры, я чуть было не взбеленился. Стал требовать таблетки и антибиотики. Марфа посмотрела на меня своими большими глазами как на дикаря и я, тяжело вздохнув, смиряя своё негодование, стал смиренно просить для Василия настойки, лечебные мази и притирания. Тут Марфа, моргнув карими глазами, понимающе кивнула и отправилась в погреб, стуча деревянными подошвами об пятки. Через минуту, закатав рукава рубахи, она со знанием дела обработала раны какой-то сомнительной жижей. А потом влила ему в рот настойку и просила меня помочь, когда пациент застонал и заворочался.
        Наконец она закончила все процедуры и сказала:
        - Надо бы заговоры нашептать…
        - Не надо! - Возразил я. - Давай лучше раны зашьём!
        Её брови поползли вверх, и я понял, что это искусство ей не известно. Мне стало жаль парня, ведь если его не заштопать, то он и не оправится от ранения. Умрёт от потери крови. И сколько ты к ранам подорожник не прикладывай, а без нитки с иголкой не обойтись. Марфа удивилась моей просьбе, но нитку с иголкой принесла. Причём и этот предмет тоже оказался необычным. Игла была костяной, она выглядела огромной, и я уже начал сомневаться в том, что мне удастся зашить этим артефактом раны, но поскольку выбора у меня не было, то пришлось удовольствоваться тем, что мне дали.
        Перекинувшись с хозяйкой несколькими фразами, я понял, что это была самая маленькая из тех иголок, которые были в распоряжении знахарки, а кроме того она же была единственной. Я потребовал вскипятить воды, затем бросил костяную иглу в кипяток, отчего Марфа на меня накричала, но всё же позволила мне довести дело до конца. Зашивая раны Василия, мои руки лишь немного дрожали, и дело тут было в том, что сил на эмоции уже не осталось. Швы получились ужасно неровными, грубыми от ниток, но Марфа одобрительно похлопала меня по плечу, и пригласила меня за стол. Знахарка была довольна, я даже заметил, что она посматривает на меня с уважением. Предложение разделить с хозяйкой пищу я встретил радостным согласием, поскольку бутеры я прикончил уже давно, а мой молодой организм требовал новых калорий.
        На обед Марфа подала варёную репу, свежие большие листья безвкусной зелени и варёную кашу с какой-то шелухой. Еда на вкус была отвратной, но выбирать не приходилось. Едва поев, я завалился спать прямо на лавке. Проснулся я уже ближе к вечеру, почему-то на земляном полу рядом с лавкой, зато накрытый старым одеялом. Марфа хлопотала возле моего раненого товарища.
        - Как он? - Спросил я знахарку.
        - Плохо дело! - Она посмотрела на меня с сожалением, заправила выбившуюся прядку русых волос под платок на голове. Я посмотрел на своего товарища, который всё так же тихо и неподвижно лежал на кровати. Он был бледным, черты лица заострились, а под глазами проступили чёрные круги. При этом на его щеках появился какой-то нездоровый румянец. Я перевёл взгляд на знахарку, и ждал, наблюдая за ней. Тогда она решила пояснить мне свои опасения. - У друга твоего жар начинается! Боюсь, как бы тот жар не выпил из него последние остатки жизни.
        - Но ты же знахарка, Марфа! Должны же у тебя быть жаропонижающие средства! - Я сразу понял насколько тут глухие места, насколько чуждо этим людям само понятие аптека, антибиотики и другие блага цивилизации. Причём город имелся, лекари там имелись, но ни больниц, ни поликлиники, ни аптек, ни таблеток в нём не было. Также никто не слышал о том, чтобы в городе имелись другие блага цивилизации: водопровод, канализация, электричество и транспорт, кроме его гужевой разновидности. Какое-то средневековье, причём не локальное, а, исходя из того, что говорила Марфа, глобальное и дремучее. Неизвестные мне страны с монархами во главе, названия рек, гор и прочие географические названия, которые мне ни о чём не говорили, всё это меня пугало. Складывалось впечатление, что я вообще не на Земле, а где-то в другом месте и, что самое страшное, времени. Я посмотрел на Марфу умоляюще. - Помоги ему, я отплачу, чем смогу!
        Марфа кивнула с сомнением. А всё потому, что я уже пробовал оплатить её помощь и постой теми деньгами, что у меня имелись. Но американские зелёные бумажки не находили у неё какого либо душевного отклика, кроме удивления. Она с удовольствием рассматривала портреты американских президентов, но при этом отказывалась признавать их денежным эквивалентом. В противоположность моим деньгам она показывала мне медные монетки, что были в ходу у местного населения. Осмотрев их, я понял, что никогда не видел ничего подобного. Во-первых, монеты были грубой работы, все имели одно и то же достоинство, то есть одинаково ценились. Во-вторых, на аверсе был изображён местный монарх, либо его предок, а на реверсе было написано кириллицей только одно слово «грош». А в третьих, качество чеканки было настолько плохим, что обработка рифлёными насечками ребра монет напрочь отсутствовала, а сама монета выглядела, будто вырубленной каким-то топором, а затем немного обточенной по краю, чтобы не оставалось острых углов.
        Стараясь не думать над тем, куда я попал и может ли находится такое место на старушке Земле, я всю ночь заваривал травы, которые дала мне Марфа. Затем я охлаждал настойку и процеживал её. Потом, охладив эту грязноватого коричневого цвета жижу, я вливал её Ваське между зубов. Делать это приходилось деревянной ложкой, ничего другого, более подходящего в доме не нашлось. Вообще-то, и миски тоже были либо деревянные, либо глиняные. Во всей избе из металлических предметов я обнаружил только котелок и кочергу. И никакого намёка на пластик, полиэтилен и прочие производные на основе нефтепродуктов. Даже такой обычный и недорогой материал как стекло отсутствовал как в оконных проёмах, так и в быту.
        Утром меня совершенно уставшего сменила Марфа. Она приготовила завтрак, накормила меня, а затем, отправив меня спать на сеновал, продолжила выхаживать нашего больного. Я проснулся поздно, солнце уже давно перевалило за полдень, но всё ещё ярко светило в небе. Марфа от моей помощи отмахнулась, но потребовала наколоть дрова для печи.
        Я принялся за это дело с энтузиазмом, и уже к вечеру Марфа, тихо посмеиваясь, лечила мои мозоли на руках. Ночью я заступил на дежурство у Васькиной кровати. К утру его жар начал спадать, а к моменту, когда Марфа подала завтрак, Васька тихо застонал, чуть шевеля потрескавшимися губами, а затем открыл глаза и попросил дать ему воды. Это было для меня большим облегчением, поскольку я считал себя ответственным за своего земляка, единственным человеком в округе, а может и в целом мире, который мог о нём позаботиться. Как только он пришёл в сознание у меня на глазах проступили предательские слёзы. Я чувствовал, что этот парень - единственный человек, в отличие от целого посёлка, с которым я мог бы пообщаться на современные темы вроде: кино, искусство или политики. Это был человек, который мог бы меня понять, и не стал бы при этом сочувственно улыбаться при слове «самолёт».
        С тех пор дела Василия пошли на поправку. Рана уже начала покрываться рубцами. А вот мои дела приводили меня в полное отчаянье. Все мои расспросы на тему райцентра, медпункта, почты и тому подобные упирались в улыбки жителей Новосёлок. На меня смотрели с сочувствием, как на умалишённого. Потихоньку мои расспросы привели меня к тому, чего никак не хотелось признавать. Мне приходилось опираться на свою память, а она у меня как у пилота - картографическая, ведь меня и раньше частенько нанимали для проведения аэрофотосъёмки. Я вспоминал, что видел во время полёта над здешними местами и понимал, что жители мне не врут. Вокруг меня раскинулась непонятная моему современному мозгу цивилизация отсталых людей. Уровень развития этой цивилизации находился где-то на отметке средних веков, век примерно десятый. Я не поленился и сходил к самолёту, приволок оттуда свой старенький ноутбук, где он находился на случай надобности в различных знаниях по ремонту в полевых условиях, а также как средство записи информации при аэросъёмке, которой я занимался ещё в старом мире. После того, как я сумел подзарядить батарею
портативного компьютера от походного зарядного устройства на солнечных батареях, мне так и не удалось обнаружить никаких спутниковых сигналов. На моём смартфоне также не работал GPS, GSM и весь остальной доступный спектр радиочастот. Представить, что одновременно пропали сотни спутников Земли, которые только и занимались тем, что транслировали и ретранслировали радио, видео и другие сигналы с поверхности, было уже за гранью возможного. Теория о том, что я попал в неизвестное мне, отсталое общество на матушке Земле никак не подтверждалась. Мне пришлось признать факты и смириться с тем, что я попал в совершенно Другой мир, а иначе стоило признать, что я совсем умом тронулся. Позже со мной согласился оклемавшийся и дозревший для серьёзного разговора Василий, а он ведь учёный парень с техническим образованием, не то, что я - гуманитарий. К моему удивлению, он принял Другой мир даже легче и быстрее чем я. До определённого момента я не понимал почему, но чувствовал, что товарищ знает больше, чем рассказывает. Я же связывал наши злоключения всё с тем же проклятым прибором, будь он неладен.
        Собирая информацию у местных жителей, я лишь узнавал этот новый для меня, но отсталый мир, а вот ничего похожего со старым развитым миром я не видел. Из своих расспросов я узнал, что государство, которому принадлежали Новосёлки, называлось королевством Кварт. Правил им молодой король Сигурд. На севере находились горы, от которых в большую долину спускались две реки. Та, что была шире, называлась Кристальной, а та, что меньше - Красной. Это от того, что воды её действительно имели некоторую красноту и вообще были достаточно мутными. Кристальная река, напротив, несла свои воды от ледника с Северных гор, поэтому её воды были прозрачными и чистыми. Новосёлки и другие поселения между этими двумя реками, называли Междуречьем, хотя официально оно именовалось герцогством Турским. Это название возникло от того, что в месте слияния Красной и Кристальной рек находилась столица герцогства - город Тур. Это был старый город, который был обнесён высокими крепостными каменными стенами, а в самом его сердце находилась цитадель герцога Малеха. За стенами старого города Тура, расположился бывший пригород, который
теперь звался Новым городом. Весь пригород также обнесли деревянными стенами из двойного ряда толстых брёвен, между которыми засыпали и утрамбовали камни, землю и прочее, что под руку попалось. В данный момент город ещё больше разросся и к новому городу за деревянными стенами приклеился новейший пригород. В центре Междуречья в противовес Туру вырос ещё один большой город под названием Каменец. Второй по величине город процветал благодаря своему удачному расположению, но поскольку он находился вдалеке от рек и подчинялся герцогу Турскому, то его развитие было ограниченным. Практически весь грузопоток с королевством проходил через Тур, который имел единственный на всё Междуречье полноценный порт.
        Дальше на востоке за Кристальной речкой располагались степи, в которых обитали кочевники. С их бандами у воинов Междуречья изредка случались стычки, но при этом туда-сюда ходили торговые караваны. Кочевники не были монолитны, делились на племена и в основном занимались скотоводством. Вдоль Кристальной реки на переправах и мостах стояли заставы, которые пытались отвадить банды кочевников от грабежа и беспорядков. В последнее время стычки с кочевниками участились и вызывали серьёзную обеспокоенность у местных властей и жителей восточной части Междуречья.
        На западе, за Красной рекой лежала проклятая земля, которая формально была свободна от притязаний, но фактически люди опасались селиться на западном берегу реки, там практически никто не жил. Это были заброшенные земли, за которыми была расположена пустыня. О пустыне местные жители говорить не желали - плохая примета. Я понял, что пустыня - это источник неприятностей и страхов, а также каких-то диких и страшных зверей. Ещё южнее королевство Кварт ограничивалось морем, за которым были расположены какие-то совсем уж экзотические страны, о которых местные жители почти ничего не знали. Ничего другого о местной географии пока узнать не удалось. Надо понимать, что аборигены были не очень образованными людьми и поэтому не пытались понять далёкое, охватить мыслью необъятное.
        Наша хозяйка, Марфа, до поры бескорыстно заботившаяся о нас полудурках неразумных, поставила меня перед фактом: лечение стоит денег, еда стоит денег, дрова стоят денег, постой стоит денег. А она женщина хоть и добрая, но желает знать, как долго ей придётся терпеть новых постояльцев и чем они могут ей заплатить за кров, еду и заботу. Васька по прежнему валялся в кровати, был весьма слаб, и отвечать за обоих пришлось мне. И я, с подачи знахарки, подвязался ходить на работу вместе с лесорубами. Марфа с лесорубами была весьма дружна, часто вместе с ними отправлялась в лес. Лесорубы по своим делам, а знахарка собирала травы, коренья, ягоды, грибы, листья, цветы и кору, короче, всё, что могли пригодиться ей в деле лечения людей и животных, плюс некоторые вкусности, которые попросту шли в пищу. На фоне другой еды, которую Марфа подавала к столу, жареные и печёные грибочки, а также ягодные соусы к каше были для меня настоящим праздником живота. К сожалению, мясо в нашем рационе появлялось не часто. Марфа не содержала домашнюю птицу и скот, как другие жители Новосёлок. Поэтому мясо у неё появлялось лишь
тогда, когда знахарке платили за работу натуральными продуктами: курица или яйца были довольно распространённым вариантом оплаты. Но вернёмся к моему трудоустройству.
        Лесорубы были суровые люди, которые частенько уходили в лес на несколько дней. У подножья гор у них имелся лагерь, где можно было отдохнуть, погреться, поесть и выспаться. Я уже смирился с тем, что попал в другой мир. На это указывало всё, до чего я мог дотянуться своими расспросами. Лесорубы отвечали на мои вопросы охотно, часто потешаясь надо мной и над моими чудными словами. Местные жители разговаривали на очень похожем, на мой собственный язык, диалекте. Вот только он был более примитивным, просторечным. В этом языке полностью отсутствовали слова, которые были присущи индустриальной и постиндустриальной эпохе. От этого местные люди принимали меня за чужеземца, который употребляет чужеземные слова, а потому почти перестали удивляться моим причудам. Зато они уважали меня за смекалку и силу. А я откровенно мучился на тяжёлой суровой работе, которая не отвечала моим способностям, и думал. В первую очередь, раз уж я попал в другой мир, следовало адаптироваться к местным реалиям. Мои навыки пилота тут были не нужны, а профессия экономиста, которую я освоил в университете, была близка по духу
местному аналогу бизнесмена - купцу. С другой стороны, для того чтобы быть купцом надо было постоянно перемещаться и торговать, а я себе этого пока позволить не мог - надо было присматривать за Васькой.
        По всему выходило, что мне следовало адаптироваться на местном сельском уровне. Местные девушки посматривали на меня с любопытством, я сильно отличался от тех парней, что жили в Новосёлках. Марфа даже попыталась сосватать меня за одну из них, но я наотрез отказался. Не хотелось мне связывать себя брачными узами с местными жительницами, жить в чужом доме на птичьих правах. Хотелось построить свой собственный дом и вообще хотелось устроиться в Новосёлках с комфортом, найти себя в чужом мире, даже в чужом пространстве и времени. Поскольку за всё время, что я вёл расспросы, ни одно из географических названий не подходило к тем, что я выучил на уроках географии. Всё-таки мой мозг сопротивлялся невероятному повороту событий, которые со мной произошли. Я периодически, подсознательно, пытался найти рациональное объяснение всему, с чем мне приходилось сталкиваться. Я никак не мог успокоиться, не мог разложить всё по полочкам, потому что для этого требовалось больше информации, которой у меня пока не хватало.
        А до тех пор я решил сконцентрироваться на том, чтобы стать успешным жителем Новосёлок. Поэтому следующим этапом моего комфортного обустройства в новом мире стала попытка повысить свою полезность в новом обществе, поднять её до новых высот. Затем мне следовало конвертировать эту полезность в местный эквивалент денег - медные гроши, серебряные и золотые монеты. Единственным капиталом, которым я располагал по сравнению с обитателями этого мира, были знания и образование. Теперь следовало превратить их в полезные для этого мира вещи. Но так уж получилось, что, по здравому размышлению, я ничего, кроме пилотирования, не умел делать. Также сложно конвертировалось моё гуманитарное образование. Для того чтобы сделать что-либо полезное из моей прошлой жизни нужно было обладать техническими знаниями в области механики, металлургии, физики, химии и прочих. А они у меня были поверхностные, чисто теоретические. Зато у меня был товарищ, который кое-что мог. Его техническое образование, несомненно, могло оказаться весьма полезным, особенно в деле развития серийного и массового производства.
        Глава 3
        Василий поправлялся долго и мучительно. Рана капризничала, моего земляка бросало в жар, мы дважды отпаивали его отварами из трав. После второго раза пришлось спасать его от самих трав. Кажется, мы перенапрягли его печень. Я всё также ходил с лесорубами. Мы валили лес, затем сплавляли кругляк по реке до посёлка, а уже там плотники резали и кололи его на дрова или доски. При этом плотники пользовались топорами и примитивными двуручными пилами. Когда Васька подхватил очередное воспаление, мне пришлось пристроиться к плотникам, которые пилили кругляк на дрова непосредственно в посёлке. Ночью мне приходилось дежурить у Васькиной кровати, а днём я пилил колоды. Плотники мне были рады, ведь у них как раз начался сезон, когда дрова шли нарасхват. Люди заготавливали их на зиму, покупая поленья целыми телегами. Плотники не справлялись с наплывом покупателей, поэтому моя помощь была уместной. Работа была изнуряющей, никакой автоматизации, инструменты были на уровне кузнечных технологий, поэтому пот с меня лился ручьями. Я похудел, лицо осунулось, накопилась усталость, зато прибавилась мышечная масса.
        Вечером того же дня, когда Васька очухался от жара, захотел поговорить, я пожаловался ему на свою судьбу.
        - Так, а в чём проблема? - спросил он. - Можно автоматизировать часть тяжёлой работы при помощи водяной мельницы. Они так и назывались когда-то - пильные мельницы. Вода вращает привод, тот в свою очередь передаёт усилие на две-три пилы, через которые пропускают кругляк. На выходе получаем доски!
        Я ухватился за эту мысль. Было бы замечательно переложить на механизмы часть тяжёлого изнурительного труда. Я подался вперёд, посмотрел на Васькино измученное лицо в его зелёные припухшие покрасневшие глаза.
        - Чертёж нарисуешь? - Я подумал, что реализовать такой вариант автоматизации труда по распилу кругляка было вполне реальным делом.
        - Легко! - Василий кивнул и, улыбнувшись вымученной улыбкой полутрупа, посмотрел на меня своими грустными глазами. Ох, нелегко это болеть в таком отсталом месте. - Игорь, мне бы водички!
        - Держи! - я протянул ему деревянную плошку с водой. Мой земляк жадно отпил, затем медленно осушил всё до дна. Я посмотрел на его измученное болезнью лицо. Глаза уже не блестели, из чего я сделал вывод, что жар прошёл. Мне показалось, что Василий наконец-то готов к моим вопросам. - Ещё водички?
        - Нет, достаточно! - он улыбнулся, в последнее время я не баловал его вниманием и заботой, поскольку постоянно пропадал на работе. Я присел рядом с кроватью на деревянный грубо сбитый табурет.
        - Вася! Как тебя угораздило вляпаться в эту историю с прибором?
        - Сам не пойму. - Парень вздохнул, улёгся на подушку, его глаза уставились на потолочную балку.
        - Расскажи-ка мне всё с самого начала! - Предложил я.
        Он отбросил со лба в сторону немытые слипшиеся кучерявые непослушные волосы и сказал:
        - На пятом курсе института мой преподаватель предложил мне должность ассистента. Я согласился, ведь речь шла о том, чтобы работать у самого перспективного учёного на нашем факультете. Вначале он даже не рассказывал мне о том, с чем он работает. Профессор доверял мне задачи, которые мне были по плечу. Я тогда увлёкся одной студенткой… Впрочем, это не важно. Работа у меня была не сложная - из разряда принеси-подай, отойди и не мешай! В таком ключе я проработал три месяца, закончил институт и уже размышлял о том, чтобы пойти на настоящую работу, как вдруг ко мне заявился Валентин Степанович.
        - Тот самый из органов? - Хмыкнул я, припоминая, как меня самого втянули в опасное приключение.
        - Да. Скользкий тип. - Согласился с моими впечатлениями Василий. - Валентин Степанович в присутствии профессора сообщил мне, что государство решило доверить мне важную задачу. Я проникся важностью момента, особенно, когда мне подсунули бумажку с грифом совершенно секретно. Получилось, что я сам подписался под правительственный научно-исследовательский проект. После этого мой шеф, наконец, рассказал, что на самом деле он работает над прототипом прибора по телепортации объектов и в перспективе людей на любые расстояния. В тот же день пропала моя девушка. Такая умная, пытливая и страстная, что я только сейчас понял, что она работала в одном госучреждении с Валентином Степановичем.
        - Ого! - удивился я.
        - Пути конторы неисповедимы! - нервно хихикнул мой товарищ и поскрёб щетину на подбородке. - Я заметил, что за мной и за профессором постоянно наблюдали какие-то люди. Друзья, с которыми я часто общался, получили направление в какие-то дальние уголки страны, теперь я понимаю, что это было сделано специально. Меня пытались оградить от любой возможной утечки информации. Однажды, когда я перебрал спиртного в баре, меня мягко транспортировали прямо домой. Как это произошло, я не помню. Зато помню, как сильно я удивился тому, что лежу в собственной кровати в закрытой снаружи квартире, а моя одежда аккуратно сложена на стульчике рядом с кроватью.
        - М-да, - сказал я, не скрывая своего удивления. Я не знал сочувствовать Василию или радоваться за него. Судя по тому, к чему это всё привело, скорее всего, следовало ему посочувствовать.
        - Я проработал с профессором два с половиной года. Работа шла неторопливо, иногда приходилось отчитываться перед Валентином Степановичем. Мы бились над телепортацией, упёрлись в одну проблему, которую профессор никак не мог разрешить. Наконец, профессор признал, что его работа зашла в тупик, а все идеи отработаны. Где-то в наших расчётах была допущена ошибка, а может мы не заметили чего-то, что могло бы нам открыть глаза на решение проблемы. - Василий вздохнул, снова почесал подбородок, скривился, когда потревоженная рана заболела от неосторожного и резкого движения руки. Затем он продолжил. - Короче, мой шеф связался со своим коллегой из Канады. Это был известный математик из Торонто. Они договорились о совместном отпуске на Карибах. Под это дело Валентин Степанович организовал нашу командировку. Мы отправились в отпуск, который, конечно, таковым не являлся. Туда же приехал человек из Торонто. А знаешь, что было самое обидное?
        - Профессор тебя с собой не брал?
        - Нет, - Василий вздохнул. - Профессор вообще жил отдельно и в другом городе. Такое условие поставил Валентин Степанович. Так что тот факт, что он не брал меня с собой, был не самым обидным!
        - А что же?
        - Мне запретили отходить дальше кафе и магазина, приказали сидеть в номере и не высовываться! - Васька приподнялся на локте и повернулся ко мне боком. Он был действительно зол. - Я впервые был за границей! Вокруг меня был тропический рай, по улицам города ходили полуголые доступные темпераментные красотки, которые танцевали зажигательные танцы по вечерам. Где-то рядом были белые песчаные пляжи с голубыми лагунами, которые омывались изумрудным безумно тёплым и ласковым морем. Ты только представь эти пляжи с кокосовыми пальмами, в тени которых порхают удивительные птицы, а в тёплой, как парное молоко, воде плавают красочно яркие рыбки! Одним словом, вокруг меня мечта туриста, а мне это всё запретили!
        - Боялись, что ты выболтаешь страшную государственную тайну? - я засмеялся, затем представил, каково это было сидеть целыми днями в номере, и проникся сочувствием к приунывшему Василию.
        - Да какую тайну и кому б я рассказал? Я же их языка не знаю! - парень хмурил брови, видимо, всё ещё злился на Валентина Степановича и его запреты. - Ну, и если бы я был болтливым, меня бы в проект не взяли. Нет, тайны я хранить умею. Тут другой случай. Мне доверили сторожить главное достояние - прототип телепортера, который уже кое-что мог, но до конечного результата ему ещё было далеко. Вот только об этом никто не знал, а я сидел и охранял телепортер.
        - Погоди, ты говоришь это всего лишь прототип, но выходит, что прибор смог как-то телепортировать нас сквозь пространство! Значит, ваша работа оказалась успешной! - Попытался я подбодрить товарища. Получилось неубедительно. - Долго пришлось сидеть в гостинице?
        - А! - Васька махнул рукой и завалился обратно на спину, уставился в потолок. Его брови нахмурились, он протянул палец, ткнул им в дужку своих очков, поправляя их на своей переносице. - Я проторчал в этом убогом месте больше недели. Со скуки чуть не помер.
        - Я одного не пойму, - перебил я Васькины терзания, - зачем вы потащили с собой телепортер!? Неужели нельзя было его оставить на Родине?
        - Так решил профессор. Сказал, мол, надо и всё тут! Я не спорил, ведь иначе меня бы не взяли, оставили бы дома!
        - А профессор часто приходил? - спросил я. Меня интересовало то, каким образом нашли Василия. Кто-то должен был навести на него мордоворотов, которые затем напали на него и чуть не убили.
        - Он позвонил накануне, сообщил, что его встреча с коллегой имела большой успех, но подробностей по телефону сообщать не стал. Он попросил меня встретить его возле аэропорта. Профессор приехал на такси один, и мы сразу пошли в номер, хотя я надеялся вначале пообедать в кафе, попросить несколько дней отпуска. Такой случай представился, о котором я мог только мечтать. Но профессор был очень возбуждён новыми знаниями и предположениями, как только мы закрылись в номере отеля, он попросил достать телепортер. Мы поставили его на стол, и мой шеф тут же принялся исправлять ошибки в программном коде телепортера. В качестве электронной панели управления мы использовали мой старый смартфон, примотанный к корпусу телепортера проволокой и изолентой. Пока он его настраивал, то рассказал, что встреча с коллегой открыла ему глаза на переменную, о которой мы совершенно позабыли. Мол, кроме измерений существует ещё и время. Если учесть его в качестве новой вводной, то и результат будет таким, какого мы ждали. Он работал долго и без перерыва, энергия в нём кипела, энтузиазма хватило на четыре часа беспрерывной
работы. К вечеру он перестал бормотать себе под нос, потом сел в кресло и попросил принести ему кофе. Когда я вернулся из кафетерия, профессора в номере уже не было.
        - Ничего себе! - Я почесал бороду, и у меня в голове возникла шальная мысль насчёт того, куда подевался профессор, но озвучивать её я не стал. - А что было дальше?
        - В тот момент, мне показалось, что он просто вышел подышать. - Василий снова вздохнул. - Но сейчас я так не думаю.
        - Почему?
        - Потому! - Васька начал загибать пальцы. - Во-первых, когда я не спеша допил свой кофе, а кофе, которое я принёс для профессора, остыло, я прогулялся по гостинице, спустился в кафетерий, даже прошёлся по улице. Профессора нигде не было. Я спрашивал у работников отеля и даже у посетителей, его никто не видел, а значит, он никуда не выходил! Во-вторых, когда я на следующее утро позвонил к нему в гостиницу, то его и там не оказалось, более того он туда не возвращался!
        - И тогда ты позвонил Валентину Степановичу!? - Догадался я.
        - Да. А ты бы не стал этого делать на моём месте? - Он скептически посмотрел на меня, я пожал плечами. Кто знает, что бы я сам сделал в такой ситуации. Васька продолжил рассказ. - Мне было сказано ждать нашего человека, который бы меня забрал частным самолётом. Особенно тщательно контора требовала присмотреть за телепортером. Ну, а дальше ты уже знаешь. Меня посетили широкоплечие мордовороты, которые не удосужились представиться. Они подстерегли меня, когда я возвращался из кафетерия. Потом связали и стали бить. Обиделись суки, что я делал вид, будто не понимаю их.
        - Похоже, они следили за профессором. - Высказал я своё предположение. - По его следу они вышли на тебя.
        - Может быть! - Васька задумался. - Хотя, скорее всего я сам виноват. Мне не следовало столько болтать по телефону. Просто я испугался за профессора и не знал, что мне делать.
        - Думаешь, его взяли эти?
        - Может быть! - Василий задумчиво почесал макушку. - Хотя я думаю, что в его исчезновении виноваты не они. Эти бы заодно захватили прототип.
        - Тогда что случилось с профессором?
        - Я думаю, что простейшим объяснением было бы сказать, что он активировал телепортер. - Сказал мой товарищ и, немного подумав, поправив свою кучерявую шевелюру, добавил. - Надеюсь, он попал туда, куда хотел.
        - В отличие от нас!
        - Что ты имеешь в виду? - Удивился мой земляк.
        - Похоже, ваше устройство, телепортер, забросило нас сюда сквозь пространство и время! При этом у нас в отличие от твоего шефа выбора не было! - Мы оба замолчали, переваривая всё недавно услышанное. Василий задумчиво смотрел в потолок, а затем на его лице появилась хитрая улыбка.
        - А я вот не жалуюсь! - искренне улыбнулся Василий. - Могло быть значительно хуже! Каковы, например, шансы у иголки с одного раза попасть в напёрсток, спрятанный в стоге сена размером с три гектара!?!
        - Крайне малые. - Не утруждаясь точностью расчётов, сообщил я.
        - Вот! А наши шансы попасть сюда были ещё меньше! - Он задумался, потом заулыбался ещё шире и сказал. - Они были вообще нереальными! Поэтому радуйся, что мы остались живы, не угодили в вакуум, не попали на безжизненную планету или астероид. А то и внутрь звезды могли телепортироваться!
        Пожалуй, с этим и не поспоришь.
        - Однако тебя не удивляет, что мы попали туда, где люди говорят на нашем, пусть и более древнем, языке? - После моего вопроса в комнате повисла такая тишина, в которой было слышно жужжание мухи у стола.
        - Я думаю, ты недооцениваешь телепортер, считая, что нам повезло, когда мы попали сюда! На самом деле сам прототип притянул нас туда, где бы мы смогли легко адаптироваться! - От этого вывода Василий и сам оказался немного озадачен. Мне показалось, что этот вариант он раньше не рассматривал.
        - Скажи-ка, мне Вася! - Моя мысль окончательно оформилась и созрела. - Сохраняются ли настройки телепортера, и не вышло ли так, что в момент нашего перемещения, настройки, установленные профессором, сработали снова?
        - Настройки точно сохраняются, пока их не поменяют на другие. И я их не менял, - сообщил мой товарищ, его взгляд стал подозрительным. - Ты ведь их не трогал, Игорь?
        - Я даже не раскрывал свёрток. - Я помотал головой. - Так и тащил его вместе с твоей тушкой до самого самолёта!
        Васька смутился.
        - У меня раньше не было возможности тебе сказать… - Василий извиняющимся жестом указал на своё тело, укрытое одеялом. - Спасибо тебе Игорь, что не бросил меня там…
        Я отмахнулся от его слов, мне не хотелось, чтобы мой товарищ чувствовал себя неловко. Более того, я считал, что он поступил бы так же. Ну, разве что, он не смог бы тащить моё тело к самолёту на плече, зато я, почему-то чувствовал симпатию к этому парню, единственному человеку из моего мира. Чувствовал я также, что нам точно следует держаться вместе. Наверное, не стоило также расстраивать его тем фактом, что мордовороты собирались хладнокровно убить его.
        - Не бери в голову! Я был рад помочь тебе, думаю, ты поступил бы также! - Сообщил я ему. Кучерявый товарищ тряхнул головой, пружинки волос при этом задвигались, его лицо вдруг стало очень серьёзным.
        - Игорь! Я считаю, что в этом мире и с нашими знаниями, перед нами открываются большие возможности. Главное держаться вместе, тогда мы сможем поставить весь этот мир на уши! - Это было сказано Василием с полной уверенностью в голосе, и я с радостью похлопал его по плечу. Его настрой мне понравился, хотя весь этот пафос насчёт всего мира показался мне излишней бравадой. Тут бы заняться чем-нибудь интересным, домик свой отгрохать.
        Знай я о том, какие опасности меня ждут в будущем, возможно, я бы отбросил свои амбиции и попытался бы жить не пытаясь мечтать! Хотя кого я пытаюсь обмануть?! Не такой я человек, чтобы сидеть ровно на попе и ждать пока судьба одарит меня своими щедрыми подарками!

* * *
        В тот зимний день я работал с плотниками. Семён и Павел охотно отвечали на мои вопросы, но, как обычно, в ответ я получал весьма расплывчатые и не точные ответы. Мужики дружно отправляли меня с моими вопросами к старосте, а иногда и куда подальше. Работники просили выбросить дурь из головы и не отвлекаться от распиливания колод. Работа была изнуряющая и требовала большой концентрации. Чуть отвлёкся, и пила ушла в сторону, доска получалась кривой. Ещё чуть отвлёкся, и можно было согнуть полотно пилы. Ровнять пилу деревянной киянкой - это и время потратить и результат не всегда положительный, а пила в этом мире стоила немалых денег.
        В целом, мне эти мужики нравились. Павел, главный плотник, был немного старше и степеннее, а Семён, его правая рука, выделялся смекалкой и быстротой принятия решений. Оба плотника были хорошими людьми, оба уже обзавелись семьями и были мотивированы заработать побольше денег, чтобы прокормить семью. Это мне подходило, поскольку я тоже стремился заработать много денег, ведь для реализации моих планов их требовалось немало. Как здесь и было принято, оба старших плотника отрастили бороды: Павел носил длинную широкую чёрную бороду до груди, а Семён ограничился русой аккуратной, но густой бородкой длиной в четыре пальца. В основном моим напарником был Павел, но иногда мы оба присоединялись к Семёну и уже все вместе таскали из реки кругляк, волокли его на распил или ворочали поленья для рубки их на дрова. Кроме этих двоих на плотницком подворье было ещё два человека. Эти парни хоть и были моложе, но лично у меня не вызывали никакого интереса к своим персонам. Мне они казались ленивыми и праздными людьми. Павел также старался держаться от них на расстоянии. Не отталкивал от себя, но и не привечал.
        - Павел! А давно ты плотницким делом промышляешь? - поинтересовался я как-то у старшего плотника.
        - Почитай всю жизнь и промышляю! - сказал мне чернобородый напарник. - Как отец меня сюда привёл, так я тут и работаю. Я ведь, Игорь, ничего другого и не умею!
        - А ты Семён? - поинтересовался я у нашего коллеги.
        - С пяток зим будет! - сообщил мне, скалясь, Семён.
        - Как его с кузницы выгнали, так он у нас и осел. - Поправил его Павел.
        - А почему тебя выгнали из кузницы? - Мне было интересно, чего такого начудил Семён, ведь я считал его человеком вполне рациональным и уравновешенным. А кузнец в здешних краях это весьма почитаемая профессия.
        - Я у кузнеца в подмастерьях ходил. Помаленьку учился этому нелёгкому делу. - Семён откусил краюху хлеба и, запив молоком, задвигал челюстями. Я и Павел от него не отставали, но я при этом ещё и внимательно следил за лицом русобородого плотника. Наконец, поразмышляв немного во время еды, Семён продолжил. - Была у меня тогда невеста, теперь то жена моя. И хотелось мне ей подарок сделать. И вот когда кузнец отлучился по делу в город, я подхватил заготовку и стал ковать для неё колечко серебряное. Ох, и намаялся я тогда, но всё ж таки смог выковать ей кольцо. Ладное получилось колечко-то, гладкое и с плетёными концами. А между концами теми я камешек янтарный поместил. Давно у меня тот камень был, да своего часа ждал.
        Семён снова отхлебнул молочка из глиняного кувшина. А тем временем Павел решил закончить длинный рассказ товарища:
        - Да, только у кузнеца дочка была, что на Семёна глаз положила. Она колечко увидела, да и рассказала всё своему тяте, не хотела она, чтобы у Семёна невеста появилась! Батя, когда вернулся, кольцо не отобрал, но и Семёна из кузницы навсегда прогнал.
        - Сказал мне, - продолжил Семён, вытирая рукавом рубахи молоко со своей бороды, - Не гоже мне учить мастерству того, кто решил мою дочку обидеть! А колечко то, я своей невесте подарил, да так оно ей приглянулось, что согласилась она за меня замуж пойти! Да так она мне была мила, моя зазнобушка, что не стал я другого кузнеца искать, чтобы быть с ней в родном посёлке. Счастье-то оно не постоянное! Коли потеряешь, можешь другого такого не сыскать. А сейчас-то, у меня не одно токмо счастье-то, а сразу шесть! Детишки мои, радость моя в жизни и опора в старости!
        - Хорошо сказал! - крякнул Павел, похвалив товарища, и в его чёрной бородище показались белые зубы. И я был с ним полностью согласен. Что может быть лучше большой и крепкой семьи, которая тебя любит и ценит.
        Вечером сразу после работы я отправился к старосте. Мне несколько раз уже приходилось видеть этого ушлого мужика. И на первый взгляд, он всегда выглядел чем-то недовольным, но на самом деле был человеком смышлёным и старался заботиться о том, чтобы посёлок развивался. От дома Марфы до дома старосты было около сотни шагов по заснеженной улице. По улице кроме меня и детишек никто в этот час не ходил, но во дворах люди ещё занимались хозяйственными работами. Кто-то, собирая яйца, потревожил кур в курятнике, кто-то таскал дрова в дом.
        Старосту Михаила я застал за тем, как он распекал Федьку косого. У этого мужика ещё с детства развилось косоглазие, что, впрочем, его совершенно не смущало.
        - Что же ты Косой нерадивый-то такой! - увещевал староста Михаил. - У тебя ж детишек пятеро! А ведь подати за тебя платить некому!
        - Так ведь я же…
        - Кормилец ты али кто? Сборщики терпеть не станут! А ну как тебя побьют, а твою Пелагею того…
        - Так ведь не виноватый я! - взбунтовался Федька. - Урожай градом побило, самим жрать скоро нечего будет! А в долг уже никто нидаётъ!
        - А кто ж тебе виноват, что ты у нас долгов понабирал!? - тоже повысил голос Михаил. - Ты, Федя, решай, как быть-то, да побыстрее! После зимней ярмарки сборщик подати вначале с тебя спросит, а уж потом и с меня! Хоть твой урожай и пропал, но твоя кляча всё ещё при тебе! Поспрошай у людей, может кому твоя телега или кляча пригодятся?
        Мельком взглянув на меня, староста повернулся опять к косому крестьянину и, положив ему руку на плечо, сказал:
        - Ты ступай Федь, ступай! После поговорим!
        Тот мельком посмотрел на меня и, понурив голову, отчалил восвояси. Михаил повернулся ко мне и жестом пригласил пройти в дом. Про себя я отметил, что староста живёт вполне неплохо. В доме чисто и уютно, но без излишеств. Усадив меня за стол, Михаил поинтересовался, а с чем я к нему пожаловал.
        - Осесть я у вас решил! - сказал я ему прямо. - Что мне нужно для того сделать, чтобы свой дом поставить, или к примеру участок получить.
        - Ежели ты собрался дом ставить, то землица-то найдётся. - Староста замялся, задумался, видимо, что это сулит посёлку вообще и ему в частности. Приняв про себя какое-то решение, он продолжил. - Наши люди о тебе хорошо говорят. Работящий ты, Игорь, смекалистый. Только запомни, что для того дела придётся выложить две серебрушки. А как дом поставишь, так подати платить надотъ с ентава дома, значится по серебрушке в сезон сборщику и по дюжине медяков в поселковую казну.
        - А если я решу дело своё открыть?
        - За кажен участок землицы в поле по две серебрушки чтоб начать, по серебрушке за сезон, чтобы подати платить. Плюс дюжину медяков в нашу казну ежели на поселковой земле оно находится.
        Я задумался над его словами. Это ж если перевести две серебрушки в медяки, то получится двести медных грошей. Ну и не моё это, сельское хозяйство. Оно требует знаний, умений и терпения, каких у меня, городского парня, никогда не было.
        - А если товары на продажу делать стану?
        - За товары отдельный разговор! За кажен участок земли по серебрушке подать за сезон, плюс ежели дело на участке том, какое начал плати ещё подать по серебрушке за сезон плюс дюжину медяков в поселковую казну. Ежели ты торговать товаром в городе станешь, так там свои подати. Таможня у ворот подати собирает, отдал и торгуй!
        Больших денег у меня не было, но зато имелись кое-какие идеи.
        - А если денег на то, чтобы землю купить нет, то, может быть ты, уважаемый староста, мне землю в аренду дашь?
        - Ишь, ты какое слово! Аренда! - Сказал Михаил с издёвкой. - Иноземное это слово мне не ведомо!
        - Это значит, что вместо покупки земли, я готов платить малую часть её стоимости ежемесячно! При этом хозяином земли я не становлюсь, но могу распоряжаться на ней по своему усмотрению до тех пор, пока регулярно арендную плату вношу.
        - Аренду твою закон не велит! А ежели ты в эту свою аренду чаво взял, пакости наделал и убёг, а потом тебя ищи свищи! - заявил староста. - Закон того не велит!
        Облом. Раскатал Игорёк губу, а тут оказывается, всё мои хитрости законом отметаются. Хотя откуда у них тут законы про аренду, если и слова у них такого нет. Хитрит Михаил, хитрит лукавый.
        - Ну а в долг у кого можно занять? - запустил я последнюю из своих мыслей в надежде на успех.
        - Да у кого хошь! - он лукаво усмехнулся в свою бороду. Ага, как же. Такой хитрец как староста денег и своим не даёт, а тут я такой весь из себя не местный, пришёл денег просить. Видимо, этого старосту ничем не зацепить, надо искать другие варианты.
        - Ну, а землю я хоть могу сам выбрать?
        - От моего дома на полверсты выбирай любую вольную землицу! - Михаил победно заулыбался. Эта партия была им выиграна вчистую. Он вспомнил о чём-то и поправил себя. - То я о поселковой землице толкую. А вот та, что дальше посёлка лежит, то не моя забота. Про неё надо в городской управе спрашивать, за неё перед воеводой Мстиславом отвечать придётся!
        Я понурил голову, задумался.
        - На прошлой неделе гонец из Тура приехал. - Староста вдруг как-то хитро прищурился и внезапно добавил. - А знаешь, чего ему велено было?
        - Откуда мне знать-то?! - Удивился я, но очевидно его вопрос привлёк моё внимание.
        - Ищут в Междуречье рыцаря в сияющих доспехах. - Терпеливо пояснил Михаил.
        - Рыцаря? - Удивился я. Пока что мне такие персонажи в этом мире не встречались.
        - Ага. У тебя случайно таких доспехов нет? - В его ироничном вопросе мне привиделась скрытая серьёзность и напряжение.
        - У меня!? - Я рассмеялся. - Откуда у меня доспехи? Я же не рыцарь и даже не воин!
        - Зато ты чужеземец! - Пояснил староста. - Чужеземного рыцаря ищут! Сам придворный маг людей своих по всему Междуречью разослал, чтобы его найти! Так может твой товарищ рыцарь?
        Он с подозрением уставился на меня.
        - Васька-то?! - Это предположение рассмешило меня ещё больше. - Какой же он рыцарь!?
        - Раненый. - Обманчиво улыбчиво указал мне Михаил на очевидный факт.
        - Но доспехов у него нет, и никогда не было. Да и не рыцарь он, и не воин, вовсе, а инженер! Мастер он, ремесленник! - Пояснил я, чувствуя подозрительность старосты.
        - Ага. - Кивнул староста. И тут я, наконец, обратил внимание на то, что так резало мой слух.
        - Ты сказал, что рыцаря ищет придворный маг?
        - Да.
        - Что значит маг? - Задал я мучивший меня вопрос. Возможно, это всего лишь какой-то расторопный шарлатан, звездочёт, астролог или что-то в этом роде. Мне, человеку современному, просвещённому было сложно принять мистическую или даже магическую природу вещей. Обычный рациональный и научный подход - это наше всё! Когда такой человек как я встречает что-либо непонятное, то пытается изучить и найти логическое объяснение.
        - То и значит, парень! - Улыбнулся Михаил. - Разве в твоей стране, там, где ты родился и вырос, нет магов, эльфов и гномов?!
        У меня челюсть отвисла.
        - Маги, эльфы, гномы?!?
        - Экий ты недотёпа! - Ухмыльнулся староста. - А я что сказал? Неужели в твоей стране их нет?
        Я смутился и не знал, что ему ответить. Староста, как должностное лицо, казался мне слишком строгой и приближённой к власти фигурой, чтобы рассказывать ему о нашем мире или показывать ему своё инакомыслие. Поэтому я решил уйти от его вопроса.
        - А ты, Михаил, сам-то их видел?
        - Ага. - Кивнул староста с самодовольной улыбочкой на физиономии. - Эльфов, правда, сам не видал, зато гнома на ярмарке видел. А мага Понтиуса, что у герцога Малеха служит, видал и не раз!
        Вот это поворот! В неадекватности и буйной фантазии этого ушлого мужика не упрекнёшь. Но вот так запросто поверить в то, что где-то есть реальные маги, гномы и эльфы!? Не-е-т! Я ещё не совсем спятил. Но информацию о наличии в этом мире магов следовало брать в расчёт. Эти люди были в почёте, считались первыми советниками и учёными. Может быть, этот маг и есть учёный, который показывает красивые фокусы, чтобы укрепить свою репутацию и власть? А что думать о гномах? Может это просто бородатые люди маленького роста?! Да, тут все мужики бородатые. А маленький рост не такое уж редкое явление. Эльфы? Ну, может мутация какая-нибудь. Мало ли у кого в роду уши длинные!!!
        Я посмотрел на Михаила. Тот с интересом заглядывал мне в глаза, видимо, пытался определить, о чём я думаю. Не стоит излишне заострять его внимание на собственных мыслях!
        - А что с Фёдором? Отчего он у тебя денег пытался одолжить? - Я сознательно переводил разговор на другую тему. Староста не возражал.
        - А он в долги залез! А тут как раз неурожай случился. Нечем Фёдору платить людям! Вот он и подработать пытается, да денег перезанять пробует!
        Глава 4
        Мы ещё немного потрепались со старостой о ценах на товары и продукты, посетовали на то, что крестьянам стало сложно платить подати. На то, что в посёлке не хватает мастеровитых людей, нет даже торговой лавки, отсутствует кузнец, и каждый раз приходится идти в соседний посёлок к чужому кузнецу. А потом я откланялся и ушёл домой в раздумьях. Зря Михаил прибеднялся. Я видел, что люди вполне себе живут-не бедствуют. Да, это не тот уровень комфорта, к которому я привык, но для здешних мест и уровня развития, люди не в рабстве - это уже хорошо. Из истории нашей цивилизации я помнил, что крестьяне в основном находились под пятой у тех, кто обладал реальной силой. То есть под феодалами. Практически во все времена для них предусматривали разную степень рабства, используя при этом такие нехорошие названия как раб, крепостной, холоп, в лучшем случае просто данник. В этом мире я пока не замечал этих «нехороших» проявлений. Здесь, тот, кто хотел, тот мог заработать и на пропитание, и на безбедную жизнь. Для мастеровитых же людей тут был настоящий рай. Тут каждый простой человек занимался сельским хозяйством,
имел также своё домашнее хозяйство. Все они производили огромное количество продовольствия, содержали какую-либо домашнюю скотину, птицу, а ещё они умудрялись пахать землю, которая тут была вполне качественной, с хорошим таким слоем чернозёма. А вот производство тут было только в зачаточном состоянии. Гильдии мастеров процветали не за счёт своей крутизны и эффективности, а за счёт дефицита на нужные навыки, которыми обладали члены гильдии. Еду можно было купить за гроши, потому что её было много, а вот промышленные товары были в дефиците. Поэтому я решил, что влиться в этот мир будет проще, стяжая славу на производственном поприще. Благо виденье у меня было самое передовое, опережающее здешнее на десяток веков.
        В первую очередь, меня привлекала идея пильной мельницы. Я призадумался. Учитывая сложность распила колоды на доски, заниматься этим никому особо не хотелось. Ведь пилы мог заточить только кузнец, а топоры умели точить даже подростки. Кроме того, если посчитать какое количество работы требовалось сделать для того, чтобы колода превратилась в калиброванную, то есть обрезанную со всех сторон доску, то выходила запредельная сума денег. Колоть дрова было значительно проще, поэтому дефицит досок ощущался во всём и везде. Если нам удастся занять свободную нишу, то и деньги можно будет заработать приличные. Вот только для этого придётся строить пильную мельницу, автоматизировав, таким образом, большую часть самой трудоёмкой работы.
        За неделю плотницкой работы я заработал пятьдесят четыре медных гроша. Это чуть больше других мужиков, поскольку сил тратил больше, да и силы у меня по сравнению с местными аборигенами побольше будет. Но из этих денег десять ушло на лечение Василия, ещё двенадцать на питание и постой у Марфы. Ещё двадцать грошей пришлось отдать за новую рубаху местного образца. Штаны пока ещё держались, хотя я и латал их уже дважды. Имеем двенадцать грошей в остатке. Выходит, что так я ничегошеньки не наработаю. А когда Васька выздоровеет и станет работать, его вклад будет ещё меньше, чем у обычного мужика. Неважная арифметика получалась, слишком далеко от комфорта, слишком близко к чернорабочему с высшим экономическим образованием.
        Пока я так размышлял, ноги сами собой принесли меня в дом знахарки. Я отряхнул с ног снег и снял пуховик. Васька слегка ожил, уже самостоятельно садился, но был всё ещё слаб.
        - Привет, Игорь! - Заулыбался он, увидев меня. В этот раз его улыбка уже не выглядела вымученной.
        - Привет, медвед! - Ответил я ему в тон своему настроению. - Ты ещё долго в берлоге сидеть будешь? Может, всё-таки попробуешь из дому вылезти? Там столько снегу насыпало, всё белое, красивое!
        - Я бы с удовольствием, но Марфа запретила вставать! Говорит, что я ещё слишком слаб.
        - Ладно, не бойся Васька, я с тобой! - Я заговорщицки ему подмигнул. - Так что там с пильной мельницей? Чертёж сделал?
        - А как я его тебе сделаю, если тут ни ручки, ни карандаша! - Он возмущённо нахмурил брови, надулся. - Бумага, говорят дефицит, что стоит больших денег!
        - Ну-ка! - Я подошёл к его кровати и протянул руки. - Давай вставай брат! Пойдём на свежий воздух, косточки твои разомнём и кровь разгоним!
        С моей помощью Василий смог одеться в пуховик, который я недавно купил для него. Я придерживал его, пока он шёл к лавке у стены. Я торжественно вручил своему товарищу веточку, затем указал товарищу на белоснежное покрывало у лавки, и предложил ему:
        - Давай, черти на бумаге для бедных!
        Мой товарищ тряхнул кудрями и хохотнул, затем наклонился вперёд и принялся рисовать. Он тут же комментировал свою работу, а я уточнял детали и старался запомнить всё до мелочей. Вскоре передо мной развернулось изображение реки, неровного берега, прямоугольного фундамента, причала, склада и подъездной дороги. Мой товарищ собирался начертить ещё и подробное изображение привода для пильной мельницы, но я его остановил:
        - Мне этот чертёж пока ни к чему. Вначале следует выбрать место, заложить фундамент под здание пильной мельницы, а уж потом потребуется чертёж привода.
        Научный сотрудник благосклонно со мной согласился. Я же видел, что он устал, моя голова тоже была забита новой информацией. Поэтому мы ещё немного подышали свежим воздухом, выздоравливающему товарищу это самое то, что требовалось для качественной реабилитации после ранения, а потом перекочевали обратно в комнату. Я помог Василию лечь обратно в кровать, короткая простая прогулка утомила его, и я, заметив, что его клонит в сон, тут же ретировался.
        С последнего разговора со старостой Михаилом, я вёл осторожные расспросы на тему магов, гномов и эльфов. О них слышали все, но немногие видели их вживую. Впрочем, меня удивило то, с каким спокойствием местные жители говорят о коротышках и длинноухих. Основная мысль, которая проскакивала у каждого из моих собеседников, звучала примерно так: «Гномы и эльфы живут далеко от нас. И нам до них дела нет. А вот маги - другое дело. Они же свои, они люди. Кроме того, магов уважали и ценили как лучших представителей народа. Пусть не все маги были полезны для простых людей, зато они считались умнейшими и мудрейшими людьми. Тут даже поговорка соответствующая прижилась: «Не знаешь, как быть и что делать? Спроси у мага!»
        Васька от одного упоминания о магах, гномах и эльфах оживился и долго разглагольствовал на эту тему. Моего скепсиса он не разделял:
        - Выходит, не зря у нас существует столько книг и фильмов об этом! - Глаза у моего товарища горели, как во время лихорадки. - Вот бы увидеть настоящего эльфа! Или хотя бы гнома!
        У него на лице появилось мечтательное выражение, уверенность в том, что он на правильном пути, а его мечты вот-вот сбудутся.
        - Смотри не разочаруйся! Всё, что нам кажется необычным, при ближайшем рассмотрении может оказаться фальшивкой. - Попытался я вернуть его к вопросам насущным. Но Васька только отмахнулся от меня, как от назойливой мухи. Я не стал с ним спорить - время покажет, кто из нас был прав!
        Целую неделю я готовился к разговору с нашей хозяйкой. Я нашёл Марфу возле печи и завёл с ней разговор на всякие разные темы. Надо заметить, Марфа мне нравилась. Эта женщина была внимательна, терпелива и добра к нам. Я ловил себя на мысли, что именно такой, я хотел бы видеть свою мать. Но, увы, моя мама, всегда была занята, на меня у неё не хватало времени. Возможно, в этом не было её вины, поскольку тот бешеный ритм жизни, который был в моём прошлом мире, не предусматривал большого количества свободного времени. Впрочем, я тоже не был прилежным сыном, редко вспоминал о родителях. Как они сейчас там, в моём родном мире? Наверняка, уже похоронили меня без тела, как без вести пропавшего пилота. М-да. Переживают, наверное, что не заставили меня после университета пойти на обычную офисную работу. Я же, в основном, общался с отцом, точнее отец умел интересоваться теми темами, которые были интересны мне самому. Поэтому мне было с ним интересно. Мне не хватало этих разговоров с отцом, в отличие от разговоров с приятелями. Тут, в другом мире, где у меня оказалось много времени для размышлений, я понял,
что настоящих друзей у меня не было. Мне, по большому счёту, нечего было терять в моём старом мире. Ничего, кроме неба и полёта. Вот этого мне действительно не хватало.
        Марфа, как и все здешние обитатели, жила вполне размеренной и спокойной, до нашего появления, жизнью. Меня удивляло, что Марфа живёт одна. Такая женщина должна была нравиться мужчинам. Она была хозяйственной, в доме у неё было чисто, готовила она замечательно, по местным меркам, конечно, а вид у Марфы был ещё вполне о-го-го. Она не потеряла того огонька, без которого ты уже не можешь наслаждаться жизнью в полной мере. Ко мне она относилась как к младшему братцу. Причём, как к не особо умному, этакому непутёвому младшенькому братцу. Но иногда у меня получалось её удивить. Например, её восхитили некоторые мои знания в области медицины. Для меня, впрочем, понимание того, что рану следует промыть, продезинфицировать и зашить, являлось нормой. Но в этом глухом месте, такие знания ещё не стали догмой.
        А вот к Ваське Марфа относилась как к родному сыну. Она улыбалась этому вполне взрослому пареньку, как малышу, этакой снисходительной улыбкой женщины, которая радуется тому прогрессу, которого добился её сынишка. Однажды, когда знахарка ухаживала за Василием, а он спал, я вошёл и застал, как она ласково расчёсывает своей рукой его кучерявые волосы. Увидев меня, знахарка немного смутилась, но это был лишь миг, а затем она улыбнулась про себя и повыше подтянула одеяло, укрывая им своего пациента до самого подбородка. Она искренне радовалась его выздоровлению, проявляла к нему поистине материнскую заботу. Васька, надо отдать ему должное, тоже вёл себя соответственно. А именно, благосклонно принимал её ухаживания и терпел лечебные процедуры с милой улыбкой послушного и спокойного ребёнка. Марфа делала вид, что верит в это послушание, а Васька делал вид, что верит в то, что она поверила в его послушание. Получалась весьма интересная игра, от которой и Васька, и Марфа получали истинное удовольствие.
        Марфа часто отлучалась из дома, чтобы помочь в лечении людей и домашнего скота. Зимой в основном приходилось лечить простуду. Под слоем снега спрятались травы, поэтому в лес она ходить перестала. Зато постоянная топка печки приносила Марфе ещё и дополнительную пользу. Просушенные на шнурках у печки травы и коренья знахарка использовала для приготовления различных снадобий, настоек и прочих лекарственных средств. Васька мог часами расспрашивать её о тех или иных зельях, травах и отварах. Марфа с удовольствием отвечала ему, а иногда и сама выслушивала его предложения и даже рецепты.
        Общаясь с плотниками, я узнал, что знахарку уважают, но опасаются. Её сторонились все мужики и все женщины. Сторонились, потому что боялись, как боится любой непросвещённый человек, которому не дано понять суть её знахарского дела. Они видят лишь то, что могут понять, а именно, что Марфа знает заговоры и прочий словесный бубнёж, который создаёт вокруг знахарки мистический ореол. Павел и Семён на полном серьёзе считали, что она собирает для своих зелий крылья и когти летучих мышей, перемалывает человеческие черепа в костную муку и несли прочий мистический бред. И я видел, что она признательна мне за то, что во время лечения Василия ей не приходится при мне бубнить все эти заговоры и нести прочую бесполезную чушь. Конечно, она и я могли вместе обсуждать симптомы и диагноз её больных, но ещё больше она любила советоваться с моим товарищем.
        Я понимал, что от того, насколько Марфа пожелает нам помочь, и будет зависеть успех нашего начинания. Возможно, мне следовало провести этот разговор вместе с Василием, но я решил поступить как человек, который не пытается извлечь выгоду из слабости Марфы, а как человек, который привык отвечать за себя и за свои слова. Поэтому я всё говорил с Марфой на всякие разные темы, но не решался приступить к главной части нашего разговора.
        Разговоры о быте, лечебных зельях и состоянии Васьки, сменились темой, которая меня особенно интересовала:
        - А скажи мне, Марфа! Правда ли, что в Междуречье есть маги? - Я с интересом ждал, что знахарка, как представитель так сказать смежной профессии, сможет дать мне подробный развёрнутый ответ, но услышал в ответ лишь скупое:
        - Да.
        - А чем они занимаются? - Спросил я, пытаясь разговорить мою собеседницу.
        - Ясное дело, магией занимаются! - Пояснила мне знахарка.
        - А как это магией заниматься? - Упорствовал я в своём желании разобраться с тем, чего я не понимал.
        - Ну, говорят люди, что маги могут разное. - Задумалась Марфа. - Одни могут лечить, другие могут воду замораживать, третьи молнии мечут, огонь.
        - Воду замораживать, молнии, огонь!? - Я был впечатлён. Это не монетку от детей в ловких пальцах прятать. - А тот, что у герцога служит, чего может?
        - Нашего мага лекарем и провидцем кличут. - Пояснила Марфа.
        - Понятно. - Сказал я, улыбаясь. - То есть сама ты мага, что молнии и огонь могут метать, не видела?
        Она покачала головой и нахмурилась. Видимо, она почувствовала моё пренебрежительное отношение к магам и, похоже, ей это не понравилось. Марфа решила перейти к сути нашей беседы:
        - Ты разговоры говорить пришёл или по делу?
        - По делу, Марфа!
        - Тогда не тяни, мне ещё к Маланке сходить надобно!
        - Марфа! Василий скоро поправится, и это в основном благодаря твоей заботе и твоему знахарскому мастерству!
        - Ишь, ты! - Съязвила женщина, хотя было видно, что признание её заслуг и похвала ей польстили, но всё же тут среди местных крестьян такая цветистая похвала была не принята, поэтому она продолжила уже мягче. - Сладкие твои слова, что слаще мёда, да ещё в твоих устах, они могут понравиться красной девице! Да, разве ж я такая?!
        - Ты не такая, конечно, но тоже вполне симпатичная женщина. - Я смутился под её насмешливым взглядом. Она ни на миг не поверила в мой лепет, а, может, в её словаре не было слова «симпатичная». - Я хочу сказать, что ты нам очень помогла. Но как женщина мудрая, ты должна понимать, что после того, как Василий окончательно поправится, ему придётся работать.
        Я сделал паузу, оценивая то, насколько Марфа улавливает мою мысль. Знахарка сидела ровно, и никакого беспокойства не проявила. Работать, да! Это же нормально для любого мужчины, чему же тут удивляться. Тогда мне пришлось подкорректировать свою речь:
        - А ведь Вася не из тех людей, что могут работать от рассвета до заката. Нет у него такой силы и ловкости, чтобы махать с утра до вечера топором, нет такого молодецкого здоровья, чтобы идти за плугом или пилить колоду, рубить дрова или косить траву!
        Вот теперь я увидел в её глазах озабоченность, которой я и добивался. Уже более уверенно, смелея с каждым словом, я продолжил:
        - Не для него такая работа!
        - Может он мне помогать будет? - Робко предложила Марфа. - В лекарском деле он смыслит, и я могла бы научить его всему что потребуется!?
        - Да, Василий парень смышлёный, безусловно, он мог бы стать знахарем, но Марфа, оглянись! - Тут я развёл руками в стороны и сделал драматическую паузу. - Разве тебе самой хватает денег для безбедной жизни? Да, конечно, ты можешь рассчитывать на то, что у тебя всегда найдётся еда в закромах! Но хватит ли работы и той оплаты за неё, если вас станет двое?
        Марфа погрустнела. Похоже, я разбил её тайные надежды. Настало время подбросить ей новую идею.
        - Но есть дело, в котором Василий будет считаться лучшим из ныне живущих мастеров! - Пафосно сообщил я, попутно мой указательный палец взвился ввысь, указывая ту невероятную высоту, которую мой товарищ непременно возьмёт.
        - Какое ж это дело? - Знахарка заинтересовалась, подалась всем телом вперёд, заскользила по скамье, оказавшись на самом её краю.
        - Василий, человек учёный, обученный, читать и писать умеет, множество книг прочёл, он инженер! - сообщил я. У Марфы раскрылся рот, она тут же прикрыла его ладошкой.
        - Это, как эти, - она показала большим пальцем себе за спину, - чародеи?
        - Лучше! - сказал я со всей возможной уверенностью. - Он инженер! То есть мастер среди мастеров! Тот, кто умеет столько, что может быть учителем для любого из самых достойных и опытных ремесленников!
        - Ох, ты! - И тут наша хозяйка созналась. - Я так и знала! Я чувствовала! Ещё тогда, когда он от жара сгорал, да от раны в бреду мучился. Слышала я от него такие дивные слова, какие может только мудрец изрекать.
        - Какие это слова? - удивился я. Разговор принимал совершенно неожиданный оборот и я насторожился, внимая её словам.
        - Странные, дивные слова, каких я никогда не слышала! Не наши это слова были, чужеземные! - Сообщила мне Марфа шёпотом. И что-то в её первобытном ужасе меня зацепило. Потому что я тоже слышал, как в бреду Василий несёт всякую белиберду, но никаких иностранных слов в его речи я не заметил. Я предложил ей рассказать об этом подробнее и знахарка сказала. - Он всё время повторял: «Мама! Мама! Мне плохо! Мама!». Что это за слова такие странные? Никогда таких слов не слышала!
        Вначале я даже не понял, о чём она говорит, но затем осознал ту небольшую разницу между теми словами, что произнесла Марфа и теми словами, которые были приняты в этом мире. В бреду, Василий говорил на своём родном земном языке, который знал в совершенстве. Но в этом мире тоже было слово «Мама» с таким же значением, как то, что было в нашем родном мире и это слово на местном языке звучало иначе. Вот только я не замечал этого ровно до тех пор, пока не услышал такое родное слово из уст аборигенки Марфы. В её устах оно было иностранным, неместным. Когда я пытался сказать «Мама», то говорил на местном языке, а не на своём родном. Каким-то образом в моём мозгу местные слова стали родными, а слова из прошлого мира стали словно иностранными. Я ДУМАЛ НА МЕСТНОМ ЯЗЫКЕ И ГОВОРИЛ НА МЕСТНОМ ЯЗЫКЕ КАК НА РОДНОМ! Он и стал мне родным, причём не при помощи обучения, а при помощи мгновенной замены моего родного языка на язык этого мира! Вот так поворот, я даже растерялся от неожиданных выводов. Это требовало пересмотра всей нашей телепортационной теории. Для грамотного анализа мне явно не хватало информации. Из
растерянного состояния меня вывел вопрос обеспокоенной моим состоянием Марфы:
        - Игорь, а ты часом не заболел? - Я перевёл взгляд на её расширенные зрачки.
        - Нет! Я в порядке! Просто ты в очередной раз подтвердила мою мысль о том, что Василий великий мастер! - У меня в этом разговоре имелась цель, поэтому я оседлал своего прежнего конька и решил довести дело до конца. - Но для того, чтобы показать себя, ему не хватает самую малость!
        - Чего? - спросила женщина и я не нашёл ничего лучшего, чтобы открыть ей эту простую истину.
        - Денег!
        Марфа три мгновения переваривала что-то, затем отодвинулась от меня назад и сложила руки у себя на груди.
        - Денег? - Спросила она с иронией, и я понял, что дальше мне будет очень нелегко. Все воздушные замки, построенные моей рукой, рухнули при слове «Денег!».
        - Марфа, а знаешь ли ты, зачем мне у тебя деньги приходится одалживать?
        - Почём мне знать?! - Она равнодушно пожала плечами.
        - Так ведь я хочу дело открыть! По проекту великого инженера Василия я построю пильную мельницу! Будем мы плотницким ремеслом промышлять!
        - Ишь ты! Экий ты опытный плотник нашёлся! - скептический взгляд не оставлял её с того момента, как я сказал слово «Деньги», но язвительность в голосе появилась только сейчас.
        - Так ведь, Марфа, твоя выгода в этом тоже есть! Посуди сама! Сейчас мы у тебя тут ошиваемся, место в доме занимаем. Уже разговоры нехорошие про нас люди ведут. - От моих слов Марфа помрачнела. - А ежели мы своё дело откроем, так мы сразу от тебя съедем!
        - Да вы итак съедете, коли я так захочу! - возразила Марфа, уперев руки в бока. Но я не стал обращать на это внимания и продолжил.
        - А ещё, если ты мне денег одолжишь, я помогу тебе пол из дубовых досок справить!
        Это был, как говорят боксёры, удар ниже пояса! У знахарки загорелись глаза. Во всём доме у Марфы пол был земляной. Наличие деревянного пола было её заветной мечтой. Об этом я узнал, когда она меня устраивала на работу у плотников. Марфа мечтательно вздохнула. Дубовые доски легко могли превысить стоимость в 5 медяков за штуку.
        - Во всём доме? - спросила она, глядя на меня с подозрением.
        - Да! - согласился я, не подумав о последствиях.
        Мы поторговались с ней о разных мелочах, и в результате выяснилось, что сбережений у Марфы немного. Без учёта денег, отложенных на подати, её состояние составляло 145 медных грошей. Негусто, но лучше чем ничего. Я понял, что выгоды от такой сделки у меня не выйдет, потому что пол из дубовых досок для Марфы будет стоить значительно дороже 145 медных грошей. Зато Марфа вызвалась помочь мне со старостой. Староста, хоть и жил в доме с деревянным полом, зато перспективу прибавки в казну оценил. А денег всё равно не дал, жмот такой. Его объяснения звучали убедительно, но сам-то я понимал, что пока не обзаведусь своим имуществом, то в глазах старосты буду не надёжным заёмщиком, без реального залога в виде ликвидной недвижимости.
        - Ты, Игорь, пойми! Деньги ведь штука ценная, бережного отношения к себе требует. Ведь, казна-то не моя, а общая. Так как же я тебе из неё денег дам, если с людями не посоветуюсь. - Подвёл Михаил итог нашей часовой беседы. - А с людями знаешь как?! Одному дай в долг, так ведь другие в очередь встанут, скажут, чем мы хуже! Ты пойди, выбери себе землицу, а уж я тебе добрым словом, аль советом помогу!
        Совет староста и впрямь дал неплохой. Посоветовал нанять Федьку косого, вместе с его клячей и телегой. Подсказал где камни для фундамента взять и прочее по мелочи.
        Буквально через несколько дней после этого нас посетил посланник из Тура. Это случилось совершенно неожиданно, вечером во время ужина. Я, Василий и Марфа поглощали ещё горячую кашу, запивая её простоквашей. В этот момент на улице послышался топот, затем заскрипел снег во дворе знахарки, дверь со скрипом открылась, в коридоре послышались тяжёлые шаги и в горницу вломился воин в кольчуге и шлеме. На поясе у него висел короткий меч, на руках тяжёлые кожаные рукавицы.
        - Кто хозяин этого дома? - Грозно спросил суровый воин со снегом в бороде.
        - Я. - Марфа встала из-за стола.
        - У тебя проживает два чужеземца, это они?! - Спросил воин, указав рукой на притихшего Ваську и на меня.
        - Да. - Коротко ответила Марфа, хмуря брови.
        - Миха! - Заорал воин, повернувшись в сторону дверей.
        - Иду, иду я! - Ответил ему другой мужской голос с некоторой ленцой. В горницу вошёл ещё один суровый воин с факелом в руке. Он с подозрением посмотрел на Ваську, затем на меня и нахмурился. - Этот что ли?
        - Факел подай! - Вместо ответа приказал глава отряда.
        Миха протянул ему факел, тот взял его и подошёл ко мне. Наклонился и уставился мне в глаза с факелом прямо у моего лица.
        - Похож? - Спросил Миха.
        - Похож. - Согласился командир отряда.
        - Борода коротковата. - Заметил Миха.
        - И волосы тоже. - Разочарованно сказал командир.
        В горницу протопали ещё два воина в доспехах с заснеженными шлемами.
        - Обыщите тут всё! - Скомандовал главный воин.
        - Искать, как обычно, рыцарские доспехи? - спросил Миха.
        - Да, всё как обычно! - С раздражением ответил командир и посмотрел на испуганную Марфу. - Не бойся хозяйка! Мои люди твоего ничего не возьмут!
        Обыск продолжался не долго. Воины перевернули вверх дном два сундука с одеждой, залезли в погреб и побывали на чердаке. Мы всё это время мрачно смотрели за тем, как роются в наших вещах. Один из воинов схватил мой старенький ноутбук, покрутил в руках и отбросил в сторону. К счастью, он подобрал его на Васькиной кровати и бросил его туда же. Походное зарядное устройство привлекло внимание Михи. Тот покрутил в руках портативное зарядное устройство с солнечной батареей на корпусе и аккумулятором внутри. Постучал по стеклу костяшками пальцев, покрутил в руках и отбросил в сторону. Батарея жалобно и глухо стукнулась о земляной пол. Было бы там, что-то более твёрдое, наверняка бы разбилась, а так выдержала варварское отношение воина. Васька рядом с шумом выдохнул воздух сквозь раздувшиеся ноздри. Старенький ноутбук был его любимой игрушкой, именно благодаря моему старому портативному компьютеру товарищ не скучал, пока пытался оправиться от ранения. Сразу после того, как Васька смог сесть на своей кровати, он дорвался до моего старенького ноутбука. Мой товарищ первым делом нашёл в портативном компьютере
какую-то простенькую игру и просидел за ноутбуком, не отрываясь до тех пор, пока не села старая батарея.
        А тем временем воины собрались возле своего командира, который всё это время простоял у окна. Что он там пытался разглядеть в сгущающихся сумерках? Возможно жену и детей, которые остались где-то там, в Туре, в тепле?! Он повернулся и спросил:
        - Ну?
        - Всё обыскали! - Заявил Миха.
        - Доспехов и оружия не нашли. - Отчитался один из двух воинов.
        - Да тут и прятать негде! Даже хлева нет. - Пояснил второй воин с виноватой улыбкой.
        - Тогда все по коням! - Сказал командир.
        - Сержант, - взмолился Миха, - а может, отдохнём, а завтра дальше поедем?
        - По коням! - Рявкнул командир, развернувшись к выходу.
        Воины застонали, и, сцепив зубы направились за ним.
        Марфа облегчённо вздохнула и с подозрением посмотрела на меня, но так ничего и не сказала.
        Глава 5
        Землю под мельницу мы выбирали вместе с Василием, когда он достаточно оклемался от своих болячек, а весна ещё не сменила зиму, но уже вплотную подобралась к тому, чтобы снежный покров истончился до нескольких сантиметров. К этому времени раны на плече моего товарища зарубцевались с обеих сторон. Смотрелись они жутко, особенно после того, как неровные швы оставили после себя рельефные безобразные следы. Но под пуховиком нараспашку и новой рубахой, которую я ему прикупил совсем недавно, их не было видно.
        Погода в тот день выдалась солнечной, воздух ещё не прогрелся после ночи, но на солнце было тепло и приятно. Мы щурились под его лучами и улыбались, предвкушая грядущие события. Прогулявшись вдоль Красной по тонкому снегу, мы пришли к выводу, что привод будет более эффективным в том месте, где река шириной в десять метров сбегала с невысокого холма в низину. Мельницу лучше было бы ставить ещё выше по течению, но это было уже слишком далеко от посёлка и поэтому выходило за рамки его юрисдикции. Определившись с участком, мы забили заранее заготовленные колья, отмеряли участок и вернулись обратно счастливые и сосредоточенные на будущей работе. Следовало грамотно распорядиться деньгами, что я заработал за зиму, правильно вложив скромные сбережения в пильную мельницу.
        Надо сказать, пока я работал, мой земляк тоже не сидел без дела. Великий инженер Василий проектировал будущий участок нашей земли. За несколько недель появились чертежи построек на нём, детальный чертёж привода и его узлов, а также наброски обрабатывающего цеха, доменной печи, ванны для изготовления стекла и даже проект цементного заводика. Мои ехидные замечания по поводу того, что Великий инженер Василий должен был спроектировать в первую очередь губозакаточную машинку, он попросту игнорировал. Привлекать его к тяжёлой работе я всё равно не мог, поэтому шуточками и ограничивался. Марфа же была в восторге от того массива информации, которую ей целыми порциями подкидывал её любимый пациент. Он долго объяснял знахарке, что со временем собирается подарить ей химическую лабораторию. Однако, многое из того, о чём он говорил, вызывало у Марфы лишь удивление. Слова реторта, пробирка, колба и прочие, которые и в моём словаре отсутствовали напрочь, вызывали у хозяйки лишь сочувственную улыбку. Мол, пусть мальчик помечтает!
        Финансовая помощь для нашего бизнес проекта пришла оттуда, откуда не ждали. Едва я заикнулся перед лесорубами о том, что хочу поставить пилораму для изготовления досок, как они сразу заявили, что готовы мне помочь. Моя репутация у этих суровых парней как новатора и человека обязательного сыграла решающую роль. Все кругляки, которые мне будут нужны, они готовы были поставлять мне с отсрочкой платежа. Правда, подать никто не отменял. Таким образом, я смог получить в своё распоряжение в два раза больше кругляка, чем рассчитывал изначально, исходя из своих сбережений. У лесорубов чувствовался неподдельный интерес, ведь теперь у них появится ещё один покупатель!
        А тем временем Новосёлки переживали новое потрясение. Пропал крестьянин с сыном. Оба жили на южном конце посёлка, откуда было ближе всего до перелеска на другом берегу Красной реки. Крестьяне отправились туда за хворостом, но так и не вернулись. Следы их замело снегом, в посёлке поднялась тревога. Староста Михаил под причитания жены пропавшего мужика собрал всех мужчин, вооружил чем попало и направил на поиски пропавших жителей. Поиски начались на другом берегу реки. Мы растянулись цепью и стали методично прочёсывать лесополосу. Я опасался, что такой тщательный поиск может навести жителей на мой самолёт. Но наша цепь изначально направилась на юг, в противоположную сторону от места, где я оставил самолёт. Про себя я ругался нехорошими словами, ведь мог же я как-то предвидеть то, что самолёт могут найти! Но с другой стороны, а что я реально мог сделать, чтобы спрятать его? Это же не напёрсток и не иголка! Куда его денешь? Но я сделал себе замечание, что о самолёте следует позаботиться.
        Наша растянувшаяся цепь прошла несколько сотен шагов на юг, вдоль реки и обнаружила первые следы. Люди собрались у места, где это случилось, но Михаил не допустил к месту находки никого, кроме пары охотников любителей, которые хоть как-то могли читать следы. Вскоре, после того как он пошептался с ними, мы направились дальше. Следы вывели нас к реке, где след обрывался совсем. Тут я хорошо рассмотрел следы в мягкой прибрежной почве. Некоторые из них были обычными по размеру, но при этом глубокими и частыми. Сравнив их с теми следами, что наделал староста, я подумал, что те люди, которые сели тут в лодку были тяжелее нашего старосты. Мы ещё прошли вдоль реки несколько вёрст, но больше никаких следов не обнаружили.
        Мужики роптали, не понимая, что же случилось. Тогда Михаил снизошёл до объяснений:
        - Тихо! Тихо! - Шумное собрание поутихло и он, откашлявшись, продолжил. - Значится, так мужики! Наши земляки пошли в лес, стали рубить мелкие деревья, да заготавливать их в вязанки. Потом кто-то пришёл и забрал их, повёл к реке. Там они сели в лодку и уплыли.
        - Куда? - Поинтересовался родственник потерявшегося мужика.
        - Да почём я знаю! - Возмутился староста.
        - Тогда скажи, зачем это им понадобилось? - Спросил родственник. - У моего брата дома жена, трое детей! Неужто он мог бы вот так их бросить и уйти посреди зимы?! А сынишка его? Тот тоже ушёл рекой? Что-то у тебя не складывается Михаил! Не верю я, что брат мой и сын его ушли бы рекой с незнакомыми людьми!
        - Так может это были знакомые люди, родственники какие! - Возразил староста.
        - Нет у них родственников на реке!
        - Темнеет мужики! - Сказал Михаил. - Пора домой возвращаться!
        Поднялся ропот. Всех интересовала судьба пропавших односельчан. Мы с Васькой отошли в сторону и мой товарищ сказал:
        - Их похитили. - Сообщил мне, озираясь по сторонам, мой земляк.
        - Я тоже так думаю, - согласился я с его выводами, - там следы глубокие. Видимо, их связали и понесли на плечах до лодки.
        - Я вот думаю, - Васька шмыгнул носом, - зачем это кому-то похищать бедных крестьян?
        - Не знаю! - А сам я крепко задумался. - Действительно, зачем крестьяне похитителям?
        - В нашем мире похищали тех, за кого можно было бы запросить выкуп. - Высказал свои мысли вслух Васька. - А ещё похищали тех, кого можно было использовать в качестве сексуальной игрушки.
        - Ни на роль игрушки для утех, ни для выкупа они не годятся! - Отбросил я эти предположения.
        - Согласен! - Сообщил Васька. - Тогда остаётся ещё два варианта.
        - Какие же?
        - На органы или для утоления естественных потребностей! - Намекнул Васька.
        - На органы вряд ли! Медицина тут отсталая. - Сказал я, хмурясь всё больше и больше. - А вот насчёт каннибализма я не уверен. Дикие тут нравы, Вася.
        Мы вернулись в посёлок ни с чем. Бедная жена и мать пропавших людей была безутешна. Марфа отпаивала её успокоительными настойками, а Новосёлки погрузились в атмосферу мрачной решимости. Люди были готовы разорвать на части любого, кто посмел принести такое горе семье пропавших крестьян.
        А жизнь продолжалась своим ходом, я работал, великий инженер Васька бездельничал, выуживая из хранилищ электронной информации всё новые и новые сведения о геологии, химии, металлургии и прочем. А я пахал, как проклятый, зарабатывая нам стартовый капитал.
        Наконец, когда лёд на реке сошёл полностью, мы взяли взаймы кое-какие инструменты, отправились на наш участок, сели у реки и стали ждать. Когда по реке начали приплывать брёвна, мы стали отлавливать кругляк из Красной реки, подтягивали его к себе. Все брёвна складировали тут же на берегу в аккуратные пирамидки, закреплённые от расползания в стороны кольями.
        Затем настало время нанять себе в помощники косого Федьку. Я отправился к нему, благо жил Фёдор недалеко от нашего участка на севере Новосёлок. Его дом я узнал по телеге во дворе. Тут же носились дети косоглазого хозяина. Старший сын, уже достаточно повзрослевший, чтобы помогать по хозяйству отсутствовал. Детишки во дворе подсказали, что искать их отца следует в хлеву. Войдя в хлев, я остановился у двери, застав такую картину. Фёдор стоял с мешком в руках, а его жена, кормила зерном двух больших свинок и выводок мелких поросят. Она не заметила моего появления, в отличие от косоглазого мужа, который с ходу вычислил моё появление по тени, которую отбрасывало моё тело. Жена Фёдора, Пелагея, упитанная и дородная, широкобёдрая и полногрудая женщина с платком на голове, фартуком, повязанным поверх платья, стояла ко мне спиной. Она периодически набирала в руки зерно из мешка и сыпала его в длинное деревянное корыто. Радостные от такого угощения хрюшки, бодро толкаясь и визжа, опустили свои пятаки в корыто и во всю харю старались зря рылом не щёлкать. Хозяйка радовалась своим подопечным и попутно
распекала Фёдора на все лады:
        - Что же мои милые поросятки кушать будут, - ласково приговаривала она, а затем в голос её вплеталась угрожающая интонация, - когда зерно закончится? Неужели мы потерпим, чтобы какой-то олух, оставил нас голодными?! Н-е-е-т! Мы терпеть не станем! Выгоним нерадивого муженька, коли он не станет работать прилежно!
        Фёдор умоляюще уставился на меня. Я сделал ему знак рукой «выходи» и он украдкой выбрался во двор.
        - Бежим! - сказал он тут же, не особо интересуясь, зачем я пришёл. И как только мы отворили плетёную калитку оградки из лозы, как во двор с воем выбежала Фёдорова зазноба.
        - Стой ирод проклятый! - Завопила она зверским голосом. Фёдор ещё больше припустил, обгоняя меня быстрыми мелкими шажками. Фёдорова жена закричала ещё больше прежнего, осыпая косоглазого мужа нелицеприятными эпитетами, самые безобидные из которых звучали вроде: «лодырь», «ленивая скотина», «дурачина косоглазая» и «неблагодарное животное женского рода и собачей породы».
        Когда мы оторвались от дома Фёдора на приличное расстояние, а крики, которые неслись нам вслед, хоть и не исчезли совсем, но стали еле слышными, мой косоглазый попутчик вдруг резко остановился и, повернувшись ко мне, лицом спросил:
        - Ну, чего звал? - При этом мне было не понятно, куда именно он смотрит, и это меня порядком смущало. Фёдор ждал, когда я отвечу.
        - Работу хотел предложить! - Сообщил я.
        - Предлагай! - Согласился он. Не так я себе представлял наш разговор. Думал, сядем, как со старостой или Марфой, за стол, начнём неторопливо разговор, а уже затем, прощупав как следует, чем каждый из нас дышит, перейдём к сути.
        - Помощник мне нужен, вместе с телегой и лошадью! - Сказал я прямо.
        - Чем платить будешь? - Спросил мой собеседник.
        - Чего? - Не понял я.
        - Ну, зерном, яйцами или сеном? - пояснил Фёдор, немало удивив меня такой формой расчёта. - Если сеном, то не пойду!
        - А! - Наконец, понял я. - Деньгами буду платить.
        - Деньгами это хорошо! - Похвалил мой собеседник такой подход к делу. - И сколько заплатишь?
        - Десять медяков в день! - Закинул я пробную цифру Фёдору. Столько медяков в день было хорошей зарплатой для наёмного работника.
        - Пойдёт! - Согласился мой потенциальный помощник, и я протянул ему руку. Фёдор плюнул на свою ладонь, потёр её о свою вторую ладошку, затем перехватил мою руку и пожал. Я ещё ничего не успел понять, как он тут же добавил. - Каждому!
        - Не понял. - Я стоял сбитый с толку, а Фёдор продолжал трясти мою руку.
        - Десять медяков мне и десять моей лошадке! - Пояснил он, а когда я кивнул, соглашаясь с его ценой, то он, наконец, отпустил мою руку и спросил. - Когда начинать?
        - Прямо сейчас и начнём! - сообщил я. Фёдор с опаской оглянулся в сторону своего дома, скривился и повернулся ко мне.
        - Жди меня здесь! Я скоро. - Переходя на шёпот, сообщил он, и я с превеликим удовольствием согласился. Не очень-то и хотелось возвращаться к его дому, где можно было встретить злобную Пелагею.
        И я остался стоять на улице, а мой новый работник пошёл домой запрягать телегу. Когда я уже начал волноваться, что жена Фёдора таки выполнит одну из своих угроз, появилась старенькая лошадка, запряжённая в такую же древнюю телегу. Лошадка на диво бодро трусила по мокрой и грязной дороге в мою сторону, а на телеге, опасливо озираясь назад, сидел мой новый сотрудник. Лихо осадив лошадку, Фёдор гордо улыбнулся, и предложил:
        - Полезай в телегу, Игорь! - Он светился от радости, похоже, непросто было вырваться со двора, да ещё и с телегой. Но, видимо, главным источником его радости всё же была хорошо оплачиваемая работа. Я влез на телегу, и мы отправились на север к местной каменоломне для сбора материала под фундамент. По дороге прихватили с собой моего земляка. На каменоломне мы работали вдвоём, пока Васька болтался без дела. Примерно к полудню наш праздно шатающийся пассажир чем-то обрадованный позвал меня посмотреть на чудо. Придя к месту его находки, я посмотрел на предмет его радости и спросил:
        - Тебе чего делать нефиг!? - Я уставился на светившегося от счастья Василия. - Я-то думал, ты что-то нашёл, а тут камень какой-то!
        - Игорь! Какой камень?! Это ж гипс!
        Я радости Васьки не разделял. Гипс не золото, не серебро и даже не медь! Поэтому сплюнул и вернулся к работе. Везёт же некоторым бездельникам, пока я вкалываю, они камешки разглядывают. После скорого перекуса мы закончили погрузку камней для мельницы и отправились в обратный путь. Но, видимо, это был не наш день. Как только телега свернула с дороги, ведущей к посёлку, так сразу же засела в напитанном водой грунте. И никакими увещеваниями не желала двигаться с места. Федька извёл старую лошадку, но та, как ни старалась, не смогла вытянуть увязшую телегу. Пришлось сгружать половину камней и помогать старой кляче тащить телегу по раскисшему чернозёму. Затем надо было возвращаться и грузить вторую часть камней. Мы возвращались домой уже в темноте, грязные по уши, но довольные тем, что дело сдвинулось с мёртвой точки.
        Ранним утром меня ждал очередной подъём и новый этап тяжёлой работы. Через неделю мучений, сломав пару лопат, мы выкопали траншею под фундамент. Затем соорудили каменный фундамент и установили водяное колесо. Спуск на воду сопровождался моим купанием в холодной воде. К счастью обошлось без воспалений. Мельница выглядела неполноценной, но уже с работающим колесом. Над деталями для колеса мы начали работать заранее, когда я ещё работал у плотников. Часть необходимых деталей, с разрешения Павла, мы вырезали из того, что удалось отобрать из кучи отходов, но остальные части колеса пришлось оплачивать из своего кармана. Василий не хотел, чтобы колесо быстро сломалось, поэтому и материалы должны были соответствовать замыслам нашего гениального инженера. Для этой цели заказали у лесорубов кругляки из водостойкой древесины - акации. И вот теперь я с гордостью наблюдал, как вращается огромное водяное колесо, закреплённое на почти голом фундаменте.
        Теперь настало время отправиться к кузнецу в соседнее село. Кузнец Григорий оказался смышлёным, коренастым и мускулистым мужиком выше среднего роста. По здешней моде он носил усы и бороду, но видимо неплохо следил за ними, поскольку коричнево рыжая борода и усы были аккуратно подстрижены. Такие же волосы на голове были зачёсаны назад и обрезаны до средней длины, чтобы не мешали мастеру во время работы. При этом волосы оставались непослушными, вились и зачёсывались, видимо, пятернёй. С густых бровей упала капля пота, кузнец подхватил полотенце и вытер им лицо. На руках, шее и плечах кузнеца перекатывались мощные узловатые мышцы. Голый торс, прикрытый кожаным фартуком, источал силу и усталость от работы. От широкой спины Григория исходил пар. Отбросив в сторону полотенце, он подхватил чашку с водой и отпил. Удовлетворённо крякнув, он пояснил:
        - Ничто так не освежает, как холодная родниковая водица! - Он приветливо улыбнулся нам. Только что, хмуря брови, он стучал тяжеленым молотом по заготовке, и вот он уже готов к приятной беседе с незнакомыми людьми. Мне это качество в нём понравилось. С такими людьми всегда приятно иметь дело.
        Под густыми бровями у Григория были голубые подвижные глаза. Высокий открытый лоб пересекали несколько длинных морщин. Нос с горбинкой располагался над ярким маленьким ртом с потрескавшимися от жара губами. Его бледное лицо блестело, но слушал он нас внимательно.
        Мы обрисовали те детали, которые хотели бы получить от него, чем немало удивили его. Наконец, когда Григорий понял, что от него требуется, то назвал цену - пятьдесят пять медяков. К сожалению, таких денег у нас не было. Из нашего заказа пришлось отбросить на будущее гвозди для мельницы, стоимость которых составляла большую часть цены нашего заказа. Оставшаяся сумма в 23-и медные монеты была нам по плечу. Мы оплатили заказ и отправились домой к Марфе.
        К моменту, когда настало время забирать заказ, мы продвинулись в постройке ещё немного. Когда мы приехали в кузницу Григория, чтобы забрать там две пилы, а также несколько крепёжных элементов, то кузнец встретил нас радушно, отдал готовый заказ и попросил заглядывать к нему почаще.
        С помощью металлических изделий мы, наконец, собрали привод, а с помощью новеньких деталей добавили к приводу пилы. Получилась пилорама под открытым небом. Наша мельница была открыта всем ветрам, но зато главная её рабочая часть уже могла работать исправно. Мы немедленно запустили пилораму, пропуская через пилы кругляк, мы довольно быстро распускали его на доски, немало удивив этим нашего косоглазого помощника:
        - Ишь ты! - сказал Фёдор, когда мы получили в своё распоряжение первую партию из 64-х досок отличного качества. Плюс небольшое количество обрезок, коры и стружки. Теперь мы могли приступить к строительству мельницы, но я запретил использовать доски под это дело, поскольку вначале следовало получить первую прибыль. Мы взялись за погрузку телеги. Фёдору надлежало отправиться в город на рынок и предложить эти доски на продажу. Нормальная цена досок на рынке составляла 3 гроша за штуку. Я проинструктировал Фёдора, чтобы он предлагал покупателям приобрести четыре доски по цене 10 грошей. Небольшой демпинг нам не повредит, зато первая партия уйдёт быстрее. Пока мы занимались следующей партией, приехал довольный Фёдор. Некий купец выкупил всю партию оптом и спрашивал, найдётся ли новая партия по той же цене.
        В результате купец выкупил у нас четыре телеги досок, что даже с учётом таможенного сбора при въезде в город позволило выплатить Фёдору жалованье, оплатить услуги его лошадки, вернуть деньги лесорубам за кругляк. Итого мы заработали 136 грошей за две недели. Получалось много работы и небольшой заработок. Хотя толку было значительно больше чем раньше. Ведь я получил бы за две недели не более 120 медяков. На самом деле ситуация выглядела ещё выгоднее, если учесть, что распил и продажа досок составляли всего 5-ть дней работы, а не 2 недели. Также у нас накопился внушительный запас досок, которые ещё следовало продать. Из двух недель работы девять дней мы строили фундамент, устанавливали привод и монтировали основную часть пильной мельницы. Кстати, в нашей мельнице до сих пор не было ни одной целой стены.
        Самым счастливым из нас выглядел Фёдор. Похоже, он нашёл работу, которая приносила ему немалый доход. После выплаты первой зарплаты он ещё сильнее зауважал меня и Василия. Даже стал называть и меня, и Ваську - мастерами.
        Утром следующего дня мы продолжили пилить доски и грузить Федькину телегу. Косоглазый помощник отправился в город и вернулся не скоро. На сей раз доски покупали неспешно. Тот купец больше не интересовался нашим товаром, а другие не спешили приобретать его оптом. Мы столкнулись с первой проблемой перенасыщения спроса. Всю следующую неделю Фёдор мучился с продажами. Часто за день доски не продавались, а ночлег в городе обходился недёшево. За это время я и Васька смогли расплатиться с лесорубами, поставили, наконец, в мельнице все четыре стены и соорудили дощатую крышу. Стены мы поставили по собственной технологии: дощатая часть внешней стены была набита на толстые столбы-брёвна. Внутренняя часть стен также была из досок, а пространство между внешней и внутренней стенами мы по настоянию Васьки засыпали смесью глины, опилок и соломы. Васька приговаривал, что зимой нам такое утепление, несомненно, поможет. Не хватало стёкол для окон, но мы пока ограничились ставнями, которые по местному обычаю делались и снаружи, и изнутри.
        После одной из ходок Фёдор привёз новую тревожную весть. Вдоль Красной реки пропадали люди. Ходили упорные слухи о том, что из проклятых земель пришла какая-то неведомая напасть, заставляющая людей терять голову и отправляться к старому разрушенному городу Некрополису, развалины которого были расположены в западной пустыне. Мне эти слухи не нравились, зато решать проблему с самолётом не пришлось. Жители Новосёлок попросту боялись ходить за реку. Староста даже установил дневное наблюдение за мостом через реку, организовав для этих целей праздношатающихся подростков.
        А тем временем Фёдор к концу недели успел наступить своими ценами на любимую мозоль других продавцов, торговавших досками в городе, и те сообща поколотили нашего торгового представителя. Пришлось искать новые рынки сбыта. Я предположил, что лучшим двигателем прогресса является реклама, и мы взялись за это дело с присущим нам энтузиазмом и энергией.
        Во-первых, согласно озвученному плану, следовало придумать нашему предприятию новое имя. Васька предложил свой вариант «Игва». Я додумался до «Красного дракона». Первый, Васькин, вариант получился из сочетания первых двух букв моего и его имён. Мой же был продиктован цветом нашего самолёта, который местные крестьяне по незнанию приняли за дракона. В результате голосования решающим оказался голос Фёдора, который всё же выбрал вариант Васьки. Видимо он был менее страшным для косоглазого помощника.
        Во-вторых, следовало использовать рекламу в своих целях. Для этого мы снова заказали у лесорубов несколько акациевых кругляков. Затем уговорили кузнеца изготовить для нас нечто вроде тонкого железного жала из проволоки, которое затем было вделано в деревянную ручку. То был паяльник, который разогревался на огне и потом мог выжигать на дереве вполне сносные буквы. Далее мы нарезали для рекламы кучу столбов, заготовок под таблички и наконец, приступили к написанию рекламных слоганов. На каждой табличке с нашей рекламой мы выжгли такой текст:
        «10 медяков за 4 одинаковых доски!
        Лесопилка «Игва» из п. Новосёлки».
        Все дощечки, столбы, инструменты, паяльник и кучу ненужных дров погрузили на телегу и стали методично объезжать всю округу. Ваську мы оставили на хозяйстве, поскольку в дороге от него итак было немного проку, а отлавливать кругляк, швартуя его у берега, а также продавать доски, не отходя от мельницы, он уж как-нибудь сумеет и без нас. На каждом важном перекрёстке мы с Фёдором останавливались и вкапывали столб, затем прибивали на него табличку с нашей рекламой, а заодно прибивали также таблички с указателями направления и названиями населённых пунктов. Фёдор самодеятельностью не страдал, он делал всё, что бы я ни попросил. Надо сказать, что он был весьма доволен своей новой работой, начал потихоньку расплачиваться с долгами. Я тоже был рад такому помощнику, который хорошо ориентировался в местной географии, а также имел собственное послушное и милое транспортное средство.
        Когда мы справились с установкой почти двух десятков акациевых столбов, а, как известно, акация весьма стойкое к влаге дерево, то вернулись на мельницу, где нас поджидал скучающий Василий. Мы присоединились к нему в ожидании наплыва новых клиентов, но, к моему большому сожалению, почти трёхсуточная командировка, сны в обнимку со столбами и другие менее приятные приключения завершились ничем. Никто не приехал, никто не посетил нашу замечательную лесопилку. Я был крайне расстроен и сильно изводил себя за то, что где-то всё-таки накосячил. В этот момент Федька, гад, вдруг ни с того ни с сего издал некое мычание. Я и Василий повернулись, чтобы узнать в чём дело, и эта наглая бородатая морда с фиолетово жёлтым синяком под левым глазом, этак вальяжно вынул изо рта травинку, показал на чудом уцелевшую табличку с нашим рекламным слоганом, которой мы так и не нашли применение, и сказал:
        - А всё-таки, что же это значит?!?
        - ?! - Васькино лицо вытянулось, возникла минутная тишина и немая сцена. Потом меня прорвало:
        - Твою же мать! - я ругался самыми грязными словами, пока, наконец, Васька не выдал свою коронную фразу:
        - Они тут что, вообще читать не умеют!?!
        Глава 6
        На следующий день после позорного провала с рекламой мы с Васькой начали мастерить большой и длинный плот, способный перевозить доски по реке. Фёдор в это время помогал таскать доски и брёвна. Я увязывал их верёвками и вот вскоре после целого дня мучений плот был готов и загружен нашим товаром. Вдобавок к этому плот был оснащён длинными шестами и, благодаря нашему гению, подобием рулевого весла. На плоту поместились чуть больше двенадцати десятков досок. В результате, утром я и Васька отчалили. Отдельно на своей телеге с досками отправился также и Фёдор. Нашей общей целью была столица герцогства, город Тур.
        Сплав по течению Красной реки прошёл удачно. Даже несмотря на то, что одно из брёвен чуть не отвязалось, а несколько досок пришлось отлавливать из реки. Всю дорогу нам тепло светило весеннее солнышко, а приятная глазу цветущая вокруг зелень наполняла наши души радостью и надеждой. Ближе к Туру, где было больше стоячей воды, у меня даже возникло желание искупаться, настолько хорошо тут прогрелась вода. Наконец, наш плот причалил к пристани Тура, Василий, выскочив на пристань, перекрестился.
        - Васька ты чего это? - раньше я за ним такого религиозного рвения не замечал.
        - Игорь, я ж воды боюсь! Плаваю как топор! - Он с облегчением выдохнул, едва оказался на пристани.
        - И ты ещё хотел в Карибском море искупаться!? - поддел я его со смехом.
        Мы привязали плот и начали разгрузку нашего товара. На сей раз у нас в наличии имелись доски из различных, в том числе дорогих древесных пород: дуб, ясень и кедр были нашей ставкой на успех. Цена на них была значительно выше, нежели на обычную сосну, поскольку твёрдые породы деревьев было сложнее распилить, а вот инструмент о них можно было запороть запросто. В Игве нам приходилось довольно часто производить заточку наших двух пил, чтобы риск сломать или запороть их был небольшим. Делали мы это сами, поскольку снимать их и тащить в другой посёлок к кузнецу не хотелось, да это было бы слишком дорого. А если подумать, что их придётся ставить обратно… Короче, легче было научиться и затачивать пилы самостоятельно. Но вернёмся к тому времени, как мы оказались на пристани главного города герцогства.
        Как только мы закончили выгрузку досок, как к нам тут же подошёл местный представитель правопорядка. Он не спеша пересчитал наши доски и, протянув руку, предложил оплатить таможенный сбор. Оказалось, что он точно такой же, как и у ворот города Каменца. Налог составлял тут примерно десять процентов от стоимости товара. Довольно удобно и не дорого, особенно по сравнению с теми налогами, которые предприниматели платили в моём родном мире. Я накинул стражнику ещё несколько монет сверху и попросил помочь с тем, чтобы пристроить наши товары на склад. Стражник обрадовался и посоветовал обратиться к лодочнику Ростиславу. Благо он неспешно прохаживался по пристани, пока его люди занимались погрузкой огромной лодки с большим парусом, что стояла на соседнем причале.
        Ростислав оказался болезненного вида полноватый мужик лет сорока пяти с какими-то проблемными язвами на коже. Васька вызвался провести с ним переговоры и начал он с того, что прямо в лоб спросил у Ростислава о его болезни. Тот аж набычился, стал пунцовым и я поспешил вмешаться, чтобы не упустить наш шанс. Васька благоразумно отступил и больше в разговор без спросу не влезал.
        - Мой товарищ, Василий, хочет сказать, что такой уважаемый человек как лодочник Ростислав, безусловно, не заслуживает таких неудобств, какие доставляет его заболевание. Так ведь Вася!?
        - Конечно, уважаемый Ростислав! Я беспокоюсь о Вашем благополучии и здоровье. Мне, кажется, я уже видел похожую болезнь в прошлом и хотел сказать, что знаю, чем Вам можно помочь!
        Напрягшееся лицо Ростислава потихоньку расслаблялось, брови вернулись в природное положение, морщинистый лоб разгладился. Лодочник почесал свою лысину, успокоился, хотя важности на себя напускать не перестал. Он жестом предложил отойти в сторонку от лодки и сказал:
        - Эти язвы меня доконают! Я мучаюсь этой хворью уже около шести лет. - Он выдохнул, плечи его в бессилии опустились. - Никто из этих кровопускателей, лекарей и знахарей не может мне помочь. Ни мази, ни притирания не помогают. Временами мне хочется лезть на стену от нестерпимого зуда, я хожу с мокрым носом, иногда глаза мои против моей воли становятся мокрыми, и я не могу с этим ничего поделать. Лишь личный маг-лекарь герцога Малеха может ненадолго облегчить мои страдания. Я потратил почти четверть своего состояния, чтобы вылечиться от этой хвори, но так и не смог её победить. В последнее время она особенно сильно терзает мою плоть. Эти язвы постоянно чешутся и растут, кроме них ещё и новые появляются.
        - Ваша болезнь поддаётся контролю и лечению. Вам лишь следует более основательно изучить её, чтобы кардинально изменить её течение! - поумничал Василий и дружелюбно заулыбался. Его слова привели лодочника в сильное замешательство.
        - Уважаемый, Ростислав! Мой друг хочет сказать, что может попытаться помочь Вам. Несмотря на свои юные годы, он весьма образован, поскольку учился у лучших учителей современности!
        - Чего вы хотите взамен!? - Спросил лодочник, потрясая обоими подбородками. В его глазах теплилась надежда и недоверие.
        - О! Поверьте, мы не ищем в Туре ничего, кроме надёжных и долгосрочных связей! - Сказал я и продолжил описывать ему наше положение. - Я возглавляю лесопилку «Игва», что в Новосёлках выше по течению Красной реки. Мы недавно обосновались в ваших краях и хотим найти надёжных людей, готовых помочь нам с продажей наших товаров!
        Лодочник в этом месте сделал мне знак подождать, а сам пошёл, внимательно осмотрел наши доски и сказал, что готов лично приплыть за таким товаром хоть в Новосёлки, хоть на самые Северные горы, если, конечно, сойдёмся в цене. Когда я назвал цены на интересующие его товары, его брови взлетели до самой последней складки на его лбу.
        - Цены на ваши товары весьма умеренные! Я готов приобрести их у вас. Количество мне подскажет кораблестроитель Свен. Моя новая лодка, должна быть более вместительной и чуть крупнее моей нынешней! - Пояснил лодочник. - Чем ещё я могу вам помочь?
        - Мы были бы весьма благодарны за возможность использовать Ваш склад, не бесплатно, конечно!
        Дальше дело пошло как по маслу. Мы поторговались и договорились о хранении нашего товара за символичную сумму, получили контакты корабельщика Свена, а также заключили контракт на транспортировку наших досок, лодкой Ростислава, который хвалился тем, что лишь его лодка способна дойти вверх по течению до самых Новосёлок и даже выше. Мы расстались деловыми партнёрами, довольные взаимной выгодой, которую получали от такого сотрудничества.
        Потом я и Василий перетащили товары в уютный склад лодочника, заняв своими товарами лишь незначительную его часть. Правда, меня сильно беспокоил неистребимый едкий запах рыбы, которым пропитался весь склад лодочника. Там же находились бочонки, бочки и полубочки с солёной рыбой. Я лишь надеялся, что запах не успеет сильно въесться в нашу продукцию.
        Затем, посетив, корабельщика Свена, мы продемонстрировали образцы калиброванных досок и описали цены на них. Корабельщик обещал подумать и связаться с нами через своего товарища Ростислава. Потом мы отправились в торговый квартал, где заключили сделку с оружейником на поставку дубовых досок для изготовления щитов, посетили плотника, который изготавливал телеги, и договорились про бартер. Мы тележнику доски, он нам новую, широкую и удобную телегу. Потом были мебельщики и каменщики. И те, и другие заказали уйму досок. Первые в основном заказывали дорогие породы, а вторые наоборот, предпочитали дешёвые сорта из сосны для лёгких крепёжных несущих балок. К вечеру мы посетили базар, где встретились с Фёдором. Оказалось, что он ещё несколько часов назад распродал все доски и теперь находился тут исключительно для того, чтобы дождаться нас в условленном месте.
        На ночлег мы устроились в местной таверне-гостинице «Розовый поросёнок». Фёдор упился пива и завалился спать не раздеваясь. А мы, земляне, ещё долго обсуждали наши планы на будущее, прежде чем возбуждение от столичной жизни оставило нас, и мы смогли, наконец, уснуть. Утром мы посетили торговца книгами и купили себе, выложив баснословную сумму медяков, кипу бумаги и чернил, карту герцогства и окрестностей, а также свод местных мирских законов, написанный от руки, поскольку печатать книги тут ещё не научились. Первым делом, после покупки бумаги, мы нацарапали всё, что запомнили за вчерашний день. Записали имена, адреса, заказы, цены, а также всё, что касалось вчерашних дел и всё что мы смогли вспомнить. Затем мы продолжили поиски потенциальных клиентов, а Фёдора отправили продавать оставленный на складе лодочника товар.
        Проходя по узким улочкам, у одной из шикарных кузнечных лавок мы заметили необычного покупателя. Бородатый коротышка стоял к нам в пол оборота и торговался с лавочником:
        - Этот камень стоит, по меньшей мере, в два с половиной раза дороже! - Пробасил коротышка.
        Васька остановил меня и замер, наблюдая за тем, как торгуется рыжебородый мужчина. Я присмотрелся, оценивая клиента кузнечной лавки. Тот был удивительно широкоплеч. Он был одет в тёмно-серый плащ, под которым обнаружилась потёртая кожаная куртка. На массивных руках коротышки красовались металлические наручи. Они были настолько необычными, что привлекли моё особое внимание. Наручи имели кожаную подкладку, а вся их металлическая поверхность была покрыта тонкой резьбой. Или в данном случае следует говорить - гравировкой? Мне показалось, что узоры имели определённую закономерность и последовательность, рунический смысл которой был ясен только подгорному народу.
        - Это же гном! - Воскликнул Васька.
        Коротышка скривился и медленно повернулся в нашу сторону.
        - Что ты сказал? - Он обманчиво вежливо уставился на моего товарища. Я же заметил, что он опирается своей рукой на одну из своих малых секир, торчащих у него за широким поясом.
        - Пойдём, Вася! - Я потащил своего спутника обратно. - У нас ещё много дел!
        - Да, погоди ты! - Мой товарищ вырвался и направился к хмурому незнакомцу.
        - Приветствую тебя, представитель подгорного народа! - Пафосно заявил мой спутник, остановившись напротив воинственного коротышки.
        - Чего?
        - Меня зовут Василий. - Он протянул руку в сторону гнома, тот от удивления немного опешил, слегка отступил, но руку с секиры не убрал.
        - Чего тебе надо? - Наконец, проревел хриплым голосом коротышка.
        Васька руку убрал и, похоже, даже не обиделся. Я поспешно встал рядом с товарищем. Гном опасливо покосился в мою сторону.
        - Мы шли мимо и вдруг услышали, как ты торгуешься с этим уважаемым лавочником. - Васька выдавил из себя слабую улыбку.
        - Ну, и шли бы вы дальше! - Проворчал коротышка, скривившись и морща нос. - Ты что, гнома никогда не видел?
        - Нет. - Васька захихикал от восторга.
        Гном неспешно оглядел нас обоих. Не обнаружив на нас никаких признаков доспехов или оружия, он с раздражением добавил:
        - Проваливай, тебе говорят!
        - Пойдём, Вася. - Я потащил товарища прочь от недружелюбного представителя гномьего племени.
        Васька пробовал упираться, заглядывать мне через плечо, но я неумолимо вытолкал его на другую улицу.
        - Видал! - Повторял он. - Настоящий гном!
        - Просто характерный мужик, - не сдавался я, - занимающийся косплеем.
        - Нет! - Глаза у Васьки горели. - Это не ролевик, я тех ребят за версту чую! Это же настоящий гном! Настоящий, Игорь!
        Счастью моего товарища не было предела. Сбылась, так сказать, мечта идиота. Я же его радости не разделял. Ведь наличие в этом мире гномов, магов и эльфов - не что иное, как очередная неизвестная переменная в нашем и без того сложном уравнении. Другой мир обрастал новыми отличиями и особенностями. Удивительным было именно то, что эти особенности были такими фантастически немыслимыми, чуждыми нашему технократическому мышлению. Я посмотрел на осоловевшего от счастья Ваську. Видимо его сознание такому повороту событий было только радо.
        Дальше нам работалось существенно сложнее. Булочные, таверны, оружейники, кузнецы, конюшни, всякие другие лавки и мастерские вскоре закончились, и мы поняли, что торговый квартал себя исчерпал. Из плюсов можно отметить то, что нам удалось заключить сделку с бакалейщиком, которому постоянно требовались новые доски для изготовления бочонков под пиво и вино. Несколько кузнецов заказали у нас товар для изготовления ручек к хозяйственному инвентарю: топоры, лопаты, пилы и т. п.
        Посоветовавшись с Василием, следующим пунктом нашей программы выбрали гильдейскую улицу. Гильдии также порадовали нас неплохими сделками. В особенности гильдия строителей. Банально, но факт - доски для пола были в постоянном дефиците.
        Уезжали мы оттуда в приподнятом настроении. Забрав Фёдора с базара, мы вернулись в таверну, не забыв прикупить себе бочонок с пивом. Вечер прошёл за ужином, и хотя в маленькой комнатушке, которую мы снимали, было тесновато, мы чувствовали себя настоящими купцами. Фёдор травил байки про свою крестьянскую жизнь, а Васька и я ограничивались тем, что можно было рассказать, не нарушая душевного равновесия нашего косоглазого аборигена.
        Утром мы распрощались с Фёдором и его лошадкой. Он отправился в Новосёлки с телегой, груженной различными полезными вещами, какие мы смогли себе позволить прикупить. А мы с Васькой направились к конюшням Ивара, в которых купили себе смирную лошадку по прозвищу Травка. Не забыли и про сбрую для кобылки. Затем уже втроём проследовали к пристани. Бросать свой плот мы не планировали с самого начала. Травка неодобрительно посмотрела на нас, как только поняла, что мы не планируем на ней ездить, а также не собираемся впрягать её в телегу. Вместо этого мы привязали её к плоту, и Вася повёл Травку в поводу вдоль реки. Тяжёлый плот норовило снести вниз по течению, но Красная река не особо буйная в здешних водах, вынуждена была сдаться под напором нашей кобылки.
        В полдень у излучины реки мы заметили перепуганного паренька на западном берегу реки. Он то и дело оглядывался назад и по сторонам. Пока мы медленно продвигались вверх по реке, он прятался в густых зарослях, но от нас он явно не скрывался. Когда мы оказались на расстоянии в два десятка шагов паренёк встал во весь рост. Его грязная рубахи была покрыта мокрыми пятнами с густыми белыми разводами по краям. Как будто паренёк ежедневно бегал марафонскую дистанцию, не снимая своей потрёпанной одежды, отчего она пропиталась потом, покрылась соляными разводами и износилась до невозможности. На лице парня были ссадины и синяки, руки выглядели не лучше, его трясло мелкой дрожью.
        - Эй! Игорь, сюда! - Приглушённым голосом позвал меня паренёк, поманив пальцем.
        - Ты кто такой? - Удивился я. - Откуда знаешь моё имя!?
        - Быстрее, там мой отец! - Парень проигнорировал мои вопросы, но я уже понял, что он был тем самым сыном крестьянина, которого мы искали на исходе зимы.
        - Вася, отпусти верёвку, я причалю к тому берегу! - Крикнул я товарищу, улыбаясь. - Пропажа отыскалась!
        Плот причалил к берегу, я спрыгнул с него на землю и направился к пареньку, который уже ждал меня на тропинке.
        - Скорее, отец ранен, ему надо помочь! - Сказал парень и двинулся по тропе вглубь зарослей прибрежного орешника.
        - Погоди, объясни, что с вами случилось, куда вы пропали?! - Я пытался не отставать от него.
        Парень не ответил. Это выглядело как-то странно, подозрительно. У меня возникло чувство опасности. Не верилось мне в то, что они вот так вот, преспокойненько ушли зимой из Новосёлок, оставив своих родных и ничего не сказав. Подозрение моё возрастало по мере того, как мы пробирались через густой подлесок, двигаясь по тропе от реки вверх на холм. Моя паранойя визжала: «Поворачивай обратно, пока цел!». Я нащупал на поясе длинный охотничий нож, который прикупил в Туре по какой-то прихоти. Всегда хотелось обладать чем-то подобным. Особенно саблей, настоящей, конечно, а не спортивной.
        Наконец, мы выбрались на небольшую полянку, тут парень остановился и неожиданно повернулся.
        - Мы пришли? А где отец? - Поинтересовался я.
        Парень скосил глаза в сторону, и я понял, что мы тут не одни. Резко оглянувшись, я заметил, как из густых зарослей выбирается кто-то с палицей в руках. Я быстро отступил назад, продолжая озираться по сторонам. С других сторон уже приближались грозного вида громилы. Трое на одного?
        - Прости! - Шепнул парень, и потупил взгляд. - Они грозили, что убьют отца.
        Я всё осознал в тот же миг. С помощью паренька меня заманили в ловушку. Изначально они планировали взять меня в кольцо, пустив в ход свои деревянные дубины. Повалив меня на землю, они меня крепко свяжут и поволокут куда-то прочь. Меня ждала та же участь, что постигла этого парня и его отца. Значит, моё предчувствие меня не обмануло! Я быстро отступил, не давая себя окружить на маленькой лесной полянке.
        Давненько я не участвовал в спаррингах. В моём детстве нашлось место для нескольких спортивных секций: плаванье, дзюдо, фехтование и киокушинкай. Плаванье я забросил, как только научился прилично плавать. На борьбу дзюдо тоже долго не проходил, далековато было ездить в возрасте десяти лет. Фехтование было мне по душе, я посещал его дважды по два года. Бросал в первый раз из-за девчонки, но вернулся к любимому занятию довольно скоро. Помню, что на фехтовании было весело и интересно. И всё же учёба отвлекала меня от спорта, а последней и основательной попыткой в спорте, стало японское искусство ближнего боя: киокушинкай. Я забросил его лишь перед университетом, когда смена окружения, новое место учёбы и, конечно, страсть к баскетболу вытеснили всё остальное. Я вспомнил о своём опыте в спорте, когда мышцы, натруженные работой, застоявшиеся без спортивных тренировок, наполнились коктейлем из адреналина и всего остального, чего там наше тело впрыскивает в экстренных ситуациях.
        Бойцы с палицами сбились в кучу и прибавили шагу, но было слишком поздно, чтобы попытаться меня окружить. Более того, когда я отступил ещё дальше, вернувшись на тропу, то слева от меня оказались густые, но тонкие стволы орешника, а справа высился молодой серый бук шириной в ногу. Между двумя преградами оставался лишь маленький узкий проход. Похитители с оружием, мечтавшие добраться до моей тушки, вынуждены были встать ко мне в очередь, ступая на тропу по одному.
        И тут я испугался по-настоящему. Похитители с дубинками имели руки и ноги, как у людей, но при этом они людьми не являлись! Их кожа имела странный тёмно-оливковый и немного сероватый цвет, которого я раньше никогда в жизни не видел. Звериный оскал на страшном лице, большие жёлтые клыки, выступающие наружу сквозь сомкнутые фиолетовые губы, острые уши, приплюснутые широкие носы и злые нечеловеческие глаза на жуткой роже дополняли общую уродливую внешность моих противников. И всё же это были не звери. Волосы на макушке собраны в конский хвост, на лице красная боевая раскраска. Бородка стянута красной ленточкой. Ужасные создания не могли бы мне и в страшном сне привидеться, однако что-то в их облике мне было знакомо. Орки! Вот, что пришло мне в голову, когда собирательный образ нашёл своё соответствие в моей памяти!
        Я выхватил из-за пояса своё оружие, единственное, которое у меня было при себе. Купленный в одной из кузнечных лавок охотничий нож из приличного железа удобно лёг мне в руку. Я уже пожалел, что не купил в лавке привычную для меня саблю! Но за неимением ничего лучшего приходилось использовать то, что было под рукой.
        Первый похититель немного притормозил, увидев в моей руке длинный острый хищный нож. Я мельком определил для себя места, где моё оружие сможет нанести ощутимый колющий или режущий урон и взгрустнул. Бойцы с дубинками были одеты в добротные жилеты из толстой кожи. Это, конечно, не кольчуга и не пластинчатый доспех, но тоже приличная защита. Кроме этого у всех на руках были одеты кожаные наручи, проклёпанные от запястья до локтей. На голове у одного из них имелся лёгкий кожаный шлем, который оставлял открытой лишь ту часть лица, что была ниже бровей. Шея у каждого из них была закрыта какими-то костяными побрякушками, вроде экзотических бус. Ниже пояса имелись короткие, но толстые кожаные накидки поверх тонких кожаных штанов. Накидки надёжно закрывали их тела от пояса до колен.
        Орки надвигались на меня, грозно скалясь и рыча. Мне стало очень страшно, меня пугали эти жуткие почти звериные морды. Но я вдруг понял, что ростом я им не уступаю, даже скорее превосхожу. Моя мускулатура за зиму и весну окрепла, я чувствовал в себе недюжинную силу. А эти орки не выглядели непобедимыми. В них не чувствовалось уверенности, мощи и экономности движений, которые были присущи настоящим воинам. Да, крестьян пугать такими рожами было бы самое то, но мой первый испуг уже прошёл.
        В этот момент первый похититель замахнулся, и мне пришлось оставить все эмоции в стороне. Я пригнулся, дубинка со свистом пролетела у меня над головой и с глухим звуком врезалась в буковый ствол. Я инстинктивно, как учили на уроках фехтования, попытался ткнуть противника своим оружием, но поскольку длина его была недостаточной, пришлось бить туда, куда бы я мог дотянуться. Нож уткнулся куда-то выше запястья, и я отскочил назад. Нож достал орка в самом конце выпада, поэтому никакого вреда и урона моё действие не нанесло, я лишь попортил противнику нарукавник.
        Похититель зарычал, дубинка пошла наискосок, я еле увернулся и на этот раз попытался полоснуть его по изгибу локтевого сустава. Есть! Мой противник закричал от боли и выронил дубинку. К моему удивлению, следовавший за ним второй орк попросту отшвырнул его с тропы, раненый с обиженным рёвом полетел в ореховые заросли. Дубинка неуклюже полетела мне в голову, я пригнулся, и деревянная палица с гудением ушла в сторону. Пока я восстанавливал равновесие, дубинка по замысловатой траектории снова полетела в меня, на этот раз я не просто увернулся, пропуская врага вперёд, а ещё и толкнул рукой своего противника в плечо, тот провалился всем телом ещё дальше и влетел головой в дерево. Послышался треск и он упал под ноги третьему похитителю.
        Эти орки оказались слишком предсказуемыми. Я воспрянул духом. По одному они не представляли из себя слишком серьёзную угрозу для такого человека как я.
        Третий орк попытался перепрыгнуть через своего товарища, неловко взмахнув при этом руками. В этот момент я встретил его ударом ноги в пах. Уродца согнуло пополам, он тут же с тонким писком осел на землю. В моей крови бурлил адреналин, действия были быстрыми и уверенными. Я вырвал у последнего противника из рук дубинку и расправился с ним, ударив его пару раз по голове. Когда он затих, я переключился на первого уродца, который должен был вот-вот выбраться из зарослей орешника. Ловкий удар положил его попыткам конец. Я осмотрел второго уродца, тот уже не дышал. Во время удара о дерево его морда превратилось в кровавое месиво.
        Эти орки оказались никудышными бойцами. Да и были ли они бойцами вообще?! Сомневаюсь. Я брезгливо осмотрел их одежду и обмундирование. Дешёвые лёгкие доспехи из толстой кожи, приличное оружие вообще отсутствовало. Дубинки выглядели кустарщиной. Лишь у одного из орков, того что был в шлеме, нашёлся на поясе ятаган из дрянного железа.
        Я стоял в брызгах крови своих врагов, а адреналин всё ещё кипел и бурлил в моём теле. Паренёк, который привёл меня в засаду, так и стоял на том же месте с выражением неописуемого ужаса на лице, с открытым ртом и взлетевшими вверх бровями.
        - Как тебя зовут? - Мягко спросил я, пытаясь успокоить дыхание.
        - Святослав. - Машинально ответил парень.
        Это вывело его из ступора, взгляд Новосельского юноши ожил.
        - Рассказывай, Святослав! - Потребовал я.
        Паренёк быстро кивнул, перевёл свой взгляд с орков на меня и спросил:
        - Ты убил их?
        - А ты сомневаешься?! - Меня охватило раздражение, я тяжело дышал, отчего было сложно говорить длинными фразами.
        Парень замотал головой и начал свой рассказ:
        - Поздней зимой отец и я пошли за хворостом. Мы немного отдалились от посёлка, когда эти твари схватили нас, связали и усадили в лодку. Я помню, как кричал, а потом я очнулся на соляной шахте. Отец работал киркой, а я грузил соль в мешки. А потом…
        Я не дослушал, что хотел сказать Святослав, поскольку задал волновавший меня вопрос:
        - Откуда тут орки? - Я указал рукой на мёртвые уродливые тела.
        - Они пришли издалека. Из-за проклятых земель часто приходят те, кто не от мира сего! - Сказал парень поглядывая на меня из-под бровей. Наверное, он и меня имел ввиду, поскольку я тоже пришёл с запада.
        - Продолжай. - Кивнул я, вспомнив, что и мой самолёт появился над проклятыми землями. Вот только я сильно сомневаюсь, что у орков имелся телепортер. Судя по их одежде и оружию, высокие технологии до них пока не дошли.
        - Поэтому никто не хочет селиться на западном берегу реки, а взрослые запрещают упоминать орков, чтобы не накликать беду. Деды рассказывали, что когда-то на этой стороне реки люди построили город, но орки сожгли его дотла.
        - Много их там?
        - Всего семь. - Святослав посмотрел мне за спину и поспешно добавил. - Точнее было семь!
        - Я хотел спросить о тех, которые живут за проклятыми землями!
        - А! - Парень пожал плечами. - Кто ж их знает!? Нам велят не ходить на ту сторону реки, которую орки считают своей. А они не появляются на нашей земле.
        - Понятно. - У людей и орков выработался устойчивый негласный нейтралитет. И сейчас мы находимся на их территории, нарушая негласные правила. Я повернулся к Святославу. - Ты говорил о шахте. Выходит там осталось ещё четверо уродцев?!
        - Ага.
        Я задумался. Многовато, чтобы испытывать судьбу на благосклонность к моей персоне. Мне итак несказанно повезло. Я вытер о траву и засунул за пояс, купленный за кровно заработанные деньги, охотничий нож.
        - Ладно, пошли. - Я повернулся в сторону реки. - Там меня Васька ждёт. А по тебе мать уже замучилась слёзы лить.
        - Нет, нет! - Испугался парень. Он оббежал меня и преградил мне дорогу обратно к реке. - Там мой отец!
        Он указал пальцем в сторону холма, вершина которого просматривалась сквозь деревья.
        - Ничего, - попытался успокоить я его, - мы расскажем обо всём старосте и вызволим твоего отца сообща!
        - Нет! - Святослав решительно упёрся обеими руками в мою грудь. - Мы должны освободить его прямо сейчас!
        - Подождёт твой отец! - Возразил я.
        - Не подождёт! Орки предупредили меня, что убьют его, если я попытаюсь убежать!
        Я задумался, нерешительно переступил с ноги на ногу.
        - Святослав! Я не воин и сейчас мне просто повезло, что моими противниками оказались эти неучи! Моей удачи может не хватить на то, чтобы победить оставшихся там орков.
        Мои слова удивили Святослав. Похоже, он думал иначе.
        - Мы справимся с ними! - Заявил он. - Или мне придётся вернуться обратно самому!
        - М-да?! И что же ты скажешь оркам, когда они спросят о них?! - Я показал на трупы поверженных врагов, усмехнулся и попытался воспроизвести его подростковый голосок. - Они потерялись!
        Но Святослав не обратил на мою издёвку никакого внимания.
        - Ну, пожалуйста, Игорь! Помоги мне спасти отца!
        - Ты даже не пошевелился во время боя, - иронично заметил я, - хотя мог бы помочь мне, когда они стояли спиной к тебе!
        - Я не воин. - Признал паренёк, виновато опустив голову. - Но могу помочь. Прошу тебя! Они убьют его и съедят!
        Я опешил. Мерзкие твари не брезгуют человеческим мясом!?
        - Мы вернёмся к реке и возьмём моего товарища! - Сообщил я своё решение, и, прежде чем Святослав возразил мне, добавил. - А потом мы пойдём вызволять твоего отца!
        Святослав радостно закивал головой. Его глаза блестели от радости. Я лично, его радости не разделял. Адреналин схлынул, обнажив в моём сознании подробности боя. Одно попадание дубинки по моей тушке и эта история обернулась бы для меня печальным концом. И вот, по просьбе этого неразумного паренька, я снова собирался совать руку в пасть ко льву! Точнее в орочью пасть.
        Мы вернулись за Васькой. К сожалению, мой земляк не обладал инстинктами самосохранения в такой степени, чтобы стать тем голосом разума, который бы охладил наш пыл и заставил бы нас мыслить разумно и рационально. Учитывая мою удачливость, которая не могла быть величиной постоянной, я ничего хорошего от предстоящей стычки с врагом не ожидал.
        - Вот это да! - Восхищался Васька, разглядывая трупы у букового дерева. - Это же настоящие орки! Орки!
        Я лишь покачал головой. Мой внутренний голос утверждал, что госпожа Фортуна уже исчерпала весь лимит моей сегодняшней удачи, а значит, теперь следует ждать пакостей от её братца - Злого Рока. Предчувствия мои буквально вопили, что нам следует разворачиваться и грести оттуда как можно скорее!
        Но где предчувствия, а где реальность! Мы вооружились дубинками, нацепили на себя вонючие орочьи доспехи из кожи и направились навстречу приключениям для своей пятой точки. Пареньку пришлось идти налегке. Во-первых, доспехи на него были велики. Во-вторых, его появление должно было бы успокоить орков.
        По дороге я чувствовал какую-то неправильность, которая окружала всё происходящее с нами. Странным выглядело уже то, что орки вообще озаботились соляной шахтой и её содержимым. Какие-то это были не классические орки из замечательных произведений Толкиена. Да и если подумать, то зачем оркам столько соли?!?
        - Слышь, Святослав!
        - А?
        - Зачем оркам соль? - Озвучил я свой вопрос.
        - Ха-ха! - Хохотнул Васька. - Видимо, клыкастые бестии любят солёное мясцо!
        - Нет. - Возразил паренёк, замотав головой.
        - Нет? - Васька был удивлён.
        - Это плохая соль. - Пояснил Святослав. - Даже орки не используют её. Они сразу же предупредили нас, чтобы мы не пытались пользоваться солью. Плохая соль, не для еды!
        - А для чего же ещё? - Удивился я.
        - Не знаю. - Паренёк пожал плечами.
        Глава 7
        Мы вышли из перелеска, что жался к реке, и поднялись на пригорок. Отсюда открывался вид на холмистую местность, протянувшуюся от реки на запад. Там вдалеке на западе до самого горизонта раскинулась огромная каменная пустыня. Величественная равнина играла мёртвыми оттенками и красками: серой, чёрной, коричневой, красной и жёлтой. Редкая растительность растворялась в каменном царстве. Пожухлая трава и чахлые кусты болотного и жёлтого цветов сливались с общим каменным фоном равнины. Валуны на ней достигали размеров небольшой скалы, но в основном всё пространство было усеяно мелкими камнями. Мы начали спускаться вниз с холма, туда, где и находилась цель нашего путешествия - вход в соляную шахту. Мягкий плодородный грунт сменился песчаной насыпью с большим количеством ракушечника.
        От шахты в сторону пустыни уходила старая каменная дорога. Заброшенный, заросший мхом и травой гигантский каменный путь от шахты терялся между холмов. Вход в подземелье выглядел не лучше. Две старых обветренных каменных глыбы стояли вертикально, обозначив, таким образом, вход в искусственную пещеру, сверху горизонтально и вольготно разлеглась на своих собратьях ещё одна жёлтая каменная глыба. Когда мы приблизились, я рассмотрел их подробнее. Глыбы из песчаника на вид весили не менее трёх тон каждая. А во всей округе не было ничего даже отдалённо похожего на них. Как будто некий великан, походя, подхватил их, а затем через многие часы хода аккуратно сложил тут.
        - Как ты думаешь, парень, - спросил Васька, - где нас могут ждать орки?
        - Обычно, они оставляют в забое одного или двух сородичей, а остальные сидят где-то поближе к поверхности и жарят мясо! - Сообщил Святослав. - Орки любят мясо.
        - Значит из оставшихся четырёх орков у поверхности может оказаться не более трёх мордатых гадов!? - Резюмировал Васька.
        - Наверное. - Паренёк лишь пожал плечами.
        - Было бы хорошо, если бы их там оказалось двое, а остальные стояли бы внизу в забое! - Сообщил Васька. - Тогда мы могли бы расправиться с ними поочерёдно.
        Кроме пейзажа меня тоже беспокоили орки. У входа в шахту их не было видно. Спрятаться среди жидкого кустарника было бы сложно, поэтому я сконцентрировался на том, чтобы добраться к нашей цели как можно быстрее. На открытом пространстве любой мог разглядеть, что мы никакие не орки. Может быть, нам следовало намазать свои лица, чтобы они хоть немного напоминали орочью рожу?! Не-а. Не хотелось пачкаться героям, блин! А зря!
        Мы вошли в шахту, как хозяева. То есть, не скрываясь, с гордо поднятой головой. Святослав впереди, я следом, позади мой земляк Васька. Тут была расположена стоянка клыкастых тварей. Рядом лежали мешки с солью. Тут же нашлись камни, выложенные кругом, внутри которых тлели остывшие угольки и смердящие палёные кости. У стен были расположены грязные подстилки, на которых орки отдыхали, возле них же нашлось немного боевого оружия: пара секир, несколько копий и два плохоньких лука.
        Мы поставили парня у решётки, сделанной из толстых деревянных жердей, связанных между собой верёвками. А сами принялись подбирать для себя другое оружие. Дубинки, на мой взгляд, были недостаточно хорошим оружием. Доспехи ими не пробить, а соревноваться с орками в силе мог разве что я сам. Васька покрутил в руках тяжеленный топор, отбросил в сторону и взял в руки деревянный короткий лук, затем забросил за спину колчан со стрелами и, немного подумав, ещё и взял копьё.
        Луки мне не понравились, чтобы точно стрелять из лука, надо уметь им пользоваться! А я в своём мастерстве стрелка сильно сомневался. Кроме того, это оружие было двуручным, а я предпочитал полагаться в бою на обе свои верхние конечности в отдельности. Поэтому, поразмыслив, я выбрал для себя в качестве оружия три метательных копья. Эти короткие и лёгкие дротики были утяжелены с острого конца, поэтому баланс у них был сильно смещён. Биться таким оружием было бы плохой идеей, зато метать их с расстояния в несколько шагов - самое то! Плюс дротики могли с лёгкостью пробить лёгкую и даже среднюю броню. Дротики также могли, как минимум обезвредить деревянный щит, намертво застряв в нём, утяжеляя его до такой степени, что удерживать его было бы невыносимо сложно.
        А вообще, в качестве оружия ближнего боя я бы с удовольствием выбрал для себя что-нибудь вроде сабли или меча. Но, к сожалению, тут ничего похожего не нашлось. Единственный тяжеленный изогнутый ятаган имел отвратительный баланс, был до ужаса затуплен и совершенно мне не понравился. Топорики тоже были оружием на любителя, поэтому мой выбор пал на рогатину-копьё из тяжёлого твёрдого дерева с обоюдоострым блестящим наконечником.
        - Как ты собираешься биться сразу четырьмя копьями? - Удивился Васька, пробуя натянуть тетиву короткого рогатого лука.
        - Увидишь! - Ухмыльнулся я, распределяя дротики в левую руку, а копьё в правую. Взять бы побольше дротиков, да только больше мне в руку не помещалось. - Эй, парень! Возьми себе оружие!
        - Ага. - Кивнул бывший пленник, подбежал к подстилке и взял в руки первый попавшийся топор. Не лучший выбор, на мой взгляд, но я предпочёл промолчать. А то ещё прилетит от него стрела между лопаток. А так, может быть добьёт топором кого-нибудь из врагов.
        Мы двинулись вниз по наклонной штольне. В стороны то и дело отходили боковые тоннели, но освещённым оказался только главный центральный ход. Святослав быстро вырвался вперёд, освещая себе дорогу факелом, который он держал в левой руке. Чем дальше мы уходили вниз, проходя среди мрачных чёрных потрескавшихся крепёжных балок, которые удерживали своды тоннеля, тем сильнее чувствовалось моё волнение. Адреналин снова бурлил в моей крови, меня трясло от возбуждения. Я понимал, что это очень плохо, ведь я уже использовал сегодня резервы своего организма на полную мощность, а это значило, что в решающий момент адреналина может не хватить. Однако поделать с этим волнением ничего не мог. Адреналин сжигался впустую, а мы всё спускались и спускались вниз.
        - Далеко ещё? - Спросил Васька. Я легко ощутил его нетерпение, поскольку находился в похожем состоянии.
        - Тише! - Отреагировал бледный Святослав, остановившись. - Слышите?!
        Мы прислушались, где-то неподалёку угадывались удары инструментом по чему-то вроде камня с песком. Васька кивнул, а я понял, что скоро мы выйдем к месту, где ведётся добыча соли. Я вышел вперёд, занимая место в вершине нашего треугольника. Теперь я буду и волнорезом, и первой линией в единственном лице. Я повернулся к перепуганному проводнику и спросил:
        - Поворот направо или налево?
        - Налево! Там ещё факел будет гореть, - прошептал паренёк, я кивнул и решительно двинулся вперёд, а наш провожатый поспешно добавил, - и крепёжные балки у стены сложены!
        - Погаси факел и иди позади! - Скомандовал я. Пока Святослав возился с факелом, мы немного оторвались от него и я сказал Ваське. - Держись у меня за спиной и бей по тем оркам, что будут слева от меня!
        - Угу. - Буркнул Васька и поспешно наложил стрелу на тетиву.
        Мы оказались у нужного ответвления как раз в тот же момент, как нас нагнал паренёк с боевым орочьим топором в руках. Оружие было тяжеловато для его комплекции, поэтому он держал его двумя руками.
        - Встань у меня за правым плечом и прикрывай мою спину, - пояснил я его боевую задачу, дождался кивка, и, отвернувшись, прибавил, - вперёд не лезь, а то могу ненароком зацепить!
        Святослав промолчал, и наша тройка клином вошла в боковое ответвление. Тут было слышно, как переговариваются орки, стучат кайлом каторжники, добывая для своих надсмотрщиков соль. Мы приближались по тоннелю к хорошо освещённому факелами участку. Шум увеличивался, мы старались не привлекать к себе внимание и нам это почти удалось.
        Когда до ближайшей пары орков оставалось не более двадцати шагов, один из них заметил наше приближение из темноты и его уродливая морда вытянулась, челюсть отвисла, показывая кривые длинные клыки, из горла вырвался удивлённый возглас. Я ускорился, стараясь сократить дистанцию для броска, но в этот момент в орков полетела Васькина стрела. Чёрт, рано! И к тому же сильно мимо!
        Я остановился в семи шагах от орков, замахнулся и метнул дротик. При этом пехотное копьё вывалилось из моей руки и покатилось вперёд. Орки опомнились, из их глоток вырвался боевой клич, они схватились за оружие, но выхватить свой ятаган смог только один из них, поскольку второму вытянуть оружие помешал брошенный мной дротик. Эти орки возможно были хорошими надсмотрщиками, но при этом оказались неуклюжими воинами. Да и не стали бы вожди отсылать своих лучших воинов сторожить крестьян!
        Человекообразное клыкастое существо, пытаясь выхватить своё оружие и одновременно увернуться от смертельного дротика, запуталось, зацепилось ногой за мешок с солью и упало. Неудачный первый бросок не остановил его товарища, он ломанулся на нас и успел подбежать почти вплотную ко мне, когда мой второй дротик пробил его кожаный доспех и застрял в его груди. Ноги орка подкосились, и он упал на колени прямо передо мной, горлом хлынула кровь. Не жилец, решил я, отступая вправо. Вовремя, поскольку слева снова прогудела стрела, выпущенная Васькой. От неё сильно пострадал пробитый насквозь мешок с солью, мой товарищ чертыхнулся. Позади меня что-то бормотал Святослав. Похоже, что ни от него, ни от Васьки особой помощи ждать не следует.
        А тем временем в нашу сторону уже бежали новые действующие лица этой драмы, неловко упавший орк уже оказался на ногах, а у меня оставался в руках последний дротик. Я продвинулся вперёд, навстречу тройке клыкастых противников, наступил ногой на рогатину, которая норовила укатиться от меня в сторону, и метнул последний дротик во врагов. Следом за ним полетела новая стрела выпущенная Васькой. Оба метательных снаряда пролетели мимо цели. Неудачно получилось, но пока не смертельно. Вот, когда трое врагов окажутся рядом со мной, мне будет не до шуток. Я нагнулся и поднял своё оружие для ближнего боя, направив широкое лезвие рогатины на ближайшего врага.
        Два орка дружно напали на меня, размахивая своими деревянными дубинками. Следом за ними бежал орк с ятаганом. Я встретил одного из орков ударом рогатины, тот ловко парировал её, и мне тут же пришлось отбиваться от двух дубинок сразу. И в этот момент я сильно пожалел, что избрал именно это оружие для ведения боя. Я совершенно не умел им пользоваться! Я попытался длинными амплитудными тычками перейти в атаку, но, к сожалению, делать это так, как делали это восточные бойцы в фильмах, у меня не получалось. В результате, орки быстро заставили меня обороняться, очередная Васькина стрела пролетела мимо и со звоном врезалась в стену. От Святослава было ещё меньше толку, тот в бою вообще не участвовал, его охватил такой жуткий столбняк, что он даже с места боялся сдвинуться.
        Когда к двум оркам присоединился третий, я понял, что вот он, Злой Рок в виде мягкого пушистого северного зверька пришёл ко мне во всей красе. У меня не было шансов отбиться от них, а с таким численным преимуществом они быстро расправятся вначале со мной, а затем с Васькой. От отчаянья я зарычал. Дубинки и ятаган мелькали в опасной близости от моей тушки, наконец, наступил переломный, в прямом и переносном смысле, момент.
        Орк с ятаганом зарычал и нанёс размашистый удар сверху с такой силой, что мне пришлось закрыться копьём, которое я держал двумя руками. В результате железо оказалось прочнее и острее деревянного древка, моё оружие с треском сломалось пополам, кончик ятагана прошёл в опасной близости от моего лица, вспорол мне одежду, что-то горячее потекло по моей груди и дальше по животу. Нестерпимо запекло, зато я с удовольствием отметил, что у меня в руках оказалась палка и половина рогатины с обоюдоострым наконечником. Такой расклад был более привычным и удобным лично для меня. В правой руке оказалась та половина рогатины, которая напоминала мне моё любимое холодное оружие. Я отбил несколько ударов противника, увернулся от ятагана и ткнул половиной рогатины, как мечом, под мышку орку с железякой в руках.
        Кожаный доспех не пробил, но вывел противника из равновесия, тот оказался на пути у своего товарища, а у меня появилось время, чтобы на несколько секунд оказаться один на один с третьим орком. Этим я и воспользовался. За пару секунд я провёл несколько обманных движений, парировал его удар своей палкой и резким скользящим движением вспорол орку ногу чуть выше колена.
        Добить противника не позволили его товарищи, они навалились на меня разом, Васькина стрела бессильно врезалась в кожаный доспех одного из них, вскользь повредила его, но остриё даже не задело орка. Опять меня преследовало невезение! Да, что ж ты будешь делать! Я понимал, что моя удача уже сегодня была исчерпана, но ведь Васька сегодня впервые испытывал Фортуну! Так, где же его везение!?
        Орки оттеснили меня от своего раненого товарища, при этом особую опасность представлял для меня тяжёлый железный ятаган. Древко моего оружия покрылось глубокими зазубринами и грозило укоротиться до минимальной длины. Второй орк с дубинкой хоть и не мог похвастаться таким опасным оружием, зато наносил большое количество лёгких и быстрых ударов, которые нельзя было игнорировать.
        - Вася, стреляй! - Завопил я, чувствуя, как Злой Рок, медленно и с садистским удовольствием затягивает петлю на моей шее.
        - Не могу! - Сказал он откуда-то справа, хотя должен был находиться слева от меня. - Стрелы кончились!
        Я выругался, поскольку раненый орк перевязал ногу шнурком и собирался присоединиться к своим сородичам. А я итак взмок, накопилась усталость, а мои редкие контр выпады не приносили никакого результата. Орки уже вошли во вкус и наседали всё сильнее и всё настойчивее. Отсутствие особых боевых навыков они компенсировали числом и энтузиазмом. Хорошо, что их бесхитростные удары легко читались мной. Сказывался мой богатый фехтовальный опыт. Будь на месте моих противников хотя бы один опытный воин, я был бы уже мёртв.
        - Игорь, держись, я с тобой! - Справа появился мой земляк с копьём.
        - Стой справа, вперёд не лезь, постарайся держать своего орка подальше от себя! - Скомандовал я. Удивительно, но Васька послушался.
        И пока третий орк ковылял в нашу сторону, стараясь не наступать на раненую ногу, у нас даже стало получаться. Мне удалось оцарапать злобную морду одному орку и сбить дыхание огрызком копья другому. Но третий орк своим появлением опять нарушил хрупкий баланс сил, и моё отчаянье готово было выть от безысходности. Вдобавок ко всему Васька схлопотал дубинкой по запястью, с криком отскочил назад и с обиженным воем спрятался мне за спину. Копьё он при этом потерял, и орки быстро оттеснили нас от него.
        Отлично, Фортуна окончательно скрылась из виду, а мелкий пушистый северный зверёк значительно вырос в размерах и теперь приобрёл размеры крупного медного таза, грозившего накрыть меня с головой. Вдобавок ко всем моим прошлым проблемам прилетели новые несчастья! Вначале, я пропустил удар по спине, мои движения замедлились, а потом половина древка, которое я держал в левой руке, превратилась в жалкий огрызок! От досады я бросил бесполезный кусок деревяшки в лицо орку с ятаганом. Попал, но это помогло, как мёртвому припарка.
        Зато в бой вернулся Васька! Похоже, мой земляк отобрал топорик у остолбеневшего Святослава и теперь старался помочь мне выстоять в неравном бою. Напрасно! Тот же самый противник опять попал ему дубиной по руке, и по тому же самому месту. Васька уронил топорик и с матом, и слезами снова ретировался. На этот раз я не стал дожидаться, пока орки оттеснят нас от оружия, поэтому коряво перекатился, одновременно избежав удара по голове ятаганом и поднял, выпавший у товарища топорик. При этом я снова почувствовал боль в спине, которая вроде как уже начала затихать.
        Недолгая радость от обладания топориком, сменилась градом ударов, сыпавшихся от трёх противников сразу. Я пытался закручивать их влево, чтобы они мешали друг другу, но это у меня получалось плохо, наконец, я решил рискнуть, и сделал это зря. Мой обманный финт ввёл раненого орка в замешательство, и я ловким ударом выбил ему несколько зубов и возможно даже сломал челюсть. Зато сам при этом провалился вперёд, еле отбил ятаган и снова схлопотал дубиной! На этот раз по ноге!
        Чем я думал!? Как теперь маневрировать на одной здоровой ноге, когда вторая практически онемела от удара?! Моя подвижность - была единственным моим спасением, а теперь я лишился и её. Хищные улыбки на лицах оставшихся противников подсказали мне, что орки были такого же мнения! Вот и всё, Игорёк, баста! Конец!
        - Васька! Бери Святослава, и бегите отсюда, я продержусь не больше десятка секунд! - Крикнул я, не оборачиваясь и покрепче сжал в руках своё оружие. Два орка решительно надвигались на меня. Третий с тонким писком и воем катался по земле, держась обеими руками за челюсть.
        Настал мой последний бой, а значит, следует продать свою жизнь подороже! Я уже планировал свою героическую смерть в бою, как вдруг впереди послышался топот и шум. Враги приостановились, сделали шаг назад и робко оглянулись. Я посмотрел поверх их голов. Из забоя к нам бежали три каторжника. Один с киркой и двое с лопатами наперевес.
        Я атаковал того, что был ближе. Каторжники налетели на раненого и того, что с ятаганом. Рядом метал булыжники Васька. Не убежал-таки, остался мой земляк! За минуту всё было кончено. Один на один я расправился со своим орком, а каторжники добили раненого орка. Последний орк с ятаганом оказался самым отчаянным и умелым бойцом. Он успел тяжело ранить двух каторжников, прежде чем я вмешался и пришпилил его своей рогатиной как бабочку булавкой. Пока орк захлёбывался собственно кровью, я выбил из его ослабевшей руки ятаган и, не дожидаясь пока он склеит ласты, повалился и с удовольствием растянулся на полу. Болели все мышцы, а особенно пострадавшая спина и нога. Лёгкая царапина от ятагана, на поверку оказалась глубже, чем я думал. Пекло неимоверно сильно, как от ожога. А тем временем рядом со мной развернулась настоящая драма.
        - Отец! - Очнулся паренёк от своего столбняка, упав рядом с раненым каторжником на колени.
        - Не жилец! - Тихо прокомментировал Васька, осмотревший рану, пока я валялся на земле полностью обессиленный во время боя. Оставшийся в живых каторжник потянул с головы шапку. Рыжая борода и волосы, приземистая фигура и широкая спина выдавали в нём знакомые черты подгорного народа.
        Через пять минут, когда из забоя показались ещё шестеро каторжников, а я, наконец, передохнул достаточно, чтобы встать. Оказалось, что два из троих смельчаков, пришедших нам на помощь, умерли от ран. А гном так и стоял, смяв свою шапку двумя руками, и плакал. Святослав, содрогаясь всем телом, рыдал на груди у отца.
        Мы передохнули и отправились наверх, семеро спасённых каторжников шли за нами, они несли двух погибших товарищей и пытались хоть как-то утешить паренька, потерявшего сегодня близкого человека. Гном держался обособленно. Я присмотрелся к нему, рыжий коротышка был такой же широкоплечий и бородатый как тот, которого мы встретили в Туре. Правда, этот представитель подгорного народа не вёл себя столь агрессивно, он даже помогал вынести тела погибших в бою каторжников на поверхность.
        Все спасённые нами и оставшиеся в живых решили отдать должное своим бывшим товарищам, каждый сказал о них несколько тёплых слов. Гном, дождавшись своей очереди, нахмурившись, сказал:
        - Они навсегда останутся в моём сердце как братья, которые отдали свою жизнь за мою свободу.
        Мы с Васькой не вмешивались. Мой товарищ перевязал мою рану, мы дождались, пока бывшие каторжники похоронят тела погибших, и устроили привал у входа в шахту. Большинство вызволенных бедолаг хотели как можно скорее покинуть ненавистную соляную шахту, но и поесть от пуза им тоже хотелось. У орков нашлось немало припасов, которые мы пустили на шашлык. Оленина и крольчатина восстановили мои силы, а каторжники и вовсе заявили, что впервые за долгих несколько месяцев поели мяса.
        - Что дальше делать будете? - Поинтересовался я у мужиков.
        - Я домой пойду! - Каторжник лет сорока желал вернуться к семье.
        - И я тоже сыт по горло этой шахтой. - Сообщил самый молодой белобрысый каторжник. - Хочу вернуться в Тур, к тётке. Я у неё в булочной всегда буду и сыт, и доволен. Да и невеста у меня там имеется. Надеюсь, не забыла она меня!
        - А мне возвращаться некуда. - Спокойно констатировал бородатый гном, выживший в бою. - Два года как моя семья от мора умерла. С тех пор я по свету шагаю, хочу увидеть мир! Как у вас говорят: на других посмотреть и себя показать! Вот ты Игорь, куда путь держишь?
        - В Новосёлки мы идём, на реке наш плот и лошадка остались. - Влез Васька, хотя вопрос был адресован мне. Мой товарищ наслаждался обществом сурового гнома. Прошлый опыт подсказывал Ваське, чтобы он не сильно навязывался коротышке в товарищи. Поэтому мой земляк посматривал на гнома украдкой. И вот настал момент, когда гном сам задал вопрос, открыв «ящик Пандоры», выпустив на свет человека, рот у которого не закрывался никогда.
        - Можем и тебя с собой взять. - Поспешно предложил я, пока Васька ничего не испортил. Этот гном заслужил моё уважение и признание. Если бы не он и два других смельчака, остался бы я на веки под землёй, в шахте. И кости мои гнили бы в назидание другим каторжникам, а плоть сожрали бы клыкастые орки. Хорошо, что есть такие смельчаки, как вот этот бородатый коротышка! Я улыбнулся ему.
        - А! Была, не была! - Он размахнулся и пафосно грохнул об землю свою шапку, усмехнулся в свою бороду и добавил. - Посмотрю я на ваши Новосёлки!
        - Таких гор как у нас - нигде нет! - Влез в разговор Святослав.
        Я заметил, как при этих словах напрягся представитель подгорного народа. Он нахмурился и чинно кивнул. При этом его широкий рот перекосило, губы сложились в две тонких спрессованных линии. Кажется, гном пытался сдержать что-то, что могло слететь с его языка.
        Нить разговора с коротышкой неожиданно оборвалась, когда инициативу перехватил молодой веснушчатый рыжий мужчина, который был лидером среди молодцов его возраста.
        - А нас возьмёте? - Спросил за всех он.
        - Возьмём. - Кивнул я и добавил. - Коли работы не боитесь!
        - Вот. - Спокойно сказал он. - Погляди, какая у нас закалка!
        Веснушчатый мужик протянул вперёд свои руки и продемонстрировал громадные мозолистые ладони.
        - Фигасе у них «трудовая книжка»! - Прошептал Васька с уважением.
        - Хорошо парни! Вы приняты!
        - Тогда пошли отсюда скорее! А то не ровен час, заявятся сюда хозяева и сильно огорчатся, что мы тут похозяйничали и прислугу ихнюю положили. - Предложил белобрысый.
        Все с ним согласились, только вначале Васька потребовал, чтобы каждый из присутствующих взвалил себе на плечи поклажу. А мне шёпотом так и сказал:
        - Меня жаба давит столько добра этим злыдням оставлять!
        Вскоре мы, нагруженные и уставшие, добрались до реки. Наш плот, привязанный к берегу, покачивался на волнах, мы загрузили его поклажей и при помощи шестов переправились на другую сторону. Тут два из семи бывших каторжников попрощались с нами, и сошли на берег. А мы продолжили путь вверх по реке. Теперь у Травки появились помощники, но и плот потяжелел тоже.
        Всё путешествие из Тура до Новосёлок вместе с опасным приключением заняло вдвое больше времени, чем спуск по реке. Главным образом наши остановки были продиктованы необходимостью отдыха для нашей тягловой силы. И всё же у самых Новосёлок, когда мы попрощались со спасённым Святославом, стало совсем несладко. Мне и другим мужикам пришлось изо всех сил помогать нашей лошадке, которая в одиночку уже не могла бороться с быстрым течением. Когда наш плот, наконец, причалил у мельницы, а мы выгрузили всю поклажу и занесли её в здание мельницы, я надёжно привязал наше плавсредство к причалу.
        Тут наш приземистый и плечистый спутник расстроенно хмыкнул. Перспектива ночёвки в переполненной людьми мельнице, усыпанной опилками и древесной пылью, видимо, его не прельщала.
        - Игорь! Спасибо тебе за всё. - Скованно сообщил гном. Он переступил с ноги на ногу.
        - Может, всё-таки заночуешь у нас?
        - Нет! - Твёрдо, но с ноткой сожаления ответил коротышка. - Я вашу каменоломню хочу посмотреть, там и заночую.
        - Чем вообще думаешь заняться?
        - Потом в горы пойду. Гному без их красоты жизнь не мила! - Он грустно улыбнулся.
        - Что ж, прощай!
        - Может, ещё свидимся, и я верну тебе должок.
        Я рассмеялся и хлопнул его по массивному плечу.
        - Ну, какой ты мне должник! Это я тебе жизнью обязан!
        - Тогда мы квиты. - Кивнул бородатый собеседник с удовлетворением, у него как будто гора с плеч свалилась, на лице появилась самодовольная высокомерная улыбка. - Прощай!
        Он развернулся и зашагал в сторону каменоломни.
        Намаявшиеся за целый день наши новые товарищи улеглись прямо на полу пильной мельницы и мирно посапывали. Когда я осторожно прошёл к своему месту и лёг на пол, накрываясь одеялом, Васька пошевелился и посмотрел на меня.
        - Уже ушёл? - Расстроился мой сонный товарищ.
        - Спи, толкиенист-ролевик!
        Мой земляк со вздохом повернулся на другой бок. Я укрылся одеялом и уставился в потолок. Снаружи фыркнула недовольная лошадь. До меня вдруг дошло, что у нашей Травки нет своего уголка! Надо будет ей конюшню построить. Как бы в ответ на мою мысль Травка опять фыркнула. Я нехотя встал. Спина жутко болела, натруженные мышцы ныли. Я подхватил трофейное одеяло и вышел из мельницы на свежий прохладный воздух. Травка осуждающе посмотрела на меня.
        Я подошёл к ней и накинул поверх крупа одеяло. Травка подвинула ко мне свою морду и прянула ушами. Я погладил её и прошептал:
        - Ничего, милая! Сделаем и тебе удобное место для ночлега!
        - Пфр!
        - А сегодня придётся так заночевать. - Я посмотрел на небо. Ни облачка, ни тучки. Звёзды сияли ярко, заполнив белыми точками чёрное ночное покрывало. - Сегодня ночью дождя не будет! А утром я тебе яблок достану.
        Я замечтался и перестал гладить Травку. Лошадь подвинула морду и положила её мне на плечо.
        - Всё, Травка! Спать пора. - Опомнился я.
        - Пфр! - Она обиженно отвернулась от меня, подглядывая за мной одним глазом.
        Я вздохнул и пошёл обратно внутрь мельницы. Нашёл своё место и сразу же уснул.
        На следующий день, едва поев, пришлось бежать на северную дорогу, ведущую мимо каменоломни в лес у подножья гор. Травка мирно паслась у мельницы. Лесорубов удалось перехватить уже за каменоломней. Мужики от моего заказа и количества работы для них, мягко говоря, офигели, но обещали начать работу именно с него. Когда я вернулся, Василий встретил меня с виноватым выражением на лице.
        - Привод заклинило.
        Наши помощники крутились рядом, пытаясь помочь в починке привода. Чтобы не пропустить кругляк мимо нашего причала, я переплыл на другой берег и закрепил там верёвку, которая могла задержать кругляк, до того, как мы сподобимся его отловить багром. До обеда мы провозились с приводом, в результате пришлось заменить деревянную шестерню. Василий вызвался вырезать новую деталь из дубовой заготовки, я же отлавливал кругляк из реки. Вечером вдоль реки прошли плотники из Новосёлок. Увидев, как мы отлавливаем весь кругляк из воды, они возмутились:
        - Так вот, значит, кто наше дерево ворует!
        - Ты кого это вором назвал? - Наши ребята набычились и сбились в кучу.
        - Погодите! Стойте! - Вмешался я. - Павел, Семён! Вы же меня знаете, я слов на ветер не бросаю! С лесорубами мы договорились, кругляк я у них заказал.
        - Смотри-ка, Павел! - Дерзко воскликнул один из молодых наглецов. - Экую ты змею у себя на груди пригрел!
        Павел тяжёлым взглядом посмотрел на меня:
        - Я тебя принял, научил, работу дал…
        Мой бывший работодатель и напарник остановился, зло посмотрел на Ваську и других парней.
        - А ты теперь у нас работу отобрать решил! - Закончил за товарища Семён.
        Сила была на нашей стороне, а плотников было меньше. Им оставалось только злиться и давить на совесть. А у меня она естественно была, да очень непростая.
        - И что с того? - Внезапно сказал один из бывших каторжников. - Неужто один ты можешь плотницким делом заниматься?
        Я молчал. Что я мог им сказать? Павел схватил Семёна за плечо и сказал:
        - Пойдём. Нам тут не рады.
        - Постойте! - Опомнился я, наконец. Вздохнул и с сожалением сказал. - Мы действительно очень нуждаемся в этом кругляке, и у нас важные контракты с людьми из Каменца и Тура. Но вы можете сами рубить себе лес или нанять для этого ещё кого-нибудь.
        Семён сплюнул, видимо, моя предложение его не устроило.
        - Да зачем тебе столько кругляка!? - Воскликнул Павел. - Тебе ж его и за две седмицы не перепилить!
        - Ты ошибаешься, друг мой! Пойдём, я покажу тебе нашу пильную мельницу.
        Павел и Семён нехотя двинулись за мной, молодые плотники потянулись за ними. Они с удивлением уставились на колесо нашей пильной мельницы, с завистью смотрели на то, как легко пилы распускают деревянную колоду на доски. Я рассказывал, объяснял, а мужики всё больше мрачнели. Когда осмотр закончился, мы вышли на свежий воздух. Молодые плотники тут же направились в Новосёлки, Павел с Семёном немного задержались.
        - Похоже, придётся мне опять в помощники к кузнецу проситься. - Резюмировал Семён.
        Павел только тяжело вздохнул. Он уже понял, что конкурировать с нашей пильной мельницей они не смогут.
        - А знаете что!? - Вдруг предложил я. - Идите лучше ко мне работать!
        - И сколько ты нам платить станешь? - Поинтересовался Павел.
        Когда я озвучил число в два раза большее, чем их заработки за самую трудную их неделю, глаза обоих плотников округлились.
        - В месяц? - Переспросил Семён.
        - В неделю. - Спокойно пояснил я.
        Семён и Павел молча переглянулись.
        - Когда приходить? - Павел был серьёзен.
        - А вот завтра с утра и приходите! - Я улыбнулся и похлопал их по плечу.
        Позже плотники рассказывали, что они были сильно впечатлены тем, как при помощи воды их тяжкий труд существенно упрощался. Вот так на лесопилке появились ветераны плотницкого дела и просто хорошие люди. Зарплата плотников, по сравнению с прежними заработками, выросла вдвое, а работа при этом стала значительно легче старой. А молодые плотники так и остались заниматься дровами. Их я к себе брать не хотел, поскольку видел, что те парни работать не любят и не хотят.
        Глава 8
        Семёна я пристроил к реке и погрузке. Павел прошёл обучение у Василия и теперь работал, как и раньше, старшим плотником, но уже на нашей пильной мельнице. На следующий день приехал Фёдор, и с его помощью мы стали строить конюшню. Вместе с новыми работниками мы работали всю неделю, ездили к кузнецу, собирали камни на каменоломне. Мы строили конюшню с размахом, а к концу недели не только закончили её, устроив там сеновал, но и поселили там наших новых работников и Травку. Кроме того, мы принялись закладывать фундамент под склад. Лесопилка тем временем работала исправно, успевая перерабатывать весь лес, который сплавляли нам по реке лесорубы.
        Изредка к нам обращались жители окрестных посёлков, покупали немного нашей продукции на двери, ставни, столы, лавки, полы, деревенскую самодельную мебель или на что-то другое. Количество готовых досок накопилось приличное. Тут были разные сорта и породы, плюс разная толщина досок. А во вторник случилось чрезвычайное происшествие.
        Как бы промежду прочим Семён поделился интересными новостями.
        - Староста-то, наш! После того, как вы с клыкастыми нелюдями расправились, дежурство у моста через реку отменил! - Неспешно вещал плотник. - А запрет свой, на то, чтобы за реку не ходить, значится, отменил.
        - Ишь ты! - Удивился Федька.
        - Ага. И тогда Тамаркины сорванцы, те, что лазят повсюду, ну, те самые непоседливые и пронырливые до умопомрачения их вдовствующей мамочки, полезли через мост на другой берег!
        - И что? - Спросил Павел, которому такой размеренный рассказ показался слишком медленным.
        - И нашли там, у поля спящего красного дракона! - Закончил неожиданный рассказ Семён. Я чуть не подпрыгнул и посмотрел на Ваську. Тот заёрзал на своём стуле.
        - Ишь ты-ы-ы! - Федька был не на шутку напуган и чуть не вскочил.
        - Староста Михаил поэтому гонца в город послал! К самому воеводе Мстиславу с поручением. - Продолжил свой степенный рассказ Семён. Он мог наслаждаться реакцией на свой рассказ, чем и занимался с превеликим удовольствием. - Завтра утром может дружина прибыть. Потом все вместе пойдут дракона убивать!
        - Ишь ты-ты-ты-ты! - Косоглазый конюх был в восторге, но чувствовалась также определённая доля страха. - А может, ну его, дракона-то! Может, пущай лучше спит!?
        Все нервно рассмеялись, и разговоры постепенно сошли на нет. А я, посовещавшись с Васькой, решил отпустить работников раньше, чем обычно. Это приятно удивило их, но никто из них с нами спорить не стал. Сами же мы сели поразмышлять. Дракона, нам было, естественно, жалко, а особенно мне. Васька впервые поинтересовался, где свёрток с телепортером. Я описал ему место, в котором спрятал его, и Василий, одобрив мою предусмотрительность, успокоился. Затем после недолгих размышлений решили красненького дракончика спасать от агрессивно настроенных военизированных формирований.
        Как стемнело, мы убедились, что работники в конюшне уже спят, а сами переправились на плоту на другую сторону реки и пришвартовали его там. Сами же отправились через лесополосу на другой стороне реки к тропинке, которая шла вдоль поля. Через полчаса мы уже были в месте назначения. Самолёт стоял там же, где я его и оставил, двери были закрыты на ключ, внешних повреждений не наблюдалось. Я вытащил заветную связку ключей от самолёта, открыл входную дверь. Васька тут же нахмурился, вглядываясь в еле заметную в темноте большую лужу засохшей крови у входа. Запах тоже был соответствующий. Затем мы прошли в кабину. Первым делом я вытащил фонарик, который у меня в самолёте, как само собой разумеющееся, хранился в ящике с инструментами, а затем проверил топливный бак. Бак был почти полон, но я не ограничился только показаниями приборов, полез в бензобак, применив для замеров щуп. Так я и думал. Я потратил лишь двадцать процентов топлива. С помощью фонарика мы отыскали под одним из кустов свёрток с прибором. Вася развернул свёрток, и я снова услышал запах горелых проводов, жжёного пластика и прочих
прелестей. В темноте и в лучах фонарика телепортер выглядел как большой цилиндр в корпусе из какого-то лёгкого металлического сплава. На его корпусе имелись открытые места, вентилятор поверх чёрного радиатора для улучшенного охлаждения, а также держатель с примотанным к корпусу смартфоном известной марки. Экран смартфона был разбит и смотрел на мир сквозь безжизненное тёмное стекло. Вася выругался. Он отковырнул верхнюю крышку цилиндра, ловко просунул руку внутрь и через несколько мгновений вынул оттуда внешний носитель информации. Иначе говоря, жёсткий диск. Затем понюхал эту деталь, удовлетворённо крякнул и сунул её себе в сумку. Остальное железо он небрежно пнул ногой, цилиндр жалобно звякнул, оказавшись в яме. Затем мой товарищ засыпал раскуроченный телепортер землёй и выпрямился.
        - Всё, конец моей карьере учёного! - Я не видел его лица, но чувствовал, что он немного расстроен, как это случается с человеком, который посвятил определённое время и все свои силы делу, которое через некоторое время оказалось никому ненужным. Мы пошли к самолёту, я светил фонариком, мой товарищ не отставал.
        - Как же всё-таки сработал телепортер, если он всё время был внутри свёртка? - не удержался я от вопроса.
        - Я и сам не понимаю, но, похоже, молния, разряд, электричество… короче, что-то активировало прибор, из-за этого мы оказались здесь. - Голос моего товарища был неуверенным, грустным и виноватым.
        - Не вини себя, Вася! - я положил ему руку на плечо. - Твоей вины в этом нет! И, если честно признаться, то мне в этом мире нравится!
        - Правда? - Он улыбался, в темноте его зубы выделялись белыми пятнами на фоне лица. - Я рад, что ты тоже так думаешь. В этом мире есть мечи и магия, рыцари и орки, битвы и приключения! Я чувствую, что у нас тут большие перспективы, Игорь! У нас есть шанс выбиться в очень важных людей!
        - Угу. - Я согласился с ним, хотя до этого больше думал о том, как выжить, как адаптироваться, как вылечить товарища. О том, чтобы вернуться речь не шла, но иногда меня всё же посещали мысли о благах цивилизации. Я вспомнил раскуроченный телепортер погребённый в яме под кустом. - Мы уже не сможем вернуться назад?
        - На Землю!? - Васька скептически усмехнулся. - Вряд ли. Понимаешь, Игорь, телепортер слегка испортился! Так что нечего и помышлять о возвращении назад. Даже если бы прибор был полностью в рабочем состоянии, перемещение могло бы привести к совершенно непредвиденному перемещению. Например, в точку Вселенной, где вокруг нас оказался бы только вакуум. Этот прибор является всего лишь прототипом, и он никогда не был полноценным надёжным и проверенным устройством.
        - Понятно. - Я поставил точку в этом деле, хотя переживания мои уже давно прошли, я успокоился и ещё зимой принял перемещение в другой мир, как данность, которую мы не в состоянии изменить. Мы прошли в кабину самолёта, уселись в кресла, я помог товарищу пристегнуться и пристегнулся сам. Я радовался предстоящему полёту, поэтому уже другим тоном спросил. - Готов к полёту?
        Когда Василий кивнул, я завёл двигатель и самолёт приятно заурчал, словно он и вправду был моим ручным дракончиком, который радуется предстоящему полёту, так же как и я. В полной темноте я развернул самолёт, ориентируясь лишь по приборам, а затем направил его прочь от лесополосы. Он начал свой разбег и только тогда, когда он преодолел половину поля, я включил прожектор. Взлетать в полной темноте было слишком опасно. Самолёт качнулся в последний раз, перед тем как оторваться от неровностей поля, и взлетел. Обычной радости полёта я не испытывал. Вокруг темнота, местный спутник планеты, тоже, кстати, знакомое название - Месяц, пытался хоть как-то освещать поверхность. Я, в свою очередь, был слишком напряжён предстоящими действиями.
        В это же время, Василий делился со мной своими соображениями по поводу произошедших событий.
        - Ты знаешь, Игорь! - Задумчиво говорил мой земляк. - Маловероятно, что мы, попав в другой мир, в другое пространство и время, оказались именно там, где все люди говорят на нашем родном языке. Вероятность такого события является слишком ничтожной, чтобы поверить в такое совпадение. Возможно, прибор подстроил наше сознание под окружающую действительность, либо подобрал для нашего сознания такую часть пространства и времени, которые бы максимально подходили нам.
        Он ненадолго замолчал, прислушиваясь к чему-то. Я лично слышал лишь ровный шум моторов и наслаждался полётом.
        - Но скорее всего наше сознание само как-то подстроилось под этот мир. - Вновь заговорил Васька. Я был сконцентрирован на полёте, поэтому не мешал Василию размышлять. Мне казалось, что теперь уже не важно, как и почему мы оказались именно тут. Я предпочитал думать не о прошлом, а о будущем. Я видел массу преимуществ нашего положения и собирался извлечь из этого выгоду для нас обоих.
        Изначально, я решил направить самолёт туда, где находились самые глухие места, то есть к подножью Северных гор. Покружив над окрестностями, я обнаружил то, что искал - потенциальное место для посадки нашего воздушного судна. Луг у подножья большой скалы подходил для этих целей самым лучшим образом. Во-первых, относительно недалеко от посёлка. Во-вторых, луга в таком месте не обрабатывались, а крестьяне сюда не забредали. Лесорубам там делать нечего, а пастухи обходились ближайшими от поселения равнинными полями и пастбищами. Сложнее всего, оказалось, найти среди скал и редколесья подходящее отдалённое и труднодоступное место. Я откровенно нервничал, поскольку мне было жаль каждую каплю топлива, а также следовало беречь подвеску и колёса, особенно это было опасно при посадке в темноте. Наконец, после двадцати минут полёта я заложил последний вираж и стал снижать самолёт, пытаясь посадить его в выбранном месте. Посадка прошла не так, как я ожидал. Луг оказался усеян камнями, мало того, когда прожектор высветил настоящий валун на моём пути, мне пришлось резко поворачивать, при этом самолёт накренился
опасным образом и чуть не перевернулся. Нам повезло, что валун не снёс крыло, а шасси самолёта не пострадало от более мелких камней повстречавшихся на его пути. Когда самолёт остановился в выбранном мной месте, я выдохнул с облегчением. Василий, тоже переживший несколько неприятных минут, вытер испарину со лба.
        Мы решили заночевать прямо на месте посадки, в самолёте. Правда, вначале Васька облазил весь самолёт, живо интересуясь, что в нём для чего предназначено. Когда взошло солнце и стало настойчиво пробиваться в кабину, я разлепил глаза и разбудил Василия.
        - Эй, лежебока! Вставай! - сообщил я своему пассажиру. - Пора позаботиться о нашем самолёте!
        Предстояло немало потрудиться тут на лугу. Вначале мы подыскали удобное место для того, чтобы спрятать самолёт. Небольшой природный утёс надёжно прикрывал наш летательный аппарат сверху. Ведь с гор могло прилететь всякое: деревья, камни, снежная лавина или что-там ещё может прилететь!? Затем мы нарубили мелких деревьев, благо нашёлся мой походный маленький топорик. Затем срубили несколько крупных деревьев. Из всего этого соорудили две стенки и заслонку. Отодвинув заслонку, можно было выводить дракончика на прогулку.
        - Хорошенькая пещера для нашего питомца! - заметил мой товарищ. Нас это немного позабавило, но времени на то, чтобы отлёживаться у нас не было.
        Я погнал стонущего Василия на новую работу - уборку! Мелкие и средние валуны мы относили далеко в сторону, а крупные валуны попросту скатывали вниз. Благо луг имел уклон, который составлял примерно восемь-десять градусов. Очень удобно для разгона и взлёта. Неподъёмных камней оказалось всего два. Но для таких высокообразованных ребят, как я и Васька, это не стало неразрешимой проблемой. Мы вооружились несколькими самодельными шестами и при помощи рычажного усилия откатили большие валуны в сторону. Закончили мы свою работу уже серьёзно за полдень. Я и мой товарищ, учёный, выгребли из самолёта массу полезных вещей. Тут были: инструменты, остатки аптечки, фонарик, старая батарея от ноутбука и ещё всякое по мелочи. Дай волю Ваське, так он бы весь самолёт на запчасти разобрал. Особенно его интересовал, прости Господи, мотор моего самолёта. Естественно, я не позволил ему ни грамма лишнего. Пока самолёт был в рабочем и заправленном состоянии я не собирался его разбирать. Ни одно благо цивилизации не стоило того, чтобы я отказался от счастья полёта в синем бескрайнем небе.
        Надо было возвращаться, но прежде следовало позаботиться о своём алиби. После пропажи самолёта у многих могли бы закрасться подозрения на наш счёт. Мы покинули луг, и отправились к реке. Тут в предгорье она была мелководной и с шипением пробегала сквозь груды разбросанных по её руслу камней. Василий и тут подобрал несколько камешков. Кое-как, промочив ноги, мы перебрались на другую сторону, и пошли в посёлок. По дороге мы отмечали красивейшие породы деревьев, среди прочих нашли большое скопление кедров. Затем мы услышали, как работают лесорубы. Ребята заготавливали для нас стратегический запас дуба. После непродолжительных переговоров мы продолжили путь вниз, но прежде убедили наших поставщиков кругляка, что прогуливались по лесу с целью отобрать кедровые деревья для корабельщика Свена. Показав направление, в котором заметили кедровую рощицу, мы получили настоящее алиби.
        А дальше мы без приключений добрались до пильной мельницы «Игва» и обнаружили, что в наше отсутствие работа велась исправно. Никто, кроме Фёдора, не сачковал. Впрочем, и Фёдор продел определённую работу: позаботился о наших лошадях. Едва мы появились и слегка перекусили, как к мельнице прискакали двое незнакомых людей в городской одежде, а с ними староста Михаил. Гости были при оружии, с копьями и щитами. Даже староста по такому случаю вооружился большим топором.
        - Мужики! - Взмолился Михаил. - Дракон, кажись того! Проснулся, помял пшеницу в поле и исчез! Не видал ли кто из вас, куда он подевался?
        - Отчего же не видать, староста! - Вдруг заявил наш Федька. Я предостерегающе посмотрел на него, но он не заметил моего взгляда и, сплюнув, ощущая всё внимание на своей скромной персоне, медленно заявил. - Вчерась ночью чудище изрыгало огонь, ревело за рекой и потом с рёвом взлетело над лесом.
        - Не тяни! Говори куда полетел дракон!? - В нетерпении прокричал старший слуга. Конь под ним гарцевал и никак не мог успокоиться.
        - Того я не видал! Ирод как реветь начал, я испужался и в дом побёг!
        Михаил в отчаянье схватился за голову, старший гость выругался, а младший сплюнул на землю и спросил:
        - Куда теперь, человече?
        - К лесорубам! - Ответил староста, и они ускакали по северной дороге.
        До самого вечера мы волновались за судьбу нашего красного дракончика. Михаил и его спутники возвращались галопом. У мельницы они остановились, попросили воды для себя и для лошадей. Ещё раз допросили Федьку, но тот ничего нового им не открыл. Как оказалось, лесорубы никого не заметили, поскольку их лагерь находился возле реки, устье которой проходило по дну небольшой долины. Оттуда видеть наш луг они не могли, поскольку с той стороны нашу посадку прикрывали обступившие лагерь холмы. Услышать нас они тоже не смогли потому что до луга было далековато, а кроме того река, протекая рядом с лагерем через сеть валунов, сама по себе создавала немаленький фоновый шум. Короче говоря, нам повезло.
        Гости из города уже собирались в посёлок, как младший, прогуливаясь по двору, заметил наш фонарик. Покрутив его в руках, он с непередаваемым выражением на лице подозвал Ваську к себе и стал о чём-то с ним говорить. Меня прошиб пот. В это время Федька справился с обслуживанием лошадей, и старший гость велел всем садиться в седло.
        Я вздохнул спокойно только тогда, когда они скрылись с моих глаз. Я тут же отвёл Василия в сторону и спросил, о чём тот разговаривал с младшим гостем. Оказалось, что диковинный фонарик вызвал сильнейшее эмоциональное потрясение у местного аборигена. Это китайское чудо техники состояло из металлического корпуса, в нём же было два стеклянных окошка, за которыми прятались ряды светодиодных кристаллов жёлтого цвета. Гость из города не мог понять, что сие такое и каким целям служит. Такой предмет даже в нерабочем состоянии казался невиданной роскошью. Металлический корпус, для удобства оснащённый рифлёной поверхностью и чёрными резиновыми вставками, а также оргстеклом показались аборигену ювелирной работой.
        - И что же ты ему сказал? - Поинтересовался я, когда Васька закончил свой рассказ.
        - Я наплёл ему, что сие чудо является твоей семейной реликвией и передаётся в твоём роду из поколения в поколение как символ старшинства. А то, что это на самом деле китайский фонарик, я ему, естественно, не сказал!
        Я похвалил Ваську за сообразительность, и мы окунулись в свои привычные заботы.
        На следующее утро мы увидели целую кавалькаду всадников. Впереди ехал мужчина в дорогой одежде, на вороном коне невероятных размеров. Сразу видно, что этот человек был из благородных господ. Рядом с ним по левую руку ехал наш вчерашний знакомый - младший из вчерашних гостей. Позади них держались другие люди, похоже, слуги главного господина, а также несколько рыцарей в доспехах, несколько десятков стражников и столько же охотников с луками. Всего группа всадников насчитывала около шести десятков человек.
        - Василий! Разбирай фонарик, оставь только корпус, а начинку вынимай! - Крикнул я товарищу, а сам пошёл встречать гостей.
        Голова отряда, словно змея, свернула с главной дороги и заползла на наше подворье. Я стоял у дороги и старался произвести у гостей самое благоприятное впечатление о нашем хозяйстве и о его работниках, а в особенности о его хозяевах.
        - Этот высокий у них главный! - уверенно объяснял вчерашний младший гость, при этом слуга указал своим крючковатым пальцем на меня. Я понял, что слуга этот не простой, а служит непосредственно главному господину. Говоря это громко и чётко, старался слуга не только для своего работодателя, а и для всех остальных тоже.
        Судя по слухам, передо мной на своём боевом жеребце восседал сам городской воевода Мстислав. Этот мужчина средних лет постоянно щурился. Русые прямые и густые волосы были собраны кожаным ремешком. Несмотря на богатые одежды, к седлу были прикреплены: кавалерийский щит, метательные копья, кавалерийская пика и внушительная боевая секира на длинной рукояти. Всё оружие не новое, не раз использованное, но содержащееся в полном порядке. Поверх дорогих одежд у воеводы был одет металлический нагрудник не первой свежести. Лицо у него было обычное, но ухоженное, немного розоватое, кожа с крупными порами.
        - Здравия желаю, господин, и добро пожаловать на нашу лесопилку «Игва»! - я предусмотрительно низко поклонился высокому гостю, который не много ни мало управлял ближайшим городом Каменцем и его окрестностями от имени самого герцога Турского. Я продолжал формировать портрет этого влиятельного человека. Коричневая, но с редкими русыми волосами, борода подстрижена аккуратно. Такие же усы. Из-под коричневых бровей сквозь тонкие прищуренные щели смотрели проницательные голубые глаза, взгляд уверенный и слегка ироничный. Полные губы с лёгкой улыбкой спрятались в густых усах и бороде. Кое-как просматривается только розовая нижняя губа. В густых волосах не видно ушей.
        Отряд подъехал вплотную ко мне. Вначале остановился воевода, за ним и все остальные. Воцарилась тишина. Воевода молчал, рассматривал меня своим проницательным взглядом с высоты своего положения. Весь облик у воеводы мужественный и в то же время не простой. Этот человек умеет управлять, знает себе цену, подчёркивает свой статус, но при этом в нём нет ничего искусственного. В нём гармонично сочетаются богатые одежды и доспехи, скептицизм и внимательность к деталям, сила, ловкость и ум.
        Его жеребец вытянул шею, зашевелил носом и втянул в себя воздух. Меня обдало его дыханием. Похоже, я пришёлся по нраву зверюге, она повела ушами, замотала хвостом и скосила глазищи на хозяина. Приняв какое-то решение, воевода повернулся вправо:
        - Старосту сюда! - Его голос был сильным, но воевода не пытался использовать его на полную мощность. Тембр оказался мягким, но звучал он чётко и внятно.
        Я подумал, раз воевода со мной не поздоровался, то в чём-то меня подозревает. Плохо дело. А тем временем старик с книжицей у пояса, как я вначале подумал писарь, посторонился, и справа от Мстислава показался наш староста Михаил на своей кляче.
        - Твои люди!? - спросил с нажимом и в то же время мягко воевода.
        - Как же, господин воевода! Они прибились к нашему посёлку в час, когда дракон впервой появился! Ребята странные, говорят издалека к нам пришли. Васька-то, вон тот, кучерявый парень, так вообще еле живой был. Чудной он, на глазах стекло тонкой работы носит. А этот, Игорь, у них за старшего. Мастера оба знатные, плотницким делом промышляют, беды от них не видели, пользы побольше было! Марфе-то, знахарке за помощь в лечении помогали, а недалече так и пол дубовый дощатый справили. Как пришли, люди говорят, вопросы чудные задавали. Слова умные знают, но не зазнаются! А недалече они орков побили, людей из полона на соляной шахте освободили, да некоторых с собой привезли.
        - Значит это те самые удальцы? - Спокойно поинтересовался Мстислав.
        - Они самые! - Закивал староста и замолк. Он замешкался с новой порцией информации, чем и воспользовался воевода.
        - Так, это правда, что вы иноземцы?
        - Правда, господин! - ответил я без запинки. Следовало вести себя вежливо, особенно с человеком, который по одному мановению своего пальца мог изменить нашу судьбу.
        - И откуда вы такие смелые да умные прибыли?
        - Издалека мы. Край тот Землёй зовётся. - Младший слуга нервно засмеялся, но его никто не поддержал и он тут же затих, осторожно поглядывая на воеводу.
        - Отчего ж покинули вы свой край?
        - Лихие люди хотели отнять наше имущество, и даже жизнь. Пришлось нам бежать, куда глаза глядят.
        - Отчего же они на ваше имущество глаз положили?
        - Известно от чего, господин! От зависти и от того, что сами не сумели честным трудом заработать себе на жизнь!
        - А что же ваш воевода и вся ваша стража допустила на вас такое гонение?
        - Не в нашем крае это с нами случилось, а в крае заморском, где стража разнеженная, а воевода ленивый, не то, что ты, господин!
        - Складно ты отвечаешь, мастер! - Лицо Мстислава уже не хмурилось, но глаза по-прежнему смотрели с подозрением. - А что тебе про дракона ведомо?
        - Слышал я про него не много, но в день, когда мы в Новосёлки пришли, дракон по небу летел. Я его заметил, но беды от него никакой не видел.
        - А староста говорит, что тот ирод поля потоптал, пшеницу подпортил, людей напугал. - Влез в разговор писарь.
        - Это, правда, зверь большой, когда садится или в небо рвётся, ему место для разбега требуется. Он ведь, господин, словно птица, гусь или лебедь, вначале бежит ногами по земле, а потом оттолкнётся и в небо взлетает.
        - Вижу, ты словно мудрец природу, зверьё и людей понимаешь. Кто обучил тебя этому?
        - Были в моём крае мудрецы и учителя. Они обучали, а ещё в нашем крае я много книг прочитал. В книгах много мудрости и знаний сокрыто.
        - Есть у меня в городе один человек, что одну и ту же мудрую книгу читает, о ней всё говорит и о Боге. Только не видится мне в нём мудрость!
        - Так ведь не каждую книгу читать надо. Мне учителя одни книги советовали, а про другие говорили, что не стоят они ни потраченного на них времени, ни денег, что за бумагу для тех книг заплатили.
        - Ладно ты слово молвишь! - Похвалил меня воевода. - А расскажи мне мастер, каков тот дракон, которого ты видел?
        - Я видел его, когда он парил в небе! Он гудел словно большой пчелиный рой. Снизу он белый, а вверху красный. Крылья большие, а под телом лапы чёрные торчат, хвост у него задран вверх, а зубов не видать. - Воевода был удовлетворён. Похоже, такое подробное описание ему встречалось впервые.
        - Говорят люди, у тебя диковинка имеется, не покажешь ли добрый человек?
        - Отчего же не показать, доброму гостю! - интересно успел ли Василий подготовить наш фонарик. Может и не успел ещё. - Фёдор! Поди, позови Василия! И пусть прихватит с собой мой родовой символ!
        - Чем промышляешь, человече? - продолжал тем временем воевода любопытствовать.
        - Столярное дело открыл, людей под него подрядил. Доски пилим из разных древесных пород, а затем добрым людям продаём. До самого Тура у нас дела ведутся. Хотим ещё другие мастерские построить, но под них земля нужна. Мне по нраву та земля, что за пределами посёлка. Говорят она в твоём праве и наш староста там не властен?
        - Это правда, мастер! Земли у нас много, она не заселена повсеместно, людей у нас недостаток, а мастеров не хватает ещё больше! За право поставить на моей земле свои мастерские аль дома надо платить не более, чем за ту землю, что в посёлке. Две серебрушки за участок, чтоб землю купить, одну серебрушку как подать, чтоб не потерять.
        Мстислав перевёл взгляд мне за спину. Я оглянулся, Васька, балбес подошёл и молча глазеет на воеводу. Вот же невоспитанный мне попался товарищ.
        - Прости его, воевода, за неприветливость! - сказал я, когда обернулся. - Не оправился он, видать, ещё от болезни своей, видит господина, и язык ему отказывает.
        - Добрый день! - смущённо пролепетал Васька, щёки его покраснели. Мстислав улыбнулся и слез с коня.
        - Показывай свою диковинку!
        Я взял у Василия фонарик и передал его воеводе. Мимоходом заметил, что мой товарищ раскурочил его основательно. Только корпус и остался. Мстислав покрутил фонарик в руках. Посмотрел сквозь стёкла внутрь, затем сквозь отверстие, которое осталось после снятой с корпуса кнопки и наконец, выдавил из себя:
        - Хм, странная вещица!
        - А тут ещё секрет есть! - оживился Васька и выхватил у воеводы фонарик. Воевода оторопел от такой наглости, но тут же заинтересовался и забыл про этот проступок моего земляка, поскольку парень демонстративно отвернул крышку с фонарика и под удивлённые возгласы окружавших его людей протянул обе составных части фонарика воеводе. На всеобщее удивление по-своему отреагировал жеребец воеводы, он презрительно фыркнул и демонстративно отвернулся. Воевода взял крышку и корпус, покрутил в руках и так, и эдак. Затем попробовал совместить. Васька показал жестом, в какую сторону следует закручивать крышку и Мстислав под одобрительный шёпот закрутил крышку на место.
        - Внутри можно все, что пожелаешь хранить! - радостно улыбаясь, сказал Василий. Я пообещал себе, что после отбытия высоких гостей обязательно сделаю моему беспечному товарищу внушение. Воевода посмотрел на меня горящими глазами и спросил:
        - Что это за ларец такой дивный?
        - Досталось в наследство от отца, - сказал я, пожимая плечами. - Мать в нём бусы хранила. Я уже привык к нему, а отец говорил, что ларец ему от деда достался, а уж откуда он и почему такой дивной формы я не знаю.
        - Воевода! - обратился к Мстиславу старик с книгой. - Чую я, что не всю правду тебе мастер говорит!
        - Что утаил ты от меня, мастер! - сказал, хмуря брови воевода.
        Ох, и заврался я. Следовало сказать хоть каплю правды.
        - Знаю ещё, что сделали его в далёкой восточной стране, Китаем её называли.
        - Китай, хм! Не слыхал о такой. - Удивился Мстислав. Повертел фонарик в руках и спросил, глядя мне прямо в глаза. - Продай мне сей ларец, мастер!
        - Эта вещица дорога мне как память про отца. По роду мне написано владеть ею и передавать ларец по наследству старшему сыну. Это всё что у меня осталось в память о родне!
        - Даю сербушку за ларец! - у воеводы появился блестящий кругляш в руке. Солнце заиграло на поверхности монеты и у меня загорелись глаза.
        - Только для тебя, господин, могу я сделать исключение! Другому человеку я бы не продал ларец, ни за какие деньги, - сказал я, чувствуя азарт от предстоящей сделки. - Хоть и дорога мне эта заморская вещица, но я готов продать память о прошлом за будущее для своей семьи. Денег я у тебя не возьму, семь участков земли вот там вдоль реки, те, что выберу, будут платой за неё.
        - А не многовато ли земли за маленький ларец!? - Удивился воевода, хмуря брови. Я скорчил смиренное выражение на своём лице и молча ждал. Тогда воевода выдвинул своё контрпредложение. - Четыре участка земли твои, те, что пожелаешь!
        - Земли у тебя господин много, а людей не хватает. Сам же говорил, что мастеров не хватает в особенности. За участки, что возьму в своё владение, следует платить налоги в казну твою, воевода! Эта покупка будет выгодна тебе вдвойне, но будь милостив ко мне Мстислав, не обижай память предков! Отдай мне пять участков, тогда ларец этот дивной тонкой работы китайской будет твоим!
        - Ушлый ты мастер, человек! - Рассмеялся воевода, пряча корпус фонарика у себя в седельной сумке. - Но пусть будет по-твоему! Пять участков у реки теперь твои.
        - Тогда пускай сделка состоится сегодня! - Согласился я. - Вижу с тобой человек учёный, пускай тот человек бумагу составит на земли мои, а потом ты её печатью своей и сургучом скрепишь!?
        - Хорошо! Твоя, мастер взяла. Я сам внесу в казну деньги за те участки, а мой писарь Селиван останется тут до тех пор, пока не составит для тебя бумаги. Тогда приходи в управу городскую, скреплю я их своей печатью. Вот тебе моё в том слово! Но не забывай подать плати исправно, а не то лишу тебя твоей земли!
        Мы ударили по рукам, воевода ещё немного походил по двору, рассмотрел хозяйство, подивился нашей пильной мельнице и даже сделал заказ на несколько сотен досок, ещё и на десяток копий и сотню заготовок для стрел. Обещал, если его оружейники одобрят, сделать оружейный заказ в десять раз больший. Мы снова ударили по рукам, и воевода оставил нас со своим писарем, а сам со всей свитой уехал восвояси. Среди рыцарей, приехавших убивать дракона, тоже были желающие прикупить себе наши доски, но они не посмели влезать в разговор воеводы, лишь смотрели на наш товар жадными блестящими глазами. Я чувствовал, что со временем они пожалуют сюда со своими грузовыми телегами.
        Оставленный у нас Селиван не скрывал своей неприязни ко мне и к Василию, но приказ воеводы выполнил полностью. Мой товарищ уже давно пускал слюни на то, чтобы поставить выше по течению запруду между холмов, пустить воду с её высоты на новую мельницу и таким образом получить новый скоростной привод. Он указал на желанную землю, мы тут же составили бумагу на пять участков земли, что шли вдоль реки от холмов и ниже. Василий предложил также оформить два участка земли, что оставались между нашей мельницей и новыми участками. Селиван поворчал, но согласился, что лучше это сделать сейчас, чем позже ехать сюда вновь.
        Едва мы закончили составлять бумаги, как Селиван залез на своего коня и отбыл, не прощаясь и не оборачиваясь.
        - Странный и злобный мужик! - сообщил мне Василий, и мне нечего было ему возразить.
        Глава 9
        Следующую неделю мы пахали как проклятые. Следовало исполнять взятые в Туре заказы. В один из пасмурных дождливых дней у нашей маленькой пристани попытался пришвартоваться лодочник Ростислав, но глубина реки у пристани не позволила этого сделать. Ростислав не расстроился, но посоветовал удлинить деревянный мостик, который мы называли причалом. Отужинав с нами, лодочник рассказал столичные новости, выслушал Васькину хвалебную оду про наши успехи. Подивился нашей мельнице и, наконец, мы перешли к тому, зачем он прибыл.
        - Василий! - обратился он к моему товарищу. - Ты обещал мне помочь, совсем меня хворь одолела! Сил моих больше нет!
        Ростислав не удержался и с тихим рычанием почесал своё воспалённое плечо.
        - Обещал, значит, помогу! - заулыбался парень. - Болезнь твоя, Ростислав, случается от переизбытка того, с чем ты сталкиваешься каждодневно! Называется та болезнь аллергией! Как только ты поймёшь, чем себя травишь, так сразу болезнь твоя станет отступать!
        Ростислав был подвергнут подробному допросу и вскоре наш псевдо лекарь велел принести с лодки бочонок с рыбой. Затем он сделал надрез на руке лодочника, достал рыбу из бочки, разрезал её так, что в руках осталось лишь сырое рыбье филе, а затем под удивлённое ворчание лодочника приложил рыбье филе к порезу на коже и примотал к его руке платком. Непринуждённо болтая, Василий травил байки про наш поход в поисках кедровой рощи. Лодочника корабельное дерево заинтересовало и как-то незаметно пролетело два десятка минут. Вдруг Ростислав занервничал и схватился за руку, отвернул в сторону рукав и все увидели, что рука его в месте надреза опухла и покраснела до жути. Лодочник вскочил на ноги и взревел, потрясая рукой:
        - Таково твоё лечение неуч!?
        Я подскочил к нему и стал успокаивать, Васька в это время спокойно сидел и улыбался. Я объяснил, что в наших краях именно таким образом определяют, на что у человека имеется аллергия. И что теперь-то, точно зная, чего следует избегать, лодочник избавится от болезни!
        Ростислав приуныл, рыба была его основным источником дохода. Он содержал небольшую флотилию рыбацких судёнышек, которая ежедневно выходила на промысел в озёрном крае, что находился немного южнее столицы герцогства. Далее часть рыбы солили и закатывали в бочки, остальное лодочник продавал в своей лавке на рынке Тура, а также сбывал с рук через купцов. Более того, Ростислав обожал рыбу в любом виде. Он ел её на завтрак, обед и ужин, чередуя разные её виды и способы приготовления.
        Теперь приходилось пожинать плоды однообразия в собственном питании. Аллергия так допекла ему, что он был готов изменить своё питание и даже свой образ жизни. Но главное что его обеспокоило, заключалось в том, что лодочник больше ничем иным, кроме промысла и торговли рыбой, не занимался. Я заметил, что у лодочника итак имеются приличные навыки в навигации и торговле.
        - Ростислав! Тебя же неспроста лодочником называют!? - Сказал я, усмехаясь. - Твоя лодка ведь не для рыбного промысла предназначена?!
        - Рыбу можно и без лодки ловить. - Согласился со мной наш гость. - А моя лодка хороша тем, что вместительна и быстра!
        - Отлично! - Кивнул я и продолжил вести свою мысль к взаимной выгоде. - Кроме того я вижу, что у тебя на груди особый знак имеется.
        Я указал рукой на большую железную цепь с медальоном на ней. Внутри железного кругляша мастер старательно попытался изобразить стопки монет перед денежным мешочком.
        - Да. - Ростислав довольно крякнул. - Я действительный член купеческой гильдии!
        - Вот! - Обрадованно воскликнул я. - И займись торговлей! Лодка у тебя есть, а торговать рыбой вовсе не обязательно!
        - А чем же? - Удивился лодочник, озадаченно уставился на меня, моргая глазами.
        - Да чем хочешь! - Влез в разговор Васька и предупреждающе воздел палец. - Только не рыбой!
        - Хм. - Ростислав задумался.
        - Нам, к примеру, постоянно требуются различные товары, продовольствие. - Закинул я пробный крючок в этот тихий омут и рыбка клюнула!
        - А на обратном пути я могу ваши доски и брусья загружать! - Лодочник был доволен собственной догадкой и весь сиял от восторга.
        - Ну, конечно! Мы с радостью предложим тебе наши лучшие товары. - Согласился я с улыбкой.
        - Но, что же мне делать с моими рыбацкими лодками? - Приуныл Ростислав.
        - Так сыну это дело передай и занимайся новым делом! - Васька высказал вполне очевидную мысль, и как обычно сделал это в не самой корректной форме.
        - Мне надо подумать. - Насупился лодочник, и мы вынуждены были свернуть наши посиделки, пожелав гостю спокойной ночи.
        Утром, сразу после завтрака из свежей печёной курочки и овощей, которые мы предусмотрительно заказали у Марфы, Ростислав с довольным лицом сообщил, что принимает наше предложение и готов, хоть сейчас выбросить за борт все оставшиеся пять бочек и одну полубочку с рыбой. Васька предложил рыбу спасти посредством обмена на наши товары. Короче, утро перешло в деловой завтрак. Периодически мы выходили то к складу, то к реке и наблюдали за погрузкой наших товаров и выгрузкой бочек с рыбой. Так наше общение плавно подошло к деловому обеду. После обеда мы согласовали мелкие детали нашего сотрудничества, и Ростислав отправился на свою лодку, чтобы подготовиться к отплытию. До вечера мы мучились с погрузкой лодки. Мешало отсутствие нормального причала. Приходилось таскать товар через подогнанный между лодкой и причалом плот, но в результате управились с загрузкой лодки только к вечеру. Зато и досок в лодку поместилось очень много.
        Довольный собой наш гость отплыл, а мы остались с внушительной суммой денег на руках: Ростислав забрал и оплатил как свой заказ, так и заказ своего партнёра, корабельщика Свена. И тут Василий меня удивил:
        - Знаешь Игорь, а ведь мы с тобой преуспели в плотницком деле. И теперь у нас впереди новые технологические задачи, каких в этом мире никто пока не видел! - парень вытер пот с лица и сказал. - Мы мечтали сделать в этом мире что-то значимое, хотели устроиться тут с комфортом, так ведь?! А для этого нам следует построить целый промышленный посёлок, наладить торговлю товарами, разбогатеть по-настоящему, используя для этого свои знания! В них, в знаниях наше преимущество в этом мире!
        Я посмотрел на моего товарища Ваську другими глазами. Теперь передо мной был сильный, волевой, целеустремлённый человек. Мне захотелось понять что движет этим молодым учёным:
        - То есть о возвращении домой на Землю речь не идёт?!
        - И как ты себе это представляешь? Восстановить в наших условиях телепортер, а также отремонтировать экран смартфона? Ты хоть представляешь, внедрения скольких технологий потребует этот ремонт? Целой жизни не хватит, чтобы отремонтировать эти устройства.
        - А мой смартфон или ноутбук не подойдёт?!
        - Это, Игорь, про-то-тип! То есть модель в единственном экземпляре, более того она не была готова к тому, что случилось. Профессор говорил, что нам предстоит самая важная часть работы, а именно тонкая настройка прибора, тестирование, оснащение, как датчиками, так и управляющей панелью. Все настройки были на смартфоне, а без настроек даже нечего и пытаться вернуться. Получится в лучшем случае прыгнуть туда, не знаю куда.
        - М-да.
        - Мы оказались в абсолютно неизвестной точке пространства и времени! Если хочешь знать моё мнение, я уверен, что мы в другом измерении и в другое время попали! И мы понятия не имеем где мы и когда!
        - То есть, ты хочешь сказать, что, не зная, куда и насколько мы сместились в пространстве и времени, мы не сможем определить, откуда мы пришли!?
        - Верно. Нам никогда не вернуться домой! Теперь наш дом тут и точка! - Он сделал паузу, давая мне время переварить эту информацию. - Я понял это сразу, а говорить об этом не хотел, чтобы не бередить наши раны. У тебя на Земле остался кто-то?
        - Родители. - Я подумал, что хорошо, что я не завёл там, на Земле семью, детей. Было бы тяжелее это принять!
        - И у меня мать и сестра остались. - Васька вздохнул. - Ну, ладно! Хорошо, что мы определились с вектором нашего развития. С сегодняшнего дня на меня и на Семёна можешь не рассчитывать!
        От его слов я опешил. Пришлось подбирать с пола отвалившуюся челюсть.
        - То есть, как это!? - Потребовал я объяснений. Васька хоть и был очень непостоянным человеком, на которого нельзя было положиться в делах однообразных и требующих физических усилий, но зато он был тем реальным двигателем прогресса, который мы творили вместе. Любые новые технологии продвигались в первую очередь носителем знаний об этих технологиях. И этим носителем знаний бы мой товарищ. Я лично в своих технологических знаниях сильно сомневался. Они у меня, конечно, были, но практической пользы от них было немного. Другое дело мои гуманитарные знания. Тут я мог Василию дать фору. Торговля, экономика и прочие важные для обогащения знания были загружены в мою голову со всей тщательностью и надлежащим усердием. Я посмотрел товарищу в глаза. - Мне без тебя не справиться!
        - А мне без тебя, Игорь!
        - Тогда поясни, пожалуйста, свой демарш. - Попросил я. Васька неохотно объяснился.
        - Ну, погрузки, строительство, добыча камня, логистика и торговля, а также иные работы, с которыми могут справиться другие люди - всего этого от меня не жди! Я и Семён с сегодняшнего дня приступаем к подготовке строительства новой мельницы с приводом под одновременную обработку древесины, будем создавать обрабатывающие станки, а также проведём разведку ресурсов из тех, что есть поблизости. Меня достали постоянные поломки деревянных деталей. В перспективе я хочу отлить чугунные шестерни и другие металлические детали для привода и не только.
        - Похвальные устремления. - Я понимал, что деревянные детали недолговечны и быстро стираются.
        В то же время его объяснение меня успокоило, оно полностью меня устраивало. Но мой товарищ не уставал меня удивлять:
        - Ах, да! И ещё мне нужны будут новые люди: для начала несколько толковых ребят и, конечно, кузнец вместе с кузницей. - Мой собеседник поправил очки на носу и продолжил загибать пальцы. - Вскоре мне понадобятся также шахтёры и камнетёсы. Много надо будет людей! Я хочу заняться металлургией.
        - Да, где ж я тебе столько людей возьму?! - Я заметил, что его размах меня совершенно не удивляет, ведь всю зиму мы только и говорили об этом, но представлял всё это как то более растянуто во времени.
        - А это уже твои проблемы, сам их и решай! - Он умерил тон и уже по-дружески мягко сказал. - Ты пойми, Игорёк, что одна технология в отрыве от общего технологического прорыва невозможна. Все технологии тесно переплетаются с десятками других, а те в свою очередь с сотнями третьих!
        Василий развернулся и ушёл, а меня оставил в серьёзных раздумьях. Допустим, я смогу найти и нанять тех, кто ему нужен, но надолго ли они тут задержатся. Жить-то им тут негде! Свои-то, жители Новосёлок итак в основной своей массе либо уже работают с нами, либо сотрудничают. Отрывать их от лесопилки и лесоповала нельзя. Даже Семёна будет непросто заменить другим человеком. Ну, а мой капризный товарищ, Васька, вообще незаменим! Опять же со старостой из-за новых работников ссориться не хотелось. В Новосёлках все люди при деле, подавляющее большинство занимаются сельским хозяйством. Ну и нам тоже кушать надо. С такими мыслями я отправился спать, но уснуть удалось лишь поздней ночью.
        Утро я встретил, имея определённые мысли по поводу работников. Во-первых, следовало переговорить с кузнецом и попытаться уговорить его на переезд в наш посёлок. Во-вторых, следовало поискать новых работников в других поселениях и в городе. Васька был на сто процентов прав. Всё сам не переделаешь, нужны рабочие руки, нужны руководители среднего звена, мастера и бригадиры. М-да, влезли мы в этот мир по самые уши. Каждый раз как мы пытаемся внедрить новые технологии, возникает необходимость в вещах, которых в этом мире нет. Но ведь не это проблема, проблемой является отсутствие технологий, которые необходимы для изготовления тех или иных комплектующих. Васька объяснил мне, что вокруг нас полно алюминия, но технология по его выплавке отсутствует. Для неё необходимы десятки, если не сотни, других технологий, которые в свою очередь тоже тянут за собой новые технологии, комплектующие, и этот круг постоянно разрастается, создавая неразрешимые задачи.
        Я позавтракал и лично покормил Травку, напоил её и одел сбрую. Предстояла дальняя дорога, но прежде надо было дождаться Фёдора. Как только он появился, я вскочил в седло и неспешно, рысью поехал ему навстречу. Наездник из меня был аховый, но я надеялся, что практика и доброе расположение Травки изменят со временем эту ситуацию. А пока я не рисковал переходить на галоп и, кажется, Травку это вполне устраивало.
        Прежде чем я смог поехать в город, мне пришлось объяснить Фёдору, что от него требуется, Кстати, город, который являлся административным центром в наших краях, назывался Каменец. Это от того, что в начале своего существования тут стояла каменная крепость, которая сохранилась как резиденция местного управителя, коим в данный момент являлся воевода Мстислав. Со временем город вырос, и его обнесли деревянными стенами с высоким каменным фундаментом и шестью башнями: четыре по углам и две надвратные. Но город разрастался и дальше, так появился пригород, который обнесли простейшим частоколом со смотровыми вышками и двумя воротами.
        Основная цель моей поездки в город находилась в самом сердце Каменца, то есть в цитадели. Проехав вначале северные ворота пригорода, затем сам пригород, я въехал в основную часть города через северные ворота. Вообще в городе были только северные и южные ворота. Южные ворота смотрели на Турский тракт, по которому туда-сюда ездили купцы и торговцы. Ну, а северными воротами пользовались почти все остальные. Сюда поворачивали не только дороги с севера, но с запада, и востока тоже.
        Я медленно продвигался по узким улочкам центра города, пока не добрался до каменной цитадели. Тут тоже стояли стражники. Но, если в первых двух пропускных пунктах стражники провожали меня равнодушными взглядами, поскольку видно было, что с меня нечего взять, потому что товаров с собой не везу, то единственные ворота, ведущие к цитадели, охранялись по-другому.
        Стражники учинили мне допрос: кто такой, куда, зачем и почему!? Пришлось объяснять, что я прибыл по велению Мстислава для оформления в собственность участков, на которые я показал бумаги, что составил писарь Селиван.
        - Не гневайся, добрый человек, на стражников! - Вмешался сержант, который выходил из ворот и видел весь этот произвол. - Времена сейчас больно неспокойные, на границе постоянно возникают стычки. Восточный сосед наш шалит, шайки разбойников возникают то тут, то там и простому люду от них только горе и смерть!
        - Отчего же ты так решил, что разбойники те восточным соседом присланы? - удивился один из стражников, которые меня задержали.
        - Так ведь не интересуют их богатства, еда и всё остальное. Они ж ведь как действуют?! Напали, сожгли и отступили. Поля и деревни горят. Люди уходят из обжитых мест ни с чем! Теперь уже дело дошло и до застав герцогских. Спалили ж восточную заставу-то! Да что говорить, коли не веришь мне, поди, сам поспрашивай в лагере, где люд беглый голодает, слёзы по родным и близким проливая!
        Я призадумался. Я собираюсь строить и торговать, а у нас тут набеги, разбой и разрушение. По всем описанным признакам нападения не похожи на дело рук классических разбойников. Хорошо, что я поселился на Красной реке, что западнее Каменца. А если б поселился на Кристальной реке, которая восточнее Каменца, то сейчас, возможно, оказался бы в положении тех несчастных, которые в лучшем случае стали беженцами.
        - Где говоришь, сержант, беженцы лагерем встали?
        - Знамо где! У южных ворот. - Сержант кивнул мне и ушёл в город. Меня же пропустили внутрь, велев Травку привязать у конюшни. Я так и сделал, а затем повстречал воеводу.
        - Здравия желаю, воевода Мстислав!
        - А! Мастер Игорь, и ты здрав будь! Почто пожаловал? - вид у Мстислава был весьма энергичный и занятой.
        - Бумаги привёз, что твой писарь Селиван на мои участки составил!
        - Ага, так я и думал. Ну, пошли, что ли!?
        Мы прошли в главное здание крепости и поднялись по крутой винтовой лестнице на самый верх. Тут у одной из дверей стояли стражники. Увидев воеводу, они подтянули животы и встали смирно. В руках копья, на поясах мечи. Воевода вошёл, я за ним. За дверями на самом верхнем этаже цитадели оказалась небольшая комната, где у окна стоял добротный дубовый стол и несколько стульев. На столе лежали бумаги, некая смесь топографической и географической карт местности, а также письменные принадлежности и всякие мелочи.
        Усадив меня напротив себя за стол, Мстислав взял мои бумаги и, рассмотрев их, усмехнулся в свою бороду:
        - Ишь ты! Я тебе, сколько участков обещал?! Пять, а тут бумаги на семь участков!?
        - Вот, воевода! - я поставил на стол четыре серебряные монеты. - За два других участка.
        Воевода только хмыкнул и, усмехаясь себе в бороду, разогрел сургуч и скрепил печатью документы на участки вдоль реки.
        - Первый мой заказ ты выполнил быстро и качественно! А что с моим новым заказом мастер Игорь?! Стрелы и копья мне нужны как можно скорее! И уж теперь я тебе точно скажу - закажу у тебя пять сотен заготовок для дротиков, две сотни заготовок для копий пехотных и две тысячи заготовок для стрел!
        - Это большая честь для меня, воевода! - Согласился я с лёгким поклоном. - Возьмусь я за этот заказ с радостью!
        - Смотри, денег много не требуй, казна Каменская итак худа, словно вдова болезная. Того гляди и разорюсь с этими разбойниками, а тут ещё и нахлебники сели мне на шею!
        - Неужели беженцы донимают?!
        - Они самые! Эта голытьба деревенская настоящее наказание для города. Я их расселять по деревням не успеваю! А голодных ртов там постоянно прибавляется! Сейчас уже больше сотни приходится кормить.
        - А что если я избавлю тебя от них, Мстислав?!
        - Ты? Как?
        - Заберу их всех к себе на Красную реку. Это достаточно далеко от твоих владений, они тебя больше донимать не станут, а уж я найду, куда их пристроить!
        - И что же ты просишь взамен?! Сразу говорю, денег не дам, продовольствия тоже нет!
        Я задумался. Надо просить не деньги и не продовольствие. Что-то, чего у воеводы итак в избытке, что он сможет отдать с лёгкость. Тогда я, возможно, получу максимальную выгоду от сделки. В голове возникла дерзкая мысль, и я решил её опробовать, пока у меня есть шанс списать всё на свою неосведомлённость в здешних законах.
        - Дай мне, воевода, землю под мой собственный посёлок! - Предложил я Мстиславу.
        - Хм. - Мстислав почесал бороду и задумался. Он к моему предложению отнёсся со всей серьёзностью. - Не могу, Игорь. Герцог Малех меня не поймёт, скажет, я землю отдал, а деньги себе в карман положил!
        - А если я за твой заказ денег не возьму? - Подкинул я ему свежую мысль.
        - А что! Забирай нахлебников к себе, но не обессудь, если я тебе и других отправлять стану, мне их тут кормить нечем! А за заказ свой я тебе денег итак бы не дал, - внезапно признался воевода, усмехаясь в бороду, - плохо в этом году с податями! Вся восточная граница горит, люди бегут, посевы горят. Потому-то подати людям платить не с чего, а в это же время герцог людей в войско набирает, заставы опять же восстанавливать надо! А для новых стражников и воинов нужны и оружие, и доспехи. А потом ещё и продовольствие, и кров! На всё денег не напасёшься! Я очень рад, что у меня есть такие ценные мастера, что денег за работу не берут.
        Он рассмеялся, я от него не отставал, ещё и добавил от себя:
        - Ага! Я и подать плачу товарами по низкой цене, и денег не требую, потому, как землёй плату за свои товары беру!
        Мстислав рассмеялся ещё больше, отсмеявшись вволю, он вытер проступившую слезинку и полушутя подвёл итог:
        - Двойная мне от тебя радость была, мастер Игорь, а теперь и вовсе тройная станет! Вот как ты беженцев заберёшь, так я за твоё здоровье чарку подыму!
        И хоть воевода после своих слов улыбнулся, и я, и он понимали, что это очень выгодная сделка для всех. Атмосфера в комнате стала по-настоящему праздничной, радостной и весёлой. Мы просидели ещё какое-то время, делясь мыслями по поводу моего нового посёлка. Воевода тут же оформил мне грамоту на землю в посёлке, скрепил её печатью, но обещал отдать её только тогда, когда я выполню весь его заказ. Такой вот бартер. Я не спорил, поскольку размерами посёлок был в четыреста участков, или если серебром считать, то 800 серебряных монет. Зато и заказы у воеводы недетские: две тысячи заготовок для стрел это не меньше четырёх тысяч медных монет или иначе считая 40 серебряных монет. Две сотни заготовок для пехотных копий это ещё примерно 20 серебряных монет. Пять сотен заготовок для метательных дротиков это ещё 75 серебряных монет. А ещё дубовые заготовки для двух сотен щитов. И это только один заказ, за которым последуют другие. Земли воевода даёт много, но и требует взамен немало!
        Потом я слушал, как Мстислав жалуется на то, что герцог требует от него невозможного, а возражений слышать не хочет. А требовал герцог призвать в войско две тысячи воинов. А обеспечить их было нечем. Оружие и доспехи уже раздали тем, кого призвали в Туре. А воинам, что собирались в Каменце ничего не осталось.
        Он также поделился информацией про то, что подать собираются увеличивать, чтобы покрывать убытки от боевых действий. Жаловался воевода и на то, что кочевники внезапно стали перебрасывать за реку летучие отряды лёгкой конницы, которые совершают молниеносные набеги, а затем прячутся снова. Противодействовать этим отрядам нечем. Практически всё войско Междуречья состоит из крестьян и охотников, которые не привыкли к верховой езде. Да и скаковых лошадей в Междуречье немного, в основном тут разводят тягловых и ездовых лошадок. Боевых коней днём с огнём не найти. Пехоту к каждому посёлку не приставишь. Все засады, что расставлял Мстислав, так никого и не смогли поймать. Заставы из дерева, что стали сооружать повсеместно, противник попросту сжигает. А на каменные заставы нет ни камней поблизости, ни денег, ни времени. Поскольку вскоре грянет война, герцог приказал укреплять города, а деревни попросту брошены на произвол судьбы.
        Затем воевода проводил меня до дверей своего кабинета и дал в сопровождающие сотника своей стражи, которому сообщил свою волю в отношении беженцев. Мы тепло распрощались с воеводой, и сотник повёл меня к выходу.
        Глава 10
        Прихватив Травку, мы пошли через весь город к лагерю у южных ворот. Когда мы вышли из города, моему взору открылось печальное зрелище. Перемазанные пылью и грязью крестьяне и их семьи создали самодельный лагерь. Какие-то шалаши из веток и старой одежды были верхом архитектуры в этом месте. Несколько худых лошадей паслись неподалёку у окраины, четыре одиноких всеми заброшенных телеги стояли распряжённые, трава в лагере вытоптана, повсюду лежат какие-то тюки и мешки с уцелевшей домашней утварью и одеждой. У двух костерков, обложенных камнями, суетятся женщины и детишки. Пахнет какой-то жуткой похлёбкой из отрубей и требухи. Появление сотника в моём сопровождении вызвало оживление среди беженцев.
        Однако, рассмотрев, что мы ничего съедобного с собой не притащили, оживление спало, остался лишь слабый интерес отчаявшихся людей, которым банально нечем заняться. Сотник проследовал к центру лагеря, а я за ним. Повсюду на нас таращились чумазые лица обездоленных людей. Большинство ходило в обносках и лохмотьях, они смотрели на нас с надеждой и завистью. Мой провожатый остановился и громко произнёс:
        - Люди добрые! Меня прислал к вам сам градоначальник, воевода Мстислав! - Он выждал, пока его слова обратят внимание всех беженцев на него, дождался, когда к центру подтянется побольше обездоленных людей, и только тогда продолжил. - Воевода приказывает вам всем до завтрашнего утра освободить это место!
        Начался ропот и я понимал негодование беженцев, их лишали последней надежды, не предложив ничего взамен. Сотник тем временем повысил голос и, стараясь перекричать всех остальных прокричал:
        - Приказом воеводы Мстислава, правителем сего края, этот добрый человек, - тут сотник указал на меня пальцем, - что стоит тут со мной и что зовётся, мастером Игорем, сегодня назначен вашим покровителем! Также вы должны знать, что сегодня воевода разрешил ему основать поселение на берегу Красной реки, что расположено у подножья северных гор. Воевода предлагает каждому, кто хочет получить пищу, кров, работу и новую жизнь последовать завтра утром за мастером Игорем. Все, кто не пожелает идти в новое поселение, пускай идут, куда глаза глядят!
        Среди беженцев поднялся ропот. Голос сотника тем временем перешёл на угрожающие интонации.
        - И я предупреждаю, что все, кто не ушёл до завтрашнего полудня, пускай не ропщут: завтра я и моя сотня придём в это место и разберёмся со всеми, кто здесь остался! Щадить никого не станем! Кого поколотим, а кого просто на каторгу отправим! А теперь оставляю вас с вашим новым старостой!
        Сотник расправил плечи и направился в город. Оставшись наедине с хмурыми людьми, я подумал, что на их месте тоже был бы не в восторге от того, как мне навязывают руководителя и новое место жительства. Люди тем временем окружили меня со всех сторон. Вот это поворот, подумал я глядя в лица беженцев. В воцарившейся недоброй тишине сотник прошёл через южные ворота и исчез в пригороде. Люди опомнились и засыпали меня вопросами. Я понял, что если не перехватить инициативу, то, скорее всего, я проторчу тут до самого утра, отвечая на кучу повторяющихся вопросов.
        - Внимание, люди! Я, мастер Игорь, ваш новый староста! Все, кто пожелают, могут завтра утром пойти со мной на новое место жительства! - в нарастающем гуле голосов я уже различал первые нотки разно шатания и начал выделять для себя лидеров, которые не желали так просто отказываться от своего положения. - Ты, ты, ты и ты!
        Я указал на неформальных лидеров, которых успел определить ранее. Вокруг этих людей было больше всего беженцев, с ними советовались, на них смотрели, как на тех, кто принимает решение, да и сами лидеры демонстрировали свои лидерские качества: осаживали неадекватных, соглашались с умными предложениями. Лидерами беженцев оказались рыжий веснушчатый мужик лет сорока, одна из поварих с талией большей, чем ширина её плеч, мужик с голым торсом и косым шрамом на всю грудь и молодой парнишка с едва появившимся пухом волос вместо усов, но с охотничьим луком за спиной.
        - Пойдёте сейчас со мной в город за съестными припасами! - В ответ на мои слова народ одобрительно загудел. - Остальные, готовьтесь к отъезду! Соберите свои вещи, уложите их в сумки и мешки. Дорога предстоит неблизкая, за день не дойдём! Поэтому подготовьте свою обувь и одежду к долгому переходу!
        - А ежели кто не пожелает идтить? - послышалось из толпы.
        - Силой никого заставлять не стану, скатертью дорожка! - заявил я во всеуслышание. - Запомните: вы мне ничего не должны, но и я вам ничего не должен! Захотите жить у меня в посёлке - помогу устроиться и по возможности дам работу! Всё! Собирайтесь, все остальные вопросы потом.
        Беженцы загудели, как пчелиный рой, но я старался не обращать внимания на некоторые нелицеприятные слова, как в адрес Мстислава, так и в свой собственный. Когда вожаки обездоленных людей с достоинством и некоторым любопытством собрались в кучку, я голосом, не терпящим возражений, сказал:
        - Идите за мной!
        И пошёл, не оглядываясь, к своей лошадке. Убедившись, что четвёрка лидеров следует за мной, я вскочил в седло, Травка тихо заржала, отвыкла видать от езды верхом. Я заметил, что трое из четвёрки лидеров пошли за мной без лишних вопросов. Видимо понимали своё положение, а вот рыжий мужик всю дорогу пытался вести себя вызывающе, показывая свой гонор и спесь. Я молча терпел, пока мы не пришли на рынок. Там я отыскал Фёдора, тот, как обычно бывало в случаях, когда телега с товаром распродавалась полностью, находил каким-то образом пиво и, устроившись с удобством в своей телеге, не спеша смаковал хмельной напиток. Наскоро познакомив Фёдора с беженцами, я приказал ему следовать за поварихой и скупать все, что она скажет. На продовольствие я выделил триста грошей.
        - Не много ли, староста, ты денег выделяешь? Мы в дороге столько не съедим. - Спросила повариха, глядя на увесистые мешки с медяками.
        - Что не съедим в дороге, съедим после! - Отмёл я все её сомнения. Она улыбнулась, похоже, женщина была мной довольна. - А вы мужики подсобите, не зевайте. Несите всё в телегу. А ты парень посторожи тут. Когда вернётесь, накормите всех людей до отвала, завтра нам предстоит долгая дорога. Утром снова накормите людей, но так чтобы все могли идти. Фёдор, пригляди ночью за продуктами и оставь место на телеге для товаров, что я привезу.
        Мужики, Фёдор и повариха пошли скупать продукты на базаре, а парень с охотничьим луком и я остались у телеги.
        Всеволоду было лет двадцать. У него под носом росли смешные пушистые коричневые усики. Такая же лёгкая поросль имелась на мужественном с ложбинкой посредине подбородке. Взгляд у парня был спокойный и уверенный. На худощавом лице также имелись небольшой нос и такой же рот. Нижняя губа была почему-то ярче, чем бледная верхняя.
        - Меня Всеволодом зовут! - заявил как бы, между прочим, парень. - Мастер Игорь! А ведь у нас в обозе будут и старики, и детишки малые. Как думаешь их до посёлка довести?
        - У вас есть четыре телеги, три коня. Есть ещё Фёдор с телегой. Мою Травку в четвёртую телегу впряжём. Итого пять телег! Детишек и стариков в них повезём, а остальные пешком пойдут.
        - А вещи?
        - Что в телеги не влезет, будем в руках нести.
        - Староста! Ты про людей позаботился, а про скотину забыл! Лошади из лагеря ослабели, надо и их накормить. И в дорогу с собой корму для них тоже прикупить надо!
        - Всеволод, а ты молодец! Хороший совет дал! - согласился я и, пошарив в своей сумке, выудил мешочек с медяками. - Держи, купите корму для лошадей. Берите с запасом, и после дороги пригодится!
        Парень улыбнулся и смущённо убрал со своего высокого лба вьющиеся длинные тёмные каштановые волосы до плеч. Вот теперь его густые брови расслабились. Они были средней ширины, немного выгнутые посредине вверх, что только подчёркивало его большие карие глаза. Лук у него выглядел ухоженным, тетива снята и уложена в кошель на поясе. Одежда выглядела опрятнее других беженцев. На вид он был смышлёным, ловким и подвижным парнем.
        Моё первое впечатление об этом человеке было позитивным, я остался доволен Всеволодом. Парень, несмотря на свою молодость, проявлял завидную наблюдательность и мудрость. Он открывал рот, чтобы сообщить о проблеме, которая требует моего вмешательства, и наоборот, держал рот на замке, пока всё шло как надо. Полезное качество для руководителя среднего звена. Ну и для высшего звена это качество не будет лишним.
        Обозначив задачи для беженцев, я отправился к лавочнику, который торговал всякими промтоварами. Вывалив мешок с деньгами ему на стол, я достал список, что дал мне Василий, и озвучил свой заказ. И список, и сума заказа впечатлили торговца настолько, что он провожал меня как постоянного и уважаемого клиента.
        Всего я вынес из лавки два мешка товаров. Травка была не рада такой ноше, но подобрела, когда я угостил её яблоком. Теперь следовало решить вопрос, который я хотел отложить на потом, но в сложившейся ситуации тянуть было нельзя. Я посетил несколько гильдий и договорился о следующем: Во-первых, гильдия торговцев, не бесплатно, конечно, и с большими оговорками, согласилась включить мой посёлок в список посещаемых мест. Я сделал заказы на первое время и обещал открыть в посёлке торговую лавку. Во-вторых, я договорился о контракте с гильдией шахтёров. По нему, они были обязаны на протяжении одной недели предоставить в моё распоряжение мастера для службы сроком минимум на один год. При этом мастер должен был быть такой, который в своём деле сломал не одну кирку. В-третьих, мне удалось договориться с клерком из гильдии книжников о том, чтобы они делегировали мне в посёлок переписчика. Они обещали помочь, но для этих целей могли дать лишь новичка без опыта работы. Как я не пробовал изменить эту ситуацию, дошёл до грандмастера гильдии, но, в результате, пришлось мне смириться с тем, что мне уже пообещал
клерк. Ну и наконец, мне отказали как гильдия строителей, так и кузнечная гильдии. Свободных людей у них нет, и не будет. Это меня огорчило, а так хотелось, чтобы всё шло как по маслу, и тут такой вот жёсткий отказ без вариантов. Впрочем, дефицит строителей и кузнецов был вполне обоснованным. Мстислав привлекал строителей к укреплению города, а кузнецов к производству оружия и доспехов. Воеводе обе гильдии отказать не могли, тем более гильдии были кровно заинтересованы в повышении обороноспособности Междуречья вообще, и Каменца в частности. Придётся Ваське пока потерпеть.
        Затем я посетил конюшни, где хотел прикупить для нас транспортное средство. Но оказалось, что моё состояние было не резиновым, поэтому на лошадь с телегой мне не хватало. Зато хватило на лошадку-тяжеловоза. Я влюбился в это животное сразу и с первого взгляда. Тихоходный трудяга был любимцем местных конюхов. Его чёлка, грива и хвост были русого цвета, тогда как сам тяжеловоз был коричнево-рыжей масти. Массивные копыта коня, его ноги, его мощная шея и его круп производили сильное впечатление. А всё это дополняли милые умные карие глаза, которые смотрели на меня из-под русой чёлки. От этого зрелища я просто млел от восторга. Коня звали Большой Стог. Я тут же переименовал его в Стронга, что по-английски значит сильный, ну и на прошлую кличку похоже: Стог-Стронг. Травка, похоже, тут же приревновала к Стронгу, и не оттаяла даже тогда, когда я переложил мешки с неё на купленного коня. Лишь прикупив по дороге яблок, мне удалось примирить её с тем фактом, что у меня теперь два парнокопытных товарища. Теперь она посматривала на Стронга с интересом.
        Завершив все свои дела, потратив остатки денег, я отправился в гостиницу. Мне требовался отдых, поскольку я понимал, что завтрашний день обещает быть крайне непростым. После сегодняшних затрат, денег еле хватило на постой и два места в конюшне. А ложился спать я голодным. Подкрепился лишь немым укором хозяйки таверны, видимо она рассчитывала заработать и на моём питании, и доел последнее яблоко, которое тайком от Травки вовремя припрятал в свою сумку. Травка была из тех лошадок, что не стали бы делиться таким деликатесом с кем бы то ни было.
        На рассвете я уже был на ногах. Умывшись, под требовательные звуки своих внутренностей я вывел свой «автопарк» из конюшни и отправился в лагерь для беженцев. Тут творилось такое оживление, что тяжело описать словами. Счастливые обладатели телег и тягловой силы осаждались массой бойких галдящих людей. А не менее счастливые обладатели разрешения на проезд смотрели на галдящую толпу довольными глазами тех людей, которые отлично устроились в жизни - то есть свысока. Моё появление вызвало новый переполох. Все поняли, что скоро обоз тронется в путь и следует поторапливаться. Я направился к одному из лидеров этого лагеря - к поварихе. Не потому, что я её ценил больше других, а потому, что есть сильно хотелось. Алевтина, как и вчера, находилась на своём месте у большого казана с варевом. На сей раз пахло кашей с мясом. Я поздоровался с поварихой и спросил как дела.
        - Всё как ты и сказал, староста Игорь, сделала! Продукты закупили, людей вчерась накормили. Света, Надя и Олеся мне помогали. Вот сейчас завтрак закончим и можно в дорогу отправляться! - Большим черпаком она раздавала кашу с мясом всем охочим, коих ещё было с полтора десятка человек. Заметив, что я принюхиваюсь к её стряпне, предложила мне порцию своего варева. - Да ты, мастер, никак голодный?! Вот! Отведай моей гречневой каши с мясом и травами!
        - Спасибо, с удовольствием! - Я подхватил деревянную миску с деревянной ложкой и краюхой хлеба. - А что люди уже готовы к дороге?
        - Они почти готовы, только завтрак закончат, и можно будет идти! - Повариха, раздавая людям еду, косила глазами в мою сторону.
        - У твоей каши прекрасный вкус, а мясо тает во рту! - Похвалил я повариху, которая тут же стала немного счастливее. Каша действительно заслуживала похвалы. Мясо было сдобрено специями как раз в меру. У поварихи определённо был талант. Такой человек мне точно пригодится.
        Увидев, что я завтракаю, люди немного расслабились и вели приготовления к отъезду более уверенно и раскрепощённо. Подошёл Фёдор с пустой миской, сделал поварихам комплимент за отменную еду, посетовал, что более в него не влазит, а то б он ещё одну порцию навернул. Затем мой помощник придвинулся ко мне и перешёл на шёпот.
        - Рыжий Афанасий против тебя козни строит, людей накручивает. - Мой работник огляделся по сторонам и придвинулся ещё ближе. - По его наставлению хозяева, что телегами да лошадьми владеют, в сговор вошли. Денег за проезд с людей требуют!
        Я понял, что вчерашний рыжий лидер, не успокоился и старается поддерживать пошатнувшееся чувство собственной важности, авторитет его не должен пострадать даже с моим появлением. Повариха, подслушав наш разговор, поднесла мне кувшин с кислым молоком. Едва я отпил, как она шёпотом, который услышали все, кто находился рядом, поведала:
        - Афанасий мужик злой. Раньше он всем в лагере заправлял, да так это делал, что всё всегда шло к его пользе. Он уже заявил, что как только мы окажемся на новом месте, следует избрать себе нового старосту!
        Фёдор подтвердил, что такие слухи имели место быть. Меня такая информация не удивила, но, естественно, расстроила.
        Поручив Фёдору свой «автопарк», я пошёл с ревизией по лагерю. Люди, жившие в нём, почти постоянно находились в походном состоянии, поэтому сборы у них заняли немного времени. Но были также и те, кому удалось сохранить своего добра чуть больше других. Унести всё это за один раз у них не получится. Мне следовало придумать, что с этим делать.
        У одной из групп беженцев я повстречал очередного лидера, того, который был со шрамом на груди.
        Звали его Светозар. Это был широкоплечий мужчина с сильными руками и мощными ногами. Его голый торс бугрился мышцами, несмотря на средний возраст, его живот был подтянут. Это был русоволосый силач. Борода, усы и длинные волосы почти до груди были одинаково светлыми.
        Он тепло по военному меня поприветствовал и рассказал о людях, которые были в его группе, степени их готовности и прочем. Я отметил, что за этих людей и с таким лидером как Светозар я могу быть спокоен.
        Борода у Светозара была солидной, но выглядела как-то не очень аккуратно. Усы тоже отросли сверх меры и перекрывали уголки рта и нижнюю губу. Глаза его смотрели сурово, с прищуром, с морщинками в уголках глаз и на переносице. Лоб был открытым и большим, высоким, почти без морщин. Переносица оказалась чуть утолщённой, с горбинкой, ноздри были широкими, а брови напротив, оказались не сильно заметными из-за своего цвета и небольшой толщины. Опущенные вниз брови добавляли ему ещё большей суровости. Это был натуральный танк, только без брони, но с убийственным взглядом.
        И всё же этот мужик, несмотря на свой жёсткий облик, умел быть приветливым, ироничным, весёлым и не мог не нравиться людям. Группе Светозара принадлежала одна из телег без лошади. Оказалось, что когда стало совсем туго, бедную животину, также страдающую от голода, пришлось съесть. Иначе бы не выжили дети и старики, за которыми приглядывал Светозар.
        Осмотрев телегу, я с удовольствием отметил, что она была загружена немощными пассажирами, стариками и детишками. Была тут и беременная женщина. Небольшое количество грузов на телеге можно было отнести к продовольствию и провизии для лошади. Вещей тут было немного и в основном все они принадлежали людям, сидевшим в телеге.
        - А ты молодец, Светозар! - Я с уважением посмотрел на этого сурового, но, похоже, справедливого лидера. Тот отреагировал на похвалу, снисходительно улыбнувшись. Видимо разница в возрасте не позволяла ему полностью принять меня в качестве его руководителя. Ну, ничего, зато человек умело управляет своей группой, проявляя заботу не только о себе. Я указал ему рукой на Стронга и сказал. - Отправь к Фёдору своего человека, пусть впрягает тяжеловоза в вашу телегу.
        - Отличный конь! - Обрадовался Светозар, издали разглядывая моего тяжеловоза. Его лицо преобразилось, оказывается, он мог выглядеть ещё и добродушно, как танк, который собирается воевать, но только не против тебя, а, наоборот, на твоей стороне.
        - Да, я и сам от него в восторге! - Приятно было сойтись с этим суровым человеком во мнении. - А откуда у тебя такой шрам, Светозар?
        Тот в ответ рассказал короткую версию своей жизни. Пока в телегу запрягали Стронга, я узнал, что этот суровый мужик служил на одной из застав у Кристальной реки, дослужился там до сержанта.
        - А рядом с заставой, значится, посёлок был! - Рассказывал Светозар, периодически морща лоб. Он старался говорить чётко и по существу. - Приглянулась мне там одна кареглазая девица-красавица. Потом мы свадебку сыграли, как я сержантом стал.
        - Она тут? - я покрутил головой, прикидывая, какая из женщин могла бы быть женой сержанта Светозара. Мой собеседник внезапно побледнел и напрягся. Лоб покрылся морщинами, вены на мощной шее вздулись.
        - Нет её тут. - Светозар с трудом выдохнул. Плечи его поникли как мокрые листья после дождя, но он тут же взял себя в руки и продолжил свой рассказ. - Родила мне жена троих детишек. Двух сыновей и одну дочку. - Он отвернулся, пряча предательскую слезу. Провёл рукой по мокрым глазам и продолжил хриплым голосом. - Враги пришли неожиданно. Застава моя, возле моста стояла, но кочевники незаметно переправились вплавь, да так, что мы их не заметили. Они подожгли несколько домов в посёлке у заставы, а когда наши дозорные на заставе решили, что в посёлке случился пожар, по недосмотру аль от чего другого случился, то бросились на помощь, пожар тушить. У многих наших в посёлке семьи были. Мы побежали к посёлку, ни о чем не подозревая. Большинство без доспехов и без оружия побежали. Кто в чём был так и побежал, ночью же дело было. А я тогда в карауле у ворот дежурил. И тоже без доспехов был, только меч на поясе был пристёгнут. А как, значится, прибежали мы в посёлок, то и увидели, что пожар тот враги разожгли. Встретили нас не поселковые жители, а конные враги во всеоружии. Половину стрелами убили, а раненых
саблями принялись добивать.
        - Кто это был?
        - Степные кочевники. То знатные стрелки и наездники были, не пастухи какие-то. А самым главным, грозным, злым и беспощадным среди них был воин в богатых доспехах, с медно-золотыми ножнами. Я его лицо навсегда запомнил, у него над бровью большая розовая родинка была. - Лицо у Светозара помрачнело, он заговорил сквозь зубы. - Меня легко ранили стрелой, потом шрам этот мне достался, когда я товарища своего в избу хотел втащить. Обидчика моего больше нет, а вот шрам о нём напоминает. Хитрые враги были, выманили многих наших воинов с заставы.
        - Как же ты пережил ту ночь?
        - Спрятались мы с товарищем в подполье, дождались пока враги уйдут, а утром нас нашли. Товарищ мой от ран не оправился, а я вот, видишь, перед тобой стою. Выходила меня доченька. - Светозар смахнул ещё одну слезу и закончил рассказ. - Всю заставу враги вырезали и сожгли. В посёлке убили всех, до кого смогли добраться, сыновья мои, жена моя… - Голос его дрогнул и он замолк. - Только Олеся и осталась.
        - Как она спаслась?
        - В лес убежала вместе с другими людьми. Они укрылись там, а как утром посёлок догорел, люди вернулись искать своих родичей, да остатки своего добра собирать. - Светозар махнул рукой. - Да только те звери в живых никого не оставляли, а хаты все пожгли.
        Как потом выяснилось, многие беженцы пострадали от рук этих степных налётчиков, а командовал вражескими диверсантами командир по прозвищу Зверь. На счету этого злодея и его подчинённых были сотни жертв. Он отличался особой хитростью, изворотливостью и чрезмерной жестокостью.
        - Я скорблю вместе с тобой, друг мой! - Сказал я заветную фразу, которая была принята в этих краях. - Хорошо, что ты остался жив, хорошо вдвойне, что ты уцелел не один! Где теперь твоя дочь? - Поинтересовался я.
        - Да вот она, моя Олеся! Поварихе Алевтине помогает! - Я ещё раз посмотрел в сторону чумазой девицы, что суетилась возле костерка. Красивая фигурка, грязные светлые волосы, ничего особенного. А тем временем, я заметил, что очередь у котла с кашей почти иссякла.
        Глава 11
        Я попросил Светозара пойти со мной. Мы направились к очередной группе людей. Всеволод о чём-то спорил с мужиком, который восседал на своей телеге. Когда мы подошли поближе мужик на телеге отвёл глаза в сторону. Я поздоровался с парнем, лук, как обычно, был у него за спиной.
        - О чём спорите? - поинтересовался я.
        - Хочу его жадность обуздать, мастер Игорь! - Сообщил мне Всеволод. - Негоже наживаться на сиротах и немощных стариках!
        - Да, разве ж я супротив стариков? - Возмутился возничий. - Пущай едут в телеге, да только вначале пусть за них кто-то сердобольный заплатит! - Он выразительно посмотрел на меня.
        - Значит, пусть другие за них заплатят? - Я хищно ухмыльнулся, да так, что возничий побледнел и тут же стал оправдываться.
        - Разве ж я хуже других? Почему я должен коня своего просто так напрягать? Поглядите, сколько в телегу задаром мешков нагрузили!
        - Разве ж ты и твоя лошадь не с тех мешков кушать будете? - Возмутился Всеволод.
        Возничий пожал плечами и равнодушно посмотрел на Всеволода, мол, что с того!?
        - Как же будут идти дети и старики? - Поинтересовался я. - Разве они смогут преодолеть все тяготы долгого пути?
        Мужик стушевался, но посмотрев на рыжего Афанасия, сказал:
        - Неужто, я хуже других? Я как все! - Он покосился в сторону своего подстрекателя. - Мне нет дела до того, кто будет ехать в моей телеге. Я могу везти хоть стариков, хоть детишек, а хоть и другой груз! Плати и полезай, вот так я мыслю.
        - А если денег у них нет? - Поинтересовался Всеволод.
        - А мне-то что до этого, я же говорю - пускай за них другие платят!
        - И кто же должен за них платить? - Спросил я, уже понимая, куда тот клонит.
        Возничий задрал нос и упёр руки в боки.
        - Да хоть бы и ты, староста! Тебе они нужны, ты и плати. - Мужик хитро ухмыльнулся.
        - А знаешь, - я сделал вид что задумался, почесал бороду и состроил кровожадную гримасу, - если ты не желаешь помогать другим людям, то у меня в посёлке для тебя места не будет. Не получится от своей совести откупиться, а в беде другим людям помогать надо. - Сообщил я возничему. Не проняло. Тогда я изменил тактику переговоров. - Вот я смотрю, у тебя в телеге лежат мешки с зерном, яблоки, другая снедь. Не за них ли я вчера заплатил из своего кошелька? Не ты ли вчера и сегодня ел за мои деньги? Не твоя ли лошадь ела мной оплаченный фураж?
        - Так я ж как все! - Удивился мужик, уже понимая, к чему я веду. - Все ели и я ел. Никто за еду денег не просил! И лошадь моя ела то, что давали.
        - А почему ты не смог себя и свою лошадь накормить?
        - Так ведь не было работы в Каменце! - Воскликнул удивлённый возничий.
        - Хочешь работу в моей Игве, чтобы еда у тебя и лошади твоей была?
        - Кто ж откажется от еды и от заработка? - Улыбнулся мужик. - Без еды ни человеку, ни скотине не жить! А разве ж тот, кто не работает, сможет себе еду купить?
        - А кров над головой тебе нужен? - Спросил я. Мужик кивнул, на этот раз с полной серьёзностью. - Тогда будем считать, что ты должен отработать и еду, и кров над головой. Для этого я прошу тебя об одном - бери тех, на кого укажет тебе Всеволод. И денег за это с них не бери! А если в будущем так случится, что надо будет помочь старикам или детям, ты подумай о них, как будто они твоя родня, и помоги им, чем сможешь! Иначе люди тебя уважать не будут. А денег ты у меня ещё заработаешь и немало. Если не веришь мне, то спроси у моего конюха Фёдора!
        Мужик посмотрел на меня долгим и задумчивым взглядом. Я прямо видел, как в его голове со скрипом вращаются заржавевшие шестерёнки. Мыслительный процесс продолжался какое-то время, я всё также играл с мужиком в гляделки, наконец, он сдался, опустил взгляд.
        - Хорошо, староста! Пусть будет по-твоему!
        - И запомни! Никогда в будущем я не стану терпеть малодушия, у меня все должны помогать другим, даже если нет в этом твоей выгоды.
        Мужик сник и стал ссаживать со своей телеги пассажиров, возвращая деньги и вещи, которые взял у тех за проезд. На место протестующих пассажиров Всеволод усаживал тех, кому дорога была не по плечу.
        Я дождался, пока Всеволод закончит заполнять телегу людьми, и попросил его следовать за мной. Так Всеволод, Светозар и я подошли к группе поварихи. Там тоже был свой жадный мужик. Но едва повариха напомнила ему о том, как кормила его, шутливо пригрозив ему черпаком, как жадный мужик, больше опасаясь меня в окружении грозных спутников в лице Светозара с топором за поясом и Всеволода с луком за спиной, согласился везти в телеге любого, на кого укажет повариха Алевтина.
        Когда мы подходили к телеге рыжего Афанасия, тот уже всё просёк, знал, чего я буду от него требовать, но отступать не хотел. Это был здоровенный мужик, который привык решать свои проблемы при помощи собственной силы и кулаков. По залысинам на его лбу, нахмуренным бровям, сморщенному лбу и переносице, вздувшимся сосудам на висках, скривившемуся рту, мне стало очевидно, что с возрастом Афанасий нисколько не изменил подход к решению споров. Его руки были сжаты в кулаки, он с прищуром и враждебностью наблюдал за моим приближением.
        Я сходу предложил ему взять тех, кто слишком слаб для путешествия, но он дерзко отказал мне:
        - Ты решил, что сможешь запугать меня словно тех дураков?! Не бывать этому, как и не бывать тому, чтоб такой заносчивый хлыщ как ты стал мной командовать и распоряжаться моим имуществом! - Крикнул он громко, чтоб было слышно всем вокруг. - Если хочешь знать, за те деньги, что мне заплатят, где захочу, там и куплю себе участок!
        Рука рыжего бородача указывала на людей в телеге. Я взглянул на типичную зажиточную в прошлом семью, посмотрел на её главу, которым оказался подросток лет девятнадцати. Двое немощных стариков, пятеро детей, братья и сёстры подростка возрастом примерно от одного до десяти лет. Кое-какая поклажа и несколько мешков с тканью или одеждой. Несколько других пассажиров вполне могли идти пешком.
        - И дом тоже купишь, и на еду хватит? - усмехнулся я. Чтобы выполнить то, что я задумал, следовало, как следует раздразнить этого смутьяна.
        От этих слов рыжий мужик, решивший занять место старосты нового посёлка, смутился, но быстро нашёлся с ответом:
        - А тебе какое дело? Моя жизнь, мои деньги! Как захочу, так и буду распоряжаться. - Он оглянулся по сторонам, ища одобрения у беженцев, но никто не собирался поддерживать его.
        - Эй, парень! Прогуляемся?! - Когда я обратился к кучерявому зеленоглазому пареньку, молодому главе семьи, тот сидел в телеге, ссутулившись. Он побледнел, кивнул мне, и попросил стариков приглядеть за детьми. Те, напуганные шумом и криками рыжего возмутителя спокойствия, сидели тихо. Мы отошли подальше от ушей толпы, но совсем скрыться с их глаз было негде. Я остановился, парнишка встал напротив, вперив в меня свой напряжённый боязливый взгляд.
        - Как звать-то? - Спросил я, чтобы парень немного оправился. Но он всё равно вздрогнул, его кучерявые волосы, отросшие ниже бровей, запрыгали как пружинки.
        - Митрофан.
        - Батя кем был?
        - Одёжную лавку держал, тканями и ниткой торговал! - Парень уже взял себя в руки, отвечал уверенно, но сдержанно. У него был широкий мужественный подбородок, лицо скорее красивое, чем симпатичное. Поросль на лице была редкой, но было уже очевидно, что со временем, парень будет выглядеть солидным мужчиной, который будет нравиться женщинам, несмотря на свой небольшой рост.
        - А ты что делал?
        - А я помогал, когда мамка по хозяйству да с детьми сидела.
        - Грамоте обучен?
        - Чего?
        - Читать умеешь?
        - Да, читать и немного писать умею, а ещё считать умею! - Не без гордости так ответил Митрофан. В этом мире и вправду эти навыки весьма редкие.
        - У меня в посёлке лавочником будешь?! - После моего вопроса лицо у парня сменило несколько эмоций. Насторожённость сменилась удивлением, а затем заинтересованностью, а после и вовсе на лице у парня отразился восторг и лёгкое недоверие. Но видя, что я вполне серьёзен, он поспешно сказал:
        - Да! И это… спасибо староста Игорь! - Ещё бы он не был благодарен. Таким молодым людям рановато становиться лавочниками. Для этого требуется опыт и навык, а ещё немалый капитал. Но я в этого паренька поверил, кое-какой опыт он уже наработал в лавке своего отца. Ответственность за домочадцев, стариков и младших братьев и сестричек не побоялся на себя взять. Образование по здешним понятиям получил приличное, значит должен справиться. Но вот так просто я ему об этом говорить не собирался.
        - Ишь ты, какой грамотный парень оказывается! Небось, и книжки читал? - Забросил я пробный камень. Ведь можно грамоте обучаться из-под палки, а можно в охотку.
        - Да! Я три книги прочёл. - Гордо заявил сын лавочника. - Две, что у отца были, а ещё одну он мне на ярмарке в Туре купил!
        - Хм, молодец! - Похоже, я нашёл с парнем общий язык. - Митрофанушка, понимаешь, вон та телега, что твоя семья в ней места заняла, в Игву не идёт!
        - Но…как же… я же… - начал было парень.
        - Телега и Афанасий мне не нужны, а ты со своими людьми бери свои пожитки и размещай их в других телегах. Да деньги свои не забудь назад забрать.
        О том, что Афанасий мне не нужен, я думал ещё со вчерашнего дня. Сегодня я в этом убедился. Мы вернулись к телеге, Митрофан робко попросил вернуть ему деньги, но Афанасий денег возвращать не желал. Пришлось мне и Всеволоду сдерживать Светозара, чтобы тот не бросился на Афанасия.
        - Отдать деньги молокососу, или может быть этому ублюдку!? - Он вытянул руку в мою сторону и небрежно указал на меня пальцем. - Ищите другого дурака!
        - Других дураков тут нет! - Я не собирался оставаться в долгу. И насколько мог театрально с презрением добавил. - Только один ты и остался!
        Моя фраза пошатнула самомнение рыжебородого плохиша и, он, изрыгая проклятия, спрыгнул с телеги, чтобы проучить меня.
        - Да я тебя! Хык! Ха!
        Мой противник замахивался так картинно и размашисто, что ещё до удара было понятно, куда полетит его рука. Ногами вообще не пробовал угрожать. Лучшее на что его хватило, это подобие ветряной мельницы, когда одна рука маховым движением сверху вниз движется по кругу, а вторая рука следует за ней с полукруговым интервалом. Я уворачивался, не делая попыток нанести ответный удар. Это была игра мышки с кошкой, где мне только и оставалось, что мурлыкать от удовольствия.
        Рыжий бородач уже не ругался, только пыхтел и сопровождал свои героические потуги хэканьем и хаканьем. А через минуту он уже выдохся и паузы между попытками ударить стали уж совсем неприличными. Надо заметить, что всё это выглядело, на мой взгляд, комично. Беженцам, наверное, это показалось молодецкой удалью высшей пробы. И хотя симпатии толпы в основном были не на стороне Афанасия, зрители не видели, за счёт чего я собираюсь побеждать. Я не атаковал, и это огорчало беженцев.
        Наконец, рыжий понял, что меня его неуклюжими попытками не подловить, и внезапно изменил тактику. Вместо очередного удара, он вдруг расставил руки в стороны и с криком «А-а-а-а!» бросился на меня. Я не успел увернуться, и он сгрёб меня в свои медвежьи объятья. Я тоже не зевал и слегка поменял стойку ног и, прежде чем повалиться на землю, сумел слегка вывернуться, позволив инерции рыжего смутьяна увлечь его ещё дальше. В результате Афанасий и я полетели на землю, рыжий падал первым, увлекая меня за собой. От удара о землю мои зубы клацнули, кажется, пострадали моя бровь и губа. А мой противник, ударившись спиной и головой о землю, ослабил свои медвежьи объятья. Я тут же этим воспользовался и перекатился в сторону, вскочил на ноги. Афанасий неуклюже поднялся и попытался ударить меня. Если до этого момента бить более слабого противника мне не хотелось, то теперь, почувствовав кровь, я решительно, на противоходе, не чисто, как меня учили, но всё же пнул Афанасия в живот ногой. Получилось довольно сильно. Пока Афанасий стоял в позе «зю», согнутый пополам, пытаясь вздохнуть, я исполнил смачный и
эффектный апперкот по почти неподвижной цели. Толпа ахнула и взорвалась восторженными криками. Афанасий же растянулся на земле и затих.
        Светозар наклонился к поверженному противнику и разочарованно сообщил:
        - А мерзавец ещё дышит!
        - А значит, будет жить. - Пояснил я. В мои намеренья не входило убийство буйного дурня.
        Светозар тем временем сорвал с пояса рыжего неудачника кожаный кошель и раздал бывшим пассажирам ровно столько, сколько Рыжий пытался себе присвоить. Остальные деньги высыпал Афанасию на голову. Медяков оказалось немало, что удивило всех беженцев, начавших подозревать негодяя в воровстве общих денег, которые тот получал от воеводы для нужд всего лагеря.
        - Смотрите люди! - Я указал пальцем на монеты, которые Афанасий прикарманил. - Этот человек стремился к власти над вами, чтобы тайком прибрать к своим рукам те деньги, что выделил для всех вас воевода Мстислав.
        - Бросить его в темницу!
        - Отрубить казнокраду руки!
        - Повесить злодея!
        Я поднял руку вверх и гудящая толпа утихла.
        - Этот человек думал только о себе, не заботясь о других, - я сделал паузу, чтобы до всех дошло то, что я хотел подчеркнуть, - поэтому я не возьму его с собой. В Игве нет места таким бездушным воришкам и смутьянам!
        Толпа радостно зашумела, радуясь такому решению.
        - Ты слишком добр к нему, староста! - В шуме толпы слова Светозара не сразу дошли до меня. - Его следует передать стражникам воеводы Мстислава.
        - И что они сделают?
        - Отрубят ему голову и выставят на пике, чтобы другие видели - закон нерушим для всех! - Сообщил Светозар и глазом не моргнув.
        М-да! Такой жестокости мне не понять. В наше время казнокрады легко откупаются от органов правосудия. В лучшем случае некоторых из них, тех которые не поделились с власть имущими, показательно садили в тюрьму. Это было видимостью борьбы с коррупцией. Короче, я пожалел смутьяна и сказал:
        - Забирайте наши мешки, и пускай эта сволочь проваливает на все четыре стороны! - Мужики тут же с удовольствием и шуточками выполнили мой приказ. Рыжий бородач смотрел на это всё злым и полным ненависти взглядом из партера. Он лишь тихо повторял, что я ему за это унижение ещё отвечу. Затем под всеобщее улюлюканье и смех мужики, возглавляемые Всеволодом и Светозаром, схватили Афанасия за руки и за ноги, а потом забросили в его телегу, словно мешок с перегноем. Затем тростинами и улюлюканьем заставили его лошадь тронуться прямиком в лесную чащу. Лошадь понесла телегу с Афанасием прочь, а люди провожали его насмешками и хохотом.
        Пока все смеялись, ко мне с водой и кусочком ткани подошла Олеся, дочь Светозара. С заботой на лице, она усадила меня на какой-то тюк. Это была та же симпатичная и немного чумазая девушка, которая помогала поварихе Алевтине. Она осмотрела своими карими глазами мои царапины и с трогательным тремором в голосе сказала:
        - Мастер Игорь, у тебя кровь на лице!
        Так, могла бы волноваться моя бабушка. Только девушка, закусив губу, старалась прикасаться к ранам молча и с большой осторожностью. Олеся делала это лучше, чем моя бабуля. Та бы непременно ворчала и ругала бы меня за хулиганское поведение. Промывая водой мою губу, которую я сам же себе и прикусил, когда падал, а также обрабатывая моё небольшое рассечение на скуле, девушка заходила ко мне с разных сторон, и я успел рассмотреть её стройную подтянутую фигурку. Всё было при ней, только облачено это было в давно не стираную одежду. Волосы, собранные в длинную косу, тоже были не в лучшем состоянии, но при этом руки и лицо выглядели чистыми. Красивый чувственный рот, немного курносый носик, волнистые тонкие чёрные брови, лицо правильной овальной формы и румяные щёки дополняли картину озорной и подвижной девушки.
        Не успел я налюбоваться на её девичьи пропорции и привлекательные изгибы тела, как Олесю отогнали от меня отцовские наставления, Светозар велел ей идти на своё место в обозе.
        - А ты хорош, мастер Игорь, в кулачном бою! - улыбался мне Всеволод. - Как ловко ты это, его ногой-то! Научишь и меня так биться!?
        Я только и мог, что улыбаться. Дыхание пока не пришло в норму, а адреналин ещё присутствовал в моей крови.
        - Пора в путь дорожку! - Вернул нас к текущим проблемам Светозар, чувствовалась в нём военная закалка.
        Люди только этого и ждали. Поэтому я крикнул так, чтобы все могли услышать мой приказ:
        - Все по местам! Скоро отправляемся!
        Происшествие с рыжим пройдохой окончательно расшевелило людей, весь перевозбуждённый происшествием лагерь оказался на ногах и на телегах, уже никто не сомневался в том, за кем и куда ему следует идти. С помощью оставшихся лидеров я расставил всех переселенцев по принципу выносливые беженцы позади, самые медленные - впереди. А сам я, посадив на своё чудное транспортное средство какого-то мальца и его сестрёнку, возглавил шествие нашего обоза. Вначале нашему обозу следовало пройти весь город с юга на север и только потом двинуться по дороге на запад.
        Глава 12
        Мне казалось, что весь город с облегчением смотрит нам вслед. Перспектива, что попрошайки дойдут до отчаянного положения и станут воровать, никого не прельщала. Я слышал, как горожане интересовались у людей из нашего обоза, куда они направляются. Ответ моих будущих поселенцев вселял в меня оптимизм и некоторую гордость: «В посёлок Игва!»
        Забегая вперёд, скажу, что путешествие длилось два с половиной дня. Мы выдержали семь привалов, дважды ночевали у дороги и наконец, прибыли в Игву. Во время привалов, я мог полностью положиться на Всеволода, Светозара и повариху Алевтину. Лишь однажды я отлучился на несколько часов от обоза, чтобы проведать кузнеца Григория. Я привёз ему в подарок, как когда-то и обещал, кузнечные клещи с длинными ручками, чтобы было удобнее вытягивать и держать горячую железную заготовку.
        - Вот так подарок! - Обрадовался Григорий и с искренней улыбкой иронично заявил. - Не знаю чем теперь отдариваться.
        - Да, это пустяки! - Отмахнулся я, следовало выполнять намеченный Васькой план, и я заговорил о деле. - Товарищ мой хочет, чтобы ты к нам переехал!
        Кузнец скривил губы, и его правая бровь взлетела вверх.
        - Василий хочет что? - Переспросил он.
        - И я, и Вася хотим построить большой посёлок. Я с воеводой Мстиславом договорился, он дал мне землю под это дело. - Начал я терпеливо обрисовывать перспективы. - В том посёлке мы собираемся много чего поставить по-новому! И плавильню большую, и литейную и кузницу поставим. Работы для кузнеца там много будет. Поэтому такой человек как ты нам бы очень пригодился!
        - А почему я? - Он недоверчиво посмотрел на меня.
        - Потому, что Василию ты понравился. Ценит он тебя и твоё мастерство. - Пояснил я. - Да, и я тоже вижу, что ты мастер знатный. Переезжай к нам, работы у нас для тебя будет много, и денег жалеть для тебя не станем! Дом тебе справим, жену найдём.
        Я улыбнулся ему своей самой искренней улыбкой и замер в ожидании ответа.
        - Ну, положим, жену я себе и сам сыскать могу. - Начал он, а я следил за его лицом, оно изменило своё выражение с ироничного на серьёзное, а затем Григорий стал выглядеть совсем озадаченным. Он неспешно почесал затылок своей огромной пятернёй. - Однако, работа - это хорошо!
        - Тогда переезжай к нам хоть завтра! - Поспешил я развить успех.
        - Погоди, мне подумать надо, Игорь. - Он не спешил, и я его понимал. Решение о переезде вот так просто никто принимать не станет. Это у моих обездоленных беженцев выхода нет, а у Григория тут дом и кузница, какие-никакие клиенты уже имеются.
        В этот момент мимо кузницы прошагали мои переселенцы, за ними были видны телеги с людьми, а дальше тянулся длинный хвост всех остальных пеших беженцев со своими пожитками.
        - О! Гляди, - ухмыльнулся я. - А вот и первая сотня жителей Игвы!
        - Вижу, ты серьёзно настроен и действительно хочешь построить свой посёлок. - Нахмурился кузнец.
        - Ну, пока что, да, - поправил я его, - будем строить посёлок, но со временем он станет городом! Так что скажешь, Григорий?!
        - Я приеду через недельку другую. - Он всё ещё сомневался. - Посмотрю, как вы там устроились, а там и покумекать можно будет.
        Я остался доволен его ответом. Мне казалось, что лучшего ответа на данном этапе нельзя было и ждать. Мы попрощались, и я присоединился к своему обозу. Вскоре мы добрались до посёлка и чуть не убили Василия наповал своим появлением. Мой товарищ выслушал краткую версию моего повествования и сказал:
        - Меня и Семёна нет ни для кого! И, кстати, я рад, что ты вернулся, ведь теперь мы можем идти в горы!
        - Зачем?
        - Искать руду, конечно!
        Вася был в своём репертуаре. Но его реакция на стресс меня порадовала. Он окунулся с головой в технологические проблемы нашего существования. Мне тоже следовало заняться работой и в первую очередь обустройством новых поселенцев.
        Ещё во время нашего пути и во время привалов я составлял список людей, в котором для каждого человека заполнял колонки с именем, происхождением (откуда родом), возрастом, профессией, навыками, семейным положением и количеством родни, которая зависела от кормильца. Обработав список, я вначале пришёл к заключению, что большая часть списка это так или иначе нахлебники: то есть старики, дети, беременные женщины и женщины-домохозяйки. Но подумав, я понял, что при условии технического прогресса, даже домохозяйки могут быть задействованы в работе.
        Первым делом мы пообедали, так как это делали в походе. Повариха Алевтина командовала своими основными помощницами: Светой, Надей и Олесей. А те, в свою очередь, командовали другими женщинами. Алевтина, словно генерал во время битвы, размахивала своей поварёшкой и раздавала указания. Света отвечала за дрова, костёр и ингредиенты. Алевтина и Надя за нарезку, готовку и выделение порций. Младшая из поварих Олеся отвечала за подачу и мытьё посуды. Пока готовился обед, я приказал наскоро сколотить шесть больших столов из сосновых досок. Затем все расселись за них, а подручные Олеси и она сама сновали между столами, расставляя посуду, ложки, выносили овощи и нарезанный хлеб. За главным столом возле одного его конца усадили меня, рядом со мной посадили Светозара и Всеволода. На другом конце стола расположили Фёдора, Павла и нескольких моих старых работников. В промежутке старшие поварихи оставили место для себя и своих семей. Меня, Всеволода и своего отца, Светозара, обслуживала лично Олеся. Девушка с непокрытой платком головой, носила длинную косу, как было принято у местных, когда это касалось
незамужних девушек. Я ещё раз полюбовался её фигурой и лицом, которое у Олеси имело красивую правильную форму: в карих глазах озорные огоньки, губы полные и сочные, словно ягоды всегда в подобии улыбки. Но это меня не трогало, пока она не оказалась прямо напротив моего лица, носик вздёрнут, брови дерзко изогнуты волнистой линией, глаза на расстоянии в один локоть, бездонные и лукавые. Она растянула полные губы в широкой улыбке, обнажив белоснежные зубы, словно белые жемчужины.
        Внезапно, я понял, что тону в этих дивных янтарных омутах. А её чистый девичий голос казался мне приятной музыкой. Светозар затряс меня за плечо, выводя меня из опасного плена.
        - Не приболел ли ты, мастер Игорь?
        - А!? - только и смог вымолвить я.
        - Олеся спросила у тебя, чего пить изволишь - чаю травяного, молока или пива?
        - Чаю! - выбрал я и отвёл взгляд. Олеся хихикнула и убежала, раздавая распоряжения на лету. Во время обеда она сидела возле Светозара и постоянно переговаривалась с поварихами и отцом. Её чистый приятный девичий голосок звучал как сладкая музыка для моих ушей. Время от времени, она поглядывала в мою сторону своим странным взглядом, в котором плясали всё те же озорные огоньки, и при этом она всё время улыбалась.
        Пока не окончился обед, я произнёс воодушевляющую речь, в которой заявил, что отныне все, кто станут выполнять мои приказы и поручения, будут получать жалованье. Кто не будет слушаться, тот может прямо после обеда катиться отсюда куда хочет. Также я готов был выслушать пожелания каждого из моих поселенцев в индивидуальном порядке, но не раньше, чем мы поставим общинный дом для всех новоприбывших. После того, как мы поставим общие для посёлка строения, каждый, кто пожелает, получит у меня кредит на строительство собственного дома. Со словом кредит возникла заминка. На лицах окружающих появилось непонимание и мне пришлось перестраивать свою логику и словарный запас под слушателей. Когда я объяснил, что имел в виду деньги в долг, на лицах отразилось удивление, но уже с большим пониманием основного моего посыла. Похоже, что две трети моей речи новым односельчанам понравились.
        Затем я собрал всех владельцев транспортных средств и поставил их перед следующей задачей: выгрузить всё из телег, а затем собираться и грузить телеги в Тур. Три телеги из четырёх, включая телегу Фёдора, должны были доставить наши товары заказчикам. Главным среди обозников назначался Фёдор, который уже был в курсе многого из того что следовало сделать. Там же в Туре следовало повидать лодочника Ростислава, затем попросить его доставить нам овощи, свежее и солёное мясо, бочки с пивом и мешки с зерном. Выход обоза пришлось отложить на следующее утро. А пока обозники готовили свой обоз в путь, я собрал других мужиков, каких уже заранее отобрал и отметил в своём списке. Назначил главным среди них Всеволода. Затем к ним приставил последнюю четвёртую телегу и, снабдив их подробными инструкциями, отправил добывать камень для нашего строительства. Оставшиеся мужики и подростки во главе со Светозаром получили задачу копать траншеи под фундаменты наших будущих строений. Всех остальных я отправил на стирку, мытьё, штопку и готовку. Я назначил повариху Алевтину старшей среди женщин и детей, это было для неё
обычным делом, повариха не боялась ответственности.
        Увидев, как носятся некоторые дети, сколько у них неуёмной энергии, я приказал поварихе отобрать для меня с десяток детишек посмышлёнее для осуществления связи между руководителями, таким образом, эти детишки стали нашими посыльными. Тот неспешный образ жизни, что вели здешние аборигены, меня категорически не устраивал, посыльные должны были ускорить все процессы таким образом, чтобы сами руководители не теряли время на второстепенные задачи, сконцентрировавшись на непосредственных обязанностях.
        Сам же я пошёл делать разметку под будущие здания. План поселения был сыроват и готов лишь отчасти. По нашему плану поселение, которое я почти приобрёл, имело стандартную для этих целей площадь: тысячу на тысячу шагов. Или как тут принято было говорить версту в длину и версту в ширину. Ещё это можно было представить как 400 участков размером 50 на 50 шагов. Всё поселение также выглядело как квадрат со сторонами из 20-ти участков в длину и 20-ти в ширину. Согласно грамоте воеводы, Игва вплотную прилегала с западной стороны к реке, с южной стороны к Новосёлкам. На севере она граничила с каменоломнями и там же река изгибалась вначале на восток, а затем снова на север. И, наконец, на востоке Игва упиралась в широкое поле, за которым виднелся лес. Это пространство я поделил на условные девять зон. Центральная зона поселения выделялась мной для административных целей. Три из девяти зон Игвы у реки на западе и одна у каменоломен на севере были предназначены для производственных целей. Оставшиеся три зоны на востоке были предназначены для жилых домов. Последняя девятая южно-центральная зона относилась к
торговой и гостевой части поселения.
        Вот в этой гостевой зоне мы и начали строительство общинного дома. Совместными усилиями к концу дня мы углубили траншею под фундамент на половину необходимой глубины. Камень для фундамента уже начали складировать рядом с будущим домом. Всё это время лесопилка продолжала свою работу, благодаря стараниям старых работников и двух новых, знакомых с плотницким делом беженцев.
        К вечеру сгустились тучи, похоже, ночью пойдёт дождь. Посоветовавшись со Светозаром, Всеволодом и Алевтиной, мы решили попрятать всех людей в мельницу и конюшню. А мне, чтобы не тесниться, пришлось напрашиваться к знахарке Марфе на ночлег. Та приняла меня благодушно, тем более я привёз ей гостинцы из города. Марфа выпытывала у меня новости про мои дела и испытала настоящий шок от того, что я теперь почти владелец поселения Игва. Ещё больше она удивилась от того, что мой посёлок насчитывал без малого сотню жителей. Мы засиделись до поздней ночи, я слушал сельские новости из Новосёлок, интересовался её успехами на почве знахарского дела. Когда пошёл дождь, блеснула молния, прогремел гром, мы опомнились, поняли что пора ложиться спать.
        Позавтракал я у себя в Игве. Алевтина развернула тут свою «полевую» кухню, за завтраком старалась мне угодить, и я почувствовал, что всё это неспроста. С другой стороны я сожалел, что главная повариха неуклюже занималась делом, которое вчера с грацией косули и озорством подростка выполняла красавица Олеся. Девушка исполняла свои обязанности добросовестно, но избрала на этот раз другой стол. Мне удалось перехватить её взгляд лишь однажды, но озорного огонька и улыбки там больше не оказалось. Мне показалось, что я её чем-то обидел, и она таким вот образом старалась меня избегать. Понять, отчего она так обиделась, я не смог. Кто их поймёт, этих женщин?!
        Алевтина же, с присущей ей грацией бегемота, старалась заменить Олесю у нашего стола. После всех любезностей и комплиментов в адрес поварих от Светозара и от меня лично, главная повариха решилась-таки обратиться ко мне и огласить весь список «первой» кухонной необходимости, услышав который, я схватился за голову и за язык. Не хотелось её обидеть неосторожным словом. Я прилежно записал всё в свой блокнот и пообещал что, как только вернутся обозники, сразу начать скупку всего, что требовалось для содержания кухни, а также почти сотни людей.
        Шустрый летний ветерок разогнал тучи, и выглянуло солнышко. Мы продолжили работу, и к концу дня половина камней заняли свои места в фундаменте будущего общинного дома. Через несколько дней мы уже выстроили каркас из толстых брусьев и заканчивали ставить стропила для крыши.
        А Василий и Семён всё ещё отсутствовали. Я начал волноваться. Мой товарищ не из тех людей, которые обладают отменным здоровьем. Палатки у него не было, единственное место, где он мог бы заночевать в плохую погоду - лагерь лесорубов на Красной реке. Подумав, я решил отправиться туда. Всеволод, узнав о моих волнениях, спросил:
        - Мастер Игорь! Следопыта и охотника возьмёшь с собой?
        - На себя что ли намекаешь? - Он выглядел уверенно, поэтому я тут же с улыбкой кивнул. Получить в проводники-помощники человека с такими навыками, как Всеволод, было с моей стороны предусмотрительно.
        Пока мы шли по лесной тропинке к лагерю лесорубов, завязался интересный разговор. Вначале о деле, потом о погоде, о лесорубах, а потом и вовсе перешли на любимую тему Всеволода - охоту.
        - Я же с детства с луком на зверя хожу. - Рассказывал Всеволод, легко ступая по тропинке. Его взгляд постоянно сканировал окружающее пространство. - Отец мой охотником был. Ну, и жили мы в лесу.
        Логично, подумал я. Папе так ближе к работе.
        - Отец с утра уходил в лес, а возвращался не всегда в тот же день. Приходилось дожидаться его дома, мать за него в таких случаях переживала, но мне этого делать не позволяла. Пока отца не было дома, она хлопотала по хозяйству, а я был предоставлен самому себе. В основном я тоже бродил вокруг дома, а в лес ходить мне запрещали. Однажды, помню, как я не послушался, заблудился в лесу, перепугался, но, к счастью, вышел к ручью, который вывел меня в соседнюю деревню. Мать искала меня весь день, а я счастливый играл с детьми из деревни. Это было первое самое яркое воспоминание из детства. Потом прибежала заплаканная мать, но увидев, как я играю с другими детьми, она решила, что мне будет гораздо лучше, если я останусь у дядьки в деревне.
        - Любому человеку хочется, чтобы вокруг были друзья. А детям особенно! - Согласился я. Больше умничать я не пытался, решил беречь дыхание, потому что темп Всеволод держал серьёзный.
        - Ага! - Всеволод с удовольствием посмотрел на меня. Видимо, обрадовался тому, что я его внимательно слушаю и поддерживаю разговор. Он улыбнулся, остановился и сделал мне знак. Увидел что-то с тропы. В его руках тут же оказался лук, затем также быстро на тетиву легла стрела. В этот момент что-то с шумом сорвалось с места, я заметил только движение веток. Мой спутник вернул стрелу и лук на место, повернулся ко мне и сообщил. - Это олень был. Как нас заметил - сразу же убежал!
        Я понимающе кивнул, и мы пошли дальше. Лесная чаща вокруг была густой, сквозь листья кустарника и орешника нельзя было рассмотреть то, что скрывалось дальше десятка шагов.
        - Так ты остался в деревне у дядьки? - Спросил я, возвращаясь мыслями к рассказу Всеволода.
        - Да! Вначале мать хотела, чтобы я научился общению с людьми. Дядька, мамин брат, не возражал. У дядьки было пять сыновей и две дочки. Самые младшие как раз были моего возраста. А потом мать, которая к тому времени была на сносях, тоже пришла в деревню. Она боялась оставаться одна, вдруг воды отойдут, а помочь роженице некому! Поэтому она поселилась у своего брата. Я был счастлив, с утра до вечера играл с друзьями, а теперь ещё и мать всегда была рядом. Отец не мог быть с ней, он оставался в нашем доме один, чтобы присмотреть за скотиной и домашним хозяйством. А потом случилось то, что изменило меня навсегда. Родилась моя сестра, но при этом мать слегла после родов, тяжело заболела и вскоре умерла. Мне пришлось присматривать за младшей сестрой. Отец решил не забирать нас домой, даже наоборот, он отдал и меня, и сестрёнку старосте, жена которого, только недавно родила сына. Ей пришлось кормить и его, и мою сестричку, но она не возражала. Староста был строгий, но справедливый человек, который к тому же был обучен грамоте. Он часто рассказывал нам сказки, а также нередко вершил деревенский суд. По
всем спорным вопросам люди шли к нему, а я больше всего любил следить за тем, как он слушает обе стороны и принимает решение.
        - Так, получается, тебя воспитал староста, а не отец? - Не выдержал я и перебил его рассказ. Всеволод даже остановился, тихо рассмеялся, но тут же вернулся к сканированию окружающего леса. Я удивился такому вниманию. - Что ты всё время озираешься?
        - Этому меня научил отец, когда забрал обратно домой! - Сообщил Всеволод, попутно отвечая на оба моих вопроса. - В лесу следует быть собранным и внимательным. Человек в лесу в любой момент может столкнуться с вепрем, лосем, медведем или со стаей волков. А если этот человек ещё и охотник, то он должен постоянно искать дичь.
        В этот момент Всеволод снял со спины лук, наложил стрелу, и через мгновение уже целился куда-то. Я проследил за тем, как он ведёт цель и присмотрелся. Между деревьев медленно, не таясь, бежала лиса. Взлохмаченное животное совсем не походило на мультяшные персонажи, которые у меня ассоциировались с этим существом. Шерсть у лисы была грязная, желтоватая, с чёрными подпалинами. Уши и хвост животного казались непропорционально большими по сравнению с его туловищем и лапками. Что-то мелькнуло в воздухе, я моргнул, и уже в следующее мгновение лиса с жалобным визгом упала, сражённая хищной охотничьей стрелой. Ещё несколько секунд и Всеволод оказался рядом с ней, в его руке мелькнул нож, и лиса затихла навсегда. Я подошёл поближе, Всеволод орудовал ножом, вырезая из тела бедного животного стрелу. Я отвернулся, предпочитая не смотреть на это, спросил:
        - Так выходит отец тебя забрал? - Хотелось услышать всю историю до конца. Я уже понял, кто воспитал в моём попутчике такие качества как справедливость и человечность. Всеволод оказался человеком, который с детства жил в чужой семье, присматривал за младшей сестрой, а также пережил потерю мамы, да к тому же с удовольствием учился у грамотного старосты правосудию. А теперь следовало понять, как он стал умелым охотником. Это только у меня, человека цивилизованного, могла дрогнуть рука, если бы мне пришлось перерезать милой, немного грязноватой зверюшке горло. Но эту процедуру, хоть и с трудом, я бы ещё мог выполнить, а вот содрать с ещё не остывшего трупа шкуру, тут мне бы точно потребовалась определённая, в первую очередь моральная, подготовка.
        - Да. Это случилось, как только сестрёнка немного окрепла и смогла ходить. То время, что я прожил в деревне, я вспоминаю как самое счастливое в своей жизни. Когда мы вернулись домой, где вокруг на несколько вёрст не было никого, только я, сестрёнка, отец, да ещё куры во дворе, тогда я понял, что больше никогда не смогу быть ребёнком. Я целыми днями выполнял работу по хозяйству: кормил кур, убирал, готовил, ходил за водой и присматривал за сестрой.
        - А как же развлечения, друзья? - Удивился я.
        - Моим единственным другом и развлечением стал лук, который подарил мне отец. Маленький, детский лук, который мог прицельно бить на десять шагов. Но это был дорогой подарок. Этот лук он сделал сам. Сам подобрал и высушил дерево, очистил и отполировал его, а затем прикрепил тетиву. Отцовский охотничий лук был для меня слишком большим, я не смог бы натянуть его тетиву даже до половины. Вот так с тех пор отец стал учить меня стрелять, учитывать силу ветра и дождя, делать стрелы, приматывать к древку стрелы оперенье. Когда я подрос ещё немного, то отец стал учить меня тому, как изготовить лук, как выбрать для него дерево, как его сушить и как сделать тетиву для него. А когда я впервые сделал себе новый лук, он, наконец, похвалил меня. Сказал, что гордится мной.
        - А что с охотой?
        - На охоту я тайком от отца выбирался сам. Но мне не удавалось близко подобраться к дичи, а издалека мой лук не мог поразить цель. Однажды я даже попал в оленя, но стрела не причинила ему сильного вреда, вывалилась из неглубокой раны, когда тот убегал от меня.
        - А что сказал отец?
        - Сказал, что пора меня научить ходить по лесу!
        - Не знал, что этому следует учиться. - Пошутил я, но Всеволод шутки не понял.
        - Сначала отец обучил меня бесшумному передвижению, затем научил меня понимать стороны света: следить за солнцем и месяцем, за звёздами, за мхом на деревьях и многому другому. Вся эта наука была нужна для того, чтобы я не заблудился в лесу и всегда мог найти дорогу домой. Затем он научил меня читать следы, избегать крупных и опасных животных, научил, как отваживать от себя волков.
        - Как это отваживать волков? - удивился я.
        - Если тобой заинтересовалась стая волков, - объяснил Всеволод, - то нападёт только тогда, когда будет чувствовать в себе силу. Отец учил меня прибегать к хитрости, чтобы волки не решились напасть. Вначале следовало сделать вид, что ты больше и сильнее чем ты есть на самом деле. Для этого надо было поднять вверх лук.
        - А почему поднять лук, а не выстрелить?
        - Выстрелить в одного волка, значит напасть на стаю, а всю стаю один охотник не одолеет. А поднять лук, говорил отец, значит показать, что у тебя есть сила, способная убить волка, а ещё он говорил, что нельзя бежать от волка, нельзя показывать страх перед стаей. Потому что они страх чуют, а показать страх, значит признать свою слабость! Волки умные животные, они не нападают на сильного, они уважают человека, уважают его силу, силу его стрел и копий.
        - А медведь? - спросил я. - Медведя силой не напугать!
        - Медведю попадаться нельзя! Без копья или рогатины на него не ходят, особенно если он в силе. - Пояснил Всеволод.
        - А как это в силе? - удивился я новому для себя понятию.
        - Это почти всегда, когда медведь хорошо питается! Медведя вообще сложно застать не в силе, только в конце зимы, когда он ослаб от зимней спячки. Зато весной медведи опасны, потому что голодны. - Всеволод на минуту замолк, сконцентрировался на лисьей шкуре. Лисиное мясо он небрежно отбросил в сторону.
        - А мясо брать не станешь? - Удивился я такой расточительности Всеволода.
        - Лиса только мехом ценна, а мясо у неё не очень. Опять же, лиса любому охотнику мешает, кур ворует, на зайцев охотится, другую мелкую дичь отпугивает. Лиса ведь тоже охотник, только без стрел дичь убивает, но зато лучше прячется и бесшумно подкрадывается. Первой моей добычей была именно лиса. Я тогда только-только свой первый лук сделал. Помню, что заметил, как пропала парочка кур. Тогда я поступил так, как меня отец научил, стал по следам искать, кровь и перья отыскал, а там и следы лисьи увидел. Ох и разозлился я тогда. Пошёл по следу и отыскал лисью нору, совсем свежую и очень близко к нашему дому. Как заглянул в нору, чуть не упал со страху. Лиса её только немного прокопать успела, я заглянул в нору, а лиса оттуда как зашипит, вся пасть в острых зубах. Я её там и убил, потом нору раскопал, и лису, и вторую курицу, что она прихватила с собой, вытянул.
        - Отец, наверное, похвалил?! - Поинтересовался я.
        - А то! - заулыбался Всеволод. - Похвалил и даже с собой на охоту взял. Вот это было настоящее счастье! Правда, мы не смогли подстрелить столько дичи, сколько обычно приносил отец. Я понимал, что всё из-за меня, и моей неуклюжести, но как же я был счастлив увидеть отца в деле. Он подстрелил двух тетеревов и мне пострелять разрешил. Я подбил одного зайца, ещё одного ранил, но рана оказалась не серьёзной и косой сбежал. После того случая, отец всё чаще брал меня с собой. А больше всего мне нравились наши поездки в город. Это бывало по нескольку раз в год, когда мы втроём отправлялись в Каменец. Там отец продавал шкурки и покупал наконечники для стрел. А нам покупал сладости и новую одежду. Эта благодать длилась долго. Я вырос, сделал свой второй взрослый лук, стал и самостоятельно, и вместе с отцом ходить на охоту. Так было, пока не пришли кочевники.
        Всеволод погрустнел и на минуту замолчал, видимо воспоминания были не из тех, что называют приятными.
        - Как они нашли ваш дом в лесу?
        - Никак! Они напали на деревню, убили всех, кто не успел убежать. Досталось и моим двоюродным сёстрам и братьям. А лиходеи затем подожгли дома и ускакали. В тот день ветер был очень сильный, он погнал огонь к лесу, за несколько минут лес был охвачен огнём. Моя сестрёнка не смогла уйти от него. Мы так и не нашли её тело после этого. Лес выгорел на много вёрст, дошёл до лощины и только там утих.
        - А что случилось с отцом?
        - Отец очень любил сестрёнку, она напоминала ему мать. Сестрёнка была такая весёлая и беззаботная, веснушчатая с русыми волосами и большими серыми глазами. - Всеволод вздохнул и быстро-быстро заморгал, поднял рукав к глазам и хриплым голосом сказал. - Что-то в глаз попало! Мы вернулись, едва увидели огонь, но даже близко не посмели подойти, такая стена огня стояла перед нами. Мы бежали от огня несколько часов, задыхаясь от дыма, уходили в сторону озера. Только там мы смогли спастись от лесного бедствия. Когда мы вернулись на пепелище, я долго плакал, а отец только стоял и хмурился. Он силой заставил меня встать и идти. Я шёл, не зная куда, видел перед собой только спину отца. Мы пришли в Каменец, и отец отправился к кузнецу, выкупил у него на все деньги боевые наконечники для стрел, а затем велел мне ждать его в лагере для таких же несчастных обездоленных людей как мы. Больше я его не видел.
        После этого он замолчал, я тоже не знал что сказать, и до лагеря лесорубов мы дошли без особых приключений, молча. В этом походе Всеволод показался мне весьма проворным парнем. Он легко преодолевал любые преграды и расстояния. Я замаялся за ним поспевать. Дорога шла в гору под небольшим уклоном, и мне не хватало времени, чтобы как следует всматриваться в окружающий нас лес и природу. Это было бы лишней тратой времени и сил, поскольку Всеволод выполнял эту функцию гораздо лучше меня, а, кроме того, у меня даже не было с собой лука, чтобы попытаться составить охотнику конкуренцию. Кроме того, я оценивал свои навыки стрельбы из лука, как посредственные. Зато я тащил с собой тяжёлое пехотное копьё. Если бы не предостережение Всеволода, я бы пошёл без него, но охотник ещё в Игве напугал меня рассказами о волках и медведях, что водились в этих лесах.
        В остальном, всё выглядело так, будто я мучился, а мой спутник наслаждался: видами, походом и охотой. Что поделать, если я городской парень, меня походы с детства не привлекали.
        Мы вышли к лагерю лесорубов ближе к обеду. Там было почти пусто, в это время лесорубы где-то валили лес, но мы всё-таки застали там одного из них. Парень плохо себя чувствовал и его оставили в лагере, чтобы тот готовил еду на всю бригаду лесорубов.
        Мы выяснили также, что Василий и Семён проходили тут давно, ещё до дождя. Они ушли горной тропинкой, что вела вверх по реке. В лагерь они с тех пор не возвращались. Новость меня не обрадовала. Припасов у них было на пару дней, не больше. «Доморощенные геологи» не иначе, уже должны были проголодаться и спуститься с гор.
        - Есть с гор другая дорога? - Спросил я.
        - Нормальная человеческая тропа только вдоль реки идёт. - Ответил паренёк, почесал затылок и добавил. - Но по козьим тропам можно и через лес спуститься. Только опасное это дело для человека, по козьим тропам ходить. Можно так с горы спуститься, что ни рук, ни ног потом не соберёшь!
        И действительно, лагерь находился возле реки, которая преодолевала небольшое ущелье, выше по течению находился водопад, где речные воды срывались с небольшого каменного карниза, и дальше река с шумом неслась через пороги. Через ущелье вела только одна тропинка, и она проходила через лагерь лесорубов, который находился на полверсты ниже по течению.
        Глава 13
        Когда мы выбрались по крутой тропинке к водопаду, взобрались по ней на каменный карниз, нашему взору открылась горная долина с длинным и широким озером. Тропинка проходила рядом с озером, а примерно на половине озера разделялась.
        - Как думаешь, следопыт, какой тропой они пошли? - в моём вопросе была и тревога, и доля скептицизма. Обе тропинки шли по каменистой поверхности, следов тут быть не могло.
        - Посмотрим! - весело заявил Всеволод. - Ты пока присядь тут, отдохни! А я проверю вначале эту тропинку.
        Я стал ждать. Примерно через полчаса вернулся довольный Всеволод.
        - Нашёл их стоянку, недавно они разводили там костёр! Затем они ушли туда. - Мой спутник показал рукой в сторону горного хребта.
        Из слов моего спутника следовало, что дальше путь доморощенных геологов лежал в стороне от озера и реки. Мы пошли на восток по крутой тропе. Примерно через час, когда я всё ещё гадал, что же с ними могло случиться, послышался леденящий душу звериный рёв. Всеволод, который шёл впереди остановился.
        - Похоже на пещерного льва! - Впервые в его голосе мне почудился страх. Во всяком случае, мне уж точно стало страшно аж до жути. Охотник нахмурился и добавил. - Дальше идти опасно!
        - У меня плохие предчувствия. - Согласился я с ним, но тревога за Василия и Семёна поднялась до нового запредельно высокого уровня. - Мне кажется те, кого мы ищем, попали в беду и сейчас эта «беда» их буде рвать в клочья!
        - Если это они, то зверь пока до них не добрался, а значит, они продержатся до нашего подхода. А вот нам без рогатины дальше идти нельзя! - Всеволод был сама серьёзность. Мне показалось, если бы я сейчас попытался пройти мимо охотника, то мне пришлось бы с ним бороться.
        Всеволод принялся искать нужное дерево с характерными ветвями для рогатины. С растительностью тут было сложно, не так как в лесу, что тянулся от водопада до каменоломни. Поэтому наши поиски заставили нас спускаться вниз по тропе, мы вернулись на полверсты назад. Наконец, когда я уже весь покрылся испариной, охотник выхватил топор и принялся рубить деревце с двумя характерными толстыми ветками. Ещё четверть часа Всеволод обрабатывал обрубки до нужного состояния, а я не находил себе места, так волновался за Василия и Семёна. Когда из деревца получилась ухватистая и удобная, но весьма увесистая рогатина, охотник вручил её мне.
        - Может, лучше ты её понесёшь? - Предложил я. - У меня ведь есть копьё.
        - Нет! Ты выше, тяжелее меня! - Пояснил Всеволод. - Поэтому тебя будет легче удерживать зверя.
        - Понятно. - Я почесал затылок. Следовало слушать Всеволода, всё-таки парень охотник, ему виднее. Он отобрал у меня копьё и попытался внушить мне главное:
        - Будешь держать зверя на расстоянии, а я буду у тебя за спиной. Помогу на ногах устоять. Главное - не упусти рогатину, иначе нам конец!
        Пока мы шли наверх, я еле сдерживал дрожь в руках и ногах. Послышался новый рёв, от которого у меня чуть не ноги не подкосились. Я подумал, что собираюсь совершить нечто безумное, о чём мне придётся вскоре пожалеть. Всеволод, который шёл теперь позади меня с пехотным копьём, сказал:
        - Слыхал?!
        - Что? Рычание?
        - Нет, кричал кто-то! Там за тем валуном.
        - Вот, чёрт! Это Васька!
        Мы проскочили какие-то кусты и, обогнув валун, оказались на расстоянии сотни шагов от места, развернувшейся тут драмы. Горный лев был огромен. Не медведь, конечно, но что-то около того. Больше всего это животное напоминало мне помесь львицы и дикой пумы. Шерсть у зверя была грязно белой, даже немного желтоватой.
        - Самка! - Сразу определил Всеволод.
        Животное в ярости ходило туда-сюда под каменным уступом. Львица с жадностью посматривала наверх, где от неё и спряталась добыча.
        Василий и Семён были живы. Мой земляк лежал на уступе, укрытый чем-то. Наверное, спал. У плотника было разодрано плечо, рука, покрытая коркой запёкшейся крови, повисла вдоль тела. В другой руке плотник сжимал нечто вроде толстой ветки. Видимо этим жалким огрызком он пресекал все попытки львицы взобраться на уступ. Однако, похоже, этого было не достаточно для победы над зверем. Возникла патовая ситуация, когда никто не мог победить, но и уйти было нельзя.
        - Смотри! - Всеволод кивком головы указал мне на пещеру. - Похоже там у неё детёныши. Она не уйдёт, пока существует угроза её потомству! Да и кушать ей хочется!
        - Семён! Держись, мы идём на помощь! - Крикнул я, и решительно зашагал к уступу. Но на самом деле ноги у меня были как будто деревянные. Пока мы шли по тропе я вспотел. На самом деле это были только цветочки. Стресс выжимал из меня целые струи пота, меня колотило. Машина для убийства заметила нас сразу же. Мягкой хищной походкой, пригибая голову к земле, она затрусила нам навстречу. Она уже не рычала и не сводила с меня взгляда своих кошачьих безжалостных глаз.
        - Стой! Как пригнётся для прыжка, напугай её рогатиной! Не дай ей прыгнуть! - Охотник инструктировал меня в процессе, времени для обстоятельной подготовки у нас не было. Когда я остановился, он воткнул в землю копьё, вытянул лук, наложил стрелу и выстрелил. Рядом со мной пронеслась смертоносная стрела с широким охотничьим наконечником.
        Зверь подпрыгнул от неожиданности, когда стрела по касательной вспорола ему бок. Второго шанса зверь может и не предоставить. Разъярённое животное, видимо, подумало о том же. Я остановился и выставил перед собой рогатину, отбросил ногой камень, что мог мне помешать. Упёрся ногами в землю и приготовился встречать хищника. Дрожь прошла, концентрация на текущей задаче зашкаливала.
        Львица перешла на бег и, оказавшись в пяти шагах от меня, прыгнула. Всеволод не успел выстрелить во второй раз, но подставил мне плечо, упёрся им в мою спину. Зверь издал леденящий душу рёв, у меня задрожали ноги и руки, волосы встали дыбом, я замер, словно окаменевший истукан. Сшибка зверя и рогатины произошла в воздухе. Если бы я был опытнее или мудрее, то не пытался бы остановить животное с весом более двух сотен килограммов своими руками лишь с помощью деревяшки. Я понял, что не смогу удержать такую махину слишком поздно.
        Кажется, весь наш план летел ко всем чертям. Мы пришли помогать своим товарищам, а в результате станем сытным обедом для голодной самки горного льва! Мне удалось лишь немного отклонить в сторону полёт ужасного зверя. А дальше рогатину вырвало из моих рук, удержать её было нереально. Львица полетела на землю вместе с рогатиной и мной. Животное потеряло равновесие и завалилось на бок. Я услышал в рёве львицы какую-то обиду от того, как нехорошо мы с ней обошлись. Тут же хищник перевернулся и оказался на лапах в пяти шагах от нас. А мы вскочили за мгновение после падения, в крови кипел адреналин, но руки мои оказались пусты, рогатины у меня уже не было, а добраться до неё было не реально. Над утерянной деревяшкой стояла львица, которая прикидывала, как ей поступить со столь дерзкими жертвами, как мы. А тем временем Всеволод сунул мне в руки копьё. Похоже, он был самым расторопным и самым быстро мыслящим среди нас.
        - Ты что творишь мастер! - мне показалось или в его голосе прозвучала издёвка. - Рогатину надо было в землю упереть! Смотри не позволяй зверю прыгнуть! Наступай!
        Я пошёл вперёд, не чувствуя ног. Пальцы добела, до судорог сжимали древко копья. «Наступай!» - вертелось у меня в голове. Я собрался и включил мозг. Надо было лишить хищника его преимущества в скорости, весе и силе. Следовало упредить его смертоносный прыжок.
        Я сделал пяток шагов, и когда львица пригнулась для нового прыжка, ей тут же прилетело от меня. Копьё попало зверю в место над бровью, оставив небольшой кровавый след. Львица пригнулась, зарычала, попятилась.
        Я ошибся, когда подумал, что хищник пошёл на попятную и сейчас, развернувшись, убежит. Внезапно, львица быстрым ударом лапы отбила моё копьё в сторону и тут же совершила прыжок с места. Вторая когтистая лапа с растопыренными пальцами вооружёнными острыми, как лезвие бритвы, когтями уже летела в мою шею, когда дал о себе знать Всеволод. Он шагнул в сторону из-за моей спины и выпустил стрелу. Это случилось в момент прыжка, когда львица подставила свою грудь. С такого расстояния стрела вошла в тело хищницы наполовину своей длины. Однако в этот момент я этого всего не замечал, потому что всё моё внимание было сосредоточено на когтистой растопыренной лапе, а также на раскрытой клыкастой пасти. Обе угрозы стремительно приближались. Я успел сделать один быстрый шаг назад. Это помогло мне оттянуть неизбежное, но чтобы спастись от когтей пришлось приседать, теряя подвижность в ногах. А дальше на меня обрушилось тело хищника, над моей головой пролетела пасть с огромными клыками. Из пасти послышался дикий рёв, переходящий в обиженный вой. Я попытался закрыться копьём, подставить его под удар когтистой лапы,
но не успевал. В это время рёв хищника оборвался, зверь завалился на меня, сбивая меня с ног, придавливая всем своим телом. Львица захрипела, заворочалась. Я оказался прижат к каменной поверхности. В мою спину врезались мелкие камни, я заорал от страха и только потом, почувствовал, как моя грудь взорвалась острой болью. Через несколько секунд всё было кончено. Львица замерла и уже не шевелилась, а я лежал под её тушей и орал от боли. Было тяжело дышать.
        Наконец, Всеволод при помощи рогатины, отвернул с моего искорёженного тела труп хищника и стал меня осматривать. Подошёл Семён.
        Оказалось, стрела, которая вошла львице в грудь сломалась и сломанным концом своего древка, который торчал из её тела, прорезала мою грудь. На спине образовалось немало синяков, ссадины кровоточили, я чувствовал себя изломанной и раненой куклой.
        - Экий ты неумеха, мастер Игорь! Что же ты, копьё в землю не упёр? - Мягко спросил Семён.
        - Не успел я. Зверь лапой копьё отбил и прыгнул. - Говорить было тяжело, я еле дышал от пережитого ужаса и мне в голову лезли мысли про то, какой я неудачливый охотник. В очередной раз я чуть не стал жертвой Злого Рока. Или всё же стал, может быть теперь, наконец, этот братец с сомнительной репутацией отвяжется от меня?!
        - Хорошо хоть штаны не замарал! - Усмехнулся Семён в свою бороду. Он внезапно стал очень серьёзным. - Спасибо, вам мужики, что пришли за нами! Я думал, сожрёт нас львица-то!
        - Что с мастером Василием? - Спросил охотник, помогая мне встать с земли.
        - Плохо дело! - Семён опустил взгляд, его глаза стали влажными. Он смахнул с глаз проступающие слёзы. - После дождя кашлял ещё, а вот сегодня вообще еле дышит! Жар у него!
        - Опять! - Я выругался, поскольку понятия Васька и жар становились неразделимыми.
        Мы сняли моего земляка с уступа, кое-как укутали, поснимав с себя часть одежды. Соорудили носилки из верёвок, копья и свежесрубленного деревца. Затем двинулись в обратный путь. Тащили все вместе, Всеволод держал обе ручки носилок впереди, а я и Семён держали по одной ручке носилок сзади. К вечеру мы были уже в лагере лесорубов. Оттуда, пообещав парням денежное вознаграждение, несли незадачливого геолога по очереди. Уже ночью мы притащили Ваську на очередное лечение в стационар, к знахарке Марфе.
        - Принимай своего постоянного клиента! - Пошутил я, когда Марфа посмотрела на еле-живого Василия. Знахарка моей шутки не поняла. Она всегда очень заботливо, словно мать, относилась к моему товарищу.
        Лесорубы собирались уже уходить, когда я предложил им деньги за помощь. Один из них, самый старый, покачав головой, сказал:
        - Разве ж можно было не помогти-то парню! А ежели бы кто из нас в помощи нуждался, ты б разве не помог бы?
        - Конечно…
        - Вот, и я о том же! Не обижай парней, они помогли от чистого сердца, а не ради денег!
        Меня пристыдили как мальчишку. Я проникся, осознал. И правда, не всё в нашей жизни измеряется деньгами. Однако, несколькими днями позже, когда лесорубы возвращались домой в Новосёлки, я велел выкатить им бочонок пива. Вот такому вознаграждению ребята были безмерно рады.
        А в тот же вечер, и я, и Семён по настоянию хозяйки остались у Марфы. Она, позаботившись о Ваське, взялась лечить меня и плотника. Ему тоже досталось прилично. Но раны на нём заживали хорошо. Мои болели несколько дней. Также приходилось каждый день менять повязку, промывать раны, накладывать мази.
        - Сколько за лечение, Марфа!? - Знахарка не стеснялась брать деньги за свою работу, поскольку это было её профессиональное занятие.
        - С тебя, обормота, дюжина, с Семёна десяток, а с Василия ничего брать не буду.
        - Ох, добрая ты душа, Марфуша! - С уважением произнёс Семён, и я был с ним полностью согласен.
        Пока Васька, валялся в кровати, а над ним хлопотала Марфа, я попросил Семёна рассказать об их успехах.
        - Ты можешь быть доволен нашим рейдом! - Охотно отвечал Семён. - Наш главный и единственный инженер-кудесник и я медленно шли вдоль русла Красной реки. По словам мастера Василия залежи первоклассной железной руды находятся где-то на склоне горы, немногим выше водопада. Правда об этом мы итак догадывались, поскольку у Игвы мы и уже нашли немало красноватых окатышей железной руды. Отсюда и Красный цвет реки - от большого содержания железа. Но главная цель нашего похода была в том, чтобы найти уголь.
        - Нашли? - Поинтересовался я.
        - А то! - Гордо усмехнулся Семён. - Нашли залежи бурого угля, а также куски ентава, как бишь его! А, графита!
        - Хорошо. - Похвалил я их успехи.
        - Но, почитай, на этом наш поход и закончился! - Вздохнул с сожалением Семён и поморщился от боли в руке.
        - Вы ещё что-то искали? - Спросил я.
        - Василий искал залежи антрацита и был уверен, что его пласт где-то рядом. - Рассказчик задумался, припоминая новые для него слова. - Василий сказал, что наличие графита и бурого угля, а также особенности рельефа почти на сто процентов указывают на то, что антрацит где-то рядом. Однако, прежде чем мы нарвались на львицу, он мне вот что сказал: «Без пробных проходок в горах не обойтись никак!»
        - Для проходок нам шахтёры нужны! - Сообщил я.
        - Угу, - кивнул мой собеседник, - а у нас, только несколько каторжников с соляной шахты.
        Мы оба задумались. Я думал о том, что как только Васька поправиться, потребует людей для добычи полезных ископаемых, ну и профессиональных шахтёров тоже. Хорошо, что я успел договориться с гильдией о мастере-шахтёре сроком на 1 год, а значит, не придётся самому заниматься добычей руды, переложив на плечи гильдейского мастера все эти обязанности.
        Мои размышления прервал Марфа:
        - Так! А вы чего ещё не спите!? - Заявила она, уперев руки в боки.
        - Так мы ж это… - попытался разобраться с этим наездом Семён.
        Я лишь усмехнулся. За время проживания со знахаркой, я уже понимал, когда следует говорить, а когда просто помолчать.
        - Сегодня у меня заночуете, а завтра после перевязки выметайтесь! Вася у меня поживёт. - Фраза прозвучала слишком мягко и двусмысленно, поэтому она поспешно добавила. - Ему, в отличие от вас, длительный уход требуется!
        Утро начиналось неспешно, вплоть до появления у Марфы Олеси, которая последнее время меня избегала. Девушка оказалась тут как тут едва справилась со своими обязанностями в Игве. Она ворвалась, словно вихрь, в избу знахарки и вызвалась помогать Марфе с лечением нашей честной компании. Нас окружили заботой и вниманием. На меня она, вначале, смотрела хмуро и строго, её тонкие брови, при этом выгибались волнистой линией, как будто бы подозревая меня в чём-то. Кроме того, Олеся постоянно о чём то шепталась с Марфой, то и дело, поглядывая на меня. Наконец, когда я и Семён были перевязаны, Олеся бросила на меня игривый янтарный взгляд, и я впервые ощутил, что напряжение между нами спало. Будто-бы я был в чём-то виноват, но теперь в силу каких-то обстоятельств оказался прощён.
        Девушка приблизилась ко мне, осмотрела мою повязку и вдруг медленно провела рукой по моим волосам, расчёсывая своими нежными пальчиками мою шевелюру. Надо отметить, что к этому времени мои волосы успели отрасти, а поскольку парикмахерской тут не было, я лишь использовал деревянный гребень, для того чтобы зачесать их. Сейчас они отросли уже прилично, и я выглядел почти так же, как и все местные мужчины. Длинные волосы пока ещё не следовало обрезать острым ножом, а щетина уже давно превратилась в усы и бороду. Пока они были не такие густые и длинные как у здешних мужиков, но вполне соответствовали моему возрасту.
        Но вернёмся к приятным воспоминаниям, к нежным пальчикам и их хозяйке. Олеся пригладила мои волосы, смутилась, спрятала свои непослушные руки у себя за спиной, её ушки немного покраснели, но она тут же вздёрнула носик, дерзкие брови взлетели, упреждая любую мою попытку пошутить, и она сбивчиво пояснила:
        - Ты давно не чесал свои волосы, Игорь! - Она игриво улыбнулась. Я отметил, что она не стала называть меня ни мастером Игорем, ни старостой. Сказала просто Игорь. Так, как говорят равному, либо близкому человеку. Я улыбнулся, показывая ей, что заметил её оплошность, но и она поспешила исправиться. - Если ты не станешь следить за своими волосами, то вскоре они слипнутся. Будет жаль, если такую красоту придётся срезать под корень!
        Олеся загадочно улыбнулась, закусила губу, видимо, чтобы не добавить к сказанному чего-нибудь лишнего, и отвела взгляд, повернулась, попрощалась с Марфой и Семёном и быстро вышла на улицу.
        Мне захотелось проводить её, но я не успел её догнать, сказывались мои раны и мозоли, которые я натоптал в горах. Я лишь посмотрел ей вслед, а когда она обернулась и обнаружила мой смущённый взгляд, звонко рассмеялась.
        Я не буду строить из себя большого мачо, поскольку меня иначе воспитали. Я с детства относился к своим ровесницам с надлежащим уважением, хотя и в дёргании косичек, как и другие мальчишки, был уличён не единожды. Но главное, я всегда чувствовал дистанцию, которая сохранялась между мной и девочками, девушками и женщинами в свободном поиске. Всегда был я, всегда было недопонимание, различия между мной и ими. Я эти различия принимал как есть, не пытаясь переварить и подстроить под своё мировоззрение. В таких случаях, я думал, что они просто делают то, что им и следует делать. И сравнить мне было не с чем, ведь мне ничего подобного делать не приходилось. Поэтому непонимание не являлось проблемой для меня, но всегда непонимание создавало определённые барьеры на пути к общению с девушками. В моём случае, часто эти барьеры служили непреодолимой преградой для первого шага с моей стороны. Современные девушки, презирающие условности и барьеры, вечно спешащие всё успеть и всё попробовать, легко преодолевали ту дистанцию, которую в общении с ними я сам пытался соблюдать. Я завидовал этой их свободе от
условностей, а также лёгкости, с которой они сходились и с которой они расставались со мной. И вот я, наконец, встретил ту девушку, которая вдохновляла меня на нечто новое и неизведанное. Теперь я сам хотел сократить дистанцию с девушкой до минимума, чего со мной никогда раньше не случалось. И что же выходило в результате: как назло эта самая дистанция оказалась настолько огромной, какой она не была никогда ранее. Посудите сами, я современный человек, а Олеся живёт в мире, который примерно на 11 веков отстал в развитии от моей цивилизации. У нас разное воспитание, образование и окружение. Культура, традиции и социум, в котором я вырос, кардинально отличались от всего того, что я видел тут. И я собирался преодолеть всю эту дистанцию длиной в 11 веков, не изменив себе и своим принципам?! Возможно ли это - отказаться от мышления современного человека и сознательно деградировать до уровня аборигенов?! Стоит ли это того!? Или мне наоборот, следует ломать традиции этих людей, притягивать Олесю до уровня современной девушки?! А справится ли она с этим?! И главное нужно ли ей это?! Как ни крути, а мы не ровня
друг другу, причём, мне кажется, она даже не представляет себе насколько. А когда она осознает эту разницу, то, как на это отреагирует!? Терзаемый этими вопросами, я отправился по своим делам в Игву. Я шёл не спеша, старался поберечь ноги, а также грудь, на которой сидела свежая повязка.
        По дороге в посёлок я повстречал лесорубов. Вся честная компания направлялась к своему лагерю. От них отделился молодой парнишка, подошёл и, поздоровавшись, озвучил терзавшую его мысль:
        - Зверь-то, почитай испортится!? Так и лежит там, небось!? - Размышлял парень, медленно выдавая фразу за фразой. - Шкура-то у львицы знатная! И на шубу сгодится, и на рукавицы, и шапку справить можно!
        Приняв решение, я сходу застолбил за собой нашу часть трофея.
        - Горный лев добыча ценная, но и принадлежит тому, кто его одолеть смог. - Парень тут же скис, приуныл. - Но мясо действительно жаль, может и испортится, если его вовремя не забрать. А я видишь, немного не в форме, сейчас не могу зверя освежевать.
        Молодой лесоруб активно закивал, соглашаясь с моей мыслью.
        - Так, может, поделимся? - Предложил я. - Тебе парень мясо и голова зверя, а мне шкура!?
        - Ох, и щедрый ты, мастер Игорь! - Обрадовался молодой лесоруб и тут же доверительно зашептал. - Есть один рецепт, как мясо хищника засолить, чтобы оно мягче стало. Из львиной головы мы чучело справим, ну а шкуру я тебе послезавтра принесу, как возвращаться станем.
        - По рукам! - Согласился я, и паренёк побежал догонять своих товарищей, которые уже отдалились от нас на пару сотен шагов.
        Лесорубы, несомненно, будут рады, каждый мужик оценит мясо, особенно, если его вначале как следует подготовить к жарке. Я представил себе голову горного льва, украшающую общий зал в лагере лесорубов, напоминая аборигенам о том, какие крутые ребята живут в Игве: мастер Игорь и охотник Всеволод. Я про себя улыбнулся, потому что байка про то, как мы победили зверя, обрастёт со временем невероятными подробностями, а всякий сомневающийся будет пристыжен видом чучела горной львицы.
        Короче, я был доволен результатом. Злой Рок на время получил мой пот и кровь, поэтому в ближайшее время следовало ждать лишь подарков Судьбы, маленьких улыбок Фортуны и какой-то передышки. Я прошёл десяток, второй шагов, прежде чем понял - не отпустит меня Злой Рок! Возникло то самое тягучее ощущение беды, то чувство, когда в воздухе витает смерть, только не какая-то абстрактная, а моя собственная. Настроение у меня сразу же испортилось. Так и параноиком можно стать!
        Глава 14
        Прошло ещё несколько дней, и мы отпраздновали новоселье. Общинный дом вместил в себя всех новоприбывших. По моему наставлению дом разделили на комнаты разных размеров и назначения. Там были общие комнаты для детей среднего возраста, для детей старшего возраста (для мальчиков и девочек отдельно), а также для стариков и старух. Несколько общих комнат мы выделили неженатым мужчинам и женщинам. К ним же отправили всех вдов и вдовцов. Для семейных пар организовали отдельные комнатушки. Вначале мне было сложно обосновать такое разделение и не всем оно понравилось, но Алевтина завершила обсуждение одной меткой фразой:
        - Ежели мастер Игорь сказал надо - значит делай как велено! А кому по-своему делать хочется, пускай подождёт пока общинное дело сделается!
        - Если сам хозяин свой угол не построил, с нами живёт, нас терпит, своей деньгой всё оплачивает, то и мы уж как-нибудь потеснимся! - Поддержал повариху Светозар. А Всеволод добавил:
        - Ну, чего встали?! Эй, вы трое! Хватайте тут, несите туда!
        И работа закипела с новой силой. Из всего этого общего разговора, я понял, что лишь немногие способны оценить то, что я для них уже сделал, и никто даже близко не понимает весь размах главного замысла. Большинство же, в силу своей ограниченности или зацикленности на своих проблемах, попросту не могло додуматься до того же, до чего додумался тот же Светозар. Возможно, они думали, что я всё делаю по велению воеводы?! Если я хочу добиваться каких то успехов с этими людьми, то мне следует позаботиться о том, чтобы у нас были общие ценности и одни моральные принципы. Кроме того, если я хочу добиться от них самостоятельности, мне следует убедиться в наличии у них мотивации, большого кругозора и вообще повысить их образовательный уровень. Первый шаг к этому я уже сделал: заключил контракт с гильдией книжников и переписчиков. Следующим шагом должна стать материальная база для открытия настоящей начальной школы, затем средней школы и, наконец, инженерной школы. Обо всём этом мы говорили с Васькой ещё зимой. Недостаточно построить технологичное производство, следует обеспечить его квалифицированными
кадрами, чтобы те могли справляться с трудностями самостоятельно.
        В следующие дни шли дожди, и у меня появилась возможность привести свои торговые дела в порядок. Вернулись измученные плохими дорогами и дождями возчики на трёх старых и одной новой телеге, улучшенной по Васькиному чертежу. Фёдор, как я и приказывал, обзавёлся новым конём, таким же тяжеловозом, как и Стронг. Это оказалась лошадка по прозвищу Лапочка. На сей раз, менять имя было ни к чему. Фёдор в той лошадке и новой телеге души не чаял. Это он ещё был не в курсе того, какую модификацию этой телеге придумал Васька. Пока из всего задуманного на лицо была лишь усиленная, удлинённая и расширенная колёсная база, а также сама форма телеги в виде полувагона с откидными деревянными бортами, но без замков. Борта пока что были зафиксированы верёвками, но при условии небольшой модификации могли легко откидываться в разные стороны, что естественно облегчало бы погрузку полувагона. Василий планировал также модернизировать переднюю и заднюю оси, смастерить под них рессоры, а также сделать переднюю ось поворотной. Для этого нам не хватало технологии по переплавке руды в сталь, а также технологии литья. Но со
временем мы к этому придём.
        Телеги прибыли гружёные всяким добром, что я наказывал Фёдору приобрести. К сожалению, почти все деньги пошли на приобретение Лапочки, телеги, хозтоваров и продуктов. Я вызвал к себе сына лавочника, Митрофана, а также Алевтину, Светозара и Всеволода. Фёдор и возчики уже были тут в здании пильной мельницы, которая пока что оставалась моей неформальной резиденцией. К сожалению, резиденцию следовало срочно менять, поскольку визг пилы мешал как нормальному общению с подчинёнными, так и простому неотягощённому посторонними противными звуками мышлению.
        Я распорядился, чтобы приехавшее добро распределили следующим образом. Во-первых, все продукты передал в распоряжение поварихи. Во-вторых, Светозару, который пока что распоряжался строителями, передал в распоряжение одну часть инструментов. Всеволоду, который распоряжался добытчиками камня, досталась вторая часть инструментов, а всё остальное переходило в распоряжение Митрофана, которого я назначил нашим лавочником. Всем людям было разрешено покупать товары, что были в распоряжении Митрофана. Всеволод, как настоящий поборник справедливости, заявил:
        - В нашем общинном доме есть сироты и старики без кормильца. - Он, не мигая, смотрел на меня. - Как прикажете быть с ними?
        - Всем людям, что остались без кормильца надлежит прибыть к Олесе! - Ответил я, поскольку я планировал назначить её ответственной за них. - Все эти люди будут получать пенсию за счёт посёлка.
        Опять новое слово ввело людей в ступор.
        - Пенсии, - говорю, - это такие деньги, которые регулярно платит коммуна, то есть община, людям, которые потеряли кормильца. Пока наша община денег в казну не вносит, подати не платит, платить за бедных людей буду я, как хозяин посёлка.
        Они были шокированы. Особенно Фёдор, который, казалось, знает меня дольше других. Митрофану я объяснил:
        - Митрофан, теперь твой черёд показать, на что ты способен! А пока ты не открыл свою лавку, я буду платить тебе жалованье плюс процент от продажи товаров.
        - А что такое процент? - удивился парнишка, отчего-то залившись краской. Мой лавочник был слишком молод, но и другого торговца у меня нет.
        - Блин, иди, - говорю, - Митрофанушка, я тебе после объясню!
        В тот же день я лично выплатил работникам их жалованье. Вышло не всё поровну, поскольку я хотел выделить тех, кто брал на себя большую ответственность, чем другие. Это вызвало вопросы, но я объяснил это так:
        - Людям, которые могут, хотят и берут на себя ответственность, приносят посёлку больше пользы, чем другие работники, всегда платят больше других!
        Кажется, это их озадачило. Своим трём лидерам и Фёдору я выплатил в два раза больше других. У них же попросил список тех, кто больше других заслуживал поощрения, и выплатил этим людям полтора жалованья. Остальным работникам выплатил лишь то, что обещал. Оставались те, кто нуждался в содержании. Олеся уже маялась в нетерпении у порога мельницы, а люди, которых она привела с собой: дети, старики и даже один бывший солдат с обвисшей беспомощной рукой - все уселись на доски и брёвна, что лежали вокруг лесопилки. Я попросил Олесю войти первой и сказал:
        - Олеся! Я ценю твоё старание и помощь общине. Вот твоё жалованье! - Я заранее расставил на своём столе стопки с медяками одинаковой высоты, равные стандартному жалованью, а к девушке придвинул полторы стопки. Она кивнула, быстро сосчитала все свои монетки и довольно улыбнулась. А она умеет считать, подумал я. - Теперь я бы хотел взглянуть на список тех, кто остался без кормильца!
        Девушка смутилась, опустила взгляд в пол, заламывая пальцы и не зная, куда девать свои руки, горестно вздохнула. Это зрелище меня завораживало, и я еле сдерживал себя, чтоб не пытаться вести себя с ней иначе, чем с другими. Но что ты поделаешь, когда перед тобой темпераментная красавица, которая не может сдержать рвущихся наружу эмоций. Я любовался новыми гранями её характера и ждал.
        - Я не умею писать! - Наконец, призналась она, смело посмотрев мне в глаза.
        - Это поправимо! - Заявил я. - Вскоре, я планирую открыть школу, где каждый сможет научиться читать, писать и считать! А ты хочешь научиться читать, писать и считать?
        - Хочу! - заявила она с большей готовностью, нежели я ожидал. - Очень хочу!
        - Хорошо! Тогда веди ко мне всех твоих подопечных по одному!
        - Подо…кого?
        - Ну, всех кого привела, веди ко мне по одному!
        - Ага, я сейчас! - Она бросилась к выходу, а я проводил её длинным взглядом, и вздохнул. И хочется, и колется, как говорила моя бабуля. М-да, лучше бы мне сконцентрироваться на работе. Вскоре у меня в мельнице оказался солдат с повреждённой рукой. Олеся сопровождала его неотступно, и я сделал над собой усилие, чтобы смотреть на мужчину-инвалида, а не на привлекательную девушку.
        - Расскажи мне, как тебя зовут, кем ты был, и как случилось, что твоя рука оказалась в таком состоянии?
        - Меня Егором звать. Служил я в кавалерийском отряде. А с этим, - он посмотрел на свою обвисшую вдоль тела руку, - дело было так! Однажды наш небольшой отряд обнаружил вражескую конницу, в скоротечном бою меня ранили, подрезали сухожилья на руке. Я тогда, чуть не умер, хорошо, что в седле удержался. Мой конь вынес меня с поля боя, и я выжил. Вот только на заставе решили, что я им больше не нужен. Так я оказался не удел, и меня отправили домой. Вернувшись, я обнаружил лишь пепелище. Вот я и попал в лагерь для беженцев.
        - Ничего Егор, я найду для тебя работу по твоим способностям. А пока вот, возьми! - Я выделил ему половину стандартной стопки и не без основания считал, что такой человек мне ещё пригодится. Вторая рука Егора была вполне дееспособной, ноги служили ему исправно, а голова не утратила ясности. Егор, благодарно кивнул, и гордо направился к выходу.
        Среди пенсионеров тоже нашлись такие люди, которых рано было списывать со счетов. Нескольких старух я приставил к поварихе, ещё нескольких я приставил к нашему светлому будущему, то есть к самым маленьким деткам с целью рассказывать им сказки и былины. Это должно было положить начало будущему детскому садику.
        Из подростков я выбрал пару энергичных пацанов: Славку и Володьку я назначил своими личными посыльными. Эти два сорванца были неразлучны и обладали огромной неуёмной энергией. Обоим было лет по четырнадцать, хотя оба считать и писать не умели. Они и зашли ко мне вместе, и вышли вместе. Оба возгордились, как узнали, что будут у меня личными посыльными с половинным жалованьем. Двух девочек сироток тринадцати и пятнадцати лет я отрядил в младшие поварихи к Алевтине и также назначил им половинное жалованье. Четверых дедуганов, которые казались мне в меру активными, я сам не знаю зачем, назначил сторожами склада и торговой лавки. Оба заведения пока находились под одной крышей. По совместительству они же должны были заметать и вообще содержать в чистоте общинный двор и производственно-складской двор. Ещё шесть женщин я приставил няньками для немощных стариков и малышей. Их руководителем я назначил Олесю. Это было временное решение, пока среди шести женщин получится выделить нового лидера. Что касается Олеси, то относительно неё я имел другие планы, но те можно будет реализовать позже, когда откроется
школа.
        Все остальные «пенсионеры» оказались либо слишком малы, либо слишком немощны для того чтобы работать, и были определены под опеку Олеси и её помощниц. Я объяснил Олесе, что требуется делать с их жалованьем, каким я вижу уход и присмотр для её подопечных, а потом отпустил всех восвояси.
        Когда я вышел посмотреть на то, как обстоят дела у нашего Митрофанушки, то чуть не упал со ступеньки. Сынок лавочника не справлялся с наплывом желающих потратить своё жалованье. Наибольшим спросом пользовались одежда, ткань, нитки, иголки и кожа для обуви и ремней. Но также люди покупали себе ложки, миски, кружки и кувшины. Митрофанушку гоняли, словно пугливого зайца. Парень старался, но поиск нужных товаров в большом количестве мешков занимал много времени. Я видел, что парень неплохо считает и мгновенно запоминает цены, поэтому радовался, что эта проблема хотя бы временно решена.

* * *
        Вскоре прибыл паренёк из лагеря лесорубов. Он притащил на себе большой свёрток. Это оказалась шкура горной львицы. Я в очередной раз удивился тому, что до сих пор жив. На шкуру у меня были определённые планы личного характера, но для этого следовало посетить город и провернуть хитрую операцию по снятию мерок с Олеси. Я чувствовал к ней симпатию, на эту красавицу у меня были определённые романтические виды.
        А тем временем, за следующую неделю мы поставили фундаменты для постройки нескольких зданий, среди которых были: администрация, лавка нашего торговца, школа и столовая. В таком же порядке стали устанавливать каркасы будущих зданий. Мужики под руководством Светозара к тому времени наловчились строить одноэтажные здания самостоятельно и без моего присмотра прекрасно справлялись с этим сами. Фёдор и его логистический отдел из четырёх телег обеспечивали нас постоянным оттоком продукции и притоком продовольствия и товаров на продажу.
        Отдельно следует похвалить Всеволода и его ребят. Они обеспечивали нас камнями для фундаментов, но кроме того ребята проложили к каменоломне настоящую каменную дорогу. Теперь им не требовалось вытягивать гружёную телегу из грязи, а также сократилось время, которое требовалось для поездки на север к каменоломне. Сейчас Всеволод со своими людьми, по собственной инициативе тянули каменную дорогу на юг и собирались выложить её до самых Новосёлок. А мне нравился этот молодой охотник. И чем дальше, тем больше он заслуживал уважение окружающих людей и всего посёлка. Я ещё ни разу не пожалел, что сделал его руководителем.
        Солнечная тёплая весна радовала нас отличной погодой, дожди шли редко, чаще всего ночью. Люди воспринимали это как знак моей удачи и были уверены, что посёлок будет процветать и дальше. Оставалось только следить за тем, чтобы никто не филонил. Впрочем, с этим прекрасно справлялись назначенные мной руководители. Вот только я не был уверен, что моей удачи будет достаточно для того, чтобы избежать пристального внимания Злого Рока. Я буквально чувствовал над собой висящий на тонком конском волоске дамоклов меч, который в любой момент мог обрушиться на мою голову. И чем лучше шли дела, тем сильнее обострялось чувство повисшей в воздухе опасности.
        А тем временем поправился Василий, это случилось как раз к тому моменту, когда в Игву приплыл Ростислав.
        - Эй, там на причале! - Заорал он, едва заметив меня. Лодочник улыбался во всю ширину своего немаленького лица. - Зерно, рыбу и мёд принимаете?!?
        - Конечно, Ростислав! - Ответил я ему. - Где ты пропадал, мы тебя уже заждались?!
        - Мы ходили на юг! В Кварте много городов на реке, а я побывал в четырёх крупнейших! В Стабите, в Хёльме, в Торкетилле и в столице уже ждут знаменитые доски из Игвы!
        Это прибавило мне настроения. Новые рынки сбыта означали, что со временем количество заказов у нас будет только расти. А значит, и денег тоже будет прибавляться. Я искренне улыбнулся, махнул рукой Ростиславу и сказал:
        - Слезай со своей лодки, у нас как раз обед стынет!
        - Это с коня слезают! - Решил поумничать наш гость. - А с лодки - сходят на берег!
        За обедом лодочник рассказал нам о своих планах.
        - С юга я везу зерно, овощи, пиво, вино и мёд! У нас их тоже немало, но зато ты их покупаешь без торга. - Он подмигнул мне и улыбнулся. - Прибыль от этого есть, но небольшая, зато у тебя есть обработанная, ровная и обрезная доска разных сортов. А на юге их охотно покупают, ведь они там у себя весь лес на строительство извели, а на их месте поля, пасеки, виноградники да сады разбили. Теперь у них лесов мало, а рубка деревьев под запретом, владетели и господа тех земель свои леса берегут как охотничьи угодья. Поэтому и мастеров по дереву, и пиломатериалов у них не много, а цена на них высокая.
        Ростислава отпил несколько больших глотков пива, довольно крякнул и вытер рукавом усы и бороду.
        - Значит, ты нашёл постоянных покупателей в четырёх крупнейших городах Кварта? - Спросил Васька, его взгляд был задумчивым, погружённым в себя.
        - Ага, - лодочник, который переквалифицировался в купца, был доволен собой, он улыбался, - теперь я буду настоящим купцом, буду возить по реке товары, могу побывать в разных городах, повидать разных людей.
        - Я рад за тебя! - Сказал я, хлопнув Ростислава по плечу.
        - Сегодня же начинайте погрузку лодки! Я хочу загрузиться досками под завязку. - Сообщил наш гость, отодвигая пустую кружку от себя.
        - Может ещё по одной? - Предложил Павел, который к пиву был неравнодушен.
        - Нет! - Сказал Ростислав. - Надо делом заниматься, хочу сегодня же отплыть на юг, чтобы успеть ко времени, когда Свен станет мою новую лодку на воду спускать!
        - О! - Обрадованно, воскликнул я. - Какая прекрасная новость!
        - Что ты с ней делать планируешь? - Поинтересовался Васька.
        - Как что?! - Хмыкнул лодочник. - Обеими лодками ваши товары возить стану! Да, за четыре рейда я у Свена новую лодку закажу!
        Вот это да! Выходит, что это выгодное дело, торговать с Квартом. Продавай людям дефицитную продукцию, и тут же покупай товары, которых где-то излишек, и будет тебе счастье и процветание, а людям польза.
        Пока шла погрузка товара, мы весело провели время, на этот раз в нашей компании также травили байки и попивали пиво Всеволод и Светозар. По случаю приезда Ростислава у детишек случился праздник: я велел открыть бочонок с мёдом и выдать каждому малышу по большой ложке с лакомством. Когда после торжественного ужина в узком кругу Ростислав отплывал на юг, впечатлённый нашим прогрессом и успехами, его лодка была нагружена до предела нашей продукцией, а детишки ещё долго сопровождали вдоль берега своего «деда мороза» Ростислава, который привёз им такое сладкое счастье.
        Светозар, Павел и Всеволод вернулись к своим обязанностям, и мы снова остались в тесном узком кругу двух попавших в другой мир землян.
        - Вася! Я прошу тебя, сделай мельницу с приводом для обработки древесины. У нас горят заказы по черенкам для лопат, а заказы для воеводы так вовсе страшно представить без обрабатывающего станка! - Я умоляюще посмотрел на нашего главного инженера.
        - Игорь, погоди! Ты хорошо устроился! Даже плешивый старикашка из нашего общинного дома получает половинное жалование, а что получаю я?
        - Василий! - Я картинно поднял бровь вверх, как всегда делал, когда замечал, что мой товарищ хандрит и капризничает. - А что ты хочешь? У тебя есть всё то же самое, что есть у меня!
        - Игорь! Ну, ты что, в самом деле, держишь меня за дурака?! - Отмахнулся Васька. - Ты у нас отец основатель и собственник земли всего посёлка. Тебе принадлежит всё! А мне ничего!
        Я уже хотел возмутиться, но Василий продолжил:
        - Но ты не парься! Я себе цену знаю! Да и не нужна мне твоя власть и деньги не нужны. Хотя не совсем так. - Парень вздохнул и, почесав затылок, продолжил. - Деньги мне не помешают, вот только мне интересно делать то, чего хочу я, а не ты! Понимаешь?! Ну, тебе всё равно меня не понять! Я учёный, Игорь. А учёному интересно исследовать и изучать. Чему я могу тут научиться? Что я могу тут исследовать из того, чего не было на Земле?
        - Василий, не тяни!
        - Ну, хорошо! - он ещё раз вздохнул и сказал. - Я хочу дом. Свой собственный двухэтажный дом. Хочу лошадь для себя, а также для Семёна. Хочу палатку, сумку и другие мелочи для похода в горы. А ещё я хочу насовсем забрать себе твой ноутбук и зарядное походное устройство на солнечных батареях! До жути соскучился по компьютерным играм.
        - О-го-го! - Только и смог я оценить масштабы предстоящих бедствий. - Зачем тебе смущать ноутбуком аборигенов?
        - Ну, я не только в игры на нём играть буду. - Пояснил мой товарищ. - Я, знаешь ли, собираюсь подключать к нему свой жёсткий диск, у меня там столько полезных в работе файлов! Одна энциклопедия чего стоит, и игры…
        - Вася! Ты хоть понимаешь, что будет, если тебя увидят с этими твоими «колдовскими артефактами» в виде ноута, зарядного и прочим?!
        - Твои нравоучения уже пошли по «дцатому» кругу. Не переживай! Не маленький уже, вот дом мне поставишь, я их там под замком буду держать!
        - Вася, ты, конечно, полностью заслуживаешь всё то, что просишь, но…
        - Я понимаю, что всему своё время, но надо же стремиться к лучшему?! - Сказал он улыбаясь. - Я подожду сколько нужно, но с лошадьми и походным снаряжением сильно не тяни, а то знаешь, как это под дождём без палатки в горах ночевать!? И денег мне надо на постоянной основе…
        - Хорошо дружище, хорошо! Не всё сразу, но будет! - Согласился я, поднимая руки в жесте полной капитуляции. - Но и ты, Василий, свои задачи не откладывай! Вот обрабатывающий станок…
        - Завтра же дам тебе чертёж фундаментов и покажу место установки. Там совмещённое строение будет, я много чего хочу в том приводе устроить!
        На том и порешили. Утром, первым делом, с Василием сделали разметку фундамента под будущий цех, бригады Светозара тут же взялись за рытьё, Всеволод уехал со своими людьми за камнями для фундамента. Я выделил Василию внушительную сумму денег на поездку в город и отправил его вместе с Фёдором и очередной партией товаров.
        А на следующий день к обеду прибыли торговцы, которых обещала прислать купеческая гильдия. Они должны были пополнить нашу торговую лавку товарами, нашу общинную кухню припасами, а у нас купить нашу продукцию. Я тут же отозвал того из них, который больше других разбирался в тканях и мехах. После непродолжительной беседы, я вручил ему свёрток со шкурой горной львицы, а также немного монет для исполнения моего пожелания.
        С торговцами также прибыл паренёк из гильдии книжников и переписчиков, привёз пять азбук, десяток стосов с бумагой и какие-то свои пожитки. Вот этого-то парня я очень ждал. Тем временем Митрофан, обрадовавшийся приезду торговцев, уже торговался с ними. Я понял, что могу заняться своими делами, но прежде надо было устроить прибывшего писаря.
        Это оказался худощавый юнец небольшого роста, восемнадцати лет отроду, по имени Вячеслав. У него под носом и на подбородке росли короткие пушистые тонкие и редкие волосы, которые ещё не скоро превратятся в настоящую бороду и усы. Зато брови под квадратным лбом были широкие и густые. Испуганный взгляд его серых больших глаз смотрел на всё с опаской и тревогой. Его каштановые волосы, похоже, недавно были обрезаны, и теперь короткой чёлкой лежали на лбу. Судя по тому, что они были явно разной длины, Вячеслав обрезал их сам. Сзади волосы также были неуклюже обрезаны, а вот укорачивать их сверху и сбоку юноша пока не стал. Крупный прямой нос на маленьком лице абсолютно не портил впечатление о нём, скорее придавал ему более мужественный вид.
        Славика я отвёл к Олесе и попросил пристроить его вещи, выделить ему место в общинном доме. Подождал, пока она справиться с этим, заодно украдкой любуясь её фигурой, личиком и голосом. Термоядерных глаз девушки я старался избегать, чтобы не впадать в искушение. Когда котомку и плащ Славика устроили в его комнате, я повёл его за собой в свой кабинет в общинном доме. Также я попросил его прихватить с собой две азбуки. Олеся увязалась за нами. В моей комнате, для моей работы был предусмотрен стол у окна. Тут было вполне удобно писать и рисовать, света было предостаточно, поскольку для окна и для своей комнаты я выбрал южную сторону нашего общинного дома. Усадив за стол паренька, я объяснил:
        - Славик! Теперь в дневное время суток этот стол и будет, так сказать, твоим рабочим местом!
        - А как же ты, мастер Игорь? - Влезла в разговор Олеся, которая прекрасно знала, как много времени я провожу за своим рабочим столом.
        - Ничего страшного, я буду работать тут вечером, когда Славик будет отдыхать. - Я с трудом отвёл взгляд от девушки и сказал, обращаясь к переписчику. - Славик! Мне нужны качественные копии азбуки в количестве двадцать пять штук. Бумаги у тебя будет столько, сколько потребуется.
        - Хорошо, мастер! - Слова дались ему непросто, он всё ещё боялся. Затем, когда мы согласовали его гонорар, он спросил. - Когда мне следует приступать к работе?
        Понятливый оказался парень.
        - Вот после обеда и приступай!
        Олеся вертелась вокруг нас, несколько раз пролистала азбуку, а когда услышала про обед, то вызвалась проводить сероглазого паренька к нашим поварихам. Впору было приревновать к юноше, но у меня не было времени на рефлексию, поскольку я был занят работой, которая шла ударными темпами.
        Строительство нового цеха мы закончили за три дня. В последний день над нами уже носился неугомонный Васька, поясняя, что следует доделать и как. На четвёртый день мы установили целых три водяных колеса по чертежам Василия. Для этого пришлось остановить работу плотников, отложив выполнение всех заказов на время пока нас всех терроризировал наш главный инженер.
        Но всё это было лишь временными неудобствами, и должно было окупиться сторицей в будущем. Васька всё же отлично потрудился, оказывается, он учёл множество просчётов в нашем первом приводе, и сейчас от его объяснений, вперемешку с бахвальством, у меня чуть не разболелась голова. Моего кучерявого товарища мог слушать бесконечно только молчаливый и смекалистый Семён. Установка привода уже не требовала людей Светозара и Всеволода, поэтому они занялись развитием инфраструктуры нашего посёлка. Ребята Всеволода продолжали работать над дорогой, а бригады Светозара взялись устанавливать каркас административного здания. Тут уже требовалось моё участие, ведь это было первое двухэтажное здание в нашем посёлке.
        Глава 15
        Когда вернулся лодочник Ростислав, до конца календарного лета оставалась неделя сроку. На этот раз он стоял на борту своей новой большой лодки, которая была чуть шире старой, но при этом она была значительно длиннее и выше. Вместе с новой лодкой к нам пришла и старая, низко севшая от груза, посудина.
        - Как прошло твоё путешествие на юг? - Спросил я, обнявшись с Ростиславом.
        - Я удачно закупился продуктами, на юге как раз собирают урожай!
        - Вижу, ты прибыл с пополнением! - Я с восхищением посмотрел на новую лодку.
        - Свен её из ваших досок делал. - Похвалил он меня. - И знаешь, он сказал, что ещё никогда раньше ему это дело не давалось с такой лёгкостью и скоростью, как с теми досками, что я ему привёз из Игвы!
        - Приятно это слышать! - Похвала корабельщика из Тура была приятным бонусом.
        - Но я прибыл и что же я вижу?
        - Что? - Удивился я, вернувшись с небес на землю.
        А Ростислав указал рукой на наш коротенький причал и сказал:
        - Вижу, что вы совершенно не слушаете то, о чём я вам толкую! Ну, сколько можно говорить, что у вас самый неудобный причал из всех мест, где я побывал!?
        - Прости, Ростислав! - Я чуть не покраснел. - Сегодня же исправимся!
        Я отправил гостя ужинать, приставив к нему Светозара и Павла, а сам пошёл к Ваське. Следовало срочно исправлять ситуацию с причалом, особенно с учётом того, сколько разгрузок и погрузок нам предстояло с утра: выгрузить продовольствие из старой лодки, загрузить обе лодки нашими пиломатериалами. Васька, почесал подбородок и сказал:
        - Не переживай! С причалом до утра мы всё решим.
        Во время стандартных, в случае с лодочником, посиделок мы были сильно озадачены тревожными новостями. Ростислав описывал слухи о дерзких вражеских вылазках, которые ввергли герцогство в жуткие убытки. Восточные степняки из торгового партнёра, превратились в опасного и злого врага, от которого страдали поля, заставы и посёлки, что стояли на Кристальной реке. Нападения случались как в Междуречье, так и в Кварте. И если в Кварте набеги были привычным делом, которое заставляло королевскую конницу во главе с графом Рэгнволдом, носиться по всему Кварту в попытках отловить дерзких кочевников, то в Междуречье дело обстояло совершенно иначе.
        Тут в отличие от Кварта, не было такого большого количества своей конницы. Герцог больше полагался естественную водную преграду между степью и Междуречьем. Поэтому для обороны использовались лишь заставы у мостов и переправ.
        - А в последнее время враги совсем ошалели! - Говорил Ростислав. - Сейчас набеги происходят всё дальше от Кристальной реки. Степняки обходят укреплённые заставы стороной. Ходят слухи об особом отряде кочевников. Руководит им степняк, которому люди дали персональное прозвище.
        - Зверь! - Воскликнул Светозар и тут же помрачнел. Всеволод тоже напрягся.
        - Да, он самый! Говорят, людская ненависть к нему велика! - Закивал Ростислав, не понимая, что одно упоминание об этом человеке причиняет Светозару серьёзные страдания. Я вспомнил, что многие из тех, кто пришёл со мной в Игву из Каменецкого лагеря для беженцев, рассказывали о жестоком кочевнике, с розовой родинкой над бровью. А лодочник тем временем продолжал свой рассказ. - А ещё бают, что этот Зверь, как волк человека, будто бы чует засаду издалека. Мстислав замаялся ловить его отряд по всему Междуречью! Сейчас на реке осталось всего несколько целых фортов, остальные заставы и дозорные вышки были сожжены кочевниками. Не ждали наши воины нападения сзади. Как заставы пали, герцог приказал сжечь все мосты через Кристальную реку. Однако степняков это не остановило, они переправляются ночью в совершенно неожиданных местах. Их кони и наездники переплывают реку в любом, даже самом широком и глубоком месте, а затем, оказываясь вдали от застав на реке, нападают на торговцев, на посёлки. Они жгут поля и дома, убивают людей и скотину, не щадят ни стариков, ни детей.
        - Неужели, король не может прислать в Междуречье подмогу? - Удивился Всеволод.
        - Король Сигурд Междуречью помогать не спешит, ведь у него в Кварте свои проблемы есть, стычки с кочевниками и там теперь происходят постоянно. Я побывал там, сам много чего слыхал.
        - У Сигурда небось всё ещё хуже чем у нас?! - Предположил Светозар и тут же обосновал свою фразу. - Между степью и Квартом река не лежит!
        - Да, река там не мешает на поселения нападать. - Осторожно согласился Ростислав. - Но и у короля приличная конница имеется! Поэтому Сигурду легче за врагами гоняться и людей от набегов защищать.
        Дождавшись, когда Ростислав решит промочить пересохшее от рассказа горло, Всеволод спросил:
        - Так, а что герцог?
        - А наш герцог Малех и его воевода Мстислав спешно создают новые отряды защитников из числа крестьян. - Терпеливо пояснил наш гость. - Плохо, что в бою с кочевниками на них положиться нельзя, они уступают быстрой и подвижной степной коннице. Когда враг чувствует, что бой ему невыгоден, то просто избегает столкновения с защитниками, а наши пешие воины не могут его догнать!
        - М-да. - Павел почесал затылок, мы все сидели немного озадаченные тревожной информацией, а тем временем Ростислав продолжил свой рассказ.
        - А недавно вражеский отряд, где-то с полсотни всадников во главе с ужасным Зверем неожиданно объявился у шахтёрского посёлка, что на севере у горной гряды. Большинство шахтёров попрятались в шахте, но враги сожгли их поселение, многих родичей шахтёров убили или покалечили. Над женщинами, что не смогли убежать, надругались, а после перерезали им горло. Отовсюду от герцога Малеха требуют войск, просят защиты, но к каждому посёлку по многу воинов не приставишь. А людей жалко, они сейчас страдают от разорения и опустошения, которые сеют летучие отряды кочевников, мошна у них пустая, людям нечем подати платить, торговля со степью прекратилась совсем, купцы тоже ропщут, но пока терпят!
        Печальные новости заставляли задуматься над тем, что мы делаем правильно, а что требует срочного переосмысления. После всего услышанного Василий в плохом расположении духа ушёл к себе, это было совсем на него не похоже.
        - Нам бы тоже воины не помешали. - Вздохнул Всеволод.
        - И стены крепкие, каменные. - Поддержал его Светозар.
        Они оба уставились на меня.
        - Я подумаю над этим.
        Но мысли мои были неутешительными. Против отряда обученных мобильных головорезов наше поселение ничего не сделает. Строить деревянные стены - не вариант, любая стрела издалека превратит наше оборонительное строение в полыхающий костёр, а каменными стенами мы замучимся отгораживаться. Нет у нас пока на это ни сил, ни средств. Кроме того, весь посёлок каменными стенами не обнести, да и оборонять их некому. Мне снова предстояла бессонная ночь, я чувствовал, что кочевники - это именно та угроза, которая подведёт черту в балансе моих удач и невезений. Очевидно, придёт время, когда Злой Рок выставит мне счёт за всё! Следовало подготовиться к этому событию, и я не собирался сидеть, сложа руки.
        Наутро, появился собранный Васька и объяснил, как нам следует строить причал. Для этого я подрядил всех Светозаровцев, как я в шутку называл его подчинённых, перестраивать причал. Ростислав с удовлетворением смотрел на то, как быстро между его лодкой и берегом вырастает удобный широкий мостик. Наши труды привели к тому, что погрузка и разгрузка лодки теперь проходила ударными темпами. Обе лодки были загружены ещё до вечера, мы попрощались с Ростиславом, обменялись заказами на будущее и тепло обнялись напоследок.
        Митрофан и Алевтина получили очередное пополнение своих кладовых. Алевтина не преминула заметить, что кладовые у неё не безразмерные, и что следует подумать над тем, чтобы поставить амбар для хранения припасов, без которых зимой будем жить впроголодь. Я сделал себе новую пометку в списке задач, число которых постоянно росло.
        А тем временем Василий сделал несколько пробных запусков нашего обрабатывающего станка. После ряда неудач и, растратив массу сил, нервов и ресурсов, наш Кулибин таки остался доволен результатом. Мы выбрали двух мужиков, не обделённых смекалкой: по одному от людей Светозара и людей Всеволода, обучили их нехитрым операциям со станком. Теперь мы могли легко производить стрелы, дротики и копья, а также черенки для лопат и другого сельскохозяйственного инвентаря. А Василий продолжил запуск обрабатывающих станков на водяном приводе. Появились ещё две копии подобного оборудования. Мы поставили к ним новых людей, и процесс обработки древесины завертелся ударными темпами. Уже через несколько дней к воеводе отправилась первая телега с заготовками для оружия. Каждые несколько дней мы отправляли в город новые и новые партии.
        Наконец, нам прислали представителя гильдии шахтёров. Им оказался старик Пантелеймон с потухшим взглядом человека, которого отправили в ссылку, как самого старого и ненужного. В нём чувствовалась сила, ум и уверенность. Морщины и седые волосы прибавляли ему солидности. Старику не хватало только веры в светлое будущее, и Василий её ему дал. Устроив Пантелеймона, я полностью отдал его на попечение Василия. Кажется, после одного дня общения с нашим Васькой у старика загорелись глаза и расправились плечи.
        В те же несколько дней мы закончили административное здание. В нём на втором этаже нашлось место кабинетам для меня, Василия, Светозара, Всеволода и Олеси. Между нашими дверями в коридоре поместили стол для нашего общего секретаря, которым стал наш бывший кавалерист Егор, который ещё совсем недавно был никому не нужным калекой. Также там мы оборудовали комнату, которую я назвал залом для совещаний. Ещё одна комната была выделена нашему переписчику. Первый этаж, также был разделён на комнаты, тут же имелся обширный вестибюль и лестница наверх. Комнаты решили использовать пока не по назначению и поселили в них всех сотрудников администрации. Со временем, согласно моему плану, у каждого из нас должен был появиться свой дом, а первый этаж должны были бы занять люди, занимающиеся административной работой.
        Следующим мы доводили до ума здание столовой. Сделали его по размеру таким же, как и общинный дом, соорудили внутри кухню с несколькими каменными печами для приготовления еды, а также ряд кладовых комнат для хранения кухонной утвари и продуктов. По соседству оборудовали зону для отдыха, под тенью ветвистого дерева установили лавки и стол. Алевтина светилась от счастья и закатила по поводу открытия столовой настоящий пир. Дети были в восторге от медового печенья, женщины были горды собой, а мужики радовались пиву.
        В это же время Василий радовался завершению работ по строительству кузницы. Следующим он собрался реализовать проект доменной печи.
        - Вася, а ты не обнаглел!? - Удивился я. - Ты бы ещё Байконур начал закладывать!
        - Что опять не так? - возмутился мой земляк. - Доменная печь это же не Мартеновская печь! Тут технологии не сложные, сам посуди, они уже сейчас всё то же самое делают в своих печах для плавки руды, только у них тепло уходит и подача воздуха примитивная! Домна это просто новый уровень их старой технологии. А на размеры ты не пеняй, ведь домна, зачем такая высокая делается?
        - Ну, и зачем?!
        - Чтобы после загрузки не баловаться маленькими порциями. Ведь плавка руды не просто так происходит, а с участием антрацитового угля. Там происходит взаимодействие углерода с железом, как следствие получаем чугун готовый для литья. Кроме того, высота домны нужна не для того, чтобы повыделываться, а для того, чтобы улучшить в ней воздушную тягу.
        - Вася! - Я шутливо склонил голову и ударил себя кулаком в грудь. - Я всё осознал, больше никогда не буду сомневаться в твоей компетенции!
        Наш Кулибин действительно знал, что делает. В его рациональной голове нельзя было отыскать хоть долю упования на случайности. Он ничего не делал просто так. Короче, с Васькой мне повезло. Я помрачнел, опять это везение! Всё стремиться к равновесию, и улыбка Фортуны не исключение. А что у нас является противовесом для везения? Правильно - Злой Рок, который всё моё везение тщательно записывает, взвешивает и отсыпает мне такое же количество неприятностей. Я чувствовал, что Злой Рок ещё выставит мне счёт и за Ваську тоже.
        Размеры домны, заложенные в проекте и реализованные нами с большими трудностями, впечатлили даже меня. Строение получилось выше двухэтажной администрации, а обслуживающие, как и строительные, леса мы сделали ещё выше. При помощи водяных колёс воздушные меха нагнетали в домну воздух с четырёх сторон, загрузка материалов для выплавки металла производилась при помощи ковшового подъёмника и опять же приводилась в действие при помощи водяного колеса. Для обеспечения теплоизоляции внутри домны наш Кулибин запустил целый процесс по изготовлению огнеупорного кирпича. От его запросов у меня волосы вставали дыбом. Я уже купил ему пару ездовых лошадей, одну тягловую лошадь и телегу. Выделил возничего и бригаду строителей. Но ему всего этого было мало! Постоянно требовалось вмешательство дополнительных мастеров и работников.
        - Васька! - Злился я. - Ну, на кой чёрт нам твоя домна, когда у нас ни руды, ни антрацита!?
        - Игорь, да у нас железной руды навалом, аж река красная! - Смеялся мой земляк.
        - А антрацит? - Не унимался я.
        - Закончим домну, я возьму Пантелеймона, и мы найдём отличное месторождение.
        - Мне бы твою уверенность!
        - Тебе следует найти шахтёров для добычи руды и антрацита.
        Опять требования. Я устал от его запросов, но жаловаться не приходилось, поскольку я видел, что Васька пашет не меньше, чем я. Более того, мой товарищ уже наметил места для разработки железной руды. Оставалось отыскать антрацит. Василий и Пантелеймон предполагали, что смогут уговорить гильдию шахтёров прислать к нам хотя бы одну бригаду знатоков горной добычи полезных ископаемых.
        - Знаешь Вася, иди-ка ты в гильдию сам! Пускай тебе Пантелеймон помогает, а у меня и без того дел невпроворот!
        - А у меня думаешь меньше? - Земляк посмотрел на меня, но столкнулся с моим решительным взглядом. Кряхтя и нехотя, Василий кивнул. - Ну, хорошо! Заодно Мстислава проведаю. А Пантелеймон и Семён составят мне компанию.
        - Бери кого хочешь, только дай мне время справиться с делами!
        После отъезда Васьки, я рассчитывал на несколько спокойных дней, когда можно будет сконцентрироваться на текущих задачах и строительстве. Например, наша логистика требовала постоянного роста перевозок и поэтому, следующим зданием, которое мы закончили в авральном режиме, стала большая конюшня. Ещё до возвращения Василия нам удалось закончить торговую лавку, а также склад напротив обрабатывающего цеха. Едва мы взялись за постройку школы, как прискакал Семён и сообщил:
        - Мастер Игорь! - сказал он, спрыгивая с коня. Вся одежда его была в пыли, конь почти хрипел от усталости, всё его тело было покрыто потом. Правая рука Василия продолжил загодя заготовленную речь, остановившись в двух шагах от меня. - Воевода шлёт привет, благодарит за поставки заготовок для оружия и посылает тебе новую партию беженцев.
        - Спасибо! - Улыбнулся я, считая, что мы вполне можем позволить себе, принять ещё примерно человек двадцать. Но, зная, Мстислава следовало скорее рассчитывать на нечто большее. - Сколько беженцев он решил нам прислать?
        - Сто пятьдесят два! - Сказал Семён, скалясь в ухмылке, человека, который прекрасно понимает, какие в связи с этим последствия меня ожидают. Припоминаю, как в тот момент я невольно тяжело застонал, а бывший плотник тем временем продолжил меня третировать. - Для транспортировки беженцев нам понадобятся все имеющиеся обозы.
        - А больше ничего этому заср… - начал было я, но Семён меня перебил.
        - Мастер Василий также просил передать, что почти треть из них, составляют шахтёры из разорённых шахт! - Вот тут его улыбка была искренне радостной.
        - Замечательно. - Сказал я, но в моём тоне не было ничего замечательного.
        Новая головная боль! Дать людям кров, пищу и работу! Я спихнул на Всеволода, Семёна и Фёдора заботу о доставке беженцев, а сам сконцентрировался на постройке ещё одного общинного дома. До приезда беженцев мы, конечно же, не успеем его окончить, но начинать следовало прямо сейчас.
        До приезда мы успели возвести стены нового общинного дома, оставалось построить крышу и соорудить внутренние стены. Поэтому временно пришлось размещать беженцев на новом складе, который пока не успели завалить продукцией.
        Василий сразу взял шахтёров под своё крыло. Командовать ими поставил Пантелеймона. Уже на следующий день они отправились в горы на поиски антрацита, при этом уволокли стратегический запас досок, усиленную новыми людьми бригаду строителей и несколько телег. Всеволоду сказали, чтобы его люди прокладывали дорогу на север, минуя каменоломни и затем вдоль реки к подножью ближайшего горного хребта.
        Несчастные новоприбывшие беженцы, выслушав наших поселенцев, воспрянули духом. Я, упреждая их вопросы и предложения, попросил Олесю взять Вячеслава и составить список новоприбывших. Вячеславу я показал образец такого списка, смышлёный парень сразу срисовал себе шапку документа. А я вернулся к строительству второго общинного дома, и к вечеру у него появилась крыша.
        Вам может показаться, что наши успехи и скорость строительства являются выдумкой. Но я спешу вас уверить, что для этих успехов мы вынуждены были полностью отказаться от сельского хозяйства и охоты. Все мужчины нашего посёлка были задействованы в погрузках, производстве и строительстве. Лишь небольшой процент мужчин работал в других сферах деятельности - управление, логистика, торговля и т. п.
        Кроме того, высокая скорость возведения зданий была обусловлена использованием каркасной системы строительства, чего не использовали в своей обычной манере строительства Междуреченцы. Мне приходилось постоянно внедрять новые методы работы, позволяющие где-то упростить, а где-то сократить время строительства. Некоторые инструменты пришлось внедрять насильно - уголки для получения прямых углов, линейки для точной разметки, карандаши с графитовым стержнем, водяные уровни, которые сильно удивили бы наших современников своим топорным исполнением. Зато всё это работало, помогало добиваться успехов. Мои успехи базировались на том, что в студенческие годы я успел поработать у отца на стройке, нахватался там всяких «лайфхаков».
        Утеплением зданий занимались женщины. Для них это было непросто, зато вполне укладывалось в их голове. На реке они заготавливали глину в корзины. Затем при помощи конюхов и телег перевозили всё это к возводимым строениям. Туда же привозили солому и деревянную стружку с опилками. Всё вместе женщины перемешивали как тесто в однородную массу. Затем этой же массой наполняли внешние простенки домов. Такая технология применялась в древности для улучшения теплоизоляции дома. Так что, я ничего нового не придумал. У этой технологии имелся также небольшой минус. До полного высыхания этого наполнителя требовалось некоторое количество времени, которого у нас оказалось предостаточно.
        Глава 16
        На следующий день, когда мне надоело наблюдать за праздношатающимися беженцами, я поручил Светозару строительство очередного общинного дома и быстрым шагом направился к Славику. Переписчик, выполнив моё поручение с беженцами, вернулся к своему основному занятию - переписке и перерисовке азбуки. Я поинтересовался его успехами и обнаружил, что переписка азбуки идёт слишком медленно. Всему виной отсталая технология письма гусиным пером.
        - Славик! Да, что ж ты так мучишься?! - Воскликнул я, картинно всплеснув руками.
        - Чего? - Опешил парень, его челюсть отвисла.
        - Попробуй использовать наши карандаши! - Я протянул ему толстый неуклюже выглядевший стержень в деревянной оболочке, схваченный по краю куском ткани.
        Вячеслав взял карандаш, повертел его в руках и уставился на меня непонимающим взглядом.
        - Им пользуются вот так. - Я выхватил карандаш и быстро вывел на бумаге слово «АРБУЗ». - Держи. Теперь сам попробуй. Карандашам чернила не требуются!
        Дальше дело у него пошло быстрее. А после этого я взялся за список новоприбывших.
        Как упоминалось ранее, в списке новоприбывших оказалось 52 шахтёра и лишь 9 уцелевших членов их семей. Среди других новоприбывших преобладали крестьяне, но нашлись также и мастеровые: семейство ткачей, бакалейщик с семьёй, мастер конюх, пекарь, подмастерья кузнеца и несколько семей промышлявших рыбной ловлей. Всех мужиков крестьян я решил перераспределить между четырьмя направлениями нашей деятельности: производственной, строительной, камне дорожной и транспортной. Их женщин девать было особо некуда. Кухня итак была перенасыщена штатными и внештатными работницами. Решил сделать себе заметку на будущее, а пока всех отправил в поле для заготовки корма для лошадей. Женщины, вооружившись серпами, и, возглавляемые Егором, отправились в поле, которое находилось восточнее нашего посёлка. Оставалось пристроить детей и стариков. Этим я озадачил Олесю и её нянек.
        Распорядившись насчёт всех новоприбывших, я закрылся в своём новом кабинете в здании администрации и попытался перевести дух. В данный момент меня дёргали все кому не лень. Я разрывался на части, мои посыльные сорванцы Славка и Володька были мокрыми от пота. Я не мог всем управлять самостоятельно. Следовало развивать своих людей, выделять более толковых, обеспечивать их рост в обществе. Поэтому я приказал все бригады разделить на две части, и только, назначив второй половине бригадира, пополнить получившиеся половинки новоприбывшими крестьянами. Я хотел сохранить в каждой бригаде достаточное количество опытных работников и руководителей, чтобы не пришлось обучать новичков самостоятельно. Таким образом, я переложил всю ответственность за обучение новых работников на опытных ребят. Также в этом случае появлялись новые бригадиры из уже зарекомендовавших себя обученных мной людей.
        Внезапно на меня накатила жуткая усталость, в первую очередь моральная. Мне захотелось опереться локтями на столешницу стола, опустить в ладони руки. Нагрузка на меня не уменьшалась, более того, все мои помощники также работали на пределе, я это прекрасно понимал. Нужно было искать и повышать новых лидеров, а на это не хватало времени. Может быть, они как-нибудь сами вырастут?
        - Мастер Игорь!?
        Я не заметил, как Олеся вошла. Девушка с тревогой смотрела на меня своими янтарными глазами. Мне хотелось любоваться ими, и оказалось, что при комнатном освещении, глаза были всё же карими.
        - Что с тобой!?
        - Ничего, Олесенька!
        Мне пришлось убрать руки от лица. Захотелось вдруг бросить всё к чертям собачьим, посадить девчонку на коня, самому запрыгнуть на Травку, которая, наверное, уже застоялась в стойле, и пуститься в небольшое путешествие в горы или куда-нибудь, где не будет постоянного стресса.
        - Отдохнуть тебе надо, Игорь! - С сочувствием так сказала, аж проняло меня. Я кивнул, но это её не остановило. - А давай мы с тобой на речку сходим?!
        - Купаться?
        Глаза мои, наверное, предательски заблестели, потому что она так серьёзно посмотрела на меня, её брови взметнулись, и она зарумянилась, ушки покраснели, но она тут же взяла себя в руки и твёрдо сказала:
        - Нет! Просто прогуляться, послушать, как вода журчит между камней, как птицы поют! Я так всегда делаю, когда мне тяжело! - Красавица посмотрела на меня своим янтарным супероружием, это был совершенно завораживающий взгляд, проникающий глубоко в душу.
        - Хорошо! Вот только…
        - Нет, нет! - Она помотала головой. - Надо пойти именно сейчас, когда тебе тяжело, а то потом ты не сможешь вырваться, а может, не будет надобности, а может и хворь прицепится. Пойдём!
        Она подошла ко мне и протянула руку. Не понимая, что делаю, я взял её нежные пальчики в свою широкую ладонь. Она легонько потянула мою руку на себя, и я позволил увести себя из кабинета. Вот так просто, оказывается, можно бросить всё и уйти в самоволку! Мы прошли через весь посёлок. Ко мне пытались подходить за советом или наоборот пытались что-то предложить, но мой ангел хранитель в лице Олеси неизменно вставал передо мной, защищая меня своей девичьей грудью. Выглядело это комично, но мне нравилась такая забота, и на грудь я тоже поглядывал не без интереса.
        - Мастер Игорь сейчас не сможет тебе помочь! - Говорила она встречным просителям. Похожие фразы звучали на все лады и так, и эдак. - У нас важное дело, попробуйте думать сами! Приходите завтра.
        Когда мы, наконец, вышли из посёлка и люди перестали попадаться нам на глаза, я сказал ей:
        - Олеся! Спасибо, тебе милая!
        Она лишь улыбнулась своей белоснежной широкой улыбкой и махнула рукой, мол, пустяки. Незаметно для себя самого я снова взял её за руку, и она не отдёрнула её, ничего не сказала, а просто шла рядом и её нежная рука обжигала мои пальцы и ладонь жаром, которым невозможно обжечься и который хочется ощущать, наслаждаясь его неповторимой уникальностью, и если хотите интимностью.
        Некоторое время мы, взявшись за руки, просто молча шли вдоль реки. Я был благодарен ей за это молчание и за эту прогулку. Она слушала птиц, изредка улыбалась, когда у птиц выходили особенно заливистые трели, тогда она поворачивалась ко мне лицом, как бы ища у меня подтверждения, что я тоже услышал и оценил. И я, как человек городской, далёкий от природы ценил это, впервые в жизни я чувствовал красоту сердцем.
        Постепенно, поднимаясь вверх по течению, мы пришли к месту, где Красная бежала через россыпи валунов и камней, вода шумела, журчала, создавая успокаивающий фон. Воздух тут был влажный и свежий. Наконец, Олеся привела меня к дереву, один из корней которого выглядывал из земли. Чудом изогнувшийся над землёй, он образовывал небольшое подобие лавочки.
        - Это то самое место, которое помогает мне успокоиться, прийти в себя! - Она показала на сосновый корень. Я, ничуть не смущаясь, сразу уселся на него и уставился на реку. Лишь когда она оказалась рядом, и мою кожу обожгло теплом её тела, я понял, что лавочка слишком мала для того, чтобы двое взрослых людей могли свободно сидеть тут. Олеся сидела на самом краю корня. Я чуть-чуть подвинулся в сторону, смущаясь от такой близости с объектом своей страсти. Наверное, я боялся, что если поддамся этой страсти, то разрушу нечто большее, нечто такое ценное и одновременно хрупкое, чего никогда не доводилось испытывать.
        Как только я отодвинулся, Олеся подвинулась вслед за мной, и её тело снова оказалось плотно прижато к моему боку. Её рука легла на мою руку, второй она показала на то, что привлекло её внимание:
        - Смотри, Игорь! Радуга над водой! - Она улыбалась счастливой улыбкой человека, который видит чудо, не понимая его природы.
        Вот уж воистину говорят, что многие знания - многие печали. Мои знания не давали мне насладиться этим чудом природы, как когда-то в детстве. Когда знания не довлели над моим восприятием реальности. И тогда, в детстве я был намного счастливее, потому что вокруг было полно необъяснимых чудес. Я сконцентрировался на другом чуде природы, на девушке, которая волновала меня с самого первого нашего взгляда. Она ещё что-то щебетала про радугу, но я слушал её в пол уха, и смотрел на девушку, на её шею, розовые щёки, яркие губы и жемчужные зубки. Волосы окружали её лицо и ушки, как вода обтекает гладкий и красивый камень, выделяя этот камень из общего фона. Её глаза светились счастьем, притягивали мой взгляд, хотя и розовые полные губы тоже манили и завораживали меня. Я разрывался между ними, она что-то почувствовала и повернула свою голову на тонкой и нежной шее ко мне. Наши глаза оказались так близко, как никогда раньше. Она моргнула, её глаза опустились, она тоже невольно посмотрела на мои губы. А потом она только и успела тихо, на выдохе прошептать моё имя, прежде чем наши губы сомкнулись в сладком
поцелуе. От этого у меня закружилась голова, глаза закрылись, моё сердце учащённо билось в груди…
        Она вдруг упёрлась своими кулачками в мою грудь, кажется, я пытался заключить её в свои объятия. Затем она со стоном оторвала свои губы от моих губ и тихо сказала:
        - Это было…
        - Прости! Я не хотел, оно как-то само получилось…
        - Нет-нет! Это было прекрасно! - сказала она, обхватив моё лицо своими нежными ладошками. И я снова потянулся к её губам. Она ответила на мой поцелуй, но уже более сдержанно и коротко. А затем она, к моему большому сожалению, мягко отстранилась от меня и встала. Её взгляд был очень серьёзным и грустным, когда она сказала. - Нам пора возвращаться!
        Вот так! «Кина не будет, электричество кончилось!» Я немного расстроился, хотелось продолжения, но девушка решила иначе и я, как настоящий джентльмен, не стал настаивать. Олеся благодарно улыбнулась и, опять взяв меня за руку, повела обратно в посёлок той же дорогой вдоль реки, через небольшую рощицу. Мы шли медленно и молча. Я пытался переварить то, что произошло между нами и каковы теперь будут наши отношения. Украдкой я следил за ней. Моя спутница шла, опустив голову, и теперь не интересовалась красотой природы, пением птиц. Её ушки горели, а щёки румянились. Она больше не смотрела на меня, её вторая рука неспешно перебирала кончик длинной косы, который Олеся перебросила себе через плечо. Я пытался найти достойную тему для разговора, но ничего подходящего мне в голову не приходило. Но этого и не требовалось, поскольку само присутствие Олеси рядом со мной делало меня счастливым. Всё остальное было второстепенным, и, похоже, что моя избранница находилась в таком же состоянии, как и я.
        Пока мы шли обратно, я почти ничего не замечал, кроме, пожалуй, тепла её пальчиков в своей руке, нежных очертаний красивого лица и прочих прелестей Олеси. Вдруг меня насторожил нетипичный для этого места звук - мне послышалось фырканье лошади. Я посмотрел вперёд, где среди деревьев стояли стреноженные лошади. Они мирно паслись на полянке. Два жеребца явно были не из нашей конюшни, тех я всех знал, поскольку лично инспектировал Фёдорово хозяйство. И лошадки эти не принадлежали нашим соседям из Новосёлок, крестьяне не стали бы увешивать лошадей таким количеством оружия, а также седельными сумками с кормом. Более того, эти лошадки были из той особой выносливой степной породы, которая была мельче и быстрее Междуреченских лошадей.
        Я показал Олесе на пришлых животных и приложил палец к своим губам. Девушка поняла всё правильно, и я увёл свою спутницу в сторону, мы сошли с тропинки и укрылись за кустами ежевики. Не заметив ничего опасного, я повернулся к Олесе и прошептал:
        - У посёлка появились степняки. Надо предупредить наших!
        - Хорошо! - Девушка выглядела серьёзной, собранной и встревоженной. - Только будь осторожен!
        - Угу. - Я улыбнулся ободряюще и велел. - Оставайся тут и никуда не выходи пока я или твой отец не появимся рядом!
        Она кивнула, а я стал осторожно пробираться вперёд. Обойти лошадей мне не удастся, значит, придётся идти мимо них. В то же время, я размышлял о хозяевах этих лошадок. Далековато забрались эти всадники. Вокруг нет никаких дорог, кроме той, что вела с юга через Игву. Мы же находились на версту севернее каменоломни, где и обрывалась дорога. Я подобрался к лошадям. Они заметили меня издалека, но беспокойства не проявили. Стояли себе спокойно и пощипывали травку. Я подобрался к ним вплотную, погладил ту что, была ближе всего. Лошадь моей ласки не приняла, мотнула головой и отстранилась. Я успокоил её, погладив по крупу и по шее. Интересовали меня не столько лошади, сколько их хозяева. Я осмотрел арсенал оружия, которое было закреплено на лошади. Составной кавалерийский лук мне не подошёл. Им ещё надо уметь пользоваться, а вот кривая сабля меня порадовала больше. Я тихо потащил её из ножен и почти преуспел в том, чтобы добиться этого в полной мере: клинок вышел из ножен с небольшим звоном. Он был покрыт каким-то химическим составом, видимо с целью уменьшить его блеск. Похоже на диверсантов, подумал я, а
иначе, зачем честному воину или торговцу такие предосторожности. Теперь я заметил, что у лошадей на ногах также присутствовали какие-то обмотки, уменьшающие стук от копыт. Пазлы складывались во вполне ясную картину. Следовало осторожно проследить за этими пришельцами. Я огляделся, но диверсантов, как я их сам окрестил, нигде не было видно. Тогда я направился туда, куда они могли пойти: из интересных мест во всей округе тут была лишь каменоломня и моё поселение. К обоим вела лишь одна тропинка. Идти через рощу напрямик я не рискнул, поскольку из меня такой же ниндзя и следопыт, как из слона балерина. Это я понял, пообщавшись с настоящим охотником - Всеволодом. Тропинка вывела меня к пригорку, вот тут я и заметил непрошеных гостей. Два воина старались избежать обнаружения, они поднялись на пригорок и устроились за кустами. Похоже, они рассматривали Игву и окрестности. Один из них держал в руке такую же кривую саблю, как и я. На спине у него висел маленький кавалерийских щит. Второй, также со щитом на спине держал в руках композитный лук с наложенной на тетиву стрелой. Оба в кожаных доспехах и сапогах из
кожи, на голове остроконечные конические шапки, с мехом по краю. Всё внимание диверсантов было сосредоточено на нашем посёлке. «Что-то замышляют гады!» - решил я. Даже если сейчас не будут пакостить, то позже приведут сюда отряд из пяти десятков головорезов и нападут исподтишка. Надо их остановить! Я крепче сжал саблю и задумался. Если подбираться к ним напрямик, то, как пить дать, заметят. Надо использовать какую-нибудь военную хитрость. О, надо их отвлечь! Брошу камень, чтобы они переключили своё внимание. Подобрав камень, я направился в сторону кочевников.
        Я подобрался к подножью пригорка и спрятался за деревом. В руке я сжимал камень, которым собирался отвлечь степняков. Неожиданно один из диверсантов повернулся назад, осмотрелся по сторонам и дерево, за которым я спрятался, не смогло скрыть меня полностью! Кочевник что-то прорычал, второй диверсант с луком тут же повернулся и пошарил взглядом по деревьям. Первый указал на меня своим толстым кривым пальцем с грязным ногтем. Я понял, что мой план накрылся и бросать свой камень уже поздно. Второй диверсант вскинул лук и пустил стрелу. Довольно меткий гад, стрела отсекла большой кусок коры с дерева, за которым я прятался, и улетела дальше мне за спину.
        Я так и не понял, зачем я рванул на двух обученных диверсантов, когда умнее было бы броситься бежать! Видимо, Злой Рок попутал. До них было всего двадцать метров, но под горку. Я понял, что совершил ошибку, когда оказался на полпути к ним, вот только возвращаться было поздно! Словить спиной вражескую стрелу явно не по мне задачка. Мой внутренний тролль не остался в долгу и выдал: «Правильно! Незачем ловить спиной стрелу, когда можно умереть сотней других ужасных способов!» Мне стало страшно, я выжимал из себя последние силы для того чтобы влететь на пригорок, но всё равно не успевал! Примерно на полпути к диверсантам лучник уже наложил новую стрелу на тетиву и собирался стрелять. Дистанция убойная, надо что-то делать, если не хочу словить стрелу грудью. Решение пришло по наитию. Я уже писал, что увлекался спортом. Последней моей страстью и хобби был баскетбол. Матчи НБА я смотрел регулярно, на площадку выходил с охоткой, но на любительском уровне. К чему я это всё, да к тому, что в своё время я потратил немало времени на один любопытный баскетбольный финт, который потом частенько применял в
проходах к кольцу. Среди любителей баскетбола он известен как евро степ. Для тех, кто не в курсе поясню, что это последовательная пошаговая смена направления с целью ввести противника в заблуждение. Едва я принял решение, моё тело сделало всё самостоятельно. Отработанный евро степ качнул меня влево, вправо и стрела сорвалась с тетивы, левое предплечье обожгло острой болью, но я уже не обращал на неё внимание. Проиграв начало боя, я смог вырвать следующий его раунд. Первый диверсант с саблей и маленьким щитом встретил меня сразу. Только он не учёл одного, я не сражаюсь, так как они привыкли! Я замахнулся саблей, но в последний момент подпрыгнул, его сабля уже летела на меня, а я просто врезал ногой по щиту. Я не собирался ввязываться в драку с ним. Противник отлетел и шмякнулся на пятую точку. Я тут же подбежал ко второму диверсанту. Тот запаниковал, не успевая наложить стрелу. Я рубанул сверху вниз без лишних изысков, но с оттяжкой. Противник успел подставить свой лук, дерево выдержало, стрела упала. Я обратным движением ударил саблей по его ноге, туда, где юбка доспеха не доставала и не могла бы
прикрыть тело противника. Враг закричал, брызнула кровь, и он упал, хватаясь пальцами за края широченной раны из которой хлестала кровь. Я пнул его лук и тот полетел вниз по склону. Первый диверсант уже летел на меня. Я встал в стойку, успокаивая себя и пытаясь унять адреналиновую дрожь в ногах и руках, сделал медленный вдох и принял своей саблей первый удар противника. Тут же ответил своим ударом, противник подставил щит и снова контратаковал. Не-е-е-т! Так дело не пойдёт! Я еле успел отбить его атаку. Враг продолжил атаковать, но реальная угроза для меня возникала только тогда, когда он пускал в дело щит. Его преимущество было в том, что он мог отбиваться двумя руками оснащёнными саблей и щитом. Я же мог отбиваться только саблей. Ну почему я не додумался захватить с собой щит? Второй противник всё ещё пребывал в партере, похоже, его нога сильно повреждена и ему было не до меня. Ага, зато я почувствовал себя не полным кретином, поскольку заметил на спине у воющего от боли стрелка щит, а, значит, щита я взять не мог. Тем временем первый диверсант провёл очередную удачную атаку, в результате которой я
получил краем щита по зубам. Во рту чувствовался привкус крови, похоже, крепко досталось нижней губе. Враг зло усмехнулся сквозь усы, обнажив при этом свои кривые жёлтые зубы.
        - Что, давно у стоматолога не был, образина!? - я старался завести себя. В ответ противник выругался и двинулся на меня полный решимости покончить со мной. Его атака была быстрой, сабля мелькала то слева, то справа, то вверху, а затем он попытался повторить свой трюк со щитом, но я на этот раз был готов к этому. Я пригнулся, его рука и щит прошли по касательной надо мной, слегка задев при этом мою голову. Я же в это время ухватился за него левой рукой и развернул его спиной к себе. Он потерял равновесие, подставил спину, а я этим воспользовался, полоснув со всей силы по незащищённому месту. Похоже, сабля не пробила его кожаный доспех, но удар был чувствительным. Он закричал и тут же развернулся ко мне. Я, пытаясь развить успех пока враг был ослаблен, продолжил атаку, и почти сразу добился успеха. Обманным скользящим движением я достал его своей саблей по руке. Он завизжал, когда понял, что остался без оружия с повреждённой рукой. С его запястья капала кровь. Я нанёс несколько ударов, затем просто и без затей схватился левой рукой за щит, а правой ударил его по шее. Казалось, удар был не сильным,
но режущая часть сабли, полоснувшая противника по шее, разорвала артерию, и меня обдало фонтаном крови. Враг упал, задёргался и…позади меня послышался шум, а когда я обернулся, то увидел только падающего стрелка с ножом в руке и Олесю с какой-то гнилой толстой веткой в руках. Второй диверсант, получив веткой по шапке, тут же упал без сознания, а Олеся выбросила своё оружие. Она в испуге подняла руки, затем посмотрела на моё окровавленное лицо, закрыв обеими ладонями рот. Глаза огромные, брови взлетели, а на лице ужас и, кажется, беспокойство за меня.
        - Я в порядке! Беги за подмогой, я тут покараулю, - сказал я, указывая на стрелка своей саблей.
        Она кивнула и тут же побежала, а я прилёг на траву, немного отдышался, а затем, сняв с мёртвого врага ремень, стал вязать вражеского лучника. Получалось так себе, руки дрожали, мысли разбегались. Кое-как прихватив врагу руки за спиной, я снял с лучника его ремень и, не обращая внимания на крики боли, перетянул его ногу выше колена. Вымотанный морально и физически, я, наконец, присел на траву и стал ждать.
        Мне на помощь прибежало две бригады строителей во главе со Светозаром. Вместе с ними перепуганная Олеся. У всех строителей в руках наготове молотки или топоры, кое у кого в руках брусья. Светозар командовал ими словно своими солдатами. Первую бригаду выслал в дозор, вторую выставил в заслоне перед нами. Послал дозорных на пригорок, двоих приставил к лежащему врагу.
        - Сколько их, где остальные? - были его первые слова. Он, не дожидаясь ответа, постоянно крутил головой. Наконец, расставив всех вокруг, он сконцентрировался на мне. - Ты в порядке? Живой?
        - Да, со мной всё нормально, кровь не моя. Точнее она не совсем моя! Губу разбили в хлам, стрела оцарапала руку, а так всё в порядке! Там в перелеске их кони пасутся, они стреножены. Две лошади, два лазутчика. Тут сидели на пригорке, высматривали что-то в Игве. Вот этот со стрелой наложенной сидел.
        Я несильно пнул стрелка в раненую ногу, тот завыл от боли и попытался отползти от нас, но упёрся в приставленных к нему строителей и затих.
        Я выдавал информацию медленно, фраза за фразой. Светозар ещё что-то спрашивал, уточнял, распоряжался своими подчинёнными. Из перелеска привели в поводу вражеских лошадей. Мёртвого злодея раздели, стащив с него доспехи, одежду и обувь, а затем, не особо напрягаясь, неглубоко прикопали тут же у пригорка.
        Захваченного пленника перекинули через седло и повезли в посёлок в сопровождении первой бригады. А на меня накатила апатия, приходилось терпеть боль. Рубаха на левом предплечье намокла от крови и прилипла к коже. Светозар помог мне подняться, похлопал по плечу и мягко высвободил саблю из моей руки. Оказывается, я так вцепился в неё, что пальцы мои побелели. Этот враг был первым человеком, которого я убил. Орки были не в счёт, ведь они не люди. Сейчас во мне боролись разные чувства, которых не было во время боя. Я остро переживал смерть врага. Даже не так, я остро переживал тот факт, что стал убийцей. К такому исходу я оказался не готов. Гуманизм и толерантность во мне воспитывали с детских лет, получается, что они мешали мне в этом средневековом мире. И это несмотря на то, что логика говорила: «либо ты, либо тебя!». И вроде бы, это же так просто сделать правильный выбор, но сложно жить, когда в голове возникает лицо поверженного врага, лицо человека, которого пришлось убить своей рукой.
        Глава 17
        Когда мы вернулись в посёлок, люди столпились и глазели на врага кто с удивлением, а кто и с ненавистью. Светозар отвёл меня в мою комнату в административном здании и за кем-то послал. Вскоре пришла Марфа. Тогда Светозар выпроводил всех из комнаты, разрешив остаться только женщине и моему земляку. Знахарка оказала мне первую помощь, перевязала, отыскав на моём теле все царапины и главную рану на левом предплечье, это было средней глубины рассечение от вражеской стрелы. Затем умыла, причесала, приложила какие-то листки к разбитой в хлам губе. Нашлись ещё две царапины: одна на голове, другая на руке. Потом и она ушла. Мы остались вдвоём, я и Василий. Мой товарищ сел рядом со мной на кровать и сказал:
        - До этого момента я не думал, что война настолько близко! Теперь всё будет иначе, обещаю! - Зачем-то добавил он и обнял меня за плечи. - Я рад, что ты справился с ними, рад, что ты жив, друг!
        Я кивнул, слов больше не требовалось, Василий решительным шагом вышел, оставив меня одного, а я без всяких посторонних мыслей лёг и заснул крепким здоровым сном. Проспал я, наверное, до десяти часов утра. А когда пошевелился, то тело показалось мне разбитым и измученным. Однако я выспался хорошо, голова была светлой. Я привёл себя в порядок и направился на улицу. Работа кипела, происшествие наглядно показало, насколько мы уязвимы, и люди, стиснув зубы, старались работать на совесть. Первое что мне бросилось в глаза это почти законченная дозорная вышка, которую мы планировали построить на следующей неделе в центре нашего посёлка. У её подножия суетилась вторая бригада строителей, стоял Светозар, и бегала ребятня. Мои посыльные Володька и Славка тут же присоединились ко мне.
        - Мастер Игорь, а ты покажешь нам саблю, которой с врагами бился? - Спросил Славка.
        - Да, - кивнул я, - но позже. Что тут у нас?
        - Вышку по проекту инженера Василия почти закончили. - Отрапортовал Володька.
        - А сам он снова на север отбыл. - Добавил Славка.
        - Зачем? - Спросил я.
        - Шахтёры Свиридова сына прислали, - радостно пояснил Володька, - там, где мастер Василий пробные забои сказал делать, нашли какой-то «трацит»!
        - Антрацит? - Уточнил я.
        - Во-во! Его нашли и много. - Обрадованно воскликнул Славка.
        Как я позже узнал, в двух соседних забоях обнаружился широкий пласт угля. Утром мой товарищ отбыл в горы вместе с Семёном и двумя своими вооружёнными телохранителями, которых по моему приказу к нему приставил Светозар. Теперь эта охрана должна была сопровождать нашего главного инженера повсюду и всегда!
        У Васьки уже была возможность убедиться в своей уязвимости в этом Другом мире, поэтому он не возражал, а скорее наоборот, воспринял это как подтверждение своего высокого статуса.
        Славка и Володька рассказали мне, что Светозар также приказал ставить две из пяти давно задуманных дозорных вышки: одну в посёлке, другую выше и севернее у каменоломни. Беспризорных мальчишек Светозар организовал в дозор. Теперь в посёлке были организованы утренняя, дневная и вечерняя стражи, а ночью на смену подросткам будут заступать старики из тех, что позорче и попроворнее. Также сегодня утром прибыл кузнец Григорий, который велел меня не будить и вызвался проведать Василия. Они около часа ходили по мельнице, новому цеху и главное возле простаивающей домны.
        - И где он сейчас?
        - Так ведь у этой, как бишь её!? - Сказал Славка, шмыгнув носом.
        - Дёмна! - Подсказал чумазый Володька.
        - Не дёмна, а домна! Доменная печь! - Поправил я мальца. Я уже и сам видел кузнеца, который с интересом заглядывал в плавильную печь. Григорий заметил меня лишь, когда я поздоровался с ним. Мы поговорили о его делах, о наших заказах, затем плавно перешли на Игву, а потом и вовсе остановились на разговоре о доменной печи.
        - Никогда о такой печи не слыхал! - Говорил Григорий, поглаживая стену нашей домны. - А если она и взаправду работать будет, то будет столько железа давать…
        - Чтобы у нашего Василия и не работала?! - Возразил я. - Будет плавить руду, не сомневайся!
        - Это да-а-а! - Протянул он, завистливые и восхищённые нотки в его голосе уступали лишь его нетерпению. - А когда думаете запускать?
        - Для запуска домны не хватает только антрацита. Это такой очень качественный уголь! - Пояснил я. - А вот и первая партия руды пожаловала!
        В посёлок вкатилась гружёная доверху телега с железной рудой и прямиком направилась к домне. Григорий аж присвистнул, когда рассмотрел образцы руды, оценив её качество как очень высокое.
        - Так что Григорий, - я посчитал, что настало время переманить кузнеца к нам, - надумал принять моё предложение?
        - Ты о переезде, Игорь? - Я кивнул, а кузнец с хитринкой в глазах сказал. - Может быть, может быть. Давай ещё раз обсудим твоё предложение!
        Мы проговорили два часа. Григорий дотошно выяснял все подробности, уточнял детали, просил показать участок под его будущий дом и ещё много чего другого. Потом он ушёл обедать, а к вечеру, когда вернулся Васька с мешком высокосортного антрацита, глаза Григория блеснули вновь и он сообщил о последнем условии, при котором он примет наше предложение:
        - Только вы без меня эту красавицу, - он кивнул в сторону домны, - не запускайте!
        Мы согласились, а также выделили ему телегу и людей для того, чтобы перевезти наковальню, инструменты, свои пожитки, имущество и семью. Решив вопрос с кузнецом, Василий вернулся к своей домне, а я отправился к Светозару. К тому времени обе дозорные вышки уже были построены и выполняли свою функцию. В качестве дозорных на них маячили подростки. Светозар, поделился со мной информацией:
        - Посылали за Марфой! Знахарка того гада подлечила, а потом мы его слегка помяли! - Сказал Светозар, но видя моё хмурое лицо, виновато добавил. - Это ж для дела!
        Я пыток не одобрял, но и вмешиваться в допросы с пристрастием не стал. Я не могу осуждать этих людей за жестокость. Более гуманных способов допроса тут пока что не придумали. Оказалось, что лазутчики пришли сюда с целью разведки территории для своего следующего набега. Кроме того, в их задачу входило картографирование местности, выявление слабых мест в обороне. До того как появиться у нас, лазутчики успели побывать в трёх других поселениях и их никто не заметил. Были и другие лазутчики, которых послали на разведку южнее. В задачу всей группы лазутчиков входила разведка территорий до самой Красной реки. У врагов оказалась достаточно подробная карта Междуречья, а также ещё более подробная карта степи с обозначенными на ней племенными стоянками, что располагались восточнее Кристальной реки. На карте были указаны постоянные и временные поселения врага. Напротив Кристальной стояли три военных лагеря, откуда, собственно, и совершались диверсии и вылазки. Также лазутчик раскрыл нам место, где следовало оставлять добытую информацию, а также забирать сообщения из лагеря.
        Главным же призом оказалась информация о вражеской диверсионной полусотне, к которой были приписаны неудачливые лазутчики. Она располагалась в лесу на северо-западе от Каменца, где враги обустроили своё укромное гнездо между камней небольшого известнякового холма. Вражеский отряд, хоть и действовал автономно, но подчинялся самому Зверю.
        Я решил изложить эти сведения на бумаге, саму бумагу и нашего пленника в срочном порядке и под охраной велел отправить к воеводе Мстиславу. Затем я вернулся к своей работе, от которой в том числе зависела обороноспособность Междуречья.
        В тот же день из Каменца прибыли торговцы. Кроме обычных товаров и продовольствия они привезли мой заказ из львиной шкуры. Торговец взял с меня аж пять серебряных монет. Также сказал, что это недорого, поскольку ещё не сезон, до зимы цены на работу меховых дел мастеров возрастут. Расплатившись с торговцем, я как мальчишка побежал к себе в комнату, чтобы осмотреть то, что получилось сотворить из шкуры горной львицы. Как же всё-таки хорошо, что Всеволод не был против, того, чтобы я распорядился шкурой и мясом по своему усмотрению. Наша общая победа, значит и общая шкура. Причём убил львицу всё-таки охотник. Я при этом был в роли мальчика для битья. Я вспомнил его слова:
        - Раз ты пострадал, а моя первая стрела не смогла замедлить зверя, - говорил Всеволод, - то значит и меховая шкура твоя. А я себе ещё меховых трофеев набью.
        И я не сомневался, этот парень набьёт!
        Закрыв дверь своей комнаты, я разложил на кровати меховую шубу с большим воротником и металлическими крючками вместо пуговиц. Также в комплекте присутствовали пояс, рукавицы, шапка и сапожки из того же меха. Всё было цвета слоновой кости, шерсть была причёсанной и чем-то обработанной. Смотрелось всё куда лучше, чем я мог себе представить. У шубки, шапки, рукавиц и сапожек имелась мягкая коричневая тканевая подкладка. Я провёл по шубке рукой, блестящая шерсть под пальцами была нежной, густой и гладкой. Под разными углами зрения мех переливался разными оттенками. Это было невероятно. Нигде не было видно швов, кроме тех, что были на подкладке. Покрой шубки был простым, но оттого не менее удачным.
        Вначале, я думал выглянуть в окно, позвать Володьку и Славку, попросить найти Олесю и затем вручить ей мой подарок. Но потом решил, что это подпортит мне удовольствие от сюрприза. Поэтому я аккуратно сложил все вещи обратно в свёрток, завязал его и направился вниз.
        Оба моих посыльных носились по двору, размахивая какими-то палками.
        - О, мастер Игорь! А ты покажешь нам свою саблю?
        - Погодите, ребятки. - Осадил я их. - Вы Олесю, случайно, не видели?
        - Она вроде как на кухню пошла, к тётке Алевтине.
        Я кивнул и пошёл в указанном направлении, а сорванцы последовали за мной и теперь вертелись под моими ногами, донимая вопросами о том, что в свёртке, пока я не придумал, как их отослать по надуманному поручению.
        Выдохнув, я приблизился к зданию, где находилась и жила своей жизнью кухня. Это был центр женского царства. Правительницей этого царства была Алевтина. Вокруг суетились женщины, которые были задействованы в домашнем хозяйстве. Я наблюдал обычный круговорот их дел: мойка, готовка, сушка и соление и прочие.
        Женщины провожали меня и мой свёрток любопытными взглядами. Я зашёл в здание, прошёл по коридору в святая святых этого женского царства. Кухня была переполнена как теми, кто тут находился по праву, так и теми, кто тут появлялся в поисках разговоров и сплетен. Осознав это, я уже не был уверен в правильности своих действий, но вступив на кухню, отступать было поздно.
        - … а я ему и говорю! - Всем вниманием женского общества завладела Надя. Но при моём появлении всё это общество мгновенно решило заняться более неотложными делами, чем сплетни - все бросились врассыпную, схватились за всякую нужную и ненужную работу. Олеся удивлённая моим появлением на кухне, тоже подхватила кастрюлю и принялась чистить её песком. Надя, не растерявшись, встала с табурета и чинно приветствовала меня. - Здравствуй, мастер Игорь!
        - Здравствуйте, хозяюшки! - Я отдельно кивнул Алевтине, которая была удивлена и взволнована моим появлением. Олеся украдкой поглядывала в мою сторону. - Олеся, можно тебя отвлечь на минутку!?
        Уже оборачиваясь к выходу, я понял, что огромный свёрток в моей руке, привлёк внимание всего женского коллектива. Мы вышли в коридор, прошли во двор, где находился вполне уединённый уголок. Тут под дубом средних размеров был вкопан стол и две длинные лавки. Густая тень в жаркую погоду была весьма кстати. Я прошёл к столу и, поставив свой свёрток на стол, уселся на одну из лавок спиной к зданию, подпёр руками голову и стал ждать.
        - Что это? - Спросила девушка, косясь на свёрток. - И зачем ты меня позвал?
        - Открой! - Предложил я, стараясь ничем - ни словом, ни жестом не выдать себя и свой сюрприз. Олеся подошла к столу, с подозрением, выгнув свои тонкие брови, посмотрела на меня. Я изо всех своих сил старался сохранять безразличное выражение на лице, чтобы не испортить сюрприз. Девушка потянула верёвки, вначале неуверенно, медленно и не спеша, а затем всё быстрее. Наконец она схватила мягкий пушистый воротник и извлекла шубку из свёртка. Длинный восторженный вдох и она не смогла сдержать рвущийся наружу восторг.
        - А-а-а-ах! Какая красота-а-а-а! - Кажется, она позабыла, как дышать, глаза блестели, я боялся попасть под удар её термоядерных янтарных глаз, меня спасали лишь расстояние и стол, который я предусмотрительно оставил между нами.
        - Это тебе от меня подарок. - Ответил я на её немой вопрос.
        - А-а-а-а! - Она даже подпрыгнула от счастья. - И сапожки, рукавички, пояс, шапочка!
        Она запрыгала на месте, закружилась, пытаясь рассмотреть каждую деталь комплекта. Пока я радовался, что мой сюрприз удался, Олеся уже надевала на себя сапожки, затем накинула шапку, поправив под ней волосы, затем надела шубку, подвязала её пояском и, наконец, нацепив одну рукавицу, вспомнила обо мне.
        - Игорь, ты самый лучший в мире! - Её лицо светилось, глаза горели, в них, похоже, протекала термоядерная реакция. Я улыбнулся, и тут она рыбкой прыгнула через стол, одна её рука схватила мою шею своими нежными пальчиками и настойчиво потянула на себя, а другая, та, что была одета в рукавичку, оказалась на моей щеке. Она впилась в меня длинным и жарким поцелуем. Я не мог не ответить на него, прекрасный миг длился всего одно мгновение.
        Дружный женский возглас всеобщего умиления пополам с завистью вернул нас на землю. Олеся тут же отстранилась, слезла со стола и поправила платье. Я повернул голову в сторону здания. Все окна столовой были заняты женщинами и девчатами. Казалось их стало в разы больше, чем было до того на кухне.
        - А я тебе говорил, что она его поцелует?! - Закричал где-то за деревом Володька.
        - Ты сам вспомни, кто из нас догадался, что в свёртке подарок для Олеси?! - Возразил товарищу Славка.
        Я, кажется, покраснел, а Олеся повернулась ко всей женской команде в окнах и стала демонстрировать свою шубку. Я попытался по-тихому исчезнуть. Позади меня слышались восторженные возгласы, многие завидовали девушке и её счастью, но и радовались за неё тоже.
        - А мой муж мне никогда такой шубки не подарит! - Послышался расстроенный голос главной поварихи.
        - Зачем тебе Аля такая шубка, если ты в неё не поместишься! - Дружный женский хохот перекрыл все остальные разговоры. Я продолжал отступление, было неуютно находиться среди этих шумных и язвительных женщин. Меня нагнала Олеся, взяла меня под руку, посмотрела на меня извиняющимся длинным взглядом, в котором было всё: и обещание, и преданность, и озорство.
        Пришлось отреагировать. Она заглядывала мне в лицо, едва дождавшись взгляда, она с теплотой и нежностью в голосе сказала:
        - Спасибо, Игорь! Мне ещё никто и никогда не дарил ничего лучше этого! - Она показала руку, любуясь красотой шубки и рукавички. Счастливая девушка придержала меня за руку, заставив меня развернуться и остановиться. Мы оказались на открытом пространстве. Вокруг кипела жизнь и работа. Она встала на цыпочки и целомудренно поцеловала меня в щёку, но я чувствовал, что внутри Олеси еле сдерживается целый ураган чувств.
        - Я рад, что тебе понравился мой подарок!
        - Ты шутишь!?! - Возразила она. - Кому может не понравиться такой подарок!?!
        - Наверное, тому, кто в него не поместится! - Парировал я.
        - Оно всё сидит на мне словно под меня шито! Как ты… - встрепенулась она, подозрительно глядя на меня.
        - Торговец одеждой, что предлагал тебе купить его платья, сапожки и прочее! Он предлагал их померять не просто так. - Намекнул я. На её лице уже появился румянец, возможно от того, что в шубке, шапке, сапожках и одной рукавице ей было жарковато. - Он так долго возился с тобой для того, чтобы определить и записать твои размеры.
        - Ах, вот отчего он отказался продавать мне то платье! - Она шутливо ударила меня меховой рукавичкой и рассмеялась, но тут же спохватилась. - Мне надо вернуться к девочкам. Пока они не разорвали мою вторую рукавичку на лоскутки!
        Она напоследок загадочно улыбнулась мне и направилась обратно. Её походка и сногсшибательный вид в меховой одежде могли свести меня с ума. Я был счастлив и смущён. Её реакция превзошла все мои ожидания, но был также и большой минус - мой подарок и как следствие отношение к Олесе стал достоянием общественных пересудов. Я вздохнул, теперь мне станет сложнее игнорировать ехидные замечания Васьки. Чтобы не мучить себя надуманными проблемами, я вернулся к работе.
        А тем временем мы полностью заселили новый общинный дом людьми из второй партии беженцев, доделали школу и соорудили два новых склада. Один по просьбе Василия построили возле доменной печи, а второй у лавки нашего Митрофана. По моей просьбе Василий организовал изготовление химических карандашей, благо графит попадался нам довольно часто рядом с шахтами. Выглядели карандаши довольно таки убого, но на аборигенов производили неизгладимое впечатление.
        Я собрал всех лидеров и бригадиров в так называемую вечернюю школу. В результате вместе оказались три моих лидера плюс Олеся, шестеро бригадиров от строителей, пятеро от камнедобытчиков Всеволода, четверо от шахтёров, трое от кухни, ещё пять женщин отовсюду понемногу, а также все шестеро возчиков, плюс мастера производства и вышло всего тридцать пять человек.
        - Школа предназначена для того, чтобы каждый в Игве научился читать, писать и считать. - Пояснил я собравшимся людям. - Все вы, кого я собрал тут, нуждаетесь в новых знаниях! И вы станете первыми учениками нашей школы, показав пример всем остальным людям нашего посёлка.
        - А как же работа? - Спросил Павел.
        - Учёба работе мешать не будет. Все занятия будут проходить вечером после работы!
        Послышался недовольный ропот. Некоторым людям казалось, что это посягательство на их свободное время.
        - Неучи мне на высоких и ответственных должностях ни к чему, - перекрывая шум, сказал я, - а с другой стороны, в случае получения бумаги про окончание начальной школы и сдачи выпускного экзамена у меня лично, все выпускники вечерней школы получат прибавку к жалованию!
        - О-о-о! - Тональность моментально изменилась. Прибавка к зарплате заинтересовала всех собравшихся.
        Я в очередной раз убедился, что мотивация - сильная вещь! Первый урок прошёл на ура. Сильно не хватало азбук, но Вячеслав успел сделать тринадцать копий, к этому прибавим пять купленных ранее азбук и получаем восемнадцать азбук, то есть на каждую парту по одной штуке! Сам Славик волновался больше других, поскольку ему ещё не приходилось учить других. Я подсказывал ему, как следует проводить обучение, кажется, он схватывал на лету. Но учёба легко давалась не всем. Светозар, например, признался мне, что не успевает за другими, отстаёт и как следствие плохо усваивает урок. Я посоветовал ему договориться с Вячеславом о дополнительных индивидуальных занятиях. На первом уроке некоторые задавались резонными вопросами:
        - А зачем нам азбуку учить, если негде приложить это знание?
        Учитель, который был младше всех учеников в классе, попытался ответить:
        - Если выучить азбуку, то можно книги читать!
        - Да, я отродясь книг не видала, они стоят дороже серебра! - Заявила Алевтина, другие её поддержали недружным ропотом.
        - А где ж я книгу-то куплю, даже если деньги на неё насобираю!? - Вопрошал Светозар.
        Видимо, я снова наблюдал отсутствие мотивации к обучению. Тогда я, видя, что Вячеслав не находит аргументы для класса, решил прийти ему на помощь.
        - Умение читать, писать и считать являются необходимостью, без которой невозможно развитие человека. Они важны как ничто другое! - Начал я.
        - Ишь ты! - засомневался Федька.
        - Вот, к примеру, ты, Фёдор! - Обратился я к косому возчику. - Сколько раз ты забывал то, что просили купить в городе?
        - Так э-э-э…
        - Каждый раз ты забываешь то или иное из того, что было велено купить и привезти! А если даже не забываешь ничего, то путаешь количество! Ну, вот зачем ты приволок нам столько мешков с овсом?!
        - Так, я, это… перепутал! - Оправдывался косой мужик перед всем классом.
        - А ведь будь ты обучен грамоте, то мог бы получить от меня список того, что следует купить! Ты бы мог легко уместить все заказы от меня, Алевтины и Василия на таком вот листке бумаги! - Я продемонстрировал листок, который обычно использовал для составления списка покупок. - Даже больше, я всегда составляю список того, что следует заказать в городе. Если бы ты научился читать, то я передавал бы список тебе, а не заставлял бы его учить! А ты, мог бы посмотреть в список и припомнить, что надо купить и в каком количестве!
        - Не всем же список нужен! - Заметил один из бригадиров строителей.
        - Ошибаешься! Вот, к примеру, строит твоя бригада дом. Во-первых, я могу дать тебе чертёж, на котором будет показано, какой длины должна быть стена, какой высоты труба для печи, сколько окон, и в каком месте их закладывать. А так приходиться мне стоять над твоей бригадой, а тебе всё время переспрашивать. Хуже бывает, сам знаешь, если ты забыл спросить об этом! Или меня рядом не оказалось, вот тогда приходиться делать ошибку, которую потом приходиться переделывать! Во-вторых, когда ты строишь дом, тебе требуются материалы. Чтобы взять их тебе вовсе не обязательно останавливать строительство, идти на склад за досками, ты можешь составить список всего необходимого, и другой человек на складе по этому списку прочитает всё, что тебе нужно и выдаст твоим людям!
        - Ишь ты! - Снова не удержался Федька. На этот раз в его голосе слышалось уважительное восхищение. Как бы слова те же, но интонация уже совсем другая.
        - То же может быть у Алевтины, когда ей требуется составить список продуктов, подлежащих покупке. Или у шахтёров, или у каменщиков. Да взять хотя бы дорожные указатели, по которым можно попасть домой или в другие места. А ещё можно прочитать карту, можно составить заказ, написать стихотворение…
        - Стихотворение? - заинтересовалась Олеся, глаза её оживились. - А что это такое, стихотворение!?
        - Стихотворение это красиво и ладно изложенное сказание или былина. Вот, например:
        «Я помню чудное мгновенье,
        Передо мной явилась ты!
        Как мимолётное виденье,
        Как гений чистой красоты!»
        - Ой, как красиво! - Сказала Олеся. Мужики заулыбались, а женщины захихикали и зашептались. Я понял, что любовная лирика от земного классика сейчас зайдёт не каждому, поэтому сменил тему.
        - Или вот, к примеру, такое стихотворение:
        «У лукоморья дуб зелёный,
        Златая цепь на дубе том,
        И днём и ночью кот учёный,
        Всё ходит по цепи кругом!
        Пойдёт направо - песнь заводит,
        Налево - сказку говорит!
        Там чудеса, там леший бродит…»
        - Ишь ты-ы-ы!!! Это где ж такая цепь висит-то? - Оживился снова Федька.
        - Что Федя, решил златую цепь в хозяйстве приспособить? - Крикнул кто-то из бригадиров. Весь класс заржал, но Фёдор не обиделся.
        - Главное, что вы должны понимать - знания хранятся в книгах, и недаром книги называются источником мудрости! Каждый человек, который хочет набраться знаний должен читать книги.
        - Как инженер Василий!? - спросил плотник Павел. Я кивнул. - Сколько ж их надо прочитать, чтоб быть таким как он? Пять, десять?
        - Сотни, Павел!
        - Да, где ж нам взять те книги? - поинтересовался Всеволод.
        - А вот об этом мы поговорим, когда вы научитесь читать и писать. Азбука будет первой вашей книгой, а я достану для вас другие.
        - У меня и денег таких нет, чтобы книгу-то купить! - Сообщил Семён.
        - Обещаю, что создам для всех наших поселенцев библиотеку. Это такое хранилище для книг. Книги в ней будут для всех наших поселян бесплатными.
        - Ишь ты! - удивился Фёдор. - Это значит приходи и забирай себе любые?
        - Нет, это значит приходи, садись за стол и читай! Но можно читать любую, и никто её не заберёт себе, потому что она общая!
        Короче, моё вмешательство подогрело интерес к учёбе. Я понял, что без такой информации, все последующие классы не должны начинать обучение. Урок закончили, как только стемнело. Вот так у нас появился учитель Вячеслав, который, кроме рисования Азбуки, ещё и обучал в нашей школе один вечерний и два дневных класса. В дневных классах обучались детишки и молодёжь, которым проще было найти время для учёбы.
        Как только начался процесс обучения, я обратился к Олесе с просьбой:
        - Я хотел бы, чтобы ты присутствовала на всех уроках вечерней и дневной школы.
        Это произошло в коридоре школы, когда мне показалось что все уже ушли.
        - Ты, видать, мастер Игорь, меня глупой считаешь!? - На её глазах появились слёзы, и она отвернулась от меня. Я шагнул к ней и приобнял её за плечи.
        - Ну, что ты Олесенька! Ты очень умная девушка! А ещё ты отзывчивая, внимательная и добрая! И поэтому я хочу попросить тебя учиться прилежнее других учеников. А когда выучишься как Славик, станешь учительницей!
        - Ты и правда, так думаешь!? - Она светилась от счастья, слёзы ещё не обсохли на её щеках, она прижалась ко мне, и меня обдало жаром её тела. - А я очень умная?
        - Да-а, а ещё ты очень-очень красивая! - наши глаза встретились на опасно близком расстоянии. Её мягкие губы ещё продолжали волновать меня и во сне, и наяву, я помнил наши поцелуи отчётливо, поэтому не смог устоять, когда они оказались так близко. Мы потянулись друг к другу одновременно, смешно столкнулись носами, возникла неловкая ситуация, но она лишь улыбнулась мне и притянула меня к себе руками. Едва мы оказались в объятьях, наш поцелуй произвёл в моём организме мощный гормональный взрыв. Я не знаю, чем бы всё могло закончиться, если бы через несколько мгновений не хлопнула дверь класса. Мы поспешно и неуклюже отстранились друг от друга. Я посмотрел через плечо Олеси и увидел удивлённое лицо Вячеслава. Олеся поспешно развернулась, лицо её раскраснелось, она пошла прочь из здания школы, мимо поражённого Вячеслава, стараясь не встречаться с ним взглядом. Я тоже сдвинулся с места и остановился в шаге от него.
        - Славик! Я хочу попросить тебя, чтобы ты не рассказывал никому о том, что сейчас видел! - Я посмотрел на него внимательным взглядом, пытаясь понять, как он поступит на самом деле. Выражение его лица не поменялось. Парень по-прежнему был в полном шоке от того, что увидел. Возможно, Олеся нравилась ему, а может быть, у них так себя вести до свадьбы было не принято!? Я решил напомнить ему о своём вопросе коронным образом, подняв бровь. А чтобы Славик окончательно вышел из столбняка я добавил. - Ну?!
        - А!? Х-хорошо!
        - Спасибо, Вячеслав, я очень рассчитываю на твоё молчание! - Сказал я своим самым серьёзным тоном, и последовал к выходу.
        Стоило придумать способ держаться от девушки подальше. Если подумать, её отец мог бы сильно огорчиться, если бы он узнал о том, что я морочу его дочери голову. А мне бы не хотелось ссориться с таким влиятельным человеком. Был ли я готов к серьёзным отношениям!? Блин, да в нашем мире серьёзными отношениями считались только такие, которые дошли до двух месяцев кувыркания в одной кровати! А в этом мире, серьёзными считались только те, что были у людей, которые готовились к свадьбе с полного согласия родителей жениха и невесты! Или я слишком всё усложняю?! Более того, я понимал, что кроме физического магнетизма между влюблёнными, требуется также гармония и совместимость во всём остальном! Слишком разными были наши миры, слишком разными были мы сами. Я решил отложить этот вопрос на потом, тем более других проблем тоже хватало.
        Глава 18
        Василий развёл новую кипучую деятельность, а как только наладили поставки антрацита и руды, выдвинул новые требования: нужны были люди для его домны. Я не мог ему отказать, слишком много мы вложили в это строение, и уже практически собирался перевести на работу с домной одну из бригад каменщиков, как вдруг в посёлок своим ходом пришли новые беженцы. Все организованы, на восьми телегах имущество и самые слабые из беженцев в качестве пассажиров.
        Ко мне подошёл солидного вида бородатый шатен с длинными волосами и большими голубыми глазами. Борода и усы чёрные, аккуратные, взгляд прямой, умный и открытый, брови прямые обычные, лоб высокий и чуть-чуть с морщинками, прямые волосы с пробором посредине доходили до плеч и даже чуть ниже. Скулы чуть шире, чем нижняя часть лица, широкая густая борода чуточку компенсировала этот недостаток. Нос обычный, ноздри большие, узкая верхняя губа немного выступает вперёд, зато нижняя губа полная, рот широкий, а его уголки слегка подняты вверх. В целом это был уверенный в себе, крепкого телосложения, но не выглядевший крупным мужчина среднего возраста.
        - Я Захар! А ты, видать, староста Игорь? - Сказал он, всматриваясь в моё лицо. Держался Захар прямо и доброжелательно, но в его тоне чувствовалось небольшое волнение. - Мы прибыли из-под Каменца, ищем у тебя и твоих людей пристанище! Позволишь ли нам остаться? Нахлебниками мы не будем!
        - Сколько вас? - Уже собрался соглашаться я, глазами определив количество прибывших, как пять десятков.
        - Без малого три сотни, староста!
        - Как три сотни!? - Поразился я.
        - Это лишь малая часть! - Захар небрежно указал на прибывшую полусотню беженцев рукой. - Остальные движутся к тебе медленно, пешком, с частыми остановками. Если позволишь нам остаться, разгрузить телеги, оставить людей и напоить коней, то мы сразу же отправимся обратно за остальными людьми. Будем ездить, пока всех не перевезём!
        - Мне будет сложно разместить всех вас…
        - Мы готовы потерпеть, итак многие натерпелись. Ты же знаешь, какие условия в лагере для беженцев?!
        - М-да. - Я знал. - Выгружайтесь вон там у склада. Там же будем размещать остальных, пока не отстроим для вас три, - я ужаснулся собственным словам, - общинных дома.
        - Спасибо, староста Игорь! - Захар с достоинством поклонился мне. А я тут же подозвал своих посыльных Славку и Володьку.
        - Бегом за Светозаром и Всеволодом! Через пять минут совещание в администрации. И на обратном пути Павла, Алевтину и Олесю туда же.
        Сорванцы побежали со всех ног. Свой хлеб они отрабатывали исправно. Захар с уважением посмотрел на меня.
        - Расскажи мне, Захар, о тех людях, что идут в мой посёлок. - Попросил я его.
        - Скажу тебе правду, мастер Игорь! - Он выглядел немного виноватым. - Всех людей я знать не могу. Недавно я в лагере появился. Как появился, так и понял, что живут там люди впроголодь, воевода Мстислав, конечно, помогает, да разве ж можно у него на шее сидеть?!
        - У воеводы на шее не посидишь! - Согласился я ухмыляясь.
        - Да. Как только я понял, что беженцы никому не нужны, кроме тебя, конечно, так сразу к воеводе и отправился. Попросил помочь с переездом, проводника дать. Мстислав согласился помочь, но при условии, что уйдут все, а кто не захочет уходить, того воевода палкой прогонит, а может и к выгребным ямам приставит, как татей настоящих!
        - Суров воевода, - согласился я, - но справедлив!
        - Воевода слово сдержал. Дал нам и провизию в дорогу, и провожатых до Игвы. И мы его не подвели, утром вышли из лагеря все, и до первого привала шли вместе, а потом уж разделились. Тяжело людям со скарбом своим идти, а телег на всех не хватает.
        - Хорошо ты поступил, что людей ко мне привёл! Будешь переездом от моего имени командовать, но и беру я вас только с тем условием, что вы все меня слушаться должны. А я заботу о том, чтобы все получили кров, пищу, а также работу по способностям вам обещаю. Кто остаться не пожелает, того отпустим на все четыре стороны!
        К тому времени как мы подошли к конюшням, я заприметил Фёдора, который сидел на корточках. Он водил деревянной палочкой по земле. Косой возчик даже не заметил, когда мы подошли. Оказалось Фёдор выводит палочкой буквы. Особенно он старался вывести букву «Ф».
        Я улыбнулся, затем привлёк внимание Фёдора:
        - Знакомьтесь! Это мой старший возничий, Фёдором зовут! - Я улыбнулся, когда Фёдор вскочил и спрятал руку с палочкой за спиной. - А это Захар, назначенный воеводой и мной старшим среди беженцев, что идут к нам от Каменца. - Фёдор и Захар чинно поздоровались, и я продолжил свою мысль. - Фёдор, возьми у этих людей лошадей и накорми, как следует. Приготовь их и все свои свободные телеги с лошадьми в дорогу! После обеда выходите вместе с Захаром и его возничими за остальными беженцами. - Я повернулся ко второму собеседнику. - А ты Захар, как разгрузите телеги, бери своих людей и веди их вон туда! Там вас Алевтина накормит, а после обеда собери своих возничих у конюшни, и выступайте вместе с Фёдором за остальными людьми!
        Захар был благодарен за любую малость. Я пожелал ему счастливого пути и пошёл в администрацию.
        Совещание я начал, сходу пояснив, что нам предстоит в ближайшее будущее.
        - Население посёлка через несколько дней вырастет более чем в два раза! Мы к этому пока не готовы, но должны приступить к подготовке немедленно. Нам следует построить три новых общинных дома, приготовиться к разделению бригадного состава наполовину, а затем организовать пополнение бригад новоприбывшими поселенцами. - Присутствующие угрюмо молчали. Каждый уже давно в тайне мечтал о собственном доме, комфорте и прочих благах, а тут опять постройка общинных домов. Я не дал им опомниться и продолжил. - Наша экономика не потянет такое количество людей, нам будет нечем кормить их. Мы сможем выжить только в том случае, если сможем зарабатывать на чём-то ещё, кроме досок и заготовок. Василий вот-вот запустит свою домну, этим надо воспользоваться и начать изготовление новой продукции. Сейчас в дефиците любое оружие. Герцог уже поднял подать с 2 серебрушек до 3х. Практически треть новых податей уйдёт на военные нужды. Это наш шанс заработать и возможность прокормить всех поселенцев. Короче работы нам предстоит немало.
        - Да что же это за напасть-то такая?! - Высказалась за всех Алевтина. - Мало нам проблем с пропитанием, неужто опять голодать будем?!
        - И это ещё не все плохие новости! - Сказал я, удивив всех присутствующих. - Продовольствие продолжает дорожать. Поля на востоке разорены, зерно надо везти с юга, напрямую из Кварта. Лесорубы уже не справляются с поставками древесины, ведь расход древесины постоянно растёт.
        - А чтоб мне… - Ругнулся Светозар.
        - Мы должны принять их. - Вмешался Всеволод. - Помните, как нам самим трудно было, когда в лагере впроголодь жили?!
        Все, кто только что были против новых поселенцев, ту же потупили взгляды.
        - Мы запускаем домну и вы должны понимать, что её нельзя останавливать ни на миг, чтобы температура в домне не упала. Для этого придётся создавать посменную работу, плавить и жечь круглые сутки, а, следовательно, заготавливать руду и антрацит. Поэтому новые люди будут нам кстати!
        - Что ещё нужно знать? - Спросил Павел.
        - Ночные смены требуют повышенного внимания к освещению и технике безопасности. - Сказал я.
        - Чего требуют? - У собеседников полезли глаза на лоб. Зря я вывалил на них такой ворох проблем, да ещё и слова непонятные пугают моих собеседников своей неизвестностью. Они же мечтали о спокойной, размеренной крестьянской глубинке, а я им предлагаю невыносимый ритм жизни, постоянный стресс и все сопутствующие этому прелести.
        - Да, вы поймите! Война достанет нас везде! Если не напрягаться сейчас, не готовиться к ней загодя, то вскоре сметут воеводу, а когда закончатся его силы, то придут к нам. А если убежать дальше на запад, то враг достанет нас и там тоже.
        - Нельзя на запад! - Решительно сказал Павел. - Там проклятые земли, не выжить там никому из нас!
        Все нахмурились и притихли. Действительно отступать дальше некуда.
        - Нам нужно защищать то, что мы построили своими руками и бороться за себя и своё будущее. - Сказала Олеся, вызвав удивление у меня и у Светозара. Не заметил отец, как выросла его лапочка дочка.
        - Прав Игорь! - Осторожно поддержал меня Светозар. - Я чую приближение беды с востока! Не удержать воеводе Каменец, если кочевники всей силой навалятся. Мирные у нас люди, воевать не умеют, оружие в доме не держат. Что у наших крестьян в доме? Кроме топора и вил ничего нет. Даже луком пользоваться не умеют. Нужны воеводе и доспехи, и луки, и стрелы, и копья, и щиты. Да только где ж их взять, итак все кузницы с утра до ночи молотами стучат. Цена на гвозди поднялась, не купить гвоздя нигде, кузнецы только на воеводу и пашут!
        - Кристальную реку воевода почти потерял! - сообщил Всеволод. - Даром что герцог мосты приказал сжечь, кочевникам ничего не стоит реку, держась за лошадь, переплыть. Не осталось застав на реке, несколько деревянных крепостей с земляными валами не могут врага остановить.
        Я вспомнил свою переписку с Мстиславом, который за последнее время стал нам другом и надёжным партнёром.
        - Я думаю, и воевода тоже так считает, что враги не нападают на нас только потому, что зима на носу. Не хотят они наступать по снегу, перезимуют, и как только сойдёт снег, просохнут дороги, а вражеские обозы смогут поддерживать наступление, мы увидим осаду Каменца и Тура. - Сказал я, обводя взглядом напуганных собеседников. Светозар не был напуган, но хмурился так сильно, что его густые кустистые брови сошлись над переносицей в одну извилистую линию. Я решил сообщить людям о главной опасности. - Вражеские диверсанты и войска также появятся у нашего посёлка. Не зря же нами интересовались лазутчики. Беженцев будет столько, что наш посёлок, возможно, превратится в город!
        У всех присутствующих вырвался дружный хрип и свист. И в этом хрипе слышался страх наполовину с восторгом.
        - Мы должны выстоять, усилиться и укрепиться! - С нажимом сказал я. - Но для этого нам следует хорошенько поработать!
        Все со мной согласились, затем мы наметили планы на несколько дней. Потом поспешно стали расходиться по своим делам. Все, кроме Светозара. Тот остался сидеть на своём месте, и лишь когда мы остались вдвоём, он сказал:
        - Я хотел попросить, тебя Игорь, - он почесал затылок, подбирая слова, - не могу я больше так! Не моё это! Пускай Спиридон строителями командует, а я не могу!
        Он замолчал и, потупил взгляд. Неожиданное заявление выбило меня из колеи. Я задумался, посмотрел в окно. Посёлок находился в движении. Рабочие сновали туда-сюда, детишки орали и носились вокруг дозорной вышки, женщины шли по своим делам, телега с камнями, влекомая Лапкой, медленно вкатывалась в посёлок.
        - Может оно и к лучшему! - Сказал я со вздохом. Светозар воспрянул духом. Я посмотрел на него, осознавая, что каждому человеку для того, чтобы быть полезным, следует находиться на своём месте. - Достроишь все три общинных дома, подготовишь себе на замену Спиридона. Уже сейчас его сделай своим замом, пускай он за тобой неотступно следует хоть на собрание, хоть в сортир, а бригадой его пусть кто-то другой руководит. Без него как-нибудь обойдутся! Когда справишься с этим, сделаю тебя комендантом Игвы, главой стражи нашей.
        - Спасибо, Игорь! - От его счастливой рожи мне даже стало веселее. На фоне надвигающихся проблем я хоть кого-то сделал счастливым.
        - Справим тебе и твоим людям стрельбище, плац и арсенал! - Продолжал я его радовать. - А после займёмся стенами! Можешь помаленьку отбирать для этого служивых. Десять человек, обученных и обстрелянных я готов поставить на довольствие уже сейчас. Пускай они патрулируют Игву, присматриваются к новым людям, чтобы не попались среди них лихие…
        Я как в воду глядел. Все последующие десять дней были очень насыщенными. Вначале мы размещали прибывающих небольшими партиями людей на складе. Часть самых здоровых и толковых беженцев направляли на работу в распоряжение моего земляка, который продолжал возиться с запуском домны. Васька тут же начал эксплуатировать и людей, и саму домну на полную катушку. Оказывается, у Васьки уже были готовы формы для литья новых изделий. Теперь при помощи форм и горячего металла из доменной печи отливались металлические части или заготовки к топорам, молоткам, лопатам, мечам, наконечникам для стрел, копий, дротиков. Теперь мы сами делали проволоку, кольца для кольчуг, а также подковы, гвозди и другие хозяйственные вещи, которые можно было продать. Кроме того, Василий, наконец-то, реализовывал свои старые задумки: чугунные шестерни, валы для его водяных приводов, рессоры для телег и другие запчасти для нужд его агрегатов. В обрабатывающем цеху запустили новые станки: точильные.
        Ощущение беды и тревоги не покидало меня, даже наоборот оно усиливалось, пропитало меня словно запах пота, который преследует человека даже после того, как тот тщательно вымоется. И это ожидание неизбежной беды не прекращалось ни на миг, от него нельзя было избавиться, как нельзя было избавиться от пота и сопутствующего ему запаха.
        Я сидел за столом в своём кабинете и ковырялся ложкой в миске. Принесённый моими посыльными обед, прислали поварихи, которые в последнее время старались следить за регулярностью и правильностью моего питания. Я размышлял на тему своих страхов, грозивших превратиться паранойю. Вдруг дверь моей комнаты-кабинета с шумом распахнулась. На пороге стоял раскрасневшийся Васька:
        - Игорь! Быстрее, у столовой что-то затевается!
        И тут же скрылся, не позволив мне озвучить свои вопросы. Что вообще происходит!? Я надел куртку и застегнул на поясе ремень с ножнами, в которых покоилась трофейная сабля. Быстрым шагом я направился к месту происшествия.
        В тени дуба, под которым я вручал Олесе подарки из шкуры горной львицы, нависая над толпой, которая высадила его на деревянный столик, стоял какой-то седобородый, древний и морщинистый слепой старец с клюкой в руке. Его одежда была бедной, холщовой, поношенной до дыр. Когда-то это была белая и чистая длинная рубаха ниже колен. Но сейчас от неё остались одни лохмотья. Рядом на столе, поддерживая старика под локоть, стоял какой-то парнишка, тоже в лохмотьях. Он с блаженной улыбкой смотрел на старика своими чистыми голубыми глазами. В них читалось обожание и благоговение.
        Старец был хмур и грозен, он вещал, потрясая рукой. Слов я издалека разобрать не мог, но тональность не оставляла сомнений. Его голос гремел над толпой, разносился вдаль, завораживал, угрожал карами и неприятностями. Вокруг собралось не менее половины всего посёлка. Неудивительно, сегодня же выходной!
        - … всесильна! Она жалует, она прощает и она наказывает! - Старец закашлялся и на мгновение затих.
        Я добрался до края толпы и стал пробираться к центру событий. Люди неохотно расступались. Кто-то из толпы спросил:
        - Как её имя?
        - Можно придумать имя для предмета или для человека. Ведь мы можем понять их. А можно ли понять ту, величие которой непостижимо!? Как можно постичь богиню, многоликую и великую? - Старик говорил хриплым голосом, но с жаром и убеждённостью. - Её называют «Богиней любви», «Матерью всего сущего», «Истоком жизни», «Многоликой сестрой», «Богиней плодородия». У неё сотни других имён, но ни одно из них она не признаёт, потому что она намного больше, чем любой из нас может вообразить!
        Мне оставалось каких-то восемь шагов до стола, который попирал своими босыми ногами слепой старец, как вдруг он каким-то немыслимым образом повернулся ко мне и указал на меня пальцем.
        - Ты! - Его дрожащий палец продолжал указывать на меня. Я остановился и замер. Люди вокруг меня в страхе отступили, я озирался по сторонам. Никого рядом не оказалось. Между мной и толпой образовалось пространство шириной в несколько метров. А морщинистый палец трясся, указывая на меня, по толпе пронёсся гул. Я решительно шагнул вперёд, намереваясь прекратить это безобразие, снять старика со стола, накормить и затем, назвав его полоумным, по-тихому выпроводить из посёлка. Я сделал лишь шаг, как вдруг старик, грозно сдвинув седые брови, крикнул, обращаясь ко мне. - Стой!
        Я остановился, поражённый тем, как слепой старик почувствовал меня.
        - Наконец-то, я исполнил твою волю, богиня! Ты слышишь!?! Я нашёл его! - Прохрипел старик, улыбка озарила его старое, морщинистое лицо, обращённое к небу. Затем он безошибочно, словно самонаводящаяся ракета, снова указал на меня своей трясущейся рукой. - ТЫ ПРОВОДНИК! Богиня ждёт тебя! Когда ты услышишь её, иди на её ЗОВ!
        Я открыл рот в попытке возразить, но тут вдруг ноги старика подкосились и он, несмотря на все попытки паренька, державшего его под локоть, обмяк и свалился со стола. Я бросился к нему, но было слишком поздно. Старик умер, умер ещё до того как упал на землю. Пульс на шее не прощупывался, рядом возник Васька.
        - Расступитесь! - Крикнул он. Пробравшись ко мне, он отпихнул меня в сторону. - Дай я!
        - Откуда он взялся? - Шёпотом спросил я, но Васька проигнорировал мой вопрос и приложил к приоткрытым губам старика полированный кусок металла.
        - Вечно ты куда-то вляпаешься! - Сказал он, осматривая металл. Затем поднялся во весь рост и повернулся к толпе. - Старец умер! Расходитесь по домам!
        Паренёк, сопровождавший старика, до этого момента стоял рядом с телом слепого старца на коленях. Но, услышав роковые слова, вдруг громко зарыдал, бросился старику на грудь, сотрясаясь всем телом от рыданий и всхлипов.
        - Расходитесь, люди! Расходитесь! - Подхватил приказ Светозар, и его люди начали оттирать в сторону особо любопытных поселенцев. Через пару минут у тела остались стоять только я, Васька и Светозар. Паренёк немного затих и теперь сидел на коленях рядом с телом умершего старца.
        - Он сказал, что искал тебя. - Вдруг сказал Васька. - Что это значит?
        - Да откуда я знаю!? Сам удивляюсь. Видимо он, что-то напутал, старый он всё-таки!
        - Он тебя по всему Кварту искал! - Вдруг сообщил паренёк, посмотрев на меня своими чистыми голубыми глазёнками. Его грязное лицо пробороздили слёзы, оставив за собой две дорожки.
        - Зачем? - Спросил Васька. Видимо ему сейчас было проще соображать.
        - С тех пор, как учителю явилась богиня, он путешествует по стране в поисках того, кто поведёт наш народ к ней! И вот сегодня он исполнил своё предназначение, нашёл Проводника и передал ему волю богини.
        - Зачем? - Опять спросил мой товарищ.
        - Пути богини неисповедимы. - Пожав плечами, сказал паренёк.
        - Где-то я уже это слышал. - Отреагировал на это Васька тихим шёпотом.
        - Угу. - Кивнул я. Мне стало не по себе, в горле образовался сухой твёрдый ком.
        - Как мог он узнать Проводника, ежели он незрячий? - Спросил Светозар.
        - Богиня сказала, когда старик встретит Проводника, то сердце ему подскажет, и богиня сама укажет на него. - Паренёк размазал слёзы по грязному лицу.
        - Бред какой-то! - Отреагировал я. - Твой учитель что-то напутал!
        - Нет! - Паренёк решительно замотал головой. - Мой учитель самой богиней был послан. Не мог он ошибиться.
        Васька посмотрел на меня, потом на напряжённые лица вслушивавшихся в наш разговор Светозара и его строителей.
        - Не обращайте внимания! Старый слепой дедушка из ума выжил. - Громко сказал мой товарищ. - Перед смертью его совсем маразм замучил, вот и стал он всякие глупости проповедовать.
        Я осмотрелся, строители и Светозар подозрительно уставились на меня. Это был какой-то совершенно новый взгляд, у меня аж мурашки по коже побежали. Ощущение, словно эти люди чего-то от меня ждут не проходило.
        - Никакой я не Проводник! - Поделился я своими сомнениями с окружающими. - Да, я вообще об этой богине в первый раз слышу!
        Лица мужиков не изменили своего странного выражения. Повисла тягучая напряжённая тишина, которую через несколько мгновений разорвал голос моего товарища:
        - Пойдём Игорь. - Васька схватил меня под руку и поволок в сторону. - У нас ещё работы полно!
        - А с этим-то, что делать? - Крикнул нам вдогонку Светозар.
        - Накормить!
        - Похоронить! - Одновременно со мной сказал мой очкастый провожатый.
        Я остановился. С этих станется с особым тщанием выполнить по отношению к пареньку оба приказания.
        - Слышь, малец! - Обратился я к заплаканному парню. - Тебя как зовут?
        - Ваня. - Он шмыгнул носом и осторожно посмотрел на меня исподлобья.
        - Откуда ты, Ваня?
        - Не знаю. Сирота я. Сколько себя помню, учитель меня воспитывал.
        - Да, что ж ты будешь делать! - В сердцах воскликнул я и повернулся к Светозару. - Старика похоронить за посёлком! А Ваню вымыть, накормить и к сиротам пристроить!
        Тут он встрепенулся и ожил:
        - Эй, староста! Да, разве ж я нянька всяким сопливцам нос вытирать?!
        - Вымыть, накормить и пристроить! - Повторил я неумолимо и развернулся, давая понять, что больше не заинтересован обсуждать свои приказы.

* * *
        Теперь, где бы я ни появлялся, люди замирали, а у меня за спиной начинали шептаться. Невзирая на все эти трудности и новое отношение поселенцев к моей персоне мы продолжали работать, как и было запланировано. И когда построили третий общинный дом, всем поселенцам стало чуть-чуть легче, теперь мы разместили в нём часть новоприбывших беженцев. Нам по-прежнему пришлось выкручиваться по всякому, пока мы не достроили четвёртый общинный дом.
        А время неумолимо бежало по своему природному кругу. Осень дохнула на нас первыми дождливыми деньками. К концу подходил её первый месяц, люди кутались в одежды, поглядывали на пасмурное небо. Большинство прибывших женщин мы организовали как раз для работы с доспехами и одеждой. А вообще, мы старались успеть построить побольше жилых и производственных зданий, поскольку погода могла в любой момент нарушить наши планы. И вот во время стройки пятого общинного дома произошло очередная беда.
        Раньше в нашем посёлке мы жили одной большой общиной, где все знали друг друга в лицо и по имени. И когда население посёлка увеличилось, община превратилась в нечто большее, но при этом более размытое и аморфное. Теперь люди не обязательно были даже заочно знакомы друг с другом, появились люди, которые не здоровались друг с другом, находились и такие, которые не узнавали меня. Я уже не пытался запомнить лица и имена каждого жителя, поскольку это было сложно реализовать на практике. Конечно, Егор, наш секретарь продолжал вести картотеку всех жителей Игвы, но я от этого процесса дистанцировался, ограничившись непосредственной работой с руководителями, бригадирами и мастерами. Этих людей я отбирал тщательно. Поэтому, когда произошёл конфликт между поселенцами, я почти не удивился.
        Он возник банально, из-за женщины. Как потом выяснилось, вертихвостка вдова, крутила голову сразу двум мужикам. Те, внезапно, узнав о существовании друг друга, решили разобраться между собой «по-мужски». В ход пошли кулаки, затем кто-то выхватил нож, второй подхватил оказавшийся рядом топор. В результате, у меня на руках появился новый труп, а также озверевший от крови убийца, который не позволял другим мужикам себя схватить. Он ошалело размахивал топором и орал:
        - Не подходи, зашибу!
        Естественно на шум и крики вдовы, которая орала не своим голосом, размазывая слёзы и сопли по лицу, сбежались все, кто мог. Вокруг вдовы, трупа и мужика с топором образовалось плотное кольцо любопытных поселенцев. Никто не вмешивался, пока не пролилась кровь, а потом все были парализованы произошедшим убийством. Потом мужики попытались уговорить убийцу бросить топор. Бесполезно! У него глаза из орбит повылазили, налились кровью. Изо рта чуть ли не пена идёт. Короче, клинический случай. А дееспособных стражников рядом, как обычно, не оказалось. Нет, не то чтобы вообще никого не было. Были дозорные: в основном пацаны и старики, что покрепче. Были ещё сторожа, тоже из стариков.
        Я пожалел, что не организовал поселковую стражу. А ведь у Светозара уже были кое-какие намётки на сей счёт, даже один раз собрались вместе с ветеранами в администрации, чтобы обсудить ближайшее будущее и познакомиться поближе. Пока что, таких бывалых вояк в посёлке было семеро, включая Светозара и Егора, причём два из семи - калеки. Но мы не успели их освободить от основной работы и, что важнее всего, вооружить надлежащим образом и выставить в патрули. По тем временам стражников вооружали пехотными копьями, реже выдавали стражникам щиты. Из обмундирования также следует выделить форменную одежду, одинакового покроя и цвета. Ещё реже стражникам выдавали нагрудники, кольчуги, кольчужные рукавицы и шлемы.
        Так вот! Мы пока не могли себе позволить содержание поселковой стражи. Все наши средства шли на материалы, социальное развитие поселения, зарплату всем работникам и жалованье для иждивенцев, на еду и на развитие производственных мощностей.
        Я прибежал к месту событий в тот момент, когда мужики из строительных и цеховых бригад пытались отделить обезумевшего ревнивца от толпы. Тот орал, отмахивался топором. Цеховики притащили черенки для лопат и, орудуя ими, оттеснили мужика в сторону склада. Тот заметался и, вдруг, вырвался из окружения, бросился сквозь толпу к лесу, размахивая своим острым топором. Несколько человек в толпе не успели увернуться и с криками упали под беспорядочными ударами обезумевшего беглеца. Убийца прорвался сквозь вопящую от крови, ужаса и паники толпу, а его преследователи завязли в ней, замешкались и отстали. Я и цеховики с черенками от лопат прорвались сквозь толпу почти одновременно. Убийца уже находился в сотне шагов от нас, когда где-то позади меня прозвучал щелчок, звон тетивы и вдогонку убийце стремительно понеслась железная смерть. Промах! Я повернулся, Васька стоял с арбалетом наизготовку. Казалось, арбалет уже отстрелялся и ему потребуется перезарядка, но у Васьки оказалась какая-то сильно модифицированная модель для смертоубийства, потому что он снова выстрелил, снова промах! Наш Кулибин перевернул
арбалет на другую сторону и тщательно прицелился. Выстрел, крик, убийца рухнул на землю.
        «Вот это да!» Подумал я тогда. Люди в посёлке начали совершать поступки, которые пахли криминальными разбирательствами. Кроме того, Васька изобрёл новое смертельно опасное оружие дальнего боя. Мощный многозарядный арбалет! А это вообще полный «мягкий северный пушистый зверёк»!
        Глава 19
        Через пять дней после всего произошедшего мы организовали очередное расширенное заседание нашей администрации. Многие такого слова даже выговорить не могли, поэтому в их лексиконе это звучало как собрание в управе. Тут присутствовала вся верхушка нашего посёлка. Говорили по очереди. Каждый докладывал о состоянии дел в его ведомстве.
        Начали с Алевтины.
        - Наши припасы тают на глазах. Даже недавнее их пополнение, после того как заявился Ростислав на своей большой новой лодке не решает проблему с зимовкой. - Алевтина поправила платок на шее. - Он, конечно, привёз зерно, рыбу, мёд и пиво, но этого нам не хватит, чтобы дождаться весны, когда река сбросит лёд. А ведь до тех пор из Кварта нельзя будет привезти еду рекой.
        - Что мы можем сделать?
        - Я уже некоторое время отправляю наших женщин за грибами, орехами, ягодами, полезными травами и кореньями. Большую часть добычи мы сушим и запасаем на зиму. Под кухней устроили ледник, на котором храним оленье и баранье мясо, которые добыли охотники-любители во главе с Всеволодом. Но надо ещё больше припасов заготовить.
        Я сделал себе пометку в блокноте, а тем временем главную повариху сменил Семён.
        - …лесопилку усовершенствовали. Применили литые чугунные детали вместо старых и деревянных. Шестерни, валы и прочее заменили также в обрабатывающем цеху. Кроме того, наладили литьё и ковку инструментов для внутренних нужд. Начинаем делать их на продажу. Теперь вот готовимся ввести в эксплуатацию механизированную наковальню для Григория.
        - Ишь ты! - Заметил Фёдор. - Каких ты у мастера Василия слов нахватался!
        - Это такой ударный механизм, который приводится в действие с помощью силы притяжения. - Ещё больше запутал всех Семён. Он не заметил, как у слушателей глаза на лоб полезли от такого обилия непонятных слов. А помощник Василия невозмутимо продолжал свой доклад. - Это такой молот, который следует поднять над наковальней при помощи водяного колеса, а затем он сам падает вниз, с силой ударяя всем своим весом по наковальне. Ни одному даже самому сильному кузнецу такой удар не под силу!
        - Ишь ты! - Восхитился Фёдор.
        - Также изготовили и заточили серию новых дисковых пил.
        - О! - Оживился Павел, радостно кивая. - Эти пилы просто чудо! Благодаря этим пилам, которые можно регулировать, распил кругляка на доски теперь словно песня: льётся легко и быстро!
        - Ага! От этой песни у меня уши закладывает! - Проворчал косоглазый комментатор.
        - … а дальше вступает в дело калибровочный станок, на котором доски обрезают по краям. - Новые словечки Павел говорил медленно, неспешно растягивая их, чтобы не ошибиться в произношении.
        - Более того, - вернул себе слово докладчик Семён, - теперь имеется также и третий станок, на котором можно снимать с поверхности доски всё лишнее! Теперь наши доски стали совершенно гладкими и ровными! Поэтому стыковка досок не составляет никакого труда. И это уже новый сорт досок, так называемый мебельный. Чтобы зарабатывать на нём ещё больше, нам не хватает сушки. Правда, наш главный инженер Василий обещал с этим подсобить и сделать чертёж.
        Семён замолчал, сел, а его сосед и старый товарищ Павел, наоборот встал и начал свой доклад:
        - Сейчас, когда у лесорубов людей прибавилось, леса как раз хватает, чтобы полностью загрузить работой обновлённую пильную мельницу. Даже можно часть леса заготавливать на дрова, но мастер Василий это дело запретил! Говорит, нельзя переводить кругляк на дрова. - Павел тяжело вздохнул.
        - Для этих целей шахтёры Пантелеймона отбирают некондиционный уголь, который не подходит для домны. Так, что чем дома топить мы найдём без проблем! - Успокоил я своего старого товарища. - Продолжай Павел.
        - Теперь мы стали распиливать кругляк впрок. В основном заготавливаем мебельную доску для сушки, а ещё готовим запасы, что для строительства годятся. К счастью заказы от людей Светозара разнообразием размеров и видом древесины не отличаются.
        - У нас появился новый руководитель строительных бригад, - напомнил я, - который уже неделю как самостоятельно руководит строительством. Зовут его, как вы все знаете, Спиридон.
        Павел ободряюще улыбнулся насупившемуся Светозару и сел. Следующим выступил тот самый Спиридон, который, очевидно, волновался в присутствии стольких людей, но справился с волнением почти сразу же, как начал рассказывать про успехи своих подчинённых:
        - Мы пять общинных домов закончили, начали постройку новых двух. Незнамо, какое количество беженцев ещё появится в ближайшем будущем, а в том, что они будут, уже никто не сомневается. По заказу старосты Игоря неделю назад установили фундаменты под арсенал и больницу, а давеча уже добрались до стропил. Также наша пятая бригада уже нанесла разметку и натянула нитку под закладку бани и казармы.
        Я немного отвлёкся, задумавшись. О бане, кстати, я мечтал давно. Но одобрения и поддержки со стороны поселенцев не находил. Большинство аборигенов мылись прямо в нижней одежде, если не в речке, то в специальной овальной бочке и бадье. Лишь благодаря своему авторитету и поддержке Василия удалось пропихнуть на совете поселения вопрос строительства баньки.
        А Спиридон тем временем продолжал свой рассказ:
        - Стрельбище на окраине уже готово, на нём может одновременно учиться стрельбе три десятка людей. Мы поставили мишени, защитили и построили точки для стрельбы с десяти, пятидесяти и сотни шагов. Да ещё к тому же построили особо длинную часть стрельбища для стрельбы с двух сотен шагов. Однако, у той части всего две мишени. Всю территорию позади стрельбища для спокойствия мамочек, - Спиридон почему-то посмотрел в сторону Алевтины, - обнесли высокой каменной стеной, которая погодя будет частью стены, что мы будем возводить вокруг посёлка. По просьбе мастера Василия выделили две бригады строителей для постройки литейной и кузнечной мастерских. Там уже почти всё готово. Также будем ставить продуктовый амбар напротив столовой.
        Спиридон под одобрительный гул сел. Далее взял слово Пантелеймон:
        - Мои шахтёры без дела тоже не сидят! Мы наладили добычу железной руды и антрацитового угля. Есть и побочные продукты такой добычи: бурый уголь, олово и свинец. Нам попалась также небольшая жила чистой меди, попадается и обычная медная руда в приличных количествах. - Пантелеймон откашлялся в бороду и продолжил. - Забои наши делаются на совесть, крепи Павел даёт отменные, гвозди в любом количестве предоставляет Григорий, что, конечно, очень помогает нашей работе. Сильно устают люди и лошади, особенно когда приходиться таскать руду на себе. Василий и Семён обещали помочь с этим вопросом, хотя я не представляю, как это можно изменить.
        - Мастер Василий, если сказал, значится, то считай, придумает, как вам помочь, не сумневайся! - Заявил Фёдор.
        - Инструментом нас обеспечивают по потребностям, на это не жалуемся. - Старый шахтёр посмотрел мне в глаза. - Но нам позарез нужны новые люди и телеги с лошадьми.
        - Постараюсь помочь. - Я сделал пометку в своём блокноте и Пантелеймон с кряхтением сел на своё место.
        Потом выступил Всеволод. Он говорил чётко, уверенно и быстро:
        - Добыча камня продолжается как обычно. Правда, теперь за камнем приходиться спускаться под землю. У нашей каменоломни похожие с шахтами запросы на крепи, гвозди и инструменты. И всё же, мы добываем камня больше, чем нужно строителям и нашим дорожным бригадам, которые продолжают укладывать камень на дорогу к рудникам. Поэтому излишки, как и было велено мастером Игорем, наши добытчики везут в посёлок и складывают в кучи вдоль намеченного будущего края посёлка. Таких куч уже набралось более тридцати.
        - Ишь ты! - Фёдор в обычной манере высказал всеобщее одобрение. А Всеволод вдруг решил сменить тему своего доклада:
        - Мастер Игорь! Ты же знаешь, что среди беженцев оказалось немало людей, которые раньше промышляли охотой: ставили капканы на зайца и куропатку, отстреливали диких зверей. Эти люди ходатайствуют о том, чтобы вернуться к охоте на постоянной основе. Сейчас охочие до пушного промысла мужики должны выполнять то, что им было велено. Но они мечтают, что со временем ты позволишь им вернуться к любимому промыслу!
        - Это может случиться раньше, чем ты думаешь! - Ответил я, Всеволод удивился, его брови взметнулись как чайки. Я тут же пояснил смысл сказанного. - Люди прибывают в Игву, скоро наступит зима, и нам потребуются немалые запасы продовольствия. Так что идея с созданием отряда охотников мне по душе.
        - Я также хотел бы стать охотником. А свой пост, - Всеволод решительно махнул рукой, - я готов передать, кому скажешь и когда скажешь.
        Я был расстроен. Всеволод показал себя надёжным и справедливым человеком, но всё же он не был в Игве каким-то рабом, призванным исполнять лишь мои прихоти. Поэтому силой его на должности старшего каменщика мне всё равно не удержать.
        - Хорошо. Обсудим это завтра. - Кивнул я, наконец, и Всеволод с улыбкой сел на место.
        Тем временем, встал наш кузнец. Григорий был краток:
        - Мы работаем не покладая рук. Благодаря совместной работе моих людей с работниками домны, литейной и обрабатывающей мастерской, ну и конечно, благодаря мастеру Василию, мы стали делать множество стрел, копий, дротиков, мечей, гвоздей, инструментов разного назначения, а также домашней утвари. Вся наша работа имеет высшее качество и я, как мастер кузнец в том ручаюсь. А ещё мастер Василий говорил, что после запуска автоматического, - Григорий еле выговорил это инородное для него слово, - ударного механизма на водном приводе, можно будет ещё больше повысить качество и количество товаров и вещей, которые мы будем ковать в кузне. Мы передаём часть своих изделий в сборочный цех, куда мастер Игорь привлёк большое количество женщин, доселе слонявшихся без дела. Теперь они занимаются сортировкой и сборкой кольчуг, стрел, болтов, копий, дротиков и инструментов. А в последнее время мы наладили изготовление пластинчатых доспехов и арбалетов.
        Я улыбнулся, поскольку арбалеты, как шедевр технической мысли были настоящим прорывом в местном военном деле и собрали весьма лестные отзывы у бывалых вояк и Светозара в том числе.
        - Арбалеты, - решительно вмешался Светозар, - нам надо придержать! Своих воинов надо снаряжать только самым лучшим вооружением! Да, к тому же, арбалеты наши стоят столько, что за них мало кто может полную цену дать! Я бы за такое чудо серебром по весу платил! - Он подался вперёд на своём стуле. - Вот считайте: арбалеты могут болтами стрелять, причём по четыре выстрела без перезарядки! При этом убойность и точность у них такие, что болты пробивают кольчугу с сотни шагов! Да это ж есть… - дальнейшее восхищение Светозара не обошлось без ссылки на «мягкого северного пушного зверька», аж Алевтина поморщилась, а Фёдор присвистнул, - …какое сильное преимущество в любом бою. Немного времени прошло с тех пор, как мы учимся стрелять, и любой наш боец понял, что научиться стрелять из такого арбалета, задачка не сложнее той, в какой надо ложку до рта донести! Большая сила в арбалете заключена! Болт почти по прямой летит в цель, а это значит, что метко стрелять из арбалета может любой воин. После дня обучения, мои рекруты легко попадают в цель и с пятидесяти шагов.
        - Ишь ты!
        - Ага, Федя! А если у кого талант имеется, - Светозар назидательно воздел палец, - ну или башка нормально работает, - он постучал пальцем по своему виску, - то у того и с сотни шагов легко получится загонять три из четырёх болтов в цель. При этом арбалет, хоть штука и сложная, но легко и почти без усилий взводится с помощью воротка. Тут и женщина может справиться, это ведь не боевой лук, богатырскую силушку для этого иметь не обязательно!
        - Да как так-то? - Удивился косоглазый слушатель.
        - Для этого в арбалете все четыре тетивы взводятся одна за другой! И выходит, что скорость зарядки арбалета больше, чем у лука. Однако, ежели сравнивать все четыре выстрела их зарядку, то разница эта уже не такая заметная. Зато убойная сила у арбалета в разы больше! Но сам арбалет пока очень тяжёлый для того, чтобы его в руках удержать. Зато при стрельбе с упора это уже не так важно! И выходит, что стрелять из него можно даже в лежачем положении, поди попробуй это из лука повторить!
        - Можно и из лука лёжа стрелять! - Вмешался Всеволод, но Светозар только отмахнулся от его попытки выгородить любимое оружие охотника.
        - Надо сделать арбалет лёгким! - Наш комендант с силой стукнул кулаком по своей ладони. - И тогда, не будет более грозного бойца, чем воин с арбалетом из Игвы!
        - Хорошо, я поговорю с Васей. - Кивнул я, признавая аргументы Светозара. В моём блокноте появилась новая заметка.
        - И арбалеты для точной и дальней стрельбы надо переделать, чтобы они били и дальше, и точнее! - Не унимался Светозар.
        - Но тогда они станут ещё тяжелее! - Возразил я. - Кто же их тогда поднимет!?
        - Можно облегчить их вес, если сделать их однозарядными! - Предложил Семён. - Мастер Василий уже решил делать дальнобойные машины, что называются скорпионами. Они будут бить далеко, но из-за их большого размера и веса, их нельзя будет переносить вручную.
        - Угу. - Я кивнул, продолжая делать пометки в своём блокноте. - Продолжай Светозар.
        - Мы подрядили бывалых людей в отряд стражников, коих пока только двадцать человек. Я разделил его на четыре части по пять человек каждая, с сержантами во главе каждой группы. Они уже несут службу на улицах нашего посёлка. Дозорные продолжают следить с вышек, сторожа бдят на складах, но и те, и другие пока доспехов не имеют. Мы выдали им копья, ждём разрешения выдать шлемы, кольчуги и короткие мечи. Позволишь?
        - Да, берите сколько нужно. - Я кивнул и сделал очередную пометку в блокноте. - А чем занимаются твои люди в остальное время?
        - Пока две смены стражников отдыхают, ещё одна патрулирует посёлок, обеспечивая порядок и спокойствие на улицах, а ещё одна смена в то же время упражняется с оружием на плацу или на стрельбище. Стражников уже одели в кольчугу и шлемы, каждый получил арбалет и болты к нему, а ещё они вооружены пехотными копьями.
        - А что с одеждой? - Спросил я. Светозар вздохнул.
        - Пока все ходим в своей. Новая форма пока не готова.
        - Форма? - Завистливо присвистнул Павел.
        - Ишь ты. - Осуждающе заметил Фёдор.
        - Образец мы уже утвердили. - Приняв замечания товарищей за заинтересованность, продолжил Светозар. - Воины получат чёрно-синие одежды, с кожаными сапогами на меху, синим плащом с меховым воротником. Из брони пока будут носить кольчугу с длинной юбкой и кольчужным капюшоном.
        - А как мы тогда определи, что это наши воины, а не пришлые? - Косоглазый собеседник хитро сощурил глаза, те сфокусировались на миг, но тут же разбежались в стороны.
        - Наши поверх кольчуги будут носить безрукавку с гербом Игвы. - Пояснил я Фёдору и всем остальным.
        - Каким гербом? - Удивился наш старший конюх. Сказывалось его частое отсутствие в посёлке.
        - Красно-белый дракон на чёрно-белом флаге. - Ответила косоглазому товарищу Алевтина, которая была в курсе почти всех сплетен и слухов.
        Светозар с подозрением посмотрел на неё и спросил:
        - Аля, ты-то откуда знаешь?
        - Так та швея, что их делать будет, у меня на кухне раньше работала. - Небрежно заметила повариха. - Завтра будет готово ваше знамя! То, которое вы на центральную смотровую вышку заказали.
        Светозар блеснул глазами и, прокашлявшись, спросил:
        - А что насчёт тех знамён и отрядных штандартов, что мы заказали, они-то скоро будут готовы?
        - Нет. У Надьки дети в речке перекупались, приболели немного. - Пояснила Алевтина. - Это теперь она неделю за ними будет сопли вытирать, а то и больше!
        - А как вы сумели молодёжь к дозорам привлечь? - Поинтересовался я.
        Светозар тяжело вздохнул и повернулся ко мне:
        - А мы пообещали пацанов наших стрельбе из арбалета обучить, ну и копьём, мечом орудовать. Теперь у нас от желающих отбоя нет! Все юноши хотят в дозоре постоять, при том, что вышек у нас теперь аж пять штук! - Светозар улыбнулся. - А ещё мы подвесили в каждой из вышек по куску металла с палицей, чтобы чуть что случится, так можно было бы тревогу бить.
        - Арсеналом-то ты доволен?
        - Ага. Арсенал наш потихоньку пополняется оружием, болтами и стрелами. Больше всего у нас сейчас копий, дротиков, стрел и луков, чуть меньше болтов и арбалетов. Совсем чуть кольчуг, но их количество быстро растёт. А меньше всего у нас щитов, шлемов, наручей, поножей, подшлемников, наплечников и пластинчатых доспехов, цеховое производство которых пока не наладили.
        - Это хорошо!
        - Я жду новых бойцов из новой группы беженцев, которые, как Федя сказал, собираются в лагере у Каменца. Их там уже больше сотни собралось. А пока мы учим тех, кто у нас есть.
        Светозар сел, а вместо него встал его сосед Егор.
        - С помощью Вячеслава и Олеси, - он благодарно улыбнулся обоим товарищам, - мне удалось составить список, внести каждого жителя Игвы в картотеку. Согласно этому списку, мастеров, обладающих необходимыми для нас навыками, удалось перераспределить согласно их старым профессиям. Таких мастеров и подмастерьев оказалось немного - не более двадцати пяти человек из пяти сотен прибывших беженцев. Копии списка я передал мастерам Игорю и Василию. Среди всех новоприбывших мастеров выделяется плотник Иван, который работал помощником у мастера корабельщика Свена из Тура. Вот уже почти год прошёл, как он женился и переехал в глубинку, и теперь он мог бы заняться строительством лодок, а со временем, мог бы построить лодку не хуже той, что сделал Свен для Ростислава.
        - Начинайте готовить Ивана к самостоятельной работе! Необходимо усиленными темпами обучить его грамоте, затем передать в распоряжение, вначале Павла, затем Григория, а затем Семёна. Пускай бы обтесался и понял, что можно будет использовать в своей работе из того, что уже у нас производится. Затем мы возведём большое здание для постройки лодок и выделим Ивану людей в помощь. Егор, надо людей ему подбирать и обкатывать в плотницком деле уже прямо сейчас.
        Я посмотрел на то, как докладчик прилежно записывает мои указания себе в блокнот. Егор всё больше походил на человека с профессией менеджер по кадрам. Это меня радовало, а Егора делало нужным и счастливым членом нашего посёлка.
        Нашего секретаря сменил Вячеслав.
        - У нашего самого первого класса, состоящего из тех людей, которых выбрали Игорь и Василий, прошёл первый экзамен по основам чтения и письма. Я только сейчас окончил проверку письменной части и готов сказать, что экзамен сдали все. Хоть и не все справились с этим на отлично, зато удовлетворительных оценок всего три. Отличников вышло аж семеро, остальные сдали экзамен на «хорошо»!
        - Кто сдал экзамен лучше всех?
        - Олеся, моя лучшая ученица в первом классе! Она уже помогает мне обучать детишек азбуке, с ними она справляется гораздо лучше меня! - Сказал Вячеслав.
        - Молодцы! - Я оглядел довольные лица собравшихся и остановил свой взгляд на девушке. Я знал, что переписчик с удовольствием делегировал часть своих полномочий Олесе, а с прибытием второй волны беженцев Вячеслав и Олеся уже не справлялись с большим количеством учащихся.
        - Сейчас, мы готовим пять помощниц, чтобы те могли со временем стать учителями. Я взял себе в помощники двух толковых парней в подмастерья. Теперь я тренирую их в переписывании текстов. Доверяю им некоторые страницы азбуки. Благо школа наша достаточно просторная, чтобы вмещать сразу шесть классов, библиотеку, читальный зал и комнату для копирования текстов. В библиотеке сейчас стараниями Игоря, Василия, Митрофана, а также благодаря нашим переписчикам появилось аж двадцать четыре книги, и это, если не считать азбуки. Также у нас есть несколько копий книг и тридцать одна азбука, созданные моими стараниями с помощью Олеси и двух подмастерьев.
        - Отлично!
        Довольный Вячеслав сел и настала очередь Олеси. Я больше любовался девушкой, её красотой, голосом и движениями. Она периодически ловила мой взгляд и смущалась. Кажется, она говорила о том, как происходит обустройство беженцев.
        - Больше всего людям не хватает мебели, ведь этим никто не занимается всерьёз.
        Она затихла и посмотрела на меня так, что я встрепенулся и сказал:
        - При таком количестве плотников и столяров, а также с такими-то возможностями и не наладить производство своей мебели!?!
        Павел, Семён и прочие активно высказывали своё мнение. Короче, через пять минут мы наметили первые шаги, а я пообещал решить этот вопрос дефицита мебели. А скучавший на собрании Василий так и вообще пообещал, что запроектирует новый мебельный цех:
        - Просто сейчас людей не хватает, а как только придёт новая волна, так сразу появятся люди для этого дела. - Оправдывался он перед Олесей.
        - Наши женщины по-прежнему не могут получить достойную работу. Больше всего не хватает места для ткачих и швейных мастериц. Также не хватает иголок и катушек с нитками. Часто случаются простои, а всё из-за того, что у нас возникают перебои с поставкой тканей.
        - Олеся! - Пообещал я. - Мы всё решим, наладим! Обещаю.
        После Олеси выступал с отчётом Митрофан.
        - Доверенную мне сумму денег я обернул неоднократно. Теперь у нас в десять раз больше денег, чем ты мне давал вначале. - Парень гордо и победно улыбнулся.
        - Я никогда в тебе не сомневался, Митрофан! Ты молодец, продолжай.
        - Купцы, пронюхавшие про Игву, теперь появляются у нас часто. Приходят к нам и новые купцы. Они часто жалуются, что в Игве негде переночевать и негде опрокинуть кружку пива. Благо конюшни наши не заполнены, но сеновал для обустройства таких гостей не годится. Купцы любят комфорт и готовы ради него немного потратиться на гостиницу аль постоялый двор.
        - Придут, нагадят, и убирай потом за ними! - Заворчал Фёдор. - Хуже моих лошадок, ей-ей!
        - Я очень благодарен Фёдору за помощь! - Поспешно добавил Митрофан. - Хорошо, что он позволяет устраивать гостей, пока у нас другого выхода нет.
        - Надо будет этим заняться. - Я сделал себе очередную заметку в блокноте. - Продолжай.
        - Десятую часть прибыли я, как и было велено, отдаю для нужд Алевтины, много вкладываю в ткачих, но те слишком медленно оборачивают вложенные в них деньги. Гораздо выгоднее вкладывать в такие направления, как торговля, но я же понимаю, что одежда нашим людям очень нужна, в особенности, когда зима на носу. А большую часть денег я потратил для закупки кожи для обуви, тканей для одежды и, конечно, купил шерсть и хлопок для производства ткани. Многие покупатели просят меня привезти продукты, хлеб и лакомства. Но я занимаюсь исключительно товарами, как и было обещано мастеру Игорю. Оборот в лавке очень большой даже по меркам города, поэтому я нанял себе трёх помощниц, ведь мужиков мне нанять не разрешили, - Митрофан посмотрел в сторону Егора, - а также взял в подмастерья двух парнишек, каких мне посоветовал Егор. Товарооборот мог бы быть больше, но нам не хватает телег. А Фёдор больше выделить не может.
        - Мне самому не хватает телег да лошадей! Всё шахты да каменоломни мои телеги забирают! - Возмутился Фёдор.
        - Тише Федя, - попытался я успокоить разбушевавшегося косоглазого собеседника, - то ж для дела! Ты лучше расскажи, что у тебя накопилось?
        - Мастер Игорь! Я конюх или кто?
        - Ну, да! - Я кивнул уже чувствуя подвох.
        - Ага, а конюх, значится, что делать должен? - Он уставился на меня, мне было сложно сфокусироваться на его разбегающихся косых глазах. - За лошадками да телегами следить! А мы что? А?!
        - А вы что? - Переспросил Светозар.
        - А я и мои конюхи всё больше торговлей занимаемся! Федя то продай! Феденька то купи, то привези! Тьфу.
        - Ну, а что же делать, раз такая вам работа выпала?
        - Не все мои возчики могут с торговлей так же хорошо ладить, как умеют ладить с лошадьми! - Терпеливо пояснил Фёдор. - А от ентава и дело, и прибыль страдает! Это ещё хорошо, что не приходится торговать скоропортящимися товарами. А где я вам найду конюхов, чтобы они ещё и купцами были?!
        - Ну, Федя, не перегибай! - Осадил я его. - У твоих конюхов большая часть работы это отвезти и привезти. Даже продаёте и покупаете теперь там, где мы уже договор с лавочниками и купцами заключили.
        - Так ведь то ж не всегда так бывает!
        - Ты продолжай, Федя. Что у тебя с лошадьми?
        - Пока все здоровы! У меня в конюшнях теперь двадцать одна лошадь: из них тягловых и тяжеловозов шестнадцать. Остальные принадлежат мастерам Игорю, Василию, Семёну и двум охранникам, что всё время ходят за мастером Василием. Из шестнадцати лошадей, что в нашем распоряжении, лишь половина принадлежит Игве, а остальные пришлые, они и попали ко мне в конюшню в придачу к возчикам и их телегам. Кстати собственных телег у нас девять. А возим мы всякие тяжести: камни, руду и антрацит. Только десять телег возят наши товары, а остальные в горы ходят, и грузы для домны возят. - Косоглазый докладчик вздохнул. - Так мне ещё приходится отмахиваться от Пантелеймона! Ему всё кажется, что я должен в первую очередь его грузы возить!
        - Сколько лошадей может наша конюшня вместить?
        - До сотни может. Но это если размещать только лошадей. Для телег мы можем оградить тележный двор, а вот для заготовки сена пока приспособили только ту же конюшню.
        Очевидно, Фёдор намекал на увеличение количества его лошадок, а также дополнительные усовершенствования его хозяйства.
        - Пришлые купцы жалуются, что у нас негде купить корма для своих лошадей. Неплохо бы построить амбар. - Фёдор почесал затылок, его лицо приняло хитрое выражение.
        - Я подумаю над этим. Ты Федя дело говоришь, - согласился я с его доводами, - вопрос только в деньгах да в людях. А ещё время для этого найти надо!
        Фёдор довольный собой, но озадаченный моим непрямым ответом сел. А я решил представить всем нового руководителя, Захара, а заодно и его жену Лидию. На них уже давно смотрели с любопытством. Всем было интересно, зачем я привёл новых людей на собрание руководителей.
        - Прошу познакомиться с Захаром и его женой Лидией. - Вот теперь все посмотрели на них уже другими глазами. Оказывается, они тоже должны были стать руководителями. Наверное, не все были с этим согласны, поскольку считали, что эта роль предначертана в первую очередь тем, кто пришёл в Игву с первой волной беженцев.
        Я предложил новым руководителям рассказать немного о себе и вот, о чём нам рассказал Захар, историю которого до этого момента пока знал только я:
        - Я был купцом, а жена моя, - Захар тряхнул головой в сторону женщины, которая тихо сидела по его правую руку, светлые кудри купца при этом запрыгали по лбу, словно пружинки, - Лидия содержала продуктовую лавку на тракте между Туром и Каменцем. Однажды ночью, налётчики, походя, пустили горящие стрелы по нашему посёлку. Напасть на посёлок кочевники не решились, испугались стражников, что стояли рядом на заставе. Злодеи скрылись ещё до того, как стража на заставе выбралась за стены. - Захар напрягся и сообщил сквозь зубы. - К тому времени огонь распространился на большинство домов. Наше хозяйство пострадало в числе первых. Люди не могли потушить огонь, что горел повсюду. Труды всей нашей жизни сгорели, сгорели и товары в лавке. Почти весь посёлок потерял кров и большую часть своего имущества. А меня в то время, когда пришла беда, не было дома. Вернувшись из Тура, где сбывал зерно, я застал лишь пепелище. Стражники с заставы подсказали мне, что голодные односельчане направились в Каменец, где надеялись получить еду и помощь у воеводы. Когда я отыскал свою семью в лагере, то узнал, что дорога из
лагеря только одна - переселение в другой посёлок. Больше всего люди в городе говорили о новом поселении Игва. Сказывали, что там людей привечают, дают работу и платят хорошие деньги. Вот так большинство беженцев оказалось тут, а я и моя семья вместе с ними.
        Скромничал Захар, скромничал. Если бы не его смекалка, голодали бы беженцы в лагере у Каменца. Я был уверен, что таланты и связи купца, помогут нам выйти на качественно новый уровень торговли. Поэтому я сообщил присутствующим о своём решении:
        - Мы уже давно собирались построить продуктовую лавку, так что ты, Лидия, можешь стать в ней торговцем, а Захара я назначаю нашим купцом. Твоей задачей, Захар, будет создать торговые представительства Игвы в городах, в том числе найти лавки для оптового сбыта нашей продукции, а также по возможности организовать перевалочные склады. Туда возчикам следует доставлять свои грузы, оттуда же следует забирать продовольствие и товары для Игвы. Для этого Захар, тебе надлежит организовать регулярную скупку продуктов и продовольствия с последующим накоплением на складах. Со временем, в твоё распоряжение будут отданы лодки для торговли с южными городами Кварта, где тоже следует создать представительства Игвы. А пока для транспортировки грузов между представительствами и Игвой будут задействованы телеги Фёдора.
        Последним пожелал высказаться Василий, хотя я прекрасно знал, как он не любит такие собрания, считая их пустой тратой своего времени. Ещё больше собраний, он не любил отчитываться.
        - Как вы знаете, наша домна уже работает, но пока ещё не вышла на свой максимум. Для этого нам не хватает рабочих рук. Недостаточными являются добыча, транспортная составляющая, производственные ресурсы слабы, а рабочие не обучены. Однако я собираюсь наладить производство листового металла. Такая технология откроет нам новые возможности и изготовление доспехов, щитов, покрытых листовым металлом, будут лишь малой частью тех новых возможностей, которые станут нам вскоре доступными. На очереди также планы по изготовлению рельсов для вагонеток. Если применить рельсы в доставке руды на поверхность, а также в спуске руды вниз к домне, то можно будет освободить большое количество людей от тяжёлого и обременительного труда. Кроме того освободятся также некоторые возчики с их подопечными и телегами. Что касается продукции военного назначения, то мы усиленно тестируем новый вид скорпионов - это, по сути, увеличенные арбалеты, которые способны стрелять как большими стрелами, так и камнями. Я пытаюсь увеличить скорость перезарядки таких машин, а также повысить износостойкость, надёжность узлов и манёвренность
всей конструкции. Плюс я работаю над прикрытием обслуги скорпиона от обстрела. Что касается паровой котельной, а также сушки для древесины, то сейчас об этом ещё говорить рано, поскольку ни труб, ни технологий их соединения пока не отработано. Кроме того следует подготовить к производству радиаторы, которые также сложно изготовить при текущих технологиях.
        Когда Василий закончил разглагольствовать все присутствующие на собрании, кроме меня, почувствовали себя умственно отсталыми людьми по сравнению с нашим гением. Столько непонятных и длинных слов они не слышали давно.
        Глава 20
        Далее я стал подводить итоги собрания и зачитал для присутствующих список требуемых поселенцами строений.
        - Итак, мы сегодня услышали, что в поселении есть нужда в таких зданиях: тележный двор, амбар для содержания корма для лошадей, постоялый двор, таверна, ткацкий цех, швейный цех, сушка для древесины, мебельный цех, дополнительный склад, корабельный цех и продуктовая лавка. Ну и раз уж мы хотим построить амбар для муки, то следует также построить ветряную мельницу для помола зерна в муку, а также было бы правильно построить пекарню, чтобы эту муку превратить в хлеб, булки, пироги и медовые пряники. - Алевтина и многие другие мечтательно закатили губу, а я продолжил подводить итоги. - А также в планах имеется котельная, частично обогревающая воду от домны, для отопления всего посёлка сразу. Итого нам следует построить четырнадцать строений разного назначения. - Собравшиеся руководители посёлка приуныли, поскольку каждый в тайне мечтал получить то, чего больше всего хотелось ему лично и жить, расслабив конечности, припеваючи. Я решил их немного ободрить. - Эй, что это с вами?! У нас уже, так или иначе, построено или уже строятся 27 зданий. Ещё 14 зданий для нас это всего-навсего треть! И учтите, что
теперь нас гораздо больше, я уверен, что мы справимся с этим играючи!
        - Верно, староста говорит! - поддержал меня Павел. - Я ещё помню, как он почти год назад был никому не известным плотником, который не имел даже собственного дома! А посмотрите на него теперь!
        После этого я огорчил всех, пролив свет на наше финансовое положение.
        - До сих пор нам удавалось вовремя и в полном объёме выплачивать жалованье и пенсии. Но теперь интенсивный рост поселения, развитие инфраструктуры поселения, а также подготовка к зиме подорвали наш бюджет. - Я увидел ошалелые лица и осознал, что меня полностью понимает только Василий, мой земляк. Я тяжело вздохнул и повторил всё для собравшихся людей в более доступной форме. - Я говорю, что мы слишком быстро растём в числе, а также много денег тратим на то, чтобы жить хорошо и качественно. Кроме того, нам приходится тратить много денег на подготовку к зиме, и если мы в ближайшем будущем не станем производить больше товаров, продавать больше товаров, то выплаты жалованья прекратятся. Это понятно?
        - Так бы сразу и сказал! - Заявил Спиридон.
        - Кроме того, наше поселение нуждается в новых руководителях, а наше развитие требует перехода от общинного управления на новый жизненный уклад, в котором есть место для личностного роста.
        - Поясни-ка, Игорь! - Остановил меня Светозар. - А то я ничего не пойму, что это за уклад новый!?
        - Я говорю, что больше мне не следует полагаться на то, что я лично смогу контролировать добросовестность каждого работника. А в будущем, когда Игва станет ещё больше, то контролировать этот процесс не сможем даже мы все вместе взятые. Нужны новые принципы поощрения и контроля, которые повысят качество и количество работ в зависимости от того, насколько человек хочет трудиться и зарабатывать.
        - Как-то ты всё сложно объясняешь, мастер! - Влез расстроенный Григорий.
        - Да куда уж проще! - Вступился за меня мой земляк. - Староста вам прямым текстом говорит, что мы должны переходить на самообеспечение и денежную мотивацию трудовых отношений с максимальным делегированием контроля в руки покупателя! Понятно?!
        Собравшиеся руководители дружно вздохнули от разочарования. Теперь всё стало ещё сложнее. Обстановку разрядила Алевтина:
        - Ты, мастер Игорь, продолжай, а уж мы потом во всём разберёмся.
        - В связи с тем, что я уже озвучил, сегодня же я ввожу понятие руководителей разных рангов. Соответственно этому будут переопределены размеры жалования. Простейшим рангом будет младший руководитель (к ним относятся бригадиры и сержанты, а также другие мелкие руководители, плюс к ним относятся мастера, которые имеют в своём подчинении два и более ученика). Понятно?
        - Ишь ты! - прокомментировал Фёдор. - Младшие руководители! О, как!
        - Далее следует ранг старшие руководители (к ним относятся руководители цехов, отдельных самостоятельных предприятий, учителя, торговцы, полусотник, а также старшие мастера, которые имеют в своём подчинении два и более мастера). Это понятно?
        - Ага! - сказал радостный Фёдор, его настроение резко улучшилось. - Я значится старший руководитель! О-о, как!
        - Также имеется ранг главных руководителей. Это люди, которые отвечают за целые направления деятельности посёлка, и имеют в своём подчинении не менее двух старших руководителей, к ним относятся главный руководитель школы, главный врач, главный конюх, главный шахтёр, главный кузнец, комендант, главный торговец, главный каменщик, главный охотник, главный повар и так далее. Ясно?
        - Ишь ты! - Счастью Фёдора не было предела. - Я как своей Пелагее скажу, что я теперь главный конюх, так она меня расцелует!
        - Твоя Пелагея подобреет только тогда, когда её тело вполовину тоньше станет! - Засмеялся Семён. - А чтоб она тебя, косой, расцеловала, так то надо в гроб лечь и лоб подставить!
        Все рассмеялись, но Фёдор не обиделся и ответил:
        - А ты Семён лучше завидуй молча!
        - Ага, зависть у Семёна такая, - сообщил со смехом Павел, - что ты можешь за свою Пелагею быть спокоен: не станет Семён подбираться к чужому счастью, а то это счастье ещё в голову ударит!
        - Да, ударить может! - Согласился Фёдор, потирая затылок. - Минимум черпаком!
        Когда все отсмеялись, я продолжил описание нововведений:
        - К наивысшим рангам теперь относятся должности главного инженера и старосты. Все заместители руководителей любого ранга будут получали на треть большее жалованье, чем жалованье предыдущего ранга. Ученики будут получать жалованье в половину жалованья мастеров, которые их обучают. Изменения в размерах жалованья произойдут уже после выплаты предыдущего жалования. - Я заметил удовлетворение на лицах собравшихся людей, и добавил горькую пилюлю. - Но каждый ранг руководителя требует сдачи более сложного экзамена, чем тот, который вы сдали недавно. К примеру, для получения ранга заместитель младшего руководителя надо сдать экзамен по чтению и письму. Для получения или подтверждения ранга младшего руководителя следует сдать экзамен по арифметике. Для получения ранга старшего руководителя надо сдать экзамен по естествознанию и математике. Для получения или подтверждения ранга главного руководителя требуется сдать экзамен у главного инженера, это если ты работник производственной сферы. А у меня будете сдавать экзамен в том случае, если вы работники вспомогательных служб, военного или торгового дела.
        Люди загалдели, чувствуя, как их большие заработки откладываются, а количество обучения увеличивается. Фёдор приуныл.
        - В гробу я видел такое повышение! - Громко пробурчал Фёдор. Я ему сочувствовал, поскольку первый класс он окончил с большим трудом.
        - Вот там тебя и расцелует твоя Пелагея! - Поддел его Васька, в ответ на это все заржали, даже сам Фёдор улыбнулся своим щербатым ртом.
        - Далее! - Я повысил голос, чтобы присутствующие успокоились. - Каждый желающий теперь сможет приобрести себе участок для собственного дома, а также участок для собственной мастерской, если на такое строение сможет получить разрешение в управе.
        Я развернул генеральный план поселения, который мы долгое время разрабатывали вместе с Васькой, обозначил на нём четырнадцать новых зданий и продемонстрировал его всем желающим. На нём наша Игва была поделена на участки. Одна тысяча шагов вдоль реки, тысяча шагов от реки до поля на востоке. Каждые пятьдесят шагов располагались участки. Двадцать участков по вертикали и двадцать по горизонтали. Все участки заштрихованы по-разному. Примерно девятую часть составлял административный центр Игвы. Тут уже были построены: администрация, школа, арсенал, а также тут строились казармы. Административный центр занимал, естественно, центральную часть поселения. Южнее центральной части поселения находилась коммерческая торговая зона. Тут располагались торговая лавка Митрофана, конюшня, столовая с кухней и общинные дома. Планировались или строились баня, больница, пекарня, торговая лавка Лидии, таверна и постоялый двор. Севернее административного центра располагался военный комплекс: стрельбище и плац. Другие места в этой военной зоне были свободны. Между всеми тремя зонами: военной, административной и
коммерческой были проложены каменные дороги. Между этими тремя кварталами и рекой располагалась промышленная зона. Тут у нас находились склады, лесопилка, причал, обрабатывающий цех, домна, кузня, литейный цех, сборочный цех и амбар. Строились или планировались такие здания: склад, корабельный цех, сушка, мебельный цех, котельная, тележный двор, ветряная мельница для помола зерна, амбар для хранения корма для лошадей, ткацкий цех и швейный цех. Множество участков также пустовало, дороги были в основном грунтовые, кроме той, что вела к домне. Вся промышленная зона была окрашена в серый цвет. Между ней и тремя соседними зонами с севера на юг проходила главная дорога выложенная камнем. На восточной трети генерального плана располагалась зона частной застройки. Между этой зоной и другими зонами также проходила главная дорога, которая шла с севера на юг, она также была каменной.
        Объяснив это всё в деталях собравшимся людям я добавил:
        - Каждому, кто пожелает купить участок под застройку в зоне для частной застройки, надо иметь в виду, что стоимость участка будет зависеть от того, насколько этот участок будет приближён к центральной части Игвы. Частная зона поделена на четыре части, первая наименьшая её часть расположена ближе всего к центральной части посёлка. Вторая была побольше и чуть подальше первой части, третья - самая большая часть посёлка находилась ещё дальше, ну а четвёртая часть - соответственно находилась дальше всего от центра и в то же время располагалась у самого края посёлка. Поэтому цены на землю отличаются! За участок в четвёртой зоне надо будет выложить 2 серебрушки, за участок в третьей - 4 серебрушки, за участок во второй - уже 8 серебрушек, а в первой - все 16 серебрушек. Налоги также будут отличаться пропорционально. Поэтому нет смысла рабочему копить деньги, чтобы поселиться в богатом районе, если он не сможет заплатить высокий налог за землю. Для того чтобы жить лучше и в лучшем районе, следует в первую очередь развиваться интеллектуально, как следствие расти в должности, а затем уже претендовать на
лучшее жильё!
        Далее я перешёл к важной для всех теме: подготовке к защите поселения от налётов, а в будущем, возможно, и от осады. Предложил людям взвесить все те проблемы, с которыми они столкнутся, если и когда произойдёт налёт или осада. Коменданту же посоветовал разработать ряд мер противодействия для таких случаев.
        Мы разошлись в возбуждённом состоянии. Светозар остался:
        - Игорь! Что же я могу сделать против всадников? У меня всего двадцать пеших солдат!
        - Надо разработать тактику боя на открытой местности.
        - Что мы можем сделать против пяти десятков настоящих конных стрелков, да ещё и в поле!? Стен-то у нас пока нет.
        Я задумался. А ведь он прав. Пехота будет окружена и расстреляна превосходящими силами противника. А что в таких случаях противопоставлял коннице Мстислав? В лучшем случае он навязывал перестрелку пехоты с конницей. В таком случае враг избегал столкновений и попросту уходил в места, где не было сопротивления. В худшем случае пехотинцы были вооружены мечами и копьями. В таком случае уже пехотинцев Мстислава расстреливали, удерживая их на расстоянии, изматывая пехоту бесполезной погоней. И если пехоту не укрыть от стрел, то случался форменный разгром. Значит, нам предстоит перестрелка без возможности погони. Причём перестрелка должна была происходить по возможности без наших потерь. В таком случае нужно понимать, в чём наше преимущество, а в чём их слабость. Эврика!
        - Их слабость в том, что они кавалерия, - сообщил я Светозару, - то есть стрелять могут, но лишь из коротких луков. Значит их убойная сила и расстояние ограничены возможностями их оружия. Ещё одна слабость в том, что всадник практически не использует щит. Щит в лучшем случае закрывает ему спину, а в худшем просто висит у седла. Держать свой щит в руке у всадника с луком нет возможности.
        - Ну, хорошо, а что с пехотинцами? - Задумался Светозар, не понимая, к чему я веду свою мысль.
        - А пехотинцы имеют плюсы в том, что могут использовать как длинные луки, так и арбалеты. Оба варианта лучше по дальнобойности и убойной силе, чем кавалерийские луки. Причём в последнем компоненте наши арбалеты даже получше длинных луков будут. - Я заинтересовал своего собеседника.
        - Но этого мало! - возразил Светозар. - Ведь кочевники с детства учатся стрелять из лука. Они прирождённые наездники и стрелки! Что мы можем противопоставить их стрелам? Щиты?
        - Да не вопрос. - Я улыбнулся. Кажется, где-то у итальянских арбалетчиков были так называемые пависсы - большие ростовые щиты, которые во время боя просто упирали в землю и, когда требовалось, использовали их как заграждение от стрел, а также как подставка для стрельбы из арбалета стоя. Строй, окружённый такими щитами, мог сформировать подобие ростовой стены щитов, а при желании также щиты поднимали в два ряда и над головой наподобие римской черепахи. - Будут тебе такие щиты, что никакая вражья стрела не пробьёт!
        Когда я рассказал о пависсах Светозару, он просто таки сорвался с места и побежал в мастерские делать на них заказ. Я вышел из зала для совещаний и столкнулся у выхода с Олесей.
        - Постой, Игорь! - Сказала она, заламывая руки. Взволнованность, которая отражалась в её поведении, выглядела очень мило. Щёки порозовели, лицо озабочено. Не знает, куда руки девать. Топчется на месте. Она собралась с мыслями и подняла на меня взгляд своих термоядерных и таких прекрасных глаз. - Ты меня избегаешь?
        - Нет, просто… - правда в её словах, несомненно, была, но я не хотел признаваться в этом ей, потому что не смог бы объяснить ей принципы своего мышления и привычного способа жизни современного человека.
        - Но я же вижу, что ты меня избегаешь! - Заупрямилась девушка. Обмануть её оказалось невозможно, потому что она чувствовала меня сердцем. - Ты стараешься избегать случаев, когда мы остаёмся вдвоём, отводишь взгляд и уходишь. А вот когда мы на людях, то смотришь на меня прямо, да так, что мне становиться неудобно, а другие люди это замечают и смеются! Что всё это значит, Игорь?!
        - Понимаешь, Олеся! - Я понял, что здесь и сейчас мне следует объясниться. Она внимательно смотрела мне в глаза, поэтому чтобы контролировать себя мне пришлось отвести взгляд, и я, наконец, прошептал. - Я боюсь навредить тебе и твоей репутации.
        - Репутации? Но как ты можешь навредить?! - Она улыбнулась мне своей самой обворожительной улыбкой. Её нежная ручка оказалась у меня на лице, мягко и легко погладила по щеке, опустилась вниз по шее до груди. - Ты же такой добрый и милый. Ты не можешь никому навредить, а особенно мне!
        - Всё так! - Я отстранился от неё, еле сдерживая себя, чтобы не поддаться её ласке. - Вот только я уже не мальчик. У меня были женщины…
        - Кто?! Марфа? - Она забеспокоилась, встрепенулась, готовая доказывать, что лучше других.
        - Нет! - Я нервно рассмеялся. Вот, оказывается, почему она так реагировала на меня, когда я ночевал у Марфы в доме. - Другие девушки, женщины у меня были в дальних краях.
        - Они были красивые? Лучше меня?!? - Она испугалась. Я улыбнулся, она была очень мила и наивна. - Ты обручён, женат? У тебя есть дети?
        - О, боже! - Я закатил глаза. Она смогла, наконец, пробиться сквозь мою толстую броню. - Нет, ответ на все твои вопросы!
        - Но тогда я не понимаю! - Смутилась она, она прикусила губу, отвела в сторону взгляд. Я попытался воспользоваться её смущением и улизнуть, но не успел. Едва я попытался сдвинуться с места, как она схватила меня обеими руками и с дрожью в голосе спросила. - Я не нравлюсь тебе?
        - Ох. - Как всё сложно. И главное я не знал с чего бы мне начать и что ей сказать, как всё объяснить. - Понимаешь, Олеся! В моей прошлой жизни люди встречались на короткое время. Без обязательств и обрядов. Просто чтобы быть вместе, любить друг друга, иногда даже встречались без любви, чтобы не было одиноко. Это было ненадолго… Иногда эти люди даже жили вместе, но чаще всего вскоре разбегались. Гораздо реже они создавали семью, заводили детей. Но даже это не гарантировало того, что они будут вместе навсегда.
        - Ненадолго!? - Она была разочарована и расстроена. Чтобы не думать об этом, она вцепилась в новое слово, которое было для неё непонятным - Не гарОнтирувало?
        - Не гарантировать - это значит не обещать, не обязательно выполнять обещанное. То есть в моей старой жизни семья могла бы быть крепкой только тогда, когда люди подходят друг другу духовно, физически, а также характерами и темпераментом. А, в конечном счёте, они никогда не устают друг от друга настолько, чтобы разойтись.
        - А я…подхожу тебе? - Я видел, что большую часть моих объяснений она не понимала. Мне показалось, что она вот-вот заплачет, захотелось обнять её и сказать, что она та единственная, которая может подойти мне, но я обуздал свои гормональные порывы. Вместо этого я сделал попытку всё объяснить ей, с умом, логически, но, к сожалению, моё рациональное сознание отключалось, когда Олеся находилась рядом. Я начал лепетать, словно неуверенный в себе юнец. - Я…думаю…, я…не уверен… - я понял, что не могу обманывать её, не могу её оттолкнуть, и в то же время, я не мог сам себе ответить на этот вопрос, поэтому я сдался и сказал. - Я не знаю!
        Она отстранилась, в глазах уже стояли слёзы, она вытерла первую рукой и отвернулась, её коса от резкого поворота её головы описала дугу и почти хлестнула меня по руке. Олеся сделала шаг, другой, и побежала, громко рыдая. Я остался стоять на месте, недовольный своей неуклюжей попыткой объясниться, разрываясь от желания догнать девушку или остаться и вначале определиться, наконец - подходит ли мне Олеся или нет?!
        От лестницы послышалось:
        - Олеся! Что с тобой!? - Это её отец, блин, как не вовремя. Ещё не хватало заиметь проблемы с одним из лидеров Игвы.
        Светозар взлетел по лестнице и уже наверху, увидев, что кроме меня в коридоре никого нет, приостановился, но затем всё же медленно подошёл. Его брови были хмурыми, глаза горели. Он указал на лестницу, уже немного сомневаясь в том, что я мог навредить девушке, спросил:
        - Что это с ней?
        - Это тебе лучше спросить у своей дочери! - Я намеренно уходил от ответа. Объяснить своё отношение к Олесе я бы сейчас точно не смог. Вместо этого я грубо спросил у него. - Зачем пришёл?
        - Надо чтобы ты пошёл со мной к плотникам, а потом и к Григорию. - Он говорил медленно, видимо, всё ещё сомневался. При этом его глаза смотрели на меня, как холодные арктические льдины, которые вот-вот обрушатся на меня и завалят моё тело холодными глыбами. Я не отвёл взгляда, ведь мне нечего было стыдиться. Ничего плохого я его дочери не сделал. Может быть, я чуточку разочаровал её, но ведь я ей ничем не обязан. Светозар выключил режим «всех убью!», а затем, стряхнув остатки неуверенности, продолжил. - Ты поможешь? Ты нужен мне, чтоб изготовить тот щит - пависсу!
        - Хорошо, пойдём Светозар!
        Наше появление оказалось своевременным. Мы застали вместе Павла, Семёна, Григория и Василия. Мой товарищ идею с пависсами одобрил. Мы быстро создали чертёж, разделили его между действующими лицами и договорились о том, чтобы сегодня же приступить к изготовлению деталей для ростовых щитов.
        Я под надуманным предлогом откланялся и ретировался. Не хотелось ощущать то напряжение и то недоверие ко мне, что чувствовались во взглядах Светозара.
        С тех пор я старался избегать встреч с его дочкой, а девушка всячески избегала меня. Эта ситуация сильно расстраивала девушку, да и меня не радовала. Я мог сосредоточиться на работе, но время от времени мои мысли будоражили глаза и губы девушки. Олеся же больше не улыбалась, что вызвало в Игве странные разговоры и пересуды. Уж не знаю, что она рассказала своему отцу, но Светозар также держался настороженно, отстранённо и вообще в последнее время он ходил с ужасно хмурым лицом, словно грозовая туча, видимо, переживал за дочку.
        Глава 21
        В посёлке ощущалось наступление осени. Через месяц после нашего большого совещания мы управились с большинством намеченных целей. Кроме того умудрились потихоньку принять и устроить в Игве небольшие партии беженцев, которые самостоятельно добирались до нашего посёлка. У меня понемногу развязывались руки. Василий напомнил о своих нуждах, и мы договорились, что вскоре начнём строить ему дом, а заодно будем строить дом и для меня, мне надоело, что в нерабочее время ко мне в администрацию прорывались различные беспардонные граждане, не признающие моего личного пространства и свободного времени. Поэтому мне хотелось обзавестись своим собственным частным имуществом, способным гарантировать мне уединение и покой.
        За этот месяц Марфа полностью освоилась в роли главного лекаря в нашей больнице. Собирательницы снабжали её травами и кореньями, а Марфа помаленьку учила их своему делу. Также я и Василий регулярно заходили к ней, чтобы поделиться премудростями анатомии и биологии. Марфа взяла себе в ученицы несколько женщин. Мы пошили для них спецодежду, обучили простейшим понятиям гигиены, а также способам обеззараживания, методам оказания первой помощи. Случаев, чтобы попрактиковаться было предостаточно. Поселенцы частенько игнорировали базовые правила техники безопасности. Да и работа в Игве для многих крестьян оказалась непривычной. Попадали в больницу и строители, и каменщики, и шахтёры, и лесорубы, которых мы уже считали своими. Марфе и её помощницам приходилось зашивать раны, сращивать кости, лечить пищевые отравления и простудные заболевания. Василий и Марфа прекрасно ладили, словно сын и его мать. Они отработали схему изготовления прессованных таблеток из травяных лекарств, для чего Василий и Григорий изготовили специальную ручную пресс-форму. Кроме того, наладили серийное приготовление мазей и настоек
из тех же трав. Наш Кулибин откопал с помощью ноутбука и своего жёсткого диска кучу информации о простейшей медицине, и теперь регулярно, порциями внедрял её семена в головы главного лекаря и её помощниц. Они даже получили пенициллин - простейший антибиотик первого поколения, а также научили двух женщин из посёлка варить хозяйственное мыло. Вот это был для меня праздник, когда Васька притащил мне кусок мыла, сваренный на душистых травах.
        Также на полную мощность заработала поселковая баня. Люди с удовольствием ходили в неё. Это ритуальное мытьё воспринималось ими как развлечение. А банщики вообще пользовались всеобщим уважением и почётом. Я только радовался развитию гигиены и здравоохранения. Попутно решали проблему с уборными. Почему-то никто не воспринимал эту проблему всерьёз, пока не дошло до нестерпимых неприятных запахов. Тогда мы занялись выгребными ямами, рвами и канализационными колодцами по-настоящему. Организовали их регулярную уборку и вывоз того, о чём не принято писать. Кстати, найти на эту работу желающих, которые будут много зарабатывать, оказалось очень непросто. Для вывоза этого дела с неприятным запахом наладили специальную телегу, на которой установили металлическую бочку. Её производство попило немало крови Григорию. Но преодоление каждой проблемы делало нас сильнее и лучше. Люди становились цивилизованнее, а мастера - опытнее.
        Продуктовая лавка Лидии уже работала и приносила прибыль, как и пекарня, что построили рядом с лавкой. А что может быть вкуснее свежего хлеба с хрустящей корочкой?! Посёлок всё больше и больше производил сам. В ход уже поступили вёдра и кастрюли собственного производства, которые пользовались большим внешним спросом. Мы наладили сборку пластинчатых доспехов, производство шлемов и щитов, окованных листовым железом. Также производили наплечники, наручи и поножи. Ткацкий и швейный цеха, возведённые нами для трудоустройства прекрасной половины человечества, заняли многих женщин работой, и теперь мы пожинали заслуженные плоды: всем работникам цехов, шахтёрам, конюхам, лекарям и прочим пошили рабочую форму. Все цеха регулярно продавали свою продукцию через нашу торговую лавку, обеспечивая внутренний спрос на одежду, одеяла, ткани, инструменты, хозяйские товары и прочее. Пошили форму и плащи для солдат. Василий умудрился влезть и сюда. Он, видите ли, хочет носить одежду привычного и удобного покроя. Мы начали работу про запас для будущих пополнений нашей рабочей и военной части населения, но до выхода на
внешний рынок пока было далеко. А тем временем, Светозар получил в своё распоряжение полусотню солдат, а также четыре скорпиона для башен, которые вращались на 360 градусов, а стреляли так вообще на невообразимые расстояния. Также построили два скорпиона и поставили их на стрельбище для обучения стрельбе из них, а ещё оборудовали четыре передвижных скорпиона на деревянных лафетах.
        А тем временем в посёлке происходили стычки и конфликты. В свободное от работы время девушки и парни пытались завязать знакомство. Катастрофически не хватало развлечений способных удержать людей от глупостей.
        Поэтому в один из прекрасных погожих дней наш комендант решил устроить для нас показательные выступления своих солдат. Чтобы не пропустить такое развлечение остановили большинство работ и даже устроили трибуны возле стрельбища. Но, к сожалению, за один раз мы с этим не управились, поэтому большинство людей вынуждены были занять стоячие места рядом с трибуной. Уже вырисовывались контуры будущего стадиона. Я, Василий и другие руководители заняли почётные места на трибуне, остальные расположились согласно рангам и заслугам. Стражники успокоили самых буйных граждан, тоже пожелавших занять сидячие места, и представление началось.
        Для своего представления Светозар разделил полусотню на две части. Одной командовал лично, а другой командовал его заместитель полусотник Степан. В результате мы увидели перестрелку двух хорошо оснащённых групп солдат. Для стрельбы использовались специальные арбалетные болты, у которых вместо железных наконечников использовались мешочки с песком и известью. Судьями выступили Егор и Всеволод. После обстрела две группы солдат отделили условно убитых, тех которые не успели укрыться за пависсами и схлопотали стрелы в верхнюю часть тела или в голову. Таких несчастливцев оказалось немного. Затем и те, и другие пошли в атаку. После сшибки стенка на стенку они потыкали друг друга учебными копьями и вскоре небольшую группу проигравших «добили» деревянными мечами. Даже такая учебная мини битва не обошлась без травм. В лазарет отправилось двое парней. Я взирал на эту возню благодушно, поскольку степень слаженности новичков была ещё под вопросом, а умения ветеранов наоборот были на порядок выше, что они с удовольствием продемонстрировали в бою. После этого состоялись состязания стрелков, в которых на
дистанции в сотню шагов победил один из сержантов. Далее народ развлекали одиночными боями, по ходу которых в финале заслуженно оказались один из ветеранов сержантов и полусотник. В упорном бою неожиданно победил сержант. Толпа была в восторге, поскольку большинство болело за того, кто был народу ближе, то есть за сержанта. Его поздравляли и простые солдаты, а полусотника Степана утешали, похлопывая по плечу, тем более, что он сражался более чем достойно.
        И тут вдруг к центральной трибуне вышел Светозар. Публика притихла, ожидая следующего представления, и оно оказалось неожиданным для всех, а особенно для меня. Комендант в присутствии большого стечения народу спросил, глядя мне в лицо:
        - А не желаешь ли ты, мастер Игорь, проверить себя в бою с одним из моих солдат? - Повисла тишина, все ждали моего ответа, а отказывать при таком стечении народу означало проявить слабость, разочаровать зрителей. Я встал со своего места со словами:
        - Отчего же не проверить?! - Моё согласие было встречено бурным восторгом толпы. Но я и сам был не прочь проверить свои силы в тренировочном бою, под праздничное настроение и в прекрасную погоду это казалось мне удачной идеей, и, как потом оказалось, меня ждало жестокое разочарование.
        Меня отвели в палатку, переодели в блестящий тяжёлый пластинчатый доспех, нацепили на голову такой же блестящий и тяжёлый шлем с ограниченным обзором, но закрытым забралом, повесили на пояс деревянный меч в ножнах, на руку нацепили большой пехотный щит, а в руку дали копьё с безопасным наконечником. В таком виде я появился на плацу. Передо мной построили всех наших солдат, предоставив мне широчайший выбор. Я ткнул рукой в солдата, который стоял первым шеренге. Это был рядовой солдат, который был выше других солдат, но был одинакового роста со мной. Разница между нами была также в весе. Это был вполне упитанный детина, который мог оторвать от земли одно колесо гружёной телеги, чтобы другие люди могли подложить под него доску. Сам видел, как он это провернул на прошлой неделе.
        При этом я оценил его скоростные качества как весьма посредственные. Инструктаж проводил полусотник Степан, помогавший мне облачаться в доспехи. Оказалось, что для победы в бою было достаточно ткнуть копьём в тело противника, отметив место попадания жирным пятном извести, содержавшейся в мешочке, который был привязан к концу турнирного копья.
        Степан, после своего боя, с удовольствием сбросил с себя доспехи и остался в одной кольчуге. Полусотник любил зачёсывать свои волосы назад, собирая их ремешком в маленький хвостик. Зато его борода и усы топорщились во все стороны, хотя отращивать бороду и усы он не любил, часто обрезал их, чтобы не мешали под шлемом и забралом. Уже немолодой воин сохранил свою коренастую фигуру в тонусе, зато не смог избежать морщин на лбу и в уголках своих немного потускневших серых глаз. Степана любили за то, что он умел красиво пошутить, никого при этом не обидев.
        - Я бы на твоём месте подтянул ремешок у подбородка! - Посоветовал мне ветеран, и я послушался, действительно шлем болтался у меня на голове.
        - Спасибо, Степан.
        - Пошли, если готов! - Сказал мой инструктор с улыбкой.
        Полусотник в этом бою был судьёй. Он дал отмашку, и детина под восторженные крики толпы двинулся на меня всей своей бронированной массой. Моя собственная подвижность ограничивалась немаленьким весом моего доспеха и оружия. Первую минуту детина атаковал меня градом молодецких ударов. Он орудовал копьём словно дубиной. Его удары приходились на мой щит и копьё. Несколько раз полусотник останавливал бой, чтобы заменить пострадавшее турнирное оружие. Дважды с копья моего условного противника срывался мешочек с известью.
        После замены оружия удары продолжали сыпаться как капли из чёрной тучи. Соударение оказалось неприятным и болезненным. Я контратаковал мало, да и то, в основном для того, чтобы опробовать своё оружие. Моё хладнокровие было разбито, когда мой противник неожиданно нанёс удар не концом своего копья, а средней частью его древка. Удар пришёлся мне в шлем и наносился с чувством. Мою голову отбросило назад, шуму было много. Я смог вернуться в бой, после небольшой паузы я еле нашёл противника в узкой щели своего шлема, с трудом отбил удар его копья. Противник, воспользовавшись моим замешательством, выбил копьё из моих рук, поэтому следующие удары пришлись на щит. Удачно увернувшись от очередного удара, я выхватил свой меч. Более привычное оружие в моей руке придало мне смелости и уверенности. После следующего удара по щиту я спрятался под ним, чтобы совершить единственное, что пришло мне в голову: я неуклюже перекатился у самых ног детины и, когда он развернулся в поисках исчезнувшей жертвы, я рубанул мечом по его ноге. Солдат вскрикнул, и ударил наотмашь - я ушёл в сторону и, отразив удар его копья своим
мечом, тут же пнул его под вторую коленку. Мой соперник рухнул на землю, щит слетел с его руки, а копьё временно оказалось на плацу. Пока он пытался его подобрать, я ударом бронированной ноги выбил оружие из его рук, а затем встал на его грудь ногой и упёр в подшлемник свой тренировочный меч. Полусотник остановил бой. Я помог детине подняться, похлопал его по плечу и, наконец, снял с головы шлем. Как же было приятно вновь подставить голову осеннему солнышку! А толпа ревела, радовалась зрелищу, в котором андердог неожиданно, но с применением красивого финта, победил фаворита.
        Светозар, едва скрывая своё раздражение, крикнул, перекрывая шум толпы:
        - Сразись и со мной мастер Игорь!
        - Не лучше ли перенести поединок на потом? - Предложил я, уже догадываясь, что Светозар не согласится. Мой оппонент помотал головой. Было очевидно, что он настроен решительно. Я поединка с ним не боялся, но опасался, что его рвение выйдет за рамки тренировочного боя. Ну и противник он был крепкий и опытный. Я немного замешкался с ответом, проигрывать не хотелось, однако, Светозар не оставил мне выбора.
        - Не струсил ли ты, мастер Игорь!? - Спросил он, ехидно ухмыляясь. Я понял, что отец Олеси пытается свести со мной счёты, возможно за то, что я покусился на самое святое - его дочь.
        - Нет, нисколько! - С вызовом заявил я. Пусть не думает, что победа у него уже в кармане.
        Толпа была только рада, продолжению импровизированного праздника. Её рёв на миг оглушил крик Олеси. Я видел, что она была недовольна, но не понял кем и за что. Похоже, сейчас я должен огрести от нашего коменданта по самое «нехочу!».
        Нас опять приодели, на этот раз бой был без копий, но со щитами. Как только сотник дал отмашку Светозар налетел на меня словно дикий вепрь. Серия ударов, обманных манёвров и резких выпадов посыпалась на меня со всех сторон. Не будь я опытным фехтовальщиком в своей прошлой жизни, щита бы мне не хватило для того, чтобы противостоять этому ветерану. Про контратакующие действия я просто забыл, отбивался изо всех сил. Светозар тоже активно использовал щит, пытаясь им вывести меня из равновесия, но мой рост был чуть повыше, а весу в нас было примерно одинаково. До определённого момента я думал, что меня сейчас снесёт этот ураганный темп. К счастью, через некоторое время его удары замедлились, а моя уверенность в своих силах возросла. Я уже сподобился на кое-какое противодействие, но мои удары Светозар парировал легко, я же от своих собственных ударов проваливался в защите, и потом долго пытался отбить серию его атак, уйдя в глухую оборону. Непривычным оказался огромный вес доспехов. Под такой тяжестью двигаться было очень тяжело, я тяжело дышал и сильно потел.
        А бой шёл своим ходом. Я словно ждал какого-то события, находился в спячке, пока меня не сбил с ног очередной мощный удар щитом. Он пришёлся не на мой щит, а прямо на меня. Я отлетел в сторону и перекатился, гремя железом. Светозар дождался пока я встану. К моему счастью, позор мой был не очень большим, но весьма громким. Я быстро поднялся на ноги, продолжая удерживать щит, и не растерял при этом ни своего оружия, ни части своих доспехов. Только пришлось поправлять шлем. Хорошо, что полусотник своим намётанным глазом предупредил меня о том, что шлем был плохо закреплён. А то б сейчас я остался с непокрытой головой. Светозар тем временем попросил замену своему тренировочному мечу, который выглядел как измочаленная палка.
        Очередной вихрь ударов, звон доспехов, гулкие стуки дерева по щиту. Я огрызался, выискивая слабое место у своего противника, но оно почему-то не находилось. Светозар был готов к моим ударам мечом, удары щитом его могли удивить, но не приносили никаких дивидендов. Оставались ещё мои ноги, которые тут, почему-то, использовались лишь для ходьбы. В один из моментов, когда мой соперник не ожидал от меня никакой активности, я провёл несколько ударов мечом, блокировал его контр выпад, снова ударил мечом, затем двинул его щитом, который Светозар отвёл в сторону своим щитом. И в образовавшуюся брешь влетела моя бронированная нога. В броне её было нелегко поднять вверх, поэтому я сконцентрировался на ударе в колено. Светозар потерял равновесие, этого хватило для того, чтобы нанести удар мечом сверху, который он заблокировал своим оружием, но я ещё добавил ко всему удар щитом. Комендант упал на плац, я демонстративно отошёл, позволяя противнику подняться, как и он в своё время великодушно позволил мне. Светозар встал не так бодро как я. Всё-таки его колену здорово досталось. Не будь его ноги также
бронированы как мои, к его колену пришёл бы мягкий северный пушистый лис. Теперь и я попросил замену своему деревянному мечу.
        - Молодец! - Похвалил меня полусотник, ему было весело. - Но сильно не зазнавайся, ещё ничего не кончилось.
        А толпа веселилась, улюлюкала. Как же! «Мышка выжила и немного повредила кошке лапку!» Новый раунд нашего боя был обоюдно опасным, но от повреждения Светозар, похоже, до конца не оправился. Он припадал на ногу, старался держать основной вес своего тела на другой ноге. Я понял это и стал закручивать его в сторону повреждённой ноги. У меня появился азарт, надежда на победу уже не была такой призрачной как раньше. Мы потанцевали ещё немного, наконец, я решился на серию ударов, которые, как я надеялся, должны были принести мне победу, но Светозар был опытнее и этот опыт он сумел реализовать после того, как я слишком увлёкся своей атакой. Он поймал мою руку с мечом на выпаде в его голову. Рука прошла в колющем ударе над его щитом, но головы Светозара не встретила. Он тут же ударил меня по руке оголовьем своего меча, рука пошла на излом и меч выпал из неё. Боль пронзила мою руку в локте, а затем прилетел удар меча по шлему, окончательно выводя меня из боя. Следующий удар остриём меча попал в мой живот, потом, когда я согнулся, прилетело мечом по спине.
        Моя победа уплыла от меня окончательно. Толпа шумела, гудела, словно разбуженный пчелиный рой. Что-то в том, что произошло сейчас, ей явно не понравилось. Полусотник остановил бой, перехватив взметнувшуюся руку с мечом. Светозар нехотя опустил меч и с досадой отшвырнул его в сторону. Я в этот момент с трудом переводил дух, болело во всех пострадавших местах, я снял шлем и пытался прийти в себя. Ощущения были такие, как будто только что меня побили деревянной палкой на глазах у всего посёлка. А тем временем Светозар наклонился надо мной, я наивно полагал, что он это сделал, чтобы помочь мне подняться. Как же я ошибался!
        - Верни мне мою дочь! - Грозно сказал Светозар, глядя мне прямо в глаза своим ледяным взглядом. - Сделай так, чтобы Олеся была такой же, как раньше! А не то я снова поколочу тебя палкой, только в следующий раз на тебе не будет доспехов!
        По моему выражению лица он понял, что я всё расслышал, и гордой походкой хромого воспитателя неразумных кавалеров направился в свою палатку. Я посмотрел в сторону трибун, на виновницу моих мучений. Олеся стояла на полпути между мной и трибуной, бледная и испуганная. Мимоходом Светозар схватил девушку за руку и попытался тащить за собой, но она вырвалась и гордо убежала прочь, подальше от всех. Я только сейчас обратил внимание, что полусотник Степан, протянув руку, ждёт, пока я налюбуюсь всеми прелестями Олесиной фигурки.
        - Хороша девка! - Восхищённо заметил он, подкручивая свою бороду. Я кивнул, соглашаясь с ним, и воспользовался его помощью, чтобы встать на ноги. Толпа радостно взревела. Похоже, жители Игвы изначально были на моей стороне. И мой проигрыш не изменил это.
        Светозар, при помощи такого варварского способа, использованного им для моего вразумления, всё-таки был прав. Я мог портить себе жизнь сколько угодно, это было моим личным горем. Но портить жизнь его дочери, я не имел право. Определённо, Олеся заслуживала лучшего. По меркам этого мира, девятнадцать лет девушке - это возраст отличный для женщины, которая уже должна минимум двоих детей родить! А вместо этого, я морочу ей голову. Надо сказать ей своё твёрдое «нет!», и жизнь её наладится: Олеся найдёт себе другого, родит ему кучу детишек, порадует дедушку Светозара. А то он такой злобный стал! На людей с палкой бросается!
        Боже мой! Что я несу!? Разве я внутренне этого хочу? Разве не хочу быть с ней?! Стоит ли слушать свой разум, когда душа и тело тянется к Олесе?!
        Терзаемый этими мыслями, я направился в больницу. Обращаясь к Марфе, мне хотелось получить чуточку материнской заботы, но ещё больше хотелось обезболивающих мазей! Проклятый обиженный папочка наставил мне синяков и ссадин. Такого в моей прошлой жизни ещё не было. Тех папочек никто не спрашивал, а также никто из моих подружек не ставил в известность о своих похождениях, предпочтениях и прочем. Во всяком случае, мне почти не приходилось сталкиваться с этим обидчивым и подозрительным контингентом на Земле. Я не представлял, как мне быть дальше, особенно, после всего произошедшего с комендантом и его дочерью.
        Марфа меня выслушала, но жалеть не стала. Просто выполнила свою работу собственноручно и без затей. Из всего её молчания, блеска глаз и прочих внешних показателей, я понял, что и она была на стороне Олеси. Поняв, что сочувствия мне здесь не видать, я отправился к себе в комнату. Но там, меня находили бригадиры, цеховики и прочие, которым непременно и срочно нужно было со мной решить те или иные вопросы. При этом они высказывали мне своё мнение о бое, отчего я только напрягался, а синяки на моём теле тут же напоминали о себе.
        Последней каплей стало появление Васьки. Выслушав мой рассказ, он сообщил, что всегда чувствовал, что я настоящий полудурок, но именно сегодня, после моего рассказа он понял, что сильно ошибался! Оказалось, по его нескромному мнению, я настоящий стопроцентный идиот! Ничего больше не объясняя, он, хохоча и вытирая слёзы от смеха, ушёл, приговаривая: «Надо же! Поколотили палкой, как нашкодившего пса!» Вот так! Злой Рок никак не хотел оставлять меня в покое, и если бы не подачки его сестрички, жизнь моя была бы совсем печальной.
        Когда я понял, что в собственной комнате мне отдохнуть не удастся, то отправился прочь, на улицу. Все мои мысли были о девушке. Я пытался понять, насколько далеко зашли наши отношения?! Насколько сильно она обиделась, чем я провинился перед ней и главное - что теперь делать?! В полном смятении чувств я пошёл прочь от всех, никого не хотелось ни видеть, ни слышать.
        Глава 22
        Так незаметно, погруженный в свои мысли, я вышел из посёлка и оказался у реки. Созерцание воды в реке успокаивало, я вспомнил о своей прогулке с Олесей до её любимого места отдыха. Прошёл мимо пригорка, на котором произошла моя битва с двумя кочевниками. Сейчас, после боя с Светозаром, я понимал, что мне, в сущности, повезло в том бою. На мне не было доспехов, я был только с саблей, у меня не было щита, а их было двое. Один успел дважды выстрелить в меня, и я чудом отделался лишь царапиной от стрелы. Победа над вторым бойцом была тоже счастливым случаем. Мне многому следовало научиться, и в первую очередь следовало адаптироваться к этому удивительному, но в то же время дикому миру.
        Затем я попал на полянку, где мы наткнулись на вражеских лошадей. Полянка была усеяна опавшими жёлтыми листьями. Зато редкое дерево ещё сохраняло на своих ветвях зелёные листочки. Первые ночные заморозки только недавно сменились последними тёплыми деньками. Жёлтая и красная листва уже покрывалась коричневыми красками, ветки всё больше оголялись, а с каждым новым порывом ветра, с деревьев медленно качаясь, словно лодки на воде, опадали сухие листья.
        Вдалеке слышалось журчание реки, недалеко находилось место, где мне было хорошо и спокойно вместе с Олесей. Пройдя дальше по тропинке, я увидел то место, где мы сидели под деревом, где состоялся наш первый поцелуй. Корень дерева был на месте, на нём аккуратно висела женская одежда. Та самая, в которой я сегодня видел дочь Светозара. Я посмотрел на реку. Олеся была там, она лежала в потоке бурлящей красноватой воды. Её тело казалось розовым, белая пена то скрывала, то показывала ту или другую часть обнажённого тела. Голова девушки была откинута назад, река омывала её волнистые распущенные волосы, пенилась на них, словно шампунь из моей прошлой жизни. Над водой находились только лицо и шея. Олеся вытянула руку из воды и провела ею по лицу, стирая с него капли влаги. Я стоял зачарованный этим зрелищем, позабыв обо всём. Она подняла голову, вытягивая из воды тёмно-русый вьющийся переливающийся и блестящий на солнце водопад, а затем села, отвернув голову в сторону, и стала выжимать руками свои длинные волосы. Я уставился на её грудь, просматривавшуюся из-под рук и волос. Она была упругой и прекрасной,
сохраняла спортивную полукруглую форму, и если бы кто-то спросил моё мнение, я бы назвал её размер оптимальным, а общий вид идеальным. Русалка! Прекрасная нимфа, очаровательная в своей непосредственности, украшенная лишь природой, водопадом своих волос и собственной наготой. Олеся распушила волосы, чтобы они быстрее просыхали на воздухе, и встала из воды. Соблазнительные линии её мокрого тела покрылись маленькими ручейками, которые быстро исчезли, словно маленькие прозрачные змейки, вернувшиеся в лоно своей матери реки. Олеся сделала первый осторожный шаг, вскрикнула, почти потеряла равновесие, когда нога наступила на острый камень, а затем, выпрямившись, направилась в мою сторону.
        Опасаясь скользких и острых камней, балансируя разведёнными в стороны руками, девушка всё время смотрела себе под ноги и не замечала, что её обнажённое и прекрасное тело открыто моему восхищённому взгляду. Лишь когда она ступила на землю и стала подниматься вверх по склону, то заметила меня и мои горящие от восторга бесстыжие глаза. Вначале оторопев от неожиданной встречи, она замерла, а затем прижала к груди обе руки, пытаясь скрыть собственную наготу. На всё тело тонких девичьих рук не хватило, что не могло меня не радовать.
        - Отвернись! - В её взгляде чувствовалась требовательность и собственная правота. Я не стал отводить взгляд, поскольку глупо было делать вид, что я ничего не видел. Вместо этого я подхватил с соснового корня её платье, оставив другую одежду на месте, и спустился с ним к Олесе.
        - Вот! - Только и сумел сказать я, протягивая ей платье. Она взяла его одной рукой и повернулась ко мне спиной. Мне открылась ещё одна обнажённая сторона её тела, я наслаждался ранее недоступным зрелищем, восхищался каждым изгибом её мокрого тела. И от этого всего я по своей глупости собирался отказаться?!? И стоило после этого обижаться на Ваську, который обозвал меня идиотом!?
        - Ты не мог бы отвернуться!? - Спросила она, не оборачиваясь. Откуда она знает?! Каким местом чувствует мой взгляд?!
        - Конечно! - Сказал я, но оборачиваться не стал. - Вода, наверно, холодная?
        - Да, очень! - Её голос и руки дрожали. Она пыталась справиться со своим платьем, но это у неё получалось очень плохо. Я не удержался и сделал последний шаг. Светозар меня убьёт! Едва мои руки легли на её плечи, как она быстро развернулась и прижалась ко мне своим мокрым телом, положив свою голову мне на грудь. Она так и не успела надеть платье. Я услышал её взволнованный голос. - Я так испугалась!
        - Неужели я такой страшный медведь? - Удивился я, ухмыляясь от своей дерзости и накатившего облегчения, от того, что Олеся оказалась в моих объятьях и от того, что я, наконец, сделал свой выбор.
        - Нет, ты добрый и глупый! А медведь - мой отец! - Она продолжала обнимать моё тело, её дрожь потихоньку проходила. Затем она подняла голову, а когда я залюбовался её носиком, с тревогой посмотрела мне в лицо. - Зачем ты согласился биться с ним? Он ведь мог тебя покалечить!
        - Интересно, за что это он меня так невзлюбил? - Улыбка расплывалась на моём лице.
        Она поняла, на что я намекаю, и смутилась. Её взгляд потупился.
        - Я сказала ему, что обиделась на тебя, но отказалась говорить за что! - Олеся посмотрела на меня виноватым взглядом из-под своих тонких чёрных бровей.
        - Понятно! Наверное, твой отец надумал себе невесть чего! А мне ни за что все шишки достались.
        - Ни за что? - Встрепенулась она и её изогнувшаяся бровь дерзко взлетела над прищурившимся глазом.
        - Прости меня, Олеся! Я не хотел тебя обидеть, так получилось случайно! - Я говорил искренне, и её глаза засияли как звёзды. - Я сам не понимал, кто мне нужен, но теперь я уверен, что ты нужна мне, как воздух, без которого мне нет жизни!
        - Ах, милый! - Её руки обвились вокруг моей шеи, она прижалась ко мне ещё крепче. Я тоже не стоял как идиот. Она посмотрела на меня влажными от умиления глазами. - Ты больше не будешь меня обижать!?
        - Нет! - Прошептал я. Её ласка и такой близкий контакт с её обнажённым телом взрывали моё тело, коктейль застоявшихся гормонов кипел в моей крови. Я потянулся к её губам, но она остановила меня своим пальчиком.
        - Ты меня любишь?
        - Да! - Я был искренним как никогда. Долгое отсутствие женской ласки сделало своё дело, я был перевозбуждён, но при этом прекрасно понимал, что такой отзывчивой, любящей девушки у меня никогда не было. Она казалась мне тем пазлом, который совпал со всеми шероховатостями моей личности. Я чувствовал, что она та самая единственная. С моих губ сорвалось признание. - Я люблю тебя как никого и никогда не любил!
        И это было правдой, которую я до сих пор отказывался признавать.
        - Ох, Игорь! - Она с улыбкой прижалась ко мне всем телом, при этом глаза её округлились от удивления, брови взлетели вверх. Она просунула свою нежную ручку между нашими телами и через миг заставила меня застонать от прикосновения её пальцев. Олеся улыбнулась. - А ты настоящий жеребец!
        Эти игривые слова заставили меня густо покраснеть. После этого она провела своей рукой по моим волосам, её ладонь оказалась у меня на шее. Мои руки пробежали вдоль её спины до самого низа, ласково и нежно погладили ещё чуть ниже, она закрыла глаза от удовольствия и потянула моё лицо к своим губам. Этот поцелуй был очень жарким и страстным, а когда через несколько минут мои руки вдоволь исследовали её тело, щекоча, поглаживая и сдавливая её кожу, моя любимая, еле сдерживаясь от желания, на слабеющих ногах, оторвалась от моего лица:
        - Я ещё не была с… - теперь уже густо покраснела она.
        - Я знаю! - Прошептал я, снова притягивая её к себе. А дальше мы любили друг друга, как умели. И это было невероятно хрупкое бесценное пограничное состояние души и тела, когда твои чувства находятся значительно выше той границы, которая отделяет искреннюю возвышенную и нежную любовь от обычной страсти, от банального секса.
        Хотя секса и страсти в тот вечер тоже было в достатке. Моя Олеся оказалась податливой как пластилин, нежной как лёгкий морской бриз и горячей как жаркое пламя. Подробности я оставлю только для себя, как самое интимное воспоминание в моей жизни. Делиться этим - всё равно, что не ценить сокровище и чудо, которое мне досталось.
        Уставшие и довольные, мы возвращались домой уже поздней ночью, без конца останавливаясь для поцелуев и жарких признаний. И это было самое чудесное из путешествий, какие я переживал до сих пор. Возвращаясь назад в посёлок почти в полной темноте, мы были одни под Месяцем. Вокруг стояла глубокая ночь. Запахи осенней листвы и травы пробивались сквозь свежесть ночного ветерка, но мы ощущали лишь тепло наших обнимающихся тел. Мы были одни, и этого нам было более чем достаточно. Лишь звёзды и Месяц были свидетелями нашей любви и нежности.
        У дозорной вышки мы переполошили старика, который уже собрался, было бить тревогу, но, когда я крикнул старику, что это я возвращаюсь, он с присущей пожилым людям подозрительностью долго всматривался в наши лица, а затем спросил:
        - А кто это там с тобой?
        - Дедушка Макар, это я, Олеся! - Ответила за меня моя спутница. Как ни странно её дед Макар признал сразу и без всякой подозрительности.
        - А чего это ты, внученька, так поздно-то?! - Проскрипел старик. Кажется, он догадывался, чем мы занимались этой ночью. - Светозар, уже два раза приходил. Тебя спрашивал! Как бы не вышло то, чего!
        - Ой, отец волнуется! - Испугалась девушка, встрепенулась, словно пугливая птица, готовая сорваться с ветки и лететь на зов родителя.
        - Ничего плохого не случилось, Макар! - Меня возмутила его беспардонность и намёки на наше времяпровождение. Кстати, надо отметить, что старикан не был никаким Олесиным дедушкой. Он вообще не был дедушкой в моём понимании, поскольку ему было от силы лет пятьдесят. - Пошли, Олеся, домой!
        Мне хотелось поскорее уйти от старика, не знающего ничего о понятии деликатность, не понимающего, что грош цена тому мнению, которым никто не интересуется.
        Через сотню шагов нас перехватил патруль во главе с полусотником Степаном.
        - Приветствую! - Издалека крикнул опытный ветеран. Патруль дождался, когда мы окажемся в свете их фонаря.
        - И тебе не хворать, полусотник! - Пробурчал я, не радуясь тому, что на нашем пути оказались ещё несколько свидетелей наших ночных похождений.
        Опознав меня и Олесю, полусотник внимательно рассмотрел распущенные волосы моей спутницы, мою помятую одежду и спутанные, слипшиеся от пота волосы, а потом, хитро подмигнув мне, улыбаясь в свои усы, торчащие во все стороны, предложил:
        - Тебе, мастер Игорь, вижу, понравилось со Светозаром биться! Если у меня уроки боя брать не станешь, то он тебя до посинения колотить будет, пока инвалидом не сделает! - Молодые стражники тихо захихикали.
        - Спасибо, Степан, я это учту! - Похоже, завтра весь посёлок будет знать, что у меня с Олесей было очень жаркое и позднее свидание.
        - Будь осторожен, староста! - Предупредил меня один из молодых патрульных. - Светозар не спит, и тебя, и дочку дожидается!
        Под сдержанные смешки и ухмылки стражников мы пошли дальше. Стражники следовали за нами, возможно, следуя указаниям коменданта, но скорее всего, просто из любопытства. Они сопровождали нас до самых дверей администрации. Мы шли молча, чувствовалось напряжение, возникшее у девушки от предвкушения предстоящей встречи с отцом. Под взглядами стражников мы уже не могли идти в обнимку, но Олеся моей руки не отпускала. Я чувствовал, как она нервно подрагивает - моя девушка сильно волновалась, хоть и пыталась сдержаться. У самых дверей она вспомнила о своих распущенных волосах, которые в таком виде нравились мне намного больше, чем волосы, заплетённые в косу. Девушка попыталась собрать их в одну кучу, но как только она отпустила их, так они сразу же непослушно разметались по её спине.
        Едва мы открыли двери администрации, как столкнулись лицом к лицу со Светозаром, который преграждал нам путь внутрь. Он хмурился, брови были низко опущены вниз, губы сжались в тонкую узкую линию. Он внимательно посмотрел на Олесю. Её одежда в свете фонаря, горевшего внутри, выглядела несвежей и пыльной. Волосы девушки были не чёсаны и распущены. Они водопадом лежали на её спине, плечах и непослушно расползались во все стороны. Девушка очаровательно улыбнулась под его строгим взглядом:
        - Здравствуй, батюшка! - Выдала она скороговоркой и нырнула ему под руку, которой он опирался о дверной косяк. Послышались быстрые удаляющиеся шаги, мне даже показалось, что она весело хихикнула. Светозар не успел среагировать, недовольно проводил её взглядом и повернулся ко мне. Сказать, что его взгляд был суровым, значит, ничего не сказать. Тут он увидел свет от фонаря, который несли стражники. Те ждали на расстоянии двух десятков шагов. Светозар убрал руку и отступил в сторону, освобождая мне дорогу внутрь.
        - Ну-ка, зайди!
        Я осторожно боком, постоянно держа в поле зрения свирепого родителя, прошёл сквозь дверной проём. Я не зря назначил его комендантом, поскольку этот человек казался мне бесстрашным и умелым воином, причём в последнем я успел убедиться совсем недавно. И сейчас мы были с ним по разные стороны баррикад, а он ещё и выглядел, словно разбуженный после зимней спячки медведь. Светозар хлопнул дверью и предложил:
        - Ничего мне рассказать не желаешь? - Спросил он.
        Чувствовалось, что он на пределе и вот-вот закипит.
        - Расскажу, Светозар! - Ответил я, прикидывая, как остудить этого воинственного папку. - Только это долгий разговор будет!
        - А я и не спешу! - Отрезал он, обманчиво вежливо.
        - Тогда пойдём ко мне в комнату! - Сказал я, и, не оборачиваясь, быстрым и решительным шагом направился к себе. Светозар последовал за мной. Я не без удовольствия заметил, что он немного отстал, припадая на повреждённую моим ударом ногу. Вот так-то! Знай наших, подумал я. Внутри комнаты я достал бочонок с пивом и наполнил две кружки. Светозар, как и все мужики, особенно служивые, любил пиво и от кружечки хмельного напитка не отказался, но сделал это с достоинством, без проявления, обычного в таких случаях, поросячьего восторга. Я решил ему напомнить, что пиво у меня не простое, указал на букву «К» с короной сверху, выдолбленную на бочке, и добавил. - Пиво, кстати, из самого Кварта, из королевской пивоварни привезено! Я его для особого случая держал!
        - Пиво хорошее, а вот время для его потребления не самое лучшее! - Заявил в ответ Светозар, намекая на мои ночные похождения с его единственной дочерью. Я понял, что Светозара ничем не сбить с его настроя. Он собирался получить ответы, и мои жалкие попытки потянуть время ничего не дадут. И я решился:
        - Светозар! Твоя дочь удивительное, чудесное создание, каких я до сих пор никогда в своей жизни не встречал. - Я перевёл дух, посмотрел на него, и понял, что всё это он знал и без меня. Его единственная дочь была для него всем. - Я очарован ею, теряю здравость мысли при виде твоей Олеси!
        - О том, что ты всё время слюни при виде моей дочки пускаешь, знает почитай кажна собака в нашем посёлке! - Этого мужика ничем нельзя было прошибить. Он, оседлал кипевшее в нём настроение и повысил голос. - Вскружил девке голову, теперь по ночам с ней гулять вздумал!?
        - Прости, меня, Светозар! Я сам не понимал, что творю! - И прежде чем он снова начал закипать как чайник со свистком, я добавил. - Я люблю её!
        - Мало ли таких любителей в посёлке найдётся!? - Не унимался Светозар. - На такую девку почитай половина посёлка смотрит - оторваться не может, а вторая половина смотрит и завидует!
        - Да, погоди, Светозар! Не перебивай! - Придержал я его неуклюжую, но правдивую попытку прорекламировать свой товар. - Давай лучше поговорим о том, как это в вашей семье принято делать! Хочу твою Олесю в жены взять!
        - Вот это другое дело! - Радостно заревел Светозар во весь голос. Мне показалось, что за дверью послышался какой-то счастливый и довольный писк, затем всё перебил довольный бас моего будущего тестя. - Так бы сразу и сказал, я ж не против! Ты парень богатый, умный, девкам нравишься, моей Олеське так вообще… Ну, так вот! Вначале надо помолвку справить! Хотя нет, вру я! Вначале надо сватов послать, отцовское благословение получить!
        - Ох! - Вздохнул я тяжко, но счастливый отец этого даже не заметил. Он загибал пальцы.
        - После благословения договариваются о помолвке. А уже после свадьбу справляют! За дочку мою, приданое полагается, если она в дом к жениху уходит, а если остаётся, то…
        Мы просидели за этими разговорами до самого утра, попивая пиво. От большого количества потребляемой жидкости по несколько раз бегали по нужде. Лишь когда закончилось пиво, Светозар заметил, что на дворе совсем рассвело. Он на негнущихся ногах, пьяной походкой ушёл к себе в комнату. Я тут же, где и сидел, упал в кровать и мгновенно заснул. Не привык я к таким возлияниям, однако повод был как нельзя более подходящий. Проснулся я от того, что кто-то тряс меня за плечо. С похмелья я попытался отмахнуться, хотелось спать, но упрямые посетители добились-таки того, чтобы в мой болезный мозг пробилась важная мысль:
        - Мастер, Игорь! Мастер, Игорь, вставай! - Вопили у меня над ухом. - Враги у Новосёлок, дома жгут, мужиков режут, женщин насилуют!
        Глава 23
        Я вскочил как ошпаренный. Что? Враги в соседнем посёлке, который моими стараниями плавно переходит в мою пильную мельницу, а затем и в Игву! Я посмотрел в сторону и увидел, что моими побудчиками оказались мои личные посыльные: Славка и Володька. Одеваться мне не пришлось, спал я в одежде. Только, наскоро умывшись, пригладив волосы, и, выпив почти целую кружку воды, я пришёл в себя. Пока я освежался, сорванцы докладывали:
        - Конные степняки налетели на соседей около полудня. - Сбиваясь на каждом предложении, трещал Славка. Рядом приплясывал Володька, безуспешно пытаясь вставить несколько своих слов. Славка бурно жестикулировал и периодически отталкивал Володьку, рвавшегося вперёд Славки. - Первым делом они пустили красного петуха во все дома, а когда началась неразбериха, да разгорелись пожары, а посёлок затянуло дымом, они стали убивать мужиков и гонять женщин. Наши ребята, что на дозорной вышке сразу подняли тревогу. Это случилось сразу, как появились первые струйки дыма и огня у соседей. Затем примчался старший сын конюха Фёдора на старой кляче, привёз самых младших детишек и рассказал, что происходит в Новосёлках. Он сказал, что налётчиков было не меньше сотни. Убивают всех мужиков и стариков подряд, жгут и насильничают, играючи калечат детишек.
        - Светозар и Степан собрали на южной границе Игвы всех стражников, все вооружены и построены так, как было на учениях. - Сообщил Володька, воспользовавшись тем, что Славка вынужден был отдышаться.
        - А ещё он приказал собирать ополчение у арсенала, а затем облачать в доспехи и идти на помощь стражникам. - Влез в разговор Славка.
        - В арсенале оставили Егора, - вернул себе инициативу Володька, - он раздаёт ополчению оружие.
        - А что с женщинами и детьми? - Спросил я. Сейчас меня волновала судьба Олеси, я хотел, чтобы она была в безопасности.
        - Женщин с детьми велено было уводить в горы, мы сказали об этом Алевтине, как и было велено.
        - И тебя послали разбудить. - Оба сорванца испугались, что попадают под категорию детей, которым следует двигать в горы.
        - Не лезьте никуда дальше арсенала. Тут помогайте, а если увижу рядом с врагами, велю выпороть! - Сообщил я своим посыльным. Оба тут же скисли. - Там опасно, а без доспехов ещё и смертельно опасно.
        А вот и вмешательство Злого Рока. Едва я получил свою долю счастья, любви и ласки, как злая скотина наслала на меня глобальное бедствие, грозившее крушением всех моих надежд. Убежать?! Не-е-т! Я не собираюсь бежать как трус, не зря же мы готовились к этому столкновению! И хотя мы всё равно не были готовы к тому, что сейчас произошло, отступать я не собирался. Ближайшие защитники находились в Каменце. Не смогут они нам ничем помочь.
        Я быстрым шагом направился в арсенал. Улица была переполнена взволнованными людьми. Мужики быстрым шагом двигались к арсеналу, женщины, казалось, бегали хаотично. Одни с детьми, другие в поисках детей. У арсенала собралась большая толпа мужиков, которая спешно вооружалась чем попало. Я быстро выделил среди присутствующих Григория. Велел всем слушаться его. Без его разрешения и осмотра от арсенала не отходить. Самому Григорию велел сконцентрироваться на том, чтобы подкрепления формировали по десятку человек, их следовало обмундировать и укомплектовать так, как были укомплектованы и обмундированы наши стражники. Подозвал своих посыльных.
        - Славка беги к Светозару, скажи, что я велел от границы посёлка не отходить, пусть они стоят под прикрытием скорпионов на дозорных вышках.
        - Ага! - Славка аж подпрыгнул от возбуждения.
        - И до моего появления, чтобы никто с места не сдвинулся!
        - Ага! - Славкины пятки уже засверкали вдали.
        - Володька! Бегом собери всех парней и стариков, что умеют скорпионами пользоваться! - Мой второй посыльный обрадованно пританцовывал, собирался сорваться с места. - Все передвижные скорпионы тащите к стражникам. Спиридон вам поможет!
        - Ага. - Кивнул Володька и побежал.
        - Спиридон! - Я обратил на себя внимание старшего строителя. - Слыхал!? Бери с собой две бригады, и тащите скорпионы и снаряды к ним в сторону Новосёлок, к нашей позиции!
        Затем, глядя как поселенцы пытаются одеться в доспехи, понял, что без посторонней помощи им не обойтись. Нашёл какого-то мальца, велел привести сюда всех женщин из сборочного цеха, каких сумеют отыскать. Надо помочь людям одеться в доспехи, а о том, как это делается, знают единицы.
        Тем временем, Григорий помогал мне одеть пластинчатый доспех. Тут же кружилась стайка малышни, которые разносили копья, щиты, арбалеты и колчаны с болтами, прочую амуницию и оружие. Через две минуты я был готов. В левой руке тяжёлая пависса, в правой копьё, за спиной четырёх болтовый арбалет Васькиной конструкции. На мне пластинчатый доспех, нарукавники, наплечники, кольчужные рукавицы, поножи, кольчужный подшлемник, переходящий в полный кольчужный воротник, ну и шлем с забралом, которое я пока держал открытым. В таком обмундировании я возглавил группу конюхов, которые во главе с бледным и на удивление молчаливым Фёдором уже заканчивали свою подготовку. Сюда же затесался Семён. Оба коренных жителя Новосёлок сильно нервничали и торопились, хотели оказаться в первых рядах. Неудивительно, оба беспокоились о своих родных и близких. Григорий проверил каждого из моих десяти бойцов, подтянул ремешки у нескольких из них и, благословив в добрый путь, занялся следующим десятком.
        А я и мой новый десяток двинулись от арсенала до позиции наших стражников. До неё было примерно триста шагов. Если сведения были правдивыми, то нас ожидала встреча с превосходящими силами противника, на стороне которого была манёвренность и опыт. А у нас были лишь решимость отстоять своё жильё и жизнь, ну и слегка тренированные крестьяне, разбавленные несколькими ветеранами. Пока мы шли к своей цели, нам навстречу попадались перепуганные беглецы из Новосёлок, которые, кто в копоти, кто в слезах, не обращая внимания на нас, направлялись в сторону леса. Не верили наши соседи в то, что мы сможем остановить налётчиков.
        Мы подошли к нашим стражникам в тот момент, когда волна насилия подобралась почти вплотную к нашей позиции. Несколько вражеских всадников пытались преследовать людей, спасающихся бегством из горящего посёлка. Но едва враги заметили наших стражников, как тут же остановились, осмотрели линию наших щитов и стражников за ними, а затем развернули своих коней назад. Беженцы из Новосёлок, кто тихо плача, кто, громко рыдая, пробежали мимо нас и направились вглубь Игвы. Они были очень напуганы, буквально тряслись и всё время повторяли:
        - Зверь! Бегите, спасайтесь! Зверь идёт!
        Если это отборная диверсионная группа Зверя, то нам точно конец. Я оглядел своих товарищей, но не увидел на их лицах следов отчаянья, наоборот, многие были настроены решительно, несмотря на пугающую перспективу столкновения с элитным подразделением врага.
        Наша полусотня стражников выстроилась на пригорке в широкую линию, поверх их стоящих на земле щитов, бойцы установили свои арбалеты. Позади строя расхаживал Светозар и его младшие командиры. Нас встречал полусотник, он указал нам на правый фланг, помог выстроиться в линию и установить щиты. Подозвал ближайшего сержанта, и они вдвоём пытались втолковать нашему десятку как следует заряжать, наводить и стрелять из арбалетов.
        Едва мы перешли к ликбезу по перезарядке, как от посёлка показалось новое пополнение: второй и третий десятки ополченцев занимали места ещё правее нашей позиции. Теперь мы полностью перекрывали пространство перед пильной мельницей у реки и дальше на восток до дороги в Игву. Поперёк дороги, ведущей к нашему посёлку, располагались наши главные и уже немного обученные силы. Сзади нашей группы ополченцев маячила дозорная вышка с перепуганными юнцами на ней. Среди них стоял стражник, который что-то втолковывал подросткам. Вдруг дозорные вытянули руки в сторону горящих Новосёлок, стражник приложил руку к глазам, а затем крикнул:
        - Враг приближается! Около пяти десятков всадников, луки наготове!
        А затем он скрылся за скорпионом, а я повернулся в сторону, откуда из низко стелящегося дыма должны были прийти всадники врага. Светозар приказал приготовиться к стрельбе, взять дорогу на прицел и ждать команды. Я так и сделал. Рядом сопел Фёдор. Ни тени сомнения на его лице, только концентрация и решимость. Куда подевались его едкие замечания в стиле «Ишь ты!»? А затем мы услышали дикие крики, которыми враг погонял лошадей. Это означало только одно, руки у всадников заняты, луки приготовлены к стрельбе. Загудела, задрожала земля. Из дыма показались всадники. Едва выйдя из дыма, они начали заворачивать к реке и, огибая несколько домов, выскакивали на другую дорогу, которая шла параллельно каменной дороге. Каждый всадник пускал в нашу сторону стрелу. Целый их рой по небольшой дуге полетел на нас.
        - Прячься! - Велел я. Мой десяток послушался тут же. Все, кроме Фёдора попрятали головы и плечи за щиты.
        - Держите ироды проклятые! - Сказал старший конюх. Фёдор успел выстрелить дважды. Я схватил его за локоть и потянул вниз. Вокруг посыпались стрелы. В мой щит врезалась одна из них. Её остриё пробило железную пластину моей пависсы, и я с ужасом увидел, как стрела, застряв в преграде, смотрит на меня своим хищным жалом. Рядом с хрипом упал Фёдор. Стрела пробила его кольчужный подшлемник и вошла в тело примерно на треть. Главный конюх уронил арбалет, из горла с кашлем хлынула кровь. Во мне вскипела ненависть к врагам, я заорал:
        - Целься! - В тот же миг я встал из-за щита, хладнокровно опустил арбалет на щит, и поочерёдно отправил два смертоносных болта в скопление вражеских всадников. Затем подхватил арбалет и укрылся за щитом. Рядом весь мой десяток, шокированный конвульсиями Фёдора, в ужасе продолжал сидеть за стеной из пависс. Где-то рядом слышались команды Светозара и полусотника. С дозорной вышки с шумом сорвалась тетива скорпиона, отправляя в полёт смертоносный снаряд размером с небольшое копьё.
        - Чего расселись, черти полосатые! - Завопил я на ополченцев. - Вали гадов!
        Я встал из-за щита. Вокруг велась беспорядочная стрельба. Вражеские всадники продолжали кружить, выпуская на скаку свои проклятые стрелы. Бойцы из-за своих щитов отвечали им тем же. Мимо меня с шелестом и гудением пронеслась шальная стрела. Я хладнокровно поставил арбалет на щит и прицелился. Просвистела очередная стрела, но уже чуть дальше. Рядом вставали из укрытия редкие храбрецы из наших ополченцев. Я выстрелил, не дожидаясь результата, выстрелил снова. Кажется, моя стрела попала во вражеского коня, тот дико заржал и упал. Однако наездник ловко убрал ногу из стремени, перекатился и вскочил. Его тут же обстреляли стражники. Как минимум две стрелы пронзили врага. Тот упал уже окончательно. Я спрятался за щит.
        Мой арбалет был полностью разряжен, и я поднял арбалет, принадлежавший Фёдору. Мимоходом зацепился за его стеклянный взгляд. Отмучился мой косоглазый работник. Фёдор был самым первым, кого мы наняли. С этим мужиком мы пережили многое, а он успел только два болта выстрелить. Нелепая безрассудная смерть. Кстати, в арбалете Фёдора в своих ложементах ещё оставались два других болта. Ополченцы уже приходили в себя, всё чаще они вставили над щитом и разряжали свои арбалеты в сторону врага. Совсем молодой конюх, что находился сразу за телом Фёдора, продолжал прятаться за своим щитом. Кажется, это был мой старый знакомый. Он был напуган, его трясло, и он даже не помышлял о том, чтобы встать и дать врагу отпор. Меня это совершенно не удивляло, помнится, в соляной шахте от него было столько же толку.
        Я снова повторил свой стрелковый манёвр, только на этот раз стрелял из арбалета, принадлежавшего Фёдору. Пара выстрелов, но на этот раз неудачных, и я снова спрятался за щитом.
        - Ей, парень! - Позвал я.
        Он никак не отреагировал. Тогда я рявкнул на него:
        - Святослав!!!
        - А?! - Он встрепенулся, и после секундной паузы посмотрел на меня своими расширившимися глазами.
        - Подай мне свой арбалет, а эти заряди. Сумеешь? - Он кивнул и протянул мне свой арбалет, тщательно прячась за щитами, затем подхватил мой арбалет и стал перезаряжать. Справится, подумал я. В щит Фёдора прилетела шальная стрела. Наша дозорная вышка была вся утыкана стрелами, но стрельбу не прекращала. Я снова повторил свой стрелковый манёвр. Два болта ушло в сторону врага. В этот раз снова удалось подстрелить вражеского коня. Я понял, что удобнее всего стрелять по врагам, которые уже отстрелялись и, повернув в улицу напротив нашей позиции, оказывались ко мне спиной. В таком случае они отдалялись от меня почти по прямой линии, промахнуться в такую цель было сложнее, чем в цель движущуюся поперёк. Враги в этом случае полагались на свои щиты, которые висели у них на спине. Напрасно! Наши арбалеты прошивали эти щиты с лёгкостью булавки, пришпиливающей букашку к столешнице.
        - Бойцы! Слушай мою команду! - Заорал я так, чтобы все три десятка ополченцев меня могли услышать. - Бей врагу в спину!
        Некоторые услышали мою команду, и это существенно увеличило нашу полезность. Дальше бой стал делом техники. Небольшая доля риска и отстрел врага вышли на новый уровень. Напротив позиции ополченцев стала расти куча из подстреленных врагов. Трупы и раненые враги перегораживали улицу своими телами. К ним также относились пострадавшие лошади. Это только усложняло путь вражеской карусели, или как называли её в моём мире Кентерберийскому кругу. Они замедлялись, и это ещё больше помогало нашей стрельбе. Так продолжалось какое-то время. Я стрелял, Святослав заряжал, враги периодически падали. Кочевники тоже не зевали, их стрельба была особенно опасна на главном направлении, где находились стражники. Ещё больше враги невзлюбили нашу вышку со скорпионом. Кажется, скорпион больше не стрелял, а с вышки доносились стоны раненых. Наше оборонительно-дозорное сооружение горело. Наконец, пришло очередное подкрепление из Игвы, это подошли наши передвижные скорпионы, я их не видел, но слышал, как они стреляли где-то на левом фланге. Вот тогда враг, понеся большие потери, отступил.
        Я пошёл к Светозару, приказав своим бойцам сохранять позицию. Полусотник неодобрительно покачал головой, видимо ему не понравилось то, что я оставил своих людей.
        - Светозар! - Позвал я нашего номинального командующего. - Сколько у вас раненых и убитых?
        - Немного! - Ответил он. - Доспехи держат удар, большинство стрел не причинили нам никакого вреда, пависсы так вообще чудесно себя показали. Урон мои стражники в основном получили от ранения в руки, где доспехи похуже, там тело только кольчуга закрывает.
        - Спиридон, подойди! - Позвал я главного строителя. - Забери раненых в больницу к Марфе. А также скажи, чтобы прислали сюда лекаря.
        - Ага! - Спиридон побежал выполнять моё распоряжение.
        - Что с убитыми будем делать? - Спросил я у своего будущего тестя.
        - Тут оставим. - Не раздумывая ответил он. - Сейчас в Новосёлки пойдём! Эй, полусотник. Проследи, чтобы все приготовились к атаке.
        Я вернулся к своему десятку. Другие десятки следили за мной и моими действиями. Пока мы не выступили, я помогал раненым с перевязкой, а Святослав перезаряжал четыре арбалета, которые были теперь в нашем распоряжении. А наш десяток уменьшился. Два убитых и два раненых бойца выбыли из строя. В двух других десятках было всего несколько раненых. После небольшой передышки Светозар повёл нас на зачистку соседнего села. Вначале повязали и отправили в посёлок всех раненых и оставленных на поле боя врагов.
        Потом мы направились в горящее село. За время зачистки я насмотрелся на всякое. Тут хватало ужасов, Святослав, который теперь не отставал от меня ни на шаг, несколько раз поделился с землёй своим завтраком. Мне тоже было несладко. Пока мы шли от дома к дому, на нашем пути попадались трупы знакомых мне людей. Почти половина посёлка нашли свою смерть тут. Женщинам пришлось хуже других. Их избитые и обнажённые тела мы находили слишком часто. Все эти бедняжки лежали в лужах собственной крови с перерезанным горлом. Я убедился, что прозвище Зверь, вражеский командир получил не просто так. Хуже всего, что люди, которые ему подчинялись, брали с него пример. Не мог один человек совершить столько зла и насилия. Не мог один Зверь жестоко расправиться с половиной посёлка.
        А затем мы нашли жену Фёдора, Пелагею. Глядя на изуродованный обнажённый труп боевитой женщины, с выпущенными на землю кишками, я окончательно ошалел. Каким надо быть диким и мерзким животным, чтобы сотворить такое?! Меня вырвало, хотя я не завтракал и не обедал, и вообще последний раз ел ещё ночью. Если, конечно, пиво и солёную рыбу можно засчитать за еду.
        Семёна в слезах, выпачкавшегося в крови, пришлось силком оттаскивать от трупа его красавицы жены. Я боялся за его психику, от такого зрелища она могла серьёзно пострадать.
        Пройдя всё село мы не нашли ни одного кочевника. Зато вытащили несколько еле живых людей. Нашли десяток спрятавшихся перепуганных детишек, повытаскивали кое-какую ревущую скотину из огненных ловушек и спасли немало имущества. Сил на то, чтобы бороться с пожарами у нас не было. Мы оставили горящее село, пребывая в подавленном состоянии. Если бы налётчики начали с нас, то сейчас бы горела вся Игва, и Новосёлкам бы досталось сразу после неё.
        Возвратились мы в Игву, когда солнце уже клонилось к закату. Все были вымотаны до предела. Нас встречала Марфа, которая тут же всех отправила мыться в баню. На выходе каждого бойца осматривал полусотник Степан. Это оказалось не лишним, поскольку некоторые бойцы скрыли свои повреждения и не показали их нашим лекарям. У Марфы и вправду было много работы, но уже через час большинству раненых была оказана помощь: обработаны ожоги, промыты раны, наложены повязки. Другим бойцам и добровольцам повезло меньше: их ранения оказались серьёзнее. Таких несчастливцев оказалось девять. Ещё двое были при смерти и вряд ли они доживут до утра.
        После бани все бойцы, в том числе ополченцы были отправлены в казарму, а в посёлке было объявлено военное положение. Вернули из внешних лагерей шахтёров, лесорубов, охотников и женщин, которые с детьми и стариками прятались в лесу. Среди них появилась и Олеся. Она отыскала меня сразу после бани и первым делом бросилась мне на шею, её уже совершенно не волновали чужие взгляды и мысли. Она заплакала у меня на плече. Я обнял её и стал успокаивать. Вокруг меня примерно то же самое происходило с другими бойцами. Всё было бы замечательно, но на душе скребли кошки, когда мы слышали вой одной из матерей, сын которой остался на земле после боя и больше никогда уже не сможет подняться.
        Затем появился злой как вепрь Светозар. Олеся обняла и его, также поплакала у него на плече, что несколько смягчило его суровое лицо. Он мягко отстранил её, отвёл меня и Степана в сторону. Комендант всё ещё выглядел как человек, который так и не вышел из боя: копоть, кровь и грязь на доспехах, взлохмаченные свалявшиеся русые волосы и борода.
        - Зверь был тут! Но отступил, ирод проклятый! - Светозар сжал свой бронированный кулак, жалобно заскрипели кольца кольчужной рукавицы. - Попадись он мне, я бы с ним поквитался за заставу, за односельчан, за жену и за сыновей!
        Полусотник выглядел не лучше коменданта, но он хотя бы вымылся в бане. Крепкий и рассудительный мужик.
        - Допроси пленных, Степан! - Сказал я ему, и тот кивком головы подтвердил мой приказ, без лишних разговоров тут же пошёл его исполнять. Я повернулся к своему коменданту. - Сходи в баню! Тебе надо привести себя в порядок, ещё ничего не кончилось, Светозар. Если правду говорят про Зверя, то он придёт, чтобы отомстить нам за своих людей.
        Потихоньку в казарме стали собираться руководители посёлка. Тут же топтались сержанты. Через час вернулся и полусотник, и посвежевший комендант. Степан сообщил о результатах допроса:
        - Они разбили свой лагерь в двух вёрстах от Новосёлок. - Ветеран выглядел уставшим и встревоженным.
        - Говори прямо, что не так!? - Попросил я его, чувствуя, что он не хочет нас чем-то расстраивать.
        - В Новосёлки отправилась лишь часть кочевников. Сегодня утром они разделились на три конных отряда, хотели сжечь три поселения за один день, а если бы знали о наших стражниках, то вначале ударили бы всей своей силушкой в полторы сотни всадников по Игве.
        Светозар побледнел, мне тоже стало не по себе.
        - Что ещё удалось узнать? - Спросил я, заметив, что полусотник продолжает топтаться на месте.
        - С учётом того разгрома, что мы учинили сегодня той одной трети, у Зверя осталось ещё около ста двадцати конных воина. И мои пленные уверены, что Зверь обязательно вернётся сюда, чтобы отомстить нам.
        - Что сам думаешь? - Спросил я полусотника. Тот постоял немного, раздумывая над моим вопросом, в то же время он пытался оттереть с рук и доспехов кровь. Я тогда подумал, что хорошо, что мне не пришлось наблюдать то, как он допрашивает пленных. Егор и сержант, что стояли рядом с интересом уставились на Степана.
        - Думаю, что враг будет осторожен. Он не раз уже доказывал, что хитёр и изворотлив. Поэтому, если Зверь приведёт своих зверушек сюда, то нам не устоять. Они сметут нас своими стрелами и внезапной атакой. С Игвой поступят хуже, чем с Новосёлками. Мне бы не хотелось попадать к Зверю в плен, уж лучше смерть. - И он на какое-то время замолчал. Затем, когда понял, что я всё ещё жду ответа на свой вопрос, сказал. - Надо уводить людей в горы, прятаться и надеяться, что он нас не сможет там отыскать.
        - Думаешь они не найдут следы почти тысячи людей, не заметят следы от колёс наших телег? - Спросил я.
        Полусотник вместо ответа почесал себе бороду. Тогда я решил задать ему другой, мучивший меня вопрос:
        - А что будет с Игвой, когда мы уйдём!?
        - Ограбят и сожгут нашу Игву. - Полусотник тяжело вздохнул и с грустью посмотрел на меня своими серыми глазами. Я видел, что ему тоже не хотелось терять то, что с таким трудом и любовью было построено.
        Поэтому я предложил единственный безумный вариант, который мог бы спасти наше поселение:
        - Мы должны напасть на них первыми! Сегодня ночью наш последний и единственный шанс заставить их воевать на наших условиях. Когда они будут сражаться в пешем строю и без доспехов, то станут уязвимыми, как никогда прежде. В таком случае мы сможем их победить!
        - Кем мы будем их побеждать? - Засомневался полусотник.
        - Подожди не кипятись, полусотник! - Вмешался до сих пор молчавший Егор. - Игорь дело говорит! Если они заявятся сюда завтра, то в своих сёдлах, они будут особо опасны. Степняки смогут жечь и кусать нас с любой удобной стороны, а при сопротивлении им надо всего лишь отступить и немного подождать пока мы снова расслабимся. А весь посёлок не перекроешь, людей не хватит, ведь стен-то у нас нет. Они будут с воплями колесить по всему посёлку, в дыму ты не сильно постреляешь! А могут просто жечь потихоньку все дома, пока мы сами не выбежим им навстречу, спасаясь от огня и дыма.
        - Может послать за подмогой к воеводе? - Спросил сержант.
        - Они не успеют прийти ни к утру, ни к обеду, ни к вечеру, а после уже будет поздно! - Егор был настроен решительнее всех.
        - А что скажет Светозар? - Поинтересовался Василий.
        - Я буду рад возможности поквитаться со Зверем! - Светозар сказал это с чувством, сквозь зубы и со злостью. В его голосе чувствовалась бесконечная ненависть к врагу.
        Все понимали, что решение следует принимать мне, поэтому лица присутствующих повернулись в мою сторону.
        - Будем рассчитывать только на свои силы! Собирайте всех, кого сможете вооружить и поставить в строй! Понадобится каждый крепкий старик, каждый безусый юнец, способный держать оружие. У нас мало настоящих воинов, но нас много и мы можем вооружить всех желающих сразиться с врагом!
        Глава 24
        Через пять минут мы уже организовывали всех годных к бою и стрельбе мужиков, стариков и подростков. Арсенал опустел. Вооружали всех, чем только могли, но предпочтение отдавали дальнобойному оружию и копьям. Пависс и арбалетов на всех не хватило, зато луков и стрел оказалось очень много. Мы собирали новую партию оружия для отправки в Тур. Как раз её и раздали для того чтобы вооружить почти триста ополченцев, к которым примкнули жаждущие мести десятки наших соседей из Новосёлок. Правда положиться мы могли только на стражников, которых осталось в строю чуть больше сорока человек, и немного меньше мы могли рассчитывать на тех ополченцев, что уже побывали в сегодняшнем бою. Таких, кто пережил бой без серьёзных повреждений и успел получить хоть какой-то опыт, тоже было человек сорок. Мы спешно грузили телеги, наполняя их амуницией и прочими военными запасами. Посадили на телеги часть нашего престарелого войска и уже в темноте тронулись в путь. Да, кстати, Марфа с одной из помощниц увязалась за нами. Также за нами увязался Василий, хотя я запрещал ему, как мог, но он, в конце концов, решил вопрос
хитростью - сказал, что высовываться не собирается, поэтому будет помогать раненым и Марфе.
        Наш обоз добрался до опушки леса в условиях строжайшей тишины и световой маскировки. Опытные возничие вели первую телегу в поводу, замыкали шествие пешие бойцы. В процессе марш броска на три версты с полной выкладкой мы меняли тех, кто отдыхал в телегах, на тех, кто уставал. Поход до леса занял почти час. Тут на опушке леса, вооружившись, мы устроили проверку обмундирования всем бойцам. Искали всё, что могло звенеть и болталось при ходьбе. После придирчивых осмотров мы проинструктировали каждую полусотню, которая была в нашем распоряжении, а таких оказалось шесть плюс сорок стражников во главе с полусотником. Каждый должен был понимать свой манёвр.
        - Как подойдём к лагерю, займите выгодные укрытия и ждите сигнала! - Сказал я всем собравшимся.
        - Если увидите Зверя, не выпускайте его из окружения! Это самый опасный враг Междуречья! - Помогал мне с объяснениями Светозар. - Если он будет жив к весне, то, зная наш край, его тайные тропы, Зверь будет самым опасным оружием в руках врага!
        Это понимали почти все. С этим злейшим врагом хотели свести счёты многие из наших людей. Почти каждый из трёх сотен бывших беженцев и жителей Новосёлок пострадал от его налётов.
        Всеволод и его охотники играли в нашем плане самую важную роль. Для этого они были одеты в свою привычную охотничью одежду. В руках луки, за спиной колчан со стрелами. Вся разница между их обычной экипировкой заключалась только в том, что сейчас в их колчанах лежали боевые бронебойные стрелы. Охотничьи стрелы с широкими наконечниками они оставили ещё в посёлке. Вторым отличием было наличие на поясе коротких мечей в дополнение к охотничьим ножам. Этим ребятам мы доверили разведку впереди основных наших сил и устранение дозорных, если таковые попадутся нам на пути.
        Мы потратили ещё несколько часов на то, чтобы медленно приблизиться к вражескому лагерю. От нашей расторопности зависел успех всего дела. Тремя полусотнями ополченцев командовали опытные ветераны, отобранные среди наших стражников. Ещё одной полусотней командовал Светозар. Пятой полусотней поставили командовать Егора, приставили к нему в дополнение Григория. Мы заметили, что они прекрасно дополняли друг друга. Шестой полусотней командовал я. Рядом со мной оказались три десятка побывавших в бою ополченцев, а также три шахтёрских бригады. Не самые слабые ребята оказались в моей команде. За мной всё так же неотступно следовал трусишка Святослав. Похоже, он считал себя кем-то вроде моего оруженосца.
        Последний час перед боем наша полусотня, сохраняя приличное расстояние, следовала за тройкой охотников. Те неумолимо вели нас к цели. Охотники выстроились в цепь и по очереди сдерживали нас. Они неспешно и очень осторожно продвигались вглубь леса. Наконец мы вышли к вражескому лагерю. Там было тихо. Враги спали. Рассвет ещё не наступил, в их лагере еле горели костры. Дозорных было немного, все они были на виду на большой поляне у единственного горящего костра. Рядом догорали пять или шесть костров, по краю полянки стояли десятка два больших палаток. К лесу, у самой опушки выходила коновязь с лошадьми. Враги прибили к деревьям длинные жерди из небольших почти прямых деревьев. К этим же горизонтально расположенным жердям были привязаны их боевые скакуны. Коновязь была устроена практически по всему периметру поляны.
        Этого в нашем плане не было предусмотрено! Пока животные не переполошились, охотники отвели нас немного назад на расстояние в двести шагов от поляны. Они запретили нам приближаться к лагерю, убедились, что я не позволю никому двигаться дальше без их команды и скрылись осторожными крадущимися серыми тенями среди деревьев.
        Я беспокоился. Мои предчувствия буквально кричали, что сейчас всё пойдёт наперекосяк! Паранойя достигла небывалой силы, мне казалось, что Злой Рок уже придумал, как поквитаться со мной и моим везением. Наш план мог сорваться в любой момент. Лошади - не люди. Они более чуткие существа: хорошо видят, прекрасно слышат и имеют замечательный нюх. Ой, не зря враги использовали их по всему периметру своего лагеря. Сквозь таких сторожей нельзя было пройти незаметно. Близился рассвет. Первые его лучи должны были послужить тем моментом, с которого всё и начнётся. Тогда по нашему плану в небе над лагерем появится горящая стрела. Сперва должны были выступить наши охотники, а затем уже дружной лавиной должны были накатиться ополченцы и стражники. В пяти десятках шагов от поляны мы должны были занять удобную для стрельбы позицию и, избегая ближнего боя, должны были оттуда стрелять по всем врагам.
        Конечно, план, в теории выглядевший безупречным, на практике оказался неудачным. Вначале по плану наступил рассвет. Тут нашего предвиденья, удачи и осторожности хватило вполне. Но дальше, когда на свои позиции выступили охотники, наш план рухнул. Видимо, кто-то из охотников поспешил, потому что ещё до того как в небе появилась горящая стрела, лошади у другого конца поляны переполошились, часовые пришли в движение, затем всполошились лошади с нашей стороны и наконец, враг забил тревогу. Нам отсюда почти ничего не было видно, но зато мы слышали крики, ржание лошадей и вражескую брань.
        Мы не предусмотрели эту ситуацию, хотя следовало бы. Я махнул рукой, все итак уже были на взводе от ожидания и пребывали в нетерпении и страхе от того, что враг оказался настороже. Оружие было наготове, мы двинулись вперёд, охватывая своим строем нашу часть вражеского лагеря. По мере приближения к поляне мы замечали на ней движение. Я увидел, как с флангов к поляне выходят другие полусотни бойцов. Хорошо, что мы не одни такие!
        Когда мы оказались на расстоянии в семь десятков шагов в нас полетели несколько стрел, а ругань и паника в лагере противника выросли на порядок. Мы приближались двумя шеренгами. Каждый боец находился в строю, образуя шахматный порядок. Едва прилетели первые стрелы, моя шеренга, как по команде упёрлась щитами в землю и взяла в руки арбалеты. Позади нас спрятались товарищи, которые не имели собственных щитов, а их руки были заняты луками.
        Оказавшись в относительно надёжном укрытии, мы ответили на вражеские выстрелы своей смесью из смертоносных стрел и болтов. Послышались крики раненых врагов. Я дал приказ продвигаться вперёд. Таков был наш изначальный план: окружить и уничтожить врага прямо на поляне. Вторая шеренга прошла вперёд и заняла позицию в пяти десятках шагов от края вражеского лагеря. Всё это выглядело очень не слаженно, даже комично. Все наши объяснения не помогли в реальном бою. Большинство бойцов перекрывало зону обстрела тем, кто должен был их прикрывать со спины. Кое-как наша первая шеренга присоединилась ко второй на оговорённом рубеже. Мы заняли оборону при помощи щитов, соорудили подобие стены, но в лесу на неровностях рельефа это оказалось не так легко, как на плацу! Некоторые щиты норовили упасть, заставляя бойца тратить на его удержание все свои силы. Кроме того, остальные бойцы, которые не были оснащены пависсами, были вынуждены спрятаться за деревьями. Тем временем враги начинали перегруппировывать свои силы. К нам вернулись два охотника.
        - Где третий?
        - Подстрелили у лагеря, когда началась тревога. - Сообщили они.
        - Сильно не рискуйте, вы же без доспехов! - Оба охотника кивнув, отошли назад, заняв более безопасную позицию в десяти шагах позади линии щитов.
        Я отвернулся и теперь пытался стрелять по мечущимся врагам. Рядом стреляли бойцы из моей полусотни. Короче, всё так бы и закончилось, почти, как было намечено планом, но моя паранойя продолжала визжать от ужаса, требуя разворачиваться и бежать без оглядки.
        Когда я уже был готов её послушать, стало слишком поздно. В этот момент я понял, что враги собираются с силами, чтобы устроить прорыв на нашем направлении.
        Вначале за считанные секунды на нашем направлении собралось около пяти десятков врагов. Они взяли нас в прицел и навязали жёсткую перестрелку. Прячась за деревьями, они были почти в равных условиях с нами. Верх моего щита был утыкан пятью стрелами. Пониже тоже торчало несколько этих хищных зверюшек. Враги мешали нам вести прицельную стрельбу. Одна из стрел скользнула по моему наплечнику, к счастью, доспех выдержал, и стрела не смогла напиться моей крови. Я привлёк внимание охотников и закричал:
        - Бегом к сержантам! Передайте им, что враги собирают силы для прорыва на нашем участке! Приведите подкрепление! - И я отослал охотников на фланги нашей полусотни.
        Едва охотники скрылись в лесу, как враг пошёл в атаку. Это не было глупой лобовой атакой, нет. Это были опытные воины, которые следовали приказам изворотливого командира. Они продвигались от дерева к дереву, по очереди, старались прикрывать друг друга. Они приближались, сокращая дистанцию до убойной. Сорок метров, тридцать, двадцать. Я показал своим людям пример, указал на то, что следует стрелять не прямо по врагу, а наискосок. В таком случае деревья не могли полностью укрыть кочевников. Многие меня послушались. Враги не могли спрятаться за деревьями, они были открыты сбоку.
        Но и враги тоже использовали эту уловку, стреляя по нашим бойцам сбоку. С обеих сторон уже упало множество воинов и ополченцев. В этот момент, враги получили новый приказ. Они бросились на прорыв с саблями и щитами наперевес. Это было плохо. Наши бойцы не были готовы к бою на мечах, а их воины владели оружием на приличном уровне.
        Я подхватил у Святослава заряженный арбалет и, встав во весь рост, подстрелил подряд вначале двоих, а затем, перевернув арбалет на другую сторону, ещё двоих врагов. Последнего я расстреливал в упор. Арбалетный болт пробил его кожаный доспех и засел по самое оперение. Разрядив арбалет полностью, у меня уже не осталось времени на его перезарядку, поэтому я отбросил арбалет в сторону и выхватил из рук последнего врага, который упал у моих ног его щит и саблю. Повсюду вокруг кипел бой, но на моём направлении оставался ещё один противник, который оказался хитрее своих товарищей и не бросился в атаку вместе со всеми. В пылу боя я не заметил его сразу, и увидел его, лишь тогда, когда помог справиться с врагом своему товарищу слева. А хитрый вражеский воин тем временем неспешно приближался ко мне мягким кошачьим шагом. И стрелять по нему было уже некому, вокруг меня разгорелась битва на мечах и саблях.
        Доспехи отставшего от своих товарищей воина выглядели богато. На поясе висели красивые ножны, инкрустированные медью и золотом. Рукоятка его ножа была украшена красным драгоценным камнем. Над его бровью над кожей выделялась розовая родинка величиной с волчью ягоду. Я понял, что передо мной командир вражеского диверсионного отряда, по прозвищу Зверь. Он держал в руках лук с наложенной на тетиву стрелой. Хищное острие его стрелы пока не смотрело на меня, но я понимал, что от натяжения лука до выстрела пролетит лишь один миг. Я прикрыл верхнюю часть тела маленьким круглым кавалерийским щитом и постарался спрятаться за ним, но, к сожалению, это было невозможно. Кроме того, эти кавалерийские щиты кочевников были очень хлипкой преградой. Металл в этом щите был только на полусферическом утолщении в его центре, которое в моём мире называлось умбоном. Мой противник слегка натянул тетиву, но не спешил натягивать её до предела. Он приближался, а я ждал чуда. Потому, что с такого расстояния он не промахнётся, а я не увернусь. Но чтобы совсем уже не сдаваться на милость врагу я сделал в его сторону решительный
шаг. Это запустило дальнейшие события, они словно взбесившиеся кони, сорвавшиеся с привязи, бросились в свой стремительный бег.
        Я увидел, как Зверь еле заметным движением доводит тетиву до подбородка, натягивая её, таким образом, до конца, и, слегка приседая, мгновенно наводит лук на нижнюю часть моего тела, не прикрытую щитом. Я только и успел, что отпрыгнуть в сторону. Мой пластинчатый доспех жалобно звякнул. Бедро пронзила боль, под бронированной юбкой заструилась кровь. Стрела застряла в ноге, причиняя боль при попытке приблизиться к врагу. Кость не задета, но в бедре множество больших кровеносных сосудов, повреждение которых неминуемо ведёт к быстрой потере крови. Злой Рок получит сегодня свою кровавую жертву, и, похоже, я мне выпала честь быть той самой вишенкой на торте, который подадут к его столу.
        Враг быстро вытянул новую стрелу и отступил назад, сохраняя дистанцию в шесть шагов. Я ковылял к нему, понимая, что он на своих быстрых ногах не даст мне приблизиться на расстояние удара саблей. Но не делать совсем ничего я не мог. Стоя на месте, я был бы уже трупом, поэтому я терпел боль и старался не быть статичной мишенью, пытался сократить дистанцию. Впрочем, идя на врага, я становился не меньшим трупом. Упрямство и злость гнали меня на противника. Зверь злорадно ухмылялся, отступал, закручивая своё движение против моей раненой ноги, заставляя часто наступать именно на неё. Он чувствовал своё безусловное превосходство надо мной. Вражеский командир полностью контролировал ситуацию и наслаждался своей властью, способностью отнять мою жизнь, заряжался, как паразит, видя мои мучения. Но бой вокруг нас, опасность, которая грозила ему, пожелай он остаться тут надолго, заставляли его действовать.
        Он быстро наложил вторую стрелу и, натянув тетиву, тут же ослабил её. Его обманное движение не заставило меня снова прыгнуть, и не потому что я не хотел этого, а потому, что я не мог этого сделать. Он повторил своё движение, но в этот раз я каким-то образом понял, что он пытается попасть мне в живот или в пах. В прошлый раз моя быстрая реакция и сила в ногах привели к тому, что я получил ранение ноги, а не ранение внутренних органов. В этот раз я не смогу так быстро двигаться из-за ранения в бедро. Он уже отпускал тетиву, когда я сделал единственно правильное движение, опустил свой щит вниз, защищая живот и пах от угрозы. Стрела ударила по щиту. Окованный по краям дрянным железом, а в центре оснащённый умбоном, щит меня не спас. К сожалению, стрела угодила в другую часть щита, которая не была прикрыта ничем, кроме краски, нанесённой поверх слабой доски. Глухой удар о сухое дерево, и почти сразу же мою руку пронзила нестерпимая боль. Я заорал, хотел затрясти рукой, но стрела на таком расстоянии имела большую убойную силу. Она пробила и хлипкий щит, и мою руку, а также прошла сквозь пластины доспеха
и застряла между ними. Теперь наконечник второй стрелы разорвал кожу на моём животе. Когда я попытался дёрнуть рукой со щитом, наконечник причинил мне новые боль и страдания.
        В глазах от боли появились слёзы. Они мешали мне видеть врага, голова кружилась, я был готов потерять сознание, но вместо этого вновь рванул руку со щитом. Новая волна боли вернула меня к сознанию. Я снова заорал, слёзы побежали по моему лицу. Сквозь прорезь своего шлема я отыскал своего врага. Зверь уже зашёл мне за спину и сейчас наложил новую стрелу на свой лук. Внезапно рядом что-то щёлкнуло. Слишком близко от меня, чтобы я мог ошибиться. Это был арбалетный болт! Стреляли откуда-то снизу, неужели Святослав поборол свой страх?! Парень, который всё это время боялся высунуться из-за пависсы, только и мог, что заряжать арбалеты в укрытии.
        Парнишка, конечно, попытался меня спасти, но от страха не смог попасть во врага с расстояния в четыре шага. Зверь тут же повернулся и выстрелил. Одновременно второй раз выстрелил Святослав. Арбалетный болт ударил вражеского командира в бедро, он покачнулся и тут я, наконец-то, увидел свой шанс. Нет, не шанс спастись, а шанс наконец-то достать эту сволочь. Я поковылял в его сторону, борясь с требованием моего сознания прекратить издевательства и выключиться до окончания капремонта всего тела. На втором шаге, когда я понял, что сознание собирается отрубиться окончательно, пришлось дать ему нового пинка. Для этого я просто пошевелил пальцами на руке со щитом.
        Этой боли и новой волны адреналина мне хватило, чтобы доковылять до Зверя к тому моменту, когда он, наложив, очередную стрелу на свой проклятый лук, собирался выстрелить в меня. Я только и успел в очередной раз подставить свой щит. Боль пронзила моё плечо, щит пригвоздило к нему намертво, я упал вперёд, сбивая противника с ног, мы рухнули на землю. Как я падал, уже не помню, помню только новую волну боли от всех своих ран, которая вернула меня в сознание, когда Зверь попытался сбросить меня с себя. Трофейная сабля незаметно для меня самого выпала из моих рук ещё при падении. Я на последнем вздохе выхватил у него из-за пояса нож и наугад ударил. Больше из моего тела и сознания выжать ничего не удалось. Ватное тело полностью перестало мне подчиняться.
        А после этого я очень хотел, чтобы мой мозг отрубился, но он угасал также медленно, как огарок свечи. Боль смыла все чувства и эмоции. Старуха с косой снова соберёт сегодня богатый урожай, и я вскоре буду его частью, на радость Злому Року.

* * *
        Тем временем, какие-то люди пробегали в десятке шагов от меня, но то ли я не мог сфокусировать своё зрение, то ли слёзы застилали мне глаза, однако это мешало мне понять, кто победил в этом бою. Эта мысль терзала меня до самого конца, пока мне не стало совсем всё равно. Даже боль уже была где-то там, далеко за гранью сознания. В какой-то момент я вообще стал смотреть на себя со стороны. Как будто моё сознание отделилось от тела и взирало на всю мирскую суету с высоты. Вначале я видел со стороны только своё лицо. Оказалось, шлем таки слетел с моей головы. Мышцы на лице медленно расслаблялись, его оставляли страдание, боль, мука и безысходность. А я медленно поднимался ввысь, и мне открылись новые подробности: моя рука всё ещё лежала на лице моего врага, сжимая рукоять ножа с рубином в оголовье. Это был тот самый нож, которым Зверь творил свои ужасные преступления против женщин и детей. Лезвие, под моей рукой, похоже, угодило Зверю прямо в глазницу, отчего тот мгновенно покинул сей бренный мир. Моё тело оказалось прикрыто трофейным щитом, который был пробит насквозь двумя стрелами. Из ноги тоже
торчала сломанная стрела, вокруг моего тела натекло немало крови. Совсем рядом валялось оружие, стояли пависсы, за одной из них со стрелой в груди лежал очень молодой паренёк с лицом как у ангела. На его лице осталось лишь выражение удивления. Я поднимался ещё выше, мне открывался всё больший и больший обзор. Моё сознание или душа парила над побоищем. Шахтёры, конюхи и враги лежали вперемешку на осенней земле. Часть врагов, отдалившись от нашей позиции на четыре десятка шагов, оказалась окружена ополченцами из соседних полусотен. По их поведению я понял, что налётчиков не собираются брать в плен. Мне стала безразлична эта мирская суета. Я поднялся над деревьями, как утренний туман, поднимающийся над лесом. Тут над лесом листва на деревьях, освещаемая утренним солнцем, играла разными красками: от зелёного до красного, местами даже коричневого. Но среди всех этих пёстрых красок преобладали жёлтый цвет, цвет траура, цвет расставания.
        Как-то моя девушка говорила, что любит это время года, по-особенному красочное и яркое. Это показалось мне делами давно минувших дней. Было непривычно остаться без тела, не видеть ни своего носа, ни своих рук. Ещё более странно было не чувствовать ничего своей кожей и своим телом. Ни ветра, ни давления одежды, ни тяжести доспехов, я не чувствовал ремня на поясе и сапог на ногах. Я посмотрел вверх, там, в безмятежном небе парили белые, словно кучерявые овечки, облака. Чуть дальше на востоке у горизонта, где поднималось солнце, облака и небо пестрели дивными оттенками красного, жёлтого, розового и фиолетового цветов. Рассвет был прекрасен. Небо было моей любовью, к нему я всегда стремился и, похоже, сейчас мог летать, не ограничивая себя возможностями своего самолёта. Для полёта мне больше не требовался самолёт. Я стремился ввысь, поднимаясь всё выше и выше. Небо истончалось, открывая моему взору чёрные глубины космоса. На этом чёрном фоне сияли яркие звёзды, которые манили меня, словно магнит, притягивая к себе. Я оглянулся назад и увидел внизу только маленькую бело-голубую планету. Так похоже на
мой дом, на мою родную Землю, только это не она. Отсюда я чётко видел, что очертания континентов совершенно другие. Это не может быть моей родной планетой! Но она всё же, пусть и ненадолго, стала мне домом. Теперь моим друзьям и товарищам, а также поселенцам из Игвы придётся жить дальше, но уже без меня. И Василию, и Олесе, и другим тоже. Я отвернулся и уставился на звёзды, они притягивали меня, а я и не сопротивлялся.
        Конец I-й книги из цикла «Другой мир».
        23.08.2019