Железная Женщина Тэд Хьюз
        Другие переводы Ольги Палны с разных языков можно найти на страничке www.olgapalna.com.

        Железная Женщина

        Глава 1
        Занятия в школе закончились, и начались весенние каникулы. Люси шла домой по дороге через болота, прогуливаясь по обочине вдоль зарослей камыша, и как раз подходила к мостику над глубоким водостоком. Она называла это место Выдрин Пир, потому что однажды видела там выдру, которая сидела на самом краю моста, над черной водой, и поедала угря. С тех пор миновало три года. Но всякий раз, приближаясь к этому месту, она с волнением и надеждой смотрела в сторону моста.
        Сегодня на мосту, как обычно, было пусто. Проходя по нему, она поглядела в просвет между решетками перил. Она всегда так делала - вдруг оттуда, из черной воды, на нее посмотрит выдра - или, может, она как раз будет там проплывать.
        И сегодня в воде что-то было. Но что? Она перегнулась через ограду и присмотрелась.
        Глубоко в темной воде извивалось что-то белое. Какая-то рыба?
        Вдруг она поняла: это был угорь, но вел он себя очень странно. Сначала она подумала, что угрей двое и они дерутся - но нет, всего один. Он скручивался и раскручивался. Потом стал носиться кругами, продолжая извиваться. Потом высунул хвост из воды - и штопором зарылся в ил, подняв со дна серое облачко. И вынырнул опять, высунув голову из воды. Люси видела, как открывается крошечный рот, видела острую мордочку, бледную полость рта.
        Потом он скрутился в узел - маленький угорек, не больше фута.
        Словно в танце, он извивался, кружился, метался, и течение уносило его все дальше. Вскоре его уже не было видно под блестящей поверхностью воды. Затем, ярдов через двадцать ниже по течению, его голова вновь показалась над водой - и, завертевшись, исчезла. И снова показалась - и снова исчезла. И опять все повторилось.
        Что с ним стряслось? Она смотрела, как угорек выныривает и открывает рот, и у нее что-то сжалось внутри. Ей хотелось взять угорька в руки и помочь ему. Ему нужно было помочь. Что-то с ним было не так.
        Она смотрела на гладь воды в крапинках света - там вдалеке, где канал сворачивал в высокие заросли тростника, - и в этот миг ощутила еще кое-что.
        Голова у нее закружилась и ноги подкосились - она даже не сразу поняла, что случилось. Она ухватилась за перила моста и расставила ноги. Ей показалось, что сами перила дрожали, и от этого - ее руки.
        Что это?
        Грязная цапля с тревожным криком поднялась из зарослей тростника. Она взлетела - но не так, как летают обычно цапли - медленно, царственно: она билась и молотила обвисшими крыльями, будто карабкаясь вверх по невидимой лестнице, а поднявшись высоко над болотами, кувырком понеслась к морю. Там, на болотах что-то сильно ее напугало. Но что? Птица была так испугана, что Люси самой стало страшно.
        Болото всегда было безлюдным местом. Теперь она ощутила, как тут одиноко. Она стояла, глядя в небо - над ней медленно плыл необъятный голубовато-розовый облачный купол. Она опять посмотрела вдаль - туда, где водосток терялся в камышах, примятых ветром. Угря больше не было видно - наверное, он все так же извивается и выныривает, и течение несет его дальше через болота. Она посмотрела вниз, на воду под мостом - черный поток двигался неслышно, сминая завитушки света.
        И тут - опять. Мост у нее под ногами тряхнуло и перила дернули ее руки. В тот же миг мелкая зыбь покрыла всю поверхность канала.
        Землетрясение! Должно быть, это землетрясение.
        Люси испугалась совершенно по-новому. Несколько секунд она шелохнуться не смела. Было и так страшно думать, что мост вот-вот обрушится и она упадет в канал, где корчатся ужи. Но еще страшней было представить себе, как на болотах появляется большая трещина, и как она сама, и вся эта вода, грязь, угри и тростник проваливаются в бездонную черноту - может, в самом центре земли. Она ощутила, как пальцы на ногах у нее подворачиваются, словно когти, и стопы покалывает от электричества.
        Тогда она пошла вперед, стараясь идти как можно быстрей - но это было все равно, что шагать по прыгучей узенькой доске между крышами небоскребов. С опаской она поднимала ноги - то одну, то другую - и ставила на дорогу - устойчиво, но осторожно. Как можно скорей - и все же довольно медленно. Но вскоре Люси пустилась бежать - она ничего не могла с собой поделать. А вдруг из-за этих толчков потолок рухнул прямо на маму? Или вообще, все дома в деревне обрушились, словно костяшки домино? А вдруг какой-нибудь высоченный кран - там, на фабрике - опрокинулся и упал на отца?
        Землю снова тряхнуло, и зацепившись на бегу левой ногой за правую, Люси упала, потеряв равновесие. Пока она лежала, едва дыша, не в силах подняться, землю тряхнуло снова. На сей раз, казалось, сама дорога ударила ее в грудь и в живот - сильно и жестко. И потом еще раз - она видела, как подпрыгивает дорожный гравий у нее перед носом. Она все лежала, распростершись на земле - и тут услышала нечто и вовсе странное. Точно не голос птицы. Он доносился с болот у нее за спиной - протяжный стон, будто вой пожарной сирены. Люси вскочила и побежала, не разбирая дороги.
        Вот уже показалась голова. Только она еще не была похожа на голову - казалось, это просто огромный черный холм, увенчанный тростником, с которого потоками льется грязь. Но рот, издавший тот первый протяжный вой, проступил отчетливо - губы двигались медленно, как у краба, выплевывая грязь и коренья.
        Прошло полчаса, и холм зашевелился снова. Он приподнялся, так что тростник по обе стороны вздыбился, и сквозь него полились потоки черной водянистой грязи. Рот открылся и издал протяжный гулкий стон - голова высвободилась окончательно. Еще один стон перешел в протяжный вой. Чайка, пролетавшая над болотом, словно клочок бумаги, испуганно дернулась вверх - перед ней, будто стена утеса, внезапно возникла громада текучей грязи, с которой потоками лилась чернота - комья земли с тростником и кореньями, в которых извивались травяные змеи, и водяные полевки летели оттуда вниз, щурясь, попискивая и молотя передними лапами.
        Черный силуэт величиной был как два или три слона. Казалось, это гигантский динозавр с головой гиппопотама восстает из доисторических пластов земли, поднимаясь на всех четырех лапах. Но вот он уселся на землю - и тут же силуэт стал похож на человека - невероятно огромного, но человека. Гигантские пальцы прошлись по волосам, отбрасывая куски грязи и тростника. Наконец, издав протяжный стон, урча и клокоча, громада поднялась во весь рост. Поистине исполинская, похожая на человека статуя из черной грязи, с завыванием запускавшая в волосы пальцы, возвышалась над безлюдным болотом.
        Примерно на расстоянии полумили оттуда ученый-орнитолог, склонившись над гнездом выпи, держал в руках тело птицы - яйца, на которых она сидела, были совсем холодные. Он весь день провел в укрытии, всего в десяти футах оттуда, наблюдая за птицей в надежде, что птенцы вот-вот вылупятся - он знал, что им уже пора. Когда земля затряслась, так что задрожал фотоаппарат на треноге, он решил, что где-то далеко, наверно, взрывают карьер. А тот странный звук, наверно - это вой фабричной сирены. Он знал, что за городом, всего в двух-трех милях, находится фабрика. А как иначе это могло объясняться? Но когда тот гулкий вой раздался во второй раз, он увидел нечто куда более изумительное. Он уставился в окуляры бинокля: две большие мухи ползали по глазу выпи, сидевшей на гнезде. Потрясенный, он осознал, что птица мертва. Весь этот день, а может, и вчерашний тоже, он наблюдал за мертвой птицей. Это было важнее, чем какие-то звуки. Он выбрался из укрытия, вынул из гнезда мертвую птицу и ужаснулся: тельце было совершенно окоченевшим.
        Он подумал, что надо бы взять яйца и птицу с собой, чтобы коллега-ученый исследовал их и выяснил, отчего они погибли - и тут вой послышался в третий раз - гораздо громче, чем прежде. В тот же миг болото затряслось, как огромное желе, и он решил: землетрясение! И вот откуда, наверное, вой сирены!
        Его укрытие находилось недалеко от дороги, на краю холма, который выдавался в болота. Там росли развесистые ивы, из-за которых он не видел, что напугало цаплю и чайку. Но сама мысль о землетрясении его порядком встревожила. Уместив холодные яйца в ладони и зажав тело птицы подмышкой, он взял фотоаппарат и вернулся к машине, которую поставил тут же под ивами. Он открыл дверь машины - и землю снова тряхнуло.
        По колее, оставшейся в траве, он выехал на дорогу недалеко от моста, с которого Люси наблюдала за угрем. Оттуда он свернул направо, по направлению к городу - и тут зрачки его расширились, а мысли лихорадочно заплясали: футах в ста от дороги стояла, покачиваясь, высокая черная башня - совершенно ни на что не похожая. Разве только на радио-башню - или может, на радар под камуфляжной сеткой. Башня двинулась - но он все искал разумное объяснение. Может, это мельница без ветрил, которую передвигают на новое место - перемещают ведь в Америке целые дома. А может, здесь идут киносъемки - может, снимают фильм ужасов - и ясно тогда, откуда те мерзкие звуки. Он просто не знал, что думать, и продолжал вести машину ей навстречу.
        Но когда она вышла на дорогу прямо перед ним - он ударил по тормозам.
        Ему предстало нечто невиданное - восставшее из болотной грязи - болотная тина, комья земли и спутанные стебли тростника все еще скользили по черному телу. Осознав, что это перед ним, он будто оцепенел. Волосы у него встали дыбом, и слезы чистого страха полились по щекам. Но он был фотографом - а ни один истинный фотограф не упустит свой шанс.
        Схватив фотоаппарат, он выбрался из машины, снял с объектива крышку и приник к видоискателю.
        Его заполнила чернота. Он подался назад, наклоняя фотоаппарат из стороны в сторону, стараясь втиснуть в кадр исполинский силуэт. Но прежде, чем это ему удалось, он увидел в глазок видоискателя, как его машина поднимается в воздух. С ужасом, но также - вне себя от восторга, он делал снимок за снимком: исполинская громада подняла машину и с размаху ударила ею оземь, и опять подняла и ударила оземь, потом опять, и опять - она колотила машину, будто выбивая пыль из тяжелого ковра. С мимолетным сожалением орнитолог вспомнил про яйца выпи, лежавшие в кепке на пассажирском сидении - но моментально о них забыл, увидев осколки стекла и краски, разлетавшиеся как брызги при каждом ударе машины о землю. Отвалилась дверца, в камыши покатились колеса; громада открыла рот - и когда раздался жуткий вой сирены, орнитолог развернулся и побежал.
        Бежал он быстро, как мог, но силы были не равны. Обезумевший черный исполин, будто мятую жестяную банку, швырнул в камыши стального цвета машину, зачерпнул пригоршню болотной грязи с прожилками корней и метнул ему вслед.
        Орнитолог решил, что болотное чудище настигло его и дало пинка, но это куча грязи накрыла его и протащила по дороге далеко вперед. Обтекая и с отвращением отплевываясь, он поднялся, схватил грязный фотоаппарат и помчался, что было сил.
        Вернувшись домой Люси узнала, что ничего необычного там не случалось. Мама не ощутила никаких сотрясений почвы и не могла понять, о чем толкует ей дочь. А вечером домой пришел отец и рассказал об ужасной аварии на дороге через болота. Орнитолог потерял управление, и машину унесло в кювет. Да и крышу у него снесло: он примчался на деревенскую почту, неся какую-то околесицу. Полицейские отвезли его в город. А его машина - в лепешку. Что самое странное - с нее слетела до крупицы вся краска. И дорога страшно разворочена. Он будто несся со скоростью звука. Тайна какая-то.
        Слушая все это, Люси думала: интересно, какую околесицу нес орнитолог. Может, как раз когда землю трясло, он в кювет вылетел и с ума соскочил. Ей все время вспоминался тот жуткий вой. Что же случилось там, на болотах? Она сидела за столом и смотрела, как руки у нее покрываются мурашками.
        И тут ей вспомнилось, как извивался угорь.
        Глава 2
        У Люси в спальне была все еще кромешная темнота. Но если бы она проснулась, то могла бы услышать странный звук - высоко в черном небе над домом пел жаворонок. А если бы она вышла в сад и посмотрела на темное небо в бинокль, то могла бы разглядеть и самого жаворонка - в самой вышине он мерцал и светился в первых лучах солнца, которые тянулись к нему из-за горизонта.
        Песня жаворонка лилась над темнотой, над полями в росе, над крышами домов и над мокрыми, уснувшими садами. А в спальне у Люси к ней прибавлялся еще более странный звук - прерывистое дыхание и всхлипы.
        Люси снился страшный сон. В этом сне кто-то поднимался по скрипучим ступенькам к ней на чердак. Потом рука ухватила задвижку. Задвижка была тугая. Чтобы открыть дверь, надо было сперва потянуть ее на себя, а потом нажать на задвижку. Если не знать эту хитрость, дверь открыть было почти невозможно. Рука в Люсином страшном сне эту хитрость, похоже, не знала. Задвижка дрожала и трещала, но дверь не отпиралась.
        Наконец, задвижка с треском сломалась, и дверь широко распахнулась. Люси на подушке притихла - казалось, она перестала дышать.
        Долгие мгновения в спальне было очень темно и совершенно тихо - только трель жаворонка доносилась едва слышно.
        Затем, у Люси во сне, чья-то рука опустилась ей на плечо. Она повернула голову и увидела - там, во сне - нечто ужасное. Сначала она подумала, что это тюлень, склонившись над ней, глядит на нее черными, блестящими глазами. Но как тут мог появиться тюлень? Это был кто-то похожий на тюленя, покрытого черной, блестящей нефтью - который попал, наверное, в нефтяное пятно, а потом вышел из моря, взобрался к ней в спальню на чердак и теперь касался ластом ее руки.
        Но тут она увидела, что на плече у нее не ласт, а рука человека. И эта рука тоже была черной от нефти. И вдруг Люси поняла, что перед ней не тюлень, а девочка - ее возраста, может, чуть младше. И рука стала ее трясти, и лицо девочки - упрашивать: «Проснись! Ну же, проснись! Пожалуйста, проснись!»
        Она говорила так громко - это был почти крик - что Люси проснулась.
        Часто дыша, она села на кровати. Какой странный, жуткий сон. Она подоткнула под себя одеяло и уставилась на дверной проем, в темноту. Дверь открыта? Она помнила, что, как и всегда, заперла ее на ночь. Но сейчас - если дверь открыта...
        И тут, окончательно пробудившись, она услышала:
        Тук, тук, тук.
        Стучали в окно.
        Не смея дышать, она прислушалась - и вот, снова:
        Тук, тук, тук.
        Это птица? Так рано? Иногда к ним прилетали синички, клевали шпаклевку вокруг оконных стекол и заглядывали в дом, но это всегда бывало днем.
        Она выскользнула из постели и, раздвинув занавески, присела возле низкого окна.
        Поначалу ничего не было видно: сплошь чернота. Прилепившись носом к стеклу, она различила темную крышу дома на другой стороне улицы. А потом у самого стекла заметила нечто очень странное. Очень маленькое, смутно различимее, белого цвета. Предмет приближался - он уже почти касался стекла.
        Неужели это...?
        Люси кинулась к лампе у кровати, включила свет - и на миг замерла, глядя в дверной проем: дверь спальни была распахнута настежь.
        Она вернулась к окну. За стеклом, совсем близко парили подснежники - стебельки вместе, цветки врозь.
        Как это? Три подснежника - за окном чердака, высоко над землей? Она подняла задвижку и открыла окно.
        От света лампы за ее спиной темнота казалась еще черней. Но свет падал на подснежники - они были совсем близко. И еще она увидела, что их держали гигантские пальцы - большой и указательный. Пальцы придвинулись.
        Она отшатнулась от окна и почти упала на кровать. Не в силах подняться, она глядела в проем окна - а между тем, указательный и большой палец очень бережно положили три цветка на подоконник - и исчезли.
        Люси очень испугалась. Но еще больше оживилась от любопытства. Происходит явно что-то чудесное. Она не должна бояться. Если сейчас позволить себе испугаться, не упустишь ли самое интересное?
        Она подошла к окну и подобрала цветы. Они были настоящие. Но откуда? Подснежники - в апреле? Они давно отцвели.
        Люси выглянула в темноту. И вот опять, огромные большой и указательный пальцы, приблизившись, протягивали наперстянку. Наперстянку! В апреле? На несколько месяцев раньше срока?
        Она протянула руку за цветами - но пальцы подались назад. Что это значит? «Наверное, - подумала она, - это знак идти за ними следом». Ей вспомнился страшный сон - и тот жуткий вой.
        Теперь она разглядела в темноте гигантский силуэт, возвышавшийся во тьме над крышей дома. Должно быть, эта громада стоит у них в саду. Или, может, на тротуаре.
        Она отвернулась и принялась натягивать на себя одежду.
        Люси тихо приоткрыла входную дверь и выглянула на улицу. Сердце у нее колотилось. Что там? Человек на крыше грузовика? Или в такой специальной люльке, в которой поднимают рабочих, когда чинят уличные фонари? Или просто великан с огромными пальцами? В любом случае - подснежники настоящие. Но там не оказалось никого.
        На улице было уже не так темно. Чернильное небо за крышами на востоке начало светлеть. Она закрыла за собой дверь и на миг прислушалась: где-то в вышине пел жаворонок. На другой стороне деревни просвиристел первый дрозд. Но исполинская громада исчезла.
        И тут что-то, едва коснувшись ее лица, упало на землю. Наперстянка! Люси подобрала ее.
        В тот же миг она ощутила отвратительный запах гнили - и сразу узнала запах грязи на болотах. Она подумала, что так пахнет наперстянка - но нет, запах был повсюду, и она посмотрела наверх.
        И увидела исполинское лицо - пара огромных глаз глядела на нее из-за угла дома. Наверное, подумала Люси, эта громада стоит прямо у ворот гаража.
        Глядя наверх, Люси медленно обошла угол дома - и увидела ее целиком: она не стояла, а сидела, привалившись спиной к стене дома. И вот где пахло будь здоров. Исполинское существо, казалось, было сплошной массой черной слизи с обрывками камыша и прилипшими там и тут завитками корней. Люси взглянула на лицо - огромные глаза смотрели прямо на нее. У нее перехватило дух - словно она неслась куда-то на бешеной скорости. Может, эта громадина вышла из моря? И пробиралась через болота? Ей вспомнилось лицо из того страшного сна, похожее на тюленью морду - лицо девочки и глаза как у тюленя, и потом резкий, отчетливый оклик: «Очисти меня!» Кажется, так - «очисти»? И вот что значили подснежники?
        Люси знала, что делать. Она размотала папин шланг, одним концом уже приделанный к крану, включила самый большой напор и, чтобы струя била сильней, прикрыла пальцем отверстие шланга.
        И тут она услышала другой голос - мягкий, раскатистый, будто гром, доносящийся издалека - исходивший непонятно откуда. Удивительный голос. По крайней мере, он удивительным образом успокоил Люси, она стала смелее. И казалось, он произнес:
        - Не теряй времени.
        Как только струя коснулась ближайшей ноги, показалась блестящая поверхность. Похожая на металл - на черный полированный металл. Грязь отслаивалась легко, но работы было много. И Люси думала: а что будет, когда рассветет, и люди увидят эту громадину? Она вымыла ближайшую ногу, потом огромную ступню, своеобразные пальцы ног, и наконец, пустила струю между пальцами. На одну ногу ушло воды, как на целую машину.
        И снова голос - такой низкий, что отдавался у Люси во всем теле - проговорил:
        - Скорее!
        На востоке в розоватом свете проступили очертания каминных труб, и, казалось, все птицы в деревне уже принялись щебетать. По дороге проехал фургон.
        Люси перевела струю на лицо - внушительных размеров лицо, похожее на огромный черный ком водянистой грязи. Исполинская ладонь опустилась у дверей гаража. Люси поняла: она шагнула на ладонь, и рука поднесла ее к лицу.
        Вода заструилась по глубоким впадинам вокруг зажмуренных глаз и по чудным очертаниям щек. Она перевела струю на массивные, плотно сжатые губы. Блестящие, черные глаза открылись и взглянули на нее - и тут Люси увидела, что это была женщина. Струя воды словно выбивала из черной грязи статую блестящей, черной женщины-исполина. Наконец, Люси направила струю на волосы - огромные, сложно уложенные клубки проводов. Глаза на исполинском лице закрылись, открылся рот, и раздался тихий смех.
        Люси увидела, что грязная вода плещет на белую стену дома и поняла, что уже почти рассвело. Обернувшись, в просвете домов она увидела раскалено-красный уголь солнца. Громыхая, проехал грузовик. Тогда ей стало ясно, что они не успели.
        В тот же миг женщина-исполин поднялась, по-прежнему держа Люси на ладони. Рокочущий голос донесся неясно откуда - Люси разобрала: «Еще воды». Она выронила шланг - перекрутившись, он замер на земле, продолжая поливать выезд из гаража.
        - Есть водосток, - сказала она.
        Огромная рука бережно подвинула ее, усадив на локте, словно очень маленькую куклу. Про грязь или запах думать было не время. Промелькнул мимо свет в открытом окне спальни, и женщина-исполин свернула на другую улицу.
        Они добрались до водостока. С моста Люси поглядела вниз, и ей вдруг стало стыдно. Почти вся вода куда-то ушла - раньше такого она не видела. Серые берега были покрыты спекшейся грязью, между ними пролегала длинная, черная маслянистая лужа. А на дне, в этой луже, лежали ржавые велосипедные колеса, магазинные тележки, остовы кроватей, коляски, старые холодильники, стиральные машины, автомобильные аккумуляторы - и даже два или три старых автомобиля, - и еще сотни ржавых искореженных железок, спутанные провода, жестяные банки, бутылки и полиэтиленовые пакеты. Неподвижно они стояли и смотрели - Люси казалось, она видит все это впервые. Это называлось каналом, пока там была вода. А теперь вода ушла, и стало ясно, что это просто помойная яма.
        - Река, - пророкотал низкий голос, отдаваясь у Люси во всем теле.
        Река была в миле оттуда, за полями и полосой леса. Прогулка для Люси была необычной. Солнце уже поднялось - красный его диск висел в чистом небе. В одном из фермерских домов уже горел свет. Стадо овец и ягнят испуганно забилось в дальний угол загона. Люси все время боялась услышать чей-то окрик.
        Но они без приключений добрались до полосы деревьев. И вот, перед ними была река. Холодная и неприветливая в свете раннего утра, она кружила и несла свои воды. Люси сошла с ладони в прибрежную траву, а исполинская громада побрела на середину потока, рассекая воду, бурлящую у бедер - огромных, как сваи моста. Добравшись до середины, женщина-исполин встала на колени, склонила голову и резко погрузилась в воду. Поднялась гигантская, пенная волна. Блестящие, черные голова и плечи, показались из воды и скрылись, будто корабль, спущенный на воду. Волны плескались о берег, доходя Люси до колен. Изумленная, она смотрела - казалось, какой-то гигантский морской зверь поднимается и снова кидается в кипящую грязную воду.
        Наконец, женщина-исполин вытянулась в полный рост и вышла на берег. Вся грязь с ее тела отмылась. Она сверкала как черное зеркало. Но на лице появилась гримаса боли. Она выплюнула воду и глухо простонала.
        - Получилось! - воскликнула Люси. - Ты чистая!
        Но она все пыталась выплюнуть воду, хотя выплевывать было уже нечего.
        - Жжет! - услышала Люси. - Жжет! - И огромные узловатые пальцы сжались в кулаки, которые стали тереть глаза.
        Теперь при свете дня она могла разглядеть ее как следует. Она изумленно смотрела на исполинские трубы-конечности, миллионы заклепок, смешные гармошки в местах сочленений. Собственным глазам трудно было поверить.
        - Ты робот? - воскликнула она.
        Быть может, подумала она, кто-нибудь издалека управляет этим созданием, дергая за рычажки на пульте. Может, это подводная лодка, похожая на человека. Может...
        Но будто из-под земли, через ноги Люси прошел рокочущий голос.
        - Я не робот, - проговорил он. - Я живая.
        Теперь взгляд огромных черных глаз был обращен к ней. Люси будто оцепенела под этим взглядом - словно чья-то теплая рука захватила ее - бережно, но крепко. Тело женщины было похоже на туловище робота, но лицо было иным - будто лицо статуи из металла, и части его, когда двигались, наслаивались друг на друга. Теперь губы снова открылись, и Люси от странного гула невольно поежилась и почти закрыла глаза.
        - Я - Железная Женщина.
        - Железная Женщина! - прошептала Люси, уставившись на нее.
        - И ты хочешь узнать, почему я пришла.
        Люси кивнула.
        - Вот поэтому! - Неожиданно голос стал громче - и сделался гневным. Люси вздрогнула - глаза ее округлились от страха.
        - Почему? Что случилось? - Люси терялась в догадках.
        - Слушай, - пророкотал голос.
        Люси прислушалась. Теперь уже, словно огромная шкворчащая сковородка, вся земля до самого горизонта наполнилась щебетом птиц.
        - Птицы? - спросила она. - Я слышу…
        - Нет! - и черные глаза сверкнули. На дне зрачков пульсировал красный свет. Люси вдруг стало страшно. Что она хотела сказать?
        - Слушай - слушай!... - рокочущий голос почти сорвался в крик. Огромная ладонь обхватила Люси за плечи - так отец мог бы положить ей руку на плечо, - а гигантские большой и указательный пальцы другой руки ухватили ее за руку - осторожно, но крепко, - так же бережно, как держали подснежники.
        Люси испугалась лишь на миг - но потом ее поглотило то, что она услышала. Странный, ужасный гул - крики - тысячи, миллионы криков - вой, вопли, стоны. Она зажмурила глаза и свободную руку прижала к уху - но без толку: страшной силы звук все так же бил по ней, словно водопад, почти сбивавший ее с ног. Или будто она в тоннеле, а к ней мчится скорый поезд, переполненный воплями...
        Наконец, не в силах этого вынести, она и сама закричала и открыла глаза, стараясь выкрутиться, освободиться от ладони, обхватившей ее плечи. Но указательный и большой пальцы держали ее слишком крепко, рука обхватывала ее слишком плотно. И все это время к ней был обращен проницательный взгляд огромных черных глаз. И хотя глаза Люси были широко открыты, ужасный ком чьих-то криков, воплей, завываний и стона по-прежнему мчался к ней - он становился все ближе и громче - и вот, ей уже казалось, что еще миг - и он врежется в нее, как скорый поезд.
        Но в этот миг пальцы и рука отпустили ее, и шум прекратился - словно кто-то нажал выключатель.
        Люси стояла, задыхаясь от страха. Она чуть не бросилась бежать - неважно куда, лишь бы прочь с того места. Но большие, полузакрытые теперь глаза опять потеплели.
        - Что это? - вскричала Люси. - Это было ужасно! - Она почувствовала, что дрожит и вот-вот расплачется. У нее звенело в ушах.
        - Ты слышала то, - пророкотал голос, - что я слышу все время.
        - Но что это? - вновь прокричала Люси.
        - Это, - ответил голос, - плач обитателей болот. Плач насекомых, пиявок, червяков, креветок, водомерок, жуков, лещей, окуней, карпов, щук и угрей.
        - Они плачут, - прошептала Люси.
        - Плач каналов и прудов, - рокотал голос. - Лягушек, жаб, тритонов. Плач рек и озер. Всех созданий - подводных, надводных и земноводных. Водоплавающих птиц, водяных полевок, землероек, выдр. Ты слышала, что они кричат?
        Люси была потрясена. Она увидела, будто в видении, миллионы созданий - ползучих подводных тварей, прильнувших к камням и песку - их открытые рты - их крик. И рыбы - плотные косяки дрожащих, мерцающих пряжек и брошей, миллионы глаз с золотым ободком - кричат, растягивая губы. И лягушки, у которых нет губ - тоже плачут. Она вдруг вспомнила, как женщина-исполин терла глаза, и поняла, что и лягушкам, влажным и оголенным, как роговица глаза, вода жжет кожу - и увидела, как они трут глаза перепончатыми, почти человечьими пальцами. И угри - тот угорь, извивавшийся беззвучно. На самом деле - он кричал.
        - Что происходит? - воскликнула она.
        Железная Женщина подняла правую руку и направила указательный палец в сторону реки. Теперь Люси казалось, что звон в ее ушах исходил из кончика того пальца. Она посмотрела в том направлении, куда указывал палец. Река все так же несла и кружила свои воды. Но теперь в ней, казалось, появилось отверстие - огненная воронка - и она увидела, что на самом дне этой воронки что-то шевелится.
        Это снова был угорь. Как и прежде, он корчился, скручивался и распрямлялся. Но теперь он приближался к ней из недр той огненной пещеры, словно из глубины туннеля. Извиваясь и корчась, угорь плясал по огненному туннелю. Он был уже очень близко к ним, почти возле самого устья той странной воронки. Она услышала плач, и поняла, что это плачет угорь. И в плаче были слова. Она почти различила их - но не до конца. Она напрягла слух, чтобы услышать слова угря, который извивался и словно горел в огненном жерле. Наконец, он и правда сгорел: у нее на глазах он вспыхнул, обуглился и превратился в серый завиток дыма. Туннель опустел.
        Но в самой глубине огненной пещеры уже появился новый силуэт - он приближался к ним, извиваясь в какой-то странной пляске.
        Это был усач. Он передвигался по поверхности воды на дрожащем хвосте, раскачиваясь и крутясь, чтобы удержать равновесие. Люси видела, как бьются усики у его рта, и как сам он вертится и корчится в огненном жерле. Усач тоже плакал. Казалось, один и тот же крик - точнее, вопль - повторялся снова и снова. Но по-прежнему Люси не могла разобрать слов. И опять, когда она почти различила слова, усач, также как угорь, превратился в завиток дыма и исчез. Но в глубине туннеля уже появилось другое создание, на сей раз - выдра.
        Как и другие, выдра приближалась к ним по огненному туннелю, вертясь и кувыркаясь, извиваясь, словно в танце, будто пытаясь спастись от себя самой. Она тоже кричала, как угорь и усач. И опять Люси почти расслышала слова, звучавшие все громче и громче - выдра плясала все ближе и ближе, и, наконец, у самого выхода, завертевшись волчком, превратилась в облачко дыма.
        Потом появился зимородок. Маленькая ослепительно-яркая птица щебетала и металась, пока не исчезла, вспыхнув как фейерверк, вертящийся на оси.
        Потом заплясала лягушка - она просто прыгала и падала на спину, с трудом переворачивалась, опять прыгала и падала на спину, и так повторялось снова и снова - будто она находилась внутри крутящегося огненного колеса - там, в этой огненной пещере. Ее плач был слышен отчетливо - казалось, одни и те же слова повторялись снова и снова, но Люси по-прежнему не могла их разобрать, а лягушка, завертевшись, тоже превратилась в дым.
        Затем появилось еще одно существо, и оно извивалось - но Люси не могла различить, кто это. А потом, потрясенная, поняла: это ребенок - грудной малыш. Как толстенький розовый тритон, он дергался и бился внутри огненного жерла. Так же, как и другие создания, он словно плясал по огненному туннелю - он бился, пинался и царапался, словно пытаясь выбраться из огненной воронки. На этот раз в его плаче не было слов. Он просто плакал - отчаянно ревел и кричал так, будто миру пришел конец.
        Люси не могла больше это выносить. Она знала, что малыш тоже вспыхнет внезапно ярким пламенем, превратится в клочок дыма и исчезнет. Она спрятала лицо в ладонях. Ее плечи тряслись - она рыдала.
        Наконец, она взяла себя в руки - и вдруг подумала: «Мне же снился страшный сон - просто он продолжается. Если я очень постараюсь, то проснусь, и все будет хорошо». И Люси посмотрела наверх.
        Может, она надеялась увидеть свою спальню на чердаке и полку с пятью чучелами сов, но напрасно: ее взору предстали черные колонны - ноги Железной Женщины. И холодная река. И в ушах по-прежнему стоял звон, но тот странный шум доносился еле-еле, и сквозь него пробивалось пение птиц.
        Железная Женщина смотрела на нее сквозь деревья.
        - Что стряслось? - прокричала Люси. - Что с ними происходит?
        Раздался рокочущий голос - воздух вокруг задрожал.
        - Это все они, - глухо ворчал гром. - Они, все они! Они это сделали. И я пришла, чтобы их уничтожить.
        Большие черные глаза глядели на Люси - на дне черных зрачков пульсировал темный огонь. И вновь прозвучал голос - еще громче, как эхо далекого взрыва:
        - Уничтожить!
        И снова, еще громче, так что воздух или ушные перепонки или вся ее голова, казалось, вот-вот лопнут. Она съежилась - словно реактивный истребитель прогудел внезапно над верхушками деревьев:
        - Уничтожить!
        «Кого?» - в страшном смятении думала Люси. О ком это она? Кто «они»? Ей хотелось спросить, но Железная Женщина подняла стопу высоко над землей и на один страшный миг Люси подумала, что огромное, ужасное существо сошло с ума и вот-вот затопчет ее, как бешеный слон. Сотрясая берег реки, стопа тяжело опустилась. Поднялась другая нога. Железная Женщина подняла руки - исполинские кулаки сжимались и разжимались. Нога упала - земля сотряслась. Теперь глаза горели ярко-красным, как сигнальные огни вдоль дорог.
        И вот, на берегу реки исполинская громада начала свой медленный танец, поднимая то одну, то другую ногу, топая по земле. Потом начала медленно кружиться. Ее топот был похож на гулкие, мерные удары барабана, которые отдавались эхом во всем ее железном теле. Она плясала и пела - голос походил на звук реактивного истребителя, и Люси казалось, она висит прямо под соплом.
        ВРЕДИТЕЛЕЙ - ДОЛОЙ
        НЕВЕЖДАМ - БОЙ
        ВРЕДИТЕЛЕЙ - ДОЛОЙ
        НЕВЕЖДАМ - БОЙ
        ОТРАВИТЕЛЕЙ
        ДОЛОЙ
        ОТРАВИТЕЛЕЙ
        ДОЛОЙ
        Она не пела - а скорей завывала и рычала. Казалось, она вовсе забыла про Люси. Зрелище было невероятное. Существо величиной с несколько огромных слонов вышло из себя и разъярялось все больше с каждой секундой. И Люси подумала: должно быть, она про Фабрику Отходов - люди все время волнуются, что она вредит природе. А Железная Женщина в лепешку ее растопчет - ничто ее не остановит.
        На Фабрике Отходов работал отец Люси. И все жители тех мест работали на Фабрике Отходов. Лишь месяц назад Фабрика выросла в два раза. Со всего мира туда поставлялся мусор. Бизнес процветал. Только недавно отцу снова подняли зарплату.
        В то же время Люси подумала: внутри Железной Женщины миллионы воплей, плач всех водных обитателей, и даже ребенка - человека. Неудивительно, что она завывает и корчится в жутком танце: все создания в ней кричат, и этот вопль исторгается из нее. Должно быть, этот вой слышно на много миль вокруг. И быть может, от мучений всех этих водных созданий, которые горят, корчатся, стенают внутри нее, Железная Женщина и правда сходит с ума у нее на глазах.
        Темнота обрушилась на Люси со всех сторон, она покачнулась и потеряла сознание. Она лежала в беспамятстве, а земля под ней сотрясалась и дрожала.
        Глава 3
        Когда Люси очнулась, Железной Женщины уже рядом не было. Но кругом были видны глубокие следы исполинских ног. А добравшись домой, она увидела, что шланг по-прежнему поливает выезд из гаража. Выключая воду, она заметила наперстянку и подобрала ее.
        Осторожно она открыла входную дверь - из кухни доносились голоса родителей. Ей удалось незаметно проскользнуть на чердак. Свет по-прежнему был включен и окно открыто. А на подоконнике лежали подснежники.
        Сперва она поставила подснежники в маленький стакан с водой, потом наперстянку - в узкую высокую стеклянную банку. Наконец, она села на кровать.
        Надо что-то препринять - но что? Может, Железная Женщина похожа на Железного Человека? У Люси сохранилась вырезка из газеты с фотографией Хогарта - мальчика, который подружился с Железным Человеком. В статье сообщалось название фермы, на которой он жил, и название близлежащего городка. Она написала ему письмо с подробным описанием Железной Женщины - получилось три страницы. Начала так: «Вы специалист по Железному Человеку и мне нужна Ваша помощь». И закончила: «Пожалуйста, приезжайте скорее, иначе Железная Женщина разнесет вдребезги Фабрику, где работает мой отец, и все погибнут».
        Чуть ниже подписи она приклеила скотчем один подснежник, обвела его в кружок, провела от него стрелку и написала: «ДОКАЗАТЕЛЬСТВО». Затем добавила: «PS. Вы можете разбить палатку у нас в саду. Это обычное дело, к нам на болота многие приезжают наблюдать за птицами».
        Отправив письмо, она принялась искать Железную Женщину. «Может, - подумала Люси, - она передумает, если узнает, что на Фабрике работает мой отец. Или подождет, пока он вернется домой, а потом уж ее разнесет. В конце концов, я ее друг. Она обратилась ко мне, чтобы я ее вымыла. Я проводила ее к реке. Она показала мне, как страдают обитатели вод». Люси искала почти весь день, но не нашла никаких следов Железной Женщины.
        Она снова вернулась к реке, чтобы взглянуть еще раз на отпечатки ступней. Следы были такой величины и глубины, что Люси испугалась еще сильней. Она подумала, что следы могут куда-нибудь привести - но нет: Железная Женщина, похоже, ушла вверх или вниз по течению, не выбираясь из воды. Если вверх - значит, к Фабрике Отходов. Но может, она ушла обратно - в болото, или в море.
        Вечером Люси вздохнула с облегчением - отец вернулся домой. Надо ли ему обо всем рассказать? Может, он предупредит людей на Фабрике. Когда она легла спать, голова у нее раскалывалась, но она все равно не сказала ни слова про Железную Женщину. Она понимала, что надо - но не могла. Родители в жизни ей не поверят. Она просто знала, что не поверят. Без конца будут задавать вопросы. Решат, что она заболела - может, к врачу поведут.
        Она толком не спала. Словно ожидая чего-то, Люси лежала, прислушиваясь, замечая любой шорох. Чтобы лучше слышать, она приоткрыла окно. Ей вспоминались обитатели вод - их вопль, и жуткие пляски. Чем больше она размышляла об этом, тем сильней начинала бояться. А что если Железная Женщина и впрямь сошла с ума. «Уничтожить» - как это понять? Ночные часы тянулись еле-еле.
        Запел жаворонок, стрелой уходя ввысь, в темноту. «Едва рассветет, - подумала Люси, - опять пойду искать». И с этой мыслью она уснула и начала видеть сон.
        Как и прежде, кто-то поднимался по лестнице на чердак, но на этот раз он спешил. Дверь с громким стуком открылась. И снова над ней склонилась странная девочка с испачканными нефтью волосами, лицом и руками. Она глядела на Люси большими черными глазами и трясла ее за плечо, умоляя: «Скорей, скорей. Идем со мной».
        И Люси - во сне - выскочила из постели.
        Они очутились на дороге на болотах. Уже рассвело. Красное солнце повисло над болотом - куда больше настоящего солнца. Дорога кишела угрями, которые почему-то выползли из болот, и Люси подумала: «Они чем-то напуганы». Нагнувшись, она пригляделась к одному из них, и он посмотрел на нее человеческими глазами - большими, как у девочки, черными и блестящими. Люси заметила, что стоит босиком. Но тут девочка схватила ее за плечо, указав куда-то вверх.
        И Люси увидела: под красным солнцем из болот поднималась Железная Женщина. Вот, она встала в полный рост - и черная громада заслонила солнце. Обтекая грязью, она выбралась на дорогу и направилась к городу.
        Люси понимала, что это значит: она опоздала, и Железная Женщина теперь доберется до Фабрики. Она повернулась к девочке, и вдруг увидела, что прямо на нее несется с криками толпа женщин. Фабрика Отходов полыхала, словно гигантский костер, в котором взрывались снаряды. Огромные клубки труб летели в воздух, крыши выгибались, будто крылья, и обрушивались, поднимая вихри искр. Посреди языков бушующего пламени возвышалась Железная Женщина - словно сумасшедшая на грядке с клубникой, которая рвет все подряд, она выдергивала из земли фабричные здания и разносила их на обломки. Люси стояла одна, босая, в ночной сорочке, а мимо неслась толпа смертельно напуганных женщин, толкая ее и едва не сбивая с ног.
        Тут она заметила, что Железная Женщина и сама горит - что, впрочем, ее нимало не беспокоило - напротив, казалось, ей это нравится. Кружась в безумной пляске, она хватала бетонные глыбы, пинала их, будто мячи, разносила антенны. Огромный черный силуэт, уже начавший полыхать, выделялся на фоне огня, словно охваченный пламенем, исполинского роста Гай Фокс , который разносит и топчет им же устроенный костер.
        Вдруг Люси увидела, что к ней летит, приближаясь, будто в замедленной съемке, массивный обломок стального помоста - она даже смогла разглядеть его отчетливо. К помосту прильнули крохотные фигурки людей. Она присмотрелась, нет ли там отца. Да - вот он: вжал в плечи голову, уцепившись за балку - Люси ясно увидела его ошарашенный взгляд - он падал прямо на нее.
        С криком Люси проснулась и выскочила из постели, будто груда стальных рельсов и балок с прильнувшими к ним людьми могла рухнуть к ней на подушку. Она стояла у окна и дрожала. Ей в жизни не снилось ничего настолько ужасного. Она боялась закрыть глаза - вдруг окажется, что этот кошмар продолжится в ней, там, под закрытыми веками.
        Наступило утро, совершенно тихое. Из самой вышины слабо доносилась трель жаворонка. На подоконнике за занавеской, в темно-синем квадрате окна, бок о бок стояли два подснежника - свесив головки над краем небольшого стакана, они по-прежнему крепко спали.

* * *
        С тех пор, как Хогарт благодаря Железному Человеку сделался таким знаменитым, ему приходили самые разные письма. Но более удивительного письма он еще не получал. Он сидел на постели, перечитывал его и разглядывал подснежник.
        Он часто размышлял, есть ли у Железного Человека родственники. Разумеется, про них никто не знает. Наверное, они прячутся в какой-нибудь трясине. Или в море. Или глубоко под землей. В конце концов, сам Железный Человек откуда-то взялся - не исключено, что где-то есть и другие.
        Что озадачило Хогарта - так это плач водных обитателей - тот страшный вопль, который Железная Женщина передавала прикосновением. Будто удар током. Похоже, это опасно. И Железная Женщина, похоже, опасна. Вспомнить только эту ее пляску - и безумный клич: «Уничтожить!»
        Да, туда надо ехать. Все же он специалист по Железным Великанам. И потом, что скажет Железный Человек? Иногда Хогарту казалось, что ему капельку одиноко. Но сперва лучше ему одному поехать и разобраться на месте.
        На каникулах уехать из дома на пару дней было нетрудно. Там на тех болотах, как всем известно, обитает множество птиц, а Хогарту на Рождество подарили бинокль. Правда, отец просил помочь ему починить забор, но потом сказал, что работы немного и он справится сам. Мама отвезла на станцию Хогарта на станцию; в рюкзаке у него лежала палатка и сверток с бутербродами. К пяти вечера того же дня он разбил палатку в маленьком саду за домом Люси - она сама показала ему место. Мама Люси угостила его чашкой чая, а Люси предложила показать ему безопасные тропинки через топи.
        Но вместо этого она повела его к реке и показала следы. Он сразу же понял, что они настоящие. Пальцы ног были ему в новинку. У Железного Человека на ногах пальцев не было. Хогарт все время спрашивал: «Какой она высоты от земли до колен? Какой толщины рука? Если сравнить с тобой. Какой величины ладонь?»
        Похоже, что Железная Женщина была почти такой же величины, что и Железный Человек. Но где она? Железный Человек любил бывать в лесу. За городом, где местность была холмистой, Хогарт различил верхушки деревьев. Там Люси еще не искала. Они отправились к тому лесу.
        По пути они увидели обломки машины, лежавшие в болоте, и остановились, чтобы получше их рассмотреть. Сталь уже начала ржаветь. Хогарт решил подобраться поближе, переступая с травянистого бугорка на бугорок.
        - Осторожнее, - крикнула Люси Хогарту, - не свались, тут местами глубоко.
        - Смотри - отверстия. - Хогарт указал на то место, где он остановился. На капоте и на кузове Люси увидела три расположенных в ряд рваных отверстия.
        - Это ее пальцы, - сказал Хогарт. - Тут она ухватилась.
        Возвращаясь, он шагнул слишком широко и наступил на травянистый бугор, который тут же ушел под воду. Взмахнув руками и подняв брызги, Хогарт устоял, но оказался в воде по колено и быстро шел ко дну. Пошатываясь, он сделал еще пару шагов - и увяз, продолжая погружаться. Люси бросилась с пригорка и еле успела схватить его протянутую руку.
        Но едва она попыталась вытянуть его на твердую землю - как они, оцепенев, уставились друг на друга.
        - Слышишь? - прокричала она. - Вот оно!
        Хогарт стоял, открыв рот. Он медленно шел ко дну, но не мог поверить своим ушам. Казалось, в небе за головой Люси он видит что-то невероятное. И она снова прокричала, перекрывая оглушительный гул, стоявший у них в ушах.
        - Вот оно! Это они - обитатели вод.
        Хогарт предпринял еще один отчаянный рывок, взобрался по травянистому пригорку и отпустил ее руку. Как только их руки разнялись, звук прекратился.
        Хогарт тяжело дышал, будто бежал через поле. Он затравленно огляделся.
        - Это оно? Я их услышал. И, кажется, что-то увидел.
        - Ужас, правда? - воскликнула Люси. - В ушах у тебя звенит?
        Хогарт кивнул. Глаза его были распахнуты так широко, словно век у него вовсе не было. Люси, взглянув на него, испугалась еще больше. Может, все было куда ужаснее, чем ей казалось. Гораздо, гораздо ужаснее.
        Вдруг он уставился на нее и схватил за руку. Люси зажмурилась, и звук возник снова - будто луч прожектора ей направили прямо в лицо. Или колонки врубили на полную мощность и приставили к ушам. Она даже ощутила боль - будто сразу все тело ударили наотмашь. Он отпустил ее руку, и звук прекратился.
        - Видишь? Нужно коснуться! - воскликнул он. - Надо, чтоб мы друг дружку коснулись!
        Люси растерялась. Ей стало так страшно, что она не могла ни о чем думать. Восторг Хогарта просто пугал. Будто мало, что они слышали этот ужас - этот ураган воплей. Хогарт представлял все это в еще более мрачном свете.
        И тут снова, без предупреждения, он схватил ее запястье правой рукой. И снова они уставились друг на дружку - их поглотил оглушительный гомон, вой, визг, стон и крик. Они отскочили друг от дружки - в ушах у них стоял звон.
        - Это во мне? Или в нас обоих? - почти кричала Люси. - Что происходит? Надо найти ее!
        Они отправились дальше. Быть может, Железная Женщина объяснит, что все это значит. Хогарта распирало от восторга.
        - Это заразно! - захлебывался он. - Ты заразилась от Железной Женщины, а я - от тебя. И если я схвачу кого-нибудь за руку - он тоже это услышит. И так далее. Ты только подумай!
        Люси не смела думать. Что случится, когда к ней прикоснется отец - и мама?
        Они поспешили к лесу.
        Хогарт и Люси исследовали всю опушку леса у подножия холма, но не нашли никаких исполинских следов, ведущих в лес.
        - Может, она и вовсе ушла, - сказала Люси. - Ненадолго появилась - и ушла. А может, на самом деле ее и не было вовсе.
        Они обвели взглядом город, и болото за городом, и полоску моря, темневшую в вечернем свете. Хогарт чувствовал, что к нему подкрадывается разочарование.
        - Нет, - сказал он. - Она была на самом деле.
        - Но если она ушла, - сказала Люси, - то ее все равно что и не было.
        Хогарт схватил ее за руку.
        Всякий, кто увидел бы их со стороны, решил бы, что мальчик и девочка просто стоят на опушке леса и держатся за руки. Но им самим казалось, что их затащило в туннель и распластало по стене, а в нескольких дюймах от них пронесся скорый поезд.
        И теперь Хогарт увидел все так же отчетливо, как видела Люси. В каждом звуке оглушительного, бившего по ним рева, казалось, он видел безумные глаза, широко открытые рты, искореженные тела. Стоило ему всего лишь посмотреть на кромку моря у горизонта - и он словно видел воду насквозь: она кишела самыми разными созданиями, и все кричали и стенали, даже самая крохотная креветка трубила как бешеный слон, колюшки рычали как тигры в западне, и тонкие черные пиявки ревели как аллигаторы.
        Наконец, Люси вырвала руку и зажала уши ладонями.
        - Идем к Фабрике Отходов, - прокричал Хогарт. - Давай поглядим на нее.
        Фабрика, словно маленький город, светилась в сумерках тысячей огней. Дым из тридцати труб в неподвижном воздухе поднимался вертикально вверх и расплывался, словно под потолком, образуя вдали над городом подвижный полог. Вся Фабрика гудела, как огромный автомобиль, с которого сняли капот. Но Люси знала, что на самом деле там, внутри - множество людей.
        Фабрика была построена за чертой города, на самом берегу реки. Поначалу там прессовали старый автотранспорт, который шел на металлолом. Потом начали перерабатывать отходы некоторых видов. Потом Фабрика выросла и стала перерабатывать отходы всех видов. Наконец, туда стали свозить отходы из других стран. Фабрика росла, печи работали день и ночь, огромные площади занимали шаткие пирамиды разноцветных цистерн, переполненных безымянными отходами разных отраслей промышленности и разных стран. Сотни вагонеток и грузовиков сновали туда-сюда, то привозя, то увозя отходы, чтобы захоронить их где-то в другом месте.
        На Фабрике работали почти все жители города и окрестных деревень. Межу собой они называли ее «Чикаго».
        Люси и Хогарт стояли на другом берегу реки. Даже в свете сумерек было видно, что из сливных труб в реку извергается пена. Люси насчитала пятнадцать труб. От реки доносился странный запах, отдававший горечью, как от лезвия ножа. Но она знала, что запах часто менялся.
        Внезапно еще один звук перекрыл мерный фабричный гул. Они посмотрели на реку.
        Со стороны моря к ним приближалось, как Хогарту показалось, нечто похожее на группу деревьев. И снова до них донесся оглушительный рев, похожий на вой сирены.
        - Это она, - прошептала Люси.
        Они смотрели, как Железная Женщина бредет против течения. С ужасом они увидели, что рука ее тянется к верхушке огромной цистерны, похожей на газгольдер, опутанный трубами и лестницами - и хватается за нее. Раздался скрежет металла - и они поняли, что происходит.
        - Она сломает трубы, - воскликнул Хогарт, - и все польется в реку!
        - Железная Женщина! - закричала Люси. - Железная Женщина!
        Железная Женщина замерла. Ее силуэт, вырастая, двинулся к ним - и вот, уже возвышался над ними.
        - Мы искали тебя, - прокричала Люси. - Это Хогарт. Он друг Железного Человека.
        Исполинская громада, склонившись, привстала у берега на корточки. Голова ее приблизилась - и Хогарт вдруг понял, что глядит в ее черные, огромные, удивительные глаза.
        «До чего не похожа!» - подумал он. По всей видимости, с Железным Человком у нее было мало общего. Кажется, она была иначе устроена.
        Но вслух он сказал только:
        - Меня прислал Железный Человек. У него есть план. Он знает, что делать.
        Хогарту показалось, что в ее глазах появилась улыбка. Раздался рокот - ее голос.
        - Многим планам, - сказала она, - грош цена. - Гром будто гремел со всех сторон сразу и, ворча, затихал где-то вдалеке.
        - Нет, нет! - закричала Люси. - Он знает, как остановить вредителей.
        Цепкий взгляд больших черных глаз, казалось, приковали их к себе - и вновь прозвучал голос:
        - Остановить их, - произнесла она, - этого мало. Они должны измениться.
        - Вот это и задумал Железный Человек! - воскликнул Хогарт. - Люди изменятся!
        Люси понятия не имела, о чем толковал Хогарт. Она только знала, что Железную Женщину надо остановить, иначе она разнесет все Чикаго. И Хогарт знать не знал - он просто сказал первое, что пришло в голову. Но теперь, начав, надо было продолжать - хотя это было чистейшей воды вранье.
        - Железный Человек уже в пути, он спешит к вам на помощь. Завтра он будет здесь. - Хогарт говорил очень громко, будто беседовал с кем-то глухим. А сам уже продумывал, что надо предпринять.
        Железная Женщина выпрямилась, подняв руку в указательном жесте. Голос, отдававшийся в них, пророкотал:
        - Завтра я буду в том лесу. Если Железный Человек не придет, я завершу то, что начала. Завтра вечером я вырву из земли эту Фабрику. А потом пусть он приходит и ест обломки.
        Железная Женщина вышла из воды и, взобравшись по склону, исчезла в темном лесу.
        - Домой, - сказала Люси. - Родители будут волноваться.
        Но пока они то шли, то почти бежали к дому Люси, волновался Хогарт - ему срочно был нужен телефон.
        Наконец, они увидели телефонную будку. Он перевел оплату разговора на абонента и назвал номер, который был известен только ему. Он слушал гудки - как странно было сознавать, что телефон, на самом деле, звонит в голове Железного Человека.
        Наконец, щелчок, и тишина, и:
        - Да-а-а-а-а? - странный, такой знакомый голос.
        Хогарт рассказал ему обо всем.
        - Отправляйся к нам - тебе надо успеть до завтра, - то и дело повторял он.
        Но Железный Человек не произнес больше ни слова. Хогарт слышал в трубке лишь тишину - глубокую тишину в голове Железного Человека.
        - Ты слышишь меня, слышишь? - воскликнул он.
        Но в ответ раздался щелчок - и гудки. Железный Человек отключился.
        Хогарт стоял, задумавшись. Он знал, что Железный Человек не тратит слов понапрасну. Но ждать его или нет? Он все понял или нет?

* * *
        На следующее утро Хогарт взял бинокль и отправился на болота. У моста Выдрин Пир, он остановился - там они условились встретиться с Люси. Он уселся на берегу и принялся разглядывать окрестности в бинокль. Немного погодя он заметил, что течение водостока несет в его сторону какой-то предмет. Оказалось, это карп - очень крупный, величиной с колли. При помощи палки Хогарт вытащил его на берег и, присев на корточки, принялся его рассматривать. Он слышал, что карпы очень живучие - их много дней можно держать в мокром мешке, и они не умрут. Но этот все-таки умер. Пока он считал крупные чешуйки, на мосту появилась Люси.
        - Я знаю, что делать, - заявила она. - Мы пойдем на Фабрику и потребуем, чтобы ее закрыли. Скажем, что, если они не прекратят выливать в реку яд, то сегодня же Фабрика будет уничтожена.
        - Никто нам не поверит, - сказал Хогарт. - На нас даже внимания не обратят.
        - Вот уж обратят! - воскликнула Люси. - Потому что я их напугаю.
        - Напугаешь? - спросил Хогарт. И тут же попытался одернуть руку - но не успел: Люси его схватила. Да, да, теперь он понял, что она имела в виду. И вопль был так же страшен, как он это помнил. Пришлось упереться покрепче: мгновенно, без подготовки звук ударил в полную силу - будто этот кошмар вовсе не прекращался.
        Он выдернул руку.
        - Да уж, - выдохнул он, - кто это услышит - напугается будь здоров.
        - Конечно, услышит. Я их за уши схвачу. И ты тоже хватай.
        Хогарт не стал говорить вслух, о чем он подумал. А он подумал: вдруг от него это не передается? Он опасался, что эта способность только у Люси. Но с другой стороны - а вдруг передается? Он представил, как схватит за уши какого-нибудь служащего, и как исказится его лицо, когда их оглушит ураган крика.
        Они отправились к Фабрике, и вскоре уже были у главного входа. Ворота Чикаго были распахнуты настежь.
        Люси и Хогарт прошмыгнули мимо столпотворения рычащих и гремящих грузовиков, которые, поднимая клубы пыли, словно пытались одновременно въехать или выехать из ворот.
        «Если я себе внушу, - думала Люси, - что знаю точно, куда иду и кого хочу увидеть, никто меня не остановит».
        Она толкнула стеклянную дверь главного офисного блока и пристроилась за служащим в деловом костюме с дипломатом в руке - он шагал широко, почти вприпрыжку, словно должен был оказаться на месте уже через пару секунд. Хогарт последовал за Люси. Из лифта вывалились трое служащих и, сломя голову, понеслись через приемную к стеклянной двери, поправляя на ходу бумаги и папки; все трое при этом громко говорили - с таким видом, будто заложили в здании бомбу с коротким фитилем и теперь улепетывали со всех ног.
        Казалось, что Люси знала, куда идет. «Что ж, - думал Хогарт, - ее отец тут работает, она знает все входы-выходы». На самом деле, Люси понятия не имела куда идти - она знала только, что надо найти офис Управляющего. На стене, за унылой изгородью искусственных растений, она увидела план-схему офисного блока и решительным шагом направилась туда, мимо фонтанчика с пластиковыми лилиями. Хогарт последовал за ней.
        Он ясно понимал, что если они глянут в сторону секретарши, она поймает их взгляд и тут же спросит, что им нужно - и это будет конец. Она скажет: «Пожалуйста, подождите». Потом кому-нибудь позвонит, и окажется, что сегодня с ними никто встретиться не сможет. И дело, считай, провалено. К счастью, секретарша была занята. Хогарт следил за ней краем глаза - она склонилась над горой компьютеров и факсов, перебирая груды бумаг - ее пальцы словно догоняли друг дружку; между плечом и щекой она удерживала телефонную трубку, и наклон ее курчавой головы красноречиво говорил: «Пожалуйста, не надо меня отвлекать».
        Офис Управляющего находился на пятом этаже. Хогарт и Люси направились к открытым дверям лифта. За ними вошли два человека. Люси нажала кнопку «5», один из служащих нажал на третий, другой - на четвертый этаж. Никто ни с кем не заговорил. Оба уставились на Люси и Хогарта, но не проронили ни слова. Вид у обоих почему-то был очень сердитый.
        Знай они, что их ждет - еще не так рассердились бы.
        Через несколько секунд Люси и Хогарт шагали по голубому коридорному ковру. По обе стороны тянулись вереницы дверей. Почти в самом конце коридора они увидели медную табличку:
        Дж. Уэллс,
        УПРАВЛЯЮЩИЙ
        Хогарт постучал в дверь, и Люси вошла в кабинет. Хогарт последовал за ней и закрыл дверь за собой.
        Они огляделись. Кабинет был большой, светлый. Всю стену напротив занимало одно большое окно,
        выходящее на массив дымящих труб и башен - казалось, полдюжины различных Фабрик будто слились в одну.
        Повернувшись к ним спиной, за столом сидел мужчина и, глядя на эти стальные джунгли, каркал в телефонную трубку:
        - Все возможно! Абсолютно все! Негласный девиз нашей фирмы - «Слова «невозможно» не существует». Считайте, что дело сделано! Именно! Именно! Да! Конечно! Чудесно! Великолепно! Замечательно!
        Посмеиваясь, он повернулся, положил телефонную трубку - и увидел Люси и Хогарта.
        Лицо у него было широкое, и от того, что щеки переходили прямо в шею, казалось еще шире. Глаза, нос и рот были словно стянуты к рыжим коротеньким усам. Хогарт заметил, что уши у него на редкость большие. Отец Хогарта сказал бы, что лопоухие долго живут, но Хогарт еще подумал, что за них сподручней хвататься.
        - Кто вы, черт возьми, такие? - Управляющий вел бы себя повежливей, если бы не был так изумлен. К тому же он чуял неприятности.
        Но Люси уже шагнула вперед и подняла руку, выставив на него указательный палец, будто пистолет.
        - Ваша Фабрика загрязнила реку. Она убила рыбу. Она убивает все живое. Она отравляет болота. Прекратите сейчас же. Сегодня. Немедленно.
        Ее голос даже звенел.
        Управляющий не верил своим ушам.
        - Будьте любезны, освободите кабинет, - сказал он тихо, а рука его потянулась к телефону. Он привык к подобным обвинениям - впрочем, не из уст какой-то девчонки с диким лицом, и не в его же собственном офисе.
        - Если сию же минуту вы это не прекратите, - воскликнула Люси странным, торжественным голосом, - то Фабрику уничтожат. Вот увидите - уничтожат. Случится что-то страшное.
        И тогда она вспомнила о малыше, который корчился в огненном туннеле, и ее голос сорвался в крик:
        - Вы отравляете все живое - в том числе, и меня!
        Управляющий уже взял телефонную трубку.
        - Джон, у нас проблемы. Быстро кого-нибудь ко мне в офис.
        Он положил трубку и обошел стол. Управляющий был крепкого телосложения. Когда-то давно он торговал металлоломом и прессовал в кубы большие, дорогие и модные машины - в ту пору он играючи поднимал тяжести. «Вот и все, - подумал Хогарт. - Сейчас нас отсюда вышвырнут. Что же нам делать?»
        Но он прошагал мимо них и распахнул дверь.
        - Вон! - рявкнул он, даже не глядя в их сторону.
        Но тут случилось нечто удивительное: Люси подскочила к нему и вцепилась в запястье руки, державшей дверь. Хогарт понимал, что это означало, и все равно был потрясен: лицо Управляющего исказила такая гримаса, будто на ноги ему выплеснули кастрюлю кипятка.
        - Ааааааа! - заголосил он. - Аааааааааа! - и заметался по комнате - Люси висела на нем, словно волчонок, которого пытается стряхнуть увалень-лось.
        В дверях появился еще один служащий:
        - Что, черт возьми, происходит?! - воскликнул он.
        Хогарт понял: вот он, его шанс. «Сейчас он у меня попляшет», - подумал он - и, подскочив, попытался схватить его за уши. Мужчина вцепился ему в запястья, но Хогарту все же удалось ухватить его за ухо. Сработало! Служащий открыл рот - будто его ножом ударили в спину.
        - О Боже Всевышний! - взревел он. Колотя затылком о дверь, он попытался дотянуться до своих довольно больших ушей, но тщетно; и он принялся отбиваться от Хогарта, который зажмурился, наклонил голову и решил держаться, несмотря на удары. Он знал, что слышит служащий, потому что слышал то же самое.
        В офисе Управляющего происходило нечто очень странное. По кабинету, шатаясь и корчась, метались двое мужчин, отскакивая от стен, как мячики в автомате для игры в пинбол, будто их било током, а на них, вцепившись мертвой хваткой, висели двое детей.
        На крик сбежались сотрудники из других офисов. Хогарт вдруг ощутил, как его ноги отрываются от пола - его схватили двое каких-то служащих. Он бился и выкручивался, а блондинка-секретарша лупила его по лицу и голове костлявыми руками и голосила, скривив яркие губы: «Ах ты, паразит! Мелкий паразит!»
        Краем глаза он увидел, как в воздухе барахтаются ноги Люси - вокруг нее тоже была куча-мала.
        Но кто бы ни прикасался к Люси или Хогарту - на всех обрушивался оглушительный гул воплей и стонов - словно колонки прижимали вплотную к ушам и стенания водных существ взрывались у них прямо в мозгу. Даже пощечины секретарши ударяли по ней разрядами крика.
        Так что выставить за дверь мальчика и девочку, которые весили, в общем, немного, оказалось не так-то просто.
        Но наконец, их выставили - однако, к тому времени уже весь офисный блок сбежался посмотреть, что стряслось, и подключился к баталиям. Всякого, кто прикасался к боровшимся с Люси и Хогартом, оглушал ураган крика. Заражение было мгновенным - как Хогарт и предвидел. Все были совершенно ошеломлены. Секретарши, которых лишь оттолкнули в сторонку, отходили, шатаясь, в оцепенении от того, что увидели или услышали всего на миг. И стоило им кого-то коснуться - все возвращалось. Никто не знал откуда взялись эти крики, как они взялись или почему.
        Галдящая толпа служащих повалила из стеклянных парадных дверей офисного блока, и Люси с Хогартом удалось, наконец, выбраться на свободу. Люси, обратившись к толпе, вновь прокричала:
        - Теперь вы знаете, каково им. Это вопль живых существ, которые страдают от вашей отравы. Теперь вам от этого никогда не избавиться!
        - Во-о-он! - взревел Управляющий. Ворот рубашки у него был оторван, галстук исчез, рукав пиджака почти отодран - все это случилось, пока он пытался избавиться от страшного крика.
        - С минуты на минуту здесь будет полиция - они-то с вами потолкуют.
        Потрясение было ужасным. Секретарши сидели и всхлипывали. Служащие с остекленевшими глазами бродили по офисам. Никто не мог этого объяснить, и ни о чем другом больше думать не мог. От этого никуда было не деться: когда два человека касались друг друга, оба цепенели от криков. Все они превратились в аккумуляторы оглушительных воплей.
        А кто-то отчетливо видел образы. Слыша этот ужасный вопль, они видели крошечных существ, прильнувших к траве, к водорослям или камням - их широко открытые рты, безумные глаза. На миг словно вспышка освещала косяки рыб - и лица - словно трепещущие на ветру листья дерева в свете ночных фар, и каждый листик на нем - это рыба, которая дрожит и кричит.
        Объяснений этому не было никаких. Но это происходило. Всем казалось, что они сходят с ума.
        В кабинете Управляющего собралось начальство. Главный химик, Главный бухгалтер, Начальник по сбыту, Главный инженер, Ответственный за связи с общественностью. Словно жертвы стихийного бедствия, они смотрели стеклянным взглядом - кто перед собой, кто на Управляющего. А он понимал: надо что-то делать. Но что он мог поделать?
        - Кого-то мы, видите ли, отравляем! - возмущался он. - Что за чушь! Мы работаем честно, в рамках закона. Да мы только и делаем, что за другими подчищаем - и вот вам…
        Он вскинул руки. Но все понимали: то, что случилось - не просто очередная акция протеста. Нет. Все притихли и думали об одном: «Если я к кому-то прикоснусь, услышу вопль. Тот жуткий, страшный вопль. Откуда он? И что это значат?»
        А двое или трое из них размышляли: «Надолго ли это? Пройдет ли оно? А когда я приду домой и жена меня поцелует - что тогда? А если ко мне подскочит собака?»
        И разумеется, они даже не подозревали, что самое ужасное еще впереди.
        Оглушенные, Люси и Хогарт возвращались домой. Ее план, с одной стороны, удался чересчур. Но с другой - не удался вовсе.
        - Они все заразились! - Хогарта распирало. - Когда я схватил его за уши - ты видела, какое у него было лицо? Он чуть в окно не улетел!
        - Но закроют ли они Фабрику? - нахмурилась Люси.
        - Есть шанс! - воскликнул Хогарт. - Им придется об этом подумать. Интересно, сколько пройдет времени, пока заразятся все? Весь мир, представляешь, подключится к воплю, и никто ни к кому не посмеет прикасаться!
        Мысль его ужаснула. В то же время, ему захотелось хохотать и кататься по траве. Это было жутко - но в то же время восхитительно, чудесно, удивительно! Подумать только!
        И Люси была напугана всем происходящим. И все же, это было страшно увлекательно. В конце концов, раз они попали в эту историю, ничего не поделаешь.
        С мамой и папой разговор оказался не таким трудным, как она ожидала. После того, как она схватила их за руки и родители услышали все то, о чем шли толки, они согласились ее выслушать. Люси рассказала им обо всем. Они слушали - и начинали побаиваться собственную дочь.
        - Но как это - закрыть Фабрику? - твердил отец.
        - Уничтожить, - поправила его Люси. - А не закрыть.
        - А где же нам работать! - воскликнул он. - Там все работают. И мне, по-твоему, куда податься?
        - Железную Женщину, - сказала Люси, - это не волнует. У нее в голове один только этот вопль. А в нем, между прочим, и плач грудных детей.
        Родители, уставившись, смотрели на нее. Вот, опять они вспомнили водных обитателей, которые, извиваясь и корчась, плясали в огненном туннеле. Ее мама вздохнула и опустила голову, подперев ладонями лоб.
        - И как же ты в это ввязалась? - вскричал отец. - Почему именно ты? - На лбу у него появились непривычные, странные морщины, а волосы встали дыбом - словно его посреди ночи вытащили из постели.
        - Железный Человек нас выручит, - сказал Хогарт. Он хотел утешить родителей Люси. Но теперь они, повернувшись, все так же испуганно и тревожно уставились на него. Под глазами у них появились темные круги. «Наверное, так люди выглядели во время войны», - подумал Хогарт. И тут раздался стук в дверь.
        - Полиция! - выдохнула мама Люси - вид у нее был совсем изможденный.
        - Это еще почему? - воскликнула Люси. - Я-то Фабрику разносить не собираюсь - я не Железная Женщина.
        Мама открыла дверь. На пороге стояли три журналиста из местных газет. Пока они представлялись, остальные за их спиной выбирались из машин.
        В конце концов, семейство улеглось спать, но уснуть никто не мог - мысли носились вихрем. Утром про них напишут газеты. А к полудню приедут репортеры с телевидения.
        Люси поставила у кровати чашку с подснежниками и вазу с наперстянками. Ей показалось, что подснежники едва светятся в темноте. Журналисты задали тысячу вопросов, но о Железной Женщине она не упомянула ни разу. Они решили, что с нее - с Люси - все и началось. «У этой девчонки паранормальные способности!» - вот и все, что они могли думать, и могли только спорить, откуда они взялись.
        Хогарт лежал в палатке, прислушиваясь к саду и к темноте. Кругом была такая тишина, что, казалось, можно услышать, как шелестят звезды. Почему на свете так тихо - когда на самом деле все время звучит этот страшный крик? Он ухватился левой рукой за правое запястье. Тишина. Чтобы подключиться, нужны были двое. Над палаткой проухала неясыть, и волосы у него встали дыбом. Хогарт свернулся калачиком, забравшись в спальник с головой - и вдруг подумал о Железном Человеке - представил, как он идет по полям и лесам. С этой мыслью он уснул, а Железный Человек у него во сне продолжал расти и стал даже больше чем Железная Женщина - он все шагал в ночи через и дома и деревья, и металл его поблескивал в лунном свете.
        Глава 4
        На следующее утро Хогарт и Люси встали рано. Они обсудили свои планы. Люси оставила родителям записку:
        «Когда приедут репортеры, чтобы взять у меня интервью, передайте, что ровно в полдень я буду у ворот Фабрики».
        Немного погодя они уже были за городом и по крутому склону, поросшему ежевикой, взбирались к лесу.
        - Смотри! - выдохнул Хогарт, указывая на землю. На мягкой земле Люси увидела огромные, глубокие следы. - Это Железный Человек. Пальцев на ногах нету. У твоей Железной Женщины есть пальцы на ногах.
        Следы вели через лес к поляне на самой вершине холма. А на поляне, посреди древних камней и высоких кедров, друг напротив друга сидели, привалившись спинами к стволам деревьев, две исполинских фигуры.
        - Эй, мы здесь! - крикнула Люси и бросилась к ним. - Мы здесь!
        Исполинские головы повернулись.
        - Железный Человек! - воскликнул Хогарт. - Я знал, что ты придешь.
        Люси рассказала им обо всем, что случилось: о столпотворении в офисах, о журналистах, о том, что приедут репортеры с телевидения. Невероятно огромные, глаза исполинов переливались, у Железного Человека - янтарным цветом, Железной Женщины - черным. Но они не произносили ни звука.
        - А что если вы там появитесь? - воскликнул Хогарт. - Влепите им воплей, прямо перед камерами. Волей-неволей они поверят, и все изменится.
        - Приходите обязательно! - воскликнула Люси. - Как только они вас увидят…
        Из утробы Железной Женщины донесся гул.
        - Ничего не изменится, - произнес низкий, рокочущий мягкий голос.
        Люси и Хогарт уставились на нее. Почему не изменится? Разве люди, услышав этот крик, ничего не поймут? И если увидят Железную Женщину - исполинский передатчик этого крика?
        - Этого мало, - рокотал голос, отдаваясь у них в подошвах ботинок.
        Хогарт и Люси недоумевали. Если этого мало - как же быть?
        - Так что же нам делать? - спросил Хогарт. И рокот послышался вновь - и голос произнес:
        - Делать?
        Затем громче:
        - Делать?
        И грохоча:
        - ДЕЛАТЬ?
        Железная Женщина рывком встала на ноги, едва не опрокинув Хогарта и Люси на землю. Ломая ветки деревьев, она выпрямилась во весь рост. Ее руки медленно поднялись над головой. Кулаки сжимались и разжимались, пальцы распрямлялись и сжимались в кулаки. Поднялась исполинская стопа, потом колено, и:
        БУМ!
        Нога обрушилась на землю. Вся вершина холма сотряслась, и звук, словно в барабане, отозвался эхом в огромном железном теле. Другая нога ее поднялась, и опустилась, и:
        БУМ!
        Круша ветки, ее кулаки сжимались и разжимались, ноги поднимались и обрушивались на землю. В лесу на вершине холма, под дождем веток, сосновых шишек, иголок и прутьев, исполинская Железная Женщина кружилась в танце перед Железным Человеком - глаза его светились ярко-золотым. И низким, гулким, рокочущим голосом она пела:
        - Невежд - уничтожить. Они - не изменятся. Невежд - уничтожить.
        Снова и снова она повторяла эти слова, гулко топая в такт, и кружилась, кружилась, кружилась. Люси стояла, прикрыв рот сжатыми кулаками. Железная Женщина приводила ее в ужас - в оцепенение. Зрелище было ошеломляющим.
        - Подожди немного! - пронзительно крикнула Люси. - Посмотрим, что будет сегодня. Может, люди уже изменились.
        Она прокричала что было сил - по мнению Железной Женщины, невеждой был и ее отец. Но исполинская громада продолжала кружиться в танце, и глаза ее светились темно-красным. Она била ногами по земле, будто пыталась разнести их вдребезги.
        - Ничего не изменится. Только слова меняются. Они никогда не изменятся. Только слова меняются. Только слова, только слова, только слова...
        Голос, гудевший над лесом, перешел в настоящий рев. И Хогарту уже казалось, что в нем звучат крики, стон и плач всех живых существ. И он снова начал видеть лица - большие, маленькие, крошечные - широкие рты и глаза, в которых - ужас и ВОПЛЬ.
        Но тут поднялся Железный Человек. Он заговорил. Его хриплый голос был тише, чем у Железной Женщины, но звучал резче, пронзительней.
        - Я кое-что придумал, - сказал он и поднял руку.
        Железная Женщина остановилась. Не отрывая взгляда от Железного Человека, она медленно опустила руки - но глаза ее по-прежнему светились красным.
        - Уничтожать их бессмысленно, - сказал он сухим, хриплым голосом. Говорил он редко, и Люси слышала, как скрежетали шестеренки у него в горле. - Всех не уничтожишь, - продолжал он. - И все потом выстроят заново. Другие Фабрики - тот же мусор. Другие люди - то же невежество. Ничего не изменится.
        Глаза Железной Женщины потускнели. А внизу, у самой земли, обращенные к ней, блестели две пары человеческих глаз - круглых, будто кроличьих.
        - Теперь выслушай меня, - сказал Железный Человек.
        Но, не говоря ни слова, он взял руку Железной Женщины и будто прислушался.
        - Я так и думал, - сказал он. - Это ужасно. И все-таки, нужно особое средство.
        Свободной рукой он взял другую руку Железной Женщины, так что обе ее руки оказались в его ладонях. Наверняка при этом он слышал тот страшный вопль. Запрокинув голову, он посмотрел в небо. Люси увидела, что глаза его тоже стали светиться красным, и так сильно, что из них вверх ударил ярко-красный луч, отчетливо различимый даже в ясном свете утра.
        Прошло две или три минуты.
        - Что он делает? - прошептал Хогарт.
        Но Люси смотрела в небо. Лишь далеко на юге была видна полоска синевы. Над ними плыли облака - равномерный, светлый, клубящийся полог. И все же, в самой вышине появилось что-то странное - темная точка, вертевшаяся волчком.
        - Это птица? - указав наверх, прошептала Люси.
        Нет, это было маленькая, темная туча - но какой-то странной формы. Она опускалась все ниже и словно росла, становясь похожей на воронку смерча над морем - только вращалась она вниз, а не вверх.
        Вскоре до них донесся гул - будто звук двигателей огромного самолета, летевшего где-то за облаками. Во всяком случае, Хогарт поначалу так подумал. Но потом он понял, что звук исходит от сгустка свинцово-синей тучи - вертясь волчком, она опускалась все ниже, и звук становился все громче.
        И вот, острие воронки зависло прямо над головой Железной Женщины. Оно гудело и вращалось, словно гигантская юла. Или как бур, приподнятый над скважиной. Шум стоял оглушительный - будто сверхзвуковой самолет выруливал на взлетно-посадочную полосу. Люси и Хогарт прижали ладони к ушам - звук был такой силы, что им стало больно.
        И вот, в этой вертящейся воронке они увидели нечто странное. Она словно замирала на мгновение - как фигурист, крутящийся на острие конька, при каждом витке замирает на долю секунды; и так же, как видишь на миг, но довольно ясно, лицо крутящейся балерины - так и теперь Люси и Хогарт увидели в облачном столбе чешую.
        Чешую!
        Да, вот она, лишь на миг - и опять, и опять. Чешуя!
        Но дальше случилось нечто и вовсе невероятное. Свинцово-темный смерч, в котором мелькала чешуя, повис над головой Железной Женщины и коснулся острием ее макушки.
        Тут же она задрожала и словно растворилась в воздухе - ее очертания стали размытыми. Железный Человек по-прежнему держал ее за руки, и его руки тоже казались мутным пятном.
        Темное облако смерча, в котором мелькала чешуя, погружалось в Железную Женщину. А она все дрожала и, казалось, росла.
        Прошла минута, другая, третья... Темная воронка постепенно исчезал внутри Железной Женщины. Размытые очертания ее тела становились все больше и начали светиться голубым, а смерч все погружался и погружался в Железную Женщину. Но вот, словно гигантский хвост, хлеставший по небу, показался его конец - он погрузился в нее почти целиком.
        Послышался страшный скрежет, и вдруг - с пронзительным, оглушительным свистом, будто скорый поезд влетел в слишком узкий туннель, - этот хвост втянулся в Железную Женщину - и исчез. Наступила оглушительная тишина.
        Ее очертания снова стали отчетливыми - она выросла в два раза и светилась теперь голубым, похожим на свет синей лампы. Железный Человек стоял, высоко подняв руки, и по-прежнему держал ее за руки. У них на глазах она стала тускнеть и уменьшаться в размерах. Наконец, она стала прежней величины, и Железный Человек отпустил ее.
        - Теперь, - проговорил он, и при этом послышался скрежет его шестеренок, - тебе передалась вся сила Космического Ящера, моего могучего раба из глубин вселенной. Он целиком уместился в тебя. Теперь его сила - твоя.
        Железная Женщина стояла, не шелохнувшись, наполовину прикрыв глаза. Словно оглушенная тем, что с ней случилось, она смотрела на Железного Человека.
        - Теперь, - снова заговорил он, - ты, наверное, сможешь исполнить все, что пожелаешь. Сила Космического Ящера почти безгранична. Но будто осторожна - теперь твои желания исполнятся. Эта сила - неземная, - сказал Железный Человек.
        Послышался тихий рокот - Железная Женщина засмеялась. Потом снова - чуть громче. И опять - еще громче. И вдруг она обернулась и взглянула на город, лежавший в низине за лесом. Люси поняла: она что-то задумала.
        - Что теперь будет? - прокричала она. Люси вдруг испугалась - что Железная Женщина сделает с ее отцом, и с его товарищами?
        Железная Женщина посмотрела на нее. Зрачки ее глаз уже не были черными и больше не светились красным - теперь в них мерцал темно-синий огонь. И все ее тело, казалось, потемнело и стало почти иссиня-черным. Но Железная Женщина только сказала:
        - Скоро полдень. Иди, у тебя интервью. Репортеры - они ждут. У фабричных ворот.
        И снова раздался рокочущий, странный смех, который, казалось, уходил куда-то под землю.
        Люси и Хогарт поспешили вниз по склону.
        Несколько минут спустя они увидели скопление машин и телекамер и группу журналистов, которые поджидали их у ворот Фабрики. Друзья приуныли - да, будет непросто.
        - Если что - хватаем за руки, - сказала Люси.
        Глава 5
        Интервью у потерпевших брала юная, блестящая, знаменитая Примула. Ее длинные волосы, светлые и густые, рассыпались по плечам; лицо от макияжа блестело, как чешуя тропических рыб. Всем было известно, что для нее нет запретных тем. Политики и знаменитости боялись ее вопросов. Толпа таращилась на Примулу, увидев ее живьем так близко. Народу с каждой секундой собиралось все больше.
        Три работника Фабрики рассказали ей о том, что произошло. Управляющий, мистер Уэллс, также обещал с ней побеседовать. Дело принимало все более увлекательный оборот, но при этом ей становилось все больше не по себе. Что это за вопль, ужасный вопль, о котором все говорят? До сих пор ей удавалось не касаться тех, кто мог ее заразить. Но чем больше этом узнавала, тем меньше ей это нравилось.
        - Вот они, идут! - воскликнул бухгалтер, который только что рассказал, как накануне вечером вернулся домой, а жена поцеловала его и упала в обморок. И сын его, двухлетний малыш, схватил его за ноги и с воплем упал на пол, и ревел, не переставая, потому что всякий раз, как отец пытался обнять его и утешить, ребенка оглушал ураган воплей и стонов. А когда в сознание пришла жена, стало еще хуже: первым делом она захотела успокоить плачущего ребенка и взять на руки, и тут, разумеется, досталось им обоим - ему от нее, и ей от него. Они все теперь - аккумуляторы крика. Совершеннейший ужас. И у других - то же самое.
        Что-то со всем этим надо делать.
        Примула слушала и думать могла лишь одно: а что если и она станет аккумулятором крика? Ее знаменитому сыночку было всего два месяца. А муж у нее врач, он день-деньской прикасается к пациентам. Одна только мысль об этом невыносима. Новость, конечно, сенсационная, но все же, лучше бы ее сюда не присылали. И как выпутываться теперь из этой истории?
        А теперь появились те двое, с которых все началось - какая-то бледная маленькая девочка и неловкий застенчивый мальчик. Но заряд крика в них, должно быть, потрясающий. Они подходили все ближе - Примула следила за ними с опаской. Люси и Хогарт также недоверчиво смотрели на Примулу. Она улыбнулась - ее красные губы растянулись как резиновая губка. Они почувствовали себя дикарями из лесу, когда до них донесся изысканный запах ее духов.
        Друзья заранее условились, о чем будут говорить. Независимо от того, что у них спросят, они скажут в объектив телекамеры, что Фабрика отравляет не только в реку, но и всю страну, и к тому же из других стран импортирует отходы, чтобы где-то их захоронить, а в итоге страдает все живое - в реках, на суше и в море. Неважно, что спросит у них эта высокая, блестящая барышня, похожая на насекомое - вот что они скажут, глядя в объектив.
        И радиожурналисты с диктофонами, и корреспонденты разных газет, и все кто там столпился - вот что они услышат. И Люси решила, что, улучив момент, схватит Примулу за руку и влепит ей воплей по полной.
        Примула уже представляла их телезрителям.
        - Скажите, как вас зовут? - проворковала она своим знаменитым голосом. Ее коллега приблизил к ним мохнатый микрофон.
        Люси начала говорить. Она не представилась. Она знала, что нужно сказать все, что хотела бы сообщить Железная Женщина. Перед глазами у нее стояли обитатели вод - их распахнутые рты, наполненные ужасом глаза. И те существа, что плясали в огненном туннеле. Хогарт в изумлении наблюдал за своим новым другом - Люси извергала потоки слов.
        Примула попыталась ее перебить.
        - Расскажите нам про эти странные крики.
        Люси не обратила на вопрос никакого внимания, и, в конце концов, Примула решила: пусть говорит. Все-таки зрелище необычное - маленькая девочка в такой ярости. А через минуту она все равно расскажет про вопли, и телезрители ахнут.
        Люси продолжала говорить, но к ней подкралось странное чувство: ей, кажется, никто не верил. Требовалось что-то более убедительное. Примула слушала - но с улыбкой на лице. Изредка она хмурилась - но, как правило, улыбалась. Люси пригляделась к синему рукаву чуть повыше локтя и придвинулась поближе. Но тут из толпы послышался возглас - к ним пробирался какой-то служащий.
        Это был Секретарь Компании - Хогарт узнал в нем человека, который схватил его, придя на помощь Управляющему. Вид у него был очень сердитый.
        - Простите, - воскликнул он, - но мне кажется, вам не с ними надо беседовать…
        Люси замолчала, Примула обернулась на голос - и замерла, распахнув глаза. У Секретаря глаза тоже округлились - точнее, они стали идеально круглыми. Лицо его потемнело; огромный рот открывался и закрывался. Он рухнул на землю у самых ног Примулы. Толпа отпрянула назад. Извиваясь на бетонных плитах, словно гигантский угорь, он выполз из ворота рубашки, и все увидели: он и впрямь превратился в гигантского угря! В сторонке, пустые и помятые, лежали его брюки и пиджак. Шестифутовый угорь, толщиной с шею взрослого мужчины, извивался, скручивался, раскручивался, мотал головой и щелкал челюстями - большими как пасть немецкой овчарки - и само лицо его стало похоже на морду немецкой овчарки.
        Вот так, у всех на виду Секретарь Компании превратился в гигантского угря.
        Примула придушенно вскрикнула и лишилась чувств. Оператор поверить не мог своему счастью. Он приблизил в объективе тщательно накрашенное лицо, синеватые веки - закрытые, словно во сне, - волосы, рассыпавшиеся по бетонным плитам. Потом взял в кадр свирепую морду огромного угря - в каком-то метре от нее. Засверкали вспышки фотоаппаратов. Один из журналистов поднес микрофон к острой морде.
        - А скажите, каково вам… - послышался надрывный, прерывистый голос, каким репортеры берут интервью. - Аааааааааа! - Угорь сомкнул челюсти, проглотив микрофон вместе с рукой. Репортер вытащил из пасти окровавленную руку и, шатаясь, отступил. Его коллеги подняли Примулу на ноги - она водила вокруг затуманенным взглядом.
        Угорь тем временем, выполз на траву и - словно точно знал, чего хочет - устремился к реке. Наконец, его хвост мелькнул в воздухе, и он ушел под воду.
        Все случилось в считанные минуты. Журналисты разом затараторили. Примула вдруг пришла в себя и заорала оператору:
        - Ты это снял?
        Оператор увлеченно снимал плоский костюм, одиноко лежавший на бетонных плитах. Он долго держал в кадре пустой ботинок и висящий на нем носок с красно-желтым узором.
        - Фантастика! - раздались крики. - Невероятно! Что творится в этом городе?
        Люси и Хогарт наблюдали за происходящим, не произнося ни слова. Они были потрясены не меньше, чем все. И тут Люси воскликнула:
        - Смотрите, смотрите туда!
        Тем временем мистер Уэллс проводил совещание с управляющим и владельцами международной фирмы «Глобальная Очистка». Эта фирма занималась только тем, что перевозила ядовитые отходы из одной страны в другую. Если у кого-то скапливался мусор, «Глобальная Очистка» помогала от него избавиться. Его вывозили в дальние страны, где никто не протестовал, или топили в море, или отправляли на свалку, или опускали на дно заброшенных шахт. А бывало - и просто закапывали в яму, если удавалось договориться с фермером, которому принадлежало поле. А что-то и вовсе сжигали.
        Теперь они подписывали соглашение с мистером Уэллсом. Ему заплатят из расчета один фунт за тонну, если он возьмется ликвидировать миллион тонн особо ядовитых химических отходов. Один миллион тонн!
        Все сидели за столом в его кабинете. Он только что подписал соглашение и, уставившись, смотрел на чек. Впервые в жизни он видел чек на один миллион фунтов. Официантка разливала напитки. Потом в зале заседаний совета директоров состоится ланч. Мистер Уэллс поднял стакан односолодового виски.
        - За «Глобальную Очистку»! - воскликнул он.
        - За «Глобальную Очистку»! - повторили все хором и, широко улыбаясь, подняли стаканы в честь мистера Уэллса, а потом осушили их, запрокинув головы.
        Но когда опустили стаканы, сглатывая огненный напиток - четверо представителей «Глобальной Очистки» увидели нечто невозможное. Лицо мистера Уэллса стало лиловым, как спелый инжир. Стакан выпал из его руки и покатился по столу, и сам он шлепнулся грудью на стол - прямо на чек, которым любовался. Опрокинулись четыре стула - гости вскочили с мест. Что с мистером Уэллсом? Сердечный приступ? Или припадок? Нет - это уже был не мистер Уэллс.
        - Боже мой! - воскликнул Менеджер по продажам. - Да это сом! И всем сомам сом!
        Все четверо уставились на плоскую, широкую блестящую голову с фиолетовым отливом, торчавшую из разорванного белого воротничка мистера Уэллса - на крошечные глазки, будто пуговки из той же материи, что и кожа, на усы, шевелившиеся у рта.
        Огромная рыбина, одетая в рубашку и пиджак мистера Уэллса, сжалась, рывком подалась вперед и рухнула на стол. Брюки вместе с ботинками и носками упали с нее на пол. Сом тяжело ударил хвостом и два или три раза открыл рот.
        Один из четырех гостей от ужаса бросился наутек. Врезавшись в стену, он замер, но попытался тут же по ней взобраться - и на него свалилась картина с изображением Фабрики.
        Трое других между тем осознали, что из коридора доносятся крики и вопли - в офисах, похоже, царила страшная паника. Дверь с треском отворилась и в кабинет, будто спасаясь от погони, влетела секретарша мистера Уэллса. Она не пыталась ничего объяснить и лишь голосила. В коридоре за ее спиной два крупных морских льва, мыча и толкаясь, пытались протиснуться к выходу.
        И тут секретарша увидела сома. Издав протяжный стон, она села на пол, съежилась и зарыдала.
        Четверо гостей бросились из кабинета - и замерли у дверей. Повсюду, с криком и плачем, бегали секретарши. Помощники управляющего, выпучив глаза, орали друг на друга - волосы у них стояли дыбом, будто иглы у дикобразов. Лишь один человек не терял головы - в его руках извивался осетр величиной с него самого.
        - Это мистер Плотецки! - кричал он. - Ему надо в воду. Помогите донести его до реки!
        Отличная мысль! Четверо гостей из «Глобалной Очистки» воспряли духом.
        - Объяснения потом! - воскликнул один из них. - Потащили мистера Уэллса к реке! - Всей гурьбой они высыпали из кабинета. Из соседних дверей выкатился клубок огромных угрей - лупя хвостами, они кубарем понеслись по коридору.
        Служащие по всему зданию шлепались на плавники и кувыркались по полу, опрокидывая корзины для бумаг и шкафы с документами.
        - К реке! - звучал возглас. - Дженис! Дафни! Ну-ка, взялись за хвост!
        - Джейн, ты управишься?
        - Скорей, Джоанна, помоги!
        Поднялся такой гвалт и переполох, что даже словом «светопреставление» этого не описать. Повсюду летели осколки дверного стекла, офисная мебель шаталась и опрокидывалась, а худенькие секретарши, спотыкаясь о разбросанные ботинки и пустые, смятые штаны, боролись с карпами, усачами, лососями и щуками величиной с человека. Тюлени, огромные угри, гигантские жабы и колоссальных размеров жуки-плавунцы добирались до воды сами.
        Все офисные служащие, кто работал на Фабрике шли вперевалку, семенили или ползли, устремляясь к выходу.
        - К реке! К реке!
        Словно толпа футбольных болельщиков на поле по окончании матча, они высыпали из парадного входа офисного блока.
        Эту толпу и увидела Люси, когда воскликнула: «Смотрите, смотрите туда!» - к ним неслась трепещущая масса людей, гигантских рыб и прочих водных обитателей.
        - Невероятно! - заверещала Примула. - Оператор! Оператор! - и она принялась, часто дыша, голосить в микрофон.
        Но это была только первая волна. Потом появилась вторая - и значительно больше: толпа фабричных рабочих. Они шли так же, шатаясь, под весом огромных рыбин - своих товарищей и коллег.
        Река кипела - тяжелые тела извивались и кружили, бросались или заползали в воду. Мужчин, которые несли на себе товарищей, постигала та же участь: выпустив своих чешуйчатых коллег в воду, они падали вслед за ними, преображаясь на лету. Река бурлила - кругом плавала чья-то одежда и мелькали огромные спинные плавники - рыбы освобождались от пиджаков, рубашек и брюк.
        - Снимай! Снимай, как они меняются! Смотри: получеловек -полурыба! - кричала Примула оператору.
        - Какое лицо - и оно превращается! Потрясающий кадр! Сенсация! Невероятно! Смотри, какой страх! Снимай! Вот, шикарно! И ужас в глазах! Чудесно!
        Но вот, очевидцы всех этих событий стали замечать, что облик меняли только мужчины. Из женщин никто ни в кого не превратился. Также съемочная группа и журналисты остались какими были. Все они глядели в реку - на темные, плоские лица, круглые, изумленные глаза и большие, почти застывшие рты, которые медленно закрывались и открывались. Гигантские существа не могли выйти на сушу. Но уплывать они тоже не собирались. Покачиваясь на волнах у набережной, они высовывались из воды и, положив голову на бетонный бортик, беззвучно таращились, изредка открывая рот, но задыхались и ныряли снова, а секретарши, буфетчицы и ароматерапевты глазели на скопление длинных чешуйчатых тел, которые кружились и толкались в пенных водах реки.
        - Если Железной Женщине, - сказала Люси, - вода в реке обжигала глаза - представьте, как им теперь жжет глаза и жабры.
        Не успела Люси договорить, как огромный сом, тряся головой, проделал в воздухе сальто, а за ним - гигантский усач, и осетр. И вот уже в воздухе одновременно было три или четыре рыбы, и все кувыркались и трясли жабрами; и угри то вылетали стрелой из воды, то вновь уходили на дно.
        - Они пытаются спастись от воды, - сказал Хогарт. - Но не могут.
        - Вода в реке жжется! - прокричала Люси, обращаясь к Примуле. - Помните, я вам говорила. Смотрите - это для них отрава!
        - И точно! - воскликнула Примула. - Для них это пытка! Вы только взгляните! Снимай!
        Оператору можно было и не говорить. И фотографы не зевали - вспышки сверкали беспрерывно. Ошалевшие рыбины выпрыгивали из воды и снова падали в реку, или, мотая головами, держались на бетонном бортике, сколько могли терпеть - а потом снова ныряли и дышали отравленной водой, и растворенные в ней химикаты жгли их беззащитные глаза.
        Уже и то, что Примуле довелось увидеть, казалось ей совершенно немыслимым - но ее ожидало еще большее потрясение.
        - Смотрите, смотрите! - воскликнула какая-то женщина. В ее голосе звучало такое изумление и такой ужас, что Примула поняла: случилось нечто по-настоящему немыслимое. Она обернулась. Чья-то рука указывала наверх. И прямо над собой она увидела Железную Женщину.
        На мгновение все женщины, операторы и журналисты словно оцепенели. Затем раздался шумный выдох.
        Зрелище было потрясающим: Железная Женщина возвышалась прямо над ними, совсем близко. А позади нее стоял Железный Человек. И словно удары грома прозвучали ее слова.
        - Закройте Фабрику. Пусть вода в реке очистится. Или все эти существа погибнут.
        Голос гудел и рокотал, отдаваясь у каждого внутри.
        - Она права, - прозвучал чей-то возглас. - Закройте Фабрику!
        Женщины вдруг осознали, что от них что-то зависит.
        - Закройте немедленно! Прекратите лить в реку яд. Вот это дело!
        Но тут послышался еще один голос - мужской.
        - Нельзя! Ни в коем случае! - Это был Главный Инженер. Из всех мужчин, работавших на Фабрике, он один остался в облике человека.
        - Вот кто нам нужен! - воскликнула одна из женщин. - А ну показывай, на какие кнопки нажимать.
        - Ни в коем случае, - сказал он очень строго. - Мы не можем допустить…
        Женские руки схватили его за горло, за волосы, за руки, и его наполовину унесли, наполовину уволокли назад в здание Фабрики. И женщины времени даром не теряли: не скажи он, что надо делать, его порвали бы на клочки, словно большую тряпичную куклу.
        Так в течение часа Фабрика прекратила работу. Электричество было отключено, все цеха закрыты.
        - Какие будут убытки! - причитал Главный Инженер. - Полфабрики спишут в утиль. Нельзя просто выключить рубильник и надеяться, что все обойдется.
        - А вот и можно! - восклицали женщины. - А мы так и сделали!
        - Мне придется составить подробный отчет…
        Но не успев договорить, он шлепнулся на землю - из воротничка его рубашки высовывалась огромная щучья голова с плоскими, бегающими глазками; одежда повисла на нем как большой мешок.
        - А ну, в реку его! - раздался клич. - Пусть хлебнет свей отравы.
        И вот, женщины отнесли его к берегу и вывалили из костюма в кипящую реку, где билось множество тел - и он исчез под водой, громко шлепнув широким хвостом.
        * * *
        На этом все закончилось? Вовсе нет - не закончилось.
        Не только в одном этом городе - по всей стране мужчины превращались в гигантских рыбин, гигантских тритонов, гигантских личинок или иного рода водяных существ. Все мужчины старше восемнадцати лет оказались в воде. Те, кому в тот день исполнилось восемнадцать, шлепались на пол прямо с тортом во рту.
        Если какая-то из женщин не могла довезти мужа до реки, водохранилища или пруда, то помещала его в ванну или бассейн. По всей стране в ваннах плавали рекордных размеров усачи или щуки, или другие рыбины величиной с человека. Или огромные водяные блохи. А местами и чудовищных размеров пиявки. Мистер Уэллс, гигантский сом, плавал в бассейне своего большого нового дома. Его два маленьких сына выкапывали червяков, кидали в воду, и смотрели, как он подбирает их с голубого кафеля большим плоским ртом.
        Сам Премьер-Министр стал двухметровой личинкой стрекозы. Секретарша каждый час заходила к нему, в ванную дома десять по Даунинг-стрит, чтобы доложить о последних телефонных звонках, но в ответ он только махал щупальцами и двигал взад-вперед странными механическими челюстями. Отец Люси стал гигантским тритоном. Мама выловила его из реки, отвезла домой на машине, и теперь он лежал в ванной, где едва помещался - ему пришлось завернуть наверх свой гребенчатый хвост. В пищу ему давали кошачий корм. Вообще, накормить всех этих существ - особенно тех, кто остался в реках - было совсем не просто.
        Хогарт позвонил домой. Его отец стал блестящей зеленой лягушкой с трепещущим зобом и сидел теперь на утином пруду в зарослях болотного камыша.
        Разумеется, это было национальное бедствие. Весь мир был ошеломлен. Тому, что все видели на экранах телевизоров, было трудно поверить. Поначалу правительства других стран пытались направить своих специалистов, чтобы восстановить производство. Но они преображались, едва сойдя с трапа самолета. Лягушки и тюлени могли вернуться домой - и даже карпы, если их одежду вымочить в воде, и при условии, что перелет им предстоял не очень долгий. Но всем прочим рыбам приходилось оставаться в ближайшем водоеме. Так что специалистов больше не присылали. Женщинам пришлось управляться самим.
        Вскоре жизнь в стране замерла. Электричества не стало и компьютеры не работали. Телевизоры погасли. Бензин иссяк, насосы на бензоколонках остановились. Телефоны умолкли. Хогарт не мог уехать домой - куда-то добраться можно было только пешком. Из магазинов скоро исчезла вся еда и свечи.
        Мама Люси была вне себя от горя.
        - Что теперь будет? - причитала она. - Мы-то не можем питаться одними червями и дождевой водой. И что будет с твоим бедным отцом?
        Люси с Хогартом и сами были близки к отчаянию. Дело зашло слишком далеко. Скоро начнется голод. Даже если из других стран будут присылать еду и сбрасывать на парашютах. Наверняка Железная Женщина такого не хотела.
        В поисках Железной Женщины они взобрались по лесистому склону холма. Она должна придти на помощь. Она все это натворила. Теперь надо исправлять.
        - Может, люди уже усвоили урок, - сказал Хогарт. - Может, она решит, что сделала достаточно, и превратит всех обратно.
        Но самые большие чудеса их ждали впереди.
        Глава 6
        Исполины по-прежнему были там, на вершине холма - они сидели друг напротив друга среди камней и высоких кедров. Люси и Хогарт описали им, что творилось. Сказали, что час от часу становилось не легче, что скоро люди начнут умирать от голода. Но огромные глаза смотрели на них, не мигая, огромные лица оставались неподвижными. Наконец, словно раскаты грома, прогремел голос Железной Женщины.
        - Урок еще не усвоен, - рокотал гром. - Люди должны усвоить урок. И должны измениться.
        - Что ты, они изменились, честное слово! - воскликнула Люси. - С ними ужас что творится.
        - Когда изменятся - я узнаю, - ответила Железная Женщина. - Кое-что случится. Нечто определенное.
        - Но что? - спросил Хогарт. - Как мы поймем?
        - Вы увидите, - ответила Железная Женщина. - Или, может, надо сказать - услышите.
        Что она имела в виду?
        И в тот самый момент Железный Человек поднял огромный указательный палец.
        - Слышите? Началось.
        Люси и Хогарт прислушались. Сперва ничего не было слышно. Затем они различили какой-то звук - словно чей-то усталый выдох.
        Железная Женщина поднялась на ноги. Железный Человек встал рядом с ней. Неподвижно они стояли и прислушивались, глядя на город с вершины холма.
        - Что это? Море шумит?
        Теперь Хогарт услышал - чей-то выдох и стон. И еще один - выдох и стон. И опять - выдох и стон. Звук становился все громче. Словно кто-то стонал и приближался к ним со стороны города. «Что бы это ни было, - подумал Хогарт, - оно, должно быть, огромное, как море».
        Железная Женщина подняла правую руку и указала на что-то внизу.
        Темная туча, словно туман, сотканный из множества паутинок, стелилась по земле. Стоны исходили оттуда, из этой мглы? Туча росла у них на глазах, туман становился все более густым и закипал, словно море овсяной каши. И в то же время он был похож на сети, которые то спутывались, то расправлялись. Мгла накрыла весь город и болота. Клубы ее подбирались все ближе. И казалось, что стонет какое-то изможденное существо, и с каждым выдохом стонет все громче.
        Друзья не видели, не могли видеть, что происходило там, под покровом этой тучи.
        Мама Люси только что испытала еще одно потрясение. Каждые два-три часа она заходила в ванную перемолвиться с мужем парой слов. Не то чтобы он отвечал. Черный силуэт на дне ванной лежал совершенно неподвижно. Когда она стучала по краю ванной, он будто просыпался, неторопливым рывком поднимал себя со дна, и его выпуклые глаза проступали на поверхности воды. Уложив на бортик свой оранжевый подбородок, со стеклянным взглядом он повисал в воде, а она говорила ему что-то ободряющее.
        Глядя в эти холодные, круглые глаза с золотым ободком, ей трудно было поверить, что это Чарльз, ее муж.
        Но на сей раз, как только она приоткрыла дверь, в лицо ей повалили клубы темно-серого тумана. Похожего на дым - но без запаха. Это был странный туман - липкий и словно сотканный из паутинок. Она отерла их с лица, и на мгновение показалось, что паутинки облепили руку. Странная мгла была почти черной, как дым от горящей резины, и в комнате ничего не было видно; темные клубы повалили из ванной в дом.
        Немного погодя она различила, что клочья тумана, как дымовой сигнал, поднимаются из ванной. А потом увидела, что изо рта гигантского тритона - то есть изо рта ее мужа - выходят пузыри.
        Он лежал в воде, слегка опираясь на распластанные перепончатые лапы - черный, рельефный силуэт на белом кафеле. Мама Люси постучала о ванную, но он не обратил на нее никакого внимания. Где-то раз в три секунды он выпускал пузырь, который лопался, будто колечко дыма - словно тихо, едва слышно рвались те странные волокна, из которых состояла мгла. Она закатала рукав, опустила руку в воду и осторожно покачала мужа. Он по-прежнему не обращал на нее внимания, только выпустил три больших пузыря подряд.
        Он заболел? Что это - начало или конец?
        - Чарльз! - воскликнула она. - Чарльз!
        Она едва не кричала:
        - Чарльз!!
        Мама Люси приподняла мужа со дна ванны - в воде это было нетрудно. Раньше она опасалась прикасаться к ярко-оранжевому, будто ядовитому брюху с черными крапинками - оно казалось ядовитым, - но теперь она и думать об этом забыла. За подбородок она притянула его к бортику и уложила морду на край ванны. С неподвижным, остекленевшим взглядом он выпустил с губ еще один пузырь, который лопнул, разлетевшись на темные клочки; потом рывком подался назад и лег на дно. Со дна поднялся еще один пузырь.
        Неясно, что с ним творилось - но, похоже, он целиком сосредоточился на пузырях.
        В комнатах повисла густая, странная мгла; мама Люси прошлась по дому и открыла все окна. Она увидела, что миссис Уайльд, соседка из дома напротив, делает то же самое - изо всех открытых окон вокруг нее валили темные клубы. Мистер Уайльд стал огромной пресноводной креветкой и тоже лежал в ванной.
        - Как там ваш, пузыри пускает? - прокричала она соседке. - Мой Чарльз пускает странные такие, темные пузыри.
        - Час от часу не легче! - отозвалась миссис Уайльд. - Кажется, я схожу с ума!
        Подобное творилось в каждом доме. Во всех бассейнах, в баках для воды, в прудах - повсюду мужчины, превратившиеся в бессловесных созданий, пускали изо рта пузыри, и клочки темного, волокнистого тумана, словно сотканного из паутинок, поднимались над землей, как завитки дыма от бессчетных костерков.
        Туман сгущался и собирался в темную, мрачную тучу, которая все больше становилась похожей на сеть, наброшенную на землю. Весь день туча росла, а Железная Женщина и Железный Человек за ней наблюдали. В конце концов, Люси и Хогарту пришлось отправиться домой, внутрь тумана; но и там они слышали странный выдох-стон, который звучал, казалось, повсюду. Они долго сидели в ванной и наблюдали как папа Люси пускает пузыри.
        На следующее утро мгла из дома выветрилась. Отец Люси ждал кормежки, уложив подбородок на краю ванны. Пузыри пускать он перестал. И стон с улицы больше не доносился.
        Но небо потемнело, словно собиралась страшная гроза. Плотная свинцовая туча, будто сотканная из паутинок, нависла над землей. В неподвижный воздух не смела подняться ни одна птица.
        И снова Люси и Хогарт поднялись через лес на вершину холма. Две исполинские фигуры стояли там же, где они оставили их накануне. Друзья подошли поближе.
        - Что происходит? - прокричала Люси. - Что за странная туча?
        Но тут Люси и Хогарт увидели, что глаза Железной Женщины и Железного Человека светятся красным. Четыре мощных, будто лазерных, красных луча опустились на темную, стелившуюся по земле тучу.
        - Что-то происходит, - прошептал Хогарт.
        Они услышали плач - кто-то всхлипывал - так же громко и протяжно, как стонал накануне. И вот, на глазах у Люси и Хогарта в центре тучи, лежавшей над городом, выступил бугорок. Он стал подниматься и рос, будто сквозь покров мглы пыталась пробиться чья-то огромная голова. Они различили глаза - такие большие, что даже понять было нелегко, что это глаза. И их было больше, чем два. Теперь их стало видно совершенно отчетливо: огромные, печальные глаза. Впереди - два самых больших, по бокам за каждым из них - поменьше. И еще два поменьше у тех четырех. А дальше еще два, еще меньше. Всего восемь. Или десять?
        Как огромная пещера внутри тучи, рот медленно открылся, словно делая глубокий вдох. И раздался еще один всхлип.
        Туча превратилась в исполинскую голову - бесформенную, бугристую, похожую на медузу - или на осьминога, раскинувшего по земле свои длинные щупальца, - или на гигантского волосатого паука, сидящего на паутине величиной со всю страну.
        Рот открывался все шире и шире. Туча рыдала, как исполинский младенец - рот, распахиваясь, надавливал на глаза и заставлял их жмуриться. Четыре ярких красных луча, бившие из глаз железных исполинов, погрузились во тьму по-жабьи открытого рта гигантской тучи-паука.
        Всхлипы звучали теперь невероятно громко. Туча-паук приблизилась - ее подбородок лег на верхушки деревьев у подножия холма. Два ряда ее глаз опять открылись и горестно взирали на двух исполинов, и они услышали:
        - Отпустите меня!
        Слова, как туман, наполняли собой воздух, но звучали они приглушенно и будто сквозь помехи. Словно лежащая на земле паутина была чем-то вроде антенны, передававшей звук.
        После этого звука голос Железной Женщины показался негромким и привычным, но прогремел он, будто гром.
        - Сперва, - сказала она, - признайся, кто ты на самом деле.
        Какое-то время туча молчала, словно удивившись. Глаза ее были обращены вниз, на двух исполинов, из глаз которых исходили багровые лучи.
        - Признайся, - прогремел Железный Человек со страшным скрежетом.
        - Признайся, кто ты есть, - прогрохотала Железная Женщина.
        Туча-паук поднялась на дыбы и, выпучив глаза, проревела:
        - Я идол Богатства! Копить, копить! Еще, еще, еще больше денег! Все они попадают в мою паутину!
        Она разъяренно взглянула на них и тряхнула огромную паутину. Но четыре красных лазерных луча направились ей прямо в глаза, от чего те заморгали и зажмурились, и рот искривился.
        - Теперь скажи правду! Кто ты на самом деле? - прогремела Железная Женщина.
        Туча, похожая на голову чудовища, захлопнула широкий, плоский рот. Казалось, она ощетинилась и стала еще темней. Глаза сдвинулись, и в них заблестели зарницы.
        - Я идол Выгоды! Идол Победы любой ценой! Все трофеи попадают в мои сети!
        Туча поднялась на огромную высоту и послышался страшный хохот - она трясла паутину, словно сеть величиной со всю страну. Та самая туча, которая так мучилась и стонала, и так жалостно всхлипывала, теперь хохотала.
        - Ты исторг из себя всю ложь, - грохотала Железная Женщина, - а теперь признайся, кто ты на самом деле.
        Люси и Хогарт упали на землю. Звук был такой силы, будто миру пришел конец. Огромная туча поднялась еще выше - и в то же время, словно придавила собой землю. С изумлением Хогарт увидел, как синеватый длинный язык мелькнул, будто хлыст, обвил Железного Человека и увлек его за собой, в утробу тучи-паука.
        - Железный Человек! - закричал Хогарт, словно от этого был какой-то прок.
        Еще миг - и длинный язык мелькнул еще раз и плотно обвил Железную Женщину.
        - О нет! - воскликнула Люси. - Нет!
        Но тут - растянутый во всю длину - язык застрял. Он дернулся, пытаясь освободиться от Железной Женщины. Туча-паук широко открыла рот - губы ее дрожали, глаза будто пытались спуститься по толстой верхней губе, чтобы прийти на помощь языку. А язык попал в беду. Он не мог освободиться от Железной Женщины. Ее пальцы впились в него, будто страшные щипцы. Язык пытался втянуться через плотно закрытые губы и сбросить ее. Но она, переставляя руки, карабкалась по нему все дальше и, вытягивая язык еще больше наружу, поднималась все выше.
        - Аааааа! - прозвенел металлом жалкий стон, отзываясь эхом в дальних уголках неба. И туча-паук поднялась, перевернулась, будто кит, выныривающий из глубины моря, и обрушилась на город. И опять поднялась, и опять обрушилась. Рот открывался все шире - глаза выпучились и болтались, как волдыри. Люси и Хогарт оцепенели от ужаса. Железная Женщина одолела уже больше половины языка и подбиралась все ближе к миндалинам, висевшим в глубине черного рта-пещеры, который открывался все шире, словно пытался вывернуться на изнанку. Исполинская темная туча билась о землю. Как беспрерывные раскаты грома раздавался ее кашель. Железная Женщина пробралась уже глубоко в рот-пещеру, к самому основанию языка. Вдруг рот захлопнулся, и, рухнув на город, словно без сил, туча-паук замерла.
        Люси и Хогарт поднялись. Лица у них были мертвенно-бледные, волосы стояли дыбом, будто они пережили какой-то взрыв. Оба словно онемели. Похоже, что Железной Женщине и Железному Человеку пришел конец.
        Но в этот миг туча вздрогнула, и снова послышались всхлипы. Голос Железной Женщины, приглушенный и отдающийся эхом, донесся из утробы тучи-паука:
        - Признайся, кто ты! Признайся! Признайся!
        Каждое слово сопровождалось глухим стуком, от которого сотрясалась земля. И с каждым толчком раздавался странный звук - будто внутри корабельного корпуса со звоном падала балка. И с каждым ударом Туча-Паук подпрыгивала и тряслась, будто мешок с каким-то животным.
        - Это Железная Женщина! - воскликнула Люси. - Она пляшет там, внутри. Слушай!
        - А Железный Человек, - воскликнул Хогарт, - бьет себя в грудь, как в барабан!
        Туча-Паук открывала рот, все шире растягивая дряблые, дрожащие губы. Крупные слезы текли из-под плотно закрытых век и падали вниз, на город.
        - Мусор, - простонало огромное лицо. - Мусор.
        - Кто ты? - прогремела Железная Женщина глубоко внутри Тучи. - Повтори. - В такт ее словам гулкий топот сотрясал землю, и Туча-Паук дергалась и корчилась, как резиновая маска.
        - Я мусор, мусор, - донеслись жалкие всхлипы.
        - И кто тебя выметет? - громыхала Железная Женщина в такт своей пляске и странному гулкому стуку, сотрясавшему холм. - Кто тебя выметет? Кто? Кто?
        - Мама, - простонал огромный рот.
        - Кто?
        - Мама.
        - Кто?
        - Мама.
        - Повтори еще раз. Кто?
        - Мама выметет.
        Постепенно Туча-Паук начала вращаться - Железная Женщина плясала и кружилась внутри нее, увлекая ее за собой, будто платье. Стон звучал все резче, выше, тоньше. Края тучи приблизились к оси вращения, словно спагетти, накрученные на вилку. Двигаясь все быстрей, она поднялась над землей. Вскоре она вертелась уже, как огромный смерч. Железная Женщина плясала и кружилась, и в этой пляске закружилось что-то еще. Словно воронка смерча, оно поднималось теперь от земли. Исполинская Туча-Паук вместе с паутиной плотно обернулась вокруг этой воронки.
        - Это Космический Ящер! - воскликнул Хогарт. - Он возвращается в космос и забирает с собой эту мерзкую тучу.
        - А Железная Женщина? - воскликнула Люси. - Как же она?
        Высокая, темная воронка смерча, качаясь, поднималась все выше - так же, как раньше Космический Ящер спускался на землю. Хогарт и Люси смотрели, как завороженные. Туча-Паук и складки паутины плотно обернулись вокруг вертящейся воронки, лишь местами виднелись рваные края. Восемь глаз, должно быть, растянулись и сплющились, как резиновые. Но где Железная Женщина и Железный Человек?
        Смерч двигался вверх, словно буравя небо своим острием. Огромная, темная воронка, покачиваясь, поднималась все выше, и отдаляясь, все уменьшалась, и вскоре превратилась в размытое пятно, а пятно превратилось в точку - словно жаворонок мерцал в голубой вышине. И так они смотрели на небо, пока точка не исчезла вовсе.
        Люси и Хогарт опустили головы - воздух был таким прозрачным, что город под ними в утреннем солнце словно сверкал. Железная Женщина и Железный Человек вышли из леса и взбирались по склону холма. Люси бросилась им навстречу - и замерла. Хогарт догнал ее. Исполины остановились.
        - Что с вами? - воскликнула Люси. - Что случилось? - Раньше Железная Женщина была блестящей, иссиня-черной, но теперь она стала как железная решетка камина, в котором уже много раз разводили огонь - цвета розоватой ржавчины и синего пепла. Железный Человек выглядел так же. Словно в утробе Тучи-Паука была огненная печь.
        - Теперь ступайте домой, - сказала Железная Женщина. - И смотрите. Ждите и смотрите.
        Железный Человек не сказал ничего, только поднял огромную ладонь.
        Мама Люси, как и все, видела и слышала страшную бурю - что-то творилось внутри темной тучи. И она видела, как что-то темное завертелось волчком, поднялось в вышину и исчезло - словно весь этот страшный вихрь засосало в дырочку где-то в небесной синеве. Она стояла у окна в немом оцепенении, когда недовольный голос у нее за спиной произнес:
        - Полотенца! Куда подевались все полотенца?
        Она обернулась. Перед ней стоял ее муж - нагишом, прикрытый одним только маленьким полотенцем для рук, - и дрожал, покрытый мурашками с головы до пят. Мокрая челка прилипла ко лбу, а горестное лицо его обрамляла семидневная борода. Но самое ужасное было в том, что щетина на его подбородке и черные когда-то курчавые волосы теперь стали снежно-белыми.
        - Чарли! - воскликнула она, и лишилась чувств.
        Похоже, что худшее было позади. Мужчины выбрались из рек, прудов, бассейнов и ванн. Женщины сновали там и тут с охапками одежды и полотенец. Жизнь постепенно налаживалась. Зажегся свет. Поехали машины. Открылись магазины. Беспрерывно звонили телефоны.
        Но что-то изменилось. Во-первых, волосы побелели у всех мужчин - не только у отца Люси. Те, кто начинали только седеть или поседели не полностью, до того, как превратились в рыбу, тюленя, водяного клопа или пиявку, теперь смотрели в зеркало на серебристо-белые волосы и восклицали: «О Боже, ну вылитый дедуля!» - или: «А лицо-то не постарело?» А молодым людям, у которых раньше были курчавые золотистые волосы, или пепельные, или каштановые с медным отливом, едва хватало духу, чтобы увидеть мельком свое отражение в зеркале машины или в витрине магазина. «Неудивительно, - говорили они своим женам или подругам. - Что мы пережили - шутка ли! Страшней, чем тысяча привидений! Вы бы и сами поседели». Через несколько дней в парикмахерских и аптеках закончилась краска для волос.
        Но кое-что изменилось к лучшему. Все моментально осознали, что, коснувшись кого-то, не слышали больше тот страшный вопль. Теперь он звучал все время, но тихо-тихо - будто в ушах звенело. И что странно, этот звон то усиливался, то затихал.
        Отчего он усиливался, выяснить было легко. Когда вы заглядывали в мусорное ведро, он делался ощутимо слышнее. А когда сыпали порошок в стиральную машину, громкость подскакивала - казалось, что прямо над вашим домом пролетал реактивный самолет, и в гуле его двигателей слышались те самые крики. От этого становилось как-то не по себе. А когда белоусый мистер Уэллс глядел на ряды цистерн с токсичными отходами, звук набирал почти полную силу, и в ушах раздавался болезненный скрежет, словно что-то летело прямо на него, и ему приходилось поскорей отворачиваться.
        Так что забыть о случившемся никто не мог. Фермеры на своих полях стояли, слушали и думали. Владельцы Фабрик сидели в офисах, слушали и думали. Премьер-Министр на заседании Кабинета Министров сидел, слушал и думал - и когда кто-то брал слово, остальные смотрели на удивительно белые волосы говорившего и слушали внимательней, задумывались крепче.
        Все усвоили страшный урок. Но что теперь было нужно делать?
        Вскоре выход был найден.
        На следующее же утро обнаружилось нечто странное. Мужчины вышли на работу в Чикаго и увидели, что на цистернах с ядовитыми веществами лежат массивные сети желтого цвета, похожие на гигантскую паутину. Волокна были толщиной с карандаш, но легко ломались на короткие палочки. В этом крылась какая-то тайна.
        Подобные сети лежали на мусорных баках по всей стране. На всех кучах мусора, на ямах с навозом, везде - одна картина.
        Химики пытались выяснить, что это за вещество, но встали в тупик. Впрочем, довольно скоро они выяснили, как его можно применить. Оказалось, это идеальное топливо. Растворенное в воде, оно полностью заменяло нефть или бензин, однако, рыба в такой воде не погибала. И в камине оно отлично горело, но дыма и запаха не было вовсе. И в первое же утро образовались тысячи тонн этого вещества.
        На следующее утро случилось то же самое. И всем стало ясно, что ночью мусор и ядовитые отходы таинственным образом превращаются в желтую паутину.
        Даже на небольших кучах мусора где-нибудь в саду на заднем дворе - или на их месте утром появлялась паутина. Тогда можно было растворить волокна в воде и заправить этим топливом машину.
        Чудно!
        Вскоре люди увидели, как это происходило. С наступлением ночи во всех местах скопления мусора собирался туман, похожий на темную тучу, словно сотканную из паутинок. Точь-в-точь как лопнувшие пузыри, которые выпускали изо рта страдальцы мужчины в облике рыб, тритонов и лягушек. На следующее утро появлялась желтая паутина, а мусор исчезал - целиком или по большей части. А на следующую ночь исчезало и то, что оставалось. Туман словно съедал мусор, оставляя вместо него паутину.
        Неудивительно, что это назвали чудом. И подобное творилось по всей стране.
        Впрочем, если мусор или отходы попадали в речку или пруд, туман не собирался. Но стоило устранить протечку - и на следующее утро появлялась паутина. Так что протечки быстро устранялись, потому что всем хотелось получить волшебное топливо.
        Мистер Уэллс недолго почесывал свою лысую голову - он просто заделал все сливы в реку и начал складировать отходы, и те превращались в желтую паутину. Теперь его сотрудники ежедневно собирали урожай желтых волокон. Он мог импортировать отходы со всего мира, чем больше - тем лучше. Поставщики, разумеется, платили ему за услугу. А желтое волокно он потом продавал. Через короткое время он утроил зарплату всем своим сотрудникам.
        Вскоре также выяснилось, что это вещество - лучшее удобрение. А при особой обработке из него получалось средство от колорадского жука, безвредное для прочих насекомых и растений. А при другой обработке получалось средство от сорняков. В зависимости от способа обработки, это вещество могло применяться как угодно.
        И разумеется, никто не понимал, откуда оно взялось.
        - Чудо! - говорили все, качая головами. - Чудо и есть.
        - Похоже, что наши трудности, - сказал Премьер-Министр, - удивительным образом разрешились.
        Хогарту было пора отправляться домой. Утром в день его отъезда они последний раз поднялись вместе с Люси на холм. Паутина появлялась уже третий день. Люди по-прежнему недоумевали, что это за странные, ломкие желтые волокна. Люси и Хогарт знали не больше, чем все. Но они догадывались, что это как-то связано тем страшным поединком, когда Железная Женщина плясала в утробе Тучи-Паука и одолела ее силой Космического Ящера - когда Космический Ящер завертел ее, словно вихрь, и увлек за собой в небо.
        Железная Женщина и Железный Человек по-прежнему сидели на вершине холма среди кедров и каменных глыб. Железный Человек принес с болот машину орнитолога, и прессовал теперь обломки в компактные шарики. Казалось, что они вдвоем устроили пикник. Следы царапин и ожогов на них совсем исчезли - они даже сверкали ярче прежнего. Иссиня-черный металл Железной Женщины блестел как новый. Люси подумала: наверное, они друг друга отполировали. Вместе с Хогартом они уселись на траву, удивленно глядя на своих друзей.
        - Железный Человек, можно кое о чем тебя спросить? - поинтересовался Хогарт немного погодя.
        Железный Человек слегка повернул голову и перестал жевать в знак того, что слушает.
        - Откуда берется желтая паутина? - спросил Хогарт.
        Железный Человек снова принялся жевать. Он глядел на Железную Женщину и словно ждал от нее ответа. Наконец, Железная Женщина произнесла:
        - Откуда? - и замолчала.
        Некоторое время, пригнувшись и продолжая жевать, она работала над чем-то, что лежало у нее на коленях. И снова прозвучал ее голос - он рокотал почему-то в земле, или эхом отражался со всех сторон.
        - Откуда, - спросила она, - взялась Туча-Паук?
        - Пузыри! - воскликнула Люси - как можно было про них забыть.
        Железная Женщина жевала и, казалось, ничего не слышала, поглощенная работой над тем, что лежало у нее на коленях. Наконец, голос раздался снова:
        - А пузыри? Они откуда?
        Люси и Хогарт подумали одно и то же: очевидно, что пузыри вышли… из отца Люси, например - когда тот был гигантским тритоном. И из отца Хогарта, когда тот был гигантской лягушкой. И из других мужчин.
        Люси нахмурилась. То есть, Железная Женщина хотела сказать, что желтая паутина бралась оттуда же, откуда взялись пузыри? Из ее отца? И из других мужчин? Как это? Разве такое возможно? Но голос Железной Женщины пророкотал снова.
        - Надо сильно испугаться, - произнесла она, - чтобы сильно измениться.
        Люси подумала о том, как поседел ее отец. Внешне, и правда, он сильно изменился. Но главное переменилось внутри - какая-то глубинная причина порождала пузыри. Но в чем она? И каким образом?.. Глядя на таинственные исполинские лица, Люси и Хогарт терялись в догадках.
        Тут Железная Женщина повернулась к Люси и положила ей на плечи тяжелый, прохладный венок, сплетенный из цветов всех времен года. Позднее Люси посчитала их, и оказалось, что там было пятьдесят два вида цветов. Потом исполинские руки протянулись к Хогарту и положили на его плечи другой, точно такой же венок. Затем, подняв обе руки, она повесила еще один венок, намного больше и тяжелее, сплетенный целиком из наперстянок, на шею Железного Человека. Наконец, еще один она повесила себе на шею и расправила на груди - Люси увидела, что он был сплетен целиком из подснежников.
        Не произнося ни слова, они вчетвером сидели в теплых лучах утреннего солнца. Люси и Хогарт смотрели на исполинские лица своих удивительных друзей и прислушивались к тихому звуку в своих ушах. Вскоре звук заметно усилился - но это не был, как раньше, плач водных обитателей. Где-то очень высоко и далеко звучала музыка. Они оба посмотрели в синеву и прислушались. Кто-то пел - но не жаворонок.