Белая уточка Автор Неизвестен
        Русские народные сказки
        БЕЛАЯ УТОЧКА
        РУССКАЯ НАРОДНАЯ СКАЗКА
        Один князь женился на прекрасной княжне и не успел еще на нее наглядеться, не успел с нею наговориться, не успел ее наслушаться, а уж надо было им расставаться, надо было ему ехать в дальний путь, покидать жену на чужих руках. Что делать! Говорят, век обнявшись не просидеть.
        Много плакала княгиня, много князь ее уговаривал, заповедовал не покидать высока терема, не ходить на беседу, с дурными людьми не ватажиться, худых речей не слушаться. Княгиня обещала все исполнить. Князь уехал; она заперлась в своем покое и не выходит.
        Долго ли, коротко ли, пришла к ней женщина, казалось — такая простая, сердечная!
        —Что, — говорит, — ты скучаешь? Хоть бы на Божий свет поглядела, хоть бы по саду прошлась, тоску размыкала.
        Долго княгиня отговаривалась, не хотела, наконец подумала: по саду походить не беда — и пошла. В саду разливалась ключевая хрустальная вода.
        —Что, — говорит женщина, — день такой жаркий, солнце палит, а водица студеная так и плещет, не искупаться ли нам здесь?
        —Нет, нет, не хочу! — А потом подумала: ведь искупаться не беда! Скинула сарафанчик и прыгнула в воду. Только окунулась, женщина ударила ее по спине.
        —Плыви ты, — говорит, — белою уточкой!
        И поплыла княгиня белою уточкой.
        Ведьма тотчас нарядилась в ее платье, убралась, намалевалась и села ожидать князя.
        Только щенок вякнул, колокольчик звякнул, она уж бежит навстречу, бросилась к князю, целует, милует. Он обрадовался, сам руки протянул и не распознал ее.
        А белая уточка нанесла яичек, вывела деточек: двух хороших, а третьего — заморышка; и деточки ее вышли — ребяточки.
        Она их вырастила, стали они по реченьке ходить, злату рыбку ловить, лоскутики собирать, кафтанчики сшивать, да выскакивать на бережок, да поглядывать на лужок.
        —Ох, не ходите туда, дети! — говорила мать. Дети не слушали; нынче поиграют на травке, завтра побегают по муравке, дальше, дальше — и забрались на княжий двор.
        Ведьма чутьем их узнала, зубами заскрипела. Вот она позвала деточек, накормила — напоила и спать уложила а там велела разложить огня, навесить котлы, наточить ножи.
        Легли два братца и заснули; а заморышка, чтоб не застудить, приказала им мать в пазушке носить, — заморышек — то и не спит, все слышит, все видит. Ночью пришла ведьма под дверь и спрашивает:
        —Спите вы, детки, иль нет?
        Заморышек отвечает:
        —Мы спим — не спим, думу думаем, что хотят нас всех порезати; огни кладут калиновые, котлы висят кипучие, ножи гочат булатные!
        —Не спят!
        Ведьма ушла, походила — походила, опять под дверь:
        —Спите, детки, или нет?
        Заморышек опять говорит то же:
        —Мы спим — не спим, думу думаем, что хотят нас всех порезати; огни кладут калиновые, котлы висят кипучие, ножи точат булатные!
        «Что же это все один голос?» — подумала ведьма, отворила потихоньку дверь, видит: оба брата спят крепким сном, тотчас обвела их мертвой рукой — и они померли.
        Поутру белая уточка зовет деток; детки нейдут. Зачуяло ее сердце, встрепенулась она и полетела на княжий двор.
        На княжьем дворе, белы как платочки, холодны как пласточки, лежали братцы рядышком.
        Кинулась она к ним, бросилась, крылышки распустила, деточек обхватила и материнским голосом завопила:
        —Кря, кря, мои деточки
        Кря, кря, голубяточки,
        Я нуждой вас выхаживала,
        Я слезой вас выпаивала,
        Темну ночь недосыпала,
        Сладок кус недоедала.
        —Жена, слышишь небывалое? Утка приговаривает.
        —Это тебе чудится! Велите утку со двора прогнать!
        Ее прогонят, она облетит да опять к деткам:
        —Кря, кря, мои деточки.
        Кря, кря, голубяточки.
        Погубила вас ведьма старая,
        Ведьма старая, змея лютая,
        Змея лютая, подколодная.
        Отняла у вас отца родного,
        Отца родного — моего мужа,
        Потопила нас в быстрой реченьке,
        Обратила нас в белых уточек,
        А сама живет — величается.
        «Эге!» — подумал князь и закричал:
        —Поймайте мне белую уточку!
        Бросились все, а белая уточка летает и никому не дается; выбежал князь сам, она к нему на руки пала. Взял он ее за крылышко и говорит:
        —Стань белая береза у меня позади, а красная девица впереди!
        Белая береза вытянулась у него позади, а красная девица стала впереди, и в красной девице князь узнал свою молодую княгиню.
        Тотчас поймали сороку, подвязали ей два пузырька, велели в один набрать воды живящей, в другой — говорящей. Сорока слетала, принесла воды. Сбрызнули деток живящею водою — они встрепенулись, сбрызнули говорящею — они заговорили.
        И стала у князя целая семья, и стали все жить — поживать, добро наживать, худо забывать.
        А ведьму привязали к лошадиному хвосту, размыкали по полю: где оторвалась нога — там стала кочерга; где рука — там грабли; где голова — там куст да колода. Налетели птицы — мясо поклевали, поднялися ветры — кости разметали, и не осталось от ней ни следа, ни памяти!