Библиотека / Сказки И Мифы / Шаров Александр : " Приключения Ёженьки Или Сказка О Нарисованных Человечках С Илл " - читать онлайн

Сохранить .
Приключения Ёженьки, или Сказка о нарисованных человечках (с илл.) Александр Шаров
        

        

        Далеко-далеко, за морями, за лесами и ещё за высокой горой, в маленьком городе на опушке бора жили два брата художника.
        Младшего брата звали Добрый Художник.
        А старшего — Злой.
        Провёл старший брат чёрной-пречёрной краской черту. — Всё, что по эту сторону, моё! — сказал он младшему. Видишь: ему досталась большая половина комнаты. И большая половина окна!
        И большая половина леса, который виден в окно!
        И большая половина звёздочек, которые горят над лесом!
        Стал Добрый Художник рисовать на листе бумаги картинки и буквы для азбуки: «А»... «Б»... «В»... Поглядел, а часть листа попала за чёрную черту к Злому брату.
        Плохо, да что поделаешь!..
        Работает Добрый Художник, рисует.
        К вечеру холодно ему стало, руки совсем замерзают.
        Пошёл он в дремучий лес — хворосту набрать и печку протопить.
        Идёт он чащобой. Деревья трещат от мороза.
        Темно.
        Холодно.
        Страшно.
        Идёт он, идёт и вдруг слышит дрожащий голосок:
        — Простите, пожалуйста, но я зз... а... мм... е... рр... ззз... аю...
        Оглянулся Добрый Художник, а в сугробе под ёлочкой Ёжик.
        Плохо бедняге: шубка заледенела, щёки побелели от мороза.
        Ёжик-Ежище — Чёрный носище... Знаете, когда Ёж возвращается из лесу в нору, он снимает колючую шубку, вешает её на гвоздик и надевает мягкую пижаму.
        И когда Ежата возвращаются из леса в нору, они тоже снимают колючие шубки и надевают мягкие пижамы.
        Но когда Ёж выходит из норы в лес, он никогда не забывает снять пижаму и надеть колючую шубу.
        И Ежата тоже никогда не забывают. Колючки защитят и от лисы и от волка!
        А от мороза трескучего? От ветра ледяного?
        Нет, от мороза и ветра они не защитят!
        ...Пожалел Добрый Художник Ёжика и положил за пазуху: пусть бедняга отогреется.
        Положил он его на грудь и укололся больно-пребольно.
        И сразу почувствовал: что-то странное творится кругом.
        Будто бы он спит, но с открытыми глазами.
        
        

        И будто бы тепло стало в лесу.
        Ели и сосны стряхнули снег, похлопали мохнатыми лапами, взялись за руки, окружили Художника, ведут хоровод, и маленькая ёлочка тихо приговаривает:
        —Не бойся. Ничего страшного не случилось.
        —Ничего не бойся! — вслед за ёлочкой повторяет мудрый старый пень в белой высокой шапке. — Просто-напросто ты стал Волшебником. Так бывает с каждым, кто в зимнюю стужу, в морозную ночь повстречает Ежа-Ежище — Чёрный носище и согреет его.
        —Что же мне делать? — спросил Добрый Художник, который всё-таки очень испугался.
        —Будь осторожен! — десятками голосов ответили ели, и сосны, и лесной ветер.
        Синие подснежники на секунду выглянули из окошек снежных сугробов — своих домов, тоже сказали:
        —Будь осторожен! — и снова скрылись в сугробах.
        —Будь осторожен! — проскрипел старый пень в снежной шапке. — Помни, это нелегко — быть настоящим Добрым Волшебником.
        Очнулся Художник, а он уже дома.
        В печке горит хворост. Тепло. На столе недорисованная азбука.
        «Неужели мне всё только приснилось?» — подумал он.
        Глядит, а из рубашки ежиные иглы торчат.
        Положил он иглы на стол; это уже не иглы, а цветные карандаши.
        Один, серый, карандаш укатился за чёрную черту — к Злому Художнику. Тот его цап-царап.
        —Мой! — говорит. — Не отдам!
        Добрый Художник сразу догадался:
        Это не простые, а волшебные карандаши! И всё, что нарисуешь волшебными карандашами, будет живое!
        И подумал он:
        «Нет у меня доченьки. А какая уж жизнь без дочурки! С кем посмеёшься? Кому порадуешься? Кому сказку расскажешь?»
        И решил он: «Дай нарисую я себе маленькую доченьку. И назову её Ёженька».
        Взял и нарисовал.
        Вот какая девочка получилась! Синеглазая, рыжая, с бантом — славная.
        Славная-то славная, только капризная немного.
        Огляделась Ёженька и захныкала:
        —Ску-у-у-учно!
        И Художник чуть не плачет: жалко ему доченьку!
        Подумал он и нарисовал море: спокойное, весёлое.
        И небо нарисовал — ясное, без облачка.
        И нарисовал Ёженьке шапку — золотую, как корона.
        И лодку нарисовал — настоящую, из спичечной коробки.
        И мачту. И парус из розового лепестка.
        И дал Ёженьке в руки синий воздушный шар.
        И сказал дочке:
        —Катайся по морю. Не скучай. А я отнесу азбуку в школу. А то дети всё спрашивают, как пишется «А», и как пишется «Б», и как пишется «В».
        И он ушёл.
        Злой брат уже тут как тут.
        —Ага! Попалась! — закричал он страшным голосом и — р-раз! — распахнул окно.
        А на дворе бушевала буря. Ворвался ветер в комнату.
        Завертелось всё, закружилось. Одеяло летит, как птица крыльями машет. Лампочка под потолком раскачивается, как колокол: динь-динь, динь-динь...
        Забурлило и нарисованное море.
        Выше, ещё выше поднимаются волны. Вот какие страшные белые гребни на них! Того и гляди, лодка утонет. Уже и мачту сломало, и парус сорвало.
        Уже и не видать лодки среди волн.
        —Ага! Попалась! — ещё раз страшным голосом закричал Злой брат и от радости подскочил до потолка.
        Вот какую он шишку набил себе на макушке!
        —Конец тебе, глупая маленькая Ёженька!
        

        Он очень не любил маленьких детей, этот Злой Художник.
        Старший брат так страшно и громко закричал, что младший, хотя и был далеко, услышал и сразу прибежал домой.
        Море бушует ещё сильней.
        «Всё пропало, — подумал Добрый Художник, — нет больше моей золотой Ёженьки!»
        И только успел он это подумать, из-под потолка раздался голосок:
        —Ау! Я тут! Спасай меня! Ой! Ой! Спасай меня скорее!
        Взглянул Добрый Художник вверх и видит: над гребнями волн летит Ёженька, уцепившись за свой воздушный шар.
        Но волны уже бьются о потолок: бум! бум! — и брызги, во все стороны.
        Ветер всё сильнее. Ещё немного — и он вырвет шар из Ёженькиных рук.
        —Держись, Ёженька! — крикнул Добрый Художник, бросился в самую пучину, волшебным карандашом разгребая волны, и одним движением нарисовал остров среди океана.
        И нарисовал на острове три пальмы: одна пальма шоко-ладно-пирожно-конфетная, вторая — морожено-пломбирная.
        А третья пальма аптечная.
        Мало ли что приключится: вдруг Ёженька перекупается, или ушибётся, или слишком много конфет съест!
        А Злой Художник пристроился рядом, прикрылся ладонью и рисует ужасные ужасы.
        Он уже нарисовал своим серым карандашом одного... двух... трёх людоедов, чтобы они поймали Ёженьку и съели.
        А Ёженька подлетела к острову и опустилась на него.
        Стоит, смотрит и радуется солнцу, пальмам, жёлтому горячему песку под ногами и синему небу над головой.
        Нарисовал Добрый Художник трёх братьев Ёженьке. Трёх храбрых ежей, чтобы они защищали сестричку.
        
        

        Первого, самого большого и сильного, — Старшего Ежа.
        Второго, поменьше, — Среднего Ежа.
        И ещё третьего, самого меньшего, — Маленького Ежа; надо же Ёженьке кому-нибудь рассказывать свои секреты.
        И каждому дал щит. Он жалел Ёженькиных братьев.
        И каждому нарисовал сердце.
        Старшему Ежу — золотое: сильное и горячее, как солнце.
        Среднему Ежу — синее: верное и широкое, как море.
        А самому маленькому — зелёное: доброе и ласковое, как трава.
        Иначе ежи были бы бессердечные.
        И ещё одно сердце, яркое, как радуга, он нарисовал про запас; это сердце он спрятал на верхушке конфетной пальмы.
        А Злой Художник тем временем нарисовал ещё трёх людоедов; значит, всего их стало: 3 + 3 = 6. Много!
        И нарисовал он Чудовище Пятирога: у него огромнейший острый рог на носу да по рогу на каждой ноге.
        И нарисовал гору. Над ней чёрный дым. Это не простая гора, а огнедышащая — вулкан. Он даже дым не дорисовал до конца, а уже крикнул страшным голосом:
        — В бой, проклятые людоеды! Конец тебе, глупая маленькая Ёженька!
        Послушались людоеды и метнули копья.
        Подняли и сомкнули щиты храбрые Ёженькины братья, защищая сестричку.
        Три копья попали в щит Старшего Ежа, два копья — в щит Среднего Ежа, и одно — в щит самого маленького, того, которому Ёженька рассказывала свои секреты.
        Сильно, очень сильно ударили копья.
        

        Но братья выдержали. Даже самый маленький выдержал.
        А Злой Художник бьёт своим серым карандашом Чудовище, приказывает:
        —Беги и сейчас же растопчи глупую Ёженьку.
        Побежало Чудовище!
        Остров затрясся под его копытами, как при землетрясении. Но Ёженька придумала, как победить врага, и шепнула братьям.
        Старший Ёж подскочил и ухватился за вершину конфетной пальмы. Средний Ёж повис на ногах старшего брата. А Ёженька и Маленький Ёж уцепились за ноги Среднего Ежа.
        Согнулась пальма! До самой земли согнулась! Согнулась, как лук, высокая конфетная пальма.
        А Пятирог совсем близко.
        —Беги скорее, а то я тебя резинкой сотру! — подгоняет Злой Художник Чудовище. — Растопчи Ёженьку!
        —Отпускай! — скомандовала Ёженька.
        Пальма разогнулась. «Мишки», «шоколадные бомбы», кремовые пирожные, торты полетели навстречу Чудовищу!
        А вместе с конфетами полетело и сердце — то, запасное.
        Чудовище увидело, какие вкусные вещи летят, и открыло пасть. Оно было хотя и Чудовище, но сластёна.
        Проглотило оно сто тортов, тысячу пирожных, десять тысяч шоколадных конфет, сто тысяч карамелек и вдруг улыбнулось и сказало Ёженьке:
        —Ни за что я тебя не растопчу и не проглочу. Давай будем дружить!
        Ведь вместе со сладостями в него влетело сердце. И стало Чудовище доброе и милое.
        Чудовище хотя с виду и огромное — больше слона, но по правде оно совсем ещё маленькое, только-только родилось на свет. А маленькие чудовища иногда удивительно как быстро добреют.
        Протянуло Чудовище Ёженьке лапу.
        И Ёженька смело протянула ему руку и тоже сказала:
        —Давай будем дружить!
        

        Всё бы хорошо, но Злой Художник стащил тем временем красный карандаш и нарисовал извержение вулкана.
        Льётся красная, кипящая лава.
        А Злой Художник радуется.
        —Пусть весь остров зальёт и всё погибнет, — бормочет он про себя.
        Только не бывать этому!
        Повисли Ёженька и её братья на морожено-пломбирной пальме. Р-раз — и полетели навстречу лаве три миллиона порций сливочного, шоколадного, лимонного мороженого.
        И ещё миллион порций крем-брюле!
        Лава, конечно, замёрзла.
        Жалко, столько мороженого погибло, но зато — ур-ра! — остров спасён.
        А Чудовище тем временем погнало людоедов к самому морю. А там пожалело их и спросило:
        —Не будете больше людоедами?
        —А мы и не людоеды вовсе. Нас только прозвали так, чтобы страшнее было.
        —Воевать больше не будете? — спросило Чудовище.
        —Честное слово, не будем!
        —Тогда идёмте мириться.
        И помирились.
        И зажили дружно.
        А остров стал называться Островом Нарисованных Человечков.
        Ты посмотри на глобусе и, может быть, найдёшь его. А может быть, и не найдёшь, потому что он очень маленький.
        Теперь там школа.
        А на стене в школе висит табель, в котором Старший
        Ёж — он теперь стал учителем — проставляет отметки всем ученикам.
        Из вулкана вытекла вся лава, так что внутри стало хорошо и просторно.
        А шапочку Ёженькину, которая вроде короны, носят
        по очереди все. Кто дежурит по школе, тот и носит. Сегодня дежурит Чудовище.
        А после уроков все Нарисованные Человечки идут купаться в море или катаются на катке, который образовался из замороженной лавы. Замечательный каток! Ёженька учит кататься Чудовище. Оно не очень-то ловкое, да и нелегко быть ловким, если ты такое громадное. Вот оно упало, всплакнуло было, но лизнуло лёд и сразу утешилось. Лёд-то ведь сладкий, из самого прекрасного мороженого.
        А иногда утром, в солнечный денёк, все Нарисованные Человечки стоят на берегу, около своих трёх пальм. Что они ищут глазами? Почему лица у них такие задумчивые, даже грустные? Особенно у Ёженьки. Может быть, они ищут дом за ста морями и ста лесами, да ещё за высокой горой, в маленьком городе, на опушке дремучего леса, дом, в котором они родились и где живёт Добрый Художник.
        

        

        


 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к