Библиотека / Сказки И Мифы / Сахарнов Святослав : " Морские Сказки " - читать онлайн

Сохранить .
Морские сказки Святослав Владимирович Сахарнов
        Ах, сколько всего интересного происходит в море! Вы еще не знакомы с его обитателями? Любопытные наваги, хитрый рак, находчивый краб, неугомонный морской карась, жадная камбала… Хотите понаблюдать за их необычайными приключениями? Тогда скорее открывайте книжку и прислушивайтесь к плеску морских волн! Вдруг они поведают вам еще что-то, о чем пока никто не знает?
        С рисунками Юрия Вячеславовича Смольникова.

        Святослав Владимирович Сахарнов
        Морские сказки






        КАК КРАБ КИТА ИЗ БЕДЫ ВЫРУЧИЛ
        Охотился кит за рыбьей мелочью.
        Рыбья мелюзга в океане тучами ходит. Кит набежит, пасть разинет ап! — и полон рот. Пасть захлопнет, воду сквозь усы процедит. Всю мелюзгу — в глотку. Глотка-то у него маленькая.
        Рыбёшка, как увидит кита, — сразу к берегу. Кит за ней.
        Разбежался — рраз! — и вымахал на берег.
        Хорошо, что кит — зверь, а не рыба: без воды не помрёт.
        Лежит на песке, как чёрная скала, — ни туда, ни сюда. Тяжко вздыхает: жди теперь, когда вода придёт!
        Тут по берегу волки.
        Голодные.
        Рыщут, чем бы поживиться. Видят — гора мяса. Едва шевелится.
        Подбежали. «С какого бока начинать?» — прикидывают.
        Увидел это из воды краб.
        «Конец киту! — думает. — Свой морской зверь — надо выручать».
        Вылез на берег.
        —Стойте! — кричит волкам. — И я с вами. Кита на всех хватит. Вот дождёмся — все и примемся.
        Волки остановились.
        —Чего ждать-то?
        —Как — чего? Не знаете разве: кита только при луне едят. Чем луна выше, тем китятина вкуснее!
        Удивились волки, но спорить не стали. Краб в океане живёт, с китом. Ему, пучеглазому, видней.
        Расселись на берегу вокруг кита, морды кверху задрали.
        Уж вечер — недолго ждать луны-то!
        Кит лежит, вздыхает.
        Вот из-за горы луна выглянула и поползла вверх по небу.
        Волки сидят, молчат, на кита смотрят. Не замечают, что в океане вода поднимается. С голоду зубами щёлкают. На краба поглядывают: не пора ли за кита приниматься?
        Краб сидит себе, клешнями бока поглаживает.
        Вдруг чуют волки — сидеть мокро стало.
        Отбежали к горе и с кита глаз не спускают.
        Стала луна у волков над головами.
        Почуял и кит под собой воду. Вздохнул, набрал полную грудь воздуха да как даст хвостом! Брызги во все стороны.
        Волки врассыпную.
        Кит воду хвостом пенит, на волков волну гонит. Волки — на гору.
        Кит развернулся головой к морю, забурлил хвостищем и пошёл, пошёл! Выплыл на глубину, набрал воздуха — и пропал. Только его хвост и видели.
        И краб потихоньку — боком, боком — за ним.
        Опомнились волки — ни кита, ни краба! Долго на берегу сидели. То вверх, на луну, поглядят, то вниз, на воду.
        Ничего не понимают — народ сухопутный. Откуда им знать, что на море-океане отливы бывают и приливы!
        И чем луна выше, тем приливы сильнее.


        КОРАБЕЛЬНАЯ МУХА И БРЫЗГУН
        Жила на корабле муха.
        Больше всего на свете любила она давать советы.
        Тянут матросы канат — муха тут как тут!
        —Ж-ж-живей! Раз-з-зом, раз-з-зом!
        Гудит, пока не прогонят.
        Залетела муха на корабельную кухню — камбуз. Там повар — кок, весь в белом, — компот варит.
        Села муха на полку, где стояла соль, и зазвенела:
        —Из-з-зюм з-з-забыл, из-ззюм! З-з-зря, з-з-зря!
        У повара изюм давно положен. Терпел он, терпел — да как хлопнет полотенцем. По мухе не попал, а соль в компот — бух!
        Муха вон из кухни.
        Видит: на палубе корабельный пёс свой хвост ловит. Она к нему:
        —С-з-зади, раз-з-зиня, с-з-зади! З-з-зубами, з-з-зубами!
        Пёс — на муху. Промахнулся — да за борт бултых! Еле спасли.
        А муха уже в щели сидит.
        Как от неё, липучей, избавиться?..
        Пришёл корабль в жаркую страну. Остановился. Вылезла муха из щели.
        —Ж-ж-жарко! З-з-зной!
        Села на борт в тени. Сидит, в воду смотрит.
        Глядь — всплывает из глубины короткая, широкая рыба. Спина серо-зелёная, на боках четыре полосы.
        Хотела муха дать рыбе совет, как лучше в воде плавать. Не успела. Набрала рыба воды в рот — да как брызнет в муху!
        Сбила её с борта. Полетела муха кувырком в воду! Пока летела, успела прожужжать:
        —Ж-жуть!
        А что жуть — неизвестно. Брызгун-рыба её — хоп! — проглотила.


        ЧИЛИМ И ТРИ ПОЛЗУНА
        Плавал чилим между камней, мшанку-зелень щипал.
        Чилим — рачишка маленький, креветка усатая — как рыба, плавает, как блоха, скачет. Щёлк хвостом, — и пропал.
        Плавает, а в голове у самого: «Как бы отлив не прозевать!»
        Посмотрел кругом — всё спокойно.
        Бычок глазастый поверх ила лежит, добычу высматривает. Рачок-балянус в домике спит, усы выставил. Хороший у него домик: известковая бутылочка с крышечкой. Другой рак — отшельник — по дну бредёт, дом на себе тащит. Дом-то у него краденый — улиткина раковина.
        Никто уходить не торопится — верно, отлив не скоро…
        Вдруг видит чилим: на дне три коричневых шара. Что-то знакомое, а что — никак не вспомнит. Он к ним.
        Только подплыл — сразу у шаров иголки торчком встали. Чилим назад прыг!
        А шары зашевелились и поползли по дну.
        Забавно ползут! Выпускают между иголок жёлтенькие ножки-присосочки. Вытянется ножка, присосётся к камешку и потянет шар вперёд. За ней другая.
        Ба! Да это же морские ежи! Как он их раньше не узнал?
        Развеселился чилим. Хвостом щёлкает, вокруг ежей прыгает.
        «Только бы до отлива в море уйти!»
        Подумал — и снова забыл.
        А ежи по камням ползут, позади себя три дорожки оставляют. Зелень с камней съели, как ножом сняли.
        Влезли на большую глыбу, на самой макушке возятся.
        Присмотрелся чилим.
        —Ай, ай, ай! — даже подскочил от ужаса. — Ежи камень грызут!
        Один приподнялся, стало видно: снизу у ежа рот, во рту пять белых зубиков. Молчат колючие, скоблят зубами камень. Выскоблил себе каждый ямку, лёг, иглы растопырил и давай кружиться, камень сверлить.
        «Сумасшедшие! — решил чилим. — Делать им нечего».
        Уходят ползуны потихоньку в камень, будто тонут. Камень мягкий ракушечник. Стенки между дырами развалили — получилась общая яма на троих.
        «Столько колючек, а в камень прячутся. Глупые!» — подумал чилим.
        Хватился — нет вокруг воды. Проглядел отлив! Затрепыхался, забился. С камня на камень скачет, задыхается.
        «Вот и пропал!»
        Из последних сил подпрыгнул, перевернулся да в яму с водой — шлёп! Отдышался, видит — рядом иглы торчат. Так это он к ежам угодил! Ну до чего хитрые: яму-то не зря рыли! Им теперь отлив не страшен.
        «А как другие морские жители! — вспомнил чилим. Высунул из ямы голову. — Поди, все погибли?»
        Как бы не так!
        Бычок в мокрый ил закопался. Один хвост торчит. Балянус в свой домик-бутылочку спрятался, крышечку захлопнул. Рак-отшельник в раковину залез, вход клешнёй, как пробкой, заткнул.
        У каждого свой запас воды:
        у бычка — в иле,
        у балянуса — в бутылочке,
        у отшельника — в раковине.
        Все устроились, все прилива ждут.


        МОРСКОЙ ПЕТУХ-ТРИГЛА
        Прошёл по морю слух, что появилась в нём новая рыба.
        Собрались морские жители, потолковали и решили послать к ней ласкиря.
        Пускай, мол, всё узнает, расскажет. Если рыба стоящая — все пойдём смотреть, а нет — так и времени терять нечего.
        Ласкирь на подъём скор. Один плавник здесь, другой — там. Живо к новенькой слетал, вернулся и рассказывает:
        —Нашёл. У песчаной косы стоит. Своими глазами видел. Ух и рыба! Спина бурая, брюхо жёлтое. Плавники как крылья, синие с золотом! А глаза… знаете какие?
        —Чёрные?
        —Ну да! Ни за что не угадаете. Голубые!
        Ласкирь от удовольствия на месте крутится. Вот это новость принёс!
        —Голубые? Это ты, брат, того!.. — усомнился морской конёк.
        —Отсохни у меня хвост, если вру! — клянётся ласкирь. — Стойте здесь — ещё сбегаю.
        Убежал… Возвращается, язык на боку.
        —Чудеса! — говорит. — Хотите — верьте, хотите — нет. Только я приплыл, опустилась рыба на дно. Выпустила из-под головы шесть кривых шипов, упёрлась ими в дно и пошла как на ходулях. Идёт, шипами песок щупает. Найдёт червя — и в рот…
        Рассердились морские жители на ласкиря. Где это видано, чтобы рыба пешком по дну ходила?
        —В последний раз, — говорят ему, — посылаем. Беги и всё заново доложи. Чуть соврёшь — пеняй на себя!
        Умчался ласкирь.
        Ждут его, ждут. Нет вертлявого.
        Собрались было сами идти, глядят — плывёт. Растрёпанный, весь в песке! Рот раскрыл — до того ему говорить не терпится.
        —Слушайте, слушайте! — кричит.
        Отдышался и начал.
        —Приплыл я, — рассказывает, — к рыбе. Пошла она по дну — я сзади. Вдруг навстречу сеть. Громадная, как стена. Захватили нас рыбаки сетью и вытащили на берег. Ну, думаю, конец пришёл. А рыбаки на меня и не смотрят. Увидали новую рыбу — и к ней. Только хотели её схватить, а она шаром раздулась, плавники встопорщила да жаберными крышками как заскрипит: «Зз-грры! Зз-грры!» Испугались рыбаки — и бежать. Рыба хвостом стук по песку — и в воду. Я за ней… Вот было так было!
        Поразились рыбы.
        —А что, — спрашивают, — у неё за хвост?
        —Обыкновенный, — отвечает ласкирь, — лопаточкой.
        Видит — не убедил.
        —Ах, да, — говорит, — чёрное пятнышко посередине!
        Ну, раз даже пятнышко заметил, значит, видел!
        Отправились все к незнакомой рыбе.
        Нашли. Назвалась она морским петухом — триглой.
        Смотрят — верно: спина у неё бурая, брюхо жёлтое, плавники синие с золотом, глаза голубые.
        Правду говорил ласкирь.
        А шипы? Есть шипы. Прошлась тригла на них.
        И это правда.
        А голос?
        И голос есть. Заскрипела, заверещала так, что все отскочили.
        И тут ласкирь прав.
        Вон и хвост такой, как он говорил, — обыкновенный, лопаточкой… Э-э, а чёрного пятнышка-то нет!
        Обрадовались рыбы, крабы. Схватили ласкиря и учинили ему трёпку. Не ври! Не ври!
        И зачем он сгоряча это пятнышко выдумал?..
        Много ли нужно добавить к правде, чтобы получилась ложь?
        Не много — одно пятнышко.


        ЛЮБОПЫТНЫЕ НАВАГИ
        Говорят, на суше любопытному нос прищемили. А в море с любопытными вот что было.
        Жили в море четыре наваги. Бока белые, спинки зелёные. Рыбы как рыбы, только любопытные-прелюбопытные.
        Подерутся где-нибудь крабы, поссорятся рыбы — наваги тут как тут. Одна за другой приплывут и смотрят: кто кому ногу обломит? Кто кого переругает?
        Так вот. Плывёт как-то одна из наваг, видит: ползёт по дну морская звезда. Лиловая с жёлтыми пятнышками, спина горбом, пять лучей во все стороны раскинуты.
        Цепляется за дно ножками-присосочками и ползёт. Через камни, по песку — никуда не сворачивает.
        «Куда бы это она?» — подумала навага.
        Смотрит: три её подружки одна за другой плывут. Собрались вчетвером, стали за звездой подсматривать.
        А та заползла за большущий камень, нашла там полкамбалы и остановилась.
        —Знаю! — шепчет первая навага. — Эта камбала здесь второй день лежит. Восемь крабов вчера её ели, половину оставили.
        —Ишь ты! — отозвалась вторая. — Восемь ели — не доели, а она одна хочет.
        —Какая жадная! — подхватила третья.
        —И что она только думает? — спросила четвёртая. — Рот-то у неё вон какой маленький.
        —Подавится или лопнет! — решили наваги.
        Пока они толковали, звезда боком к рыбине примостилась.
        Рот у звезды снизу, как раз посередине живота. Как же она есть будет?
        Примостилась, раскрыла рот и стала из него какой-то оранжевый пузырь выпучивать.
        Язык?
        Не может быть: нет у звезды языка.
        Что же это?
        А пузырь всё больше и больше, словно вся звезда наизнанку выворачивается.
        Накрыла она камбалу пузырём, обернула со всех сторон и замерла.
        Лежит молча. Страшно.
        И вдруг поняли наваги, что оранжевый пузырь — это желудок звезды, что это она так, на свой манер, проглотила камбалу и ест.
        Засуетились.
        —До чего она страшная! — говорит первая навага.
        —В рот не брала, а проглотила! — удивляется вторая.
        —Да с каким фокусом — шиворот-навыворот! — поражается третья.
        —Бр-р! — вздрагивает четвёртая.
        Плыла мимо горбуша — толстая спина, острый зуб. Слышит — шумят рыбы.
        Она туда.
        Налетела, пасть раскрыла да всех четверых и проглотила. Попросту, без фокусов.
        И ушла…
        С тех пор рыбы в море без дела кучей не собираются, не галдят, на диковинки не глазеют.
        Любопытным в море головы не сносить.


        КАК ЛАСКИРЬ УЧИЛСЯ ХВОСТОМ ВПЕРЕД ПЛАВАТЬ
        У ласкиря, морского карася, врагов в море — не сосчитать. Вечно он носится взад-вперёд, от чьих-нибудь зубов спасается.
        И вот вздумалось ласкирю научиться хвостом вперёд плавать.
        «Научусь, — думает, — и тогда дудки — никому меня не поймать! Поворачивать не нужно — от любого удеру. Только где такую рыбу найти, которая бы научила?»
        Прослышал ласкирь, что неподалёку живёт морской конёк и что он не как все рыбы плавает.
        Кинулся его искать. Видит — торчит из травы маленькая лошадиная голова. Грива лохматая, нос трубочкой.
        —Эй, — кричит ласкирь, — выходи, лошадиная голова! Потолковать надо.
        Качнулась трава, выплыла из неё рыбка. Плывёт стоймя, грудь вперёд, хвост колечком закручен.
        —Зачем, — говорит, — звал?
        Рассказал ласкирь.
        —Нет, — говорит рыбка. — Я только головой вверх плавать умею. Поди-ка ты к камбале: она, говорят, тоже как-то по-своему плавает. Уж не хвостом ли вперёд?
        Начал ласкирь камбалу искать.
        Забрёл на песчаную отмель. Плывёт, на оранжевый песок смотрит. Перед самым его носом крабчонок-плавунец вертится.
        Вдруг из песка какая-то рыбина как выскочит! Схватила плавунца и обратно на дно пошла.
        Плывёт рыбина на боку, всем телом, как тряпка, колышется.
        Ласкирь за ней.
        —Уж не ты ли камбала будешь? — спрашивает.
        —Я, — отвечает. Легла на дно и давай закапываться, плавниками песок на себя набрасывать.
        Закопалась, одни глаза торчат.
        —Ловко ты плаваешь! — говорит ласкирь. — А хвостом вперёд умеешь?
        —Нет, — отвечает, — не умею. Но слышала я: далеко на юге, в тёплых реках, рыба-лист и синодонт-рыба живут. Те, говорят, по-всякому умеют.
        Делать нечего. Отправился ласкирь за тридевять морей искать реки с диковинными рыбами.
        Долго искал.
        Бредёт раз по тёплой реке, видит: плывёт навстречу лист. Бурый, с тёмными жилками, лопаточкой кверху, черенком вниз.
        А ласкирь-то голодный.
        «Дай, — думает, — отщипну кусочек».
        Только к листу сунулся, а тот в сторону как метнётся!
        Ба! Да это же рыба! Висит в воде головой вниз, на подбородке лоскут, как черенок.
        —Ну, — говорит ласкирь, — и дела! Вот ты где, рыба-лист! Ну-ка покажи, как хвостом вперёд плавать!
        —Эко выдумал! — отвечает рыба. — Я только так — головой вниз — умею. Не мешай! Видишь, вон к той малявке подкрадываюсь!
        И поплыла дальше.
        Пришлось ласкирю синодонта искать. Выбился из сил, отощал, еле хвостом ворочает.
        «В последнюю реку, — думает, — загляну — и домой!»
        Зашёл в реку, глядит — плывёт странная рыба. У всех рыб спина тёмная, брюшко светлое, а у этой — наоборот.
        Ласкирь к ней.
        —Не видала ли, — спрашивает, — синодонта?
        —Как не видать? — отвечает. — Я сама синодонт и есть!
        Ласкирь от радости даже подпрыгнул.
        —Научи поскорей, — молит, — хвостом вперёд плавать!
        Усмехнулся синодонт, перевернулся брюхом кверху и говорит:
        —Вот так плавать — спиной вниз — могу научить. Только у тебя для этого цвет неподходящий. Сам знаешь: плавать тёмным кверху нужно, чтобы птицам нас не так заметно было… А насчёт того, чтобы хвостом вперёд… сколько лет живу на свете, не слыхала, чтобы так плавали. Нет таких рыб!
        Опечалился ласкирь, повернулся и пустился в обратный путь.
        Плывёт между коралловых веток, а ему навстречу медленно-медленно хвостом вперёд рыба выплывает!
        У ласкиря аж дух перехватило.
        А рыба плывёт себе как ни в чём не бывало. Сама широкая, в жёлтых и бурых узорах, зубы как щетинки.
        Через всю голову тёмная полоса идёт, глаз на ней и не видно. Зато с каждой стороны хвоста по чёрному пятну: ни дать ни взять — глаза!
        Плывёт рыба этими пятнами-глазищами вперёд — ни за что не скажешь, что это она задом пятится.
        Стал ласкирь с рыбой знакомиться, а это оказался щетинозуб, морскому окуню родня.
        —Так и быть, — говорит, — выучу тебя хвостом вперёд плавать. Смотри!
        Поставил щетинозуб хвост прямо, толкнулся плавниками от себя и подался назад. Потом ещё и ещё.
        Только ласкирь хотел попробовать, откуда-то сбоку акулёнок выскочил. Целил щетинозуба схватить, да не разобрал, где у того голова, и пролетел!
        Ласкирь наутёк.
        Мчится, от куста к кусту бросается.
        Оглянулся — за ним щетинозуб головой вперёд летит, хвостом воду сверлит.
        Заскочили оба за камень, отдышались, ласкирь и спрашивает:
        —Чего же ты не хвостом вперёд плыл?
        А щетинозуб отвечает:
        —Ишь ты какой! Попробуй удери хвостом вперёд! Я ещё жить хочу… Ну, так как, учить тебя дальше?
        —Не нужно, — говорит ласкирь. — Удирать головой вперёд я и сам умею. Счастливо оставаться!
        И поплыл к себе домой…
        Так и не научился ласкирь плавать хвостом вперёд. Но до сих пор цел.
        Хоть и головой вперёд, а от всех удирает!


        РАК-МОШЕННИК
        Давным-давно это было. Собрались на совет раки — решать, кому где жить.
        Кто побольше — в море пошёл. Кто поменьше — в реки.
        Остался самый маленький рачишка. Зелёного цвета, одна клешня больше, другая — меньше. Хвост и брюшко мягкие, слабые.
        Ростом маленький, а хитрый-хитрый.
        —Куда большие пошли, уж там, верно, лучше, — рассудил он.
        И пошёл жить в море. Прошло немного времени. Видит рачишка: несдобровать ему!
        В море хищников разных, рыб зубастых видимо-невидимо. Того и гляди, бычок-страшило съест или краб клешнёй перешибёт.
        Где уж тут до хорошей жизни!
        Залез рак под камень. Высунется оттуда, схватит травинку или червяка — и обратно.
        Видит однажды: ползёт мимо улитка-береговушка.
        Хорошо береговушке: носит она раковину на спине. Чуть что спряталась в неё. Свой дом!
        «Вот бы мне такой!» — думает рак.
        Голова у рачишки маленькая. Что-нибудь хорошее придумать — умишка недостаёт, а обмануть — хватит.
        —Здравствуй, соседка! — говорит. — Вылезай из домика, потолкуем.
        —Некогда, — отвечает улитка. — Не видишь разве — тороплюсь. Сёстры ждут. Да и не оторваться мне, пожалуй, от домика: с ним расту!
        И поползла дальше. К вечеру за ближним камнем скрылась.
        —Ах ты, слизняк безмозглый! — рассердился рачишка. — Ну погоди, выманю я тебя из раковины!
        Прошёл год. Опять встретился у своего камня рачишка с улиткой.
        —Где это ты пропадала? Отдохни. Поди, устала дом на себе таскать? У меня для тебя что-то есть. Вылезай — покажу.
        Обманывает рачишка: ничего у него нет. Два уса зелёных и те не отдаст.
        —А мне ничего не нужно, — отвечает береговушка. — Вот разве клешню бы, как у тебя. Худо без рук!
        —Есть, есть у меня под камнем клешня! — обрадовался рачишка. Полезай за мной!
        Не поверила улитка: виданное ли это дело, чтобы клешня одна без рака под камнем лежала!
        Тут, откуда ни возьмись, налетел на них морской ёрш — скорпена. Хотел рачишку целиком глотнуть. Промахнулся, хвать зубами за клешню — и обломил.
        Рачишка под камень — шасть! Еле ноги унёс. Береговушка в свой домик спряталась.
        Уплыл ёрш. И улитка уползла.
        Прошёл ещё год. Новая клешня у рачишки отросла.
        В третий раз встретился рачишка с береговушкой. Видит улитка — новая клешня.
        —Откуда она у тебя? — спрашивает.
        «Ну, — думает рачишка, — теперь-то я тебя из домика выманю!»
        —Как откуда? Говорил я тебе: под камнем была. У меня там ещё одна припасена.
        —Дай мне! — просит береговушка.
        —Самому нужна… Ну, да так и быть, уступлю. Ползи за мной.
        Полез рачишка под камень.
        Сунулась береговушка за ним — не пускает раковина. Еле-еле отодрала её от спины, вылезла, с непривычки поёжилась — и под камень.
        А рачишка под камнем пролез, с другой стороны вылез. Обежал кругом и к раковине. Хвост и брюшко в неё засунул, клешни и усы — наружу.
        Поискала, поискала улитка под камнем — нет ничего!
        Выбралась, смотрит, а рачишка спиной приподнял её раковину и бежит по дну прочь.
        Осталась улитка без дома.
        В тот же день ёрш её съел.
        Рачишка с тех пор на себе раковину таскает. Прячется в неё, один-одинёшенек живёт. За это его называют раком-отшельником.
        А ребята, когда случится его из воды вытащить, кричат:
        —Рак-мошенник! Рак-мошенник!
        И верно мошенник: в чужой дом залез.


        КРАБИШКИН ДОМ
        Жил в море… краб не краб, так себе — крабишка маленький. Сам с пятачок, ноги как спички, клешни как щипчики.
        Пока совсем маленький был, жил где придётся, подрос — стал себе дом искать.
        Вылез на мелководье, семенит вдоль берега, по сторонам смотрит:
        Видит — камень. В камне щель.
        Залез в неё. Ёрзает, ёрзает, никак не устроится.
        Плывёт мимо бычок-старичок, голова с кулачок.
        —Славный у тебя дом, — говорит, — будто для тебя построен.
        —Много ты понимаешь! — обиделся крабишка. — Плохой дом: жёсткий он, да тёмный, да тесный.
        —А тебе какой нужен? — удивился бычок.
        —Нужен мне такой, чтобы в нём мягко было, светло и просторно! Где тебе, губастому, понять! Плыви, покуда никто не съел!
        Пока бычок губой шевелил, слова подбирал, крабишка из щели вылез — и ушёл.
        Скользко по камням идти. Вода через камни перекатывается, того и гляди, смоет.
        —Поищу-ка я, где поглубже.
        Подался в море. Идёт по песку, а песок рассыпчатый, тонкий.
        Нашёл ямку. Мягко, светло, привольно.
        —Тут мне и жить!
        Только в ямке устроился, видит — плывёт на него огромная рыбина. Рыло длинное, снизу белые усики, спина в костяных шишках. Осётр!
        Крабишка с перепугу — в песок. Зарылся. Ни жив ни мёртв.
        А чудище-рыба всё ближе. Над самым дном плывёт, усиками по дну шарит.
        Доплыла до ямки, пошарила — и давай копать рылом песок.
        Крабишка оттуда вверх тормашками! Вылетел — да наутёк. Бежит по дну, ноги выше головы подбрасывает.
        Еле удрал.
        Добежал до кучи камней. Влез между двумя, дух перевести не может.
        Успокоился, огляделся. Камни крепкие, не то что рассыпчатый песок.
        —Чем не дом?
        Правда, не мягко тут, зато свету и места сколько хочешь.
        —Останусь здесь!
        Стал крабишка с камней мшанку ощипывать.
        Вдруг сверху на него кто-то как бросится! На лету зубами — клац! мимо. Развернулся — и снова на крабишку. Тот удирать.
        А это катран-акулка: спина и голова узкие, рот дырой, хвост полумесяцем.
        Крабишка вокруг камня. Катран за ним.
        Пока катран хвост заносил, крабишка камень кругом обскакал, углядел пещерку — и в неё.
        Спрятался, сидит.
        Катран над камнем прошёл, видит — никого нет, и уплыл.
        «Ну, — думает крабишка, — отсюда я никуда! Не мягко тут, не светло, зато просторно».
        Сел и ноги вытянул.
        Только вытянул, мимо скат — морская лисица — плывёт. Учуяла краба — и к камню.
        Плывёт, как большущий лист колышется. Тело блином, хвост кнутиком, зубов полон рот.
        А хитрющая! Даром не носится. Подплыла, на камень легла, давай голову в пещерку протискивать.
        Полголовы протиснула, за клешню зубами хвать и потащила крабишку вон.
        Пещерка-то просторная — не упереться, не зацепиться!
        Чует крабишка — конец пришёл. Из последних сил рванулся — и обломил клешню.
        Вырвался из лисьих зубов, прижался к камню, будто влип.
        Поцарапала лиса зубами камень. Не достать краба! Съела клешню и ушла прочь.
        Ушла она, крабишка боком, боком — да к берегу. Ладно, сам живой, а клешня вырастет!
        Вот наконец и камни. Между ними ручейками вода. Уж сюда большой рыбе не дойти!
        И бычок тут, сосед.
        —Здравствуй, дедушка!
        Нашёл крабишка знакомую щель — и в неё.
        Вот где хорошо: и жёстко, и темно, и тесно!
        Как будто для него — для крабишки — дом построен.


        ЗЕЛЕНАЯ РЫБКА
        Поспорили в Чёрном море кефаль, мерланг-пикша и белуга: кто из них сильнее?
        Спорили, спорили и решили: кто дольше всех в прибой между камней продержится, против волны устоит, тот и есть самый сильный.
        Выбрали у берега камни, выждали погоду посвежее и стали силу испытывать.
        Первой поплыла к камням кефаль. Плыла, хвостом серебристым играла. А как подошла к берегу, стало её взад-вперёд волной бросать, сразу поняла дело плохо!
        Крутит кефаль хвостом, в дугу сгибается, да против волны устоять не может. Рвётся вперёд, а вода её назад тащит. Оробела, до камней не доплыла — назад вернулась.
        Поплыла к камням головастая пикша. Разогналась, до самых бурунов дошла. Спряталась между камнями в стоячей воде, но пришла волна и давай её от камня к камню швырять. Два раза об камень ударила, перевернула и назад с собой утащила.
        Посмотрели рыбы на пикшу, испугались: жабры у неё песком забиты, перья на спине поломаны.
        А белуге всё нипочём.
        —Эх вы, мелочь! — говорит она. — Глядите, как я устою.
        И поплыла вперёд.
        Притихли рыбы. Даже озорные ласкирики-карасики остановились и смотрят, как белуга волну побеждать будет.
        А белужья спина в костяных шишках уже у самых камней. Гребёт белуга плавниками, хвостом подгребает, на месте держится.
        Две волны, одна за другой, набежали — устояла белуга.
        Пришла третья волна, выше всех. Подняла белугу, повернула, протащила боком по камням и хвостом вперёд в море вынесла.


        Решили рыбы: никому в море с волной не справиться. Такие силачи не устояли!
        Вдруг, откуда ни возьмись, выплывает маленькая зелёная рыбка. Налимчик не налимчик, пескарь не пескарь: как пескарь, маленькая, головка, как у налимчика, круглая, чешуи нет, по зелёной спине бурые пятнышки.
        —Дайте, — говорит тихонько, — я попробую.
        Засмеялись рыбы.
        —Где тебе, пустявка! Не видишь, кто пробовал? Зачем лезешь?
        Рыбка слова не молвила, хвостом вильнула, поплыла к камням. Плывёт вперёд, а вода встречная её назад тащит.
        Два раза пыталась подплыть к камням рыбка, ничего не получилось.
        Рыбы пуще прежнего над ней смеются.
        Морские коньки хвосты в колечко закручивают, от смеха в траве переворачиваются.
        В третий раз поплыла рыбка. Улучила минутку между двух волн, подобралась-таки к камням. К большому камню подплыла и легла на него брюшком.
        —А ведь хитра, доплыла до камня!
        —Ничего, ничего, волна пройдёт — смоет! На берег выкинет, — говорили между собой рыбы…
        Вот и волна. Прошла зелёной горою над камнем, рухнула на берег. Рассыпалась пеной, закружилась, завертелась и ушла.
        Смотрят все, а маленькая рыбка лежит себе на камне как ни в чём не бывало.
        Удержалась!
        Пошли волны одна за другой, одна больше другой.
        Замутилась вода, понесла поверх камней песок, мелкую гальку, пучки морской травы — ничего не разберёшь.
        Стихло, и стало видно: лежит зелёная рыбка на камне, как приклеенная.
        Долго смотрели на неё рыбы, дивились. Потом стали друг у друга спрашивать — кто такая и откуда взялась?
        Кривоногий краб на шум из-под камней вылез, поглядел выпученными глазами на рыбку и говорит:
        —Нашли диковину! Да ведь это наша, черноморская, присоска! Она всегда так: присосётся и лежит. Поди её отдери!
        Краб был старый-старый, он всё знал и никогда ничему не удивлялся.


        КАМБАЛА И ЛАСКИРЬ
        Когда-то, в далёкие времена, была камбала рыба как рыба. Всё у нее было, как у других: глаза по бокам головы, рот прямой, и плавала она, как все рыбы, спиной вверх.
        А что с ней случилось, про то слушайте.
        Встретились однажды на дне морском у большого зелёного камня камбала и морской карась — ласкирь.
        Стал ласкирь камбале на свои незадачи жаловаться.
        Дельфин за султанкой охотился, ласкирь сунулся впереди него — попало ласкирю.
        Рыбы на совет собрались. Пока ласкирь от дельфина бегал, опоздал опять получил трёпку.
        Пикши в траве дрались, ласкирь стороной проплывал. Не утерпел, впутался — и тут влетело.
        Слушает его камбала, а про себя думает:
        «Так тебе, вертлявому, и надо. Прост ты больно. Уж я-то в беду не попаду!»
        Смотрят оба — червяк. Да какой длиннющий! Вот так пожива!
        Не успел ласкирь рта открыть, камбала говорит:
        —Чур, не хватать! Я делю.
        Хорош червяк!
        —Знаешь что, — хитрит камбала, — нам двоим такого червя много. Нужно с кем-нибудь поделиться. Поди позови ерша-скорпену!
        Удивился ласкирь. С каких это пор камбала с другими делиться начала? Но спорить не стал: на троих так на троих! Помчался за скорпеной.
        Осталась камбала у червя. Глотнула кусок, другой, видит — сразу не управиться.
        «Спрячу-ка я про запас!» — думает. И решила закопать червя под камень.
        Начала песок рыть.
        Носом роет, плавниками и хвостом помогает, песок выбрасывает.
        Долго ли, коротко ли, вырыла камбала под камнем ход и затащила туда добычу.
        Отплыла, посмотрела со стороны.
        —Найдут! Нужно ещё дальше запрятать!
        Слышит камбала шум: ласкирь с ершом к камню торопятся.
        Испугалась, кинулась под камень. Давай ход ещё глубже рыть.
        Ласкирь с ершом совсем близко.
        Завертелась камбала под камнем. Пошатнулся он, наклонился, упал и камбалу придавил.
        Примчались рыбы. Видят — лежит камень на боку. Из-под камня чей-то хвост торчит.
        Тянули, тянули за хвост, вытащили. Смотрят и не узнают:
        —Что за рыба?
        Ни спины, ни брюха — одна левая сторона! Расплющило её камнем. Глаза и рот на левую сторону сбило.
        Лежит камбала, кривой рот открывает, ничего сказать не может.
        А червя-то нет!
        Рассердился колючий ёрш на ласкиря: зачем в такую даль тащил? Бросился обманщика за перья ловить. Еле ласкирь хвост унёс.
        Тем дело и кончилось. Камбала такой коверканной навсегда осталась. И дети её, камбалята, кто на левую, кто на правую сторону вывернуты.
        Ну и рыба!




        ПОЧЕМУ ЩУКА В МОРЕ НЕ ЖИВЕТ
        Говорят, на то и щука в море, чтобы карась не дремал.
        Так-то оно так: если карась зазевается, щуке в зубы обязательно попадёт. Да ведь ни щука, ни настоящий карась в море-то не живут! Карась речная рыба, озёрная. Щука тоже.
        А был случай…
        Надоело щуке в реке. Забежала она в море.
        Вот где жизнь! В реке, в озере сидишь под корягой — темно, не пошевелиться… А тут свету сколько, простор! И в засаду прятаться не надо: кругом добыча, сама в рот лезет…
        Вон на песке червячишка — подплывай да бери.
        Щука только подплыла, а песок как взметнётся! Из песка — чёрная рыбина. Пасть — как мешок. Глазищи — на самом темени. На голове вырост приманка — шевелится. Точь-в-точь червячок. Кинешься за ним — и прямо рыбе в пасть.
        —Экое чудище! Да будь ты неладно!
        Вильнула щука хвостом — и в водоросли.
        Глядит — опять добыча. Сама навстречу идёт. Маленькая рыбка. Только странная какая-то: плывёт стоймя, головка лошадиная, на спине лохмотья, на боках все рёбра видны. Глядит на щуку, глазами крутит: одним глазом в одну сторону, другим — в другую.
        Плыла коричневыми водорослями — сама коричневая была. Приплыла в зелёные — зелёная стала.
        —Что за рыба? Чего она глазами крутит? Уж не бешеная ли?
        Щука — в сторону.
        —А ну её! В реках таких нет. В реках — караси-лежебоки пузатые.
        Как вспомнила щука про жирных карасей, так в животе и заныло.
        Помчалась вперёд. А тут ещё пожива: между камней рыба прячется — не шибко большая, губастая, вся в пятнах.
        По-щучьему так: раз от тебя кто прячется — хватай его.
        Щука с разгону пятнистую рыбу — хвать! И свету не взвидела.
        У пятнистой-то на спине шип. Как вонзился в нёбо — рта не раскрыть, ни сглотнуть, ни охнуть.
        Насилу осводобилась, развернулась — да назад, в реку.
        Недолго в море погостила.
        И всего-то видела она там: морского чёрта с приманкой, рыбу-конька да ерша-скорпену, ядовитую колючку.
        С тех пор щуку в море и карасём не заманишь.


        КАКОГО ЦВЕТА МОРЕ?
        Случилось это летом. На Севере.
        Собрались на вершине скалы молодые чайки-каюхи. С ними — старый чистик.
        Сидят чайки, ждут, что им расскажет мудрая птица.
        —Сегодня я расскажу вам, какого цвета море, — начал было чистик.
        —Вздор! — выкрикнул молодой каюха. — Кто не знает, что море синее?
        —Ну хорошо, — согласился чистик, — тогда слушайте про то, как злодей Фомка-поморник добывает себе пищу. Вы должны знать это, чтобы остерегаться его.
        Но молодым уже надоело сидеть спокойно. Фр-р! Оп-оп! С шумом, хохотом разлетелись…
        Незаметно пришла зима, рыбы опустились на глубину, охотиться за ними стало труднее.
        Полетел как-то молодой каюха за добычей. Долго искал. Возвращается через день — нет стаи. Сидит только на скале старый чистик.
        Удивился каюха: где товарищи?
        —Куда улетели чайки? — спрашивает.
        —А ты ещё здесь? — огорчился старик. — Твоя стая улетела на юг. Догоняй её.
        —Но я не знаю дороги.
        —Лети туда, где в полдень бывает солнце. Когда море трижды изменит свой цвет, ты и догонишь стаю. Торопись!
        Бросился каюха со скалы. Только мелькнула внизу белая пена. Летит день, второй. Море под ним то светлее, то темнее, а всё одного цвета.
        «Видно, напутал старик! — думает каюха. — Каким же быть морю, как не синим?»
        Только подумал так — впереди жёлтая полоса. Подлетел — большая река впадает в море. Плещут внизу мутные жёлтые волны.
        Вот и изменился цвет.
        Пустился каюха дальше. Снова под ним синяя вода. Высмотрел в ней косяк селёдки, метнулся вниз — есть добыча! Только стал подниматься — как зашумят над головой чьи-то крылья! Камнем падает сверху на него большая хищная чайка. Нос крючком, как у ястреба. Вот-вот ударит. Берегись Фомки-поморника!
        Выронил каюха с испугу селёдку. Фомка её — хвать! — и проглотил. Увязался за каюхой. Только тот поймает рыбёшку — Фомка налетит и отнимет.
        Хоть плачь!
        Насилу удрал от него каюха.
        Долетел до гор. Здесь уже зимы нет. Жарко. Среди разогретых на солнце скал змеёй вьётся залив. Вода в нём — красная!
        Опустился каюха к самой воде — кишмя кишат в ней малюсенькие красные червячки. Вот оно в чём дело! Второй раз изменило море цвет.
        Из последних сил уже летит каюха. Едва машет крыльями. Позади горы, позади залив. Впереди кудрявые острова.
        Смотрит — а вода у островов зелёная, как весенняя тундра.
        Густо, словно рыбья икра, плавают в воде зелёные шарики — водоросли. И птицы над островами — вот она, стая!
        Летят, торопятся со всех сторон к каюхе приятели…
        Прошло полгода. Снова вернулись чайки на Север. Опять стала белой от птиц большая скала.
        Как-то опустился каюха в толпу молодых чаек. Отдыхали они после полётов, слушали рассказы бывалых птиц.
        —Хотите, я расскажу вам, какого цвета море? — начал каюха, когда очередь дошла до него.
        —Какие пустяки! — громко сказала самая молодая чайка. — Кто не знает, что море синее?..



 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к