Дар огня Екатерина Соболь
        Дарители #1
        Вволшебном королевстве укаждого жителя был свой чудесный дар, полученный отСердца волшебства. Тамобитали пугающие ночные стражи, прекрасная королева льда, могущественный волшебник Барс. Апотом волшебство исчезло. Стех пор прошло триста лет, ивнезапно история, которая давно стала сказкой, получила продолжение. Хватитли главному герою мужества, решимости идоброты, чтобы завершить то, чтонесумел сделать великий имогучий Сивард?

        Екатерина Соболь
        Дарогня
        ©Е.Соболь, текст
        ©ООО «РОСМЭН»

* * *

        Пролог
        Если вам скажут, чтоя, Олдус Прайд, нивчем невиноват, неслушайте. Втот день я повел себя какпоследний болван. Нодавайте я начну ссамого начала. Порядок - вотчто важно, когда рассказываешь оневероятных событиях.
        Накануне дня, когда порядку внашем королевстве пришел конец, япроснулся отоглушительного стука вдверь. Открыл глаза - идаже несразу сообразил, гдеименно заснул. Скоролевскими посланниками такое случается: слишком много путешествуем. Стук продолжался, ая моргал, глядя впотолок, пока невспомнил: явкакой-то унылой северной деревушке, сегодня канун Зимнего дня, азаснул я отусталости еще дозаката - ипрямо надиване. Свет заокном был вечерний, блеклый, значит, проспал я небольше часа.
        - Господин посланник, проснитесь! - громыхал задверью голос Седрига, хозяина гостиницы.
        Язастегнул мундир (кажется, ненате пуговицы), схватил сумку, куда складываю все, чтодобыл длякороля - такое безприсмотра неоставишь, - ираспахнул дверь.
        - Там… наплощади! - выпалил Седриг, тыкая всторону окна. - Какиз-под земли вырос!
        Видунего был такой бледный, чтоя молча бросился заним.
        Наплощади было людно: всеготовились кзавтрашней ярмарке Зимнего дня. Повсюду уже расставили столы ссоком ипирогами, развесили еловые ветки. Воттолько веселиться, кажется, такиненачали. Толпа была непривычно тихая - люди плотно обступили что-то вуглу площади иглухо, угрожающе перешептывались. Япротолкнулся сквозь толпу - привиде моего мундира все давали мне дорогу - иобомлел.
        Среди привычных, грубо сколоченных столов, закоторыми жались притихшие торговцы, высилось что-то невиданное. Огромный, будто вросший прямо вземлю прилавок изкрепко переплетенных веток, уставленный чашками, блюдцами, вазами икорзинами. Кому все это принадлежит, было ясно сразу: скриплер сидел прямо наприлавке, свесив вниз ноги-корни, ипротирал чашки полотенцем раза вдва больше его самого. Онбыл какдве капли воды похож навсех остальных изсвоего племени - корявый пенек сруками-ветками, ростом едва мне поколено, - новел себя более чем странно. Неулепетывал привиде людей, непытался спрятаться, аглавное…
        - Подходите, господа идамы, иособенно дети. Совершенно безвсякой платы - чашка лучшего чая, - вдруг проскрипелон.
        Наслух - какбудто ветер качает старую деревянную дверь. Даже незнаю, чтобыло более жутко: то, чтоон заговорил, илито, чтоон сказал «безвсякой платы». Обмен - основа жизни внашем королевстве, даже малые дети знают: нельзя никому давать свои игрушки илидругое имущество, непопросив ничего взамен.
        - …Акчаю - пряники, орехи, засахаренные лимоны, - прибавил скриплер, будто решил, чтоеще недостаточно произвел впечатление.
        Потолпе пронесся сдавленный, потрясенный стон.
        Говорят, встарые времена, ещедопотери Сердца, скриплеры держали повсему королевству чайные, гдедавали людям отдых имудрые советы. Поверить вэто трудно: всем моим современникам, атакже их отцам, дедам ипрадедам, скриплеры известны какобычные домашние вредители, которые стараются непопадаться людям наглаза, - так, шуршат иногда начердаке. Интерес уних один: хватать все, чтоплохо лежит, иутаскивать неизвестно куда, - конечно, неговоря приэтом нислова. Когда что-то пропадает илитеряется, люди говорят, чтоэто забрал скриплер, ичаще всего так оно иесть. Сказки продобрых говорящих скриплеров, мастеров чаепитий, - этодлядетей. Ну,так я думал дотогодня.
        - Никто инезаметил, откуда его прилавок взялся! - дрожащим голосом сказал Седриг. - Задержите эту деревяшку побыстрей, идело сконцом!
        - Ачто… - Голос уменя сел, ия прокашлялся. - Чтопропало?
        - Пока ничего,но…
        - …Прекрасное печенье, чайвысшего сорта длявсякого, ктопожелает, - невозмутимо проскрипел виновник всеобщего беспокойства.
        - Разон ничего неукрал, янемогу его задержать, - заявил я, думая отом, какглупо буду выглядеть, если начну гоняться заскриплером повсей площади. Идаже если поймаю - куда мне его деть?
        - Дакому еще запорядком следить, какнепосланникам? - возмутился Седриг. Ион был прав: действительно некому. - Амы пока клетку длянего найдем, сейчас, ябыстро… - Ион скрылся втолпе.
        Я,если честно, понятия неимел, чтоделать, никаких инструкций натакой невиданный случай уменя небыло.
        - Господа, нетолпитесь, - громко сказал я. - Здесь множество других развлечений.
        Никто недвинулся, ия твердо прибавил:
        - Тех, ктосейчасже неприступит квеселью, язадержу поподозрению вкраже.
        Люди заворчали, нотутже начали расходиться: унас вкоролевстве нет ничего хуже, чемподозрение вворовстве. Через минуту этот угол площади опустел, ия остался один перед пугающе нарядным прилавком.
        - Апельсиновый мармелад, желе изморошки совершенно безвсякой платы, - сообщил скриплер, вупор глядя наменя блестящими глазами, едва заметными среди складок коры.
        Яглубоко вздохнул иподошел ближе.
        - Увас есть разрешение наприсутствие здесь? - наобум спросиля.
        - Скаких пор нужно разрешение, чтобы быть наярмарке Зимнего дня? - спросил скриплер, вытирая полотенцем тоненькую чашку.
        Яструдом оторвал отнее взгляд - вещь старинной работы, явно сделана еще допотери Сердца. Вотбы купить ее длякороля…
        - Людям - ненужно. Аволшебным существам оно необходимо.
        Этоправило я выдумал находу: всеволшебные существа, кроме скриплеров, ужедавным-давно вымерли.
        - Мойнарод держал чайные испокон веков.
        - Этисведения ничем неподтверждаются.
        - Вывсегда такой скучный илитолько вчесть праздника, господин Прайд?
        - Япросто слежу запоря… Стойте, откуда вы знаете моеимя?
        Скриплер сделал вид, чтооттирает какие-то невидимые пятна наободке чашки, ия навис надприлавком, какмне казалось, угрожающе. Отрезкого движения уменя из-под воротника выскользнул медальон, и, прежде чем я успел отшатнуться, скриплер коснулся его своим тонким пальцем-веткой.
        - О,медальон-защитник. - Егоскрипение стало мечтательным.
        - Решите его стащить - будете вЦитадели еще дозаката, - сердито ответил я, заталкивая медальон обратно подрубашку.
        - Вызря беспокоитесь. Мыникогда неберем то, чтодействительно нужно хозяевам.
        - Ох,да что вы говорите. Авсе те старинные предметы, которые вы уже триста лет тащите повсему королевству, тоже никому ненужны?
        - Несомненно. Явсегда думал: если люди останутся безтворений предков, онибыстрее поймут, какубога их нынешняя жизнь. Итогда стряхнут смертельное оцепенение уныния, отправятся искать Сердце, вернут себе дары, икоролевство начнет жить, анетрястись надстаринными вещами. Жаль, чтоэтого так инеслучилось. Ното, чтодействительно нужно людям, мынеберем.
        - Нуконечно.
        - Вашмедальон никто изнас невзялбы. Этавещь важна длявас непотому, чтодорого стоит. Такие медальоны превращают вашу любовь кродичам вволшебство, которое их защищает, гдебы вы нибыли. Кстати, можно посмотреть портреты вашей семьи? Авпрочем, тамнет портретов. - Онбросил полотенце и, скряхтением приподняв огромный чайник, налил вчашку заварки.
        Япоежился. Откуда, Странника ради, этот деревянный воришка мог знать, чтовмедальоне?
        - Выположили туда попряди волос жены исына. Такая жалость, чтолюди разучились красиво рисовать. Один мастер древности даже мой портрет однажды сделал. Чаю, господин Прайд?
        Искриплер невозмутимо подвинул комне чашку.
        Мыпостояли, глядя друг надруга. Лично я думал отом, почему эта работа сделала меня таким занудой. Раздавалбы скриплер свой чай спеченьем - кому он мешает? Мойсын, увидев такое, отсчастья сума сошелбы. Ятоже, будь я вего возрасте.
        Номне уже двадцать семь, такчто я решил, чтонадо держаться твердо.
        - Покажите мне разрешение илибудьте добры уйти вместе сприлавком.
        Яотлично знал: подобных разрешений вообще несуществует.
        - Ну,если вы настаиваете… Секундочку.
        Скриплер вздохнул, прикрыл глаза ивытянул руку всторону. Из-под прилавка тутже высунулась еще одна деревянная рука - очевидно, тампрятался другой скриплер - ипротянула первому мятый лист бумаги. Язаглянул подприлавок: никого, второй уже ускользнул вщель между корнями прилавка.
        Скриплер какнивчем небывало подал мне лист, яразвернул его иобомлел.
        - «Подателю сего разрешается присутствовать наярмарке Зимнего дня. Олдус Прайд». Эточто, мояподпись? Подождите! Япомню, когда написал это! Впрошлом году. Моему сыну. Онбыл еще слишком мал, чтобы идти наярмарку, нотак хотел, чтоя написал ему разрешение!
        - Чтобы малыш сюных лет приучался кправилам ибумагам - онведь, повашему мнению, тоже обязан стать посланником.
        - Ядумал, этузаписку давно выбросили.
        Мнепоказалось, онусмехнулся, хотя врядли это можно утверждать оком-то настолько деревянном.
        - Яведь говорил: мысобираем вещи, которые ненужны владельцам. Мыверим, чтовсе однажды может пригодиться. Ну,теперь все впорядке?
        Яукрадкой обвел взглядом площадь. Люди покупали пироги, играли вснежки, бросали камни помишеням, тоидело поглядывая внашу сторону. Взгляды их ничего хорошего непредвещали: мрачные, подозрительные. Люди терпеть немогут все необычное, все, чтонарушает их спокойствие, - этому каждого посланника учат сразу.
        - Эторазрешение неподойдет, - громко исурово сказал я, так, чтобы вокруг услышали. - Нужно разрешение сбольшой королевской печатью.
        - Сейчас что-нибудь подберем.
        Искриплер невозмутимо полез подприлавок.
        - Подождите! - сердито прошептал я. - Мнененужно очередное ваше якобы разрешение! Мненужно, чтобы вы убрались отсюда. Зачем вы вообще явились?
        - Решил проверить, какпоживают люди. Кажется, неочень хорошо. Апочему вы непьетечай?
        - Уходите отсюда. Если неудастся посадить вас вклетку, онипросто сожгут прилавок и, скорее всего, вместе свами.
        - Несожгут, если вы скажете всем, чтоуменя вкусный чай ичто я нехочу никомузла.
        - Исчего вы взяли, чтоя это сделаю?
        - Стого, чтовы сказали «они сожгут», ане«мы сожжем». Орехи всахаре сегодня очень удались, попробуйте.
        Хуже всего было нето, чтоя незнал, какпрогнать странного говорящего скриплера сплощади, ато, чтоя инехотел. Слишком часто я вдетстве представлял себя усталым путником-героем, который после всех подвигов остановится отдохнуть вчайной ускриплера.
        Атот, кажется, этопочувствовал иподошел ближе, переваливаясь насвоих спутанных корнях. Отнего пахло теплым деревом, каквдровяном сарае летним днем.
        - Люди после потери Сердца стали совсем нете, чтораньше. Злые, сердитые. Держатся засвои порядки исвое добро. Мойнарод уже триста лет боится близко квам подходить - илипнут, илигорящей головней бросят. Нознаете, почему я пришел?
        Теперь он скрипел совсем тихо, ия нагнулся вперед, чтобы слышать. Медальон опять выскользнул из-под воротника изакачался ввоздухе между нами, нонаэтот раз я нестал его убирать.
        - Сегодня мы все проснулись ипоняли: что-то надвигается. Мыэто каждой веткой чувствуем. - Скриплер пошевелил одной изветок наголове. - Боюсь, людям скоро придет конец - те, кемони стали, несмогут спасти королевство. Япришел попрощаться. Вспомнить, вкакой дружбе были наши народы раньше, какие праздники устраивали. Такчто давайте все начнем счистого листа, - онпотряс редкими листьями наголове, - ивместе вспомним старые добрые времена. Впоследний раз. Выпейте чаю, Олдус. Яже вижу, вамхочется.
        - Умеете вы праздничное настроение создать, - пробормотал я иопрокинул чашку себе врот. Наверное, этобыл лучший чай, какой я пробовал всвоей жизни, новкуса я так инепочувствовал. Отслов скриплера уменя мурашки поспине поползли, и, чтобы успокоиться, яначал сбивчиво повторять Устав Посланников.
        - Намничего негрозит. Унас нет врагов. Наши худшие враги - воры, аони все вЦитадели. Наша главная ценность - имущество предков, аоно всохранности. Старинные предметы - ну, те, чтовы неукрали, - вкоролевской казне, аостальные скоро там будут. - Якрепче вцепился всумку. - Такчто ненадо меня запугивать.
        - Кстати, чтоувас там? - Скриплер кивнул насумку идолил чаю вмою опустевшую чашку. - Ячувствую старинные вещи. Неужели прямо тут икупили?
        - Ачто вас удивляет?
        - Моискриплеры давно обыскали все вэтой деревне. Тутнеосталось ничего, сделанного мастерами древности.
        - Ну,значит, наэтот раз мы вас обставили.
        Самодовольную улыбку я сдержать несмог. После потери Сердца уже триста лет застаринными предметами охотятся ипосланники, искриплеры. Какнигрустно признаться, вэтом соревновании обычно выигрывают юркие пни, которые могут пролезть влюбую щель.
        - Насвсегда вызывают изстолицы, когда умирают старики, - продолжил я (гордость недавала мне промолчать). - Мыосматриваем предметы вих доме и, если среди них есть старинные, честно платим заних наследникам. Вэтой деревне скончалась старушка, иунее начердаке я сегодня нашел вотэто.
        Яоглядел площадь - всекосились нанас, каждый изсвоего угла. Нуипусть. Япостарался встать так, чтобы загородить прилавок отлюбопытных взглядов, ивытащил изсумки два деревянных ящика: один большой, другой маленький. Увидев их, скриплер подавился воздухом.
        - Вотэтот стоил мне довольно дорого. Глядите, вкаком хорошем состоянии. - Япогладил покрышке большой черный ящик срезьбой ввиде волчьих морд. Даже после стольких лет насвоей работе я немог понять, какпредкам удавалось делать вещи такой красоты. - Правда, какой-то умник набил его булыжниками, итеперь они застряли иневынимаются. Пришлось тащить ящик вместе сними.
        Яоткинул крышку. Внутри лежало шесть камней: всеодинаковые, круглые исерые, размером почти скулак. Скриплер нето крякнул, нето свистнул - словом, издал какой-то совершенно недеревянный звук, - ия, довольный тем, какое впечатление произвел, провел рукой покрышке второго ящика. Тотбыл маленький, изсветлого полированного дерева - легко уместилсябы вкармане.
        - Этот подешевле, потому что неоткрывается, замок заело, нотоже явно старинной работы. Думаю, предки складывали внего леденцы, илитабак, иличто-то вроде того. Неплохой улов,а?
        Скриплер смотрел то наменя, тонаящики - онвыглядел настолько потрясенным, чтомоя самодовольная улыбка стала еще шире.
        - «Ипрежде чем навеки закрыть глаза, Великий Сивард сказал: “Однажды эта игра продолжится”», - проскрипел он так сдавленно, чтоя еле разобрал.
        - Нуда, таккончается сказка проСердце волшебства. Причем тутэто?
        Вместо ответа он достал из-под прилавка еще одну чашку, налил чаю, залпом выпил инаполнил снова. Ветки, которыми он вцепился вчашку, подрагивали.
        - Шкатулка секретов принадлежала Сиварду. Атемный ларец согненными камнями - егозаклятому врагу, разрушителю, - неразборчиво проскрипелон.
        - Сивард - самый знаменитый изгероев прошлого. Все, чтоему принадлежало, стоит таких денег, чтоврядли валялосьбы начердаке устарушки. Апосле разрушителя ивообще неосталось вещей - ябы знал.
        - Вэтой деревне небыло старинных предметов, мыпроверяли. - Взгляд скриплера как-то просветлел, будто он окончательно проснулся. - Иесли они там вдруг появились, кто-то хотел, чтобы вы их нашли. М-да, кажется, яошибся: вашнарод рановато хоронить. Игра продолжается. Знаете, чтотакое шахматы, господин Прайд?
        - Какая-то игра предков, видел однажды вкоролевской казне. Причем тутэто?
        - Этаигра показывает, какработает любое сказочное приключение. Суть вот вчем: есть фигурки двух цветов - черные ибелые. Среди них есть черный король ибелый король, исами они почти ничего немогут. Длятого чтобы заних сражаться, есть другая фигура: ферзь, всесильный воин. Воттакой. - Онвытянул ветку всторону, пошевелил пальцами ввоздухе, ивторой скриплер, который, очевидно, по-прежнему был где-то подприлавком, вложил внее деревянную фигурку, выкрашенную вчерный цвет, апотом вторую - такуюже, ноизсветлого дерева.
        - Дасколькож сокровищ вы прикарманили… - застоналя.
        Скриплер строго посмотрел наменя:
        - Неотвлекайтесь. Внашей игре белый король - этоБарс, величайший изволшебников, добрый покровитель нашего королевства, ачерный - этоОсвальд.
        - Освальд? Легендарный король, который загадал желание стать бессмертным иэтим угробил Сердце волшебства? - Ясухо рассмеялся. - Стех пор уже триста лет прошло.
        - Ихферзями, великими воинами, были Сивард иразрушитель. Вбитве заСердце они оба, каквы знаете, погибли. - Скриплер сбросил обе фигурки подприлавок, ия стоской проводил их взглядом. - Полегенде, однажды насвет появятся их наследники, новые ферзи, черный ибелый.
        - Апричем тут ящики?
        - Огненные камни - легендарное оружие разрушителя. Авшкатулку секретов Сивард спрятал кое-что длясвоего наследника. Этипредметы даже мы, скриплеры, триста лет считали потерянными, атеперь они вдруг нашлись. Ужедогадались, чтоэто значит?
        - Хотите сказать, чтоновые ферзи уже появились искоро сразятся заСердце волшебства? - Этобыло просто безумие, яхотел даже рассмеяться, ноничего невышло. - Ноя ведь… я неодин изних,нет?
        - Нет, конечно. Вигре есть фигуры поменьше ипослабее. Вы,пожалуй, ладья. - Скриплер выставил наприлавок пузатую фигурку изсветлого дерева, похожую набашню.
        - Уф,ну спасибо.
        - Асейчас вы отдадите мне шкатулку секретов, ия внужный час передам ее наследнику Сиварда. Открыть ее вы всеравно несможете, - будничным тоном прибавил скриплер ипротянул ветку комне.
        Ивот тут я наконец рассмеялся.
        - Шутите? Конечно, явам ее неотдам. Посланники искриплеры - худшие враги, вывечно уводите вещи унас из-под носа! Ивообще, яуже составил опись предметов, которые купил вэтой поездке.
        - Выее исправите.
        - Знаете что? Король назначил меня главой отряда посланников, хотя все они старше меня. Авсе потому, чтоя умею находить предметы иневыпускать их изрук.
        Скриплер вдруг улыбнулся - деревянные углы рта потянулись встороны.
        - Можно, ярасскажу вам историю? Промальчика, который так верил всказку проСердце волшебства, чтосделал себе деревянный меч - довольно неаккуратно, ноуж какмог, - изаявил родителям, чтоидет искать Сердце инеостановится, пока ненайдет иневернет людям дары. Ародители посмеялись надним исказали мальчику, чтоесли он будет идальше мечтать онесбыточном, тоникогда небудет зарабатывать много денег. Ион вырос, истал хорошим посланником, который круглый год ездит покоролевству ипокупает старинные предметы длякороля, почти невидя жену исына. Нозато ему платят десять золотых вмесяц иразрешают, каквсякому посланнику, иметь одну старинную вещь. - Онпостучал веткой помоему медальону. - Когда он последний раз был дома, егосын сказал, чтохочет стать какСивард, найти Сердце ивернуть людям дары. Анаш герой ответил ему, что, если он идальше будет верить вневозможное, никогда невырастет уважаемым человеком.
        - Откуда вы все это знаете? - выдавиля.
        - Думаете, скриплеры просто копошатся наваших чердаках итащат старые носки икорзины? Мыслышим все, чтовы делаете. Атеперь отдайте мне шкатулку - поверьте, Освальд сделает все, чтобы она недосталась тому, кому предназначена, ая сохраню ее вцелости.
        - Никто никому ничего неотдает просто так. - Ябыл так растерян, чтоперестал сохранять налице суровое выражение. - Может, купите?
        - Раньше, допотери Сердца, люди часто давали друг другу вещи просто так - этоназывалось подарок. Почемубы невозродить традицию прямо сегодня?
        Скриплер ждал, вытянув комне ветку, ичто-то такое было вего взгляде, чтоя какбудто насекунду стал тем, кемвоображал себя двадцать лет назад, - усталым путником, которого скриплер приветствует вчайной перед новыми опасными приключениями.
        Ия медленно поставил шкатулку изсветлого дерева перед ним. Скриплер улыбнулся, подтянул ее ксебе. Через секунду она исчезла подприлавком, ая словно очнулся. Осознание того, чтоя только что сделал, рухнуло наменя, какгруда камней.
        - Атеперь уходите, - пробормотал я. - Иприлавок заберите.
        - Ну-ну, Олдус, чтовы. Неволнуйтесь так. Выпейте еще чаю. Поздравляювас.
        - Ивас, - мрачно сказал я, отхлебнув изчашки. Даже если я прямо сейчас переверну прилавок, наверняка пособник скриплера уже утащил шкатулку. Какойже я болван. Если шкатулка иправда принадлежала Сиварду - ейценынет.
        - Яимел ввиду неЗимний день. Выдобровольно расстались сосвоей вещью, внаших чайных путники так ипоступали, носейчас эта традиция, увы, утеряна. Потрадиции скриплеров засвой подарок вы получите один мудрый совет. Аон вам пригодится - выведь отправляетесь потом вХейверхилл, верно?
        Язахлопал глазами. Откуда он мог знать?
        - ВХейверхилле хранится секрет, - важно сказал скриплер. - Аточнее, два. Жители дорого далибы зато, чтобы никто неузнал проодин изних, апровторой они исами незнают. Ивот мой совет: когда окажетесь там, внимательно смотрите посторонам икрепче держите ларец скамнями. Ябы иего забрал, данемогу - этотемное волшебство, мынеможем прикасаться ктаким предметам. Освальд жаждет заполучить эти камни инатворить бед. То,что люди неслышали онем триста лет, незначит, чтоон вдруг перестал быть бессмертным. Освальд никуда неисчез, онгораздо ближе, чемвы думаете. Ижаждет тогоже, чтоираньше: уничтожить Сердце раз инавсегда.
        Онтак это сказал, чтоуменя мороз покоже прошел.
        - Иеще кое-что, - прибавил скриплер. - Вамведь было приятно отдать мне шкатулку, верно?
        Язаносчиво фыркнул - этобыло глупо, новтот момент, когда я подвинул шкатулку кнему, яиправда почувствовал себя счастливым.
        - Допотери Сердца ваши предки говаривали: «Пусть озаряют звезды путь дарителей». Этозначит: если отдаешь что-то отвсего сердца, тысоздаешь особый вид волшебства. Ионо всегда возвращается ктому, ктосделал доброе дело. Незабывайте обэтом, Олдус, когобы нивстретили вХейверхилле.
        - Такчто уних хранится? - Яотодвинул чашку. - Еслибы что-то ценное, онибы давно уже это продали. Какой-то могущественный предмет-помощник?
        - Онет. Этоневещь. - Голос его душераздирающе заскрипел.
        Яподождал еще, нопродолжения непоследовало. Скриплер смотрел вдругую сторону, ия обернулся.
        Трое детей тянули родителей всторону прилавка, ате заруки тянули их назад.
        - Мам, нуможно, пожалуйста? Онже живой, каквсказках!
        - Вкуснейший чай, детки! Господин посланник подтвердит! - Скриплер посмотрел наменя, ия уныло кивнул.
        После того что я только что сделал, прилавок скриплеров уже неказался мне чем-то изряда вон выходящим.
        Идети срадостным визгом бросились кскриплеру. Родители сопаской пошли заними, аскриплер ловко вытащил из-под прилавка сразу пять чашек сблюдцами. Глаза унего блестели.
        - Атеперь, детки, скажите: почему, выдумаете, прилавок такой большой? - весело спросил скриплер. Исамже ответил: - Чтобы нанем можно было сидеть! Залезайте! - Идети срадостным визгом полезли посплетенным веткам наверх.
        - Нельзя сидеть настоле! - возмутился их отец.
        - Сегодня праздник, пусть развлекутся, - отмахнулсяя.
        Тотпосмотрел наменя круглыми глазами инеуверенно кивнул. Итут, расталкивая людей, которые опять начали собираться вокруг прилавка, кнам пробился хозяин гостиницы.
        - Нашел! Вот. - Онторжественно поставил передо мной клетку.
        - Ненужно, явсе проверил. Унего есть разрешение наустановку прилавка.
        - Какое такое разрешение?
        - Официально заверенное иподписанное представителем королевской власти, - хмуро сказал я, ихозяин гостиницы сник. Явпоследний раз бросил взгляд наприлавок - скриплера уже облепили дети, ион ловко крутился вовсе стороны, разливая чай ипротягивая им печенье.
        - Если мы еще встретимся, какя вас узнаю? - крикнуля.
        Скриплер взглянул наменя, ия вдруг понял: онстал выглядеть моложе, даже листьев наголове какбудто прибавилось.
        - Меня зовут Пал. Любой скриплер вам скажет, какменя найти.
        Ия улыбнулся. Надуше уменя стало так легко, словно я правда ему поверил: рано унывать, скоро придет наследник Великого Сиварда испасет нас всех.
        «Давно пора», - подумал я, оглядывая убогую, старую площадь, ипошел вгостиницу, держа Седрига подлокоть.
        - Завтра утром еду вХейверхилл. Знаете, кактуда добраться?
        - ВХейверхилл? - Седриг закашлялся. - Азачем вам туда?
        - Увидел наодной старой карте это название. Ядаже недумал, чтокто-то живет так высоко вгорах. Наверняка уних уже лет сто проверки непроводили - вдруг там завалялось что-нибудь интересное. Ачто?
        - Даничего. Эточаса три пешком вгоры, повозок свободных уменя сейчас нет. Ивообще, ничего вы втакой глуши некупите.
        Имне вдруг почудилось: оннехочет, чтобы я туда отправился.
        - Оттуда они нечасто спускаются, мыкним тоже неходим, - снажимом продолжал Седриг. - Зачем вам туда идти прямо вЗимний день? Оставайтесь лучше унас напраздник. Унас тут вон какая невидаль - разрешенный заверенный скриплер.
        Ноя только покачал головой. Жажда деятельности кипела вомне, каквода вчайнике скриплера Пала.
        - Явыйду нарассвете, - важно сказал я и, оставив растерянного Седрига посреди улицы, отправился ксебе.
        Всвоей комнате, скрипучей ипромерзшей насквозь, ярухнул накровать ипроспал дорассвета, наэтот раз никем непотревоженный. Когда первый луч бледного зимнего солнца глянул вокно, яоделся испустился вниз.
        Внизу было холодно иочень тихо, употухшего камина спал большой серый кот. Яхотел было позвать хозяина, нотут входная дверь распахнулась рывком, такчто холодный ветер взметнул вкамине пепел иосыпал им кота. Тотнедовольно мяукнул изаснул опять.
        Напороге стоял румяный, толстощекий человек врасстегнутом полушубке, какбудто ему было жарко даже натаком морозе.
        - Поздравляю сЗимним днем! - Онприветственно раскинул руки. - ЯЙенс Кэмпбелл, пекарь, старейшина Хейверхилла. Мнепровас Седриг рассказал. Говорит, выкнам сегодня собирались.
        Онкивнул надверь всоседнюю комнату: оттуда доносился мощный храп хозяина гостиницы, которого мои приготовления котъезду, кажется, ничуть непотревожили.
        - Амне Седриг говорил, вынеспускаетесь кним вдеревню, - подозрительно начал я. - Счего сам господин старейшина решил меня проводить?
        Йенс расплылся вулыбке:
        - Решил: дай, думаю, посмотрю, каквБарнаби гуляют!
        - Впять часов утра?
        - Да,что-то я рано. Атут вы. Вотэто везение - прямо напраздник господин посланник кнам едет! Нанашу ярмарку Зимнего дня решили посмотреть?
        Ямолча вышел задверь, ион тутже бросился замной.
        - Хорошо, чтовы нас посетите! Местечко унас отличное, хоть идальнее! - зачастил он, беспокойно поглядывая намой мундир. - Вы,кпримеру, знаете, вкакой деревне досих пор умеют соболиные полушубки шить?
        - Э… вХейверхилле? - предположиля.
        - Такизнал, чтовы проэто слышали! Ярмарка унас небогатая, нодлятакой скромной деревеньки неплохая! Расстарались мы вэтом году, увидите!
        - Скажите, авам знакомо вот это? - Яостановился ивынул изсумки ларец сбулыжниками: вдруг этот пекарь что-то проних знает?
        - Камешки какие-то. Незнаю. Ачегоэто?
        Лицо унего было простодушное, ия сразу понял, чтоокамнях он иправда ничего незнает, иссожалением убрал их всумку.
        - Деревня унас отличная, - опять затянул Йенс. - Ужтакое мирное местечко! Хорошо, чторешили кнам заглянуть! Иярмарка унас будет просто…
        Явздохнул иперестал слушать.
        Было прекрасное тихое утро, снег хрустел подногами. Йенс рассказывал, какие пироги будут уних наярмарке икакие развлечения. Лицо унего было безмятежное, румяное, ия подумал: ачто, если скриплер решил меня разыграть, обманом выманил шкатулку, ивХейверхилле ничего странного небудет? Яедва неспал находу, убаюканный рассказом Йенса. Самому расспрашивать было рано: если они иправда хранили что-то незаконное, сначала надо осмотреться.
        Дома попадались все реже, дорога упрямо карабкалась вверх между двух заснеженных склонов.
        - …Унас там тихо, спокойно. Скучновато, ябы сказал. Такаяже деревня, каклюбая другая, совершенно…
        Йенс вдруг насторожился, оборвав себя наполуслове. Ятоже наконец очнулся изаметил: сзади доносится какой-то странный шум, что-то похожее навеселый скрежет. Кто-то нагонял нас, ия замедлил шаг. Доэтого я слышал такой звук всего однажды, вдетстве, носразу узнал. Губная гармошка - редкий, ценный предмет. Откуда, Странника ради, онамогла взяться втакой глуши?
        - Икого сюда несет? - сосвирепостью, неожиданной длятакого радушного человека, пробормотал Йенс исжал рукоятку ножа, висевшего унего напоясе.
        Вскоре из-за поворота выехала скособоченная, запряженная хилой лошадкой повозка. Правил ею некто вистертой куртке скапюшоном. Увидев нас вдалеке, онмолниеносным движением оторвал гармошку отгуб испрятал вкарман.
        - Доброго утречка, господа, - поравнявшись снами, онпридержал лошадь. - Вамповезло, чтовэтот славный Зимний день великолепный фокусник решил удостоить визитом именно вашу деревню.
        Голос был совсем молодой, лица я почти невидел, новголове уменя сразу вспыхнуло кое-какое подозрение. Парень сидел, свесив ноги сповозки, нолевую держал как-то странно, будто немог распрямить ее доконца.
        - Езжай своей дорогой, оборванец, - грубо сказал Йенс. Привиде повозки его дружелюбие растаяло, какмасло насолнце.
        Яего понимал: тех, укого мало имущества, нигде нежаловали, асудя попотрепанному виду повозки, лошади иодежде владельца, симуществом дела унего обстояли так себе. Моиподозрения крепли скаждой минутой.
        - Хейверхилл - этоведь сюда? Поеду свами, вкомпании всегда веселее.
        - Хорошая идея, - быстро сказал я. - Неподвезете меня заодно? Ноги устали.
        Пекарь что-то возмущенно забормотал себе поднос. Даже приближаться кбеднякам было плохой приметой - можно заразиться их неудачей, - номне надо было проверить свою догадку.
        - Садитесь, если нешутите. - Человек вкапюшоне подвинулся, ия залез нахлипкую телегу - таскрипнула ипросела.
        Встолице мы досих пор берегли крепкие, добротные повозки, изготовленные предками, ноэту явно сделали недавно, тоесть была она полным хламом.
        Яудобно устроился накозлах и, сделав вид, чтомне жарко, расстегнул полушубок. Увидев мундир посланника, возница вздрогнул икак-то скособочился, пряча лицо. Нобыло поздно, яего уже узнал и, пока он неопомнился, дернул руку вперед истянул снего капюшон. Ярко-рыжие волосы сверкнули подблеклым солнцем.
        - Такиесть. Хромой воришка, - тихо сказал я, глядя напекаря.
        Тотшагал внескольких шагах отповозки, старательно показывая, какон возмущен тем, чтоя, приличный навид человек, селрядом стаким бедняком.
        - О,так вот вы какменя называли. - Фальшиво бодрым голосом пробормотал рыжий парень. - Ая надеялся - может, ловкий сокол, илимастер побегов, иливроде того.
        - Япомню твое дело, - спокойно сказал я. - Пятеро молодых людей пытались украсть старинную кружку, васзастали, пособники тебя бросили, потому что ты хромой инеможешь быстро бегать. Тебя приговорили кпяти годам вЦитадели, тыпросидел там год, апару месяцев назад сбежал.
        Рыжий парень еле слышно застонал.
        - Слушайте, яисправился, честно. Яничего некраду - годвЦитадели как-то отбил охоту. Яумею показывать фокусы. Езжу подальним деревням, зарабатываю, невысовываюсь. Ктож знал, чтопосланника понесет втакую глушь? Вечно мне везет какутопленнику.
        - Япопальцам могу пересчитать всех, кому удавалось сбежать изЦитадели, ивсе они - птицы куда покрупнее тебя. Серьезно, какты это сделал? Ствоей-то… ногой.
        - Ну,если я вам скажу, какя смогу опять провернуть этот трюк, когда туда вернусь? - Рыжий положил поводья наколени и, сведя запястья, протянул руки вмою сторону. - Давайте уже, нетяните. Язнаю правила. Выменя задержали, отвезете назад иполучите заэто что-нибудь. Чтотам получают посланники запоимку беглецов?
        - Тебе сколько, шестнадцать? Родителигде?
        Онвответ только пожал плечами, ия продолжил:
        - Зачем ты вообще украл ту кружку? Унас вкоролевстве надо быть безумным, чтобы взять чужую вещь.
        Онснова дернул плечом.
        - Слушайте, скаких пор посланники беседуют сарестованными? Наручники увас влевом кармане, надевайте уж побыстрее.
        Ещепару дней назад ябы так ипоступил, ностранная радость отвчерашнего разговора соскриплером все еще никуда неделась исейчас так иподбивала меня сделать глупость.
        - Поводья возьми, твоя лошадь всугроб уже заворачивает, - сказаля.
        Парень посмотрел наменя так, будто уменя выросла вторая голова, нопослушался.
        - Законы нашего королевства против воров разумны, - негромко сказал я, потягиваясь. - Унас слишком мало имущества, чтобы спускать такое. Ноя считаю, чтопяти лет многовато закражу кружки. Думаю, длявоспитания юных умов вроде тебя года вполне достаточно.
        Онвытаращил глаза:
        - Выточно посланник?
        - Яработаю вотделе поиска предметов, аневотделе наказаний. Ноимей ввиду: узнаю, чтоты кого-нибудь обокрал, передумаю. - Яразвернулся иприподнял ткань наповозке. Кроме старого одеяла, ведра воды иохапки соломы, тамничего небыло, ия удовлетворенно кивнул. - Кстати, насчет краденого - начем ты играл, когда ехал сюда?
        - Ниначем, - быстро ответил он, по-прежнему глядя наменя широко раскрытыми глазами.
        - Ага, конечно. Давай сюда. - Явытянул ладонь, ион, глубоко вздохнув, положил нанее губную гармошку. Ябережно повертел ее вруках. - Ееты явно украл, - пробормотал я. - Такие редкие предметы даже мне нечасто удается достать.
        - Неукрал. Онамоя, - запальчиво сказал он, ичто-то такое было вего голосе, чтоя почему-то сразу ему поверил. - Всегда внашей семье понаследству передавалась. Яее спрятал, прежде чем вту кражу ввязаться.
        - Продай ее мне. Заплачу два золотых, цена хорошая.
        - Ябы скорее бабушку продал, чемее. Нобабушки уменя нет, такчто можете занее небеспокоиться, и… - Парень оборвал себя наполуслове, иглаза унего будто потемнели. - А,я понял. Засвободуже надо чем-то расплатиться.
        - Укаждого есть предметы, которые непродают. - Япотер свой медальон, апотом протянул рыжему гармошку.
        Тотнедоверчиво посмотрел наменя ивдруг фыркнул иулыбнулся. Улыбка унего была наредкость хорошая, онабудто заново перерисовывала его бесцветное, худое лицо.
        - Вотэто денек, - тихо сказалон.
        - Увас все впорядке? - неожиданно подал голос пекарь, по-прежнему держась нарасстоянии. - Держите карманы крепче, господин посланник, такой оборванец может ивором оказаться.
        - Полный порядок, господин старейшина, - жизнерадостно сказал рыжий, пряча гармошку.
        - Откуда знаешь, чтоя старейшина? - подозрительно спросил Йенс.
        - Сразу видно! Внушительность, величие, царственная фигура, мощный голос.
        Ябыл уверен, чтотакой грубой лестью никого некупишь, ноЙенс приосанился игордо выпятил подбородок.
        - Устрою ввашей деревне просто грандиозное представление, многоуважаемейший господин старейшина. Могули я занего рассчитывать натри медяка?
        - Посмотрим, - важно сказал пекарь. - Если хорошо нас развлечешь, получишь что-нибудь. Хотя стакого, какты, довольно идвух. Господин посланник, может, слезете оттуда? Ябы вам пронашу деревню еще порассказал.
        - Если хотите, яподвинусь, вытоже сядете, место есть, - сготовностью сказал рыжий.
        Йенс гневно отвернулся изашагал быстрее.
        - Откуда знаешь, чтоя уже устал его слушать? - весело пробормоталя.
        - Еслиб я невидел дальше собственного носа, сиделбы еще вЦитадели, - фыркнул он. - Желаете послушать музыку?
        - Невозражаю, - кивнул я. - Хотя, думаю, мастера древности играли получше.
        - Этоуж само собой. Номастеров нет иуже небудет, аплохо - всегда лучше, чемникак. Думаю, обэтомже думал тот, ктосделал эту телегу, - сказал он, пнув свое душераздирающе скрипящее средство передвижения, ивытащил изкармана гармошку.
        Мыехали уже долго, авокруг ничего неменялось. Вдоль дороги непопадалось ниединого дома, только сосны да ели, крепко одетые инеем. Японял, чтоХейверхилл уже близко, когда внебе начали загораться разноцветные огни - ихзапускают вЗимний день вкаждом городе идеревне, отЛютого Севера доПерсикового Юга. Запасы этих огней итрубки дляих запуска - единственное, чтопосле предков осталось визобилии. Запасов было столько, чтовкаждом городе идеревне досих пор вЗимний день могли запускать огни. Длямногих это были самые счастливые минуты. Люди собирались и, затаив дыхание, смотрели, каквзмывают внебо огни, - самая яркая икрасивая вещь, какую они увидят загод.
        Огни вспыхивали внизком небе итутже таяли, каксахар вгорячей воде, скрипела телега, звенела гармошка, лошадиные копыта схрустом вдавливались вснег, ипочему-то настроение уменя было просто отличное.
        Азатем - алые огни какраз сменились зелеными - язаметил кое-что странное. Вдоль одной стороны дороги - той, чтошла почти отвесно вверх, вгору, - настволах всех деревьев была выжженная полоса, будто кто-то провел факелом наодной высоте, науровне моего плеча.
        - Чтоэто такое? - поинтересовалсяя.
        - А? - вскинулся Йенс. - Где? Метки? Даэто пожар лесной унасбыл.
        - Какой-то странный пожар.
        Йенс дернул плечами, беспокойно поглядывая нагору. Япосмотрел тудаже иувидел: высоко насклоне среди деревьев пробирались люди вбелых охотничьих полушубках, человек десять. Один изних замахал Йенсу рукой. Тотсделал вид, чтонезаметил.
        - Никто иникогда неохотится вЗимний день, - насторожился я. - Чтоони там делают?
        - Дая незнаю, ктоэто.
        - Онивам помахали.
        - А,ну, значит, наши парни издеревни решили пойти ловушки проверить. Аможет, идичь подстрелить. Тамуже, наверное, ярмарка началась, - изовсех пытаясь казаться спокойным, выдавил Йенс.
        Ноя видел, какон напуган: отего самоуверенности неосталось иследа. Онбольше неснимал руку сножа.
        Мышли все дальше, ятревожно вглядывался влес. Вокруг было тихо ипусто, снег искрился, какглазурь наторте. Потом вдалеке я заметил неясное движение. Кто-то вскрикнул. Вэтом лесу явно что-то творилось.
        Ясделал рыжему знак придержать лошадь, спрыгнул сповозки, нагнал Йенса исхватил его зарукав. Авдруг скриплер меня всеже необманул?
        - Если вы сейчасже нескажете мне, вчем дело ипочему кто-то охотится здесь впраздник, явызову других посланников. Иотдел поиска, иотдел наказаний. Ивсе вместе мы выясним правду. Каквам такой план?
        Йенс задышал тяжело, какбык, ия выложил лучшую свою карту.
        - Доменя дошли слухи, чтовы здесь кое-что скрываете. Уверен, вамнехочется, чтобы обэтом узнал отдел наказаний. Илинет?
        - ЭтоСедриг проговорился, да? - сдавленно забормотал Йенс. - Старый пень! Такизнал, чтонельзя ему рассказывать! Мынивчем невиноваты, унас хорошая деревня! Япотому вас ипровожаю, изБарнаби по-другому недобраться. Седриг мне ночью послал сптицей весть, чтовы кнам идете. Сегодня день охоты, ия боялся: вдруг кто-нибудь изнаших ввас попадет илиэтот нелюдь сам навас бросится, вотирешил проводить, чтобы…
        - Нелюдь? - переспросиля.
        Йенс тревожно оглянулся назастывшийлес.
        - Нампора, господин Прайд. Серьезно пора. Давайте мы лучше уменя дома поговорим, янастол соберу, обед хороший устрою, азаодномы…
        - Слушайте, Йенс, - яположил руку ему наплечо, хотел, чтобы получилось дружелюбно, носжал стакой силой, чтоон поморщился, - пока необъясните, ясместа несдвинусь.
        - Помните сказку проВеликого Сиварда иСердце волшебства? - выпалил Йенс, иуменя поспине пополз холодок. - Помните, уСиварда был враг, разрушитель? Ачто он делать мог, помните?
        - Унего был дар уничтожать все, кчему он прикоснется, - медленно началя.
        - Вэтом лесу живут парнишка иего отец, - будто через силу выталкивая слова, сказал Йенс. - Иупарня - дар. Странником клянусь, такойже, какуразрушителя.
        Язамер, приоткрыврот.
        - Ноэтого неможет быть, - упрямо пробормотал я. Одно дело - слушать болтовню скриплера наярмарке, адругое - действительно внее поверить. - После потери Сердца даров небывает. Идаже еслибы вкоролевстве родился кто-то сдаром, особенно таким, егодержалибы подстрогим присмотром. Кактакое возможно, чтобы…
        - Дамы договорились! - Йенс повысил голос исбивчиво, перепуганно зачастил: - Отец унего обычный, просто охотник. Онинездешние, пришли лет десять назад, поселились высоко вгорах. Этопарень оставил метки надеревьях, чтобы мы вих охотничьи угодья неходили. Мытут неохотимся ивообще ниногой, новдруг дети случайно забредут?
        - Яничего непонимаю, - честно сказал я. Мытак истояли посреди дороги. Рыжий парень опустил поводья имолча переводил взгляд сменя наЙенса иобратно. Судя полицу, онневерил вэтой истории ниединому слову. - Успокойтесь иговорите медленно, ладно?
        Йенс состоном выдохнул.
        - Первые пару лет, какони пришли, вообще тише воды были, только отец спускался иногда вдеревню дичь продать, аребенка мы иневидели ниразу. Апотом, летпять назад, голодная зима была, долгая, страшная, всядичь ушла, имальчишка залез кодному нашему крестьянину украсть овцу. - Йенс говорил все быстрее, захлебываясь словами. - Подошел кней, руку протянул, воттак, только пальцем ее тронул, аона тутже замертво иупала. Датолько крестьянин это увидел, шумподнял. Акогда наовцу глянули, наней след жженый остался, там, гдеон прикоснулся. Всесразу вспомнили - всказке разрушитель тоже самое делал, только тот-то еще людей вот так убивал, тронет - ивсе. Мытогда сгоряча сами чуть мальчишку непорешили.
        Янедоверчиво фыркнул, хотя насамом деле мне было так жутко, чточуть волосы нешевелились.
        - Ноесли это правда, почему вы невызвали посланников?
        - Дамы хотели, итут отец мальчишки пришел. Инас уговорил: дескать, егосын тихий, больше никого нетронет, аесли еще раз сбежит, тогда делайте что хотите. Выбы видели его отца - мрачный тип, ивзгляд унего… спорить незахочешь. Ну,мы идоговорились: пусть влесу живут, онинам каждый месяц приносят дичь ишкуры, амы заэто помалкиваем. Унас редко кто бывает. Мынеходим наих землю, вонпарень подпалины надеревьях оставил, чтобы показать границу, изанее невыходит, даже когда его загоняют. Понимаете, онишкуры уж очень хорошие достают, дельных охотников уже давно несыскать, аэти…
        - Подождите, - перебил я, вытирая лоб. - Ктокого загоняет? Высказали, чтонеходите туда. Тогда почему сейчас влесу столько ваших людей? Никто иникогда неохотится вЗимний день.
        Йенс насупился ипочесал шею. Онбыл красный какрак.
        - Тогда, пять лет назад, вдеревне большая ссора вышла. Многие говорили, чтонадо вызвать посланников идело сконцом, пусть его вЦитадель посадят, удругих ивообще руки чесались самим отнего избавиться. Итогда папаша парнишки одно условие предложил. Сказал, чтомы можем раз вгод напарня охоту устраивать. Если наши смогут его убить, отец нам мстить небудет, ноесли несмогут, мывесь оставшийся год его нетрогаем, ипосланникам незаявляем. Заодно инаши парни тренируются, ну, каквсказках начудовищ охотились. Молодые они, охота героями себя почувствовать, агде им еще удаль показать? Мыисогласились. Этоего отец нас заставил, ясно? Лично я всегда, всегда был зато, чтобы отпарня просто избавились, яверный слуга короля! - Онперевел дыхание. - Охота каждый год вразный день, мыслучайно выбираем, чтобы парень сотцом подготовиться неуспели, просто тыкаем вкалендарь вслепую, анаэтот раз случайно вЗимний день попали.
        - Исейчас они пытаются его поймать, - пробормотал я. Вэто было невозможно поверить, нострах нарумяном простом лице Йенса был так отчетливо виден, чтоневольно передался имне. - Ваши охотники что, стреляют вчеловека?
        - Даэто уже пятая охота, апока живой. Даон, наверное, вроде какинечеловек, разнетакой, каквсе, верно? Так, задели его пару раз, ночтобы насмерть - небыло такого! - залепетал Йенс. - Онбыстрый, какбелка, отстрел уворачивается, лесхорошо знает. Изачем он вам сдался? Пойдемте отсюда, ярмарка уже точно началась, имы…
        - Забудьте проярмарку. Нужно поймать его иотвезти водворец. Если вы говорите правду, человек сподобным даром неможет разгуливать насвободе. Егонужно держать вособом месте, гдеон непричинит никому вреда, имне очень нужно, чтобы вы мне… - нодоговорить я неуспел.
        Кто-то бесшумно выскочил надорогу прямо перед нами.
        Меня зовут Олдус Прайд. Запомните мое имя, выего еще услышите: говорю безложной скромности. Ноэта история необомне.
        Онаотом, ктосовершил нечто удивительное, и, каквсегда бывает втаких случаях, всякий пересказывает историю по-своему. Каких только выдумок мне неприходилось слышать! Ноя передам вам чистую правду: то, чтоповедал мне онсам.
        Темзимним утром я встретил его впервый раз, исэтого, собственно, всеиначалось.
        Глава1
        Охота наохотника
        Кабан шумно несся вперед, ломая кусты, проваливаясь вснег, - тристрелы торчали унего вбоку ичто толку? Длятакого матерого зверя - просто царапины. Чтобы добить, надо попасть вухо, адляэтого надо подобраться ближе, иГенри уже рассчитал, какэто сделать, когда его план стреском разбился ободну простую истину: никогда незнаешь, чтовзбредет вразгоряченную погоней кабанью башку. Зверь, видимо, решил, чтобегать ему надоело ипора вчестном бою разобраться, ктосильнее. Онрезко развернулся ибросился Генри навстречу.
        - Ну,блеск, - выдохнул Генри.
        Стрелять? Неуспеет. Лезть надерево? Неуспеет. Онрасправил плечи, поймал злобный взгляд кабана - истянул перчатки. Вголове стало пусто иясно: звенящая, яркая тишина. Онрванулся всторону, перекатился поснегу, акабан сревом проскочил напару шагов дальше, ипрежде чем зверь успел развернуться, Генри прыгнул ему наспину.
        Ввоздухе запахло паленым, кабан хрюкнул иповалился набок - Генри едва успел откатиться, чтобы сотня килограммов мяса нерухнула нанего сверху.
        - Слишком легко, - пробормотал он, натягивая перчатки. Руки тряслись. Когда ему стало лучше, онзасвистел уверенно, громко, чтобы услышал отец.
        Через четверть часа отец спустился сосклона ипосмотрел накабана.
        - Неплохо, да? - хмыкнул Генри. Онсосредоточенно рассматривал подпалину нашее зверя - слишком крепко схватил, испортил шкуру.
        - Вотэто - неплохо? - угрюмо переспросил отец. - Полтора часа, Генри, тыугробил напогоню заэтой свиньей.
        - Напревосходную, успешную погоню, пап. - Генри вытащил веревку иначал связывать кабану ноги.
        - Данеужели? Может, мнееще сказать, какой ты молодец?
        - Чтотакое «молодец»? - нахмурился Генри. Отец часто говорил слова, которых он незнал, - раньше отец жил вмире людей, ауних много непонятных слов.
        - Дурацкое слово, которым люди расхваливают друг друга засделанную работу. Атеперь слушай меня. - Отец отрубил отближайшего куста толстую, длинную ветку ибросил ему. - Медленная, неуклюжая победа - этопочти поражение.
        - Пап, этоже четырехлеток! Унего шкура толстая. Даникто изэтих деревенских охотников близкобы ктакому неподошел!
        - О,я даже несомневаюсь. - Поголосу отца Генри сразу понял: сейчас будет нравоучение. - Затобой посылают самых слабых, Генри, чтобы они хоть чему-то научились. Нооднажды ты встретишь других людей - опасных, умелых, - икакты думаешь, чего они захотят? Подружиться стобой? Может, поболтать? Нет. Люди завидуют тебе итвоему дару, акогда они чему-то завидуют, онихотят это уничтожить. Атеперь вернемся ккабану. Когда он вышел кводопою, твоя засада была вполукилометре отнего. Вполне можно было попасть вухо.
        Генри закатил глаза иначал привязывать ноги кабана кпалке.
        - Пап, даэти парни издеревни стакого расстояния ивсамого кабанабы непопали. Апока я сильнее их, всевпорядке, разве нет? Откуда тут другие люди-то возьмутся?
        - Откуда угодно ивсамый неподходящий момент. Знаешь, если искусство охотников изХейверхилла, по-твоему, предел мечтаний, нампора поговорить отвоем будущем.
        - Что, обязательно сейчас? - застонал Генри и, кряхтя, положил один конец палки себе наплечо.
        Отец сделал тоже самое совторым концом, иони побрели вверх посклону. Тяжелая туша чуть покачивалась втакт шагам, клыкастая морда рыхлила глубокий снег.
        - Люди никогда неоставят тебя впокое, - пыхтел отец, пошатываясь подвесом туши. Ничто насвете немогло помешать ему давать наставления. - Чтобы спасти свою жизнь, тебе надо быть непросто сильным. Тебе надо быть лучшим.
        - Эй,пап. Нояже молодец, да? - Генри улыбнулся вовесь рот ипоудобнее уложил палку наплече. - Он. Просто. Огромный.
        - Тысамодовольный маленький паршивец, идодобра это тебя недо…
        Что-то будто разорвалось ввоздухе, Генри дернулся, пригибаясь, ипалка сползла сплеча. Кабан провалился вснег, теперь вверх торчали только привязанные кпалке ноги.
        Внебе, наддальними деревьями, загорелись огни. Синие, красные, зеленые… Онивзвились вверх, замигали ипогасли, анаих месте тутже появились новые. Генри сглотнул. Ничего страшного - просто День Угрозы. Развгод люди издеревни подбрасывают цветные огни прямо внебо, чтобы показать свою силу ивласть. Нуничего, однажды он им покажет, ктодействительно силен.
        - Такибудешь стоять илипоможешь мне вытащить изсугроба этого хряка? - сердито сказал отец.
        Генри повернулся когням спиной, взялся было запалку - иостановился. Сделал несколько шагов вниз посклону.
        Наснегу были видны следы какого-то зверя.
        - Пап, смотри. Похоже нарысь, нонеона - след слишком большой. Ипальцы урыси тоньше, ишаг длиннее, иеще она следы когтей оставляет, атут ихнет.
        Генри выпрямился, сделал пару шагов вдоль цепочки следов - иброви унего поползли вверх.
        - Откуда зверь вообще тут взялся? - Онткнул впервый след. - Ясначала подумал, онпрыгнул вон стой сосны, нотут шесть споловиной метров, какже он… Неплохой прыгун, да? Немогже он взять иисчезнуть, - пробормотал он иповернулся котцу. Тотвсматривался вследы тяжелым, неподвижным взглядом.
        - Этобарс, - выдавил отец.
        Аогни становились все пышнее, ярче. Полесу прокатился сначала розовый свет, потом оранжевый, икаждый раз снег пропитывался этим светом насквозь, словно кто-то лил нанего воду скраской.
        - Барс? Никогда протакого зверя неслышал. Ноон явно крупный, сотличной шкурой. - Генри страшно устал заутро, ноему хотелось показать отцу, чего он стоит. - Отнесем кабана, апотом я вернусь ивыслежу этого барса - отменя неуйдет. Пап, тычто? Чтотакое?
        Отец присел наодно колено итронул след.
        - Поверить немогу, - тихо сказалон.
        Ночто он имел ввиду, Генри так инеуспел спросить.
        Леспо-прежнему освещали цветные вспышки, ониделали его чужим, незнакомым, и, наверное, поэтому Генри услышал свистящий шепот стрелы слишком поздно, новсеже успел, дернулся вниз, истрела врезалась вствол дерева.
        Онет. Только несегодня.
        Генри замер наместе, теряя время, хотя чувствовал: сейчас они выстрелят снова. Отец так истоял прямо, даже непытался спрятаться, будто забыл обосторожности. Онвсегда ходит втемном полушубке, сГенри его никак неспутаешь, охотники это знают, имнезачем стрелять вотца, неон им нужен,но…
        - Папа, идидомой, - пробормотал он, тревожно оглядываясь, определяя, гдепрячутся охотники. Нужно было увести их какможно дальше отсюда. - Нестой тут, бросай тушу иуходи, слышишь?
        Отец встряхнул головой ипосмотрел нанего странным, незнакомым взглядом, хотел что-то сказать, нотут вдерево попала вторая стрела - иГенри сорвался сместа.
        Онмчался вперед, краем глаза выхватывая избелизны леса полушубки охотников. Свет вокруг по-прежнему был разноцветным, онсбивал Генри столку, нотакже он сбивал иприцел охотников. Опасность отдавалась вушах высоким, пронзительным звоном, онуходил отодного охотника инапарывался надругого, нолюди даже незнают, чтозначит быть хорошим стрелком. Онимедленные, неуклюжие, и, пока они натягивали тетиву, онуже уходил сприцела имчался дальше, нечувствуя больше нистраха, ниусталости, недумая овремени, ислишком поздно понял: ониобманули его. Онизагнали его туда, гдемежду деревьями была натянута сеть, выкрашенная белой краской, онврезался внее совсего размаха иедва незастонал - болван, какон мог так попасться?
        Генри сорвал сруки перчатку, рванул сеть насебя - ита осыпалась золой. Дарспас его второй раз задень, новремя было потеряно, люди нагнали его, оннеуспел даже дернуться - истрела насквозь прошила ему плечо. Зато сеть больше недержала, ион поднырнул подследующую стрелу, прополз поснегу ибросился дальше, стараясь недумать орвущей боли вплече. Охотники кричали что-то, довольные своим обманом, онпетлял среди них идеревьев, апотом, резко сменив направление, стремглав бросился кскалам. Таместь замерзшая река, берег нависает так, чтоподним можно спрятаться.
        Сразбегу проехав польду, Генри соскользнул подоткос. Сердце колотилось медленно итяжело, левый рукав пропитался кровью, норана нетакая уж тяжелая, бывало хуже. Онодним движением вытащил стрелу, насекунду ослепнув отболи, ссилой перетянул платком руку надраной, держа один конец зубами. Если кровь будет капать наснег, егоиребенок выследит. Генри вытер мокрый лоб ивжался спиной вобледеневшие камни, пытаясь сквозь сорванное дыхание расслышать, удалосьли ему сбить людей соследа.
        Новместо этого он услышал кое-что другое: тихое звериное фырканье.
        Генри повернул голову - изастыл.
        Шагах вдвадцати отнего, ниже потечению замерзшей реки, сидел огромный зверь ссеребристо-серой шерстью, иГенри сразу понял: тотсамый.
        Странным было нето, чтобарс укрылся здесь отохоты - место удачное, почемубы инет? Странным было другое: припоявлении Генри зверь даже ухом неповел. Стрелять? Такого содного выстрела неубьешь, особенно сраненым плечом, только разозлишь. Бежать? Просто смешно - догонит запару секунд.
        Апотом барс поднялся инеспешно пошел вдоль каменного откоса прямо кнему, иГенри вдруг понял, чтодробный, стучащий звук, отдающийся унего вушах, издают его собственные зубы.
        Хуже быть уже немогло, нотут снависшего надними скалистого берега раздались осторожные хрустящие человеческие шаги - истрах полоснул Генри, какножом. Охотники нашли его, сейчас заглянут подоткос, ивсе. Остается только понять, ктоубьет его раньше. Лучшебы зверь. Умереть отруки людей - слишком унизительно.
        - Вототличное место, - сказал один охотник. Втишине звук показался оглушительным. - Доставай бутерброды.
        Такого слова Генри незнал. Может, этокакое-то оружие людей? Онбесшумно перенес вес наодну ногу, приготовился сорваться сместа, чтобы неумирать бездраки, ноничего непроизошло: наберегу было тихо. Потом послышались хруст ичавканье.
        - Большой Патрик орал, чтоподстрелил чудище, такнаши теперь повсему лесу разошлись иищут. Следы потеряли, вотпридурки!
        Барс остановился ипосмотрел наверх, словно тоже прислушивался кразговору. Почему он такой спокойный? Может, больной? Леднаскалах блестел, какстекло, асвет вокруг все время менял оттенок, иподним все выглядело зыбким, ненадежным. Генри замер, прикусив перчатку, чтобы дышать потише.
        - Короче, никто инезаметит, чтонас нет. Хоть отдохнем отэтой беготни. Если спросят, почему совсеми следы неискали, скажем, чторешили проверить тут, уреки, очень внимательно искали, но… - охотник откусил отчего-то иначал шумно жевать, - ненашли. Понял, мордастый?
        Генри непонимающе нахмурился. Оннемог вообще неоставить следов, почему они так плохо осмотрели место?
        - Слушай, Хью, - сказал второй голос, густой инизкий - такбы, наверное, разговаривали медведи, еслибы умели, - авдруг он правда сюда побежал исейчас бросится нанас?
        - Даладно, чудищеже несовсем тупое! Гдеему тут прятаться, неврусло рекиже он полезет! Тутскользко, шеюможно сломать!
        - Аесли он правда туда залез?
        - Нуты итупица! Патрик говорит, чторуку ему прострелил. Вотеслиб я взял стрелу ивоткнул тебе вруку, тыбы что делал?
        - Ябы плакал. Икричал: «Помогите!»
        - Вотименно! Любойбы так делал. Атут тихо, такчто нету его, можем сидеть спокойно.
        Барс еле слышно фыркнул. Генри широко раскрытыми глазами смотрел нанего: чего он ждет? Звери несмотрят так долго, прежде чем задрать.
        - Аесли он все-таки выскочит?
        - Какже ты меня достал своими дурацкими вопросами! Если выскочит, янатяну свой могучий лук ивлеплю ему стрелу промеж глаз. Апотом еще одну всердце, вотпрям сюда!
        - Хью, ая думал, чтосердце слева.
        - Потому что ты тупица! Короче, ябы утыкал его стрелами, какежа иголками, апотом подошел иеще пнул пару раз, чтобы наверняка.
        Барс сделал еще несколько шагов всторону Генри - лапы вминались втонкий снег безединого звука. Генри сжал зубы ивыпрямился. Иохотники, изверь какие-то странные, такчто рано сдаваться. Бледно-розовый свет волной прокатился покамням исменился лиловым, иГенри коротким движением стянул создоровой руки перчатку. Емубы только прикоснуться кзверю. Тот, конечно, будет драться, охотники услышат, новдруг отвлекутся натакую невиданную добычу? Этодаст ему хоть пару секунд. Онсбежит. Онуспеет. Дарего спасет - втретий раз задень.
        - …Вобщем, дозаката я отсюда ниногой. Мысидим взасаде, аостальные пусть носятся полесу, если им так надо.
        - Аесли папа вечером спросит, почему мы совсеми небегали?
        - Тогда мы вот что расскажем. Надо нетак цветисто, каквпрошлый раз, ато никто неповерит. Мывыследили чудище, залегли взасаде, итут он выскочил прямо нанас. Так, чтодальше… Онзарычал ибросился прямо натебя, мордастый.
        - Апочему наменя?
        - Ну,если натакого толстяка бросаться, точно непромахнешься! Словом, онвцепился зубами тебе вплечо, итут я подскочил сзади иударил… так, чемя его ударил? Поленом! Аон кинулся наменя, итогда я схватил факел и, размахивая им вовсе стороны, отогнал нелюдя, итот заскулил исбежал.
        - Но,Хью, мыже неумеем огонь разжигать.
        - Ой,непривязывайся кмелочам!
        Втойже непонятной, нелепой тишине барс подошел вплотную иуселся вшаге отГенри. Тотзамер… Руку надо вытянуть быстрым, коротким движением, чтобы зверь неуспел укусить, тянуть нечего, надо прямо сейчас, ночто-то останавливалоего.
        Барс глядел нанего таким странным взглядом - ясным, почти человеческим. Смотрел так, будто Генри - потерянный родич изего стаи. Этот взгляд напомнил Генри что-то смутное, хорошее, изсамого дальнего угла памяти, что-то, чему он даже незнал названия. Генри смотрел вглаза стольким животным, нониразу невидел ничего подобного. Онморгнул. Безумие какое-то. Стараясь недумать обострых звериных зубах, онмедленно вытянул руку вперед, поднес ее так близко кморде, чтопочувствовал исходящее отшерсти тепло.
        Нобарс неотводил взгляда, иГенри немог заставить себя прикоснуться.
        - Аесли папа спросит, гдеслед зубов, разон меня вплечо укусил? - задумчиво сказал охотник смедвежьим голосом.
        - Ладно, сейчас я тебя сам укушу, длядостоверности. Подожди, бутерброд прожую. Ага, вот. Только неори, ато все прибегут.
        Надлесом рассыпался целый сноп красных огней, вспыхнул так ярко, чтоГенри водно мгновение разглядел все: спокойную морду барса, блестящий лед, дветени охотников, длинные, черные, иГенри, самнепонимая, чтосним такое, медленно опустил руку. Барс еще пару секунд смотрел нанего, апотом фыркнул илегко бросился вверх пооткосу.
        - Хью, даты сильнее кусай, ато через куртку нечувствуется, - какнивчем небывало пробасил охотник - иосекся, словно подавился воздухом.
        Генри полоснуло такой яростью, чтоон сам едва незадохнулся, - идиот, какую добычу упустил! Чтосним вообще такое, счего он так размяк? Нууж нет, он - лучший после отца охотник вэтом лесу, ион догонит барса, покончит сним, спрячет тушу подснегом, дозаката побегает отохотников, апотом вернется изаберет добычу, иотец будет им доволен. Безумие - вести охоту, когда охотятся натебя самого, нуиладно. Даивообще, нельзя сидеть тут весь день. Этопротив правил охоты. Людишкам нравится, когда он бежит отних, анепрячется.
        И,недумая больше ниочем, онподтянулся ивылез наберег реки.
        Барс, видимо, былсовсем невсебе - даже несбежал. Охотники сидели, уставившись нанего, один вцепился зубами другому врукав иотстраха, кажется, позабыл их разжать.
        Потом они перевели взгляд наГенри изавопили так, чтоон едва неоглох, абарс наконец бросился погоре вниз, иГенри понесся заним. Вдалеке пять илишесть голосов закричали: «Вотон, держите, ну!», вокруг посыпались стрелы - значит, другие охотники были уже недалеко.
        Онуворачивался отстрел, посвисту определяя направление полета ининасекунду невыпуская барса извиду. Сердце уГенри билось так, будто пыталось выломать ему ребра, леспереливался разными цветами, пугающий, незнакомый, онибежали иззеленого цвета взолотой, иззолотого влиловый. Вголове мерзко звенело, Генри спотыкался накаждом шагу, струдом различая барса среди цветных вспышек, онуже сам непонимал, чего хочет больше: догнать зверя илисамому уйти отпогони. Онимчались так, чтоохотники остались далеко позади. Генри внезапно понял, чтоих давно уже неслышно.
        Барс выбрал неудачное, опасное место, Генри никогда незашелбы сюда сам, - зверь бежал всторону дороги, ведущей вдеревню людей. Надобы остановиться ивыстрелить, нобарс слишком быстрый, одна заминка - ион его упустит, надо ждать подходящего момента. Склон шел резко вниз, Генри проваливался вглубокий снег, новставал ибесшумно мчался дальше, всебыстрее, быстрее, ноги неслушались, онбы уже несмог остановиться, даже еслибы захотел. Барс вдруг оказался совсем близко, потом резко прыгнул вправо, аГенри пробежал еще несколько шагов вперед. Деревья закончились, подногами оказалась ровная земля.
        Онобернулся, задыхаясь. Барса небыло. Следы обрывались наснегу. Просто обрывались. Огни рассыпались ввоздухе немыслимыми цветами, сразу всеми насвете, - ипогасли.
        Апотом Генри медленно повернулся ипонял, чтостоит надороге, апрямо перед ним стоят люди.
        Влюбой другой день Генри сбежалбы, прежде чем они успели понять, чтодействительно видели его, носейчас даже сместа немог сдвинуться: голова кружилась, колени будто стали мягкими, какглина, - онослабел отраны иусталости сильнее, чемдумал. Уодного излюдей вруке был нож, и, неуспев даже подумать, Генри вытащил стрелу, кое-как натянул тетиву, стараясь неморщиться отболи вплече, итак замер - просто чтобы напугать. Отец говорил: «Нетвприроде крепче сбитого стада, чемлюди. Если ранишь одного, хоть царапину нанем оставишь, затобой придет сотня». Барс заманил его сюда - зачем? Чтобы его убили надороге, аневлесу? Икуда делся он сам? Нет, нельзя сейчас обэтом думать.
        Двое стояли близко кГенри: один толстый исножом, второй кудрявый ивысокий. Третий - человек сяркими, каклисья шкура, волосами - сидел набольшом деревянном ящике сколесами, отец говорил, этоназывается повозка. Люди так обмотаны одеждой, чтоподней можно спрятать сколько угодно ножей. Авповозке, наверное, топоры, лук, стрелы. Так, есть еще животное.
        Генри глянул повнимательнее ипонял: этоживотное он когда-то видел, называется лошадь, неопасно, используется дляперевозок. Ноиего нельзя упускать извиду: вдруг люди тренируют этих самых лошадей нападать наврагов?
        Всеэто он обдумал зато мгновение, пока натягивал тетиву, ивсе это время люди молчали. Апотом толстяк сножом вдруг издал высокий, пронзительный вопль. Генри никогдабы неповерил, чтоон исходит изтакого могучего тела.
        - Ого. Эточто, иесть ваше чудище? Ладно, судя покрику господина старейшины, можно было инеспрашивать, - сказал человек срыжими волосами, иГенри немедленно перевел стрелу нанего. - Э,э, парень, давай безэтого. Дыры вгруди небыло всписке моих планов навечер.
        Рыжий человек поднял ладони вверх. Отец говорил, этожест подчинения, такделают люди, чтобы показать, чтонесобираются нападать, иГенри опять повернулся ктолстяку. Ничего, скоро отдохнет исможет бежать. Умчится отсюда быстрее, чемстрела, ноему нужна еще пара минут.
        - Ясразу был зато, чтобы отнего избавились, язнал, чтооднажды он налюдей решит напасть! - взревел толстяк изамахал ножом вовсе стороны. - Господин посланник, давайте убейте его, иначе он нас всех порешит!
        - Асчего вы взяли, чтопарень хочет вас убить? - спросил рыжий человек. Онпо-прежнему держал руки поднятыми. - Может, онввас целится, потому что вы орете иножом вего сторону тыкаете? Выпосмотрите, онсам перепуган досмерти. Готов поспорить насвою гармошку, онтут случайно оказался.
        - Захлопни рот, оборванец, никто тебя неспрашивал! - заорал толстяк, сильнее стиснув нож. - Господин посланник, чтовы стоите! Увас хоть оружие есть? Дачто вы запосланник такой!
        Генри натянул тетиву сильнее, беспомощно переводя взгляд содного человека надругого. Онпочти неразличал нилиц, нислов, только следил заих руками, вголове тяжело стучало: опасность, опасность, опасность.
        - Слушайте, уменя есть план, - сказал рыжий. - Господин старейшина опускает нож, ты, парень, опускаешь лук, имы все мирно расходимся. Мнеуже представление пора начинать, ярмарка-то идет.
        - Низачто я нож неопущу, онже, какзверюга дикая, сразу бросится! Аты, трусливое отродье, чемнасвоей повозке сидеть, помогбы его схватить!
        - Такэто провас говорил Пал, - подал голос кудрявый. - Выиесть секрет, который тут хранят. Молодой человек, послушайте. Мненадо увас кое-что спросить.
        - Даонже неговорящий! - Вопль толстяка перешел внизкий, утробный стон. - Выбы еще удерева спросили!
        - Якое-что покажу, авы скажете, знакомли вам этот предмет, хорошо?
        Кудрявый медленно, раскрытой ладонью потянулся ксумке. Если внутри оружие…
        Нокудрявый достал ящик изтемного дерева, открыл его изамер. Внутри лежали какие-то серые камни, каждый размером сутиное яйцо.
        - Вызнаете, чтоэто такое? Вывидели это раньше?
        Генри крепче сжаллук.
        - Яж говорю вам: онязыка человеческого непонимает. Слушайте, выего хоть арестуйте сначала, апотом уж разговаривайте, коли охота! - простонал толстяк. - Онже только иждет, когда мы спиной повернемся, тутже вцепится!
        - Знаете, еслиб мне влицо тыкали ножом, ябы тоже навопросы неотвечал, - пробормотал рыжий. - Господин посланник, хотите совет? Отнимите угосподина старейшины нож ибросьте наземлю. Невздумайте доставать наручники. Зачто его арестовывать? Онсвами поговорит, просто непугайте его, ивсе. Несобирается он нинакого бросаться.
        - Авот мой совет, - процедил толстяк. - Хватайте его. Онраненый, мыего возьмем. Таких, какон, надо сначала вклетку сажать, апотом уж допрашивать. Ивообще, кого вы будете слушать? Этого оборванца илиуважаемого человека?
        Какое-то время никто недвигался. Потом кудрявый достал изкармана что-то похожее нажелезную веревку спетлями наконцах, исигнал опасности вголове уГенри взревел громче. Онсразу понял, зачем эта веревка: чтобы связать ему руки. Значит, всееще хуже, чемон думал. Онихотят неубить его, авзять вплен. Нууж нет. Пусть даже немечтают.
        - Именем короля вы арестованы довыяснения дальнейших обстоятельств вашего дела. Положите лук наземлю имедленно поднимите руки. - Кудрявый словно только сейчас вспомнил, чтовторой рукой по-прежнему прижимает кгруди открытый ящик, захлопнул его ихотел убрать обратно всвою холщовую сумку, ноящик нелез, углы цеплялись закрая сумки, икудрявый протянул ларец толстяку: - Подержите инемешайте.
        Оншагнул всторону Генри, сжимая вруке серебристую веревку.
        - Вот, другое дело! Давайте, выслева заходите, ая справа! - крикнул толстяк и, тыкая перед собой ножом, засеменил вперед.
        - Яже вам сказал - немеша…
        Двесекунды спустя уобоих вправой руке торчало постреле. Пекарь издал знакомый вопль ивыронил инож, иларец скамнями. Кудрявый ахнул, схватился заплечо исогнулся пополам. Унего было такое потрясенное лицо, будто его ранили впервые вжизни. Атем временем толстяк, спотыкаясь, бросился кповозке, снеожиданным проворством влез нанее, столкнул рыжего вснег исовсей силы дернул ремни, привязанные кморде лошади. Животное всхрапнуло ипотрусило вперед.
        - Давай, кляча! Быстрей, господин посланник, онже нас прикончит! - Толстяк рывком втащил кудрявого наповозку, сильнее потянул заремни, илошадь побежала. - Аты, зверюга, ещепоплатишься!
        - Эй,негрубите моей лошадке! - крикнул рыжий изсугроба уобочины. Потом выбрался изснега инетвердо встал наноги. Повозка, подрагивая так, будто сейчас развалится, всебыстрее катила всторону деревни. - Ахорошо ведь начинался денек. Даубери ты лук, ячто, выгляжу какчеловек, который хочет тебя убить?
        Онразвел руками, иГенри, следя заним внимательно, какзазверем, молниеносно убрал лук заплечо ивытащил нож. Этот человек был совсем странный - оннепытался нинапасть, нисбежать.
        - Ну,уже лучше, - ссомнением глядя нанож, протянул рыжий. - Кстати, хочешь совет? Вали изэтой деревни. Онипротебя такую историю выдумали, тыбы слышал. Якобы ты прикосновением убиваешь, кактот тип изсказки. Ха! Придумаютже! Изачто они натебя так взъелись? Украл что-нибудь? Нестой девчонкой встречался? - Рыжий шагнул ближе, иГенри ссилой сжал нож. - Даты просто душа компании, приятель.
        Генри перевел взгляд накамни, раскатившиеся подороге.
        - Нууж нет, яих брать небуду, - хмыкнул рыжий, будто отвечая наего мысли. - Ещескажут, чтоукрал, амне это надо? Захотят - вернутся, хотя выглядят эти штуки какобычные булыжники. Ладно, ярмарка уже началась, амне еще надо свою повозку найти. Удачи, приятель. Если затобой придут - непопадайся.
        Исэтими словами он развернулся ипобрел всторону деревни, даже неоглядывался, будто небоялся, чтоГенри может бросить нож иливыстрелить ему вслед. Шелон как-то странно, будто левая нога унего нешевелится. Потом достал что-то изкармана, поднес корту, ипослышались жизнерадостные дробные звуки, какеслибы кто-то решил подражать пению птиц, дуявжелезную трубу.
        Генри сосмутным беспокойством смотрел ему вслед. Странно как-то… Отец всегда говорил, чтолюди опаснее любого зверя: свирепые, тупые, жестокие, одержимые жаждой убивать всех, кто, вроде Генри, отличается отних влучшую сторону. Генри потряс головой, чтобы недумать. Далекоже он забрался, если охотники еще ненашли его. Нотеперь надо возвращаться ибегать отних дозаката, ато скажут, чтоон нарушает уговор.
        Тутвзгляд его снова упал накамни, раскатившиеся подороге, - почему-то его кним так итянуло. Онприсел наколено рядом содним изних, осторожно взял, иему вдруг так захотелось тронуть его голой рукой, этожелание вспыхнуло вголове ярко, какмолния, ион зубами стянул перчатку. Отец говорил, егодар зачахнет, если его нетренировать, иГенри часто уничтожал камни, деревяшки, кости животных - чтоподруку попадается, - ноникогда еще этого нехотелось так нестерпимо. Онсжал накамне пальцы. Тотначал нагреваться, почернел ирассыпался впепел, всекакобычно, слюбой вещью это происходило вего руках, апотом…
        Генри вскочил и, больше неглядя накамни, повернул влес, сбивчиво убеждая себя, чтоничего странного невидел.
        Когда он разжал руку, пепел упал наснег ивдруг сложился вчеткий, яркий контур оскаленной волчьей пасти - иисчез, будто впитался. Генри поворошил снег - ничего. Пепел пропал безследа.
        Елепередвигая ноги, Генри брел вверх посклону, вдоль следов барса исвоих собственных. Онозирался накаждом шагу, вслушивался влес, нонигде небыло нидвижения. Охота идет дозаката. Этоправило, которое никогда ненарушали нион, ните, ктоприходил заним. Надороге сильно шумели, даион оставил следы, охотники давно должны были его найти. Генри уже почти дошел дотого, чтобы крикнуть: «Эй,я здесь, куда вы запропастились?» - нопотом придумал кое-что получше. Осторожно, короткими перебежками, онвернулся туда, гдевсе началось, - ккаменистому берегу, подкоторым прятался. Там, гдекончались голые камни иначинался снег, было месиво следов, иГенри долго стоял, разглядывая их. Ктем двоим охотникам прибежали остальные, следы много раз перекрывали друг друга, онивсе долго топтались рядом, апотом… Потом куда-то пошли. Этобыло уж совсем странно. Генри шел вдоль их следов, пока непонял: ониведут всторону деревни.
        Значит, после того какон выскочил изукрытия ипогнался забарсом, охотники собрались все вместе иушли. Непошли вдоль следов, чтобы найти его илибарса. Просто ушли. Ичто ему теперь делать?
        Генри прислонился кстволу сосны, зажимая рану. Нуиденек. Рука, которой он уничтожил камень, досих пор казалась горячей, будто он обжегся, - такого никогда небывало раньше. Охотники сами ушли - такого тоже небывало. Неговоря уже пробарса, который просто взяли…
        - Такизнал, чтоопоздаю, - сказал унего заспиной незнакомый голос, иГенри подскочил, хватая лук истрелу. Подсоседним деревом стоял растрепанный старик склочковатой бородой. Следов вокруг небыло, какбудто старик просто появился наэтом самом месте.
        Дауж, действительно - нуиденек.
        - Привет, Генри! - Старик приветственно раскинул руки. - Перейду сразу кделу: то, чего все ждали, сбылось! Сивард сказал: «Этаигра однажды продолжится», идень настал! Барс выбрал тебя, азначит, ты - наследник Сиварда иотправляешься впоход заСердцем, поздравляю! - Голос унего становился все громче, будто он пытался перебудить все зверье влесу. - Пойдем ктвоим родителям, явсе им объясню, тывозьмешь вещи иможешь выходить прямо сейчас. Ая, Тис, буду твоим помощником вприключениях!
        Старик сделал шаг вперед - ивветку дерева унего надголовой врезалась стрела.
        - Чтоты такое творишь? - возмутился старик и, запрокинув голову, посмотрел настрелу. - Ярассчитывал на: «Ухты, Тис, привет, выдвигаемся немедленно!» Ну имолодежь пошла…
        - Неподходите комне. Убирайтесь. Этомой лес, - пересохшими губами пробормотал Генри. Отпотрясения он даже забыл, чтообещал себе никогда неговорить слюдьми.
        Старик задумчиво подергал себя забороду.
        - Знаешь, ятебя как-то по-другому представлял. Вэтом лесу точно нет еще одного Генри? Впрочем, надеюсь, мы… Дачто ты делаешь! - завопил он так, чтогде-то вверхушках сосен всполошились птицы.
        Вторая стрела дрожала встволе дерева впаре сантиметров отего плеча. Генри собирался выстрелить еще разок, дляубедительности, нонесмог - рана вруке вспыхнула такой болью, чтоон едва устоял наногах. Люди явно решили добраться донего, ноон им недастся низачто, онимне…
        - А,я понял, - какнивчем небывало продолжал старик. - Еслибы уменя вся рука была вкрови, ябы тоже, наверное, начал кидаться навсех подряд. Подожди минутку, никуда неуходи.
        Исэтими словами старик пропал. Просто взял иисчез.
        Генри взлетел вверх посклону быстрее, чемкосуля, онникогда вжизни так небегал, даже наохоте, десять секунд - ион уже был насередине откоса, теперь старик его точноне…
        Вследующее мгновение Генри совсего размаха влетел прямо внего.
        - Тыкуда? - искренне удивился старик, потирая живот. - Яже сказал: неуходи. Ичего ты так наменя смотришь? Уменя что, крошки налице? Так, ну-ка вытяни руку. Лунный камень тебя мигом вылечит. Илиэто Пушистик? Вечно их путаю.
        Наэтот раз вруках устарика было животное, похожее нарысь, норазмером едвали больше белки. Старик держал его зашкирку, аживотное какбудто невозражало - висело тихо исонно, какдохлое, носоткрытыми глазами. Генри вжался спиной вствол ближайшей сосны. Онбыл храбрым скабанами, медведями, волками, охотниками, новот это было уже слишком.
        - Стой, куда ты пятишься! Язнаю, дети всегда боятся лечиться, нодляэтого ведь инужен волшебник слечебными кошками! Стой, ятебе сказал. Такой большой мальчик, абоится. Вот, возьми-ка конфету, пожуй пока. - Онвытащил изкармана что-то блестящее ипротянул Генри, нотот думал только отом, чтолучше: отбиваться ножом илипринять свою судьбу. Рука сживотным неумолимо приближалась кнему. - А,неберешь конфеты унезнакомых волшебников? Тоже молодец. Нуже, чтоты смотришь наменя, какскриплер накостер? Эточто, из-за бороды? Зряя ее отрастил. Просто лень было бриться, всеравно никуда нехожу. Ноты прав: волшебник сбородой - этостранно, видсразу какой-то дикий. Вытяни руку, последний раз говорю.
        Пятиться больше было некуда - Генри уперся спиной вочередное дерево, итут старик ловким движением посадил зверя ему нарукав. Генри сжался, приготовился, чтоживотное начнет драть его руку, - какие все-таки улюдей странные способы убивать, - нозверь сонно улегся животом прямо нарану, пристроив голову ему наплечо. Толстые задние лапы перебрали полушубок около локтя, апотом зверь зажмурился иначал раскатисто, тихо урчать. Генри все ждал боли, укуса, удара, новсе было наоборот: боль уходила, будто растворялась втепле. Потом зверь открыл глаза, извернулся иперепрыгнул наплечо Тиса. Генри уставился насвою руку. Развязал платок. Ощупал плечо.
        Раны небыло. Исчезла даже кровь, которой был пропитан весь рукав, осталась только едва заметная дырка отстрелы. Генри передернуло. Ондаже несразу понял, чтоТиса рядом нет, акогда тот, секунду спустя, появился, животного унего наплече уже небыло.
        - Яотнес Лунного камня домой, после лечения им надо долго спать, - весело пояснил старик. - Атеперь давай представим, чтомы только что встретились, иначнем сначала: всегда надо давать людям еще один шанс. - Исэтими словами он исчез, появился, раскинул руки игромко сказал: - Привет, Генри! Извини, янемного опоздал. Барс велел появиться, когда он устроит тебе надороге встречу слюдьми, ноя так давно непользовался магией перемещения вбольшом мире, чтозабыл, какона работает, апока вспоминал - опоздал. Нуиладно, таких новостей можно иподождать, верно? - Онпосмотрел наГенри так, будто ждал ответа. - Эй,яже тебе сказал: тытеперь надежда всего королевства. Ну,игде «ура»? Где«всю жизнь обэтом мечтал»? - Онраздраженно фыркнул. - Дауж, раньше сгероями таких проблем небыло. Ладно, начну издалека. Мальчик, чтоты делаешь один посреди леса сдырой вруке? Тыспасаешь принцессу? Ищешь клад? Тебя заколдовала ведьма? Может, утебя вруке был зуб злого паурага, которого ты победил вдолгомбою?
        Очем он говорит, Генри неслушал, ноголос был таким добрым, будто старик нехотел ему ничего плохого, иГенри вдруг подумал: еслибы хотел убить, зачем вылечил его руку?
        Астарик продолжал смотреть нанего снепонятной надеждой, какбудто Генри должен был что-то сказать, иони, наверное, стоялибы так еще долго, еслибы надлесом опять невспыхнули сторожевые огни. ВДень Угрозы люди запускали их дважды вдень, - наверное, чтобы он точно усвоил урок инелез кним.
        - О,так сегодня Зимний день! - воскликнул Тис. - Мойлюбимый праздник! Апочему ты ненаярмарке? Так, намнемедленно надо туда, хочу поздороваться соскриплерами иостальными, сообщить им, чтоя проснулся. Мыбыстренько, апотом уже соберем тебя впоход. Пешком идти неохота - нуиснега тут увас! Давай мне руку. - Онвытянул ладонь всторону Генри. Тотзамотал головой. - А,ну конечно! Какя мог забыть! Маски! Погоди, сейчас я нам что-нибудь подберу.
        Наэтот раз Генри даже недвинулся. Оннаконец все понял. Стрела людей была обмазана каким-то ядом, ион сейчас замерзает где-то всугробе илиуже умер, иэто все ему просто кажется, аон даже неуспел попрощаться сотцом.
        - ЯнаЗимний день всегда вмаске дракона, - неразборчиво сказал старик, появляясь снова. Кего лицу теперь был привязан разноцветный кусок картона ввиде морды какого-то невиданного зверя, иподозрения Генри только окрепли. - Самих их, бедняг, уженеосталось, нолично я считаю, чтонадо хоть раз вгод почтить их память. Тебе даю маску льва. Лев - символ храбрости, аты, вконце концов, будущий герой королевства. Надевай.
        Генри послушался сразу - чтоуж теперь. Это, наверное, какой-то обычай мира мертвых. Онприложил яркую маску клицу изавязал тесемки назатылке.
        - Атеперь дай мне руку, - сказал Тис. - Вотмолодец. Инеделай такое мрачное лицо, ядаже подмаской вижу. Сегодняже праздник! Ну,поехали. Раз,два…
        Генри закрыл глаза.
        Вследующую секунду унего будто вырвали из-под ног землю, апотом подложили обратно, нонетуже самую. Вокруг теснились дома, люди, звуки, запахи, огни, онрванулся назад, натолкнулся накакого-то человека, метнулся вдругую сторону ипонял, чтоТис по-прежнему держит его заруку, вцепившись так, будто хочет раздробить ему кости. Этаболь была почти приятной, отрезвляющей. Генри замотал головой, онвдруг понял совершенно ясно - онжив, авокруг него… Онпригнулся, решая, каквести драку, - воттолько никто незакричал. Невыстрелил.
        Люди стояли, запрокинув головы вверх, исмотрели наогни, которые вырывались изкруглой жаровни посредипло…
        Генри вздрогнул. Слово «площадь» возникло вголове так, будто он знал его всегда. Что-то шевельнулось глубоко впамяти - иисчезло.
        Отец говорил ему: «Никогда инизачто нелезь туда, гдеживут люди. Ихдеревня - страшное место, каких только ужасов там нет! Если они увидят тебя там - сразу убьют, инемечтай сбежать: люди, отстариков додетей, всегда вооружены дозубов».
        Разноцветные огни освещали площадь, высвечивали столы скакой-то пищей, пучки еловых веток, обвязанных цветными лентами, спокойные, расслабленные позы людей, которые крепко прижимали ксебе детенышей, иГенри спервого взгляда понял: ниукого здесь нет оружия. Онвсегда чувствовал опасность, ноздесь ее небыло, ивсе эти разноцветные наряды, старые дома, еловые ветки иленты - этобыло…
        - Ого, - елеслышно выдохнулон.
        Тутогни погасли, илюди начали смеяться, махать шляпами, обнимать детенышей, хлопать друг друга поспине. Онинедрались, просто слегка касались, потом кто-то повернулся кГенри исказал: «СЗимним днем!», иголос унего был веселый, анеугрожающий.
        - Подавиться мне своей дурацкой бородой, - медленно произнес Тис, инаэтот раз Генри слушал каждое слово: пора было уже понять, чтопроисходит. - Нуиубожество. Тывидел эти дома? Онивземлю уже вросли. - Тутстарик, кажется, понял, чтовсе еще сжимает руку Генри, иразжал пальцы. - Прости. Ятеперь понимаю, счего ты так перепугался. Ядумал, чтопроспал неделю, ну, может, две. Месяц, самое большее. Анасамом деле… Благородный господин, подождите секундочку, - позвал он мужчину, который шел мимо них. - Вынеподскажете старику, сколько лет прошло спотери Сердца?
        Тотфыркнул.
        - Тыукакого прилавка купил такой крепкий сок, дедуля? Мнебы тоже туда.
        - Явынужден настаивать, - пролепетал Тис. - Сколько прошло времени сосмерти Сиварда?
        - Дая вообще вовсю эту ерунду неверю. Номой дед говорил, чтоэто все взаправду было. Леттриста назад.
        - Триста, - повторил Тис ивдруг обхватил свою картонную голову обеими руками.
        - Ктовы такой? - спросил Генри, какон надеялся, угрожающе, нополучилось, кажется, довольно жалко. Онмелко, неглубоко дышал, никак немог вдохнуть доконца. Деревня была совсем нетакой, какрассказывал отец, носкакой стати отецбы ему соврал?
        Тиснеответил. Онраскачивался изстороны всторону, какзаведенный, имотал своей драконьей головой.
        - Триста лет. Явсе проспал. Чтоуменя засудьба - везде опаздывать. Триста лет! - доносилось из-под маски.
        Генри хотел было сказать ему, чтобы перестал стонать иобъяснил, вчем дело, нотут натолкнулся взглядом накое-что слишком знакомое: толпу людей вбелых полушубках. Оружия приних уже небыло, ноон их сразу узнал. Почти все наплощади были вразноцветном, ноэти были одеты какохотники. Арядом сними стоял толстяк вмаске кабана исперевязанной рукой.
        Один изохотников, невысокий ищуплый, вмаске медведя, что-то сжаром говорил толстяку, иГенри сделал несколько шагов вих сторону: вдруг узнает, почему они так рано бросили охоту? Тисвсе равно стоял наместе, по-прежнему бормоча себе поднос.
        - …Пап, дачестно, таквсе ибыло, вонСван подтвердит!
        Стоявший рядом крупный малый вмаске зайца решительно кивнул.
        - Так, атеперь послушайте меня, - взбешенным голосом процедил толстяк, обводя взглядом охотников. - Ивы все, ребятки. Небыло никакого барса, вамясно? Какбудто я своих сыновей незнаю. ХьюиСван это выдумали, только чтобы побыстрее отохоты отделаться инаярмарку идти, пироги есть. Авы ирады! Упустили нелюдя, аон едва неубил именя, игосподина посланника изстолицы, итеперь все узнают, чтомы эту тварь тут прятали.
        - Пап, нокакже барс? Мыдумали, тыобрадуешься. - Голос уздоровенного парня вмаске зайца задрожал. - Онточно такой был, каквсказке, которую бабушка рассказывала. Огромный ивесь сияет.
        - Ещераз услышу эту дурацкую историю - безсладкого месяц будешь сидеть, - отрезал толстяк иотошел.
        Охотники тутже сгрудились вокруг тех двоих.
        - Даладно, мыж незлимся, - сказал высокий, худой охотник. - Выотличную историю выдумали - кому охота впраздник носиться полесу истрелять? Авашему папаше так инадо, самбы давно уже подстрелил нелюдя, ато все время только грозится.
        - Точно! Точно! - загалдели остальные.
        - Номы его видели! Барса! - дрожащим голосом сказал здоровяк ивдруг заплакал вовесь голос. - Правда! Бабушка рассказывала, чтобарс однажды вернется иукажет навоина, который Сердце найдет! Вдруг этомы?
        Ага. Этитоже, какиТис, твердили прокакое-то сердце. Ночье? Оничто, вырвали укого-то сердце испрятали? Жуть какая. Вотэто уж точно похоже напапины рассказы.
        Что-то холодное вдруг коснулось его затылка, онуспел пригнуться впоследнюю секунду, икакой-то белый предмет пролетел мимо него, едва задев. Генри обернулся, схватившись занож, нотак его иневытащил.
        Неподалеку отнего дети - четырнадцать человек вярких полушубках ималеньких масках - делали что-то странное. Онизачерпывали сземли снег, сбивали его руками вшары ибросали эти шары друг вдруга. Увидев, чтоон повернулся, пухлый мальчик швырнул внего еще один шар, нонаэтот раз Генри ушел всторону заранее, ишар упал наснег.
        - Ого! - громко крикнул мальчик. - Каквы так увернулись? Поиграйте снами,а?
        Генри сделал шаг назад, ещеодин, онпятился все быстрее, нодети обступали его, сходились вкольцо. Кто-то бросил внего шар, ион уклонился, потом снова иснова, дети подпрыгивали, кричали: «Нупожалуйста, хоть пять минут!» Он замер, незная, чтоделать. Снежные шары летели все чаще, ион перестал уклоняться, просто втянул голову вплечи изажмурился. Охотники стоят совсем близко, если он сделает что-то нетак, сразу заметят. Надо просто потерпеть - детеныши, наверное, такучатся охоте, этопросто снег, анекамни, такчто ему повезло,и…
        - Кажется, оннеочень хочет свами играть, детки, - произнес голос Тиса. - Явидел, втом углу площади начали партию вколесо дракона. Думаю, вамстоит пойти ипоказать, ктоизвас самый быстрый.
        Галдеж ишаги унеслись прочь, иГенри открыл глаза. Онвдруг понял, чтозакрывал голову руками.
        - Извини, яувлекся своим возмущением ипотерял тебя извиду. Тыочень странный парень, Генри, - грустно сказал Тис. - Нотут оказалось, чтоты странный парень встранном мире, такчто все впорядке. Послушай, тыведь знаешь сказку оСердце волшебства? Нет? Дауж, всебудет нетак просто, какя думал. Ноунас все получится, ясно? Атеперь надо приободриться. Будешь конфету? Ладно, самсъем. - Онразвернул блестящую бумажку, сунул подмаску круглую штуку иначал жевать.
        Больше всего Генри хотелось вовесь голос заорать: «Что, чтотут вообще происходит?» - ноэто явно был плохой план. Надо какможно скорее попасть домой ивыяснить уотца, зачем он так жутко описывал ему людей.
        - Уменя там, влесу, туша кабана валяется… - Генри прокашлялся. - Давайте мы туда вернемся, явам половину отдам, ивы уйдете.
        Тиснаклонил свою драконью голову набок. Глаза старика впрорезях маски казались очень добрыми, даже отец никогда так нанего несмотрел.
        - Ябы правда решил, чтоошибся иты нетот, ктомне нужен, но… Тыже видел влесу огромного сияющего барса?
        А,так вот вчем дело…
        - Вызаним тоже охотитесь? Такя вам его поймаю, итушу тоже пополам поделим, только верните меня обратно. Мясо унего, думаю, таксебе, ноесли он навкус, какрысь, тоесть вполне можно.
        Глаза старика будто стали вдва раза больше, иГенри поспешил добавить:
        - Шкуру тоже себе возьмете. Нукак, договоримся?
        Тиспару секунд стоял, вытаращив нанего глаза. Потом медленно сказал:
        - Давай-ка пройдемся. Яуже понял, чтовмире людей все плохо, нохочу уточнить насколько.
        - Знаете, аберите его целиком. Явам его заполдня изловлю.
        Тиссосвистом втянул воздух.
        - Намнадо поговорить. Когда закончим, верну тебя туда, откуда забрал, порукам?
        - Почьим рукам? - насторожился Генри, продолжая оглядываться вовсе стороны.
        - Что, даже язык улюдей изменился? Вмое время это значило «договорились».
        Исэтими словами Тис развернулся инырнул втолпу. Генри оставалось только брести заним. Сначала он шарахался отпрохожих, апотом перестал - никто небросался нанего, анекоторые кивали илиприподнимали шляпу. Онсначала думал, чтоподшляпами они прячут оружие, нотам ивовсе ничего небыло. Несколько человек закричали: «Эй,парень, отличная маска!» Генри поежился. Сним творилось что-то странное - какбудто все, чтоон знал олюдях, вдруг взяло иперестало работать.
        - Тычто, скем-то тут вссоре? - находу повернулся кнему Тис. - Видтакой, будто так иищешь, комубы дать полицу. Разожми кулаки, Генри. Яуже понял, что, пока меня небыло, люди стали как-то грубее. Ноты теперь герой, агерои неопускаются додраки, если можно решить дело словами. Икстати, вследующий раз нестреляй вволшебника, прежде чем он успеет открытьрот.
        Генри сделал вид, чтонеслышал.
        Вдоль краев площади теснились разноцветные навесы, иподкаждым что-то происходило. Пододним стояло косматое животное - овца, вспомнил Генри. Мужчины зачем-то поочереди пытались оторвать ее отземли, аовца невозмутимо что-то жевала.
        - Силачи, непроходите мимо! - кричал человек вмаске голубя. - «Подними овцу» - любимое развлечение наших дедов! Помните, Джонни Мощный однажды ее даже подбросил?! Ну,молодец, Остин, выше, выше давай! Чтобы навытянутых руках!
        Мужчина поднавесом, пыхтя, подтянул овцу повыше - иуронил наземлю. Таиздала короткий возмущенный звук, подошла кмиске ичем-то захрустела.
        - Чтож ты, Остин! Мало пирогов, чтоли, съел? Идиподкрепись, затакой подъем я тебе приз неотдам! Ну,следующий! Ктозатмит славу Джонни?
        - Нуижуть, - пробормотал Тис. - Разве такие развлечения были вмое время наярмарках?
        - Аесли я подброшу эту овцу, выменя отпустите? - навсякий случай попытался Генри, ноТис только застонал ипошел дальше.
        Поддругим навесом двое неуклюже лупили друг друга, адругие люди подбадривали их криками. Потом был ненавес, ачто-то странное - дети счудовищным скрипом толкали большой железный круг сразноцветными железными фигурами лошадей, раскручивали его ивскакивали сверху, - ивголове Генри вдруг вспыхнуло слово «карусель». Онже никогда невидел такой вещи, такоткуда он мог знать, чтоэто?
        Итут Тис издал радостный вопль, ткнув пальцем всторону железного круга:
        - Япомню мастера, который ее сделал! Такой унего был дар - строить карусели. Надним даже смеялись, потому что это явно нетот дар, окотором всякий мечтает, - лучше всех делать железных лошадок икруги, накоторых они крутятся. Ногляди - прошло триста лет, аона все еще работает! Пошли покатаемся. - Ион зарукав потянул Генри кжелезному кругу.
        Тотприкосновение стерпел, даже неотбил руку старика, ноиккарусели, ясное дело, неподошел: вдруг это все-таки ловушка.
        - Тыкакой-то пугливый. Если скажешь, чтоикаруселей боишься, ятебя превращу влягушку, - веско сказалТис.
        - Авы можете? - уточнил Генри.
        - Несомненно. Залезай. Мненравится вот эта, гнедая. Ану-ка, ребятки, раскрутите нас получше, старичок триста лет некатался!
        Генри, холодея отужаса, протиснулся мимо детей исел набольшую черную лошадь. Краска наней облупилась иоблезла, понять, чтоэто лошадь, можно было только поформе, носидеть наней оказалось неожиданно удобно. Дети засмеялись, показывая наних сТисом, иначали всей толпой толкать железный круг.
        - Спасибо, детки! - бодро сказал Тис, вертя головой вовсе стороны, какбудто пытался смотреть сразу навсех. - Авблагодарность я расскажу вам историю проСердце волшебства, хотите?
        - Да! Да! - закричали отовсюду.
        Отец всегда говорил: детеныши людей еще злее, чемвзрослые, ноэти казались безобидными, какщенки. Ещеодна ложь. Генри нахмурился.
        Тисвнимательно посмотрел нанего иначал мягким, незнакомым голосом, - какбудто каждое слово отмывал, чистил доблеска иуж потом красиво выкладывал ввоздухе.
        - Даже увеличайших изнас есть свои причуды - исамый великий волшебник насвете издавна любил путешествовать ввиде барса. Однажды он решил создать королевство, гдеулюдей будет все, чтотолько можно пожелать, - прекрасная природа, огромные богатства, существа, которые будут вовсем им помогать. Носамое главное: онподарил первому правителю этого королевства предмет невероятной силы, ценнее которого нет ничего насвете, - егоназывали Сердцем волшебства.
        Карусель крутилась все быстрее. Первые секунды Генри чувствовал себя, каквловушке, нопотом стало лучше, почти приятно. Онпосмотрел наверх: бледно-серое небо тоже будто кружилось. Было еще рано, но, каквсегда зимой, сумерки притаились глубоко внебе, словно ждали удобного момента, чтобы накрыть все вокруг. Дети смеялись итолкали карусель - исигнал опасности вего голове вдруг взял иоборвался окончательно. Онпочти неслушал Тиса, слишком был потрясен ужасной мыслью: емуздесь нравилось.
        - Барс верил: люди становятся счастливыми, когда чувствуют себя особенными. Сердце хранилось вкоролевском дворце, иего сила наделяла каждого новорожденного особым даром, который проявлялся современем: делать музыкальные инструменты, илиоживлять взглядом цветы, илирисовать, илилечить прикосновением - накаждое дело был свой мастер. Ивсе было хорошо, пока натрон невзошел король Освальд. Атеперь, детки, расскажите-ка мне, чтобыло дальше?
        - Освальд был злой король! - крикнул один мальчик. - Ибольше всего насвете боялся умереть.
        - Онхотел стать бессмертным, - прибавила девочка сдлинными волосами и, пыхтя, подтолкнула карусель.
        - Итогда один злой волшебник сказал ему: «Если ты Сердце волшебства тронешь, любое желание исполнится, этоже самый сильный предмет вкоролевстве!»
        - Король его тронул изагадал желание, ионо сбылось. Онсебя даже мечом ткнул, арана тутже срослась, онведь теперь бессмертныйбыл!
        Лица детей мелькали мимо, сливались, теперь Генри уже немог различить, кточто говорит, - голоса неслись сразу совсех сторон.
        - НоСердце после этого ослабело исовсем тусклое стало - идары улюдей ослабели.
        - Освальд подумал: «Нуихорошо, такони меня лучше слушаться будут!» Ирешил еще одно желание загадать, чтобы Сердце совсем погасло ивсе навечно бездарными стали. Нотут появился Сивард!
        Дети сразу загалдели громче, повторяя этоимя.
        - Онбыл герой, ион хотел, чтобы Сердце опять длявсех светило, иукаждого был дар. Барс ему подсказал, гдеСердце можно спрятать, чтобы Освальд его никогда несмог найти. ИСивард пошел впоход.
        - НоОсвальд разозлился ипослал заним вдогонку своего лучшего воина, разрушителя, - громко сказала девочка сдлинными волосами. - Имой папа говорит: чудовище, которое внашем лесу живет, такоеже, какразрушитель изсказки.
        Генри показалось, чтоему заворот насыпали снега. Ксчастью, никто нанего несмотрел, дети беспокойно переглядывались между собой. Ониперестали крутить карусель, имир тутже стал вращаться медленнее.
        - Вас, наверное, чудовищем пугают, чтобы вы кашу хорошо ели? - сулыбкой спросилТис.
        - Нет, - неловко сказал мальчик вкрасной шапке, пиная ногой снег. - Ононастоящее. Мойбрат говорит, егосегодня ранили, ионо теперь нанас еще год ненападет.
        Генри едва неподавился воздухом. Чтозаерунда? Онникогда вжизни несобирался наних нападать. Этоони завидуют его дару, поэтому хотят его убить, такотец говорил.
        Карусель остановилась совсем.
        - Ты,наверное, что-то перепутал, малыш, - фыркнул Тис. - Авы толкайте, толкайте карусель, ребята, - дедушка хочет побыстрей кататься. Разрушитель был только один, всказке проСердце волшебства. Таких, какон, больше небыло и, надеюсь, небудет.
        - Ачто он сделал? - севшим голосом спросил Генри.
        - Онбыл очень злой, - хмуро сказал мальчик взеленой шапке сострым верхом. - Чтонитронет, оновзолу превращается. Мама говорит, если я небуду мыть руки перед едой, онночью комне заберется инапугает.
        Генри сжал зубы. Таклюди, получается, выдумали целую историю, только чтобы оправдать свою зависть кего дару! Якобы он такойже, кактот выдуманный тип, ипоэтому его надо убить. Очень смешно. Даего дар - мечта любого охотника, онему жизнь много раз спасал!
        - Сивард успел спрятать Сердце, нотут его догнал разрушитель, уних была битва, иони смертельно друг друга ранили, иоба погибли, - неуверенно сказал мальчик вкрасной шапке ислегка подтолкнул карусель.
        - Идары увсех совсем исчезли. Потому что Сердце теперь было так запрятано, чтоего волшебство долюдей недолетало. Ивсе волшебные существа тоже спрятались: иволшебники, ирусалки, иХудое Пальтишко, идаже Барс, иникто их больше невидел.
        - Зато Освальда прогнали издворца, ион больше небыл королем, - довольным голосом сказал мальчик вмаске лосенка.
        - Нотолько Сивард иБарс знали, гдеСердце спрятано. Сивард умер, аБарс больше непоявлялся. Идаров улюдей больше никогда небыло. Конец, - вздохнула девочка сдлинными волосами.
        - Нет-нет, неконец! - Тисважно поднял палец. - Помните, детки, чтоСивард перед смертью сказал?
        - «Однажды эта игра продолжится!» - перекрикивая друг друга, завопили дети, инастроение уних тутже исправилось.
        - Точно! - Тисвыпрямился вовесь рост, потом вспомнил, чтоон все еще налошади, слез снее ивыпрямился еще раз. - Атеперь я вам открою секрет, хотите? Этот день настал! Барс указал наследника Сиварда, который найдет Сердце, ион - извашей деревни! Здорово, правда? Ваша деревня прославится какродина героя, такчто давайте крикнем: «Ура!» Долженже я это хоть откого-то сегодня услышать!
        Дети нерешительно переглянулись.
        - Этоже сказка, - наконец сказал мальчик вкрасной шапке. - Небыло насамом деле никакого Сердца.
        - Что?! - заорал Тис истукнул кулаком поближайшей железной лошади. - Сказка? Дая сам тамбыл!
        - Дед, тычто детей пугаешь? - уныло сказал какой-то мужчина, подходя ккарусели. - Ану-ка иди отсюда.
        - Пугаю? Дая волшебник! Мояработа - веселить детей! Неверите? Явам сейчас покажу, смотрите…
        Нопрежде чем он успел закончить, мужчина толкнул его стакой силой, чтоТис отлетел напару шагов исел вснег. Генри подскочил кнему изачем-то поднял - старик сголовой дракона выглядел нелепо, сидя наснегу, онбудто поверить немог, чтоего толкнули. Амужчина уже повернулся кдетям.
        - Пошли отсюда! - рявкнул он. - Покатались, ихватит, эташтука уже старая, аимущество беречь надо.
        - Я,наверное, разучился сдетьми разговаривать, - глухо пробормотал Тис из-под маски. - Хорошо хоть, онимою дурацкую бороду невидели. - Онмедленно повернулся кГенри, итот увидел, чтоглаза старика впрорезях маски как-то странно, влажно блестят. - Можешь себе представить? Онидумают, этосказка.
        Генри был уже почти готов сказать, чтообовсем этом думает он сам, когда неподалеку раздались громкие крики. Оннапрягся, хватаясь одной рукой залук, авторой занож - походу драки решит, каклучше отбиваться, - новдруг понял, чтокрики радостные, анезлобные.
        Люди смеялись. Этот звук был таким веселым, отнего словно воздух звенел, иГенри пошел туда. Онспиной чувствовал, чтоТис идет заним, продолжая ворчать. Ещечас назад он скорее воткнулбы нож всамого себя, чемповернулся спиной кчеловеку, ноприходилось признать: еслиб Тис хотел его убить, давнобы уже это сделал. Этамысль была такой странной, угловатой, будто непомещалась вголове, иГенри решил, чтопока лучше вообще ниочем недумать. Успеет.
        Втом углу площади, куда они пришли, стояла покосившаяся повозка спривязанной кней итоже словнобы покосившейся лошадью, анаповозке, тоже слегка накренившись, стоял человек вмаске лиса. Надмаской торчали рыжие волосы.
        - Атеперь мне нужен один доброволец изтолпы. Идите сюда, красавица.
        Онпротянул руку, идевушка вмаске цапли, уцепившись занее, поднялась наповозку, едва неуронив рыжего парня, - онавесила раза втри больше его. Люди опять засмеялись.
        - Милая леди, расстегните шубу ипокажите, какое увас подней платье. - Девушка-цапля застенчиво расстегнула верхнюю пуговицу шубы ивытянула наружу уголок чего-то серого. - Неочень праздничное, номы это исправим! Сейчас я попрошу вас всех, драгоценные зрители, хлопать владоши исчитать вместе сомной допяти. Уверяю вас: через пять ваших хлопков наэтой дивной леди поволшебству окажется ослепительное платье! Выготовы? Сейчас я закрою ее волшебной ширмой превращений! Раз,два…
        Ион сголовой накрыл девушку чем-то похожим накаркас изпроволоки, обтянутый тканью.
        - Три, четыре, пять! - досчитали все вокруг, хлопая владоши, ирыжий человек поднял ширму.
        Девушка была по-прежнему вмаске, нотеперь наней было обтрепанное ярко-красное платье. Генри сдавленно выдохнул. Даже после всех приключений сегодняшнего дня это показалось ему невероятным.
        - Благодарю, благодарю, господа! Волшебство все еще снами! - бодро закричал рыжий, раскланиваясь вовсе стороны. Унего был такой задорный, веселый голос, будто созданный, чтобы заставлять людей смеяться.
        Тисзастонал, вцепившись вторчащий из-под маски край бороды.
        - Волшебство? Даони всговоре, инаней уже было платье, подэтой серой тряпкой! Ивот это волшебство? Датриста лет назад этого прохвостабы гнилыми сливами закидали! Аони ему хлопают! Явот могу сделать так, чтобы прекрасное платье появилось навсех, ктотут есть, заодну секунду.Раз!
        Тисщелкнул пальцами, инадтолпой пронесся нестройный, перепуганный вопль. Все, ктостоял вокруг повозки, теперь были вплатьях: мужчины, женщины, дети, рыжий человек сголовой лиса идаже лошадь. Люди вокруг так смешно вопили, сталкивались ихватали друг друга заплечи, чтоГенри почувствовал: унего тоже что-то непонятное начинает происходить слицом.
        - О,вот ты иулыбнулся, поглазам вижу! Дляэтого инужно настоящее волшебство. Ладно, небуду портить их убогий праздник. - Тисщелкнул пальцами еще раз, иодежда навсех стала, какой была. - Вообще-то щелкать необязательно. Этотак, длякрасоты жеста. Насамом деле я просто мысленно призываю вещи изсобственного хранилища.
        - Да,да, этомой новый волшебный трюк! Готов поспорить, такого волшебства вы еще невидели! - крикнул рыжий человек, крепко вцепившись всобственную куртку, будто боялся, чтоона опять исчезнет. - Атеперь еще немного волшебных превращений ипоявлений! Кстати, господин впервом ряду, чтоэто увас торчит изкармана? Это, случайно, нечучело голубя?
        Человек впервом ряду иправда достал изкармана чучело голубя изамахал им ввоздухе, крича: «Иоткуда оно тут взялось?» Все вокруг засмеялись, аТис поморщился:
        - Скучно. Ктомуже этот мальчишка злоупотребляет словом «волшебный». Пошли отсюда.
        Генрибы неотказался посмотреть еще, ноТис уже несся вдоль прилавков, расталкивая людей. Генри едва его догнал.
        - Давайте кое-что выясним, ладно? - находу начал он. - Чтовам отменя нужно?
        - Яже сказал, Генри. Чтобы ты вернул людям Сердце.
        - Да,это я уже понял. Чтовам насамом деле надо?
        - Слушай. - Тисвдруг развернулся ивзял его заплечи. Генри стерпел. - Втот раз никто невыиграл, можешь это понять? Когда Сивард умер, дела вэтом королевстве пошли совсем плохо, ивсе волшебники иволшебные существа попрятались. Лично я лег спать, асегодня утром мне явился Барс. Онсказал, чтоОсвальд уже выбрал своего воина иесть только один человек, который способен победить его ивернуть людям Сердце. Исказал, гдеего искать.
        - Так, может, вамуже пора заним, амне домой?
        НоТис продолжал смотреть нанего, идоГенри дошло.
        - Хотите сказать, чтоэто я иесть? Слушайте, чтозаглупость? Высерьезно мне хотите сказать, чтоувидели восне говорящего зверя, ая из-за этого должен куда-то там идти?
        - Наконец ты уловил суть! Нукак, готов кприключениям?
        Кажется, повзгляду Генри старик понял, чтоименно он обовсем этом думает, потому что махнул рукой иопять помчался вдоль прилавков, ловко огибая прохожих.
        - Тогда, думаю, надо перекусить. Переговоры всегда лучше идут после хорошего чаепития. Куда делись все скриплеры? Ониже всегда разливали чай наярмарках Зимнего дня! Ладно, попробуем, начто способны люди. Какие пироги ты любишь?
        - Чтотакое «пироги»?
        - Нуты ишутник. Так, мненужна монета. Люди после потери Сердца стали такими жадными, раньше наярмарках все раздавали бесплатно, атеперь требуют монеты, можешь себе представить! Денег уменя ссобой нет,но…
        Ондостал нечто блестящее икруглое прямо извоздуха, иуГенри опять что-то произошло сгубами, онибудто растягивались встороны против его воли.
        Тисзасмеялся:
        - Стой тут, сейчас приду. Яуже понял, толкотню ты нелюбишь.
        Генри послушно застыл устены кривого, почерневшего отвремени дома, размышляя, чтолучше: сбежать илидальше уговаривать старика вернуть его наместо, итут почувствовал, чтокто-то смотрит ему прямо взатылок. Онобернулся иуспел заметить человека, который тутже спрятался зачьей-то спиной. Странно было то, чтоего маска, единственная навсей ярмарке, небыла звериной: онабыла железная, спрорезями дляглаз.
        - Авот ия. Взял разных - свишней, марципаном ияблочным джемом. Пошли, вонскамейка. Ивозьми свой земляничный чай, пока я его непролил. Кружка просто ужасная. Разве изтаких пили раньше! Авзалог, чтоя ее верну, сменя еще одну монету взяли! Куда катитсямир!
        Онисели наскамейку увхода водин издомов.
        - Пироги - ерунда, - мрачно сказал Тис, подсовывая куски подмаску. - Толи дело раньше! Аты почему неешь? Перед походом надо подкрепиться!
        Генри пожал плечами. Чтобы он прикоснулся кеде людей? Нет, этоуж слишком. Вдруг вэтом исостоит их план: отравить его, астарик просто отвлекал внимание. Странный план, конечно,но…
        - Ладно, какхочешь, - вздохнул Тис. - Самдоем.
        Онбыстро закинул остатки врот, зевнул иприслонился головой кстене дома.
        - Сивард насвоем пути прошел семь испытаний, - опять затянул старик. - Барс хочет, чтобы ты сделал тоже самое. Онпередал тебе подсказку, какнайти место первого испытания. Всепросто: пройдешь все семь иузнаешь, гдеспрятано Сердце. Достанешь его изтайника, ионо снова будет светить длявсех. Вотподсказка, запоминай: «Домтебе укажет путь. Чтобы поиск продолжать, надо головой рискнуть: здесь ее легко сломать».
        - Чего?
        Тиспожал плечами изевнул.
        - Такие вещи только люди умели отгадывать, ая просто волшебник. Ноя уверен, тысправишься.
        Генри поставил свою кружку наскамейку ивстал счувством странного, незнакомого сожаления. Пора было совсем этим заканчивать. Старик, кажется, принимал всю эту историю слишком близко ксердцу иоставлять его впокое несобирался.
        - Слушайте, высказали, чтовернете меня назад, когда мы поговорим. Явас послушал, атеперь хочу обратно влес.
        - Подожди, яже тебе все объяснил! Тыбудешь новым Сивардом, Генри. Этоогромная честь, и, разБарс тебя выбрал, тыдолжен идти.
        - Счего? Этовсе как-то глупо.
        - Спасти свою землю отубожества иразрушения - глупо? Чтоты запарень такой! - Тисударил себя поколеням. - Далюбой втвоем возрасте мечтает совершить подвиг, тебе этот подвиг наблюдечке приносят, иты отказываешься? Отличного героя Барс выбрал! Яначинаю думать: может, онтоже заэти триста лет сума сошел? Ану стой, куда пошел? Сядь обратно. Самзнаешь - отменя несбежишь.
        Генри крепче сжал наплече лук инаклонил вперед голову, каклоси перед атакой, ноТис вдруг засмеялся:
        - Тебе кажется, чтоутебя угрожающий вид? Позволь разочаровать, дитя мое, - тыодин изнаименее страшных людей, каких я встречал засвою долгую жизнь. Изнаешь что? - Тисшагнул ближе. - Вглубине души ты нехочешь отсюда уходить. Явсе уже понял: стобой случилось что-то плохое, ипосле этого ты боишься людей. Новсе дело втом, чтонасамом деле они тебе нравятся.
        - Неправда.
        - Правда, Генри. Атеперь сядь наэту уродливую, криво сколоченную скамейку. Вотраньше были скамейки! - Тисзевнул, голос его стал совсем смазанным, сонным. - Мыбудем тут сидеть, пока ты несогласишься идти впоход.
        - Янесоглашусь, - огрызнулся Генри, ноТис посмотрел нанего так, чтоонсел.
        - Люди всреднем живут посемьдесят лет, аволшебники дотягивают идотысячи. Кажется, язнаю, ктосдастся первым.
        Генри отвернулся отстарика иуставился набеспокойную, нинасекунду неостанавливающуюся толпу. Хуже всего было то, чтостарик был прав: емутут нравилось. Нопочему тот никак неможет объяснить, чего ему насамом деле надо? Генри повернулся, чтобы спросить еще раз, ипонял, чтостарик спит, прислонившись затылком кстене.
        Может, разбудить ипослушать его странную историю еще раз? Носкоро закат, отец будет ждать его сохоты. Если он успеет уйти достаточно далеко, старик, может, егоиненайдет. Насекунду Генри почувствовал острую, непонятную грусть и, чтобы недумать оней, встал и, засунув руки вкарманы, пошел прочь.
        Глава2
        Человек сжелезным лицом
        Пять минут спустя Генри стоял посреди площади, вертя головой, каксова, высматривающая мышь. Оказалось, сюда ведет далеко неодна улица, ихмного - ипокакой ему идти, чтобы попасть домой? Всеодинаковые. Люди толкали его находу, ион никак немог сосредоточиться, ктомуже ему по-прежнему казалось, чтозаним наблюдают, но, сколько он ниоглядывался, человека вжелезной маске больше невидел.
        - …Ненужны нам тут посланники! Пожалуйста, мистер Прайд, какдоброго человека вас прошу - ненадо вызывать! - сказал один прохожий другому.
        Генри замер: уобоих прохожих правая рука была наперевязи.
        - Яже отличное решение предлагаю! - продолжал толстяк вмаске кабана. - Мыпросто всей деревней соберемся иубьем его, авы уедете отсюда исделаете вид, чтонеприезжали. Если посланников вызовете, выподумайте, какой удар длядоброго имени нашей деревни! Наснавсе королевство ославят!
        Генри пошел заними, стараясь держаться утолстяка заплечом. Этокакнаохоте: когда видишь дичь, больше ниначто отвлекаться нельзя.
        - Никто никого убивать небудет, - сердито сказал кудрявый человек вмаске оленя. - Егонадо отвезти водворец. Каквы непонимаете - даже если он иесть тот самый, нельзяже убивать только заэто! Онведь никому зла несделал, ктомуже он единственный человек вкоролевстве, укоторого, понепонятной пока причине, есть дар - пусть плохой,но…
        - Даонже взбесился! Оннас чуть неубил!
        - Онет. Слушайте, яуже говорил: раны чистые, аккуратные, даже крови было мало. Стрела непопала нивмышцы, нивкость, вошла неглубоко. Иглавное: унас обоих раны совершенно одинаковые. Выпонимаете, чтоэто значит?
        - Чтоон бешеная зверюга, которая затри секунды чуть неприкончила сразу двоих?
        - Нет. То,что он отличный стрелок. Еслиб он хотел нас убить, онбы убил. Ямог поговорить сним, всевыяснить по-человечески, аповел себя, какпоследний болван, иупустил шанс. Надо было слушать Джетта.
        Толстяк неспокойно, натянуто рассмеялся:
        - Этокто? Грязное, хромое отродье, которое требует сменя три медяка заущерб, нанесенный его полудохлой кляче?
        - Слушайте. - Кудрявый остановился так резко, чтоГенри едва невлетел внего, нововремя сделал вид, чторазглядывает какой-то прилавок. Оказалось, спрятаться втолпе куда легче, чемон думал. - Язнаю, чтовы попрятали почтовых птиц совсей деревни.
        - Ненужны нам тут посланники, - вкрадчивым, будто размякшим голосом сказал толстяк. - Вычего, непонимаете? Мыдесять лет откоролевского совета скрывали, чтоэтот нелюдь тут обитает. Онинаверняка меня заэто споста старейшины сместят. Давайте так сделаем: явам дам пять фунтов лучшей оленины, авы уедете изабудете пронас.
        - Давычто?
        - Десять фунтов.
        - Каквам такое вголову пришло?
        - Понимаю. Пятнадцать.
        - Послушайте, Йенс, янеотступлюсь.
        - Ясно. Простите. Двадцать пять фунтов ишапку изсеверной лисы.
        - Данаплевать мне навашу оленину! - рявкнул кудрявый так, чтолюди вокруг начали оборачиваться. - Мненадо найти юношу икамни! Где, кстати, вашплемянник, которого вы послали заларцом скамнями?
        - Господин посланник, малец говорит, пока он прибежал, тамуже небыло никакого ларца. Точно вам говорю: вашящичек илирыжий калека крукам прибрал, илинелюдь.
        Кудрявый еле слышно застонал:
        - Говорилже он мне - держать камни крепче! Какойже я идиот. Так, явпоследний раз спрашиваю: вымне дадите почтовых птиц, чтобы вызвать отряд?
        - Нет, господин посланник. Илучшеб вам согласиться наоленину, честное слово. - Теперь толстяк говорил совсем тихо, Генри едва различал слова. - Выведь далеко насевере, исовсем один, анас - целая деревня. Намнадо, чтобы все шито-крыто было, понимаете? Мывсе вместе соберемся завтра утром иприкончим нелюдя, ипапаша его ничего нам несделает! Парень сам нарушил условия сделки, напал налюдей. Сейчас зима, тело мы спрячем, идаже если вы потом вызовете своих, никто ввашу историю неповерит. Адоэтого, мойвам совет: веселитесь, наслаждайтесь праздником инедумайте обэтой истории.
        - Вымне что, угрожаете?
        - Ядружески предупреждаю. Выведь такой молодой. Вамнадо домой, ксемье, живым иневредимым. Аоленина хорошая. - Толстяк наклонился ближе кего уху: - Пожалеете, если невозьмете.
        Кудрявый собирался что-то ответить ивдруг вскинул голову, какзверь, который почуял добычу. Генри уже приготовился прятаться, нокудрявый повернулся совсем вдругую сторону.
        - Чтоэто зазвук?
        - А,это, - соблегчением махнул рукой толстяк. - Этоунас старинный предмет наярмарке разыгрывают. Хотите посмотреть?
        Кудрявый тутже рванул вту сторону толстяк неотставал нинашаг, иГенри заспешил заними. Онвсе решит. Подберется ближе идослушает, чтоони хотят сделать, всебудет хорошо, онвсе сделает, всебудет…
        Генри сглотнул. Толпа перед прилавком, куда они пришли, надобрую половину состояла изохотников вбелых полушубках.
        - Итак, напоминаю длятех, ктотолько что подошел. Главный конкурс нашей ярмарки, - говорил человек вмаске ястреба. - Вывсе знаете: тридня назад скончалась старая госпожа Торвальдсон, мирее праху. Онавсю жизнь хранила старинный предмет. Длячего он нужен, никто уже понятия неимеет, новещь навид дорогущая. Детей устарушки небыло, иона завещала разыграть предмет нанашей ярмарке - ондостанется лучшему стрелку. Онаверила, чточудовище, живущее внаших лесах, надо непросто пугать раз вгод, егонадо убить, пока оно неубило нас. Ктосогласен состарушкой?
        Мужчины втолпе заорали, вскидывая вверх кулаки. Генри поежился.
        - Уверен, однажды это кому-то удастся. Апока что покажите свое искусство здесь! Ктопопадет стрелой вон втот флюгер накрыше, получит приз!
        Ввоздухе стоял странный звон чего-то тонкого истеклянного, иэтот звук добрался досознания Генри даже сквозь страх. Оннасекунду перестал следить закудрявым ипосмотрел туда, куда глядели все. Настоле стояло небольшое стеклянное дерево состекляннымиже цветами. Генри вжизни недумал, чтобывают предметы такой красоты. Ответра цветы постукивали друг одруга извенели наразные голоса. Потом Генри понял, чтоветра небыло.
        Охотники вбелых полушубках сосмехом толкали друг друга вбока, потом один взял состола лук ивыстрелил всторону здания, накотором зачем-то торчал железный петушок. Стрела перелетела через крышу. Генри бесшумно фыркнул ирасправил плечи. Если они так стреляют, неудивительно, чтоон все еще жив. Онвыкарабкается изэтой истории, вернется влес, отец ему все объяснит, ивсе будет хорошо, какраньше. Всебудет впорядке.
        Онкакраз успел повторить это себе раза четыре, когда услышал загомоном икриками мужчин странный длятакого места звук: тихий плач - такскулят детеныши животных, когда хотят есть. Генри завертел головой иувидел: неподалеку накрыльце дома сидела девочка, ещемаленькая, ростом едвали ему попояс. Остальные дети были вмасках, ауэтой налице просто были нарисованы углем усы икрапинки, что-то похожее наморду маленькой рыси. Точнее, можно было догадаться, чтораньше так ибыло: девочка вытирала кулаком слезы, размазывая их полицу вместе суглем.
        Как-то это странно… Генри убедился, чтокудрявый итолстяк по-прежнему наместе, ипротолкнулся через толпу ккрыльцу. Онлюбил издалека наблюдать заживотными изнал: если детеныш скулит, авзрослые особи поблизости, ониначинают его утешать, облизывать, искать ему еду. Ночто-то было непохоже, чтобы этого детеныша кто-то собирался кормить. Судя потому, чтоотслез промок даже воротник куртки, девочка сидела так уже довольно долго.
        Генри подошел ближе иостановился перед ней. Пошел снег - первые легкие хлопья замельтешили ввоздухе.
        - Твои родители ушли задобычей искоро вернутся? - спросил он, стараясь неслушать голос отца, который орал ему вухо: «Что, чтоты делаешь?»
        Онивечно из-за этого ссорились. Если Генри находил звериных детенышей, укоторых умерли родители - отего стрелы илиотдраки ссобственными врагами, - онначинал подбрасывать им еду: вдруг выживут. Отец говорил: если они такие слабые, чтосдохнут, тотуда им идорога, ноГенри думал: ониже маленькие, адрака должна быть равной. Когда они вырастут, онсними сразится, воттогда это будет честно.
        Девочка посмотрела нанего опухшими глазами ипокачала головой.
        - Тыхочешь есть? - уточнил Генри. Таопять покачала головой. - Ачто тогда?
        Онаткнула пальцем всторону прилавка, вокруг которого охотники свистели, подбадривали друг друга исыпали стрелами всторону железного петушка.
        - Япросила папу его выиграть. Онхорошо стреляет, даже два раза чудовище ранил. Аон сказал, чтоприз недлятаких бедняков, какмы, ичто господин старейшина всеравно отнимет. - Онавсхлипнула, сильнее размазывая уголь полицу.
        - Тыхочешь эту стеклянную штуку? - переспросил Генри. - Ииз-за этого плачешь?
        Лицо удевочки скривилось, иона заревела сновой силой. Генри беспомощно огляделся. Дагде ее родичи? Ноникто неподходил.
        Генри посмотрел наохотников. Онивпетушка так инепопали, этоих явно злило, ион вдруг почувствовал, какполицу расползается улыбка. Вконце концов, онже всю жизнь мечтал показать людям, чтосильнее их. Этоведь займет всего минуту. Отец вечно твердил, чтоопасно приближаться клюдям, нооказалось, отец врал, такчто нестрашно. Генри снял сплеча лук, вытащил стрелу - ивследующую секунду железный петушок свалился скрыши сострелой вгребне.
        Насекунду стало очень тихо - итишина была угрожающей. Всеповернулись кГенри, ион только успел подумать, что, кажется, сделал ужасную, чудовищную глупость, нотут все засвистели, захлопали руками, иГенри понял: онинесердятся.
        - Э,парень-то непромах! Вотловкач! Зак, этоты, чтоли? Неузнал тебя! - закричали отовсюду. - Молодец, Зак! Ну,ты даешь!
        Генри ухмыльнулся. Егораспирала такая самодовольная радость, какой он вжизни нечувствовал, даже когда ловил самых крупных зверей.
        - Ого! - присвистнул Ястреб, бережно поднял стеклянное дерево ипротянул ему. - Держи приз, заслужил. Ижелаю тебе внаступающем году убить чудовище! Джонни, этоты, чтоли? Неузнал.
        Генри навсякий случай кивнул, взял деревце - отего движения цветы загорелись ярче, зазвенели мягко истранно - ипротянул девочке: ташла заним какпривязанная.
        - Ивытри снегом лицо, оновсе грязное, - посоветовалон.
        Девочка посмотрела нанего так, будто он только что наее глазах убил самого огромного кабана влесу ипринес ей тушу.
        - Спасибо, - охрипшим отслез голосом сказала она, одной рукой прижала дерево ксебе, авторой вдруг обняла его заколено.
        Генри улыбнулся, выискивая взглядом кудрявого. Хватит развлекаться, пора переходить кделу.
        - Тычто, парень, совсем дурной? - Кним протолкнулся хмурый мужчина вмаске ворона. - Зачем приз такой дорогущий моей грязнуле отдал? Нуладно, если отдал, иправ нанего небудешь предъявлять, тоиспасибо. Гдетам этот посланник? Ониж затакие штуки кучу денег отваливают! Эй! Идите сюда! - Онвырвал деревце изрук удевочки ипотряс им надголовой. - Сколько дадите?
        Девочка опять начала издавать грустные звуки, иГенри аккуратно выдернул дерево изрук мужчины, далей ихотел было отойти, нотут хмурый схватил его заплечо, второй рукой опять выхватывая дерево.
        - Тычего распоряжаешься? Самсказал - небудешь права предъявлять, вотивали отсюда.
        Генри медленно обернулся. Вотэтот человек был похож натех, которых описывал отец.
        - Верни ей эту штуку. Онаскулит.
        - Тебе какое дело? Сэм, этоты, чтоли? - Хмурый дернул рукой всторону Генри, пытаясь снять маску, нотот, конечно, успел отклониться всторону. Голос осторожности твердил ему: «Замолчи искрывайся». Ночто-то другое, похожее наохотничий азарт, кричало: «Давай, давай, покажи им, если надо - подерись, тыведь ничем нехуже их, такпусть они это знают».
        Узнать, какой изголосов победит, Генри неуспел: кудрявый, который все это время стоял неподалеку, подошел кним.
        - Наконец-то явились! - проворчал хмурый. - Сколько дадите заэту штуку?
        - Нисколько. Юноша прав - онотдал приз ей, аневам. - Кудрявый кивнул Генри иопять повернулся кхмурому.
        Атолпа тем временем, поняв, чторазвлечение теперь здесь, собралась вокруг них. Голос осторожности вголове Генри застонал.
        - Укаждого должен быть хоть один предмет, который непродается. - Кудрявый вытащил изруки хмурого дерево ипротянул девочке: - Береги подарок, детка. Отнимут - вызывай меня.
        Всевокруг застыли, ипоих позам Генри понял: оничем-то поражены, хотя чем, онпонятия неимел.
        - Сумасшедший посланник, - прошептали рядом.
        - Нетакой уж исумасшедший, - громко сказал кудрявый ивыпрямился. - Атеперь прошу всех вернуться кразвлечениям ипоздравляю сЗимним днем. Желаю вам внаступающем году выбрать себе другого старейшину. Вашгрозился убить меня, аэто, каквы понимаете, преступление, ия доложу онем встолице. Ноя уверен: этаидея принадлежала только ему, авы все неимеете кней отношения.
        Стало очень тихо, ивэтой тишине ясно разнесся стон толстяка:
        - Ахты хитрый мерзавец. Э,да вы чего, ребята! Онже нас опозорить хотел!
        Толпа рассерженно зарокотала иповернулась кнему, иГенри понял поих позам, понаклоненным головам - онисерьезно разозлились навожака своей стаи.
        - Кстати, явас сразу узнал ипоглазам, ипострельбе. - Кудрявый посмотрел прямо наГенри, исердце утого медленно поползло вниз. - Уделите мне пять минут?
        Онпротянул Генри правую руку сосжатыми пальцами, итот отшатнулся: вдруг это прием драки? Нокудрявый сразу убрал руку. Издалека доносилась ссора старейшины слюдьми, ананих больше никто необращал внимания. Правда, девочка так истояла, привалившись головой кего колену - отец, кажется, пронее забыл, - ноотнее врядли можно ждать вреда.
        - Небойтесь, уменя нет ссобой ниоружия, нинаручников. Япросто хочу поговорить. Ониведь неврали, верно? Выможете уничтожать предметы прикосновением.
        Генри настороженно смотрел нанего. Глаза укудрявого были добрые. Ион отдал девочке дерево. Ипока ненападал. Генри мельком оглядел его полушубок: кажется, карманы иправда были пусты.
        - Нознаете, чего я непонимаю? Наследник разрушителя должен быть абсолютным злом, ну, такя всегда представлял. Новы нас неубили иотдали ребенку свой приз.
        Кудрявый вдруг стянул маску изапустил руку вволосы. Унего было бледное, взволнованное лицо.
        - Понимаете, что-то странное творится, - сказал он. Онговорил сГенри так спокойно, будто они давно знакомы. Также говорил рыжий человек надороге. - Двапарня изэтой деревни утверждают, чтовидели Барса, ночто-то непохожи они наизбранных воинов. - Онссомнением посмотрел туда, откуда доносились крики: «Пап! Чего все натебя сердятся?»
        - Такон правда непросто зверь? Слушайте, ясним ничего неделал. Мысним просто прятались водном итомже месте. Явнего нестрелял, - торопливо объяснил Генри. Нехватало еще, чтобы они сказали, чтоон итут виноват.
        Кудрявый повернулся кнему так медленно, будто унего все кости примерзли друг кдругу.
        - Что? Повторите, чтовы сказали?
        - Яего хотел догнать, побежал заним, нодаже выстрелить неуспел - онкуда-то исчез, ая из-за него навас напоролся.
        Кудрявый тяжело сглотнул.
        - Всказках Барс всегда приводил героя ктем, ктоможет ему помочь, - сдавленно пробормотал он, вовсе глаза глядя наГенри. - Провалиться мне сквозь землю.
        Кудрявый продолжал нанего странно смотреть, какбудто ждал, чтоГенри сейчас закричит что-то вроде: «О,неможет быть, теперь-то я все понял!», ноГенри только терпеливо спросил:
        - Таквчем проблема-то?
        - Дауж, такой сказки унас еще небыло.
        Генри застонал ичуть неприжал ладонь клицу, нововремя вспомнил промаску.
        - Слушайте, даобъясните мне, наконец, вчем дело!
        Ивэту минуту, словно вответ наего вопрос, надплощадью разнесся голос, такой громкий, глухой истранный, чтовсе обернулись.
        - Господа идамы! Прошу минутку внимания.
        Наповозку, гдевыступал рыжий фокусник, залез человек втемно-лиловом плаще скапюшоном. Лицо его было закрыто железной маской.
        - Эй,приятель, этомоя повозка, если ты незаметил! - Рыжий фокусник стянул сголовы маску лиса. Видунего был рассерженный. - Хочешь свои фокусы показывать - ищидругое место.
        - Слезь отсюда, - сказал человек сжелезным лицом.
        Ичто-то такое было вего голосе, чтоуГенри волосы назатылке встали дыбом. Онзнал это чувство. Угроза. Опасность.
        Рыжий, кажется, эточувство тоже знал.
        - Да,приятель, добро пожаловать намою повозку. Ая пойду поем, хорошего тебе представления, - быстро сказал он иторопливо, приволакивая ногу, слез наземлю.
        Теперь наповозке снадписью: «Лучший фокус, какой вы видели» стоял только человек вплаще. Нотут надплощадью разнесся возмущенный вопль, ивследующую секунду наповозке было уже два человека. Всенаплощади, кроме Генри, потрясенно ахнули изабили ладонями: Генри уже понял, чтоулюдей это знак одобрения.
        - Ахты подлец! - рявкнул Тис исорвал ссебя маску. Генри даже непредставлял, чтостарик может быть втакой ярости. - Думаешь, янезнаю, почему ты здесь? Избранный подмоей защитой, Освальд. Тыему ничего несделаешь. Авы прекратите хлопать, всесерьезно!
        Люди захлопали сильнее, иТис побагровел так, будто вгорле унего застряла рыбная кость.
        - Нучто ты, втвоем возрасте нестоит так волноваться, - спокойно сказал человек сжелезным лицом. - Меня неволнует, кого там выбрал Барс. Япроних уже слышал, изнаешь, стакими героями вы далеко неуйдете. Япришел засвоим новым воином - имею полное право, разве нет? Егохорошо спрятали, ноглупо было думать, чтоя ненайду того, ктоунаследовал силу разрушителя.
        - Чтож раньше ненашел? - перебилТис.
        - Самзнаешь, надетей магия поиска недействует. Новчера ему исполнилось шестнадцать, такчто…
        Тисрастерянно нахмурился ипотер бороду.
        - Уверен, чтонеошибся? Немогут оба быть изодной деревни.
        - Емупокорился огненный камень. - Человек сжелезным лицом, которого Тис назвал Освальдом, пожал плечами иткнул пальцем прямо всторону Генри. - Онстоит вон там. Юноша вбелом полушубке имаске льва.
        Воттогда инадо было бежать. Надо было хоть что-то сделать, ноГенри несдвинулся сместа, потому что поймал взгляд Тиса. Тотсмотрел нанего застывшим, потрясенным взглядом, будто Генри - невиданный зверь, который сейчас разорвет его наклочки, исердце уГенри так противно сжалось, чтоон, какпоследний идиот, пропустил момент: чья-то рука изтолпы сорвала снего маску, ивтуже секунду раздался сдавленный, потрясенный крик толстяка:
        - Этоже… Этоон! Нелюдь! Прямо здесь!
        Отголоски его крика прошелестели поплотно сбитой толпе, ивсе маски медленно повернулись кГенри.
        - Молчать! - вдруг рявкнул человек сжелезным лицом, ичто-то такое было вего голосе - оностановилбы даже стаю волков.
        Всезамолчали. Снег шел все чаще ичаще, большие мягкие хлопья подпрыгивали икружились ввоздухе легко, какпепел.
        - Таквот оно что, - протянул Освальд ипереплел пальцы рук. Даже перчатки унего были обшиты железными пластинами. - Значит, вотчто Барс придумал. Решил выбрать моего наследника, чтобы тот сражался наего стороне. Покакомуже это праву? - Железная маска повернулась прямо кГенри, иОсвальд вытянул вперед руку: - Пойдем, Генри. Неслушай старика. Онтрус, ничего хорошего отнего нежди. Всепросто: тыпоможешь мне уничтожить Сердце, ая заэто дам тебе такую власть, окакой ты имечтать немог. Используешь свой дар вполную силу. Яведь знаю: этодоставляет тебе удовольствие. Всех этих людей ты поставишь наколени. Никто тебя больше нетронет, никто необидит. Пойдем.
        Генри недвинулся. Емунехотелось никого ставить наколени.
        - Сума сойти, - вдруг произнес звонкий, громкий голос. Генри покосился всторону: рыжий парень протиснулся через толпу ивстал рядом сним. - Слушайте, какое представление! Появления изниоткуда! Костюмы! Итексты такие красивые! Умоляю, возьмите меня ксебе втруппу, янавас бесплатно буду работать. Замолвишь заменя словечко, приятель? - Парень приложил руку кгруди, идаже сквозь панику Генри чуть незасмеялся. Тотсмотрел нанего стойже надеждой, чтоидевочка, которая по-прежнему стояла рядом.
        - Барс хочет перетянуть тебя насвою сторону, потому что боится тебя итвоей силы. - Освальд сухо рассмеялся. - Необманывайся, тыникогда нестанешь героем людей. Имнужен другой герой - безупречный, приторно-добрый. Нельзя изменить то, каким ты родился, такчто выбери свою сторону сумом, Генри. Тыведь охотник, тызнаешь: сила всегда побеждает. Подойди.
        Генри коротко поглядел навсех вокруг. Рыжий парень поймал его взгляд иподнял вверх большой палец - улыбка унего была вовсе лицо. Девочка по-прежнему прижималась кего колену. Кудрявый смотрел снадеждой, онкакбудто что-то молча хотел сказать ему. Этитрое почему-то небоялись его, даже зная, ктоон такой, - иему вдруг стало легче. Сместа он так инедвинулся.
        ИОсвальд опустил руку.
        - Тыобэтом пожалеешь. - Онхрипло втянул воздух. - Какая милая деревня. Икакая жалость, чтоскоро она сгорит! - Егоголос взвился вверх, завораживающий истранный, егоневозможно было неслушать, онбудто проникал прямо вголову. - Жители Хейверхилла, хватайте его! Онпришел сюда убить вас иваших детей! Уничтожить ваше имущество! Ия говорю вам: избавьтесь отнего! Кстати, посланников я тоже вызвал, нодумаю, вамзахочется разобраться доих приезда.
        Ивтуже секунду все вокруг будто очнулись.
        Снег валил крупными, частыми хлопьями, такчто Генри уже неразличал лиц - просто что-то разноцветно-белое, беспокойно движущееся наместе. Отнескольких ударов он успел уклониться, нотут кто-то бросился нанего сзади, иГенри рухнул лицом вниз, сбив пару человек сног. «Тытрогал мою дочь, тварь, тыубить ее хотел!» - закричали ему вухо. Генри ударил локтем назад, перекатился ивскочил наноги, ихмурый бросился нанего снова. Наэтот раз Генри был готов, онушел отудара иврезал вответ. Хмурый отшатнулся, нотутже снова бросился вдраку яростно инеумело. Вокруг взревели, будто заражаясь его яростью, иГенри вздохнул. Сами напросились.
        Онуспел отшвырнуть отсебя человек пятнадцать, когда его ударили поголове чем-то тяжелым стакой силой, чтонасекунду все вокруг потемнело, акогда прояснилось, онлежал, вжимаясь виском вснег, егопинали совсех сторон, кричащие маски нависали сверху. Генри почти удалось подняться наколени, когда, расталкивая всех, кнему сревом пробился толстяк, навалился сверху изанес кулак. Генри вывернулся, сбрасывая его ссебя, икулак врезался вземлю. Нельзя, чтобы кнему прикоснулись голой рукой, - онпонятия неимеет, чтотогда будет, даже отец никогда так неделал. Генри перекатился, наталкиваясь начьи-то пинки, ноего прижали кземле, наступили наруки. Онзабился - бесполезно, держали крепко. Снег оседал ему налицо, короткие, легкие уколы холода. Толстяк снова занес кулак, ивэту секунду Генри наконец так испугался, чтокровь засекунду разнесла страх потелу, докончиков пальцев, онзажмурился, времени ниначто больше небыло, онозакончилось, итут…
        Генри обдало жаром, толстяк слетел снего, атолпа рванулась встороны, расползлась, какстарая ткань. Сразу стало легче дышать, Генри запрокинул голову, пытаясь оторвать ее отземли, изубы унего стукнули так, чтоон прикусил себе язык.
        Толстяка прижимало кземле странное существо, похожее наволка, - темно-серое, каксгустившаяся тень, аподэтой оболочкой, внутри, тлел огонь. Неподалеку прямо из-под снега вылезла птица, рядом - кабан, иГенри наконец понял, изчего сделаны эти существа. Этонетени - этопепел. Онисловно откапывали сами себя из-под земли, появлялись там, гдетолько что был ровный снег. Птицы, волки, лисы изпепла, степлящимся внутри огнем. Нодвигались они, какнастоящие. Заяц прыгнул наближайший навес, тотзанялся пламенем. Лиса бросилась переворачивать прилавки, заметалась между ними какбезумная. Волк стоял надтолстяком, прижимая его передними лапами кземле, тотвопил - нанем тлела одежда, - аволк повернулся иуставился наГенри.
        Крик разрастался, катился поплощади, какогонь посухой траве. Люди наталкивались друг надруга икричали, многоголосо, жутко, асущества наступали наних. Раздался жаркий треск: занялось деревянное крыльцо одного издомов, потом наком-то излюдей загорелась одежда, иГенри вжался спиной вснег, отстраха он немог даже двинуться, кровь изразбитого носа стекала врот, мешала дышать, аволк все ждал, глядя нанего. Генри, спотыкаясь, поднялся наноги: разэта тварь хочет драки, пусть получит. Онуже понял: люди куда слабее, чемговорил отец, онинесмогут остановить такое существо. Авот он попробует.
        Новолк небросился. Онслез сгруди толстяка, - тотсрыданием перекатился набок, вжимаясь вснег ожогом нагруди, - иГенри пригнулся. Морда волка была прямо перед его лицом, такпохожая нанастоящую. Воттолько отнее веяло жаром, какотраскаленной головни.
        Апотом волк попятился инаклонил голову, едва некасаясь носом земли. Остальные твари замерли исделали тоже самое. Генри вдохнул глубже, пытаясь успокоиться, потом еще раз иеще. Пепел, чтовпитался вснег. Вототкуда они взялись. Онзавороженно посмотрел насвою правую руку. Онадосих пор казалась горячей - стой самой секунды, какон сломал тот камень. ИГенри вдруг понял - ещеодно знание, которое пришло будто изниоткуда: твари подчиняются ему. Онисделают все, чтоон скажет. Чтоугодно. Надо просто выбрать жертву, двинуть рукой - иони бросятся. Генри чувствовал, чтосила бьется внем, каккровь, иогонь внутри тварей горел все ярче.
        Оногляделся. Кудрявый сидел наснегу, белый какполотно, сразбитой бровью, - кажется, еготоже побили, хотя его-то зачто? Девочка испуганно плакала, прижимая ксебе деревце. Рыжий парень, тоже изрядно помятый, восхищенно смотрел натварей ивытягивал шею, пытаясь разглядеть их сразных сторон, ибормотал: «Сума сойти, вотэто трюк, какже это сделано, а?» Тис замер все стемже испуганным, остекленевшим взглядом. АОсвальд… Поего позе, повзгляду Генри вдруг понял: емуэто нравится.
        Апотом донего дошло кое-что еще так ясно, будто все вголове залило холодным серебристым светом.
        Люди боялись его. Ониохотились нанего непотому, чтозавидовали его дару.
        Онможет приказать этим тварям убить их. Сжечь тут все дотла.
        Все, чтоон знал олюдях порассказам отца - ложь.
        Всяэта история проСердце - правда.
        Отец знал, ктоон такой, ипоэтому спряталего.
        Ида, кажется, судя поэтим тварям, ониправда наследник какого-то жуткого типа, который жил триста лет назад.
        НоБарс выбрал его - иэто тоже правда. Барс смотрел нанего тем странным взглядом, какбудто зналего.
        Генри показалось, чтовдоль позвоночника ему провели куском льда. Онподнял взгляд. Никто больше непытался нанего броситься, дауж, онбы наих месте тоже нестал: твари окружали его плотным кольцом, отгораживая отвсех. Онувидел себя будто состороны, иему захотелось дико, дослез расхохотаться оттого, вочто превратилась его жизнь запоследнюю пару часов.
        Волк поднял свою раскаленную морду ипосмотрел наГенри, ожидая приказа. Освальд, кажется, приподнялся наносках, толькобы видеть, чтопроизойдет.
        - Проваливайте, - елешевеля распухшими губами, сказал Генри.
        Исжал руку вкулак. Втуже секунду твари погасли ирассыпались впепел, ипепел сразу впитался вснег.
        Освальд разочарованно выдохнул. Генри оглядел толпу. Люди прижимали ксебе детей, сужасом глядя наГенри.
        - Егонетрогать, - кивнув накудрявого, пробормотал он. Емуказалось, чтоон весь набит изнутри стеклянными осколками иони пытаются прорвать кожу.
        - Эй,ая? Ятут тоже вообще-то нипричем! - зажимая разбитый нос, возмутился рыжий. - Отличное представление, нопочему меня-то побили?
        - Этого тоже нетрогать, - прибавил Генри, коротко взглянув нанего.
        Апотом развернулся ибросился попервой попавшейся улице, едва заставляя себя втягивать воздух. Толпа расступилась перед ним, никто непытался помешать. Улицы были пусты: наверное, всеушли наплощадь. Ион бежал, самнезная куда, бежал, пока несвернул закакой-то угол иневрезался вчеловека.
        Генри отлетел назад изамер, тупо глядя вземлю. Онзнал, чтоэто случится водном изпереулков рано илипоздно. Снег шел все гуще, Генри чувствовал, какон попадает врот, - мягкие, мокрые крупинки.
        - Ипочему ты мне несказал, ктоты такой? - тяжелым голосом спросилТис.
        - Тынеспрашивал. Япросто… Яже незнал, что… - Онсудорожно вдохнул. Легкие горели. - Отец мне всегда говорил, чтосомной все впорядке. Чтолюди злые ижестокие иони просто завидуют моему дару, нонасамом деле… - Голос унего мерзко задрожал, будто сейчас сорвется. - Насамом деле это они боятся меня. Этонеони чудовища. Этоя чудовище, верно? - Голос дрожал все сильнее, иГенри замолчал исгорбился, глядя насвои руки.
        - Отдай мне остальные камни, - сказал Тис. Голос унего словно заледенел.
        - Уменя их нет! Телюди просто их уронили на… надороге. Яже незнал, что… - Генри втянул воздух ивытер рукавом кровь, только сейчас заметив, чтоона по-прежнему капает сподбородка наснег. - Ясломал один, самнезнаю зачем, иоставил остальныетам.
        Тистяжело вздохнул иобеими руками потер лицо.
        - Неудивительно, чтотебя кним потянуло. Камни сделаны так, чтосломать их иосвободить тварей может только разрушитель. Тыиспугался, поэтому они явились. Онимогли сжечь дотла всю деревню. Вместе слюдьми.
        - Ноя этого нехотел! Ятолько хотел выбраться, янехотел никого убивать, я… - Онзадыхался. - Слушай, Тис, котцу я непойду. Яуже все понял. Онмне врал. Яготов начинать. Прямо сейчас.
        - Тыочем?
        - Поход. Тысказал, если найти Сердце, увсех появятся дары, хорошие, какраньше, верно? Иуменя тоже, верно? Верно? Всепросто, да? Янайду это Сердце, иуменя появится хороший дар, анеэтот. Этого больше небудет. - Онприподнял трясущиеся руки. - Ия смогу жить там, слюдьми. Ведьда?
        Тисвыдохнул ипотер лоб. Генри вдруг понял, чтоТис делает все, чтобы несмотреть ему вглаза.
        - Послушай, Генри. Либо Барс сошел сума, либо решил подшутить. Тынаследник разрушителя, утебя его сила, иты неможешь идти впоход заСердцем. Неможешь быть избранным Барса.
        - Почему?
        - Потому что так небывает. Человек стаким даром, какутебя, неможет стать героем. Еслибы ты был обычным, яимею ввиду… нормальным. Ябы помог тебе. Ноунас ничего невыйдет. Язнал того разрушителя, Генри. - Тиспрерывисто вдохнул. - Тыхороший парень, явижу это. Ноэтот дар… - онпомотал головой, - разъедает изнутри, какчерный огонь, убивает иобладателя, ивсех вокруг него. Тебе нельзя находиться рядом слюдьми. Яперенесу тебя туда, гдемы встретились, итам мы расстанемся. Тыведь хорошо знаешь лес? Тебе надо спрятаться. Тебя будут искать все - иОсвальд, ипосланники, икороль, илюди извашей деревни.
        Тисзамолчал, словно ждал ответа, ноГенри недвигался, только смаргивал снег - такой густой ичастый, будто кто-то швырял его горстями влицо.
        Наэтот раз Тис непросил Генри дать ему руку, просто взял его заплечо, ивследующую секунду они стояли посреди заснеженного леса.
        - Ятут еще кое-что вспомнил, - по-прежнему неглядя наГенри, сказал Тис. - Барс велел передать тебе вот это. Моюсклянку вызова. Если разбить ее голой рукой, ясразу приду. Если тебя найдет Освальд, илипосланники, илилюди извашей деревни - зови, помогу.
        Онподал Генри маленькую, размером смизинец, склянку иззеленого стекла, стакойже пробкой. Склянка тускло поблескивала наладони Тиса, какбудто отражала свет, носвета вокруг небыло, только снегопад. Генри протянул руку ивзял.
        - Впрошлый раз я видел, чтослучилось стаким, какты. Нехочу увидеть это еще раз. - Тиспереступил сноги наногу, глядя всторону. - Утебя нос разбит. Ясейчас принесу кошку.
        - Ненадо. Убирайтесь измоего леса, - бесцветно пробормотал Генри, развернулся и, неоглядываясь, побрел через сугробы.
        Апотом остановился ишвырнул склянку втемноту. Таблеснула искрой вдалеке, иснег бесшумно ее проглотил.
        Ктому времени, когда Генри дошел додома, метель начала утихать, снежные хлопья падали все реже. Вокруг было столько снега - домбудто провалился внего, темный ималенький, седва заметным огоньком вокне.
        Когда он открыл дверь, отец сидел уогня, вырезал стрелы иотсвоего занятия неоторвался. Генри медленно, словно кногам были привязаны камни, опустился настул рядом сним.
        - День Угрозы? Старики идети, вооруженные дозубов? Жуткая, защищенная отврагов деревня? - выдавил он, глядя прямо перед собой. - Пап, зачем?
        Отогня снег наего полушубке тутже начал таять, вода часто капала напол. Вэтом звуке было что-то невыносимое, каквесной, когда тает снег икапли падают скрыши наземлю, будто твердят сутра доночи, чтоодно время кончилось иначалось другое, исердце уГенри грохотало быстро, сбивчиво, будто нанем тоже растаяла ледяная корка.
        Вглубине души Генри надеялся, чтоотец скажет: «Чтоты несешь?», нотот длинно выдохнул иоткинулся наспинку стула.
        - Дарутебя проявился, когда тебе было четыре. - Голос уотца был тяжелый ировный, будто он отрубал каждое слово топором. - Ясразу понял: тыиесть тот самый ребенок, появление которого было предсказано. Наследник темной силы разрушителя. Яхотел тебя уберечь. Решил спрятать какможно дальше. Думал, никто протебя неузнает ивсе обойдется. Необошлось, верно? Явидел дым наддеревней. - Отец вупор посмотрел нанего, ипоего взгляду Генри понял: отец думает, онсделал что-то ужасное.
        ИГенри все рассказал ему, сбивчиво, захлебываясь словами. Проохоту, рану, барса, странного старика иего кошек, ярмарку, человека вжелезной маске, огненных тварей, драку.
        Когда он договорил, отец вдруг засмеялся. Ондаже улыбался редко, иГенри вжизни неслышал, чтобы он заливался таким хохотом.
        - Серьезно? - простонал он. - Барс выбрал тебя? Этоже смешно, Генри, давай засмейся! - Онвытер глаза. - Триста лет все ждали, чтопоявятся два новых великих воина, светлый итемный, исразятся заСердце волшебства. Два, понимаешь? Кому вголову могло прийти, чтообе стороны выберут одного итогоже человека? Ох,Генри. Явсегда знал, чтоты особенный, ноэто даже слишком. Якогда увидел следы, думал, Барс пришел убить тебя. Ну,знаешь, устранить противника, ая ничего несмогу сделать. Нуиповорот! Атеперь ответь надва вопроса. Почему утебя такое мрачное лицо ипочему ты все еще здесь?
        Генри непонимающе заморгал, иотец терпеливо договорил:
        - Какой-то старик скошками отказался помогать тебе. Ичто? Тыже сказал, онуже дал тебе подсказку? Такдавай, найди Сердце. - Отец нагнулся, глядя ему вглаза. - ИБарс, иОсвальд выбрали тебя, - значит, тыможешь это сделать. Атеперь прекрати трястись ихлюпать носом иверни обратно моего самодовольного сына, который небоится даже кабанов вдва раза больше себя.
        Генри вытер нос инадтреснуто, жалко рассмеялся.
        - Акстати, чтоскабаном стало? - пробормоталон.
        Отец махнул рукой.
        - Рад, чтоутебя нет других вопросов. Бросил влесу. Небось охотники прихватили, даиладно.
        - Пап, я… я несмогу. Янезнаю, куда идти, ядаже подсказку непонял.
        - Генри, яуверен, чтомы стобой…
        Отец вдруг вскинул голову, распрямился ибыстро подошел кокну.
        - Какони успели? - каким-то треснувшим голосом пробормоталон.
        Отец открыл дверь иуперся обеими руками вкрая дверного проема. Генри подошел кнему. Уподножия горы двигались мигающие огни - факелы.
        Завсем этим кошмаром Генри совершенно забыл слова Освальда, чтотот вызвал посланников. Вотидиот, какон мог забыть?
        - Генри, прекрати смотреть наменя, каколень подприцелом, исоберись. Даневещи, наних времени нет! Возьми только нож, лукистрелы. Бери мои, яуже вижу, чтосвои ты потерял.
        Вметели сквозили рыжие огни факелов, слабые, едва негаснущие подснегом. Сначала Генри насчитал двадцать, теперь понял - больше, ониподбирались совсех сторон.
        - Мынасамом севере, дорога тут только одна, иее наверняка перекроют. Вотчто. Идистрого наюг, пока неувидишь большое озеро.
        - Озеро? - тупо повторил Генри. Всевокруг, всяего жизнь задва этих проклятых часа взяла иразвалилась накуски.
        - Большая вода. Какрека, нокруглая. Дойдешь - сворачивай налево инаперекрестке сбольшой дорогой увидишь постоялый двор, - торопливо сказал отец. - Тамвечно толпится всякий люд, иникто необращает внимания нанезнакомцев. Заночуй там, возьми денег. - Отец вытащил изкармана исунул ему вруку три плоских золотых круга, вроде тех, чтоон видел наярмарке.
        Генри хотел было спросить, какэтим пользоваться, ноотец перебилего:
        - Быстрее, Генри. Посланники - этонедеревенские охотники-болваны. - Отец шагнул всторону отдвери, уступая Генри дорогу. - Надо, чтобы они думали, чтоты еще здесь.
        Генри растерянно посмотрел наогни. Потом наотца. Онхотел было сказать, чтонизачто недаст отцу это сделать, нотот взял его заплечи ивстряхнул так, чтоГенри чуть нестукнулся затылком остену.
        - Яразберусь. Докажи мне, чтоя незря тебя учил. Если ты все сделаешь, никто больше непосмеет тебя травить. Тынайдешь Сердце, чегобы это нистоило, тыменя понял?
        Генри расправил плечи иотрывисто кивнул.
        - Вотимолодец. - Отец хлопнул его поспине, онвыглядел также, каквсегда, ноГенри видел - плечи унего горбились, будто он нес наних тушу волка. - Атеперь беги, какветер.
        Генри уже открыл рот, чтобы сказать: «Когда все это закончится, янайду тебя, папа, гдеугодно тебя найду», - ноотец толкнул его запорог стакой силой, чтоон понял: больше тот неждет отнего никаких слов.
        Неоглядываясь, онпомчался вниз, стараясь держаться ближе кскалам, ипонял, чтоснег стал падать куда реже, - теперь он будет виден, какналадони. Итут сзади, отдома, раздался крик игрохот, какбудто ломали что-то деревянное.
        - Помогите! Сюда! Кто-нибудь! - закричал отец, егоголос раскатывался посклону, перекрывая даже вой ветра. - Онхочет меня убить! Сюда! Спасите!
        Расположение факелов изменилось - онистянулись теснее, иГенри помчался туда, гдемежду соседними факельщиками появилось свободное место. Ихбыло много, ноунего было перед ними преимущество: они, наверное, никогда неносились весь день полесу, пытаясь уйти отпогони. Генри мчался бесшумно, кактень. Отец всегда говорил ему: «Самое главное, чтопонадобится тебе вжизни, этоумение быстро бегать».
        Один факел вдруг оказался прямо перед ним, азафакелом - белое, мрачное, будто сделанное изснега лицо. Этот человек несможет выстрелить излука - одна рука занята факелом. ИГенри понесся прямо нанего, сбил наснег иаккуратно двинул локтем взатылок, прежде чем тот успел даже крикнуть, - пусть отдохнет минут десять.
        Генри обернулся: огни факелов остались встороне, теперь все они двигались прямо кдому.
        Онвпоследний раз увидел очертания крыши, апотом пропали иони, какбудто дом поглотил снег.
        Тьма вокруг стала гуще, азатем снова побледнела, словно кто-то внебе никак немог решить, день сейчас илиночь. Луна выглянула вщель между тучами, будто провертела вних дыру ирешила подглядеть, какидут дела внизу. Снегопад кончился, мирвокруг стал равномерно бледным. Луна появлялась иуходила снова, иотэтого свет все время менялся; казалось, поснегу пробегают тени чего-то бесплотного, невидимого глазу.
        Генри знал этот лес наизусть инеразрешал себе смотреть посторонам, чтобы непрощаться. Онбежал, пока недобрался доместа, гдекончался знакомый лес, дограницы, закоторую отец запрещал ему заходить. Генри никогда еще ненарушал это правило.
        Река была узкой, темной ибыстрой, почему-то она никогда незамерзала, даже всамые лютые морозы. Вдетстве Генри часто ходил сюда имечтал перебраться надругую сторону. Потом перестал.
        Черная вода катилась мимо, голые ветки тянулись кней собоих берегов, обвисшие, какруки спереломанными пальцами. Надругом берегу были такиеже сосны, такиеже кусты, нокакбудто даже снег наветках щетинился по-другому, опасный, чужой.
        Генри разулся, закатал штаны доколена, выдохнул ивошел вледяную воду, держа сапоги вруке. Онвернется. Станет обычным, нормальным, иони сотцом будут жить вместе сдругими людьми, охотиться, имнепридется прятаться, иникто его больше нетронет.
        Надругом берегу он обулся и, необорачиваясь, потащился вверх посклону.
        Генри незнал, сколько времени прошло, просто шел, даже неглядя посторонам, пока непонял, чтоснег стал нетаким глубоким, сосны теперь попадались все реже иреже ивдруг закончились совсем.
        Здесь скалы обрывались, уходили резко вниз, ато, чтоначиналось заними, казалось невыносимо огромным. Какбудто мир кончался здесь, итам, внизу, всебыло по-другому, среди сосен попадались другие деревья, незнакомые, столстыми узловатыми ветками, такими черными, словно снег наних недержался. Адальше досамого горизонта тянулось что-то влажно блестящее, какрека, нокруглое. Озеро, вспомнил Генри. Этоназывается озеро.
        Онпосмотрел вниз - склон был покрыт старыми корнями, намертво сплетенными друг сдругом. Поним можно спуститься. Внизу скалы иголый камень - тамон неоставит следов. Егоненайдут.
        Надо было сначала забраться подальше, ноГенри тяжело опустился накамни, свесив ноги вниз. Плотные серые тучи шли широкими прорехами, словно высыпали весь снег иобессилели, стали тонкими иполупрозрачными, какстарая тряпка. Ивэти полосы между тучами было видно небо: иссиня-черное, пугающе глубокое. Ветер утих, больше недвигалась вокруг ниодна ветка.
        Апотом Генри повернул голову влево - иподавился воздухом. Назаснеженном пне стояла склянка иззеленого стекла.
        Генри огляделся. Нолес вокруг был застывшим итихим, нидвижения. Итогда он положил склянку вкарман иначал спускаться вниз, держась замерзлые корни.
        Склон скоро закончился, теперь подногами были камни, идаже они были нетакими, каквгорах рядом сдомом. Генри вздохнул ибыстро пошел вперед. Когда выбираешь дорогу, никогда ненадо думать слишком долго - такговорил отец.
        Скаждым шагом идти становилось все легче.
        Глава3
        Братья кэмпбеллы, вперед!
        Генри увидел то, чтоискал, когда солнце начало клониться кзакату, аон сам уже совсем выбился изсил. Оншел всю ночь ивесь день: разотец сказал дойти доозера, значит, сэтого инадо начинать. Ивот теперь заредкими, незнакомыми деревьями блестело озеро. Перед закатом солнце разгорелось ярче, будто напрощание решило постараться, искры дробились наводе, иГенри, придерживая лук наплече, бегом бросился вперед.
        Берег был пологий, сплоскими светлыми камнями, адальше… Генри выдохнул. Ондаже невидел, гдезаканчивается эта вода. Такмного воды, почему она незамерзла? Между озером икромкой леса шла утоптанная тропинка. Отец сказал, надо идти поней налево, итам будут люди.
        Онотошел подальше оттропинки исел наповаленное дерево. После вчерашнего перехода босиком через реку его знобило, ион завесь день так инесмог согреться. Поветкам носились белки, уГенри рука так итянулась клуку, нобезкостра дичь смысла неимеет, акостер разводить нельзя, чтобы посланники его невыследили, ион постарался недумать оголоде инедрожать.
        Отдохнет немного ипойдет дальше. Мысли были медленные исонные, будто голова набита горячей паклей. Онсам незаметил, какзадремал отусталости, - непростительная, ужасная оплошность, отец былбы вярости, еслибы узнал.
        Апроснулся оттого, чтовдалеке слышались голоса ишаги.
        Времени, кажется, прошло совсем немного: солнце по-прежнему клонилось кзакату. Генри вскочил иприслушался. Потропинке шли двое. Скорее всего, пройдут мимо. Лучше небежать - бегущую фигуру заметить легче, - просто спрятаться. Только вот эта дурацкая местность ровная, какдоска. Генри привык прятаться вгорах, гдевсегда можно найти укромный угол, ноздесь любой выбор будет одинаково плох, такчто… Генри присмотрел толстенное, вдва обхвата, дерево, ипритаился заним.
        Апотом люди подошли ближе, ион узнал их голоса.
        - Слушай, Хью, аунас точно получится? - сказал один. - Якак-то неуверен.
        - Помолчи иненой. Когда внашей семье делили мозги, вседостались мне, такчто захлопнись идай подумать, какнам быть.
        Этобыли те самые охотники, откоторых он прятался наберегу реки. Тесамые, которые пытались наярмарке убедить толстяка, чтовидели Барса. Генри едва незастонал: откуда они вообще могли здесь взяться?
        - Значит, так, слушай меня, - сказал тот, укоторого голос был тоньше. - Будешь делать, чтоя тебе говорю. Уменя есть план, инеодин.
        - Хью, нуты имозговитый!
        - Язнаю. Поймаем мы эту белку, просто слушай, чтоя тебе говорю. Дляначала надо зайти поглубже влес. Яслышал, белки квечеру прямо гроздьями наветках висят. Пошли, мордастый.
        Голоса оказались совсем рядом. Генри осторожно высунул голову из-за дерева. Сберега озера вего сторону шли двое парней. Один был темноволосый ипухлый, лицо унего было круглое, какполная луна. Второй - невысокий ихилый, сбесцветно-белыми волосами. Теперь наних были неохотничьи полушубки, акороткие синие куртки иполосатые шарфы. Укаждого наплече болтался большой, плохо сделанный лук иколчан скривоватыми стрелами.
        Ониостановились наполяне, гдепрятался Генри - какбудто немогли вовсем лесу выбрать другого места, - ион вжался вкору. Егодушил кашель, ион совсей силы сжал зубами перчатку.
        - Первый пункт вмоем плане был: «Схватить первую попавшуюся белку исбежать, пока остальные непришли занее отомстить», - сказал хилый. - Ноникаких белок тут нет, такчто этот пункт вычеркиваю. Пункт второй: «Позвать белок». Яслышал, надо свистеть.
        Хилый свистнул. Получилось неочень.
        - Язнаю, знаю, чтонадо делать! - радостно завопил мордастый. - Япридумал! Гляди!
        - Твой план - причмокивать ибить ладонью поколену? Сван, нуты итупица! Прекрати!
        - Ачто? Собакже так зовут! Абелка - этопочти каксобака. Только маленькая.
        - Дасколько раз повторять - просто слушай меня! Короче, переходим ктретьему пункту плана: «Приманивать». Вотчто я принес. Белки любят орехи,так?
        Генри невыдержал инемного высунул голову из-за дерева. Такой охоты он невидел никогда вжизни. Хилый достал изкармана орех, вытянул ладонь икакое-то время постоял так. Белки, ясное дело, непоявились.
        - Может, ониуже сытые? - неуверенно спросил мордастый, переминаясь сноги наногу. - Слушай, авдруг унас ничего невыйдет?
        - Спокойно! Приступаем кчетвертому пункту: «Делаем ловушку». Смотри, яберу свой шнурок, делаю петлю икладу наснег. Атеперь надо спрятаться задеревом иждать.
        - Уменя есть мармелад. Может, перекусим пока?
        - Намнедотого! Ладно, давай.
        Какое-то время раздавалось только сочное, веселое чавканье. Генри ждал. Уйдутже они когда-нибудь. Ивообще, зачем им белка, если уних уже есть пища?
        - Слушай, белкиже надеревьях живут, - наконец сказал мордастый. - Надо петлю надерево повесить. Аподдерево положить мармеладку. Белка ее увидит, побежит постволу вниз ипопадет лапой впетлю.
        - Этомог придумать только такой болван, какты. Ладно, давай попробуем. Подсади меня.
        Они, пыхтя, приладили шнурок надерево.
        - Как-то нехорошо выглядит, - сказал мордастый, глядя наболтающуюся наветке петлю. - Наместе белки ябы ктакой штуке близко неподошел.
        - Тогда переходим кпункту номер пять: «Звать по-хорошему». Мама говорила, всеживотные понимают человеческий язык, просто притворяются, чтонет. Утебя голос, кактруба, встань ипозови белок.
        Мордастый гаркнул так, чтоГенри сильнее прижался кстволу дерева.
        - Достопочтенные белки илилюбые другие животные! Немоглибы вы нам показаться! Намнадо убить кого-нибудь извас, чтобы…
        - Тынеумеешь вести переговоры, балбес! - завопил хилый. - Всеприходится самому делать! Немоглибы вы показаться нам, чтобы… чтобы мы могли поближе познакомиться! Намочень нужно всего одну белку! Вместо белки сойдет какая-нибудь птица, главное, чтобы ее легко было пой… пообщаться сней. Спасибо завнимание! Все, теперь будем ждать, пока они придут.
        - Хочешь пока сыграть в«Слопай меня, великан»? Яикарточки прихватил, икубик.
        - Сван, тычто, совсем тупой? Охотники неиграют внастольные игры взасаде! Ониприглядываются ккаждой мелочи. - Хилый оглядел лес. - Явот, например, подмечаю любое движение! Учись! Если кто-нибудь подкрадется, сразу замечу. Аты мне проигры! Тутдело серьезное!
        Генри едва неприжал клицу ладонь. Ондвигался то чуть вправо, товлево, чтобы непопасть вих поле зрения, ноеслибы они какследует осмотрели местность, онибы заметили его еще минут пять назад. Неговоря уже проего следы, которые были, увы, отлично видны впаре метров отних.
        - Мы,по-моему, длятакого опасного приключения держимся неплохо, - пропыхтел мордастый, когда они отвязали шнурок ответки.
        - Ато! Ивообще, больно нужна нам эта охота! Впоходе нам это вообще непонадобится. Возьмем денег ибудем покупать еду, какнормальные люди. Непонимаю, счего папаша вбил себе вголову, чтомы должны уметь стрелять, чтобы пойти впоход!
        - Мыже будем великими героями, да,Хью?
        - Ну,уж я-то точно.
        - Великие братья Кэмпбеллы - хорошо звучит,да?
        - Тихо ты! Великое утебя только пузо. Подождем еще. А-а-а! Смотри!!!
        Хилый заорал так, чтоГенри уже решил: все, егозаметили, нопотом понял, вчем дело. Темно-рыжая белка крупными прыжками пронеслась поветкам.
        Мордастый вытащил стрелу, кое-как приладил ее натетиву ивыпустил. Стрела полетела куда-то всторону. Генри думал, наэтом все икончится, нобелка помчалась назад, прыгнула надерево, закоторым прятался Генри, иперескочила наследующее, будто инедумала скрываться. Братья вопили истреляли вовсе стороны.
        Приближался закат, ибелок становилось все больше, онисновали подеревьям, можно вслепую попасть. Убратьев тем временем кончились стрелы, иони долго их собирали. Приэтом, ксчастью, ушли подальше отГенри. Абелки все выскакивали изсвоих укрытий. Генри никогда немог понять, чтоих так привлекает взакате, ноони какбудто провожали солнце - тоодна, тодругая вдруг застывала назадних лапах, глядя наярко-розовый круг надгоризонтом, имчалась дальше. Свет был уже совсем вечерний, острый имягкий одновременно. Братья носились вдалеке, плохо стреляли, ругали белок итрясли вих сторону кулаками. Закат коснулся снега последним лучом, изасекунду дотого, каксвет иссяк окончательно, белки бросились обратно подомам.
        - Выкуда, эй! - наперебой закричали братья. Генри чуть незастонал. Если там все охотники были такие, счего он вообще их боялся? - Мынезакончили! Ану вернитесь!
        - Вамчто, жалко? - звенящим голосом прибавил мордастый иснова натянул тетиву. - Папа нас впоход заСердцем безэтого непустит! Анам надо пойти! Иначе мы героями вообще никогда нестанем!
        Генри едва неподскочил. Таквот вкакой поход собираются эти двое. Ачто, если они откуда-то знают, гдеСердце? Он,правда, непонял, какая связь между Сердцем ибелками, нуиладно. Такие олухи приведут его туда, куда нужно, идаже сами незаметят.
        Онбесшумно привстал наколено, взял сземли лук, прицелился ивыстрелил.
        Запоздавшая белка упала светки иплюхнулась наснег.
        - Попал! - крикнул мордастый. - Ура! Гляди! Вотэто выстрел!
        Онизапрыгали, обнялись ибросились клежащей наснегу белке.
        - Сван, слушай… - начал хилый.
        - Тывидел? Якороль охотников!
        - Сван, этонетвоя стрела.
        Братья посмотрели друг надруга. Потом мордастый боком подошел кбелке поближе.
        - Вотэто стрела. Ровная какая. Нето что наши. Иоперение такое аккуратное. Хью, откуда она тут взялась?
        - Значит, туткто-тоесть кроме нас, тупица.
        - А-а-а! - завопил мордастый, потом захлопнул рот, истало очень тихо.
        - Эй! Пап, этоты? - крикнул хилый.
        Ониогляделись. Никого, конечно, небыло - Генри уже спрятался задругим деревом, там, гдеони немогли его разглядеть.
        - Не,папабы нам нестал помогать, - наконец решил хилый. - Онже сказал: если сами хоть одну белку подстрелите, тогда отпущу вас впоход. Зачем ему такое говорить, апотом самому стрелять?
        - Ая знаю, - тихо сказал мордастый. - Этокакой-нибудь добрый дух леса нам помог.
        - Даладно, небудь болваном! Небывает никаких добрых духов леса! Яуверен, этустрелу просто… просто принес ветер! Точно!
        - Ая уверен, чтодобрый дух! Давай ему заэто какой-нибудь подарок оставим! Думаешь, онзахочет игру «Слопай меня, великан»?
        Мордастый начал копаться вкарманах, нохилый хлопнул его поруке.
        - Дабрось ты! Игра нам самим пригодится - впоходе будет чем заняться! Зачем нам задабривать какого-то мелкого духа, когда мы идем навстречу приключениям ивэтот лес больше невернемся? Ясюда ниногой - охоты сменя навсю жизнь хватило! Запомни: подарки раздавать надо только тем, откого еще ивбудущем помощь потребуется, атак - навсех ненадаришься!
        - Ноонже…
        - Бери белку ипошли. Только надо стрелу вытащить, ато папаша догадается, чтомы ее несами прибили.
        - Выглядит ужасно. Прямо избелки торчит. Янесмогу. Вытащисам.
        - Инеподумаю. Япридумал план, аты вообще ничего неделал. Ану вытаскивай быстро!
        Мордастый, зажмурившись, зачем-то уперся вбелку ногой, вытащил стрелу иотшвырнул всторону.
        - Акакмы ее донесем? - жалобно спросил он. - Якак-то неуверен. Мыдаже мешок невзяли. Мнестрашно. Немогу нанее смотреть. Онамертвая. Итрогать ее нехочу. Жутко как-то.
        - Бери захвост, - решительно сказал хилый, неглядя набелку. - Ато невозьму тебя впоход, ясно?
        Сэтими словами хилый развернулся ипошел всторону озера. Мордастый застонал идвумя пальцами взял белку захвост.
        - Прости, белка. Никогда больше небуду охотиться. Эй,дух леса! Спасибо! - Онзасмеялся идогнал брата. - Слышь, Хью, давай песню придумаем? Яначну, подхватывай.
        Ион заговорил весело, громко, какбудто рубил слова накуски иподбрасывал эти куски вверх.
        - Вэтот славный снежный день…
        - Снега ивпомине нет, - проворчалХью.
        - Мнеохотиться нелень!
        - Лень, ноэто мой секрет.
        - Белку метко подстрелил!
        - Хоть, поправде, инея.
        - Ипапашу восхитил!
        - Силой своего вранья!
        Апотом они гаркнули вместе:
        - Мытеперь пойдем впоход! Братья Кэмпбеллы, вперед!
        Голоса удалялись, аГенри все стоял, прижавшись лбом кдереву. Емубыло непосебе: холод пробирал докостей, хотя поподтаявшему, блестящему снегу ясно было: мороз нетакой уж сильный. Донего вдруг дошло, чтодела унего так себе, надо срочно развести костер, пусть это иопасно. Если он несогреется, тозаболеет, итолку отнего будет мало. Ноесли эти двое идут впоход, если они знают, куда идти…
        Генри выбрался из-за дерева итихо пошел вслед забратьями.
        Шагов через сто Сван обернулся. Генри успел спрятаться задерево, парень никак немог его увидеть, новсе равно долго стоял, вглядываясь втемноту. Потом замахал рукой, крикнул: «Пока, дух! Спасибо!» - ипомчался забратом.
        Большой двухэтажный дом, облепленный совсех сторон постройками поменьше, стоял напересечении тропинки, чтошла вдоль озера, сширокой дорогой. Людей вокруг небыло, ноокна сияли, авбольшом сарае фыркали ипереступали копытами какие-то животные - может, олени? Какже люди заставили их стоять так спокойно?
        Надвходом вбольшой дом висела надпись: «Кабанье логово», иГенри решил, чтоявно недооценивал людей, если они как-то удерживают внутри кабанов. Братья потянули дверь насебя - насекунду шум усилился, будто высыпался наулицу, иназемлю легла яркая полоса света. Потом дверь закрылась, иснова стало темно. Генри подкрался кокну изаглянул вщель между криво повешенными ставнями.
        Кабанов внутри неоказалось, только большая, ярко освещенная очагом комната имного людей. Онисидели, сгрудившись вокруг столов, уставленных глиняными кружками. Пахло едой, идоГенри как-то разом дошло, чтопоследний раз он ел вчера утром, вечность назад - дотого, какпошел охотиться накабана. Отэтой мысли он помрачнел окончательно.
        - Пап! - крикнул Хью, ловко пробираясь между столами. Сван шел заним, всетакже держа белку ввытянутой руке. - Мыее подстрелили! Вот! Видал?
        Ониподскочили кбольшому столу, закоторым сидели человек восемь, иСван гордо положил белку перед одним изних. Тотповернулся - иГенри прирос кместу. Даскакой стати они все сюда явились?
        - Точно сами подстрелили? - подозрительно спросил толстяк, который бил его наярмарке.
        - Обижаешь, пап! Акто еще? Этабелка нанас бросилась, зубы оскалила, рычит, итут я ее - ррраз! Одной левой придушил!
        - Подстрелил, - сказал Хью, пихнув Свана локтем вбок. - Онхотел сказать: подстрелил. Пап, нучто, намуже можно впоход?
        - Только мы незнаем, куда идти надо, - прибавил Сван.
        Генри крепче прижался лицом кщели между ставнями.
        Вокруг было столько звуков - хлопали обстол кружки, трещал огонь вкамине, всепереговаривались. Изачем столько людей набилось водну комнату?
        - Ая что, знаю? Коль вы уменя правда избранные, Барс вам подсказку даст, как, полегенде, иположено. Такчто валите завтра утром куда хотите. Хоть отдохну отвас, балбесов. - Толстяк похлопал каждого пощеке. Лицо унего было красное, глаза сонные, снехорошим, водянистым блеском, иговорил он как-то нечетко, словно унего распух язык.
        - Неверю я вовсе эти россказни, - проворчал бородатый человек затемже столом. - Барса они видели, ещечего!
        Толстяк стукнул кружкой постолу будто хотел разбить. Изкружки настол выплеснулось что-то мутное.
        - Даты хоть знаешь, ктоя такой! - рявкнул он, илицо его побагровело еще сильнее. - Яс… старейшина Хевирхела! Тьфу! Хейверхилла! Дався деревня рыдала, когда нас провожали! Короче, олухи, слушайте. - Онсхватил каждого изсыновей заволосы идернул ксебе стакой силой, чтоони чуть неткнулись носами встол. - Сутра идете куда глаза глядят, адальше Барс вам знак какой-нибудь подаст. Кактолько Сердце найдете - быстро сюда. Ая тут поживу, пока вдеревне все неутрясется. - Онповернулся костальным, ктосидел застолом. - Всескорбели, чтомы уезжаем. Половине деревни аж плохо стало. Если я сразу вернусь, онитак обрадуются, чтоисердце невыдержит уних, ясно?
        - Пап, может, тебе полежать? - жалобно сказал Сван.
        Толстяк какбудто забыл, чтовсе еще прижимает сыновей лицом кстолу.
        - Будешь отцу указывать, велю Хью тебя ссобой небрать, - огрызнулся он иоттолкнул их отсебя. - Ишь, советчик! Поумней сначала!
        Сван сгорбился, прижав обе ладони кпокрасневшей шее, ивдруг резко повернулся кокну. Генри отпрянул иприжался кстене. Всевпорядке, Сван немог его разглядеть - щель между ставнями слишком узкая, новследующий раз надо быть поосторо…
        Итут дверь открылась изнутри. Генри едва успел спрятаться зауглом дома.
        - Эй! - тихо сказал Сван, щурясь втемноту. - Ктотут?
        - Датебе показалось, тупица, идисюда! Неттам никого! - крикнули издома, иСван, ещераз оглядевшись, закрыл дверь.
        Генри медленно выдохнул иотвел солба налипшие волосы. Даже если эти двое счего-то тоже решили искать Сердце, онипонятия неимеют, куда идти, - этоясно какдень. Зато из-за них вдом теперь соваться нельзя. Отец велел начинать поиски здесь, нооткуда ему было знать, чтоэта семейка тоже сюда явится?
        Даеще, какназло, опять снег пошел. Вгорах Генрибы сразу нашел, гдеукрыться, нотут только дорога, озеро инезнакомый лес. Тамночевать нельзя, онповадки местных зверей незнает - задерут восне. Стараясь дышать неглубоко, чтобы незаходиться этим мерзким кашлем, Генри огляделся. Втой стене дома, укоторой он стоял, окон небыло, только трухлявое крыльцо навкривь ивкось поставленных балках. Поломанные ступени вели кнаглухо заколоченной двери. Генри осмотрелся: снег вокруг нетронутый. Воттут он ипересидит снегопад, делать нечего.
        Егособственные следы были глубокими ичеткими, предательски заметными отовсюду, ночто уж теперь. Онзалез накрыльцо, забился вдальний угол иуткнулся носом вколени. Теплее тут небыло, нохоть снег несыпал зашиворот, итакая тишина - можно было забыть, чтолюди близко. Генри привалился виском кстене, тупо глядя прямо перед собой ипытаясь недрожать. Онотлично знал: этонепоможет, наоборот - только теряешь тепло. Посидит тут немного ипойдет дальше. Главное - неспать, нельзя спать натаком холоде, плохая идея, очень пло… Ондаже неуспел додумать эту фразу доконца: заснул.
        Разбудил его резкий, веселый скрежет. Этот смутно знакомый звук будто трепал поплечу, твердил наодной ноте: просыпайся, проснись - иГенри открыл глаза. Снегопад так инекончился, ничего вокруг неразглядишь, носквозь белые хлопья, прыгающие ввоздухе, донего доносился все тотже звук, ион сразу вспомнил, гдеслышал его раньше.
        Генри струдом встал - ветер уже намел сугробы даже здесь, накрыльце, - ибросился вниз поступеням, отхолода почти нечувствуяног.
        Кдому приближалась повозка. Возница, съежившийся накозлах, дулвочто-то железное. Оничто, всерешили здесь собраться? Генри замер, выглядывая из-за угла дома. Перед дверью снадписью: «Кабанье логово» возница остановился, неуклюже слез сповозки иобеими руками потрепал лошадь пошее. Наголове унее уже намело небольшой сугроб.
        - Отличная шляпа, старушка, - хрипло пробормотал он, сметая снег сголовы лошади. - Ноперед тем какзайти встойло, еенадобы снять. Никуда неуходи, яскоро.
        Ион, едва наступая налевую ногу, зашел вдом.
        Генри, невыдержав, снова подобрался кярко освещенному окну иприжался кщели между ставнями. Любопытство отвлекало оттого, чтохолод какбудто проморозил насквозь даже кости.
        Парень стянул сголовы побелевший отснега капюшон иостановился посреди комнаты.
        - Приветствую вас вэтот снежный вечер, дамы игоспода! - начал он задорным, громким голосом. - Вамповезло, чтовместе свами подэтой крышей решил укрыться знаменитый маг ичародей! Позвольте показать вам несколько фокусов,и…
        - Ты! - взвизгнул толстяк ивстал, обеими руками отодвинув отсебя стол. Несколько кружек упали ипокатились пополу. - Выслеживал нас, оборванец?
        Рыжий стоял спиной кокну, ноГенри всеравно понял: онрад этой встрече еще меньше, чемтолстяк. Впрочем, голос его остался такимже бодрым:
        - Дачто вы, инедумал! Извашей деревни одна дорога ведет, инаэтой дороге один постоялый двор. Поистине неожиданная встреча. - Рыжий приложил руку кгруди инаклонился вперед.
        - Вышвырните его отсюда, илия уйду! - взревел толстяк.
        Стех пор какГенри последний раз его видел, онпобагровел еще больше, глаза опухли, щеки лоснились подсветом очага.
        Крыжему тутже подошел долговязый человек вбелом фартуке.
        - Идиотсюда, парень, - тихо сказал он. - Этовыгодный постоялец, нехочу его злить.
        - Слушайте, мнебы только переночевать, далошадь встойло поставить, данемного еды нам обоим. Иникаких фокусов, честно, - зашептал рыжий. - Согласен налюбой сарай, ятам непобеспокою господина старейшину. - Онглубоко запустил руки вкарманы. - Вотвсе, чтоесть. Четыре медяка. Явижу, выдобрый, славный человек инеоставите бедняка замерзать наулице вснегопад.
        Исчего он это взял? Человек вфартуке добрым иславным совсем невыглядел. Ноон долго глядел намонеты, апотом сгреб их сладони рыжего.
        - Ладно, можешь лечь вчулане сработниками. Сходи туда, онитебе дадут сена длялошади искажут, куда ее поставить. Только непопадайся наглаза этому господину.
        Человек вфартуке сопаской оглянулся натолстяка, нотот уже сел, уронив голову настол.
        Генри хотел было отойти - ничего ценного опять неузнал - ивдруг понял, чтоСван, обернувшись через плечо, глядит прямо нанего. Наэтот раз Генри неотошел иувидел, чтоСван поднялся, сказал что-то Хью ипотянул его зарукав кдвери. Генри отступил заугол дома. Если они правда видели его, будут здесь через полминуты, аспрятаться негде: натаком глубоком снегу следы выдадут сразу. Онеще успеет сбежать, всеравно куда, онинедогонят. Нопримысли отом, чтобы снова бежать отлюдей, онпочувствовал такую беспомощную ярость, чтотак инесдвинулся сместа.
        Наснег легла бледная полоса света - открыли главную дверь.
        - Даты тупица, нетздесь никого! Кому охота втакую погоду нос наулицу высовывать!
        Отдвери доугла семь шагов, иони повернули какраз сюда.
        - Япрямо чувствовал, какнаменя кто-то смотрит! Мурашки вот такущие поспине побежали! Вдруг тот дух занами отсамого леса идет?
        - Небывает никаких духов! Нуладно, обойдем вокруг дома, если тебе такхо…
        Братья приоткрыли рот, дернулись назад и, оступившись, сели всугроб. Потом Сван переполз заспину Хью. Зачем - непонятно. Сван был вдва раза крупнее. Ксчастью, обанепроронили низвука.
        Генри смотрел наних, мысленно умоляя также тихо вернуться вдом ибольше непоказываться ему наглаза, но, кажется, братья поняли его выражение лица по-другому.
        - Бросишься - крикнем, - чуть незаикаясь, выдавил Хью. - Вдоме куча народу.
        - Эй,Хью. Аесли он решит нас убить, прежде чем мы кого-то позовем? - шепотом спросил Сван, выглядывая из-за его плеча.
        - Зачем ты ему идею подаешь! - возмущенно прошипел Хью, повернувшись кбрату.
        Генри хотел было сказать ему, что, если ожидаешь нападения, неотворачивайся, подставляя шею, нопромолчал.
        - Аесли он опять страшилищ вызовет? - настаивал Сван.
        - Невызовет, - безбольшой уверенности ответилХью.
        Повисло тягостное молчание. Генри уже понадеялся, чтоэтим дело иограничится, нотут Хью облизнул губы изадал вопрос, который Генри ожидал услышать меньше всего:
        - Слышь, чудище, тыведь Барса еще донас видел. - Голос унего стал неуверенным, почти просящим. - Ия вот думаю: ачто, если он поошибке тебе дал подсказку? Ну,хотел нам, адал тебе.
        - Хью, тытакой умный, - громко прошептал Сван.
        - Язнаю, - небрежно ответил Хью. - Нутак что? Какнасчет взаимовыгодного обмена, чудище? Тынам скажешь подсказку, мыникого непозовем. Ато пожалеешь. Люди сбегутся ипалками тебя забьют.
        Генри чуть было несказал, что, если хочешь угрожать, дляначала неплохобы встать, нотут унего появилась идея получше.
        - Ладно, вотподсказка, - пожал плечами Генри. - «Домтебе укажет путь. Чтобы поиск продолжать, надо головой рискнуть: здесь ее легко сломать».
        Братья недоуменно переглянулись.
        - Кому надо голову сломать? Тебе, чтоли? - опасливо спросилХью.
        - Этозагадка, - спокойно пояснил Генри. - Еенадо отгадать - тогда поймешь, куда идти.
        - Чтозаерунда! Ещезагадку отгадывать! Мыуже избранные! Зубы нам заговорить решил? - завопил Хью, забыв обосторожности.
        - Мы - этоя. Вытам случайно оказались. Атеперь давайте вместе подумаем, чтоэто значит, тогда я дам вам отсюда уйти. Такой вот взаимовыгодный обмен.
        Лица убратьев застыли отужаса, иГенри сразу увидел, чтоони загадку тоже непоняли, нечего было инадеяться.
        - Ану говори настоящую подсказку, - тонким голосом сказал Хью. - Сейчас позову всех, итебя накуски разорвут!
        Разговор явно зашел втупик, иГенри какраз думал, какбы их припугнуть, чтобы они ушли ипросто оставили его впокое, когда увхода вдом раздались шаги ихруст снега подлошадиными копытами.
        Рыжий парень вел лошадь всторону ближайшего сарая, второй рукой прижимая ксебе охапку сена. Науглу дома он повернул голову - иброви унего поползли вверх.
        - Увас что, слет звезд вчерашнего вечера? - жизнерадостно спросилон.
        Братья тутже вскочили, неосмотрительно повернувшись кГенри спиной. Дауж, отличные охотники.
        - Катись отсюда, уродец, - огрызнулся Хью иначал отряхиваться отснега. - Только тебя нехватало.
        - Вотия так подумал! - Рыжий отпустил лошадь изаковылял кним. - Слушайте, ребята, вастам папаша ищет. Размахивает дохлой белкой, повторяет, чтовы избранные, ихочет показать вас всем постояльцам, которые еще неимели счастья вас видеть. Может, вамуже пора? Амне надо сэтим парнем словечком перемолвиться.
        Хьюразвернулся иткнул пальцем вего сторону.
        - Несмей указывать мне, чтоделать. Этораз, - процедил он, глядя нарыжего так, будто ждал, чтотот сейчас испугается. - Такой голодранец, какты, должен говорить мне «господин». Этодва. Атеперь проваливай отсюда. Этотри.
        Рыжий улыбнулся самой дружелюбной улыбкой, какую Генри только приходилось видеть.
        - Несоблаговолители вы сами проваливать отсюда. - Парень улыбнулся еще шире. - Господин.
        Хьюприщурился иподошел кнему. Пару секунд они смотрели друг надруга.
        - Пойдем отсюда, Хью, - тихо сказал Сван.
        - Только потому, чтомне нанего смотреть противно. Аты… - Онразвернулся кГенри. - Если вздумаешь залезть кнам иприкончить, мытебя так встретим! Унас оружия два мешка!
        Сэтими словами Хью направился кдвери. Сван, оглядываясь накаждом шагу, заспешил заним.
        - Всем пока! - крикнул он, ужескрывшись извиду.
        Потом хлопнула дверь, ивсе стихло.
        - Привет, приятель, тычто тут делаешь один? - весело сказал рыжий. - Отстал оттруппы? Нуипредставление вы вчера закатили! Фокус согненными зверями - просто нечто! Какты это делаешь? Прирученные звери, обмазанные пеплом? Иглавное, всетак вопили, какбудто непоняли, чтоэто фокус. Жаль, яневидел, чемзакончилось. Забрал свою кобылу исбежал. - Он,продолжая улыбаться, захромал всторону Генри. Тотпопятился. - Всетвердили, чтосейчас посланники приедут, амне сними лучше невстречаться. Слушай, тыкуда сейчас? Агде остальные? Дед, который исчезал, - прямо мастер! Этоведь фокус сширмой, да? Отвлекал внимание, апотом быстро выставлял ее перед собой икакбы исчезал, так? Выэто представление еще где-то покажете? Эй,вид утебя как-то неочень, тебе помощь, случайно, ненужна?
        Все, чего Генри хотелось, этозабиться обратно вугол крыльца. Оннаногах уже нестоял ипонятия неимел, чтоделать, атут этот болтун пристает кнему сдурацкими вопросами. Отэтого человека ему никакого толку, такчто ислова нанего нечего тратить. ИГенри молча сделал самое угрожающее лицо, какое только мог изобразить.
        - Дая уже понял, тытот еще весельчак, - пожал плечами рыжий. Егоулыбка даже недрогнула, будто была приклеена клицу. - Ладно, японял, ухожу.
        Онзаковылял обратно клошади, отвел ее вбольшой сарай, вернулся безнее ибезсена иушел вдом. Генри дождался, пока заним закроется дверь, ипобрел назаброшенное крыльцо. Онприжался кстене, поближе подтянул колени кгруди изакрыл глаза. Наэтот раз мысль отом, чтобы поспать, неказалась такой ужасной. Сонвсегда как-то приводит все впорядок, и, может, хоть вгруди перестанет хрипеть. Онкакраз успел провалиться вприятную темноту, когда почувствовал, чтоего трясут заворотник куртки. Онотбросил отсебя человека, перекатился наколени исжал рукоятку ножа быстрее, чемуспел доконца открыть глаза.
        Рыжий парень лежал, какего уронили, исмотрел нанего - наэтот раз, ксчастью, безулыбки.
        - Знаешь, если утебя нет друзей, меня это неудивит. - Оннеуклюже сел. - Тычто, невсебе? Спать наулице втакую ночь - отличная идея.
        - Чего тебе отменя надо? - севшим голосом пробормотал Генри изакашлялся.
        - Ну,врядли ты раскроешь конкуренту секрет, какделать фокус согненными тварями, такчто ничего, приятель. Ятебе поесть принес.
        Онкивнул наполную миску еды, которая стояла рядом накрыльце. Отнее поднимался пар, иГенри струдом отвел взгляд.
        - Чего тебе надо? - снажимом повторилон.
        Рыжий терпеливо вздохнул.
        - Опыт говорит мне, что, если кто-то ночует наулице втакую ночь, дела унего так себе. Идаже если характер унего тоже так себе, этонедело. - Онподнял миску ипротянулему.
        Генри вжался встену. Этот человек был совсем странный.
        - Боишься, чтоя тебя отравлю ради устранения конкурента? - Рыжий сунул ложку еды себе врот. - М-м-м, ну, - старательно пережевывая, пробормотал он, - курица явно скончалась отстарости, окруженная скорбящими правнуками, номорковь ее украшает.
        Еслибы позавчера кто-то сказал Генри, чтоон возьмет еду улюдей, онбы только рассмеялся. Ноон два дня неел, ато, чтобыло вмиске, пахло довольно вкусно. ИГенри, всееще ожидая подвоха, медленно протянул руку.
        Оказалось иправда неплохо: какая-то незнакомая птица, похожая наутку. Генри совал врот ложку заложкой, едва вспоминая, чтонадо жевать, инеотводя взгляда отрыжего - вдруг все-таки бросится. Когда миска опустела, онвыскреб ложкой стенки ипоставил миску наснег.
        Рыжий рассмеялся ипокачал головой:
        - Вообще-то я имел ввиду, чтоты можешь съесть половину. Нотебе явно было нужнее, видутебя ещетот.
        Генри уставился нанего вовсе глаза. Донего дошло.
        - Тычто, отдал мне своюеду?
        - Нуда. Смело былобы надеяться, чтоэтот веселый трактирщик расщедрится налишнюю порцию.
        - Изачем ты это сделал? - нахмурился Генри. Запоследние два дня люди наего глазах совершали множество странных поступков, ноэтот был самым странным извсех.
        Рыжий пожал плечами.
        - Знаешь, поживи наулице смое, исразу научишься узнавать тех, кому хуже, чемтебе. - Онпротянул всторону Генри ладонь сосжатыми пальцами - также, каккудрявый наярмарке. - Кстати, яДжетт.
        Генри непонимающе посмотрел наего руку. Если это прием драки, токакой-то глупый. Джетт еще подождал, потом убрал руку.
        - Тебе никогда неговорили, чтоты странный? - Джетт вздохнул иподышал наруки вдырявых вязаных перчатках. - Икакты тут сидишь? Ябы спрятал тебя вчулане, нотам жутко тесно, иуже спят трое здоровенных работников. Когда я появился, онипосмотрели наменя так, будто хотят мне голову откусить. Вконюшне несильно теплее, чемтут. Хм,так, дай-ка подумать, куда тебя деть. - Лобунего пошел складками исразу разгладился снова. - Есть ужасная, ноотличная идея. Сможешь забраться постене навторой этаж? - Онткнул пальцем куда-то вверх. - Переночуешь вкомнате толстяка иего сынков, ноони обэтом знать небудут. Спрячешься уних подкроватью - ячасто так делал, когда негде было ночевать. Ихкомната вонта.
        - Счего ты взял?
        - Умник покосился нато окно, когда говорил, чтобы ты кним нелез. Значит, так. Япройду через общий зал - занести миску накухню, - апотом проскользну навторой этаж, отопру дверь их комнаты иоткрою тебе окно. Онипока вобщем зале, иих папаша еще долго будет хвастаться их воображаемыми подвигами.
        Генри подозрительно нахмурился, нопримысли отом, чтобы оказаться вкаком-нибудь месте, гдетепло инеидет снег, всеего возражения - включая то, чтоэто, скорее всего, ловушка, - иссякли. Такчто он просто задал самый глупый вопрос извсех возможных:
        - Аесли там заперто?
        - О,уменя есть волшебный ключ отвсех дверей. - Джетт вытащил что-то изкармана.
        - Этопроволока. Игвоздь, - присмотревшись, сказал Генри.
        - Именно. Жди, скоро буду. - Джетт расплылся вулыбке, встал изаковылял через сугробы.
        Окно навтором этаже распахнулось через две минуты, аеще через полминуты Генри был вкомнате - забраться побревенчатой стене было несложно.
        - Ого, нуты ловкач, - присвистнул Джетт, закрывая ставни.
        Всепространство вкомнате, оставшееся оттрех кроватей ишкафа, занимали мешки, сундуки икорзины.
        - Оничто, всесвои вещички прихватили, когда уезжали? - Джетт сел напол около одной корзины иначал вней копаться. Пальцы унего были худые ибесшумные. - Ну-ка. Ящик, запертый наключ. Чтож уних там такого ценного? Гляну, просто любопытно. - Генри даже неуспел спросить его, принятоли так делать, какон уже отпер ящик все темиже гвоздем ипроволокой. - Ого! Даеслибы все эти тайлисы продать, наши друзья кучу денег заработалибы!
        Вящике лежали ярко раскрашенные глиняные фигурки. Всеони изображали одно итоже: человечка сзастенчивым сморщенным лицом иогромными босыми ногами. Одет он был врваную одежку вроде полушубка, нодлиннее ибезворотника.
        - Ктоэто? - негромко спросил Генри.
        - Худое Пальтишко. Точнее, еготайлисы.
        - Чтотакое тайлисы?
        - Тычто, серьезно излеса никогда невыходил? Тайлисы - этофигурки ввиде одного изволшебных существ. Ихсделали вдревние времена, сейчас уже никто такую тонкую работу непотянет, хоть влепешку разбейся. Говорят, посланники заних отличные деньги платят. Аеще всякие суеверные типы верят: если встретишь волшебное существо, апритебе будет его тайлис, тосущество любое твое желание исполнит - покажет клад, илизолотом одарит, иливроде того. Ауж судя поколлекции этих ребят, если им темной ночью встретится влесу Худое Пальтишко, онсразу скажет: «О,да этоже мои поклонники номер один, хотите, распишусь вам нафонаре?» Я вдетстве тоже верил вовсю эту ерунду, вон, выцарапал нагармошке ночных стражей.
        Онвытащил изкармана продолговатый железный предмет. Нанем были неразборчиво выцарапаны несколько существ, отдаленно похожих наптиц, носостранными голыми крыльями иприплюснутым носом. Таких животных Генри никогда невидел. Онхотел рассмотреть их получше, ноДжетт уже забрал предмет унего изрук.
        - Только всех этих существ небывает, зрягармошку поцарапал. - Джетт продолжал аккуратно копаться вкорзинах. - О,авот ито, чтонам нужно. Такизнал, чтонайдутся. Пастилки откашля изпяти трав - мнемама давала такие. Ихпропажу уж точно никто незаметит. Еслиб уменя было столько добра, ябы вообще непомнил, чтоуменя есть. Сгрызи две, утром будешь какновенький. - Онвытряхнул изхолщового мешочка две круглые зеленые штуки ипротянул Генри. - Ладно, спи. Тут, конечно, некоролевский дворец, нобезопасно, тепло иснег неидет. Язакрою дверь снаружи. Утром наверняка проснешься оттопота этой веселой семейки. Подожди, пока они уйдут, апотом откроешь ставни изнутри, спрыгнешь вниз ииди куда хочешь.
        - Этокакая-то ловушка? - навсякий случай уточнил Генри, хотя вглубине души отлично понимал: никто нестанет прямо отвечать натакой вопрос.
        - Еслиб я хотел, чтобы тебя поймали, есть менее причудливые способы. Например, крикнуть: «Эй,он тут, хватайте!» Иногда надо просто доверять людям. Такчто илиспи здесь, илизамерзай наулице, чтобы кутру хозяин нашел твой красиво подмороженный труп. Будетли лично мне веселее отвторого варианта? Нет. Тебе? Врядли. Такчто остановимся наперв…
        Генри зажал ему рот, иДжетт дернулся, вцепился обеими руками вего ладонь ипопытался вырваться, нокуда там. Генри подошел кдвери, таща его засобой, ирезко открыл ее. Никого. Только вконце длинного коридора соскрипом закрылась дверь. Выпустив Джетта, Генри бесшумно пошел кней покоридору. Надавил плечом - заперто. Тихо скрипнули половицы. Кто-то стоял прямо заэтой дверью, накоторой мелом был написан номер«9».
        - Тычто делаешь? Зачем вчужую комнату ломишься? - Джетт доковылял донего идернул назад. Голос унего был сердитый: он, кажется, разозлился, чтоему заткнули рот, - может, улюдей так непринято. - Все, остынь.
        - Кто-то подслушивал, - одними губами проговорил Генри, неотводя взгляда отдвери сномером «9». Вголове унего стучало отчувства опасности. Еслиб это были братья илиих отец, онибы просто ворвались ивозмутились тем, чтокто-то проник кним вкомнату, - наэто даже его знаний олюдях хватало. Ноэтот человек просто слушал. Зачем?
        - Дакомнатой кто-то ошибся, ивсе. Пошли отсюда. Нуты истранный,а.
        ИГенри, поминутно оглядываясь надверь номер девять, вернулся вкомнату братьев.
        - Все, спи, - хмуро сказал Джетт. - Мытут так топали, какбы кто изэтой семейки нерешил подняться ипроверить свое имущество. Удачи, приятель.
        Ипрежде чем Генри успел что-то сказать, онвышел, заперев засобой дверь.
        Генри забрался подкровать. Отзеленых пастилок вгруди потеплело, кашель улегся, дышать стало легче, пальцы ног приятно покалывало. Стена была горячая, - наверное, внизу топили печь. Онприжался кней исам незаметил, какзадремал.
        Проснулся оттого, чтохлопнула дверь.
        - Ану повтори еще раз! - расслабленным, нечетким голосом пробормотал толстяк.
        - МысоСваном вышли наулицу - просто наснегопад поглядеть - иувидели серебристое сияние, - сказал Хью. - Аизнего - голос. Иголос нам стишок рассказал. Тыже говорил, чтоБарс нам подаст знак - вотон иподал! Только мы его непоняли, давай, пап, неспи, подумай, чтоэто значит? Ещераз, смотри: домтебе укажет путь…
        Толстяк сразмаху упал нату кровать, подкоторой лежал Генри - насекунду тот решил, чтодоски сейчас подломятся итолстяк рухнет прямо нанего, - итутже захрапел.
        Хьюраздраженно выдохнул:
        - Этовсе рыжее отродье виновато. Еслиб он неявился, мыбы изчудища выбили, чтоэто значит! Ужоно-то точно знает!
        - Выбили - этокак? - шепотом спросил Сван.
        - Сходилибы запалкой ипобили его. Онбы тутже заскулил ивсе нам выболтал. Стакими, какон, такинадо! - Скрипнули другие две кровати. - Ия поставилбы ногу ему нагрудь, приставил кней мечи…
        - Хью, ноутебяже нет меча.
        - Дачто ты привязываешься! Исказалбы: «Ану, отвечай Хьюго, избранному, иктомуже старшему сыну старейшины Хейверхилла!»
        Онбормотал все тише, потом затих совсем. Скоро все четверо вкомнате спали.
        Сквозь сон Генри казалось, чтосейчас заним придут, - мучительное, спутанное чувство, каквлесу, когда знаешь, чтохищный зверь близко, наблюдает затобой, иневидишь его. Нокогда Генри открыл глаза, онлежал все тамже, комнату заливал свет, кашель прошел, ион чувствовал себя отдохнувшим издоровым. Откуда-то доносились шум, крики, новкомнате было пусто, этоон почувствовал сразу.
        Осторожно оглядевшись, онвыбрался из-под кровати. Шумшел сулицы, иГенри выглянул вщель между ставнями.
        Перед сараем, который Джетт вчера назвал конюшней, что-то происходило. Собралось человек двадцать, иизэтой толпы несся крик толстяка - Генри узналбы его голос где угодно. Онвытянул шею иувидел, чтотолстяк держал зашиворот Джетта.
        - Ахты подлый воришка! Ятаких, какты, сразу вижу! - вопил толстяк. - Выполюбуйтесь нанего! Яутром стал проверять имущество - малоли что вдороге стрясется, - идвух пастилок откашля нехватает!
        - Вычто, считаете пастилки откашля? Дачто вы залюди такие! - простонал Джетт. Оннеделал нималейшей попытки вырваться. - Этонебось скриплер взял!
        - Еслиб скриплер, онбы весь мешочек взял инесталбы две вытаскивать! - пронзительно крикнул Хью, выглядывая из-за спины отца.
        - Молодец, сынок! Вотименно! - Толстяк вдруг пнул Джетта ногой, швырнул наснег ипнул снова.
        Генри думал, Джетт сейчас ударит вответ, нотот только сжался, закрыв руками голову.
        - Пап, можно мы сами его проучим? - Хьювыскользнул из-за отцовского плеча исовсей силы дернул Джетта заволосы. - Думаешь, тытакой умный? Яговорил тебе: неуказывай мне, чтоделать. Давай, Сван, двиньему.
        - Хью, может, ненадо?
        - Конечно надо. Таким, какон, этополезно. Каждый должен знать свое место.
        - Слушайте, данебрал я ваши пастилки, высами их небось слопали!
        - Давай, Сван. Онже наглый, врежь ему. Увидишь, тебе понравится.
        Сван стоял, опустив голову. Потом подошел инехотя пнул Джетта вребра.
        Хьюрассмеялся:
        - Вотиотлично, давай еще. Мыже избранные, аон воришка. Мыдолжны совершать подвиги. Абороться засвое имущество - разве неподвиг? Давай, пниего посильнее.
        Люди вокруг одобрительно рокотали, иГенри прищурился. Онпонимал: егонаплощади били, потому что боялись. Носейчас все было как-то нетак.
        - Так, атеперь кулаком. Тытакой здоровый, должен уметь пользоваться силой, ато кто будет меня защищать впоходе?
        - Эй,парень, брось, ненадо, - пробормотал Джетт инаконец попытался отодвинуться.
        Сван вытер нос, сгреб Джетта заворотник ирешительно занес кулак. Джетт зажмурился ивтянул голову вплечи, иотчего-то все это привело Генри втакое мучительное, незнакомое бешенство, чтонасекунду он перестал соображать, чтоделает.
        Скорость всегда была его сильной стороной, ион рванул насебя ставни, спрыгнул вниз, протолкнулся сквозь толпу иуспел перехватить запястье Свана, дотого кактот опустил кулак.
        Тотповернул кГенри мокрое, сморщенное лицо. Пару секунд они смотрели друг надруга, иналице Свана почему-то был нестрах, аоблегчение.
        Потом толстяк закричал.
        Чтобудет дальше, Генри уже примерно себе представлял инестал ждать продолжения. Онповернулся кДжетту - тотсмотрел нанего таким потрясенным взглядом, будто Генри наего глазах гору поднял. Генри схватил рыжего залокоть, рывком поставил наноги ипомчался всторону дороги, утягивая его засобой.
        - Этоон, хватайте, вызывайте посланников! - орал толстяк.
        Генри даже неоглянулся. Подругую сторону дороги начинался лес, итам людям никогда его непоймать. Джетт бежал струдом, упирался, спотыкался, новеса внем было немного, аГенри тащил его стакой силой, чтовскоре люди остались далеко позади.
        Влесу Генри запетлял, подныривая поделовые ветки. Джетт ругался, - видимо, ветки били его полицу, - ноГенри неостановился, пока крики вдалеке нестихли окончательно.
        Увидев подходящую прогалину, онуронил туда Джетта иупал рядом. Джетт рухнул наколени, завалился вперед иуперся лбом вруки. Дышал он так, будто сейчас умрет. Странно - ониже пробежали совсем недолго. Генри тревожно прислушивался, нопогони небыло. Оторвались.
        - Чтоб ты провалился, - выдавил Джетт. - Тыменя чуть неубил. Уменя чуть… чуть башка нелопнула. - Онзакашлялся. Волосы налипли ему налоб, щеки покраснели - неровно, полосами. - Дачтоб ты провалился, - повторил он громче, иГенри приложил палец кгубам.
        Через минуту Джетт перестал хрипеть иупал наспину, хватая ртом воздух.
        - Тычто, рехнулся? - простонал он. - Зачем ты влез?
        - Ятебя спас.
        Джетт издал короткий, отрывистый звук, отдаленно напоминающий смех.
        - Спас? Серьезно? Таммоя лошадь осталась!
        - Лошадь тоже можем спасти.
        - Даты что, совсем чокнутый? Онитеперь считают, чтомы стобой заодно! Тебя ищут, чтобы ты там нисделал, амне нельзя высовываться! - Онвыталкивал слова, струдом шевеля губами. - Зачем ты сунулся?
        - Тебя били.
        - Ой,да ладно! Меня всегда бьют! Если лежать тихо, всем быстро надоедает!
        - Почему ты их непобьешь?
        - Яверю всилу слов иубеждения! Ну,иеще я слабак. - Онсел иоттянул воротник куртки. - Азнаешь что? Тымне должен, приятель. Тымне только что жизнь испортил. Вотчто, яиду стобой. Тыведь сейчас идешь искать свою труппу, откоторой отбился, верно? Представишь им меня, скажешь, чтоя отличный фокусник. Яхочу ввашу команду.
        Генри поднял брови:
        - Идисвоей дорогой, нетникакой труппы. Яодин. Ипонятия неимею, куда идти.
        - Врибольше. Совсем никакого понятия? Что, онитебе даже адресок неоставили? Выже работаете вместе!
        - Уменя есть подсказка, ноя ее непонимаю: «Домтебе укажет путь. Чтобы поиск продолжать, надо головой рискнуть: здесь ее легко сломать». Янезнаю, кому надо сломать голову. Ичто задом.
        - Ломать голову необязательно кому-то, хотя, глядя натебя, яначинаю вэтом сомневаться. Такиногда говорят, когда кто-то долго неможет что-то решить. Какую-то загадку или… - Ротунего округлился. - Какты сказал? Тамдолжен быть дом. Изагадка. ЭтоБашня загадок. Очередная заброшенная развалюха, вкоторой якобы когда-то было волшебство.
        Брови уГенри поползли вверх.
        - Знаешь, гдеэто?
        - Нуда. Где-то вПропастях. Да,да, яотлично знаю, гдеэто. Ябуду прекрасным проводником. Аты замолвишь заменя словечко перед своими начальниками - дедом итем, который подкороля Освальда вырядился. Соглашайся.
        Генри ссомнением посмотрел наего ногу.
        - Тыменя задержишь. Тыкалека.
        - Спасибо, чтонапомнил, ноиногда лучше добраться медленнее, зато туда, куда надо. Аесли ты встретишь людей? Нехочу тебя обидеть, приятель, ноты выглядишь чокнутым. Тебя сдадут посланникам первыеже встречные. Ая скрываюсь отпосланников уже два месяца ивсе еще насвободе!
        - Утебя тоже плохойдар?
        - Да. Типа того. Ябездарно попался, стащив кружку. Слушай. Всторону Пропастей отсюда есть путь длянормальных людей - поБольшой Дороге. Нонормальные - этоявно немы, такчто нам туда ненадо. - Джетт завертел головой. - Пропасти где-то заэтим лесом. Вонтам. Илитам? Да,я совершенно уверен, чтонам туда. - Онвытер лоб ибодро заковылял черезлес.
        Делать было нечего. Джетт сказал правду - Генри понятия неимел, гдеискать эту самую Башню. Правда, счего Джетт взял, чтоон заодно сТисом иОсвальдом, было непонятно. Нуничего, онсэтим потом разберется.
        Генри вздохнул ипошел зарыжим туда, гдеели сходились плотнее, будто нарочно цеплялись друг задруга лапами, чтобы непропускать людей.
        Глава4
        Худое пальтишко
        Онишли уже час, изаэто время Джетт ниразу незакрыл рот больше чем наполминуты. Первое время Генри слушал изапоминал новые слова, нокогда тот начал повторяться, перестал.
        - Увидишь, явам пригожусь! Япоказываю отличные фокусы, умею варить похлебку извсего, чтопопадется, шью, здорово чищу сапоги, аесли укого плохое настроение, можно меня поколотить иполегчает, слушай, янавсе готов, только возьмите меня ксебе втруппу!
        Генри вздохнул. Вэтом лесу даже снега почти небыло - разлапистые ветки недавали ему долететь доземли. Толстая подушка избледно-рыжих иголок пружинила подногами. Тутинезаметишь, если ктебе подкрадутся. КакГенри нивслушивался, онразличал только шуршание хвои, шорох веток исобственное хриплое дыхание.
        - Тыточно знаешь, куда идти? - вкоторый раз спросил он, беспокойно оглядываясь.
        Какже хорошо было вих сотцом лесу - просторном, высоком, гдесосны будто подпирали небо. Посравнению сним этот лес казался унылым иприплюснутым, будто кто-то огромный наступил нанего ногой, распластав деревья чуть недоземли.
        - Дачто ты заладил! Конечно знаю! - Джетт, кажется, нарочно отпустил ветку, чтобы она хлестнула Генри поносу. Тот, конечно, успел ее перехватить.
        Генри все ждал, когда деревья вокруг хоть немного поредеют, ноничего подобного так инепроизошло, наоборот: чемдальше, темнепролазнее становился лес. Солнце только изредка пробивалось сквозь ветки, высвечивало лоскуток земли, заваленный хвоей, искрывалось.
        Наконец ветки сошлись так плотно, чтодальше невозможно было ступить нишагу, иДжетт обернулся снатянутой улыбкой, которая подвзглядом Генри медленно сползла.
        - Тыпонятия неимеешь, куда идти, верно? - Генри шагнул ближе, иДжетт, подняв руки, прижался кближайшему стволу.
        - Слушай, приятель, япросто нехотел, чтобы ты меня там бросил посреди дороги, безработы ибезлошади.
        - Тыменя обманул? - уточнил Генри.
        Оннеугрожал, только пытался понять, какулюдей все вголове устроено, ноДжетт побледнел ипопятился.
        - Мыможем все обсудить. Яуверен, тутгде-тоесть выход. Слушай,я…
        НоГенри, стреском раздвигая напути ветки, ужешел вту сторону, гдедеревья были хоть немного пореже.
        - Эй! Подожди! Небросай меня здесь! Ятебе пригожусь, честно!
        Вобычном лесу такой пронзительный крик уже всполошилбы птиц, нотут по-прежнему стояла мертвая тишина. Генри шагал вперед все быстрее, вертя головой вовсе стороны. Дома он просто высмотрелбы место повыше, забрался нанего инашел дорогу, нотут земля была ровная, какдоска. Онпоискал взглядом солнце, носвет сочился сквозь хвою таким слабым проблеском - ничего непоймешь. Есть много способов определить, куда идешь: позвукам, помху, теням, наклону земли, расположению веток, растениям, следам зверей, нотут недействовал ниодин изтех, которые знал Генри, - вовсе стороны тянулись совершенно одинаковые елки.
        Онразогнался так, чтонесразу понял: криков Джетта уже давно неслышно. Генри потер лоб. Пора было признать очевидное: онисам понятия неимеет, куда идти. Лучше всего былобы оставить этого болтуна тут - безнего он найдет выход быстрее. Ноодного взгляда наДжетта было довольно, чтобы понять: такой излеса вообще никогда невыберется. Иведь говорилже ему отец несвязываться слюдьми.
        - Эй! - крикнул Генри.
        Никакого ответа. Тогда он засвистел: такони сотцом звали друг друга наохоте. Вдалеке послышался едва слышный шум, иГенри, тяжело вздохнув, пошел туда.
        Джетт нашелся ровно натомже самом месте, гдеГенри его оставил. Онсидел наземле, откинувшись спиной наразлапистую елку.
        - Тычто, даже непопытался найти меня? - нахмурился Генри. - Илидорогу?
        - Чтотолку? Мыневыберемся, - проворчал Джетт, пиная хвою здоровой ногой. - Яустал. Вали, дитя лесов, может, тебе повезет.
        Генри сел рядом иуронил руки между колен.
        - Вотпоэтому тебя все бьют. Тысразу сдаешься.
        - Ох,извини, невсемже быть такими крутыми бегущими стрелками, какнекоторые.
        Генри пожал плечами:
        - Чемныть, сказалбы, чтоделают люди, когда заблудятся влесу.
        - Явтакой злобный лес последний раз забирался, когда мне было лет шесть, истех пор стал убежденным городским жителем, - хмуро пробормотал Джетт. - Ятогда пошел искать Худое Пальтишко, всказках он всегда выводит путников, которые потерялись. Ходил полесу, звал его изнаешь, чтослучилось? Ничего. Хорошо, чтоя стех пор поумнел инебуду кричать: «Эй,господин Худое Пальтишко, мызаблудились!» Все пропало, мыумрем прямо тут. Мневсе говорили, чтоя плохо кончу, ноя недумал, чтонастолько.
        Генри поднялся наноги итихо потянул сплеча лук. Джетт продолжал что-то бормотать, апотом осекся. Онтоже увидел.
        - Чтоза… - Онподнялся, каквсегда неуклюже, упираясь вземлю руками.
        Сквозь чащу вих сторону неспешно двигался огонек фонаря. Ветки хрустели все громче, инаконец среди елок показался человечек, какдве капли воды похожий нафигурки, которые Джетт назвал тайлисами.
        Ростом он был Генри повыше колена ивцелом похож наобычного человека, заисключением разве что огромных ног: каждая ступня была вполовину его роста. Одет он был также, какего тайлисы: длинная одежка безворотника, порванная внескольких местах. Волосы торчали строго вверх, лучистые бледно-зеленые глаза ярко сияли наморщинистом, какгрецкий орех, лице.
        - Меня кто-то звал? - спросил человечек, поднимая фонарь выше.
        Джетт тяжело сглотнул ибоком подобрался кГенри.
        - Ончто, тоже извашей труппы? Костюм унего отличный.
        - Ядумаю, этоиесть Худое Пальтишко, - также тихо ответил Генри.
        Обанеотводили взгляда откоротышки. Тоттерпеливо ждал, глядя наних сбезмятежной улыбкой, иногда прерываясь нато, чтобы зевнуть.
        - Ага, конечно. Слушай, мыже взрослые люди. Предоставь переговоры сэтим карликом мне. Привет, приятель! - громко сказал Джетт коротышке. - Отличный денек.
        - Истинно так. - Худое Пальтишко так сладко зевнул, чтоГенри смог подробно разглядеть его рот, полный мелких, неожиданно острых зубов. Потом Пальтишко состуком захлопнул его, потер кулаком глаз исказал: - Куда путь держите, юноши?
        - Идем вБашню загадок. Сколько возьмешь зато, чтобы нас туда отвести? Унас, правда, денег нет, номы тебе расписку напишем.
        Улыбка Пальтишки стала еще шире, теперь она больше была похожа наоскал.
        - Отведу вас спревеликим удовольствием исовершенно безвсякой платы. Следуйте замной, добрые люди. - Коротышка развернулся изашагал прочь, раздвигая худой ручкой ветки. Иглы цеплялись заего одежку, надрывая ее сильнее, ноон даже незамечал этого.
        - Даже недумал, чтобудет так просто, - фыркнул Джетт. Онопять улыбался вовесь рот, словно это неон тут пять минут назад стенал ираскачивался, сидя наземле.
        - Нельзя заним идти, - сказал Генри. - Сами выберемся.
        - Тычто, совсем сума сошел? Жизнь налаживается! Какой-то тип появляется посреди леса ипредлагает бесплатно нас вывести, аты упираешься? Счего?
        Генри хотел было объяснить ему, чтовсегда чувствует опасность, онакаквысокий, стучащий звук вушах, нотак ничего инесказал: слишком уж это было личное.
        - Мойжизненный опыт говорит: если что-то предлагают, неотказывайся, второй раз непредложат, - сказал Джетт. - Пошли. Увидишь, наэтот раз я правда знаю, чтоделаю.
        Джетт развернулся изаковылял вслед заПальтишком. Генри замер. Отец всегда говорил ему: «Люди - какстадо, любят делать все также, какдругие, иэто их слабая сторона. Тыдолжен принимать решения сам, нинакого неоглядываться, тогда победишьих».
        Носейчас ему хотелось сделать так, какделают люди, - вконце концов, двапоследних безумных дня были лучшими вего жизни. И,стараясь неслушать голос отца, онпошел заДжеттом, отпихивая сдороги надоедливые еловые лапы.
        Елки вокруг становились крупнее истарше, ихиссохшие иглы, едва держащиеся наветках, всесильнее царапали лицо. Лесменялся, новокруг небыло ничего, хоть отдаленно похожего напропасть илибашню.
        Апотом Джетт остановился.
        - Слушай, агде коротышка? Онже только что был тут. Сбежал, чтоли?
        - Ладно, сами дойдем, - пробормотал Генри, шагнул вперед - инога унего вдруг провалилась вниз.
        Отнеожиданности он упал вперед. Руки сразу продавили тонкую, рыхлую почву насквозь, аподней… Подней была пустота. Генри рванулся обратно, иземля там, гдеон только что был, осыпалась. Онхватался закрай ямы, ноземля сползала вниз только сильнее, ион барахтался среди комьев почвы исухой хвои, проваливаясь все глубже.
        Раздался треск: елка, стоявшая рядом, пошатнулась иупала, тоже лишившись опоры. Генри едва успел дернуться всторону. Егообдало иголками, нонезадело, земля вокруг вздрогнула иначала осыпаться быстрее. Деревья, которые ель зацепила насвоем пути, зашатались истали валиться друг надруга. Онипадали так легко, словно были посажены взолу, вокруг все трещало, земля ползла вямы, иГенри, доболи закусив губу, велел себе успокоиться. Толстенная ель неподалеку пока стояла, ион, барахтаясь иувязая врассыпчатой земле, подобрался ближе иухватился закорни. Ельзаскрипела иначала крениться, Генри вскарабкался наствол так, чтобы его непридавило, итут дерево ухнуло вниз.
        Всеполучилось так, какон рассчитал, - дерево было такое большое, чтонепровалилось врасползающиеся ямы, аупало верхушкой наклочок твердой земли, легло крепко, какмост. Генри полежал пару секунд, прижимаясь лицом ккоре - отудара все мысли будто выбило изголовы, - итут ветки рядом сего лицом заходили ходуном, исреди них показалась рыжая голова Джетта. Тотсошалевшим видом перебрался наствол, лег, обхватив его руками, ипритих.
        Ельпоблизости закачалась, нонеупала, вочередную яму сшорохом сползло немного хвои. Земля вздрогнула изамерла, древесный треск постепенно стихал. Генри осторожно сел, положив ладони наствол испустив ноги впустоту. Лесвыглядел так, будто его повалило бурей. Сземлей вэтом месте явно было что-то нетак: непрочная, сухая, какпыль.
        - Ого, - выдавил он, глядя вниз, наторчащие повсюду вывороченные корни.
        - Всё, мыпокойники. Всписке мест, куда я меньше всего хотелбы попасть, это - впервой тройке, - выдавил Джетт, неотрывая взгляда отуходящей глубоко вниз ямы подними. - Ноесть ихорошая новость - Пропасти близко.
        - Счего ты взял? - спросил Генри, озираясь. Онпытался высмотреть вокруг хоть пару клочков твердой, надежной земли.
        - Мама мне рассказывала: наокраине лесов, которые выходят кПропастям, кое-где земля слабая, тонкая, как… какслой глазури наторте, - елешевеля побелевшими губами, бормотал Джетт, необращая внимания нато, чтоГенри вытащил нож илихорадочно отпиливает ближайшую ветку. - Держится, пока поней люди непройдут, атам возьмет ипровалится, итебя засыплет ползущей сверху землей. Мневдетстве даже кошмары проэто снились - лечу вяму, вроде неглубокую, нокогда начинаешь хвататься закрая, онисползают вниз, хвоя забивает рот, ибарахтаешься там, пока незадохнешься. Нувсе, наэтот раз нам точно конец. Отсюдаже невозможно выбраться, всеопять рухнет, уменя досих пор ворту иголки, ия… Тычто делаешь?
        - Ещераз скажешь, чтонам конец, ятебя вниз столкну.
        Генри осторожно поставил обе ноги наствол ивыпрямился вовесь рост. Взял обеими руками еловую ветку - дляравновесия - исделал шаг вту сторону, гдеторчали вывороченные корни ели. Ствол дернулся ичуть просел, новяму несполз. Генри выдохнул сквозь сжатые зубы исделал еще один шаг. Иеще. Онперешагивал через ветки, ствол становился все крепче, шире. Если удастся осторожно слезть сдерева натвердую землю, онсможет…
        Итут подругую сторону ямы послышалось неприятное, дребезжащее хихиканье:
        - Ещенесгинули?
        Худое Пальтишко сидел насоседнем дереве. Егосморщенное лицо тряслось отзлости, пальтишко сбилось набок, волосы, раньше торчавшие вверх аккуратно, какперья зеленого лука, теперь спутались итопорщились вовсе стороны.
        - Этоместечко я берег доприхода каких-нибудь совсем мерзких типов ивот дождался! Подавитесь хвоей, вы, лживые слизни!
        Перепрыгивая светки наветку, Пальтишко начал спускаться, крепко упираясь вкору своими розовыми пятками. Онприближался ктому месту, где, ненадежно зарывшись вмягкую землю, лежала верхушка ели. Тойсамой, скоторой Генри какраз собирался слезть.
        - По… подожди, приятель, тычего? Этовсе какая-то ошибка! Утебя лучший маскарадный костюм, какой я видел! - застонал Джетт.
        Генри медленно выдохнул. Онуспеет добраться докорней испрыгнуть, дотого какПальтишко столкнет дерево вяму. Ноотэтого земля, скорее всего, затрясется только сильнее, даиДжетт провалится. Тоткакраз пытался убедить Пальтишко, чтостаким талантом ему надо выступать встолице, ноПальтишко уже пнул верхушку ели своей огромной ступней, потом еще раз - та, взрыхлив землю, поползла вниз, иГенри перестал думать.
        Онссилой швырнул вкоротышку ветку, помчался постволу вобратную сторону, перемахнул через Джетта, пробежал еще пару шагов ипрыгнул наПальтишко, одним броском сбив его наземлю. Вокруг ползла вяму хвоя, нопока медленно: дерево вы держало.
        Коротышка оказался неожиданно сильным, жилистым, онвыворачивался, такиноровил укусить занос, новсе кончилось тем, чтоГенри надежно прижал его кземле.
        - Выведешь нас отсюда, - тихо сказал Генри, - илипожалеешь.
        Лицо Пальтишки плаксиво скривилось, ион разом обмяк.
        - Грубияны! - забормотал он. - Полгода безСердца, иуже такие злобные!
        Генри чуть ослабил хватку наего костлявых плечах. Онвспомнил Тиса.
        - Тытолько недавно проснулся, верно? - медленно спросил он. - Тывкурсе, сколько именно ты спал?
        Пальтишко задрал голову, посмотрел науходящие бесконечно вверх ветви елей, илицо унего вытянулось так, будто он проглотил что-то кислое.
        - Ярешил переждать трудные времена, легвздремнуть вмолоденьком ельнике. Аон, кажется, подрос.
        Итаким жалким, старым ипечальным стало его лицо, чтоГенри его выпустил. Пальтишко тяжело сел ипощупал ствол ближайшей елки.
        - Прошло лет сто,да?
        - Триста.
        Пальтишко принюхался ивдруг взглянул наГенри неожиданно ясным взглядом:
        - Нечувствую ввоздухе волшебства. Значит, Сердце так иневернули.
        - Рад, чтовы подружились, ноя все еще тут лежу, итолько врожденная ловкость недает мне свалиться, - проскрипел Джетт.
        Онпо-прежнему обнимал ствол, иГенри решил, чтоничего сним пока что неслучится.
        - Сниму тебя, когда пообещаешь больше мне неврать, - сказалон.
        Джетт что-то сердито пробормотал иотвернулся. АПальтишко тем временем продолжал:
        - Япроснулся, самнезнаю отчего. Поставил чайник, итут кто-то меня позвал. Яже велел людям незвать меня больше. Сказал - развы так поступили, явам непомощник. Вотиразозлился, подумал: заведу их вПолые Земли.
        - Ачего ты налюдей так разозлился?
        - Из-за тайлисов. Когда Сердце исчезло, Освальд начал охоту навсех волшебных существ. Убивал русалок, ночных стражей, китти-свечек. Итогда мы все решили спасти наших малышей. Превратили их вглиняные фигурки иотдали людям хранить - онитак бережно начали относиться квещам, когда потеряли Сердце. Унас был уговор: попервойже нашей просьбе они отдадут тайлисы обратно. Нокогда пришло время обучать молодняк тайнам лесов - времена опасные, нолюдей-то выводить надо, - яобратился клюдям, аони неотдали малышей обратно. Остальные существа попробовали - имтоже ничего неотдали. Потеряв дары, люди стали жадными. Тогда мы все рассердились ивпали вспячку.
        Коротышка опять захлюпал носом, иГенри поспешно сказал:
        - Нереви. Явидел людей, укоторых твоих тайлисов целый ящик. Ядостану их длятебя. Незнаю как, нодостану иотдам. Даюслово.
        - Тыхочешь, чтобы я заэто показал тебе клады?
        - Ненужны мне никакие клады. Этоже твои дети, ихнадо домой вернуть.
        Пальтишко всмотрелся внего, ивдруг лицо его смягчилось:
        - Мывстречались раньше? Тыочень похож накого-то, нонакого - непойму.
        Генри заколебался, нопотом всеже ответил:
        - Барс выбрал меня, чтобы найти Сердце. - Отэтих слов вгруди потеплело, какоттех зеленых пастилок. - Мыпоэтому идем вБашню загадок - подсказка ведет туда.
        - Таквот почему я проснулся. Барс все-таки пришел, - пробормотал Пальтишко. - Нуконечно. Теперь понятно, почему твое лицо мне знакомо. Ты - наследник Сиварда. Выочень похожи. Тыего родич,да?
        - Нет.
        - Ачто, Тис тебе непомогает? - Пальтишко скряхтением встал. - Опять струсил?
        - Чтозначит «опять»? - нахмурился Генри.
        - Можешь снять своего друга селки, япопросил землю больше нетрястись. Идите замной, явам покажу дорогу кбашне, - важно сказал Пальтишко иловко перепрыгнул через небольшой провал вземле. Наэтот раз земля даже недрогнула.
        - Встань наствол ипросто иди сюда, - сказал Генри.
        НоДжетт замотал головой икрепче обхватил ель. Онвыглядел так, будто перепуган досмерти, хотя что может быть проще, чемвстать наповаленное дерево ипройти понему? Стараясь подавить раздражение - Пальтишко уходил все дальше, - Генри залез наствол, прошел понему ипротянул руку.
        Джетт долго смотрел наего ладонь вчерной перчатке, потом неловко схватился занее, Генри потянул его вверх - итут ствол ели, кажется, решил, чтохватит лежать неподвижно. Верхушка наконец сползла вниз, иони полетели вяму. Хвоя накрыла их сголовой, какболото, иникакого дна подногами, схватиться незачто, иголки сыпались врот, насекунду Генри похолодел отужаса… нотут заего ладонь ухватилась маленькая ручка иссилой дернула вверх.
        Секунду спустя он лежал животом натвердой земле, кашляя иотплевываясь отиголок. Неподалеку темже самым занимался Джетт. Пальтишко гордо стоял рядом, упираясь кулачками вбока, иулыбался вовесь свой зубастыйрот.
        - Могбы выбрать себе соратника половчее, наследник Сиварда, - весело сказал он. - Оттакого, какэтот, будут одни неприятности, помяни мое слово.
        Онразвернулся изапрыгал содного островка твердой земли надругой всложном, непонятном порядке. Генри нетвердо поднялся изаспешил заним. Заспиной унего раздавался надрывный кашель, ругань, бормотание извуки падений. Генри вздохнул. Еслибы их кто-то преследовал, Джетта услышалибы запару миль.
        Провалы вземле становились все мельче иуже, ичерез полчаса карабканья ипрыжков поосыпающейся хвое они оказались вобычном лесу. Тутпахло холодом иснегом, подногами все чаще попадались камни. Уелей были искривленные стволы, обвисшие ветки, будто они разом потеряли силу.
        Редкий лес постепенно перешел вравнину, хилые елки остались позади. Теперь досамого горизонта были только голые камни. Кое-где между ними попадались широкие щели, уходящие вниз так глубоко, чтонеразглядишьдна.
        Никогда еще Генри невидел более пустой, безрадостной земли.
        - Таквот каквыглядят Пропасти. Неуютно, - пробормотал Джетт. - Онивдоль всех границ королевства идут. Говорят, вэтом месте земля истончается, какстарая бумага, апотом ивовсе кончается.
        - Чтозначит «Тисопять струсил»? - спросил Генри, поворачиваясь кбезмятежно улыбающемуся Пальтишке.
        Вместо ответа тот наклонился вперед, прижав одну ладонь кживоту:
        - Прими напрощание совет. Люди - дешевые обманщики, недоверяй им. Нобольше всего остерегайся Освальда. - Пальтишко помолчал ипродолжил тяжелым, угрюмым голосом: - Когда пропало Сердце, онпредложил всем волшебным существам убежище всвоем дальнем замке. Говорил, чтолюди безСердца стали опасны. Многие поверили - онумеет уговаривать. Онубил всех, ктопошел кнему. Амы даже несразу поняли, чтопроисходит. Думали, онивсе вбезопасности.
        - Нозачем он это сделал?
        - Незнаю. Ноон ничего неделает безпричины, вхитрости ему нет равных. Онпопытается тебя остановить. Недай ему этого сделать. Удачи, наследник Сиварда.
        - Ого, сколько увас втруппе народу, - подал голос Джетт.
        Генри посмотрел туда, куда он указывал. Вдалеке, посреди каменной равнины, высилось какое-то здание, аперед ним двигались огни факелов. Ихбыло неменьше двадцати.
        - Аты говорил, неттруппы. Башня уже сотни лет заброшена. Всезнают, чтотам люди часто пропадали, вотникто инесуется. Кому еще там быть, кроме ваших?
        - Янезнаю, - пробормотал Генри, обернулся, чтобы спросить, ноПальтишки рядом уже небыло, только вдалеке, среди елей, хрустели ветки.
        - Ладно, чудик. Разберемся, - бодро сказал Джетт.
        - Генри.
        - Что?
        - Такменя зовут. - Генри вытянул перед собой ладонь сосжатыми пальцами. Таксделал Джетт, когда назвал свое имя. - Инет никакой труппы. Всепо-настоящему.
        - Ага, конечно. Даже карлик, живущий влесу, который свихнулся ирешил, чтоон Худое Пальтишко.
        - Японятия неимею, чтовэтой башне. - Генри мотнул головой, исподлобья глядя наДжетта. - Отец мне говорил, люди неделают ничего водиночку. Ая просто хочу быть, каквсе.
        - Тычего, боишься туда один идти?
        - Вроде того.
        - А,ну вмоем лице ты обретешь отличного телохранителя.
        - Быстрого исмертоносного, каклетящий топор.
        Джетт фыркнул иприосанился.
        - Ладно, чудик. Испасибо, чтонепрогнал меня. Самзнаю, толку отменя маловато, - неожиданно серьезно сказал он итутже снова вернул налицо улыбку. - Нотыже непойдешь туда прямо наночь глядя? Эй,стой! Акакже перекусить? Отдохнуть? Уверен, поблизости найдется какой-нибудь постоялый двор. - НоГенри уже шел всторону башни, иДжетт захромал следом, продолжая говорить: - Ладно, японял. Нокаков карлик! Такгладко заливал проОсвальда, ясам чуть неповерил. Какже хорошо выбраться изэтого проклятущего ельника. - Джетт двумя руками потер расцарапанное иголками лицо. - Чувствую себя так, будто часа два подряд пытался целоватьежа.
        - Чтотакое «целовать»? - рассеянно переспросил Генри.
        Джетт засмеялся.
        - Аты, ясмотрю, иправда долго влесу просидел. Поверь, вмире есть куча вещей, куда лучше лесов ибезумных карликов! Если доберемся донормального города, воттам я буду просто шикарным проводником, имы…
        Генри почти неслушал. Солнце уже явно клонилось квечеру, иубывающий свет беспокоил его. Онсосредоточенно перешагивал через извилистые, длинные щели вземле, авголове крутилась, бесконечно повторяясь, одна итаже мысль: «Какон может быть похож наСиварда, если тот умер триста лет назад?»
        Глава5
        Башня загадок
        Темное небо сливалось стемной землей, аогни вдалеке проступали все ярче. Чтолюдям ночью делать втаком месте? Ввоздухе подпрыгивал мелкий снег, слабый отголосок вчерашней метели, акроме него - нидвижения, нишороха. - Шагай быстрее, ато раньше полуночи недойдем, - невыдержал Генри.
        - Вотиотлично. Там, каквсказках, вполночь начинается самое интере… Ай,да сколько их тут! - Джетт споткнулся, попав ногой вочередную трещину, ичуть неуронил туда сапог. Генри медленно повернулся кнему, иДжетт тутже втянул голову вплечи. - Э,э, приятель, тыкороль угрожающих взглядов, ноотрабатывай их наком-нибудь другом. Пособственным меркам, ямчусь сломя голову.
        Голос отца вголове Генри сказал, чтотакие слабые особи вприроде вообще выживать недолжны, ноГенри нестал его слушать. Джетт иправда выглядел так, будто последние два часа нетащился, какулитка, амчался погорам отстаи волков. Поэтому Генри сделал лучшее, чтосмог выдумать: селнаближайший камень ивытянул ноги.
        - Серьезно? - Джетт уставился нанего. - Яуж думал, тыжелезный, приятель.
        - Чтоинтересного может начинаться вполночь? Вэто время спать надо. - Генри кивнул насоседний камень, иДжетт послушносел.
        - Мама мне говорила, Башню загадок предки построили, чтобы соревноваться, ктоумнее. Вполночь надвери появляется загадка. Неотгадаешь ее зачетверть часа, онапропадает, отгадаешь - заходи внутрь, атам стены выложены какими-то особенными камнями. - Джетт потыкал носком сапога край ближайшей трещины вземле. - Вынимаешь один камень, пишешь наего месте свое имя, акамень берешь ссобой, иследующие сутки он удачу влюбом деле приносит. Но,говорят, после потери Сердца башня свихнулась иначала людей есть - кому удавалось внутрь попасть, того больше никто невидел. Ноэто все, ясное дело, сказка. Наверняка эту башню построили, чтобы зерно хранить иливроде того, апотом там бродяги поселились ивыгоняют всех, ктотуда лезет. - Джетт подобрал камень ишвырнул его втрещину.
        - Ненадо так делать, - сказал Генри, стараясь недумать отом, чтозвука падения так инеуслышал.
        Джетт ухмыльнулся ибросил еще один.
        - Ато что? Ночные стражи вылезут? Сказки говорят, онитут иживут: охраняют границы королевства. Хотя после лесного карлика неудивлюсь, если кто-то решил посадить втрещины собак спривязанными крыльями, чтобы прохожих пугать.
        Генри сглотнул. Изузкой, вкулак шириной, трещины появилось странное плоское существо, похожее начерную летучую мышь ростом счеловека. Существо поднялось надщелью легко ибесшумно, будто так ибыло зажато там сраскинутыми широченными крыльями, икакая-то невидимая сила внужный момент просто вытолкнула его наверх, итеперь оно неподвижно висело ввоздухе. Диковатые маленькие глаза глядели насклоненную голову Джетта. Тотискал наземле, какойбы еще камень бросить втрещину, апотом поднял глаза, икамень выпал изего руки.
        Существо повело взглядом влево, потом вправо, прищурилось ибыстро заморгало, будто только что осознало, чтооно больше невтемноте. Потом высунуло язык, повисело, ловя нанего мелкий белесый снег, истихим хлюпаньем втянуло язык впасть, задумчиво, будто хотело распробовать снег навкус. Генри понять немог, каконо еще неупало, - онопо-прежнему нескладывало крыльев иневставало наземлю. Лапбыло только две - задние, передними, видимо, служили когти наконцах крыльев.
        Генри чуть разжал руку наноже. Отец всегда говорил: охотник должен чувствовать душу зверя. Ауэтой плоской крылатой собаки душа явно была незлобивая исонная, иГенри неиспытывал страха, только мягкое, щекочущее удивление. Насвете, оказывается, были звери, каких он вжизни невидел.
        - Ночной страж, - выдавил Джетт.
        Зверь навострил уши, повел головой - вшее тихо хрустнуло - исел накрай каменной щели, сложив кожистые крылья. Потом протянул одно вперед ицарапнул длинным когтем карман Джетта. Тотмедленно запустил руку вэтот карман ивытащил оттуда гармошку.
        Страж, подслеповато моргая, поднес морду ближе кгармошке ипотрогал когтем нацарапанный наней рисунок. Тихо фыркнул, вразвалку вернулся кщели, раскинул крылья и, сделав маленький прыжок назад, ухнул вниз. Исчез он также бесшумно, какпоявился.
        - Янебуду обэтом думать, - шевельнул губами Джетт исунул гармошку вкарман так, словно она жгла ему руку. - Мнеэто приснилось.
        Наэтот раз он захромал всторону башни стакой скоростью, чтоГенри несразу его догнал.
        Ночь сгустилась, из-за туч вышел тонкий, какдеревянная стружка, месяц. Теперь Генри хорошо различал ибашню (мрачное круглое строение сзубчатым верхом. Икактакую громадину сложили изкамней?), илюдей перед ней: темные, беспокойно движущиеся фигуры. Одни сгрудились вокруг костра, другие расхаживали сфакелами перед башней. Генри насчитал тридцать человек.
        Плохо.
        - Отличное вы место дляподготовки придумали: никто непомешает, - бодро сказал Джетт. После встречи сночным стражем он притих так надолго, чтосейчас Генри вздрогнул отнеожиданности. - Явсе понял, приятель. ВХейверхилле вы просто набивали руку, атеперь хотите устроить роскошное представление вбольшом городе ихорошенько подзаработать. Нодляэтого ваша команда должна все отрепетировать, верно?
        - Апочему тогда я сейчас несними? - мрачно спросил Генри, оглядывая пустынную, теряющуюся вотьме равнину.
        - Ясное дело - отбился подороге. Тыже дурной, - безмятежно сказал Джетт.
        Перед стеной сидели истояли тридцать мужчин вцветных куртках итеплых шарфах. Несколько человек спали укостра, накрыв головы капюшоном, другие толпились около двери вкрепостной стене. Оружие было увсех: ножи запоясом иголенищами сапог, лук, стрелы, ноГенри приказал себе обэтом недумать. Мужчины ведь заоружие несхватились, просто повернулись кним. Видуних был настороженный, почти испуганный.
        Джетт поклонился.
        - Приветствую, господа! - звонко начал он, неразгибаясь. - Язнаю, чтосейчас вы все задаете себе вопрос: «Ктоэто притащился снашим мастером огненных трюков?», ноуверяю вас, ячеловек надежный, серьезный исмыслю ввашем ремесле. Вотвы, добрый человек, дайте-ка мне мелкую монетку.
        Люди переглянулись, потом один протянул Джетту медный кругляш.
        - Благодарю. Атеперь глядите внимательно. - Онподкинул наладони монету, поймал, сжал кулак, акогда разжал, монеты там небыло. Генри моргнул. - Атеперь вот вы, широкоплечий господин, загляните подэтот большой камень.
        Широкоплечий господин перевернул ближайший валун. Подним блестела медная монета. Улыбка Джетта расползлась доушей.
        - Неплохо, да? Поверьте, ядлявашей труппы просто находка. Возьмете меня?
        - Чтовы тут забыли, ребята? - веско спросил широкоплечий мужчина.
        - Вкаком смысле? - Джетт растерянно повернулся кГенри. - Только неговори мне, чтоэто нетвоя труппа. Онет. Зачемже я тогда сюда тащился? Выкто такие?
        - Мыизобщества любителей памятников старины.
        - Атакое есть? - озадаченно спросил Джетт.
        - Каквидишь, - сказал широкоплечий.
        Остальные неиздавали низвука, недвигались, иГенри вдруг понял: все, ктоздесь был, смотрели только нанего. Он,наверное, выглядел чужаком, хотя почему - немог понять.
        - Мыездим позаброшенным волшебным местам. Изучаем, какони работают. Который день тут ночуем, нодверь пока неоткрыли - загадки слишком сложные. Вот, ждем полуночи. Вывовремя, минуты две осталось. Хотите снами угадывать? - Широкоплечий приглашающе указал надверь.
        Всеинстинкты твердили Генри одно: бежать. Предчувствие опасности грохотало вушах, какгорный обвал. Нобежать отсюда было некуда. Онбеспомощно взглянул наДжетта. Тотразочарованно тер подбородок иявно мысленно оплакивал свою выдумку провеселую команду фокусников. Толку отнего небудет. Генри решил взять дело всвои руки.
        - Хотим, - кивнулон.
        Широкоплечий двинулся кдвери, ивсе остальные потянулись заним, всевремя оглядываясь наГенри, - тотнеподходил кним близко инеповорачивался спиной, только переводил взгляд содного лица надругое.
        - Эй,небеспокойся ты так. Утебя вид сразу делается, какуочень опасного типа, - тихо сказал Джетт. - Онивроде славные ребята, непрогнали нас. Вотеслибы они были еще ифокусниками, ябы…
        Генри совздохом перевел взгляд натолстую каменную дверь, пытаясь убедить себя, чтоотец был неправ илюди совершенно неопасны. Апотом произошло такое, чтоон тутже забыл провсе, кроме башни изагадки.
        Вуглах двери проступили четыре квадрата размером сладонь, изтусклого блестящего стекла, авцентре двери - выпуклое каменное сердце сугловатыми краями. Надсердцем появилась надпись - неотчетливая, словно писали второпях куском крошащегося мела:
        Волшебство утебя вкрови, путник, таквот тебе загадка:
        Меняться королям, ноя - всегда натроне, тому, скем я, игибель нестрашна.
        Передо мной колени все преклонят:
        Паук, иволк, иполная луна.
        Раздался скрежет, итолько тут Генри заметил рядом сдверью странный предмет изпыльного стекла: двасосуда, соединенные тонкой перемычкой. Нижний сосуд был полон песка, атеперь предмет перевернулся, ипесок посыпался впустой сосуд.
        Всепосмотрели друг надруга. Потом наГенри. Потом надверь.
        - Думаю, выражу общее мнение, если скажу, чтоничего непонял, - объявил Джетт.
        Широкоплечий потер затылок. Ион, иего товарищи смотрели надверь содинаковым выражением - какбудто вообще непредставляли, какздесь оказались.
        Джетт прокашлялся:
        - Можно нам взглянуть поближе?
        Генри был уверен, чтоим откажут. Этадверь - добыча, ипервыми ее нашло это общество любителей, иликаких там, - таксчего им уступать? Ноширокоплечий сделал знак своим, ите дружно посторонились.
        - Давайте глядите, - твердо сказал он. - Я-то уже чувствую, чтоунас ничего невыйдет.
        Джетт еще раз поклонился ишагнул кдвери. Генри встал рядом, нонадверь бросал только короткие взгляды искоса: немог заставить себя повернуться спиной квооруженным людям. АДжетт обэтом явно недумал. Онтер подбородок ибормотал:
        - Так, ктоунас всегда натроне? Хм. Только король. Иперед ним все колени преклоняют. Иесли король натвоей стороне, тебя вроде какнеказнят. Король! - громко сказал он. Ничего непроизошло. - Хм. Так. Первая часть несходится. «Меняться королям, ноя - всегда натроне». Значит, этокто-то, ктоправит всегда, какой-то очень мощный тип. А! Язнаю! Знаю! Бессмертный король Освальд! - повторил он вовесь голос. Ничего. - Так, ладно. Ещеподумаем. - Онразвернулся кГенри изашептал ему наухо: - Чтоты наних уставился? Этиздоровяки всю жизнь пахали землю илибревна таскали изагадку точно неотгадают. - Онщелкнул пальцами унего перед носом. - Давай, забудь обэтих ребятах иприсоединяйся. Время идет.
        Генри взглянул назагадку, продолжая краем глаза следить заотрядом. Отгадка - эточто-то, чтоправит вечно иобладает огромной властью. Что-то, чего нехватает тем, ктоумирает. Онгромко втянул воздух.
        - Этовремя, - сказал он. - Оносильнее любой власти, перед ним все преклоняются, и, если оно утебя есть, значит, тыеще неумер.
        Джетт повернулся кнему ивдруг засмеялся таким взбудораженным, радостным смехом, чтоГенри едва нерассмеялся вслед заним - емувдруг захотелось узнать, чточувствуют люди, когда вот так смеются.
        - Приятель, яберу назад все свои слова прото, чтоты тупица.
        - Тынеговорил, чтоя тупица.
        - Нодумал. Так, апочему дверь еще неоткрылась? Ну-ка, повтори еще разок!
        - Время, - проговорил Генри.
        Поодному изкаменных квадратов влевом верхнем углу двери прокатился слабый, будто изнутри льющийся свет - ипропал.
        - Так-так-так, - забормотал Джетт. - Этадверь чего-то отнас хочет. - Онповертел головой ивдруг одобрительно хмыкнул: - Надпись надвери сделана мелом, так? Значит, иотнас хотят тогоже. Аесли так - отпредыдущего счастливчика, открывшего эту дверь, остался хоть кусочек.
        Джетт наклонился, пошарил покамням, нашел среди них один - белый, маленький - исторжествующим возгласом написал наверхнем левом стекле слово «время».
        Надпись тутже впиталась встекло иисчезла. Джетт толкнул плечом дверь - танеоткрылась.
        - Даскриплер тебя забери, - тихо сказал он, стукнув подвери кулаком. - Ичто делать? Может, надо написать неслово «время», акакую-то цифру? Ну,времяже пишут цифрами, анесловами.
        - Попробуй двенадцать, - подхватил Генри. Наэтот раз идея Джетта была нелишена смысла. - Загадкаже вполночь появляется.
        Джетт молча послушался, инаэтот раз надпись неисчезла, наоборот: квадрат засиял, подсвечивая ее изнутри. Джетт коротко хохотнул, апотом улыбка сползла сего лица.
        - Дверь-то всеравно неоткрылась, умник, - сказал он осуждающе, какбудто Генри виноват. - Думай дальше.
        - Тут… - Генри облизнул пересохшие губы. - Тутчетыре квадрата.
        - Ичто?
        - Значит, надо написать что-то вовсех четырех.
        Джетт развернулся костальным:
        - Авы что стоите? Помогайте!
        - Данезнаю я, - помотал головой широкоплечий, ивесь отряд повторил движение заним. - Увас хорошо получается, выидавайте.
        Джетт махнул рукой:
        - Загадка-то одна! Ичто тогда вписать востальные стекляшки?
        - Значит, остальные загадки спрятаны внутри этой. Скорее всего, этотоже цифры. - Генри перечитал загадку, продолжая краем глаза следить залюдьми. - Улуны нет коленей.
        - Ичто?
        - Онанеможет преклонить колени. Унее их нет. Аупаука… - Онвскинул голову. - Упаука их восемь.
        - Ауволка - четыре. Молодец, чудик, - елешевельнув губами, сказал Джетт.
        Онсжал мелок ипоочереди написал воставшихся трех квадратах цифры: 8, 4, 0. Наэтот раз надписи нерастворились встекле, ониостались наместе, ивсе три квадрата слабо засветились изнутри.
        Нодверь неоткрылась.
        Джетт толкнул ее плечом - танеподалась. Генри покосился начасы: песка оставалось минут навосемь. Оноттеснил Джетта - слишком хилый - ипопробовал толкнуть дверь сам. Лукиколчан тутже сползли сплеча, онимешали, иГенри бросил их наземлю. Надавил еще раз - дверь чуть дрогнула, просто обозначая, чтоможет открыться. Генри скряхтением уперся внее руками, надавил - итут что-то произошло.
        Онвидел свои ладони вперчатках, распластанные надвери, авследующую секунду кнему молниеносным движением кто-то подскочил инабросил назапястья тонкую серебристую цепь. Генри дернулся, носекунду, которую он потерял, думая только одвери, было уже невернуть. Онразвернулся, готовый броситься вдраку, иувидел, чтонанего нацелены тридцать стрел.
        - Какойже я дебил, - выдохнул Джетт. - Явсе думал: чтонетак? Унихже сапоги одинаковые.
        НоГенри ибезнего уже понял. Нетникакого общества любителей. Этопосланники.
        Налице широкоплечего был страх: застывший, серый. Полицам остальных тоже было ясно, какони перепуганы, норуки надревке стрел недрожали. Генри насекунду прикрыл глаза. Бежать некуда, догонят. Ихслишком много. Ктомуже тугая, прочная цепь больно впивалась взапястья. Носамым странным было то, чтоон все еще нечувствовал страха, только удивление. Алюди нетакие глупые, какон думал. Онимыслили, какохотники. Прикинуться простыми ребятами, дождаться момента, когда он потеряет бдительность, исвязать ему руки - егоглавное оружие. Какпросто.
        Тутзашевелились трое, лежавшие укостра, сдернули сголовы капюшоны, иГенри сразу узнал всех троих.
        - Подтверждаю, этоони, - угрюмо, будто через силу, сказал кудрявый посланник. Наярмарке он говорил, чтоего зовут Олдус Прайд.
        - Ха! Попались! - взбудораженно крикнулХью.
        - Привет, - дружелюбно инеловко проговорил Сван.
        Генри сразу понял, чтопроизошло. Хозяин постоялого двора вызвал из-за него посланников. Братья сообщили, куда Генри собирался идти, - туда, куда указывала подсказка Барса. Кто-то изпосланников (может, даже кудрявый) понял, чтоуказывает она наБашню загадок, иони решили устроить засаду, апопали сюда раньше Генри, потому что шли подороге, анепетляли полесу. Отличный был план.
        Кудрявый выступил вперед. Оружия унего небыло, наверное, рука еще незажила. Онсмотрел прямо наГенри внимательно инепонятно, какбудто глаза пытались сказать совсем нето, чтоголос.
        - Стойте неподвижно, илимы стреляем, - сухо проговорил он. - Выарестованы поприказу короля.
        - Послушайте, - Джетт быстро облизнул губы, - вычего? Я-то да, ладно, японял, запобег изЦитадели негладят поголовке, ноэтот-то причем? Ну,устроил он фокус, сжег пару навесов, такони были даже нестаринные,и…
        - Джетт, чтоты несешь? - устало спросил кудрявый.
        Остальные смотрели нанего: значит, онбыл главным.
        - Такон сбежал изЦитадели? Ятак изнал, чтоты преступник, уродец! - пронзительно крикнулХью.
        - Зачем всередине двери сердце? - задумчиво пробормотал Генри.
        Джетт выдохнул сквозь сжатые зубы:
        - Других вопросовнет?
        - Усердца острые края, - негромко сказал Генри, глядя водну точку.
        - Несопротивляйтесь, имы доставим вас вЦитадель живыми иневредимыми. - Олдус помолчал. - Мнежаль.
        - Анам нет! - подал голосХью.
        - Помолчите! - рявкнул Олдус.
        Ивтуже секунду Генри молниеносно повернулся кдвери, ссилой провел запястьем покраю сердца, чувствуя, какрвется кожа, иприжал окровавленный порез ккаменному сердцу.
        Раздался такой душераздирающий каменный скрип, чтоподскочили все, - идверь распахнулась соскоростью, какой неожидаешь откуска камня такой толщины. Отнеожиданности Генри рухнул вперед, Джетт тоже, Олдус закричал: «Нестрелять! Велено привезти живыми!», нонадними уже засвистели стрелы, состуком падая накаменный пол башни. Генри совсей силы рванулся вбок, втемноту. Дверь стемже жутким звуком захлопнулась, истало тихо.
        Генри сел, неловко держа связанные руки перед собой, втягивая воздух огромными глотками. Вушах перестало звенеть, ион понял, чтопосланники остались занаглухо закрытой дверью. Внее стучали чем-то тяжелым, слышались неразборчивые голоса. Чтобы выбить дверь такой толщины, импонадобится лет десять. Генри подумал обэтом, идыхание сразу выровнялось.
        - Какты догадался? - сдавленно пробормотал изтемноты Джетт.
        - Надвери было написано: «Волшебство утебя вкрови, путник». Яподумал, кровь - то, чтонужно.
        Генри неловко поднялся наноги. Хуже всего было то, чтоон бросил свой лук удвери. Вотведь болван!
        - Вытащи уменя нож, - скомандовал Генри.
        Джетт достал нож унего из-за пояса, покачал его вруке итутже заметно взбодрился.
        - Да,ты прав, сним мне как-то спокойнее. Спасибо, приятель.
        Генри дернул руками встороны, цепь звякнула инатянулась. Джетт, ксчастью, сразу понял, чтоотнего требуется, иначал пилить.
        Цепь, конечно, неподдалась, носкрежет металла ометалл разнесся подгулкими каменными сводами так ясно, чтоГенри едва незашипел отдосады.
        - Хватит. Даймненож.
        - Даничего, яподержу, уменя хоть руки несвязаны, авотты…
        НоГенри уже пихнул его локтем, отобрал нож иогляделся.
        Втемноте слабо сияла длинная, узкая полоса света, какотприоткрытой двери. Онсделал шаг вту сторону, иДжетт схватил его заплечо.
        - Слушай, - забормотал он, - нехочу погубить свою репутацию храбреца, ночто-то я теперь недоверяю дальним огням вотьме. Первый раз это оказался Пальтишко, второй - посланники, атут наверняка будет что-нибудь еще похуже. Оттуда таким холодом тянет! Вобщем, уменя есть план. Посидим тут, пока нас неспасут посланники, - яслышу, онидверь пытаются выбить. Помне, таклучше вЦитадель, чемвлапы каким-нибудь зверям, которые тут поселились. - Джетт нащупал то место, гдераньше была входная дверь, итихо протянул: - Господа посланники! Мыздесь! Эй,стой, кудаты?
        НоГенри уже шел туда, гдебрезжил свет. Этоиправда оказалась дверь. Онабесшумно открылась, кактолько Генри толкнул ее плечом.
        - Ха! Ятак изнал! - выпалил Джетт унего заспиной. - Язнал, чтоваша труппа найдется! Клянусь шляпой Странника, вотэто представление!
        Посреди зала стоял стол, онначинался удвери иуходил кдальней стене. Азастолом накрепких деревянных стульях сидели люди. Головы уних были опущены нагрудь, асверху всех накрывала тонкая серебристая паутина, онаслабо переливалась подблеклым светом очага. Вочаге висел котелок, вкотором булькало что-то серебристое. Генри медленно пошел вдоль стола, сжимая нож обеими руками, пытаясь уловить хоть малейшее движение, новзале стояла глубокая, неживая тишина, каквлесу посреди зимы.
        Людей было неменьше пятидесяти, всеодеты по-походному ивооружены: лукзаплечом, уодних напоясе ножи, удругих - меч. Онивыглядели так, будто спали, только лица были слишком бледными, исколько Генри нивсматривался - невидел следов дыхания: паутина неколыхалась, грудь увсех была неподвижной. Онникогда раньше невидел мертвых людей: может, онивсегда так хорошо сохраняются?
        - Меня необманешь! Слишком цветущий уних вид длямертвецов. Эй,приятель! - гаркнул Джетт наухо здоровенному детине сдлинными волосами, перевязанными ярко-зеленой лентой. Неуслышав ответа, Джетт ткнул его пальцем итутже отдернул руку. - Холодный. Каквы это сделали? - Онсунул руки вкарманы ипошел спиной вперед, глядя наГенри. Вести себя осторожно внезнакомых местах его явно неучили. - Яведь нетупой, Генри. Ребята изтвоей команды услышали посланников испрятались вбашне. Такначинается ваше представление - неподвижные люди, прямо каквсказках спящие мертвым сном. Апотом они один задругим встают иначинают… Что? Петь? Танцевать? Таких крупных представлений никто никогда неделал. Два, тричеловека выступают вместе - этобывает. Нотакого… Даэто просто мечта! Ия хочу участвовать.
        Где-то ксередине его речи Генри перестал слушать. Тиссказал, следующая подсказка будет здесь. Ногде именно? Икакона вообще должна выглядеть?
        Стены были выложены округлыми, увесистыми камнями, каждый - размером сутиное яйцо. Вомногих местах камни были вынуты, инаосвободившихся местах нацарапаны имена. Один изкамней, вдальнем углу, горел слабым теплым светом. Джетт подошел ккамню ивынул его, тотлегко выпал ему владонь, будто ниначем недержался.
        - О,надоже. Прямо каквсказке. Атеперь надо написать настене наши имена, - беззаботно оглянулся он. - Гляди, тутвезде надписи. Рядом снами «Влюбленный рыцарь Викторий» и«Саманта Умная». Ая, пожалуй, просто напишу: «Генри иДжетт тут были». - Онподобрал спола кусок угля инацарапал что-то настене. - Кстати, можно, яэтот камешек себе возьму? Выглядит ценным, хоть пару монет занего выручу.
        Генри, неглядя, кивнул. Гдеже подсказка? Настенах? Настоле?
        - Икстати, можешь сколько угодно делать вид, чтоэто нетвоя труппа ивсе эти люди просто так тут сидят. Номеня непроведешь. Уэтого парня костюм точно какутого, сярмарки, который увас короля Освальда изображал.
        Генри медленно повернулся. Джетт стоял рядом счеловеком, который сидел надальнем конце стола: неподвижная фигура втемно-лиловом плаще скапюшоном, подкоторым поблескивал край железной маски.
        Джетт дернул капюшон назад: оказалось, подним немаска, ачто-то вроде котелка спрорезью дляглаз.
        - Ого, даже шлем, - какнивчем небывало сказал Джетт идернул тесемки нагорле плаща. Плащ сполз наспинку стула, подним была железная одежда. Человек воглаве стола был закован вжелезо сголовы доног. - Освальд всказках всегда вот втаких доспехах. Нелюбил лицо показывать. Наверняка был редкостным уродом. - Джетт похлопал неподвижную фигуру поплечу. - Необижайся, друг, ты-то его просто изображаешь. Костюм роскошный, сколько вы занего выложили?
        Джетт подождал. Фигура недвигалась. Генри тоже замер: емубыло так страшно, чтоон немог вздохнуть. Ончувствовал, чтосейчас произойдет, знал, чтонадо вмешаться, нонедвинулся сместа.
        - Тыведь уних главный, верно? Ну,ты наплощади такую внушительную речь закатил. Даладно, нухватит, яуже впечатлен, можешь отмереть, давай обсудим сотрудничество. - Джетт сел накрай стола иобеими руками взял Освальда зашлем.
        Вследующую секунду железная рука вскинулась исхватила его зазапястье.
        Джетт завопил так, чтоуслышали, наверное, даже посланники задверью.
        - Какая неожиданная встреча…
        Отэтого неживого, железного голоса уГенри мороз пробежал покоже. Ноон заставил себя сделать несколько шагов вперед.
        Джетт засмеялся дробным, неуверенным смехом. Освальд продолжал смотреть нанего черной прорезью вшлеме, исмех постепенно смолк. Стало тихо. Ивэтой тишине Генри наконец услышал, каквдверь башни бьется что-то тяжелое. Звук был далеким, глухим, какраскаты грома высоко вгорах.
        - Выведь фокусники, да? - севшим голосом произнес Джетт, нопонятно было: онуже сам вэто неверит. - Этовсе просто фокус.
        Освальд разжал пальцы, освобождая руку Джетта, медленно поднялся вовесь рост - таклегко, словно доспехи вовсе ничего невесили, - исоскрипом сжал руку вкулак. УДжетта было полно времени, чтобы сбежать, залезть подстол, отбиться, ноон недвигался. Глаза унего были, какукролика, который видит, чтострела летит внего, ноуже ничего неможет сделать. Апотом Освальд размахнулся иударил его железным кулаком полицу. Джетт рухнул напол, егопальцы слабо царапнули камни, потом разжались, иГенри почувствовал что-то странное: внутри унего все дернулось, какбудто его ударили тоже.
        - Пешек съедают первыми, - невозмутимо сказал Освальд так, будто это все объясняло.
        Апотом нагнулся, достал уДжетта изкармана камень, подошел кочагу ибросил камень вкотелок.
        - Такибудешь молчать? - невозмутимо спросил Освальд, пальцем помешивая серебристое варево вкотелке. Онстоял спиной кГенри, словно инеждал нападения. - Любой натвоем месте закричалбы: «О,зачем ты убил моего друга?» ипрочую чушь. Носмерть длятебя неимеет значения, тыже охотник. Ужедумаешь отом, чтоделать дальше. Можешь неутруждаться. Твой славный поход воимя Барса тут изакончится. - Голос уОсвальда был такой снисходительный, будто он немог решить, стоитли вообще тратить наГенри слова. - Жаль, чтолюди забыли, какустроены волшебные постройки. Если пытаешься проникнуть вних силой, онисамоуничтожаются, погребая подсобой нарушителей.
        Спотолка иправда то тут, тотам сыпались струйки каменной крошки. Генри беспомощно посмотрел наверх.
        - Посланники сами роют себе - итебе - могилу, ломая дверь. Башня скоро рухнет, ия знаю, какотсюда выбраться, аты - нет. Счастливо оставаться, избранник Барса.
        Освальд невозмутимо взял спола пузатую бутыль иперелил туда вязкое серебристое варево изкотелка. Потом вставил вбутыль пробку ипошел вглубь зала, больше необращая наГенри внимания.
        Стены снова вздрогнули, спотолка уже сыпались камни покрупнее - башня иправда трещала пошвам. Страх отнимает силы, говорил отец. Генри ссилой втянул воздух, голос отца вголове кричал ему: «Успокойся идумай!»
        ИГенри послушался.
        Такое бывает наохоте: если ты предельно сосредоточен, время замедляется, путь кцели будто растягивается, чтобы ты успел дойти.
        - Тызнал, чтоя приду. - Генри слышал себя будто через слой толстой ткани. Сердце билось медленно ировно. - Тыбы успел уйти еще дотого, какмы зашли. Нонезахотел.
        Освальд развернулся кнему:
        - Нельсти себе, мывстретились случайно. Ячасто бываю здесь. Башня - одно изредких мест, гдедаже после потери Сердца осталась своя магия. Думаешь, янезнаю, зачем ты сюда явился? Барс явно отправил тебя играть вего любимую игру - ходить отподсказки кподсказке. Удачи споисками - этоотличный способ потратить последние минуты своей жизни.
        - Тебе что-то нужно отменя, - елеразлепив губы, сказал Генри. Мысли были ясными ипростыми, каквлучшие моменты охоты.
        - Послушай, мальчик. Ты,кажется, непонял. Тыбольше меня неинтересуешь. Япредложил тебе играть заменя - тыотказался, такприми последствия. Этупартию я выиграю ибезтебя, просто по-другому.
        - Нет. - Генри все темже замедленным, тяжелым движением повернул кнему голову. - Тыбы нестоял тут, неболтал, еслиб нехотел. Взялбы эту бутылку иушел.
        - Всказках злодеи всегда произносят речь, чтобы поглумиться надповерженным героем.
        Освальд наклонил голову набок, иГенри поголосу почувствовал, чтоподшлемом он улыбается.
        - Ясказок нечитал. Ия думаю, тыврешь. Тытоже незнаешь, какотсюда выбраться, когда башня рухнет. - Генри приподнял связанные руки. - Ая могу выйти откуда угодно.
        - Нонесейчас. Посланники несовсем идиоты - онинадели наручники поверх перчаток, иначе тыбы давно стянул хоть одну зубами. Изнаешь, ябы непоявлялся тут столько лет, еслиб незнал, каквыйти. Такчто ты неугадал. Счастливо оставаться. - Освальд снова развернулся, чтобы уйти.
        Генри насекунду прикрыл глаза, вслушиваясь всобственные мысли - отрывистые, четкие. Онпонял.
        - Люди застолом. Этоте, ктопропадал вбашне после потери Сердца. Тысказал: «Япоявлялся тут столько лет». Из-за них,да?
        Освальд застыл, иГенри подошел ближе. Теперь они стояли прямо друг против друга, разделенные столом, - иГенри первый раз обратил внимание нато, чтонаэтом столе стояло. Перед каждым излюдей были одинаковые предметы - кубок изолотая монета. Генри взял один изкубков изадумчиво поглядел внутрь. Кстенкам прилипли засохшие остатки чего-то серебристого.
        - Онинемертвы, иначе зачем им тут сидеть? Утебя вбутыли то, чтоони пили. Какая-то усыпляющая трава? Нет, нетрава. Тыположил вкотелок камень, ион растворился. Камень был волшебный. Может, вэтом дело? Новсе эти люди вооружены, онинесталибы пить неизвестно что. - Генри поднял взгляд наОсвальда. Тотнеподвижно смотрел нанего черной прорезью вшлеме. - Этоместо - ловушка. Тывстречал тут тех, ктоотгадывал загадку. Давал им монету, чтобы они выпили то, чтовкубке, изаснули. Люди любят эти золотые кругляши. Нопочему они немогли просто сбежать оттебя?
        - Яведь сказал, никто непомнит, какработают такие места, - сказал Освальд так спокойно, будто они разговаривали вполной безопасности ивокруг непадали камни. - Раньше люди успевали вставить между дверью истеной полено, чтобы она незакрылась. Этодавало время зайти вбашню, взять камень ивыйти. Нопосле потери Сердца волшебные места забросили, илюди стали забывать правила.
        - Онипытались сбежать ипонимали, чтодверь захлопнулась. Начинали искать другой выход иненаходили, ведь только ты знаешь, гдеон. Ночто было дальше?
        Теперь вовзгляде черной прорези Генри чудилось любопытство. Чтобы поймать крупную рыбу, надо заинтересовать ее хорошей приманкой, таквсегда говорил отец. ИОсвальд клюнул. Онзаговорил.
        - Яспрашивал новых гостей: «Видите остальных? Ониживы, просто спят. Онивыпили сомной напиток обещания, давклятву служить мне. - Освальд поставил бутыль настол. - Ая заэто честно заплатил им помонете. Когда соберу мощную армию, разбужу всех, ивы послужите мне, чтобы отвоевать мой трон. Потом сниму заклятие, ивы сбесценной монетой вернетесь домой. Авон там, укамина, лежат кости тех, ктонесогласился. Ноя вас незаставляю, напиток сработает, только если это будет добровольное желание». Такя говорил новым гостям. - Освальд развел руками. Этабеседа его, кажется, развлекала. - Людьми управляют только две вещи - жадность истрах смерти. Такчто…
        - Азачем паутина?
        Крупный камень рухнул напол прямо рядом сГенри, ноон даже недернулся. Охота - постоянная угроза смерти. Кэтому привыкаешь.
        - Напиток неусыпляет. Онскрепляет сделку. Усыпляет какраз паутина, ееназывают «узы сна». Старинная вещь идосих пор отлично работает.
        - Аты долго их здесь собирал?
        - Триста лет. Распускал слухи, чтотут спрятаны сокровища, чтобы люди продолжали приходить.
        Генри вскинул голову:
        - Вотоно. Вотзачем я тебе нужен. Тызнаешь, какуйти отсюда самому, нонеможешь вывести людей, верно? Иначе тыбы уже разбудил их. Тогда какнасчет сделки? Тыснимешь сменя перчатки, яуничтожу дверь, итвои люди выйдут. Иначе твоя работа пойдет прахом, ихзавалит камнями. Воткакой сделки ты хочешь.
        Освальд оперся обеими руками настол икоротко, сухо рассмеялся:
        - Ащеночек-то вырастет крупным хищником. Даже жаль, чтомы ненаодной стороне.
        - Воттолько что получу отэтой сделки я? - Генри тоже оперся настол. Чтобы показать зверю, чтонебоишься, подражай его движениям, такговорил отец.
        - Ну,например, тебя непогребет подобвалом. Этого что, мало?
        - Мало. Тыснимешь слюдей заклятие иотпустишьих.
        - Какнасчет другой награды? Когда мои люди выйдут отсюда, яприкажу им убить посланников - мнесвидетели ненужны. Ихсмерть ибудет твоей наградой.
        - Зачем онамне?
        Освальд наклонился кнему сильнее. Генри теперь видел его совсем близко, видел даже царапины нажелезе идумал, чтоувидит его глаза, нодаже отсюда впрорези доспехов была только темнота.
        - Язнаю, тынесталбы им мстить засебя. Новот твой отец… Онведь дал тебе уйти изадержал посланников, верно?
        Генри показалось, чтокровь вовсем теле превратилась вледяную воду.
        - Откуда ты знаешь?
        - Ямного чего знаю. Знания - основа власти. Яже говорил, чтоследил затвоей судьбой. - Освальд оттолкнулся отстола ивыпрямился. - Остальные посланники нетакие милые люди, кактот кудрявый господин, который пытался подружиться стобой наярмарке. Представь: онипоймали твоего отца, аон много лет укрывал самого опасного человека вкоролевстве. Какдумаешь, чтоони сделали?
        Генри бессмысленно смотрел нанего. Вокруг было так тихо, неправильно тихо, несмотря накаменный рокот трясущихся стен.
        - Чтосмоим отцом?
        - Уверен, чтохочешь знать подробности? Теперь ты один, Генри. Посланники - воткто твои враги. Иони задверью.
        Сейчас я сниму стебя одну перчатку ты разрушишь стену я выведу свой отряд, иты увидишь, какон убьет посланников. Другой сделки небудет. Иты примешь эту, потому что хочешь поквитаться сними заотца, - едвали непропел Освальд, ивэту секунду Генри вдруг показалось, чтоподдоспехами никого нет, только голос ипустота.
        Генри втянул воздух иоглядел зал. Каменное крошево сыпалось сверху все чаще, путалось вволосах спящих, падало вкубки, оседало накуртке Джетта - тотпо-прежнему лежал лицом вниз, бездвижения, но… Генри судорожно выдохнул ибудто очнулся. УДжетта подрагивали пальцы, елезаметно скребли пополу, будто он пытался зачто-то уцепиться.
        - Согласен, - выдавил Генри.
        - Нунаконец-то верное решение.
        Освальд потянулся когромной серебряной паутине, которая накрывала всех застолом, иодним движением сдернул ее. Онавзвилась ввоздух ирастаяла. Люди застолом зашевелились, подняли головы. Онивыглядели совершенно живыми, только глядели перед собой слишком спокойно, будто инезамечали оглушительной дрожи стен.
        - Привет всем! Янадеялся, чтоэто будет более торжественный момент, новыбирать неприходится, такчто буду краток, - звучно сказал Освальд, иголос его казался почти веселым. Всесмотрели нанего внимательно иравнодушно. - Сейчас откроются двери, изаними вы увидите своих врагов. Убейте их иждите следующего приказа.
        Люди одновременно встали, взяли состола монеты, положили их вкарманы ипошли квыходу. Освальд, упершись ладонью встол, неожиданно легко перепрыгнул через него сильным движением. Генри даже неотшатнулся, только вяло протянул кнему связанные руки. Освальд дернул запалец перчатки стакой силой, чтоона выскочила из-под железной веревки, вдавившейся взапястье. Потом бросил перчатку настол, взял бутыль ипошел втемный зал увхода вбашню. Дверь тряслась так, будто сейчас сорвется спетель, - посланники времени нетеряли.
        - Знаешь, чтосамое смешное? - довольным голосом сказал Освальд. - Тышел впоход, чтобы избавиться отсвоего дара. Новедь тебе нравится им пользоваться. Самэто знаешь.
        Генри, стараясь неслушать его, приложил кдвери голую руку. Покамню поползла чернота, онбыстро нагревался, иГенри прижал ладонь сильнее. Унего чуть ноги неподкосились отудовольствия, онозаглушило даже паническую мысль оботце, нанесколько мгновений он забыл провсе, остались только он иэта дверь, такая хрупкая, мягкая подего рукой. Генри толкнул ладонь вперед, иостатки обгоревших камней посыпались вниз.
        Влицо Генри ударил живой, свежий ночной воздух. Прямо перед ним стояли потрясенные посланники, носмотрели они ненаГенри, аему заспину.
        - Откуда они все взялись? - пролепетал Олдус.
        Братья пронзительно завопили.
        Адальше все происходило очень быстро. Отряд Освальда бросился напосланников. Олдус что-то крикнул своим, иони побежали через равнину, алюди Освальда - заними. Генри шагнул Освальду заспину, накинул связанные руки ему нашею идернул назад. Ондавно заметил: между шлемом идоспехами был зазор, узкий, едва заметный. Тонкая цепь идеально прошла внего, Генри почувствовал, какона впивается вживое тело, исжал голую руку вкулак, чтобы случайно неприкоснуться. Значит, вдоспехах все-таки человек, иуэтого человека сейчас пресеклось дыхание, онзахрипел иударил локтем назад. Генри увернулся, дернул цепь сильнее, иизруки Освальда выскользнула бутыль ссеребристой жидкостью. Осколки разлетелись вовсе стороны.
        - Вотэто зря, - прохрипел Освальд идернул головой, пытаясь ослабить давление нагорло.
        - Прикажи своим людям остановиться, илия прикоснусь, - отрывисто проговорил Генри.
        Освальд закашлялся, будто пытался засмеяться.
        - Тынетронешь человека, - выдавилон.
        - Ятрону доспехи. Железо оплавится, будет неприятно. Прикажи неубивать посланников. Давай!
        - Что, вида крови невыносишь?
        - Если вней нет смысла. Говори,ну!
        - Тытакой забавный.
        Теперь Освальд смеялся вголос, останавливаясь только, чтобы сипло втянуть воздух. ИГенри приложил пальцы кдоспехам.
        Воттолько доспехи остались холодными. Генри прижал пальцы сильнее - ничего. Первый раз вжизни что-то нерасплавилось отего прикосновения.
        - Сюрприз, да? - просипел Освальд ирухнул назад, придавливая Генри кземле.
        Отудара Генри чуть непотерял сознание, нотолько сильнее потянул цепь. Освальд захрипел, снова ударил локтем назад, инаэтот раз Генри некуда было увернуться. Онуслышал противный хруст кости, ноневыпустил добычу, аОсвальд бил снова иснова. Генри вцепился крепче, ноболь заставляла ослабить хватку, иОсвальд вывернулся, сбрасывая сшеи его руки. Генри успел голой рукой перехватить железный кулак, который стремительно приближался кего лицу, резко дернулся влево, перекатился пополу, ноОсвальд уже успел встать инаступил своим железным сапогом ему нагорло.
        - Все, лежи тихо, - почти ласково сказал он. Издалека доносились крики: отряд избашни гнался запосланниками. - Инехватайся замою ногу, бесполезно. Этидоспехи были сделаны, чтобы защищать оттакого, какты.
        Генри беспомощно дернулся, нокуда там: железо давило нагорло стакой силой, чтоон едва мог вдохнуть.
        - Аты небезнадежен, - мягко сказал Освальд, потирая горло. - Давай начнем сначала. Подсказку ты уже всеравно ненайдешь, башне осталось стоять минут пять, небольше. Забудь проБарса, Тиса ивесь этот глупый поход. Сердце уже давно никому ненужно.
        Тис… Генри втянул воздух через нос. Ончуть незабыл! Неудобно вывернув руки, юноша сунул их вкарман исжал вголой ладони стеклянный флакон.
        - Идобрый дар тебе ненужен. Твоя способность великолепна, тыисам это понимаешь, ая научу тебя ею пользоваться.
        Флакон разбился стонким стеклянным хрустом, почти неслышным из-за грохота осыпающихся камней.
        - Япредлагаю тебе вот что: успокойся ииди сомной. Мненаплевать наСердце, оноитак почти погасло. Яхочу вернуть себе трон. Поможешь мне - ия тебя щедро одарю.
        Внутри флакона было что-то вроде воды, ладонь стала мокрой отнее иоткрови, осколки впились владонь, апотом Генри почувствовал, чтоэта вода растворяет осколки стекла, стягивает разорванную кожу. Через секунду ладонь была сухой ицелой. Флакон исчез.
        Иничего непроизошло. Тиснепришел.
        - Соглашайся. Больше идти тебе некуда, никому ты ненужен. Тыпровалил первоеже испытание, иБарс тебе этого непростит. Тыразочаровал его. Просто кивни, если пойдешь сомной, ия уберу ногу. Ятебе второй шанс даю, этого никто еще неудостаивался.
        Генри недвигался, инога надавила сильнее.
        - Нуяже просил непоздно вечером! Якакраз пил какао перед сном! - раздраженно сказал стариковский голос заспиной уОсвальда.
        Освальд медленно обернулся. Рядом сним стоял Тис вдлинной белой одежке, видимо, длясна. Водной руке унего была чашка, вдругой - что-то вроде круглого сухаря.
        - Оу… - Тисогляделся. - Этоже Башня загадок! Мнеговорили, чтоволшебные места разваливаются, ноя недумал, чтонастолько. Ачто тут происходит? Генри, яже велел тебе спрятаться. Если ты решил пойти заОсвальдом, зачем меня вызвал?
        Генри хотел было спросить: «Очень похоже, чтоя пошел заОсвальдом?», носмог только захрипеть.
        Итут Освальд убрал ногу.
        - Нуладно. Нет, такнет. Молодец, чтосбрил бороду, Тис. Снетерпением жду следующей встречи, Генри, - спокойно сказал он. - Апока мне пора.
        Генри перекатился набок имучительно закашлялся. Ончувствовал, каккрая сломанного ребра разрывают что-то внутри, иэта боль утягивала его ввязкую, горячую темноту.
        - Так, вотчто. Возьми меня заруку, - сказал Тис, ноГенри только замотал головой.
        Освальда уже ислед простыл, посланники иотряд тоже скрылись вдалеке. Вокруг сгрохотом падали каменные осколки. Слишком поздно. Онпровалил испытание. Освальд был прав: подсказку теперь ненайти.
        Генри струдом встал наколени, потом наноги, стараясь неразгибаться доконца.
        - Мнененужна твоя помощь. Явызвал тебя, только чтобы он меня непридушил. Уходи. Яничего недолжен нитебе, ниБарсу, - хрипло выдавил он ипошел обратно вбашню, быстро заковылял позалу, опираясь ладонью остол.
        Огонь вочаге уже погас, обломки потолка падали настол, наопрокинутые стулья, каменная пыль стояла ввоздухе так густо, чтоГенри несразу нашел, чтоискал: среди обломков торчал покрытый пылью сапог.
        Он,кряхтя, наклонился кДжетту, схватил его закуртку ибезуспешно попытался поднять, ноотнеловкого движения вгруди дернуло такой болью, чтоГенри, невыдержав, согнулся пополам.
        - Вставай, идиот, - злобормотал он, закрывая голову откамней. - Надо убираться.
        Джетт нешевелился, иГенри опять вспомнил проотца. Этамысль будто выбила изнего последние силы, ион опустился напол. Донего только сейчас дошло: посланники убили отца из-за него, из-за того, чтоон ввязался вэтот дурацкий поход. Надо было остаться дома. Надо было сбежать сотцом влес. Надо было неслушать Тиса. Неходить наярмарку. Небежать заБарсом. Атеперь все бессмысленно. Онвсе испортил. Освальд был прав, он - сплошное разочарование.
        Осколок камня ударил Генри поспине, ивследующую секунду он почувствовал подщекой каменную пыль - мягкую, теплую.
        Апотом его плечо сжала чья-то рука, ивсе вдруг исчезло. Генри показалось, чтокто-то огромный схватил его заноги, размахнулся ишвырнул втемноту.
        Глава6
        Облачный дом
        Ещедотого какоткрыть глаза, Генри понял, чтолежит начем-то мягком, какмешок сптичьим пухом, ичто вокруг очень тепло, иничего неболит, иникогда еще ему так хорошо неспалось. Цепь назапястьях исчезла, оберуки были вперчатках, анагруди лежал какой-то зверь размером скрупную белку. Почему ненападает? Может, ждет, когда он проснется? Генри напрягся, прикинул, гдеузверя должна быть голова. Сначала вслепую ударить вбок, потом…
        - Ненужно, - сказал кто-то рядом. - Меренга тебя вылечила, такчто будь полюбезнее.
        Генри открыл глаза. Животное было то самое, которое Тис тогда, влесу, назвал кошкой, только белое, анесерое. Кошка лежала поперек его груди, прижмурив прозрачно-зеленые, какурыси, глаза, инападать явно несобиралась. Генри посмотрел вверх. Потолок надним был невиданный - волнистый исветло-алый, какснег подрассветным солнцем. Онлежал набольшой деревянной кровати, аТис сидел рядом начем-то вроде низкого стула сподлокотниками, обитого тканью отспинки доножек. Окно было завешено большой красивой тряпкой, из-под нее пробивался свет - мягкий, будто разбавленный. Генри повернул голову вдругую сторону - Джетт спал насоседней кровати, рука свешивалась напол. Серая кошка дремала прямо унего наголове. Генри сусилием заставил себя сесть, ибелая кошка скатилась ему наколени, издав короткий урчащий звук. Генри думал, онатутже сбежит, нокошка легла ипотерлась обнего лбом. Онтолкнул ее коленом, иона свалилась напол, недовольно мяукнула иушла, вытянув хвост трубой.
        - Чтоты так? Тыей понравился, - сказалТис.
        - Люди извери - враги, - рассеянно ответил Генри. Онразглядывал стены: розовые, расписанные тонким, какморозный рисунок, узором. - Такмир устроен.
        Онприложил ладонь кгруди, потом недоверчиво надавил сильнее - кости какбудто срослись, ниследа отболи неосталось.
        - Асколько…
        - Времени прошло нетак уж много. Мывстретились после полуночи, сейчас шесть утра. - Тисзевнул так, чтоГенри подумал, какбы он невывихнул себе челюсть. - Тыуменя дома. Терпеть немогу гостей, нокуда вас деть? Вамсрочно нужны были кошки.
        Генри посмотрел насвои руки. Правая была внезнакомой перчатке, совсем старой, сглубокими заломами.
        - Каквы сняли цепь?
        - Ну,я все-таки волшебник. Хотя насамом деле распилил пилой дляжелеза. Попросил ускриплеров, уних есть вещи навсе случаи жизни.
        Даже воздух вэтом доме был какой-то вольный, казалось, будто скаждым вдохом набираешься сил. Генри выпутался изодеяла ипоставил ноги напол.
        - Мнепора домой. Ядолжен… должен точно знать. Проотца, - неловко сказалон.
        - Генри, подожди. Тыудивил меня. Мало кто рисковал драться сОсвальдом. Иеще ты спас человека. Янеожидал этогоот…
        - Оттакого, какя. Понимаю. Спасибо, чтопоставили флакон наобрыв.
        - Что?
        - Явыбросил его после нашей встречи, апотом нашел наобрыве, далеко отдома.
        - Хм… Пожалуйста, ноя его туда неставил. - Тисподошел исел накрай кровати рядом сним.
        Генри недоверчиво покосился нанего, ностарик, кажется, нападать несобирался, смотрел внимательно игрустно, будто исам немог решить, чтосказать.
        - Янепрошел испытание. - Генри встал, сделал два шага кдвери иопять натолкнулся наТиса.
        - Послушай, Генри. Всякий, ктохоть когда-нибудь читал сказки, знает, чтокаждое испытание проверяет одно качество героя: сообразительность, стойкость, веру впобеду, щедрость, умение прощать итак далее. Нонекаждый знает, - ая все-таки волшебник, - чтопервым всегда идет испытание нахрабрость. Ведь если герой сразу окажется трусливым, такочем сним говорить? Аты, насколько я видел, велсебя храбро, - значит, прошел испытание.
        - Яненашел подсказку.
        - Значит, онанашла тебя. Поверь, тывидел ее, только непонял, чтоэто она ибыла.
        Генри дернул плечом, хотел ответить, чтоего это уже неволнует, чтоему нужно возвращаться домой - вдруг Освальд всеже соврал, вдруг отец жив, - нотут Джетт шумно вздохнул, завозился исел, спихнув сголовы кошку.
        - Брысь отсюда. Бедная моя голова, - простонал он. Потом отнял руки отвисков, удивленно моргнул, приложил их обратно, ощупал голову ипостучал себя полбу. - Данет, вроде небедная. Ачто…
        Кошка встала ему наколени иткнулась носом влицо. Джетт рассеянно похлопал ее поспине иогляделся.
        - А,Генри. Привет. Мывообще где? Авпрочем, плевать. Ясчитаю, героическую страницу моей жизни пора закрыть, зряя вовсе это ввязался. О,ачто это смоей одежкой?
        - Еепостирали, - сказалТис.
        - Серьезно? Спасибо. Красота. - Джетт натянул аккуратно сложенную одежду так торопливо, будто заним гнались, иГенри тоже начал одеваться, онтолько сейчас понял, чтохотел уйти водних штанах. Рубашка была прохладная ихрустела. - Досвидания, дедуля. Пока, чудик. Япошел. - Джетт побрел кдвери, открыл ее изатопал покоридору.
        - Ктоэто вообще такой? - спросил Тис, глядя ему вслед.
        Генри пожал плечами. Онпонятия неимел, каклюди обычно отвечают наэтот вопрос. Тисприподнял брови, итут откуда-то раздался грохот ивопль нето восхищенный, нето испуганный:
        - Сума сойти! Чудик, тыэто видел?
        Генри бросился вкоридор, тотвел краспахнутой двери. Онотодвинул Джетта, выглянул наружу - иунего перехватило дыхание.
        Домвисел ввоздухе. Подним были только облака - пухлые, подкрашенные теплым рассветным солнцем. Генри навсякий случай высунул ногу запорог ипопробовал наступить - вдруг это все ему кажется? Неказалось. Вокруг небыло ничего, кроме воздуха.
        - Тамвообще земля внизу есть? - слабым голосом спросил Джетт.
        - Есть, нодовольно далеко, такчто невысовывайтесь, - сказал Тис, внезапно возникая уних заспиной, отчего Джетт подскочил ичуть невыпал задверь.
        - Этож вы тот дед, который наярмарке появлялся иисчезал. Вычто, реально волшебник? - тихо спросил Джетт, вовсе глаза глядя наТиса. - Такэто все нетрюк, да? Итот светящийся камень встене. ИХудое Пальтишко. Иночной страж. Иполучается… - Онпосмотрел наруки Генри исглотнул. - Ядумал, тывсе время вперчатках просто дляобраза. Ну,вроде как«эй, ятот самый фокусник, укоторого трюк согненными тварями». Яневерю тому, чтоговорю, ноты что, правда убиваешь людей прикосновением?
        - Незнаю. Янепробовал. Ноживотных - да.
        Джетт потер рот ладонью.
        - Акакты тогда клюдям прикасаешься?
        - Никак.
        - Донего всегда так медленно доходит илитолько после удара поголове? - спросилТис.
        Джетт нервно рассмеялся, прислонившись кстене, апотом откакой-то новой мысли лицо унего застыло.
        - Такэто что, былнастоящий Освальд? Злобный бессмертный король изсказки?
        - Лучше поздно, чемникогда, - вздохнулТис.
        - Ираз наярмарке это все была нешутка, аБарс иОсвальд оба тебя выбрали, получается, только оттебя зависит, чтобудет сСердцем волшебства?! - Джетт недоверчиво уставился наГенри. - Нуты даешь! Даесли ты вернешь Сердце, тебя король золотом осыплет!
        - Дело невзолоте, - встрял Тис. - Автом, чтоклюдям вернутся дары.
        - Что, иуменя дар будет?
        - Да,конечно. Тыбудешь прекрасно выращивать яблоки илирисовать, сочинять поэмы, выстругивать деревянную мебель, лечить. Дар - этокакподарок взакрытой коробке. Никогда незнаешь, чтотам окажется.
        - Иунего тоже будет подарок вкоробке? - кивнув наГенри, спросил Джетт.
        Тисзамялся.
        - Думаю, да. Сердце дает только добрые дары. Уверен, своего спасителя оно тоже необойдет милостью, иновый, добрый дар вытеснит вот этот, жуткий. Извини, Генри. Вмоей голове это звучало нетак грубо.
        - Генри, апочему мы еще здесь? Лично я чувствую себя отлично. Дедуля, спусти нас сэтого облака, мыопаздываем. Надо быстро найти Сердце, идело будет вшляпе, так? Кстати, акакмы вообще тут оказались? Генри, чтоя пропустил?
        - Ничего особенного, - пожал плечами Генри. - Башня начала рушиться, Освальд оживил спящих солдат, яуничтожил дверь, спящие напали напосланников, мысОсвальдом подрались, апотом я вызвал Тиса волшебным флаконом, онперенес нас всвой облачный дом, иего кошки нас вылечили.Все.
        - Натвоем лице когда-нибудь меняются выражения? - Джетт еще раз выглянул задверь. - Аесли я туда что-нибудь брошу оно долетит доземли?
        - Освальд сказал, чтопосланники убили моего отца, - бесстрастным, будто замороженным голосом сказал Генри.
        Джетт медленно повернулся кнему:
        - АОсвальд - эторазве нетот лживый мерзавец, который всказках врет напропалую, чтобы добиться своего? Слушай, посланники, конечно, тееще добрячки, ночто-то я пока неслышал, чтобы они кого-нибудь убивали.
        - Тебе-то откуда знать? - резко спросил Генри, исподлобья глядя нанего. Онтак хотел поверить, чтовгруди болело.
        - Мне-то? Дая главный знаток! Онименя еще доистории счашкой четыре раза арестовывали.
        - Какой истории?
        - Той, после которой меня нагод посадили вЦитадель.
        - Чтотакое Цитадель?
        - Генри, адругого попутчика дляпохода ты немог подобрать?
        Тиспотер подбородок, иГенри вдруг понял, чтовнем изменилось: онсбрил бороду.
        - Слушай, Генри. - Джетт шагнул ближе изаглянул ему влицо. - Японял. Когда ты сбежал издеревни, посланники пришли ктебе домой, атам был твой папаша, так? Онибы нестали его убивать. Самое худшее - отвезлибы вЦитадель.
        - Гдеэта Цитадель? Мненужно туда.
        - Э,нет-нет, туда тебе точно ненужно. Слушай, может, твой отец досих пор сидит дома ишьет подушки изшкур иличем вы там занимались всвоем лесу. Ноесли нет, тыему сейчас непоможешь. Авот если ты достанешь Сердце, тебе отдадут все, чтопопросишь: полкоролевства, тысячу золотых, отца, лучшего коня ивсе такое. Нуаесли вдруг король заупрямится, пролезем вЦитадель сами испасем твоего папашу. Вобщем, Генри, пошли. Будет весело.
        - Ябы несказал, что«весело» - подходящее слово. Иеще, Генри, Освальд дремать небудет. Тыего разозлил, - мрачно сказалТис.
        - Онсказал, Сердце его неинтересует.
        Тисмягко хмыкнул:
        - Этоложь. Онненавидит проигрывать исделает все, чтобы поквитаться сБарсом запрошлый раз, когда ему неудалось найти Сердце. Номы ведь недадим ему победить, да? Онхитер, этого неотнять, нозато мы вместе, аон один.
        - Уженет, - пробормотал Генри. - Человек пятьдесят унего есть.
        Тисвскинулся так, будто его кольнули иголкой.
        - Так, вотчто. Тысейчас мне все расскажешь. Ох,ну я ихозяин. Чтоже мы посреди коридора стоим? Пошли встоловую, выже наверняка голодные.
        Джетт дернул плечами:
        - Намнечем заеду заплатить, дедуля.
        - Зачем? - нахмурился Тис, апотом лоб унего разгладился. - Всевремя забываю, чтопосле потери Сердца непринято давать что-нибудь просто так. Пойдемте, молодые люди. Пора возрождать традиции.
        Исэтими словами он исчез. Джетт подскочил, нонеуспел даже рта раскрыть, какТис появился снова:
        - Простите, привычка. Явас провожу встоловую. Люди вот так все время ипереступают ногами? Какже утомительно.
        Генри сидел застолом, накрытым белоснежной тряпкой сбахромой покраям, иуже полчаса пытался выпить то, чтоему налили. Тиссказал, чтоэто называется чай, ипроглотил уже чашек пять. Больше всего Генри хотелось попросить воды, новдруг улюдей это непринято, ион через силу глотал темный горьковатый настой, стараясь несжимать чашку: онабыла такая хрупкая ималенькая, чтоон боялся ее раскрошить.
        Тисулыбался, откинувшись наспинку забавного стула натонких ножках, и, пока Генри рассказывал просвой поход, улыбка то загоралась ярче, тоисчезала совсем, каксолнце воблачный день. Джетт явно слушал краем уха - онбыл занят едой. Генри постоянно оглядывал стол, чтобы лучше запомнить незнакомые слова, которые произносил Тис, когда они зашли вкомнату: мятное печенье, пряники, марципан, конфеты, травяное желе, замороженный черничный сок, бутерброды ссыром. Онпопробовал покуску всего, иприходилось признать - едаулюдей совсем неплохая.
        - Дедуля, даэто лучшее печенье вмире! - снабитым ртом сказал Джетт, когда Генри договорил прото, какразбил флакон. - Надеюсь, ононеволшебное инепревратит меня влягушку.
        - Вообще-то вокуня. Часа черездва.
        Джетт перестал жевать, лицо унего вытянулось, иТис улыбнулся:
        - Яшучу. Садись, Лунный камень. - Онхлопнул поколену, исидевшая наполу кошка легко, какрысь, прыгнула ему наколени. Ещепять прохаживались вокруг стола, иногда бросая налюдей задумчивый, незаинтересованный взгляд.
        - Звери что, живут прямо утебя вдоме? - спросил Генри.
        - Конечно. Этомои друзья. Ониродичи Барса, малая часть его магии есть иуних. - Тисвдруг посерьезнел. - Икстати, омагии. Любой волшебный предмет можно переплавить. Этозакон сохранения волшебства: ононикогда неисчезает бесследно. Вотзачем Освальд собирал повсему королевству старинные предметы: чтобы приготовить волшебный напиток обещания иполучить армию. - Тиспостучал пальцами постолу. - Одна бутылка разбилась, но, боюсь, онабыла неединственной.
        Тисподошел кокну, откинул большую тряпку, висевшую нанем - комнату залило золотистым светом, - исел наподоконник.
        - Нувот что. Япрямо сегодня отправлюсь вкоролевский дворец иподскажу королю бросить всех посланников нато, чтобы поймать Освальда иего отряд. Правда, насколько я знаю, посланников вкоролевстве немного, ибольшая часть их, видимо, погибла вПропастях. Яэто выясню, авы идите кследующему испытанию.
        - Ачто там сподсказкой-то? - снабитым ртом пробормотал Джетт.
        - Вопрос ктебе, Генри, - сказал Тис, болтая ногами. - Ты,скорее всего, видел ее всамом конце, вернувшись засвоим другом вбашню, когда она уже рушилась. Этоли нехрабрость?
        Джетт подавился печеньем.
        - Исчего ты это сделал? - спросил он непонятным, сердитым голосом.
        Генри пожал плечами. Онже увидел, чтоДжетт жив, неоставлятьже его там. НоДжетт смотрел так недоверчиво, будто чувствовал подвох, будто Генри сделал что-то нетак, каксделалибы другие.
        - Вспомни все, чтовидел подороге, - продолжал Тис. - Барс - величайший волшебник. Онмог спрятать подсказку где угодно.
        Генри прикрыл глаза. Вспомнил запах каменной крошки, разбитый стол, лежащие наполу стулья, вспомнил, какпадали камни, какон брел, упираясь ладонью встол. Какопустился наколени, апотом напол, потому что осколок потолка ударил его поспине, ипоследнее, чтоон видел, - этот осколок, тяжело прокатившийся пополу.
        Оноткрыл глаза.
        - Натом камне, который меня ударил, былрисунок. Какбудто гвоздем выцарапали. Такой. - Онобмакнул кусок сухаря вто, чтоТис назвал вишневым вареньем, инарисовал насвоей тарелке несколько коротких линий, пересекающихся водной точке, арядом - вертикальную черту ишесть черточек покороче, растущих изпервой иторчащих вверх, кактри пары поднятыхрук.
        Тиснеожиданно легко спрыгнул сподоконника иподошел кстолу, ноеще дотого, какон дошел, Джетт сказал:
        - А,ну, этоснежинка идерево. Стой, язнаю! - Джетт хлопнул себя поколену, иближайшая кошка, очевидно, приняв знакомый жест заприглашение, запрыгнула кнему. - Ледяной лес! Сказочное место, гдеживет королева льда, которая целует заблудившихся путников. Инадо сказать, путешествие, вкотором будут поцелуи, определенно начинает мне нравиться!
        - Янадеюсь, тынезабыл, чтопоцелуем она замораживает насмерть? - рассеянно спросил Тис, разглядывая рисунок натарелке. - Неосторожные путники навечно становятся частью ее леса.
        - Даладно, дедуля. Этопридумали, просто чтобы детей научить, чтонечего вмороз наулице торчать слишком долго, - отмахнулся Джетт, сунул врот печенье, апотом взглянул наТиса иперестал жевать. - Что, серьезно? Прям берет изамораживает?
        - Ледяной лес, значит. - Тиспобарабанил поподбородку. - Разумно. Онсовсем недалеко отБашни загадок, даипервая подсказка должна быть простой, какипервое испытание.
        - Если это было простое, токакиеже остальные?
        - Каждое сложнее предыдущего. Барс всегда считал, чтохрабрость - далеко неединственное, чтотребуется отнастоящего героя. Генри, возьми-ка вторую, пусть будут одинаковые. - Тисбросил Генри наколени перчатку, старую, серую, какита, чтооткуда-то взялась наего правой руке.
        - Моиперчатки были особые, мнеотец их дал. Обычныея…
        - Уничтожаешь. Понимаю. Ноодна изтвоих осталась вбашне, ауменя какраз нашлись особые. Онипринадлежали разрушителю. Тому, первому.
        Генри переодел левую перчатку, сжал кулак - удобно, даже удобней, чемвего собственных.
        - Чтосним случилось? - глядя насвои руки, через силу произнесон.
        Тисвымученно улыбнулся:
        - Как-нибудь вдругой раз, хорошо? Вампора впоход, амне - ккоролю. Генри, слушай… Несердись наменя. Япоступил стобой, кактрусливый, старый осел. Прости. Тому есть причины, ноя… немогу пока оних сказать.
        - Почему?
        - Потому что некоторых вещей лучше незнать, чтобы идти дальше. Хорошо, чтоты позвал меня. Яначинаю думать, чтоБарс втебе неошибся. Хочешь еще чаю? Ятебе налью. Ипопробуй вот этот рулет, онпросто отличный.
        Генри начал жевать, нечувствуя вкуса.
        Полчаса спустя, когда все было съедено ивыпито, ачто несъедено, рассовано покарманам, Тис проводил их додвери. Кошки терлись оего тапки, путаясь подногами.
        - Нехочу показаться трусом, норазве мы несломаем себе шею, если сделаем хоть шаг запорог? - сказал Джетт, заглядывая воткрытую дверь.
        - Просто закройте глаза ишагайте, представив себе место, куда хотите попасть. Ввашем случае - Пропасти перед башней.
        - Асразу вЛедяной лес нельзя? - снадеждой спросил Джетт, несводя взгляда отоблаков поддомом.
        - Нет. Вытам никогда небыли инесможете хорошо его вообразить. Вобщем, каквыйдете изтумана, открывайте глаза иидите вту сторону, куда указывает дверь Башни загадок. Ая перед походом ккоролю, пожалуй, все-таки вздремну: меня вчера слишком резко вызвали, голова болит.
        Тисзевнул иприложил кголове кошку, тасразу свернулась клубком. ИГенри вдруг беззлобно подумал, чтостарик, кажется, опять все проспит.
        - Акакя смогу позвать тебя, если понадобится? - спросилон.
        - Боюсь, чтоникак. Помощи волшебника можно просить только один раз - таковы законы любого похода. Обычно герои тянули сэтим допоследнего, ноты уже использовал флакон, такчто прости. Номы еще увидимся, несомневайся. - Тисхлопнул его поплечу стакой силой, чтокошка свалилась напол. - Акстати. Чуть незабыл!
        Онисчез ипоявился, сжимая что-то вкулаке.
        - Уменя длятебя подарок, - сказал он, ткнув вДжетта.
        Тотфыркнул:
        - Подарок - этокаквсказках, когда кому-то что-то дают запросто так иничего заэто непросят?
        - Именно. Ятак понял, тыпоклонник ночных стражей. Самих люблю. Славные создания, главное - незлить их. Держи. - Ион сунул Джетту вруку маленькую глиняную фигурку.
        Тотневеряще уставился нанее.
        - Этоже тайлис. Слушайте, янемогу его взять, онже кучу денег стоит.
        - Бери, отподарков неотказываются. Хорошо, чтоты решил идти сГенри, емупонадобится помощь. - Тисобеими руками взял Джетта залицо изаставил посмотреть насебя. - Тыведь будешь верен ему доконца, непредашь его инеобманешь,да?
        Джетт дернул головой, выворачиваясь:
        - Э,э, никому я ничего обещать небуду. Только всказках кто-то бывает кому-то верен доконца. Вжизни каждый сам засебя, дедуля.
        - Согласен, - кивнул Генри, неотводя взгляда отнеба запорогом. - Спасибо завсе,Тис.
        Свет был все ярче, огромные тени птиц скользили пооблакам, иотэтого вида ему становилось как-то легче, мысль оботце притупилась, ушла вглубину. Оннайдет Сердце, апотом отца, ивсе будет просто отлично.
        - Нуистранные вы герои, - вздохнул Тис. - Вотраньше…
        Старик опять завел свою вечную песню, иГенри, зажмурившись, шагнул запорог. Наэтот раз нога никуда непровалилась - уперлась вочто-то твердое, вроде камней. Ончувствовал лицом туман, влажный иподернутый золотым светом. Шагов через двадцать он рассеялся, иГенри решился приоткрыть один глаз.
        Подногами была знакомая растрескавшаяся равнина, авдалеке возвышалась груда камней - все, чтоосталось отБашни загадок.
        Глава7
        Королева льда
        Полчаса спустя они стояли наразвалинах.
        - Знаешь, когда он сказал: «Идите вту сторону куда указывает дверь», зряя подумал: «Проще непридумаешь». Такчто раньше было дверью? - спросил Джетт.
        Генри неответил, онкопался среди камней, отбрасывал один задругим, пока недобрался досвоего лука иколчана сострелами. Тебыли безнадежно переломаны, иГенри хмуро бросил их обратно накамни, оглядывая равнину. Ксчастью, нигде небыло нител, ниследов крови. Присвете дня Пропасти выглядели такимиже безжизненными, какночью.
        - Намтуда, - кивнул он ипошел втом направлении, куда указывала больше несуществующая дверь.
        Визит кТису подействовал наДжетта просто отлично: онуже второй час молчал. Правда, поего лицу иногда разливалась такая мечтательная улыбка, чтоГенри так иподмывало повторить слова отца: «Непридумывай, чтосошьешь изшкуры, пока непоймал зверя», ноон так ничего инесказал.
        Сначала они шагали поПропастям, потом вошли влес: редкий, спокойный, ниодной елки, только незнакомые тонкие деревья, припорошенные снегом. Чемдальше они шли, темплотнее изморозь покрывала ветки, холод нарастал, будто дышал влицо, деревья бледнели, закованные влед отверхушек докорней. Ледтеперь был повсюду, ноги разъезжались. Генри посмотрел вверх, пытаясь хотябы понять, который час, нонебо было ровного блекло-серого цвета, ниединой прорехи воблаках. Солнце, которое заливало все вдоме Тиса, здесь показываться явно несобиралось.
        Тотут, тотам раздавался ледяной шорох, нокакбы быстро Генри ниоборачивался, неуспевал заметить низверя, ниптицы.
        - Чего ты крутишься? - беззаботно пробормотал Джетт, разглядывая толстый лед подногами. - Неттут никого. Нулед наветках скрипит. Просто тает, ивсе.
        «Ничего нетает, чемдальше мы идем, темхолоднее становится, иесли влесу что-то двигается, значит, кто-то это двигает», - хотел было сказать Генри, опять оборачиваясь, нотут заметил такое, чтовсе слова вылетели унего изголовы.
        Когда минуту назад они шли мимо обледеневшего куста, еговетки висели, какплети. Теперь они топорщились вверх. Через пару шагов Генри обернулся снова итяжело сглотнул. Наэтот раз он был уверен: ветки двух деревьев подтянулись ближе, будто хотели похлопать его поплечу.
        - Ивообще, чтотут может случиться? - продолжал Джетт. - Ну,будет немного прохладно, подумаешь. Воттрехсотлетний злодей вжелезных доспехах - этопервостатейная жуть, аздесь…
        Наэтот раз, оглянувшись, Генри замер наместе.
        - Тебе ничего некажется странным?
        - Кроме того, чтоя видел живого Освальда?Нет.
        - Минуту назад этого дерева тут небыло.
        Идея, которая пришла ему вголову, была настолько странной, чтопару минут Генри просто стоял, нерешаясь проверить. Апотом схрустом отломил отпервого попавшегося дерева кончик ветки.
        Никакой древесины подо льдом небыло, авместо обломанной ветки тутже выросла новая. Стволы деревьев, если присмотреться, были прозрачными: замерзшая вода, больше ничего.
        И,словно подтверждая его догадку, посреди дороги уже неисподтишка, нескрываясь, вырос ледяной куст. Джетт сосвистом втянул воздух, носпросить, некажетсяли это еще более странным, чемживой Освальд, Генри неуспел. Откуда-то раздался крик - вполне человеческий, испуганный игромкий, - иГенри, неразбирая дороги, бросился назвук.
        Воттолько лесу это явно непонравилось: напути вырастали все новые деревья, перетекали одно вдругое, цепляли заодежду, сплетались, звякали ветками.
        - Нуиподумаешь, лесизольда. Пока никто непытается меня убить, япотерплю, - бормотал унего заспиной Джетт. Было так скользко, чтоон схватился закуртку Генри ипросто ехал заним. - О,гляди, эточто?
        Онразжал руку и, едва нерухнув, наклонился иподнял что-то сземли.
        Этобыла катушка ниток. Настоящая, деревянная. Чуть дальше лежал ярко-зеленый носок. Генри перевел дыхание. Страх отпустил, илес, будто почувствовав это, тоже успокоился, перестал срастаться ветками, мешая пройти. Ачерез минуту деревья ивовсе расступились.
        Наполяне, усеянной корзинами, мешками исвертками, высилось огромное ледяное дерево, раза втри больше остальных. Верхние ветки упирались внебо, ананижних, обхватив скользкий ствол, сидели двое.
        Увидев их, Джетт застонал иприжал клицу руку.
        - Помогите! Эй! Кто-нибудь! - хрипло крикнул Хью, апотом повернул голову, увидел их иедва несвалился светки.
        - Привет, - тихо сказал Сван, обнимая ствол сдругой стороны. Второй рукой он держал сосульку иделовито ее грыз.
        Сминуту все смотрели друг надруга. Даже лес застыл, будто ждал, чтобудет.
        - Ядумал, выпогибли, - наконец пролепетал Генри.
        - Авот подавись, мыживехоньки, - презрительно фыркнул Хью. - Избранных так просто невозьмешь!
        Генри пошел кним, братья попытались перелезть наветку повыше… илес тутже пришел вдвижение: надвинулся, сжимаясь вокруг поляны.
        - Неподходи! - голосил Хью. - Фу! Стоять! Атомы…
        - Да-да, продолжайте. Очень интересно, чтоже вы сделаете? О,смотри-ка, пирожок, - весело сказал Джетт, подобрал что-то сземли иначал жевать.
        - Ану брось мой пирожок, уродец! - сипло крикнул Хью ивстал наветке вовесь рост. - Даты знаешь, ктоя такой?
        - Хм,дай подумать, - неразборчиво ответил Джетт иснова откусил отпирога. - Промерзший балбес, который сидит надереве инеможет слезть?
        Хью, доэтого бледно-лиловый отхолода, побагровел так, чтоГенри мельком подумал: «Этоумение унего, наверное, вотца: тоттоже все время так делал». Оннеприслушивался кразговору - слишком занят был тем, чтоследил заокрестностями. Кто-то наблюдал заними, Генри точно это чувствовал. Иэто был нечеловек.
        - Каквы сбежали? - продолжая разглядывать лес, спросилон.
        - Хотите, врифму расскажу? - охотно ответил Сван.
        Хьюпопытался пнуть поноге, нонедотянулся.
        - Давай, - заинтересованно сказал Джетт.
        Сван вынул изорта сосульку, пару секунд подумал иначал:
        Когда нанас свалилась дверь,
        Мытутже побежали прочь,
        Инам никто немог помочь,
        Нообошлись мы безпотерь.
        Вдруг перестали вслед бежать
        Телюди иушли обратно,
        Иэто было нам приятно.
        АОлдус Прайд сказал: «Лежать»,
        Имы взасаде затаились…
        - Хватит! - рявкнул Хью, иСван тутже испуганно умолк.
        - Пусть продолжает, - кивнул Генри, тревожно прислушиваясь клесу. Ещеминуту назад тот рассерженно шумел итрещал, атеперь замер.
        - Недумал, приятель, чтоты такой ценитель поэзии, - заметил Джетт.
        - Когда он говорит этими парными строчками, лесуспокаивается, - ответил Генри.
        - Дая его стишки уже полдня слушаю, немогу больше, сума скоро сойду. - Хьюзакашлялся, прижимая рукавицу кпосиневшим губам.
        - Тогда своими словами рассказывай, ато он снимет тебя сдерева ипошее накостыляет, - посоветовал Джетт.
        Хьюметнул наГенри злобный взгляд, нопослушно заговорил:
        - Телюди избашни занами гнались минут пять, апотом остановились все разом, будто кто им приказал, иушли через Пропасти, кдороге. Башня рухнула, имы спосланниками пошли кней.
        - Зачем?
        - Онидумали, чудище ивора вБашне завалило. Ну,тоесть вас. - Хьюговорил торопливо, несводя глаз сГенри, будто боялся, что, если замолчит, тотнанего бросится. - Господин Прайд сказал, что, разты как-то оттуда исчез, может, тыправда избранный. Араз так, должен был найти подсказку - прямо какСивард. Никто ему неповерил, всесказали, чтонеможет наследник разрушителя одновременно наследником Сиварда оказаться. Итогда он велел всем рыться вкамнях иискать хоть что-нибудь, похожее наподсказку. Если найдут, значит, господин Прайд верно все понял, тыпрошел испытание иненадо тебя ловить. Фонари всем дали, инас тоже заставили вкамнях копаться. - ТутХью как-то скособочился, насупился иумолк.
        - Стойте, нерассказывайте. Язнаю, чтодальше было, - сказал Джетт ядовитым, незнакомым голосом. - Выбыли теми счастливчиками, которые наткнулись накамень срисунком. Нопосланникам его непоказали. Исказали: «О,нам уже, кажется, пора, всем пока». Апосланникам было недотого, чтобы думать, куда именно вы пошли.
        - Откуда ты знаешь? - восхищенно спросил Сван.
        Джетт неприятно, злоскривился:
        - Поверь, толстяк, язнаю, чего ждать отлюдей.
        - Янетолстяк, - обиделся Сван. - Толстяк - этонаш папа. Ая просто крупный.
        - Сван, неразговаривай сэтим поганым воришкой. Вобщем, посланники обругали господина Прайда истали думать, гдетебя, чудище, искать, чтобы арестовать. Ая нарисунок глянул идумаю: «Этоже Ледянойлес!»
        - ЭтоХью понял, онумный, - вставил Сван.
        - Ну,мы ипошли. Наспапаша вдетстве сюда гулять возил, такчто я худо-бедно дорогу помнил. Тогда тут просто лес изольда был, ивсе, ничего недвигалось иникаких тварей. Когда твари нанас бросаться начали, мывещи побросали инадерево залезли, оноздоровенное инеменяется. Сван начал стишки рассказывать, имы поняли, что, пока он рассказывает, ониненападают.
        - Хьюменя еще никогда так долго неслушал, - доверительно сообщил Сван.
        - Какие твари? - нахмурился Генри.
        Сван открыл было рот да так инезакрыл, уставившись куда-то мимо Генри. Генри медленно обернулся.
        Дерево унего заспиной сжалось вклубок, ичерез секунду наего месте стояла ледяная лиса. Намгновение она замерла, глядя наГенри, апотом прыгнула. Генри, пригнувшись, успел вытащить нож иполоснуть ее погорлу, нотолько царапнул лед, илиса, приземлившись, снова кинулась вдраку.
        - Чтозадрянь тут творится! - простонал Джетт, безуспешно пытаясь залезть наближайшее дерево: оновсеми ветками спихивало ссебя его руки.
        Генри перекатился поземле, уходя всторону. Ончувствовал: скаждой секундой становится холоднее, будто что-то вытягивает извоздуха тепло. Лиса пыталась придавить его кземле ивцепиться ледяными зубами вгорло, иГенри, схватив подвернувшуюся подруку корзину, ударил ее поморде. Изкорзины высыпалась куча разноцветных носков, братья завопили, лиса бросилась снова - иГенри всадил нож ей вгрудь. Лиса рассыпалась ледяной крошкой, ноГенри даже дыхание перевести неуспел: ближайший куст превратился всову ита бросилась нанего, пытаясь когтями расцарапать лицо. Генри схватил ее закрыло, ударил оземлю - птица разлетелась наосколки, аосколки снова собрались влису. Генри подмял ее подсебя, недожидаясь прыжка, и, стянув перчатку, сжал ее горло.
        Лиса растаяла, инанесколько секунд все стихло. Апотом Генри оглянулся навлажный ледяной хруст изастыл. Несколько деревьев, стянувшись вместе, превратились вмедведя - таких огромных он невидел даже вгорах. Генри сделал шаг вперед, пытаясь непоказать страха илихорадочно соображая, чтоже делать. Невозможно убить лед, этоневыход, нужно другое решение. Одна мысль недавала ему покоя, ион ухватился занее: если вэтом лесу все может превращаться вовсе, точто, если…
        - Тыиесть королева льда, - сказал он медведю. Слова вырвались, прежде чем он успел подумать, какглупо это звучит.
        Медведь замер, апотом начал перетекать вочто-то другое, менять форму прямо наглазах, ичерез секунду наего месте, пригнувшись, какперед прыжком, сидела женщина. Сквозь нее неясно просвечивал лес, ледяное платье облепило ноги, прозрачные волосы висели доземли. Испуганное поскуливание братьев стало громче.
        - Аты умен, кактвой хозяин. - Голос унее был низкий, хрипловатый, неподходящий дляэтого тонкого, будто стеклянного, тела. - Итакойже наглый, разпосмел сюда явиться.
        - Освальд мне нехозяин, - перебил Генри, натягивая перчатку. Запоследние дни он, кажется, потерял способность удивляться хоть чему-нибудь.
        - Глупая ложь. Всезнают: когда появится человек согненным прикосновением, онстанет новым воином Освальда. Ноя недумала, чтоты появишься так скоро.
        - Ялучше сразу уточню: спотери Сердца прошло триста лет, - вспомнив Тиса иПальтишко, сказал Генри. - Апроснулись вы, потому что Барс вернулся.
        Злоба наледяном лице сменилась недоумением, иГенри решил закрепить успех:
        - Когда Сердце пропало, Освальд ивас тоже пытался убить, верно?
        - Онпытался сжечь лес, - процедила она, выпрямляясь вовесь рост. - Совсех сторон разложил костры. Ипосле этого ему хватает наглости посылать сюда своего воина. Хорошо, чтоты небессмертный. Отсюда ты живым невыйдешь.
        - Меня неон прислал.
        - Эй,мы избранники Барса, намподсказка нужна! - закричал Хью. Он,кажется, ужепришел всебя. - Этих двоих можешь морозить сколько влезет, анам говори, гдеподсказку искать!
        Королева льда презрительно посмотрела наних:
        - Ещеодна парочка лжецов. Выструсили инеприняли бой, онтаких невыбирает. Яузнаю избранника Барса, когда он придет. - Королева вдруг оказалась уГенри заспиной. Онанешла, абудто скользила польду. - Онбудет силен, вроде тебя.
        - Этоя иесть.
        Онахрипло засмеялась:
        - Думал, яповерю? Есть добрые герои, есть злые. Нельзя быть тем идругим сразу.
        - Барс, видимо, такнесчитает, - вырвалось уГенри, ноон сразу обэтом пожалел: мороз усилился так, чтостало больно дышать.
        - Несмей упоминать его имя, грязный лжец. - Королева оказалась прямо перед ним. - Сегодня чудесный морозный день. Приятной прогулки ихолодных снов.
        Ипрежде чем Генри успел сказать хоть слово, онарассыпалась наосколки ибесследно растворилась вобледеневшей земле.
        - Эй,леди, секундочку! - Джетт взял ближайший куст заветку изаговорил прямо внее: - Вынепоняли! Онневрет!
        Куст отвел ветку назад инаотмашь ударил его полицу.
        - Дауж, встречал я холодных девчонок, ноненастолькоже. - Джетт потер щеку итоскливо огляделся. - Аразве сейчас недолжен появиться Барс исказать: «Онправда избранный, отдайте ему подсказку»?
        - Видимо, нет, - протянул Генри, размышляя, вкакую сторону лучше пойти. Если изэтого леса есть выход, онего найдет.
        Нолес будто услышал его мысли. Вследующую секунду произошло такое, чтоГенри похолодел: вседеревья сжались, потом распрямились снова, ноуже совершенно другие инадругих местах. Поляна изменилась донеузнаваемости, будто мир крутанули, каккарусель.
        - Ичто это было? - упавшим голосом спросил Джетт, пятясь отближайших деревьев.
        - Онапоказывает, чтоневыпустит нас, - медленно произнес Генри. Холод теперь был такой, чтовоздух обжигал горло. - Нельзя выйти изместа, которое все время меняется.
        Онвдруг понял, чтобратья как-то притихли, оглянулся ипонял: когда мороз усилился, они, кажется, примерзли кдереву. Топо-прежнему стояло посреди поляны, неизменившись ниединой веткой. Братья были уже даже небелые, асиневатые, будто лед начал замораживать их изнутри.
        - Мытут умрем, - начал Джетт, дыша напосиневшие руки. - Наэтот раз нам точно конец.
        - Явсе ждал, когда ты это скажешь, - пробормотал Генри. - Ладно, пошли.
        - Ты,может, незаметил, номы теперь даже незнаем, откуда пришли! Куда ты хочешь идти?
        - Куда угодно. Когда холодно, надо двигаться, тысам говорил.
        - Тогда мы были подстеной постоялого двора, аневжутком заколдованном лесу, - сказал Джетт совершенно серьезным голосом.
        Генри повернулся кнему:
        - Слушай, онасама сказала: ейнравятся сильные ихрабрые. Единственный способ убедить ее, чтомы ей неврали, - принять ее игру. Идти вперед. Нетрусить ипройти черезлес.
        - Датут даже дышать больно! Мызамерзнем ипомрем…
        - Тогда садись иначинай прямо здесь, - резко перебил Генри итутже приказал себе успокоиться. Онуже понял, чтолес откликается назлость истрах. - Эй,вы, - подходя кбратьям, сказал он, - пойдете снами.
        Хьюструдом приоткрыл глаза. Ресницы унего побелели ислиплись отинея.
        - Низачто, чудище. Тынас незаманишь.
        - Куда еще дальше заманивать, тупица, тыуже кдереву примерз! Ноя сними тоже непойду, - стуча зубами, возмутился Джетт. - Счего тебе их спасать? Онинатебя охотились, ихпапаша тебя поколотил, потом меня, атеперь из-за них посланники неузнают, ктоты такой!
        - Тыумеешь успокаивать лес, - кивнув наСвана, сказал Генри.
        Сван тутже оживился изаерзал наветке.
        - Яполезный, - просипелон.
        - Данесвязывайся ты сними! - Джетт уперся рукой ему вгрудь. - Пусть замерзают, какое нам дело!
        НоГенри уже схватил обоих засвисающие полы курток, ссилой дернул, ибратья кубарем скатились сдерева.
        - Дваварианта навыбор, - объяснил он, глядя наних сверху вниз. - Либо остаетесь тут изамерзаете, либо идете снами.
        Хьюсвернулся калачиком нальду. Генри пожал плечами изашагал прочь - некогда уговаривать. Нотут Сван завозился, встал, подобрал пару корзин итрусцой побежал заГенри. Хьюнехотя поднялся итоже начал собирать свое разбросанное имущество.
        - Яиду против своей воли, имейте ввиду. Меня заставили, ивы заэто еще ответите, - процедил он, догоняя Генри. Выглядел он уже нетак плохо, - кажется, злость грела его, какпечка.
        Генри развернулся кбратьям, ите отбежали отнего нанесколько шагов.
        - Отстанете - ждать небуду. Дышите глубже. Неболтайте. Старайтесь нетрястись, отэтого мышцы устают. Ивот, - онвытащил изкармана пару пирогов, которые дал ему Тис, ибросил им, - ешьте, этогреет. Ибросьте свои вещи, безних будет легче идти.
        - Нунет, чудище, - прижимая ксебе корзины исвертки, проворчал Хью. - Тыунас добро неотнимешь.
        - Аодеяла увас там, случайно, нет? - поинтересовался Джетт.
        - О. Есть. Какя сам несообразил? - Хьювытащил изкорзины два одеяла изавернулся воба.
        - Амне? - жалобно спросил Сван.
        - Даты толстый, тебя жир греет, - отмахнулся Хью, подхватил вещи и, покачиваясь подих весом, зашагал вперед.
        - Втакой компании путешествовать - просто счастье, - пробормотал Джетт и, спотыкаясь, побрел заГенри. - Скажи, чтознаешь, куда мы идем.
        - Понятия неимею. Суть втом, чтобы идти. Аты начинай говорить парными строчками, - кивнув наСвана, сказал Генри.
        - Этостихи, - гордо пояснил тот. - Прочто сочинять?
        Генри пожал плечами, откусил отсвоего пирога ипошел вперед, обгоняя остальных: емулегче было идти, когда он невидел, скаким количеством людей его угораздило связаться.
        Вокруг трещал мороз, иГенри осторожно втягивал морозный воздух через нос, следя закаждым движением влесу. Отец всегда говорил: везде свои законы. Изучай их, гдебы ниоказался, изучай своих врагов ипобедишь. Ледяной лес сейчас был врагом куда худшим, чемлюди, ноГенри всеже краем уха слушал их разговоры: вдруг решат напасть.
        - Ивот полесу мы идем! Хотя мы раньше шли вдвоем, нонас теперь уже четыре, иочень зябко вэтом мире… - тарабанил Сван.
        - Слышь, уродец, держись втрех шагах отменя, идитак, чтобы я тебя невидел, - севшим голосом ворчал Хью. - Мнекакбудто своего недоумка нехватало, атеперь еще ты мне глаза мозолишь.
        - Хм,по-моему, извас двоих недоумок какраз неон. Неплохие стишки.
        - Увы, никто нас неспасет, когда влесу повсюду лед! Нести корзину непосильно, ноХью сердиться будет сильно, если ее я просто брошу, ведь скарб внее набит хороший. Вкорзинах наших много книг, соль, нитки, нож, копченыйсиг…
        Хьюзастонал.
        - Ненавижу это все. Слушай, колченогий, дотебя что, недошло? Сванже умом обиженный - хорошо соображает, только когда сочиняет свои дурацкие стишки, авостальном какшестилетний. Мнезадвоих приходится думать.
        - Получается утебя, ясмотрю, просто блестяще, - пробормотал Джетт.
        Послышался звук удара, мороз тутже усилился, иГенри обернулся: Хью пнул Джетта, итот, оступившись наскользкой земле, упал налед.
        Генри подошел, чтобы помочь ему встать, ноДжетт снеожиданной злостью оттолкнул его руку.
        - Сам, - пробормотал он, нинакого неглядя.
        - Дайему сдачи, - посоветовал Генри, глядя, какДжетт пытается подняться.
        Хьюулыбался:
        - Он - мне? Ага, сейчас. Кактолько выйдем отсюда, посланники вас обоих скрутят, тогда поглядим, каквы попляшете.
        - Этот лес чувствует злость истрах. Отних мороз усиливается. - Генри взял Джетта заворотник и, необращая внимания наего протестующий вопль, одним движением поднял наноги. - Язапрещаю ссориться.
        - Запрещаешь? Мне? Даты хоть знаешь, кто… - начал Хью, ноГенри уже повернулся кСвану:
        - Почему ты перестал рассказывать стихи?
        Сван чихнул.
        - Больше нехочу. Устал. Игорло болит.
        - Если будешь ныть, оставлю тебя тут! - прикрикнулХью.
        - Хьюбывает очень злой. Какмне хочется домой! - пробубнил Сван изамолчал.
        Генри пошел дальше. Кое-что пролес уже было ясно, осталось только понять, какможно выбраться изместа, укоторого, очевидно, нетниначала, никонца. Унего уже голова кружилась: деревья постоянно перетекали друг вдруга, неостанавливаясь нинасекунду. Иеще он чувствовал: онаследит заними. Онаиесть душа этого леса. Чтоже сделать, чтобы она передумала?
        - Яневрал. Барс выбрал меня, - тихо сказал Генри, но, кажется, только разозлил ее: ветки начали сходиться вокруг плотнее, тянуть заодежду. - Так, гдестихи? - Онповернулся кСвану.
        - Замерз. Надоело. Небуду.
        - Тыдолжен, - спокойно ответил Генри.
        Тоже самое сказалбы ему отец - разумные слова, - ноСван испуганно шагнул назад, илед вокруг сразу громче затрещал отмороза.
        - Небуду, - упрямо повторил он, иГенри, посмотрев навсех, наконец понял, почему они молчат идаже нессорятся: ужепосинели отхолода. Даже он сам дрожал, аон иногда сутками охотился взимнем лесу.
        Ветки вокруг мерно постукивали, такотец постукивал пальцами постолу, когда сердился: ну, ичто ты теперь будешь делать?
        - Нужно развести костер ипогреться, - сказал Генри.
        - Изчего, умник? - хрипло сказал Джетт, проследил завзглядом Генри ипотрясенно свистнул.
        - Даже недумай, - прошипел Хью, крепче прижимая ксебе корзину.
        - Онабудет хорошо гореть.
        - Этонаше имущество. Имущество дороже всего насвете. Нокуда такому, какты, понять правила нормальных людей.
        Сван закивал.
        - Неверю, чтоговорю это, ноони правы, - вставил Джетт. - Корзина еще хорошая, такую сжечь - преступление.
        Генри хотел было идти дальше, чтобы несказать всем этим болванам, чтоон думает обих правиле. Новсе уже итак были слишком напуганы излы: лесподступал ближе, похрустывал, сходился вокруг плотной стеной. Генри толкнул ее, разводя ветки - инаэтот раз они неподдались: смерзлись намертво, адеревья росли все выше, стягивались надголовой, такчто пепельно-серое небо почти пропало извиду.
        Сван вдруг разревелся, какребенок, иуселся прямо налед.
        - Янемогу больше! - рыдал он. - Мненадоело быть избранным!
        - Ану прекрати плакать, ато домой отправлю, - как-то неуверенно проговорил Хью исел рядом.
        - Куда домой? - размазывая слезы полицу, забормотал Сван. - Мыуехали издома. Папа сказал, намбольше нельзя внашу деревню. Еговыгнали зато, чтоон посланника убить хотел.
        - Вотэто поворот, - пробормотал Джетт, неловко усаживаясь налед подальше отних.
        Генри бессильно привалился спиной кдереву, новетки тутже начали хватать его заодежду, подтягивая ближе, ион отошел, пихнув их локтем.
        - Надо идти, - упрямо повторил он. - Нельзя садиться, выбольше встать несможете.
        - Заткнись, чудище! Этоиз-за тебя мы так влипли!
        - Дакто вас вообще просил сюда соваться! - начал Джетт.
        Ветки срастались, сжимались плотнее. Теперь вокруг была словно комната изольда, иона становилась все меньше.
        - Хватит! Вставайте, ясно? - рявкнул Генри, носам себя едва услышал: горло опухло исаднило, будто его расцарапало холодным воздухом, ондаже самой лютой зимой такого нечувствовал.
        Никто нешевельнулся.
        Больше всего страха исходило отСвана - онраскачивался, прижимая ладони клицу, иГенри совздохом сел рядом сним.
        - Значит, так, Сван, слушай меня, - решительно просипел он. - Сейчас я тебе расскажу одну историю. Тыбудешь ее слушать инедумать охолоде, понял?
        - Отползи подальше отэтого гада, недоумок, - слабо сказал Хью. - То,что он оказался говорящий, ещенезначит, чтонезагрызет.
        - Этуисторию мне рассказывал отец, - стараясь незлиться, продолжал Генри. - Однажды влесу, гдеон охотился, поселился белый волк. Откуда он пришел, неизвестно, ноон был сильным, крупным иумнее всех зверей, каких видел отец.
        Сван отнял руки отлица.
        - Этобыл волшебный волк,да?
        - Нет. Просто матерый, вечно голодный зверь. Никакая добыча отнего неуходила: зайцы, птицы, белки, олени. Звери попрятались, охотиться стало тяжело. Итогда отец решил поймать волка. Онвыслеживал его, ставил ловушки, новолк был слишком умен, чтобы попасться. Иотец отчаялся. Онпонял, чтонепобедит этого зверя.
        - Иушел вдругой лес? - спросил Сван. Онбольше неплакал, илес притих.
        - Нет. Онпродолжал охоту, даже зная, чтоэто безнадежно. Онисволком охотились друг надруга, изучали друг друга. Еслибы хоть один отступил иушел излеса, второй осталсябы победителем. Ноникто несдавался. Этопродолжалось всю зиму, аоднажды, ужевесной, волк вышел кдому отца сперебитой лапой, израненный, - наверное, смедведем подрался.
        - Итвой отец вылечил его лапу иотпустил его,да?
        - Нет. Онубил его исделал шапку.
        Джетт закашлялся, подавившись холодным воздухом.
        - Спасибо завеселую сказочку, приятель. Сразу как-то полегчало.
        - Этонесказка. Этоистория прото, чтоесли ты силен, однажды природа покорится тебе. Волк пришел кнему, потому что хотел, чтобы его убил достойный враг. Враг, который шел заним, несдаваясь. Эточестно. Илеса, извери чувствуют силу. Отец мне говорил: онипокоряются небезрассудным храбрецам, атем, ктонесдается. Такчто вставайте. Надо идти дальше.
        - Ага. Янемножко полежу, ипойдем, - сонно сказал Сван иулегся наземлю.
        Хьюпривалился кнему. Джетт отполз подальше отних итожелег.
        - Эй,нет, вставайте, нельзя тут спать!
        Генри попытался поднять их, нонесмог. Ветки спокойно повисли вокруг, теперь они постукивали мягко, усыпляюще. Ледвлажно блестел, инасекунду Генри показалось: онбудет таким удобным, если лечь, таким теплым, уютным, такприятно будет заснуть здесь, такхорошо,так…
        Онраспахнул глаза ипонял, чтостоит наколенях, упираясь рукой вземлю. Ветки гладили его полицу исразу таяли. Онссилой оттолкнул их ивстал. Остальные спали, аветки тянулись кним отовсюду, оплетали, какбудто хотели обнять, проводили погубам. Тиссказал: «Онацелует тебя, иты становишься частью леса». Таквот, оказывается, какэто выглядит.
        Генри запрокинул голову, дыша глубоко ировно. Страха больше небыло, ион вдруг подумал: «Какое красивое место». Целое королевство изводы ильда, живое, звенящее, способное принять любую форму. Онзакрыл глаза, прислушиваясь. Стук веток был мелодичным, приятным, ичто-то вэтом стуке недавало Генри покоя. Ветки какбудто все время подхватывали ибросали одну итуже мелодию, бесконечно повторяющуюся, текучую, ион ведь где-то уже слышал ее раньше, совсем недавно, гдеже он мог ее… Онрезко выдохнул ибудто очнулся.
        Деревце наярмарке. Оноиграло туже самую мелодию. Оновыглядело точно также, какдеревья вэтом лесу.
        Иесли отстраха излости лес злится, то, может быть…
        Генри подскочил кДжетту, схватил его заворотник инаотмашь ударил полицу.
        - Да,да, мам, яуже встаю, - пробормотал тот, отворачиваясь, ипопытался лечь обратно.
        Генри судорожно зашарил покарманам ивытащил одну изтрех золотых монет, которые напрощание дал ему отец.
        - Гляди, чтоуменя есть! - гаркнул он Джетту наухо. Тотсонно приоткрыл один глаз ипотянулся замонетой. Генри отвел руку, второй продолжая трясти Джетта заворотник. - Слышишь, какстучат ветки?
        - Тыради этого вопроса меня разбудил? - зачарованно глядя намонету, проворчал Джетт инаконецсел.
        - Доставай гармошку. Атеперь играй то, чтоты слышишь. Там-та-рам-та-ра-ра-рам.
        - Тыпсих, приятель. Яподозревал это снашей первой встречи. - Джетт поднес кгубам гармошку ииздал пару дрожащих, сиплых звуков.
        - Еще. Иповеселее.
        - Может, ещесплясать?
        - Дляначала встань.
        - Небуду, мнетут удобно.
        НоГенри подкинул наладони монету, иДжетт тутже поднялся наноги, апотом наконец прислушался.
        - Аиправда. Этиветки какбудто одну итуже мелодию повторяют. Что-то вроде… - Онзаиграл нагармошке. Получилось похоже, иветки застучали громче. Джетт сыграл побыстрее - ветки тоже застучали быстрее. - А,я понял. Ну-ка, лесок, подхватывай! - Ион заиграл громко ивесело. Ветки зазвенели друг одруга, деревья закачались, исразу стало теплее.
        Генри подскочил кСвану, попробовал показать ему монету, нотот отвернулся ипопытался накрыться ледяными ветками, какодеялом. Тогда Генри вытащил изкармана последний пирог Тиса исунул ему поднос. Сван принюхался иоткрыл глаза.
        - Отдам тебе пирог, если придумаешь веселый стих прозимнийлес.
        - Хорошо влесу зимой, пусть ихочется домой, - забормотал Сван, иГенри сусилием поставил его наноги. Сван огляделся, увидел, какраскачиваются деревья, ивосхищенно заорал: - Мыгуляем доутра, холод лучше, чемжара, мыпокатимся насанках, инам сразу станет жарко! Ледблестит, каккарамель, начинается капель…
        УГенри даже сердце застучало быстрее. Слова имузыка вместе - вотэто изобретение. Донего такое небось ивголову никому непришло.
        Онподошел кХью, взял заворотник исоспокойной совестью треснул его кулаком полицу.
        - Вотего, ясчитаю, можно оставить, - насекунду оторвав отгуб гармошку, сказал Джетт.
        - Мысейчас твое добро себе заберем, - мстительно сказал Генри.
        Хьютутже распахнул глаза, увидел надсобой лицо Генри, заорал ивскочилсам.
        - Бери вот это, - Генри вытянул изего корзины железный половник икотелок, - ибей одним обдругое. Только повеселее.
        Генри сунул вещи ему вруки, итот сошалевшим видом послушно начал стучать.
        Вокруг скаждой минутой теплело, мелодия неслась отовсюду громче игромче. Неизвестно откуда взявшееся солнце просвечивало сквозь лед, ивода подо льдом переливалась, бежала куда-то, словно несла музыку дальше, пока весь лес неначал звенеть.
        - Атеперь пошли вон туда, - наугад ткнул Генри.
        Ледтаял, сапоги теперь весело имокро шлепали полужам. Земля, доэтого плоская, какстол, начала забирать вверх, будто они поднимаются посклону.
        - Тутморозит круглый год, ноподтаивает лед, ивесна уже приходит, иизлеса нас выводит! - крикнул Сван.
        Втуже секунду земля уних подногами вдруг накренилась вдругую сторону, ивсе четверо упали ипокатились вниз следяной горы. Онинеслись так, чтодух захватывало, Генри слышал надухом дружный смех, перепуганный ивеселый одновременно. Потом склон кончился, ониеще пару метров проехали польду иостались лежать, раскинув руки.
        - Сразу легче веселиться, если сгорки прокатиться! - захлебываясь, хохотал Сван.
        - Чистая правда, - сказал женский голос, иони подняли головы.
        Надними стояла королева льда, инаэтот раз Генри готов был поспорить, чтощеки унее подернулись прозрачным, розовым румянцем, какбудто закатный свет назамерзшей реке.
        - Мойлес любит веселье ипесни. Какже я давно их неслышала. Раньше, когда Сердце еще сияло длявсех, лучшие музыканты приходили сюда, играли ипели, алес подхватывал. Ностех пор никто такого неделает. Этобыла нелучшая песня, чтоя слышала, но… - Онаулыбнулась ипротянула Генри руку. Онвстал, ухватившись занее. - Освальд ненавидит музыку, песни, сказки, рисунки - все, чтолюди создавали своими дарами. Теперь я вижу, чтоошиблась. Какстранно, чтоБарс выбрал тебя, ствоим даром огня. - Онаоткинула слица ледяные волосы, иони коротко скользнули поего лицу. - Номне нечем вам помочь. Барс мне неявлялся, аСивард всвоем походе незаходил вмой лес, такчто я незнаю, какую подсказку должна вам дать.
        - О,какой шарик! - сказал Сван.
        Всеповернулись кнему: онкатал туда-сюда ледяной шар размером скулак.
        - Яего несоздавала, - нахмурилась королева. - Откуда ты его взял, поэт?
        - Аон мне просто подноги выкатился. - Сван весело наподдал понему ногой, ишар покатился прочь.
        Королева поймала его ивдруг фыркнула, оглядываясь.
        - Воттеперь я верю, чтоты вернулся, - тихо сказала она иулыбнулась шире.
        - Даэтоже просто круглая ледышка, - проворчал Хью, стряхивая ссебя воду. - Ичего нам сней делать?
        - Разгадывать подсказки Барса немоя забота.
        Королева вложила шар владонь Генри, авторую руку протянула кего лицу - онпочувствовал тонкие, дышащие холодом пальцы около своей щеки.
        - Внутри тебя - огонь, - негромко сказала королева. Онастояла так близко, чтоГенри скорее угадывал движения ее губ, чемслышал слова. - Иоднажды он вырвется наружу. Будь осторожен. Освальд непростит, чтоты выбрал неего сторону. Онсделает все, чтобы погубить тебя.
        Онашагнула назад, такинеприкоснувшись кнему, исулыбкой сказала:
        - Если дары вернутся, напомните всем, чтонет лучшего места длямузыки, чемзимний лес. Спасибо вам, поэт, музыкант имальчик, который стучал вкотелок.
        - Яспособен набольшее, - оскорбленно пробурчал Хью иначал собирать съехавшие вслед заним польду мешки икорзины.
        - Хм,леди, ваша компания - большое удовольствие, иэтот лес, конечно, теперь выглядит гораздо веселее, ноябы неотказался изнего выбраться, - подал голос Джетт. - Агде тут выход?
        - О,везде, гдехотите.
        Сэтими словами королева развернулась - ледяные волосы звякнули друг одруга - ипошла прочь.
        Одной рукой сжимая шар сподсказкой, другой рукой Генри раздвинул ветки деревьев иедва незадохнулся отнеожиданности. Подногами была черная, влажная земля. Онистояли навершине покрытого лужами игрязью холма; одуряюще пахло весной. Генри обернулся - ледяные деревья высились плотной стеной, исэтой стороны стена была почерневшей, изъеденной теплом, снее текла вода, внее вмерзли живые ветки, нахолме рос редкий, голый, седва набухающими почкамилес.
        Аподхолмом была деревня.
        Глава8
        Черные доспехи
        Приземистые разноцветные дома выглядели такими ветхими, чтоиздали казалось: надавишь настену одного, иони начнут валиться, толкая друг друга, пока отдеревни неостанется груда весело раскрашенных досок.
        - Вотэто местечко! Таких деревень мало осталось - всяизстаринных домов, - одобрительно кивнул Джетт.
        - Импотолок наголову необваливается? - поинтересовался Генри.
        Джетт посмотрел нанего так, будто он сказал невероятную глупость.
        - Раньше строили те, укого кэтому дар был. Ихдома уже сотни лет стоят ипростоят столькоже, нето что новые. Неговоря уж прото, чтоони глаз радуют.
        Сэтим Генри немог несогласиться. Чемближе они подходили, темяснее он видел резные, словно изпотемневшего отвремени деревянного кружева ставни, наличники, свесы кровель. Краска настенах облупилась, ностоящие рядом дома сочетались поцвету, каклуговые цветы наодной поляне.
        - Мойотец построил новый дом, - пробормотал Генри, снепонятной тоской вспоминая их тесный, темный сруб, будто прилипший кскале.
        - Позволь усомниться, чтоэто был образец красоты.
        - Даже невспоминай проХейверхилл ипросвою гадкую семейку, чудище. Из-за тебя нашего отца прогнали, такчто ты нам серьезно должен.
        - Кстати одолгах. Чего ты сразу несказал, чтоутебя деньги есть? - шепотом спросил Джетт. - Имного их утебя?
        - Тримонеты, - рассеянно ответил Генри, щурясь намелкую речушку уподножия холма: таотражала солнце ярко, какбывает только весной.
        - Ивсе золотые? Даэто целое состояние! - Джетт облизнул губы. - Слушай, яже тебе помогаю, так? Если правда найдем Сердце, отдашь мне одну? Ну,вкачестве вознаграждения верному соратнику, ивсе такое? Ато я вижу, онитебя как-то неочень интересуют. - Онсмотрел стакой жадной надеждой, чтоГенри пожал плечами икивнул. Иналице Джетта сразу засияла улыбка. - Мненравится этот поход! Жутко, новесело, ауж если мне еще изаплатят… Поверь, приятель, зазолотую монету я навсе готов.
        Уподножия холма деревьев небыло, между рекой идеревней тянулась влажная полоса весенней земли. Поней, пощипывая первую травку, бродили кучерявые грязно-белые животные. Овцы, вспомнил Генри.
        - Отсюда мы идем своей дорогой, авы своей.
        Генри был уверен, чтобратья рады отделаться отнего неменьше, чемон отних, ноХью скривился:
        - Ишьхитрый. Решил подсказку прикарманить? Мыее вообще-то все вместе получили, имоя роль вэтом непоследняя была.
        Онпотянул руку зашаром, иГенри спрятал его заспину.
        - Вамчто, приключений нехватило? - поморщился Джетт. - Доконца жизни теперь будет, чтовспомнить.
        - Тебя вообще неспрашивали, - огрызнулся Хью. - Чудище иворишка небудут указывать мне, сыну старейшины, куда идти.
        - Бывшего старейшины, - несдержался Джетт.
        Хьюзамахнулся корзиной, ноГенри отвел его руку.
        - Уходите по-хорошему, - негромко сказалон.
        Кажется, получилось довольно угрожающе, потому что Хью сжал губы ипопятился. Генри чувствовал: ещепара секунд - ион сдастся. Нотут раздался голос Свана.
        - Ой,глядите, - радостно сказал он. - Васпрямо настенку повесили. Здорово,да?
        Настене дома, который стоял ближе всего креке, висел лист бумаги, ананем углем было нарисовано лицо Генри: криво, неумело, новполне узнаваемо. Ниже шла надпись: «Внимание, опасный преступник! Если вы видели этого человека, немедленно сообщите посланнику наглавной площади. Награда - десять золотых монет». Рядом висел лист поменьше, стакимже кривым портретом Джетта иподписью: «Сообщник опасного преступника! Особые приметы: рыжий ихромой. Запоимку - двесеребряные монеты».
        - Почему наменя такие цены? Даже обидно, - ухмыльнулся Джетт.
        - Откуда они вообще знают, чтомы здесь? - нахмурился Генри.
        - Недумаю, чтознают. Когда ищут преступников, портреты развешивают повсем окрестным деревням, ивкаждую отправляют посланника, чтобы было кому докладывать.
        - Ужтебели незнать? - злобно глядя нанего, сказал Хью ивдруг приосанился: - Так, нувот что. Либо отдаете подсказку нам, либо мы вас сдадим посланнику иполучим свои денежки.
        Джетт, презрительно фыркнув, сложил нагруди руки:
        - Авы, случайно, незабыли, чтообманули посланников, тайком прихватив подсказку, которую они искали? Знаете, какэто называется? Кража, - громко прошептал он, иХью вздрогнул. - Втаких случаях лучше сидеть тихо, мнели незнать.
        Сван, который доэтого жевал пирог икразговору неприслушивался, поднял голову:
        - Мыведь теперь все друзья, да? Ибудем Сердце вместе искать.
        Всетрое посмотрели нанего так, будто он предложил прыгнуть соскалы.
        - Тынеможешь подсказку себе взять, этонечестно, - забормотал притихший Хью. - Давайте так: отгадаем, куда она указывает, иразойдемся. Мыеще посмотрим, ктодоместа первым доберется.
        Генри сДжеттом переглянулись икивнули: ещеминут пять братьев можно было потерпеть.
        - Вотиславно, - потирая руки, сказал Джетт. - Лично меня вэту милейшую деревню уже как-то нетянет, такчто давайте сядем вон там, погреемся насолнышке ирешим, чтоделать сэтой ледышкой.
        Онирасселись наплоских камнях уводы иуставились напрозрачный ледянойшар.
        - Думаю, подсказка внутри, иона тоже изольда, - разглядывая его насвет, предположил Генри. - Такчто вопрос один: либо ждать, пока шар растает, либо разбитьего.
        Инеуспел он договорить, какнашаре проступила надпись, тонкая, едва заметная, будто ее выцарапали иголкой: «Неверно выберете - подсказка исчезнет».
        Генри занес руку, чтобы разбить шар окамни, ноХью издал возмущенный вопль:
        - Эй,стой! Надо вместе решать!
        - Почему? Яитак уверен. Королева два раза повторила, чтохрабрость нравится ией, иБарсу.
        - Даты что, тупой? - поморщился Хью. - Если шар разбить, подсказка тоже разобьется! Пусть тает.
        - Если люди расходятся вомнениях, вопрос надо решать голосованием, - встрял Джетт.
        Генри даже непонял, очем он, итогда Джетт, расправив плечи, громко сказал:
        - Те,кто зато, чтобы разбить шар, поднимите руку.
        - Зачем?
        - Слушай, непрепирайся. Такая традиция.
        Генри пару секунд подозрительно смотрел нанего, - может, разыгрывает, немогутже улюдей иправда быть такие глупые традиции, - потом нехотя приподнял пальцы одной руки. Джетт сделал тоже самое.
        - Теперь поднимите руку те, ктозато, чтобы ждать, пока шар растает.
        Хьювытянул руку надголовой, пнул Свана, итот сделал тоже самое.
        - Итак, двое за, двое против. Если мнения делятся поровну, решает случай.
        Джетт достал изкармана медную монету, итут Генри кое-что вспомнил:
        - Тынапостоялом дворе говорил мрачному человеку, чтозаночлег отдаешь ему все деньги.
        Джетт беззаботно пожал плечами:
        - Помнишь фокус, который я показал около башни, когда думал, чтопосланники - этотвоя труппа? Онипросвой медяк сразу забыли, нонедумай, чтопронего забыля.
        - Ану дай сюда! - Хьювыхватил унего монету. - Самподброшу, такому жулику доверять нельзя. Король илиБарс?
        - Что? - нахмурился Генри.
        - Намонетах содной стороны выбит король, анадругой - Барс, - пояснил Джетт. - Монеты тоже предки сделали: теперь уже никто незнает, какони так тоненько железо ковали, даеще ухитрялись рисунки нанем делать. Если люди хотят поспорить, один выбирает короля, адругой Барса. Потом они подбрасывают монету, икто угадает, какой стороной вверх монета упадет, тотиправ.
        - Илюди так решают споры?
        - Постоянно.
        «Вжизни ничего глупее неслышал», - хотел сказать Генри, новместо этого уронил:
        - Барс.
        Хьюподкинул монету, поймал иразжал руку.
        - Ха! Король! Ждем, пока растает.
        - Предлагаю передавать шар всем поочереди. Утебя уже все перчатки мокрые, агорячие руки, ужизвини, греют лучше, - сказал Джетт.
        Генри нехотя протянул ему шар. Джетт подышал нанего ипередал Свану тот Хью, аХью отдавать его никому нехотел, пока Джетт неотнял, проявив приэтом внезапную ловкость.
        - Еслиб недело, ябы рядом стаким, какты, даже близко несел, - процедилХью.
        Джетт вответ улыбнулся злой, неприятной улыбкой, подбросил шар наладони - инестал ловить. Шарразбился, упав накамни.
        - Ох,какая досада. Извините, господинХью.
        - Ледразбился, кактарелка. Накусочки, мелко-мелко, - вставил Сван.
        - Прекрати! - зарычал Хью. - Мыуже вышли излеса, такчто если услышу хоть один стих…
        Ноникто уже необращал нанего внимания.
        Шарразлетелся накуски одинаковой формы. Пару мгновений они лежали спокойно, апотом какая-то сила притянула их друг кдругу, иони сложились вслова: «Верно. Смелость важнее осторожности».
        - Агде подсказка-то? - буркнулХью.
        - Сами льдинки, - пробормотал Генри.
        Льдинки стремительно таяли, итут напомощь неожиданно пришел Сван. Онпокопался всвоем огромном мешке, вытащил оттуда мятый лист бумаги икусок угля и, закусив губу отусердия, перерисовал форму льдинок.
        Всепосмотрели нато, чтополучилось: цифра «8», изцентра которой вправо торчали две прямые черточки, словно разинутый птичий клюв.
        - Понятия неимею, чтоэто. Вжизни такого знака невидел, - признался Джетт. Остальные нехотя кивнули. - Ну,отлично. Подсказку мы получили, ночто сней делать, понятия неимеем.
        - Может, мынезря вышли именно сюда, изнак намекает накакое-то место вдеревне? - неохотно предположил Генри. Вдеревню идти ему совершенно нехотелось.
        - Здравая мысль, приятель. Воттолько, если ты незаметил, тамнаши портреты развешаны. Соваться туда нельзя, узнают.
        Генри повернулся кХью:
        - Дайте нам свои шарфы ишапки.
        - Скакой…
        - Быстро имолча.
        Хьювыдохнул сшумом, какразъяренный лось, носорвал шапку ишарф ибросил ему. Сван, растерянно улыбаясь, сделал тоже самое.
        - Отличные вещички, ребята, - медовым голосом сказал Джетт, намотал насебя полосатый шарф Хью и, недожидаясь ответа, захромал всторону деревни.
        - Аони серьезно подошли кделу, - невнятно пробормотал Джетт из-под шарфа: зато время, пока они шли подеревне, портреты снадписью «Опасный преступник» попались им наглаза раз шесть.
        Люди вэтой деревне были какие-то беспокойные, иГенри быстро понял, чтоких приходу это отношения неимеет. Всеспешили, сталкивались, возмущенно переговариваясь. Заочередным поворотом Генри ударился ногой обочто-то деревянное, посмотрел вниз иедва невскрикнул.
        Мимо него пронеслось что-то похожее нанебольшой пень, только явно живое. Пень ловко мчался накоротких ножках изперепутанных корней, руками-ветками обхватив пухлый мешок. Вслед заним пронеслись еще двое такихже существ. Уодного измешка торчала удочка, удругого - ручка сковороды.
        Генри перепуганно обернулся кспутникам, новсе трое, кажется, были скорее озадачены, чемнапуганы.
        - Чтоэто сними? Скриплеры никогда толпой неходят, инаглаза стараются непопадаться, так, потихоньку таскают счердаков. Ауж днем их вообще редко увидишь.
        Джетт проводил взглядом очередного скриплера. Тотловко забрался начей-то подоконник, обхватил горшок сцветами итеперь пытался втиснуть его вмешок. Другой был занят тем, чтостягивал сверевки белье. Ещеодин выкопал небольшую елку, чторосла учьего-то крыльца, итащил ее куда-то, раскачиваясь изстороны всторону. Людям все это явно ненравилось, онибегали заскриплерами спалками итряпками, пытались отнять мешки, нокуда там: пеньки были ловкие, какбелки.
        - Хватайте воров, прячьте вещи! - кричали отовсюду. - Имущества лишают! Чтож забедствие!
        - Онивсе бегут водном направлении, пошли, - сказал Генри, пониже натягивая шапку.
        Скоро они оказались надругой стороне деревни, перелесок подступал здесь прямо кдомам. Скриплеры ныряли вщели между корнями, тенасекунду раздвигались, чтобы пропустить их, исмыкались снова.
        - Ухты. Такскриплеровы ходы - тоже правда, - протянул Джетт, глядя, какочередной скриплер сначала проталкивает вщель мешок, набитый полотенцами, апотом лезет сам. - Всказках они вечно путешествуют среди корней - ониже родственники деревьев, теих пропускают.
        Последний скриплер, душераздирающе скрипя, затолкал между корней грабли, свернутый ковер ифонарь, носам пролезть несмог, застрял: слишком большой был мешок наплече. Онсистошным скрипом заворочался, итут из-под корней показались несколько рук-веток, ухватили бедолагу иловко втянули внутрь. Корни бесшумно сошлись, ивсе стихло.
        - Проваливайте, скатертью дорога, имущество будет сохраннее! - закричали вокруг: поглядеть, куда уходят скриплеры, собралась целая толпа.
        Было как-то тягостно, иГенри несразу понял отчего - пышное бледно-серое облако закрыло солнце. Потом он услышал тихие всхлипы иобернулся. Сван горбился, закрыв руками лицо. Егопальцы были мокрые, слезы просачивались между ними исползали врукава куртки.
        - Нучто еще? - раздраженно спросил Хью. - Чторазнюнился?
        - Они… они ушли. Ониже единственные существа, которые слюдьми остались, когда… - Сван захлебнулся слезами. - Когда Сердце потеряли. Они… свои. Ядома всегда слушал, какони топочут начердаке поночам. Что, если они везде уйдут? Яхочу домой. Ичтобы все было какраньше. Адома нет, идаже скриплеров нет! - Ион зарыдал сильнее.
        Хьюдосадливо поморщился:
        - Видали? Мнесэтим плаксой каждый день возиться приходится.
        - Ладно, толстяк, непереживай так. Может, ониневезде ушли. Ну,перестань. - Джетт хлопнул Свана поплечу иловко увернулся отХью, который хотел его оттолкнуть. - Намже надо загадку разгадывать, да? - Онвытер Свану лицо своим рукавом. - Доставай рисунок. Предлагаю упростить наш план испросить, чтоэто такое, уместных. Нучто, приступим? Эй,милая леди, извините, вынезнаете, чтоэто может быть? Может, какое-то место ввашей прекрасной деревне?
        Онпоказал лист срисунком, ноженщина только качнула головой иушла. Сван вытер глаза ипошел заним, неслушая протестующее ворчаниеХью.
        Полчаса спустя все четверо стояли надругом конце деревни, бессильно привалившись кстене. Онизадали вопрос орисунке раз пятьдесят, нолюди только рассеянно пожимали плечами - все, кажется, были так взбудоражены уходом скриплеров, чтодаже недумали отом, счего подеревне бродят четверо чужаков, иодин изних, какиуказано вобъявлении, хромает. Наулицах знак восьмерки сдвумя хвостами тоже непопадался. Атучи все сильнее затягивали небо, стремительно темнели, наливались обещанием дождя, иГенри пытался убедить себя, чточувство опасности, которое недавало ему покоя, просто из-за погоды.
        Итут Джетт вскинулся, каксуслик отрезкого шума.
        - Видите вывеску? - звенящим голосом спросил он иткнул вдом надругой стороне улицы.
        Надузкой облупленной дверью висела надпись: «Диваны длястарых людей». Ничего похожего навосьмерку там небыло, иГенри пожал плечами:
        - Мыже нестарые люди.
        - Начну издалека: посланники изотдела поиска ездят покоролевству искупают старинные вещи. Говорят, после потери Сердца они так спасали предметы отОсвальда, нонасамом деле всякий знает: вкоролевском дворце хотят жить красиво иудобно, адляэтого нужно все старое. Многие просто изупрямства нехотят продавать свои ценности посланникам издворца, особенно принынешнем короле - егонеособо любят.
        - Дакакты смеешь его величество ругать! - побагровел Хью, ноДжетт только отмахнулся ипродолжил:
        - Вобщем, мало кто это знает, ноесть подпольные местечки, гдеможно продать иликупить почти любой старинный предмет. Если тебе понадобилась пила, илиигрушка дляребенка, илиты прямо жить неможешь безфарфоровых чашек - пожалуйста! Аесли быстро нужны деньги - неси свой подсвечник иликнигу иполучай монеты.
        - Этоже незаконно, - выдавил Хью, бледнея прямо наглазах, иГенри опять удивился его способности мгновенно менять цвет лица.
        - Ясное дело. Поэтому такие места маскируются подлавки, трактиры, постоялые дворы. Ноте, кому надо, знают: избукв вих названии всегда можно сложить имя Сиварда. Онже хотел, чтобы дары были длявсех, атут каждый, если нужно, может найти то, чтосделано даровитыми предками. Генри, соображай быстрее. «Диваны длястарых людей». Тебе показать, гдетут буквы, изкоторых складывается «Сивард», илисам справишься?
        - Янепонимаю, какэто нам поможет.
        - Места вроде этого обычно держат мощные, суровые типы. Ихвечно пытаются ограбить, даеще посланники уже сотни лет вынюхивают, каких найти, такчто слабакам итупицам втаком деле невыжить. Ониобычно все насвете знают - столько людей ипредметов успевают насвоем веку повидать, чтовсякого порасскажут. Если хоть кто-то вдеревеньке знает, чтоэто завосьмерка, онсидит заэтой дверью. Икстати, Хью, япрямо мысли твои читаю: вздумаешь выдать посланникам секрет, какискать такие места, - суровые типы где угодно тебя найдут.
        Исэтими словами он зашагал кдвери.
        - Скем мы связались, - проворчал Хью, догоняяего.
        Дверь была незаперта. Внутри оказалось тесное помещение, заставленное обитыми тканью лежанками, - очевидно, онииназывались диванами. Ставни были закрыты, ивполутьме Генри несразу разглядел сгорбленную фигуру застолом. Человек внатянутом наголову одеяле ловко затачивал ножом куски угля дляписьма.
        - Добрый день, - Джетт поклонился. - Какпоживаете? Мыпришли купить диван. Намкакой-нибудь зелененький, влюбимом цвете Сиварда.
        Фигура кивнула, покопалась встопке плотных бумажных табличек настоле иподняла ту, накоторой было написано: «Четко изложите запрос».
        - Мыувас вдеревне проездом, инам сказали, чтоувас есть отличный постоялый двор. Анайти его можно вот поэтому знаку.
        ИДжетт выложил настол лист бумаги свосьмеркой.
        Хозяин лавки заметно вздрогнул.
        - Если необъясните, чтоэто зазнак, мырасскажем посланникам, чтоувас тут задиваны, - спокойно сказал Генри, неотходя отдвери, чтобы, если что, было куда бежать.
        Джетт возмущенно обернулся:
        - Тыпросто ужасно ведешь переговоры. Послушайте, - онопять развернулся кстолу исогнулся пополам, прижав ладонь кгруди, - язнаю, такому, каквы, угрожать нестоит. Нонам правда нужно узнать прознак. Онведь обозначает какое-то место, верно? Скажете нам, заплатим золотую монету.
        Фигура медленно втянула воздух идостала изстопки табличек еще одну: «Уходите».
        - Двезолотые монеты. Этоотличная цена запростой ответ напростой вопрос.
        Хозяин лавки сунул табличку «Уходите» Джетту поднос ивстал, повернувшись книзкой двери вуглу, итут Генри решил, чтоснего хватит. Унего итак полно неприятностей, атеперь еще какой-то торговец водеяле, который явно знает ответ наего вопрос, отказывается помочь.
        Прежде чем кто-нибудь успел двинуться, оноказался надругом конце комнаты, рывком сдернул сфигуры одеяло иудивленно замер.
        Темноволосая худая девушка смотрела нанего сбесконечной, убийственной яростью - какмедведица наохотника, который целится вее детенышей. Онасхватила состола подсвечник изамахнулась, ноГенри был быстрее, выкрутил ей руку идернул ксебе. Онавответ больно иявно сознанием дела пнула его вколено, ноон уже тащил ее кдвери всоседнюю комнату, бездумно отбивая удары. Онаявно целилась внос ивглаза, аон понятия неимел, чтобудет, если она тронет его голой рукой. Полминуты спустя он отошел - ееруки были надежно привязаны шарфом кручке двери, асама дверь подперта диваном, чтобы неоткрывалась. Девушка рычала ипыталась освободить руки, нокуда там - вязать крепкие узлы отец научил его еще вдетстве.
        - Просто скажи, гденаходится место стаким знаком, ия развяжу тебя. Потом мы сразу уйдем, - спокойно пояснил Генри, сделав еще шаг назад: чутье подсказывало, чтоона сейчас размышляет, сумеетли достать донего ногой.
        - Вотэто поворот, - выдохнул Джетт. - Слушай, приятель, развяжи ее. Сдевчонками так необращаются.
        - Почему? Самки животных хитрее иопаснее самцов.
        - Меня твои манеры иногда прямо убивают. Аесли это говорит такой, какя, - повод задуматься. Слушай, красотка, лучше скажи ему, чтоон хочет, иразойдемся.
        Джетт шагнул кдевушке, иона, сделав рывок вперед, едва неоткусила ему нос - Генри едва успел дернуть его назад.
        - Даонаже бешеная! Может, еепоголове чем-нибудь слегка приложить длясговорчивости? - проворчалХью.
        Джетт рассерженно обернулся кнему:
        - Тебе обязательно быть таким мерзким?
        - Ану повтори, уродец, чтоты мне сказал?!
        - Хватит! - рявкнул Генри, ивсе тутже замолчали, даже девушка перестала биться.
        Темные глаза смотрели нанего остановившимся злобным взглядом, покоторому сразу было понятно: ждать отнее уступки всеравно что просить лису откусить себе хвост. Может, ещераз предложить ей денег? Или, всамом деле, отвязать ипозволить Джетту вести переговоры? Илисидеть иждать, пока передумает?
        Отразмышлений его оторвал голос: глухой, металлический, онпронесся надвсей улицей, исердце уГенри забилось мелко ичасто, какупойманного кролика.
        - Дорогие жители деревни! Мыпока незнакомы, ноя - вашдруг. Прошу вас собраться наплощади дляпира. Уменя есть особенное предложение, только сегодня итолько длявас. Надеюсь, любопытство приведет вас всамое ближайшее время.
        - Освальд, - одними губами произнес Генри. Унего было такое чувство, будто ему высыпали зашиворот ведро льда.
        - Злобный король изсказки? Эточто, шутка? - нервно спросилХью.
        - Оннас нашел, да? - Джетт втянул голову вплечи и, кажется, попытался слиться состеной.
        - Надо пойти иузнать, чего он хочет, - громким, нарочито твердым голосом сказал Генри. - Аты пока сиди тут, мыскоро вернемся.
        Онпонятия неимел, какможно выглядеть угрожающе, будучи привязанным кдвери, нодевушке это вполне удалось: онапроводила его таким взглядом, чтоон был рад оказаться наулице.
        Генри едва мог вспомнить, какони дошли доплощади. Тамбыло шумно, жители деревни выглядывали друг удруга из-за спин, тянули шеи, чтобы лучше видеть, каклюди водинаковых черных куртках безрукавов расставляют настоле золотые кубки. Генри сразу узнал этих людей поравнодушным, незаинтересованным взглядам: этобыли те, кого Освальд разбудил вбашне.
        - Здравствуйте, друзья, - сказал Освальд вкакую-то золотую трубу. Онбыл одет, каквдень ярмарки: железная маска итемно-лиловый плащ скапюшоном.
        - Этостаринный рог, усиливающий голос, - зачем-то пояснил Джетт. - Ихвстолице используют герольды, чтобы объявления откороля читать.
        - Зимний день уже прошел, маскарад кончился! - весело кричали изтолпы. - Даты похож наОсвальда изсказок! Идиотсюда, унас исвоих злодеев хватает!
        - Яиесть Освальд.
        Втолпе засмеялись.
        - Понимаю, вымне неверите, отменя ведь так давно небыло вестей. Боюсь, ваше мнение обомне совершенно неверно. Примне королевство процветало, ноя потерял трон из-за жестокого заговора. Уверяю вас: яправил куда лучше, чемваш нынешний король. Такчто я хочу вернуть отнятый уменя трон, авы мне вэтом поможете.
        Смех втолпе стал громче.
        - Авзалог будущего благоденствия позвольте предложить вам подарок. Каждый, ктосогласится вступить вмой отряд, получит прекрасную золотую монету. Воттакую.
        Монета ярко блеснула вего руке, ипотолпе прокатился вздох.
        - Чтобы получить ее, вамнужно лишь выпить изкубка иискренне пообещать служить мне. Еслиб я хотел обмануть вас, ябы сказал, чтомонету вы получите потом, ноя отдаю ее сразу. Ваша служба будет недолгой инеобременительной, апотом я отпущу вас домой сэтим сокровищем. - Онподнял монету выше. - Каквам мое предложение?
        Кстолу протолкнулся бородатый мужчина.
        - Ястарейшина деревни ипрошу вас отсюда уйти. Представление увас какое-то несмешное.
        - Вы,может быть, думаете, чтомонета фальшивая? Извольте проверить. - Освальд споклоном протянул старейшине золотой кругляш.
        Тотпопробовал его назуб, взвесил наладони - инедовольство наего лице сменилось мечтательным благодушием.
        - Надоже, настоящая. Старинная. Ятакой иневидел никогда.
        - Онатеперь ваша. Давайте скрепим сделку. - Освальд сунул кубок вруку старейшины, итот, неотводя глаз отмонеты, отпил.
        Генри затаил дыхание. Старейшина намгновение замер, опустив голову, апотом спрятал монету ивзял изрук Освальда черную куртку безрукавов.
        - Примите эти прекрасные кожаные доспехи какеще один знак дружбы. Благодарю, высделали прекрасный выбор, - мягко сказал Освальд, иГенри вдруг показалось, чтоОсвальд смотрит прямо нанего. - Вотвидите, друзья, совсем нестрашно. Прошу, присоединяйтесь.
        Человек пять нерешительно двинулись кстолу.
        - Монета-то, кажись, настоящая, - простонал Хью иначал проталкиваться сквозь толпу.
        Генри поймал его зарукав.
        - Даже недумай, - выдавил он. Отстраха унего перехватило горло. - Вседержитесь ближе комне, ясно? Кажется, язнаю, чтобудет дальше.
        - Неужели больше никто нехочет монету? - огорченно спросил Освальд. Генри никак немог привыкнуть ктому, чтоэтот глуховатый железный голос способен быть таким разным. - О,простите, забыл упомянуть кое очем. Чтобы оградить вас отневерного выбора, яперекрыл выходы издеревни. Никто, кроме моей армии, еенепокинет, авсе, ктонепримет мое щедрое предложение, умрут. Ноэто былобы очень обидно, такчто подходите! - Онвесело поднял кубок. - Разве сложно выбрать между смертью ибогатством?
        - Дачто зачепуха? Эй,братцы, пошли отсюда! - громко сказал рядом сГенри человек вкрасной куртке иначал проталкиваться квыходу сплощади, заним сразу потянулись человек тридцать.
        Освальд вздохнул. Вздох разнесся поплощади, многократно усиленный золотым рогом.
        - Вотвечно найдется кто-нибудь вроде этого господина ивсе испортит. Почему нельзя по-хорошему?
        Исэтими словами он сказал что-то наухо мужчине сзеленой лентой вдлинных волосах. Генри помнил, кактот сидел вбашне, уронив голову нагрудь. Человек слентой кивнул, снял сплеча лук, ичерез пару секунд тот, ктовел людей сплощади, вскрикнул иупал сострелой вплече, иГенри мельком подумал: «Рана нестрашная, значит, Освальд велел неубивать».
        Новокруг завопили так, будто никогда вжизни невидели раненых, аголос Освальда перекрывал их крики:
        - Этослучится скаждым, кторешит сбежать! Прошу, спасите себя! Будьте благоразумны, идите комне! Глядите, сколько уменя монет!
        Толпа пришла вдвижение: одни проталкивались кОсвальду, другие - кулицам, ведущим сплощади. Люди налетали друг надруга, искаждой секундой толпа становилась плотнее, будто людям казалось, чтоони будут вбезопасности, если прижмутся ксоседу. Наслова времени уже небыло, иГенри схватил закуртки Джетта, Хью иСвана - отпотрясения все трое застыли, какбараны, - ипотащил их кближайшей улице.
        Ноон неучел одного: толпа - этопоток сосвоим непонятным течением, онапыталась оторвать их друг отдруга, стискивалась вокруг, надвигалась совсех сторон, иГенри почувствовал, чторукава Джетта иХью выскользнули унего излевой руки, онуспел подтянуть ксебе только Свана, который стоял ближе всех. Джетт иХью, наконец очнувшись, рвались кним, нобыло бесполезно.
        - Встретимся влавке! - крикнул Генри. - Бегите туда!
        ТутГенри впечатался лицом вчью-то спину, акогда она исчезла, снесенная человеческим потоком, ниХью, ниДжетта больше небыло видно.
        - Мывыберемся, непаникуй, - сказал он, даже незная, слушаетли его Сван, апотом глубоко вдохнул, выдохнул, ивремя замедлилось.
        Увсех трех выходов сплощади стояли воины вчерных кожаных доспехах, выставив мечи всторону тех, ктопытался скрыться. Наместных это производило большое впечатление: люди, даже непытаясь выбить увоинов меч, тутже бросались обратно наплощадь.
        Генри выбрал того воина, который казался слабее, и, боднув его головой вживот, сбил сног, затем выпрямился иударил второго, другой рукой по-прежнему невыпуская Свана. Потом нырнул подмеч третьего иврезал ему локтем пошее, ачетвертого дернул всторону так, чтоего голова встретилась состеной соседнего дома. Шесть секунд навсех - отец справилсябы быстрее. Генри бросился поулице, таща засобой тяжело дышащего Свана, авслед заними помчались все, ктопытался уйти через этот выход.
        - Друзья, вернитесь, кудаже вы? - бодро крикнул Освальд.
        Вокруг было столько громких звуков: треск, крики, удары.
        Генри мчался, стараясь несмотреть посторонам. Люди вчерных доспехах ломали повсюду двери, тащили наплощадь тех, ктонешел сам. Онприказал себе неотвлекаться отцели, недумать охудшем. Людей Освальда даже наэтой улице было человек пятьдесят, азначит, всего их гораздо больше, иэто непервая деревня, гдеон побывал.
        Оннедумал, куда бежит, ноги исмутная память сами вывели его клавке. Дверь была распахнута, когда он влетел внутрь, двое вдоспехах уже отвязали девушку итащили кдвери. Тащили, кажется, довольно давно - онаупиралась идергалась так, чтоони своими отупевшими отволшебного напитка мозгами немогли сообразить, чтосней делать.
        Генри схватил обоих заворотники и, резко дернув, ссилой столкнул лбами. Потом взял каждого заногу, вытащил наулицу - пусть лучше там очнутся - изапер дверь.
        КакГенри идумал, девушка нестала ждать, пока он отдохнет, попыталась мимо него рвануться кдвери. Генри устало поймал ее залокоть.
        - Наулицу нельзя, если неверишь, вокно погляди.
        Девушка метнула нанего очередной убийственный взгляд и, кажется, прикинула, неначатьли драться, нопотом, нетратя времени, бросилась кокну. Приоткрыла один ставень икакое-то время стояла, глядя наулицу. Оттуда доносилось все тоже жуткое месиво звуков.
        - ГдеХью? - безостановки скулил Сван, который сидел, забившись вугол иподтянув кгруди колени. Генри старался его неслушать.
        Девушка повернулась кним идолго смотрела - так, будто ее внезапно осенила какая-то мысль, - апотом подошла кстолу, взяла одну изсвоих табличек изаточенным углем написала: «ВынесОсвальдом?»
        Генри покачал головой. То,что она по-прежнему неиздала низвука, егонеслишком удивляло: может, женщины вообще разговаривают только вособых случаях. Онеще неговорил нисодной, королеву льда можно несчитать. Девушка тем временем нарисовала знак, который они ей показывали, сунула Генри поднос ипожала плечами. Онпонял вопрос: «Зачем тебе это знать?»
        Пару секунд Генри колебался, стоитли говорить, нотут вдверь начали бить чем-то тяжелым, ион решил, чтохуже небудет.
        - Яищу Сердце волшебства. Барс выбрал меня, явроде какнаследник Сиварда, аэтот знак - подсказка, гдеискать третье испытание.
        Девушка моргнула, ротунее приоткрылся, инасекунду ему показалось: сейчас она наконец что-то скажет, новместо этого она вдруг наклонилась вперед, неотрывая отнего взгляда. Генри уже понял: улюдей, какуволков, этознак уважения привстрече сболее сильными членами стаи. Онкивнул, лихорадочно соображая, почему она так резко изменилась. Получается, когда они явились кней ипоказали знак, онасчего-то решила, чтоони работают наОсвальда. Нопочему?
        - Тытоже несним? - уточнил он навсякий случай.
        Еевыражение лица, секунду назад потрясенно-растерянное, отразило мысль: «Какможно быть таким тупым». Оназатрясла головой, подбежала кдвери вдругую комнату, через которую вначале пыталась сбежать, иткнула внее.
        - Выведешь нас отсюда? - сообразил Генри. - Мненадо кое-кого подождать.
        Дверь содрогнулась. Долго невыдержит. Сван заскулил громче.
        - Утебя еда какая-нибудь есть? - спросил Генри, идевушка сготовностью вытащила изшкафа яблоко ибросила ему. Генри поймал яблоко ипротянул Свану: - Держи, съешь пока. Онискоро придут.
        Сван молча отвернулся. Наэтот раз он, какнистранно, неплакал, хотя вот сейчас было самое время. Вдверь ударили снова. Девушка потянула его зарукав, ноГенри недвинулся сместа.
        - Язнаю, чтонадо уходить, - натянуто сказал он. - Подождем еще немного.
        Никогда еще, приняв решение, оннемедлил стем, чтобы его исполнить, - доэтой минуты.
        Когда сулицы раздался знакомый вопль, отоблегчения уГенри чуть ноги неподкосились. Ондаже недумал, чтоможно так беспокоиться закого-то, кроме отца.
        - Руки прочь отмоего добра! - вопилХью.
        Подскочив кокну, Генри увидел: оннесется поулице, отбиваясь оттроих людей вчерных доспехах корзинами имешками, которые по-прежнему держал вобеих руках.
        Увидев знакомый дом, Хью бросился кнему, засветив самому резвому преследователю корзиной внос. Генри открыл дверь иврезал тем, ктоуже пару минут пытался ее выбить. Теперь путь был свободен, ноХью сосвоим скарбом застрял вдверях, какскриплер между корней, иГенри рывком втащил его внутрь.
        - Нехватай меня! - проревел Хью, бросил вещи напол ираскинул руки встороны.
        Сван срадостным воплем бросился кнему, иони обхватили друг друга, какмедведи вовремя драки.
        - Все, все, мордастый, хватит, тымне всю куртку заслюнявишь. Пора сматываться! - завопил Хью. - Адевку ссобой прихватим, разуж она знает, куда нам идти!
        Генри сжал кулаки, неотводя взгляда отокна. Ещеминута, инадо будет уходить. Люди вчерных доспехах проверяли каждый дом, чтобы никто несмог спрятаться, иединственная целая дверь навсей улице явно их заинтересует.
        Итут он увидел Джетта.
        Сказать, чтотот бежал, былобы преувеличением - онковылял, останавливаясь рядом скаждым домом, будто пытался вспомнить, несюдали ему надо зайти. Люди вчерных доспехах проносились мимо него, словно незамечали, икогда Генри понял почему, насекунду ему стало непосебе. Джетт тоже был вчерных доспехах. Нолицо унего было вполне осмысленное, бледное идосмерти перепуганное.
        Генри втащил его вдверь, иДжетт торопливо стянул кожаные доспехи ибросил вугол. Остальные посмотрели наних довольно растерянно, ноГенри даже нестал спрашивать, онитак понял: отличный план. Жалко, неему это вголову пришло. Улюдей изотряда Освальда явно был приказ тащить наплощадь всех, ктоневдоспехах, такчто Джетт просто снял доспехи ского-то, кого Генри вырубил насвоем пути, испокойно пошел искать нужныйдом.
        Адевушка уже рванулась всоседнюю комнату, иГенри бросился заней, соблегчением прислушиваясь ктому, какунего заспиной Хью ворчал, Сван смеялся, аДжетт, ругаясь, спотыкался окаждый диван. Девушка бегом провела их через несколько темных, уставленных ящиками комнат, потом вниз полестнице, адальше - триповорота, длинный коридор, вверх полестнице иопять вниз - нежилище, амуравейник. Икогда Генри уже начал думать, чтовсе это ловушка, девушка распахнула маленькую, вполовину человеческого роста, дверь ивыскочила втесный проход между двумя домами, аоттуда - нанезнакомую улицу.
        Девушка проворно меняла направление, выбирая самые пустые улицы, иГенри окончательно убедился, чтовэтом люди похожи наживотных, - женщины силой иловкостью уж точно неуступают мужчинам. Куда они бегут, оннеспрашивал: пусть сама решает, оназнает деревню лучше, ион просто мчался заней, находу раскидывая сдороги людей вчерных доспехах. Умелых воинов Освальд расставил наплощади, аздесь явно были те, кого он набрал вдеревнях, - пестрый люд, который исоружием-то обращаться неумеет. Тех, ктодействительно мешал пройти, Генри просто сносил сдороги ударом вчелюсть - наминуту хватит, заэто время какраз успеют пробежать Джетт ибратья.
        Вконце концов они выскочили наокраину деревни ипонеслись через поле счерной, по-весеннему разбухшей землей. Девушка вбежала врощу незнакомых деревьев сбелой корой итонкими обвисшими ветками иостановилась, вытираялоб.
        Волосы унее были сплетены вочто-то похожее натолстую веревку исейчас эта веревка растрепалась, волосы налипли нащеки.
        - Что… вообще… творится? - прохрипел Хью ирухнул наповаленное дерево.
        Сван иДжетт все еще бежали через поле, и, надо сказать, гонку невыигрывал никто: Джетт оступался через каждые несколько шагов, Сван колыхался набегу, кактравяное желе вдоме Тиса, по-прежнему невыпуская изрук две корзины.
        - Быстрее, чтовы тащитесь! - кричал Хью. - Безвас уйдем!
        Аиздеревни спокойной, молчаливой толпой выходили люди Освальда, иГенри шумно выдохнул: теперь их было больше двухсот. Некоторые несли наруках ревущих детенышей.
        Ксчастью, направлялись они невсторону рощи, анасевер, туда, гдеполе тянулось досамого горизонта. Несколько десятков людей вчерных доспехах бродили вокруг деревни, икогда Генри понял, чтоони делают, унего упало сердце.
        Вруках уних были охапки факелов, онизажигали их ибросали вдома.
        Девушка издала сдавленный, потрясенный звук ишагнула вперед, ноГенри ее удержал. Сван иДжетт наконец добрались дорощи и, обернувшись, тоже увидели, чтотворится.
        - Онже сжигает их имущество. Этоже… преступление, - пролепетал Хью, отряхивая Свана отгрязи.
        Тотсмотрел надеревню огромными, широко распахнутыми глазами. Джетт, стех пор каквыбрался сплощади, итак выглядел мрачнее некуда, нотеперь лицо унего вообще как-то помертвело. Онсмотрел нагорящую деревню так, будто ничего хуже вжизни невидел.
        - Онвсем обещал, чтопотом отпустит их домой смонетой, - продолжал Хью. - Акакже теперь…
        Генри вздохнул. Отец всегда говорил ему, чтолюди - лжецы, нопоследнее время ему казалось, чтоон разбирается волжи куда лучшеих.
        - Освальд их обманул, онникогда их неотпустит. Ноим теперь всеравно.
        - Нозачем он сжигает дома? - отчаянным, непохожим насобственный голосом спросилХью.
        - Тисговорил, Освальд делает напиток обещания изстаринных предметов. Дома тоже сойдут.
        Генри сказал это только дляДжетта, некогда было объяснять остальным, очем речь, нодевушка вдруг закивала.
        - Что, тытоже знаешь пронапиток? Откуда? Этого даже Тис довчерашнего дня незнал.
        Девушка неответила, иДжетт устало сказалей:
        - Слушай, красотка, якак-то пропустил момент, когда ты стала нашим другом, но, может, скажешь хоть что-нибудь? Илипоговорить снами ниже твоего королевского достоинства? Тыже ненемая, вконце концов.
        Онамрачно посмотрела нанего, иДжетт нахмурился:
        - Что, немая? Вроде какрыба? Серьезно?
        Ещеодин кивок.
        - Тоесть ты, даже еслибы хотела, несмоглабы рассказать, чтоэто? - пробормотал Генри, вытаскивая уДжетта изкармана листок свосьмеркой.
        Девушка свыражением мрачного, снисходительного терпения взяла унего листок ипоказала всем, только держала она его так, чтовосьмерка теперь нестояла, алежала, идве торчащие изнее черточки смотрели вниз. Какое-то время девушка словно ждала, чтосейчас кто-то крикнет: «О,вот теперь я понял, чтоэто!».
        Никто недвинулся. Девушка закатила глаза, подобрала сземли ветку инаписала наземле одно слово:
        «Бант».
        - Такты иписать умеешь? - пробормотал Джетт.
        Онапосмотрела нанего так, будто предполагала, чтоон-то нетолько писать неумеет, ноиложку держать неспособен.
        - Дая просто имел ввиду, чтодлядевчонки это странно. Думал, вывсе только шить умеете да еду готовить.
        Девушка вытащила изкармана платья пачку табличек, - кажется, этобыло единственное, чтоона успела прихватить ссобой, - ипоказала всем табличку снадписью: «Этостаринный предмет».
        Потом достала кусок угля ибыстро написала наобратной стороне таблички: «Предки перевязывали бантом подарки».
        - Чтоэто заерунда такая, подарки? - проворчал Хью, нопонятно было, чтоон растерян излится скорее попривычке.
        Онстарательно пытался сесть так, чтобы невидеть пожар вдалеке, ноотсветы ложились наземлю даже здесь, ибелая кора деревьев казалась теперь розовой.
        - Авот я знаю, - неожиданно теплым голосом сказал Джетт. - Этокогда тебе дают что-то просто так иничего взамен непросят.
        - Ктотакую глупость сделает?
        - Подсказка должна вести вкакое-то место, - перебил Генри. - Ладно, мыпоняли, этот знак обозначает подарок, ночто это заместо?
        Девушка пожала плечами, будто это очевидно, инаписала: «Домвсех вещей».
        Всепереглянулись, иГенри сразу понял: отаком месте неслышал никто.
        - Знаешь, гдеэто?
        Онакивнула.
        - Далеко отсюда?
        «3часа 25минут пути».
        Тутраздался жаркий треск: вдеревне рухнул дом. Сложился внутрь. Всевздрогнули, какотудара.
        - Почему никто небежит? - тихо спросил Сван.
        - Некому бежать. Освальд всех забрал ссобой. Недумаю, чтонашелся хоть кто-то, ктонепринял его предложение. Акогда дома сгорят, еголюди сгребут пепел, иизэтого пепла он приготовит напиток. Онбудет ходить отдеревни кдеревне, пока несоберет армию иневернет себе трон. Янепонимаю одного: какон узнал, чтоя здесь?
        - Данезнал он! - злым, перепуганным голосом сказал Джетт. - Просто идет повсем деревням подряд.
        - Онсмотрел наменя. Онхотел, чтобы я увидел, какон силен.
        - Азнаешь что, чудище? Меня пугает, какхорошо ты понимаешь этого урода сжелезным ведром наголове, - огрызнулся Хью. - Ночто уж тут непонятного: говорят, рыбак рыбака издалека видит.
        Генри посмотрел наХью - иподэтим взглядом тот втянул голову вплечи.
        - Несмотри наменя так, будто хочешь мне вгорло вцепиться.
        Генри моргнул иотвел взгляд. ОннесОсвальдом, онсам отказался сним идти. Икакой недостаток втом, чтоон хорошо понимает ход его мыслей? Освальд тоже хороший охотник, вотвчем дело.
        - Мыдоговорились, чторазойдемся, когда получим подсказку, - ровным голосом сказал Генри, глядя, какразгорается пламя, перекидывается содного дома надругой. Старая древесина хорошо горит. - Явас незадерживаю.
        - Нунет, чудище, инемечтай. Вместе пойдем. Девчонка-то одна, которая дорогу знает!
        - Эточудище твою шкуру два раза спасло, неблагодарная ты скотина, - проговорил Джетт тихим, нотаким взбешенным голосом, чтовсе обернулись. - Унего имя есть, кстати. Если уж вы занами тащитесь, хоть ведите себя какнормальные люди.
        Ипока Хью, пыхтя отвозмущения, думал, чтонаэто ответить, девушка написала натабличке: «Агата».
        А,ну конечно, улюдей принято называть свои имена.
        - Генри, - нехотя сказал он. - ЭтоДжетт, Сван иХью.
        ТутСван подошел кнему ивдруг обхватил одной рукой. Генри дернулся, ноСван непытался его повалить, только стоял, упираясь лицом вего плечо. Потом отошел.
        - Мыдрузья, да? - жалобно сказал он. - Имы всех-всех спасем.
        Генри моргнул. Всесмотрели нанего, какбудто он должен был что-то сказать, ноон понятия неимелчто.
        - Надо идти, - пробормотал он наконец, глядя надеревню. Черные остовы домов теперь были едва заметны сквозь пламя. - Все, ктохочет, могут идти сомной. Агата, показывай дорогу.
        Чемглубже они заходили врощу белых деревьев, темслабее становился привкус гари ввоздухе. Скоро вокруг пахло только талым снегом ислежавшимися прошлогодними листьями.
        - Эй,чудик. - Джетт подошел кнему и, бледно улыбнувшись, ткнул его локтем вбок. Генри проследил заего движением, новответ неударил. Это, кажется, небыл жест нападения, люди вообще все время хлопали итыкали друг друга, хотя зачем, онпонять немог. - Утебя теперь вроде кактоже отряд,да?
        - Этоплохо? - уточнил Генри.
        - Ну,утебя команда худших неудачников вистории, атак - отлично.
        - Сивард был один. Истал героем.
        - Тыитак станешь героем.
        Генри нахмурился.
        - Счего ты взял? Уменяже… - Онкоротко дернул руками.
        Джетт долго смотрел нанего, открывая изакрывая рот, будто раздумывал, отвечать илинет, инаконец сказал:
        - Даплевать наэто. Знаешь, приятель, тылучший человек извсех, кого я встречал. Ну,после моей мамы, ясное дело. - Онкоротко хлопнул Генри поплечу иотошел. - Эй,толстяк! Чего ты опять ревешь-то? Серьезно, каквтебе столько слез помещается?
        Джетт пошел кСвану, аГенри насекунду остановился. Ончувствовал что-то странное, незнакомое, похожее наторжество отудачной охоты, нотакой силы, будто сейчас разорвет изнутри. Онзашагал дальше изапоздало почувствовал, чтоулыбается.
        Глава9
        Домвсех вещей
        Иногда люди ведут себя непонятно - этоГенри уже давно понял.
        - Тынебось замерзла? - вкоторый раз начал Джетт. - Хочешь мою куртку взять? Нет? Ладно. Будешь пирог, уменя какраз один остался? Тоже нет? Дачто такое!
        Агата ускорила шаг, ноДжетт каким-то удивительным образом опять ее догнал. Этот странный ритуал Генри наблюдал второйчас.
        - Арасскажи, счего тебе вообще пришло вголову держать такую лавку? Странное занятие длядевчонки! Слушай, даладно, немолчи, хоть таблички поднимай! Эй,да неиди ты так быстро! Хочешь, ятебе нагармошке поиграю?
        Увидев гармошку, Агата издала бессвязный радостный вопль, вырвала ее ивзбудораженно начала рассматривать, нопотом будто вспомнила прото, чтоДжетт все еще идет рядом, ихмуро сунула гармошку ему вруку.
        - Можно мне подудеть? - догоняя их, спросил Сван.
        - Яникому неразрешаю слюнявить мою гармошку. Ноты, красотка, играй сколько хочешь! Уф,икакты неустала так мчаться?
        Онанаходу нацарапала что-то натабличке, сунула ее Джетту, ивсе вытянули шеи, чтобы тоже прочесть: «Держись отменя подальше. Подойдешь ближе чем натри шага, ударю. Ясерьезно».
        - Зачем быть такой грубой? - растерялся Джетт. - Яже по-дружески!
        - У,замарашка тебя отшила, - пропел Хью. - Слушай, милочка, если захочешь кавалера побогаче инеуродца, я, такибыть, готов.
        Агата тихо застонала ипошла дальше.
        - Нето чтобы мне была нужна такая замызганная девчонка, ноповерь, рыжий, чтобы посмотреть, какутебя лицо вытянется, яготов. Тывзеркало-то давно насебя смотрел?
        - Азнаешь что? Мненадоело, - сказал Джетт исделал то, что, помнению Генри, стоило сделать уже давно: вцепившись вХью, повалил его наземлю иначал колотить.
        Хьюзавопил идал сдачи, иони покатились погрязной земле. Преимуществ ниукого небыло: драться неумели оба. Джетт был слабее, нозато наконец разозлился по-настоящему.
        Генри прислонился кдереву, ожидая, пока они закончат. Сван, ксчастью, лезть нестал: следил издалека ииногда дергался вперед, будто хотел поучаствовать, нонерешался. Агата, издав гортанный протестующий звук, подскочила кГенри, нацарапала что-то натабличке исунула ему поднос: «Разнимиих».
        - Зачем? - непонял Генри. - Улюбых зверей драка - честный способ выяснить, ктосильнее. Онидлятебя дерутся. Тыже выберешь того, ктопобедит,так?
        Агата уставилась нанего таким взглядом, чтоон насекунду растерялся.
        - Что, улюдей разве нетак?
        Онапомотала головой, будто ушам своим немогла поверить. Потом насекунду прижала колбу руку иопять начала писать натабличке: «Тебе можно быть странным. Нозачем ты набрал этих идиотов?»
        Генри пожал плечами. Драка, кажется, грозила затянуться, ион совздохом подошел, схватил обоих зашкирку ипоставил наноги.
        - Потом закончите, намидти пора.
        …Вследующую пару часов Генри узнал важную вещь: когда ты один, молчание - этоестественно, нотишина вбольшой компании тутже становится тягостной. ХьюиДжетт бросали друг надруга такие взгляды, чтоГенри все ждал, когда они сцепятся снова, нонет, пока держались. Агата шла отних так далеко, кактолько возможно. Сван просто брел, устало глядя вземлю.
        Икогда Генри уже думал, чтоэто все никогда некончится, Агата остановилась.
        - Пришли, чтоли? Датутже ничего нет! - проворчалХью.
        Вгустом лесу это было несразу заметно, нослева кусты сплетались втакую плотную стену, чтодаже палец между ветками непросунешь. Наэту стену Агата ипоказывала.
        Тутнесколько веток зашевелились, ивпрорехе между ними показалась голова скриплера. Оноглядел всех поочереди, задумчиво моргая, потом втянул голову обратно, ищель между ветками тутже стянулась, будто ее инебыло.
        Агата растерянно глянула наГенри изастрочила потабличке: «Думала, онитебя пустят».
        - Эточто, домскриплеров? - догадался Генри.
        - Стойте, японял, - медленно произнес Джетт. - Домвсех вещей - этоже… Нуконечно. Яслышал, скриплеры тащат все, чтонайдут, водно место. Этооно иесть?
        Агата кивнула, иДжетт присвистнул:
        - Даэтоже самое охраняемое хранилище вкоролевстве! Туда пролезть невозможно, этолюбой во… тоесть любой человек знает.
        - Тытам бывала? - спросил Генри.
        Агата покачала головой инаписала: «Приносила им старинные вещи иоставляла здесь. Ониникого непускают».
        - Тычто, безвсякой платы отдавала им вещи? Вотведь дура, - покачал головойХью.
        Генри попытался влезть настену, нота будто отталкивала его руки - стоило зацепиться заудобную выемку, пальцы тутже соскальзывали. Стена была невыше человеческого роста, нозалезть нанее было невозможно. Хьюподошел исчувством пнул стену. Татутже пнула его вответ толстой веткой.
        - О,глядите. Похоже надверь, - сказал Джетт.
        Иправда, среди ветвей оказалось что-то вроде двери сзамочной скважиной иручкой. Генри безбольшой надежды подергал - ручка ущипнула его запалец иисчезла. Заглянув взамочную скважину Генри увидел глаз. Тотпару раз моргнул ипропал.
        - Онизанами наблюдают. Давайте спросим уних, чтонам сделать, чтобы попасть внутрь.
        Хьюфыркнул иуселся насвой мешок.
        - Сума сошел? Онитолько всказках говорящие. Атак - вороватые тупые деревяшки.
        - Нетакие уж итупые, - покачал головой Генри. - Ониоткуда-то знали, чтопридет Освальд, ивынесли издеревни все, чтомогли.
        Всепереглянулись: обэтом явно никто неподумал.
        - Джетт, тынапостоялом дворе говорил, чтоутебя есть волшебный ключ отвсех дверей. Ну,гвоздь ипроволока, тыими открыл комнату бра… - Джетт отчаянно замахал руками, иГенри недоговорил. Иправда, врядли братьям стоило знать, чтоон ночевал подих кроватью. - Может, попробуешь иэту дверь открыть?
        Сверху раздалось такое многоголосое скрипучее хихиканье, чтовсе подскочили. Надстеной длинным, ровным рядом торчали головы скриплеров, ихтемные глаза поблескивали отлюбопытства.
        - Ану открывайте, деревяшки! - крикнул Хью. - Выобязаны, насподсказка привела!
        - Нет, надо вежливо, - сказал Сван. - Откройте, пожалуйста!
        Хихиканье стало громче.
        - Еслибы эту стену можно было преодолеть, отсюда давно все растащилибы, - вдруг сказал один скриплер. - Избраннику Барса надо быть посмекалистее.
        - Онговорящий! Мама! - хором заверещали братья.
        - Сюда может пригласить только тот, ктоуже внутри. Априглашение надо заслужить, - прибавил скриплер.
        Потом все деревянные головы нырнули вниз, раздался топот - ивсе стихло.
        - Другими словами, надо сделать что-то такое, чтобы они пустили нас сами. - Генри обвел всех взглядом: братья жались друг кдругу, уДжетта глаза были размером старелку, итолько Агата спокойно кивнула. - Чембы их задобрить?
        «Старинные предметы», - написала Агата, иГенри кивнул.
        - Хью, утебя изкорзины торчит ящик стайлисами Худого Пальтишки. Думаю, онидостаточно старые.
        - Аты откуда знаешь, чтовящике? - подозрительно нахмурился Хью. Джетт сделал вид, чтовнимательно разглядывает стену. - Инеподумаем ничего отдавать, этонаше имущество!
        - Джетт, Тис подарил тебе тайлис ночного стража. Давай его сюда.
        - Какой тайлис? - притворно удивился Джетт. - Незнаю, очемты.
        - Онутебя влевом кармане.
        Джетт покопался вкармане, потом вывернул его - тамбыло пусто.
        - Если неотдадите хоть что-то сами, яотниму, - сдержанно сказал Генри.
        - Этонезаконно! Избранные так непоступают!
        - Вотименно! - закивал Джетт, впервые напамяти Генри хоть вчем-то соглашаясь сХью.
        Генри вздохнул:
        - Ладно. Вдруг напредметы они инеклюнут, уних итак всякого добра полно. Чтоеще может им понравиться?
        - Ну… чай, - неуверенно протянул Джетт. - Всказках они всегда держали чайные. Путники там отдыхали ирассказывали скриплерам всякие истории.
        Генри задумался. Оннадеялся, чтовсе остальные - тоже, ноони смотрели нанего так, будто думать здесь должен толькоон.
        - Королева льда говорила, чтостех пор, каклюди потеряли Сердце, ониразучились создавать музыку, - наконец сказал он. - Может, онииистории разучились сочинять?
        - Нуда, само собой, - пожал плечами Джетт. - Всесказки еще допотери Сердца придуманы. Говорят, предков этому даже вдетстве учили - выдумывать то, чего небывает, апотом проэто говорить красивыми словами инаразные голоса. Унас так невыйдет.
        - Ая иногда представляю всвоей голове сказки, - робко вставил Сван. - Только встихах. Ибудто их люди показывают, ноприэтом наряжены, какволшебные герои.
        Генри сделал вдох:
        - Джетт, помнишь, когда ты считал, чтонаплощади все было розыгрышем, аОсвальд иТис ненастоящие, апросто, ну, каксказать…
        - Изображают сказочных героев, - договорил Джетт, илицо унего просветлело. - Слушайте, выоба просто гении. Знаешь, толстяк, уменя эта мысль тоже который год вголове вертится: что, если собрать людей, которые будут рассказывать истории влицах?
        - Нуидурацкая идея, - поморщился Хью. - Вжизни отаком неслышал.
        - Вотпоэтому иможет сработать! Хорошее представление - вотчто взбудоражит кого угодно, будь он хоть пнем сглазами! Только нужна история.
        - ПроСердце волшебства! - выпалил Сван.
        - Тысовсем свихнулся? - хмыкнул Хью. - Тамнебыло ниженщин, нихромых, нитолстяков. Ивообще, этуисторию они итак знают.
        - Амы ее слегка поменяем. Так, Генри, тыбудешь Сивардом.
        - Вотуж дудки, Сивардом буду я! - заявил Хью. - Ты,чудище, будешь разрушителем, ая буду тебя побеждать.
        - Ладно, - пожал плечами Генри. Емубыло всеравно, толькобы поскорее попасть застену.
        - Так, ктонам еще нужен… - Джетт побарабанил пальцами погубам. - Ты,толстяк, будешь Освальдом.
        - Счего это я? - обиделся Сван.
        - Потому что я буду рассказчиком, сэтим никто извас несправится. Адевчонка вообще неучаствует: втой сказке женщин небыло, этогероическая легенда оподвигах, анекакая-то дурацкая любовная песенка.
        Агата возмущенно нахмурилась исложила руки нагруди. Видунее был такойже сердитый, какраньше, ноГенри чувствовал - онапытается скрыть любопытство.
        - Ачто говорить-то надо? - пробурчалХью.
        - Все, чтохотите. Просто представьте, чтовы иесть эти герои, ясно? Будем… ну, сочинять находу. Придется научиться, если нехотим застрять тут доночи.
        - Можно я заОсвальда буду встихах говорить? - снадеждой спросил Сван.
        - Нунет, - покачал головой Джетт. - Представление встихах - этоуж нивкакие ворота нелезет!
        - Ладно, - вздохнул Сван. - Аможно мне хотябы ведро наголову надеть?
        - Только неговори, чтосреди вашего скарба есть еще иведро.
        - Конечно, есть, - сказал Сван, покопался всамом большом мешке, достал ведро инацепил себе наголову.
        - Господа скриплеры! Только сегодня итолько длявас - увлекательное зрелище, новейшая инепредсказуемая история! - торжественно начал Джетт иприслушался. Застеной было тихо, ион заговорил громче: - Итак, жилда был великий иужасный разрушитель, наводивший страх итрепет навсех вокруг! Онжил влесу, незная человеческого языка, - ведь вокруг бродили только дикие звери. Обычно он сутра довечера охотился. Покажи, какты охотился, - шепнул он Генри.
        - Нотут нет зверей.
        - Аты представь, чтоесть.
        Генри моргнул. Онпонятия неимел, чего отнего хотят икакможно охотиться нато, чегонет.
        Джетт прокашлялся:
        - Ночаще всего он просто сидел иподражал голосам животных!
        Этобыло проще, иГенри, чувствуя себя ужасно глупо, заухал, каксова.
        - Да-да, отлично. Такон ижил усебя влесу, предаваясь этому незамысловатому развлечению, пока однажды…
        - Авсвоем замке жил храбрый Сивард! - Хьювыпятил грудь. - Онбыл умен, красив, ростом выше всех, ауж какой храбрый - вообще неописать! Ион пошел впоход, чтобы спрятать Сердце.
        - Слушай, тыкак-то несначала начинаешь, - повернулся кнему Джетт. - Агде Освальд?
        - ЯОсвальд! - радостно поднял руку Сван ипошел всторону Хью, ноударился ведром опервоеже дерево исел. - ЯОсвальд, явас зарублю мечом, нонеотдам я Сердце нипочем.
        - Сван…
        - Ой,простите. Больше небуду. - Сван встал, держась заветки, иведро унего наголове закачалось. - Вобщем, Сивард, тылучше беги, пока я тебя неубил. Акстати, гдеунас Сердце волшебства?
        - Мыего еще ненашли, - сказал Генри, решив, чтосову больше можно неизображать.
        - Авот, мнеяблоко дали, - сказал Сван, доставая его изкармана. - Пойдет?
        Онподнял руку сяблоком изавыл. Голос, отражаясь отжелезных стенок ведра, звучал так похоже наголос Освальда, чтоГенри вздрогнул.
        - Яникому неотдам Сердце! Ономое! Буду загадывать желания, пока оно неослабеет инепогаснет!
        ТутХью подошел ипнул его вколенку. Сван завопил исхватился заногу, выронив яблоко.
        - Неуверен, чтовсе было именно так, - сказал Генри.
        - Теперь оно мое! - гаркнул Хью. - Ия его спрячу. Вонподтем деревом.
        Онуже направился квысокому, раскидистому дереву, когда наего пути возникло неожиданное препятствие. Агата подошла и, гордо выпрямив спину, села напень.
        - Ану уйди сдороги, замарашка, ипропусти героя! - приказалХью.
        - Нет! Этокрасавица, онажила какраз попути, - завороженно глядя нанее, сказал Сван. - Онанискем неразговаривала, потому что злая ведьма рассердилась нанее иналожила заклятие, чтоона будет немой, пока не… не… незнаю. Лицо Агаты сейчас казалось почти детским. Онасмотрела наСвана так, будто он вдруг сказал что-то невероятно умное. Потом она отвела взгляд, развязала свою веревку изволос иторопливо начала их расчесывать неизвестно откуда взявшимся гребнем.
        - Апоскольку красавица немогла говорить, унее была старая няня, которая говорила занее! - взбудораженно крикнул Джетт, вытянул изкорзины Хью одеяло, накинул наголову изаговорил старческим, дребезжащим голосом: - Ижили они втомже лесу, чтоиразрушитель! Поэтому няня невыпускала красавицу иззамка.
        - Какого замка? - спросил Генри. - Онасидит напне.
        - Аты представь, чтотут есть замок! - зашамкала сгорбленная фигура водеяле, пытаясь устроиться напне рядом сАгатой. - Таквот, красавица была та еще гордячка! Онамечтала сама побеждать врагов инеждать, когда ее спасет какой-нибудь рыцарь!
        ТутАгата пихнула Джетта локтем вбок так, чтоон свалился наземлю, ноговорить неперестал:
        - Характер украсавицы был ужасный, иона все время била свою бедную, старую няню!
        - Слушайте, этовообще-то история проСиварда иразрушителя, - возмутился Хью. - Мнеуже можно Сердце прятать?
        - Няня решила проучить гордую девчонку иотдать ее разрушителю, - сладким голосом договорила поддельная няня. - Тот, какизвестно, елзлых девчонок назавтрак, обед иужин. Аты, Хью, всмысле Сивард, решил ее спасти.
        - Своим верным мечом, - уточнил Хью, подбирая сземли палку.
        Джетт схватил Агату подруку и, согнувшись ишаркая ногами, повел ее ктому месту, где, прислонившись кдереву, стоял Генри. Агата хмурилась, ношла.
        - Няня отвела ее ночью влес иоставила, трясущуюся, какосиновый лист. Ночь была бурная, вылветер, шатались деревья! Сван, забудь пока проОсвальда, теперь будешь силами природы.
        Сван сготовностью зашумел изашуршал.
        - Ивот когда красавица уже готова была умереть отстраха, онавстретила влесу прекрасного юношу еще незная, ктоэто такой, иполюбила его всем сердцем, - продолжал Джетт.
        Агата подошла кГенри. Онаприжимала руки кгруди ивыглядела так, будто перепугана досмерти ивтоже время чему-то рада.
        - «Ктоты?» - хотела она спросить, нонемогла. Разрушитель тоже был неразговорчивый, онведь незнал нислова начеловеческом языке, - сказал Джетт из-под одеяла хриплым, жутковатым голосом. - Абуря бушевала все сильнее, будто сама природа чувствовала, какую ошибку совершает красавица.
        Агата смотрела наГенри каким-то особенным, незнакомым взглядом, апотом протянула руку икоснулась его куртки. Втуже секунду глаза унее закатились, онапопыталась вдохнуть, нонесмогла ирухнула наземлю какподкошенная. Сван перестал выть, изображая бурю, иприжал руку корту. Генри похолодел:
        - Такнеможет быть, через одежду это недействует.Я…
        Онопустился наколени, несводя глаз сАгаты, хотел проверить, естьли пульс, нотак инерешился прикоснуться кней. Оналежала наспине, бледная инеподвижная, какбудто…
        - Отстраха он даже заговорил начеловеческом языке, - вставил Джетт. - Итут его настиг Сивард.
        - Ахты тварь! - крикнул Хью, размахивая палкой. - Тыубил красавицу излеса, ая убью тебя!
        Хьюзамахнулся. Генри, даже неуспев подумать, чтоделает, схватился запалку, дернул ее насебя, выворачивая, иХью, завопив, упал наземлю.
        - Непоправилам! Онже должен сразу помереть!
        Хьюотполз подальше, швырнул вГенри мешком и, конечно, непопал. ТутАгата приоткрыла один глаз, поглядела наГенри, быстро мигнула, ион отоблегчения чуть несел, едва успев уклониться отлетящей внего палки.
        - Битва двух силачей шла непредсказуемо, - встрял Джетт. - Аняня тем временем враскаянии бегала полесу - онауже пожалела, чтооставила свою девочку ночью вчаще, - итут наткнулась наее бездыханное тело!
        Хьюначал бросаться камнями, прячась задеревьями, Генри уворачивался, размышляя, стоитли кинуть чем-нибудь вответ, Сван продолжал выть, какветер, аДжетт бросился кАгате иначал трясти ее заплечи.
        - Проснись, моявишенка! Накого ты покинула свою старушку!
        - Ахты мерзкая, хромая карга! - завопил Хью, разом забыв проГенри.
        Онбросился наДжетта, нотот был готов: когда Хью добежал донего, боднул его головой вживот стакой силой, чтоХью охнул изавалился назад.
        - Сивард пал, емунадоело, - прохрипел он изакрыл глаза.
        - Исход битвы няни иСиварда оказался неожиданным! - сообщил Джетт. - Ностарушка испытывала такие муки раскаяния оттого, чтопогубила свою девочку, чтоее бедное сердце остановилось.
        Исэтими словами он рухнул рядом сАгатой изастыл. Стало очень тихо. Генри замер: всетрое лежали так неподвижно, чтонасекунду он подумал, будто они иправда недышат. Апотом раздался голос Свана:
        - Нозло всказке победить неможет! Поэтому вмешались силы природы, инаразрушителя упало дерево.
        Вследующую секунду Сван соспины навалился наГенри. Драться он неумел, новеса внем было много, иГенри отвсего этого так растерялся, чтоповалился наземлю, успев только выставить перед собой руки. Онзавозился, пытаясь освободиться, ноздоровенный Сван мирно лежал, придавив его сверху.
        - Дереву пришлось повозиться, новконце концов разрушитель сдался! - довольным голосом сказал Сван. - Адерево спело песню деревьев, ивот какие вней были слова: «Отдохни, вставать ненадо! Надо лечь итак лежать! Если дерево упало, отнего уж несбежать!»
        Генри понял: онперестал дергаться изамер.
        - Адерево тоже погибло, потому что упало, - грустно сказал Сван.
        - Нопоследним рывком оно спрятало Сердце, потому что все остальные пронего забыли, - громким шепотом напомнил Джетт, неоткрывая глаз.
        - А,да! - Сван слез сГенри, подобрал яблоко, которое выпало уХью из-за пазухи, бегом отнес его подраскидистое дерево, положил среди корней ирухнул наземлю.
        Отовсюду раздался деревянный стук, и, подняв голову, Генри увидел, чтонастене длинной цепочкой сидят скриплеры.
        - Дерево всех победило! - проскрипел один.
        Остальные захихикали, хлопая руками-ветками судвоенной силой.
        ТутДжетт весело завопил: Агата врезала ему локтем, села иначала опять переплетать волосы. Генри оглядел остальных: Сван сиял, идаже навечно недовольном лице Хью проступило что-то похожее нарадость.
        Адверь тем временем распахнулась. Заней стояла толпа скриплеров, онипокачивались наместе, едва неподпрыгивая.
        - Мытакого никогда невидели! - взбудораженно проскрипел один. - Хорошая история, только грустная! Адерево победило ивсех спасло! Заходите, заходите!
        Деревья застеной были другие: стемной, старой корой, безлистьев, новсе усыпанные бледно-розовыми цветами. Заними виднелся просторный, весь покрытый резьбой дом, идаже отсюда Генри заметил, чтонадего дверью нарисован тот самый бант изподсказки. Подбантом шла витая надпись: «Невозможно дарить слишком много».
        - Домвсех вещей. Сума сойти, - пробормотал Джетт.
        Остальные просто замерли, разинуврты.
        - Редкие люди побывали здесь, новы подарили нам то, чего мы так долго невидели: прекрасное развлечение!
        Генри никак немог понять: один итотже скриплер говорит иливсе время разные - ониперестраивались, менялись местами.
        - Такие истории были способны создавать только люди сдарами, итеперь мы точно знаем: Барс незря вас всех выбрал.
        - Ну,строго говоря, онвыбрал ненас, аего. - Джетт кивнул наГенри.
        Носкриплеры дружно покачали головами.
        - Нетолько его. Выже недумаете, чтоБарс случайно позволил вам его увидеть. - Скриплер кивнул братьям. - Илислучайно вывел Генри надорогу, когда ты там проходил, - кивок всторону Джетта. - Илипривел вас наулицу, гдебыла твоя лавка, Агата.
        Онапоклонилась, глядя наскриплера, иГенри впервые увидел наее лице бледное подобие улыбки.
        - Иоткуда вы все знаете? - беззлобно проворчалХью.
        - Мы - самые древние среди волшебных существ изнаем многое изтого, чтоневедомо никому другому. Имы рады, чтовы пришли, - продолжал скриплер, тотже самый или, возможно, ужедругой. - Первые два испытания нужны были длятого, чтобы проверить, начто ты способен, Генри, иты показал себя достойно. Носейчас нам требуется твоя помощь. Ивот каким будет испытание: выдолжны победить въедливого пилильщика, который поселился унас вдоме.
        Хьюфыркнул:
        - Дауж это проще некуда! Пилильщики - этоже такие мелкие вредители, которые изпыли собираются ивещи портят. Унас дома папа их вечно гонял. Ониже тупорылые, ихиволшебными существами-то несчитают.
        - Улюдей нетак уж много вещей, поэтому пилильщики мелкие. Ноунас… - Скриплер покачал ветками наголове. - Допотери Сердца мы иногда звали сюда людей, иони помогали нам избавиться отпилильщиков, азаодно игостили недолго. Нопотом люди стали жадными, ивэтот дом им хода больше нет. Последнего пилильщика убил Сивард.
        - Онсюда приходил? - неповерил Генри.
        - Конечно. Хороший был мальчик, жаль, чтоумер так рано. После него лет двести нам удавалось избавляться отпилильщиков, пока они были маленькие. Ноэтот таился поукромным углам ивырос. Мыдаже подойти кнему неможем: онлюбит все деревянное, инесколько наших собратьев уже погибли, сражаясь сним.
        - Подождите. - Генри затряс головой. - Ончто, собирается изпыли истановится живым? Чтолед иогонь могут быть живыми, японял. Нопыль…
        Скриплер развел руками-ветками.
        - Всеживое унас вкоролевстве - лед, пыль, огонь, поэтому надо ковсему относиться внимательно. Этазлобная тварь притягивает каждую пылинку свещей, чтомы приносим, сколькобы мы их нимыли. Астех пор каквернулся Барс, онвообще рассвирепел: чувствует, чтоскоро заним придут.
        - Аследующая подсказка где-то вдоме? - уточнил Генри.
        - Нет. Подсказку дам я. Если поможете. Можете использовать какоружие любые вещи вдоме. Авот свои лучше оставьте здесь, будут только мешать. - Онкивнул накорзины имешки братьев.
        - Э,нет, выже их утащите!
        - Выуже там, куда мы, каквы выражаетесь, всетащим, - весело ответил скриплер. - Дальше некуда.
        - Азачем вы вообще берете вещи? - полюбопытствовал Генри.
        - Всякому знанию свое время. Поторопитесь сразиться, пока несело солнце, втемноте сним вообще сладунет.
        Ивсе скриплеры, разом развернувшись, повели их кдому. Генри посмотрел напепельно-серое небо - дозаката оставалось нетак уж много времени.
        Скриплеры, встав друг надруга, потянули ручку огромной двери.
        - Мыею непользуемся, этотолько длялюдей, вотиприсохла, - пыхтя, пояснил один.
        Дверь наконец распахнулась, искриплеры кувырком скатились скрыльца. Генри вошел первым, остальные нерешительно потянулись заним.
        - Осторожнее, онвсегда чувствует, когда его приходят уничтожать, - раздалось им вслед. - Душит пылью, апотом может иначасти распилить. Нодляначала пытается руки откусить.
        Ипосле этих слов дверь захлопнулась. Генри услышал, какснаружи задвинули засов.
        - Просто отлично, - пробормотал он, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь втемноте.
        Спутники молча жались кнему, иГенри зашагал туда, откуда пробивался слабый, бледный свет.
        Онтолкнул дверь всоседнюю комнату - ивсе замерли. Перед ними был огромный зал сосводчатыми потолками, смаленькими лесенками, ведущими вверх ивниз. Окна были забраны тонким стеклом, через которое напол лился мягкий, дымчатый свет неуклонно катящегося квечеру весеннегодня.
        Вдоль стен тянулись полки, заставленные вещами, нополок явно нехватало - вещи лежали инашироченных подоконниках, инаполу. Тутбыли сотни, тысячи предметов, которых Генри никогда невидел, иостальные, судя полицам, - тоже.
        Постепенно Генри понял, чтовещи непросто валяются где попало. Онибыли рассортированы, нокаким-то непонятным способом. Повсюду висели деревянные таблички снадписями: «Круглое», «Опасное», «Дляпосланников», «Длядетей ссевера 2 -4».
        - Аэто что? - спросил Сван, ткнув палку спучком железных спиц, накоторые была натянута шуршащая ткань.
        «Зонтик», - написала Агата, глядя вокруг так, будто унее что-то болело.
        - Ондлячего? - прошептал Сван ипогладил ткань.
        Агата неответила. Онаподошла кодной изполок ивзяла снее чашку изтонкого белого материала - такиеже были вдоме Тиса. Потом поставила ее наместо ипошла вдоль полок, касаясь рукой лежащих там предметов: книг, искусственных цветов, глиняных фигурок, посуды. Дошла дополки, накоторой громоздилась груда старой бумаги, иостановилась.
        Когда Генри подошел, онаперебирала листы сразноцветными рисунками. Наних были невиданные животные исущества, нарисованные яркими красками. Надполкой была надпись: «Защитные рисунки».
        - Апочему защитные?
        «Встретишь ночью существо - защитит его портрет, сделанный ребенком», - написала Агата наодной изсвоих табличек.
        - Таквот почему ночной страж нестал нападать. Джетт сказал, чтовыцарапал его изображение нагармошке, когда был маленьким. Ноэто все… этоже недети рисовали? Неможет быть. Слишком хорошо сделано.
        Агата странно взглянула наодин рисунок впачке иповернула его кГенри. Онизображал женщину срыбьим хвостом, аподней круглыми буквами было написано: «Агата Джонсон, 7лет». Ипрежде чем Генри успел хоть что-нибудь сказать, Агата пошла дальше.
        Генри хотел было пойти заней, новдруг увидел вкуче вещей наполу зверя изтряпок ивытащил его, взяв залапу. Человек, кажется, пытался сшить медведя, ноникогда невидел настоящего. Этот медведь неказался огромным, злобным ихитрым, какими они ибывают насамом деле. Унего даже когтей небыло, ачетыре длинные лапы, набитые тряпками, безобидно торчали встороны. Генри сжал его сильнее, что-то неуловимое прошло покраю его памяти, всколыхнулось иисчезло безследа. Осталось только смутное чувство, чтоон уже видел такого медведя раньше, нонемог вспомнить, гдеикогда.
        Услышав звон, онвскинул голову ибросил медведя вкучу других тряпичных животных. Оказалось, этоСван случайно уронил сполки чашку. Генри подошел кнему. Сван трясся итер глаза, глядя наосколки, иГенри, вспомнив жест Джетта, нерешительно похлопал его поплечу.
        - Поверить немогу, чтоупредков было столько всего, - сказал Джетт, подходя кним. - Какони небоялись разбить илииспортить все эти шикарные штуки?
        - Онивсегда могли сделать новые, - негромко сказал Генри. Дотого какувидеть все эти вещи, ондаже непонимал, зачем людям дары ипочему все так отчаянно хотят их вернуть. - Сван, хватит плакать. Скоро кто-нибудь сможет кучу таких чашек вылепить.
        - Янепонимаю, почему такая красивая вещица лежит наполке «Козы икоровы», - буркнулХью.
        Вруке он держал ремешок, ккоторому был привязан шарик изтонкого железа. Прикаждом движении внутри шарика что-то дребезжало.
        Генри еще раз стоской оглядел полки: большие картины, разноцветная одежда, стеклянные флаконы, - апотом заметил вуглу тень. Онаскользнула постене иисчезла.
        - Онздесь, - напряженно проговорил Генри.
        - Ябы наего месте тоже отсюда невылезал, - рассеянно бросил Джетт.
        - Такизнал, чтокто-то это делал еще доменя, - тихо сказал Сван. Онуже забыл прочашку илистал книгу «Сиятельные строки осени». - Выпослушайте: «Амура пожелав воспеть, ястих расставил, словно сеть, аон вскричал: «Онет, клянусь, кпоэту всеть непопадусь!» Я незнаю, ктотакой этот амур, зверь какой-то, наверное, ноэтоже… прекрасно. Ая бездарность, я… я только сейчас понял. Мывсе бездарности.
        Генри насекунду перестал высматривать вуглах тень, авкучах вещей - оружие ивзглянул наСвана. Утого налице было такое серьезное, потрясенное выражение, чтоон впервые выглядел насвой возраст, аненадесять лет младше.
        Агата погладила Свана поплечу, аДжетт проворчал:
        - Ятоже бездарность. Меня, значит, ненадо утешить? Нодаже если Сердце вернется, боюсь, смоим везением мне достанется дар вроде умения лучше всех чистить сапо…
        Серое существо прыгнуло сневероятной скоростью, повалив Джетта напол. Агата схватила сполки горшок изтолстого стекла итреснула пилильщика поспине, тотзащелкал зубами стакой слепой яростью, чтоГенри едва успел дернуть Джетта себе заспину. Ввоздухе запахло пылью, апилильщик развернулся кнему.
        Оноказался ростом почти счеловека - несуразное, отталкивающее чудище, слепленное изпыли, - безглаз, скруглым ртом, полным острых зубов, вместо передних лап пилы изнамертво слежавшейся пыли.
        Огненные иледяные твари были похожи нанастоящих зверей, ноэтот был просто сгустком бессмысленной злобы. Прежде чем он успел прыгнуть снова, Генри метнул внего нож. Любому зверю он заделбы шейную артерию, носквозь этого нож просто пролетел иупал напол. Существо молниеносно развернулось кножу иначало грызть его зубами, пилить лапами. Железо неподдавалось, ипилильщик злобно бросился наСвана. Тотзажмурился, нопилильщик его нетронул; онсхватил зубами книгу «Сиятельные строки осени» имгновенно перемолол ее накуски. Сван вскрикнул иначал хватать сполок вещи ишвырять впилильщика стакой яростью, чтотот заметался, пару раз стукнул зубами искрылся.
        Генри вытер лоб. Онмного накого охотился, ноникогда еще нечувствовал такого отвращения.
        - Удар вазой - этобыло неплохо, - слабым голосом сказал Джетт. - Яуж думал, тыменя вместе сэтим симпатягой хочешь прихлопнуть.
        Агата закатила глаза ибережно поставила вазу наместо.
        - Язакнижку его убью, - сообщил бледный, взмокший Сван. - Только уменя отстраха живот болит.
        - Бояться нам некогда, - твердо сказал Генри. - Надо подумать, чтоделать. Кидать внего вещи - непоможет. Оторужия тоже проку нет. Как-то ведь таких, какон, победили иСивард, ите, ктоприходил донего.
        - Если предки изнали способ, намнерассказали. - Джетт начал трясущимися руками отряхиваться отпыли. - Аможет, укого-то изних просто был дар уборки иборьбы созлобной пылью.
        - Вотчто. Надо устроить ловушку, - предложил Генри. - Ловушка - этокогда ты даешь существу то, чтооно хочет, нокладешь туда, гдеоно попадется ибудет обездвижено. Этоможно устроить. Ночто сним делать потом?
        - Ну,унасже есть оружие, которое может убить что угодно, - странным голосом сказал Джетт, подходя кГенри иглядя наего руки.
        Впоследние дни Генри так старался недумать обэтом, чтосейчас самое простое решение ему даже вголову непришло. Онсжал руки ипочувствовал такое мучительное желание снять перчатки, чтопересохло ворту. Емувдруг захотелось сказать: «Нет, нестоит этого делать». Только он уже знал, чтодругого выходанет.
        - Мнепридется снять перчатки заранее, чтобы действовать быстро. Ия иногда… повреждаю то, чтовокруг, - неловко сказалон.
        - Ничего. Сколькобы ты нисжег, этатварь уже покромсала больше. Я,кстати, даже невидел ниразу, какты это делаешь, - сказал Джетт таким тоном, будто дар Генри - обычное дело, хотя Генри отлично знал, чтоэто нетак.
        Генри зажмурился - солнце вдруг проглянуло из-за туч, ударило влицо красным закатным лучом. Надо было торопиться, начинало темнеть. Онпринялся перебирать вещи наближайших полках, стараясь ниначто незасматриваться, думать только оделе.
        - Чтоделаешь? - поинтересовался Джетт.
        - Нужны деревянные вещи. Скриплеры сказали, чтоон их любит, такчто, думаю, ихнехранят навиду.
        - Дауж, этовсе равно что сервировать ему обед изтрех блюд. Только зачем ты занимаешься этим сам? - усмехнулся Джетт. - Амы начто?
        Генри дернул плечом. Мысль, чтокто-то может что-то сделать занего, вдруг странно его успокоила.
        Пока все искали деревянные предметы, Генри занялся ловушкой. Выбрал два самых громоздких предмета, какие попались: огромный, навид золотой, стул ичто-то вроде лампы навысокой ноге. Вместо перекладины он положил между ними палку снабалдашником ввиде птичьей головы, тревожно оглядываясь науглы - тотут, тотам раздавался угрожающий шорох. Генри нашел длинную ярко-красную ленту - хуже, чемверевка, носойдет, - закинул наперекладину, привязал кодному концу тяжеленный предмет сполки подназванием «Утюги», анавтором конце сделал петлю иразложил наполу. Намаскировку времени можно было нетратить - пилильщик слепой, какчервь, целится только позвукам.
        - Кладите все, чтонайдете, вцентр петли, только сами ненаступите, - сказал он, иостальные начали бросать туда деревянные миски, гребни, ложки.
        Переломанных стульев взале было полно, авот домелких вещей пилильщик, кажется, ещенедобрался. Генри стянул перчатки иубрал вкарман. Пошевелил пальцами - какже приятно…
        - Держись отнас подальше, ато мне как-то непосебе, - натянуто проговорилХью.
        Сван, кажется, вообще едва понимал, чтопроисходит, онбезостановки шевелил губами, глядя водну точку: повторял строчки изуничтоженной книги.
        - Прячемся вон затой штукой. Явас нетрону, можете небояться, - тихо сказал Генри, указывая набольшой, громоздкий ящик изблестящего черного дерева; онстоял натрех ногах, апосередине шел ряд черных ибелых полосок, похожих назубы.
        - Даже нехочу знать, чтоэто, и, главное, какони протащили это между корней деревьев, - буркнул Хью исел так, чтобы между ним иГенри оказался Сван.
        Агата слюбопытством покосилась наруки Генри, нонапервый взгляд они были обычными, иона отвела взгляд. Свет, льющийся через окна, становился все бледнее.
        Пилильщик вылез изугла ибесшумно заскользил всторону ловушки, может, чувствовал, чтоводном месте скопилось много деревянных вещей. Онподкрался, повел головой, нонеуслышал низвука иначал пилить расписной кусок дерева, который Джетт принес сполки «Гладильные доски».
        Вследующую секунду петля затянулась, инапилильщика упал утюг. Тяжеленный кусок железа пролетел сквозь него, и, судя позлобному свисту, пилильщику это непонравилось. Онзамахал ввоздухе пилами, видимо, решив раскрошить железку накуски, иэто хотябы ненадолго отвлеклоего.
        Генри вскочил накрышку трехногого ящика испрыгнул пилильщику наспину. Тотзавопил, размахивая пилами вовсе стороны, ноГенри успел обеими руками прижать его кземле. Прорехи впыли срастались, Генри никак немог ухватиться запилы, ондаже недумал, чтоони окажутся такими острыми. Солнце давно село, нопилильщику ненужно было зрение, теперь он сливался снаступающей темнотой, онасловно придавала ему сил, ион махал пилами все отчаяннее излее. Генри струдом расслышал, чтоДжетт кричит: «Ложку! Дайему ложку!» Первые пару секунд этот крик казался совершенно бессмысленным, апотом доГенри дошло.
        Если сунуть ложку пилильщику взубы, онотвлечется, пока будет жевать. Воттолько Генри немог этого сделать: еслиб он коснулся ложки, онабы тутже сгорела. Итогда он рванулся влево, увернувшись отпилы, всем телом навалился напилильщика соспины, итот ткнулся мордой вгруду деревянных вещей.
        Генри сразу понял, чтовсе рассчитал верно: пилильщик сжал зубы наобломке стула иначал жевать, будто немог отказаться отвкусной деревяшки, которая попала ему прямо врот. Итут Генри схватил его заоснования пил, иони отвалились. Пилильщик, беспомощно ворочаясь, попытался спрятаться загруду деревяшек, ноГенри бросился нанего снова, прижал слепую, клацающую зубами голову кполу - ипилильщик дернулся, издал высокий, тонкий вопль ирассыпался впепел. Генри отряхнул руки, надел перчатки иобернулся костальным.
        - Да! - завопил Джетт изатряс ввоздухе кулаком.
        Братья засмеялись иначали хлопать друг друга поплечам. Агата сидела стаким видом, словно непонимала - онастрашно испугана илистрашно обрадована.
        Раздался оглушительный многоголосый скрип. Сначала Генри даже непонял, откуда он доносится, апотом сообразил: стены вэтом доме изгладких, плотно сплетенных веток. Теперь они раздвинулись, ивкаждой щели торчало поскриплеру. Онисмотрели наГенри ииздавали невнятные, ноочень довольные звуки. Ветки наих головах, доэтого по-зимнему голые, сейчас были покрыты набухшими зелеными почками. Генри нетвердо поднялся наноги, искриплеры исчезли - щели встенах тутже срослись, - ачерез секунду дверь взал распахнулась.
        - Этобыло мощно! - взбудораженно крикнул Джетт ипотащил Генри кдвери. Остальные потянулись следом. - Пошли отсюда. Сменя старых вещей надолго хватит.
        Миновав коридор между залом ивходной дверью, онивышли накрыльцо - ивних тутже что-то полетело. Генри рванулся назад, нопотом понял, чтоопасности нет, - скриплеры, столпившиеся водворе, зачем-то бросали вних розовыми, сорванными сдеревьев цветами.
        Скриплеров было столько, чтоГенри незнал, куда шагнуть, чтобы накого-нибудь ненаступить, иостановился накрыльце.
        - Благодарю вас, Генри иего друзья! - важно сказал один изскриплеров.
        ИГенри наконец решился задать вопрос:
        - Вывсе поочереди говорите иливсе время один итотже?
        - Говорил свами только я. Ноя понимаю: первое время нас трудно различить. - Скриплер протянул руку всторону, другие засуетились, передавая ему что-то, ион надел наголову зубчатый ободок изжелтой бумаги. - Думаю, такбудет легче. ЯПал, король скриплеров.
        - Остальные неумеют говорить, да? - нерешительно спросилХью.
        - Умеют, просто нелюбят. Носейчас я попрошу их постараться. Итак, всевместе, друзья.
        Палкачнул ввоздухе руками, ивсе скриплеры неразборчивыми голосами протянули:
        - Спасибо!
        - После потери Сердца люди изменились, имой народ отказался сними общаться. - Палкачнул головой, ивсе скриплеры разбежались так проворно, чтоГенри даже понять неуспел, куда они делись. - Ноя верил влюдей ирад, чтонеошибся. Японял, чтопредсказанное скоро сбудется, когда накануне ярмарки встретил Олдуса Прайда.
        - Кудрявого посланника, который мечтает нас посадить? - уточнил Джетт. - Слушайте, аможно еще вопрос? Мнеон прямо покоя недает. КакСивард победил пилильщика?
        - Секрет. Но,думаю, однажды вы его узнаете. - Скрип Пала сделался тоньше, иГенри понял: онпосмеивается. - Икстати, осекретах, Генри. Уменя есть длятебя три подарка. Вотпервый изних.
        Исэтими словами он протянул Генри маленький деревянный ящик. Ондостал его так быстро, чтоГенри даже непонял откуда.
        - Этошкатулка секретов. Перед смертью Сивард спрятал внее кое-что длятебя. Онаустроена так, что, кроме наследника Сиварда, никто несможет ее открыть.
        Генри взял шкатулку. Онабыла изкакой-то невесомой древесины, такая маленькая, чтолегко помещалась вкармане. Генри потянул крышку вверх, ношкатулка неоткрылась.
        - Ха! Такя идумал! - проворчал Хью. - Ну-ка, дайя попробую.
        Онвзял шкатулку исторжествующей улыбкой попытался открыть.
        Ничего.
        Потом попробовали Джетт, Сван иАгата. Шкатулка по-прежнему была наглухо закрыта.
        - Может, присохла? - растерянно спросилХью.
        НоПал только покачал головой. Почки унего наветках росли скаждой минутой, завремя разговора половина уже превратилась взеленые листья.
        - Если она неоткрывается, значит, ещеневремя. Сохрани ее, Генри. Онатебя еще выручит. Атеперь возьми второй подарок. Ониесть подсказка.
        Палдостал - опять словнобы изниоткуда - большой лист старой бумаги. Генри несразу понял, чтоэто, ночетверо унего заспиной застонали отвосторга.
        - Карта! Настоящая старинная карта королевства, ятакую один раз видел упосланников! - выдохнул Джетт.
        ИГенри наконец сообразил - настаром подробном рисунке тонкими черными линиями были изображены поля, горы, реки, написаны названия городов идеревень.
        - Прикоснись кней голой рукой, - велел Пал. - Небойся: онанесгорит.
        Генри стянул перчатку инерешительно тронул край карты.
        Втуже секунду наней загорелись три огонька: первый рядом сизображением башни загадок, второй - посреди леса, обведенного снежинками, атретий - надтщательно прорисованным домом, напоминающим тот, накрыльце которого они сейчас стояли. Потом рядом скаждым изогоньков проступило поодному слову: «Храбрость», «Стойкость» и«Смекалка» - иГенри понял.
        - Огни - этоте испытания, которые мы уже прошли, - пробормотал он, разглядывая карту.
        Больше всего поразило его то, чтовсе три огонька теснились нанебольшой части карты, влевом верхнем углу, аподними тянулось огромное королевство - сотни незнакомых названий имест.
        - Именно так. Аеще они указывают, какое изкачеств вэтих испытаниях проверялось, - сказал Пал. Судя поголосу, онбыл доволен тем, какое впечатление произвел его подарок. - Атеперь посмотри ниже.
        Четвертый огонек - совсем бледный ибезподписи - горел кюго-востоку отДома всех вещей, совсем недалеко, наверное, меньше дня пути. Рисунка там небыло, огонек был просто окружен волнистой линией, будто находился посреди грозовой тучи.
        - Первые три испытания нужно искать, костальным можно просто идти покарте - выитак уже доказали свою способность незаблудиться напути кцели. Шестой огонек укажет место, гдеспрятано Сердце. Седьмое испытание будет втомже самом месте. Авот мой третий подарок. Генри, тызнаешь, чтоэто?
        Вруке уПала была фигурка изсветлого дерева, похожая набашню. Наверхушке унее был зубчатый ободок, вроде того, чтокрасовался сейчас наголове уПала.
        Генри хотел было покачать головой, ноАгата сунула ему поднос табличку, накоторой было написано одно слово: «Ферзь».
        - Агата права, - кивнул Пал. - Ваши предки очень любили эту игру, онаназывается шахматы. Фигурки черного ибелого цвета - непримиримые враги, исамая сильная изних - вотэта. Триста лет все верили, чтооднажды появится наследник Сиварда. - Палловко подбросил фигурку. - Инаследник разрушителя, который станет правой рукой Освальда.
        Палвытащил вторую фигурку, такуюже, ноизчерного дерева. Апотом достал маленькую пилу, похожую налапу пилильщика, разрезал фигурки вдоль, намазал половинку каждой чем-то прозрачным, слепил вместе ипротянул Генри то, чтополучилось.
        Унового ферзя одна половина была черная, другая - белая.
        - Барс мудр, - сказал Пал. - Когда пришло время продолжить игру, Барс выбрал своим воином юношу стемным даром, такнеобходимым Освальду. Теперь этот герой сам может выбрать, закакую сторону играть.
        Палповертел ферзя вруках - фигурка теперь казалась то белой, точерной - иотдал Генри.
        - Яведь уже выбрал, - пробормотал Генри, убирая ферзя вкарман.
        Палгрустно улыбнулся икачнул головой: листья тихо зашумели.
        - Никто неможет просто взять иперестать быть тем, ктоон есть. Ноты всегда можешь выбрать, чтосэтим делать.
        Пару секунд было так тихо, чтоГенри казалось: онслышит, какрастут илопаются все новые иновые почки наголове уПала. Апотом скриплер улыбнулся ираскинул руки встороны.
        - Нуатеперь можно переходить кчаепитию! Пойдемте. Выустали, проголодались, акто напоит чаем лучше, чемскриплеры?
        Исэтими словами он заспешил куда-то вглубину сада.
        Там, куда он их привел, между деревьями был натянут большой кусок полосатой ткани, аподним стоял стол. Скриплеры ловко сновали между кружками ичайниками, разливая чай, выкладывая натарелки еду изачем-то складывая квадраты тонкой вышитой ткани взамысловатые фигуры.
        - Жила когда-то одна девушка, иунее был дар красиво складывать салфетки. Онанас инаучила, - хвастливо сказал Пал. - Смотрите, вотэта ввиде кролика. Похоже,да?
        Генри кивнул, глядя намаленькие разноцветные огни, которые парили вокруг. Когда один пролетел совсем близко, Генри понял: этожуки, внутри которых горит ровный, яркий свет.
        - Разноцветные светляки - умные насекомые, - весело проскрипел Пал. - Раньше они были повсюду, нопосле потери Сердца те, которые выжили, спрятались здесь. Люди их начали ловить дляосвещения домов, какбудто разом забыли, чтоони низачто небудут светить, если нехотят. Давно невидел, чтобы они загорались все разом: сегодня добрый день. Атеперь прошу, садитесь.
        Всезавертели головами: ничего похожего настулья тут небыло. Скриплеры схватили их заодежду, потянули кдеревьям, иГенри понял: вседеревья здесь были раскидистые, судобными развилками. Забравшись водну изних, Генри хотел спросить, какже они будут есть, если стол остался втрех шагах отних, нотут ближайшая ветка потянулась кстолу, взялась зачайник иаккуратно налила чаю. Апотом вручила чашку ему. Спутники Генри тоже сидели с… полными чашками вруках, аветки деловито брали состола тарелки седой ипротягивали всем поочереди.
        - Онинаши родичи, - похлопав дерево покоре, сказал Пал. Генри даже незаметил, когда он успел сесть наветку. - Итоже любят гостей. Возьми шоколадное печенье, ато она уже пять минут ждет.
        Палкивнул наветку, которая держала уГенри подносом тарелку скруглыми темными хлебцами, итот нерешительно взял один. Ветка тутже поставила тарелку обратно настол.
        - Слушай, Генри, - сказал Сван снабитым ртом. Онсидел всоседней развилке, илицо унего было такое серьезное, будто он непеченье жевал, арешал сложную задачу. - Извини, чтомы затобой гонялись. Ну,вХейверхилле. Папа сказал: «Если кто-то родился плохим, надо, чтобы он знал свое место, и…» Ноты вроде такойже, какмы, только вперчатках. - Сван повернулся кДжетту: - Аты прости, чтоя тебя побил. Тогда, напостоялом дворе.
        Хьюпробормотал что-то неразборчивое исделал вид, чтоочень занят выбором печенья, которое протягивала ему ветка. Генри растерянно кивнул ему иСвану. Синее вечернее небо было высоким испокойным, всаду благоухало весной - влажностью, древесными почками, освободившейся землей.
        - Онменя несовсем побил, - объяснил Джетт, повернувшись кАгате. Таболтала ногами, одной рукой поглаживая дерево покоре. - Строго говоря, этобыла честная драка, ия почти выиграл.
        Агата фыркнула ипокачала головой, аДжетт вответ что-то сказал, ночто, Генри уже неслышал.
        Унего зазвенело вушах стакой силой, чтоон едва неупал сдерева. Онзнал это чувство. Опасность.
        Генри насекунду зажмурился, апотом поднял голову, хотел что-то сказать Палу, нотот вдруг замер, ветки нанем встопорщились, ион кубарем скатился сдерева. Вследующее мгновение скриплеры побросали чайники, чашки исалфетки ибросились врассыпную.
        - Чтоэто сними? - пробормоталХью.
        - Бегите. - Генри вдруг понял, чтоголос унего сел, икрикнул громче: - Бегите!
        Онспрыгнул сдерева, ещенепонимая, вчем дело, просто чутье, которое столько лет недавало ему погибнуть, велело бежать ипрятаться. Ноон неуспел.
        Дверь встене, огораживающей владения скриплеров, распахнулась, ивнутрь толпой повалили люди вчерных доспехах.
        Генри заметался, пытаясь решить, каклучше поступить. Ноон думал слишком долго - пятеро людей Освальда уже бросились нанего, ион сразу понял: этонедеревенские жители, аумелые воины избашни. Непрошло итрех секунд, какон лежал наземле лицом вниз, чье-то колено упиралось ему вспину, аеще четверо просто сели ему наноги инаруки - невырвешься.
        Оннеудобно повернул голову, пытаясь вдохнуть сквозь забитый землей нос, иувидел, чтоостальных также бросили наземлю, сбежать успели только скриплеры. Светляки погасли, садтеперь казался безжизненным итемным.
        Вушах так звенело отпаники, чтоГенри несразу понял: кто-то тихонько дергает его заворотник. Онповернул голову вдругую сторону: из-под корней дерева выглядывала голова Пала. Генри даже недумал, чтокто-то может выглядеть таким несчастным.
        - Этоведь неты? - тихо спросил Пал. Генри непонимающе нахмурился, иПал развернул перед ним лист бумаги. - Кто-то извас сунул вот это поддверь всад, ужекогда был внутри, иначебы несработало. Чтоже нам теперь делать?
        Генри прочел - иему показалось, чтосердце унего застыло, будто королева льда сжала его своей холодной рукой.
        Налисте было написано: «Приглашение дляОсвальда иего армии».
        Глава10
        Крах
        Звуки долетали донего, каксквозь толстое одеяло, - треск факелов, которые теперь заливали поляну ярким злым светом, чьи-то всхлипы ибормотание вдалеке. Генри лежал, незамечая тяжести навалившихся нанего людей, иприподнял голову, только когда услышал тяжелые, слишком хорошо знакомые шаги.
        Освальд был одет также, какутром вдеревне. Капюшон чуть колыхался отночного ветра, железная маска отражала огни факелов. Онподошел кстолу, уставленному чашками итарелками, ивдруг одним движением снес их наземлю, ударил носком сапога чашку, онаотлетела иразбилась оствол дерева. Никто изего людей даже невздрогнул. Ихстановилось все больше, онизаполнили весь сад итеперь бродили, незная, чемсебя занять.
        - Всем стоять, - приказал Освальд.
        Воины замерли - каждый втой позе, вкакой был. Дышать вдруг стало легче, иГенри понял: встали ите, ктоприжимал его кземле.
        - Кроме тех, ктодержит пленников, - торопливо исправил себя Освальд, ите сели обратно.
        Генри задве секунды свободы даже непошевелился, онбыл слишком поглощен мыслью: кто-то пустил Освальда всад, кто-то изтех, скем он пришел сюда, скем убежал издеревни, устроил представление, победил пилильщика. Один изних - предатель.
        Обитые железными пластинами сапоги, вдавливая вземлю раскрошенные куски печенья, направились кнему. Освальд негромко приказал что-то, иГенри вздернули наколени. Пятеро воинов надавили ему наплечи инаноги, чтобы несмог встать, хотя он даже непытался.
        Теперь лицо Освальда было прямо напротив него: капюшон, маска ичерная прорезь дляглаз. Какое-то время Освальд стоял наодном колене, разглядывая Генри, потом вытащил унего оба ножа - безошибочными движениями, словно точно знал, гдеони, - ибросил втемноту. Застыл ненадолго, будто ждал возражений, - Генри исам незнал, почему так ясно понимает выражение этого неподвижного, железного лица, - апотом выгреб уГенри изкарманов все, чтотам было: тримонеты, карту, шкатулку секретов ичерно-белую фигурку.
        Деньги Освальд положил обратно вкарман, фигурку икарту повертел вруках, фыркнул иотбросил, авот нашкатулку смотрел долго.
        - Еея, пожалуй, возьму, - задумчиво сказал он иубрал шкатулку вхолщовую сумку, висевшую унего подплащом.
        Генри поразил его спокойный голос: почему-то он уверен был, чтоОсвальд будет насмехаться надтем, какглупо он попался.
        - Знаю, очем ты думаешь, - всетемже мягким, полным терпения голосом сказал Освальд, вупор глядя нанего. - Насмехаться можно надсильным врагом, которого поверг. Анадвами неинтересно. Несколько неудачников решили, чтобудут спасителями королевства. Этонесмешно, этопросто глупо. Тынаив ноповерил, чтоони твои друзья. Ноодин изних - илиодна, небудем недооценивать женщин, - подставил тебя. Яумею давать людям то, чтоим нужно, вобмен нанебольшие услуги. Икстати, обуслугах - мненужна оттебя одна.
        Онвыпрямился - железные пластины, идеально подогнанные друг кдругу, даже нескрипнули, - изапустил руку всвою сумку.
        Когда он вытащил ящик изтемного дерева иоткрыл его, сердце уГенри противно заныло. Внутри лежали семь камней, углубление длявосьмого пустовало.
        - Яведь сказал, чтоследил затобой втот день. Былдаже разочарован, когда ты бросил такую вещь надороге, - сказал Освальд, иголос его снова прозвучал так, будто он ивправду хотел научить Генри себя вести. - Такая драгоценность досталась мне слишком просто.
        - Явсе думал, зачем ты пришел наярмарку? Почему ненашел меня, когда я был один, - глухо уронил Генри, иОсвальд сразу повернулся кнему, внимательно прислушиваясь. - Тыхотел натравить наменя людей. Напугать. Проверить, правдали твари придут защитить меня.
        Освальд медленно кивнул, ипоодному этому движению Генри понял: Освальд доволен тем, чтодонего дошло.
        - Такибыло. Носилу первого камня ты бездарно потратил: уничтожил своих защитников, чтобы они нетронули милых, славных людей. Ксчастью, права науправление камнями ты можешь передавать, этопроверено напрошлом разрушителе. Ия хочу, чтобы ты сломал еще один камень ипередал мне права наего содержимое. Этоочень просто. Надо сказать тварям: «Служите Освальду» - ивсе.
        Онпроизнес это так буднично, будто думал, чтоГенри скажет: «Да,конечно, почемубы нет». Генри криво усмехнулся. Онвсе пытался разозлиться, ярость - этохорошо, онапомогает бороться иискать выход, - нобезнадежная усталость забивала голову, кактуман.
        - Ты,конечно, скажешь, чтонебудешь этого делать, - спокойно продолжал Освальд, доставая один камень. Ящик он захлопнул иубрал всумку. - Такчто перейду сразу кубеждению. Посадите их, нодержите крепко. - Онкивнул тем, ктодержал пленных, ите сделали, каквелено.
        Генри скользнул взглядом погрязным, покрытым землей лицам. Агата мычала ипыталась освободиться, Хью трясся, Сван втянул голову вплечи, Джетт смотрел наОсвальда стемже застывшим ужасом, чтоивбашне.
        - Ну-ну, чтовы такие перекошенные, - довольно сказал Освальд. - Такая хорошая компания: немая замарашка, нищий калека идва деревенских дурачка. Начто такие, каквы, рассчитывали, ввязавшись вэтот поход? Придется немного потерпеть. Сколько именно - зависит отвашего друга. - Ион вытащил изсумки еще один ящик: небольшой, белый исокруглой крышкой. - Знаешь, ваши предки говорили, чтоболь - раскаленный огненный шар. Онинеради красивых слов так говорили. - Онпогладил большим пальцем крышку ящика. - Этосущество водится здесь стех времен, когда королевство было совсем юным, алюди только пришли внаши земли. Когда кто-то чувствует боль, существо собирает ипоглощает ее, апотом исамо начинает причинять боль, тоесть производить себе пищу. Онообожало забираться вдома людей поночам, ноте, ксожалению, были еще сдарами, тоесть умны иизобретательны, ибыстро переловили большую часть этих шаров. Темным волшебникам удалось сохранить всего несколько, иодин шар они любезно подарилимне.
        Оноткрыл крышку, перевернул ящик - инатраву выкатился светящийся белый шар. Полежал натраве, апотом дернулся кАгате ивкатился наее ногу между ботинком иподолом платья. Агата глухо вскрикнула, ашар засветился ярче. Онапопыталась отодвинуться, задергала ногой - шарупал натраву ипокатился дальше, кХью.
        - Ненадо, пожалуйста, ненадо, - заскулил Хью, егопятки проскребли поземле, ношар уже устроился унего наколене, иХью завопил.
        Освальд досадливо выдохнул:
        - Выже вроде считали себя героями, тактерпите молча. Ненавижу скулеж. Нучто, Генри, вотмое условие. - Онпротянул Генри серый камень. - Кактолько сломаешь его ипередашь мне, яуберу шар. Шарпитается болью искаждой секундой становится сильнее. Минут через пять укого-нибудь изтвоих друзей - да, среди них есть ипредатель, ноостальные невинны, каковечки, - отболи остановится сердце.
        Шарперекатился кДжетту, итот закусил губу, глаза унего казались черными, каксажа, кожа влажно блестела. Генри видел, какдрожит его прикушенная губа, видел, чтозубы впиваются внее все сильнее.
        Услышав крик Свана, Генри отвернулся. Шарбеспокойно метался отодного кдругому, прокатывался поногам, будто никак немог решить, наком остановиться.
        Задеревьями темной глыбой высился дом. Сейчас он казался Генри пустым изаброшенным, иОсвальд, проследив заего взглядом, негромко рассмеялся:
        - Думаешь, скриплеры придут вам напомощь? Волшебные существа всегда сами засебя. Онинепокажутся, даже если вы будете их умолять. Нуже, решайся. Чтотакое один камень? Яведь могбы попросить тебя сломать все, ивконце концов тыбы согласился, мыоба это знаем. Ноя разумный человек, одного мне пока хватит. Такчто лучше нетяни, ствоей стороны это жестоко.
        Хьюистошно завопил, иГенри зажмурился.
        - Хорошего вы нашли себе друга, правда? Онмог давно остановить меня. Разве родители неучили вас несвязываться стеми, ктоотличается отвсех? Ноя тебя понимаю. - Освальд подошел так близко, чтоГенри почувствовал, каким холодом веет отего железных доспехов. - Думаешь, того, ктопропустил меня сюда, ямучить небуду? Ненадейся. Тот, ктоэто сделал, вытерпит любую боль, чтобы нераскрыть себя. Тыведь непростишь, аони тебя боятся - жаль, чтоты проэто забыл.
        Агата заплакала. Звук был жалкий, непохожий нанее.
        - Хватит.
        Генри едва шевельнул губами, ноОсвальд услышал иподошел кнему, держа навытянутой руке камень.
        - Вот, давнобы так. Посмотри накамень искажи: «Служите королю Освальду».
        - Тынекороль.
        - Яэто исправлю.
        ИГенри вяло повторил то, чтовелели. Емупоказалось, подсерой поверхностью камня что-то полыхнуло - исразу погасло.
        - Теперь освободите ему одну руку. А,узнаю эти перчатки, - проговорил Освальд, стягивая одну сруки Генри. - Подарочек отТиса? Зналбы ты, чтотворил тот, ктоносил их, невзялбы. - Исэтими словами Освальд вложил камень владонь Генри.
        Камень сразу нагрелся ирассыпался впепел, апепел впитался вземлю. Ипрежде чем Генри успел попросить его обэтом, Освальд поймал огненно-белый, набухший шар. Шаркакраз пытался взобраться Свану нагрудь, тотскулил итрясся, давясь слезами. Когда Освальд убрал шар вкруглый ящик изахлопнул крышку, Сван недоверчиво поднял глаза, ипоего взгляду Генри понял: толстяк уже потерял надежду, решил, чтоэто никогда незакончится ион умрет прямо здесь, наполяне.
        Генри сжал зубы иотвернулся. Руку безперчатки он неловко держал навесу, чтобы никчему неприкоснуться.
        Впрошлый раз твари появились только через пару часов, иГенри смутно надеялся, чтосейчас будет также, аон пока успеет что-нибудь придумать. Ноте сразу начали откапываться из-под земли, иОсвальд покачал головой:
        - Разони пришли сразу, значит, тынепросто напуган, тывужасе. Какая похвальная сдержанность. Ядаже незаметил. Терпеть немогу криков, слез ипрочего шума. Мояармия вэтом смысле - образец порядка.
        Генри хмуро оглядел лица людей вчерных доспехах. Онитолпились вокруг, равнодушно глядя перед собой. Стех пор какони зашли сюда, уних недернулся ниодин мускул налице.
        Твари замерли: семь огненных животных, впереди - волк. ИГенри каким-то смутным чутьем понял, чтоОсвальд улыбается.
        - Сожгите вон тот дом дотла, - сказалон.
        Генри будто очнулся.
        - Нет! Стоять! - выдавил он, впервые попытавшись дернуться. Ноего крепко держали.
        Твари развернулись ибросились кдому.
        - Больше ты им нехозяин, - мягко сказал Освальд.
        Отсюда Генри видел только крышу дома, ивокруг этой крыши вверх потянулся дым: черный, густой, заметный даже вночном небе. Минуту спустя крыша уже горела, апотом провалилась поднапором огня. Рокот итреск становились все громче, идом рухнул стаким грохотом, чтовздрогнула земля.
        Генри показалось, чтогорло унего забито глиной, ион неможет дышать.
        - Пепел отстарых домов приходится много раз просеивать, чтобы осталась чистая магия древних вещей, - спокойно объяснил Освальд, глядя назарево. - Ноэто волшебный дом, набитый бесценной стариной. Можно будет сделать столько напитка, чтохватит навсе королевство. Обычный пожар сжигает невсе, новэтих зверях - тотже огонь, чтовнутри тебя. Онуничтожает все насвоем пути - металл, дерево, ткань, кость. Ямечтал сжечь Дом всех вещей триста лет. Спасибо, чтопомог.
        Пока он говорил, шумстих, пламя потухло - онопроглотило дом меньше чем запять минут. Твари вернулись - теперь они горели ярче - исклонили головы перед Освальдом.
        - Ну,вот ивсе, больше мне ничего ненужно. Кроме одного. - Освальд подошел и, оттеснив своего человека, вдруг сдернул сГенри вторую перчатку, апотом отошел иповернулся ктварям: - Окружите этих людей. Попробуют ускользнуть - сожгите.
        Твари расселись кольцом вокруг Генри иего стражников.
        - Теперь вы, - обратился кним Освальд. - Отпустите его ивстаньте.
        Генри поднялся имельком взглянул натех, ктоокружал его: судя побородам иполуистлевшей одежде, всеони были избашни, анеизсожженных деревень. Одного Генри даже узнал - огромный детина сзеленой лентой вволосах. Потом снова раздался голос невидимого теперь Освальда - твари горели так ярко, чтовсе запределами круга терялось втемноте.
        - Атеперь убейте человека бездоспехов.
        Ивсе пятеро повернулись кГенри.
        Донего только через секунду дошло, насколько все плохо. Оннемог сбежать: твари сидели вокруг плотным кольцом, круг был нешире пяти шагов. Всевоины были вооружены, аунего небыло даже ножа. Только голые руки.
        Всепятеро разом бросились нанего, иГенри ушел всторону, рванулся когненному волку икоснулся его. Пальцы обожгло болью, аволк щелкнул зубами рядом сего ухом, иГенри бросился назад. Значит, теперь огонь тварей действует инанего тоже. Онпытался сосредоточиться, дышать глубже, видеть ясно, нопаника оглушала его. Вголове было пусто, словно он разом забыл, какнадо драться, иГенри неуклюже отбивался, перекатывался. Слишком много времени уходило нато, чтобы рассчитывать удары ибить только потем местам, чтозащищены одеждой. Онуже чувствовал: против пятерых унего нет шансов.
        Отец говорил ему, чтовсе насвете существа похожи: люди, кролики, лисы. Всеживут, чтобы выжить, нетцели выше, чемэта. Идаже сейчас, когда вголове все было словно разодрано наклочки, инстинкт вел его, помогал вовремя уклоняться отударов, спасать свою жизнь. Нодолго так немогло продолжаться: двое схватили его заруки, третий ударил поногам, чтобы он потерял равновесие, ичеловек слентой занес дубинку. Онцелился вголову, иГенри даже подумать неуспел: выкрутил иззахвата руки, едва невыбив себе суставы, нырнул поддубинку, бросился наздоровяка, толкнул вгрудь иповалил наземлю. Тотперекатился, подминая Генри подсебя, иинстинкт сработал быстрее, чеммысли.
        Егобудто окатило огнем, огонь проник вкаждую кость, каждую каплю крови стакой силой, чтопотемнело вглазах, акогда прояснилось, онпонял, чтосрычанием держит воина зашею, иего руки касаются голой кожи.
        Воин дернулся всем телом, секунду наГенри смотрел ясный, испуганный взгляд, потом глаза закатились, пульс подруками бился все медленнее, иГенри заставил себя оторвать отчеловека руки, откатиться назад ивскочил, чтобы обезвредить остальных. Тедаже расположение еще несменили, значит, прошло небольше пары секунд. Вголове было ясно ипусто, огонь пел внутри его, повторял, чтоего теперь неостановить, - иГенри неторопливо коснулся голой шеи второго воина, просто чтобы проверить. Тотсразу осел наземлю, иГенри прикоснулся ктретьему неспешно увернулся отножа четвертого, ударил пятого ногой вживот иодновременно коснулся обоих.
        Онвыпрямился, глядя напять тел усвоих ног. Всеони дышали - онвидел, каквздымается уних грудь, какдвигаются глаза подвеками, - воттолько лица были белые какснег. Нашее укаждого краснел ожог. Генри оторвал отних взгляд, услышав мерные, позвякивающие хлопки - ипонял, чтоогненные твари уже неокружают его. Перед ним стоял Освальд инеспешно бил ладонью оладонь.
        - Прекрасно, - тихо проговорил он. Твари покорно сидели заего спиной, сбившись вместе. - Яподумал было, чтопогорячился ипяти человек многовато, нотеперь понимаю, чтоможно было выставить против тебя идесять.
        Генри медленно перевел взгляд наостальных пленных: тесмотрели нанего также, каклюди наярмарке, когда снего сорвали маску.
        Какназверя.
        Ноон немог заставить себя подумать обэтом какследует, егозатапливало такое наслаждение, будто каждый клочок кожи пел, ивнутри была бесконечность. Оннечувствовал себя лучше никогда вжизни.
        - Думал, сможешь жить, просто забыв просвой дар? - негромко спросил Освальд. - Посмотрим, какэто тебе удастся теперь. Тывступил всилу. Авы, детки, вглубине души всегда знали, ктоон такой. Онвам недруг. Онсоздан, чтобы уничтожать все насвоем пути, такчто будьте осторожны. Играть сволком - плохая идея. Впрочем, онитебе тоже недрузья, зряты им доверял. Надеюсь, больше неповторишь такой ошибки.
        Полицам всех четверых Генри видел: онидумают, чтоОсвальд сейчас убьет их, ноГенри знал, чтоэтого небудет.
        - Ну,удачного вам похода, - подтверждая его догадки, сказал Освальд. - Небуду мешать. Думаю, моилюди уже закончили собирать пепел, такчто мне пора. ИГенри… - Освальд подошел кнему, иголос его стал почти ласковым: - Этоненаказание, этоподарок. Тыведь хотел вернуть Сердце, чтобы укаждого был дар, верно? Такприми свой. Изнай: другие отвернутся оттебя, ноя всегда тебе рад. Атеперь - всезамной! Изаберите этих пятерых.
        Оннеспешно пошел кдвери, ведущей изсада влес. Люди вчерных доспехах потянулись заним, тех, ктолежал наземле, подняли иунесли. Огненные твари шли следом. Там, гдеони проходили, наземле оставался широкий пепельный след.
        Первым поднялся Джетт. Оншатнулся, ноустоял наногах, хотя ноги эти - ибольная, издоровая, - заметно дрожали. Вслед заним начали вставать остальные. Генри все ждал, чтопредатель выдаст себя хоть движением, новсе выглядели одинаково испуганными ибледными, бродили пополяне, сами, кажется, непонимая зачем. Сван держался рядом сХью, едва непутаясь унего подногами, Хью еле слышно огрызался, Агата бесконечно терла ладони друг одруга, будто замерзла, Джетт пинал носком сапога осколки посуды стаким видом, словно это невероятно важное занятие.
        Генри, двигаясь медленно, будто подводой, отыскал свои перчатки идолго смотрел наних, такдолго, чтонезаметил, когда перчатки упали обратно наземлю. Онстоял, уставившись насобственные руки, - навид такиеже, какобычно, только подкожей теперь горел оглушительный, искрящийся, додрожи приятныйжар.
        Тутперчатки снова оказались перед ним, иГенри увидел, чтоАгата стоит, сжимая их вруке. Онвзял их, Агата тутже отошла, новту секунду, пока она стояла рядом, Генри струдом подавил желание схватить ее заголое запястье исжать. Вместо этого он, глядя прямо перед собой ипытаясь недумать проневыносимый зуд вруках, натянул перчатки. Краски вокруг казались какими-то размазанными, нечеткими, будто оплывали.
        Ондышал глубоко имедленно ивсе ждал, когда придет спокойствие, новместо него пришла удушающая ярость, онанахлынула изниоткуда, окатила его иисчезла, аочнувшись, онпонял, чтостоит посреди усыпанной осколками поляны один. Догадаться, гдеостальные, было нетрудно, ион отправился заними. Ноги мягко вдавливались вочто-то воздушно-розовое, и, присмотревшись, Генри понял, чтоэто лепестки. Всецветы сдеревьев опали - теперь небо подпирали безжизненные, черные ветки.
        Потом он наступил начто-то твердое. Подлепестками он несразу разглядел: фигурка ферзя, слепленная издвух половинок, вдавилась вземлю черной стороной вверх.
        Генри хотел оставить ее там, гдележала, нопочему-то несмог испрятал вкарман.
        Там, гдераньше стоял дом, теперь был только обгорелый пол изсплетенных ветвей, серый отостатков аккуратно собранного пепла. Скриплеры сидели вокруг так неподвижно, чтоеслиб Генри незнал, чтоони живые, принялбы их запни. Онибудто незамечали людей, стоящих рядом. Листья наголовах пожухли, ветки обвисли.
        - Ктоэто сделал? - негромко спросил Генри.
        Воздух здесь был таким раскаленным, чтоон едва мог дышать. Всевздрогнули, будто неждали, чтоон еще способен говорить. Когда Агата начала писать натабличке, Генри уже решил, чтоэто признание. Новот она подняла табличку, ион разочарованно прочел: «Надо идти дальше».
        - Тебя неспросили, замарашка! - взъярился Хью. - Этоже ты Освальду дверь открыла?
        Агата качнула головой иткнула всторонуХью.
        - Я? - взвился тот. - Даты невсебе! Зачем мне это надо?
        «Тызавидовал ему», - кивнув наГенри, написала Агата.
        - Чудищу? - Хьюдробно, неуверенно рассмеялся. - Даты хоть знаешь, ктоя такой? Ясын старейшины Хейверхилла, счего мне ему завидовать?
        Агата неотводила отХью тяжелого взгляда, нотот сдаваться несобирался:
        - Тогда это ты, жулик. Чего еще оттебя ждать?
        Джетт равнодушно пожал плечами:
        - Уменя вжизни небыло лучшей недели. Думаешь, ябы стал после этого прислуживать железному уроду?
        - Сван? - подозрительно спросилХью.
        Тотмелко замотал головой.
        - Нехочется этого говорить, ноя согласен сХью. - Джетт устало повернулся кАгате. - Тысказала, чтооставляла предметы дляскриплеров подстеной иникогда небывала внутри. Тогда откуда ты знала, чтоуних надвходом нарисован бант?
        Агата рассерженно открыла рот ишевельнула губами, будто забыла, чтонеможет говорить. Потом вспомнила, достала табличку изанесла надней уголь стаким видом, будто хотела написать длинную речь, нопотом быстро нацарапала стакой силой, чточуть непродавила табличку насквозь: «Этонея. Один извас».
        Всечетверо посмотрели друг надруга так, словно им разом пришла вголову одна итаже мысль. Озвучил ееХью.
        - Ачто, если это ты сам сделал? - Онповернулся кГенри, храбро встретил его взгляд итутже, невыдержав, отвел глаза. - Малоли чего оттебя ждать можно…
        - Слушайте, мыничего недобьемся, если будем стоять итыкать друг вдруга пальцем, - перебил Джетт. - Пора найти карту ивыбираться отсюда.
        Агата снова подняла табличку: «Надо идти дальше», апотом достала изкармана платья карту, - видимо, подобрала сземли. Когда Хью потянулся кней, Агата проворно спрятала ее заспину.
        - Отдай карту Генри, - ровным голосом сказал Джетт.
        Хьюрассмеялся:
        - Ему? Тычто, невидел, чтоон сделал? Онтолько тронул их, ипять человек повалились какподкошенные. Адоэтого? Этот железный гад издевался наднами, аон сидел исмотрел.
        - Оннам жизнь спас.
        - Ага, конечно. Ядумал, уменя голова отболи взорвется, явот сейчас вспомнил - ивзмок весь! Вобщем, так: если идем дальше, главным буду я. Дайкарту.
        Агата покачала головой, иХью подошел ближе.
        - Какбы ты нистроила изсебя важную персону иниглядела наменя какнажука, ты - всего лишь девчонка, анас четверо, иглавный - я. Быстро давай мне карту, илипожалеешь.
        Еевзгляд полыхнул такой злостью, чтоХью попятился, нотут Агата протянула ему карту.
        - Атеперь пошли. Этигады затоптали все мои вещи, - напряженно пробормотал Хью ибросился собирать перевернутые корзины. - Такое одеяло загубили! Одни лохмотья остались.
        Онзапихнул остатки одеяла вкорзину и, подхватив свое, местами обугленное имущество, двинулся квыходу. Сван бросился заним, остальные тоже, аГенри все стоял, глядя наскриплеров.
        - Пал, тыздесь? - негромко спросилон.
        Всескриплеры тоскливо повернулись кнему, ноникто неответил. Ониказались совершенно одинаковыми, зубчатого ободка нинаком небыло, иГенри, неоглядываясь, пошел квыходу.
        Одно стало ясно сразу: картой Хью пользоваться неумел. Генри безжизненно подумал, чтоим надо наюго-восток, аони сейчас явно идут насевер, иАгата наконец это поняла. Онавырвала уХью карту иповела всех вдругую сторону. Хьюскривился, ноневозразил - полчаса втемном лесу, кажется, отбили унего охоту спорить.
        Впрочем, Агата тоже скоро потеряла направление: ночь была темная, месяц светил едва заметно. Генри шел сзади, шагах вдесяти отостальных - еготак старались избегать, чтоон решил упростить им задачу. Онвдруг подумал, что, оказывается, настоящее одиночество - этокогда ты рядом слюдьми, которые даже смотреть натебя нехотят. Впрочем, мысль была вялой, онаедва пробивалась сквозь жар. Насмену восторгу отсобственной силы пришла тяжелая, болезненная усталость. Руки горели, лобпылал, язык словно распух изаполнил весьрот.
        - Вынетуда идете, - глухо сказал Генри, когда ему надоело тащиться невту сторону, едва невалясь сног.
        Всеподскочили так, будто забыли оего присутствии.
        - Давайте утром разберемся, - притворно бодрым голосом сказал Джетт, когда молчание стало невыносимым. - Асейчас - привал. Костер будем разводить?
        - Сменя огня насегодня хватило, - проворчал Хью ирастянулся поддеревом, укрывшись сразу двумя одеялами.
        Генри сел шагах впяти отостальных, плотнее вжался спиной вдерево, чувствуя, какизгибы толстой коры давят накожу - маленькая, почти приятная отвлекающая боль. Онзакрыл глаза, чтобы невидеть голые остовы деревьев, блеклый лунный свет, мелкие, острые звезды - ничего больше невидеть инеслышать, - аочнулся оттого, чтоналоб ему шлепнулось что-то мокрое ихолодное. Генри скинул это ссебя иоткрыл глаза.
        Джетт подобрал сземли полотенце - теперь нанего налипли комья земли имелкие ветки, - отряхнул ипротянул снова.
        - Положи налоб, помогает, - сказал он. - Утебя жар. Тывосне дергаешься какненормальный. - Онпомолчал изачем-то прибавил: - Мыручей нашли.
        Генри долго глядел наполотенце, потом взял иссилой вытер лицо, прижал кгубам, высасывая воду, - нестерпимо хотелось пить, нопросить он нехотел, австать немог. Потом бросил полотенце наземлю иотвернулся, привалившись виском кстволу.
        - Тебе ведь уже лучше, да? - спросил Джетт. Голос доносился издалека, будто ветер разметал его насотни частей.
        - Мненебудет лучше. - Собственные слова тоже звучали как-то неправильно, какбудто их произносили чужие губы наего лице.
        Оннеслышал, какДжетт ушел, потому что снова уснул. Апроснулся отголоса - ужедругого, бодрого ивзволнованного, ислышать его здесь было так странно, чтоГенри открыл глаза. Веки двигались тяжело, какчугунные.
        - Каквас много! Ясмотрю, тыобзавелся друзьями, Генри. Елетебя нашел, птицы помогли, - сказал Тис. Еголицо Генри видел ясно: ночь уже почти кончилась, приближался рассвет. - Уменя две новости, плохая ихорошая. Скакой начать?
        Онподождал ответа, ноГенри непроизнес нислова; огонь словно давил ему наязык, твердил: «Тебе ненадо больше разговаривать, слова длятех, ктослаб, дляобычных людей, тынетакой, совсем нетакой».
        - Пожалуй, начну схорошей, - продолжил Тис. - Отряд посланников непогиб.
        Генри закрыл глаза. Огонь внутри сказал, чтоего это неинтересует.
        - …Освальд отозвал своих людей, такчто все пятьдесят посланников изотряда поиска живы издоровы. Генри, яхоть когда-нибудь услышу оттебя «ура»? Тыже сам заних волновался! Ладно, разты так, перехожу кплохой новости. Яговорил скоролем. Сначала он неповерил, чтоя волшебник, акогда я показал ему, начто способен, перепугался так, будто он король неволшебной страны, акакой-то другой. Яобъяснил упрямцу, чтовсе силы надо направить наборьбу сОсвальдом, ноэта бездарность вбила себе вголову, чтоГенри - худшая угроза, итеперь все пятьдесят посланников ищут его. Явыяснил, чтоесть идругие посланники - отряд наказаний, - ипросил отправить их наборьбу сОсвальдом, нокороль отказался отпустить их изстолицы. Сказал, чтоему спокойнее, когда они поблизости. Вотболван!
        - Мненадоело тебя слушать, - выдавил Генри. - Уходи.
        Слова неудобно перекатывались ворту, будто огонь, всетакже мучительно ярко сияющий внутри, выталкивал их изнего, будто уогня теперь было свое право голоса.
        - Дачто стобой сегодня, дружок? - Тисподошел ближе.
        Генри чувствовал его присутствие даже сзакрытыми глазами.
        Тисопустился наколени, взял его заплечи, встряхнул, иГенри едва сдержался, чтобы неоттолкнуть его. Огонь внутри говорил ему схватить старика зашею. Внем много сил, иогонь насытится, разгорится сильнее.
        Итут руки Тиса разжались сами.
        - Скажите мне, чтоон этого неделал, - глухим, незнакомым голосом произнесон.
        Повисло тяжелое молчание. Потом Генри услышал голос Джетта:
        - Выведь волшебник, выже можете привести его вчувство,да?
        - Нет. Еслибы это было заклятие, ямогбы его снять. Ноэто - часть его природы. Внутри разрушителя, пока он растет, дарогня хранится, каквстеклянном сосуде, - обладатель дара чувствует только его отголоски. Ноесли он тронет человека, сосуд разобьется, иего нельзя собрать назад. Прости, Генри, яничего немогу сделать. Тоже самое было с… сдругим разрушителем. Язнал, знал, чтовыбор Барса несовершенен. Тынеможешь идти дальше. Язаберу тебя ссобой, помещу вбезопасное место, гдеты несможешь навредить себе идругим.
        Генри почувствовал, каккнему приближается рука, - движение тепла ввоздухе - ирванулся всторону, распахивая глаза. Бледный предутренний свет ударил поним так, чтоон едва незажмурился. Емухотелось сказать: «Один изних меня предал», и«Домвсех вещей разрушен», и«Янезнаю, чтомне делать», ижалкое, детское «Помогимне».
        - Неподходи комне, старик, - глухо произнес он, чувствуя, какнеловко двигаются губы.
        Заботливое старое лицо Тиса казалось таким расстроенным, чтонасекунду Генри почти поверил: тотхочет помочь. Ноогонь знал: егохотят заключить вклетку, идело тут невГенри, он - просто оболочка, оннеимеет никакого значения, авот огонь должен остаться насвободе.
        Генри отодвинулся дальше.
        - Впрочем, этонепоможет, - рассеянно уронил Тис, вовсе глаза глядя нанего. Остальные толпились устарика заспиной. - Онвступил всилу, иего теперь неудержат нистены, ницепи. То,что внутри его, жаждет стать сильнее, асилу ему может дать только прикосновение клюдям.
        - Ичто нам делать? - звенящим голосом спросил Джетт.
        - Янезнаю. - Сейчас Тис казался усталым, сгорбленным старцем. - Всеповторяется, яслишком стар длятакого. Мненечем вас утешить.
        - Вынам что, непоможете? - неверяще переспросил Джетт.
        Налице Тиса проступила грустная, безнадежная улыбка.
        - Сейчас неспасут никошки, никонфеты. Простите, япереволновался. Мненадо немного отдохнуть.
        Вследующую секунду он исчез, инаполяне будто стало холоднее.
        Генри медленно втянул воздух. Было уже почти утро, птицы пели, щелкали вблеклом небе - навязчивый, раздражающий звук. Генри повернулся клюдям - тесгрудились плотно, какиспуганная стая. Сван жался кплечу Хью, какнесмышленый детеныш кматери. Агата смотрела наГенри тяжелым, строгим взглядом. Джетт привалился кдереву вкакой-то сломанной, неуклюжей позе. Генри скользнул взглядом полицам иравнодушно отметил: всебледные, сзапавшими глазами. Онинеспали. Неспали, потому что боялисьего.
        - Мывсе обсудили ипроголосовали, - негромко сказал Хью, глядя себе подноги. - Сердце надо найти. Нобезтебя. Тыопасен, амы неможем вечно тебя сторожить. Тыбы насебя посмотрел - даже волшебник оттебя отказался. Амы должны держаться вместе.
        Генри сглотнул. Онхотел сказать: «Этоже из-за вас я сломал камень», ноголос огня шептал ему, чтоэто уже неважно, чтоони, всечетверо, больше неимеют значения.
        - Какхотите. Новы недойдете безменя, - сказал огонь его губами.
        - Этостобой мы недойдем, - ответил Хью. - Унас есть карта. Пройдем испытание, атам будет новая подсказка.
        - Мыдолго спорили, - елеслышно прибавил Сван. - Хьюправ.
        Генри поднялся вовесь рост, ивсе отпрянули, хотя он стоял впяти шагах отних.
        - Выжалкие неудачники. Выбы ниодного испытания непрошли безменя. Япройду остальные сам. Карту можете оставить себе, яее запомнил, - сказал огонь. - Вследующий раз, когда встретимся, выбудете мне врагами, такчто держитесь подальше. Этоя - избранный. Такие, каквы, непобеждают.
        Онразвернулся ипошел вперед, отпихивая сдороги ветки. Усталости больше небыло, тело казалось легким, будто налилось силой, ион шагал, даже нечувствуя собственного веса. Когда кто-то назвал его поимени, оннеобернулся, какбудто оно больше ему непринадлежало, ноимя повторяли снова иснова, ион нехотя остановился.
        Джетт стоял, упираясь вколени руками. Лобунего был мокрый, кажется, онмчался заним довольно долго.
        - Яголосовал против. Ноих трое, ихбольше. Пусть катятся куда хотят, япойду стобой. Только погоди, нелетитак.
        - Ачто, если это ты открыл Освальду дверь? - произнес Генри, иДжетт, нахмурившись, шагнул ближе.
        - Яже просто хочу помочь. Один ты несправишься.
        Генри приподнял брови.
        - Янесправлюсь один? - спросил огонь. Емубыло смешно. - Следи заязыком, калека. Иубирайся, откуда пришел.
        Джетт безрадостно усмехнулся:
        - Паршиво все кончается, да? Слушай, якое-что украл уОсвальда. Он,перед тем какуйти, такблизко стоял, ия неудержался.
        Онвытащил изкармана шкатулку секретов ибросил Генри. Тотпроследил затем, какона летит, несделав ниодного движения.
        - Незнаю, чемвсе кончится, ноэто - твое. Береги себя, приятель, - негромко сказал Джетт ипобрел прочь, спотыкаясь оветки.
        Насекунду Генри захотелось остановить его, ноогонь сказал, чтоэто бессмысленно: незачем тащить засобой того, из-за кого придется медленно идти. Напрасно потраченное время.
        Генри поднял шкатулку. Онабыла невесомой, приятно холодной. Онположил ее вкарман - инасекунду огонь словно отступил, новернулся снова, стоило Генри разжать пальцы. Онпошел дальше неразбирая дороги, туда, гдеподнималось красное рассветное солнце. Дышалось легко, ион прекрасно себя чувствовал, ночто-то смутно беспокоило его. Потом он понял, вчем дело: ткань неприятно давила наладони.
        Генри снял перчатки иположил вкарман. Огонь сказал, чтоони больше ненужны.
        Глава11
        Чувство бури
        Этобыло прекрасное утро: солнечный свет, доболи резавший глаза навосходе, растворился втяжелых, низких облаках, ивсе вокруг стало приятно-серым. Генри спокойно шагал вперед. Ноги будто сами знали, куда идти, иникогда еще он нечувствовал себя втакой безопасности. Больше нечего бояться, никто больше непричинит ему вреда. Ондойдет дочетвертого испытания быстрее этих жалких слабаков - гдеим тягаться сним. Акогда Сердце будет найдено, можно будет подумать иотом, какнаказать предателя, даивсех остальных тоже - какони посмели выгнать его? Генри снова иснова перекатывал вголове имена. Онумен, онразберется, ктоизних оставил поддверью записку, надо просто подумать.
        Хью? Жадный, грубый, онзавидовал ему, егосиле. ИлиСван? Что, если он нетакой уж наивный? Аможет, онивместе? Сначала невесть откуда оказались напостоялом дворе, потом устен башни ивЛедяном лесу. Слишком умно длядурачков. Что, если Освальд помогалим?
        ИлиАгата. Почему она так испугалась, когда они пришли кней, апотом сразу взялась им помогать? Что, если она хотела попасть вДом всех вещей, нонемогла сделать это одна? Даон даже незнает точно, немаяли она! Вдруг это просто притворство, чтобы неотвечать нанеудобные вопросы? Иеще, Джетт был прав: откуда она могла знать пробант?
        Джетт. Обэтом думать нехотелось, ночто, если он тоже неслучайно оказался напостоялом дворе? Лживый, трусливый тип, малоли чего отнего ждать.
        Мысли были безболезненные, спокойные, ониприятно попадали вритм шагов, ночто-то Генри тревожило, ипостепенно он понял: небо. Темно-серые тучи нависали все тяжелее, имысль одожде почему-то выводила его изсебя.
        Потом деревья расступились, изаними оказалась незнакомая деревня. Генри нахмурился, странная мысль проступила вголове - струдом, будто пробиваясь сквозь туман, - оннезнал, счего решил идти именно сюда. Онпопытался вспомнить карту ивдруг понял, чтонепомнит ее вообще, онаизгладилась изпамяти, будто ее никогда там небыло. Пару секунд это серьезно его беспокоило, нопотом потелу прокатилось тепло, иголос огня мягко зашептал: «Явыведу тебя, язнаю, куда тебе нужно. Ноперед походом хорошобы немного подкрепиться, просто дай мне кое-что найти».
        Когда Генри очнулся, онстоял, прижимаясь кставням хлипкого дома, ичерез щель глядел внутрь. Онбыл напустой улице внезнакомом месте; этонапугало его, нотепло внутри, бесконечное, убаюкивающее тепло, говорило: всехорошо, вдоме люди, окна идвери заперты, нотебе ведь ненужны двери. Генри почувствовал, чтоприжимает ладонь кстене, вокруг нее расползался жар, прожигая встене дыру, ивпамяти вспыхнула Башня загадок - непрошеное, болезненное воспоминание. Генри отшатнулся, сжал кулак - кожа была влажная, ледяная, иэтот холод разбудил вего памяти что-то еще. Королева льда, еерука около его лица… Королева сказала: «Однажды этот огонь вырвется наружу. Освальд сделает все, чтобы погубить тебя». Слова эти прозвучали так ясно, будто она говорила ему всамое ухо. Какон вообще здесь оказался? Надо искать Сердце, надо идти кчетвертому испытанию.
        Анебо давило наземлю все сильнее, тактяжело, будто выталкивало своим весом воздух. Генри помотал головой изаставил себя отойти отокна, изовсех сил держась замысль окарте. Онснова попытался вспомнить ее, ноогонь злился, утягивал его вжаркое, душное забытье.
        Когда Генри снова пришел всебя, онбыл влесу, инасекунду его пронзила ужасная мысль: что, если он всеже залез клюдям инепомнит этого? Ноогонь по-прежнему был недоволен, онтвердил: «Даймне то, чтоя хочу, почему ты неслушаешься?»
        Неподалеку журчал ручей. Генри пошел кнему, опустился наколени ипротянул кводе трясущиеся руки, нотак инедонес. Приодной мысли оводе его окатило непонятным страхом, ион отполз подальше, свернулся наземле. Горло свело судорогой, оннесмогбы сглотнуть, даже еслибы воду поднесли прямо кгубам. Надо просто отдохнуть, ион все решит. Наэтот раз огонь был согласен, погладил его теплом: «Отдохни, тымолодец, явсе устрою» - иГенри послушно закрыл глаза.
        Оночнулся ипонял, чтовдесяти шагах отнего через лес пробираются люди: двое взрослых, увешанных мешками икорзинами, идетеныш лет четырех. Генри следовал заними, бесшумно перебегая отдерева кдереву. Зачем люди повсюду таскают засобой вещи? Огонь снова надавил ему навеки, сказал: «Спи, ясправлюсь».
        Вследующий раз Генри пришел всебя отпронзительного вопля. Онподнял голову иувидел: кричала женщина. Онаприжимала ксебе детеныша, аон сам, придавив кземле мужчину, пытался схватить его зашею, тототбивался - онбыл крупный исильный, - аГенри слишком странно себя чувствовал, чтобы драться какследует. Ондернулся назад, выпуская мужчину, отполз, уперся спиной вдерево инесразу разобрал, чтоженщина говорит сним:
        - …Хочешь, возьми наши вещи? Всевещи…
        Генри бессмысленно уставился нанее. Зачем ему вещи? Онвцепился вземлю обеими руками, нодаже она нетерпела его прикосновений, проходила сквозь пальцы, превращаясь впепел.
        - …знаем, ктоты. Твой хозяин шел внашу деревню, мыуспели сбежать, адругие сами вышли сдаваться. Всенапуганы. Вближайшем отсюда городе устроили штаб посланников. Ониищут тебя, такчто неходи туда, видишь, мыпредупредили, мыхотим помочь, только нетрогай нас, мынескажем посланникам, чтовидели тебя, клянусь, мынескажем.
        Голос ее то приближался, тоудалялся. Огонь услышал: посланники близко, онизахотят посадить его вклетку. Вгород путь закрыт, надо будет обойти его какможно дальше. Женщина продолжала что-то говорить, мужчина молчал, остановившимся отужаса взглядом уставившись наГенри. Ребенок напуганным невыглядел. Мать держала его заворот, аон тянулся клежавшей наземле шишке.
        Генри встал, держась задерево, ипобрел прочь. Что-то внутри его хотело, чтобы люди набросились нанего соспины, ноте даже недвинулись, ончувствовал, каких тепло удаляется отнего, остается позади. Атучи давили все тяжелее, набухали обещанием воды, откоторой никуда нескрыться. Генри опустился наземлю: ноги сводило, будто он решил зимой искупаться вгорной реке. Ветер выл, трепал деревья, где-то птицы хлопали крыльями. Генри зажал уши, чтобы неслышать всего этого, емухотелось убить птиц, уничтожить деревья, разодрать вклочки эту уродливую тучу нанебе, чтобы было темно, тепло итихо. Новместо этого он скорчился наземле, вдавливая ногти владони. Нужно найти Сердце, немедленно, ондолжен идти, этовсе наверняка закончится, если он найдет Сердце. «Этонезакончится, - сказал огонь. - Теперь я - этоты».
        Генри сжал зубы исел. Надо поесть, вотчто. Просто нормально поесть, поймать зверя, развести костер. Оружия нет, нооно больше ненужно. «Ладно, - сказал огонь. - Если хочешь, поешь, вдруг станешь разумным, станешь сговорчивым. Успокойся, янеобману тебя - мыведь невраги друг другу. Просто отдохни, явсе сделаю».
        Какое-то время спустя Генри сидел укостра, который непомнил, какразвел, ижадно ел зажаренного зайца, которого непомнил, какпоймал. Аогонь повторял: «Видишь, язабочусь отебе, янакормил тебя, теперь твоя очередь. Мненужно туда, гделюди». Генри покачал головой иначал затаптывать костер. Угрожающее, налитое водой небо словно навалилось ему наспину.
        Генри сунул руки вкарманы, чтобы согреться, ипальцы левой натолкнулись начто-то прохладное. Онотдернул руку, ношкатулка даже ненагрелась, ион осторожно вытащил ее, сжал сильнее - ивголове вдруг прояснилось окончательно, впервые задень. Генри ошалело огляделся. Вокруг были усыпанные мелкими почками деревья ссеребристо-серой корой, иего вдруг охватила необъяснимая уверенность: онбыл здесь раньше.
        Оннетвердо пошел вперед, самнезная куда, что-то непонятное вело его - неогонь инепамять. Деревья редели, исреди них Генри увидел нечто странное. Посреди поляны возвышалась глыба темного камня, ананей стояла человеческая фигура, тоже каменная. Онабыла вырезана неумело, наспех: мужчина сгрубыми чертами лица стоял, сжимая что-то вподнятой вверх руке. Потом Генри разглядел уего ног силуэт второго человека - сгорбленного, едва выступающего изкамня. Авнизу шла надпись: «Здесь была деревня, которую разрушитель уничтожил вместе слюдьми - исмоей семьей».
        Насекунду Генри решил, чтовысокий каменный человек иесть разрушитель, нопотом понял: нет, этоСивард, ивправой руке унего - Сердце. Разрушитель был безликой побежденной фигурой уегоног.
        «Везде этот Сивард, - прошептал огонь. Генри все еще держал шкатулку, ноона больше незаглушала голос огня. - Сиварду все так легко давалось. Еслиб он знал, каково тебе. Ондаже понятия неимел. Высокомерный прекрасный герой, совершенство, всеего любили. Разве трудно такому побеждать? Родись он таким, какего враг, - чтобы он тогда запел? Легко быть хорошим. Легко быть любимым. Вотбы его натвое место».
        Генри долго стоял, глядя накаменное лицо Сиварда, инаконец ему подумалось: «Что, если шкатулка откроется здесь?» Он попытался открыть ее, ноона была все также наглухо запечатана. Генри ударил ее опамятник, потом еще раз иеще, надеясь, чтокрышка отлетит, билснова иснова, апотом отшвырнул иобхватил каменный кулак, сжимающий Сердце.
        Онсмотрел, какзола ползет поСиварду. Онапроглотила лицо, надпись, сгорбленную фигуру уподножия. Генри держал руку, пока каменные люди неосыпались ему подноги кучей пепла. Раньше он всегда чувствовал облегчение, уничтожая хоть что-то - камень, кусок дерева. Нонетеперь. Этого было мало. Нужно было немедленно отыскать людей.
        - Тис, - струдом разжимая челюсти, пробормотал он, - помоги мне. Мненадо поговорить. Помогимне.
        «Наверняка он тебя слышит, - услужливо подсказал огонь. - Просто никто нехочет помогать такому, какты».
        Генри пнул ближайшее дерево стакой силой, чтооно вздрогнуло.
        - Тыдолжен мне помочь! - заорал он. Отярости унего потемнело вглазах, ион ударил подереву еще раз. Ногой, потом кулаком, билего, пока оно неупало. - Тыменя втянул! Тыитвой Барс! Выобязаны мне помочь!
        «Никто непридет, - напевал огонь. - Тыникому ненужен такой, кактеперь. Толькомне».
        Онпроснулся, селрывком - ипонял сразу две вещи. Первое: наступила ночь. Ивторое: прямо перед ним - чье-то лицо.
        Лицо было маленькое, аместо - незнакомое. Генри дико огляделся ипонял, чтосидит подраскидистой елью навершине холма, припав кземле ивытянув вперед руку, иэта рука замерла ввоздухе напротив круглого детского лица. Поделью был потухший костер, рядом спали мужчина иженщина - тесамые, которых он едва непоймал влесу. «Надо быть идиотами, чтобы после такого устроиться наночлег, неоставив часового», - устало подумал Генри. Имысль была его собственная.
        Огонь досадливо шипел: «Ябыл почти уцели, зачем ты очнулся именно сейчас?» Ребенок, приоткрыв рот отлюбопытства, смотрел наруку Генри, застывшую, каклапа совы, готовая схватить добычу. Апотом вдруг рассмеялся, встал начетвереньки иточно также протянул правую руку всторону Генри. Теперь их пальцы почти соприкасались. Ребенок замер, вопросительно глядя нанего, будто ждал, когда ему объяснят правила игры более подробно. Генри моргнул ирезко отдернул руку. Ребенок сделал тоже самое иопять засмеялся, иГенри тяжело опустился наземлю, аребенок втойже позе уселся напротив него, ожидая продолжения.
        Генри чувствовал себя так, будто упал сутеса, переломал себе все кости, итеперь обломки этих костей пытаются прорвать кожу. Еготрясло, онвсе пытался вдохнуть, ноничего неполучалось, ион вдруг понял, чтозаплакалбы, еслибы втеле осталось хоть немного воды. Ребенок, кажется, тоже так подумал. Ондолго смотрел нанего, ужебезулыбки, апотом засунул руку вкарман так глубоко, словно унего там был безразмерный мешок, вкотором могло оказаться что угодно. Генри напрягся - вдруг уребенка есть оружие, - номальчик достал сложенный вчетверо платок вкрасную клетку ипротянул ему. Генри бездумно взял, но, кактолько коснулся, поплатку проползла огненная кромка, исекунду спустя он осыпался пеплом.
        Генри был уверен, чторебенок сейчас закричит, нотот задумчиво поглядел накучку пепла, порылся вдругом кармане идостал второй платок - наэтот раз взеленую клетку.
        Генри вытащил перчатки, надел, поморщившись отболи, - огонь будто пытался изнутри прогрызть ему ребра, - ивзял платок. Ребенок, кажется, былдаже разочарован тем, чтоего имущество несгорело второй раз. Генри собирался уже вернуть платок. Онисам непонимал, зачем взял его, номальчик только помотал головой, глядя наплаток так, чтосразу становилось ясно: этодалеко несамый любимый его предмет.
        - Город? - тихо спросил Генри, указывая пальцем наогни далеко подхолмом.
        Мальчик кивнул.
        Тутженщина пошевелилась, восне зашарила рукой поземле, иГенри поднялся, отступая влес. Ребенок помахал ему рукой, какбудто ничего странного непроизошло, вернулся кматери, забрался подее руку и, кажется, немедленно уснул.
        Генри, шатаясь, побрел влес. Перчатки невыносимо давили наладони, огонь визжал: «Сними!», и, чтобы отвлечься, Генри снова попытался вспомнить карту. Инесмог. «Яее забрал, - утомленно сказал огонь. - Накорми меня, тогда, может быть, верну». Генри зажмурился, пытаясь заставить себя сосредоточиться, - ничего. Память больше ему неподчинялась.
        Снеба упала холодная капля, коснулась его лба, ион вскрикнул, отдергиваясь. Вода - этомерзкий, холодный ужас. Генри заметался, пытаясь найти укрытие. Капли падали все чаще, огонь кричал: «Прячься, спасайся!» - ион забрался подвывороченные корни дерева, тамбыло что-то похожее назаброшенную медвежью берлогу. Генри сжался, раскачиваясь изстороны всторону. Емуказалось, чтотам, гдеего коснулась вода, досих пор горит кожа.
        Апотом ему пришла мысль такой ясности, чтоон вскинул голову.
        Еслибы огонь полностью им управлял, онбы уже вытянул укого-нибудь силы. Ноони связаны: огонь зависит отГенри также, какГенри теперь зависит отнего. Огонь - враг, ачтобы победить врага, надо изучить его - такговорил отец. Задень Генри дважды чувствовал, чтоогонь испуган: когда начался дождь икогда женщина упомянула посланников.
        Онбоится воды иклетки.
        Генри нечувствовал нирук, ниног, судороги прокатывались повсему телу, моргать было трудно, дышать трудно, огонь вопил: «Ты - просто жалкая оболочка, несмей, яубью тебя, если сделаешьэто!»
        - Неубьешь, - выдавил Генри, едва шевеля онемевшими губами. - Ты - этоя.
        Онподнялся наноги, какизбитый старик спереломанными костями, ивыбрался изберлоги.
        Вода обрушилась сразу отовсюду, иэто было невыносимо, ноон всеравно запрокинул лицо, ловя ртом воду идавясь ею - глотать он по-прежнему немог.
        Даже сейчас, втемноте иподпроливным дождем, оннепотерял умения находить дорогу влесу. Постепенно он понял, чтоидет правильно, - земля клонилась вниз, онспускался схолма, тяжело переставляя ноги. Огонь тянул его назад, новсе слабее скаждым шагом; онбудто ушел вглубину, прячась отводы.
        Спустившись схолма, Генри замер. Шкатулка. Онидиот - оставил ее натой поляне. Генри безнадежно сунул руку вкарман, ипальцы привычно натолкнулись напрохладное дерево. Что-то ведь заставило его вбеспамятстве подобрать ее. Этоточно был неогонь, огню эта вещь ненавистна, азначит, еговедет ичто-то еще, кроме огня.
        Ксередине ночи Генри вошел вгород - темный, будто съежившийся поддождем, - ипостарался недумать отом, чтозаэтими закрытыми ставнями спят люди, полные сил, которые так легко, такприятно забрать.
        Оннашел то, чтоискал, натретьей отокраины улице: лист бумаги, прилепленный кстене дома. Егособственное лицо было едва различимо, уголь размазался отводы. Генри струдом прочел: «…идели, обраща… площа». Этобыло все, чтоон хотел знать: «Если кто-то видел этого человека, обращайтесь кпосланникам наглавной площади».
        Генри выбрал окно, закоторым горел свет, инетвердо постучал. Пальцы немели, подрагивали, онструдом мог их сжать. Из-за ставен выглянула старая женщина, ипоее разом помертвевшему взгляду Генри понял: узнала. Онавидела его портреты, ещекогда они были сухими иневредимыми.
        - Какпройти наплощадь? - хрипло, едва узнавая собственный голос, спросил Генри.
        Ткнув пальцем куда-то влево, онаторопливо захлопнула ставни, иГенри пошел туда, куда она велела. Постепенно дома становились выше, и, побродив поулицам, оннаткнулся набольшую площадь. Надвходом одного издомов висел лист бумаги, такой огромный, чтонадпись нанем еще неразмылась доконца: «Временный штаб посланников».
        Руки больше неслушались. Генри постучал вдверь головой ипривалился кстене, ожидая, когда ему откроют.
        Наконец послышались шаркающие, неторопливые шаги, инакрыльцо вышел заспанный мужчина взеленой куртке сдвумя рядами золотых пуговиц. Наярмарке Олдус Прайд был одет также - значит, этоособая одежда посланников.
        Мужчина задумчиво уставился нагостя, явно пытаясь вспомнить, гдевидел его лицо, иГенри вздохнул. Если все посланники настолькоже сообразительны, неудивительно, чтоон еще насвободе.
        - Илипустите меня, - внятно сказал он, - илия уничтожу дверь изайдусам.
        Этислова, кажется, вернули посланнику память - глаза унего расширились, ротсложился вбукву «О», ивследующую секунду дверь захлопнулась уГенри перед носом. Онутомленно постучал снова.
        Наэтот раз ответа пришлось ждать долго. Когда дверь наконец распахнулась, издома выскочила целая толпа людей взеленых куртках, всевооруженные дозубов. Одни принялись торопливо натягивать тетиву луков, другие - окружать Генри, всеэто выглядело так заполошно ибеспорядочно, чтоГенри успелбы сбежать раз десять, еслибы захотел.
        - Стоять! - запоздало крикнул один изпосланников иткнул всторону Генри чем-то вроде копья. - Именем короля вы арестованы!
        Пока вголове было относительно ясно, Генри решил дать полезный совет:
        - Нетяните, долго я непродержусь. Дляначала свяжите мне руки илучше заспиной. Ноги тоже надо связать, ато вырвусь.
        Налицах посланников проступило такое выражение, будто заяц посреди леса начал объяснять им, каклучше его приготовить.
        - Выдоутра так будете стоять? - терпеливо спросил Генри.
        Икто-то наконец бросился нанего сзади. Генри неучел одного: тело унего всегда отвечало наугрозу, прежде чем он успевал подумать. Онскинул посланника соспины, самнепонимая, чтоделает, потом ударил кого-то вживот, огонь внутри разгорался сильнее, забивал голову, кактлеющая пакля, знакомый голос крикнул: «Руки, болваны! Свяжите руки, онже сказал!» Инаконец кто-то стянул ему запястья железной веревкой. Огонь яростно взвыл, забыв оводе, по-прежнему льющейся снеба, иГенри, ногой сбивая сдороги очередного врага, подумал: жалкие неумехи, онсними справится, даже если вэтот дом набились все пятьдесят посланников королевства.
        Когда Генри пришел всебя, онсидел вбольшом зале собшарпанными лиловыми стенами, авокруг стояла толпа: мужчины разного возраста, всевзеленых куртках. Было их какраз человек пятьдесят, ивсе, кроме одного, направляли влицо Генри оружие - стрелы, копья, ножи. Впереди всех, сложив нагруди руки, стоял Олдус Прайд. Волосы унего потемнели ивыпрямились отводы, ибезшапки светлых кудрей он казался старше раза вдва.
        Генри напробу дернулся - иодобрительно подумал, чтохоть привязывать-то они умеют. Железо сковывало иноги, ируки, нопосланники, ксчастью, этим неограничились ипримотали его кстулу веревкой так тщательно, чтосостороны он был, кажется, похож нагусеницу. Олдус казался подозрительно спокойным, уостальных выражение лиц было где-то между решимостью иужасом, говорить явно никто несобирался, иГенри решил начать сам. Слова слетали сгуб наудивление легко, онуже изабыл, какэто приятно - быть хозяином собственному языку.
        - Вамже велено меня задержать, так? Ачто там поплану дальше? Убить меня? Посадить вклетку? Такприступайте.
        Посланники недоуменно переглянулись. Олдус коротко потер рот исказал то, чтоГенри ожидал услышать меньше всего:
        - Выведь несОсвальдом, верно?
        Покомнате пронесся неодобрительный шепот. Генри вскинул брови.
        - Ондолжен вас наруках носить, - пожал плечами Олдус. - Авы сидите тут, привязанный кстулу. Когда мне доложили, чтовы пришли, ядумал, вынас всех убьете. Новы тут недляэтого, верно?
        Один излюдей прокашлялся:
        - Господин Прайд, может, пора выезжать? Лучшебы его вЦитадель поскорее, пока невыкинул что-нибудь.
        - Оставьте нас наедине, - медленно произнес Олдус.
        Посланники зарокотали:
        - Выего взгляд видели? Онже бросится! Нельзя безохраны! Лучше вЦитадели его допросим!
        - Будьте добры выйти инебеспокоить меня, сколькобы нипродолжался этот разговор, - отрезал Олдус.
        Люди нерешительно потянулись квыходу, дверь закрылась, ношагов вкоридоре непрозвучало, иОлдус, кажется, тоже это заметил. Онподошел кдвери ираспахнул ее так резко, чтопосланники чуть неввалились обратно вкомнату.
        - Идите спать, господа. Если мне понадобится помощь, япозову, - вежливым, подчеркнуто дружелюбным голосом сказал Олдус.
        Когда все разошлись, онплотно прикрыл дверь, взял сдивана шерстяное одеяло инабросил его Генри наплечи. Генри недоуменно поморщился - ивдруг понял, чтоодеяло пришлось кстати: еготрясло, мокрая одежда липла ктелу, аотткани шло приятное тепло: наконец-то снаружи, анеизнутри. Олдус отошел кстолу изадумчиво оглядел разложенные нанем предметы. Вытянув шею, Генри увидел монеты, платок взеленую клетку, шкатулку секретов ичерно-белую фигурку. Олдус поднял ферзя иобернулся кГенри:
        - Этоувас отПала, верно? Ишкатулка тоже. Смогли открыть?
        Генри покачал головой. Олдус смотрел нанего явно нетак, какположено смотреть начудовище, иэто беспокоило его больше, чемто, чтоон неможет даже пальцем шевельнуть.
        - Отвезите меня вэту вашу Цитадель. - Генри пожал было плечами, нопочувствовал, чтоони тоже примотаны кспинке стула. - Только перчатки неснимайте. Когда довезете - тоже. Ивообще, руки лучше неразвязывать.
        Олдус еле слышно вздохнул.
        - Хотите воды, Генри? Видувас так себе.
        - Ая-то думал, счего люди как-то странно наменя смотрят, - безучастно пробормотал Генри.
        Олдус хмыкнул - всетакже достранности дружелюбно, - налил изкувшина воды иподнес кружку кгубам Генри. Тотмотнул головой, нокружка надавила сильнее, онпопытался отпить - итутже захрипел, отплевываясь. Олдус глотнул изтойже кружки ипожал плечами.
        - Никакого яда там нет, небойтесь. Обычная вода. Попробуйте ещераз.
        Наэтот раз Генри заставил себя проглотить - вкус был отвратительный. Носкаждым глотком становилось легче, онпил так жадно, чтозубы стучали окрай кружки, икактолько вода закончилась, Олдус безвсяких вопросов налил емуеще.
        Когда кувшин опустел, Олдус вочередной раз подтвердил свое умение говорить то, чего неждешь:
        - Простите меня. Еслибы втот день я вел себя поумнее… Явсе испортил. Упустил ларец скамнями да ивам помочь несмог.
        Генри вытаращил глаза. Тотдень слипся вего памяти вбезобразный ком, ондаже несразу вспомнил, чтоэто ему надобы извиниться зато, чтопрострелил Олдусу руку - тотпо-прежнему держал ее неподвижно.
        Олдус проследил заего взглядом:
        - Скоро пройдет. Ясам виноват, чтонапугал вас. Атеперь давайте-ка поговорим овашем даре. Какименно он работает?
        - Янезнаю, - растерянно пробормотал Генри. - Вещи просто сгорают. Слушайте, чего вам надо? Везите меня вЦитадель.
        - Аможет, разные предметы сгорают по-разному? Вынепробовали это изучить? Уверен, невсе так просто. Ладно, Генри, японял: высейчас невтом состоянии, чтобы ясно мыслить. Такчто просто расскажите мне обовсем, чтосвами было, ая подумаю, чтомогу сделать.
        - Отвезти меня вЦитадель.
        - Дачто вы заладили! Первый раз вжизни вижу, чтобы кто-то так туда рвался. Послушайте, Генри, выведь пришли, потому что вам нужна помощь, верно?
        - Вотипомогите. Быстрее поедем, быстрее приедем. - Голос уГенри едва несорвался.
        Ондумал, всезакончится, когда он дойдет сюда, аего зачем-то донимают вопросами. Лучшебы ударили поголове, иочнулсябы он только вэтой Цитадели.
        Генри думал, чтоОлдус наконец рассердится, начнет кричать, нотот молча сел, сцепил наколене пальцы идолго глядел наних.
        - Акакже Сердце? - наконец спросилон.
        - Другие найдут, - огрызнулся Генри. - Меня надо немедленно отправитьв…
        Олдус приподнял ладонь, иГенри замолчал.
        - Никто, кроме вас, егоненайдет. Атеперь возьмите себя вруки ирассказывайте. Иначе никакой Цитадели небудет.
        Голос его стал таким жестким, чтоГенри послушался.
        - Счего начинать? - нехотя пробормоталон.
        - Ссамого начала.
        - Этодолго.
        - Ночь длинная. Хотите еще воды? Или, может быть,чаю?
        Генри качнул головой и, неотводя взгляда отбледного лица Олдуса, заговорил.
        Вкомнате пахло отсыревшим деревом, влажной шерстью - домашний, странно успокаивающий запах. Олдус слушал так внимательно, какГенри еще никто никогда неслушал: кивал, улыбался, хмурился, иГенри говорил все быстрее, сбиваясь, захлебываясь, словно вдруг испугался, чтонеуспеет. Когда он закончил, темнота заокном уже побледнела. Олдус растерянно, будто только сейчас понял, чтоуже утро, подошел кокну изамер, уставившись водну точку. Ротунего сжался врезкую, некрасивую линию, исердце уГенри упало. Олдус явно незнал, чтосказать, инедвигался так долго, чтоГенри решил: онготов стоять так сколько угодно, толькобы неповорачиваться кнему.
        - Явсе рассказал, каквы просили, - срывающимся, жалким голосом сказал он. - Атеперь поехали вЦитадель, мнетуда очень…
        Олдус подошел кГенри, взялся заспинку стула ипотащил кокну так решительно, будто собирался его выбросить. Нонет, онпросто поставил стул уокна.
        - Видите? - произнес он, едва разжимая зубы, словно боялся закричать.
        Надгоризонтом, затесно сгрудившимися городскими домами поднимался густой черныйдым.
        - Окраина уже горит. - Наэтот раз голос Олдуса звучал почти спокойно: онвзял себя вруки. - Скоро он будет здесь. Думаю, наэтот раз станет обращать людей квартал закварталом - город слишком большой.
        - Значит, намтем более пора ехать, - дрогнувшим голосом ответил Генри, глядя начерныйдым.
        Олдус наконец повернулся кнему. Лицо унего было такое, чтоГенри испугался.
        - Никогда недумал, чтотакой, каквы, станет трусливо отсиживаться вЦитадели.
        - Хотели сказать - такое чудовище, какя? - свызовом спросил Генри. - Такисказалибы, яисам понимаю.
        Олдус вдруг сделал что-то странное - провел затянутой вперчатку рукой поего голове, взъерошив волосы.
        - Нет, Генри. Яимел ввиду неэто. - Онопустил руку изамолчал. - Мнедоложили, чтолюди состраху выстраиваются вочередь, чтобы выпить сОсвальдом. Онговорит, чтоиначе убьет их, хотя, какя понял, никого еще неубил. Онзабирает даже детей истариков. Понимаете? Всеразучились бороться - имдостаточно простой угрозы, чтобы сдаться. Новы нетакой. - Олдус перевел дыхание. - То,что он делает - хуже смерти, иябы лучше умер,чем…
        - Ничего нет хуже смерти.
        Олдус коротко, невесело рассмеялся:
        - Онже этого идобивался: чтобы вы отступили. Знаете почему? Выединственный, кого он боится. Мыдлянего - никто. Кстати, всепятьдесят посланников здесь - такуж распорядился король, - икогда Освальд захватит город, королевство некому будет защищать. Думаю, онопокорится ему запару недель.
        Олдус махнул рукой, будто разговор разом потерял смысл, апотом опустился наколени иначал развязывать веревку, которой Генри был привязан кстулу.
        - Несмейте! - Генри задергался, раскачивая стул, егоокатило такой паникой, чтоперехватило дыхание. - Несмейте этого делать!
        - Ябы всеравно вас отпустил, даже еслиб это стоило мне работы. Ауж теперь нам ивовсе терять нечего: онскоро будет здесь. Ещераз заикнетесь проЦитадель, явас ударю, ясно? Надо торопиться, скоро кто-нибудь заметит дым ипридет доложить.
        Остатки веревок он разрезал ножом, как-то расстегнул железные браслеты наруках иногах, и, кактолько они упали, огонь внутри шевельнулся, почуяв свободу.
        - Аесли я еще хуже, чемон? - отчаянно начал Генри. - Если я несмогу удержаться иначну убивать?
        - Значит, яввас ошибался. Идите инайдите Сердце, Генри. - Олдус поднял нанего взгляд. - Другой надежды унаснет.
        Генри открыл рот, чтобы ответить, нотолько тяжело сглотнул иповернулся кокну. Дымвалил внебо все гуще. Теперь Освальду ненадо тратить время ибросать факелы вкаждый дом. Твари сожгут все дотла поодному его слову.
        - КакСивард победил разрушителя? - глухо спросилон.
        - Никто незнает. Нигде нет описаний их битвы, нопосле смерти Сиварда новых пожаров небыло, такчто все решили, чтоон успел убить своего врага.
        Генри ссилой втянул воздух, пытаясь успокоиться, - ивдруг получилось.
        - Если они узнают, чтовы меня отпустили, перестанут вам подчиняться. Выможете позвать напомощь? Потом я вас ударю, какбудто сбежал. Воттолько… Ониже неповерят, чтоя сам освободился отверевок.
        Олдус усмехнулся краемгуб:
        - Онивас так боятся, что, еслиб я сказал им, чтовы взлетели, пробив потолок, онибы ито поверили. Заберите свои вещи, Генри. Намсвами пора спасать королевство.
        Генри встал, едва разгибая затекшие ноги, сгреб состола свои вещи - изамер.
        - Освальд сказал, выубили моего отца.
        Олдус хмыкнул:
        - Когда мы окружали ваш дом, вашотец кричал, чтовы пытаетесь его убить, нопотом крики оборвались, иктому времени, какмы ворвались внутрь, тамбыло пусто. Следы вашего отца вели влес, ноникто заним непошел - надо было искать вас. Отыщете его, когда все закончится. Можно мне тоже вопрос? Палговорил, увас вдеревне хранилось два секрета. Один - этовы. Авот второй… Палсказал, жители исами неимеют онем представления. Вызнаете второй секрет?
        - Ядаже незнаю, очемвы.
        - Ладно. Пора нам повторить выдумку вашего отца. - Олдус прерывисто вздохнул, набрал влегкие побольше воздуха изакричал так, чтоГенри едва незажал уши: - Онет! Помогите! Онменя убьет!
        Генри сжал кулак идвинул ему вчелюсть - Олдус отлетел, аГенри распахнул окно, перепрыгнул через подоконник ибросился поулице. После дождя дышалось легко, воздух был прохладный исвежий, иогонь говорил ему: «Нувот, мыснова вместе, только ты ия».
        Глава12
        Олень ироза
        Дымнадвигался ссевера, заволакивал небо, горьким привкусом оседал нагубах. Люди выбегали издомов сохапками вещей, сталкивались, пытались что-то сказать друг другу имчались дальше, обрывая себя наполуслове. Вглазах увсех было одно итоже: мертвый, безнадежный страх, какураненого зверя, который знает, чтоего добьют.
        НаГенри необращали внимания - бегущий сломя голову человек никого сейчас неудивлял, - ион метался побесконечному переплетению улиц иплощадей: долженже этот город когда-нибудь кончиться. Нозакаждым поворотом возникала новая улица, дома сжимались вокруг все плотнее, инаконец Генри споткнулся обулыжник, растянулся вовесь рост да так иостался лежать. Оннемог встать, огонь вытягивал силы, будто пытался выгнать его изсобственного тела, забрать это тело себе раз инавсегда.
        Когда раздался голос, Генри даже недвинулся, продолжая тупо смотреть наистертые камни мостовой.
        - Выйдите издомов, поднимите руки вверх иждите своей очереди. Когда квам подойдут, выпейте предложенный напиток искажите: «Клянусь добровольно служить Освальду» - илиумрете.
        Наэтот раз вголосе Освальда небыло фальшивой мягкости - оннеуговаривал, онприказывал. Слова раскатились поулицам, многократно усиленные, наверное, темсамым волшебным рогом, ноих почти заглушил грохот, и, вяло повернув голову, Генри увидел: всевокруг замерли иподняли руки, выронив все, чтоприжимали ксебе. Генри закрыл глаза - чья-то нога стояла слишком близко, ивсе, чего ему хотелось, - сорвать перчатку ивцепиться вэту ногу. Если Олдус думал, чтосэтим можно бороться, онпросто глупец.
        Новедь он говорил еще что-то, полезное, что-то такое, очем Генри собирался подумать позже. Онзажмурился, вспоминая, инаэтот раз память неподвела. «Вынепробовали изучить свой дар? Может, выразные предметы уничтожаете по-разному?» Думать обэтом, бессильно лежа намостовой, было несамой удачной идеей, ноГенри ухватился занее, заморгал быстрее, отгоняя пляшущие перед глазами сполохи. Земля вокруг была усыпана мусором иоброненными кем-то вещами, ион приподнялся налоктях. Плохой план лучше никакого, даичто ему терять?
        Генри снял одну перчатку ибережно, сдерживаясь, накрыл рукой камень. Тотпривычно рассыпался впепел, иГенри прополз пару шагов вперед иприкоснулся клежавшему намостовой цветку. Ничего нового: цветок мгновенно обуглился. Генри двинулся дальше, накрывая ладонью все, чтопопадалось напути. Кусок смятой бумаги. Ещеодин камень. Огрызок груши. Сухой лист. Лоскут ткани. Отлюбой вещи после встречи сего рукой оставалось одно: горстка пепла, ноГенри упрямо продолжал искать, огибая ноги застывших наместе людей. Аим, наверное, казалось, чтоползти поземле втакое утро - вполне нормально.
        Потом ползти стало некуда: перед ним было каменное заграждение высотой поколено. Генри забрался нанего, морщась отслабости, ипосмотрел вверх. Этанизкая стена огораживала что-то странное: дерево изсветлого камня, усыпанное каменнымиже цветами, каждый - сотверстием посередине.
        Сооружение отличалось такой тонкой работой, акамень был такой блеклый ирастрескавшийся, чтосразу становилось ясно: дерево создано еще допотери Сердца. Втесном, приземистом иявно небогатом городе это была первая красивая вещь, какая попалась Генри наглаза.
        Оногляделся ипонял: дерево стояло посреди небольшой площади, исейчас поближайшей улице сюда двигались люди вчерных доспехах. Ониподходили ккаждому застывшему посреди улицы человеку, тотбормотал что-то, емупредлагали выпить изфляжки ивыдавали кожаные доспехи - ихвез натележке один извоинов Освальда. Генри вяло подумал, чтотеперь уже обходятся безкубков, речей имонет: всеитак сразу сдаются, всеитак слышали, чтослучилось вдругих деревнях. Теперь горел уже неодин квартал - столбы дыма тянулись сразных сторон, сталкивались ввоздухе. ДоГенри никому наплощади дела небыло, онопять повернулся кдереву - изаметил крупную надпись, выбитую наограждении. Было вней что-то смутно знакомое.
        «Фонтан «Древо жизни». Поставлен мастером Дж.Р. подокнами своей любимой М.А.».
        ИГенри вспомнил: онуже видел такие буквы странной формы, снаклоном влево, напамятнике Сиварду, совсем недалеко отэтого города. Азначит, дваизваяния наверняка сделал один итотже человек. Генри заставил себя сосредоточиться наэтой бесполезной новости, онапомогала отвлечься оттого, чтосолдаты все ближе, абежать нет сил. Наверное, тотчеловек родился сдаром вырезать вещи изкамня. Воттолько фонтан, чтобы это слово низначило, былпрекрасным, апамятник влесу - грубым, почти отталкивающим.
        Генри бездумно вытянул голую руку, коснулся каменного цветка - инаэтот раз что-то пошло по-другому.
        Цветок побледнел, будто утратил краски, ачерез секунду привычно рассыпался, новэту секунду Генри успел почувствовать что-то странное: будто цветок щекотал ему пальцы. Генри взбудораженно тронул другой цветок - тоже самое. Ноесли памятник ифонтан сделаны одним человеком, почему он ничего непочувствовал, уничтожая памятник?
        Рядом раздался чей-то прерывистый вздох, иГенри обернулся. Женщина, стоявшая неподалеку, смотрела нанего перепуганным, остановившимся взглядом, и, неуспев даже подумать, чтоделает, Генри дернулся вее сторону исхватил рукой безперчатки заголое запястье.
        Женщина побледнела иосела наземлю, аон торопливо отдернул руку. Носилы уже вернулись, будто он разом проснулся, и, сжав зубы, Генри перепрыгнул через обод фонтана ипонесся посвободной отлюдей Освальда улице, находу натягивая перчатку. Надо было проверить одну идею, нодома вокруг были приземистые иуродливые, явно новые, такие неподойдут. ИГенри бросился туда, откуда гарью тянуло сильнее, - тамему никто непомешает.
        Изэтого квартала людей уже увели, мостовые были усыпаны вещами, носреди них ничего подходящего непопалось, иГенри охватило бессильное, угрюмое бешенство оттого, чтоОсвальд сжигает этот город, гдедаже нет старинных домов, - сжигает просто потому, чтоему это нравится.
        Наодной изулиц он резко остановился - огонь приказал ему, потянул вправо, ипоего нарастающему голоду Генри понял: где-то там - человек. Этамысль уже нетак пугала - прикосновение кженщине наплощади вернуло ему силы, иему так нестерпимо хотелось еще, чтоноги сами понесли его впереулок, заставили шагнуть втесный угол, закучу гниющих овощных очистков.
        Тамсидел ребенок ибесшумно кривился отплача, рукавом размазывая слезы полицу. Наверное, онзабился сюда, иего незаметили, когда уводили людей. Огонь ликующе взвился - вребенке сил меньше, чемвовзрослом, носойдет ион. Генри сонно приблизился, рука уже тянулась вперед, ребенок поднял голову - иГенри остановился.
        Этобыл тот самый мальчик, который дал ему платок взеленую клетку. Егородители ведь сказали: ониидут вгород, потому что там безопасно. Их,наверное, забрали, аребенок успел спрятаться. Огонь твердил: «Квартал уже пуст, дома скоро сожгут, ребенок всеравно нежилец, просто прикоснись».
        Генри стиснул зубы, одеревеневшей рукой вытащил изкармана платок ипротянул мальчику. Тотгромко высморкался, двумя руками прижав платок клицу. Генри взял его закрай рукава, аккуратно, чтобы некасаться кожи, ипотащил наулицу.
        - Нельзя прятаться. Надо бежать, - произнес он, едва слыша сам себя, иторопливо сцепил руки заспиной. - Выберись изгорода. Ясно?
        Ребенок кивнул ипотянул его закуртку. Генри качнул головой, глубже вдавливая ногти владонь:
        - Нет, янемогу пойти стобой. Яздесь незакончил.
        Налице мальчика проступил такой животный ужас, чтонасекунду Генри испугался, чтоприкоснулся кнему, самнезаметив. Номальчик смотрел куда-то ему заспину, иГенри обернулся.
        Выход изпереулка загораживал огненный волк. Генри прищурился ипоказал вдругую сторону:
        - Беги туда. Беги, какветер.
        Мальчик беззвука развернулся ипомчался туда, гдевыход еще небыл перекрыт, аГенри перевел дыхание, расцепил руки ипошел кволку. Сейчас ему было смешно, чтоеще вчера эти твари его так пугали: запоследние сутки он много нового узнал острахе. Генри остановился вшаге отволка, тотприпал кземле, готовясь кпрыжку, иГенри навис надним, глядя прямо вглаза.
        - Уйди сдороги, - тихо, внятно произнесон.
        Секунду Генри думал, чтонеэто подействовало, апотом волк попятился, будто почуяв более сильного зверя, поджал хвост иогненным сполохом влетел вближайший дом. Встене осталась обугленная дыра.
        Генри выпрямился иулыбнулся торжествующей, злой улыбкой. Онарастягивала губы против воли, неправильная, чужая, емузахотелось ударить самого себя полицу, чтобы стереть ее, новместо этого он бросился поулице впротивоположную отволка сторону.
        Онвлетел всамый богатый навид дом, промчался покомнатам, вертя головой, - всепростое, неловкое, уродливое. Генри застонал отразочарования. Апотом водной изкомнат нашел то, чтоискал.
        Наполке стоял предмет невероятной красоты, явно старый, вроде тех, чтобыли вДоме всех вещей: круг сдвумя железными палочками, инакруге мелкими блестящими камнями выложены цифры отодного додвенадцати. Зачем эта штука нужна, Генри понятия неимел, даэто было иневажно. Оноблизнул пересохшие губы, осторожно прижал пальцы кпредмету - итихо засмеялся. Олдус был прав: оннепросто сжигает все подряд. Предмет побледнел, будто рука Генри вытянула изнего краски, ауже потом сгорел, оставив напальцах приятное щекочущее чувство.
        Впредметах, сделанных людьми сдаром, всегда есть волшебство - таксказалТис.
        Памятник Сиварду тот мастер сделал, ужепотеряв дар, - волшебства внем небыло никапли.
        Прикасаясь квещам, сделанным допотери Сердца, Генри сначала забирает их волшебство, ауже потом уничтожает. Изначит, онможет…
        Додумать доконца Генри неуспел: крыша провалилась, иобугленные доски посыпались вниз. Онуспел метнуться кдвери, вылетел наулицу ипонял: слишком поздно. Огненные звери носились покрышам ближайших домов, огонь был повсюду. Генри наугад бросился водин изпереулков, нотам было уже непройти. Помчался вдругой - тоже самое.
        Испугаться по-настоящему Генри неуспел: решение вспыхнуло вголове, каксвет.
        - Огонь вэтих тварях - такойже, каквомне. Ясмогу его обойти, - пробормотал он, обращаясь ктеплу, распиравшему грудь. - Выведешь меня изгорода - обсудим то, чтоты хочешь.
        Ион закрыл глаза.
        Когда Генри пришел всебя, онсидел навысоком, покрытом редкими деревьями холме, - целый иневредимый, только одежда кое-где обуглилась. Уподножия холма полыхал город, авокруг этого озера пламени шевелилось что-то, сверху похожее наколонию муравьев. Люди вчерных доспехах шли наюг, заполоняли долину. Ихбыло так много, чтоуГенри внутри все сжалось.
        - Якое-что понял, - тускло проговорил он, сгорбившись иуронив руки между колен. - Тотзвон вушах, который я всю жизнь чувствовал запару секунд дотого, какпоявится опасность. Этобыл ты. Тыспасал меня.
        Огонь мягко заворочался вгруди. Оннеспорил, даГенри итак знал, чтоправ.
        - Мыневраги. Тытакаяже часть меня, какруки илиноги. Иникто мне непоможет, кроме тебя. Ното, чтосегодня было сэтой женщиной… Ятак нехочу. Янесмогу закончить поход, шарахаясь откаждого человека. - Генри ссилой прикусил губу, неотводя взгляда отполыхающего города, чтобы непередумать. - Давай заключим сделку. Если ты дашь мне вспомнить карту, если небудешь мешать мне, пока поход незакончится… Когда я верну Сердце, сделаю все, чтоты хочешь. Всечто угодно.
        Огонь приятно окатил его теплом: онбыл согласен, ивголове вдруг стало свободно испокойно впервые задва дня. Генри попытался вспомнить карту - онавозникла впамяти ясно, подробно, будто он только что смотрел нанее. Отсюда ему нужно строго наюг. Войска Освальда шли тудаже, перекрывая ему путь, ноесли он поторопится, тосможет обойти их подуге через холмы. Генри выпрямился вовесь рост иначал спускаться впрогалину между холмами, стараясь недумать отом, чтоон только что сделал. Если он ивправду достанет Сердце, свою часть сделки исполнять непридется. Огонь итак исчезнет, аунего появится хороший дар, какувсех.
        Апока что надо просто довести дело доконца.
        Сквозь редкие прорехи втучах виднелось блекло-голубое небо, воздух будто оживал после зимы, хотелось просто стоять идышать, ноГенри неостанавливался нинаминуту, мчался схолма нахолм, четко держа направление наюг. Постепенно влажная отстаявшего снега почва сменилась каменистой, твердой землей. Холмы превращались вущелья, лесредел, потом вокруг ивовсе перестали попадаться деревья - только колючий, рвущий одежду кустарник скрасными ягодами. Увидев впереди дым, Генри подумал было, чтовойска Освальда как-то опередили его, нотутже сообразил: дымсветлый, обычный, откаминов иочагов.
        Впереди, впросторной, защищенной ответров расселине, была деревня.
        Генри взобрался наскалистый выступ ипоглядел вниз: войска уже вошли впредгорья инаправлялись прямо сюда. КакГенри нимчался, сильно оторваться неудалось. Нотеперь они хотябы были позади него, аневпереди, даидеревня ненадолго их задержит - наверняка они неупустят возможность пополнить ряды.
        Онпомнил эту деревню покарте, тамдаже было название - Броуди. Отсюда уже совсем недалеко доместа, гдегорел огонек четвертого испытания, ибыстрее всего он туда доберется, если пройдет деревню насквозь, вместо того чтобы обходить поскалам. Генри легко сбежал вниз ибыстрым шагом вошел вдеревню. Наверняка жители уже сбежали: трудно было непочувствовать запах дыма, который нес ветер ссевера, отсожженного города. Наулицах иправда было пустынно, никто неносился, теряя вещи, нооткуда-то несся смутный гул множества голосов, иГенри, стараясь недумать отом, какмало унего времени, помчался туда.
        Ксчастью, втакой маленькой деревушке дорогу найти было легко. Люди предсказуемо оказались наплощади - онитеснились там, гудя, какпчелиный рой, апосередине, забравшись начто-то вроде широкого деревянного ящика, стоял человек сгустыми бровями икрасным шарфом нашее.
        - …Икактолько они войдут, сразу поднимайте руки, ясно? - бодро говорил он, потряхивая ввоздухе кулаком. - Уверен, наспотом отпустят. Этовсе какое-то недоразумение, ионо быстро разрешится. Апока что я какстарейшина велю всем непрятаться ижизнью нерисковать. Ничего страшного непроисходит, уверяю вас. Ведь еслибы происходило, король, наверное, прислалбы кого-нибудь спасти нас! Араз неприсылает, значит, всевпорядке, иэто просто…
        ТутГенри невыдержал. Речь человека привела его втакую ярость, чтовглазах потемнело, иэто была неярость огня - егособственная. Растолкав всех насвоем пути, онвскочил наящик иугрожающе ткнул пальцем всторону человека сгустыми бровями.
        - Слезай отсюда, теперь я скажу.
        - Молодой человек! - возмутился тот. - Выкто, собственно, такой? Икаквы смеете подниматься насцену безразрешения старей…
        Препираться сним было некогда, иГенри просто спихнул его наземлю. Человек завопил, ноего тутже подхватили ипоставили наноги.
        Портретов Генри вэтой деревне небыло, - значит, тутнезнают, ктоон.
        Ну,сейчас узнают.
        - Эй,жители Броуди! Выпроменя наверняка слышали. Я - разрушитель, тотсамый, ужасный и… ибезжалостный, - самым жутким голосом, накакой был способен, проговорил Генри. - Неверите? Глядите сюда.
        Онсорвал перчатку, спрыгнул сдеревянного сооружения, которое бровастый назвал сценой, иприжал руку кнастилу.
        Кажется, отзлости огонь горел сильнее - чернота расползлась стакой скоростью, чтоотдеревяшки тутже ничего неосталось. Поплощади прокатился предсказуемый вопль.
        - Явижу, вытут собрались сдаться Освальду. Ноя куда страшнее его, такчто слушайте мой приказ, - хриплым, подвывающим голосом сказал Генри. Надо было нагнать наних страху. - Всем бежать издеревни назапад. Увас там глубокие ущелья. Спрячьтесь. Никаких вещей небрать. Иесли через пять минут вэтой деревне останется хоть один человек, я… - Онпротянул руку всторону мужчины, который стоял ближе всего, итот, расталкивая всех, помчался прочь.
        Егопример подействовал наслушателей ободряюще - люди скриками бросились врассыпную, ивскоре Генри увидел, чтопозападной скале, нависшей наддеревней, ловко, какгорные козы, мчатся самые быстрые члены местной общины. Всеостальные неслись заними.
        Генри удовлетворенно хмыкнул ипобежал квосточной окраине деревни. Наулицах стояла приятная тишина, солнце впервые задень прорвалось сквозь тучи, инастроение уГенри вдруг исправилось, какбудто теперь все будет хорошо инечего больше бояться.
        Краем глаза он заметил движение ирезко повернулся краспахнутой двустворчатой двери. Надней красовалась странная надпись: «Олень ироза», авнутри оказалась большая комната, полная круглых столов иопрокинутых вспешке стульев. Столы тщательно протирал дряхлый старик. Одно его запястье было привязано длинной веревкой кножке стола.
        Генри остановился вдверях.
        - Вониздеревни, - резко сказал он. - Вычто, неслышали? Освальд скоро будет здесь.
        Старик спокойно поднял нанего взгляд иулыбнулся:
        - Яслышал. Зайдите, молодой человек. Всетак умчались, ауменя остались отличные бутерброды сдомашним сыром. Хотите, заверну вам ссобой?
        Генри шагнул вперед:
        - Вынепоняли? Онзаставит вас ему служить исожжет вашдом.
        Старик покачал головой ивыжал тряпку введро.
        - Незаставит. Язнаю много сказок ипомню те, гденалюдей накладывали заклятие подчинения. Подним люди становятся тупыми, неспособными принимать решения. Онидаже несообразят, чтоверевку наруке можно развязать, и, если несмогут меня увести, просто уйдут.
        - Вычто… вы сами себя привязали? - нахмурился Генри. Было очень тихо, солнечные полосы лежали наузорчатом каменном полу, пылинки кружились влучах света.
        - Конечно.
        - Зачем?
        - Хозяевами этого места были все мои предки современ Сердца. Оглядитесь - выводном излучших старинных трактиров королевства, говорю безложной скромности. Кнам гости отовсюду съезжались.
        Генри мрачно оглядел комнату. Тутиправда было красиво: картины настенах, расписные цветочные горшки наполках, тонконогие стулья, очаг, выложенный блестящими плитками. Хорошее, уютное место, новсеже…
        - Янепонимаю людей. Почему вещи вам дороже жизни? - Пора было уходить, ноэтот вопрос мучил его ссамого дня ярмарки. - Чтовы так носитесь сэтим старьем? Да,оно красивое, нобезнего можно обойтись, авас сейчас убьют, вычто, непоняли?
        - Смотрите, вотизэтой чашки пила моя бабушка, адоэтого - еебабушка. Вонтот новый инеслишком красивый рисунок сделал мой отец, когда был еще мальчиком. Авон те игрушки наполке переходят отодного поколения кдругому уже сотни лет. Каждая вещь - этовоспоминание. Мыценим несаму вещь, анашу память. Вэтом доме - память всей моей семьи. - Старик невозмутимо отложил тряпку, взял метлу иначал подметать пол. - Янехочу служить чудовищу. Будет куда хуже, если я умру отстарости вармии Освальда, окруженный людьми, забывшими, ктоони такие. Лучше уж здесь - всвоем уме исреди всего, чтомне дорого.
        - Выможете сбежать, явас выведу,я…
        - Мнедевяносто два года. Яидососедей дохожу еле-еле.
        - Явас потащу. - Генри подошел иначал развязывать веревку, ностарик крепче вцепился всвою метлу, ипоего взгляду Генри понял: бесполезно. - Здесьже все сгорит, - безнадежно повторил он, выпуская веревку. - Нельзя… нельзя знать, чтоумрешь, иничего неделать.
        - Есть вещи хуже смерти. Выеще очень молоды, потом поймете, - ласково глядя нанего, сказал старик, апотом втянул носом воздух имягко прибавил: - Вотивсе. Спасайтесь, юноша. Увас получится, язнаю. Амне тут надо еще прибрать. Этот зал содержали впорядке триста лет, ия нехочу, чтобы он погиб сразбросанными стульями.
        Генри вскинулся ипонял: пахнет гарью, нонесдвинулся сместа, будто ноги приросли кполу. Унего что-то дрожало внутри, ион старался дышать глубже, чтобы непоказать этого.
        Каждое живое существо стремится кодному - выжить. Таквсегда говорил отец. Ион сам ведь нетрус, нодобезумия, допомрачения рассудка боится умереть, этонормально, нопочему тогда…
        Старик улыбнулся иподтолкнул его кдвери. Солнечный свет разливался пополу, освещал картины ирисунки, отражался встекле имеди, ветер покачивал цветы вразноцветных горшках.
        - Негрустите. Посмотрите, какое прекрасное место, чтобы умереть.
        Генри нестал смотреть. Онзахлопнул засобой дверь и, тяжело дыша, остановился напороге. Отпотрясения он даже несразу понял, чтоопоздал.
        Войска Освальда уже вошли вдеревню, расползлись поулицам. Генри видел, какогненные твари вдалеке прыгают скрыши накрышу. Впрозрачном весеннем воздухе вились хлопья пепла, ссоседней улицы сюда уже сворачивал отряд. Инаконец, очнувшись отоцепенения, Генри метнулся обратно втрактир иприжался кокну. Старик коротко взглянул нанего ивернулся кподметанию пола - такспокойно, будто подокнами унего немаршировали люди вчерных доспехах. Генри остановившимся взглядом глядел наних: дома они необыскивали, просто шли сквозь деревню, - значит, Освальд уже понял, чтоникого нет, ирешил нетратить времени напоиски людей.
        Итут Генри увидел: уодного человека доспехи были натянуты поверх зеленой куртки сзолотыми пуговицами.
        Онподождал, когда посланник дойдет додвери, распахнул ее иссилой втянул его внутрь так быстро, чтоостальные, кажется, необратили внимания. Незнакомый черноволосый посланник бездумно забился, ондаже ударить непытался, только рвался вслед заостальными, иГенри прижал его кстене. Ачто, если…
        Если он может забирать волшебство изпредметов - что, если он может делать тоже самое слюдьми? Пятеро воинов, которых натравил нанего Освальд, пару секунд глядели вполне осмысленно, прежде чем упасть, аон тогда даже непонял почему.
        Генри медленно выдохнул, решаясь, ипритронулся пальцем кшее посланника. Тотдернулся, ноничего непроизошло, иГенри аккуратно прижал кего шее всю ладонь, надавил - итот вскрикнул. Когда Генри отнял руку нашее был ожог, посланник смотрел нанего перепуганным, новполне ясным взглядом, аогонь внутри молчал, хотя, кажется, изпоследних сил, иГенри едва несказал ему вслух спасибо.
        - Что… где… - надтреснутым голосом пробормотал посланник. - Этоже вы! Выарестованы!
        - Так, успокойтесь, - пробормотал Генри, натягивая перчатку. - Гдеостальные посланники?
        - Он… он заставил нас всех это выпить. Мынехотели умирать. - Лицо упосланника сморщилось, будто он собрался заплакать, иГенри тряхнул его заворотник.
        - АОлдус Прайд?
        - Тоже.
        - Помните, чтобыло стех пор, как… - начал Генри, нопосланник сразу замотал головой, прижимая руку кожогу.
        - Только помню, каквыпил эту дрянь, апотом - пусто. Ядаже незнаю, гдея. Икаксюда попал. И… - Онвдруг коротко, состоном всхлипнул.
        Старик напевал что-то себе поднос, солнце слепило глаза, метла уютно шаркала обпол. ИГенри вдруг успокоился. Онвспомнил, чтосделал Джетт втой деревне, ипонял, какему быть.
        - Неубивайте меня, делайте что хотите, только неубивайте. Что… что это намне такое? - Посланник начал стягивать ссебя доспехи. - Янехочу умирать, яхочу домой,я…
        - Дайте мне это. - Генри выхватил унего доспехи инатянул их насебя. - Ислушайте мой приказ. Снимите куртку: врядли Освальд помнит вас влицо. Когда выйдете отсюда, сделайте вид, чтовы изэтой деревни ипришли сдаваться. Освальд спросит, гдеостальные жители. Скажите, чтовсе сбежали навосток. Выпоняли? Навосток.
        - Ноонже… - выдавил посланник. Унего стучали зубы. - Онже заставит меня еще раз это выпить!
        - Ивыпейте. Тогда вас неубьют.
        - Новыже… Васнадо арестовать, ая… - начал посланник изамолчал, глядя наГенри так, будто только что его увидел.
        - Прощайте. - Генри распахнул дверь итолкнул его наулицу прямо наодного излюдей вдоспехах.
        Тотсразу потянул посланника засобой, онеще помнил приказ вести кОсвальду всех, наком нет доспехов. Посланник поднял руки игромко закричал: «Ясдаюсь! Япростой крестьянин!»
        «Молодец», - пробормотал Генри, обернулся кстарику, коротко поклонился ему ивыскочил наулицу.
        Никто необращал нанего внимания, ион бросился квосточной окраине деревни, сквозь бесконечные ряды мужчин иженщин водинаковых доспехах. Всеони молчали, кроме детей. Техвезли нателегах, набив туда целыми десятками. Ониплакали, звали матерей, пытались перелезть через высокие деревянные борта, ноничего неполучалось. Малышей незаставили выпить напиток просто потому, чтоони еще немогли произнести: «Клянусь служить королю Освальду». Те,кто был чуть постарше, маршировали, глядя вперед, илица уних были такиеже равнодушные, какувзрослых.
        Генри заставил себя несмотреть навсе это. Онмчался вверх посклону, сердце грохотало, перед глазами стояла та залитая солнцем комната, ион немог заставить себя обернуться, онитак все знал: ветер нес вего сторону невыносимый запах гари. Генри продолжал нестись вперед, даже когда людей вокруг неосталось, бежал, пока черные отряды неоказались позади.
        Скалы вокруг становились все круче, ион карабкался поним, пока совсем невыдохся. Усталость была даже приятной - обычная усталость человека, который давно неспал, анета, откоторой падаешь наместе, чтобы потом очнуться, жадно заглядывая вчье-то окно. Онвытер лоб, глядя вниз, ипонял, чтолюди Освальда лезут тудаже, куда ион. Ониявно непытались его поймать, нет, просто так уж пролегал их путь, иГенри впервые задал себе вопрос: почему последние несколько часов их пути все время пересекаются?
        Ответ был только один, ион ему непонравился вовсе.
        Если четверо его попутчиков - онтеперь называл их просебя этим аккуратным, безличным словом, чтобы непроизносить имен инечувствовать удушающей боли отпредательства, - если они непогибли, непопали вплен, несломали себе шеи вущельях, топрошли здесь несколько часов назад. Уних-то была карта, онинепетляли поокрестностям. Иесли войска движутся прямо сюда, значит, предатель как-то оповестил Освальда отом, куда идти.
        Освальд врал, когда говорил, чтоСердце его неинтересует. Насамом деле он идет тудаже, куда иГенри. Онхочет найти Сердце иуничтожить, какидумал Тис. Иодин изчетверых собирается ему вэтом помочь.
        Этамысль так поразила Генри, чтоон едва несорвался сочередного скалистого уступа, нопотом полез вверх судвоенной силой. Онобязан дойти первым, оннедопустит, чтобы Сердце уничтожили; нетеперь, когда столько вещей превратилось впепел, когда детей набили втелеги ивезли вслед заармией, когда старик остался подметать «Оленя ирозу» вдеревне, которой больше несуществует.
        Генри подтянулся иоказался нагладком, кактарелка, горном плато. Лезть больше было некуда: он, самнезаметив, забрался так высоко, чтотеперь вокруг был только туман. Глянув вниз, онувидел движущиеся черные точки: люди Освальда неотставали.
        - Нудавайте попробуйте. - Онкриво усмехнулся и, неудержавшись, спихнул вниз мелкий камешек. Тотвесело застучал поскалам, ноГенри нестал ждать, пока он щелкнет кого-нибудь поносу. Куда идти, думать нетребовалось: стрех сторон плато кончалось обрывом. Авот кюго-западу явно было что-тоеще.
        ИГенри пошел туда, гдетуман становился гуще, мягко клубился ввоздухе. Шагов через десять уже иземли подногами было невидно. Здесь стоилобы идти помедленнее, вгорах осторожность никогда неповредит, ноГенри даже несбавил шага. Слишком мало было времени. Онзнал: скоро его догонят.
        Глава13
        Красные ягоды
        Место было отвратительное: удушающе пахло сыростью, воздух насквозь пропитался влагой. Потом нога вдруг провалилась вводу иГенри дернулся назад так резко, чтоедва неупал. Оннадеялся, чтопосле сделки согнем мучительный страх перед водой хоть ненадолго исчезнет, носейчас припервомже прикосновении стало ясно: зрянадеялся. Генри свернул вдругую сторону, прошел пять шагов, иноги снова оказались вводе; опять сменил направление - тоже самое.
        Подумать отом, кактакое могло случиться, Генри неуспел. Сквозь туман вдруг прорвался звук, такой размытый иискаженный, чтоГенри несразу понял: этотопот. Онзавертел головой, ноопределить, откуда доносился звук, было невозможно, иГенри, сжав зубы, заставил себя шагнуть вводу - нестоятьже тут, поджидая воинов Освальда.
        Онвздрогнул, когда ноги коснулось скользкое рыбье тело, ноупрямо пошел вперед, пытаясь нетрястись. Получалось плохо: дностремительно уходило вниз, через несколько шагов он был уже попояс внеподвижной, густой воде. Мимо опять проплыла рыба: склизкий холод прополз вдоль ноги, поколеням хлопнул широкий хвост, иототвращения Генри дернулся всторону, оступился, неуклюже взмахнул руками - ивода сомкнулась унего надголовой. Онпопытался встать, нодна больше небыло, что-то тянуло его вниз, онже утонет тут, онпонятия неимеет, гдеберег, вокруг только туман, иГенри глотал воду, пока непонял: дышать больше нечем.
        Много лет назад отец научил его плавать, иГенри думал, чтоунего отлично получается. Онсказал обэтом отцу, анаследующий день они переходили побревну горную реку, иотец столкнул его вниз. Генри тогда запаниковал, разом забыв все уроки. Вода тянула его заноги, онзахлебывался ею, слезами икриками, дергался все меньше, апотом ивовсе перестал бороться. Отец вытащил его и, когда он отплевался отводы, ударил полицу. Онникогда вжизни небил Генри, иотпотрясения тот разом перестал плакать. Отец был вярости, онсказал: «Никогда несмей сдаваться, природа нетерпит слабых, каждый зверь допоследнего вздоха пытается выжить». Исейчас эти слова зазвенели уГенри вушах, будто отец по-прежнему был рядом, былсним, чтобы вытащить его, если придется. ИГенри открыл глаза ирванулся вверх, - этоже просто вода, ондолжен выбраться. Рыбы окружали его, одна ущипнула заруку беззубым ртом, иГенри отпихнул ее, одновременно сдирая ссебя доспехи: ониотяжелели отводы итянули вниз. Когда голова оказалась надводой, онсудорожно вдохнул ипоплыл наугад: долженже туман когда-нибудь рассеяться да ивода неможет быть бесконечной.
        Икактолько он подумал обэтом, ладонь мазнула покамням. Онухватился заних, подтянулся идрожащими руками начал ощупывать землю вокруг. Этобыл нетот жалкий каменный островок, чтораньше, здесь уже можно было встать иидти. Воттолько звуки шагов стали громче - и, оглядевшись, Генри сухо сглотнул. Туман теперь небыл ровно-серым, онтускло сиял, подсвечивая фигуры людей. Отовсюду надвигались сотни неясных очертаний, иГенри бросился прочь, помчался так, что, когда земля оборвалась, онуспел остановиться только впоследнюю секунду.
        Онстоял накраю обрыва, адалеко внизу была вода - тускло блестящая, досамого горизонта. Генри беспомощно оглянулся - фигуры приближались сквозь туман, окружали его, онмельком удивился, кудаже делась река, нодумать было некогда. Содной стороны - воины Освальда. Сдругой - обрыв, подкоторым нет ничего, кроме ужасного, смертельного количества воды.
        Генри зажмурился. Отец втот день сказал: «Мыстобой изтех, ктопобеждает, Генри, иты выживешь, ктобы затобой нигнался. Только недавай воли страху иникогда, никогда несдавайся».
        Ион пошел навстречу воинам Освальда - пять шагов, десять. Через двадцать шагов Генри повернул кобрыву, разбежался ипрыгнул вниз.
        Полет был коротким иполным такого мучительного ужаса, чтоГенри даже подумать ниочем неуспел, авода уже сомкнулась надего головой. Наэтот раз, даже оглушенный ударом, оннестал терять времени исразу рванулся вверх, схрипом втянул воздух ипоплыл, самнезная куда. Ничего, выберется, бывало ихуже.
        Итут ноги задели дно. Туман сгустился так, чтоничего неразглядишь, иГенри просто пошел вперед. Вода становилась все мельче - попояс, потом поколено. Оказавшись натвердой земле, онпрошел несколько шагов иопустился наземлю: натаких трясущихся ногах далеко неуйдешь.
        Атуман внезапно начал рассеиваться, таять, искоро Генри увидел: вокруг нет воды, только скалы, заросшие чахлыми, искривленными соснами. Прямо перед ним был вход визвилистое ущелье, полное густого тумана, анаскале перед этим ущельем огромными буквами выбито: «Опасное место. Неходить».
        Здесь пахло хвоей, солнце бледно просвечивало сквозь серую дымку. Генри медленно опустил взгляд - ипонял, чтоодежда нанем сухая. Онвелел себе недумать обэтом - надо было понять, куда идти. Итут донего дошло. Скриплер сказал: «Дальше испытание искать ненадо, просто идите покарте». Воттолько карта теперь была неунего.
        Генри безсил привалился кскале. Всезря, можно сколько угодно бродить поэтим ущельям, нотак инеузнать, куда идти. Вокруг - голые камни, идаже если остальные прошли здесь донего, следы оставить было неначем: никлочка мягкой земли, нитравинки, которую можно было примять находу, только какие-то ягоды валяются накамнях, абольше - ничего.
        Генри посмотрел наягоды еще раз. Потом наверх. Никаких кустов вокруг небыло, издеревьев - только сосны. Тогда откуда…
        Аон ведь уже где-то видел такие ягоды… прямо сегодня… Гдеже это было? Нуконечно, всекусты натех холмах, покоторым он шел изгорода, огибая войска, были усыпаны точно такимиже.
        Ягоды лежали неровной линией, иГенри пошел вдоль нее, стараясь ненадеяться заранее. Может, этослучайность, может, онипросто высыпались укого-нибудь изкармана? Ноягоды лежали наравном расстоянии друг отдруга, иГенри пошел быстрее, петляя между скалами.
        Вскоре он услышал негромкие голоса изамедлил шаг, стараясь двигаться бесшумно. Подобрался ближе, выглянул из-за утеса - итутже спрятался обратно. Сердце унего застучало: видеть этих четверых было так странно, будто сих последней встречи прошло два года, анедвадня.
        Вего сторону никто несмотрел - онибыли слишком заняты ссорой. Всевыглядели уставшими, какими-то повзрослевшими иизрядно потрепанными - одежда порвана ивпыли, волосы спутаны. Вещей убратьев поубавилось - видимо, половину растеряли подороге.
        - …Да потому что я немогу уже! - размахивая картой, шипел Хью. - Ятак есть хочу, чтоуменя живот кспине прилип! Судя поэтой бумажке, намеще тащиться итащиться. Укого-нибудь извас наверняка припрятано что-нибудь поесть, исейчас вы мне это отдадите.
        - Скакой это стати? - свызовом спросил Джетт.
        - Стой, чтоя главный, аглавный должен получать лучшее, такпапа всегда говорил. Отдадите сами илизаставить? Сван, обыщи их карманы.
        - Нехочу, - опустив голову пробормотал Сван.
        - Ахты жирный, бесполезный тупица, ещеодно слово - иостанешьсятут!
        Сван тяжело побрел кДжетту изашарил вего карманах. Водном оказались тайлис ночного стража игармошка, аизвторого Сван достал горсть красных ягод.
        - Так-то, - довольно проворчал Хью, отнял их уСвана, засунул одну врот итутже, скривившись, выплюнул. - Чтозадрянь? Ониже несъедобные!
        - Тогда, может, отдашь? Онимне еще нужны, - спокойно сказал Джетт.
        - Нужны - подбирай. - Хьюсразмаху швырнул горсть ягод оскалу, ите раскатились поземле.
        Агата, доэтого молча переплетавшая волосы, достала изкармана табличку, накоторой было крупно выведено: «Этобыло некрасиво».
        - Какже ты меня достала сэтой табличкой! Языком шевелить неможешь, такипомолчалабы. - Хьювыхватил унее табличку и, морщась, разодрал плотную бумагу наклочки. - Ещераз укажешь мне, каксебя вести, косу тебе отрежу. Такой уродине, какты, этоуже неповредит. Ясно?
        Агата взглянула наХью так, чтонасекунду Генри показалось: онасейчас расцарапает ему лицо. Новместо этого она села наземлю, взяла несколько ягод иссыпала владонь Джетту. Тот, неловко наклонившись, подбирал их скамней. Сван сделал движение, будто хотел помочь, ноХью пихнул его наместо, иСван послушно отошел.
        Карту Хью по-прежнему держал вруке, иГенри подумал, чтонадо просто подойти иотнять. Никто ему здесь несоперник. Онибоятся его инепосмеют ничего сделать.
        Агата иДжетт молча собирали ягоды, Хью, непридумав ничего другого, покрикивал, чтобы собирали быстрее. Джетт уже почти добрался дотой скалы, закоторой стоял Генри. Скоро заметит. Генри долго смотрел наягоды, которые укатились ему подноги, апотом впорыве какого-то странного вдохновения подобрал их ипротянул ладонь всторону Джетта.
        - Угу, спасибо, - рассеянно пробормотал тот, забирая их изего руки.
        Потом замер, медленно поднял взгляд, иотэтого взгляда Генри растерялся. Внем небыло страха - только облегчение ичто-то умоляющее, почти детское.
        Генри отвел глаза ивыбрался из-за скалы. Онждал криков, ноникто непроронил низвука, ион подошел кзаметно побледневшему Хью, вытянул унего изрук карту иразвернулее.
        Пятый огонек бледно горел кюго-западу отчетвертого, атот теперь светился вполную силу, иподним шла надпись: «Победа надсвоим главным страхом». Всеогни накарте были наравном расстоянии друг отдруга, небольше нескольких часов пути. Палсказал, чтошестое иседьмое испытание будут водном итомже месте, - значит, онуже совсем близко кцели. Генри убрал карту вкарман ипошел вущелье, которое вело наюго-запад.
        Иостановился через несколько шагов. Егоспутники по-прежнему непроизнесли нислова, ноГенри никак немог выбросить изголовы то, чтобыло наих лицах, когда они увидели его. Хьюбыл предсказуемо испуган изол, ноостальные…
        Онибыли рады его видеть. Какбудто ждали, чтоон вернется.
        Ивсе вдруг показалось ему таким простым. Предатель никогда необрадовалсябы его возвращению. Онбы знал: Генри все сделает, чтобы недать ему довести план доконца.
        Ну,хоть сэтим разобрались. Примысли отом, чтобольше ненадо ломать голову надтем, ктопредатель, Генри выдохнул - икакбудто сразу стало легче дышать. СХью он разберется позже, аостальные трое нивчем невиноваты. Даикуда им теперь идти? Лавку Агаты сожгли, Джетт остался безповозки, Кэмпбелла-старшего выгнали изХейверхилла. ИГенри неожиданно подумал, чтовсе это произошло из-за него.
        - Ну,пошли, - сказал он, поворачиваясь.
        Агата, Джетт иСван тутже бросились кнему, будто этого иждали. Только Хью недвинулся:
        - Выкуда? Вычто, сума сошли? Онже опасен!
        Ноникто его неслушал.
        Генри былбы рад, еслибы Хью так иостался наместе, нотот, продолжая ворчать, потащился заостальными. Нуконечно - онже еще недовел Освальда доместа. Генри сжал кулаки. Сейчас еще невремя. Потом Хью получит все, чтозаслужил.
        - Чтосвами было? Там, вэтом… заколдованном тумане? - находу спросил Генри. - Тамведь каждый видит что-то свое,так?
        Всезамялись, потом Агата ткнула всторону Джетта, итот поклонился, прижав руку кгруди.
        - Нехочу хвастаться, ноя всех спас. Датам инеособо страшно было, ауж теперь точно все будет хорошо, разты вернулся. - Джетт пожал плечами. Онтащился последним, елепередвигая ноги, иГенри пошел рядом сним.
        - Тыкидал ягоды, чтобы я вас нашел? - негромко спросил Генри, когда остальные ушли вперед.
        - Угу. Язнал, чтоесли ты совсем несвихнешься, топоймешь, чтокарта унас, адругих подсказок небудет. Дорогу дотуманного ущелья ты наверняка запомнил, этовсе понимали. Хьювопил, чтоты нас догонишь иперебьешь, ая просто… - Онперевел дыхание. - Генри, чтоты видел вущелье?
        Генри пожал плечами. Отец говорил ему: «Никогда нерассказывай освоих страхах».
        - Аты? - наконец спросилон.
        Джетт насекунду сжал губы, апотом всеже ответил:
        - Мызашли вэтот туман, ия почувствовал, чтоуменя ноги неходят. Всмысле, вторая тоже. Яжутко испугался, упал итутже потерял всех извиду. Всебыло так… по-настоящему. Яправда поверил, чтонесмогу больше ходить. Апотом подумал: ладно, руки-то еще есть, надо выбираться. Икогда я выполз изущелья, доменя дошло, чтоэто все просто уменя вголове. Ноостальные невыбрались, ия пополз обратно, нашел их ипоочереди вытащил. Незнаю уж, чтоони видели. Катались поземле, отбивались отчего-то, бормотали, ноя нестал слушать. Укаждого свои секреты. Изнаешь, лучше нерассказывай мне, какпровел день. Утебя такое лицо было, когда ты уходил… Вобщем, ясам вижу, чтотебе лучше, абольше мне ненадо ничего знать, верно?
        Генри кивнул.
        …Земля становилась все мягче, и, когда скалы расступились, Генри увидел широкую, поросшую шуршащей травой равнину. Тутбыло тепло, каклетом. Вдалеке, засухой пыльной дымкой, виднелись горы, ониобнимали равнину сдвух сторон, какогромные руки.
        - Намтуда, - кивнул Генри, указывая назападные горы: отвесные склоны изсветлого, почти белого камня. Никто ему неответил, всесмотрели вдругую сторону, насевер. Оттуда через равнину надвигались войска Освальда - черные ряды доспехов, блики солнца накопьях. Иконечно, направлялись они тоже кзападным горам.
        Хуже всего было то, чтовойска шли довольно быстро, авсе пятеро устали, даже Генри уже шел, спотыкаясь особственные ноги. Генри прикинул скорость. Надо идти напрямую через равнину, спрятаться негде. Ихнагонят небольше чем зачас. Этамысль привела его втакое уныние, чтоон несразу почувствовал: Агата тянет его зарукав.
        Онауказывала наближайший склон горы. Тамраскинулась деревушка, апоравнине неподалеку бродила стая животных, похожих наоленей, нобезрогов. Присмотревшись, Генри понял: этолошади.
        - Ичто? - непонялон.
        Нопрочие, кажется, сообразили быстрее.
        - Онет, Агата. Даже недумай, - простонал Джетт.
        Нота уже направлялась всторону стада таким решительным шагом, чтоГенри подумал: «Ачто, если она правда придумала что-то дельное?» Издеревни она ведь отлично их вывела. Ион пошел заней. Всетутже потянулись следом, каквыводок птенцов.
        Генри думал, животные тутже бросятся прочь, ноте поглядели налюдей ивернулись кпоеданию травы. Агата невозмутимо погладила одну излошадей поморде, апотом встала сбоку, взялась обеими руками заее шею ивдруг легким сильным движением вскочила ей наспину. Любой олень такого обращения нестерпелбы, тутже сбросил, алошадь разве что перестала жевать. Остальные нато, чтонаспине их собрата сидит человек, взглянули так спокойно, будто каждый день такое видели.
        Агата подъехала ближе, глядя наДжетта сширокой ухмылкой. Тотстоял исмотрел нанее, глупейшим образом приоткрыврот.
        - Амне еще говорили, чтоя воришка, - пробормотал он. - Да,да, тыотлично смотришься верхом, нонедумай, чтоя смогу повторить этот трюк. Моялошадка была старше меня, онабы оттакого начасти развалилась, ну, инебудем забывать отом, чтомоя нога…
        Агата наклонилась вниз икоротким, аккуратным движением захлопнула емурот.
        - Лошадки, - восхищенно выдавил Сван, иГенри вдруг понял: этопервые слова, какие Сван произнес после его возвращения. Онбыл какой-то растерянный инаГенри почти несмотрел. - Только когда кнам вдеревню налошадях приезжали, уних веревки были кмордам привязаны. Атут такихнет.
        - Тычто, хочешь сказать, чтоэти животные отвезут нас туда, куда нам надо? - наконец дошло доГенри. - Скакой стати они это будут делать?
        - Нельзяже взять чужую собственность! Заэто вЦитадель сажают! - возмутился Хью. - Даивообще, несяду я наэту скотину! Мнененравится, какона наменя смотрит.
        Лошади уютно хрупали травой, обмахиваясь хвостами, иГенри решил рискнуть. Онподошел кпервой попавшейся, тавздрогнула, хлопнула себя побоку хвостом, носразу успокоилась. Генри уцепился занее обеими руками ивскочил сверху.
        Джетт тем временем сорвал пучок травы ипротянул низкорослой лошади сдлинной челкой.
        - Чтоты делаешь? - нахмурился Генри. - Онатебе пальцы откусит.
        Нолошадь вытянула шею иаккуратно, одними губами взяла траву сладони.
        - Зачем она берет, если это таже самая трава, чторастет унее подносом? Никогда таких глупых животных невидел, - пробормотал Генри.
        Онтянул время, просто чтобы недумать отом, чтосидит наспине уживотного, которое влюбую секунду может сбросить его изатоптать.
        - Вовсе они неглупые. - Джетт погладил лошадь поспине ипотянулся зановой порцией травы. - Просто им нравится, когда что-то дают сруки. По-моему дляних это какугощение илизнак внимания - даже нагибаться ненадо. Агата, янеполезу нанее. Ясерьезно. Яиду-то еле-еле.
        - Смотри иучись, уродец, - фыркнул Хью, схватил лошадь загриву инавалился наее бок, пытаясь перекинуть ногу, нолошадь всхрапнула ишарахнулась всторону.
        Хьюсердито выдохнул, притащил валявшийся неподалеку булыжник, положил рядом слошадью ивстал нанего. Наэтот раз лошадь даже нестала ждать, пока он попробует забраться: заранее отошла всторону иначала невозмутимо щипать траву.
        - Бери его подруку, - кивнул Генри Агате.
        Иона поняла: поравнявшись сГенри, подхватила Хью подмышку, Генри взялся сдругой стороны, ивместе они почти втащили его налошадь, ноХью так брыкался, чтопришлось поставить его обратно. Онипопробовали проделать тоже самое соСваном, нотот был такой тяжелый, чтоони даже приподнять его несмогли. Джетт просто спрятался залошадь исказал, чтоон еще слишком молод, чтобы так бесславно сломать себешею.
        Генри раздраженно слез слошади, подошел кСвану, который безуспешно пытался влезть налошадь сам, иподпихнул его сзади.
        - Щекотно! - завопил Сван исполз наземлю.
        Генри тяжело вздохнул иповернулся кДжетту.
        - Даже недумай, приятель, - попятился тот. - Конные прогулки - этонедляменя.
        - Тогда помоги мне усадить Свана, - сдержанно сказал Генри, иони вдвоем, пыхтя, начали подталкивать Свана налошадь, нотой это явно надоело, иона неспешно затрусила прочь.
        Авойска все приближались.
        - Агата, тыточно уверена втом, чтоделаешь? - спросил Генри.
        Такивнула, иГенри это принял: видунее был спокойный, иее спокойствие передалосьему.
        - Ладно, тогда сделаем так. Сможем отвести трех лошадей вон ктем скалам?
        Агата ухмыльнулась вовесьрот.
        - …Атеперь залезайте посклону выше. МысАгатой подержим лошадей, авы сядете, - отрывисто проговорил Генри, иполицам остальных понял: даже Хью уловил, чтоэто приказ, анепросьба. - Тыпервый,Хью.
        Тотнасупился, хотел было огрызнуться, ноподвзглядом Генри молча вскарабкался посклону, аоттуда спокойно уселся налошадь, которую Генри крепко держал захолку.
        - Чего ты наменя так уставился? - побелевшими губами пробормотал Хью, иГенри только сейчас понял, чтоиправда почти неспускал снего глаз.
        Отвечать он нестал, вместо этого помог залезть налошадь Свану. Тотбыл втаком восторге, будто им предстояла веселая прогулка, анесомнительная попытка обогнать целую армию.
        - Слушайте, - выставив перед собой руки, сказал Джетт, - японимаю, вывсе тут очень умные, новам некажется, чтоехать налошади безузды ибезседла…
        Закончить он неуспел: состороны деревни кним мчался какой-то человек, вопя иразмахивая шапкой.
        - Воры! Караул! - кричал он. - Ану оставьте лошадок впокое! Япосланников вызову!
        Генри поехал ему навстречу. Онуже освоился ипонял: лошадь реагирует налюбое его движение, будто чувствует, куда он хочет ехать. Иправда, нетакой уж глупый зверь.
        - Посланников больше нет, - негромко сказал Генри, останавливаясь перед крупным краснолицым мужчиной. - Войска скоро будут здесь. Невздумайте сдаваться, быстро уходите вгоры ипрячьтесь. Вещей несобирайте, онивас только задержат. Понятно?
        Кажется, что-то такое было вего голосе, чтомужчина разом перестал возмущаться, кивнул ипомчался обратно вдеревню.
        Когда Генри вернулся ксвоим, всеудивленно посмотрели нанего.
        - Ого, какон умчался! Чтоты ему такого сказал? Запомню эти волшебные слова навсякий случай, - бодро сказал Джетт, когда Генри подъехал кнему.
        - Либо ты залезешь сию секунду, либо я возьму тебя зашкирку ипосажусам.
        Джетт вздохнул ипослушно взгромоздился налошадь, прижавшись грудью кхолке.
        - Нучто? - Генри повернулся кАгате. - Вчем твой план? Этисонные звери быстро бегать явно неумеют.
        Агата рассмеялась, оглушительно свистнула ипнула лошадь пятками вбока. Тазаржала, поднялась назадние ноги - ивдруг сорвалась сместа ипомчалась вперед: легко, красиво, нехуже оленя. Генри думал, чтоАгата сейчас свалится, ноона держалась отлично. Правда, явно забыла, чтоостальных тоже надо сдвинуть сместа.
        - Всем держаться крепче загриву, - скомандовал Генри.
        - Уменя все еще есть возражения против вашего плана, - слабым голосом начал Джетт.
        Генри подъехал, оглушительно свистнул наухо его лошади ипнул ее вбок, ита понеслась вперед подтакие оглушительные вопли Джетта, чтоможно было несомневаться: если войско Освальда незаметило их раньше, товот сейчас точно заметит.
        Следующим был Сван. Видунего был скорее взбудораженный, чемиспуганный.
        - Явсегда мечтал налошадке покататься! Апапа говорил, этоопасноооааааа…
        Последний слог превратился вдлинный крик - Генри свистнул, илошадь понеслась вперед. Лошадь Хью непришлось даже подстегивать - увидев, чтополовина ее сородичей несется кгоризонту, онаявно решила, чтоотставать нестоит, ипомчалась заними.
        Лошадь Генри прядала ушами, переступала сноги наногу, иГенри почувствовал ее веселое нетерпение. Ейхотелось бежать заостальными, ноона будто ждала приказа, иГенри огладил ее шею, даже сквозь перчатку чувствуя гладкую, теплую шерсть. Емутак нравились эти животные, чтонасекунду ему вголову пришла безумная мысль: вдруг они тоже волшебные ипонимают человеческий язык, какночные стражи? Чтобы проверить, оннаклонился кее уху, тихо сказал: «Вперед» - ислегка тронул пятками ее бока. Лошадь всхрапнула ибросилась заостальными.
        Трясло наней ужасно. УАгаты как-то получалось сидеть красиво, аостальные, включая его, болтались, какмешки спеском. НоГенри быстро освоился, удобнее распределил свой вес, истало вполне терпимо. Отец всегда учил его: «Если произошло что-то неожиданное, просто приспосабливайся».
        Еголошадь скоро вырвалась вперед, иотэтого Генри хотелось закричать, засмеяться, что-то потрясающее было вее стремительном движении, втом, какветер бил полицу, каксолнце краснело угоризонта. Онокинул всех краем глаза: Джетт болтался налошадиной спине изстороны всторону, одной ногой он держаться немог, нодогадался обхватить холку двумя руками, вжавшись лицом вгриву. Править он даже непытался, еголошадь просто неслась залошадью Агаты. Сван скулил, подпрыгивая накаждом шагу, ноиногда скулеж вдруг превращался всмех. Хьюсъежился идаже находу продолжал бормотать что-то себе поднос. Агата неслась впереди, неоглядываясь, и, поравнявшись сней, Генри увидел: онахохотала вголос, илицо унее было совершенно счастливое.
        Западные горы приближались сневероятной скоростью. Ужечерез полчаса Агата остановила лошадь, развернулась кГенри и, улыбаясь вовесь рот, ткнула пальцем впыльный горизонт: войска Освальда остались так далеко позади, чтовсонном вечернем мареве Генри едва мог их разглядеть.
        Сван скатился слошади иобнял ее заногу. Животные даже незапыхались - подергали ушами, осматриваясь, апотом невозмутимо начали щипать траву.
        - Никогда больше, - слабо подал голос Джетт, оседая наземлю.
        - Явесь какодин сплошной синяк, - поддакнул Хью ирухнул рядом сним, словно забыв, чтотерпеть его неможет. - Номы зря себе кости отбили, ничего тутнет.
        - Накарте отмечен вход вэтот разлом. - Генри поглядел накарту иструдом поборол желание крикнуть Хью: «Закрой рот, предатель!»
        Скала была невиданная: светлая, изкрошащегося мягкого камня. Когда Генри провел поней рукой, наперчатке остались белые следы.
        - Еекто-то нарочно так покрасил?
        - Нет. Просто меловая скала, лучше неприслоняться, - задумчиво проговорил Джетт, озираясь.
        Отразлома вглубь скалы тянулись узкие ущелья, ипокакому изних надо идти, было совершенно непонятно. После скачки даже уГенри все болело, ноон сфальшиво-бодрой улыбкой кивнул остальным ипошел впервую попавшуюся расселину. Наверняка они сразу поймут, чтоздесь надо искать.
        Онибродили среди извилистых ущелий дотемноты, нотам иправда небыло ничего особенного, только ящерицы шуршали среди камней. Вконце концов они вернулись кширокому входу врасщелину все перемазанные каменным крошевом и, несговариваясь, уставились насемь огненных точек, медленно движущихся кним через равнину. Люди Освальда обходились безфакелов: идущие впереди огненные звери светили пугающе ярко, даибелая скала сшироченным разломом тут была только одна, непромахнешься.
        - Через несколько часов будут здесь, - произнес Генри, изовсех сил делая вид, чтоэта новость неприводит его вужас.
        Джетт скривился:
        - А,ну спасибо, чтонастроение поднял.
        - Надеюсь, чтонаш план - спрятаться ипереждать, пока они пройдут мимо, апотом уже дальше искать, - буркнулХью.
        - Мимо они непройдут, - отрезал Генри. - Кое-кто оповестил Освальда, чтопятое испытание будет здесь.
        Наэтот раз голос едва неподвел: дрогнул насередине фразы, будто переломив ее пополам.
        - Слушай. - Джетт повернулся кнему, складка между бровями делала его лет надесять старше. - Чтобы ты знал, мысленно я ору изаламываю руки. Новслух сдержанно спрошу: чтонам делать?
        Генри прокашлялся. Всесмотрели нанего стакой надеждой, будто он должен был изречь какую-то невероятную спасительную истину. Вместо этого он сел увхода вущелье иудобно привалился спиной ккаменной стене, ещенеостывшей отдневного тепла.
        - Здесь что-тоесть, иначе карта нас сюда непривелабы. Просто пока мы этого невидим. Надо подождать - вдруг получим какой-то знак.
        - Так, секундочку, - взвинченно начал Хью. - Твой план состоит втом, чтобы сидеть тут иждать? Знаешь, такие указания ия могбы раздавать.
        - Этокакнаохоте. Иногда ожидание - лучший способ поймать зверя.
        - А,ну конечно. Какбудто ты разбираешься хоть вчем-то, кроме убийства бедных зверьков, - огрызнулся Хью, нотутже сник. - Дачто стобой? Тынаменя смотришь, какбудто я утебя фарфоровый сервиз украл. Я,чтобы ты знал, сынстарейшины, иникто неимеет права так наменя…
        Агата состоном села наземлю рядом сГенри, подперла голову руками имрачно уставилась насемь движущихся втемноте огней. Джетт тутже уселся рядом сней. Онаотнего отодвинулась.
        - Яспать хочу, - сообщил Сван, усаживаясь насвой мешок. Вмешке что-то затрещало, иХью сраздраженным ворчанием вытащил его из-под Свана, отряхнул ибережно поставил среди камней. - Иесть тоже хочу.
        - Спать нельзя, - покачал головой Генри. - Внимательно глядите посторонам. Представьте, чтовы охотники. Тоесть хорошие охотники, анетакие, каквы.
        Хьювозмущенно фыркнул, ноГенри уже отвернулся.
        - Ужчто-что, анедавать людям спать я умею. - Джетт провел губами погармошке, таиздала тревожную, дробную трель. - Самсказал: Освальд итак знает, чтомы здесь.
        Ион заиграл еле слышно, себе поднос.
        Ночь была прохладная итихая, даже ящерицы угомонились. Только ветер гудел вущельях да лошади похрустывали скудной, едва пробившейся между камней травой. Тьма вокруг становилась все гуще, нинамека налуну илизвезды: мертвенно-бледная скала упиралась внепроглядное, черное небо.
        - Непомогло, - наконец сказал Джетт, оглядевшись.
        Остальные уже давно спали: Сван привалился кХью, Агата свернулась темным клубком.
        Генри так иподмывало сказать: «Если ты ждал момента, чтобы сказать «Намскоро конец», товот он», ноотец говорил ему: «Никогда недумай отом, чтоможешь проиграть, этоотпугивает удачу».
        - Мывсе решим. Всебудет отлично, - пробормоталон.
        Джетт взглянул нанего так, будто сразу раскусил обман, ипротянул ему гармошку.
        - На,отвлекись. Я,когда мне плохо, всегда играю - помогает. Даже уметь ненадо, дуй, ивсе.
        Отгармошки пахло железом истарым деревом, губы приятно проезжались помелким металлическим квадратам, иГенри сам незнал, сколько времени просидел, бездумно водя губами погармошке. Знака небыло. Войска приближались.
        Потом он обернулся ипонял, чтоДжетт тоже спит, привалившись головой ккамню. Генри вложил гармошку ему вруку, тот, непросыпаясь, заворочался иприжал ее кгруди, ивэту секунду Генри охватило странное чувство, тосамое, чтовывело его ккаменному Сиварду: какбудто он уже был здесь раньше. Оннедоверчиво огляделся - ничего вокруг неизменилось, нотогда счего вдруг…
        Онбесшумно поднялся ипошел порасселине вглубь скал, выверяя каждый шаг, ондаже дышать старался через раз, чтобы неспугнуть безумную уверенность, чтоидет верно, исвернул направо, вущелье поуже, потом налево. Тропинки петляли среди скал, шливверх, бледные камни крошились иосыпались подногами, стоилобы подумать отом, какон будет спускаться обратно, ноГенри настрого запретил себе вообще очем-нибудь думать. Потом вокруг начали появляться разноцветные огни - светляки, - каквдоме скриплеров. Онинеспешно плыли повоздуху, елеслышный стрекот приятно звенел вушах.
        Когда Генри добрался довершины скалы, чувство смутного узнавания охватило его сновой силой. Вершина была ровная, поросшая травой. Генри замер, глядя вниз, наравнину, покоторой плотной массой двигались едва различимые втемноте войска Освальда. Потом поглядел вдругую сторону, нотам были только скалы, каждая стакимже зеленым верхом. Ветер тихо гудел, стрекотали светляки, никаких подсказок подногами невалялось, Барс непрыгал поскалам, нонадежда накрывала Генри сголовой, обещала ему, чтоон незря здесь, чтовсе - незря, ипобеда близка, какникогда раньше.
        - Понятия неимею, чтомне делать, - тихо сказал он впустоту. - Ноя знаю: если ты привел меня сюда, тымне скажешь.
        Страха больше небыло, авот холод - ещекакой - после теплого дня пробирал докостей, иГенри сунул руки вкарманы. Пальцы привычно сжали гладкое прохладное дерево шкатулки.
        Хотя наэтот раз нетакое уж прохладное.
        Генри вытащил изкармана неожиданно теплую шкатулку. Накрышке переливчато сияла цифра «5». Пятое испытание. Вотона, подсказка. Онпогладил крышку большим пальцем, инадпись изменилась. Теперь это были слова: «Скажи, ктоты».
        - Я - наследник Сиварда, - невозмутимо, хотя голос подрагивал отторжества, сказал Генри. - Откройся.
        Онпотянул крышку вверх. Ничего непроизошло.
        Генри это поразило так, чтоон сел наземлю, тупо глядя нашкатулку. Светляки кружили вокруг, услужливо освещая надпись.
        - Яже избранный, открывайся! - упрямо повторил он, дергая крышку.
        Ничего. Слова «Скажи, ктоты» тоже никуда неисчезли, иГенри вдруг подумал: «Аиправда, хороший вопрос».
        - Всемне говорят, чтоя наследник Сиварда, ая понятия неимею, кактакое могло получиться. Онже был благородным героем ижил наверняка вбольшом городе, аневлесу, - чувствуя себя ужасно глупо оттого, чтоговорит это вслух, произнес Генри. Ношкатулка будто ждала, ивхолодном сиянии надписи было что-то почти осуждающее. - Мнеиногда так страшно, ябоюсь проиграть, иразочаровать всех, иеще я… - Онсглотнул, нехотелось говорить вслух, ноэто было частью его, какбы он нистарался проэто забыть. - Я - разрушитель. Иогонь внутри становится сильнее, ячувствую. Срок сделки истекает, и, если я доэтого неполучу отСердца добрый дар, мнеконец. Барс, наверное, сума сошел, если выбрал такого, какя. Сивард был героем, он-то наверняка никогда несомневался, чтоему делать, ая…
        Генри услышал тихий щелчок иневеряще опустил взгляд. Крышка сама откинулась назад - онкней даже неприкасался. Внутри лежали исписанные листы бумаги, Генри уже протянул кним руку ивдруг почувствовал, чтокарта вкармане нагрелась. Онвытащил ее иразвернул: пятый огонек теперь сиял вполную силу, подним шла надпись: «Принятие себя таким, какой ты есть». Шестой горел ксеверо-западу, ровно кюгу отБашни загадок, влесу подназванием «Эвкалиптовая роща», совсех сторон окруженном Пропастями. Генри кивнул сам себе инеглядя сунул карту вкарман. Онбыл уверен, чтовшкатулке окажется какой-то могущественный волшебный предмет, - Палведь говорил, чтоСивард оставил это длясвоего наследника, - иГенри рассчитывал начто-то более полезное, чемнесколько исписанных мелким почерком листков снеровными чернильными буквами.
        Светляки носились вокруг плотным сияющим роем, уютно гудели надухом, разгоняя тьму. Генри рассеянно, ещенеотойдя отразочарования, проглядел первые строчки - ирука унего похолодела так, чтоон едва невыронил листки.
        - Нет. Неможет быть, - побелевшими губами пробормотал он, вцепился влистки иначал читать.
        Глава14
        Великий Сивард
        «Если ты читаешь это, значит, всеплохо. Яуже давно мертв, Сердце так иненашли, утебя тотже дар, чтоуменя, иты сейчас натомже самом месте, гдея это написал: навершине меловой скалы свидом наравнину. Яприказал шкатулке, чтобы она открылась только здесь итолько тебе.
        Уверен: если ты ислышал мою историю, ееприукрасили, сделали доброй ипоучительной. Ярасскажу тебе, каквсе было насамом деле. Жил-был король Освальд, ибыло унего два сына. Старший, Ингвар, былхрабрым, добрым, ивсе его любили. Унего был дар лечить прикосновением - отличный дар длябудущего короля. Ибыл младший, Сивард. Тоестья.
        Этот ужасный дар, дарогня, сдревних времен появлялся раз внесколько поколений, итех, ктообладал им, держали взаперти, чтобы они немогли никому навредить. Людям променя говорили, чтопринц уродился болезненный ислабый, иникто, кроме отца ибрата, - мать умерла, когда я был еще ребенком, - незнал правды отом, почему я никогда невыхожу изсвоих покоев.
        Апотом все изменилось. Когда отец загадал себе бессмертие, Сердце потускнело, добрые дары ослабли, теперь Ингвар мог вылечить разве что царапину, араньше спасал исмертельно раненных. Онрассказал мне, чтовсе королевство вужасе, аотец доволен: решил, что, если дары исчезнут совсем, всебудут подчиняться ему покорно, какрабы. Илюди беспомощно ждали, когда он придумает, чтобы ему еще загадать. Ктоже знал, чтопоследнее желание отец решит потратить наменя.
        Темвечером отец принес мне ларец сСердцем исказал: прикоснись кнему изагадай, чтобы твой ужасный дар исчез. Ия хотел уже прикоснуться - больше всего насвете я всегда хотел стать нормальным, - ноя знал, чтотогда дары исчезнут увсех людей раз инавсегда. Такчто я выпросил уотца время доутра - подумать. Досих пор непонимаю, почему он согласился. Япозвал Ингвара, имы вместе решили, чтоделать: ясбегу издворца игде-нибудь спрячу Сердце, отец наверняка отправится впогоню, аИнгвар тем временем устроит переворот. Изнего выйдет хороший король: он, вотличие ототца, думает нетолько особственном величии.
        Ятайком выбрался издома, даже незная, куда отправиться - яиздворца раньше невыходил, - итут мне явился волшебник, Тис. Онсказал, чтоБарс восхищен моей храбростью иукажет мне место, гдеможно спрятать Сердце так, чтобы отец ненашел. Если люди смогут победить моего отца, Барс выберет того, ктоснова отыщет Сердце ивернет людям. Ачтобы найти это место, нужно спомощью Тиса пройти семь испытаний.
        Тистакому заданию был явно нерад: явидел, какон боится меня. Якое-как шел отодного испытания кдругому, аотец преследовал меня, чтобы отнять Сердце. Онбыл вярости из-за моего предательства. Отлюдей я слышал: придворные, посланники игорожане срадостью присягнули наверность моему брату, иотцу больше небыло хода водворец.
        Ивсебы, наверное, закончилось хорошо, еслибы немой дар. Никто, кроме тебя, непоймет, какя ненавижу его. Всебы отдал зато, чтобы его небыло.
        Яслучайно коснулся человека, ипосле этого ничто уже небыло прежним. Тиситак считал, чтоБарс совершает ошибку, доверяя такому, какя, атеперь ивовсе перестал появляться, какбы я низвал. Прикоснувшись, забираешь немного сил, ноесли убиваешь - забираешь себе все, аогонь только этого ижаждет.
        Однажды я очнулся напепелище ипонял, чтоуничтожил деревню. Вместе слюдьми. Ябы так хотел забыть это - нонемогу.
        Изнаешь, чтохуже всего? Ларец сСердцем все это время был уменя всумке. Язнал, чтовлюбую минуту могу просто прикоснуться кнему, загадать желание - иэта ужасная сила пропадет. Ноя видел, какими стали люди, когда их дары ослабли. Беспомощными, неуверенными всебе - прямо какя. Ая был готов навсе, чтобы никто иникогда нечувствовал себя так, какя. Такчто я шел дальше, иогонь становился сильнее, ия знаю: даже если выживу, этот кошмар никогда незакончится.
        Ноя все сделал. Яспрятал Сердце там, гдевелел Барс.
        Времени уменя мало, отец скоро будет здесь, такчто перей ду кделу: вэтих скалах хранится ключ отвсех дверей - могущественный древний предмет, который способен открыть все, вчем есть замочная скважина. Вего могуществе ибеда: вкоролевстве есть много дверей, которые открывать нивкоем случае нельзя икоторые жаждут быть открытыми. Взяв ключ, доконца жизни становишься его хранителем - ключ всегда будет узнавать руку хозяина иподчиняться ему, приводить кзакрытым дверям. Таким, какмы стобой, нельзя брать его нивкоем случае: уэтого предмета своя воля, анам итак есть счем бороться. Если есть хоть один человек, которому ты доверяешь, будь он хоть надругом конце королевства, вызови его, пусть он возьмет ключ ипоможет тебе открыть дверь, закоторой хранится Сердце. Явзял ключ сам, икакже я обэтом пожалел.
        Спрятав Сердце, явернулся сюда иположил ключ назад. Елеоторвал отнего руки: егосила едва незаставила меня сделать кое-что ужасное… Долго рассказывать, амне уже пора. Ябы так хотел еще раз увидеть Тиса, звал его, пока неохрип. Оннеявился, ия его понимаю: такого, какя, можно только ненавидеть.
        Нотеперь я знаю, чтоделать. Дарподсказалмне.
        Япрошу Барса ободном: чтобы он дал все исправить такомуже, какя. Вотчто я понял: нетнасвете большей храбрости, чемта, чтонужна, чтобы победить врага внутри себя. Уменя просто нехватило храбрости, ноутебя хватит. Яверю вэто иоставляю тебе шкатулку - бедное, жалкое наследство, - просто чтобы ты знал: сколькобы лет нипрошло, кембы ты нибыл - явтебя верю. Яверю втебя.
        Мнетак страшно».
        Почерк становился все более путаным, строчки съезжали вниз, последняя обрывалась насередине слова. Генри медленно опустил листы наколени.
        Оннезнал, сколько просидел так, глядя водну точку. Когда он очнулся, небо уже посветлело: приближался тяжелый, хмурый рассвет, войска были совсем близко, ион поднялся наноги.
        - Тис, язнаю, тыслышишь. - Емухотелось кричать, нослова получались едва слышными. - Только посмей неявиться. Яиз-под земли тебя достану, ясно?
        - Яиего слышал, Генри, - устало сказал заего плечом Тис. Генри обернулся и, тяжело дыша, уставился нанего. - Онсидел именно здесь, когда дописал это изакрыл шкатулку. Япришел кнему. Пытался отговорить оттого, чтоон собрался сделать.
        - Ичто это было? - через силу произнес Генри.
        - Онхотел голыми руками убить Освальда. Верил, чтоего дар сильнее бессмертия отца, - и, увы, оказался прав. Освальд какраз ехал сюда через эту равнину также, каксейчас, только безармии. Ещенезнал, чтоопоздал иСердце спрятано. Сивард был уже невсебе. Япытался ему объяснить: когда разрушитель забирает силу человека, онастановится его частью. - Тисговорил, морщась, какотболи. - ВОсвальде было очень много сил: онвытянул их изСердца, чтобы стать бессмертным. Но,забрав эту темную силу, Сивард превратилсябы внового Освальда, только гораздо хуже, сего-то даром. Онсталбы бессмертным владыкой такого могущества, чтопобедить его былобы невозможно.
        Тисглядел так умоляюще, будто хотел, чтобы Генри сказал: «Даладно, ничего страшного, чтоты неверил внего, чтоты бросил его. Ятебя прощаю». Генри прощать несобирался.
        - Ярешил дать ему шанс, - всетемже оправдывающимся голосом сказал Тис, потирая заросший клочковатой щетиной подбородок. - Какты знаешь, волшебные предметы можно переплавить. Волшебство, заключенное вних, отогня высвобождается ипереходит вближайший сосуд - втот, чторядом. ТакОсвальд делает напиток. Ая втот день собрал все волшебные предметы, чтобыли уменя, расплавил их ивтом вареве, которое получилось, закалил меч. Да,Генри, уменя был меч, яневсегда был стариком. Мечнапитался такой силой, чтотеперь смогбы убить кого угодно, даже бессмертного Освальда. Ия принес этот меч Сиварду, вотсюда, исказал: «Хорошо, если хочешь убить отца, убей его этим мечом». Икогда он отказался, японял: этонеон, аогонь внутри его хотел забрать силу Освальда. Онивстретились уподножия ущелья, там, гдесейчас твои друзья. Сивард уже сам непонимал, чтоделает, онвсегда любил отца. Новтот момент вего глазах была такая убийственная ненависть, чтоя понял: онпобедит, итогда… - Тисзахлебнулся воздухом. - Сивард был куда опасней Освальда. Освальд - просто плохой король ихитрец, одержимый жаждой власти истрахом смерти. НоСердце уже
было длянего недоступно, трон - тоже, всевстолице присягнули Ингвару, какие он мог причинить разрушения? Авот Сивард… Япросто хотел поступить правильно. Уничтожив ту деревню, онполучил столько силы, чтоего было уже неубить обычным мечом.
        - Чтоты сделал? - онемевшими губами проговорил Генри.
        - Яотдал меч Освальду.
        Генри судорожно дернул губами, пытаясь вдохнуть. Получилось только стретьей попытки.
        - Икогда Сивард увидел это… Ондаже неборолся. Яего предал, понимаешь? ИОсвальд, вярости оттого, чтолишился власти, подошел ивогнал меч ему вгрудь. - Тиссипло вдохнул. - Нокогда он умирал, дароставил его. Имы сОсвальдом, мыоба, стояли исмотрели наэто. Сиварду было семнадцать. Чуть старше тебя. Почти ребенок. Ион задыхался исмотрел нанас, насвоих убийц, ия видел - оносвободился. Онснова был собой. Этобыло невыносимо, Генри. Икогда он умер, Освальд немог смотреть наего тело. Вскочил налошадь иунесся прочь. Онуже раскаялся, онведь любил своего младшего сына куда больше, чемИнгвара. Ая взял тело, перенес туда, гдеспрятано Сердце, итам похоронил. - Тиссжал пальцами переносицу. - Тыочень похож нанего. Янезнаю, какэто возможно, ноэто так. Смотрю натебя - ивижу его. Худшего наказания Барс дляменя ипридуматьбы немог.
        - Меня тоже убьешь?
        - Небудь таким жестоким.
        Генри коротко, злорассмеялся:
        - А,так это я жестокий? Ты… Тыстарый, трусливый… - Онзадохнулся. - Почему никто незнает, чтоон сделал? Почему все считают, чтоСивард иразрушитель - дваразных человека?
        - Ния, ниИнгвар нехотели, чтобы имя Сиварда было связано сужасными вещами, которые он сделал. Имы придумали рассказывать эту историю по-другому. БылСивард, герой. Ибыл разрушитель, который преследовал его попятам, кактень. Ате слова вконце сказки прото, что«однажды эта игра продолжится» идобрый герой снова сразится созлым, япридумал, чтобы дать жителям королевства надежду, вселить вних мужество. Ясчитал, чтодобро - этодобро, ионо должно быть совершенным, людям так легче.
        Генри струдом втянул воздух.
        - Онмог влюбой момент прекратить это, пока шел сюда, - наконец выдавил он, самненавидя себя заэтот жалкий, трясущийся голос. - Ябы так несмог. Никтобы несмог. Еслиб ты помогал ему ссамого начала… Даже отсюда ты мог забрать его вбезопасное место, спрятать, онбыл сильным, онбы мог держаться. Нолегче было отнего избавиться,да?
        Тисотвел взгляд.
        - Когда я понял, чтоты такойже, какон… - Онзатряс головой по-стариковски беспомощно. - Яслишком стар, чтобы опять через это пройти. Одного мальчика я уже похоронил. Ядумал, чтовследующий раз Барс выберет более… подходящего героя.
        - Лучшебы он выбрал более подходящего наставника, - процедил Генри, подходя ближе. Отярости его трясло, иТис попятился. - Этот меч еще утебя?
        - Освальд хотел забрать его себе, - пролепетал Тис. - Ноя заколдовал меч так, чтобы он вернулся комне, кактолько дело будет сделано. Яхранилего.
        Генри нетерпеливо дернул рукой:
        - Давай его сюда. Яубью Освальда. Пока он жив, этовсе незакончится.
        - Нет, Генри.
        - Даймнемеч.
        - Освальд прекрасно дерется. Тыего непобедишь. Либо он убьет тебя, либо огонь заставит тебя бросить меч исхватить Освальда голыми руками.
        Генри упрямо смотрел нанего, ивзгляд Тиса вдруг смягчился.
        - Язнаю, чтонужно сделать. - Старик расправил плечи. - Надо было еще впрошлый раз сэтого начать. Ясам возьму меч ивызову Освальда напоединок.
        - Тычто, мечдержать умеешь? - издевательски спросил Генри.
        - Да,конечно. Просто давно этого неделал. Изнаешь что? Думаю, есть надежда, чтопосле смерти Освальда совсех его воинов спадет заклятие подчинения… раз подчиняться больше будет некому. - Онглубоко вдохнул, успокаиваясь прямо наглазах, ипотер подбородок. - Только надо побриться. Волшебник сбородой - этокак-то несерьезно. Мывсе исправим, Генри. Яубью Освальда, тынайдешь Сердце, адальше разберемся.
        Тиспротянул руки вперед, иГенри попятился - намиг ему показалось, чтостарик решил сбросить его соскалы, - нотот вдруг притянул его ксебе, такчто Генри впечатался лицом вмягкую ткань наего груди. Генри попытался оттолкнуть его, ноТис держал крепко.
        - Изменя вышел ужасный помощник. Самнезнаю, почему Барс опять меня выбрал, - негромко сказалТис.
        Отнего пахло печеньем, кошками истаростью, иГенри захотелось разрыдаться - изасебя, изаСиварда.
        - Барс хочет дать шанс тем, откого никто ничего неждет, - пробормотал он, невидяще глядя перед собой, ипочувствовал, какТис вздрогнул изаплечи оттянул его отсебя, заглядывая влицо.
        - Явсе исправлю, ябуду стобой доконца, чтобы нислучилось. Нуладно, мыеще поговорим. Япошел замечом, аты вообще-то должен искать ключ.
        Ипрежде чем Генри успел ответить, онисчез.
        Всером, ничего хорошего непредвещающем свете нового дня спускаться поущельям было легко. Генри даже недумал, какой дорогой ему идти, ноги словно шли сами. Тоже ощущение вывело его навершину, адоэтого - кпамятнику влесу. Шкатулка помнила Сиварда - вотвчем было дело. Исейчас, сбегая вниз поосыпающимся камням, Генри знал: именно здесь спускался Сивард втот день, триста лет назад, спускался, чтобы умереть. Отэтой мысли Генри опять начал задыхаться.
        Лошадей уже небыло, сбежали куда-то, испуганные громким топотом солдат. Егоспутники по-прежнему спали, иГенри пару минут смотрел наних. Сивард был совсем один. Нетничего хуже, чембыть одному, подумал он, расталкиваяих.
        - Мама, - прошептал Сван, протирая глаза иглядя начерное войско: оноподошло уже почти нарасстояние полета стрелы, были видны даже равнодушные, спокойные лица воинов.
        Агата умоляюще посмотрела наГенри, ион безслов понял ее: «Скажи, чтоты знаешь, чтонам делать». Всечетверо придвинулись поближе кГенри, какбудто он мог хоть отчего-то их защитить.
        - Объяснять некогда. Вэтих горах хранится ключ отвсех дверей, - отрывисто произнес Генри икивнул Джетту. - Яназначаю тебя хранителем. Идиинайдиего.
        - Я? - Тоткоротко, неловко рассмеялся. - Даты что, Генри. Нет, только нея.
        - Ключ отвсех дверей? Знаменитый сказочный предмет? - взвился Хью. - Дакто владеет им, может любую дверь открыть!
        Иты хочешь дать его проходимцу, вору, который сбежал изЦитадели? Сума сошел?
        - Ядолжен выбрать того, кому доверяю, - отрезал Генри. - Джетт, найди его ибыстро возвращайся сюда.
        - Дая даже понятия неимею, какмне… - Джетт облизнул губы ивдруг замер, будто прислушиваясь кчему-то, апотом приложил ладонь ккамням исделал пару шагов, неотнимая руки отскалы. - Подкамнями какбудто… Какбудто что-то теплое течет. Ионо ведет куда-то туда.
        Хьюсхватился затеже камни:
        - Чтоты выдумал? Онихолодные.
        - Недляменя, - тихо сказал Джетт.
        Онхотел добавить что-то еще, ноГенри нетерпеливо подтолкнул его, иДжетт пошел куда-то вглубь ущелий, неотнимая руку откамней.
        Остальных Генри потянул заширокий выступ скалы, неспуская тяжелого взгляда сХью: разон столько сделал, чтобы помочь Освальду, отнего можно ждать чего угодно. АДжетт справится исам.
        - Выдвое - держите Хью. Крепко.
        - Счего это? Эй,я вам незверь, чтобы меня держать!
        - Этоприказ, - негромко произнес Генри.
        Агата взялась заруку Хью надлоктем, Сван сделал тоже самое. Хьюедва незадохнулся отвозмущения, иГенри почувствовал короткое мстительное удовольствие.
        - Ану пусти, мордастый! Кого ты будешь слушать - егоилименя?
        - Его, - тихо сказал Сван. - Разон говорит, значит, такнадо.
        Хьюскрипнул зубами иповернулся кГенри:
        - Тычто, угробить нас всех решил? Чего мы теперь ждем, умник?
        - Нечего, акого, - нервно сказал Генри.
        Старик все непоявлялся. Куда он пропал? Какбудто взять меч - этотак долго! Вдруг струсил ивовсе непридет?
        - Авот ия - готов кбитве иотлично выгляжу! Привет, моиюные друзья!
        Всеподскочили: кпоявлению людей извоздуха привыкаешь несразу.
        - Дедушка, аты почему вхалате? - нерешительно спросил Сван.
        - Ая-то рассчитывал услышать: «Ура, волшебник пришел нас спасать!» - притворно оскорбился Тис. - Этонехалат. Этопрекрасный старинный кафтан.
        Генри хмуро оглядел гладковыбритого Тиса, иего запоздало кольнуло тревогой.
        - Утебя нет доспехов иличего-то такого?
        Тисбеззаботно отмахнулся. Сейчас Генри поверить немог, чточетверть часа назад старик глядел нанего таким убитым, мучительно виноватым взглядом.
        - Ятогда все переплавил, чтобы закалить меч. Ноон того стоил - красивый,а?
        Тисподнял нараскрытых ладонях короткий меч изсветлого металла. Мечнесиял, несветился, ничего такого, ноГенри чувствовал исходящую отнего силу, какбудто воздух вокруг меча был плотным, упругим, едва незвенел отволшебства. Генри бездумно потянулся кнему. Онниразу вжизни недержал вруках меч, иэтот показался ему самым прекрасным оружием, какое он только видел.
        - ДауОсвальда меч вдва раза длиннее! - возмущенно прошептал Хью, выглядывая из-за скалы наравнину. - Выего этой железкой непобедите!
        - Дляхорошего меча длина - неглавное. Генри, прошу, убери руки - порежешься, амне сейчас закошками бежать некогда, - дружелюбно сказал Тис, ився злость, какую Генри чувствовал, испарилась окончательно. - Икстати, уменя квам важный вопрос. - Тиссжелезным лязгом убрал меч вножны, полез вкарман ивытащил горсть шариков вразноцветной бумаге. - Хотите конфет?
        ХьюиСван схватили полные горсти инабили рот, Агата взяла одну, завороженно глядя наТиса, иположила врот вместе сбумагой, даже незаметив.
        - Воттакой должна быть жизнь волшебника, детки. Всерады тебя видеть иедят конфеты. Никаких злодеев. - Тисприщурился, глядя втемное, тяжело нависшее небо. - Больше конфет недам, берегите аппетит: когда совсех этих несчастных людей спадет заклятие, соберем большое чаепитие прямо наполе боя. Япозову скриплеров, онивсе устроят. Ибудьте любезны: когда я вернусь спобедой, крикните мне «ура», сделайте приятное старику. Нувсе, япошел.
        Ион твердым шагом вышел израсселины изашагал всторону Освальда. Ветер трепал его седые волосы икрай одежды, которую Сван назвал халатом.
        Освальд негромко сказал: «Стоять», ивсе его войско остановилось, бессмысленно глядя перед собой. Первым рядом шли посланники вкожаных доспехах поверх зеленых курток, иГенри увидел: Олдус Прайд стоит прямо заплечом Освальда.
        - Тис! - крикнул Генри, невыдержав. Емухотелось сказать «спасибо», и«удачи», и«я знаю, чтоСивард тебя простил». Нокогда Тис остановился, сулыбкой обернувшись кнему, Генри смог выдавить только: - По-моему, сбородой было лучше.
        - Тис… Какая неприятная встреча, - натянуто произнес Освальд. - Тебе, случайно, непора спать иликормить кошек?
        - Здесь, наместе гибели Великого Сиварда, явызываю тебя напоединок, - громко сказалТис.
        Освальд сухо, невесело рассмеялся:
        - Серьезно? Тыбы мне еще свой непобедимый меч назолотом блюде принес. Ноздесь я стобой драться небуду, уменя… - Оносекся: впервые напамяти Генри вэтом металлическом голосе послышалось какое-то настоящее чувство. - Уменя плохие воспоминания обэтом месте.
        - Такое бывает, когда убиваешь собственного ребенка, - дрогнувшим голосом сказал Тис иподнял меч. Тоттускло блеснул вхмуром утреннем свете.
        Освальд рассмеялся наигранным, злым смехом:
        - Твое убийство вмои планы невходило. Нораз уж ты настаиваешь… - Онпожал плечами иразвернулся всторону скал. - Генри, язнаю, тыгде-то прячешься! Когда я убью старую развалину, этобудет твоя вина! Тыпозволил ему выйти сражаться затебя. Незабудь.
        И,едва договорив, Освальд вытащил меч ибросился наТиса. Генри малодушно зажмурился. Номечи дробно, быстро звенели, предсмертных криков вроде небыло. Генри осторожно приоткрыл глаза - имедленно, потрясенно выдохнул.
        Трудно было ждать ловкости, скорости иликрасоты отбоя между седым стариком ичеловеком, сголовы доног закованным вжелезо, норот уГенри восхищенно приоткрылся. Всюжизнь он учился драться так, какдерутся звери: прыгать, наскакивать, сбивать сног, наносить какможно больше ударов, недумая слишком долго. Отец всегда говорил, чтоприрода - лучший учитель. Новэтом бое небыло ничего звериного: никаких криков, подножек, ударов локтем вживот. Только шаги, ложные выпады, быстрые взмахи руками, легкие касания меча омеч. Освальд иТис сходились ирасходились, кружили друг вокруг друга, выжидая момент дляединственно верного удара. Этобыл молчаливый разговор. Генри чувствовал: обапросчитывают бой нанесколько шагов вперед. Онстоял, вцепившись вбелые камни, идумал ободном: когда он станет нормальным, когда огонь утихнет иможно будет небояться, чтововремя драки потеряешь контроль иснимешь перчатки, онпойдет инаучится вот так сражаться. Ончувствовал, чтоостальные думают отомже: наих лицах было искреннее восхищение, даже Хью перестал вырываться ивовсе глаза смотрел набой.
        Тисобманчиво неторопливым движением вскинул меч, апотом коротко, точно ударил вперед, ноОсвальд успел уйти всторону ивдруг рукой, свободной отмеча, врезал Тису кулаком полицу. Тототшатнулся, иОсвальд пнул его ногой вколено, апотом ребром ладони ткнул вшею. Посреди сдержанного, полного достоинства боя это казалось грязной звериной дракой. Тисявно был неготов, ивту пару секунд, пока он растерянно кашлял, Освальд схватился залезвие его меча, дернул насебя, подбросил, переворачивая, ивонзил Тису вгрудь.
        Генри почувствовал, чтокричит, носам себя неуслышал - ушизабивала тишина, будто он внезапно оглох. Тисосел наземлю, прижимая руку кгруди, иГенри рванулся вперед. Оннесразу понял, почему недвигается сместа, сколькобы нидергался, - кто-то навалился нанего сзади, прижимая кскале.
        - Нет, нет, неходи, онтебя убьет, этоже нечестно, ондерется нечестно, - бормотал Сван, иГенри бездумно двинул ногой ему влодыжку.
        Сван завопил иразжал руки.
        Освальд хотел драку безправил ибезмечей? Пусть получит. Генри мчался вперед, иогонь внутри разгорался скаждым шагом. Онсорвет этот проклятый шлем, вцепится вдоспехи, убьет голыми руками! Онлетел прямо наОсвальда, нотот коротким движением выставил вперед меч, иГенри резко остановился, задыхаясь, - острие меча уперлось ему вгорло.
        - Нестоит, - холодно сказал Освальд. - Лучше попрощайся. Онумирает.
        Генри упал наколени. Старик лежал неподвижно, раскинув руки, иГенри сгорбился, сжимая вкулаках мягкие отвороты его кафтана.
        - Тыже волшебник, - беспомощно пролепетал он. - Тебяже нельзя убить,да?
        - Этим мечом можно убить кого угодно. Онсам его выковал, - сказал Освальд.
        Генри почувствовал, кактот нависает надним, иближе наклонился кТису, пытаясь заглянуть ему вглаза.
        - Генри… - Старик медленно, через равные промежутки времени моргал, какбудто это помогало ему оставаться всознании, нопотому, какбыстро пропитывалась красным его одежда, Генри уже знал: Освальд прав, всекончено. - Твой дар… неисчезнет.
        - Что? Очем ты? Лучше молчи, тыне… Всебудет впорядке, - наодной ноте бормотал Генри, унего тряслись губы, онсам едва разбирал, чтоговорит.
        - Дар… ваш сСивардом… ОннеотСердца. Ятрус, янесмог… тебе… правду.
        Пальцы Генри разжались.
        - Даже если я достану Сердце, дляменя ничего неизменится, - медленно проговорил он. Понимание накрыло его, какчерная тень. - Уменя небудет доброго дара.
        Тискоротко кивнул ипоморщился:
        - Прости. - Язык унего заплетался. - Мойдом… твой. Просто… представьего.
        Онхрипло втянул воздух, чтобы сказать что-то еще, новзгляд его уже остановился, внем мутно отражалось серое небо.
        Генри видел столько мертвых животных; смерть - эточасть жизни, носейчас это было невыносимо. Онеле чувствовал собственные руки, которые зачем-то продолжали трясти старика заотвороты кафтана. Апотом раздался голос Освальда:
        - Тычто, правда считал, чтотвой дар просто возьмет иисчезнет, если ты найдешь Сердце? Бедный мальчик. Ябы натвоем месте так неубивался постарику. ОнисБарсом заставили тебя ввязаться впоход, откоторого ты ничего неполучишь. Какое лицемерие.
        Генри насекунду уперся лбом вкостлявую неподвижную грудь старика, апотом встал, стянул перчатки ибросил наземлю. Унего было такое чувство, чтодыра вгруди унего, анеуТиса.
        Освальд посмотрел наего руки, мертвенно-белые вутреннем свете:
        - Какпредсказуемо. Ну,попытайся.
        Освальд наклонил голову набок. МечТиса все еще был унего водной руке, асобственный, тяжелый идлинный, - вдругой, иОсвальд предостерегающе приподнял оба. НоГенри всеравно протянул руку кего шее. Освальд недвигался, иГенри пару секунд просто смотрел нанего поверх собственной напряженной, будто судорогой сведенной руки. Апотом дернул этой рукой вправо икоснулся шеи Олдуса Прайда, стоявшего заплечом Освальда. Тотзакричал, отшатнулся, хватаясь заожог нашее, ипосмотрел наГенри ясным, перепуганным взглядом.
        - Что… Генри? Агде… О… - бессвязно забормотал он, увидев Освальда.
        Генри медленно нагнулся, поднял перчатки инатянул их. Олдус тем временем пытался докричаться допосланников, которые спокойно глядели вдаль поверх его плеча.
        - О,я инезнал, чтоты так умеешь, - какнивчем небывало кивнул Освальд. - Если хотел показать, чтодержишь себя вруках, - хотя втвоем случае это звучит, какплохая шутка, - томолодец, получилось. Нотебе это непоможет: уменя много солдат, всех ты нерасколдуешь. Попервомуже моему слову они убьют тебя, такчто лучше веди себя вежливо итихо.
        - Еслиб ты хотел, тыбы уже меня убил. - Генри знал: ужас придет потом, сейчас он чувствовал только невыносимое, холодное спокойствие. - Ятебя небоюсь.
        - Нучтож, тогда давай мирно разойдемся. Дорога кСердцу идет через это ущелье, амне уже, признаюсь, нетерпится достать его иполучить награду затруды.
        Генри нахмурился. Судя поего карте, место шестого испытания иправда было втой стороне. Нооткуда Освальду это знать?
        Освальд понимающе хмыкнул ипоглядел куда-то ему заспину. Генри чувствовал: всеего спутники уже давно вылезли из-за скалы изамерли впроеме ущелья, ион шагнул чуть всторону, загораживая их собой отОсвальда. Всеэто время он старался несмотреть вниз, натело Тиса, асейчас посмотрел - ивздрогнул. Тела небыло: ввоздухе вились мелкие искры, неогненные, аполупрозрачные, будто сияющие капли воды.
        - Отволшебников неостается тел. Онирастворяются истановятся частью всего, - невозмутимо пояснил Освальд. - Можешь начинать скорбеть, только вели своим людям посторониться, ато моя армия их затопчет. Такой уж унее недостаток. Если говоришь: «Вперед», идут, даже если там стена. Стоять! - крикнул он себе заспину. Услышав знакомое слово «Вперед», первые ряды решили, чтоэто оним.
        - Тыненайдешь Сердце, даже если будешь нанем стоять, - тяжелым голосом сказал Генри. - Этоможет сделать только тот, ктопрошел испытания. Поэтому ты меня инеубиваешь: надеешься отнять Сердце, когда я его достану. Ия его достану, несомневайся. Апотом разберусь стобой.
        - Тыкое-что неучел. Всетвои люди прошли испытания, азначит, приналичии ключа дверь откроется любому извас.
        - Ниключа, нипомощников утебя нет, - отрезал Генри. - Тыодин. Исдохнешь один, когда я убью тебя. Носейчас мне некогда. Олдус, идите замной.
        Того дважды просить непришлось, онбегом бросился кскалам, туда, гдестояли остальные, даже Джетт уже вернулся. Генри шел неспешно, расправив плечи, - апотом услышал заспиной смех Освальда:
        - Лучше уж быть одному. Знаешь, чтоубило Сиварда? Итебя это тоже убьет. - Генри остановился, необорачиваясь. - Вера влюдей. Вышли доконца ради того, чтобы люди были счастливы, чтобы улюдей были дары. Нолюди того нестоят. Джетт, даймне ключ.
        Генри едва нерассмеялся: если Освальд правда думал, чтоможет приказывать всем вокруг также, каксвоим солдатам, оннетак уж умен.
        Апотом Джетт снеподвижным, застывшим лицом размахнулся ишвырнул ключ Освальду.
        Ключ серебристо блеснул ввоздухе, Освальд, наверное, поймал его, ноГенри заключом неследил. Онсмотрел только наДжетта, иему казалось, чтодыра вгруди стала больше, разрасталась, ломая кости насвоем пути.
        - Никогда недоверяй людям, Генри, - мягко сказал Освальд. - Особенно таким, какэтот. Онфокусник. Егоработа - заденьги заставлять людей верить вложь, да, Джетт? Идисюда, забери свою награду. Ибыстрее, пока он тебя неубил.
        Джетт захромал вперед, но, поравнявшись сГенри, остановился, какбудто ждал чего-то: слов, удара. НоГенри молча продолжал идти кскалам. Через плечо он увидел, какОсвальд протянул Джетту маленький, тяжело звякнувший сверток.
        - Десять золотых монет - все, какдоговаривались. Нукак, Генри, ради таких людей ты хотел найти Сердце? Яспервого испытания знал окаждом вашем передвижении. Нанем моя метка, которую он добровольно дал себе поставить. - Голос Освальда взвился надравниной, уверенный игромкий. Теперь он обращался нетолько кГенри. - Нетничего зазорного втом, чтобы перейти насторону победителя. Ия делаю щедрое предложение: ктохочет служить мне? Никакого напитка: солдат уменя достаточно. Теперь мне нужны генералы, ауних будет богатство, почет иармия вподчинении.
        - Генералы? Яхочу! - крикнул Хью иподхватил сземли вещи. - Эточудище меня терпеть неможет, смотрит, какнагада ползучего, зачем мне сним оставаться, когда он проиграл?
        - Хью, ненадо, неуходи! - Сван схватился заего рукав, ноХью отпихнулего.
        - Отстань. Яначинаю новую жизнь, ивней непридется носиться ступым жирным братцем.
        Сван разжал руки.
        - Добро пожаловать, Хью Кэмпбелл. - Освальд весело наклонил голову. - Если любишь золото, уменя его сколько угодно. Сколько ты хочешь?
        Хьючто-то взбудораженно ответил, ноГенри его неслушал, онкое-что вспомнил ивытащил изкармана монету.
        - Тыпросил ее запомощь, - едва узнавая свой голос, сказал он, по-прежнему несводя глаз сДжетта. Тотостановившимся взглядом смотрел вземлю. - Бери.
        Ион швырнул монету кногам Джетта. Генри был почти уверен, чтоДжетт невозьмет, нотот подобрал ее имолча положил вкарман. Ивэту секунду Генри наконец понял: этого человека он незнает иникогда незнал.
        - Ох,Генри, виделбы ты свое лицо. Джетт, ябы натвоем месте неспокойно спал поночам, имея такого врага. Ну,атеперь вперед, - довольным голосом сказал Освальд. Ивсе его люди зашагали всторону ущелья.
        Генри опустился накамень. Олдус иАгата застыли рядом. Сван по-прежнему кричал что-то Хью, уговаривал его, аХью делал вид, чтонеслышит.
        Дойдя доГенри, Освальд остановился.
        - Теперь я знаю, куда идти, такчто игры кончились. Если попытаетесь меня догнать, явас убью. Идите домой, спасители королевства. Агата, какприятно, чтотвой длинный язык молчит. Толстый мальчик, прекрати кричать, твой брат явно всю жизнь мечтал оттебя избавиться. Господин Прайд, если решите считать себя героем, вспомните, каквы меня умоляли вас неубивать, прежде чем выпили напиток. - Освальд вытянул меч Тиса всторону Генри иострием приподнял ему голову. - Тыхотел знать, почему я тебя неубил? Опозоренный враг лучше мертвого. Смерть - этоненаказание. Настоящее наказание - этокогда ты знаешь, чтобыл близок кпобеде ипроиграл. Ну,иеще когда твой друг продает тебя задесять монет.
        Освальд пошел вперед, крепко сжимая меч Тиса, иГенри бессильно привалился кскале.
        «Воттеперь нам точно конец», - словно наяву услышал он голос Джетта ипоморщился, какотболи.
        Чья-то рука погладила его поспине. Онвяло оглянулся - Агата сидела рядом исмотрела набесконечные ряды идущих мимо солдат.
        - Идите домой, - елешевеля губами, произнес Генри. - Всезакончилось.
        - Никуда я безХью непойду, - размазывая пощекам слезы, пробормотал Сван.
        Агата решительно встала ипотянула Генри заруку. Тотнедвинулся.
        - Агата, авы-то что здесь делаете? - нахмурился Олдус.
        Генри едва слышал их голоса. Стого момента, какон снял заклятие сОлдуса, еготрясло, какбудто что-то утягивало его вгустую, горячую темноту. Огонь разгорался, словно набухающий внутри шар, Генри услышал его так ясно, какеслибы тот говорил ему вухо, ивздрогнул - задва дня он успел отвыкнуть, чтонеодин всобственной голове.
        «Тыпросил подождать, пока твое путешествие закончится. Онозакончилось. Тыпроиграл, пора выполнить сделку. Небойся, япозабочусь отебе. Засыпай».
        Генри закрыл глаза. Подвеками была нетемнота - всегорело красным. Онхотел отвернуться, нонемог.
        «Пожалуйста, только несейчас, - подумал он. - Даймне еще немного времени».
        «Тыдумал обмануть меня, правда? Думал, япросто исчезну итебе непридется платить?»
        «Явсе понял, ябыл неправ, тысильнее меня, нодай мне хоть неделю, прошу тебя».
        «Могу дать день, небольше».
        «Нет, этоже слишком мало, пожалуйста, мненужно больше времени,я…»
        Итут его кожи коснулась вода. Огонь зашипел. Генри открыл глаза, чтобы прекратить это, - иувидел перед собой лицо Свана. Тотдержал вруке большую плетеную флягу сводой, содержимое которой сейчас мерно выплескивал Генри влицо.
        - Помогло! - сказал Сван, вовсе глаза глядя нанего. Заплечом унего маячили испуганные лица Агаты иОлдуса. - Ещеуменя конфета осталась, онитоже помогают.
        Зашуршала бумага, потом Сван впихнул ему врот что-то круглое иприторно сладкое. Генри перекатил это ворту ипоморщился.
        «Один день», - шепнул огонь ипритих.
        - Увас есть ссобой железные веревки? - хрипло спросил Генри уОлдуса.
        Утого вид был бледный ивстрепанный, новостальном два дня вармии Освальда его, ксчастью, неизменили.
        - Наручники? Азачем? - растерялся Олдус, новсеже вытащил из-за пояса железную веревку скольцами наконцах. - Знаете, если вы хотите догнать Освальда, подойти кнему исказать «Вызадержаны именем короля», этот план мне кажется немного…
        Генри вытянул вперед руки:
        - Надевайте.
        - Выопять? Янеповезу вас вЦитадель, яже сказал!
        - Мыуже неуспеем вЦитадель. Наденьте наменя эти штуки. Поверх перчаток.
        Видимо, взгляд унего был достаточно красноречивый, потому что Олдус закрыл рот имолча надел веревки ему назапястья, прижав перчатки ккоже.
        - Затяните сильнее. Нет, ещесильнее.
        Генри, несдержавшись, дернулся, когда железо глубоко врезалось вкожу.
        - Вамже больно, яослаблю.
        - Потерплю. Увас стрелы остались? - Генри кивнул налук, висящий уОлдуса заплечом. Тотзаглянул вколчан.
        - Да,три стрелы есть. Нонедумаю, чтомы сможем убить Освальда, онже все-таки вдоспехах сголовы доноги…
        - Неего. Меня.
        - Вычто, сума сошли? - медленно спросил Олдус.
        - Уменя остался один день, апотом я превращусь вочто-то ужасное. Ноя нехочу, чтобы меня убили, какзверя, яхочу понимать, чтопроисходит. Поход кончился, ятак глупо себя вел, верил, чтовсе исправится, итеперь… - Онзахлебывался воздухом исловами. - Сомной итак покончено. Япросто ошибка, ивы должны ее исправить, выже хотели спасать королевство? Вотиспасайте.
        - Минуточку. - Олдус поднял руку, прерывая его. - Нас, кажется, было больше.
        - Дакакая разница! Домой они пошли! Стреляйте,ну!
        - Домой? Уверены? Азнаете что, Генри? Выих привели сюда. Вызаних отвечаете. Такчто хватит глупостей, идите инайдитеих.
        Генри поднял нанего тяжелый взгляд:
        - Освальд сказал, чтозря я доверял людям. Онбыл прав.
        - Якак-то пропустил момент, когда Освальд стал хорошим советчиком. Слушайте, Генри, мнеправда жаль, чтотот юноша, которого я встретил надороге вХейверхилл, васподвел. Мнеон казался славным парнем.
        - Мнетоже, - глухо произнес Генри.
        - Номы-то все еще здесь, ивы неимеете права нас бросить. Ивас тоже никто бросать несобирается. Выспасли меня отхудшего, чтосомной было завсю жизнь. Атеперь встаньте, найдите своих друзей иубедитесь, чтоони впорядке, - тихо сказал Олдус ипротянул ему руку.
        Генри долго смотрел нанее - бесстрашно протянутую ему открытую ладонь. Апотом встал, обеими руками ухватившись занее.
        Блеклые следы вели вту сторону, куда ушли войска Освальда, ивскоре Генри увидел Свана иАгату. Онашла первой, аСван, переваливаясь сбоку набок, шагал заней. Корзина размашисто билась оего ногу, изнее время отвремени что-то выпадало.
        - Сван, твой дом вдругой стороне, - угрюмо сказал Генри, догоняяего.
        Сван сердито повернулся кнему, махнув корзиной так, чтоизнее посыпались вещи, ноон какбудто незаметил этого.
        - Янепойду домой безХью, - запальчиво сказал Сван. - Онхороший, оннемог согласиться служить Освальду, онпросто… переволновался. Ясним поговорю, ион передумает.
        - Освальд сказал, чтоубьет нас, если мы попытаемся его догнать, - внятно пояснил Генри.
        Вответ Агата осуждающе фыркнула, полезла кнему вкарман идостала карту. Онадолго смотрела, потом провела ногтем линию кэвкалиптовой роще через место подназванием «Запутанныйлес».
        - Название легкой дороги необещает, - заметил Олдус, глядя через ее плечо. - Но,думаю, выправы: Освальд поведет войска поравнине, тамсними легче будет управиться, ачерез этот лес мы срежем путь иопередим их. Генри, выидете?
        - Икакой утебя план? - угрожающе спросил Генри, шагнув кСвану. - Думаешь, Сердце просто валяется где-то вэвкалиптовой роще?
        - Нет. Явстану перед дверью иподожду, пока придут Освальд иостальные. Икогда увижу Хью, скажу: «Илипошли домой вместе, илиубивай меня, аотдвери я неотойду». Хьюсразу иодумается.
        - Прокакую дверь ты говоришь? - утомленно спросил Генри.
        - Ну,ключ отвсех дверей всказках открывает любую дверь, - пояснил Сван, переступая сноги наногу. - Значит, вэтой роще есть какая-то дверь, ия ее найду.
        Генри потер лоб. Емуэта простая мысль вголову непришла.
        - Какты отыщешь дверь посреди леса? - ужеспокойнее спросил он, ноСван уже развернулся ипошел прочь. Агата зашагала было заним, ноГенри удержал ее: - Тебе-то туда зачем?
        Агата шевельнула губами, какбудто бесшумно произносила слова, ион прочел поее губам: «Онубил моего отца».
        - Освальд? - переспросил Генри.
        Агата серьезно кивнула иначала собирать вещи, которые выпали изкорзины Свана.
        - Агата, объясните мне, наконец, чтовы тут делаете ипочему молчите? - спросил Олдус.
        - Онанемая, - хмуро пояснил Генри.
        - Последний раз, когда мы беседовали, онапрекрасно владела речью, - строго сказал Олдус.
        - Вычто, еезнаете?
        - Конечно. Онадочь покойного хранителя казны. Знаете, Агата, еслибы ваша мать увидела, вкаком вы виде, еебы удар хватил.
        Агата закатила глаза ипошла заСваном, прижимая ксебе охапку вещей.
        - Нельзя их отпускать одних. Насчет двери идея хорошая инасчет обхода тоже, хотя, конечно, безключа унас шансов науспех нет, нобудем хоть знать, чтопытались, и… - РотуОлдуса приоткрылся, ион вдруг схватил Генри заплечи. - Нумы итупицы. ВБашне загадок вам ведь ненужен был ключ, чтобы открыть дверь, верно?
        Генри непонимающе посмотрел нанего, апотом выдохнул сквозь сжатые зубы. Нуконечно.
        - Никакая вы неошибка. Выединственный человек вкоролевстве, который может открыть любую дверь безвсякого ключа. Мыопередим Освальда, пройдя через тот лес, первыми найдем дверь, выее спалите идостанете Сердце. Атеперь неглупите идавайте быстрее догоним их. Крупный юноша выглядит так, будто его нестоит надолго оставлять безприсмотра, аАгату мне потом еще домой возвращать, пока она опять несбежала, - строго сказал Олдус икаким-то хитрым способом расстегнул веревку уГенри назапястьях.
        - Зачем? - дрогнувшим голосом спросил Генри. Сердце билось так тяжело, будто разбухло вдвое итеперь задевало ребра прикаждом ударе. Добрый взгляд Олдуса выводил изсебя. - Лучше неснимайте, яже опасен, ивдругя…
        - Выже сказали, чтоувас есть еще день. Такпусть это будет хороший день, Генри. Апотом мы что-нибудь придумаем.
        Вопреки своим словам, Олдус явно неторопился догонять Агату иСвана, которые бок обок шли впереди, икакое-то время они сГенри молча шагали рядом. Стены ущелья все плотнее сходились надголовой, каксводы крыши, ивэтом длинном, гулком коридоре изскал далеко разносились удаляющиеся, торопливые шаги солдат. Освальду иправда нетерпелось добраться доСердца, разон так их погнал.
        - Слушайте, можно спросить? - вдруг произнес Олдус. - Простите залюбопытство, новы, случайно, несмогли открыть шкатулку Сиварда? Онсдетства мой герой, явидел все предметы, которые ему якобы принадлежали, аэтот - ужточно подлинный.
        Олдус взволнованно заглянул ему влицо, иГенри даже выдавил что-то, отдаленно похожее наулыбку. Ондолжен ответить. Ради Сиварда.
        - Тамоказалась записка, какнайти ключ. Больше ничего.
        - Авзглянуть можно? - струдом скрывая разочарование, протянул Олдус.
        - Простите. - Генри покачал головой, пытаясь рукой заслонить карман так, чтобы контур шкатулки был неслишком заметен. - Яее потерял.
        Глава15
        Колесо дракона
        Еслибы Генри сказали, чтоон пожалеет оботсутствии Хью сего ворчанием, неповерилбы, нотак оно ибыло. Сван спугающей скоростью убедил себя, чтоони найдут Сердце, спасут Хью ивыберутся живыми, ипостепенно заразил своим неуместно бодрым настроением остальных. Олдус начал улыбаться, Агата - обрывать цветы спридорожных кустов. Генри думал, чтоони хоть съедобные, ноАгата даже непопробовала, только нюхала их ивплетала вволосы. Ксчастью, всетрое Генри нетрогали. Олдус иСван были заняты тем, чтопогубам пытались прочесть рассказ Агаты отом, какона здесь оказалась. Генри шел впереди, поминутно заглядывая вкарту, исловно кожей чувствовал, какбыстро уходит время.
        Апотом Олдус нагналего.
        - Слушайте, Генри, плохо дело. Если коротко - годназад чутьли неполовину всего, чтохранилось вказне, украли. Король держит это втайне, даже я незнал. Отец Агаты пытался выяснить, ктоэто сделал, иоднажды вечером пришел домой взволнованный, сказал, чтокороль Освальд - нелегенда. Придворе есть человек, который работает нанего.
        Генри вопросительно приподнял брови, ожидая продолжения. Говорить он немог: после всего, чтопроизошло, емуказалось, чтоесли он откроет рот - просто заорет наодной ноте.
        - Наследующий день его нашли мертвым. Всем сказали, чтоон скончался отсердечного приступа. Авсе самое ценное изтого, чтогодами собирали посланники, видимо, оказалось уОсвальда. Вотпочему Пал забрал уменя шкатулку. Онбоялся, чтоесли я отвезу ее водворец… - Олдус перевел дыхание. - Агата пыталась выяснить, ктопустил Освальда вказну, нопотом сней что-то случилось, онанехочет говорить что. Онаприхватила деньги отца, сбежала издома ипоселилась неподалеку отДома всех вещей. Агата одна изнемногих знала, гдеего искать, ееотец был старым другом скриплеров. Онапрекрасно разбирается встаринных предметах и, какиотец, хотела их защитить: скупала улюдей иприносила скриплерам. Гибель Дома всех вещей ее просто убила. - Олдус явно ждал отГенри какой-то реакции наего рассказ, нотот только кивнул, иОлдус совздохом прибавил: - Ладно, хоть объясните мне, откуда Освальд знает, гдеискать Сердце?
        Генри сделал вид, чтонеслышал вопроса, ноОлдус повторил, иГенри нехотя показал ему карту. Наней горели шесть огоньков, иГенри повел пальцем отодного кдругому.
        - Ого. Онисоединяются вформе сердца, - выдохнул Олдус.
        - Освальд отмечал насвоей карте точки, гдебыли предыдущие испытания. Благодаря Джетту он знает их все. Емуоставалось только провести две линии - через точки первого ипятого испытания - ипосмотреть, гдеони пересекаются.
        - Вэвкалиптовой роще, - выдохнул Олдус. - Такпросто?
        - Да, - сказал Генри иускорилшаг.
        Онвсе ждал, когда его начнут убеждать, чтопора отдохнуть ипоискать еду. Онисам это знал, краем глаза видел, чтовсе уже еле тащатся, нопроэто никто почему-то даже незаикнулся. Генри был уверен, чтоони будут ныть всю дорогу, ито, чтоони болтали обовсем, кроме этого, вызывало унего странную, неловкую тревогу, которой он немог подобрать названия.
        ДоЗапутанного леса они дошли, когда солнце перевалило далеко заполдень. Голые склоны сменились густым лесом сноворожденной клейкой листвой. Здесь так пахло весной ичем-то одуряюще живым, чтоГенри все казалось, будто он сейчас услышит, какнадеревьях лопаются почки.
        Новместо этого он услышал кое-что другое - заспиной унего вдруг раздалось знакомое дребезжание губной гармошки.
        Генри подскочил. Запару секунд вголове унего пронеслось все, чтоон скажет Джетту. Онмедленно повернулся - ивыдохнул, облегченно иразочарованно. Нагармошке играл Сван.
        - Гдеты ее взял? - резко спросил Генри, ончувствовал, чтоотэтого звука унего волосы назагривке встают дыбом, какувзбешенного волка, слова застревали вгорле, недавали дышать.
        - Джетт ее оставил, когда ушел заключом. Положил накамень. Ая взял. - Сван какбудто непонял, чтонетак, инесмело протянул Генри гармошку. - Хочешь поиграть?
        Генри схватил ее, швырнул вкусты изашагал дальше. Через пару минут звуки раздались снова, иГенри бросился назад, вырвал было гармошку уСвана, нотот потянул ее ксебе. Генрибы, конечно, выиграл эту драку, еслибы внее невступили Агата иОлдус - исовсем ненаего стороне.
        - Такими ценностями внаши времена неразбрасываются да иповеселиться непомешает, - сказал Олдус. - Ктомуже получается уСвана отлично, да, Агата?
        Тассилой закивала, иСван расплылся впростодушной улыбке. Генри застонал ипобрел дальше.
        - Мы,кажется, тутуже были, - сообщил Сван минут через десять, оторвав отгуб гармошку. - Япомню это поваленное дерево.
        Генри огляделся. Онтак злился, чтодаже незаметил: мимо этого поваленного клена они иправда уже шли, когда только пересекли границу леса.
        - Нет. Этодругое дерево, - веско сказал он ипошел дальше, заставив себя сосредоточиться, больше неотрываться откарты иниочем недумать.
        Ивскоре они наткнулись натоже самое поваленное дерево. Всеостановились, глядя натрухлявый ствол так, будто он должен немедленно объяснить им, кактакое произошло. Потом Агата вырвала уГенри карту, презрительно фыркнула, всем своим видом показывая: когда она их поведет, имнепридется кружить наодном месте. Генри был потрясен тем, чтоухитрился заблудиться влесу, имолча уступил ей дорогу. Через четверть часа они стояли натомже месте.
        Потом карту взял Олдус - тоже самое.
        - Давайте я попробую, - неуверенно сказал Сван.
        Полчаса они бродили покакой-то уж совсем непролазной чаще, апотом вышли все ктомуже дереву.
        Нохуже всего было даже неэто.
        Стех пор какони вошли влес, прошло небольше двух часов, носолнце здесь словно двигалось понебу быстрее, свет убывал, будто день клонился квечеру. Тени деревьев наземле вытягивались, каккостлявые руки, слишком быстро. Такого просто немогло быть, ноГенри уже твердо усвоил: бывает все что угодно.
        Онподошел кповаленному дереву и, прежде чем понял, чтоделает, ударил понему ногой, потом снова иснова. Емухотелось разнести дерево вщепки, онпинал его, задыхаясь отбессильной ярости, иостановился, только когда потемнело вглазах. Генри надеялся, чтоувсех хватит ума сейчас держаться отнего подальше, ноСван подтащил кего ногам толстый обломок ветки исказал:
        - Вот, попробуйэто.
        Генри наподдал подеревяшке так, чтоона улетела, ломая насвоем пути кусты.
        - Ухты! Здорово ногой бьешь! Наверное, в«Пнинасчастье» всегда выигрываешь, да? Может, сейчас сыграем? - неунимался Сван, иГенри безсил опустился наповаленное дерево. - А,унас мяча нет, онуХью вмешке остался. Новообще ты прав, подвижные игры - этото, чтонадо, когда настроения нет. Только я нехочу себе пальцы наноге отбивать, давайте лучше вколесо дракона? Брось, чего ты так сморщился! Будет весело! Генри, смотри, тыогнедышащий дракон, бежишь занами, если прикоснешься ккому-то, тотстановится драконом вместо тебя.
        - Тыведь понимаешь, чтомы заблудились? - уточнил Генри.
        - Ага, понимаю. Ночто мы сейчас можем сделать? Ничего. Акогда ничего неможешь сделать, надо отвлечься и, может, мысль хорошая вголову придет.
        - Неплохо сказано, - заявил Олдус.
        Онстянул доспехи икуртку, хлопнул Свана поплечу исорвался сместа. Сван свеселым криком помчался заним, иГенри бессильно потер лицо.
        - Отлишних движений быстрее теряешь силы, - неотнимая руки отлица, пробормотал он. - Вычто вообще делаете?
        Агата нацарапала что-то натабличке, бросила ее Генри наколени иприсоединилась кпогоне. Генри поднял табличку. Наней крупными буквами было выведено: «Тытакой зануда».
        Свет мелкими пятнами просачивался сквозь ветки, теплый, ужепочти вечерний. Всетрое носились вокруг поляны сдробным, захлебывающимся смехом, прятались задеревьями иснова срывались сместа. ИГенри вдруг почувствовал, чтоуспокаивается.
        Акактолько страх излость исчезли, онсразу понял, чтоделать.
        - Господин Худое Пальтишко, - тихо сказал он, - помогите нам. Мызаблудились.
        Оногляделся. Мелкие листья бледно сияли вмягком, убывающем свете, наветках переговаривались птицы, ношагов было неслышно, иГенри поклонился, приложив кгруди руку. Онвспомнил: люди делали так взнак уважения.
        - Скажи своим, чтобы так невопили, - проворчал Худое Пальтишко прямо унего надухом. Генри повернул голову: тотсидел наповаленном стволе рядом сним, поставив фонарь накостлявые колени. - Уменя голова уже разболелась.
        - Ухты! Худое Пальтишко! - запыхавшийся Сван подскочил ккоротышке, схватил его иначал поворачивать вовсе стороны, разглядывая.
        - Ятебе некукла, толстый мальчишка, поставь меня наместо!
        Пальтишко попытался пнуть его, ноСван держал его навытянутых руках, иогромные ступни бессмысленно молотили повоздуху.
        - Всеволшебные существа вымерли после потери Сердца, - пролепетал Олдус, вытирая взмокший лоб. Агата увлеченно разглядывала фонарь. - Невероятно! Можно взглянуть навас поближе?
        - Нет! - взревел Пальтишко инаконец дотянулся ногой доцели: ударил Свана внос.
        Сван выронил Пальтишко, тотпроворно встал наноги иотобрал уАгаты фонарь.
        - Нашпапа тебя просто обожает! - вопил Сван. - Тыпокровитель нашей семьи!
        - Даты что. Яинезнал, - процедил Пальтишко, сердито глядя наГенри. - Гдемои тайлисы, наследник Сиварда? Яже предупреждал: людям я непомощник. Явился только потому, чтоты мне их обещал.
        - Тайлисы? Генри, утебя они тоже есть? - удивился Сван. - Вотэто совпадение! Унас целая коллекция его тайлисов.
        - Ваши я ему иобещал, - хмуро пояснил Генри.
        - Ой,аоткуда ты знал, чтоони унас есть? Этоже секрет, папа никому неговорил!
        Генри тяжело вздохнул: придется рассказать.
        - Напостоялом дворе Джетт взломал дверь вашей комнаты, ия ночевал подкроватью. АДжетт, пока рылся вваших вещах, вскрыл замок наящике стайлисами. Сказал, просто хочет посмотреть, чтовы ссобой таскаете.
        Сван задумчиво кивнул:
        - Хьюговорил, чтоему нельзя доверять. Хьютакой умный.
        - Такгде мои тайлисы? - перебил Пальтишко. - Иначе иговорить неочем.
        - Онивмешке, который Хью забрал, - огорчился Сван. - Ажаль, онвсегда говорил, что, если вас отыскать, вызаэти тайлисы будете нам служить ипокажете всякие клады! Эй,вы куда!
        Стойте! Ясдетства все сказки провас знаю! Можно мне вас обнять?
        - Нет! - взвизгнул Пальтишко, ноСван уже прижал его ксебе, апотом бережно поставил наместо.
        - Аможно вместо тайлисов вам что-нибудь другое подарить? Напамять? Хьюговорит, чтодобро нельзя разбазаривать, ноя быстренько, пока его нету. Сейчас покажу, чтоуменя осталось. - Сван сел наземлю иначал копаться вкорзине. - Гребенка, дваодеяла, моилюбимые носки, видите, тутвышито: «Герой».
        Наноски Пальтишко поглядел синтересом, нотутже, будто опомнившись, отвернулся.
        - Слушайте, - Генри сел наколени рядом сним, чтобы смотреть ему вглаза, ненависая сверху, - намочень нужно выйти кПропастям, чтобы остановить Освальда.
        - Опять начинается? Этодело людей, немое. Яже сказал втот раз: больше комне необращайся.
        - Язнаю, чтоты мне поможешь.
        - Счего ты взял?
        - Тызнаешь проСиварда. Тысказал мне тогда, чтоя похож нанего ичто Тис опять струсил. Аэто значит, тебе известно, кемон был ичто сделал.
        Лицо Пальтишки вытянулось.
        - Тыочем? - громким шепотом спросил Сван, иГенри повернулся кнему.
        - Помолчи, ладно? - попросил он, иСван закивал, доверчиво глядя нанего. Пальтишко морщился изадумчиво жевал губу, иГенри продолжил: - Тыведь злишься налюдей нетолько затайлисы. Тызлишься, чтобездаров они изменились, стали слабыми ижадными, разочаровали тебя. Иполучается, то, чтосделал Сивард, было зря. Номы можем это изменить, мывсе исправим. Япрошу тебя ради него. Онхотел, чтобы я справился. Онбы мне помог.
        Пальтишко долго смотрел всторону, потом вздохнул иподнял выше фонарь.
        - Ладно, люди, идите замной. Аты дай мне свои носки, толстый мальчик. Какплату запроход. Мнеони понравились.
        Сван свосторженным видом протянул ему носки. Пальтишко важно надел их насвои огромные ноги ипошел вперед, раздвигая ветки ицепляясь заних одежкой.
        - Сюда мы уже пробовали идти, дорога всеравно выводит обратно, - вставил Олдус.
        Пальтишко презрительно дернул плечами:
        - Теряться улюдей получается куда лучше, чемнаходить дорогу. - Пальтишко повернулся кГенри ивдруг улыбнулся почти искренне: - Ауж уСиварда теряться получалось лучше всех. ИзТиса был плохой помощник.
        - Он…
        - Умер. Знаю. Внашем королевстве все связано, такчто мы все это почувствовали. Нонепереживай, наследник. Умереть, пытаясь исправить свои ошибки, нетакая уж плохая смерть.
        Пальтишко коротко, остро взглянул наГенри ипошел быстрее. Генри заспешил заним, и, когда они опередили остальных шагов надесять, Пальтишко заговорил опять каким-то новым голосом, серьезным идружелюбным:
        - После истории суничтоженной деревней Сивард совсем потерял чувство верной дороги. Начал забывать, куда изачем шел. Итогда ему надорогу падали желуди, аиногда шишки иликамни, ион шел поним досамого конца. Яоплакивал его, когда его нестало. - Онпомолчал. - Полагаю, ответ наодин вопрос ты так инеполучил. Зачем Сивард создал огненные камни?
        - Чтобы… жечь деревни? - осторожно спросил Генри.
        Пальтишко фыркнул:
        - Онбы нестал жечь деревни. Онбыл вужасе, когда сжег одну, исделал он это безвсяких камней. Аты никогда недумал, почему вящике, который ты получил итак бездарно упустил надороге, всекамни были наместе?
        Пальтишко подождал ответа, апотом объяснил неожиданно терпеливо, какребенку:
        - Прежде чем сбежать издворца, Сивард спомощью своего дара создал огненные камни - вте времена люди много знали оволшебстве иумели им управлять. Онпередал власть надкамнями своему брату Ингвару. Этобыл прекрасный план, Генри. Когда Освальд бросился вдогонку заСивардом, Ингвар сломал камни иприказал тварям беречь дворец отОсвальда. Онимного лет защищали дворец, именно поэтому Освальд немог отвоевать корону обратно. Актому времени, когда твари погасли, все, ктоподдерживал Освальда, ужеумерли. Ноогненных зверей, бродивших вокруг дворца, всебоялись, люди постепенно забыли, чтоте защищают их отзлодея, истали выдумывать проних всякие жуткие истории. - Пальтишко вздохнул. - Восемь камней Сивард взял ссобой наслучай, если придется защищаться ототца, нониодин непустил вход. Уходя сражаться сОсвальдом, Сивард оставил свои вещи навершине меловой скалы. Язабрал их иотдал Барсу нахранение, аон триста лет спустя подбросил камни начердак, гдеих нашел вон тот кудрявый юноша.
        - Такты непросто старый ворчун-коротышка, - потрясенно пробормотал Генри.
        - Конечно нет. Я - господин всех дорог, покровитель заблудших. Виделбы ты меня лет пятьсот назад! Пальтишко почти целое, повсюду детки - меня навсех потерянных нехватало, аони мне помогали. Новолшебные существа живут прилюдях, и, когда те впадают вубожество иуныние, мыделаем тоже самое.
        - Тыуже внашу первую встречу знал, чтоСивард был разрушителем! - рассерженно прошептал Генри, оглядываясь наостальных. - Немог мне сказать?
        Пальтишко пожал плечами:
        - Узнай ты правду раньше пятого испытания, онабы тебе только навредила.
        - Мнеуже надоело, чтоникто ничего прямо неговорит! Барс что, немог просто мне приказать: идитуда ивозьми Сердце? Зачем ему вообще нужны эти испытания? Отскуки?
        - Испытания нужны неему, атебе. Онипомогают узнать самого себя, ибезпервых никогда непройти последнее.
        - Акакое последнее?
        - О,мы пришли, - невинным тоном сказал Пальтишко.
        Иправда - онистояли уграницы Пропастей, залитых красным закатным солнцем. Лесоборвался так резко, будто его обрубили ножом.
        - Бегите быстрее. Кактолько солнце сядет, ночные стражи навас бросятся, иим необъяснишь, ктоты такой, - посоветовал Пальтишко. - Ониребята славные, нотуповатые.
        Справа лес редел ипереходил вравнину, авдалеке, посреди Пропастей, блестела взакатном свете роща высоких серебристых деревьев сдлинными бледными листьями. Какона выросла наэтой сухой земле, Генри даже представить немог.
        - Сердце прямо там, да? - тихо сказал Генри, исобственное сердце застучало громче. Онповернулся кПальтишке ипоклонился: - Спасибо тебе. Ипрощай, больше я ниочем непопрошу.
        - О,такая учтивая речь мне понраву! Аты, какговорят скриплеры, пообтесался. - Пальтишко дружелюбно пнул его огромной ногой. - Если люди обретут дары, пусть сошьют мне новое пальтишко. Только оно должно быть роскошное, скарманами, отворотами, позументом, пуговицами изракушек и… Вобщем, уменя длинный список требований, только даровитый портной справится. Пришлите его комне. Ипусть принесет вподарок носки, мнеони понравились.
        Пальтишко сдостоинством повернул влес, нотут Сван потянулся обнять его напрощание - иПальтишко припустил вовсю прыть, треща ветками иедва нетеряя носки, чтонесколько убавило торжественности его уходу.
        Генри оглядел всех итолько сейчас, вярком закатном свете, вдруг понял, какплохо они выглядят: осунувшиеся, грязные, голодные лица. Онулыбнулся, какему казалось, подбадривающей улыбкой. Получилось так себе - всенедоуменно переглянулись, какбудто унего выросла вторая голова, иГенри соблегчением перестал улыбаться изашагал вперед.
        Свет стремительно бледнел, ложился наземлю дрожащими, блеклыми полосами, апотом край солнца опустился загоризонт, ивсе вокруг, чтоминуту назад казалось ослепительно красивым, тутже стало выглядеть угрожающе.
        - Никаких стражей несуществует, - твердо сказал Олдус, осторожно переступая через трещины вземле. - Япосланник, ия знаю, чтоговорю. Изволшебных существ остались только скриплеры. Ну,иХудое Пальтишко, каквыяснилось. Ноуж еслибы были стражи, ябы точно обэтом… - Слова Олдуса плавно перешли втихий, хриплый стон.
        Страж поднялся изтрещины, клацая оскаленной пастью, полной мелких зубов. Олдус побледнел так, чтоктому моменту, когда стражи поднялись извсех остальных щелей, бледнеть дальше было просто некуда.
        - Мынеделю назад были вПропастях, ихнебыло. А,мыже шли там днем, - лепетал Олдус. - Даже если уменя небред, онивсказках добродушные, онинедолжны быть такими… такими злыми.
        - Язнаю, почему они злятся, - негромко сказал Генри. - Поглядите накожу, изкоторой сделаны ваши доспехи.
        Олдус перевел остекленевший взгляд себе нагрудь. Доспехи, которые он так инеснял, были изтойже самой блестящей черной кожи. Пальтишко говорил, чтопосле потери Сердца Освальд уничтожил много волшебных существ. Судя потому, сколько уОсвальда доспехов, стражам досталось больше всех.
        - Сван, покажи ему гармошку, - приказал Генри. - Неспрашивай зачем. Давай.
        Толстяк нерешительно послушался. Страж долго щурился навыцарапанный наметалле рисунок. Потом пощупал его когтем, вздохнул, тихо свистнул и, раскинув крылья, прыгнул обратно вщель. Всеостальные сделали тоже самое.
        Когда все вокруг опустело, Генри лег наземлю иприжался кней ухом. Земля глухо рокотала.
        - Рад, чтоты все-таки решил отдохнуть. Ноты уверен, чтоздесь подходящее место? - заплетающимся языком спросил Олдус. Генри мельком отметил, чтоотпотрясения тот наконец перестал говорить ему свое смешное«вы».
        - Переходим быстрее. Войска уже почти здесь. - Генри кивнул навосток.
        Онизаспешили всторону рощи, новсе равно двигались медленнее, чемхотелось Генри. Всеслишком устали, иктому времени, когда они перешли Пропасти, сумерки сменились глубокой вечерней тьмой. Отусталости кружилась голова, ноГенри сразу бросился врощу: если тут есть хоть какое-то здание сдверью, ониего найдут еще доприхода Освальда. Нооказалось, чтоэто только насловах так просто. Во-первых, было слишком темно. Во-вторых, роща оказалась далеко немаленькая. В-третьих, земля тут была сухая ипесчаная, аподпеском скрывались узловатые корни деревьев. Генри спотыкался накаждом шагу - корни словно сами лезли подноги.
        - Кажется, яногу сломал, - безмятежно сообщил унего заспиной Сван. - Между корнями провалилась.
        Генри обернулся. Сван сидел наземле, держась залодыжку. Генри сел наземлю рядом сним иощупал его ногу. Перелома небыло, ноГенри почувствовал - отусталости утолстяка уже дрожат мышцы. Онеще раз обвел всех взглядом ипринял решение:
        - Поищем утром. Асейчас надо отдохнуть.
        Вернувшись ккраю рощи, Генри увидел, чтовойска дошли доПропастей. Онспокойно скрестил руки нагруди, глядя, какизвсех щелей вземле поднимаются ночные стражи. Вэтой чернильной темноте стражи сих широкими крыльями иострыми зубами больше неказались сонными. Ониспронзительным свистом бросались налюдей Освальда, облепляли крыльями их лица, царапали, валили наземлю, недавали ступить нишагу. Ибыть может, всеэти люди неслишком хорошо соображали, ноинстинкт боли, который уживого существа неотнимешь, заставлял их бежать назад.
        - Небежать! Рубите этих тварей! - кричал Освальд. Онразмахивал мечом, стражи падали, ноих было слишком много, иони нападали нанего стакой яростью, чтовконце концов даже ему пришлось отступить наравнину.
        Итогда он выпустил вбой семь огненных тварей. Заспиной уГенри испуганно охнули Агата, Олдус иСван, носам он даже ухом неповел. Онзнал, чтоуогненных тварей есть один недостаток: ониотлично прыгают, нонеумеют летать.
        Твари бросались настражей, ноте ловко разлетались вовсе стороны, поднимались ввоздух, продолжая царапать когтистыми задними лапами солдат Освальда. Огненные звери кружились наместе, непонимая, накого нападать, началась давка, иОсвальд бессильно отозвал илюдей, итварей. Вармии, бойцы которой несоображают, чтоделают, паника кончается плохо - этодаже Генри понимал. Войско Освальда какое-то время копошилось наравнине, апотом затихло: видимо, всем приказали лечь испать. Огненные твари свернулись клубками встороне изамерли, ярко сияя сквозь темноту.
        Генри начал собирать сухие ветки икуски коры, лежащие наземле, потом попросил уСвана огниво иначал разводить костер.
        - Чтоты делаешь? - запоздало спросил Олдус. - Онже узнает, чтомы здесь.
        - Пусть узнает. Кактолько начнет светать, мыпойдем искать дверь. Иони тоже. Слышите, какой ветер? Ночь будет холодная. Надо согреться иприготовить какую-нибудь еду. - Генри снял сплеча Олдуса лук иколчан. Стрел осталось всего три, следовало потратить их сумом. - Попытаюсь поймать что-нибудь съедобное илихоть воду найти. Далеко тут неуйдешь, новдруг повезет. Если попути наткнусь наСердце волшебства, позовувас.
        «Даты, никак, пошутил, приятель, - весело сказал вего голове голос Джетта. - Ушам своим неверю». ИГенри хотелосьбы ударить его, заставить замолчать, нобить было некого, ивот этого уже точно было неисправить.
        - Эй! - Сван, шумно дыша, догнал его. - Ятебе помогу.
        - Ненадо, ясправлюсь. Отдыхай.
        Сван старался идти тихо, ношума отнего было, какотстада лосей.
        - Нет, вместе веселее! Нупожалуйста, яхочу стобой!
        Генри совздохом кивнул. Онпошел вдоль кромки рощи, прямо поПропастям - тутбыло хоть немного светлее. Если учесть, сколько шума они наделали вэтом тихом месте, надобычу можно было особо нерассчитывать, ноГенри вдруг услышал тихое похрюкиванье. Онотодвинул Свана ксебе заспину ипошел назвук. Теперь он явственно различал шорох внижних ветках дерева, хрюканье сменилось мокрым чавканьем. Генри отодвинул ветку иуставился нанезнакомого зверя: серый, слегка похож намедведя, нодлиной меньше руки, скруглыми мохнатыми ушами ибольшим кожистым носом, онсидел вразвилке между ветками ижевал. Привиде Генри он сонно повел ушами иоткусил ответки еще один лист.
        - Такой славный, - громко сказал Сван.
        Генри выдохнул сквозь сжатые зубы, нозверь даже нешевельнулся, только прижмурился иудобнее устроился вразвилке, какбудто ему лень двигаться даже ради спасения своей жизни. Неизвестно было, какой он навкус, новсе-таки мясо. Генри натянул тетиву, итут Сван своим крупным телом оттеснил его отдерева.
        - Что? - звенящим голосом спросил Генри.
        - Ненадо его убивать. Онже даже неубегает.
        - Темлучше. Намнужна еда, - внятно произнес Генри. - Япытаюсь достать еду. Он - еда.
        - Яведь неглупый. - Сван вдруг посмотрел нанего серьезным, долгим взглядом. - Язнаю, чтомы все завтра, наверное, умрем. Тамочень много солдат, анас мало. ИОсвальд мне, наверное, недаст поговорить сХью. - Онпомолчал. Генри стоял, будто его окатили холодной водой. - Япросто веселился, чтобы других нерасстраивать. Особенно Агату, онаже девчонка. Ия нехочу, чтобы кто-то прямо сегодня начал умирать. Онславный. - Сван вдруг потянулся кживотному ипогладил его пальцем поголове.
        - Онтебе руку откусит.
        - Нет, онже какплюшевый. - Сван еще раз погладил. Животное зажмурилось иуронило голову нагрудь. - Смотри, онзасыпает. Пошли обратно. Может, листья попробуем? Онтак аппетитно их ел. - Сван сорвал лист иначал жевать, нотутже скривился ивыплюнул. - Тьфу горький. Ладно, едыунас нет, номыже потерпим, да? Яхотел есть, атеперь уже вроде нехочу, уменя запасов много.
        Онхлопнул себя побокам итихо засмеялся, иГенри так хотел сказать ему, чтовсе будет хорошо, нонесмог. Вместо этого он внимательно оглядел полосу Пропастей между ними икостром - тотуютно разгорался задеревьями. Олдус иАгата сидели рядом, подкладывая ветки. Земля тут была ровная, безопасная, иГенри мрачно улыбнулся:
        - Спорим, чтоя быстрее тебя добегу докостра? Яогнедышащий дракон, илучшебы тебе спасаться побыстрее. - Генри дернул рукой всторону Свана, тотувернулся и, засмеявшись, бросился прочь. Генри неспеша побежал заним. Подороге он увидел цветущий куст инаходу отодрал отнего один цветок.
        Докостра Сван добежал первым.
        - Япобедил, всевидели? - Лицо унего снова было беззаботное, инаминуту Генри показалось, чторазговор вроще ему привиделся.
        Онсел укостра ивоткнул цветок врастрепанные волосы Агаты. Таусмехнулась, ипоэтой бледной улыбке Генри понял: оназнает тоже, чтоиСван. ДаиОлдус, наверное, тоже.
        - Может, сыграем еще вочто-нибудь? - бодро спросил Генри уСвана. Онвидел: никто нехочет спать, всезнают, чтодругого такого вечера уних небудет.
        - Уменя есть «Слопай меня, великан» ссамодельными карточками! Пойдет?
        - Моялюбимая, - неморгнув глазом сказал Генри. - Напомни, чтонадо делать?
        Сван вытащил изкорзины коробку иразложил наземле какие-то картонки. Генри внимательно слушал правила икивал. Ещевчера онбы неповерил, чтохорошая компания, смех идурацкие игры помогут справиться сголодом имыслями отом, чтозавтра ты превратишься вчудовище, но, кажется, таконо ибыло.
        Ониуспели сыграть первый круг, когда Агата перекинула волосы надругое плечо, ицветок выпал. Сземли его подняли деревянные пальцы-ветки, протянули ей, иона рассеянно воткнула его обратно вволосы, апотом медленно повернула голову. Между корней дерева торчала голова скриплера. Тутдругая деревянная рука тронула Генри заплечо. Оноглянулся иувидел, чтоскриплер из-под другого дерева протягивает ему старое, сморщенное яблоко.
        - Мыкое-что успели прихватить издеревень, перед тем каких сожгли, - проскрипел он, иГенри узнал его. Вэтот раз наголове унего вместо бумажного ободка был венок изрозовых цветов. - Заносите!
        Ближайшие корни деревьев раздвинулись, искриплеры начали вылезать отовсюду, охапками таща что-то ккостру.
        - Можем предложить только пару яблок, сухие бутерброды, печенье и, конечно, длявас - нашлучший чай. - Палподнял облупленный котелок икакую-то жестяную банку. - Длячая унас был особый домик, оннепострадал.
        - Я,может, что-то нетак понял, ноиз-за людей вроде сожгли ваш дом, - нахмурился Олдус. Какой-то скриплер настойчиво совал ему вруку огромный кусок хлеба свареньем. - Счего это вы решили помочь?
        - О,кого я вижу. Господин Прайд. - Палприветственно зашевелил ветками наголове. - Долгая жизнь нас научила: прошлое всегда впрошлом, нечего его оплакивать. Аесли люди неразучились смеяться даже натропе смертной тени, то, клянусь древесиной своих предков, васрано считать бесполезными опилками. Атеперь угощайтесь, выголодны. Мыпока чай вскипятим.
        Двараза никого просить непришлось и, вгрызаясь вбутерброд, Генри подумал, чтоэто лучший ужин вего жизни.
        - Аувас оружия случайно нет? - спросил он, когда все наелись исидели вокруг костра, сжимая щербатые кружки счаем.
        - Поищем. - Палмахнул нескольким скриплерам, онинырнули между корней иминут через пять вернулись, сгрохотом свалив укостра свои находки. - Есть скалка, двелопаты, мешок перца, один нож хороший, другой тупой ипалок сколько угодно.
        - Аперец-то зачем?
        Мешок тутже схватила Агата, запустила внего руку ивдруг быстрым движением бросила щепотку перца Генри вглаза. Генри, конечно, успел увернуться, ноАгата удовлетворенно кивнула, прижала ксебе мешок иткнула пальцем всторону войск Освальда.
        - Хочешь отбиваться отего воинов вот этим? - неповерил Генри. Оназакивала смрачной, удовлетворенной улыбкой ипогладила мешок. - Ну,ладно. Сван, возьми тот нож, который получше. Если натебя нападут - ударь вответ, тысправишься. ИщиХью, недумай больше ниочем. Яуверен, онтебя послушает. Тыотлично ему все объяснишь.
        - Думаешь?
        - Ага. Можешь встихах.
        - Точно, Генри! Япридумаю песню, и, когда он ее услышит, самменя найдет! - Сван вытащил гармошку ипротянул ему. - Подыграй мне, ая буду придумывать. «Когда состаримся, мывспомним этот день…» Нет, длинно. Так, нужна рифма. Рука-река, опять-вспять, звеня-меня… Хм. Надо подумать.
        Генри, какмог, пытался дуть вритм словам. Носкоро понял, чтомузыка Свану ненужна, онприслушивался только кстрочкам усебя вголове, иГенри, бросив гармошку наземлю, повернулся костальным: Агата, Олдус иПал врозовом венке сидели поддеревом, разглядывая круглую металлическую коробку нацепочке.
        - Этомедальон-защитник, - пояснил Олдус, когда Генри сел рядом. - Превращает нашу любовь ксемье вчары, которые ее защищают. Нехочу, чтобы он завтра остался где-то тут иОсвальд его переплавил. - Онпротянул его Палу. - Будьте добры, отнесите моей жене. Ипередайте моему сыну, чтовсе сказки - правда. Ичто даже если унас завтра ничего неполучится идара унего небудет, оннеобязан становиться посланником. Может стать кем захочет.
        Палбережно взял медальон иисчез среди корней. Агата погладила Олдуса поплечу, иГенри внес это движение всписок жестов, которые он пока непонимал, список, который уже никогда непонадобится.
        - Знаете, Агата, вашотец научил меня почти всему, чтоя знаю остаринных предметах, - бодро сказал Олдус. - Онбы вами гордился. Апомните, какон однажды…
        Скриплеры вытащили из-под корней два гребня иворох цветов иначали причесывать Агату. Сван бормотал стихи изаписывал налисте бумаги. Олдус рассказывал истории, Агата кивала ииногда ласково похлопывала скриплеров покоре.
        Генри, растянувшись поддеревом, ссонной улыбкой глядел надрузей. Листья сухо шуршали надголовой, вдалеке горели огни влагере Освальда, иГенри был уверен, чтонесможет спать втакой вечер, нопостепенно вголове будто распутались какие-то узлы, ивсе мысли залило ровной, уютной темнотой. Онпочувствовал, чтокто-то укрыл его одеялом, апотом соскользнул вглубокий, спокойный сон, каквводу.
        Проснулся он оттого, чтокто-то тряс его заплечо.
        Генри мгновенно распахнул глаза, перекатился ипридавил кземле человека. Тотмолчал, ноГенри понял: этоДжетт. Костер давно потух, остальные спали. Генри встал, нащупывая запоясом нож, иДжетт приподнял руки, улыбаясь неподвижной, будто прилипшей клицу улыбкой.
        - Спорим, тысебя спрашиваешь, какя прошел через Пропасти? Тайлис стражей. Показал его им, онипропустили.
        Джетт ухмыльнулся шире, иГенри захотелось разбить ему лицо.
        - Да,да, явижу, чтоты неслишком рад меня видеть, изнаешь, трудно тебя заэто винить. Носмотри, чтоя принес. - Джетт разжал кулак: наладони унего лежал серебристый ключ. Генри потянулся кнему, ноДжетт проворно спрятал ключ заспину. - Явсю ночь ждал, пока Освальд заснет иможно будет стащить. Пришел предложить тебе одну сделку. Мояпроблема втом, чтонамне метка Освальда, ия уже чувствую - никуда меня этот весельчак неотпустит, найдет где угодно. Амне нужно сбежать отнего идоставить кое-кому деньги. Тыведь снял заклятие спосланника, азначит, исменя можешь метку снять, так? Сними, ия отдам тебе ключ. - Джетт перевел дыхание ивыжидательно поглядел наГенри.
        Тотсцепил пальцы рук, заставляя себя дышать ровно. Аведь вечером ему казалось, чтоон обрел спокойствие невероятной глубины иуже ничто неможет вывести его изравновесия.
        Джетт пару секунд подождал ответа, потом мелко закивал сам себе изаговорил снова, сбиваясь, проглатывая слова:
        - Ятебе все объясню, честно, только несмотри таким убийственным взглядом. Вечно я оказываюсь вненужном месте вненужное время. Еслиб я знал, чемэто кончится, ябы квам насевер вжизни несунулся. Помнишь, тебе напостоялом дворе казалось, чтокто-то нас подслушивал? Тыеще подошел кдвери сномером девять истоял перед ней, ая тебя увел обратно вкомнату братьев? Воттогда все иначалось. Яоставил тебя спать иушел. Думал, больше неувидимся. Акогда я проходил мимо той двери сдевяткой, онараспахнулась, икто-то втащил меня внутрь. Обычный мужчина, средних лет, ничего особенного. Ясначала перепугался, ноон велел некричать, сказал, чтохочет предложить мне одну работу, и, если я ее сделаю, онмне заплатит десять золотых, амне… Мнеочень нужны деньги. Япотому ивту кражу ввязался, из-за которой вЦитадель попал. Невсмысле - о, неплохобы подзаработать, авсмысле - этовопрос жизни исмерти. Деньги все уладят, ия смогу жить спокойно.
        Онкоротко, невесело рассмеялся, крепче сжимая пальцы наключе инеотводя глаз отГенри, будто ждал какого-то ответа.
        - Тотчеловек сказал: «Просто следуй запарнем, которого только что спрятал, кудабы он нипошел. Если согласен, поставлю натебе метку слежения исмогу накарте видеть, гдеты», ия даже очнуться неуспел - онсхватил меня, кактушу, иприжал ккоже какую-то штуку, больно было ужасно, нобыстро прошло, ия подумал: «Нуиладно, поставил ипоставил». Думал только проденьги. Япытался ее отодрать, ноничего невышло.
        Джетт наклонил голову вперед инабок: заухом, почти подволосами, унего был маленький рисунок ввиде кубка. Вокруг кожа была воспаленная ивпорезах.
        - Яхотел напроситься идти стобой вместе, атут ты взял исам меня спас, когда бить начали. Никто так неделал. Всем было плевать нато, чтоменя колотили. Аты… Ядумал, тотмужик просто изтруппы конкурентов, хочет ваши секреты вызнать. Досамой башни вэтом был уверен, клянусь тебе. Акогда понял, чтонет никакой труппы, яподумал: «Вочтож я ввязался?» Апотом была деревня, гдемы Агату встретили. Япотерял вас всех извиду наплощади, думал: нувсе, таких слабаков, какя, первыми убивают. Итут кто-то хватает меня заплечо. Яобернулся - Освальд. Яуже смамой мысленно попрощался, аон говорит: «Тымолодец, хорошо справляешься». Яотстраха чуть неумер. Понял, чтотот мужик, который мне напостоялом дворе работу пообещал, - этоибыл Освальд, только бездоспехов. Онвыглядит совершенно обычным, нескелет, непризрак, ядаже голос его вообще неузнал - онвдоспехах совсем по-другому звучит.
        Джетт прижал ксебе ключ инаконец, ксчастью, перестал улыбаться.
        - Ну,тут доменя идошло, чтоя продал тебя Освальду. Онмне сказал: отступать поздно, если я хоть вчем-то ослушаюсь его приказов илирасскажу тебе, он… Ая нехотел умирать. Онвелел показать ему, каквыглядит подсказка, исразу понял, чтоона ведет вдом скриплеров. Написал приглашение исказал мне: «Сунь поддверь, когда будешь внутри». Идал доспехи, чтобы меня непоймали, - ябы дотакого сам недодумался. Яуже понял, чтоделаю что-то ужасное, нопоздно было. - Джетт сосвистом втянул воздух. - После дома скриплеров я правда хотел стобой пойти. Хотел, чтобы ты обовсем догадался иостановил меня. Иягоды поэтому бросал. Допоследнего думал, чтоты все поймешь. Яведь незнал тебя, когда соглашался наэто. Думаешь, янепожалел? Уменя выбора небыло, слушай, тыже лучше всех понимаешь, чтоэто такое: когда неможешь отчего-то сбежать вообще никуда. Просто сними сменя эту дрянь, забери ключ, открой дверь инайди Сердце. Тыменя никогда больше неувидишь, обещаю, нопомоги мне, ятебя прошу. - Онпротянул Генри ключ, умоляюще глядя нанего. - Генри, даскажи хоть что-нибудь. Хватит молчать.
        Ивэтот момент Генри понял: онего непростит. Оннезлился, больше нехотел его побить, онвидел, чтоДжетт испуган, ипочему-то несомневался, чтовесь его рассказ - правда, ноон немог простить. Икактолько он это понял, внутри его будто что-то захлопнулось, иГенри заговорил так бесстрастно, чтосам себе удивился:
        - Еслибы ты рассказал мне раньше, Освальд недогналбы меня, домскриплеров несгорелбы иТисбы непогиб. Отнеси ключ своему хозяину. Мнеон ненужен.
        Лицо уДжетта застыло, какмаска.
        - Конечно, онтебе нужен, - побелевшими губами пробормоталон.
        Джетт был настолько уверен, чтоспомощью ключа купит себе свободу, чтоГенри почти стало жальего.
        - Обойдусь безнего. Ибезтвоей помощи. Знаешь, чего я хочу? - Генри прищурился, иподего взглядом Джетт шагнул назад. - Чтобы Освальд преследовал тебя доконца твоих дней. Чтобы ты знал, чтокудабы ты нипошел, онпридет затобой, если захочет. Ида, тыправ, язнаю, каково это. - Генри ногой подпихнул кнему гармошку, которую бросил вчера неподалеку. - Забери это ипроваливай. Ещераз покажешься мне наглаза - пожалеешь.
        - Генри, еслиб ты знал, какмне… - Угол губ уДжетта дернулся всторону, ивэтом небыло ничего отулыбки.
        - Тебе нежаль, тыпросто боишься. Уходи.
        ИДжетт развернулся изахромал через Пропасти. Ночной страж тутже бесшумно вырос перед ним, Джетт неглядя показал ему гармошку, истраж исчез. Какое-то время Генри вчуть побледневшей, предутренней темноте различал его неловкую фигуру ислышал шаги, носкоро все стихло. Генри хотел было лечь обратно - изамер.
        Натом месте, гдеДжетт стоял, прежде чем уйти, лежали тайлис иключ.
        Глава16
        Сердце волшебства
        Близость рассвета почти неразбавляла тьму, контуры предметов вокруг едва угадывались. Ночь отступала медленно, словно снеохотой, ноГенри больше немог спать - приход Джетта всколыхнул внем мутное, тяжелое предчувствие беды, ион ненаходил себе места, бродил вдоль края рощи, какрастревоженный зверь. Джетт немог оставить ключ просто так - онже, каквыяснилось, ничего неделал безплаты. Наверняка это какой-то хитрый план Освальда, ещехуже предыдущих.
        Ключ холодной тяжестью давил наладонь, Генри хотелось вышвырнуть его вщель Пропастей, чтобы никто иникогда ненашел, ноон так инесмог этого сделать. Голос Олдуса вего голове настойчиво повторял, чтотакими вещами неразбрасываются, ивконце концов Генри хмуро затолкал ключ вкарман.
        Емубыло душно даже этой холодной ночью - волосы липли квспотевшему лбу, рука все время тянулась расстегнуть воротник рубашки итак уже давно расстегнутый. Тиспогиб через час после рассвета, - значит, доистечения сделки осталось совсем немного времени. Генри доболи сжал зубы. Унего было такое чувство, будто он - единственный насвете, ктонеспит, единственный, ктоотвечает зато, чтопроизойдет днем, и, если сделает что-то нетак, миробрушится ему наголову.
        - Пап, явсе сделаю, тыувидишь, - безголоса пробормотал он, вытираялоб.
        Отец верил вто, чтоГенри дойдет доконца, иГенри его неподведет, даже если это будет последнее, чтоон сделает.
        Иотэтой мысли он вдруг успокоился. Страх, намертво вцепившийся вовсе его мысли, разжал зубы. Генри обвел взглядом Пропасти - бесконечное свободное пространство, такое маленькое накарте этого огромного королевства, едва подсвеченное блекло-розовой полосой восхода. Чтобы нислучилось потом, унего есть еще целый час, иникогда еще время неказалось ему таким бесконечным.
        Владонь упиралось что-то твердое, иГенри понял, чтовсе еще сжимает вруке тайлис - глиняную фигурку добродушного ночного стража свисящим набок языком. Генри прошел несколько шагов поПропастям, чувствуя, какхолодный ветер гладит воспаленную отжара, противно липкую кожу, ипоставил тайлис накрай трещины вземле. Долго ждать непришлось: страж тутже поднялся надщелью ижадно уставился нафигурку.
        - Вынападаете только ночью, язнаю, - негромко сказал Генри. - Номне нужно, чтобы вы хоть ненадолго задержали людей Освальда, даже если солнце уже взойдет.
        Страж подслеповато заморгал, ссомнением взглянул нанебо ипокачал головой.
        - Язнаю, чтоомногом прошу. Ноесли поможете нам победить, никто вас больше нетронет, - елеслышно договорил Генри, ловя взгляд маленьких темных глаз. - Аесли нет, Освальд неоставит вас впокое. Емунужно будет все больше доспехов, иради этого он уничтожит ваш народ.
        Пару секунд страж смотрел наГенри ясным, неожиданно смышленым взглядом, потом медленно кивнул иуже отступил обратно ктрещине, когда Генри подвинул тайлис ближе кнему.
        - Аэто подарок. Даже если несможете помочь - онваш.
        Издав невнятный рокочущий звук, страж схватил фигурку прижал ксебе, иона… Генри потрясенно выдохнул. Пальтишко говорил, чтотайлисы - этозаколдованные дети волшебных существ, ноодно дело знать, адругое - видеть, какглиняная фигурка потирает крыльями нос, ворочается иподрастает прямо наглазах.
        Страж нежно погладил бывший тайлис когтем иторжествующе приподнял надголовой. Минуту спустя все Пропасти были покрыты ночными стражами, онитеснились вокруг того, который держал малыша, заглядывали друг другу заплечи иедва слышно урчали. Апотом все одновременно раскинули крылья, замерли так насекунду - ипрыгнули обратно втрещины.
        Генри был уверен, чтонепроснуться отпоявления сотен стражей довольно трудно, новсе его спутники по-прежнему крепко спали.
        - Вставайте, ато я безвас Сердце найду, - громко сказал Генри. Внутри все дрожало отзлости, надежды, предвкушения, будто он чувствовал все насвете одновременно.
        Всетрое заворочались исели, апотом Олдус, зевая, подошел кГенри.
        - Нукак, всетихо? - спросил он, ероша обеими руками кудри, будто это помогало ему проснуться.
        Сван неподалеку издал радостный вопль: оннашел остатки вчерашнего печенья.
        Генри хотел было ответить, чтодозорных никто оставить неподумал, иеслибы что-то правда случилось, онибы все погибли, норешил небыть, какговорила Агата, занудой.
        - Тише небывает. Олдус, пообещайте мне кое-что.
        - Опять начинается? - Олдус потянулся изевнул. Видунего был такой мирный, словно он стоял накрыльце своего дома, аненакраю света. - Если ввашей просьбе небудет слов «Цитадель» или«пристрелите меня», тосделаю что угодно.
        Генри сулыбкой посмотрел нанего, ирешительное выражение налице Олдуса растаяло.
        - Через час после восхода солнца это буду уже нея, - вполголоса сказал Генри.
        Олдус затряс головой, упрямо сжав губы:
        - Дачто вы зачеловек такой? Каквы можете так спокойно обэтом говорить?
        - Ачто мне, плакать? Есть вещи, которые неизменишь. - Генри положил руку наколчан стрел уОлдуса заплечом. - Пока я что-то еще соображаю, ядолжен убедиться, чтоникто непострадает. Следите завременем. Через час посмотрите мне вглаза, иесли увидите то, чтовас напугает… - Генри сжал колчан сильнее. - Обещайте мне. Акогда дело будет сделано, можете забрать себе мою карту, онанаверняка ценная.
        Олдус поморщился, какотболи. Ондолго смотрел наГенри, апотом кивнул коротким, нервным движением. Челюсти унего были сжаты так, чтоон, кажется, едва заставил себя говорить:
        - Обещаю.
        Агата уже пару минут стояла неподалеку, будто чувствовала, чтоэтот разговор ей лучше неслышать. Увидев, чтоони замолчали, онаподошла ближе. Скриплеры уложили ее волосы всложный узел, перевитый цветами, ибыло что-то настолько странное всочетании этого великолепия счумазым, поцарапанным лицом, рваной одеждой, атакже лопатой имешком перца, которые Агата держала вобеих руках, чтоуГенри что-то сжалось вгруди. Агата открыла рот, будто забыла, чтонеможет говорить, исовздохом закрыла. Потом вытащила изволос цветок ирешительно воткнула ему впетлю дляпуговицы.
        - Съем его, если проголодаюсь, - кивнул Генри, иАгата засмеялась ипихнула его мешком сперцем.
        - Япридумал песню, хотите послушать? - Сван, дожевывая печенье, подошел кним иобхватил заплечи Олдуса иАгату.
        - Позже, - сказал Генри. - Лучше послушайте мой план. Освальд скоро будет здесь, ноего люди понимают только простые приказы, азначит, онприкажет им остановить тех, наком нет доспехов.
        Генри выжидательно посмотрел наостальных, ожидая, чтоони крикнут: «Тытак здорово все придумал!», ноони, кажется, несообразили, очем речь, ион терпеливо договорил:
        - Кактолько навас кто-то нападет, врежьте ему и, пока неопомнился, отнимите доспехи инаденьте насебя. Ну,кроме вас, Олдус. Хорошо, чтоневыбросили подарок отОсвальда.
        Олдус торопливо стащил ссебя доспехи ипротянул Генри, нотот покачал головой:
        - Вближайший час меня неубьют, можете неволноваться.
        - Этопочему? - спросил Сван, ноГенри вответ только махнул рукой. Емунехотелось говорить: огонь стаким нетерпением ждет, когда Генри ему сдастся, что, если придется, спасет его даже оттысячи стрел.
        Олдус протянул доспехи Свану, нотот сважным видом отпихнул его руку.
        - Эй,я неслабак! Наденьте наАгату, всказках даму первой спасают. Аможно мне уже песню спеть? Когда Хью говорил «позже», онобычно имел ввиду «никогда».
        Генри собирался ответить, нотут надПропастями раздался голос, усиленный старинным рогом, инадежда, чтоОсвальда легко будет перехитрить, разбилась вдребезги.
        - Эй! Язнаю, чтовы там! Предупреждаю: яприказал убивать наместе всех, наком нет доспехов. Такчто если решите снять доспехи ского-то измоих людей, егосразу убьют остальные. Длятаких прекраснодушных пташек, каквы, этоплохая новость, такчто советую доспехи нетрогать.
        Генри потер лицо, нодаже неуспел какследует прочувствовать, чтоего план провалился, какСван вдруг затянул таким пронзительным голосом, чтоГенри едва незажалуши:
        Мыбратья, иесли мы вместе споем,
        Топесня тебя сохранит, какброня.
        Апосле пойдем иотыщем свойдом,
        Тытолько подпой, если слышишь меня!
        И,допев доконца, Сван тутже начал сначала.
        Наверное, вовремена Сердца люди сочиняли песни иполучше этой, ноСван распевал ее стаким воодушевлением, чтоГенри даже заслушался инесразу заметил, чтовокруг происходит что-то странное.
        Земля начала схрустом покрываться ледяной коркой. Ледпроступал среди корней деревьев, изщелей наземле, кое-где он намерз таким толстым слоем, чтоначал выгибаться горбами, ивскоре Генри понял: этонеледяные горки. Этозвери. Ихконтуры становились все четче: лисы, олени, совы, - будто кто-то прорисовывал их черты нальду. Ипостепенно они задвигались, начали махать крыльями, переступать слапы налапу. Апотом, будто втянув всебя остатки льда, сземли поднялась королева льда, иГенри сразу понял: онавполне довольна тем, скакими потрясенными лицами все нанее смотрят.
        - Мыпришли натвой зов, поэт, - хрипловатым голосом сказала королева. - Япревратила свой лес взверей, можете их погладить, если хотите.
        - Привет, леди! - Сван весело помахал рукой. Онбыл единственным изприсутствующих, ктоневыглядел так, будто его ударила молния. - Вообще я Хью звал, ноздорово, чтовы пришли!
        - Онанастоящая? - пролепетал Олдус.
        Королева улыбнулась. Вполутьме она казалась слепленной изполупрозрачного черного камня.
        - Если неверите, могу вас поцеловать, - учтиво предложила она, иОлдус передвинулся заближайшее дерево.
        - Спасибо, нестоит. Яженатый человек, - слабым голосом сказал он. Кажется, запоследние дни все его представления омире рухнули стреском.
        - Яделаю это недлятебя, наследник. - Королева повернулась кГенри ипротянула руку, будто хотела погладить его пощеке. - Мыневвязываемся ввойны людей, ноесли Освальд победит, онуничтожит все, чтоосталось отволшебства. Амой лес достоин лучшей судьбы.
        - Например, погибнуть вбою согненными тварями? - резко спросил Генри.
        Ледяных зверей было семь, ион сразу понял, зачем она их привела. Помощь была, конечно, кстати, ноон нехотел, чтобы Ледяной лес из-за него погиб, - итак слишком много всего произошло поего вине.
        Королева скользнула ближе кнему; кажется, ногами она вовсе неходила, просто гладко сдвигалась содного места надругое.
        - Этонетолько твое королевство, наследник. Аесли будешь сомной спорить, тебя тоже поцелую.
        Генри сердито отвернулся отнее ипосмотрел вдаль - туда, гдеогненные звери ярко освещали лагерь. Освальд ходил вдоль своих войск: видимо, давал указания. Заплечом Освальда стоял Хью, весь скарб был привязан унего заспиной - онисейчас немог сним расстаться. Генри даже отсюда видел, чтоХью вполне доволен - голова гордо поднята, спина прямая. Онбыстро кивал, слушая Освальда. Джетт был тамже, егодержали подруки два крупных воина, иГенри мельком подумал: онже трус, наверняка нехочет идти сражаться. Нуихорошо, чтоОсвальд его заставит, пускай Джетт посмотрит, дочего довела его ложь.
        Апотом Генри внимательно присмотрелся кдвижениям рук Освальда иперемещениям его солдат, илоб унего разгладился.
        - Уменя две новости, хорошая иплохая, - пробормотал он. - Положено начинать схорошей? Чтобы ловить нас вроще, Освальд отобрал всего один отряд. Еслибы он пустил сюда всех, онибы иему мешали искать дверь, бессмысленно толкалисьбы тут, натыкаясь надеревья. Нозато отряд он выбрал самый сильный. Видите, около сотни воинов стоят отдельно? Этоте пятьдесят человек, чтобыли вбашне, ипятьдесят посланников.
        - Четверо против ста - звучит обнадеживающе, - слабым голосом сказал Олдус.
        - Онет, - Генри усмехнулся. - Нечетверо.
        Онобернулся: ужепочувствовал, чтовроще они неодни. Заих спинами стояла толпа скриплеров, вооруженных палками, глиняными горшками илопатами. Палтоже был сними, держал наперевес ножку стола, - Генри узнал его поцветочному венку.
        - Знаете вэтой роще какое-нибудь строение? - спросил Генри.
        Скриплеры тутже начали смотреть вразные стороны, старательно делая вид, чтонепонимают человеческую речь, иГенри понял: даже если знают, нескажут.
        Ион повернулся клюдям. Серый, призрачный свет постепенно наливался силой, теперь уже можно было разглядеть икорни, избороздившие землю, иконтуры деревьев надесяток шагов вперед.
        - Слушайте, янеумею красиво говорить, такчто скажу какесть, - произнес Генри, нинакого неглядя, - иначе несмогбы закончить. - Явсе это время думал, чтомы вэтом походе поошибке. Наверное, где-тоесть более подходящие герои, носейчас между Сердцем иОсвальдом - только мы, азначит, уженеважно, ктомы такие, верно? Важно толькото, чтомы сделаем. Ичембы все низакончилось… - Онперевел дыхание. Первый луч рассвета ударил поземле, роща вспыхнула серебристым светом. - Пора идти. Ваша задача простая: неотставайте отменя, помогите найти дверь инедайте себя убить.
        - Когда победим, устроим праздник, - предложил Сван.
        - Конечно. - Генри улыбнулся спокойной, уверенной улыбкой. Этому он тоже научился: бывают моменты, когда лгать лучше, чемговорить правду.
        Онкивнул всем, стоявшим вокруг, - людям, скриплерам, зверям изЛедяного леса - исорвался сместа.
        Вместе ссолнцем поднялся иветер, холодный, пронзительный, онраскачивал деревья, продувал рощу насквозь, взметал сземли ворох сладко пахнущих листьев, бросал их Генри влицо, мешал бежать, заставил замолчать всех птиц, иГенри был рад ему, какникогда. Всепосланники вооружены луками истрелами, нопритаком ветре ометкой стрельбе можно забыть.
        Когда ввоздухе раздался пронзительный свист, Генри сначала решил, чтоветер совсем разошелся, нопотом, приглядевшись кПропастям, мелькавшим задеревьями, понял: стражи поднялись извсех щелей ибросились навоинов, пока те переходили Пропасти. Накакое-то время это задержит Освальда. Вдруг заэто время они успеют найти дверь?
        Неуспели. Повсюду тянулись бесконечные ряды одинаковых деревьев, нигде нинамека надорогу, здание, реку, хоть что-нибудь, нарушающее однообразие серебристого леса. Апотом рядом сГенри вствол эвкалипта воткнулась стрела. Онвовремя дернулся всторону, ноуже было ясно: отряд Освальда добрался дорощи.
        - Яих всех знаю! - крикнул уГенри заспиной запыхавшийся Олдус. - Этоже мои посланники, язнаю, ктокакстреляет, яотвлекуих!
        Ипрежде чем Генри успел сказать, чтоэто ужасная идея, чтоупосланников сотни стрел, ауОлдуса всего три, тотбросился всторону, прячась задеревьями.
        Генри заставил себя недумать отом, чемэто кончится, чтобы непотерять боевое спокойствие, ипомчался дальше, утягивая засобой Агату иСвана, нодалеко они неубежали.
        Лицо обдало жаром, листва ближайшего дерева обуглилась, иогненный волк выскочил им наперерез. Генри рванулся назад, закрывая собой остальных исудорожно соображая, чтоделать. Волк был огромный - затри дня уОсвальда он разъелся настаринных предметах, ивяростных алых глазах теперь горела такая жажда убийства, какой Генри вжизни невидел ниуодного зверя.
        Генри бессильно замер. Всемысли насчет того, чтопрорваться сквозь армию Освальда будет легко, казались ему сейчас просто безумными. Голос отца вголове приказывал ему непаниковать, сосредоточиться инайти решение, нокакое тут может быть решение, когда…
        - «Мыбратья, иесли мы вместе споем, топесня тебя сохранит, какброня!» - пропел унего надухом Сван. Онвцепился Генри вплечо итрясся всем своим обширным телом, ноголос его недрожал.
        Втуже секунду раздалось пронзительное шипение, вовсе стороны полетели брызги воды иошметки пепла. Ледяной олень навсем скаку снес волка сдороги иприжал копытами кземле, нотот вывернулся икогтями вспорол оленю спину. После столкновения олень иволк стали меньше, ноярости уобоих неубавилось: онисшиблись снова, иГенри нестал ждать, чемэто закончится, онуже мчался дальше. Заспиной унего Сван наодной ноте бормотал свою песню, апотом вдруг остановился, пронзительно крикнул: «ТамХью!», бросился назад - иГенри неуспел его удержать. Толстяк бесстрашно бежал, оступаясь, туда, гдевоины вчерном густо загородили путь. Против солдат песня толстяку непоможет, аон этого даже непонимал, иГенри рванулся заним, ноАгата совсей силы потянула его дальше. Лицо унее было мокрое.
        Ктому времени, каких остановили снова, ониуспели пробежать большую часть рощи, новокруг ничего похожего надом непопадалось, иГенри начал всерьез думать отом, чтоошибся. Потом думать стало некогда: путь перекрыли десять человек изотряда, спавшего вбашне, - смечами, встарой, полуистлевшей одежде, онинадвигались отовсюду, ипервый уже занес меч, нотут Агата запустила руку вмешок сперцем иловко швырнула пригоршню ему вглаза.
        Воин закричал, выронил меч исхватился залицо, остальные продолжали идти вперед, ночерез пару секунд еще трое зажмурились исхватились заглаза: сметкостью уАгаты все было отлично. Оназамычала, сердито махнула Генри рукой иснова полезла рукой вмешок. Генри сглотнул. Нельзя ее тут оставлять. Нозаспиной увоинов тянулся единственный участок рощи, который они еще неосмотрели, иневозможно допустить, чтобы Освальд нашел его первым: вдруг тоже придумает способ открыть дверь безключа? Ктомуже воины нападали только нанего, онидаже непонимали, чтоАгата их враг, - онаведь была вдоспехах. Отнять унее мешок илихотябы проткнуть его мечом тоже никому вголову неприходило. ИГенри помчался дальше.
        Людей Освальда вроще становилось все больше, ноздесь сними разбирались скриплеры: били поногам палками, залезали надеревья иоттуда метко швыряли глиняные горшки. Ночные стражи падали навоинов сверху, путаясь крыльями вветках деревьев, иногда Генри слышал вдалеке громкий удар ишипение, чувствовал налице пепел икапли воды - этоледяные твари сражались согненными. Генри уклонялся отударов ипросто мчался туда, гдебыло меньше людей.
        Постепенно неразбериха вокруг начала стихать. Онпрорвался вглубину рощи, воттолько домов тут тоже небыло, иГенри едва незастонал ототчаяния. Страх скользко ворочался вгруди, Генри заметался пороще, сжав кулаки так, чтоногти впились владони даже сквозь перчатки. Емууже казалось, чтоон сейчас просто остановится изакричит вовесь голос, когда он вдруг увидел среди эвкалиптов дверь.
        Недом. Просто дверь.
        Сначала Генри решил, чтоона осталась откакого-то давно разрушенного древнего здания, новокруг нее все так густо заросло эвкалиптами, чтоприходилось признать: кажется, дверь всегда была просто дверью. Генри обежал вокруг - позади ничего особенного небыло, ноон уже чувствовал: этищербатые камни, поросшие толстым мхом, именно то, зачем он сюда пришел, иГенри стянул перчатку, прижал руку кдверии…
        Иничего непроизошло. Дверь необуглилась, даже ненагрелась - подладонью Генри был все тотже прохладный камень, покрытый влажным мхом. Генри зубами стянул перчатку сдругой руки, уперся ею вдверь - ничего неизменилось, иГенри судорожно перевел дыхание. Ладно, дверь волшебная, Барс иликто-то еще позаботился отом, чтобы ее нельзя было уничтожить, ноунегоже есть ключ. Оннадел перчатки, вытащил ключ изкармана ивставил вскважину.
        Ключ неповернулся.
        Генри попробовал еще раз, быстро оглядываясь. Ончувствовал, чтосолдаты приближаются, одна стрела ударила вдверь иотскочила, Генри вовремя успел пригнуться, опять попытался - ничего.
        Апотом он понял - иедва незастонал. Сивардже написал: «Ключ будет повиноваться только хранителю доконца его жизни».
        Пока Джетт жив, оностается хранителем ключа. Генри сжал зубы ивярости треснул кулаком подвери - та, конечно, неоткрылась, авот рука заболела, иэта боль немного привела его вчувство. Делать нечего - придется найти Джетта, придется убить его, безэтого ключ Генри повиноваться небудет. Ондолжен это сделать ради всех остальных.
        Генри сунул ключ вкарман ибросился обратно, туда, гдевспыхивали огненные звери исновали, натыкаясь надеревья, люди вчерных доспехах. Надо искать Джетта неподалеку отместа, гдеотряд Освальда вошел влес. Боец изхромого никакой, Освальд наверняка оставил его просто наслаждаться видом драки. Вокруг падали стрелы, свистели мечи, щеки иногда обдавало жаром, ноГенри невозмутимо мчался вперед, иногда чуть уклоняясь встороны. Огонь внутри разгорался все сильнее, отталкивал Генри отлюбой опасности мягким, почти ласковым касанием, будто дергал заниточки, - иГенри позволил ему это, стараясь недумать, какже хорошо, когда такой могучий соратник сражается вместе стобой, анепротив тебя.
        Самый короткий путь отравнины кроще через Пропасти вел ктому месту, гдеони ночевали, азначит, Освальд наверняка вошел врощу именно там. Генри прорвался туда иуже решил, чтоошибся, - здесь никого небыло, войско давно продвинулось глубже врощу, - когда увидел задеревьями знакомые рыжие волосы.
        Джетт сидел, опустив голову нагрудь, будто решил отдохнуть. Руки унего были связаны заспиной, - значит, отбиваться небудет. Генри сразу прижал кего горлу нож, второй рукой оттягивая голову назад, - ипонял, почему Джетта тащили двое воинов Освальда. Потому что он, судя повсему, немог идти.
        Лицо унего было безжизненного, костяного оттенка, глаза провалились, словно он давно неспал. Генри сильнее дернул его заволосы, иДжетт приоткрыл глаза.
        - А,Генри, - заплетающимся языком пробормотал он. Губы унего посерели, нижняя была прокушена. - Яему сказал, чтонебрал ключ. Оннеповерил. Ищет тебя. Беги. - Слова становились все короче инаконец затихли совсем.
        - Пока ты жив, тыхранитель. Ядолжен это сделать. - Генри сжал нож крепче. Емубыло непосебе. Доэтого он ниразу даже недумал отом, какэто - убить человека, имысль отом, чтобы начать сДжетта, внезапно заставила его поежиться. Онирасстались часа полтора назад, атеперь Джетт выглядел так, будто его били месяц подряд.
        - А,я неподумал. - Джетт прикрыл глаза, словно немог долго смотреть водну точку.
        - Эй! - Генри ударил его пощеке, емупочему-то казалось неправильным убивать его, когда он несмотрит. Джетт часто заморгал, ивзгляд унего слегка прояснился. - Чтоон сделал?
        - Этот его шар… Ну,ты помнишь. Аубьет позже, когда торопиться небудет. Лучшеты.
        Онпопытался сесть прямо, ноотусилия охнул изавалился вперед. Генри поймал его иприжал нож сильнее. Джетт потерял сознание, даже непочувствует, надо сейчас, нельзя терять время. Норука дрожала, ион понял ужасную вещь: несмотря наложь ипредательство, этовсе еще тот самый человек, который поделился сним своей едой испас его, когда он замерзал. Генри нехотелось этого помнить, хотелось почувствовать чистую, беспримесную ярость, каквчера, тогда он смогбы это сделать, нопамять все время подсовывала другое.
        «Тылучший человек извсех, кого я встречал. Ну,после моей мамы, ясное дело».
        Генри скрипнул зубами ивсадил нож вдерево так, чтооно вздрогнуло. Потом выдернул, разрезал веревку уДжетта наруках ипоставил его наноги. Тоттутже начал оседать обратно, иГенри перекинул его руку через свое плечо ипотащил. Тотивобычные дни ходил плоховато, ауж сейчас легче былобы тащить тушу овцы.
        Джетт вдруг засмеялся кашляющим, задыхающимся смехом:
        - Тыменя пугаешь. - Онмелко дышал. - Проще…
        - Заткни рот. Ипередвигай ногами, - резко ответил Генри. Онуже понимал: сДжеттом дорога будет внесколько раз дольше, чембезнего.
        Ион пошел, оглядываясь ипригибаясь. Вокруг было так много солдат: сотня металась пороще, остальные бессмысленно сгрудились вокруг, вПропастях, отрезав пути отступления. Видя их, огонь пел отрадости, дрожал отпредвкушения, ноон был честен, ждал своего часа. Ауж тогда прикоснется ккаждому вэтой роще, будь он хоть увешан мечами. Никто неспасется. Генри дернул головой, пытаясь прогнать эти мысли. Джетт почти немог идти сам, огонь подсказывал, чтоубить еще непоздно, ноГенри только крепче перехватывал неожиданно тяжелое тело иупрямо брел вперед. Предчувствие говорило ему, чтоон опоздал, чтоОсвальд уже совсем рядом, и, добравшись додвери, Генри едва неразрыдался отоблегчения. Вокруг было полно воинов - онимахали мечами, пытаясь разрубить скриплеров, которые недавали им проходу, ношагов надесять вокруг двери все было чисто, иГенри, бездумно уходя отударов, добрался доцели безединой царапины. Онбросил Джетта наземлю, полез заключом - итут ему вспину уперлось что-то острое.
        - Стой, Генри. Подними руки, - довольным голосом сказал Освальд.
        ИГенри подумал: изОсвальда охотник чутьли нелучше, чемизнего самого. Онявно уже какое-то время двигался следом, аГенри это едва чувствовал, зачто сейчас ипоплатился. Освальд стоял унего заспиной, сжимая непобедимый меч, из-за плеча унего выглядывали Хью идревний воин сзеленой лентой вволосах - тотсамый, которого Генри схватил первым вДоме всех вещей.
        - Твое мягкосердечие тебя погубит. - Освальд свободной рукой приподнял надголовой карту. - Наэтом лгунишке все еще моя метка. Спасибо обоим, чтопривели меня кдвери.
        Джетт кое-как поднялся наколени иухватился задверь, новоин слентой толкнул его обратно иприжал ногой кземле.
        - Давай сюда ключ, Генри, - мягко сказал Освальд.
        - Да,чудище, дайключ! - подхватилХью.
        Генри недвигался, итогда Освальд вдруг схватил Хью, дернул ксебе иприжал меч кегошее.
        Хьюиздал сдавленный, потрясенный звук.
        - Даймне ключ, Генри. Если ты спас даже вора, этого уж точно пожалеешь. - Освальд протянул свободную руку вперед.
        Генри заколебался. Онуспеет бросить ключ Джетту, прорваться задверь, нотогда Освальд зарежет Хью. ИГенри вдруг понял, почему неубил Джетта. Этобыла странная дляохотника мысль, ночто-то внутри его точно знало: даже Сердце волшебства нестоит ничьей смерти.
        Стараясь вообще недумать отом, чтоделает, онмедленно протянул ключ Освальду, ивтуже секунду что-то произошло.
        Освальд пошатнулся: кто-то схватил его заруку смечом, дернул вниз иповис наней своплем, полным такой ярости, чтоГенри даже несразу его узнал.
        - Нетрогай моего брата!
        Освальд отбросил Свана легко, какщенка, ноХью уже вывернулся иотполз напару шагов. Генри швырнул Джетту ключ, онбыл почти уверен, чтотот непоймает - онирукой едва мог шевельнуть, - ноключ вдруг изменил направление движения прямо вполете иупал Джетту наладонь.
        Нуконечно. Сивардже написал, чтоключ всегда будет узнавать руку хранителя.
        Генри краем глаза видел, чтоСван пришел неодин. Агата, тяжело дыша, стояла неподалеку, нерешаясь подойти ближе. Сван опять кинулся наОсвальда, обхватил его зашею, пытаясь повалить, итут Агата, прикусив губу отстраха, запустила ему целую горсть перца прямо вщель нашлеме. Освальд вскрикнул, размахнулся мечом, ноГенри успел дернуться вперед итолкнуть Агату вплечо, мечпросвистел надее головой ивонзился вдерево.
        Апотом раздался глухой каменный скрип: Джетт распахнул дверь, иГенри влетел внее, неуспев даже испугаться. Кто-то ссилой захлопнул ее заним, иГенри замер. Дверь никуда неисчезла, нозаней оказалось совершенно нето, чтовреальности было подругую сторону.
        Здесь росли деревья, усыпанные розовыми цветами, - тесамые, чторазливали чай вдоме скриплеров, итек прозрачный широкий ручей. Земля была покрыта сочной зеленой травой, яркой, каклетом. Иеще здесь небыло ветра истояла абсолютная тишина, какбудто дверь отрезала все звуки.
        Таквот почему Освальд немог найти это место, иникто немог. Сюда можно было попасть только через дверь.
        Генри был уверен: кактолько окажется здесь, всестанет ясно. Ноничего ясно небыло, иГенри впервые подумал: онже понятия неимеет, каквыглядит Сердце, вдруг оно где-то здесь, аон его незамечает? Генри вытащил карту иедва незастонал отразочарования. Наней ничего неизменилось - огонек шестого испытания горел также бледно, значит, Генри непрошел его. Новчем оно должно состоять? Огонь внутри торжествующе выл, будто пытался выломать ему ребра. Время истекало: после рассвета прошел уже почтичас.
        Через ручей было перекинуто широкое бревно, иГенри пошел понему разглядывая мелкие камни надне ипоросшие травой берега. Потом вернулся обратно ипрошелся вдоль ручья, сосредоточенно всматриваясь вкаждое дерево, каждый клочок земли, нонашел только большой, расколотый надвое камень. Нанем было выцарапано одно слово: «Сивард».
        - Гдеоно? - спросил металлический голос заего спиной, иГенри медленно обернулся.
        Освальд прошел через дверь вместе своином сзеленой лентой. Иесли они смогли попасть сюда, тоостальные, может быть…
        Генри приказал себе обэтом недумать.
        - Держи дверь, - велел Освальд воину. - Никто недолжен нам помешать.
        Воин послушно навалился надверь изастыл. Освальд выставил перед собой меч имедленно, мягко пошел кГенри. Тотпопятился - изоружия, которое принесли скриплеры, онвзял только зазубренный, старыйнож.
        - ГдеСердце? Онодолжно быть задверью, гдеоно? - требовательно спросил Освальд.
        Генри пожал плечами.
        - Хочешь - ищи. Уменя невышло, - сампоражаясь своему спокойному голосу, проговорилон.
        Освальд завертел головой жадно, нетерпеливо. НаГенри он больше несмотрел, итот замер наместе, пытаясь сосредоточиться, выдумать хоть какой-то план, апотом посмотрел себе подноги. Опавшие лепестки деревьев двигались. Ветра небыло, ноони перекатывались поземле, будто что-то тянуло их друг кдругу. Ну,если эти деревья могли разливать чай, топочемубы их лепесткам некататься поземле, хмуро подумал Генри иснова перевел взгляд наОсвальда - тотрастерянно кружил пополяне, также какГенри запять минут донего.
        Генри снова посмотрел вниз - ивздрогнул отнеожиданности. Лепестки сложились вбольшую цифру «6». Нуконечно, Тисже говорил - каждое испытание сложнее предыдущего, значит, этодолжно быть почти невыполнимым. Генри поднял взгляд иувидел, чтоОсвальд тоже смотрит нацифру.
        - Шестое испытание, верно? Победа надглавным соперником. - Вголосе Освальда небыло радости - вотчто было самым странным. Никакого торжества. - Прости, Генри. Янадеялся, чтоэто закончится нетак.
        ИОсвальд бросился нанего.
        Освальд был крупнее, тяжелее, смечом ивдоспехах, ноГенри был быстрым. Отец ему всегда говорил: твое лучшее оружие - скорость, иникогда еще оно невыручало Генри больше, чемсейчас. План унего был проще некуда: победить Освальда тупым ножом даже нечего пытаться, азначит, надо отнятьмеч.
        Загвоздка была только водном: Освальд его план явно понял иделал все, чтобы Генри несмог подойти кнему близко. Огонь заволакивал голову, зудел вкончиках пальцев, щекотал кожу, кричал: «Снимай перчатки!», ноГенри изпоследних сил заставил себя неслушать. Шанс подобраться ближе появится, если вывести Освальда изравновесия, иГенри сосредоточился натом, чтобы бить поногам, пытаясь повалить его наземлю. Генри неотвлекался нинасекунду, сосредоточенно уходя отударов меча, пригибаясь иперекатываясь, ондрался нетолько засебя - заТиса изаСиварда, которых убили темже мечом, иэта мысль давала ему бешеную ярость, егособственную, неимеющую отношения когню.
        Отец всегда говорил ему: «Недумай вовремя драки», носейчас Генри чувствовал себя непобедимым, страх смерти неотвлекал его - вконце концов, онпришел сюда недлятого, чтобы выжить, - иможно было потратить несколько минут наразмышления. План, который пришел ему вголову, былнастолько совершенным, чтоГенри едва неухмыльнулся. Оннеумел ничего изтого, чтотак здорово умели Тис иОсвальд: драться мечом повсем правилам, обманывать неожиданными выпадами. Зато Генри всю жизнь преследовал зверей наоткрытых пространствах изнал: иногда, чтобы выиграть, надо просто использовать окружающую обстановку.
        Генри вытащил свой смехотворный старый нож и, кружа вокруг Освальда, начал теснить его кручью. Освальд отбивался отбесполезных ударов Генри ииногда вынужденно делал шаг назад, ненадолго упуская преимущество нападающего.
        Генри налетал нанего стакой стремительной, хладнокровной злостью, чтоон успевал только защищаться. Генри сделал все, чтобы оттеснить Освальда набревно, перекинутое через ручей. Ручей был мелкий, едвали попояс, исовершенно неопасный, абревно - толстое, такчто Освальд вступил нанего безстраха. Генри неотставал, старательно показывая, чтовымотался отсвоей глупой атаки, иОсвальд, перехватив преимущество, начал теснить его обратно кберегу. Генри чувствовал вего движениях торжество, ноон отлично знал: когда дерешься созверем, нельзя отвлекаться наощущение близкой победы - теряешь сосредоточенность, итут-то втебя ивцепляются клыки икогти.
        Генри молниеносно стянул одну перчатку, дернулся вниз исхватился рукой забревно.
        Ономгновенно осыпалось пеплом, Генри сразу спрыгнул вводу, авот Освальда это застало врасплох, ион рухнул вручей, неуклюже взмахнув руками. Наверное, когда вода заливается вдоспехи, этонетак уж приятно да ивесить они начинают больше. Пару секунд Освальд беспомощно барахтался вводе, иГенри ссилой всей своей ярости пнул его всгиб локтя, придавил руку, вырвал меч иприставил кзазору подшлемом. Освальд поднял голову надводой схриплым, захлебывающимся звуком, иГенри чуть надавил концом меча ему нашею. Надо было убить одним движением, ноон медлил - таким человеческим был этот кашляющий звук. Генри крепче сжал меч. Ондолжен. Есть вещи, которые просто нужно сделать.
        АОсвальду тем временем удалось сесть надно ручья, ион аккуратно, медленно поднял руки. Острие все еще прижималось кего горлу, инасекунду Генри показалось, чтоон хочет сделать движение людей, которое значит «сдаюсь». НоОсвальд приложил руки кголове ипотянул вверх шлем. Генри окатило мучительным холодным ужасом, оннехотел смотреть влицо этому человеку, - тогда точно несможет его убить, - ноОсвальд уже снял шлем, ирука Генри разжалась. Мечплашмя упал вводу, подняв брызги, ноГенри даже незаметил. Оннемог дышать.
        - Нет, - безголоса пробормотал он. - Нет.Нет.
        Этобыл его отец - темные волосы налипли налоб, нашее краснел порез, оносунулся ивыглядел уставшим, ноэто совершенно точно былон.
        - Хватит, - хрипло проговорил Генри, иголос его окреп. - Этонепо-настоящему. Тызаставляешь меня это видеть.
        - Успокойся. - Освальд поднялся наноги, несводя глаз сГенри. Больше неискаженный шлемом, егоголос звучал так знакомо. - Тывсе сделал, Генри. Тымолодец.
        Генри понял, чтомотает головой, упрямо сжав губы, забыв проСердце, провсе насвете, ихуже всего было то, чтоон уже знал: этонеобман. Все, чего он непонимал вистории последних десяти дней, подтягивалось друг кдругу, каклепестки волшебного дерева. Чтоже он затупица, какможно было недогадаться, чтоэто ссамого начала был отец. Онбыл так потрясен, чтодаже невздрогнул, когда отец резко нагнулся иподнял упавший надномеч.
        - Яже всегда говорил тебе: если хорошо продумывать то, чтоделаешь, топобедишь. - Голос отца был ласковым, ноподэтой мягкостью сквозило нетерпение. - Давай, Генри, нестой столбом. Объяснения, рассказы, этовсе позже. Надо быстро найти его, пока оно не… Ну,ты увидишь.
        Генри несдвинулся сместа. Вода холодила ноги, иего начало трясти мелкой дрожью, которую он немог унять.
        - Утебяже есть волшебная карта, верно? Даймне ее, посмотрим, может, онаподскажет.
        Отец выжидательно поглядел нанего, иГенри бездумно полез вкарман ипротянул ему карту. Самое дикое было втом, чтодаже сейчас он несмог ослушаться, едва вголосе отца проскользнули приказные ноты.
        Отец развернул карту инахмурился:
        - Странно. Огонек нашестом испытании мигает игорит явно невполную силу. Надпись «Победа надврагом» проступила, ноникаких подсказок больше нет. Тызнаешь, чтонадо делать дальше? - требовательно спросил отец.
        НоГенри только моргнул: холод вдруг отступил, иего окатило таким пугающим жаром, будто кожа раскалилась докрасна.
        - Слушай, чтоты замер? Чему я тебя учил? Чувства недолжны отвлекать отохоты. Асейчас мы стобой наохоте. Сердце где-то здесь, ногде? Ононеиголка встоге сена. Когда Сивард украл его, онобыло вбольшом коралловом ларце. Кораллы - этотакие переплетенные камни, похожие накровеносные сосуды, - пояснил отец, иуГенри дрогнули губы. Отец всегда объяснял ему незнакомые слова. Этонеизменилось. - Ятри сотни лет ждал этого момента, ирад, чтомой сын разделит его сомной, если небудет так тупо стоять столбом. - Отец коротко улыбнулся, ноулыбка некоснулась глаз. Ируку намече он по-прежнему неразжимал.
        Генри едва слушал: еготрясло все сильнее, огонь разгорался, заволакивал все внутри. Емупоказалось, чтосвета вокруг стало меньше, хотя, может, унего просто потемнело вглазах. ИГенри понял, такясно, словно кто-то сказал ему: «Время вышло, прошли ровно сутки». Аотец все продолжал говорить, какбудто раз уж начал, немог остановиться.
        - …Несмотри наменя волком. Ячто, былтебе плохим отцом? Безмоих уроков тыбы здесь нестоял. Сиварда я вечно осуждал заего дар, ностех пор многое понял. Вашдар - награда, анепроклятие. Онпозволяет добиться могущества, неподвластного обычным людям. Икогда столько лет спустя ты родился стемже даром, яподумал: «Исправлю все свои ошибки». НоБарс явился, чтобы даже это уменя отнять, перетянуть тебя насвою сторону. Икакже я разозлился, тыбы знал. Нообэтом потом, атеперь ты, какпослушный сын, сойдешь сместа ипоможешь мне искать Сердце.
        Генри закрыл глаза. Онбольше немог сопротивляться, будто какая-то сила тянула его заруки иноги, аон сам проваливался вбездонную яму, сжимался, занимая всебе самом все меньше места. Генри стянул перчатки иуронил их вводу, даже нечувствуя рук. Онсделает то, чтоСивард несмог. ВОсвальде так много силы, ион заберет ее всю, вместе сбессмертием. Отец ведь лгал ему, отец - иесть Освальд. Вода невыносимо жгла колени, иГенри почувствовал, чтоноги делают шаг безвсякого его участия иеще один, - мечего неостановит, ничто его неостановит. Отец попятился кберегу, иГенри первый раз вжизни увидел наего лице страх, нонезамедлил шага. Онсилен, какникогда, асейчас станет еще сильнее. Мысли были сонными ибудто чужими. Генри изпоследних сил открыл рот, пытаясь что-то сказать, ноязык больше ему неповиновался. Огонь торжествующе пылал внутри его, могучий, непобедимый, иГенри, беспомощный, собрал всю свою волю, весь свой страх исделал единственное, чтомог, - этостоило ему таких усилий, какбудто он пытался сдвинуть огромный валун. Онзаставил себя оступиться.
        Генри медленно повалился вводу, ивода накрыла его сголовой, обожгла кожу. Так, наверное, чувствовали себя обычные люди, оказавшись вогне. Было так больно, будто его перемалывает горный обвал, крошит ему кости. Онзакричал, иврот попала вода. Онадавила совсех сторон, огонь пытался поднять его обратно, отец тоже, иГенри беспомощно хватался задно, обламывая ногти. Онпроиграл, оннеуспел найти Сердце дотого, какего время кончится. Всеинстинкты требовали, чтобы Генри разжал руки, ноон немог, подводой огонь неимел власти, онснова чувствовал себя собой, иэто было так прекрасно, чтолучше уж невсплывать. Норука вжелезной перчатке упорно тянула его вверх, схватив заворотник, точно каквтот день, много лет назад, когда отец столкнул его сбревна вгорную реку, чтобы научить плавать. Генри изпоследних сил зашарил подну, пытаясь ухватиться хоть зачто-то, ирука скользнула почему-то ребристому, гладко-твердому, непохожему наречные камни. Генри вцепился вэто обеими руками, иогонь вдруг отступил, будто сжался иушел вглубину. Втуже секунду отец рывком вытащил его, иГенри сел надне, дрожа изадыхаясь. Вода стекала сволос,
катилась врот, ион жадно сглатывал ее, онзнал: этонедолгая передышка, огонь неисчез, конечно, оннеисчез, просто затаился, охваченный дикой злобой нато, чтоего отпугнули, когда он был уже так близок кпобеде. ТутГенри понял, чтовсе еще прижимает кгруди то, зачто пытался уцепиться, опустил глаза изакашлялся.
        Этобыл ларец изгладких ветвистых алых камней. Генри был безперчаток, ноларец даже ненагрелся, исуколом внезапной, безумной радости Генри понял: онзнает, чтовнутри.
        - Тамже ничего небыло. - Отец потрясенно глядел вводу. - Какты понял, чтоего надо достать содна?
        Генри вяло пожал плечами. Ончувствовал себя выпотрошенным, совершенно пустым, какбудто уже умер итолько покакому-то недосмотру его тело еще дышит. Онбыл уверен, чтоотец попытается отнять ларец, нопотом понял: ларец тяжелый, одной рукой невозьмешь, аГенри уже видел - отец слишком его боится, чтобы выпуститьмеч.
        Апотом отец шагнул вперед иприжал острие меча кего горлу.
        - Поставь ларец наберег, - резко сказалон.
        Генри струдом, какстарик, встал ипобрел кберегу, вцепившись вларец так, чтопобелели пальцы. Вода блестела, мелко серебрилась вокруг, гладила ноги, будто нехотела отпускать его, ноГенри выбрался наберег ивместе сларцом опустился натраву.
        - Атеперь открой крышку. Тысейчас поймешь кое-что, - отрывисто проговорил отец. - Знаешь, чтобыло самым интересным втвоем походе? Чтоон ссамого начала был обречен напровал.
        Генри представлял, чтоэтот момент будет более торжественным, новсе, очем он сейчас мог думать, - какему холодно, какблизко острие меча отего лица икак, оказывается, приятно прикасаться кчему-то голыми руками инепревращать это вгруду пепла. Время текло медленно, будто расплавилось. Генри крепче обхватил крышку ипотянул ее вверх.
        Доэтой минуты он даже недумал, чтоСердце волшебства так похоже наобычное сердце - человека илиживотного. Зато он был уверен, чтооно будет великолепным, сияющим иневероятным, ивсе вокруг сразу изменится.
        Сердце, лежавшее надне кораллового ларца, было тусклым, дряблым исморщенным, оноеле билось, будто задыхаясь, - судорожные, короткие сокращения.
        - Оновыглядит даже хуже, чемя надеялся, - довольным голосом сказал отец. - Тынезнаешь одной важной подробности, Генри. Когда Сивард спрятал Сердце, оноперестало давать людям дары, ноты уже понял - внашем королевстве все взаимосвязано. Самому Сердцу силу давали волшебство ите вещи, вкоторые люди вкладывали частицы своего дара, иэто неизменилось, когда его спрятали. Скаждым уничтоженным старинным предметом, скаждым убитым существом иливолшебником оно становилось чуть слабее. Ятриста лет уничтожал предметы, нетолько чтобы создать армию. Яхотел, чтобы оно погасло. Хотел точно знать, чтодары никогда невернутся. Какже я ненавидел свой дар. - Отец постучал повиску пальцами свободной руки. - Онменя сума сводил.
        - Какой? - одними губами спросил Генри. Онпо-прежнему стоял наколенях, иотэтого отец казался еще выше ростом, чемвсегда, оннависал надГенри, заслоняя собой свет.
        Отец рассмеялся коротким, хриплым смехом. Острие прижималось ккоже Генри легко, почти ласково.
        - Явидел будущее. Неплохой дар длякороля, воттолько последние несколько лет своего правления я все время видел одно итоже: меня свергали спрестола иубивали. Ия решил: сделаю так, чтобы это будущее никогда ненаступило. Яподарил себе бессмертие. Асейчас, когда Сердце погаснет, пойду иснова отвоюю трон. Верну себе то, чтопринадлежит мне поправу. - Онсделал шаг кСердцу, ноГенри наклонился надларцом, отгораживая его отОсвальда, итот послушно замер. - Онобольше никогда незагорится вполную силу, Генри. Запоследние сутки оно совсем ослабло: убит Тис, сейчас умирает волшебный Ледяной лес. Сдарами покончено. То,что сделал Сивард, было зря. Лучшебы он сидел дома иостался жив. Атеперь силы Сердца хватит, только чтобы исполнить какое-нибудь простенькое желание. Мнекакраз пригодится способность находить спрятанные клады: моянынешняя армия годится разве что дляустрашения, нотолку отнее мало, амонеты уменя наисходе. Пора пополнить запасы, тогда я смогу купить кого угодно, ион будет добровольно мне служить.
        Генри сидел недвигаясь инеотводил взгляда отжалкого, сморщенного Сердца. Емуказалось, чтоего собственное сердце также едва бьется задыхаясь, неспособное уже никому ничего дать, выдохшееся ислабое.
        Острие меча чуть сильнее надавило ему нагорло. Налетевший откуда-то ветер рвал сдеревьев лепестки, иони вились вокруг, какрозовый снег.
        - Всебудет хорошо, - мягко сказал отец. - Непереживай из-за даров. Утебя-то он итак есть, акакое тебе дело додругих? Ядосих пор непонимаю, почему ты, покакой-то странной игре природы, родился сдаром вкоролевстве, гдевсе уже давно стали бездарными. Нонам повезло: ты - последнее могучее волшебство вкоролевстве. Ястану королем, аты - моей правой рукой, какипредсказано. Скаждым, чьюсилу ты заберешь, тыбудешь становиться сильнее. Вместе мы станем непобедимы, ипритаком защитнике, какты, больше никто непосмеет меня свергнуть. Атеперь встань исделай шаг назад - ядолжен загадать желание, пока этот жалкий заморыш непогас совсем.
        Генри тяжело поднялся наноги, отслабости унего дрожали колени. Теперь меч упирался ему вгрудь: неугроза, просто предостережение. Вголове бесконечно повторялись слова отца, онникак немог отних отделаться, почему-то они недавали ему покоя: «Ты - последнее могучее волшебство вкоролевстве». Генри нахмурился: онведь ираньше знал, чтониукого, кроме него, нетдара, такпочему сейчас это казалось важным?
        Лепестки носились ввоздухе, легко гладили его лицо - иГенри медленно выдохнул. Слова начали всплывать вего памяти, другие, сказанные ему вразное время разными людьми исуществами, ивголове вдруг прояснилось, будто разошлись тучи ивсе залило ослепительным светом.
        «Внашем королевстве все связано».
        «Волшебство неисчезает: если разрушить его сосуд, онопросто переходит втот, чторядом, - такОсвальд иделает напиток».
        «Тынеможешь выбирать, кемродился, номожешь выбрать, чтосэтим делать».
        «Безпредыдущих испытаний невозможно пройти последнее».
        Инадпись надвери уничтоженной башни: «Волшебство утебя вкрови, путник».
        - Седьмое испытание… - потрясенно пробормотал Генри.
        Больше никаких загадок. Теперь он точно знал, чтонадо делать.
        - Отойдешь ты илинет? - нахмурился Освальд. Онявно терял терпение идавнобы отбросил Генри сдороги, еслибы небоялсяего.
        Мечнадавил Генри нагрудь чуть сильнее, ноон несдвинулся сместа. Шесть испытаний - чтобы найти Сердце. Седьмое - сделать так, чтобы оно загорелось снова.
        Барс выбрал его непросто так - то, чтозаставит Сердце гореть, может сделать только он. Ссамого начала ничто небыло случайным, каждый шаг вел его сюда, иГенри подумал: «Какстранно. Оказывается, понимаешь, вчем был смысл твоей жизни, только когда дойдешь досамого конца».
        - Я - неошибка, - едва шевеля губами, произнесон.
        - Дачто ты бормочешь! Шагназад, яже сказал!
        Генри опустил взгляд. Ларец сСердцем стоял прямо между ними. Всеполучится. Огонь еще неопомнился отводы, оннесможет помешать. Надо просто решиться. Этокакпрыжок вхолодную воду. Всего одна секунда решимости - этого достаточно.
        Мечпо-прежнему упирался ему вгрудь. Генри подался котцу, схватил его обеими руками залокоть иссилой дернулся вперед.
        Отец впанике оттолкнул его, выдергивая меч унего изгруди, непонимая, чтотолько помогает ему довести дело доконца: теперь кровотечение будет уже неостановить. Генри изпоследних сил опустил взгляд иувидел, каккровь капает наСердце, впитывается внего - ито загорается чуть ярче, егобиение становится сильнее. Генри опустился наколени, завалившись грудью наларец, чувствуя, какподним разгорается горячее сияние. Отец кричал что-то, дергал его заплечи, оттаскивая, теперь кровь текла наземлю, ноГенри знал: то, чтоначалось, уженеостановить.
        Кораллы, изкоторых был сплетен ларец, незря были похожи насосуды: ониначали набухать, стали яркими, темно-алыми, онивтягивали его кровь изземли инесли кСердцу, иГенри хотел улыбнуться, нотолько мокро всхлипывал, втягивая воздух. Оннедумал, чтобудет так больно, боль оглушила его, онвжимался щекой втраву, чувствуя себя так, будто нанего упал каменный утес. Все, чтоон еще мог, - этосмотреть, какизларца разливается ослепительное теплое сияние, каккраски вокруг становятся ярче исвет затапливаетвсе.
        Генри был уверен, чтоотец бросится кСердцу, попытается потушить его снова, загадать желание. Онсам незнал, чтосталбы тогда делать. Ноотец только тряс его заплечи стакой силой, будто хотел, чтобы унего отвалилась голова. Апотом отец прижал кране руку вжелезной перчатке, иГенри сосмутным, сонным удивлением понял, чтодоэтого момента, кажется, незнал оболи вообще ничего. Онзаскулил, пытаясь перевернуться надругой бок, иуже подумал, чтоотболи умрет быстрее, чемотпотери крови, когда кто-то вдруг ссилой отпихнул отца всторону, незнакомый голос крикнул: «Вычто делаете!», иГенри струдом открыл глаза, щурясь отяркого света. Надним нависало обеспокоенное бородатое лицо. Прядь, переплетенная зеленой лентой, качалась прямо уГенри перед глазами.
        - Выслышите меня? Ялекарь, - настойчиво крикнул мужчина, потом перевел взгляд нарану, ипоего лицу Генри понял: лекарь тут непоможет, рубашка промокла открови насквозь. - Только уменя дар неподходящий, яприкосновением лечу простуду. Ноунас вдеревне есть один парень, унего дар останавливать кровь. Воттолько я непонимаю, гдея идалеколи деревня. Подождите, сейчас, надо зажать рану, держитесь, ладно?
        Отпотрясения уГенри даже прояснилось вглазах. Если сэтого воина спало заклятие, значит, иостальные… Онприслушался инаконец понял, чтозанастойчивый звук мерещится ему уже которую минуту. Этобыло пение, которое подхватывали все новые голоса: «Мыбратья, иснова мы вместе споем, ипесня тебя сохранит, какброня, апосле пойдем иотыщем свой дом, тытолько подпой, если слышишь меня!»
        Сотни людей, которые пришли всебя, непонимая, гдеони, гдеих дом иих семьи, подхватывали песенку Свана, чтобы было нетак страшно, - песенку, которую тот распевал вовсе горло, даже когда дело стало совсем плохо.
        Генри вскрикнул: воин сзеленой лентой, стащив ссебя рубашку, пытался зажать ему рану. Онвдруг понял, чтоотца давно неслышно, аон ведь был совсем рядом, Генри видел, каксолнце ослепительно отражается отего доспехов. Отец сидел, сжав виски обеими руками. Почувствовав взгляд Генри, онобернулся.
        - Чтож ты наделал, глупый ребенок, - одними губами проговорил он. - Яснова вижу, чтобудет. Чтож ты наделал. - Онпоморщился, зашипел отболи иснова прижал квиску руку.
        Ярко-красная рубашка прижалась кего груди сильнее, иГенри изпоследних сил отпихнул руку настойчивого лекаря. Емухотелось только одного: чтобы его оставили впокое, дали полежать ипоглядеть наэтот прекрасный, сияющий мир вокруг, пока он еще может держать глаза открытыми. Апотом раздался голос - молодой, хрипловатый исовершенно незнакомый.
        - Выже сами видите - ничего невыйдет. Идите, яонем позабочусь. Задверью есть другие раненые.
        Лекарь кивнул иподнялся, глядя накого-то заспиной Генри. Освальд смотрел тудаже, инаего побелевшем лице было такое потрясение, будто он увидел что-то невозможное даже вкоролевстве, полном невозможного.
        - Тыже умер, - безголоса пробормотал отец.
        - Конечно умер.
        Чьи-то руки приподняли Генри, непытаясь зажать рану, исекунду спустя его голова лежала укого-то наколенях, апрохладная ладонь накрыла его лоб. Этобыло так приятно - кнему никто никогда неприкасался, даже отец. Генри сжался, думая, чторука сейчас отдернется, ноона по-прежнему гладила его лоб, перебирала волосы, ион вдруг почувствовал такое спокойствие, какбудто ничего плохого больше никогда неслучится.
        - Уходи, отец, - сказал все тотже голос унего надухом. - Дайему спокойно уснуть.
        Отец нашарил натраве свой шлем инепобедимый меч ипослушно поднялся, будто чем-то смертельно напуганный. Онбольше несмотрел нинаСердце, нинаГенри, - только начеловека заего спиной. Отец шагнул назад иеще раз шагнул. Удаляющиеся шаги становились все чаще, и, когда они стихли, Генри стало легче дышать. Онструдом запрокинул голову, вглядываясь всклонившееся надним лицо, - молодой мужчина стревожными серыми глазами. Генри никогда раньше невидел его, ноточно знал, ктоэто такой.
        - Сивард, - выдавил он изакашлялся.
        Тотулыбнулся, иГенри едва неулыбнулся вответ. Онеще никогда вжизни небыл так счастлив кого-то видеть.
        - Яприжизни забрал слишком много сил, мойдух никак нежелал упокоиться. Аеще я нехотел умирать, недождавшись тебя. Хотел передать один подарок. Все-таки шкатулка сбезрадостной историей внутри - слишком жалкое наследство.
        Генри прижался виском кего ладони иогляделся: всевокруг заливал свет, иотэтого их тени наземле казались ослепительно-яркими. Сивард сидел, привалившись спиной ксвоему могильному камню. Генри приподнял руку, чтобы коснуться Сиварда, убедиться, чтоон настоящий, норука бессильно упала натраву. Генри был уверен, чтовокруг нее расползется пятно пепла. Пепла небыло, ион неверяще вцепился втраву. Онникогда недумал, чтоона такая удивительная наощупь, такая мягкая итеплая, воттолько почему она несгорала?
        - Потому что дара утебя сейчас нет. Онбыл втвоей крови, иты отдал его силу, чтобы зажечь Сердце, - сказал Сивард, будто услышав его мысли, иприкоснулся холодными губами кего виску. - Язнал, чтоты справишься. Атеперь пора отдохнуть. Списпокойно, восне все проходит.
        Генри заморгал чаще, ондаже непонимал, почему плачет, больно ведь больше небыло, нослезы текли пощекам, сползали вуши. Апотом он понял: тело онемело, ион больше нечувствует ладонью землю. Краски вокруг слепили глаза, расплывались, перетекали друг вдруга. Онбольше немог наних смотреть, слишком ярко, иСивард прижал его лицо ксвоей рубашке, зашептал что-то. Голос был неразборчивым, какшелест листьев, нопрохладная рука по-прежнему лежала уГенри назатылке, иГенри хотел очем-то спросить, нотутже забыл вопрос: веки отяжелели, будто невидимая сила давила наних, ион послушно закрыл глаза.
        - Вотивсе, - тихо сказал Сивард.
        Глава17
        Яркие звезды
        Генри приоткрыл глаза - ирезко дернул головой, отворачиваясь отнестерпимого света. Прямо перед ним была зеленая трава, ион сонно улыбнулся, положил нанее руку - трава сразуже обуглилась, иГенри разом все вспомнил. Онсжался, ожидая боли, ноона так инепришла. Оглядеться неполучилось - изларца разливался слепящий свет. Потом стоявшее рядом дерево вдруг протянуло ветку изахлопнуло коралловую крышку. ИГенри, медленно моргая, смог наконец разглядеть свою рубашку иземлю вокруг. Нигде небыло никапли крови.
        Встать он смог несразу. Онкакбудто забыл, какпользоваться собственным телом. Перед глазами откуда-то взялась ветка дерева, Генри поднялся, неловко ухватившись занее, иветка тутже опустилась вводу, пошарила надне ручья ивытащила пару мокрых перчаток. Онаположила их наларец сСердцем, потом протянула Генри - ужесовершенно сухие - изамерла, когда состороны двери раздался резкий каменный скрип.
        Наполяну ввалился Джетт. Онедва разгибался, хромал больше обычного ибыл перепуган досмерти, нопривиде Генри поего лицу разлилось облегчение. Онпокачнулся, хотел прислониться кдвери - тазахлопнулась, толкнув его вперед, ион упал лицом втраву.
        - Освальд скрылся, ядумал, онтебя… Чтоэто заместо? Ну,неважно, - забормотал Джетт, нетвердо поднимаясь наноги. НаГенри он больше несмотрел, только вземлю. - Слушай, японимаю, этонемое дело, ноты впорядке? Таксмотришь, будто стого света вернулся.
        Генри неответил. Ондумал отом, какэто странно: когда они только встретились, емуказалось, чтоДжетт вообще нерасстается сулыбкой. Асейчас его осунувшееся, серое лицо выглядело так, будто он неулыбнется больше никогда.
        Мысли проплывали вголове медленно, какоблака. Генри молчал, иДжетт продолжил сам, запинаясь, будто слова, какиулыбки, разинавсегда перестали ему служить:
        - Яподелу, иначе ябы тебя небеспокоил. Когда Освальд задверь выскочил, унего ключ вруке был. Ябы несмог отнять, новспомнил, какключ мне прямо вруку упал, когда ты его бросил. Решил попробовать, вытянул руку, иключ сам отОсвальда комне прилетел, представляешь? Освальд комне бросился, номеня скриплеры защитили, икогда он понял, чтонеможет уменя ключ забрать, сказал: «Ятебя найду» - исбежал. Вобщем, япришел отдать тебе ключ, вдруг пригодится. - Джетт неловким движением сунул ключ Генри вруку. - Когда он меня догонит и… Вобщем, разя его тебе сам передал, после моей смерти хранителем станешь ты, анеон. Ятолько хочу попробовать доставить деньги дотого, какон меня найдет. Ия так рад, чтоты жив, я… - Онзахлебнулся словами, мотнул головой ипобрел кдвери, припадая наобе ноги.
        - Вследующий раз, когда неизвестно кто предложит тебе работу, дляначала спроси, ктоон такой, - проговорил Генри. Слова как-то странно ощущались ворту, ноон справился. - Подойди.
        Генри снял перчатку. Джетт подошел кнему имедленно, состановившимся взглядом, кивнул. Онявно был уверен, чтоГенри всеже решил убить его сам, изахлебнулся криком, когда тот прикоснулся ккоже заего ухом. Генри сразу надел перчатку. Внутри ничего даже недрогнуло, ончувствовал: даростался сним, нобольше им неуправлял, ненавистный голос затих.
        Джетт поднял нанего неверящие мокрые глаза, тронул кожу исшипением отдернул руку отожога.
        - Метки больше нет, онтебя ненайдет. Тысвободен, - сказал Генри, всестойже нелепой старательностью выговаривая слова. Нооцепенение, вкотором он проснулся, скаждым движением, скаждым словом отпускало его. Онвытащил изкармана две оставшиеся монеты ивложил владонь Джетту. - Тебе нужнее. Испасибо заключ. Азаостальное - вот.
        ИГенри врезал ему кулаком полицу. Джетт отлетел, схватившись занос. Апотом сел наземле, вытер подносом кровь - ивдруг рассмеялся взбудораженным, трясущимся смехом, какбудто сейчас заплачет. Генри протянул ему руку, Джетт поднялся, схватившись занее. Ивот теперь глаза унего были такие, какраньше, довстречи сОсвальдом.
        - Неввязывайся больше нивочто, - негромко сказал Генри.
        ИДжетт улыбнулся ему широкой, растерянной улыбкой, хотел что-то сказать, нотак ничего инепридумал.
        Онпоклонился ивышел, продолжая оглядываться. Генри смотрел ему вслед, пока дверь заним незахлопнулась, подняв порыв ветра. Этот ветер сорвал сдеревьев ворох лепестков, подкинул их ввоздух, иГенри наконец заметил: деревья облетели полностью, теперь повсюду торчали голые ветки, ручей обмелел, трава пожухла. Толи сияние Сердца оказалось слишком ярким, толи это место просто выполнило свое предназначение итеперь разрушалось. Иеще кое-что изменилось. Могильный камень Сиварда, раньше расколотый надвое, сросся. Генри положил нанего ладонь, глядя навыцарапанное накамнеимя.
        Сивард прижизни забрал слишком много сил итриста лет хранил их, чтобы отдать ему. Дарнеисчез - нельзя изменить то, каким ты родился, - ноСивард дал ему время, чтобы просто жить, иэто было лучшее наследство, какое только можно вообразить.
        Генри вытащил изкармана черно-белого ферзя ипоставил его накамень светлой стороной ксебе.
        - Списпокойно, - негромко сказалон.
        Апотом подобрал карту, которую Освальд бросил натраву, идолго смотрел надве последние надписи: «6 - победа надглавным врагом» и«7 - самопожертвование». Генри знал: шестой огонек перестал мигать, когда он упал вводу, пытаясь справиться согнем; ведь нетолько Освальд был его врагом.
        Генри поднял ларец сСердцем - сквозь плетение красных кораллов пробивался едва заметный свет - иоглянулся впоследний раз, зная, чтоникогда больше неувидит ниэто место, нимогилу Сиварда. Апотом толкнул дверь ишагнул вперед.
        Емупоказалось, чтоон разом оглох иослеп, каквту секунду, когда оказался наярмарке вХейверхилле, - ион сделал шаг назад, прижимаясь спиной кдвери. Пахло гарью, надеревьях тлела листва, люди бестолково носились вовсе стороны, выкрикивая какие-то имена ииногда наступая наскриплеров, которые деловито спешили посвоим делам. Встрепанный мужчина налетел наГенри, схватил его заплечи ивыпалил:
        - Яищу свою жену, Эмили! Высокая рыжая женщина ссуровым лицом, мыизОбри, насже забрали вместе, аее нигденет!
        Генри мелко затряс головой, имужчина унесся дальше. Дауж, сдарами илибездаров, носотни людей пришли всебя внезнакомом месте, одетые вдоспехи Освальда ибезвсяких воспоминаний опоследних нескольких днях.
        Апотом Генри увидел что-то странное. Человек всвисающей клоками одежде сотсутствующим видом стоял рядом собожженным эвкалиптом иводил ладонью поего коре. Там, гдеон проводил рукой, обгорелая кора превращалась вобычную, серебристую. Неподалеку другой человек вобрывках древней одежды подошел кэвкалипту, который еще горел вполную силу, поднял обе руки, закрыл глаза, ивтуже секунду надэвкалиптом пошел дождь. Генри неверяще посмотрел вверх: небо было ярко-синим, нонадэтим деревом висела маленькая туча.
        - Мойдар снова работает! - Человек почувствовал взгляд Генри исосмехом обернулся кнему. - Вынепомните, какмы тут оказались? Когда пришла весть осмерти Сиварда, яотправился вБашню загадок закамнем удачи - собирался сражаться сОсвальдом, удача непомешалабы, - итам сомной произошло что-то странное. Сейчас думаю: это, наверное, былсон.
        Онопустил руки, итуча безего присмотра сдвинулась ипоплыла надлесом.
        - Эй! - закричал какой-то мужчина. - Ктоменя водой облил?
        Апотом поглядел наверх, открыл рот иперепуганно понесся дальше.
        - Простите, - рассеянно сказал человек стучей, снова поднял руки иповел ими ввоздухе.
        Туча передвинулась изамерла наддругим деревом стлеющей корой.
        Вокруг было так много шума, звуков, запахов, чтоГенри едва неспрятался обратно задверь, нотут раздался грохот - идверь рассыпалась вгруду старых камней. Генри беспомощно уставился нанее, апотом ему наплечо легла холодная рука.
        - Вернувшись изцарства смерти, трудно сразу освоиться вмире живых. Когда я очнулась после трехсот лет сна, сомной было тоже самое.
        Рядом сним стояла королева льда. Никто необращал нанее внимания, люди проносились мимо, полагая, видимо, чтоледяная женщина - несамая большая их проблема. Генри сначала показалось, чтоона светится, апотом он понял: этосолнце ярко отражается ото льда.
        - Агде твои звери? - брякнул Генри. Другого вопроса вголову непришло.
        Наее лице засияла улыбка.
        - Огонь ивода привстрече уничтожают друг друга, тыразве незнал? Имой лес, иогненные твари погибли. Нокогда они дрались, какэто было красиво! Негрусти, наследник Сиварда. Дары вернулись, скоро снова появятся мастера пения. Онипридут нато место, гдебыл мой лес, иотих песен он вырастет снова.
        - Почему скоро появятся? Аразве они ещене…
        Онарассмеялась звенящим дробным смехом:
        - Чтобы стать мастером, одного дара недостаточно. Егонадо взращивать, даидар свой люди чувствуют несразу. Ваши предки внимательно изучали своих детей, чтобы понять, вчем их предназначение. Этонетак-то просто.
        Генри посмотрел намечущуюся вокруг толпу:
        - Тоесть увсех этих людей есть дары, ноони пока сами незнают какие?
        - Даризвестен здесь только троим: тем, ктопришел вБашню загадок вскоре после потери Сердца. О,авот идвое изних. - Онакивнула начеловека стучей ичеловека, снимающего гарь сэвкалиптов.
        Королева блестела все ярче, идоГенри наконец дошло: онатает. Капли мелко текли поволосам ипоплатью, падали наземлю.
        - Да,ия тоже умираю: ведь мой лес ия - одно итоже. Хотя раньше я часто покидала его ипутешествовала, - беззаботно сказала она, шагнув ближе, иГенри показалось, чтошум вокруг исчез, будто королева окружила его ясной морозной тишиной. - Стоило людям заблудиться вовремя вьюги влюбом лесу королевства, яприходила кним, целовала их, иони засыпали тихо, какдети. Всегда мечтала умереть отпоцелуя. Мыеще встретимся, наследник. Асейчас - прощай.
        Королева подошла кнему вплотную исделала что-то странное: прикоснулась губами кего губам, иотэтого гладкого, нежного, тающего прикосновения унего захолонуло сердце. Онподался вперед, открыл глаза - ноее больше небыло. Лужа наземле вспыхнула подсолнцем ивпиталась вземлю безследа. Генри бездумно прикоснулся кгубам идаже через перчатку почувствовал наних холод. Шумвокруг вернулся, ноГенри больше небоялся его, какбудто ее прикосновение окончательно его разбудило. Онудобнее перехватил ларец ирешительно зашагал прямо внеразбериху.
        - Стой, - отрывисто произнес знакомый голос, иГенри поднял глаза.
        Олдус стоял внескольких шагах, натянув тетиву лука. Стрела целилась Генри прямо всердце, чуть вздрагивая: рука уОлдуса была перевязана носовым платком, густо пропитанным кровью.
        - Вынеправильно перевязали, - покачал головой Генри. - Надо крепче. Ивыше раны.
        Олдус нахмурился, тревожно вглядываясь ему влицо, апотом морщина между его бровей разгладилась, ион состоном облегчения бросил лук. Генри поставил ларец натраву иперевязал Олдусу руку какследует. Тот, стиснув зубы, неотрывал взгляд отларца.
        - Генри, какже я рад вас видеть. Вывпорядке? Аэто оно? Поверить немогу! Лучше невыпускайте его изрук, вдруг Освальд заним вернется?
        - Выего непоймали? - нарочито равнодушно спросил Генри.
        - Нет. Ябыл далеко отсюда, когда все пришли всебя: пытался обезоружить посланников. Мнесказали, чтоОсвальд преспокойно ушел. Никто нерешился преградить ему путь. Ядаже незнаю, какнам его теперь искать: неизвестно, какон выглядит, истарых портретов несохранилось. Выего, случайно, невидели безшлема?
        Генри покачал головой, иОлдус разочарованно вздохнул, потом улыбнулся, потом опять посерьезнел, словно чувствовал столько всего разом, чтоникак немог решить, накаком выражении лица остановиться.
        - Сердце надо отвезти водворец, тампримут меры дляего защиты.
        - Имеете ввиду тот дворец, изкоторого вынесли половину казны, иникто проэто даже незнал? - переспросил Генри.
        - Согласен, вмоем плане есть изъяны, нодругого унаснет.
        - Ладно, тогда берите. - Генри протянул ларец Олдусу, нотот замахал руками:
        - Нет, чтовы, янемогу отвечать затакую драгоценность! Выего нашли, выиповезете. Акороль воздаст вам почести, наградит ипрославит!
        - Япросто уточню: тотсамый король, который сказал, чтоненадо ловить Освальда, анадо ловить меня, потому что я опаснее?
        - Ноэто было неделю назад! Стех пор вы нас спасли, ия уверен, чтоон передумает! Увас есть свободная неделька? Ох,простите, язабыл: выже должны разыскать отца! Семья прежде всего, понимаю.
        - Я… - Генри прокашлялся. - Япока несобираюсь его искать. Уверен, онменя сам найдет. Рано илипоздно.
        «Илучшебы поздно», - мысленно прибавилон.
        Олдус ссомнением посмотрел нанего, нопотом наего лице снова засияла воодушевленная улыбка.
        - Какже ваш отец будет вами гордиться, когда услышит, чтовы сделали!
        «Вотуж это врядли, - отстраненно подумал Генри, ноОлдус, ксчастью, необратил внимания навыражение его лица.
        - Вобщем, эторешено: вы, яипосланники едем водворец вместе.
        - Тепосланники, которые мечтали меня поймать? - тупо спросил Генри.
        План Олдуса казался ему верхом безумия, нотот только рукой махнул:
        - Попозже им все объясню. Сейчас они где-то бродят, амне недоних, надо срочно оповестить короля. - Олдус подскочил кскриплеру, который решительно толкал перед собой огромную бадью сводой. - Будьте любезны, передайте водворец весть, чтоСердце нашли.
        Сразу стало очевидно, чтоответа Олдус неждал: когда скриплер заговорил, онотнеожиданности поперхнулся.
        - Немогу. Дворец защищен отнаших проникновений: король слишком трясется надсвоим имуществом.
        - Пал? - уточнил Олдус, хотя сразу было ясно, чтоэто неПал: ростом меньше, кора темнее иветки наголове пышнее.
        - Нет, яАррон. Палзанят чаепитием.
        - Каким чае…. - начал Олдус, носкриплер сбадьей уже двинулся дальше.
        - Освальду негде было найти еды длятех, кого он заколдовал. Онтолько иногда приказывал матерям покормить младенцев, - заскрипели уГенри надухом. Онпосмотрел вверх: наветке сидел Пал всвоем розовом венке. - Атеперь все поняли, чтоничего неели самое меньшее несколько дней. Настало время чаепития!
        Палспустился ниже иположил Олдусу наладонь круглый серебристый медальон:
        - Ятолько что был увас дома. Сообщил вашей жене, чтосвами все впорядке. Онаменя расцеловала, велела вернуть ме дальон исказать, чтобы вы быстрее ехали домой.
        Олдус засмеялся иструдом снова сделал серьезное лицо:
        - Послушайте, Пал. Мненужна почтовая птица, чтобы отправить сообщение королю. Можете достать?
        Наморщинистом деревянном лице Пала проступила гримаса, которая ясно показывала, чтоон думает окороле, ноон кивнул, скрылся среди веток ичерез минуту вылез обратно, сжимая обеими руками сороку. Таошалело вертела головой.
        - Яее попросил отнести ваше письмо. Амне пора распоряжаться угощением. Давно мы неустраивали таких больших застолий. - Онсунул птицу вруки Олдусу, слез сдерева и, переваливаясь насвоих корнях, заспешил прочь.
        - О,я забыл, мнееще нужны бумага, перо ичернила! - крикнул ему вслед Олдус, ноПал сделал вид, чтонеслышит. - Ладно, придется самому где-то достать. Авы пока поищите остальных. Увидимся позже, Генри. Иумоляю, неоставляйте ларец где попало. Если его украдут, этобудет глупейший финал нашей истории.
        ИОлдус умчался, прижимая ксебе задумчивую сороку.
        Генри завертел головой, прислушиваясь кзвукам вокруг, апотом различил среди них плач ибросился вперед, спотыкаясь окорни. Этот голос, даже искаженный рыданиями, онузнал сразу - икакже он был рад его слышать!
        Сван сидел поддеревом, прижимая клицу мокрые отслез руки, иГенри опустился рядом.
        - Тывпорядке? - спросил он исам поморщился оттого, какглупо прозвучал его вопрос.
        Сван, всхлипывая, отнял руки отлица.
        - Освальд меня головой обдерево ударил, ябезчувств исвалился, - выдавил он. - Апотом слышу: кто-то прямо мне вухо горланит мою песню, азаним все вокруг подхватывают. Яглаза открыл - всевокруг сияет, анадо мной Хью навис, поет изаплечи меня трясет. Онтак обрадовался, чтоя живой! - Тутрассказ Свана накакое-то время был прерван горестным плачем. Генри нестал его перебивать. - Апотом Освальд из-за двери обратно выскочил исхватил Хью зашиворот. Сказал: «Тыхотел быть генералом? Вотибудь, адругих уменя теперь нет». Ипотащил его засобой. Яхотел наОсвальда броситься, ноголова очень болела, ия его заногу схватил ипоземле заним тащился. Хьювырывался, нокуда изтакой железной ручищи вырвешься! Вотдосюда я дотащился, апотом руки иразжались, Хью меня все звал, звал, пока его Освальд совсем неувел. - Сван согнулся изаплакал.
        Генри положил руку ему наплечо: онвспомнил, чтолюди так делают, когда хотят кого-то успокоить.
        - Мыего найдем. Никуда он неденется, убивать его Освальду незачем.
        - Точно найдем? - Сван выпрямился иуставился наГенри.
        - Обещаю, - кивнул Генри, стараясь недумать отом, чтоделает. - Агде Агата?
        - Незнаю. Яее удвери последний раз видел. Агата! - перепуганно крикнул Сван итутже застонал, схватившись зазатылок.
        Ониоба кричали снова иснова. ИГенри понял, чточувствуют люди вокруг, когда зовут своих родичей, аникто неотзывается. Ктому времени, когда его подергали зарукав, онуже успел так перепугаться, чтопривиде Агаты чуть несел наземлю.
        Волосы унее расплелись итеперь лежали наплечах широкой черной волной, кое-где вних жалко висели потрепанные цветы. Пару секунд она смотрела наГенри иСвана, ивее взгляде уже небыло ничего отразъяренной волчицы, которую они встретили влавке диванов, апотом она качнулась вперед иобняла их обеими руками.
        - Ктебе дар речи, случайно, невернулся? - тихо спросил Генри.
        Онакачнула головой, вытащила изкармана табличку иуголь, поколебалась, новсеже написала: «Намне заклятие молчания. Сердце тут нипричем. Ятак рада, чтовы живы».
        - Мыего снимем, слышишь? Закончим сСердцем изаймемся этим.
        Агата фыркнула так, чтодаже безвсякой записки стало ясно: онавэто неверит. Онаубрала табличку, но, наткнувшись всвоем кармане начто-то, чего неожидала там найти, удивленно вытащила руку. Наладони унее лежала губная гармошка. Агата вопросительно посмотрела наГенри, итот покачал головой:
        - Онабыла неуменя, ауДжетта. Высним успели поговорить около двери? Ну,тоесть под«поговорить» яимел ввидуего.
        Агата мрачно кивнула ижестами показала, чтосее стороны разговор заключался вударе полицу.
        - Понимаю, - кивнул Генри. - Нообычно он подбрасывает людям вещи, чтобы загладить свою вину, такчто да, емужаль.
        Агата раздраженно вздохнула, новсеже спрятала гармошку обратно, апотом взглянула куда-то всторону иудивленно замычала. Невдалеке двое скриплеров несли огромный стол. Тотнаходу бился обовсе деревья, иГенри подумал: «Интересно, какони его протащили между корнями?»
        - Предметыже сгорели, откуда они его взяли? - вслух пробормотал Генри.
        Ответа он неждал. Ноему ответили.
        - Хороший скриплер всегда знает, гдевзять все длячаепития, - сообщил скриплер соблупленной корой.
        Истол двинулся дальше. Сван завороженно пошел заним, Агата неотставала, иГенри побрел следом. Людей вроще стало меньше, иони легко прошли ее дополовины, апотом Генри увидел поддеревом что-то знакомое - остальные прошли мимо идаже незаметили. Онопустил ларец наземлю иподнял заплечный мешокХью.
        - Хьюникогда небросилбы свои вещи! - дрожащим голосом начал Сван.
        Генри успокаивающе поднял руку итут кое-что вспомнил. Онразвязал тесемки намешке, заглянул внутрь исразу увидел то, чтоискал: запертый ящик. Генри подобрал сземли камень исбил сящика замок. Ксчастью, Сван невозражал.
        - Оннехотел, чтобы они достались Освальду. Можно мне их взять? - пробормотал Генри, завороженно глядя наглиняные тайлисы.
        - Конечно бери. Хьюговорил, онидорого стоят, продашь их ихоть немного заработаешь. - Сван вытер нос иуткнулся лицом вмешок.
        - Господин Худое Пальтишко! - негромко позвал Генри.
        Сначала было тихо, апотом среди деревьев закачался приближающийся фонарь.
        - Что, наследник? - брюзгливо спросил Пальтишко, подходя ближе. Отего добродушия иследа неосталось: очевидно, настроение унего было так себе. - Зажег Сердце идумаешь, тебе теперь все можно? Тыже обещал ничего больше непросить!
        - Ая ничего инепрошу. Вотэтот парень хочет кое-что тебе подарить. Егозовут Сван Кэмпбелл, иссегодняшнего дня ты покровитель их семьи.
        - Ещечего, делать мне нечего! - пробурчал Пальтишко… иосекся, когда Генри поставил перед ним открытый ящик. - Всездесь, - прошептал он. - Всемои детки. Чего вы заних хотите?
        - Только чтобы ты помогал Кэмпбеллам, если понадобится. Тамодин потерялся, прямо какты любишь. Абольше ничего ненужно. Да,Сван?
        Сван кивнул, иПальтишко вдруг издал радостный вопль, сгреб все фигурки иприжал кгруди. Тезапищали иповисли нанем, надрывая его одежку еще больше, ноПальтишко ущерба незаметил, онраскачивался изстороны всторону, зажмурившись иприжав ксебе малышей, апотом развернулся ипотопал влес. Подороге он натолкнулся наскриплера счайником, тотпроскрипел: «Доброе утро, давно невиделись!», ноПальтишко наприветствие неответил. Онспешил вчащу, бросив фонарь посреди дороги.
        - Грубиян, ивсегда таким был, - проворчал скриплер. - Идите замной, Генри иего друзья, чайготов.
        - Заберу, чтобы Хью потом неговорил, будто я все вещи растерял, - твердо сказал Сван иповесил мешок себе наплечо.
        - Выидите, яскоро приду, - бросил Генри. - Мненужно тут кое-что закончить. А,подождите! Хотел спросить: поможете мне отвезти Сердце водворец?
        - Ладно, - повеселел Сван. - Апапе, чтобы неволновался, напишу, чтоунас сХью все хорошо имы пока вприключении.
        Агата кивнула снеохотой: кажется, домой ей неслишком хотелось. Нотут Сван хлопнул ее поплечу икрикнул:
        - Эй,давай наперегонки!
        Иони помчались заскриплером, ловко огибая деревья.
        Генри подождал, пока они скроются вдалеке, ибессильно привалился кдереву. Никаких дел унего небыло. Просто теперь, когда он убедился, чтовсе впорядке, емухотелось побыть одному. Забиться куда-нибудь, гдебудет тихо, ипопытаться привыкнуть кмысли, чтоего отец, самый умный исамый храбрый насвете, врал ему всю жизнь.
        - Ану стоять! - сказал заего спиной хриплый голос. - Медленно поставь наземлю то, чтоутебя вруках.
        Генри застыл. Дочегож он дошел, если кнему смогли подобраться незаметно. Приказ повторили, иГенри опустил ларец наземлю. Вконце концов, драться легче, когда руки свободны.
        - Подними руки иповернись, дабезглупостей!
        Онпослушался. Перед ним стояли посланники - невсе, человек двадцать, - иукаждого вруках был лук снатянутой стрелой. Олдуса среди них небыло.
        - Мытебя выследили, теперь неуйдешь! - угрюмо сказал один, широкоплечий, тотсамый, которому Джетт показывал фокус смонетой около Башни загадок. - Тывгороде отнас сбежал, ударил нашего капитана господина Прайда поголове, такчто теперь, думаю, вЦитадель тебя неповезем. Явсегда говорил, чтостаким, какты, лучше наместе разделаться.
        Генри огляделся, нороща уже окончательно опустела. Сердце унего застучало медленно исильно. Еслибы они хоть нецелились внего. Атак дело хуже некуда: кактолько он дернется, чтобы отбиться, онивыстрелят. Должен быть другой способ… ачто, если…
        Генри расправил плечи. Невсему, чтоон теперь знал ожизни, егонаучил отец. Кое-что он заэти дни узнал иотдругих людей. Например, то, чтослова - этотоже оружие.
        - Ачто, собственно, случилось? - спросилон.
        Посланники переглянулись.
        - Непонимаю, чемтакой мирный человек, какя, могвызвать ваше недовольство, - продолжал Генри, осторожно подбирая слова.
        - Чтоты городишь? Тыже разрушитель! Точудовище, которое король велел обезвредить!
        - Я? - удивился Генри. - Думаю, выменя скем-то перепутали. Ячто, похож начудовище?
        Посланники посмотрели друг надруга, инаих лицах проступило недоумение.
        - Вроде нет, - нестройно промямлилиони.
        - Втаком случае, разрешите пройти, - улыбнулся Генри. Онисам понятия неимел, гдеслышал все эти вежливые слова, онисами всплывали вголове, будто он знал их раньше, нозабыл.
        - Датыже тот, кого мы задержали вгороде! - рассердился широкоплечий ивыше подняллук.
        Генри непонимающе нахмурился:
        - Боюсь, увас немного помутилось вголове. Выхорошо помните последниедни?
        Полицам посланников сразу стало ясно: вообще непомнят.
        - Вот, уменя портрет где-то был! - нашелся один. Онубрал лук, вытащил изкармана смятый лист бумаги ипротянул Генри.
        Генри осторожно опустил руки, взял бумагу идолго нанее смотрел.
        - Совсем наменя непохож, - наконец сказал он, глядя насвое мрачное лицо, выведенное углем. - Оттакого типа ябы сам подальше держался. Удачи споисками.
        Посланники уставились нарисунок, потом нанего. Генри отвечал спокойным взглядом, старательно подавляя желание сбежать.
        - Тыпогляди нанего, онже изблагородных, - зашептал один наухо широкоплечему. - Даиразговор учтивый. Тот-то дикий должен быть, какзверь.
        Широкоплечий вздохнул, опустил лук, ивесь его боевой задор сразу превратился вусталую неловкость.
        - Простите, обознались. Авы неподскажете, гдемы?
        - Накраю света, - усмехнулся Генри. - Хотите чаю? Тогда вам вон туда.
        - Ещераз простите забеспокойство. Пойдемте, мывас проводим. Увас какой-то предмет ценный, старинный. Если этот тип поблизости бродит, какбы он вас необокрал. Даеще мы видели, чтотут скриплеров - воришек - полно.
        Генри совздохом поднял ларец ивокружении толпы посланников пошел вту сторону, куда умчался скриплер счайником.
        Когда они вышли изрощи, уГенри перехватило дыхание. Таквот куда делись все люди! Кажется, онипоняли, чтонаоткрытом пространстве искать своих будет легче. Усамой кромки рощи хозяйничали скриплеры. Будто неслыша суеты иотчаянных криков людей, онирасставляли столы, стулья, стелили ковры там, гдестолов нехватало, таскали воду, раскладывали еду. Несколько столов были заняты. Судя посчастливым лицам, заними собрались те, ктоуже нашел своих родичей. Люди обнимались, качали наколенях измученных детей. Генри вдруг увидел мальчика, который дал ему клетчатый платок. Похоже, вовремя пожара его всеже поймали войска: онбыл весь всаже. Носейчас он ел яблоко, ародители обнимали его собеих сторон. Увидев Генри, мальчик помахал ему рукой, иГенри поднял ладонь вответ.
        Сотни людей по-прежнему бродили поПропастям, повторяли имена, заглядывали влицо каждому встречному, ито тут, тотам слышались взволнованные возгласы тех, ктоотыскал своих. Генри долго смотрел, какосвещаются радостью их лица, когда они находят тех, кого искали.
        Апотом его потянули заштанину, ион увидел маленького скриплера смолодой, свежей корой.
        - Привет, яЭлвин. Палвелел мне усадить вас напочетное место, накормить ивовсем помогать.
        - Кстати, аоткуда вы взяли всю эту еду? - спросил Генри, разглядывая бесконечные столы, закоторыми смеялись ипировали те, ктоуже нашел втолпе родичей.
        - Пришли ковсем, ктосдетства любил сказки оскриплерах, ипредложили один мудрый совет вобмен напродукты ипосуду. Идите замной, юный наследник.
        - Япотом приду.
        Скриплер ссомнением поглядел нанего:
        - Вамгрустно. Ачто развеселит лучше, чемпир сдрузьями?
        - Просто хочу побыть один, - покачал головой Генри.
        Ветки ускриплера грустно обвисли.
        - Тогда примите мудрый совет. Мывсе слышали, чтоТис завещал вам свой дом - такие новости вволшебном мире разлетаются быстро. Выможете попасть туда, кактолько захотите, итам вас никто непотревожит.
        «Мойдом - твой, просто представь его», - вспомнил Генри. Последний подарок Тиса, старик какчувствовал, чтоГенри будет некуда вернуться. ИГенри, закрыв глаза, попробовал представить себе дом наоблаках.
        Ондаже недумал, чтополучится так легко, носразу свет, запах исловно даже вес воздуха вокруг стали другими. Генри открыл глаза: онстоял взалитой золотистым светом прихожей облачного дома, иоего ноги терлась звериная голова. Генри наклонился ибездумно почесал кошку между ушами, какделал Тис. Ончерез перчатку почувствовал - иливообразил, чточувствует, - тепло имягкий мех, имельком пожалел, чтонеможет погладить ее голой рукой, нобездушевной прежней боли, онсэтим уже смирился.
        Генри поставил ларец сСердцем настол увхода ипошел покоридору, открывая поочереди все двери. Кошки одна задругой присоединялись космотру, вились вокруг его ног, словно хотели, чтобы он наних наступил.
        Комнат было много ивсе пустые - вещи Тис переплавил ради непобедимого меча. Мебель осталась только вспальне да еще встоловой, итам Генри впервые задень наконец вздохнул спокойно, полной грудью. Здесь он вбезопасности.
        Настоле лежал лист бумаги, придавленный миской сухарей, нанем было написано его имя, иГенри развернул записку.
        «Вернулся замечом ирешил черкнуть тебе пару слов. Дурное предчувствие говорит мне, чтопобедить Освальда уменя невыйдет, ноя должен хоть попытаться, верно?
        Тыеще многого незнаешь олюдях иих обычаях, ноя уверен, чтоты всему научишься. И,наслучай, если неуспею сказать: чембы все никончилось, ягоржусь тобой.
        P. S. Рыбное печенье длякошек - вверхнем ящике стола».
        Генри сел, уронив письмо наколени. Таквот почему старик так долго ходил замечом. Генри бездумно открыл верхний ящик инасыпал печенье кошкам прямо напол - тесразу сгрудились вокруг. Встоловой было тихо, пылинки плясали взолотистом свете. Генри попробовал заменить одну печаль другой, нетакой невыносимой, и, чтобы недумать остарике, который растворился истал частью всего, оносторожно, будто ступая нанекрепкий лед, подумал оботце.
        Втот день, наохоте, отец увидел следы Барса, проследил заГенри, подобрал надороге ларец скамнями иувидел встречу сТисом. Непонятно, какон сам так быстро добрался доярмарки игде взял маску иплащ, но, может, уотца были волшебные предметы, которые позволяли быстро перемещаться. Какаяже тоска. Генри думал, чтознает своего отца лучше всех насвете, аоказалось… Онпомотал головой изаставил себя сосредоточиться. Отец велел ему бежать напостоялый двор, апотом ушел отпосланников иотправился тудаже. Поселился вкомнате подномером девять, подслушал их разговор сДжеттом, затащил того вкомнату икупил. Наверняка отец понимал: разуж Барс выбрал Генри, только он сможет отыскать место, гдеспрятано Сердце, ихотел быть какможно ближе, когда это случится, чтобы увести Сердце унего из-под носа.
        План отца был совершенен. Нотеперь Генри видел внем кое-что, чего незамечал раньше. Отец натравил нанего людей наярмарке. Потом, вБашне загадок, пытался разозлить Генри тем, чтопосланники якобы убили его отца. Разбудил внем дар огня, смертельно опасный длявсех вокруг, убеждал его друзей втом, чтоненадо было связываться стаким, какГенри. Заставил Джетта отдать ключ увсех наглазах, хотя куда разумнее былобы допоследнего скрывать, ктопредатель.
        Всеэто неимело никакого смысла: отец просто стравливал Генри илюдей вокруг, заставлял их бояться иненавидеть друг друга. Отец сдетства повторял ему, чтолюди - недостойные, опасные, злобные типы, иему была противна мысль отом, чтоГенри они понравились, чтоон хочет быть, какони, подружиться сними. Отцу хотелось, чтобы кконцу похода люди стали дляГенри смертельными врагами, итогда он принялбы сына, сказал: «Мызаодно, ведь только я понимаю тебя». ИГенри поверилбы ему исделал все, чтовелит отец.
        Онпобедил только потому, чтолюди приняли его таким, какесть. Только потому, чтонаучили его - ужкакмогли, - чтозначит быть человеком.
        Генри опустил голову настол, прижался щекой кгладкому дереву, икошка тутже запрыгнула ему наколени. Отец говорил: «Никогда непризнавай своего поражения, идикпобеде доконца», иГенри последовал его совету. Воттолько сам отец будет действовать также. Онпопытается отбить Сердце обратно изагадать свое желание. Попытается вернуть трон. Вкоролевском дворце досих пор есть его человек - отца Агаты убили, когда он попытался обнаружить этого человека. Казна пуста, старинных предметов больше нет, асоздавать новые люди научатся несразу. УОсвальда остался Хью, аеще - непобедимый меч иларец согненными камнями.
        - Может, все-таки чаю? - проскрипели унего надухом.
        Генри подскочил иуставился наЭлвина. Тотстерпеливым видом сидел настолешнице.
        - Тычто, даже тут меня можешь найти?
        - Конечно, яже скриплер. Генри, друзья вас обыскались. Палчетвертый раз подогревает длявас свой лучший пирог. Дочка хранителя казны сплела вам венок изцветов. Сван написал ввашу честь песню, идолжен сказать, чтодара кстихосложению унего, кажется, все-такинет.
        Кошка подошла кЭлвину ипотерлась головой оего кору. Скриплер пощекотал ей шейку веткой ипродолжил:
        - Люди застолами обсуждают слухи огерое, который всех спас. Каких только выдумок я неслышал! Чтоспаситель Сердца - нето древний воин, нето принц, нето воскресший Сивард, нето победитель столичного конкурса пострельбе излука. НоОлдус велел нам всем помалкивать оправде, сказал, чтовы нелюбите лишнего внимания иесли навас начнут бросаться толпы поклонников, высбежите влес, абегаете вы превосходно.
        - Онтак сказал? - фыркнул Генри.
        - Аеще сказал, чтобы неискали вас испокойно праздновали. Ичто вы обязательно вернетесь. Ивелел Свану нерасспрашивать, гдевы были так долго. Сказал, чтовам надо побыть одному.
        Генри потрясенно выдохнул, искриплер улыбнулся. Глаза среди складок коры сияли.
        - Ониваши друзья. Онипонимают вас илюбят. Хотите еще один мудрый совет? Надо уметь нетолько побеждать, ноирадоваться победе.
        - Скажи им, чтояиду.
        Элвин тутже скрылся, иГенри пошел вприхожую. Спокойно открыл дверь - итутже сневнятным вскриком захлопнул ее обратно.
        Ондумал, егоспособность удивляться была исчерпана еще сутра - оказалось, ничего подобного. Генри постоял, держа ладонь наручке двери, потом снова осторожно потянул ее насебя. Ничего неизменилось: задверью все также стоял Барс. Начем он, собственно, стоял, если задверью небыло ничего, кроме облаков, Генри разглядеть неуспел. Барс неспешно зашел вприхожую исел вшаге отГенри, обернув хвост вокруглап.
        - Э-э-э… - сказал Генри ипрокашлялся, ноничего умнее ему вголову так инепришло.
        Итогда Барс заговорил сам. Морда его приэтом недвигалась: голос, низкий извучный, совершенно человеческий, доносился откуда-то изживота:
        - Тысебя неспрашивал, почему я именно сейчас решил, чтопора вам найти Сердце? Несто лет назад, непятьсот лет спустя?
        Взгляд уБарса был добродушным ивтоже время опасным, онждал ответа, иГенри осторожно предположил:
        - Потому что, полегенде, игра продолжится, когда родится такой, какя?
        - Тыродился сэтим даром именно сейчас, потому что так хотел я. Накоролевство надвигается опасность, какой еще небывало. БезСердца королевство людей палобы подее натиском запару недель, носейчас, когда освоитесь сдарами, увас появится шанс.
        - Ядумал, тывыбрал меня назло Освальду, - медленно проговорил Генри.
        Барс фыркнул:
        - Ялучший волшебник этого королевства, аможет, ивсех остальных. Досаждать человеку, одержимому постыдным страхом смерти, - глупо. Явыбрал тебя, когда ты только родился: звезды надтвоей колыбелью сияли особенно ярко, ия пришел ктебе ивдохнул втебядар.
        Генри заморгал:
        - Тычто, могдать мне идобрый дар, еслибы захотел? Такпочему…
        - Освоем даре ты еще слишком мало знаешь, чтобы судить. Иногда то, чтокажется худшим наказанием, приносит нам удачу. Ия пришел сказать тебе: всетолько начинается.
        Барс развернулся, прыгнул задверь, прямо вподсвеченные золотом облака, - иисчез.
        Генри долго смотрел наоблака, проплывающие внизу, и, когда почувствовал, чтоготов, закрыл глаза.
        - Хочу ксвоим, - сказал он, делая шаг вперед.
        Когда туман вокруг рассеялся, онстоял накраю рощи. День был серый, ослепительное утреннее солнце ушло, ноПропасти были ярко подсвечены сотнями парящих ввоздухе разноцветных огней: кажется, здесь собрались все светляки королевства. Люди сидели задлинными столами, разговаривали, передавали друг другу чайники исмеялись так спокойно, какбудто иугощение, ивремя были бесконечными. Вокруг больше небыло потерянных, каждый нашел своих родных исвое место.
        Элвин срадостным скрипом схватил Генри заштанину ипотащил кодному изстолов, закоторым тесно сидели люди. Нобыло одно свободное место - перед ним стоял чайник икуча тарелок седой. Кчашке кто-то прислонил табличку, накоторой почерком Агаты было написано: «ДляГенри. Нетрогать».
        Сван громко смеялся ичто-то рассказывал тем, ктосидел вокруг него. Подойдя ближе, Генри разобрал: «Слыхали песню, которую все запели, когда Сердце загорелось? Этоя сочинил!» Олдус сидел, низко согнувшись надстолом, макал перо вчернила ибыстро что-то писал. Перед ним лежала кипа исписанных листов, рядом соскучающим видом сидела почтовая сорока иотнечего делать долбила клювом постолу. Генри взял верхний лист - Олдус даже необернулся - ипрочел первую фразу: «Если вам скажут, чтоя, Олдус Прайд, нивчем невиноват, неслушайте. Втот день я повел себя, какпоследний болван…»
        Генри положил лист обратно иперебрал остальные. Видимо, этобыло то самое письмо королю, которое Олдус собирался написать. Но,кажется, оннесмог вовремя остановиться ивместо этого начал записывать всю историю ссамого начала. УОлдуса какбудто даже рука неустала, и, если существовал дар безтруда исписывать кучу бумаги, Олдус, похоже, егообрел.
        - Привет! - Сван обернулся, иего улыбка засияла вполную силу. - Садись, туттакой мармелад, лучше, чемунас вХейверхилле! - Сван вдруг нахмурился, глядя ему влицо, исерьезным, взрослым голосом спросил: - Тывпорядке?
        Генри кивнул иобвел взглядом серебристую рощу, снующих повсюду скриплеров сраспустившимися листьями, светляков, шумных людей, чашки итарелки.
        - Просто блеск, - ответилон.
        И,уже произнеся это вслух, судивлением понял: даэтоже чистая правда.
        Сказка напрощание
        «Однажды эта игра продолжится» - таксказал Великий Сивард, прежде чем навечно закрыть глаза. Всежители волшебного королевства знают эти слова сдетства, ноникто недогадывается, чтопринадлежали они насамом деле вовсе неСиварду.
        Жил-был король Освальд, ибыло унего два сына. Старшего, Ингвара, внароде все любили - прирождении Сердце волшебства одарило его способностью исцелять наложением рук, икудабы Ингвар нишел, везде он нес радость издоровье. Даже когда он был юн, каждый, ктобыл знаком сним, понимал, чтооднажды он станет замечательным королем, иэто порадовалобы любого отца, нонеОсвальда. Тотмечтал править вечно иникогда неделиться властью. Поэтому он взял Сердце волшебстваи…
        Авпрочем, выисами прекрасно знаете, чтобыло дальше. Вернемся лучше квторому принцу - тому, прокоторого люди ничего неслышали.
        ДарСиварда проявился, когда ему было пять лет, ипривел его родителей вужас. Этобыла худшая способность извсех возможных: дарогня, ненавидимый всеми, иОсвальд вярости объявил народу, чтоего младший сын скончался отболезни.
        Ноэто было нетак - отец запер Сиварда вего покоях ссуровой няней, которая заним отныне присматривала. Королева вскоре умерла, истех пор кСиварду приходил только его старший брат да еще, развмесяц, отец. НоСивард нежаловался - онпрекрасно знал, чтоон позор семьи ичто жизнь взаперти - куда лучше, чемсмерть, апока брат приносит ему книги, всенетак уж плохо. Когда Ингвар спрашивал его, какон может верить влучшее вопреки здравому смыслу, Сивард всегда отшучивался иниразу несказал ему правду. Правда была втом, чтотьма внутри его никогда неспала, онатолько иждала минуты, когда он сдастся иперестанет сней бороться, ждала, чтобы вцепиться внего всеми когтями ибольше никогда неотпустить.
        Чтобы неслушать голос дара, который каждую минуту подсказывал ему снять перчатки, уничтожить хоть что-нибудь, убить няню, спалить дооснования эту проклятую тюрьму изчетырех стен, выбраться насвободу, Сивард часами воображал невероятные приключения, вроде тех, чтовкнигах сказок. Онпонимал, чтосним ничего подобного неслучится, норазве мечтать так уж плохо?
        Всвоих путешествиях он часто встречал второго такого, какон. Человека сдаром огня, единственного, ктопоймет, каково ему. Сивард прекрасно знал, чтотакие, какон - уроды, чудовища, - рождаются раз внесколько поколений, ноиногда ему даже снилась эта встреча, и, когда он просыпался, сердце его ныло отодиночества.
        Такпрошло двенадцать лет. Апотом настал день - аточнее, вечер, - когда все изменилось.
        Вдверь постучали, когда Сивард уже спал. Ещеникто иникогда неприходил кнему ночью - няня считала, чтострогий режим полезен дляздоровья, такчто даже Ингвара кнему пускали строго сдвух допяти.
        Стук был такой настойчивый итяжелый, чтоСивард вздрогнул всем телом, апотом понял: стучат всоседнюю комнату, княне, - тамзашаркали шаги, потом еле слышно скрипнула дверь.
        - Приходите завтра, сэр. Никчему его будить. - Голос няни резанул тишину.
        - Дабросьте. Сами видите, чтотворится. Готов поспорить, вызасегодня несделали ниодной удачной пары туфель, - сказал низкий, отрывистый, нарочито взрослый голос Ингвара. - Пропустите, яхочу его видеть.
        - Такэто правда, - уронила няня. - То,что говорили сегодня накухне. Нашгосударь стал бессмертным, адары…
        - Именно. Иесли хотите знать мое мнение - отец обезумел, анам всем конец. Всему королевству. Ноя подумал: если увсех ослабели дары, что, если убрата тоже? Атеперь пропустите, илия сам зайду.
        Когда шаги приблизились кего кровати, Сивард зачем-то сделал вид, чтоспит. Ончувствовал: вего неизменном, тихом изапертом мире что-то меняется - иэто пугало его так, чтоон едва мог дышать.
        - Дабрось, яслышу, чтоты неспишь, - фыркнул Ингвар, апотом вдруг сдернул снего одеяло, схватил забока своими твердыми, вперчатках, пальцами иначал щекотать.
        Сивард дернулся ивскрикнул, унего чуть сердце изгруди невыскочило, ноИнгвар невыпустил, снова пробежал пальцами поего ребрам - искоро Сивард почувствовал, чтосмеется. Всемысли вылетели изголовы, онтолько дергался ихохотал взахлеб, возил лицом поподушке, ивгруди какбудто стало больше места.
        Ингвар убрал руки иопустился рядом - кровать скрипнула ипросела подего весом.
        - Давай, герой, открывай глаза. Надо поговорить.
        Сивард оторвал красное, горячее лицо отподушки. Ингвар улыбался так, будто этой улыбкой сам себя пытался вчем-то убедить, апотом вытащил изкармана носовой платок, протянул ему - иСивард понял. Онпослушно снял перчатку, тронул носовой платок, итот, конечно, рассыпался впепел.
        - Ну,ладно, - притворно бодрым голосом сказал Ингвар. - Я-то думал, чтовнашем положении есть хоть что-то хорошее. Но,видимо, тыединственный человек вкоролевстве, даркоторого неослабел.
        Ион рассказал ему отом, чтосделал отец.
        - Такты теперь никогда нестанешь королем, - медленно проговорил Сивард. - Отец будет править вечно. Этоочень плохо,да?
        - Хуже всего даже неэто, - покачал головой Ингвар. - Ато, чтоотец вошел вовкус. Теперь он хочет загадать еще одно желание, ивот тогда дары исчезнут навсегда, абезних… - Оншумно сглотнул ипосмотрел насвои руки. - Ясегодня пытался исцелить человека сосломанной ногой. Рана затянулась, акость несрослась. Аесли Сердце погаснет… - Онвдруг согнулся иприжал руки клицу.
        Огонь, чтожил внутри Сиварда уже двенадцать лет, шевельнулся. - Вечно он думает только осебе. Замечательный, всеми любимый старший братец, - шепнул он. - Емунаплевать натебя, тыже знаешь.
        НоСивард привык неслушать - онобнял брата иуткнулся ему вшею. Онлюбил Ингвара больше всех насвете, даже больше, чемвоспоминания оматери, аогонь вечно пытался испортить дажеэто.
        - Всебудет впорядке, - сказал Сивард. - Ну,рано илипоздно.
        - Вечно ты это говоришь, - проворчал Ингвар, выпрямляясь. - Легко тебе, тывовсем видишь только хорошее.
        Сивард через силу улыбнулся. Еслибы Ингвар только знал, наверное, возненавиделбыего.
        - Просто поверь мне, да? Иневолнуйся, - сказал Сивард. - Идиотдохни, видутебя хуже некуда.
        - Какскажете, командир, - фыркнул Ингвар, поднимаясь скровати, иСивард видел: емуиправда стало легче.
        Когда брат ушел, Сивард так инесмог заснуть, акогда стук вдверь раздался снова, даже неиспугался. Потом няня испуганно забормотала: «Ваше величество, какая неожиданность», ион понял: наэтот раз пришел неИнгвар.
        Дверь вкомнату открылась, иСивард замер, когда увидел, чтоуотца вруках. Ярко сияющий ларец сСердцем волшебства.
        - Прикоснись кнему изагадай, чтобы твой мерзкий дар пропал, ясно? - отрезал отец иприподнял крышку. Комнату затопило такое сияние, чтоСивард зажмурился. Если Ингвар сказал, чтооно потускнело, исполнив волю отца, токакже оно светило доэтого? - Давай, Сивард. Незадерживай меня. Силы унего хватит еще наодно желание - скажи спасибо, чтоя решил потратить его натебя.
        Отрадости Сиварда чуть незатрясло. Больше всего насвете он мечтал стать таким, каквсе, иуже протянул руку кларцу - нопотом вспомнил печальное лицо Ингвара иопустил ее. Онтолько сейчас заметил, какой уотца дикий, странный вид. Кажется, бессмертие непошло ему напользу.
        - Можно мне подумать доутра? - тихо спросил Сивард.
        Онпо-прежнему лежал вкровати, иотец нависал надним, какогромная черная тень. Сивард думал, отец сейчас заберет Сердце, нотот долго смотрел ему вглаза, апотом сказал:
        - Какзнаешь. Яприду утром. - Оншагнул было кдвери, ноостановился. - Тыочень похож намать, ия делаю тебе такой щедрый подарок только ради нее. Распорядись им сумом. Если нерешишься - утром загадаю что-нибудь другое сам. Недумай, чтомне нечего пожелать, - сказал он, неповорачиваясь.
        Апотом вышел изкомнаты.
        Когда заним захлопнулась дверь, Сивард долго лежал, глядя вотьму, подсвеченную золотым сиянием ларца.
        «Зачем тебе отменя избавляться? - шептал ему огонь. - Лучше пожелай себе огромную силу. Тогда ты сбросишь спетель эти двери, убьешь отца, который запер тебя здесь, истанешь королем. Никто больше непосмеет тебе указывать, мыбудем непобедимы, тыия».
        Огонь знал все его страхи, всеего слабости, ноодно было ему недоступно: мечты. Каждый день, проведенный здесь, Сивард бесцельно мечтал отом, чтооднажды спасет всех вокруг, изменит будущее. Исейчас он вдруг понял, совершенно ясно: онможет это сделать. Егомысли ведь говорили сним нетолько голосом огня. Были еще добрые голоса мамы иИнгвара, которые повторяли ему: всеполучится. Тысправишься.
        Чтобы непередумать, Сивард сжал медальон вызова - мама давным-давно подарила им сбратом парные, чтобы они могли позвать друг друга влюбой момент. Скоро пришел заспанный Ингвар, инаэтот раз няня молча открыла ему дверь. Увидев ларец, онтутже проснулся - иСивард рассказал ему, зачем приходил отец. Онзнал, чтоИнгвар небудет уговаривать его избавиться отдара. Ингвар был прирожденным правителем, идлянего счастье всех вкоролевстве всегда было важнее его собственного - илидаже счастья его семьи.
        - Уменя есть план, какспасти Сердце, - объявил Сивард. Унего поджилки тряслись, ноон изовсех сил старался этого непоказывать.
        - Тычто, сума сошел? - выслушав его, сказал Ингвар. - Какты себе это представляешь? Тыникогда небыл снаружи, гдеты его спрячешь?
        - Мнепомогут, - сжаром ответил Сивард. - Барс нас точно слышит - онже великий волшебник, онвсех слышит. Ион, каквсказках, пошлет кого-нибудь мне напомощь.
        - Номы-то невсказке! - отчаянно крикнул Ингвар. - Сивард, вечно ты верил вовсю эту чушь! Сказки - выдумка!
        - Сказал будущий король волшебной страны.
        Ингвар застонал.
        - Амне ты предлагаешь свергнуть отца, когда он отправится впогоню затобой? Забудь обэтом! Онтебя убьет, если поймает. Ясерьезно, Сивард. Онсошел сума, если ты незаметил.
        - Онхочет потушить Сердце, аты - спасти, - упрямо проговорил Сивард. - Тыбудешь отличным королем, язнаю. Яспрячу Сердце там, гдеон несможет его найти, апотом мы вместе подумаем, какбыть дальше. Может, отца можно как-то… ну… привести вчувство. Мывсе решим. Яоставлю тебе кое-что, чтопоможет непускать его обратно водворец. Азаменя неволнуйся. Мнепомогут, яточно знаю.
        - Аесли твой дар станет сильнее? Этоже…
        - Нет, - твердо сказал Сивард. Недлятого он всю жизнь боролся сэтим огнем, чтобы проиграть ему сейчас. - Ядержу себя вруках, Ингвар. Лучше, чемты думаешь. Надо просто верить, чтовсе будет хорошо, итогда так ибудет.
        Ингвар долго молчал, глядя встену, апотом поднялся.
        - Яневерю, чтоунас что-то получится, - звенящим голосом сказал он. - Ноесли кто-то насвете натакое способен, этоты. Иесли ты думаешь, чтоя незнаю, чего тебе стоит бороться сэтой дрянью, которая живет утебя вголове… Тысильный, адругого выхода унас нет. - Онповернулся кнему, иСивард увидел, чтоунего дрожат губы. - Если отец останется королем навсегда, тыдосмерти будешь сидеть взаперти. Ая себе обещал, чтоэтого небудет. Собирайся.
        Всеэто время няня стояла вдверях комнаты, слушая их. Сивард думал, онасейчас остановит их, позовет отца, но, когда они шли кдвери, онамолча посторонилась.
        Вконюшне Ингвар подвел его ксвоему коню, иСивард шарахнулся назад.
        - Яникогда их так близко невидел, - пробормотал он. Внезапно его затея стала казаться ему просто дикой, новида он непоказал. - Ладно, ясмогу. Покажешь, какнанее залезть?
        Сиварду показалось, чтоИнгвар сейчас заплачет, ноэто была, конечно, глупость - Ингвар никогда неплакал.
        - Мыеще увидимся, - твердо сказал Сивард. - Обещаю, явернусь, ивсе будет хорошо. Просто поверь мне, ладно?
        - Ладно, - пробормотал Ингвар, глядя всторону. - Имей ввиду, невернешься - голову оторву.
        Сивард тихо рассмеялся:
        - Вечно ты паникуешь. Всебудет впорядке.
        - Рано илипоздно, - эхом договорил занего Ингвар.
        Апотом Ингвар отвлек охрану, иСивард, едва непадая слошади, выехал заворота. Воздух здесь был просторный, ясный, пахнущий чем-то влажным, странным: дымивода. Онуспел уехать совсем недалеко, когда прямо перед его лошадью вырос седой человек, иСивард сразу его узнал.
        - Ты - Тис, - выдохнул он. - Волшебник изсказок.
        - Да-да, именно так, - рассеянно уронил тот. - Барс поручил мне помогать тебе вдороге иуказать место, гдеСердце будет вбезопасности.
        - Такизнал, что… - торжествующе начал Сивард иосекся. Тискак-то странно нанего смотрел. Снепониманием, почти сопаской.
        - Если хочешь знать мое мнение, ясчитаю, чтоты несправишься. Необижайся, но… утебяже дар огня, - неловко сказал Тис. - Может быть, тыотдашь его мне, янайду кого-то более подходящего, аты вернешься домой, пока непоздно?
        Сивард перестал улыбаться.
        - Нет, - тихо сказал он. - Яобещал Ингвару что спрячу ларец, ия это сделаю.
        Тисвздохнул так, будто воздуха влегких унего было натроих.
        - Какзнаешь, - мрачно сказал он. - Ноесли что-то случится - япредупреждал.
        Ион сердито зашагал вперед. Сивард поехал заним, опустив голову. Ондумал, волшебники добры ковсем, но, какоказалось, нектаким, какон.
        Воттак иначалось его приключение.
        Онсломался после четвертого испытания. Огонь, такдолго ждавший своего часа, вырвался наружу.
        «Тыникому ненужен, только мне, - шептал он. - Теперь я отебе позабочусь».
        - Яже говорил, чтотакому, какты, нельзя доверять, - застонал Тис, появляясь извоздуха.
        Сивард сидел напепелище деревни, весь перемазанный золой, исмотрел водну точку. Онуничтожил здесь все. Всеподчистую.
        Сивард медленно поднял голову. Ончувствовал такую силу, чтомогбы одной рукой скрутить волшебника вбараний рог, нонедвигался.
        - Помоги мне, - тихо сказал он, ноТис только затряс своей отросшей седой бородой. - Ядолжен дойти.
        - Барс, наверное, изума выжил, если поверил втебя, - пробормотал Тис. - Нетуж, натакое я неподписывался! Мненадо подумать, чтоделать.
        Ион исчез.
        «Теперь здесь только ты ия, - напевал огонь. - Тыия, отныне инавсегда. Давай уничтожим что-нибудь еще, этоже так приятно. Забудь проэтот глупый поход, тыуже проиграл».
        Сумка сларцом тепло прижималась кбоку, иСивард струдом поднялся наноги. Барс так ниразу инепоказался ему сам, ноСивард знал, чтоон слышит.
        - Больше мне надеяться ненакого, - отрывисто сказал он. - Просто помоги мне дойти испрятать Сердце, апотом делай сомной, чтохочешь. Мневсе равно. Язнаю, чтомы сИнгваром больше неувидимся. Язнаю, чтовсе будет плохо. Нопросто помоги мне - ещеодинраз.
        Иконечно, Барс его услышал.
        Через месяц после того дня Ингвар проснулся ипочувствовал: егодар исчез окончательно. Онисам непонимал, какон мог знать это точно, новнутри его будто что-то опустело. Даже воспоминания отом, какон прикасался кранам ипереломам, аони исцелялись, казались теперь далекими исмутными, будто подернулись пылью. Онсжал зубы изаставил себя встать спостели. Королям отчаиваться нельзя.
        Воттогда Ингвар ивстретил Тиса. Точнее, «встретил» - несовсем правильное слово. Онсидел втронном зале один ипытался понять, чтоделать. Увсех, кого он видел вто утро, были пустые, серые лица - дары оставили всех безисключения, иототчаяния Ингвару хотелось что-нибудь разбить, ноон терпеливо выслушивал всех иуверял, чтовсе будет впорядке. Онисам вэто неверил - нотак сказалбы Сивард.
        Примысли онем уИнгвара сжималось сердце. Донего дошли слухи осожженной деревне, истех пор - никаких вестей. Наверняка отец убил его ипогасил Сердце. Счастливые развязки всегда бывали только вфантазиях Сиварда, аневнастоящей жизни.
        Онкакраз думал обэтом, когда волшебник просто взял ипоявился передним.
        - Приветствую тебя, юный король, - бесцветно сказал изможденный человек вдлинной застиранной одежке итутже сел наскамью, будто его подвели ноги. - Унего получилось.
        Ингвар сразу понял, оком он говорит.
        - ТакСердце непогасло? - медленно спросил он. - Оноспрятано, какихотел Сивард? Авы… вы ему помогали. Онбыл прав. Выпришли ему напомощь. Гдеон?
        Когда Тис посмотрел нанего, Ингвар прочел вего глазах ответ насвой вопрос - иему показалось, чтовкомнате стало темнее.
        - Аотец? - безголоса спросил он. Хотел было встать - инемог. Ноги неслушались.
        - Онсбежал. Будет выжидать удобного случая, чтобы напасть надворец. Яслышал, онсобирает армию. Пока он жив - аон бессмертный, - Барс наверняка никому недаст найти свое бесценное Сердце волшебства, абезего помощи это невозможно. Боюсь, королевству конец. - Голос уТиса был тусклый. - Твоего отца непобедить, ондобьется своего. Ктотеперь сможет ему противостоять? Люди бездаров - ничто. Онистанут жадными, глупыми бездарностями, ивсе впадет вубожество. Скриплеры идругие волшебные существа собираются уходить - чутье говорит им всем, чтовремя волшебства закончилось навсегда. Даимне пора. Есть ведь насвете идругие земли.
        - Стой! Подожди. - Ингвар слышал себя будто состороны. - Ещеневсе потеряно. Перебьемся пока как-нибудь бездаров. Апотом, яуверен, Барс подаст нам знак, иСердце найдут. Сивард оставил мне огненных тварей, спрятанных вкамнях, - яих выпущу, иони защитят дворец ототца иего людей.
        Онвскочил, подошел кволшебнику иопустился перед ним наколени.
        - Уговори существ неуходить. Этоваша земля, также какмоя. Если все станет совсем плохо - выпросто погрузитесь всон, апотом волшебство вернется иразбудит вас. Яуверен, такибудет. Времена будут плохие, норано илипоздно… - Егоподвел голос. - Рано илипоздно все наладится.
        - Вотион так говорил, - уронил Тис. - Ичто сним теперь? Дарпобедил его. Сивард уничтожил целую деревню. Разве такие герои были встарые времена! Онничего незнал окоролевстве иего законах. Вовсем ошибался. Ниодно испытание непрошел спервого раза!
        - Ноон дошел! Еслибы неон, Сердцебы погасло навсегда, атак - унас есть надежда! Послушай. - Ингвар сжал его ладони стакой силой, чтостарик поморщился. - Язнаю, чтоделать. Яисам понимаю, какие ужасные вещи он сотворил, ноя нехочу, чтобы его имя навсегда было связано сразрушениями. Сивард всегда верил, чтосказки помогают справиться счем угодно, такдавай… - Онсглотнул. Нет, нельзя сейчас заплакать. Короли неплачут. - Давай расскажем людям сказку. Жилгерой поимени Сивард, иунего был враг, разрушитель сдаром огня, который шел загероем попятам, кактень. Сивард победил его испрятал Сердце, нооднажды оно вернется.
        - Тыэтого незнаешь. Будущее покрыто тенью.
        - Ноесли мы все вэто поверим - вдруг так ибудет? Вдруг придет новый герой, который все исправит?
        - Сивард тоже все время проэто твердил. Просил Барса, чтобы тот дал шанс такому, какон. Можешь себе представить? Надеюсь, уБарса хватит мудрости этого неделать - илипусть обходится безменя. Второй раз я этого невыдержу. - Тисвдруг сгорбился. - Егоуже было неспасти. Дарпобедил. Ноперед смертью он пришел всебя исказал… - Голос унего сорвался. - Люди. Никогда вас непойму.
        - Чтоон сказал?
        - «Всебудет хорошо».
        Онидолго смотрели друг надруга, апотом Тис исчез. Ингвар, струдом передвигая ноги, дошел дотрона исел. Такон исидел, глядя вокно насвое золотое королевство, полное чудес, королевство, которое будет умирать скаждым днем. Нооднажды, рано илипоздно…
        Ипрежде чем Ингвар успел себя остановить, онуткнулся лбом вколени иразрыдался, какребенок.
        Втот вечер Тис сидел вчайной ускриплеров - ончастенько бывал там - исмотрел налюдей. То,что бездаров им придет конец, было ясно какдень. Дары иссякли только накануне, алюди уже глядели друг надруга, какнахудших врагов. Каждый понимал, вочто превратится теперь его жизнь. Теперь единственное, чтоимело значение, - ктосколько добра успел скопить дотого, какСердце исчезло.
        - Все, дело ясное, - хмуро сказал мужчина засоседним отТиса столом. - Король наш бывший, Освальд, Сердце насовсем погасил - исбежал. Хорошо хоть, сынунего славный, король наш нынешний. Всех усебя принимает, утешает, датолько что он может сделать? Первый король бездарностей - такому себе славы неснискать. - Мужчина помолчал. - Кстати, добра там, вкоролевском дворце, видимо-невидимо.
        Онкак-то так это сказал, чтоТис поморщился: онсразу представил, сколько воров разведется вкоролевстве вближайшие годы.
        - Дауж, дело ясное, - подхватила какая-то женщина. - Милости нам неоткуда ждать. Явот лучшие заколки вокруге делала, атеперь даже вспомнить немогу, какуменя это получалось. Иначто мне теперь жить? Только добро семейное продавать.
        - Уменя сыну пятый год идет, - перебила девушка рядом сней. - Мысмужем так ждали, какой дар унего проявится, атеперь…
        - Онамахнула рукой ивдруг присмотрелась кзаколке вволосах соседки. - Красивая вещица, теперь таких несделают.
        - Дауж. Яее выпилила, ещекогда была мастером. Могу продать задве серебряные монеты, - через силу ответила женщина. - Времена нынче тяжелые.
        - Зашесть медных возьму, - ответила девушка, идальше они погрузились втакую долгую иподробную торговлю, чтоТис отвернулся - ивстретился взглядом соскриплером, который вытирал прилавок.
        - Мыскоро уходим, - тихо сказал скриплер. - Мыспросили Барса, чтобудет дальше, аон сказал: «Всезависит отлюдей». Тоесть нам всем конец. Один выход - идти искать другие земли.
        Тиспожал плечами. Он,какивсе волшебные существа, никогда непокидал пределов королевства.
        - Освальд, говорят, войско собирает, - заговорил какой-то парень неподалеку. - Может, кнему податься? Онхоть платит. Ябыл даровитым плотником, атеперь так, никто. Сердце-то больше невернется, этовсем ясно.
        Тиссильнее сжал чашку.
        - Дауж, теперь каждый засебя. Надо задобро свое крепче держаться - оно-то неподведет, - проворчал низенький толстяк иподскочил, когда Тис рядом сним грохнул чашку настол иподнялся вовесь рост.
        - Эй! Ярасскажу вам кое-что, - дрогнувшим голосом начал Тис, самсебе удивляясь. - Одну историю.
        - Дедуля, зачем нам твоя история? Своих неприятностей хватает! - крикнул кто-то, иТис ткнул вего сторону своим костлявым пальцем.
        - Авы сядьте ипослушайте. Этобольшая тайна - ивы узнаете ее первыми.
        Всезамолчали инедоверчиво уставились нанего.
        - Выпочувствовали, чтоСердце пропало, нознайте: ононепогасло инепогибло. Оноспрятано - иоднажды вернется. Яточно это знаю. - Голос уТиса дрожал все сильнее, ион немог понять отчего. - Освальд - жестокий ижадный подлец, невздумайте верить его обещаниям. Внашей истории он иесть главный злодей, новней есть еще игерой, благородный ихрабрый. Егозвали Сивард, ион… - Тиссглотнул. Всеслушали его, затаив дыхание, даже скриплер перестал вытирать прилавок. - Никто незнает, кемон был, - может, сыном богача, аможет, простым крестьянином. Позвольте мне рассказать вам оего приключениях. - Оннабрал вгрудь побольше воздуха. - Узнав отом, чтоОсвальд собирается погасить Сердце, онпробрался водворец ивыкрал ларец.
        - Акакон прошел мимо охраны? - придирчиво спросил какой-то мужчина.
        - О,это отдельная история! Онпритворился старинным призраком, иохранники… - началТис.
        Ончувствовал странное вдохновение - лица, ещеминуту назад искаженные отчаянием, расправились, какузасыпающих детей. Слова лились сами - онвыдумывал вэтой истории смешные истрашные повороты, невероятные испытания, друзей иврагов, жуткого разрушителя, храброго идоброго Сиварда, страшного Освальда вжелезных доспехах, развеселого помощника-волшебника, такнепохожего нанего самого. Емуказалось, чтоего несет какая-то сияющая волна, чтоСивард слышит его. ИТис продолжал говорить - длянего. Последнее, чтоон сделает длятого, оком даже несмог позаботиться. Сказка напрощание.
        История, которую Тис рассказывал так долго, чтоуспело зайти солнце ивзойти луна, была выдумкой, ноона прорастала сквозь правду. Сквозь настоящего Сиварда сего бледным полудетским лицом иглазами старика, сквозь долгую дорогу, которую Тис прошел сним вместе, сквозь жестокость настоящего Освальда, который навечно посадил сына подзамок. Этаистория была гораздо лучше, чемправда, добрее, красивее, иТис впервые засвою бесконечно долгую жизнь вдруг почувствовал себя человеком, полным надежды существом, постоянно стоящим так близко ксмерти.
        - Ипрежде чем навеки закрыть глаза, Сивард сказал: «Однажды эта игра продолжится», - договорил Тис. - Однажды Барс выберет нового героя, имможет оказаться любой извас. Однажды вы проснетесь ипоймете, чтодары вернулись. Аесли невы - поймут ваши дети. Ноэтот день наступит, рано илипоздно. Выуж мне поверьте, яточно знаю, яже волшебник все-таки. - Онвыдохнул иостановился.
        Тисуже знал: этолучшая сказка, какую он рассказал всвоей жизни. Всесмотрели нанего так, чтоон почувствовал кэтим людям мучительную, невыносимую любовь, итак растерялся, чтопредпочел немедленно исчезнуть, - прямо посреди чайной. Втотже вечер он лег спать всвоем доме среди облаков - иуже знал, чемзаймется, когда проснется. Онобойдет всех волшебных существ иуговорит их непокидать королевство, какбы нибыли плохи дела. Апотом уснет, наэтот раз - надолго, ипусть волшебство разбудит его, когда вернется.
        Все, ктовтот день слышал сказку оСиварде иСердце волшебства, тутже пересказали ее своим семьям. Наследующий день эту историю слышал весь квартал. Через неделю - весь город. Нато, чтобы ее узнал каждый вкоролевстве, ушелгод.
        Тисибольшинство волшебных существ скоро погрузились всон, остались только скриплеры - ихкороль, Пал, ибыл тем, ктомыл прилавок вчайной, гдесказка была рассказана впервые. Онбыл так впечатлен этой историей, чтосам внее поверил исказал своим подданным: «Никого сна - мынайдем, чемзаняться. Янизачто нехочу проспать день, когда все продолжится. Надеюсь, Барс устроит так, чтобы я оказался вгуще событий».
        Ингвар правил еще пятьдесят лет иделал все, чтобы люди неунывали. Ноего сын вырос тираном, ипринем увсех вкоролевстве окончательно опустились руки.
        Скоро уже никто инепомнил, откуда взялась сказка оСиварде иСердце волшебства. Шлигоды, и, когда люди начинали забывать эту историю, скриплеры рассказывали ее детям перед сном, тайком убаюкивая тех, кому плохо спалось. Теперь стать таким, какВеликий Сивард, мечтал каждый ребенок вкоролевстве, номного воды утекло имного поколений сменилось прежде, чемновый Сивард действительно появился.
        Сердце волшебства нашли через сто десять тысяч пятьсот двадцать дней после того вечера вчайной.
        Всеэто время люди надеялись.