Злоумышленник
        Народное творчество
        Волшебный источник. Персидские сказки #1
        А почему бы на время не забыть о заботах, рутине и серых буднях? Почему бы не сделать паузу и отдохнуть, почитав что-нибудь для души? Мы предлагаем вам очень действенную терапию - сказочную! У вас в руках - «Волшебный источник» - самая сказочная книжная серия, в которой собраны наиболее известные и любимые сказки народов всего мира. На страницах изданий серии вам откроется волшебный мир английских, арабских, датских, индийских, немецких, французских, украинских, японских, конечно же, русских и многих других сказок.

        Злоумышленник
        Персидская сказка
        К великому визирю Абдурахман-хану пришел его верный слуга Ифтагар, поклонился в ноги и сказал:
        - Для ветра нет заслуги, если он пахнет цветами. Но и не его вина, если он пахнет навозом. Все зависит, откуда он дует. Не может ветер пахнуть цветами, если он дует от навозной кучи. Я приношу плохие вести потому, что прихожу из плохого места.
        Великий визирь сказал:
        - Не бойся и говори.
        - Будучи назначен твоей мудростью следить за тем, что не только говорят, но и думают в народе, - я зашел, по долгу службы, в кофейню, которую содержит некто Саиб на Большом Базаре, и, в интересах государства, стал есть плов с изюмом и бараниной. Другие персы делали для своего удовольствия то же, что я делал из ревности к службе. Ели плов, пили кофе, лакомились фруктами и рахат-лукумом, слушали музыку и смотрели на ученого медведя. Но один из них, по имени Садрай, - он учит в школах и преподает святой закон маленьким мальчикам, - начал громко говорить о твоей милости.
        - Громко говорить обо мне? Хвалил?
        - Как должно быть у доброго перса, - мой язык в ссоре с ушами. И никогда не повторит того, что слышал.
        Великий визирь сказал:
        - Ветра не накажу. Говори!
        - Он говорил… Он говорил, что твое могущество - вор!
        - Гм! - произнес великий визирь. - Но добрые персы ему не поверили?
        - Увы! - вздохнул Ифтагар. - Негодяй говорил с таким красноречием, с каким дай аллах всякому персу хвалить свое начальство. К тому же он слывет в народе человеком столь же праведным и добродетельным, сколь ученым и мудрым. Ему поверили все. И в кофейне в один голос повторяли: «Великий визирь»… ты сам знаешь что. Слушая это, я страшно огорчился. Чтобы какие-нибудь гуляки, проводящие свое время в том, что они смотрят на танцующих медведей; обжоры, которые едят пригоршнями плов с бараниной; праздные люди, целый день сидящие в кофейне, - чтобы такие даже люди смели говорить о твоей милости, будто ты… я сказал, что. Я так встревожился, что нашел необходимым донести тебе.
        Великий визирь сказал:
        - Хорошо! Пожар, когда о нем знают в самом начале, наполовину уж погашен.
        Он позвал к себе начальника стражи и сказал:
        - Отправляйся сейчас в кофейню Саиба, на Большом Базаре. Все кушанье, которое там найдете, съешьте. Деньги, которые найдете в выручке, возьми себе. Кофейню закрыть. А шляющегося туда учителя Садрая немедленно арестовать и посадить в тюрьму! Будут знать, как учить гуляк говорить гадости про свое начальство!
        Не прошло и получаса, как начальник стражи явился и сказал:
        - Доношу, что приказание исполнено. Саиб разорен. Садрай - в тюрьме. Мое донесение - это гром, молния поразила уже виновных. Таково должно быть правосудие.
        Великий визирь успокоился:
        - Дурной цветок уничтожен, и с самым горшком.
        Прошло две недели.
        Проходя по базару, Ифтагар услышал громкий спор двух торговцев, по обязанности своей заинтересовался, остановился и прислушался.
        Один торговец упрекал другого в том, что тот, продавши ему десяток огурцов, обсчитал на две штуки.
        - Ты - вор! - кричал обиженный.
        Но обсчитавший только улыбнулся на такое оскорбление.
        - В другое время я, может быть, взял бы тыкву и ударил тебя по голове, чтобы ты не ругался так скверно. Но теперь в слове «вор» нет ничего оскорбительного. Это все равно, что назвать меня «великим визирем». Если уж самого великого визиря зовут вором, то как же еще титуловать меня? Раз сам великий визирь - вор, нам, простым смертным, и аллах велел!
        Ифтагар, по обязанностям службы, заинтересовался и спросил:
        - Откуда ты знаешь, добрый человек, что наш великий визирь… вот то, что ты о нем говоришь?
        - Что он вор-то? - расхохотался торговец. - Стыдно было бы этого не знать. Мне сказал шурин, который полгода сидел в тюрьме за кражу и только что вышел. У них в тюрьме иначе и не называют великого визиря, как «вором». Им это очень хорошо рассказал учитель Садрай. Хо-хо-хо! Если даже мошенники, жулики, конокрады, обманщики, содержащиеся в тюрьме, иначе не называют великого визиря, как «вором», - хотел бы я слышать, как же отзываются о нем честные-то люди?
        Ифтагар арестовал торговца и побежал донести обо всем этом великому визирю.
        Визирь пришел в гнев на самого себя:
        - Захотел наказать: положил свинью в грязь!
        Приказал немедленно извлечь Садрая из тюрьмы и привести к себе.
        - Не умел, негодяй, жить в просвещенном городе Тегеране, где и поесть можно хорошо, и музыку послушать, и танцовщиков посмотреть, и ученых медведей, и другие всевозможные удовольствия…
        - Мне-то трудненько было ими пользоваться, - улыбнулся Садрай, я сидел в тюрьме!
        - Забыл пословицу: «Что такое язык?» Язык - это ключ от собственной тюрьмы, который всякий носит при себе! - продолжал великий визирь. - Не умел жить среди просвещенных людей, - поживи среди дикарей.
        И приказал немедленно же сослать Садрая из Тегерана в самую дальнюю провинцию в полунощных странах.
        Прошло месяца два, и великий визирь стал уже забывать о самом имени Садрая.
        Как вдруг, однажды проходя по улице, Ифтагар заметил странно одетого человека, который шел и с любопытством рассматривал дома.
        - Должно быть не здешний! - подумал Ифтагар.
        По обязанностям службы, Ифтагар приветливо сказал:
        - Мир тебе, незнакомец! Ты, должно быть, из далеких краев и, кажется, что-то разыскиваешь. Не могу ли я быть полезен тебе? Я здешний и все здесь знаю.
        - Я, действительно, издалека и в первый раз приехал, по своим торговым делам, в Тегеран! - отвечал незнакомец. - Мне хотелось бы увидать дом великого визиря, а если можно, то и его самого.
        - Доброе желание! - сказал Ифтагар. - Но почему же тебя так особенно интересует великий визирь, добрый человек?
        - Да уж очень, говорят, он вор! - простодушно отвечал приезжий из дальней провинции. - Я сам купец, и мне интересно было бы посмотреть такого вора.
        - Кто тебе сказал это? - ужаснулся Ифтагар.
        - Да неужели у вас, в Тегеране, об этом не знают? - диву дался купец. - Ну и столица! Нечего сказать: просвещенный город! Хо-хо-хо! В самых отдаленных пределах Персии знают, а вы не знаете! На что у нас дичь! Самая глухая провинция в полунощных странах! И то каждый вот этакий мальчишка знает: «великий визирь - вор». Этому научил нас ученый, мудрый и праведный Садрай, которого прислали из Тегерана, чтобы нас просвещать.
        Ифтагар приказал арестовать купца и побежал донести великому визирю.
        Великий визирь пришел в страшный гнев на самого себя:
        - Желая от людей скрыть тайну, сам им об ней письмо послал. Сам постарался, чтоб обо мне во всех концах земли раструбили. Пустил паршивую овцу пастись в чистое стадо!
        И приказал:
        - Взять немедленно негодяя Садрая из полунощной провинции, отвезти его в самую полуденную и бросить там в дремучем лесу одного. Не умел с людьми жить, пусть живет с обезьянами!
        Так и сделали. Прошло три месяца.
        Великий визирь совсем уж было забыл обо всех этих неприятностях.
        Как вдруг, однажды, его собственный попугай, только что присланный ему в подарок отдаленным губернатором, крикнул во все горло:
        - Великий визирь - вор!
        На базаре продавали только что привезенных, только что пойманных попугаев.
        Совсем диких, которые не умели еще даже сказать:
        - Дурак!
        Но каждый дикий попугай кричал:
        - Великий визирь - вор!
        Даже во дворце самого шаха только что привезенный попугай крикнул было:
        - Великий визирь…
        Но, к счастью, верный Ифтагар, - он и во дворце бывал по тем же обязанностям службы, - успел ему в эту минуту откусить голову.
        Чем и помешал докончить крамольную фразу. Великий визирь пришел в смятение:
        - Что ж это? Неужто же сама природа против меня? Но природой повелевает аллах. Аллах совершенен. Он не может быть неблагодарен: якаждый год жертвую в мечеть по ковру!
        Он позвал к себе верного Ифтагара и сказал:
        - Пойди и узнай, что за негодяй учит птиц таким гадостям? Кто из попугаев сделал собственный язык?
        Ифтагар пробегал по городу три дня, не спавши и не евши, и пришел исхудалый и потрясенный:
        - Верь моей опытности, властитель моих дней! Никто попугаев не учит. Мы имеем дело с чудом. Я арестовал всех продавцов попугаев. Они все в один голос показали одно и то же. Попугаи нынче стали родиться такие, что от природы умеют тебя ругать. Они говорят, что весь дикий лес в полуденной стране, где ловят этих птиц, стоном стоит от их крика: «Великий визирь…» далее следует попугайское слово. Чудо!
        Великий визирь ударил себя по лбу и воскликнул:
        - Бьюсь об заклад! Ставлю верблюда против курицы, - что все это штуки Садрая! Это он, негодяй, в лесу учит птиц разным гадостям! Хорошо же, теперь я знаю, что мне с ним сделать!
        И приказал немедленно же отправить целый отряд, оцепить лес в полуденной стране, поймать и привести Садрая. Целая война!
        Целое войско обложило лес в полуденной стране. По лесу пошел стон, треск от валившихся деревьев.
        По ошибке было арестовано и заковано в кандалы 375 обезьян, которых сначала приняли за Садрая.
        А перепуганные попугаи перелетали с ветки на ветку и во все горло орали:
        - Великий визирь - вор!
        Что еще больше увеличивало ярость сражающихся воинов. Наконец, злодей был пойман. И притом на месте преступления.
        Он сидел на лужайке, кормил попугаев орехами и учил их крамольным вещам. А те, сдуру, кричали во все горло:
        - Великий визирь - вор.
        Так они, вместе с пищей, вкушали семена крамолы. И так злодей, вместе с орехами, садил плевелы. Воины схватили Садрая, заковали по рукам и по ногам в кандалы и, с великой радостью, с музыкой, привели его к великому визирю.
        - А, негодяй! - сказал великий визирь. - Мало тебе было людей учить, - ты и птиц! Да не на того напал! Согрешил я перед небом и перед землею нашей! Избытком доброты согрешил. Умеренность - вот закон природы. И солнце само - греет умеренно - хорошо. Чересчур начнет греть - засуха. И дождь - выпадет умеренно - благодать нивам. Чересчур - потоп. И добродетель, как солнце, должна быть умеренна. Прегрешил я добротой к тебе. Но теперь я сумею заткнуть тебе глотку.
        И приказал:
        - Посадить его на кол!
        - Странный способ затыкать именно глотку! - только и заметил Садрай.
        В тот же день его посадили на главной площади на заостренный и обитый железом кол. Люди любят зрелища. Если нет хороших, - смотрят плохие. Весь Тегеран сошелся смотреть на казнь. Садрай сидел на колу, охал и опускался все ниже.
        - За что его? - спрашивали в толпе не знавшие.
        - Да все за то, что говорил: «Великий визирь - вор!» - отвечали знавшие. Благоразумные люди жалели Садрая.
        - Зачем ты это говорил? Как будто ему от этого делалось легче. Садрай, среди охов, криков, стонов, отвечал:
        - Что ж мне было говорить, если правда?.. С детства сам учился, а потом и других учил, что надо говорить правду… Сказал бы про него другое, - никто бы не поверил, потому что все другое было бы ложью.
        И, глядя, как мучился и умирал Садрай, толпа решила:
        - Значит, правда, - если человек, и на колу сидя, то же говорит! Значит, другого ничего про великого визиря и сказать нельзя, если даже на колу сидя, человек ничего другого не может выдумать!
        Так весь Тегеран узнал и поверил, что великий визирь - вор. Теперь уже все - старики и дети, женщины и солдаты, богатые и мудрые, бедные и дураки, ученые и неучи - все в один голос говорили:
        - Великий визирь - вор…
        Даже сократили.
        В обычай вошло, - никто больше не говорил: «великий визирь», говорили просто:
        - Великий вор.
        И всякий понимал, о ком идет речь.
        Увидев, что зло приняло такие размеры, великий визирь смутился и сказал себе:
        - Ого! Пожар разгорелся так, что одной своей мудростью мне его не погасить! Что ж делать! Когда у людей не хватает своих денег, - они занимают у соседей.
        И приказал по всей стране избрать самых мудрых людей и прислать в Тегеран на совет. Избрали и прислали.
        Тут были самые ученые муллы и такие древние старики, которые сами не помнили, когда они родились; были люди, родившиеся в нищете, а нажившие большие деньги, - чем они доказали свою бесспорную мудрость; были чиновники, сумевшие удерживаться при всяких начальниках, как бы мудры начальники ни были, - чем они доказали еще большую мудрость.
        А так как и среди простой травы растет салат, - не были забыты и земледельцы.
        Земледельцы избрали старика Нуэдзима, за мудрость которого они ручались, как за свою собственную:
        - Этот уж знает! Этот уж посоветует!
        Великий визирь встретил их обычным приветствием, призвал на их головы благословение аллаха и сказал:
        - Не считаю нужным скрывать, для чего я вас сюда созвал. Вы можете слышать это на каждой улице, на каждом базаре, в каждом переулке. «Великий визирь - вор!» - только в Персии и разговоров. Этак не может продолжаться. Это конец всему. Если уж великого визиря так называют, - чего же ждать простому правителю провинции, - не говорю уже о каком-нибудь начальнике базара или улицы! Соберите же все силы вашей мудрости, подумайте и выдумайте: как прекратить такое зловредное неуважение к властям?
        В усердии недостатка не было.
        Каждый спешил перещеголять другого мудростью. Но, по здравом рассуждении, советы мудрецов оказывались мало пригодными.
        Эбн-Кадиф, сам бывший начальник обширной области, рекомендовал:
        - Рубить голову всякому, кто произнесет: «Великий визирь - вор».
        Великий визирь покачал головой:
        - Страна превратится в пустыню. Только и останутся, что ты, да я. Да и то, и тебе нужно отрубить голову: ты только что произнес.
        Нимб-Эддин, тоже человек заслуженный, советовал:
        - Вообще, запретить говорить что бы то ни было. Тогда и этого вот говорить не будут! Но великий визирь с тоской покачал головой:
        - Разве уследишь!
        И верный Ифтагар со слезами подтвердил:
        - Никак не уследишь!
        После таких неудачных опытов рвение у мудрости упало. И, наконец, мудрость совсем смолкла.
        - Что ж это такое? - в ужасе воскликнул великий визирь. - Неужто же никто ничего не может посоветовать? Неужто же никто не знает средства?
        Тогда из задних рядов поднялся Нуэдзим, застенчиво поклонился и сказал:
        - Я!
        - Говори! - обрадовался великий визирь. - Ты хочешь, чтоб перестали говорить: «Великий визирь - вор»?
        - Да.
        - Я знаю средство. Самое верное. Действительное. И к тому же единственное.
        - Именно? - обрадовался великий визирь.
        - Перестань красть!
        Великий визирь тут же, не сходя с места, приказал отрубить ему голову.
        - Из двух злоумышленников, - сказал он, - Садрай безопаснее. Он хотел лишить меня только доброго имени, а этот - даже и доходов.