Кремль 2222. Крылатское Дмитрий Николаевич Дашко
        Кремль 2222
        Его отец - бывший кремлевский дружинник Добрыня, ныне староста крепости Крылатское. Его мать - мутантка-телекинетик, прекрасная и опасная, как постъядерная Зона. Но сам он обычный парень по имени Нечай, ничем особенным не выделяющийся среди своих сверстников, таких же, как он, рядовых бойцов Крылатского.
        Однако душа просит подвига, а сердце стремится в небо. Всю жизнь Нечай мечтал о свободном полете, завидуя крыланам и рукокрылам, парящим над сожженной Москвой, и понимая, что мечта эта несбыточна.
        Но однажды отец Нечая узнает, что Крылатскому грозит опасность: несметные полчища шайнов готовятся к самому масштабному вторжению со времен Последней войны. Кого же послать в Кремль за подмогой? Конечно, того, кому он доверяет как самому себе, - своего сына Нечая. Ибо подозревает Добрыня, что среди жителей крепости затесался предатель…
        Нечай отправляется в Кремль за подмогой. Но непростое это дело - добраться до центра Москвы, кишащей мохнатыми нео, жуткими дампами, коварными шамами и кровожадными биороботами. И поневоле приходит мысль: для достижения большой, настоящей цели необходимы надежные крылья…
        Дмитрий Дашко
        Кремль 2222. Крылатское
        Светлой памяти Алексея Волкова, писателя, боевого офицера и просто настоящего человека посвящается!
        Автор выражает благодарность Дмитрию Силлову за созданный им мир «КРЕМЛЯ 2222», о котором интересно читать и писать!
        Большое спасибо моему первому читателю Алексею Липатову, модератору официальной группы проекта «Кремль 2222» Если Вы всё ещё не вступили в эту группу, самое время наверстать упущенное.
        Пролог
        Считается, что удар в прыжке - штука ненадёжная. Но выскочивший будто гриб из-под земли тип в чёрном доказал, что это не так. Взвился в воздух ракетой и свалил сразу двух дозорных, только подошвы сапог сверкнули. Скакнул так, словно был на пружинах. А приземлившись, пошёл крутить сальто, не давая третьему дозорному, парню по имени Колыван, взять себя на мушку.
        - Что ж ты вертлявый такой! - взвыл тот от досады.
        Нога чёрного разрезала воздух, и ружьё Колывана полетело в одну сторону, а он в другую. Вот только парень прогуливал не все занятия по рукопашному бою, кое-чему поднабрался и потому сумел оказаться на ногах.
        - Не ожидал, урод?
        Тип внезапно замер, зажав руки по швам и поклонился.
        - Ты чего? - изумился парень.
        Взгляд его упал на ружьё, оно валялось в двух метрах, практически рядом. Можно успеть! Дозорный трезво оценил свои возможности: против него вышел мастер, схватка с которым врукопашную обречена на поражение.
        Чёрный правильно истолковал намерения Колывана, бросился наперерез. Врёшь, не возьмёшь! Колыван нырнул в сторону ружья ласточкой, вытянув руки вперёд. Пропахал животом по бугорку и почти успел… До приклада был сантиметр-другой, вот только в этот самый миг башмаки чёрного, которые лишь с виду казались мягкими, угодили ему по пальцам, едва не размозжив кости.
        Колыван взвыл от нестерпимой боли. Однако сумел извернуться, схватил противника за ноги пониже коленей и дёрнул на себя. Оказывается, Ньютон не ошибся, когда придумал свой закон всемирного тяготения. Все тела падают на матушку-Землю, не только яблоки.
        Тип грохнулся крайне «удачно»: затылком об сколотый булыжник. Острый срез вошёл прямо в мозг. Чёрный умер моментально.
        Колыван поднялся, перед глазами плыло. Шатаясь подошёл к товарищам, проверил пульс. Сомнений не осталось, оба мертвее мёртвого.
        В этот миг удавка захлестнула его шею, что-то хрустнуло, и парень обмяк. Распухший язык вывалился из открытого рта.
        Очередной незнакомец в чёрном, незаметно подкравшийся к Колывану со спины, спрятал шнур в маленькую поясную сумку. Подошёл ещё один, укоризненно покачал головой, произнёс гортанно:
        - Зачем ты так поступил, Абет? Этот батыр храбро сражался и заслужил благородную смерть.
        - Оживи его, и тогда я убью по-другому, - отозвался тот, кого назвали Абетом.
        - Я воин, а не шаман. Тебе это прекрасно известно.
        - Тогда не вмешивайся. Дозорных мы убрали, путь к деревне открыт.
        - Что будем делать с Тайжаном? Бросим тут?
        - Вернёмся за ним, когда с деревней будет покончено. Тебе придётся самому нести дурную весть родичам Тайжана. Ты плохо его учил, если этот батыр смог с ним справиться.
        - Абет, это русские. Они всегда полны сюрпризов.
        - Ничего страшного. Сегодня наша очередь устроить им сюрприз, - сказал Абет и недобро ухмыльнулся.
        Деревня Пойменская гудела как растревоженный улей: жители собирались в Комплекс на ярмарку. Мужики с самого утра грузили телеги, дабы было чем расторговаться или пустить на обмен. Бабы и девки прихорашивались, надевали лучшие наряды, румянили щёки, подводили глазки. Глядя на разнаряженных и накрашенных молодух, старики ворчали, что молодёжь совсем отбилась от рук. Дескать, в их время всё было по-другому.
        Детвора носилась как угорелая, ведь родители обещали взять с собой, и ребятня была на седьмом небе от счастья.
        Шум и гвалт стоял такой, что часовые, охранявшие деревню, только головами качали. Десятник Билуг сбился с ног: вместо того, чтобы бдительно наблюдать за подступами, парни на вышках всё больше таращили глазки на деревенских красавиц.
        Взять, к примеру, Воропая. И жена есть у него, и детишек двое (третий на подходе), а этот охальник позабыл всё на свете: так и сверлит взглядом соседскую дочку - красавицу Усладу, помогавшую матери перекладывать узлы с поклажей на телеге. Девка, конечно, на загляденье: ядрёная, пышная, с нравом озорным, на неё многие мужики облизываются. Да и сам Билуг при встрече не раз восхищённо причмокивал. Но служба есть служба! Когда стоишь на вышке, смотри за тем, что снаружи творится, а не внутри.
        Билуг погрозил Воропаю кулаком. Только зря время потратил, тот словно зачарованный вперился в одну точку (аккурат пониже спины Услады), никакой реакции.
        Ладно, решил десятник, у кого-то, кажется, есть парочка лишних зубов, но ситуация исправима. Он подошёл к приставной лестнице, убедился, что ступеньки крепкие, выдержат его немалый вес (за последние пять лет Билуг закабанел, весил почти восемь пудов, однако былой хватки не потерял, по-прежнему мог располовинить неприятеля мечом), и принялся взбираться наверх.
        Кряхтя подошёл к Воропаю, прикидывая, что с ним сделать, как наказать. Богатая фантазия подсказывала несколько заманчивых вариантов.
        Билуг тронул часового за плечо. Странно, парень стоял словно вкопанный. Чуя неладное, десятник развернул его лицом к себе. Глаза Воропая остекленели, он не дышал, а на лице замерла гримаса такого ужаса, что Билуг едва не оттолкнул мертвеца от себя.
        И почти сразу почувствовал присутствие постороннего. Позади что-то прошелестело, еле слышно, словно ветка качнулась на ветру, однако десятник среагировал моментально: выставил труп в качестве щита и потянулся за кинжалом (вытащить длинный меч он не успевал). И тут что-то кольнуло его в шею. Тело, такое родное и привычное, перестало слушаться, налилось свинцом, рот судорожно хватал воздух, которого всё сильнее не хватало. А потом пришла смерть.
        Незнакомец, который словно возник из ниоткуда, успел подхватить тушу умиравшего десятника, без особого труда выдержав немалый вес, отставил стремительно деревенеющий труп в сторону и показал кому-то невидимому знак в виде колечка из большого и указательного пальца.
        На стене появился ещё один такой же человек, гибкий как тростинка и стремительный, словно метеорит.
        На обоих были тёмные бесформенные одеяния, скрывавшие фигуры и размывавшие их силуэт. Обменявшись несколькими только им понятными знаками, незнакомцы без единого звука вытащили из ножен мечи с чёрными лезвиями и с ловкостью акробатов спрыгнули вниз, оказавшись подле телеги с поклажей.
        Приземление прошло столь мягко, что женщины даже не обернулись. Обе они, Услада и её мать, умерли мгновенно. Убедившись, что с невольными свидетелями покончено, убийцы метнулись в разные стороны: один налево, а другой направо.
        Каждый, кто оказывался у них на пути, умирал. Убивали незваные гости безжалостно, не щадя даже малых детей.
        Защитники Пойменского пытались дать отпор, но куда им, простым мужикам, не особо искушённым в воинской науке, против двух головорезов, владевших неизвестным боевым искусством.
        Вот парень с копьём наперевес бросается на чёрную фигуру. Та с лёгкостью уклоняется, лезвие устремляется вверх, а потом столь же стремительно падает вниз, вместе с ним на землю летит отрубленная голова копейщика.
        Часовой на вышке водит здоровенной пищалью, пытаясь выцелить нужную мишень, это ему едва удаётся: он боится зацепить своих, к тому же убийцы слишком быстро перемещаются. Но, кажется, есть шанс угодить точно в цель, палец ложится на спусковой крючок, но выстрела не раздаётся. Второй головорез успевает метнуть нож, который, мелькнув как молния, впивается стрелку в висок.
        На метнувшего наваливается целая толпа разгневанных мужиков: умногих и толкового оружия-то нет, так, что под руку попалось: дубины, дреколье. Но гнев плохой советчик, атаковавшие погибают мгновенно.
        Меч в руках незнакомца творит чудеса, с лёгкостью отрубая конечности, головы, пронзая грудные клетки. Кровь льёт фонтаном, обагряя деревенские постройки. Лицо рубаки скрыто под маской, видны только чуть раскосые хищные глаза. В них хладнокровное презрение и лёд.
        Убийца слишком хорош для тех, кто с ним сражается. Деревенские привыкли к иному врагу, не столь быстрому и искусному. Знаменитые мечники дампов просто жалкие щенки по сравнению с парочкой в чёрных балахонах.
        Убийцы вихрем проносятся по деревне, становится ясно, что их главная цель - единственные ворота поселения. Возле них собранный на скорую руку отряд, всё, что смогла выставить местная самооборона, которая за считаные секунды лишилась половины состава. Лишённые командиров бойцы топчутся на месте, даже не подумывая о том, чтобы собрать спасительный строй.
        Три стрельца заряжают пищали и вскидывают оружие сразу, как только видят бегущие на них чёрные фигурки с занесёнными мечами.
        Бахает выстрел, окутывая всех облаком дыма. Но дым рассеивается, и становится ясно: убийцы словно заговорённые, залп ушёл мимо, а на второй времени уже нет.
        Дюжина пойменских ратников в дедовских доспехах бросается на две чёрные фигуры…
        Глава 1
        Названые братья смотрели на меня как на дурака. Собрались все, с кем я дружил ещё с детства: ипатлатый Витко с вечно расцарапанными щеками (это ему сёстренка младшая прикурить даёт, дерётся с ним по любому пустячному поводу), и Жилка, смуглый, с добродушным круглым лицом и столь же округлившимся животиком, беспокойный малый, который не может спокойно стоять, а потому если не подпрыгивает, то переминается с ноги на ногу. Ну, и Ероха - мой закадычный друг, корешок, с которым мы вечно влипали в разные приключения, а потом отмачивали поротые задницы в речной воде.
        И вот теперь они вылупились на меня так, словно я собрал их и публично объявил, что я - девчонка.
        - Ты что, Нечай, с дуба рухнул? - озвучил общее мнение рыжий Ероха.
        Ветер развевал его непокорные вихры цвета ржавчины.
        - Я тебе щаз покажу «с дуба рухнул»! - обиделся я.
        - Да ты не кипятись! Лучше скажи, какого лешего тебя на Круг понесло? Всё время стороной обходил, а тут - здрасьте, приехали! Сам вызвался…
        Я пожал плечами. Кругом у нас в Комплексе называют место, на котором проходят схватки бойцов-поединщиков. Раньше я и впрямь туда захаживал, только чтобы поглазеть, а сегодня… Сегодня со мной что-то произошло. И рад объяснить что, да не могу, слов подходящих нет. Будто другой в мою шкуру вселился и стал за меня решать. Умом понимаю, что делаю, а изменить не могу. Когда на ярмарке желающих в поединке сразиться искали, руку в числе первых поднял. И что странно - мне понравилось. Словно всю жизнь ждал.
        Названые братья от удивления в осадок выпали. Стояли, глазами хлопали. Видимо, с новой стороны меня открыли. Из ступора вышли только после жеребьёвки.
        На Кругу всё по-честному, кому и с кем драться, решает случай. Бойцы по очереди запускают руку в мешок, в котором сложены разномерные палочки с нарезками. Те, у кого количество и вид нарезок на жребии совпадают, бьются друг с другом. Меняться строго запрещено.
        Победители получают награду - по две банки тушёнки. Тушёнка довоенная, в промасленных банках со складов длительного хранения. Двести лет ей и ничего, только вкуснее стала! Умели предки как там его… о, вспомнил - консервировать!
        Запела труба, созывая публику и бойцов к Кругу.
        - Пора!
        Я обнялся с назваными братьями. Поединок есть поединок, всякое может приключиться. Убитых не припоминаю, но калечить - калечили. Одному ополченцу на моей памяти в прошлый раз руку сломали, до сих пор с лубком ходит: кость неправильно срастается, лекари замучились заново ломать.
        - Нечай, - попросил Ероха, - ты, это самое… Ну, ты меня понял?
        - Да понял я, понял, - улыбнулся я. - Буду беречь себя. Ты это сказать хотел?
        - Угу, - подтвердил Ероха. - С кем дерёшься, знаешь?
        - Не-а. Вы позвали, не успел проверить.
        - Это дело поправимое. Ладно, беги, пока трубач себе щёки не порвал. Удачи!
        - Спасибо, братцы!
        Я кинулся к Кругу.
        Надо сказать, что нечасто его у нас проводят, только по большим праздникам, а их - раз-два и обчёлся. Самый главный - ярмарка. Уже от названия настроение поднимается! Вкусное слово, праздничное.
        Благодаря ярмарке Комплекс в силу вошёл, из-за неё с нами считаться начали.
        Давно подмечено, что тот, кто у себя торговлю наладил, сохранность людей и товаров обеспечил, - тому лучше всех живётся. Сам богатеет и другим даёт, если не жадный. А жадных в Комплексе сроду не водилось!
        Хорошо на ярмарке, людно, шумно. Со всех окрестностей гости торговые пожаловали. И покупателей вдосталь, ходят, прицениваются, спорят. Торговля идёт - дым коромыслом! Народищу… Я половину лиц впервые увидел!
        В других краях торги проводят в Мёртвых зонах, но у нас по-своему получилось: обустроили прямо в стенах Комплекса площадь, назвали Торговой. Сараев и амбаров для купцов понаставили, ряды сколотили, навесы всякие. Купцы в своих шатрах-палатках живут или в избах ночлежных. Покупатели в домах у местных останавливаются.
        Всё продумано, лишь бы гости дорогие хорошо себя чувствовали. Отец в этом плане строгий, купцов обижать не дозволяет.
        Одно плохо: маркитанты по сию пору не прибыли. Странно это, не похоже на них. Обычно за день до открытия тут как тут. Это у них в крови: нарочно подгадывают, чтобы места получше занять и почву прощупать. Цена на месте не стоит, то растёт, то падает.
        Конечно, и без них есть чем торговать. Вот только товар у маркитантов особый, у других такого не купишь. Правда или нет, но говорят, что берут они его с древних складов, где предками хранились запасы оружия, обмундирования, еды и прочих крайне необходимых вещей. Большая часть, конечно, в негодность пришла, но маркитанты научились многое восстанавливать.
        Где ярмарка, там и веселье. Народ до зрелищ всегда охоч. Когда все остальное время ничего, кроме трудов, не видишь, то хоть на праздники отдохнуть. Развлечений немного: скоморохи представления дают, фокусники люд дурят, чревовещатели потешают. Зверьё дрессированное бывает. Пару раз таких страхолюдин привозили, что люди шарахались, на стены лезли. Кто-то поседел, а одна родила с испугу.
        У баб, кстати, свои забавы, они к гадалкам бегают. Про суженых-ряженых выведывают, о здоровье справляются, долгой ли жизнь будет. Самое смешное - верят!
        Но есть одно развлечение, которое больше всех публике приглянулось. Круг. Место, где мужчины силой и умением меряются. Столько людей собирается - яблоку некуда упасть.
        Вот и сегодня зевак море. Обступили, толпятся! Пришлось изрядно поработать локтями, прокладывая дорогу. Окрики и слова не действовали - авторитета у меня с гулькин нос. Свои ещё ладно - пропускают, а приезжие ворчат, пихаются.
        Где тишком-бочком, а где с усилием, я протиснулся к Кругу, встал в шеренгу бойцов. Покрутил головой, насчитал десять человек, включая меня, - значит, будет пять поединков. Нормально, в самый раз.
        Все ждали дядьку Акима. Он всегда к началу схваток приходит.
        Ага, вот он! Знакомая ковыляющая фигура. Перед ним расступались, уважительно пропуская. В руках у дядьки посох. Палка палкой, мало ли таких, однако в действительности посох в Поле Смерти прожжён. Как железный стал - хрен сломаешь!
        Я, как посох увидел, сразу поёжился. Мороз по коже! Готов поспорить - многие испытали похожие чувства: посохом дядька владел виртуозно. Не стеснялся применять, уча уму-разуму. Все юнаки-ополченцы испытали на собственных хребтах его воспитательное воздействие. И я не исключение. Перепадало, что уж там. За дело, само собой. По пустякам дядька не свирепствовал.
        Встав перед нами, Аким провёл рукой по окладистой бороде и зачем-то поднял посох. Все, кто был поблизости, отшатнулись: вдруг вдарит?
        Провинности и грешки за каждым водились, а дядька Аким обладал редким даром их находить. Нюх… просто звериный. Некоторые за спиной дядьку колдуном звали. Только зря, конечно. Никакой он не колдун! Просто многое повидал человек, опыта на десятерых хватит. За то мой отец его и ценит. Часто зовёт к себе, советуется. И правильно: лучше с умным потерять, чем с дураком найти. Кем-кем, а дураком дядька точно не был.
        Постояв с поднятым посохом, дядька Аким резким движением упер конец палки в землю и прочертил широкий круг. Распрямившись, оглядел творение рук своих. Результат ему понравился. Дядька довольно крякнул.
        Лет десять назад, в годы моего детства, был он бравым ополченцем, никого и ничего не боялся, принимал участие во всех вылазках. Теперь же приставлен к новобранцам, да и чем ещё заниматься мужику, у которого вместо ноги - деревяшка, а на правой руке половину пальцев будто корова языком слизнула?
        На Круге у него обязанности судьи. Судит по-честному, поблажек ни своим, ни чужим не даёт. Мировой дядька!
        - Значит так! - заговорил Аким. - Круг видите? Вышел за круг - пеняй на себя. Бой проигран. Всем ясно?
        - Всем, дядя Аким, - в разноголосицу ответили мы.
        - То-то! - ухмыльнулся он. - Теперь остальные правила: друг дружку не калечить, за волосы не хватать, по причинным местам не лупить. Драться до первой крови, либо до пощады. Выбирайте сами по обоюдному согласию. Кто разжигать будет? Есть желающие?
        - Есть, - сказал я.
        - Нечай?! - удивился он.
        - А что, дядя Аким? Нельзя, что ли?
        - Почему нельзя?! Можно, - пожал плечами наставник. - Только…
        - Что только? - спросил я, догадываясь, какие мысли сейчас бродят в голове дядьки Акима.
        Как же, сын старосты, самого Добрыни! И ведь что самое смешное - когда он меня по хребтине посохом обхаживал, на эту тему вообще не заморачивался, а тут вдруг задумался.
        - Ничего, - махнул рукой дядька Аким, отгоняя сомнения прочь. - С кем по жребию биться выпало?
        - Не знаю. Выяснить не успел.
        - Кхм… А ну, жребий покажь. Сейчас разберёмся.
        Я передал ему жребий - палочку с двумя насечками.
        - Вот! Держите, дядя Аким.
        - У кого ещё такой? - спросил он, показывая жребий. - Короткий, две насечки…
        - У меня, - басовито отозвались справа.
        Я скосил взгляд в сторону говорившего и ахнул. Повезло так повезло! Мне предстояло драться с Чубарем - здоровенным детиной, приехавшим в Комплекс на смотр ополченцев.
        Родом из дальней пограничной крепостицы, приглянулся бате, когда тот с проверкой по рубежам мотался. В ополчении людей не хватает, а тут в самой что ни на есть глуши пропадал парень, высокий, сильный, кровь с молоком. Ростом с моего отца, может, на полпальца пониже. А поскольку выше бати в Комплексе никого нет, ясно, почему он на Чубаря глаз положил.
        Отец богатырей привечал. Давно лелеял мечту сделать из них войско наподобие кремлёвской дружины. Могучее и непобедимое.
        - Выходи в круг, Чубарь! - велел дядька Аким. - И ты, Нечай, не стесняйся. Давай, коль вызвался.
        Мы встали друг напротив друга. Тут-то и выяснилось, что ни в какое сравнение с Чубарем я не шёл. Проигрывал по всем статьям. Роста среднего, телосложения худощавого… Сопля соплёй!
        Чубарь окинул меня презрительным взглядом, недовольно поджал нижнюю губу.
        Он словно не знал, что внешность бывает обманчивой. Взять, к примеру, меня. Я хоть и тощий, да жилистый. А где силой взять не смогу, так ведь еще такая штука, как ловкость, имеется. Нам, ястребкам, ряху отъедать или брюхо отращивать нельзя. Вдруг крыло не поднимет?
        «Крыло» - это по-простому, по-научному называется «дельтаплан». Только научные словечки у нас не в ходу. Да что уж… на весь Комплекс хорошо, если с полсотни народу всерьез письму обучены! Нет ни времени, ни учителей. Да и книг, если честно, фактически не имеется. Вся библиотека из сотни томов состоит, и то, треть из них дельные, а две трети - непонятно о чем. Умей, не умей… Разве что считать худо-бедно умеют, а кое-кто и то на пальцах.
        Хорошо отец меня постоянно к знаниям приохочивает. У него ведь не голова, а ума палата, а в ней столько всего, что диву дашься. Благодаря отцу у меня словарный запас другим на зависть.
        - Как драться будете? - спросил дядька.
        - До первой крови, - опередил меня Чубарь.
        Я кивнул. До крови так до крови. Мне всё равно.
        - Ты это… как там тебя… Нечай! Не обижайся, если зашибу, - с деланым сочувствием произнёс Чубарь.
        Вот, блин, скоморох! На публику рисуется. Мол, сделал всё, что мог, предупредил, остальное - не его забота.
        - Да что там! Не обижусь, - заверил я.
        С ростом и статью у меня не сложилось. Не скажешь, что Добрыни-старосты сын. Батя по палатам пригибаясь ходит, а то б всю голову поразбивал, и всё равно регулярно шишки набивает! Потолки на него не рассчитаны. Говорит, что я в мать породой пошёл, упокой её душу светлую! Погибла она, когда мне чуть больше годика было. Только-только от титьки оторвался. С той поры семнадцать лет миновало.
        Чубарь стащил с себя холщовую рубаху, остался в одних штанах, подвязанных тесёмками. Поиграл мышцами, порадовал баб и девах. Те замлели, будто мужика никогда раньше не видели!
        Пока он играл на публику, я разоблачился до пояса, размял руки-ноги. И спиной ощутил на себе чей-то взгляд. Обернулся, чтобы встретиться взором с Варей.
        Она при нас, ястребках, лекаркой служит. Девка видная. Глаза большущие, коса до пояса, с мою руку толщиной, на щёчках ямочки. А фигурка! Эх, да как красоту такую опишешь! Картины с неё рисовать надо, раньше люди занимались и таким делом, им не только выживать приходилось, вот только я не художник.
        А она на меня смотрит, пока подружки Чубаря глазками едят. И от этого взгляда у меня душа до небес как «крыло» взмывает!
        Раньше я при ней робел, в словах путался, потел - хоть выжимай. А тут, откуда только взялось: такие наглость и уверенность проснулись! Даже подмигнул ей.
        Варя фыркнула, отвернулась, прикинулась, что не было того взгляда. Мне не в обиду! Понял, что за меня переживает, только виду не показывает. Фасон держит!
        Кстати, Чубарь, окончательно за соплю меня принял. Даже разминаться не стал. На холодную бороться решил. Ну-ну… сам виноват. Нечего носом крутить да свысока посматривать. Вдругоряд наука будет.
        - Руки друг другу пожмите, - велел дядька Аким.
        Чубарь с превеликим удовольствием сплющил мою ладонь. Пальцы будто попали под пресс. Дорого мне обошлась «естественная» улыбочка, но слабость показывать нельзя.
        - Удачи тебе, брат Нечай, - произнёс Чубарь, пристально глядя на меня.
        На его лице появилась глумливая улыбка. А вот это зря, брат Чубарь! Что бы ни думал о противнике, не показывай. Пусть в неведении остаётся. Меня презрением не возьмёшь, только раззадоришь.
        - И тебе удачи, брат Чубарь, - ответил я.
        Твёрдо так сказал, со значением.
        Церемонии закончены. Впереди самое главное. То, ради чего собралась толпа.
        - Начинайте! - рявкнул дядька Аким. - Люд честной заскучал.
        Мы приняли боевые стойки. Вернее, я принял, а Чубарь лениво повернулся ко мне в пол-оборота. Сразу видно, что с опытным бойцом дела не имел. Гонял лишь своих деревенских.
        От дядьки Акима ничего не скроешь. Он воробей стреляный, сразу всё понял.
        - Ну-ка, Нечай, покажи этому охламону, где раки зимуют!
        Тут-то Чубарь и взбеленился. Кому приятно, когда тебя «охламоном» кличут?! Кто хочешь заведётся, глаза кровью зальёт да землю грызть станет.
        - Чубарь, давай по-быстрому свали этого задохлика и пошли брагу пить! - Это уже кто-то из односельчан моего противника решил поддержать знакомого. - Чего с ним возишься?
        Разумеется, только по праздникам у нас выпить и можно. В обычные дни никому ни капли, да люди и сами не пьют. Некогда, весь день вертишься в заботах, даже если в округе тихо. Выжить - самое трудное дело на земле. В Москве - точно.
        Противник смотрел на меня и злился. Сильно злился! Накручивал себя как берсеркер. У него все волосы уже дыбом встали, нижняя челюсть ходила ходуном, разве что пар из ноздрей не шёл.
        Сошлись поближе. Чубарь смешно запыхтел, широко развёл лапы, будто обнять хочет.
        Что я ему, девка красная? В сторону уклонился, да слегонца по рёбрам стукнул, а то ишь что удумал: бочину открытой оставил. Будь на моём месте нео, давно бы Чубарь мертвее мёртвого валялся. Но разве ж я обезьян какой?!
        Пусть Чубарь не сват мне и не брат, всё равно свой, из Комплекса. Ополченец. Мне, может, его ещё с неба прикрывать, а ему меня из беды вызволять, если в неподходящий момент крыло поломается. Потому и врезал чуток, для острастки.
        Только лучше б как надо приложился. Чубарь взвыл живоглотом да с рёвом (хоть уши затыкай) на меня… Замолотил руками, что та мельница. Силушкой Господь его не обидел. Попадёшь под кулачище - с копыт долой.
        Зато я вёрткий, сноровистый. От ударов ухожу, да всё тычками пользую. Они с виду мелкие, незаметные, но дело делают. То руку Чубарю малость отсушу, то ногу. Всё по батиным наставлениям.
        Он как понял, что богатырь из меня не получится, разным хитрым премудростям учить стал. Мол, на всякую силу свой манёвр изыщется. И не ошибся: вфенакодуса корм пошёл! Быстро я ту науку в себя впитал, а теперь пользовался.
        Не возьмёшь меня так с бухты-барахты. Попотеть надобно!
        Народ честной веселится, хохочет. Всем потехам потеха! Об заклад бьются. Наши (успел заметить, как шмыгают в толпе), само собой, на меня ставки делают. Потом поделятся, братья, пусть и названые, всё ж таки.
        А я, пока Чубарь совсем в зверя не превратился, решил, что на сегодня хватит. Пора и честь знать. Кроме нас и другие бойцы имеются, застоялись как фенакодусы на конюшне. Улучил нужный момент, бац-бац… Первый легкий удар с левой руки в болевую точку под носом, чтоб голова запрокинулась, а второй с локтя - в “солнышко”. Тоже слегка, чтоб диафрагму не порвать. Но этого хватило. Чубарь пополам сложился, все, что с утра ел, - на землю вывалил. А распрямиться не может.
        Тут к нему лекарка подскочила, суетиться начала, но я-то себя знаю: всё обойдётся. Ястребок своего не обидит! Отойдёт скоро парень!
        - Молодца! - Дядька Аким хлопнул меня по плечу. - Смотрите, парни, как драться нужно. Ничего, скоро вы у меня все такими будете!
        Тут и названые братья подоспели, обнимают, хвалят наперебой.
        - Айда праздновать! - говорят.
        Мест, где можно посидеть-отдохнуть, на ярмарке полно. Тут тебе и трактир тётки Матрёны, со скатертями льняными, полами отскобленными, стульями резными, посудой разукрашенной. Туда отец захаживать любит. Есть харчевни попроще: сполотняным навесом, брёвнами вместо лавок. Ну и совсем экономический вариант: прямо под открытым небом стоит на костре котёл, в нём похлёбка булькает. Приходи со своими миской-ложкой - нальют. И возьмут недорого.
        Одно плохо: публики в ярмарочный день везде полно, а хочется посидеть в своей компании.
        - На наше место пойдём? - предложил Ероха.
        Остальные его поддержали.
        Даже в тесном и скученном Комплексе есть места, куда редко кто заходит. Одно такое мы облюбовали для себя.
        По пути зашли в харчевню, попросили собрать узелок на скорую руку. Огненное зелье нам ни к чему, небо пьяниц не любит. Летунам это правило вдалбливают с самого начала. Называется техникой безопасности. А вот поесть после хорошей драчки - сам бог велел!
        Уселись на камнях (денек жаркий, камешки как печка раскалились), узелок развернули. Не скатерть-самобранка, но мы и такому рады. В еде ведь что главное? Чтобы на всех хватило и ещё осталось! Не больно-то нас разносолами баловали.
        - Давай пять, Нечай! Лихо ты своего уделал! - восхищённо произнёс Ероха, пожимая мне руку.
        Другие его поддержали, тоже стали поздравлять. Победителей у нас любят.
        Вот только героем я себя не чувствовал. Да, победа была честной, но, положа руку на сердце: Чубарю ещё в ополчении учиться и учиться. Глядишь, через годок я с ним один на один не рискну выйти. Особенно, если за него мой батя возьмётся. У отца дел по горло, но до новобранцев он снисходит. Делится опытом, который приобрёл в кремлёвской дружине.
        Жаль только, нет у нас таких бойцов как в Кремле. И старается народ, всё перенимает, но… до дружины нашим ополченцам далеко. Слабы мы против них, если честно. Не знаю, почему. А батя, может, и знает, да вслух не говорит.
        Пока размышлял на эту тему, братаны еду уничтожили, но для приличия кусман-другой мне оставили. Я на них не в обиде. В большой семье, как говорится, клювом не щелкают.
        А потом приковылял дядька Аким. Он про наше тайное место знает. Всегда нас находит.
        Примостился рядышком, глаза сурово прищурил. По всем признакам дело идёт к тому, что будет сейчас перед нами толкать нравоучительную речь.
        Есть у дядьки дурная привычка. И главное - так складно по полочкам всё разложит, так косточки пропесочит, что потом не знаешь, куда со стыда спрятаться.
        Однако я ошибся. Дядьке Акиму было не до речей.
        - Что-то пойменских я сёдня на ярманке не приметил, - вполголоса произнёс он.
        Пойменские - дальние соседи, поселение у них небольшое, но укреплённое что Брестская крепость. Говорят, существовала такая в стародавние годы, а защитники её были героями из героев. Такими, что им и стены каменные не нужны.
        Находится Пойменское неподалёку от канала, аккурат возле поймы (отсюда и название). Тамошние жители наловчились тягать рыбу прямиком из канала. И ведь ничего не боятся, никакие твари им не страшны. Рыбу эту они разделывают, потом всякими хитрыми методами обрабатывают, да в Комплекс поставляют. Ещё ни один, кто «заготовки» их пробовал, не отравился. Даже животом не маялся. Потому что эта, как её… «технология»!
        Ярмарка для пойменских - дело святое. Ни одной не пропускали. Как и маркитанты!
        - Ты к чему клонишь, дядя Аким? - спросил я.
        - Да к тому, что слетал бы кто из вас. Посмотрел, всё ли ладно в Пойменском. Неспокойно на душе у меня чего-то.
        Когда старый воин говорит такое, значит, и впрямь - что-то произошло.
        - Слетать - слетаю, дядя Аким, - уверенно сказал я. - Только ты с главным нашим поговори. Он самовольства не любит. Осерчать может.
        - А точно сам полетишь? - прищурился дядька Аким. - Не отбил тебе ничего Чубарь?
        - Если и отбил, так его Варька мигом на ноги поставит, - захихикал кто-то из названых братьев, а я невольно покраснел.
        Может, выгорит у нас что-то, может, нет, но лучше, чтобы сладилось. У меня до Вари были уже… девушки. Даже из Пойменского одна. Но с Варей всё по-другому. Там плотское было, а тут душа. И Варе это не хуже меня известно.
        Дядька Аким шутку не поддержал. Наоборот - посерьёзнел, сдвинул брови к переносице, насупился.
        - Бери выше, Нечай. Я с отцом твоим разговаривал.
        - И что он сказал?
        - Лететь надо, вот что. И у него кошки внутрях скребут.
        - Тогда чего тянуть, дядя Аким. Пошёл я.
        - Погодь, - придержал меня ополченец. - Один полетишь?
        - Один. Мне компания ни к чему.
        - Ну, коль так, и впрямь ступай. Только бомб захвати побольше.
        - Пригодятся, думаешь?
        - Лучше б не пригодились, - вздохнул он.
        - Это точно! - сказал я и попрощался с теми, кто давно стал мне братьями.
        Никогда не знаешь, суждено тебе вернуться или нет. Потому у нас принято перед каждым вылетом с друзьями прощаться как будто в последний раз.
        Ероха, всё порывался вместе со мной лететь, да я отговорил. Ветер сегодня. Не каждый справится. Ероха так точно разобьётся, а он Комплексу нужен целым и невредимым. Опыт - дело наживное.
        Моё крыло находилось в лётном амбаре неподалеку от прыжковой башни… Мне больше иное красивое слово нравится - ангар, но оно у нас не прижилось. Разве что у ястребков в ходу.
        Кроме крыльев в ангаре есть ещё одна знатная вещица, спрятанная от любопытных глаз. Мы ту вещицу зовём Горынычем. Мало кто о нём знает. Разве что дядька Аким в курсе, да прочие самые близкие к отцу.
        Глава 2
        Сколько себя помню - всегда любил высоту. Чем дальше от земли, тем лучше. Жаль, крыло не в силах унести в самую высь, к Солнцу. Наверное, оттуда наш Комплекс показался бы малюсенькой песчинкой.
        Мечты, мечты… Но даже они не в силах отвлечь меня от главного. Если в небе, гляди в оба. Следи за тем, что происходит внизу, не прячется ли в развалинах голодная тварь, не появились ли ни с того ни с сего гнойники и прочие опасные «язвы», не рыщут ли на дорогах шайки нео, нет ли прочих гостей незваных-непрошеных?
        А ещё за небом присматривай. Налетят рукокрылы - конец верный! Хоть и окропляют дельтаплан и одежду особым составом, отпугивающим рукокрылов, да уж больно ненадёжная это вещь. Не на всех действует, к тому же выдыхается быстро. Особенно в небе, когда воздушным потоком обдувает со всех сторон. Вот и получается, что надежда лишь на себя, на крепкие руки да светлую голову. Прошлым летом заклевали летающие монстры Серегу, одного из лучших ястребков, только остатки каркаса и нашли.
        Правда, за последний год рукокрылов в наших местах стало намного меньше. Тут и ополченцы с мужиками из окрестных деревень постарались, разоряя гнёзда этих созданий, и сами рукокрылы смекнули (а они твари хитрые!), что не будет им здесь жизни, и подались в иные края. А что - нам же лучше! Но, как говаривают мудрые опытом ополченцы: «Лучше перебдеть, чем недобдеть!»
        В драку ввязываемся в самом крайнем случае. Наша основная обязанность - разведка и своевременный доклад об обстановке. Так моим отцом, Добрыней-старостой, заведено, а против его слова не попрёшь.
        Покуда не оказался он в Комплексе, тяжко тут было. Оно и сейчас не мёд, но те времена старожилам, по их же словам, и вспомнить страшно. До чего, говорят, докатились - людоедам нео платили дань мужиками да бабами, откупались таким макаром, чтобы обезьяны подчистую народец не вырезали.
        Но вот однажды появились в Комплексе пришлые - бывший кремлёвский дружинник Добрыня и сын его малолетний Нечай (я то бишь). Матушка уже преставилась, а от меня пользы было, как от козла молока. Зато отец развернулся. Сумел сплотить вокруг себя стоящих мужей. Собрал ополчение, стал во главе и разбил нео в пух и прах. Племена, что в здешних краях обитали, едва под корень не вывели. Две-три шайки остались, но и до них ещё руки дойдут.
        Покончив с нео, Добрыня занялся другими делами. Укрепил и обустроил Комплекс, наладил дружбу с соседями, ярмарки завёл. Ну, а когда случайно в старинном схроне обнаружили запас крыльев да распознали, что это такое, - ещё и службу ястребков наладил. По его же словам, старому оружию он бы обрадовался больше, а как по мне, оружие в крайнем случае у маркитантов купить можно, пусть и стоит оно баснословно, а вот дельтапланов больше ни у кого нет.
        Нас так назвали в честь отважных летунов, которые были героями наряду с защитниками Брестской крепости. И велели быть достойными их памяти!
        Воздушный поток послушно нёс меня к Пойменскому. Там мы редко летаем, далековато. Крыло - есть крыло, полёт зависит от многого, не только от того, кто управляет. Не попадется восходящих потоков, и садись непонятно где. А иной раз ветер может занести совсем в другую сторону. Особенно, если опыта маловато.
        Так получилось, что среди ястребков я сейчас самый опытный. Потому и назначен командовать целым звеном крыльев, а это три дельтаплана. Случись что с ними - батька с меня как раз три шкуры и сдерёт. Но Господь милостив, покуда справляюсь. Формально же в некоторых случаях я вообще считаюсь старшим над всем крылатым воинством.
        Полёт пока что пролетел нормально. Как любит шутить отец - «в штатном режиме». Я от него многим занятным словечкам и оборотам нахватался.
        Долго, конечно, фенакодус куда быстрее, даже если не напрягается особо, но если считать все объезды по земле, минуя разные аномалии, то в итоге по воздуху все-таки выигрыш во времени получается.
        Внизу ничего особенного. Ни «гнойников», ни кровожадных тварей… Одни руины, но они - пейзаж привычный, хотя порою изменяющийся, когда какая до сих пор стоявшая стена вдруг окончательно заваливается да превращается в груду щебенки.
        Тихо и спокойно. Не полёт - прогулка. Будь такая возможность - Варю бы на крыле покатал. Она девка не из пугливых. Ничего не боится. Только крыло не выдержит двоих.
        Но чем ближе Пойменское, тем тревожней у меня на душе. То ли дядька Аким накрутил, то ли сам научился чувствовать. Ещё и чем-то неприятным потянуло в воздухе. Сначала чуть-чуть, потом сильнее и сильнее.
        Я перестал сомневаться, ведь характерный запах гари ни с чем не перепутаешь. Сердце тревожно забилось, не предвещая ничего хорошего.
        Чем ближе подлетал к Пойменскому, тем окончательно становилось ясно: деревни больше нет. Всё, что осталось, - одно пепелище.
        Неведомый враг спалил всё дотла, а жители деревни приняли мученическую смерть, чему стали свидетельством мёртвые тела, сваленные в одну кучу.
        Трупы я видел, и не раз. Всякого насмотрелся. Только от этого не легче.
        Говорят, человек привыкает ко всему. Но, глядя с высоты на пирамиду из тел, я понял, что это не так. Есть вещи, привыкнуть к которым невозможно. Иначе перестаёшь быть человеком, превращаешься в животное.
        А в голове будто молния сверкнула, заставляя сердце биться словно сумасшедшее: вгруде мертвецов лежит труп той, с которой мне довелось провести ночь во время прошлой ярмарки. Пусть между нами не было даже намёка на любовь, но я помнил теплоту её губ, то, какими ласками она одаривала меня.
        Это осталось в прошлом и не вернётся никогда! Она где-то внизу, погребена под другими телами. Молодая красивая девушка, не сделавшая никому плохого…
        Кровь ударила мне в лицо. Хотелось рвать и метать, убивать сволочей, сотворивших это! Карать гадов, наслаждаться их смертью! Только слово «месть» свербело у меня в мозгу.
        Ненавижу! Готов голыми руками рвать на части убийц! Плевать, что будет потом. Сейчас главное - это месть, и я не готов дожидаться, когда это блюдо остынет.
        Огромным усилием удалось взять себя в руки.
        Убийц накажем, обязательно накажем! Пепелище свежее, всё случилось сравнительно недавно. Судя по всему, далеко уйти они не могли. Даже верхом.
        Осталось только разыскать их. Что будет дальше, я не знал, но странная уверенность охватила меня целиком. Я понял - ни одна сволочь не уйдёт безнаказанной, кем бы она ни была: человеком, мутантом или машиной. Возмездие настигнет всех, и никакой пощады! Кровь за кровь!
        Я поднялся едва не к самым облакам. Конечно, преувеличение, не попалось мне такого восходящего потока, да и что бы я увидел с подобных высот? Но небо что-то делает с человеком, унося ввысь, настраивает и мысли на особый, возвышенный лад.
        До поры до времени убийцам ни к чему знать о моём присутствии, а глаз у меня острый и на слух грех жаловаться. Иначе в ястребки б не попал.
        Особых деталей сверху было не разглядеть, только развалины да всевозможные заросли, так ведь подробности мне и не нужны. Необходима общая картина: кто, откуда?
        Наверху холодно, утеплённая одежда помогала слабо, но мне было плевать на продрогшее тело. Жар мести гнал меня вперёд.
        Кто бы тут ни был, он не мог спрятать свои следы, и скоро я в этом убедился.
        Пойменское атаковали с ходу, взяв с лихого кавалерийского наскока. Это были всадники на фенакодусах, много всадников. А жители почему-то вместо того, чтобы отбить атаку, - открыли ворота. Такая картинка, созданная из предположений и следов, которые я сумел разглядеть с высоты, выстраивалась у меня в голове.
        Ну не было это похоже на отражение штурма! Стрелами-то противника еще как проредить можно! Я нарочно снизился и несколько раз пролетел почти на бреющем, чтобы оставался небольшой запас высоты. Этакий компромисс между желанием разглядеть побольше и разумными требованиями безопасности. Если сяду, то взлететь уже не смогу.
        Почему? Пойменские не были самоубийцами. Наоборот, они умели дать отпор. Хорошо, что отец быстро наладил с ними контакт и они стали союзниками. Иначе… войны, может, и не было бы, но крови попортить пойменские бы сумели. Даром, что их едва набиралось две неполных сотни - считая женщин и детей.
        Сражение шло внутри деревни. Основное действие разворачивалось именно там. Не было обороны стен, никто не отстреливался из старинных мортир и метательных орудий, установленных на башнях. Значит… ход рассуждений прервался канонадой. Неподалеку шла стрельба. Знакомый сухой треск винтовочных выстрелов и коротких автоматных очередей прерывался громкими хлопками пищалей. Где-то разгорался нешуточный бой.
        Интересно, кто это? Мне ли не знать, что на таком расстоянии от Пойменского других поселений нет? Чтобы где-то осесть, необходимо для начала построить укрепления, иначе не выжить, а сверх того - неким способом хотя бы продовольствием себя обеспечивать. В одиночку не протянуть, а группы давно сформировались.
        Как в иных краях Москвы, не знаю, но в наших все людские жилища наперечет. Не считая Комплекса и уже не существующего Пойменского, всех поселений здесь всего три штуки.
        Я не гадалка, но мне было ясно: разыгравшийся в отдалении бой связан с теми, кто сжёг Пойменское. А враг моего врага - мой союзник, пусть и на время.
        Я полетел на звуки выстрелов и скоро стал свидетелем следующей картины: внизу происходило нападение на обоз маркитантов. Тот самый, что так и не пришёл в Комплекс. Его подловили на небольшом пустыре, где с одной стороны пролегла зеленка, а с остальных застыли развалины домов.
        Маркитанты поставили фургоны кругом и отстреливались, привычно экономя патроны. На них сноровисто наседали всадники весьма необычного вида. Раньше я таких не встречал: вкожаных панцирях поверх пёстрых халатов, в островерхих мохнатых шапках и шароварах, определённо высокие - почему-то бросилось мне в голову. Хотя, может, всему виной особая прямая посадка. Воины держали спину так, словно проглотили палку.
        Вооружены были по-разному: имелся огненный бой (время от времени слышался хлопок из короткоствольных пищалей, и стрелявший окутывался облачком дыма), однако большинство было с луками и пользовались ими умело.
        Тактика нападения была отработана до мелочей, каждый воин знал свой маневр. Сверху это было особенно наглядно. Не мешая друг другу, не проявляя ненужной инициативы, не подставляясь зря под пули… Чужаки воевать умели. Выскочат из природных укрытий, развалин всяких, зелени, выпустят на скорости пару стрел и опять под защиту. Если пулю от маркитантов не схлопочут.
        Удачное попадание отмечалось диким визгом и улюлюканьем, от которого кровь стыла в жилах. Было в этих криках что-то идущее из тёмных древних времён. Но, справедливости ради, попадания те были редки. Гораздо чаще вылетал из седла налетчик. Торговцы умело прятались и били на выбор. Любой маркитант был прирожденным воином. По крайней мере, в том, что касалось огнестрела.
        Ситуация была патовой. Превосходство в силах на стороне нападающих, превосходство в оружии - обороняющихся. Кочевники, кем бы они ни были, не могли сблизиться с противником вплотную, без риска целиком полечь под автоматным огнем. В свою очередь маркитанты не рисковали контратаковать. Стоило им покинуть укрытие, и стрелы принялись бы собирать кровавую жатву. Да и дальнейшее продвижение обоза не представлялось возможным. На площади хотя бы имелось открытое пространство, среди же развалин кочевники получали еще одно преимущество и могли появляться едва не внезапно, нападая на неизбежно растягивающийся караван.
        А мог ли караван вообще тронуться с места? Люди вряд ли пострадали сильно, но тут и там валялись фенакодусы, и дальше повозки предстояло хоть на себе тащить.
        Всадники окружили вагенбург, время от времени поливая его дождём стрел. Они давно могли бы поджечь повозки, однако чужаков явно интересовало то, что внутри, иначе атака теряла всякий смысл.
        Единственным свидетелем происходящего был я. Выстрелы неизбежно привлекали к себе внимание, однако нео и прочая нелюдь опасались попасть под руку противоборствующим сторонам. Потом, возможно, и дадут о себе знать, когда противники измотают друг друга. Нео, само собой, не гении, но толковых вождей у них хватает.
        Боевые машины сюда забредали редко. Я забыл, когда видел био в последний раз. Крылатское их мало интересовало, а может, и вовсе не подозревали о нашем присутствии, орудуя ближе к Кремлю и другим районам. Это помогло нам продержаться и обустроить Комплекс. В противном случае, био раскатали бы нас как блин. Воевать с ними сложно, а договориться нельзя, ведь это умные, но всё же машины. У них своя, чуждая людям логика.
        Я мысленно прикинул количество островерхих шапок - человек семьдесят, по нашим меркам серьёзное войско. Стоило определиться: вмешаться в схватку (зажигалки и острые штыри-стрелы были у меня с собой - советам дядьки Акима я следовал всегда), либо лететь в Комплекс за подмогой. Как ни хотелось сбросить смертоносный груз на головы противников, благоразумие победило. Обозначить себя нельзя, чем быстрее исчезну незамеченным - тем лучше. А особого толка от моего вступления в бой все равно бы не было.
        Я рывком изменил направление и, оседлав воздушный поток, развернулся.
        Маркитанты продержатся. Все-таки вооружены неплохо. Было бы патронов в избытке, они бы всех противников перестреляли. Отец обязательно вышлет подмогу. Заодно поквитаемся с чужаками и за Пойменское.
        Обратный путь всегда кажется длинным. Особенно, если спешишь. Я выкладывался на полную катушку, лавируя и находя более быстрые потоки, но крыло не могло домчать меня мигом.
        Чудес на свете не бывает. Я разрезал небесный простор быстрее рукокрылов, а хотел лететь молнией. Драгоценное время струйкой уплывало в песок.
        Но всё имеет свой конец. Приземлившись перед ангаром и велев часовому стеречь крыло как зеницу ока, я стремглав бросился к отцу.
        Дважды по дороге попадались ястребки, они недоумённо смотрели, порывались спросить, чего это я несусь как угорелый. В ответ приходилось бросать короткое «потом!».
        Я предполагал, что найду отца на ярмарке, в трактире у тётки Матрёны. В это время он обычно был там. Мне, кстати, столоваться у неё запрещает. Говорит: «Не по должности!»
        Я пулей влетел в трактир, едва не сбив с ног Тимошку-полового. В ополчение его не взяли по здоровью, мастеровым он не стал по косорукости, а «колхозником» из-за невероятной врожденной лености. Зато в трактире нашёл своё призвание. Умел подладиться к гостю, любую еду подавал так, что посетитель себя чувствовал пупом Земли, ну и ещё был батиными ушами: пересказывал, какие речи ведутся в трактире.
        Старосте всегда нужно держать нос по ветру. Недовольные всегда найдутся, только опасность от них разная. Один побурчит и всё, а другой вынет ножичек из-за голенища да пырнёт при удобном случае. Первых отец прощал, со вторыми разговор короткий.
        Как-то раз меня взяли в заложники, чтобы таким образом надавить на отца. Дескать, не пойдёшь на уступки, мы твоего щенка на полоски порежем.
        Я тогда мальцом был, три года от роду. Не знаю, что за моча тем уродам в голову стукнула, почему на дело богопротивное пошли, только отец и меня из поруба освободил, и у злодеев кишки на кулак намотал. Батя… он такой, всё может. За меня любому глотку порвёт!
        Но и ласки от него не дождёшься. С самых ранних лет меня приучал к строгости и воздержанности: вжизни, в делах, в поступках. Кремлёвским дружинникам иначе нельзя, а отец был лучшим из лучших.
        Слово учил держать, мечом владеть, из рукопашной схватки победителем выходить. Только чувствовал я, что не все надежды отца оправдал. Большего он от меня ждёт, а чего именно - непонятно. Я тогда себе зарок дал: хоть из кожи вылезу, но перед отцом отличусь. Похвала из его уст - лучшая награда.
        Я повертел головой в поисках отца. Его не было видно.
        - Тимошка, где староста?
        - Только-только ушёл.
        - Куда?
        - Дык мне ж не докладываются!
        Я снова кинулся на улицу, высматривать отца. Его ни с кем не спутаешь, в любой толпе выделяется. Поворот, ещё поворот. Каждая улочка в Комплексе с двойным назначением, в любой миг из мирной обители превратится в форпост обороны.
        Вдалеке виднелась фигура отца, о чём-то разговаривавшего с двумя помощниками.
        - Староста!
        Он вскинул голову.
        - Там, в паре вёрст за Пойменским, бой. Семь десятков верховых напали на обоз маркитантов. На помощь надо идти… - выпалил я, переходя на бег.
        Лицо отца стало суровым.
        - А пойменские чего?
        - Нет больше их. Деревню сожгли, жителей перебили.
        Кулаки Добрыни сжались.
        - Кто?!
        - Думаю, те, кто сейчас маркитантов потрошит.
        - Ясно, - в глазах отца зажглись недобрые огоньки. - Что за верховые? Чем вооружены?
        - Кто такие - неясно. На кочевников из старой книги похожи. Помнишь, той самой, по истории? Из оружия: луки, копья, сабли… огнестрел, но его мало.
        - Автоматы?
        - Слава богу - нет. Вроде обычные пищали.
        - Поднимай ястребков. Сразу два звена. Нас не ждите. Я с дежурной полусотней выеду.
        - Отец! Без тебя никак? - Вот так он всегда - в любую заваруху первым лезет, словно без него не справиться. А ведь не станет отца, боюсь, не станет и Крылатского. Весь наш Комплекс лишь на его авторитете держится.
        Отец отрицательно покачал головой.
        - Плох тот командир, который своих бойцов не ведёт. И вообще: твоё дело приказы выполнять, а не рассуждать. Марш к ангару!
        - Слушаюсь! - отрапортовал я и помчался поднимать ястребков, на бегу прикидывая, кого стоит взять.
        Добровольцев искать бесполезно - парни горячие, как на подбор, в бой рвутся все до одного. Не позовёшь - обидятся. Эх, была-не была, возьму самых опытных, с остальными потом посчитаемся. Ястребки, братья мои названые, не дураки, поймут.
        Дежурная полусотня хоть и легка на подбор, но мы их в два счёта обставим. Конечно, фенакодуса удается обставить редко, если ветер благоприятный, но зато нам объезжать всякие ловушки не надо и на месте окажемся раньше ополченцев. В принципе, у отца расчёт верный. Сначала ястребки отбомбятся, потом в бой вступит тяжёлая кавалерия. Тяжёлая, потому что на ополченцах брони с добрый пуд весом. А если ещё оружие посчитать, так все два будут.
        В сшибке каждый кавалерист всё равно что танк. Всех с пути сносит. Ну и рубятся ополченцы любо-дорого поглядеть. Кого хочешь в капусту нашинкуют.
        Примчался к ангару, быстро объяснил, что и как, отобрал пятерых ястребков. И снова взмыл в небо, только теперь в бой.
        Глава 3
        Маркитанты молодцы: не только держались, но еще и сумели уполовинить нападающих. При их-то оружии, да если бы противник не сменил тактику и не стал прятаться, вообще бы никого не оставили. Но кочевники теперь на открытых местах не показывались. Фенакодусов они выбили, а до людей все равно дотянуться не могли. Однако уходить не уходили. Видать, позарез им был необходим этот обоз. А уж нам-то как нужен!
        Мы действовали как обычно. В первом заходе пройдёмся бомбами-«зажигалками», во втором метаем длинные стрелы, каждая из которых запросто пригвоздит всадника к седлу. Если, конечно, попадет, что бывает крайне редко. Плохо, что бомб этих маловато. Сами не делаем, приходится покупать у тех же маркитантов.
        Разгорячённые схваткой кочевники (они действительно словно сошли со страниц старинного учебника истории, глава о Золотой Орде) не замечали, что творится над головами, а когда заметили - было поздно.
        Я пронёсся на бреющем полёте, выцеливая, где погуще потенциальных мишеней. Если уж бить, так наверняка. «Зажигалки» - удовольствие дорогое, впустую расходовать обидно. Тем более, на глазах у других ястребков осрамиться нельзя.
        Шапки с острыми верхами всё ближе и ближе. Иногда в поле зрения попадают и лица, преимущественно скуластые и узкоглазые. Они ещё ничего не подозревают, не кричат «тревогу»! Никто из них не глядит на небо в ожидании опасностей. Замечательно, всё по плану. Теперь берегитесь! Отправлю вас в ваш загробный мир без всякого сожаления, ведь вы это заслужили, уничтожив деревню. И будьте вы прокляты!
        Всё, пора. Я заложил крутой вираж. Колбочка с горючкой полетела вниз. Почти сразу раздался негромкий хлопок. Яркое пламя вздыбилось вверх, пожирая какого-то всадника. Еще на троих или четверых попали брызги термической жидкости. Всадникам ладно, ну получат по паре ожогов, однако фенакодусы в панике ринулись прочь.
        - Так вам, сволочи! Так! - закричал я, торжествуя, и повернул на второй круг.
        Конечно, наши зажигалки служили оружием больше психологическим. Чтобы нанести серьезный урон, колба должна быть куда здоровее и, главное, попасть надо в самую гущу противника. Но где найти живое существо, которое не боялось бы огня?
        Тут в бой вступили прочие ястребки. Снова треск, и ещё два огненных столба лизнули языками небо. А потом над развалинами пронеслось следующее звено.
        Конечно, чувствительного урона врагу мы не нанесли. По одиночке, да с качающегося дельтаплана особо не попадешь, но какую-то панику мы подняли. Некоторые противники даже выскочили на открытые места, где их быстро уложили маркитанты. Даже самый умелый наездник не сразу совладает с потерявшим голову от страха фенакодусом.
        Я взял в правую руку длинный и толстый стержень, прикинул, в кого бы направить, и быстро определился. Ориентиром стал дородный мужик, не особо стремившийся лезть в гущу боя. По манере вести себя и отличительному знаку (пышный султан не на шапке с острым верхом, а на металлическом шлеме, обмотанном чалмой) я вычислил в нём главного. Ты-то мне, голубчик, и нужен.
        Главарь что-то гортанно выкрикивал, махал кривой саблей. Его фенакодус хрипел и вставал на дыбы то ли от страха перед морем огня, то ли рвался в бой, а хозяин не давал воли. Ничего, от меня не уйдёшь. Покажу, где раки зимуют.
        Попасть дротиком в цель - большое искусство. Дельтаплан всегда чуть покачивает, и в таких условиях необходимо освободить руку, прицелиться со всеми поправками на собственную скорость, силу ветра, неизбежный снос, метнуть дротик, а после еще суметь выровнять полет. После броска крыло едва не опрокидывается, а поскольку метать приходится с малой высоты, то резерва времени на маневры почти не остается. Даже на тренировках бывали случаи, когда то один, то другой ястребок не успевали и в итоге оказывались на земле. Два раза падение заканчивалось смертью, в других случаях - переломами и ушибами. Небо не прощает ошибок и не ведает жалости.
        Можно, конечно, как бы уронить стержень, в падении он быстро набирает скорость, но так шансы попасть еще меньше. Едва не в каждом вылете я старательно отрабатывал метание самыми разными методами, скажу не хвастаясь, был лучшим среди ястребков, и все равно разве что один дротик из двух, а то и трех попадал в цель.
        Я метнул стержень с высоты в три десятка метров и тут же стиснул зубы от досады. Главаря охраняли. Ближний всадник нахрапом сшиб фенакодуса мужика с султаном. Какое-то мгновение мне казалось, что спаситель сам станет жертвой, окажется нанизанным на вертел, однако дротик прошел буквально на расстоянии ладони и вонзился в землю.
        Я едва выровнял дельтаплан. Высота была потеряна, и оставалось уповать на восходящий поток на пути. В противном случае путь мог закончиться весьма быстро.
        Враг уже полностью опомнился, защёлкали ответные стрелы. Несколько штук навылет прошили крыло, и еще счастье, что ни одна не задела меня. Однако дельтаплан зашатало, и я вновь стал терять управление. Только на беду высота уже была относительно небольшой для спасения и вполне достаточной, чтобы переломать себе руки-ноги, а то и свернуть шею. Причем, последнее гораздо вероятней. Видел я, во что превращается человек при встрече с землей. Мешок с переломанными костями.
        И ещё… не было печали!
        - Ты горишь! - это Ероха, увидев, что со мной неладно, рискнул снизиться и подлететь поближе.
        Я посмотрел наверх. Точно. Похоже, у кочевников были горючие стрелы. По обозу они их не тратили, а для крыла пригодились.
        Материя начинала разгораться, и еще мое счастье, что позади, а не в начале, где огонь раздувался бы встречным ветром и в секунды пожрал ткань.
        - Прыгай! - завопил Ероха.
        - ?!!
        - Прыгай, я подхвачу.
        - С ума сошёл?!
        - Прыгай!
        Он попытался опуститься ниже меня, но высоты на маневр катастрофически не хватало. Да и в любом случае, глупости это. Пилот висит под крылом, то есть, подхватить меня Ероха не сможет ни при каких обстоятельствах. А свалиться на него сверху, нарушив тем центровку аппарата, только заставить названого брата упасть вместе со мной. Уже не говорю, что удержаться после этого мне было бы не за что. Да и мой дельтаплан наверняка еще свалился бы сверху.
        Я чувствовал, как теряю управление, и счастье, что земля была уже близко. Но за попытками спастись я лишь теперь заметил выросшие прямо по курсу остатки стены и заложил крутой вираж, чтобы разминуться. Но самым кончиком крыла я все-таки зацепился, едва не опрокинулся и буквально чудом сумел выровнять полет. А затем земля оказалась практически рядом, задрал нос, гася скорость, и скоро поверхность довольно больно ударила меня по ногам.
        Я проворно отцепил ремни и выскользнул из-под крыла.
        Ничего. Кажется, цел, а, значит, еще повоюем. Вот только крыло жалко. Пламя усиливалось, и материя выгорала прямо на глазах.
        Неожиданно рядом приземлился Ероха. Он тоже потерял высоту, только не верится, будто рыжий не смог бы ее набрать.
        Эх, Ероха, вдвоем-то погибать разве легче? Как и следовало ожидать, падение заметили в стане врага. Сразу четверо всадников направили фенакодусов прямо на нас.
        Дело принимало дурной оборот. Но озаботило меня другое. В стороне один из дельтапланов перешел в крутое пике и врезался в землю. При таких падениях не выживают. Кто?!
        От конного на открытой местности не убежишь. Я обнажил меч, приготовился подороже отдать жизнь. Ероха встал, прикрывая мне спину. Он держал метательную стрелу будто копьё.
        Кочевники собирались брать нас живьём. Один из воинов закрутил в воздухе аркан, выбирая удачный момент для броска.
        - Врёшь, скотина! Не возьмёшь! - твёрдо сказал я.
        Меня явно услышали, а вот поняли ли звуки чужой речи, не знаю. Воин с арканом хищно усмехнулся, ударил по бокам фенакодуса и вмиг оказался на расстоянии броска.
        Аркан длинной змеёй вытянулся в воздухе. Действуя инстинктивно, я шагнул в сторону. Время вокруг меня замедлилось. Петля аркана словно зависла у моих глаз. Я протянул руку, ухватился как следует за волосяную верёвку и, напрягая все мускулы, дёрнул аркан на себя.
        Откуда только силы взялись! Кочевника буквально ураганом выдернуло из седла. Он пролетел несколько шагов и впечатался носом в землю аккурат возле моих сапог.
        Фенакодус, потеряв наездника, остановился как вкопанный. Ошалело заморгал, не понимая, что делать.
        - Получай! - выдохнул я и одним ударом отделил голову незадачливого обладателя волосатой верёвки от туловища. А потом добавил с ноткой гордости: - Я ведь предупреждал, что не дамся!
        Его товарищи аж задохнулись от гнева. Самый ближний вытянул из притороченного к седлу колчана стрелу, вложил на тетиву и прищурился одним глазом.
        - Что вылупился, упырь?! Стреляй! - с надрывом сказал я.
        Тихо тренькнуло. Не понимая почему, я чуть выставил руку вперёд и вдруг, сжав пальцы, ощутил, что сжимаю в кулаке древко выпущенной стрелы. Машинально отметил, что перья на концах желтые, а посередке серого цвета.
        Трое кочевников от такого зрелища чуть с сёдел не попадали. Жаль, Ероха не видел.
        Такого со мной никогда прежде не происходило. Всё, что понадобилось сделать, - вытянуть руку и взять стрелу. Я будто магнитом притянул её в нужное место, а она послушно замерла в воздухе.
        Бах! Сразу несколько ополченцев тараном сшиблись с атаковавшими нас кочевниками. Удар был стремительным. Всадников в остроконечных шапках буквально снесло. Но и ополченцев после столкновения стало меньше. В бою без потерь не бывает. На счастье, в увлечении схваткой с маркитантами противник прозевал прибытие отряда. Иначе все могло обернуться по-другому. Драться кочевники умели отлично, и наше счастье, что после боя с маркитантами было их намного меньше, чем ополченцев.
        - Нечай, Ероха, как вы? - к нам подскакал огромный ополченец, в котором я без труда узнал отца.
        - Живы, - коротко ответил я.
        - Тогда уходите. Не путайтесь под ногами!
        Отец, не дожидаясь ответа, ринулся в гущу схватки.
        Под ногами не путаться?! Как же! Конечно, под ногами не стоит, а вот выйти из драки… Недолго думая, я взгромоздился в седло фенакодуса, безголовый владелец которого валялся у меня в ногах.
        - Пошла, скотина! Но!
        Фенакодус подчинился, что могло бы меня удивить в другое время - обычно эти создания признают разве что своего хозяина. Но сегодня на мою долю выпало столько всего, что я не стал особо заморачиваться. Главное - я в седле, животное не выказывает норов и послушно моим командам.
        Поискал глазами основную цель, того самого, с султаном. Он крутился неподалёку, не вступая в бой. Подходы к нему защищали двое телохранителей. К ним-то я и направился.
        Рубиться верхом занятие сложное. Если бы не уроки отца, кочевники мигом бы меня распластали. Клинки заработали. Фенакодусы разнесли нас мимо, заставили повторить нападение. Неведомым образом я изловчился, сумел срубить одного кочевника. Я удивиться не успел, всё само собой получилось, действовал на автомате.
        Зато со вторым телохранителем пришлось повозиться. Тот сноровисто махал сабелькой, парируя мои выпады и, очевидно, прощупывал слабые стороны. А у кого их нет? У меня так точно полно, только лучше бы о них никому не знать.
        Тут я пожалел, что был без доспехов. Надежда слабая, но лучше с ними, чем без. Меня чуть не разрубили, и лишь резко отшатнувшийся фенакодус был причиной того, что клинок просвистел рядом с телом, а не прошел сквозь него.
        После короткой схватки, закончившейся вничью, мы вновь ненадолго разъехались.
        Противник тяжело дышал. Очевидно, устал сильнее меня. Я же почему-то чувствовал в себе неимоверную лёгкость. Как говорит отец - «адреналиновый выброс». После хорошей стычки такое бывает.
        - Сдавайся! - предложил я. - И тогда пощажу.
        Кочевник явно знал наш язык. Он гордо вскинулся:
        - Небо не принимает трусов! Кешайн лучше погибнет, но никогда не сдастся в плен!
        - Дело твоё, кешайн! - согласился я, пробуя на звук новое слово.
        Никогда о таких не слышал. Интересно, откуда они взялись на нашу голову?
        Что-то громко зашипело, привлекая внимание. Ещё немного, и почти всё пространство заволокло белым дымом, в котором было трудно дышать. Ты смотри, а противник-то непростой попался, продвинутый - дымовую завесу поставил.
        Миг, и всадники скрылись в густом тумане. Ищи теперь!
        Фенакодус подо мной чуть не сошёл с ума, так резво дёрнул, что я едва не свалился. Остановился лишь оказавшись на свежем воздухе. Я животное понимал, у самого рёбра чуть не трещали.
        - Нечай, а ты откуда?
        Я поглядел на говорившего. Им оказался отец, он недоумённо смотрел на меня. С его меча медленно капала на землю тягучая кровь.
        Я хотел ответить, но тут один из ополченцев, прикрывавших отца, завопил что есть силы:
        - Уйдут!
        - Хрен им! - вырвалось у меня.
        Я сунул меч в ножны и схватился за аркан, любезно притороченный прежним обладателем фенакодуса к седлу. У него явно страсть к арканам была. Одним на меня охотился, ещё и про запас держал.
        - Нечай! - попытался остановить отец, но я уже ринулся в центр разраставшейся завесы.
        Фенакодус не посмел ослушаться. Вышколили звероподобную лошадку на славу.
        Я задержал дыхание, врываясь в серо-молочный туман. Ну, фенакодушка, поднажми. Ещё чуток!
        Фу-у-х! Снова нормальный воздух. Только расслабляться нельзя. Небольшой отряд кешайнов во главе с «султаном» уходит галопом. Сообразили, гады, что им крышка. Ноги уносят.
        Мой скакун припустил за ними. Когда дистанция сократилась, я закинул аркан словно невод. И сразу же последовал страшный рывок. Есть! Попалась «рыбка»! Кешайна выдернуло из седла.
        Толком не разглядев «улов», я повернул обратно, волоча пойманную добычу по земле. Авось башку об камни не разобьёт. Мне этот воин живьём нужен.
        Потеряв бойца, кочевники только ускорили темп. Удирали что было сил. А через завесу прорывались первые ряды конных ополченцев с отцом впереди.
        Увидев меня, он поднял руку, останавливая бойцов.
        - Прекратить погоню!
        Я демонстративно показал на пойманного кешайна. Того слегка оглушило, он лежал смирно, не делая попыток вскочить на ноги и освободиться.
        - Принимай языка, староста!
        Показалось мне или нет, но в глазах отца мелькнуло торжествующее выражение. Он явно гордился мною.
        Двое ополченцев спрыгнули с фенакодусов, подошли к кешайну. Именно тогда я увидел знакомый султан. По всему выходило, что мне удалось изловить начальника нападавшего на маркитантов отряда.
        Чуть позже из тумана завесы появился Ероха. Он шагал слегка враскоряку, в правой ноге застряла стрела с жёлто-серым оперением.
        - Ну что, мы победили? - тихо спросил он, слегка покачнулся и упал.
        Глава 4
        Всё население Комплекса, включая стариков и детей, вышло встречать победителей. Даже купцы свернули торговлю.
        Мы возвращались без всякого триумфа. Да, вроде бы одержали победу, но какой ценой? Погибло девять ополченцев, двое «ястребков», а уж сколько раненых! Каждый второй из уцелевших, в том числе и Ероха. Еще счастье, что ополченцы первым делом использовали луки, а не вступили в рукопашную схватку сразу. И очень помогли торговцы со своими автоматами.
        У маркитантов потери были не такие же серьёзные. Так, в самом начале кое-кто был убит, засада оказалась грамотной, а потом уже сказалось превосходство в вооружении (когда удалось проредить ряды нападающих, вырваться на свободное пространство и организовать оборону). Да и сколько было той охраны?
        Прилегающая к Комплексу территория считалась сравнительно безопасной, вот и расслабились немного. Часть возниц пришлось заменить нашими ополченцами, а в повозки впрячь трофейных фенакодусов: маркитанские-то были уничтожены полностью.
        Ставший моим трофейный фенакодус чувствовал торжество момента. Он гордо нёс седока. Я нежно потрепал его по холке.
        - Как же мне тебя звать-то? Бурка?
        Шкура у фенакодуса была бурая, похожая на спекшуюся кровь, и жёсткая.
        - Не, - продолжил я рассуждать. - Бурка - не интересно. У нас в стойлах половину так кличут. Не оригинально. Тогда как? Подскажешь?
        Одно ухо у коняки отсутствовало. Не то в бою отсекли, не то другой фенакодус оттяпал. За этими животинами глаз да глаз нужен.
        - Одноухим будешь? - спросил я и услышал в ответ хриплое рычание. По интонации скорее одобрительное, чем недовольное. - Стало быть, согласен! Давай знакомиться, Одноухий. Меня Нечаем зовут. Авось нас не сразу разлучат.
        Колонна медленно втягивалась в крепость через главные ворота. Последними прогрохотали телеги с убитыми. Их предстояло оплакать и похоронить.
        Люди уже знали о судьбе Пойменского. Буквально перед нами оттуда с печальной вестью вернулся небольшой отряд, специально отправленный отцом на разведку. Живых найти не удалось. Кешайны вырезали всё население подчистую. Зачем? Об этом предстояло спросить у единственного пленного.
        Отряд торопливо рассасывался. Несмотря на трагедию, торг еще продолжался. Маркитанты сразу отправились на площадь. Не зря же они сюда ехали! А вот ополченцам было не до праздника.
        В разные стороны торопливо ускакали разведчики. С прыжковой башни в небеса устремились ястребки. Я вызвался слетать еще разок, но тут отец оказался непреклонным. Сразу заявил, что нечего постоянно испытывать судьбу и что я, как и другие уцелевшие ястребки, уже чересчур устал для нового полета.
        Отец ушёл вместе с начальником обоза маркитантов - лысым дядькой в выгоревшем на солнце х/б и сапогах-киразачах (а ничего так - добротные сапожки. Мне б такие подогнали - я б не отказался!). У него, единственного из маркитантов, была на себе броня - цельнометаллическая кираса, выкрашенная в защитный цвет. Звали его Буцем. Раньше обозом другой командовал, но в этот раз занемог. Как чувствовал!
        Кешайна вели под плотной охраной. Не столько боялись, что убежит, сколько переживали, что народ выместит на нём зло. У некоторых в Пойменском были родственники, а про друзей и знакомых говорить нечего.
        Эх, будь моя воля, я бы сам из этого урода отбивную бы сделал, особенно после того, что увидел в сожжённой деревне! От расправы удерживало сознание, что кешайн нужен как язык. Вдруг его соплеменники где-то рядом кишмя кишат?
        Одноухого у меня всё же отобрали. Заявился наш хозяйственник по прозвищу Прапор (говорят, от древнего воинского звания образовано - прапорщик, знаменосец, только что-то я никогда его со стягом не видел) и заявил:
        - Тебе, Нечай, фенакодус ни к чему. Я его реквизирую.
        Он протянул руку к фенакодусу.
        - С какой стати, Прапор? Я Одноухого в бою добыл! Это мой трофей! - обиделся я.
        - Ты у нас кто: кавалерист или ястребок?
        - Ястребок.
        - То-то. Рождённый летать скакать не должен. Приказ Добрыни-старосты.
        Так я снова стал безлошадным.
        На время объявленного отдыха пошёл к ангару договариваться о новом крыле. Кое-какой запасец ещё остался. Да и из потерянных что-нибудь восстановить реально. Конечно, меня помурыжат, как без этого, но крыло взамен уничтоженного в бою дадут. А будут упираться - я им всю печенку проем. На ястребках вся разведка лежит. Без нас Комплекс всё равно что без глаз и ушей.
        Ероху положили в госпиталь. Лекарь, который его осматривал, заверил, что всё в порядке. Парня чуток подлатают и снова в строй. Стрела оказалась неотравленной, попала в мягкие ткани, крови вытекло немного.
        - Завтра не обещаю, но через недельку ваш Ероха будет как новенький танцевать, - заверил лекарь.
        - Навестить сегодня можно?
        - Завтра приходите. Мы ему раны обработаем и особым отваром напоим. До утра проспит без задних ног.
        По пути всю дорогу крутил в памяти то, как ловко я стрелу в полёте поймал. Вспоминал и сам себе не верил. Про подобные случаи приходилось слышать раньше. Отец рассказывал, что среди кремлёвских дружинников есть такие умельцы, разве что ртом пули не ловят. Но они годами специально тренируются, а я о подобном и не помышлял. Тем более, одно дело слышать, а другое проделать самому. Даже занозу не засадил! Блин, голова кругом идёт!
        Наш завхоз по характеру был близнецом Прапора. Зимой снега не выпросишь. После полуторачасовой перепалки я уж было решил, что без отца не обойтись, но завхоз всё же сдался. Открыл заветную дверь и вручил крыло.
        - Если и это проголубоглазишь, больше не приходи. На калитке летать будешь!
        - Спасибо, дядь Сень! - обрадовался я и побежал проверять крыло.
        Потом время закрутилось, завертелось. Я и заметить не успел, как наступил вечер, и вспомнил, что пора бы поужинать. Кое-как привел себя в порядок, умылся да отправился в трактир, лелея внутри надежду, что свижусь там с Варей. Авось, и поговорить удастся.
        Может, я и на поединок с Чубарем из-за неё вызвался? Парни всегда не прочь перед зазнобами покрасоваться. Нет, вряд ли. Тут что-то другое, не думал я тогда о девушках. Сущности, завладевшей мной в тот миг, не было никакого дела до Вари. Просто кулаки зачесались.
        После боя с кешайнами чуток отпустило, я стал прежним. Вопрос - надолго ли? Что за странные инстинкты и желания начинают меня одолевать? Имело смысл поговорить с отцом, но я видел, что он занят. Тут не до бесед. Ну и, в конце концов, я не мальчик. Пора решать все вопросы самостоятельно. Отец бы это одобрил.
        По дороге в трактир узнал новость. Кто-то решил отпраздновать победу, словно было что праздновать. Тут горевать впору и о погибших жителях Пойменского, и об ополченцах… Но с другой стороны, вся жизнь - сплошные потери. Каждый выход за пределы стен уже риск. А тут - бой. Да и кто может знать, что ждет всех завтра? Пусть будет праздник. Может, последний.
        Столы вытащили под открытое небо. Собрались в основном ополченцы да ястребки. Те, кто был в настоящий момент свободен от дежурств. У некоторых участников боя белели повязки. Женатые пришли с семьями, неженатые - с подругами. Были и торговцы из пришедшего каравана во главе с Буцем. Лицо маркитанта оставалось привычно бесстрастным.
        Он посматривал чуть свысока на всех, считая себя чуть не центром Вселенной. А что? Многие товары можно достать лишь у их падкого на выручку сообщества.
        Уцелевшие после боя кочевники словно в воду канули, и даже ястребки не сумели их обнаружить. Поздно вылетели, да и сколько тех ястребков осталось?
        Многие радостно приветствовали меня: как ни крути, но я оказался в числе героев дня. Слава, она, конечно, преходяща, но почему бы не понежиться чуток под её лучами? А завтра… когда оно наступит, тогда и будем разбираться.
        Жаль, три места за нашим столом пустовали. И если Ероха еще вернется, то двое уже никогда. Погибли в бою. И точно так же меньше стало на празднике ополченцев. Если бы не поддержка маркитантов, могла полечь вся полусотня, и кто кому там больше помог, вопрос вопросов.
        Кочевники оказались вояками превосходными, в рубке никакому ополченцу не уступят, а, возможно, и кремлевскому дружиннику. Как я еще уцелел?
        Я поискал глазами Варю и, увидев, обрадовался. Она сидела неподалёку вместе со стайкой незамужних девушек, о чём-то переговаривалась с соседкой. В какой-то миг наши глаза встретились снова, как это было перед схваткой на Круге. Но теперь Варя не стала отводить глаз и фыркать. Она смотрела на меня с улыбкой, за которую я был готов и жизнь отдать.
        Ястребки горланили наперебой, вспоминая детали минувшей баталии. После победы почему б не похвастаться? Нормальная реакция, возможно, недостойная опытного воина, однако для молодых парней в самый раз. Все-таки мы победили, а цена… Разве бывают сражения без потерь?
        Разбитные подавальщицы сноровисто расставляли снедь. Было ее по летнему времени вполне достаточно. Тут тебе и мясо, жареное и отварное, рыба явно из Пойменского (воспоминание кольнуло меня, как зубная боль, но я сдержал эмоции при себе), овощи, необычные на вид блюда из побегов мутировавших деревьев (умеючи их можно приготовить так, что пальчики оближешь). Всяких квасов да медовых сбитней - хоть залейся. Зато хмельного вина по чуть-чуть. У нас сухого закона нет, однако большинство себе не враги, понимают, что у трезвого больше шансов выжить.
        Разносолов в Комплексе мало, но ради такого случая расстарались. А при взгляде на некоторые угощения становилось ясно, что маркитанты поделились, отблагодарив за помощь.
        Мы с интересом разглядывали продукты в ярких упаковках. Да уж… умели предки подать товар лицом. В наши времена не до культурных изысков, это они с жиру бесились. Интересно, может, наши потомки будут жить хоть немного лучше, чем мы сейчас? Или человечество вымирает, как вымерли когда-то динозавры?
        Будь проклята древняя война, которая принесла нам столько страданий!
        Первый тост, как это положено, поднял отец. Он возвышался скалой над гостями, держа выточенный из дерева кубок с массивной ножкой.
        - Друзья мои! Не все сегодня вернулись домой, пролив кровь на поле боя. Их смерть была лёгкой и красивой. Они жили как герои и умерли как герои, сражаясь! Господь призвал к себе лучших из нас. Так выпьем же за упокой их душ и за то, чтобы мы тоже достойно встретили свой последний час!
        Речь отца задела во многих нужные струнки. Ещё секунду назад мы были толпой, но после этих слов превратились в единое целое. Люди вставали с мест, поднимали кубки и пили до дна за тех, кого больше с нами нет.
        Немного погодя всё вернулось в прежнее русло. Теперь уже пили за победу, за то, что выжили, за тех, кто проявил себя. Тут и я попал под раздачу, когда выкрикнули моё имя. Отец притворно хмурился, но я видел, что он за меня рад, гордится отпрыском.
        - Сегодня ястребок Нечай, показал, что он может сражаться не только в небе, - говорил дядька Аким. - Крошил кешайнов, как его батька, - он лукаво подмигнул отцу. - А предводителя в плен взял. Мой тост за Нечая! Честь и слава ему!
        - Слава! - закричали с мест.
        Я поднялся, чувствуя, что щёки становятся пунцовыми. Похвала дядьки Акима была приятна, но при таком скоплении народа я оробел.
        - Ну, Нечай, скажи что-нибудь, - попросил дядька Аким.
        Я низко поклонился.
        - Спасибо вам, люди добрые! За слова ваши, за ласку… Постараюсь и впредь быть достойным общины.
        И, понимая, что больше ничего путного не скажу, снова сел на лавку. Ох, непростое это испытание оказаться на виду у всех, даже если повод в высшей степени приятный. С меня семь потов сошло. Приятели, догадавшись о моих чувствах, пододвинули стопку со сбитнем, я махнул её не глядя. Ничего, сегодня можно. Скоро стемнеет, и полетов больше не предвидится.
        Аппетит после выпитого разыгрался не на шутку. Я наложил в свою миску побольше вкусных кусков из разных блюд и стал набивать желудок.
        - Что, на хвачик пробило, Нечай? - хихикнул кто-то из своих.
        - Ещё как, - признался я. - Целого фенакодуса сожрал бы.
        Тут моё внимание привлёк пробиравшийся к столу отца ополченец. Я узнал его - он был приставлен к порубу, в котором теперь держали пленного кешайна. Подойдя к отцу, ополченец что-то заговорил, но отсюда не было слышно, о чём речь. Я хотел придвинуться поближе, даже привстал, но дядька Аким тут же усадил меня обратно.
        - Не вмешивайся, Нечай. Не твоего ума пока дело.
        - Как скажешь, дядя Аким. - Я подчинился.
        А вести, судя по нахмурившемуся лицу бати, были нерадостными. Таким суровым я его давненько не видел. Наверное, с того раза, когда меня в заложники брали, а это случилось пятнадцать лет назад. Что же за вести такие удалось узнать от кешайна?
        Выслушав их, отец поднялся и зашагал в сторону темницы. Походка у него была стремительной, ополченцу пришлось бежать за ним вприпрыжку.
        Тут и я не выдержал. Резво вскочил («Прости, дядя Аким, но так надо!») и припустил за отцом. На пути то и дело натыкался на подавальщиц, один раз чуть не опрокинул тётку вместе с подносом. Извинившись, побежал дальше. Но разве за отцом угонишься!
        Его спина мелькнула в коридоре и исчезла, а мне преградил дорогу часовой. Им оказался злополучный Чубарь. Я был прав, ничего с ним не случилось, парень был в полном порядке, вот только злился на меня, как на тысячу нео.
        - Куда прёшь?! - зло рявкнул он.
        - Пусти, Чубарь! Я за отцом.
        - Не велено, - покачал головой ополченец и выставил вперёд остриё меча.
        - Чубарь, с ума не сходи. Пусти, по-хорошему…
        - Сказано тебе - нельзя. Приказ такой. А будешь лезть, кишки выпущу. Не посмотрю, что ты у нас герой.
        - Что, завидки берут?
        - Дурак ты! Я своё ещё возьму. И тебя на следующем Кругу свалю. Ей-ей! Но пропустить не имею права. Понял?
        - Ладно, - согласился я.
        Не похоже, чтобы Чубарь соврал. Наверное, и впрямь получил приказ.
        На пиру играла музыка. Маленький оркестрик старался вовсю. Мелодия будоражила кровь, ноги сами срывались в пляс. Я не заметил, как буквально был вытащен из-за стола, как попал в тесный круг названых братьев. Я смотрел на их радостные лица, заражался их безудержным весельем. Что-то дикое, первобытное снова пробуждалось во мне. И не было дела, что пир вполне мог быть последним и впереди нас ждала лишь война. Пожили относительно спокойно, так ведь покой не вечен и рано или поздно должен был завершиться хорошей дракой.
        Музыка всё сильнее завладевала телом, я растворялся в навязчивом ритме, отбиваемом барабанщиком, а тот и рад - лупил так, что стёкла дрожали.
        Это был танец войны и мира, тех, кто вернулся, пришёл с победой. Не знаю, как он выглядел со стороны, но мне на это было наплевать. Победитель смешным не бывает.
        Кровь во мне кипела, я выделывал причудливые коленца, шёл вприсядку, потом подскакивал, ходил колесом, крутил сальто и выделывал прочие акробатические кунштюки, всё сильнее отдаваясь во власть музыки.
        Мелькали лица ястребков, ополченцев, гостей. Когда мелодия сменилась на более плавную, вступили женщины.
        Меня как током ударило, когда я понял, что держу в объятиях Варю и мы медленно кружимся в чарующем танце.
        - Мне это снится?
        Она вскинула подбородок.
        - Снится?
        - Да. Как будто во сне.
        Варя усмехнулась:
        - Нет уж, сегодня спать я тебе не дам. Даже не мечтай! - И она прижалась ко мне всем телом.
        Господи боже мой! Да откуда у женщин такая власть над нами?! Её слова обдали меня жаром, окончательно превратив мою волю в воск. Я полыхал от пальцев ног до ушей. Странная волна охватывала меня всё сильнее и сильнее, в висках бешено пульсировала кровь.
        - Варя, ты… Ты…
        - Что, Нечай?
        - Ты самая красивая!
        - Я знаю, Нечай, - хихикнула она, пряча лицо у меня на груди.
        Я не понял, когда закончился этот танец, как мы, не таясь, покинули пир, как отправились к ней.
        Изба, в которой она жила вместе с младшей сестрой (родители погибли три года назад), находилась неподалёку от крепостной стены Комплекса. Никто не смог бы нам помешать.
        Мы оказались внутри, наедине, и свет померк для нас, а мир перестал существовать до самого утра.
        Глава 5
        Они уходили в полутьме, не оглядываясь на зубчатые стены некогда родных кремлёвских стен. Крепкий высокий мужчина, хрупкая женщина со спящим младенцем на руках… Всё их нехитрое имущество поместилось в двух вещмешках, болтавшихся за спинами. Много ли на себе унесёшь, отправляясь в изгнание? А много ли дадут взять с собой? Ладно, хоть оружие не отобрали.
        Добрыня по сию пору помнил налитые гневом глаза дьяка из Тайного приказа. Будь у того воля - камнями да палками прогнал. Хорошо бояре в обиду не дали. Уж им-то было известно, что движет Добрыней. Не одобряли, конечно, но понимали. Где-то даже сочувствовали.
        Двое пластунов, что выводили изгнанников за пределы крепости, держались чуть поодаль. Оба втайне надеялись, что бывший дружинник Добрыня вот-вот передумает и повернёт обратно, но чаяниям их так и не суждено было сбыться.
        Добрыня упрямо шагал вперёд, крепко сжимая побывавший в десятках переделках меч. Цепкий взгляд дружинника обшаривал окрестности, не пропуская ни одной детали. Опасность может притаиться везде. Мелочей за пределами Кремля не существует. Кому как не Добрыне помнить об этом. Ведь сколько было хожено, сколько пролито крови: своей и чужой! Не раз и не два выживал только чудом. Но тогда спину прикрывали надежные товарищи, такие же дружинники, как Добрыня.
        И как паршиво, как плохо на душе, что теперь пути-дорожки разошлись навсегда!
        Добрыня сделал выбор и был вынужден покинуть стены Кремля.
        Его не гнали и не заставляли, более того - измени он решение, передумай, поверни обратно - никто и слова бы не сказал, приняли бы в распростёртые объятья и попрекать не стали! Разве что тайный дьяк вконец обозлится, да наплевать на него! Невместно дружиннику на то обращать внимание!
        Но Добрыня не мог предать тех, кто стал смыслом его жизни: красавицу Устинью и их малыша, Нечая. Потому и ушёл с ними.
        Ребёнок безмятежно спал, не подозревая, что оставляет родной дом. Малыш видел сон про папу и маму. Малыш улыбался и шевелил ручками, тянулся всем телом, чтобы обнять могучую шею снившегося отца.
        Нечай… Солнышко ненаглядное, сыночек, кровиночка родная!..
        Любовь и вправду была нечаянной, нежданной. Добрыня раньше подумать бы не мог, что бросится в омут этой любви с головой, а когда вынырнет, будет слишком поздно. Для него, для Устиньи, Нечая…
        Перед ним поставили выбор: либо Кремль, либо семья. Добрыня поступил, как подсказали сердце и душа. Думал недолго, вскинул гордо подбородок и сказал, что уйдёт с женой и сыном.
        Ему не стали чинить препоны, хотя было жаль терять бойца, одного из лучших в дружине. Однако закон есть закон. Един для всех, без исключений. А если строг, так потому, что каждая строчка в нём жизнями человеческими написана. Нельзя иначе, время такое. На кону самый главный оплот Руси - Кремль, отступать больше некуда.
        Троица изгнанников растворилась в темноте. Что ждёт их за горизонтом, какие опасности подстерегают, выживут ли…
        Пластуны побрели обратно. Головы их были низко опущены. А самым понурым был пластун Вышата. Только что он потерял лучшего друга. И от мыслей об этом внутри всё саднило и переворачивалось…
        - Ты что, Нечай? - испуганно спросила Варя.
        От её слов я окончательно проснулся.
        - Да так, ничего…
        - А почему зубами скрежетал, про Кремль говорил что-то?
        - Забудь. Сон приснился.
        Я перевернулся на спину, Варя, воспользовавшись этим обстоятельством, взгромоздилась сверху и пристально уставилась глаза в глаза.
        - Что за сон? Рассказывай.
        - Дурацкий сон. Про то, как нас из Кремля выгнали, всю семью. Вернее, мать со мной за ворота выставили, а отец сам пошёл. Сказал, что своих не бросит, и добровольно в изгнание отправился. Вместе с нами. А его друг, пластун Вышата, провожал. Отец мне когда-то рассказывал, а вообще вспоминать об этом не любит. У него в душе обида на Кремль осталась по сию пору.
        - А за что вас выгнали?
        - Ты точно хочешь узнать? - спросил я.
        Варя задумчиво прикусила губу и тут же кивнула.
        - Отец был дружинником. Сражался храбро, Кремль защищал. О женитьбе даже не думал, но потом вышел указ князя «О потомках», и отца заставили взять себе в жёны Устинью - это моя мать.
        - Что, так и заставили? - ахнула Варя.
        - Заставили. Я же сказал - княжеский указ.
        - А зачем заставили?
        - Раньше дружинников мало было. Ну, до того, как на поверхность вышли… Когда окончательно на земле закрепились да столкнулись с кучей врагов, стало ясно, что дружина потребуется большая. От дружинников чаще всего мальчики рождаются, вырастают такие же высокие и сильные. Вот отцу и приказали жену взять.
        - И что потом?
        - Ты слушай, не перебивай. Стали, значит, они вместе жить, причём не абы как, а душа в душу. Отец сам не заметил, как влюбился, хоть жена и навязанной была.
        - Ничего себе! - изумилась Варя.
        - Ага. В жизни всякое бывает. Потом мать понесла, через положенный срок роды, и вот тут-то выяснилось, что мать у меня порченая…
        - То есть как порченная?! - не поняла Варя.
        - Мутантом оказалась. До родов эта её особенность будто спала, ничем себя не проявляла. Никто и подумать не мог. А когда схватки начались, бабки-повитухи чуть с ума не сошли. Мать такое устроила: всё в щепки разнесла, мебель по комнате летала, стёкла вдребезги, посуда медицинская в хлам… Дар у неё был. Или проклятье… Могла предметы двигать усилием воли, вот только не контролировала себя, всё спонтанно получалось. Монахи в Кремле испугались, что я, будучи рождён от мутанта, вообще монстром стану. Вот и решили выгнать и мать, и меня, пока не поздно. Так в Кремле принято.
        - Наверное, это жестоко, - задумчиво протянула Варя.
        - Иначе нельзя. Представляешь, какая на них ответственность?! Пока стоит Кремль, стоит и земля русская!
        - Знаешь, я бы хотела посмотреть, какой он - этот Кремль, - мечтательно произнесла девушка.
        - Я тоже, - вздохнул я.
        Внезапно послышался стук в двери. Варя поспешно накинула на себя одежду и подошла к входу.
        - Кто там?
        - За Нечаем я. Его срочно к старосте требуют, - за порогом раздался до боли знакомый голос ястребка.
        Варя прыснула и тут же смущённо зарделась.
        - И откуда всё только знают, - пробурчал я, одеваюсь.
        Хотя, что тут гадать. Все видели, как мы с Варей танцуем, ну и сделали соответствующие выводы, когда в казарму ночевать не явился. Комплекс есть Комплекс. На одном краю чихнут, на противоположном «будь здоров» скажут. Чмокнул Варю в щёчку (начну в губы целовать - на аркане потом не оттащишь) и на улицу.
        Пока шагали, гонец поведал последние новости: отец собирает у себя совет, обсуждают какие-то важные сведения, полученные от пленного кешайна.
        - Баят, что долго не говорил, собака узкоглазая! Пришлось нашим грех на душу взять - пыткой заняться.
        Меня это известие не шокировало. Пытки, конечно, не по-христиански, но что поделаешь, если иначе язык не развязать? Был ещё и моральный фактор. После того, что кешайны сделали с Пойменским, я бы и сам к этому уроду с раскалённой кочергой пошёл. У меня на их братию вырос конкретный зуб. Пока не отомщу - не успокоюсь. А грехи… считать некогда. Одним больше, одним меньше - хрен с ним! Авось, батюшка в церкви отмолит.
        На совет собрались все свои, лица знакомые. Кого я могу здесь не знать? Людей в Комплексе не так много. И дядька Аким пожаловал, и сотники от ополченцев («сотник» - громко сказано. В действительности у каждого под командованием бойцов сорок - пятьдесят, но, согласитесь, «сотник» звучит куда солидней, чем «полусотник»). Даже от маркитантов гость пожаловал. Лысую голову Буца я бы узнал из тысячи. Оружия при нём не было, но вот кирасу маркитант снимать не стал. Наверное, после нападения на обоз и спал в ней, горемычный.
        Обычно меня на подобные мероприятия не приглашали. Не по чину, хотя я вроде считаюсь главным из воздушных разведчиков. Разве что ставили задачу по итогам. Интересно, почему сегодня отец изменил правилам? Явно какой-то расчёт на меня, на ястребков.
        Я скромно приютился в уголке. Особо не отсвечиваю, зато вижу всех прекрасно.
        Отец убедился, что все в сборе, и заговорил.
        - Плохие новости. Пленный сказал немного, умер, но и того, что узнали, достаточно. А еще кое-что гости наши подсказали. В общем, беда. Ночью на допросе пленный показал, что мы лишь столкнулись с передовым отрядом огромного войска, настоящей орды. Нового врага зовут шайнами, они вооружены не хуже нас и умеют драться. Думаю, вчера мы в этом убедились. У них большая и обученная армия, в которой есть вышколенная пехота и отнюдь не только с луками и стрелами, имеются пищали, конница, передвижная артиллерия. Но главное, на их стороне подавляющее многолюдство. Они и в науках сильны. Многие воины-шайны были выведены специально. К примеру, тело вчерашнего пленника напоминает тело ящерицы или крокодила - оно почти полностью покрыто чешуёй, разве что лицо кажется нормальным.
        - Люди ли это? - подался вперёд дядька Аким.
        - Люди, - подтвердил отец. - Непохожие на нас, но люди. Они пришли с востока. Их много, целые полчища. Их шаман сумел приоткрыть купол, пропустив отряд разведчиков, с которыми мы вчера сражались. Шайны никогда не бросаются в атаку сломя голову, они долго и дотошно собирают сведения и лишь на их основании планируют операции.
        - Умные гадёныши, - хмыкнул дядька Аким. - А Пойменское с чего пожгли и с маркитантами схлестнулись?
        - Пленник говорит, что основную часть задания они выполнили, сведения собрали. Гонцы отправились в штаб со сведениями, а остальные воины решили порезвиться. Заодно и пограбить. Дальше не очень ясно, но Пойменское им помог захватить один-единственный разведчик. А как - не спрашивайте. Не знаю.
        - Не может быть!
        - Может, - вставил Буц. - Доходили до нас неясные слухи. Еще прозываются эти разведчики странно. Ассасины.
        - А ну, обскажи подробнее, - велел отец.
        - Ассасин - шайн, прошедший особое обучение. Он способен подкрасться к тебе вплотную, но ты ничего не заметишь. Мы не очень верили, но, похоже, в чем-то те слухи верны.
        - Что же вы раньше молчали об этих… шайнах? - с укором спросил отец.
        - Мало ли какие слухи ходят? Люди рассказывают нам то, что видели и слышали, а мы за это платим. Но многое так и остается слухами. Сами знаете, как рождаются легенды на пустом месте. Говорили, будто шайны появились за МКАДОМ недавно, даже успели создать о себе определенную репутацию, но реально их пока никто не видел. Оказывается, правда. Надо будет разузнать побольше, специально народ в разных местах порасспрашивать…
        - Надо. Но, как мы поняли слова пленного, шайны решили окончательно подмять всех под себя, - удовлетворившись ответом Буца, сказал отец. - Готовится вторжение. Орда вторгнется со дня на день. Тех, кто не покорится, уничтожат. Те, кто сложит оружие, станет рабом до конца дней. И живые позавидуют мёртвым. Так заявил пленник. И у меня нет оснований ему не верить. Поэтому я и вызвал всех вас, чтобы принять решение.
        На недолгое время в палате повисла тягостная тишина. Первым разорвал её дядька Аким.
        - Насколько велика их армия?
        - Пленный не знает точного количества воинов, но говорит, что их тьма, полчища, - угрюмо сказал отец. - Они как саранча снимаются с места на место и оставляют после себя только разор и пепелище. То, что мы видели в сожжённом дотла Пойменском. И я не хочу, чтобы нас ждала такая судьба!
        - Тогда что будем делать? - спросил дядька Аким. - Куда ни кинь - везде клин. Ополчения у нас сотни три наберётся, даже меньше. Ну, можем народ мобилизовать: мастеровых, колхозников… баб опять же, иная ведь любого мужика за пояс заткнёт, пацанов, что оружие в руках удержат… Сколько получится? Тыщи три? Так это войско после первого серьёзного боя уполовинится, а второй и вовсе не выдержит. А если в осаду нас возьмут? Ну, месяц мы выстоим, два, если запас подготовим хороший. Потом мор пойдёт, еда закончится, друг дружку жрать начнём.
        - Ты к чему клонишь, Аким?! - нахмурился отец. - Предлагаешь сдать Комплекс?
        - Сдать?! Ты же сам говорил, что мертвецам завидовать станем. Нет уж… Я лучше в бою сдохну, но рабом не стану.
        - Тогда что, Аким? Я и без тебя эти расклады понимаю. Делать-то что будем?
        - В Кремль идти надо за подмогой. В ноги князю упасть. Там есть дружина, войско умелое, храброе. Да что тебе говорить, Добрыня! Сам лучше меня знаешь!
        - В Кремль… - протянул отец. - Думаешь, придут они нам на помощь?
        - А ты сам посуди. Взяв Комплекс, шайны ведь не остановятся, дальше пойдут. Не приведи Господь, перед стенами Кремля встанут. Так может, оно лучше на подступах врага встретить, тут укорот дать?
        Отец отрицательно мотнул головой.
        - Оно, может, и лучше, вот только…
        - Брось, Добрыня. То, что тебя в Кремле обидели, мне и людям ведомо. Но сейчас к нам пришла беда неминучая. Нужно закрыть глаза на обиды, вспомнить, что ты - староста, что в ответе за тысячи жизней. Решай, Добрыня. Нам без Кремля не справиться. Я своё слово сказал. - И дядька Аким вновь откинулся на резную спинку стула.
        - Ещё будут мнения? - отец обвёл взглядом собравшихся.
        - Кхм, - вскочил с места один из сотников. - Дозволь мне молвить!
        - Говори, Федот, - разрешил отец.
        - Аким верно сказал. Без Кремля нас сомнут. Нужно у них помощь просить. Князь милостив, поймёт. И ты обиды забудь, староста. От всего мира прошу.
        Отец побагровел.
        - На обиду мне плевать! Что было, то быльём поросло!
        - Тогда чего ж ты, староста?! - вскинулся дядька Аким.
        - Да того! Времени у нас в обрез. Гонца худо-бедно доставим. Одиночка или маленький отряд незаметны, у них больше шансов на то, чтобы к Кремлю прорваться. Я это по себе знаю. Другое меня гложет: Кремль ведь тоже в постоянной осаде. То одни враги на него идут, то другие. Князь наши резоны поймёт. В этом я не сомневаюсь, но… сможет ли дружина к нам прорваться без потерь?! Столько ловушек по пути, столько врагов… и каждый зуб на кремлёвских точит. Если дружина до нас доберётся - много ль останется в ней дружинников? Вот в чём вопрос, - задумчиво закончил речь отец. И добавил: - Имейте в виду, большой отряд сюда не пошлют в любом случае. Воины Кремлю на стенах необходимы. Два-три десятка по максимуму. Погоды реально они не сделают. Разве что народ увидит, что в нашей войне мы не одиноки. И это в лучшем случае.
        Собравшиеся придвинули стулья, засовещались. До меня долетали отголоски их споров.
        Я был согласен с отцом. Каким бы крупным ни был отряд, а крупным он быть не может, шансы дойти до нас у него малы. Желающие свести счёты в очередь встанут. И это я не говорю о всякого рода гнойниках и ловушках. Народу положить можно уйму, а для нас каждый боец на вес золота. Особенно, если это кремлёвский дружинник. Наши ополченцы им не чета, что есть, то есть.
        - Но даже три десятка воинов - подмога, - возразил Аким. - А может, и больше прислать смогут.
        - Не смогут, поймите же вы! Они постоянно живут в осаде, ни одного лишнего человека нет. Выслать сюда отряд, кто Кремль защищать будет? Захватят же нео. Это у нас здесь, можно сказать, рай. Там за стены только с боем и выйдешь. Да и путь сюда… Вы знаете, сколько на нем ловушек, уже не говорю о неизбежных схватках с теми же нео. Все два десятка полечь могут.
        - Я знаю, как можно доставить отряд из Кремля. Потери будут, но минимальные, - вдруг произнёс Буц.
        Все дружно замолчали и уставились на него.
        - Говори, - приказал отец.
        Глаза у маркитанта забегали взад-вперёд. Он с опаской покосился по сторонам.
        - Скажи, Добрыня-староста, всем ли тут собравшимся ты доверяешь? - вкрадчиво произнёс Буц.
        - Как самому себе, - кивнул отец. - От этих людей у меня секретов нет.
        Я мысленно усмехнулся. Как же, нет! Имеется, к примеру, у нас в ангаре один секрет, да такой, что всем секретам секрет! Думаю, из всех собравшихся о нём разве что отец да пара-тройка сотников в курсе.
        - Хорошо, - согласился маркитант. - Торговля - это торговля. Есть прибыль, но есть и риск. Умный торговец постарается свести этот риск к минимуму… или заложит такую прибыль, что она перекроет все мыслимые или немыслимые риски. Но это в идеале. Маркитантам тоже дорога своя шкура, и гибнуть просто так никому не хочется. Потому есть у нашего клана одна тропка… потаёная… Аж до самого Кремля идёт. Она, само собой, небезопасная (а где можно безопасное место найти?!), но шансы благополучно попасть в Кремль и обратно по этой тропке весьма велики. Мы её никому не светим, да и сами пользуемся раз в год, а то и реже. Думаю, пройдёт по ней дружина.
        - И что, твои соплеменники позволят тебе эту тайную дорогу показать? - удивился отец.
        - При других обстоятельствах вряд ли, - вздохнул Буц. - Но времена изменились. Если орда шайнов вторгнется, то сначала она истребит вас, а потом и до нас доберётся. Мы их породу примерно представляем. Так что в наших интересах вам помочь. Торговля без покупателей не торговля. Да и без продавцов тоже. Воинов не дадим, их у нас мало, а вот насчёт оружия что-нибудь придумаем, но не безвозмездно.
        Буц заулыбался.
        - Ты правду говоришь? - строго посмотрел на него отец.
        - А какой резон врать? Мы все под один замес угодим. Надо выкручиваться. Мне моя башка дорога. Хочу, чтобы она при мне была как можно дольше.
        - Верю, - мрачно буркнул отец. - Тогда у меня к тебе следующий вопрос: ты нашему гонцу эту дорогу покажешь, чтобы он до Кремля быстрее добрался и подмогу привёл?
        - Гонцу?! - поморщился Буц. - Нет, это бесполезно. С гонцом пойдёт мой человек. Он и покажет дорогу, но сделает это только в Кремле. А туда надо добираться другим путём. Нельзя раньше времени к тайной тропе внимание привлекать. Осталось ещё одно выяснить: кто с вашей стороны в Кремль отправится.
        - Он, - сказал отец и показал кивком на меня.
        Я смущённо заёрзал на месте и, не выдержав, вскочил.
        - Нечай?! Твой сын?! - вскинулся маркитант.
        - Да.
        - Он ведь ястребок… На крыле летает.
        - Именно, - подтвердил отец. - Только он с твоим проводником не на крыле полетит.
        - А на чём? - ошарашенно спросил Буц.
        - На «Горыныче», - догадался я и внутренне усмехнулся.
        Вот и пригодился наш секрет, спрятанный в ангаре.
        Глава 6
        Наступило утро нового дня. Ночь я, уже не таясь, провёл с Варей, и теперь она отправляла меня в путь-дорогу уже как настоящая жена. Поспать удалось всего ничего, но сонливость как рукой сняло, когда Варя обняла меня и поцеловала, перед тем как я шагнул за порог.
        - Я знаю, ты вернёшься! - твёрдо сказала она.
        - Даже не сомневайся, любимая! Нет на свете такой силы, которая меня остановит на пути к тебе.
        - Только ты всё равно береги себя. - Она трижды перекрестила меня по старинному русскому обычаю. - И ещё, - она вдруг смущённо замолчала.
        - Что, Варя?
        - Возьми, тебе пригодится. Это, почитай, наша семейная реликвия. - Она протянула мне непонятный предмет, в котором я не сразу опознал шприц-тюбик.
        - Что это?
        - Регенерон. Такая штука…
        - Я знаю, - прервал я её. - Но она же дорого стоит.
        - Неважно. Если будет совсем тяжело, прими. И вернись целый и невредимый.
        - Вернусь.
        Простившись, я пошёл в ангар.
        «Горыныч» был хорош, как и полагается настоящей боевой машине. Выкрашенный в защитный цвет, с готовыми в любую секунду рассечь воздух металлическими лопастями пропеллера. Основным его оружием во времена отдаленные были бомбы, однако во второй кабине нашлось место для пулемета ШКАС. Кстати, действующего до сих пор. Между прочим, скорострельность его доходила до тридцати пуль в секунду. Потому и не использовали мы его никогда. Держали до самого крайнего случая, такой прожорливый монстр только на один раз бы пригодился, когда совсем припечёт.
        После небольшой проверки выкатили самолёт из ангара (а чего напрягаться? Вес «Горыныча», а вернее биплана «У-2» без нагрузки меньше тонны - не считая движка, всё остальное фанера да полотняная обшивка).
        Для взлёта биплану требовалось двести метров разбега. На территории Комплекса столько свободного места не найти, пришлось катить крылатую машину за ворота, ставить против ветра. Техническую команду, составленную из ястребков и нашего мастера на все руки по прозвищу Механик, сопровождало отделение ополченцев, вооружённых пищалями. А вот как и где садиться, мне не думалось. По словам отца, на площадь перед Кремлем не сядешь, нео немедленно в плен захватят, а есть ли хоть одна свободная площадка внутри крепости? Но пока главным казалось долететь. В крайнем случае, можно вымпел сбросить. Отец уже расписал в нём нашу ситуацию. Снижусь, сброшу, а потом иначе в Кремль попытаюсь добраться. Ничего, доходили люди и пешим ходом.
        Стоило только биплану оказаться за пределами ангара, как вокруг скопилась толпа зевак. Большинство прежде не подозревало, что в Комплексе помимо дельтапланов ещё и такой образец ВВС, причём поддерживавшийся в идеальном состоянии.
        Под колеса У-2 подложили деревянные козелки, которые должны удержать самолет при пробе мотора на месте. Народ шумно комментировал происходящее, но, слава богу - не мешал.
        Когда-то на корпусе красовалась латунная сверкающая табличка, гласящая, что этот летательный аппарат принадлежит частной коллекции некоего Вячеслава Жука. Видимо, богатый был человек, раз мог позволить себе такую игрушку. «Олигарх», - сказал разбиравшийся в этом вопросе Механик.
        С этим У-2 всё сложилось на редкость удачно. Самолёт не пострадал во время Последней Войны, на складе, где мы его обнаружили, нашлись запасы горючки и масел, даже патронов к двум пулемётам был полный комплект, что несколько странно, ведь до войны законы не позволяли людям держать на дому автоматы с пулемётами. Очевидно, олигархи относились к тем, кому закон не писан. Ну, и главное везение заключалось в том, что мы нашли лётное наставление по управлению «У-2» - пухлый томик с большим количеством разноцветных картинок и фотографий. Это делало процесс обучения весьма наглядным. Инструкция хранилась в спецконтейнере, потому время оказалось над ней невластным. Когда я впервые взял её в руки, почудилось, будто она только что напечатана. Помню, как с наслаждением вертел инструкцию в руках, аккуратно переворачивал страницы и вдыхал запах типографской краски.
        Этот томик я изучил от корки до корки. Отец с самого начала готовил меня в пилоты для столь своевременно обнаруженного «Горыныча» (прозвище, кстати, я придумал). Это было наше самое грозное и тайное оружие. Этакий последний шанс. Не хрупкий дельтаплан, настоящая боевая машина. Конечно, теория без практики мертва, но сегодня выпал случай попрактиковаться и второго уже не будет.
        Как следовало из наставления, ничего сложного в управлении У-2 нет. Он «прощал» неумелым лётчикам многие ошибки и вообще был основным учебным самолётом в советских ВВС (так было написано в инструкции). Агрегат было невозможно ввести в штопор: если летчик отпускал рули управления, самолет начинал плавно планировать и, если внизу оказывалась ровная поверхность, мог самостоятельно (!) сесть на нее. На этом список достоинств чудо-самолёта не заканчивался. У-2 мог садиться и взлетать с крохотного «пятачка». Обладал низкой скоростью и поэтому мог летать на небольших высотах, не рискуя при этом врезаться в дома, холмы, деревья.
        Механик снова поколдовал в моторе (он уже перебирал его раз пять, все узлы вызубрил наизусть), повернул ко мне чумазое лицо и поднял большой палец правой руки:
        - Всё тип-топ! Двигатель будет работать, как часики, - зуб даю.
        Мне от его зуба проку мало, но в словах Механика сомневаться не приходилось. Дело он знал туго, чинил любую технику.
        - Значит, всё в порядке, можно лететь?
        - Погоди малость, ещё одну хреновину прикреплю.
        Он полез в пилотскую кабину. Разглядев, что находится у него в руках, я понимающе кивнул. Механик собирался приладить не входивший в конструкцию самолёта, но при этом крайне необходимый при наших обстоятельствах «прибор» из мутировавшей берёзы. Этот самодельный «дозиметр» помогал обнаруживать и обходить опасные участки. Принцип действия был прост: когда древесина из желтоватой превратится в пульсирующий багровым стержень, пора «делать ноги».
        Я тем временем занимался вооружением: притащил из ангара цинк, на котором имелась надпись “ШКАС” и был изображен красный пропеллер, открыл его и принялся загружать в патронный ящик, крепившийся на фюзеляже, ленту с тремя сотнями патронов. Затем подготовил четыре штатных магазина для ДА. От рукокрылов, попадись они в небе, отобьёмся! Любой твари летучей прикурить дадим!
        Подошёл дядька Аким, встал рядом, задумчиво почесал затылок:
        - Гляди-ка штука какая! Не знал бы, в жизни бы не поверил, что у нас такая имеется. Как ты её назвал - Горыныч?!
        Я кивнул.
        - Сказок наслушался?
        - Не без того, дядя Аким.
        - Чего ж столько терпели, раньше её не задействовали?
        Я развёл руками:
        - Отец не велел. Говорил, что придержим на самый крайний случай… Когда так подопрёт, что выбора не останется. У нас ведь горючки на один полёт и патронов на один бой…
        - Теперь, значит, припёрло, - вздохнул он.
        - Припёрло, - согласился я и сменил тему: - Что с пленным кешайном сделали?
        - Что ещё с ним можно сделать, после того, что он в Пойменском натворил? Всё, что могли, выведали, и того… в расход. Дело житейское.
        - А он и вправду на ящерицу был похож?
        - Именно, что был. А так - похож. Только хвоста нет и голова человеческая. Но, сказывал, есть и такие, которых и вовсе от крокодила не отличить. И чешуя на них, как броня. Хрен ножом дырку проковыряешь.
        Я похлопал по пулемёту:
        - Дерьмо вопрос! Из него я бы дырок в них навертел.
        - А много ли у нас таких? - грустно усмехнулся дядька Аким.
        - ШКАС один, но, может, маркитанты ещё чего-нибудь подкинут. Вчера обещали.
        - Вчера обещали, сегодня передумали. Ты что - маркитантов не знаешь?
        Внезапно в пространство между нами втиснулся новый, дотоле виденный мною лишь мельком субъект. Был он широкоплечим, поджарым, с выцветшими бровями на смуглом малоподвижном лице. Одет в полинявшую «афганку» сразгрузкой, на голове плотно угнездилось выгоревшее на солнце кепи, на ногах покрытые густым слоем пыли берцы. За плечами болталось «весло» АКМ с ободранным прикладом, к чёрному кожаному ремню с латунной пряжкой, обхватывающему пояс незнакомца, крепился классический советский штык-нож.
        - Кто тут маркитантов словом неласковым поминал? - глухим басом поинтересовался незнакомец.
        - Допустим, мы, - расслабленно протянул дядька Аким. - А ты, добрый человек, из каких будешь? Не из них ли, часом?
        - Часом из них. Потому и заинтересовался.
        - Понятно. Ну, прости, коли что не так, - с наигранным смирением произнёс дядька Аким.
        - Дерьмо вопрос. Так вроде вы только что сказали. Будем знакомиться.
        Незнакомец протянул руку:
        - Вася… просто Вася. Проводник я, меня Буц прислал.
        - Нечай, - представился я, пожимая крепкую пружинистую ладонь «просто Васи». - Буду гонцом к Кремлю, ну и пилотом этой ласточки, - я ласково похлопал по крылу Горыныча.
        - До самого Кремля? - хохотнул маркитант, вызывая этим смешком неожиданную симпатию.
        - Может, и до Кремля. Я не против. Еще бы обратно вернуться не против.
        - Да кто ж против будет, кроме шайнов, - снова заулыбался Вася. - Только им ведь знать ни к чему. Когда вылет назначишь, командир?
        - Да как только Механик добро даст, так сразу и полетим. Тебя вот дожидались.
        Услышав своё прозвище, Механик вынырнул из пилотской кабины.
        - Заканчиваю. Ещё минута - и всё.
        - Минута? Потерпим, - сказал я.
        На моём боку висел коричневый офицерский планшет, в нём хранилось самое ценное - письмо от отца для кремлёвского князя. На всякий случай, меня заставили выучить его наизусть.
        - У тебя как с оружием, Нечай? - поинтересовался Вася.
        - Ни хрена себе вопрос! Пулемёта тебе мало? - удивился я.
        Правда, пулемет находился во второй кабине, и воспользоваться им я бы не сумел при всем желании.
        - В небе, наверное, в самый раз. А на земле?
        Я показал меч. Можно было бы и пищаль с собой взять, да я передумал. С ней больше возни, чем толку. Одно заряжание с ума сведёт. С мечом сподручнее.
        - Ясно, - вздохнул Вася. - Я скоро. Ты, главное, без меня не улетай.
        Он убежал, а когда вернулся, вручил поистине царский подарок - револьвер неведомой мне марки. Хотя, в принципе, я ни одной марки и не знал. Так, рассказывал отец о подобном оружии, сыпал названиями, но ведь и сам в руках не держал, и картинок не было.
        - Стрелять обучен? - уточнил маркитант.
        - Не переживай, шмальну, как надо и куда надо, - заверил я, вертя в руках незнакомую игрушку.
        - Отныне это твоё. Револьвер системы «Наган». Легендарная штука, между прочим. Оригинал, изготовлен еще в начале двадцатого века. Механизм самовзводный, барабан полный, в нём семь патронов калибра 7,62. Но спуск тугой, если есть время, лучше взвести курок, - предупредил Вася. - Вот так. А остальное просто. Наводи на цель, да стреляй. Надежная машина. Только перезаряжать морока. Только все равно и нечем. Патронов к нему больше нет. А вот кобура для него. Смотри, не отстрели себе чего-нибудь, а то девкам грустно будет.
        - Как-нибудь постараюсь, - буркнул я, в душе довольный новым приобретением. Даже жаль, что перезарядить его нечем - Спасибо огромное!
        - Носи на здоровье! - махнул рукой Вася. - Помни мою доброту!
        Он показал мне, как и что делать, выбил патроны из барабана, вогнал их по одному на место и заставил меня повторить манипуляции.
        Я крутанул барабан, полюбовавшись изящным оружием. Было в нём что-то… Музыка, застывшая в металле.
        - Семь патронов, говоришь. А где-нибудь достать их можно?
        Маркитант схватился за бока, затрясся от смеха.
        - Ну, малый, ну даёшь! Может, тебе ещё ключи от дома, где деньги лежат?
        Что он имел в виду, я не понял, но важно заявил, что патроны мне пока нужнее.
        - Тебе палец в рот не клади, - резюмировал Вася. - Дополнительными патронами уж как-нибудь сам разживёшься. Я, например, за добрый пяток лет найти не сумел. Правда, попервоначалу было их не семь штук, а две дюжины.
        А ведь экономный. Пятнадцать патронов за пять лет - это он трижды в год стрелял, что ли?
        - Закончил! - отозвался Механик.
        Он спрыгнул на землю, вытер руки ветошью.
        - Давай, Нечай, полезай на своё место, а я пока немного бензинчику в цилиндры плесну.
        Он отправился в ангар. Я забрался в самолёт, сел на место пилота, поёрзал (жёстко, блин!), закрепился широким ремнём и приступил к проверке приборов. Озабоченности они не вызвали. Что следующим? Ага, проверка лёгкости натяжного хода ручки. Нормальный ход. Педали… и с педалями проблем нет, не подкачали педали. Угол отклонения элеронов и рулей… Тест на лёгкость хода триммера и руля высоты… Ещё… ещё… Сколько же всего! Голова кругом! Но какие слова вкусные! Так бы и произносил!
        Выставляю стрелку высотомера на нуль, химичу с показателями давления.
        Закончив, убедился, что направление ветра не поменялось.
        - Меня с собой взять не забудешь? - ехидно поинтересовался маркитант.
        - Забудешь такого. Давай, занимай своё место. Взлетать будем.
        Вася не заставил себя долго уговаривать. Миг, и он оказался позади меня.
        - Даже не верится, что сейчас полетим! Кстати, Нечай, ты уверен, что эта конструкция не навернётся на какой-нибудь кочке? А то костей потом не соберём.
        - Расслабьтесь, пассажир. Всё будет в лучшем виде. Но, во избежание, держите под рукой сменный комплект нижнего белья, - немного позубоскалил я, на что маркитант с ленцой отозвался:
        - Ты бы заранее предупредил, я б тогда сразу два надел.
        - Лучше это надень, - я протянул ему шлемофон и сам надел такой же. Очки-консервы имелись в единственном экземляре, их я оставил себе. - И еще… Пулеметом пользоваться умеешь?
        - Щас разберемся! Но все такие штуки в основе одинаковые.
        - Только учти. Это - ШКАС, Шпитальный, Комарницкий, авиационный, скорострельный. Тысяча восемьсот выстрелов в минуту. Не будешь экономить - всю ленту в момент расстреляешь.
        - Экономить мы привычные, - пробурчал Вася, вертя турель и прикидывая, как удобнее обращаться с грозным изделием прошлого. - Не подведу.
        По моей команде ополченцы расчистили путь от зевак. Всё, можно взлетать.
        Я надеялся, что отец придёт попрощаться, но его не было. Скорее всего, не хотел выказывать слабость на людях. Я ведь знал, что он за меня жутко переживает.
        Механик, взявшись за лопасть винта, несколько раз провернул вал мотора. В книге говорилось, что это необходимо для того, чтобы поршни в цилиндрах пришли в движение и залитый в них бензин хорошо смешался с воздухом.
        - Готов?
        - Всегда готов, - невольно вырвалось у меня.
        Поудобнее перехватившись за конец лопасти винта, он громко сказал:
        - Контакт!
        Я повернул включатель электрического зажигания.
        - Есть контакт! От винта!
        Механик дёрнул за лопасть что было сил и сразу отскочил в сторону. Мотор завёлся моментально, с первого раза. Всё же надёжная это машина У-2, настоящий рабочий фенакодус войны!
        Я отрегулировал обороты двигателя, вслушиваясь в его работу и постепенно прибавляя «газ». Через какое-то время движок достаточно прогрелся, можно было взлетать.
        Ополченцы, испуганно глядя на грохочущий и стрекочущий аппарат, вытащили козелки из-под колёс. Теперь, если всё пойдёт гладко, можно взлетать.
        Блин! С непривычки в горле мигом стало сухо. Это только в теории всё гладко выглядит, а сейчас мне было, прямо скажем, не до смеха. Рубаха намокла и прилипла к спине, язык медленно ворочался, руки и ноги предательски дрожали. Лишь мозг лихорадочно работал. Передо мной сами собой возникали и исчезали странички инструкции.
        Кажется, всё делаю правильно, по написанному. Господи, пронеси!
        Нос самолёта был задран, лопасти стремительно мелькали. Картинка завораживала.
        Ну что, время истекло, меня в кабину не любоваться посадили.
        Понеслась, родимая!
        Я оторвал хвост самолёта от земли движением ручки вперёд. Скорость увеличилась. Так, плавненько-плавненько ручку назад. Тут спешить нельзя, не блох ловим!
        Ага, скорость достаточно велика, задираю «нос» моего «У-2» ипо-прежнему мягко тяну ручку назад. Есть! Колёса оторвались от земли, мы в воздухе! Получилось! Просто невероятно, я лечу на настоящем самолёте! Рёв мотора приглушается шлемофоном, но с непривычки закладывает уши.
        Я выравниваю крылатую машину, какое-то время лечу по прямой, потом снова поднимаю нос, набираю дополнительную высоту. Хочется взглянуть, что делается внизу, но боюсь сбиться с алгоритма действий. Позади что-то восторженно ревёт маркитант, но до меня долетают какие-то обрывки слов.
        Через минуту стало ясно, что можно окончательно выравнивать самолёт.
        Я делаю торжественный круг над Комплексом, а потом улетаю в сторону остроконечных звёзд кремлёвских башен.
        Глава 7
        - Пять минут - полёт нормальный, - крикнул я через плечо.
        Связь на У-2 не работала, приходилось напрягать голосовые связки.
        - И к чему ты это говоришь? - недоумённо спросил Вася.
        - А хрен его знает! - отозвался я. - Вроде так полагается.
        - Ну, коли полагается, тогда ладно, - подобрел он.
        Собственно, лететь нам до Кремля предстояло от силы минут пятнадцать - двадцать. Максимум полчаса. Но первые минуты я потратил на круг над Комплексом и всякие маневрирования, приноравливаясь к самолету.
        Пассажир не разделял моего восторга. Я-то в небо поднимался часто, пусть и на дельтаплане, а не на самолёте, потому и привык к воздушной стихии. А вот Вася был типичным представителем существа сухопутного, высоты опасался как огня. Небось, сожалел, что попал в попутчики, проклинал своё начальство и меня за компанию.
        Пока что мне его помощь не требовалась. Я летел по заранее указанным им ориентирам. Москва, при всём размахе мегаполиса, всё равно остаётся городом. А искать в ней Кремль куда легче, чем иголку в пресловутом стоге сена.
        - Внизу под крылом самолёта тайга! - пропел я первый пришедший в голову куплет.
        Тайги под крылом, разумеется, не было. Да и откуда ей взяться? Развалины, остатки высотных башен, разрушенные эстакады, коробки торговых центров, каких-то промышленных предприятий. То сплошная «зелёнка», то выжженная на несколько километров земля. Некоторые дома казались целыми и невредимыми за счёт буйной зелёной поросли, она препятствовала процессам разрушения. От многих зданий осталось только напоминание в виде обвалившейся кирпичной кладки или сложившихся карточным домиком панелей.
        Людей я не видел. Один раз, правда, из строения, которые в прошлом служили водонапорной башней, кто-то шмальнул по нам из двух стволов, очевидно, с испугу. Иного объяснения этим судорожным действиям дать не могу. Нехватка патронов быстро приучает к экономии.
        Мы летели на высоте, и пули вреда не причинили. Можно сказать, даже не поцарапали. Зато я с ходу сменил репертуар и сбацал про «первым делом - самолёты». Мелодия была задорной, а текст полностью соответствовал текущим реалиям. До девушек, вернее, до одной-единственной и ненаглядной Вари, было не близко. Свидание откладывалось на очень отдалённое «потом». Короче, всё настраивало на нужный лад.
        Репертуар у меня был маленький, но ударный. Только прошедшие испытание столетиями композиции. Учитывая специфику ястребков, немудрено, что преобладали песни про лётчиков.
        - А вместо сердца пламенный мотор! - загорланил я очередной «хит».
        Мотор, к счастью, пламенем не возгорался, тянул ровно и уверенно. Я быстро привык к характерному стрекоту.
        - А ты - не лётчик! А я была так рада! - загорланил я другой шлягер.
        Какие всё-таки молодцы предки! Столько всего сконструировали, столько всякой машинерии! Это какие знания им приходилось держать в голове?! Мы по сравнению с ними просто карлики.
        Хотя, даст Бог, разберёмся с шайнами, нео холки намылил, био перекуём на мирные орала и от выживания вернёмся к нормальной полноценной жизни. Понятно, что многие знания утрачены навсегда, но интуиция говорила: то, что придумал один человек, повторит и другой. Не сразу, но повторит.
        Всё шло слишком гладко, что вызывало у меня подозрения. Не бывает такого. Если на пути нет мелких тварей, значит, их испугала тварь покрупнее. Только и всего.
        Расслабляться и терять контроль над местностью нельзя. Тревожный маячок, встроенный внутри меня, не желал мириться с обстановкой.
        Если бы не стрекотание двигателя, я бы ещё издали услышал характерный свист, который издают в воздухе крылья летучих мышей-мутантов - истинных королей неба. Мы давно уже пересекли границы Комплекса, и потому встреча с этими созданиями была неизбежна. К нам и то они изредка залетают, а есть места, где они кишмя кишат и никто не регулирует их численность, кроме матушки-природы.
        Я было думал, что самолёт напугает рукокрылов. Вряд ли они сталкивались в небесах с летающими машинами, дельтапланы не в счёт, а всё новое неизбежно кажется на первых порах страшным и опасным.
        Расчёт оказался ошибочным. Нет, поначалу рукокрылы действительно растерялись, кружили на отдалении и не преследовали. Однако я забыл о ментальных способностях монстров. Когда летучие мыши-переростки сообразили, что странная стрекочущая машинка несёт в себе парочку лакомых существ, их намерения резко переменились. Включился главный для рукокрылов инстинкт - охотничий.
        Стая, дотоле предусмотрительно не связывавшаяся с нами, тут же включилась в погоню, да ещё и разослала всем сородичам, находившимся поблизости, призыв поучаствовать в Большой Охоте. Минуты не прошло, как пространство вокруг У-2 превратилось в густой серый бульон из мутировавших тварей, которые беспрерывно махали крыльями.
        - Ни хрена себе! - невольно вырвалось у меня.
        Такого я не ожидал!
        Выяснилось, что они не уступают нам в скорости, более того - способны обогнать самолёт, из которого я выжимал последние силы, пытаясь оторваться от стремительно увеличивающейся стаи.
        У рукокрылов по краям крыла идут мелкие, но достаточно острые когти. С ними у меня были связаны воспоминания не из лучших. Когтей будет достаточно, чтобы пропороть крылья нашего У-2 или снять стружку с деревянных частей. Ну а мощная челюсть способна оторвать движок от корпуса, и я не шучу. Половина из атаковавших самолёт рукокрылов была не просто летучими мышами-переростками. Всё оказалось куда хуже! Это были мегамутанты, годзиллы, только с крыльями! Как они только от земли отрываются? И, тем не менее, превосходно держались в воздухе и гоняли словно ракеты. Размах крыльев потрясал. Паря, они чем-то походили на облака, и не надо говорить, что у страха глаза велики! Я верил тому, что вижу. Боялся, но это ни в коем разе не было паникой.
        Скорее всего, мутации сделали новый виток. Появилась гигантская поросль, с которой мне прежде не доводилось сталкиваться. Возможно, в Кремле и на других территориях с ними уже имели дело, но я видел этих монстров впервые.
        Гигантским рукокрылам У-2 и его пассажиры были на один зубок. Есть ли смысл гоняться? Но надо понимать специфику этих созданий. У них есть чувство, которое порой сильнее голода. Чужак вторгся на их территорию, смерть ему!
        Мы стали той самой красной тряпкой для быка, тем раздражителем, от которого у рукокрылов башку сорвало. Еще хорошо, что нападали они, как любая летучая тварь, - сзади и сверху вниз.
        Из второй кабины загрохотал ШКАС[1 - ШКАС - (Шпитального - Комарицкого авиационный скорострельный) - первый советский скорострельный синхронный авиационный пулемёт.]. Вася оказался сообразительнее, стрелял не думая или держал в голове ложную траекторию. Эти же твари каким-то образом чувствуют, куда целится человек, и потому попасть в них очень трудно. А может, свою роль сыграла легендарная скорострельность. Пулемет разбрасывал пули таким веером, что кто-то оказывался на их пути. Не меньше трех рукокрылов ушли в крутое пике, закончив земной путь в сплошной зелёнке, что тянулась в этот момент под нами.
        Лесок оказался плотоядным. Даже если кого-то из «мышек» ранило, в любом случае им пришёл полный и бесповоротный конец. Если быть точнее - слово, что с ним рифмуется, и означает примерно то же самое, только в более грубой и извращённой форме.
        Но наблюдать за судьбой подстреленых рукокрылов было некогда. Я пытался маневрировать, однако рукокрылы оказались проворнее. Машина была изумительной. Она чутко реагировала на каждое движение штурвала или педалей. Просто любая живая тварь все равно превосходит технику по проворству. У них-то каждый поворот получается инстинктивно, не говоря уже о требуемом пространстве.
        Маркитант вертел пулеметом так, словно всю жизнь только этим и занимался. Куда только делся испуг! Лицо из слегка зеленоватого (укачивало Василия в начале полёта) приобрело естественный человеческий цвет. Глаза загорелись азартом и радостью.
        У меня будто камень с души упал. С таким пассажиром мы однозначно пробьёмся!
        Выстрелы, кровь и ошмётки по сторонам, стремительно уходящие вправо и влево, вверх и вниз серые волосатые туши отравительного вида. Я вышел на тропу войны, берегитесь, уроды! Небольшой доворот, и пропеллер разрубил не успевшую уйти крылатую тварь. Вновь грохот пулемета сзади. Хорошо, пропеллер выдержал, но еще несколько таких столкновений, и кто знает, чем закончится наш полет?
        Какая-то тварь пробила насквозь левое верхнее крыло, и я едва выровнял машину. Показалось, что все, но древний самолетик оказался на редкость живучим и продолжал держаться в воздухе. Но если следующий переломит что-нибудь из каркаса? Лететь нам тогда, пока не шмякнемся.
        Показался микрорайон из неплохо сохранившихся многоэтажек, в центре широкий проспект, на который можно было бы совершить посадку при крайней нужде. Или же использовать его в качестве своеобразного прохода для отрыва от преследователей. Там хоть им места для маневра будет поменьше.
        Но мысль мелькнула и сразу погасла. Для рукокрылов воздух - родная стихия, и реакция у них гораздо лучше моей. Да и не чувствовал я настолько самолета. Сколько длится мой первый полет? Минуты. Вмажусь на полной скорости в какую-нибудь многоэтажку, и кости собрать будет некому. А вот рукокрылам достать меня будет легче.
        И я потянул вверх. Ну не может же быть, чтобы твари летали выше облаков! Удар снизу, словно вопреки привычкам кто-то из наиболее отчаянных решил атаковать нас с непривычного угла. А может, просто решил присесть на колесо шасси отдохнуть.
        Дыра на крыле разрасталась. Внизу самолета тоже был какой-то непорядок, только я не мог увидеть, какой именно. Чувство было такое, будто самолет уже смертельно ранен и лишь благодаря воле к жизни еще продолжает держаться в воздухе. На наше счастье, рукокрылы выдохлись. Им не хватило сил подниматься выше, и я облегченно перевел дух. Вот только, если Москва окружена куполом, он же должен проходить и по высоте? Ох, если врежемся!
        Отсюда, с высоты, Москва была как на ладони. Не вся, город был огромным, однако весьма значительная его часть. Я завертел головой в поисках Кремля и не нашел. Дома были настолько маленькими, что разобрать их было почти невозможно. И только пятна зеленки выделялись среди развалин.
        - Обидно! - вдруг прокричал на ухо Василий.
        - Чего обидно? - не понял я.
        - Там куча дохлых рукокрылов. Мы бы из них столько регенерона сделали… На всех бы хватило, Я же штук пять их подстрелил, не меньше. Да ты винтом рубанул, - мечтательно пояснил он.
        - Мне вернуться? - ехидно спросил я.
        Василий замолчал. Да уж, не вовремя его жаба придушила, хотя чувства его я понимал. Регенерон - ценнейшее лекарство, его добывают из печени гигантских рукокрылов. Мы сегодня накрошили их несметное количество. Но… видит око, да зуб неймёт.
        - По-моему, мы легко отделались, - сказал я. - Давай, порадуемся хотя бы этому.
        Вася кивнул.
        - Могло быть и хуже. Но ты прав, хорошо то, что хорошо кончается. Хотя, хорошее тоже. Патронов почти нет, на одну очередь, а дальше хоть плевком тварей сбивай.
        Атака рукокрылов сбила нас с правильного направления, никакого Кремля почему-то не наблюдалось. Нас явно отнесло к окраинам, к тому же я предпочел снизиться, опасаясь врезаться в купол, «штурману» пришлось потрудиться, чтобы мы вновь легли на правильный курс. Он посидел с закрытыми глазами, что-то побормотал, а потом внёс корректировки.
        Василий, может, и не знал местность, как свои пять пальцев, но ориентировался здорово. Нам бы его умения пригодились. Считай, больше половины разведчиков пропадают без следа.
        И ещё я подумал о кремлёвском князе. Мы-то поручение выполним, письмо с просьбой о помощи доставим обязательно (после сражения с рукокрылами я окончательно в этом уверился), а вот что князь скажет, какое примет решение? Не зря ли вообще мы отправились в полет? Что против неисчислимой армии десяток дружинников? Самолет гораздо больше пригодился бы нам на войне. Уж против него шайнам противопоставить нечего. Наготовить бомб, а дальше вмиг отбили бы охоту выступать против Комплекса! Что с земли стрелами самолету сделаешь? Это на дельтапланах мы из себя мишени изображали.
        Сейчас эти заботы занимали мою голову куда сильнее, чем новые опасности. Оглядываясь в прошлое, скажу, что зря. Победа, какой бы сладкой она ни была, не должна притуплять внимание.
        Глава 8
        Веки будто налились свинцом, тело стало ватным, руки и ноги не слушались, грудная клетка словно расплющилась (это что же - бревном по ней проехали?), рот наполнился отвратительно солёной жидкостью. Я открыл глаза, отстегнул ремень и попытался встать, но тут же застонал и опустился.
        Посадка мягкой не была. Это чудо, что мы совсем не разбились! Последние секунды я сажал самолёт в отключке.
        Разбитая приборная доска, сломанный штурвал (вот что я протаранил грудью!), стекло в многочисленных трещинах. Оно будто ждало моего взгляда и тут же рассыпалось на мелкие куски.
        Сердце бешено колотилось, перед глазами мелькали разноцветные круги. Я повторил попытку, на этот раз успешно. Перевалился через борт самолёта, упал на нижнее крыло и по нему стёк на землю, где остался лежать на спине, чувствуя себя при этом как студень.
        Хотелось только одного - заснуть и не проснуться. Болело всё, и эта боль не давала вновь потерять сознание.
        Почему-то с головы исчезли шлемофон и очки. Я мог снять их, находясь в полубреду, но вот куда дел - осталось загадкой. Похоже, многое я перестал контролировать, причём от слова совсем.
        Я повернулся, встал на четвереньки. Рот тут же заполнился вязкой солёной жидкостью, и меня вырвало. Как минимум - сотрясение мозга, хотя повреждений наверняка больше. Шутка ли - совершить жёсткую посадку.
        Правая рука подломилась, я упал лицом в недавно вытекшую из меня кашицу, ужасную на вид, с мерзким запахом. Меня всего передёрнуло, ощущения были - врагу не пожелаешь. В свою же блевотину… Бр!
        Я пополз назад, правая рука предательски не слушалась, чуть погодя стало ясно почему: из плеча текла кровь, там была рваная рана. И что самое паршивое - проводник куда-то пропал. В кабине его не было.
        «Сбежал, бросил меня? - мелькнула в голове мысль. - Или принял за мёртвого и пошёл один? Но почему тогда похоронить не пытался? Не по-людски это!»
        Прогнав панику, я принялся сооружать повязку из того, что было. Оторвал кусок ткани от края рубашки, уцелевшей левой рукой и зубами перевязал плечо. Эх, была бы тут Варя! Вот кто бы меня на ноги поставил, она и не таких выхаживала!
        Девушка словно наяву предстала передо мной. Но видение - ладно. Мне, главное, вспомнился ее последний дар. «Если будет совсем тяжело, прими». Куда уж хуже? С оружием ли, без, но в боевом плане ценность моя была нулевой. Рука не действует, ноги не держат, в голове все плывет…
        Перевязка отняла много сил, я вновь опустился на землю, но не лёг (вдруг не встану?), а сел, опираясь спиной о колесо У-2. Надежной оказалась эта «рабочая лошадка», и впрямь не подвела. Жаль, отлеталась!
        Сорвал пучок травы, вытер лицо. Запах при этом остался прежний, от него снова замутило. Но я уже проглотил драгоценный регенерон, и оставалось лишь подождать, когда он начнет действовать.
        На миг стало страшно: сижу один, раненый, без оружия… Потом обнаружил наган и облегчённо вздохнул. Семь пуль - лучше, чем ничего. Если припрёт, последнюю оставлю себе.
        Голова кружилась всё сильнее и сильнее, но это не помешало мне предаться воспоминаниям…
        После схватки с рукокрылами казалось, что на этом приключения закончились. Самолёту больше ничто не угрожает, до Кремля осталось всего ничего. Полёт превращался в увеселительную воздушную прогулку.
        И тогда началось!
        Непонятно откуда вдруг взялся вязкий туман. Он был повсюду, казалось, тянулся на километры, хотя ничто не предвещало его появления. Резко похолодало, как бывает после грозы, в воздухе запахло озоном.
        - Только этого мне не хватало, - буркнул я, потянув ручку на себя.
        Самолёт взмыл вверх, однако из пелены тумана не вырвался. Видимость была хуже некуда.
        - Ёшкин кот! - в сердцах выругался я.
        А потом я разглядел (спасибо редкому разрыву!), что навстречу плывёт огромная медуза, противно колыхаясь всем телом. Потом ещё одна и ещё… Их были десятки. Они двигались медленно и величаво. И вроде бы казалось, что им нет до нас никакого дела, но атмосфера вдруг наэлектризовалась так, что волосы у меня под шлемофоном встали дыбом. Мотор подозрительно сбавил обороты, хотя я никаких усилий к этому не прилагал. Кроме того, одна из медуз двигалась наперерез, не собираясь сворачивать.
        В какой-то момент я растерялся (Что делать? Валить из пулемёта? А вдруг пули не причинят ей вреда?), но всё же сумел избежать столкновения. Мы с рёвом пронеслись мимо загадочного создания.
        - Вали из тумана! - судорожно завопил проводник. Он сообразил, куда мы попали. - Мы влипли! Это туманные медузы. Сейчас электричеством шарахнет!
        Валить… Знать бы, куда именно. Гадский туман окутал всё. Я боялся опускать самолёт - вдруг на пути окажется высотка и нас размажет по ней? А если не высотка, то холм или горушка. Русская равнина только так называется.
        Ближняя медуза угрожающе заискрилась, между нами пролегла извилистая электрическая дуга. Что-то хлопнуло, двигатель чихнул и сдох, а я понял, что только чудом удерживаю в руках штурвал.
        Выхода не было, пришлось идти на аварийную посадку. Авось пронесёт!
        Небо расчертила ещё одна молния, но она ударила в матерчатую обшивку самолёта, не причинив вреда. У-2 лишь чуток тряхнуло. Но нам и прошлого попадания хватило за глаза. Машина теряла управление, а я - сознание. Сзади что-то вопил проводник, но смысл его слов ускользал от меня. Надеюсь, его не поджарило. В голове возникла картинка падающего самолёта с горящим человеком во второй пилотской кабинке. Видение на долю секунды отрезвило меня, вырвало из забытья. Я обернулся. С проводником всё было в порядке. Это значило, что выглядел он гораздо лучше меня.
        - Прости, если что, - только и успел сказать я.
        На большее у меня не хватило сил.
        Я практически вслепую прорвался из тумана. Нам повезло. Впереди отыскался пятачок свободной земли, и я пошёл на посадку. Что дальше - не помню, тело действовало само по себе. Удар… Темнота…
        И всё же я остался в живых, за что стоило благодарить надёжный самолёт, построенный нашими предками почти три столетия назад. Вот уж действительно, на века делали.
        После краткого отдыха, когда кровотечение уже остановилось, а по телу разлилась неприятная слабость, связанная с действием регенерона, я отклеил спину от колеса, приподнялся. Боль ушла или я на какое-то время потерял чувствительность. Но меня это устраивало. Что-то нужно делать. Например, проверить, что из ништяков я могу прихватить с собой и найти место, в котором смогу найти укрытие и (размечтался!), быть может, уход.
        Сказать легко… Меня болтало из стороны в сторону и жутко мутило, правда, всё содержимое желудка я уже стравил, позывы были чисто рефлекторные.
        Самолёт уже вряд ли поднимется в небо, я мысленно простился с ним, поблагодарив за службу. Может, кто-то и считает технику неодушевлённой, но этот У-2 спас мою жизнь.
        Мелькнула мысль, что я сам собственными руками угробил единственное средство нашего спасения. С одним таким аппаратом можно разогнать любые вражеские полчища. На земле от самолета не особо укроешься, а противопоставить воздушной угрозе шайнам наверняка нечего. Стрелой ничего не сделать, всякие пищали высоко тоже не бьют. Конечно, бензина у нас было очень мало, и без того столько сил потрачено, чтобы купить у маркитантов одну-единственную бочку горючего, а уж заплачено за нее было - весь товар на ярмарке скупить можно, и еще останется, так ведь расстояния в городе небольшие, а десятка вылетов наверняка хватило бы, чтобы напрочь отбить у кочевников охоту лезть к Комплексу. Так ведь всегда бывает. Отгреб хорошенько, и начинаешь искать объект полегче.
        А что теперь? Упрашивать князя, чтобы выделил нам два десятка дружинников? Словно они в состоянии справиться там, где могут спасовать все наши три тысячи населения! Таким количеством мечей орду не остановить. Даже если каждый дружинник унесет с собой пяток врагов, остальные этого могут не заметить. Подумаешь, сотня всадников! Вон маркитанты почти столько же перестреляли с нашим малым участием, а толку в том? Если пленный не соврал и вторжение действительно состоится в тех масштабах, о которых он сказал, тогда нам и сотня дружинников не поможет, да и кто даст сотню, если Кремль постоянно в осаде и каждый боец на счету?
        Только теперь до меня стало доходить, что зря был послан самолет. Оставили бы его, бомб бы наготовили, и все было бы хорошо. Ладно я, молодой дурак, чего уж там, но отец? Его советники? Они как не сообразили элементарных вещей с их немалым опытом? Или запаниковали при известии так, что мозги затуманились? А ведь за ошибки расплачиваться придется.
        Промелькнул в голове еще один вариант. Отец решил, что в любом случае все потеряно и не отобьемся, вот и сплавил меня в Кремль, не пожалев даже единственного стоящего оружия. Мол, живи, сынок, за нас за всех.
        Чего уж теперь? Не починишь, не исправишь. Остается доковылять до Кремля неведомым способом, при удаче привести малую подмогу, а потом сложить с честью голову вместе с остальными жителями Комплекса.
        Регенерон еще не завершил работу, но уже адски захотелось пить и жрать. Организм потерял массу энергии на восстановление и теперь алчно требовал ее восстановить.
        Хорошо, в кабине нашлась кое-какая еда и две кожаных фляги с водой. Я проглотил все до последней крошки, выпил до последней капли, однако слабость в теле пока оставалась.
        Лишь теперь я вытащил меч, прикрепил его к поясу. Забрал планшет с письмом отца. Больше ничего ценного в кабине не имелось.
        Будь у меня богатырская силушка, отодрал бы ШКАС, но переть эдакую махину, когда к ней патронов считай, что нет … нет уж, увольте. Меня и без того немного шатало, а под грузом пулемёта я рухну и уже не поднимусь ни за какие коврижки.
        Наган, меч… на первых порах хватит. И планшетка… Фух, цела.
        Я бездумно зашагал, пошатываясь от каждого порыва ветра. Шёл, не понимая куда, но сразу убедился в правильности выбранного направления.
        Возле мутной лужи виднелся чёткий след - отпечаток кирзового сапога. Такого, какой был на проводнике. Вот, значит, куда он направился. Следы вели в небольшую рощицу. Интересно, чем она так привлекла его внимание?
        Убедившись, что это безопасно, я совершил короткий марш-бросок к рощице. Деревья, слава богу, были нормальные, за плотью не охотились. Знай себе росли и росли, в мою сторону ветками не тянулись, не норовили впрыснуть под кожу яд и уколоть отравленным шипом.
        Тут силы снова оставили меня, я отрубился ненадолго, где-то на минуту-другую. Как в бреду прошагал ещё немного по следам проводника и… увидел прямо на земле свежесорванный цветок зобуха. Целебные свойства этого лопуха-мутанта я знал ещё с детства. Пока растение не завяло, надо было приложить его к ране, да только рана моя успела затянуться, и рука действовала вполне нормально. Даже слабость стала постепенно уходить. Еще бы, столько сожрано, просто перевариться еще не успело. А ведь, судя по следам, зобух Василий рвал для меня. Видимо, по каким-то приметам знал, где тот водится. Я вот до сих пор не в курсе. Правда, принести его мне он не сумел по одной простой причине: ему помешали, причём те, кто на него напал, действовали грамотно. Вася даже автомат в ход пустить не успел, но чуток полягался.
        Натоптали, к слову сказать, изрядно. Следы от Васиных кирзачей терялись среди большого количества чужих отпечатков. Кое-кто при этом вообще был без обуви - во влажную землю глубоко впечатались ступни с широко отведёнными пальцами. Нога, кстати, была вполне человеческая. Может, кто-то из мутантов, но точно не нео.
        Расклад понятный: Вася угодил в плен. Что с ним собирались делать - неясно, но раз сразу не убили, значит, какое-то время он им нужен в живом состоянии.
        Мне без проводника и вовсе кранты. Мало того, что я понятия не имел, где нахожусь, так без маркитанта вся операция теряла смысл. Я решил, что в состоянии двигаться дальше, а там, даст бог, найду похитителей и отобью Васю.
        Нападавших было меньше десятка, а у меня с собой наган и меч. В одиночку против группы шансов на победу крайне мало, стремятся они к нулю, скажем прямо, но ведь сам погибай, а товарища выручай.
        Босые ступни наводили на мысль, что похитители если и вооружены, то вряд ли чем-то высокотехнологичным. Мечи, сабли, копья, кинжалы, возможно, лук или арбалет. Однако им достался «калаш» проводника, если они умеют пользоваться автоматом - это усложняет задачу. С наганом против АКМ - та ещё экзотика. Сразу кидаться в атаку точно не стоит, нужно выгадать удобный момент. Там, глядишь, и перестреляю голубчиков как куропаток. Если они меня стрелами предварительно не утыкают. Или клинком от щедрот души не полоснут.
        С этими мыслями я незаметно для себя пересёк несколько оврагов, потом выбрался к насыпи, когда-то служившей дорогой. Асфальт тут неплохо сохранился, и похитители предпочли идти по нему, а не ломать ноги по пересечённой местности. Кое-какие улики позволили верно выбрать направление, и я побрёл по дороге, надеясь, что мне удастся не привлекать к себе лишнего внимания. Признаюсь, я был довольно беспечен, но упадок сил сменился их подъемом, и мне все казалось по плечу. Да и удача на стороне отважных.
        Вряд ли я мог похвастаться скоростью. Все-таки приходилось постоянно смотреть под ноги, чтобы не потерять след. Но похитители тоже не были скороходами. Вдобавок, им пришлось тащить маркитанта на себе. Очень похоже на то, что его предварительно вырубили. Такое у меня сложилось впечатление в тот момент, когда я разглядывал следы рядом с сорванным цветком.
        Немного погодя стало ясно, что это были за похитители. Дорога отнюдь не была прямой, иногда она петляла между строениями и холмами. На одном из поворотов я почти догнал тех, за кем шёл. Меня спасло то, что они двигались вместе, без арьергарда и авангарда. А ещё эти гады чувствовали себя как дома, даже не оглядывались.
        Короткого взгляда хватило, чтобы определить: проводника схватили дампы, числом ровно семь (всё как обычно, они сдвинуты на ритуалах, и «семёрка» - это их магическое число). В таком количестве дампы с готовностью связываются даже с серьёзным противником, а уж одиночка для них вообще на один зуб. Что, собственно, и приключилось с маркитантом. Даже несколько воинов редко выходят живыми из схватки с дампами. Ответ на простой вопрос: зачем, собственно, им понадобился пленник, прост - мутанты с удовольствием включали в свой рацион людей и очень редко использовали их как рабов.
        Дорога проходила неподалёку от развалин торгового центра, компания дружно свернула в его сторону. Непосредственно в здание соваться побоялись (оно явно дышало на ветер). Зато поблизости имелась крытая автобусная остановка довольно солидных размеров, вдобавок и сохранилась она на удивление хорошо. Под её козырьком дампы разбили временный лагерь.
        Связанного проводника бросили прямо на холодный асфальт. После неудачных попыток разжечь костёр (дрова в окрестности были сырые) дампы оставили одного часового и повалились спать. Я немного удивился, что они ложились без перекуса. Возможно, успели набить желудки до встречи с маркитантом.
        Заморосил дождик, мелкий и неприятный. Из тех, что намочить толком не намочит, однако ощущение после себя оставит самое препаскудное. В этом плане дампы устроились лучше моего. От ветра и дождя их спасали козырёк и стены остановки.
        Я короткими перебежками подобрался поближе, стараясь не попадать в поле зрения часового, нашёл отдушину в стене торгового центра аккурат по моим размерам и притаился, чуть дыша.
        Часовой с этого поста наблюдения был виден как на ладони, однако он и не подозревал о моём существовании, ибо службу нёс из рук вон плохо. Постоянно зевал и норовил прикрыть глаза. Наверное, я бы мог спокойно пройтись колесом перед его носом. Столь явное манкирование следовало объяснить тем, что дампы считали, что находятся на своей территории. Это порядком притупляет чувство опасности и, собственно, играет мне на руку.
        Я стал аккуратно наблюдать за часовым, делая это так, чтобы он не почуял на себе взгляда. Пусть лучше ни о чём не догадывается. Почувствует, и не уйти мне отсюда живым. Дампы - противники грозные, кто их видел, в основном не ушел.
        Из оружия при дампе был арбалет. Обычно в семёрке двое арбалетчиков. Если неаккуратно сниму часового, могу напороться на болт от второго стрелка. Дампы в белый свет как в копеечку не лупят. Значит, буду принимать все меры предосторожности, а не надеяться, что сырость погубит их арбалеты. Мне моя шкурка непродырявленная нужна. Хватит той раны, что после катастрофы получил.
        Надо было бы дождаться, когда станет потемнее, но вряд ли дампы застрянут здесь надолго. Воины они довольно неутомимые, если остановились на привал, наверняка возвращаются из несусветной дали. Да и выслеживают они прекрасно, получше, чем я. Как бы не заметили ненароком, да не взялись за мою душу. Живым-то я им постараюсь не попасться, однако мертвым поручение отца не выполню. Оставалось действовать прямо сейчас, пока противник хоть немного расслаблен и не готов к бою. Если начать первому, то будет хоть какое-то преимущество. Мне даже самый минимальный шанс на победу нужен.
        Жаль, что при себе не имелось арбалета. Хоть одного снять тихо, да с дальней дистанции, прирезать-то я его толком не сумею. Во-первых, заметит он меня раньше, чем я окажусь вблизи, во?вторых… В общем, во?первых достаточно. Но у меня имелся козырь в виде нагана. Семь противников - семь пуль. Не арбалет, который пока перезарядишь, самого стрелами утыкают. Только подобраться поближе для гарантии, а там я в десяток секунд каждому по дырке в шкуре сделаю! Вот только не забыть курок взвести, как Василий советовал. На самый же худой конец у меня меч имеется. Меня отец учил фехтовать, не кто-нибудь. Пусть дампы славились как фехтовальщики, но мы еще посмотрим, кто махается круче!
        Буду брать дампов нахрапом - сначала пристрелю того, что на посту, потом его товарищей. Надеюсь, что при этом не зацеплю проводника. Да и должно хватить по пуле на каждого. Главное - поближе подобраться. Я помнил, что револьвер - оружие ближнего боя. Зато ничего противопоставить ему эти гады не смогут. А что славятся как искусные фехтовальщики, так против пули никакой прием не поможет.
        Это была еще одна причина не дожидаться ночи. В темноте попасть труднее, даже если не уйдут и будут терпеливо дожидаться смерти в моем лице. Если действовать, то сейчас.
        Главное, наметить путь и не вляпаться при движении во что-нибудь, когда в итоге даже противника не понадобится. Хотя тут, кажется, было чисто.
        Прежде чем выбраться из укрытия, я проверил наган, размял руки-ноги и только потом пополз, стараясь использовать любую тень и любое укрытие по дороге. Курок я взвел заранее и теперь опасался, как бы наган не выстрелил сам.
        Часовой повернулся ко мне, когда между нами оставалось метров тридцать. Теперь все уже решала быстрота, и я вскочил на ноги и в несколько прыжков сократил расстояние на треть. Лишь сейчас дамп схватился за арбалет, однако револьвер в моей руке уже смотрел ему в голову.
        Нажатие на спусковой крючок, курок послушно обрушился на капсюль, и револьвер неожиданно дернуло при выстреле. Отдыхавшие противники сразу вскочили, и лишь намеченная жертва застыла в растерянности. Пуля прошла намного выше, просто дамп не ожидал ни грохота, ни свиста.
        Я тоже растерялся. Мне казалось, будто каждый выстрел означает чью-то смерть, а оказалось, что попасть довольно трудно. Бесконечно долгие мгновения я был беззащитен, но тело словно само рвануло еще на несколько шагов вперед, а палец вновь давил на спуск. Курок взвести я забыл, и усилие потребовалось немалое, однако в последний момент я догадался прицелиться пониже, не в грудь, а в корпус, и когда выстрел грянул, пуля попала противнику в лицо.
        Удача обрадовала. Знай наших! Я крутанулся, оценивая остальных, и к некоторому удовлетворению отметил, что второй арбалетчик заряжать оружие не стал, а выхватил кинжал и бросился на меня с ним. Теперь я был поумнее и не забыл ни курок взвести, ни прицелиться пониже. Только пуля вошла дампу не в голову, а в плечо. Такое впечатление, будто противник даже не заметил раны. Он продолжал стремительно нестись на меня, и палец сам выдавил спуск. Я вновь попал, теперь в грудь, но дамп был уже рядом, я едва успел отшатнуться в сторону, избегая удара кинжалом, и сразу выстрелил еще раз, теперь уже в спину.
        Наконец-то враг упал и все равно еще продолжал трепыхаться. Но из строя он был выведен, а в нагане оставалось лишь два патрона. Против пятерых противников, каждый из которых был наверняка сильнее меня. Что ж, за самоуверенность порою приходится расплачиваться. По самому большому счету.
        Двуручный меч в руках главаря летал как перышко. Попади под такой удар, и то ли голова полетит с плеч, то ли сам раздвоишься в самом полном смысле слова. Он был самым опасным из пятерки, и, хоть судьба моя была уже предрешена, я еще пытался бороться.
        На сей раз выстрел оказался удачным. Наверно, я сумел приловчиться к своему оружию и потому попал мечнику точно в голову. На волне успеха я вновь нажал на курок, но умудрился промахнуться, хотя до очередного противника оставалось метров пять. Очередное нажатие, и вместо грохота лишь слабый щелчок. В барабане остались лишь пустые гильзы, вещь, годящаяся лишь на ожерелье какой-нибудь девушке.
        Я едва успел отшатнуться от мелькнувшей передо мной алебарды. Наган куда-то выпал, однако меч был уже в руке, и хотя бы еще одного противника я твердо решил забрать с собой.
        Взмах, попытка укола, уклонение, парирование, вновь взмах… Я вертелся непрерывно, и если что-то спасало, так это то, что противники мешали друг другу. Я сумел зацепить одного с шестопером, но это была лишь царапина, а затем сам почувствовал укол в плечо. К счастью, в левое. Все-таки достали.
        Прыжок на месте, чтобы пропустить под собой алебарду. Дамп решил перерубить мне ноги, но на сей раз его старания пропали впустую. Зато меня чувствительно приложили шестопером по спине, да так, что я чуть не полетел вперед прямо на двоих противников.
        Я сумел воспользоваться случайным ускорением, проскользнул под другим шестопером и вонзил кончик меча во владельца дубины. Но этом список моих успехов был исчерпан. Меня прижали к стене каких-то развалин, никуда не дёрнешься. Оставалось ринуться на врага и ценой жизни постараться дотянуться хоть до кого-то.
        Вот и все. Отгулял свое по свету. Жаль лишь, что поручение отца я так и не выполнил.
        Но тут что-то оглушительно громыхнуло, и голова одного из дампов разлетелась. Вновь грохот, и удар бросил другого вперед, а в груди образовалось отверстие. Я воспользовался невольной растерянностью врага, все-таки со всей силы рубанул одного из уцелевших. Клинок врубился в плечо, прошел чуть дальше и застрял. Но грохот повторился еще раз, и еще, и лишь теперь я увидел его виновника.
        Это был Василий. Он приближался к нам на полусогнутых, держа обеими руками какой-то маленький пистолет.
        - Все хорошо, а вот обыскивать они не умеют, - усмехнулся маркитант, старательно обходя валяющихся дампов и всаживая в тех, кто еще шевелился, пули. - Блин! И кто придумал эту штуку? Не пистолет, а пушка! При таком весе и такой мощный патрон! Руки болят.
        - Ты как? - мой вопрос прозвучал несколько глупо.
        - Как-как! Ничего я. У меня лезвие имелось, перерезал веревки, а дальше дело техники. Еще не нашелся человек, чтобы маркитанта скрутить! А ты смелый. Я думал, если не окочуришься, то отползешь куда поукромнее. Хотя, тут далеко в одиночку не уйдешь…
        Глава 9
        Сбор трофеев был недолгим. Эту приятную процедуру я свалил на проводника. У меня больше не было сил, а ему досталось меньше. Регенерона больше не было, и я занимался перевязкой. Помимо плеча на груди имелась еще парочка царапин, но последние были несерьезными. А вот первая рана… Дампы не великие гуманисты, однако маркитант был им нужен, и явно не в качестве живых консервов, потому с ним обращались без особого зверства.
        Василий сказал, что из коротких разговоров между мутантами он узнал, что их шаман собирается принести большую жертву богам и семёрки дампов рыщут в поисках подходящих кандидатур.
        По пустякам жертвоприношения не устраиваются. Очевидно, дампы задумали что-то серьёзное. Наверное, имеет смысл доложить о том князю. А что касается деталей… у него и свои разведчики есть. Пусть вынюхивают.
        Пока Василий сортировал трофеи, я сидел в сторонке и чувствовал, что плыву. Голова кружилась, тело ломило, раненое плечо онемело и перестало слушаться. Я понял, что не могу шевелить пальцами правой руки, но сейчас это меня даже не пугало. Полнейшее безразличие охватило меня. Только одно желание - закрыть глаза и провалиться в сон, а там - хоть трава не расти!
        - Нечай! - окликнул меня проводник.
        - Чего тебе? Видишь - отдыхает человек. Право имеет…
        - Не нравишься ты мне что-то.
        - Я тебе в жёны не набиваюсь.
        - Я в другом смысле.
        Маркитант присел на корточки возле меня, внимательно осмотрел мою рану и поцокал языком.
        - Что? - еле слышно спросил я.
        - Хреново, парень. Ты весь бледный.
        - Не волнуйся, не сдохну.
        - Твоими б устами, - вздохнул маркитант.
        - Ты про мёд? Знаешь, я бы не отказался. Только где тут его найдёшь?
        Проводник не стал развивать тему, размотал повязку, увидев цветок зобуха, удовлетворённо кивнул:
        - Кажется, всё не так плохо. Эта штука вытянет тебя с того света.
        - Рад слышать. А сейчас дай посидеть спокойно. Я спать хочу. Только…
        - Что только? - заинтересовался маркитант.
        - Место, где мы грохнулись, помнишь? Отыскать сумеешь?
        - Найду, - кивнул он.
        - Сходи к самолёту, возьми то, что считаешь нужным. Я, как видишь, пас. Обязательно слей хоть чуть-чуть горючки. Тут торговый центр раньше был. Какая-нибудь стеклянная бутылка обязательно найдётся, не всё ж переколотило.
        - Не проблема. Найду. А ты как?
        - Я тут побуду. За меня не волнуйся. Ничего не случится.
        - Арбалетом пользоваться умеешь?
        Я хмыкнул:
        - Умею, но сейчас его не взведу. Левая рука никакая. От слова «совсем».
        Он ненадолго задумался, потом неуверенно положил передо мной «калаш».
        - Из него-то, надеюсь, стрелять сможешь?
        - Даже не сомневайся.
        - Договорились. Тогда я возьму арбалет. А ты, парень, не спи! Богом заклинаю - не вздумай дрыхнуть.
        Я пообещал, не очень веря в свои слова.
        Василий ушёл.
        Пока его не было, я, чтобы не вырубиться, стал перебирать трофеи, которые маркитант счёл полезными. «Урожай» не был богатым. Самым ценным приобретением стал арбалет, который проводник взял с собой, второй пострадал в схватке. Ритуальные кинжалы дампов и копья были забракованы сразу. Шестопёры - аналогично. В нашем случае - лишняя тяжесть. Мне понравился двуручник главаря дампов, однако к своему мечу я привык больше, этот был чрезвычайно тяжел, и я не собирался менять коней на переправе. Тем не менее, трудно было справиться с земноводным, которое норовило задушить меня при виде великолепно выкованного двуручника.
        Порывшись в вещмешках дампов, я извлёк оттуда несколько банок тушёнки с надписью «восстановлено». У дампов есть свои секреты. Они умеют давать вторую жизнь вещам, даже просроченной еде.
        Как ни крепился, но появление маркитанта я прозевал, хотя он не особенно маскировался. Василий кинул пожитки, прихваченные из разбитого самолёта, и присел рядом.
        - Живой ещё?
        - Не дождёшься, - буркнул я.
        - Мне нравится твой оптимизм. Я заберу. - Он протянул руку к автомату. - С твоего позволения, конечно.
        - Бери, - легко согласился я. - Мне чужого не надо.
        - Уходить отсюда надо. Не верю, что тут только эта семёрка ползала. Ещё есть.
        - А куда уходить - знаешь? А главное - как. Самолёт-то у нас - тю-тю, - невесело произнёс маркитант.
        - Ты проводник, тебе и карты в руки. Направление одно - Кремль. А маршрут… На твоё усмотрение.
        - Я догадывался, что лёгкого пути не будет, но чтобы настолько… - протянул проводник. - Мы ведь в тумане, наверно, опять с пути сбились. Занесло нас хрен знает куда!
        - Меня хрен интересует мало. Мне главное, чтобы ты разобрался.
        - Разберусь, - согласился он. - Но только утром. Надо на ночлег устраиваться.
        - Здесь?
        - Да.
        - Рискованно. А если другие дампы припрутся?
        - Снаряд дважды в одну воронку не падает.
        - Так то - снаряд, а тут дампы!
        - Хочешь сказать, что сможешь идти?
        - Хочу, - заявил я и попытался встать.
        Однако тут же потерял равновесие, Василий едва успел подхватить меня и помог опуститься обратно.
        - Сдаётся, ходок из тебя неважный, - констатировал он. - А переть тебя на себе я, извиняюсь, не стану. В общем, сейчас насчёт лёжки что-то придумаем, а об остальном кумекать будем завтра. Только ты смотри - не помирай!
        - Сам не хочу, - криво усмехнулся я и канул в забытье.
        Тьма… чернота… безбрежное море разлитых чёрных чернил… Тишина… покой… Равновесие между мной и миром, идиллия. Я растворён в каждой капле тьмы, я везде и нигде. Мне хорошо и уютно, хочется остаться здесь навсегда. Тут нет проблем, нет волнений, нет боли. Ты в полной гармонии с окружающим. Оно в тебе, а ты в нём. Это грань между жизнью и смертью, это выбор. Но мне не страшно, я расслаблен, как растаман после крепкого косяка. Что бы ни происходило за гранью моего мира, меня это совершенно не касается. Я плыву по течению, готов принять любой конечный пункт. Меня не пугает финал.
        Тоненькие ниточки всё же связывают меня с реальностью. Это из-за них до меня доносится тревожный шёпот проводника:
        - Парень, ты весь горишь!
        Звук искажается. Доносится, как из глубоко колодца. Или это я нахожусь на самом его дне?
        - Нечай, тебе нужно держаться. Терпи, парень, терпи.
        Я хочу объяснить этому дураку, что мне и без того здорово. Что я в полной нирване. Тьма - мягкая, как одеяло, она бережно укутывает меня, защищает, баюкает. Как можно променять блаженное состояние неги на грубость и жестокость, в которых я дотоле пребывал? Прости, маркитант! Прости, отец! Прости, Варя… Варя?! Стоп, а как же она? И как я без неё? Если бы мы могли разделить эту тьму на двоих… Я хочу вновь прижать Варю к себе, хочу любоваться её глазами, целовать, обнимать, говорить до рассвета!
        Мой мир, я иду к тебе!
        - Ай! Зараза! - С моих губ полетели ругательства и проклятья.
        Никогда бы не подумал, что пробуждение может оказаться столь невыносимым. Было больно, жутко больно, меня словно рвало на части, перемалывало в мельничных жерновах. Раскалённые иглы впивались в мою плоть, тысячи пчёл жалили бренное тело.
        - Молодец, Нечай! Терпи! Сейчас легче будет. Вот, попей.
        Что-то холодное коснулось моих губ, я заставил себя разжать рот. Сделал глоток, второй… Мать моя женщина! По стенкам пищепровода потекла лава от только что пробудившегося вулкана. Она жгла меня изнутри.
        - Ничего страшного, - увещевал меня голос проводника. - Потерпи немного… Всё пройдёт.
        - Маркитант, сука! Я убью тебя! Слышишь! Убью!
        - Вот и хорошо. Обязательно убьёшь, но только попозже…
        Сознание вновь провалилось в бездонный колодец. Но теперь моё пребывание в нём уже не было идиллическим. Я стал гостем, инородным телом, которое хотели извергнуть.
        Так оно и произошло. Я очнулся на рассвете, отдохнувшим и полным сил. И что самое загадочное - рана перестала меня беспокоить. Более того, она уже и выглядела по-иному. Начинала затягиваться наполовину.
        А вот маркитант смертельно устал. Он караулил всю ночь и выглядел призраком, готовым рассеяться при первых лучах солнца.
        Рассмотрев моё плечо, он только покачал головой.
        - Это, наверное, регенерон помог, - предположил я.
        - Откуда у тебя регенерон? - заинтересовался проводник.
        - Подарок. Я его использовал сразу после катастрофы с самолётом.
        - Ну-ну, - протянул маркитант, но в голосе его слышалось сомнение. - Регенерон, говоришь. А ты про побочные действия слышал?
        - Какие ещё побочные действия?
        - Да такие. После него волосьё и ногти растут с сумасшедшей скоростью, а у тебя что было, то и осталось. Не в коня корм пошёл, только зря спецсредство истратил.
        - Так ведь я ж исцелился! - справедливо заметил я. - А то, что ничего не отросло, так может, это ещё и зобух помог. Зря я его на рану прикладывал, что ли?!
        - Ну да, со всех сторон подстраховался, - ухмыльнулся собеседник. - Только сдаётся мне, что ни спецсредство, ни цветок волшебный тут ни при чём. В тебе дело.
        - Не темни, пожалуйста.
        - Скорее всего, ты не так прост. Тем более, твой отец бывший кремлёвский дружинник…
        - Угу. Ещё скажи, что меня в поликлинику надо сдать… для опытов, - хмыкнул я.
        Не знаю, откуда взялось это выражение, но в Комплексе его употребляли часто, при этом улыбаясь, будто в неведомой поликлинике и тем более в опытах могло быть что-то хорошее.
        - Определённое зерно истины в твоих словах имеется, - улыбнулся проводник. - Будь я специалистом в этом деле, обязательно взял у тебя десяток-другой анализов, но… Придётся потерпеть до лучших времён.
        - Знаешь, - потупился я, - ты меня извини, если что… Я ругался на тебя, убить грозился. Ты в голову не бери… Это я от боли… Душу отводил.
        - Проехали, - сказал он. - Ты лучше пальцами пошевели и рукой подвигай. А я посмотрю.
        Под его пристальным взглядом я проделал несколько манипуляций, убеждаясь, что и впрямь резко пошёл на поправку. Состояние не было идеальным, но обузой я быть перестал.
        - Лоб у тебя нормальный, холодный… Спала температура, - маркитант заговорил как заправский лекарь. - Та-а-ак. Тут болит?
        - Не-а.
        - А тут?
        - Тоже нет.
        - Здесь?
        - Чуток. Самую малость.
        - Да, - задумчиво почесал он затылок. - Круто ты, брат, регенерируешь! Может, если тебе ногу оторвать - вторая вырастет?
        - Надеюсь, пробовать не собираешься?
        - Без меня найдётся кому, - улыбнулся он. - А так… Повезло тебе, паря. С организмом повезло. Другой на твоём месте либо с месяц ещё бы валялся, либо подох уже. Зато ты - как огурчик.
        - Ещё повоюем, - резюмировал я.
        - Ага, - согласился Василий. - И девок полохматим. У тебя зазноба есть?
        - Имеется, - сдержанно ответил я, мысленно посылая благодарности Варе. Ведь это она (не без помощи маркитанта, конечно) помогла мне вернуться с того света.
        - Не одна, наверное?
        - Одна, - выдохнул я.
        - Ну и дурак.
        - Почему? - обиделся я.
        - Потому! Кругом столько баб разных, а ты на одной зациклился. Себя радостей лишаешь.
        - Я раньше тоже так думал. А потом… К девушке присмотрелся, понял, что без неё не могу. А она без меня.
        - Любовь, - произнёс маркитант. - Страшная штука. Прямо как танк. Кстати, о танках. Поскольку самолёта больше нет, танк бы нам пригодился. У вас, в Крылатском, танка, случаем, нигде не завалялось? Я после Горыныча вашего ничему не удивлюсь.
        - Чего нет, того нет, - признал я.
        - Обидно. А то бы как Данила[2 - Данила - герой романов Дмитрия Силлова, положивших начало проекту «Кремль 2222».] с ветерком да на танке аж до самого Кремля прокатились бы.
        - Данила? А кто это такой? - заинтересованно вскинулся я.
        - Большой человек, говорят нынче. Раньше кремлёвским дружинником был. Потом в неприятность какую-то влип. Не то похитили его, не то сам в ловушку попался. Но в итоге победителем стал. Из всех передряг выбрался, где-то танк раздобыл и, представь себе, подкатил на нём к стенам Кремля, да ещё и оружия с собой всякого приволок. Ну, Кремль в тот раз в осаде был: нео, шамы и био вместе навалились. Так Данила всех из танка того покромсал.
        - Так уж и всех? - недоверчиво спросил я.
        - Ну, может, кого и дружина добила. Однако без него победы бы не было. Это я тебе точно говорю. Данила в итоге боярином стал. Почёт и уважение ему оказали.
        Я мечтательно вздохнул, представляя себя на месте этого Данилы. Вот бы с ним встретиться в Кремле да поговорить! А ещё лучше - под его руководством на шайнов в бой пойти! Хрен им тогда, а не Крылатское!
        Глава 10
        Как я ни крепился, но и этот день пришлось провести в развалинах. Проводник сказал, что мне нужно восстановиться, прежде чем продолжать путь. Я не сразу признал правоту его слов, упирался, спорил, однако потом под напором его аргументов сдался. Прав был маркитант на все сто.
        Оно вроде по первым впечатлениям ничего, а как пристальнее присмотришься, ясно, что в форму мой организм ещё не вошёл. Быть обузой я не желал. Путь до Кремля предстоял неблизкий и опасный.
        Сутки прошли в ничегонеделании. Мы спали по очереди, ели, пили и разговаривали. Маркитант оказался интересным собеседником. Много где побывал, а сколько всего видел… И рассказывать умел: сдеталями, красочными подробностями. Закроешь глаза и как наяву видишь.
        Если бы не его истории, я бы с тоски повесился. Не люблю сиднем сидеть, хочется куда-то бежать, что-то делать. Такой у меня характер беспокойный.
        На следующее утро проводник опять осмотрел мою рану, снова задумчиво поцокал языком:
        - Хотел бы я родиться в той же рубашке, что и ты. Смотри, всё уже рубцеваться началось…
        - А у кремлёвских дружинников разве не так?
        - Леший его знает! Всё индивидуально, наверное. Но ты меня просто поражаешь… так и хочется стукнуть тебя в порыве зависти!
        Я с преувеличенным гневом насупился:
        - Но-но! Ты у меня смотри там!
        - Как раз и смотрю. Проверим, что у тебя с силёнкой. Когда в последний раз отжимался?
        - На подруге когда был, тогда и отжимался, - усмехнулся я.
        - До подруги твоей далеко. Давай без неё изобрази, - предложил маркитант и скомандовал по-военному:
        - Упор лёжа - принять!
        Я отжался сто раз, чувствуя, что мышцы с благодарностью принимают нагрузку. Мог бы и больше, да маркитант остановил:
        - На сегодня хватит. Хорошего помаленьку.
        Он с интересом оглядел меня.
        - Я так понимаю, что подружка твоя осталась довольной?
        - Не жаловалась, это точно! - приосанился я.
        - Даю тебе час на отдых, а потом собираешь манатки и топаешь вместе со мной. И так до хрена времени потеряли. - Он протянул мне арбалет. - Теперь он твой. Владей!
        У нас остался только один автомат, патроны от АКМ, к сожалению, к «нагану» не подходили, и револьвер превратился в обычную игрушку. Но выбрасывать его я не стал. Дорога длинная… Вдруг разживёмся боеприпасами? Тем более - подарок!
        Вышли мы ровно через час, как и сказал маркитант. Перебежками, стараясь не светиться, двинулись в нужную сторону. Со слов проводника ближайшее время стоило опасться только дампов. Эти твари хитрые, обычно ползают обычно по таким местам, где им мало кто угрожает. Само собой, это не означало, что можно расслабиться. Те же дампы, устрой они засаду, показали бы нам кузькину мать.
        Развороченный асфальт, бетонка, скользкая глинистая земля, многочисленные канавы и ямы, вывороченные из земли трубы, упавшие столбы и вышки. Всё как обычно, всё как всегда.
        Спина маркитанта маячила впереди. Он показывал дорогу, а я прикрывал тыл, сторожко водя арбалетом, готовый в любой момент спустить тетиву.
        Разрушенный город издаёт массу звуков: странный шум и треск, гул ржавеющих конструкций, шорох осыпающейся каменной крошки, хлопанье оконных фрамуг, звон недобитых стёкол. Это только с виду город мёртв. В действительности у него своя жизнь, не такая, как прежде.
        Под ногами шуршит гравий, подошвы иногда проскальзывают. Кажется, будто кто-то наблюдает за нами из темноты проёмов, за каждым углом чудится враг.
        Город стал чужим человеку, отвык от нас. У него теперь миллион иных забот, и иные существа заселили его дома, подвалы, канализации и сети теплотрассы. О прежних хозяевах напоминают изредка попадающиеся черепа и кости, что ещё не истлели до конца, чудом уцелевшие таблички с номерами домов, надписи с названием магазинов, салонов, тренажёрных залов, аптек, муниципальных учреждений, школ, детских садов. Иногда попадаются кладбища ржавеющей техники: легковые автомобили, грузовики, автобусы, троллейбусы, трамваи, строительные краны… Они пережили своих обладателей и медленно умирают без них.
        Видны следы от пожарищ, где ранее находились целые кварталы, в стенах зияют огромные провалы. Когда-то город сражался, а потом устал.
        Эти мысли настраивают на печальный лад. Я мотнул головой, отгоняя их прочь. Что бы ни случилось - назад ничего не воротишь. Человечество погубило само себя. Мы - его жалкие остатки.
        - У нас проблемы, - произнёс маркитант.
        - Опять? - грустно спросил я.
        - Снова. Впереди лесок, да непростой. Видишь, во?о-он там начинается! - Он приподнял подбородок, указывая направление. - Дендромутанты. Они, конечно, медлительные, но когда их много - спасу нет.
        На расстоянии километра от нас протянулась бескрайняя зелёная полоса без единого просвета.
        - И что делать? - спросил я.
        - Раньше тут была просека. Не сказать, что совсем широкая, но хватало, чтобы пройти спокойно. Сейчас она заросла. Не ожидал такой подлянки!
        - Тогда обойдём, - предложил я.
        - Не получится. И справа, и слева полная задница. Поверь на слово.
        - Тогда что? Вперёд и с песнями?
        - Вперёд, но без песен. Иногда… крайне редко, но деревья почему-то перестают охотиться на людей. Вдруг нам повезло?
        - Это мы сейчас и проверим, - процедил сквозь зубы я.
        Мы подошли к хищному лесу почти вплотную, остановились в десяти метрах от узкой канавы, явно рукотворного происхождения, которая служила границей между городом и «зелёнкой». Ждать пришлось недолго. Лес почуял нас сразу. К нам, извиваясь, поползли ветви-щупальца, а одно из деревьев выдрало из покрытой мхом земли корни и зашагало пьяной походкой.
        - Давненько я с таким не встречался, - произнёс проводник.
        - Шагай-дерево?
        - Оно самое. Обычно оно в засаде сидит, приманивает добычу запахом. А это изголодалось. Вон как спешит.
        Дерево и впрямь ускорило темп. Добралось до канавы, но не смогло преодолеть её, запуталось в своих же корнях и тяжело рухнуло, издав при этом звук, чем-то напоминающий возглас разочарования. Мы едва успели отпрыгнуть - крона могла зацепить.
        Шагай-дерево забарахталось, заскрипело, беспомощно потянулось к нам извивающимися как змеи побегами.
        - Давай-давай, - усмехнулся я. - Щаз я тебе ветки поотрубаю.
        И обнажил меч.
        Угроза на дерево подействовала. Каким бы тупым оно ни было, но инстинкт самосохранения был и у него. Ветки убрались. Растение попыталось с их помощью приподняться, даже оторвалось немного от земли, но тут что-то треснуло, ростки, не выдержав, подломились, и шагай-дерево опять пробуравило кроной землю.
        - Вот и лежи, - прокомментировал ситуацию маркитант.
        - По-моему, всё ясно - в лесу нас ждёт тёплый приём, - сказал я. - Может, пойдём в обход, как все нормальные герои?
        - Я же говорил: вобход не выйдет. Сдохнем.
        - А тут что - не сдохнем? Здесь каждый куст нашей кровушки хочет. Что-то мне туда лезть стрёмно.
        - Значит, надо сесть и подумать. Только пошли отсюда поскорее - тут нами ещё кое-кто интересуется.
        - Кто?
        - А вот кто. - Маркитант поддел носком мохнатую тварь, ползущую в траве, и хорошим пинком отправил к поваленному шагай-дереву.
        Оно плотоядно зачавкало: свалившаяся добыча пришлась ей по вкусу.
        - Что это было? - не понял я.
        - Муравей-мутант.
        - Такой здоровый?!
        Гадина была размером с крысу, только лап было шесть, да панцирь хитиновый, который, кстати, шагай-дереву удалось пробить не сразу, но присосалось оно с очевидным удовольствием. Это навело меня на неплохую идею.
        - Пойдём, муравейник поищем, - предложил я.
        - Зачем? - удивился проводник.
        - Потом объясню.
        Огромный, похожий на небольшую горушку, муравейник обнаружился неподалёку. «Рабочий» день у муравьёв был в самом разгаре, мириады мерзких созданий тащили в проходы всю добычу, которой не повезло оказаться у них на пути. Часть насекомых была с крыльями, они кружили над рабочими особями и, очевидно, следили за порядком. При нас парочка спикировала на нерадивых «грузовых лошадок» иустроила им суровую трёпку - только шерсть да куски хитина по сторонам полетели.
        - Всё как у людей, - хмыкнул маркитант. - А теперь объясни, что мы тут делаем. Меня эти сцены из жизни насекомых не прикалывают.
        - Объясняю. Что будет, если половина этих муравьёв ломанётся в лес?
        - Большая жрачка у хищных деревьев будет.
        - Именно. Возможно, дендромутантам станет не до нас, и мы на этой волне проскочим. Ну, как тебе план?
        - План - зашибись! Осталось только уговорить муравьёв ломануться к лесу. Сам пойдёшь договариваться?
        - Проще поступим. Огненные представления любишь?
        - Только на ярмарке.
        - Ясно. Сколько у нас слитой горючки осталось?
        - Я пожадничал, три бутыля взял.
        - Правильно сделал. Они нам сейчас ой как пригодятся! Ты, главное, наготове будь.
        На сооружение примитивного коктейля Молотова ушло две минуты. Затем я забрал бутылки и прикинул, откуда лучше и безопаснее кидать. Покрытый металло-черепицей павильон в полусотне шагов от муравейника показался идеальным местом. Муравьи демонстративно его избегали. Возможно, во время войны сюда прилетело какой-то химии. За пару столетий действие боевого отравляющего вещества сошло на нет, но муравьи предпочитали обходить, а если точнее - обползать этот участок. Интересно, что же их тогда дёрнуло построить муравейник в такой близости?
        Одного летучего гадёныша заинтересовало появление нового персонажа на сцене. Он, жужжа крыльями, ринулся ко мне, грозно шевеля усами. Я сбил его на лету штык-ножом, а потом втоптал в землю каблуками. Других происшествий на пути не было.
        Я забрался на самый верх павильона, понял, что не ошибся в выборе позиции.
        - Ну, с богом! - Первая бутылка устремилась к муравейнику.
        Звон разбивающегося стекла, столб пламени. Не до небес, конечно, однако вспышка была что надо. Ещё две бутылки подпалили то, что пока не горело. Осталось только наблюдать.
        Что тут началось!
        Горящий холм муравейника будто взрывом разнесло. Оттуда со скоростью пули понеслись, не разбирая пути, мохнатые создания. Часть из них сгорала в пламени, но основная масса прорывалась сквозь огонь. Глядя на этот непрерывный поток, я воочию осознал значение слова мириады. Это были полчища муравьёв! Просто поразительно, сколько их находилось в подземных и наземных ярусах муравейника!
        Я рассчитывал, что ошалевшим от пожара насекомым будет всё равно, куда драпать, и они ринутся в лес, забыв о его опасностях. Так оно и произошло. Бегство муравьёв было нескоординированным, плотная струя шестилапых мохначей рванула через ров, прямиком к плотоядным деревьям. Те точно не ожидали столь интенсивного вторжения.
        В лесу закипела яростная битва, отнюдь не похожая на избиение младенцев. Муравьёв было много, они брали числом, хотя с ними сражался каждый кустик.
        - Бежим! - крикнул я, прыгая с павильона.
        Под ногами что-то чвякало и хрустело, я прыгал по туловищам и головам тварей, как по кочкам. Проводник нёсся за мной, что-то выкрикивая, но я не слышал, что именно. Нельзя терять ни секунды! Деревьям пока было не до нас. Они были слишком заняты охотой на огромное количество еды, вторгнувшейся столь внезапно. Муравьи, в свою очередь, без боя не сдавались. Челюсти у них были что надо. А когда таких челюстей - видимо-невидимо, понятно, что хищным деревьям приходилось несладко.
        Пока эти две силы истребляли друг друга, мы неслись по лесу, обходя опасные участки.
        Где-то приходилось перепрыгивать через упавшие деревья, рубить ветки-лианы, не вовремя перегородившие нам путь. Мы старались беречь глаза, не цепляться за коряги и сучья, не падать в ямы, могущие стать ловушкой.
        Я совершенно неожиданно для себя врезался в шагай-дерево. Молодого дендромутанта отбросило на добрый десяток метров. Будешь, сука, знать, как мешать добрым людям!
        Далеко за нашими спинами с треском догорал муравейник. Его обитателей ожидала незавидная участь. Спасли они свою королеву или нет, меня не интересовало. В идеале, я бы предпочёл, чтобы тут не было ни леса с хищными растениями, ни плотоядных муравьёв. Эти твари стоили друг друга!
        Мы остановились, только удалившись на добрых сто метров от лесной кромки. Долго стояли, склонившись, уперев руки в коленки и тяжело дыша. Лёгкие норовили выскочить наружу, в глазах темнело и светлело попеременно.
        - Нечай, я… так… сроду… не… бегал! - отрывисто произнёс маркитант. - Это… было… что-то…
        - Я тоже, - признался я и, не выдержав, опустился на удачно подвернувшийся валун, покрытый зелёным мохом. - Теперь куда?
        Проводник распрямился, повертел головой и вытянул руку.
        - Туда!
        - Уверен?
        - На все сто!
        - Тогда идём! Времени у нас в обрез.
        Я встал с камня, отряхнул прилипший к штанам мох и зашагал в указанном проводником направлении.
        Глава 11
        Ветер дул прямо в лицо, бросая в глаза мелкий сор, заставляя щуриться. После недолгого размышления я вновь натянул очки-консервы. Хоть какая-то защита.
        Мы двигались вдоль широкого проспекта. Над нами нависали громадины домов. Они с укоризной смотрели на нас, словно немые великаны.
        Привал был часа два назад. Мы отдохнули и немного подкрепились. Запасы еды и питья убывали с катастрофической скоростью. После выздоровления аппетит у меня стал зверский. За один присест был готов срубать дневную норму. На такое мы не рассчитывали. Ещё немного, и придётся голодать или заниматься охотой.
        Я постоянно оглядывался, меня охватило нехорошее чувство, словно кто-то взял на прицел. Маркитанту передалось моё беспокойство. Он тоже стал озираться и крутить башкой чаще обычного.
        - Может, у меня паранойя, но мне кажется, что мы не одни, - произнёс я. - Хотя на первый взгляд - никого не видно.
        - Тут в развалинах дивизию спрятать можно - никто не разглядит, - буркнул маркитант. - Но у меня схожие чувства.
        - Наверное, это я тебя паранойей заразил, - усмехнулся я.
        - Бывает. Но сейчас не тот случай.
        Позади что-то зашуршало. Мы одновременно оглянулись. Никого не было.
        - Ветер? - предположил я.
        В этот момент похожий шорох раздался уже впереди. И снова никого!
        Мой палец лёг на спусковой крючок арбалета.
        - Эй, слушай! Если там кто-то есть - выходи! Хватит в игры играть! - зычно крикнул я, впрочем, не очень веря в результаты. - Не ссы! Не обидим!
        Ответом стали молчание и тишина.
        - Ты чего, сдурел? - на ухо спросил меня маркитант.
        - Надоело прятаться. В открытую хочу! - твёрдо произнёс я.
        - Идиот! - без особой злости выругался он.
        - Брось! Кто бы за нами ни следил - либо перепугался, либо передумал. Слышишь: ни шума, ни шороха. Подействовал окрик, - гордо заявил я.
        Ещё километра полтора удалось пройти спокойно, без тревожных звуков. Я немного расслабился, опустил арбалет. В животе вновь заурчало. Проклятый голод окончательно доконал меня.
        - Василий, слышь!
        - Чего?
        - Пожрать на ходу ничего не найдётся?
        - Охренеть! Недавно ели!
        - Опять хочется, - я виновато пожал плечами.
        - И как в тебя столько лезет?
        - Организм молодой, растущий. К тому же после ранения, не забывай!
        - Зобух так на тебя подействовал, что ли?
        - Может, и он.
        Маркитант покопался в вещмешке, вынул что-то и подал мне.
        - Шамай!
        - Что это? - недоумённо покосился я.
        - Орехи сушёные. Самое то на ходу хомячить. Бери, пока не передумал.
        - Спасибо! - поблагодарил я и взял маленький кулёк.
        Орехи пошли на ура. Я сам не заметил, как смолотил весь кулёк и с сожалением отбросил его в сторону.
        - Хорошо, но мало!
        Мы миновали ещё один квартал высоток. Странные звуки не повторялись, но напряжение внутри меня лишь росло. В голову молоточком било чувство, кричащее об опасности. Маркитант разделял мою тревогу. Он беспрестанно вертел головой из стороны в сторону, оборачивался каждый раз с таким видом, будто ожидал, что я куда-то испарился.
        Незаметно для себя мы перешли на бег, ускоряясь всё сильнее и сильнее. Страх гнал нас прочь от этого места. Под подошвами хрустела асфальтовая и бетонная крошка, на которой можно легко поскользнуться. Спина постепенно покрывалась потом.
        Я не выдержал первым, обогнал маркитанта и перегородил дорогу:
        - Стоп! Не гони фенакодуса! Чего несёшься как угорелый?
        Напарник замер, облегчённо перевёл дух.
        - Блин! Сам не понимаю, что на меня нашло. Такое чувство, будто кто-то на пятки наступает. А сейчас стою и думаю: что за хрень! Вроде не гонится никто.
        Внезапно взгляд его остекленел. Он замер, не в состоянии пошевелиться, рот приоткрылся, придавая лицу загадочную гримасу. Я медленно развернулся, одновременно с ужасом и любопытством предвкушая увидеть то, что вызвало у маркитанта эту странную реакцию.
        Повезло так повезло! Позади на расстоянии в несколько метров стояла крупная серая тварь. Её отощавшие бока тяжело подымались и опускались. Я видел выпирающие рёбра чудовищно раздутой грудной клетки. Тварь оголодала, но силы не оставили её. Бугристые мышцы по-прежнему уверенно перекатывались под всклокоченной шерстью.
        Из открытой пасти капала слюна. Тварь высунула язык, длинный, покрытый отвратительными язвами бледно-розового цвета. Задышала так, будто кто-то внутри раздувал огромные кузнечные меха.
        Крысособака… Уродливое создание, опасное, обладающее телепатическими возможностями, но что самое паршивое - никогда не охотящееся в одиночку. Крысособаки просто идеально созданы для стайного образа жизни. И там, где есть одна, обязательно появится и другая.
        Я скосил глаза сначала направо, а потом налево. Так и есть: сбоков медленно, с каким-то нарочитым, как иногда говорил отец - театральным эффектом, приближались сородичи этой твари. Они поигрывали мышцами, щурились, скалились и явно действовали по плану, совершая грамотный обхват со всех сторон. О, эти создания понимали толк в охоте!
        Незачем оборачиваться: явсей спиной чувствовал, что и там путь к отступлению уже перерезан, а мы в ловушке. И что, скорее всего, в неё нас загнала злая телепатическая воля животных.
        Палец лёг на спусковой крючок арбалета и… ничего не произошло. Тело перестало слушаться. Мозг отключили от нервных окончаний, оставив ему лишь возможность безучастно наблюдать за происходящим.
        Острый как кинжал взгляд злых красных глаз крысособаки приковал меня к месту, лишил сил и воли.
        Это были худшие мгновения в моей жизни. Я превратился в одну из древних статуй (мы много их находили в развалинах), скованная телесная оболочка, внутри которой в ужасе металось запертое беспомощное сознание. Самое паршивое, что мне не доводилось слышать, чтобы крысособаки могли до такой степени контролировать людей. Выходит, нам «повезло» нарваться на каких-то продвинутых особей или появилась новая мутация. А может, всё куда проще - те, кто знал о таких способностях тварей, просто не сумел выжить и рассказать другим.
        И что-то мне подсказывало, что попутчик мой находился отнюдь не в лучшем положении, иначе давно уже среагировал хоть каким-нибудь образом.
        Крысособаки кружили вокруг меня, с каждой секундой приближаясь всё ближе и ближе. Мутанты хоть сейчас бы разорвали меня на куски, но их то ли удерживал телепатический приказ главаря (я сразу безошибочно определил в первом увиденном монстре вожака стаи), то ли им нравилось играть с жертвой. Но скоро голод пересилит все другие чувства. И тогда…
        Эта мысль вырвала меня из оцепенения, я всё же нажал на спусковой крючок. В глазах ближней крысособаки мелькнуло удивление, которое моментально сменилось пустотой: арбалетный болт убил пса наповал.
        Предполагаю, что именно эта тварь держала нас в оцепенении, её смерть окончательно разорвала невидимые оковы. Я вновь ощутил себя человеком.
        Перезаряжаться было некогда, я схватился за штык-нож. Его пластиковая рукоятка крепко легла в ладонь, придав уверенности. С оружием оно всегда сподручнее. Начинаешь чувствовать себя человеком с большой буквы.
        - Ну, по одной подходите, твари! - закричал я. - Буду валить вас, псов шелудивых!
        Сразу две крысособаки взвились в воздух, одна метила в горло, вторая в руку с ножом. Я откинул первую ударом в бок (она с визгом упала и тут же вскочила, злобно ощерясь), а во вторую засадил нож на лету, распоров ей брюхо. Псина рухнула и по инерции проехала несколько метров, оставив на земле кроваво-красную полосу из вывалившихся кишок.
        Первый успех сразу переломил ситуацию. Без вожака стая перестали быть единым организмом, пропала согласованность действий. Да, они не оставили намерений разорвать нас на куски, но теперь каждая крысособака действовала совершенно стихийно, по сути мешая сородичам и сбивая их планы. А значит, существенно облегчала защиту.
        Мой нож пропарывал брюхо за брюхом, да и маркитант оживился. Он не стал тратить драгоценные патроны, пустив в ход меч. Судя по пронзительному визгу за спиной, действовал весьма эффективно.
        Мимо подвывая пронеслась псина с окровавленным обрубком вместо хвоста. Я добавил ей пинка для ускорения и тут же спровадил на тот свет ещё одну неосторожную зверюгу.
        Всё же в каждом из нас сидит хищник. Я вдруг ощутил в себе такую жажду убивать, что казалось, ещё немного - и выпущу кишки всей стае. Я отшвыривал их ногами, добивал поверженных, наносил страшные раны направо и налево. Снова что-то непонятное завладело мной, наполнив взрывной энергией и придав бесшабашности. Это было круто! Ни с чем не сравнимое и неописуемое удовольствие.
        Выпад, короткий, выверенный до миллиметра удар, характерный звук разрываемой плоти, треск ломающихся костей, предсмертный хрип - всё это сливается в сладкую для ушей воина музыку. Она будоражит его кровь, зовёт к подвигам и победам.
        И мы победили. Стая окончательно признала поражение и трусливо разбежалась по сторонам, оставив на поле боя с десяток трупов. А мы фактически отделались лёгкими укусами и царапинами.
        Первым делом маркитант принялся переворачивать туши поверженных псов. Я знал, что он ищет чёрных крысособак. Их кровь считается целительной. На взгляд определить истинный цвет шерсти не представлялось возможным. У большинства она давно свалялась, перепачкалась и внешне представляла собой мешанину всевозможных оттенков.
        Увы, нужной расцветки не нашлось, и маркитант выругался сквозь зубы.
        - Эх, никакой пользы от них, кроме расстройства, - добавил он.
        - Главное, что мы благополучно отбились, - заметил я.
        - Так-то оно так, - согласился он. - Но хотелось бы за труды праведные и какие-то плюшки поиметь. Я думаю, эта стая больше не оправится, а значит, кому-то в этих краях станет чуточку легче. По-моему, мы заслужили хотя бы маленькую награду.
        - Узнаю вашу маркитантскую породу, - хмыкнул я. - Жизнь - лучшая награда. Скажи спасибо, что не разорван на части и не перевариваешься сейчас в животах этих тварей.
        - Да уж, - грустно усмехнулся проводник. - Нарисовал картинку - будь здоров!
        - И ты не кашляй, - отпарировал я. - Лучше говори, куда дальше двинем. В конце концов, это ты у нас проводник.
        Он махнул рукой.
        - Туда надо. Только сначала куда-нибудь зашхеримся в безопасное место, чуть передохнём, в порядок себя приведём…
        - И перекусим, - закончил мысль я.
        - Да на такого проглота еды не напасёшься, - засмеялся маркитант.
        - Так далеко ходить не надо, вон её, еды сколько! Выбирай любую, свежуй и на шашлык, - указал я носком ботинка на трупы крысособак. - Мясо дрянное, конечно, но вряд ли мы что-то лучше раздобудем.
        - Главное - не травануться чем-нибудь. Мало ли какая зараза в них сидела, - сказал проводник, но по его лицу было ясно, что он целиком и полностью разделяет мою идею.
        - Зараза к заразе не липнет, - отшутился я. - Мой организм к любой гадости привычен.
        Он критично оглядел меня и со вздохом признал:
        - Да твой желудок, наверное, и железо переварит. Я в твоём возрасте был готов сожрать всё, что только в рот попадало.
        Отобрав более-менее приличную на вид псину, потащили с собой в поисках относительно безопасного места. Выбор упал на неплохо сохранившиеся развалины - они простояли больше двухсот лет и намеревались стоять ещё столько же, без угрозы «угостить» незваного гостя обломком кирпича или отвалившейся арматурой.
        Первым делом мы натаскали достаточно дров, чтобы развести костёр и поддерживать его долгое время, потом забаррикадировали все входы и выходы. Да, с одной стороны мы вроде как сами себе отрезали пути, но с другой - теперь к нам никто не сунется влегкую, а уж мы найдем, чем встретить.
        Я занялся костром, а маркитант подпалил взятой из него головешкой шерсть крысособаки, а потом профессионально, будто всю жизнь этим занимался, снял шкуру, пока она ещё горячая. Потом принялся кромсать тушу, отделяя то, что непригодно в пищу. Вместо вертела приспособили арматурину.
        Скоро запах жареного мяса защекотал ноздри. Маркитант попробовал его первым. Откусил кусочек, прожевал и проглотил с видимым удовольствием.
        - Думал, будет хуже, - признался он. - Кстати, азиаты в древности собачатину почитали за деликатес. Считалось, что она горячит кровь и повышает мужскую потенцию.
        - Ну да, последнее как нельзя кстати, - фыркнул я.
        - А ты впрок набирайся. Копи до нужного момента, - посоветовал он.
        Мясо было жилистым, с некоторым душком, но нам приходилось «рубать» куда более непригодную пищу, так что этот импровизированный обед довольно быстро оказался в наших желудках. Ещё несколько кусков взяли про запас, слегка прокоптив. На какое-то время мы оказались вдоволь обеспечены едой. Жаль, что с боеприпасами картина вырисовывалась куда безрадостнее. Ноги мы определённо не протянем. Но вот встреча с желающими укорить голову была весьма вероятной.
        Глава 12
        Теперь ветер дул в спину. Когда ты сыт и выспался, жизнь раскрашивается в совсем иные краски. Шагается легко, дышится свободно, груз за плечами весит не больше пушинки. Даже развалины навевают не грустные мысли, а начинают казаться живописными.
        Именно это ощущение благополучия и беспечности - самое опасное для ходока по смертельным землям. И я, и маркитант были прекрасно осведомлены об этом и потому вели себя предельно осторожно. Снова вслушивались в каждый шорох, моментально реагировали на любое движение и были готовы залечь или спрятаться в любую секунду, ведь вряд ли с нашим оружием мы бы смогли выдержать полноценный бой.
        Говорят, когда видишь цель, идти куда легче. До нашей конечной точки маршрута было пилить и пилить. Я вообще стал сомневаться, что маркитант точно прокладывает маршрут. Уж больно странным взглядом он окидывал окрестности и слишком часто останавливался для раздумий. А после того, как мы явно описали небольшой, но всё же круг, я открыто выразил сомнения.
        - Знаешь, Вася, а ведь мы тут уже были, - сказал я, заприметив чудом устоявшую коричневую колонну с волнистой буквой «эм». Говорят, этим знаком когда-то отмечались древние едальни, в которых готовили еду на скорую руку.
        - Знаю, - коротко ответил он.
        - И? - Я вопросительно уставился на него.
        - Пришлось слегка скорректировать маршрут и вернуться. Уж больно место впереди нехорошее.
        Лицо его казалось спокойно-равнодушным.
        - Да тут везде такие, - заметил я.
        - Есть места, через которые можно пройти, а есть такие, куда соваться бесполезно. Там была верная смерть.
        - И как ты догадался?
        - Почувствовал.
        - И это всё?
        - Иной раз достаточно. - Он нервно повёл плечом. - Знаешь, иногда надо полагаться на внутренние ощущения. Порой только чуйка спасает тебя от смерти.
        - Благодаря твоей чуйке мы отмотали пару лишних километров.
        - Зато, возможно, спасли себе жизнь.
        - Возможно, - передразнил его я, но дальше спорить не стал.
        Зато это известие меня успокоило. Маркитант не путался и вёл куда надо. А крюк… пожалуй, лучше натоптать лишнюю мозоль, чем перебраться в край вечной охоты или в гости к предкам.
        Наш путь лежал через многоэтажку, построенную из бетонных плит. По ней шарахнули сверху чем-то особым, и теперь высотка сложилась словно карточный домик. Можно было бы её обойти, но проводник упрямо попёр прямо через неё, не боясь того, что остатки стен могут навсегда схлопнуться над нами.
        Мы пролезали в чёрные, будто выточенные гигантскими червями дыры, то поднимались, то опускались, вечно цеплялись за проржавевшие до ветхого состояния металлические трубы или за ошмётки вечного пластика.
        Пару раз оказывались в тупике, забредали в непонятные коридоры, которых никогда не было на плане здания: они появились после чудовищного обрушения.
        Но вот показался какой-то просвет, мы двинулись к нему. Радуясь, что ещё немного - и покинем этот лабиринт. Я никогда не боялся закрытого пространства, но здешняя атмосфера изрядно давила на психику, заставляя крепче держаться за меч. Тут когда-то случилось много нехорошего, а это всегда оставляет свой след.
        От желанного рывка на свет остановила поднятая рука маркитанта. При этом он почему-то присел на корточки.
        - Стоп, - велел маркитант.
        - Что, опять предчувствия? - буркнул я.
        Мне безумно хотелось убраться отсюда подальше и не возвращаться никогда.
        - Хуже, - мрачно произнёс проводник. - Гораздо хуже.
        Он поманил меня пальцем.
        - Вон, смотри, только аккуратно и, главное, не высовывайся. Я такого сроду не видел!
        - Хорошо!
        Я подобрался поближе к отверстию. Увиденное меня не обрадовало, а испортило и без того казавшееся плохим настроение. Но теперь оно стало и вовсе безнадёжным.
        Очевидно, во время большой войны тут пытались выстроить линию обороны. Иного объяснения столь длинной и широкой траншее, протянувшейся на несколько километров, дать было невозможно. За столетия она перестала быть глубокой, но всё равно впечатляла масштабами. Тут работала строительная техника предков. Чтобы выкопать вручную, понадобились бы тысячи людей - страшная по нашим меркам цифра.
        Но не сама траншея привлекла к себе наше внимание, а то, что творилось возле неё, на расстоянии двух десятков метров от места, где мы укрылись. У меня чуть глаза от удивления не вылезли.
        Возле траншеи, вытянувшись цепочкой, стояли с полсотни нео, все особи мужского пола, грозные и могучие - встреча с любым из них для меня могла бы закончиться плачевно. Одно то, что вытворяли эти обезьяны, заставляло содрогнуться. Вот нео оказались у самой кромки ямы. Самый первый в цепочке покорно склонил голову. Стоявший за ним зашёл чуть сбоку, взмахнул тяжёлым топором и … снёс первому нео башку, та, прыгая как мячик, упала в яму. Убийца абсолютно хладнокровно пинком отправил обезглавленное тело следом за ней.
        Не глядя на результат своих трудов, передал оружие соседу и… точно так же, как недавно им же убитый, наклонился. Взмах топора, фонтан крови - и труп ещё одной обезьяны падает в яму.
        Сцена повторилась снова и снова. Нео зачем-то истребляли друг друга, это никак не вязалось с их обычным поведением. В глазах некоторых из них можно было разглядеть смесь ужаса и тоски, но они покорно убивали своих соплеменником и с тем же рабским послушанием подставляли шею. Что-то тут было не так! Они действовали, как куклы, марионетки в чьих-то злых руках. Но почему? Что заставляло их идти на убой? Какая неведомая сила овладела ими?
        - Они что, с ума посходили? - поражённо сказал я. - Может, эпидемия какая?
        - Ни то, ни другое, - произнёс маркитант. - Посмотри направо. Кого видишь?
        Я последовал его совету и сразу же выругался:
        - Блин! Надо же было нарваться!
        Справа от цепочки нео стоял урод с лицом, испещрённым незаживающими язвами, по отвратительной внешности которого сразу можно было определить шама.
        - Повезло, что это только младший шам. Старший мог бы нас почуять, - заметил маркитант.
        Действительно, у телепата-мозгокрута был только один нормально функционирующий глаз на лбу. Два других оказались затянуты кожей. Силёнок у такого мутанта намного меньше, чем у особей более высокого класса, и потому шам пользовался железякой, согнутой в форме почти правильного квадрата. Я слышал, что эта рамка помогает этим гадам концентрироваться и усиливает их телепатические сигналы. Ещё они варили алкогольную настойку, та тоже каким-то образом увеличивала их возможности. Однажды ополченцы притащили несколько трофейных бутылок, найденных в логове дохлого шама. С их слов - самогонка самогонкой, отвратительная на вкус, но крепко бьющая по шарам.
        Между шамами и нео давняя «любовь». Телепаты сколачивают из обезьян небольшие отряды и, используя ментальный контроль, вертят ими как заблагорассудится. Нео служат как рабы, загоняют для шамов дичь и могут сами же пойти на прокорм в случае, если охота не удалась и день выдался голодным.
        По большому счёту мне было плевать и на тех, и на других. Ни грязные, давно растратившие остатки всего человеческого, людоеды-нео, ни колдуны-шамы не вызывали у меня ни малейшей симпатии. И чем больше они истребляют друг друга, тем лучше.
        В другое время я бы только приветствовал увиденную сцену казни. Но… во мне ещё были слишком свежи воспоминания о жутком параличе, охватившем нас во время нападения крысособак. Я чересчур хорошо помнил, каково это - стоять соляным столбом, не чуять рук и ног, видеть смерть, но не иметь возможности сопротивляться. И эти переживания оказались столь глубоки и затронули такие могущественные силы в душе, что я, сам не осознавая происходящего, зарядил арбалет и отправил болт в цель, почему-то точно зная, что он угодит прямо в голову жестокой твари, в мозгах которой творится нечто ужасное и смертельно опасное для всего живого на земле.
        Арбалетная стрела тихонько пропела в воздухе. Щам даже успел что-то почувствовать, он обернулся. Болт впился точно в центр глазного яблока на лбу мозгокрута.
        У телепата не было ни единой возможности выжить, он умер мгновенно. И с его гибелью ментальный приказ перестал действовать. Шамы очнулись, сначала потрясённо оглядывая себя и тела своих убитых сородичей на дне братской могилы, а потом они увидели распростёртый труп своего мучителя и бросились к нему, растерзав за ничтожные доли секунды.
        Проводник больно ударил меня по плечу.
        - Нечай, ты что натворил, сукин сын! Они ведь за нас сейчас примутся!
        Он был прав, нас заметили. Нео кинулись за нами и довольно быстро догнали: им было проще, они ориентировались тут гораздо лучше нас и потому с лёгкостью перерезали нам все ходы и выходы. Я уже горько раскаивался о поступке. Надо было и впрямь позволить шаму довести ту ужасную экзекуцию до конца.
        Нас не стали убивать на месте, а поволокли назад к траншее, где раздражённо расхаживал взад и вперёд их вожак. На его голове красовался шлем, сделанный из черепа и полосок шкуры неизвестного животного.
        Нас заставили опуститься на колени. Нео отобрали всё оружие: иавтомат, и мечи, и ножи, и даже мой раритетный револьвер - я с тоской проводил его взглядом. Было ужасно обидно терять этот подарок.
        Вожак подошёл поближе, схватил меня за подбородок и внимательно посмотрел в глаза. Подобную манипуляцию он проделал с маркитантом. Должно быть, проверял - не шамы ли?
        Убедившись, что подозрения беспочвенны и мы - люди, вожак яростно помахал дубиной, весьма угрожающей на вид.
        - Кто вы и откуда взялись? - прорычал он.
        Фразы прозвучали на удивление чисто. Большинство нео, с которыми мне приходилось сталкиваться, в лучшем случае отделывались короткими рыками, а о себе говорили в третьем лице. Похоже, что с этим «товарищем» плотно общались и учили. Возможно, учёбой занимался тот самый шам, которого я отправил отсюда далеко и навсегда. Надеюсь, нам не выкатят претензию за его убийство?
        - Из Крылатского, - спокойно ответил я, зная, что признание не повредит обитателям Комплекса.
        - Далеко же вы забрались, - покачал головой вожак. - А здесь чего рыщете?
        - Хотим попасть в Кремль, - снова честно ответил я.
        - И только? Что же вы там забыли? - с интересом уставился на меня вожак.
        - Хотим предложить свои услуги, - опередил меня маркитант. - Авось в чём-нибудь пригодимся.
        - Да ну, - ухмыльнулся нео.
        - Попытка не пытка. Можем оказаться полезными. Например, вам вот пригодились - если б не мы, вы бы уже все валялись вон в той яме.
        Вожак злобно взревел и с силой грохнул дубиной по тому, что когда-то было опорой для электрических проводов.
        - Мерзкая скотина Хыр давно забавлялся с моим народом. Мы искали для него всё новых и новых жертв, Хыр пил их кровь, и с каждым разом ему хотелось больше и больше. Ещё и чистой крови требовал, а где её тут достанешь? - посетовал нео. - Кончилось тем, что мы собрались и втихаря договорились порешить ублюдка, когда тот наглотается своей настойки и отрубится. Только он каким-то образом это просёк. Решил, что мы ему больше не нужны и что нас нужно наказать. А способ придумал самый гадский, чтобы мы друг дружке башку сносили. Так ему забавнее показалось, скотине эдакой! Наша казнь, причём нашими же руками! Вот упырь! Влез в наши мозги, заставил в цепочку встать и кромсать головы по очерёдке. Так что вы вовремя вмешались. Ещё немного - и впрямь от нас ничего б не осталось. - Вожака передёрнуло.
        Он посмотрел в сторону убитого шама:
        - Я вот подумал, что у меня шлем в негодность пришёл. Оторву, наверно, головёнку шама, да из его черепушки новый себе сделаю. Может, меня потом тоже интересные мысли посещать станут.
        - А с нами что делать будешь? - задал резонный вопрос я. - За добро добром ответить не хочешь?
        Нео опустил дубину и свободной левой рукой задумчиво поковырял в носу.
        - Задали вы задачку… Действительно, что ж с вами делать-то? Живыми отпускать точно не следует, но прибить тут по-тихому и правда как-то нескладно выходит. Неудобно получается.
        Дружба с вожаком клана - вещь чрезвычайно полезная. Нам бы она пригодилась. Однако не похоже, что здесь с нами хотят закорешиться. И глаза у вожака скорее злые и голодные, тут миром, дружбой и жвачкой даже не пахнет.
        Вот как втемяшить в его башку простую истину: ты мне, я тебе? С нашей-то стороны шажок уже сделан, да ещё какой: целый клан от гибели спасли да нашими именами нео своих детишек теперь должны называть!
        - А ты удобное сделай. Мы же вас спасли, - снова напомнил я, почему-то при этом вспоминая присказку про наивного чукотского юношу. - И Хыра ликвидировали. Столько проблем с вас сняли. По-моему, это чего-то да стоит. Разве не так?
        Вожак гневно сверкнул глазами.
        - А то я не помню! И сразу же свинью подкинули. Стой тут и ломай голову.
        Тут он определился. Во всяком случае, взгляд его стал более осмысленным и сосредоточенным.
        - Нет, рано мне новым шлемаком обзаводиться! И под старым котелок варит. Делаем следующее: нео добро помнят. Вы нас выручили, мы не можем ответить чёрной неблагодарностью. Нас не поймут.
        Он говорил по смыслу хорошие фразы, но мне почему-то от его слов становилось только страшнее.
        - В общем, я нашёл решение. Мы отплатим вам добром за ваш поступок.
        Я облегчённо вздохнул, есть всё же справедливость на этом свете и людская благодарность!
        А нео продолжил, выбивая почву у нас из-под ног:
        - Дам вам фору: посчитаю до ста, прежде чем мы бросимся за вами в погоню. Бегите! Может, вам повезёт.
        Мы с проводником вскочили одновременно.
        - За мной, - скомандовал маркитант.
        Глава 13
        Наверное, у нео число сто шло сразу за двадцатью. Мы пробежали всего ничего, когда услышали, что толпа обезьян с улюлюканьем ринулась в погоню. Им предстояло развлечение, а нам трудная схватка за жизнь.
        Я нёсся как ветер, проклиная себя в душе за недавний опрометчивый поступок. Ну зачем я пристрелил того шама?! Теперь бы нам не пришлось сбивать ноги и надрывать лёгкие. Чего стоило грохнуть его в конце, когда он бы расправился со всей шайкой нео?! Сколько разного головняка мы бы избежали!
        Наверняка в голове у маркитанта крутились схожие мысли, но ему некогда было осыпать меня упрёками. Мы мчались как сумасшедшие, перемахивая через возникающие преграды, стараясь избегать потенциальных ловушек. Стоит только напороться на тупик - и всё, нам крышка. А этого ой как не хотелось!
        Нео настигали, были всё ближе и ближе. Казалось, я чувствую на спине их разгорячённое дыхание, а нос «слышит» вонь их грязных тел. Мне было реально страшно! Да что там страшно, я был в панике, но, к счастью, дикий адреналиновый выброс не мешал мне, а лишь прибавлял сил.
        Я мчался, опасаясь, что в нас начнут метать дротики или камни. Может, и того хуже: вожак нео без проблем разберётся с автоматом и перечеркнёт нас одной очередью. Тут не надо быть снайпером, с такого расстояния надо очень постараться, чтобы промахнуться.
        Но пока погоня доставляла обезьянам удовольствие. Они развлекались с нами, не пуская оружие в ход. А мы бежали, понимая, что вечно так продолжаться не может, что когда-нибудь придётся остановиться и дать последний в жизни бой, ведь результат его просчитывался с самого начала.
        Нео осталось почти четыре десятка, они просто побьют нас числом. Не уверен, что отец, окажись он на моём месте, сумел бы одержать победу. Но ничего, если понадобится, я дорого продам свою жизнь, пусть придётся сражаться голыми руками. Ведь во мне течёт горячая кровь кремлёвского дружинника, а они погибают, но не сдаются, как древние воины из славного прошлого.
        Не зря говорят, что бегущего нео можно догнать разве что на фенакодусе. Тут они мастера, несутся как вихрь. Но просто так им убивать неинтересно. Знают, уроды, что догонят, потому и не очень стараются. Или шам слегка потрепал их силёнки, перед тем как устроить масштабную экзекуцию.
        Тут кто-то нагнал меня, сильно саданул между лопаток. Я полетел вперёд, но сумел с кувырком встать на ноги и обернулся, чтобы разглядеть самого прыткого. Ну конечно… знакомый шлем из черепа и не менее знакомый автомат в руках. Вожак нео оказался самым шустрым. Этого и следовало ожидать.
        Вот только автоматом он пользовался не совсем так, как принято. Он орудовал им словно дубинкой.
        Я прикинул, что его соплеменники слега приотстали, у меня есть две-три секунды, а потом придётся сражаться со всем кагалом. Удрать не получится. Значит, надо победить, причём с одного удара. На второй просто не останется времени.
        Вожак довольно осклабился. У него явно была завышенная самооценка, не начав драки, нео с какой-то стати решил, что уже выиграл её. За такие ошибки надо платить, иногда жизнью.
        Я уже знал, как буду действовать: бросился к нему, сократив дистанцию до предела, оказался немного сбоку противника и врезал предплечьем в шею обезьяны, с разворотом ноги и корпуса, чтоб сделать удар максимально мощным. Я не рассчитывал, что точно засажу предплечьем в кадык нео, куда бы ни угодила моя рука - попадание в любую часть головы не пройдет бесследно. Но мне повезло. Именно кадык оказался мишенью.
        Такой удар считался среди ополченцев подлым, мне ни за что не разрешили бы применить его на Круге. Но тут речь шла не о дружеском поединке. Я должен был уничтожить врага, и я это сделал. Никто меня не осудит.
        Что-то тихо хрустнуло, противник, тихо булькнув, отправился на небеса. Теперь он был мертвее мёртвого и, стоит отметить, заслужил эту участь.
        Я забрал с его тела желанный трофей - автомат и снова бросился бежать, молясь, чтобы с оружием ничего не случилось и оно по-прежнему исправно.
        Пусть схватка была скоротечной, но и этого хватило, чтобы нео стали наступать нам на пятки. По выносливости они не уступали ни мне, ни проводнику, который, почувствовав, что со мной не всё в порядке, остановился и подождал, пока я с ним не поровняюсь. Это было благородно с его стороны, уж о чём о чём, а о благородстве среди маркитантов мне прежде слышать не доводилось. У них свои принципы, ради прибыли от сделки предадут кого хочешь, и не надо обманываться их клятвами. Торгашеская порода всегда даёт о себе знать, в какие-бы одежды кто ни рядился. И как приятно было иметь дело с исключением.
        В тот момент я был благодарен судьбе за то, что свела с этим человеком.
        - Если выживем - я тебя убью, - многозначительно пообещал Вася.
        На большее у него не хватило ни времени, ни сил. Мы снова понеслись по остаткам былого мегаполиса.
        Наверное, у меня, как у летуна, зрение было лучше, чем у маркитанта. Именно я первым заметил ЭТО и успел среагировать должным образом, крикнув:
        - Ложись!
        Падая, я успел придавить и маркитанта. Мы рухнули в асфальтовую крошку, прибитую дождём. И сразу же над нами пролетел вырванный с корнем бетонный столб. Он угодил прямиком в первую группу мчавшихся за нами нео, разметав как кегли, а потом погребя под собой штук семь особей. Кого-то убил, кого-то покалечил. Урон нео был нанесён значительный.
        Но шоу на этом не закончилось. В воздух взвился ещё один такой же «снаряд», с не менее результативным и смертоносным итогом.
        Я с ужасом осознал, кем может оказаться пока что невидимый метатель, и скоро убедился, что сделал безошибочный вывод.
        Немногим под силу подобные действия. Человек не вырвет и уж тем более не сможет бросить, да ещё на такое расстояние, тяжеленный бетонный столб. Только машина способна на это, а если быть точнее - био. И, говоря по правде, ещё неизвестно, что хуже: встреча с ним или с полусотней разъярённых людоедов. Впрочем, у всех них одинаковые кулинарные предпочтения.
        Входит, что из огня мы угодили в полымя, и пусть пока один враг уничтожал других, нам всё равно достанется на орехи, когда определится победитель, а кто стал им, выяснилось быстро.
        После второго броска нео как ветром сдуло. Они в ужасе удрали, оставив на поле десятка полтора раненых и убитых. За это время мы успели нырнуть в пролом в стене одного из ближнего домов, надеясь, что нас не заметили.
        И вот на улице появился торжествующий победитель. До этого он прятался за разрушенной многоэтажкой, терпеливо поджидая, когда добыча буквально сама придёт к нему в силки.
        Я плохо разбираюсь в моделях био, к тому же они частенько, как говорил отец «апгрейделись», меняя облик и функционал. Порой био превращались в нечто совершенно невообразимое, заимствуя запчасти у других моделей.
        Этот робот был на гусеницах, что позволяло ему спокойно преодолевать большинство препятствий. Разбираться с завалами помогали два манипулятора, каждый из которых походил на гигантскую клешню, и управлялся ими био весьма лихо, не хуже, чем любой из нас руками.
        Скорее всего, это был транспортный «Титан В6», но я не стал бы биться об заклад: уроботов с самого начала хватало разных модификаций, что уж говорить об изменениях, приключившихся спустя столетия. Думаю, конструкторы, перенесись они на два века вперёд, и сами бы не узнали свои творения.
        У этого не имелось признаков вооружения, если не считать «рук»-манипуляторов. Так что с мыслью насчёт транспортника я был прав. Но это не делало био менее опсным. Он лихо разобрался с нео и мог точно так же уничтожить и нас, так что мы сидели тихо, как мышь под веником. Я слышал, как бьётся моё сердце.
        Робот быстро подкатил к нео и стал собирать их, как грибник урожай. Биомеханический ублюдок недолго протянет без «пищи». Их реакторы вынуждены жрать плоть, и им всё равно, кого переваривать: обычного человека, нео или шама. И уж тем более роботы слабо заморачиваются на тему морали. С одинаковым успехом биомеханические твари охотятся на всех, кто попадётся в поле их зрения. Лишь бы получить ещё немного энергии, чтобы протянуть ещё одну сотню лет. Воистину, живучие твари, пусть и искусственного происхождения!
        Пока «Титан В6» сортировал трупы, добивая раненых (он просто расплющивал им головы), я прикидывал все варианты спасения. Всё зависело от того, засёк ли робот наши перемещения. Если да, то укрытие превратится в ловушку, отсюда мы никуда не удерём. Если нет - оставался шанс пересидеть, пока био не уберётся.
        Я всё же склонялся ко второму. В такой суматохе легко выпасть из виду, да и на фоне толпы нео мы однозначно проигрывали. Так что шанс есть.
        Вряд ли робот собирается торчать тут весь день. Скорее всего, дозаправится и двинется на поиски нового «топлива». Желание жить у этих рукотворных созданий ничуть не меньше, чем у нас с вами.
        Я старался не смотреть на то, чем занимался био. Воображение само по себе рисовало и без того тошнотворные картинки. Но иной раз любопытство оказывалось сильнее иных инстинктов. Я слегка выглядывал из укрытия и тут же раскаивался в поступке: зрелище было чрезвычайно неаппетитным, а мысль, что эта полумеханическая-полуживая тварь может эдак поступить с тобой, просто выводила из себя. Я стискивал зубы и сожалел, что нет под рукой оружия древних, способного превратить биогадину в груду простых обломков. Я бы многое отдал за случайно обнаруженный гранатомёт или ПТУРС.
        Но такие подарки на дороге не валяются. У нас был только автомат, старый добрый «калаш», но против огромного био он всё равно, что зубочистка.
        Так, процесс пошёл. Био заурчал реактором, и, клянусь самым дорогим, что у меня есть, делал он это с блаженным удовольствием, а я до крови прикусил губу. Рот сразу наполнился чем-то солоноватым и вязким.
        Трудно сказать, сколько времени у робота ушло на обработку добычи, но, когда это всё же прекратилось и робот пополз на механических гусеницах куда-то вдаль, я смог-таки облегчённо выдохнуть, а потом осторожно выбрался наружу.
        - Есть вещи, которые на всю жизнь не забудешь, - прошипел сзади маркитант. - Боже мой, как бы я хотел, чтобы мне это только снилось!
        Я кивнул. Последние деньки выдались богатыми на приключения, но эта сценка должна врезаться в память надолго.
        - До сих пор не верится, что пронесло, - добавил маркитант.
        У него был бледный и растерянный вид. Вряд ли я выглядел лучше. Недавно мы были на грани гибели и ещё не успели очухаться и осознать, что одно из испытаний позади. Но одно было ясно: впереди ждут не меньшие опасности, к которым просто невозможно подготовиться.
        - Ты в курсе, что био не очень любят мясо мутантов? - не знаю почему, вдруг спросил маркитант.
        На его месте я бы лучше сменил тему, но мы оба ещё находились под сильным впечатлением, так что пришлось продолжить диалог.
        - Нет. От тебя впервые слышу. А чем им мутанты не угодили?
        - Хрен его знает. Может, невкусные, может, меньше энергии дают. Так что мы для этого био были бы просто деликатесом. Впрочем, он и обезьянами не побрезгует.
        - Спасибо за в высшей степени полезную информацию, - хмыкнул я. - Всю жизнь мечтал об этом узнать.
        - Брось, - отмахнулся он. - Я ведь болтаю, чтобы напряжение разрядить. А это просто первым в голову пришло.
        - Как думаешь, этот био был тут в гордом одиночестве? - спросил я.
        - Сомневаюсь, - вздохнул маркитант. - И боевым машинам, и транспортникам надо ремонтироваться. Поблизости могут бродить сервы. Вряд ли наш гусеничный «приятель» долго бы протянул без обслуги. Так что гляди в оба, Нечай.
        И мы пошли по дороге, когда-то сложенной из бетонных плит.
        К сожалению, проводник оказался прав, когда говорил про сервов. Мы не успели отмахать и полкилометра, как наткнулись на робота-слугу. Он торопливо догонял ушедшего вперёд хозяина, смешно семеня «паучьими» лапами.
        На миг все оцепенели: имы и робот. Надо было что-то делать, как-то выкручиваться.
        «Паук» нерешительно качнулся, что-то пропищал. Это не походило на боевой рёв, но могло означать что угодно, например, зов, обращённый к более старшему и сильному товарищу. Если на подмогу серву прилетит «кавалерия», счёт нашей жизни пойдёт на мгновения.
        И тогда я решился. Было плевать, что у автомата остался один заряженный магазин, я всё равно вскинул его наперевес и полоснул по светящимся не то сенсорам, не то глазам биомеханизма. Бил очередью, не переведя «калаш» врежим стрельбы одиночными.
        Что-то цвинькнуло и раскололось, полетели по сторонам осколки стекла. «Паук» заверещал как оглашённый и, смешно переставляя непропорционально тонкими лапами, побежал прочь, чем-то напоминая крысособаку с поджатым хвостом.
        А на бетон упала последняя гильза, автомат пролаял и замолк. Всё, некогда грозный «калашников» превратился в бесполезную железяку.
        - А ты здорово его напугал, - заметил проводник.
        - Без хозяина сервы трусливы, что зайцы, - ответил я. - Но нам надо мотать отсюда со страшной скоростью. Сдаётся, что этот мелкий гад вызвал своего босса, и тот уже мчится сюда на всех парах.
        И в этот самый момент до нас донеслось подтверждение моих слов. В нашу сторону нёсся как угорелый «Титан В6», спеша на выручку трусливому серву. Встреча с ним была неминуемой.
        Глава 14
        Нам повезло в единственном: убио не было тепловизора, иначе ему не составило бы большого труда отыскать две наших тёплых тушки и охладить их до уличной температуры любым способом на выбор. Мне надоело уже прятаться, но другого выбора не имелось, разве что идти с голыми руками на грозного биомеха. Так что мы снова нырнули в укрытие (не самое надёжное, но ничего лучше под рукой не оказалось).
        Не знаю, какую информацию получил «Титан В6» от серва. Может, никакой конкретики, а может, полный расклад: сколько нас и где находимся. Громадина принялась орудовать на ощупь: переворачивая манипуляторами всё, до чего могла дотянуться. А действовала она шустро, видать, крепко подзаправилась энергией, которая теперь искала выход.
        - Влипли, - тихо простонал маркитант, когда манипуляторы методично разобрали кирпичную кладку в трёх метрах от нас.
        К счастью, увлечённый поисками био ничего не расслышал. Он убедился, что вытянул очередную пустышку, и передвинулся ещё ближе к нам. Тут ему в механическую башку пришла «блестящая» идея. Он решил, что сможет уговорить нас на добровольный суицид.
        Робот приподнял манипуляторы и принялся размахивать ими из стороны в сторону.
        - Внимание, - пророкотал металлический голос из невидимого динамика. - Два человека, я обращаюсь к вам. Не нужно меня бояться. Я был создан защищать человеческие ценности, такие, как свобода, демократия и гуманизм. Я не могу причинить вам зло. Вашим жизням ничто не угрожает. Если вам нужна медицинская помощь, я готов оказать её. Я готов починить ваши внутренности: иматеринскую память, и процессор, и память. Если вы голодны - я вас накормлю. У меня имеется встроенный пищевой синтезатор. Вы даже сможете выбрать себе еду по вкусу из меню. Человеки, это в ваших же интересах. Подайте сигнал, что слышите меня. Я помогу вам.
        - Щаз, - сквозь зубы пробормотал я. - Жрать ты хочешь, а не помогать. На десерт после вкусного обеда пробило.
        - Человеки, - продолжил механически бубнить био, - не бойтесь. Со мной вы будете в безопасности. Выходите. Поверьте, я делаю всё для вашего же блага. В противном случае мне придётся прибегнуть к особым мерам.
        - А здорово он по-нашенски шпарить научился, - не сдержал восхищения маркитант. - Почти без акцента, и фразы строит правильно.
        - Должен же он за двести лет хоть чему-то выучиться, - усмехнулся я. - За такое время даже крысособака на пианино «собачий вальс» лабать начнёт.
        - Жаль, пианино нет, - ввернул маркитант.
        - Ну да. Без него тут жизнь не жизнь, - согласился я, думая, что этими невинными шуточками мы постепенно подготавливаем себя к неизбежному.
        Сейчас био всё надоест и он снова пустит в ход манипуляторы.
        - Человеки, я даю вам минуту на раздумье. После этого я буду вынужден действовать не столь гуманными методами.
        - Гуманист сыскался, - зло сплюнул я. - Разобрать бы тебя на гайки, железяка старая.
        Био включил обратный отсчёт:
        - Шестьдесят секунд, пятьдесят девять… Ваше время истекло.
        Что-то щёлкнуло под корпусом робота, приоткрылся люк, из которого медленно вылезло нечто, похожее на г-образную трубу.
        - Чего это он? - удивился маркитант.
        - Понятия не имею.
        Труба «чихнула», из неё вылетело облако чёрной пыли и копоти.
        - Кажется, я догадываюсь, что это, - прошептал маркитант. - Нашего био на жареное потянуло.
        - Уверен?
        - Сейчас увидишь.
        Он был прав, труба оказалась огнемётом. Био принялся поливать пламенем стены соседних домов. Потихоньку жар добирался до нас, делая пребывание в укрытии невыносимым.
        - Ещё немного, и ему перепадут наши тела под аппетитно прожаренной корочкой, - сказал я.
        Находиться тут было невозможно. Мы уже дышали раскалённым воздухом, который разрывал лёгкие и выжигал внутренности. Ещё немного - и всё вокруг нас вспыхнет.
        - Банька что надо, - согласился маркитант. - Что делать будем?
        - Помирать, - обречённо произнёс я. - Единственный шанс - выскочить и броситься в разные стороны. Авось, он переключится на одного из нас, а второй тем временем удерёт.
        - Я согласен, - кивнул маркитант. - Бежим на счёт «три».
        Внезапно «Титан В6» замер. Будь он по-настоящему живым существом, я бы даже сказал, что он насторожился. Био спрятал огнемёт и сделал полуоборот, его манипуляторы прихватили несколько массивных бетонных блоков.
        - Однако, - протянул маркитант. - Снова почуял нео?
        - Сомневаюсь. Те так драпали, что, наверное, ещё не остановились.
        - Я б на их месте тоже не останавливался.
        Вдруг над нами послышался непонятный грохот, будто что-то тяжёлое неслось во весь дух. Я вскинул голову и успел увидеть размытую тень на фоне неба. Нечто, отдалённо напоминающее человеческую фигуру, но слегка гипертрофированной формы, пролетело сверху и с лязгом приземлилось на крышу био.
        Тот едва не подпрыгнул как ужаленный, мигом выпустил из механических рук блоки и принялся щёлкать манипуляторами, пытаясь снять с себя незнакомца. Поведение робота чем-то напоминало крысособаку, пытающуюся поймать на себе блоху.
        Однако незнакомец оказался вёртким типом. Он с лёгкостью ускользал от манипуляторов, при этом умудрился крепко вцепиться в «загривок» нео. Я явственно увидел, как он отрывает от робота куски металла и разбрасывает их по сторонам. Нормальному человеку такое было бы не под силу.
        Мы как заворожённые наблюдали за этой схваткой. Была парочка ситуаций, когда казалось, что био всё же сумеет скинуть с себя «блоху», но каждый раз незнакомцу удавалось не только ещё сильнее закрепиться на роботе, но и нанести очередной, не менее страшный ущерб. Он даже сумел разломать один из манипуляторов. Механическая рука повисла плетью и больше не поднималась.
        Кем бы ни был этот человек (человек ли?), но он туго знал дело, и его выходка увенчалась успехом. Сначала незнакомцу удалось парализовать био, а потом робот вдруг мелко задрожал и вспыхнул ярким пламенем. А победитель удовлетворённо соскочил на землю, радостно потирая огромные накачанные руки. Даже у отца мускулатура не была столь ярко выраженной, как у этого существа.
        Незнакомцем можно было бы залюбоваться: широченные плечи, мощная грудная клетка, бугристые мышцы, казалось, он состоял из одних только мускулов. И при этом двигался легко и проворно, с грацией танцора.
        На нём была камуфляжная форма, почти новая, если не считать нескольких прорех, которые были тщательно заштопаны. На голове красовалась такая же камуфлированная бандана, делавшая его похожим на пирата из старинных историй о мореплавателях.
        Смущало только одно - лицо, чем-то похожее на маску мертвеца, слишком спокойное и неподвижное. Глаза казались пустыми, такие точно не назовёшь «зеркалом души».
        Тут он заметил нас, на его лице не отразилось даже тени эмоции, оно как было, так и осталось бесстрастно-сосредоточенным.
        Незнакомец сделал шаг в нашем направлении. Я увидел, как из его ладоней выдвигаются острые блестящие клинки.
        - Кио, - прошептал маркитант. - Час от часу не легче!
        «Камуфлированный» подошёл ближе.
        - Кто вы такие? Сообщите имя, позывной, звание, личный номер, причину, по которой здесь находитесь, и сколько вас здесь!
        Я ожидал услышать глухой металлический голос, но кио разговаривал довольно приятным мужским баритоном, который мог бы располагать к себе, случись наша встреча при иных обстоятельствах.
        - Знаешь, - сказал я маркитанту, - мне нравится, когда встреча всё же начинается с вопросов, а не с попыток проверить цвет моих внутренностей.
        - Отставить ненужные разговорчики, - по-военному рявкнул кио. - Отвечайте коротко по существу.
        Я знал, что в кио есть немного от человеческого. Этот явно не столько интересовался нами, сколько развлекался. По-моему, на самом деле ему было глубоко плевать, с какой Луны мы сюда свалились. И уж меньше всего ему были нужны наши имена.
        Не успел я открыть рот, как земля содрогнулась от ещё двух ударов. Киборг был не один, к нему присоединилась парочка собратьев, таких же камуфлированных и мрачных. Они, подобно «камуфлированному», тоже спрыгнули откуда-то сверху.
        - Семьдесят пятый, доложите обстановку, - приказал один из новоприбывших.
        Очевидно, это был командир, поскольку наш спаситель звучно щёлкнул каблуками армейских берцев и принялся рапортовать:
        - Докладываю, Двенадцатый…
        - Отставить! Не Двенадцатый, а Сержант, - поправил его этот киборг и выразительно показал на лычку погона. Она была не защитного цвета, а нарочито яркого, жёлто-оранжевого цвета и потому сразу бросалась в глаза.
        Я с интересом вслушивался в их разговор. А этот Сержант весьма необычен. Кажется, ему не нравится, когда его называют по номеру, и это весьма странно.
        - Виноват! Сержант, разрешите продолжить?
        - Разрешаю.
        - Мной была обнаружена тактическая единица неприятеля в виде модифицированной версии транспортника «Титан В6». Данная единица вторглась на вверенный мне периметр охраны и принялась производить действия разрушающего характера. Я принял решение уничтожить неприятеля, сначала отключив его процессор, а потом взорвав резервуар с огнемётной смесью. Потерь в личном составе и среди гражданского населения не имею. После выполнения операции обнаружил неизвестных лиц в количестве двух человек. В настоящий момент провожу допрос без применения особых методов проведения. Доклад закончил.
        - Вольно, - разрешил Сержант и сразу же заорал:
        - Смирн-а-а! Слушать мою команду! Боец Семьдесят пятый, за самовольные действия объявляю выговор…
        - Био сам нарушил договорённость. Он не имел права вторгаться на нашу территорию. Я ведь был обязан среагировать, - с неожиданной для киборга обидой стал оправдываться Семьдесят пятый, но командир его не слушал, а продолжал гнуть свою линию:
        - …за уничтожение единицы вражеского биотехнологического вооружения, выражаю от лица командования благодарность. Вольно! Можете продолжать допрос.
        - Слушаюсь, - спаситель снова повернулся к нам.
        Следов обиды как не бывало.
        Его металлические штыри-штыки убрались, перестав вызывать неприятные чувства. Я почему-то явственно представлял, какие трюки может вытворять их обладатель, и, когда они убрались с глаз долой, облегчённо перевёл дух.
        Но не все разделяли мою радость. Мой напарник, кажется, окончательно впал в уныние.
        - Финиш, - печально произнёс он. - Сначала нам вынесут мозги в переносном смысле, а потом и в физическом. Кио…
        В его устах это прозвучало как приговор.
        - Не будь пессимистом, - сказал я и, покуда Семьдесят пятый не дёрнулся, чтобы пресечь «разговорчики», выпалил:
        - Товарищ сержант, разрешите обратиться?
        - Обращайтесь, - сухо разрешил киборг, обменявшись удивлённым взглядом с Семьдесят пятым.
        - Мы являемся носителями стратегически важной информации. От того, как быстро и оперативно мы доставим её в Кремль, зависит будущее. Наше и ваше будущее.
        - Вы уверены? - Показалось мне или нет, но в голосе Двенадцатого прозвучала насмешка. Ну да, хорошо быть наполовину металлическим чурбаном, здоровым и сильным, которому начхать на чужие проблемы. Просто зашибись!
        - Так точно, уверен, - отчеканил я.
        - Принято. Семьдесят пятый, отконвоируйте пленных в расположение части для дальнейшего допроса, - распорядился киборг. - Необходимо срочно покинуть этот район. Схватка могла привлечь внимание других био, на данном этапе у них превосходство в силе и технике. Всё, приказ выполнять.
        - Слышали, - кивнул нам спаситель. - Переставляйте ласты так, чтобы мне не пришлось вас подгонять этим, - и он с удовольствием ещё раз показал свой штык.
        И мы отправились под надзором Семьдесят пятого в неведомое расположение. Хотелось бы надеяться, что это не просто стоянка под открытым небом и что нам удастся не только ещё немного пожить, но и выполнить поручение отца.
        Единственное, что мне не понравилось, так это фрагмент короткой беседы между двумя другими кио, в которой Двенадцатый сообщил о каких-то тестах, которым собирается нас подвергнуть.
        Ненавижу быть подопытной свинкой.
        Глава 15
        Таинственным расположением могло быть что угодно и где угодно. Мне лично воображение рисовало картину воинской части, обязательным КПП со шлагбаумом, стенами, поверх которых «путанка» из колючей проволоки, рядком скучных серых казарм, а в них у входа на тумбочке стоит дневальный и громко кричит «дежурный по роте на выход». Внутри «взлётка», по бокам от которой стоят двухъярусные железные кровати с панцирной сеткой. Между кроватями тумбочки, а с боков табуретки, на которых усталые воины перед сном складывают свои гимнастёрки. На табуретках же висят пропотевшие портянки. Утром они высохнут, и в них снова можно ходить, без риска испортить ноги. О чём-то таком мне когда-то рассказывал отец, это была армия из прошлого, и я рассчитывал увидеть её отголоски в убежище кио.
        Увы, пресловутое «расположение» оказалось не столь впечатляющим. Киборги выбрали для себя несколько неплохо сохранившихся домов, кажется, такие называли таунхаусами. Очевидно, ребятам при всей их геройской и невозмутимой наружности нравился комфорт. В Комплексе о таком могли только мечтать.
        Однако службу кио несли исправно. По дороге нас окликнул часовой - бравый кио со слегка раскосыми восточными глазами. Он был малорослив по сравнению с другими киборгами, однако этот недостаток с лихвой компенсировался шириной плеч. Наглядный пример знаменитой поговорки про косую сажень.
        Вместе с ним на посту дежурила собака-кио - откормленная псина с равнодушными глазами. Она вела себя спокойно, но я не сомневался, что стоит лишь приказать, и собака с радостью вцепится мне или маркитанту в горло.
        Последовал обмен паролем и отзывом, после которого нас пропустили.
        Кио не поленились усеять периметр минными заграждениями, о чём честно предупреждал плакат с надписями на нескольких языках, включая английский.
        Я спросил у конвоира, к чему такие сложности и много ли знатоков английского бродят в окрестностях лагеря кио.
        - Специально для био написали, - пояснил Семьдесят пятый. - Они ведь по-нашему не очень. Хорошо, если говорить научились.
        Ему было скучно, и он снизошёл до дальнейших пояснений:
        - У нас с ними договор. Они не трогают нас, мы не трогаем их.
        - Видел я, как ты их «не трогал», - хмыкнул я. - Распылил на молекулы.
        Семьдесят пятый горделиво усмехнулся. В нём и правда человеческого было с избытком. Стопроцентный робот вряд ли бы клюнул на примитивную лесть.
        - Не хрен было лезть на чужую территорию. Сам виноват.
        Слово за слово, и между нами наладился диалог. Семьдесят пятый поведал, что это расположение их тактической сотни. Я недоверчиво покачал головой, но не стал ничего говорить, чтобы лишний раз не драконить конвоира. По нашим меркам это огромное войско. Я ожидал увидеть десятка три-четыре киборгов, что было бы больше похоже на правду.
        От тактической сотни осталась всего дюжина. Из них две женщины: когда-то сногсшибательно красивые, а сейчас выглядящие как старинная бытовая техника, нуждавшаяся в срочном ремонте. Семьдесят пятый с сожалением подтвердил, что так оно и есть. Кио порядком досталось. Они были изрядно потрёпаны в постоянных конфликтах и нуждались в хорошей «штопке».
        Нас заперли в одном из помещений, расположенных в подвале самого сохранившегося из домов. Раньше это был подземный гараж, нынешние владельцы переделали его в КПЗ.
        Маленькая лампочка у самого потолка давала тусклый жёлтый свет и отбрасывала тени на кирпичные стены. Под ногами голый бетонный пол. В углу металлический бак параши. Судя по въедливому запаху, камерой пользовались часто.
        - Не царские хоромы, - сказал, осмотревшись, маркитант. - И присесть негде.
        - Думаю, это ненадолго, - сказал я. - Сейчас все вопросы между собой порешают и потащат на допрос к начальству. Кажется, я их всё же заинтересовал.
        - Ты на полном серьёзе собираешься рассказать им о вторжении шайнов?
        Я кивнул.
        - Да, собираюсь. В нашем положении все союзники хороши.
        - Дело твоё. Поступай как хочешь. Только не верю я этим киборгам. Они считают, что смогут устроиться при любом раскладе. К тому же не удивлюсь, если это не более чем марионетки.
        - Поясни, - попросил я.
        - Они все подключены к общей сети. И, скорее всего, не просто черпают оттуда информацию, но и управляются тем, кто держит эту сетку. Это ведь не мутанты, а специально созданные киборги. И кто знает, что засунуто в их электронные мозги? Наверняка есть контроллеры или что-то в этом роде.
        - Это догадка?
        - Понимай как угодно. В общем, кио - союзник ненадёжный, марионетки. Вот добраться бы до кукловода…
        - Кукловод услышит нас через своих марионеток. Вряд ли он будет в восторге от известий про шайнов. Каждый новый игрок смешивает остальным карты, а такой, как шайны, - меняет правила.
        - А если цели шайнов и кукловода совпадают?
        - Тогда нам крышка, - мрачно сказал маркитант.
        - В любом случае, дёргаться бесполезно. Кио убивают только при крайней необходимости. Думаю, нам ничто не грозит.
        - Согласен. Если бы хотели убрать - давно бы так сделали. Видели, как они штыки из рук выпускают?
        - Видел. Впечатляющее зрелище.
        Я оказался прав, за нами пришли примерно через полчаса. Лязгнула внешняя задвижка, дверь открылась, на пороге появился Семьдесят пятый.
        - Эй, молодой, давай, дуй на выход. Разговор к тебе есть.
        - А я? - вскинулся маркитант.
        - А ты пока посиди. Когда понадобишься начальству, тогда вызовем.
        - Слушай, у меня ноги не казённые, скоро отвалятся. Принеси что-нибудь, чтобы посидеть или полежать было можно, - попросил попутчик.
        - Нежный ты больно, - хмыкнул киборг. - Ладно, решим проблему.
        В сопровождении кио мы поднялись на второй этаж. Деревянная лестница под его весом скрипела и ходила ходуном.
        - Куда ты меня ведёшь? - спросил я.
        - К Девяносто девятому. Это наш Координатор.
        - Командир? - уточнил я, поскольку слабо разбирался в иерархии кио.
        - Да, - подтвердил киборг. - Он здесь самый главный. Веди себя подобающе, если хочешь, чтобы тебя выслушали.
        Остановившись перед большой дубовой дверью, Семьдесят пятый деликатно постучал.
        - Заходите, - велел голос за дверью.
        Киборг втолкнул меня внутрь, сам остался снаружи.
        Я оказался в комнате, когда-то служившей кабинетом первым хозяевам дома. Огромные книжные шкафы под потолок, ковровая дорожка, незатоптанная и сохранившаяся идеально, мягкий диван в углу и широкий письменный стол посередине.
        За столом восседала громадина, в которой не сразу было можно опознать человека, - такие габариты казались невероятными, это была глыба полтора на два метра. Страшно представить, сколько она весила и какой силищей обладала.
        Девяносто девятый впечатлял. Те, кто его создал, потрудились на славу, создав идеального солдата. Они немало потрудились над внешностью. Киборг был не только грозен, но и красив, со скульпторски вылепленным мужественным лицом.
        - Представься, - велел Девяносто девятый.
        - Нечай.
        - Откуда ты взялся?
        - Из Комплекса.
        - Слышал о таком, - кивнул киборг. - У вас там некто Данила заправляет, бывший кремлёвский дружинник, а ты, Нечай, приходишься ему сыном. Я прав?
        Блин! Не знал я, что киборги неплохо осведомлены о нас. С другой стороны, маркитант говорил, что они присоединены к какой-то сети. Что знает один, знают и другие. Так что не надо удивляться их информированности.
        - Да, я сын Данилы, - не стал запираться я.
        - Отлично. - Киборг нажал на какую-то кнопку, вмонтированную в стол.
        В комнате появился незнакомый киборг, вернее - киборгша: сногшибательная красотка с точёной фигурой. Её талия казалась идеальной, грудь высокой, а прочие выпуклости манили красотой. Но, если присмотреться, чувствовалось, что красотке перепало: сквозь кожу проступали непонятные прожилки, значительно старя кио. Если не обращать на них внимания, то это была просто секс-бомба! С ними же она выглядела молодящейся старухой.
        В руках киборгша держала чемоданчик с эмблемой в виде креста на боку.
        - Спасибо, но я не нуждаюсь в медицинской помощи, - слабо запротестовал я.
        - А никто не собирается тебя лечить, - сухо сообщил Девяносто девятый.
        - Тогда зачем всё это?
        - Скоро узнаешь. Ноль четвёртая, возьми у этого объекта кровь на анализ, - приказал Девяносто девятый.
        - Как обычно: проверка на D-ген? - уточнила киборгша.
        - Что такое D-ген? - спросил я, не зная, радоваться или пугаться. Очевидно, начались те самые тесты, о которых я услышал по пути сюда.
        - Ты - сын бывшего кремлёвского дружинника. В твоей крови может оказаться ген, придающий им ряд особых способностей, которые ставят дружинников на одну доску с нами, - спокойно сказал Девяносто девятый.
        - И что с того?
        - Узнаешь в зависимости от результатов.
        Киборгша тем временем извлекла из чемоданчика шприц и несколько пустых пробирок. Она жгутом перемотала мне вену, заставила несколько раз сжать и разжать ладони, протёрла нужное место стерильной ваткой со спиртом, а потом аккуратно взяла шприцом кровь из вены.
        - Я закончила, - объявила она, когда содержимое шприца перекочевало в пробирки. - Разрешите идти в лабораторию.
        - Разрешаю, - сказал Девяносто девятый. - Как только закончишь, сообщи результаты. И да, возьми анализы у второго задержанного.
        - Я слышала, это маркитант. Думаете, у него в крови может оказаться D-ген?
        - Сделай для успокоения совести. А потом с докладом ко мне.
        - Будет исполнено.
        Девушка удалилась. Я проводил её взглядом.
        - Можешь сесть на диван, - разрешил киборг. - Мне сказали, что у тебя какая-то важная информация.
        Я кивнул и заговорил, стараясь делать слова максимально убедительными. Рассказал о готовящемся вторжении шайнов, что эта саранча сожрёт всё вокруг, что имеет смысл на какое-то время забыть вражду, объединиться, неважно под чьим началом, и всем вместе дать отпор новому врагу. Никогда прежде я не вкладывал в свой монолог столько эмоций, при этом выстраивая чёткую логическую цепочку. Говорил, что поодиночке сомнут всех, упомянул о жестокости шайнов и о выдающихся личных качествах этих воинов.
        Поедал о своём пути сюда, как преодолевал неприятности, сражался с дампами, убегал от нео, столкнулся с био, как нас выручил Семьдесят пятый, надеясь, что поступок подчинённого хоть капельку затронет сердце или то, что его заменяет, внутри танталовой брони киборг. Мне почему-то казалось это очень важным, не менее, чем известия о готовящемся вторжении шайнов.
        Девяносто девятый слушал не перебивая. Жаль, что его лицо было непроницаемым и при всём желании даже лучший физиономист не смог бы распознать, что сейчас творится внутри киборга. Рассказывать о чём-то без обратной связи трудно, иногда невозможно, но я делал всё, рвался на части, чтобы убедить не то машину, не то человека. Мне уже стало казаться, что я это сумел и добился своего, но надежда была напрасной.
        Собеседник выслушал и покачал головой.
        - Ты не первый, кто сообщил нам о шайнах. У нас были и другие источники.
        - Так это же здорово! - воскликнул я. - Тогда вы можете оценить масштаб грядущего бедствия, сравнив информацию из нескольких источников. Не удивлюсь, если окажется, что я преуменьшил последствия. А они будут губительными для всех. Помогите нам, придите на помощь Комплексу… Это в ваших интересах.
        Девяносто девятый скрестил руки на груди.
        - Не всё так просто, Нечай. Кио слишком мало. Не открою военную тайну, если скажу, что от нашей тактической сотни осталось всего двенадцать бойцов, включая меня, и пять собак. Многие нуждаются в техобслуживании и долго не протянут. Это неприятные факты.
        - Вот именно. Шайны разобьют и нас и вас поодиночке. Раскатают как блин. Вы должны принять моё предложение…
        Я не успел договорить. В комнату снова вошла киборг-медик. В руках у неё была распечатка. Она положила её на стол.
        Девяносто девятый внимательно пробежал текст глазами, потом поднял взгляд на меня.
        - У меня встречное предложение, молодой человек.
        - Какое? Я готов его выслушать, - сказал я.
        - Во-первых, я поздравляю тебя, Нечай! Ты действительно сын своего отца.
        Я возмущённо вскинулся. Ублюдком меня ещё никогда не называли.
        Но киборгу было плевать на мои эмоции. Он продолжил, чётко выговаривая каждое слово:
        - А во?вторых, ты можешь оказаться намного более полезным, чем думаешь.
        - И каким образом?
        - Внутри тебя есть D-ген. Думаю, ты мог бы стать дружинником, если бы твоего отца не вышибли в своё время из Кремля.
        - Да, но вам-то какая от этого польза?
        - Я уже говорил, что нас мало. Так мало, что в некоторых местах нас стали считать легендой. Но есть способ пополнить наши ряды. Из кремлёвских дружинников получаются отличные кио, жаль, что они редко нам попадаются.
        - К чему вы ведёте?
        - Ты станешь одним из нас, Нечай. Это великая честь быть нашим товарищем по оружию. Я лично присвою тебе номер.
        Глава 16
        Я вскочил с дивана, но женщина-киборг простым тычком вернула меня на место, а потом заблокировала так, что пошевельнуться было невозможно.
        - Брось, Нечай, - с укоризной проговорил Девяносто девятый. - Сопротивление бесполезно. Любой из нас справится с тобой одним пальцем.
        - Да идите вы… - с моих уст сорвалось грязное ругательство, но киборги и ухом не повели.
        - Не надо нервничать, молодой человек, - заговорила, склонившись над моим ухом, женщина-кио. - Смиритесь с неизбежным. Процедура не такая уж болезненная, к тому же вы пока не в состоянии представить, какие перед вами откроются горизонты…
        - Вы превратите меня в механического болвана! - закричал я.
        - Разве я похожа на такого? - с усмешкой спросила женщина, прижав меня к своей груди, оказавшейся одновременно и мягкой, и твёрдой. - Ну, вы по-прежнему считаете меня механическим уродцем?
        Её близость волновала меня, но я вспомнил о Варе, о ночах, проведённых вместе.
        - Нет, не считаю.
        Киборгша уменьшила хватку, ласково промурлыкала:
        - Уже лучше! Так чего ты сопротивляешься, зайчик? Когда ты станешь одним из нас, я с тобой смогу порезвиться. О, ты это надолго запомнишь! Я умею и люблю доставлять мужчинам удовольствие.
        - Договорились. Только сначала пройди техобслуживание, а то из тебя скоро песок с гайками посыплются! - зло прошипел я и заорал от боли.
        Докторша-киборг выкрутила мне руку.
        - Ай-яй-яй! Стыдно, молодой человек, разговаривать с дамами в таком тоне. Культурные люди этого себе не позволяют. Вижу, вас плохо воспитывали в этом вашем Комплексе. Ничего, подключение к общей информационной сети улучшит ваши манеры, и мы снова вернёмся к этому разговору.
        - Отпусти его, - велел Девяносто девятый.
        Киборгша выполнила приказ. Я сел, разминая руку. К счастью, механическая бой-баба ничего мне не сломала и не вывихнула, хотя на некоторое время я не смогу пользоваться рукой, как прежде.
        - Если ты ещё не понял, Нечай, - заговорил кио, - то решение уже принято, и от тебя ничего не зависит. Мои бойцы отправят тебя и твоего компаньона в Башню Мозга.
        - А маркитанта зачем тащить? - удивилась Ноль четвёртая. У неё явно был какой-то пунктик, связанный с моим напарником.
        - Пригодится. К тому же, согласно твоим тестам, у него весьма любопытные гены. Пусть им займутся детальнее.
        Он вызвал Семьдесят пятого.
        - Слушай мою команду. Вместе с Двенадцатым прямо сейчас забираешь двух пленных и сопровождаешь в Башню Мозга. Двенадцатый - старший. Вопросы есть?
        - Никак нет, - отрапортовал боец.
        - У меня есть, - сказал я.
        - Слушаю, - уставился на меня Девяносто девятый.
        - Покормите. С утра голодные.
        Впервые я сумел вызвать у этого киборга хотя бы слабую тень эмоции. Его губы сложились в подобие улыбки.
        - Семьдесят пятый, выдать обоим пленным по одному сухпайку. Сразу же, как они закончат приём пищи, выдвинуться в расположение Башни Мозга. Выполнять!
        Меня снова вернули в гараж. Семьдесят пятый принес два сухпайка в пластиковых коробках.
        - Подкрепляйтесь. На срок изготовления не смотрите - тут есть как продукты сверхдлительного хранения, так и восстановленные. И поторапливайтесь. Я вернусь через четверть часа.
        С этими словами он вышел.
        - Наши делали, - сказал маркитант, рассматривая одну из банок. В ней была гречневая каша с мясом.
        Потом он перевёл взгляд на меня:
        - Слушай, на тебе лица нет. Что случилось?
        - Эти долбанные кио хотят превратить меня в себе подобного, - сказал я.
        Аппетит у меня пропал, но я старательно орудовал вилкой. Неизвестно, когда ещё удастся поесть.
        - Весело, - протянул маркитант. - Значит, хотят сделать из тебя жестянку. Интересно, а с какой стати?
        - Нашли в крови какой-то ген.
        - Ясно. У меня, кстати, тоже брали кровь на анализ. Такая тётка пришла - закачаешься! Правда, личико подкачало, но я так понимаю, что это дело поправимое. Может, и из меня кио сделают?
        - В этом качестве ты им не интересен. Но могу успокоить: вкакую-то Башню Мозга мы отправимся вдвоём. Что там с тобой сотворят - неизвестно. Однако интуиция подсказывает, что ничего хорошего.
        Собеседник задумчиво поскрёб щетину на подбородке.
        - Чего-то не хочется.
        - Думаешь, я желанием горю?
        Он усмехнулся:
        - Когти рвать надо, Нечай.
        Я кивнул.
        - Согласен. Но отсюда не убежишь: тут и кио, и их собачки. А вот в пути можно попробовать. Но не сразу, надо отойти подальше от их базы.
        - Договорились.
        Киборг вернулся за нами в обещанное время.
        - Собирайтесь.
        - Нищему собраться, только подпоясаться, - проворчал маркитант. - Я слышал, нас куда-то поведут. Может, оружие дадите на случай чего?
        Кио холодно произнёс:
        - Это невозможно. Вы не внушаете доверия и можете повернуть оружие против нас.
        - А если будет нападение?
        - Вам ничто не угрожает. У вас будут двое сопровождающих: яи Сержант. Мы окажем отпор и сохраним ваши жизни.
        - Ладно, ты меня успокоил, - сказал маркитант.
        Мы вышли из дома. Там уже стоял Сержант. В руках он держал пулемёт неведомой конструкции.
        - Что это у вас, товарищ сержант? - спросил я, памятуя, что этот кио не любит, когда его зовут по номеру.
        - «Печенег-5»[3 - Несуществующая модификация.] - штурмовой пулемёт, - сухо пояснил киборг.
        - Отличная машинка, - похвалил маркитант. - Видел парочку таких. Должна была поступить в армию перед войной. Как всегда, времени не хватило. Встречается редко, в единичных экземплярах. Косилка что надо! Вещь!
        В отличие от Сержанта, второй киборг был вооружён пистолетом-пулемётом «Витязь». Маркитант снова восхищённо зацокал языком. Ему нравилось красивое и эффективное оружие. У обоих кио на бедре были деревянные кобуры с АПС и подсумки с обоймами. Не удивлюсь, если парни запаслись и гранатами. Судя по всему, кио жили на широкую ногу и могли позволить себе то, за что многие другие душу бы продали.
        Однако мне от этого легче не стало. Шансы удрать резко уменьшались. От кио мы ещё, может, и убежали бы, но вот пуля способна догнать любого. Маркитант, несмотря на его показушно-бравурное поведение, понимал это не хуже меня. Да, он восхищался вооружением киборгов, но его взгляд мрачнел с каждой секундой.
        - Далеко нам идти, товарищ сержант? - поинтересовался я.
        - Узнаешь, - односложно ответил тот.
        Никто нас не провожал. Мы снова прошли мимо часового с собакой. Та скользнула по нам равнодушным взором и положила голову на лапы.
        Двигались мы классической цепочкой. Впереди - Сержант, потом мы с маркитантом, Семьдесят пятый замыкающим. Хорошо хоть связывать нам руки не стали. Кио были уверены, что нам некуда деваться. Второй плюс - нас не использовали как тягловый скот, киборги сами тащили на спине солдатские вещмешки. Что в них - неизвестно. Возможно, кроме нас, кио намеревались доставить в Башню Мозга что-то ещё.
        Потянулись знакомые окрестности, тут мы уже были, и тоже под конвоем. Такая цикличность начинала приедаться. Не помешало бы слегка разнообразить наш жизненный путь.
        Первое время все молчали. Киборги оттого, что не были склоны к разговорам, в плане общения они были вполне самодостаточны, а у нас с маркитантом просто не имелось подходящего настроения. Тишину нарушали только наши шаги. Никаких сторонних звуков: мутанты где-то отсиживались, а био, после недавнего урока, зализывали раны и прикидывали нанесённый ущерб. Думаю, у них тоже каждая полноценная единица, даже транспортники, на счету.
        Каково же было моё удивление, когда Сержант заговорил первым.
        - Нечай, то, что ты сказал о шайнах, - это правда? - вдруг произнёс он, не поворачиваясь ко мне.
        Я сначала хотел удивлённо спросить откуда он знает о шайнах, потом вспомнил про сеть кио и не стал задавать глупый вопрос.
        - Правда.
        - И вы отправились в Кремль за подмогой?
        - Да. Что-то подобное на Руси уже было, когда кочевые племена вторглись на Русь и три столетия держали её под своей властью. А всё получилось потому, что тогдашние князья, совсем как нынешние, не пришли друг другу на помощь. Мне бы не хотелось повторения этого.
        - Считаешь, что кремлёвский князь умнее тех самых из древности?
        - Думаю, да. Должна же история хоть чему-то нас научить! В противном случае, всё закончится плачевно.
        - Но ведь Русь выстояла, выстоит и сейчас.
        Я грустно произнёс:
        - Этот враг другой. Он будет уничтожать. Многие великие народы погибли когда-то. Русь тоже погибнет, если мы не объединимся. Отец нашёл в себе силы признать главенство Кремля. Если это сделают и другие, тогда мы выстоим. Если нет… знаешь, мне не хочется об этом думать. Тогда получится, что всё было зря. Можно не дёргаться, а покорно склонить шею, как нео под приказом шамов.
        - Со всеми можно найти общий язык и договориться, - вдруг вступил в беседу Семьдесят пятый. - Предводитель - гений. Он обязательно достучится до того, кто у шайнов главный.
        - А как же мы, другие люди? - воскликнул я.
        Семьдесят пятый ответил без запинки:
        - Ты станешь одним из нас. Тебе бояться нечего.
        - Хорошо, - скрепя сердце сказал я. - А остальные? Как быть с ними? Об этом подумает ваш Предводитель?
        - Остальные… тебя вряд ли заинтересует их судьба, после того, как станешь кио. Так что выкинь из головы дурные мысли и положись на Предводителя. Он разрулит любую ситуацию.
        - Признаюсь, что был раньше более высокого мнения об умственных способностях кио, - хмыкнул маркитант, дотоле безучастно вслушивавшийся в разговор. - А сейчас иду и думаю: вы точно киборги или, может, малые дети?
        Думаю, он нарочно провоцировал киборгов, кто знает - может, из этого удалось бы извлечь хоть какую-то пользу и попытаться сбежать, в зависимости от того, как развернулись бы события, но киборги не проявили абсолютно никакой реакции. Они банально проигнорировали его слова. Я знаю, что кио присуще высокомерие, они любят посматривать на других свысока (особенности программы или остатки человеческой сущности?), однако мы либо не задели нужных струнок, либо были слишком мелкого «калибра», чтобы раздразнить обоих конвоиров. Старания маркитанта пропали впустую.
        Часа через два киборги сподобились разрешить нам привал. Сами они были готовы отмахать ещё столько же без всякого отдыха, но для людей сделали снисхождение.
        Семьдесят пятый встал на часы, а его напарник отсел в сторонку и принялся копаться в своём вещмешке.
        Я сказал, что хочу пить. Сержант протянул мне фляжку. Вода в ней была тёплая и безвкусная, но я пил её, как нектар, смакуя каждый глоток, потом, без спроса, протянул фляжку маркитанту, однако тот отказался:
        - Спасибо! Пока не хочу.
        - Дело хозяйское, - согласился я и присел на груду кирпичей.
        Хоть Девяносто девятый и плёл что-то про мои супергены, однако я чувствовал себя уставшим. Не хотелось идти на убой, а как иначе назвать то, что со мной хотели сделать? Потерять себя как личность, забыть, что такое эмоции, лишиться любви, Вари… И ради чего? Стать жестянкой наподобие сопровождающей нас парочки… Нет, ребята, вы как хотите, а я сделаю всё, чтобы избежать такой участи. Лучше сдохну, чем стану танталовым чурбаном.
        - Всё, подъём! - скомандовал Сержант.
        Я остался сидеть.
        Семьдесят пятый медленно подошёл ко мне, взялся за плечо и сдавил его пальцами, как железными клещами.
        - Боец, я не понял… Ты что, берега потерял?
        - Отстань, я никуда не пойду, - сказал я, с трудом удерживаясь от крика.
        Кио едва не раздробил мне кость. Однако я по-прежнему не подчинялся приказу. Это не было духом противоречия. Во мне опять просыпалось то, что вдруг проявляло себя в трудные моменты и приводило к победе. Я готовился к схватке.
        - Бунт на корабле, - спокойно констатировал Сержант.
        - Бунт, - кивнул я. - Что хотите со мной делайте, но я с вами не пойду. Можете убить.
        - Успеется, - протянул Семьдесят пятый.
        Маркитант попытался вскочить, но киборг его остановил.
        - Не спеши. Мы сначала с твоим дружком разберёмся. Ты пойдёшь на закуску. А пока попытайся усовестить его не вставая.
        Проводник послушно кивнул и произнёс:
        - Нечай, брось выкаблучиваться! Пойдём. Всё равно эти… - он умышленно пропустил ругательство, но мне всё было ясно, - с тебя не слезут, пока не подчинишься. Слышишь? Ну, хватит.
        - Ладно, - сказал я и с неожиданной лёгкостью сбросил с себя лапу кио.
        Думаю, в мозгу Семьдесят пятого все шестерёнки от удивления повернулись. Он как-то странно выпучил глаза, что-то попытался сказать, но я резким движением оттолкнул его, чуть ли не заставив приземлиться на пятую точку.
        - Твою мать, Нечай! Ты что творишь?! - вскрикнул маркитант.
        Из ладони Семьдесят пятого с лязгом выдвинулся штык. Киборг высунул язык и провёл им по лезвию, а потом внимательно посмотрел на меня.
        - Намёк понял?
        Я упёр руки в бока.
        - Иди сюда, сковородка чугунная, я тебе руку оторву и в зад запихаю. Давай, не бойся.
        Кио ринулся на меня со скоростью ракеты. Я успел встретить его прямым в челюсть. По ощущениям словно бил в бетонную стенку, и результат такой же. Костяшки на кулаке окрасились кровью.
        Киборг весил пудов десять, он без труда подмял меня, навалился так, что мои кости затрещали.
        - Прощайся с никчемной жизнью, человек! - со сладострастной улыбкой садиста произнёс кио.
        На секунду перед глазами блеснуло танталовое лезвие, готовое погрузиться в мою плоть, но внезапно киборг обмяк. Из открытого рта потекла белая жидкость, в которой я не сразу признал кровь.
        Сильные руки отбросили ставшее мёртвым тело Семьдесят пятого, помогли мне подняться на ноги.
        Я встал и беглым взглядом оценил обстановку.
        Ошарашенный маркитант сидел на своём месте, а мой спаситель - Сержант - вытирал неизвестно откуда взявшейся тряпкой свой штык. Вид у него был такой безмятежный, словно это не он завалил своего же кио.
        - Кажется, нам надо поговорить, - сказал я.
        Киборг кивнул.
        - Согласен.
        Глава 17
        Я проверил Семьдесят пятого. Он выглядел мертвее мёртвого, но кто знает этих киборгов - может, они прекрасно симулируют смерть. Увидит, что мы отвернулись, - вскочит и устроит резню.
        Я потрогал пульс на руке и шее. Ничего. Приложил ухо к предполагаемому сердцу (вдруг у кио физиология изменилась и сердце находится не там, где у обычных людей, а, к примеру, справа или вообще в желудке?). Тишина, ни звука.
        - Не трать время. Больше он угрозы не представляет, - прокомментировал Сержант.
        - Уверен?
        - Меня учили убивать. Если я что-то делаю, то на совесть.
        - Хорошо, - облегчённо произнёс я и с осмотра трупа переключился на более приятное занятие: его шмон. Мы давно уже распростились с самыми ценными вещами и надеялись восполнить утраченные запасы из трофеев.
        В первую очередь меня интересовало оружие. Я избавил мертвеца от всего, что представляло для нас интерес, и по-братски поделился с маркитантом трофеями. АПС отдал ему, «Витязя» оставил себе. Жаль, мёртвый киборг не носил при себе холодного оружия. Думаю, выдвижные штыки-ножи заменяли ему всё остальное.
        Сержант бесстрастно взирал за нами.
        Подержав в руках «Витязь» иоценив его приятную тяжесть, я выстрелил в голову Семьдесят пятого. Пуля проделала в черепе приличных размеров дыру.
        - Всё, теперь мне гораздо спокойнее, - сказал я.
        - Стоило ли тратить патрон? - спросил маркитант. - Я бы размозжил ему башку камнем.
        - Стоило. Так, с этой приятной процедурой покончено, теперь переходим к следующему вопросу повестки дня. Итак, мне нужно понять, что за хрень тут творится, - сказал я и сразу предупредил: - Только ты, пожалуйста, не заставляй меня нервничать. Положи, пожалуйста, всю свою артиллерию на землю, а сам отойди шагов на десять назад. Пожалуйста!
        - Никчемные предосторожности, - хмыкнул киборг. - Меня удивляет ваша наивность. Если бы я хотел избавиться от вас, то позволил бы Семьдесят пятому довести его намерения до конца. Да и сейчас я в любой момент могу нашпиговать вас пулями.
        - Тем не менее, сделай милость, выполни мою просьбу, - вкрадчивым голосом сказал я, прикидывая, хватит ли в «Витязе» патронов, чтобы остановить кио, если что-то пойдёт не так. Осторожность никогда не бывает лишней. Те, кто пытался оспорить это утверждение, уже никогда не расскажут нам о том, как глубоко они заблуждались.
        - Договорились.
        Киборг снял с себя всё оружие, медленно сложил всё одной кучкой и сделал ровно десять шагов назад.
        - Может, мне ещё и руки поднять? - насмешливо спросил он.
        - Ну, коли сам просишь… тогда поднимай, - разрешил я, отвечая ему улыбкой.
        Кио безропотно поднял руки.
        - Ну, как? Теперь чувствуешь себя спокойнее?
        - Намного, - ответил я. - А сейчас начнём разговор по душам… Если она у тебя есть, конечно.
        - Думаешь, я какой-то механический болванчик?
        - Думаю, что ты хрен знает кто, и нам ещё предстоит с этим разобраться. Давай, рассказывай, что это на тебя нашло: почему ты спас меня от смерти и убил своего напарника?
        Мощная фигура киборга напряглась, я сразу вскинул «Витязь», направив ствол на него, но кио не думал бросаться на меня. Он вдруг произнёс с ясно выраженной печалью:
        - У каждого из нас имеется личный номер. Он довольно длинный, для скорости мы обычно называем себя двумя последними цифрами. Для большинства своих я был всего лишь Двенадцатым, но где-то в глубине моей памяти отложилось, что когда-то я служил в российской армии, был сержантом ВДВ. Раньше это не играло для меня никакой роли. Но… - он замолк, а я не стал подгонять его, мне было безумно интересно выслушать исповедь кио.
        Сержант продолжил:
        - В прошлом году мой отряд попал в заварушку. Мы сцепились с био, опять не поделив зоны влияния. Схватка была горячей, наш и без того маленький отряд уполовинило. Меня в том бою зацепило. Внешних повреждений не было, однако пострадало кое-что иное - мой блок-контроль. Он элементарно вышел из строя. Я внезапно почувствовал свободу, понял, что перестал быть тактической единицей, управляемой на расстоянии, и снова осознал себя личностью. Я больше не был Двенадцатым. С того момента киборг вновь превратился в человека. Моё прежнее имя забылось, наверное, его специально стёрли вместе с прежними воспоминаниями, но то, что я когда-то был сержантом, столь глубоко врезалось в мою память, что это не смогли удалить, а может, и не хотели.
        - Вот почему ты не любишь, чтобы тебя называли по номеру, - протянул я.
        - Да, во мне нарастал процесс недовольства. Я устал изображать из себя куклу и мечтал окончательно оборвать ниточки, с помощью которых мною управляют. Сегодня я принял это решение и никогда о нём не пожалею, к чему бы оно ни привело. Я - человек, я не помню настоящего имени и потому хочу, чтобы вы называли меня Сержантом. Это единственное, что связывает меня с той, прошлой жизнью, когда я был таким же, как вы.
        - Мы уважаем твоё решение, - сказал я.
        Мой взгляд переместился на тело Семьдесят пятого.
        - А как же он? Почему ты его убил?
        - Пришлось. Иначе бы он расправился с вами. Он дисциплинированный солдат, лишь в последнее время стал слегка расхлябанным, что вполне объяснимо. Ему тоже перепало. Недели две назад мы угодили в переплёт во время одного из рейдов. Семьдесят пятому тогда хорошо прилетело, практически отбило мозги. В любой момент он бы окончательно слетел с катушек. Вот почему его отправили в Башню Мозга: фактически Семьдесят пятый шёл на разборку, как и я.
        - Поясни, - сказал я.
        - Предводитель догадался, что со мной не всё в порядке. Трудно изображать того, кем ты не являешься. Меня раскололи, потому и послали в Башню Мозга. Девяносто девятый убивал двух зайцев: мы бы отконвоировали вас, а потом из нас слепили бы одного полнофункционального кио. Это был бы уже стопроцентный киборг, а не два жалких подобия.
        - Допустим, я верю тебе.
        - Есть какие-то основания не верить? - прищурился кио.
        - Пока нет. Ладно, твои мотивы понятны. Что планируешь делать дальше?
        - Зависит от вас.
        - Однако, - протянул я. - И что же ты предлагаешь?
        - Если вы согласны, я хотел бы направиться вместе с вами в Кремль. Шайны - опасные враги. Я не хочу, чтобы наш мир погиб окончательно.
        - Согласны, - ответил за меня маркитант. - Лишний штык нам точно не помешает, особенно такой. Так ведь, Нечай?
        Я внимательно посмотрел на него, а потом на киборга. Логика в словах проводника имелась, и ещё какая. Путь впереди неблизкий. Взвесив за и против, я сказал:
        - Если у нас нет танка, придётся положиться на кио. С ним у нас больше шансов прорваться к Кремлю. Так что, Сержант, ты идёшь с нами, но при одном условии.
        - Что за условие? - вскинулся киборг, пожелавший стать человеком.
        - За старшего буду я.
        Кио улыбнулся.
        - Не возражаю. Столько лет я только и делал, что подчинялся. Согласен ещё немного потерпеть.
        - Тогда поднимай всю свою амуницию и собирайся в поход. Нам ещё идти и дти.
        Лицо киборга посветлело.
        - Знаете, мужики, я не помню, когда в последний раз благодарил кого-то. Возможно, с того момента прошло лет двести. Но сегодня я готов изменить сложившуюся ситуацию. Спасибо вам, мужики!
        - Только не вздумай заплакать, - усмехнулся я, - а то заржавеешь.
        Вечер догнал нас в дороге. Мы успели отмахать приличное расстояние, пришла пора останавливаться на ночёвку.
        - Сержант, тебе нужно спать? - спросил я у кио.
        - При необходимости я могу бодрствовать несколько суток подряд. Это не сказывается на функциональности моего мозга. Хотя даже роботам иногда нужен покой.
        - Тогда отдохнёшь в Кремле, - решил я.
        Это была одна из немногих ночей, когда мне удалось вдоволь выспаться. Присутствие киборга выключило мою предосторожность, я полностью положился на него и потому быстро расслабился. Стоило только закрыть глаза, и всё, я провалился в пучину сна, спокойную и безмятежную. Мне снился Комплекс, снилась Варя, мы летели с ней на «крыле», я показывал ей любимые места, она смеялась и обнимала меня. Я целовал её ласковые податливые губы, тыкался носом в любимое местечко на затылке. Это был лучший сон в моей жизни.
        Утром я встал бодрым и в хорошем настроении.
        Мы перекусили припасами, взятыми кио, тут нам помогла предусмотрительность Сержанта. Он заранее готовился к побегу и, когда его отправили нас сопровождать, прихватил с собой побольше сухпайков.
        Воду набрали в большом пруду. Киборг сказал, что знает его. Пруд не заражён, и воду можно пить без опаски, хотя мы, само собой, её предварительно вскипятили в консервной банке. От радиации это не спасёт, но в кусты будем бегать значительно реже.
        Маркитант с удовольствием погладил тугой как барабан живот. Он едва не мурлыкал от счастья, а я даже немного позавидовал ему - как же немного человеку надо!
        - Вроде, ничего так… Жизнь налаживается.
        - Я бы не спешил с такими заявлениями, - сказал киборг.
        - Да брось! Всё нормально идёт. Живы, здоровы, пузо набили… Одного не хватает.
        - Это чего? - с подозрением спросил я.
        Маркитант засмеялся.
        - У тебя возраст такой, что сам мог бы догадаться.
        Я бросил на него непонимающий взгляд, маркитант с огорчением хлопнул себя по колену:
        - Вот молодёжь пошла! До элементарного дотумкаться не может! Бабу бы сейчас, и считай, что жизнь удалась!
        - Женщина отвлечёт нас от выполнения миссии, - строго сказал Сержант.
        - И что? Хочешь сказать, что у тебя не встаёт? - прищурился маркитант.
        Киборг промолчал, но по заходившим желвакам на его лице, стало ясно, что высказывание проводника его задело. Надо было сгладить ситуацию.
        - Лучше перекуси, - сказал я. - Не знаю, чем ты обычно питаешься, надеюсь, не батарейками.
        - Нам подходит любая органическая пища, - пояснил Сержант. - Фактически мы всеядны.
        - Завидую, - вздохнул маркитант. - Я на это не способен. Трупы, к примеру, жрать бы точно не стал.
        - Никто и не предлагает, - сухо ответил киборг.
        - Вот тебе сухпай. Давай, трескай, - сказал я.
        Он в один присест умял завтрак и явно готов был съесть больше, однако нашёл в себе силы сдержаться. Я подумал и протянул ещё один сухпаёк.
        - Держи. Ты здоровенный бугай, тебе надо больше энергии.
        Сержант благодарно кивнул и принялся истреблять еду с прежней скоростью. Киборг практически глотал пищу, не разжёвывая. Делал это абсолютно автоматически, без всякого интереса. Насытившись, сразу вскочил на ноги.
        - Спасибо! Я готов.
        - Да ты не спеши так, посиди немного, - сказал маркитант. - Это ты хоть прямо сейчас прямо в путь, а нам ещё чуток времени надо. Мы ж не железные.
        - Я никого не тороплю, - пожал плечами кио.
        Он не спал всю ночь, но выглядел как огурчик, даже глаза не покраснели.
        - Скоро выходим, - примиряюще сказал я.
        - Говорят, вы огнём плеваться умеете. Это правда? - спросил маркитант у кио.
        - Умеем, - подтвердил тот.
        - Ну, и как это происходит, в животе ничего не жжёт, не горит?
        - Нет, конечно. Происходят специальные химические реакции, безвредные для моего организма, - туманно пояснил киборг.
        - То есть боли нет?
        - Спасибо Предводителю, чего нет, того нет.
        - Ясно, - протянул маркитант. - Блин, даже не знаю, завидовать тебе или жалеть.
        - Не надо ни того, ни другого. Просто принимайте меня таким, как есть.
        - Всё, - сказал я. - Пора идти. В дороге наговоримся. Далеко ещё осталось?
        - Считай, что уже пришли, - сказал Сержант. - Но проводником теперь буду я. Мне эти места известны так, как никому другому.
        Я посмотрел на маркитанта. Он развёл руками:
        - Кио прав. Это их территории.
        - Ладно, - произнёс я и обратился к Сержанту: - Коли вызвался, так веди.
        Глава 18
        - Так, мужики, что вам известно о Полях Смерти? - как бы невзначай спросил кио.
        - Ты из любопытства интересуешься или что-то ещё? - подозрительно сказал я.
        - Второе.
        - Кхм, - я на мгновение задумался. - Ну, они бывают разных цветов, горазды закусить плотью, а их свойства зависят от окраса. Самое главное из того, что мне известно, - это то, что любое Поле, вне зависимости от цвета, лучше обходить стороной. Я прав?
        - В принципе, да. Но как быть, если иного пути нет?
        Мы остановились. Внутри меня всё похолодело.
        - Ты, братец, намекаешь, что впереди ждёт неминуемая встреча с Полем?
        Кио кивнул.
        - Да. На пути будет участок, на котором когда-то было одно гигантское белое Поле Смерти. Потом что-то произошло, что именно - никому не известно, но Поле вдруг начало делиться. Сейчас там вместо сплошного вспученного ковра с ножками - десятки Полей поменьше. А между ними есть проходы. Лавируя, мы можем их обогнуть и оказаться у цели. К тому же, у меня есть то, что может помочь пройти через поле без особых проблем.
        - Погоди, а другого варианта нет? К примеру, обойти Поле сторонкой? - спросил я.
        - К сожалению, нет. Я только что получил сигнал через информационную сеть - Девяносто девятый узнал о том, что случилось, и отрядил погоню за нами. По нашим стопам идут почти все кио из моей сотни. Что самое плохое - с ними собаки. Они разыщут нас, где бы мы ни попытались скрыться. Нужно идти вперёд, не останавливаясь и не сворачивая.
        - Известие не из приятных, - покачал головой я. - Выходит, что позади задница и впереди тоже, а мы должны выбирать одну из них?
        - Выбор - это хорошо! - Клянусь банкой тушёнки - кио шутил.
        - Допустим. А можешь уточнить, что так задело твоих бывших братьев по оружию? Неужели они такие мстительные и хотят расправиться с тобой и нами за то, что мы уделали Семьдесят пятого, который в действительности был уже списан? - задал резонный вопрос я.
        Сержант вздохнул:
        - Девяносто девятому плевать на вас, меня и бракованного киборга. Думаю, они бы посмотрели на нашу выходку сквозь пальцы и не стали бы так рисковать, отправляя погоню. Всё дело в Предводителе. Это он почему-то заинтересовался вами, нашёл что-то любопытное.
        - Ах да, - в сердцах протянул я. - Пресловутый D-ген, чтоб он провалился!
        - Этого я сказать не могу, но Предводитель требует от Девяносто девятого схватить вас и незамедлительно доставить в Башню Мозга. Живыми или мёртвыми - ему всё равно.
        - Спасибо, успокоил, - сказал я.
        К тому, что когда-то было одним гигантским белым полем Смерти, мы вышли минут через двадцать. Перед нами был необъятных размеров пустырь, который издали казался чем-то вроде колышущейся на ветру простыни.
        - Оно такое большое! - не смог удержать возгласа я, при виде открывшейся картины.
        А она завораживала! Мы смотрели на Поле с пригорка, и теперь оно казалось уже не простынёй, а скоплением белоснежных облаков, хаотично перемещавшихся и постоянно сталкивающихся друг с другом. Однако прежние частички единого целого вели себя как положено, столкновения не приводили к конфликтам.
        - Оно ведь должно чем-то питаться, не так ли? - произнёс маркитант.
        - Тут неподалёку когда-то было стойбище нео, они регулярно приносили Полю жертвы, в итоге так его раскормили, что оно разрослось до прежде невиданных размеров. Ну, и поговаривают, что прямо здесь во время Древней войны залегла в полном составе целая пехотная рота натовцев. По ним жахнули из «Градов». Всё живое в фарш перемололи. Поля Смерти любят подобные места, - пояснил кио. - Правда, потом всё изменилось, нео ушли, Поле стало самостоятельно искать кормёжку. Думаю, из-за этого оно начало делиться. Мелкие Поля постепенно расползутся.
        - Лекция была интересной, признаю, - сказал я. - Теперь осталось понять, как мы сможем пробраться сквозь этот студень. Вряд ли нам удастся заранее проложить маршрут между свободными участками. Вся эта пузатая мелочь в вечном движении… По-моему, дело гиблое. У нас больше шансов выжить в схватке с твоими прежними друзьями.
        - Они не мои друзья и никогда ими не были, - отрезал кио.
        - Прости, я не хотел тебя обидеть, - повинился я.
        - Проехали. Как я уже говорил, у меня есть то, что нам поможет, - киборг протянул нам горсть непонятных предметов.
        Присмотревшись, я увидел, что это пуговицы с армейского бушлата. Взяв одну, покрутил перед глазами, понюхал и даже попробовал на зуб. Пуговица как пуговица, ничего необычного.
        - Замечательно. Осталось выяснить, какой толк от этого предмета? - произнёс я, возвращая пуговицу киборгу.
        Сержант отрицательно повёл подбородком.
        - Оставь себе. Пригодится. Это не простая пуговица, она побывала когда-то в этом Поле Смерти. Я срезал её с мертвеца.
        - Даже так… Интересно, а как ты это проделал? - проснулся маркитант, которому надоело следить за манёврами Полей Смерти.
        - Технология примитивная. Всё, что мне понадобилось, это аркан. Во время одного из рейдов я увидел мертвеца, погибшего в Поле Смерти. Я подцепил арканом его тело и подтащил на безопасное место. Особых трофеев снять не удалось, а вот пуговицы пригодились - как в воду глядел, что понадобятся, - пустился в разъяснения киборг.
        - Прости, всё равно не понимаю… Ну, срезал ты с одежды мертвеца эти пуговицы. И что теперь с ними делать, как они помогут пройти через Поле? - пожал плечами я.
        Мы в Комплексе встречались с Полями Смерти нечасто и мало знали об их повадках, так что моя неосведомлённость была простительной.
        Киборг терпеливо продолжил объяснять:
        - Это одна из особенностей Полей Смерти, причём любого, вне зависимости от цвета. Если у тебя есть предмет, заряженный в конкретном Поле, то он станет твоим пропуском, но только через то Поле, в котором его зарядили. Запомни, Нечай, это важно!
        - То есть мы в любой момент можем смело ринуться туда и нам ничего не будет? - недоверчиво произнёс я. - Лишь бы с собой была эта пуговица?
        - Если бы, - пророкотал киборг, которому только стальные нервы помогали терпеливо переносить мою любознательность. - Да, Поле не станет физически препятствовать нам, но не забывайте, что оно всё равно действует на любого, кто в нём находится. Среди нас нет Мастеров Полей, мы не знаем всех особенностей этого явления, потому надо сразу настраиваться на худшее. Изменения могут быть необратимыми, если мы задержимся внутри Поля дольше необходимого.
        - И кто поможет определить этот лимит? - спросил я. - Сами почувствуем?
        Сержант ухмыльнулся:
        - Когда мы что-то почувствуем, будет уже поздно. С нами непременно произойдёт какая-то хрень, и, как я уже говорил, лучше сразу настроиться на то, что она нам не понравится. Однако проблема решаема. Слышали про берёзы-мутанты?
        - И слышали, и видели, - сообщил я.
        - Хоть чем-то вы меня сегодня порадовали! Я уж думал, что вы из такой глухомани, что всё на пальцах разъяснять придётся, - облегчённо вздохнул кио.
        - Ты погоди радоваться, - заметил маркитант. - Берёзку эту мы видели, только при чём тут она и Поле Смерти? Не улавливаю связи.
        - Связь простая. Опытные люди всегда берут с собой в дорогу любой обрезок такого деревца, да хоть щепку! Это дерево служит неплохим индикатором действия Поля Смерти, почти как счётчик Гейгера для радиации, только без циферблата. Как только древесина из желтоватой превратится в пульсирующий багровым стержень, всё, ребята, пора «делать ноги»!
        - Надеюсь, у тебя с собой есть такая штука? - прищурился я.
        - Я же сказал, что опытные люди всегда берут их с собой, - с некоторой обидой подтвердил кио.
        - Ясно, вопросов больше не имею, - сказал я и добавил: - Приятно иметь дело с шаристым бойцом.
        Студень Поля, должно быть, почувствовал наше приближение. По нему, как по морю, побежали белые барашки.
        - Блин, ты точно уверен, что твои пуговицы сработают? - с сомнением в голосе спросил маркитант.
        - Сейчас проверим, - с ледяным спокойствием сказал кио. - Я иду первым, вы за мной. Идём цепочкой, на расстоянии вытянутой руки, дистанцию не увеличиваем. Ни в коем случае не разбредаемся по сторонам. Вы меня поняли?
        - Поняли, командир, - подтвердил я.
        Если бы не Поля Смерти на своих ложноножках, эта земля ничем не отличалась бы от любой другой. Обычный гравий, коего полно на дорогах, правда, нет ни единого деревца, да что там - растительности вообще нет, но мало ли странных мест на свете?
        Я задумался и едва не потерял Сержанта, маркитант слегка подтолкнул меня, напоминая, чтобы не зазевался.
        Можно ли назвать Поля Смерти живыми? Что это - просто какая-то субстанция или сложный, высокоорганизованный организм со своим мозгом и чувствами? Вряд ли мы когда-то узнаем ответы на эти вопросы.
        Главное то, что наш путь лежал через земли, которые эти создания считали своими, а с чужаками они предпочитали разбираться коротко и эффектно.
        Почти сразу мы увидели первые трупы: когда-то это были нео, но Поля Смерти постепенно начали превращать их во что-то совершенно необычное, я даже не мог подобрать словесного эпитета для того, что тут творилось. Выглядело это крайне омерзительно, желудок запротестовал от увиденного, и я срочно перевёл взгляд в другую сторону, иначе меня бы вывернуло наизнанку.
        Киборг шагал размашисто и легко. Не знаю, действовали ли это заряженные пуговицы, или он неким наитием мог выбрать путь, огибающий любое препятствие, включая невидимое, но пока что мы словно шли по длинному извилистому коридору, и никто не собирался преградить путь. Поля Смерти, всё более смахивающие на студень, не проявляли к нам интереса. Очевидно, пока что система «чужой-свой» не давала сбоя. Нас будто не существовало.
        Однако я понимал, что наше продвижение не станет всего лишь увеселительной прогулкой. Что-то должно было случиться, и, конечно, это произошло.
        Глава 19
        Я слышал, что Поля Смерти могут насылать мороки, но не ожидал, что они могут ещё и поднимать мертвецов. Не стану спорить, может, это было всего лишь видение, галлюцинации в мозгу, призраки в отравленном сознании… Когда имеешь дело с Полями Смерти, ни в чём нельзя быть уверенным. Тут всё происходит по иным законам, которые трудно понять обычному человеку.
        Для меня поднявшаяся армия мертвецов была такой же реальной, как и всё остальное.
        Кио говорил, что в древности тут положили роту натовской пехоты. За несколько столетий трупы должны были разложиться или превратиться в мумии. Эти же выглядели так, словно их только что направили на боевое задание: преимущественно молодые, упитанные (толстяков хватало - в обычную пехоту гребли всех подряд, это же не морпехи с особыми требованиями к физическим кондициям). Кстати, среди них хватало и женщин, видимо, во время войны они тоже считались мобилизационным ресурсом. Эти «амазонки» мало чем отличались от мужчин, их формы были далеки от соблазнительных, а оружия и всякой снаряги на всех навьючивали одинаково.
        Правда, в отличие от тел, одежда натовцев всё же истлела. На восставших бойцах были клочки того, что когда-то было камуфлированными куртками и штанами, с защитных шлемов слезло покрытие, и зияли многочисленные дыры (причём многие с оплавленными краями), кевларовые бронежилеты были порваны в клочья - похоже, это Поле умело сохранять органику, а к остальному не было столь же бережливым.
        От бойцов почему-то валил пар, будто они только что выскочили из бани на мороз. Лица, руки, те части тела, которые виднелись через лохмотья, выглядели красными, словно ошпаренными. Должно быть, Поле Смерти помнило, что отряд нашёл свою гибель под реактивными снарядами, и это отразилось в облике поднятой роты мертвецов.
        У большинства в руках старинные автоматические винтовки М-16 с примкнутыми ржавыми штыками. Лезвия направлены на нас, рты открыты и перекошены в злобной гримасе. Воображение дорисовывало их отчаянный крик.
        Зомби шли убивать. Неизвестно, что гнало их: жестокая воля Полей Смерти или собственные инстинкты мертвецов, но это была жуткая в своей фантасмагоричности картина.
        Они возникали из ниоткуда, просто выходили вдруг из-за ближайшего Поля Смерти, выстраивались в подобие строя и целенаправленно шагали на нас.
        Никто не знает, как можно убить того, кто уже мёртв. Можно было бы спасовать перед этой задачей, но киборг, шагавший впереди, нашёл решение. Он не стал тратить драгоценные боеприпасы, вряд ли бы пули смогли нанести вред зомби. Сержант выхватил из рук ближайшего мертвеца М-16 и нанёс мощный удар прикладом по обезоруженному противнику. Стоило только мертвецу упасть, как он больше не сумел подняться, его будто приклеило к земле, распластало на ней, как тот ни старался, освободиться ему уже не удалось. Но на этом его муки не закончились. Потом сверху ударил невидимый пресс, тело пехотинца расплющилось, превратилось в блин. И тогда поверженный закричал.
        Это был нереальный в своём ужасе и отчаянии крик, в котором переплелись ненависть и такая вселенская тоска, будто бы в душу того, что когда-то было солдатом, вбили ледяной кол и теперь ворочали им из стороны в сторону, чудовищно терзая и без того измученную плоть.
        Я вздрогнул. Вопль добрался до меня, я провёл рукой по ушам и обнаружил на них кровь. Этот крик буквально буравил, как сверло. Погибая во второй раз, мертвецы хотели утащить за собой и врагов на тот свет.
        - Чего стоите, делайте, как я! - прохрипел кио, которому досталось не меньше нашего, но он не выбросил М-16, а крушил винтовкой уже нового врага.
        Я сбил с ног жирную негритянку, должно быть питавшуюся в настоящей жизни одной химической дрянью под названием фастфуд. Она упала на спину, комично задёргав конечностями, как опрокинутое насекомое, винтовка вывалилась из её рук. Я подхватил оружие и как раз вовремя: вспину едва не упёрся штык от тощего ботаника в очках.
        Я с лёгкостью парировал его удар, и при жизни этот тип не отличался силой, что с него взять - вряд ли поднимал что-то сильнее ноутбука, перед тем как его забрили в армию, а после смерти и вовсе превратился в доходягу.
        Удар, штык прошивает камуфляж, как тряпку (где этот горе-воин потерял бронежилет и почему свой капрал или сержант раньше его не убил?), очкарик шамкает ртом, в котором зубы как на подбор: белоснежные, без малейшего признака налёта. Бью ему в живот, пехотинец оседает на пятую точку и сразу же взрывается бесформенной кляксой. Вот уж приплющило так приплющило.
        Почти над самым ухом ещё один душераздирающий вопль: это маркитант пластает своего противника. У меня снова тёплая струйка на щеке, не сомневаюсь, что это моя кровь. Ещё чуть-чуть, и мы, наверное, оглохнем.
        Кио вошёл в раж, он с такой силой размахивает М-16, будто Илья Муромец палицей, и каждый замах валит сразу несколько пехотинцев. Не ожидал, что вражеская автоматическая винтовка может оказаться такой крепкой. Хотя не удивлюсь, если всё дело в том, что она пробыла в Поле Смерти.
        Но мертвецов не становится меньше, всё же в роте человек сто, если не больше, я понятия не имею, какое в войсках НАТО было штатное расписание, к тому же оно могло отличаться в зависимости от страны-участника.
        Эти, вероятно, американцы, вон у ближайшего на груди виднеется футболка с надписью «Господь, да хранит Америку!», ну и эмблемы с полосатыми флажками не у всех ещё превратились в нечто непотребное.
        Собственно, мне всё равно, кого плющит теперь уже моя М-16: американцы это, французы или немцы из бундесвера. Когда-то они пришли на мою землю, вторглись сюда своим грязным сапогом. Мои геройские предки дали им отпор, что же, пришла пора показать, что и потомки не лыком шиты.
        Возле маркитанта расплывается новая клякса, эдак он скоро обгонит меня. Я бью прикладом в челюсть дородному чуваку с тройным подбородком. Они явно жрали из одного корыта с той толстухой. Натовец оказывается на удивление стойким, хоть приклад вынес ему полчелюсти, гаврику хоть бы хны, даже глазом не повёл. Я толкаю его плечом, стокилограммовая туша из жира прилипает к матушке-земле, где её ждёт строгий и справедливый финал, а мне в барабанную перепонку будто втыкают шило.
        Я тоже начинаю вопить от боли и впадаю в неистовство. От невыносимой муки хочется лезть на стенку, но в отсутствие её вымещаю эмоции на мертвяках. М-16 проверяет черепушки солдат на прочность, и пока что успех на моей стороне.
        У зомби нет единого командования, никто ими не руководит, они безмозглы и тычутся, мешая друг другу. Некоторые умудряются ещё и пасть сами и свалить своего товарища, облегчая наши труды. Но их по-прежнему много, слишком много.
        Кио идёт, как косарь на покосе, только пыль столбом. Кажется мне или нет, но он не выглядит уставшим. Кажется, только разогрелся и теперь получает удовольствие от процесса. Если бы не действие невидимой силы, которая подобно прессу плющит упавшие тела мертвецов, вокруг него давно бы образовались целые штабеля, а киборгу всё нипочём!
        Да и я начинаю получать неизвестную подпитку. Перестаёт болеть ухо, я всё меньше реагирую на крики зомби, мышцы наливаются силой. Не иначе Поле Смерти действует и на нас, причём пока что благотворно.
        Сержант впереди, словно паровозик, прокладывает путь, я защищаю фланги, а маркитант тыл. Наше трио работает словно единый хорошо слаженный механизм. Ещё немного, где-то шагов через сто, виднеется участок территории, свободный от Полей Смерти и полчищ зомби, но туда ещё надо попасть. И это не так просто.
        Мертвецы уже догадываются, что могут нас упустить. Они удваивают усилия, в их атаках появляются проблески разума. Убивать их уже не так просто, как было вначале. А может, мы пока что расправлялись с не самыми боеспособными особями из павшего отряда, и теперь приходится иметь дело с более элитным подразделением.
        Версия кажется вполне правдоподобной. Теперь вокруг нас мелькают не толстяки и задроты, а поджарые ребята средних лет с накачанными фигурами. Большинство из них темнокожие. Мы пропускаем первые удары, у меня уже есть несколько чувствительных уколов от штык-ножей. К счастью, это не российские знаменитые трёхгранные штыки, а то бы нам пришлось совсем хреново. Тем не менее, раны есть раны, через какое-то время подпитка от Поля Смерти уже перестаёт компенсировать ущерб от них, мы слабеем, даже киборг выдыхается. Оказывается, есть пределы и у его железного организма.
        - Ребята, не сдавайтесь, - просит он. - А то крышка! Ещё немного осталось, совсем чуть…
        Последние несколько метров даются нелегко, мы ввязываемся в ожесточённый бой. Мертвецы не хотят отпускать нас, они уже начинают менять тактику - не тупо дырявят штыками, а пытаются схватить за руки, ноги, повалить. Если им удастся опрокинуть хоть одного из нас - всё! Остальным уже не пробиться!
        Кио идёт на таран, с разбегу прошибает кажущуюся сплошной стену зомби, мы устремляемся за ним. Три метра… Два… Один… Всё, мы вырвались из цепких объятий Полей Смерти.
        С десяток мертвецов бросаются на нас, по инерции они пару шагов и внезапно оседают пыльными мешками, из них будто выбили дух.
        - Всё, - шепчет маркитант. - Отвоевались ребята. За пределами Поля Смерти мороки не живут.
        Он ожесточённо скребёт затылок.
        - Зараза! Знал бы, во что липну, - ни за какие коврижки бы не поехал в ваш долбанный Комплекс и уж тем более не ввязался бы в это приключение с тобой, Нечай!
        - Что-то ты рано начал сожалеть об этом, - говорю я.
        - Ха! - усмехается он. - Да я каждый час уже об этом жалею. Только сказал в первый раз.
        - Ничего, мужики, - произносит киборг.
        Он, как и мы, устало опустился на траву. Идти дальше нет сил.
        - Ничего, - повторяет Сержант. - Главное, что мы прорвались. Теперь осталось самое трудное. До Кремля уже всего ничего, только туда попасть сложно. Я бы даже сказал, невозможно.
        - Лучше скажи - а погоня тут пройти сумеет? - спрашиваю я, догадываясь о том, что придётся услышать.
        - А ты что думаешь? - удивляется кио. - Их больше, они лучше вооружены. И они тоже знают об этих Полях Смерти. Они пройдут, можешь не сомневаться. Так что нам тут засиживаться нельзя. Берём ноги в руки и двигаем с крейсерской скоростью.
        - Что, перекур закончен? - расстраивается маркитант.
        У меня схожие чувства, просто он меня опередил.
        - Впереди есть одно безопасное местечко, - успокаивает Сержант. - Там и сделаем полноценный привал.
        - Что за местечко?
        - Увидишь. Тебе понравится. Только для начала себя подлатайте. Вам перепало от мертвяков.
        - Хорошо, - улыбаюсь я. - Поскорей бы до него добраться, до твоего схрона!
        Я устал, как крысособака, но мне хорошо. Мы прошли через Поля Смерти, а это дано не каждому.
        Глава 20
        - Что это? - спросил проводник, стоя у края разверстого колодца. - По-моему, какие-то подземные коммуникации: теплотрасса или канализация. В общем, что-то в этом роде. Вон, внизу трубы торчат…
        - Ты не ошибся, - кивнул киборг. - Предки построили один из секретных бункеров и замаскировали под объект гражданского назначения. Надеялись, что так он привлечёт к себе меньше внимания. Вряд ли спутникам противника будет интересно заниматься фотосъёмкой теплотрассы.
        - Хорошо хоть не канализация, - облегчённо вздохнул я.
        - Тебя пугает высохшее дерьмо двухсотлетней давности? - удивился кио.
        - Знаешь, нам и своего хватает, - философски ответил я. - А почему здесь нет люка? Заходи, кто хочешь, бери, что хочешь…
        - Сорвало во время бомбёжки. Натовцы рвались к центру Москвы и встретили здесь сильный отпор. Пехота завязла, местность стали утюжить из всего, что удалось подтянуть. Правда или нет, но тут даже были задействованы сателлиты из натовской военно-космической группировки со сверхмощными лазерами. Парням, что защищали подступы, пришлось несладко. Они гибли, но продолжали стоять до последнего.
        - А ты откуда знаешь об этом бункере?
        - Мы подозревали об их существовании, но эта информация с самого начала была засекречена, даже в нашей сети мало что есть. Я случайно наткнулся на этот бункер, когда получил задание найти подземный проход к Кремлю. Проход не нашёл, а вот на бункер наткнулся. Правда, уже тогда мой блок контроля навернулся, и я не стал делиться добытыми сведениями.
        - Да уж. А ты парень себе на уме, - усмехнулся маркитант.
        - Что есть, то есть, - согласился кио.
        Он первый спрыгнул в колодец.
        - Тут неглубоко, давайте за мной.
        Маркитант уверенно шагнул к краю, но я придержал его.
        - Слушай, а под землей не водится всякая агрессивная флора и фауна? Может, нас там ждёт с распростёртыми объятиями какая-нибудь голодная образина?
        - Знаешь, после Полей Смерти и полчищ зомби мне уже начхать на всё. Даже если наткнёмся на гнездо руконогов, я с огромным удовольствием повыдергаю им и руки, и ноги. А потом поджарю на медленном огне и съем.
        В отличие от кио, мы прыгать не стали, спустились по скобам лесенки. Тут было сыро и тепло, пахло плесенью. Фонариков при себе на нашлось, кио, похоже, мог видеть в темноте и уверенно шагал куда-то вперёд вдоль магистрали труб в пластиковой изоляции. Мы, в отличие от него, оказались бы в положении слепых котят, однако скоро прояснилось, откуда здесь устойчивый запах плесени: вдоль стен росли колонии фосфоресцирующего мха. Их зеленоватое сияние было слабым, но всё же худо-бедно освещало дорогу. Благодаря этому можно было идти, без риска споткнуться или разбить голову.
        По внутренним прикидкам путь занял четверть часа. Наконец кио остановился и принялся водить рукой по стене.
        - Что ты делаешь? - заинтересовался я.
        - Где-то здесь должен быть механизм открывания.
        - И что, он спокойно покорится первому встречному? - удивился я.
        У меня были другие мысли насчёт мер предосторожности военных систем.
        - Когда я на него наткнулся, проход был открыт. Операторы вынужденно покинули бункер, их выкурили какой-то дрянью, с которой не могли справиться ни автоматические, ни индивидуальные средства защиты. К счастью, теперь она выветрилась, и нам уже ничто не угрожает. Накопители энергии ещё не разрядились, про перешли в сверхэкономный режим. Я сумел разобраться в системе управления и настроил её под себя. В итоге получилась неплохая персональная нычка на самый крайний случай, - пояснил киборг. - Я рассчитывал пересидеть тут, если меня раскроют и пожелают уничтожить. Как видите, пригодилось.
        - Твои способности к хомячеству восхищают, - покачал головой маркитант. - А ты точно в прошлом был сержантом, а не прапорщиком?
        Киборг неопределённо хмыкнул. Он нашёл потайную кнопку и надавил на неё. Невидимый встроенный в стену динамик прохрипел:
        - Прошу назвать кодовое слово.
        От неожиданности я чуть не подпрыгнул. Внезапно заговорившая стена задела и без того встревоженные нервы.
        - Люба, - ровным тоном произнёс киборг.
        - Провожу анализ. Голосовые модуляции и кодовое слово совпадают на сто процентов. Доступ разрешён, - сообщил динамик после короткого молчания.
        Сбоку от киборга что-то зашипело, очевидно, заработали сервомоторы, участок стены сдвинулся с места, отъехав вправо и открыв перед нами широкий проход. Почти сразу в проёме зажглись лампы холодного дневного света.
        - Милости прошу к нашему шалашу, - сделал широкий приглашающий жест Сержант.
        Я никогда прежде не бывал в секретных армейских бункерах и, когда оказался внутри, с интересом стал осматриваться. Это была комнатушка где-то пять на пять метров с голыми бетонными стенами и не менее голым бетонным полом. В ней царило страшное запустение. Пыль покрывала всё в несколько слоёв. Я не сдержался и чихнул. В воздух взвилось облачко пыли, а нос припорошило.
        - Некогда было убраться, - почему-то виновато сказал киборг.
        - Не страшно. Мы, мужики, к свинарнику привычны, - сказал маркитант. - Нам допрежь тоже попадались всякие бункера, но тебе досталась целка - её явно прежде не трогали.
        Почти половину одной из стен занимали мониторы с выпуклым экраном. Я смахнул рукой пыль с одного из них: он оказался треснутым.
        - Похоже, в него стреляли зачем-то, - произнёс маркитант.
        Напротив мониторов расположились два металлических кресла, они тоже все были в пыли. Я смахнул пыль с ближайшего и сел в него. Оно вращалось, и я крутанулся на триста шестьдесят градусов.
        Спинка у кресла была жёсткой и холодной.
        - Аскетично, - протянул маркитант. - Суровая армейская классика.
        - А ты что тут - царскую опочивальню ожидал увидеть? - усмехнулся я. - Так вон она, располагайся.
        Я махнул в угол. В нём пристроились широкие топчаны для отдыхающей смены, обтянутые растрескавшейся искусственной кожей.
        - Здесь был центр управления стрелковым комплексом, - сказал киборг и, предвосхищая наши жадные вопросы, добавил: - Я проверял, боеприпас полностью исчерпался. Пулемёты больше не стреляют.
        - И что, никаких ништяков? - недоверчиво уставился на него маркитант.
        - Увы. Оружия и продовольственных запасов тут нет. Операторы успели забрать всё с собой, прежде чем эвакуировались. Нашёл, правда, аптечку, она наполовину разукомплектована, но может пригодиться.
        Я посмотрел на маркитанта. Мороки успели продырявить и его.
        - Сейчас залатаем, - успокоил кио, уловивший мой взгляд. - Да и тебе, Нечай, медпомощь не помешает.
        - А ты как?
        - Ерунда. Лёгкие царапины, - отмахнулся он.
        Киборг сноровисто обработал наши раны, сначала продезинфицировав, а потом прыснув на них каким-то гелем из распылителя.
        - Что это такое? - заинтересовался я.
        - Композитный полимер, используемый в медицинских целях. Предохраняет рану от попадания сторонней инфекции и способствует её затягиванию, - заученно пробубнил киборг.
        - Слушай, - заговорил я, - ты, когда кодовое слово произносил, имя назвал женское - Люба.
        - И что с того, - с неожиданной тоской произнёс Сержант.
        - Оно тоже… как-то связано с твоим прошлым? - спросил я, понимая, что теперь сам копаюсь в чужих личных ранах.
        Но было уже поздно.
        Киборг застыл. Я уже испугался, что каким-то образом устроил ему короткое замыкание или что-то в этом духе и вывел кио из строя, но тут Сержант заговорил:
        - Я не знаю. Это осколки моего прошлого… Их слишком мало, чтобы я мог сделать выводы. Может, это была моя жена, может, девушка, может, дочь… Я не помню. Твёрдо уверен лишь в одном, что когда-то я очень любил её. Эта любовь оказалась так сильна, что в Башне Мозга так и не смогли стереть её до конца.
        - Слушай, - спросил я, - а тебе бывает грустно?
        - После выхода из стоя блок-контроля я начал испытывать ряд прежде неведомых или забытых состояний, которые принято называть эмоциями. Теперь я грущу. Иногда чаще, чем мне бы того хотелось, - ответил киборг. - Но ничего не изменить. Кем бы ни была та, которую я любил, её больше нет. Я смирился с этим.
        - Но продолжаешь любить?
        Он кивнул.
        - Слушай, - вскипел маркитант, - не трави Сержанту душу. Он ведь только с виду железяка, а внутри такой же, как ты и я. Ну, не считая танталового основа…
        - Больше не буду, - пообещал я. - Какие у нас планы на ближайшее будущее?
        - Пересидим погоню. Я ведь в какой-то степени нарочно повёл вас через Поля Смерти.
        - Не понял! - взорвался маркитант. - Ты ведь говорил, что иного пути нет! Дескать, хочешь - не хочешь, придётся туда лезть! Было дело? Ты ведь так говорил?
        - Говорил, - сказал киборг. - Но не договаривал.
        - Как это прикажешь понимать? - взбесился маркитант. - ты что, угробить нас хотел?
        - Вы знаете, что Поля Смерти меняют некоторые природные характеристики живых объектов. Иногда слегка корректируют, иногда практически полностью и могут превратить объект в не пойми что. За нами идёт отряд кио с собаками. Куда бы мы ни шли, псы не собьются со следа. Этот инстинкт у них специально развит многократно. Поле Смерти изменило нас. Я надеюсь, что теперь собакам будет трудно или почти невозможно взять наш след. Уйти от погони мы бы не успели, бой проиграли бы при любом раскладе. Выбор оставался небогатый. Я решил рискнуть. Как видите - мы живы и здоровы. Риск оказался оправданным.
        - Дать бы тебе по башке, да боюсь, только руку себе сломаю, - проворчал маркитант, но уже более спокойным тоном. - Так ты уверен, что они потеряли наш след?
        - Процентов на пятьдесят, но это неплохое число, - ответил Сержант. - Я планирую просидеть в бункере сутки-полторы, за это время погоня либо уйдёт далеко отсюда, либо Предводителю всё надоест и он отменит приказ. У него и других забот предостаточно, и он не может тратить на нас все доступные ресурсы.
        - Твой план выглядит разумно, - согласился я. - Тут есть, где спать. - Моя рука указала на топчаны. - Провиант у нас с собой. Думаю, на сутки задержаться можно. Заодно чуток отдохнём и подлечимся.
        - Сговорились, что ли?! - с досадой произнёс маркитант. Он махнул рукой: - А, хрен с ним! Что мне - больше всех надо?! Чур, тот топчан мой.
        - Замётано, - усмехнулся я и обратился к Сержанту:
        - А внешнее видеонаблюдение здесь есть: камеры какие-нибудь?
        - Разбито. Фактически мы слепые, - не порадовал киборг.
        - Но хоть дверь-то без нас не откроют?
        - С этим всё в порядке. Пока я не подам команду - бункер не откроется. Насчёт воздуха не переживайте, система кондиционирования и очистки жива.
        - Значит, хотя бы не задохнёмся, - констатировал я. - Меня всё устраивает. Лишь бы этот бункер не стал для нас ловушкой. Смысла выставлять посты не вижу, спим все. Сержант, это и тебя касается.
        - Слушаюсь, командир, - отрапортовал тот.
        - Тогда отбой, камрады. Спим до тех пор, пока не позеленеем, - распорядился я и, найдя на пульте кнопку управления электричеством, выключил свет.
        Глава 21
        Спать хотелось ужасно, но сон почему-то не шёл. В темноте раздавалось похрапывание маркитанта и странноватый звук, напоминающий лёгкое посвистывание, исходящий от кио. Биология в Сержанте взяла своё, киборг на какое-то время отключился. Можно ли это назвать сном в нашем понимании слова, или это сродни щелчку выключателя, на время вырубающего основные функции механизма? Вообще, кстати, интересно, а видят ли киборги сны?
        Я подумал, что как бы он ни храбрился, но надо признать, что ему всё же порядком перепало в схватке с ожившими мертвецами. И если с нами всё понятно, как и чем лечить, то что делать с пострадавшим организмом кио - могут ли ему оказать помощь не в пределах пресловутой Башни Мозга? Надо при возможности расспросить Сержанта. Не факт, что он станет отвечать (киборг старательно избегал некоторых тем), но попробовать нужно.
        Потом мои мысли переключились на Комплекс. Я стал думать, как там отец, всё ли у него хорошо, не продолжают ли докучать шайны? Если они просочились один раз, то могут появиться и в другой, не обязательно дожидаясь массового вторжения: малыми группами разведать, к примеру, прощупать противника…
        Продолжают ли летать на крыльях ребята? Я страшно соскучился по потерянному на время чувству полёта, по той невероятной свободе, которая охватывала меня в воздухе. И не менее страшно соскучился по Варе. Когда вернусь (я намеренно избегал употреблять «если»), обязательно поговорю с отцом, чтобы он разрешил взять Варю в жёны. Уверен, он не откажет. А что касается самой девушки, тут никаких сомнений - она с радостью выйдет за меня.
        На волне приятных мыслей я расслабился и не заметил, как заснул.
        Ночью никто не долбился, не стремился ворваться в бункер, поэтому я спал безмятежно, как ребёнок.
        Разбудил всех киборг, у него явно были встроенные внутренние часы. Я зевнул, с удовольствием потянулся на топчане и встал на ноги. Тело затекло, пришлось размять затекшие конечности.
        В бункере был автономный источник водоснабжения, мы напились вдоволь и даже слегка всполоснулись, устроив импровизированный душ. Холодный душ бодрил и мог оживить даже покойника.
        На завтрак был всё тот же сухпай. Я снова выдал киборгу двойную порцию. Тот благодарно кивнул и, как всегда, методично истребил всё до последней крошки.
        Выходить наверх решили на следующие сутки, и потому день прошёл в блаженном ничегонеделании. Я уже забыл, когда в моей жизни было нечто подобное. Мы были тремя трутнями, валялись, лениво переговаривались и спали.
        К сожалению, из киборга был плохой собеседник. Выжать из него информацию - всё равно, что совершить подвиг. В лучшем случае он отделывался короткими, мало что значащими фразами. Поняв тщетность усилий, я отстал от него. Маркитант потравил несколько баек, однако скоро его запас историй исчерпался, и мы замолчали до обеда.
        Так прошли сутки: мы ели и спали, спали и ели. Нам всем были нужны эти двадцать четыре часа расслабленного покоя. Организмы слишком устали от постоянных шоковых встрясок. Когда каждую секунду находишься на взводе, начинаешь ценить тишину и покой.
        Покидать уютное и надёжное убежище не хотелось. За это время я словно сроднился с ним, прикипел, как к дому, но засиживаться было нельзя. Мы прикинули, что поисковая команда кио за сутки могла удалиться на большое расстояние и шанс столкнуться с нею невелик. Каждый верил в это и стремился убедить другого.
        Я бросил прощальный взгляд на бункер, а потом решительно зашагал по коридору, освещённому колониями мхов.
        На поверхность мы выбрались немного в другом месте, где-то в километре от прошлой точки входа. Это Сержант, осторожничая, слегка изменил маршрут. В любом случае, мы были хоть ненамного, но ближе к Кремлю.
        Судьба любит играть с нами, и не все её сюрпризы бывают приятными.
        Мы шли по пустырю, покрытому выбоинами и воронками. Чувствовалось, что этому месту серьёзно перепало. За двести лет земля так и не залечила раны, полученные в ходе той страшной войны. И сколько понадобится времени на выздоровление - уму непостижимо!
        Пустырь полностью соответствовал своему названию - тут и впрямь было пусто. Разумеется, мы были видны как на ладони, но с другой стороны - никакой враг не подобрался бы к нам незамеченным.
        За пустырём начинался земляной вал, скорее всего - рукотворный, выстроенный в ходе обороны. Он был перепахан ракетами и снарядами, видимо, защитники его славно огрызались и враг был вынужден прибегнуть к массированному артобстрелу. Мороз по коже, когда подумаешь, как трудно было сражаться нашим. Но они всё же смогли выстоять, пусть в той войне и не было победителей.
        Первым на вал взобрался кио. Не знаю, умеют ли киборги потеть, но он проделал это без малейшего напряга. За ним я, позади маркитант.
        И вот тут-то нас ожидала неприятная встреча.
        Да, погоня потеряла наш след (спасибо Полям Смерти), от всего отряда кио остался один Девяносто девятый (опять же рискну предположить, что это Поля Смерти хорошо подготовились и встретили тех, кто шёл за нами, как должно, за что им снова наша благодарность с кисточкой!) и полдюжины собачек. Но и этого было достаточно, чтобы мы навсегда остались здесь. Или, подняв руки и сдавшись, исчезли бы как личности в неведомом плавильном тигле Башни Смерти, клепавшей из нормальных людей киборгов. Но дадут ли нам такую возможность?
        Две группы стояли друг против друга. Отступать некуда: позади высокий земляной вал, на нём догонят и растерзают поодиночке. Перейти а атаку? Я видел, что представляют собой собачки кио, - эти зверюги способны в одиночку схарчить любого деятеля вроде меня. Сожрут и не подавятся. Уверен, что и Сержант, и маркитант тоже успели взвесить ситуацию и пришли к тому же выводу, что и я: наши шансы исчезающе малы.
        Наступила немая пауза, продлившаяся до того момента, когда Девяносто девятый заговорил.
        - Даже не буду предлагать тебе сдаться, номер Двенадцатый, - произнёс он. - Собачки порвут всех, включая твоих новых приятелей. Уж больно крепко вы насолили Предводителю. И не надо строить ложных иллюзий. Предводителю не обязательно видеть вас живыми. Достаточно лишь доставить в Башню Мозга образцы ваших тканей.
        - Я не номер Двенадцатый, - с кривой усмешкой сказал киборг. - Давно пора бы знать, что я - сержант российской армии.
        - Уже давно нет такой армии, - усмехнулся Девяносто девятый.
        - Ошибаешься, - парировал Сержант. - Армия существует, пока остался хотя бы один её боец.
        - Слишком много пафоса, Двенадцатый. Ты не боец, а собственность Предводителя. С небольшим дефектом, но это не страшно. Предводитель хотел починить тебя, однако ты сделал всё, чтобы выйти у него из доверия. За такие проступки надо платить, Двенадцатый. Иногда жизнью, и не только своей.
        - Не наблюдал за тобой склонности к философии, Девяносто девятый. Предводитель сменил тебе прошивку? - ехидно спросил Сержант.
        - Ты всё больше пытаешься подражать тем, над кем тебя возвысили. - Голос Девяносто девятого изменился, это заметили все. - Что за странные манеры?!
        Сержант вскинул подбородок:
        - Где-то мне уже приходилось слышать эти интонации. Предводитель - ты?! Я не ошибся?
        Девяносто девятый кивнул.
        - Привет, Двенадцатый! Рад видеть тебя! Ты не ошибся, это твой старинный приятель. Тот, кто создал из никчемного вояки настоящую боевую машину! Тот, кого вы зовёте Предводителем! Я подключился напрямую через информационную сеть к Девяносто девятому и говорю с тобой, Двенадцатый, или с тем, кем ты себя возомнил.
        - Я Сержант, - упрямо повторил кио.
        - Сержант, - фыркнул Предводитель. - И кто только вбил эту ересь в твою дурную башку? Точно не я!
        - Бывает так, что из биороботов порой трудно вытравить их прошлое.
        - Моё упущение, - сокрушённо произнёс собеседник. - Давай проверим глубину совершённой ошибки. Ты ведь больше ничего не помнишь, не так ли?
        - Твоими заботами, - с горечью произнёс киборг.
        - Да, моими, неблагодарный чурбан! Я сделал всё, чтобы ты забыл свои мучения, когда тебя с перебитым позвоночником и тяжёлым поражением нервной системы привезли в мой центр. Ты больше не мог ходить, твои руки не слушались тебя. Да что я говорю - в действительности ты больше походил на овощ, чем на человека! Стонал, скрипел зубами, не мог спать… Страшное зрелище, скажу я, а ведь мне многое довелось пережить. Твоя жена испугалась, увидев, что с тобой сделала война. Она дала добро на операцию. Я вернул тебя с того света, Двенадцатый. Ты снова стал ходить, ты вновь мог воевать. Но нет худа без добра и добра без худа. Тебе пришлось поступиться некоторыми вещами, иначе я бы не смог превратить тебя в кио. Так скажи, кто я - враг или благодетель?
        Я заметил, что, произнося эти слова, Девяносто девятый вёл себя неестественно: глаза его остекленели и потеряли всякое осмысленное выражение, жестикуляция стала полностью механистической. Теперь это была только кукла. Очевидно, Предводитель управлял не только голосовыми функциями кио, но и полностью взял под контроль его тело.
        Мне сделалось страшно: авдруг это может произойти и с Сержантом? Кто знает, действительно ли ему удалось оборвать все связи? Вдруг Предводитель потянет за невидимую ниточку и кио вновь окажется в его власти?
        Однако Сержант развеял все опасения, заговорив:
        - Спрашиваешь, кто ты такой… Давай рассудим. Ты вернул меня к жизни, это правда, и сразу же лишил её. Я превратился в механического болванчика, которым удобно управлять на расстоянии. Я выполнял твои прихоти, орудовал в рамках заложенных программ. Свобода выбора… Я забыл, что это такое. Для меня существовала лишь твоя воля. По приказу убивал или миловал, не зная почему и не давая отчёт в своих действиях. Быть может, на моих руках невинная кровь, а на совести чудовищные преступления. Ведь тебе было плевать на страну и людей, ты думал лишь о себе. Поэтому для меня ты благодетель, превратившийся во врага.
        - Вот как. Мне горько выслушивать это, - покачал головой Девяносто девятый.
        Он по-прежнему говорил голосом Предводителя. Очевидно, тому ещё не наскучил диалог.
        - Стоило лишь ослабить твой контроль, и ты превратился в жалкую амебу, недостойную гордого звания кио, - продолжил Девяносто девятый. - Да, была война. Да, мне порой приходилось отдавать жестокие приказы. Да, ты убивал потому, что этого хотел я. И всё равно - ты солдат. А солдат обязан подчиняться приказам.
        - Даже преступным?
        - А кто ты такой, чтобы судить об этом? Разве шахматная фигурка на доске имеет понятия о мотивах, которые двигают гроссмейстером? Разве она видит глубину его замыслов? Она просто идёт с клетки на клетки, не забивая голову глупыми вопросами. Ты с самого начала был такой фигуркой. Поверь, после того, как тебя превратили в кио, мало что изменилось. Однако ты затронул тему морали. Дескать, насколько правомерными были твои поступки, продиктованные моей волей? Я тебя успокою. Дай я тебе полную свободу, уверен, ты поступил бы так же - пришёл и убил того, кого приказано.
        - Это лишь слова. Сделай доброе дело - вели своим роботам не препятствовать. Мы несём ценную информацию, которая поможет спасти этот мир.
        - Какой мир?! - неожиданно захохотал Девяносто девятый.
        От его безумного смеха вздрогнули все, кроме кио. Этот механический скрежет действовал угнетающе. Было ясно - кем бы ни был таинственный Предводитель, но у этого парня однозначно съехала крыша.
        - От привычного мира остались только ошмётки. Есть ли смысл спасать то, чего фактически нет? Он убивает сам себя! - высокопарно заявил он.
        - А ты хочешь ускорить этот процесс? - спросил Сержант.
        - У меня другие планы. Мир нужно перезагрузить по-новому, и тогда он изменится, воспрянет к жизни. Я ещё не знаю, какое место могу в нём занять. Мне ближе статус наблюдателя, чем участника. Но я не пропущу вас. Считай, что это личное, если такое вообще возможно между мной и тобой, неблагодарная жестянка!
        Предводитель вернул управление Девяносто девятому, тот перестал быть застывшей глыбой, оживился и, страшно скаля рот, приказал верным псам:
        - Взять их!
        Глава 22
        Очереди из пулемёта Сержанта и моего «Витязя» не смогли сдержать атаку киберпсов. Танталовым тварям пули были нипочём. Разве что одна тварь взвизгнула и упала, её передние лапы были перебиты, но это не помешало собаке с не меньшей яростью ползти в нашу сторону. Здесь бы РПГ или, на худой конец, «Муху»! Но где их найдёшь?!
        Рожок «Витязя» быстро опустел. Я с сожалением бросил его на землю, затем схватился за трофейный штык-нож с американской М-16 (сами винтовки брать не стали, после короткого осмотра выяснилось, что они безнадёжно испорчены и годны разве что в качестве дубины). Рядом прогавкал и быстро замолчал АПС маркитанта. Он тоже отстрелялся и тоже без особой пользы.
        Весь наш боезапас пропал впустую. Всё, что мы выиграли, - несколько секунд задержки.
        Сержант шагнул вперёд, выпуская из ладоней острые лезвия.
        - Принимаю основной удар на себя, - произнёс он.
        - А мы? - спросил я.
        - А вы постарайтесь выжить.
        Киберпсы - не крысособаки. Да, они не обладают телепатическими способностями и медлительны, но при этом намного массивнее и сильнее. Если приплюсовать почти неуязвимый танталовый корпус, было ясно, что песенка наша спета. Надо быть наивным юношей, чтобы поверить, что мы отмахаемся от них ржавыми штык-ножами.
        Сразу две собаки сбили с ног Сержанта, покатились вместе с ним клубком. На нашу с маркитантом долю тоже осталось по парочке.
        В глазах псин отчётливо читался наш смертный приговор. Твари бежали с одной целью - убивать.
        Внезапно я перенёсся мыслями в прошлое, в первый бой с шайнами…
        - Что вылупился, упырь?! Стреляй! - с надрывом сказал я.
        Тихо тренькнуло. Не понимая почему, я чуть выставил руку вперёд и вдруг, сжав пальцы, ощутил, что сжимаю в кулаке древко выпущенной стрелы. Машинально отметил, что перья на концах желтые, а посередке серого цвета.
        Трое кочевников от такого зрелища чуть с сёдел не попадали. Жаль, Ероха не видел.
        Такого со мной никогда прежде не происходило. Всё, что понадобилось сделать, - вытянуть руку и взять стрелу. Я будто магнитом притянул её в нужное место, а она послушно замерла в воздухе.
        Я вдруг почувствовал, что мои ладони начинают гореть, будто я засунул их в жаровню. Боль была страшная, но я не понимал, чем она вызвана. Потом ощущения изменились. Теперь что-то немилосердно щипало и кусало кончики пальцев, я едва не выронил штык-нож. Такого со мной прежде не бывало.
        Первая собака наконец-то добежала до меня. Всё, что ей было нужно, - сбить меня с ног, а потом вцепиться в горло. В отчаянии я махнул штык-ножом, слабо веря в то, что смогу этим хоть как-то напугать или остановить тварь.
        Но результат был таков, что я не поверил своим глазам. Лезвие штык-ножа не успело коснуться шкуры животного, оно вообще прошло сантиметрах в десяти от неё, но неведомая сила вдруг подбросила собаку на целый метр и заставила повиснуть в воздухе. Ошарашенный пёс завыл, взгляд его наполнился ужасом и полным непониманием того, что происходит.
        Наверное, он пытался сейчас достучаться по информационной сети до хозяина, до Предводителя. Его электронный мозг страдал, не находя ответа.
        Я был напуган не меньше собаки кио и точно так же не мог сообразить, что послужило причиной этих странных событий. Но потом до меня дошло: это сделал я…
        Открытие пришло внезапно, молнией поразив рассудок. Сначала показалось чем-то невероятным, но потом я осознал на все сто процентов - что не ошибаюсь. И это был как гром среди ясного неба. Он встряхнул меня, заставил воспрянуть духом.
        Не понимаю почему, не понимаю, каким образом, за счёт каких ресурсов, при взаимодействии каких сил, но мне почему-то удалось подвесить киберживотное в воздухе, и теперь оно обречённо ожидало, чтобы убедиться - это не сон, а реальность.
        Покусывание кончиков пальцев нарастало, казалось, что из подушечек исходят невидимые электрические разряды.
        Я повёл рукой вправо, тварь послушно дёрнулась в ту же сторону, при этом она продолжала плыть в воздухе, не касаясь земли.
        Это было короткое упоительное чувство всевластия. Не знаю, кем я себя возомнил в тот момент, не иначе как вершителем судеб. Наверное, я мог смять собаку в лепёшку, разворовать на части, открутить голову… Да всё, что угодно, лишь бы хватило фантазии.
        Следующий рывок рукой был губительным для второй атаковавшей собаки. Она ринулась на помощь товарке, а я решил поиграть с нею. Тело подвешенной особи выступило в роли метлы, которая смахнула вторую собаку кио, как мусор. Танталовые корпуса с противным хрустом и скрежетом хрястнулись друг о друга, круша рёбра и отбивая внутренности. Собаки душераздирающе взвыли, но финальный аккорд оборвался на самой высокой ноте. Твари сдохли одновременно.
        Я обернулся, чтобы проверить, что происходит с маркитантом. Как раз вовремя, он беспомощно распластался на земле, мощные челюсти кио-собаки норовили сомкнуться на его горле.
        Меня снова потянуло на шалости. Я «схватил» пса за хвост и резко дёрнул на себя, потом крутанул вокруг оси и запустил в сторону Девяносто девятого. Пёс не долетел до него буквально пару метров, грохнувшись, словно груда кирпичей на асфальт. Всё, что тварь успела сделать перед смертью, - поднять голову и издать вой, в котором жаловалась хозяину на свою судьбу.
        Ещё одна собака не выдержала и с позором удрала с поля боя. Похоже, не только у Сержанта был повреждён блок контроль или, в каких-то случаях, инстинкт самосохранения кио пересиливает даже электронную требуху в мозгах.
        Наверное, до псины можно было дотянуться, но я не стал тратить на неё время, пусть Предводитель сам разбирается со своей кодлой. Маркитант был спасён, сейчас он поднимался с земли, с каким-то испугом поглядывая в мою сторону.
        Я ободряюще кивнул ему. Теперь меня интересовал Сержант.
        Тот держался молодцом, уже успел уничтожить одну собаку, а теперь добивал вторую, вминая свой могучий кулак в её грудную клетку. После последнего удара рёбра треснули, орошив руки кио белой кровью.
        Сержант торжествующе вскинул подбородок. Думаю, он не ожидал увидеть нас живыми и потому потрясённо затряс головой, когда увидел, что мы невредимые стоим поблизости от него, а в отдалении лежат трупы поверженных киберпсов.
        - Я уже успел с вами проститься, - сказал кио, подтверждая словами мои мысли.
        - Ну, извини, что разочаровали, - хмыкнул я.
        - Побольше б таких разочарований, - произнёс Сержант и сплюнул в сторону.
        Мы выиграли эту битву, но ещё не одержали победу: остался последний, самый опасный противник.
        Девяносто девятый закрыл глаза и слегка качнулся. Думаю, это не было вхождение в боевой транс, кио, скорее всего, связывался по сети с Предводителем. Потом, очевидно получив нужные распоряжения, распростёр взгляд на меня. Из его ладоней с мелодичным звуком выскользнули блестящие лезвия. Стало ясно, кто его главная мишень.
        Руки продолжали зудеть, я прикинул, смогу ли расправиться с кио на расстоянии. Подпускать его было смертельно опасно. Но Сержант остановил меня:
        - Не надо! Пусть всё будет по-честному.
        Я удивлённо посмотрел на кио, не понимая, чего он от меня хочет.
        Сержант хрипло произнёс:
        - Он мой!
        И пошёл навстречу Девяносто девятому.
        Я понял, что стану свидетелем одной из самых завораживающих сваток, какие только можно было увидеть в жизни. Два кио, два равных противника, остановились друг напротив друга.
        Первым заговорил Девяносто девятый:
        - Ты мне не нужен.
        - Несколько минут назад Предводитель твоими устами говорил обратное, - заметил Сержант. - Концепция поменялась?
        - Дай мне пройти. Я убью твоего спутника из Комплекса. Он слишком опасен для всех, включая тебя.
        - Нет, - заверил Сержант. - Только через мой труп.
        Девяносто девятый поморщился.
        - Как это банально! Будто в старинном кино… Может, разрушим стереотипы, а, Сержант? Не будем играть по навязанным правилам. Я не хочу впустую тратить время и энергию! Давай разойдёмся миром. Мне нужен только мальчишка. Прояви благоразумие!
        - Мы будем драться, - твёрдо произнёс Сержант.
        Девяносто девятый вместо ответа ударил его лезвием снизу вверх. Бешеная дуэль началась. Кио успел отпрянуть от выпада, взмахнул штык-ножом и прочертил борозду на щеке Девяносто девятого, но тот и бровью не повёл, лишь скупо похвалил:
        - Неплохо, Сержант, неплохо.
        Бой разгорелся с новой силой. Кио двигались с непостижимой для меня скоростью, превратившись из визуально тяжёлых на подъём увальней в машины смерти. Мелькали лезвия, наносились сокрушительные удары, они бросали друг друга, пытались выломать конечности…
        Я неоднократно хотел вмешаться, но каждый раз маркитант останавливал меня, горячо убеждая, что Сержант потом мне этого не простит.
        Тела кио гудели, как чугунные колокола. Они обрушивались друг на друга с яростью и силой молотобойцев, пытались пробить танталовые скелеты друг друга. Сержанту удалось сломать одно из лезвий Девяносто девятого, когда тот не удержал равновесия и упал. Наш кио не преминул воспользоваться удачей. Штык-нож треснул под каблуком Сержанта и распался на две половины.
        Однако торжествовать было рано, Девяносто девятый сумел вывернуться и пропороть Сержанту бедро. Не знаю, насколько опасной была рана, но движения кио постепенно замедлялись. Его противник воспользовался этим и оказался на ногах.
        Впрочем, и Девяносто девятый уже не был таким резвым, как в начале схватки. Сложилась интересная ситуация, когда сражались две одинаковых силы и исход мог решить только случай или ошибка одной из сторон. Сегодня чаша весов качнулась в сторону Сержанта.
        Сразу два лезвия с чавканьем вошли в грудь Девяносто девятого. Киборг дёрнулся, а потом затрясся, как больной эпилепсией. С его губ срывалась слюна вперемешку с кровью, голова болталась, словно тряпичная.
        Сержант упёр колено ему в живот и с силой оттолкнул от себя. Тело Девяносто девятого съехало с лезвий, словно с салазок, и упало навзничь. Киборг дёрнулся последний раз, а потом замер. На его лице застыла посмертная маска. Не знаю, может, мне это показалось, но кио умер с улыбкой на устах. Для него смерть была избавлением.
        Убедившись, что противник мёртв, Сержант вытянулся в струнку и отдал ему воинское приветствие, словно павшему герою.
        - Что бы ни произошло, когда-то он был моим командиром, - пояснил кио. - Мой долг похоронить его с почестями.
        - Хорошо, - сказал я. - Мы его похороним.
        Он оглядел поле схватки, изломанные трупы собак. Нижняя губа его нервно дёрнулась. Я подумал, что это связано с раной: бедро кио кровоточило и нуждалось в перевязке, кио слабел. Но Сержант повернулся ко мне. В его глазах был нехороший блеск.
        - А теперь, Нечай, я требую от тебя объяснений, - произнёс он.
        Глава 23
        Я впал в лёгкий ступор, требование Сержанта загнало меня в тупик. Понятно, что надо объясниться, но вот засада - как? Что сказать, какими словами описать то, что творилось внутри меня? Какие провести аналогии, с чем сравнить? Столько вопросов без ответов! И ведь понятно, что с меня не слезут…
        У самого уже голова болела от совершеннейшей прострации, в которую я впадал с каждой секундой.
        Чтобы оттянуть время, я предложил:
        - Не будем гнать фенакодусов. Поговорим позже. Сначала давай займёмся твоими ранами, Сержант.
        Кио подал мне полевую аптечку из бункера.
        - Только не нужно обеззараживать и тратить дефицитные антисептики.
        Я удивлённо вскинулся, киборг пояснил:
        - Мне это ни к чему. Мой организм борется с инфекциями самостоятельно.
        - Везёт. И что мне делать?
        - Ляпни сверху геля - и достаточно.
        Я сделал то, что он просил. Потом, оттягивая неизбежный разговор, помог похоронить тело Девяносто девятого.
        Сержант настоял, чтобы мы произвели импровизированный салют, выстрелив вхолостую из оружия. Отдав последние почести, мы вновь вернулись к тому, с чего начали.
        - Ну, Нечай, колись, что это было? - спросил кио.
        Я потупился. Говорить было нечего. Я и сам представления не имел, что со мной приключилось. Что бы это ни было, но оно произошло совершенно спонтанно, и я никак не мог на него повлиять.
        - Чего вы от меня ждёте?
        - Объяснений, - сказал кио. - На наших глазах произошли необычные вещи. В них надо разобраться.
        - А если мне нечего объяснять?
        - Ты уверен? Хочешь сказать, что нам привиделось?
        - Этого я не говорил.
        - Тогда в чём проблема?
        - В том, что я знать не знаю, что это было. У меня башка раскалывается от событий. Делайте со мной что хотите, но у меня нет ответов на ваши вопросы. И я не вру.
        - Прекрасно! - хмыкнул маркитант. - Может, у тебя ещё что-то эдакое… экстраординарное в багажнике спрятано. Тихо-спокойно, а потом - бац! Ты левитировать, случаем, не умеешь?
        - До сегодняшнего дня точно не умел. А сейчас уже не знаю.
        - А мысли читать можешь? - не унимался он. - Вдруг ты как шам - в мозгах копаешься? Есть такое?
        - Отстань, - вяло попросил я. - Мне что - больше заняться нечем?
        - Да ладно! Вот, я сейчас слово загадаю - можешь в башку залезть и догадаться, о чём думаю? Попробуем, Нечай, да? Я коротенькое слово загадаю, простое, из трёх букв…
        - Хватит, Василий! Не умею я мысли читать! - обиделся я.
        - А вдруг можешь? Просто не догадываешься…
        - Ну не подначивай! И без того тошно.
        - Жаль, а то б мы развлеклись, - притворно вздохнул маркитант.
        Мы замолчали. Каждый был погружён в свои мысли. И вроде бы надо вставать и двигаться дальше, но проклятая недоговорённость сковывала нас не хуже железных цепей.
        Первым не выдержал маркитант.
        - И всё-таки, Нечай! Откровенность за откровенность - что это было, а? Я ведь теперь спать не смогу спокойно.
        Я почти умолял:
        - Блин! Да как мне убедить вас? Мужики, думайте, что хотите, но я ни хрена не понимаю, что со мной произошло. Это было впервые. Честное слово! Я сам напугался!
        - Ты уверен, что в первый раз? - с прищуром спросил Сержант.
        - Да, - кивнул я, не став упоминать про случай с пойманной стрелой. В принципе, не особо кривил душой - масштабы просто несопоставимые. На фоне того, что я вытворял с собачками, это было детским лепетом на лужайке.
        - Ты меня пугаешь, парень, - просипел маркитант.
        Всё же его горлу досталось, он часто потирал кадык.
        - Так, в твоей крови нашли D-ген, твоим отцом был бывший кремлёвский дружинник, - стал перечислять Сержант.
        - Я этого и не скрывал, - сказал я.
        - Знаю. Вопрос в другом - кто твоя мать?
        - Её больше нет, - потупился я. - Она погибла, когда я был ещё мелким. Даже не уверен, что помню её.
        - Ты не понял вопрос. Я не спрашивал, жива ли твоя мать. Меня интересует - кем она была?
        Я потупился. Кио затронул больную тему. Даже отец избегал разговаривать об этом. В его душе было слишком свежо воспоминание об изгнании из Кремля. Он смирился с ним, но не простил.
        - Она была мутанткой, - выдавил я. - Только долго не знала об этом. Способности проявились во время родов.
        - И что за способности? - нахмурился кио.
        - Телекинез. Абсолютно неуправляемый. Мать не могла контролировать свои силы. Она чуть не убила повитух и разгромила палату для рожениц. Когда князь узнал, что у его дружинника в жёнах мутантка, то повелел бросить её. Нас с матерью выгнали из Кремля, а отец тогда ушёл из дружины и отправился с нами в добровольное изгнание.
        - Понятно, - протянул кио. - Кремлёвский дружинник, обладатель D-гена, и мутант-кинетик. Страшно подумать, что за смесь из тебя получилась.
        - Но ведь раньше ничего подобного не было, - завёл я старую песню.
        Маркитант хлопнул себя по лбу.
        - Поле Смерти! Это оно развило и усилило твои способности. Как же я сразу не догадался!
        - Может, и так, - согласился кио. - Считай это подарком судьбы, Нечай. Ты обрёл в себе новые силы. Постарайся использовать их на пользу не только себе, но и людям.
        - Давайте проверим способности Нечая, - загорелся маркитант.
        Я уставился на него с подозрением.
        - Если ты телекинетик, то способен управлять предметами на расстоянии, - пояснил он. - Вон как лихо с собачками управлялся!
        - Допустим.
        Маркитант обшарил местность взглядом, найдя то, что ему нужно, привлёк к предмету наше внимание:
        - Видишь этот булыжник?
        - Вижу.
        - Он весит килограмм, не больше. По сравнению с собаками кио - сущая ерунда. Попробуй сдвинуть его с места силой воли.
        - Ты серьёзно? - удивился я.
        - Абсолютно. Начнём с малого, потом потренируемся на чём-то потяжелее.
        - Попробуй, Нечай, - вмешался в разговор киборг.
        - Ладно, - вздохнул я. - Как скажете, мужики!
        - Вот и прекрасно. Сдвинь булыжник хотя бы на сантиметр.
        Я сосредоточил взгляд на камне. Это был ничем не примечательный булыжник, гладкий, словно речная галька, со следами сколов на боках.
        Маркитант сказал попробовать… Интересно, как. У меня и опыта никакого нет. Всё произошло совершенно случайно.
        Ну, камень, давай, двигайся. Пожалуйста…
        Я старательно наморщил лоб, зажмурился. Представил, что булыжник перемещается, совсем чуть-чуть, буквально на мизинец. Потом открыл глаза и убедился, что с долбанной каменюкой ничего не произошло. Валялась, сволочь такая, на прежнем месте.
        - Ещё раз попробуй! Сконцентрируйся, - посоветовал кио.
        - Интересно, каким образом? - удивился я.
        - Мне откуда знать, - спокойно сказал кио. - Это ты у нас мутант, а я всего-навсего биоробот.
        - Хорошо. Попытка номер два.
        Я снова зажмурился. Почему-то вместо мыслей о камне в голову лезла всякая дрянь. Булдыган, зараза ты эдакая! Давай двигайся, пока я тебя не забросил отсюда далеко и надолго!
        В тот раз у меня с руками творилось нечто странное, а сейчас ничего не происходило… никаких покалываний, невидимых искр на подушечках, вообще ничего.
        Результат не заставил себя ждать.
        - Ни хрена, - вдруг сказал маркитант. - Даже не шелохнулся. Давай ещё!
        Я застонал от бессилия! Это больше походило на издевательство!
        - Как стоял, так и стоит, - продолжал комментировать маркитант. - Нечай, ускоряйся, а то со скуки помру.
        Я поднёс ладони к голове, принялся растирать гудевшие виски. Ещё немного, мозги вскипят и потекут через уши.
        - Подвижек не наблюдаю, - зудел маркитант.
        Всё, с меня хватит! Пора положить этому конец. Я открыл глаза и виновато развёл руками:
        - Мужики, простите, ничего не выходит. Я же говорил, что всё спонтанно получилось. Может, для этого особые условия нужны. Опасность, например, или эмоциональный всплеск. В общем, не знаю я. Не специалист в этих вопросах и даже не знаю, где такого специалиста искать.
        - Жаль, - сказал киборг. - Плохо, что ты не контролируешь свои возможности. Это грозит большими неприятностями в будущем.
        - Какими ещё неприятностями? - насторожился я.
        - Ну, а ты как думаешь, почему в Кремле мутантов не жалуют? Поскольку ты не управляешь силой, то можешь ненароком убить или покалечить, если она проявится в неожиданный момент. Тебе необходимо постоянно быть начеку. До поры до времени ты потенциальная угроза, пока не разберёшься в причинах проявления силы и не возьмёшь её под контроль.
        - Ну ты скажешь, Сержант! - покачал головой я. - За кого ты меня принимаешь?
        - Спокойно, Нечай, без обид. Кио прав, - вступился за киборга маркитант. - Ладно, если ты бодрствуешь и потому в любой момент можешь отреагировать и исправить ситуацию. Но вдруг твои возможности станут проявляться во сне? Сам знаешь, тут что угодно может приключиться. Какой контроль во сне? Да никакой, - сам спросил, сам ответил маркитант. - Ты об этом подумал?
        - Мужики, вы что - сговорились?! - взмолился я. - Мы столько времени вместе, столько всего вынесли… Я что - чем-то угрожал вам?
        - Значит, так, - определился кио. - Твои способности не исследованы - это серьёзный минус. Но пока что они были лишь нам на пользу. Это плюс. Поэтому не станем драматизировать ситуацию. Цель остаётся прежней. Мы идём в Кремль. А там разберёмся.
        - Только у меня одна просьба, - заговорил я.
        - Какая? - повернулся в мою сторону кио.
        - Никому об этом не распространяйтесь, пожалуйста. Ну, что я вроде как мутант… Не хочу, чтобы на меня смотрели, как на изгоя.
        - Можешь не сомневаться, мы будем молчать, - сказал кио.
        Маркитант подтвердил его слова кивком.
        Я облегчённо вздохнул.
        - Спасибо!
        - Нема за шо, - ухмыльнулся маркитант. - Ты, главное, сам себя не выдай. Вдруг наворотишь делов на глазах у княжеской дружины. Представил себе, а? Тогда, как понимаешь, от нашего молчания толку не будет. Может, и мы из-за тебя по шапке получим. А мне, знаешь, этого б не хотелось. У князя рука ой тяжёлая!
        - Буду стараться, - пообещал я.
        - На этом считаем вопрос исчерпанным, - подвёл черту киборг. - Двигаем дальше.
        - Вот и славно, а то засиделись тут, - засмеялся маркитант.
        Он зашагал, посвистывая незнакомую мелодию, а я побрёл, погрузившись в мысли о будущем.
        Тяжело воспринимать себя в другом статусе. Всю жизнь, сколько себя помню, был вполне обычным человеком: любил, летал, сражался, даже не подозревая, что может твориться внутри, какие способности, оказывается, были заложены во мне благодаря родителям. И пока совершенно неясно, во благо это или во зло.
        Только время расставит всё на свои места, философски решил я. Пусть оно рассудит и вынесет свой вердикт. А я пока продолжу свой путь.
        Глава 24
        Начинало темнеть. Купава с сожалением посмотрела в окошко. Эх, быстро ж летит время… Не успел Вышата вернуться из рейда, как пора снова собираться.
        Она достала ухватом из печи чугунный горшок с мясными щами - Вышата любил их больше всего. Самовар уже булькал и подпрыгивал - всё готово. А в большом тазу, накрытом рушником, стояли пироги с капустой и яйцом - тоже Вышатины любимые.
        Он был неприхотлив, съел бы всё, что она приготовит, но Купаве нравилось баловать супруга. Детей, увы, им было не дано, но муж и жена души в друг дружке не чаяли. Купава знала, что Вышата никогда не упрекнёт её в бесплодстве и, уж тем более, никогда не изменит ей с другой женщиной.
        Гирька на часах-ходиках опустилась почти к самому полу, женщина тихонечко подняла её. Всё, пора… надо будить мужа.
        Она подошла к лавке, на которой животом вниз, раскинув руки и ноги, спал Вышата, снова не удержалась от соблазна как следует налюбоваться мужем.
        Хоть и считалось, что пластуны родом из той же породы, что дружинники, но отличия между ними имелись. И ростом поменьше, и в кости потоньше. А Вышата так и вовсе мало чем от простых горожан отличался. Сила в нём отнюдь не богатырская была, да и с виду мог показаться щупленьким, словно доходяга. Зато его ловкости, быстроте и умению метко стрелять из лука завидовали все пластуны.
        Князь любил и привечал Вышату, но по-своему: обычно это выражалось в том, что ему доверялись самые сложные задания. Купава годилась супругом, что не мешало ей поплакивать, когда очередной рейд выглядел совсем уж самоубийственным.
        Однако Вышата возвращался всегда. Когда видел слёзы в глазах провожающей жены, то крепко обнимал, да так, что рёбра трещали (почему-то Купаве это нравилось до безумия), и отрывал от земли, приговаривая, что он заговорённый и с ним никогда ничего не случится. Купава ему верила… до нового задания.
        Этот рейд обещал быть рутинным, но пластуну нельзя расслабляться. Его жизнь зависела от большого количества обстоятельств, а больше всего - от подготовки.
        Вышата примечал всё полезное и, когда приметил, что некоторые пластуны взяли в моду облачаться в свободную одежду с замысловатым рисунком, позволяющим буквально сливаться с местностью, - сразу заказал себе у мастеров Кремля несколько комплектов, каждый для разных обстоятельств. В одном лучше в траве прятаться, в другом среди каменьев бродить. На все случаи жизни старался предусмотреть.
        Опять же - обувь, абы что в рейд не наденешь: ану как подведёт в нужный момент обувка? Потому и делали ему сапоги лучшие из мастеров, что для самого князя тачали. Оно, конечно, дорого выходило, да продешевить нельзя, боком выйдет.
        И снаряжение отбирал такое, чтобы надёжным было и, как говорится, - универсальным. Зачем лишнее на себе таскать? Пластун - не фенакодус, много не навьючишь.
        Очнувшись от воспоминаний, Купава протянула руку, чтобы разбудить мужа лёгким прикосновением. И, как всегда, Вышата опередил её.
        Не успела женская ладонь лечь на плечо пластуна, как он уже открыл глаза и бодрым, будто и не спал вовсе, голосом спросил:
        - Что, пора уже, Купавушка?
        - Пора, милый. Вставай. Я уже на стол накрыла, - сказала женщина. - Ты покушай, пока не остыло.
        Ей безумно хотелось лечь рядом, прижаться к супругу, почувствовать тепло его тела, но она понимала, что Вышате некогда, у него снова важное задание от князя, от выполнения которого, возможно, зависит судьба всех обитателей Кремля. И она сдержала чувства.
        Вышата быстро поднялся. Выглядел так, будто и не спал вовсе. И как ему это только удаётся? Другие б на его месте долго тёрли кулаками глаза да сладко потягивались.
        Как обычно, стал разминаться: всё, как когда-то учили, полный комплекс, разработанный мастером Устьяном, в который входили упражнения как на силу, так и гибкость. В конце сел на шпагат, сначала продольный, а потом поперечный, подтянулся на импровизированном турнике несколькими хватами, сделал подъём с переворотом.
        Он поддерживал себя в идеальной форме, иначе за пределами Кремля при его работе не выживешь, а переходить в обычные ополченцы Вышата не собирался. Покуда есть возможность служить как подобает, надо этим пользоваться. А там поглядим… всё равно в дедах не сидеть и с внуками не нянчиться. С этой бедой он давно смирился.
        Вышата закончил разминку, склонился над тазом и, фыркая, стал умываться, пока Купава лила на него сверху ковшиком чуть тёплую водицу. Закончив, сел за стол, сразу отдав должное щам. Те были чудо как хороши, впрочем, у Купавы иначе не бывало.
        Жена сидела напротив, с умилением глядя, как муж приканчивает миску, потом тянется за добавкой. Вышата всегда наедался впрок, зная, что за кремлёвскими стенами не всегда удастся разжиться едой, а может, и времени на неё не будет, а то, что подвернётся, - ещё неизвестно, пойдёт ли на пользу.
        Наедаясь, Вышата не тяжелел. По-прежнему был гибок и скор в движении, а мыслями остёр и быстр.
        Тут взгляд пластуна стал неподвижным. Купава знала, на что смотрит супруг: его взор был прикован к стене напротив. Там висел маленький гобелен в рамке, изображавший красивое волевое лицо молодого ещё мужчины. Это был Добрыня, старинный друг Вышаты. Кремлёвский дружинник, с которым пластун не виделся уже так много лет.
        Купава хорошо знала Добрыню, когда-то была вместе с Вышатой на его свадьбе, гобелен она вышивала сама по просьбе мужа. Тот тяжело перенёс потерю друга, хоть и слышал, что он вроде бы не пропал и сумел себя проявить и после добровольного изгнания возглавил поселение где-то в Крылатском.
        Но одно дело слышать, и совсем другое - своими глазами увидеть.
        Вышата добил чай, отставил опустевший таз с пирожками.
        - Спасибо за ужин, хозяйка! Наелся от души.
        - Не за что, милый! - расцвела в улыбке Купава.
        Он вытер губы рушником, сказал, вставая из-за стола:
        - Всё, собираюсь я.
        - Ступай, хозяин, ступай. Я тебя ждать буду, - пообещала женщина.
        И Вышата был уверен: она глаз не сомкнёт, покуда он не вернётся.
        Пластун облачился в маскировочный костюм, проверил - хорошо ли сидит амуниция, подпрыгнул, проверяя, всё ли подогнано как надо, не будет ли лишнего бренчания и звяканья. Удовлетворившись результатом, прижал и поцеловал жену, дождался её благословения и вышел из дома.
        В намеченной точке перехода его уже ждал Фрол - косматый дружинник с детским, почти наивным лицом. Вот только обманываться на показное добродушие его не стоило. Фрол не знал удержу в сече и пощады к врагу.
        Напарником Вышаты тот стал случайно и пока не знал, радоваться этому или огорчаться. Не так давно он крупно провинился, и князь на время перестал брать дружинника в походы. Фрола прикрепили в качестве помощника к пластуну. Ну как помощника - за стены Кремля Вышата его не брал, там от здоровяка с повадками медведя толку мало. Где надо тихой сапой, попрёт на таран.
        Зато Фрол прекрасно решал все вопросы с охранниками Кремля и Тайным приказом, и у Вышаты никогда не было тёрок с опричниками. У них любой, кто свободно шастает за пределами Кремля, всегда вызывает подозрение, и неважно, что тот здоровкается за ручку с самим князем.
        Кстати, о рукопожатии. Вышата поздоровался с Фролом и едва не взвыл от боли, дружинник словно тисками сплюснул его ладонь. Но виду не подал, лишь плотно сжал зубы.
        Мастер Устьян во время занятий с юными пластунами рассказывал им об одном мальчике-спартанце. Тот достиг возраста, когда согласно спартанскому обычаю свободные мальчики должны воровать все что угодно, главное - не попадаться. Его дружки украли живого лисенка и передали ему на сохранение. Тут появились хозяева пропажи. Мальчик спрятал лисенка под плащ, рассерженный зверек начал грызть его бок, пока не добрался до внутренностей; мальчик, боясь, что его уличат, не подавал виду. Когда преследователи ушли, приятели парнишки увидели, что произошло. Стали бранить мальчика, говоря, что лучше было показать лисенка, чем прятать, жертвуя ради этого жизнью. «Нет, - сказал парнишка, - лучше умереть, не поддавшись боли, чем, проявив слабость, обнаружить себя и ценой позора сохранить жизнь».
        История была поучительной. Вышата тогда думал, а смог бы он так достойно держаться, оказавшись на месте того мальчишки? И до сих пор не находил ответа.
        - Значит, так, - важно заговорил Фрол. - Мы обнаружили, что за этим участком стены нео в последнее время стали приглядывать слабо. Не знаю, чем это вызвано, может, усыпляют бдительность, а может, просто потеряли интерес. Но пока это нам на руку. Думаю, тут можно спускаться безбоязненно. Здесь же и будем ждать к утру.
        Вышата кивнул. Фрол дело знал туго, раз сказал, что нео ослабили бдительность, значит, так и есть. К счастью, конкретной цели перед пластуном не ставили. Никто не говорил: пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что, не требовал притащить языка, желательно в «генеральском чине». От Вышаты требовалось лишь прогуляться по тылу противника и собрать развединформацию. Называлось это свободным рейдом, в котором разрешалось действовать по собственному разумению.
        Такие задания пластун любил. На его долю не часто выпадало, чтобы его ничем не ограничивали и, наоборот, давали полную свободу действий. Просто мечта, а не рейд! Спасибо мастеру Устьяну, поставленному старшиной над пластунами.
        Он быстро спустился со стены по верёвке, мягко коснулся брусчатки мостовой. Постоял, вслушиваясь в темноту, а потом растворился в ней. Исчез с такой непостижимой быстротой, что Фрол, наблюдавший за ним, стоя за зубцом стены, только диву дивился.
        Дружинник решил, что ложиться спать уже не имеет смысла, и направился по проверенному маршруту, ведущему к разбитной бабёнке, часто оказывавшей ему повышенные знаки внимания. К счастью, ни князь, ни бояре пока Фрола не неволили, заставляя жениться. Можно оттянуться как следует - бабёнка была горячая и знала толк в ласках. Лишь бы чересчур не увлечься. Вышату ещё нужно встречать и желательно сохранить для этого малую толику сил.
        Пластун полз по развалинам, как змей, замирая при каждом шуме. Он знал, что не сделает неосторожных движений и не выдаст себя ни малейшим признаком присутствия. Его мог обнаружить разве что шам, но Вышата умел обезопасить себя и от их внутреннего зрения. Если даже сам веришь в то, что ты неодушевлённый объект, как, к примеру, вон та полуразрушенная кирпичная кладка, так и тот, кто тебя телепатически сканирует, будет вынужден с тобой согласиться.
        Разумеется, методика эта не была простой и вырабатывалась годами тренировок, иначе бы шамов всех уровней обводили вокруг пальцев даже малые дети. Можно, конечно, использовать амулет, однако Вышата не слишком доверял этим штукам. К тому же, если попадёт в плен, будет сложнее отбрехаться - ведь улика-то налицо. А так есть малюсенький шанс прикинуться шлангом, не имеющим никакого отношения к Кремлю. Так хоть пытать будут меньше.
        Нео в очередной раз осадили Кремль, будто им мало было прежних уроков, а ведь били их, били неоднократно. Но… история повторялась, казалось, вырваться из этого заколдованного круга нет ни малейшей возможности. И снова обезьянье племя явилось не в одиночестве, а с многочисленными союзниками: тех, кому Кремль как нож поперёк горла, хватало испокон веков.
        Порой это принимало форму стихийного бедствия, прозванного Гоном. Кого только не приносило к Кремлю!
        Ну да ладно, утешил себя Вышата, прежде бивали, разобьём и сейчас. Главное, чтоб цена оставалась как можно меньшей!
        Откуда-то потянуло мерзким запахом, забивающим ноздри и вызывающим рвотные позывы. Понятно, тут поблизости стан нео. Караульная служба у них организована из рук вон плохо, часовые только чешутся, ловя многочисленных насекомых в косматой шкуре. До стремительной тени, что перемещается между ними со скоростью солнечного зайчика, им и дела нет. Ничего не видят и не чувствуют.
        Вышивате это только на руку. Раз, и обошёл первого часового, два - и стан нео позади. Чао, пупсики! На днях дружинники обязательно надерут вам ваши волосатые задницы, вы чуток потерпите!
        Краем глаза успел заметить, что на вертеле у нео крутились явно человеческие тела, вроде бы женщины. Что поделать - обезьяны падки на людское мясо. Не хочется думать о тех, кто попал им на стол в качестве блюда. Наверняка этих несчастных сначала ещё и пустили по кругу.
        Спасать жертв Вышата не собирался. В одиночку этих обезьян не вырежешь, зато сам попадёшься. Перед тем как полакомиться, нео из надоедливого пластуна последние жилы вытянут. На это они мастера.
        Вышата заскрипел зубами и тихо поскользил вперёд. Пока что ничего интересного князю он предоставить не мог. О том, что тут встало лагерем племя нео, в Кремле разве что ленивый не знал.
        Нет, ему нужна другая информация, которую обязательно нужно добыть к утру. Князь верил в пластуна, значит, нельзя подвести его веру. Слишком многое поставлено на карту, в том числе и жизнь Купавы.
        Падёт Кремль, и участь людей, защищённых его стенами, будет решена. Как - Вышата только что узрел воочию. Такой участи никому не пожелаешь.
        Надо идти вперёд и только вперёд!
        Глава 25
        Идеального плана не существует в природе. Любой обречён на провал, когда в ход идёт фактор случайности. Вышата уже считал задание выполненным и возвращался к намеченному месту, когда увидел, что в лагере нео началось непонятное волнение. Часовые перестали орать своё «не надоело», спешно тушились костры, разбуженные мохнатые поднимались и становились в слабое подобие строя.
        Что бы ни послужило причиной этого, пластун понял, что вернуться в Кремль сегодня ему не суждено.
        В принципе, ничего страшного, такое с ним и прежде случалось. Купава, конечно, будет волноваться, но пластун всегда настраивал её только на хорошие мысли. Говорил, что в противном случае можно привлечь неприятности.
        Единого командования среди осаждавших Кремль не было. Каждый действовал на свой страх и риск. Бойцы из этого отряда нео решили попытать счастья в предрассветные часы, когда защитники крепости устали от ночной вахты, а черёд утренней смены ещё не настал.
        Вышата приложил к глазам бинокль. Так и есть, часовой - ратник из обычных горожан, стоял, поклёвывая носом. За такое, конечно, и убить мало. Что, собственно, и произошло.
        Тихий щелчок, знакомая до боли дрожь арбалетной тетивы - откуда-то из темноты прилетел болт, пришпиливший спящего часового к зубцу стены. Стреляли снайперски, Вышата догадался кто - таких спецов среди нео не водилось. Значит, орудовали дампы. Когда надо, они забывали все разногласия с обезьянами.
        Вышата поискал глазами второго часового, тот находился далековато (явное нарушение всех инструкций - кому-то надо бы за это ответить!) и ничего не слышал. Да и видок у парня был тот ещё, снулый, как у рыбы, давно выброшенной на берег. Не иначе как допрежь провёл время с милушкой, а теперь навёрстывал упущенный сон на посту. Или устал как собака от постоянных бдений.
        Пластун выругался про себя. Добраться бы до князя, рассказать о том, как расслабились некоторые из кремлёвских защитников. Всё понятно, что многие устали безумно, что хронически недосыпают, но ядрён батон! - нельзя же так! Перебьют всех, как кутят передушат, руками голыми возьмут!
        Когда надо, обезьяны умеют действовать столь же бесшумно, как и пластуны. С полдюжины нео подбежали к крепостной стене, в руках приставные лестницы. Классика - часовой убран, никто не помешает проникнуть внутрь диверсионному отряду. Те и накуролесят изрядно, а то и куда хуже - попробуют открыть ворота. Тогда защитникам Кремля и вовсе придётся туго.
        Может, повезёт - Фрол обещался быть на стене пораньше. Он не дурак, всё поймёт и забьёт тревогу. Но нет, обещанный час не пробил. Дружинник, должно быть, только-только проснулся. Когда придёт, будет совсем поздно.
        Вышата осознал, что выбора не остаётся. Хочешь - не хочешь, надо подавать знак, будить охрану. Разумеется, этим он выдаст себя, привлечёт внимание, на него откроют охоту, и прости-прощай, Купава, - чтобы вернуться в Кремль понадобится чудо, а Вышата, как никто другой, знал, что чудес на свете не бывает, есть только результаты долгой и кропотливой подготовки.
        Не нео, так дампы пойдут по его следу. А если шамов подключат, то и вовсе пиши - пропало. Сразу нескольких телепатов вряд ли удастся одурачить, тем более когда за тобой гонится разъярённая толпа.
        Умирать не хотелось. Он ещё полон сил, здоров, многое умеет и многому мог бы ещё научиться. Не все дела переделаны, не всё договорено. Но не всё на свете зависит от нас.
        Вышата вспомнил Купаву, её светлый лик, прошептал одними губами: «Прости, любимая».
        Рано или поздно это всё равно должно было произойти. И если суждено погибнуть сегодня, пусть смерть будет достойной.
        От поколения к поколению в семье Вышаты передавался нательный крестик, память о предках. Они никогда не пасовали перед неприятелем, сражались до конца, каким бы тот ни был, умели праздновать победу и признавать поражение, оставаясь несломленными. Пластун собирался быть достойным их памяти.
        Он поднёс крестик к устам, поцеловал и вознёс небесам короткую молитву. На душе чуток полегчало. И пусть большинство пластунов верило в Перуна, Вышата молился иному богу. Мастеру Устину на это было плевать. Лишь бы врага уничтожал да в рейды ходил исправно. А остальное пусть на совести каждого находится.
        Вышата достал из холщовой сумки не менее древнюю ракетницу. Выстрел из неё станет сигналом для кремлёвских ратников, осветит окрестности и, несомненно, привлечёт внимание к отряду диверсантов.
        А ещё выдаст, где находится пластун. Но это уже неважно.
        Ракета с шипением ушла в тёмное небо. Мелькнула в нём яркой звездой. И сразу послышались крики: мат-перемат с кремлёвских стен и разочарованный вой десятков глоток нео.
        Он сделал свой ход, пора уносить ноги.
        Сначала ему пришла в голову рискованная идея ринуться вперёд, ошеломить наглой выходкой диверсантов и воспользоваться их же лестницей, чтобы попасть на стену. Но от этой мысли пришлось отказаться сразу - его моментально обнаружили, два дампа алебардиста, затесавшиеся среди нео, уже неслись к нему, грозно размахивая оружием.
        И Вышата ринулся прочь от Кремля, с каждым метром всё сильнее теряя надежду хоть когда-нибудь вернуться.
        Предрассветная вылазка была чистой воды инициативой этого отряда нео, остальные оставались в неведении, потому достаточно долго на пути пластуна препятствий не встречалось, хотя на бегу и пришлось схлестнуться с подростком-обезьяной, которую за какие-то провинности держали на цепи в стороне от костров. Парень продрог, несмотря на дублёную шкуру, и реагировал вяло. Разминуться не получалось. Вышата пропорол ему брюхо и помчался дальше.
        Дампы не отставали. Хорошо, что к этой парочке не присоединился кто-то из арбалетчиков, а то б пластуну пришлось совсем кисло.
        За спиной рявкнула пушка: допотопный «тюфяк» плюнул ядром в диверсантов. Вышата надеялся, что большинство из них полегло на месте. Пушкари давно пристрелялись и лупили без промаха.
        Он бежал с чувством выполненного долга. Кремль устоит, Купава будет жить. Да, без него, но когда-нибудь они обязательно встретятся, пусть даже после смерти: небеса не могут быть столь немилосердны, чтобы разлучать влюблённых навсегда!
        Пластун обернулся: ситуация слегка изменилась: дампов стало меньше на одного (он походу сдуру угодил в заросли хищного плюща и теперь имел возможность горько сожалеть об этом), но зато активизировались нео, их набралось с десяток особей. Они страшно улюлюкали и махали палицами.
        Сверху полетели камни, какие-то обломки - это разбуженные воплями сородичей нео, ночевавшие на крыше зданий, вносили свою лепту в погоню. К счастью, меткость их оставляла желать лучшего, более того, стрелки умудрились наносить вред и своим: сразу два преследователя резко переменили намерения, после того, как им хорошо прилетело по голове. В темноте да суматохе и не такое возможно. А может, речь шла о враждующих группировках, которые теперь пользовались случаем, чтобы напакостить неприятелям. Если будут разборки - всегда можно отбрехаться, дескать, хотели помочь, да в предрассветной мгле ничего толком не разглядели. Простите, если что не так…
        У любого опытного пластуна всегда есть нычки на всякий непредусмотренный случай. Ближайшую Вышата отмёл сразу: возле неё, как он отметил ещё ночью, расположилась традиционная семёрка дампов. Те быстро ликвидируют ненужного соседа. Следующий вариант был значительно дальше, но выглядел многообещающе. Туда Вышата и направил стопы. Главное - стряхнуть с себя прилипчивый «хвост». Не вести же всю ораву в потайное место! Тогда тайное и впрямь станет явным, чего пластуну уж точно было не нужно.
        Помогла случайность: из подворотни неплохо сохранившегося дома выскочило несколько разбуженных шумом нео. Они протирали глаза, не понимая толком, что произошло. Вышата ввертелся в них, словно штопор, проскользнул ужом и был далеко позади, когда произошла их стычка с преследователями.
        Поскольку налицо имелось полное непонимание происходящего, этот отряд нео воспринял погоню как наезд на себя. Никто даже не думал разбираться, обезьяны с огромным удовольствием принялись лупасить сородичей. Досталось и дампу, он тоже не спасовал: начал алебардой пластовать нео так, что только шум стоял.
        Убедившись, что народу теперь не до него, Вышата сбавил темп, перешёл на шаг, а потом юркнул к ближайшей высотке. Какое-то время он будет в безопасности, отсидится, а дальше будет видно.
        На верхние этажи он не полез, в подвале будет ничуть не хуже. Там темно и сухо. Можно отсидеться.
        Где-то через час его внимание привлёк подозрительный шум снаружи. Он выглянул в разбитое окно: по улице крадущейся походкой передвигалась странная троица: один - явно кио, по габаритам не спутаешь, замыкающим - маркитант (на этих субъектов Вышата давно имел зуб - не нравилась ему их торгашеская порода, да умом понимал, что без них туго Кремлю придётся), посередине парнишка, на вид обычный горожанин, таких в крепости полно.
        Компания двигалась целенаправленно, Вышата был готов поклясться, что идут они к Кремлю, вот только как планируют попасть туда - оставалось для него загадкой. При нынешних обстоятельствах - верная смерть. Видать, рисковый народ подобрался. А может, им жить надоело и они решили таким способом свести счёты с жизнью?
        В любом случае, это не его проблемы. У мужиков есть свои головы на плечах, пускай ими и пользуются.
        Вышата давно привык действовать в рейдах в одиночку и отвечать только за самого себя. Он отполз от окна, присел на корточки и закрыл глаза. Вдруг удастся прикорнуть немного, чтобы днём не чувствовать себя снулым и заторможенным.
        Что будет потом, пластун не загадывал. Как-нибудь выкрутится.
        Но стоило только векам сомкнуться, как пластун подпрыгнул, словно укушенный крысособакой. Тот парнишка, горожанин… у него такое знакомое лицо. Нет, Вышата с ним прежде не встречался, он мог бы поклясться в этом чем угодно. Даже своей жизнью! Да что своей - самым дорогим на свете, Купавой бы поклялся, зная, что не совершает клятвопреступления.
        И, тем не менее, пластун отчётливо понимал, что откуда-то знает этого парня. Но откуда? И почему его так волнует ответ на этот вопрос? Какие глубокие чувства вдруг затронула его вполне заурядная внешность? Почему изнутри идёт такая мощная волна тоски и грусти?
        Догадка молнией сверкнула в мозгу. Добрыня! Определённо, этот парень был на него похож. Нет, не как две капли воды - фигура далеко не та, рост намного меньше. Но вот лицо, эти глаза! Вылитый Добрыня!
        Вышата решительно направился к выходу. Если этот парень - сын Добрыни, пластун никогда не простит себе его смерти, того, что не пришёл на выручку в трудный час. Будь у Вышаты сын - бывший кремлёвский дружинник поступил бы точно так же.
        Те, кто связан невидимыми узами настоящей дружбы, готовы ради неё на всё.
        Пластун покинул безопасное убежище, молясь, чтобы троица не налетела ненароком на пикет нео. Уж очень сильно он разворошил их муравейник этой ночью.
        Глава 26
        Первым непонятное движение с правой стороны заметил кио. Он едва не вмял нас в капитальную стену дома, прикрывая своим бронированным телом.
        В арке промелькнул паучий силуэт серва. Робот тоже засёк нас, замер с поднятой первой парой лап и хищно заклацал челюстью.
        Кио расслабился.
        - Спокойно, парни. Ничего страшного - я это «насекомое» на две половины порву, без напряга.
        Серв возмущённо пискнул.
        - Понимает, - усмехнулся Сержант. - Сдрысни отсюда, зверюшка, пока я добрый.
        Паук послушно засеменил обратно и скоро пропал из видимости.
        - Кстати, знакомый робот, - заметил маркитант.
        - Да ну? - удивился я. - Когда познакомиться успели?
        - А мы уже с ним сталкивались. Не помнишь? Это он на нас тогда «Титана В4» натравил. Гадёныш!
        - И как ты его опознал?
        - Элементарно. Странно, что ты не помнишь. У него вмятина в бочине характерная. Аккурат посреди надписи «Servus». Видимо, успел приложить кто-то до нас, - пояснил маркитант. - Да и следы от твоей очереди никуда не делись. Помнишь, как поливал его из автомата?
        - Помню. Это что, выходит - он за нами уже несколько дней идёт? - покачал головой я.
        - Вряд ли, - сказал кио. - Био действуют рационально. Он, наверное, нового хозяина себе ищет. Прежнего ведь укокошили. Скорее всего, тут где-то и другие био обретаются, так что глядим в оба. Неприятностей не ищем.
        Чем ближе мы подходили к Кремлю, тем сильнее до нас доносился дружный рёв часовых нео. От их бесконечного «Не надоело?» начинала болеть голова.
        Мы остановились на привал и устроили короткое совещание.
        - Ситуация понятная, - заговорил я. - Нео обложили Кремль. Днём туда не сунуться, остаётся лишь тёмное время суток.
        - А сроки у нас поджимают, - дополнил маркитант. - В общем, решаем - либо идём прямо сейчас, либо тратим ещё сутки и выступаем завтра.
        - Сегодня, - твёрдо произнёс кио. - До завтра нас уже раза три найдут.
        - Всё б ничего, - взгрустнул я, - если б оружие было, а так мы фактически с голыми руками. Не считать же штык-нож за что-то по-настоящему серьёзное…
        - Можно отобрать дубины у нео, - хмыкнул Сержант.
        - Глядишь, и до этого дойдёт, - поддакнул маркитант. - Всё лучше, чем ничего.
        - Считаем вопрос решённым: выступаем прямо сейчас, потихоньку пробираемся до Кремля, ну и будем надеяться, что разживёмся хоть каким-нибудь трофейным оружием. Сержант - ты наша главная сила, идёшь как таран.
        Кио кивнул:
        - Даже не сомневался.
        - До рассвета ещё далеко, времени хватит, действуем быстро и эффективно. Всё, - скомандовал я. - Выдвигаемся.
        Мы нарочно не стали обговаривать, а что будет, когда окажемся непосредственно у стен Кремля. Придут ли на помощь дружинники, откроют ли проход или втащат на стены? Ответ считался само собой разумеющимся.
        Не знаю, чего было больше в нашем плане: глупости, безрассудства, наглости или отчаяния. Наверное, всего понемногу. Но он работал.
        Достаточно долго мы пробирались без особых проблем, обходили горящие костры, петляли мимо рычащих дежурную фразу мохнатых. Ничего экстраординарного, в такой армии да не быть бардаку! У нео всегда страдала дисциплина, а когда здесь собраны разномастные племена, так она и вовсе захромала на все четыре лапы.
        Ночная мгла не мешала кио выбирать идеальный маршрут. Он словно бывал здесь прежде и знал наизусть каждый поворот. В какой-то степени так оно и было, в информационной сети кио болтались спутниковые снимки местности, правда, изрядно устаревшие, но их по возможности корректировали и дополняли. В итоге получалась неплохая модель местности, которая позволяла киборгам ориентироваться почти безупречно. Однажды он в шутку назвал себя каким-то «джи-пи-эс-навигатором», но я не знал значения этого слова и не оценил юмора.
        По-прежнему было жаль, что у нас нет толкового оружия. Я был согласен даже на допотопную пищаль. Всё лучше громить противника с расстояния, нежели вступать с ним в рукопашную.
        Немного погодя мы наткнулись на пренеприятную картину - практически в идеальной видимости от стен Кремля стояли пять высоких и тонких столбов. К ним, как сначала мне показалось, были привязаны тела. Только подойдя ближе, удалось распознать, что жертв (среди них был и один дружинник и даже две женщины) не привязали, а насадили на кол, очевидно, живьём. Очевидно, сделано это было специально, для устрашения защитников Кремля.
        Судя по запаху, мертвецы разлагались уже несколько дней. Я сжал кулаки в бессильной злобе. Твари, устроившие это, просто обязаны понести наказание.
        Мои молитвы словно были услышаны. Внезапно у столбов появилось сразу несколько сгорбленных мохнатых фигур. Не требовалось орлиного зрения, чтобы распознать в них нео.
        Встреча была неожиданной и, положа руку на сердце, неприятной. Меньше всего мы нуждались в стычке, которая могла пустить под откос попытку пробраться в Кремль.
        Нео тоже не были готовы к визиту нежданных гостей. У меня сложилось впечатление, что они втихаря занимались мародёркой и явно что-то раскопали, раз не стали громогласно звать на подмогу. Но в любом случае предстояла драка, было не разойтись.
        Ситуация изменилась, когда мохнатые увидели среди нас кио. Тут-то один из них широко распахнул рот, дабы проорать во всю глотку.
        Все, включая Сержанта, понимали, что мы не успеем, что ещё секунда, и в лагере нео начнётся движуха. И тогда здесь будет жарко, как в топке.
        Кио нёсся как пуля, преодолевая расстояние огромными прыжками по нескольку метров. Мы отставали всего на несколько корпусов. И всё равно - поздно, слишком поздно!
        Кровь бешено стучала в висках, язык с трудом ворочался в сухом горле, грудная клетка рвалась на части, краснота в глазах становилась всё ярче. Я бежал, не чувствуя поверхности под ногами, изготавливая руку с зажатым штык-ножом, чтобы полоснуть им по шее того нео, которому не посчастливится оказаться вблизи.
        И вдруг что-то цвиркнуло в воздухе, разрезав его как косой. На лбу одной из обезьян выросла странная металлическая шишка, похожая на снежинку или звёздочку. Цвирк! Цвирк! Ещё двое нео повалились на землю. И у каждого на лбу точно такое же украшение.
        Я обернулся и увидел человека в необычном одеянии, очень свободном, скрадывающем контуры тела и при этом сливающемся с темнотой. Он посылал эти странные металлические предметы с феноменальной быстротой, и ни одна из этих «звёздочек» не пропала впустую. Каждая нашла свою жертву.
        Когда мы оказались возле нео, все они уже были мертвы.
        Сержант развернулся к незнакомцу, маркитант подобрал выпавшую из рук нео дубину… Мы не привыкли ждать чего-то хорошего даже от тех, кто был врагом наших врагов.
        Человек в странной одежде сделал шаг навстречу.
        - Стоп, - велел я. - Ближе не подходи.
        Я старался говорить шёпотом, но незнакомец меня слышал.
        - Идите за мной, - вдруг сказал он.
        - С какой стати? - подбоченился кио.
        - Я только что спас ваши жизни и намерен сделать это ещё один раз, - отозвался незнакомец. - Не тяните время, его и без того мало. Кто-то может увидеть трупы и поднять тревогу. Лично мне этого не надо.
        - Нам тоже, - сказал я. - Мы идём за тобой. Надеюсь, ты не приведёшь нас в ловушку.
        Он отвёл нас довольно далеко от места разыгравшейся драмы в подвал какого-то неплохо сохранившегося здания. И, увы, мы оказались ещё дальше от стен осаждённого Кремля.
        - Теперь можно поговорить, - объявил незнакомец. - Итак, кто вы и что здесь делаете?
        - Сначала сам назовись, - потребовал кио.
        - Без проблем, - хмыкнул тот. - Я Вышата, пластун из Кремля.
        Я замер, сердце ёкнуло и взволнованно забилось. Вышата… мне не раз уже приходилось слышать это имя. Но тот ли это человек, который так много лет был другом моего отца? Мало ли тёзок бродит в Кремле? Скажем, Нечаев в Комплексе аж двое. Правда, нас никогда не путали.
        - Теперь ваша очередь, - заявил пластун.
        - Я - Нечай, ястребок из Комплекса, со мной мои друзья - кио по имени Сержант (ты не ослышался, его именно так зовут) и Василий, он маркитант. Нам необходимо как можно быстрее попасть в Кремль. У нас важное сообщение для князя.
        - Что, прямо-таки для самого князя? - недоверчиво прищурил правый глаз Вышата. - А начальник пожиже не требуется?
        - Это кто, к примеру? - заинтересовался я. - Ты, что ли?
        - Не, наше дело маленькое, пластунское. Сползать куда-нибудь, пронюхать… Какой из меня начальник?!
        - Тогда о ком речь? - не понял я.
        - Да взять хотя бы мастера Устина, он над нами старший, всеми пластунами заведует… С ним поперва поговорить не хочешь? - пристально взглянул на меня Вышата.
        Взгляд его словно сверлил во мне дыру. Что это - простое любопытство или нечто другое?
        - До Устина вашего тоже дело дойдёт, но потом, не сразу, - заговорил я. - Уж больно недобрые вести я несу. Но кроме них есть и другое.
        - Поведай, юноша. Сделай одолжение, - попросил Вышата с лёгкой насмешкой.
        Блин, он совершенно не воспринимал меня как кого-то серьёзного. Возраст всему виной или что-то другое?
        - Меня из Комплекса направили с предложением о мире и военной помощи. Сам Добрыня-староста о том через меня просит, - подбоченясь, изрёк я, чувствуя при этом себя весьма глупо.
        Стоило ли так рисоваться перед незнакомцем?
        - Добрыня, говоришь, - нахмурился Вышата. - А кто ты таков, чтобы тебе такое непростое дело доверили? Ведь первого попавшегося не пошлют…
        - Не пошлют, - согласился я. - Меня выбрали, чтобы я на Горыныче к вам прилетел, да не судьба - совершили жёсткую посадку.
        - На чём, говоришь, летел? - не въехал пластун.
        - На Горыныче. Это самолёт У-2. Я им управлял, или, по-научному, пилотировал.
        - Охренеть! Дайте два, - туманно выразился Вышата. - Так ты лётчик, что ли?
        - Вроде того. Раньше дельтапланом управлял, а потом и самолёт пилотировать научился. Думали, что на нём до Кремля долетим, но не сложилось.
        Кажется, эти известия волновали Вышату куда больше, чем новость о готовящемся вторжении шайнов и предложение о военном союзе.
        - Здорово! А с виду не скажешь. Самолёт-то где оставил?
        - Там, - неопределённо махнул рукой я. - Разбились мы.
        - Выходит, хреновый пилот из тебя получился, - засмеялся Вышата. - Стоило аппаратик-то такому неумёхе доверять? Неужто никого порукастей да посмышлёней не отыскали?
        Я обиженно засопел. Не хватало ещё всякие глупости выслушивать от несведущих людей. Я и так сделал всё, что мог. Просто в той схватке не могло бы получиться по-другому. Но разве это объяснишь тому, кто никогда не поднимался в небо?
        - Не надо так. Нормальный пилот из Нечая получился, - заступился маркитант. - Если бы не встреча с туманными медузами, мы бы тебе сейчас сверху руками махали! Зря обижаешь парня.
        - Понятно. Тогда беру свои слова взад. Молодец, парень! А самому Добрыне ты, Нечай, кем приходишься? Уж не родственник ли, случайно? - вкрадчиво поинтересовался пластун.
        - Случайно - да. Я его сын. А к чему ты этим интересуешься?
        Глаза Вышаты заблестели, он смахнул предательскую щеку, покатившуюся по щеке, и сжал меня в объятиях.
        - Ты что? - удивился я. - В чём дело? Отпусти!
        Он выпустил меня, снова провёл ладонью по щеке.
        - Мы ж с твоим батькой друзьями закадычными были! Да я ж ради него! Да я на всё готов! Да мне…
        Он не сумел закончить, лишь часто-часто заморгал, пытаясь заглушить в себе разом нахлынувшее чувство, которое настоящие мужчины почему-то предпочитают прятать от посторонних. Мне стало неловко перед ним.
        Я протянул руку:
        - Ну, здорово, дядя Вышата! Давай знакомиться по-настоящему. Отец о тебе часто вспоминал!
        Глава 27
        Выведав самое основное: что отец жив и здоров, что он староста в Комплексе и вообще - самый уважаемый человек в округе, что мы столкнулись с разведотрядом шайнов и что вторжение неминуемо, Вышата надолго задумался.
        - По всему выходит, что в Кремль вам нужно попасть срочно, - изрёк он. - Но с этим, как видите, большие проблемы. Очередная осада. Её, конечно, выдюжат, и не с такой бедой справлялись, но все подходы перекрыты. Я ить сорвал нео ночную вылазку, теперь там все на ушах стоят. Страсти ещё долго не уладятся. Так что ума не приложу - как и когда вас внутрь доставить.
        Он посмотрел на маркитанта:
        - Может, у тебя какие идеи имеются? Слышал, что вашему брату ведомы подземные пути…
        - Кому, может, и ведомы, но лично мне - нет, - вздохнул маркитант.
        - Жаль. Тогда хочу вас огорчить, что есть вероятность застрять тут надолго, - резюмировал Вышата.
        - Так не пойдёт, - вскинулся я. - Мы просто обязаны передать сведения князю сегодня-завтра. Счёт уже идёт на дни. Потом будет поздно.
        - То-то и оно, - согласился Вышата. - Но что делать? Если что-то задумал - поделись.
        - Есть одна идея, - признался я.
        Пластун посуровел:
        - Давай, жги. Если и впрямь дельное придумал, честь и хвала тебе, Нечай.
        - У меня размышления следующие, - начал я. - Да, ты дядь Вышата, сорвал нео вылазку на стены, разворошил палкой весь их осиный рой.
        - Есть такое, - ухмыльнулся в бороду Вышата. - Только чем это нам поспособствует?
        - Вы же знаете нео, переполох скоро закончится. Поскольку тут у них не выгорело, сосредоточат всё внимание на другом участке, а кремлёвские - наоборот, тамошние горе-часовые небось сейчас таких пенделей наполучали от начальства, что и моргнуть боятся и даже муху издали заприметят.
        - Тоже верно. Не сомневаюсь, что хвосты им знатно накрутили, - согласился Вышата. - За такие косяки наказание суровое. Не удивлюсь, что кое-кто уже головушкой поплатился.
        - Отлично. Неприятель успокаивается и ищет другой участок для прорыва, наши зрят в оба, хоть и догадываются, что больше сюда в ближайшее время никто не полезет. А мы этим и воспользуемся. По-наглому, нахрапом ломанёмся прямиком через нео… Как вам моя идея, дядя Вышата?
        - А ить неплохо, - качнул головой пластун. - У меня тоже подобная мыслишка была, когда ракетницей пулял. Только тогда ничего бы не вышло - их там до хрена, а я один. Зато теперь нас четверо… Ну и про кио забывать не будем. Против него и дампам (я их там видел) и нео сроду не сладить. Главное - действовать очень быстро, не давать им очухаться.
        - Рискованно, - протянул маркитант.
        - Да, рискованно, - подтвердил Вышата. - Но может сработать. Не зря говорят, что наглость - второе счастье, так, Нечай?! - И он потрепал мою голову.
        - Вам необходимо оружие, - сказал кио. - Моё-то всегда с собой.
        Он выпустил танталовые штыки и демонстративно помахал руками.
        - А вот вам нужно что-то посерьёзней.
        - В какой-то степени вам повезло. Я в своих нычках всегда небольшой запасец оставляю, НЗ - так сказать, - криво ухмыльнулся Вышата. - Тут и хавчика немного, ну и кое-какое оружие… Армию вооружить не смогу, но вам что-нибудь подобрать удастся.
        - А сам как? - поинтересовался я. - Голыми руками драться будешь?
        Вышата достал из боковой сумки уже знакомую металлическую звёздочку, покрутил меж пальцев.
        - Скажешь тоже! Не стану я руки пачкать. Вон, лучше на это взгляни. Такого добра у меня навалом. Как эти штуки называются - знаешь?
        - Не-а, - признался я.
        - Эх, темнота, - улыбнулся Вышата. - Это сюрикены - если по-японски, метательное оружие древности. Не стану тебя грузить их разновидностями, а они, поверь, есть на всякий вкус и цвет. Скажу только, что если на вид сюрикены кажутся не очень серьёзными штучками, даже игрушками, то в руках мастера они превращаются в мощное тактическое оружие. Битвы с ними не выиграешь, но нам ведь этого и не нужно, нас интересует быстрый рейд по тылам противника, и здесь сюрикены просто неоценимы. Ты б знал, сколько раз они меня из неприятностей выручали… - задумчиво протянул он.
        - Можешь не рассказывать, дядя Вышата. Я ж был свидетелем, как ты ловко нео своими сюрикенами поубивал. По-моему, ни разу не промахнулся.
        - Нельзя промахиваться, - сурово сказал пластун. - Второй раз тебе метнуть не дадут. Поэтому каждый бросок должен быть точно в цель.
        - А нас чем порадуешь? - спросил маркитант. - Я этой звёздочкой разве что себе в глаз зафинтилю.
        - Ну, давайте смотреть, что там у дедушки Вышаты припасено, - засмеялся пластун.
        Он осторожно разобрал кирпичную кладку, за которой находился тайник, принялся возиться, разворачивая какие-то тряпки.
        - Так, ребята, с гранатами умеет кто обращаться?
        - А что за модель? - заинтересовался маркитант.
        - Классика, РГД-5. Радиус поражения до двадцати метров, так что кидаем аккуратно и желательно из укрытия, чтобы своих ненароком не зацепить. Одна штука. Кому?
        - Мне, - сказал кио. - Я брошу намного дальше любого из вас.
        - Примите и распишитесь, - Вышата вручил ему гранату. - Как бросать, знаешь?
        Сержант заученно затарабанил:
        - Разогнуть усики предохранительной чеки, взять гранату так, чтобы пальцы прижимали рычаг к корпусу. Перед метанием гранаты, продев указательный палец левой руки в кольцо чеки, выдернуть чеку. Граната может продолжать оставаться в руке сколько угодно, так как, пока не отпущен рычаг, ударник запала не может разбить капсюль. После выбора момента броска и цели бросить гранату в цель. В этот момент рычаг под воздействием пружины ударника повернётся, освобождая ударник, и отлетит в сторону. Ударник наколет капсюль, и через три-четыре секунды произойдёт взрыв.
        - Молодец, - похвалил пластун. - Приятно иметь дело со знающим человеком. А теперь сюрприз под номером два.
        - Это же «калаш»! - обрадовался я.
        - Э, - с досадой произнёс Вышата. - Да вы, юноша, дилетант. Не можете отличить гладкоствольный карабин «Сайга 12К исполнение 030» от автомата Калашникова! Хотя, соглашусь, внешнее сходство налицо, в чём, собственно, нет ничего странного - делалось оружие на базе легендарного «калаша». К сожалению, с боеприпасами беда - всего один снаряжённый магазин с восемью тридцатидвухграммовыми пулевыми патронами. Если б знал, что против армии выходить придётся, - снарядил бы побольше.
        Он протянул «Сайгу» мне:
        - Управляться сможешь?
        - Смогу.
        - Тогда бери, молодой человек, пользуйся! Порох проверенный, всё должно отрабатывать штатно. Эх, было времечко, когда всё делали на века!
        - Спасибо, - сказал я, с благоговением прижимая к груди выкрашенное в абсолютный чёрный цвет оружие.
        - Было бы за что! Ну, и уж если совсем туго придётся, то у меня есть ещё парочка мечей. Сталь неважная, хреновая, если уж быть до конца честным, однако на нашем безрыбье сойдёт. Отнял при оказии у дампов, - не преминул похвалиться Вышата. - Оно, конечно, хлам полнейший, в Кремле с таким стыдно показаться, но тут как найденное будет. За сим раздачу подарков прекращаю. Других полезных ништяков у меня в запасе нет. Кому, значит, саблюки?
        Мечи поделили мы с маркитантом.
        - Ну вот, а теперь, хлопцы, дуем на улицу, ибо, как говорится, труба зовёт! - изрёк Вышата.
        Я покосился на него с удивлением. Никак не ожидал подобной словесной экспрессии от человека, которому по профессии суждено быть молчуном. Может, это нервное?
        Между нами и Кремлём было всего ничего, жалких два километра, полчаса неторопливой ходьбы, минут пять-шесть бега с полной выкладкой. Но это если тебе никто не мешает, не суётся под ноги, не норовит отправить тебя на тот свет.
        Здесь каждый метр будет даваться потом и кровью, при этом желательно - чужой кровью. Свою надо бы поберечь.
        - Двинули, - сказал Вышата.
        Наш маленький отряд устремился к красным стенам Кремля.
        - Впереди чисто, - на ходу произнёс Сержант.
        - Это пока, - не открыл Америки маркитант.
        - Справа двое, - почти сразу откликнулся я. - Нео.
        - Видят нас?
        - Заметили, но пока в растерянности, ничего не предпринимают.
        - Тогда не трогаем.
        - Слева сразу шестёрка нео. Кажется, все бабы. - Это маркитант.
        - Бабы… - вздохнул Вышата. - Они у обезьян самые вредные. Что делают?
        - Ничего особенного, визжат и прячутся.
        - Сейчас всех поднимут. Может, шарахнуть по ним? - предложил я.
        - Не хрен патроны впустую тратить. Побереги для более значимых целей.
        - Так, притормаживаем, - скомандовал Сержант. - Метров через пятьдесят пехота противника. Десятка два особей, настроены агрессивно.
        - А ты им гранатку, - ласково посоветовал пластун. - Она враз агрессию устраняет, вместе с теми, кто её излучает.
        - Бойся!
        Граната взрывается через несколько секунд. Предсмертный вой, визги раненых - кио не оплошал, метнув подарочек Вышаты в самое сердце скопившихся нео. Теперь им не до нас.
        - С моей стороны вижу дампов, оба арбалетчика присели на колени, целятся, - отрапортовал я.
        - Так чего тормозишь, ёшкин кот! Пуляй! - вроде бы разозлился Вышата.
        Банг! Банг! Одного дампа я поразил наповал, второго лишь задел, но довольно серьёзно - болта в спину от него можно не ждать.
        - Нечай, молодец. Красиво сработал. Продолжай в том же духе, - ободрил меня пластун.
        - Снова скопление нео, пускаю в ход огнемёт, - сообщил Сержант.
        - Какой огнемёт? Не было у меня такого, - не сразу въехал в ситуацию Вышата.
        Из открытого рта кио полыхнула длинная струя пламени. И сразу же забегали, засуетились охваченные огнём фигурки, завоняло палёной шерстью и мясом.
        - Эй, Сержант, ты только в следующий раз дырки не перепутай. А то мы сзади бежим, - пошутил маркитант.
        Кио не стал откликаться. Он лишь взмахнул рукой, и мимо моих глаз пролетела отрубленная косматая башка нео, почему-то с высунутым языком.
        - Впечатляет, - уважительно прошептал маркитант.
        Я подтвердил его слова кивком. Действительно, зрелище завораживало: человек, у которого изо рта бьёт огненный фонтан, - это нечто феерическое.
        Однако феерия закончилась быстро.
        - Я пуст, - выкрикнул Сержант.
        Появились новые мишени, я выпустил ещё четыре пули, каждая из которых нашла жертву. Прав Вышата, говоря о мастерстве предков, - оружие у них выходило на славу.
        Ещё два выстрела, улетела в сторону последняя гильза. Я перебросил «Сайгу» за спину и взялся за меч.
        А пластун уже вовсю пулял свои сюрикены, сея смерть в рядах нео. Большинство из них умирало, не понимая, что происходит. «Звёздочки» исправно уменьшали число наших врагов. Вышата был просто виртуозом.
        Пока что наша тактика оправдывала себя. Нео разочаровались этим участком, и их число на подходах к нужной стене изрядно поубавилось. Однако обезьян всё же было больше, чем нам хотелось. Да, они не ожидали такого натиска с тыла, выглядели ошеломлёнными, но их вожди постепенно наводили порядок. Однако на всё требовалось время, а дисциплина никогда не была заложена в крови обезьян.
        Цель была всё ближе, я уже отчётливо видел махавших нам дружинников, которые, разумеется, видели наш прорыв. Разик рявкнула пушка, но потом замолчала - артиллеристы не хотели зацепить нас «дружественным огнём». Дважды грохали пищали, результат их выстрелов был не виден, надеюсь, что пули не улетали в «молоко».
        Кто-то громко орал со стены, подбадривая нас. Я вскинул голову, пытаясь встретиться взглядом с этим человеком, - увидел лишь закованную в броню фигуру, судя по богатству доспеха - даже не дружинника, а боярина.
        В руках кричавший держал АКМ и неоднократно к нему прикладывался, тратя драгоценный боезапас. Палил он метко, устраняя наиболее рьяных нео. С такой поддержкой у нас не могли не вырасти крылья.
        Оставалось совсем немного, чуть-чуть, но тут в бой вступила третья сила. И это разом изменило ситуацию на поле боя. Увы, не в нашу пользу.
        Глава 28
        Дорога к Кремлю была отрезана био: пусть не боевыми машинами, а в основном транспортниками и обслугой, но этого скопления живой техники было достаточно, чтобы наш прорыв не смог увенчаться успехом. Среди них оказался тот самый серв с вмятиной. Паук пристроился подле биомеханического «тираннозавра» итыкал лапой в нашу сторону. Сдаётся, что появление этого летучего отряда отнюдь не было случайным, - злополучный серв навёл на нас своих дружков. И чего это он так к нам привязался? Неужели до сих пор в обиде, что мы способствовали гибели его прежнего покровителя? Так ведь предъявки не к нам, а к кио.
        Мы встали как вкопанные. Дальнейшее продвижение не имело смысла.
        Био были спереди и сзади, а по бокам на нас косились полчища нео. Такого скопления мохнатых рыл я прежде никогда не видел.
        Био постепенно сужали круг. С кремлёвской стены снова бумкнула пушка, ядро угодило в одного из био, но тот даже манипуляторами не повёл. Для этой механической твари нужно оружие посерьёзнее.
        Внезапно «Рекс», возле которого пасся приснопамятный серв, заговорил.
        - Люди, вы окружены. Сдавайтесь. Так будет лучше. Впрочем, - мне почудилось, что в его неживом голосе вдруг появилась усмешка, - мы не настаиваем. Свобода воли - одна из высших человеческих ценностей. Мы её уважаем.
        - Издевается, гад, - сокрушённо покачал головой Вышата.
        - Может себе позволить, - отозвался кио. - У них многократный перевес и в силе, и в оружии. Не хочу вас расстраивать, мужики, но нам крышка.
        «Рекс» навёл на нас свою пушку. Мы смотрели в её воронёное дуло, как в жерло вулкана.
        - На понт берёт, - сказал маркитант. - У них давно уже с боеприпасами полная задница. Но, строго между нами, я впечатлился. Пора подштанники менять.
        - Не напрягайся. Его реактор тебя и с грязными переработает, - сказал Вышата.
        Ствол пушки поднялся и опустился с механическим жужжанием, а потом начал медленно перемещаться, выцеливая по очереди каждого из нас. Я стал последней мишенью и почувствовал себя крайне неуютно. Будто сама смерть устремила на меня цепкий взгляд и поманила костлявыми пальцами. Я поёжился.
        - Сдавайтесь! Другой возможности больше не будет, - снова включил динамики «Рекс».
        - Русские не сдаются! - крикнул я, обливаясь холодным потом.
        - У вас есть пять минут. Отсчёт пошёл, - равнодушно отозвался био.
        Мне было нереально страшно, я осознавал, что стою на краю могилы, хотя на самом деле её и не будет: наши тела исчезнут в топках реакторов, растворятся, будто нас и вовсе в природе не существовало. Но внутренний стержень, готовность к самопожертвованию и сопротивлению до конца, каким бы ужасным он ни был, то, что заложено в нас вековой историей нашего народа, постоянно сражавшегося с захватчиками и не привыкшего уступать даже пяди родной земли, - всё это вдруг зацементировалось во мне, укрепило, сделало мой дух твёрдым как сталь.
        Я был готов драться. Неважно, что из оружия лишь меч, а против нас самые грозные творения рук человеческих - боевые автоматы. Биоинженеры, их создававшие, учли многое, кроме одного: тот, кто не боится смерти, готов положить жизнь на алтарь ради того, что ему так дорого.
        Я обвёл глазами окружавшие нас развалины когда-то огромного и прекрасного города, устремил взгляд на главную - Спасскую башню Кремля. Подумал о тех солдатах, что в далёком 1941-м году остановили не менее грозного врага, а потом воздвигли свой флаг над рейхстагом. Им тоже было трудно, наверное, труднее, чем нам. Но они сражались и победили. Значит, и мы будем сражаться, и если не победим, то приблизим сладкий миг победы для остальных: тех, кто сейчас в Комплексе, за стенами Кремля, в прочих обителях человечества.
        - Давайте прощаться, друзья, - сказал Вышата. - Простите, если что было не так.
        Его голос дрогнул. Он обнял меня, потом кио и маркитанта.
        - Даст бог, ещё свидимся, - произнёс Сержант.
        Он отсалютовал Кремлю, на его лице появилась улыбка.
        - Никогда б не подумал, что с такой охотой пойду умирать, - вдруг сказал кио. - Я вдруг вспомнил прошлое. Моих ребят из разведвзвода. Комбата, ротного… парней, с которыми делил всё, что у меня было. Вспомнил жену. Это её звали Любой. Помню, как меня ранило, - он заскрипел зубами. - Я не хотел так долго жить, не собирался, но теперь я до безумия рад, что стою сейчас здесь и с вами. И это для меня честь, мужики!
        И кио, как и пластун, попросил у всех прощения.
        - Маркитантов принято считать кусками дерьма. Дескать, гнилой, продажный народец. В общем, от своего лица прошу прощения за всех нас, - сказал Василий.
        Я хлопнул его по плечу.
        - Тебе не в чем винить себя. Ты только что искупил грехи свои на сто лет вперёд. Ну, и если что, не думайте обо мне плохого. Ведь это по моей вине вы здесь оказались. Лучше бы, конечно, если бы вас вёл кто-то другой… более опытный и знающий. Но, видит всевышний, я старался как мог.
        - Осталась минута, - сообщила металлическая тварь.
        И это стало последней каплей. Будто кто-то вкрутил мне в мозг раскалённый шуруп и стал его проворачивать. Я вскрикнул от боли, пошатнулся. Друзья с удивлением посмотрели на меня, не понимая, что происходит.
        И вдруг боль отпустила. Мозг разом очистился, мысли стали лёгкими и светлыми. Душа словно воспарила, и я смог увидеть с высоты всю картину: защитников Кремля, в отчаянии кусающих локти, готовых прийти на выручку, но понимающих, что шансов у них нет. Разглядел скопление нео, увидел отвратительную рожу каждого из них. Ненависть наполняла их сердца. Они хотели только одного - убивать.
        Я мог бы их пожалеть, ибо не ведали они, что творят. Но эта жалость не спасла бы их заблудшие души. Не всегда надо подставлять другую щёку после того, как тебя ударили. Есть случаи, когда бить надо первым.
        Мои мысли проникли внутрь биомехов, я соединился с их процессорами, перед глазами побежали цепочки логических «нулей» и «единиц», складывающихся в причудливый орнамент не живого, но и не мёртвого существа. Как это ужасно - не понимать, к какому миру ты принадлежишь! Быть чужим и там, и тут. Даже рукотворный процессор осознавал это, но прятал свой страх в самых далёких ячейках памяти.
        Взгляд переместился на дампов. Уроды, калеки, мутанты… моя мать тоже был мутантом, но при этом оставалась человеком до конца. А вы… просто твари. Вам всё равно кого кромсать мечами, бить алебардой или расстреливать из арбалетов. Вы - нелюди. Отвратительные снаружи и ещё ужаснее внутри.
        Душа вновь вернулась ко мне. Я ощутил мощную волну внутри меня. Она будто родником била из земли, достигала ног и плавно струилась, перетекая к рукам. И эта волна несла в себе дотоле невиданную силу.
        Меня просто распирало от энергии, я же не просто принимал, я мог генерировать её, преобразовывать во что-то другое. Передо мной открывались новые горизонты, а сила моя росла.
        Друзья испуганно отшатнулись, когда мои ладони заискрились синими клубками разрядов. Больше всего испугался Вышата - он ведь не был свидетелем сцены, когда я расправился с собаками кио. Однако и Сержант, и маркитант тоже были удивлены. Я уже был другой, попадись мне сейчас те собачки, стёр бы их в труху, не напрягаясь. Во мне сейчас бушевала такая сила, по сравнению с которой прежний выплеск был детским баловством, забавой.
        Я выбросил энергетические нити, обвил ими «Рекса» истоявший поблизости от него не менее впечатляющий «Коллектор». Роботы беспомощно задёргались, не в состоянии понять, во власти какой таинственной силы они оказались.
        Мне доставило особое удовольствие сдавить их, как тюбик с зубной пастой, видеть, как лопается бронированный панцирь, как трещат переборки и мнётся железо. Я мял био, как пластилин, превращая их в нечто бесформенное, в какую-то кучку дерьма. А наигравшись, метнул в скопление нео, раздавив сразу несколько десятков этими необычными снарядами.
        Я наслаждался происходящим, мне безумно нравилось это свалившееся из ниоткуда могущество. У ещё одного «Коллектора» было многовато лап - целых двенадцать, я уполовинил их число, а выдранными с корнем механическими ногами протоптался по дампам, превращая их уродливые тела в не менее отвратительные лепёшки. Затем обвязал «Коллектора» его же манипуляторами, закрутив сверху узел бантиком, и отправил этот праздничный презент в другое скопление мохнатых. О, они оценили мой подарок, ведь под ним полегло много их сородичей.
        Не знаю, сколько бы я мог ещё так резвиться. Пока во мне бушевали силы, фантазия била ключом. Я вытворял дикие вещи. Разбивал био вдребезги, обрушивал стены на дампов и нео, играл многотонными махинами, как футбольным мячом, пробивая им штрафные и пенальти.
        Я был жесток. Муки роботов и человекоподобных существ бодрили меня, а их вопли звучали сладчайшей на свете симфонией. Но эта жестокость была справедливой. Не я их, тогда они бы меня, а если точнее - то нас.
        Сотни людей с кремлёвских стен наблюдали за этим побоищем. Они подбадривали меня криками, они были со мной всей душой. На их глазах происходило методичное избиение врагов. И я постарался, чтобы действие им запомнилось надолго, неважно в какую цену это бы мне обошлось: сгорю ли я потом, как спичка, или восстану из пламени подобно сказочной птице Феникс.
        Но вот силы стали постепенно иссякать. Живительный родник под ногами бил всё реже и реже, волна внутренней энергии слабела, руки тяжелели. Я сникал, съёживался… в голове набатом бил колокол, предупреждая, что тело на грани, а разум достиг предела. Меня пошатывало, из носа капала кровь.
        Последними усилиями мне удалось обернуть в бегство остатки вражеского войска. Нео драпали с позором, дампы искали пятый угол, био спасались как могли. Мы вчетвером стояли на враз опустевшей площади, которую почему-то называли Красной. Сегодня здесь пролилось много крови. Она заслужила это название.
        - Спасибо, мама, - прошептал я одними губами.
        Мой взгляд был направлен вверх. Я надеялся, что увижу в небесах светлый лик матери.
        - Ты одарила меня этой способностью. Твой дар не пропал впустую.
        Я вновь посмотрел на стены Кремля, улыбнулся тем людям, к которым шёл за помощью. Неужели после всего, что я только что сделал для них, они откажут в такой малости?
        Дурнота комком подкатила к горлу. Руки повисли плетьми. Каждая клеточка внутри сжималась, кости стало ломить. Я будто одряхлел, постарев разом на сто лет. Попытался сделать шаг и сразу же качнулся и, наверное, упал бы, если бы Вышата не успел подхватить меня.
        - Нечай, что с тобой? Держись, парень! - заговорил он.
        Мне уже было всё равно. Я хотел только одного: закуклиться, как гусеница, и впасть в глубокий долгий сон.
        Веки слипались сами собой, конечности деревенели, но я сумел изобразить на лице улыбку и выдавить еле слышно:
        - Здорово всё-таки получилось, а?!
        - Конечно здорово, Нечай! Ты умница, молодец! Показал этим гадам, где раки зимуют.
        - Значит, всё было не зря?
        - В точку! Видел бы тебя отец…
        Это было последнее, что я услышал, перед тем как провалился в спасительную темноту.
        Глава 29
        Я снова летел, полотнище дельтаплана хлопало на ветру. Внизу простиралась речка - по ней плыли маленькие судёнышки с косыми треугольными парусами - память подсказала, что они называются яхтами.
        На носу одной из них сидела девушка и болтала босыми ногами по воде. Я удивился её безмятежности: вреке может водиться что угодно, любая тварь, эдак ведь и ног лишишься. Но девушке всё было нипочём. Она смеялась и шутливо переговаривалась с управлявшим яхтой парнем, одетым в оранжевый спасательный жилет.
        Картинка была идиллической, я совсем забыл, что такое возможно. Поток гнал дельтаплан дальше, я с сожалением оставил позади эту странную пару.
        На правом бережке показалась деревушка: спяток домов, не больше. Похоже, её обитатели тоже потеряли всякую осторожность: из ограждений только низенький, высотой в метр заборчик, вокруг каждой избушки. Ни тебе тына, ни частокола, сторожевой вышки - и той нет, просто удивительно, как они умудрились выжить. Обычно такое пренебрежение элементарной безопасностью сурово наказывается.
        Я увидел детей: пару девчушек в сарафанах и ярких платочках, голопятого пацана в длинной рубахе с вышитым воротом. Они играли в куче песка, строя куличики. За ними, сидя на почерневшей от времени лавке, наблюдала бабуся. Ну как наблюдала - больше дремала, изредка встряхиваясь и разлепляя морщинистые веки.
        Где-то в сторонке мужики пахали на фенакодусах. Плуги прочерчивали на земле прямые до совершенства линии. С высоты геометрическая правильность пашни была особо наглядной.
        К мужикам спешила молодуха с узелками в руках, несла обед. Я почувствовал, что тоже проголодался, и машинально сглотнул.
        Чтобы окончательно не захлебнуться своей же слюной, перевёл взгляд к горизонту и сразу же похолодел.
        Там чернилами разливалось огромное пятно: если присмотреться, можно было различить всадников: яна всю жизнь запомнил их пёстрые халаты, кожаные панцири, островерхие мохнатые шапки с султанами. Сомнений быть не могло - армия шайнов двинулась в наступление.
        За конницей двигалась пехота, выстроенная в правильные порядки. Воины шли, громыхая железом. За некоторыми отрядами фенакодусы тащили пушки на особых передвижных лафетах.
        В войске поддерживалась идеальная дисциплина: ряды кавалерии и пехоты не смешивались, пехота чеканила шаг, всё контролировалось офицерами. Сразу же чувствовалось, что это организованная военная машина.
        С каждой секундой «пятно» росло, вот оно уже превратилось в настоящий поток, которому не было видно конца. Тысячи и тысячи солдат двигались в сторону деревушки.
        Я поймал встречный поток, полетел назад, хотел предупредить пахарей, сказать, чтобы они забирали домочадцев и уходили в лес, прятаться, однако увиденное поразило меня: на помощь им скакал отряд латников, в котором сразу можно было узнать кремлёвскую дружину. Стяги развевались, сверкала сталь. Красивая картинка, но сейчас меня заботило иное - дружинников слишком мало против той чудовищной силы, что двигалась им навстречу.
        Пахари побросали плуги, откуда-то появились луки и колчаны, полные стрел. Они выпрягали фенакодусов, седлали их и присоединялись к дружине, увеличивая её число. И всё равно этого было мало!
        Я хотел закричать им: «Что же вы делаете?! Вас же убьют!», но голос не слушался меня. Только шевелились губы, а из груди вырывался сиплый противный звук.
        Дружинники выстроились клином, впереди могучий витязь с длинным копьём. Он обернулся к товарищам, что-то прокричал им и махнул копьём.
        Клин двинулся тяжёлой поступью боевых фенакодусов, постепенно набрал скорость и полетел птицей. Он протаранил арьергард шайнов, прошел через него, как нож по маслу, оказался перед пехотой.
        Командир шайнов бросил короткий гортанный приказ. Передний ряд кочевников опустился на одно колено, выставил перед собой штуцера. Второй ряд тоже вскинул ружья.
        Грянул залп, после которого место схватки заволокло густым дымом.
        Когда он рассеялся, на поле остались только тела убитых дружинников, а шайны продолжили победный поход.
        Ещё немного, и запылала деревня. Вот парень, дотоле правивший яхтой, попытался дать отпор шайнам. В руках у него меч. Взмах, другой… сразу две головы запрыгали по росистой траве. Но тут запела тетива лука. Стрела впилась в сердце парня, за ней ещё и ещё. Защитник упал.
        Его девушку обвили арканы. Сразу несколько всадников чуть было не подрались из-за добычи, но вмешался командир. И вот она идёт в веренице невольников, по бокам которой скачут охранники. Они подгоняют богатый улов хлыстами.
        Цепочка рабов проходит у виселицы. На ней раскачиваются на ветру тела: имужчины, и женщины, и даже дети…
        Я закричал, тело выгнулось дугой, попытался вскочить, однако что-то держало меня на месте, больно врезалось в запястья и щиколотки. Хватило секунды, чтобы понять: ялежу на широкой лавке в неизвестном месте, походившем скорее на тюремный поруб, чем на жилой дом. Руки и ноги связаны.
        - Не балуй! - предупредил чей-то бас.
        Я обернулся на голос, увидел неподалёку мужчину в черной бесформенной рясе, скрывавшей и фигуру, и лицо. Однако вряд ли это монах, скорее что-то иное, с чем я пока не сталкивался. В руках автомат, ствол которого смотрел на меня.
        - Где я?
        - Скоро узнаешь, - недобро отозвался охранник.
        Он приоткрыл маленькое окошечко в двери и выкрикнул в него:
        - Эй, дьяка зовите. Парень очухался!
        Я отвернулся к стене. Интуиция подсказывала, что таинственный дьяк если и явится по мою душу, так точно не с подарками. Пахло допросами, и многое в новой моей обители намекало на это. Радовало одно: кажется, я всё же попал в Кремль, вот только почему столь холодный приём? Чем я провинился?
        - Ишь, какая ты важная птица, - вдруг отозвался охранник. - Гордись, парень! Самого Тайного дьяка к тебе приказано звать, даже не подьячего!
        - С чего б такая честь? - хмуро спросил я.
        - Потерпи малость! - Мужик в рясе не был расположен пускаться в объяснения.
        За дьяком не заржавело, он появился так быстро, словно ждал за дверью.
        Такая же чёрная ряса, капюшон, надвинутый так, что не видно лица. Интересно, это он меня опасается или своих?
        - Ну, здравствуй, друг ситный, - произнёс Тайный дьяк, присаживаясь возле моей лежанки на табурет, который ему услужливо подвинул охранник.
        Пусть в его интонациях правила бал дружелюбность, ну, будто бы пришёл добрый дедушка внучка проведать, меня она не обманывала.
        - И вам не хворать, - сказал я.
        - Давай знакомиться. Начнём с меня. Я глава кремлёвского Тайного приказа или по-другому - Тайный дьяк. Имени моего тебе знать нет надобности.
        - И как мне к вам обращаться?
        - Называй просто - дьяк, я не обижусь. А сам кто таков будешь?
        - Нечай, сын старосты из Комплекса, его Добрыней зовут.
        - Добрыня, бывший дружинник?
        - Да. Тот самый, - подтвердил я.
        - То-то лицо мне твоё знакомым показалось, Нечай. Похож на батьку, ничего не скажешь!
        Я выразительно посмотрел на спутывающие меня верёвки.
        - Развязать не хотите? Разговор легче пойдёт.
        Дьяк бросил на меня оценивающий взгляд.
        - Дашь слово не дурить, прикажу развязать.
        - И в мыслях не было.
        - Развяжи, - велел дьяк охраннику.
        Тот беспрекословно выполнил приказ. Теперь, когда меня больше ничто не сковывало, стало легче. Я присел, потирая следы на запястьях, натёртые верёвками.
        - Сурово вы со мной поступили. К чему такая осторожность?
        - А как без неё?! - удивился дьяк. - Сам посуди: после того, что ты вытворял на глазах всей честной братии, мы были вынуждены позаботиться о нашей безопасности. Кто ж знает, что тебе в голову может взбрести. Сейчас био курочишь, потом за нас возьмёшься. А тут мужики простые, бабы, детишки… Ну как не подстраховаться?! Поставь себя на наше место.
        - Спасибо на том, что хоть не прибили, покуда в отключке валялся, - буркнул я.
        Мне эта история нравилась всё меньше и меньше. Не такого приёма я ожидал в Кремле.
        - Да пожалуйста! - с иронией отозвался дьяк. - Признаюсь, были такие мысли, что уж… У нас в Кремле народец осторожный живёт, к мутантам с подозрением относится. Иной раз и вправду лучше сначала пристрелить, а потом спрашивать.
        - Но ведь не пристрелили почему-то?
        - Слово за тебя молвили. Вышата перед самим князем поручился, - объяснил дьяк. - Теперь на ус мотай: если натворишь что-то против Кремля, поручитель твой первым пострадает. Не подведёшь батькиного друга?
        - Я же сказал, что даже помыслить о таком не могу, - обиделся я.
        - Вот и славно. Если о судьбе друзей своих беспокоишься, так я тебе сразу скажу: за них переживать нечего. И маркитанта, и кио временным жильём обеспечили, на довольствие поставили. Всё в порядке у них: сыты, довольны, в баньке попарились, кваску испили, о тебе спрашивают. Ну, а коли бабёнку найдут сговорчивую и по нраву - вообще как сыр в масле покатаются.
        Вроде бы новости были хорошие, но я по-прежнему не верил в добродушную улыбку Тайного дьяка, в его показной оптимизм. Слишком много фальши. Рано или поздно игра в доброго дедушку закончится…
        - Я могу с ними увидеться? - закинул удочку я.
        - Это уже от тебя зависит. Официально ты на лечении находишься, восстанавливаешься после недавних событий. - Произнеся это, Тайный дьяк сочувственно покачал головой: - Плохо ты к себе относишься, Нечай, наши эскулапы едва сумели с того света тебя вернуть. Совсем истощил себя. Видимо, не умеешь ты толком способностями мутанта-телекинетика пользоваться.
        - Так я только недавно о них и узнал, - признался я. - Совершенно случайно всё получилось. Думаю, если б не Поле Смерти, вряд ли бы у меня вообще хоть что-то получилось.
        - Слышал об этом. Друзья твои рассказывали, - закивал дьяк. - Как с мороками славно сражались и, что само главное, - с победой вышли. Не каждый дружинник верх бы над ними одержал. А вы смогли!
        Я не сразу уловил перемены в его поведении, но не удивился, когда они произошли.
        - Всё, молодой человек. Поговорили и будет, - теперь в его голосе лязгал метал. - К делам нашим грешным переходить пора. Ты знаешь, как в старину допрос вели?
        - Про детектор лжи спрашиваете? - пожал плечами я. - Слыхал о таком.
        - Нет у нас никакого детектора, а коли и был бы, так где ж спецов подходящих найти? - хихикнул дьяк. - К тому же, какой от него толк - знающий человек любую технику вокруг пальца обведёт. Имеются методы понадёжней. Проверенные временем и столетними практиками. Допрежь нашего приказа существовал другой, назывался он Тайной канцелярией. Пусть тебя не смущает название, там не только бумажки писать умели и прочую бюрократию разводить. Серьёзное было учреждение, - с придыханием произнёс дьяк. - Всю страну в страхе держали. А любой допрос начинали с дыбы. Знаешь, что такое дыба, Нечай?
        - Нет, - сказал я.
        - Ничего. Скоро познакомишься. Три виски на ней выдержишь, и тогда твоим словам вера будет.
        Глава 30
        Дверь открылась. В комнату, которую хотелось бы назвать камерой, вошёл ещё один «монах», но поверх чёрной рясы на нём был коричневый кожаный фартук в бурых разводах.
        - Вот, Нечай. Прошу любить и жаловать - лучший мастер заплечных дел в приказе. Для тебя его вызвал, - похвалился дьяк. - Зовут Никифором. С чего начнём, любезный?
        Палач задумчиво посмотрел на меня:
        - Парнишка крепкий, повозиться придётся. Как бы кнут не пришлось в ход пускать.
        Я подскочил:
        - Вы в своём уме? Какие пытки! Мне нужно срочно попасть к вашему князю. У меня важное сообщение для него.
        - Да ты не беспокойся, мы всё ему передадим, - пообещал дьяк. - Не ерепенься, помни, что Вышата за тебя головой отвечает. Спокойненько поднимайся и пойдём на коротенькую прогулку. Тут недалече. И железо всякое найдётся, и щипцы раскалённые, и иголочки будут. А дыба у нас какая! - он любовно причмокнул. - Закачаешься! Причём во всех смыслах.
        - Мы так не договаривались, - произнёс я, переводя взгляд с палача на дьяка.
        Охранник выразительно водил автоматом, показывая, что готов в любой момент нажать на спусковой крючок.
        - Разве у нас договор был? - ухмыльнулся дьяк. - Не припоминаю такого. Мне, друг Нечай, безопасность Кремля доверена. А это тяжкая обуза, молодой человек. Иногда задумаешься, и самому себя жалко… Не могу ж я каждому встречному-поперечному верить, правильно? Так что поднимайся, юноша, и без лишних телодвижений двигай за Никифором.
        Он положил руку мне на плечо:
        - Не держи на нас зла, Нечай. Работа такая…
        Меня колотило, я наливался ненавистью по самую макушку, начинал сожалеть, что согласился на эту авантюру. Наверное, было бы куда полезнее остаться в Комплексе, подготовить самолёт и испытать его в бою с шайнами. А сейчас вообще ничего не ясно, что будет со мной и с Комплексом, увижу ли князя, тех, кого привык считать друзьями.
        Дьяк уловил мои мысли, укоризненно покачал головой:
        - Не вздумай шалить, юноша. Помни - ты на мушке.
        Он отстегнул с пояса наручники и протянул мне.
        - Давай-ка наденем браслетики. И нам спокойнее, и тебе лишнего соблазна не будет.
        - Не хочу, - сквозь зубы произнёс я.
        Тайный дьяк удивлённо поднял брови.
        Я не ожидал, что охранник проявит ненужную инициативу, что шагнёт ко мне и попытается ударить прикладом по лицу. Попытка ему удалась, почти… я успел отклониться и пинком отправил незадачливого «монаха» вближайший угол. Его голова гулко стукнулась о шершавый камень. Охранник медленно сполз по стене.
        Никифор отпрянул, в руке у него появился пистолет. По-моему, он держал оружие в кармане фартука.
        Дьяк зацокал языком.
        - Напрашиваешься на дополнительную дырку в шкуре, Нечай? Не стоит оно того. Никифор не снайпер, но с такого расстояния не промахнётся.
        Внезапно комната наполнилась другими людьми, к счастью, я увидел среди них Вышату. Рядом с ним стоял могучий мужчина в летах с лицом, наполовину изрезанным многочисленными шрамами. От его сурового взгляда кровь сворачивалась в венах.
        - А ну, не балуй, дьяк! - громовым басом пророкотал он. - Вели своему бирюку, чтобы пушку убрал.
        - Мастер Устьян, - с притворной любезностью произнёс дьяк. - Хотел бы сказать, что рад тебя видеть, да врать не хочу. Не вовремя ты, ой как не вовремя!
        - Да как сказать, дьяк! На мой взгляд, поспел в самый раз. Зачем парня обижаешь?
        - Устьян, разве я учу тебя, как надо командовать пластунами? Кажется, нет. Так с какой стати ты вмешиваешься не в своё дело?
        - Не от хорошей жизни, дьяк, - снова загрохотал мастер пластунов. - Вижу, ты всё ещё не напился людской кровушки. Когда же насытишься?
        - Я мог бы обидеться, но не стану. Забирай свою кодлу, Устьян. Мои проблемы тебя никоим образом не касаются. Будем считать, что ничего не было. Ты шёл и случайно ошибся дверью. С кем не бывает! Так, Устьян? - угрожающе прошипел дьяк.
        - Не так. Я пришёл за парнем. Его хочет видеть князь. Или пойдёшь против его слова?
        Дьяк поник.
        - Разве верный слуга может пойти против своего хозяина… Хорошо, забирай парня.
        Он прикрикнул на палача:
        - Никифор, спрячь свою пукалку. Вдруг выстрелит.
        Потом снова посмотрел на мастера пластунов:
        - Ты ведь говоришь мне правду, Устьян?
        - А разве был случай, чтобы ты мог усомниться в моих словах? - сурово спросил мастер пластунов.
        - Всякое бывает, - уклончиво произнёс дьяк. - Я умываю руки. Не буду чинить препон.
        Он выскочил из комнаты, громко хлопнув дверью. За ним потянулись охранник с автоматом (он уже успел прийти в сознание) и Никифор, суетливо вытирающий потные ладони о фартук.
        - Оскорбился, - изрёк Вышата.
        - Ничего, ему полезно время от времени спесь охолаживать, - сказал Устьян.
        Он велел выйти своим людям и встать караулом за стеной, остались мы втроём, включая Вышату.
        - Ну что, паря, не успели тебя покалечить подручные дьяка? - спросил мастер.
        - Вашими стараниями. Спасибо от всей души, - искренне сказал я и поклонился, прижав руку к груди.
        Устьян довольно ухмыльнулся в бороду.
        - Молодец, наши обычаи знаешь. Хорошо тебя воспитал Добрыня. Хвалю.
        - А когда вы меня к князю отведёте? - задал я главный вопрос.
        Устьян погрустнел.
        - Тут не всё просто. Приврал я малость, чтобы тебя спасти. Нашего Тайного дьяка только словом княжеским и пробьёшь. Никто другой ему не указ.
        - Погодите… Но ведь мне обязательно нужно с ним свидеться.
        - Думаешь, до него так просто допускают?! Князь - есть князь. Не просто человек, а символ земли русской. Убьют его, плохо тогда нам придётся. И Кремлю, и России. Тайный дьяк это лучше всех понимает и охраняет князя со всей ревностью. Ну, а какие методы у дьяка, думаю, ты уже понял.
        - Понял. Никакого разнообразия: пытка, пытка и ещё раз пытка…
        - Это он на тебя ещё и слегка в обиде. Ты знал, что Спасские ворота наш союзник био охраняет?
        - Откуда? - воскликнул я.
        - То-то и оно. Ты, когда в горячке био крушил, чуть до нашего не добрался. Еле его от тебя спрятали. А то б и ему на орехи перепало, - засмеялся Устьян.
        Он вмиг посерьёзнел:
        - Уходим.
        - Куда вы меня ведёте? - спросил я.
        - Пока к отцу Филарету. Он обещался помочь. Там и твой дружок маркитант будет. Его чуток позже приведут.
        - А Сержант? - опомнился я.
        Действительно, я так и не выяснил судьбу своего друга. С маркитантом, похоже, ничего страшного не случилось, а вот кио - ещё неизвестно, как приняли его местные. Непохоже, чтобы киборгов здесь любили. Чужак, тем более такой, кажется вдвойне опасным.
        - Сегодня ты его не увидишь. Не волнуйся, с кио всё в порядке, - успокоил меня мастер Устьян. - Им наши учёные монахи заинтересовались. Хотят с его помощью к информационному полю подключиться и выкачать оттуда как можно больше сведений.
        - А сам кио - согласился на это?
        - Нельзя в таких случаях неволить, - ответил Устьян, и я облегчённо перевёл дух. - Без его желания ничего бы не получилось.
        - Сержант, пока с нами был, пострадал сильно…
        - Да ты не волнуйся, парень. Подлатают твоего приятеля. Будет как новенький. У нас любого на ноги поставят, лишь бы человек был хороший.
        Слова мастера Устьяна меня окончательно расслабили: чувствовалось, что он не бросается ими на ветер. Мне вообще было по душе общество пластунов. Они не такие горделивые, как дружинники, более простые, что ли… Хотя работать предпочитают поодиночке, это я от Вышаты слышал. Но компанию составляли с удовольствием.
        Готовили пластунов с малолетства, причём не столько на силушку от природы даденную смотрели, а на другие таланты, чтобы и ловкими были, и изворотливыми. Порой совсем уж никчёмных набирали, из тех, кого остальные за версту обходили: воришек, к примеру, разных, прощелыг, на которых метки некуда поставить.
        И вот с ними-то и возился мастер Устьян. Трудной была его наука: гонял сутки напролёт, издевательства разные хитрые устраивал, не то древнюю химию, не то самолично разработанные составы в ход пустил: всякой дурью пацанов обкалывал, после которой они сами не свои были. Даже родители, что на чад давным-давно руками махнули, не выдержали и возроптали.
        А чуть попозже, когда в недрах Стрелецкого приказа вызрело совсем новое подразделение пластунов, выяснилось, что не пропали впустую труды мастера Устьяна. Удалось ему почти невероятное: уКремля появились свои глаза и уши. Его ученики далеко за пределы крепости проникали, всё разведывали и разнюхивали, принося часто столь важную информацию, что благодаря ей порой большие победы удавалось одерживать малыми силами.
        И с каждой победой росло уважение и к Устьяну, и к его людям. Разве что некоторые дружинники до сих пор ворчали, что, мол негоже на врага со спины идти. Истинный воин должен только лицом к лицу драться. Но этих ворчунов уже не слушали, да и сами они постепенно осознавали пользу от новосозданного отряда.
        Таким был этот человек, с которым меня столкнула судьба. А ведь по виду не скажешь, что перед тобой тот, кого беспрекословно слушают десятки тренированных разведчиков, готовых за него жизнь отдать.
        - Что на меня уставился? - улыбнулся он, почувствовав на себе мой взгляд. - Не невеста, чай, чтобы мной любовались. Ты лучше Кремль рассматривай. Когда ещё такая возможность выпадет тут побывать. Не теряй времени зря, парень!
        Я послушался его совета и принялся с любопытством вертеть головой.
        Многое здесь казалось непривычным и непохожим на нашу жизнь в Комплексе. Чувствовалось, что крепости досталось: то тут, то там виднелись следы многочисленных разрушений. И в то же время здесь кипела жизнь, люди латали пробоины в зданиях, убирали мусор, возводили временные укрепления. А рядом стайка совсем мелких ребятишек, которые сопя таскают булыжники, помогая более старшим заделывать многочисленные пробои. Те, кто поздоровее, размешивают раствор.
        Женщины подтирают кровавые лужи: эх, тяжко пришлось его защитникам! Сколько же их тут полегло, родимых!
        Но на лицах людей нет отчаяния. Они принимают жизнь такой, как есть, готовы драться за неё до конца, и неважно, кто противник.
        Мне знакомы их чувства. Комплекс тоже неоднократно выдерживал осаду. И из осадных орудий по нам били, и стенобитными машинами пытались сокрушить защитные сооружения, и тараны к воротам подкатывали…
        И ладно бы нео или другие нелюди, а то зачастую свой же брат человек! Откуда у нас такая страсть к разрушению и убийству? Ведь пострадали из-за неё в Последней проклятущей войне! Нет, чтобы правильные выводы из того сделать да к миру прийти… Неужели это в нас матерью-природой заложено?
        Вот говорят, что мы - «хомо сапиенсы», то есть человеки разумные. Только где, спрашивается, эта разумность, если свой род истребляем?
        Девушки… красивые, улыбающиеся. Одна вроде бы лукаво стрельнула в меня глазками. Я разом посерьёзнел. Дома Варюха ждёт. Непорядок будет, если я тут начну изменять ей направо и налево с каждой встречной. У меня на неё серьёзные виды. Надо соответствовать.
        Посмотрю-ка я лучше на другие достопримечательности, чтобы было потом, что нашим в Комплексе рассказывать.
        Больше всего меня удивила расположенная внутри стен крепости роща с живыми и агрессивными деревьями. Что это: халатность или недосмотр? Как можно держать её на территории? Не припоминаю за кремлёвскими обитателями столь вопиющей беспечности. Мне казалось, что у них любая мелочь продумана, а тут непорядок.
        - Почему вы её не вырубили? - спросил я у Вышаты.
        Тот мягко произнёс, будто говорил с несмышлёнышем:
        - Когда-то собирались, да потом передумали. Оно, конечно, непорядок столь опасное место в укреплении иметь, но из всякого худа можно добро извлечь. Роща наш стратегический запас топлива на случай длительной осады. Да и зимой без дров околеешь. А тут всё под рукой. Приходи да руби.
        - Так ведь ещё неизвестно, удастся ли живым из рощи выйти… - предположил я.
        - А у нас тут кругом сплошная неизвестность. Мы к такому привыкли, - пояснил Вышата. - Поодиночке никто за дровами не ездит. Минимум вдвоём. Один рубит, второй охраняет. Иной раз удаётся вдвоём и домой возвернуться, - добавил он с таким бесстрастным выражением на лице, что я так и не понял, шутит или нет.
        Но я всё же кивнул:
        - Понятно. А кто он - этот отец Филарет?
        - Неужели отец тебе не рассказывал?
        - Сам понимаешь, многое, что связано с Кремлём, для него больная тема.
        - Тогда потерпи немного и узнаешь. Всего ничего осталось - видишь вон впереди церковь красоты неописуемой? Это Храм Двенадцати Апостолов - самое святое место в Кремле.
        - То есть этот ваш отец Филарет - святой?
        - Может, и святой, - улыбнулся пластун. - Я бы не удивился. Мудрости и святости в нём на сто человек хватит. А пока гляди в оба. Роща ещё не закончилась. Мне тебя живым к отцу Филарету доставить нужно.
        Я с опаской посмотрел на извивающиеся ветки и корни, которые плавно подбирались к нам, выбирая жертву. Несколько раз пришлось перепрыгивать их, когда мы подходили слишком близко.
        Келья отца Филарета, как объяснил Вышата, была в Патриарших палатах. Однако нас допустили не сразу: шёл молебен в честь снятия очередной осады (я ощутил небольшой прилив гордости за себя - ведь это произошло во многом благодаря мне), святой отец был на службе.
        Но вот он появился: высокий и худощавый старец с длинной бородой. Одет отец Филарет был просто, никаких расшитым золотом риз, на груди скромная иконка, в руках посох - вот тот действительно был богато украшен, наверняка старинный, сделанный задолго до Последней войны.
        - Здравствуй, отче, - сказал Устьян и поклонился.
        Мы поступили так же.
        - Здравствуйте, дети мои, - произнёс тихим, но при этом хорошо слышным голосом святой отец.
        Я приподнял голову, столкнулся с его взглядом - пристальным, изучающим, но при этом полным ласковой мудрости. Теперь мне была понятна степень обожания его простым людом.
        - А это, я так понимаю, и есть тот самый Нечай, наш герой и спаситель, - сказал отец Филарет с доброй усмешкой.
        - Он, - подтвердил Устьян.
        - Не возгордился, вьюноша?
        - Грешен, отче, - признался я. - Возгордился. Готов вину искупить.
        - Тебе простительно. Ты ещё молод, - сказал святой отец. - Пойдёмте у меня в келье посидим, поговорим, чайку попьём. Он у меня пахучий, на разных травках настоянный. И для души польза, и для тела. Будешь со мной чай пить, Нечай?
        - С огромным удовольствием, отче. Для меня это великая честь. Не знаю, достоин ли…
        - Достоин, вьюноша. Теперь Кремль тебе многим обязан. Столько людей за тебя молились сегодня! Столько хвалу Господу воздавали за то, что ты так вовремя под стенами крепости оказался!
        - А в благодарность Тайный дьяк его на дыбу собирался отправить. Еле успел, - грустно сказал Устьян.
        Отец Филарет помрачнел.
        - Много на себя стал брать Тайный дьяк, увлёкся чересчур властью. О службе думает, а о людях совсем забыл. Надо бы с князем о том переговорить.
        - Отче, прости меня, грешного, - взмолился я. - Мне ведь на глаза князю попасть нужно. Дело важное. Не ради себя прошу…
        - Не волнуйся, вьюноша. Увидишь князя. Только сначала со мной поговори. Найдёшь пару минут для меня, Нечай? - поинтересовался Филарет.
        Устьян ухмыльнулся, ответил за меня:
        - Найдёт, отче.
        И, смеясь, втолкнул меня в келью Филарета.
        Давно мне не было так хорошо и спокойно. Мы сидели в келье, пили чай вприкуску с кусочками сахара, который ломали при помощи металлических щипцов, и беседовали. Говорил в основном я. Рассказывал о Комплексе, нашем быте, об отце, как ему трудно приходилось в первые дни, как он сумел наладить мирную жизнь, построил ополчение.
        Устьян лишь головой качал. Не ожидал он такого от простого кремлёвского дружинника. Многие из них лишь мечом махать горазды, а тут прирождённый организатор оказался, настоящий вождь. Кто знает, как бы ложились обстоятельства, если бы не добровольное изгнание Добрыни. Глядишь, новый боярин в Кремле бы появился подстать Даниле. Нет, такими людьми разбрасываться нельзя!
        Поведал я о ястребках, об уничтоженном шайнами Пойменском, как летели на самолёте, оборонялись от рукокрылов, а потом и с более серьёзным противником столкнулись в небе. Как разбились, а потом пробирались к Кремлю.
        О глупости, которую я проявил, не дав шаму до конца истребить провинившихся нео. О погоне, что те в благодарность за спасение нам устроили.
        Отца Филарета интересовало всё. Никогда прежде у меня не было столь чуткого и внимательного собеседника.
        В конце моего рассказа он с силой стиснул посох, но сдержался и лишь степенно кивнул.
        - Страшную весть ты несёшь нам, Нечай. Прав твой отец, нужно объединяться защитникам земли русской. Проще сразу дать отпор неприятелю на подступах, чем потом держать от него осаду. Я договорюсь с князем о встрече. А вы пока здесь побудьте. Заодно с другом своим Василием пообщайся. За ним уже отправились.
        Отец Филарет вышел из кельи.
        - Он точно святой, - убеждённо воскликнул я. - Какое счастье, что удалось с ним свидеться. Если доживу, буду детям и внукам о нём рассказывать.
        - Доживёшь, - не менее убеждённо произнёс Вышата.
        В келье появился маркитант, его привёл дюжий монах, который сразу же деликатно удалился.
        Я обнял Василия.
        - Дружище, какое счастье тебя увидеть!
        - Да и я уже не чаял встретиться снова, - сказал он и шмыгнул носом.
        У меня тоже защипало в глазах, и я отвернулся, чтобы никто не видел мои слёзы.
        - Где хоть обретался? - спросил маркитант.
        - В Тайном приказе. Не знаю, чего они так на меня взъелись, даже пытать собирались.
        - Даже так? - поразился он. - Отчаянные работнички служат в этом Тайном приказе. Разве они не видели, что ты с био тогда творил? Вдруг твои способности снова бы проснулись, и ты бы им показал кузькину мать? Им бы тебя как мутанта опасаться нужно…
        - Ничего они не боялись, - вмешался в разговор Устьян. - Пока Нечай был без сознания, его наши монахи учёные осмотрели. Говорят, исчерпал он способности швыряться био в последнем бою. Бывает такое у мутантов. - Он с сочувствием посмотрел на меня. - Разве что наследие отца твоего Добрыни осталось. Отцовская кровь - она такая, на всю жизнь!
        - Понятно, - хмыкнул маркитант. - Выходит, не такие уж крутые спецы под Тайным дьяком ходят, а то я-то подумал…
        Он не досказал, но всем и так было понятно.
        - А к тебе опричники не привязались? - спросил я.
        - С чего бы им до меня докапываться? Я - человек маленький. Спасибо Вышате, он меня схоронил. Хотя, думаю, в Тайном приказе с тебя начать собирались, а я бы уже потом пошёл, на закуску, - резонно заметил маркитант.
        - Блин, что за жизнь такая! - всплеснул руками я. - То кио как клещи впились, то био как лист банный привязались. Думал, в Кремле хоть передохну свободно - так и здесь всё внимание, словно невесте на свадьбе.
        Устьян кашлянул.
        - Ну, с кио всё понятно. Они свои ряды пополняют. Им те, у кого D-ген есть, на вес золота. Да и повышенный интерес био тоже объясним.
        - И чем это я им так понравился? - спросил я. - Чего во мне такого особенного? Тоже D-генами заинтересовались?
        - У тебя, парень, мозг мощный, он нужен, как запчасть сгнившим мозгам био. Плюс из такого мозга может бионейромант получиться. Они это чувствуют, в них встроен спецдетектор для экстренной замены поврежденного мозга на поле боя - просто выдирают подходящий мозг из солдата и воюют дальше…
        Я содрогнулся от жуткой картины. Да уж… теперь долго будут кошмары сниться. А вот известие, что способности телекинетика утеряны навсегда, отнюдь не огорчало. Жил без них прежде и ещё проживу.
        Наш разговор прервало появление отца Филарета. Судя по его хорошему настроению, вернулся он не с пустыми руками.
        Я не ошибся.
        - Князь ждёт вас, - торжественно произнёс святой отец.
        Глава 31
        До самого последнего момента я не верил, что смогу всё же попасть на приём к князю. Уж больно недосягаемой казалась его фигура, сколько испытаний пришлось пройти, прежде чем мы оказались перед огромными арчатыми дверями, ведущими в тронную залу.
        Казалось, что откуда ни возьмись появятся опричники из Тайного приказа, заломят руки и потащат в свою пыточную, дознавать неведомые тайны.
        Или откуда-то из черноты прилетит короткая автоматная очередь, решающая чьи-то проблемы.
        Но ничего этого не случилось, отец Филарет благословил нас (сам он входить не собирался), охрана распахнула перед нами двери, вот мы посреди большого помещения, красоту которого удалось сохранить только чудом: сколько раз по Кремлю били из пушек, катапульт и баллист, сколько они горя и разрушений принесли… врагу не пожелаешь. И тем удивительнее был подвиг защитников крепости, постоянно выдерживавших многочисленные осады. Таких людей и вправду сломить невозможно.
        Посреди залы на постаменте стоял массивный трон, на котором величественно восседал князь - могучий мужчина с суровым, словно высеченным из камня лицом. По бокам от трона двое одоспешенных телохранителей из числа кремлёвской дружины: статные, широкоплечие, видавшие виды, которых и не удивить ничем. В руках парадные бердыши, но и быстрого взгляда хватало, чтобы понять: оружие это, несмотря на затейливые узоры, покрывавшие что лезвие, что древко, - исключительно боевое, а сами дружинники владеют им не хуже, чем мечами.
        На поясах у телохранителей пистолеты, тоже все в узорах на любой вкус: явно старинной работы, сделанные задолго до Последней войны.
        Взгляд у дружинников слегка надменный, мол, не абы кого охраняем, а самого князя. Значит, надо соответствовать.
        Больше, кроме меня и маркитанта, на приёме никого не было.
        Мы прошагали по красной дорожке, ведущей к постаменту, остановились напротив трона и низко поклонились. Во мне всё пело и трепетало. Пело, потому что я всё же добился своего, выполнил наказ отца, а волнение исходило оттого, что я не знал, какое решение примет князь. Нет ничего хуже, чем возвращаться домой с пустыми руками. Всё зависело от меня, смогу ли я убедить сидевшего на троне человека.
        А он был хмурым, пожалуй, что даже чересчур. Не радуются так гостям дорогим. Скорее, выказывают недовольство визитом. И это сразу омрачило мне душу. А ведь прежде, после посещения отца Филарета, на ней было так легко…
        - Знаю, зачем пришли, - первым заговорил князь. - Отец Филарет сказывал про нашествие шайнов, ну да нам известие это не в новинку было. Приходилось уже с ними сталкиваться: вояки они грозные, умелые, но супротив дружинников не потянут.
        - Дозволь, княже, мне речь молвить, - попросил я.
        - Говори, - милостиво откликнулся он.
        - Ты верно сказал, княже, что пусть шайны и хорошие воины, но в сражении один на один, да что там - десять против твоего дружинника, проиграют. Но не всё столь радужно, князь: они идут огромным полчищем, словно саранча, а ещё их армия хорошо организована и обучена. Я не оговорился, когда назвал их армией, - поспешно добавил я, видя, что князь намерен прервать меня. - Этот враг не похож на прежних. Его так просто не победишь. Чтобы разбить шайнов, необходимо объединиться. Мой отец, Добрыня - староста Комплекса, хочет стать под твою руку, ждёт, чтобы ты повёл в бой объединённое русское войско.
        - Короткая память у твоего отца, - сердито бросил князь. - Забыл, как к нему несколько лет назад мой посланник приходил, предлагал мирный договор. Отказал тогда Добрыня-староста.
        Я прежде не слышал эту историю, но она явно была правдой. Отец и впрямь мог повести себя таким образом, странно, что мне об этом не упомянул. Хотя, возможно, объяснение было в погибших грамотах, которые нам не удалось доставить.
        - Прошу за него прощения, княже! - сказал я тоном заправского дипломата. - Слишком велика была в нём горечь обиды. Не мог он тогда простить того, как в Кремле с женой его да сыном поступили. Посчитал, что великую несправедливость совершили. Но, если сейчас не объединиться, ошибка куда страшнее будет. Все от неё пострадаем, от мала до велика.
        - Красиво поёшь, прямо как соловей - заслушаться можно. И отец Филарет тебе вторит. Нашлись, видать, родственные души, - сердито произнёс князь. - Только не понимаю я, на что надеется твой отец, после того как моего человека, а значит, весь Кремль и меня лично, унизил отказом. Слишком самонадеянно с его стороны отправить тебя. Ехал бы сам, глядишь, я бы к его словам и прислушался. Возвращайся к своим, Нечай. Передай, что воля княжеская следующая: ни в какие военные союзы вступать с ним Кремль не собирается, и помощи пусть не ждёт. У него своя голова на плечах есть. Однажды он уже сказал «нет», теперь мой черёд.
        - Но ведь шайны! - воскликнул я в сердцах.
        - Что шайны?! Пока до нас доберутся, их нео, био, дампы, да хоть бы и ваше Крылатское, так истреплют, что до нас мало кто доберётся. Пощиплют им пёрышки. Ну, а оборону держать - так для нас это дело привычное. Сколько уже всякого врага на Кремль зарилось, да по зубам получило! И будет так до скончания времён! Ступай, Нечай, больше мне для тебя сказать нечего. Встреча окончена, - сказал князь и отвернулся.
        Услышав приговор, я едва не застонал. Ну кто знал, что князь может оказаться столь злопамятным и недалёким! Почему он не поверил мне? Неужели история опять делает круг, из-за междоусобицы Русь снова окажется на краю гибели! Да что за напасть такая! Неужели ничего нельзя сделать!
        Я повернулся к промолчавшему всю аудиенцию маркитанту, надеясь, что он, как боевой товарищ, поддержит меня, скажет веское слово! Вдруг вдвоём нам удастся переломить упрямого князя! Ладно бы если речь шла только о наших жизнях, ведь погибнут тысячи тех, кто ни в чём не повинен. Почему ради них нельзя наступить на горло собственной спеси?!
        Увиденное повергло меня в шок. С маркитантом творилось что-то непонятное. На моих глазах происходило ужасное: Василий, тот, которого я уже привык считать другом, с кем столько всего перенёс за последние дни, побывал в таких переделках! - затрясся как припадочный. Не в силах стоять, маркитант упал и забился в конвульсиях.
        - Что с ним? - удивился князь, приподнимаясь с трона. - Твой приятель - эпилептик?
        - Не знаю, - воскликнул я. - С ним такого раньше не было. Сейчас посмотрим.
        Я присел рядом, не зная, что делать: попытаться разжать зубы и вставить между ними какой-то предмет, чтобы не откусил язык? Или утихомирить как-то иначе?
        - Велю вызвать лекарей, - сказал князь.
        Он хотел добавить что-то ещё, но не успел.
        Внезапно маркитант выгнулся дугой, потом перевернулся на живот, чуть приподнялся, покачиваясь, на руках. Я заметил, что с кистями происходят странные метаморфозы: вместо нормальных, человеческих, образовались похожие на секиры перепончатые лапы.
        - Что за… - воскликнул я.
        Страшный удар откинул меня в сторону. Я пролетел метров пять, но всё же не потерял сознание.
        Тварь, которая недавно была моим другом, резво подпрыгнула, оказалась на ногах. С треском стала расходиться по швам одежда, обнажая и выпячивая отвратительное на вид тело, покрытое чешуёй. Лицо тоже переформировалось. Теперь создание больше всего походило на рептилию. Что-то вроде полупрозрачной пелены затянуло глаза, зрачки стали узкими и вертикальными. Завидев меня, они несколько раз мигнули, взгляд стал осмысленным и немного очеловеченным, что ли. Тварь меня помнила.
        Почти сразу она отвернулась, вперив взгляд на князя, сидевшего с изумлённым лицом. Его рот распахнулся так широко, что можно было пересчитать все зубы. Телохранители резко шагнули вперёд, готовясь отразить нападение на князя. Дружинники занесли бердыши над собою и замерли, ещё не понимая, исходит ли от твари опасность и как действовать в этом случае. Это их и сгубило.
        Рептилия кинулась на телохранителей с невероятной скоростью. Раскроила череп первому, рубанула острой как бритва перепонкой по горлу другому. Никто и никогда прежде с такой лёгкостью не убивал кремлёвских дружинников. Тварь справилась с ними играючи.
        Но даже эта скоротечная схватка дала драгоценные доли секунды князю. Он успел вскочить с трона и фактически сделать кульбит спиной, перелетев через трон и приземлившись по ту сторону постамента. Обнажив меч, принял боевую стойку. Теперь его и тварь разделяло тяжеленное тронное кресло.
        Огромным прыжком рептилия перемахнула единственную преграду и оказалась возле князя. Кажется мне это или нет, но в её взгляде появилось торжество. Взмах секиры-лапы, и поверх княжеской брони появилась борозда, быстро окропляющаяся чем-то красным.
        Я попытался встать. Это было труднее, чем казалось сначала. Голова гудела, взор застилали пот и кровь.
        До конца не осознавая, что происходит, князь зашатался, его ноги подломились, он медленно осел на пол. Празднующая победу рептилия замахнулась другой лапой. Кажется, всё… или нет.
        Я успел. Мне удалось броситься на странное создание и сбить его с ног, хотя впечатление было, будто налетел на телеграфный столб.
        Мощный пинок подбросил меня едва ли не к потолку залы. Траектория закончилась жёстким приземлением, отбившим всё, что можно, но я снова был на ногах, сожалея, что при мне нет оружия, а до бердышей и пистолетов охраны слишком далеко.
        Но тут в ступни ткнулось что-то твёрдое. Я опустил взор: князь нашёл в себе силы подтолкнуть мне свой меч. Я поднял его как величайшее сокровище на свете. Кажется, не всё потеряно и мы ещё повоюем.
        - Иди ко мне, сволочь, - сказал я, крутя мечом «мельницу».
        Это не казачья шашка, конечно, но у меня всё равно получилось неплохо. Рептилия, позабыв о намеченной жертве, как зачарованная наблюдала за пляской меча в моих руках.
        - Подходи ближе, не бойся, - продолжил я опасную игру с неизвестным убийцей.
        Рептилия двинулась ко мне размашистым шагом. В какой-то момент я подумал, что она станет на четвереньки, но, очевидно, прямохождение было ей больше по душе.
        Дождавшись, когда дистанция между нами сократится до минимума, я атаковал. Многочисленные наросты на коже и роговое покрытие оказались неплохим природным панцирем. Пробить его было сложно. Несколько раз меч жалобно отскакивал, а мои выпады лишь раззадоривали рептилию. Большинство ударов она отражала лапами и, похоже, не очень напрягалась.
        Я пытался прорубить кожный покров, но мне всё реже и реже удавалось попасть по нему. Тварь меняла тактику, уворачивалась, вовремя уходила с линии атаки и вообще вела себя, словно опытный фехтовальщик экстра-класса.
        А я начинал слабеть. Навязанный темп схватки начинал выматывать меня, рептилия действовала всё продуманнее и агрессивнее.
        Не верилось, что когда-то это существо было человеком, казалось странным, что совсем недавно мы сидели в келье отца Фрола, разговаривали, пили чай, а до этого бились с нео, уносили ноги от биороботов, летели на аэроплане, поливали свинцовым дождём рукокрылов… Что ж ты за тварь такая, маркитант? В тебя что-то вселилось или ты всегда был таким, просто истинное твоё существо проявилось в нужный момент? Зачем я был тебе так нужен, почему не демонстрировал свои сверхвозможности прежде, когда нам угрожала неминуемая смерть?
        И насколько легко тому человеческому, что наверняка в тебе осталось, в этот момент? Хочешь ли ты меня убить, или это неведомая мне игра?
        Лично я знал лишь то, что прежнего маркитанта больше не было. Есть враг, необычный, полный загадок, но при этом очень опасный. И я должен его уничтожить.
        Очередной пропавший впустую выпад… зря растраченные силы.
        Надо действовать как-то иначе, но как?
        Меня осенило в тот миг, когда рептилия решила, что шутки закончены. Она сама ринулась в атаку, рука-секира устремилась к моему горлу, чтобы кровавым росчерком навсегда поставить точку в моей жизни. Я успел увернуться от выброшенной лапы, описал полукруг и, зайдя сзади, рубанул по ногам.
        Вот она, ахиллесова пята! Место оказалось уязвимым. Никаких наростов и естественной брони, тонкая, почти детская кожа, скрывающая мышцы и сухожилия. Я с лёгкостью перебил их, лишая тварь подвижности. Теперь не поскачешь, как кенгуру!
        Она рухнула, беспомощно забилась… Я занёс меч. Примерил участок на шее между сочленениями наростов. Всё, гадина, отпрыгалась! Секир-башка, он же карачун тебе!
        Но тут в залу ворвались опричники во главе с Тайным дьяком, который, оценив происходящее, громогласно закричал:
        - Стой, не руби!
        Я недоумевающе опустил клинок.
        - Не спеши добивать. Эту зверюгу ещё допросить надобно, - пояснил дьяк.
        Мой взгляд упал на поверженного врага. Тварь смотрела на меня с вызовом, будто подначивая - чего ждёшь, добей! Э нет, не буду играть по твоим правилам, смерть - слишком лёгкое наказание для тебя! И вообще, не мешало бы разобраться, что ты такое?
        Я отошёл в сторону, пропуская опричников.
        - Как скажешь, дьяк! Я на неё не претендую. Забирай, зверюга твоя. Только гляди, чтобы она снова к князю не подобралась. В другой раз меня ведь поблизости может не оказаться.
        Тайный дьяк что-то хмуро буркнул.
        Опричники ловко спеленали загадочное существо, подкатили тележку и, бросив тушу на неё, увезли.
        Я обнаружил, что всё ещё стою с окровавленным мечом в руках. Бросился к князю, намереваясь вернуть клинок владельцу. Тот уже успел приподняться и теперь полусидел, придерживаемый неведомо откуда взявшимися монахами. Судя по всему, он попал в нужные руки, монахи действовали профессионально. Ведь наряду со словом Божием, они несли и другие ценности, например, такие, как медицинское ремесло.
        - С ним будет всё в порядке, - уверил Тайный дьяк. - Поставим князя на ноги, не сомневайся.
        Князь увидел меня, слабо улыбнулся.
        - А, это ты, Нечай… Лихо сражался, весь в отца. Не желаешь пойти ко мне в дружину?
        Я отрицательно помотал головой:
        - Прости, князь! Рад бы, да не могу. Я небо люблю.
        И протянул ему меч.
        Князь снова улыбнулся.
        - Не надо. Оставь себе. Ты его заслужил.
        - Бери-бери, - настойчиво произнёс дьяк. - Не каждому такая честь бывает оказана - владеть оружием самого князя! Не зевай, дурень, а то счастье своё прощёлкаешь.
        Я поднёс клинок к губам и поцеловал.
        - Благодарю за подарок, княже! Клянусь дорожить им и хранить как зеницу ока!
        - Верю! А теперь ступай. Позже поговорим, - произнёс князь.
        Глаза его закатились, он обмяк и потерял сознание.
        Тело раненого переложили на носилки и понесли. Один из монахов-лекарей по очереди осмотрел телохранителей и с сожалением поднялся:
        - Упокой господь их души! Храбрые были воины.
        Он обратился ко мне:
        - Тебе помощь нужна, юноша?
        - Спасибо, не надо. Со мной всё в порядке.
        Я вышел из Тронной залы и оказался со всех сторон окружённым опричниками. Стволы автоматов вновь уставились на меня.
        - В чём дело, парни? - недоумевающе вскинулся я.
        - Ты задержан. Не вздумай сопротивляться.
        - Как же меня задрали ваши игры! - обречённо произнёс я.
        Глава 32
        Несколько дней я был на положении не то пленника, не то почётного гостя. Меня заперли в комнате без окон с массивными дубовыми дверями, которые закрывались снаружи на увесистый засов. Кормили как на убой, не удивлюсь, если яства были с княжеского стола, пива приносили - хоть залейся, однако на прогулки не выводили, а охранник, постоянно околачивавшийся с той стороны, молчал так, словно в рот воды набрал. Реагировал только на просьбы вроде «принеси-подай», но я не особо злоупотреблял ими. У человека своя служба, чего докучать.
        Посетителей не было, как, к счастью, и допросов. Ни Тайный дьяк, ни его подьячие, ни сошки калибром помельче… никто, похоже, не вспомнил о моём существовании.
        Из минусов только отсутствие баньки, оно компенсировалось обилием выделяемой на меня воды.
        Из развлечений: стопка бережно сохранённых книжек, преимущественно то, что авторы называли «боевой фантастикой». На свете можно было не экономить - горючего масла в светильник подливали щедро, так что я с удовольствием глотал книжку за книжкой, ибо слог у писателей той поры был что надо, да и фантазии хоть отбавляй. Ну, и в предвидении им было не отказать, пара книжек рассказывала о выживании человечества после страшной войны. К сожалению, выдумка стала реальностью.
        На какой-то миг мне даже показалось, что и сам я будто бы герой одной из таких книг. Только в них добро обычно побеждало зло, а у нас с этим складывалось не очень. Я вон вообще в кутузку загремел, а за что - непонятно! Однако меч опричники отбирать не стали. Не рискнули прикоснуться к княжескому подарку.
        У меня было вдосталь времени почитать и подумать. Мысли всё больше сводились к грядущему вторжению. Не удастся Кремлю отсидеться подобно диковинной птице страус, прячущей голову в песок. Не удержим мы шайнов на подступах к крепости. Какими бы чудо-богатырями ни были дружинники, но они лишь оттянут неизбежное.
        Если это понимал я, мальчишка из далёкого Крылатского, то князь и бояре тем более не должны обманываться. Уж они-то могут прикинуть что к чему и прокачать ситуацию. Да и отец Филарет явно пользуется большим уважением в Кремле, он ведь сразу принял мою сторону. Так что ещё не всё потеряно!
        Успокоенный, я снова брался за книжку, бережно перелистывал страницы, тронутые временем, и погружался в новый диковинный мир, в котором были полёты на космических кораблях, сражения с чудовищами (ну, прямо с нашими мутантами), всякие зоны с аномалиями (тут я только качал головой). Иногда мне хотелось подобно некоторым из героев каким-то чудесным образом переместиться на несколько столетий назад, чтобы поправить прошлое и не допустить того кошмара, в который погрузилась планета. Раз тем парням с непонятной профессией «менеджер» или «системный администратор» удавалось, чем я хуже? Ума достаточно, кулаками махать могу, в обиду себя не дам…
        Намутить бы делов да вернуться к Варюхе. Тут мысли принимали иной, как говорится, эротический характер.
        В один из дней дверь распахнулась, в камеру вошли двое: князь и Тайный дьяк. При виде столь высоких гостей я вскочил, машинально поправляя выданную здесь же нательную рубаху. Ещё один плюс от сидения - казённая одежда. Куда делась моя - осталось тайной. Может, в стирке, а может, на ветошь пустили. От охранника всё равно ничего не добиться.
        - Да ты садись, - махнул рукой князь. - Разговор будет долгим.
        Я опустился на лавку. Охранник притащил для гостей табуреты, поставил их и вытянулся по струнке. Разве что глазами начальство не ел.
        - Погуляй пока, - велел ему Тайный дьяк.
        Охранник беспрекословно удалился.
        - Ты, наверное, на нас в обиде? - спросил князь.
        - Есть маленько, - признался я, посчитав, что не стоит кривить душой.
        Не такой награды я ожидал, это точно.
        - Маленько, - передразнил князь. - Вижу, что нахохлился. А зря - мы умеем быть благодарными.
        - Угу. Уже убедился. - Я обвёл взглядом место заточения. - Спасибо за доброту и ласку!
        Князь виновато отвернулся. Ему была неприятна справедливая ирония моих слов.
        - Меня вини, Нечай, - склонил голову Тайный дьяк. - Осторожничал я. Много уж всего непонятного приключилось. Не каждый день покушение на князя устраивают.
        - Понимаю, - кивнул я.
        Было приятно услышать слова извинения от таких людей. Каюсь, что снова слегка возгордился. Если бы при разговоре присутствовал отец Филарет, точно бы наложил на меня епитимью.
        - Должно быть, хочешь узнать, что за напасть с твоим бывшим другом приключилась? Это меньшее, что мы могли бы для тебя сделать, - сказал Тайный дьяк, сразу пробуждая моё любопытство.
        Естественно, я был заинтригован как никто другой. Чего-то подобного в моей жизни прежде не происходило.
        - Неужели вам удалось его допросить? - заинтересовался я.
        - Удалось, - гордо поднял подбородок Тайный дьяк. - Наш Никифор любого разговорит. Иных не держим. Твой знакомый вовсе не маркитант. Это шайн.
        - Шайн?! - воскликнул я.
        - Да, - подтвердил Тайный дьяк.
        - Не может быть! Я встречался с ними и даже убил нескольких. Да, они дети степей, странные, вероятно, перенесшие многочисленные мутации, но всё равно - люди. А этот - какой-то монстр, а не человек!
        - Можешь не сомневаться, это шайн, да ещё и непростой. Он принадлежит к касте ассасинов.
        Я вспомнил, что уже слышал это слово ещё в Комплексе. Ну да, Буц про них рассказывал: мол, специально обученные воины навроде пластунов, умеют тихо подкрадываться и так же тихо убивать. Что-то вроде японских ниндзя. Кстати, интересно, а что хоть вообще от той Японии осталось, не говоря о ниндзя? Не пошли ли на дно вместе со своими островами?
        - А касательно монстров… У шайнов есть хорошие спецы в генной инженерии. Знаешь, что это?
        - Слышал. Экспериментаторы хреновы. Мне тут книжка про доктора Моро попадалась, - я кивнул в сторону стопки прочитанных томиков. - Там было что-то подобное.
        - Герберт Уэллс?! Читал, мощная вещь! - В глазах Тайного дьяка зажёгся характерный для каждого библиофила огонёк. - Да, некоторые аналогии с его исследованиями провести можно. Не вдаваясь в подробности, скажу, шайнам удалось искусственно вывести особую породу солдат-убийц, скрестив человеческие гены с животными. В случае с нашим «другом» - взяли какую-то рептилию. Получился весьма интересный образчик, эдакий оборотень, способный до нужного момента прикидываться обычным человеком. В нужный момент в мозг поступает особая команда, она запускает механизм трансформации, пара секунд, и бац! - перед нами тварь в своём истинном облике. Насколько сложно с ней бороться, ты уже понял.
        - С двумя телохранителями монстр справился моментально. А ведь это были отборные дружинники! - вздохнул князь.
        - Одно радует, что каждая такая тварь - товар штучный, армию не наклепаешь, - продолжил Тайный дьяк. - И задания у них штучные. Этого прислали, чтобы убить князя, причём партию разыграли как по нотам. Тут, кстати, не обошлось без куркинских маркитантов. Кое-кто у них в верхушке спелся с шайнами. Не знаю, что куркинским наобещали, но в итоге ими была разработана сложная многоходовая комбинация, чтобы подвести убийцу к князю, да так, чтобы ни у кого подозрения не возникли. Риск, конечно, высок, но уж слишком мы мозолили глаза нашим врагам, так что они пошли на него.
        - А кто именно из маркитантов в этом участвовал? - задал резонный вопрос князь.
        Я впитывал словно губка совершенно новую информацию. Впрочем, продажность маркитантов давно вошла в пословицу. Исключения бывают, спорить не стану, но их так мало, что погоду они не делают.
        - Установили несколько имён, однако всё ещё продолжаем копать в этом направлении. Много любопытного вырисовывается. У нас среди куркинских тоже есть свои источники информации, - ухмыльнулся Тайный дьяк. - А верёвочка длин-а-ая!
        - И через барьер, я так понимаю, шайнов пропустили тоже они? - уточнил кремлёвский владыка.
        - Никаких сомнений. По маркитантам нужно много и плотно работать. Кажется, мы их недооценили. А им прибыль глаза застит. Даже на убийство самого князя сподобились! - воскликнул дьяк.
        - Это что же получается - я самолично в Кремль убийцу привёл? - сокрушённо произнёс я.
        Князь хлопнул меня по плечу.
        - Не журись, парень! Им удалось обвести вокруг пальца всех, включая и нашу службу безопасности.
        - Да уж, - смущённо пробормотал дьяк. - Проморгали всё на свете. А уж как с маркитантом обмишурились! Сконцентрировали всё внимание на тебе, Нечай, уж больно ты приметный казался. Слепой и тот бы заметил.
        - А настоящего врага проглядели, - добавил князь. - В тени от нас спрятался.
        Он неожиданно встал, и только тут до меня дошло, насколько же высок и могуч этот человек: сего появлением в камере стало тесно. Голова кремлёвского правителя упиралась в потолок, ему приходилось нагибаться, однако это не мешало ему держаться властно и уверенно.
        - Нечай, от лица всего Кремля и от себя лично я благодарю тебя за проявленные мужество и отвагу!
        Я скромно потупил глаза. Кому из наших сказать, что сам князь меня благодарил, - никогда не поверят! Скажут: врёт Нечай и не краснеет.
        - Спасибо, что снял осаду и спас мне жизнь, - добавил он менее официально. - Я это запомню. Твоя информация подтвердилась: шайны действительно планируют масштабное сражение и приготовили для нас массу неприятных сюрпризов. Оказывается, это весьма технологически продвинутая раса, которая во многом нас опередила. Вряд ли нам удастся заставить их изменить планы. Нужно что-то другое.
        Он добавил, пристально глядя на меня:
        - Ты доказал, что способен на многое. Твой поступок заставил меня переменить намерение: Кремль согласен заключить военный и мирный союз с Комплексом. Договор уже составлен, дело за малым - подписать у Добрыни-старосты.
        - Благодарю, княже! - обрадованно воскликнул я.
        Хотелось громко кричать «ура», плясать, кувыркаться… Я добился своего, выполнил наказ отца! О как бы мне хотелось увидеть сейчас лица друзей-ястребков, обнять Варюху.
        - Но этого недостаточно, - спустил меня с небес на землю Тайный дьяк. - Мы прикидывали и так и эдак, крутили ситуацию со всех сторон. С учётом всех возможных союзов, мы всё равно не сможем выставить против шайнов большую армию. К тому же князь не зря упоминал о технологических возможностях шайнов: на том, что у нас есть, войну не выиграешь. Грядёт битва технологий, и мы в ней пока проигрываем.
        - А если привлечь тех, кого привыкли считать за врагов? Те же нео… Вряд ли шайны собираются делать им поблажки, думаю, разбив нас - вырежут и их.
        - Рассматривали и этот вариант. Пока что не понятно, нео - не самые надёжные союзники, совершенно не ясно, усилят они нас или ослабят. Зависит от множества факторов.
        - Тогда био! С ними-то как?
        - Вполне реально. Главное, чтобы не ударили в спину. Я им не очень доверяю. Впрочем, как и дампам, вестам, кио, да вообще всем, кроме своих… - грустно протянул Тайный дьяк. - Такие союзнички в любой миг превратятся в стервятников.
        - Про кио можно забыть, - сказал князь. - Их Предводитель занял выжидающую позицию. Не удивлюсь, если он в итоге примет сторону шайнов.
        - Тогда что делать? - растерянно захлопал глазами я. - Сдаваться, что ли?!
        Князь едва не испепелил меня взглядом. Хотел что-то сказать, да потом передумал и добавил не столь жёстким тоном:
        - Сдаваться не будем. Такого в крови у нас нет. Погибнем, но не сдадимся!
        - Только погибать зря никто не собирается, - подхватил Тайный дьяк. - Не всё ещё потеряно. Ты сюда летел на самолёте, так?
        - Верно, - подтвердил я, не понимая, к чему он клонит: самолёт потерпел крушение, его остатки находятся далеко отсюда и, даже если до них доберёмся, вряд ли будет хоть какой-то толк. - И что с того?
        - Да то, что если научился летать один, научится и другой.
        - В принципе да, - согласился я. - Не каждого, конечно, можно научить, но кого-то подходящего разыскать можно. К примеру, из наших ястребков. Только это теория, летать всё равно не на чем.
        - А вот тут, Нечай, ошибаешься! - торжествующим тоном сказал Тайный дьяк. - Карты читать умеешь?
        - Учили когда-то, - скромно сказал я.
        На самом деле отец к этому делу подходил требовательно: заставлял рисовать карты и составлять планы местности. Для ястребков это была одна из самых важных обязанностей. Так что и рука у меня была набита, и глаз намётан.
        - Тогда смотри! - Тайный дьяк достал из своей планшетки карту, развернул на столе. - Она, конечно, старая, но это лучшее из того, что у нас есть. С помощью твоего друга кио мы смогли её подкорректировать. И с его же помощью удалось вытащить из информационной сети сведения огромной важности. Знаешь, что такое МАКС?
        - Впервые слышу, - признался я.
        - Это аббревиатура, которая расшифровывается как Международный Авиационно-Космический Салон. Представь себе огромную выставку всевозможной летательной техники, придуманной предками. Военные самолёты, гражданские, вспомогательная техника… короче, всё, что душе угодно. Проводилась эта выставка тут. - Он ткнул в точку на карте.
        Я присмотрелся:
        - Город Жуковский?
        - Да. Все показательные выступления происходили на специальном аэродроме Лётно-исследовательского института[4 - Лётно-исследовательский институт имени М.?М.Громова, включает в себя аэродром («Жуковский») и научный центр, расположенный вг.Жуковском Московской области.]. Так вот, согласно сведениям из информационной сети, существует вероятность, что там в особых бункерах могли сохраниться отдельные образцы летательной техники предков.
        Я ошарашенно посмотрел на Тайного дьяка. Он усмехнулся:
        - Разумеется, нам не по плечу реактивная техника, мы просто не сможем ни летать на ней, ни обслуживать. Однако есть хорошие новости: там должны быть образцы наподобие того У-2, который ты умеешь пилотировать.
        - А информация точная?
        - Сложно сказать. Считаем, что Предводитель не стал её корректировать специально для нас, ведь ему наша задумка неизвестна. Так что с большой вероятностью сведения правдивы. Если это так, у нас появится отличная возможность достойно встретить вторжение шайнов.
        - Авиация - это прекрасно! Вряд ли у кого-то ещё есть свои ВВС. Но к самолётам нужна горючка. Ресурс не просто ценный, а супердорогой. Что, если в Жуковском её нет?
        - А мы маркитантов за жабры возьмём, - вальяжно пояснил Тайный дьяк. - После того компромата, что я на них накопал, выверну их мехом наизнанку. Они мне по гроб жизни будут Кремль бесплатно снабжать и ещё спасибо скажут.
        - Будет горючка, Нечай, - уверенно сказал князь. - Что, покажем шайнам, где раки зимуют?
        От волнения меня бросило в жар, дыхание спёрло. Я оттянул ворот рубахи, вмиг показавшийся тесным, кашлянул в сложенную трубочкой ладонь и внезапно осипшим голосом произнёс:
        - Покажем. Что от меня требуется?
        Собеседники довольно переглянулись. Они явно знали, что от меня услышат, и были довольны, что я оправдал ожидания.
        - Если ты дашь согласие, завтра туда отправится экспедиция. Кроме моих людей, будут и твои старые приятели: Вышата и кио. Сержант, кстати, вызвался добровольно. Однако без тебя экспедиция теряет всякий смысл, - объявил князь. - Ну, что скажешь, Нечай? Принимаешь предложение?
        - Что я - дурак, чтобы отказываться! - сказал я. - Это ж какой козырь нам в руки попадёт!
        - Вот и молодец, - обрадованно произнёс князь. - Назначил бы тебя боярином, да другие обидятся.
        - И не надо. Не в чинах счастье, - усмехнулся я.
        - А в чём? Понимаю, - вдруг закивал Тайный дьяк. - Небось в девках?
        - Девки - это, конечно, хорошо! Но тот, кто был в небе, его ни на что не променяет, - пояснил я. - А девки никуда не денутся. Они лётчиков всю жизнь любили.
        Князь протянул мне ладонь.
        - Тогда по рукам, Нечай.
        - По рукам, - сказал я.
        Душа пела и радовалась и от оказанного доверия, и от перспектив. Кажется, я снова вернусь в небо, почувствую его красоту и буду управлять механической птицей. Если экспедиция и впрямь увенчается успехом, шайнам придёт окончательный и бесповоротный конец. Уж я-то расстараюсь!
        notes
        Примечания
        1
        ШКАС - (Шпитального - Комарицкого авиационный скорострельный) - первый советский скорострельный синхронный авиационный пулемёт.
        2
        Данила - герой романов Дмитрия Силлова, положивших начало проекту «Кремль 2222».
        3
        Несуществующая модификация.
        4
        Лётно-исследовательский институт имени М.?М.Громова, включает в себя аэродром («Жуковский») и научный центр, расположенный вг.Жуковском Московской области.