Мишень для левши (сборник) Игорь Джавадов
        Однотомник фантастики уральского автора И. Джавадова включает два рассказа и роман. Эти произведения, написанные в разные годы, объединяет присущее автору чувство юмора и доброжелательное отношение к своим героям, которых он отправляет то в другую галактику к мыслящим артроподам, то в юрский период к разумным динозаврам, настоящим ковбоям мезозоя. Произведения написаны в жанре “твердой” фантастики. Хотя некоторые идеи автора расходятся с общепринятым мнением, нельзя утверждать, что они противоречат современной науке.
        Игорь Джавадов
        Мишень для левши
        Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения правообладателя.
                
* * *
        Мишень для левши
        (рассказ)
        Закрытый город Маяковский, построенный для переработки радиоактивных отходов, именуемый в просторечии «Маяк», окрестные селяне называли не иначе как «Радио-Маяк». Хотя статистика уверяла, что за тридцать лет на градообразующем предприятии случилась всего одна мелкая авария, население не доверяло официальным цифрам. Сами жители Маяковского относились к проблеме радиации философски. Все знали, что уровень фона в день завоза отходов стабильно превышает норму, но об этом предпочитали молчать. На то были причины. Партию зеленых, которую на первом витке гласности пыталась организовать заведующая городской библиотекой, запретили специальным постановлением. Партия распалась, не успев зарегистрироваться, а заведующую отправили на заслуженный отдых. С другой стороны, работники предприятия сознательно и добровольно расписались в известной секретной инструкции, которая обязывала всех хранить строгое молчание. Кроме того жители города понимали, что за просто так нигде не снабжают дефицитными товарами по смешным ценам и не дают бесплатных путевок в лучшие санатории страны. За все хорошее надо платить, иногда и
здоровьем.
        Впрочем, для Альберта Тонкошурова, заливщика цеха №1, русского, беспартийного, эта цена оказалась чрезмерно высокой. Его безжизненное тело без внешних следов насилия нашли в цеховой лаборатории в прошлую среду, сразу после обеденного перерыва. Вскрытие показало, что гражданин Тонкошуров А.С., двадцати шести лет, скончался от цирроза печени. Этот нормальный, в общем-то, диагноз породил массу кривотолков. Председатель профкома Смелков, который до избрания на общественный пост трудился начальником отдела охраны труда (непростая должность, между прочим), обратился к городским властям с предложением провести официальное расследование.
        К делу привлекли работника областной прокуратуры, опытного судмедэксперта Фомкина. Доктор Фомкин диагноз подтвердил, но не смог объяснить, откуда взялся этот чертов цирроз. Дело в том, что Тонкошуров собирался в отпуск по путевке и за неделю до кончины прошел врачебную комиссию, которая официально подтвердила, что заливщик практически здоров и может быть допущен к лечению в санатории Минатома. Недолго думая, Фомкин приписал к общему диагнозу термин «скоротечный» иумыл руки. Но спустить дело на тормозах не удалось, поскольку времена уже были другие, когда простой начальник отдела мог подняться на волнах демократии до самой высокой государственной должности. Смелков, который намеревался через месяц баллотироваться в председатели городской думы, потребовал дополнительного расследования с полным радиохимическим контролем. Для выяснения обстоятельств приказом по предприятию была назначена комиссия под председательством начальника службы безопасности, майора в отставке Кудимова Григория Ивановича. Среди коллег Кудимов пользовался большим уважением за то, что умел метко стрелять с обеих рук из любого
положения и даже с завязанными глазами на слух.
        Изучив личное дело погибшего, Кудимов первым делом установил, что Тонкошуров не был тайным алкоголиком. Более того, погибший совершенно не пил, а занимался боксом и даже выполнил норматив мастера спорта. В деле нашлась фотография, где Тонкошуров был снят на ринге во время боя за первенство области. Кудимов, сам когда-то занимавшийся боксом, заметил, что покойный стоит в характерной левосторонней стойке. Впрочем, необычным этот факт не назовешь, так как среди классных боксеров левши составляют чуть ли не треть. На последнем фото, сделанном, очевидно, в цеховой лаборатории, Тонкошуров лежал на полу с гримасой боли на застывшем лице цвета прошлогоднего лимона. Изучая снимок, Кудимов обратил внимание на серое пятно неправильной формы, закрывавшее тело покойного от колена до пояса. Предположив, что это тень от лабораторного стола, он достал транспортир и приложил к фото. Измерив углы и расстояния, майор пришел к выводу, что пятно не укладывается в законы геометрической оптики, поскольку источник света в виде окна был расположен гораздо выше, чем было нужно для тени. Немного подумав, он поднял трубку
телефона.
        - Алло, вычислительный центр? Это майор Кудимов. Программиста Мухина ко мне. Здравствуй, Павлик. Скажи, кто делал фото происшествия? Ах, это видеозапись камеры наблюдения? Тогда понятно. А ты заметил на распечатке пятно? Да, на правом бедре, и полживота не видно. Как раз там, где была печень. Дефект освещения плюс аппаратные искажения? Так, понятно. Слушай, принеси-ка диск сюда. У меня как раз имеется одна корректирующая программка. Нет, из комплекса фотограммометрии, картографы подарили. Автоматически устраняет в цифровом формате любые аппаратные искажения. Конечно, срочно. Отставить разговорчики в строю! Давай двигай, одна нога там, другая - здесь.
        Вставив диск в дисковод, Кудимов открыл файл с картинкой. Компьютер обвел тонкой ломаной линией пятно, напоминающее длинное серое облачко, прилепившееся к черным джинсам, которые были на Тонкошурове в момент смерти. Сделав поправку на скорость вращения видеокамеры, Кудимов ввел исходные данные в компьютер и запустил корректирующую программу. Компьютеру потребовалось несколько минут, чтобы убрать аппаратные искажения и расположить световые пятна в конфигурацию, которую объект имел в начальный момент видеосъемки. За это время Кудимов успел вскипятить электрочайник и приготовить чашку кофе. Завершив работу, компьютер издал звуковой сигнал. Кудимов отставил чашку и нетерпеливо приник к монитору. Вглядевшись в изображение, он тихо выругался. На обработанном кадре вместо пятна появилось небольшое лемуроподобное существо, которое сидело на ногах Тонкошурова, погрузив указательный палец в его пупок. В левой руке лемур держал большой коленчатый шприц иглой вверх. Надпись в углу кадра показывала 12 часов 30 минут. Прогнав запись на полчаса вперед, Кудимов увидел на стоп-кадре двух лаборантов в белых
халатах, склонившихся над телом Тонкошурова. Лемура нигде не было видно.
        - Вот так номер! - подумал майор. - Дрессированное животное совершенно свободно проникает на режимное предприятие, без шума убивает ценного работника, мастера спорта по боксу, между прочим, и смывается так быстро, что даже видеокамера не успевает отследить. Чистое убийство, прямо через пупок. Потому и следов не осталось. Видимо, зверь сначала нанес удар Тонкошурову прямо в печень, отчего тот отключился, а затем впрыснул лошадиную дозу вируса гепатита. Через полчаса печень разложилась, и заливщик скончался, не приходя в сознание. Главное, лемур хорошо ориентируется на местности. А вдруг он здесь уже бывал и раньше? Перемотаю-ка я запись обратно.
        Погоняв диск, Кудимов, установил, что лемур посещал лабораторию ровно за неделю до смерти Тонкошурова, причем вел себя как разумное существо.
        - Интересно, где тебя дрессировали? - с досадой думал майор, наблюдая, как животное, помогая себе хвостом, орудует за лабораторным столом, грея на электроплитке колбу с раствором. Через пару минут кипения в колбе остался белый кристаллический порошок, который лемур высыпал в пробирку и пропал. Кудимов глазам не поверил, когда замедленное воспроизведение показало, что лемур превратился в длинную серую тень, которая исчезла за дверью подсобного помещения. «Что же ты, гад хвостатый, кипятил в нашей лаборатории две недели назад?» - майор поднял трубку и набрал номер городской больницы.
        - Аллоу, Шурочка, - пророкотал он бархатным баритоном. - Это майор Кудимов беспокоит. Ты, как всегда, цветешь и пахнешь. Почему - не видно? Я и по телефону все вижу. Работа такая. Кстати, можно один вопрос самому обаятельному эндокринологу города? А если за шоколадку? Если от всего сердца - какая же это взятка? Нет, как раз в твоей компетенции. Шурочка, по данным разведки две недели назад у вас должен был быть свежий покойник с циррозом печени. Уже похоронили? Понятно. А кем он работал? Водителем спецмашины, понятно. Так, а ничего странного ты не заметила? Резус-фактор отрицательный, понятно. А не был ли он левшой? Не успели спросить, понятно. Так быстро умер? Скоротечная форма, понятно. А часы на какой руке он носил? На правой, понятно. Шурочка, с меня две шоколадки. Это совершенно понятно.
        Положив трубку, Кудимов откинулся в кресле.
        - Так, что мы имеем, - подвел он итоги. - Два трупа с одинаковым диагнозом с интервалом в неделю. Первый покойник работал прикомандированным водителем и потому не попал в список избирателей Смелкова. Возил спецгруз, то бишь ядерные отходы, в цех №1. Тонкошуров тоже был левшой и тоже умер от цирроза печени. А потом появился лемур и начал копаться у него в животе. Ну и что? Я тоже левша и сегодня как раз среда, - Кудимов невольно оглянулся. За спиной никого не было. Нет, так не пойдет, решил майор. Налив себе еще кофе, он вернулся к монитору. Внимательно изучив видеозаписи последних минут, Кудимов увидел, что лаборанты разошлись, а на столе обнаружилась включенная электроплитка. Рядом находилась колба с приготовленным раствором. Кудимов вздрогнул и посмотрел на часы. Было 25 минут первого. «Середина обеденного перерыва, - нахмурился он. - Сейчас из помощников никого не найдешь. Что же делать? Я затылком чувствую, что зверь уже там. В прошлый раз его спугнули, а сегодня он должен вернуться, чтобы выпарить свой порошок. Медлить нельзя, придется идти одному».
        Достав из сейфа пистолет, он проверил обойму.
        - Ведь ты вернешься сегодня, тварь заморская, придешь в обеденный перерыв, - приговаривал майор, надевая бронежилет. - Явишься, зверюга, чтобы сварить свое зелье. Давай, приходи. У майора Кудимова есть чем тебя встретить!
        Черкнув несколько слов на перекидном календаре, он быстрым шагом вышел в коридор и захлопнул дверь. Ему потребовалось три минуты, чтобы добежать до двери с надписью «ЦЕХОВАЯ ЛАБОРАТОРИЯ. Посторонним вход воспрещен». Открыв замок магнитным ключом, он вошел в помещение.
        Включенная электроплитка стояла на лабораторном столе. Рядом находилась колба, до половины наполненная желтоватым раствором. Кудимов наклонил ее горлышком к себе и осторожно понюхал. В ноздри шибануло чем-то острым и неприятным. Кислота, понял он. Похоже, соляная. Где же пробирка для порошка, неужели майор опоздал? Он выдвинул ящик стола. Пусто. Надо проверить внизу - вдруг повезет.
        Нагнувшись к нижней полке, он неожиданно получил сильный удар под лопатку, бросивший его на стол. Схватив покачнувшуюся колбу с кислотой, Кудимов медленно повернулся. Перед ним на задних лапах стояло лемуроподобное животное ростом с шестилетнего ребенка и с растерянным видом разглядывало зажатый в сухой черной лапке коленчатый шприц с обломанной иглой. Кудимов выдернул из кобуры пистолет и направил на лемура. Видимо, зверю уже приходилось встречаться с огнестрельным оружием: издав жалобный писк, он сразу поднял лапы вверх. Вдруг из рукоятки шприца вылетел узкий яркий луч света, ударивший Кудимову прямо в глаза. От неожиданности и боли майор выронил колбу, которая упала на пол и разбилась. Вскрикнув совсем по-человечески, лемур подпрыгнул и бросился бежать. Ослепленный вспышкой Кудимов хорошо слышал дробный перестук мелких коготков, удалявшийся влево, к двери в подсобную комнату. Для обычного стрелка перемещение мишени влево является, как правило, неудобным. Но Кудимов не был обычным стрелком. Вскинув левую руку с пистолетом, он на слух определил положение цели и нажал на спуск. Эхо от выстрела
заглушило мягкий шлепок свалившегося на пол тельца.
        Кудимов приложил к глазам влажный носовой платок и с облегчением почувствовал, что зрение возвращается. Удерживая пистолет наготове, он приблизился к истекающему кровью существу, которое лежало на правом боку возле двери, до которой оставался всего один прыжок. Пуля попала лемуру в спину и прошла навылет рядом с позвоночником.
        - Что за зверь такой? - удивился майор. - На мартышку не похоже. Из цирка сбежал, что ли? Или прямо из ЦРУ?
        При звуке голоса лемур встрепенулся и шевельнул рукой с зажатым шприцем.
        - Но-но, не балуй! - нагнувшись, Кудимов вырвал прибор из почти невесомой лапки существа.
        - Двадцать миллионов, - просвистел лемур, с усилием приподнимая носатую черную мордочку с блестящими глазками.
        - Чего двадцать миллионов? - чуть не выронил шприц майор.
        - Осторожнее! - взвизгнул зверь. - Здесь левовитацина на двадцать миллионов фраксов.
        - Какого еще «витацина»? - нахмурился Кудимов. - Откуда он взялся?
        - Из печени левши, - лемур сделал попытку дотянуться до пояса. Только сейчас майор заметил застегнутый на талии зверя серый кожаный пояс с карманами.
        - Умоляю, помогите, - прошептал лемур угасающим голосом. - Только одну таблетку.
        Подчиняясь непонятному чувству, майор достал из карманчика на поясе лемура круглую таблетку, запечатанную в прозрачную упаковку. Отодрав липкую оболочку, лемур сразу проглотил содержимое. Затем он развернул половинку оболочки и залепил ею ранку на мохнатой груди. Почувствовав себя лучше, лемур показал черным пальчиком на остаток пластыря и перевернулся на живот.
        - Сам не знаю, почему я это делаю, - проворчал Кудимов. Нагнувшись, он отыскал в густой шерсти на спине входное пулевое отверстие и наложил на него пластырь.
        - Вот что, родной, - Кудимов многозначительно потряс шприцем и положил его на стол. - Не знаю, кто ты - зверь или человек; но пока не расскажешь мне все как на духу, ты отсюда не выйдешь. Ферштейн?
        - Йа, йа, - закивал лемур. - Яволь! Ихь бин шварцайткрафтер. Аусцуге аус ден…
        - Отставить! - прикрикнул майор. - Отвечай, собака, по-русски, что такое левовитацин и с чем его едят?
        - Это сильнейший наркотик, - пропищал лемур, нисколько не обидевшись, что его обозвали собакой. - Применяют с обыкновенным аспирином. Одного миллиграмма добавки хватает на тысячу таблеток по десять фраксов за штуку. Это самый чистый наркотик во вселенной.
        - А при чем тут цирроз печени? - нахмурился Кудимов. - В животе Тонкошурова зачем копался?
        - Левовитацин образуется в печени левшей, - лемур осторожно перевернулся и присел на корточки. - Только у тех, кто имеет отрицательный резус-фактор. Год или два он накапливается под воздействием слабой радиации до критической массы, а затем - почти мгновенная смерть от рака.
        - Ты хочешь сказать, - Кудимов недоверчиво покачал стволом пистолета, - что не убивал заливщика?
        - Зачем мне его убивать, - лемур пожал узкими плечами, - если он и так был обречен? Я охотник за левовитацином, один из лучших. В вашем мире я передвигаюсь на четвереньках и меня все принимают за афганскую борзую, которая ищет хозяина. Собак у вас любят и пропускают всюду. Я просто жду, когда у донора наступает клиническая смерть и забираю то, что мне нужно.
        - Красиво поешь, - кивнул майор. - А меня зачем хотел уколоть?
        - Это ошибка, - пискнул лемур. - Вы не мой клиент, у вас резус положительный. Я просто хотел забрать из лаборатории отстойник с препаратом. Ваши люди появились так быстро, что мне пришлось бежать с пустыми руками.
        - Какой еще отстойник? - Кудимов, не спуская глаз с пришельца, пошарил по столу. Нащупав прибор, он нечаянно нажал кнопку на рукоятке.
        - Осторожно, - взвизгнул лемур, бросаясь за вылетевшим из шприца прозрачным баллончиком.
        - Стоять! - приказал Кудимов. Подставив лемуру колено, он на лету перехватил падающий баллончик. Лемур, споткнувшись, перевернулся через голову и ловко встал на задние лапы. Увидев зловеще оскаленные зубы и протянутую к поясу черную лапку, майор не стал дожидаться ослепляющего луча или еще чего похуже. Вскинув пистолет, он нажал на спуск. Уловив движение пальца, зверь нырнул под выстрел и метнулся вправо. Его движение было настолько быстрым, что Кудимову на миг показалось: серая тень гостя размазалась в длинную полосу до двери в подсобное помещение. Выпущенная пуля попала в раскаленную электроплитку и опрокинула ее на стойку с реактивами.
        Прибежавший на шум охранник увидел, как Кудимов поливает из огнетушителя горящий столик. На вопрос, что случилось, майор ответил, что стрелял в крысу из подсобки. Нахальная тварь опрокинула банку с кислотой. Начавшийся пожар вовремя ликвидирован. Крыса успела сбежать.
        Вернувшись к себе, Кудимов сразу стер записи с изображением «лемура». Отчет дополнил рапортом, что в результате расследования злого умысла не выявлено, и сдал дело Тонкошурова в архив. Да и что он мог рассказать комиссии? Что видел пришельца из другого мира, охотника за наркотиками в образе разумного лемура? В психушку, его, возможно, не посадили бы, учитывая прошлые заслуги. Но с должности наверняка бы сняли.
        Прошла неделя, затем другая. Невероятная встреча в лаборатории вспоминалась майору уже в какой-то дымке. Вот только баллончик с порошком не давал покоя. Кудимов был уверен, что пришелец не стал бы рисковать жизнью из-за пустяков. Шутка ли сказать: двадцать миллионов фраксов! Если в их мире это что-то среднее между франком и баксом, то в пересчете на рубли все равно получаются бешеные деньги. Помучавшись сомнениями, Кудимов, наконец, решился. В обеденный перерыв он проник в лабораторию и отвесил на прецизионных весах ровно один миллиграмм порошка. Дома он развел его в литре дистиллированной воды. Затем, набрав раствора в пипетку, капнул на таблетку аспирина. Жидкость моментально впиталась в таблетку, и на белой гладкой поверхности не осталось и пятнышка. «Неужели все зря? - подумал майор. - Не может быть. Пришелец говорил, что это лучший наркотик на свете. Считай, на десять фраксов уже наработал. Что это за валюта такая? Юань будущего, что ли? А кто сказал, что он явился из будущего? Может, он как раз из далекого прошлого. Наука о подобном умалчивает. За последние семьдесят лет историю уже восемь
раз переписывали. Но если фракс - это что-то типа доллара, то из баллончика немало зелени можно нащипать. В эпоху рыночной экономики. В рекламе не зря говорят, что главное - это правильно выбрать поставщика. Не думайте, люди, обо мне плохо. Это все нужда проклятая заставляет. Надо бы еще таблеток накапать».
        Приготовив десяток таблеток, Кудимов задумался. - «А на ком теперь испытать? Может, на соседском Джеке? Его все равно плохо кормят. А я ему колбаски дам. Пускай послужит науке. Павлов на собаке опыты делал, так ей потом памятник поставили». - Майор отрезал кружок колбасы и вдавил в нее две таблетки. Вот так: была докторская - стала любительская.
        - Джеки, Джеки, - позвал он собаку, выйдя в коридор. Соседский пес, крупный рыжий эрдельтерьер, на запах колбасы явился мгновенно.
        - Хочешь, чтоб тебе поставили памятник? - ласково спросил Кудимов и положил колбасу перед носом собаки.
        КОНЕЦ
        Под Созвездием Моржей
        (рассказ)
        За умелые действия при тушении пожара начальника службы безопасности майора Кудимова наградили бесплатной путевкой в санаторий «Прибой». Нечаянную радость омрачали два обстоятельства. Во-первых, путевка была на декабрь, значит, в море уже не поплаваешь. Во-вторых, прямого рейса до санатория не было, ехать надо на перекладных. Но, как сказали в профкоме, дареному коню в зубы не смотрят, а на халяву и уксус сладкий.
        Сборы были недолгими. Кудимов доехал на электричке до областного центра, где пересел на поезд до Симферополя. На станции Джанкой группу прибывших усадили в видавший виды автобус, который повез отдыхающих по горной дороге. Эту ухабистую трассу местные жители называли тропой Митридата, хотя академик Судаков давно доказал, что дорогу построили древние римляне, которые как раз воевали с царем Митридатом.
        Санаторий удачно вписался в руины античного города, который в древности служил терминалом для разгрузки кораблей с хлебом из Скифии. Удобная бухта с песчаным дном, неиссякаемый источник минеральной воды и налаженное складское хозяйство неизменно привлекали сюда хлеботорговцев из Боспорского царства, способствуя процветанию города. Во время восстания под руководством Савмака освобожденные рабы сожгли хлебные склады и перебили большую часть горожан. После этого исторического события жизнь в городе пришла в упадок. При советской власти на базе источника построили санаторий для лечения желудочно-кишечных заболеваний. В бывшем монастыре устроили гостиницу, в храме оборудовали клуб, здание приюта для старых рыбаков сдали в аренду рыбацкой артели, а Крым отдали Украине.
        Важной примечательностью санатория являлся старинный фонтан, изображавший схватку витязя с драконом. Воин восточного вида держал рептилию за горло. Он поднял меч, готовясь отрубить дракону голову, но застыл, подчинившись воле скульптора. Вода должна была струей вылетать из пасти дракона, разбиваться о бронированные плечи витязя и каскадами стекать в бассейн. Фонтан производил впечатление на отдыхающих, несмотря на хроническое отсутствие воды. То ли рука рыцаря слишком сильно сжимала горло зверя, то ли трубы не чистили с античных времен, но дракон, прямо скажем, давно не поливал минералкой своего душителя.
        Второй достопримечательностью санатория был монумент, сооруженный к столетнему юбилею вождя мирового пролетариата. Памятник, одетый в демисезонное чугунное пальто, стоял в скверике напротив фонтана в утвержденной горсоветом позе, простирая руку на восток. По странному совпадению палец вождя указывал прямо на меч витязя. Как потом выяснилось, именно это обстоятельство послужило причиной необычайных событий, случившихся в ночь на Рождество.
        Все началось с того, что Аристид Шарипович Шубейко, экскурсовод и массовик-затейник по совместительству, решил провести у фонтана традиционный чемпионат санатория по домино. Был солнечный декабрьский денек, с пляжа доносился ласковый шум прибоя, участники турнира кричали «рыба!», болельщики обсуждали вид монумента. Так как в футболе, медицине и искусстве у нас разбираются все, отдыхающие затеяли дискуссию по поводу памятника. Хотя декабрьский заезд был организован по путевкам объединенного профсоюза горняков и металлургов, мнения отдыхающих разделились. Позицию центра выразил опытный металлург из Электростали Егор Егорыч. Заслуженный мастер плавки и литья заявил, что устремленная в море рука вождя говорит о том, что коммунизм не за горами. С ветераном сталеварения не согласился инженер из Норильска Сергей Скрипка. Специалист по никелю возразил, что если коммунизм «не за горами», то это не значит, что он «за морями». Напротив, направленная на восток рука вождя указывает, что ресурсы России будут прирастать Сибирью.
        Здесь в спор вмешался Василий Балабурда, двухметровый горняк из Челябинска. С уральской прямотой Вася назвал теорию Скрипки домостроевской (он хотел сказать - доморощенной). Инженер сразу увял, но не потому, что горняк играючи завязывал полудюймовую стальную трубу в двойной узел. Васю уважали соседи за чутье. Загадочным образом он узнавал, когда в санаторий завезут разливное вино и всегда первым занимал очередь. Это было очень удобно, и с Васей старались дружить.
        Балабурда доложил, что постоянные наблюдения с точки, где отцепляют автобочку с крымским полусухим, показали, что рука вождя направлена под углом. При помощи природного глазомера было определено, что угол наклона равен шестидесяти градусам. При пересчете на время это значит, что палец вождя показывает точно на одиннадцать часов. Сопоставив факты, горняк сделал вывод, от которого содрогнулись видавшие виды ветераны профсоюза. Памятник вождю, заявил Вася, указывает, что торговать вином можно только после одиннадцати. Потрясенный Скрипка надолго затих, переваривая открытие Балабурды.
        Возникшей паузой воспользовался Аристид Шарипович. Опытный экскурсовод решил незаметно поменять тему, которая его несколько смущала. Шестую статью, конечно, отменили. Но ведь в Крыму всякое бывало. Здесь были греки и римляне, готы и татары, белые и красные, черные и зеленые. Зачем же придумывать историю на свою голову? Шубейко простер руку к фонтану, привлекая внимание отдыхающих. Закатив глаза, экскурсовод заученно пропел, что длинные складки плаща витязя прикрывают подставку, на которую опирается скульптурная группа. Высокая фигура воина с мечом и драконом под мышкой не смогла бы устоять на двух ногах без дополнительной опоры. Таким образом, мы можем уверенно говорить, что древний скульптор опередил великого Фальконе, который, как известно, замаскировал третью опору Медного всадника хвостом лошади.
        Услышав слово «медь», Скрипка оживился и спросил о составе сплава, из которого отлили фонтан. Этот простой по сути вопрос привел Шубейко в восторг. Радостно потирая руки, экскурсовод сообщил, что витязь отлит из самородного сплава железа и никеля. Анализы показали, что металл брали из старой копи на окраине городища. Высокий процент никеля указывает на космическое происхождение железа. Об этом свидетельствуют следы редкого элемента гафния, примесь которого придает скульптуре необычный синеватый оттенок. Скорее всего, большой железоникелевый метеорит упал здесь в доисторические времена. Особенностью дракона является то, что его красноватая голова отлита из медного сплава по китайской технологии. Отсюда следует, что фонтан мог соорудить китайский мастер. Понизив голос, Шубейко сообщил, что материал для монумента вождю пролетариата брали из того же источника. Чтобы выдержать, так сказать, единство цветовой гаммы.
        Здесь вмешался отдыхающий, который до этого скромно стоял в стороне. Назвавшись Кудимовым, юрисконсультом с Урала, он выразил сомнение, что скульптор был китайцем. Известно, что в Китае с давних времен существует культ дракона. Поэтому китайцу в голову не могла бы прийти идея памятника, в котором дракону рубят, извините, голову. Это совершенно понятно. Кроме того, у воина не китайское лицо, а монгольское. С этим согласится любой, кто побывал в Монголии. Известно, что монголы, последователи тибетской религии «черный бон», не почитали драконов. Значит, заказчиком был монгол, а не китаец. Если учесть датировку, можно предположить, что памятник установлен в честь победы монголов над китайской династией Сунь. Возможно, здесь изображен сам Чингисхан, взявший за горло китайского дракона.
        Обидевшись на критику со стороны, Шубейко развернул туристический буклет и показал цветную вкладку с видом на железный рудник. Сверху копь выглядела как кольцевой ров, какие в старину копали вокруг рыцарских замков. Увидев родные отвалы, Балабурда сразу спросил, почему руду не добывали в центре участка. Шубейко объяснил, что в центре железа нет, хотя шурфы копали в пяти точках. Зато везде находили остатки самородного медного порошка. Когда-то порошок занимал всю площадь внутри железного «бублика», но его выбрали практически полностью еще в античные века.
        Желая разрядить обстановку, Кудимов в шутку спросил:
        - Кто-нибудь знает, когда дракону отрубят голову?
        - Когда в фонтан воду дадут, - мрачно сказал Скрипка.
        - Конечно, дадут, - засмеялся Кудимов. - По закону больших чисел, рано или поздно случается все. К примеру, тысячи лет люди сажают капусту. Значит, придет время, когда капуста начнет сажать людей. Возможно, Чингисхан ударит мечом, когда Ленин опустит руку.
        Его при жизни объявили богом,
        Мессией мирового пролетариата,
        А он хотел лишь отомстить за брата
        И за границей погулять немного.
        После захода солнца с окрестных гор на тропу Митридата сползла холодная воздушная масса и потекла к морю. Температура сразу упала ниже нуля и продолжала снижаться. Стрелка барометра склонилась к отметке «буря». Влажный морской воздух сгустился в тяжелые тучи, которые зависли над городом. Внезапно повалил густой снег, в двух шагах ничего не было видно. Метель стеной отгородила сушу от моря и укутала толстым слоем снега железные монументы, превратив их в подобие застывших снежных людей.
        Около восьми часов вечера к дежурному администратору Жоре Бакунцу прибежал весь облепленный снегом председатель рыбацкого кооператива Гомер Пападаки и потребовал людей для спасения ценного груза. Жора, сразу смекнувший, о каком грузе идет речь, сказал, что понимает ситуацию, но помочь не может. Кочегар с подсобником занят в котельной, чтобы дать тепло отдыхающим. А людей больше у него нет. В ответ Пападаки закричал, что с отдыхающими ничего не случится. Это люди северные, холод им привычен. А ценный груз может испортиться. Вот сейчас он позвонит директору и доложит о бездействии администратора. Тогда бедный армянин может попрощаться с теплым местом. Убрав телефон под стойку, Жора кротко согласился, что он человек бедный, но честный. Потому что не занимается темными делами, как некоторые. Например, контрабандой. Зато ему, как честному человеку, не страшно спать по ночам. А если потомок древних греков стал такой богатый, пусть он купит на своей исторической родине пару метров тротуара с телефоном-автоматом и звонит хоть самому Микису Теодоракису. А людей ему даже директор не родит, потому что он не
гермафродит.
        Гомер, не пожелавший оценить удачную рифму, ответил длинной фразой, где при помощи русских, армянских и греческих непечатных слов перечислил всех предков Бакунца вплоть до мифического царя Тиграна Первого. Оскорбленный в лучших чувствах администратор вытащил из стола американскую электрошоковую дубинку и поклялся всеми богами Олимпа, что если ничтожный грек, недостойный имени великого поэта, не пойдет туда, откуда вышел тридцать лет назад, он устроит ему самое короткое в мире замыкание и Греция потеряет своего последнего алконавта. Гомер, стоявший в лужице растаявшего снега, оценил нешуточность угрозы. Пообещав Жоре, что тот до масленицы не доживет, если товар пропадет, Пападаки сорвал с пожарного щита лопату и убежал в метель.
        После недолгих колебаний Бакунц набрал номер директора, чтобы доложить об инциденте. Трубку подняла жена. Рыдающим голосом она сказала, что муж выехал полчаса назад. Она очень переживает, потому что в новостях передавали о лавине, которая завалила тропу Митридата и отрезала санаторий от центра. Не успела женщина договорить, как что-то затрещало, звук в трубке пропал. Бакунц понял, что налипший снег оборвал провод и санаторий остался без связи.
        В этот момент в холле появился Кудимов, который спустился по служебной лестнице. Он сказал, что соседи попросили его узнать, когда дадут тепло в гостиницу. Администратор, которому было известно, где служит Кудимов, с готовностью ответил, что тепло скоро дадут, и попросил «товарища майора» подменить его за конторкой. А ему нужно срочно отлучиться. Помочь кое-кому раскопать кое-что. Ключи от сейфа он оставляет, потому что полностью доверяет «товарищу майору». Получив согласие, Жора быстро оделся, сунул дубинку в карман и выбежал во двор.
        Кудимов устроился в кресле и начал листать какой-то глянцевый журнал, задумавшись над особенностями национальных раскопок, где вместо лопаты применяют электрошокер. Решив, что снег в принципе можно растапливать электричеством, он углубился в статью о ваучеризации всей страны. Он даже подчеркнул место, где автор обещал сделать каждого собственником двух автомобилей. Статья была написана ярко и по-своему убедительно. Только где взять столько автомобилей? - зевнул Кудимов. Вспомнился случай, когда нужно было написать заметку для заводской многотиражки. Первый день был потрачен, чтобы придумать название. На второй он начал молча ненавидеть компьютер. Клавиатуру за то, что она плоская, монитор за то, что он квадратный. Особенно его раздражали эти черные, как их? Шрифты, вот что! На третий день мысль, что нужно что-то сочинять, начала приводить его в холодное бешенство. В общем, приступ силы воли закончился как всегда. Кудимов сбегал за жигулевским разливным, и жизнь снова стала приятной и безмятежной.
        Вздохнув, майор отложил журнал. Начиная с этого момента, события сорвались с места и понеслись по нарастающей. Сначала во дворе возник шум скандала. Горячие крымские парни орали друг на друга так, что дрожали стекла. Сначала Жора в категорической форме потребовал, чтобы гражданин Пападаки вернул голову дракона на место. Иначе он будет отвечать в уголовном порядке, так как этот старинный памятник культуры охраняется законом. Очевидно, Бакунц еще не знал, что Крым уже не подчиняется советским законам. В ответ на официальное требование администрации Гомер нахально пропел: «Здравствуй, Жора, Новый год!». После этого музыкального привета грек посоветовал «бедному армянину» идти домой шить белые тапочки, потому что «пора ехать в родной Арменикенд, дорогой товарисч!». Бакунц в ответ предупредил, что прямо сейчас применит к буйному греку америкендскую электрошоковую терапию, после чего Гомер попадет сразу во второй том «Одиссеи».
        Конец международному конфликту положила яркая, как вольтова дуга, вспышка света, которую сопровождал звон бьющегося стекла, как будто с монастырской башни сбросили мешок с нестандартными бутылками, которые нигде не принимают.
        «Что это может быть?», - подумал Кудимов, прислушиваясь к звенящему шороху, который легко проникал сквозь заиндевевшие стекла. Как будто льдинки трутся друг о дружку. Что это так шуршит? Тембр какой-то странный. Источник звука недалеко. Молодой лед вокруг памятника Чингисхану? Чушь, воды в бассейне не было с прошлого лета. Море замерзает? Нет, море далеко, а шум явно из скверика. Трещит, как озонатор в приемном покое городской больницы. Тут он понял, что ему не давало покоя - пропали голоса во дворе. Люди после вспышки как будто испарились. Кудимов принял решение. Он открыл сейф, взял пистолет, который сдавал на хранение. Проверив обойму, надел пальто и выбежал во двор.
        И пьянчужки в парке, леди и кухарки,
        Джефферсоновский шофер и китайский зубодер,
        Все живем мы на Земле, варимся в одном котле,
        Хорошо, хорошо, это очень хорошо.
        Уже потом Кудимов описывал лаборантке Машеньке опасную встречу с удивительными шаровыми молниями. Лаборантка как раз принесла результаты анализа пуговицы, которую Кудимов незаметно срезал с чугунного пальто вождя. Девушка, забравшись с ногами в кресло, слушала с открытым ртом рассказ отставного майора.
        Когда Кудимов выскочил на крыльцо, снегопада уже не было. В черном небе лениво плавали сотни сверкающих разноцветных шаровых молний. Некоторые из них достигали размеров пляжного мяча. Было необыкновенно светло, как будто зажгли большую рождественскую елку. На краю бассейна лежала почерневшая электрическая дубинка. Где же люди? Майор осторожно прокрался к фонтану. Светящиеся шары сразу оживились, начали сбиваться в стаю. Сверкающий рой снизился над фонтаном и завертелся в бешеном хороводе, роняя на снег желтые и зеленые искры. Захваченный феерическим зрелищем, Кудимов не сразу заметил, что у дракона отсутствует голова, а из чешуйчатой шеи торчит меч. Он невольно оглянулся на монумент и вздрогнул. Какая-то чудовищная сила согнула железную руку вождя так, что вытянутый палец указывал прямо на дракона.
        - Вот вам и теория больших чисел, - ахнул майор. - Чугунный бог все же ожил! Где-то я уже слышал про чугунных богов. Ах да, по телеку показывали фильм «Дети чугунных богов». Здесь ожил чугун из метеорита, упавшего за миллион лет до нашей эры. Это большой срок. Но кто сказал, что миллион? Возможно, метеорит упал при древних греках. Кое-кто считает, что боги с Олимпа на самом деле были инопланетянами. Вдруг это послание инопланетного разума? На Западе не просто так столько лет прослушивают космос. Вон какой радиотелескоп отгрохали в Аресибо. Там зря тратить деньги не станут. В космосе определенно что-то есть. Все в прессу не попадает, многое засекречивают. Не так, как наши, все подряд, но там секретов тоже хватает. Однако куда пропали наши братья по разуму? Не могли же их похитить пришельцы? Космолет не приземлялся, огня не было. Даже снег вокруг не растаял.
        Всматриваясь в тени в глубине бассейна, Кудимов не сразу почувствовал, что невидимые мягкие лапы уже давно поглаживают его плечи и спину, подталкивая к монументу. Очнувшись, он выхватил пистолет.
        - Кто здесь? Стой, стрелять буду!
        Кто-то невидимый перехватил его руку с пистолетом и прижал к чугунному ботинку. Нестерпимо заныл зуб под стальной коронкой.
        - Отдай ствол, гад! - промычал Кудимов и нажал на спуск. Сухо треснул выстрел. Пуля просвистела между ног монумента и ушла в небо. Он попытался правой рукой перехватить пистолет, но сделал еще хуже. Неведомая сила вывернула его руку с часами на стальном браслете и прижала к коленям вождя так, что заболели сдавленные ребра.
        Оранжевый шар слетел с небес по теплой трассе от пули и нахально закружил перед лицом человека, распятого на монументе. Вращая глазами, майор, извините, плюнул в наглый объект. Шар без труда уклонился, затем описал дугу и сел сзади на меховой воротник. Здесь шар активно заелозил, готовясь к решительным действиям. Кудимову стало совсем нехорошо. Он закрыл глаза, проваливаясь в темноту.
        - Держись, консультант, помощь идет!
        Почти теряя сознание от чудовищной зубной боли, майор открыл глаза и увидел Балабурду, который бежал к нему в одних трусах, но с эвкалиптовым веником в руке.
        - Бросай волыну, юрист! - Вася легко разжал прикипевшие к рукоятке пистолета пальцы. - Здесь не пропадет. - Он расстегнул стальной браслет на руке майора и осторожно вытащил его из пальто. Шар недовольно запульсировал, наливаясь ядовито-желтым светом.
        - Побалуй у меня еще! - Василий смел шаровую молнию веником и точным ударом послал в кусты. - Все, земляк, теперь бежим!
        Он повесил на плечо обмякшее тело майора и помчался в гостиницу, оставляя в снегу следы босых ног. Почти новое драповое пальто с воротником из выхухоли осталось висеть на монументе.
        Кудимов пришел в себя на следующее утро и попросил связать с центром. Егорыч обрадовано пощупал ему распухшую челюсть и сообщил, что связи нету. Тропу Митридата завалило снегом, ни пройти, ни проехать. Телефон не работает, но свет уже дали. Значит, помощь близко, скоро связь восстановят. Два дня живем как на необитаемом острове. Продукты, вода имеются, не голодаем. Во двор выходить пока рискованно. Шаровые молнии обнаглели, норовят залезть за пазуху. Сегодня чуть потеплело, Скрипка пошел магнитуду мерить. Теория у него появилась насчет электрического магнетизма. Только эти шары проклятые как налетят! Один ему даже в штаны залез. И смех и грех. Еле вениками отбили инженера. Не любят эти шаровые веники эвкалиптовые почему-то. В общем, инженер так сказал: «Пока снег не растает, магнитное поле не исчезнет».
        - Какое еще магнитное поле? - Кудимов почувствовал, что туман в голове начинает рассеиваться. - Откуда оно взялось?
        - Так ты, мил человек, меж двух магнитов висел, - удивился Егорыч. Считай, сутки почти. Пока не придумали, как тебя снять. А говоришь - откуда. Ты прикинь, только на Ильича десять тонн магнитного железа пошло. Чингисхан на вид щуплее будет, но с драконом подмышкой потянет тонн на восемь.
        Дверь открылась. Вошел Вася Балабурда, за ним инженер Скрипка. Егорыч вытащил из тумбочки наполненную местным вином трехлитровую банку, которую на юге называют «баллон».
        - Лежи, лежи! - Балабурда добродушно присел на койку. Он легко пальцем сковырнул с банки жестяную крышку и вернул «баллон» свином Егору Егоровичу со словами:
        - Тебе, Егорыч, разливать, ты здесь старшой.
        После первого стакана сразу приняли по второму, не чокаясь, и дружно накинулись на закуски. После третьего стакана майор ожил. Он поднялся и сел за стол.
        - За вас, ребята! - Кудимов поднял стакан. - Спасибо, что не дали пропасть. Сергей, скажи, пожалуйста, почему магнетизм раньше не проявлялся? Монумент стоит без малого тысячу лет.
        - Так ведь и мороза такого не было тысячу лет, - засмеялся Скрипка. - Что для Сибири - норма, для Крыма - исключение.
        - А при чем тут мороз?
        Науки юношей питают,
        А в небе вороны летают.
        Нажмет на клавишу студент,
        Четыре сбоку, ваших нет.
        - И тогда Скрипка изложил свою теорию, - продолжил Кудимов. - Хотите, Машенька, верьте, хотите - нет, но во всем виноват Кюри. Наши инженеры его знают, они радиацию измеряют в кюри. Кроме законов радиации Кюри открыл, что магнитное поле исчезает, если металл нагреть. Эту температуру так и называют - точкой Кюри, - объяснял он лаборантке, имевшей диплом физика. - Для чистого железа она высока. Но точку можно понизить, если в металл добавить примеси. Кстати, Машенька, что говорит анализ?
        - Это пермаллой, сплав железа с никелем, - лаборантка с улыбкой протянула листок. - Пермаллой, да не простой. При таком составе точка Кюри должна быть около восьмидесяти градусов. Так написано в справочнике. Но прибор показывает, что точка Кюри для пуговицы равна минус шесть градусов по Цельсию. Очевидно, это результат примеси гафния. Такого сплава в «Справочнике радиоконструктора» нет.
        - При чем тут радио? - удивился Кудимов.
        - Из пермаллоя делают сердечники радиотрансформаторов, - пояснила Маша. - На сердечник наматывают много-много медного провода. Так получается главная деталь радиопередатчика.
        - Какого передатчика? - насторожился Кудимов. - Кстати, как выглядят эти сердечники? - майор машинально взял карандаш из стакана.
        - По-разному, - пожала плечами лаборантка. - Это зависит от мощности. Для самых мощных передатчиков сердечники делают в форме тора. Проще говоря, в виде бублика.
        Послышался треск. Кудимов опустил глаза и увидел обломок карандаша, зажатый в кулаке. Из поврежденного пальца закапала кровь. Боли он не чувствовал. Машенька ахнула, бросилась к стеклянному шкафчику с аптечкой. Майор разрешил забинтовать палец и даже одарил Машеньку шоколадкой (которую и так собирался вручить за анализ «пуговицы»). Сделав большие глаза, он сказал, что раненому нужен покой и одиночество, но о том, что Мария здесь видела и слышала, надо хранить полную государственную тайну. Понятливая лаборантка мигом упорхнула.
        Все сходится, подумал Кудимов, плюхнувшись в кресло. Это надо: передатчик размером с Колизей! Обмотка в виде тора, сердечник в виде бублика. Только обмотку с этого «бублика» спилили еще в античные времена. Медный порошок на участке вовсе не самородная медь, как думал Шубейко. Это медные опилки, оставленные древними греками. Им нужна была медь, чтобы вооружить целую армию для масштабной войны. В бронзовом веке это была троянская война из-за Елены Спартанской. Обидно, что ценное имущество уничтожено по пустяковому поводу.
        Воровато оглянувшись, он достал из сейфа бутылку коньяка, налил стопку и выпил залпом.
        Главное, что все шито-крыто. Гомер мог бы черкнуть пару строк в Илиаде. Куда там. Ничего не знаю, ничего не видел. Тоже мне, великий слепой. Ведь что задумано! Как только температура падает ниже минус пяти, восстанавливается чудовищной силы магнитное поле (он невольно пощупал больной зуб), в космос отправляется телеграмма-молния: «Погода благоприятствует, высылайте десант. Точка». И кто это у нас так любит холод? Разумные пингвины из созвездия Моржей? Очень интересно!
        Кудимов вскочил и нервно зашагал по кабинету.
        Между прочим, в одиночку такие вопросы не решаются. Пора звонить в компетентные органы.
        Майор поднял трубку и набрал одному ему известный номер. Дождавшись вежливого «Вас слушают», он представился и попросил соединить с полковником Саблиным.
        КОНЕЦ
        Где кот идет
        (роман)
        Я показал на блюде студня
        Косые скулы океана.
        Вместо предисловия
        Будущее… Объединенное человечество уже научилось справляться с неизлечимыми в прошлом заболеваниями и освоило технику межзвездных перелетов. Космос оказался населенным разумными существами, контакты с инопланетянами стали для землян обычным делом. Станция космической связи принимает сообщение дружественной расы из созвездия Тельца. В послании говорится, что в скоплении Гиады на планете земного типа возникла эпидемия опасного заболевания. Масштабы бедствия таковы, что поставлено под угрозу само существование инопланетян. Долг землян - помочь братьям по разуму, ведь их планета так похожа на нашу родную Землю…
        Часть 1
        Где Кот
        Глава 1
        Утро в первобытном лесу. Матерый зубр-одиночка продирается через густой подлесок. Выбравшись на полянку, он шумно фыркает, распугивая шмыгающих под ногами зайцев, и принимается с аппетитом поедать сочную траву у подножья огромного валуна.
        Зубр не слышит, как сзади раздвигаются ветви. Из-за куста выглядывает бородатое лицо дикаря. Охотник осторожно втягивает воздух широкими ноздрями. Его толстые губы раздвигаются в довольной усмешке. Сунув за пояс каменный топор, дикарь перехватывает обеими руками длинное копье с кремневым наконечником и начинает подкрадываться сзади к могучему животному.
        Высоко за облаками зарождается звенящий гул. Звук усиливается, в небе появляется яркая точка, которая через мгновение превращается в летящий над верхушками деревьев аппарат. Сверкающий отполированным корпусом аппарат в форме яйца-овоида снизился над поляной и завис над валуном. Облака расходятся, поляну заливает яркий свет.
        Бросив копье, охотник падает ничком на землю и прикрывает голову руками. Зубр глухо ревет, угрожающе раскачивая рогами. Затем животное круто разворачивается и бежит прочь от валуна. Внезапно на краю поляны открывается обрыв. Внизу видна узкая полоска берега, за которой начинается открытое море. Зубр срывается с обрыва и падает на плотный песок, ломая ноги.
        Облака над поляной сходятся, становится темно, как в сумерки. Охотник осторожно поднимает голову. В нижней части аппарата появляется окно, из которого вылетает узкий луч света и упирается в траву. От земли поднимается пар. Овоид медленно вращается, луч описывает небольшую окружность на траве. Вырезанная дымящаяся пластина дерна отваливается в сторону. Открывается отверстие колодца, из которого выбивается столб пара. Луч обегает отливающие металлом стены. Аппарат плавно опускается в колодец. Сбоку выдвигается металлическая пластина, которая перекрывает вход. Кусок дерна переворачивается и опускается на крышку корнями вниз. Трава выпрямляется. Наступает тишина.
        Охотник поднимается. Подобрав копье, он подкрадывается к валуну и погружает наконечник в теплую траву. Раздается тихий хлопок. Кремневый наконечник растекается черной жидкостью, которая с хлюпаньем всасывается в землю. Над поляной взлетает столб пара, в воздухе проносится тяжелый вздох.
        От страха у дикаря стучат зубы. Трясущимися руками он отбрасывает бесполезное древко и мчится прочь от валуна. Добежав до обрыва, охотник садится на край и съезжает по крутому склону вниз, тормозя на ходу пятками и локтями. Слетев на берег, он кубарем катится по песку и врезается ногами в тушу зубра, который беспомощно распростерся на песке в нескольких шагах от полосы прибоя.
        Беспомощное животное с усилием поднимает огромную голову и глухо ревет. Охотник вскакивает на ноги. Оскалив крупные белые зубы, он с воплем выхватывает из-за пояса топор и наносит зубру смертельный удар в затылок. Раздается хруст ломающейся кости. Зубр безжизненно роняет голову на песок. Охотник вспарывает зубру брюхо и запускает руку внутрь. Вырвав дымящуюся печень, он усаживается на неподвижную тушу и с жадностью впивается зубами в окровавленный кусок.
        Доев печень, охотник утирается волосатой ладонью и громко рыгает. Звук эхом возвращается от обрыва. Охотник испуганно оглядывается. У стены стоят вооруженные копьями и луками воины, которые внимательно наблюдают за дикарем. Это высокие могучие люди, одетые в кожаные плащи без рукавов.
        Дикарь лихорадочно озирается, но все пути к отступлению отрезаны. Решившись, он мешком валится за тушу зубра, затем вскакивает и бежит к морю. Воин в кожаной безрукавке натягивает лук.
        Дикарь бежит по воде, которая уже достигла середины его бедер. Сзади щелкает тетива, слышен свист пущенной из лука стрелы.
        Мелькнув в воздухе, стрела догоняет беглеца и вонзается ему под лопатку. Дикарь падает лицом в воду. Береговое течение уносит в открытое море мертвое тело с торчащей из спины стрелой.
        Пришла зима. Сосны, окружившие поляну, стоят в снежном уборе. На большом валуне выросла пушистая снежная шапка.
        Через поляну пробегает заяц-беляк. Возле валуна он вдруг проваливается в снег по шею и отчаянно бьется на месте, схваченный за ноги неведомой силой. Из-под снега вылетает облачко пара, над поляной проносится разочарованный вздох. Отпущенный на свободу косой высоко подпрыгивает и со всех ног улепетывает в лес.
        Наступило лето. На поверхности валуна разноцветными красками изображено суровое лицо лесного божества. Под изображением расчищена площадка, на которой сложены побелевшие от времени человеческие черепа, украшенные венками из свежих цветов. Из лесу выходит одетая в домотканую рубаху босоногая девчушка. Она ставит у подножья валуна лукошко, завязанное чистой тряпицей. Из-под лукошка выбивается легкая струйка пара и слышится слабый шум. Девушка кланяется изображению и бежит к обрыву. Приложив руку к глазам, она всматривается в морскую даль.
        В море проплывает белый пароход. Издав гудок, судно уходит за горизонт.
        По лесной тропинке шагает светловолосый паренек, одетый в шорты и футболку. Он несет саженец дерева и ведро с водой. На поясе у него висит короткая саперная лопатка в чехле.
        Паренек выходит на знакомую поляну. На большом валуне от лика божества осталось несколько едва различимых мазков. Площадка для жертвоприношений заросла высокой травой. Паренек выбирает место для посадки и начинает копать ямку в нескольких шагах от валуна. Посадив деревце, он поливает его водой из ведра и присыпает землей. Из-под лопаты выкатывается человеческий череп. Юноша поднимает его. Отставив ногу, он вытягивает руку с черепом и говорит шепотом: «Бедный Йорик».
        Из черепа выползает жук. Расправив крылья, потревоженное насекомое взлетает в небо. Юноша меняется в лице. Он осторожно опускает череп к подножью валуна. Из-под травы выбивается едва заметная струйка пара, слышится слабое шипение. Юноша заинтересован. Он поднимает лопату и вонзает в землю. Раздается металлический лязг. Штык лопаты растекается красной жидкостью, которая мгновенно всасывается в траву.
        Над поляной разносится мощный мажорный аккорд. Паренек бросает черенок и прячется за камень. Пласт дерна отваливается в сторону, крышка уходит в сторону. Потускневший за тысячелетия ожидания аппарат выплывает из колодца.
        Поднявшись в воздух, аппарат приближается к замершему на месте юноше и зависает над ним. Несколько мгновений юноша смотрит на овоид. Затем он закрывает глаза и вытягивает руки перед собой. Аппарат опускается на его ладони и начинает переливаться всеми цветами радуги. Юноша легко поднимает овоид и надевает, как шлем, себе на голову. Время останавливается. На поверхности валуна появляется надпись «ГДЕ КОТ ИДЕТ». Проплывают первые титры.
        Овоид снимается с головы юноши и зависает над валуном. Человек открывает глаза. Его взгляд изменился, он стал серьезным и сосредоточенным. Человек ставит пустое ведро на край колодца. Овоид втягивается в ведро и растекается серебряной жидкостью. Человек осторожно опускает в колодец ведро с жидким металлом и задвигает крышку. Он укладывает дерн на место и уходит по тропинке в лес.
        Время ускоряется. Деревце, посаженное у валуна, начинает расти, быстро покрываясь зелеными листьями. Листья желтеют и осыпаются, затем на ветках снова появляется зеленая листва, которая снова желтеет и снова осыпается. Эти сезонные циклы ускоряются, мелькание листьев сливается в непрерывно расширяющийся круг, который вдруг останавливается. Над валуном возвышается громадный дуб с могучей раскидистой кроной.
        Глава 2
        По длинному белому коридору энергично шагают спортивного вида молодые люди, одетые в удобную униформу. Впереди идет высокий шатен в синем комбинезоне с серебряными шевронами на рукавах. За ним следует стройная блондинка в оранжевом комбинезоне с нагрудным знаком в виде молнии. Рядом с девушкой шагает среднего роста брюнет, одетый в зеленый комбинезон с желтой змейкой на груди. За тройкой специалистов идут четверо техников, одетые в серую униформу без знаков отличий.
        Шатен открывает дверь и входит в конференц-зал. Бросив взгляд на пустые ряды мягких кресел, он спускается к подиуму. Здесь находится длинный стол из прозрачного пластика, на котором разложены приборы и образцы оружия. Брюнет и блондинка усаживаются в первом ряду. Техники располагаются сзади. Шатен подходит к столу и берет в руки пульт-указку в виде трубки с кнопками.
        - Коллеги! - начинает он. - Я, Гелий Кортин, историк и социолог, заместитель начальника экспедиции, должен сообщить, что вы, Алла Краско, лингвист-связист, и вы, Артур Чекрин, врач-биолог, успешно сдали тесты на владение оружием и средствами биологической защиты. Техническому персоналу зачтены оценки, полученные в предыдущей экспедиции. Министр уже подписал распоряжение о выдаче вам звездных сертификатов.
        Краско улыбается Чекрину. Техники вполголоса обсуждают приятную новость.
        - Напоминаю, - продолжает Кортин, - что экспедиция на Аррет является больше научной по характеру. Цель экспедиции - изучить причину пандемии, которая захватила планету примерно месяц назад. Эту информацию мы имеем благодаря работе лингвиста Краско. Она первой расшифровала сообщение, принятое от дружественной расы в скоплении Гиады. По праву первооткрывателя вы, Краско, имеете право быть зачисленной в состав экспедиции вне конкурса.
        Девушка откровенно радуется. Чекрин с чувством пожимает ей руку. Краско мягко освобождается.
        Кортин поднимает указку и нажимает кнопку. Включается экран, на котором высвечиваются строки непонятных символов. Текст сменяет изображение сверкающего диска планеты. Диск начинает вращаться и разваливается на куски. Экран заволакивает легкая дымка. Кортин нажимает кнопку еще раз. Туман рассеивается, на экране появляется вид моря и оранжевый диск солнца, опускающийся за морской горизонт. На переднем плане виден низкий песчаный берег, на который чередой накатываются волны. Внезапно вертикальная красная черта делит экран надвое. Левая часть темнеет, покрываясь светящимися непонятными символами. Затем из глубины всплывают цветовые пятна, которые внезапно превращаются в хороводы созвездий и бешено вращающихся галактик. На правой половине сквозь морской песок проступает бородатое лицо старика с закрытыми глазами. Экран гаснет.
        - Вы просмотрели сообщение, принятое аналитиком первого класса Паулем Беллоу. Беллоу интуитивно оценил его как исключительно важное и незамедлительно передал на Землю. Результат расшифровки подтвердил квалификацию специалиста. По праву первооткрывателя Беллоу лично выбрал земное имя для планеты. Кстати, где сам Беллоу? - Кортин строго смотрит на Краско.
        Девушка качает головой. Чекрин пожимает плечами. Кивнув, Кортин кладет трубку на стол.
        - Из текста сообщения следует, что планета на девяносто процентов покрыта водой. Суша в основном состоит из двух небольших континентов, которые почти симметрично расположены относительно экватора планеты. Вы могли видеть, что население планеты представляет расу земного типа. Именно поэтому ящеры из Гиад обратились к нам. Они пришли к верному выводу, что гуманоиды больше поверят нам, землянам. А сейчас прослушайте информацию об условиях работы. В основу приняты данные, что к началу катастрофы уровень развития планеты соответствовал середине двадцатого века Земли. Как я уже говорил, поверхность Аррета почти полностью покрыта водой. Исходя из этого, принято решение изготовить спасательный космолет в виде корабля, отвечающего уровню начала двадцатого века Земли.
        Кортин нажимает вторую кнопку. На экране появляется изображение корабля с расширенной к носу палубой, похожего на авианосец. Ближе к корме возвышается командная башня с антенной локатора на крыше. От входной двери доносится иронический мужской голос:
        Линкор «Куин Элизабет»
        Везет пятнадцать тонн конфет.
        Прозвучавшие слова внезапно проявляются на экране в виде подписи под рисунком корабля. Все поворачивают головы. На пороге стоит светловолосый молодой человек среднего роста с живыми проницательными глазами. Он одет в серые брюки и шерстяную рубашку песочного цвета.
        - Опаздываете, Беллоу! - заметил Кортин.
        - Виноват, - аналитик склоняет голову. - Терин задержал.
        - Проходите, - смягчился Кортин. Беллоу быстро пересекает зал и опускается в кресло рядом с Краско. Не обращая внимания на докладчика, он наклоняется к девушке и шепчет в маленькое ушко:
        Зайцу молвила медведица:
        Разрешите присоседиться?
        Двустишие про медведицу появляется на спинке кресла, в котором сидит Краско. Девушка улыбается. Кортин продолжает объяснять устройство космолета. По ходу его рассказа отдельные части корабля высвечиваются различными цветами.
        - Посадочное устройство, - Кортин указывает на нос корабля, - обеспечивает приводнение с высоты 10 мегаметров с точностью плюс-минус один миллиметр. Мы сможем заходить в любой порт под видом местного судна, высаживаться, оказывать неотложную первую помощь. Магнитный гидродинамический движитель (луч-указка переползает на киль корабля) обеспечивает скорость до двухсот километров в час. Этого достаточно, чтобы обогнуть континент меньше, чем за двое суток.
        - Коллеги! - повысил голос Кортин. - Учитывая морской характер экспедиции, командор Терин принял дополнительную программу. Нам предстоит учебное плавание на специальном судне, которое соответствует началу XX века. Вы уже зачислены матросами в экипаж судна. Вам дано шестьдесят минут на сборы. Через час мы встречаемся в порту. Судно «Моряна» стоит у причала номер восемь. Прошу не опаздывать. Отплытие судна - через два часа. Вопросы есть? Вопросов нет. Все свободны.
        Участники экспедиции спешат к выходу. Чекрин догоняет Аллу Краско.
        - Алла, задержись, пожалуйста, на минуту, - попросил он. - Я должен тебе кое-что сказать.
        Краско замедляет шаг и останавливается у стены, украшенной картиной в тяжелой раме.
        - Понимаешь, Алла, - начал, запинаясь, Чекрин. - Прежде, чем мы окажемся в далеком и враждебном нам мире, я хочу знать… Дело в том, что я… Видишь ли… - Смутившись, он берет девушку за руку и заглядывает ей в глаза. Алла мягко освобождается. Отвернувшись к стене, она с подчеркнутым вниманием изучает картину, на которой изображен скалистый пейзаж далекой планеты.
        - Интересно, - оживилась Краско, - а на Аррете есть горы?
        - Аррет, Аррет! - раздраженно сказал Чекрин. - Ведь это «Терра» наоборот! Нехорошо поступил аналитик. Разве можно так называть планету, куда надо лететь? Подумаешь, первооткрыватель! Ему просто повезло принять сообщение из космоса. На Луне он не один дежурил. Мог бы и с коллегами посоветоваться. Нет же, решил соригинальничать, назвал планету «Земля наоборот». Тоже, не смог придумать ничего лучше, поэт-неудачник. У нас, астронавтов, так не принято. Ведь нам работать на этой планете. Жизнью рисковать, туземцев спасать. Еще неизвестно, как он в космосе себя поведет. Это ему не на Луне сидеть, к праздникам стишки сочинять.
        - Арт, ты не прав, - возразила Краско. - У Пауля есть хорошие стихи. Ты их просто не читал. А быть таким суеверным в наше время просто глупо!
        Внезапно рассмеявшись, девушка берет Чекрина под руку и заглядывает в его каменное лицо.
        - Не злись, Артур. Я думаю, с этим именем у него связана какая-то история, очень личная и важная для него. Просто мы пока не знаем. Я уверена, что Беллоу не подведет. Он хороший аналитик и мужественный человек. Коллеги отзываются о нем очень хорошо. Ведь это он спас группу селенологов, когда их вездеход притянуло к магнитной скале из чистого пермаллоя. Приборы вышли из строя, ребята приготовились к самому худшему. Но Беллоу сразу понял, в чем проблема. Интуиция его не подвела. Он предложил ребятам укрыться в багажнике за стальной дверцей и просто подождать до рассвета. Утреннее солнце нагрело скалу до точки Кюри, магнитное поле исчезло. Вездеход освободился и благополучно вернулся на базу.
        - Все понятно, - усмехнулся Чекрин, отступая на шаг. - Для тебя все - смелые и хорошие. Все, кроме меня. Может, и мне сочинить пару стишков?
        - Не надо, Артур. Ты ничего не понял. Но это не важно. Мне пора. Извини.
        Алла уходит. Чекрин провожает ее застывшим взглядом.
        Глава 3
        Летнее солнце стоит высоко над акваторией морского порта. У деревянного причала, стилизованного под начало XX века, пришвартована «Моряна», небольшое грузопассажирское судно водоизмещением около тысячи тонн. Участники экспедиции поднимаются по трапу. Командор Терин, черноволосый мужчина лет тридцати с энергичным загорелым лицом, на пристани заканчивает разговор с двумя провожающими в белых костюмах. На прощание он пожимает им руки.
        Беллоу стоит на верхней палубе. Облокотившись на поручни, он задумчиво смотрит в зеленоватую воду. К аналитику подходит Кортин. Он с довольным видом стучит кулаком по обшивке судна.
        - Обратите внимание, Беллоу, - воскликнул Кортин, - как это все выдержано в духе начала XX века. Эти крышки угольных шахт для питания паровой машины, лазерный радар на мачте, солнечные батареи на крыше мостика. И, конечно, три дымовые трубы! Это я настоял, чтобы их было ровно три, как на легендарных крейсерах XX века. В свое время я написал ряд статей по истории великих морских путешествий. Наши предки обязательно брали с собой живую птицу, которая напоминала им о родном доме. Вы заметили курятник на палубе?
        - Заметил, - невозмутимо ответил Беллоу. - Еще вчера.
        Специалист по морским путешествиям удивленно моргает. На палубе появляется Терин.
        - Вот вы где! - обрадовался командир. - Я как раз хотел предложить вам стать напарниками и разместиться в одной каюте. Матрос Кортин, думаю, вам будет интересно общение с матросом Беллоу, поскольку его вторая специальность - история XX века. Ваше мнение?
        - Как матрос, я обязан подчиниться, согласно уставу, - четко ответил Кортин.
        - Так, понятно. А вы, Беллоу?
        - Гелий - товарищ не вредный, - сдержанно ответил аналитик. - Но уж очень он заутюжен своими уставами и справочниками.
        - А вы, товарищ Беллоу, «заутюжены» своим двадцатым веком, - отпарировал Кортин. - Настолько, что порой забываете, в каком столетии мы с вами живем.
        - Прошу не трогать двадцатый век, - сухо сказал Пауль. - Это была эпоха героев, уничтоживших фашизм и открывших человечеству дорогу в космос.
        - А я попрошу не читать мне популярных лекций! - взвился Кортин. - Я сам веду курс в университете и вполне профессионально разбираюсь в истории войн и вооружений.
        - Не верь в романы и рассказы, - усмехнулся Беллоу. - А верь в что видят твои глазы.
        - Поговорили? - подвел черту командор. - Вот и отлично. Некоторые шероховатости, очевидно, имеются. Но у меня предчувствие, что вы можете стать хорошими напарниками. Прошу вас занять места согласно стартовому расписанию. «Моряна» отчаливает через десять минут.
        Кортин и Беллоу в своей каюте готовятся ко сну. Кортин расправляет койку. Беллоу стучит кулаком по переборке.
        - Они все ушли! - аналитик озабоченно поднял палец.
        - Кто ушли?
        - Крысы покинули этот ржавый ночной горшок. Гелий, нам предстоит бурная ночь:
        Хочешь стать барабулькой,
        Славной рыбкой морской?
        Утопай и не булькай,
        Распрощайся с тоской.
        Стихи про барабульку проявляются на переборке у изголовья Кортина, но он их почему-то не замечает. Выслушав прогноз аналитика, он хмуро укрывается с головой одеялом и поворачивается лицом к стенке.
        Наступила полночь. За иллюминатором шумит море. Напарники мирно спят в своих койках. Каюту заполняет могучий храп. Храпит Беллоу.
        Кортин просыпается. Он садится на койке и вслушивается в рулады, испускаемые спящим поэтом. Покачав головой, Кортин снова укладывается в постель.
        Наступило утро. Напарники одеваются к завтраку.
        - Пауль, оказывается, вы храпите во сне, - заметил Кортин. - Вам раньше это не говорили?
        - Говорили много раз, - хмуро признался Беллоу.
        - А почему вы скрыли это от Терина? - удивился Кортин. - Разве вы не знаете, что храпунов не берут в звездные экспедиции?
        - Потому и не сказал, что не берут, - проворчал Беллоу. - А мне позарез нужно на Аррет. Только прошу вас, не выдавайте меня.
        - Моряки не выдают своих напарников! - заявил Кортин. - Можете на меня положиться. А лечиться вы не пробовали?
        - Пробовал много раз, да ничего не помогает. У самого Шпивака курс прошел. После его методики от меня чуть жена не ушла. А храпеть меньше все равно не стал.
        - Вы что-то путаете, - поднял голову Кортин. - Академик Шпивак умер тридцать шесть лет назад. Уж я-то точно знаю, мой дядя по материнской линии работал у него учеником-лаборантом.
        - Ну да, конечно! - поспешно согласился Пауль. - Я имел в виду совсем другого профессора. Который учился у Шпивака.
        Проходят несколько дней напряженной работы. Будущие астронавты изучают старинные методы кораблевождения. Под руководством седого наставника они разворачивают бумажные карты и прокладывают курс графитными карандашами при помощи деревянного транспортира и линейки.
        Астронавты сидят в спасательном вельботе. Обложившись канатами, они учатся вязать морские узлы.
        Вельбот отходит от корабля. Астронавты надевают акваланги и ныряют в море.
        Ночь. Сильно штормит. В динамике звучит сигнал тревоги. Кортин, проснувшись, спрыгивает с койки. Беллоу уже на ногах. Он достает из шкафчика спасательный жилет и протягивает напарнику.
        - Что случалось? - спросил Кортин, застегивая пояс.
        - Все в порядке, - успокоил Беллоу. - Идем ко дну.
        Напрасны все крики и стоны,
        Для паники нету причин,
        Поскольку мы, граждане, тонем
        Во тьме океанских пучин.
        На этот раз четверостишие проявляется на груди жилета Беллоу. Засветившись на три секунды, надпись исчезает.
        - Внимание! - послышался голос в динамике. - Говорит командор Терин. Объявляю штормовое предупреждение. Приказываю участникам экспедиции занять места согласно аварийному расписанию!
        Напарники выбегают из каюты.
        Светает. Шторм разыгрался не на шутку. «Моряну» сильно качает. Верхушки огромных волн начинают захлестывать судно. Люди изо всех сил цепляются за канаты, протянутые вдоль палубы.
        Приходит большая волна. Поток отрывает от каната матроса небольшого роста и тащит его к борту. Кортин и Беллоу бросаются на помощь. Беллоу держит утопающего за воротник. Его сапоги скользят по мокрой палубе. Кортин протягивает руку и хватает Беллоу за рукав. Волна уходит. Беллоу кивает в знак благодарности Кортину и помогает матросу стащить с головы капюшон. Из-под ткани выглядывает бледное лицо Аллы. Девушка влажными глазами смотрит на Пауля и шепчет: «Спасибо». Беллоу молча пристегивает связиста к канату.
        Волны бросают «Моряну» все сильнее. После удара очередного вала раздается громкий треск. Судно заваливается на борт и начинает тонуть.
        Из рубки на палубу спускается Терин. По его приказу участники экспедиции занимают места в спасательном вельботе. Терин подводит стрелу лебедки. Кортин и Беллоу прицепляют крюки к кольцам на носу и корме вельбота. Командор поворачивает рычаг. Вельбот с людьми выносится за борт. Улучив момент, командор ловко спускает вельбот на вершину большой волны и сбрасывает канат. Гребцы берутся за весла.
        Наступает полдень. Ветер заметно ослабел, хотя волны вздымаются все еще высоко. Вельбот осторожно подходит к борту большого корабля. Сверху на канате спускают стальное коромысло с крюками на концах. Беллоу и Кортин прицепляют крюки к вельботу. Лодка с людьми поднимается в воздух.
        На палубе астронавтов встречает Терин. Он пожимает руку Кортину.
        - Коллеги, поздравляю вас! - объявил командор. - Вы успешно выдержали заключительный экзамен «Катастрофа в океане».
        Глава 4
        Участники экспедиции снова собрались в конференц-зале. Собрание ведет командор Терин. Он поднимается на подиум и берет в руки указку.
        - Коллеги! С сегодняшнего дня вы официально зачислены в основной состав экспедиции. Наш космолет уже принят комиссией. Это новейший космический корабль, способный доставить нас на Аррет всего за две недели. Но у космолета пока нет имени. Согласно традиции, вы должны сами дать имя своему кораблю. Это приятная, но ответственная церемония. Напоминаю, каждый из вас имел три часа, чтобы придумать свой вариант имени. Сейчас вы должны ввести свои предложения в компьютер. Пароль для входа в систему - «Гиады». Дождитесь ответного сигнала и введите придуманное вами имя. Приступайте!
        Астронавты начинают нажимать кнопки на радиобраслетах. При каждом нажатии радиобраслет отзывается характерным звуковым сигналом - «блипом». Зал наполняется музыкальным перезвоном.
        На экране высвечивается текстовая таблица, в графах которой видно одно или два слова. С каждым коротким блипом экран мигает, а после длинного сигнала количество строк в таблице увеличивается на одну.
        Отзвучал последний блип. Количество строк в таблице достигло десяти. Экран застыл. Терин нажимает кнопку. Внизу на экране появляется табло таймера, на котором высвечивается цифра 300. Терин нажимает еще кнопку. Строки таблицы разлетаются в стороны. Затем они собираются в середине экрана и начинают складываться в треугольники, квадраты и пятиугольники, меняясь местами при каждом обратном отсчете на табло таймера.
        - Коллеги! - Терин отложил пульт в сторону. - Все дальнейшие изменения и дополнения невозможны. Нам остается ждать. Через пять минут компьютер завершит жеребьевку вариантов и мы узнаем имя нового корабля.
        Командор сходит с подиума и усаживается рядом с Чекриным. Неожиданно открывается дверь. На пороге появляется полный лысоватый человек лет пятидесяти. В руке он держит толстый портфель. При виде нежданного посетителя Кортин издает невнятный звук. Скорчив гримасу, он пытается вжаться в мягкую обивку кресла. Заметив, что напарник чем-то расстроен, Беллоу довольно бесцеремонно толкает его в бок.
        - Кто это? - спросил он вполголоса. - Только не говори, что не знаешь.
        - Как не знать, - промычал Кортин. - Это Тим Маков, мой дядя.
        - Родной?
        - Тещин брат, куда родней. Вообще-то он химик, хороший химик. А вот вторая его специальность - парфюмер. Дядя просто помешан на запахах. Мечтает осчастливить человечество новыми ароматами. И для этого ставит опыты на ближайших родственниках. Среди знакомых известен под псевдонимом Дядя Дух Тим, сокращенно - ДДТ.
        - Приятно видеть в наш скучный век такого целеустремленного человека, - засмеялся Беллоу.
        На крышке портфеля Тима Макова появляются строки:
        Лишай стригущий, бреющий полет,
        В чем сходство их? - В стремлении вперед!
        И ты, приятель, брей или стриги,
        Но отступать от цели не моги.
        Оглядевшись, Маков безошибочно определяет в Терине главного и устремляется прямо к нему.
        - Вопрос мировой важности! - взмолился он. - Прошу разрешить выступить на пять минут.
        - Разрешаю четыре минуты, - соглашается Терин, бросив взгляд на экран.
        - Благодарю! - обрадовался парфюмер. Взлетев на подиум, он привычным жестом водрузил портфель перед собой.
        - Дорогие астронавты! - начал Дядя Дух, встав в позу лектора. - На уроках биологии вам, конечно, рассказывали о сверхчувствительном обонянии четвероногих братьев наших меньших. Конкретно я имею в виду собак. Ах, собачий нос - это удивительнейшее творение природы. Он способен различать тончайшие оттенки запахов, улавливать буквально отдельные молекулы ароматов. Люди, к сожалению, не собаки. В смысле обоняния они плетутся в хвосте у овчарок и даже у шнауцеров. Так было, дорогие космонавты, так было. Но впредь так не будет! Мне, Тиму Макову, удалось в результате усиленных творческих поисков синтезировать новое вещество, которому я, по праву первооткрывателя, присвоил заслуженное название «МУЗИМ», что означает «Миллионократный усилитель запахов имени Макова». И это действительно так! Любой из нас, приняв перорально одну таблетку музима, моментально усилит свой индивидуальный запах в миллион раз и станет полностью обоняем для окружающих и друзей. Учитывая, что не все мои коллеги пахнут приятно, я внес в музим различные ароматические добавки. Предвижу, ах, как я предвижу грядущие времена, когда
сограждане будут узнавать друг друга на улицах не по костюмам и прическам, а по тончайшим и изысканнейшим благоуханиям. Внимание! Первую опытную партию таблеток музима я вручаю вам, мои отважные звездопроходцы. Вы станете проводниками моего изобретения в глубоком космосе!
        - Благодарю за выступление, - поднялся Терин. - Боюсь, человечество пока еще не доросло до ваших идей. Как начальник экспедиции, я не имею права разрешить моим подчиненным принимать непроверенные препараты.
        - Кем не проверенные? - возмутился Маков. - Этими бюрократами из Санитарной службы? Что они понимают в запахах! Ну, хорошо, я вам докажу. Сейчас, на глазах у вас, я лично приму таблетку моего музима.
        Маков вываливает из портфеля на стол десятка полтора разноцветных коробочек. Открыв коробочку зеленого цвета, он достает таблетку и демонстративно проглатывает ее. В зале раздаются смешки. Все принюхиваются. Беллоу втягивает носом воздух.
        - Вроде банным листом повеяло, - фыркнул он. - Дух как от березового веника.
        Поверь в счастливую звезду,
        Цветок в петлицу вдень.
        Пусть для тебя хоть раз в году
        Наступит банный день!
        Степенно сойдя в зал, Маков идет по рядам и раздает астронавтам коробочки с музимом. Астронавты растерянно принимают подарок и оглядываются на Терина. Командор, повернувшись к экрану, внимательно следит за таймером, начавшим отсчет последней минуты. Маков протягивает Беллоу футляр красного цвета.
        - Каков максимальный срок действия? - деловито спросил аналитик.
        - Не меньше месяца! Берите, не пожалеете!
        Затем Дядя Дух протягивает желтую коробочку Кортину, но, узнав племянника, отдергивает руку и проходит мимо, бормоча что-то о неблагодарных потомках. В конце концов коробочка желтого цвета достается Краско.
        - Ты что, Геля? - спросил Беллоу. - С Дядей Духом на ножах, что ли?
        - Скорее, поддерживаю нейтралитет. Мы с женой перестали принимать его после того, как он подбросил в наш санузел таблетку с запахом конского навоза. Чтоб мы стали ближе к природе, как сказал он.
        - Ну и как? - засмеялся Беллоу. - Стали ближе?
        - Ближе некуда. Клео сразу к маме переехала. А мне, моряку, не полагается отступать перед трудностями. В общем, неделю жил, как на конюшне. Хорошо, что таблетка оказалось семидневной, не семимесячной.
        Тем временем Маков, раздав все коробочки, забирает портфель и уходит. В дверях он оборачивается и торжественно поднимает руку.
        - Благодарю за поддержку творческой мысли, - парфюмер вильнул портфелем в сторону Терина. - Пусть на далеких планетах торжественно благоухают все ароматы Земли! - Дверь закрывается за Дядей Духом.
        - Непроверенный препарат прошу сдать врачу экспедиции Чекрину, - приказал Терин.
        Чекрин проходит по рядам, собирая коробочки. Кортин вдруг замечает, что Беллоу прячет коробочку в карман.
        - Пауль, ты что делаешь? - прошептал Кортин. - Был приказ сдать таблетки!
        - Музим мне самому сгодится.
        - Для чего?
        - Подложу теще в кофе. Пусть поблагоухает месячишко.
        Кортин открывает рот. Не найдя слов, он показывает пустые руки Чекрину. Кивнув, врач-биолог выжидающе смотрит на Беллоу. Аналитик отвечает кристально-чистым взглядом. Чекрин пожимает плечами и проходит мимо.
        На таймере застыли цифры 05.00.00. Терин нажимает кнопку. По залу проносится легкий возглас. На экране крупными буквами выведено имя космолета:
        ТЕТЯ ЛИРА
        - Я протестую! - возмутился Чекрин. - Это издевательство - так назвать космолет!
        - Я тоже против, - поддержал Кортин. - Корабли так не называют.
        - Кто предложил это имя? - спросил Терин.
        - Это я придумал, - привстал Беллоу. - В честь одной знакомой тети.
        - Нам нет дела до твоей тети! - крикнул Чекрин. - Мы, звездный экипаж, требуем отзыва неприемлемого имени.
        - Говори, пожалуйста, от себя, - поморщилась Алла.
        - Должен напомнить, что компьютер, которому по большому счету все равно, уже официально зарегистрировал имя нашего корабля, - сказал Терин. - Традиция не допускает замены имени, разве что в случае явной грамматической ошибки.
        - Это не ошибка, - сказал Беллоу. - Просто мне дорога память моей тети. Ладно, чего уж там! - махнул он рукой. - Согласен признать это ошибкой и переименовать космолет в «Тэту Лиры». Есть такая звезда на южном небе.
        - Не вижу особой разницы, - заметил Терин. - Более того, я уверен, что все будут называть корабль по варианту номер один. Такова психология астронавтов. Могу внести ходатайство, но уверен, что оно не будет принято. Комитет свято чтит традиции. Что ж, пусть будет «Тетя Лира». Остается надеяться, что это имя принесет нам удачу. Коллеги! Старт, э… космолета назначен на послезавтра. Завтрашний день отводится на сборы и ликвидацию дел, а сегодня вечером мы приглашены на концерт в честь нашей экспедиции. Концерт начнется в 20 часов на Центральном стадионе. Прошу не опаздывать. Все свободны.
        Глава 5
        Наступает летний вечер. На небе появляются первые звезды. Огромный стадион заполнен зрителями до отказа. Астронавты сидят в ложе для почетных гостей. Молодежь расположилась на газоне. Девушки и юноши держат в руках разноцветные фонарики.
        На сцену выходит импозантного вида седовласый артист, одетый в сверкающий золотым шитьем алый кафтан и черные шелковые шаровары. Длинные густые волосы схвачены золотым обручем.
        Оркестр начинает играть вступление к величальному музыкальному произведению. В сопровождении оркестра артист торжественно исполняет песню, в которой славит «мужественных сыновей Земли», уносящих в бескрайние просторы Вселенной «свет родимых окон» ит.д. ит.п. Наконец, песня смолкает. На стадионе кое-где вспыхивают редкие красные огоньки. Певец кланяется и уходит за кулисы.
        В глубине сцены вспыхивает задник с изображением пейзажа неведомой планеты. Невидимый ведущий объявляет номер:
        - Исполняется хореографическая сюита «Встреча с планетой Аррет»!
        На сцену выбегают танцовщики в серебристых комбинезонах. Они изображают отважных астронавтов, высадившихся на чужой планете. Астронавты осматриваются, выполняя прыжки и пируэты, указывают друг другу на местные достопримечательности. Один астронавт, заметив что-то вдали, показывает рукой в сторону. Построившись в колонну по одному, астронавты убегают со сцены.
        С противоположной стороны стайкой выбегают девушки, одетые в короткие юбочки и узкие лифчики. Это юные арретянки вышли на лужок собирать цветы. Девушки кружат по сцене, радуясь жизни. Затем, разбившись на пары, они исполняют танец, полный огня и предчувствия любви. Вдруг одна арретянка останавливается как вкопанная. Она простирает руку в сторону. На сцену медленно выходит первый астронавт, за ним появляются остальные. Девушки испуганно отбегают в сторону и сбиваются в стайку. Очевидно, их пугает серебристая одежда пришельцев. Астронавты строем выбегают на середину сцены. Чтобы успокоить робких туземок, они исполняют строгий классический танец, который подчеркивает доброжелательность и сдержанность землян. В конце танца молоденький астронавт, не удержавшись, пускается в пляс вприсядку, используя элементы гопака. Этот комический момент растапливает ледок недоверия у очаровательных арретянок. Девушки подходят к астронавтам. Случайно их оказывается ровно столько, сколько прилетело землян, и каждая арретянка находит себе партнера. Молодые люди завершают сюиту сдержанным лирическим танцем.
        Зрители награждают артистов каскадом красных и желтых огней. Над чашей стадиона разносится усиленный голос ведущего:
        - Дорогие друзья, - гремит голос. - На нашем концерте присутствуют участники экспедиции на планету Аррет. Пожелаем отважным астронавтам успешной работы и благополучного возвращения на Землю!
        Стадион вспыхивает зелеными огнями. Астронавты встают. Они поднимают руки в знак благодарности. Мыслями они уже в космосе.
        Глава 6
        Утреннее солнце освещает акваторию порта. В центре бухты на якоре стоит космолет, силуэт которого напоминает авианосец середины XX века. На борту корабля закреплен спущенный трап. К трапу пришвартовывается небольшой пассажирский катамаран, доставивший с берега группу провожающих. Они выходят на палубу и сразу попадают в объятья участников экспедиции.
        По трапу с независимым видом поднимается Тим Маков. Руку парфюмера оттягивает неизменный толстый портфель. Маков с отсутствующим видом смотрит в небо. На небе ни облачка. Убедившись, что за ним никто не наблюдает, Дядя Дух бочком перемещается к командной башне авианосца.
        Кортин держит за руку высокую брюнетку с ярко накрашенными губами.
        - Береги себя, Гелий, - говорит женщина, прижимаясь к плечу Кортина. - Вирусы все еще могут быть очень опасными.
        - Риск минимален, Клео, - возразил Кортин. - По расчетам доктора Чекрина пик активности пандемии должен уже пройти. Кроме того, мы имеем очень надежные средства биозащиты. Они специально разработаны для условий Аррета. Фактически мы летим, чтобы установить природу вируса и синтезировать для него антиген. Все необходимые материалы нам доставят сами арретяне.
        Маков с отсутствующим видом прогуливается возле башни. Улучив момент, он ныряет в открытую дверь и скрывается внутри корабля.
        - Пора, Клео, - сказал Кортин, обнимая жену. - Долгие проводы - лишние слезы. Не волнуйся за меня. Через два месяца мы все вернемся. Прощай, дорогая.
        Клеопатра целует мужа и уходит. Помахав ей вслед, Кортин замечает напарника, который один стоит у борта и задумчиво смотрит в воду.
        - Что с тобой, Пауль? Почему ты один? Отчего никто не пришел тебя провожать?
        - Один, я всегда один, - пробормотал Беллоу. - А провожать меня некому.
        На зеленоватой воде залива проступают строки:
        Должник из дому уезжает,
        Его никто не провожает.
        - Теперь ты убедился, что я был прав? - укоризненно сказал Кортин. - Не надо было подбрасывать таблетку теще. Вот твои родные обиделись и не пришли на проводы.
        - Тещи у меня уже давно нет, - смутился Беллоу.
        - А жена почему не пришла?
        - Жены тоже нет. Она умерла.
        - Прости, друг, - извинился Кортин. - Я не знал. Это был несчастный случай?
        - Нет, - покачал головой Пауль. - Это был естественный случай.
        - Не может быть! - воскликнул Кортин. - Успехи современной медицины не допускают… Постой, сколько лет ей было?
        - Не знаю точно. В последние годы мы не общались.
        Беллоу отворачивается, не желая продолжать эту тему.
        - Всем провожающим покинуть борт «Тети Лиры»! - прогремел над палубой голос Терина, усиленный корабельными динамиками. - Участникам экспедиции проститься с родными и близкими и занять места согласно стартовому расписанию.
        Провожающие спускаются по трапу на катамаран. Из башни выбегает Дядя Дух. Его портфель заметно похудел. Парфюмер устремляется к трапу и скатывается вниз. Астронавты выстроились у поручней. Они вскидывают руки вверх и застывают в прощальном салюте.
        Кортин входит в каюту. Беллоу протягивает напарнику листок бумаги и покашливает в кулак. Кортин внимательно читает. Его лицо постепенно вытягивается.
        На листке написано:
        Дорогие космонавты! В глубинах Вселенной вы будете скучать не только о земных рассветах и закатах. Главное, чего вам будет недоставать, - это, конечно, земных запахов. Чтобы восполнить потерю, я приготовил для вас, дорогие мои звездопроходцы, несколько герметичных контейнеров и наполнил их ароматами Земли. Я спрятал запахоносные контейнеры в укромных уголках на вашем прекрасном космолете. В строго рассчитанное время они будут автоматически открываться, чтобы порадовать вас утраченными земными ароматами. Первым должен открыться контейнер с «Кошачьим духом обыкновенным». Приятных вам воспоминаний, отважные мои звездопроходцы! Искренне преклоняющийся перед вами парфюмер Тим Маков.
        - Каков прохвост! - захохотал Беллоу. - Живи твой ДДТ в двадцатом веке, он точно стал бы великим мошенником. Или президентом.
        По полю танки грохотали,
        Пехота шла в последний бой,
        Но коммунисты проиграли,
        И президентом стал другой.
        Бросив на напарника рассеянный взгляд, Кортин отгибает воротник комбинезона и щелкает пальцем по пуговке вшитого переговорного устройства.
        - Терин, здесь Кортин. Докладываю: на борт корабля занесены и спрятаны флаконы Макова с запахами. Флаконы оборудованы автоматическими задвижками. Предлагаю отложить старт корабля, чтобы собрать и удалить флаконы. Иначе будут непредвиденные последствия.
        - Задержку необходимо согласовывать с Комитетом, - ответил голос Терина. - Не вижу серьезных причин для откладывания старта. Флаконами мы займемся в полете. Время у нас будет. А сейчас приказываю членам экипажа занять места в стартовых кабинах. Объявляется минутная готовность. Включаю защитное поле.
        Кортин послушно козыряет. Беллоу сочувственно показывает на часы. Напарники открывают дверцу в переборке и входят в кабину, разделенную надвое решетчатой ширмой. Под потолком вспыхивает красный свет. В динамике слышится гудение защитного поля. На стенке кабины проступают буквы:
        В полете свою проверяя судьбу,
        Два дурня стоят в вертикальном гробу.
        Провожающие, столпившиеся на причале, во все глаза наблюдают за космолетом. Гремит якорная цепь. Якорь поднимается из воды и втягивается в корпус корабля. В воздухе проносится мощный органный аккорд, усиленный в тысячи раз силовой установкой космолета. Люди замирают. Над кораблем мелькает молния, за ней вспыхивает другая. Вскоре бьющие с мягким шипением в поверхность моря молнии накрывают космолет сплошным сверкающим куполом. Через секунду искрящийся купол сжимается вместе с космолетом в сверкающую точку, которая исчезает в небе.
        Глава 7
        Двигаясь по населенному звездами второго поколения спиральному рукаву Галактики, включающему нашу Солнечную систему, которая на тысячи парсек удалена от планетарных туманностей с тусклыми звездами внутри и огромных самосветящихся облаков из пыли и газа - провозвестников новых звезд, можно часами сидеть перед обзорными мониторами, всматриваясь в черную бездну, и не замечать никаких изменений в рисунках созвездий.
        Кортин и Беллоу несут вахту в штурманской рубке. Кортин сидит возле экрана переднего обзора, который занимает почти всю стену. Экран усеян блестящими точками звезд, самые яркие из них соединены тонкими синими линиями. Путь, пройденный от Солнца, изображается в виде зеленого луча, медленно ползущего от созвездия Рыб к рою сверкающих пылинок с надписью «Гиады». На конце луча блестит серебряный кораблик, указывающий положение «Тети Лиры». Беллоу задумчиво смотрит на боковой экран, в углу которого прилепилась небольшая звезда. Судя по информационной строке, пробегающей по нижнему краю экрана, это неизвестный белый карлик. Беллоу откровенно зевает. В ответ на зевок в информационной строке появляется сообщение:
        Скажите, на какого пса
        Дались нам эти небеса?
        - Пауль, ты просто тоскуешь о доме, - заметил Кортин. - В первые дни полета это естественно. В таких случаях медицина предписывает сублимировать. Чекрин советует вспоминать что-нибудь земное, приятное. Природу, например. Или родных и близких.
        - А если вспоминать никого не хочется? - отрезал Беллоу.
        - Извини, - смутился Кортин. - Я не подумал.
        Беллоу бросает пристальный взгляд на напарника. Немного помедлив, он достает из нагрудного кармана небольшую фотографию и кладет на пульт. На старинном фото можно различить женщину лет тридцати, которая стоит рядом с мужчиной в черном костюме. Женщина держит за руки двух мальчиков-близнецов, одетых в одинаковые матросские костюмчики. Внизу виден бледный типографский штамп с цифрами: 15 апреля 1956г.
        - Смотри, Геля! - Беллоу едва скрывает волнение. - Это мое семейство. Узнаешь мальчугана справа? Похож?
        - Сходство есть, - признался Кортин. - Там 1956-й год. Это твой предок из ХХ века?
        - Нет, Геля! - рассмеялся Беллоу. - Это я сам в раннем детстве.
        У Кортина стекленеют глаза. Беллоу понимающе кивает и садится в кресло рядом.
        - Слушай, напарник, мою историю, - начал он. - Я родился в городе на Неве пятнадцатого апреля 1949 года.
        Кортин делает попытку встать. Беллоу легко прижимает его к креслу.
        - Слушай и не перебивай! Терин вначале тоже не верил. Так вот, это мои родители. А это мой брат Петя. Здесь нам по семь лет исполнилось. А через три месяца отца с братиком не стало. Они подорвалось на старой морской мине. Ее занесло в залив у города Приморск. Обломки лодки потом нашли на берегу у Чертова Камня. Так называется большой валун на краю обрыва за городом. Ученые установили, что этот валун принес из Скандинавии ледник, который растаял десять тысяч лет назад. С Камнем связано множество зловещих историй. Местные вепсы верят, что он упал с неба и придавил морского черта, который вылез на обрыв, чтобы погреться на солнышке. Черт остался под камнем и хватал всех, кто приходил к нему без подарков. Древние вепсы, обитавшие здесь с первобытных времен, совершали у камня ритуальные обряды и приносили в жертву пленников.
        - Люди приносили в жертву камню людей? - вздрогнул Кортин.
        - Конечно, - кивнул Беллоу. - Что тут такого? Но дело не в этом. Мой отец был родом из Приморска и всех там знал. Времена после войны были суровые, продуктов питания в Питере не хватало. Поэтому каждую весну отец уезжал в Приморск на путину. За две недели работы в рыболовецкой артели он обеспечивал семью рыбой на весь год. Ночевать он оставался у своей сестры Валерии, которую мы звали просто тетя Лира. Тетя, когда гостила у нас, рассказывала о Камне совершенно жуткие истории.
        В тот год отец взял с собой Петю. Братик очень хотел увидеть Чертов Камень. Чтобы не обходить залив по берегу, отец одолжил в артели лодку. Обратно они уже не вернулись. Рыбаки слышали в заливе взрыв мины, их после войны здесь осталось видимо-невидимо. Накануне был сильный западный ветер. Очевидно, он пригнал мину с финской стороны. Отца потом на берег вынесло. Там его и похоронили. Братика Петю так и не нашли. А ведь на его месте должен был быть я.
        - Почему? - шевельнулся Кортин.
        - Случилось так, что Петя провинился перед отцом. Зная, что у тети Лиры будет день рождения, он решил подарить ей самое ценное, что имел: парашют от осветительной ракеты. Парашют был новый, и, чтобы его испытать, братик привязал к нему кошку и сбросил с крыши.
        - Это довольно жестоко. Такие шалости детей нельзя оставлять без внимания.
        - Кошка не пострадала, - отмахнулся Беллоу. - Мы жили в одноэтажном доме. К тому же парашют раскрылся сразу. Но отец заявил, что Петя за свое плохое поведение будет наказан и останется дома. А к тете Лире поедет Павлик, который любит домашних животных и не бросает их с крыши.
        - Какой Павлик? - не понял Кортин.
        - Это я, - терпеливо объяснил Беллоу. - В двадцатом веке меня звали Павел Белов. Пойми, мил человек, не могу же я жить столетиями под одним именем. Внешне я не меняюсь, а с годами это бросается в глаза. Как говаривал Гаджи Гаджиев, мой знакомый из Баку, «честного человека, канэшна, нельзя купить. Но его, канэшна, можно продать». Стоит соседям настучать, куда надо, казенная квартира мне обеспечена. Власть есть власть в любые времена. Государство не любит непонятки в отдельных гражданах. Паулем Беллоу я стал уже в текущем столетии. В прошлом веке меня звали Поль Белини, а в позапрошлом - Пауэл Белл. Мне проще, а соседям хлопот меньше.
        - Понятно, - кивнул Кортин. - Вместо Пети в Приморск поехал ты.
        - Да нет же! - рассердился Пауль. - Я остался дома, а в Приморск поехал Петя, потому что мы с ним поменялись местами. Я решил, что наказание чрезмерно сурово, так как Петя не замышлял ничего дурного, а кошка даже не пискнула. Я сам предложил брату поменяться, поскольку мы с ним абсолютные близнецы. Нас только мама могла различить, и то не всегда. Мы разработали план. Петя заранее вышел якобы погулять, а сам спрятался в подвале. Когда отец вышел из дома, чтобы поймать такси, я спустился в подвал и отдал свою куртку брату. Петя переоделся и спокойно вышел к отцу. Я сидел в подвале, пока они не уехали. Думаю, отец так и не узнал о подмене. Вот если бы лодку унесло в открытое море, то братик, наверное, признался бы. Но мина появилась неожиданно, и Петя так и погиб под моим именем. Мать потом рассказывала, что, когда сообщили о трагедии, я закричал, что это я во всем виноват, после чего потерял сознание. Помню только стены палаты в больнице и долгие месяцы лечения. В те времена лечили всерьез. В общем, из клиники я вышел с обширным провалом в памяти. Все, что со мной случилось с пяти до семи лет, я
забыл навсегда. Мать молчала долго. Я не подозревал, что у меня когда-то был брат-близнец. Потом случайно все раскрылось. Тогда я вспомнил библейскую притчу о Каине и понял, что навсегда виноват перед братом. Я был слишком мал, чтобы уйти в запой. Я начал писать. Помню, сначала голова была пустой и звонкой, как вымытый котелок. Первые стихи назывались «Минное поле». Странная штука человеческая психика. От шока теряешь память, через много лет узнаешь, что по твоей вине погиб твой генетический близнец, твое второе я. А в результате из тебя, как из мешка, начинают сыпаться стихи о войне. Откуда что взялось! Уже потом, когда я начал заниматься в литобъединении, мне объяснили, что так бывает. Творческая мысль сама перекидывает мостик от частного к общему.
        Беллоу встает и подходит к пульту управления. Побарабанив пальцами по панели, он возвращается обратно.
        - В десятую годовщину трагедии я поехал в Приморск к тете Лире. Взял у нее лопатку, ведро с водой. Саженец дуба я привез с собой. Решил в память об отце и брате посадить у Чертова Камня дерево. Лесом дошел до поляны, выбрал место. Посадил деревце, присыпал. Вдруг под лопату попадает череп. Я сразу понял, что это старые вепсские дела. Череп казненного пленника, кости которого волки давным-давно растаскали по лесу. Я поставил череп у Камня, и тут все началось…
        Беллоу наклоняется к Кортину и заглядывает в глаза.
        - Сначала из-под черепа ударила струя пара. Я подумал, что это гейзер, и ткнул в дерн лопатой. Но это был не гейзер. Под слоем дерна оказался тайник, прикрытый металлической плитой. Как только лопата звякнула о металл, сработала звуковая сигнализация. Звук шел, как от большого органа - мощный и гармоничный. После сигнала плита сдвинулась, из колодца вылетел аппарат в виде серебряного яйца величиной с пляжный мяч. Яйцо зависло надо мной, но я не испугался, а сразу подумал о марсианах. Только не о тех, что Герберт Уэллс в «Войне миров» описал, а о хороших, добрых, значит. Ты спросишь, почему я решил, что он добрый? Во-первых, музыка была приятной, а не угрожающей. Во-вторых, я уже давно читал «Технику - молодежи» ипонимал, что высокоразвитая цивилизация должна быть гуманной.
        - Это не мог быть марсианин, - пискнул Кортин.
        - Разумеется, нет! Это был космический зонд, кибер-матрикс в корпусе из жидкой металлокерамики, посланник древней инопланетной цивилизации. И я вступил с ним в контакт.
        - Сколько же он пролежал в тайнике? - заерзал Кортин.
        - Больше семи тысяч лет. Аппарат пролетал через созвездие Тельца, когда произошел взрыв Сверхновой, отмеченный в китайской хронике XI века. Это был самый мощный взрыв в последний миллион лет. В момент взрыва силовые поля деформировали пространство и разорвали канал гиперперехода, который зонд прокладывал для возвращения домой. Значительный участок канала попал в сферу действия силовых полей, которые свернули его в кольцо, ставшее вечной могилой для всех объектов внутри. Поврежденный зонд успел скользнуть в отросток, загнувшийся в сторону Плеяд. Аппарат в один миг пролетел расстояние свыше шести тысяч световых лет и вывалился из гиперпространства внутри нашей Солнечной системы.
        - Понимаю, - моргнул Кортин. - Он был поврежден и сел на нашу планету в надежде на помощь. А здесь оказался каменный век.
        - Верно! Кибер-матриксу здорово не повезло. Его ресурсы были истощены. Зонду не оставалось ничего другого, как закопаться в земной шар и ждать расцвета нашей цивилизации.
        - А ты его раскопал?
        - Железная лопата ввела его в заблуждение, - объяснил Беллоу. - Там, на своей планете, все необходимые материалы они уже давно синтезируют из протонов. А синтез железа у них считается высшим пилотажем. Вот матрикс и вылез на запах железа, решив, что настал его звездный час. Откуда бедному киберу было знать, что железо можно получать примитивной плавкой, как у нас? О методах углеродистого восстановления железа из руды они давно забыли.
        - А ты не спрашивал, откуда он прибыл?
        - Спрашивал, конечно. Геля, держись за кресло, сейчас упадешь. Пришелец раскололся, как на допросе. Он рассказал, что прибыл из величайшей галактики нашей Вселенной. Хвастал, что его звездный остров по своим размерам в пять раз больше нашего Млечного Пути. При этом он «забыл» сказать, как к ним лететь. Да я сам потом вычислил. Даром что ли шесть лет штаны просиживал в университете. Сейчас и ежу понятно, что его галактика называется М31. Проще говоря, туманность Андромеды.
        - Минуточку, - задумался Кортин. - В созвездии Андромеды насчитывается десятка два галактик. Крупнейшая из них имеет обозначение НГК224. Если это она, то до его планеты не менее двух мегапарсек. Не близко!
        - Все верно! Этот кибер летел из невероятной дали, видел множество прекрасных миров, а нашел свой конец на окраине нашей галактики, в системе рядового желтого карлика.
        - Так он погиб? Умер?
        - Вряд ли это можно назвать смертью в обычном смысле слова. Просто молекулярный мозг из апериодических кристаллов вдруг превращается в лужицу жидкого стекла. Когда кибер понял, что наша техника двадцатого века ему не поможет, он обратился ко мне с последней просьбой.
        - Какой просьбой?
        Беллоу встает. Он подходит к большому экрану переднего обзора, в центре которого горит огромная оранжевая звезда.
        - Это Альдебаран, - протянул он. - Иначе - Альфа Тельца. «Тетя Лира» пролетит мимо него через двенадцать часов. Выходит, половину пути мы уже одолели. Черт, никак не могу привыкнуть к вашим скоростям.
        Кортин настороженно следит за напарником. Решившись, Беллоу бросается в кресло.
        - Кибер прозондировал мой мозг, - нехотя сказал он. - Он обнаружил обширную область, с которой были стерты все детские воспоминания. Объем свободной памяти составлял свыше миллиона терабайт. Умирающий кибер решил использовать ее для записи сообщения.
        - Какого сообщения? Кому?
        - Очень важного, очевидно, коль скоро он заплатил такую цену! Слушай, Гелий. Много лет он изучал процессы, происходящие в ядре нашей галактики, которое начало реформироваться около ста миллионов лет назад. Кибер получил результаты, значение которых невозможно переоценить. Это технология развертывания любой материальной точки в пространство. Имея эти данные, можно запускать обратный процесс. Проще говоря, такая технология позволяет свернуть пространство в материальную точку. Это изобретение может стать идеальным транспортом, способным мгновенно доставить груз в любой сектор Вселенной. Или… - замялся Беллоу.
        - Или чем? - насторожился Кортин.
        - Или абсолютным оружием, при помощи которого можно уничтожать планеты, звезды и даже звездные скопления, сжимая их в материальные точки. Его действие невозможно нейтрализовать обычными экранами. Кибер сказал, что он успел сообщить о своем открытии «куда надо». Его хозяева пришлют курьера, чтобы скачать из моего мозга информацию. А он сделает так, что я буду жить очень долго. Так долго, что обязательно дождусь гостя из туманности Андромеды. Миллион лет жизни, Геля! Ты представить себе не можешь, как они умеют убеждать.
        - И ты согласился? - воскликнул Кортин.
        Беллоу опускает глаза. Он поворачивается к экрану, на котором Альдебаран уже показывает заметный диск. В верхнем углу виден рой сверкающих искорок. Беллоу нажимает кнопку на пульте. Внизу по краю экрана пробегает строчка букв и цифр.
        - Метеоритный поток из Ориона, - пробормотал аналитик. - Странно, что так близко от Альфы Тельца. Надо будет доложить Терину…
        - А разве у меня был выбор? - он резко разворачивается. - Представитель иной цивилизации, пришелец из другой галактики, попросил моей помощи. Назови хотя бы одну причину, по которой я должен был отказать? В конце концов, это мой мозг. Своей голове я сам хозяин. Да, я помог и получил взамен миллион лет жизни, практически бессмертие. Но это не плата за услугу, как ты думаешь. Это техническое условие для хранения информации. Есть еще одно обстоятельство. Для тебя, может быть, пустяк, но для меня очень важно. Пойми, Гелий, я был начинающим поэтом. Вспомни себя в семнадцать лет. И когда я представил, сколько хороших стихов я смогу написать за миллион лет, отказаться уже не хватило сил. Да и желания, если честно, не было…
        Дверь внезапно открывается. В рубку вваливаются два странных двуногих существа с перепончатыми ушами и короткими хоботами вместо носа. Вместе с пришельцами в салон проникает отвратительный резкий запах. Беллоу принюхивается. На его лице расплывается улыбка.
        - Гелий! - радостно завопил он. - Такой сногсшибательный кошачий дух можно было встретить только в докосмическую эру на лестницах питерских коммуналок!
        - Полундра! Сработал флакон Дяди Духа, - ахнул Кортин.
        Пришельцы снимают ушастые респираторы и превращаются в Краско и Чекрина.
        - А мы пришли сменить вас на дежурстве, - сообщила Алла.
        - На корабле объявлен аврал, - сухо сказал Чекрин. - По приказу Терина все свободные члены экипажа мобилизуются на поиски контейнеров Макова.
        - Хорошо, - согласился Беллоу. - Задействуем киборгов-андроидов. Они помогут быстрее собрать флаконы.
        - Как же мы сами не догадались, - позавидовал Чекрин. - А командор не будет возражать?
        - Не будет, - сказал Кортин. - Уверен, что Терин тоже не любит кошачий дух.
        - Точно, - подмигнул Беллоу. - Токсикоманов не берут в космос.
        Надев респираторы, напарники выходят из рубки.
        Глава 8
        По коридору катится тележка, уставленная разноцветными флаконами. Тележку толкает киборг, молодой человек могучего телосложения с каменно неподвижным лицом.
        Чекрин и Краско расположились в штурманской рубке. Девушка с ногами забралась в кресло возле экрана переднего обзора, на котором оранжевый диск Альдебарана заметно сместился вправо. Чекрин рассеянно наблюдает за курсографом, где серебряный силуэт космолета проползает мимо Альфы Тельца.
        Беллоу и Кортин отдыхают в своей каюте. Аналитик лежит на койке, уставившись в потолок. Историк сидит за шахматной доской с расставленными фигурами. Сделав ход конем, он нажимает кнопку шахматных часов.
        - Конь жэ три, - объявил он.
        - Ладья бэ пять, шах! - не задумываясь, ответил Беллоу. - Нажмите за меня кнопочку, коллега. Если вас не затруднит, конечно.
        Фыркнув, Кортин нажимает кнопку и застывает над фигурами. Беллоу проводит пальцем по стене. На белом пластике всплывают строки:
        Один поставлен к стеночке,
        Другой снимает пеночки.
        - Пауль, - оторвался от доски Кортин, - а как тебя найдут андромедяне?
        - Искать они умеют, - вздохнул Беллоу. - По остаткам шпура это просто. Сначала курьер выйдет на пульсар, что в центре Крабовидной туманности, проще говоря, Краба.
        - Как это, как это? - рассеянно протянул Кортин, взявшись за ладью. - Как это?
        - По синхротронному излучению Краба, - Беллоу уселся на койке, свесив ноги в зеленых носках. - Когда закрылся переход в туманность Андромеды, на его месте остался шпур. Это тонкий след вырожденного вакуума. Он начинается в центре Галактики, затем тянется к Андромеде. В окрестностях Краба шпур утыкан отростками, которые породил взрыв Сверхновой. Один из отростков проходит через Плеяды и заканчивается в нашей системе. Через этот канал кибер удрал от взрыва.
        Почесав пятку, Беллоу бросает вороватый взгляд на доску. Увидев, что Кортин не в силах решить подкинутую им задачу, он удовлетворенно шлепается обратно в койку и возводит глаза в потолок.
        - Как говорил один знакомый китаец, в пасти золотого льва полно золотых зубов, - изрек Беллоу. - Знай, Геля, что в шпур постоянно залетают кванты от электронов, которые тормозятся полем пульсара. А излучение внутри шпура распространяется в миллионы раз быстрее света, для этого он и создан. Я уверен, что сигнал от кибера уже достиг Андромеды. Хозяева матрикса давно запеленговали его. Но сначала они направятся к Крабу, в точку с координатами пульсара. По мере приближения они сначала увидят вспышку Сверхновой, которая произошла почти восемь тысяч лет назад. Затем они смогут наблюдать все этапы развития Краба. В том числе и те, которые пока еще не видны с Земли. Внутри Краба пришельцы найдут отросток, направленный к Плеядам. Двигаясь вдоль него, они попадут на Землю. Примечательно, что скопление Гиады, куда мы летим, находится на этом же направлении. Возможно, андромедяне уже побывали на Аррете. Вдруг пандемия - их рук дело? Арретяне походят на землян. Их технологии соответствуют двадцатому веку. Что, если андромедяне спутали их с Землей? Не найдя матрикса, они осерчали и сорвали злость на туземцах,
заразили их поголовно.
        - Этого не может быть! - запротестовал Кортин.
        - Шучу, - замахал руками Беллоу.
        - Кстати сказать, - остыл Кортин, - из туманности Андромеды видна на месте Краба обыкновенная звезда. Скорее всего, это красный гигант в стадии роста.
        - Да уж, вспышка Сверхновой дойдет до них нескоро, - согласился Беллоу. - Через пяток миллионов лет, не раньше. Твой ход, между прочим!
        В штурманской рубке за пультом управления сидит Чекрин. Он бросает ленивый взгляд на экран и нажимает клавишу. В центре монитора появляется квадратная рамка, в которой виден крупный блестящий камешек. Вращаясь вокруг оси, он постепенно смещается к центру экрана. Встревожившись, Чекрин подзывает Краско. Глянув на экран, Алла сразу нажимает на красную кнопку в центре пульта управления.
        Кортин и Беллоу продолжают игру. Сейчас за доской сидит Беллоу, а Кортин лежит на койке.
        - Ферзь е пять, шах! - объявил Кортин. Беллоу задумался. На шахматной доске медленно проступают строки:
        Другой поставлен к стеночке,
        А тот снимает пеночки.
        В динамике раздается сигнал тревоги, после которого слышен голос Краско:
        - Внимание, метеоритная опасность! Всем надеть скафандры космической защиты.
        Кортин спрыгивает с койки. Беллоу уже снимает с вешалки скафандр. Напарники быстро одеваются и защелкивают стекла гермошлемов.
        Раздается глухой удар. Столик подпрыгивает, шахматы падают на пол. Астронавтов отбрасывает к стене, в которой появляется тонкая трещина. Верхний свет гаснет. Тут же загорается тусклое аварийное освещение. В наступившей тишине слышен свист воздуха, уходящего через трещину. Давление в каюте падает. Скафандры астронавтов раздуваются. На потолке начинает мигать красная лампочка. В наушниках раздается громкий голос командора.
        - Терин вызывает Кортина! Терин вызывает Беллоу! Отвечайте! Командор вызывает Кортина и Беллоу!
        - Терину отвечает Кортин! Докладываю: каюта разгерметизирована. Раненых нет. Прошу сообщить обстановку.
        - Терин говорит. В результате столкновения с метеоритом космолет получил повреждения второй степени тяжести. Разрушен склад тяжелой техники и средств биозащиты. Погибли биомеханик Гирев и микробиолог Санин. Пожар ликвидируется. Аварийная бригада заделывает пробоину. Воздух в отсек отдыха поступит через 40 минут. Просьба продержаться. У меня все.
        - Вас понял. Конец связи.
        - Сорок минут, - Кортин в раздувшемся скафандре поворачивается к напарнику.
        - Пауль, у тебя воздуха сколько осталось?
        Беллоу делает глубокий вдох. На стекле его шлема высвечивается цифра 38. Резким выдохом аналитик сбрасывает подсветку.
        - Полный ажур! - бодро сообщил он. - А ты, Гелий, как дышишь?
        Кортин надувает грудь колесом. На его стекле появляется число 36.
        - У меня тоже все в порядке, - сказал Кортин. - Давай-ка ляжем, чтобы воздуха меньше тратить.
        Напарники укладываются в койки. Беллоу поворачивается на бок.
        - Видать, «Тете Лире» здорово досталось, - заметил он. - Долететь бы до Аррета. Чует мое сердце, никого я там не встречу.
        Ни в саду, ни на пляже,
        Ни на горке крутой,
        Мы не встретимся даже
        За могильной плитой.
        Кортин моргает. Строки, продекламированные поэтом, неожиданно высвечиваются на внутренней поверхности его шлема.
        - Пауль, - осторожно сказал Кортин. - А кого ты надеялся встретить на Аррете? Если мы, конечно, доберемся до планеты.
        - Братика моего, - вздохнул Беллоу. - Петю.
        Кортин через стекло внимательно смотрит на напарника.
        - Ты думаешь, Беллоу спятил? - усмехнулся бессмертный поэт. - Ошибаешься, мил человек! Спятить я не могу чисто физически. Подлец кибер такой мне мыслеблок поставил, что из пушки не прошибешь. А ведь случалось такое, от чего другой давно свихнулся бы. Возник момент в жизни, когда я вдруг понял, что качественные стихи у меня уже не получаются. Осознав этот исторический факт, я стал подводить итоги. Результат получился ноль. Понимаешь, Геля, за четверть века ни одного приличного стихотворения. Спрашиваешь, что делал все это время? Халтурил самым безбожным образом. По мелочам подрабатывал: сценки, скетчи, утренники, капустники. Подписи к рисункам придумывал:
        У героя фильма
        Бородатый вид.
        У одной закусит,
        У другой поспит.
        Это из рецензии к кинофильму. Как он назывался? Кажется, «Короткая встреча» или нечто в этом роде. Давно это было. Рецензию к печати не приняли, поскольку исполнитель главной роли взял и умер. А при чем тут это? Ведь я писал не об актере, а о его персонаже. Или вот еще:
        Камера катается,
        Стены в зеркалах.
        Память просыпается,
        Сеет вещий страх.
        Это уже для другой картины. Там вообще не было героя. Были обшарпанные кирпичные стены, все в старинных зеркалах. Хайку пробовал сочинять. Была такая мода на японские карапульки в три строчки: впервой - пять слогов, во второй - семь, в третьей снова пять. Вот, послушай:
        Ночью глубокой
        Лишь тикают ходики.
        Время торопят.
        Бессонница, понимаешь, замучила. Что ни говори, возраст дает о себе знать. Вот так и существовал, бездуховно и бесперспективно. А ведь какие планы были! Что там брат Пушкин. Эх, Геля, продал я свою душу кристаллическому дьяволу, потерял талант и цель в жизни. Не раз тянуло покончить с таким существованием. Да какое там, шалишь, брат. Этот космический слизняк в меня такой инстинкт жизни заложил, роту самоубийц можно остановить.
        Беллоу садится на койке и охватывает колени руками.
        - Признаю, справедливости ради, были в той жизни и положительные моменты. Я поступил в университет, начал изучать астрономию, увлекся научной фантастикой. Сам пробовал сочинять. А что, имею право. В 1982 году написал рассказ о контакте земного юноши с кибер-пришельцем, отнес в редакцию «Звезды». Был такой толстый журнал, издавался в городе на Неве. Рассказ не приняли. Редактор, интеллигентный молодой человек с бородкой а-ля Чехов, сказал, что, с одной стороны, в рассказе что-то есть, а с другой стороны, чего-то не хватает. «Определенной достоверности, вы понимаете?». Какая может быть достоверность в фантастике, не знаешь? Вот и я не знаю. В общем, рассказ не прошел. Зато в коридорах редакции свиделся с самим Шефнером. Познакомился я с ним еще раньше, в литкружке Кунцевича. Так называлось сборище для начинающих поэтов.
        Поэт спешил на совещанье
        Советы слушать от друзей,
        Но он услышал сов вещанье
        И гоготание гусей.
        Однажды мои и его стихи попали в один сборник. Для меня это была неожиданная удача, для Шефнера обычное дело. Поэт он действительно классный, о природе хорошо писал. А вот то, что Вадим Сергеевич прозой балуется, да еще в жанре фантастики, я не знал. В общем, поговорили. Выяснилось, что он пристраивает в «Звезде» свой новый роман под названием «Лачуга должника». Только что сдал исправленную рукопись. Мы разговорились, как два фантаста. И случилось так, что я рассказал ему все: обрате, пришельце и стихах. В общем, все. Вадим Сергеевич мне почему-то сразу поверил (это сейчас я знаю почему) и даже подсказал, как жить дальше. Заодно он изложил свою теорию множественности миров. - Беллоу поднимает палец вверх. На потолке появляются строки:
        Средь множества иных миров,
        Возможно, есть такой,
        Где кот идет с вязанкой дров
        Над бездною морской.
        Кортин бессильно роняет руку. Беллоу наклоняется к напарнику. Увидев, что Кортин потерял сознание, Беллоу достает из-под койки шланг с наконечниками. Опустившись на колени, он соединяется шлангом с напарником и открывает вентиль. Раздается шипение. Вскоре Кортин приходит в себя и протестующе поднимает руку. Беллоу прижимает его к койке.
        - Не дергайся, Геля! - приказал он. - Береги кислород. А на тот свет раньше времени не торопись.
        Подойдет к тебе старуха,
        В ад потащит или в рай.
        Перед ней не падай духом,
        Веселее помирай.
        - Воздух, - просипел Кортин. - Паша, воздух пошел!
        Беллоу наклоняет голову. Действительно, в вентиляции шумит свежий воздух. Беллоу снимает с Кортина шлем, сбрасывает свой. Обнявшись, напарники плетутся к вентиляции, связанные шлангом как сиамские близнецы. Возле вентиляционной решетки Беллоу вспоминает о ненужном шланге и отсоединяет его. Кортин, тяжело дыша, поднимает руку и срывает с люка решетку. Из трубы вылетает небольшой коричневый цилиндр. Стукнув Кортина по голове, он падает на пол и закатывается под столик.
        - Куда! - заорал Беллоу. - Геля, держи его, это последний флакон Дяди Духа.
        Аналитик ныряет под столик. Внезапно раздается хлопок. Из-под столика вылетает пробка.
        - Черт! - смеется Беллоу, вылезая с контейнером в руке. - Не успел пробку поймать.
        Кортин подбирает пробку и помогает заткнуть флакон. В воздухе расплывается облачко газа. Беллоу с наслаждением принюхивается.
        - Ба, ведь это же запах натуральной сырокопченой колбасы! - он замахал ладонью, подгоняя духовитый воздух к носу. - С чилийскими специями. Ну-ка, ну-ка!
        Беллоу проводит ладонью по столу. На крышке появляется надпись:
        Приходите ко мне поскорее
        И с собой приносите дары,
        Гастрономия и Бакалея,
        Две любимые мною сестры.
        Пошатнувшись, Кортин опускается на стул. Беллоу всматривается в его бледное лицо. Немного подумав, лезет под койку. Вскоре он выбирается с бутылкой, на которой изображен всадник в бурке, скачущий на фоне остроконечных гор. Кортин вздрагивает.
        - Ты, Геля, хоть знаешь, что это такое? - прищурился Беллоу.
        - Какой-то условно-алкогольный напиток? - слабо улыбнулся историк.
        - Ошибаешься, друг! С такого рода условностями на нашей планете покончили еще в позапрошлом веке. Но не для всех, разумеется, не для всех. Это, чтоб ты знал, последняя в Солнечной системе бутылка настоящего коньяка. А не слабо тебе будет тяпнуть стопарик? По случаю спасения нашего?
        - Не слабо! - гордо выпрямился Кортин. - У меня сопротивляемость ядам равна 96 процентам по шкале Дордюжева.
        - Сейчас вместе посопротивляемся, - угрожающе сказал Беллоу.
        Он ставит на столик два граненых стаканчика и разливает коньяк.
        - Помянем товарищей наших, погибших вдали от родимой Земли!
        Напарники опрокидывают стаканы. У Кортина начинает багроветь лицо. Заметив его реакцию, Беллоу хватает флакон Дяди Духа и выдергивает из него пробку.
        - Закусывать надо, Геля! - крикнул он, направляя струю в нос Кортину. Историк постепенно приходит в себя. Беллоу смачно нюхает флакон, жмурясь от запаха. По его лицу расплывается улыбка.
        Глава 9
        Участники экспедиции собрались в штурманской рубке. Терин сидит за пультом управления. Он наблюдает за экраном, на котором плавает размытое изображение голубоватого диска планеты.
        - Планета Аррет с расстояния пятисот мегаметров, - сообщил командор. - Даю увеличение.
        Он нажимает зеленую клавишу. На экране появляется вид морской поверхности, покрытой мелкой застывшей рябью.
        - Океан Аррета в зоне шельфа, вид с высоты десяти километров.
        Терин прижимает клавишу. На экране выплывает пенная полоса прибоя, набегающая на узкую полоску пляжа, которая переходит в сплошной зеленый ковер береговой растительности.
        «Тетя Лира» продолжает орбитальный облет планеты. Корабль пролетает над влажным тропическим лесом. Местами джунгли пересекаются полосками рек.
        - Вечнозеленые леса северного континента!
        Космолет переходит на ночную сторону планеты. Континент погружается в чернильную темноту, которую не нарушает ни единая вспышка света. Астронавты напряженно всматриваются в экран.
        - Живых мы там не найдем, - пробормотал Беллоу, нарушая затянувшуюся паузу. - Мертвые молчат и не светят. - В углу экрана всплывает надпись:
        Торопились в санаторий,
        А попали в крематорий.
        Чекрин, дернув щекой, отходит к Краско, которая сидит за пультом связи.
        - Что слышно в эфире? - спросил Терин.
        - Ни звука! - объявила девушка, постучав по шкале настройки. - Мертвая тишина.
        - А диапазон высоких частот ты проверяла? - вмешался Чекрин.
        - Конечно. Здесь иногда проскакивают серии случайных немодулированных сигналов. Похоже на грозовые помехи.
        - Думаю, с высоты орбитального полета мы не сможем разглядеть то, что ищем, - подвел итог Терин. - Заросли скрывают все детали. Сажать космолет на грунт без предварительного обследования поверхности планеты считаю преждевременным. Если Аррет все еще заражен вирусом, выход без тяжелого снаряжения слишком рискован. К сожалению, метеорит уничтожил десантный модуль с универсальной защитой. Врач Чекрин не гарантирует стопроцентной безопасности при использовании индивидуальных фильтров. Артур не новичок в космосе, его опыту можно доверять.
        - А если послать на разведку киборга? - предложил Кортин.
        - Каким образом? - обернулся Чекрин. - Модуля нет, командир уже сказал.
        - Можно десантировать его в метеоракете. Вирусы киборгу не страшны, а в метеозонде имеется аппаратура для забора проб.
        - Пожалуй, это выход, - согласился Терин. - Правда, без маршевых двигателей зонд вернуться не сможет. Киборгу придется оставаться на планете, пока его не найдут.
        - Ничего страшного, - сказал Чекрин. - Эти роботы специально созданы для работы там, где существует угроза здоровью человека. Как врач, считаю, что в данной ситуации киборгом можно рискнуть.
        - На корабле имеется еще один киборг, - напомнила Краско. - Модель КБВ-20.
        - Эту модель я попрошу не трогать, - предупредил Терин. - Она специально подготовлена для подводных работ. Мне не хотелось бы потерять ее в самом начале работы в этом водном мире.
        Кортин и Беллоу идут по коридору. Между ними шагает киборг, широкоплечий молодой человек, одетый в серый летный комбинезон с большим нагрудным клапаном. На запястьях у него застегнуты металлические браслеты, усеянные блестящими кнопками.
        Кортин открывает дверь. Астронавты входят в отсек, на полу которого проложены рельсы, упирающиеся в стенку. На рельсах установлена стартовая тележка с одноместной крылатой ракетой. Беллоу откидывает прозрачный колпак над креслом пилота. Киборг забирается в кабину. Усевшись в кресло, он пристегивается ремнями и надевает на голову шлем с тонированным стеклом, полностью скрывающим его неподвижное лицо. Перегнувшись через борт, Беллоу присоединяет к разъемам на плечах киборга тонкие кабели, свисающие с контрольной панели, и переключает все тумблеры в верхнее положение. В кабине загораются индикаторные огни. Киборг поворачивает голову к Беллоу. Аналитик, показав большой палец, хлопает его по плечу и опускает колпак. Взявшись за тележку, напарники подкатывают ракету к крышке люка. Кортин раскручивает маховик на крышке люка и дергает ее на себя. Крышка отходит в сторону. Открывается круглый вход в пусковой тоннель. Напарники закатывают ракету в тоннель и задраивают люк.
        Кортин нажимает желтую кнопку на пульте. Включается невидимый компрессор. Указатель давления ползет вверх. Когда указатель доходит до красной отметки, Кортин нажимает зеленую кнопку. Раздается сильный хлопок. Указатель давления мгновенно падает до нуля. Кивнув друг другу, напарники покидают аппаратный отсек.
        Крейсер «Тетя Лира» висит в космическом пространстве рядом с голубым шаром Аррета, покрытым у полюсов белоснежными хлопьями облаков. От корпуса корабля отделяется блестящая металлическая сигара. Включается реактивный двигатель. Раскрывая на ходу короткие крылья, ракета поворачивает к планете. Стремительно набирая скорость, аппарат растворяется на фоне голубого диска.
        - Вызываю киборга. Корабль вызывает киборга! - Терин наклонился к микрофону. - Приказываю включить видеокамеры и доложить обстановку в точке надира!
        Щелкает реле. Некоторое время в динамике слышно шипение, затем слышен голос киборга с металлическими обертонами.
        - Докладывает киборг! Видеокамеры не включаются. Видеокамеры повреждены при посадке. Корпус ракеты разрушен. Повреждены мои нижние конечности. Прошу простить за неудачную посадку. Согласно приказу, передаю последнее изображение, полученное перед посадкой. Доклад окончен.
        Терин перебрасывает рычажок тумблера. На экране появляется вид городского квартала, снятый с высоты птичьего полета. Крыши многоэтажных домов увиты зарослями ползучих растений. Стены покрыты рыжими пятнами, оставшимися на месте осыпавшейся облицовки. Улицы безлюдны, витрины магазинов разбиты, вывески сорваны. Из раскрытых окон свисают какие-то грязные тряпки. Прямо на проезжей части улицы лежат груды разбитых ящиков.
        Астронавты затихают при виде безрадостной картины полного запустения. Беллоу качает головой. В верхнем углу экрана появляется надпись:
        На чудеса лес уповал,
        Но начался лесоповал.
        - Приказываю киборгу передать на корабль результаты анализов проб воздуха, воды и почвы, - скомандовал Терин.
        На экране замелькали колонки цифр. Вслед за ними поползли диаграммы и графики. Наконец, появляется надпись:
        ПОВЕРХНОСТЬ ПЛАНЕТЫ БЕЗОПАСНА ДЛЯ ЧЕЛОВЕКА
        Беллоу кладет руку на плечо напарника:
        Никогда не забуду
        Чей-то мудрый совет:
        Жди опасностей всюду,
        Где опасности нет.
        - Киборг! - повысил голос Терин. - Какие живые существа имеются в поле твоего наблюдения? Ответы строить по принципу земных аналогий.
        - В воздухе наблюдаются, - прохрипел динамик, - живые существа типа «ворона».
        В домах имеются живые существа типа «кошка».
        Киборг неожиданно замолкает. Затем в динамике слышен щелчок и он начинает быстро говорить высоким тенором.
        - Они появились из-за угла! - взвизгнул киборг. - Они двуногие, но это не люди. У них есть головы, но это не глаза. Они подходят ближе. Но это не шаги!
        - Требую подробнее описать внешний вид существ в поле наблюдения, - приказал Терин.
        - Это не существа! - заверещал киборг, переходя на фальцет. - Их описать не способен я. Земные аналоги отсутствуют в памяти моей. - Динамик снова щелкает. Киборг переходит на режущий слух дискант.
        - Ой, страшно мне, - взвизгнул киборг. - Они уже близко! Мне страшно!
        Терин переглядывается с Краско. Девушка беспомощно разводит руками.
        - Это просто невозможно, - растерялась она. - Киборги данной модели просто не могут испытывать чувство страха.
        - Приказываю киборгу, - наклонился к пульту Терин, - отключить блок свободных ассоциаций. Требую описать действия объектов в поле наблюдения.
        - Объекты находились рядом в течение девятнадцати секунд, - прохрипел киборг. - После контакта объекты покинули поле наблюдения. В результате контакта мои аккумуляторы полностью разряжены. Люди Земли, прощайте, прощайте, прощайте…
        Голос киборга слабеет с каждым произнесенным словом. Изображение на экране исчезает. На матовой поверхности экрана появляется пульсирующий черный ромб.
        В рубке наступает напряженная тишина. Беллоу деликатно кашляет. Он протягивает руку и щелкает пальцем по экрану. Изображение ромба гаснет. Из глубины всплывает надпись:
        Чтоб не поддаться панике,
        Не всякой верь механике.
        - Двуногие, но не люди, - задумался Кортин. - Возможно, это были андроиды? На Земле, в двадцатом веке, для некоторых специальных работ конструировались механические двуногие роботы-манипуляторы с одной или двумя руками. До наших киборгов им было далеко, но определенное сходство имелось. Что думает по этому поводу специалист по информатике?
        - Трудно сказать, - покачала головой Краско. - Слишком мало данных.
        - Вряд ли это были роботы, - засомневался Беллоу. - Киборг узнал бы их по электромагнитному излучению. Скорее, это были мутанты или деградировавшие до первобытного состояния дикари.
        - Дикари испугали нашего киборга? - возразил Чекрин. - Это несерьезно!
        - Одно мы установили точно, - сказал Кортин. - Вирусов на планете больше нет.
        - Хорошо бы знать, куда они исчезли, - сказал Беллоу. - Каков приказ, командор?
        - Будем садиться в океан, - подвел черту Терин. - Вирусы уже не опасны, как установил коллега Чекрин. А против местных хищников у нас имеется целый арсенал средств поражения. Прошу экипаж занять места в защитных камерах. Через пятнадцать минут космолет «Тетя Лира» произведет посадку в шельфовой зоне океана.
        Глава 10
        Оранжевое солнце Аррета стоит высоко над океаном. Свежий ветер гонит к горизонту широкие волны с пенными гребнями. В небе возникает звенящий слитный гул. Вскоре у точки зенита вспыхивает пучок вертикальных молний, бьющих в море. От воды поднимаются мощные столбы пара, которые сливаются в клубящееся облако.
        Молнии гаснут одна за другой. Облако распадается на отдельные дымящие полосы, сквозь которые проглядывает высокий корпус космолета, удерживаемый на поверхности океана Аррета. Насыщенный влагой туман проливается над палубой теплым дождиком. Мелкие капли падают на горячий металл и быстро испаряются.
        Кортин и Беллоу выходят из защитной камеры. В динамике слышен голос Терина.
        - Внимание! Корабль «Тетя Лира» произвел посадку на поверхность океана Аррета. Температура наружного воздуха плюс двадцать четыре по Цельсию. Ветер западный, умеренный до свежего. В связи с прибытием объявляю торжественный сбор экипажа. Сбор состоится через десять минут на верхней палубе. Форма одежды парадная. Прошу не опаздывать.
        Кортин достает из стенного шкафа парадный китель с капитан-лейтенантскими погонами и аккуратно раскладывает на койке.
        - Красивая у тебя форма, старик, - одобрил Беллоу. - От арретянок отбою не будет. Следует и простому штатскому припижониться по случаю прибытия. Вдруг отколется кусочек простого человеческого счастья. - Беллоу протягивает руку к своему шкафчику. На дверце появляется надпись:
        Эй, вы, волки с барахолки,
        Спекулянты-махлаки,
        Жизнь ударит вас по холке
        И подденет на штыки.
        - Где ты, мой парадный смокинг? - Беллоу открывает дверцу. - Надеюсь, крысы не сожрали тебя, как мутанты киборга.
        Кортин перед зеркалом застегивает верхнюю пуговицу кителя и поворачивается. Беллоу в белом костюме-тройке сидит на койке, натягивая мягкие замшевые сапоги. Подмигнув отражению в зеркале, он берет со столика серую шляпу с широкими полями. Ударив по рукам, напарники выходят из каюты.
        Свежий западный ветер овевает нагретую летним солнцем палубу крейсера. За бортом неторопливо прокатываются могучие морские валы, отливающие неправдоподобной синевой.
        Участники экспедиции выстроились на верхней палубе. Под звуки гимна на мачте поднимается белый флаг, на котором изображен синий квадрат с оранжевым кругом внутри. Музыка замолкает. Терин выходит из строя и поворачивается лицом к команде.
        - Коллеги! Поздравляю вас с мягкой посадкой на планету Аррет. С прискорбием признаю, что нашу экспедицию не миновали трагические события. Катастрофа в космосе унесла жизни двух наших товарищей. Согласно традиции, мы похороним их тела на планете, к которой они летели. От южного берега континента нас отделяют примерно двести километров. Мы найдем укромную гавань и встанем на якорь для совершения обряда прощания с телами товарищей. После траурной церемонии корабль возьмет курс на восток. Там находится главный порт северного континента, морские ворота бывшей столицы. Это город, из которого мы получили сообщение нашего киборга-разведчика. Теперь мы знаем, что часть населения планеты уцелела, хотя контакт с некоторыми его представителями может быть небезопасен для людей. Возможно, после эпидемии выжившие туземцы деградировали до первобытного состояния. При этом у них могли развиться паранормальные способности. Мы обязаны соблюдать все меры безопасности, чтобы не причинить вред арретянам и не пострадать самим. Каждый участник экспедиции обязан помнить об этом.
        Крейсер «Тетя Лира» полным ходом идет на север. Кортин и Беллоу несут вахту в рулевой рубке, расположенной в главной башне корабля. Стоя за штурвалом, Беллоу внимательно наблюдает за экраном, на котором миниатюрный силуэт крейсера ползет строго вдоль пунктирной линии, обозначающей курс корабля. На мониторе эхолота электронный луч чертит линию морского дна под килем «Тети Лиры». На экране через каждые две секунды высвечиваются цифры, указывающие глубину воды. Кортин стоит возле иллюминатора и ведет наблюдение в большой морской бинокль.
        - Глубина всего сорок метров, - доложил Беллоу, покосившись на эхолот.
        - Мы уже в прибрежной зоне, - кивнул Кортин.
        Дверь открывается. В рубку входит Краско.
        - Ребята, - просит девушка, - можно, я посижу с вами?
        - Можно, - разрешает Кортин.
        Алла садится в кресло перед эхолотом. Она с интересом следит за картинкой на мониторе. Поискав кнопку звукового сопровождения, она нажимает ее. Щелкает динамик. Механический голос начинает монотонно бубнить результаты измерений.
        - 38 - органика. 36 - органика. 34 - кремнезем. 35 - органика…
        Послушав монотонные сообщения автомата, Беллоу показывает пальцем на экран. Из глубины всплывают строки:
        Вы вечность по черепу двиньте,
        Клянусь я, в ней радости нет.
        Слепой лаборант в лабиринте
        Блуждает три тысячи лет.
        Алла негромко смеется. Динамик издает стеклянный звон. У механического голоса заметно повышается тембр:
        - 14 - металл, 11 - металл, 13 - органика, 12 - металл…
        Ойкнув, Краско наклоняется к монитору, на котором электронный луч рисует контур судна, лежащего на морском дне. Беллоу быстро нажимает на пульте красную клавишу и поворачивает влево до упора толстый рифленый цилиндр. По кораблю разносится рев предупреждающей сирены. Перед носом крейсера вскипает бурун. Корабль плавно замедляет ход и останавливается. Щелкает муфта якорной лебедки. Барабан начинает раскручиваться. Якорная цепь убегает в клюз. Якорь с шумом падает в воду.
        В рубке появляется Терин. Он подходит к пульту и переключает передний экран на подводные видеокамеры. На экране появляется объемное изображение затонувшего корабля, который стоит почти прямо на морском дне, увязнув килем в илистом грунте. Усевшись в кресло, Терин нажимает несколько кнопок. Отдельные части корабля окрашиваются в разные цвета.
        - Кортин, прошу прокомментировать находку, - Терин указал на экран.
        - Судя по размерам и силуэту корпуса, - начал Кортин, - это типовой винтовой пароход водоизмещением около двух тысяч тонн. Пробоин на корпусе не видно. Непонятно, отчего он затонул. Надеюсь, причину можно будет определить при непосредственном осмотре судна.
        - Какова степень риска? - спросил Терин. - Вы можете определить?
        - Корабль стоит на ровном киле, - задумался Кортин. - Состояние корпуса хорошее, течение здесь слабое. Думаю, риск составляет не более пяти процентов.
        - Добро! - поднялся Терин. - Готовьтесь к погружению. И возьмите с собой киборга модель КБВ-20. Пора его испытать в настоящем деле.
        Глава 11
        Кортин и Беллоу в аппаратном отсеке надевают гидрокостюмы. Возле стойки с аквалангами возится андроид модели КБВ-20, очень похожий на погибшего киборга. Кортин привинчивает к шлему черную шайбу сонара. Беллоу надевает свой шлем и начинает энергично произносить сквозь стекло какие-то слова. Из сонара вылетают щелчки, напоминающие крики дельфина. Выслушав напарника, Кортин снимает шлем.
        - Как работает сонар? - отдуваясь, спросил Беллоу.
        - Нормально. А ты что-то начал повторяться. Стихи о славной рыбке-барабульке я уже где-то слышал.
        - Разве? - смутился аналитик. - Когда это было? Эй, двадцатый! - он повернулся к роботу. - Подь сюда!
        Киборг ставит баллон на пол и подбегает к аналитику.
        - Киборг КБВ-20 по приказанию человека явился!
        - Являются только черти, а ты - кибернетический организм, почти человек. Слушай, друг, сегодня мы идем на опасное дело, а у тебя даже имени нет. Это, считаю я, непорядок. Ведь ты, братишка, рискуешь не меньше нашего. Решил я покончить с несправедливостью, чтоб не сказать больше. В общем, даю тебе настоящее имя. Как ты на это смотришь?
        - Смотрю глазами.
        - Видали? - фыркнул Беллоу. - Умника из себя строит. В общем так! Плечи у тебя, как у знаменитого в прошлом артиста и культуриста по кличке Датч. Следует заметить, что, даже играя безжалостного убийцу, Датч в душе оставался человеком гуманным, являя достойный пример для молодежи. Посему нарекаю тебя типично голландским именем Арнольд. Надеюсь, ты не посрамишь славного имени спасителя Земли, Марса и других планет нашей системы. Ты все понял? Или повторить медленней?
        - Я все понял, - вытянулся киборг. - Я - Арнольд! Славного имени спасителя планет Солнечной системы не посрамлю.
        - Молодец, - похвалил Беллоу. - Продолжай работать.
        Открывается дверь. В аппаратную входит Краско. Девушка уже успела надеть оранжевый гидрокостюм, облегающий ее стройную фигуру.
        - Слушай, Геля, экспромт, - шепнул Беллоу. На стене появляются строки:
        У лисицы красота
        Начинается с хвоста,
        А у женщины она
        На лице отражена.
        Надев акваланги, исследователи вместе с киборгом забираются в пусковую трубу. Люк закрывается.
        Падающие сверху косые лучи солнца хорошо освещают винтовой пароход, затонувший на небольшой глубине. Четверка аквалангистов проплывает мимо рулевого пера. Из кормы торчат два увязших в иле винта. На корпусе судна хорошо видны ряды иллюминаторов, успевших обрасти мелкими водорослями.
        - Странно, - заметил Кортин. - Спасательные шлюпки все на месте.
        - Возможно, пароход затонул очень быстро, - предположила Краско, - и команда не успела воспользоваться шлюпками?
        - Смотрите, - Беллоу указал на приклепанную к корпусу тускло блеснувшую доску, на которой вырезаны непонятные символы.
        - Очевидно, это арретские буквы или цифры, - предположил Кортин.
        - Конечно, - подтвердила Краско. - Я их уже просканировала.
        - Доска-то серебряная, - оживился Беллоу. - Богато жили господа арретяне! Вот бы мне такую в молодости оторвать. В эпоху тотального дефицита и хронического безденежья. Сдал бы серебро барыгам и купил себе «Волгу».
        - Не понимаю, - возразил Кортин. - Как можно купить великую реку Волгу?
        - Темный ты человек, Геля, - снисходительно сказал Беллоу. - А еще считаешь себя историком. Автомобиль такой был в двадцатом веке, назывался «Волга». Мечта каждого ПСЧ.
        - Что такое ПСЧ? - спросила Краско. - Киборг специальной модели? Плавающий, социально-чувствительный?
        - Почти, - усмехнулся аналитик. - Так раньше называли простого советского человека. Который не дорос до киборга, а был просто оргом. В смысле организмом. Хотя в плане внушения был вполне восприимчив. Эй, Арнольд! Двигай наверх, здесь смотреть нечего.
        Исследователи проплывают над палубой и приближаются к корме. Здесь видно, что двери в надстройки на юте наглухо задраены.
        - Киборг! - Кортин указывает на вход в машинное отделение. - Срезать дверь и освободить проход внутрь корабля.
        Арнольд нажимает кнопку на браслете. Из указательного пальца киборга вылетает ослепительно яркий световой луч толщиной с вязальную спицу. Наставив палец на дверь, киборг проводит лучом по дверным петлям. От раскаленного металла отлетают искры, которые сразу гаснут в морской воде.
        - Порабатывай, порабатывай, трутень космический! - торопит Беллоу. - Это тебе, сачок, не в техноскладе на боку лежать.
        - Порабатываю я, - оправдывается киборг. - Это мне не в техноскладе на боку лежать!
        Лазерный луч прорезает петли, дверь держится только на заржавевшем ригеле. Киборг прожигает в замке круглое отверстие. Вставив палец в дыру, он дергает дверь и срывает ее с петель. Открывается темный коридор, ведущий внутрь.
        - Киборг! - Кортин указывает на проход. - Произвести разведку. Через 10 минут вернуться и доложить о том, что есть внутри.
        Арнольд ныряет в коридор, подсвечивая себе налобным прожектором. Вскоре он поворачивает за угол. В проходе становится жутковато темно.
        Беллоу подплывает к иллюминатору. Он прикладывает большой палец перчатки к светлому металлу рамы и смотрит на дисплей наручного анализатора. На табло вспыхивает красная цифра 78.
        - Тысяча чертей! - присвистнул он. - Геля, смотри, это же платина. Ты понимаешь, на какой клад мы нарвались? Беру официально эту калошу на абордаж!
        - При чем тут клад? - удивился Кортин. - Платина - металл, конечно, нужный в химии. Но некоторые недостатки при механической обработке не позволяют применять ее в других технологиях, особенно где требуется пластичность.
        - Эх, коллега, - вздохнул Беллоу. - Вижу, мне с тобою в этом вопросе никак не состыковаться.
        Он стучит кулаком по иллюминатору. На борту судна появляется надпись:
        Бедным плохо, богатым - хуже,
        Им в достатке радости нет,
        Кто не знал темноты и стужи,
        Что тому и тепло, и свет?
        На палубу возвращается Арнольд. Вслед за киборгом из проема выплывает пара любопытных рыбешек.
        - Корабль безопасен для человека, - доложил киборг. - Мелкие живые существа типа «окунь» не агрессивны. Докладываю: вкаютах, в коридорах, на полу - везде на корабле ваши скрытые устройства видел я.
        - Ну ты, торговец разумом! - возмутился Беллоу. - Торгуй, да не затоваривайся, говори, да не заговаривайся. Наши скрытые устройства всегда при нас. Понял?
        - Нет, - признался киборг.
        - Еще бы, - смягчился Беллоу. - Ладно, Сусанин, веди нас!
        Арнольд, включив прожектор, первым ныряет в проход. Аквалангисты спускаются вниз по наклонному коридору и попадают в машинное отделение. Кортин сразу подплывает к паровой машине и приступает к осмотру котлов.
        - Так я и думал, - бормочет историк. - Устройство парогенератора аналогично тепловой системе Рокотова. Странно! Судя по виду котла, вода заливала уже холодные топки. Ага, понятно. Огонь был погашен, хотя угля в бункере оставалось предостаточно. Отчего же машина была остановлена?
        - Возможно, они решили лечь в дрейф? - предположила Краско.
        - Вблизи берега? - удивился Кортин. - Проще было отдать якорь. Глубины здесь вполне позволяют. Тем более, что дрейфовать возле берега запрещено морскими правилами.
        - Это на Земле запрещено, - заступился за девушку Беллоу. - А на Аррете могут быть свои порядки. Допустим, у них наступил морской праздник. День арретского рыбака, например. Ребята хватили лишку, начали хулиганить. Вот и утопили свой пароходик.
        - Это маловероятно, - возразил Кортин. - Думаю, все было иначе. Кто-то из пассажиров занес на судно вирус. Началась эпидемия, команда подняла бунт. В результате случилась авария, а корабль затонул.
        - Не слишком ли много удовольствий для одного судна? Эпидемия, бунт, авария:
        На пивном заводе «Бавария»
        В эту ночь случилась авария.
        - Сдается мне, должно быть более простое объяснение. Арнольд! Ты не заснул? Веди-ка, братец, нас в самый низ трюма.
        Аквалангисты ныряют вслед за киборгом в шахту, которая ведет в подвал. Кортин направляет луч прожектора на днище и сразу обнаруживает, что кингстоны открыты.
        - Смотрите! Кингстоны-то открыты, все до одного.
        - Значит, все-таки не авария? - Краско трогает мощную задвижку кингстона.
        - Да, - согласился Кортин. - Но бунт не исключается. Я думаю, в результате эпидемии началась война между северянами и южанами. Враги захватили команду северян в плен, а судно взяли на буксир. Один из пленников сумел каким-то образом освободиться. Он проник в трюм и открыл кингстоны. Пираты обрубили канат, и все северяне утонули.
        - Романтика! - загрохотал Беллоу. - Искусственные челюсти невыразимой прелести.
        - Пауль, - вмешалась Краско. - Ты все критикуешь Гелия, а сам не предлагаешь никаких теорий.
        Беллоу погрозил кулаком киборгу.
        - Арнольд! Ты почему сразу не доложил, что кингстоны у судна открыты?
        - Приказ был доложить о том, что есть внутри. Открытый кингстон есть дыра. Дыра - это то, чего нет. Потому не доложил я.
        - Тьфу! - сплюнул Беллоу. - Спорить с этим ржавым софистом - все равно, что дохлую корову доить. Арнольд! Веди нас наверх, в пассажирское отделение.
        Акванавты плывут вверх по наклонному коридору, который приводит в камбуз. Пока Кортин изучает устройство кухонной плиты, Беллоу переворачивает мусорный бачок и вываливает его содержимое на пол. Пошарив среди пустых пакетов и битых стаканов, он находит открытую консервную банку.
        - Гляди, Гелий! - Беллоу направляет в банку луч от фонаря. - Видишь, царапины на стенках? Знакомая картина, кто-то выгребал содержимое до последней крохи. Это не от сытой жизни, ребята. Голод, брат, он не тетка.
        Акванавты покидают камбуз через открытую дверь и заплывают в каюту кока. На койке лежит скелет арретянина с голым черепом.
        Исследователи заглядывают в каюты для пассажиров и всюду видят одно и то же. На койках, на полу лежат обглоданные рыбами скелеты арретян. Акванавты молча добираются до кают-компании. Здесь особенно много детских скелетов.
        - Арнольд, - повинился Беллоу. - Ты прости меня, братишка. Теперь я понял, что ты имел в виду под нашими скрытыми устройствами.
        - Гелий! - сказала Краско. - Я хочу наверх.
        - Конечно, - согласился Кортин. - Пора уходить. Арнольд, выведи нас на верхнюю палубу самым коротким путем.
        Киборг плывет к пандусу, который ведет наверх.
        - Почему не по трапу? - спросил Беллоу. - По лестнице было бы намного быстрей.
        - Нигде на судне, - отвечает киборг, - лестниц не видел я.
        - Интересно, - задумался Кортин. - Теперь я все понял! Это судно наверняка было плавучим госпиталем для инвалидов, которые не могли пользоваться лестницами. Они передвигались в инвалидских креслах, на колесиках. Поэтому здесь всюду пандусы вместо лестниц. Началась война. Судно потеряло возможность пополнять припасы. Продовольствие кончилось. Голодная команда уже не могла управлять кораблем, который дрейфовал к берегу. На судно напали пираты. Тогда капитан принял решение затопить корабль. Но он не учел, что инвалиды не смогут так быстро покинуть борт корабля.
        - Не думаю, что пассажиры были инвалидами, - возразил Беллоу.
        - Почему? - возразила Краско. - Версия Кортина кажется вполне убедительной.
        - Возможно, возможно. Но на судне я не видел ни одной инвалидной коляски. Война, наверное, где-то и была. Только к затоплению парохода она никакого отношения не имеет.
        Беллоу показывает на большое зеркало, где появляется надпись:
        Ах, что там бой, походный строй
        И посвист вражьих стрел!
        Приходит худшее порой
        Для тех, кто уцелел.
        - Думаю, корабль действительно долго болтался в открытом море. А когда кончилось продовольствие, арретяне решили, что лучше утопиться, чем сойти на берег. Видимо, там, на суше, их ждало нечто похуже смерти.
        - Значит, коллективный суицид все же имел место?
        - Думаю, было именно так.
        - А я остаюсь при своем мнении, - сухо сказал Кортин.
        Мнения Арнольда никто не спрашивал.
        Глава 12
        Космолет стоит на якоре в километре от берега, заросшего густым лесом. От корабля отваливает катер и берет курс на небольшой залив.
        Кортин дежурит в корабельной башне. Включены все видеокамеры наружного наблюдения, которые передают сигнал на панорамный экран, создающий круговое изображение местности вокруг космолета.
        Катер осторожно приближается к берегу залива. В рубке за штурвалом стоит Терин. На баке установлены два гроба, накрытые голубыми флагами. Беллоу, Чекрин и Краско, вооруженные автоматами, стоят в почетном карауле на палубе.
        Беллоу подравнивает лопатой могильный холмик, на котором уложено плоское изображение ракеты с именами погибших землян. Краско срывает несколько полевых цветов и кладет их на могилу. Чекрин помогает ей. Цветов явно недостаточно. Оглядевшись, Чекрин замечает, что на опушке леса, метрах в пятидесяти от места траурной церемонии, растут кусты с крупными белыми цветами. Чекрин что-то говорит Терину. Получив у командора разрешение, он направляется к кустам.
        Кортин переключает камеру на опушку леса. Кусты шевелятся, за ними скрывается какая-то серая фигура. Кортин пытается усилить резкость, но экран заволакивает легкая дымка. Кортин, увеличив масштаб изображения, быстро переключает экран на первую камеру.
        На экране появляется отвратительная плоская серая личина с темными провалами вместо глаз и рта. Содрогнувшись от омерзения, Кортин переключается на вторую камеру. На экране видны ноги Чекрина, уверенно шагающие по траве. До кустов остается несколько метров. Кортин хватает микрофон, чтобы предупредить об опасности, но в этот момент оба экрана гаснут. Он лихорадочно нажимает несколько кнопок. Восстановившись на мгновение, изображение Чекрина разваливается на куски, которые разлетаются в разные стороны. Экран затягивается черной завесой.
        Сорвав со стены бинокль и ракетницу, Кортин ногой открывает дверь и выбегает на открытую площадку. Подбежав к перилам, он ловит в бинокль фигуру Чекрина, который уже находится возле куста, за которым прячется серая тварь. Наклонив к себе гибкую ветку, Чекрин тянется за роскошной гирляндой белых цветов. Кортин бросает бинокль. Выхватив из кобуры ракетницу, он пускает в небо красную ракету.
        Из листьев вылетает мохнатая лапа и хватает Чекрина за руку. Лицо человека покрывается смертельной бледностью. Закатив глаза, Чекрин валится на траву.
        Астронавты возле могилы с тревогой смотрят в сторону корабля. Кортин подносит бинокль к глазам. На траве лежит неподвижное тело человека. За деревьями исчезают две коренастые двуногие фигуры, покрытые серым мехом.
        Глава 13
        В хирургическом отделении корабельного госпиталя на операционном столе лежит накрытое простыней мертвое тело. Рядом стоят Терин, Беллоу и Кортин.
        - Все было так, как я докладывал, - тряхнул головой Кортин. - До сих пор не могу понять, откуда взялся второй монстр.
        - Но мы ничего не нашли, - Терин переглядывается с Беллоу. - Ни примятой травы, ни опавшего листочка. Извини, Гелий, но только призраки не оставляют следов. Если за кустами прятались звери, то они должны были оставить следы.
        - Я дважды осматривал это место, - подтвердил Беллоу. - Ни следа, ни клочка шерсти.
        - Вы что, - нахмурился Кортин, - не доверяете моей квалификации? Я имею звание капитан-лейтенанта, я в одиночку ходил вокруг света на паруснике, я поднимал со дна океана затонувшие атомоходы…
        - Успокойся, Гелий, - сказал Терин. - В некомпетентности тебя не никто не обвиняет. Возможно, на мониторе действительно что-то промелькнуло. Болотные испарения или иные летучие продукты жизнедеятельности. Мы понимаем твое состояние. В рубке ты был один, наблюдал за траурной церемонией, что само по себе тяжело. К тому же твой организм еще не совсем оправился от последствий кислородного голодания. Здесь, на Аррете, любой клок лесного тумана, случайный ложный атмосферик мог превратиться в монстра. На твоем месте любому из нас могло бы померещиться то же самое.
        - Вот как? - возмутился Кортин. - И вы считаете это объяснением? Клок арретского тумана я принял за мутанта, потому что неделю назад мне не хватило глотка воздуха? Ну, хорошо! У вас, командор, не было кислородного голодания. Вы не станете утверждать, что это не тело Чекрина?
        Кортин решительно срывает простыню со стола. В красновато-буром лице, обтянутом потрескавшейся кожей со свежей язвой на переносице, трудно различить черты бывшего врача экспедиции. Терин пристально смотрит на Беллоу. Аналитик пожимает плечами.
        В операционную входит Краско. На плечи девушки наброшен желтый медицинский халат. Она держит прозрачную пластиковую карточку с распечаткой результатов анализов.
        - Ничего не понимаю, - Краско протягивает карточку начальнику экспедиции. - Я проверяла два раза, процедура нигде не нарушена.
        - В чем дело? - нетерпеливо вмешался Кортин. - Каков диагноз?
        - Компьютер ставит проказу, - девушка нервно охватила плечи руками.
        - Какая еще проказа! - возмутился Кортин. - Артура убили местные выродки, обезьяноподобные мутанты или одичавшие туземцы.
        - Ошибки быть не может. Процедура производилась на новейшем анализаторе в автоматическом режиме. Прибор обнаружил в тканях Чекрина чудовищную концентрацию лепробацилл. Артур скончался от скоротечной проказы в считанные минуты.
        - Анализатор данной модели не мог дать неверный диагноз, - подтвердил Терин. - Чекрин умер от проказы, вопрос в том, где он мог заразиться. Планета в инфекционном отношении вполне безопасна. Здесь отсутствуют даже рабдовирусы и возбудители гриппа, которые на Земле иногда напоминают о себе. В этом смысле Аррет является идеальным местом жительства для людей с ослабленной иммунной системой.
        - Артур мог заразиться на Гавайях, - вспомнила Краско. - Он проходил там стажировку после окончания университета.
        - Мне приходилось бывать в лепрозории на Молокаи, - оживился Беллоу. - Когда я работал … э, в общем, на работе. Я хорошо помню, у скончавшихся от проказы были такие же лица.
        - Тогда можно предположить, с вероятностью в девяносто процентов, - подвел итог Терин, - что болезнь Чекрина, вяло протекавшая на Земле, здесь, в условиях почти стерильной атмосферы Аррета, резко перешла в летальную фазу. Возможно, при отсутствии лепрофагов, этих естественных врагов лепробацилл, возбудители проказы начали лавинообразно размножаться в организме человека. Чекрин дышал чистейшим арретским воздухом около часа. За это время уровень бацилл в его крови вполне мог увеличиться до критического уровня, ничем не проявляя себя. Но, когда Артур вошел в лес, уровень кислорода в крови резко повысился, концентрация бацилл превысила критический уровень. Иммунная система рухнула, как карточный домик. Чекрин умер мгновенно, даже не успев понять, что происходит. Таким образом, комиссия приходит к выводу, что врач Артур Чекрин умер от скоротечной формы проказы. Попытка обвинить в его смерти обитателей планеты Аррет представляется необоснованной и надуманной. Прошу коллегу Краско занести в протокол решение комиссии.
        Кивнув командору, Краско сочувственно смотрит на Кортина, который явно не согласен с мнением Терина. Беллоу поднимает простыню и накрывает лицо трупа.
        Глава 14
        Экспедиционный катер медленно входит в портовую гавань. На носу катера стоят вооруженные автоматами Кортин и Беллоу. Они наблюдают в бинокли за берегом и держат оружие наготове. На корме привязан шестиколесный вездеход-амфибия. Автомобиль имеет широкий корпус обтекаемой формы с круглой башенкой наблюдателя наверху. Из-под вездехода торчат ноги киборга, обутые в ботинки с рифлеными подошвами. Звеня ключами, Арнольд затягивает гайки на днище автомобиля.
        За штурвалом стоит Терин. Он осторожно ведет катер мимо островка из кораблей, затонувших рядом с пирсом, который выдается далеко в залив. Выполнив маневр, командор дает указание Краско сделать пометку на плане. Девушка разворачивает лист прозрачного пластика, на который нанесен аэрофотоснимок гавани. Поставив фломастером десяток точек возле изображения пирса, она обводит их кружком.
        Обогнув затонувший парусник, Терин проводит катер вдоль пирса и сворачивает к причалам. Рассекая зеленоватую воду, катер проходит мимо волнолома, за которым тянутся ряды покосившихся деревянных пакгаузов с застывшими портальными кранами. В порту не дымит ни одна труба, не шевелится ни один флажок. Даже вездесущие чайки и те исчезли куда-то.
        Волна от катера подбрасывает старую железную бочку, которая переворачивается и бесшумно уходит под воду. Беллоу качает головой. На кругах на воде от канувшей бочки появляются строки:
        Если б знал Колумб заранее,
        Что откроет Новый Свет,
        Заявил бы на собрании,
        Что в отплытье смысла нет.
        Кортин провожает взглядом две сцепившиеся носами полузатопленные лодки, которые течение проносит мимо катера.
        - Странно, - заметил он. - Эти плоскодонки не предназначены для плавания в открытом море.
        - Их принесла река, - уверенно сказал Беллоу. - Течение все еще сильное. Значит, устье большой реки находится рядом.
        Катер быстро идет вверх по реке. Привалившись спиной к низкому борту, Беллоу лениво поглядывает на топкий берег, поросший колючим кустарником, усыпанным желтыми цветами.
        - Слушай, Геля, - сказал аналитик, пристраивая под локоть мягкий тючок. - Что-то не идут у меня из головы твои чудища лесные. Даже теорийка прорезалась на этот счет.
        - Какая теория? - безучастно спросил Кортин.
        - Понимаешь, не нравится мне эта обстановочка в порту. Такое создается впечатление, что арретяне в страшной панике сначала побросали все свое хозяйство, а затем и сами сгинули.
        - Не представляю, кто их мог так напугать.
        - А монстры с южного мыса? Ведь ты сам рассказывал, что только на секунду отвлекся, чтобы сигнальную ракету пустить, а Чекрина - раз и наповал. Может, эти самые чудища напали на город и гнали туземцев до самой гавани, пока всех не утопили. Гель, а вдруг эти монстры всех туземцев угробили, и планета из-за них опустела?
        Однажды некий людоед,
        Купив себе велосипед,
        Стал равным в скорости коню,
        Но изменить не мог меню.
        - Не думаю, - возразил Кортин. - Истории такие примеры не известны. Скорее наоборот. Монстры появились в прибрежной зоне уже потом, после исхода арретян. Море чудищам не нужно, поскольку они приспособлены для жизни в лесу. Возможно, до начала пандемии местные жители охотились на них ради мяса и шкур. Потом арретяне ушли с южного берега, а чудища осмелели настолько, что выползли из леса. Почему у тебя каждый раз появляются такие странные предположения?
        - Видишь ли, - закряхтел Беллоу, переворачиваясь на живот, - меня занимает, откуда взялся второй монстр. Ты говорил, что на Чекрина набросился один зверь, а в лес удирали уже двое. Аналогичный случай произошел в городе Душанбе, где я работал одно время заместителем директора колхозного рынка. Некто неработающий Ходжаев взял потихоньку из кучи арбуз, и дальше они уже убегали вдвоем. Беглецов, конечно, поймали, я даже выступал свидетелем на суде. Но дело не в этом. Выходит, второй монстр почему-то не решался напасть на человека. Он как будто выжидал в засаде, а потом сбежал с места происшествия.
        У людоеда душа болит,
        На сердце печаль-досада.
        Опять придется кого-то убить,
        Ведь жить-то все-таки надо.
        - Мне самому непонятно, как я мог проморгать второго людоеда… тьфу, то есть второго монстра, - согласился Кортин. - Со мной это впервые. Ведь по сравнению с болотами Гайяны здесь просто райские места. Надеюсь, в столице не будет этих лесных тварей. Нам нужно найти архив или библиотеку с газетами на бумаге или на ином носителе. Краско переведет публикации новостей, и мы кое-что узнаем о последних событиях на Аррете. Тогда многое сразу станет ясным.
        - Аминь, - заключил Беллоу. - Если фотокарта не врет, до речного вокзала ходу осталось полчаса, не больше. А там и до города рукой подать.
        Экспедиционный катер пришвартован к деревянной пристани речного вокзала. На берегу видны ряды длинных складских помещений. Дорога к складам давно заросла высокой травой. На пристани припаркован вездеход, возле которого сложена груда снаряжения. Сверяясь со списком, Кортин отбирает из кучи коробки и передает их Беллоу, который закидывает припасы в багажник вездехода.
        На катере Терин опускает на иллюминаторы стальные ставни и фиксирует их натяжными болтами. Стукнув кулаком в стену рубки, он захлопывает крышку люка машинного отделения и опускает рычаг замка. Внезапно внизу раздается отчаянный грохот. Подняв брови, Терин поднимает крышку люка. Из машинного отделения вылезает взъерошенный Арнольд. Киборг невозмутимо показывает командору масленку, из которой капает жидкая смазка. Покачав головой, Терин показывает на часы. Из рубки выходит Краско. Она останавливает Арнольда и что-то ему приказывает. Энергично развернувшись, киборг снимает с крюка ведро. Набрав забортной воды, он берет швабру и скрывается в рубке.
        - Ну, жратвой на полгода запаслись, - Беллоу принимает от Кортина картонный ящик, на котором изображена белая овечка. - Успеть бы все это съесть, пока мы живы.
        Он щелкает овечку в нос. На картоне появляется надпись:
        Овца молодая сказала, рыдая:
        - К чему мне фураж полевой?
        Я кушаю много, а в сердце тревога:
        Останусь ли завтра живой?
        - Мы уходим в автономный поиск, - нахмурился Кортин. - На местные источники питания рассчитывать не приходится. Так что лишний ящик консервов нам не помешает. А вот похоронное настроение надо бросать.
        - Да я ничего такого не имел в виду, - смутился Беллоу. - Просто увидел консервы и вспомнил один случай из практики. Работал я как-то инструктором по туризму, водил группы по Кавказу. А к югу за главным Кавказским хребтом лежит удивительная страна, солнечный Азербайджан:
        Там, где Каспий седой
        Хлещет пеной морской
        По гранитным щекам
        Мардакьяновских скал,
        Никогда, никогда
        Не смолкает прибой,
        Никогда, Гюльнара,
        Не увижусь с тобой,
        Я не ангел, я просто устал.
        Впрочем, за точность перевода я не ручаюсь. Но дело не в этом! Как-то выдали нам сухим пайком ящик консервов из каспийских килек. Только кильки оказались с душком, и мы запросто могли бы отдать концы. Хорошо, среди нас оказался специалист, технолог с Банковского рыбокомбината. Был такой городок Банк на берегу залива имени первого комсомольца. Технолог предупредил, что вздутые банки надо сразу выбрасывать, потому как там уже не кильки, а чистый яд. Реакция есть такая биохимическая, бомбаж называется. Вот я и подумал, что Чекрина, в принципе, тоже могли отравить.
        - Каким образом?
        - Слушай, Геля, - доверительно наклонился Беллоу. - Ты случайно не заметил у мутанта, что за кустом прятался, в руках чего-нибудь такого эдакого? Скажем, баллончика газового или непромокаемого мешка с резиновой удавкой?
        - Нет, - задумался Кортин. - А в чем дело?
        - Очень даже просто, - оживился Беллоу. - Дал мутант Чекрину понюхать газу из баллончика, а человеку сразу кранты. Или, допустим, накинул ему мешок на голову, а в нем быстродействующая биохимия. А потом мешок под мышку и бегом в лес подальше.
        - Нет, - слабо улыбнулся Кортин. - Мешка не было. И быть не могло. Так могли бы поступить существа разумные, обладающие хотя бы минимальной технологией, не говоря уже об интеллекте. Пауль, я не новичок в космосе. Поверь, это была тварь, лишенная разума и враждебная всему живому. Ты мне не поверил, и я не стал спорить с комиссией. Но тогда от вида этой страшной маски у меня кровь застыла в жилах! Сама смерть не могла бы выглядеть ужаснее, - пошатнувшись, Кортин опустился на ящик с патронами.
        - Успокойся, Гелий, - растерялся Беллоу. - Я-то тебе верю…
        - Кроме того, я вспомнил нечто очень странное. Убегая в лес, эти твари не сгибали ноги в коленях. И траву они не приминали, а как бы скользили над ней. Вот почему на месте гибели Артура не осталось чужих следов.
        - Как же это может быть?
        - Не знаю. Ясно другое: ни одно позвоночное животное с нормальными суставами не станет так ходить. Скелеты арретян мы видели на затонувшем корабле. Суставы у всех утопленников были чистыми, без наростов и отложений солей. Значит, на Чекрина напали не туземцы-мутанты.
        - Ведь ты сам говорил Терину, что это были мутанты или хищные лесные обезьяны.
        - Это было первое, что пришло мне в голову. Сейчас я ни в чем не уверен. Тогда мне показалось, что на них густой мех, как у горных обезьян, и лапы мощные, как у горилл. А теперь я сам не знаю, что думать. Ясно одно, между появлением чудищ и гибелью Чекрина существует прямая связь. Я совершенно в этом уверен. Думаю, многое прояснится, когда расшифруем репортажи о последних днях цивилизации на Аррете.
        - Резонно, - согласился Беллоу. - Вперед, в библиотеку! - Он рывком задвигает ящик с боеприпасами в багажник. На крышке проступает надпись:
        Будь всегда себе министром.
        Думай мудро, думай быстро,
        Чтобы творческие мысли
        В голове твоей не кисли.
        Глава 15
        Вездеход проезжает вдоль высокого забора, у которого громоздятся штабели пустых ящиков. В кресле водителя за штурвалом сидит Кортин. Ловко объехав рухнувший на дорогу штабель, он направляет вездеход в проезд между двумя зданиями и выезжает через раскрытые настежь ворота. Терин устроился в башенке за спиной водителя. Он наблюдает через монитор за территорией, прилегающей к вокзалу. Беллоу, Краско и Арнольд, разместившиеся в десантном отсеке, подпрыгивают на жестких сиденьях каждый раз, когда колесо попадает на препятствие.
        Вездеход выезжает на привокзальную площадь. На перекрестке дорог в землю вкопан расширяющийся кверху толстый столб, похожий на афишную тумбу. Терин трогает Кортина за плечо. Вездеход останавливается. Беллоу наклоняется к уху девушки, чтобы рассмешить ее очередным экспромтом. На спинке сиденья водителя проявляются строки:
        Страшный сон увидел дед,
        К чаю не дали конфет.
        - Кортин и Краско остаются, - приказал Терин. - Мотор не выключать. Беллоу и киборг - со мной. Первым выхожу я, вторым - киборг. Беллоу берет лазер. Люк не закрывать. Вопросы есть? Вопросов нет. Выходим.
        Выпрыгнув из десантного отсека, Терин погружается по щиколотки в белую мягкую пыль. Этот сверкающий на солнце тончайший порошок покрывает дорогу и привокзальную площадь, за которой начинался лес высоких деревьев с зелеными гладкими стволами и множеством свисающих с верхушки тонких веток с желтыми цветами, которые придают растениям вид гигантских одуванчиков.
        Терин проходит через перекресток. Арнольд следует за ним шаг в шаг. Белов крадется сзади, он постоянно оглядывается.
        Возле афишной тумбы лежит труп арретянина, накрытый рваным синим халатом. Терин осматривает в мощный бинокль прилегающий к площади участок леса. Не заметив ничего подозрительного, командир натягивает медицинские перчатки и начинает осмотр.
        Тело принадлежит худому чернобородому мужчине, немолодому, судя по остаткам седых волос, сохранившимся на висках и затылке. На ногах трупа вполне добротные сандалии из натуральной кожи. На голой груди видна синяя татуировка, изображающая не то дельфина, не то кита. Охлопав карманы, оказавшиеся абсолютно пустыми (очевидно, кто-то уже обобрал покойника), Терин освобождает полу халата и накидывает на мертвое лицо.
        Они подходят к афишной тумбе с выцветшим плакатом, нанесенным на шелковую ткань. На плакате изображен седобородый старик с громадным выпуклым лбом и близко посаженными черными сверкающими глазами. Под портретом напечатаны типографские строчки арретских символов. Картинка несколько подпорчена неизвестным злоумышленником, который от руки пририсовал противную черную птицу с голой шеей, похожую на земного стервятника. Птица сидит на голове старика. Она долбит клювом затылок мыслителя и одновременно гадит ему на макушку. На щеке старика нацарапаны три коротких слова.
        - Шибко рассердил кого-то дед, - сказал Беллоу, кивая на тумбу. Под плакатом появляются строки:
        Я пил из черепа отца
        За правду на земле.
        - А видать, старик был неглуп, кумпол имел большой. Интересно бы узнать, чего такого страшного он натворил.
        Терин щелкает пальцем по таблетке микрофона, вшитого в воротник комбинезона.
        - Алла, это Терин. Похоже, для вас есть работа. Разрешаю выйти из машины. Будьте предельно осторожны.
        Краско подходит к афишной тумбе и достает из сумки телескопический стержень с прозрачным шариком сканера на конце. Раздвинув стержень, она подносит шарик к плакату и нажимает кнопку на рукоятке. Шарик вспыхивает слабым лиловым светом. Краско начинает водить шариком по символам, напечатанным под портретом старика.
        Бросив взгляд в сторону леса, Беллоу встает сзади Краско и наблюдает за ее работой.
        - Анализатор речи уже начал расшифровку арретского языка, - пояснила Алла. - Подняв стержень, она проводит сканером по щеке старика.
        - Аллочка, - осторожно вмешался Беллоу. - Вдруг это не стоит переводить? Здесь наверняка что-то неприличное. Возможно, даже нецензурщина.
        - Для ученого не существует неприличных слов, - возразила Краско. - Это просто научный материал. Такой же, как и весь остальной текст.
        Закончив сканирование, она убирает прибор в сумку.
        - Возвращаемся к машине, - приказал Терин. - Первым идет Беллоу. Второй Краско, затем киборг. Я иду последним.
        Оставляя глубокие следы в сухом песке, вездеход проезжает до конца аллеи деревьев-одуванчиков. Здесь автомобиль поворачивает на булыжную мостовую и останавливается. Дорога упирается в каменный забор с распахнутыми настежь воротами.
        Терин поворачивает зеленое колесико на приборной панели. Телекамера на башенке послушно поворачивается, показывая круговую панораму. На мониторе виден голый лес и пустынная улица, покрытая вездесущим песком. В округе ни одного живого существа. Только ветер-бродяга гоняет струйки пыли по булыжной мостовой.
        Вездеход трогает с места. Проехав ворота, исследователи оказываются на городском кладбище. Терин останавливается у первого ряда могил. Из машины выходят, по очереди прикрывая друг друга, сначала Кортин, затем Беллоу и Краско, вооруженные автоматами. Терин и Арнольд остаются в вездеходе.
        Подойдя к могиле, Беллоу с интересом рассматривает выступающее из голубоватого мха мраморное надгробие, высеченное в виде хвоста дельфина. Поэт почтительно склоняет голову перед прахом усопшего инопланетянина. На могильной плите проступают строки:
        На кладбище таинственный уют,
        Здесь каждый метр навеки кем-то занят.
        Живые знали, что они умрут,
        Но мертвые, что умерли, не знают.
        Исследователи проходят центр старого кладбища. Они идут мимо заросших голубым мхом могильных холмиков с надгробиями, выполненными в виде разнообразных морских животных. Здесь довольно часто встречаются маленькие могилки, над которыми подвешены игрушки в виде разноцветных рыбок.
        Терин в вездеходе протягивает руку к приборной панели и нажимает кнопку. Загорается зеленый индикатор связи.
        - Терин вызывает Кортина. Прошу доложить обстановку.
        - Здесь Кортин, - отозвался голос в динамике. - На кладбище все спокойно. Проходим через сектор древних захоронений. Найден материал для лингвиста. Текст расшифровывается.
        Краско стоит возле могилы, обнесенной невысокой живой изгородью, за которой начинается второй сектор кладбища. Она водит шариком анализатора по надписи возле надгробного памятника, отлитого из зеленого стекла в виде безутешно плачущей русалки.
        - Система исчисления уже поддается расшифровке, - объявила Краско. - Теперь нужен более свежий текст.
        Перепрыгнув через невысокую ограду, исследователи попадают на участок кладбища, который резко отличается от предыдущего. Могилы здесь выглядят более ухоженными. Многие надгробия, выполненные из гладкого белого камня, отполированы до блеска и украшены орнаментом в виде повторяющегося завитка раковины.
        - Обратите внимание, - сказала Краско. - Здесь совсем нет детских могил.
        - Выходит, в этой части кладбища похоронены одни старики, - заметил Кортин.
        - Да, уже можно уверенно сказать, что на данном отрезке истории средняя продолжительность жизни арретян возросла почти вдвое.
        Остановившись у последней могилы, девушка провела сканером по надписи на каменной плите.
        - Судя по датам захоронений, - сказала она, - около 15 местных лет назад детская смертность на Аррете практически исчезла. В этой части кладбища похоронены пожилые люди в возрасте до 130 лет и выше.
        Астронавты перешагивают через узкую дренажную канаву. Они оказываются в новом секторе города мертвых. Здесь уже не видно великолепных каменных надгробий, характерных для средней части кладбища. В невысоких, наспех насыпанных земляных холмиках торчат грубо вырезанные из дерева изображения кита.
        - Странно, - сказала Краско, всматриваясь в надписи на дощечках, - здесь большинство арретян умерли совсем молодыми.
        - Вот так всегда! - вздохнул Беллоу.
        Прекрасное, увы, недолговечно.
        Живучи лишь обиды и увечья.
        Они проходят в последний сектор. Перед глазами исследователей тянутся ряды безымянных могил, отмеченных рогатками, наспех выломанными из раздвоенных веток. В конце участка, отгороженного от леса забором, Беллоу замечает пустую могилу. Рядом с ямой валяются брошенные носилки, возле которых лежат останки арретянина, завернутые в синюю ткань.
        - Туземцы под конец совсем забыли заветы предков, - заметил он. - Видать, с тыла их что-то сильно напугало.
        Краско достает из сумки видеокамеру и снимает останки арретянина. Внимание Кортина привлекает каменная стена высотой около двух метров с плоским гладким верхом. Начинаясь среди могил, стена пересекает забор и тянется в сторону города. Заинтересованный непонятным сооружением, Кортин обходит торец стены. Здесь выясняется, что за кладбищем стена сначала проходит вдоль берега реки, нигде не приближаясь к лесу, а затем поворачивает к городу, окраинные кварталы которого видны в нескольких километрах от кладбища.
        Кортин дергает железные скобы, заделанные в торец стены, которая в верхней части имеет толщину около метра. Видно, что последняя кладка велась поспешно до небрежности. Камни в стену уложены неровно, швы не зачеканены, на боковой поверхности застыли потеки раствора.
        - Непонятно, что защищает эта стена? - спросил Кортин. - С точки зрения теории фортификации, ее оборонительное значение ничтожно.
        Беллоу ставит ногу на нижнюю скобу в торце стены.
        - Это построено совсем не для обороны. Это не забор, а высотная пешеходная дорога. Хайвэй, одним словом. Думаю, арретяне, что оставались в живых дольше других, приходили по этой дороге из города, чтобы хоронить своих покойников.
        - Зачем такие сложности?
        - Думаю, это со страху, - ответил аналитик, стукнув кулаком по верхней скобе. На стене появляются строки:
        Не судите слишком строго,
        Если страх в земле гнездится.
        Люди ходят над дорогой
        И жалеют, что не птицы.
        - Вспомни, Геля, затонувший пароход. Видать, на суше арретян поджидало нечто такое ужасное, что они уже не решались ходить по земле. Поскольку покойников бросать не полагается без погребения, туземцы не пожалели труда и соорудили пешеходную стену до кладбища. Предлагаю дальше в город двигаться по великой арретайской стене. Так мы быстрее дойдем до истины. А машину можно оставить на кладбище. Здесь ее никто не угонит.
        Глава 16
        Жаркий день близится к вечеру. На небе ни облачка. Разморенные исследователи плетутся друг за другом по великой арретайской стене, как окрестил ее Беллоу. Первым идет Кортин, выставив перед собой лазер. Он все время поглядывает на лес, темнеющий слева от стены. Справа возле реки тянется свалка старой техники. На груду металлолома с укоризной поглядывает Терин, который идет вторым, с автоматом наперевес. Следом шагает Краско с неизменной сумкой через плечо. За девушкой топает Арнольд. Киборг тащит рюкзак, набитый тяжелыми пластиковыми контейнерами. Колонну замыкает Беллоу, тоже с автоматом на груди. До города остается меньше километра. Беллоу постепенно догоняет плетущегося Арнольда и недовольно смотрит в его могучий затылок. На рюзаке киборга появляется надпись:
        Одни судьбу несут, как флаг,
        Другие - тащат, как рюкзак.
        Чья ноша легче - впереди,
        Чья потяжельше - позади.
        Арнольд внезапно останавливается. Он уставился на деревья, которые здесь ближе всего подступили к стене. Втянув голову в плечи, киборг снимает рюкзак, ставит его на дорожку, а сам садится сверху.
        - Эй, Арнольд! - окликнул Беллоу. - Ты что расселся, как на вокзале? Здесь такси не ходят.
        - Продолжать движение страшусь я.
        - Не понял? - угрожающе протянул Беллоу. - Ну-ка объясни, что ты сказал?
        - Идти дальше пугаюсь я.
        - Что случилось? - подошел Терин.
        - Да вот Арнольд чего-то испугался, - доложил Беллоу. - Дальше идти отказывается. Сел на рюкзак и ножки поджал.
        - Так, - нахмурился Терин. - Это уже не первый случай. Киборг, встать!
        Арнольд вскакивает и вытягивается во весь рост. Терин расстегивает молнию на его груди и откидывает клапан комбинезона. Обнажается мускулистый торс, на котором чуть ниже могучих грудных мышц виднеется выпуклый щиток. Нажав одновременно на два выступа по углам, Терин сдвигает щиток. В животе киборга открывается окно, через которое видна электронная плата, усеянная разноцветными квадратиками чипов, связанных между собой золотыми паутинками микропроводников.
        - Странно, - сказал Терин. - Комбинаторика в порядке, видимых повреждений нет.
        Со стороны леса доносится глухой шум. По команде Терина астронавты берут оружие наизготовку. Арнольд шлепается на спину. Задрав ноги, он прикрывает руками открытое окно на животе.
        Из леса выносится стадо низкорослых копытных животных, напоминающих безрогих северных оленей. Завидев открытое пространство, животные бросаются к стене. Они бестолково тычутся взмыленными мордами в камни, непрерывно издавая режущий визг.
        Краско достает из сумки небольшой прибор, похожий на карманный фонарик, и направляет его на ближайшее животное.
        - Не надо успокаивать животных, - остановил командир. - Возможно, они убегают от лесных охотников. Мы не имеем права мешать промыслу местных жителей.
        Словно поняв, что стена непреодолима, стадо поворачивает направо и мчится в сторону кладбища.
        Краско снимает видеокамерой бешено скачущее стадо. Стараясь поймать в кадр последних животных, она меняется местами с Беллоу. Терин напряженно всматривается в лес. На опушке никого не видно. Приказав киборгу встать, командир закрывает щиток на его животе и застегивает молнию комбинезона.
        - Идем дальше, - приказал Терин. - Пауль, приведи киборга в чувство.
        Командир уходит вперед. Беллоу, приветливо улыбаясь, подходит к киборгу.
        - Эй, Арни, - ласково окликнул он. - Что будем делать? Пойдем дальше? Или еще позагораем?
        - Идти вперед опасаюсь я, - снова завелся Арнольд.
        - Ну, ты, киборг-убийца! - рассердился Беллоу. - Кончай играть нищего духом. Учти, кирзовый солдатский сапог сохраняет убойную силу на всем протяжении своего полета. Предупреждаю в последний раз: или ты топаешь с нами, или я сбрасываю тебя со стены. Тогда ты пойдешь по земле, но недолго. Внизу твоим воспитанием займется лесная братва.
        Киборг мигом вскакивает на ноги и надевает рюкзак. Беллоу хлопает его по плечу, подгоняя вперед. Краско наводит камеру на опушку леса.
        - Алла, - окликнул Беллоу. - Не отставай.
        - Я сейчас! Только сниму тропинку, по которой бежали олени.
        Беллоу догоняет еле плетущегося Арнольда и поднимает руку, чтобы дать ему тумака. Сзади слышится слабый крик. Оглянувшись, Беллоу видит, что Краско, закрыв лицо руками, медленно опускается на колени. Он бросается к девушке и успевает подхватить ее на руки. Краско близка к обмороку. Беллоу выхватывает синюю трубочку и подносит к ее носу. Щеки девушки начинают розоветь, она делает глубокий вдох. Открыв глаза, Краско показывает на высокое дерево на опушке леса. Подбежавший Терин забирает у нее камеру и ловит видоискателем у подножья дерева кусты с белыми цветами. Камера фиксирует качающиеся ветви, но больше ничего не видно.
        - Алла, что это было? - Терин показал на кусты.
        - Оно ужасно, - пролепетала Краско, - омерзительно! - Краско закрывает лицо руками. Беллоу дает ей еще раз понюхать синюю трубочку и убирает лекарство в футляр.
        - Больше нельзя.
        - Я знаю, - девушка постепенно приходит в себя. - Я снимала дерево и увидела, что за ним прячется темная фигура. Я решила, что это охотник, арретянин, и усилила наезд, чтобы снять его лицо. Но когда я встретилась с ним взглядом, в голове что-то взорвалось, больше ничего не помню.
        - Как он выглядел? - Терин переглянулся с Кортиным.
        - Описать трудно, что-то мешает вспомнить. Оно противное, бурое, мерзкое. Словно я на падаль наступила! Не могу подобрать слова, - она умоляюще смотрит на Беллоу, как бы ожидая подсказки. Поэт качает головой. На его рюкзаке проявляется надпись:
        Я в темных поисках тону,
        Напрасно голову ломая.
        Как подобрать слова к тому,
        Чего не выразишь словами?
        - Гелий! Уж не твои ли это монстры?
        - Те, что на юге, были серой масти, - сказал Кортин. - И психотронное воздействие у них было слабее. Думаю, это другой вид. Впрочем, насчет воздействия я полностью не уверен. Ведь я наблюдал через видеофильтр, который мог ослабить энергетическое поле монстра.
        - Так, уже ясно, - кивнул Беллоу, - что многое неясно. Алла, ты можешь идти?
        - Я уже в норме, - девушка поднялась на ноги.
        - Коллеги! - взял слово Терин. - Как выяснилось, планета Аррет населена опасными существами. Это люди или животные, способные произвести шокирующий психотронный удар с дистанции по меньшей мере тридцати метров. Приказываю немедленно открывать огонь на поражение, если при следующем появлении эти существа приблизятся к вам на указанное расстояние. Наступает вечер. Мы должны засветло добраться до города и найти безопасное место для ночлега. Надо двигаться дальше.
        Глава 17
        Великая арретайская стена доходит до городской площади, в центре которой устроен большой круглый бассейн с фонтаном в центре. Астронавты с интересом рассматривают поднимающиеся из бассейна серебряные колонны, соединенные вверху платиновым колоколом, который изображает не то медузу, не то осьминога, взметнувшегося над площадью на ногах двадцатиметровой высоты. Бассейн давно высох. Терин показывает на белокаменное здание под желтой крышей. Над главным входом выступает широкий балкон, который поддерживают две русалки-кариатиды с мощными, как у борцов, руками. Пешеходная стена делает полупетлю вокруг бассейна и закачивается у входа прямо под балконом. На груди кариатиды появляется надпись:
        Жена муженька до петли довела,
        Петля эта, к счастью, трамвайной была.
        Исследователи спускаются со стены. К белокаменному зданию ведет наклонная панель, выложенная гладкими гранитными плитами. Вход в дом обозначен двумя каменными блоками высотой около метра. Блоки служили когда-то основаниями для памятников, которые неизвестные разрушители сбили на землю, оставив торчать на постаментах четыре каменные ступни в серебряных сандалиях. Сброшенные статуи лежат рядом, засыпанные вездесущим белым песком.
        Озадаченный присутствием неведомой воли, методически уничтожающей памятники былой славы, Терин берет с собой Кортина и отправляется в обход здания, прочные стены которого сулят нормальный ночлег. Краско начинает осмотр памятников. Заметив на постаменте табличку с текстом, она достает сканер и принимается за работу. Трусливый киборг следует за Беллоу по пятам.
        Отослав Арнольда с наказом защищать Краско, не щадя живота своего, Беллоу подходит ко второму постаменту. Обойдя вокруг, он замечает торчащую из песка толстую палку. Потянув, он вытаскивает ржавую кирку.
        - Однако, - пробормотал Беллоу, рассматривая затупившийся конец орудия труда, - кто-то в свое время здесь хорошо поработал кайлом. Арнольд, иди-ка сюда. Сдуй это! - он указывает на кучу песка, скрывающую торс статуи.
        Киборг вытаскивает из рюкзака белый пластиковый контейнер. Присоединив к горловине шланг, он отворачивает вентиль. Из шланга с шипением бьет сильная струя сжатого воздуха. Он направляет воздух на статую. Песок разлетается в стороны. На свет появляется мраморная голова арретянина, очень похожая на портрет с привокзальной площади.
        - Ба! - воскликнул Беллоу. - Этого гражданина мы уже видели раньше. Арнольд, хватит здесь дуть! Поработай-ка над вторым монументом.
        Закончив сканирование текста, Краско достает из сумки толстые бинокулярные очки, за которыми тянется гибкий световод.
        - Вряд ли этот мыслитель был царем, - пробормотал Беллоу. - В революцию статуи тиранов сносят не кайлом, а динамитом.
        - Сейчас узнаем, - Краско надевает очки и опускает светонепроницаемые шторки.
        Тем временем усилиями киборга очищена от песка вторая обезноженная статуя местного деятеля. У монумента номер два из нагрудного кармана торчит нечто вроде длинного стетоскопа.
        Из-за угла появляются Кортин и Терин. Доказывая что-то командиру, Кортин подходит к постаментам. Увидев извлеченные из песка статуи, он сразу замолкает.
        - Как обстановка? - спросил Беллоу.
        - Все в порядке, - сказал Терин. - В квартале все спокойно. Монстров нет.
        - А это кто такой? - спросил Кортин, показывая на скульптуру.
        - Мне кажется, этот могучий старик был врачом, - сказал Беллоу. - Не зря у него в кармане стетоскоп имеется. Наверное, доктор сделал крупное открытие в области медицины. За что благодарные граждане скинулись ему на памятник.
        - Почему же сразу два? - спросил Терин.
        - Открытие было очень крупным.
        - А за что снесли?
        - Возможно, за вредительство. Скажем, доктор мог изобрести универсальные пилюли, помогавшие от всех болезней. Помните средний участок на кладбище? Арретяне стали долго жить и в благодарность понаставили профессору памятников, напечатали красочных плакатов и календарей. А потом вдруг выяснилось, что таблеточки-то с гнильцой. Туземцы от них начали чахнуть и вымирать. Народ, естественно, осерчал на врача-отравителя и посшибал памятники. Но было уже поздно. Все, кто принимал вредные пилюли, через некоторое время скончались один за другим в страшных судорогах. Или превратились в ужасных монстров. Что тоже не добавило радости уцелевшим. Если сопоставить даты на могилах с прогнозом Чекрина, то это случилось лет 15 - 14 тому назад.
        - Непонятно, куда делись подростки, возраст которых не превышает 14 лет, - заметил Терин. - Каким образом препарат мог повредить детям, родившимся после того, когда все раскрылось?
        - А вот как! Препарат мог побочно воздействовать на генетический механизм наследственности. Помните, на втором участке кладбища не было детских могил. Что, если из-за этих таблеток арретянки вдруг стали бесплодными? Нет детей - нет и детских могил. Конечно, обнаружилось все не сразу, ведь это не ангина. А когда арретяне поняли, куда завели ученого медика преступные эксперименты, то сразу устроили академику обструкцию. И памятники посшибали. Да только это уже не помогло.
        - Перевод надписи выполнен, - объявила Краско, снимая очки. - Памятник поставлен некоему Тну Горобджу, Верховному Хранителю здоровья нации, носителю высшего ордена Белого Кита. Память Тну Горобджа увековечена прижизненно за то, что он изобрел эликсир здоровья, название которого звучит как «фнуфоаф» или «пнупоап». Точнее произнести не позволяет фонетическая программа. Текст надписи закачивается обещанием вечно хранить в памяти потомков имя трижды благословенного гения медицины.
        - В общем, мы были правы, - заметил Беллоу. - Арретяне пропали из-за этого главврача, белого орденоносца Тнугоробджа.
        Надпись на постаменте расплывается. Вместо нее появляется новый текст:
        То, над чем бились большие умы,
        Стало опасней войны и чумы.
        Исследователи поднимаются по наклонной дорожке и останавливаются перед входом в здание клиники. Внезапно из открытой двери вылетает большая черная птица. Оглушительно хлопая крыльями, она взмывает вверх и растворяется в начинающем чернеть небе. Терин провожает взглядом живое существо.
        - Киборг, включить прожектор, - приказал он. - Идти вперед, освещать дорогу.
        - Освещать сзади буду я, - взмолился Арнольд. - Идти первым опасаюсь я.
        - Ах ты, заячья душа! - возмутился Беллоу. - Птички испугался? Арнольд, учти, враг, что сзади, гораздо опаснее:
        Любит смерть нагрянуть с тыла,
        Перед ней бессилен блат.
        Если жизнь тебе постыла,
        Становись в последний ряд.
        - Оставь его, - сказал Терин. - Пусть тащится сзади. В таком состоянии от него мало толку.
        С оружием наизготовку Кортин и Беллоу входят в дом. Они попадают в просторный вестибюль с гладким мраморным полом. Напротив входа устроен камин в виде головы большой рыбы, в раскрытой пасти которой вместо зубов торчат каминные прутья. Льющий из высоких окон мягкий вечерний свет падает на расставленную вдоль стен удобную мягкую мебель. На потолке видны лепные украшения, изображающие резвящихся русалок в окружении рогатых дельфинов. На полу возле камина лежат два скелета в истлевшей одежде. У более крупного скелета из-под рукава выглядывает книга в коричневом кожаном переплете. Беллоу надевает тонкие резиновые перчатки. Подняв коричневый томик, он раскрывает книгу. На желтых листах плотной бумаги напечатаны синей краской короткие двойные строки арретских букв.
        - Гелий, гляди, ведь это стихи! Жаль, искренне жаль погибшего поэта! - Беллоу делает шаг назад и склоняет голову. На мраморном полу проступают строки:
        Умолк поэт в расцвете лет,
        Дорожный бросил посох.
        В его молчании ответ
        На тысячи вопросов.
        Внезапно из-под дивана доносится шорох. Кортин, мгновенно развернувшись, наводит лазер на диван. Беллоу встает спиной к напарнику и берет под прицел автомата пандус, ведущий на второй этаж. Из-под дивана медленно выбираются пушистые зверьки величиной с белку. Животные, потягиваясь, окружают землян и без тени страха таращатся на пришельцев огромными выпученными глазами.
        - Ничего себе глазастики, - удивился Беллоу, опуская автомат. - Симпатичные пушистики. Отвезти бы парочку на Землю. Юннатовцы были бы рады.
        - Вывозить диких животных с других планет запрещено инструкцией, - заметил Кортин.
        - Да знаю я ваши инструкции…
        Не трожьте животных, ребята,
        Они симпатичный народ.
        Людьё пред зверьем виновато
        На сто поколений вперед.
        Кортин отгибает воротник комбинезона и щелкает три раза ногтем по передатчику. Первым вваливается Арнольд. Он включает прожектор и начинает водить лучом по углам. Глазастики с недовольным писком забираются под диван. Входят Терин и Краско.
        - Все в порядке, - доложил Кортин. - Опасности нет. Животные безобидны. Обнаружен пандус, ведущий на второй этаж. Предлагаю подняться и поискать комнату для ночлега.
        Кивнув в знак согласия, Терин идет к пандусу. Кортин закидывает лазер на плечо и следует за командиром. Беллоу подходит к Краско.
        - Алла, у тебя еще остались дезинфицирующие пакеты?
        - Конечно, - Краско достает из сумки желтый мешочек.
        - Нам повезло, - Беллоу опускает в мешочек найденную книгу. - Это сборник стихов. Теперь ты сможешь поработать над словарем синонимов арретского языка.
        Астронавты идут по коридору, оставляя следы в толстом слое пыли на каменном полу. Слева через высокие окна виден сад с цветущими деревьями. Справа расположен ряд дверей, к которым привинчены таблички с надписями.
        Терин толкает первую дверь, затем вторую. Третья дверь оказывается незапертой. Арнольд направляет луч прожектора в дверной проем. Астронавты заходят в небольшую комнату, обставленную простой деревянной мебелью. У окна стоит небольшой столик, на котором лежит опрокинутая ваза с засохшими цветами. Рядом брошена пачка пожелтевших газет.
        Киборг поворачивает прожектор. Свет падает на низкую кровать, на которой лежит скелет с длинными седыми волосами на желтом черепе. Исследователи молча смотрят на останки арретянина, прикрытые истлевшим серым одеялом.
        Терин, увидев вторую дверь, толкает ее стволом автомата. В смежной комнатке расположена ванная с небольшим бассейном, умывальником и унитазом овальной формы. Бассейн давно высох, раковина умывальника посерела от пыли.
        - Думаю, здесь была гостиница для пожилых арретян, - предположил Кортин. - После начала эпидемии обслуживающий персонал разбежался и контингент остался без присмотра. Старушка умерла, скорее всего, от недостатка пищи.
        - Эта комната не подходит, - заметил Терин. - Она мала для нас. Кроме того, нехорошо тревожить останки арретянина. Нужно поискать двухкомнатный номер. Алла, я попрошу вас забрать газеты со стола. Следуем дальше.
        Подняв автомат, Терин выходит. Краско подходит к столу. Подумав, она собирает со стола сухие цветы и кладет их к ногам покойника. Внезапно одеяло на груди скелета начинает шевелиться. Краско отскакивает назад, выхватив из кобуры пистолет. Из-под одеяла вылезает сонный глазастик. Животное усаживается на плече скелета и начинает умываться, бесстрашно уставившись на гостью огромными зелеными глазами. Краско переводит дыхание. Забрав со стола газеты, она выходит из комнаты.
        Глава 18
        Арнольд с силой толкает украшенные затейливой резьбой тяжелые створки дверей и распахивает их настежь. Астронавты входят в большой зал с рядами мягких кресел, установленных перед сценой, в глубине которой висит широкий белый экран.
        - Держу пари, здесь когда-то крутили кино, - воскликнул Беллоу, показывая на экран. На белом полотнище появляются титры:
        Шпион гуляет по стене
        На вертикальной простыне,
        К концу сеанса будет он
        Развенчан и разоблачен.
        Краско проходит вдоль стены со встроенными шкафами, набитыми книгами. Она открывает застекленную дверцу и осторожно снимает с полки толстый том. Прочитав название книги, она радостно вскрикивает.
        - Ребята, я нашла толковый словарь арретянского языка! Обещаю, завтра мы все будем уже прилично говорить по-арретски.
        - Поздравляю, - мрачно сказал Беллоу. - Латынь мы уже выучили на «Тете Лире». Теперь еще один мертвый язык выучим. Хотя бы разок услышать, как он звучит, этот арретский.
        Исследователи располагаются на ночлег в просторной комнате с тремя кроватями и пятиугольным столом у окна. В стене приоткрыта дверь в смежную комнату. На столе, заваленном книгами и газетами, установлен небольшой прибор с выдвижной клавиатурой. На стене напротив вывешен тонкий гибкий экран. За столом работает Краско. Надев на пальцы пластиковые когти, она щелкает по кнопкам на панели, отрываясь только для того, чтобы взглянуть на экран и провести сканером по странице словаря. Терин и Кортин разворачивают на кроватях спальные мешки. Рассеянно покрутив головой, Беллоу забирает свой спальник и с независимым видом направляется в другую комнату. В воздухе проносится ветерок. Дверь со скрипом поворачивается и захлопывается перед Беллоу. Он нажимает на ручку, но заклинивший замок не поддается. На шум оборачивается Терин.
        - Пауль, ты куда?
        - Ну, - замялся аналитик, покосившись на Кортина. - Я подумал, здесь разместиться вчетвером будет тесновато. Лично я могу переночевать в соседней комнате.
        - Отставить, - приказал командир. - Мы должны оставаться вместе. Тесно нам не будет. Краско предстоит всю ночь работать над арретским языком. Ее место за рабочим столом. Дежурить будем мы по очереди. Ты можешь первым нести вахту?
        - Конечно, - оживился Беллоу. - Вы, ребята, ложитесь спать, а я подежурю. Заодно займусь воспитанием Арнольда.
        - Я не скоро закончу, - Краско массирует покрасневшие веки. - Еще нужно учесть неправильные глаголы. С местоимениями тоже пока не все ясно. По-видимому, в арретском отсутствует женский род. Имеются только мужской род и средний, как в некоторых тюркских языках. Но все это еще требует уточнения…
        Кортин достает из рюкзака небольшой тюбик. Открыв входную дверь, он осторожно выглядывает наружу. В коридоре темно и пусто. Отвинтив крышку тюбика, он прикладывает его к дверной раме и плавно сжимает. Из тюбика вылетает светлая струйка жидкого пластика и попадает в щель между рамой и дверью. Прилепив пластик к стойке дверного проема, Кортин отводит руку в сторону. За тюбиком тянется быстро застывающая на воздухе нить. Он касается тюбиком противоположной стойки и приклеивает к ней второй конец нити. Затем Кортин начинает водить тюбиком от стойки к стойке, заштриховывая дверной проем. Через минуту вход в убежище затягивается сетью из пластиковых нитей, приклеенных к стойкам дверного проема. Подергав для надежности загородку, Кортин захлопывает дверь изнутри.
        Подходит к концу первый час вахты. Терин с Кортиным давно уснули в своих спальниках. Беллоу устроился в мягком кресле, положив лазер на колени. Киборг, опустив голову на грудь, сидит в позе отдыха на ящике возле двери. Щелкнув в последний раз когтем по клавише, Краско устало выгибает спину. На экране появляется строка:
        ЗАПОЛНЕНИЕ БАНКА ГЛАГОЛОВ
        Краско поворачивается вместе с креслом.
        - Пауль, - окликнула она. - Ты не заснул?
        - Нет, нет! - вздрогнул Беллоу.
        - Очень хорошо, - обрадовалась Краско. - У меня все готово. Сейчас я надену шлем и начну сеанс гипнообучения. Полный курс арретского языка по моей методике можно пройти за час. Пожелай мне успеха.
        - Желаю тебе успехов в учебе, - сказал Беллоу. - А также в работе и личной жизни. Смотри, не перезанимайся. Как говаривал старик Тну Горобдж, чрезмерные занятия вредны для здоровья.
        На экране вспыхивает надпись:
        Забыв, что очередь Адам
        К познанью первым занял,
        Спешим мы по его стопам,
        Куда, не знаем сами.
        Краско надевает шлем с большими синими очками и нажимает клавишу. На дисплее мелькают фразы арретского языка, которые сопровождаются цветными иллюстрациями. Темп передачи информации постепенно усиливается. Вскоре движущиеся картинки сливаются в сплошную радужную полосу.
        Глянув в лицо девушки, закрытое синими линзами, Беллоу бормочет под нос:
        Твои глаза,
        Как две панели Нортона,
        В экране СуперВГА.
        Краско не слышит. Откинувшись на спинку кресла, она погружена в гипнотический транс.
        Подходит к концу первый час вахты Беллоу. Терин и Кортин крепко спят в своих кроватях. Арнольд сидит на ящике, свесив голову на грудь. Беллоу свернулся в кресле в клубок, зажав лазер между коленей. Веки бессмертного поэта опускаются, он издает легкий храп.
        Арнольд вскидывает голову. Его глаза загораются жутким зеленым огнем. Киборг поднимается на ноги. Вытянув руки, он поворачивается всем телом и делает несколько шагов к двери. Взявшись за ручку, он поворачивает ее.
        Краско спит за столом. Ее голова скрывается в шлеме. Беллоу безмятежно похрапывает в кресле в обнимку с лазером.
        Арнольд резко открывает дверь. В коридоре столпились двуногие чудовища. Они дергают и трясут сетку, пытаясь проникнуть в комнату. Передний монстр, раскинув лапы, прижимается тушей к сетке. Из его груди вырастают отростки, которые быстро удлиняются, превращаясь в щупальца. Дотянувшись через сетку до киборга, застывшего в ступоре, щупальца оплетают коконом его голову. Содрогнувшись всем телом, Арнольд начинает действовать. Он вытягивает указательный палец и нажимает кнопку на запястье. Из пальца вылетает язычок оранжевого пламени. Подкрутив палец, киборг фокусирует пламя в короткий синий луч и дотрагивается до края сетки. Луч проходит по ячейкам сверху вниз, разрезая вместе с пластиком металл дверной петли. Отогнув верхнюю часть сетки, он нацеливается на оставшийся участок. Шипит разрезаемый металл нижней дверной петли. Арнольд выключает резак и дергает сеть на себя. Монстр, помогая, наваливается всем весом, но сеть не поддается. Киборг, заглянув за дверь, обнаруживает лепешку пластика, прилепившуюся к стене. Арнольд снова включает луч и перерезает пластик. Тяжелая дверь падает на киборга и сбивает
его с ног.
        От грохота просыпается Беллоу. Протерев глаза кулаками, он видит, что входная дверь сорвана с петель. Под дверью кто-то ворочается. Это киборг, потеряв от удара по голове чувство ориентации, пытается ручищами раздвинуть доски пола, чтобы открыть себе выход. Защитная загородка наполовину сорвана. Из темного коридора в номер лезут, отталкивая друг друга, ужасные монстры. Первый мутант, заметно похудевший, отрастил псевдощупальца уже до середины комнаты. Конец самого длинного щупальца извивается в опасной близости от ноги спящей Краско.
        Вскинув лазер, Беллоу нажимает на кнопку разрядника. Из ствола вылетает фиолетовый луч, который бьет в стену над кроватью Кортина. Штукатурка мгновенно раскаляется добела. Через секунду в ней появляется дыра, которая начинает плеваться каплями расплавленной керамики. Искры сыпятся на спальный мешок Кортина. Беллоу резко уводит луч в сторону, нечаянно срезав люстру. Светильник падает на пол и с грохотом разбивается. Кортин просыпается от шума. Он поднимает голову и туманным взором смотрит на монстров, принимая их за ночной кошмар.
        Беллоу косым взмахом лазера отсекает псевдощупальца первого монстра. Обрубки продолжают извиваться по полу, разбрызгивая ядовито-зеленую жидкость. Не обращая внимания на обрубки, Беллоу наводит луч на грудь монстра. Лазер мгновенно прожигает дыру, из которой вылетает струя зловонной жидкости. Монстр оседает на пол, как проколотый пузырь. Второй мутант пытается пролезть в щель между косяком двери и краем сетки. Кортин с автоматом в руках прыгает вперед. Вскинув ствол, он наводит оружие на шею чудовища и выпускает длинную очередь. Голова монстра, взорвавшись, разлетается на куски. Из обрубка шеи в потолок бьет фонтан желтой жидкости.
        Беллоу с изумлением замечает, что безголовая туша продолжает трясти и раскачивать сеть. Опомнившись, он проводит лучом поперек груди монстра. От лохматой шкуры идет дым. Тяжелая туша валится на загородку, острые края сетки разрезают мохнатый торс на две части, которые сползают вниз.
        - Ложись! - набегающий сзади Терин швыряет в дыру круглый предмет.
        Все бросаются на пол. В коридоре вспыхивает пламя и раздается взрыв. На сеть падают куски щупалец и мокрые обрывки шкур. Кортин освещает прожектором коридор, где блестят лужи застывающей слизи. Беллоу вырезает лазером остатки загородки. Луч бледнеет и гаснет.
        - Надо осмотреть здание, - Терин перешагнул через зловонную лужу.
        - Я с вами, - сказал Беллоу. - Я только заменю батарею.
        Он отсоединяет лазерную рукоятку и швыряет ее на кровать. Затем достает из рюкзака свежий аккумулятор и вставляет в лазер. Сзади слышен грохот. Оглянувшись, Беллоу обнаружил, что киборг, сбросив с себя дверь, встает на ноги. Оскалив зубы, аналитик подбегает к Арнольду и от души отвешивает ему хорошего пинка.
        - Это тебе за все, ренегат несчастный!
        Киборг вздрагивает, в его груди щелкает реле. Глаза начинают темнеть, возвращая естественный карий цвет. Губы Арнольда неожиданно растягиваются в добродушной улыбке.
        - Пауль, - с чувством пробасил киборг, - друг! Благодарю за восстановление моего истинного самосознания. Обещаю, даю слово, клянусь Икаром и Дедалом, не поддаваться отныне на псевдовнушения коварных псевдомонстров. Лучше рухнуть скалой, чем сыпаться песком. Лучше умереть стоя, чем жить на коленях. Лучше…
        - Хватит причитать! Меньше болтай, лучше охраняй Краско.
        Беллоу выбегает из комнаты. Осмотревшись, Арнольд замечает псевдощупальце возле ножки стола. Киборг бросается в атаку. Схватив обрубок могучими руками, он с размаху швыряет его на пол и затаптывает ножищами. Астронавты возвращаются в номер.
        - Ну и запашок, - принюхался Беллоу. - Как после драки с таукитайцами. Арнольд! Тебе наряд вне очереди. Доставай-ка свои причиндалы и хорошенько вымой полы. Полы надо продезинфицировать, - пояснил он.
        Арнольд раскрывает рюкзак. Достав желтый контейнер, он присоединяет к нему шланг с воронкой и открывает вентиль. Из воронки обильно хлещет пена. Вытащив контейнер в коридор, киборг старательно поливает дезинфицирующей пеной ядовитые лужи.
        За столом зашевелилась Краско. Проснувшись, она снимает шлем и удивленно осматривает комнату.
        - Рун сор вич, карчен?[1 - У вас что, бессонница? (арретск.)] - спросила она. - Сок борогча ыргна нуп?[2 - Разве утром нельзя помыть полы? (арретск.)]
        Бойцы недоуменно глядят на девушку, затем начинают дружно хохотать. Арнольд внимательно смотрит на смеющихся мужчин. Внезапно он открывает рот и неумело смеется вместе с людьми.
        ГЛАВА 19
        Терин и Кортин с интересом наблюдают, как Беллоу в гипношлеме лежит на кровати и громко храпит. Краско, посмеиваясь, держит палец на клавише прибора. Она готова в любой момент остановить программу гипнообучения, если ситуация станет угрожающей. Дрожащая на экране радужная дымка распадается на цветовые пятна и гаснет. На синем фоне появляется сообщение:
        ОБУЧЕНИЕ ЗАКОНЧЕНО. ОТСОЕДИНИТЬ КОНСОЛЬ
        Краско нажимает клавишу сброса и снимает с Беллоу гипношлем. Всхрапнув напоследок, аналитик открывает затуманенные глаза и произносит на чистейшем арретском языке:
        Тач лигок унижди кукши,
        Лон бегон э лон дорон.
        Лырна нижич лимбит тукши,
        Тан киратуш ун чирон[3 - Нам у вас учиться надо,Облака и журавли.Все, чего не сыщешь рядом,Обозначится вдали.].
        Краско хлопает в ладоши. Смущенный поэт пересаживается на кровать к Кортину.
        - Геля, - шепнул он, - ты заметил, как много в арретском языке синонимов к слову «вода»? Пресную воду они называют «суив», морскую - «шуифр» (вода, что шумит), а водопад на суивсанском называется «хесуигр», что можно истолковать как «пресная вода, что грохочет». И это еще не все…
        Терин подходит к столу. Отодвинув кресло, он надевает на палец коготь и нажимает клавишу, стирая последнее сообщение.
        - Коллеги! Обнаруженные в библиотеке источники позволяют, несмотря на их неполноту, уже сейчас сделать некоторые предварительные выводы, касающиеся пандемии, которая возникла на Аррете чуть больше десяти лет назад.
        После нажатия клавиши на экране появляется вид морской гавани с разбросанными по морской глади парусниками. Терин продолжает свой доклад.
        - К началу текущего столетия северный континент Аррета уже был населен людьми одного языка и единой религии. Они называли себя суивсанами. История этого миролюбивого народа, практически не знавшего кровопролитных войн, была целиком связана с морем. Понимая и тонко чувствуя природу, суивсане добились больших успехов в области биологических наук. Металлургия, машиностроение, а также иные промышленные отрасли развивались, в основном, на южном континенте, где имелись богатые месторождения металлов и других полезных ископаемых.
        На экране появляется изображение металлургического комбината с дымящимися трубами.
        - Около пятнадцати лет назад на северном континенте произошла великая медицинская революция. Выдающийся ученый суивсан по имени Тну Горобдж синтезировал лекарственный препарат, уничтожающий практически все местные болезнетворные бактерии. Помощники Тну Горобджа произвели глобальную дезинфекцию планеты, название которой звучит как «Шуифр», что означает просто «Море». После обработки планеты препаратом на Шуифре началась эпоха всеобщего оздоровления.
        Терин еще раз нажимает клавишу. На экране появляется изображение морского пляжа с отдыхающими суивсанами цветущей внешности.
        - За выдающиеся заслуги Тну Горобдж был осыпан всевозможными наградами и привилегиями. В частности, специальным указом ему было разрешено иметь до шести жен, в то время, когда сам Говоритель Великого суивсанского уппхилла (спикер арретского парламента) имел право содержать не более трех женщин. Счастливые суивсане не подозревали, что муажин (профессор) Тну Горобдж в нарушение указа Уппхилла, которым ему было предписано уничтожить коллекцию болезнетворных микроорганизмов, втайне сохранил банк самых опасных штаммов и продолжил с ними опасные эксперименты в своей клинике.
        Еще одно нажатие, и на экране появляется изображение белого двухэтажного здания на морском берегу, за которым виден густой тропический лес.
        - Для питания бацилл муажин изобрел специальный бульон-стимулятор. За счет микродобавок фосфора, сурьмы и некоторых редкоземельных элементов ему удалось получить состав, который повышал жизненную активность микробов в десятки тысяч раз. Тну Горобдж назвал этот питательный препарат кнаффом. При помощи кнаффа муажин вывел новые штаммы вирусов, которые были уже в миллионы раз активнее природных прототипов. При попадании в организм подопытного животного эти сверхбациллы в считанные секунды полностью окисляли мягкие ткани тела, используя их в качестве материала для создания биологической структуры особого вида. И тогда муажин поставил бесчеловечный эксперимент на добровольцах.
        Терин еще раз нажимает клавишу. На экране появляются больничные боксы, в которых лежат с закрытыми глазами обритые наголо молодые люди, одетые в желтые балахоны.
        - Преступный ученый ввел каждому подопытному дозу сверхбацилл, которые были выведены от возбудителей смертельно опасных заболеваний, аналогичных земным инфекционным болезням, таким как проказа, чума, сибирская язва и так далее. Через несколько дней подвергшиеся опыту добровольцы превратились в чудовищ.
        После нажатия клавиши на экране появляются стеклянные перегородки, за которыми стоят двуногие монстры, очень похожие на тех, что нападали на землян минувшей ночью.
        - Тну Горобдж назвал их «шраэрфами», что в переводе означает «не имеющие своей формы», то есть псевдоморфанты. Присмотритесь, пожалуйста, к внешнему виду шраэрфа. Это не просто суивсан, которого заразили чумой или проказой. Нет, это гигантское сообщество сверхбацилл, скрывающееся под двуногой оболочкой, копирующей форму тела жертвы. У шраэрфов нет глаз, но они видят живые объекты, улавливая тепловое излучение. У них нет голосовых связок, но они могут подавать сигналы ультразвуком, используя легочный клапан в качестве вибратора. Наконец, не имея костно-мышечного аппарата, они, тем не менее, довольно быстро перемещаются. Шраэрфы научились скользить над достаточно гладкой поверхностью, формируя псевдоноги в виде опор на воздушной подушке.
        - Аэростатика! - шепнул Кортин.
        - Вот именно, - поддакнул Беллоу.
        - Каким же образом эти опасные твари оказались на свободе? - спросила Краско.
        - В результате неудачного взрыва, при помощи которого ассистенты муажина пытались избавиться от шраэрфов. Придя в ужас от полученных результатов, Тну Горобдж решил отравить псевдоморфантов. Он всыпал ядовитый порошок в их корм, но яд на них уже не действовал. Шраэрфов начали морить голодом, но они даже не похудели. Тогда у муажина не выдержали нервы. Он взял топор и сам вошел в бокс к псевдоморфанту, который образовался в результате инъекции бацилл суперхолеры. Сбежавшиеся на шум ассистенты увидели, что под койкой прячутся два шраэрфа, а на полу лежит высохший до неузнаваемости труп великого муажина, который скоропостижно скончался от холеры.
        Ученики Тну Горобджа выяснили, что для размножения псевдоморфанту необходимо напасть на человека или иное примерно равное ему по массе теплокровное животное. В результате контакта жертва скоропостижно умирает от дистрофии внутренних органов с признаками болезни, соответствующей виду шраэрфа, а на свет появляется новый псевдоморфант. Опытами на кзиликах (местный вид домашних оленей) коллеги Тну Горобджа установили, что после внедрения в теплокровный организм сверхбациллы начинают размножаться с невероятной скоростью, окисляя и обезвоживая все мягкие ткани жертвы. Одновременно в лавинообразно растущей бактериальной массе начинается дифференциация бацилл по функциональному назначению. Образно говоря, бациллы, проникнувшие в мозг, становятся «глазами» и «ушами» шраэрфа, заселившие мышцы ног должны стать псевдоногами и так далее. Через несколько секунд новорожденный шраэрф покидает останки жертвы через ее рот. На воздухе массы супербацилл практически мгновенно формируют псевдоорганы. Псевдоморфант уже имеет прочную оболочку, так называемую псевдошкуру, псевдоконечности, псевдоглаза и другие необходимые
органы.
        Особый интерес представляет его псевдосердце - специализированный псевдомышечный орган, расположенный в его грудной полости. Этот мускульный мешок, своеобразный биокомпрессор, предназначен для закачивания атмосферного воздуха в брюшную полость шраэрфа, которая частично заполнена рабочей жидкостью на основе трехатомного спирта типа глицерина. Под действием давления воздуха жидкость из брюшной полости поступает по внутренним трубкам в конечности шраэрфа и придает им нужную форму. При помощи такой примитивной биогидравлики псевдоморфант способен вполне координированно манипулировать своими «лапами». Для перемещения по земле шраэрф использует все тот же сжатый воздух, который попадает по специальным пневмотрубам в его псевдоноги и через отверстия в подошвах выдувается наружу. При этом между его подошвами и опорной поверхностью создается воздушная подушка, которая позволяет псевдоморфанту скользить над землей. Верхние «лапы» служат шраэрфу орудиями охоты. Бесшумно подкравшись к жертве, он обхватывает ее псевдолапами и резко сокращает псевдобрюхо. При этом давление в брюшной полости шраэрфа возрастает
настолько, что его лапы становятся твердыми, как сталь. Благодаря такому приему псевдоморфант легко душит жертву, ломая ей кости, как спички. Затем он присасывается к добыче и впрыскивает в нее канюлю с возбудителями болезни своего вида. Размножение сверхбацилл происходит так быстро, что уже спустя несколько секунд из теплого тела жертвы выскакивает молодая особь шраэрфа.
        После охоты псевдоморфанту требуется примерно полчаса для восстановления нормального давления в брюшной полости, являющейся своего рода пневматическим гидроаккумулятором. Поэтому после размножения родительская особь старается спрятаться в укромном месте. Молодой шраэрф в первые часы существования следует за своим «родителем». Но уже через сутки их родственные узы обрываются навсегда.
        - Но командор! - не выдержал Кортин. - Если Тнугоробдж погиб, кто тогда взорвал его клинику?
        - Помощники муажина скрыли смерть своего учителя и продолжили опыты по изучению физиологии шраэрфов. Ими руководил чисто научный интерес. Но их занятия были небезопасными. Спустя несколько дней по неопытности поплатились жизнями сразу трое молодых ученых, невольно пополнив ряды шраэрфов. Затем погибли еще двое. Тогда заместитель муажина, принявший на себя руководство клиникой, решил взорвать лабораторные боксы вместе с псевдоморфантами. К сожалению, он не сумел точно рассчитать мощность и направление взрыва. В результате ошибки ученого задняя стена лаборатории была разрушена и уцелевшие псевдоморфанты вырвались на свободу.
        В течение полугода монстры не покидали лесов Южного мыса, и суивсане решили, что с чудовищами покончено. Но мир на Аррете продолжался недолго. Уничтожив поголовье кзиликов в южных лесах, псевдоморфанты двинулись на север, убивая все живое на своем пути. Спустя несколько месяцев орда шраэрфов вышла к столице. В городе началась паника.
        Терин нажимает клавишу. На экране видно, как толпы обезумевших арретян штурмуют корабли в порту.
        У Краско подозрительно краснеют глаза. Покосившись на шмыгающую носом девушку, командир выключает дисплей. Беллоу бормочет вполголоса:
        Где чего-то слишком мало,
        Жди серьезного провала.
        Где чего-то слишком много,
        Жди плачевного итога.
        - Неужели все суивсане погибли? - спросил Кортин.
        - Горожане - все. - Терин снимает экран и сворачивает в рулон. - Имеется информация, что большая группа суивсан под руководством жреца из храма Синего Кита, который сумел объяснить прихожанам безнадежность борьбы со шраэрфами, покинула город через три дня после нашествия монстров. В источнике сообщается, что сектанты переселились на речной остров Чагоб, что в нескольких километрах вверх по течению Большой реки. Автор публикации призывал всех здравомыслящих горожан последовать примеру синекитайцев. Эта заметка имеет датировку десятилетней давности. Если на континенте и остались уцелевшие суивсане, то искать их следует на острове Чагоб.
        Глава 20
        Жаркий летний полдень. На небе ни облачка. Солнечные блики отражаются в зеркале широкой полноводной реки. Вдоль берега между высокими кустами, усыпанными мелкими зелеными колючками, петляет узкая грунтовая дорога. За кустами слышен монотонный скрип колеса. На дорогу из-за поворота выкатывается длинная узкая тележка с деревянными колесами. На тележке привязана высокая стальная клетка, прикрытая сверху белым чехлом. Клетку толкает молодой загорелый арретянин, одетый в короткие синие штаны и желтую майку без рукавов. Туземец останавливается, решив передохнуть, и садится прямо на землю. Привалившись спиной к колесу, он вытягивает ноги в сандалиях на деревянной подошве и закрывает глаза.
        Из кустов доносятся тихие голоса переговаривающихся между собой землян.
        - Смотрите! - говорит Краско. - Он остановился.
        - До острова Чагоб еще километра три, - напомнил Кортин.
        - Он просто отдыхает, - пояснил Беллоу. - Это небольшой привал на полпути.
        - Самое время для контакта, - заметил Кортин.
        - Правильно, - согласился Терин. - Случай удобный, ситуация под нашим контролем. Киборг! Включить контактный марш!
        Знойную тишину разрывают мощные аккорды, напоминающие начало первого концерта Чайковского для фортепьяно с оркестром. Вздрогнув от испуга, суивсан вскакивает на ноги и ныряет в клетку.
        Из кустов на дорогу выходит Арнольд. На его груди сверкает коробка мегафона, из которого разносятся заключительные аккорды контактного марша. Вслед за киборгом появляются земляне. Терин неторопливо подходит к клетке. Музыка умолкает. Командир дружелюбно улыбается туземцу и поднимает вверх обе руки в знак приветствия.
        - Полных сетей тебе, друг!
        На лице суивсана появляется неуверенная улыбка. Он тоже поднимает руки вверх и напряженно всматривается в лица пришельцев.
        - А тебе - попутного ветра в ясный день, - суивсан решился ответить традиционным приветствием и открывает дверцу клетки. Он выходит на дорогу. Туземца окружают приветливо улыбающиеся земляне, но суивсан, не обращая внимания на людей, с восторгом рассматривает мегафон на груди Арнольда. Он протягивает руку и осторожно притрагивается к блестящему корпусу.
        - Это он музыканил?
        - Да, это он музыканил, - улыбнулся Терин.
        - Вы, южане, это хорошо придумали, - одобрил туземец. - Шраэрфы терпеть не могут громкой музыки. Иначе вам сюда не добраться. Раньше, в первые годы, к нам еще приходили беглецы с Юга. Мы их не гнали. Зачем гнать? Пищи всем хватало, а свободных пещер на острове много. Вас тоже примем, не беспокойтесь. Долго вы сюда добирались?
        - Он принимает нас за жителей Южного континента, - шепнул Кортин. - Надо рассеять недоразумение. Послушайте, дружище! - повысил он голос. - Вы, простите, нас не за тех принимаете. Мы не южане, мы инопланетяне. Точнее, вы - инопланетяне! А мы - земляне, мы прилетели с далекой планеты. Мы - оттуда! - Кортин показал пальцем в небо.
        Шарахнувшись от Кортина, как от зачумленного, туземец прячется за Арнольда.
        - Беднюга, - посочувствовал суивсан, осторожно выглядывая из-за спины киборга. - Черепень на жаре съехала. И давно это с ним? Говорит мне «вы», как беременной женщине. А про себя говорит, что он сфлюгировавший с неба жидвяк. Хотя всем известно, что жидвяки прозрачные и тени от них не бывает.
        - Да вы, то есть ты меня не так понял, - заторопился Кортин. - Сейчас я все объясню!
        - И так все ясно, - отрезал суивсан, постучав себя пальцем по лбу. - У тебя на плече южанская самозарядная винторка. Так что ты никакой не жидвяк, а вшистый убивец.
        - Да как вы смеете? - возмутился Кортин.
        - Ну вот! - развел руками туземец. - Что я говорил? У него опять черепень съехала.
        - Гелий, подожди, - остановил историка Терин.
        - Разрешите мне? - предложил Беллоу. Шагнув к туземцу, он дружелюбно хлопнул его по плечу.
        - Ты, браток, - засмеялся Пауль. - Должен верить нам, что мы не вшистые убивцы, а друзья всем суивсанам и суивсанкам. А винторки у нас только супротив проклятых шраэрфов, чтоб им сохнуть на небе, пока солнце светит:
        Тач тумпанко лорти буджи,
        Ганх таниджи тор ушонх.
        Ыргна пырко тач унуджи,
        Анг киратуш дор ыронх[4 - В брюхе платиновой рыбы,Нас послали за моря,Если выпить угостил бы,Значит, плыли мы не зря.].
        Хитро прищурившись, туземец в ответ хлопает Беллоу по плечу и забирается в свою клетку. Пошарив в корзине, он выносит глиняный кувшин, из горлышка которого торчит корнеплод, похожий на морковку. Сосуд, наполненный холодным напитком, напоминающим легкое пшеничное пиво, пускается по кругу.
        - Ты, видно, окунь о сорока плавниках, - засмеялся арретянин. - Из любой сети выскочишь. Как твое имя?
        - Меня зовут Пауль. А это мои товарищи: Алла, Гелий и Макс Терин.
        - А как зовут того, здорового, как морж, что не пожелал с нами пива выпить?
        - Это Арнольд, - подмигнул Беллоу. - Он никогда не пьет пиво. А как твое имя?
        - Меня зовут Барстро Урджиг, - приосанился арретянин. - Я рыбак из рода Синего Кита.
        - Это несколько длинновато. Наши имена куда короче. Я буду звать тебя Барс. Не возражаешь?
        - Согласен, - закивал туземец. - Вкус рыбы зависит от нее самой. А не от того, как ее называют на Юге.
        - И куда же, Барс, ты путь свой держишь? - Беллоу еще раз приложился к кувшинчику.
        - Эта дорога ведет на Гусиный остров.
        - А нам можно с тобой?
        - Конечно, - махнул рукой суивсан. - Не обратно же вам, беднолапам, на Юг шлепать. А если шраэрфы повстречаются, то вы не бойтесь. Клетка у меня большая, все поместимся.
        Глава 21
        Закатное солнце освещает высокий берег острова, усыпанного зелеными холмами. Склоны холмов изрыты многочисленными пещерами. К острову через реку направляется паром, подгоняемый ударами четырех весел. За веслами сидят земляне. Они энергично гребут, выполняя указания Барса. Туземец стоит на корме, ловко ворочая рулевым веслом. Он направляет паром к пристани на песчаной косе. Паром со стуком причаливает к деревянному настилу. Барс перепрыгивает на причал и закручивает канат вокруг столба. Земляне взбираются по тропинке. Поднявшись на ровное место, они выходят на утоптанную площадку, за которой начинаются ряды полых холмов.
        На площадке собрались туземцы, одетые в зеленые и синие одежды. В большинстве это смуглые черноволосые люди среднего роста. Из толпы выходит человек, выделяющийся своей осанкой и волевым лицом. Это сухощавый суивсан средних лет, одетый в голубой плащ, украшенный серебряной вышивкой. Он опирается на пожелтевший от времени посох, выточенный из кости морского животного. Конец посоха увенчан фигуркой кита, вырезанной целиком из огромного сапфира. Несомненно, это жрец, о котором докладывал Терин.
        Барс подбегает к жрецу. Он начинает что-то объяснять, показывая то на пришельцев, то куда-то на юг. Земляне сдержанно наблюдают за переговорами. Беллоу замечает, как стройная привлекательная суивсанка показывает на него пальцем своей подруге. Дергая себя за черную блестящую косу, она не скрывает удивления необычным цветом волос пришельца.
        Барс рассказывает жрецу о Кортине. Он показывает на него, возводит руки к небу, а затем крутит пальцем у виска. У Кортина вытягивается лицо. Заметив реакцию пришельца, жрец останавливает разговорчивого рыбака. Махнув рукой, он приглашает пришельцев следовать за ним. Степенно повернувшись, жрец направляется к полым холмам.
        Внутри просторной чистой пещеры поставлен длинный прямоугольный стол, накрытый для трапезы. Во главе стола в кресле с высокой резной спинкой восседает жрец. Напротив жреца на простом табурете сидит отличившийся Барс. Пришельцев с Юга усадили на деревянные скамейки, установленные вдоль выбеленных стен. Гостям прислуживают две молодые суивсанки, одетые в короткие зеленые юбочки и белые нагрудники. Девушки накладывают в тарелки густую желтую массу, усыпанную белыми комочками. Барс удерживает за руку девушку. Пауль узнает островитянку, которая показывала на него пальцем.
        - Натуш? - подмигнул Барс. - Что ты принесла на закуску?
        - На закуску сегодня рубленое гусиное яйцо, - арретянка бросила кокетливый взгляд на Беллоу, - под кислым соусом из гусиного щавеля.
        Девушки уносят опустевшие подносы. Гости принимаются за еду.
        - Барс, - шепнул Беллоу, - как зовут вашего вождя?
        - Его зовут Кульчен Гнобар, - прошептал в ответ туземец. - Он великий маг и посвященный в тайны храма хранитель Жезла Голубого Кита. После нашествия шраэрфов ему открылась истина, что следующие за ним обретут спасение от нечистой смерти. Если бы не прозрение Кульчена, быть бы нам всем жидвяками в аду. А почему Арнольд не ест? Гусиное яйцо очень вкусное.
        - Он не ест яйца, - объяснил Беллоу. - Ему вреден холестерин.
        - Вот оно что, - вздохнул Барс. - А на вид не скажешь, что он болен.
        Девушки вносят дымящиеся супницы.
        - Суп из гусиной капусты, - Натуш опустила густые черные ресницы. Девушка берет пустую тарелку Беллоу и наливает полный черпак горячей похлебки. - С гусиным яйцом вкрутую!
        Кортин, морщась, проглатывает ложку гусиного супа. Арнольд с каменным лицом отодвигает тарелку. Барс изумленно поднимает брови.
        - Совсем зажрался Арнольд, - кивнул Беллоу. - Лавровый лист уже не ест.
        Девушки вносят подносы, уставленные тарелочками с яичницей.
        - Яичница-болтунья с гусиным луком, - объявила Натал. - Яичница-глазунья с гусиным укропом на рыбьем жире.
        У Кортина падает ложка. Беллоу укоризненно качает головой.
        - Ну что ты, Геля! - упрекнул он. - Как можно не любить яичницу на рыбьем жире?
        На столешнице проступают строки:
        Рыбий жир вина полезней,
        Пей без мин трагических.
        Он спасет от всех болезней,
        Кроме венерических.
        - Многоуважаемый Кульчен! - взял слово Терин. - Теперь мы понимаем, почему ваш прекрасный остров называется Гусиным. В этой связи разрешите задать вопрос: бывают ли на вашем острове какие-нибудь другие диеты, кроме гусиных? К примеру, рыбные или бараньи?
        - Южанец! - сурово ответил жрец, положив ложку на стол. - Да будет тебе известно, что речная рыба плохо ловится в это время года. Наши стада уничтожены проклятыми псевдоморфантами. Если бы не гуси-чагобы, то мы уже давно умерли бы с голоду. А ведь из каждого гнезда можно брать только третье яйцо. Население острова растет, а помощи ждать неоткуда. Народ Чагоба ожидают тяжелые времена.
        - Не надо отчаиваться, Кульчен! - горячо вмешался Кортин. - Помощь обязательно придет. Она уже пришла. Мы, посланцы далекой планеты, спасем ваш народ от гусей. Тьфу, то есть от псевдоморфантов…
        Жрец с непроницаемым лицом поворачивается к Терину.
        - А всего у нас существует семьдесят семь рецептов блюд из гусиных яиц, - сообщил он, игнорируя слабоумного южанца.
        У Кортина в горле застревает кусок яичницы. Он отчаянно кашляет. Барс добродушно хлопает его по спине.
        - Ничего, Гелийонг, не волнуйся, - успокоил он. - Кульчен тебя вылечит. Он не таких, как ты, ставил на ласты.
        Глава 22
        Вечером над островом Чагоб поднялся сильный ветер, который ближе к ночи перешел в настоящий тропический шторм. В отведенной под лазарет пещере установлены больничные койки с прикроватными тумбочками. У входа пристроен жестяной умывальник с раковиной. В стене рядом вырублена узкая ниша, завешенная циновкой.
        На койке лежит Кортин, одетый в больничную пижамную пару. Его походный комбинезон аккуратно сложен на табурете. Прислушиваясь к раскатам грома, Кортин посматривает на трещины в известняковом потолке. Щелкает динамик, вшитый в воротник комбинезона. После щелчка слышен голос Беллоу.
        - Кортин, здесь Пауль. Гелий, ты где? Чем занимаешься?
        Кортин, повеселев, садится на постели и наклоняется к пуговице микрофона.
        - Паша, здесь Кортин. Лежу в лазарете. Жду Кульчена.
        - Понятно:
        Медведь лежит в берлоге,
        Подводит он итоги.
        - И долго ты так лечиться собираешься?
        - А Кульчен его знает. - Оглянувшись, Кортин замечает, что ручка двери медленно опускается. - Вот и он, легок на помине. Все, дружище. Конец связи!
        Гелий шлепается на кровать и страдальчески возводит глаза в потолок. Дверь открывается. Пятясь задом, в пещеру входит Кульчен Гнобар. Он держит поднос, на котором красуется бутылочка, наполненная зеленоватой жидкостью. Рядом лежит большая платиновая ложка. Поставив поднос на тумбочку, Кульчен заглядывает под койку, сует нос за циновку и недоуменно пожимает плечами.
        - С кем это ты сейчас разговаривал? - подозрительно спросил жрец.
        - Ни с кем.
        - Не лги мне, южанец! - рассердился Кульчен. - Я самолично слышал твой голос. Ты сказал, что конец связан. Что ты имел в виду? Какой конец у тебя связан?
        - А, это, - вспомнил Кортин. - Я размышлял, как вязать различные морские узлы и сам с собой разговаривал. Со мной иногда такое бывает.
        - Понятно, - поджал губы Кульчен. - Ничего, я тебя вылечу.
        Он берет ложку и льет в нее жидкость из бутылочки.
        - Что это? - Кортин обеспокоенно приподнялся на локте.
        - Не притворяйся незнайкой, - строго сказал жрец. - Тебе хорошо известно, что гусиный медвяник есть лучшее средство от нервных болезней. Одна ложка на ночь, одна ложка поутру, а через два дня больного нет.
        - В каком смысле - больного нет? - насторожился землянин.
        - Больного нет, - мелко задребезжал жрец, - в смысле, что он становится здоровым. Ну-ка, открывай рот, «инопланетник»!
        Морщась, Кортин проглатывает ложку отвратительного на вкус настоя и торопливо запивает его стаканом воды. Кульчен уходит, не забыв запереть за собою дверь.
        Кортин некоторое время лежит, прислушиваясь к бурчанию в животе. Затем он вскакивает и скрывается в нише за циновкой. Через некоторое время слышен шум спускаемой воды. Из туалета выходит Кортин. Тяжело опустившись на койку, он щелкает по воротнику комбинезона.
        - Пауль, здесь Кортин. Прием.
        - Гелий, здесь Беллоу, - отозвался динамик. - Ну, как, обошлось?
        - Все в порядке. Кульчен заставил принимать местное снадобье от нервного срыва. Сам уже ушел.
        - Что за снадобье? Какая доза?
        - Какой-то «гусиный медвяник». По две столовых ложки в день.
        - От меда вреда не будет, это гусю понятно. Кстати, как этот гусьмед действует на организм военного историка?
        - Как хорошее слабительное, - признался Кортин.
        - Очень интересно! - загрохотал динамик.
        Для поднятья оптимизма
        Прописали гостю клизму.
        - Тебе хорошо веселиться, - рассердился Кортин. - А меня в лазарете еще два дня держать будут. Сам Кульчен так сказал.
        - Не обижайся, Геля. Это я совсем по другому поводу смеюсь. У меня тут насчет пандуса, по которому мы на остров поднимались, идея одна появилась. Техническое предложение типа изобретения. Но сначала потребуется практическая проверка. Выйдешь из лазарета, сам увидишь. Спокойной ночи, дружище. Конец связи!
        После полуночи гроза ушла на север. На Гусином острове наступила тишина, иногда прерываемая гоготаньем чагобов, местных водоплавающих птиц, похожих на больших серых пеликанов.
        Кортин спит, устав от пережитых волнений. Он лежит на больничной койке, мирно подложив ладонь под щеку. Спит Краско в узкой девичьей кровати в пещере для молодых суивсанок. Беллоу спит в крохотной пещерке, где хватает места только для двоих. На койке у двери спит Барс, приставленный бдительным жрецом к светловолосому пришельцу.
        Барс, внезапно проснувшись, поднимает голову. В пещере разносится мощный храп. Суивсан слезает с постели. Он на цыпочках семенит к койке Беллоу и благоговейно складывает руки на груди. Затем, низко кланяясь, начинает пятиться спиной к выходу. Вскоре Барстро возвращается. Его сопровождают нескольких старших соплеменников. Вперед выходит Кульчен. Почтительно склонившись перед оглушительно храпящим землянином, жрец производит ладонями пассы, подражая движениям китового хвоста. Старейшины рядом начинают часто-часто кланяться. Суивсане с довольным видом выходят наружу. Барс укладывается на пороге, чтобы никто не смог потревожить сон храпящего пришельца.
        Кульчен с подносом заходит в лазарет, где лежит заметно похудевший Кортин. Землянин с ненавистью смотрит на бутылочку с гусьмедом и незаметно делает зверское лицо. Подслеповатый жрец ставит поднос на тумбу.
        - Полных сетей тебе, Гелийонг, - осклабился Кульчен. - Почему ты сразу не сказал, что с вами прибыл святой храпник, великий Паулюгр? Это чудо! Последний храпник на нашей земле умер в год, когда этот пожиратель дохлых раков, еретик и отступник Тнуг, чтобы ему никогда не видеть воды, начал свои нечестивые опыты с кнаффом. После ухода храпника из жизни Великий Синий Кит лишил покровительства нашу несчастную землю!
        Кортин в изумлении садится на койке.
        - Кто святой? - возмутился он. - Павел? Да если б командор знал заранее, что Беллоу храпит во сне, он ни за что не взял бы его в поход. Но я не из тех, кто выдает…
        - Ты просто завидуешь чужой святости, - оборвал его Кульчен. - А ведь Паулюгр просил за тебя, недостойного. Я не мог отказать великому храпнику, хотя уже назначил тебе ванну из слабого раствора гусиного помета. Не радуйся раньше времени, - строго сказал жрец, заметив гримасу на лице Кортина. - Согласно нашему святому учению, твое лечение должно завершиться сеансом ночной радости. Но я обещал Паулюгру выпустить тебя уже сегодня. Поэтому лечение состоится днем, сразу после обеда. Будь готов, - предупредил он, забирая поднос. - И не забудь почистить зубы. Не нарушай традиций.
        Дверь закрывается. Кортин быстро вскакивает и щелкает пальцем по мембране переговорного устройства. Включается динамик. Из него доносится глухой шум, как при ударах лопат о землю.
        - Достаточно! - слышен голос Беллоу. - Здесь закрепляйте доску и начинайте копать следующую ступеньку.
        - Пауль, здесь Гелий. Как слышишь? Прием!
        - Привет, Гелий, здесь Беллоу. Ты откуда говоришь?
        - Да я все еще в лазарете.
        - Почему в лазарете? Кульчен обещал выпустить тебя.
        - Выпустит после обеда. Слушай, Павел! Жрец прописал мне лечение «ночной радостью». Но это будет днем. Да, еще приказал почистить зубы. Спроси у Барса, что означает «ночная радость». Боюсь, эта «радость» будет гадость похуже гусьмеда.
        - Как говорила Медуза из Горгона, сделать гадость - большая радость, - засмеялся Беллоу. - Барса нет. Терин отправился за вездеходом и взял его проводником. Командор решил сделать визит в лабораторию Тнуга, чтоб ему век воды не видать. Да не ломай ты голову, это даже не бином Ньютона. Думаю, все ясно без консультанта.
        - Что тебе ясно?
        - Очень даже просто:
        Днем приводит он блондинок
        На интимный поединок,
        А как ночь - к нему брюнетки
        Мчатся, будто вагонетки.
        - На что это ты намекаешь? - насторожился Кортин.
        - Ты еще не понял? Тебе, чудак, подружку подбросят. В порядке межпланетного обмена. Для полного твоего психического просветления. Эх, завидую я тебе, Геля.
        - Не может быть, - запротестовал Кортин. - Ты просто не разбираешься в семантике арретского языка.
        - А ты разбираешься? И в семантике, и в стилистике?
        - Получше некоторых! Да будет тебе известно, что я являюсь автором восьми опубликованных рассказов и одной повести на военно-историческую тему. И ни в одном произведении я не употребил слово «буркнул».
        - Это тонко. А как насчет «хмыкнул»? Суивсане его тоже не употребляют.
        - Здесь я солидарен с инопланетным разумом. Зато они обожают слово «всхрапнул». Тебе известно значение этого архаизма?
        - Откуда, Геля? Ведь я пришелец, можно сказать, из каменного века. Вот лестницу чагобанам строю, чтобы псевдоморфики зимой по острову не шастали. В общем, книжки читать некогда, даже про ночные радости. Ладно, друг, отдыхай. Если ты так силен в лингвистике, придумай рифму на «лицо», кроме как «яйцо». Только учти, слова типа «письмецо» или «мясцо» не считаются. Будущее покажет, кто из нас лучше знает арретский. Все, конец связи.
        Глава 23
        Кортин отдыхает после обеда. Позевывая, он читает книгу стихов, найденную в городе. Скрипит входная дверь. Кортин поднимает глаза. Книга падает на пол. На пороге стоит сильно накрашенная стройная суивсанка, закутанная в рыболовную сеть, которая не скрывает прелестей молодого цветущего тела. Протерев глаза, Кортин узнает Натуш. Землянин быстро лезет в комбинезон и достает пластиковую трубочку, на которой изображен силуэт обнаженной женщины, перечеркнутый красным крестом. Вытряхнув на ладонь сразу две таблетки, Кортин быстро запивает их водой из графина.
        Натуш танцующей походкой проходит через пещеру и садится рядом с Кортиным. Распустив узел, она сбрасывает с плеч сеть и склоняется над оцепеневшим от неожиданности «больным». Густые черные волосы арретянки волной падают на грудь Кортина. Натуш ласково гладит его по щеке.
        - Ты такой сильный, - проворковала она, прижимаясь к землянину. - Ты прилетел с далекой звезды…
        - Я прилетел не со звезды, - пискнул Кортин, вжимаясь в койку.
        Опустив длинные ресницы, суивсанка медленно проводит рукой по его груди.
        - Ты не такой, как все, ты нежный и ласковый.
        - Нет, - промычал Кортин, - Я такой, как все. Может, еще хуже.
        - Разве ты не пришелец с далекой звезды? - Натуш в недоумении распахивает топазовые, как у пантеры, глаза.
        - Нет, это ошибка! - завопил землянин, смахивая с лица вьющиеся пряди. - Я прибыл не со звезды, говорят тебе чистым суивсанским языком. Я приехал с Юга, - запыхтел он, отрывая руки темпераментной арретянки. - В брюхе платиновой рыбы, понимаешь? Я - южанин Гелийонг. Раньше я был не в себе, а теперь я вернулся в себя. Я южанец, тебе говорят, я полностью здоров!
        Дверь открывается. В пещеру входит Кульчен. Торжествующе скрестив руки на животе, жрец помахивает перед собой ладонями, как кит-горбач плавниками.
        - О, Великая Вода! - Кульчен клюнул носом в пол. - Свершилась чудо исцеления. Боги Глубин, примите в лоно свое сына вашего, чагобана Гелийонга, от имени которого я преподношу вам три свежих гусиных яйца. Ты, Натуш, свободна и можешь идти, - благосклонно кивнул он девушке. Арретянка легко встает с койки. Набросив на плечи сеть, она грациозной походкой выходит из лазарета. Кортин, отдуваясь, садится на постели. Жрец добродушно улыбается покрасневшему, как рак, неофиту.
        - Ступай за мной, Гелийонг, - Кульчен направился к выходу. - Тебе необходимо увидеть величайшее чудо, равного которому ты не знал в своей жизни. Этому чуду еще даже нет названия в нашем языке. Его даровал нам великий храпник, святой Паулюгр. Да успокоится его душа в теле кита после ухода!
        Глава 24
        Жмурясь от яркого света, Кортин выходит из пещеры. На берегу Большой реки кипит работа. Вооружившись кирками и лопатами, арретяне копают ступени в пологом глинистом спуске, ведущем к пристани. Широкая лестница уже почти готова. Беллоу, расхаживая по берегу, руководит разметкой последних нижних ступеней.
        К пристани подходит паром, нагруженный вязанками свежесрезанного тростника. Двое арретян перекидывают вязанки на причал, где их принимает Арнольд. Киборг на лету ловит зеленые вязанки и сразу связывает длинной веревкой. Увязав большой тюк, он взваливает его на плечи и несет к лестнице. Здесь киборг раскладывает тростник по ступенькам, а двое арретян закрепляют зеленые стебли гибкими прутьями.
        - Пауль, я здесь! - Кортин с обрыва замахал рукой.
        Беллоу поднимает голову. Увидев Кортина, он подзывает киборга и поднимается по лестнице, ступая по упругим стеблям тростника. Кульчен дергает Кортина за локоть.
        - Вам, южанцам, наверно неизвестно, что проклятые шраэрфы быстро ходят только по гладкой дороге, - начал он. - Если на их пути попадается камень или упавшее дерево, они должны обойти его. Но больше всего на свете шраэрфы боятся воды. Даже в мелкий дождь они не выходят на открытое место, а прячутся по подвалам и другим укромным местам. Поэтому на острове мы чувствуем себя в безопасности. Но скоро наступит год Холодной Зимы, который приходит один раз в семь лет. Наше солнце сделается тусклым и слабым, а Большая река почти на месяц покроется льдом. - Сгорбившись, Кульчен закладывает руки за спину. - В прошлую Зиму, когда вода замерзла, стая шраэрфов перешла реку по льду и напала на поселок. Восемь наших смельчаков заманили их в полынью, но сами при этом погибли. В грядущую Зиму беда была бы неизбежной, если не великий храпник, святой ступеньщик Паулюгр. Да, да, запомни эти новые для тебя слова: «ступень», «лестница», «ступеньщик». Наши молодые ступеньщики, обученные учителем Паулюгром, перекопают весь остров. Они сделают его кругом обрывистым, а перед входом в каждую пещеру соорудят высокие ступени.
Тогда проклятые шраэрфы больше не смогут приходить к нам по ночам.
        - Слава великому ступеньщику Паулюгру! - Кулчен повысил голос, склоняя голову перед Беллоу, который появился на площадке. - Благодаря великому изобретению, которое он подарил народу Шуифра, отныне мы сможем жить на земле своих предков, не боясь проклятых псевдоморфантов!
        Смутившись, Беллоу поворачивается к отставшему киборгу.
        - А ну шевелись, сачок!
        - От симулянта слышу, - с достоинством ответил Арнольд, поднимаясь наверх.
        - Полных сетей, мужики! - поздоровался аналитик. - Не удивляйся, Гелий. Это я Арнольда отругиваться научил. А чем еще прикажешь заняться? Развлечений на острове никаких, не считая рыбалки. Краско все больше на кухне среди суивсанок вращается. Осваивает кухонный арретский. Говорит, что по книгам язык в совершенстве не выучить. Терин все еще в городе. Возле института Тнуга, чтоб ему высохнуть от жажды посреди озера, командор нашел автономную электростанцию, работающую на энергии приливных волн. Тнуг сам ее спроектировал. Талантливый был суивсан, чтоб ему ни дна, ни покрышки! Энергия была нужна для институтского холодильника, где хранились штаммы супербацилл. Сегодня Макс работает на месте, изучает лабораторные записи. Надеется узнать что-то новенькое о преступных опытах. Ты все лечишься, понимаешь. Ну как, много тебе дневной радости откололось?
        - Нисколько не откололось, - нахмурился Кортин. - Устав не позволяет нам, военно-морским историкам, вступать в интимные отношения с инопланетянками.
        - Эх ты, Геля, - загрустил Беллоу. - А еще моряк называешься. От такой лечобы дезертировал.
        - Великий ступеньщик, - деликатно кашлянул жрец. - Настало время научить вашего Гелийонга ходить по ступеням. Наши люди уже все умеют.
        - Сейчас, - подмигнул Беллоу. - Вот, Арнольд поможет чагобану. Эй, алкаш, подь сюда!
        - От копченого бомжа слышу, - презрительно отвечал киборг. - Пью на свои.
        - Видал? - обрадовался Беллоу. - Я его еще стихам обучил. Ну, ты, рецидивист, давай-ка сбацай людям стихи про мечту.
        - От битого фраера слышу, - огрызнулся, приосаниваясь, Арнольд. - Послушайте, уважаемые граждане свободной планеты, стихи про мечту:
        Взгрустнув о молодости ранней,
        На склоне лет рванешься ты
        Из ада сбывшихся желаний
        В рай неисполненной мечты.
        - Слыхал? - подмигнул Беллоу. - Чьи это могучие строки? Отвечай, ржавый бездельник, когда тебя интеллигентные люди допрашивают.
        - От тунеядца слышу, - задрал нос киборг. - Эти талантливые строки, которые вы, уважаемые граждане, имели счастье слушать, принадлежат перу глобально гениального поэта двадцатого века Павла фон Белова.
        - Молодец! - похвалил Беллоу.
        - Служу объединенному человечеству! - Арнольд отдал честь и вытянулся, буравя Пауля глазами.
        - Вольно, - разрешил Беллоу. Киборг расслабился, выставив ногу вперед, и заложил руки за спину. Кортин покачал головой.
        - Так и бытуем, - внезапно помрачнел Беллоу. - Культурно и безалкогольно. Гель, я тут удочки одолжил. Лодку мне чагобане в любое время дают. Это я по поводу совместной рыбалки после ужина. Места знаю, рыба уже прикормлена. Ты после лечобы как себя чувствуешь? Давай возьмем жбанчик пива и махнем на рыбалку. Расслабимся, а? И ну их всех к гусям.
        Глава 25
        Над островом Чагоб проплывает вечерний туман. На застывшей глади реки чернеет одинокая лодка с двумя согнувшимися над удочками рыбаками.
        Беллоу сидит верхом на передней скамейке. Он смачно плюет на крючок с наживкой и забрасывает в воду. Кортин сидит на корме, подложив под себя сложенный вдвое брезентовый чехол. У Беллоу клюет. Он подсекает и вытаскивает из воды небольшую зубастую рыбу, похожую на земную щучку. Остерегаясь острых зубов, Беллоу осторожно снимает рыбу с крючка и бросает в ведро.
        - Боги глубин послали святому храпнику пропитание, - усмехнулся Кортин. - Не забудь, Паулюгр Чагобаныч, вознести молитву духу великого синего кита.
        Беллоу поднимает ведро и трясет в воздухе. На оцинкованной поверхности ведра появляется надпись:
        Встретишь волка или гада,
        Докладать о том не надо
        Ни начальству, ни невесте,
        Им нужны благие вести.
        Беллоу достает из банки жирного белого червя и начинает насаживать на крючок. От противоположного берега доносится сухая автоматная очередь. Беллоу бросает удочку и смотрит из-под руки на берег. Вечернюю мглу прорезает яркая вспышка, через секунду доносится звук от взрыва гранаты. Беллоу хватается за весла и разворачивает лодку к переправе. Кортин достает из-под брезента автомат и щелкает затвором.
        На берег с ревом выносится вездеход и тормозит перед спуском к пристани. С лязгом распахивается дверца заднего отсека. Из машины выпрыгивает Барс. Он выхватывает из багажника блестящий металлический цилиндр и бежит к пристани.
        Из темноты выкатывает коренастая фигура псевдоморфанта. Не обращая внимания на яркий свет фар, монстр обнюхивает багажник. Затем он разворачивается и, набирая на спуске скорость, скользит вслед за арретянином.
        В люке вездехода появляется Терин. Уперевшись коленом в сиденье, он вскидывает лазер и ловит в прицел монстра. В этот момент туша шраэрфа закрывает в прицеле фигуру Барса. С досадой бросив лазер, Терин поднимает мегафон.
        - Барс, - загремел над рекой усиленный голос командира. - Бросай сосуд! Прыгай в воду. Не дай себя схватить.
        Арретянин пятится на край причала. Не выпуская цилиндра, он оцепенело смотрит на монстра.
        Беллоу выгребает изо всех сил. Лодка находится уже недалеко от пристани.
        - Барс, прыгай! - закричал Кортин. - Мы подберем тебя.
        Монстр медленно переваливает через поперечную доску, набитую на краю настила, и выкатывается на причал. Прижимая сосуд к груди, Барс пятится в угол. Псевдоморфант надвигается на туземца.
        Терин прыгает за руль. Выжав сцепление, он сразу включает вторую скорость и гонит вездеход вниз по спуску.
        Барс с ужасом смотрит на монстра. Псевдоморфант разевает пасть, из которой выползают отвратительного вида извивающиеся щупальца. Они удлиняются, покрываясь зеленой слизью, и тянутся к арретянину. Смертельно побледнев, Барс ставит цилиндр под скамейку и прыгает головой в воду. Монстр с хлюпаньем втягивает щупальца в пасть. Недовольно хрюкнув, он скользит к скамейке и наклоняется над сосудом. В это время налетевший сзади вездеход бьет псевдоморфанта бампером в спину. Раздается глухой удар. Тяжелая туша взлетает в воздух и с шумом падает в воду. Терин с силой нажимает на педали управления. Пронзительно визжат тормоза. Колеса вездехода скользят по доскам и останавливаются в нескольких сантиметрах от воды.
        Кортин втаскивает мокрого Барса в лодку. Беллоу берется за весла. Он разворачивает лодку и подгребает задним ходом к пристани.
        Терин выпрыгивает из машины. Он подходит к краю пристани и смотрит на освещенную фарами полосу воды. Вода в месте падения псевдоморфанта бурлит, окрашенная кровью. Из глубины всплывают комья пузырящейся желтой массы с извивающимися обрывками кроваво-красных жгутов. Отвернувшись от омерзительной картины, Терин достает из-под скамьи блеснувший металлом цилиндр. Борт лодки со стуком ударяется о пристань. Осмотрев крышку сосуда, Терин осторожно передает его Кортину. Затем выключает свет и спускается в лодку, не забыв забрать лазер.
        Глава 26
        Вдоль стен гостевой пещеры расставлены инструменты, снаряжение, оружие. Таинственный цилиндр, из-за которого Барс рисковал жизнью, установлен на столе. Рядом с ним лежит прибор течеискатель, от которого отходит гибкий шланг с воронкой на конце. На стене вывешен большой цветной аэрофотоснимок порта. На снимке четко виден пирс с лодочными причалами и квадратной платформой на конце. Недалеко от платформы из воды торчат мачты затонувшего корабля.
        Участники экспедиции расположились на скамейках вокруг стола. Рядом с Беллоу пристроился Барс, которому разрешили остаться. Черные глаза арретянина блестят от любопытства. Терин, надев респиратор, водит воронкой течеискателя по крышке сосуда, проверяя его на герметичность. Закончив работу, он выключает прибор.
        - В этом дьюаре, - Терин положил руку на сосуд, - осталось около трех литров вполне качественного кнаффа. Контейнер найден в холодильнике лаборатории Тну Горобджа, чтоб ему ни дна, ни покрышки. Холодильник при взрыве не пострадал, он был установлен в подвале. Уцелел также подземный электрический кабель, соединяющий лабораторию с автоматической приливной электростанцией. Но я не учел, что по дороге дьюар нагреется. Из-за тряски пара капель кнаффа выдавилась из-под крышки. Барс обнаружил утечку, вытер жидкость тряпкой и выбросил на дорогу. Что тут началось! На запах кнаффа сбежались псевдоморфанты со всего квартала.
        - Откуда мне знать, что он их так приманивает, - воскликнул арретянин. - Эта штука похуже наводнения будет! Проклятые шраэрфы лезли на запах, как акулы на свежую кровь.
        - Монстры преследовали вездеход, пока не были уничтожены все до одного, - подчеркнул Терин. - Очевидно, тяга к препарату пересиливает у них инстинкт самосохранения.
        - Я бросал в них такие круглые штуки, - загорелся Барс, - которые громко лопались и разносили шраэрфов на куски.
        - Последний монстр чуть не схватил тебя, - напомнил Терин. - Хорошо, что все обошлось купанием.
        - Зато я спас сосуд с кнаффом, - гордо сказал арретянин.
        - Какая от него польза? - устало улыбнулась Краско.
        - А если препарат использовать как приманку для шраэрфов? - предложил Беллоу. - Ведь эти проклятые монстры бегут на него, как питерские коты на валерьянку. А потом взять и уничтожить всех разом. По комплексному методу П.П.Шарикова.
        - Какого Шарикова?
        - Полиграфа Полиграфыча, - пояснил Беллоу.
        - Каким образом? - не поняла Краско.
        - Это можно, - вмешался Кортин. - Например, использовать сооружения городского стадиона. Кнафф нужно вылить в центре игрового поля, трибуны заминировать, а жидкость подогреть. На запах сбегутся все городские монстры, получится куча-мала. Тут мы перекроем все выходы, а фугас подорвем. От шраэрфов только ошметки полетят.
        - Боюсь, одним фугасом всех монстров зараз не уничтожить, - возразил Терин. - Нет уверенности, что соберутся все шраэрфы. Кроме того, остается стадо лесных тварей, а они не менее опасны.
        - Заманить лесных монстров нетрудно, - сказал Беллоу. - Они охотятся вдоль великой арретайской стены. Достаточно пройти по пешеходной дорожке и немного покапать на землю кнаффом. Монстры сбегутся на запах и по следу доберутся до города. Только чем потом встречать эту орду, если динамит отвергается?
        - У Кульчена было видение, что святая вода спасет народ Шуифра, - вмешался Барс. - Все знают, что проклятые шраэрфы в воде расползаются, как протухшие сомы на солнце. Можно запереть шраэрфов на стадионе и подождать сезона дождей. Через пару дней от них только мокрые лужи останутся, удобрение для свежей травки.
        - А когда у вас начало сезона дождей? - спросил Терин.
        - Через 22 дня, - подсчитав на пальцах, сообщил Барс.
        - Это слишком долго, - протянула Краско.
        - Да, - сказал Терин. - Мы не можем бездействовать столько времени. Но в словах Барса есть рациональное зерно. Знаете, в журнале Тнуга, чтоб ему вечно сохнуть и так далее, я нашел интереснейшие записи. Действительно, вода деструктурирует организм шраэрфа. Этот эффект напоминает действие соляной кислоты на протеиновую массу, только здесь все происходит в миллион раз быстрее. Вода разлагает оболочку и внутренние органы псевдоморфанта до уровня массы одноклеточных микроорганизмов. После этого вирусы, лишенные защитной оболочки, окисляются растворенным в воде кислородом и погибают.
        - Это любопытно, - оживилась Краско. - А как объясняется эффект разложения?
        - По-видимому, вода, за счет своей огромной диэлектрической проницаемости, нейтрализует электростатические поля, удерживающие супервирусы вместе, и они расползаются в кашицу. Кульчен камлал на воду не зря. Есть надежда, что свойства воды помогут покончить с монстрами без взрывных работ.
        - Что ты имеешь в виду? - спросил Кортин. - У тебя уже есть план?
        - Не томи душу, командор, - поддержал Беллоу. - Ведь мы видим, ты уже что-то придумал.
        - Кнафф, конечно, мы задействуем, - Терин положил руку на дьюар, - и воду используем. Но только соленую. В морской воде электростатические полевые эффекты действуют еще сильнее. Предлагаю заманить монстров в портовую гавань. Там им всем места хватит.
        - Вылить кнафф в море? Сомневаюсь! - возразил Кортин. - Препарат быстро растворится, концентрация паров быстро упадет ниже порога чувствительности. Монстры в городских подвалах не услышат его запах, хотя имеют очень чувствительное обоняние, как мы убедились. Но этого недостаточно. Для достижения результата требуется усилить обоняние примерно в миллион раз. Только в этом случае они выйдут из подвалов. Я пока не вижу, как повысить обоняние шраэрфов на шесть порядков.
        - Эх, Гелий, - вздохнул Беллоу. - Ты еще многого не видел в этой жизни. Расскажу-ка я тебе, дружок, историю. Жил-был в девятнадцатом веке юрист по фамилии Бонапарт. Для этого француза история была сплошной хронологией войн и сражений, в которых он, человек несомненно выдающийся, принимал участие лично. Я, Пауль Беллоу, человек простой и воспринимаю историю как историю изобретений и открытий. Открою тебе страшную тайну. На кафедре общей физики в нашем универе висел портрет академика Семенова, который изобрел паровоз, пароход и самолет. А на кафедре философии висел портрет академика Петрова, который изобрел академика Семенова. Ты, Геля, не думал, на чем бы плавали наши капитаны, если Фультон не изобрел бы пароход, после того, как увидел паровоз Черепановых? Пойми, Геля, история - это тяжелая поступь научно-технического прогресса. Вот и нам, звездопроходцам, не след забывать заветы предков. Предлагаю оставить проблему Кортина и решать обратную к ней задачу. Воздействовать надо не на шраэрфа, объект достаточно опасный, а на приманку, безопасную в плане обработки. В общем, надо придумать способ усилить
запах кнаффа. Напоминаю, аналогичная задача уже была решена Дядей Духом, правда, для землян. Но я не вижу особой разницы. Местные девушки, скажу я вам, ничем не уступают земным. В плане обоняния, разумеется. - Беллоу шлепнулся на скамейку.
        - Парфюмер Маков, - хлопнула в ладоши Краско. - Представляете, коллеги, анализы показали, что некоторые препараты Макова усиливают запах биологической среды до пяти миллионов раз. Сейчас сюда бы его портфель с таблетками.
        - К сожалению, полет к Земле займет около двух недель, - заметил Терин. - Туда и обратно получается месяц. Примерно столько же остается до сезона дождей. Не вижу смысла в отлете, который суивсане могут воспринять как бегство. Политика - дело тонкое. Если ничего другого не придумаем, дождемся сезона дождей и с помощью природных факторов уничтожим проклятых монстров.
        - Конечно, надо подождать дождей, - вмешался Барс.
        - Будешь перебивать старших, вообще отменю дожди, - пригрозил Беллоу.
        - Не надо!
        - Сам не хочу.
        - Верно, - Кортин стукнул кулаком по столу. - Не к лицу нам, представителям, э… южанцев, отступать без боя перед какими-то ходячими микробами. В архиве Тнуга наверняка сохранились записи, как делать кнафф. Неужели мы не сможем синтезировать препарат в достаточном количестве?
        - Минуточку, Геля, - остановил Беллоу. - Не маши руками, ты делаешь сквозняк. Барсик мокрый, может простудиться. Сядь, успокойся. Портфель Дяди Духа я, конечно, не обещаю. Я не волшебник, я только учусь. Но одну таблетку устроить могу. Глядите: ахалай, махалай, алле оп!
        Беллоу вытаскивает из кармана красную коробочку и осторожно открывает. Внутри на белом атласе красиво лежит круглая розовая таблетка.
        Взвизгнув от восторга, Краско бросается на шею Беллоу. От неожиданности он роняет коробочку. Барс прыгает и подхватывает ее у самого пола. Суивсанин растерянно поднимается и показывает пустой футляр.
        - Искать всем! - приказал Терин. Он первым отодвигает скамейку и опускается на колени. Астронавты ползают по пещере в поисках драгоценной таблетки. Кортин, чертыхнувшись, залезает под стол. Беллоу с отсутствующим видом присаживается на краешек скамейки. Зачем-то понюхав крышку дьюара, он оглушительно чихает. Все оглядываются. На ладони у аналитика лежит розовая горошина, которую он незаметно вытащил из нагрудного кармана.
        Перепачканный пылью Кортин с угрожающим видом надвигается на Беллоу. Аналитик быстро передает таблетку Барсу и складывает ладони на груди в виде китайского приветствия. Кортин, расставив лапы-клешни, по-медвежьи набрасывается на Беллоу. Тот делает быстрый шаг в сторону. Кортин замахивается правой. Беллоу, перехватив его руку, заворачивает кисть наружу и слегка нажимает на локоть. Охнув от боли, возникшей одновременно в трех суставах, историк складывается пополам и впечатывается лбом в стол, едва не смахнув дьюар. Краско испуганно взвизгивает. Барс восторженно хлопает себя по коленям. Терин скрывает усмешку.
        - Я немедленно вызываю «Тетю Лиру», - объявил он. - Завтра корабль будет в гавани. Кортин и Беллоу, вы немедленно отправляетесь на катере в порт. Примете на «Тете Лире» ловушку и смонтируете ее на месте. Я на вездеходе устанавливаю капельницу и прокладываю тропу для лесных тварей. Погода стоит жаркая и сухая. Лесные монстры доберутся до гавани без помех.
        - Ловушка уже готова? - Кортин почесал ушибленный лоб. - Учтите, для монтажа потребуется время.
        - К вашему прибытию она будет изготовлена. - Терин указал на снимок гавани. - Это площадка на конце пирса. Мимо нее проходит отливное течение, которое усиливается в проливе между пирсом и затонувшим кораблем. Ловушку для шраэрфов нужно установить здесь. Монстры будут слышать запах, но не смогут добраться до дьюара.
        - А как быть с южными чудищами? - спросила Краско. - Если их оставить, они доберутся до города и займут опустевшие кварталы.
        - В принципе, мы могли бы тоже заманить южное стадо в гавань, если срочно проложить дорогу к Южному мысу. Следует заметить, это приведет к неоправданно большому расходу дефицитного кнаффа, синтез которого может занять много времени. Эти энергозатраты я считаю чрезмерными. Кроме того, существует более веская причина, по которой данный план следует признать нецелесообразным. Проблема в том, что пропускная способность пирса ограничена. Элементарный расчет показывает, что потребуется не менее пяти часов, чтобы пропустить через ловушку всех шраэрфов из города и прилегающих лесов. Если к местным монстрам добавится южная популяция, времени одного отлива может не хватить на всю операцию.
        - Зачем нужен отлив? - робея, подал голос Барс.
        - Шраэрфы довольно крупные создания, а глубина возле пирса не очень велика. Если монстров будет слишком много, из них образуется затор. Лучше будет, если мы оставим в покое южную популяцию, а потом уничтожим ее на их территории.
        - Значит, кнафф нужно разделить на две дозы, - деловито заметила Краско.
        - И таблетку Дяди Духа тоже, - напомнил Беллоу. - Тебе, Алла, придется надеть халат провизора.
        На стене пещеры появляется надпись:
        Нетрезвый провизор смотрел телевизор,
        А после, взволнован до слез,
        Кому-то в бокале цианистый калий
        Заместо микстуры поднес.
        Глава 27
        Свежий ветер срывает пену с мелких волн, бегущих через гавань. Экспедиционный катер приближается к пирсу. За катером на буксире тащится легкий катамаран, нагруженный пустыми бочками. Кортин стоит за штурвалом. Беллоу в моторном отсеке отбирает инструменты из ящика и складывает в сумку.
        Поравнявшись с платформой на конце пирса, Кортин сбрасывает скорость и раскручивает штурвал. Катер резко поворачивает. Катамаран описывает дугу и причаливает бортом к платформе. Кортин переключает мотор на малый задний ход. Отрабатывая двигателем, он подводит катер кормой к катамарану.
        Беллоу сбрасывает сумку с инструментами на катамаран и прыгает сам. Легкое сооружение кренится, но Беллоу, ловко подхватив сумку, перебегает на пирс. Беглый взгляд показывает, что настил катамарана заметно ниже уровня платформы. Вода ушла с отливом и на линии стыка катамарана с пирсом образовалась довольно крутая ступенька.
        Беллоу принимается за работу. Размотав две цепи, прикрепленные к борту катамарана, он перетаскивает их на платформу и обматывает вокруг причальных тумб. Затем Беллоу перекатывает пустые бочки на другую сторону настила и выстраивает их в ряд, оставив проход к лесенке, спускающейся с катамарана к воде.
        Кортин наблюдает с катера, как освобожденный от груза бочек борт катамарана постепенно поднимается над водой. Вскоре пристыкованный край настила поднимается до уровня пирса. Беллоу перепрыгивает на платформу. Он выбирает слабину цепей и надежно закрепляет их на причальных тумбах.
        Кортин дает гудок и включает малый вперед. Катер отходит, но почти сразу останавливается, удерживаемый буксирным тросом. Кортин увеличивает обороты. Под кормой катера вскипает бурун, но цепи надежно удерживают катамаран. Убедившись в их прочности, Кортин включает реверс и возвращает катер к пирсу. Взяв на борт Беллоу, он отходит от катамарана на половину длины буксирного троса.
        Беллоу переходит на корму. Здесь он разматывает пожарный шланг, направляет его конец в одну из бочек на катамаране и включает насос. Из шланга бьет струя воды, бочка быстро наполняется. Беллоу перекидывает шланг в другую бочку, затем в третью. Катамаран кренится под тяжестью бочек с водой. После заполнения четвертой бочки поплавок под ними полностью уходит в воду. Катамаран резко наклоняется. Бочки падают в воду и сразу идут ко дну. Освободившийся от груза поплавок катамарана с шумом всплывает из воды. Кортин показывает напарнику большой палец. Беллоу выключает насос и возвращается в рубку.
        - Четыре бочки, - подытожил Кортин. - Это вес примерно десяти шраэрфов.
        - Нормально, - кивнул Беллоу. - На катамаране их поместится не меньше тридцати. Пора заняться приманкой.
        Беллоу спускается в лодку, привязанную к катеру, и принимает от Кортина дьюар с кнаффом. Поставив сосуд в ящик на корме, Беллоу фиксирует его сумкой с инструментами. Оттолкнувшись от катера, он берется за весла.
        Кортин переходит на корму. Здесь он снимает чехол с приготовленной приманки. Это плавающий буй в виде металлической сферы, оборудованной стойкой. Внизу к сфере привязан якорь на тросике. Кортин сбрасывает за борт сначала якорь, затем опускает сферу. Вскоре буй всплывает на поверхность воды примерно в пяти метрах от катамарана.
        Беллоу подгребает к катамарану. Нос лодки ударяется в лесенку. Беллоу привязывает нос к лесенке и переходит на корму. Ухватившись за стойку, он подтягивает корму к бую и накидывает веревочную петлю на стойку.
        - Готово! - Беллоу махнул Кортину. - Начинаю установку дьюара.
        - Порядок, отхожу! - Кортин отцепляет буксир и скрывается в рубке.
        Беллоу раскрывает рюкзак. Надев резиновые перчатки, он вытаскивает дьюар из ящика, вставляет в гнездо на стойке и фиксирует зажимом. Взявшись за дьюар, он начинает осторожно отвинчивать крышку.
        На катере запускается двигатель. За кормой вскипает бурун. Набежавшая волна толкает лодку. Беллоу роняет пробку в воду, несколько капель жидкости из дьюра попадает на перчатку. Чертыхнувшись, он вытирает перчатку о борт лодки и надевает респиратор. Затем достает красную коробочку и осторожно опускает розовый кусочек в дьюар. Слышится шипение, из дьюара выходит легкий дымок. Беллоу из осторожности приседает, но больше ничего не происходит. Тогда он достает ракетницу и пускает в сторону берега зеленую ракету. Бросив ракетницу под ноги, он отвязывает лодку и гребет к катеру.
        Лодка ударяется о борт катера. Кортин сверху протягивает руку.
        - Не надо, Гелий. Я сам все сделаю, тебе лучше уйти.
        Беллоу снимает респиратор и бросает на дно лодки. Содрав перчатки, он швыряет их в сумку. Ухватившись за поручни, он отталкивает лодку ногой. Приливное течение подхватывает лодку и уносит к устью реки.
        Кортин стоит за штурвалом и рассеянно крутит декоративную ручку, которая имитирует настройку ламповой судовой радиостанции. Беллоу устало вваливается в рубку и стягивает надоевший спасательный жилет.
        - Что случилось? - нахмурился Кортин. - Зачем ты бросил лодку?
        На переборке появляются строки:
        Фараон Тутанхамон
        Занимал недолго трон,
        Потому что в день получки
        Пил тройной одеколон.
        - На лодку попали брызги кнаффа из дьюара, - объяснил Беллоу. - Теперь лодка сама будет благоухать на десять верст в округе. Пришлось ее бросить, иначе псевдики полезут к нам на катер. Их тяга к зелью хорошо известна. Инструменты тоже пришлось бросить. Хороший был набор. Жаль, выпить нет, последние полбутылки коньяка Терин отобрал. Даже выговор объявил. А за что? За натуральный антидепрессант столетней выдержки?
        - Понятно, - Кортин щелкнул тумблером. - С «Тети Лиры» передали, что Терин только что выехал из леса. Сейчас он уже на дороге в порт. Метеоспутник показывает, что псевдоморфанты прут за вездеходом, как крысы за гамельским крысоловом. Головная часть стада будет в гавани после заката. Мы еще успеем выспаться. Слушай, Пауль, а как насчет рифмы на слово «лицо»?
        - А что такое? - удивился Беллоу.
        - Ничего, понимаешь, в голову не приходит.
        - Ты что, до сих пор мучаешься?
        - Ну да.
        - Это «крыльцо», Геля, - зевнул Беллоу. - Каменное или деревянное, но крыльцо. На Аррете их никогда не было. Теперь будут. Пошли спать.
        Глава 28
        На гавань опускается теплая южная ночь. В быстро чернеющем небе появляются рисунки незнакомых созвездий. Катер стоит на якоре в полукабельтове от пирса. Усевшись на баке под дежурным освещением, Беллоу и Арнольд играют в карты. Беллоу гордо выкладывает туза бубен. Киборг бьет туза валетом червей.
        - Чем бьешь, шулер? - строго прикрикнул Беллоу. - Козыри - трефы.
        - От афериста слышу. Трефы были в прошлый раз, сейчас козыри - червы.
        Небрежно бросив карты, Беллоу замечает брошенную лодку, которую течение несет к пирсу.
        - Гляди, Арнольд, - сказал он, вскочив на ноги. - Ведь это наша лодка. Отлив тащит ее в океан.
        Киборг уставился на лодку, плывущую к пирсу кормой вперед.
        - Лодку несет прямо к платформе, - сказал он, чуть помедлив. - Она не помешает?
        - Не думаю, скорее наоборот. Лодка пропахла кнаффом. На нее еще больше псевдиков набежит. Наше дело защищать буек и наблюдать, как шраэрфы дружно падают в воду. Так что ты не думай, не гадай, садись рядом, карты сдавай.
        - Ты проиграл, тебе сдавать, - невозмутимо ответил Арнольд.
        Засмеявшись, Беллоу накладывает на лодку пальцем крест. На лодке появляется надпись:
        От сочувствия рыдая,
        Отказавшись от конфет,
        Челюстей не покладая,
        Кушал друга людоед.
        Течение несет лодку на катамаран. Ударившись кормой, лодка разворачивается. Ее прижимает носом к бую, а кормой к нижней ступеньке лесенки, которая немного не доходит до воды. Над гаванью взлетает красная ракета. Вскочив на ноги, Беллоу всматривается в темнеющую вдали полоску берега. Киборг поднимается рядом.
        - Красная! - воскликнул Беллоу. - Значит, монстры уже на берегу. Сейчас они полезут на пирс. Арнольд, гляди в оба. У тебя зрение лучше моего. Переключайся на инфракрасный диапазон, сейчас самое время.
        Киборг моргает. Его глаза темнеют, приобретая бархатно-черный оттенок. Повернув голову, он смотрит на лодку, прижатую к приманке для монстров.
        - Лодку прижало к бую, - указал Арнольд. - Это плохо. Здесь сильное течение. Когда катамаран накренится, буй может лечь на воду.
        Мгновенно оценив ситуацию, Беллоу бежит к рубке.
        - Киборг, - кричит он на бегу, - поднять якорь!
        Арнольд вращает рукоятку лебедки. Беллоу запускает двигатель. Киборг выбирает якорь и укладывает его на подставку. Набирая скорость, катер направляется к пирсу. Сверху видно, как покрывающая берег сплошная масса псевдоморфантов начинает втягиваться на пирс.
        Катер подходит к катамарану. Беллоу выскакивает из рубки. Он срывает багор с пожарного щита и бежит на бак. Катер по инерции проходит несколько метров и упирается в катамаран. Зацепив багром лодку, Беллоу пытается отвести ее, но мешает корпус катера.
        Из темноты на платформу выносится парочка псевдоморфантов. Скатившись на катамаран, первый монстр вылетает на край и мешком валится в лодку. Слышен треск ломающейся скамейки. Лодка от удара накреняется. Ее борт проскальзывает под лесенкой, конец которой попадает внутрь лодки и упирается в дно, зацепив тушу псевдоморфанта. Оболочка монстра лопается, сжатый воздух с шипением выходит наружу.
        На катамаран выкатываются сразу несколько псевдоморфантов. Издавая свист и чириканье, они носятся по краю палубы. Катамаран кренится, но совсем ненамного. Беллоу заглядывает вниз и обнаруживает, что конец лестницы упирается в днище лодки.
        - Лодка - это дополнительный поплавок, - подтвердил киборг. - Ловушка может не сработать.
        - Черт бы ее побрал! - зарычал Беллоу. - Надо было сразу утопить эту лохань.
        Второй монстр валится в лодку прямо на тушу дохлого псевдоморфанта. Он скользит к носу, но вторая скамейка останавливает его. Замахнувшись, Беллоу всаживает багор в бок чудовища. Содрогнувшись всем телом, монстр поднимает к человеку свою ужасную безглазую морду. Его псевдолапы взлетают вверх. Обвившись вокруг наконечника, они удлиняются, струясь вдоль древка. Беллоу нажимает на багор, доставая до псевдосердца монстра. Из-под древка вырывается фонтан черной жижи, в воздухе растекается гнилостный смрад. Опадая, как проколотый шар, псевдоморфант падает на скамейку и проламывает ее, вырвав багор из рук человека. Очередной псевдоморфант прыгает в лодку. Он скользит по тушам, как по дорожке и перебирается на нос лодки. Монстр хватает лапами дьюар и наклоняет его. Из беззубой пасти псевдоморфанта выползает толстый скользкий хобот. Конец хобота загибается и проникает в дьюар. Хобот начинает ритмично сокращаться, над водой разносятся громкие сосущие звуки. На катамаране возбужденно суетятся псевдоморфанты, издавая свист и чавканье. Еще один монстр прыгает в лодку.
        Выругавшись, Беллоу бежит в рубку. Арнольд предупреждающе кладет руку на ключ зажигания.
        - Что ты намерен делать? - спрашивает киборг.
        - Таранить лодку, что же еще! Разве ты не видишь, ловушка не работает. Я разгоню катер и проломлю борт лодки.
        - Ничего не выйдет. Прогноз дает отрицательный результат. Ударив лодку, ты опрокинешь буй. Дьюар ляжет на воду. Кнафф выльется в море. Ловушка не сработает, шраэрфы уйдут в город. Их будет так много, что суивсане не смогут приходить в город за нужными вещами. Они останутся на острове, пока не вымрут от голода и болезней. Конец наступит через четырнадцать месяцев. Достоверность прогноза - 96 процентов. Это конец цивилизации на планете Аррет.
        - Что же делать? - растерялся Беллоу.
        Арнольд кладет тяжелую руку на плечо человека и подмигивает. Его глаза вдруг становятся ярко-синими. Киборг растягивает губы в широкой улыбке:
        Вы Арни нигде не ищите,
        Могилка его глубока.
        В шалмане его помяните,
        Хватимши стакан молока.
        Он легко отодвигает Беллоу в сторону и переходит на носовую часть катера. Смерив глазами расстояние, Арнольд с силой отталкивается от палубы и прыгает в лодку. Мощные ноги киборга проламывают тонкое днище лодки. Раздается треск. Арнольд проваливается по пояс. Вокруг его торса струйками брызжет вода.
        Последний псевдоморфант протягивает псевдолапы к голове Арнольда. Увернувшись от скользких щупалец, киборг одним движением мощных рук разрывает на себе комбинезон. Обнажается могучая грудь.
        Беллоу обеими руками держится за перила на носу катера.
        Киборг ногтем цепляет крышку на животе и срывает ее. В торсе открывается окно, через которое видна усыпанная блестящими кристалликами электронная схема. Псевдоморфант дотягивается до киборга и хватает его за шею. Отпрянув назад, Арнольд поднимает руку и с размаху вонзает пальцы себе в живот. Вспыхивает пламя, раздается взрыв. Разломившись пополам, лодка исчезает в воде.
        Катамаран стремительно кренится на борт. Монстры, отчаянно вереща, скользят по наклонной поверхности катамарана и падают в море.
        Схватившись за голову, Беллоу опускается на палубу.
        Вода вокруг пирса бурлит. Из глубины всплывают огромные кровавые пузыри, которые подхватывает быстрое течение и уносит в открытое море. Псевдоморфанты непрерывным потоком несутся по пирсу. Они рядами скатываются по наклонной платформе и падают в воду, поднимая высокие брызги. Широкая полоса коричневой пены протянулась через всю гавань.
        Глава 29
        На городской площади кипит работа. Не обращая внимания на жару, суивсане стараются поскорее закончить ремонт. Они сгребают накопившийся строительный мусор в кучи, грузят на тачки и вывозят на свалку.
        Натуш стоит на лестнице под колонной. Она красит в нежный персиковый цвет русалку - кариатиду, поддерживающую балкон над входом в гостиницу.
        Беллоу и Барс ползают по дну бассейна в переплетениях труб. Барс протирает ветошью резьбовой наконечник трубы и привинчивает к нему платиновый рассекатель в форме рыбки. Беллоу затягивает большим гаечным ключом гайки на муфте подводящей трубы. Закончив работу, он хлопает Барса по плечу и показывает на вход в гостиницу.
        Суивсанин быстро поднимается по новеньким каменным ступеням. Проходя под кариатидой, он не может отказать себе в удовольствии пощекотать босую пятку Натуш. Взвизгнув от неожиданности, девушка весело замахивается на него малярной кистью. Позорно ретировавшись, Барс прячется за дверью.
        На городскую площадь выруливает вездеход, за которым тащится прицеп, груженный разноцветными коробками. Объехав вокруг бассейна, вездеход останавливается перед входом в гостиницу. Из вездехода выпрыгивает Кортин. Он открывает заднюю дверцу и выпускает Кульчена Гнобара. Жрец семенит к прицепу. Припав к борту, он растроганно поглаживает коробки морщинистой рукой. Кортин откидывает борт прицепа. Кульчен подзывает соплеменников. Бросив лопаты, суивсане выстраиваются в очередь. Получив по коробке в руки, они несут их в гостиницу.
        На крыльцо выходит Краско в сопровождении Барса. Приплясывая от нетерпения, арретянин что-то с жаром объясняет девушке. Увидев Беллоу, работающего в бассейне, Алла решительно спускается с крыльца.
        Подбежав к прицепу, Барс хватается за большой черный чемодан, на крышке которого изображен молоток.
        - Не надо! - остановил Кортин. - Этот контейнер мы сразу увезем на городскую свалку.
        - Зачем выбрасывать хорошую вещь? - удивился Барс.
        - Не выбрасывать, а инсталлировать! В контейнере упакован инструментальный завод. Производит до тысячи видов инструмента. Только успевай сырье подавать. Да ты не бойся, - засмеялся Кортин, заметив круглые глаза суивсана. - Это биомеханический эмбрион. Мы активируем его на свалке возле реки. В развернутом виде завод занимает не больше гектара. За неделю он переработает металлолом в слесарный, плотничий и прочий инструмент. Синий чемоданчик с гайкой на крышке тоже не надо трогать. Это цех для производства гвоздей, винтов и прочего крепежа для строительства.
        Беллоу отворачивает до упора задвижку на трубе и выбирается из бассейна. Увидев Краско, он присаживается на край и начинает тщательно вытирать ветошью руки.
        - Павел, здравствуй. Мне нужно поговорить с тобой. Если ты не очень занят, конечно.
        - Конечно можно. Отчего не поговорить:
        Тихо текла деловая беседа,
        Пахло ромашками с луга.
        Два людоеда в процессе обеда
        Скушали мирно друг друга.
        - Ты можешь быть серьезным? - взмолилась она. - Хотя бы пять минут?
        - Могу. Только это будет еще смешнее.
        - Павел, ты действительно решил остаться на Аррете? - девушка закусила губу.
        - Кто сказал? - возмутился Беллоу. - Барсик? Вот я ему задам! Ну, допустим, остаюсь. Что тут такого?
        - Павел, - запнулась она. - Пойми, для меня это очень важно. Если можно, если нужно… Ты только скажи, и я тоже останусь.
        - Зачем тебе оставаться на чужой планете?
        - Мы могли бы быть счастливы вместе, - прошептала Краско.
        - Что такое счастье? - Беллоу отбросил тряпку. - Как говорил один знакомый биохимик, счастье - это эйфорическая реакция эндокринной системы индивида на признание его социальной значимости. Вряд ли мы будем счастливы.
        - Почему ты один все решаешь? Один, всегда один! Это несправедливо по отношению к тем, кто тебя любит. Почему ты так поступаешь?
        - Потому что я обречен, - скрипнул зубами Беллоу. - Обречен на бессмертие. Все будет не так, как ты думаешь. Хочешь, расскажу, как это все произойдет? Не боишься? Ну, слушай. Легко и весело будет только первые двадцать лет. Потом ты станешь задумчивой и беспокойной. Лет через тридцать ты начнешь усиленно заниматься гимнастикой йогов. Это для того, чтобы укрепить дряхлеющие мышцы живота и бедер. Лет через сорок ты станешь закрашивать седину. Посмотри на меня! - он хватает ее за руку. - Я останусь таким через пятьдесят и через пятьсот лет. К этому невозможно привыкнуть. Разумеется, ты не станешь ждать так долго. Тебе самой захочется уйти, когда случайные знакомые начнут говорить: «Какой у вас взрослый сын». Ты бросишь все, даже улетишь на Луну или на другую планету. Но все равно будешь преследовать меня звонками, ревнуя к другим женщинам. Потом звонки вдруг прекратятся. А когда я приеду, чтобы положить букетик незабудок на плиту, служитель культа упрекнет меня за то, что я так долго не навещал свою бабушку. И тогда я в очередной раз буду вынужден сменить имя. А я не хочу этого. Понимаешь, просто не
желаю. Мне нравится мое имя - Пауэл Беллоу. Оно такое знакомое и незнакомое.
        - Понимаю, - прошептала Краско. - Она занималась гимнастикой йогов?
        - Нет, - ответил Беллоу, сочувственно глядя на расстроенную девушку. - Она занималась тайчи.
        В глазах Краско показываются слезы. Она садится на край бассейна и прячет лицо в ладонях. Беллоу трогает девушку за плечо.
        - Алла, прости. Я поступил жестоко.
        - Нет-нет! - она затрясла головой. - Я сама виновата. Ты все правильно предсказал. У нас нет будущего, - ее голос срывается.
        - Воды! - сказал Беллоу. - Сейчас я принесу тебе воды.
        - Не надо, - отказалась она. - Я в порядке. Извини, помешала тебе работать. Сейчас я уйду.
        - Ты не помешала, - заторопился он. - Я уже все закончил. Осталось включить насосы.
        - Вот видишь! Скоро здесь будет целый бассейн воды. Иди, включай свои насосы.
        - Слушаюсь, - поднялся Беллоу.
        - Алла, - замялся он. - Ведь мы остались друзьями, правда?
        - Что такое дружба? - улыбнулась она сквозь слезы. - Как говорил один знакомый биофизик, дружба - это способ взглянуть на себя со стороны и утвердиться в глазах окружающих. Ты уже утвердился в глазах арретянок. Дружба со мной будет тебе обузой. Извини, Пауль. Мне пора. Всего тебе хорошего.
        Вытирая руки о штаны, Беллоу поднимается по новеньким ступеням в гостиницу. Мимо него пробегает Натуш.
        Кортин подает суивсанке небольшой желтый ящик, на котором изображен белый петушок с алым гребнем.
        - Это тоже фабрика-кухня? - деловито спросила Натуш.
        - Нет, это птицефабрика для выращивания цыплят-бройлеров. Они вкуснее, чем утки и гуси.
        - Птицефабрика? - удивилась девушка. - Такая маленькая?
        - На полмиллиона цыплят в год, - показал надпись Кортин. - Думаю, на первое время хватит, чтобы вы смогли разнообразить свой рацион. Пусть гуси немного отдохнут.
        Беллоу подходит к Барсу. Арретянин стоит перед распределительным щитом, проверяя схему электрических включений.
        - Павлюгр! - бухнул туземец, не выдержав сурового взгляда великого «храпника». - Она любит тебя. Она не может без тебя. Разреши ей остаться на Шуифре.
        - Любит, не любит! - рассердился Беллоу. - Что ты в этом понимаешь? Любовь - это игра, в которую всерьез играют только один раз. Алла не такая девушка, чтобы играть с нею. Ты подготовил электрощит?
        - Я видел ее, она плакала. Что ты ей сказал?
        - Что сказал, то и сказал, - проворчал Беллоу. - Правду сказал.
        - Зачем? - всплеснул руками Барс. - Очень плохо говорить правду влюбленным девушкам.
        - Что ты несешь? - возмутился Беллоу. - Меня с детства учили, что правду говорить легко и приятно.
        - Зато слушать ее тяжело и горько, - вздохнул арретянин. - Не понимаю я вас, пришельцев. На вашем языке даже слово «мужчина» по признакам относится к женскому роду.
        - Хватит философствовать! Предохранители все проверил? Тогда включай.
        Тяжело вздохнув, Барс включает рубильник. На щите загорается белая лампочка.
        - Есть контакт! - воскликнул Беллоу. - Пошла вода. Бежим на площадь!
        Суивсане вокруг бассейна прислушиваются к пению трубок, проснувшихся от многолетней спячки. Через некоторое время в подводящей трубе появляется глухой шум. В воздух поднимается первая струя мутной воды. Один за другим щелкают перепускные клапаны. Вскоре над бассейном встают восемь огромных водяных столбов, которые окружают колокол-медузу. Из отростков в теле медузы начинают пробиваться струйки воды, которые постепенно очищаются от мути. Водяные столбы сливаются над колоколом в огромный прозрачный зонтик, с краев которого в бассейн стекают сверкающие на солнце водяные нити.
        Срывая с себя одежду, суивсане прыгают в бассейн, наполнившийся водой до краев. Окликнув Барса, Беллоу стаскивает комбинезон и ныряет в бассейн. Вскоре к ним присоединяется Натуш. Суивсанка с интересом смотрит на мускулистую грудь землянина и брызгает в него водой. Беллоу отвечает ей полными пригоршнями, заставляя отступить. Расхохотавшись, Натуш вдруг ныряет под него и хватает за ноги. Едва успев набрать в грудь воздуха, Пауль уходит под воду. Вскоре он всплывает на другом конце бассейна с вцепившейся в его плечи жизнерадостной суивсанкой. Кортин неторопливо подходит к бассейну. Он снимает одежду и прыгает в воду.
        Глава 30
        Косые лучи вечернего солнца освещают корпус космолета, который стоит на якоре в центре гавани. Экспедиционный катер пришвартован к пирсу. Астронавты выстроились на краю площадки. Арретяне стоят в центре, не решаясь переступить черту, которая незримо отделяет их от землян, покидающих планету. Терин, отдав честь, делает шаг навстречу Беллоу.
        - Значит, точно остаешься? - сказал командир, обнимая товарища.
        - Остаюсь, командор, - просто ответил Беллоу. - В последнее столетие на Земле скучновато стало. А здесь живое дело намечается. Новый мир надо строить. Буду помогать суивсанам осваивать земную технику. С Барсом мы горы свернем.
        - Великий ступеньщик Павлюгр принес нам удачу, - шагнул вперед Кульчен. - Он уничтожил шраэрфов и вернул городу воду. Теперь он наш новый говоритель Великого уппхилла. Что я, недостойный, говорю! Павлюгр сам и есть Великий Уппхилл.
        - Прощай, напарник! - Кортин обнял Беллоу. - Учти, следующий рейс на Аррет будет не скоро.
        - А куда мне спешить? Прилетайте, когда сможете. Через десять лет здесь все будет по-другому. Расчистим гавань, новые корабли построим. Будем в море рыбу ловить. На южный континент сплаваем. Посмотрим, чем они занимаются. Если они живы, то почему к нам не едут.
        - Арнольду памятник поставим, - вмешался Барс. - Храбрец спас нас всех.
        - Мы очень любим нашего Павлюгра, - Натуш прижалась к плечу Беллоу. - Обещаем слушаться его во всем и хорошо кормить.
        - Я научу тебя жарить цыплят табака! - Павлюгр погладил суивсанку по плечу.
        - Кстати, Геля! - Беллоу помахал Кортину. - Тебе задание на обратную дорогу. Придумай рифму к слову «любовь». Но только не «вновь», не «кровь» ине «морковь».
        Катер приближается к громадному корпусу «Тети Лиры». Алла стоит на корме катера. Она смотрит назад, в сторону пирса, на котором видны фигурки оставшихся суивсан. Кортин внезапно подбегает к перилам. Он что-то кричит Беллоу, но его не слышно. За кормой катера, поверх пены от кильватерной струи, постепенно проявляются буквы:
        СВЕКРОВЬ
        Корпус космолета накрывают предстартовые молнии. Над гаванью проносится звенящий гром. Натуш испуганно хватает Беллоу за руку. Пауль заботливо обнимает девушку за плечи. Космолет накрывает бешено клубящееся облако.
        Прогремевший в небе гром доносится до лесных зарослей. Вскинув безрогую голову, молодой олень испуганно нюхает воздух. Сзади раздается треск ломающихся ветвей. На спину неосторожному животному обрушивается темная лохматая масса. У оленя подламываются тонкие ноги. Упав на колени, он заваливается набок. Глазастики, промышлявшие в траве мелкой живностью, бросаются врассыпную и карабкаются на молодые деревья-одуванчики.
        Свалившая оленя хищная тварь хватает его мощными лапами и мигом сворачивает тонкую шею. Влажные глаза животного стекленеют, из пасти на траву вываливается розовый язык. С довольным урчанием тварь вспарывает жертве брюхо и одним движением вырывает внутренности.
        Взобравшийся на дерево-одуванчик рыжий глазастик бесстрастно наблюдает за тем, как в чаще леса исчезают две мохнатые двуногие фигуры.
        КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ
        Часть 2
        Кот идет
        Глава 1
        Артропод Эрцех проснулся на закате. Упруго поднявшись на двух передних ногах, он осторожно выпустил наружу стебельки с гравичувствительными органами и огляделся вокруг. Выход из пещеры, завешенный на день шкурой таптуха, единственного летнего хищника, который не боялся дневного тяжелого излучения, обозначился аркой тускло-серого оттенка. Закатные волны уже не так давили на гравиглаза, чтобы прятать их в защитных ямках головного панциря. Летом мощность гравитационного излучения, насылаемого центральным тяжилом Рецолом, была настолько высока, что в дневные часы все живое пряталось под защитой массивных скал. Впрочем, на Ларце обитали и другие существа, которые не были так чувствительны к гравитационным волнам.
        Эрцех с презрением подумал о тетраподах. Они появились в конце весны неизвестно откуда и обосновались на кремнистой равнине в долине Смерти. Поскольку пришельцы не посягали на спасительную тень священных гор, старейшина мужечников Гроцх разрешил тетраподам разбить свой лагерь в долине. Скоро осень, лениво объяснял он своим однопольникам, слабо люминесцируя в полумраке пещеры. Осенние гравибури все равно сомнут тетраподов. Тогда их ценные вещи целиком достанутся мужечникам. Будет чем расплатиться с женочниками в брачный сезон. Охотник Йецирс возражал, что вещей на всех не хватит. К тому же в эту весну подстилочников созрело в меньшем количестве, чем обычно. Это значит, что взрослые особи потребуют большей платы за свои услуги. В ответ Гроцх разразился целым каскадом сердитых вспышек. «Вы сами виноваты, - сверкал старейшина. - Не надо было подкармливать малышей радоном. Давно известно, что этот ядовитый газ замедляет половое созревание подстилочников. Только дети не знают, что радон вреден для нянек».
        Эрцех не вмешивался в эти разговоры. Его личный подстилочник уже созрел и с нетерпением ожидал ночи, когда мужечник и женочник сольются на нем в любовном экстазе. «Никто не спорит о вреде радона, - думал Эрцех, спешно роясь в изголовье лежанки. - Все дело в небольшом секрете. Надо не жалеть тяжелой воды и растворять радон в нужной пропорции. Тогда грубый наркотик превратится в питательный напиток, обладающий к тому же тонизирующими свойствами». Захватив припрятанный утром мех с тяжелой водой, он накинул попонку из шкуры таптуха на свое крепкое тренированное тело и бесшумно выскользнул из пещеры.
        Его гравиглазам предстала величественная картина ночного неба, неизменно приводившая молодого воина в священный трепет. Центр Галактики, прекрасно видимый с Ларца на южной части небесной сферы, сверкал в черной бездне драгоценной жемчужиной сверхплотной материи, окруженной матово-серыми концентрическими кольцами гравитационных волн. Сиявшие призрачным светом волновые кольца просвечивали сквозь дымку близких к Рецолу туманностей, которые не экранировали действие центра галактики. Напротив, в силу неизвестных причин плотные скопления материи еще больше усиливали губительную мощь гравитационного излучения центра. Разумом, генетически впитавшим знания всех своих предков за последние шестьдесят веков, Эрцех понимал, что жемчужно-серые кольца, захватившие уже половину южного неба, являются сферическими гравиволнами. Расширяясь, подобно кругам на воде, они с огромной скоростью расползаются во все стороны от центра галактики. Наступит день, когда фронт очередной волны достигнет Ларца, как это случилось шесть тысяч лет назад.
        Старый Мерцих рассказывал, что до катастрофы Рецол и другие небесные тяжила излучали свет из фотонов. Поэтому их называли «светила». Сами артроподы тоже были другими. Они могли видеть только свет, гравиволн не замечали. А может, гравиволн в те далекие времена вообще не было?
        Туманные легенды прошлого плохо укладывались в голове молодого воина. Как может свет дойти от тяжила до тяжила? Ведь он такой слабый. Его яркости хватает только для бесед между артроподами. И то, если твой собеседник не прячется за скалой. Нет, только ничем не экранируемые мощные гравиволны могут донести непередаваемое словами ощущение открывшейся над головой космической бездны, которая поглотила уже миллиарды обитаемых миров.
        Доводы Мерциха никого не убеждали. Да и как мог доказать недоказуемое выживший из ума старик, который почти не покидал свой лежак в углу пещеры? Путая личные воспоминания с родовыми, он рассказывал о былом величии вида, обладавшим космическим флотом, корабли которого облетели всю вселенную. Затем случилось нечто ужасное. Звезды начали гаснуть одна за другой. Вместо света центр галактики начал посылать гравитационные волны. От удара первой гравиволны светосфера Рецола погасла и на Ларце наступила полная тьма. Что такое светосфера, Мерцих, конечно, не мог объяснить своим немногочисленным зрителям. Еще одна фантазия чудаковатого философа. Разве можно поверить в то, что артроподы раньше были двуполыми, а подстилочников вовсе не было? Кто же тогда кормил личинок? Женочники? Но это же смешно. Брызгая вспышками головных люминофоров, Мерцих утверждал, что шесть тысяч лет тому назад погас не только Рецол. Это случилось со всей видимой частью вселенной. Катастрофа на Ларце вызвала подвижки континентов. В результате землетрясений погибла большая часть мужечников. Популяция женочников пострадала меньше, но
частые мутации привели к отщеплению нового пола - подстилочников, которые генетически были приспособлены к вынашиванию оплодотворенной яйцеклетки и выкармливанию личинки. Система трех полов оказалась выгодной для вида в целом. Артроподы не только выжили, но и заняли господствующее положение на Ларце. Решающую роль в этом сыграли особые органы, которые вырастали у личинки в процессе ее выкармливания подстилочником. Эти органы имели вид двух стебельчатых усиков, чувствительных к гравитационным волнам, которые в этом мире излучали все небесные тяжила. Именно гравизрение обеспечило гексаподам полное преимущество в пространственном ориентировании и сделало их властелинами Ларца.
        Мерцих утверждал, что до катастрофы вселенная была заполнена световым излучением и обитатели планеты использовали световой тип зрения. Но он не мог объяснить, откуда тогда бралось чудовищно необходимое количество света. Старик бормотал какие-то слова, нечто вроде «реакция ядер» и «электромагнитные волны», что было совсем непонятно. Каждый ребенок знает, что волны бывают только гравитационные и никаких других волн ни одно тяжило в мире излучать не может. Совсем уж невероятной была история о том, что одна звезда все же не погасла. Уцелевшая планета, что вращалась вокруг этой звезды, тысячи лет посылала в космос световые сигналы, но ослепшая вселенная не могла откликнуться на ее зов. Мерцих даже называл имя этой планеты, которое звучало как «Земла». Это уже не влезало ни в какие рамки, поскольку имен, в которых нет звуков «р» и «ц», просто не существует.
        Повернувшись на юг, Эрцех засек направление на пульсар, который подмигивал ему из центра соседней туманности, пронизанной волокнами гравивозмущений, напоминавшими клешни краба. Гравипульсар Краб, видимый в направлении на южный полюс, использовался на Ларце для навигации, как важнейшее южное тяжило. Воин взобрался на кучу валунов, прикрывавших вход в пещеру. Выпрямившись во весь свой полутораметровый рост, он поднял копулятивное щупальце с единственной люминофорной клеткой и послал к горизонту сложный световой сигнал, означавший сексуальную готовность мужечника. Через несколько секунд, показавшихся ему вечностью, далеко на юге возникли две короткие вспышки, означавшие готовность и приглашение женочника. Вспотев от внезапного волнения, Эрцех окутался облачком ароматического вещества и стрелой слетел вниз. Впереди была ночь свидания, и он не желал упускать из нее ни одной минуты.
        - Внимание! - предупредил Белов, сидевший в наблюдательной башне, замаскированной под голую скалу. - Артропод-мужечник закончил свое дело. Подстилочник раскрывает сумку, а женочник вводит в нее яйцеклад. Готово, яйцо отложено.
        - Давно пора, - сказал Кари. - Свидание длилось всю ночь. Смотри, женочник отвалился и помчался обратно в пещеру к своим подружкам. Мужечник пока остается. Похоже, он должен няньку ублажить. Правильно, любишь кататься, люби и саночки возить. Это рационально. Пока подстилочник не окаменеет, мужечник будет охранять кладку.
        - Артропод сильно рискует, - заметил Белов. - Если он пропустит восход Рецола, ему конец. Задымит, как вампир на солнце, и - аллес, пишите письма…
        Белов, прильнув к экрану, наблюдал, как подстилочник с яйцом в сумке-инкубаторе сворачивается в кокон, покрываясь коркой кремнезема. Все его шесть коротких ножек вросли в сухой грунт и окаменели. В башне прозвучал мелодичный гонг.
        - Все! - вскочил Кари. - Рецол восходит. Мужечнику обратно не успеть. Открывай люк. Артропода можно брать тепленьким, вместе с накидкой. Теперь наша совесть чиста.
        - Еще бы, - согласился Белов, нажимая клавишу. - Мы, можно сказать, делаем доброе дело, спасаем артропода от мучительной смерти.
        Эрцех заметался по площадке. Он понимал, что на открытом месте ему не протянуть и двух минут. Можно завернуться в попонку, облив ее тяжелой водой. Воды осталось еще полмеха. Но что это даст? Лишнюю минуту-другую. А что будет с малышом? Как он будет отращивать глаза? Всю влагу малыш получает через подстилочника. Нет, солдат не будет отбирать воду у ребенка. Значит, ему суждено умереть здесь. Пусть будет так. Прекрасная, славная смерть воина.
        Сзади послышался шорох. Оглянувшись, Эрцех заметил вход в пещеру у подножия лысой скалы. «Как я раньше его не видел! - обрадовался артропод. - Если пещера глубока, можно занавесить вход попоной. Это шанс, который нельзя упустить». Он вылил последнюю тяжелую воду на окуклившегося подстилочника и нырнул в тесный лаз, излучавший слабый гравифон. В глубине лаз расширялся в небольшую пещеру с подозрительно гладкими стенами. У входа послышался слабый шум. Повернув стебелек с гравиглазом, он увидел, что позади опустилась массивная каменная плита, которая полностью перекрыла вход. Это не понравилось Эрцеху, но, приглядевшись к мерцанию гравифона, он понял, что плита не была толстой. При необходимости тренированный артропод мог расколоть ее одним ударом заднего ходила. Эрцех был тренированным артроподом.
        Почувствовав усталость, артропод улегся на полу и укрылся попоной. Не успел он втянуть глаза под защитный козырек, как с потолка опустилась паутина. Липкие нити ничего не весили, он сначала ничего не почувствовал. Артропод рванулся, пытаясь разорвать паутину, но у него ничего не получилось. Чем сильнее воин старался, тем крепче затягивались прочные нити. Внезапно задохнувшись, Эрцех потерял сознание.
        Глава 2
        Стройная медсестра склонилась над больничной койкой.
        - Сэр Оливер, утренняя капельница, эуфелин, одна пинта. Прошу закатать рукав. Нет, на левой руке. Правая была вчера.
        - Мисс Тейлор, - взмолился Хэвисайд. - Сколько можно? Ведь это уже пятнадцатая!
        Приятно улыбнувшись, медсестра перетянула левую руку больного выше локтя резиновым жгутом и умело ввела иглу в набухшую вену.
        Устроив удобнее больную ногу, Хэвисайд наблюдал, как бесцветная жидкость капает в переходную камеру. «В этом простом устройстве, - подумал он, - применен технический принцип, известный еще во времена Аристотеля. Древний грек узнал бы в нем водяные часы. Даже деления имеются: сто капель, двести… Тысяча прокапала - час прошел. Еще один час жизни. Нет, это устройство измеряет не прожитое время. Скорее, оно показывает, сколько жить осталось. Я назвал бы это обратным отсчетом. Мои карманные часы отсчитывают время вперед. А если бы было наоборот? Предположим, кому-то нужно знать, сколько часов осталось до Рождества. Устанавливаем нужную дату, нажимаем кнопку. Стрелки бегут в обратную сторону, показывая время. Нет, стрелки не годятся. Нужны диски с цифрами. Тогда на крышке надо прорезать окна, чтобы цифры были видны. Дисковые часы? Нет, диски слишком тяжелые. Поставить мощную пружину? Тогда это будет настольный вариант, а хочется иметь нечто легкое. Нет, я думаю не о том. Нужен новый принцип измерения времени, а его пока нет. А что такое время? Я не знаю. Аристотель тоже не знал, но ему простительно. Он
был уверен, что тяжелые тела падают быстрее легких. Эйнштейн доказал, что это не так. Мы создаем все более точные приборы для измерения величины, о которой не имеем ни малейшего понятия. Последняя книга Анри Пуанкаре называлась “Измерение времени”. В ней было больше философии, чем физики. Все же Анри был больше математиком, чем физиком. Допустим, физика часть математики. Тогда что есть математика? Дадим определение: математика есть способ описания объектов и процессов, основанный на логическом законе исключения третьего. Звучит? Нет. Исчезло понятие количества. Здесь я бессилен. Никто не может определить понятие количества. Даже Пуанкаре не смог. Кошмар! Любой ребенок знает, что два ореха больше одного. Но никто не может логически определить, что означает “один”».
        Хэвисайд откинулся на подушки. Перед закрытыми глазами поплыли красные круги. Острая боль пронзила позвоночник и ударила в правую ногу. В воздухе запахло паленой резиной. Почувствовав неладное, он открыл глаза и увидел, что капельница пуста. «Воздух, - вспомнил он. - В вену может попасть воздух!». Он дотянулся до катетера и вырвал иглу. Из крохотной дырочки на сгибе локтя брызнула струйка темной крови. Под потолком что-то зашумело. Он поднял голову и увидел, что подвесной вентилятор вдруг прибавил обороты, затем резко сорвался с крепления и вылетел в окно.
        Сэр Оливер проснулся и сел на кровати. В ушах завяз назойливый рокот аэроплана. Прошлепав к окну, он увидел сверкающую винтами тупорылую летающую лодку, быстро скользившую по морской глади. «Военный, - механически отметил он. - Морской разведчик». - Аэроплан набрал скорость и уверенно поднялся на крыло. Заложив крутой вираж, он взял курс на север.
        Наступило весеннее утро 1925 года. Диск солнца позолотил круглую крышу донжона, главной башни замка. Крепость на острове была построена норманнами тысячу лет назад. При Кромвеле на башне устроили маяк, который указывал путь в гавань Саут Китона. Южный порт сыграл важную роль в борьбе Англии с Испанией за господство на море. В первую мировую войну на остров завезли генератор, и маяк стал электрическим.
        В прошлом году Хэвисайд оставил научную работу по состоянию здоровья. Он даже не поехал на Сольвеевский конгресс, где ему должны были вручить золотую медаль за вклад в физику. Врачи прописали сэру Оливеру морской воздух. После недолгих колебаний он принял приглашение провести пару месяцев на маяке. Хэвисайд привез в замок свой научный архив, содержавший рукописи по различным направлениям. В папке под трехзначным номером хранились материалы новой теории гравитации. Здесь же лежали письма, полученные от известных физиков Германии. Авторы в вежливой форме отказывались рецензировать работу, которая, по их мнению, противоречила современной физике. Англичанин Хэвисайд прекрасно понимал, откуда ветер дует. Рассердившись за бойкот, устроенный немецкими физиками, он дал слово не возвращаться к теории гравитации. Переехав на остров, Хэвисайд спрятал архив в надежном месте.
        Карл де Янг, лоцман гражданского флота, вышел в отставку после окончания войны. Ему предложили место начальника маяка, и он согласился. В штатном расписании числилась Лора Янг, стройная брюнетка из Уэльса, обладательница роскошного бюста. Янг выполняла обязанности кухарки, кастелянши, в общем, хозяйки маяка. Из-за сходства имен инспекторы, приезжавшие в это уединенное место, принимали Янг за супругу смотрителя и сразу переходили к ухаживаниям. Вначале назойливость чиновников развлекала де Янга. Со временем он даже научился извлекать из этого некоторую пользу, что указывало на практический склад его ума. В бытность свою лоцманом де Янг говаривал, что этикетка на бутылке - то же самое, что этикет для моряка. Он бегло разговаривал на шести языках и содержал оборудование в идеальном порядке. Кроме того, де Янг владел быстроходным катамараном, на котором привозили необходимые на острове припасы. Власти оплачивали аренду катамарана в швейцарских франках, которые де Янг аккуратно переводил на свой счет в Цюрихском банке. Вчера, получив чек, он отправился в город, пообещав захватить на обратном пути новые
предохранители для электрического щита. Мисс Лора поехала с ним, чтобы купить вино и деликатесы к праздничному столу.
        «Предохранители, вот в чем дело!» - понял Хэвисайд. Вчера сгорел последний, де Янг был вынужден включить щит при помощи жучка. Он уверял, что риск минимален, если ночное море будет спокойным. Выходит, щит не выдержал. Вот откуда запах резины. Необходимо как можно скорее отключить рубильник, иначе может случиться пожар. Солнце уже взошло, и свет маяка не нужен. Хэвисайд знал, где находится рубильник. Натянув матросские штаны, которые предпочитал любым спортивным брюкам, он вышел в коридор и спустился в аппаратное отделение. Возле щита стоял неизвестный в синем костюме. Сняв временную перемычку с питающей клеммы, он тщательно протер медные зажимы ветошью и аккуратно вставил в гнездо новенький фарфоровый предохранитель. Хэвисайд громко кашлянул. Мужчина обернулся.
        - Сэр Оливер, - поклонился он. - Рад видеть вас в добром здравии.
        - Простите, - насторожился Хэвисайд. - Не имею чести знать. Вас прислал де Янг? Вы из ремонтной службы?
        - Я действительно из «службы», - улыбнулся неизвестный. - Но не ремонтной. Разрешите представиться: лейтенант Адамс, секретная служба. Мы встречались три дня назад в городе, припоминаете? Сидели в автомобиле, беседовали. Выкурили по сигаре. Ну, вспомнили?
        Хэвисайд в замешательстве потер лоб. Похоже, ночной приступ сыграл с ним плохую шутку. Действительно, три дня назад он ездил в город за почтой. Но сейчас он был готов поклясться, что никогда не встречался с этим типом из британской контрразведки. Тогда откуда отложилось, что автомобиль был роллс-ройс, а сигара была гаванской?
        - Сэр Оливер, - перешел к делу Адамс, - вы получили рецензию на работу по теории гравитации?
        - Откуда вы знаете? - удивился Хэвисайд. - Ах да, понимаю. Получил отзыв. Редакция не сочла возможным опубликовать мою работу. Рукопись мне не вернули.
        - Это наша работа, - признался Адамс.
        - Простите? - растерялся ученый.
        - Полковник Келли, мой шеф, позвонил в журнал и запретил публикацию вашей статьи.
        - Да, но на каком основании? Вы хотя бы отдаете себе отчет о важности этой работы?
        - Именно поэтому. Поймите, сэр, мы не можем опубликовать информацию, составляющую государственную тайну. Более того, я вынужден просить передать мне все ваши копии.
        - У меня не бюро, - отрезал Хэвисайд. - Я имею только один экземпляр. С какой стати я должен его отдать?
        - Этого требуют государственные интересы. В преддверии новой войны мы сначала патриоты и только потом - ученые и инженеры. Прошу понять правильно. Я имею все полномочия.
        - Ну, хорошо, - сдался Хэвисайд. - Подождите минуту. Я принесу вам эту злосчастную работу, если она имеет такое значение для вашей службы. В конце концов, какая разница, где будет храниться рукопись, если ни один журнал не берется ее опубликовать!
        Оливер повернулся и вышел. Адамс сразу начал действовать. Он передвинул рабочий стол к окну, ближе к свету. Затем достал из шкафчика жестянку, в которой хранилась ветошь для протирки электрических контактов. Тряпки бросил в угол, а жестянку поставил на край стола.
        Получив из рук Хэвисайда пачку листов с текстом, Адамс положил ее на стол и достал из внутреннего кармана небольшой портсигар, в крышку которого был вставлен рубин, отшлифованный в форме выпуклой линзы. Повернув портсигар рубином вниз, он направил его на рукопись и нажал кнопку. Отложив первый лист, он сфотографировал следующий, и так до последней страницы. Закончив микросъемку, Адамс дважды нажал на кнопку и спрятал прибор в карман. Здесь случилось неожиданное. Собрав листы статьи, он разорвал их на четыре части. Обрывки бросил в жестянку и поджег.
        - Что вы делаете? - воскликнул Хэвисайд.
        - Выполняю инструкцию, - невозмутимо ответил контрразведчик, перемешивая отверткой горящую бумагу. - Не беспокойтесь, профессор. Вы получите обратно распечатку статьи, как только это станет возможным. Бумага - это всего лишь бумага. Сэр Оливер, я связан присягой и не имею права раскрывать наши секреты. Одно могу сказать: уничтожив статью, мы не просто скрыли самую важную тайну природы. Возможно, мы предотвратили новую мировую войну. Европа пока еще не готова. Благодарю вас от имени правительства Ее королевского величества. Честь имею!
        Вернувшись в спальню, Хэвисайд нашел табак и спички. Трубка лежала на ночном столике. Набив трубку табаком, ученый вышел на террасу и закурил. В задумчивости он облокотился на перила и увидел внизу катамаран, пришвартованный к причалу. Адамс стоял на пристани в окружении группы вооруженных людей, среди которых был сам де Янг. В поведении военных было нечто странное. Забеспокоившись, Хэвисайд взял бинокль и увидел, что двое держат Адамса сзади за руки, а перед ним стоит крепкий светловолосый мужчина с холодными серыми глазами. Блондин что-то спросил у Адамса. Не получив ответа, он коротко размахнулся и ударил его в живот. От страшного удара лейтенант согнулся и повис на руках удерживавших его боевиков.
        Дернув Адамса за лацканы пиджака так, что посыпались пуговицы, блондин засунул руку в его внутренний карман и достал знакомый портсигар. Помахав прибором, блондин повторил вопрос. Адамс не успел ответить. С моря донесся рокот мощного мотора. Из-за мыса вылетел быстроходный катер, который направился прямо к пирсу. Люди на пристани подняли оружие. Воспользовавшись замешательством, Адамс вырвал из рук блондина прибор и открыл крышку. Из фотоаппарата вылетела узкая серая лента, которая мгновенно почернела на солнце. Блондин пожал плечами. Вытащив пистолет, он приставил ствол к голове несчастного Адамса и нажал на спуск.
        На катере, который был уже довольно близко, прогремел выстрел. Пуля ударила в край пристани, отбивая каменную крошку. Блондин указал на катер и пролаял короткую команду. Две пулеметные очереди прошлись по суденышку, прошивая насквозь тонкие борта. Одна из пуль попала в бензобак, который мгновенно взорвался. Горящий катер погрузился кормой в воду и затонул в считанные секунды. Сбросив тело Адамса в воду, боевики направились в замок.
        Хэвисайд опомнился. Он понял, что через несколько минут убийцы поднимутся и найдут его. «Архив, они охотятся за моим архивом, - подумал ученый. - Упустив фотокопию, диверсанты идут за оригиналом. Кто они? Разумеется, враги. В преддверии новой войны мы должны стать патриотами. Так сказал Адамс. Он был прав».
        Хэвисайд поспешил в кабинет. Он раскрыл чемодан и сложил в него все папки. «Лодка, - вспомнил он. - В ангаре есть резиновая лодка. Чемодан кожаный и бумаги не должны промокнуть». Волоча за собой тяжелый чемодан, он спустился через черный ход и пробрался в ангар. Лодка лежала у входа. Воздух из нее был спущен.
        - Проклятый предатель, - выругался Хэвисайд. - Думал, что может мне помешать.
        Открыв чемодан, он достал небольшой баллончик с трубчатым наконечником и вставил его в наполнительный клапан лодки. «Только бы эта чертова химия не выдохлась», - подумал он и повернул ободок на корпусе. Послышалось шипение. Оболочка лодки дрогнула и через несколько секунд надулась до нормального состояния.
        - Так вот как эта штука действует, - воскликнул де Янг, входя в ангар. - А я все голову ломал, зачем нужен этот баллончик. Стоять! - приказал он и направил на сэра Оливера пистолет. - Вы, мистер Хэвисайд, сами не понимаете, во что вляпались. За этими бумагами охотятся самые могущественные державы мира. Зачем вы вступили в контакт с Розманом? Неужели вы хотели передать материалы русской разведке?
        - Это был лейтенант Адамс, - возразил Хэвисайд. - Работник британской секретной службы.
        - Адамс, Розман, Блок, - рассмеялся де Янг. - У этого двойного агента не один десяток имен. Не зря генерал Рекн приказал принять особые меры. Он оказался прав, как всегда. Но не будем терять времени, - он бесцеремонно отобрал чемодан и открыл его. - Где папка с вашей последней работой?
        - По теории гравитации? - выдавил Хэвисайд.
        - Вот именно, по гравитации.
        - Сверху, - показал он, надеясь, что голос не подведет. - Желтая папка.
        - Посмотрим, - буркнул де Янг, развязывая тесемки. - Так: «К вопросу о равенстве инерции и гравитации». Ага, удача! На инструктаже мистер Клейн говорил именно об этом принципе.
        Дверь открылась. В ангар вошел сероглазый блондин. Хэвисайд узнал его, это он только что хладнокровно пристрелил Адамса.
        - Карл, вы нашли то, что нам нужно? - в низком голосе блондина проскальзывали металлические ноты, как у баса из оперы Вагнера, пропущенной через изобретенный недавно электронный усилитель.
        - Так точно, господин генерал, - заторопился де Янг. - Вот эта папка.
        - Хорошо, - спокойно сказал Рекн. - Мы заберем все.
        - Слушаюсь, - козырнул де Янг. Он бросил папку в чемодан и закрыл его. - А как быть с профессором? Он видел нас и донесет властям.
        - С профессором? - Рекн вытащил пистолет. Похолодев, Хэвисайд бессильно опустился на ящик.
        Не обращая внимания на профессора, Рекн дважды выстрелил в лодку, которая лопнула с громким звуком.
        - Сделайте ему укол бисульгина, - приказал он, пряча оружие. - Смерть выдающегося физика не должна вызвать шума в британских кругах.
        Хэвисайд не почувствовал боли от укола. Сознание медленно расплывалось в туманное облачко. Последней мелькнула мысль о старой статье, в которой сам нашел принципиальную ошибку. «Вряд ли профессор Клейн сможет использовать мои неверные выводы», - подумал он, проваливаясь в темноту.
        Глава 3
        Полковник Костюк с трудом поднял тяжелые веки. После вчерашнего юбилея в печени кололо так, словно насыпали патефонных иголок. Вспомнив, что вчера особист Сморудов ухитрился сломать алмазную иглу в новеньком, специально купленном стереофоническом комбайне «Романтика-201», Анатолий Тарасович не сдержался и выругался во весь голос. Лучше бы он этого не делал. Озвученные в адрес капитана суровые, но справедливые слова эхом отразились от кирпичных стен и ударили в виски чугунными молоточками. Подавив невольный стон, Костюк налил в стакан нарзану и с жадностью выпил. В голове немного прояснилось. Даже импортные розовые обои с желтыми драконами, наклеенные в спальне по указанию жены, уже не казались такими дурацкими.
        Надо сказать, что с квартирой полковнику повезло. Год назад для сооружения на территории части объекта специального назначения было выделено из резервного фонда почти двести миллионов рублей. Анатолий Тарасович сразу понял, что сам бог велит отщипнуть от этой гигантской, по тем временам, суммы, малую толику для строительства жилья для офицеров части. Пустив в ход кое-какие связи, пообещав двухкомнатную квартиру заместителю начальника управления, который недавно выдал замуж единственную дочь, Костюк добился разрешения на строительство жилого дома за счет сэкономленных ресурсов. Так на территории войсковой части менее чем за год был построен секретный объект неизвестного назначения под кодовым названием «Буда», а в микрорайоне Будово вырос жилой дом улучшенной планировки. В результате проведенной хозяйственно-тактической операции авторитет полковника поднялся до недосягаемых высот, особенно в глазах кадровых офицеров, въехавших вслед за командиром в новые квартиры. Зеленые лейтенанты, призванные в часть на два года после окончания университета, остались зимовать в офицерской казарме.
        Объективности ради надо признать, что экономить Костюк умел, хотя не имел экономического образования. Полковник всегда предупреждал прибывающих в полк зеленых лейтенантов, что на время службы они должны забыть физику, астрономию и прочие теоретические науки. Эти абстрактные дисциплины были бесполезны в хозяйственной жизни полка, где Анатолий Тарасович чувствовал себя как рыба в воде. Взять, к примеру, снос аварийного жилья в старых кварталах. Строительные организации располагали денежными средствами, а у полковника имелись трудовые ресурсы, которыми он весьма умело распоряжался. Пока вчерашние студенты, не способные понять прелесть искусства делания денег из воздуха, трепались за биллиардным столом о законах гравитации, полковник одним звонком на гауптвахту обеспечивал трудовыми ресурсами расчистку строительных площадок. Так создавалась экономия средств, которая затем превращалась в предметы культуры и быта.
        Как говорил капитан Сморудов, что взять с двухгодичника, кроме анализов? Первый год он учится служить, второй - готовится к увольнению. Взять хотя бы лейтенанта Саничева. На вечернем докладе капитан сообщил, что часто видит Саничева и сержанта Турлюна вместе. Это внушает озабоченность. Будучи на помывке в бане, лейтенант распускал слух, что спецобъект Буду построили инопланетяне. Саничев болтал, что в центральной шахте находится вовсе не ракета, как приказано думать согласно секретной инструкции, а машина времени двухстороннего действия, сокращенно - МВДД. При помощи указанной МВДД на территорию нашей Родины периодически прибывают, минуя паспортный и таможенный контроль, пришельцы из параллельной вселенной. Он договорился до того, что ближайший десант пришельцев ожидается к приходу кометы Галлея. В результате катаклизма на Земле наступит ядерная зима и люди вымрут, как динозавры.
        При мысли о Буде в печени кольнуло так, что Анатолий Тарасович невольно охнул. В самом деле, этот окруженный двойным забором секретный объект торчал на территории части, как бородавка на носу, действуя полковнику на нервы. Мало сказать, что начальник Буды имел генеральские погоны, подчинялся непосредственно министру, сидел неизвестно где. Служившие на Буде офицеры имели право проезжать в любое время суток. На этот счет полковник имел четкие инструкции. Такое положение не могло не раздражать комполка, который привык держать хозяйство под контролем. А тут еще очередная демократическая оттепель. Газеты как с цепи сорвались. Пишут, что им в голову взбредет, о бывших вождях и политиках.
        Анатолий Тарасович был твердо убежден в том, что население страны делится на две части. Одни ждут, пока им дадут, и умирают нищими. Другие берут сами, не спрашивая. Вот Сталин: взял власть и держал ее до конца. Еще посмотрим, куда приведут эти демократы. В армии слово демократия переводится просто: демо - едино, кратия - началие. В общем - единоначалие. Глобальный катаклизм? Чушь собачья. Вот приезд проверяющих из штаба округа - это действительно катастрофа для полковой казны. А кометам положено по уставу прилетать и улетать обратно. Надо будет приказать Сморудову, чтобы он приструнил болтливого лейтенанта. Хотя факт остается фактом. Комету Галлея уже можно видеть вечером в обычный полевой бинокль. По радио с утра до вечера крутят одноименную песенку в исполнении длинноволосого не по уставу певца Леонтьева.
        В инопланетян Костюк не верил. Хотя в душе признавал, что за забором Буды творятся странные дела. Время от времени двойные ворота раскрывались, выпуская автобус с наклонной белой полосой на борту, которая разрешает проезд под любой запрещающий знак. Автобус часто вывозил бойцов, одетых в обычный армейский камуфляж. Но обмануть полковника, который всю жизнь прослужил в рядах, не просто. Непривычная манера держать оружие, безмятежная уверенность на лицах бойцов наводили на мысль, что эти ребята проходили подготовку не в обычном пехотном училище.
        Как правило, автобус сопровождали двое, имевшие зеленые пропуска-вездеходы, подписанные заместителем министра. В пропуске шатена было вписано имя Карислав Бердлин. Коренастый блондин предъявлял пропуск на имя Павла Белова. Но Костюк был уверен на все сто, что карманы агентов набиты документами на все случаи жизни. Когда автобус возвращался, шторы на окнах всегда были задернуты. Даже дежурный по части не имел права знать, кого привезли в Буду.
        Повернувшись на бок, Анатолий Тарасович шепотом обругал недалекого Сморудова, который месяц назад подговорил сержанта Турлюна пробраться в Буду и разнюхать «что там и почем». Турлюн, родом из терских казаков, согласился при условии, что его повысят до старшего сержанта и дадут отпуск на родину. Сморудов легко пообещал, хотя знал, что не имел права повышать в звании, а командир полка не отпустит сержанта в отпуск за два месяца до дембеля.
        Турлюн, который не боялся никого и ничего, ночью пролез под забором и пропал. В часть он вернулся через неделю в ситцевых штанах, с рожей цвета красного кирпича, весь в татуировках. Из доклада Сморудова, который в эти дни покрывал отсутствие сержанта, полковник уяснил, что Турлюн все-таки добрался до шахты, но секретной ракеты не нашел. Зато там имелось некое техническое устройство. Турлюн назвал его машиной времени типа платформа. По словам Турлюна, эта платформа вмиг доставила его к первобытным индейцам. Среди дикарей он прожил почти три года, пока его не нашли хозяева платформы.
        На вопрос капитана, что он делал три года, сержант доложил, что, как отличник боевой и политической подготовки, он помогал индейцам вести освободительную борьбу против колонизаторов. Вернули его хорошие ребята, пришельцы из параллельного мира. Под издевательский смешок писаря Турлюн предложил капитану покаяться и оказать христианскую помощь индейцам. Сморудов, который по совместительству вел кружок атеизма, назвал рапорт Турлюна сектантской пропагандой и приказал писарю порвать протокол допроса.
        Затем возник вопрос об отпуске. Капитан объяснил, что сержанта потому не объявили в розыск, что оформили отпуск задним числом. Этот отпуск он уже отгулял в параллельном мире. Так что, как говорится, гуляй, Вася. Турлюн не стал спорить. Он только усмехнулся и произнес короткую фразу на чеченском языке. От этих непонятных, но страшных свистящих слов капитана бросило в холодную дрожь, словно к его животу уже приставили длинный холодный кинжал. Он понял, что в Буде случилось нечто такое, от чего у казака поехала крыша. Сморудов решил, что нужно что-то делать, пока не разразился скандал. Для начала он направил Турлюна в медчасть. В госпитале выяснилось, что казак не может спать на койке. Днем он отсиживается в шалаше, который соорудил из запасных одеял, а по ночам бродит по коридорам, рисуя на стенах стрелки. Уколы ставить не разрешает. Угрожал снять скальп с санинструктора. Особо отмечено, что угрозы больной выражает в стихотворной форме, чего прежде за ним не наблюдалось. Потом Турлюн заявил, что желает видеть своего комвзвода, лейтенанта Саничева. О Буде он расскажет только ему. А Сморудова он не
желает видеть, потому что тот думает только о себе, а на солдат ему наплевать.
        Полковник, которому до пенсии оставался год, прекрасно отдавал себе отчет, что дело Турлюна не должно выйти за пределы гарнизона. С согласия начальника медчасти он направил к сержанту Саничева, проинструктировав его должным образом. Лейтенант посетил Турлюна и просидел с ним два часа в шалаше из одеял. Он выслушал казака и обещал написать о нем в газету «Красная Звезда». После этого визита Турлюн пошел на поправку. Через неделю начальник медчасти доложил, что больной согласен с диагнозом, что образы индейцев являются депрессивным бредом, усиленным чтением фантастики под одеялом. Депрессия связана с шоком от падения в шахту. Шахта была пуста, поскольку ракету увозили на ремонт. В настоящий момент депрессия снята. Через день Турлюна можно вернуть в строй, так как анализы у него хорошие.
        Для начала Костюк влепил Сморудову выговор «за недостатки в воспитательной работе с личным составом». Затем приказал назначить Турлюна постоянным дежурным на контрольно-пропускной пункт. Тем более, что сержант практически не спал, а служить ему оставалось всего ничего. Саничев навещал Турлюна, беседовал с ним и даже кое-что записывал в блокнот. Сморудов вызвал лейтенанта на беседу и спросил, о чем он может разговаривать с чокнутым казаком. Саничев доложил, что в свободное время собирает фольклор, а Турлюн знает кучу песен народов Кавказа. К этой теме у него жгучий интерес с детства. В подтверждение он спел песню из репертуара Бюльбюль-оглы. Аргументов у капитана не нашлось. Отпустив Саничева, он доложил Костюку, что беседа проведена, вопрос закрыт. Вялые мысли полковника прервал телефонный звонок.
        - Костюк слушает.
        - Товарищ полковник, докладывает дежурный по части капитан Сморудов.
        - А, это ты, капитан. Новости есть?
        - Докладываю: ввоенторге имеются иголки для стереокомбайна.
        - А марка та самая? - оживился Костюк.
        - Так точно. Лежат под витриной, семь рублей штука. Отдел культтоваров откроется в десять ноль-ноль. Я лично схожу и возьму для вас.
        - Отлично! - потер руки полковник. - Еще что?
        - Есть телефонограмма из Буды. Зачитываю: «Майор Бердлин и капитан Белов командируются в г. Москву. Номер путевки такой-то. Автомобиль марки такой-то. Выпустить и впустить без досмотра». Подписано: генерал-майор Эглин.
        - Понятно. Погоди, почему телефонограмма? Ты сам-то где был?
        - Я уже докладывал, что ходил в военторг, - обиделся капитан. - На улице осадки в виде дождя со снегом. Я продрог. Вернулся, включил кофейник. Пока варился кофе, телефонограмму принял лейтенант Саничев.
        - Кто? - не веря своим ушам, переспросил Костюк.
        - Виноват, товарищ полковник! - перепугался Сморудов. - Вы сами приказали чаще ставить Саничева на дежурство. Чтобы он, так сказать, меньше торчал на КПП и в других местах. Саничев мне как раз про черные дыры объяснял. Рисовал на столе мировые линии, которые показывают, как развиваются события в нашем мире. В прошлом и будущем. Тут телефон зазвонил, он трубку и снял. Кто же знал, что с Буды звонят. Накладка получилась.
        - Накладка? - рявкнул полковник. - За накладку весной ты в отпуск пойдешь зимой! Слушай внимательно, капитан. Передай Саничеву приказ, чтобы он взял самосвал, двух молдаван из хозроты и немедленно отправлялся на коломенский карьер за щебнем. На автодроме, понимаешь, вторую неделю провал заделать не можете! В общем, пока эту черную дыру он щебенкой не засыплет, в часть пускай не возвращается. Там работы на сутки, не меньше. Горячее питание солдатам обеспечить на месте. Все понял?
        - Так точно! - отчеканил Сморудов. - А почему на коломенский? Ведь барановский карьер в два раза ближе.
        - Делай, что тебе говорят, - рассердился Костюк. - Об исполнении доложить через десять минут.
        - Слушаюсь! - на другом конце провода осторожно положили трубку.
        Костюк прошел на кухню и достал из холодильника бутылку чешского. После выпитого пива стало значительно легче. Даже молоточки куда-то исчезли. Снова зазвонил телефон. Сморудов доложил, что Саничеву приказ объявлен, до завтрашнего вечера он в часть не вернется. Иголка для комбайна куплена, наказ о горячем питании выдан.
        Повеселев, Анатолий Тарасович отправился в ванную комнату и пустил горячую воду. Через минуту можно было слышать, как полковник плещется в ванне, напевая свою любимую:
        Когда, забыв присягу, повернули
        В бою два автоматчика назад,
        Догнали их две маленькие пули,
        Всегда стрелял без промаха комбат.
        Глава 4
        В девять часов утра по московскому времени из шахты бесшумно вынырнула транспортная платформа. Затрещали электрические искры, в воздухе запахло озоном. Повернувшись вокруг оси, платформа пристыковалась к стальному мостику приемного отсека. Щелкнули замки швартовочных рычагов, выравнивая платформу с бетонным полом станции. Тонко запел невидимый электромотор. Крышка люка выдвинулась на коленчатых рычагах вперед и откинулась наверх. Из пассажирской капсулы вышли двое, одетые в черные комбинезоны. Пройдя через турникет и стальную дверь с кодовым замком, они оказались в гаражном отделении. Здесь, как в музее, находились десятки автомобилей различных марок, представлявшие лучшие автозаводы.
        - Карик, давай возьмем этот мерседес? - Белов с удовольствием похлопал по блестевшему черным лаком корпусу восьмицилиндрового лимузина.
        - Ты меня удивляешь, - покачал головой Кари. - Откуда такие запросы у простого советского человека? Скромнее надо быть, скромнее. Лемех родился в простом русском селе. Деревенский паренек может быть шокирован видом машины для состоятельных миллионеров. Не говоря о том, сколько этот мастодонт жрет качественного бензина, который недешев даже в текущем десятилетии.
        Покинув зал для иномарок, Кари подошел к видавшему виды миниавтобусу УАЗ. Он уверенно открыл дверцу с красной надписью «Лаборатория» исел за руль.
        - Нельзя привлекать к себе внимание, - объяснил он, вставляя ключ в замок зажигания. - Представь, что мы въезжаем в Москву 1986-го года на представительском мерседесе. Кто мы в глазах ОРУДа, или ГАИ, или как там сейчас называется эта служба? Правильно, преступные угонщики, поскольку мерседесы здесь редки. Простые люди на них не ездят. А на нас - рабочая униформа.
        - Ананас, ананас, - проворчал Белов, усаживаясь рядом. - В эту декаду, может, и не ездят. Был у меня знакомый из девяностых, бывший тренер по футболу. Он основал газету объявлений, которую назвал «Из ног в ноги». Так вот, этот бывший тренер ездил на полноприводной «субару», которую купил в Сибири. И никто не придирался, откуда, мол, иномарка.
        Подъехав к воротам, Кари нажал кнопку на пульте. Широкая стальная плита бесшумно отъехала в сторону. Вырулив на площадку перед гаражом, автомобиль проехал через автоматические ворота и оказался на территории воинской части, обнесенной глухим каменным забором. Возле проходной стоял смуглый солдат в длинной шинели. Длинным острым ножом он выстругивал палочку и что-то бормотал себе под нос.
        - Кто это? - спросил Кари.
        - Сержант Турлюн.
        - Тот самый?
        - Он, родимый. Шустрый парень! Ухитрился залезть в капсулу, которую Саток уже настроил на станцию Шеван. Пока вождь платформу искал, для Турлюна три года пролетели, как у нас три дня.
        - А как он выжил?
        - Турлюн - потомственный казак. Он показал индейцам высший класс верховой езды и завоевал особый авторитет. Иначе ему несдобровать. Канадские индейцы - народ суровый. Это вам не делавары из Массачусетса. Интересно, что он бормочет.
        Белов щелкнул тумблером. В динамике возник хриплый голос сержанта:
        С моря ветром дунуло на закате дня,
        Я приеду в Юрмалу, берегись меня.
        Руки-ноги оборву, выколю глаза,
        Здесь со мною в Юрмале так шутить нельзя.
        - Сурово! - заметил Кари. - Такому что человека убить, что муху. У кого, говоришь, его нашли?
        - У шеванезов. Саток обнаружил, что на счетчике записалась лишняя ходка.
        - Я видел отчет. Солдат совсем одичал без привычной еды. Подумать только, три года без перловой каши.
        - Сам виноват. Не надо лезть, куда не просят. Написано на шести языках: «не включать», значит, не включай. Так нет, сунул палец прямо в счетчик. Вот его и закинуло в восемнадцатый век. Три года обучал индейцев джигитовке, пока его вождь не нашел. Подожди, я скоро вернусь.
        Белов прихватил путевой лист и вышел из машины. Перекинувшись парой слов с Турлюном, он зашел в домик КПП и поставил штамп на бланк. Постовой махнул рукой и открыл ворота. Уазик выехал в переулок, повернул и понесся к московской кольцевой автодороге.
        - В душе он неплохой парень, этот казачок, - сказал Белов. - На судьбу не жалуется, проблем не создает. Только иногда попросит привезти что-нибудь из города.
        - О чем просил на этот раз? - Кари рассеянно оглянулся.
        - Бутылочку коньяку. С красивой обложкой. Я обещал достать однотомник, в подарочном издании.
        - Какой однотомник? - не понял Кари.
        - Лучше армянский, конечно. В плоской посуде, в виде книжки. Да разве в этой декаде его достанешь без блата? Ладно, возьмем, какой будет. Все равно он просил не себе, а для подарка Саничеву. А тому любое издание сойдет.
        Автобус проехал по мосту через речку Биту. Через несколько минут они влились в поток машин, мчавшихся по Варшавскому шоссе. Свернув на Балаклавский проспект, автобус доехал до улицы Обручева. Дальше дела пошли хуже. На пути к проспекту Вернадского их машину останавливали трижды. При виде грозных удостоверений работники госавтоинспекции почтительно козыряли, но через пару кварталов все повторялось. Скорости это не прибавляло. Кари объяснял бдительность милиции наплывом гостей в связи с очередным съездом коммунистической партии. Мнительный Белов подозревал иные причины активности органов МВД. Как показали события, он был прав.
        На перекрестке возле цирка они стали участниками аварии. Многотонный самосвал «Магирус Дойц», возникнув из переулка, вылетел на красный свет с явным намерением протаранить «УАЗ». Кари, готовый к любым неожиданностям, вильнул в сторону и затормозил. Растерявшийся водитель самосвала не справился с управлением и зацепил бампером фонарный столб. «Магирус» удивительно медленно лег набок, и пять тонн жидкого цементного раствора вылились на проезжую часть. Неизвестно откуда взявшиеся три сине-красные «Волги» подлетели к уазику и мгновенно взяли его в кольцо.
        Усатый капитан МВД грозно приказал Кари и Белову выйти из машины. Увидев удостоверения офицеров госбезопасности, он сбавил тон и начал что-то бормотать о лихачестве, недопустимом на дорогах столицы, а также о порче городского имущества в виде сбитого фонарного столба и залитой цементом дороги. На требование Кари не задерживать сотрудников органов при выполнении срочного задания капитан предложил подождать пять минут «до указания сверху». Пять минут превратились в десять, к которым добавились еще пять. На очередную просьбу капитана подождать еще пару минут Кари ответил решительным отказом и сел за руль. Белов небрежно похлопал по нагрудному карману с удостоверением и занял место рядом.
        Уже больше часа они сидели в автомобиле возле высотного дома на проспекте Вернадского. Невдалеке находилась площадка с мусорными баками. Несмотря на холодную погоду, от баков тянуло гниющими отбросами. Кари не раз пожалел, что выбрал для засады это место. Рабочий день академика Лемеха давно закончился, но ученый не торопился домой.
        Белов, которого от мрачных предчувствий одолела зевота, предложил позвонить, чтобы уточнить местопребывание ученого. Кари не возражал. Белов достал трубку-сотку и набрал номер кафедры. Выслушав ответ секретаря, он нахмурился и дал отбой.
        - У меня есть новости. Одна плохая, другая еще хуже. С какой начать?
        - Давай плохую.
        - Лемех час назад убыл в командировку в Ленинград.
        - Так, - крякнул Кари. - А вторая?
        - Вернется через три дня. Что делать? Будем ждать или как?
        - Ждать нет времени. Диверы мы, или кто? Думаю, это след Рекна. Он идет по нашей линии, ведь своей капсулы у него нет. Жаль, Эгль не с нами. Он знал бы, как оторваться от норвежца. Ехать в Питер тоже не след. УАЗ уже примелькался. Нас ждут везде. Придется обрубать хвост. В Буду не вернемся. Там уже ждет засада. Нырять будем через Лосятник. Его используют редко, в экстренных случаях. Думаю, такой случай настал. Предлагаю дивернуть на четыре дня вперед и брать Лемеха в Москве.
        - Через Лосятник будет надежнее, - одобрил Белов. - А отсюда пора сваливать.
        Переодевшись в штатское, диверы бросили «УАЗ» на произвол судьбы и взяли такси. Через полчаса они добрались до национального парка «Лосиный остров», расположенного в северо-восточной части Москвы. По дороге неожиданно разразилась сильная гроза. Словоохотливый таксист рассказал, что аналогичная зимняя гроза случилась в последний раз в 1976 году, аккурат перед повышением цен на водку. Народ тогда сильно волновался, собирался в толпы и шумел. Ждали, что снимут предсовмина, но все обошлось. Вспомнив что-то, Белов спросил у таксиста, где можно достать хороший коньяк. Водитель сказал, что это всегда имеется у бармена из заведения «Островок». Это на Лосиноостровской, между заправкой и автоцентром. Диверы переглянулись. В первом боксе автоцентра «ВАЗ» был вход в станцию «Лосятник». Это диверов устраивало.
        Бар «Островок» находился в полуподвале, но здесь было достаточно тепло. Заняв столик, продрогшие диверы заказали у сонного официанта бутылочку коньяка, четыре шашлыка, лаваш и «вообще закусочку». Почуяв приличные чаевые, гарсон мигом проснулся и улетел на кухню.
        За соседним столиком сидели одетый в дорогой английский костюм мужчина кавказской наружности и скучающая блондинка в красной кожаной юбке. Подвыпивший кавказец уговаривал девушку принять в подарок купленную здесь же в баре коробку засохших конфет.
        - Слушай, ты почему не хочешь конфет? - удивлялся он. - Ты должен любить конфет. Ты сама похож на конфет. Пойдем к мине в гости.
        - Какой вы быстрый, - вяло отбивалась девица. - А вы где живете?
        - В гостиница «Россия», - расцвел кавказец. - Там у мине все есть.
        - Это так неожиданно, - кокетничала блондинка. - Я не могу так сразу. И вообще, я люблю, чтоб все было романтично.
        - Слушай, романтично бывает в театре Ромен. Хочешь, я приглашу сейчас сюда своих ромалэ?
        - Не надо, не надо ромалэ, - растерялась девушка. - Я не люблю, когда их много. Это не романтично. Я люблю, когда дарят цветы, говорят о поэзии.
        - Вай, как я сам забыл, что девушки любят срезанный цветы. Подожди, дорогая. Один секунд, и мы нарежем тебе цветы.
        Кавказец легко поднялся и подошел к стойке бара, на которой стоял японский телевизор. Бросив пару слов бледному от подвальной жизни бармену, он обменял сотенную купюру на букет гвоздик, которые забрал вместе с вазой.
        - Дарю тебе цветы, - он поставил вазу на стол.
        - Спасибо! - девушка зарылась лицом в гвоздики.
        - Ты Пушкина стихи знаешь?
        - Конечно, знаю.
        - И Лермонтова знаешь?
        - Очень хорошо знаю, - засмеялась она.
        - Вот видишь, мы говорили о поэзии. Теперь пойдем к мине в гости на гостиница!
        За окном сверкнула молния. Телевизор на стойке включился сам. На экране возник известный научный телеведущий с мясистым породистым носом и потусторонним взором, навсегда устремленным вверх под кустистые брови. Камера отъехала в сторону. Рядом оказался мужчина в темном костюме с гладко зачесанными назад седыми волосами.
        - Итак, дорогие телезрители, - аристократически наклонил голову ведущий, - наш гость, академик Алексей Алексеевич Лемех поделился с нами оригинальными взглядами на важную проблему физики. Если принцип Эйнштейна в самом деле не точен (в чем мы пока не уверены) и гравитация не равна инерции, то ученым придется пересмотреть свои представления о строении Вселенной. А пока мы попросим академика Лемеха ответить на вопросы телезрителей. Товарищ Павлючко из Нижних Котлов спрашивает, возможно ли столкновение Земли с кометой Галлея, которая будет пересекать орбиту нашей планеты.
        - Столкновение невозможно, - покачал головой Лемех, - по причине, что комета пересечет плоскость орбиты, но не траекторию Земли. В этот час между кометой и Землей будет расстояние в десятки миллионов километров.
        Услышав имя Лемеха, Кари насторожил уши, но бледный бармен, с детства ненавидевший физику, выключил телевизор.
        - Запись! - пожал плечами Белов.
        Подлетел гарсон с подносом и начал расставлять напитки и закуски. Выпив по стопке коньяку «за науку», диверы набросились на еду. Слегка заморив червячка, Белов взял бутылку и повернул этикеткой на свет.
        - Азербайджанский коньяк «Гой гол», - прочитал он. - Жаль, что не армянский. Хм, три звездочки. Я и не знал, что в Баку делали коньяк. «Гой гол» какой-то. Впервые слышу.
        - Не «Гой гол», уважаемый, а «Гей гель», - вмешался кавказец. - В Баку не делают коньяк. Его делают в Шамхоре. Это говорю я, Рифат Хантамиров, директор по коммерции от шамхорского коньячного завода.
        - Прошу к нашему столу, - Кари приветственно помахал рукой. Встроенный в браслет часов детектор подтвердил, что на кавказце нет оружия.
        Хантамиров присел на свободный стул и подозвал официанта. Хрустящая бумажка перелетела в бездонный карман гарсона, и он тут же исчез.
        - Друг, я скажу тебе один умный вещь, только ты не обижайся, - южанин наклонился к Белову.
        - Это - не «Гей гель». Вообще это не такой продукт, который полезный для здоровья. Полезный коньяк был раньше, до повышения цен. Вах, если бы у меня был машина времени! - зацокал он. - Я бы поехал жить туда. Даже еще лучше - в 71-й год. А здесь нам больше делать нечего.
        - Что вы имеете в виду? - насторожился Кари.
        - Ай, дорогой! - укоризненно покачал головой кавказец. - Что имею в виду, о том и речь веду. Исторический съезд нашей партии кончается, да? Кончается великая эпоха. Снова народы мира придут в движение, изменится лик Земли. А кто мне скажет, кому это нужно? Какой в этом смысл? Как говорил великий и мудрый Омар Хайям:
        Откуда мы пришли, куда свой путь вершим?
        В чем жизни нашей смысл, он нам непостижим.
        Как много чистых душ под Колесом Лазурным
        Сгорает в пепел, прах, а где, скажите, дым?
        Появился официант с новой бутылкой коньяка. Он приготовился вытащить пробку, но Рифат поднял палец. Гарсон поставил бутылку и тихо испарился.
        - Друзья! - кавказец сделал широкий жест. - Это от нашего стола - вашему столу. Никто не знает, что нас ждет впереди. Может быть, сегодня мы пьем коньяк от последнего урожая. Кто знает, наступит ли сентябрь? Но даже в этот последний зимний вечер я твердо говорю, что шамхорский коньяк лучше.
        - Чем же он лучше? - недоверчиво спросил Белов.
        - Шамхорский коньяк пахнет солнцем, а этот - вшами. Нет, не вшами, а такими красными, в грязной постели бывают. Клопами, вот кем! Я всегда могу за бутылку шамхорского отдать две другие.
        - Давай, если есть, - подловил Белов. - Я должен другу две бутылки армянского, а достать негде.
        - Друг! - поднял палец кавказец. - Это святое. Пойдем, у меня есть в машине. Девушка, ты никуда не уходи. Я скоро приду назад.
        Хантамиров не вернулся. Прорицатели редко угадывают свою судьбу. Особенно, когда речь идет о ближайших часах их жизни. Свернув за угол, они увидели черную «Волгу» соткрытым багажником, в котором копался неизвестный в кожаной куртке.
        - Земляк! - укоризненно сказал кавказец, бесшумно зайдя за спину грабителя. - Зачем ты залезал в мою машину? Если тебе что нужно, ты скажи. Я так отдам.
        Вор резко выпрямился и врезался головой в крышку багажника. Зашипев от боли, он выхватил нож и ударил Хантамирова в грудь. В последний момент тот успел подставить локоть. Нож скользнул по руке и вонзился в плечо. Реакция кавказца была мгновенной. Двинув коленом нападавшего в пах, он вырвал нож и быстро махнул им перед собой. Остро отточенное лезвие просекло белое горло до позвонков. В распахнутых глазах вора отразились неоновые огни рекламы. Он схватился за горло и упал в грязный снег. Жизнь покидала его вместе с ручейком крови, вытекавшим из-под скрюченных пальцев.
        - Вай, зачем ты доставал нож? - Рифат уронил покрасневший клинок и привалился спиной к машине. Рукав его пиджака быстро темнел.
        - Риф ранен в плечо. - Кари нагнулся к телу вора, проверил пульс. - Этот уже труп.
        Из ресторана высыпали люди. Закричала женщина, одетая в красную кожаную юбку.
        - Давай ключи! - Белов бесцеремонно выхватил ключи у раненого и открыл машину. Кари затолкал Рифата на заднее сиденье и забежал с другой стороны. Взвизгнув колесами, «Волга» рванулась с места и скрылась за поворотом.
        Кари открыл замок бокса универсальной отмычкой и распахнул ворота. Белов загнал «Волгу» вбокс. Ворота закрылись.
        Хантамиров лежал на койке, весь оклеенный пластырями. У раненого началась лихорадка.
        - У этого «кавказца» нет ни одной стандартной прививки, - объявил Белов, изучив результаты анализов. - Это не гомо советикус!
        - Кто же он такой, черт побери, - Кари достал шприц-ампулу и решительно вкатил «кавказцу» два кубика пентонала натрия. Хантамиров сладко потянулся и зевнул.
        - Шайтан выдумал моду, а сам канул в воду, - сказал он, не открывая глаз. - Берегитесь модальной развилки.
        - Что?! - в один голос завопили диверы. - Какая мода? Где?
        - Мода - это образ, - улыбнулся во сне Хантамиров. - Мгновенная картинка реальности, срез мировой линии, по которой развивается история Вселенной. Событие можно сравнить с почкой на ветке дерева. Возникло событие - появилась почка. Если событие незначительно, почка засыхает, а ветка сохраняет направление. Если событие важное, вырастет новый побег. Сильное событие преодолевает инерцию, изменяет направление линии. Возникает развилка между тем, что могло быть, и тем, что есть на самом деле. Одним словом, модальная развилка.
        - Мы знаем, что такое модальная развилка, - Кари уселся на стул. - И про дивергенцию слышали. Ты сам кто есть такой? Как тебя зовут?
        - Меня зовут Рифат. Нехорошо забывать имена друзей.
        - Не умничай, - отрезал Кари. - Скажи, кто тебя послал и зачем?
        - Никто. Я сам пришел.
        - Зачем, с какой целью?
        - Снять развилку, спасти Москву. Людям угрожает опасность.
        - Какое тебе дело до Москвы?
        - Я люблю Россию.
        - Ого! - удивился Кари. - Откуда ты такой прибыл?
        - Я прибыл с Тимешина.
        - Откуда?! - растерялся Белов.
        - С южного полюса планетоида.
        - Южный полюс необитаем, - не поверил Кари. - Без экрана там жизнь невозможна.
        - Возможна, как видите, - Рифат привстал и потряс раненой рукой. - Там у Рекна много людей. А экран - это так. Защита от дураков.
        - Но, но, полегче на поворотах. - Белов решительно уложил раненого обратно в койку. - Был бы сам умный, не словил бы перо. Кари, действие сыворотки кончается. Допрашивай быстрее.
        - Ты работаешь на Рекна?
        - Уже не работаю. Он убил ваших людей, а я ненавижу убийства. На Земле очень много неосвоенных мест. Зачем убивать? Мы поспорили, и я ушел от него. Меня никто не может удержать, если я не хочу остаться. Взял шлем Водана и ушел.
        - Где сейчас находится шлем Водана?
        - Шлем в надежном месте.
        - Где ты оставил шлем Водана?
        - В надежном месте.
        - Где находится надежное место?
        - Хррр…
        - Хантамиров, проснись! Как ты оказался в восемьдесят шестом году?
        - Я возвращался в семьдесят первый, чтобы начать все сначала. Меня остановил новый барьер. Это было 14 марта 1986 года. Я замерил дивергенцию. Она оказалась почти сто процентов. Тогда я вернулся в 25 февраля, чтобы узнать, в чем причина.
        - Это был день открытия партийного съезда, - заметил Кари.
        - Съезд здесь ни при чем! Дивергенция начала расти в марте, уже после закрытия партсъезда. - Хантамиров поднялся и сел на кровати. Его глаза были совершенно ясными.
        - Около 14 марта 1986 года на Земле произойдет глобальная катастрофа. Погибнут миллиарды людей. Ход истории опять изменится. - Он закрыл глаза и шлепнулся в койку.
        - Что будем делать? - спросил Белов.
        - Не бросать же его здесь, - пожал плечами Кари. - Рекн найдет его и ликвидирует. Возьмем Рифа с собой. Он все равно собирался в свой семьдесят первый. Подлечим и отпустим на все четыре стороны. Заодно и следы заметем. В этой декаде нам делать больше нечего. Риф прав, при такой дивергенции вступать в контакт с Лемехом недопустимо. К тому же появление здесь дивера с южного полюса не добавило стабильности данной реальности.
        - Ты имеешь в виду превышение необходимой самообороны? - усмехнулся Белов.
        - И это тоже. Давай, берись за койку. Закатим Рифата в капсулу и сразу в путь.
        Глава 5
        Белов сидел в кабине хлебного автофургона. В этот раз они припарковались подальше от баков, хотя железо выглядело как новое. Судя по фасаду, высотка, где жил Лемех, была построена пару лет назад. Белов вспоминал странную встречу с лицом кавказской национальности, нарушившим их планы. Сначала они отпрыгнули на десять лет назад. Вынырнув в 1976-м, Белов замерил расхождение линий. Дивергенция была высока. Белов уговорил Кари зайти в ресторанчик «для уточнения данных». Кари согласился переждать денек в этой тихой декаде, так как Риф все еще был слаб. Заперев кавказца, диверы направились в ресторан, который в 1976-м году был переименован в закусочную «Три сосны». Или наоборот, «Три сосны» через десять лет будут переименованы в «Островок»? Наверное, так будет точнее. Несмотря на разницу в десять лет, знакомый гарсон не выглядел намного моложе. А может, в 1986-м году он не выглядел старше? Вдруг гарсоны вообще не стареют? Белов небрежно показал удостоверение с большим гербом. При виде красных корочек гарсон сразу ослаб в коленях, что было характерно для семидесятых. Бледного гарсона пригласили к столу на
беседу. Получив ответы на вопросы, Белов приказал организовать две бутылки коньяку. Окрыленный обретенной свободой гарсон мгновенно исполнил заказ. Вознаградив его за пережитое щедрыми чаевыми, диверы вернулись на станцию. Белов, которому надоела февральская слякоть, предложил вынырнуть в июне 1971-го года. Кари не возражал. Мнения Рифата никто не спрашивал.
        Выздоровевшего кавказца отвезли на вокзал и посадили на поезд «Москва - Махачкала», так как путь в Шамхор был заказан. Так Рифат Хантамиров отправился в Дагестан поднимать виноводочную промышленность. Благодаря его трудам качество дагестанского коньяка заметно улучшилось. Через три года Рифата командировали в Париж на стажировку. Там он встретил девушку своей мечты, женился на ней и остался во Франции навсегда. Но это уже другая история.
        Вернувшись в Буду, диверы взяли хлебный автофургон, переоборудованный для перевозки людей. На этот раз они без приключений доехали до известного номера на проспекте Вернадского. Белов сразу позвонил в университет. Там сообщили, что профессор Лемех закончил принимать экзамены, уже собирается домой. Ждать оставалось недолго.
        Мимо проехал милицейский газик. Так здесь называли малолитражный внедорожник модели «ГАЗ-69». В голове всплыла глупая частушка, услышанная в ресторане «Островок»:
        Мент имеет свой менталитет.
        У ментов особые приколы.
        Пусть менты учились плохо в школе,
        Но зато у них авторитет.
        Хотя нет. Эту частушку он услышит через пятнадцать лет. На местном календаре все еще 1971-й год. Здесь нет даже закусочной «Три сосны». События начали запутываться. Пора, пора домой. Где же профессор Лемех? Пробок быть не должно, это вам не двадцать первый век. Сзади послышался шум. Оглянувшись, Белов увидел бродячую собаку, которая запрыгнула в мусорный бак и принялась рыться в объедках.
        - Не люблю собак, - поморщился он.
        - Не любишь собак? - удивился Кари. - Да ты просто не умеешь их готовить.
        Белов насторожился. К дому подкатила серая «Волга» сбелыми шашечками на боку. Из такси вышел коренастый мужчина с гладко зачесанными назад темными волосами. За ним возник высокий стройный юноша с тяжелым портфелем в руке.
        - А вот и Лемех, - обрадовался Белов. - Портфеленосец не в счет. Увидит наши удостоверения, вмиг исчезнет. Ну, пошли?
        Диверы выбрались из машины и направились к Лемеху. Дело было сделано, но какое-то странное чувство не покидало Белова. В голове крутилась мысль, что скоро они вернутся на это место, с которого хорошо видно здание университета. Но это будет другая Москва.
        Глава 6
        В конце лета объявился Руслан Мамаев, с которым мы когда-то поступали на физический факультет. Проучившись два курса, Мамай (так его прозвали в общаге за узкие черные глаза) вдруг оставил физику и перевелся на геологический, объяснив поступок тем, что науки о Земле сегодня важнее. Получив диплом геолога, он уехал по направлению в Сибирь, где занялся разведкой природного поделочного камня. В одной из экспедиций ему удалось открыть месторождение ситцевой яшмы, представлявшее промышленный интерес. Вернувшись домой, Мамай устроился преподавателем в горный техникум и женился, оставив кочевую жизнь.
        К тому времени я уже отработал положенный срок в институте физики, где в качестве лаборанта занимался исследованием свойств полупроводников. Работа была рутинной и низкооплачиваемой. Не вдаваясь в детали, скажу, что за эти два года я перетаскал на своих плечах и испарил в лабораторном охладителе восемь тонн жидкого азота, две тонны жидкого гелия, исследовал сорок образцов, написал двадцать отчетов, напечатал две статьи в журнале «Физика полупроводников». Эти цифры навели меня на сомнения в необходимости того, что я делаю.
        Вернувшись из отпуска, я решил уйти из действующей науки. Узнав от ученого секретаря, что освободилось место в редакции отделения, я написал заявление о переводе и приложил к нему оттиски своих статей. Поскольку других желающих не нашлось, я был зачислен в штат и сразу приступил к своим новым обязанностям.
        В то жаркое августовское утро телефон в комнате молчал, как будто его отключили. Возможно, это был знак судьбы, но я не обратил на него внимания. Как обычно, я сидел за рабочим столом и разбирал редакционную почту, не подозревая, что Мамай уже едет в троллейбусе, прижимая к животу папку с рукописью романа С. Саничева.
        Включив вентилятор, я вскрыл доставленный из отдела писем пластиковый мешок и высыпал из него два десятка разноцветных конвертов. «Не густо», - подумал я. Лето, ничего не попишешь. Наши корреспонденты сменили авторучки на садовые лейки и поливают в садах-огородах фрукты-овощи на радость детям-внукам.
        Мое внимание привлек большой белый конверт, надписанный твердым крупным почерком с наклоном влево. Пенсионер, подумал я. Возможно, ветеран. Придется отвечать сразу. Вскрыв конверт, я достал из него несколько листочков, отпечатанных на машинке через два интервала. Так, имеется сопроводительное письмо. Наш адрес - в углу вверху справа. Обратный - слева, но заметно ниже. Скромный пенсионер. В конце подпись автора, расшифровка подписи (В.Чанов), дата подписи. Полный ажур, подумал я. Не придерешься. Что ж, посмотрим, что пишет В. Чанов. Так, заголовок - имеется, список литературы (аж восемь позиций), подпись, расшифровка подписи, дата. Ажур!
        «Однако, - подумал я, - весьма опытный автор, этот В. Чанов. Читать материал придется очень внимательно».
        «Дорогая редакция! - писал Чанов. - Предлагаю вашему вниманию заметочку об ошибках особого рода, обнаруженных мною. Поскольку эти ошибки объясняются забывчивостью автора, пишущего много и быстро, их можно назвать “фогетами“ от английского “to forget“ - забывать. Пример фогета можно встретить в рассказе, прошу прощения, А.П.Чехова “Толстый и тонкий”. Там написано, что гимназист Нафанаил вначале снимает шапку, а в конце рассказа роняет фуражку. Заметочка эта лежит у меня больше года. Я не строил себе иллюзий по поводу того, что ее опубликуют. Уж больно велика маститость писателя, допустившего фогеты. А в этом году я подписался на вашу газету и не нахожу слов, чтобы выразить признательность редакции, которой как будто сделали прививку против чинопочитания: настолько все смело и свежо в каждом номере.
        По образованию я историк. Трудился учителем в школе, вышел на пенсию по возрасту. В настоящее время работаю внештатным лектором общества “Знание”. Наблюдательность я развивал с юных лет, и фогеты, о которых рассказываю, - только малая часть того, что мне попадалась в книгах. Если вы по каким-либо причинам не сочтете возможным опубликовать предлагаемую мною статью, будьте любезны сообщить мне об этом по нижеуказанному адресу.
        С уважением: (подпись), дата, обратный адрес».
        «Так я и знал, - подумал я, - пенсионер. Однако не пишет ни про заслуги, ни про инвалидность. Это плюс. Что ж, посмотрим, что за фогеты такие. Я перевернул страницу и прочитал название статьи:
        ПОЧЕМУ ИСТЛЕЛА ВЕРЕВКА
        Неискушенному читателю редактор издательства видится неким рыбаком, раскинувшим сети в потоке приходящей продукции. Выловит рыбину покрупнее, очистит ее от чешуи и отправит в издательскую кухню. Питайся, читатель, получай свое удовольствие! К сожалению, времени у редактора мало, а литпродукции - много. Вот и появляются в печати произведения с остатками чешуи, которая для некоторых читателей становится ложкой дегтя в бочке меда. Заслуженный успех, например, имел у широкого читателя роман «Противодействие» (снятый по книге одноименный сериал показывали по телевидению). Но, если бы у редактора издания было бы чуть больше времени, он легко заметил бы, что на стр. 210 книги написано: «…веревка была чем-то смазана, она была совершенно не тронута гнилью…». Редактор сразу вспомнил бы, что впервые веревка в романе появляется на стр.148. Он вернулся бы назад и прочитал бы: «…истлевшая веревка легко поддалась». Думается, дальнейшее было бы делом техники, в смысле телефона. В любом случае редактору нетрудно договориться с автором об окончательном виде веревки, не говоря уже о других мелочах. В самом деле, не
составляет никакого труда поднять трубку и сказать: «Послушайте, голубчик, тут у вас на стр. 324 старушка Милинко Г.А. называет своего квартиранта Гончаровым. А вот на стр. 300 Глафира Андреевна называет его Горчаковым. Разница небольшая, но сейчас читатель внимательный пошел, может заметить. Давайте оставим одно. Вы какую фамилию предпочитаете? Горчаков? Ее и оставим».
        Труднее всего редакторам периодики. Им отступать некуда. Хочешь не хочешь, а очередной номер выпустить обязан в срок. Если бы не хронический цейтнот, редактор журнала «Дружба» обязательно позвонил бы автору книги «Центр новостей» исказал бы: «Слушай, у тебя в конце прописано: “Крупно разметавшиеся по мокрому асфальту соломенные волосы Мари”. Это хорошо, но раньше ты пишешь: “Рыжие волосы небрежно упали ей на лоб”. А в начале еще по-другому: “Мари оказалась золотоволосая, коротко, под мальчика, подстрижена”. Что-то не то с волосами. Все происходит быстро, за одну неделю они не могут так отрасти. Можешь проверить, у тебя в начале каждой главы дата и время. Давай оставим девушке одну прическу. Я бы выбрал длинные соломенного цвета волосы. Тогда сцену в конце не надо переписывать. Согласен?».
        Редакторам тяжело, а консультантам еще труднее. У редактора власть, а с консультантом просто согласовывают. Имей консультант власть, он по-военному прямо сказал бы автору: «Когда вы перечисляете маленькие кафе, маленькие отели, маленькие ванные, где бывают ваши герои, меня это не касается. Вы там были, вам видней. Даже когда вы пишете про “маленький“ миномет, который умещается на подоконнике, я промолчу. Возможно, вы имели в виду ручной гранатомет. Но когда вы описываете сцену, в которой наемники в 1983 году стреляют из “маленьких шмайссеров”, это, извините, я пропустить никак не могу! Как консультант, довожу до вашего сведения, что автомат конструкции Г.Шмайссера, имевший наименование “Штурмовое ружье СТГ-44”, был выпущен в конце 1944 года малой серией для гарнизона Берлина, модификаций не имел и вскоре был снят с производства, как не оправдавший надежд вермахта». А про рассказ «Возвращение» он сказал бы: «Послушайте, вот здесь партизан по прозвищу Дед вешает на шею трофейный шмайссер. Понимаете, не могло быть трофейных шмайссеров зимой 1941 года. Их тогда вообще в проекте не было. А так -
рассказ хорош. Замените “шмайссер“ на “автомат“ (хотя пистолет-пулемет МП-38 не является автоматом), и рассказ можно сдать сразу в набор. Как раз успеем к юбилею знаменательной даты». И всем стало бы хорошо.
        (Список литературы, авторы, наименования, издательства, дата изданий, номера страниц. Автор, подпись, расшифровка подписи, полный ажур).
        Прикрепив листочки к конверту скрепкой, я бросил материал на стол и призадумался. Реплика, по-моему, была написана неплохо (отдельные огрехи не в счет). В достоверности я не сомневался. Но касательно сроков материал безнадежно устарел. Автор книги, знаменитый московский писатель Ц., успел издать свой роман стотысячным тиражом. Начинать в нашем еженедельнике дискуссию о фогетах, найденных любителем в популярном романе, не было смысла. Как говорится, поезд ушел. Рассказ о партизане со шмайссером был напечатан в ноябре восемьдесят шестого. Номер читатели получили в декабре, как раз к 45-летию битвы за Москву. Горячим этот факт не назовешь. Хотя тут Чанов попал в точку. Этот пресловутый шмайссер фигурирует везде. Даже у великих АБС в «Попытке к бегству» беглец Репнин таскает шмайссер. Но пропустить двухстраничный материал ради одного огреха? Кому это будет интересно. Сейчас читателю нужны факты погорячее. Про ужасы сталинизма, например. К тому же литературоведение - не наш профиль.
        Я вставил чистый бланк в «Роботрон» ибыстро отстукал вежливый отказ. «Уважаемый товарищ Чанов! - напечатал я. - Реплика Ваша и справедлива, и неплохо написана. Жаль, что примеры в основном взяты из произведений, опубликованных в прошлые годы. Для периодической печати нужен материал посвежее. Поэтому просим Вас не бросать Ваших наблюдений и присылать сразу же, как таковые только появятся. Пока же заметку Вашу напечатать не удастся. Всего Вам доброго». Подпись: зам. редактора отдела ЕНиМ (Естественных наук и математики) - П. Белов.
        Вложив письмо в редакционный конверт, я надписал сверху адрес и бросил в ящик для писем внутри города. Тогда я еще не знал, что в этот момент у троллейбуса, в котором ехал Мамай, соскочили штанги. Троллейбус застрял, не доехав всего двести метров до редакции.
        В следующем пакете я обнаружил статью на пяти страницах, подписанную неким С.Саничевым, метрологом оборонного завода, каких немало на окраинах нашего города.
        «Уважаемая редакция! - писал метролог. - Разрешите предложить вашему вниманию небольшую заметку об инерцоидах. По природе я лентяй и никогда не думал писать в газету. Но недавно мне попал один журнал, где были сразу две статьи. По странному совпадению один автор писал, что инерцоидов не бывает. Другой доказывал, что инерцоиды бывают. Такие заявы поднимут с дивана кого угодно. Главное, за коллегу обидно. Сколько сил и времени потратил зря. Лучше бы фруктов детям купил. Лично я после универа и службы в армии преподавал физику и с первых уроков объяснял, что понятие силы инерции надо забыть как кошмарный сон. А тут такой яркий, по-своему убедительный (для тех, кто не в теме) проект космического лифта! Как потом доказывать школьникам, что кандидаты наук тоже могут ошибаться?».
        «Занятно, - подумал я. - После фогетов - инерцоиды. Проще говоря, механизмы, работающие за счет сил инерции. Но это только гипотетически. Еще никто не смог построить работающий инерцоид. Кто он, этот Саничев? Фамилия достаточно редкая. Где-то я ее уже слышал. Он должен быть моим ровесником или чуть старше». И тут я вспомнил случай в универе, когда мы сдавали электричество Г.П. Заставину. Геннадия Павловича за глаза прозвали ГПЗ - «головной походной заставой». На экзамене доцент стоял насмерть, оправдывая прозвище. Тогда я немного опоздал. Мамай предупредил, что через Заставу еще никто не прошел. Более того, недавно вынесли монгола Жэгдэна, у которого доцент нашел шпаргалку. Решив переждать грозу, мы поднялись на этаж, чтобы повторить электромагнитные волны, которые ГПЗ просто обожал.
        Мы пристроились на площадке. Тут я заметил толпу возле кафедры теоретической физики. Всезнающий Мамаев сказал, что это обманутые доноры сдают теорию самому Дольскому. Мамай объяснил, что месяц назад ребята сдали в поликлинике по пол-литра родной кровушки, клюнув на обещание выдать освобождение на любой день. Вчера это сработало, половина группы на экзамен не явилась. Доцент Белкин, которому светило торчать до конца сессии, докопался до причины и донес Дольскому. Ученик Ландау, профессор Дольский имел привычку выговаривать: «Что же вы, голубчик, начинаете от мамонтов?», за что заработал кличку «Мамонт Дальский». Несмотря на добродушный вид, перехитрить его было невозможно. Дольский замечал все и не щадил студента, который пришел сдавать физику на арапа. Случалось, Мамонт затаптывал посланцев братского Вьетнама, на которых даже у Заставы не поднималась рука. Впрочем, метод Хэвисайда - не правило буравчика, а четвертый курс - не второй. Узнав о сговоре, Дольский позвонил в поликлинику и потребовал прекратить выдачу справок. Затем он выпытал фамилии доноров, передал список Белкину и приказал
отправлять лично к нему. Нет повести печальнее на свете, чем повесть об обманутом студенте! Но мы не могли ждать, чем закончится «кровавая» разборка у Дольского. Мы имели свои проблемы.
        Известно, что в списке законов сохранения кроме закона сохранения денег также имеется закон сохранения везения. Не повезло донорам - повезло нам. Зайдя на экзамен последними, мы с ходу получили по четыре балла. Билеты попались знакомые, а о волнах вопросов не было, поскольку ГПЗ так устал (возраст, ничего не попишешь), что из него начал сыпаться различный строительный материал.
        Окончание этой истории я узнал через неделю, когда зашел к Мамаеву отметить успешную сдачу экзамена по истории партии, который наша группа задвинула в конец сессии. Развалившись на кровати (интересно, а стулья куда подевались?), Мамай тряс головой и рассказывал, что битва у Мамонта, похожая на избиение младенцев, закончилась со счетом 8:2/1:5. По системе Мамая это означало, что восемь бедняг получили неуды, зато один сумел вырвать пять баллов.
        Случилось так, что Саничев успел прочитать только половину курса. Понимая, что этого мало, он решил взять еще неделю. Живя по принципу «на старте не торопись, на финише не опаздывай», он зашел в поликлинику последним и увидел себя в черном списке. Явившись на кафедру, он остался верен принципу, растягивая удовольствие от встречи с Мамонтом. Саничев зашел, когда вынесли последнего донора. Сергей взял билет и выяснил, что полоса невезения закончилась перед ним. В билете оба вопроса оказались из первой части. На этом месте Мамаев радостно заржал. Сверкая глазками, он объяснил, что Саничев знает немного, поскольку не утруждает себя науками, а читает фантастику и слушает хард-рок. Но то, что он знает, знает твердо. В этом даже Мамонту его не свалить. Как профессор ни гонял его по первому пункту, Саничев находил разумные ответы на все вопросы. Усталый Мамонт (как-никак, восьмерых затоптал) спросил, готов ли студент отвечать по второму пункту. Глазом не моргнув, Сергей ответил утвердительно. Он сообщил, что эта тема лучше всего изложена у Ландау, Давыдов вопрос упростил, а Блохинцев едва затронул.
        Услышав о Ландау, Мамонт потеплел и предложил студенту четверку. И тут Саничев пошел ва-банк. Готовый ко всему, он посмотрел на доску, исписанную формулами, и пожал плечами. Дольский, опешив от дерзости, спросил, зачем тогда он ходил за справкой.
        - Честно? - сказал Саничев.
        - Конечно!
        - На оценку не повлияет?
        - Даю слово. - Нацарапав в зачетке «Отл», Дольский размашисто расписался.
        - Я хотел еще лучше подготовиться, - объяснил Сергей, невинно хлопая ресницами.
        И тут Мамонт дрогнул. Протянув зачетку, он протрубил, что студент свободен.
        Мамаев объяснил, что Саничев, мгновенно ставший легендой курса, живет в комнате напротив. Сегодня к нему приехали родители. Стулья перекочевали туда же по причине наплыва гостей.
        Воспоминания прервал телефон, о существовании которого я успел забыть. Механически сняв трубку, я не сразу понял, что это сам Мамай, живой и здоровый, ругает последними словами нашу пропускную систему, которая вместо того, чтобы пропустить его к другу, с которым он не виделся сто лет, делает все наоборот. Он, заслуженный геолог, которому страна обязана рядом важных открытий, требует переименовать пропускную систему в «непропускную» инапечатать об этом объявление в вашей газете. Обругав напоследок троллейбус, который, как старая кошелка, ломает штанги на перекрестках, несмотря на то, что еще десять лет назад городской транспорт должен был стать бесплатным не только для пенсионеров, но и для всех советских граждан, согласно решениям исторического съезда партии, по истории которой у него всегда были отличные оценки, Мамай сменил гнев на милость и согласился подождать пять минут, пока ему вынесут пропуск. Дав отбой, я позвонил нашему курьеру и попросил оформить разовый пропуск на имя Мамаева Руслана Робертовича, преподавателя Горного колледжа, и отнести на проходную.
        Глава 7
        Понимая, что в компании Мамая любая работа невозможна, я решил пробежаться по материалу Саничева. Распрямив сложенные листы, я прочитал следующее:
        ИНЕРЦОИД ВЫХОДИТ В КОСМОС
        Сейчас мне стыдно, что, уже окончив институт,
        я думал, что центробежные силы реальны и могут
        действовать на грузы, совершая работу.
        Н. Гулиа.
        Рассказывают, что один ученик Резерфорда развлекался тем, что придумывал всевозможные вечные двигатели, которые предлагал своим коллегам. Со временем он так наловчился, что маститым ученым приходилось всерьез размышлять, чтобы доказать вздорность очередной выдумки. В наши дни никто не станет тратить время на обсуждение вечного двигателя, поскольку закон сохранения энергии ни у кого не вызывает сомнений. Но в каждом возрасте свои игрушки. Вместо вечных двигателей сейчас модно изобретать инерцоиды, устройства, приводимые в движение силами инерции. Невероятно, но факт: невозможно заставить работать инерцоид, не нарушая законы физики, но некоторые ученые до сих пор всерьез обсуждают проекты инерцоидов. Благодаря такому вниманию растут ряды инерцистов, их проекты становятся все более хитроумными. Не так давно бумажный парк инерцоидов пополнился новым проектом, предложенным автором из Тюмени Р. Голиковым. Автор демонстрировал знания из разных наук, но проигнорировал основы механики.
        Представим длинную ленту, намотанную на барабан, который установлен на экваторе быстро вращающегося астероида. Согласно идее, если поднимать конец ленты, то на некоторой высоте центробежная сила превысит силу гравитации. Дальше лента будет подниматься сама за счет разности сил. Если к ленте внизу прикрепить груз, то она поднимет его только за счет центробежной силы».
        Я перевернул пару страниц. Оставался еще один лист. Мамай не появлялся. Заметив ссылку на курс физики Фейнмана, я решил дочитать. Далее Саничев придумывал всякие ситуации, доказывая, что космический лифт работать не будет. Некоторые примеры показались мне удачными.
        «Вообще говоря, - написал автор в заключение, - центробежная сила инерции всегда равна силе гравитации. Это по определению. Повторяю: всегда равна. Если на высоте гравитация меньше, значит, меньше инерция. Превышения силы нет и подъема не будет.
        С уважением, С. Саничев».
        Невольно усмехнувшись, я отложил письмо. Статью про лифт я читал. На вопрос шефа по поводу я ответил, что это есть «Дзе бред оф сивой кейбл». Недавно была напечатана еще статья, такая же бредовая. Имя Гулиа тоже известно. Пару лет назад он опубликовал что-то об алфизиках. Я развернулся вместе с креслом к картотеке и выдвинул ящик на букву «г». Так: Генин, Гирин… вот и Гулиа. Достав карточку, я прочитал: «Гулиа Нурбей. Алфизики XX века», «ТМ».
        - Есть такая партия! - пробормотал я, вспоминая содержание статьи, в которой автор рассказывал о своей нелегкой борьбе с буйным племенем изобретателей инерцоидов.
        «Ну, что ж, - подумал я. - Материал прочитан, пора подводить итоги. Статья профильная, в формате. По-моему, можно печатать. Чем мы хуже “ТМ”? Ничем мы не хуже. И Тюмень нам не указ, пусть качает нефть и газ». Я прикрепил к статье небольшой листок бумаги. Написав на листке несколько слов, я перебросил материал на соседний стол. Не успел я задвинуть ящик, как дверь в редакцию распахнулась. Вошел Мамай.
        Глава 8
        Вообще-то Мамаева надо видеть. При росте двести пятнадцать сантиметров он весит сто пятьдесят килограммов, и это без одежды. Пальто Мамай носит шестьдесят четвертого размера, а ботинки - сорок восьмого. Сил у него, как у матерого медведя, а может, и больше. Однажды на уборке картофеля он поспорил с местным бригадиром на «полкило водки» иза шесть минут закидал бортовой ЗИЛ-130 мешками с картошкой. А когда ошеломленный колхозник отказался бежать в магазин за бутылкой, Мамай рассердился, залез в грузовик и выбросил мешки еще быстрее.
        После взаимных приветствий (а мы не виделись с весны) Мамаев осторожно опустился на застонавший под ним стул и расправил на груди роскошную старообрядческую бороду, привезенную с Алтая. Затем выложил на стол толстую серую папку с тесемками, завязанными бантиком. Профессионально скосив глаза, я прочитал надпись «Мерт. звезд.», сделанную зеленым фломастером. На вопрос о состоянии здоровья, Мамаев приободрился и начал ругать здравоохранение вообще и районную поликлинику в частности, выдав полный набор эпитетов в адрес участкового врача. Из междометий я понял, что две недели назад Мамай неважно себя почувствовал. Предупредив, что занятия отменяются, он пошел в поликлинику, где напоролся на профосмотр. Это такой день, когда терапевт принимает не больных людей, а наоборот, здоровых для выявления у них признаков профзаболеваний. Мамаев об этом ничего не знал и на предложение терапевта назвать номер цеха гордо заявил, что он не рабочий, а преподаватель. После чистосердечного признания медсестра, которая в углу что-то записывала мелким почерком в толстую тетрадь, набросилась на Мамая с упреками, что нельзя
больным лезть на прием в часы, отведенные здоровым людям. Но Мамай не такой человек, чтобы уступить какой-то пигалице в белом халате. Бесплатное здравоохранение гарантировано нам конституцией, этому даже в медучилище учат. После короткой перепалки терапевт велела выдать больному градусник и выставила в коридор, предупредив, что без температуры не примет.
        - Белов! - возмущенно тряс бородой Мамаев. - Ты сам всю жизнь мучился зубами. Ты знаешь, что зубные врачи - все палачи. Сколько раз я мерил температуру в поликлинике, градусник у них всегда показывает меньше, чем мой дома. Они там особые градусники держат. Это тайное изобретение оборонки, я точно знаю.
        Мамай трагически поведал о том, как терапевт, увидев на термометре 37.2, сразу повеселела. Выслушав жалобу на ломоту в костях, она выписала кучу рецептов, но больничного листа не дала. Тогда он прямо спросил, почему его заставляют ходить на работу с температурой? Мухина возмущенно покрутила головой. «О чем вы говорите, разве это температура? Ведь вы преподаватель (не через два «д», надеюсь?). Где ваше рабочее место, за столом? Так я и думала. А с такой температурой за столом сидеть даже лучше. И не надо портить статистику заболеваний в отчетный период». Терапевт охотно рассказала приунывшему преподавателю, что в Японии, например, люди вообще не ходят к врачам. Лечение у них стоит очень дорого. Японцы лечатся самостоятельно травами и другими народными средствами. Это очень хорошая система. Всплеснув руками, Мухина кинулась к столу и тут же выписала вторую пачку рецептов. На отдельном листочке она подробно написала, какую травку в какое время суток надо заваривать. Догадавшись, что больничного листа ему не видать как своих ушей, Мамай открыто высказал все, что он думает о японской системе
здравоохранения, и ушел, хлопнув дверью. Рецепты он тут же выкинул в урну, поскольку химии с детства не признает, а травы у него дома и без того полный шкаф, теща в деревне собирает в свободное от огорода время.
        Откинувшись в кресле, я с удовольствием слушал рокот мамаевского баритона и украдкой поглядывал на серую папку, пытаясь разгадать таинственную надпись. Улучив момент, я в шутку спросил, а не был ли он действительно «того», и выразительно щелкнул пальцами. Обиженно засопев, Мамай заявил, что он человек принципиальный, поскольку уже давно живет по принципу «с утра не пить, к ночи не курить». А вообще-то он пришел по делу, но если «редактор занят», то может зайти в другой раз. Я извинился (мне действительно стало неловко за неудачную шутку) и спросил о деле. Мамаев сразу посерьезнел. Немного помявшись, он признался, что пришел просить за друга Сергея Саничева, поскольку то, что он написал, надо обязательно напечатать.
        Развеселившись по известной причине, я сказал, что просить за Саничева не надо. Материал прочитан, одобрен и через месяц будет напечатан. Желая сделать ему приятное, я сказал, что мне самому понравилось, как Сергей забодал проект инерцоида. Мамай неожиданно нахмурился и сказал, что ни про какой проект пупыроида он ничего не знает. А знает только то, что Саничев написал про теорию Эйнштейна. При этом он хлопнул могучей ладонью по папке с надписью «Мерт. звезд.», от чего мой стол подпрыгнул на метр. Я собрал разлетевшиеся карандаши в стакан и попросил изложить суть дела. И тогда Мамаев рассказал мне следующее.
        С Саничевым он сдружился на почве минералов. Сергей уже писал диплом по оптике и хорошо поднатаскался по оптическим кристаллам. Но дело не в этом. Саничев по своему характеру бунтарь-одиночка. Если ему дадут линованную бумагу, он обязательно начнет писать поперек. Еще на лекциях по теории поля Сергей самостоятельно добрался до теории гравитации. Кое-что он понял, и это «кое что» ему не понравилось.
        - Ты понял, что они себе позволяют? - орал Мамай, разойдясь не на шутку. - На словах они согласны, что гравитацию не уничтожить. А сами заменяют ее инерцией. На основании принципа Эйнштейна.
        Я осторожно заметил, что этот принцип можно считать почти справедливым, скажем, в малой области.
        - В какой области? - завопил Мамай. - В Омской? Рогатую овцу тоже можно считать почти козой. Только молока от нее не жди. Ну, скажи, какой смысл в этом твоем принципе?
        Я кисло возразил, что это не мой принцип, а Эйнштейна. Благодаря ему проблему физики можно перенести в геометрию, где решать проще. Кроме того, теорию гравитации Эйнштейна подтверждают астрономы. Я вообще не понимаю, зачем кричать в открытое окно. Другой теории у нас нет, а винный магазин раньше одиннадцати не откроется.
        - А черные дыры? - вдруг подмигнул Мамаев.
        - Что - черные дыры? - насторожился я.
        - Из теории Эйнштейна следует, что все большие звезды превращаются в черные дыры. Вся звезда сжимается в точку. Бах - и точка! Сингулярность - красивое слово. Что, по-твоему, это такое? - промурлыкал Мамай.
        Я пожал плечами. В теории Эйнштейна черной дырой называют точку пространства, которая имеет бесконечную плотность. В математике это называется «сингулярность». Из черной дыры не может вырваться даже свет. Подумав, я ответил, что черные дыры, мол, «ищут». И не надо брать меня за горло. Не я придумал этот принцип. И вообще, ваш пафос, гражданин Мамаев, мне, как юридическому лицу, беспочвенен. Другой теории все равно нет. Но как физическое лицо признаюсь, что к сингулярности у меня идиосинкразия с детства.
        - Белов, - ласково сказал Мамай, выслушав меня до конца. - Ты знаешь, как я тебя уважаю?
        - Знаю, - ответил я и на всякий случай отодвинулся.
        - Так вот! - рявкнул он. - Я скажу тебе, как родному: ты темная и невежественная личность. Потому что не знаешь, что новая теория гравитации у нас уже есть.
        Сделав доброе лицо, он протянул верхнюю конечность, как бы помогая вернуть на место мою как бы отпавшую челюсть.
        - Только без рук, пожалуйста! - возмутился я, увернувшись от его волосатой лапы. - Ты хоть соображаешь, что говоришь? Теория Эйнштейна существует семьдесят лет. И вдруг появляется человек, только что переболевший гриппом, и заявляет: слезай, приехали! Кто же автор новой теории? Уж не твой ли друг Саничев? - кивнул я на папку с загадочной надписью «Мерт. звезд.»
        - Нет, - серьезно сказал Мамаев. - Сергей написал книгу.
        - Так он писатель? - удивился я. - А я думал, что он метролог.
        - По совместительству, - пояснил Мамаев. - А смеешься ты зря. «Новости науки» ты давно брал в руки? Так я и знал. Эх, Белов, - лицемерно вздохнул он. - Рутина засосала тебя. Как юридическое лицо, ты был обязан прочитать статью Логинова.
        - Какого Логинова? - спросил я, отмахнувшись от его причитаний. - Того самого? Не юродствуй, рассказывай толком.
        Но Мамая уже понесло.
        - Новая теория гравитации, - начал он вещать замогильным голосом. - Полная победа света над мраком. Черных дыр нет, есть только серые. Ибо доказано, что Вселенная наша устойчива, как гульден, и плоска, как доска. Это меня радует. Не люблю кривых зеркал.
        - Нечего на зеркало пенять, - сказал я, сдвигая в сторону стакан с карандашами. - Подумаешь, открытие: дыры не черные, а серые. Ночью все дыры серы. Ты мне такой факт приведи, чтобы за душу взял и поверить заставил.
        - Есть такой фактец, - подумав, ответил Мамай. - Из теории Логинова следует, что во Вселенной есть темная масса, которая в сорок раз превышает массу всего остального. Понимаешь, Белов: ты, я, он, она, вместе дружная страна, планеты, звезды, Млечный Путь, другие галактики ты не забудь, - все это составляет каких-то два процента от массы Вселенной. Все остальное - темная материя.
        - Понятно, - кивнул я. - Это меняет дело. Зря ты выкинул рецепты от терапевта. Сейчас грипп с осложнениями ходит. Я читал заметку о больном, который говорил, что внутри земного шара имеется другой шар, который по размерам гораздо больше наружного. Вести из палаты номер шесть.
        - Белов, кого ты хочешь провести? - засмеялся Мамаев. - Сам в зеркало посмотри. Твой бледный вид напоминает случай, когда сосед в преферансе объявил мизер на одну свою - святое дело. Но когда он увидел, что к его голой даме пришел туз и король, лицо у него стало неописуемо салатного цвета. Примерно как у тебя. Потому что хода у него не было, а впереди маячил паровоз на семь вагонов.
        Я прочистил горло, пытаясь возразить. Хотя было ясно, что Мамаев застал меня врасплох. Нам так долго внушали, что Россия - родина паровозов, самолетов и слонов, что все перестали ждать пророка в своем отечестве.
        - Всем известно, - прокукарекал я, - что нельзя падать на мизер с голой дамой на руках.
        - Ну что? - усмехнулся Мамай. - Прошла идиосинкразия?
        - Прошла, - кивнул я. - Только не могу понять, при чем здесь Саничев?
        - Все очень просто, - начал объяснять он. - Статья Логинова попалась Сергею случайно, когда он служил в полку под Москвой. Денег у него было мало, а времени много. Вот и он начал читать. В теории он мало что понял, но в выводах разобрался. Они его так поразили, что он решил написать рассказ. Рассказ писался, рос, превратился в повесть, затем в роман. А что? Почему об их открытиях шумит весь мир, а о нашем гении знают только коллеги? Патриоты мы или нет? Короче! - отдышался Мамай. - Текст готов, - он ткнул пальцем в папку. - От тебя требуется прочитать и дать заключение, можно ли это печатать.
        - Да, но при чем тут мы? - взмолился я. - Мы не печатаем романов! Если б ты принес рассказ или статью, тогда другое дело. Вот реплику твоего друга об инерцоидах мы обязательно опубликуем. Я могу сразу дать заключение: «Написано по теме, позиция автора ясна, опечаток не обнаружено». Кстати, а где, так сказать, автор? Почему он сам не пришел?
        - Сергей пока не может ходить, - нахмурился Мамаев. - На последних испытаниях он сломал ногу, сейчас лежит в областной травматологии.
        Я посмотрел на Мамаева. Сгорбившись, он сидел на стуле и уныло грыз ногти на левой руке. Таким я его никогда не видел. Под ложечкой у меня что-то екнуло.
        - Гм! - кашлянул я. - Ну, хорошо. А в чем замысел этого, тык-скать, романа?
        - Замысел прост, - оживился Мамай. - Надо, чтобы школьники узнали, что время и гравитация связаны между собой. Сначала они задумаются. А потом кто-нибудь возьмет да изобретет машину времени.
        - А где сюжетные ходы и все такое? - возразил я. - Где конфликты? В нашей фантастике хорошее всегда боролось с еще более лучшим.
        - Не волнуйся, конфликтов здесь хватает, - пообещал Мамай. - Да что я тебе рассказываю! - он с шумом поднялся со стула. Я невольно встал вместе с ним.
        - Нет, ты, пожалуйста, оставайся! - он угрожающе навис надо мной. - Рукопись на столе. До обеда еще уйма времени. Читаешь ты быстро. Вернусь, тогда и поговорим.
        - Сколько здесь? - обреченно спросил я, взвешивая папку в руке.
        - Для тебя - немного, - отрезал он. - Ты профессионал, или кто? Работай! Родина тебя не забудет.
        Мамай вышел. В комнате сразу стало просторнее. Дышать стало легче. Выбора не было. Развязав папку, я достал пачку листов и принялся за чтение.
        Глава 9
        Далеко на окраине солнечной системы, на расстоянии свыше 10 триллионов километров от Солнца, кружатся в безмолвном хороводе сбившиеся в гигантское облако промерзшие насквозь кометные ядра. Время от времени одно ядро сталкивается с другим, плетущимся рядом, они слипаются, теряют скорость. И тогда, не имея сил противостоять пусть слабому, но настойчивому притяжению со стороны центрального светила, этот огромный снежный ком сходит с орбиты и начинает движение по новой траектории навстречу разрушительному сиянию Солнца.
        За полмиллиона лет до Рождества Христова обломок твердого метана с вкраплениями хлопьев аммиака врезался в середину сорокакилометровой ледяной горы при относительной скорости около пяти километров в секунду. Мгновенно раскалившиеся от удара десять миллионов тонн аммиачно-метановых кристаллов пробили покрытую пылинками двуокиси кремния рыхлую поверхность айсберга и оказались внутри ледяной толщи. От нестерпимого жара лед закипел, превращаясь в пар, который мгновенно устремился наружу, но, встретив космический холод, осел на стенках щелей, закупоривая их ледовыми пробками.
        Через сто часов под поверхностью айсберга образовалась герметичная полость диаметром в три километра, заполненная перегретой газовой смесью из метана и аммиака с температурой пятьсот градусов при давлении сто атмосфер. Возник огромный естественный химический реактор, в котором непрерывно синтезировались и распадались многоатомные органические молекулы. Некоторые циклические соединения нитроводородов оказались довольно устойчивыми и могли существовать уже часами в этой горячей атмосфере, насыщенной молекулами кремния.
        Год спустя температура паров снизилась до критической точки и в газовых завихрениях появились первые капельки воды, которые начали оседать на внутренней поверхности полости, обращенной к центру ледяной горы. Капельки сливались в ручейки, стекавшие в широкую воронку, выплавленную в теле айсберга кумулятивной струей раскаленных газов, образовавшихся в момент взрыва.
        Через десять лет давление паров в полости упало до двух атмосфер. На месте центральной воронки возникло глубокое озеро, над вогнутой поверхностью которого непрерывно клубился туман, насыщенный парами метана и аммиака. Температура воды у дна озера стабильно держалась на отметке четыре градуса по Цельсию, но в его верхнем, самом горячем слое, имевшем толщину всего сорок сантиметров, циклические молекулы, захватывая свободные радикалы, содержащие атомы кремния и фосфора, соединялись в длинные прочные цепочки, образуя биополимерные макромолекулы. Эти макромолекулы постоянно увеличивались за счет окружающей среды до тех пор, пока их длина не достигала одного-двух микрометров, после чего биополимер делился на две половинки, каждая из которых начинала свое самостоятельное существование.
        Сто лет спустя температура верхнего слоя воды в озере снизилась до тридцати пяти градусов по Цельсию. Это привело к нарушению энергетического баланса в макромолекулах. Гигантские биополимеры начали расщепляться на малоактивные промежуточные формы, которые уже не имели способности к размножению и стали легкой добычей других биологических объектов, поднявшихся из глубинных, более холодных слоев озера. Новые существа имели в десять раз меньшую длину, но они уже умели создавать вокруг себя гибкую оболочку из ветвистых молекулярных цепочек углеводородов, что придавало им особенную прочность.
        Через тысячу лет температура на поверхности озера снизилась до восьми градусов по Цельсию, при этом толщина его зоны жизнеобитания уменьшилась до десяти сантиметров. В этом узком слое между мельчайшими вирусоподобными существами, различимыми только в самые мощные микроскопы, развернулась ожесточенная и бескомпромиссная борьба за выживание. При непрерывных столкновениях белковая оболочка уже не могла служить надежной защитой, но часть вирусов научилась закутываться в тончайшую паутину из нитевидных силикатных кристаллов толщиной всего в несколько десятков атомов. На головке такого вируса имелся целый букет из активных ферментов, окруженный грозным частоколом кристаллических усов. Пробивая усами белковую оболочку ближайшего соседа и вгрызаясь в его тело, вирус пускал в ход ферменты, которые расщепляли ядро жертвы на нуклеотиды, превращая его в питательный бульон.
        Через десять тысяч лет внутреннее озеро покрылось льдом и промерзло почти насквозь. Жидким оставался тонкий, толщиной не более двух сантиметров, слой коллоидного раствора. Вирусы нового поколения медленно плавали в этой холодной жидкости, постепенно покрываясь твердой силикатной оболочкой. Через сто тысяч лет насыщенный окуклившимися микроорганизмами коллоидный раствор замерз и движение в озере прекратилось.
        Через двести тысяч лет давление газов у поверхности замерзшего озера, принявшего вид параболоида вращения диаметром около километра, упало до одной сотой атмосферы. К этому времени толщина стенки, отделявшей внутреннюю полость ядра кометы от космического пространства, уменьшилась до двух метров.
        Через пятьсот тысяч лет ядро кометы пересекло орбиту Плутона. До рождения Эда Хэлли, первооткрывателя кометы, оставалось десять тысяч лет.
        Глава 10
        В конце 1982 года в научных журналах появились сообщения о программе наблюдений кометы Хэлли, принятой Международным астрономическим союзом. Руководство в западном полушарии было возложено на Сьюберна, директора обсерватории в Пасадине. Наблюдения из восточного полушария возглавил У. Раи, директор центра в Бамберге. Сближение кометы с Землей ожидалось весной 1986 года. Для изучения кометы была подготовлена настоящая космическая флотилия в составе пяти управляемых спутников, которую журналисты сразу окрестили «Космической Армадой». Позднее к Армаде должен был присоединиться американский спутник ICEE-3, который был запущен тремя годами ранее для изучения солнечного ветра.
        В декабре 1984 года первыми стартовали советские ракеты Вега-1 и Вега-2. В июне 1985 года они достигли Венеры и сбросили на ее поверхность научные зонды. Затем, совершив разворот в поле гравитации планеты, обе Веги направились к Солнцу. Забегая вперед, следует сказать, что Веги вовремя прибыли к месту встречи с кометой, полностью выполнили программу наблюдений и передали на Землю научный материал, хотя для последующих событий это уже не имело значения.
        Вторым стартовал японский спутник Сакигаке, построенный для изучения пылевого облака вокруг кометы. Третьим был запущен аппарат Джотто, принадлежавший Европейскому космическому агентству. Вскоре Япония запустила в космос еще один спутник под названием «Сусей», что в переводе с японского означает просто «комета».
        В начале марта 1986 года все аппараты собрались у точки пересечения траектории кометы с плоскостью эклиптики, выстроившись в линию длиной около миллиона километров. Первой на встречу с кометой ринулась Вега-1. Повинуясь командам с Земли, русский аппарат шестого марта вошел в пылевое облако и приблизился к голове кометы, передавая изображения ее поверхности. При относительной скорости свыше пятидесяти километров в секунду Вега-1 буквально пронеслась мимо кометы и через три минуты выскочила из пылевого облака, не получив ни одного повреждения.
        Поздравив русских с первым успехом, японцы осторожно повели свой Сусей к зоне ударной волны впереди кометы. Через два дня Сусей пересек границу волны и начал передавать данные о структуре плазмы вокруг ядра. Сеанс связи с Землей продолжался около часа, после чего Сусей отстал от зоны плазмы и прекратил передачу. В тот же день, получив обработанные результаты двух зондирований кометы, доктор Ньюберн и профессор Рае провели оперативные совещания в своих рабочих группах. По итогам совещаний было принято решение провести русский аппарат Вега-2 еще ближе к ядру кометы.
        Девятого марта Вега-2 вошла в облако и приблизилась к голове кометы на расстояние пять тысяч километров. Фотоснимки передавались в центр и обрабатывались на суперкомпьютере. В результате анализа были определены размеры ядра, имеющего форму картофелины, которая медленно вращалась вокруг продольной оси. Кроме многочисленных кратеров внимание исследователей привлекло светлое овальное пятно в центральной части ядра. Это пятно получило название объект Э-1, по имени Эдмунда Хэлли. Фотографии показали, что объект представляет собой полупрозрачную твердую льдину, окруженную пластами рыхлого снега, перемешанного с частицами пыли. Анализ показал, что объект Э-1 имеет переменную яркость, следовательно, является активным образованием. Через шесть минут после сближения Вега-2 передала последнее изображение ядра кометы. Сопоставив данные с изученными ранее, исследователи уточнили диаметр объекта Э-1, который оказался чуть больше километра.
        На экстренном совещании 10 марта в Восточном центре была принята специальная программа, согласно которой Джотто должен был пролететь как можно ближе к комете, чтобы заснять объект Э-1 при помощи цветной фотокамеры. 14 марта Джотто пересек орбиту кометы за два часа до ее появления. При относительной скорости около семидесяти километров в секунду, процесс сближения занял четыре часа. В двадцать часов две минуты по Гринвичу Джотто настигло пылевое облако кометы. Приняв управляющий радиосигнал, отправленный из Центра в Аресибо, зонд направился к ядру кометы. На расстоянии двух тысяч километров от ядра Джотто влетел в гигантский рой наэлектризованных снежинок, бешено клубившихся в зоне магнитной аномалии. Потеряв связь с Землей, бортовой компьютер Джотто переключился на автономное управление. Спасаясь от помех, компьютер направил зонд в просвет между облаками. Проскочив край облака, Джотто оказался в чистом пространстве над идеально гладкой поверхностью объекта Э-1, ослепительно засверкавшей на солнце. До поверхности ядра кометы оставалось менее пятисот километров.
        Глава 11
        На восходе Сола огромный протуберанец взметнулся над вершинами восточных скал и распустился в фиолетовом небе фонтаном огненных брызг. Яркая вспышка осветила каменный забор и серое здание с круглой башней на плоской крыше. Бледная тень от чахлого дерева метнулась через двор и бессильно приникла к стене. Застыв на мгновение, тень медленно поползла обратно. Примчавший с востока горячий вихрь ударил в зеркальные окна здания.
        Надев защитные очки, Эгль молча наблюдал за Солом. Теряющий силу протуберанец расплылся в золотистое облачко на краю алого диска, занявшего, казалось, половину небосвода. Хотя видимый диаметр светила не должен был превышать шести угловых градусов, глаза отказывались верить цифрам.
        - Whoch Sol taks nuv? - спросил он у Гунра.
        Помощник навел на солнце раструб угломера и нажал кнопку.
        - Siks pont fif un! - объявил он. - Шесть с половиной, значит, еще на четыре тысячи миль ближе. Держи прибор, убедись сам. Я должен сходить за аккумуляторами.
        «Так, - подумал Эгль. - Сол стал еще больше. Значит, сэру Оливеру не удалось найти решение. Будем надеяться на Кари. Сегодня он должен привезти Лемеха. Надо проверить консоль для академика».
        Эгль подошел к креслу, прикрепленному к полу перед широким экраном на стене. На спинке висел мягкий скафандр с блестящим шлемом. Эгль поднял скафандр и защелкнул стекло шлема. Экран на стене засветился, на нем появилась обритая наголо мужская голова с неподвижным лицом. Задвигались тонкие губы, послышался резкий металлический голос:
        - Би-эм готов к работе. Готов к приему информации. Прием информации. Нет информации. В консоли нет источника информации. В консоли нет человека. В консоли нет Лемеха. В консоли нет академика Лемеха. В консоли нет русского академика Лемеха…
        Невольно усмехнувшись, Эгль протянул руку к изголовью кресла и повернул выключатель. На спинке вспыхнули два зеленых огонька. Голос умолк. Эгль еще раз повернул выключатель и поднял стекло скафандра. Экран погас. В комнате появился Гунр. Он катил перед собой тележку с десятком белых пластиковых цилиндров.
        - Напряжение в норме? - спросил Эгль.
        - Шыр! Аккумуляторы заряжены под завязку. Энергии хоть отбавляй. Конвертер вторую неделю работает с перегрузкой. Фотопластины меняем через день.
        - А по ночам?
        - Когда Сола нет? Ночью, естественно, конвертер отдыхает.
        - Вот ты по ночам и сливай энергию в землю, - посоветовал Эгль. - Закопай кабель в овраге поглубже, поставь контактор помощнее и разряжай блоки до утра. Иначе пластин нам надолго не хватит. Через пару недель здесь так припечет, что днем можно будет выходить только в скафандре. Думаю, пора задействовать дополнительный блок. Тот, что на крыше.
        - Хорошо, - кивнул Гунр. - Я подключу его к резервному конвертеру. Тогда на станции будет сносный микроклимат и мы продержимся еще месяц-другой.
        В комнате возник вибрирующий свист, закончившийся громким хлопком. Бросившись к окну, Гунр увидел, что во двор въехал серый автофургон с надписью «ЛЮДИ» на борту.
        Вздыбились и осели горы, окружавшие станцию. С верхушек скал сорвалась кольцевая ударная волна. Поднимая в воздух тучи раскаленного песка, она понеслась к зданию станции и разбилась о каменный забор, засыпав горячей пылью остатки чахлой растительности.
        - Кари вернулся, - крикнул Гунр. - Попал прямо во двор. Машина цела. Это хороший знак.
        Эгль аккуратно уложил скафандр в кресло и закрепил шлем в изголовье. Зеленые огоньки погасли. Он с удовольствием потянулся, хрустнув суставами, и повернулся к помощнику.
        - Ну вот что, мастер, - сразу повеселел Эгль. - Заканчивай здесь. Я спущусь, встречу Кари. Вдруг Лемеха укачало и его придется вносить. Баг Мэк к приему академика готов.
        Когда Эгль подошел к фургону, дверца кабины распахнулась. На песок спрыгнул коренастый парень, одетый в синие джинсы и черную майку с надписью «ДЕЙР» на груди. Эгль шагнул вперед и протянул руку водителю.
        - Hey, Below! - поздоровался он. - Ditta yu brint Lemekh?
        - Оки, - улыбнулся Белов. - Академик так и не понял, что случилось. Спит себе в машине. Зато у Карика нога зашиблена. Не ожидали мы, что академик ходит с телохранителем. Только взяли Лемеха, а этот сзади как прыгнет. Каратистом оказался! Пришлось и его упаковать. Только он успел лягнуть Кари по коленке.
        - Вы взяли телохранителя Лемеха с собой? - удивился Эгль.
        - Не оставлять же свидетеля в двадцатом веке, - развел руками Белов. - Сам знаешь, какие они шпиономаны. А если еще придется нырять туда? Очень просто налететь на засаду. Вспомни Адамса. Да ты не волнуйся, Эгль, паренек нам сгодится. Сделаем из него классного дивера. У нас нехватка людей как раз из этой декады. А паренек уже имеет приличную подготовку.
        - Копию хоть оставили? - спросил Эгль, явно сдаваясь.
        - Конечно, - обиделся Белов. - За кого ты меня принимаешь? Пятнадцать веков в строю! Э, я чувствую, на планетоиде еще жарче стало. А мы так мерзли в Москве. Сколько сейчас до Сола?
        - Недель пять, не больше, - отрезал Эгль. - Выводи Лемеха!
        Всплеснув руками, Белов открыл заднюю дверь фургона и полез в кузов. Внутри раздался чей-то протестующий возглас. Белов на кого-то прикрикнул, после чего послышался стук, словно кто-то ударился головой о стенку. В двери появились длинные ноги, затем на песок спрыгнул высокий черноволосый юноша с хмурым лицом. Парень легко выпрямился. Эгль заметил, что руки у него связаны за спиной. Вслед за пленником появился, щурясь на свет, грузный мужчина лет сорока пяти с гладко зачесанными темными волосами. Поискав у себя в карманах, он достал большие очки с темными стеклами и сразу надел.
        Эгль шагнул вперед и спросил, обращаясь к мужчине в очках:
        - Вы - академик Лемех?
        Вздрогнув, незнакомец запрокинул голову и вгляделся в лицо высоченного исландца.
        - Я не академик, - наконец ответил он.
        Нахмурившись, Эгль обошел мужчину и приблизился к парню со связанными руками, который невозмутимо смотрел в сторону.
        - Ты! Как тебя зовут? - его палец требовательно направился в грудь юноши.
        Повернув голову, пленник уставился на исландца немигающим взглядом.
        Эгль шумно вздохнул, загораясь гневом. Он поднял огромную руку, но сдержался и легко толкнул пленника в плечо. Парень покачнулся и отступил на шаг назад.
        - Советую отвечать! - рыкнул исландец. Его голос не предвещал ничего хорошего.
        - Если бы я не был связан, ты не посмел бы меня ударить, - огрызнулся пленник.
        - Не я тебя связал, - возразил Эгль. - Но, если ты думаешь, что это тебе поможет…
        Он сделал неуловимое движение, и в его руке появился нож. Через мгновение разрезанные веревки упали на песок. Пленник отступил еще дальше, потирая покрасневшие запястья. Эгль бросил нож Белову, и тот ловко поймал его на лету. Исландец расставил ноги и сделал в сторону сердитого юноши широкий приглашающий жест. Пленник развел ладони, как бы показывая, что в них ничего нет. Затем он поднял руки вверх, втягивая воздух через ноздри, развернул ладони к земле и медленно опустил их вниз, выдыхая через стиснутые зубы.
        Эгль фыркнул и сделал шаг вперед. Пленник согнул левую ногу в колене. Подпрыгнув, он мгновенно выстрелил пяткой вперед, целясь в солнечное сплетение противника. Огромный исландец резко присел, уклонившись от удара. Его правая рука прикрыла живот, а другая метнулась к ноге пленника, ударившей в пустоту. Схватив противника за щиколотку, Эгль подкинул его ногу вверх. Пленник взмахнул руками, откидываясь назад. Эгль, шагнув вперед, освободил захват, но тут случилось неожиданное. Почувствовав, что железные пальцы разжались, юноша сгруппировался, перевернувшись через голову, и ловко встал на ноги.
        Эгль прыгнул вперед и нанес хлесткий удар справа. Пленник пригнулся, уклоняясь от летящего в голову огромного кулака, и ответил встречным левым, целясь в печень. Исландец подставил открытую ладонь. Поймав кулак юноши, он резко сжал пальцы. Хрустнули кости. Взвыв от боли, пленник пнул Эгля в колено. От неожиданности исландец ослабил хватку. Юноша отскочил назад и затряс кистью. Сверкнув глазами, Эгль перешел в атаку. Его руки рассекали воздух, как мечи, а хлесткие удары ног сотрясали защитные блоки юноши. Заметив, что противник ушел в глухую оборону, Эгль сделал ложный замах. Юноша прикрыл голову локтем. Эгль быстро присел на левой ноге и волчком повернулся на пятке. Его отставленная правая нога описала полукруг и ударила противника по щиколоткам. Юноша рухнул как подкошенный. Перекатившись через плечо, Эгль оказался верхом на противнике. Шумно вдыхая воздух, он сжимал кулак, пока не понял, что юноша оглушен падением.
        Скоротечный рукопашный бой закончился так быстро, что Кари, вылезавший из фургона с картонным ящиком в руках, застыл, не успев поставить ящик на землю. Эгль поднялся и отряхнул песок с коленей. Заметив, что пленник пришел в себя, он схватил его за шиворот и рывком поставил его на ноги. Глядя прямо в черные с поволокой глаза юноши, исландец размеренно сказал:
        - Меня зовут Эгль Гримс. Если ты не назовешь свое имя, то сейчас же умрешь.
        - Меня зовут Гарун, - прохрипел юноша. - Гарун Алмазов. Я…
        Потеряв к пленнику интерес, Эгль повернулся и направился к фургону, обойдя мужчину в очках, который пытался ему что-то сказать. Гарун вздохнул и поплелся вслед за исландцем. Эгль подошел к машине. Пнув ногой картонный ящик, отозвавшийся волнующим стеклянным звоном, он сердито спросил у замерших диверов:
        - Ну, что, братья-славяне, опять дров наломали? Где академик? Кого мы будем заряжать в Баг Мэка? Вашего Распутина, который из Германии? Вам бы только водку жрать! Почему Лемеха не привезли, я спрашиваю?
        - Легче, Эгль, чего ты так расшумелся, - проворчал Кари, поднимая опрокинувшийся ящик «Распутина из Германии». - Вон он твой Лемех. За тобой стоит, никуда не девается.
        Исландец быстро обернулся. Мужчина, что стоял рядом, снял очки и виновато моргнул.
        - Вы - Алексей Лемех? - смягчившись, спросил Эгль.
        - Так точно, - ответил тот.
        - Физик?
        - Да.
        - Академик?
        - Нет.
        - Почему?
        - Потому что не избрали пока еще, - улыбнувшись, ответил Лемех.
        - Так, интересно… А из какого вы года?
        - Простите, не понял?
        - Ну, какой сейчас год в вашей Вселенной?
        - В моей Вселенной?
        - Ну, на вашей Земле, какая разница! - рассердился Эгль.
        - Год одна тысяча девятьсот семьдесят первый. Новой эры, разумеется. Простите великодушно, не могу понять, за что я задержан. Я, как говорится, не состоял, не участвовал…
        - Зато я, кажется, начинаю понимать, - нахмурился Эгль. - Ну-ка, други, признавайтесь, за каким чертом вас занесло в семьдесят первый?
        - Мы, это… - проблеял Белов. - Поспорили с Кариком немножко. Сначала все было по программе. Двинули в Москву восемьдесят шестого, вышли через Буду. На посту все свои были. Взяли уазик, по дороге встретили кое-кого. Кого-то приструнили, кому-то помогли, так, ничего особенного. Прибыли нормально, установили наблюдение. Решили брать академика возле дома. Сидим, ждем в засаде, а объект до дому не торопится.
        - Ну и что? - спросил Эгль.
        - Так ведь холодно ждать! - объяснил Белов.
        - И голодно, - осторожно добавил Кари. - Позвонили на работу. Там сказали, что Лемех убыл в Питер на три дня. Что прикажешь делать? Ехать за объектом на колесах - надо машину менять, новую путевку оформлять. Посовещались, решили перепрыгнуть на четыре дня. Только не через Буду, а через Лосятник. А пока было время, зашли в ресторан, согреться немного, шашлычку поесть. После нашего пекла - да в российский мороз. Это вам не в Австралию съездить.
        - Точно! - подтвердил Белов. - Вот мы взяли по шашлыку, посидели. Хорошо так сидим. А после третьей, э… порции, гарсон возьми и скажи, что в прошлой декаде продукт был лучше.
        - Что был лучше? - недоверчиво спросил Эгль. - Шашлык?
        - Конечно, - округлил глаза Белов. - Что же еще? Времени было навалом, Лосятник свободен. Вот мы и решили все сравнить, так сказать, в натуре. Двинули в семьдесят шестой на том же месте, показали красные корочки местному гарсону. Очень мило побеседовали. Гарсон, как на допросе, выложил, что лучший коньяк был у них до повышения. В году примерно семьдесят втором. Вот мы и махнули к истокам.
        - Какого повышения? - рассердился Эгль. - Что ты несешь?
        - Известно какого, - пожал плечами Кари. - Сразу видно, что ты, шеф, в Москве сто лет не был. Второго великого повышения цен на водку, коньяк и прочие услуги. Случилось оно как раз в начале семьдесят шестого. Двинули мы в семьдесят второй, и тут нас как громом осенило. Семьдесят шестой у них какой год был? Високосный, не так ли? А семьдесят второй, когда Лемех академиком сделался? Тоже високосный! Ну, Гримыч, догадался, в чем дело?
        - Модальная развилка! - сверкнул глазами Эгль.
        - Она самая, - радостно заорал Белов. - Мы сразу замерили дивергенцию и получили, что в семьдесят втором она только два процента, а в восемьдесят шестом - аж девяносто восемь! Теперь ты понимаешь, что Лемеха нельзя было брать в восемьдесят шестом году?
        - Разумеется, - кивнул Эгль. - При такой дивергенции могло произойти все что угодно. Вплоть до падения кометы Хэлли… - Он вдруг замолчал, оглянувшись на обливающегося потом Лемеха.
        - Теперь понятно, - Эгль понизил голос. - В его линии обрыв, потому что прототип не вернулся.
        - Вот именно, - кивнул Кари. - Поэтому мы решили отпрыгнуть назад еще на год.
        - Хорошо! - подвел черту Эгль. - Результат утверждаю. Ставьте машину в гараж, отдыхайте. Времени у нас мало. Лемеха я поведу к Баг Мэку. Профессор! Вас я попрошу следовать за мной.
        - Простите, я ровным счетом ничего не понял, - развел руками Лемех. - Час назад после заседания кафедры я спокойно ехал к себе домой. На проспекте ко мне подошли эти двое, показали удостоверения сотрудников госбезопасности и предложили следовать за ними. Меня посадили в какой-то автофургон сталинских времен, вежливо пожали руку, после чего я заснул, куда-то привезли. И вот уже битых полчаса я поджариваюсь под вашим африканским солнцем и слушаю этот бред о «нырянии в дивергенцию». Надеюсь, мне объяснят, что здесь происходит?
        - Разумеется, профессор, мы дадим вам исчерпывающие объяснения, - терпеливо сказал Эгль. - В любом случае, не стоит оставаться в этом пекле. Климат у нас жаркий, как вы верно заметили, хотя мы не в Африке. Мы вообще не на Земле.
        - Позвольте, но этого не может быть! - закричал Лемех.
        - У нас все может быть, - усмехнулся Эгль. - С Хэвисайдом хотите познакомиться?
        - С каким Хэвисайдом? - насторожился Лемех.
        - С Оливером Хэвисайдом, физиком и математиком, автором «Электромагнитной теории».
        - Который открыл существование ионосферы? - воскликнул Лемех.
        - Открыл ионосферу и многое другое, - подтвердил Эгль. - Идемте, я вас ему представлю. Скажу больше. Мы очень рассчитываем на ваши знания в области гравитации. Вы сами не представляете, как вы здесь нужны. Идемте, профессор!
        - А как же я? - решился подать голос Алмазов.
        - Ах да, - вспомнил Эгль. - У нас еще телохранитель имеется.
        - Я не телохранитель! - отрезал Гарун.
        - А кто же ты? - удивился Кари, почесывая колено.
        - Аспирант кафедры теоретической физики. Ученик профессора Лемеха.
        - А чего ты в драку полез, если аспирант? - спросил Белов. - Да еще один на двоих. Мы, между прочим, были при исполнении. А если б покалечили?
        - Во-первых, у меня первый ку по каратэ, - вспыхнул Гарун. - Во-вторых, я сразу понял, что никакие вы не офицеры, а самые обыкновенные шпионы.
        - Ну, и как это ты догадался? - недоверчиво протянул Белов.
        - У тебя в удостоверении, - усмехнулся Гарун, - была отметка: «Продлено по 31 декабря 1986 года». Это полная липа, на пятнадцать лет документ никому не продлевают.
        Карислав хлопнул себя по груди и захохотал гулко, как в бочку.
        - Ну, дулеб, ну уморил! - грохотал Кари. - Я предупреждал, не забудь исправить дату. А ты все «успеется» да «успеется».
        - А сам-то, сам! - защищался Белов. - Не мог аспиранта сразу вырубить. Вот и схлопотал «маваши гири» по коленке.
        - Отставить веселье! - приказал Эгль. - Кари, забирай аспиранта к себе. Заодно просвети его немного. Вижу, что парень до сих пор как в тумане. Голова как, не болит?
        - Есть немного, - смутился Гарун. - У вас, наверное, третий дан, не ниже. Вы в какой школе тренируетесь?
        - Дана у меня нет, - усмехнулся Эгль. - А школа наша называется «выживание в экстремальных условиях». Конечно, у нас имеются эксперты по боевым искусствам. У них есть чему поучиться. Кари тебя познакомит. Пойдемте, профессор, время не ждет.
        - И все же я не понимаю, - снова начал Лемех. - Каким образом я меньше чем за час смог переместиться в мир иной?
        - Профессор, - улыбнулся Эгль. - Ведь вы реалист. Оглянитесь вокруг! Разве на Земле вы могли бы увидеть такое?
        Лемех посмотрел на огромный оранжевый шар, повисший в зеленоватом небе. Затем перевел взгляд на подступившие кольцом к станции дымящиеся скалы и покачал головой. Буркнув что-то под нос, профессор махнул рукой и побрел за исландцем к распахнутым дверям станции.
        Глава 12
        Я собрал прочитанные листы и отложил их в сторону. Настенные часы показывали уже половину одиннадцатого, а еще предстояло одолеть больше ста страниц, отпечатанных мелким шрифтом на матричном принтере.
        Вторая глава начиналась с описания громадного помещения, где были накрыты с азиатской роскошью столы для пиршества. Перечисление всевозможных напитков и закусок занимало почти целую страницу. Далее следовало описание участников пира, представлявших, судя по приметам, все земные типы и расы. Перевернув лист, я нашел место, с которого продолжался рассказ о приключениях землян в параллельном мире.
        Глава 13
        - Садись, Гарун! - широкая ладонь Кари хлопнула по скамейке, приглашая новичка.
        Белов опустился рядом. Карман его куртки подозрительно оттопыривался. Поймав взгляд Гаруна, Белов подмигнул и показал горлышко бутылки с винтовой пробкой из белой жести.
        - Не журись, аспирант, - весело прошептал он. - Дружи с нами и никогда не пожалеешь, что появился на свет.
        Гарун неопределенно качнул головой и огляделся по сторонам. Напротив сидел бритоголовый монах в оранжевом халате. Монах спокойно чистил блестящим ножичком большое яблоко и с улыбкой поглядывал на сидевшего рядом здоровенного нигерийца с серьгой в ухе, который уплетал за обе щеки квашеную капусту прямо с подноса. Слева от монаха сидел сухощавый смуглолицый мужчина лет тридцати в замшевой куртке с индейской бахромой на рукавах. Он задумчиво обгладывал ножку индейки, запивая нежное мясо вином из серебряного кубка.
        - Здесь что, кино снимают? - спросил Гарун у Кари, который сверлил нигерийца взглядом, нагребая себе в тарелку остатки капусты. - «Вавилонская башня» или нечто в этом роде? Стенли Крамер, да? Я смотрел его фильм «Спартак». Мне не очень понравился.
        - А? Что? Нет, не кино, - отозвался Кари. - Мы кино не снимаем. Нам кино ни к чему.
        - Точно, - поддержал Белов. - Через месяц здесь будет такое кино! Ты, аспирант, давай, закусывай. Пивка выпей, не стесняйся. Скоро Кась явится, тогда нальем чего покрепче. Кась - он компанию всегда поддержит. А с Гримычем не очень разгуляешься. Начальство есть начальство.
        - Почему ты его Гримычем зовешь? - спросил Гарун, накладывая себе грибного салата из хрустальной вазы.
        - А как еще называть, если его отца Гримом звали? - удивился Белов. - Это потом уже, когда папа облысел, его Скалагримом прозвали. Говоря по-русски, Лысогримом. Здесь другой разговор. Не могу же я своего старшого звать Эглем Лысогримовичем. Усекаешь, аспирант?
        - Усекаю, - легко согласился Гарун, осушая вторую кружку бархатного пива. - По-моему, я где-то уже слышал это имя.
        - Возможно, - подтвердил Кари. - Человек он известный во многих местах. А в бою ему равных просто нет. Страшной силы человек наш Эгль. Помню, как-то в Кашмире заманили нас в ловушку и раджа Сринагара приказал натравить на Эгля голодного тигра. Бенгальский тигр, он помельче нашего уссурийского будет. Зато злее раза в три. А Эглю все нипочем. Встал спиной к стене, выжидает. Тигр хвостом махнул, живот подобрал и прыгнул. Тут котику и конец настал. Гримыч, когда надо, сам быстрее кошки двигается. Он мигом сделал полуоборот в сторону. Тигр шмякнулся об стенку и свалился мешком вниз, на морде - удивление, клянусь молотом Тора! Но Эгль не дал ему опомниться. Схватил тигра за шкуру, взметнул на вытянутые руки (а в кошке пудов шесть было, не меньше) и ударил с размаху о колено.
        - А дальше что? - зачарованно спросил Гарун.
        - Как что? - засмеялся Кари. - Будь на месте тигра сам раджа, от такого удара у него позвоночник просто высыпался бы в шаровары. Тигр, конечно, не человек, но пару позвонков ему точно вышибло, поскольку задние лапы у зверя отнялись. Ты не знаешь, кому нужен парализованный тигр? И я не знаю. Тут у кашмирцев волнения начались. Оказывается, тигр принадлежал храму Шивы, а раджа не имел права использовать в личных целях зверя, посвященного многорукому божеству. Стражники горящими факелами загнали нас обратно в темницу, а раджа пообещал кашмирцам публично казнить пришельцев, как только в храм доставят другого тигра. Но мы, конечно, дожидаться не стали. Ночью вынули из решетки прутья и ушли в горы к знакомым монахам.
        - А как же стража? - спросил Гарун, пока Кари наливал себе вина.
        - Не знаю, - равнодушно пожал плечами русич. - Не видал я никакой стражи. Может, разбежалась с перепугу или еще чего.
        - Не слушай ты его! - засмеялся Белов. - Во дворе была стража, два воина с алебардами. Просто Эгль шел первым и успел уложить их голыми руками, пока мы вылезли в окно.
        - Фантастика! - воскликнул Гарун. - Прямо какая-то сага получается. Сага об Эгле.
        Диверы переглянулись. Монах доел яблоко и встал из-за стола. Но прежде, чем уйти, он наклонился к Кари и сказал:
        - Как утреннее солнце изгоняет ночной туман из ущелья, так свет истины очищает сущность от мрака в душе. Расскажите гостю то, что доступно его пониманию.
        - Учитель, мы как раз собирались это сделать! - заторопился Кари.
        Монах приветливо улыбнулся Гаруну и встал из-за стола.
        - Наливай! - скомандовал Кари. Белов поднял бутылку с красным вином и посмотрел на нигерийца.
        - Кирога, тебе налить? - спросил он.
        - Странный вопрос! - сверкнул зубами Кирога.
        - А тебе, Саток? - обратился Белов к человеку в замшевой куртке.
        - Спасибо, у меня пока еще есть, - отказался Саток.
        - Ну, будем здоровы! - провозгласил Кари и залпом опрокинул в себя содержимое кубка. Все сидящие за столом, последовав его примеру, дружно набросились на печеную индейку и некоторое время шумно жевали белое мясо, брызгавшее соком из-под румяной корочки.
        Проглотив последний кусок, заметно раскрасневшийся Белов повернулся к Гаруну.
        - Вот ты, Гарри, сидишь с нами, выпиваешь и закусываешь, - начал он. - И это правильно. Когда я тебя впервые в драке увидел, то сразу понял. Паша, сказал я себе, этот парень нам подходит. Верно я говорю, камрады?
        - Еще бы, - заметил Кари. - Гарун простоял против Эгля почти минуту. Ты сам на какой секунде прилег?
        - Сейчас не об этом, - небрежно отмахнулся Белов. - Гарри, что ты думаешь, куда ты попал и что мы за люди?
        Гарун отпил глоток вина и небрежно пожал плечами.
        - Ну, я как бы слышал то, что Эгль утром говорил Лемеху, кое-что понял сам. Во-первых, мы не на Земле. Это видно по размерам вашего светила. Здесь и сила тяжести меньше, сальто крутить намного легче. Кроме того, людей, по виду и разговору, таких, как Саток, я нигде не встречал, хотя со своим стройотрядом даже в Индии побывал. В зале не менее сотни столов, а свободных мест почти нет. Значит, сейчас здесь обедает около шестисот человек. Должен сказать, что более пестрой публики я в жизни не видел. Возможно, не все они родились на Земле. Напрашивается вывод, что их кто-то здесь собрал, но с какой целью, пока не знаю. У меня все.
        Выловив в деревянной кадушке соленый огурец, Гарун смачно откусил от него половину и невозмутимо посмотрел на вытянутые лица сотрапезников. Первым опомнился Карислав.
        - Ну, аспирант, - прогудел он. - Неплохо вас там готовят! Помню, когда Кирогу привезли, так он все рвался на пальму залезть, повыше от белых призраков. Визжал, как поросенок! А все Белый виноват. Прикинулся, понимаешь, живым покойником. Ручки растопырил, глазки закатил и вперед на бедного нигерийца. Чего скалишься? Соображать надо, что африканец в первый раз белого человека увидал. Это какие нервы надо иметь, чтобы при виде ходячего зомби не дать дуба. Саток по-другому реагировал. Саток - вождь! При встрече я открылся ему по простоте душевной. А он чем ответил? Выслушал, даже глазом не моргнул, как истинный индеец. А потом наставил на меня свой громобой и спустил курок. Вы знаете, какие пули в его громобое? Вот с этот огурец! Хорошо, я заранее вытащил из ружья. Знал, с кем имею дело. Видишь, Гарун, в какой обстановке приходится работать. Слава Водину, Лемех был последним индуктором для Би-эм. Сам понимаешь, без Лемеха Баг Мэк не заработает.
        - Понимаю, но не совсем, - отозвался Гарун, потащив в тарелку вертел с запеченной осетриной.
        - Зачем Лемех нужен Баг Мэку?
        - В нашей вселенной, - нахмурился Кари, - звезды погасли одна за другой. В чем причина, никто не знает. Сол тоже угасает, конец близок. Есть идея создать кротовую нору и уйти в другой, стабильный мир. Технологию мы имеем, но для расчета нужна теория. Ты только дай ее. Дня не пройдет, как Баг Мэк сам все рассчитает и сделает проход в другую Вселенную. Но теории нет, а время уходит.
        - О какой теории ты говоришь? - спросил Гарун. - Может, я смогу помочь?
        - Ты? - захохотал Белов. - Ты хоть знаешь, о чем речь, аспирант? Нет, вы слыхали? Элберт не смог, а Гарун обещает. Причем всего после пары пива. Держите меня, я сейчас упаду!
        - Белый, прекрати, - приказал Кари. - Гарун, не обращай внимания. С Элбертом как раз все понятно. Мало кто может наступить на горло своей песне. Для расчета кротовой норы нужна новая, более точная теория гравитации.
        - Что ты хочешь сказать? - закашлялся Гарун. - Что общая теория неточна?
        - Ты попал в точку, - подтвердил Белов. - Быстро схватываешь.
        - Схватываю, да не совсем, - замотал головой Гарун.
        - Да уж, - кивнул Белов. - Без виртуального моделирования не обойтись.
        - В чем проблема? - спросил Кирога. - Давайте приступим.
        - Тогда, может, чего покрепче? - предложил Белов.
        - Хорошо, - согласился Кари. - Доставай.
        Белов вытащил из кармана бутылку с бородатым мужиком на этикетке. Свинтив металлическую пробку, он ловко разлил прозрачную влагу по хрустальным стопкам.
        - Ух, ты! - восхитился Кирога. - Где достали?
        - Места знать надо, - уклончиво ответил Белов.
        - За что пьем? - поинтересовался Саток.
        - Пускай аспирант скажет, - предложил Кари.
        - Давайте выпьем, - поднял стопку Гарун, - за связь времен, за понимание между поколениями. В общем, за вас, друзья!
        - Сильно сказано, - одобрил Кари. - Ну, вздрогнули!
        Диверы «вздрогнули» ипотянулись за закуской.
        - Ну, Карик, понял, как теперь ты должен меня уважать? - спросил Белов, лениво пережевывая кусок осетрины. - Сколько между нами поколений? Двенадцать, не меньше? Значит, завтра за руль сажусь я. А ты, внучек, будешь внимательно наблюдать за окрестностями.
        - Сначала водить научись, дедушка, - отозвался Кари. - Забыл, как у тебя мотор заглох, когда от британского патруля удирали? Это тебе, дулеб, не на хазарской кобыле ездить, клянусь молотом Тора!
        - Я только одного не пойму, - вмешался Гарун, успокаивая расходившегося Кари. - Ты называешь Белова дулебом, сам клянешься, как варяг, а с виду вы оба русичи. Кто же вы на самом деле?
        - Настоящий русич - это я, - ответил Кари, хлопнув себя по широкой груди. - А Белов, что рядом сидит, есть славянин из шестого века. Точнее, дулеб с Южного Буга.
        - А ты сам из какого века? - спросил Гарун.
        - Я-то? - засмеялся Кари. - Я - из девятого. У нас весело было! На Византий за добычей не раз ходили. Хороший выкуп давали ромеи. Не скупились, знали, что торговлей все золото себе вернут. За доброе оружие, за хмельное вино, за черноглазых рабынь, что обучены делать всякие штуки! А дерутся греки слабо. Эгль, если в броне, один с десятью пешими ромеями справится.
        - Так то Эгль! - протянул Белов. - Ему что греки, что гридни твоего Рюрика, все едино.
        - Молчал бы лучше, хазарский табунщик, - вспыхнул Кари. - Никогда не служил я у него, пора бы тебе запомнить! Я с самого начала был с Хельгом. Пока Хререк со своими готами возле Новагорода кругами ходил да войти не решался, мы сразу в Изборске сели. А это была кривичей земля, и она стала нашей.
        - Так ты из варягов, - удивился Гарун. - А говоришь, что русский.
        - Ты ничего не понимаешь! - замахал руками заметно подвыпивший Белов. - Мы, дулебы, поляне, древляне, - все славяне, северная ветвь скифского народа. Кари - совсем другое дело. Его отец, Алв Хнув, был конунгом у короля Норвегии Хараальда Косматого. В то время король Хараальд правил уже половиной Скандии, потому что удача была на его стороне. В нашем деле удача - это главное. Отцом Алва был Кари из Бердлы, который был дядей Улфу, который был отцом Грима, который был отцом нашего Эгля. В честь деда Алв назвал своего сына Кари. Кариславом его уже кривичи, на свой славянский лад, прозвали. А здесь второе имя Бердлин добавили, так как его род из села Бердлы.
        - А как же Святая Русь? - удивился Гарун. - Я всегда думал, что славяне и есть Русь.
        - Это потом, - заворочал языком Белов. - При князе Владимире славяне обрусели, а русичи ославянились. Их тогда немного осталось, потому как многие в поход ушли и обратно не вернулись. А при князе Ингваре славяне землю пашут да зверя промышляют. А русские, варяги служивые, торговлю ведут да дань собирают. Так-то вот! Ну, что, еще по одной? - он разлил водку по стопкам.
        - А под пельмени останется? - спросил Кирога.
        - Останется, не переживай ты так, - успокоил Кари.
        - Как, еще и пельмени будут? - воскликнул Гарун, ощупывая тугой живот.
        - Надо питаться, пока кормят, - объяснил Кари. - Неизвестно, когда еще раз получится так вкусно поесть. В походах, бывало, по два-три дня постились. Зато уж потом… Ну, поехали?
        Опрокинув стопку, дулеб закрыл глаза и откинулся к стене. Кари дотянулся до вазы и задумчиво отправил в рот полную ложку черной икры.
        - Ты сам-то, Гарун, какого роду-племени будешь? - лениво спросил он, заедая икру долькой лимона.
        - Ну, сейчас я в Москве живу. Точнее, жил, - смутился Гарун. - А родом я с Кавказа.
        - А, - протянул Кари. - Лезгин, значит.
        - Не, - мотнул головой Гарун. - Аварец.
        - Обрин? - неожиданно завопил Белов, отдираясь от стены. - Да я тебя, гада! - он вскочил, опрокидывая посуду. Правая рука дулеба лихорадочно шарила по бедру в поисках рукояти меча.
        - Сядь! - властно приказал Кари. - Ты где находишься?
        - Ты не понял, это же обрин, - рычал дулеб, ворочая налитыми кровью глазами. - Я не забыл, как он, как они всех моих родных, всех наших родичей под корень вырезали. И братьев моих, и сестер, - заревел он, утирая пьяные слезы.
        - Когда это было! Знаешь, сколько веков уже прошло? - спросил Кари, незаметно делая знак Гаруну, чтобы тот пересел от разбушевавшегося дулеба.
        - Это для тебя века прошли, - заплетающимся языком возразил Белов. - А я этих гадов хорошо помню. Как они избу подожгли и малых детей в огонь покидали, а потом всех стариков пиками перекололи… - дулеб покачнулся и опустился на скамейку.
        - На вот, лучше выпей, - Кари наполнил квасом самый большой кубок и придвинул. - А про них забудь. Давно все обры сгинули и следа от них не осталось.
        - Правда, что ли? - удивился Белов. Он жадно припал к кубку и одним духом вытянул содержимое.
        - Саток, - обратился он к индейцу. - Ты - самый честный человек в обеих Америках. Скажи мне, сагамор, правда, что обров больше нет?
        - Правда! - серьезно подтвердил индеец.
        - Тогда это кто? - дулеб показал на Гаруна.
        - Это Гарри, наш новый дивер, - спокойно ответил Саток.
        - А он не обрин? - закрывая глаза, спросил Белов.
        - Нет, не обрин, он москвич, - сказал Кари и погладил дулеба по голове. - Ты поспал бы лучше. Завтра рано вставать. Спи давай. Я покараулю в дозоре. Сейчас моя очередь.
        - А, москвич, - сонно протянул Белов. - Как там Иван Васильевич, грозный царь поживает? - он со стуком уронил голову на стол и захрапел.
        Глава 14
        Кирога быстро смахнул черепки под стол и наполнил кружки квасом. Кари поднял свою кружку и дружески положил руку на плечо напрягшегося Гаруна.
        - Выпей квасу, друг, и постарайся понять, - медленно проговорил русич, глядя в заледеневшее лицо аварца. - В прошлом Белов был дулебом из шестого века. Дулебы основали могучий союз племен. Бозич, великий князь, объединил земли от Днепра до Карпат. Это он открыл путь из варяг в греки. Тысяцкий Вышата с конным войском погулял по южным землям, по следам Атиллы. Дулебы готовились всерьез тряхнуть империю, ради славы и добычи. Ранняя смерть Бозича обрушила их планы. Потом началась борьба за власть. Дулебы перестали играть главную роль. Союз распался. Потом пришли обры. Земли дулебов оказались на их пути. Закаленные в походах кочевники легко справились с народом, который селился родами в небольших городках. Белов из своего рода один уцелел. Обры ушли дальше. Паренька подобрали торговые кривичи, которые возвращались на север окружным путем. Купцы подкормили мальца, а потом продали хазарам. Там он сделался табунщиком и выучился хазарской верховой езде. Он и сейчас может сутками сидеть в седле. Для меня это история трехвековой давности, про тебя и говорить нечего. Но Белов - другое дело. Когда он выпьет
лишнего, как сегодня, у него просыпается родовая память. Что для нас история, для него - как вчера. Постарайся понять и не суди строго парня, оставшегося с малых лет без роду-племени. Ты кавказец, ты должен знать, как трудно жить человеку без жгучего чувства принадлежности к роду. А от хазар он все равно сбежал, - внезапно развеселился Кари. - Эй, Белый! Ты зачем от хазар сбежал?
        - А? - очнулся Белов. - Где я?
        - На Большой Медведице, - засмеялся Кари. - Вставай, приехали. Тут один москвич интересуется, чем тебе хазары не угодили.
        - Ох! - пощупал голову Белов. - Не зря говорили деды, что нельзя пиво на вино, не то будет говно. А ничем хазары мне не угодили. То есть хотел сказать я, у них плохо не было. Хазары - они добрые. Били мало, кормили от пуза. На хазарских лугах мясо за тобой само бегает.
        - Зачем же ты сбежал от сытой жизни? - удивился Кирога.
        - А я и не сбежал бы вовсе, - объяснил Белов. - Да вот хозяин мой решил меня на своей дочке женить. Но прежде я должен был их веру принять. А я сказал, что не любо мне моего бога Сварога на звезду Давида менять. Тогда хозяин пригрозил на меня цепи надеть. Тут я понял, что пора уносить ноги. Ночью оседлал доброго коня, перешел вброд реку, а дальше через лес по знакомой тропе к полянину Неждану. Я с ним еще в прошлые годы подружился. Лучших коней выбирал ему, когда он приезжал торговаться с моим хозяином. Так я стал полянином. Хорошие коневоды везде нужны. А прежде был хазарином, а еще ранее - дулебом. Кто я сейчас? А пес его знает. Нет у меня Родины! Леса полянские давно извели, где Хазария была, волны морские плещутся, а на Буге вовсе чехи с уграми живут. Эх! - он ударил кулаком по столу и потянулся за кувшином с квасом.
        - А сюда ты как попал? - осторожно спросил Гарун.
        - По ошибке, - пожал плечами Белов. - Эглю был нужен мой дед Павел, византийский грек, сбежавший к приднепровским славянам. Деда знал и ценил сам Бозич. На склоне лет дед Павел организовал школу, учил людей грамоте. Мечтал создать славянский алфавит, да не успел. Обры нагрянули. Зато дед попал в хроники, тем стал известен на планетоиде. Эгль послал диверов за дедом. Меня назвали Павлом в честь деда. Вот диверы и перепутали. Как и тебя. Гарун, хочешь, научу тебя ездить верхом по-хазарски? Ты уже наш со всеми потрохами! Чем скорее ты это поймешь, тем легче будет дышать.
        Гарун почувствовал, как у него невольно вытягивается лицо. Опомнившись, он закрыл рот и потянулся за стопкой.
        - Это дело, - одобрил Кари. - Привыкай, что обратного ходу тебе нет. Примешь сто капель под сибирские пельмени, жизнь сразу легче покажется. А вот и Кась с пельменями идет! Слышь, аспирант, - пригнулся Кари. - Ты только Касю в глаза не гляди. Заболеть сильно можешь. Здорово, Кась!
        - Здравы будете, - прогудел в ответ невероятной силы низкий голос. Звякнули стаканы. Гарун машинально поднял глаза и вздрогнул. Возле стола стоял заросший до самых глаз густым черным волосом гигант почти трехметрового роста, одетый в зеленые тренировочные брюки. В покрытой черной шерстью руке, больше похожей на медвежью лапу, он держал широкое блюдо с горой дымящихся пельменей. Неслышно ступая огромными ногами в веревочных сандалиях, великан легко перешагнул через скамейку. Поставив блюдо на стол, он опустился между Кирогой и Сатоком. Скамейка затрещала, но выдержала вес двухсоткилограммового тела.
        - Штрафной Касю! - радостно загалдел Белов, выливая в фужер сразу половину бутылки. - Ты где пропадал, гроза кетобоев[5 - Кеты - малочисленная народность, проживающая в Сибири.]?
        - Дела были, - небрежно ответил Кась[6 - Кась - Большой (кетск).], поднимая на свет фужер. - Откуль зелье сие?
        - Из двадцатки, из девяносто пятого года, - объяснил Кари.
        - Как туда попали?
        Брали Лемеха из семьдесят первого, а этот увидел, вмешался. Взяли и его. Пока ездили туда-сюда, горючее кончилось. Пришлось вынырнуть для заправки в девяносто пятом, а там вся выпивка уже нерусская. Ребята, что на Буде сидят, уже четвертый год нормального вина не видят. Вот, легко отдали ящик германской водки за бутылку армянского коньяку.
        - Понятно, - прогудел Кась, бросив сверху взгляд на макушку Гаруна. - Новенький?
        Гарун неопределенно пожал плечами, стараясь не глядеть в неподвижное лицо Кася. Хотя тот смотрел мимо, Гарун чувствовал, что великан изучает его самым внимательным образом.
        - Однако, - громыхнул Кась. - Энергии в нем - хоть отбавляй. Пассионарен вполне. В диверы годится. Будешь работать в группе Кари. Ну, за нового дивера!
        - За тебя, новый дивер, - подмигнул Белов. - Будешь вглубь веков нырять. Держись за нас - не пропадешь. Ну, поехали…
        Пока диверы закусывали, Кирога вооружился черпаком и разложил горячие пельмени по тарелкам. Себя он решил не обделять и насыпал двойную порцию.
        После германской водки у Гаруна прорезался аппетит, и он набросился на удивительно вкусные, сваренные с петрушкой и укропом, щедро политые густой сметаной ароматные пельмени.
        - Фто, нрависся? - шамкая набитым ртом, спросил Кирога. - Это фебе не в студенческой столовке куфать! Настоящие сибирские пельмени. Начинку сам Кась готовил. По своему рецепту.
        - Это чувствуется, - кивнул Гарун. - Прекрасные пельмени. Вы, Кась, наверное, из Сибири?
        - Из-под Туруханска, - ответил польщенный великан, вытирая усы салфеткой. - Однако мне пора. Эгля сегодня не будет. Инструкции получите завтра. Сегодня отдыхайте, но не загуливайте. Белый, тебя это лично касается. Бывайте здоровы!
        Бросив салфетку на стол, Кась легко поднялся и направился к выходу. Гарун заметил, что гигант при ходьбе ставил ступни одну перед другой, как на узкой тропинке, и ворочал могучими плечами, как бы раздвигая плотный воздух.
        - Кто это был? - Гарун толкнул Белова в бок.
        - Кась! - оторвался от тарелки Белов. - Ты все слышал.
        - Да нет же, - рассердился Гарун. - Почему он так выглядит? Ну, рост этот гигантский, волосы по всему телу и прочие странности. Он не мутант?
        - А они почти все так выглядят, - пожал плечами Белов. - Сибирская раса, по крайней мере.
        - Кто - они? - начал терять терпение Гарун.
        - Реликтовые гоминоиды, кто же еще! - вмешался Кари. - Ты что, снежного человека никогда не видел?
        - Видел, - растерялся Гарун. - На картинке. Но у нас принято считать, что снежных людей не существует.
        За столом дружно заржали.
        - А мы? - давился смехом Кирога. - Мы, по-твоему, существуем? Или ты считаешь, что такая еда бывает только во сне?
        - Не понял юмора, - Гарун с силой потер виски. - Черт, голова какая-то тяжелая. Нет, я не пьян, это другое. У меня синяки по всему телу. Во сне я не мог так драться. Это Эгль поработал, ваш Скалагримсон. Такого ночью увидишь - заикой останешься. Я не заикаюсь? Вроде нет. А вы? Ваша пестрая компания ни в одном кошмаре присниться не может.
        Белов, захохотав еще сильнее, схватился руками за живот и съехал под стол.
        - Ты Эгля лучше не задевай, - посоветовал Кари. - Синяки - это мелочь. Ты о нем еще ничего не знаешь.
        - Почему? - возразил Гарун. - Знаю, что он хорошо говорит по-русски. Еще он специалист по выживанию. Значит, окончил спецназ. Здесь он главный. Главный разведчик, значит. Или нет, он главный дивер. А сам родился в Исландии. Вот и все.
        - Родился в Исландии! - фыркнул Кирога. - В Исландии многие родились. Например, Бьорк Гвюндмюндсдоттир. Только ее здесь нет. Диапазон не тот. Наш Эгль известен из скандинавской летописи. Саги называются, слыхал?
        - Не читал, - замотал головой Гарун. - Я физик, а не филолог. Термин знакомый. Но не читал. Мог видеть в библиотеке. Вернусь, обязательно прочитаю. Хотя погодите, куда вернусь? Вы, ребята, так быстро выдернули меня, что я еще не привык, - икнул Гарун. - Чтоб меня возили, как дрова. Признаю, упаковали меня профессионально. Профессионалы, вы - профессионалы. А я еще только учусь. Я всю жизнь учусь, понимаете? Это какой-то кошмар! Я не прив…ык к этим вашим, ну понимаете, к этим штукам всяким. Тимешин, Мимешин! Где это вообще находится? Нет, господа биндюжники, я имею право знать, за сколько световых лет вы меня сюда притаранили.
        - Опять за рыбу деньги, - усмехнулся Кари. - Саток, объясни, пожалуйста, аспиранту, куда он попал. Похоже, русские слова до него не доходят.
        Индеец аккуратно промокнул губы салфеткой.
        - Вы, молодой человек, уже знаете, что попали не совсем в обыкновенное место, - начал Саток. - Назовем его параллельным миром, суть от этого не меняется. Хотя Оливер предупреждал относительно толкования параллельности миров. В первую очередь вас интересует, как мы совершаем перемещения между мирами. Вы думаете, что для этого нужно иметь машину времени?
        - Безусловно, - согласился Гарун. - Как же иначе?
        - Вы абсолютно правы, - обрадовался Саток. - И такая машина у нас есть.
        - Где же она? Любопытно было бы на нее взглянуть. Если она не секретная.
        - Никаких секретов! Смотрите, - индеец обвел рукой зал. - Вот она.
        - Эта столовая и есть машина времени? - недоверчиво протянул Гарун.
        - Нет, конечно, нет, - замотал головой Саток. - Берите выше.
        - Здание обсерватории?
        - Еще выше.
        - Ну, тогда не знаю, - сдался Гарун. - Что может быть выше?
        - Весь планетоид, - не выдержал Кари, - где мы находимся, служит для перемещений между мирами. Мы называем его Тимешин, поскольку это уже другая Вселенная.
        - Машина времени величиной с планетоид? - поразился Гарун. - Кто это сделал?
        - Кто создал нас, тот создал и Тимешин! - торжественно объявил Саток.
        Гаруна внезапно прошиб холодный пот. Он мгновенно протрезвел. Внимательно взглянув в суровые лица сидевших за столом людей, он вдруг с пронзительной ясностью понял, что этот смуглолицый человек в индейской куртке говорит абсолютную правду. Именно в этот момент его прежней и, говоря откровенно, беспечной московской жизни с ее аспирантской вольницей пришел полный и бесповоротный конец. В глазах у Гаруна потемнело, и, чтобы не упасть, он схватился за стол. Кто-то подставил ему полную кружку с квасом. Он, не глядя, выпил ее залпом.
        - Ну как, легче стало? - участливо спросил выбравшийся из-под стола Белов. - Ты не бери в голову, что мы как бы двойники. В вашем мире мы любому местному сто очков вперед можем дать.
        - Это точно, - подтвердил Кари. - Случайно люди сюда не попадают. Обрати внимание, вот Кирога сидит. Родился в десятом веке, в Африке. До восемнадцати лет славян в глаза не видал. А пищу предпочитает что ни на есть русскую. Говоришь, почему?
        - Да, почему? - механически повторил Гарун.
        - Вот и я спрашиваю, - вмешался Белов. - Почему Кироге дома не сиделось? Нет же, отправился в Египет изучать лютневую музыку. Не знал, бедный, что любопытство губит кошку. По дороге его схватили алжирские людоловы и продали грекам из Крыма. В Алжире он научился играть на домбре, в Крыму - на гитаре. После осады Херсонеса греки подарили его князю Владимиру. Так африканец попал в Киев. Здесь его научили играть на гуслях. Заодно окрестили, о чем была сделана запись в церковной книге. Его необыкновенная одиссея заинтересовала Эгля. Так на планетоиде появился чернокожий любитель русских пельменей.
        - Пельмени он любит, это верно, - подтвердил Кари. - Зато Кирога - лучший композитор всех времен и народов.
        - Еще бы, - засмеялся Кирога. - Пока я спал в консольном скафандре, Баг Мэк активировал во мне музыкальные способности ста детей.
        - Теперь понятно, почему рядом с тобой нельзя оставить вазу с пирожными, - поддел Белов. - Тебя тянет на сладкое, как сотню детей.
        - Кстати! - сверкнул зубами африканец. - Вы, ребята, вернулись из двадцатки. Я понимаю, вам было не до музыки, но все-таки можно спросить, а вдруг вы все же… - замялся он.
        - В чем дело? - спросил Кари. - Говори прямо, здесь все свои.
        - Знаете, - смутился нигериец, - я подумал, вдруг вам удалось послушать «Элеанор Ригби» впервой аранжировке? У меня есть более поздняя версия в исполнении команды «Редкая земля». Но это немножко не то.
        - А кто ее сочинил? - спросил Кари.
        - Сами «Битлз», - доложил Кирога.
        - Послушай, друг, - сказал Белов. - Мы были не в Юнайтед Штатах, а в Советском Юнионе. Разве тебе не известно, что рок в Советах был запрещен и таких как «Битлз» туда не пускали?
        - Никого у нас не запрещали, - вмешался Гарун. - Мы сами не желали слушать эту тлетворную западную музыку.
        - Даже Битлз? - вытаращился Кирога. - Даже Джо Кокера?
        - Музыка Битлз - это «гнойная язва на теле буржуазной культуры», - заявил Гарун. - Я сам читал в музыкальном журнале.
        - Вот как? - засмеялся Кирога. - А если потом ваш журнал напечатает: «Битлз - это навсегда?». Тогда ты что скажешь?
        - Тогда даже Джо Кокера пустят в Россию, - примирительно сказал Кари. - Признаюсь, я тоже не слышал его. В каком стиле он работает?
        - В те годы, - охотно пояснил Кирога, - каждый крупный исполнитель создавал свой собственный стиль. Например, Том Джонс или Алла Пугачева. Я сказал бы, что голос Джо Кокера напоминает скрежет взлетающего реактивного лайнера, который уносит вас в далекое романтическое путешествие.
        - Этого я не понимаю, - отвернулся Гарун.
        - Это и есть настоящее искусство, - убежденно заявил Кирога.
        - А вы, Саток, из хроники какого века? - спросил Гарун.
        - Я? - смутился индеец. - Я - не из хроники. Я просто Саток.
        - Да это же вождь Длинное Перо, - удивился Кари. - Разве ты не слышал о сагаморе Сатоке? Он поднял восстание индейцев в Канаде. Когда восстание было подавлено, вождь уехал в европейскую Францию. Так Саток попал в историю, а потом и на планетоид.
        - Я что-то плохо себя чувствую, - вдруг сказал Гарун. - Голова кружится. Можно, я отдохну?
        - Конечно, - сказал Кари. - Белов, проводи его, а сам возвращайся. Ты мне еще нужен.
        Поднявшись из-за стола, Гарун пошел за Павлом. В дверях он остановился и спросил:
        - Говорили, здесь можно брать уроки кун-фу?
        - Можно, - кивнул Кари. - На Тимешине находится лучший учитель кун-фу. Да ты его видел! Он сидел с нами за одним столом.
        - А, монах в оранжевом халате, - вспомнил Гарун. - Кто он, как его имя?
        - Это был Пути Дамо, - понизил голос Белов. - Сам Бодхидхарма.
        Глава 15
        Я отложил прочитанные страницы в сторону. Потянувшись до хруста, я выбрался из-за стола и подошел к окну. На той стороне улицы измученные утренним недомоганием горожане терпеливо стояли у дверей винной лавки. Это означало, что часы скоро пробьют одиннадцать и на всей территории региона откроется винная торговля.
        - Пред жгучей жаждой опохмелки все остальные чувства мелки, - посочувствовал я страждущим гражданам и вернулся на место.
        - Ну что ж, господин Саничев! Пока все идет по законам жанра. После доброй драки - дружеская пирушка. Лемеха ожидает консольный скафандр, Алмазова - новые приключения, Белова - утреннее похмелье. Кстати, откуда взялся этот Белов? Почему именно П. Белов? Если это подстава Мамая, то я устрою ему критическую разборку!
        Я отделил следующую порцию листов. Очередная глава началась с того, что Лемеха представили Хэвисайду и между ними завязалась научная беседа. В свое время я читал об этом англичанине, который на полста лет опередил современную науку, почти не публиковал своих открытий и умер при загадочных обстоятельствах, причем весь его архив бесследно исчез. Перевернув пару страниц, я обнаружил место, где Хэвисайд доказывает русскому профессору, что тот является автором новой теории гравитации, а Лемех не может его понять. В этом был определенный юмор, и дальше я стал читать без пропусков.
        Глава 16
        В комнате раздался звонок. Извинившись, Эгль нажал кнопку связи.
        - Эгль, здесь Гунр, - раздался голос в динамике. - Кари сообщает, что они прибыли на место. Канал свободен в обе стороны.
        - Хорошо. Передай Касю, что платформа в распоряжении Сатока. Да, на трое суток. Да, меловой период. Да, он знает. У меня все.
        - Еще раз прошу прощения. Пожалуйста, профессор, продолжайте. На чем мы остановились?
        - По-моему, мистер Хэвисайд как раз начал рассказывать о невидимой материи, - осторожно напомнил Лемех.
        - Да-да, вот именно, - заторопился англичанин. - Все дело в том, что наш мир не похож на вашу устойчивую вселенную. Ваш мир пока стабилен, потому что у вас мало мертвых звезд.
        - Что это за звезды такие? - спросил Лемех.
        - О, у нас их видимо-невидимо, - махнул рукой Эгль. - Житья, можно сказать, от них нет.
        - Скорее невидимо, чем видимо, - пошутил Хэвисайд. - Мертвыми звездами мы называем скопления темной материи между галактиками. Темной материи у нас так много, что ее притяжение остановило расширение вселенной.
        - Простите, - перебил Лемех. - Разве материя не должна превращаться в новые звезды?
        - Теоретически - да, - согласился Хэвисайд. - Так и происходит у вас, где плотность вселенной, извините, невелика: всего один атом вещества на пятьсот литров пустого пространства. Плотность нашего мира намного выше. Это привело к тому, что излучение звезд плавно сместилось из видимого диапазона в ультрафиолетовый. А потом просто исчезло!
        - Как исчезло? - удивился Лемех. - Вы хотите сказать, что ваши звезды погасли?
        - Вот именно, - тряхнул головой Хэвисайд. - Вместо света они начали излучать гравитационные волны. Официальная наука объяснить ничего не может. Но нам удалось узнать, что создана теория гравитации, в которой это предсказано. Мы надеемся на помощь автора.
        - Вот как! - удивился Лемех. - Но кто же автор новой теории?
        Переглянувшись, Эгль и Хэвисайд дружно засмеялись.
        - Вы! - наконец, выговорил Хэвисайд.
        - Я? - изумился Лемех. - Когда?
        - В 1986 году, - подтвердил Эгль.
        - Позвольте, каким образом? - запротестовал Лемех. - Конечно, я имею кое-какие наброски, схемы будущих расчетов. Но готовой работы с результатами у меня пока еще нет. Постойте, как вы сказали, когда? Но ведь сейчас пока еще… - внезапно покраснев, Лемех в замешательстве полез в карман за носовым платком.
        - Успокойтесь, профессор, - поспешил на помощь Эгль. - Мы уверены, что интеллект поможет вам свыкнуться, что вы уже почти сутки находитесь в другой реальности.
        - Вот именно, интеллект, - подхватил Хэвисайд. - Вы, коллега, вывели формулу гравитационного излучения и доказали, что она не связана с теорией Эйнштейна. Да что тут говорить! Вы наш уже тем, что опередили свою эпоху на полстолетия!
        - Да-да, конечно, - пробормотал Лемех. - Формула Эйнштейна - она поставила меня в тупик.
        - Чем же, - усмехнулся Хэвисайд. - Разве она не верна?
        - Нет-нет, напротив, - замотал головой Лемех. - Она верна, если ее рассматривать отдельно от теории гравитации. Дело в том, что в теории Эйнштейна гравитационное излучение исчезает при переходе к некоторой системе отсчета. Но такого быть не должно. Если мне дадут мощную ЭВМ, я докажу, что принцип равенства гравитации и инерции ничем не обоснован. Да, но тогда мне грозит другое! Придется выступать против Эйнштейна и Клейна, а это очень авторитетные ученые. Крайне трудно бороться с традициями в мире науки.
        - Вы уже сделали это, - засмеялся Эгль.
        - Неужели? - удивился Лемех. - Ах да, я все время забываю. И каким же образом?
        - Путем отказа от геометрии Римана, столь любимой немецкими физиками, - пояснил Хэвисайд.
        - Интересно, интересно! - заторопился Лемех. - Вы не могли бы рассказать подробнее?
        - К сожалению, нет, - развел руками англичанин. - В обзорной статье не было расчетов. Поэтому мы обратились лично к вам.
        - Но почему ко мне, к Лемеху из семьдесят первого года? - удивился Лемех. - Не проще было бы нырнуть в восемьдесят шестой год и пригласить, так сказать, самого автора?
        - Резонно, - согласился Эгль. - Но невыполнимо. Выяснилось, что этот год обладает повышенной неустойчивостью. Таких временных точек обнаружено уже около десятка. В них даже легкое вмешательство может круто изменить будущее Земли.
        - Хорошенькое дело, - нахмурился Лемех. - Похищение вы называете легким вмешательством?
        - Это не просто похищение, - возразил Эгль. - Мы создаем копию, которая остается на Земле и живет рутинной жизнью.
        - Час от часу не легче! - рассердился Лемех. - Вы хотите сказать, что в моем кабинете сейчас хозяйничает моя копия?
        - Верно, - согласился Эгль. - Но я должен доложить, что это очень хорошая копия, поскольку для ее создания мы используем свои методы. Это не клонирование, где неизбежны мутации. В нашем случае ваш двойник - это вы сами, каким были за долю секунды до начала копирования.
        - Кажется, я понимаю, - пробормотал Лемех. - Вы как бы отправляетесь за моим двойником в ближайшее прошлое, причем разница во времени настолько мала, что никто ничего не замечает.
        - Можно сказать и так, - кивнул Эгль. - Хотя энергетически нам выгоднее приостановить ход вашего личного времени, пропустив окружающий мир вперед. Результат будет аналогичен.
        - Не могу согласиться, - запротестовал Лемех. - Во втором случае мой двойник будет старше меня на микросекунду!
        - Именно поэтому мы считаем, что вы настоящий Лемех, - улыбнулся Хэвисайд. - А в Москве остался ваш двойник, который старше вас на микросекунду.
        - Хорошо, - смягчился Лемех. - Но я не вижу причин для катаклизмов. Если подмена произошла так быстро, что никто не заметил, то каким образом может измениться ход событий? Или вы имеете в виду нечто другое?
        Хэвисайд в замешательстве достал из кармана трубку. Набив ее душистым табаком, он закурил.
        - С вами, профессор, приятно иметь дело, - сказал он, окутавшись облаком ароматного дыма. - Вы все схватываете на лету. Конечно же, под катаклизмом мы имели в виду не социальный психоз или иную реакцию общественного мнения, которой не трудно управлять. Это дело политиков, а им не нужны резкие перемены.
        - Тогда что вас беспокоит? - спросил Лемех.
        - Ваш мир, коллега, очень устойчив. У вас гравитация практически равна инерции.
        - Вы хотите сказать, что в вашей Вселенной не так?
        - Вот именно, - ответил англичанин. - Разница в структуре привела к катастрофе. Каждое утро, наблюдая расширение диска Сола, мы спрашиваем у себя, сколько дней осталось до конца.
        - Понимаю, - кивнул Лемех. - Вы хотите остановить процесс.
        - У нас имеются все возможности, - подтвердил Эгль.
        - Почти все, - поправил его Хэвисайд. - Нам не хватает настоящей теории гравитации.
        - И где вы ее возьмете? - воскликнул Лемех. - Ах да, что же я говорю! Надо полагать, группа Кари отправлена за этой работой?
        - Совершенно верно, - подтвердил Эгль.
        - А как же развилка? - спросил Лемех. - Я не считал бы похищение секретного документа легким вмешательством. Представляете, какой шум поднимется, когда узнают, что работа исчезла?
        - Профессор, - рассмеялся Эгль, - за кого вы нас принимаете? Мы знаем, что в марте 1986 года вы отказались передать результаты заокеанским коллегам, несмотря на прямое указание сверху. Вы пересняли статью, копию спрятали в надежном месте. Кари должен найти документ.
        - Шпионаж! - ахнул Лемех.
        - Разведка! - поправил Эгль.
        - Действительно, - заторопился Хэвисайд. - Не будем, дорогой профессор, влезать в дебри софистики. И потом, разве вам не интересно прочитать свою же работу?
        - Конечно, - смутился Лемех. - Ведь при этом репутация двойника не пострадает?
        - Надеюсь, что так, - вздохнул Хэвисайд.
        - Что вы имеете в виду? - насторожился Лемех.
        - Видите ли, профессор, - засуетился англичанин, перекладывая на столе какие-то бумажки. - Пролонгация вашего ответвления, возникшего после отъезда, показала, что побег событий обрывается сразу после узловой точки.
        - О чем вы? - нахмурился Лемех. - Говорите яснее.
        - Понимаете, - замялся Хэвисайд. - «Красная Стрела», этот поезд, на котором вы ехали. Случилось столкновение, катастрофа. Грузовик застрял на переезде, а поезд уже разогнался. Машинист ничего не смог сделать. Половина состава рухнула под откос. Это был бензовоз, восемь тонн высокооктанового топлива. Три первых вагона мгновенно вспыхнули, как свечки. Никого спасти не удалось. Вы ехали во втором. Извините…
        В комнате наступила тишина, прерываемая шелестом большого вентилятора под потолком.
        - Теперь ясно, - прервал молчание Лемех, - почему вы не могли взять меня из этого года или позже. Меня там уже нет. Просто бред какой-то!
        - Простите, - вмешался Эгль. - Как это вас нет, когда вы уже здесь? Погиб двойник, который к тому же старше вас на пятнадцать лет. Попробуйте взглянуть с другой стороны. Вы молоды, здоровы, и впереди вас ожидает большая интересная работа. Профессор, я гарантирую, что, когда Кари вернется, вам придется отпустить бороду.
        - Это почему же?
        - У вас просто не будет времени на бритье.
        - И когда Кари планирует вернуться?
        - Не позднее завтрашнего утра.
        - Так быстро?
        - Профессор, - засмеялся Хэвисайд, - вы забываете о наших технологиях. Диверы могут задерживаться в прошлом на месяцы и даже годы. Но обратно они прибывают всегда в назначенный срок. Если, конечно, остаются в живых.
        Глава 17
        - Осторожно, аспирант, не нырни в колодец раньше времени, - сказал Карислав. - Белов, покажи, где ему можно встать.
        Слабое эхо затерялось в огромной пещере, стены которой поднимались на невообразимую высоту. Гаруну сначала даже показалось, что под потолком, теряющимся в недоступной выси, клубится розовый туман, хотя никаких облаков здесь, конечно, быть не могло.
        Он стоял на краю огороженной металлической сеткой шахты и наблюдал, как Кари загоняет в пещеру многотонный трейлер по бетонной полосе, проложенной прямо к пропасти. Поддав в последний раз оборотов, русич выключил двигатель и выбрался из кабины. Не обращая внимания на Гаруна, он подошел к воротам и набрал код на цифровом замке.
        Из темноты вынырнул Белов. Помахивая небольшим металлическим чемоданчиком, он прошел к воротам и протянул плоский ключ замысловатой формы.
        - Порядок, все стержни на месте, - сказал он. - Можно вызывать платформу.
        Кари вставил ключ в прорезь на стойке и дважды повернул его вправо, затем влево. В глубине шахты послышалось низкое гудение. Через несколько секунд из темноты вынырнуло, обдав всех волной теплого воздуха, круглое сооружение, сразу заполнившее все устье шахты. Створки ворот разъехались в стороны. Белов пошарил по стене и щелкнул выключателем. Яркий луч прожектора осветил застывшую вровень с бетонным полом массивную платформу, на которой был установлен металлический ангар высотой с двухэтажный дом.
        Окликнув новичка, Белов перепрыгнул на платформу и направился к ангару. Они подошли к блестевшей в свете прожектора отполированной стене без окон и дверей. Белов остановился перед черным кругом, который был нанесен на высоте человеческого роста прямо на полированный металл.
        - Скажи «сезам», - предложил он.
        - Зачем? - насторожился Гарун.
        - Сказал, значит, надо! - рассердился Белов. - И вообще, приказы не обсуждаются, а сразу выполняются. Здесь тебе не кафедра физики. Ладно, - смягчился он. - Объясняю в последний раз. Если в группе имеется новичок, то он должен первым войти в виброкапсулу. Иначе удачи не видать. Давай, скорей говори пароль. А то вот Карик уже сердится, - он показал на Карислава, который снова забрался в кабину трейлера.
        - Сезам! - гаркнул Гарун в черный круг.
        На металлической поверхности появилась вертикальная полоска света. Через мгновение часть стены ушла в сторону, открывая широкий проход. Перешагнув через порог, он увидел в глубине ангара серебристый купол высотой около пяти метров. Из вершины купола выходила толстая бронзовая труба, которая упиралась в потолок ангара.
        - Что это? - спросил Гарун, показывая на купол.
        - Где? - Белов замахал водителю, показывая, что можно заезжать. - А! Это капсула. Как бы тебе сказать. В общем, машина времени.
        Трейлер заехал в ангар. Стены медленно сомкнулись, не оставив ни малейшего просвета. Когда они подошли к виброкапсуле, Гарун приготовился крикнуть пароль, но Кари молча отстранил его в сторону. Дивер достал из чемоданчика короткий стержень с круглой головкой и вставил в небольшое отверстие на поверхности капсулы. Очевидно, для того, чтобы не тратить время на поиски замочной скважины, кто-то обвел отверстие кружком и приписал внизу от руки:
        «Вставлять здесь, вход в рай. Заведующий раем, Павел мл.». - Надпись была сделана чем-то красным, по-видимому, губной помадой.
        Кари осторожно повернул головку стержня влево. Затем, утопив ключ до конца, повернул вправо. Запел невидимый электромотор, крышка люка выдвинулась на коленчатых рычагах вперед и откинулась в сторону.
        Внутри капсулы было светло и тепло. Бронзовую трубу, которая проходила через капсулу от пола до потолка, охватывал толстый серебряный цилиндр, установленный на массивном стальном основании. Боковая поверхность цилиндра делилась на шесть частей различной ширины пятью разноцветными кольцами, на которых имелись риски с цифрами. Приглядевшись, Гарун заметил, что поверхность трубы усеяна рядами мелких отверстий.
        Кари раскрыл чемоданчик и начал звенеть связками ключей, выбирая нужный. Диверы уселись на полу, стараясь не мешать.
        - Для чего нужна эта труба? - шепотом спросил Гарун.
        - Это не труба, - вполголоса ответил Белов. - Это резонатор. Хроноклазменный, как говорит сэр Оливер. В общем, качалка для мировых линий.
        - И что делает этот резонатор?
        - Резонирует, раскачивает мировые линии. Спроси у Кари, если не веришь.
        - Качалка создает резонанс между мировыми линиями, - Карислав поднял голову. - При резонансе растет амплитуда. Мальчик Паганини заполнял улицу звуками скрипки, потому что умел создавать резонанс струн. Резонатор создает такую амплитуду, что можно перескакивать с одной линии на другую.
        - Каким образом? - возразил Гарун. - Ведь мировые линии не пересекаются.
        - Это в обычном пространстве они не пересекаются. Но наш прибор работает в десятимерном пространстве, где квантуется время. Резонатор увеличивает амплитуду вибрации. Когда интервал между соседними линиями уменьшается до кванта времени, возникает точка перехода. Вопрос аспиранту: как направлены колебания соседних линий при резонансе?
        - В противоположные стороны.
        - Молодец! Здесь начинается самое интересное. Поскольку соседние линии колеблются в противоположные стороны, перескочив на соседнюю линию, мы начинаем скользить в обратную сторону. Проще говоря, в прошлое. При этом мы полностью изолированы от местных событий, так как частота резонатора в триллион раз больше собственной частоты линии.
        - Понимаю, - кивнул Гарун. - Происходит нечто вроде вытеснения на поверхность, как для тока высокой частоты.
        - Хорошая аналогия, - одобрил Карислав. - Можно сказать, мы перемещаемся по поверхности линии в прошлое, а события внутри для нас не существуют.
        - А что будет, если точка выхода занята? Взрыв? Уничтожение?
        - Не боись, аспирант, - успокоил Белов. - Меры приняты. Станции выхода устроены в укромных уголках. Обнаружить их невозможно. Выход происходит в пустом колодце. Там не то что пылинки, несчастной молекулы азота не встретишь. А если и прорвется сотня-другая быстрых нейтронов, все они будут рассеяны циркониевым колпаком. Видел крышу над капсулой?
        - Поговорили, и хватит, - подвел черту Кари. - Пора за дело. Время ограничено. Обстановка в городе сложная. Поэтому Гарун идет проводником. Жаль, что без подготовки, но ничего не поделаешь. Эгль торопит. Осваивать технологию придется на ходу.
        - Не переживай, камрад, - подбодрил Белов. - Наше дело правое. Я тоже круглый нуль был, когда в капсулу впервые залез. А ведь надо было нырять в десятый век, за самим Ильей Олябко. Гарри, у этого Ильи из Мурома такие пальцы, что когда он делал фигуру «о’кей», получалось кольцо как раз под размер моей шеи. Как вспомню, так вздрогну!
        - Постойте, - спохватился Гарун. - Вы не объяснили, как управлять капсулой.
        - Это просто, - Кари выложил связку коротких стержней. - Все рассчитано на дур… на людей с начальным образованием. Во-первых, выбираем эру. Видишь ключ с пятью насечками? С его помощью мы попадаем в кайнозой. Люди разумные живут в этой эре.
        Присев на корточки, Кари вставил ключ в нижнее кольцо на серебряном цилиндре. Свет в капсуле мигнул. Кольцо сделало оборот вокруг трубы и остановилось. В головке ключа заискрилась яркая зеленая точка. Кари выбрал второй ключ и вставил его в отверстие рядом с первым. Капсула дрогнула. Бронзовая труба переместилась вверх и остановилась, поднявшись примерно на метр.
        - Второй ключ переносит капсулу в четвертичный период. Дальше выбираем эпоху, век и год. Для этого ключи вставляем в нужные отверстия на трубе. Первые три ключа можно не вынимать. Задействовав все пять, мы попадаем в нужный нам год. Теперь необходимо установить дату и время. Ты какой месяц предпочитаешь между апрелем и июнем?
        - Вопрос, конечно, интересный, - подыграл Гарун. - Думаю, мы можем прибыть в столицу в мае, лучше на закате. Помнится, в час жаркого майского заката в столице уже появлялись пришельцы ниоткуда. Поддержим, товарищи, традицию.
        - Хорошо излагает, - одобрил Кари. - Учись, поэт.
        - Абсолютно! - подтвердил Белов. - Люблю грозу в начале мая. Я в Гарри сразу поверил.
        - Особенно после рекомендации Кася, - усмехнулся русич. - Какой у нас год 1986? Не високосный?
        - Нет, - сообщил Гарун. - Это год первенства мира по футболу.
        - Хорошо, - сказал Кари. - Теперь прикинем. Майские дни, со 121-го по 151-й включительно, считая от начала года. Это на нижней половине. Прекрасно, лестница не понадобится. Гарри, отсчитай-ка сто двадцать дырок вверх.
        Сто двадцатый ярус оказался на уровне груди. Здесь находилось начальное отверстие с ободком. Отсчитав вправо два десятка дырок, Гарун вставил стержень с красным шариком. Дрогнул свет, капсула снова поползла вверх. Когда кольцо с пятью ключами коснулось красного шарика, свет мигнул дважды. Капсула остановилась.
        - Отличная работа, аспирант, - похвалил Белов. - Как ты думаешь, что нам осталось сделать, чтобы попасть в нужное место?
        - Наверное, задать географические координаты?
        - Догадлив, черт, - проворчал Белов. - Смотри, как это делается.
        Задрав голову, он щелкнул пальцами и крикнул под потолок:
        - Дайте глобус!
        В капсуле погас свет. Ее вогнутые стены окрасились нежным голубым цветом, на фоне которого проступили зеленовато-коричневые пятна. Гарун показал на пятно, напоминающее кобуру для револьвера.
        - По-моему, это Африка.
        - Она, родимая, - согласился Белов. - Хотя это родина Кироги, но нам туда не надо.
        - Ищи станцию курсором, быстрее будет, - посоветовал Кари. - По ходу объясняй новичку.
        - Разве я не объясняю? - возмутился Белов. - У меня уже мозоль на языке вскочила! И никакой, прошу заметить, благодарности. Ну, ладно, повторяю. Гарри, слушай и запоминай. Эта шахта, а точнее сказать, колодец времени, ведет очень далеко, возможно, до центра планетоида. Так глубоко мы пока еще не ныряли. Не было необходимости. В архейской эре дышать нечем. В палеозое кислород уже имеется, но флора и фауна не шибко интересные. Жизнь бурлит, в основном, в воде. Параллельно с нами биологи работают, формируют для Баг Мэка животный мир. Начальником у них Саток. Ты его видел, он обедал за нашим столом. Вот в мезозое они как дома. У динозавров из мелового периода половину яиц перетаскали. Зоопарк, понимаешь, мелового периода организуют. Потом в кайнозой перебрались, начали воровать молодняк у пещерных хищников. Придумали теорию, что пещерные львы начнут охотиться на протоцератопсов и тем самым будут регулировать их численность. А пещерные медведи сожрут то, что останется, и не будет эпизоотий. Это все биология, это не для нас. Мы работаем с людьми, личностями яркими, пассионарными. В хрониках таких
немало. Мы вступаем с ними в контакт, тестируем. Если человек подходит, мы делаем с него копию и переправляем на планетоид. Поэтому наши обычные глубины лежат в пределах миллиона лет от конца света.
        - Вы ведете отсчет от конца света? - спросил Гарун. - Какого света?
        - Нашего, личного, - сказал Белов.
        - Брось трепаться, - засмеялся Гарун. - Как ты можешь знать, когда наступит конец времен?
        - В мире все имеет конец, - сказал Кари. - Умирают не только люди. Умирают горы, планеты и даже целые галактики. Наши звезды погасли, счет истории идет не на годы - на дни.
        - Веселенькая перспектива, - поежился Гарун. - Похоже, у вас нет выбора.
        - Почему же? - возразил Белов. - Выбор всегда есть. Или мы успеем загрузить Баг Мэка, или одно из двух.
        - Павел прав, - заметил Кари. - Мы не бросим Землю, пока не сделаем все возможное.
        - А как это выглядит с точки зрения морали и законности? - спросил Гарун.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Делать все возможное! Взять хотя бы Лемеха. Кафедра осталась без заведующего. Разве это не потеря для науки? А мои родные в Махачкале, девушка в Москве? Ведь они больше никогда меня не увидят.
        - Никогда не говори «никогда», - изрек Белов. - Ничего ваша наука не потеряла. В семьдесят втором году Лемех был избран академиком. Сейчас он уже проректор МГУ. А Леночка Алмазова сегодня идет со своим мужем на спектакль «Маленький Принц».
        - С каким еще мужем? - возмутился Гарун.
        - С Гаруном Алмазовым, доцентом кафедры теорфизики, лауреатом премии имени Ленинского комсомола. Случайно, вы с ним не знакомы?
        - Бред какой-то! - рассердился Гарун. - Кари, что он несет?
        - Белов, не так быстро, - заметил Кари.
        - Виноват, - извинился Белов. - С принцем я действительно поторопился. За пятнадцать лет он вырос и стал королем. Возможно, Людовиком XIV. Но за Лемеха я головой ручаюсь! В восемьдесят шестом году теория для Баг Мэка уже была создана.
        - Пятнадцать лет! - воскликнул Гарун. - Как же я сам не догадался. Ведь мы уже в восемьдесят шестом году. Но откуда взялся мой двойник? И почему доцент?
        - Больше скромности, аспирант! Это тебя, диверсанта с Тимешина, человека без паспорта, нужно считать двойником доцента. Он-то у себя дома, в своей реальности.
        - Я бы не стал называть Гаруна двойником, - заметил Карислав. - Какой же он двойник? Доценту уже сорок. Голова облысела, плюс радикулит от сидячей работы. А наш Гарун как огурчик, хоть сейчас крести. Мы его и на двух доцентов не променяем. Верно, Паша?
        - Абсолютно, - поддакнул Белов. - Доцент мне друг, но истина дороже. С нашим Гарри мы горы свернем. Тем более, что они воробьиные.
        - Не воробьиные, а Воробьевы, - обиделся Гарун.
        Белов засмеялся. Он потянул аспиранта к участку стены с изображением европейской части России. Отыскав на карте красноватое пятно Москвы, он довольно непочтительно щелкнул по нему пальцем. На месте пятна возник бледный квадрат курсора шириной в ладонь. Белов замахал руками. Квадрат разъехался в стороны и покрылся серой паутиной улиц с темными провалами площадей. Гарун узнал крутой изгиб Москвы-реки у центрального стадиона, перекресток проспекта Вернадского с Ломоносовским, желтые прямоугольники корпусов МГУ. А это что? Изогнув шею, Гарун прочитал: «Улица академика Хохлова».
        - Почему улица Хохлова? - воскликнул он. - Что с Рэмом Викторовичем, неужели?..
        - Умер в 1977 году, - отрывисто ответил Кари. - Прошу не отвлекаться. В Москве мы имеем две станции высадки. Одна находится в районе лесопарка, замаскирована под автосервис. Это в северной части города. Вторая - на юге, в лесном массиве Будово. Эта станция расположена под армейским хранилищем спецтехники. Предлагаю выходить через Буду. Возражения есть?
        - Какие могут быть возражения, - сказал Белов. - В Будово мы каждую тропинку знаем. Кроме того, с юга путь короче. Не нужно будет центр объезжать.
        - Гарун?
        - Согласен, с юга удобнее. По Варшавскому шоссе доберемся до Ломоносовского проспекта, потом свернем прямо на Университетский. Это оптимальный вариант. Что я должен сделать?
        - Сейчас, сейчас! - оживился Белов и мазнул рукой по карте.
        Курсор поехал вниз через микрорайоны, перепрыгнул через речку и остановился в Будово, высветив участок, напоминающий сидящего на ветке глухаря.
        - Запускай машину, - предложил он.
        - А как это сделать?
        - Просто щелкни по Буде!
        - В каком месте?
        - Да в любом! Станция сама поймет, куда нам надо.
        Гарун осторожно нажал на хвост «глухаря». На краю зеленого пятна у станции железной дороги появился синий кружок.
        - Хорошо, - похвалил Белов. - Станция цела. Нужно ее открыть. Сейчас нажми прямо на кружок.
        Гарун легко щелкнул ногтем по карте. Экран отозвался печальным звоном. Кружок станции налился красным и замигал. Поняв, что происходит что-то не то, Гарун оглянулся на Кари.
        - Deb! - воскликнул Белов. - Bouda’s closet.
        - Ye, - кивнул Кари. - Tre take vit.
        - Al tra, - согласился Белов. - Ste alon.
        Потянув новичка за собой, Кари отошел вглубь капсулы.
        - Что происходит? - спросил Гарун.
        - Станция закрыта. Сейчас Белов попытается выяснить, в чем дело.
        - А на каком языке вы сейчас разговаривали?
        - Это наш язык.
        - Как понять - ваш язык? Родной, что ли?
        - Можно сказать и так. Это язык планетоида. Тише, не будем мешать Белову. Сейчас он должен раскрутить Буду и добиться у нее разрешения на выход.
        - А кто закрыл Буду?
        - Никто. Она сама закрылась. Это значит, что в точке выхода Буда усмотрела опасность и не может выпустить нас. В нее встроена мощная защитная программа, и она ее использует.
        - Полагаешь, что-нибудь серьезное?
        - Не знаю. Не думаю, что там война или что-то в этом роде. Буда выдала бы сообщение, если в районе велись боевые действия.
        - А вдруг там наводнение или лесной пожар?
        - Это вряд ли. Пожар тоже является штатной ситуацией и записан в памяти станции. По-настоящему Бута опасается только людей. Она не стала бы закрываться, обнаружив какую-нибудь заблудшую корову. Возможно, милиция местных панков отлавливает. Может, проверяющие из штаба округа выехали в лес на шашлыки. Это тоже считается серьезной помехой.
        - А кто такие панки?
        Кари не успел ответить. Подошел Белов и торжествующе показал отставленный большой палец.
        - А гат макит! - объявил он. - Будас опент.
        - Вач матта тере?
        - Терес а краш, джиант краш. Грит пандемик! Мильенс дайт нав.
        - Что он сказал? Что случилось? - забеспокоился Гарун.
        - На Земле пандемия, - объяснил Кари. - Погибли уже миллионы обитателей вашей планеты.
        - Биологическая война?
        - Нат! - ответил Белов. - Во всех очагах заражения наблюдаются одинаковые симптомы. Маловероятно, чтобы противники одновременно применили один и тот же вирус, не имея противоядия.
        - Какой вирус? - спросил Кари.
        - Буда относит его к группе рабдовирусов. Хотя имеются некоторые отличия. Во-первых, смертность не так высока, примерно сорок процентов от числа заболевших. С другой стороны, у выживших обитателей сохраняется синдром водобоязни. Кроме того, они отказываются от нормальной пищи.
        - Чем же они питаются?
        - Каннибализм, - ответил Белов.
        - Но ведь это полная катастрофа! - воскликнул Гарун. - Откуда взялись эти вирусы? И почему Буда разрешила нам выход?
        - Согласен, что катастрофа, - сказал Кари. - Но отнюдь не полная. В истории планеты случались вымирания похуже.
        - Точно, - подтвердил Белов. - В конце пермского периода вымерло свыше 90 процентов видов живых организмов. Поработаешь с нами, Гарри, станешь проще смотреть на такие вещи. Потому Буда разрешила выход, что я пообещал выяснить причину. А бешенство нам не грозит, поскольку мы имеем иммунитет. Тем более, что наверху рабдовирусов практически не осталось.
        - При чем тут бешенство? - удивился Гарун.
        - Рабдовирусы вызывают болезнь, которую на Земле называют бешенством или водобоязнью, - пояснил Кари. - В двадцатом веке лечить ее не умели. Непонятно, отчего этот штамм оказался таким неустойчивым.
        - Буда сообщает, что под воздействием кислорода оболочка вируса окисляется и он погибает, если сразу не находит себе хозяина.
        - Тогда, возможно, прав аспирант и этот вирус является новым биологическим оружием. Вот только кто его создал и применил?
        - Зачем гадать? - пожал плечами Гарун. - Выйдем наружу, узнаем.
        - Гарри дело говорит, - заметил Белов. - Приглашаю всех в ангар. Закусим чем бог послал, вооружимся по обстановке и - наверх.
        Глава 18
        - Постойте! - воскликнул Гарун. - Если наверху такая ситуация, как мы доберемся до цели? Впереди полсотни километров зараженной территории, которую никто не контролирует.
        - Не бойся, я с тобой! - утешил Белов. - Бесконтрольная территория, - это то, что нужно диверам. Мы на ней как щуки в воде. А в мутной воде караси лучше ловятся. Не волнуйся, аспирант, пройдем без контрамарки в вашу Alma mater.
        - В какую-какую матерь? - рассеянно спросил Кари, выстукивая на экране замысловатую дробь. Выдержав паузу, он поставил в конце энергичную точку. Бута тотчас откликнулась мощной вспышкой зеленого света.
        - Есть! - воскликнул русич. - Буда разрешает выход после двадцатого августа. Вирусов уже нет, с мутантами мы сами справимся. Павел, заряжай вибратор на двадцать первое августа.
        Покопавшись в чемоданчике, дулеб достал тонкий стержень с плоской головкой и вставил его в резонатор. Свет мигнул дважды, капсула плавно переместилась вдоль трубы вверх на десяток сантиметров. Щелкнул замок, крышка люка откинулась в сторону.
        - Гарри, быстро выходи! - заторопил Белов. - Пока Буда не передумала.
        Гарун кубарем выкатился наружу. Посмеиваясь, диверы не спеша выбрались из капсулы и направились к трейлеру, где их поджидал сконфуженный новичок.
        - Сбор по форме номер один, - объявил Карислав. - Белый, заводи вездеход.
        - Какой? - с надеждой спросил Белов. - Хаммер?
        - Что ты, - усмехнулся Карислав, - их тогда еще не было! Бери уазик, но только новый.
        - Заводи УАЗ, будет в самый раз! - подхватил неунывающий Белов. Он торжественно отдал честь и исчез в глубине ангара. Поманив за собой Гаруна, Кари открыл двери трейлера и поднялся наверх по откидной лесенке.
        Внутри трейлер напоминал хорошо оборудованный армейский магазин. Сразу у входа начинались стеллажи для стрелкового оружия. Здесь стояли новенькие, еще в заводской смазке, американские снайперские винтовки М24, английские винтовки Л96А4 с лазерным прицелом «ЛОРИС», автоматы СЦ-90 производства фирмы «Беретта». Рядом тускло поблескивали толстыми стволами полностью бесшумные 7,62 мм карабины модели «Де Лизл». Чуть поодаль располагался стеллаж с автоматами и пулеметами системы М.Т.Калашникова. Напротив вдоль стены размещалось автоматическое оружие времен Второй мировой войны: пистолет-пулеметы МП 38/39 производства фирмы «Ерма», автоматы СТГ-44 «Шмайссер» истанковые пулеметы МГ с заправленными лентами. Пистолеты, закрепленные в специальных ящиках, были представлены, в основном, моделями производства компаний «Кольт», «Смит & Вессон» и «Беретта». Из пистолетов особенно выделялись четырнадцатизарядный «Смит-э-Вессон» модели 459 и кольт двойного действия «Дабл Игл».
        В глубине трейлера были сложены пластиковые контейнеры, в которых были упакованы по четыре противотанковых базуки ближнего боя модели «Хеджес». Рядом с контейнерами стояли открытые ящики с прыгающими противопехотными минами и ведра с ручными гранатами.
        Гарун уважительно погладил ствол делисла и оглянулся.
        - А где ножи и прочее холодное оружие? - спросил он. - Или вы их не используете?
        - Мы все используем! - Кари достал из шкафа два пакета и один протянул Гаруну.
        - Возьми, этот размер должен подойти.
        В пакете оказался комплект спецназовской формы из камуфляжной ткани с расцветкой типа «талый снег». Гарун снял тесные джинсы и с удовольствием облачился в удобный комбинезон с мягкими накладками на лямках. Накинув лямки на плечи, он прицепил к ним широкий пояс с карманами для запасных магазинов. Затем надел короткую куртку с капюшоном и прочные шнурованные ботинки, укрепленные на носках титановыми пластинками. Костюм дополнили мягкие кожаные перчатки без пальцев, усаженные рядами металлических кнопок.
        - Из автомата стрелять умеешь? - спросил Кари.
        - Я в десанте служил, - сказал Гарун. - Был отличником боевой и политической подготовки.
        - Политической - это хорошо, - одобрил русич. - А по живой силе стрелять приходилось?
        - Нет, - признался Гарун. - Не довелось. Во Вьетнам не успел, на Доманский опоздал. В шестьдесят девятом я уже был на последнем курсе. В общем, по врагам стрелять не довелось.
        - Так-так. Ну, что ж, выбирай оружие.
        - Я возьму АКС, - решился Гарун, - двойной кольт и четыре гранаты. Не помешал бы еще хороший клинок.
        - И все? - прищурился Кари.
        - Вроде бы все.
        - Ну, ладно. Все, так все. Артиллерию поручим Белову. А насчет клинка сейчас что-нибудь придумаем. Ты ножи бросать умеешь?
        - Умею. И не только ножи.
        - Что еще?
        - Сюрикены, например. Научился у одного вьетнамца. Мы с Ле Хоем в одной комнате три года прожили.
        - Допустим. А так, чтобы с двадцати шагов - по самую рукоятку?
        - У сюрикена нет рукоятки.
        - Резонно, - согласился Кари. - Ну, что ж, выбирай!
        Открыв шкаф, он достал перехваченный ремнем толстый тюк и развернул его во всю длину. Внутри в специальных карманах были уложены ножи и кинжалы всех видов и размеров. Здесь были филиппинские балисонги в нейлоновых ножнах с рукоятками из полированного рога буйвола, ножи-вадики с характерной пистолетной рукоятью и выгнутым наподобие рыбьего брюха лезвием. Японские боевые ножи хамидаши с вытянутым лезвием и половинной гардой, китайские парные ножи-бабочки с полной гардой, защищающей пальцы рук от боковых ударов. Рядом в особых карманах помещались складные тихоокеанские ножи с лезвием типа «клюв сокола». «Тигриные» ножи с фигурными рукоятками камуфляжной раскраски, ножи ультра-локк с мгновенно выкидывающимся лезвием.
        В следующей секции поблескивали полированной сталью ножи танто, включая легендарный танто-мастер с лезвием 5,75 дюйма. Итальянские крисы, ножи бушмастер с изогнутой рукояткой, кукри с серповидным лезвием, незаменимые в джунглях. В последней секции размещалось метательное оружие: ножи «простые» и «классические», ножи «тихоня» склиновидным лезвием, «черный мамба» скопьевидным острием, идеально сбалансированные ножи типа «суперметатель». Чуть пониже широкими резинками были прихвачены чехлы с метательными стрелками и всевозможными сюрикенами-звездами, из которых сразу бросались в глаза четырехконечные ниндзя, восьмиконечные брюс ли и многоконечные мейджин.
        - А что в других шкафах? - спросил Гарун, осторожно вытягивая из ножен тяжелый бушмастер.
        - Так, - махнул рукой Кари, пробуя пальцем лезвие танто. - Там боевые комплекты: ниндзя, самурайские, ушу. В общем, всякие мечи, арбалеты, копья, дубинки. В вашем восемьдесят шестом они не понадобятся. Ты уже выбрал себе клинок?
        - Пока еще нет, - помотал головой Гарун. - Глаза разбегаются.
        - Рекомендую вот этот универсальный лайфлевер, - посоветовал Кари. - Четырнадцать дюймов, обух-пила. В полой рукоятке - точило, компас и другие полезные предметы. А для метания очень удобен набор из двух мамб и суперметателя в общем чехле.
        - Годится, - кивнул Гарун, принимая из рук Кари длинный «оставляющий в живых» вчерных ножнах и кожаный чехол с тремя метательными ножами.
        - Заверни рукав и пристегни чехол к левому предплечью, - посоветовал русич. - А когда понадобится, сдвигаешь рукав, как будто смотришь на часы. Сам же незаметно достаешь мамбу и - раз…
        Вооружившись до зубов, они спустились на платформу. Белов заливал из пластиковой канистры в топливный бак внедорожника «УАЗ» какую-то прозрачную жидкость. Гарун принюхался. В воздухе явно витали пары спирта.
        - Вы что, бензин спиртом разбавляете? - спросил он.
        - Обижаешь, аспирант, - отозвался Белов, вытряхивая в горловину последние капли.
        - Павел-младший никогда ничего не разбавляет. Ни бензин, ни спирт, ни тройной одеколон. К вашему сведению, в этом «монстре дорог» только кузов и колеса от «ульянова». Все остальное - от лучших производителей. Мотор форсированный, 4 литра, работает на спирту. Коробка передач автоматическая, бесступенчатая. По хорошей дороге набираем 100км/час за 5 секунд. Усекаешь, москвич?
        - Тогда зачем вам кузов от уазика?
        - А маскировка? - всплеснул руками Белов. - Что люди подумают, если мы заявимся к вам в «Вольво-7» или еще в чем похуже.
        - Понятно, - смутился Гарун, уставившись на номер машины.
        - Ничего особенного, - смягчился Белов. - Номер от управления погранвойск. Ни один городовой не придерется. И армейским патрулям делать нечего. У нас всегда наготове пропуск-вездеход с подписью замминистра обороны. Выполняем спецзадание. Какое? Секретное! И все свободны.
        - Белов, заканчивай лекцию, - приказал бесшумно возникший Кари. - Поднимайся в грузовик, возьми боеприпас на сутки. Не забудь пару базук с ракетами.
        - Я помогу, - предложил Гарун и побежал к трейлеру.
        Кари развернул вездеход и подогнал его к грузовику. Задвинув контейнеры с базуками в угол багажника, он достал общий список снаряжения и передал Гаруну. Ознакомившись с бумагой, Гарун присвистнул и спросил, зачем так много всего, если они едут на один день. Кари сказал, что так положено по инструкции. Вздохнув, Гарун сказал, что инструкции ему надоели дома. Кари пояснил, что инструкций у диверов немного, но выполнять их нужно, поскольку все они «написаны кровью». Он рассказал про группу Адамса, отправленную в 1925-й год за архивом сэра Оливера. Группа попала в засаду. Англичане отправились налегке, взяли только револьверы. Естественно они не смогли противостоять людям Рекна и были расстреляны из пулеметов. Архив Хэвисайда бесследно исчез. Узнав о трагедии, Хэвисайд признался, что не сможет восстановить расчеты. Остальное аспиранту известно. Гарун спросил, кто такой Рекн. Кари сказал, что это их враг номер один, самый опасный человек в обеих вселенных.
        Переодевшийся к тому времени Белов выглянул из трейлера и что-то съехидничал по поводу затянувшейся лекции. Карислав приказал приступить к погрузке. Белов забегал по трейлеру, передавая Гаруну оружие, боеприпасы, продовольствие. Заклиная соблюдать осторожность, он спустил четыре запечатанные канистры со спиртом. Белов объяснил, что это их неприкосновенный запас топлива. И не дай бог аспиранту прикоснуться к нему. Гарун спросил, сколько можно проехать на этом запасе.
        - До Махачкалы хватит! - ответил дулеб и захлопнул дверцу трейлера.
        Глава 19
        Кари дважды нажал на клаксон. Решетчатые ворота ограждения отъехали в сторону. Высоко под потолком зажглись тусклым пунктиром ряды ламп дневного света. Вездеход скатился с платформы и направился по широкому проезду между двумя рядами армейских грузовиков, поставленных, судя по деревянным подпоркам, на длительное хранение. Подъехав к стальной плите, перекрывающей выход из хранилища, Кари достал пульт дистанционного управления. Он свесил руку в окно и нажал на кнопку. В железном шкафу у стены щелкнуло реле. Запыхтел было, но тут же захлебнулся невидимый насос.
        - Что за черт, - пробормотал Белов. - По-моему, насос не работает.
        - Слышу, - сказал Кари. - Сходи, проверь, что там.
        - Я с Павлом, можно? - вызвался Гарун.
        - Давай! Вдвоем быстрее будет.
        Белов рывком открыл ржавую дверцу шкафа и присвистнул. На дне запеклась темная, слабо пахнущая нефтью масса.
        - Что это? - принюхиваясь, спросил Гарун.
        - Масло. Гидравлическая жидкость.
        - Откуда она?
        - Из насоса, надо полагать.
        - А почему такая густая?
        - Высохла. Будь добр, достань с полки ключ на девятнадцать, надо проверить сливной клапан.
        Белов отвернул ключом пробку на корпусе насоса и пощупал пальцем в сливном отверстии.
        - Так я и думал, - пробормотал он, выковыривая крошки сухой резины.
        - Ну, что там у вас? - крикнул Кари, высунувшись в окно.
        - Испортилась прокладка для сливной пробки!
        - А масло?
        - Давно вытекло. Уже гудрон, а не масло!
        - Сейчас принесу новую прокладку. Доставай канистру!
        - Хорошо! - Пошарив за шкафом, Белов вытащил пластиковую канистру, наполненную красной жидкостью.
        - Что это? - спросил Гарун.
        - Гидравлическое масло. Применяется в гидросистемах вертолетов и не только в них. Нам нужно всего-то литра три.
        Подошел Кари. Он протянул короткую резиновую трубку с толстым кольцом на одном конце и раструбом на другом. Белов натянул прокладку на хвостовик пробки кольцом к головке и расправил раструб. Затем он вставил пробку в отверстие и завернул ее до упора.
        - Порядок, - отметил он. - Гарри, ты открывай канистру, а я пока поищу воронку. Помню, что была где-то в шкафу.
        Гарун попытался открыть канистру, но у него ничего не получилось. Казалось, крышка намертво прикипела к пластику горловины.
        - Не получается? - подошел Кари. - Дай-ка я. - Он зажал канистру коленями и с силой повернул крышку. Пластик затрещал, но выдержал.
        - Так, любопытно. Павел, ты видел?
        - В этой жизни я видел все, - отозвался Белов, вставляя воронку в патрубок насоса. - А что случилось?
        - Случилось вот что! - повысил голос Карислав. - На шкафу слой пыли толщиной в два пальца. Масло разъело прокладку, вытекло и превратилось в гудрон. Пластиковая крышка при комнатной температуре приварилась к емкости. Я хочу задать только один вопрос. Пауль, как ты думаешь, сколько лет на это понадобилось и в каком веке мы сейчас находимся?
        Белов резко выпрямился и врезался головой в полку с инструментами. Зазвенели гаечные ключи. Гарун покраснел и на всякий случай отодвинулся в сторону.
        - То-то я смотрю, дверца совсем ржавая! - заохал Белов, вылезая из шкафа. - Ума не приложу, как это могло произойти.
        - Ты лучше скажи, - нахмурился Кари, - почему не сбросил код мая на резонаторе перед тем, как набирать август?
        - Я думал, Гарри сам сбросил май, - округлил глаза Белов. - Ведь ключ был у него.
        - Нашел на кого валить, - рассердился Карислав. - Парень в первый раз в капсуле! Откуда ему знать? Почему сам не проверил набор?
        - Прошу прощения, - вмешался Гарун. - Не понял, в чем моя вина?
        - Да это Белов прошляпил, - смягчился Кари. - Сначала он должен был стереть код мая, который вносил ты, и только потом вводить код августа. Он этого не сделал, последняя команда записалась в следующий регистр, а это на порядок выше. Проще говоря, капсула переместилась вперед не на три месяца и один день, а на триста один месяц. Что составляет, э, двадцать пять лет и один месяц.
        - Ничего себе! - воскликнул Гарун. - Перескочить на четверть века! Представить только, наверху сейчас июнь 2011 года. Что будем делать? Вернемся обратно, в 1986 год?
        - Пока не на чем, - проворчал Кари. - Платформу увел Саток. Гунр предупредил, что сагамор со своей командой отправляется в меловой период за кецалькоатлем. Саток просто обожает этих крылатых ящеров. Если Гунр сказал, что вождь уходит на три дня, значит, платформы нам не видать трое суток.
        - Будем ожидать капсулу здесь, на складе? - спросил Гарун.
        - Не хочется время терять. В принципе, мы можем выполнить задание и в этой декаде. Возможно, найти цель сейчас даже проще, чем в восемьдесят шестом. Если, конечно, микрофиша не исчезла.
        - Да что ей сделается? - оживился Белов. - Карик прав, нам лучше выйти в этом веке. Вирусов уже давно нет, а мутантов наверняка перебили. Главное, дивергенция сейчас снова нулевая. Никто даже не спросит, откуда мы, куда и зачем.
        - Посмотрим, - сказал Кари. - В любом случае надо попытаться. Диверам не к лицу отсиживаться в этом складе устаревшей техники. Павел, заканчивай с насосом. Мы ждем тебя в машине.
        Белов вытащил нож и ловким ударом срезал у канистры крышку. Затем он вылил масло в насос и завинтил пробку. Через минуту дулеб уже сидел в вездеходе и вытирал руки ветошью.
        - Гарри, попробуй ты, - Кари протянул пульт. Гарун высунул руку в окно и нажал на кнопку.
        Щелкнуло реле в шкафу, насос громко зачавкал. Стальная дверь дрогнула и плавно отъехала в сторону, открывая светлый прямоугольник выхода.
        Карислав вывел вездеход на занесенную песком бетонную площадку и сразу повернул направо, к домику контрольно-пропускного пункта. Приминая высокую траву, автомобиль подкатил к сорванным с петель воротам и затормозил.
        - Что случилось? - спросил Белов.
        - Надо разведать обстановку, - ответил Кари. - Похоже, станция давно никем не охраняется. Не нравится мне все это. Павел, садись за руль и гляди в оба. Мы с Гарри зайдем в проходную. Посмотрим, что там. - Кари перегнулся назад. Достав с заднего сиденья новенький делисл, он проверил затвор.
        - Гарри, ты идешь сзади. Прикрывай меня, понял? - приказал Карислав, загоняя в карабин толстый магазин с патронами.
        - Так точно, - серьезно сказал Гарун. Взяв наизготовку автомат, он выбрался из машины.
        Летний день был в разгаре. Несмотря на легкий западный ветерок, было жарко. Несколько мгновений Гарун вслушивался в монотонный зеленый шум, стараясь понять, в чем дело, пока до него не дошло, что в лесу не слышно обычных в это время года птичьих голосов. Сзади зашуршала трава. Оглянувшись, он встретился взглядом с Кари.
        - Насекомых тоже нет, - кивнул русич.
        - Каких насекомых?
        - Бабочек, жуков всяких. Напрочь исчезли. Значит, так, я иду первым, ты сзади. И чаще оглядывайся. Здесь всякое может быть.
        Гарун щелкнул затвором автомата и оглянулся. Через лобовое стекло вездехода он увидел веселую рожицу Белова, который приветливо помахал рукой.
        Кари поднялся по каменным ступенькам крыльца проходной и подошел к металлической двери, покрытой облупившейся зеленой краской. Замок был сплющен, как от сильного удара молотком. Он поднял руку и прислушался. В домике было тихо. Кари вытащил нож. Вставив лезвие в щель между косяком и дверью, он осторожно нажал. Замок заскрежетал. Придерживая нож, Кари встал сбоку и рванул ручку на себя.
        Гарун вздрогнул и вскинул автомат. Из-за двери вывалился скелет в истлевших лохмотьях и рухнул на крыльцо, подняв облачко пыли. Из рваного капюшона выпрыгнул череп, который скатился по ступенькам и остановился в траве, оскалившись желтыми зубами. Кари шагнул на ступеньку и стволом карабина приподнял капюшон. Внутри была пришита полоска с надписью «сержант В.Турлюн». Кари переменился в лице. Приложив два пальца к виску, он накрыл череп капюшоном. Гарун перевел дыхание и опустил автомат. Кари помахал ему, показав, что все в порядке, и вошел в помещение. Внутри перед небольшим зарешеченным окном стоял обтянутый коричневой клеенкой канцелярский стол, на котором рядом с пожелтевшей от времени газетой стояла сплющенная пустая консервная банка. Слева висел выцветший плакат с образцами воинских удостоверений. На стене напротив был приколот план поселка Будово. В углу валялся стул с отломанной ножкой.
        Сзади послышался слабый шум. Кари обернулся и увидел, что Гарун, обходя ноги скелета в рваных сапогах, поскользнулся на кучке стреляных гильз. Потеряв равновесие, он схватился за книжный шкаф, стоявший у входа. Дверцы распахнулись, из шкафа с пронзительным визгом выскочило отвратительного вида рыжее существо величиной с небольшую собаку и бросилось на Кари. Мгновенно прицелившись, русич нажал на спуск. Свистнула пуля. Зверь кувыркнулся в воздухе и замертво свалился на пол. Гарун с автоматом наготове прыгнул вперед, но все уже было кончено. Выпущенная в упор разрывная пуля из делисла снесла животному череп, оставив нетронутой острую морду с длинными редкими усами.
        - Крыса! - сказал Кари, трогая носком ботинка длинный голый хвост.
        - Такая огромная? - поразился Гарун.
        - В третичном периоде попадались экземпляры побольше. Как-то надо было помочь Сатоку отловить детеныша мастодонта… Но об этом потом. Сейчас надо успокоить Белова. Он наверняка слышал шум.
        - Я сделаю, - вызвался Гарун. Выскочив на крыльцо, он замахал рукой.
        - Что случилось? - крикнул Белов, высунувшись в окно.
        - Все в порядке. Крысу убили. Здоровая такая. Раза в три больше кошки!
        - Ну, тогда ладно, - успокоился Белов. - Скоро вы там? Давайте быстрей, солнце уже на закат смотрит!
        - Мы скоро, - бодро ответил Гарун. Повернувшись, он едва не налетел на русича, который внимательно изучал позеленевшие автоматные гильзы, рассыпанные у порога.
        - Девяносто штук, ровно три боекомплекта, - пробормотал Кари. - Турлюн отстреливался до последнего патрона. Странно.
        - Что тут странного? - не понял Гарун. - Советский солдат всегда стоит насмерть.
        - Я не об этом, - качнул головой Кари. - Где останки его врагов? В кого он стрелял?
        - Возможно, враги отступили и унесли убитых с собой? - предположил Гарун.
        - Если бы враги отступили, то он не остался бы в домике умирать с голоду.
        - Как с голоду?
        - На стенках банки имеется множество царапин, - пояснил Кари. - Ее основательно скоблили изнутри, причем не раз. Кроме того, в ящике лежит кусок мыла со следами человеческих зубов. Солдат пытался съесть его.
        - Понятно, - кивнул Гарун. - А где его оружие?
        - Автомат здесь, - сказал Кари. Нагнувшись к скелету, он откинул в сторону край изодранной плащ-палатки. Тускло блеснул длинный тонкий ствол.
        - Странный автоматик, - заметил Гарун. - Никогда такого не видел. Не наш, что ли?
        - Ваш, - усмехнулся Кари. - Калаш 74-го года, калибр 5.45.
        - Тогда понятно, - покрутил носом Гарун. - Возьмем с собой?
        - Незачем, - отказался Кари. - Лучше прихвати газету со стола. Это «Красная Звезда» от 8 мая 1986 года.
        - Восемьдесят шестого? - загорелся Гарун. - Вот это да! Ее можно читать?
        - Можно, - сказал Кари. - Даже нужно. Поторопись, мы уезжаем.
        Гарун пулей слетал за газетой и догнал Карислава уже у машины.
        Глава 20
        Вездеход перевалил через железнодорожный переезд у станции Будово и понесся по проселочной дороге к Варшавскому шоссе.
        - Ну, аспирант, о чем пишут в газетах? - оглянулся Белов, который сидел за рулем.
        - Сейчас, сейчас, - пробормотал Гарун, осторожно разворачивая хрупкие страницы.
        - Слушайте все: «Генеральный секретарь ЦК КПСС, председатель верховного… так, Михаил Сергеевич Горбачев подписал указ о мерах по…» Постойте, кто это - Горбачев? А как же Брежнев?
        - Брежнев умер в конце восемьдесят второго, - пояснил Кари. - А в восемьдесят пятом руководителем Союза стал Горбачев. Ненадолго, судя по обстановке.
        - Да брось ты передовицу мусолить, - не выдержал Белов. - Переходи сразу к последней странице. Через десять минут мы в город въезжаем, не до газет будет!
        - Хорошо, хорошо, - согласился Гарун, переворачивая газету. - Читаю: «Как сообщалось ранее, на Чернобыльской атомной электростанции произошла некоторая утечка радиоактивных газов. Утечка не представляет никакой опасности городу и близлежащим селам. Для ликвидации последствий аварии в Чернобыль направлен воинский контингент».
        - Ну, это мелочи, - отмахнулся Гарун. - Утечку газов мигом устранят.
        - Конечно, - легко согласился Кари. - Ты поищи что-нибудь ближе к теме. Волнения, беспорядки и тому подобное.
        - Беспорядки? - возмутился Гарун. - В нашей стране? Ну, знаете! Хотя… Так, секундочку: «Вчера, выступая по центральному телевидению, министр здравоохранения заявил о недопустимости распространения слухов о якобы развивающейся в нашей стране эпидемии бешенства. Отдельные случаи наблюдения водобоязни у некоторых граждан связаны с резким увеличением количества бродячих собак, обитающих на городских свалках. Отвечавший на звонки заместитель министра внутренних дел отметил, что отдельные имеющие место случаи нападения преступных банд на продовольственные склады пресекаются в корне правоохранительными органами со всей строгостью чрезвычайного положения. Охрана складов усилена в соответствии с режимом военного времени. Рядовой состав и офицеры охраны обеспечены специальными средствами защиты».
        - Понятно, - протянул Белов, останавливая машину возле накренившегося столба со знаком «STOP», поставленным у пересечения второстепенной дороги с автомагистралью.
        - Некоторые отдельные случаи - это значит, что половина населения уже заражена вирусом, а правительство ничего не делает.
        - Не совсем, - возразил Кари. - Продовольствие они защищают со всей строгостью военного времени.
        - Еще бы, - согласился Белов. - Непонятно только, почему эти «отдельные банды» лезут на хорошо охраняемые воинские склады. Гастроном, по-моему, проще ограбить.
        - Чего тут не понять, - усмехнулся Кари. - В гастрономах уже давно ничего нет.
        - Конечно, - вмешался Гарун. - Очень давно. Уже четверть века, как ничего нет.
        - Гарри абсолютно прав, - усмехнулся Кари. - Все это уже в далеком прошлом.
        - А в настоящем вот что, - сообщил Белов. - Мы стоим на перекрестке уже две минуты, а по шоссе не проехало ни одной машины. Думаю, можно ехать дальше.
        - Вперед, - скомандовал Кари. - И глядите в оба!
        Вездеход выехал на перекресток и, повернув налево, помчался по Варшавскому шоссе к московской кольцевой автодороге. Некоторое время диверы сидели молча, посматривая на высокие сосны, подступившие сплошной стеной к автомагистрали. Первым не выдержал Гарун.
        - Ну, хорошо, - начал он. - А куда же армия исчезла? Простой народ, понятно, ничем не защищен. Другое дело - военные!
        - Про армию лучше не вспоминай, - посоветовал Белов, внимательно следя за дорогой. - Солдатики первыми вымерли, ты уж поверь мне.
        - Почему?
        - Спроси у Карика, он лучше объяснит, - ответил Белов, осторожно объезжая свалившуюся на дорогу вековую сосну.
        - Белов прав, - кивнул Кари. - Солдаты спят в казармах. Взвод, а то и рота в одном помещении. Стоит одному заразиться…
        - Понятно, - протянул Гарун и замолчал.
        Вездеход проехал по мосту через небольшую реку. Лес поредел, справа показались развалины каких-то строений. Через минуту открылся поворот к автозаправочной станции. Белов притормозил. Не вылезая из машины, диверы молча смотрели на кладбище автомобилей, в которое превратилась автостоянка.
        - Не думаю, что заправка скоро откроется, - сказал Белов.
        Кари не ответил. Он махнул рукой, что нужно ехать дальше. Вездеход тронулся с места и через некоторое время подкатил к пересечению с кольцевой автодорогой. Дальше начиналась территория города Москвы.
        Глава 21
        - Садитесь удобнее, профессор, - сказал Хэвисайд, помогая Лемеху, облаченному в консольный скафандр, удобнее устроиться в кресле. - Сейчас вы наденете шлем и погрузитесь в мир виртуального общения с Баг Мэком. Но прежде я хотел бы дать вам пару советов.
        - Готов выслушать, - сказал Лемех, подгоняя подлокотники кресла под свой размер. - Кстати, почему у вашего суперкомпьютера такое забавное имя?
        - Он сам себя так назвал, - объяснил Хэвисайд. - Биогомогенный макрокалькулятор Баг Мэк. Или короче, Би-эм.
        - Он что же, - удивился Лемех, - Считает себя большим живым арифмометром?
        - Когда-то он был им, - кивнул англичанин. - Но с тех пор прошло порядочно времени. Би-эм уже не мальчик, и на руки его не взять. Один его вычислительный блок весил бы на планетоиде двадцать тысяч фунтов. Это не считая системы энергоснабжения, теплообмена и прочих инфраструктур.
        - Позвольте, почему весил бы? - спросил Лемех. - Разве ваш «Био Гомо» находится не здесь?
        - Разумеется, нет. Для стабильной работы Баг Мэка необходимы особые условия. Важнейшими из них являются невесомость и температура, близкая к абсолютному нулю. Все это можно получить в открытом космосе даром. Би-эм размещен на искусственном сателлите, который вращается вокруг планетоида по стационарной орбите. Общаться вы будете по каналу космической связи. Не волнуйтесь, это очень надежный канал, помехи полностью исключены.
        - Я не об этом, - отмахнулся Лемех. - Непонятно, зачем Баг Мэку такое глубокое охлаждение? Мы тоже используем электронно-вычислительные машины, когда выполняем много вычислений. В нашем расчетном отделе стоит «Минск-32», вполне современная машина. Но для ее охлаждения достаточно включить пяток кондиционеров.
        - Понимаю, - кивнул Хэвисайд. - Кондиционеры модели «Азербайджан-4». Такого охлаждения достаточно для компьютера, собранного из дискретных твердотельных элементов, соединенных между собой металлическими проводниками. К сожалению, вычислительные возможности таких устройств весьма ограничены.
        - Почему же? - запротестовал Лемех. - В нашем академическом центре имеется ЭВМ, которая производит до одного миллиона операций в секунду. А какое быстродействие у вашего Баг Мэка?
        - Трудно сразу сказать, - задумался Хэвисайд. - Это зависит от конкретной задачи. Дело в том, что у Биг Мака нет постоянной оперативной памяти, как в твердотельных компьютерах. Он сам задает объем рабочей памяти, стараясь обойтись минимумом молекулярных связей.
        - При чем здесь связи между молекулами? - удивился Лемех.
        - Ну как же! Чем меньше связей, тем больше темп передачи информации, который имеет свой естественный предел, ограниченный скоростью света. Это примерно 110 тысяч миль в секунду или около двухсот тысяч километров в секунду в метрической системе.
        - Около трехсот тысяч километров, - механически поправил Лемех.
        - Простите? - не понял Хэвисайд.
        - Скорость света равна триста тысяч километров в секунду, - пояснил Лемех.
        - Это в вакууме, - согласился Хэвисайд. - Но не в углеводородном растворе, где плавают кристаллы памяти Би-эм. Поскольку коэффициент преломления раствора составляет почти полторы единицы, то скорость света в нем меньше во столько же раз.
        - Понятно, - смутился Лемех. - Я должен был догадаться. Но при чем здесь свет?
        - Свет, иначе говоря, видимое излучение, действительно здесь ни при чем, - улыбнулся англичанин. - У Би-эм информация передается из ячейки в другую при помощи инфракрасных квантов, а они, как известно, невидимы.
        - Интересно узнать, - помедлив, спросил Лемех, - каковы размеры этих ячеек, если они реагируют на отдельный квант излучения?
        - Ячейкой памяти Би-эм служит молекула комплексного соединения, которую мы называем мнемозином, - объяснил Хэвисайд. - Би-эм сам синтезирует мнемозин из жидкого метана, добавляя в раствор необходимое количество фосфора, серы и железа. В невесомости молекулы мнемозина соединяются между собой в строго определенном порядке, образуя белковые кристаллы. При температуре около абсолютного нуля кристаллы полимнемозина застывают. В твердом состоянии они сохраняют свою структуру сколько угодно времени. Если вдруг выясняется, что объема дежурного кристалла недостаточно для решения сложной задачи, Би-эм примораживает к нему новые молекулы, увеличивая объем памяти. После решения задачи Биг Мак растворяет кристалл, оставляя небольшое ядро, необходимое для обработки дежурных сообщений. Поэтому, дорогой профессор, я затрудняюсь дать точный ответ на ваш вопрос. К примеру, в кристалле объемом в один кубический дюйм Би-эм может хранить до тысячи петабайт информации.
        - Сколько-сколько? - привстал Лемех. - До миллиарда гигабайт? Но ведь для этого нужно связей больше, чем клеток в голове у кита!
        - Разумеется, - кивнул англичанин. - Мы кодируем информацию на атомном уровне, а более компактного способа в природе пока еще не существует.
        - Да, но как вы управляетесь с такими массивами данных? Ведь при скорости десять или даже сто миллионов операций в секунду считывание такого кристалла займет годы.
        - Профессор, - покачал головой Хэвисайд. - Пора бы вам привыкнуть к нашим технологиям. Быстродействие Биг Мака ограничено только скоростью света в растворе мнемозина. В данном примере она составит порядка ста терагерц. Для опроса такого, прямо скажем, немалого кристалла потребуется меньше минуты. На практике Би-эм решает задачи гораздо быстрее. К примеру, на распознавание образа средней сложности он тратит не более одной микросекунды. На создание стереотипа физика, скажем, на уровне вашего доктора наук ему достаточно двух миллисекунд.
        - Распознавание образов, - пробормотал Лемех, - моделирование поведения, - сложнейшие логические задачи. А вы научились их решать. Ничего удивительного, если вы умеете записать один бит информации на отдельном атоме. Кстати, не атом ли железа вы используете для этой цели?
        - Я уже говорил, - одобрительно проворчал англичанин, - что с вами легко работать. Действительно, для записи информации Би-эм использует электроны двухвалентного железа. Состояние, когда поля электронов противоположны, принято за нуль. Информацию из атома в атом переносит квант инфракрасного излучения. Когда атом поглощает квант, его энергия увеличивается. Это состояние принято за единицу. Источником кванта является упругая связь между углеродом и кислородом. Это все, в принципе. Вообще, для работы Би-эм нужны системы питания, контроля, шумоподавления и так далее. Они действуют на молекулярном уровне. Это технические задачи, которые решаются. Главное, что основу вы уяснили.
        - Вижу, вы ушли от электронных схем, - сказал Лемех, поворачиваясь в кресле, - и заменили их оптическими. Ваш Би-эм следует назвать оптической вычислительной машиной - ОВМ. Но где трудности, о которых вы говорили? Или это не связано с техникой?
        - В этом все проблемы, - вздохнул Хэвисайд. - Я не сомневаюсь в вашей способности вести диалог с компьютером в текстовом режиме. Дело в том, что Би-эм сам решает, как ему допрашивать человека в консольном скафандре. Для ускорения он может применять всякие психологические приемы типа мозговой атаки. Его цель - расшатать земные стереотипы. Поэтому вашим собеседником в виртуальном мире может быть кто угодно. Профессор, вы должны сохранять выдержку и понимать, что в том мире с вами ничего произойти не может. Не пугайтесь, если Баг Мэк предстанет перед вами в виде призрака или говорящего боа-констриктора. Знайте, что боа не настоящий.
        - Скорее, электронно-оптический, - проворчал Лемех. - Спасибо, что предупредили. Было бы неловко встретиться с призраком и дать деру на потеху «Биг Маку». Что-нибудь еще?
        - Пожалуй, все, - сказал Хэвисайд. - Остальные инструкции вы получите из первых, так сказать, виртуальных рук. Удачи, профессор!
        Дружески улыбнувшись, он помог опустить стекло шлема. Лемех очутился в абсолютной темноте. Зажмурившись на несколько секунд, он резко открыл глаза. Ни малейшего просвета в поле зрения. Затем в ушах пискнуло, Лемех почувствовал, что теряет вес. Догадавшись, что кресло быстро опускается в лифтовую шахту, он ухватился за подлокотники. Через несколько секунд (или минут) лифт замедлил падение и остановился. Пошевелив руками и ногами, Лемех осторожно поднял стекло шлема.
        Он увидел, что находится в небольшом овальном помещении с оранжевыми стенами, от которых исходил яркий свет. Время от времени на стене надувался огромный пузырь, по которому проносились зеленые и голубые полосы. Под сиденьем что-то щелкнуло. Кресло выпрямилось и толкнуло Лемеха в спину. Чтобы не упасть, он невольно сделал шаг вперед и уперся в стенку ладонями. Его руки прошли через бесконечно тонкую поверхность. Не ожидавший подвоха профессор вывалился наружу и очутился на полу балкона, прилепленного снаружи к плавающей в пространстве сфере.
        Лемех поднялся на ноги. Перед ним стоял одноногий столик с элегантной пишущей машинкой жемчужно-серого цвета. На крышке имелась табличка с надписью «CONSUL». Не успел он вспомнить, где мог видеть такую табличку, как на корпусе машинки зажглась лампочка и каретка самостоятельно сдвинулась влево. Рычаги под крышкой выбили пулеметную дробь. Каретка рывком вернулась в исходное положение. Резиновый валик провернулся. Из-под валика выползла бумажная лента с напечатанным текстом.
        - «Вы есть профессор Лемех? - прочитал он. - Отвечайте <Да>, если Вы есть он».
        - <Да>, - напечатал профессор.
        - «Неверный ответ, - отстучала машинка. - Отвечайте правильно».
        - Действительно! - вспомнил Лемех. - Ведь это пультовая машинка от модели «Минск-32». Здесь «да» пишется по-другому.
        Лемех нажал крайнюю левую кнопку на панели машинки. Внутри кнопки зажглась лампочка. Усевшись в кресло, он решительно напечатал два символа: единицу и ромб.
        Пультовая машинка провалилась внутрь столика. Кресло вместе с Лемехом оторвалось от пола и взлетело вверх, как бумажный лист, подхваченный ветром. Профессор ахнул и вцепился в подлокотники. Через некоторое время, вспомнив предупреждение Хэвисайда, он успокоился и огляделся. Его глазам предстало феерическое зрелище, от масштабов которого захватывало дыхание.
        Оранжевый шар, оттолкнувший Лемеха, был одним из миллионов гигантских пузырей, свободно летающих в пространстве. Эти геометрически правильные тела вращения соединялись в циклопические гирлянды, расходившиеся в разные стороны на десятки километров. Красные и желтые эллипсоиды длиной с океанский лайнер, облепленные снаружи оранжевыми шарами, крепились при помощи прозрачных длинных труб к разноцветным параболоидам, внутри которых могли бы разместиться два олимпийских стадиона. Эти трубы, способные пропустить через себя железнодорожный состав, изгибались, раскачивая параболоиды, как простые кувшинки. Время от времени одна из труб растягивалась так сильно, что ее стенки разрывались сразу в нескольких местах. Разрывы сразу затягивались свежими заплатами, а оторвавшиеся куски собирались в шары, которые затем разлетались в разные стороны. Один из таких шаров размером с грузовик проплыл мимо Лемеха. Он заметил, что его поверхность покрыта черными вьющимися стеблями толщиной с карандаш. Эти пружинистые образования вывинчивались из шара, отрывались от упругой поверхности и отправлялись в самостоятельный
полет. Некоторое время черные спиральки летели вслед за шаром, образуя дымчатый шлейф, а затем разлетались в разные стороны. Из любопытства Лемех сделал попытку схватить одну из пружинок, но та резко вильнула в сторону и скрылась за шаром.
        Легко лавируя между гирляндами, летающее кресло подняло Лемеха на пару десятков километров (впрочем, никакого удушья не ощущалось), затем влетело, как пчела в цветок, в устье огромного голубого параболоида вращения. Тонкие пульсирующие стенки объекта навели профессора на мысль, что это не что иное, как разновидность силового поля, которое сделали видимым при помощи какого-то хитроумного способа. В фокусе параболоида висел на длинной ножке зеленый диск размером с арену цирка. На поверхности диска ползали три черных муравья.
        Сделав круг, кресло зашло по крутой глиссаде на посадку. Во время снижения муравьи превратились в людей, которые приветливо замахали Лемеху. Узнав Хэвисайда, стоявшего в центре с неизменной трубкой в зубах, профессор энергично помахал в ответ. Кресло мягко приземлилось. Лемех осторожно ступил на зеленый газон.
        - Здоровеньки булы! - пробасил англичанин, раскрывая свои объятия Лемеху. Облапив профессора, он троекратно облобызал его в небритые щеки. - Як долеталы? Мине усегда укачивало в етом бисовом пидзаднике. Но ничего! Зараз примем по стопке горилки и усе буде у норме.
        Лемех вздрогнул. Это был не Хэвисайд.
        Глава 22
        Вездеход перевалил через разбитый тяжелыми гусеницами перекресток. Повернув направо, он покатил мимо закопченных домов, чернеющих провалами выбитых окон. Видно, пожары здесь бушевали неделями, пока не уничтожили все, что могло гореть. Проехав два квартала, Белов сбросил скорость и остановился у длинного стеклянного здания с провалившейся крышей. Прямо на тротуаре перед разбитой витриной лежал труп лошади, над которым, рыча от нетерпения, трудились два крупных рыжих пса. Гарун заметил на лошади съехавшее набок кавалерийское седло и торчащие из-под брюха грязные босые ноги.
        Кари опустил стекло и окликнул собак. Услышав человеческий голос, псы подняли головы и замерли на мгновение. Затем случилось неожиданное. Огромный пес с белой отметиной над глазом рванулся с места и в три прыжка оказался возле машины. Зарычав, он вскочил на задние лапы и потянулся к Кари оскаленной пастью с окровавленными клыками. Русич откинулся на сиденье и ударил по клавише, поднимая стекло. Тяжелая прозрачная плита выскочила из дверцы и закрыла проем окна, прищемив собаке нос.
        Глаза зверя налились кровью, из ноздрей высунулись два красноватых щупальца. Быстро извиваясь, они устремились к человеку. Кари мгновенно выхватил нож и круговым движением отсек животному кончик носа, который вместе с обрубками щупалец свалился вниз. Взвизгнув, пес отпрянул от машины. Стекло со стуком захлопнулось.
        - Гарри, стреляй через люк, - приказал Кари, затаптывая каблуками щупальца, которые, сбившись в клубок, уже начали подбираться к его ботинкам.
        Гарун сдвинул крышку люка и вскочил ногами на сиденье, высунувшись по пояс из машины. Пес с белой отметиной сидел на потрескавшемся асфальте и тяжело дышал открытой пастью. Сочившаяся кровью рана на морде монстра быстро подсыхала и на глазах изумленных диверов затягивалась молодой розовой кожей. Вот набух и потемнел кончик собачьего носа, прорезались ноздри, пробилась короткая щетинка усов…
        - Не жди, стреляй прямо в голову! - крикнул Белов.
        Опомнившись, Гарун щелкнул предохранителем и навел автомат на пса. Зверь поднял голову. Встретив взгляд человека, он коротко зарычал и поднялся на ноги. Гарун нажал на спуск. Автоматная очередь, выпущенная с пяти метров, разнесла животному череп и отбросила обезглавленную тушу на тротуар. Гарун прицелился в другого пса, но тот взвизгнул и мгновенно исчез внутри здания. Пустив вдогонку длинную очередь, Гарун вдребезги разнес пустую витрину, но, судя по всему, в зверя не попал.
        - Вперед, - приказал Кари. Он достал из аптечки пластиковый баллончик с желтой полоской и опрыскал пол под ногами дезинфицирующей жидкостью.
        - А новичок наш - ничего, - похвалил Белов, выруливая на середину дороги. - Не растерялся. Жаль, второй зверь ушел. А вы, ребята, заметили, что седло осталось на лошади? Сапоги кто-то снял с покойника, а седло оставил.
        - Возможно, седло ему не нужно было? - предположил Гарун.
        - Не скажи, - возразил Белов. - Седло всегда дороже сапог. На базаре за хорошее седло можно три пары сапог взять.
        - Думаешь, здесь есть базары? - недоверчиво спросил Гарун.
        - Там, где люди, всегда есть базар, - сказал Кари. - А люди, как мы уже убедились, здесь имеются. Живут, ездят верхом и даже воюют между собой.
        - Почему ты решил, что они воюют? - спросил Гарун.
        - Но ведь кто-то его убил? - резонно заметил Карислав.
        - Смотрите, - воскликнул Белов. - Вот они, родимые! А я все голову ломаю, куда все старые автомобили подевались. Оказывается, туземцы пристроили их наилучшим образом.
        Вездеход остановился перед баррикадой, возведенной из десятков ржавых автомобилей, сложенных поперек улицы в несколько ярусов. В середине заграждения виднелся проход, перекрытый в конце массивными воротами из толстых бревен. Снаружи проход перегораживал шлагбаум из длинной жерди, вставленной в окна автомашин в нижнем ярусе. К жерди был приколочен фанерный щит с грозным предупреждением:
        STOP!
        СТОЙ!
        ТЫ ВЪЕЗЖАЕШЬ В СВОБОДНУЮ ЗОНУ ЧЕРТОВО.
        НАМ НЕ НУЖНЫ БОЛЬНЫЕ, СЛАБЫЕ, ГОЛОДНЫЕ.
        ЕСЛИ ТЫ УВЕРЕН В СЕБЕ, ОТКРОЙ ПРОХОД.
        OPEN THE GATE IF SURE.
        - Паша, ты уверен в себе? - спросил Карислав, опуская боковое стекло.
        - Не совсем, - отозвался Белов, рассматривая шлагбаум, механизм которого скрывался в салоне разбитой кареты скорой помощи. - Для полной уверенности не мешало бы подкрепиться.
        - А ты, Гарри, что думаешь по поводу объявления на щите?
        - Люди напуганы и принимают меры, - помедлив, ответил Гарун.
        - Сейчас мы проверим, как они напуганы, - усмехнулся Кари.
        Он вытащил из чехла нож, открыл дверцу и выбрался наружу. Встав на всякий случай за открытой дверцей, он смерил взглядом расстояние до шлагбаума и с силой метнул нож. Суперметатель, сверкнув на солнце, вонзился прямо в середину щита. Пробив плакат насквозь, он ушел в фанеру по самую рукоятку.
        Щит затрещал, поворачиваясь на давно не смазанных петлях, и опрокинулся назад. Щелкнула отпущенная пружина, внутри скорой помощи громыхнуло. Конец жерди выскочил из окна и упал на асфальт. За воротами раздался глухой удар. Через баррикаду перелетели два длинных шеста, между ними была натянута мелкая сеть. Ловушка мягко опустилась на дорогу, накрыв пустую площадку перед шлагбаумом.
        Над баррикадой показались лохматая голова и голые плечи человека. Увидев вездеход, сторож сунул два пальца в рот и громко свистнул. Заскрипели невидимые блоки, ворота дрогнули и начали медленно подниматься. Кари прыгнул в машину и захлопнул за собой дверцу.
        - Павел, сто метров назад! - приказал он. - Занимаем круговую оборону.
        Белов мгновенно включил заднюю скорость и погнал автомобиль назад. Отъехав на сотню метров, он резко затормозил и вывернул руль вправо. Завизжали тормоза. Вездеход с ходу развернулся поперек дороги и остановился как вкопанный.
        - Выходи из машины! - крикнул Кари. - Ставь щиты. Гарри, делай как я!
        Выскочив наружу, он раскрыл дверцу автомобиля до упора. Отжав немного вверх, он легко снял ее с шарниров. Удерживая дверцу перед собой, Кари выбежал на несколько метров и с силой опустил ее на дорогу. Два толстых шипа, торчащие по бокам дверцы, пробили верхнюю корку асфальта и плотно увязли в размягченном гудроне, надежно удерживая дверь в вертикальном положении. Приняв от Гаруна вторую дверцу, Кари закрепил ее рядом с первой, в то время как Белов перекрывал своими щитами левую часть дороги. Через некоторое время на дороге выросло настоящее оборонительное сооружение из бронированных дверей, прикрытое сзади корпусом вездехода. Бросив внутрь укрытия чехлы от сидений, диверы залегли за щитами в относительной безопасности.
        Ворота еще не открылись до конца, а в проходе уже появился десяток полуголых всадников, вооруженных саблями и пиками. Подбадривая себя улюлюканьем, конники вырвались на дорогу и закружили перед баррикадой, сбиваясь в плотную группу для атаки.
        - Павел, неси петарды и гранаты с газом! - приказал Кари. - Гарри, боевыми патронами стрелять только по петардам и лошадям.
        Скользнув к багажнику, Белов притащил охапку ручных реактивных гранат со слезоточивым газом и картонную коробку с петардами.
        - Разбираем петарды, - сказал Кари. - Внимание, туземцы уже в нулевой готовности. Сейчас начнется конная атака.
        Рослый всадник в кожаных штанах и меховой безрукавке, надетой на голое тело, снял с луки седла заряженный арбалет. Подняв оружие, он что-то прокричал, указывая на вездеход. Ответив дружным воплем, конная ватага ринулась в атаку.
        - Диверы, петарды к бою! - скомандовал Кари. - Делай, как я, заградительный вал.
        Показывая пример, он сдернул предохранительный колпачок и швырнул петарду вперед. Упав метрах в тридцати перед щитами, снаряд завертелся на сухом асфальте, разбрызгивая разноцветные искры. Гарун сорвал колпачок со своей петарды и метнул ее вперед, стараясь попасть рядом с первой. Через несколько секунд проезжая часть перед щитами была усыпана горящими петардами, которые бешено вертелись на месте и плевались огнем.
        Выждав момент, когда всадник в меховой безрукавке приблизился к заградительному валу, русич прицелился и пустил меткую пулю в дымящуюся петарду. Результат превзошел все ожидания. Огненный снаряд с грохотом взорвался перед скачущим во весь опор всадником, подняв к небу облако искр. Перепуганный конь встал на дыбы, размахивая в воздухе передними ногами. Ошеломленный всадник, бросив поводья, вылетел из седла и рухнул в придорожную канаву, оставшись лежать без движения.
        Довольные первым успехом, диверы пустились наперегонки палить по петардам, поднимая каждым выстрелом огненные столбы. Остановившись перед огнедышащим валом, туземцы круто повернули коней и понеслись обратно к воротам, бросив на произвол судьбы своего вождя.
        Проводив последним выстрелом отряд, скрывшийся за опускающимися воротами, Кари вскочил на ноги. Он схватил гранату из кучки и выбежал вперед. Направив снаряд в сторону баррикады, он хорошенько прицелился и дернул за спусковой шнур. Грохнул выстрел. Из пластиковой трубки вылетела граната и понеслась к воротам, оставляя за собой дымный след. Ударившись о бревна, граната лопнула, выпустив облако слезоточивого газа. Отправив пяток гранат к воротам, Кари убедился, что проход надежно загазован и в ближайшее время второй атаки не будет.
        - Гарри, собирай вещи, - приказал Кари. - Мы с Павлом займемся этим атаманом.
        Подойдя к обочине, диверы увидели, что воин в меховой безрукавке лежит неподвижно лицом вниз, поджав под себя ногу. Рядом его гнедой конь, как ни в чем не бывало, пощипывал молодую травку, пробившуюся сквозь перекрытия ливневой канализации.
        - Лошадка! - оживился Белов. - Как давно я не катался на лошадке. Карик, разреши, я ее поймаю.
        - Давай, - согласился Кари. - Конь может пригодиться. А я приведу в чувство этого верзилу.
        - Полегче с ним, Кари, - сказал Белов, направляясь к лошади. - Туземец нам нужен живым.
        - Сам знаю, - проворчал русич, снимая с пояса наручники.
        Поманив коня пучком травы, дулеб осторожно подобрал поводья и с места прыгнул в седло, сразу поймав стремена ногами. Почувствовав на себе чужого, конь заржал и поднялся на задние ноги. Дулеб быстро прильнул к гриве. Обхватив шею коня руками, он сдавил изо всех сил. Захрапев, конь опустился на передние копыта и ударил в воздух задом. Белов откинулся назад, сжимая коленями упругие конские ребра. Натянув поводья, он треснул норовистое животное кулаком по голове. Завертевшись на месте, конь попытался укусить чужака за ногу. Получив еще один удар между ушей, он резко остановился и подогнул передние ноги, пытаясь лечь на брюхо. Предвидя этот опасный трюк, Белов рванул поводья вверх. Спасая нежные губы, конь запрокинул голову и заплясал на месте, признавая власть нового наездника.
        Дернув за повод, дулеб пнул коня каблуками в брюхо, направляя его к шлагбауму. На ходу он подобрал валявшееся на дороге короткое копье с железным наконечником. Подскакав к баррикаде, дулеб откинулся в седле и с силой метнул оружие. Просвистев в воздухе, копье с глухим стуком вонзилось в ворота. Свесившись к шлагбауму, он выдернул нож из щита и отсалютовал клинком местным казакам, которые притаились за баррикадой. Крикнув на прощанье «ура», Белов повернул коня и поскакал обратно.
        Тем временем Кари осмотрел лежащего ничком верзилу. Он обнаружил, что если всадник и был оглушен падением, то совсем ненадолго. Сейчас воин притворяется мертвым и выжидает удобного момента для броска. Решив проверить догадку, русич вытянул ногу и пошевелил носком траву возле головы туземца. Воин змеей метнулся на шорох. Кари отдернул ногу и прыгнул на туземца. Заломив верзиле руки за спину, он мигом надел на него наручники.
        - Вставай! - приказал Карислав, отряхивая пыль с колен. Дважды повторять ему не пришлось. Повозившись на животе, понятливый воин поднялся на колени, затем довольно резво вскочил на ноги. Шагнув вперед, русич наступил пленнику на ногу и выхватил из ножен на его поясе длинный изогнутый меч.
        - Ты кто? - спросил Кари, глядя в загорелое скуластое лицо с пронзительно голубыми глазами. - Как твое имя?
        - Я Савва, - глухо ответил пленник. - Сын голована Семена.
        - Что за голован такой? Руководитель ваш, что ли?
        - Зачем руководитель, - пробурчал Савва. - Сказано голован, значит, голован. Родитель он мой. Отец, значит.
        - Ну, ладно, - смягчился Кари. - На нас вы зачем напали?
        - По вечерам нелюди являются, затворы трясут, - нахмурился Савва. - А мы, заставщики из Чертово, границу зоны своей стережем. Затвор упал, вот мы и выбежали на шум. Сейчас вижу, что вы люди. Настоящие. Такая ошибка вышла. Ты, Кари, на нас не серчай. Мы вам зла не желали.
        - Так ты уже имя мое знаешь? - засмеялся русич.
        - Тот воин, что на Гнедко моем скачет, так тебя называл, - пояснил Савва.
        Сзади послышался топот копыт. Подскакав к вездеходу, Белов осадил коня. Спрыгнув на дорогу, он накинул поводья на боковое зеркало автомобиля. Увидев, что Гарун вставляет на место последнюю дверцу, дулеб быстро собрал чехлы и закинул их в багажник. Затем он сложил оставшиеся гранаты в коробку с петардами и положил под чехлы. Захлопнув дверцу, он подошел к пленнику.
        - Как лошадь? - спросил Кари, бросив взгляд на присмиревшего гнедого.
        - Хороший конь, - ответил дулеб. Он остановился перед высоченным пленником и мазнул взглядом по его лицу. - Как обстановка?
        - Только начали беседовать, - сказал Кари. - Это Савва, сын голована Семена, заставщик. Это как бы местный погранец. Стережет зону от нелюдей. На нас напал нечаянно. Ошибку свою признает. Думаю, мы сможем договориться.
        - Голован - это кто? - спросил дулеб, с любопытством разглядывая мощную грудь и мускулистые руки Саввы.
        - В нашей зоне он главный, - сказал Савва. - Его здесь все слушают.
        - Понятно, - протянул Белов. - А зона ваша где кончается?
        - Мы, чертовцы, живем у черты земли Москови, - объяснил Савва. - На юг от нас за кольцевым трактом дикие леса начинаются. Это земли нелюдей. Кто туда уходит, обратно уже не возвращается. К западу от нас другая зона лежит. Там белявцы живут. У них голованом Фрол, сын Федора.
        - А на север от вас какая зона? - подмигнув, спросил дулеб.
        - Да ну их! - сделал выразительный жест Савва. - Там одни дурни живут. И дуры. На наш лошадник зарятся, а сами верхом ездить толком не умеют. Одно слово - зюзцы! Да и где им мочь, коль за голована у них Людмила, дочь Леонида.
        - Женщина? - удивился Кари.
        - Да, - усмехнулся Савва. - Баба!
        Подошел Гарун, вытирая пучком травы руки, запачканные в смазке.
        - Готово, - солидно доложил он. - Можно ехать.
        - Хорошо, - кивнул Кари. - Надо посоветоваться. Павел, Гарри, отойдем в сторонку. А ты, Савва, стой на месте. Только не вздумай бежать, все равно догоним.
        - Нет-нет! - замотал головой сын голована. - Я понимаю…
        - Вот что, коллеги, - начал Кари, облокотившись на капот вездехода. - Обстановка непростая. Прорваться с ходу не получается. Судя по словам этого верзилы, территория Москвы-Московии поделена на зоны, которые соперничают между собой. Если мы вернем головану Семену его сынка, то чертовцы, возможно, пропустит нас на север. Тогда нам предстоит встреча с зюзцами, а они не ладят с чертовцами, поскольку те не хотят отдать им лошадник. Белов, что такое «лошадник»?
        - Трудно сказать, - пожал плечами дулеб. - Может, пастбище для коней?
        - Кажется, я знаю, - вмешался Гарун. - Думаю, это ипподром «Битца». Он расположен между Чертово и Зюзцево. По Балаклавскому проспекту, если не ошибаюсь.
        - Тогда понятно, - кивнул Кари. - Поскольку здесь все ездят верхом, значение ипподрома для учебы и развлечений трудно переоценить.
        - Развлечений? - удивился Гарун.
        - Обязательно, - подтвердил дулеб. - С питанием, судя по комплекции Саввы, у них проблем нет. А сытого человека тянет на развлечения. Вспомни Древнюю Грецию. Олимпийские игры не просто так возникли.
        - Кстати, древние греки отлично плавали, - вспомнил Гарун.
        - Ты это к чему? - спросил Кари.
        - Если по суше нельзя, почему нам по воде не попробовать? - предложил Гарун. - Возле Воробьевых гор Москва-река петлю делает и подходит совсем близко. Там километра три, не больше. Пешком за сорок минут доберемся.
        - А по воде на чем? У нас простой вездеход, а не амфибия, - возразил Белов.
        - Так ведь нам только в Коломенский порт попасть, - объяснил Гарун. - Там - лодки, катера, яхты. Подберем подходящую посудину на плаву. А машину можно временно в пакгаузе оставить. Там такие склады, вагоны можно загонять.
        - Что, Кари, скажешь? - спросил Белов.
        - План интересен, - задумался Карислав. - У нас есть лодочный мотор, практически бесшумный. Плохо, что путь по воде удлиняется, а скорость уменьшается. Хотя, с другой стороны, на моторной лодке нас на воде никто не догонит. Если голован Семен за возврат наследника пропустит нас в Коломенское, думается, есть смысл переговорить с его сынишкой.
        - Эй, Савва, - окликнул он переминающегося с ноги на ногу пленника. - Подь сюда!
        Топая тяжелыми сапогами, верзила подбежал к вездеходу.
        - Слушай, сынок, - начал русич. - Если мы освободим тебя и отпустим домой, родитель твой будет доволен или не очень?
        - Что ты, Кари, - обрадовался Савва. - Он даст тебе за выкуп все, что ты пожелаешь. Хочешь коня? Наши кони лучшие во всей Москови. А девок не хотите ли? У нас есть такие шустрые! Вы мужики здоровые, в дороге изголодались, поди. А то давайте к нам на службу, в заставщики? С вашим огневым оружием и новеньким самоходом мы с нелюдью враз покончим. Горючку найдем, не волнуйтесь.
        - Девок нам не надо, - засмеялся Кари, - свои дома ждут. Ты лучше скажи толком, кто такие нелюди?
        - Нелюди - они на упырей похожи, - передернул плечами Савва, - только упыри ростом повыше будут и шкуру волосатую имеют. На кого упырь слюной брызнет, тот нелюдем становится, ежели то место сразу каленым железом не прижечь. А коли в сшибке кто плевка не заметил или время упустил, тогда все. Денек помучается в горячке, свету белого не видя, а на другой вечер нелюдью станет. Те, что смелее, сразу в лес бегут, иначе свои же убьют. Потом в кучки сбиваются, на людей нападают.
        - Зачем? - спросил Белов.
        - Так ведь они человечьей еды уже не приемлют, - объяснил Савва. - Вот и промышляют людоловством. Ты снял бы с меня железки, а то руки занемели. Бежать не буду, обещал ведь.
        - Хорошо, - кивнул Кари. Он зашел за спину пленника и снял с него наручники.
        Савва с удовольствием потянулся, выгибая спину, и покосился на коня. Заметив его взгляд, Гарун шагнул вправо, оказавшись между ним и гнедым.
        - Даже думать забудь! - предупредил он пленника, сдвигая автомат на грудь.
        - Я - что? - растерялся Савва. - Я - ничего.
        - Ну, хорошо, а упыри откуда появились? - спросил Белов.
        - Давно это было, - махнул рукой Савва. - Еще до моего рождения. Старики сказывают, сначала мор великий случился. Раньше люди в грехе жили, страху Божьего не знали. Небо чистое ракетами грязными дырявили. Вот сверху-то мор и спустился. Окутал всю землю дым моровый и длился ровно семь дней и ночей. Солнца не было, не было луны, один дым на всей земле. Многие вымерли. А на восьмой день появились упыри. Были они высокие и волосатые, ходили без одежды. Шкура серая, лапы толстые, морда белая. Пасть широкая, а вместо глаз - две дырки. Как почуют упыри человека, так спешат к нему. Обступят со всех сторон, прижмутся и стонут, вроде как жалуются. Потом разойдутся, а человека-то и нет. Дочиста высасывали, даже костей не оставалось. Тут роду людскому совсем бы конец пришел, да небо высокое сжалилось. Разверзлись хляби небесные, и пошел дождь. И шел он ровно три дня и три ночи, а с дождем пришло к людям спасение. Как попадет упырь под воду святую, здесь ему и карачун настает! Шкура упырья враз расползается, а изнутри желтая кровь прет, растекается. Упыри от воды прятаться в подвалы начали. Но люди мигом
сообразили, как с ними бороться. Выманят упыря из-под земли и давай его кольями в лужи заталкивать. Великое множество чудищ тогда перебили, да только не всех. Парни, что осенью в Медведово за невестами ходили, сказывали, что за Язой-рекой упырей еще много осталось. По берегу шастают, а реку перейти не могут. Дайте водички глоток, в глотке совсем пересохло, - попросил он. - А взяли вы меня умеючи, нечего сказать.
        - Держи, друг, - протянул флягу Белов. Покосившись на дулеба, Савва взял флягу и начал жадно пить.
        Со стороны баррикады донесся переливчатый свист. Савва прислушался к звукам и сказал, опустив флягу:
        - Наши окликают. Дают знать, чтоб держался. Сейчас подмога будет, десятник Зорах свой десяток выведет.
        - Савва, слушай меня внимательно, - сказал Кари. - Мы вас не боимся, но драки тоже не желаем. Если обещаешь, что твой родитель разрешит нам проехать через зону, мы тебя освободим и даже выкупа не возьмем. Согласен?
        - Я - чего? - пожал плечами Савва. - Я-то согласен. А что Людмила Зюзская решит, того знать не ведаю.
        - С зюзцами мы уж сами разберемся, - вмешался дулеб. - Не твоя печаль-забота. Свистни-ка своим, чтоб на рожон не лезли, а встречали б нас, как гостей.
        Савва сунул пальцы в рот и оглушительно засвистел. На баррикаде появились фигурки людей, размахивающие руками. Свистнув в последний раз, Савва вытер пальцы о штаны и глянул Кари в лицо.
        - Все в порядке, - сказал он. - Драки не будет. Можно ехать.
        - Ну, что, диверы, поверим сыну голована? - усмехнулся Кари.
        - Клянусь мечом, конем и святой водой! - торжественно объявил Савва. - Сделаю все, чтобы вы не имели урона ни в чем. Поручаюсь в том кровью моей.
        - Это серьезно, - кивнул Белов. - Но без меча клятва силы не имеет. Кари, будь добр, дай Савве меч. Пусть воин принесет клятву, как положено. Тогда и коня можно будет ему вернуть.
        Кари невозмутимо взял меч за клинок и бросил его Савве рукояткой вперед. Чертановец ловко поймал рукоять и приложил холодное лезвие к груди.
        - Вы славные воины, - заговорил он внезапно охрипшим голосом. - Вы не грозили пытками. Вернули меч, отдаете коня. Клянусь мечом, конем и святой водой, что отныне жизнь моя принадлежит вам. А коли нарушу я клятву, да стану я нелюдем. И пусть бросят меня в воду, и буду я тварью нечистой, грязью болотной. Азесм!
        Савва поднял меч и полоснул отточенным лезвием себя по груди. Брызнула кровь. Он приложил ладонь к ране. Кровь остановилась. Отложив меч в сторону, он собрал горсточку пыли. Замесив на своей крови небольшой комок, Савва опустился на колено перед Кари и помазал грязью носок его ботинка. Затем, выпрямившись во весь рост, он подставил грудь заходящему солнцу и провел ладонями по лицу, оставляя на щеках бурые полосы.
        - Клятва принесена, - глухо сказал Савва. Он подобрал меч и легко вбросил его в ножны. - В зоне нашей отныне вы будете как чертовцы. И не бойтесь ничего.
        - Аминь, - подвел черту Кари. - Павел, верни коня Савве.
        Белов подвел гнедого и вручил поводья чертовцу. Ласково потрепав коня за шею, Савва птицей взлетел в седло.
        - Солнце садится за лесом! - крикнул он с высоты. - Дольше здесь оставаться нельзя. Нелюди могут нагрянуть.
        - Что ж, веди нас, Савва Семенович, - согласился Кари. - Диверы, по местам! Белов - за рулем, Гарри рядом. Я - на заднем сиденье.
        Белов прыгнул на место водителя и завел мотор. Вытащив из-под мышки кольт, он положил его перед собой на приборную доску. Рядом плюхнулся Гарун. Захлопнув дверцу, он приспустил стекло и выставил в щель ствол автомата.
        Кари вытащил из багажника увесистый снаряд хеджеса и забрался с ногами на заднее сиденье. Надев защитный шлем, русич поднял базуку на крышу и закрепил на специальном кронштейне. Проверив прицел, он перевел предохранитель в боевое положение.
        - Савва, ты поезжай вперед, - приказал он. - Мы за тобой.
        Заставщик хлопнул коня по крупу и поскакал вперед. Белов на малой скорости двинулся следом, выдерживая дистанцию. Под свист и улюлюканье высыпавших на баррикаду чертовцев вездеход приблизился к шлагбауму и остановился. Савва поднял руку. Шум затих.
        - Я, Савва, сын Семена, говорю вам! - прокричал он. - В самоходе люди, настоящие люди. Они сильные воины и наши друзья. Я принес клятву крови, я поручился за вас. Открывайте ворота, принимайте друзей. Кари! Павел! Гарун!
        Заскрипели, поднимаясь, ворота. Под восторженные вопли толпы вездеход проехал вслед за сыном префекта через заграждение. Ворота закрылись.
        Глава 23
        У каждого из нас бывает в жизни шанс,
        Кем стать - сухой травой или в небе звездой,
        - мурлыкал Белов, направляя вездеход за Саввой, меховая безрукавка которого уже начала теряться в наступающих сумерках.
        - Внимание, через тридцать метров - поворот направо. - Кари оглянулся на стайку местных мальчишек, бежавших за вездеходом.
        Савва свернул за угол кирпичного дома и въехал через чугунные ворота в просторный двор, вымощенный гладкими каменными плитами. От крыши дома к забору тянулись железные трубы, по которым змеились толстые виноградные лозы, усыпанные гроздьями начинающих чернеть ягод. Кари зачехлил хеджес и спустился вниз. Белов въехал во двор и сразу развернулся. Оглядевшись по сторонам, он припарковал вездеход возле длинного сарая в тени раскидистого дерева.
        Савва подъехал к высокому кирпичному крыльцу. Ловко спрыгнув на землю, он снял с коня уздечку и подвел его к длинному корыту, поставленному на деревянные козлы. Увидев, что корыто пусто, он сбегал к колодцу в дальнем углу двора и мигом доставил два ведра свежей воды, которые тут же вылил в поилку. Благодарно кося карим глазом, конь опустил морду в воду и начал шумно пить.
        - Смотрите, виноград! - воскликнул Гарун, показывая на мощные, толщиной в руку лозы, подвязанные соломенными жгутами к железным прутьям. - Впервые вижу: вМоскве - и виноград.
        - Видимо, климат стал теплее, - пожал плечами Кари. - Думаю, сейчас нас пригласят в дом. С собой брать только личное оружие. Прошу соблюдать выдержку. Без повода в чертовцев не стрелять. Павел, ключи от вездехода оставь под сиденьем. Гарун, возьми контейнер с рационом. Возможно, здесь в гости ходят со своим пайком.
        - А это самое? - подмигнул Белов. - Огненную воду брать?
        - Не помешает, - согласился Кари. - Прихвати пару бутылок. Угостим голована заморским зельем. Авось его превосходительство смягчится и пропустит нас к реке.
        Закрыв багажник, диверы выбрались из вездехода и направились к крыльцу, где их терпеливо поджидал сын голована.
        - Милости прошу в дом, гости дорогие! - Савва широко развел руки. - Плакальщицы вас уже ждут не дождутся.
        Переглянувшись, диверы поднялись на крыльцо. Они вошли в темный коридор, освещенный масляным светильником, подвешенным к потолку на толстой цепи. Савва подкрутил фитиль, добавляя огня. В глубине коридора обозначилась узкая железная дверь, на которой был изображен огромный человеческий глаз. Савва пошарил по стене. Сдвинув незаметную планку, он засунул руку по локоть в щель. Щелкнула скрытая пружина. Дверь легко повернулась на шарнирах.
        Они вошли в ярко освещенную комнату, стены которой были увешаны холодным оружием.
        Оружия имелось так много, что мечи и пики попроще были увязаны в тюки и сложены в штабели, как простые снопы. Возле двери стоял молодой воин в каске и кожаном панцире, надетом на голое тело. При виде Саввы он стукнул древком копья в пол и вытянулся во весь рост, кося глазом на пришельцев.
        - Прямо арсенал какой-то, - заметил Гарун, поправляя ремень автомата.
        - Это оружейная лавка, - охотно пояснил Савва. - Гостей принимают в большом зале.
        Похлопав стражника по плечу, он открыл дверь и пригласил диверов следовать за ним. Перешагнув через порог, они оказались в просторном зале с высоким потолком. Напротив был устроен большой камин, в котором горело толстое полено. Рядом с камином было небольшое возвышение, покрытое пестрым ковром. Вокруг подиума сидели в свободных позах, опираясь на подушки, грозного вида воины, увешанные оружием. На подиуме лежал туго завязанный кожаный мешок, на котором восседал одетый в синий халат грузный мужчина лет сорока, с массивной золотой цепью на груди. Мужчина внимательно выслушивал тощего длинноносого человека с наголо обритой головой. Почтительно согнувшись, бритоголовый энергично нашептывал что-то головану в ухо, поглядывая на четырех женщин в темных покрывалах, сидевших на корточках возле камина.
        Увидев сына и пришельцев, голован жестом отстранил бритоголового и хлопнул в ладоши. Вскочив на ноги, воины выстроились вдоль стен. Женщины в темном неторопливо поднялись и направились к гостям. При виде чернавок Савва передернулся, но, заметив суровый взгляд отца, застыл на месте, покоряясь неизбежному ритуалу.
        Приблизившись к Савве, женщина сбросила покрывало, открывая миловидное лицо. Затем она склонила голову на его могучую грудь и неожиданно заплакала навзрыд. Савва начал нехотя подвывать плакальщице, растирая кулаками сухие глаза. Через мгновение чернавки повисли на диверах и разом зарыдали, орошая их куртки потоками слез.
        Гарун в замешательстве оглянулся. Он увидел, что Павел, не теряясь, обнял за плечи свою плакальщицу и что-то сочувственно наговаривает ей в ушко. Кари ласково поглаживает прильнувшую к нему девушку по спине, напевая «баюшки-баю». Гарун порылся в памяти, но ничего не приходило, кроме «Смейся, паяццо, над разбитой любовью». Не желая ударить в грязь лицом, он прижал к груди плачущую красавицу и жалобно заныл арию «Я встретил девушку, полумесяцем бровь» на мелодию траурного марша. Получив поддержку гостей, плакальщицы зарыдали с удвоенной силой.
        Этот концерт со слезами на глазах продолжался несколько минут, пока Кари не заметил, что его комбинезону грозит опасность промокнуть насквозь. Он посмотрел на Савву и выразительно поднял брови. Чертовец, который уже натер глаза до красноты, с готовностью закивал. Отстранив от себя плакальщицу, он строго спросил насчет ужина. Девушка сразу прекратила плакать и деловито сообщила, что мясо почти готово, осталось сварить рис и овощи. Если гости не возражают, то женщины уйдут на кухню, а поплакать «на радостях» можно будет потом. Гости не возражали. Получив разрешающий знак голована, плакальщицы дружной стайкой упорхнули из зала.
        Отпустив женщин, Семен подозвал жестом сына. Савва, придерживая меч, подбежал к подиуму и опустился на колено. Легко прикоснувшись к сапогу голована, он выпрямился и начал что-то объяснять, показывая на диверов и отмахиваясь от вопросов бритоголового.
        Выслушав рапорт сына, голован жестом разрешил пришельцам приблизиться. Закинув карабин за плечи, Карислав подошел к подиуму и сдержанно поклонился. Несколько мгновений дивер и голован зоны смотрели друг другу в глаза. Затем Семен усмехнулся и легко поднялся с мешка, который, очевидно, заменял ему кресло правителя.
        - Я, Семен, сын Сергия, приветствую вас в свободной зоне Чертово, - у голована оказался тяжелый бас, проникавший во все углы помещения. - Да хранит вас Господь Бог от упырей и нелюдей. Вы получите у нас пищу и ночлег. Нам известно, что ваш путь лежит на север, в зону Рамка. Знайте же, что второй голован Рамки отказался подписать устроительную хартию земли Москови. Зона Рамки закрыта вам для проезда. Не спрашиваю, откуда вы и зачем стремитесь в закрытую зону. Но хочу предупредить, что в Рамке вас ожидает рабство и тяжкий труд. Я предлагаю вам остаться у нас, свободных людей зоны Чертово. Мы, жители южного пограничья земли Москови, торгуем со всеми свободными зонами. Мы продаем лес, оружие, коней. За эти товары мы имеем хлеб и скот. Кроме того, мы получаем за охрану южного рубежа дань, которую северяне выплачивают нам чистым серебром. Если вы решите остаться, то мы примем вас, как своих родичей. Я, голован свободной зоны Чертово, обещаю дать каждому из вас жилище, женщину по выбору и шесть фунтов серебра на обзаведение.
        Услышав слова голована, бритоголовый муж нахмурился. Воины зашумели. Семен жестом остановил ропот людей.
        - Согласно хартии Чертово, - резко сказал голован, - только перед сходом зоны я обязан оправдывать найм воинов. Но все же я скажу вам. Ты, Зосим, сын Зиновия, казначей зоны, и вы, заставщики, знаете, что я даю Кари и его людям двойную плату против обычной. Но вы должны знать, что у заставы было двенадцать наших против трех пришлых, а они взяли верх. Двенадцать и три! Если мой драгоценный Зосим еще не разучился считать, то он должен подтвердить, что один чужак стоит четверых наших воинов. Четверную плату должен я им назначить, а не двойную! У них есть огневое оружие, которого наша зона еще не имеет. Кари привел своих людей на новом самоходе, и мы пока еще не знаем, как его они сумели сберечь. А ракеты, летящие на версту? С их помощью мы сможем замирить даже зюзцев, которые вот уже второе лето не пропускают нас через свою зону. Ты, Зорах, сын Зосима, должно быть, не забыл, как этой весной ходил со своим десятком за северской данью по Москови-реке? Дней потратил втрое больше, а серебра привез вдвое меньше против того, что Савва добыл прошлой весной. Коломские пираты, сказывал ты, забрали половину за
проезд. Перед сходом ты оправдался, да и родитель твой ручался за тебя. А как ты оправдаешься за сегодняшнее, когда Савву, сотника своего, бросил ты в бою, а Кари отпустил его безо всякого выкупа?
        - Савва сам в плен попал, по горячности, - брякнул Зосим.
        - Вот как ты решил? - загремел голован. - А я так думаю, что Савва впереди всех бился. Потому Кари смог его схватить, что десяток Зораха труса спраздновал и бросил сотника, забыв о чести. От огневого оружия шарахнулись, как упыри от воды!
        По рядам воинов пронесся гул. Вперед выдвинулся Зорах, высокий жилистый парень, одетый в стальную кольчугу. В руке он держал боевой топор с широким отполированным лезвием, в котором отразился огонь в камине.
        - Не думаешь ли ты, голован, что Зорах каких-то чужаков убоялся? - грубо спросил он. - То не люди мои струсили, а кони от огненной стены понесли. Видно, не могут чужаки в открытом бою биться, вот и прикрываются огнем. А только напрасно ты, Семен, назвал нас трусами. Ох, напрасно! Такие слова только кровью смыть можно. Слушайте же, заставщики свободной зоны! Я, Зорах, сын Зосима, вызываю на поединок до смерти любого из пришлых прямо здесь.
        Среди воинов Зораха раздались одобрительные возгласы. Выставив щиты, они начали дружно стучать по ним рукоятками своих мечей. Семен, нахмурившись, поднял руку.
        - Опять ты, Зорах, принимаешься за старое, - сердито сказал. - Ты обещал, что не будешь больше драться до смерти без повода. Так сын Зосима держит свое слово?
        - Ты, Семен, сказал, что я струсил, - отрезал Зорах. - Разве это не повод? Ты сам освободил меня от слова.
        - Быть по-твоему! - топнул ногой голован. - Знаю, что надеешься ты на свою кольчугу да на топор рамкинский. Да только видится мне, что не будет тебе более удачи на поединках. На сей раз хлебнешь ты полной мерой. Попомнишь ты мои слова, Зорах!
        - А это мы еще поглядим, кто кого, - гордо сказал Зорах. Взмахнув своим страшным топором, он вышел на середину зала.
        Диверы встали треугольником, прикрывая Семена. Кари поднял руку, требуя внимания.
        - Кого же из нас ты, Зорах, выбрал для поединка? - спросил он.
        - Тебя! - чуть помедлив, ответил сын Зосима.
        - С каким оружием? Я могу выбирать?
        - Кого вызвали, тот и выбирает, - тихо подсказал Савва. - Ты можешь взять любое оружие, но только не огневое.
        - Это нечестно, - вмешался Гарун. - Савва, ты поклялся, что нам не причинят вреда!
        - Клятва уже ни при чем, - ответил Савва. - Префект предложил вам стать нашими заставщиками, и вы не отказались. Согласно обычаю, десятник заставщиков может испытать новичка в поединке до первой крови.
        - Но при чем тут топоры? - возмутился Гарун. - Я сам слышал, что Зорах потребовал боя до смерти.
        - Отец не сдержался и назвал его бойцов трусами. Если бы Зорах не заступился за своих, то завтра они выбрали бы десятником другого. Думаю, они выберут Кари.
        - Почему меня? - вполголоса спросил русич, наблюдая, как люди Зораха раскидывают подушки в стороны, освобождая место для поединка.
        - Ну, ты как бы уже десятник, - улыбнулся Савва. - Правда, десяток у тебя невелик, два бойца всего. Зато самоход имеется и огневое оружие в придачу. Такие самопалы, как у вас, в Московии дорого ценятся. Еще дороже, чем рамкинский доспех.
        - Плохо, что у тебя родитель такой несдержанный, - посетовал Белов.
        - Это он за меня, за младшего сына так испереживался, - обернулся Савва. - Из трех братьев я один остался. Старшие уже давно на небе обитают, твердь небесную стерегут.
        - Гм, - прочистил горло Гарун. - Неудобно говорить, но получается, что Кари рискует головой, в общем, из-за тебя, Савва?
        - Точно, - признался сын префекта. - Из-за меня.
        - Тогда, это самое, - замялся Гарун, - Почему ты сам не вызовешь Зораха на поединок?
        - А я его вызову и убью, - легко согласился Савва. - Сразу после Кари.
        - А раньше нельзя? - поинтересовался Белов. - Понимаешь, не то чтобы мы особо переживаем. Просто если ты убьешь Зораха, это будет в порядке вещей. Для нас же эта драка - кровь, след, дополнительный риск…
        - Прости, - развел руками Савва. - Раньше никак нельзя. Дело чести, коль скоро вы не отказались стать заставщиками. Поединок - дело святое. А риску нет никакого! Ты, Кари, главное, голову береги. И все будет в порядке. Ежели руку, ногу отрубят, так после новые вырастут, не хуже прежних. А без головы кому ты будешь нужен? Ни рта, ни глаз, ни выпить, ни съесть, ни на бабу посмотреть. Помучаешься день-другой, да и сам на небо захочешь.
        Диверы переглянулись. Гарун понял, что его невольно беспокоило все это время. Свежий рубец, еще недавно красневший на могучей груди Саввы, за каких-то полчаса превратился в тонкую светлую полоску молодой кожи, которая уже начала покрываться естественным загаром.
        - Вот оно что, - протянул Гарун. - Неплохо вы, ребята, здесь устроились!
        Коротко пропела труба. Воины расступились и образовали круг, оставив два прохода для поединщиков.
        Первым в круг вошел Зорах. Он топнул ногой в пол и вытянул руку с топором, указывая на русича. Пожав плечами, Кари отдал свой карабин Белову и шагнул вперед.
        - Поосторожнее с ним, Кари! - крикнул дулеб. - Береги голову.
        - Чью? - усмехнулся русич. Он сцепил руки в замок и с удовольствием потянулся всем телом.
        - Хватит болтать! - рявкнул Зорах. - Мое оружие ты видел. Покажи свое. Или ты собираешься сдаться без боя?
        - Напрасно надеешься, - засмеялся Кари. - Такое счастье невозможно.
        Не спуская глаз с противника, он похлопал себя по ноге. Расстегнув клапан, русич вытащил из наколенного кармана две короткие черные палки, соединенные между собой стальной цепочкой.
        - Что это? - Гарун дернул Павла за рукав.
        - Нунчаки, - ответил Белов. - Тяжелые, типа «Выход дракона». Кари правильно действует. В бою против древкового оружия нунчаки намного эффективнее, чем, скажем, тонфа.
        - А что такое «тонфа»? - спросил Савва. Белов не успел ответить. Зорах захохотал, показывая на нунчаки в руке Кари.
        - Это и есть твое оружие? - скривился он. - Или ты надеешься, что Зорах отступит перед какими-то палочками?
        - Почему нет? - пожал плечами Кари. - Разве палочки не похожи на хлопушки, от которых ты бежал с поля боя?
        Савва громко засмеялся. Зорах побагровел, глаза его налились кровью.
        - Ты! - потряс он топором. - Сейчас ты умрешь!
        - Ты слишком много болтаешь, - заметил Кари, внимательно следя за передвижениями чертовца. - Нападай! Если, конечно, не струсил.
        Зорах заревел и кинулся вперед. Подскочив к русичу, он замахнулся топором и ударил изо всех сил, целясь в голову. Кари мягко шагнул в сторону, уходя от удара, и расправил нунчаки перед собой. Провалившись в пустоту, Зорах согнулся, отчаянно цепляясь за рвущийся из рук топор. Кари принял опускающееся оружие на нунчаки. Захватив цепочкой лезвие топора, он резко дернул на себя и в сторону. Выпустив оружие, Зорах с воплем упал на колени, но тут же поднялся. Кари ловко перехватил топор за рукоять и махнул перед собой. Зорах испуганно отскочил назад. Русич посмотрел наверх и метнул топор в потолок. Прошелестев в воздухе, топор вонзился в потолочную балку и застрял в ней на высоте около пяти метров. Среди воинов пронесся одобрительный гул.
        Зорах застывшим взглядом проводил глазами потерянное оружие. Затем, внезапно решившись, он сунул руку в сапог и выхватил длинный нож. Воины возмущенно зашумели. Очевидно, применять второе оружие не допускалось правилами поединка. Поменяв стойку, Кари развернулся боком к противнику. Взмахнув нунчаками, он начал с удивительной быстротой вращать оружие, описывая в воздухе круги и восьмерки. Пораженные воины смолкли. В зале наступила тишина, прерываемая лишь однотонным гудением нунчаков.
        Взмахнув ножом, Зорах бросился к русичу, но тут же был вынужден отступить от сверкающего круга винтовой защиты. Отчаявшись прорваться, Зорах перехватил нож за лезвие и с силой метнул его в Кари. Русич мгновенно сложил нунчаки, оставив между ними узкую щель. Быстрым движением кисти он подставил нунчаки под летящий нож и поймал клинок в щель между палками. Зорах побледнел, глаза его забегали. Кари не торопясь извлек нож и встряхнул нунчаки. Зорах попятился назад.
        Русич решительно перешел в атаку, вращая нунчаки перед собой. Зорах был вынужден отступать от сверкающего круга, пока не уперся спиной в стену. Нащупав жесткое дерево несущей колонны, он пошарил сбоку и нащупал висевшее на ковре короткое копье. Зорах в отчаянии сорвал оружие со стены. Кари шевельнул локтем. Тяжелая, выточенная из ротанга палка с размаху ударила чертовца по руке. Раздался крик, копье отлетело в сторону. Вдавив нунчаки в грудь противника, русич ударил ножом чуть повыше ключицы. Толпа ахнула, но расчет Кари был точен. Не задев плеча, закаленный клинок пробил кольчугу и глубоко засел в сухом дереве, пришпилив Зораха к столбу, как бабочку.
        Десятник схватился за рукоятку ножа, пытаясь освободиться, но тут же со стоном выпустил и затряс ушибленной рукой. Похлопав его по плечу, Кари спрятал нунчаки и поклонился головану, от острых глаз которого не укрылось ни одно движение пришельца.
        - Ты не только великий воин, - одобрительно загудел Семен. - Ты имеешь большое сердце, ты благороден! Я даю тебе двух женщин по выбору и десять фунтов серебра на обзаведение. Я назначаю тебя десятником заставщиков вместо Зораха, который завтра будет казнен. Ты, Зосим, сын Зиновия, больше не казначей зоны. Ступай и передай ключи Артему, сыну Аркадия!
        Бритоголовый Зосим, шатаясь, вышел из зала. Воины зашумели.
        - Ты не должен казнить Зораха! - крикнул кто-то из толпы. - Кари сам подарил ему жизнь.
        - Согласен с тобой, Назар, - взгляд голована выхватил из толпы молодого черноглазого воина с кривой саблей у пояса. - Согласен, что ему подарили жизнь, но не более того! Ты знаешь наши законы. Сегодня Зорах трижды потерял лицо. В первый раз, когда вызвал новичка на поединок и проиграл. За это он перестал быть десятником. Второй раз, когда вытащил нож. За нарушение правил поединка полагается изгнание из зоны, тебе это известно. А в третий раз, когда Зорах взялся за копье, он потерял право на жизнь. Мы, заставщики свободной зоны, живем по законам, которые сами устанавливаем. Зона свободна, пока мы сами их выполняем. И на этом закончим. Фрол и Устин! - повысил голос голован. - Уведите преступника. Заприте его в подвале и приставьте стражу.
        От стены отделились два вооруженных арбалетами кряжистых воина. Они вразвалку направились к Зораху. Закинув арбалеты за спину, воины первым делом ловко стащили с него сапоги и обыскали. Передав обнаруженный кошелек с серебром Устину, Фрол взялся за торчащий над плечом Зораха нож и потянул, но засевший клинок легко вытащить не удалось. Оглянувшись на Кари, воин что-то проворчал под нос и позвал на помощь товарища. Общими усилиями они выдернули нож, и Зорах бессильно опустился на пол. Не теряя времени, воины подхватили приговоренного под руки и поволокли вон из зала. Голован сошел с возвышения.
        - Подготовьте скатерть для трапезы! - приказал он. - Савва, проводи десятника Кари сотоварищи в баню. Пусть помоются с дороги.
        Женщины забегали по залу, расстилая ковры и взбивая подушки. Взлетела и опустилась широкая белая скатерть, на которой сразу появились тарелки, салатницы, бокалы, кувшины и кувшинчики. На подиуме они раскинули скатерть поменьше, заставив ее серебряной и хрустальной посудой.
        Тронув Кари за плечо, Савва повел гостей к выходу. У двери Гарун почувствовал на себе чей-то взгляд. Оглянувшись, он заметил черноволосого воина, нервно теребившего рукоятку сабли. Воин, нахмурившись, отвернулся. «Назар», - вспомнил Гарун. Кажется, так его назвал голован.
        Глава 24
        - Баня готова! - проорал Савва, влетая в предбанник. - Скидывайте вашу амуницию на лавки и айда за мной.
        - Погоди, погоди, - остановил его Белов. - Тут у нас оружие и прочие вещи, а ты сразу - «скидывайте». Так не пойдет.
        - Как же быть? - захлопал глазами Савва.
        - Вот это другой разговор, - похвалил дулеб. - Ты, друг, выдели нам какой-нибудь сундучок с замочком. Ненадолго, на время помывки. Так нам спокойнее будет, да и вам хлопот меньше.
        - Зачем это? - нахмурился Савва. - У нас воров нет.
        - Да не от воров, пойми ты, а от любопытного народа, - сказал Белов, доставая гранату. - Смотри сюда. Вдруг кто зайдет в баню и повернет от скуки вот это колесико.
        - И что будет? - насторожился Савва.
        - Пока ничего, - ответил Белов. - Но если потом он нажмет вон на ту кнопочку, то через три секунды здесь будет такой «бабах», что от вашей бани даже скамейки присесть не останется.
        - Понятно, - поскреб в затылке Савва. - Секунда - это сколько?
        - Секунда - это, - растерялся Белов. - Ты что, сам не знаешь?
        - Секунда - это время, - помог Гарун, - сказать один раз «тик-так». Один «тик-так» иесть секунда. Понял?
        - Понял! - обрадовался Савва. - Это будет чуток дольше нашего мига.
        - Конечно, дольше, - легко согласился Белов. - Так как насчет сундука с замочком? Неужели нет выхода?
        - Выход есть, - закивал Савва. - Гарун, подсоби-ка!
        Отодвинув скамью, Савва ступил на квадратную плиту у основания стены и попросил Гаруна нажать на конец доски в углу. Гарун нажал, где было указано. Часть перегородки сдвинулась в сторону, открывая скрытый проход в старой кирпичной кладке. Из лаза потянуло сыростью.
        - Это старый ход к кольцевому тракту, - пояснил Савва. - Его еще при Сергии, первом головане, проложили. Сразу после нашествия нелюдей, чтобы женщины и дети могли спастись. Меня тогда еще на свете не было. А потом отец Семен приказал скрыть лаз. Сейчас о нем мало кто помнит. Времени много прошло. Лет шестнадцать или поболе того минуло.
        - А тебе самому сколько лет будет? - спросил Гарун.
        - Пятнадцать, - ответил Савва. - Я уже переросток. Меня второй год, как женить должны. Да все недосуг. Ложите самопалы и бабахалки прямо в лаз. Здесь их никто не тронет.
        Пожав с чувством руку Савве, дулеб незаметно пощупал у него запястье.
        - Ребята, вы будете смеяться, - сказал он, глянув на таймер. - Но у Саввы действительно детский пульс!
        Раздевшись и сложив одежду на лавках, они обернули вокруг бедер полоски красной ткани и последовали за Саввой. Войдя в баню последним, Гарун закрыл за собой дверь. Сын префекта подал ему два пустых ведра и показал на бочку у входа. Он молча зачерпнул холодной воды. С ведрами в руках они вошли в помещение, наполненное туманом, в котором передвигались золотистые тела. Гарун, чуть не выронив ведра, замер на месте.
        Девушка, возникшая перед ним из теплого тумана, была молода и красива. Ее густые черные волосы были заплетены в две косы, спускавшиеся чуть ниже упругих грудей, которые задорно торчали в стороны, как соски молодой козы. К плоскому смуглому животу она прижимала деревянную миску с жидким мылом, в котором плавала мягкая мочалка. Показав знаком, что воду нужно поставить на пол, девушка взяла одно ведро и перенесла его на скамейку. Легко ступая длинными стройными ногами, обнаженная красавица подошла к Гаруну и положила горячие ладони на его плечи, заставляя наклониться. Повинуясь ласковым прикосновениям, он пригнулся к нежной девичьей груди. Молодого дивера сразу бросило в жар. Загадочно улыбаясь, девушка подняла ведро и медленно вылила холодную воду на плечи Гаруна. Ахнув от неожиданности, он схватился за сползающую набедренную повязку. Сквозь плеск воды из тумана донеслось довольное уханье дулеба.
        Банщица поболтала мочалкой в миске, взбивая высокую мыльную пену. Зачерпнув ком пены побольше, она водрузила его на голову Гаруна, придав ладонями форму тюрбана. Приказав повернуться, девушка взяла мочалку и принялась легкими движениями размазывать жидкое мыло по его спине. От прикосновения теплых девичьих ладоней Гаруна охватила блаженная истома, и он закрыл глаза.
        Натерев гостю спину докрасна, банщица резким движением сорвала с него набедренную повязку. Гарун пискнул и прикрыл срам руками. Не обращая внимания на протесты, она энергично прошлась мочалкой по его ягодицам. Приоткрыв один глаз, Гарун увидел девушку перед собой. Засмеявшись, прекрасная банщица погрозила ему пальчиком и хлопнула по голове. Пенный ком сразу осел, и жидкое мыло ручейками потекло по бровям. Он инстинктивно поднял руки, чтобы смахнуть пену с лица, а девушка мигом намылила ему живот и ниже.
        Оставив намыленного гостя топтаться на месте, девушка отнесла второе ведро к большому железному баку, наполовину вмурованному в стену. Осторожно откинув крышку, она отлила в бак половину ведра. Затем она поставила ведро под торчащий из бака кран и отвернула вентиль. Из крана ударила струя кипятка. Долив ведро, девушка перемешала воду ковшиком и потрогала пальцем.
        Вернувшись с ведром теплой воды, она поставила его на скамейку и подтолкнула Гаруна. Ничего не видя вокруг из-за проклятого мыла, он наткнулся на скамейку и оперся на нее руками. Девушка начала медленно поливать его теплой водой, сгоняя остатки пены мочалкой.
        Размякнув от теплого душа, Гарун наблюдал затуманенным взором колыхания стройного девичьего тела, при виде которого сердце начинало биться чаще и душа наполнялась неизведанными чувствами. Его уже не беспокоила утерянная набедренная повязка. Вязкие тягучие мысли о том, что он, физик-теоретик, без пяти минут кандидат наук, стоит в чем мать родила перед девушкой с телом античной нимфы, которая моет его, как ребенка, проплывали в его намыленной голове без малейшего сопротивления. Действительно, думалось ему, при чем тут повязка, она совершенно не нужна в этой горячей и влажной атмосфере. Вот и голоса друзей уже не слышны. Они завязли в плотном тумане, как в вате. Время остановилось, запуталось в густых девичьих косах. Во всем мире остались только эти нежные руки, от прикосновений которых поет каждая клеточка тела и жаркие волны пробегают от затылка до пяток.
        Вылив на Гаруна последний ковш воды, девушка на миг прижалась к нему и скрылась в клубах пара, ловко увернувшись от мужских рук. Вернувшись через минуту, она принесла белое домотканое полотенце и пышный дубовый веник. Банщица согнала с его тела остатки воды и умело накрутила на голову полотенце. Затем вручила веник и махнула рукой вглубь помещения. Забыв о наготе, Гарун шагнул к девушке, но она покачала головой и с тихим смехом исчезла. Тут до него дошло, что банная программа еще не закончена.
        Шмыгнув носом, он двинулся в туман. За бойлером показался узкий проход, занавешенный белой клеенкой. Отодвинув занавеску, Гарун вошел в кочегарное помещение, освещенное ярким пламенем, гудевшим в большой печи. В противоположном конце кочегарки находилась деревянная дверь, из-под которой текли струйки пара. Толкнув дверь, Гарун оказался в парной. Кари и Белов уже сидели на верхней полке. Под предводительством сына голована они вовсю хлестались вениками, подбадривая себя страшными криками.
        - А вот и Гарри пожаловал, - прокукарекал Белов, опуская веник. - Ты где пропадал, гроза чертовских банщиц? Никак не мог с девицей проститься? А мы с Кариком уже сняли первый парок. Давай к нам, догонять будешь.
        Поднявшись наверх, Гарун мысленно поблагодарил девушку за полотенце. Нестерпимый жар охватил его тело, обжигая пальцы ног и другие выступающие части. Спасаясь от затекающего в ноздри жидкого огня, Гарун присел было на полок, но тут же с криком вскочил с горячей доски. Диверы дружно захохотали. Спустившись вниз, Савва принес новичку холодную дощечку, которую выбрал из стопки у входа.
        - Садись на доску и дыши ртом через веник, если очень горячо, - посоветовал он. - Мы только что поддали пару, вот отчего так жарко.
        Подышав через дубовые листья, Гарун немного пришел в себя. Но махаться веником, как Савва, не решился. Уже через пару минут, прогревшись до печенок, он с надеждой начал поглядывать на выход из страшной русской бани.
        - Ну что, пора ополоснуться? - предложил Карислав.
        - Можно, - согласился Савва. - Гарун, давай с нами. Жару потом доберешь.
        - Можно и потом добрать, - сдержанно согласился Гарун.
        Они гуськом выбежали через боковую дверь. Спустившись по каменным ступенькам, диверы очутились на краю длинного бассейна, уходящего далеко в темноту.
        - Это наша Потеря, речка подземная, - объяснил Савва. - Она возле лошадника сверху по земле течет. Там ее зюзцы Чертовкой прозывают. А здесь она под землю уходит и теряется. Потому у нас ее Потерей назвали. Вода в ней с солью, для питья не годится. А окунуться с жару в самый раз. Прыгай, не бойся. Тут глубины тебе в рост и дно чистое, песчаное.
        Гарун солдатиком прыгнул с берега. Вода в Потере была холодной, почти ледяной, слегка солоноватой и удивительно освежающей. Рядом дулеб без брызг вошел в воду. Перевернувшись на живот, он крокодилом бесшумно ушел в темноту, но вскоре вернулся обратно.
        - Там земляной свод опускается до воды, - сообщил он, выбираясь на берег. - Дальше без акваланга не прорваться.
        - Здесь все реки должны впадать в Москва-реку, - заметил Кари, отжимая густые волосы. - Савва, а куда Потеря дальше течет?
        - За Железкиным Валом она снова наружу выходит, - охотно сообщил Савва. - Там уже не наша зона, а коломская. Сразу за Валом болота начинаются, что тянутся до самой Москвы-реки. Нелюдь воды страшится, в болото ни за что не полезет. Потому коломцы всегда вольготно жили, не чета нам. Раньше они все рыбачили, лодки мастерили, перевозом промышляли. До принятия Хартии пиратствовали страшно, никому проходу не давали. Нынче тоже разбойничают. Половину товаров отбирают у купцов за проезд.
        - Стопроцентная таможенная пошлина, - засмеялся Кари.
        - Вот-вот, - закивал Савва, - за эту пошлину Зорах отдал половину серебра, что из Кремля домой вез. А кто не соглашается платить, того коломцы сразу на дно пускают. А может, и не сразу, ограбят сперва. Поди докажи. Московь-река глубока, все концы скроет. У себя в зоне они сами себе хозяева. Голованом у них Ахан, сын Акима.
        Почувствовав холод, Гарун поплыл к ступенькам. Выйдя из воды, он запрыгал на одной ноге, выливая воду из уха. Кари протянул ему легкий халат.
        - Пойдем, - подмигнул Кари, - восстановим водно-солевой баланс организма.
        - Как это? - не понял Гарун.
        - Пошли, сам увидишь, - засмеялся Кари. - Тут недалеко.
        Накинув халаты, они поднялись по ступенькам. Перейдя по мостику через глубокую расселину, диверы вошли в небольшой грот, освещенный коптящим факелом, воткнутым в стену. За столом уже хлопотал Савва, разливая из увесистого бочонка пенящийся напиток по кружкам. Рядом Павел нарезал тонкими пластинками копченую осетрину и раскладывал по тарелкам плоские хрустящие хлебцы.
        - Что это? - спросил Гарун, принимая из рук Саввы большую кружку, наполненную темной влагой.
        - Пиво, - улыбнулся Савва, - хорошее пиво. Пей на здоровье!
        Пиво действительно оказалось хорошим. Осушив кружку, Гарун попросил налить еще. Наполнив посудины по второму кругу, они уселись вокруг стола и дружно захрустели хлебцами.
        - Так ты говоришь, что в одном дэге сто мигов? - Белов обратился к Савве, продолжая начатый разговор.
        - Точно так, - подтвердил Савва, пережевывая кусок осетрины. - Сто мигов - это будет один дэг. Сто дэгов будет один сат. Десять сатов - день, десять сатов - ночь. День и ночь - сутки прочь. Понимаешь?
        - Понимаешь, - ответил Белов. - Это мы уже проходили.
        - Постой, постой, - заинтересовался Гарун. - У вас что, совсем другая система измерения времени?
        - Не знаю, какая такая твоя система, - тряхнул головой Савва. - А у нас все просто. На руках десять пальцев. Верно? Десять раз по десять - будет сто. Правильно?
        - Другой бы спорить стал! - засмеялся Белов.
        - А ты не мешай, - отмахнулся Савва. - Сам видишь, Гарун человек неученый, ему нелегко понять.
        - Кому это нелегко понять? - возмутился Гарун. - К вашему сведению, я окончил университет с отличием. В моей дипломной работе даже было одно изобретение.
        - Молодец! - похвалил Белов. - И что же ты изобрел? Атомную мясорубку?
        - Нет, - покраснел Гарун. - Я изобрел способ неразрушающего контроля параметров кристаллов.
        - Белов, прекрати насмешки, - сказал Кари. - Савва, Павлу больше не наливай.
        - Да я просто пошутил, - смутился Белов. - Ведь мы с Гаруном друзья. Какие могут быть обиды между друзьями? Кстати, Гарик, ты успел получить патент на изобретение?
        - Я не получал патента, - пожал плечами Гарун. - Патенты - это на Западе, у капиталистов. В нашей стране все изобретения принадлежат народу, а изобретателям выдают свидетельства.
        - Чудная система, - восхитился Белов. - Все принадлежит всем.
        - Конечно, - подтвердил Гарун. - Как же иначе? Ведь государство меня бесплатно учит и лечит. Даже стипендию дает.
        - Большую стипендию платили? - поинтересовался Кари.
        - Не очень, - нехотя признался Гарун. - На еду еще хватало, а на книги и вещи приходилось, конечно, подрабатывать.
        - Вот и я о том же, - подхватил Белов. - Человек создал изобретение, полезное изобретение. А за него платят столько, что даже на штаны не хватает. Какая тут к черту справедливость!
        - Справедливости вообще нет, - заметил Кари. - Это идеал, мечта, которая возникла еще в доисторические времена, а члены общества построили на ней свою первобытную мораль. В природе никакой справедливости нет. Есть только удача и невезение. Допустим, львица задрала зебру. В чем здесь несправедливость? Зебре просто не повезло, только и всего. У львицы же, наоборот, удача. Сама поела и детенышей накормила. Понятие справедливости здесь теряет смысл. Поэтому дикие животные не знают чувства обиды или мести.
        - А как же слоны? - возразил Гарун. - Не зря же говорят, мстителен, как слон.
        - Твой пример подтверждает мою мысль, - усмехнулся Кари. - Слоны - типичные стадные животные с общественной психологией. Они делят на своих и чужих все, что движется и живет за счет живого. Чужие почти всегда враги. От них исходит угроза, их запоминают с детства. И если кто-то попытался напасть на слоненка, он навсегда относит обидчика к врагам и поступает с ним соответственно, как только наберется достаточно сил. У животных, живущих в одиночку, так не бывает. Тигр может отнять у тигрицы ее добычу, хотя должен знать, что мясо наверняка предназначено для маленьких тигрят. Тигр - одиночка по природе. Так называемых угрызений совести у него никогда не возникает.
        - При чем тут совесть, когда очень кушать хочется! - воскликнул дулеб и запихнул в рот огромный кусок осетрины.
        - Ну, знаешь, - возмутился Гарун. - С такой философией мы далеко не уедем.
        - Ездят не на философии, а на бензине, - заметил Кари. - Или на спирту, как наш Белов.
        - Я в переносном смысле, - сказал Гарун.
        - А я - в прямом, - заметил Белов. - Нас ужин ждет, а мы тут философские беседы разводим.
        - Нас ждут? - спросил Кари.
        - Да, - кивнул Савва. - У женщин уже все готово к ужину.
        - Ну, что ж, - поднялся Кари. - Невежливо заставлять хозяев ждать. Наметившийся диспут предлагаю продолжить за ужином, поскольку поиск истины есть прерогатива сытых людей.
        - Точно, - поддакнул дулеб, допивая пиво. - Голодному нужна не философия, а мясо.
        Быстро ополоснувшись, диверы вышли в предбанник, где их уже ожидали свежие полотенца. Пока Савва убирал ведра на место, диверы сдвинули перегородку и вытащили из лаза одежду и оружие. Немного поколебавшись, Кари велел на всякий случай пристегнуть под рукава чехлы с метательными ножами. Дождавшись сына префекта, они разобрали оружие и вернулись в дом.
        Глава 25
        - Дорогой Алекс! - пророкотал не Хэвисайд, переходя на чистый русский язык. - Прошу к нашему шалашу. Надеюсь, вы не в обиде, что я называю вас просто по имени? В этом прелестном местечке мы давно обходимся без церемоний. А вы зовите меня просто Олли. Согласны?
        Лемех неопределенно пожал плечами и покосился на спутников Олли. Рядом с англичанином стоял темноволосый, с пышными усами под крупным носом, молодой человек среднего роста. Он вполголоса разговаривал с коренастым сероглазым бородачом лет пятидесяти.
        - Разрешите, профессор, - продолжил Олли, - я познакомлю вас со своими друзьями. Позвольте представить: Анри Пуанкаре, лучший математик среди физиков и лучший физик среди математиков.
        - Можно просто Анри, - дружелюбно сказал бородач, обменявшись с Лемехом крепким рукопожатием.
        - А это наш самородок, - Олли подтолкнул вперед молодого человека. - Разрешите представить: Элберт, эксперт швейцарского бюро патентов. Мировой науке его имя пока не известно. Но, держу пари, очень скоро о его теории заговорит весь мир.
        - Приятно познакомиться, - Лемех осторожно пожал тонкие пальцы эксперта. - Значит, вы швейцарец?
        - Я - тимешинец, - вежливо улыбнулся Элберт.
        Лемех виновато развел руками, пытаясь вспомнить, где он мог видеть этот мягкий взгляд круглых карих глаз с навсегда поселившейся в них грустью.
        - Друзья мои, - заторопился Олли, - прошу садиться.
        На лужайке появились четыре легких плетеных кресла, возник столик с напитками и фруктами.
        - Мы собрались в этом укромном уголке природы, чтобы обсудить несколько важных вопросов. Точнее, вопрос один: как спасти наш мир? Алекс, прошу, возьмите хлопушку. Скоро она вам будет крайне полезна.
        - Зачем? - Лемех принял от англичанина длинную трость с гибкой сетчатой лопаткой на конце.
        - Отмахиваться от нейтрино, - Хэвисайд рубанул воздух лопаткой. - Джентльмены, плиз, би кээфул. Нейтринное опьянение нам сейчас совсем ни к чему.
        - Нейтрино? - удивился Лемех. - Откуда им взяться?
        - Из нейтринного генератора, - пояснил Пуанкаре. - Когда беседуют двое людей о птичках, Баг Мэк поддерживает диалог без труда. Но сейчас нас четверо. Задачу мы обсуждаем высшей сложности. Если страсти накалятся, защита при пиковых нагрузках может не справиться. Тогда нейтрино пробьются из генератора и начнут летать повсюду.
        - Понятно, - кивнул Лемех. - А при чем здесь опьянение?
        - Видите ли, коллега, - оживился Оливер. - При достижении определенной концентрации нейтрино начинают влиять на информационные потоки в памяти Баг Мэка. При этом у гостей появляются ощущения, напоминающие легкое алкогольное опьянение. Мы называем такое состояние нейтринной эйфорией. Представьте индивида, у которого от туловища периодически отделяются голова, руки и ноги, а через микросекунду неведомая сила возвращает их на место. Индивид ничего не успевает заметить, но вскоре у него появляется головокружение, слабость в руках и ногах. Затем его охватывает беспричинное веселье. В общем, налицо все признаки опьянения.
        - А это не опасно? - спросил Лемех. - Возможны какие-нибудь побочные эффекты?
        - Нисколько, - успокоил Пуанкаре. - Даже похмелья не бывает.
        - Некоторые несознательные диверы злоупотребляют этим, - нахмурился Элберт. - На прошлой неделе потребовалось уточнить кое-какие данные по истории Древней Руси. Гунр, естественно, упаковал в консольный скафандр Белова. Хитрый дулеб под предлогом консультаций вызвал из родовой памяти образы близких родственников и начал делить с ними наследство деда. Возникла дискуссия, защита не выдержала перегрузки. В результате, концентрация нейтрино в среде увеличилась в десятки раз. Славяне мгновенно захмелели и устроили языческий пир с песнями и плясками.
        - Это нарушение техники безопасности, - согласился Лемех. - Надеюсь, Баг Мэк не пострадал при этом?
        - Не пострадал. - Элберт взял со стола высокий стакан с минеральной водой. - Коллеги, вам не кажется, что пора переходить к обсуждению нашей главной проблемы?
        - Перейти можно, - вздохнул Анри. - Если бы кто еще и сформулировал ее.
        - Не понимаю, - Элберт отпил глоток воды. - Мне казалось, мы уже пришли к соглашению. По принципу относительности, во всяком случае.
        - Увы, - развел руками Оливер. - Как показала практика, соглашались мы зря. Иначе Алекса не было бы здесь.
        - Коллеги, - осторожно вмешался Лемех. - Если бы вы обрисовали проблему хотя бы в общих чертах…
        - А вы разве не знаете? - усмехнулся Элберт. - Сейчас узнаете.
        Он вытащил револьвер и навел на Лемеха. Профессор застыл, видя, как палец Элберта медленно нажимает на спуск. Время сгустилось, окрасив стены параболоида в бледно-лиловый цвет. Оливер глянул в упор на Лемеха.
        - Еще не вспомнил? - прошелестел англичанин.
        - Похоже, нет, - ответил бесплотный голос Анри.
        - Надо бы помочь коллеге, - предложил Элберт.
        - Конечно, - согласился француз. - Кто начнет? Давай ты.
        - Нет, - возразил Элберт. - Вы старше, вам первое слово.
        - А с чего начать?
        - Начните сначала.
        - Хорошо, - сказал Анри. - Только сначала положим его на стол. Иначе он задеревенеет в сидячем положении. Потом мы не сможем его разогнуть.
        Элберт смахнул стаканы на землю. Лемеха подняли за руки-ноги и уложили на стол, предварительно завязав ему глаза черным платком.
        - Мон шер ами, месье Лемех, - начал Пуанкаре. - Я сравнил бы науку с библиотекой, которая должна беспрерывно пополняться. Но библиотекарь располагает ограниченными кредитами и не должен тратить их без пользы. Такая обязанность лежит на экспериментальной физике, которая обеспечивает пополнение библиотеки. Какова же роль теоретической физики? Ее задача - в составлении каталога, который систематизирует и обобщает полученные знания, а также указывает на пробелы в собраниях книг. Замечу, что всякое обобщение предполагает веру в единство и простоту природы. Даже те, кто не верят, что законы природы должны быть просты, все же часто вынуждены поступать так, как если бы они разделяли эту веру. Простота - единственная почва, на которой мы можем воздвигнуть здание наших обобщений. При этом нельзя забывать, что всякое обобщение есть гипотеза, которую необходимо как можно скорее подвергнуть проверке. Если она этого испытания не выдерживает, то ее следует отбросить без сожалений.
        «Где я мог это слышать? - подумал Лемех. Просто махизм какой-то. А нельзя ли конкретнее, по теме дискуссии?».
        - Переходя конкретно к теме дискуссии, - продолжил Анри. - Нельзя не отметить, что в множестве обобщений существуют принципы, значение которых особенно велико, поскольку они были получены путем отыскания того, что является общим элементом во всех физических законах. Это принцип наименьшего действия и закон сохранения энергии. Из общности данных принципов следует, что во всех явлениях природы существует нечто, что остается постоянным. И это «нечто» мы называем энергией. Другого определения энергии мы дать не можем, поскольку это понятие само является обобщением всех физических законов.
        «Сейчас начнет объяснять, почему одного понятия энергии недостаточно», - загрустил Лемех.
        - Но одного понятия энергии недостаточно, - продолжил Анри. - Довольно часто задают такой вопрос: не подчиняется ли принцип наименьшего действия принципу сохранения энергии? Если ответ «да», то в основании физических теорий должен быть оставлен только один энергетический принцип. Если ответ «нет», то необходимо учитывать оба принципа. Лично мне такой подход представляется некорректным и бессмысленным по сути, поскольку из единства природы следует, что все принципы взаимосвязаны тем или иным образом. Это означает, что вопрос подчиненности физических принципов есть вопрос вкуса или философской точки зрения. Возьмем, к примеру, винтовую пару болт-гайка. С точки зрения болта, навинчивается гайка, которая подчиняется резьбе на нем. С точки зрения гайки, в нее ввинчивается болт. Значит, болт подчиняется резьбе на гайке.
        «Молодец, Анри, - мысленно одобрил Лемех. - Не зря закончил Политехническую школу».
        - Говоря школьным языком, - подхватил Пуанкаре, - энергетический принцип отвечает на вопрос «что?», а принцип наименьшего действия отвечает на вопрос «как?». Иными словами, тела обмениваются чем? - Энергией. Тела обмениваются как? - По принципу наименьшего действия.
        «Неплохо бы знать где? - подумал Лемех. - Где все это происходит? В пространстве, скажет Элберт. А что такое “пространство”?».
        - Невозможно дать строгое определение понятию пространства, и вы, Анри, это прекрасно знаете, - вмешался Элберт. - Но это не мешает интуитивно чувствовать, что оно есть некий объем, имеющий три измерения. Более актуальным для нас является другой вопрос: впространстве с какой геометрией мы существуем? После работ Лобачевского и Римана стало ясно, что оно не обязательно должно быть евклидовым.
        «Тоже мне, бином Ньютона, - усмехнулся Лемех. - Какая геометрия может быть в виртуальном пространстве? Конечно, виртуальная. Виноват, шутки в сторону. Вопрос действительно актуален. Возьмешь не ту геометрию - получишь неадекватную теорию гравитации. Что, собственно, случилось с уважаемым господином Э…».
        Перед завязанными глазами Лемеха сверкнула молния. Незнакомый голос грубо прокричал в уши: - Блокировка шестого уровня! Дальнейший пат невозможен.
        Грянул выстрел. «Наверное, Элберт все же нажал на спуск», - подумал Лемех и потерял сознание.
        Глава 26
        Голован Семен жестом пригласил Кари сотоварищи взойти к нему на подиум. Усадив новых воинов возле мешка с конским волосом, который заменял ему трон, голован поднял ладонь, требуя тишины. Шум в зале постепенно затих. В руках у Семена появилась толстая книга, которую он открыл на заранее заложенной странице.
        - Дети мои! - торжественно начал голован. - Воздадим должное Господу Богу нашему за хлеб наш насущный, Им дарованный. Услышьте же Слово Божие перед тем, яко вкусить трапезу свою. Послушайте, что сказал Иаков перед концом дней своих в земле египетской: «И жил Иаков в земле Египетской семнадцать лет; ибыло дней Иакова, годов жизни его, сто сорок семь лет. И пришло время Израилю умереть, и призвал Иаков сыновей своих и сказал: “Соберитесь, и я возвещу вам, что будет с вами в грядущие дни. Сойдитесь и послушайте, сыны Иакова, послушайте Израиля, отца вашего”».
        - Ничего не понимаю, - шепнул Гарун на ухо Кари. - Если они сыны Иакова, то почему их отца зовут Израиль?
        - Иаков - его первое имя, - не шевеля губами, ответил Кари. - Израиль означает Богоборец. Это второе имя Иакова, данное ему Святым Духом, с которым он боролся и победил.
        - Как Иосиф, сын Иакова, есть муж, избранный между братьями своими, - заключил голован, закрывая книгу, - так Савва, сын Семена, есть воин, избранный между вами. По закону свободной зоны и по воле моей я назначаю сотника Савву воеводою зоны Чертово и своим законным наследником. Фрол! Устин! Введите жертвенного агнца для исполнения клятвы.
        - События нарастают, - шепнул Белов, наблюдая за тем, как телохранители притащили связанного белого барана и уложили блеющее животное на лошадиную шкуру перед камином.
        - Игра пошла по-крупному, - согласился Кари. - Семена что-то торопит. Голован заставляет воинов скорее присягнуть своему сынишке. Но Зорах жив, а его люди недовольны. Народ здесь горячий, далеко ли до беды. Не оказаться бы между двух огней. Мы должны быть начеку.
        Фрол прижал голову барана к полу. Устин вытащил из ножен короткий меч и сильным ударом перерубил животному хребет. Брызнула кровь. Круговым движением клинка он вспорол у жертвы шкуру, стараясь не задеть внутренности. Затем воин схватил барана за ноги и, резко дернув, оторвал заднюю часть. Из распоротого живота вывалились дымящиеся внутренности. Фрол потащил переднюю часть барана к себе. Между половинками туши получился проход, устланный сизыми кольцами бараньих кишок.
        Голован перешагнул через бараньи внутренности, сорвал с головы жертвы клочок шерсти и бросил в камин. Охваченные пламенем волосы густо задымили; ввоздухе резко запахло паленым. Савва снял с каминной полки сверкающий золотом рогатый шлем, усыпанный драгоценными камнями, и подал отцу. Надев шлем, Семен осенил себя троекратным крестом и кивнул сыну. Савва взял широкий поднос, уставленный крохотными чашечками, и прошел между окровавленными частями туши, стараясь не наступить на вздутые кишки. Повернувшись лицом к залу, он поклонился и застыл с подносом в руках.
        Выстроившись в колонну по одному, воины потянулись к бараньей туше. Они перешагивали через внутренности, отрывали от шкуры клок шерсти и бросали в огонь. Затем они подходили к Савве. Положив саблю к его ногам, каждый воин брал чашку с вином, погружал мизинец в чашку и стряхивал каплю вина на шкуру лошади. Затем залпом выпивал вино, прятал чашку за пазуху, поднимал оружие и возвращался обратно в строй.
        - Скоро наша очередь, - предупредил Кари. - Какие будут мысли по поводу?
        - Если мы откажемся присягать, нас просто не поймут, - задумался Белов. - Присяга заставщика - вещь серьезная.
        - Присягнем Савве, а потом что? - спросил Гарун. - Служить в Чертово до конца дней своих?
        - Зачем до конца? - возразил Белов. - Поживем в зоне недельку-другую. Отдохнем, изучим обстановку. Чем здесь плохо? Добрые кони, хорошая еда, красивые девушки. В бане можно париться хоть каждый день. А когда обвыкнемся, уговорим Савву дать в помощь десяток ребят. Сделаем рейд в Рамку большим отрядом. Сдается, чертовски трудно будет пробиваться через городские заставы, когда их защищают такие головорезы, как Зорах и его компания.
        - Действительно, - сказал Кари. - Судя по Савве, царапины чертовцам не страшны и дерутся они отчаянно.
        - А как мы попадем обратно в Буду? - спросил Гарун.
        - Тоже мне проблема, - фыркнул Белов. - По возвращению попросимся в дозор на мост через Битцу. От речки до станции - полчаса легкого аллюра.
        - Бежать? - поморщился Гарун.
        - Кто сказал бежать? - возразил Белов. - Мы - заставщики! Отслужим в дозоре и вернемся обратно в срок, как положено.
        - Понимаю, - догадался Гарун, - Капсула времени. Мы доставим документ Эглю и вернемся в Чертово в тот же вечер.
        - Лучше на следующее утро, - уточнил Кари.
        - Почему? - спросил Гарун.
        - Потому что существует принцип, который запрещает встречу двойников во времени.
        - Вот как? - удивился Гарун. - Значит, никакого «парадокса дедушки» нет?
        - Разумеется, нет. Это ошибка, простительная вам по причине отсутствия верной теории.
        - Теории Хэвисайда? - спросил Гарун.
        - И Пуанкаре тоже. Если интервал между двойниками положить равным нулю, получается бесконечное сопротивление. Значит, чтобы их столкнуть, нужно затратить бесконечную энергию.
        - Понятно, - кивнул Гарун. - А какой интервал подходит в реальности?
        - Вопрос важный, потому что затраченная на скачок энергия рассеивается в точке выхода.
        - Мы как где вынырнем, - подмигнул Белов, - там сразу землетрясение.
        - Так это когда вы переходите в прошлое, - возразил Гарун. - Или я чего-то не понял?
        - Ты все правильно понял, - успокоил Кари. - Просто для нас любая высадка является путешествием в прошлое. Чтобы не подвергать землян опасности, мы возвращаемся позже часов на двенадцать. Это соответствует легкому землетрясению в один-два балла. Не каждый заметит. Другое дело, возвращение домой. Там дорог каждый час, выбирать не приходится. На Тимешин мы возвращаемся на полчаса позже, иногда меньше.
        - Только чтобы у обсерватории крыша не слетела, - подмигнул Белов. - А к толчкам в пять-шесть баллов наши давно привыкли.
        - Больше мы не можем себе позволить, - кивнул Кари. - Из теории следует, что все интервалы суммируются и вычитаются из возраста планетоида. Может наступить момент, когда мы с Павлом не сможем нырнуть даже в прошлый век, так как наш лимит будет исчерпан.
        - Понятно, - Гарун почесал в затылке. - А если Эгль запретит нам возвращаться в Московь? Вдруг ситуация не позволит? Тогда мы невольно нарушим присягу.
        - А ведь Гарри прав, - задумался Кари. - Надо применить военную хитрость. По форме как бы принести клятву, а по факту - примитивно обойти ее. В конце концов, службу нам навязали, не особо спрашивая. Мы не обязаны идти на поводу у Саввы.
        - Очевидно, должность погранца так престижна, - сказал Белов, - что мысль об отказе никому здесь в голову не приходит.
        - Есть идея, - предложил Гарун. - Давайте разрядим оружие. Автомат без патронов - это просто мертвый механизм без внутренней силы. Обряд на разряженном автомате теряет смысл. По меньшей мере, для туземцев, которые боготворят огневое оружие.
        - Понятно, - кивнул Кари. - Нечто вроде скрещенных пальцев за спиной. Так и сделаем.
        Диверы пристроились к хвосту колонны. Незаметно отсоединив от оружия магазины с патронами, они спрятали их в штурмовые пояса.
        Дождавшись своей очереди, Гарун подошел к шкуре и перешагнул через бараньи кишки. Нагнувшись, он ухватил клочок шерсти. В ноздри ударил острый запах крови. Стараясь не принюхиваться, он выдернул несколько волосков и бросил их в огонь. Савва бесстрастно протянул ему поднос. Сойдя со шкуры, Гарун положил автомат к ногам воеводы и взял пиалку с вином. Он окунул мизинец в рубиновую влагу и стряхнул каплю на шкуру. По вкусу вино напоминало кагор, он с удовольствием выпил. Опустив чашечку в нагрудный карман, он поднял автомат и вернулся на место. Через минуту Белов, выполнив с серьезным лицом обряд присяги, присоединился к товарищам.
        Наступила очередь Кари. Русич быстро перешагнул через разложенные бараньи внутренности и бросил клок шерсти в камин. Затем он снял с плеча делисл и положил на ковер. Неожиданно вперед выдвинулся Фрол. Он протянул Кариславу топор, в котором тот сразу узнал оружие Зораха.
        - Ты - победитель, - прокаркал телохранитель. - Этот топор твой. Клятву воеводе пить на топоре!
        Кари бросил быстрый взгляд на голована. Семен бесстрастно приложил пальцы к рогам на шлеме и перекрестился. Русич невольно дрогнул, узнав в узорчатых письменах, вырезанных вдоль края шлема, священные руны норгов. Побледнев, он принял топор и медленно выпил вино, не забыв стряхнуть каплю на лошадиную шкуру.
        - Что он делает? - крякнул с досады Белов. - Для варяга клятва на секире нерушима. Теперь он обязан служить головану, пока тот не освободит его. Или не умрет сам.
        - Кари попался! - ахнул Гарун. - Нужно было догадаться, что голован подстроит западню.
        - Вач юв дон?[7 - Что ты наделал?] - прошептал Белов русичу, вернувшемуся с топором за поясом.
        - Дитта юсо лакит зона[8 - Тебе так понравилась зона?]?
        - Итта Воданс элмит[9 - У них шлем Водана.], - отрезал Кари. - Рекн бин хир![10 - Здесь был Рекн.]
        - Что случилось? - спросил Гарун. - Нельзя ли говорить по-русски?
        - Извините, - пришел в себя Кари. - Я был поражен, увидев на Савве шлем Водана. Это не просто шлем, это капсула времени, принадлежавшая создателю Тимешина. Сначала она перешла Эглю. Потом шлем доверили Рекну. После раскола норг сбежал, забрав устройство с собой. Затем шлем попал Рифату. В Москве на него было покушение, шлем пытались отобрать. Но Рифат так спрятал шлем, что сам не смог найти. Но как шлем Водана попал в руки чертовцев?
        - Рифат мог сдать шлем на хранение в городской музей, - предположил Гарун. - Это надежное место. В музее шлем у всех на виду. В то же время никто не знает о его назначении. Во время пандемии экспонаты никого не интересовали. Но когда возродилась торговля, Семен мог выменять шлем на что-то ценное. Например, на десяток лошадей.
        - Скорее всего, ты прав, - согласился Кари. - Меня беспокоит другое. Шлем является реликвией норгов. Где шлем, там и Рекн. Он появится здесь.
        - Но почему именно в 2011-м году? - удивился Гарун. - Шлем можно искать и в двадцатом веке.
        - Катастрофа нарушила ход истории. Рекну нужны новые маршруты, но без помощи Би-эм он пользуется чужими следами. В Англии Рекн воспользовался линией Адамса. Он выследил его и похитил архив Оливера. Нетрудно догадаться, зачем Рекн стремится в Московь. В зоне Рамка спрятано научное наследие Лемеха. Я уверен, что Рекн пытается убить сразу двух зайцев.
        - Это в его духе, - подтвердил Белов. - Он устроит засаду, когда убедится, что архив Лемеха у нас. Если удача будет на его стороне, план Эгля будет сорван.
        - Дело вовсе не в удаче! - сжал кулак Кари. - Сил у нас маловато, вот что. Не ожидал я встретить здесь норга. Надо узнать у Саввы, как шлем попал к чертовцам. Может, он знает, где Рекн.
        - Эту задачу я беру на себя, - заявил Белов. - Разрешите пустить в ход абсолютное оружие.
        - Какое еще оружие? - сдвинул брови Кари. - Ты забыл, что Савва наш воевода и мы находимся у него на службе?
        - Огненная вода! - подмигнул Белов. - Идеальное средство от глухонемоты. Я просто вызову воеводу на личные соревнования.
        - А есть на чем?
        - Так точно, десятник! - вытянулся Белов. - Докладываю: внашем арсенале имеется три кило орегонского самогона под кодовым названием «виски». Очистка двойная, упаковка - пластиковая бутылка. Это не считая запаса спирта в топливных емкостях.
        - Отставить спирт! - приказал Кари. - Запас топлива неприкосновенен. Впереди долгий путь и куча неожиданностей. Новоявленному воеводе хватит и американского пойла.
        - Кстати, - предупредил Гарун. - Обряд закончен. Савва сидит рядом с папой и машет рукой. Не пора ли и нам за праздничный, так сказать, дастархан? Как-никак, сегодня день присяги и нам положен праздничный ужин. Согласно уставу внутренней службы.
        - Это точно, - поддакнул Белов. - Наш новый десятник Карислав так присягнул, что не приведи Господь!
        - Утро вечера мудренее, - отмахнулся Кари. - Слушай мою команду: вперед, на дастархан!
        Голован Семен махнул рукой. Оркестр заиграл громкую ритмичную музыку. В центр зала выбежали девушки в розовых шароварах и закружились в быстрой пляске. Воины, пировавшие за накрытыми вдоль стен скатертями, начали одобрительно хлопать в ладоши, подбадривая танцовщиц восторженными криками. Гарун прислушался к музыке. Он с удивлением узнал в прихотливой мелодии восточные лады. Гарун открыл рот, чтобы спросить у Саввы, но тотчас осекся, поймав настороженный взгляд голована. Поняв, что здесь не все так просто, он решил просто помалкивать. Оглядев скатерть, Гарун сделал вид, что нашел то, что искал. Дотянувшись до салатницы с маринованными баклажанами, он положил себе сразу две штуки.
        Музыкант, игравший на домбре, сделал паузу и положил инструмент к себе на колени. Струнные инструменты смолкли один за другим и только ударные - тамтам и малый барабан, продолжали свой рокочущий диалог.
        - Зоя! Зоя! - зашумели воины.
        На середину зала легкими шагами выскользнула стройная танцовщица, закутанная в алое покрывало. В руке она держала небольшой бубен, усеянный медными колокольчиками. Добежав до центра, девушка резко выпрямилась и ударила кулачком в бубен. Зрители замерли. Под рокот малого барабана Зоя начала медленный танец, изгибаясь всем телом и приподнимаясь на носки в конце каждого второго шага. Постукивая пальцами по бубну, танцовщица подбежала к подиуму и остановилась, грациозно покачивая бедрами. Барабан внезапно забил быструю дробь. Резко взмахнув бубном так, что все колокольчики зазвенели, Зоя протянула его к подиуму, прикрыв подбородок краем головного платка.
        Затаив дыхание, Гарун ждал, что будет дальше. Первым шевельнулся Савва. Не отрывая глаз от танцовщицы, он пошарил за поясом. Достав кусочек серебра величиной с палец, бросил его в бубен. Подарив Савве ослепительную улыбку, Зоя сбросила платок на пол. По ее плечам рассыпались пышные черные волосы.
        Малый барабан умолк. Под мягкий перестук тамтама девушка прошлась по кругу упругой походкой. Характер танца изменился, он стал более вызывающим. Приблизившись к воинам, Зоя отыскала взглядом Назара и снова закружилась на месте, быстро переступая стройными ногами. Сверкнув глазами, десятник привстал на колене и бросил в бубен девушки слиток серебра. Улыбнувшись воину, танцовщица прикоснулась к пряжке на плече, и легкое покрывало упало к ее ногам. Воины восторженно завопили. Под тонкой тканью на Зое ничего не было, кроме двух полосок кожи, едва прикрывавших ее крутые бедра и высокую грудь.
        Под ускоряющийся рокот тамтама танцовщица метнулась обратно к подиуму. Лукаво изогнув брови, она протянула бубен головану. Семен усмехнулся и достал из-за пояса увесистый слиток серебра. Оглядев с видом знатока цветущее тело девушки, он щелкнул пальцами и метким броском отправил серебро в бубен. Барабанщик, тощий лопоухий мальчишка, задергался у тамтама, выбивая пальцами бешеную дробь.
        Склонившись над бубном, Зоя завела руку за спину и распустила узел на кожаной полоске. Нагрудник медленно сполз вниз, обнажив золотистые упругие груди с торчащими сосками шоколадного цвета. Резко выпрямившись, танцовщица передернула плечами, заставив грудь затрепетать. Затем она поставила стройную загорелую ногу на край подиума. Медленно поднялись длинные черные ресницы, из-под которых полыхнуло зеленым огнем. Дрогнув, жалобно изломились дуги бровей. С умоляющим видом девушка склонилась перед Гаруном и подставила бубен.
        - Боже мой, - ахнул Гарун, - брюнетка с зелеными глазами и золотистой кожей! Что же делать бедному студенту? - Сбоку послышался шорох. Он почувствовал, что в ладонь лег увесистый кусочек металла. Собрав силы, Гарун украдкой глянул в сияющие навстречу изумрудные глаза и осторожно опустил слиток в бубен. Барабанщик зашелся в экстазе, выбивая из тамтама немыслимый ураган звуков. Пухлые губы девушки раскрылись в улыбке. Ее рука опустилась к талии и через мгновение кожаная полоска, отделившись от тугих бедер, взлетела и опустилась на колени Гаруну. Тамтам разом умолк. Затаивший дыхание зал взорвался шумными рукоплесканиями.
        - Зоя! Зоя! - скандировали разгоряченные воины.
        Подарив Гаруну загадочный взгляд, танцовщица подобрала с пола покрывало и убежала, не забыв прихватить бубен с серебром.
        - А ты счастливчик! - Савва весело хлопнул Гаруна по плечу. - Зоя выбрала тебя. Многие в этом зале хотели бы получить ее поясок.
        - Не понимаю, - пробормотал Гарун, невольно стиснув в кулаке кожаную полоску. - Что мне теперь с ним делать?
        - Как что? - захохотал молодой воевода. - Это твой пропуск в рай, парень! Ешь, пей, веселись. И помни, что Зоя ждет тебя сегодня ночью. Смотри, не оплошай, - понизил голос Савва. - Ее комната наверху. По коридору до конца и вверх по лестнице. Эх, братья! Давайте-ка выпьем. Давно не было так хорошо, - с этими словами Савва поднял свой кубок с вином и разом осушил его. Подмигнув Кари, дулеб последовал примеру воеводы и сразу наполнил его кубок.
        Вскоре Семен пожелал всем доброго здоровья и покинул пирующих воинов. Через несколько минут Назар, сославшись на службу, увел свой десяток. Савва сразу почувствовал себя свободнее. Приказав всем налить вина, он на правах воеводы провозгласил тост за новых заставщиков. Белов сразу достал заготовленную бутылку. Он налил виски в небольшой стаканчик и предложил Савве. Посмаковав «огненную воду», воевода одобрил напиток и настоял, чтобы его отведали все десятники. Грустно наблюдая за исчезающим в желудках воинов виски, Белов заметил, что истинные ценители сего божественного напитка употребляют его гораздо меньшими дозами, смешивая порции со льдом. В течение следующих пяти минут дулеб тщетно пытался объяснить Савве, что такое лед. Наконец он сдался и вытащил вторую бутылку.
        - А ты чего не пьешь? - Белов толкнул задумавшегося Гаруна. - Влюбился, что ли? Смотри, останешься сухим и недееспособным.
        - Пусть выпьет мысль мою кровавыми устами, - медленно сказал Гарун, - нагая женщина с лазурными глазами. И пусть из красных роз вокруг горит огонь, и топчет огненный меня кровавый конь[11 - Стихи Е.А. Мравинского (1924г.)].
        - Э, да ты поэт! - удивился Белов. - Кари, ты слышал? Наконец-то Би-эм пропустил поэта.
        - Баг Мэк пропустил? - переспросил Карислав. - Что-то здесь не так. Гарри, признавайся! Ты кто, физик или лирик? Чьи это стихи?
        - Стихи не мои, - тряхнул головой Гарун. - И физик я уже бывший. Но это не значит, что мы против поэзии. Скорее наоборот. Если поэт видит только семь цветов радуги, то я могу вообразить и черный бархат инфракрасного, и пронзительную синеву ультрафиолета. По этому поводу могу рассказать один научный анекдот.
        - Что такое «андекот»? - спросил Савва заплетающимся языком.
        - Это короткая история с неожиданно смешным концом, - объяснил Гарун. - Слушайте. Однажды знаменитый математик Гильберт читал популярную лекцию перед избранным обществом. Когда он закончил, мэр города спросил, почему не видно его ассистента, который помогал ему в прошлый раз. «А, этот, - ответил ученый. - Он сделался поэтом. Для занятий математикой у него было слишком мало воображения».
        - Слишком мало воображения! - захохотал Белов. - У нас тоже не лишку этого самого воображения. Поелику мы гордо называемся тимешинцами.
        - Почему так? - спросил Гарун.
        - Видишь ли, друг, - сказал Карислав. - Наш язык создан искусственно. На нем невозможно написать хорошие стихи. Вот взять хотя бы Белова. По всему видно, Павел в прошлой жизни был прирожденным поэтом. Но стоило ему попасть к нам, настоящие стихи писать уже не может. Все время получается какая-то машинерия или просто ерунда.
        - Не такая уж ерунда, - обиделся Белов. - Про девушку Лето разве плохие стихи получились? Могу спеть. Командор, нельзя ли у вашего музыканта инструмент одолжить?
        - Почему нельзя? - легко согласился Савва. - Эльдар, поди сюда!
        Забрав у Эльдара инструмент о четырех струнах, который здесь назывался утом, дулеб налил музыканту в порядке компенсации стаканчик виски.
        - Действительно, на утку похож, - хмыкнул Белов, взяв несколько аккордов. - Чувствуется, что здесь в ходу пятитоника. Ну, да ладно, где наша не пропадала! В общем, в переводе на земной язык песня звучит примерно так. Он ударил по струнам и запел:
        Девочка Лето, была наша встреча
        Ненастоящей весной.
        Падают осенью листья.
        Снег выпадает зимой.
        Дальше по тексту были использованы следующие рифмы: век - человек, розы - морозы, кровь - любовь, звездопад - листопад. Взяв последний аккорд, Белов энергично потряс утом для извлечения послезвучия.
        - Ну как? - спросил он, отдуваясь.
        - Неплохо, - похвалил Гарун. - Для сельской местности сойдет.
        - Правда? - просиял Белов. - А Кари говорит… Да что там Кари! По этому поводу я не вижу причин не выпить. Савва, ты где? Командор, давай с тобой еще по одной. Не возражаешь?
        - Почему по одной? - возмутился Савва. - Нам некуда спешить. У нас вся ночь впереди. А завтра день отдыха по случаю пери… пири… присяги, упырь меня возьми!
        - А на часах у вас этой ночью кто стоит? - спросил Кари.
        - На часах? - изумился Савва. - На часах нельзя стоять. Они такие махонькие, что сразу раздавятся.
        - Карислав не то хотел сказать, - вмешался Гарун. - В карауле этой ночью кто службу несет?
        - А, в карауле, - поднял брови Савва. - Так и надо говорить. В карауле стоит Назар. Не один, конечно, а со своим десятком. Назара видали? У-ух! Горячий воин. Лучший друг Зораха. В зоне на мечах он первый. После меня, конечно.
        - Кстати, - сказал Белов, заботливо наливая Савве полный стаканчик виски. - На Зорахе была отличная кольчуга. Откуда она у него?
        - О, - протянул Савва. - Этот доспех из Рамки. Военная добыча. Особая работа, нашим самострелам ее не пробить. Зосим, родитель Зораха, выкупил ее для своего сынка. Я тоже торговался, да серебра не хватило. Цена уж больно высока.
        - А шлем рогатый, что твой родитель надевал, тоже из Рамки? - осторожно спросил Кари.
        - Оттуда, - ответил Савва и закашлялся. - Вот что, ребята, - прохрипел он. - Я вам про шлем ничего не говорил, а вы ничего не слышали. Давайте лучше песни петь.
        - Давайте! - подхватил Гарун. - Я тоже знаю песню про девушку.
        Взяв инструмент, он подобрал на слух пару аккордов и запел чуть хрипловатым голосом:
        Вот в баре девушка, которой восемнадцать,
        У ней овал лица с разрезом синих глаз.
        Она коктейль взяла, и я не смог сдержаться,
        Подсел и сразу взял две рюмки коньяка.
        Неторопливо потекла двоих беседа,
        Сперва, конечно, о Тарковском и Дали.
        Потом вопрос возник: - Позвольте пообедать?
        - Куда? - В «Харбин». - Согласна я. - Тогда пошли.
        Гарун взял аккорд на тон выше и начал припев:
        Моя судьба - прекрасная судьба:
        «Волга», Ольга, я.
        Нас ожидают теплые края, где
        Море, пальмы, я.
        Савва засмеялся. Приободрившись, Гарун продолжил:
        В «Харбине» было в этот день народу мало.
        Я исполнял любой ее каприз на «бис».
        Она креветок по-шанхайски заказала,
        А я вареный в ласточкиных гнездах рис.
        В углу оркестр лабал уже не модный шлягер,
        Певичка ныла в нос, как две Лисициан.
        Потом картишки тасовал престидижитатор,
        А под конец три девки сбацали канкан.
        Моя судьба - прекрасная судьба:
        «Волга», Ольга, я.
        Нас ожидают теплые края, где
        Море, пальмы, я.
        Раскрасневшийся Савва внимательно выслушал до конца песню, финал которой был трагическим. Девушка Ольга оказалась работником милиции и сдала «пацана» нагрянувшим в ресторан «операм». Припев в конце был уже похож на крик души:
        Прощайте теплые края,
        Где никогда не буду я.
        Выдав заключительный аккорд, Гарун отложил ут и потянулся за приглянувшимся персиком.
        - Я же говорил, что он поэт, - Белов одобрительно хлопнул Гаруна по плечу.
        - Хорошо поет, - подтвердил Савва, - я так не умею. Давайте выпьем за Гаруна, за его талант. Где бутылка?
        - Где она? - Белов забегал глазами по скатерти. - Кончилась!
        - Кончилась? - удивился Савва. - Вот жалость. А мы только хотели выпить за талант.
        - Выпить за талант - святое дело, - заявил Белов и вопросительно посмотрел на Кари. - Если десятник разрешит, я могу еще принести.
        - А есть где? - с надеждой спросил Савва.
        - В самоходе есть еще одна, - осторожно ответил Кари. - Последняя.
        - Последнюю бутылку трогать не будем, - замахал руками Савва.
        - Нет, будем трогать, - запротестовал Белов. - Мы из винограда еще нагоним!
        - Хорошо, - сдался Кари. - Паша, можешь сходить.
        - Почему один Паша? - воскликнул Савва. - Мы вместе сходим.
        - Да! - возмутился Белов. - Почему один я? Чуть что, так сразу - Паша! Может быть, я тоже личность, хоть и молчу? У меня, может быть, дед был древним греком, а я не хвастаю.
        - А я не знаю, кем был мой дед, - пригорюнился Савва. - Отца помню, а деда нет.
        - Командор, - прослезился Белов. - Как я тебя уважаю за это!
        - И я тебя уважаю, - всхлипнул Савва. - Ну что, пошли?
        - Пшли!
        Поддерживая друг друга, Белов и Савва потащились к выходу. Кивнув русичу, Гарун закинул автомат на плечо и направился следом за качающейся парочкой. Он прошел через оружейную комнату, где на посту стоял уже другой воин, и вышел на крыльцо, с удовольствием вдыхая свежий воздух, наполненный незнакомыми ароматами. Была теплая южная ночь. По бархатно-черному небу среди прозрачных облаков бесшумно скользила полная луна. Невольно возникли строки:
        Луна, чужая в этом небе,
        Крадется, словно бледный вор.
        В глубине двора лязгнула дверца вездехода, укрытого тенью от колодца. Пригнувшись, Гарун увидел, как Белов, поддерживаемый сзади высоким Саввой, влезает в автомобиль. Затем в салоне что-то брякнуло, а дулеб разразился громкими ругательствами.
        - Босяки, - орал Белов. - Ворюги чертовы! Машину нельзя на пять минут оставить. Буквально все разворовали.
        - Да что случилось, Паша? - громыхнул добродушный бас Саввы. - Что у тебя пропало?
        - Что пропало, что пропало! - передразнил Белов. - Сняли руль вместе с колонкой, свинтили приборную панель. Ты еще будешь мне доказывать, что у вас воров нет.
        - А где в самоходе руль должен находиться?
        - Как где? Перед сиденьем водителя, впереди!
        - Так ты на заднее сиденье влез, а сам кричишь почем зря. Это нехорошо.
        - Правильно, - подумав, признался дулеб. - На заднее. А почему?
        - Ты говорил, что ключи под передним сиденьем, а сам полез назад, - объяснил Савва.
        - Точно. Это я сразу хотел багажник открыть. Он ведь сзади?
        - Багажник сзади. А ключи спереди.
        - Но ведь багажник без ключа не открыть?
        - Не надо без ключа.
        - Значит, сперва надо достать ключи?
        - Значит, надо.
        - Достаем ключи?
        - Достаем.
        Белов приступил к активным действиям. Некоторое время он пытался дотянуться через спинку переднего сиденья, но все его старания были тщетны. Наконец, Белов догадался вытащить фиксатор. Спинка упала назад и стукнула его по голове. Потирая ушибленную макушку, Белов взял ключ и открыл дверцу багажника, сразу попав в замочную скважину.
        - Осторожнее, Павел, осторожнее, - уговаривал сам себя Белов, копаясь в багажнике. - Будь начеку. Это - патроны, это - бабахалки, а где же наш заветный пузырек? Ага, вот ты, родной. Прости, что сразу не мог найти. Дай-ка я тебя поцелую. Командор, где ты? Савва, держи меня, я вылезаю!
        Хлопнула дверца. В полосе лунного света возникли две темные фигуры. Посредине двора высокий Савва вдруг остановился и задрал голову, глядя на луну. Следовавший по пятам Белов с размаху уткнулся головой в широкую спину воеводы.
        - Командор, ты зачем тормозишь без предупреждения? - возмутился Белов. - Я себе чуть бампер не разбил.
        - Пустяки, починим, - отмахнулся Савва. - А не пора ли спеть нашу боевую?
        - Пора, - согласился Белов. - Только я слов не знаю.
        - Чего тут знать? Ты просто повторяй за мной, - и Савва заревел, распугивая ночных котов:
        А как ноченька пришла,
        Упыри из-за угла
        Лезут, хлябь твою за твердь,
        Прямо на кол, во дела!
        Распевая во все горло, веселая парочка поднялась на крыльцо и протопала в дом. Уткнувшись в дверь с «глазом», Павел таинственно приложил палец к губам. Савва послушно замолчал, а Белов завопил что было мочи:
        Раз собрался Хейердал
        Съездить в тундру за Урал,
        Только Туру Хейердалу
        Съездить в тундру хейер дали.
        Хлопнула дверь. Коридор погрузился в темноту. За стеной снова загромыхал Савва, который распекал молодого воина за то, что тот опоздал отдать ему честь.
        Гарун в последний раз вдохнул нежный аромат розовых цветов, усыпавших беседку, и вернулся в дом. Когда он проходил мимо лестницы, наверху скрипнула ступенька. Гарун насторожился. Нежный женский голос тихо окликнул его по имени.
        Глава 27
        Очнувшись в очередной раз, Лемех обнаружил себя сидящим за столом в компании Анри и Элберта. Ученые беседовали, не обращая внимания на русского коллегу.
        - Поймите, Пуанкаре, - горячился Элберт, - я не присваиваю себе теорию Лоренца. Да, я не сделал ссылку на его работу. Но что это, ссылка на принцип Лоренца? Он понятен любому математику. Другое дело - объяснить физический смысл. Еще Галилей знал, что движение относительно. Я утверждаю, что движение под действием гравитации тоже относительно. На этом принципе я построю общую теорию относительности, в которой теория Лоренца будет частным случаем. Тогда вы поймете, что я не нуждаюсь в чужой славе.
        - Никто не умаляет ваших заслуг, - возразил Пуанкаре. - Идеи, которые вы изложили в вашей работе, подняли теорию относительности на новый уровень. Но этика ученого обязывает к соблюдению правил публикации научных работ.
        - Этика ученого? - возмутился Элберт. - А разве Лоренц признал меня как ученого? Он до сих пор не простил мой доклад в Цюрихском политехникуме, когда я не оставил камня на камне от электромагнитной теории Герца. В приватной беседе Лоренц даже заявил, что он не позволит недоучившемуся мальчишке бросать тень на имя великого ученого. Разве звание профессора Лейдена дает право на такие высказывания? Уж не по его ли протекции племянник Герца учится сразу в двух университетах, мюнхенском и берлинском? А я вынужден после политехникума сидеть в бюро патентов, чтобы заработать себе на хлеб насущный. Разве это справедливо? Но ничего. Я еще буду иметь профессуру. И не где-нибудь, а в Берлинском университете. Вот увидите!
        «Ну и дела, - поежился Лемех. - Какие-то научные разборки начались. Может, хватит об этом? Не лучше ли вернуться к общему принципу? Похоже, ваши проблемы начались с этого момента».
        - Не будем больше о Лоренце, - Пуанкаре примиряюще коснулся руки Элберта. - Расскажите лучше, как вы собираетесь использовать общий принцип относительности.
        - Понимаете, Анри, - успокоился Элберт. - Существуют факты, к которым возвращаешься снова и снова. Ньютон объяснил движение по инерции. Я пойду дальше. Я найду связь между инерцией и гравитацией.
        - Каким образом? - спросил Пуанкаре. - В теории Ньютона движение со скоростью и падение в поле гравитации не связаны между собой.
        - Вот где зарыта собака! - Элберт внезапно встал из-за стола. - Причиной скорости является сила. Но что такое сила? Это произведение массы на ускорение. Гравитацию тоже можно определить как произведение массы на ускорение падения. При этом доказано, что инертная масса равна тяжелой. Поэтому тела падают с одинаковым ускорением.
        - Почему вы придаете этому такое значение? - спросил Пуанкаре. - Совпадение может быть случайным.
        - Я не верю, что Бог любит играть в кости, - покачал головой Элберт. - Это не может быть случайным. Я считаю, что общий принцип применим ко всем явлениям природы.
        - Каким образом? - заинтересовался Пуанкаре. - Вы можете пояснить?
        - Представим мысленный эксперимент. В безвоздушном пространстве, например, на Луне, с вершины скалы брошен камень прямо вперед. Из теории инерции следует, что камень должен лететь по прямой. Но мы знаем, что он упадет. Ньютон ввел понятие гравитации и объяснил падение камня притяжением Луны. Теперь представим, что камень пролетает внутри длинного ящика, который тоже бросили со скалы. Когда ящик падает, относительно ящика камень движется прямолинейно, то есть по инерции. Это означает, что внутри ящика гравитации нет.
        - Как нет?
        - Так нет. Вы согласны, что при наличии гравитации камень должен падать?
        - Конечно.
        - Вы согласны, что относительно падающего ящика камень не падает?
        - Это действительно так.
        - Значит, внутри ящика гравитации нет.
        - Невероятно! - задумался Пуанкаре. - Что это означает?
        - Это означает, - оживился Элберт. - Что гравитацию можно уничтожать, если правильно выбрать систему отсчета. Но массу уничтожить невозможно. Поэтому она должна быть мерой полной энергии.
        - Формула должна быть очень простой, - сказал Пуанкаре, запуская пальцы в густую бороду. - Нечто вроде «масса равна энергии». С учетом коэффициента.
        - Лучше наоборот, - возразил Элберт. - Энергия равна массе, помноженной на константу. Какая мировая константа имеет размерность квадрата скорости?
        «Квадрат скорости света, - мелькнуло в голове Лемеха. Он сжался, ожидая удара по голове, но на этот раз все обошлось. - Очевидно, - подумал он, - пока я соглашаюсь с Элбертом, Биг Мак меня не трогает».
        - Скорость света, - сверкнул глазами Элберт. - Формулу следует записать так: «Энергия равна массе, умноженной на квадрат скорости света».
        - Поздравляю вас, - серьезно сказал Пуанкаре. - Это уже нечто новое. Как вы хотите назвать открытый вами принцип?
        - Наверное, принципом эквивалентности инерции и гравитации, - решился Элберт. - Или просто «принцип эквивалентности». Лемех! - глянул он в упор. - Вы хотели возразить?
        - Блокировка 8-го уровня! - проревел в ушах Лемеха тяжелый бас. - Включаю прерывание!
        Лемех получил тяжелый удар по голове и снова потерял сознание.
        Глава 28
        - Кто здесь? - осторожно спросил Гарун и шагнул на всякий случай в сторону.
        - Это я, Зоя, - донесся сверху горячий шепот. - Иди сюда.
        Нащупав перила, Гарун начал подниматься по узкой лестнице, стараясь попадать на края деревянных ступенек, как учили в десантной школе. Он бесшумно добрался до верхней площадки. Танцовщица стояла возле двери, из-под которой выбивалась полоска света. Гарун деликатно кашлянул. Приложив палец к губам, девушка взяла его за руку и повела в комнату.
        Закрыв дверь, он остановился у порога, не решаясь ступить в грубых ботинках на пышный ковер. Заметив его колебания, Зоя показала на обувь и щелкнула пальцами. Гарун развязал шнурки и сбросил ботинки, оставшись в зеленых армейских носках. Она прикоснулась пальчиком к автомату и сморщила носик. Гарун сдернул было ремень, но, вспомнив наказ Кари, решительно покачал головой. Перевернул оружие стволом вниз, он забросил его за спину. Зоя тихо засмеялась. Подхватив гостя под руку, она усадила его возле низкого столика, на котором горела толстая восковая свеча в бронзовом подсвечнике.
        Гарун расслабился. Он положил автомат рядом и расстегнул куртку. Скрывая смущение, он следил за девушкой, которая порхала по комнате, выставляя на столик стаканы, тарелки и вазочки с засахаренными фруктами. Она отдернула занавеску на стене и достала из глубокой ниши стеклянный кувшин с красным вином, который торжественно поставила перед Гаруном.
        Зоя сбросила халат и оказалась в зеленых шортах и розовом нагруднике. Она села напротив гостя, скрестив ноги по-турецки. Глаза их встретились. Зоя опустила ресницы и хрипловатым голосом сказала:
        - Прошу тебя, окажи честь бедной танцовщице. Раздели с ней трапезу в эту ночь.
        - Ну что ты, Зоя, - поклонился Гарун. - Это ты оказала честь бедному воину, когда пригласила его к себе.
        - Ты смеешься надо мной, - смутилась девушка. - Воин стоит намного выше танцовщицы. Ведь он сражается с врагами и обречен на раннюю смерть. А мы должны развлекать и ублажать его, чтобы он забыл о тяжести оружия.
        - Мое оружие не такое тяжелое, - возразил Гарун. - В сумме и десяти килограммов не наберется.
        - А что такое килограмм? - заинтересовалась Зоя.
        - Столько весит один литр воды, - пояснил Гарун.
        - А литр - это много?
        - Смотря что наливать, - усмехнулся он. - Если пиво, то как раз.
        - Я такая глупая! - всплеснула руками Зоя. - Сейчас я налью тебе вина в стакан.
        - Спасибо за подсказку, - вежливо сказал Гарун. - Пять стаканов - как раз будет литр.
        - О, это не так уж мало, - засмеялась она.
        - Я тоже так думаю.
        - С тобой интересно, - призналась танцовщица, поднимая стакан с вином. - Мне еще ни с кем не было так интересно. Сразу видно, что ты человек бывалый, знаешь многое. Ты мне сразу приглянулся. Ты не такой, как все.
        - Гм, - смутился Гарун. - Предлагаю тост за тебя. Чтобы тебе всегда было интересно.
        - За такое грех не выпить. - Зоя пригубила вино.
        Гарун поставил стакан. Внезапно решившись, посмотрел прямо в зеленые глаза, переливающиеся в пламени свечи загадочным светом. Гипноз! - подумал он, чувствуя, что падает в какую-то бездонную пропасть, из которой нет возврата.
        Он резко поднялся и подошел к окну. Зоя неслышно встала рядом. Ее прохладные пальцы легли на горячую ладонь Гаруна. Он вздрогнул, как от электрического удара, и отдернул руку.
        - Милый, - нежно позвала Зоя. - Что с тобой?
        - Что со мной? - пробормотал Гарун. - Со мной ничего.
        - Неправда, - засмеялась она. - Тебе очень хочется обнять меня, но ты не делаешь этого, потому что чего-то боишься.
        - Ничего я не боюсь. Просто мы пока еще мало знакомы.
        - И ты пока еще не понял, нравлюсь я тебе или нет?
        - Не такой уж я непонятливый.
        - Может, ты сердишься за что-то на меня? - она положила руку на его плечо. - За танец, да? Считаешь, не стоило мне бросать тебе пояс? Как я не подумала, что ты чужеземец и не знаешь наших обычаев. Не сердись, дорогой.
        - Ну, что ты, Зоя! - он погладил гибкую спину танцовщицы. - Это я должен просить у тебя прощения.
        - За что? - прошептала она, опуская ресницы.
        - За все! - сказал он и решительно обнял девушку. Зоя вдруг ойкнула и открыла глаза.
        - Что это у тебя колется? - она ткнула пальцем в подсумок.
        - Штурмовой пояс, - сказал Гарун. - Здесь у меня запасные магазины, радиофон и еще кое-что.
        - В угол его! - приказала Зоя.
        - Не могу, - сказал Гарун.
        - Почему? - удивилась она.
        - Куртка мешает, - признался он.
        - Ну, так сними ее, - засмеялась девушка.
        Гарун снял куртку. Ослабив ремни, он осторожно опустил тяжелый пояс на пол.
        - А здесь что такое железное? - она постучала кулачком по его груди.
        - Это нагрудник. В нем тоже магазины, - объяснил Гарун. - Вполне заменяет бронежилет.
        - Снять немедленно!
        Нагрудник шлепнулся на ковер.
        - А почему коленки такие твердые? - потрогала она.
        - Это наколенные карманы, - сказал Гарун. - В каждом кармане по магазину с патронами. Не считая ножа и лопатки-копалки.
        - Послушай, - засмеялась Зоя. - А на тебе есть одежда, которая без патронов?
        - Есть, - смутился Гарун. - Носки.
        - Но они тоже колются! - она опустилась на колени и ощупала его щиколотки в толстых зеленых носках.
        - Может быть, - согласился он. - Там у меня сюрикены в чехлах. Закреплены резинками, чтобы не выпадали при ходьбе.
        - Сюрикены? - ужаснулась Зоя. - Что это такое?
        - Метательные звезды, - пояснил он. - Их бросают вместо ножей. Мне нравятся звезды брюс ли, по восемь лезвий в каждой.
        - Удивляешь ты меня, - призналась она. - Я еще не видела столько оружия на одном человеке.
        - У нас в горах все так ходят, - брякнул Гарун.
        - Так ты горец! - распахнула глазищи Зоя. - Я слыхала про горы на юге. Савва рассказывал, что они очень далеко. Сколько же вы до нас добирались? Ты садись, не стой. Устал, поди, с дороги!
        - Не очень, - бодро ответил он и присел на подушки, невольно скосив глаза на стройные ноги танцовщицы. - У нас ведь самоход имеется.
        - Вы замечательные механики, - она погладила его по руке, - коль скоро сумели сберечь свой самоход.
        - За техникой следить надо, - согласился Гарун, рассеянно положив руку на круглое колено девушки. - Техника - она ласку любит.
        - Да уж конечно, - засмеялась Зоя, взъерошив его густые волосы. - С вашей техникой вам и нежить не страшна. Давно, поди, у себя всех упырей перебили?
        - Это как сказать, - протянул Гарун, вспомнив желтые глаза и лягушачью пасть товарища Батюкова, коменданта общежития Дома аспирантов. - Иногда попадаются недобитые. Ах, Зоя-Зоечка! Если б вы знали, как порой одиноко бывает молодому ученому, когда он целиком, можно сказать, отдает себя науке и некому руку подать в минуту тревожной печали. Разрешите, Зоинька, я вам стихи почитаю? Это свое, очень личное.
        Получив радостное согласие, Гарун расправил плечи:
        Сон в начале апреля,
        Тихая, светлая грусть.
        Жаль, что в сны я не верю,
        В них раствориться боюсь.
        Сны приходят к нам ночью,
        Этот начался днем.
        Я увидел воочью
        Зимний лес под дождем.
        Снежная королева
        В том волшебном лесу
        В белом кресле сидела
        И заплетала косу.
        Зоя придвинулась к Гаруну и положила голову ему на плечо. Вдохновленный вниманием зеленых глаз, он добавил в голосе немного тревожной грусти:
        Дождь шумел под сурдинку,
        Тихо звенел в ветвях,
        И исчезали льдинки
        У королевы в глазах.
        Ласковый дождь прекратился,
        Ветви оделись листвой.
        В синих глазах отразился
        Мир, пробужденный тобой.
        Сон в начале апреля,
        Тихая, светлая грусть.
        Жаль, что в сны я не верю,
        В них раствориться боюсь.
        Расстроившись от нахлынувших чувств, Гарун обнял девушку за талию и кончиками пальцев пощекотал ее голенький животик. Зоя вздохнула и прижалась теснее к поэту. Установив, что кожа особенно нежна в области пупка, Гарун перенес научные исследования туда, где сильные мышцы живота плавно переходили в грудную кость. Упругость и гладкость кожи здесь были достойны самой высшей оценки. Затем, в чисто научных целях, разумеется, он скользнул рукой под зеленый нагрудник и замер, встретив там некие пышные и удивительно приятные на ощупь округлости. Мысленно поблагодарив создателя планетоида за то, что помог ему попасть в это блаженное место, Гарун мягко нажал на податливые плечи и уложил девушку на подушки.
        Гарун поднял голову. Тело Зои отливало золотом в оранжевом свете догорающей свечи. Не имея сил подняться, он вытащил сюрикен и кистевым броском метнул его в светильник. Тонко свистнув, стальная звезда смахнула слабый язычок пламени и утонула в занавеске.
        Глава 29
        - Гарик! Гарик! - тонкий голос криком чайки заметался между стенами. - Где ты был, куда ты попал? Где ты пропадал, Гарик?
        Гарун резко сел на постели. Комнату заливал мертвенно-бледный свет. «Откуда это призрачное сияние? - подумал он. - Луна уже давно села». Сзади послышался шорох. Гарун обернулся и увидел, что Зоя сидит, уставившись на него жутким взглядом.
        - Ты чего?.. - хотел сказать он, но слова комом застряли в горле. Ее верхняя губа вдруг приподнялась, открывая острые клыки. Гарун похолодел. Он с ужасом увидел, что Зоя тянет к нему руки, которые заметно удлинялись, покрываясь трупной зеленью. «Надо бежать», - мелькнуло в голове. Он попытался подняться, но со страхом почувствовал, что ноги не слушаются. «Опоили, - мелькнуло в голове. - Живым все равно не дамся!». Собравшись с силами, он перехватил тянущиеся к нему костлявые пальцы с острыми когтями и крепко сжал. Гнилая кожа лопнула, из-под когтей брызнула черная кровь. Ведьма зашипела, гусыней вытягивая шею. Гарун выкрутил костлявые запястья и резко дернул в стороны. Треснувшие кости вывалились из плеч и сухими плетьми упали на пол.
        Зоя бросилась головой вперед. Ее зубы защелкали в опасной близости от лица Гаруна. Отпрянув, он схватил ведьму за шею и сдавил изо всех сил. Дико вращая глазами, она открыла пасть, из которой высунулись два тонких щупальца и устремились к его горлу. Удерживая тело на расстоянии, он отвел назад правый локоть и со страшной силой ударил открытой ладонью в острый подбородок, как учил когда-то вьетнамец Ле Хой.
        Издав ужасный крик, ведьмина голова слетела с плеч и покатилась в сторону. Из разорванной шеи в потолок ударил фонтан черной жидкости. Гарун отбросил обезображенное тело в сторону. Вытирая руки о ковер, он с удивлением заметил, что оторванная голова ведет себя как-то неправильно. Вместо того, чтобы тихо лежать в углу, как положено оторванной голове без тела, эта вдруг закопошилась, завозилась и, быстро замахав ушами, поднялась в воздух. Набрав высоту и описав полукруг под потолком (то есть выполнив боевой разворот!), голова резко опустила нос и спикировала прямо на Гаруна, который едва успел увернуться от удара. Крякнув с досады, голова улетела на исходную позицию и зависла возле занавески, выбирая момент для новой атаки.
        «Надо как-то сбить эту тварь», - решил Гарун. Не спуская глаз с головы, отчаянно махающей ушами, он незаметно вытащил из чехла нож с зачерненным лезвием и с силой метнул его в чертово создание. Увидев летящий в нее бешено вращающийся «черный мамба», голова испуганно разинула рот и получила между зубов клинок вороненой стали, который пробил шейный позвонок и вышел через затылок, приколов череп к стене. Голова ахнула и рассыпалась в прах. Нож мягко упал на ковер и превратился в радиофон, который включился и заговорил голосом Карислава:
        - Тревога, подъем! Гарун, просыпайся. Тревога, подъем!
        Он сел на постели и открыл глаза. Было раннее утро. Девушки рядом не было. В открытое окно доносились громкие крики, сопровождаемые щелканьем арбалетов и свистом стрел. На крыльце дружно ухнули. На входную дверь обрушился тяжелый удар. Стены дома дрогнули.
        В подушке снова возник голос Карислава. «Радиофон, - осенило Гаруна. - Я сам положил его под подушку вместе с пистолетом». Отбросив подушку, он схватил черную палочку радиофона и сжал ее в руке, включая канал двусторонней связи.
        - Кари, здесь Гарун! Что у нас происходит? Прием, - крикнул он.
        - Наконец-то отозвался, - было отчетливо слышно, как русич перевел дыхание. - Жив, слава Водану. А то нам уже клеветали по громкой связи, что тебя Назар зарезал. Ты где прячешься?
        - Как Назар зарезал? - удивился Гарун, хватая одежду. - За что?
        - Сам знаешь за что. Быстро собирайся. В Чертово случился государственный переворот. Надо скорее уходить.
        - Какой еще переворот? - Гарун - уже зашнуровывая ботинки.
        - Дворцовый, под предводительством Зораха. При полной поддержке зюзцев.
        - Откуда взялся Зорах? Ведь он должен сидеть?
        - Назар его освободил, - вмешался Белов. - Пока мы пили чай у Саввы, этот предатель слетал к зюзцам и привел целый эскадрон оккупантов. В карауле стояли его люди. Они выпустили Зораха, затем влезли в апартаменты голована и поснимали головы всем, кто остался верен законной власти. Зорах сейчас ломится к нам, чтобы лично расквитаться. Назар отправился к Зое за твоей головой. Ты его случайно не видел?
        - Назара здесь нет, - огляделся Гарун. - За что он меня так ненавидит? Ничего плохого я ему не делал.
        - А девушку у него кто умыкнул? - загрохотал Кари. - Это тебе не горсть семечек стащить в базарный день. Савва! Да оторвись ты на дэг от арбалета. Всех зюзцев все равно не перестреляешь. Лучше придумай, как нам отсюда выбраться.
        - Я тут ни при чем, - крикнул в радиофон Гарун. - Зоя меня сама выбрала. Кстати, она куда-то пропала. Здесь пока все тихо.
        За стеной раздался грохот, словно с лестничной площадки упал шкаф. В комнату влетела Зоя. Она захлопнула дверь и закрыла на засов. Гарун схватился за пистолет, но, глянув в чистые глаза девушки, убрал оружие.
        - Гарик, дорогой, зюзцы уже сломали входную дверь, - задыхаясь, сообщила Зоя. - Они скоро будут в коридоре. Но я сбросила лестницу. Теперь им нужно потрудиться, чтобы добраться до нас. А твои друзья так и не пришли, - она прижалась к Гаруну. - Наверное, погибли все.
        - Рано хороните нас, милая девушка, - раздался голос Белова. - Мы не за тем сюда прибыли, чтобы зюзцы съели нас на банкете по поводу присоединения лошадника.
        - Что это? - вздрогнув от неожиданности, Зоя показала на радиофон, торчащий из нагрудного кармана.
        - Устройство для разговоров на расстоянии, - отрывисто ответил Гарун. - Кари, ты слышишь? Зоя вернулась. Она с нами.
        - Слышим, - отозвался Белов. - Кари занят, я за него. Он выпускает последнюю обойму в замочную скважину. Зоинька, лапонька! Скажи, пожалуйста, почему зюзцы не лезут с криками ура к вам в окно?
        - Очень просто, Павел, - ответила она. - Моего окна со двора не видно, потому что прямо под ним козырек для решетки с виноградом. Зюзцы видят только навес с листьями. А моего окна им снизу не видать.
        - Виноградная решетка! - воскликнул Гарун. - Вот где выход.
        - При чем тут виноградник? - спросил Белов.
        - Очень просто, - сказал Гарун. - Нам нужно добраться до вездехода, верно?
        - Конечно, - подтвердил Белов.
        - Он припаркован за колодцем, а зюзцы о нем пока не знают, верно?
        - Допустим.
        - Двор покрыт решеткой из стальных труб, которая спокойно выдержит всех нас! Если мы поднимемся на решетку, снизу нас не будет видно из-за листьев. Мы спокойно доползем до забора и спустимся в вездеход прямо через люк.
        - Гарри, ты гений! - воскликнул Белов.
        - Я знаю, - скромно ответил Гарун.
        - А как мы залезем на решетку? - вмешался Кари. - Наше окно находится под обстрелом. Через него не выбраться.
        - А вы переходите к нам, - предложила Зоя.
        - Каким образом? - спросил Карислав. - Просачиваться сквозь стены мы пока не умеем. Разве что путем направленного взрыва.
        - Не надо никаких взрывов, - сказала Зоя. - А ход уже имеется.
        - Что же ты молчала? - Гарун схватил девушку за руки. - Где он?
        - Сначала ты пообещай, - прижалась к нему девушка, - что возьмешь меня с собой.
        - Взять тебя с собой? - растерялся Гарун. - Кари, ты слышишь?
        - Что ж тут такого, - отозвался Карислав. - Не оставлять же девушку зюзцам.
        - Савву мы тоже возьмем, - заторопился Белов.
        - Разумеется, - согласился Карислав. - Лишний меч нам не помешает.
        - Слышала? - Гарун обнял Зою за плечи. - Ты пойдешь с нами. Показывай, где проход.
        - Он там, - Зоя показала на занавеску. - В стене проложен дымоход. В дымоходе - два пролаза. Они большие, как окна, только закрыты заслонками. Одно окно у меня, другое в комнате Саввы. Надо снять заслонки, и твоим друзьям нужно будет только пролезть через дымоход.
        - Покажи где, - Гарун шагнул к стене.
        - Стой! - Зоя схватила его за руку.
        - Ты чего? - не понял он. - Некогда глупостями заниматься. Надо ребят выручать.
        - Смотри, - Зоя показала на темное пятно, резко выделявшееся на светлой занавеске. - Раньше его не было. Я с вечера чистую вешала, тебя ждала.
        Гарун поднял глаза и увидел сюрикен, торчавший в середине бурого пятна, расплывшегося по натянутому шелку.
        - Почему сюр не падает? - пробормотал он. - Что-то его держит. - Он вытащил нож и ударил по сюрикену. Тугая ткань затрещала. Стальная звезда медленно поползла вниз, разрезая занавеску, и вдруг исчезла. Раздался глухой удар. Гарун отпрянул в сторону. Из ниши вывалилось мертвое тело и упало вниз головой на ковер, выпустив из безвольных рук кривую саблю.
        - Назар! - Гарун узнал чубатую голову, в которой между густыми бровями торчал брюс ли. - За мной приходил, - он выдернул звезду из головы убитого и спрятал в носок.
        - Однако как он сюда попал? - Гарун перешагнул через мертвое тело и сорвал занавеску. В нише он увидел зияющий проход шириной около метра. Измазанная сажей заслонка была аккуратно приставлена сбоку. Похоже, Назар разобрал на чердаке кирпичную кладку дымохода и спустился по веревке. А где же веревка? Ага, вот она, болтается в трубе. А если подняться на чердак? Может, легче спуститься на решетку с чердака по веревке? Для начала проверим ее на прочность. Дерни, деточка, за веревочку, дверь и откроется.
        Гарун потянул за веревку и замер, услышав голос сверху.
        - Назар, - громким шепотом позвал неизвестный. - Наконец-то. Ну, сколь тебя можно ждать. Сам сказал, что вернешься на рассвете. Что ты там? Готово дело или как? Ты что молчишь? Или это не Назар?
        - Да Назар я, Назар! - опомнившись, прохрипел Гарун в ответ.
        - А коли ты Назар, - насторожился верховой, - так отзовись паролем, как положено.
        - Конечно, отзовусь, - заторопился Гарун. - Вот чужаку башку отчекрыжу и сразу паролем отзовусь.
        - Отчекры… Што? - голос зюзца изменился. - Ты это, - почти ласково сказал он, - того, не надо пароля, браток. Ты сюда сам полезай. А головенку чужака привяжи к веревке. Мы ее после сами подымем.
        - Это ты хорошо придумал, братец, - прошипел Гарун и мигом вытянул из дымохода конец веревки.
        Он выбрался из ниши и огляделся по сторонам. Указав Зое, чтобы она не стояла столбиком, а собирала вещи в дорогу, он подобрал с пола саблю Назара. Накрутив на нее занавеску, он полез обратно в нишу. Осторожно выставив в дымоход клинок с белеющим свертком, он дернул за уходящую вверх веревку.
        - Братец, это я лезу, - прохрипел он в дыру, - помогай тянуть.
        - Щас! - пообещали сверху. Разом щелкнули два арбалета. Сильный удар чуть не выбил саблю из руки. Чертыхаясь, он выбрался в комнату, где с удивлением увидел, что у застрявших в плотном шелке стрел отломились наконечники, при этом на сабле не осталось ни царапины.
        - Добрый клинок, - похвалил он.
        - Лучший боец зоны имел лучший в зоне меч, - сказала Зоя, собирая в сумку украшения. - Теперь он принадлежит по праву тебе.
        - Вот как? - оживился Гарун. - За клинок спасибо. - Он снял с пояса убитого ножны и привязал саблю к спине так, чтобы рукоятка торчала над плечом.
        - Неплохо, - отметил он, осмотрев себя в зеркало. - Скромно, но со вкусом. Теперь займемся парочкой на чердаке. Уйти спокойно нам не дадут. Для начала произведем рекогносцировку.
        Одолжив у Зои швабру, он привязал к ее ручке зеркало и осторожно выдвинул рукодельную оптику в дымоход. Заметив в зеркале, что один из зюзцев свесил голову в дыру, он осторожно высунул руку с пистолетом и дважды нажал на спуск. Раздался отчаянный крик. Зюзец пролетел мимо Гаруна вниз головой и рухнул в камин внизу.
        - Один готов, - пробормотал Гарун. - Надеюсь, шея у него срастется не раньше, чем через месяц. С другим поступим иначе.
        Вернув зеркало хозяйке, он достал из пояса две ручные ракеты. Прикрепив их к швабре полосками ткани, он связал вместе спусковые шнуры и примотал к ним тяжелый подсвечник.
        Гарун уселся в нише и положил подсвечник на край проема. Затем он просунул швабру в дымоход и развернул ракеты головками вверх. Приготовившись, он постучал кулаком по заслонке.
        - Братец зюзец, - позвал он в дымоход. - Может, помиримся? Я потихоньку уйду, а ты своим скажешь, что так и было.
        - Только попробуй высунься, - предупредил сверху хриплый голос. - Сразу стрелу в башку схлопочешь! На тряпочку свою меня уже не купишь. Щас наши придут, ты никуда не денешься. А за Степана я тебя живьем в котле сварю.
        - Не хочешь - какать хочешь, - сказал Гарун и столкнул подсвечник вниз. Яркая вспышка озарила дымоход. Ракеты лопнули и с шипеньем взлетели наверх, где маячил арбалет непримиримого мстителя за Степана. При виде летящих в лицо огненных стрел зюзец откинул голову, забыв, как это бывает, убрать руки с арбалетом. Промахнуться было невозможно. Два огненных копья мощно ударили в арбалет, ломая, как спички, пальцы воина, раздробили в щепки приклад и ушли в небо. Исковерканный арбалет свалился вниз и закачался в дымоходе, зацепившись тетивой за ручку швабры. Охнув, зюзец поднес обрубки рук к лицу. Вместо ладоней он увидел осколки лучевых костей с обрывками сосудов, из которых толчками выплескивалась кровь. Побледнев, зюзец повалился на пол и потерял сознание. Гарун вытянул арбалет и присвистнул, увидев прикипевший к спусковому крючку человеческий палец.
        - Гарри, ты зачем ракеты пускаешь? - включился Белов. - Где Зоя? Открывайте скорее лаз, нам уже отстреливаться нечем. Последняя обойма в кольте осталась.
        - Потерпите немного, - объявил Гарун. - Слушайте, где крышка упадет.
        Он залез в дымоход и ударил прикладом автомата в перегородку. Заслонка легко отвалилась, открывая темный проход. Пригнувшись, Гарун полез в темноту. Он добрался до конца низкого коридорчика и уткнулся во что-то мягкое и пыльное. Посветив перед собой фонариком, он увидел серый холст, натянутый на деревянную раму. «Р.БОЛТЕВ» - прочитал он надпись на холсте. «Картина, - понял он. - Только с обратной стороны». Не мудрствуя лукаво, Гарун выбил раму ударом ноги. Спрыгнув на пол, он сразу попал в объятия друзей.
        - Быстро уходим, - приказал Кари. - Гарун, ты идешь первым, показывай дорогу. Вторым Белов, за ним Савва.
        - Хорошо бы потом портрет на место вернуть, - сказал Савва. - Тогда зюзцы подольше будут ход искать.
        - Я сделаю, - сказал Кари, поднимая картину. Гарун увидел пышную черную бороду, раздувшиеся ноздри и сверкающие черные глаза на смуглом лице восточного вождя, одетого в европейский сюртук.
        - Братцы, ведь это Карл Маркс, - ахнул бывший аспирант. - А я его - ногой!
        - Не переживай, - успокоил Белов. - За это уже никого не сажают.
        - Наконец-то! - обрадовалась Зоя, когда из стены посыпались один за другим измазанные сажей воины. - Все целы, раненых нет?
        - Все хорошо, прекрасная маркиза, - сверкнул зубами Павел. - Вы готовы следовать за нами?
        - А это кто? - перебил Савва, показывая на скрюченное тело в углу комнаты.
        - Назар, - махнул рукой Гарун. - Это я его ночью. Нечаянно.
        - Нечаянно? - поднял брови Кари. - Он что, один был?
        - Нет, - ответил Гарун. - Его прикрывали двое. Сюда он спускался один. Видно, был уверен, что и так справится. Своих зюзцев он оставил на чердаке.
        - Где же зюзцы? - спросил Савва. - Сбежали?
        - Нет, не сбежали. Первого я сбил, он сейчас внизу, застрял в камине. Второй остался лежать на чердаке. Кажется, ему обе руки оторвало.
        - Вижу, ты здесь времени зря не терял, - заметил Кари. - Значит, под нами зал с камином? - он выбрал из дымохода веревку и, отрезав кусок, большую часть отдал Белову.
        - Сделайте веревочную лестницу и привяжите к решетке, - приказал он. - Я пока спущусь в зал для заседаний. Кое-что не стоит оставлять здесь.
        - Возьми патронов побольше, - предложил Гарун.
        - Хватит одного магазина, - Кари перезарядил карабин. Привязав веревку к ножке стола, он сбросил ее в дымоход и скользнул вниз. Через минуту русич вернулся с небольшим кожаным мешком, из которого торчала рукоять топора.
        Белов первым забрался на решетку из труб. Он встал на четвереньки и быстро побежал к забору. Поднимаясь один за другим на виноградник, беглецы исчезали в гуще листьев.
        Глава 30
        - От винта! - скомандовал Кари. - Команда, слушай мою команду! Отвальную песню - запевай!
        Гарун, завинчивая крышку бака, затянул хриплым голосом:
        Патологоанатом
        Не верил в мирный атом.
        Куплет подхватил Белов, который рядом наматывал на шкив пусковой шнур:
        Ругался даже матом:
        - Видал, мол, всех в гробу!
        Карислав, взявшись за штурвальное колесо, продолжил:
        Но леди Арабелла
        Ничуть не оробела,
        И все грянули вместе:
        Купила каравеллу
        На атомном ходу!
        Белов резко дернул шнур. Мотор чихнул, выхлопная труба выбросила облачко пара. В воздухе потянуло водочным перегаром. Из сопла двигателя плеснула толстая струя речной воды. Белов нажал рычажок, добавляя оборотов. Струя хлестнула по причалу, окатив Савву, который стоял на пристани, удерживая причальный канат. Зоя прыснула и прикрылась рукавом. Белов отпустил рычажок. Струя рассыпалась на мелкие брызги и угасла.
        - Эй, вы, смехуны! - вымокший по пояс Савва погрозил концом каната почему-то Зое.
        - Хватит шутки шутить, пора отчаливать. Скоро сюда зюзцы заявятся. Они шутить не будут. Живо всем головы поснимают.
        Действительно, следовало торопиться. Не прошло и часа, как беглецы, забросав двор дымовыми шашками, спустились по забору к вездеходу. По совету Саввы они затолкали автомобиль в сарай и заложили вход. Затем, разобрав заднюю стенку, диверы выкатили вездеход на соседнюю улицу. Одураченные зюзцы остались сидеть в засаде у главных ворот.
        Четверо мужчин толкали вездеход по пустынной улице. Зоя сидела в кресле водителя и держалась за руль. Добравшись до Балаклавского проспекта, они повернули направо и остановились у витрины с вывеской, на которой не хватало нескольких букв.
        - АСТРОНОМ Я, - прочитал Белов, отдуваясь. - Это что, брачное объявление? Или уважаемый астроном предсказывает будущее за умеренную плату?
        - Зоя, - отмахнулся Кари. - Достань-ка нам план города. Посмотрим, как проще доехать до Коломенской пристани. Через Зюзь нам ходу дальше нет.
        - Доехать до пристани? - оживился Савва. - Я знаю. Сначала надо до Пролетарки добраться. Оттуда к пристани прямая дорога идет, вдоль берега. На пристани у нас свой причал имеется. Его еще Сергий, первый префект, у коломцев откупил. Наша лодка тоже там.
        - Большая лодка? - спросил Кари. - Нас выдержит?
        - Выдержит, - заверил Савва. - Лодка большая, с палубой. В прошлый год Зорах, чтоб ему ни дна, ни покрышки, ходил на ней до Кремля за серебром. Брал с собой десять человек и товару всякого для торговли. Лодка и то всех выдержала.
        - Погоди, - Гарун ткнул пальцем в план. - Впереди железнодорожная насыпь. Через нее мы как переберемся?
        - Железкин вал, что ли? - пожал плечами Савва. - А проезд на что? Проедем под валом. Мы всегда так делаем, когда в пристань надо попасть.
        - Пролетарка - это что? - спросил Кари.
        - Бывший Пролетарский проспект, судя по карте, - заметил Гарун.
        - Точно, - подтвердил Белов. - Балаклавский проспект, на котором мы сейчас загораем, уходит под железнодорожный мост. Дальше можно ехать по Котляковке. Здесь дорога идет через лесопарк. По ней доедем прямо до Коломской набережной. Верно, командор?
        - Все правильно, - подтвердил Савва. - Только Пролетарка - это зона, а набережную называют Пиратской, потому как на этом берегу коломские пираты всегда свои лодки чинили. На Котляковке и Пролетарке вольные люди живут, пролетарцы. Они не сеют, не пашут и власти голованов не признают. Имущества никакого не держат. Ни коней, ни другого товару. Потому взять с них нечего. Зато Железкин вал их зоне отошел согласно хартии земли Москови. Они за проезд плату берут и людей к реке пропускают. Да вы не бойтесь. У меня серебра хватит им заплатить.
        - Добро! - заключил Кари. - Все по местам! Савва, ты - рядом с Беловым, показывай дорогу. Зоя, ты ложись в багажник и не высовывайся. Гарун, ты наблюдателем. Твой сектор обзора сзади и справа. Я - наверху. Мой сектор впереди и слева. Все на местах? Белов, трогай!
        Кари надел шлем. Поднявшись в люк, он сразу снял хеджес с предохранителя. Белов нажал педаль газа и отпустил сцепление. Под визг колес вездеход рванулся с места.
        В молчании они проехали два квартала. За перекрестком показалась высокая насыпь железной дороги с темным пятном тоннеля. Поперек входа стоял ржавый автобус «икарус». От крыши автобуса наверх тянулись канаты, которые были привязаны к толстому рельсу, торчащему из железнодорожной насыпи. На ступеньках автобуса сидели, позевывая, два увешанных оружием пролетарца. Увидев подъезжающий вездеход с торчащей на крыше базукой, воины укрылись в салоне, выставив в окна заряженные арбалеты.
        - Останови, не доезжая до заставы, - сказал Савва. - С заставщиками я сам переговорю.
        Он вылез из автомобиля и не спеша подошел к икарусу. Узнав сына чертовского голована, пролетарцы опустили оружие.
        - Здоровы будьте, Мамаш и Перец! - Савва хлопнул по стенке автобуса. - Да хранят вас силы небесные от упырей.
        - Да хранят от упырей, - усмехнулся Мамаш, загорелый до черноты сероглазый воин с серебряной серьгой в ухе.
        - А с нелюдью мы сами как-нибудь справимся! - Перец, рыжий и горбоносый, прикоснулся к массивному серебряному кресту, прилипшему к волосатой груди.
        - Куда путь держите? - спросил Мамаш, спрыгнув на землю. Перец остался в салоне и незаметно навел арбалет на Савву.
        - До пристани, - дружелюбно ответил Савва. - Хочу новым десятникам наш причал показать.
        - А, южанам! - догадался Перец. - Так это их самоход? Давненько я не видал исправного самохода.
        - В Рамке еще остались, говорят, - сказал Савва. - Можешь на тележке съездить, поглядеть, - поддел он рыжего пролетарца. Перец неопределенно гоготнул.
        - Позволь, Савва, тебя спросить, - Мамаш качнул головой в сторону вездехода. - Вместо кого они десятниками стали?
        - Тайны тут нет, - ответил Савва. - Кари вместо Зораха, после того, как побил его в равном поединке.
        - Зораха побил? - зацокал языком Мамаш. - Неужто?
        - Точно, - подтвердил Савва. - Почти что голыми руками.
        - Так-так, - закивал Мамаш. - А тот, другой?
        - А Гарун Назару голову проломил, - прищурился Савва. - Когда тот тайно хотел напасть на него.
        - Назару? - ахнул Перец, чуть не выронив арбалет.
        - Однако, - нахмурился Мамаш. - Назара я хорошо знал. Да успокоится его душа на небесной тверди. Ну, проезжайте! - разрешил он.
        Чертовец, отсалютовав пролетарцам, повернулся к вездеходу.
        - Эй, Савва, - Мамаш вдруг хлопнул себя по лбу. - Чуть не забыл! Ты должен показать пропуск на выход. Хоть ты и сын голована, - осклабился пролетарец, - но, как говорит твой родитель, перед хартией все равны. Верно?
        - Конечно, - развел руками Савва. - Какой пропуск тебе нужен?
        - Да хоть какой, - пожал плечами Мамаш. - Хоша на один день.
        - А такой круглый, серебряный, с малой печатью? - спросил Савва.
        - Сойдет и он, - согласился Мамаш.
        Простодушно улыбнувшись, Савва полез в карман. Достав из штанов кожаный мешочек с серебром, он подкинул его на ладони.
        - Пропуск здесь, - показал он на мешочек. - Да искать его больно долго! Мамаш, не в службу, а в дружбу, найди пропуск сам. А мешочек потом вернешь, коли еще будешь в карауле.
        - Хорошо, - легко согласился Мамаш, принимая из рук Саввы серебро. - А другой пропуск где?
        - Какой другой? - удивился Савва.
        - Конечно! - свесился Перец из окна. - Второй пропуск, на твоих друзей. Наверняка он во втором мешке. Давай, кидай его мне. Я пропуск еще быстрее Мамаша найду.
        - Да ты не торопись, - сказал Савва, бросая мешочек Перецу. - День только начался.
        Мамаш достал свисток и дунул. Сверху донесся ответный свист. На краю насыпи появился широкоплечий загорелый человек в галифе с генеральскими лампасами и белой мохнатой папахе. Он постучал по рельсу обухом топорика с блестящим закругленным лезвием и сдвинул папаху на затылок.
        - Сколько? - крикнул человек в папахе.
        - Четверо на самоходе, - ответил Мамаш. - До заката.
        - Четверо на самоходе, - повторил человек. - До заката, с малым пропуском. Принято! - он сунул топорик за пояс и скрылся за насыпью. Мамаш отошел в сторону.
        На той стороне насыпи громыхнуло железо. Рельс заскрежетал, поворачиваясь на бетонной опоре. Его конец вознесся, как колодезный журавль, поднимая тяжелый автобус. Открылся вход в тоннель. Перец с высоты приветливо помахал рукой.
        - Поезжай, только медленно, - предупредил Савва. - Выход уже загорожен другим затвором.
        Вездеход затормозил в конце тоннеля перед грудой ржавого железа, которая когда-то была туристическим автобусом «ЛАЗ». На крыше стоял, держась за канаты, знакомый пролетарец в генеральских галифе.
        - Сколько? - спросил он.
        - Четверо на самоходе, - ответил Савва, высунувшись в окно.
        - Принято, - сказал пролетарец и ловко соскользнул по канату вниз. - Мамаш! - крикнул он в тоннель. - Опускай затвор.
        - Нас же пятеро, - шепнул Гарун. - Про Зою забыли?
        - Поздно, - одернул его Савва. - Слово принято. Зоя, укройся палаткой и даже не дыши.
        Человек в галифе отпустил канат и хлопнул по ржавому боку «ЛАЗа». Гигантское коромысло снова заскрежетало, поворачиваясь вокруг оси. Автобус дрогнул и тяжело поднялся в воздух. Проезд открылся.
        Белов выехал из тоннеля и затормозил. Человек в папахе подошел к машине и заглянул в салон. Пересчитав пассажиров, он подал Савве флажок с печатью и получил в обмен мешочек с серебром.
        - Можете ехать, - разрешил пролетарец. - Не забудьте на обратном пути пропуск вернуть.
        - Не забудем, - пообещал Савва. - Ирбис, отчего такие строгости?
        - Вчера Людмилу ждали, голованшу зюзскую, - замялся Ирбис. - Со свитой, как положено. Мамаш говорил, что у нее с Аханом договора срок истекает. А она тот договор продлить желает. Мы ждали Людмилу, пропуска заготовили. Так и не приехал никто. Потом ночью, во вторую стражу, аккурат в час Быка, от нее гонец прискакал. Известил, что Людмила задерживается. Предупреждение передал, чтобы мы, значит, были настороже. А от кого, не сказал.
        - Не сказал? - переспросил Савва.
        - Нет, - развел руками Ирбис.
        - Так ведь это глупость! - воскликнул Савва. - Эта новость уже всем известна. - Он сочувственно покачал головой.
        - Ты, Савва, о чем? - Ирбис наклонился к окну.
        - Этой ночью рамцы снова напали на Зюзь, - объяснил Савва. - Без претензии на землю, только ради захвата рабов. Зюзцы уже половину парней потеряли.
        - Вон оно что, - просветлел Ирбис. - Теперь ясно, отчего она икру мечет. Еще бы, стольких воев враз потерять. Теперь Ахан у нее Нагтино враз отхватит. Это как пить дать. Да только Низких Колов ему не видать, шалишь! Колы все равно наши будут. Ну, Савва, спасибо за новость, - успокоился пролетарец. - Поезжайте с Богом. Только пропуск потом вернуть не забудьте.
        - Будет сделано! - пообещал Белов и включил сцепление. Он повернул направо и погнал автомобиль к Пролетарскому проспекту. Доехав до перекрестка, он развернулся и вылетел на безлюдный простор Каширского шоссе.
        - Странно все это, - дулеб сбросил скорость, съезжая в лесопарк. - Ни тебе машин встречных, ни полиции. Могу ехать хоть задом наперед. Но почему-то не хочется. Хотя знаю, что свистнуть некому. Как-то не по себе становится.
        - Слушай, воевода, - Кари опустился на сиденье. - Насчет вторжения рамцев ты выдумал, или в самом деле на Зюзь уже напали?
        - Это так, - усмехнулся Савва. - Небольшое предсказанье. Коль скоро зюзцы к нам нагрянули, так ведь и рамцы дремать не станут. В прошлый год я водил в Кремль два десятка заставщиков. Зюзцы подумали, что в Чертово мало воев осталось и решили напасть. Голованом у них тогда Леонид был, сын Лазаря. Битва жестокая была. Весь день рубились, как нелюди. Оба моих брата в той сече пали. А в Рамке всегда рабов не хватает. Мрут они, как мальки в мартовской луже. Вот рамцы улучили момент и сами вторглись в Зюзь. Похватали парней, в железа замкнули и посадили на телеги. Обозом, значит, повезли. А кто в рамское рабство попал, тому обратно ходу нет. Так и сгниет в рамских подвалах, серебро для норгов добывая. Леонид, как узнал о вторжении, приказал трубить отход. Догнал он обоз у границы Рамки. Там стены настоящие сложены, сплошь из камня и железа, с башнями и зубцами. Возводили те крепости зодчие норгов, пришельцев с севера. Говорят, голован норгов имеет железные руки. Сам ростом невелик, но с кем схватится, так голыми руками насмерть удавит. Совсем, как ты, Кари. Вот зюзцы и сшиблись с обидчиками. Да куда им
справиться с рамцами, которым норги своим умением помогают. Там, у стен Рамки, Леонид голову и сложил. Пришлось зюзцам назад повернуть. А когда отступали, то в лесу, возле старого цирка, наткнулись на отставший обоз рамский с малой охраной. Зюзцы шибко злые были и сгоряча всем рамцам поснимали головы. А когда начали потери пересчитывать, выяснилось, что среди рамцев был один норг и он тоже под меч зюзский попал.
        - А что, норга нельзя было трогать? - спросил Гарун.
        - Конечно! - воскликнул Савва. - Ведь норги - бессмертные колдуны, постигшие суть вещей. Им открыто прошлое и будущее. Только смерть свою они не в силах предвидеть и потому редко выходят за стены крепости. Не желают зря рисковать. Если бы не эта их уязвимость, не было бы спасения от норгов нигде и никому.
        - Какие же они бессмертные, если их можно убить? - заметил Белов.
        - Убить на этом свете можно любого, - сказал Савва. - Но не каждый сможет прожить тысячу лет и не состариться.
        - Значит, эти норги имеют возраст тысячу лет? - удивился Гарун.
        - Рамцы говорят, что их голован Рекн, сын Рагна, живет уже тысячу двести лет, - заявил Савва.
        - Так, - заметил Кари. - Кажется, кое-что начинает проясняться. И чем закончилась история с убитым норгом?
        - Зюзцы до того перепугались, - продолжил Савва, - что сын Леонида, Любомир, который норга зарубил, отказался цепь голована принять, когда вернулся в зону. Братьев у Любомира не было, потому голованом Зюзи стала его сестра Людмила. Она, чтобы след кровавый замести и норгов запутать, решила доспехи норга отдать головану Семену. Не даром, конечно, а за выкуп. Да только не помогло это зюзцам. Норги все равно нашли Любомира и увезли к себе. Что с ним стало, никто не ведает. Кольчугу, что ты на Зорахе видел, с убитого норга сняли. Топор булатный, на котором ты клятву пил, тоже у него был. А шлем рогатый с каменьями самоцветными, говорят, самому Рекну принадлежал. Бесценная, я скажу вам, вещь!
        Вездеход уверенно прокладывал колею по заросшей травой дороге, проложенной через лесопарк. Слева показались развалины большого старинного дома. Через минуту стена деревьев кончилась, впереди блеснула широкая гладь реки. Повеял легкий ветерок, принося желанную прохладу. Белов повернул налево и повел вездеход вдоль берега.
        - Вот она, пристань, - Савва показал на высокие каменные строения, спускавшиеся к воде. - Наш причал второй, он сразу за первым.
        Вездеход проехал по мосту через речку с голыми берегами, покрытыми какими-то белесыми отложениями, и остановился перед железными воротами. Из прилепившейся к забору будки выскочил мужик в блестящей пожарной каске и с длинной алебардой под мышкой. Увидев вездеход, сторож перекрестился и взял оружие на плечо. Савва высунул руку в окно и помахал пропуском. Сторож приставил алебарду к забору и открыл ворота. Вездеход въехал на бревенчатую мостовую и покатил между громадными пакгаузами с плоскими крышами, склонившимися в сторону реки.
        - За вторым хранилищем поворачивай направо, - подсказал Савва. - Там можно остановиться прямо на причале.
        Белов вырулил на причал и затормозил у чугунной тумбы, к которой был привязан длинный рыбачий баркас с мачтой и небольшой рулевой рубкой. Из-под паруса, сложенного на чисто вымытой палубе, торчали чьи-то босые ноги.
        - Это Янек спит, - сказал Савва. - Ночью он сети ставит и лодку сторожит, а днем отсыпается. Вылезайте, сейчас я его подниму.
        - А ты говорил, что у вас воров нет, - поддел воеводу Белов.
        - Так то - у нас, - засмеялся Савва. - А здесь - Колома!
        Он легко перемахнул на баркас. Подкравшись к спящему матросу, Савва вытащил меч и провел холодным лезвием по торчащим пяткам. Ноги мгновенно втянулись под парус. Через мгновение Янек стоял во весь рост, угрожающе выставив заряженный арбалет.
        - Опять ты, Савва, шутишь с оружием, - проворчал он, протирая глаза. - В следующий раз пущу стрелу, так и знай.
        - Брось дуться, - Савва потрепал соломенные вихры юнги. - Смотри, какую команду я тебе привез. На веслах хоть до Рамки могут идти без замены.
        - Ух ты, самоход! - воскликнул Янек. - Как с картинки. На палубу в сапожищах все равно никого не пущу, - вдруг нахмурился юнга. - Ты тоже снимай.
        - Да погоди ты, - остановил его Савва. - За нами погоня. Мы сейчас загрузимся и сразу отчалим. В зоне - чужие.
        - Кто? - нахмурился Янек.
        - Зюзцы!
        - Опять? - всплеснул руками Янек. - А вы куда глядели?
        - Они ночью нагрянули, а Назар, собака, все караулы снял. Никто не ждал предательства. Они с Зорахом были заодно. Потом расскажу. Сейчас давай грузиться.
        Савва перепрыгнул обратно на причал. Они подтянули баркас к пристани. Белов подогнал вездеход и открыл багажник. Кари перешел на баркас. Закипела работа. Ящики, коробки, контейнеры перелетали из рук в руки. Вскоре на палубе выросла порядочная куча оружия и снаряжения.
        - Куда девать канистры со спиртом? - Белов высунул голову из багажника.
        - Две неси сюда, - сказал Кари. - Остальное оставим в вездеходе. На всякий случай.
        - Акваланги легкие, три комплекта. Берем?
        - Не надо, оставь, - решил Кари. - Все равно на всех не хватит. Ты собери лодочный мотор, а я подготовлю место для него.
        Кари перешел на корму лодки. Достав линейку, он начал измерять толщину руля.
        - Руль выдержит! - Кари принял у Белова водометный движитель и установил на корме, опустив всасывающие патрубки в воду. Затем он освободил рычаги толкателей и прикрепил к перу руля. После этого распаковал глушитель и навинтил на выхлопную трубу.
        - Готово! - объявил Кари. - Можно ехать. Только заправить надо. Белов, заливай.
        - По воде не ездят, а ходят, - солидно возразил Янек, подавая Белову канистру. - После того, как отвальную песню споют. Без этого нельзя. Иначе удачи не видать.
        - Виноват, капитан, - усмехнулся Кари. - Под какую песню прикажете мотор заводить?
        - Не знаю, под какую песню ходят с мотором, - смутился Янек. - Я только знаю, с какой песней парус поднимают или веслами гребут.
        - Давайте под нашу студенческую, - предложил Гарун. - Про Арабеллу.
        - Которая оробела? - засмеялся Белов, открывая канистру со спиртом. - Давай, если слова простые.
        - Очень простые, - заверил Гарун.
        Песня действительно оказались простой. Через минуту, горланя, как настоящие пираты, они запустили водометный движитель, окатив забортной водой Савву.
        - А ведь командор прав, - заметил Кари. - Пора отчаливать. Не знаю, что с вездеходом делать. Затопить, что ли?
        - Жалко самоходик, - сказал Савва. - Может, его в хранилище спрятать?
        - Я тоже против, - поддержал Белов. - Завязнет в тине, потом лебедкой не вытащить. Пойдем на склад. Посмотрим, что можно сделать.
        Они вошли в просторное помещение, стены которого возвышались на добрые двадцать метров. Гарун не преувеличивал, когда говорил, что в пакгауз можно загнать железнодорожный состав. Только он не учел, что спрятать груз от любопытных глаз в абсолютно пустом хранилище просто невозможно.
        - Четыре этажа, не меньше, - сказал Белов, изучая мощные железобетонные перекрытия.
        - Нельзя просто так оставлять машину, - заметил Кари. - Коломцы разберут ее на запчасти. Или просто сожгут, как дети.
        - Дети, пожар, прятать, - задумался Гарун. - Как родители прячут спички от детей? Закрывают на ключ - не подходит. Кладут на шкаф повыше. Загнать вездеход на крышу, что ли?
        - Агат ит! - Белов поднял палец. - Есть идея. Посторонитесь, наблюдайте, завидуйте, - он распахнул ворота и побежал к машине.
        - Что он хочет сделать? - спросил Савва. - Крыша не выдержит самохода. Он провалится и разобьется.
        Белов влетел на вездеходе в пакгауз и затормозил у стены.
        - Господа корсары, все вещи забрали? - спросил он. - Имейте в виду, через минуту наш самоход будет недоступным, как пик Коммунизма. После этого жалобы и просьбы трудящихся джентльменов удачи приниматься не будут.
        Дулеб с видом фокусника достал моток бечевки и привязал к нему гаечный ключ. Затем он раскрутил его в воздухе и запустил под потолок. Ключ перелетел через балку и опустился вниз, увлекая за собой бечевку. Белов полез под бампер. Отключив храповик лебедки, он вытащил конец троса и привязал к бечевке. При помощи бечевки он перетянул трос через балку и прикрепил к буксирному крюку.
        - Наступает ответственный момент, - объявил дулеб, включив храповик. - Эй, цвей, дрей! - он взял пульт управления и нажал кнопку. Щелкнула муфта. Барабан закрутился, натягивая трос. Бампер вездехода задрался, передние колеса поднялись в воздух и заскребли по стене. В багажнике забренчали инструменты. Вездеход встал на дыбы. Ударившись о стену колесами, автомобиль гигантским жуком пополз к потолку.
        - Дело сделано, - сказал Белов, выключив лебедку. Вездеход замер высоко под потолком, повиснув на балке, как копченый окорок. Оглядевшись, дулеб засунул пульт в щель за колонной и замаскировал кусками штукатурки.
        - Гут! - одобрил Кари. - Это лучше, чем топить в реке.
        Савва закрыл ворота пакгауза. Смотав причальный канат, он забросил его на палубу и сам перепрыгнул через борт.
        Кари зашел в рубку. Янек уже стоял за штурвалом. Кари прилепил к стойке штурвала джойстик управления и показал смышленому матросу, как им пользоваться. Савва уперся багром в причальную тумбу и посмотрел на Кари. Русич махнул рукой. Савва с силой оттолкнулся от причала. Янек передвинул рычаг джойстика на «малый ход». Когда баркас достаточно отошел от пристани, он добавил оборотов и сразу взял курс на противоположный берег.
        Глава 31
        Длинный баркас быстро скользил по спокойной речной воде вдоль левого берега, густо заросшего колючим кустарником. Оставшись позади, коломенская пристань виднелась издалека как нагромождение серых коробок, резко выделявшихся на фоне зеленой полосы леса.
        Савва предложил Зое заняться обедом. Вскоре из маленького камбуза, пристроенного к задней стенке рубки, повеяло ароматом жареной рыбы. Савва сам спустился в трюм и вынес столик на коротких ножках, в ящиках которого нашлись чистые тарелки и кружки.
        Они сложили коробки с оружием посередине палубы, оставив проходы вдоль бортов. Кари перетащил на бак два контейнера с хеджесами. Один контейнер он сразу вскрыл и подготовил базуки к бою. Белов укрыл под парусом канистры со спиртом и набросал вокруг столика снятые с вездехода чехлы. Судно сразу приобрело обжитой вид. Мужчины в ожидании обеда уселись на палубе.
        - А вчера осетрину на вертеле давали, - мечтательно сказал дулеб. - С гранатовым соусом. Эх, хороша была осетринка.
        - Не вчера, а позавчера, - поправил Гарун. - Вчера на ужин была баранина. Со слезами, плясками и песнями.
        - Точно! - согласился дулеб. - Сначала чертовки поплакали в жилетку, потом поплясали для поднятия аппетита.
        - Зато сегодня мы без завтрака остались, - заметил Кари.
        - Ага, - согласился Савва. - А то я думаю, отчего так есть хочется.
        - Поработай тут, не евши с утра, - поддержал Белов.
        - Кто не работает, тот не ест, - сказал Гарун.
        - Опять наш аспирант в философию ударился, - усмехнулся Кари.
        - Умный больно, - сказал Савва. - Образованный человек, сразу видно.
        - Как сказать, - возразил Белов. - Образование ума не заменяет.
        - Ни ума, ни хитрости, - подтвердил Кари. - Однако кушать в самом деле хочется. Зоинька! - позвал он. - Радость наша, не дай голодной смертью умереть.
        - Бегу, бегу! - девушка вынесла большой поднос с горой зажаренных в сметане карасей. Затем на столе появилась глубокая миска с салатом из свежих помидоров и стопка мягких лепешек. Сполоснув руки, мужчины дружно накинулись на карасей, запивая хрустящую на зубах рыбу молодым вином из большой бутыли, оплетенной соломой.
        - И все же я хотел уточнить, - начал Гарун. - Чем, по-твоему, ум отличается от хитрости?
        - Видишь ли, Гарик, - сказал Кари. - В голове каждого совместно существуют три качества. Это ум, мудрость и хитрость. Одно может заметно преобладать над другим. Тогда люди замечают, что данный человек или умен, или мудр, или хитер.
        - Допустим, - согласился Гарун. - Но чем они отличаются друг от друга?
        - Лично я думаю так, - ответил Кари. - Ум - это способность человека понимать сложность жизненных проблем. Мудрость - умение находить для них простые решения.
        - А хитрость? - спросил Гарун.
        - Это когда, - улыбнулся Кари, - из всех возможных решений ты выбираешь самое выгодное для себя.
        - Когда это было? - обиделся Гарун. Все дружно засмеялись.
        - Я в фигуральном смысле, - пояснил Кари.
        - Ты сам подумай, - вмешался Белов. - Если этого никогда не было, значит, ты не умеешь хитрить. В чем я сильно сомневаюсь. Ты не похож на блаженного или пророка.
        - При чем тут блаженные? - возмутился Гарун.
        - При том, - отрезал Белов. - Сегодня ты уложил троих врагов, а сам не получил ни царапины. Это признак удачливого воина, но никак не пророка.
        - Значит, пророки не умеют хитрить? - спросил Гарун.
        - Они не нуждаются в этом, - заметил Кари. - Правда, бывают ложные пророки, которые умело прикрывают свою выгоду пышными словами о всеобщем равенстве и братстве. Поскольку равенство и братство есть категории нравственные, то основанная на них философия не может претендовать на фундаментальность. Многие ваши философы знают это. Тем не менее, они продолжают обманывать народ, проповедуя ложные истины.
        - Зачем же они делают это? - растерялся Гарун.
        - Им за это платят власти, которым выгодно держать народ в темноте и невежестве. Толпой легче управлять. Высокие истины толпе недоступны. Свои права и свободы толпа передоверяет властям. Так проще жить. Нет прав - нет ответственности. В этом - сермяжная правда жизни. Если этот порядок устраивает граждан, общество является стабильным. Властям это выгодно, а в обществе всегда найдутся охотники защищать учения, в которых нет ни грана правды. За хорошую плату, разумеется. Верно, Павел?
        - Безусловно, - поддакнул Белов. - Только не надо путать истину с правдой.
        - Что ты хочешь сказать? - удивился Гарун. - Разве истина и правда не одно и то же?
        - Конечно, нет, - подтвердил Кари. - Истина рождается как научное открытие в голове исследователя. Правда возникает как обобщение традиций данного общества. Проще говоря, истина существует независимо от мнения людей. Правда отражает взгляды большинства.
        - Я к вам пришел не ради истины, но ради правды, - пробормотал Гарун. - Из твоих рассуждений следует, что истина может не быть правдой и наоборот.
        - Совершенно верно. Так бывает, когда истина открывается мыслителю, опередившему свое время, но общество не готово к ней. Люди отвергают открытие из страха перед потрясениями и прогоняют мыслителя за попытку изменить общую точку зрения. В вашем мире так случалось не раз. Достаточно вспомнить казус Галилея. Земля вращается вокруг Солнца, это истина, открывшаяся ученому. Но в то время общество не было готово. В глазах сограждан Галилей был неправ, значит, говорил неправду. По мнению властей, открытие Галилея разрушало устои мировоззрения. Карающие органы заставили ученого отречься он истины. В результате правдой посчитали, что Солнце вращается вокруг Земли. Что противоречит науке и не является истиной.
        - Выходит, - заметил Гарун, - правда есть результат некоего соглашения в обществе? В своем роде, правила игры?
        - Верно, - подтвердил Кари. - Свод законов князя Ярослава Владимировича так и назывался: «Русская Правда». Законы, писаные или неписаные, - это и есть правила игры в обществе.
        - Понятно, - Гарун покосился на Белова, который оживленно болтал с Зоей, заглядывая в ее изумрудные глаза.
        - Кстати, Гарун, - поднял бровь Кари. - Где ты так чисто научился говорить по-русски? Я знал кавказцев, живших в России. Хантамирова, например. Все они говорили с жутким акцентом.
        - Я с детства говорю по-русски, - смутился Гарун. - Ведь я аварец только по отцу. А мама у меня русская.
        - А говорить по-аварски можешь? - улыбнулся русич.
        - Немного, - признался Гарун. - Только читать не умею.
        - Слышишь, Карик, - вмешался Белов, - мы тут с Зоенькой о музыке немного поговорили. Они действительно не знают семитоники Баха, используют пятитоновый звукоряд. Эх, Кирогу бы сюда. Вот где простор для его работы.
        - А в чем проблема? - заинтересовался Карислав. - Жители земли Москови не переносят классической музыки?
        - Мы немножко знаем эту мертвую музыку, - сказала Зоя. - Но нашему народу она не по душе.
        - Как это? - вмешался Гарун. - Музыку Бетховена и Шостаковича вы называете мертвой?
        - Это не то, что ты думаешь, - возразила девушка. - Живая музыка - это здесь, - она приложила руку к сердцу. - А мертвая - она только для ушей.
        - Что значит - только для ушей?
        - Не могу сказать, - Зоя покачала головой. - Трудно объяснить.
        - Я знаю, - заявил Белов. - Все дело в ритмах. Зоя называет живой музыку, которая отражает ритмы природы. Например, стук человеческого сердца или топот копыт скачущей лошади. Эти ритмы у человека в генах. Поэтому первым музыкальным инструментом у всех народов является барабан, на котором воспроизводят эти ритмы.
        - Выходит, без ритма музыка мертва?
        - Зоя не так говорила, - возразил Белов. - Насколько я понял, она называет мертвой музыку, которая пытается отразить звуки неживой природы: шум дождя, плеск волн, шелест листьев на деревьях. В этих звуках действительно нет ритма. Для их исполнения не требуется ритм-секция. Достаточно иметь литавры, чтобы воспроизводить раскаты грома. Так ведь, Зоинька?
        - Ты умница! - Вскочив, Зоя чмокнула дулеба в щеку. - Все поели? Со стола убирать?
        - Пора, - согласился Кари. - Надо Янека сменить. Гарун, ты становись за штурвал, а мы с лоцманом немножко потолкуем. Перед поворотом сбросишь ход до малого. И чаще поглядывай на берег. Мало ли кто в кустах может прятаться.
        Гарун с удовольствием взялся за отполированные ручки штурвала. Янек набрал полную тарелку рыбы. Перейдя на бак, он уселся рядом с Беловым, который помогал Кариславу расстелить план города на пахнущих смолой досках.
        - Смотри, Янек, - Кари показал на голубую ленту Москва-реки. - Здесь река течет тремя рукавами мимо двух островов. Где лучше проложить маршрут?
        - Эти острова известны, - сообщил матрос. - Раньше они нагтскими были, а сейчас ими Ахан владеет. Если идти против течения, слева остров Треуголка расположен. Между ним и берегом пролив узкий, но глубокий. Течение здесь быстрое. Остров справа называется Котелок. Напротив него берег реки высокий и обрывистый. Здесь течение тоже быстрое, хотя не такое, как возле Треуголки. Зато на Котелке берег твердый и весь в кустах. Места здесь самые подходящие для пиратской засады.
        - А если пройти между островами? - спросил дулеб.
        - Это путь для тех, кто товары с юга в Кремль везет, - кивнул Янек. - По-другому им никак нельзя. Никто не рискует груженые лодки против течения вокруг Котелка проводить. Здесь аханские головорезы на быстроходных байдарах всегда поджидают. Пощады от них не жди. Все товары отберут и на дно пустят. По течению вниз еще можно проскочить. Если ветер попутный и груз невелик. Кое-кто решается, хотя опасно это. За нарушителями Ахан гонится аж до Братки. Если догонит, в живых никого не оставляет.
        - Зачем же они идут на риск? - нахмурился Кари.
        - Так ведь пролив между островами Ахан уже давно затвором перегородил! Там у него застава имеется, чтобы дань с проезжих купцов брать. А кому охота половину товаров за здорово живешь Ахану отдавать. Вот кое-кто рискует, надеясь на удачу.
        - А если левым рукавом проскочить? - предложил Белов. - Между берегом и Треуголкой? Или этот пролив тоже перегорожен?
        - Нет, - сказал Янек. - Этот пролив вкупе с берегом до Юной гавани Людмиле Зюзской принадлежит. Его еще покойный Леонид у нагтцев отвоевал. Только место это гиблым считается, потому как берега здесь топкие и водоворотистые. Если крушение, трудно выбраться. Дальше - зюзцы караулят. Хватают всех, кто прошел болотами, и продают в рабство рамцам. Думать надо.
        - Думай быстрее, - сказал Кари. - Мы уже дошли до поворота. Через пять дэгов откроются острова.
        - Ладно! - Янек стряхнул с тарелки остатки рыбы за борт и вытер пальцы о штаны. - С таким мотором в самом деле лучше махнуть через левый рукав. Течение лодке не помеха. Зато через аханскую заставу идти не надо. Пока они сообразят, что к чему, мы уже из рукава выскочим. А на большой воде нас ни одна пиратская байдара не догонит.
        - Я согласен с Янеком, - сказал Белов. - Зюзцы сегодня нас не ждут. Их главные силы заняты в Чертово. А гонца оттуда, как говорил Ирбис, в Нагтино еще не посылали. Аханцы же всегда начеку. Значит, в правом рукаве стычки с ними не избежать. Про средний пролив и говорить нечего. Ахан закроет проход, тогда мы на своем деревянном баркасе сразу окажемся в ловушке. Я - за левый рукав.
        - Согласен, - сказал Кари. - Решение принято. Идем через зюзский рукав. Янек, принимай управление.
        Бойцы засновали по палубе, готовя оружие к бою. Белов затащил пулемет на крышу рубки и залег там, обложившись ящиками с консервами. Кари перенес на корму контейнер с хеджесами, сам уселся за рубкой, привалившись спиной к нагретым доскам надстройки. Савва закинул за борт железное ведро на длинной веревке. Набрав воды, он поставил ведро перед пожарным ящиком с песком.
        Янек уверенно направил баркас в пролив, ширина которого не превышала полусотни метров. Судно быстро двигалось в тени обрывистого берега острова, заросшего густым кустарником.
        - Пока вроде бы все тихо, - заметил Гарун, усаживаясь на свернутый парус рядом с Саввой.
        - Хорошо, кабы так, - сказал Янек. - Да не так. Подумать, отчего это над стогом сена сорока стрекочет?
        - Сорока? - удивился Гарун. - Откуда? В южном лесу мы не видели ни одной птицы.
        - На юг от черты города их нет, - подтвердил Савва, - поскольку там нет ни жуков, ни бабочек. А в городе птицы нам очень даже помогают. Не засада ли это аханская? Место удобное вполне. Пульни-ка туда ракету для проверки.
        - Без приказа нельзя, - ответил Гарун. - Кари! - крикнул он. - На обрыве предполагается засада. Ориентир - стог сена. Не мешало бы проверить. Ракетой, например.
        - Стрелять первыми нам не годится, - отозвался Кари. - Попробуем решить дело миром.
        - Как же, решишь ты дело с Аханом миром! - проворчал Савва.
        Чертовец оказался прав. Как только баркас поравнялся со стогом сена, небрежно сложенным на краю обрыва, трава вдруг зашевелилась. Из стога вылез усатый аханец в длинном зеленом плаще, надетом на голое тело. Усач выхватил из-под плаща заряженный арбалет и выбежал на обрыв.
        - Эй, на борту! - заорал аханец, краснея от натуги. - А ну, греби к берегу. Стой, тебе говорят.
        - Малый ход, - скомандовал Кари.
        Янек неохотно сбросил скорость. Сильное встречное течение почти сразу остановило баркас.
        - Чего тебе надо, Улан? - Савва выпрямился во весь рост. - Это не твоя вода, и не тебе здесь командовать.
        - А, это ты, Савва? - отозвался аханец, быстро обшарив глазами баркас. - Я узнал твою лодку. Без весел она еще шибче ходит! - захохотал усач.
        - Дело говори, - потребовал Савва. - Недосуг мне с аханцем на воде калякать.
        - Ой ли, - усмехнулся Улан. - В прошлый раз мы с вашими парнями, что из Медведово шли, с большим интересом покалякали. Неплохой выкуп они за своих невест отвалили. Ну, ладно, - переменил тон аханец. - Слушай сюда. Тебя и Янку мы не тронем. А вот южанам, что на твоей лодке прячутся, дальше ходу нет. Давай, высаживай-ка их на берег, а сам греби себе в любую сторону.
        - Ну, Улан! - засмеялся Савва. - Простой ты мужик, как я погляжу.
        - Куда уж проще, - осклабился усач. - Эй, что ты решил?
        - Вот что я скажу тебе, аханец, - ответил Савва. - Полезай-ка ты обратно в свое сено. Сиди тихо, не высовывайся. Ежели кто спросит, отвечай, что никого не видел. Тогда, может, проживешь немного дольше, чем положено тебе по делам твоим.
        - Вот, значит, ты как? - ухмылка сползла с усатого лица Улана. - Я тебе добро, а ты мне кулак под ребро? Ну, плыви, плыви, - в узких черных глазах аханца мелькнул странный огонек. - Поглядим, докуда доплыть сможешь.
        Улан резко повернулся. Не оглядываясь, он зашагал к своей куче сена.
        - Возьми левее и добавь оборотов, - указал рулевому Кари. - Видишь, нас несет прямо под обрыв.
        Янек повернул штурвал и прибавил скорость. Накренившись, баркас отвалил от берега и пошел против течения, рассекая носом легкую встречную волну.
        - Внимание, - крикнул с крыши рубки Белов. - На обрыве пушка!
        Вскочив на ноги, Гарун увидел, что к Улану присоединились еще двое. Они быстро раскидали сено, которое прикрывало легкую полевую пушку, установленную на краю обрыва. Улан завертел колесо наводки, опуская ствол орудия. Прильнув напоследок к панораме, он махнул рукой и отскочил в сторону. Ахановец у лафета воткнул горящий фитиль в замок орудия. Пушка рявкнула, выбросив клуб дыма, и подпрыгнула на месте. В воздухе прошелестело ядро. Перед носом баркаса вырос столб воды. Улан что-то прокричал тонким голосом и погрозил кулаком. Аханцы кинулись перезаряжать орудие.
        На крыше рубки застучал пулемет. Длинная очередь хлестнула поверх берега, заставив пиратов пригнуться. Работу они не бросили.
        - Бесполезно стрелять снизу, - крикнул Белов. - Пули уходят в небо. Следующее ядро будет наше!
        Кари вышел из-за рубки с хеджесом в руках. Пристроив базуку на плече, он на всякий случай оглянулся за спину и нажал на спуск. Грянул гром. Над рекой пронеслась струя пламени и ударила в обрыв. Кумулятивный снаряд вошел в мягкую глину на глубину не менее двух метров прежде, чем взорвался. Из обрыва рядом с пушкой вырос столб огня. Часть берега вместе с орудием и ошеломленными аханцами отделилась от острова и с шумом рухнула в воду, подняв фонтан грязных брызг. По проливу пошли гулять волны.
        - Отличный выстрел! - крикнул Савва.
        - Ты, воевода, был прав, - признался Кари. - Мирных дел с Аханом не получится. Откуда у них эта пушка?
        - Эту штуку я видел на аханской заставе. Ее норги бросили, как негодную. А коломцы подобрали и приспособили для пальбы. Порох они у рамцев покупают. В Рамке любят огневое оружие.
        - Ясно, - кивнул Кари. - Смотрите сюда. Судя по карте, в конце рукава самое узкое место. Думаю, там будет вторая засада. Предлагаю не останавливаться, прорываться с ходу.
        Через несколько минут берега пролива сблизились, его русло изогнулось влево. Опасаясь незнакомых мелей, Янек сбросил скорость. Баркас, преодолевая сильное встречное течение, вошел в узкий рукав, на берегах которого росли высокие сосны. Гарун во все глаза глядел на заросли кустарника между могучими деревьями, до которых, казалось, можно рукой достать.
        - Вижу людей на левом берегу, - предупредил Белов сверху. - Они крутятся возле какой-то тумбы с колесом. Здоровенная штука стоит.
        Гарун подбежал к левому борту. На берегу возвышалось сооружение, напоминавшее лебедку для вытаскивания больших сетей на берег. На толстый пень был насажен широкий, метра в два, деревянный барабан для каната, конец которого уходил в речной песок. На барабане стоял полуобнаженный воин в красных шароварах. Он что-то кричал столпившимся вокруг него вооруженным людям и указывал длинной шпагой на приближающийся баркас.
        - Это сам Ахан, - глянув из-под руки, сообщил Савва. - Я узнал его. Здесь с ним не меньше трех десятков. Как они прознали, что мы здесь пойдем?
        - Что это за устройство? - спросил Гарун. - На пушку не похоже.
        - Не знаю, я такой штуки никогда раньше не видел. Может, Ахан ее у рамцев одолжил?
        - Это устройство похоже на кабестан. Его применяют для подъема якорей, - сказал Кари. - Если к канату привязан якорь, зацепить лодку они не смогут. В любом случае надо прорываться. Впереди большая вода, где наш баркас никто не догонит. Идем на прорыв. Янек, полный вперед!
        Баркас прибавил ходу. Ахан поднял шпагу и спрыгнул на землю. Кусты на берегу раздвинулись. На открытую воду вылетели легкие остроносые байдары, в которых сидели вооруженные гребцы. Налегая на весла, аханцы погнали байдары наперерез баркасу.
        - Пять лодок, двадцать человек, - подсчитал Кари. - Приготовиться к отражению атаки! Гарун и Савва, защищайте правый борт. Я на корме. Павел, прикрывай левый борт. Зоя, встань к пожарному щиту и держи ведро с водой наготове. Янек, самый полный ход! Надо успеть проскочить мимо лодок!
        Баркас рванулся вперед, рассекая воду. Гребцы на байдарах разом завопили и удвоили темп. Первая байдара пронеслась перед носом баркаса и вильнула влево. Раздался громкий треск. Савва перегнулся через борт и увидел, что трое гребцов вцепились в баркас, удерживая байдару на месте, а четвертый аханец, взяв шпагу в зубы, уже карабкается наверх. Схватив багор, Савва бросился на бак. Не успел пират закинуть ногу на палубу, как набежавший Савва с размаху ударил его багром по голове. Аханец без звука упал в воду и камнем пошел ко дну. Гребцы в лодке подняли арбалеты. Бросившись на палубу, Савва услышал, как над ним засвистели стрелы. Он повернул голову и увидел возле себя контейнер с хеджесами.
        По борту снова заскребли абордажным крюком. Савва понял, что на баркас лезет еще один аханец. Помня о стрелках, Савва встал на колени и вытащил из контейнера увесистый хеджес. Над бортом показалась бритая голова с вытаращенными черными глазами. Савва коротко размахнулся и ударил пирата базукой в лоб. Глаза у ахановца закатились, и он повалился обратно в лодку. Внутри хеджеса что-то зашипело. Испугавшись, Савва швырнул снаряд за борт. Раздался взрыв, в воздух взлетели обломки байдары. Что-то мягко шлепнулось на палубу. Савва опустил взгляд и увидел оторванную по плечо мускулистую руку с грязными пальцами, сжимавшими короткую толстую стрелу для арбалета. Савва выдернул стрелу из скрюченных пальцев и выбросил руку за борт.
        Вторая байдара была уже близко. Гарун хорошо видел безумный взгляд переднего гребца и оскаленные зубы под рыжими усами. Он взял пирата на прицел, но тут же опустил автомат, не решаясь выстрелить человеку в лицо. Аханец бросил весло. Вскочив на ноги, он быстро махнул рукой. В воздух взлетел моток бечевки, и трехпалый якорек с остро заточенными жалами вонзился в баркас, едва не зацепив ладонь Гаруна.
        - Абордажная кошка! - ахнул Гарун.
        Аханец с торжествующим криком перехватил бечевку и начал подтягивать байдару к баркасу. Опомнившись, Гарун выхватил нож и принялся пилить стальной поводок, прикрепленный к железному кольцу у основания кошки. Внизу щелкнул арбалет. Сильный удар по руке выбил у него нож. Скосив глаз, Гарун увидел короткую черную стрелу, пригвоздившую его руку к борту.
        - Гарун, стреляй! - крикнул Савва, подбегая с багром в руках. - Это же пираты!
        Замахнувшись, он метнул багор в переднего гребца, угодив ему прямо в грудь. Аханец вскрикнул, схватившись за багор, и полетел в воду. Второй гребец поднял арбалет. Опередив пирата, Савва выхватил из ножен меч и швырнул его в лодку. Аханец с тупым удивлением посмотрел на рукоятку меча, торчавшую из его голого живота, и медленно повалился навзничь.
        Савва молча вытащил саблю из ножен на спине у Гаруна и резким ударом перерубил поводок абордажной кошки. Байдару с раненым пиратом подхватило течением и сразу унесло назад. Савва выдернул стрелу и помог Гаруну подняться.
        - Ты не ранен? - спросил он, показывая на дыру в рукаве.
        - Нет, - задыхаясь, сказал Гарун. - Наконечник скользнул по браслету. Скорей на корму, там Кари и Павел вдвоем против трех лодок. Давай вдоль бортов. Ты справа, я слева. Саблю оставь себе. И спасибо за помощь.
        Гарун выглянул из-за рубки. Отставшие от баркаса аханцы гребли изо всех сил, забрасывая абордажные кошки на корму. Не обращая внимания на их угрозы и проклятия, Кари аккуратно выпускал пулю за пулей, отстреливая кошки. В результате его методичной стрельбы планшир на корме превратился в решето.
        - Почему Белова не слышно? - Гарун залег рядом. Не дожидаясь ответа, он прицелился в лодку, тащившуюся за баркасом сразу на двух бечевках, и нажал на спуск. Длинная очередь разнесла в щепки нос байдары и перебила буксир. Байдару закружило на месте. Зачерпнув воды, она клюнула носом и перевернулась.
        - Ложись! - крикнул он, заметив, что обозленные пираты взялись за арбалеты. Над кормой просвистели четыре стрелы, которые со стуком вонзились в стенку рубки.
        - Павел, ты скоро там? - окликнул Кари. - Прикрой нас! Не видишь, они головы не дают поднять.
        - У меня пулемет заклинило, - пожаловался сверху Белов. - Чертов пират, угодил стрелой прямо в приемник. Заклепал окно, ленту невозможно вытащить.
        - Бросай пулемет и спускайся вниз, - приказал Кари. - Ты здесь нужнее.
        - Хорошо, - охотно согласился Белов.
        В воздухе что-то мелькнуло. Тяжелый пулемет с обрывком ленты рухнул в ближайшую байдару. Тонкое днище треснуло, сквозь щели фонтанчиками забила вода. Срывая с себя шаровары, аханцы бросились затыкать пробоины.
        - Павел, ты зачем пулеметами бросаешься? - спросил Гарун.
        - Так ведь Карик приказал, - удивился Белов. - Я сам подумал, зачем пулемет бросать, ведь он у нас последний. Но приказ есть приказ.
        - Хватит чепуху молоть, - рассердился Кари. - Лучше выгляни, скоро конец стремнине?
        - Мы уже на траверзе той штуковины на берегу, - крикнул Белов. - Сейчас ее проскочим. До большой воды осталось меньше сотни метров. Так, что это? Аханцы крутят барабан. Канат ползет из воды. Берегись, это ловушка! Ребята, держитесь, сейчас врежемся.
        Аханцы, что остались на берегу, вставив копья в отверстия на барабане, дружно повернули его еще на один оборот. Канат с шумом вырвался из воды и заплескал поперек пролива. Стало видно, что другой конец каната привязан к могучей сосне на противоположном берегу протоки.
        Янек завертел штурвал, пытаясь избежать столкновения, но повисшие на корме байдары не дали отвернуть в сторону. Накренившись, баркас зарылся носом в воду. Туго натянутый канат скользнул поверх палубы и уперся в мачту, сгибая ее почти до самой палубы. С оглушительным треском мачта переломилась пополам. Обломок мачты, пущенный как из арбалета, пронесся над палубой, врезался в рубку и пробил ее насквозь, пригвоздив несчастного Янека к переборке.
        Резкий толчок бросил Белова на ящик с патронами. Ударившись затылком, он потерял сознание. Баркас рывком продвинулся вперед, но тут же остановился, упершись рубкой в канат. За первым толчком последовал второй, более слабый. Это байдары, двигаясь за баркасом, врезались в корму. Вытащив шпаги, аханцы полезли на палубу.
        Савва подскочил к пирату, который карабкался, умело орудуя абордажным крюком, и нанес ему сильный удар саблей. Пират умело принял удар на выставленную наискось шпагу. Захватив соскользнувший клинок ловушкой на гарде, он резко вывернул кисть. Сабля отлетела в сторону и упала в воду. Оскалив зубы, аханец кольнул шпагой снизу вверх. Савва отскочил назад. Пират прыгнул на палубу. Размахивая шпагой, он прижал чертовца к рубке, готовясь нанести смертельный удар. Савва схватил пластиковую канистру, в которой оставалось еще довольно много спирта, и швырнул ее в аханца. Выругавшись, пират нанес удар по летящей емкости и легко рассек ее пополам. Половинки канистры разлетелись в стороны, а в лицо пирату хлынул чистый спирт. Взревев от жгучей боли в глазах, он бросил шпагу и закрыл лицо руками. Савва прыгнул вперед и ударил его двумя кулаками в грудь. Отлетев назад, пират перевалился через борт и упал в воду. Савва подобрал пиратскую шпагу и бросился на помощь Кари, который отбивался сразу от двух аханцев. Русич вертелся на месте, ловко отражая удары стволом карабина. Бросив одобрительный взгляд на Гаруна,
который уже сбил с ног и обезоружил своего противника, Савва набросился на ближайшего пирата и, осыпая его ударами шпаги, погнал назад.
        Увлеченные боем диверы не услышали, как к баркасу бесшумно причалили еще четыре байдары. Первым на палубу поднялся сам Ахан. Увидев перед собой страшного предводителя пиратов, покрытого татуировкой от пояса до ушей, Зоя вскрикнула и бросилась в трюм. Ахан, усмехнувшись, щелкнул пальцами.
        - Барас, займись девчонкой, - приказал он вполголоса коренастому воину, следовавшему за ним по пятам. - Приготовить снасти. Сейчас наши рыбки сами прыгнут в сеть.
        Барас, сверкнув глазами, полез в трюм. Внизу послышался звон бьющейся посуды. Пираты разобрали четыре большие сетки, привязанные к деревянным обручам наподобие рыболовных сачков. Разделившись на две группы, коломцы перелезли через канат и прокрались на корму.
        Выглянув из-за рубки, Ахан увидел, как Кари ударом в челюсть отправил своего противника за борт и нагнулся за карабином. Он чуть слышно щелкнул пальцами. Два пирата, подскочив к русичу, мигом накинули на него обруч с сеткой и повалили на палубу. Савва поднял шпагу и бросился на коломского голована. Ахан вытаращил глаза, сделав вид, что готовится отразить удар. В последний момент он вдруг присел, а два пирата, стоявшие за ним, разом подставили обруч с сетью. Споткнувшись о твердое плечо Ахана, Савва головой влетел в сетку и запутался в ней. Гарун вскинул автомат, но ловко брошенная сбоку шпага выбила у него оружие. Навалившись кучей, аханцы завернули ему руки за спину и связали прочной бечевкой.
        Ахан молча поднял делисл. Небрежно повертев карабин, он выбросил его за борт. Вслед за делислом в воду полетел автомат Гаруна и контейнеры с хеджесами. Утопив в реке все огнестрельное оружие, пират вразвалку подошел к пленникам.
        - Зачем Ахан выбросил наши бабахалки? - спросил Кари, пошевелив за спиной связанными руками. - Или ему не понравилось наше огневое оружие?
        Ахан смерил Карислава взглядом и сплюнул на палубу.
        - Это тебя зовут Кари? - грубо спросил он. - Говорят, ты хороший воин. Только где твоя татуировка?
        - Она в надежном месте, - ответил Кари.
        - Там же, где доспехи норга? - осклабился пират. - Может, ты сам скажешь, куда спрятал то, что тебе не принадлежит?
        - Кари добыл их в честном поединке, - вмешался Савва.
        - Кто это голос подает? - Издеваясь, Ахан сделал вид, что только сейчас заметил Савву. - Ба, да ведь это голована Семена сынок! Мне уже доложили, что сегодня ты очень жидко покакал в сеточку.
        Пираты захохотали. Савва побагровел. Отсмеявшись, Ахан вдруг принял суровый вид.
        - А это кто такой? - он ткнул грязным пальцем в грудь Гаруна. - Волос черный, глаза карие, лицо белое. Кавказец? Грузин? Отвечай! Если грузин, убью на месте. - Ахан поднял свою страшную шпагу.
        - Я не грузин! - гордо сказал Гарун. - Я аварец.
        - Одна холера, - захохотал пират. - Вы, кавказцы, все одним миром мазаны. Гордецы и хитрецы. Ну, признавайся. Ведь ты гордишься своими аварскими предками?
        - Видишь ли, Ахан, - мягко сказал Гарун. - Я аварец только наполовину. Значит, гордиться аварскими предками я могу только наполовину.
        - Так! - щелкнул пальцами пират. - Это точно они. Языкатые чужаки, о которых говорил Рекн. Эй, кто там! Манзар, Халзан! Увести пленных на бак. Лодку обыскать. Тому, кто найдет доспехи норга, обещаю в награду мешок серебра.
        Подталкиваемые в спину двумя дюжими аханцами, пленники перешли на полубак. Пираты забегали по баркасу, роясь в ящиках и вытряхивая из тюков содержимое на палубу. Хлопнула крышка люка. Из трюма вылез Барас. Пират тащил Зою, намотав ее волосы на кулак. В другой руке Барас держал мешок, из которого торчала рукоять топора.
        При виде заплаканного лица Зои у Гаруна сжалось сердце. Не помня себя от ярости, он со связанными руками бросился на Бараса и ударил его ногой в грудь. Пират покачнулся и выпустил девушку. Шагнув назад, он опрокинул ведро с водой и шлепнулся в лужу. Сзади подскочил Манзар и ударил Гаруна рукояткой шпаги в затылок. Гарун упал лицом вниз. Манзар поднял ногу. Зоя с криком бросилась к Гаруну, прикрывая его своим телом. Кари шагнул вперед, но Ахан быстро приставил шпагу к его груди.
        - Здесь командую я, сынок, - холодно блеснули синие глаза пирата. - И запомни, лежать бы вам сейчас на дне реки, будь моя воля. Но вы зачем-то нужны головану Рекну. А с ним у меня уговор. Ведите себя как положено. Не то я могу передумать. Барас! Покажи, что нашел.
        Барас со злостью пнул ведро. От удара оно перелетело через борт и упало в воду, закачавшись вверх дном. Сорвав злость, пират подошел к Ахану и раскрыл мешок.
        - Здесь топор норга, - сказал он. - И еще кое-что.
        Ахан нетерпеливо запустил руку в мешок и вытащил золотой шлем, засверкавший на солнце драгоценными камнями.
        - Это он! - кивнул пират, сдерживая волнение. - За этот шлем, - Ахан возвысил голос, обращаясь к соплеменникам, - мы получим от норгов Юную гавань. Тогда и Нагтино станет нашим. Исполнится мечта Акима, отца нашего, да успокоится его душа на небесной тверди.
        - Корабль норгов! - крикнул Барас, показывая рукой вперед.
        Кари обернулся и увидел белый двухпалубный катамаран, который медленно выходил из-за мыса, готовясь войти в пролив.
        - Убрать сетки, приготовить канаты, - скомандовал Ахан. - Барас, стереги доспехи норга. Помни, ты отвечаешь за них головой!
        Барас засунул топор за пояс и спрятал шлем обратно в мешок. Манзар поднял Гаруна на ноги. Похлопав пленника по щеке, пират прислонил его к мачте. Халзан собрал сетки и побросал их в байдару. Поискав глазами, он увидел возле мачты сеть, на которой стояла Зоя. Девушка что-то нежно шептала Гаруну, стирая платком кровь с его лица. Халзан подошел к Зое и грубо толкнул ее. Девушка вскрикнула.
        - Что там еще? - проворчал Ахан, оглянувшись.
        - Сеть, - сказал Халзан. - Она не понадобилась. Хватило трех.
        - Почему? - нахмурился Ахан.
        - Трое пленных, три сетки, - объяснил Халзан. - Ты сам говорил, что чужаков трое.
        - Тупицы! - взревел Ахан. - Савва не в счет. Ищите третьего пришельца. Он должен быть где-то здесь!
        Пираты забегали по лодке. Трое полезли в трюм, двое бросились в рубку. Кари бросил быстрый взгляд на крышу рубки и увидел Белова, корчившего рожи из-за ящика с консервами. Незаметно подмигнув в ответ, русич отвернулся и заметил на воде ведро, плавающее вверх дном возле баркаса. Он повернулся спиной к рубке и воздел руки вверх.
        - Douleb! - обратился он к небесам. - Ters’a bukit un vatr! Uzit lik arbel. Gitta bak tu Bouda[12 - Там на воде ведро. Используй его как воздушный колокол. Возвращайся в Буду.].
        - A’v zi![13 - Я понял.] - завыл в ответ Белов.
        Ахан завертел головой, пытаясь определить, откуда идет голос.
        - Вот он, третий! - крикнул Барас, указывая на крышу рубки. Поняв, что дальше прятаться бесполезно, Белов поднялся во весь рост.
        - Взять его! - приказал Ахан. - Но пока не убивать.
        Пираты, толкая друг друга, бросились к рубке. Халзан, добежавший первым, подпрыгнул, ухватившись руками за крышу, и встал ногами на канат.
        - В чем дело, уважаемый Халзан? - кротко спросил Белов у пирата, который замер на месте, не решаясь в одиночку лезть на крышу. - Ты тоже хочешь заработать мешок серебра?
        Он выхватил кольт и, не целясь, всадил пулю в канат. В воздухе пронесся мощный звук лопнувшей басовой струны. Разорвавшийся канат хлестнул по палубе, калеча и сбивая с ног пиратов. Халзана, как тряпичную куклу, отшвырнуло в сторону. Ударившись головой, он упал за борт и исчез в воде. Освободившись от каната, баркас двинулся навстречу катамарану, который уже приблизился на полет стрелы.
        - Ты, - вскричал Ахан, показывая на Белова. - Ты - труп! - Он вырвал у Манзара арбалет и перезарядил его.
        - Кари! - Белов сунул кольт в кобуру под мышкой. - Al bech!
        Дулеб сделал шаг в сторону и ласточкой полетел в воду. Ахан подскочил к борту и поднял арбалет. Над водой показалась чья-то голова, и Ахан сразу всадил стрелу в загорелую шею. Пловец слабо вскрикнул и повернул побледневшее лицо к баркасу.
        - Это Халзан, - завопил Манзар. - Ахан, ты убил Халзана! - Он перегнулся через борт, словно хотел дотянуться до умирающего товарища. Изо рта Халзана хлынула кровь, и он навсегда скрылся под водой.
        Ахан с потемневшим лицом перезарядил арбалет. Прошла минута, другая, но над водой никто не показывался.
        - Утонул чужак! - объявил Ахан. - Горцы не умеют плавать.
        Гарун с тревогой посмотрел на Кари. Русич едва заметно качнул головой.
        - Остановить лодку, - приказал Ахан. - Освободить рубку.
        Тяжелый якорь полетел в воду. Баркас дрогнул. Остановившись, судно развернулось поперек течения. Пираты объединенными усилиями выдернули обломок мачты из стенки. Манзар вышел из рубки, волоча за собой тело несчастного матроса. Перекрестившись, он взял труп подмышки и бросил его в реку ногами вперед.
        - Ты! - Ахан указал на Гаруна. - Пойдем, покажешь, как управлять лодкой. Иначе твоей девушке конец. Барас! Возьми девчонку.
        Гарун пожал плечами и посмотрел на Кари. Русич кивнул. Ахан развязал Гаруна, и они скрылись в рубке. Вскоре оттуда донесся довольный смех пирата.
        Катамаран развернулся и остановился рядом с баркасом. С нижней палубы опустился автоматический трап. На палубе не было ни души. Ахан приказал Кари идти вперед. Сопровождаемые пиратами, они перешли на катамаран.
        Глава 32
        - Не могу снять блокировку, - пожаловался Эгль, барабаня по клавише сброса. - Баг Мэк успевает включить защиту и зацикливает Лемеха.
        - Ничего удивительного, - сказал Хэвисайд, сочувственно глядя на Лемеха, лежащего без чувств на зеленом газоне. - Мозговая атака привела к развилке. Лемех нащупал слабое место, но защита Би-эм не позволяет развить успех.
        - Что, если мы сами понизим защиту? - предложил Эгль.
        - Это ничего не даст. Би-эм отключит генератор идей. Игру придется начинать заново. Мой дорогой Эгль, придется вводить информацию вручную.
        - Но, сэр, - поднял брови исландец. - Вы говорили, что это опасно.
        - Да, борьба идей вызывает раздвоение сознания Би-эм, своего рода виртуальную шизофрению. Это может повредить компьютер.
        - Что же делать? - нахмурился Эгль.
        - Есть план вводить данные по частям.
        Англичанин щелкнул по стеклянной стене, убирая Лемеха. Экран мигнул и загорелся жемчужно-серым цветом. Хэвисайд взял с пульта карандаш и постучал. На экране возник прозрачный октаэдр, плавающий в желтоватой жидкости. Хэвисайд начертил вокруг кристалла окружность, которую разделил на двенадцать частей. На участках нарисовал небольшие кубики, которые соединил радиусами с центром.
        - Интересное сооружение, - заметил Эгль. - Напоминает орбитальную оранжерею.
        - Возможно, - рассеянно кивнул Хэвисайд. - Но не будем отвлекаться.
        - Прошу прощения, - извинился Эгль.
        - План таков. Мы запишем в кубики данные в формате пассивных файлов. Такие тексты Би-эм не проверяет, запись произойдет без помех.
        - Зачем нам столько кубиков? Для записи данных хватает одного. Еще место остается.
        - Это теоретически, - сказал Хэвисайд. - Но когда начнется передача данных Лемеху, Баг Мэк обнаружит активный кубик и уничтожит его.
        - А мы синтезируем второй кубик, - предложил Эгль, - и продолжим работу.
        - Би-эм будет уже начеку, - покачал головой Хэвисайд. - Он начнет проверять каждый блок. Чтобы перехитрить Баг Мэка, мы организуем виртуальные догонялки. Пока Би-эм стирает первый блок, второй кубик передает свою часть информации. Би-эм прихлопнет и его, но несколько позднее. И так далее. Поэтому кубиков нужно больше. Примерно после пятой передачи Лемех успеет получить все данные и создаст вокруг себя заслон. После этого Би-эм капитулирует.
        - Да, но зачем нужны боковые связи? Лемех сидит в центре. Значит, данные будут передаваться по радиусам.
        - Вы не знаете тактики Баг Мэка, - мягко сказал Хэвисайд. - Для прерывания передачи он пошлет стирающую программу в виде клопа-ирейзера. Клоп начнет уничтожать кристаллики, чтобы прервать передачу данных.
        - Это плохо, - проворчал Эгль.
        - Верно. Мы позволим клопу разрушать кристаллик. Но как только он попадет в первый блок, второй блок запустится сигналом по боковой нити. Клоп начнет искать второй блок. Он кинется к боковой нити, но она будет уничтожена. Чтобы попасть в куб, клоп вернется в центр, чтобы попасть на второй радиус. Пока клоп бегает по радиусам, кубики будут включаться по боковым линиям.
        - Теперь понятно, зачем столько кристаллов, - оживился Эгль. - При двенадцати кубиках длина радиуса в два раза больше боковой связи. Это значит, что клоп будет отставать на половину радиуса с каждой передачей. Отлично! Ну что, можно начинать?
        - Сейчас, сейчас, - Хэвисайд постучал по экрану. - Информацию, которую успеет получить Лемех, нужно вычесть из второго блока. Тогда вторая передача начнется с нужного места. Сигналом будет разрыв боковой нити.
        - Остроумно, - оценил Эгль. - Но как выключать боковую нить? Вручную можно не успеть.
        - Разумеется, нет, - согласился Хэвисайд. - Ирейзер сам будет уничтожать боковые нити.
        - Каким образом?
        - На нее мы запишем последнюю строку блока в виде малозначащей подписи Лемеха. Когда ирейзер обнулит блок, сопротивление нити упадет до нуля. Возникнет скачок тока, который пережжет нить. Я сравнил бы это с коротким замыканием. Импульс тока послужит сигналом, который запустит второй блок. Для обнуления второго кубика клопу понадобится вдвое больше времени. Через пару сеансов клоп ввяжется в настоящий гандикап. Пока он бегает по радиусам, передача данных будет продолжаться. Примерно после пятого сеанса Лемех сам прихлопнет клопа. Блокировка будет снята, и работа продолжится без помех.
        - Грит! - одобрил исландец. - Вы уже выбрали формат для передачи данных?
        - Для простоты я использовал наши образы, - признался Хэвисайд. - Это будет нагляднее.
        - Вот как? - засмеялся Эгль. - Это интересно. Неплохо бы еще активировать таймер.
        - Спасибо, что напомнили. Я выведу циферблат на экран. Если не трудно, вложите носитель в приемник, а я организую кристаллы памяти.
        Эгль достал гибкую пластинку, обмахнул кисточкой и вставил в рамку, которую закрепил на стеклянном столике фотоприемника. Проверив объектив, Эгль опустил на рамку круглый держатель с большой линзой и накрыл столик кожухом.
        - Готово!
        - Good, - одобрил Оливер, рисуя в углу экрана круглый циферблат. Нацарапав цифру 12, он дотронулся до клавиши на пульте. Рисунок дрогнул и превратился в четкое изображение таймера, стрелки которого застыли на 12 часах. Хэвисайд постучал карандашом по экрану. На заднем плане появился вид лужайки с неподвижным Лемехом, над которым вился рой мелких черных мушек.
        - Вижу облако нейтрино, - сказал Эгль. - Очевидно, Би-эм задействовал всю мощность.
        - Это удобный момент, - оживился Хэвисайд. - Можно вводить данные. Баг Мэк сейчас все пропускает без проверки.
        - А кристаллики готовы?
        - Шур! Уже плавают в бульоне. Температура в норме. Можно начинать.
        - Тогда вперед! - решительно скомандовал Эгль.
        Хэвисайд нажал клавишу. На панели засветился огонек. Экран симулятора мигнул. Ожерелье из кристаллов окрасилось изумрудно-зеленым цветом.
        - Есть, - одобрил Эгль. - Данные уже в памяти. Давайте команду.
        - Лучше вы, - отказался Хэвисайд.
        Эгль решительно протянул руку к экрану и щелкнул ногтем по циферблату. Стрелка, дрогнув, поползла по кругу. Пройдя первый сектор, она коснулась отметки «5». Зеленый кристаллик, висевший в направлении «1час», часто замигал. От него отделилась оранжевая искорка, которая скользнула по радиальной нити и растворилась на гладкой поверхности октаэдра.
        Глава 33
        Белов вовсе не собирался тонуть в угоду предводителю коломских пиратов. Павел, выросший в портовом городе, был незаурядным пловцом. Очутившись в воде, он в первую очередь сбросил куртку и тяжелый штурмовой пояс, который сразу пошел ко дну. Затем Белов поднырнул под баркас и добрался до линя, который указал положение ведра. Оттолкнувшись от борта, он всплыл к ведру и осторожно просунул в него голову. Сделав вдох, Белов решил переждать суматоху, затем плыть под водой к острову. Но не прошло и минуты, как линь натянулся и потащил ведро к баркасу. Или судно разворачивается, или кому-то понадобилось ведро, понял он. В любом случае встреча с пиратами не входила в планы. Белов достал нож и перерезал линь. Быстрое течение подхватило его. С ведром на голове он спокойно дрейфовал по реке, удаляясь от судна, захваченного пиратами.
        Белов отпустил спасительное ведро, когда его достаточно отнесло от баркаса. Нырнув, он направился к берегу, где рассчитывал найти пустую байдару, брошенную после первой атаки. Проплыть под водой пару десятков метров для него не составляло труда. Несколько энергичных гребков, и вскоре он уткнулся в илистый берег. Натянув майку на голову, Белов осторожно высунул нос из воды. Над кустом застрекотала сорока. Спасаясь от назойливой птицы, он забрался в заросли, где сразу увидел байдару, застрявшую в ивняке. Белов погрузился в воду, бесшумно подплыл и заглянул через борт.
        На дне байдары лежал умирающий ахановец. Он тяжело дышал, держась за рукоятку меча, торчавшую из живота. Встретившись мутным взглядом с глазами чужака, пират потянулся к арбалету. Белов не шелохнулся. Внезапно по телу умирающего пробежала судорога, изо рта хлынула черная кровь. Арбалет со стуком упал на дно лодки, и пират умер.
        Забравшись в байдару, Белов сначала вытащил из подмышки кольт и вытряхнул из него воду. Затем, раздевшись догола, он разложил одежду для просушки и босиком подобрался к телу пирата. Обыскав карманы покойника, дулеб извлек из страшной раны меч и положил его на скамейку. Кусок парусины пригодился, чтобы накрыть мертвое тело. Сполоснув руки в воде, он взялся за весло. Хотя течение сейчас помогало грести, Белов не хотел терять ни минуты, помня о товарищах в плену.
        Солнце уже садилось за лесом, когда Белов добрался до зарослей ежевики напротив коломской пристани. После многочасовой гребли саднили ладони. В животе урчало от голода. Пережевывая кусок копченого мяса, найденный в кармане убитого пирата, он осмотрел через оптический прицел причалы на противоположном берегу и остался недоволен, заметив коломцев, расположившихся лагерем у пакгауза, где был спрятан вездеход. Продолжая вести наблюдение, он засек несколько дымков, поднимавшихся ниже по течению. Стало ясно, что путь вниз по реке закрыт. Белов затащил байдару в кусты. Походив по берегу, он нашел сухое полено и положил в лодку рядом с покойником. Затем нарезал большую охапку травы и в ожидании темноты сплел накидку с капюшоном.
        Через час над Коломой сгустились сумерки, но луна пока еще не взошла. От воды заметно потянуло вечерней прохладой. Закутавшись в накидку, Белов взялся за весло и бесшумно погнал байдару через реку, взяв курс выше по течению. Подплыв незаметно к пристани, он с ходу загнал лодку под причал и привязал к стойке. Пока все шло по плану. Белов усадил мертвеца спиной к скамейке, подперев для надежности найденным поленом. Затем установил в расщеп полена смоляной факел, обмотанный сухой берестой. К факелу привязал фитиль, сделанный из полоски парусины, пропитанной жиром. Вынув из обоймы два пистолетных патрона, он вставил их в факел. Закончив работу, Белов накинул колпак и осторожно выглянул из-под настила.
        По соседнему причалу расхаживал взад-вперед с арбалетом наперевес охранник, который время от времени сплевывал в воду. Двое других коломцев сидели на корточках у костра, разложенного перед пакгаузом, и жарили на прутьях рыбу.
        «Понятно, - подумал Белов. - Это они мой самоходик караулят. Давно сидят, утомились, поди. И всего только трое. Ну, ребята, держитесь. Сейчас я вам устрою вечернее шоу с балетом и арбалетом».
        Белов заткнул меч за пояс и отвязал байдару. Затем поджег фитиль. Ухватившись за балку, он оттолкнул лодку ногами, сам остался висеть под причалом. Байдару вынесло из-под пристани и развернуло по течению, которое подхватило легкую лодку и понесло к причалу с коломцами. Дрожащий огонек добежал до факела. Сухая береста ярко вспыхнула, разбрасывая в стороны горящие капли. По причалу протопали сапоги.
        - Стой, кто идет? - раздался грубый голос. - Эй, на байдаре, отвечай, не то буду стрелять. Молчишь? Ну, получай!
        Услышав ставшее привычным щелканье арбалетов, дулеб подтянулся на руках и бесшумно перекатился на пристань. Под крики охранников, занятых обстрелом байдары, он прополз за угол пакгауза. Поднявшись на ноги, Белов помчался прочь от реки. Через несколько секунд он выскочил на дорогу. Сориентировавшись, дулеб повернул налево. Обежав здание кругом, он оказался в знакомом переулке, еще хранившем следы колес вездехода. Выглянув из-за угла, он увидел, что коломцы зацепили байдару багром и подтянули ее к причалу. Сторож с арбалетом спустился в лодку. Выдернув из полена горящий факел, он поднес огонь к лицу мертвеца.
        - Это Найдан! - крикнул охранник охрипшим голосом. - Кто-то еще до нас вспорол ему живот. Бросайте канат. Найдана надо вытащить.
        Он поднял факел и помахал в воздухе. Сухо треснул пистолетный выстрел, потом еще один. Схватившись за грудь, охранник полетел в воду. Байдара перевернулась. Коломцы дружно попадали на пол, прикрывая головы руками.
        Белов метнулся к воротам пакгауза. Отодвинув засов, он скользнул внутрь и прикрыл ворота. Подсвечивая себе фонариком, он нашел тайник, где прятал пульт от вездехода. Прибор был на месте. Белов включил лебедку и осторожно опустил вездеход на бетонный пол. Открыв багажник, он достал канистру со спиртом и сразу залил полный бак. Затем он выбрал из оставленного арсенала новенький делисл, штурмовой пояс с полным боекомплектом и ящик с гранатами. Сбросив накидку из травы, от которой уже чесалась спина, он поискал в багажнике куртку, но не нашел. «Наверное, на баркасе осталась, - огорчился бережливый дулеб. - Жалко вещь. Еще полканистры спирта там аханцам осталось. Сегодня запируют, поди. Эх!».
        Почесав в затылке, Белов нацедил полстаканчика спирта из остатков. Воровато оглянувшись, он залпом выпил огненную жидкость и закусил половинкой шоколадки. «Это в сугубо медицинских целях, - объяснил сам себе дулеб. - Для снятия стресса. А также для сугрева, чтобы не простыть после купания». Заметив коробку с комплектом аквалангиста, он вытащил гидрокостюм и чуть слышно присвистнул, глянув на вшитый в рукав электронный таймер. «Надо торопиться, если хочешь до рассвета попасть в Буду. Ребятам только бы ночку продержаться да день простоять. А там и я подоспею, конечно, с гостинцами. Ахан еще пожалеет, что связался с нами. Нагтино ему подавай! Работорговец чертов».
        Белов натянул гидрокостюм и нацепил штурмовой пояс. Вспомнив о воротах из железа, он достал хеджес и положил рядом. Вооружившись до зубов, Белов выглянул из пакгауза. Коломцы уже зацепили веревкой раненого товарища, собираясь вытащить из воды. Момент был подходящий. Он распахнул настежь ворота и прыгнул за руль.
        Вездеход с ревом вылетел из пакгауза. Промчавшись мимо остолбеневших коломцев, Белов свернул в переулок. Доехав до центральной улицы, он повернул налево и включил дальний свет. Мощные фары осветили несколько темных фигур, маячивших перед воротами. Он нажал тревожный клаксон. Дикий вой сирены разорвал ночную тишину. Топтуны брызнули в стороны. Притормозив, Белов подхватил хеджес и высунулся в окно. Он прицелился в цепь, замыкающую створки ворот, и нажал на спуск. Огненный снаряд ударил в ворота и с грохотом взорвался, разбросав исковерканные половинки. Объехав дымящиеся обломки, вездеход помчался по дороге к лесопарку. Впереди открылся мост через небольшую речку. Белов притормозил. Яркие фары осветили голый сухой берег. Заискрились пластинки каких-то кристаллических отложений. На мост выскочил человек в сапогах и длинном плаще, надетом на голое тело. Он вытянул навстречу вездеходу правый кулак и ударил себя по локтю ребром левой ладони, отчего кулак подскочил вверх. Не удовольствовавшись международным оскорблением, он повернулся спиной и нагнулся, задрав полы плаща. Сверкая голым задом, коломец
зашаркал ногами, красноречиво выражая этой частью тела бесконечное презрение водителю самохода.
        Рассердившись не на шутку, Белов ударил по клаксону и въехал на мост. Коломец отбежал подальше и остановился, подняв над головой блестящий клинок. Усмехнувшись, дулеб нажал на педаль акселератора. Ему удалось проехать не больше десяти метров. Подпиленные несущие балки моста треснули, и центральный пролет рухнул в реку вместе с вездеходом. Из темноты высыпали коломцы. Сбежавшись к провалу, они приготовили арбалеты, ожидая появления чужака. Ждать им пришлось довольно долго. И дождались пираты совсем не того, о чем думали.
        Хотя вода смягчила удар, вездеход по инерции слетел с настила и погрузился радиатором в воду. Двигатель заглох. Вода постепенно заливала салон. Белов поднял боковое стекло, чтобы выиграть у смерти несколько секунд, которые никогда не бывают лишними. Брызги воды попали ему в лицо, и он удивился их необычному запаху. Зачерпнув ладонью, дулеб попробовал жидкость на язык. Сомнений не было. Вода имела знакомый солоноватый привкус. Вспомнив вчерашнюю баню и подземную речку, что теряется в коломенских болотах, Белов понял, что визит старушки с косой пока откладывается. Он откинул спинку заднего сиденья и перебрался в багажник. Достав воздушные баллоны с маской и ласты, он прихватил прорезиненный мешок для боеприпасов и вернулся в салон. Воды здесь было чуть выше колена, хотя снаружи она уже покрыла стекла. Он уложил оружие в мешок и затянул узел. Затем достал из ящика мину с цифровым взрывателем. Установив таймер детонатора на готовность десять минут, он положил мину в ящик и придавил ручными гранатами. Надев ласты, Белов дотянулся до приборной доски и ударил по клавише, опуская стекло. В окно хлынула
вода, заливая место водителя. Когда давление внутри салона сравнялось с наружным, он надел маску. Затем открыл дверцу багажника и покинул салон вездехода вместе с большим воздушным пузырем. Белов был уже далеко, когда сзади прогремел взрыв. «Небесная твердь, - подумал он, заплывая в темный тоннель, - прими их грешные души».
        Глава 34
        Стальная дверь с лязгом отъехала в сторону. На пороге камеры появился толстый охранник. Многозначительно поигрывая дубинкой, он смотрел на полуголых людей, которые лежали на рваных матрасах, брошенных на цементный пол.
        - Готовьтесь, сейчас поднимут, - сказал, моргая желтым глазом, тощий белявец Ким.
        - Куда поднимут? - спросил Гарун, трогая за плечо Савву. Чертовец проснулся и сел на матрасе, почесывая затылок.
        - На работу, куда же еще? - удивился Ким, потягиваясь. - Толстяк Серафим уже здесь. Значит, команда Евсея возвратилась. Скоро наш черед. Никак, ты по первому разу в мокреть?
        - Нас трое новеньких, - неопределенно сказал Гарун.
        - Новенькие, свеженькие, - пожевал губами белявец. - Скоро вы не будете такими бодренькими. Ладно, сделаю доброе дело. Замолвлю за вас словечко перед толстяком. Чтоб он поставил вас в мою команду. Три фунта, идет?
        - Чего три фунта? - вмешался Савва.
        - Чего рубим, того и фунты, - развел руками Ким. - Норма - десять фунтов серебра. Я здесь старшой, а вы новички. За мое заступничество, значит, с каждого по фунту. Один мне, Серафиму два. Всего выходит три фунта рубленого серебра. Ты считать умеешь?
        - Умею, - сказал Савва и посмотрел на Кари. Русич кивнул.
        - Значит, по рукам, - заключил Ким. Он закряхтел, поднимаясь на ноги и проковылял к Серафиму. Охранник вывел старосту из камеры. Дверь захлопнулась. Савва снова закрыл глаза и привалился к стене, изукрашенной от пола до потолка надписями и рисунками. Заинтересовавшись творчеством узников, Гарун прочитал над головой задремавшего Саввы надпись, сделанную каким-то местным поэтом:
        Азбука счастья и горя
        Мной прочитана вся.
        Остров в безбрежном море -
        Ныне обитель моя.
        Под виршами был изображен остров с одинокой пальмой, на которой сидел желтый попугай. Сбоку кто-то нарисовал целую картину. В центре композиции располагался большой барабан с надписью, означавшей когда-то день отдыха. Над барабаном торчала голова с длинными синими волосами. Рядом стояли три лохматых парня с электрогитарами. Под ногами гитаристов были нацарапаны следующие строки:
        Мне казалось, без моих прекрасных идей
        Мир не сможет прожить и дня.
        Оказалось, в мире полно людей,
        И они все умней меня.
        О-е, о-е, е-е, у-е![14 - Из репертуара группы «Воскресение»]
        Снова лязгнула дверь. В камеру вернулся желтоглазый Ким. Подсев к диверам, он развел руками. - Серафим не соглашается на три фунта, - сказал белявец. - Толстяк говорит, что из-за войны цены на базаре подскочили вдвое. А у него семья, ее надо кормить.
        - Сколько он хочет? - спросил Кари.
        - По два, - замявшись, сказал белявец. - С каждого новичка.
        - Опять Серафим новеньких обирает, - заворчал Пров, широкоплечий тошинец с грудью кузнеца. - И ты, Ким, на этом руки греешь. Не лопни, смотри, от жадности. И так у тебя глаза как кукуруза.
        - А у тебя моча цвета кирпича, - огрызнулся желтоглазый. - Не подставляйся, коль не просят. Цена тебе - пять фунтов серебра в базарный день. А в подвале, сам знаешь, всякое случается. Можно даже утонуть ненароком.
        - Ты кого пугаешь? - Пров расправил могучие плечи. - Тошинцы никого не боятся.
        - Хватит, - вмешался Кари. - Мы согласны дать по два фунта серебра с каждого.
        - Вот это другое дело, - обрадовался белявец. - Значит, по рукам! Вторая смена, выходи строиться!
        Узники один за другим потянулись в коридор. Разбившись на пары, они под присмотром Серафима спустились по железной лестнице и вышли во двор, огороженный двумя рядами колючей проволоки. Щурясь от яркого солнца, Гарун заметил на крыше трех охранников в черной униформе, вооруженных арбалетами.
        - Разве у норгов нет огневого оружия? - спросил он у Прова, вставшего с ним в пару.
        - Это не норги, - ответил тошинец. - Это рамцы, прислужники ихние. Сами норги, как нелюди, днем не появляются. У себя в башне сидят. Толстяк Серафим тоже из рамцев.
        Узников повели к кирпичному зданию с окнами, расположенными высоко под крышей, как у складского помещения или цеха. Позвенев ключами, охранник открыл железную дверь и приказал пошевеливаться, а не торчать на солнце, как доходяги. Староста повел колонну по длинному коридору. Спустившись по ржавой лестнице, они оказались на металлической дорожке, проложенной над водой, которая залила весь подвал. Наверху загремел запираемый засов. Оглянувшись, Гарун заметил груду мощных электрических контакторов.
        - Давай дальше! - приказал Ким. - Здесь уже Евсей все серебро вырубил.
        Осторожно ступая по мокрому железу, пленники прошли в конец подвала. Здесь была площадка, выступавшая из стены метра на два над водой. Время от времени из глубины всплывали большие белые пузыри, которые лопались с мягким шорохом. Белявец скрылся за дверью. Вскоре он вернулся, волоча за собой громыхающий мешок и кипу просмоленных веревок.
        - Куда ведет эта дверь? - тихо спросил Кари.
        - Это сушилка, - ответил Пров. - Там теплая вентиляция имеется. В теплом воздухе веревки быстрее сохнут.
        - Зачем их сушат? - не понял Гарун.
        - Если мокрые не высушить, то скоро сгниют. Сам увидишь, - тошинец понизил голос. - Так моего напарника вчера железом придавило. Веревка оборвалась, а он голову не успел убрать. Здесь неглубоко, локтей пять, не больше. Но старику хватило. Пока вытащили, он уже отмучался. Погоди, я зубила лучше выберу.
        Пров подошел к старосте и показал на Кари и Савву. Тошинцу была выдана пара веревок и несколько длинных тонких зубил на выбор. Покопавшись в инструментах, он отобрал два зубила и вернулся на рабочее место.
        - Значит, так, - Пров перекинул веревку через блок, подвешенный к перилам. - Сначала один ныряет, находит контакт, которых на дне навалом, и привязывает к нему веревку. Второй вытаскивает железо наверх. Потом меняетесь местами и снова таскаете контакты, пока оба не посинеете. Потом садитесь и рубите серебро с контактов. Норма вам известна.
        - Что за контакты? - спросил Гарун. - Может, контакторы?
        - Верно, - Пров внимательно посмотрел на новичка. - Эти железки, они и есть контакторы. Толстяк их тоже так называет. Там есть рычаги с пластинами. На пластинах - серебряные бляхи, по восемь штук на каждой. В общем, все уже подсчитано. Если бляхи срубить точно под корень, они как раз потянут на четверть фунта.
        - Десять фунтов - сорок контакторов, - быстро подсчитал Гарун. - Это и есть норма?
        - Сегодня вы должны нарубить по двенадцать фунтов, - напомнил Пров. - А за веревку держатся двое. Один в воде, другой наверху. Значит, железа надо поднять тоже вдвое. Понял, грамотей? Будешь работать в паре со мной. Я помогу, ежели что. Значится так. Ныряешь, находишь железо. Один конец привязываешь к станине, за другой тянешь. Я наверху принимаю и укладываю в твою кучу. Десяток вытащишь, потом меняемся. Я ныряю, ты складываешь в мою кучу. Потом садимся и рубим серебро. Для этого имеются зубила. Полнормы сделали, значит обед заработали. Обед приносят сюда. Норму нарубили - шабаш. Серебро Серафиму сдали, веревки в сушилке развешали, инструмент вытерли, сдали Киму. На ужин водят в столовую. У норгов такой порядок. Все понял? Только, чур, уговор. Те два фунта, что согласился Киму отдать, будешь сам добывать. Я тебе помогать не обещался.
        - Ясно. Ничего, мне ребята помогут.
        - Ну, с Богом, - перекрестился Пров.
        Работа закипела. Поочередно меняясь, диверы ныряли в неожиданно теплую воду и поднимали на платформу тяжелые электроаппараты.
        Привязав к веревке последний контактор, Гарун устало ухватился за перила, собираясь вылезать из воды.
        - Погоди, - остановил его Пров. - Давай-ка еще один.
        - Зачем? - отказался Гарун. - Мне ребята помогут. Спасибо.
        - То не тебе, а мне, - усмехнулся тушинец. - Ты мне должен.
        - За что?
        - За науку, - пояснил Пров. - За то, что время на тебя потратил.
        - Ладно, - повернулся Гарун. - Черт с тобой!
        - Ты здесь черного зря не вспоминай! - крикнул Пров вдогонку. - Удачи век не будет.
        - О какой удаче ты говоришь? - Кари наклонился к невысокому тошинцу. - Ты что, век собираешься гнить в этом подвале?
        - Бежать? - нахмурился Пров, подхватывая поднимающийся контактор. - Отсюда как сбежишь? Внизу вода, снаружи раменцы. Из казармы после ужина никого не выпускают. По ночам норги дворы электричеством освещают. Ежели кого заметят, сразу погоню на самоходах высылают. У них такие мобили имеются, ваш Савва на лучшем скакуне не догонит. Отсюда еще никто не уходил. На той неделе один зюзец через забор сиганул. Только выбрался на проспект, тут его и сцапали. Избили страшно, а затем во дворе за ноги повесили, чтобы всем видно было. Так и скончался бедолага в мучениях. Третьего дня только сняли.
        - А тот проспект как называется? - Кари понизил голос, помогая тошинцу оттащить контактор.
        - Нивирстетский, вроде бы, - сказал Пров, почесав в затылке. - Точно, Нивирстетский. Так его толстяк называл, когда рассказывал, что норги с ихней башни все видят и все замечают. Устройства у них такие имеются. В них днем и ночью как на ладони все окрест видать.
        - С какой башни? - подсел Гарун, отжимая мокрые волосы.
        - Известно с какой, с главной. На которой сверху шпиль торчит.
        Из вентиляционной комнаты вышел выспавшийся Ким. Увидев собравшихся в кружок узников, он направился к ним.
        - Почему стоим без дела? - прикрикнул староста.
        - Сейчас начнем рубить, - ответил Кари. - Для тебя, как уговаривались, двадцать контакторов сверх нормы уже достали. Еще четыре вытащим и будем в расчете.
        - Сначала серебро для нормы срубите, - смягчился Ким. - Давайте, работайте. Скоро девки еду принесут. Ваша Зойка тоже на кухне, - хихикнул он. - Схожу-ка, проведаю.
        Нырнув по разу, они достали три контактора. Отдышавшись, Гарун приготовился еще раз прыгнуть в воду.
        - Погоди жилы рвать, - остановил его Пров. - Забирай мой.
        - А как же долг? - усмехнулся Гарун. - В зоне долги святы. Или ты решился с нами бежать?
        - Я давно решился, - махнул рукой тошинец. - Да товарищей подходящих не попадалось. А с белявцами каши не сваришь. Эти за серебро отца родного утопят.
        Пров завалил контактор набок и уселся рядом. Отжав подпружиненный рычаг с изолирующей пластиной, он приставил зубило к серебряной бляшке размером с пуговицу и срубил ее точным ударом молотка. Отделив все бляхи, тошинец аккуратно ссыпал их в мешочек. Усвоив нехитрую технологию, диверы принялись рубить серебро.
        - А где мешки брать? - спросил Гарун.
        - Посмотри в комнате, где спал желтоглазый, - ответил Пров.
        Гарун зашел в вентиляционную. Мешки сушились на общей веревке, протянутой поперек большого, в рост человека, круглого отверстия в стене, закрытого железной сеткой. Гарун приложил ладонь и почувствовал поток теплого воздуха. Почувствовав вибрацию, он прижал ухо к стене и услышал далекий монотонный гул. Вентилятор, понял он. Гонит воздух в подвал. Вот почему вода теплая. Значит, труба ведет наружу. Попробовав сетку на прочность, он снял с веревки несколько мешочков и вернулся на место.
        - Пров, - тихо спросил он. - Случайно не знаешь, откуда теплый воздух идет?
        - Случайно знаю, - ответил тошинец, ловко орудуя зубилом. - Из котельни за забором. Там, за проспектом, у рамцев паровой котел с электрической машиной имеется. Машина крутится, делает электричество для норгов. А пар они травят через трубу в наш подвал. Потому здесь вода теплая.
        Переглянувшись, диверы заработали быстрее. Вскоре последний контактор был обрублен и отставлен в сторону. Добытое серебро они рассыпали в мешочки по два фунта.
        - Кари, послушай, - шепнул Гарун, передавая мешочек. - Я точно знаю, где мы находимся. Это склад бывшего завода электроаппаратуры. Там, за забором - Университетский проспект. Дальше начинается территория университета. Электрическая подстанция - уже во дворе физфака. Я бывал там не раз. Очевидно, норги приспособили подстанцию для питания своей аппаратуры.
        - Понятно. А где, по-твоему, они построили свою наблюдательную башню?
        - Ничего они не строили, - усмехнулся Гарун. - Башня со шпилем - это высотное здание главного корпуса, зона «А». Там был математический факультет. Физики жили в зоне Б.
        - Нас интересует сам корпус физического факультета, - уточнил Кари. - Он должен стоять отдельно. Ты знаешь, как скрытно добраться до него из котельной?
        - Это можно. Между подстанцией и подвалом корпуса есть подземный переход. Его построили, чтобы физики могли ходить зимой на подстанцию. Я сам отработал месяц на стройке. Тогда строили капитально. Переход наверняка сохранился.
        Лязгнула входная дверь. В сопровождении белявца в подвал спустились две работницы, тащившие полные ведра. В одной из девушек Гарун с трудом узнал Зою, закутанную в черный платок.
        - Внимание, - крикнул Ким, доставая стопку мисок. - Еда только тем, кто сделал норму. Остальные продолжают работать. На сытое брюхо нырять нельзя! - захихикал староста.
        Он открыл дверь в комнату и пропустил вперед работниц. Сам встал у входа и раскрыл большую кожаную сумку. Каторжники потянулись к старосте. Сдав мешочек с серебром, они получали миску и заходили в комнату. Кари вручил Киму три увесистых мешочка, которые сразу исчезли в объемистой сумке. Довольный староста одобрительно похлопал русича по плечу и выдал диверам по миске с ложкой.
        Гарун подставил миску под черпак и украдкой погладил Зою по руке. Робко улыбнувшись, она налила похлебки и подала большой ломоть хлеба.
        - Как ты здесь? - шепнул он, глядя в миску.
        - Ничего, - тихо ответила она. - Только Ким сразу приставать начал. Требует, чтобы жила с ним. Говорит, что Рекн вернется завтра и чужаков сразу переведут в тюрьму. Вас на общие работы поставили потому, что голована нет, а серебра добывается недостаточно. Ким пригрозил, что если я не соглашусь, заставит меня нырять в другом подвале, где вода холодная. А я плавать не умею и лягушек боюсь. Тогда лучше с крыши вниз головой броситься! - из зеленых глаз девушки покатились крупные слезы.
        - Не плачь, Зоенька, - шепнул Гарун. - Все будет хорошо. После обеда ты не уходи сразу. Ким прикажет миски вымыть, так ты не торопись. Доверься мне. - Он отошел в сторону и уселся рядом с товарищами, которые с аппетитом уплетали наваристую похлебку из баранины с горохом.
        - Кари, есть новости, - Гарун оглянулся на дверь. - Завтра прибудет Рекн. Нас переведут в тюрьму. Предлагаю бежать сейчас, в обеденный перерыв, когда охрана дремлет после обеда.
        - Согласен, - обернулся Кари. - Пров, - шепнул он, - кушай медленнее. Пусть другие заканчивают и уходят. Мы должны остаться в комнате.
        Дверь открылась. На пороге появился Ким. Он подозрительно посмотрел на тошинца, который неторопливо водил ложкой в миске.
        - Чего-то ты, Пров, сдавать начал, - заметил староста. - А ведь раньше ложкой вперед всех поспевал. Новички устали с непривычки, это понятно. Анка! - окликнул он вторую работницу. - Забирай ведро и уходи. Зоя, ты останься. Мы с тобой еще не договорили. Вы тоже убирайтесь! - Ким замахал на диверов руками.
        Перепуганная Анка подхватила пустое ведро и выскочила из комнаты. Гарун неторопливо облизал ложку, поднялся и подошел к Киму.
        - Я очень не люблю, когда на меня кричат, - внятно сказал он, глядя прямо в желтые глаза белявца.
        - Что? - задохнулся староста. - Ты, раб! Что ты о себе возомнил?
        - Еще больше не люблю, когда меня называют рабом. Просто ненавижу, - пояснил он старосте, который остолбенел от наглости узника. - Поэтому я с друзьями сейчас уйду. А ты забудь, что нас видел. Никому не говори, тогда все обойдется. Кстати, - вспомнил он. - Ты не обижайся, но Зою я возьму с собой. Привык я к ней. А она ко мне.
        - Побег? - заревел староста. - За это рамцы с тебя живьем кожу сдерут. Пров, хватай его! Получишь пять фунтов серебра.
        - Щас, - выдохнул Пров, вырастая за спиной старосты. Тошинец поднял огромный кулак и с размаху ударил Кима в затылок. Ноги у старосты подкосились, и он повалился лицом вниз. Гарун подхватил обмякшее тело и уложил возле двери.
        - Здорово ты его, - похвалил он. - С одного удара!
        Тошинец разжал пальцы. На ладони тускло блеснуло зубило.
        - Быстрее! - приказал Кари, бросая Гаруну веревку. - Завязывай дверь изнутри. Пров, бери молоток. Руби сетку. Савва, обыщи Кима. Забери у него все серебро.
        Пока Гарун навязывал просмоленную веревку на дверные скобы, Кари и Пров в два молотка быстро обрубили края сетки на вентиляционной трубе и загнули края вверх. В это время Савва, вывернув у старосты карманы, связывал его по рукам и ногам.
        - Я пойду первым, - вызвался Пров. - Я работал в котельной, я знаю, где выход, - он сунул за пояс два зубила и взял в руки молоток.
        - Хорошо, - сказал Кари. - Иди вперед. Потом первым пойдет Гарун. Он знает, где подстанция. Разбирайте инструмент. Уходим!
        Гарун помогал Зое пролезть в трубу, когда возле двери послышалось глухое мычание. Это Ким, сверкая желтым глазом, изо всех сил надувал щеки, пытаясь выплюнуть кляп. Зоя кинулась к старосте. Она схватила ведро с остатками похлебки и нахлобучила ему на голову. Сдерживая смех, Гарун пригрозил Киму, что убьет его на месте, если тот не прекратит выть, как недобитый упырь. Ким испуганно затих. Пнув на всякий случай ведро, Гарун залез в трубу и загнул внутрь концы сетки.
        Глава 35
        Несмотря на полную темноту, Пров почти бежал, касаясь рукой стенки трубы. Беглецы старались не отставать от проворного тошинца. Через некоторое время впереди забрезжил свет. Показалась круглая решетка, за которой вращались огромные лопасти вентилятора, нагнетавшего в трубу теплый воздух.
        - Здесь должен быть обходной люк, - задыхаясь, сообщил Пров. - Рамцы используют его для осмотра и ремонта, чтобы не останавливать вентилятор.
        Пошарив по полу, он нашел едва заметную щель и вставил в нее зубило. Уступая могучим рукам тошинца, крышка люка заскрежетала и откинулась в сторону. Пров лег на живот и выглянул наружу.
        - Никого нет, - доложил он. - Котельщики пока еще не вернулись с обеда.
        Пров ухватился за край люка и мягко спрыгнул вниз. Гарун последовал за ним. Тошинец обежал вокруг гудящего котла, размерами превышающего железнодорожную цистерну, прополз под переплетением горячих труб и оказался возле железной лестницы. Поднявшись по ступенькам, они попали в коридор. Пров подошел к дощатой двери. В скобах вместо замка торчал болт с гайкой.
        - Это пожарный выход во двор, - он взялся за гайку. - Котельщики обедают под навесом.
        Пров отвинтил гайку и осторожно вытащил болт.
        - Все чисто, - доложил он, выглянув наружу. - Теперь - до канавы. Если дождя ночью не было, земля сухая. Тогда ползти легче. Ну, с Богом! - пригнувшись, он бегом добрался до полоски травы и сразу исчез, как провалился.
        Дно канавы оказалось не таким сухим, но Савва показал, как можно быстро передвигаться на четвереньках, опираясь на два молотка. Приняв позу шимпанзе на прогулке, беглецы заковыляли по дну канавы. Гарун старался не отставать от кузнеца, волосатая спина которого не уступала торсу гориллы. Через минуту траншея повернула налево. Пров остановился. Встав на колени, он осторожно раздвинул траву.
        - Здесь канава заворачивает, - доложил тошинец. - Нам нужно прямо. Станция недалеко. Окна раскрыты. Придется ползти.
        - Лучше двигаться к правому крылу, - сказал Гарун. - Там лестница сразу в подвал.
        - Слушать Гаруна, - приказал Кари. - В окна не заглядывать, не лезть. Там всюду электричество. Можно угодить под напряжение. Предлагаю сначала разведать дорогу. Пров и Гарун, вы - впереди. Мы прикрываем и ждем сигнала. Сигнал - стрекот сороки. Вопросы есть? Вопросов нет. Гарун, вперед!
        Гарун подпрыгнул и перевалился через край канавы. Пров пополз следом. Добравшись до подстанции, они повернули направо и бесшумно двинулись вдоль стены, пригибаясь под раскрытыми настежь по случаю жары окнами. Тошинец дополз до конца стены. Приподнявшись на руках, он заглянул в угловое окно. Показав Гаруну два пальца, Пров презрительно оттопырил губу и повернул большой палец вниз. Мысленно согласившись, что два рамца для них не помеха, Гарун поднял сжатый кулак. Пров приложил ладони к губам и коротко стрекотнул сорокой.
        За углом хлопнула дверь. На крыльце послышались тяжелые шаги. Пров предупреждающе поднял палец и прижался к стене. Гарун спрятался за дерево. Оглянувшись, он заметил Кари, который полз, раздвигая головой траву. Гарун щелкнул пальцами. Кари замер.
        - Влас, ну только не с крыльца, чистое дело! - взмолился чей-то ломающийся басок. - Что за привычка, после пива? Зайди за угол, чистое дело, и отливай, сколь хочешь.
        - Какие нежности, Ромочка! - пророкотал в ответ нахальный баритон. - Ладно, послушаю тебя на этот раз. Скоро сам Корней заявится с проверкой. Эй, а ведь подвальная дверь все еще на замке. Сбегай, открой для него, а?
        - Щас открою, - пообещал Ромочка. - Даже маслом смажу. Только ты, чистое дело, давай не с крыльца.
        Хлопнула дверь. Из-за угла вышел пузатый Влас. Расстегивая на ходу штаны, он направился к дереву. Почувствовав что-то неладное, Влас поднял глаза и увидел перед собой угрюмого Гаруна с двумя зубилами в руках. Рамец побледнел и поднял руки вверх. Штаны скользнули на землю, из-под подола рубахи брызнула светлая струйка. Гарун качнул головой влево. Влас с готовностью кивнул. В это время отделившийся от стены тушинец с размаху ударил его молотком в висок. Брызнула кровь. Рамец с пробитой головой повалился на траву. Поморщившись, Гарун отступил от растекающейся из-под мертвого тела лужи.
        - Это всего лишь рамец, - пробормотал Пров, истолковав по-своему реакцию новичка.
        Гарун не ответил. Сзади зашуршала трава. Кари скользнул в тень, помогая подняться Зое. Последним приполз Савва.
        - Сколько их внутри? - спросил Кари, вытаскивая молоток.
        - Остался один, - доложил Гарун. - Он в подвале. Сейчас удобный момент. Я - впереди. Пров и Савва, за мной!
        Гарун открыл дверь и сбежал по ступенькам в подвал. Впереди лязгнуло железо. В конце коридора кто-то чертыхнулся. Звякнуло стекло. Выглянув из-за угла, Гарун увидел юного рамца возле железной двери в подземный переход. Ничего не замечая, рамец сосредоточенно лил на дверные петли масло из стеклянной бутыли. Гарун бесшумно подкрался к Роману и осторожно тронул его за плечо. Вздрогнув всем телом, юноша выронил бутыль, которая упала на каменный пол и разбилась.
        - Тихо, Рома! - Гарун схватил парня за шиворот. - Жить будешь, если ответишь на мои вопросы. Говори, кто есть в переходе?
        Рома затряс головой, испуганно косясь на обступивших чумазых людей.
        - Никого, - прохрипел он. - Только Влас во двор вышел. Он скоро вернется.
        - Он уже не вернется, - нахмурился Гарун. - Открывай дверь и даже думать не моги бежать.
        - Что это мы с ним цацкаемся? - вмешался Пров. - Пристукнуть и дело с концом.
        - Посмотрим на его поведение, - сказал Гарун. - Ну, живо!
        Дрожа от страха, Рома отодвинул засов. Беглецы вошли в длинный коридор, освещенный тусклой электрической лампочкой. Кари захлопнул дверь и заклинил изнутри зубилом. Гарун схватил рамца за рукав и быстро пошел вперед. В конце перехода их ждала стальная решетка, за которой виднелись уходящие вверх ступени широкой лестницы.
        - Мы уже в подвале учебного корпуса, - определился Гарун. - Рома! Давай ключ от решетки.
        - Ключа нету у меня, - задрожал юноша. - Он есть у Корнея, начальника охраны. Его люди сидят на всех этажах.
        - Я говорил, что толку от рамца не будет, - замахнулся Пров.
        - Погоди, - остановил Кари.
        Надорвав карман видавшего виды комбинезона, русич вытащил длинную стальную булавку. Согнув жало крючком, он вставил ее в замочную скважину и легко открыл замок.
        - На четвертый этаж, - сказал Гарун. - Кафедра там.
        Поднявшись на площадку, он выглянул в коридор. Возле двери кабинета с потускневшей бронзовой рамкой, развалившись в кожаном кресле, дремал усатый рамец. Под креслом стоял пустой кувшин из-под пива, недвусмысленно указывая на причину внезапной сонливости охранника.
        Гарун подкрался к охраннику и ударил его ребром ладони по шее. Удивленно хрюкнув, рамец свалился с кресла и растянулся на полу. Гарун подошел к двери и остановился перед бронзовой рамкой, в которой торчал кусок выцветшего картона с надписью:
        И.О. ЗАВ. КАФЕДРОЙ ТЕОРФИЗИКИ
        ДОЦЕНТ Г.И. АЛМАЗОВ
        Чуть пониже кто-то приписал от руки:
        Раньше ездил на верблюде,
        А теперь сидит в «ауди».
        Гарун толкнул дверь и вошел в кабинет. Он увидел длинный зеленый стол для совещаний, профессорское кресло с высокой черной спинкой, книжный шкаф, отделанный белым пластиком, гнутые стулья с жесткими сиденьями. Вся мебель была чужой и незнакомой. Старательно загнанная в подсознание тоска по утраченному прошлому внезапно распрямилась стальной пружиной и вырвалась наружу. Его охватило желание закричать, схватить топор, сокрушить всю эту стильную итальянскую мебель и бежать, бежать куда глаза глядят, потом рухнуть, забыться, заснуть. Пошатнувшись, он опустился на стул с гнутыми ножками. Русич деликатно кашлянул. Гарун, покачав головой, указал на портрет Пуанкаре, криво висевший на стене. Кари подошел к портрету и поправил его. Из-под рамы выпала пачка пожелтевших листов, оклеенных бумажной лентой. Кари поднял бумаги и подал Гаруну. Узнав свою подпись, Алмазов сорвал бандероль.
        «Докладная записка Ученому совету», - прочитал он на титульном листе. Схватив бумаги, он лихорадочно зарылся в текст, передавая прочитанное русичу. Отложив последнюю страницу, Кари сочувственно посмотрел на Гаруна. Затем приоткрыл дверь в коридор.
        - Савва! - крикнул он.
        Глава 36
        Потеряв связь с Землей, бортовой компьютер «Джотто» мгновенно переключился на автономное управление. Спасая аппарат, он направил его в видимый просвет между двумя снежными облаками. Проскочив край облака, «Джотто» оказался в чистом пространстве прямо над идеально гладкой поверхностью объекта Э-1, ослепительно засверкавшей на солнце, появившемся на мгновение в просвете облаков. Пытаясь избежать столкновения с ядром кометы, «Джотто» включил оба радиальных двигателя. Но в этот момент круглый камешек массой в сто граммов на скорости восемьдесят километров в секунду угодил прямо в борт космического зонда. Прошив насквозь два слоя противометеорной брони, камешек взорвался внутри вычислительного блока, превратив космический аппарат стоимостью триста миллионов долларов в груду металлолома.
        Летящие с относительной скоростью семьдесят километров в секунду двести килограммов магниевого сплава легко пробили метровый лед, отделявший внутреннюю полость кометы от космического пространства. Врезавшись в поверхность тысячелетия назад застывшего озера, «Джотто» взорвался, мгновенно распавшись на атомы. Взрыв раздробил насыщенный вирусами слой льда на мельчайшие гранулы. Внутри воронки на месте взрыва лед кипел, превращаясь в пар, который захватывал гранулы с вирусами и мощной струей выбивался в открытое пространство. Через два часа комета Хэлли удалилась от места катастрофы на полмиллиона километров, оставив в плоскости земной орбиты зараженное вирусами облако.
        Американский сателлит «ИКЭЭ-3», пролетавший двадцать пятого марта на расстоянии 30 миллионов километров от узловой точки, зарегистрировал облако ледяной пыли поперечником около ста тысяч километров, которое дрейфовало со скоростью сорок километров в секунду в направлении от Солнца. Спутник передал данные с параметрами движения облака в Западный центр наблюдения за кометой. В тот же день данные об облаке были переданы в Бамберг. К несчастью, никто из аналитиков, занятых составлением отчета о предполагаемых обстоятельствах гибели «Джотто», не догадался связать его появление с прохождением кометы. Принятую из Пасадины информацию отправили в архив до лучших времен, которые так и не наступили.
        15 апреля 1986 года Земля встретилась с зараженным облаком.
        Глава 37
        Лемех сладко потянулся и открыл глаза. Он обнаружил себя за столиком возле стеклянного павильона, который украшала вывеска с надписью:
        ШАШЛЫЧНАЯ «ШАШЛЫК»
        Из открытого окна тянуло жареным луком.
        - Как долго я спал? - лениво подумал Лемех. - Куда все подевались? Где Анри и Элберт?
        Дверь павильона открылась. На пороге появился аспирант третьего курса Гарун Алмазов. Он ловко нес поднос с бутылкой вина и блюдом, на котором лежали шампуры с дымящимися кусками мяса.
        - Кирога! - рявкнул Гарун в открытую дверь. - Еще два поставь, - он сбежал по ступенькам и поставил поднос перед Лемехом.
        - Кушайте, профессор, - Гарун придвинул стул и уселся напротив. - Кушайте на здоровье.
        - Я ничего не заказывал, - удивился Лемех. - Откуда ты взялся?
        - За все заплачено, - подмигнул аспирант, разливая вино по стаканам. - Прошу отведать вина. Это настоящий марочный кагор из Шемахи, урожай 79-го года. Подарок Ханта Амирова.
        - Какой урожай, какая Шемаха, ничего не понимаю, - Лемех промокнул платком вспотевший лоб. - Где Пуанкаре? Куда пропал Элберт?
        - Их уже нет, - ответил Гарун и посмотрел стакан на свет.
        - Как нет? - растерялся Лемех.
        - Просто нету, - пояснил аспирант. - Пуанкаре умер в 1912-м, Эйнштейна не стало в 1955-м. Предлагаю почтить их светлую память бокалом этого благородного вина! - он поднял стакан и медленно выпил рубиновую влагу.
        - Значит, все кончено, - Лемех со стуком поставил стакан. - Диспут умер, не успев начаться.
        - Все еще только начинается, - возразил Гарун, рассеянно поглядывая на одинокое облачко, возникшее на горизонте. - Вы поезжайте в Цюрих и спросите.
        - Куда поезжайте? - растерялся профессор.
        - Вы поезжайте в Цюрих, - повторил Гарун, вставая из-за стола, - и спросите, какая геометрия имеет место быть: Римана или Евклида. Вам любой швейцарец скажет, что прямая тропинка всегда прямая, будь ее длина равна десять или десять тысяч шагов.
        - Не любой, - возразил Лемех. - Элберта, к примеру, не беспокоило, что линия Римана расходится с прямой Евклида уже на первом шаге.
        - Вы абсолютно правы, - согласился Гарун, нервно поглядывая на облако, закрывшее уже полнеба. - Так примите же решение, по какой линии вам следовать дальше. Лично я рекомендую прямые дороги. Прошу подписать счет, - он протянул Лемеху вечное перо. - Извините, профессор, мне пора. - Гарун щелкнул зажигалкой и поджег бумагу с подписью Лемеха. Затем схватил поднос и скрылся в павильоне.
        - Гарун, ты что имел в виду? - крикнул вдогонку Лемех.
        В небе грянул гром. Из облака высунулся черный смерч, который гигантским молотом ударил по крыше павильона и вдавил его в траву, как картонную коробку. Воздушная волна смела Лемеха со стула и отбросила в сторону. Он упал на землю и потерял сознание.
        Глава 38
        - Первый блок продержался шестьдесят микросекунд, - Хэвисайд вернул стрелку таймера на цифру 12. - Неплохо, это неплохо. Сейчас должен выбежать ирейзер. Где же он? Даю увеличение. Ага, вот и клоп!
        Красная точка, прилипшая к серебряной нити, превратилась в жука размером с божью коровку. Быстро перебирая лапками, жук добрался до кристалла и вцепился в него острыми ногочелюстями. За считанные микросекунды ирейзер проделал в гладкой поверхности кубика отверстие и забрался внутрь. Вскоре он вылез на противоположную грань и ухватился лапками за боковую нить, протянутую к соседнему кубу. Поврежденный кристалл ярко вспыхнул. Нить распалась, ее концы свернулись в кольца и разошлись в стороны. Клоп-стирашка повис на обрывке нити, беспомощно шевеля лапками. Второй куб запульсировал зеленым светом.
        - Запускается блок номер два, - объявил Эгль. - Даю отсчет! - Он прижал пальцем цифру 11 на циферблате и щелкнул по стрелке таймера. Второй куб выбросил оранжевую точку, которая скользнула по радиусу и вошла в октаэдр.
        Глава 39
        - Лично мне нравятся прямые дороги, - весело прокричал Лемеху темнокожий таксист. - Прямая, как известно, есть кратчайшее расстояние между двумя населенными пунктами. Разрешите представиться, Кирога, - он протянул через спинку сиденья смуглую руку с длинными пальцами музыканта. Желтое такси вылетело на широкую автомагистраль и повернуло направо.
        - Дороги - они как люди, - продолжил словоохотливый водитель. - Появляются из ниоткуда и уходят в никуда. Одни пересекаются между собой, а другие тянутся на долгие километры рядом, как параллельные прямые. Но потом все равно расходятся. Возил я как-то одного ученого, так тот доказывал, что параллельных линий вообще не бывает. Мол, рано или поздно они все равно пересекутся. Показывал на глобусе, что все меридианы сходятся на полюсах. А ведь кратчайшее расстояние на глобусе есть часть меридиана. Если верить, что прямые линии - это меридианы, то выходит, что параллельных линий не бывает. Умнейший человек! Фамилия его была Риман - то ли немец, то ли швейцарец. А вот еще раньше подвозил я как-то другого ученого. Ехал он из Казани в Москву с научным докладом. Так вот, этот ученый говорил, что через одну точку можно провести две разные прямые так, что они будут параллельны третьей прямой. Чудеса и только! Фамилия его была Лобачевский. Русский, как и вы. Это был просто гений. А правда, что ваш поэт Кольцов был расистом?
        - С чего вы взяли? - возмутился Лемех.
        - А почему он писал только белые стихи?
        Профессор не успел ответить. Впереди показался мост, перегороженный полосатым шлагбаумом с будкой. Из будки торчала голова солдата в каске с рожками. Возле шлагбаума стоял затянутый в черный мундир офицер с автоматом на плече. Увидев приближающийся автомобиль, он указал на обочину дороги. Сбросив скорость, Кирога остановил такси в нескольких сантиметрах от носков офицерских сапог, блестевших черным лаком.
        - Гутен таг, - офицер притронулся двумя пальцами к козырьку фуражки с высокой тульей. - Ихь бин майор Клейн. Ми есть искать белорусский партизан Минковский. Ви не видеть партизанен на дорога?
        - Ми не видеть партизанен, - замотал головой Кирога.
        - Отшень жаль, - огорчился майор. - Если ви увидеть Минковский, надо сообщать о них в немецкий штаб на село Алексоти.
        - Яволь! - выпрямился Кирога. - Он есть преступник?
        - Йа, йа, - закивал немец. - Он есть самый болшой преступник. Он нарушаль германский пространство.
        - Он есть летчик? - спросил Кирога. - Нарушал границу?
        - Найн летчик! - рассердился Клейн. - Он есть физик из Цюрих. Я есть физик из Берлин. Ми создавать новый пространство для великий Дойчлянд. Истинный пространство есть арийский пространство. Дас ист Риман пространство, который есть замкнутый, ограниченный. Кто иметь риман-пространство, тот иметь власть над тем, кто не иметь риман-пространство. Власть есть порядок. Преступник Минковский создаваль свой пространство, который есть незамкнутый, бесконечный. Все иметь пространство, но никто не иметь власть. Это не есть немецкий порядок. Ми будем организовать беспощадный кампф со всеми, кто нарушаль новый порядок. Ви понимать майн кампф?
        - Натюрлих! - подтвердил Кирога. - Порядок и правила дорожного движения превыше всего. Я могу ехать дальше?
        - Битте, - Клейн махнул рукой, приказывая поднять шлагбаум.
        Автомобиль медленно проехал мимо контрольного пункта. После моста Кирога прибавил газу и дальше помчался на полной скорости. За поворотом он увидел лежавшее поперек дороги толстое бревно, которое нельзя было объехать. Затормозив перед препятствием, Кирога выскочил из такси и полез в багажник. Не успел он достать инструменты, как автомобиль окружили выскочившие из кустов вооруженные люди, которых возглавлял высокий седой человек с огромными кавалерийскими усами. Приготовив пистолет, усач открыл дверцу и заглянул в салон.
        - Не бойтесь, Лемех! - сказал седой. - Я - Минковский.
        - Рад познакомиться, - сказал Лемех. - Вы знаете, что вас ищут?
        - Не имеет значения, - партизан протянул руку. - Выходите. Дальше ехать нельзя. Клейн организовал впереди засаду, которую вам не пройти. Выходите скорее. Я имею для вас важное сообщение. Вы умеете ездить верхом?
        - Умею, - сказал Лемех.
        - Тогда распишитесь. - Минковский протянул листок бумаги.
        Глава 40
        - Со вторым кристаллом тоже покончено, - сообщил Хэвисайд, наблюдая за клопом, который снова повис на нити, разорванной пополам. - Вы засекли, сколько продержался второй блок?
        - Почти двести микросекунд, - сказал Эгль, посмотрев на таймер. - Теперь ясно, почему Кирога получил отставку. Не свалился бы Лемех с партизанской кобылы. Лесные тропинки не предназначены для академических прогулок.
        - Непонятно, откуда взялся Минковский, - заметил англичанин. - Да еще в образе белорусского партизана. Я не включал его имя в кастинг.
        - Возможно, Лемех уже научился использовать данные для прикрытия, - сказал Эгль. - Вы заметили, как ловко он прятался за спиной Кироги?
        - Еще бы! Майор Клейн так таращился на темнокожего таксиста, что даже не глянул на заднее сиденье. Следует признать, что образ Кироги - хорошая находка. Клейн является самым авторитетным сторонником теории Эйнштейна. С его информационным весом он мог бы прихлопнуть такси, как муху. Смотрите, клоп возвращается! Он уже на радиальной нити, бежит в центральный процессор. Прошу приготовиться к отсчету времени.
        - Как вы думаете, - спросил исландец, наблюдая за Лемехом, который трясся верхом на лошади, пробираясь по лесной дороге вслед за Минковским. - Какой ответный ход придумает Баг Мэк?
        - Судя по обстановке, применит то, что делали нацисты против партизан. Артобстрел или авианалет.
        - В любом случае профессору придется несладко. - Эгль нацелился на таймер. - Смотрите, ирейзер уже в центре. Держитесь, сейчас начнется!
        Глава 41
        - Я всегда говорил Элберту, что его самомнение к хорошему не приведет, - горячился Минковский, бегая по некрашеному полу в крохотном охотничьем домике. - Я еще могу понять, когда инерцию приравнивают к гравитации, чтобы решить узкую задачу. Но применять в масштабах космоса этот прием, лишенный физического смысла? Это все равно, что попытаться запихнуть Вселенную в баночку из-под бриолина. К сожалению, блеск римановской геометрии ослепил Элберта. Он забыл, что существуют принципы сохранения, через которые нельзя переступать. Мой друг Пуанкаре прекрасно понимал это, хотя его признавали больше как математика.
        - Пуанкаре был французом, - заметил Лемех. - Не забывайте, что в Европе в это время шла война. Германия воевала с Францией, Англией, Россией. В общем, почти со всеми. Немецкие ученые встали на сторону своих авторитетов. И первым из них был, конечно, профессор Клейн.
        - А Шредингер? - возразил Минковский. - Помните его работу по гравитационному излучению? Он доказал, что энергия исчезает, если удалиться от данной точки. Элберт знал о статье Шредингера и должен был прислушаться к его мнению.
        - Мог бы, - согласился Лемех. - Но не стал. Во-первых, Шредингер все-таки был австрийцем, а не немцем. Во-вторых, Клейн, спасая теорию, ввел дополнительный член. Ни он, ни Элберт не заметили, что этот член просто равен нулю. Прибавьте нуль к нулю и получите снова нуль. На Клейна смог бы повлиять только Гильберт. Кстати, это Гильберт предложил использовать метод Римана в теории гравитации. Но Гильберт тоже был математиком, и от его тонких рассуждений по поводу нарушения сохранения энергии молодые немецкие физики просто отмахнулись.
        - Странно вы как-то рассуждаете, - заметил Минковский. - Я всегда полагал, что наука не имеет национальности.
        - И это говорите вы? - усмехнулся Лемех. - Там вы известны как великий немецкий ученый, автор теории пространства-времени. Здесь вас объявляют в розыск, как опасного белорусского партизана. Причем розыск ведет немец Клейн, один из сторонников теории Элберта. Как вы объясняете этот парадокс?
        - Никакого парадокса нет, - Минковский устало опустился на скамейку. - Ведь я родом из Белоруссии. У моих родителей был дом в селе Алексоты. После сельской школы я учился в Кенигсбергском университете, окончил с отличием. Преподавал физику в Бонне, потом в Цюрихе. В общем, обычная история. Иоффе, например, работал в Мюнхенском университете. Только он вернулся в Россию, а я нет.
        - Иоффе? - спросил Лемех. - Абрам Федорович?
        - Он самый, - кивнул Минковский. - Основатель русской физической школы. Он работал в лаборатории Рентгена, а я преподавал физику. В том числе и студенту Элберту. Видно, плохо преподавал. Послушайте, Лемех, у нас осталось мало времени. Я хочу сказать самое главное. Вы должны понять, что теорий гравитации может быть много. Но мир, в котором мы живем, один. Жизнь не так проста, как кажется. На деле она еще проще. Не надо ее усложнять. Выберите из всех принципов самый простой и стройте новую теорию.
        - Принцип сохранения энергии?
        - Вы меня поняли, - улыбнулся седой ветеран и погладил свои огромные усы. Он откинул в сторону лежавший на полу коврик и поднял крышку люка. Из подвала пахнуло сыростью.
        В небе послышался мощный рокот, от которого в избушке задребезжали стекла. Лемех выглянул в окно и увидел, что в воздухе появились два тяжелых боевых вертолета, которые развернулись над поляной и двинулись в атаку на одинокий охотничий домик.
        - Вам пора, - подтолкнул его Минковский. - Сейчас будет авианалет. Вот карандаш. Распишитесь на крышке люка. Отлично!
        - Как же вы? - спросил Лемех, спускаясь по скользким ступенькам. - Давайте со мной. Зачем вам оставаться под бомбежкой?
        - Обо мне не беспокойтесь, - уверенно сказал партизан и захлопнул тяжелую крышку. Лемех очутился в полной темноте.
        Глава 42
        - Теперь все стало на места, - сказал Кари. - Меморандум доцента нужно показать Эглю.
        - Зачем? - безучастно спросил Гарун.
        - Разве ты забыл, что в данную реальность нас пустили на некоторых условиях? - Кари положил тяжелую руку на плечо Гаруна. - Мы обещали выяснить причину пандемии и ликвидировать ее. Причину выяснил твой двойник. За это ему честь и слава. Остается продумать технологию и предложить конкретный план. Решение примет экспертный совет.
        - Какой еще совет?
        - Эгль не имеет права один вмешиваться в историю планеты с миллиардным населением. Такие решения принимаются коллегиально. Вопрос будет вынесен на Совет, членом которого являюсь и я. Как правило, мы не устраняем катаклизмы. Но данный случай особенный. Планету Земля мы считаем своей второй родиной, ведь наши миры совпадают почти по всем параметрам. Я уверен, что Совет примет решение снять пандемию. Это будет компенсацией Терре за Лемеха.
        - Признайся, Гарун, - подмигнул Кари, - спасти мир от опасности - разве это не мечта каждого русского аварца? Если ты не против, я буду просить о твоем участии. Мы получим право на применение любых средств. Надеюсь, вы с Беловым сработаетесь.
        - Павел? - оживился Гарун. - Ты думаешь, он вернется?
        - Я жду его, - просто сказал русич. - А сейчас займемся сейфом.
        Кари снял портрет Пуанкаре и положил его на стол. В стене тускло блеснула стальная дверца потайного сейфа.
        - Куда Пров пропал, - пробормотал он, повертев колесо набирателя шифра. - Боюсь, без грубой силы здесь не обойтись. Сейф должен открываться комбинацией из шести цифр. Смотри, я набираю комбинацию Лемеха, но она не действует. Неужели доцент сменил шифр?
        Дверь открылась, в кабинет вбежала Зоя. На плече у нее висел черный рамкинский арбалет.
        - Савва заложил коридор мебелью, - доложила девушка. - Завал почти до потолка.
        - Пров где? - спросил русич. - Куда вы девали охранника?
        - Пров связал его и затащил в странную комнату, - засмеялась Зоя. - Там все стены украшены блестящими голубыми плитками. А внизу - обрубленные вазы с такими дырками.
        - Это мужской туалет, - невольно улыбнулся Гарун. - После кувшина пива рамцу там самое место.
        Смутившись, Зоя подошла к столу и взяла в руки портрет Пуанкаре.
        - Ой, а что это? - воскликнула она, показывая на приклеенную к обратной стороне рамки игральную карту.
        - Это дама пик, - сказал Гарун, оторвав карту. - В то время такая игра была - в карты. Самая интересная, конечно, - преферанс. Помню, как-то сутки играли, не вылезая из-за стола. Погодите, здесь что-то написано! - Он повернул карту рубашкой к окну и прочитал:
        Пушкина сказку
        Читает дама в маске.
        - Почерк мой, - признался он. - Значит, стишок сочинил доцент. Зачем ему это понадобилось?
        - Не думаю, что для развлечения, - заметил Кари. - Алмазов был мужик серьезный. Не ключ ли это к шифру?
        - Конечно, - воскликнул Гарун. - Как я сам не догадался! В те времена лучшим поэтом был признан Пушкин. Понимаете? Если это «Пиковая дама», значит, шифр должен содержать тройку, семерку, туз. Туз, естественно, 11 очков. Значит, код должен включать следующие цифры: 3, 7, 1, 1. Нужны еще две. Думаю, это первая буква фамилии поэта. Кстати, она помещена в начало двустишия. Так, погодите: а, бэ, вэ… Есть! Буква «п» - семнадцатая. Значит, код замка: 1, 7, 3, 7, 1, 1. Запоминается легко.
        Выслушав Гаруна, Кари взялся за колесико на сейфе и повернул его на 1 позицию вправо, затем на 7 влево, потом на 3 вправо… Применив все цифры кода, он нажал на ручку. Дверца не поддавалась.
        - Черт! - упавшим голосом сказал Гарун. - Неужели я ошибся?
        - Напиши слово «черт», - предложил Кари.
        - Зачем? - пожав плечами, Гарун вывел пальцем на пыльном столе «черное» слово.
        - Это какая буква? - Кари ткнул в букву «ё».
        - Буква «ё», - пробурчал Гарун.
        - А пишется «е». Ты не мог знать, но к 1986-му году буква «ё» русского алфавита была упразднена. Это значит, что вторая цифра кода будет не «7», а «6». Набирай код сам!
        Гарун лихорадочно завертел колесом, устанавливая новый шифр. Дойдя до конца, он неумело перекрестился и нажал на рычаг. Дверца щелкнула и открылась.
        - Белов не зря говорил, что новичкам везет! - одобрительно прогудел Кари.
        Гарун запустил руку в сейф и вытащил небольшую желтую коробку с красной короной на крышке. Кари поднял крышку и достал из коробки прозрачную гибкую пластинку размером с почтовую открытку. На пластинке виднелись мелкие, величиной с ноготь, черные квадратики, усеянные микроскопическими белыми пылинками. Приглядевшись, Гарун увидел, что пылинки располагаются рядами различной длины.
        - Это она, - подтвердил Кари. - Микрофиша Лемеха. Негатив. Что еще оставил доцент, да успокоится его душа на небесной тверди?
        Пошарив в сейфе, Гарун извлек на свет небольшой пистолет и запасную обойму с патронами. Оттянув назад затвор, он заглянул в патронник.
        - «Макаров», - доложил он. - Не бог весть что, конечно. Но в трудную минуту может выручить. Если стрелять в упор.
        Во дворе неожиданно затарахтел автомобильный мотор, часто постреливая газовыми выхлопами.
        - Трудные минуты нас не минуют, - сказал Кари, выглядывая в окно. - Похоже, нас вычислили. Прибыл армейский грузовик, битком набитый вооруженными рамцами. Господа ученые! Заседание кафедры объявляется закрытым.
        Он спрятал коробку с микрофишей в нагрудный карман комбинезона и застегнул молнию. Зоя с уважением оглядела мускулистые руки русича.
        - Какие будут предложения?
        - Дело сделано, пора уходить, - подвел итоги Гарун. - Предлагаю пробиваться через чердак на крышу и по пожарной лестнице спуститься во двор.
        - Хорошо, - одобрил Кари. - Если у черного хода и оставлен патруль, он не должен быть многочисленным. Скорее всего, там никого нет. А потом куда?
        В воздухе возник мощный сверлящий звук, от которого у всех заломило зубы. Во дворе прогремел взрыв. Стены дрогнули, с потолка посыпалась пыль. Звук ушел в небо и пропал. Гарун выглянул в окно. Он увидел, что грузовик опрокинут набок и горит дымным пламенем, а уцелевшие солдаты бегут к парадному входу и исчезают внутри здания.
        - Уходим! - заторопился он. - О плане расскажу по дороге. Рамцы через пару минут будут здесь.
        Он захлопнул сейф и повесил портрет на место. Они вышли из кабинета. К ним присоединились Пров и Савва, дежурившие возле баррикады, которую они успели соорудить на лестничной площадке из обломков мебели. Гарун повел отряд в конец коридора. У пожарной лестницы он увидел, что люк на чердак закрыт на ржавый висячий замок.
        - Пров, - позвал он кузнеца. - Ты зубила свои не потерял? Надо срубить этот замок.
        - Не надо шума, - сказал Кари. - Проще и быстрее применить отмычку.
        Он ловко вскарабкался по лестнице и открыл замок универсальной булавкой. Откинув крышку, он выглянул на чердак.
        - Все чисто, рамцев нет. Все за мной!
        Савва, поднявшийся последним, плотно закрыл люк. Оглядевшись, Кари заметил кучу ржавых батарей центрального отопления, брошенных возле шахты грузового лифта. Они быстро перетаскали батареи к люку и сложили в неустойчивый штабель, установив одним углом на крышку люка.
        - Загремит, так загремит, - одобрил Пров, вытирая руки о штаны. - А где выход на крышу?
        - Через будку подъемника. - Гарун выбил ногой обшитую ржавым листом дверь и шагнул через порог. Они бегом поднялись по металлической лесенке и оказались перед выходом на крышу.
        - Погодите, - сказал Кари. - Пусть сначала Гарри расскажет, как мы будем двигаться дальше.
        Зоя потерлась щекой о плечо Гаруна. Улыбнувшись, он провел рукой по пышным волосам девушки.
        - Эта дверь выходит на участок крыши, который не виден с башни, - начал Гарун. - Прямой путь в Буду для нас закрыт. Мы пойдем к Лосятнику, до которого недалеко. Это на севере-востоке. Но мы сначала пойдем на юг, чтобы запутать следы. Мой план таков. Мы спускаемся во двор по аварийной лестнице. Через парк добежим до станции метро. Это займет двадцать дэгов. Мы спустимся в метро. Место здесь высокое, в метро воды быть не должно. По рельсам мы пойдем обратно и выйдем на следующей станции. Выход из нее расположен у реки. Здесь мы раздобудем лодку или сделаем плот. Пока раменцы будут искать нас на юге, мы поплывем на север. В районе Рушской набережной впадает речка Яза. Это уже кремлевская зона, и рамцы не посмеют гнаться за нами. Мы войдем в Язу и пойдем вверх. Здесь придется поработать веслами. По Язе мы доплывем до зоны Сольники. Здесь река поворачивает. Поэтому за мостом мы высадимся на берег и пойдем пешком. Через один сат ходьбы будем на станции «Лосятник». У меня все.
        - Какие будут возражения? - спросил Кари.
        - За Язой-рекой упырей полным-полно, - проворчал Савва.
        - Ну и что? - сказал Пров. - Сейчас самая жара. Упыри до вечера из нор не вылезут. А если и встретится какой оголодавший, так мы с ним живо справимся. Заостри жердину подлиннее и коли упыря прямо в брюхо. А потом толкай его в лужу. Тут упырю конец придет. Таким бойцам, как мы, одиночный упырь не страшен. Главное, к деревьям близко не подходить. Они в лесу здорово таиться могут. А по ровной дороге даже Зойка от упыря убежит. Дойдем до Сольников, там и простимся. От Сольников до Тошево рукой подать. Там нет власти рамцев. Через Волокамский тракт я доберусь до своих.
        - Так бы и сказал, что домой охота, - проворчал Савва. - Мой дом на юге, в Чертово.
        - Ситуация понятна, - подвел черту Кари. - А ты, Зоя, тоже хочешь вернуться в Чертово?
        - Я? - вспыхнула девушка. - Нет, я хочу с вами. Я с вами хоть на север согласна. Без Гарри мне жизнь не мила. - Зоя спрятала лицо у Гаруна на груди.
        На чердаке послышался тяжелый удар. Это рамцы добрались до пожарного люка. Русич предупреждающе поднял палец. Удар повторился, и рамцы вдруг закричали разом. Раздался оглушительный грохот. Это тяжелые чугунные батареи валились на головы преследователей.
        - Вопрос решен, - сказал Кари. - Один против четверых. Савва, тебе придется подчиниться большинству. У нас какая-никакая, а все же демократия.
        - Да я разве против? - обиделся Савва. - Что я, не понимаю? Просто предупредить хотел насчет упырей. Опасные ведь твари. Кому охота нелюдью становиться? А ты сразу - «против!».
        - Вперед! - приказал Кари.
        По чердаку затопали сапоги рамцев. Гарун ударом ноги открыл дверь на крышу и вдруг остановился на пороге, поднимая пистолет. Зоя, с разбегу налетев на него, испуганно выглянула поверх плеча. На плоской крыше стоял боевой вертолет, лопасти которого лениво вращались на холостом ходу. В кресле пилота развалился Белов. Он потягивал через соломинку сок из ярко-красной баночки и призывно махал рукой.
        - Черт, Павел! - Гарун от души стиснул твердую ладонь дулеба. - Ты откуда взялся?
        - Давно сижу, - проворчал Белов. - Вас поджидаю.
        - Это ты рамский грузовик подбил? - догадался Кари, хлопая дулеба по спине. - А мы сначала не поняли, что это вертолет свистит.
        - Фирма «Камов», - Белов погладил приборную доску. - Последняя модель. Временно одолжил на базе. Э, да у нас гость! Похоже, ему не нравятся вертолеты этой фирмы.
        Гарун увидел толстяка Серафима. Высунувшись из двери, рамец поднял арбалет. Гарун выхватил пистолет и выстрелил поверх головы стражника. Взвизгнула пуля, посыпались осколки кирпича. Толстяка как ветром сдуло с крыши.
        - Забирайтесь в десантный отсек, - показал Белов. - Архив Лемеха не забыли?
        - Обижаешь, начальник, - сказал Гарун и задвинул дверцу.
        Вертолет поднялся в воздух. Слегка накренившись, он развернулся и взял курс на северо-запад. Высыпавшие на крышу рамцы разинув рты проводили глазами исчезающую в синем небе пятнистую стрекозу.
        Глава 43
        - Следует признать, что передать Лемеху больше двух посланий за один сеанс пока не удается, - сказал Эгль, мрачно уставившись на горящие обломки виртуального охотничьего домика. - Боюсь, что темп передачи еще недостаточно высок.
        Он дождался, когда вертолеты скрылись за верхушками деревьев, и стер картинку с экрана.
        - Я бы так не сказал, - возразил Хэвисайд, возвращая таймер в исходное положение. - За три сеанса Лемех уже усвоил данные от Минковского и продумал стратегию. Думаю, темп возрастет, это вопрос времени.
        - Не ударился бы Лемех в другую крайность - задумался Эгль.
        - О чем вы? - Хэвисайд внимательно следил за клопом, который в очередной раз растерянно повис на обрывке молекулярной нити.
        - У профессора могут взыграть патриотические чувства. Что, если вместо пространства Минковского он выберет геометрию Лобачевского? Тогда мы окажемся в пространстве с отрицательной кривизной, которое «вывернуто» наизнанку относительно Римана.
        - Неужели? - задумался англичанин. - Очень интересно! Эта мысль не приходила мне в голову.
        - Не может быть! - не поверил Эгль. - Это известно каждому аспиранту.
        - Да, конечно, - согласился Хэвисайд. - Но я о другом. Дело в том, что геометрия Лобачевского внутренне непротиворечива. Это значит, что его пространство имеет полное право на существование. Так, если мы введем в полевые уравнения метрический тензор Лобачевского… Боже, сколько новых физических эффектов таит в себе эта новая вселенная!
        - Сэр Оливер, прошу вас, не увлекайтесь, - осадил Эгль. - Мы здесь не научную проблему решаем, а политическую. Именно поэтому руководство операцией возложено на меня. Предупреждаю, стоит нам расслабиться, Баг Мэк захватит инициативу в свои холодные лапы и ситуация выйдет из-под контроля. Прошу внимания. Так, четвертый куб уже активирован. Что в нем было?
        - Согласно графику, - оживился Хэвисайд, - он включает идеи позднего Лемеха. Значит, контакт должен произойти в новой обстановке. В шоковых условиях Лемех легче усвоит новые принципы. Поэтому Лемех должен отправиться в глубокое прошлое, чтобы его не отвлекали партизаны, вертолеты и прочие атрибуты ХХ века.
        - Гут, - одобрил Эгль. - И куда мы забросим Лемеха? В какой серебряный или галантный век?
        - В мезозойскую эру.
        - К динозаврам? - удивился Эгль.
        - Йес! Мы использовали данные по меловому периоду, который хорошо изучил Саток. Глубина погружения в сто миллионов лет позволит передать Лемеху информацию из двух блоков подряд, пока Баг Мэк копит силы для удара. Шестой кубик будет настроен на передачу всех данных. Когда Лемех получит всю информацию, никакие атаки клопа будут не страшны.
        - Экселенс! - одобрил Эгль. - Вижу, у вас все готово. Внимание, запускаю таймер!
        Глава 44
        - Профессор, очнитесь! - Лемех почувствовал льющуюся на лицо струйку холодной воды. Он открыл глаза и обнаружил, что лежит на земле в тени огромной сосны. «Травы нет, вокруг одни папоротники, - механически отметил он. - Сибирь или север Канады. Эко куда меня занесло». Повернувшись, он увидел скуластого мужчину в тонкой замшевой куртке и в охотничьих сапогах. Незнакомец держал в руках свернутый воронкой большой зеленый лист.
        - Уважаемый, э… достаточно, - слабо запротестовал Лемех, заметив, что на него собираются вылить остатки воды.
        - Меня зовут Саток, - охотник протянул смуглую твердую руку и помог Лемеху подняться на ноги. - Вы умеете ездить верхом?
        - Что? - закашлялся профессор. - Я плохо слышу.
        - Выпейте это, - Саток отвинтил крышку с фляжки и протянул Лемеху. - Пара глотков - и давление в ушах уравняется с окружающей атмосферой.
        - Какое давление? - профессор поднес фляжку к губам. Внутри оказалось густое терпкое вино, по вкусу напоминавшее мадеру. - С чем сравняется?
        - С давлением окружающего воздуха, - пояснил Саток. - Сегодня оно равно десяти избыточным атмосферам.
        - Сколько-сколько атмосфер? - поразился Лемех. - Откуда оно взялось, разве мы не на Земле?
        - На Земле, - кивнул Саток. - Только время другое. Сейчас мы находимся в мезозойской эре. Чувствуете, какой здесь необыкновенно энергетический воздух? Содержание кислорода в атмосфере непрерывно повышалось с начала юрского периода. Сейчас его концентрация равна почти сорока процентам.
        Вдохнув полной грудью, Лемех почувствовал, как мускулы его рук и ног наливаются необычайной силой. Он слегка оттолкнулся от земли и неожиданно взлетел на два метра вверх. Отчаянно махая руками, профессор мягко приземлился на толстый слой мха.
        - Скоро вы привыкнете к биомеханике века динозавров, - одобрительно сказал Саток. - Молодые шасашвиссы уже умеют летать на крыльях модели «птерадон». Уверен, вы тоже научитесь.
        Он обошел толстый куст с длинными зелеными иглами вместо листьев и вывел на поляну четвероногое животное ростом с африканского буйвола, покрытое зеленоватой чешуйчатой шкурой. Кроме острого рога на конце приплюснутой морды зверь имел пару наспинных рогов, торчащих из костяных пластин над лопатками.
        Саток дернул за длинный ремень, продетый через нижнюю челюсть животного. Зверь повернулся, и Лемех увидел длинный толстый хвост рептилии, увенчанный на конце наростом величиной с хорошую дыню.
        - Знакомьтесь! Это эоплоцефал, динозавр из рода цератопсов. В местных условиях вполне заменяет лошадь. Вы еще не разучились ездить верхом? Тогда делайте, как я.
        Ухватившись за торчавший над лопаткой рог, он подпрыгнул и мигом очутился на бронированной спине динозавра. Последовав примеру индейца, Лемех уверенно подтянулся на одной руке и уселся верхом.
        - Ну, поехали, - сказал Саток, подобрав ремень. - Хоп! - он кольнул динозавра ножом в место между двумя пластинками на шее. Недовольно замычав, эоплоцефал побежал по едва заметной тропинке между огромными древовидными папоротниками, которые скрывали его с головой.
        - Вам не жалко животное? - спросил Лемех, отмахиваясь от гигантской, с метровым размахом крыльев синеглазой стрекозы, которая норовила спикировать ему прямо на голову.
        - Кого, эопла? - обернулся Саток. - Возьмите ассегай и постарайтесь срубить ей крыло, - индеец протянул короткое копье с широким, острым как бритва наконечником. - Рептилии вообще малочувствительны к боли, а травоядные в особенности.
        - Почему именно травоядные? - крякнул Лемех, рубанув от души нахальное насекомое. Лишившись одного из четырех крыльев, стрекоза-переросток завертелась штопором и упала на землю. Из-под папоротника выскочил огромный муравей, размерами немногим уступающий покалеченной хищнице. Забежав сзади, муравей прыгнул стрекозе на спину и мигом откусил ей голову. Прикинув, что этот муравей ростом ему как раз по пояс, Лемех невольно поджал ноги.
        - Строго говоря, их следует называть растительноядными, - рассеянно сказал Саток. - Ведь они не едят траву, поскольку травы пока еще нет. А когда она появится, динозавров уже не будет.
        - Куда же они денутся? Ах да! - смутился Лемех.
        - Мир динозавров обречен, - кивнул Саток.
        - Кстати о птичках, - вспомнил профессор. - Поговорим о деле.
        - О птицах? - удивился индеец. - Вас интересуют эти зубастые когтистые твари, больше похожие на пернатых ящериц?
        - Я имею в виду информацию, которую вам поручено передать, - уточнил Лемех.
        - Я простой охотник, - улыбнулся Саток. - Я плохо разбираюсь в науке. Но мне известно, где находится тот, кто должен сделать это. Я отвезу вас к Цхтахассе, вождю шасашвиссов по прозвищу Большая Пятка.
        - Шасашвиссы, - вспомнил Лемех. - Это туземцы? Значит, здесь обитают люди?
        - В этом периоде нет настоящих людей, - сказал индеец. - Шасашвиссы, как они сами себя называют, относятся к биологическому виду яйцекладущих млекопитающих.
        - Вроде утконосов? - догадался Лемех.
        - Вроде них. Только они двуногие, голокожие и имеют рост около семи футов. Не считая развитой речи, письменности и способности к абстрактному мышлению.
        - Разумные динозавры? - удивился профессор.
        - Почему бы и нет, - обернулся Саток. - Гомо сапиенс стал разумным за два миллиона лет. Шасашвиссам природа предоставила срок в пять раз больше. Я потратил полгода на то, чтобы проследить их развитие от юрского периода. Мы установили, что шасашвиссы произошли от стенонихозавров, небольшого семейства двуногих динозавров, которые почти полностью вымерли в конце юрского периода. Первобытные шасашвиссы имели достаточно времени, чтобы занять господствующее положение в данном периоде.
        - Цари мезозойской эры, - усмехнулся Лемех.
        - Можно сказать и так, - индеец дернул ремень, направляя эоплоцефала между двумя могучими кедрами. - Мы называем их массаями мезозоя. А вот и селение ваших «царей».
        Хвойный лес внезапно кончился. Лемех увидел широкую зеленую долину, рассеченную надвое светлой полосой реки. На берегу паслись многочисленные стада рогатых животных, похожих на огромных серых коров. Через реку был переброшен прочный мост. Въезд на мост был перекрыт массивными воротами, возле которых расхаживали вооруженные воины.
        Когда эоплоцефал выбрался на дорогу к переправе, Лемех понял, почему разумных ящеров прозвали массаями мезозоя. Шасашвиссы давно одомашнили травоядных цератопсов и перешли на оседлый образ жизни. Он с интересом наблюдал, как утконосые пастухи верхом на эоплоцефалах отгоняли в сторону отяжелевших от сочной зелени бычков таврозавров, освобождая проход к водопою для самок с детенышами. Лемех так увлекся этой живописной картиной, что упустил момент, когда матерый таврозавр, почуяв пришельцев, яростно заревел и понесся к дороге, угрожающе выставив вперед длинные острые рога.
        От стада отделился всадник верхом на эоплоцефале. Пришпорив своего «рысака», он направил его наперерез таврозавру. Резко остановившись перед обезумевшим животным, он издал гортанный крик и шлепнул эоплоцефала древком ассегая по крупу. Динозавр присел на задние ноги и махнул хвостом. Костяной шар на конце описал дугу и с размаху ударил таврозавра в лоб. Раздался громкий треск ломающейся кости. Оглушенный ужасным ударом четвероногий ящер упал на колени и замертво повалился набок, подняв облако пыли. Саток поднял руку, приветствуя удачливого пастуха.
        - Что будет с динозавром? - спросил Лемех, невольно пожалев несчастное животное.
        - Пустят на мясо, - сказал Саток. Он протянул копье тупым концом вперед, чтобы высоченный шасашвисс коснулся его своим ассегаем.
        - Хуш сее? - прошипел утконосый пастух, уставившись на профессора желтым глазом с вертикальным черным зрачком.
        - Лемехе сее, - ответил Саток. - Иш жехе су Цхтахасса.
        - Жецх! - скрипнул шасашвисс и развернул эоплоцефала, освобождая дорогу. Не оглядываясь назад, он поскакал к стаду, которое пастухи уже заворачивали к мосту, чтобы переправиться на другой берег.
        Перед воротами Саток спешился и повел динозавра на ремне за собой. Охранявшие мост розовокожие утконосые воины лениво расступались, бросая на Лемеха пристальные взгляды.
        - Здоровые ребята эти швиссы, - сказал Лемех, когда мост остался позади. - Ваш Цхатхасса тоже такой?
        - Цхтахасса? - усмехнулся индеец. - Нет, он немножко другой. Что касается воинов шасашвиссов, то мы не слабее их. Смотрите!
        Разбежавшись, он подпрыгнул вверх на три метра и очутился на эоплоцефале рядом с Лемехом.
        - Здорово! - восхитился профессор. - Я тоже так могу?
        - Сможете, - кивнул Саток. - Еще выше и дальше.
        - Почему так получается? - Лемех легко соскочил с динозавра и снова запрыгнул.
        - Я уже говорил, что здесь другой энергетический режим, - сказал индеец. - С каждым вдохом вы насыщаете кровь сжатым кислородом, который в несколько раз ускоряет ваш обмен веществ. Прислушайтесь к себе. Разве вы не ощущаете, что кровь буквально кипит в ваших жилах?
        - Ощущаю, - засмеялся Лемех. - Извините за нескромность, но мне кажется, что я способен одолеть любого шасашвисса.
        - Побороть сможете без особого труда, - подтвердил Саток. - Самый высокий туземный воин весит не больше ста фунтов. Их скелет состоит в основном из птичьих костей. Ведь у шасашвиссов и страусов один общий предок. Зато они очень быстры и ловки, что совершенно необходимо при их жизни среди могучих ящеров.
        Протоптанная поколениями динозавров дорога уперлась в высокую стену, сложенную из массивных гранитных глыб. Отпустив эоплоцефала в заросли папоротника, Саток подошел к выступающему из стены круглому камню в форме мельничного жернова и предложил Лемеху взяться за него. Профессор прикинул в уме, что вес этого «жернова» составляет около пяти тонн и решительно взялся за теплую поверхность камня. Объединив усилия, они выкатили гранитный диск наружу. В стене открылся узкий проход. Не зная, чему удивляться больше, толщине стены или мастерству зодчих, оставивших в камне идеально ровный параллелепипед пустоты, Лемех вошел в темный коридор.
        Саток дошел до двери в конце прохода и уверенно постучал. Услышав «Войдите», он открыл дверь и пропустил Лемеха.
        - Ну, наконец-то! - воскликнул розовощекий шасашвисс, восседавший за огромным дубовым столом. - Время ужинать, а мы еще не обедали. Профессор, я приветствую вас по случаю прибытия в самый, можно сказать, расцвет мезозойской эры. Конкретно, в коньякский век мелового периода. По этому поводу разрешите налить вам этого неплохого, на мой вкус, пальмового вина. Коньяка, к сожалению, нет, поскольку нет винограда. Из покрытосеменных растений у нас, в меловом периоде, растут, как вы понимаете, одни дубы. Могу предложить желудевый кофе. Мы, шасашвиссы, пьем его с большим удовольствием. Или вы желаете чего покрепче? Эй, ребята! Вина дорогому гостю.
        - Приветствую, Павлехес, - поздоровался Саток. - Не думаю, что профессор прибыл в меловой период для того, чтобы распить с тобой бутылочку местной текилы.
        - Ошибаешься, сагамор, - с достоинством ответил Белов, снимая розовую маску с широким утиным носом. - Текилу делают из кактусов, а вино из пальмы называется «пульке».
        - Вы и есть Цхтахасса? - спросил Лемех, усаживаясь за стол.
        - Нет, - смутился Белов. - Вождь отлучился ненадолго на кухню распорядиться насчет горячего. В этой кислородной атмосфере необходимо питаться шесть раз в день. Иначе ноги протянешь от истощения. Ага, а вот и он!
        Открылась внутренняя дверь, в столовую вошел высокий розовокожий шасашвисс в белой набедренной повязке. В руках он держал деревянный поднос, уставленный дымящимися горшочками. За ним следовал воин пониже ростом, но шире в плечах раза в полтора. Шасашвисс поставил поднос с едой на стол. Не поднимая глаз, он наклонился и застыл в поклоне. Белов хлопнул в ладоши. Шасашвисс легко выпрямился и вышел из комнаты. Второй воин сбросил плащ из кожи рептилии и уселся за стол напротив Лемеха.
        - Рад видеть вас в добром здравии, - сказал он, снимая маску. - Как добрались? Помех не было?
        - Кар… - воскликнул Лемех и сразу осекся, увидев предупреждающе поднятый палец наголо обритого русича.
        - Меня зовут Цхтахасса, - быстро сказал Карислав. - Прошу отобедать чем бог послал. Засим и поговорим о птичках.
        - Мясо, - пропел Белов, снимая крышку с самого большого горшка. - Тушеное мясо! Как я люблю тушеное в горшочках мясо.
        - Саток, будь добр, поделись с Павлехесом последними новостями, - предложил Кари. - Мне нужно несколько минут для беседы с гостем.
        - Итак, профессор, - начал он, пересев с Лемехом за край стола, - отбросив постулат о равенстве инерции и гравитации, вы выбрали принцип сохранения энергии. Отказавшись от геометрии Римана, вы вернулись в евклидово пространство.
        - В пространство Минковского, - уточнил Лемех, - которое принято называть псевдоевклидовым, поскольку оно включает четвертое измерение. Но я чувствую, что этих основ недостаточно, чтобы охватить все явления.
        - Разумеется, - подтвердил Кари. - В достоверной физической теории должны выполняться все законы сохранения. Слушайте и запоминайте. Под веществом вы будете понимать все формы материи, включая поля. Под гравитацией вы будете подразумевать реальное поле, которое обладает плотностью энергии и импульса. Это поле нельзя уничтожить никаким выбором системы отсчета. Только так вы обеспечите выполнение законов сохранения.
        - Тогда как следует понимать массу и силу?
        - Это просто, - нетерпеливо сказал Кари, прислушиваясь к шуму за стеной. - Массу тела следует понимать как меру его энергии. Под силой нужно понимать математический прием, который позволяет вычислять темп передачи энергии.
        - Вы имеете в виду силу инерции?
        - Любую силу! - отрезал Кари. - Включая гравитацию. При таком подходе сила инерции теряет смысл и становится ненужной.
        - Понятно, - кивнул Лемех. - Как все это обсчитать?
        - Пожалуйста, - Кари решительно смахнул посуду на пол. Не обращая внимания на протесты Белова, который едва успел поймать свой горшок с мясом, он перевернул крышку стола, под которой открылся дисплей мощного компьютера.
        - Приступайте! - Кари нажал клавишу пуска. - Все исходные данные уже заложены. Вам остается сделать последний шаг.
        - Так, посмотрим, - Лемех впился глазами в строчки уравнений, постепенно проступающих на экране дисплея. - Ага, тензор гравитации, симметрический, естественно, подключается к метрическому тензору пространства Минковского. Так, небольшое преобразование - и мы имеем обобщенный тензор искривленного гравитацией пространства Минковского. На кого похож этот тензор? Ба, да это же эффективный тензор риманова пространства. Так вот откуда берется гравитационное излучение! Карислав, вы - гений.
        За стеной что-то грохнуло. С потолка посыпалась пыль. В дверь влетел утконосый воин с блестящими, как новенькие пятаки, глазами.
        - Шепесеш зу жушче! - махнул рукой шасашвисс. - Рекн ехе шее.
        - Профессор, - мягко упрекнул Кари. - Ведь вас предупреждали - никаких имен. Сейчас начнется атака армии тьмы. Ладно, продолжайте работать. Мы продержимся, сколько сможем. Ребята, маски сброшены. Павел, Саток, за мной!
        Подхватив оружие, диверы выбежали из комнаты. Оставшись один, Лемех запер дверь на засов и с головой ушел в работу. Через час лихорадочных вычислений он понял, что уже никто и ничто не сможет ему помешать.
        Глава 45
        Надев шлем с телефоном, Кари с интересом слушал рассказ Белова о его приключениях в южной Москови. Дулебу пришлось менять баллон с кислородом, пока он доплыл до подземного бассейна в зоне Чертово. Обсохнув в кочегарке, он вышел в предбанник и открыл вход в тайник, где они раньше прятали оружие. Тайный подземный ход привел его к речке Битца. Выход находился под мостом через речку и был обсажен для маскировки колючими кустами ежевики. Дальше Белов пошел по дороге. На полпути он наткнулся на стоянку двуногих мутантов, покрытых густой рыжей шерстью. Очевидно, это были те самые нелюди, о которых рассказывал Савва. Оценив опасность встречи с мутантами, опытный дивер без труда обошел лагерь людоедов и вышел к станции Бута, когда наручный таймер уже показывал почти четыре часа утра.
        Он сразу направился на вертолетную площадку. Здесь он немного поспал в кабине вертолета, а когда полностью рассвело, вылетел на поиски группы. Не сомневаясь, что русич избавится от конвоя при первом удобном случае и сразу поведет свою группу к университету, дулеб решил встретить товарищей в конечном пункте и поддержать огнем, если возникнет необходимость.
        Он без труда посадил вертолет на крышу корпуса факультета и решил слегка перекусить. Услышав шум автомобильного мотора, он удивился и решил посмотреть на действующий самоход. Белов поднял вертолет и увидел во дворе грузовик, набитый вооруженными людьми в черной форме. Сделав справедливый вывод, что Кари уже подобрался к тайнику, а погоня наступает ему на пятки, он на всякий случай подбил ракетой грузовик и вернулся на крышу. Как он и предполагал, Кари не заставил себя ждать. Дулеб даже не успел допить свой сок.
        Белов посадил вертолет на нейтральной полосе, которая проходила по мосту через речку Сходя. Дальше начиналась свободная зона Тошино, родина Прова. Кузнец зазывал диверов в гости, предлагал остаться навсегда, расписывал прелести жизни в зоне, окруженной со всех сторон водой.
        - Послушай, Кари, - горячо убеждал он, - лучшего места, чем Тошино, ты во всей Москови не найдешь! Сверху сам видел, кругом одна вода. На запад и юг - реки, на север - болото, на востоке - озеро. Пойми, упырям и нелюдям к нам ходу нет. Живем мы, как у Бога за пазухой, даже немного лучше. А какие здесь заливные луга! Барашки на них растут, как тесто на дрожжах. Павел, ты когда-нибудь пробовал молочного ягненка, сваренного в масле? К столу его подают под кисло-сладким соусом, с зеленью и гарниром из слегка обжаренных помидоров. Запивать ягненочка нужно молодым красным вином из винограда, что растет на юге зоны. Оставайтесь, мы для вас такой пир закатим! А какие у нас девушки. Ах, какие девушки! Гарри, ты в своих горах таких не видал. Наши девки все высокие, статные. Ноги белые, щеки румяные, глаза горячие. Ну, хоть на пару дней останьтесь? В бане попаримся, в речке поплаваем, нагуляем аппетит. Потом запируем на поляне так, что небу станет жарко!
        - Друг, времени нет ни сата, - сказал Кари. - К ночи надо быть в условленном месте. Рады бы погостить, но никак не можем. Служба! Вот Савве пока некуда торопиться. Прими его, как друга. Он за нас и в баньке попарится, и барашка отведает. А мы должны спешить.
        - За серебро спасибо вам, - Савва закинул за плечи пудовую сумку с контактными бляхами. - Будет на что бойцов нанять. Месяца не пройдет, как я Чертово обратно отвоюю. Зюзцам туго будет на два фронта биться.
        - Савва, вот, возьми еще, - Зоя протянула воеводе усыпанный самоцветами пояс, который она чудом сохранила в плену. - Мне он уже не нужен. Я больше никогда не буду танцевать для воинов. А ты за эти камни сможешь нанять лишний десяток бойцов.
        - Спасибо, Зоя, - Савва взял девушку за руки. - Спасибо за все и прощай.
        - Прощай, Савва, - девушка приподнялась на цыпочки и поцеловала чертовского воеводу в щеку. - Может, свидимся когда-нибудь.
        - Все в вертолет, - приказал Кари. - Машину поведу я. Гарри, садись рядом. По дороге кое-что обсудим.
        Сделав прощальный круг над мостом, винтокрылая машина взяла курс на юг. Гарун смотрел на проплывающую под ним голубую ленту Москвы-реки, петляющую между зеленых холмов.
        - А это что? - показал он на две параллельные серебряные полоски, соединенные на концах водными перемычками.
        - Гребной канал, - глянул русич. - Построен для Олимпиады 1980-го года.
        - Вот это да! - загорелся Гарун. - В Москве в восьмидесятом году была Олимпиада? А какое место заняла наша сборная по футболу?
        - Кажется, третье. Но сейчас не об этом. Нужно обсудить другой вопрос. Я уверен, что Совет поручит нам ликвидацию модальной развилки восемьдесят шестого года.
        - Разумеется, кому же еще.
        - Ты, аспирант, должен понимать, что воздействие на узел должно быть слабым. Иначе мы получим другую развилку, еще хуже прежней. Чтобы отщипнуть почку с ветки, топор не нужен. Достаточно зацепить ногтем. Тогда линия остается прямой. Значит, кирпич на голову с крыши, аварии и другие шумные акции исключены. Нужно что-то легкое, не интересное местным сыскарям. Подумай и дай предложения.
        - Что тут думать, - сказал Гарун. - Если устранить причину, то исчезнет следствие. Если «Джотто» не столкнется с кометой, пандемии не будет. Надо сделать так, чтобы сателлит не посылали фотографировать объект «Э-1».
        - Для начала неплохо, - одобрил Кари. - Но мы не можем просто взять и рассказать доктору Рае об опасности. Он подумает, что мы сошли с ума и вызовет полицию. Стычка с полицией не входит в наши планы. Кроме того, цель не будет достигнута. Прогнав нас, доктор Рае продолжит работу.
        - А что с ним разговаривать? - вмешался Белов. - Вкатить ему двойную дозу снотворного и увезти на дачу в горах. Пусть эксперты совещаются, сколько угодно. Все равно без руководителя никто не рискнет космозондом.
        - В этом случае пострадает карьера доктора, - заметил Кари. - Если его признают больным, руководителем назначат другого. Это нежелательно.
        - Я, кажется, понял, - задумался Гарун. - Людей трогать нельзя. Остается технический способ.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Я лучше нарисую. Вот процедура управления «Джотто». Если разорвать линию связи здесь, воздействие будет минимальным. Линию восстановят, но в передаче будет перерыв. Сбой объяснят естественными причинами. Санкций не будет, и никто не пострадает.
        - Любопытно, - Кари взял в руки карандаш. - Если мы испортим предохранитель здесь, что грозит персоналу? Ничего. Самое большее, инженер-электрик получит выговор, который снимут через месяц. Думаю, это и есть минимальная плата за то, чтобы история Земли вернулась на свои рельсы. Считай, что твой план принят. Я буду лично ходатайствовать перед Советом. Как ты думаешь, в марте на Карибах не холодно?
        - Думаю, нет, - сказал Гарун. - Ведь это тропическая зона.
        - Силы небесные! - вздохнул Кари. - Куда ни ступишь, всюду у вас зона.
        Глава 46
        Из станции «Карибус», замаскированной под старый грот на берегу острова Пуэрто-Рико, они выехали на двух автомобилях. На этот раз Кари разрешил Белову взять внедорожник «тойота» ярко-красного цвета. Гарун выбрал для Зои кадиллак цвета морской волны, который так шел к зеленым глазам девушки. Обогнув скалу, прикрывавшую со стороны моря выход из станции, они выехали на дорогу, ведущую из Сан-Хуана в Аресибо. На перекрестке водители, обменявшись сигналами, повернули направо, оставив позади мыс Эскамарон.
        Гладкое шоссе, повторявшее изгибы обрывистого берега, с мягким шорохом ложилось под патентованную резину колес. Теплый ветер с Атлантики, который здесь называют северным, развевал пышные волосы девушки. Посигналив еще раз, автомобили резко прибавили скорость и помчались на запад. Им понадобилось менее часа, чтобы попасть в местечко Аресибо, где не так давно завершилось строительство гигантского радиотелескопа. По внутреннему склону древней долины была проложена кольцевая дорога для автотуристов, которые часто заезжали сюда, чтобы поглазеть на самое большое в мире радиотехническое сооружение.
        Оставив для отвода чужих глаз кадиллак с романтической парочкой у развилки, Кари и Белов объехали на «тойоте» вокруг долины. В трех местах внедорожник останавливался. Кари неторопливо выносил штатив с профессиональной фотокамерой. Пока он делал вид, что снимает виды долины на фоне ажурных сплетений металлоконструкций, Белов приоткрывал заднюю дверцу и незаметно опускал на обочину электронный блок, замаскированный под обломок песчаника. Активировав блок нажатием кнопки, замаскированной под старую ракушку, он негромко покашливал. Услышав сигнал, Кари складывал штатив и возвращался в машину. Подъехав к развилке, откуда хорошо просматривалось здание электрической подстанции, Белов установил на обочине блок управления с антенной в виде зонтика, который он тщательно нацелил на большой матовый шар, смонтированный на крыше подстанции.
        Посмотрев из-под руки на солнце, подбиравшееся к зениту, Гарун нажал кнопку на приборной панели авто, чтобы определить международное время.
        - По Гринвичу уже девятнадцать сорок шесть, - доложил он. - Сеанс связи с «Джотто» начнется минут через десять.
        - С кем будет связь? - спросила Зоя, стряхивая пыль с шелкового платья, облегавшего ее стройную фигуру.
        - Не с кем, а с чем, - поправил Гарун, протягивая девушке стаканчик с мороженым. - Связь будет установлена с космическим сателлитом, который находится очень далеко отсюда.
        - Дальше, чем Тимешин? - спросила Зоя.
        - Это вряд ли.
        - Тогда это не очень далеко, - успокоилась девушка и принялась за мороженое.
        Над долиной прокатился предупреждающий вой сирены. Фигурки людей в серых комбинезонах забегали по территории, прячась в производственных корпусах. Охранники в камуфляжной форме укрылись в домике контрольно-пропускного пункта. На окнах опустились металлические жалюзи.
        - Быстро все в «тойоту», - приказал Кари. Бросившись к машине, он размотал цепь, прикрепленную к заднему бамперу, и сбросил на землю.
        - Мы не учли, что радиоволнам потребуется время, чтобы долететь до «Джотто». Радиотелескоп начнет свою работу на восемь минут раньше, чем мы предполагали!
        - Почему в джип? - запротестовала Зоя. - В нем жарко. Гарун, попроси Карика. Ведь у нас свой самоход имеется, с холодильником и с телевизором.
        - Без возражений, пожалуйста! - Гарун решительно усадил девушку на заднее сиденье «тойоты». - Понимать надо, что у джипа крыша железная, а у кадиллака - брезентовая. Вот облысеешь от радиации, будешь знать! - припугнул он, поднимая боковые стекла. На приборной панели зеленый огонек уже сменился красным.
        Сирена смолкла. Стеклянный шар на крыше подстанции налился алым цветом. В застывшем синем небе зазвенели стеклянные колокольчики. Сухая трава на обочине зашевелилась и вдруг встала дыбом.
        Красный огонек на панели мигнул в последний раз и погас. Из нацеленной на подстанцию зонтичной антенны вылетел тонкий белый луч и ударил в алый шар на крыше. Внутри подстанции послышался громкий треск, как при коротком замыкании. Из окон помещения потек густой дым. Луч исчез. Зонтик антенны щелкнул, сложился и ушел вглубь корпуса блока.
        - There is a short circuit at power station![15 - На подстанции короткое замыкание! (англ.)] - проревел над территорией усиленный динамиками голос. - Mister Burtcley, you have two minutes to repair it up![16 - Мистер Берткли, вам дают две минуты на ремонт! (англ.)]
        Из административного корпуса выскочили двое в противогазах и с чемоданчиками в руках. Зачем-то пригибаясь, они устремились к воротам подстанции, из которой все еще шел белый дым. Поправив противогазы, ремонтники скрылись внутри подстанции.
        Гарун посмотрел на часы. Хронометр показывал: [1986.03.14], «19:52» (по Гринвичу).
        Ремонтникам потребовалось три минуты, чтобы отключить защиту подстанции и заменить сгоревший предохранительный блок. В 19 часов 55 минут главный радиотелескоп закончил навигационный разворот и нацелился на сползающий с зенита солнечный диск. Громко взвыла сирена. Над долиной пронесся металлический звон, словно миллионы песчинок ударили разом в огромный бронзовый гонг. Зазевавшийся в небе ястреб сарыч в долю секунды превратился в кучку обгоревших костей и просыпался на землю черным пеплом. Мощный электромагнитный импульс пронзил земную атмосферу и устремился через космическое пространство к пылающему светилу.
        В 20 часов 03 минуты космический аппарат «Джотто», приняв корректирующий сигнал из Аресибо, приблизился к узловой точке и пересек границу пылевого облака вокруг кометы Хэлли, которая пересекала плоскость земной орбиты со скоростью шестьдесят километров в секунду. Опоздавший на минуту «Джотто» пролетел в плоскости эклиптики почти на две тысячи километров выше границы снежных облаков, после чего безнадежно отстал от ядра кометы. Комета Галлея, с замороженной биологической бомбой внутри, уже пересекла к тому времени плоскость земной орбиты и понеслась по вытянутой траектории к точке афелия за орбиту Нептуна, чтобы вернуться к Солнцу через семьдесят шесть лет.
        Американский сателлит «ИКЭ», пролетавший двадцать пятого марта на расстоянии тридцати миллионов километров от кометы, передал в Пасадину последнее изображение ядра кометы, наблюдаемое как туманное пятнышко неправильной формы. Доктор Сьюберн продемонстрировал полученный фотоснимок на итоговом совещании рабочей группы Запада и выразил сожаление по поводу неудачи, постигшей их европейских коллег. Закрывая заседание научного совета, он высказал надежду, что ученым XXI века повезет больше и они смогут исследовать более явным способом объект «Э-1», открытый их коллегами из Старого Света.
        Часть 3
        Где кот идет
        Глава 47
        В дверь энергично стукнули. Вошел Мамаев. В руке он держал пластиковый пакет с рекламой сигарет «Донской табак». Из пакета торчали горлышки бутылок.
        - Ты один? - подозрительно спросил он. - В коридоре я заметил двух странных типов. Мне показалось, что они вышли от тебя и двинулись в первый отдел.
        - Какой первый отдел? - поморщился я, откладывая рукопись. - Тебе показалось. Даю справку: когда ты заходишь, возникает эффект, что кто-то вышел. Это эффект Паули, не более.
        Поиграв бровями, Мамай опустился на соседний стол.
        - Илья, я толстею, - проскрипел в унисон со столом. - Вчера взвешивался возле пельменной на Пушкинской. И что ты думаешь? Сто пятьдесят три кило без одежды.
        - Бить тревогу пока рано, - успокоил я Мамаева. - Три кило можно смело скинуть на пельмени. Остается всего полтора центнера. Но почему без одежды? Ты раздевался прямо у памятника поэту?
        - Что тут такого, - Мамаев пожал плечами. - Весы были медицинские. Разве ты не раздеваешься на приеме у сексопатолога? Кстати, к вопросу о здоровье. Я тут немного еды притаранил. Чтобы твой ишиас не усложнился дистрофией.
        Расстелив на столе салфетку, Мамаев начал доставать из пакета свежий белый хлеб, сыр, копченую колбасу и другие продукты, которыми обычно питаются люди.
        - Ма… Руслан, ты знаешь, как это называется? - запротестовал я, увидев появившийся на свет порядочный кусок лососины, отливающей розовым жемчугом.
        - Знаю, - подтвердил Мамай, ставя на стол две бутылки пива «Экспресс». - Дача взятки должностному лицу. Только учти, сейчас половина первого и ты уже не при исполнении. Не волнуйся, все в порядке, - заверил он, открывая пиво. - Я командировочные получил. Завтра повезу группу на практику. Договор уже подписан, но ребят еще надо разместить. Прикрепить к столовой, раскидать по наставникам и все такое. Дело хлопотное. Обратно выберусь через неделю, не раньше. Сергею передачу отнес. Он вишневого компоту просил. Заодно и нам харч прихватил. Давно мы с тобой не сидели, как белые люди.
        - Ты в больницу успел слетать? - удивился я. - Как он там?
        - Нормально, - сказал Мамаев, ловко нарезая колбасу. - Гипс сняли, ходит пока с тростью. Волнуется, конечно, но виду не подает. Он тебя сразу вспомнил.
        - Вот как? - удивился я.
        - Точно, - заверил меня Мамаев. - Память у него, как у слона. На работе у себя Сергей любую методику выдает, как из пушки. Ходячий руководящий документ. Испытатели с ним кучу времени экономят. К примеру, раньше на испытаниях новой техники силовые цилиндры переключали вручную, а для памяти ставили галочки. Представляешь, каково было оператору целую смену щелкать тумблером и считать циклы? А он за два дня слепил в коробке из-под тестора программный пульт со счетчиком. Теперь цилиндры переключает автоматика, а счетчик показывает, сколько циклов наработано. Так выпьем за «кибернетика»! Ну-c, приступим. Поначалу - пивка для рывка.
        - Погоди, - взмолился я. - Дай хотя бы руки помыть.
        - Больше грязи - толще морда, - назидательно поднял палец Мамай. - Не геолог, сразу видно. Ладно уж, иди, - сжалился он.
        Это были его последние слова. Я вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Направо в конце коридора находился мужской туалет, прокуренный до кирпичей не одним поколением газетчиков. В обеденный перерыв он обычно пустовал. Но сегодня здесь обитали два незнакомца неместного вида. Один из них, высокий загорелый брюнет лет двадцати пяти, курил импортную сигарету с угольным фильтром и смотрел в окно, прислушиваясь к неторопливой речи коренастого седеющего шатена с профессорской бородой на бледном лице.
        - Как вы не понимаете, - рокотал, упирая на «а», бородач хорошо поставленным баритоном, - что сезон охоты на уток пока еще не открыт. Это вам, Гарри Иосифович, не Кавказ.
        - При чем тут Кавказ? - возразил брюнет, в голосе которого проскальзывал слабый южный акцент, полустертый постоянным пребыванием в России. - Вы, Алексей Алексеевич, что-то путаете. Утка - птица болотная. А в горах болот не бывает.
        «Москвичи, - подумал я. - Приехали в командировку. Ну-ну». Взяв кусок мыла, я начал мыть руки. Брюнет загасил сигарету и забросил окурок в бачок. Москвичи деликатно отошли в сторону.
        - Я бы не утверждал так категорично, - продолжил Алексей Алексеевич. - Взять хотя бы Урал. Горы, но и болот там предостаточно. А где болота, там и утки.
        - Какие же это горы? - обиделся Гарри. - Одно название. Да по этим горам любой из наших диверов без страховки пройдет. И уток заодно настреляет.
        «Дались им эти утки, - подумал я, вытирая руки полотенцем. - Стоят, лясы точат. Перекурили, могли бы и делом заняться. Кто такие “диверы”? Где-то я уже слышал это слово. Или дайверы?».
        - Не торопитесь с выводами, коллега, - засмеялся бородач. - На Урале есть такие пики, что даже ваши индейцы не рискнут лезть без снаряжения. Вот, Петр Евгеньевич не даст соврать. В прошлом году он весь Урал объездил.
        Я насторожился. Так вот для чего эти типы ходили в первый отдел. Наводили справки обо мне. А зачем? У нас вроде бы уже гласность и прочая демократия. Кто они такие, и что им нужно от меня?
        - Господин Белов, прошу прощения, - наклонил голову бородач. - Официально мы не знакомы. Хотя заочно кое-что мы уже знаем друг о друге. Разрешите представиться: Алексей Алексеевич, профессор теоретической физики, - он снял шляпу и поклонился.
        «Господин, - мелькнуло у меня в голове. - Значит, не из органов. Чекист не стал бы так говорить. Тогда откуда ему известно мое отчество?».
        - Очень приятно, - сдержанно сказал я. - Гарри Иосифович, вы тоже физик?
        - Бывший, - сверкнул зубами кавказец. - Как и вы, уважаемый Петр Евгеньевич, как и вы. Шляпу примерить хотите? - он снял с подоконника прозрачную круглую коробку с упакованной широкополой черной шляпой, как у артиста М. Боярского. Вчера в универмаге я отстоял больше часа за такой же, но когда подошла моя очередь, остался только пятьдесят шестой размер. Интересно, какой размер у заведующего отделом. Наверное, еще меньше.
        - Не волнуйтесь, - сказал Гарри. - Размер ваш, пятьдесят девятый.
        - О времена, о нравы, - с чувством сказал я, надевая шляпу. - Чем только в наши дни не занимаются бывшие физики. Сколько?
        - О цене не беспокойтесь, - подмигнул кавказец. - Договоримся.
        - Немного тяжеловата, - сказал я, глядя на себя в зеркало.
        - Обижаете, коллега, - засмеялся он. - Это улучшенная модель. Прототип весил в два раза больше, можете мне поверить. Хотите сигару?
        Гарри достал из кармана длинный портсигар и раскрыл его. Внутри в мягких карманчиках были уложены четыре коричневые сигары толщиной не меньше дюйма. В воздухе повеяло тонким ароматом далекого тропического острова. «Наверно, кубинские», - подумал я.
        - Вообще-то я бросил курить, - признался я. - Точнее, бросаю. Но от такой сигары отказываться просто неприлично.
        - Вы абсолютно правы, - подтвердил он. - Сигара с острова Свободы - это как глоток свободы, которой нам всем не хватает. Главное, сигара прекрасно дополняет ваш головной убор. Сигара и шляпа составляют единый, так сказать, комплекс. Дуализм материи, как говорил физик Луи де Бройль, который не имел никакого отношения к цыплятам-бройлерам. Разрешите огоньку?
        Он поднес к моему носу золотую зажигалку, усыпанную самоцветами. Я обратил внимание на отшлифованный в виде линзы красный камень, вставленный в крышку.
        «Рубиновый кабюшон, - подумал я. - Если камень настоящий, то этой безделушке цены нет. Неужели в органах платят такие деньги? Не может быть. Скорее, конфисковал у какого-то иностранца. Попросту, отобрал».
        - Вижу, вам понравился рубин? - сказал Гарри. - О, это особенный самоцвет. Глядите, я нажимаю кнопку, из него сейчас вылетит птичка!
        Вежливо улыбнувшись шутке, я наклонился над зажигалкой. Гарри нажал кнопку. Рубин ударил в глаза ослепительной вспышкой. Я мгновенно ослеп. К горлу подкатил комок, как на самолете, падающем в воздушную яму. Последнее, что промелькнуло перед глазами, был розовый ломоть лососины. «Хорошо, что не успел отведать рыбки, было бы жалко ее выблевать», - подумал я и отключился.
        Глава 48
        Придя в себя, я обнаружил, что сижу на подоконнике, опираясь спиной на большой саквояж. Гарри стоял возле раковины и развлекался тем, что пускал дым кольцами, нанизывая их на пустой крючок для полотенца. Профессора не было видно. Заметив, что я пришел в себя, кавказец сказал: «Пардон», - и выбросил окурок. Затем он снял с меня шляпу и упаковал обратно в коробку.
        - Что случилось? - спросил я, потирая затылок. - Сколько времени я был без сознания?
        - Очень недолго, - весело сообщил он. - Секунда на раскачку, секунда на фильтрацию плюс три секунды на адаптацию. В общем, всего ничего. Обычное время для снятия дублера.
        - Какого еще дублера? - насторожился я. - Ничего не понимаю.
        - Э, дорогой, - протянул кавказец, глядя мне в глаза. - Все-то ты понимаешь. Только признаться боишься. «Качалку» сам надел, да? «Фильтр» сам курил, да? В «адаптер» сам глядел, да? Вот видишь! А сейчас говоришь, мол, я не я и шляпа не моя. Нет, дорогой, так не пойдет. Если ты не тот, кого мы разыскиваем почти миллион лет, разве ты смог бы надеть шляпу? Мы советских газет не читаем, уважаемый господин Белов, нам лапшу на уши вешать не надо! Ах, Павел Евгеньевич, если б ты знал, - доверительно наклонился он, - какие жулики хотели к нам. Это уму непостижимо! Каких только мы не фильтровали: артистов, бизнесменов, политиков. Был даже один президент из Африки. Представляете, думал переждать у нас революцию. Но всего больше было ваших олигархов. Они не хотели помочь родине в трудную минуту. Нет, им была нужна другая страна, без киллеров и налогов. Ну и ехали бы, господа хорошие, в Коста-Рику, футбол развивать. Нет, только один в Британию уехал. Остальные к нам ломанули, буквально любые деньги предлагали. Наивные люди! Разве можно подкупить прибор? А какие женщины к нам стремились, Павел Евгеньевич, -
закатил глаза кавказец. - Ах, какие женщины!
        - Позвольте, - запротестовал я, пытаясь встать. - Я не Павел. Вы меня с кем-то путаете. Я - Петр Белов!
        - Ты так уверен?
        Входная дверь бесшумно открылась. В помещение вошел молодой человек среднего роста, одетый в серые брюки и рубашку песочного цвета, с живыми проницательными глазами. Посмотрев в зеркало, незнакомец подошел к окну и встал напротив меня, засунув руки в карманы.
        «Вы кто?» - хотел спросить я, но голос куда-то пропал. На меня смотрел я сам, точнее, я смотрел на себя самого, каким я был лет пятнадцать назад, когда еще не курил. «Не может быть, - подумал я. - Вот что бывает, когда в первый раз закуришь контрабандную кубинскую сигару».
        Хлопнула внутренняя дверь, в курилке появился Алексей Алексеевич. Увидев меня перед моим двойником, он радостно потер руки.
        - Ага, - воскликнул профессор. - Вы уже вместе? Приятно видеть воссоединение семьи. Павел Евгеньевич, - обратился он ко мне, - прошу любить и жаловать: Петр Белов, ваш брат-близнец. Вы, Павел Евгеньевич, не представляете, как мы рады, что нашли вас. Вы нам очень нужны.
        - Я не Павел! - ко мне наконец вернулся прежний голос. - Сколько раз можно повторять?
        - Слушай, не Павел! - мой двойник, наклонившись, заглянул мне в глаза. - Ты родился 15 апреля 1949 года?
        - Тоже мне, секрет попугая, - фыркнул я. - В отделе кадров побывал?
        - Нет, ты все-таки непробиваемый тупица, - рассердился мой двойник, которого профессор назвал Петром. - Даже не верится, что ты мой родственник. Тогда скажи, брат, почему в сорок лет ты выглядишь на двадцать восемь?
        - Ну, - замялся я, - такое иногда бывает. Человек не стареет, не стареет, а потом - ап! И сразу шестьдесят.
        - О пенсии мечтаешь? - засмеялся Гарри. - Рановато. Погоди, Петр, с ним надо по-другому. Пора вызывать Эрцеха. Алексей Алексеевич, вы согласны?
        - Действительно, пора, - согласился профессор. - Думаю, он готов.
        - Разрешите! - Кавказец протянул руку и ловко выхватил из-под меня саквояж.
        - Полегче, приятель, - я на всякий случай спрыгнул с подоконника.
        - Господин Эрцех! - Гарри постучал зажигалкой по замку саквояжа. - Ваш выход! - Он открыл саквояж и выключил свет в помещении.
        Возмутиться по поводу самоуправства я не успел. Из саквояжа выплыл матовый овоид размером с баскетбольный мяч и завис под потолком. «Китайский фонарик, что ли? - подумал я. - Как же он висит, если не горит? Свечу забыли зажечь? Зачем тогда свет выключать, если фонарь все равно не горит?». Я шагнул ближе и увидел внутри овоида огромного краба величиной с блюдо. Членистоногое существо, вцепившись клешнями в стенки овоида, выставило из головы два узловатых стебелька с черными глазами, которые смотрели на меня с нескрываемым интересом. Голодный, что ли. «Членистоногий» на латыни звучит как «артропод».
        - Артропод Эрцех! - я помахал рукой пилоту летательного аппарата. - Вы есть хотите?
        Аппарат ответил короткой красной вспышкой. Неизвестно откуда, но я знал, что красный цвет означает отрицание.
        Овоид спланировал вниз и завис на уровне лица, мерцая зеленым светом. Я без опасения взял его в руки. Аппарат был похож на большой мотоциклетный шлем новейшей модели, и я надел его. Теплая волна пробежала вдоль спины от затылка до пяток, заставив полностью расслабиться. Когда я открыл глаза, на внутренней поверхности шлема вспыхнуло клочковатое оранжевое пятно странно знакомой формы, пронизанное зелеными и синими нитями.
        - Крабовидная туманность, - вспомнил я. - «Краб», как говорят астрономы. Какой великолепный снимок. Откуда?
        В ответ на риторический вопрос краб Эрцех начал мигать всеми цветами радуги, как каракатица во время брачного сезона, пробегая от бархатно-черного оттенка до пронзительно-фиолетового. Это был настоящий язык красок, который я прекрасно понимал. Через минуту мне стало известно, кто я на самом деле и зачем меня ищут по Вселенной, от которой осталось уже всего ничего.
        Глава 49
        Я снял шлем и посмотрел на брата. К горлу подкатил комок.
        - П-п-п… - начал я неуверенно.
        - П-петя, - помог брат. - Я - Петя. А ты - П-павлик. В последний момент мы передумали и снова поменялись курточками. Совесть не позволила обмануть отца. Просто ты забыл. Идиосинкразия одолела.
        - Как ты можешь так шутить? - у меня дрогнул голос. - Я тебя искал всюду. А ты отсиживаешься неизвестно где.
        - Я не отсиживаюсь, - заморгал Петр. - У меня тоже все было не просто, - брат, отвернувшись, подозрительно зашмыгал носом. Я сдерживался из последних сил.
        - Это просто шок, - профессор взял меня за руку и незаметно пощупал пульс. - Все будет в порядке. - Он достал из кармана плоскую фляжку и поболтал в воздухе. - Выпейте глоточек, вам станет легче.
        Крепкая жидкость, напоминающая рижский бальзам, приятно обожгла рот и потекла по пищеводу. Голова прояснилась. Я сразу вспомнил Мамаева. Зная его характер, я легко представил, как заслуженный геолог давно кроет меня многоэтажным, как здание СЭВ, сленгом. Но к закуске не притрагивается.
        - Гарун, вам налить?
        - Мне нельзя, - отказался Гарри, укладывая Эрцеха обратно в саквояж. - Я за рулем.
        - А я выпью, - Лемех сделал глоток из фляжки и завинтил крышечку. - Вот и славно. Коллеги, нам пора. Белов! Вы, Павел Евгеньевич, собирайтесь. Нас ждут великие дела.
        - Погодите, - заколебался я. - Я не могу так сразу. Я на службе. Мне с письмами надо закончить.
        - Не беспокойтесь, - сказал профессор. - Работу продолжат без вас.
        - Вам легко говорить, - отбивался я. - Вы еще не знаете нашего главного редактора. Кстати, мне еще одну рукопись дочитать надо.
        - За это не волнуйся, - уверенно сказал Гарун. - Ее уже дочитали.
        - Кто? - вскинулся я.
        - Кому надо, тот и прочитал, - подмигнул Петр. - Пойдем, сам увидишь.
        Мы вышли в коридор и остановились возле моего кабинета. Брат достал из кармана белую пластинку размером с открытку и приложил к стене. Поманив меня к себе, он показал знаками, что нужно щелкнуть по пластинке. Я щелкнул ногтем по упругому пластику. Пластинка засветилась, на ней появились цветные полосы, как при настройке телевизора. Я «кликнул» еще раз. В прямоугольной рамке появилось изображение грузного мужчины с бутылкой пива в руке. Это был Мамаев. Он сидел на столе и беседовал с кем-то, кто не попадал в кадр этого прибора, который показывал через капитальные кирпичные стены.
        Я ткнул пальцем в левый нижний угол и сместил пластинку вниз. На экране сначала мелькнули ножки стола, затем прибор выхватил лицо человека, сидевшего в кресле. Затаив дыхание, я смотрел, как я (или он?) беседую с моим (или его?) приятелем, потягивая пиво под бутерброд с лососиной (вот жалость, так и не удалось попробовать), посмеиваюсь (нет уж, дудки: смеется он, накладывая себе еще лососины) над грубоватыми шутками Мамаева.
        Петр тронул меня за плечо, показав, что пора уходить. Мы прошли в конец коридора и начали спускаться по лестнице.
        - Извините, что торопим вас, - сказал профессор. - Законы природы неумолимы. Давление вакуума повышается. Еще три минуты нашего пребывания здесь, и со стен начнет сыпаться штукатурка.
        - Позвольте, - остановился я. - Вы хотите сказать, что я и мой двойник уже находимся на разных мировых линиях?
        - С того самого момента, - подтвердил профессор, - как вы очнулись на подоконнике в туалетной, извините, комнате.
        - Он, мой двойник… - смешался я, - что-нибудь знает обо мне?
        - О вас - ничего. Помнит только то, что командировочные из Москвы курили и разговаривали о птичках.
        Мы вышли в вестибюль и направились к проходной.
        - Значит, нас уже разделяет не пространство, а интервал? - меня снова бросило в жар. - И его можно вычислять?
        - Да, в координатах Минковского, - подтвердил профессор. - С учетом угла между линиями.
        - Разве этот угол не постоянен? - я показал вахтеру удостоверение и прошел через турникет. Мои спутники подали в окно свои разовые пропуска. Вохровец тщательно проверил листки бумаги. Только убедившись в наличии всех требуемых подписей и печатей, он отключил блокиратор турникета и разрешил выход гостям.
        Сбежав по ступеням, Гарри свернул за угол, где находилась стоянка автомобилей. Мы втроем остались ждать возле служебного выхода.
        - Значит, угол может меняться? - продолжил я.
        - Еще как может! - заверил профессор. - Это следует из новой теории гравитации. Она предсказала стоячие волны. На основе открытия мы разработали технологию перехода, которая не требует энергии. Ведь волны стоячие! Как говорил Бор, нет ничего практичнее хорошей теории. Как вам машина времени, упрятанная в шляпе? Она работает от карманной батарейки.
        - Ничего, - кисло сказал я. - Только укачивает немного.
        - Что вы хотите, - развел руками профессор. - Это опытный образец. Возможно, надо поставить нейтринный фильтр. Жаль, мало данных по наработке, коэффициент использования больно невелик. Ведь машина работает всего несколько секунд в сутки.
        - А вы оставляйте ее в ждущем режиме, - предложил я. - Тогда машина времени будет работать как шляпа-невидимка. Расход энергии почти тот же, а коэффициент использования получится как у цветного телевизора в новогоднюю ночь.
        - Неужели? - задумался Лемех. - Вот видите. Нам не хватало вашего опыта экспериментатора. А вот и Гарри едет в представительском авто.
        К крыльцу мягко подкатил блестящий черный лимузин длиной почти в две наших «Волги». Затемненные стекла скрывали внутренности салона. Я невольно обернулся. На втором этаже я заметил человека, задумчиво смотревшего в окно.
        - Садитесь скорее! - Гарун показал на задний диван. - Мы не можем задерживаться.
        Петр открыл переднюю дверцу и сел рядом с водителем.
        - Что, давление вакуума растет? - пошутил я, опускаясь на мягкий диван. Профессор уселся рядом и захлопнул дверцу.
        - Нет, - ответил Гарун, толчком посылая вперед рычаг переключения передач. - Здесь стоянка запрещена. Не хочется лишний раз объясняться с вашей охраной.
        Желание иронизировать пропало. Я отвернулся к окну. Автомобиль проехал перекресток и повернул на юг. Через несколько минут замелькали новостройки Юго-Запада. Мы проехали под мостом объездной автодороги. Высотные дома остались позади.
        Гарун включил радиоприемник, настроенный на местную станцию. Радиоведущий объявил, что концерт авторской песни начинает бард Сергей Санич. В динамиках прозвучал гитарный аккорд, и молодой тенор запел с хрипотцой:
        В огороде - васильки,
        Синие глазенки.
        Я повешусь от тоски
        У твоей избенки.
        Скажут мне: «Зачем висишь
        Меж двумя домами?».
        Ну, а ты? Ты все молчишь
        Синими глазами.
        - Профессор, извините, - начал я. - Кто такой Рекн? Почему он стал таким?
        - Норвежец? - нахмурился Лемех. - Они вместе с Эглем начинали проект. Эгль строил станции выхода, Рекн тренировал диверов. Потом выяснилось, что при копировании Рекна Би-эм не вычистил оперативную память. Это были первые опыты, Баг Мэк еще только учился. Получилось наложение двух личностей. Прототипом Рекна был викинг из Норвегии, настоящий пират. Его качества передались Рекну. Норвежец был одним из тех, что имели допуск к «шлему Водана». Так называлась персональная капсула, которую использовали при монтаже платформы. Норвежцы недолюбливали исландцев. Случилось так, что личность викинга победила. Используя шлем в личных интересах, Рекн начал нырять в разные века, устраивая базы для своей команды. Он стремился к богатству и власти. Темные века - вот где было ему раздолье! Здесь он захватывал замки и земли, основывал графства, не останавливаясь перед убийством даже соплеменников.
        Когда об этом узнал Совет, Эгль потребовал отстранить Рекна. Тот бежал, похитив шлем Водана. Гунр установил наблюдение через колодец времени. Он выяснил, что записи о Рекне, пирате и путешественнике, встречаются в хрониках двух веков. Сначала Рекн объявился в Биармии девятого века. Эль поручил Кари поймать пирата. Кари собрал отряд и устроил засаду. Викинги был разбиты, но Рекну удалось бежать. Он вернулся на базу в Норвегии, но вскоре покинул землю фьордов. Здесь его следы потерялись. Некоторые сведения указывают на то, что он уплыл в Гренландию. В хронике десятого века снова появляется имя пирата. Сначала Рекн основывает во Франции два графства, которые оставляет своим сыновьям. Затем он вторгается в Англию. В хронике сделана запись, что Рекн убит в стычке случайной стрелой. Если верить, в этот год ему исполнилось сто пятьдесят лет.
        Лемех замолчал. В динамиках вновь зазвучал голос барда:
        Разрисую самолет
        Синими цветами
        И уйду в ночной полет,
        Не прощаясь с вами.
        Буду молча я парить
        Между облаками,
        Будут звезды мне светить
        Синими глазами.
        Эй, лей, не жалей,
        Мне стакан полней налей.
        Лучше выпить и забыть,
        Лучше мне совсем не жить.
        - Гунр выяснил, - продолжил профессор, - что в Англии погиб дублер Рекна. Сам норвежец перепрыгнул на тысячу лет вперед и обосновался в тихом двадцать первом веке. Население Земли сократилось втрое, технологии пришли в упадок. Зато улучшилась экология. В общем, Рекн со своими возможностями мог жить здесь, как король. После стычки с туземцами шлем Водана попал в чужие руки. Потеря шлема лишила Рекна возможности путешествовать по времени. Вот почему он исчез с радара Гунра. Потом в Московь прибыл Кари. Он нашел шлем, но пираты схватили Кари и вернули шлем Рекну. После доклада Кари мастер Кась с сильным отрядом прочесал всю Московь, но Рекна и след простыл.
        - Тоже мне, «бином Ньютона», - воскликнул Гарун. - Рекн сбежал в комплементарную вселенную. Потому радар Гунра ничего не показывает.
        - Ну, это еще нужно доказать, - возразил Лемех.
        - Павел докажет, - вмешался Петр. - Я ему верю, как брату.
        - Комплементарная вселенная, - заинтересовался я. - Как это понимать?
        - Комплементарная означает «дополняющая», - пояснил Гарун. - Ты английский сдавал? Или немецкий?
        - Я так и понял, - кивнул я. - Но как Вселенная может что-то дополнять, если она сама - весь мир?
        - Погоди, Гарри, - остановил Лемех. - Павлу нужно объяснять по порядку.
        Профессор уставился в потолок. Я ждал, слушая Санича, который начал импровизацию на гитаре.
        - Началось с того, - сказал Лемех, - что после запуска программы Баг Мэк сразу сделал останов. Хэвисайд выяснил, что уравнения новой теории симметричны относительно времени. Сбой случился потому, что Би-эм не мог выбрать знак направления времени. Ведь для компьютера знаки плюс и минус абсолютно равноправны. Хэвисайд предложил взять за основу знак направления событий в колодце, от прошлого к будущему. Тогда Гарун заявил, что колодец времени не имеет дна. Сначала мы думали, что это просто метафора. Ведь ниже точки Большого взрыва ничего быть не может. Поэтому время всегда направлено от прошлого к будущему. Но метод Хэвисайда не сработал. Тогда Гарун сам составил программу и ввел ее в компьютер. Результат оказался настолько ошеломляющим, что Совет долго ломал голову, как наградить нашего аспиранта за его открытие. Сэр Оливер предложил присвоить Гаруну степень доктора философии «гонорис кауза» ипочетное звание профессора теоретической физики.
        - Однако, - крякнул я. - Доктор наук и профессор в двадцать пять лет? Мои поздравления, Гарри Иосифович!
        - Пустяки, - смутился Гарун. - Просто мы живем как на вулкане. Год за десять идет. А так появился шанс вернуть утерянное пространство. Вот отцы-основатели и повысили меня в звании. Между нами говоря, им это не стоило ни сантима. Ведь у нас нет надбавок за степени. Паша, не завидуй! Мы тебя так нагрузим, что ты через месяц будешь у нас и академик, и лауреат всего на свете.
        - Возможно, - согласился я. - Если Рекн не помешает. А в чем суть, так сказать, открытия?
        - Речь идет о скрытой массе, - пояснил Гарун, следя за дорогой. - Когда я учел все вещество, включая газопылевые облака вокруг серых дыр, у меня получилась ровно половина массы, вычисленной из гравитационного излучения. Возникает вопрос: куда девалась другая половина мира и почему мы ее не видим?
        - А что такое серые дыры? - спросил я.
        Гарун не ответил. Лимузин догнал фуру с финскими номерами. Некоторое время мы ехали в хвосте грузовика, затем впереди открылся длинный спуск и наш водитель, улучив момент, легко обогнал фуру.
        - Разрешите напомнить, - вмешался Лемех, - что из теории Эйнштейна следуют черные дыры.
        - Про черные дыры мы знаем, - сказал я. - Ухнувший здравый смысл и все такое. Разрешите напомнить, профессор Алмазов говорил о серых дырах.
        - Скажу прямо, - признался Лемех. - Я против этого термина. Гарри ввел его по аналогии с черными дырами. В двух словах: если черной дырой называют точку с бесконечной плотностью, то серой дырой является остаток звезды, сжатой до максимально возможной плотности. Предел ограничен радиусом Шварцшильда. Звезда будет сжиматься бесконечно долго, но ее видимый поперечник будет больше сферы Шварцшильда. Таким образом, звезда никогда не станет черной дырой, хотя вскоре потеряет свой блеск. Через миллион лет после взрыва звезды она будет видна как небольшой тусклый шар. Так выглядит настоящая мертвая звезда!
        - Мы выявили уже миллионы мертвых звезд, - подтвердил Гарун. - Но приближаться к ним не стоит ни при каких обстоятельствах. На поверхности такой звезды я весил бы двести триллионов тонн. Это вес Гималаев. Сам считал, клянусь нобелевской премией!
        - Однако! - воскликнул я. - Представляю, какие поля гравитации концентрируются вокруг мертвой звезды.
        - Опасность в том, - добавил Лемех, - что никакие телескопы не могут обнаружить серые дыры, пока они не займут все пространство Вселенной. Но тогда будет поздно.
        - Теорема потенциала внутри сферы, - пробормотал я. - Гарун, я тебя поздравляю! За такое открытие и Нобелевской премии не жалко. Это и есть скрытая масса, которую ты искал?
        - Ни в коем случае, - обиделся Гарун. - Во-первых, серые дыры предсказаны теорией Алексея Алексеевича. Во-вторых, их масса равна только половине.
        Он замолчал, обгоняя стреляющий черным дымом колесный трактор «Кировец». В динамиках вновь возник голос Саничева:
        Я продам свой самолет
        И вернусь с деньгами,
        Прополю свой огород
        И займусь делами.
        Но оставлю васильки
        Меж двумя домами,
        Если можешь, то гляди
        Синими глазами.
        - Гарун высказал гениальную догадку, - продолжил Лемех, не обращая внимания на смущенное покашливание водителя. - Если скрытую массу невозможно обнаружить в нашем мире, это значит, что она находится в другом.
        - В каком таком - другом? - спросил я. - В параллельном мире, что ли?
        - А что вы называете параллельными мирами? - спросил Лемех.
        - Ну, это, - задумался я, - как листы книги, лежащей на столе. В нашем трехмерном пространстве они образуют равные углы с вектором гравитации. Но если книгу распушить, ее листы уже не будут параллельны.
        - Интересная аналогия. Но неправомочная. Из нее следует, что плоскость имеет толщину, что некорректно. Во-вторых, в изотропном пространстве нет особого направления. Поэтому ваша теория теряет смысл.
        - Согласен, - сдался я. - В таком случае, что придумал профессор Алмазов?
        - Теория Гаруна основана на идее, что вселенные рождаются парами. Представьте ядро, из которого должна появиться новая вселенная. Если энергия в ядре распределена равномерно, то ничего не происходит. Но в реальном мире возникают отклонения, так называемые флюктуации. Предположим, из-за флюктуации одна половина ядра начинает вращение относительно другой. Тогда половинки ядра начинают расходиться, но между ними возникает перемычка. Гарун назвал ее пуповиной, имея в виду рождение миров. Из теории следует, что наш мир связан пуповиной с невидимым двойником. Мы связаны перемычкой, которая служит тоннелем между мирами.
        - Эти миры должны быть похожи? - предположил я.
        - Не совсем. Так как другая вселенная вращается обратно, можно предполагать, что один из законов природы там не работает. Например, античастиц там больше, чем частиц. Но не это главное. Теория Гаруна объясняет, почему звезды погасли. Две половинки вселенной так перекрутили перемычку, что материя превратилась в гравитационное излучение. Представь слабо надутый воздушный шарик, который перекрутили посередине. Объем сократился, но энергия вращения превратилась в потенциальную энергию упругой вселенной, а материя звезд в гравитационные волны. Мы должны прекратить это.
        - Каким образом? - спросил я. - У вас есть технология?
        - У нас есть теория, - уточнил Гарун. - Если разрушить перемычку, то энергии гравитационных волн должно хватить для восстановления материи обеих вселенных.
        - Я планов наших люблю громадье! - пробормотал я.
        - Очень рад, что тебе понравилось задание, - одобрил Петр. - Я в тебе не сомневался, брат.
        - Какое задание? - удивился я. - Почему я? Теорию придумал Гарун, а проверять должен я?
        - А кто встречался с родовым предком Эрцеха? - доверительно нагнулся брат. - Ты или я? Кто получил бессмертие в обмен на кое-что? Не пора ли, братишка, должок вернуть?
        - Гм! - сказал Лемех. - Должен сказать, Павел Евгеньевич, для погружений в прошлое имеется лимит. Если его превысить, можешь не вернуться обратно. Лимит так велик, что с ним никогда не считались и тратили время погружений направо и налево. Но этот случай абсолютно уникален. Расчеты показывают, что к началу времен может нырнуть только новичок, ни разу не побывавший в прошлом. Это одно условие. Второе: для разрушения перемычки нужно абсолютное оружие. Этим оружием обладает только один человек.
        - Какое оружие, о чем вы? - удивился я. - Где оно?
        - У тебя в голове, - сказал брат Петр. Повернувшись, он для убедительности постучал себя по лбу, а затем дернул меня за ухо. - Открытие кибер-матрикса, не забыл? Эрцех Первый вложил его в тебя. Ты, Паша, и есть наше абсолютное оружие!
        - Конечно, - воскликнул я. - Чуть что, так сразу - Паша! Погодите, а сам я вернусь после применения? Или как?
        - Все сделает Эрцех, - успокоил Лемех. - Нужно только ваше согласие, иначе зондирование мозга невозможно. Уверяю, больно не будет.
        - Ну, а это самое?.. - замялся я.
        - Не беспокойся, - заверил Петр. - Бессмертие останется при тебе.
        - Тогда согласен, - бодро сказал я. - Что нужно сделать?
        - Задание, как вы понимаете, архиважное, - признался Лемех. - Но не трудное. На всем пути глубиной почти 14 миллиардов лет вы не встретите ни единой живой души. Но это не уменьшает его значения.
        Лимузин свернул на проселочную дорогу. Через минуту мы въехали во двор длинного серого здания, похожего на гараж крупного автохозяйства. Оставив автомобиль на стоянке, мы подошли к металлической двери, на которой был изображен желтый череп, перечеркнутый красным знаком молнии. «Электрическая подстанция», - подумал я. Петр подал мне саквояж с артроподом Эрцехом. Гарун протянул шляпу-невидимку.
        - Скажи: «Сезам, откройся», - предложил Алмазов.
        - Зачем? - подозрительно спросил я.
        - Поверьте, коллега, - мягко сказал Лемех. - Первым в станцию должен войти новичок. Мы не можем объяснить почему. У нас имеются самые передовые технологии. Мы работаем с новейшим оборудованием. Но у нас чтят традиции. Возможно, этим мы отличаемся от создателя планетоида. Техника ничто без человека. На вашем месте я не колебался бы ни минуты.
        Я глубоко вздохнул. Было понятно как день, что Лемех прав. Возможно, я не идеальный кандидат на роль спасителя. Я курю, выпиваю, храплю во сне. Имеются и другие недостатки, о которых не время говорить. Но уникальный шанс выпал именно мне. В одной руке у меня саквояж с самым мощным оружием Вселенной, в другой - шляпа-невидимка, она же машина времени. Я вспомнил пластинку-телевизор, зажигалку с рубином, еще кое-что. Мне стало ясно, что время чудес только начинается.
        - А кто колеблется? - ворчливо сказал я. - Сезам, откройся!
        Дверь бесшумно ушла в стену. Взяв саквояж поудобнее, я махнул шляпой-невидимкой и решительно переступил через порог. Я успел услышать короткий диалог, пока дверь возвращалась на место.
        - Ну Павел, - сказал Петр. - Согласился только за бессмертие.
        - А ты не сказал, что бессмертие нам дают за «так»? - удивился Гарун. - Мы, диверы, кое-что должны иметь задаром.
        - Не успел, - засмеялся Петр. - Времени не было.
        «Ну, братишка, погоди, - беззлобно подумал я, перепрыгнув на платформу. - Я придумаю, чем отплатить за шутку. У меня времени навалом - целых двадцать восемь миллиардов лет».
        КОНЕЦ
        Послесловие от автора
        К вопросу о роли Сергея Саничева, актера, барда, метролога
        Случилось так, что мне позвонил некто Р. Мамаев, который отрекомендовался другом нашего общего знакомого. Мамаев сообщил, что представляет финансовую корпорацию «Саянспромко» ихотел бы переговорить по вопросу кино. Он признался, что с детства увлекается фантастикой и с ходу предложил мне написать сценарий для картины, лучше по книге российского автора. Деньги, веско сказал финансовый представитель, не имеют значения.
        Ни для кого уже не секрет, что некоторые наши олигархи, заработав огромные капиталы на экспорте природных ресурсов, вдруг начинали вкладывать серьезные деньги в отечественную культуру. Не успели смолкнуть разговоры о фантастическом выкупе за яйца Фаберже, как в прессе замелькали сообщения о невероятной сумме, которую обещают заплатить за вещи покойного Растроповича. То ли угрызения совести у наших олигархов растут пропорционально счету в банке, то ли секретное письмо минфина не разрешает покупать более двух островов в одном океане, не знаю. Скажу только, что условия Мамаева были по тем временам просто сказочными, и я немедленно согласился.
        Я сразу подумал о повести Вадима Шефнера «Лачуга должника». В этой книге заложена, на мой взгляд, необычная для фантастики коллизия: сможет ли поэт продолжать сочинять «бессмертные» стихи, если он сам неожиданно вдруг станет бессмертным? Хотя в повести вывод не бесспорен, я сразу решил, что «Лачуга» - это именно то, что нужно олигарху. В пользу повести говорили также простота авторского стиля и знание реальной жизни. Герои не тратили время на застольные беседы, объясняя друг другу устройство общества, в котором сами живут. Они все больше гуляли на свежем воздухе в поисках приключений. Кроме того, в книге имелось достаточно материала для «боевых» сцен на земле и в космосе. Разумеется, исходный текст нужно было глубоко переработать. Книга рассказывает, а кино показывает! Все, что невозможно снять на пленку - мысли героев, их переживания - подлежало безжалостному удалению. С другой стороны, в киносценарий нужно было вставить новый персонаж - героиню, чтобы создать романтически треугольник для конфликта, который, как известно, является двигателем сюжета. И последнее: ярешил отказаться от летального
исхода в конце картины. Признаюсь, никогда не понимал метода российского автора обязательно укокошить в конце повести хорошего парня, который уже успел полюбиться читателям.
        Опуская детали, сразу скажу, что написанный в достаточно короткие сроки сценарий был принят советом директоров «Саянспромко» без замечаний. При этом перед режиссером поставили условие: не приглашать на главные роли суперзвезд (как в «Кинг Конге» 2005 года). Дело сначала застопорилось, но затем выручил сам заказчик. Мамаев привел своего приятеля, некоего Сергея Саничева, руководителя народного театра «Комната смеха». С первой же пробы Лосеву, как и всем нам, стало ясно, что Саничев - прирожденный артист и других кандидатов на роль бессмертного поэта искать не надо. Довольный Мамаев даже пытался сравнить Саничева с Иваном Миколайчуком, но, по-моему, это было слишком.
        Лосев, как это принято в кино, начал снимать картину с конца. Он понимал, что пока есть деньги, надо отснять дорогостоящие трюковые сцены. Его опасения оправдались. Постановка финальной битвы с монстрами съела весь остаток бюджета картины. Правда, к этому времени операторская съемка была практически закончена. Оставалось снять массовку на палубе авианосца и небольшую эротическую сценку в павильоне. Мамаев не сомневался, что без труда получит нужную сумму, и уже договорился о встрече с руководителем корпорации. Но тут грянуло известное постановление правительства «О банках и корпорациях», после которого президенту «Саянспромко» стало не до кино. Незаконченная картина под рабочим названием «Обреченный на бессмертие» была поставлена на полку. Авторы получили мизерную неустойку и твердое обещание возобновить финансирование картины, как только это станет возможным.
        Нам оставалось ждать. Но тут Саничева осенило. Он предложил переработать сценарий в кинороман и опубликовать. Возможно, среди новых русских, разбогатевших на поставках нефти-газа, найдутся любители фантастики, желающие сделать вклад в российское кино. С их помощью мы могли бы доснять материал и смонтировать картину. Идея показалась стоящей, и к Новому году повесть по мотивам незаконченной картины была написана. Название пришлось снова сменить, поскольку текст был переделан так, что от сценария ничего не осталось.
        В заключение хотелось бы поблагодарить коллектив группы за удивительно доброжелательную атмосферу, в которой проходила работа над фильмом. Особое спасибо С.Саничеву за помощь над сценой «катастрофа в океане», поскольку первый вариант эпизода снять не удалось по техническим причинам.
        В тексте использованы стихи В. Маяковского, В. Шефнера, И. Водолеева, Ю.Кузнецова.
        С УВАЖЕНИЕМ, ВАШ И. ДЖАВАДОВ.
        ОКТЯБРЬ 2015 ГОДА
        notes
        Примечания
        1
        У вас что, бессонница? (арретск.)
        2
        Разве утром нельзя помыть полы? (арретск.)
        3
        Нам у вас учиться надо,
        Облака и журавли.
        Все, чего не сыщешь рядом,
        Обозначится вдали.
        4
        В брюхе платиновой рыбы,
        Нас послали за моря,
        Если выпить угостил бы,
        Значит, плыли мы не зря.
        5
        Кеты - малочисленная народность, проживающая в Сибири.
        6
        Кась - Большой (кетск).
        7
        Что ты наделал?
        8
        Тебе так понравилась зона?
        9
        У них шлем Водана.
        10
        Здесь был Рекн.
        11
        Стихи Е.А. Мравинского (1924г.)
        12
        Там на воде ведро. Используй его как воздушный колокол. Возвращайся в Буду.
        13
        Я понял.
        14
        Из репертуара группы «Воскресение»
        15
        На подстанции короткое замыкание! (англ.)
        16
        Мистер Берткли, вам дают две минуты на ремонт! (англ.)