Русские солдатские сказки
Сборник
Внашей книжке солдатские народные сказки, игерои этих сказок неколобок, небаба Яга, неВасилиса Премудрая, асам Пётр Первый, скоторым приключались самые невероятные истории. Ивсегда навыручку кнему приходил находчивый солдат, который благодаря своей смекалке иотразбойников царя убережёт, икашей изтопора царя-батюшку попотчует… Выспросите, - аразве бывает каша изтопора? Если постараться, какпостарался наш герой - находчивый солдат - каша изтопора получится такая, чтопальчики оближешь, всем поварам наудивление… Неверите?
Читайте нашу книжку свесёлыми сказками изамечательными иллюстрациями.
Сказка ложь, давней намёк - добрым молодцам урок!
Длямладшего школьного возраста.
Русские солдатские сказки
©НечаевА.Н., пересказ, насл.
©МихайловМ.М., пересказ
©ПерцовВ.В., ил.
©
* * *
ПроСолдата иПетра Первого
Пересказал А.Нечаев
Было это илинебыло - поди знай, акакслышал, такирассказываю.
Охотился как-то раз царь Пётр Первый, погнался закрасным зверем, даизаблудился.
Вправо повернёт - лес; влево поедет - лес; куда ниповернёт - везде лес стеной стоит. Деревья вершинами внебо упираются.
Кружил, кружил, врожок играл - никто неотзывается. Должно стать, далеко отсвоих охотников отбился.
День квечеру, адороги нет какнет. Конь притомился, исамому отдохнуть захотелось. Только спешился, какуслыхал - неподалёку кто-то песню поёт.
Вскочил наконя, поехал наголос искоро выбрался нанеширокую дорогу.
Уобочины накамне солдат сидит изаунывную песню поёт.
- Здравствуй, служба!
- Здорово, - солдат отвечает.
- Откуда, куда, зачем? - спрашивает Пётр.
- Изотпуска, вполк, службу править. Аты кто будешь?
- Зовусь Петром, гнался вот закрасным зверем да сбился спути, атеперь хорошобы вгород попасть.
- Ну,ладно, - солдат говорит, - надо нам стобой, друг, ночлег искать. Догорода ивдень отсюда недобраться, ачерез час ведь совсем стемнеет. Стой тут, ая полезу надерево, чтоповыше, погляжу, нетли где поблизости жилья.
Влез солдат насамую вершину икрикнул:
- Тутвлево, недалеко отсюда, дымвьётся и, слышно, собака пролаяла.
Спустился иповёл Петра вту сторону, гдедым виден.
Пробираются напрямик, разговаривают. Пётр прослужбу спрашивает да провойну сошведами.
Солдат рассказывает:
- Солдатская доля - несвоя воля. Навойне-то всяко приходится: ижар донимает, иветер обдувает, идождём мочит, иржа сердце точит. Офицеры да генералы, аособливо изчужеземцев, нашего брата, русского солдата, изачеловека несчитают, бьют батожьём безразбору: правого ивиноватого. Колибы солдатская воля да орудий иприпасов поболе, давнобы шведа одолели. Атак что: тянется война, конца-краю невидно. Вотсолдаты скучают: иному хочется отца сматерью повидать, иной ожене молодой тужит, аиной скажет: «Хорошобы царя повидать, всеему солдатские думыбы ирассказать».
- Аты-то царя видал? - Пётр спрашивает.
- Нет, непривелось, аслышал, будто он нашим братом, солдатом, негнушается. Справедливый, говорят, нуикрутенёк: запровинность игенерала палкой отлупит, какрассказывают.
Такони идут иидут искоро вышли наширокую прогалину.
Перед ними высокая, большая пятистенная изба, крепким забором обнесена. Постучали - ответу нет, только собаки лай подняли.
Перемахнул солдат через забор, ананего два страшенных пса накинулись. Солдат саблю выхватил изарубил собак.
Потом ворота отпер:
- Заезжай, Петруша; хоть инепосердцу жильё, авсё отночи ухоронимся, даихарчами разжиться немешает.
Только поднялись накрыльцо, какнавстречу им старуха.
- Здравствуй, бабушка, приюти дорожных людей наночь да дай чего-нибудь поужинать, - солдат говорит.
- Нетуменя ничего длявас, иночевать негде, уходите, откуда пришли.
- Коли так, придётсянам, Петруша, самим поглядеть, чтотут творится.
Зашли вгорницу, налавке девушка сидит.
- Собери, красавица, поесть, недаром просим, заденьги, - говорит солдат.
Девушка вответ только мычит да рукой показывает иприветливо улыбается.
- Видишь, Петруша, немая напечь да насундук показывает.
Открыл солдат заслонку, вытащил изпечки жареного гуся; открыл сундук, атам чего-чего нет: иветчина, имасло, изаедки разные - всяких кушаньев инапитков надвадцать человек достанет.
Поужинали, солдат говорит:
- Хорошобы теперь набоковую. Куда эта дверь ведёт? Подавай, бабка, ключ!
- Нетуменя ключа, - ворчит старуха.
Приналёг солдат плечом, понатужился - стреском дверь распахнулась.
Автой горнице оружие разное: пистолеты, кистени, сабли, кинжалы.
Заглянул солдат вгорницу, закрыл дверь, самдумает: «Вотоно что, некдобрым людям угодили. Повсему видать, хозяева - разбойники».
АПетру только исказал:
- Тутнегде лечь, пойдём начердак ночевать, тампросторнее да ипосветлее.
Разыскал солдат два снопа соломы. Поднялись поприставной лесенке начердак.
- Ты,Петруша, видать, очень крепко умаялся, ложись первый, ая караульным останусь, потом я посплю, аты покараулишь.
Пётр только успел лечь - сразу уснул какубитый.
Асолдат примостился возле люка ссаблей наголо.
Немного времени прошло - шум, свист послышался. Ворота распахнулись, слышно - трое верховых приехали. Переговариваются:
- Куда девку девать?
- Запри вчулан покуда, сейчас некогда сней возиться.
Вту пору старуха вышла водвор, рассказывает:
- Приехали наодном коне двое каких-то, собак зарубили, вгорнице хозяйничали какхотели.
- Гдеони?
- Спят начердаке, - старуха отвечает.
- Нуипусть спят, вотпоужинаем иуправимся сними - векнепроснутся.
Ушли разбойники вгорницу, стали пировать, искоро все захмелели.
Старший саблю взял.
- Ну-ка, пойду гостей проведаю.
Идёт посеням, слышит - спят, храпят вдва голоса начердаке. Пётр спит, беды-невзгоды нечует, асолдат притворяется: храпит, будто тоже спит; самвесь подобрался, сидит надлюком, исабля занесена. Разбойник безо всякой опаски раз, разполесенке - итолько высунулся, каксолдат отсёк ему голову, словно кочан капусты снял.
- Одним меньше!
Ате два разбойника вино пьют, третьего ждут, дождаться немогут. Поднялся один, кинжал прихватил:
- Куда он там запропастился? Наливай, ясейчас ворочусь.
Идёт посеням, пошатывается. Слышно, налесенку вступил… Солдат иэтому голову отсёк также, какпервому. Потом такимже манером истретьим разбойником управился.
Стала заря заниматься, будит солдат Петра:
- Вставай, друг Петруша, вставай! Тыпоспал, ая повоевал; пора впуть-дорогу отправляться.
Проснулся Пётр, стал спускаться вниз, увидал - разбойники валяются:
- Чего меня неразбудил, вдвоём-тобы легче справились.
- Мненепривыкать стать, сошведами сражался, управлялся, аэта пакость неустрашит. Знаешь поговорку: русский солдат вводе нетонет ивогне негорит.
Всенях встретила их немая, стала мычать ируками размахивать. Насилу догадались, прочто она сказать хочет: «Старуха убежала издому».
Потом повела кчулану, назамок показывает итопор солдату подала.
Сбил солдат замок, распахнул дверь - атам девушка, писаная красавица, связанная лежит.
Развязали, освободили девушку. Немая повела их надвор, указала накаменную плиту, знаками учит: «Подымайте, дескать».
Плиту подняли, атам ход вподземелье. Спустился солдат втайник ивидит богатства несметные: исеребро, изолото, ибархат, ипарча, икаменья самоцветные.
Набрал солдат впоходный ранец золота, сколько мог унести, набрал идлятоварища мешочек золота, выбрался, плиту напрежнее место сдвинул.
- Ну,Петруша, станем коней седлать, ехать надо.
Оседлали четырёх коней, девушек обеих усадили, сами сели ипоехали.
- Ячеловек походный, - солдат говорит, - аты, Петруша, коли неженат, приглядись кдевушке-то: красотой необижена, даиотец унеё богатейший купец, сказывает - приданым наградит.
Усмехнулся Пётр:
- Тамвидно будет.
Квечеру добрались достолицы.
- Ну,вот что, служивый, узаставы мы расстанемся. Тысдевушками поезжай вот натакой-то постоялый двор, ая поеду знакомого разыскивать. Какразыщу, такдам тебе знать.
Натом они ирасстались.
Солдат привёз девушек напостоялый двор, куда охотник указал. Заказали ужин богатый.
Итолько сели застол, каквдруг кворотам подкатила карета, шестериком запряжённая. Карету конные солдаты окружают. Впереди офицер едет.
«Чтотакое? - солдат думает. - Ужнепроведалили, чтоя разбойников порешил да маленько разбойничьими деньгами попользовался?»
Вту пору какраз вошёл офицер истрого так спрашивает сидельца:
- Гдетут такие-то постояльцы: солдат исним две девушки?
Сиделец дрожит, слова вымолвить неможет.
«Такиесть, замной», - смекнул солдат иговорит:
- Явек посудам нехаживал исейчас вполк тороплюсь, недосугмне, ачто доденег, такберитеих, прах их возьми, навойне только лишний груз таскать.
- Ладно, ладно, неразговаривай, - приказывает офицер, - садитесь все трое вкарету, тамразберутся безнас!
Селсолдат сдевушками вкарету. Поехали.
Подкатила карета кцарскому дворцу.
Накрыльце генералов видимо-невидимо, ивсе кодному высокому повёртываются, честь отдают, государем называют. Аон обличьем всем - нукакесть вылитый вчерашний охотник Петруша.
Подозвал царь солдата:
- Ну,служивый, здорово! Узнаёшь меня?
Солдат стал вофрунт, глядит нацаря, глазом несморгнёт. Царь обнял солдата, подмигнул:
- Неробей, служба, примне ичужеземные генералы непосмеют безвины батожьём бить.
- Ох,государь, - говорит перепугавшийся солдат, - яведь стобой по-простому говорил, аколи что инетак сказал, невели казнить: лучше я навойне заотечество голову сложу.
Засмеялся Пётр:
- Тыведь сам говорил, чтоцарь хоть икрутенёк, датолько стем, ктовчём-нибудь провинился, аты затвои мне услуги инесолдат теперь, аофицер. Будешь ротой командовать, акакшведов разобьём, высватаем тебе ту красавицу, чтоты спас отразбойников. Коли уменя все солдаты такие молодцы, какты, такмы шведов какпить дать разобьём.
- Нучто я замолодец, - солдат говорит, - унас есть орлы, куда мне доних!
- Аколи так, - смеётся царь, - тогда тебе недолго неженатому ходить: победа незагорами!
Иправда, после Полтавской баталии Пётр произвёл солдата вполковники исам гулял унего насвадьбе.
Пётр Первый инаходчивый солдат
Пересказал А.Нечаев
Царю Петру хотелось самому довсего дознаться. Переоденется он иной раз впростое платье ипойдёт погороду: слушает людскую молву исам вразговоры вступает.
Воткак-то раз зашёл он таким манером втрактир. Адень был праздничный. Народу втрактире много набралось. Сидят потрое, почетверо икто очём разговоры ведут.
Огляделся Пётр иподсел ккрайнему столику, азастолом солдат сидит.
Пётр спрашивает:
- Откуда родом, служивый?
- Костромскойя, - солдат отвечает.
Улыбнулся Пётр:
- Земляки, значит. Дедмой тоже изкостромских.
- Апокакой части, земляк? Чего вгороде делаешь?
- Мастеровойя, поплотницкой части. Пётр Алексеев зовусь.
- Вот-вот, - подхватил солдат, - такя идумал. Унас, укостромских, этопервое ремесло. Идед, иродитель, исам я - тоже плотники. Ачто, земляк, закажем графинчик?
Пётр отказывается:
- Денег нет. Даитебе ведь рано утром вставать - служба!
- Этоничего, аденег нет - палаш заложим.
Пётр уговаривает:
- Чтоты, земляк, выдумал! Палаш заложишь - авдруг ночью тревога, чтостанешь делать?
Смеётся солдат:
- Наши офицеры да генерал спят дополудня. Семь раз можно выкупить заклад.
- Ну,ты какхочешь, амне домой пора.
Поднялся Пётр иушёл. Асолдат палаш заложил, выпил графинчик испесенками отправился вказарму.
Утром, нисвет низаря, вполку тревога.
- Царский смотр, царский смотр! Царь приехал вполк!
Солдат вскочил, амуницию надел, апалаша нет. Чтоделать?
Раздумывать недосуг. Обстругал лучинку, рукоятку сажей зачернил исунул лучинку вножны.
Аофицеры отмалого добольшого исам генерал бегают, суетятся.
Царь прошёл порядам раз, другой, увидал солдата.
Приказывает:
- Четыре шага вперёд!
Солдат исполнил команду, вышел перед строем.
- Покажи, какучат вас строевой службе. Руби меня палашом!
- Никак нет, немогу поднять оружие против вашего величества.
- Руби - яприказываю!
Схватился солдат зарукоять изакричал вовсю мочь:
- Господи, обрати сие грозное оружие вдрево!
Размахнулся иударил Петра - только щепки полетели.
Всесолдаты иофицеры ниживы нимертвы стоят, аполковой поп молиться стал:
- Чудо, чудо Бог даровал!
Подмигнул Пётр солдату ичуть слышно сказал:
- Ну,молодец! Люблю этаких. Тридня нагауптвахте посиди, апотом вштурманскую школу ступай.
Пётр Великий, монахи иотставной солдат
Пересказал А.Нечаев
Прослышал как-то Пётр Великий, чтоводном богатом монастыре живут триста молодых монахов припеваючи: пьют, едят сладко, спят долго, иработы уних нет никакой. Узнал обэтом Пётр ирассердился:
- Кактак? Весь народ исам я втрудах да заботах живём, отдохнуть некогда. Ниднём ниночью покоя нету, атут триста молодых да здоровых человек прохлаждаются, живут, каксыр вмасле катаются. Низаботы, ниработы незнают, жиреют надаровых хлебах.
Иприказал послать вмонастырь гонца:
- Поезжай, скажи игумену: приказал-де царь сосчитать звёзды нанебе иузнать, глубокали земля-матушка, дапусть тот игумен узнает, очём я думаю, чтоуменя, уцаря, науме. Сроку дай три дня. Начетвёртый день пусть сам игумен придёт комне сответом. Коли неисполнит приказания, всех монахов исамого игумена велю наработы послать, амонастырь закрыть.
Получил игумен царский приказ изатужил, запечалился:
- Ох,беда пришла неминучая!
Рассказал всё какесть монахам. Имонахи головы повесили. Думали, думали - ничего придумать немогли.
Вту пору зашёл вмонастырь отставной солдат испрашивает:
- Чего, старцы, горюете? Жили всегда безнужды, безпечали, атеперь головы повесили.
Монахи ему отвечают:
- Ох,солдат, незнаешь ты нашего горя великого! Велел царь три загадки отгадать ичерез три дня игумену сответом водворец прийти.
- Какие загадки царь загадал? - спрашивает солдат.
- Надо сосчитать, сколько звёзд нанебе, узнать, глубокали земля, исказать, чтоуцаря науме, очём он думает.
Выслушал солдат иговорит:
- Зналбыя, какцарю ответ держать, какбы был навашем месте.
Монахи побежали кигумену:
- Солдат берётся загадки отгадать ицарю ответ дать.
Просит игумен солдата:
- Бери, чего хочешь, только пособинам, научи, какцарю ответ держать!
Отставной солдат говорит:
- Ничего мне ненадо. Давай только свою одёжу, ия вместо тебя кцарю пойду.
Обрадовался игумен, ивсе монахи повеселели:
- Ну,слава богу, табеда миновалася! Какгора сплеч долой!
Принялись солдата угощать:
- Пей, ешь, чего только душа пожелает.
Даисами себя незабывали - такнаугощались, чтосутки после отлёживались. Атут пришла пора икцарю идти. Нарядился отставной солдат вигуменовскую одежду ипошёл водворец.
Спрашивает Пётр:
- Нукак, отгадал загадки?
- Отгадал, ваше величество.
- Сколько звёзд насчитал нанебе? - спрашивает царь.
- Семьсот сорок две тысячи четыреста восемьдесят девять звёзд.
- Правду говоришь?
- Я,ваше величество, сосчитал правильно, аколи неверишь, сосчитай сам, проверь.
Пётр усмехнулся испрашивает:
- Нуладно, звёзды ты сосчитал правильно. Авот скажи: великали земная глубина?
- Земная глубина крепко велика.
- Акакты узнал?
- Давот мой батюшка ушёл вземлю - скоро будет тому тридцать лет - идосей поры назад неворотился - значит, крепко велика земная глубина.
Пётр опять усмехнулся:
- Ну,атеперь скажи, очём я думаю? Чтоуменя, уцаря, науме?
- Ты,государь, сейчас думаешь: «Молодец этот игумен! Какон ловко сумел навсе мои загадки ответ дать!»
Расхохотался Пётр, подмигнул:
- Твоя правда! Молодецты, игумен, навсё сумел ответить!
Аотставной солдат наэто:
- Воттут-то ты идал маху, государь.
Удивился Пётр:
- Кактак? Окакой промашке ты говоришь?
- Авот как: принял ты меня, отставного солдата, заигумена.
Посуровел Пётр лицом, стал расспрашивать иузнал, ктоему ответ держал. Солдат всю правду рассказал. Пётр ухватился забока, долго смеялся - онсмешливый был - итутже велел солдата наградить, амонахов вместе сигуменом приказал натяжёлые работы послать.
Каша изтопора
Пересказал М.Михайлов
Вздумалось как-то царю Петру нагрянуть вгости кодному изсвоих генералов. Атот прознал обэтом - иподнялась унего водворце суматоха. Ещёбы! Некто-нибудь - самцарь-государь приедет! Какполучше принять, какими яствами потчевать, чемудивить-потешить, датак, чтобы всех прочих превзойти?
Ну,почасти угощения генералу волноваться было нечего. Повара унего самые отборные, иноземные, навыдумку гораздые. Акакже иначе - егопревосходительство сам покушать любил, апуще того - перед другими генералами да князьями-дворянами похвастаться: вот, дескать, якаков - чего непожелаю - хоть из-за моря дляменя достанут!
Вот-вот царь должен приехать, атут повар - самый главный исамый толстый - изкухни кгенералу явился.
- Такитак, ваше превосходительство, неуправляются мои повара. Едва-едва готовить успевают, адрова колоть, печи топить да котлы ворочать - некому!
- Ну-ка, пригнать сюда сейже час мужиков! - командует генерал. - Даследить, чтоб ниединой крохи отцарских блюд несъели, ато знаю яих, дармоедов!
Кинулись слуги всело, собрали мужиков покрепче. Азаодно прихватили отставного солдата. Четверть века отслужил он царю-батюшке икакуходил служить пустым, такиобратно возвернулся - никола, нидвора. Однако унывать непривык, потому какразум имел вострый инавсякую выдумку догадливый.
Хоть царя только квечеру ждали, номужичков-то пригнали ссамого ранья, такчто дома они даже куска перехватить неуспели. Иуж начто крестьяне голодовать привыкли, авсёже кполудню иуних вживотах заурчало.
Думали, сгенеральской кухни хоть чем поживиться, данетут-то было: слуги всорок глаз глядят.
- Ану, шевелись, нестой, незевай! Даневздумай чего врот тащить - недляваших мужицких утроб деликатесы стряпают!
Отчаялись крестьяне.
- Выручай, служивый, - говорят солдату. - Отэтих жадюг крохи дармовой недопросишься, хоть сголоду перед ними околевай. Изобрети чего-нибудь, чтоб хоть какая малость съестного нашему брату перепала!
- Сама еда только всказках врот скачет! - ухмыляется солдат. - Ноиклянчить нам непристало. Ничего, повременим малость, атам всех отпуза накормлю!
Вотивечер. Сминуты наминуту царя ждут. Готовых яств накухне - гора горой, ачто неготово - допекается-дожаривается.
Генерал самолично накухню спустился, вдоль жаровней прошёлся, подвсе крышки заглянул.
- Глядите уменя, черти! - икулак поднос поварам тычет. - Мнедела нет, чтоеды много - выдумайте, чемцаря удивить. Аненадумаете - ясвас совсех то самое поснимаю, начто колпаки надевают!
Тутнаш солдат встаёт перед генералом вофрунт икочергу наманер ружья наплечо вскидывает.
- Ваше превосходительство, дозвольте длямужичков кашу сварить, ато они еле ноги таскают - ссамого утра неевши!
- Какую ещё кашу?! - взбеленился генерал. - Изкакой такой дряни нагенеральской кухне мужицкую кашу стряпать? Невелики баре - потерпят…
- Данам, ваше высокопревосходительство, ничего такого непотребуется, - успокаивает солдат. - Ямогу кашу изпростого топора сварить.
- Что-о-о-о? - ахнул генерал. - Изтопора? Дакакже это?..
- Анеизвольте сомневаться! - солдат рапортует. - Сварю влучшем виде. Прикажите только.
Всезаморские повара хихикают, пальцами увиска крутят.
- Ладно, приказываю, - говорит генерал. - Несите ему топор. Ногляди, коли обманешь, коли невыйдет каша - занасмешку шомполами запорю! - сказал иушёл.
Дали солдату топоры навыбор, взял он самый большой.
- Стакого навар погуще будет, - подмигнул поварам. Сунул топор вкотёл иводы налил доверху.
- Наводу нескупись - едоков немало! - приговаривает кашевар. Аповара хихикать перестали, глаза вытаращили - изчего только сами неварили, атут прямо наглазах невиданное блюдо затевается!
- Вычтоже, проварёный топор неслыхали? - удивляется солдат. - Эхвы, колпаки кружевные, лягушатники заморские! Аведь топор ещё можно жарить, парить, тушить, коптить, запекать, мариновать, вялить, солить, настаивать… Аколи хорошенько отбить да вымочить, топодводочку исырой пойдёт!.. Ладно, ступайте ксвоим кастрюлям, акактопорище разварится, явас позову.
Вотзабулькала вода вкотле, пошла пузырями. Кличет солдат главного повара.
- Так, мол, итак, навар стопора густой получился, нодлявкуса нехудобы малость пшённой крупы всыпать.
Велел толстяк дать солдату крупы - ужбольно охота неведомого кушанья отведать!
Пшену долголи вариться - разбухла каша, вспучилась, стала крышку поднимать.
- Нувот, - говорит солдат, - другое дело. Только, видно, топор попался старый - обушок жестковат, проваривается медленно иржавчиной отдаёт. Надобы длямягкости сальца хотябы несколько шматков. Данескупись - недаром наРуси говорят: кашу салом неиспортишь!
Поглядел главный повар накотёл.
- Анемноголи просишь?
- Я-то ничего непрошу - каша просит! - пожимает плечами солдат. Асам куски сала нажаровню раскалённую кладёт.
Зашкворчало нажаровне, зашипело.
- Адляаромату, чтоб ржавый запах отбить, недурно былобы лучку жареного подбавить, - говорит солдат. - Топор безлука - чтоневеста безвенца.
Порубил сдюжину луковиц, бросил их натуже жаровню, акакзарумянился лук, подхватил её иопрокинул вкотёл стопором икрупой. Итакой пошёл оттуда запах обольстительный, чтонетолько уголодных мужичков - увсех поваров избалованных слюнки потекли иносы, какфлюгеры наветру, ккотлу поворотились.
Помешал солдат поварёшкой вкотле, подмигнул работягам-товарищам:
- Ну,чтож, земляки, рассупонивайся, налетай намою мужицкую стряпню! Даивы, кухари иноземные, непобрезгуйте…
Попробовали те - ивпрямь вкуснота! Начали кашевара расспрашивать: кактопор длякаши выбирать, укакого дерева топорище слаще, какой закалки обушок разваривается быстрее, надоли топор перед варкой замачивать иликласть сухим?..
Солдат наш вответ только мычит да кивает - рот-то кашей занят! Аглавный толстяквсё, чтопонял ичего непонял - вкнижицу записывает.
Нуамужички тоже своё дело незабывают - заобе щёки кашу уминают, датак резво, чтовскорости надне сам топор виден стал.
Тутизгенеральских палат, вытаращив глаза, лакеи бегут:
- Царь идёт! Самцарь-батюшка изволит накухню спускаться, аувас тут мужики!..
Гдеуж там - поздно. Едва только успели сытые едоки кашу сусов да сбород смахнуть, какявляется сам царь Пётр Великий. Данеодин - сосвитой, скнязьями, сграфьями; навсех ленты, банты, звёзды, орденов бесчисленно…
Оглядел Пётр грозным взглядом всю кухню испрашивает:
- Правдали, чтоувас тут какой-то солдат изтопора кашу сварил?
- Точно так, ваше императорское величество! - докладывает солдат повсей форме. - Ятот самый солдат иесть. Только неизвольте гневаться - почти всё съели, насамом донышке осталось.
- Чтож, говорят - остатки сладки! - усмехнулся Пётр. - Сниму-ка ия пробу…
Подали ему длинную ложку. Зачерпнул государь каши содна, попробовал. Всевокруг умолкли, уставились нанего иждут - понравули их величеству солдатское кушанье?
- Айда каша! - улыбнулся Пётр. - Пальчики оближешь. Ну,солдат, молодец, нехуже иноземцев стряпаешь!
Ясное дело, вслед зацарём ивсе прочие гости сунулись вкотёл, чтоб одобренную им кашу похвалить. Кому содна недосталось, такте даже весь топор дочиста облизали.
- Это, ваше величество, мойсолдат, измоих мужиков! - суетится генерал. - Итопор тоже мой…
- Ну,атеперь рассказывай, служивый, - говорит Пётр, - какже ты ухитрился такую кашу сварить?
Рассказал солдат царю ивсем прочим, аповара заморские все его слова подтвердили.
Выслушал его Пётр Алексеевич - ирасхохотался вовесь свой могучий голос. Икнязья сграфьями тоже, смеясь, париками затрясли.
- Таков он иесть - русский солдат! - отсмеявшись, промолвил государь. - Исвоих дураков надул, изаморских умников вдураках оставил! Хвалю, хвалю… Ну,ичемже мне тебя наградить, а?
Молчит солдат. Тогда Пётр обернулся, выхватил укакого-то князя топор, накотором ниединой крупинки каши неосталось, ипротянул его солдату.
- Держи, кашевар! Тысэтим топором никогда непропадёшь. Даибезтопора, думаю, тоже…
Принял солдат топор, поклонился.
- Благодарствуйте зацарский подарок, ваше императорское величество!
Глянул солдат нацаря, ацарь насолдата, ирассмеялись оба. Ався придворная свита заголосила:
- Петру Великому виват!
Тутхозяин-генерал подскочил:
- Батюшка государь, сейчас кстолу лебедей жареных подают, надобы поспешить, чтобы непростыли, ато они вовкусе теряют…
Развернулся Пётр накаблуках изашагал прочь изкухни, азаним князья сграфьями поспешили - жареных лебедей вкушать.
Только они задверь - слуги генеральские налетели намужичков:
- Нучто, бездельники, насытились? Ану шевелись, нестой, незевай, поворачивайся! Ичтобы никрошки!..
Снова взялись мужички заработу. Асолдат сунул царский подарок запояс ипошёл вслед заними - дрова колоть да котлы ворочать.
Чьяодежда лучше?
Пересказал М.Михайлов
Однажды осматривал царь Пётр вместе своеначальниками новый корабль. Ислучился принём жаркий спор между генералом иадмиралом - чьяодежда лучше?
Каждый свою навсе лады расхваливает.
- Моей форменной шубе любая непогода нестрашна! Дачто там непогода - еёипуля неберёт! - бахвалится генерал.
- Амоя так устроена, чтовмороз греет, вжару холодит, авбурю непромокает! - неотстаёт адмирал. - Иеё нето что пулей - ядром непрошибёшь!
Услыхал эту похвальбу царь Пётр, иего прямо смех разобрал.
- Ишьты, какязыками воюют - будто клинками машут!.. Нет, этой баталии конца небудет. Ану-ка, спросим упростого солдата - пусть он вашу усобицу разрешит.
Царю разве возразишь? Закивали адмирал сгенералом.
- Эй,солдат! - кликнул Пётр.
Вскинул рядовой ружьё наплечо истроевым шагом - кцарю.
- Как, по-твоему, чьяодежда лучше - генеральская илиадмиральская?
- Осмелюсь доложить, ваше императорское величество, - рапортует солдат, - намой вкус - лучше солдатского мундира одёжи несыскать. Емучто мороз, чтожара, чтоливень - всёнипочём.
Хотели было адмирал сгенералом крик поднять, даостановил их государь.
- Ладно, - говорит, - разнато пошло, бейтесь обзаклад. Выиграет генерал - сделаю его фельдмаршалом. Адмирал победит - быть ему главнокомандующим надвсем русским флотом. Ну,аколи солдат одолеет - произведу вгенералы.
- Акакже, ваше величество, спор разрешим? - спрашивают генерал садмиралом.
- Чего проще! - отвечает Пётр Алексеевич. - Призовём силы природные - боярина Мороза да его светлость Ясно Солнышко. Пусть они поочереди вашу одежду испытают. Ктостужу лютую ипекло горячее выдержит - тому ивикторию праздновать! Иоткладывать небудем - завтраже иприступим.
Вернулся ксебе генерал изовёт поскорее денщика.
- Скачи вовесь дух кбоярину Морозу, поднеси ему этот кошель сзолотыми монетами ипроси, чтоб завтра неслишком меня студил, зато адмирала ссолдатом чтоб докостей проморозил.
Поскакал денщик сгенеральским золотом.
Атем временем адмирал тоже смекнул, какему быть - итоже посылает слугу, только некМорозу, акСолнышку.
- Отвези, - велит, - егосветлости шкатулку ссамоцветами, ипускай оно меня сильно непечёт, аэтих двоих пусть живьём зажарит.
Вернулся генеральский денщик отМороза, обрадовал хозяина:
- Полный порядок, ваше превосходительство! Кошель приняли сблагодарностью иобещали всё по-вашему исполнить.
Вздохнул соблегчением генерал, завалился спать, ивсю-то ночь ему фельдмаршальский жезл снился.
Иадмиральский посыльный стакойже вестью прискакал.
- Неизвольте беспокоиться, шкатулку передал. Ихсветлость честное слово дали, чтонеподведут.
Развеселился адмирал - наконец-то ему весь флот подкомандование отдадут!
Асолдат между тем вказарме насвоём мундире прорехи латал да заплаты ставил.
Рано поутру явились все трое пред ясны очи царя Петра.
- Нукак, - спрашивает царь, - смороза начнём илисжары?
- Смороза! - кричит генерал.
- Сжары, сжары! - надрывается адмирал.
- Апомне так всё едино, - пожимает плечами солдат.
- Разтак, - решил Пётр, - топопервому слову сначала пускай мороз будет. Приступай, боярин!
Заперся царь сцарицей да спридворной челядью водворце - иударил тут морозище лютый. Всяполяна перед дворцом заледенела. Птицы налету замерзают, камни отстужи трескаются.
Генерал садмиралом съёжились всвоих шубах надесяти мехах - нидать, нивзять, двескирды соломенные. Асолдат только ворот умундира поднял, данаместе нестоит - сапогами притоптывает, приседает, подпрыгивает. Носиуши потрёт, пощекам себя похлопает, кругами побегает.
Астужа ещё лютей. Начал солдат ружейные приёмы выделывать - самсебе командует:
- Раз, два, шты-ком! Раз, два, рыв-ком!
Дотого намахался, чтоаж пар отнего повалил, словно он избани натопленной выскочил.
- Ну,будет! - кричит издворца Пётр. - Славно постарался, брат Мороз!
Сейже час потеплело вокруг, затаяло. Сошёл государь скрыльца.
- Теперь поглядим, ктокакстужу перенёс.
Глядь - стоит солдат навытяжку перед генералом, аутого хоть изубы стучат, авсёже подчинённого распекает - дескать, нечётко ружьём работаешь да непоуставу кругами бегаешь.
- Ачтоже адмирал голоса неподаёт? - интересуется Пётр.
- Даон, батюшка-царь, должно статься, околел нахолоде, - хихикает генерал.
Расстегнули адмиралову шубу - такиесть: выпала изнеё ледышка вэполетах.
- Худая одежонка уфлотоводца, - усмехнулся государь. - Выходит, остались вы вдвоём. Поглядим теперь, ктоизвас жару легче вытерпит.
- Слыханноели дело, ваше императорское величество? - обиделся генерал. - Яже садмиралом обзаклад бился, яиверх одержал! Аспростым солдатоммне, генералу, мериться непристало…
- Коли ты боевой генерал, такчего тебе бояться? - нахмурил брови Пётр. - Аежели рядовому уступишь, токакойже ты есть после этого генерал? Нет, тыделом докажи, чточина своего достоин… Ну-ка, Солнышко, теперь твой черёд!
Едва успел государь император сосвитой впокоях царских укрыться, какнастала жарища невиданная. Трава налугу свернулась ипочернела, аручей пересох иоблачком кнебу поднялся.
Генерал вшубу отжары спрятался, дачуть было несварился. Скинулеё, язык вывалил, задыхается словно рыбёшка напеске. Асолдат только пуговку наворотнике расстегнул иопятьже ружьишком поигрывает.
Печёт Солнце вовсю мочь, аему идела нет.
- Чтожеты, Светило, - усмехается солдат вусы, - алиневидало, вкаких схватках горячих русскому солдату бывать приходилось? Дапосравнению стем пеклом твоя жара - таксебе, банька недовытопленная!..
Отудивления его светлость Ясно Солнышко даже печь перестало - исразу сошла наземлю прохлада.
Снова вышли царь сцарицей издворца - ивидят: расхаживает солдат сружьём наплече, авгенеральском мундире чёрная головешка тлеет.
- Да,видно, иотэтой одёжи толку мало, - покачал головой Пётр. - Получается, ивпрямь нет ничего лучше солдатского мундира! Араз так, тоспобедой тебя, служивый, ипринимай немешкая генеральский чин!
- Премного благодарен, ваше величество, - отвечает победитель, - воттолько допустимоли, чтоб генерал солдатский мундир носил?
- Пожалуй, чтонет, - говорит Пётр. - Нарушать форму устав недозволяет.
- Стало быть, нетмне резону вгенералы выходить, ежели придётся хорошую одежду нанегодящую менять. Такчто невзыщите, государь, аесли безобиды, тонеисполнители одну мою просьбишку?
- Какие тут обиды - проси! - кивнул Пётр Алексеевич. - Ужты-то, язнаю, лишнего непопросишь.
- Тогда пусть мне такая привилегия будет объявлена, чтоб отныне нигенералам, ниадмиралам, нифельдмаршалам чести неотдавать - только вашему императорскому величеству.
Улыбнулся Пётр наэти слова.
- Пожалуй, насчёт генералов иадмиралов - будь по-твоему, разты их обоих перед всеми превзошёл. Авот сфельдмаршалами повременить следует. Вотесли тоже кого-нибудь изних взакладном споре одолеешь, тогда ипоговорим. Дазатобой, думаю, дело нестанет… Адотой поры будь любезен фельдмаршалов поуставу приветствовать!
Стем солдата иотпустил.
Двабратца изсолдатского ранца
Пересказал М.Михайлов
Отправили как-то солдата сважным донесением вдальний гарнизон.
Вышел он налегке, безружья - идёт, песни поёт, косарям напридорожных полях рукой машет, перед жн?цами усы подкручивает.
Дошёл долеса, видит - стоит наобочине воз сдровами. Данестоит, авесь набок завалился. Хлопочет возле него старичок седенький, тянет лошадь завожжи, ата запуталась впостромках исама еле наногах держится.
- Основательно завалился, дедуля! - говорит солдат, подходя. - Идавно ты здесь маешься?
- Давненько, служивый, ох, давненько, - вздыхает мужичок. - Ихотьбы кто помог. Аведь дорога-то проезжая, сколько телег да экипажей мимо прокатило ипеших прошло - ивсе надмоей невзгодой только смеются да подшучивают. Вотиты, небось, изтакихже шутников.
- Нет, почтенный, мынарод уважительный, - отвечает солдат. - Намчужая беда - чтосвоя. Ану-ка, попробуем, авось выйдет!..
Подхватил снизу возок, одним рывком поднял его наколёса, апотом плечом подтолкнул инадорогу выкатил.
- Ну,друг любезный, выручил! - всплеснул руками старичок. - Какже мне тебя отблагодарить? Подвёзбы, датебе, видать, вдругую сторону…
- Ничего, дед, - отмахнулся солдат. - Наше дело такое: ввоенную пору - родную землю оборонять, авостальное время - всякой беде помогать, вособенности старому да слабосильному.
- Всёже нехочу тебя, солдатик, безблагодарения отпускать, - покачал головой старичок. - Аскажи-ка мне вот что: случаетсяли тебе царя Петра Алексеевича вгороде встречать?
- Ато какже - ихвеличество нераз мимо нашего строя хаживал ивкараул самолично назначал.
- Тогда вот тебе, служивый, мойсовет. Коль доведётся перед царём так отличиться, чтоон скажет: «Проси, чего хочешь» - нетребуй себе ниденег, ничинов, апроси внаграду старый солдатский ранец, чтовцарской кладовой хранится. Ининачто другое несоглашайся. Ачто стем ранцем делать - самсообразишь: ты, явижу, малый сголовой.
Влез старик навозок, потянул вожжи - инеуспел солдат рот раскрыть, какего уже ислед простыл, словно недровами возок гружён, апером да пухом, ивупряжке некляча деревенская, алихая тройка.
- Чудеса! - усмехнулся солдат. - Натаких скоростях только нечистая сила носится… Вотинезнаешь, кому помогаешь.
Однакоже совет запомнил.
Выполнил солдат поручение, вернулся всвой полк.
Прошло после того случая недолгое время, исобрал царь Пётр водворце ассамблею синоземными послами. Попировали, повеселились ирешили силой мериться. Нонесамимже знатным гостям тягаться, даещё после сытного угощенья! Такчто выставил каждый изсвоей свиты посилачу - пускай зачесть своих господ друг сдругом борются.
Анаш солдат какраз вкарауле возле дворца стоял. Приметил царь Пётр его стать могучую, данедолго думая пальцем внего иткнул - давай, дескать, неподведи!
Сошлись удальцы, закипели схватки богатырские. Ну,ивышло так, чтоцарёв солдат всех прочих силачей одолел. Кого силой непревзошёл, того сноровкой да хитростью взял.
- Хвалю! - радуется Пётр. - Непосрамил российского воинства. Теперь отдышись идавай сомной бороться. Одержишь верх - награжу щедро, проиграешь - наказывать нестану.
Вотсхватились царь ссолдатом - дляиноземцев-то дело невиданное! АПётр Алексеевич исам силой немерянной наделён был, ивпоединках толк знал. Теснят они друг друга наравных. Нотолько лишь солдат одолевать начал, какподумалосьему: негоже, мол, перед царицей да перед иностранцами великого царя позорить. Разжал он маленько руки - итутже налопатках оказался.
Всевокруг кричат:
- Виват императору российскому! Виват царю-богатырю!
- Э,нет, - остановил их Пётр. - Такнепойдёт. Ты,солдат, нарочно мне поддался, ая этого нелюблю. Борись честь почести! Ну-ка, давайещё.
Снова сцепились - иопять непосмел солдат царя-батюшку привсех напол опрокидывать. Опять уступил.
Тутуж государь разгневался ненашутку:
- Тычтож это, чёртов сын, скоморошничаешь? Изволь вполную силу ломить, ато вместо награды плетей огребёшь.
- Такведь присяга, ваше величество… - начал было солдат.
- Неболтай чепухи! - горячится Пётр. - Янадвсеми твоими командирами командир, посему приказываю: несмотреть, чтосцарём борешься, абороться вовсю мочь - иты моего приказа ослушаться права неимеешь!
- Такточно, ваше императорское величество! - вытянулся вофрунт солдат. - Приказ - онзавсегда приказ.
Итолько они втретий раз сошлись, каксолдат ухватил его величество подмикитки, даиприложил кпаркету лопатками.
Царь хоть ипроиграл, адоволен.
- Вотэто другое дело, - говорит. - Ну,теперь проси, чего хочешь - нивчём отказа небудет.
Вспомнил тут солдат совет старичка сдровами.
- Осмелюсь доложить, никаких наград мне ненужно, кроме солдатского ранца извашей царской кладовой.
Вскинул брови Пётр.
- Иктож тебе пронего рассказал? Есть такой ранец. Яисам неведаю, вчём его секрет, знаю только, чтовещь непростая… Впрочем, яслово своё сдержу.
Ивелит генералам, чтоб ранец изкладовой доставили.
- Аколи ты такой умный, - говорит царь солдату, - поставлю-ка я тебя казну мою охранять. Повадился, понимаешьли, какой-то разбойник поночам, инет нанего управы.
Заступил солдат нановую службу. Какстемнело, прибыл наказённый пост. Ходит взад-вперёд да отнечего делать думу думает. Аранец принём.
«Какойже, - думает, - втом ранце секрет, окотором старичок умолчал?»
Какнивертел ранец, какникрутил - нидочего недодумался. Отдосады забарабанил понему пальцами - ин?тебе! Выскочили изнего два небольших мужичка вкрасных рубашках, обанаодно лицо.
- Выкто такие?
- Мы - двабратца изсолдатского ранца, - отвечают мужички. - Кторанцем владеет, тому ислужим.
- Вотоно что! - обрадовался солдат. - Ну,старичок, удружил, лучше инепридумать.
- Чтоприкажешь? - спрашивают братья. - Всёисполним вточности имигом.
- Чего безнужды трудиться, - отвечает солдат. - Сидите покуда вранце, акакпонадобится, япостучу.
Настала полночь - самая воровская пора. Авот исами воры, данепростых кровей - боярских. Царь Пётр вто время бояр поприжал, воттрое изних ипристроились государеву казну щипать, благо уних ещё спрежних времён ключи отзамков сохранились.
Вотуж какую ночь они царёво золотишко таскают, атут оказия - солдат начасах!
- Чтож теперь делать? - расстраивается один боярин.
- Да-а, стаким здоровенным нето что втроём - вдесятером неуправишься, - печалится другой.
Атретий присмотрелся ксолдату иахнул.
- Знаю, - говорит, - яэтого дуболома. Оннамедни самого царя всхватке одолел перед царицей ипослами иноземными…
- Вотчерез это самое мы его ивозьмём! - порешили все трое.
Инадругой день, пока солдат откараула отдыхал да мундир свой латал, прибежали бояре кцарю, пали вноги.
- Дозволь, великий государь, правдивое слово молвить!
- Дозволяю, - кивнул Пётр.
- Нанас, верных твоих слуг, напраслину плетут, сосвету сживают, амеж тем простолюдины да солдатня совсем совесть забыли - тебя, батюшку нашего, почитать перестали, насмешки строят!
- Что-то я неуразумею, очём речь! Прямо говорите, ктовнеуважении замечен?
- Дачего далеко ходить - твой новый караульный повсей столице похваляется: дескать, самого царя одной левой уложил!
- Ну,так ведь ивправду уложил, - нахмурился Пётр.
- Так-то оно так, даведьон, нечестивец, ещёинасмехается - царь наш, говорит, еленаногах стоит, какэто он целой страной править может?
Ясное дело, невыдержал Пётр Великий, услыхав проэтакое глумление.
- Ахон, собачий сын! Яего наградил, кпочётной должности приставил, аон меня срамить вздумал, даещё ибунтовские речи заводит!.. Эй,стража, надеть надерзкого колодки да сунуть всырой подвал, азавтра сам разбираться сним буду!
Побежали стражники вкараулку, асолдат сразу смекнул, чтопоего душу пришли, ипервым делом ранец наплечи нацепил.
Привели его вподвал, набили наруки инаноги колодки, аранец вугол бросили.
Какостался солдат один, сразу подобрался кранцу ипобарабанил понему пальцами. Тутже явились перед ним братцы-молодцы.
- Чтоприкажешь? - спрашивают.
- Дляначала деревяшки эти сменя снимите, - велит солдат, - ато непривык я ктакой одёжке.
Разом отомкнулись колодки дубовые.
- Атеперь разузнайте, почьему злому навету меня заковали!
Слетали братья водворец идоложили солдату оклевете боярской.
«Понятное дело, - соображает наш солдат. - Видать, онииесть те ночные ворюги, ая им давеча поживиться недал».
- Только прикажи, хозяин, - спалим злодеев вместе сих хоромами иливНеве утопим!
- Нет, - покачал головой пленник, - немоё дело суд рядить, моёдело - пост охранять. Такчто вы меня, какстемнеет, кдверям казны перенесите, апока что я подремлю малость.
Положил голову наранец изахрапел.
Аввечеру сунулись бояре кказённой палате итолько ключ кзамку приладили, каквдруг:
- Стой, воровское отродье!
Кинулись толстобрюхие наутёк, лишь через три квартала остановились дух перевести.
- Чтозалихо? - недоумевают все трое. - Онже вколодках сидит - сами охрану удверей видали! Когда выбраться успел?.. Ну,ничего, вдругой раз невыберется.
Исутра пораньше бегут опять кцарю.
- Беда, - голосят наперебой, - вовсе народец обнаглел - твой царский приказ неисполняют!
- Кактак?
- Стража темницу вполглаза охраняет, асолдат, вколодки потвоему приказу посаженный, свободно погороду гуляет иопятьже твоё величество позорит: «Мне, мол, царский указ - неуказ, яцаря вбараний рог согну да вканаву закину!»
Пуще прежнего взъярился Пётр, ажщека унего задёргалась.
- Схватить мерзавца, заковать его вкандалы чугунные да кинуть вяму! Иприставить кяме тройную охрану, апрежних стражей выпороть каксидоровых коз!
Атем временем солдат споста возвращается. Тутналетают нанего дюжина гренадеров, отбирают ружьё ируки скручивают. Хотели иранец забрать, даон неотдал.
- Нетрожьте, - кричит, - царский подарок погаными лапами!
Заковали его вместе стем ранцем вкандалы, сунули вяму икрышкой назамках сверху прикрыли.
Датолько опять всё каквпервый день обернулось. Вновь очутился солдат напосту итак казнокрадов пугнул, чтоони досамой гавани безпередыху улепётывали, будто заними эскадрон кавалерии гонится.
Насей раз велел солдат отнести себя напрежнее место, вяму.
«Ох,видно, ивовсе я боярскому племени поперёк горла встал, - размышляетон. - Что-то они вэтот раз удумают? Снова наменя брехать врядли станут - неповерит им царь втретий-то раз. Нуладно, поглядим».
Абояре, какотстраха очухались, ивпрямь стали думу думать. Поначалу решили уохраны допытаться - какэто пленник изцепей да изямы выбрался?
Пугали они стражников, денег им сулили - тетолько руками разводят.
- Вотчем хошь присягнём - весь день ивсю ночь глаз несмыкали иотямы нинашаг неотлучались!
Сняли замки, подняли крышку:
- Вонон, надне - каксидел, такисидит!
Отступились бояре, задумались крепче прежнего.
- Немог он сам вылезти, - бормочет один.
- Неиначе - колдовство, - шепчет другой.
- Вранце вся его сила! - вдруг сообразил третий. - Недаромже он его уцаря внаграду выпросил! Секрет того ранца сам царь незнал, аэтого дурака, видать, нечистый надоумил… Ану, стража, откидывай снова крышку!
Тепослушались. Боярин икричит вяму:
- Эй,солдат! Какты есть отныне государственный преступник, тосослужбы уволен иранец тебе неполагается. Сдай его немедля!
- Дамне, - отвечает снизу солдат, - недокинуть его содна-то. Спускайте верёвку, привяжу - тогда ивытяните.
Послали одного гренадера заверёвкой, асолдат, немешкая, постучал поранцу, вызвал молодцов:
- Принесите-камне, братцы, другой ранец, чтоб отэтого неотличить.
Принесли они точь-в-точь такойже, привязали кконцу верёвки.
- Эй,там, наверху! - кричит солдат. - Тащите, данеуроните - вещь драгоценная!
Вытянули ранец наверх. Схватили его бояре - крутят, вертят, трут, стучат, подбрасывают - всёбезтолку.
- Ладно, - говорят, - намсекрет недался, зато исолдат теперь безранца - стало быть, нетнам больше отнего помехи!
Ичутьли невприпрыжку кпалатам своим побежали.
Настала третья ночь. Солдата, какипрежде, братцы изранца поего велению напост принесли, аказнокрады своим чередом задобычей отправились.
Вотвложили они ключ впервый замок, асолдат только было собрался снова их шугануть, дазамешкался.
«Опять, - думает, - какая-нибудь глупость выйдет. Надо, чтоб царь сам воров наместе застал, ато он наменя обиду держит ислову моему неповерит».
Ивызывает изранца братьев-молодцев.
- Хоть время ипозднее, аделать нечего - несите сюда царя Петра Алексеевича, дапоскорее!
Моргнуть неуспел, аперед ним уже сам государь вночной сорочке стоит, зевает, глаза трёт, ничего понять неможет.
- Гдеэтоя?
- Усамой казны, ваше величество! - докладывает солдат.
- А-а, такты ивпрямь мои приказы нарушаешь, из-под замков убегаешь?
- Такточно, убегаю, ачто делать остаётся? Иначе всё золото государское растащилибы. Гляньте, ктотам сзамками возится!
Глянул Пётр - абояре какраз последний замок отпирают, перед поживой руки потирают.
Понял всё царь да какрявкнет:
- Здор?во, слуги мои верные!
Услыхали бояре царский голос, даизамертво наземь повалились.
- Чтож, ихсчастье, - усмехается Пётр, - аиначе ябы их тебе вхолопья отдал.
- Мнехолопьев иметь неположено, - отвечает солдат, - потому какя сам крепостной.
- Ая тебе дворянство пожалую ивдобавок отдам вотчины этих трёх злодеев.
- Благодарствую, ваше величество, датолько начто мне такое обременение? Семьи уменя нет, асамому мне наслужбе привычнее. Такуж пусть земли боярские казне послужат, которую их хозяева поночам обирали!
- Ишьты! - удивился Пётр Алексеевич. - Простой солдат, амыслит по-государственному! Чтож, оставайся встрою воинском. Наобиды мои несерчай - нея один обманывался. Даинаменя самого клеветы бесчисленно было, асколько ещё будет! Инепобрезгуй, прими хотябы кафтан сцарского плеча - будешь попраздникам надевать!
- Премного благодарен, государь, аты прими отменя ранец чудодейственный, датолько сусловием - пускай он тебе только вбаталиях помогает. Вмирное-то время иной раз вражьему доносу веришь, адруга втемницу суёшь, зато навойне никогда неспутаешь - гдевраг, гдесвои.
Натом ипорешили.
Ранец тот чудодейственный Петру Первому, видно, ивпрямь сгодился, ачто докафтана царского, тосолдату он длинноват оказался.
Новедь попраздникам народ вочто только ненаряжается!
Солдат илесная нечисть
Пересказал М.Михайлов
Какушёл солдат сцарской службы, стал жить всвоей деревне. Только сапоги налапти переменил. Зажил вольной жизнью, незаводя нисемьи, нихозяйства - словом, всвоё безденежное удовольствие.
Нуакакпомер царь Пётр Великий, таксовсем худое житьё стало наРуси. Дворяне да бояре завласть дерутся, интриги плетут, друг дружку подсиживают. Крестьяне да холопья отэтих распрей тяжелее прежнего мучаются, хозяев бранят, даимежду собой прикаждом случае собачатся.
Грустно стало смотреть наэто весёлому солдату.
«Чтозалюди пошли - хуже диких зверей грызутся!»
Махнул наних навсех рукой да иотправился влес - авось там отлюдских мерзостей душой отдохнуть удастся.
Пошёл он строевым шагом полесной дороге. Только собрался вчащу свернуть, глядь - стоит посередь дороги высокий камень, ананём письмена. Буквы хоть ирусские, дасолдат наш вовсе читать неумел - некогда было навоенной службе грамоте учиться.
- Что, служивый, небось, охота узнать, чтоздесь прописано?
Оглянулся солдат - апозади него старичок седобородый верхом налошадке сидит.
- Какже неохота, дедушка, - всёже кзверям диким жить ухожу, атут, может, дельный совет изображён насчёт того, какмне сними ловчее поладить!
- Никакого совета тут нет, - говорит старичок, - ато написано, чтообычно наподобных столбах пишется: «Налево пойдёшь - назад неворотишься, наместе останешься - вземлю уйдёшь, направо повернёшь - самое дорогое потеряешь».
- Чтож, - рассуждает солдат, - назад ворочаться я покуда несобираюсь, наместе только вкарауле стоял, ачто досамого дорогого - такуменя никогда инебыло ничего дороже гроша ломаного… Воттолько отчего накамне этом пропрямой путь нислова неговорится?
- Ачего говорить, когда итак известно - прямая дорога всех иных трудней иопасней.
- Ну,так я исобрался прямо влес идти.
- Аколи так, тознай - узверей тоже нерайская жизнь, особливо впоследние времена. Какулюдей, такиуних. Заправляют нынче влесу волки да козлы. Главный волчина - разбойник лютый, надвсеми хищниками начальник, всех безразбору загрызает, иотпули он ведьмами заговорён. Аверховный козлище - тотопятьже снечистью всговоре, иона его дармовой кормёжкой потчует, аон только утробу свою тешит, давсем прочим зверям искотам своим сытым ибездельным бытием поганый пример подаёт. Такчто лес наш теперь вроде какзаколдованный.
- Эх,беда, - огорчается наш солдат. - Может, мнетогда кморю податься?
- Наморе, - рассказывает старичок, - опятьже дурной закон заведён. Нету больше воли китам да чайкам - поставлен надними тойже нечистой силой великан вчеловечьем обличье. Непускает он китов вдоволь воздуха глотнуть, чуть что - наглубину загоняет. Ачаек словно голубей иливорон шугает, недаёт досыта рыбки наволнах поклевать. Идан ему длятой злодейской службы конь летучий, чтоб надморями носиться ивсю морскую живность встрахе держать.
- Какже все прочие звери такое надругательство терпят? - вознегодовал солдат.
- Даесть тут весёлая троица - кот-певун, медведь-плясун да сокол-крикун, - отвечает старик. - Ониисредства знают, кактех врагов извести…
- Гдеж их найти?
- Искать их ненадобно, кликни только - сразу явятся. Имведь самим, безлюдской помощи, нечистую силу никак неодолеть…
- Аты-то начто?
- Ая что - ятак, старичок-лесовичок, - хихикнул дед, даирастаял ввоздухе вместе сосвоей лошадёнкой.
«Эге, - смекает осебе солдат, - неиначе, какменя бесовское наваждение морочит. Кликну-ка я дляпробы того, ктопоздоровее, - медведя-плясуна!»
Икликнул.
Нет, необманул старичок! Втотже миг явился перед солдатом медведь - шапка нанём смешная, асам свиду грустный.
- Ну-ка, Топтыгин, расскажи - какздешнего волка-живодёра одолеть, еже-ли он отвсякой пули заговорён?
- Заговорён, данеотвсякой, - отвечает медведь. - Возьмёт его такая пуля, которая напредателя заготовлена, данестреляна.
«Батюшки-светы! - ахнул просебя солдат. - Дауменяж какраз такая пуля ещё сПолтавской баталии припасена! Берёг её дляМазепы-изменника, датолько неуспел вдело употребить - ктуркам сбежал окаянный гетман вместе сошведским Карлой…»
Зарядил он немешкая ружьё заветной пулей - ивлес. Амедведь заним следом покустам пробирается, задеревьями прячется.
Долголи, коротко - повстречался ему тот самый волчище. Вскинул солдат ружьецо.
- Чтожты, дурья голова, - скалится зверь, - нешто незнаешь, чтоя отпули заговорён?
- Аты того неведаешьли, чтоуменя натвой заговор такая пуля имеется, чтовсякого изменщика наповал бьёт? Потому какты иесть изменщик своего рода: вместо того, чтобы подобно собратьям своим только слабых да больных промышлять - ты, нечестивец, разбойным обычаем всех подряд режешь!
Взвыл волчище, надыбы встал, дапоздно - точнёхонько вгрудь вошла ему мазепина пуля, иповалился серый разбойник навзничь.
«Славно начали! - думает солдат. - Теперь позову того, ктополегче». Икличет сокола-крикуна.
Прилетел пернатый.
- Чтоувас тут закозёл бодучий завёлся? - спрашивает его солдат. - Икакое против него средство, когда сним нечистая сила заодно?
- Никакой силой, нихитростью его невозьмёшь! - верещит сокол. - Одного толькоон, говорят, перенести неможет - отражения собственного вида. Только гдеж влесу зеркало достать?
- Зеркала, пожалуй, иуменя несыщется, - почесал взатылке солдат. - Нопокумекать можно. Ану, веди меня кэтому обжоре.
Полетел сокол, асолдат заним идёт да находу кивер свой начищает. Пока шли, такего надраил, чтозайчики солнечные подеревьям так изапрыгали.
Вскоре видят - наполяне изба, визбе стол, застолом - козлище, иему изпечи прямо врот лепёшки да блины повоздуху заплывают.
Неговоря лишнего слова, сунул солдат свой зеркальный кивер воткрытую дверь. Увидал козёл отражение гнусной своей образины, подавился блином инапол замертво грохнулся.
- Видно, ивпрямь своя мерзость даже нечистому глаза колет, - усмехается солдат. - Ну,теперь дело закотом-певуном!
Явился тутже котик вшляпе ивсапожках.
- Ну,рассказывай, усатый, - велит солдат, - каквеликана-надсмотрщика повалить, чтоб он подводную инадводную живность немучил?
- Ох,нелёгкое это дело, - мяукает кот. - Ничемего, идола, незавалишь. Одно средство - зубы ему выбить. Безних он исилу потеряет, инадлетучим конём власти лишится. Воттолько дозубов его тебе нипочём недопрыгнуть иночью неподобраться - онвсегда только одним глазом спит.
- Да,мудрено, - крутит солдат свой ус. - Туттолько хитростью… Ачтоон, верзила этот, орехи грызть любит?
- Ато какже, - отвечает кот. - Онсвоими зубами сильно гордится ибеспрестанно орехи щёлкает.
- Тогда неробей, - потирает руки солдат. - Бери кошёлку иайда наморе. Подороге будем внеё гостинцы складывать.
Пришли они кморю, иначал солдат круглые камни подбирать да вкошёлку класть. Только набрал сдесяток - тутперед ними великан какиз-под земли вырос.
- Ктотакие? - гаркнул громовым голосом.
- Дактоб нибыли, - несморгнув, солдат отвечает, - авот хотим твоё высочество орешками угостить. Неоткажи, сделай милость!
- Чтож, орешки мы очень уважаем, - закивал верзила.
Ухватил целую горсть да какприкусит - хруст аж повсему морю прокатился. Авеликаньи зубы костяным дождём наберег посыпались. Всевывалились, один только остался - неиначе, какдляболи.
Селдолговязый дуралей наземлю, нирукой, ниногой пошевелить неможет.
Подскочил тут ксолдату конь летучий, ржёт отрадости - нетбольше надним нечистой власти!
Оседлали его солдат скотом иназад понеслись.
Прилетели влес - атам уже веселье вполном разгаре. Всепляшут, поют, исолдат вместе созверьём впляс пустился.
Итут откуда нивозьмись появляется тотже седой старичок налошадке.
- Ну,служивый, слесной да морской нечистью ты сладил. Анепопробоватьли теперь скем посильнее сразиться?
- Отчегобы инет, - солдат отвечает. - Уменя ипомощники завелись, целых трое. Такчто говори, дедушка, ктоещё внашей помощи нужду имеет?
Отвечает тот:
- Стоит влесной чаще снезапамятных времён заброшенное царство-государство. Веков пять назад околдовал его подданных неизвестный чудодей залень да зараспущенность. Икак-то чудн? околдовал - будто выпустил изних нутро, одну оболочку оставил.
- Гдеже оно, государство это?
- Идипрямо, апотом сворачивай туда, гдекусты самые колючие. Дойдёшь досухого дуба, заним увидишь поляну. Тамистоит царство заколдованное.
Отправился солдат. Шёл, какстаричок ему велел, царапался немало обколючие кусты, нодобрался-таки досухого дуба. Видит - ивпрямь посреди поляны прозрачный город-царство высится.
Идёт солдат погороду, посторонам дивится. Улицы годами неметены, окна вдомах нечищены. Дошёл солдат доцарского дворца - никто дверей неохраняет, навстречу невыходит.
Заглянул внутрь - всяцарская челядь вдоль стен валяется - ктоспит, елесопит, ктожует, едва губами шевелит. Чувствует солдат - усамого глаза стекленеют иноги вроде ватные сделались. Встряхнул он тогда головой, наместе попрыгал, размялся, кликнул навсякий случай кота, медведя исокола, чтоб уснуть ему недавали, - ивцарскую опочивальню двинулся. Атам бедняга государь налавке сидит, перед собой глядит.
- Чтотут увас стряслось-случилось? - спрашивает солдат.
Слабеньким голосом отвечает царь:
- Заглянул кнам вдавние времена богатый гость иноземный инаучил нас нехитрой премудрости: «Лучше идти, чембежать, стоять, чемидти, сидеть, чемстоять, лежать, чемсидеть». Стой самой поры мы все дела позабросили, вдомах инаулицах мести перестали, омытье позабыли, кормиться стали чем попало… Аоднажды колдун-чародей мимо проходил. Увидал такое безобразие - иналожил нанас колдовскую печать: стали мы все словно пустые изнутри, аснаружи прозрачные, чтоб пустоту лучше видать было.
- Анесказалли колдун, чемзаклятье снять?
- Давроде иснять его - хитрость невелика, - вздыхает царь. - Всего-то инужно - лентяев моих остекленелых развеселить-распотешить, чтоб они задела свои принялись спрежним усердием ипремудрость лентяйскую позабыли. Датолько некому…
- Кактак некому? - возмутился солдат. - Дауменя такие весельчаки имеются, чтоимёртвого плясать заставят.
Какпринялись они вчетвером вместе скотом, медведем исоколом петь, плясать да играть, каквстрепенулось всё зачарованное царство - часу непрошло, каквсе доодного приделе оказались: ктокосит, ктоносит, ктопрядёт, ктометёт - ивсё-то свесельем, всё-то спеснею!
Авсамый аккурат перед полуночью кончилось чародейское наказание: илюди, иживность, идома - всёрасцветилось, жизнью налилось. Ивсе-все досамого утра приогнях да прикострах улицы чистили имусор жгли, апосле того избавленье своё праздновали.
Отплясали-отгуляли, аподутро солдат иговорит:
- Нучтож, влесу инаморе порядок навели, царство остекленелое расколдовали. Непорали ивсвоём краю тоже устраивать?
Иотправился восвояси.
Атам - всёлах игородах - всё-то по-прежнему: завласть грызутся, промеж собою лаются! Икаквстарь - богатый бедного гнёт, знатный безродного травит, дурак умного учит… Иконца тому безобразию невидать.
Поглядел солдат навсё это, вздохнул имолвит:
- Да,братцы, слюдьми будет потруднее, чемсозверьём. Ладно, - говорит, - небежатьже снова влес. Буду, какмогу - вмеру сил своих жизнь устраивать.
Сказано - сделано. Поставил солдат дом, завёл хозяйство, женился, народил сженою детей. Ивоспитывал их так, чтоб невыросли они ниволками злобными, никозлами ненасытными, ниверзилами горделивыми, нилодырями бесполезными.
Ачто изэтого вышло - мыпрото неведаем.
|
