Сказки дядюшки Римуса (сборник) Йозеф Лада
        Джоэль Чендлер Харрис
        В этой замечательно иллюстрированной книге вы прочитаете веселые сказки дядюшки Римуса о забавных приключениях Братца Кролика, Братца Лиса, Братца Волка и других зверей.
        Эти сказки, полные юмора, фантазии и мудрости, давно полюбились детям всего мира.

        Джоэль Чендлер Харрис, Йозеф Лада
        Сказки дядюшки Римуса

        Джоэль Харрис
        СКАЗКИ ДЯДЮШКИ РИМУСА




        Братец Лис и Братец Кролик
        Как-то вечером мама долго искала своего сынишку. Джоэля не было ни в доме, ни во дворе. Она услышала голоса в старой хижине дядюшки Римуса, заглянула в окно и увидела, что мальчик сидит рядом со стариком.
        Мальчик прислонил голову к плечу дядюшки Римуса, во все глаза глядя в морщинистое ласковое лицо.
        И вот что услышала мама.
        —Гонялся, гонялся Братец Лис за Братцем Кроликом, и так и этак ловчился, чтобы его поймать. А Кролик и так и этак ловчился, чтобы Лис его не поймал.
        —Ну его совсем, — сказал Лис.
        И только вылетели эти слова у него изо рта, глядь: вот он скачет по дороге — гладкий, толстый и жирный Кролик!
        —Эй, там, погоди, Братец Кролик! — сказал Лис.
        —Некогда мне, Братец Лис.
        —Мне с тобой поболтать охота, Братец Кролик.
        —Ладно, Братец Лис. Только ты оттуда кричи, где стоишь, не подходи ко мне близко: блох у меня сегодня, блох! — так сказал Кролик.
        —Я видал вчера Братца Медведя, — сказал Лис. — Он такую мне трёпку задал за то, что мы с тобой всё не ладим. «Вы, говорит, соседи, должны жить дружно». Я обещал ему, что потолкую с тобой.
        Тут Кролик поскрёб лапкой за ухом — вроде как от радости, — встал и говорит:
        —Отлично, Братец Лис. Приходи ко мне завтра, пообедаем вместе. Ничего такого нет у нас дома, да жёнушка с ребятками пошарят, уж найдут, чем тебя угостить.
        —Я с удовольствием, — сказал Лис.
        —Ну, я буду ждать, — сказал Кролик.
        Домой пришёл Братец Кролик грустный-грустный.
        —Что с тобой, муженёк? — спрашивает Матушка Крольчиха.
        —Завтра в гости обещался прийти Братец Лис, — говорит Кролик. — Нужно нам держать ухо востро, чтобы он не застал нас врасплох.
        На другой день Братец Кролик и Матушка Крольчиха встали ранёхонько, до света, и пошли в огород; набрали капусты, моркови и спаржи, состряпали знатный обед.
        Вдруг один из крольчат, который играл во дворе, бежит и кричит:
        —Ой, мама! Ма! Братец Лис идёт!
        Тогда Кролик живо — детишек за уши и усадил их, а сам с Матушкой Крольчихой — у дверей: ждут Братца Лиса.
        Ждут они, ждут — не идёт Лис.
        Вот немного погодя выглянул Братец Кролик за дверь потихонечку. Смотрит — из-за угла торчит самый кончик хвоста Лиса. Тогда закрыл Кролик дверь, сел, лапки положил за уши и запел:
        Если миску уронить —
        Разобьётся миска.
        Если близко лисий хвост —
        Значит, близко Лиска.
        Вот пообедали Братец Кролик, и Матушка Крольчиха, и все ребятки, и никто им не мешал. А потом приходит Братец Ёж и говорит:
        —Братец Лис просит прощенья: он захворал, никак не мог прийти. Он просит, чтобы Братец Кролик завтра пришёл к нему на обед.


        Солнышко поднялось совсем высоко; тогда Кролик вскочил и побежал к дому Лиса. Прибегает, слышит — стонет кто-то. В дверь заглянул и видит — сидит Лис в кресле, весь закутанный в байковое одеяло, а вид у него слабый-слабый.
        Глянул Кролик по сторонам — нигде не видно обеда. Миска стоит на столе, а рядом острый ножик.
        —Никак, на обед у тебя курочка, Братец Лис? — говорит Кролик.
        —Да, Братец Кролик, а какая молоденькая да свеженькая! — говорит Лис. Тут Кролик разгладил усы и сказал:
        —Ты, никак, сготовил без укропа, Братец Лис? Что-то мне в горло не лезет курятина без укропа.
        Выскочил Кролик из дверей и стрельнул в кусты, присел и ждёт Лиса.
        Долго ждать не пришлось, потому что Лис сразу скинул байковое одеяло — и за ним вдогонку. А Кролик кричит ему:
        —Эй, Братец Лис! Вот я тут положил на пенёк укроп. Бери скорей, пока не увял!
        Так он крикнул и поскакал дальше. И Лис его не поймал.
        Смоляное Чучелко
        —Что же, Лис никогда-никогда не поймал Кролика? А, дядюшка Римус? — спросил Джоэль на другой вечер.
        —Было и так, дружок, чуть-чуть не поймал. Помнишь, как Братец Кролик надул его с укропом?
        Вот вскоре после этого пошёл Братец Лис гулять, набрал смолы и слепил из неё человечка — Смоляное Чучелко.
        Взял он это Чучелко и посадил у большой дороги, а сам спрятался под куст. Только спрятался, глядь — идёт по дороге вприскочку Кролик: скок-поскок, скок-поскок.
        Старый Лис лежал тихо. А Кролик, как увидел Чучелко, удивился, даже на задние лапки встал. Чучелко сидит и сидит, а Братец Лис — он лежит тихо.
        —Доброго утра! — говорит Кролик. — Славная погодка нынче.
        Чучелко молчит, а Лис лежит тихо.
        —Что ж это ты молчишь? — говорит Кролик.
        Старый Лис только глазом мигнул, а Чучелко — оно ничего не сказало.
        —Да ты оглох, что ли? — говорит Кролик. — Если оглох, я могу погромче кричать.
        Чучелко молчит, а Старый Лис лежит тихо.
        —Ты грубиян, я тебя проучу за это! Да, да, проучу! — говорит Кролик.
        Лис чуть не подавился со смеху, а Чучелко — оно ничего не сказало.
        —Когда тебя спрашивают, надо отвечать, — говорит Кролик. — Сейчас же сними шляпу и поздоровайся, а нет — я с тобой разделаюсь по-свойски!
        Чучелко молчит, а Братец Лис — он лежит тихо.
        Вот Кролик отскочил назад, размахнулся и как стукнет Чучелко по голове кулаком! Кулак прилип, никак не оторвёшь его: смола держит крепко.
        А Чучелко всё молчит, и Старый Лис лежит тихо.
        —Отпусти сейчас же, а то ударю! — говорит Кролик.


        Ударил Чучелко другой рукой, и эта прилипла.
        А Чучелко — ни гугу, а Братец Лис — он лежит тихо.
        —Отпусти, не то я тебе все кости переломаю! — так сказал Братец Кролик.
        Но Чучелко — оно ничего не сказало. Не пускает, и только.
        Тогда Кролик ударил его ногами, и ноги прилипли. А Братец Лис лежит тихо.
        Кролик кричит:
        —Если не пустишь, я буду бодаться!
        Боднул Чучелко — и голова прилипла. Тогда Лис выскочил из-под куста.
        —Как поживаешь, Братец Кролик? — говорит Лис. — Да что ж ты не здороваешься со мною?
        Повалился Лис на землю и ну смеяться. Уж он хохотал, хохотал, даже в боку закололо.
        —Ну, сегодня-то мы пообедаем вместе, Братец Кролик! Нынче я и укроп припас, так что ты у меня не отвертишься, — сказал Лис.
        …Тут дядюшка Римус замолчал и стал вынимать из золы картошку.
        —Старый Лис съел Братца Кролика? — спросил мальчик дядюшку Римуса.
        —А кто их знает, — ответил старик. — Сказка-то кончена. Кто говорит — Братец Медведь пришёл, его выручил, а кто говорит — нет. Слышишь, мама зовёт тебя. Беги, дружок.
        Храбрый Братец Опоссум
        —Как-то ночью, — сказал дядюшка Римус, посадив мальчика к себе на колени и задумчиво поглаживая его по волосам, — как-то ночью Братец Опоссум зашёл к Братцу Еноту; опростали они большую миску тушёной моркови, выкурили по сигаре, а потом отправились погулять, посмотреть, как поживают соседи. Братец Енот — всё трусцой да трусцой, Братец Опоссум — вприскочку да вприпрыжку. Опоссум до отвала наелся фиников, а Енот наглотался вволю лягушек и головастиков.
        Гуляли они, гуляли. Вдруг слышат — где-то в лесу сама с собой толкует собака.
        —Вдруг она кинется на нас, Братец Опоссум? Что мы будем делать? — спросил Енот.
        Опоссум только усмехнулся:
        —Ну уж я не дам тебя в обиду, Братец Енот. А ты что будешь делать?
        —Кто? Я? — сказал Енот. — Пусть попробует, сунется только — все рёбра пересчитаю!
        А собака увидала их и не стала тратить времени зря. Она и здороваться не стала. Прямо кинулась на них — и всё тут.
        Братец Опоссум в ту же минуту осклабился, рот до ушей, и кувырнулся на спину, будто мёртвый.
        А Енот — тот мастер был драться. Подмял под себя собаку и ну трепать. Правду сказать, от собаки не много осталось, а то, что осталось, вырвалось — и наутёк, в самую чащу, будто кто пальнул из ружья.
        Вот Братец Енот привёл свой костюм в порядок, встряхнулся, а Братец Опоссум всё лежал как мёртвый. Потом осторожно привстал, огляделся да как бросится бежать, только пятки засверкали.
        В другой раз, как повстречались Опоссум и Енот, говорит Опоссум:
        —Здравствуй, Братец Енот! Как поживаешь?
        Но Енот — руки в карманы, здороваться не хочет.


        —Ты что ж это нос воротишь, Братец Енот? — спрашивает Опоссум.
        —Я с трусами и разговаривать не хочу, — отвечает Енот. — Ступай своей дорогой!
        Опоссум разобиделся — страх.
        —Кто ж это трус, нельзя ли узнать?
        —Да ты, конечно, — говорит Енот. — Очень нужны мне такие приятели, что кидаются на спину и строят из себя мёртвых, чуть дело дойдёт до драки!
        Опоссум, как услышал эти слова, ну смеяться, ну хохотать.
        —Неужто ты думаешь, Братец Енот, что это я со страху? Не думаешь ли ты, что я испугался несчастного пса? И чего мне было бояться? Я ведь отлично знал, что, если я не слажу с этой собакой, ты-то задашь ей жару. Да я просто лежал и смотрел, как ты треплешь её, и ждал, когда придёт мой черёд позабавиться.


        Но Енот только нос наморщил:
        —Рассказывай сказки, Братец Опоссум. Как дотронулась до тебя собака, ты сразу кувырнулся и прикинулся мёртвым.
        —Так ведь я говорю тебе, Братец Енот, что это совсем не от страху. Я одной только вещи и боюсь на свете — это щекотки. А когда эта собака ткнулась носом мне в рёбра, я рассмеялся, и так разобрал меня смех, что вот не шелохнуть ни рукой, ни ногой! Конечно, её счастье, что я боюсь щекотки, а то ещё минутка, и я разорвал бы её в клочья. Драки я не боюсь никакой, Братец Енот, но щекотка — это дело другое. С кем угодно согласен я драться, но только — чур — без щекотки.
        —Вот с того самого дня, — продолжал дядюшка Римус, глядя, как завивается в кольца дымок из трубки, — и до сих пор так боится щекотки Братец Опоссум: тронь его только между рёбер — кидается на спину и хохочет до упаду, так что не может шевельнуть ни рукой, ни ногой.
        Как Братец Кролик перехитрил Братца Лиса
        —Дядюшка Римус, — спросил Джоэль вечером, когда старик как будто ничем не был занят, — скажи, когда Лис поймал Кролика Чучелом, он не убил его и не съел?
        —Разве ж я не рассказывал тебе об этом, дружок? Ну да, я ведь сонный был, и в голове у меня всё спуталось, и мама как раз позвала тебя. О чём же мы тогда толковали? Помню, помню. Ты, никак, и глазки уже трёшь? Нет, плакать по Братцу Кролику погоди. Даром, что ли, он был такой шустрый? Ты послушай, что дальше будет.
        Приклеился, значит, Братец Кролик к Чучелку, а Старый Лис ну кататься по земле, ну хохотать.
        А потом говорит:
        —Сдаётся мне, Братец Кролик, на этот раз я тебя поймал. Может, я и ошибаюсь, но кажется мне, что поймал. Ты всё тут скакал и потешался надо мной, но теперь конец твоим шуткам. И кто просил тебя лезть не в своё дело? И зачем сдалось тебе это Чучелко? И кто это прилепил тебя к нему? Никто, никто в целом свете! Никто не просил тебя, а просто ты сам взял и влепился в это Чучелко! И сам ты во всём виноват, Братец Кролик! Так и надо тебе, так и будешь сидеть, пока я не наберу хворосту и не зажгу его, потому что я, конечно, зажарю тебя сегодня, Братец Кролик.
        Так сказал Старый Лис.
        А Кролик отвечает так смирно, послушно:
        —Делай со мной что хочешь, Братец Лис, только, пожалуйста, не вздумай бросить меня в этот терновый куст. Жарь меня, как хочешь, Братец Лис, только не бросай меня в этот терновый куст.
        —Пожалуй, слишком много возни с костром, — говорит Лис. — Пожалуй, я лучше повешу тебя, Братец Кролик.
        —Вешай, как хочешь высоко, Братец Лис, — говорит Кролик, — только бы ты не вздумал бросить меня в этот терновый куст.


        —Верёвки-то у меня нет, — говорит Лис, — так что, пожалуй, я утоплю тебя.
        —Топи меня так глубоко, как хочешь, Братец Лис, — говорит Кролик, — только не бросай меня в этот терновый куст.
        Но Братец Лис хотел расправиться с Кроликом покрепче.
        —Ну, — говорит, — раз ты боишься, как раз и брошу тебя в терновый куст.
        —Где тебе! — говорит Братец Кролик. — С Чучелком-то я слишком тяжёл, не добросишь.
        Схватил Лис Кролика за уши да как тряхнёт! Отклеилось, упало Чучелко.
        —А вот и доброшу, — говорит Лис.
        Как размахнется, как бросит Кролика в серёдку тернового куста, даже треск пошёл. Встал Лис на задние лапы, смотрит, что будет с Кроликом. Вдруг слышит — кличет его кто-то. Глядь — там, на пригорке, Братец Кролик на брёвнышке, нога на ногу, сидит-посиживает, смолу из шерсти вычёсывает щепкой.


        Понял тут Лис, что опять остался в дураках. А Братцу Кролику позлить его охота, он и кричит:
        —Терновый куст — мой дом родной, Братец Лис! Терновый куст — мой дом родной!
        Вскочил и пропал, как сверчок в золе.
        Сказка про лошадь Братца Кролика
        Раз после ужина мальчик прибежал к старому негру, чтобы послушать ещё про Братца Кролика и его приятелей.
        Дядюшка Римус был очень весел в этот день.
        Только Джоэль сунул голову в дверь, он услышал песенку:
        Где ты, Братец Кролик?
        Сидишь на крылечке,
        Куришь сигару,
        Пускаешь колечки?
        И мальчик тотчас вспомнил, как гнался за Кроликом Старый Лис.
        —Дядюшка Римус, — спросил Джоэль, — а Кролик совсем удрал, когда отлепился от Чучелка?
        —Что ты, дружок! Зачем ему было совсем удирать? Такой человек, как Братец Кролик, да вдруг удирать! Конечно, он посидел дома, пока не выскреб из шерсти смолу; день, другой посидел и опять за своё: скачет то здесь, то там как ни в чём не бывало.
        Все соседи посмеивались над Кроликом:
        —Ну-ка, ну-ка, Братец Кролик, расскажи, что случилось у тебя со Смоляным Чучелком?
        Уж так-то ему это надоело. Вот зашёл он раз навестить свою соседку, Матушку Мидоус с дочками, а девчонки ну потешаться над ним, ну хохотать. Братец Кролик сидел спокойно, будто оглох.
        —А кто это — Матушка Мидоус? — спросил мальчик.
        —Не перебивай, дружок. Ну просто так говорится в сказке: Матушка Мидоус с дочками, а больше я ничего не знаю.
        Слушал, слушал Кролик, как они потешались над ним, потом положил ногу на ногу, подмигнул девочкам и говорит:
        —Милые вы мои, да ведь Братец Лис у моего папаши тридцать лет был верховой лошадью; может, и больше, но тридцать — это наверное.
        Так он сказал, и встал, и откланялся, и пошёл прочь медленным, важным шагом.
        На другой день заглянул к Матушке Мидоус Братец Лис.
        Только стал он вспоминать про Чучелко, Матушка Мидоус и скажи, что говорил тут Кролик.
        —Вот как! — сказал Старый Лис. — Ну ладно. Я заставлю Братца Кролика разжевать и выплюнуть эти слова тут же, на этом самом месте.
        С тем и ушёл.
        Выбрался на большую дорогу, отряхнул росу с хвоста и пустился прямёхонько к дому Кролика.
        Но Кролик ждал его, и дверь была на запоре.
        Старый Лис постучался. Никто не отзывается. Опять постучался. Опять никого. Тогда он постучался покрепче: блям! блям!
        Тут Кролик откликнулся слабеньким голосом:
        —Это ты, Братец Лис? Будь добр, сбегай за доктором. Поел я утром фасоли, уж так мне от неё стало худо! Пожалуйста, Братец Лис, беги быстрей!
        —А я за тобой, Братец Кролик, — говорит Лис. — Нынче у Матушки Мидоус праздник будет, я обещал им тебя привести.
        —Куда мне! — говорит Кролик. — Я и встать не могу.
        —Ну, далеко ли тут идти? — говорит Братец Лис.
        —Да я слаб, не дойду.
        —Ну, я понесу тебя.
        —Как, Братец Лис?
        —Ну, на руках, Братец Кролик.
        —А если я свалюсь?
        —Не свалишься.
        —Ну ладно, так и быть, только ты на спине меня повези, Братец Лис.
        —Хорошо, Братец Кролик.
        —А седла-то нет у меня, Братец Лис.
        —Ну, я достану седло, Братец Кролик.
        —Как же я буду сидеть в седле без уздечки?
        —Ну, я достану уздечку.
        —Только тебе ещё нужны наглазники, Братец Лис, а то, чего доброго, испугаешься по дороге — я и вылечу из седла.
        —Ладно, и наглазники будут, Братец Кролик.
        —Ну, тогда хорошо, Братец Лис.
        Старый Лис сказал, что довезёт Кролика почти до самого дома Матушки Мидоус, а там ему придётся слезть и дойти пешком. Кролик согласился, и Лис побежал за седлом и уздечкой.
        Конечно, Кролик знал, что Лису верить нельзя, вот он и решил перехитрить его. Только успел Кролик шерсть причесать и усы закрутить, глядь — воротился Лис с седлом и уздечкой, смирный с виду, как пони в цирке. Подбежал к дверям, остановился, лапой землю скребёт, грызёт уздечку, совсем как лошадь.
        Кролик сел в седло, и они поскакали.
        Старому Лису в наглазниках не видно, что делается сзади, но вдруг он чувствует — Кролик поднял ногу.


        —Что ты там делаешь, Братец Кролик?
        —Стремя подтягиваю, Братец Лис.
        Немного погодя Кролик поднял другую ногу.
        —Что ты теперь делаешь, Братец Кролик?
        —Штаны поправляю, Братец Лис.
        А всё это время Кролик привязывал шпоры. Как подъехали они близко к дому Матушки Мидоус, где Кролику надо было слезать, стал Лис останавливаться. Тут Кролик как всадит ему шпоры в бока и пошёл, и пошёл!..
        Подъехали они к дому. Матушка Мидоус со всеми дочками сидела у порога. Братец Кролик проскакал мимо, прямо к коновязи, и привязал Лиса. А потом входит в дом, пожимает ручки девочкам, сидит, раскуривает свою сигару.
        Затянется, пустит колечко дыма, а сам говорит:
        —Разве я не рассказывал вам, что Братец Лис ещё моего папашу катал? Он потерял немножко резвость, но я натаскаю его снова за месяц-другой.
        Тут Братец Кролик усмехнулся, а девочки — хохотать, а Матушка Мидоус знай похваливает лошадку Братца Лиса.
        —И это всё, дядюшка Римус? — спросил мальчик.
        —Всё не всё, да хватит. А то будет слишком много холста на пару штанов, — ответил поговоркою старый негр.
        Как Братец Кролик опять перехитрил Братца Лиса
        На другой день мальчик пришёл к дядюшке Римусу послушать, чем кончилась история с лошадью Братца Кролика. Но дядюшка Римус был не в Духе.
        —Плохим мальчикам я не рассказываю никаких сказок, — сказал он.
        —Но ведь я не плохой, дядюшка Римус!
        —А кто кур гонял сегодня утром? И кто стрелял из рогатки? И кто в обед науськал собаку на моего поросёнка? И ко мне на крышу кто бросал камни?
        —Я не нарочно, дядюшка Римус, и я больше не буду. Пожалуйста, дядюшка Римус, а я коржиков тебе принесу.
        —Коржики — они, конечно, лучше на вкус, чем на слух…
        Но, прежде чем старик кончил, Джоэль стрелой умчался прочь, а через минуту вернулся назад с полными карманами коржиков.
        —Право, твоя мама подумает, что у крыс по соседству вот как животы раздуло! — усмехнулся дядюшка Римус. — Эти вот я сейчас съем, — продолжал он, раскладывая коржики на две одинаковые кучки, — а вот эти оставлю на воскресенье… Так до чего ж мы дошли? Я и забыл, что у нас делали Братец Лис и Братец Кролик.
        —Кролик прискакал на Лисе верхом к Матушке Мидоус и привязал Лиса к коновязи.
        —Ага! — сказал дядюшка Римус. — Так вот, привязал он свою лошадь к коновязи, а сам пошёл в дом, закурил сигару. Они болтали с Матушкой Мидоус и с девочками и пели, и девочки играли на пианино. Потом Братцу Кролику пришло время уходить. Попрощался он и пошёл к коновязи такой важной походкой, вроде как барин. Сел на Лиса и поехал прочь.
        Старый Лис ничего не сказал. Он только стиснул зубы и поскакал вперёд.
        Но Братец Кролик знал, что Лис так и кипит от злости. Ох и струсил же он!
        А Лис бежал, бежал, пока не выбрался на лужайку, подальше от дома Матушки Мидоус. Тут он как с цепи сорвался. Уж он бесился: и фыркал, и бранился, и визжал, и прыгал, и кружился… Так и этак старался сбросить Братца Кролика со спины. Но Кролик держался крепко. Выгнет спину Лис, а Кролик его шпорами.
        Старый Лис и вверх и вбок, щёлк да щёлк зубами — чуть свой собственный хвост не отгрыз. Потом вдруг на землю — и ну кататься. Тут Кролик и вылетел из седла. Но, прежде чем Лис вскочил на ноги, Кролик в кусты — и наутёк. А Лис за ним, да так шибко — еле-еле успел Кролик нырнуть в дупло.
        Дыра была маленькая, Лису никак не пролезть.
        Вот лёг он, отдышался, стал думать, как быть теперь с Кроликом.
        А пока так лежал Старый Лис, пролетал мимо Братец Сарыч.


        Увидал, что Лис лежит, как дохлый, — дай, думает, закушу дохлятинкой. Сел на ветку, похлопал крыльями. Наклонил голову набок и говорит, будто сам себе:
        —Помер Братец Лис. А мне как жалко!
        —Нет, я жив, — говорит Лис. — Я загнал сюда Братца Кролика. Уж на этот раз он не уйдёт, хоть до нового года буду ждать тут.
        Потолковали они ещё. Сарыч согласился постеречь Кролика, пока Братец Лис сбегает за топором.
        Лис убежал, а Сарыч стал, стоит у дупла. Вот, как стало тихо, Кролик подошёл поближе к дыре и кричит:
        —Братец Лис! А Братец Лис!
        Но Лис был уже далеко, и никто не ответил. Тогда Кролик закричал:
        —Ах, ты не хочешь отвечать, Братец Лис? И не надо! Всё равно я знаю, что ты тут сидишь. А мне и дела нет. Я просто хотел сказать тебе: вот если б тут был Братец Сарыч!
        Тогда Сарыч ответил лисьим голосом:
        —А зачем тебе нужен Братец Сарыч?
        —Да так, просто тут серая белка в дупле, а жирная — сколько живу, такой не видал. Был бы тут Братец Сарыч, уж он бы полакомился белочкой.
        Сарыч опять лисьим голосом:
        —А как бы поймал её Братец Сарыч?
        —А тут, на другой стороне дерева, маленькая дырочка, — говорит Кролик. — Был бы тут Братец Сарыч, стал бы он возле той дырочки, а я бы выгнал оттуда белку.
        —Ну гони, гони, — сказал Сарыч, — а я постараюсь, чтоб она не ушла от Братца Сарыча.
        Тогда Кролик поднял шум, будто гонит кого-то, и Сарыч побежал на ту сторону ловить белку. А Кролик шмыг из дупла — и во все лопатки домой.
        Тут дядюшка Римус взял коржик, откинул назад голову, положил коржик в рот. Потом закрыл глаза и принялся жевать, бормоча под нос песенку.
        Как Братец Сарыч перехитрил Братца Лиса
        —Если я не ошибаюсь, — начал дядюшка Римус, — Сарыч всё стерёг дупло, куда спрятался Кролик и откуда он давно уже выскочил. На этом мы кончили, Джоэль?


        Братец Сарыч совсем приуныл.


        Но он обещал Лису, что постережёт Кролика.
        «Дай-ка, — думает, — подожду Братца Лиса, обману его как-нибудь».
        Глядь-поглядь — скачет из лесу Лис с топором на плече.
        —Ну, что слышно, Братец Сарыч? Всё там Братец Кролик?
        —Там, конечно, — отвечает Сарыч. — Притаился — видно, вздремнул.
        —Ну, уж я разбужу его, — говорит Лис.
        Скинул он тут свой пиджак, поплевал на руки, взял топор. Размахнулся, как ударит по дереву — поу! Всякий раз, как стукнет топор, — поу!
        Сарыч скок да скок, а сам приговаривает:
        —Он там, Братец Лис! Он там, он там!
        Брызнет в сторону щепка, подскочит Сарыч, голову набок, кричит:
        —Он там, Братец Лис! Я слышу, он там!
        А Лис знай рубит и рубит. Уж совсем мало осталось рубить, опустил Лис топор, чтобы перевести дух, вдруг видит — сидит у него за спиной Сарыч, усмехается.
        Смекнул Лис, что тут дело нечисто. А Сарыч знай твердит:
        —Он там, Братец Лис! Он там, мне видать его хвостик!
        Тут Лис заглянул в дупло и кричит:
        —Погляди, Братец Сарыч, что там торчит? Не нога ли это Братца Кролика?
        Сарыч и сунул голову в дупло. А Лис его — хвать за шею.
        Уж Сарыч и крыльями хлопал, и бился — всё без толку. Лису ловко было держать его, он прижал его к земле, не пускает.
        Тут Сарыч взмолился:
        —Отпусти меня, Братец Лис! Отпусти, Братец Кролик — он тут, совсем близко!
        Ещё два разочка ударь топором, и он твой!
        —А не лжёшь ли ты, Братец Сарыч?
        —Да нет же, он тут, он тут! Отпусти меня к моей жёнушке, Братец Лис! Он тут, Братец Лис, он тут!
        —Почему-то клочок его шерсти тут, на кусте ежевики, — говорит Братец Лис, — а пришёл он с другой стороны!
        Тогда Сарыч рассказал всё, как было.
        —Я такого пройдохи, сколько живу, не видывал, Братец Лис, — сказал Сарыч.
        А Лис говорит:
        —Всё равно ты ответишь мне за него, Братец Сарыч. Я ушёл, Братец Кролик был в дупле, а ты остался стеречь его. Прихожу — ты тут, а Братца Кролика нет. Придётся мне зажарить тебя вместо Кролика, Братец Сарыч.
        —Ну, если ты бросишь меня в огонь, я улечу, Братец Лис, — говорит Сарыч.
        —А я сперва расшибу тебя оземь, Братец Сарыч.
        Так сказал Лис, ухватил Сарыча за хвост, размахнулся… А перья вырвались из хвоста, и Сарыч полетел кверху.
        Летит и кричит:
        —Спасибо, что дал мне разгон, Братец Лис! Спасибо, что дал мне разгон!
        И улетел.
        А Лис только зубами защёлкал с досады.
        —А что сталось с Кроликом, дядюшка Римус?
        —Да ты не заботься о Братце Кролике, дружок. Я всё тебе про него расскажу.
        Как Братец Кролик выдоил Матушку Корову
        —Помнишь, как Братец Кролик обманул старого Сарыча и удрал из дупла?
        Вот пустился он домой веселёхонек, ни дать ни взять — сойка в воробьином гнезде. Скачет, скачет и вдруг так притомился — ноги и те не слушаются. Беда как захотелось ему испить чего-нибудь. Уж он был почти дома, глядь — Матушка Корова пасётся в поле. Он и решил попытать тут счастья.
        Кролик отлично знал, что Корова нипочём не даст ему молока: не раз уж она гнала его прочь, даже тогда, когда расхворалась Матушка Крольчиха. Вот Братец Кролик поплясал, поплясал у забора и крикнул:
        —Как живёшь, Матушка Корова?
        —Ничего, Братец Кролик.
        —Как здоровье, Матушка Корова?
        —Да так: ни худо ни хорошо, Братец Кролик. А ты как поживаешь?
        —Ничего, спасибо. Немножко косточки ломит, как проснёшься, — говорит Кролик.


        —Как жена, детки? — спрашивает Матушка Корова.
        —Да ни худо ни хорошо. А как Братец Бык поживает?
        —Так себе, — говорит Матушка Корова.
        —Ишь ты, какие финики на этом дереве, Матушка Корова, — говорит Кролик. — Вот бы их отведать!
        —Ну, да тебе не достать их, Братец Кролик.
        —А ты, будь добра, бодни дерево, стряхни мне штучки две-три, — говорит Кролик.
        Ну, Матушка Корова не хотела отказывать Братцу Кролику.
        Она подошла к финиковому дереву и боднула его рогами — блям!
        Но финики были ещё зелены, как трава, ни один не упал.


        Тогда Корова ещё разок боднула дерево — блим! Ни один финик не упал!
        Тогда Корова попятилась немножко, подбежала к дереву — блип! Хоть бы один упал!
        Корова отошла немного подальше. Отошла, закинула хвост на спину да как разлетится — керблям! — о дерево.
        Так разогналась да так боднула, что один рог глубоко пробил дерево и в нём застрял.
        Корова — ни вперёд ни назад. А Братцу Кролику того и нужно было.
        —Выручай меня, Братец Кролик, — сказала Матушка Корова.
        —Мне ведь не добраться до твоих рогов, — сказал Кролик. — Лучше я сбегаю за Братцем Быком.
        И с этими словами пустился домой. Немного спустя воротился с женой и со всеми детками, и, сколько их было, каждый тащил по ведру. У болыпеньких были большие вёдра, у меньшеньких — вёдра поменьше.
        Вот окружили они Матушку Корову — ну доить её. Выдоили дочиста. И большенькие доили, и меньшенькие доили. А как выдоили, Братец Кролик и говорит:
        —Всего доброго, Матушка Корова! Тебе сегодня в поле ночевать. Нельзя же тебе ночевать недоенной! Вот я и подумал: нужно выдоить тебя, чтобы ты не мычала всю ночь.
        Так и сказал Братец Кролик. А Матушка Корова всё стояла и дёргала головой, чтобы вырваться, но рог крепко-накрепко засел в стволе.
        Солнышко село, и ночь пришла, а Матушка Корова всё стоит. Вот уж стало светать, подался рог.
        Вырвалась Матушка Корова, пощипала травки.
        «Ну постой, — подумала Корова. — Ты, наверное, прискачешь сюда поглядеть на меня. Уж я с тобой расплачусь!»
        Стало солнце всходить; подошла она к дереву и вставила рог обратно в дыру.
        Да, видно, когда паслась, ухватила Матушка Корова лишний пучок травы, потому что, только вставила она рог в дыру, глядь — а Братец Кролик сидит на заборе и смотрит на неё.
        —С добрым утром, — сказал Кролик. — Как себя чувствуешь, Матушка Корова?
        Он спрыгнул с забора и поскакал к ней поближе: липпити-клиппити, липпити-клиппити…
        —Плохо, Братец Кролик, совсем никуда, — сказала Матушка Корова. —
        Всю ночь промаялась. Никак не вытащу рог. Вот ухватил бы ты меня за хвост, я бы вырвалась как-нибудь, Братец Кролик.
        Тут Братец Кролик подошёл немножко поближе, но не очень-то близко.
        —Дальше нельзя мне, — сказал он. — Ты ведь знаешь, я слабоват. Могу надорваться. Ну-ка, Матушка Корова, ты тяни, а я понатужусь!
        Тут Корова вырвала рог да как припустит за Кроликом! Понеслись они по дороге; Кролик — ушки назад, а Корова — к земле рога, хвост крючком. Кролик вперёд ускакал, да вдруг с разлёту — в терновый куст. Подбежала Корова к кусту, а из-под куста голова торчит — глаза большие, как пуговки.
        —Здравствуй, Матушка Корова! Далеко ли бежишь? — спросил Братец Кролик.
        —Здравствуй, Братец Большие Глаза! — сказала Матушка Корова. — Не пробегал тут Братец Кролик?
        —Вот только-только пробежал, — сказал Кролик. — Да усталый такой, запыхавшийся.
        Тут Корова — во всю прыть по дороге, будто псы за ней по пятам.
        А Кролик — тот лежал под терновым кустом и катался со смеху, пока у него не закололо в обоих боках.
        От Лиса ушёл, и от Сарыча ушёл, и от Коровы ушёл — как же тут было не смеяться?
        В гостях у Матушки Мидоус
        Джоэль опять приготовился слушать, а дядюшка Римус взял кочергу и сдвинул головёшки, чтобы веселей полыхал огонь.
        А потом начал:
        —Ты знаешь, конечно, что Кролик был не в ладах с Коровой с тех пор, как выдоил у неё молоко.
        Вот один раз, когда она гналась за ним, да так быстро, что перебежала через собственную тень, Братец Кролик надумал свернуть с дороги и навестить своих добрых друзей — Матушку Мидоус с девочками.
        Скок да скок, скок да скок, и вдруг Братец Кролик видит — под кустом лежит Братец Черепаха.
        Остановился Кролик и постучал в крышу дома Черепахи. Ну конечно, в крышу, потому что Братец Черепаха всегда таскает с собой свой дом. В дождь и в вёдро, в зной и в стужу, когда б ты ни встретил его и где б ни нашёл — всюду с ним его славный домик.
        Так вот, Кролик постучал в крышу и спросил, дома ли хозяин. А Братец Черепаха ответил, что дома.
        —Как ты поживаешь, Братец Черепаха?
        —Как ты поживаешь, Братец Кролик?
        Потом Кролик спросил:
        —Куда ты ползёшь, Братец Черепаха?
        А тот отвечает:
        —Просто так, гуляю, Братец Кролик.
        Тут Кролик сказал, что собрался в гости к Матушке Мидоус с девочками, и спросил, не хочет ли Братец Черепаха отправиться вместе с ним.
        —Отчего же, можно, — ответил Братец Черепаха, и они пошли вдвоём.
        Поболтали дорогой всласть, и вот уж они пришли. Матушка Мидоус с девочками встречают их на пороге и просят входить, и они вошли.
        Братец Черепаха такой плоский, что ему неловко было на полу, и на стуле тоже ему было слишком низко. Вот, пока все искали, на что бы его посадить, Братец Кролик взял его и положил на полку, где стояло ведёрко. Братец Черепаха разлёгся там так важно, будто индюка проглотил.
        Ясное дело, зашёл у них разговор о Старом Лисе, и Кролик принялся рассказывать, как он оседлал Лиса и какой замечательный из него получился верховой конь. И все хохотали до упаду — Матушка Мидоус с девочками и Братец Черепаха.
        А Кролик сидел в кресле, покуривая свою сигару. Откашлялся он и говорит:
        —Я б и сегодня приехал на нём, только я задал ему третьего дня такую скачку, что он охромел на одну ногу. Боюсь, придётся его теперь и вовсе сбыть с рук.
        Тогда сказал Братец Черепаха:
        —Ну что ж, если ты вздумаешь продавать его, Братец Кролик, продай его кому-нибудь подальше, потому что он уж очень надоел нам в наших краях. Только вчера я встретил Братца Лиса на дороге, и представьте, что он сказал мне! «Эй, — крикнул он, — вот и ты, Грязнуха-Ползуха!»


        —Ужас какой! — воскликнула Матушка Мидоус. — Слышите, девочки? Старый Лис обозвал Братца Черепаху Грязнухой-Ползухой!
        И все прямо ахнули, как это Лис посмел обидеть такого милого человека — Братца Черепаху! А пока они ахали и возмущались, Лис стоял у задней двери и подслушивал.
        Много неприятного услыхал Братец Лис, и вот вдруг он всунул голову в дверь да как крикнет:
        —Добрый вечер, друзья! Как поживаете? — и как прыгнет к Братцу Кролику.
        Матушка Мидоус с девочками — те подняли крик и визг, а Братец Черепаха подполз к краю полочки и свалился оттуда — да как плюхнется Лису на макушку! Он вроде как бы оглушил Лиса.
        А когда опомнился Лис, всё, что он увидал, — это котелок с овощами, перевёрнутый кверху дном в очаге, и сломанный стул. Братец Кролик исчез, и Братец Черепаха исчез, и Матушки Мидоус с девочками тоже как не бывало.
        Кролик забрался в трубу — вот почему котелок перевёрнут был в очаге кверху дном.
        Братец Черепаха заполз под кровать и притаился за сундуком, а Матушка Мидоус с девочками выскочили во двор.
        Лис осмотрелся по сторонам и пощупал свою макушку, куда угодил ему Братец Черепаха. А Кролика и след простыл. На беду, дым и зола доняли Кролика, и вдруг он как чихнёт: апчичхоу!
        —Ага! — сказал Лис. — Вот ты где! Ладно, — сказал он, — я выкурю тебя оттуда. Теперь ты мой.
        Но Кролик ни словечка в ответ.
        —Что же, ты не выйдешь добром? — спросил Лис.
        А Кролик — ни слова.
        Тогда Лис пошёл за дровами. Приходит и слышит — Кролик смеётся.
        —Что ты там смеёшься, Братец Кролик? — спросил Лис.
        —Сказал бы, да нельзя, — отвечал Кролик.
        —Уж лучше говори, — сказал Лис.
        —Да так, кто-то спрятал тут ящик с деньгами, — говорит Кролик.
        —Так я тебе и поверю! — говорит Лис.
        —Да ты погляди, — сказал Кролик, и только Лис сунул морду в очаг, Кролик все глаза ему засыпал нюхательным табаком; он всегда носил при себе табакерку.
        И Лис давай кувыркаться — кувырком, кувырком за порог. А Кролик вылез из трубы и попрощался с хозяйками.
        —Как ты спровадил его, Братец Кролик? — спросила Матушка Мидоус.
        —Кто, я? — сказал Братец Кролик. — Да я просто сказал ему, что, если он тотчас же не уберётся домой и не перестанет докучать честным людям, я схвачу его за шиворот и все бока ему обломаю!
        А Братец Лис кувыркался и кувыркался, пока не добрался до своего дома.
        —А что сталось с Черепахой? — спросил Джо эль.
        —«Что сталось, что сталось»! — воскликнул старик. — Вечно дети хотят всё узнать сразу! У тебя глаза уже слипаются. Беги спать, дружок!
        Неудача Братца Волка
        —Наверное, у мамы твоей гости, — сказал дядюшка Римус, когда Джоэль вбежал к нему с большущим куском слоёного пирога. — А если не гости, так уж, верно, она потеряла ключ от буфета, а ты нашёл его.
        —Просто, дядюшка Римус, мне мама дала пирог, а я подумал — притащу его тебе.
        Старик улыбнулся:
        —Спасибо, спасибо, сынок. Этот пирог как раз мне поможет собраться с силами, чтоб рассказать дальше про Братца Кролика и про его друзей.
        Тут старик замолчал и принялся за пирог. Он справился с ним очень быстро. Потом стряхнул крошки с бороды и начал:
        —Так обозлился Старый Лис на Братца Кролика — просто не знал, что и делать, совсем нос повесил. Вот идёт он как-то по дороге и встречает Братца Волка. Ну поздоровались, конечно, — как поживаешь, здоровы ли детки.
        Волк и говорит:
        —Что-то у тебя неладно, Братец Лис?
        А Лис отвечает:
        —Нет, почему же?
        И смеётся, и болтает как ни в чём не бывало, потому что ему почудилось, что Волк смекнул кое-что. Но Братец Волк тоже был не дурак и стал бранить Братца Кролика за его проделки, потому что по всей округе прошёл уже слух о том, как Кролик обманул Братца Лиса.
        Потолковали они об этом, и вдруг Братец Волк говорит:
        —А ведь я придумал, как изловить Братца Кролика.
        —Как? — спрашивает Лис.
        Волк говорит, что нужно заманить его в дом к Братцу Лису.
        —Ну, это дело нелёгкое. Как же его заманить ко мне? — спрашивает Лис.
        —Обмануть, конечно.
        —Кто ж это сможет его обмануть? — спрашивает Лис.
        —Я сам и обману, — говорит Волк.
        —Как же ты сделаешь это, Братец?
        —А вот как, — говорит Волк. — Ты беги домой и ложись в постель, притворись, будто помер. Лежи и помалкивай, пока Братец Кролик не подойдёт и не тронет тебя. Вот провалиться, если он не достанется нам на обед!
        Лису понравилась эта выдумка. Отправился он домой, а Волк — тот прямой дорогой пустился к дому Кролика.
        Приходит, а дома как будто никого нет. Но Волк постучался в дверь: блям! блям! Никто не откликнулся.
        Он опять постучался: блим! блим!
        —Кто там? — спросил Кролик.
        —Друзья, — отвечает Волк.
        —Друзья друзьям рознь, — говорит Кролик. — Ты скажи, как тебя звать.
        —Я с худыми вестями, — говорит Волк.
        —Вот и всегда так, — говорит Братец Кролик. — Худые вести не ждут на месте.
        А сам к двери, в щёлку глядит.
        —Братец Лис помер нынче утром, — говорит Волк.
        —Что же ты не в трауре? — спрашивает Кролик.
        —Я как раз и иду за этим, — отвечает Волк. — Думаю, дай забегу расскажу Братцу Кролику, какая беда приключилась. Вот сейчас только я от Братца Лиса. Протянул ножки, бедняга.


        С этим Волк и ушёл. Кролик сел, поскрёб в затылке, а там и решил, что сходит к Братцу Лису, узнает, что слышно. Сказано — сделано: вскочил и пошёл. Как пришёл он к дому Лиса — так всё уныло кругом! Подошёл поближе — никто не шелохнётся. Заглянул в дом, а Лис лежит на кровати врастяжку, большой да страшный. Тут Кролик и говорит потихоньку, будто сам с собой разговаривает:
        —Бросили все бедняжку Братца Лиса. Я всё-таки верю, что выздоровеет Братец Лис, хотя и боюсь, что он помер. И никто не придёт проведать Братца Лиса! Братец Волк и тот его бросил. У меня, правда, дел по горло, но я присмотрю за ним. Так, с виду, он помер. А как подумаешь, так, пожалуй, и не помер он вовсе. Потому что, это всякий знает, если придёшь к покойничку, чуть он увидит тебя, сейчас же покойничек подымет кверху лапы и крикнет: «Ого-го!»
        Но Старый Лис лежал тихо. Тогда Кролик сказал чуть погромче:
        —Странное дело! Братец Лис ну совсем мёртвый, а ведёт себя, как покойнички не ведут. Покойник, если придут взглянуть на него, тотчас подымет кверху лапы и крикнет: «Ого-го!»
        Тут, конечно, Лис поднял лапы и крикнул: «Ого-го!»
        А Братец Кролик — тягу во все лопатки.
        Как повстречались Братец Лис и Братец Черепаха
        Дядюшка Римус точил свой сапожный нож и рассказывал:
        —Как-то шёл Братец Лис. Вдруг видит — на самой середине дороги лежит Братец Черепаха. Братец Черепаха тотчас подумал, что надо держать ухо востро, а один глазок — открытым. Но Старый Лис прикинулся ласковым — ну болтать: дескать, он страшно рад встрече, целых сто лет не видал он Братца Черепаху.
        —Здравствуй, Братец Черепаха! Что это тебя не видать давно?
        —Всё брожу где придётся, Братец Лис. Всё брожу.
        —Что-то вид у тебя нездоровый, Братец Черепаха, — говорит Лис.
        —Всё ползаю да хвораю, — отвечает Черепаха.
        —А что с тобой, дружок? Никак, и глазок у тебя красный!
        —Ох, где тебе понять, Братец Лис! Попробовал бы ты всё ползать да ползать, хворать да хворать.
        —Да у тебя оба глаза красны! Ты совсем разболелся, Братец Черепаха!
        —Уж куда хуже, Братец Лис.
        —Какая же беда приключилась с тобой, Братец Черепаха?
        —Да так. Пошёл прогуляться вчера, встретился мне один человек и бросил меня в огонь.
        —Как же ты выбрался из огня, Братец Черепаха?
        —Всё сидел и терпел, Братец Лис! Сидел и терпел, а дым разъел мне глаза, и огонь опалил мне спину.
        —Никак, хвост у тебя и вовсе сгорел? — сказал Лис.
        —Нет, хвост-то вот он, — сказал Братец Черепаха и высунул хвост из-под панциря.
        А Лис только того и ждал: схватил Черепаху за хвост и кричит:
        —Вот он, вот он, Братец Черепаха! А помнишь, как ты стукнул меня по макушке у Матушки Мидоус? Или забыл? Вы были там вместе с Братцем Кроликом? Ну, теперь ты пропал!


        Просил, просил Братец Черепаха отпустить его. Сколько ни упрашивал, всё ни к чему.
        —Ну, теперь я тебя утоплю, — сказал Братец Лис.
        А Братец Черепаха взмолился:
        —Только не топи меня, Братец Лис! Уж лучше брось меня в огонь — я все-таки немножко привык к огню.
        Но Старый Лис и слушать ничего не хотел. Он потащил Братца Черепаху к ручью и сунул его в воду.
        А Черепаха кричит:
        —Брось этот корешок и хватай меня за хвост! Брось этот корешок и хватай меня за хвост!
        Лис в ответ:
        —Какой корешок? Я твой хвост держу, а не корешок.
        Но Братец Черепаха поднял крик:
        —Скорей хватай меня, а то я утону! Я тону, тону! Брось этот корешок и хватай меня за хвост!
        Ну, тут Лис выпустил его хвост, и Братец Черепаха пошёл ко дну — керблонкети-блинк!
        Никакими буквами нельзя изобразить, какие звуки вылетели тут из горла у дядюшки Римуса. Это были такие чудные звуки, что мальчик переспросил:
        —Как, как пошёл он ко дну?
        —Керблонкети-блинк!
        —И утонул, дядюшка Римус?
        —Кто? Старый Братец Черепаха? Да разве ты тонешь, когда мама кладёт тебя в кроватку?
        —Ну, нет, — задумчиво ответил Джоэль.
        —Вот и Братец Черепаха не утонул. Потому что в воде он был дома, дружок. Керблонкети-блинк!
        Как Братец Волк попал в беду
        Дядюшка Римус приколачивал подмётки к своим башмакам, а мальчик никак не хотел оставить в покое его молотки, ножи и шилья, так что старик даже нахмурился, будто сердится. Но скоро они опять помирились, и мальчик забрался на стул, глядя, как дядюшка Римус вгоняет в подмётку шпильку за шпилькой.
        —Тот, кто всем докучает и суёт нос, куда не нужно, всегда попадает впросак. Вот, к примеру, взять Братца Волка. Что бы ему сидеть смирно, никому не докучать? Так нет же, завёл он дружбу со Старым Лисом, и привязались они к Кролику. Прямо дохнуть ему не давали, и кончилось дело плохо. В такую переделку попал Братец Волк, беда!
        —Неужто, дядюшка Римус? А я думал, что Волк оставил в покое Кролика после того случая — помнишь, как он выдумал, будто Старый Лис издох?
        —Ты лучше не перебивай меня, потому что скоро мама позовёт тебя спать, а ты закапризничаешь и отведаешь того самого ремня, что я сделал когда-то твоему папе.
        Джоэль рассмеялся. А дядюшка Римус, видя, что мальчик словно воды в рот набрал, продолжал:
        —Братец Кролик ни днём ни ночью не знал покоя. Чуть отлучится из дому, глядь — пришёл Братец Волк, унёс кого-нибудь из крольчат. Построил себе Кролик соломенный домик — его развалили. Построил он себе дом из сосновых вершинок — и тот простоял недолго. Построил дом из коры — и с тем беда. Всякий раз, как разграбят дом, одного крольчонка как не бывало. До того дошёл Кролик — совсем разозлился и ну браниться.
        Пошёл позвал каменщиков. Сложили они ему дом из досок, на каменной кладке. Тут стало ему поспокойнее.


        Теперь он уж мог отлучиться, провести денёк у соседей; вернётся, сидит у огня и курит трубку, газету читает, как полагается семейному человеку.
        Он вырыл лазейку в подвал, чтобы прятались туда крольчата, если случится шум по соседству.
        И хороший запор приладил к двери. Братец Волк только зубами щёлкал, поживиться ему было нечем. Крольчата — те были уж очень пугливы. А Кролик так расхрабрился — слышит, как скачет мимо Волк, а у него уж мурашки по спине не бегут.
        Вот как-то собрался Братец Кролик проведать Братца Енота, да вдруг слышит страшный шум и топот на дороге. Он и ухо насторожить не успел, как в дверь вбежал Братец Волк. Крольчата мигом в подвал.
        А Волк весь в грязи был, совсем запыхался.
        —Спаси, спаси меня, Братец Кролик, — сказал Волк. — Сжалься, спаси, Братец Кролик! Собаки за мной по пятам, чуть не разорвали. Слышишь, они бегут? Спрячь меня куда-нибудь, Братец Кролик, чтобы они не нашли меня!
        —Ну что же, — сказал Кролик. — Вон стоит большой ящик, прыгай в него, Братец Волк, и будь как дома.
        Прыгнул Волк в ящик, захлопнулась крышка, звякнул крючок о петлю — попался Братец Волк! А Кролик свои очки надевает на нос, придвигает к огню качалку; табакерку открыл, взял добрую понюшку табачку. Долго сидел так Братец Кролик, морщил лоб и всё думал, думал.
        Тут Волк подал голос из ящика:
        —Что, собаки ушли, Братец Кролик?
        —Никак, одна всё принюхивается тут за углом.
        Взял Кролик чайник, налил в него воды и поставил на огонь.


        —Что ты делаешь там, Братец Кролик?
        —Хочу угостить тебя чаем, Братец Волк.
        А сам берёт бурав и ну сверлить дырки в крышке ящика.
        —Что ты там делаешь, Братец Кролик?
        —Сверлю дырочки, чтоб тебе не было душно, Братец Волк.
        Сходил Кролик, принёс дровец, бросил их в огонь.
        —Что ты делаешь там, Братец Кролик?
        —Огонь развожу пожарче, чтобы ты не замёрз, Братец Волк.
        Пошёл Кролик в подвал, привёл всех своих деток.
        —Что ты делаешь там, Братец Кролик?
        —Да вот рассказываю деткам, какой ты хороший сосед, Братец Волк.
        Крольчата и рты зажали лапками, чтобы не смеяться. А Братец Кролик взял чайник и давай лить горячую воду на крышку ящика.
        —Что там за шум, Братец Кролик?
        —Это ветер свистит в трубе, Братец Волк.
        А вода стала внутрь протекать.


        —Кто это щиплет меня, Братец Кролик?
        —Это блохи кусают тебя, Братец Волк.
        —Ох и кусаются же они, Братец Кролик!
        —Повернись на другой бок, Братец Волк.
        —Что-то жжёт меня, Братец Кролик!
        —Это всё блохи, блохи, Братец Волк.
        —Совсем заели, Братец Кролик, — сказал Волк.
        А вода в дырочки — жур-жур, а вода в дырочки — жур-жур, а с кипятком шутки плохи.
        Как взвоет Волк, как подскочит! И крючок отлетел вместе с петлёй, и Кролик кубарем с ящика.
        Выскочил Волк и ну улепётывать во все лопатки.
        С тех пор живёт Братец Кролик спокойно, никто ему не докучает.
        А Волк, если встретит его, вспомнит, как блохи кусались в ящике, хвост подожмёт — и в сторонку.
        Братец Лис и лягушки
        Когда Джоэль прибежал к старой хижине на другой день и крикнул издали: «Добрый вечер, дядюшка Римус!» — старик ответил ему только:
        —Ай-дум-ер-кер-ком-мер-кер!
        Мальчик очень удивился:
        —Что ты сказал, дядюшка Римус?
        —Ай-дум-ер-кер-ком-мер-кер! Ай-дум-ер-кер-ком-мер-кер!
        —Что это значит?
        —Это черепаший разговор, дружок… Пожил бы ты с моё, мальчик, да повидал бы, сколько я повидал на моём веку, ты бы всякую тварь понимал. Вот тут одна старая крыса живет; как все лягут спать, она, бывает, приходит, сидит там в уголку, и мы с ней толкуем. Уж конечно, что она говорит, этого в букваре не найдёшь. Я сейчас вспомнил как раз, что сказал Братец Черепаха Старому Лису, когда Лис отпустил его хвост.
        —А что он сказал, дядюшка Римус?
        —Вот это и сказал: ай-дум-ер-кер-ком-мер-кер! Нырнул на дно пруда и оттуда — пузырями: ай-дум-ер-кер-ком-мер-кер!
        Братец Лис — тот ничего не сказал, а Сестрица Лягушка, что на берегу сидела, услыхала Братца Черепаху и кричит в ответ:
        —Джаг-ер-ром-ком-дом! Джаг-ер-ром-ком-дом!


        Тут все лягушки, сколько их было на берегу, подняли крик:
        —Тут не глу-бо-ко! Тут не глу-бо-ко!
        А Сестрица Лягушка громче всех:
        —Вра-ки-э-то-вра-ки! Вра-ки-э-то-вра-ки!
        Опять пузыри пошли от Братца Черепахи:
        —Ай-дум-ер-кер-ком-мер-кер!
        Лягушки кричат:
        —Пры-гай, пры-гай в пруд! Пры-гай в пруд!


        А Сестрица Лягушка громче всех:
        —Там-дру-га-я-ли-са! Там-дру-га-я-ли-са!
        Глянул Братец Лис в воду — и правда, там, в воде, другой Лис.
        Потянулся Лис, чтобы пожать ему руку, и кувырком в пруд.
        Все лягушки кричат:
        —Ку-выр-ком! Ку-выр-ком! Ку-выр-ком!
        А Братец Черепаха — пузырями:
        —Ай-дум-ер-кер-ком-мер-кер!
        —Что ж, Лис утонул, а, дядюшка Римус?
        —Утонуть-то не утонул, мой мальчик, — ответил старик, — кое-как он выкарабкался из пруда. А ещё бы минутка — утащил бы его на дно Братец Черепаха, и был бы Старому Лису конец.
        Как Братец Лис охотился, а добыча досталась Братцу Кролику
        —Старый Лис услыхал, как Кролик проучил Братца Волка, и подумал:
        «Как бы и мне не попасть в беду. Оставлю-ка лучше его в покое».
        Они встречались частенько, и много-много раз Братец Лис мог схватить Кролика. Но всякий раз, как выпадет такой удобный случай, ему на ум приходил Волк, и он оставлял Братца Кролика в покое.
        Мало-помалу стали они дружить. Случалось, Лис заходил даже к Кролику в гости; они сидели вместе и раскуривали трубки, будто между ними никогда и не бывало никакой вражды.
        Вот как-то пришёл Братец Лис и спросил, не пойдёт ли Кролик с ним на охоту. А Кролика что-то лень одолела, он и сказал Братцу Лису, что у него есть в запасе рыбка, он как-нибудь обойдётся.
        Братец Лис сказал, что ему очень жаль, но он всё-таки пойдёт, попытает счастья один. И ушёл.
        Он охотился весь день. Удача ему была на диво: дичи набил полную сумку.
        А Кролик, как подошло дело к вечеру, потянулся, размял косточки и сказал себе, что Братцу Лису уже время возвращаться домой.
        Он влез на пенёк, посмотрел, не видать ли кого. Глядь-поглядь — бредёт Братец Лис, распевает во всю глотку песни.
        Спрыгнул Кролик с пенька, улёгся посреди дороги, прикинулся мёртвым. Идёт мимо Лис, видит — лежит Кролик. Перевернул он его, посмотрел и говорит:
        —Какой-то мёртвый кролик валяется. Похоже, что он давно издох. Дохлый, а жирный. Такого жирного и не видал никогда. Только он слишком давно издох — боюсь, как бы не повредило.
        Братец Кролик — ни гугу! Старый Лис облизнулся, но пошёл прочь — кинул Кролика на дороге.
        Чуть скрылся Старый Лис с глаз, Кролик вскочил, побежал лесочком, лёг впереди на дороге.


        Идёт Братец Лис, видит — ещё один кролик лежит, дохлый, твёрдый, как деревяшка. Посмотрел Лис на кролика и вроде как задумался. Потом отстегнул свою охотничью сумку и говорит:
        —Ишь ты, второй! Положу-ка я сумку, сбегаю за тем кроликом. Принесу домой двух. Позавидуют мне все, что я за охотник.
        Бросил под куст свою добычу и побежал по дороге за первым кроликом.
        Только он скрылся из виду, Братец Кролик вскочил, схватил его сумку — и домой.
        На другой день, когда встретил Лиса, кричит ему:
        —Чего добыл ты вчера, Братец Лис? А Братец Лис полизал, полизал свой бок языком и отвечает:
        —Чуточку ума раздобыл, Братец Кролик!
        Тут Кролик рассмеялся и говорит:
        —Знал бы я, что ты за этим ходил, я бы тебе своего дал немножко.
        Почему у Братца Опоссума голый хвост
        —Однажды Братец Опоссум так проголодался — ну, кажется, всё бы отдал за горсть фиников. Он был отчаянный лентяй, Братец Опоссум; но вот в животе у него так заворчало и заныло, что он встал и пошёл поискать чего-нибудь съедобного. И кто бы, ты думал, встретился ему на дороге? Ну конечно, Братец Кролик!
        Они были закадычными друзьями, потому что Братец Опоссум никогда не досаждал Кролику, как другие звери.
        Сели они рядышком у дороги, стали болтать о том о сём. Братец Опоссум и скажи Кролику, что он прямо подыхает с голоду.
        А Кролик подскочил, и хлопнул рукой об руку, и сказал, что он как раз знает, где можно раздобыть отличных фиников.
        —Ну где же? — спросил Опоссум.
        А Кролик сказал, что их тьма-тьмущая в саду у Братца Медведя.
        —А разве у Медведя был финиковый сад, дядюшка Римус? — спросил мальчик.
        —Ну конечно, сынок. Потому что Братец Медведь кормится пчелиным мёдом. Он и посадил у себя финиковые деревья: к ним прилетали пчёлки, а Медведь смотрел, куда они полетят из сада, бежал за ними и находил медовые дупла. Ну, да это неважно. Уж раз я говорю, что был у него сад, значит, был; а у Братца Опоссума так и потекли слюнки, чуть он услышал про финики.
        Кролик и кончить не успел, а уж он встал — и бегом к саду Братца Медведя. Он вскарабкался на самое высокое финиковое дерево, какое было в саду.
        Но Братцу Кролику хотелось позабавиться. Он живёхонько припустил к дому Медведя и поднял крик, что кто-то безобразничает в финиках. А Братец Медведь со всех ног в свой сад.
        Опоссуму всё чудилось, что идёт Братец Медведь, но он всё говорил себе:
        —Ещё один финик, и удеру. Ещё один финик, и удеру.


        Вдруг он услышал, что Медведь и вправду идёт.
        —Ещё один финик, и я удеру, — сказал Опоссум, и в ту же минуту Медведь подбежал к дереву да как тряхнёт его!
        Братец Опоссум свалился с дерева, как самый спелый финик, но у самой земли он собрал ноги вместе и ударился бежать к забору, как хорошая скаковая лошадь.
        А следом за ним — Братец Медведь. Медведь нагонял его с каждым шагом, так что только Опоссум успел подбежать к забору — Медведь хвать его за хвост.
        Братец Опоссум прошмыгнул сквозь жерди, как дёрнет хвостом — и протащил свой хвост между зубов Медведя.
        Братец Медведь так крепко держал, и Братец Опоссум тащил так сильно, что вся шерсть осталась в пасти у Медведя, и он бы, конечно, задохнулся, если бы Кролик не притащил ему воды.
        —Вот с этого самого дня у Опоссума голый хвост, — сказал дядюшка Римус, старательно выколачивая пепел из своей трубки. — У Братца Опоссума и всех его деток.
        Братец Кролик — рыболов
        —Братец Кролик и Братец Лис — они были очень похожи на моих знакомых ребят, — сказал дядюшка Римус, подмигивая мальчугану, который пришёл послушать ещё одну сказочку. — Вечно они гонялись друг за другом, и всех беспокоили, и всем докучали. Только Кролику жилось поспокойнее, потому что Старый Лис побаивался затевать с ним ссоры.
        Вот однажды принялись Братец Кролик, и Братец Лис, и Братец Енот, и Братец Медведь расчищать новую делянку под гороховые грядки.
        А солнышко стало припекать, и Кролик устал. Но он не бросал работы, потому что боялся прослыть лентяем. Он корчевал пеньки и сгребал хворост, а потом вдруг закричал, что загнал себе в руку колючку; улизнул и пустился искать прохладное местечко — отдохнуть в холодке.
        Вот набрёл на колодец, а в колодце висела бадейка.
        —Никак, тут прохладно, — сказал Братец Кролик. — А верно ведь, тут прохладно. Заберусь-ка сюда и вздремну.
        Сказал так — и прыг в ведро. И только прыгнул, ведро поехало вниз да вниз.


        —А Кролик не испугался, дядюшка Римус?
        —Ох, дружок, ещё как! Уж, наверно, никто в целом свете не натерпелся такого страха. Откуда он едет, это он знал. А вот куда-то приедет!
        Бадейка давно уже на воду села, а Братец Кролик всё не ворохнётся, думает: что-то будет?
        Лежит, будто мёртвый, трясётся от страха.
        А Братец Лис одним глазком следил за Кроликом; как он улизнул с новой делянки, Старый Лис потихоньку за ним. Он смекнул, что Кролик удрал неспроста, и припустил за ним — ползком да ползком.
        Увидел Лис, как Кролик подошёл к колодцу, и остановился. Увидел, как он прыгнул в бадейку. А там глядь — исчез Братец Кролик! Уж наверное, в целом свете ни один Лис не видал такого дива. Сидел, сидел он в кустах и так и этак прикидывал — никак не возьмёт в толк, что бы это значило. Он и говорит сам себе:
        —Вот подохнуть мне на этом самом месте, если Братец Кролик не прячет там свои денежки! Или он там золотую жилу нашёл. Я не я буду, если этого не разнюхаю!
        Подполз Лис поближе, прислушался — ничего не слышно. Поближе подполз — опять не слышно. Подобрался он помаленьку совсем к колодцу, глянул вниз — и не видно ничего и не слышно.
        А Кролик тем временем лежал в бадейке ни жив ни мёртв. Он и ухом повести боялся — ну, как бадейка кувырнётся, уронит его в воду?! Вдруг слышит, кричит Лис:
        —Эй там, Братец Кролик! Ты к кому же это в гости собрался?
        —Я? Да я просто рыбку ловлю, Братец Лис! Я просто надумал нам всем на обед изготовить ухи, вот и сижу, ловлю рыбку. Окунёчки тут хорошие, Братец Лис, — отвечал Кролик.
        —А много их там, Братец Кролик?
        —Пропасть, Братец Лис, прямо пропасть! Ну, скажи, вся вода как живая! Ты бы спустился, помог мне таскать их, Братец Лис.
        —Как же спуститься мне, Братец Кролик?
        —Прыгни в бадейку, Братец Лис. Она тебя спустит сюда, как по лесенке.


        Братец Кролик так весело говорил да так сладко, что Старый Лис, долго не мешкая, прыг в ведро! И поехал вниз, а Кролика потащило наверх, потому что Лис был тяжелее. Как повстречались они на полдороге, Братец Кролик пропел:
        —Не вздумай только утопиться.
        Внизу — студёная водица!
        Выскочил Кролик из бадейки и поскакал и сказал хозяевам колодца, что Старый Лис забрался в колодец и мутит там воду. Потом поскакал обратно к колодцу и крикнул вниз Братцу Лису:
        —Подымут кверху — не зевай!
        Прыг из ведра — и удирай!
        А хозяин колодца взял своё большое, длинное ружьё и со всех ног к колодцу. Глянул вниз — ничего не видно. Прислушался — ничего не слышно. Взялся за канат, тащит, тащит, вдруг — прыг! — только хвостом вильнул Братец Лис и был таков.
        —А дальше что было, дядюшка Римус? — спросил мальчик, потому что старый негр задумался.
        —Дальше, дружок? Может, полчаса прошло, а может, и того меньше, а Кролик с Лисом уж работали на новой делянке как ни в чём не бывало. Только Братец Кролик нет-нет да и прыснет со смеху, а Братец Лис — тот всё бранился, что земля чересчур тверда.
        Как Братец Кролик управился с маслом
        —Было когда-то время, — говорил дядюшка Римус, взбалтывая остатки кофе в кружке, чтобы собрать весь сахар, — было когда-то время — все звери жили дружно, как добрые соседи.
        Вот однажды решили Братец Кролик, и Братец Лис, и Братец Опоссум всё добро своё держать вместе в одном чулане. Только у чулана прохудилась крыша, стала протекать. Братец Кролик, и Братец Лис, и Братец Опоссум собрались починять её. Дела тут было много, они прихватили с собой обед. Все харчи сложили в кучу, а масло, что принёс Лис, опустили в колодец, чтобы не размякло. И принялись за работу.
        Сколько-то времени прошло — в животе у Кролика заурчало, заныло. На уме у него — маслице Братца Лиса. Как вспомнит о нём, так и потекут слюнки.
        «Отщипну-ка я от него чуточку, — подумал Кролик. — Как бы мне только улизнуть отсюда?»
        Работают все, работают. А Братец Кролик вдруг поднял голову, уши навострил и кричит:
        —Тут я! Тут я! Чего вам надо?
        Спрыгнул с крыши и ускакал.
        Поскакал прочь Кролик, оглянулся, не бежит ли кто за ним, и во весь дух к колодцу. Достал маслице, полизал и скорее на работу.


        —Где ты был, Братец Кролик? — спрашивает Лис.
        —Ребятишки позвали меня, — отвечает Братец Кролик. — Беда приключилась: старуха моя заболела.
        Работают они, работают. А масло по вкусу пришлось Кролику — ещё хочется. Поднял он голову, уши навострил, крикнул:
        —Слышу! Слышу! Сейчас иду!
        На этот раз провозился он с маслицем подольше прежнего. Воротился, а Лис спрашивает его, где это он пропадал.
        —К старухе своей бегал. Совсем помирает, бедняжка!
        Опять слышит Кролик, будто зовут его. Опять ускакал. Так чисто вылизал ведёрко Кролик, что самого себя увидел в донышке.
        Вычистил досуха и со всех ног назад.
        —Ну, как Матушка Крольчиха? — спрашивает Братец Лис.
        —Боюсь, что скончалась уже, — отвечает Кролик.
        И Братец Лис, и Братец Опоссум ну плакать с ним вместе.
        Вот подошло время обедать. Достают они свои харчи. А Кролик сидит грустный. Старый Лис и Братец Опоссум и так и этак стараются, чтобы его ободрить и утешить.


        —Ты, Братец Опоссум, сбегай к колодцу за маслом, — говорит Лис, — а я здесь похлопочу, на стол накрою.
        Братец Опоссум поскакал за маслом, глядь — уж он скачет обратно, уши трясутся, язык наружу.
        Старый Лис кричит:
        —Что случилось, Братец Опоссум?
        —Бегите лучше сами, — говорит Опоссум. — Там масла — ни крошки!
        —Куда же оно делось? — говорит Лис.
        —Похоже, что высохло, — говорит Опоссум.
        Тут Кролик говорит тихим голосом, грустным голосом:
        —У кого-нибудь во рту растаяло, вот что!
        Побежали они с Опоссумом к колодцу — и правда, масла ни крошки. Стали спорить, как могло приключиться такое чудо. А Братец Кролик вдруг говорит, что кто-то наследил тут кругом. Если все лягут спать, он изловит вора, который масло украл.
        Вот легли они. Лис и Опоссум — те сразу уснули, а Кролик не спал. Как пришло время вставать, он намазал Братцу Опоссуму морду масляной лапкой, а сам поскакал, с обедом управился чуть не дочиста, воротился, будит Братца Лиса.
        —Гляди, — говорит, — у Братца Опоссума рот-то весь в масле!
        Растолкали они Братца Опоссума, говорят ему: ты, дескать, своровал масло.
        Опоссум ну отнекиваться. А Братец Лис — ему бы впору судьёй быть — говорит:
        —Ты! Как же не ты? Кто первый бегал за маслом? Кто первый сказал о пропаже? У кого рот весь в масле?
        Видит Опоссум, прижали его к стенке. Он и говорит, что знает, как найти вора: нужно разжечь большой костёр, все будут прыгать через этот костёр, а кто упадёт в огонь — тот, стало быть, жулик и есть.


        Кролик и Лис согласились, натаскали хворосту широкую кучу, высокую кучу, а потом подожгли. Разгорелся костёр хорошенько. Вышел вперёд Братец Кролик. Попятился немножко, примерился да как прыгнет — ну прямо как птица перелетел через огонь. Потом вышел вперёд Братец Лис. Отошёл чуть подальше, поплевал на руки, разбежался — и прыг! Низёхонько пролетел, даже кончик хвоста подпалил.
        —Ты видал когда-нибудь лисицу, сынок? — спросил дядюшка Римус.
        Джо эль подумал, что, пожалуй, видал, но не признался в этом.
        —Так вот, — продолжал старик, — в следующий раз, как увидишь лису, посмотри хорошенько, и ты найдёшь у неё на самом кончике хвоста белую метку. Эта метка — памятка от того костра.
        —А как Братец Опоссум? — спросил мальчик.
        —А старый Опоссум — он разбежался и прыгнул — керблям! — прямо в огонь. Тут и конец был старому Опоссуму.
        —А ведь он совсем и не крал масла, дядюшка Римус? — сказал мальчик, который очень недоволен был таким несправедливым концом.
        —Это ты прав, дружок! Так часто бывает на свете: один натворит бед, а другой за них отвечает. Помнишь, как ты науськал собаку на поросёнка? Не тебе ведь досталось, а собаке!
        Как Братец Черепаха победил Братца Кролика
        —Кажется, мы вчера толковали о том, что в старые времена, когда звери жили как добрые соседи, никто не мог тягаться в хитрости с Братцем Кроликом? — сказал дядюшка Римус.
        —Да, — ответил Джоэль. — Ты про это и говорил.
        —Ну вот, я и запамятовал совсем, что один раз Братец Кролик дал маху, а Братец Черепаха сбил с него спесь.
        —Как это было, дядюшка Римус?
        —А вот как, сынок. Скакал один раз Кролик по дороге — скок-поскок! скок-поскок! — и повстречался ему старый Братец Черепаха. То-то они обрадовались! Вот Кролик тут и скажи, что он очень благодарен Братцу Черепахе с того самого дня, как тот прыгнул Старому Лису на макушку.
        —Да, — сказал Братец Черепаха, — твоё счастье, что удалось тебе схорониться в очаге. Не то Братец Лис живо догнал бы тебя и поймал.
        —Ну, дудки, раньше я б его поймал! Просто мне не хотелось оставить Матушку Мидоус и девочек, — сказал Кролик.
        Толковали они, толковали, и зашёл у них спор, кто из них быстрей. Братец Кролик говорит, что обгонит Братца Черепаху, а Братец Черепаха — тот об заклад готов биться, что обгонит Кролика.
        Спорят они и так и этак, а потом Братец Черепаха и говорит:
        —Ладно. У меня дома за очагом спрятана бумажка в пятьдесят долларов — ставлю их на кон в том, что обгоню тебя.
        А Кролик сказал, что у него есть огромный кочан капусты и он готов на него спорить, что обгонит Братца Черепаху.
        Вот побились они об заклад и выложили денежки, а старого Братца Сарыча выбрали судьёй. Отмерили они пять миль, в конце каждой мили поставили столб.
        Братец Кролик должен был бежать по большой дороге, а Братец Черепаха сказал, что поскачет лесочком. Все объясняли ему, что дорогой легче бежать, но старый Братец Черепаха себе на уме.


        Позвали смотреть на забаву Матушку Мидоус с дочками и всех соседей, и все обещали прийти.
        Кролик упражнялся каждый день; он прыгал совсем как кузнечик. А старый Братец Черепаха — тот всё лежал в болоте. У него была жена и четверо деток, и все они были похожи на него точь-в-точь. Отличить их друг от дружки — подзорное стекло возьмёшь и то ошибёшься.
        Вот пришёл назначенный день, и в этот день старый Братец Черепаха, и его старуха, и четверо деток — все встали до зари и отправились на место.
        Старуха осталась у первого столба, детки у других столбов, а сам старый Братец Черепаха — у последнего.


        Ну, стал собираться народ. Судья Сарыч пришёл, и Матушка Мидоус с девочками, и Братец Кролик прискакал, весь разодетый: на шее ленты, на ушах — ленты. Весь народ пошёл на дальний конец дорожки, чтобы смотреть, кто прибежит первым. Вот настало время, судья Сарыч вытаскивает свои часы и кричит:
        —Джентльмены! Вы готовы?
        Братец Кролик отвечает «Да!», и старая Сестрица Черепаха кричит «Да!» из своего лесочка. Кролик как припустит! А старая Черепаха потихоньку, потихоньку — и домой.
        Судья Сарыч вскочил и полетел вперёд, смотреть, чтобы всё шло по правилам. Когда Кролик добежал до первого столба, один сынок Черепахи выполз из лесочка. Кролик кричит:
        —Где ты, Братец Черепаха?
        —Ползу, ползу, — отвечает сынок.
        —Ага! А я впереди! — сказал Братец Кролик и поскакал быстрей прежнего.
        Добежал до другого столба — второй сынок выползает из лесочка.
        —Где ты, Братец Черепаха? — кричит Кролик.
        —Тащусь, тащусь помаленьку!
        Как стрельнёт Братец Кролик — мигом примчался к следующему столбу. А тут ещё сынок. Потом ещё столб и ещё сынок. Только миля осталась. Кролик уж думал, что победил. Тут старый Братец Черепаха поглядел на дорогу и видит — летит судья Сарыч. Выполз Братец Черепаха из лесочка, перелез через канавку, пробрался сквозь толпу и спрятался за последним столбом.
        Подбегает к столбу Кролик. Ему не видать было Братца Черепаху, он и кричит судье:
        —Деньги мои, судья Сарыч! Деньги мои!
        Тут Матушка Мидоус с дочками ну хохотать. А старый Братец Черепаха вылез из-за столба и говорит:
        —Дайте только дух перевести, уважаемые леди и джентльмены. А денежки-то выиграл я!
        И правда. Привязал Братец Черепаха кошелёк себе на шею и отправился домой, к своей старухе и деткам.
        —Так ведь это просто обман был, дядюшка Римус!
        —Ну конечно, дружок, просто хитрая шутка. Сперва стали звери шутить друг над дружкой, а от них научились люди, так оно идёт и идёт. Ты гляди в оба, сыночек, чтобы никто над тобой не подшутил так, пока ты молод. Потом уж будет трудней, когда волосы у тебя станут седые, как у старого негра.
        Братец Кролик и Братец Воробушек
        Дядюшка Римус сидел насупившись. Раз-другой он даже вздохнул тяжело и закряхтел. Джоэль понял, что чем-то огорчил дядюшку Римуса.
        Он никак не мог вспомнить, что он сделал плохого, но всё-таки ему было не по себе. Вдруг дядюшка Римус взглянул на него так грустно, уныло и спросил:
        —Чего это ты наболтал сегодня маме про своего братишку?
        —Что такое, дядюшка Римус? — спросил мальчик, покраснев.
        —Я слыхал, что твоя мама собирается наказать его после твоей болтовни.
        —Ну, дядюшка Римус, я ведь только сказал ей, что он дёргал чеснок у тебя на полоске и бросил в меня камень.
        —Послушай, что я тебе скажу, дружок, — пробормотал старик, откладывая в сторону хомут, который он плёл. —
        Послушай, что я скажу: скверное это дело — ябедничать. Вот я уж восьмой десяток на свете живу, а ни разу не видел, чтобы сплетник кончил добром. Помнишь, что стало с пичужкой, которая сплетничала про Братца Кролика?
        Мальчик не помнил, но ему очень хотелось услышать про это. Ему хотелось узнать, какая же это пичужка была ябедой, сплетницей и пустомелей.
        —Это был такой вот попрыгунчик-воробушек, — сказал старик. — Воробьи всегда вмешивались в чужие дела. И сейчас у них такая же привычка. Тут клюнет, там чирикнет и всё сплетничает.
        Как-то раз, после того как Братец Черепаха перехитрил Братца Кролика, сидел Кролик в лесу и раздумывал, как бы ему отыграться. Очень скверно было у него на душе, злился он очень, Братец Кролик. И бранился и ругался — прямо беда, лучше и не говорить об этом в сказке. Думал он, думал, потом вдруг вскочил да как крикнет:
        —Ладно, чёрт побери, оседлаю опять Братца Лиса! Покажу Матушке Мидоус с дочками, что я хозяин Старому Лису, — как хочу, так и верчу им!
        Братец Воробушек с дерева услыхал Кролика и запел:
        —А я скажу Братцу Лису! А я скажу Братцу Лису! Чик-чирик, расскажу, чик-чирик, расскажу!
        Братец Кролик смутился немножко и не знал, как быть.
        А потом смекнул: кто первым придёт, тому и поверит Братец Лис. Поскакал домой — скок-поскок, скок-поскок! — глядь, а вот и Лис, лёгок на помине.
        —Что это значит, Братец Лис? — начал Кролик. — Говорят, ты хочешь сжить меня со свету, деток передушить и дом разрушить.
        Лис прямо взбесился от злости:
        —Откуда ты взял это? Кто сказал тебе это, Братец Кролик?
        Кролик сперва упирался для виду, а потом признался, что Братец Воробей ему это сказал.
        —Ну, я, конечно, в сердцах всё на свете изругал, как услышал такую штуку, — сказал Братец Кролик. — И тебе досталось тоже, Братец Лис.
        —А ты в другой раз не верь пустому слову, — отвечал Лис. — Ну, будь здоров, я пойду, Братец Кролик!
        Побежал Братец Лис прочь, глядь — Воробушек спорхнул с куста на дорогу.
        —Братец Лис, — кричит, — а Братец Лис!
        А Лис знай трусит полегоньку, будто не слышит. Воробушек за ним вдогонку:
        —Братец Лис! Да постой, Братец Лис! Я что знаю… Послушай только!


        А Лис всё бежит да бежит, будто и слышать не слышит и видеть не видит Братца Воробушка. Потом растянулся у края дороги, будто собрался вздремнуть. Воробушек всё кличет его да кличет, а Старый Лис ни звука в ответ.
        Подскочил к нему Воробушек совсем близко:
        —Братец Лис, что я скажу тебе!
        Повернул голову Лис, говорит:
        —Сядь на хвост мне, братец Воробушек. На одно ухо я глуховат, а другое не слышит. Сядь на хвост.
        Сел Воробушек ему на хвост.
        —Всё не слышу, Братец Воробушек! На одно ухо я глуховат, другое не слышит. Сядь-ка на спину.
        Сел Воробушек ему на спину.
        —Прыгни мне на голову, Братец Воробушек. Я на оба уха глух.
        Прыгнул на голову Воробушек.
        —Прыгни мне на зубок, Братец. На одно ухо я глуховат, другое не слышит.
        Прыгнул Воробушек Лису на зубок, а Лис…
        Тут дядюшка Римус умолк, широко раскрыл рот и закрыл его снова, так что сразу стало понятно, чем кончилось дело.
        —Братец Лис проглотил его, дядюшка Римус? — спросил всё-таки мальчик.
        —На другое утро, — сказал дядюшка Римус, — шёл по дороге Братец Медведь и набрёл на пёрышки. И слух прошёл по лесу, что Матушка Сова опять кого-то съела на завтрак.
        Корова Братца Кролика
        —Однажды возвращался Братец Волк с рыбной ловли, — начал дядюшка Римус, задумчиво глядя на огонь в очаге. — Связку рыбы перекинул через плечо и трусил по дороге. Вдруг Матушка Перепёлка вспорхнула из кустов и захлопала крыльями у него под носом. Братец Волк подумал, что Матушка Перепёлка хочет увести его подальше от своего гнезда. Кинул он свою рыбу наземь — и в кусты, туда, откуда вылетела Перепёлка. А как раз в эту пору случился тут Братец Кролик. Вот она — рыбка, а вот он — Кролик. Уж конечно, не такой человек Братец Кролик, чтобы пройти мимо рыбы, закрывши глазки.
        Воротился Волк к тому месту, где оставил связку, а рыбки-то и нет. Сел Волк, поскрёб в затылке, подумал-подумал, и пришло ему на ум, что Братец Кролик бродит тут, по соседству.
        Пустился Волк со всех ног к дому Братца Кролика…
        —А ведь ты говорил, дядюшка Римус, что Волк боялся Кролика с тех пор, как Кролик ошпарил его кипятком? — перебил Джоэль старого негра.
        Дядюшка Римус даже лоб наморщил с досады.
        —Ай-яй-яй! — заворчал он, покачивая головой. — Всегда эти мальчики спорят и спорят. Они думают, что всё знают лучше нас, стариков.


        —Так ведь ты сам говорил, дядюшка Римус!
        Но старик не смотрел на мальчика. Он будто и не слышал его. Дядюшка Римус наклонился и стал шарить рукой под стулом, среди обрезков кожи. А сам всё продолжал ворчать под нос:
        —Прямо беда теперь с детьми. Ты думаешь, что они маленькие, а они уж вон какие! — Тут он вытащил из-под стула красивый кнутик, сплетённый из ремешков, с красной кисточкой на конце. — Я вот сделал кнутик для одного мальчика, а он уж вон какой вырос, лучше меня всё знает!.. Придётся отдать этот кнутик кому-нибудь другому.
        Тут у Джоэля на глазах блеснули слёзы, а губы дрогнули. Дядюшка Римус сразу растаял.
        —Ладно, ладно, сынок, — сказал он, ласково похлопывая мальчика по руке. — Не обижайся на старого дядюшку Римуса. О чём это мы толковали? Как у Братца Волка рыба пропала и Волк пустился со всех ног к дому Братца Кролика.
        Прибегает, а Кролик и слыхом не слыхал ни про какую рыбу. Волк кричит:
        —Не отпирайся, Братец Кролик!
        А Кролик и знать ничего не знает.
        Волк на своём стоит.
        —Никто, как ты, Братец Кролик, стащил мою рыбу!
        Тут Братец Кролик обиделся.
        —Если так, — говорит, — если ты уверен, что это я взял рыбу, бери, убивай любую мою корову!


        Братец Волк поймал Братца Кролика на слове, пошёл на выгон и зарезал самую лучшую его корову. Братцу Кролику ох как горько было расставаться с коровой! Но он уж придумал одну штуку и шепнул своим деткам:
        —Не горюйте, ребятки, мясо-то будет наше!
        Он прискакал сломя голову и крикнул Волку, что охотники рыщут вокруг.
        —Беги прячься, Братец Волк, — сказал Кролик, — а я побуду пока здесь, постерегу корову.
        Только услыхал Волк про охотников — сразу в кусты.
        А Братец Кролик живёхонько ободрал корову и просолил шкуру, а тушу всю раскроил и повесил в своей коптильне. Потом взял коровий хвост и воткнул его концом в землю. Покончил с коровой, кличет Волка:
        —Скорей сюда, Братец Волк! Скорей сюда! Твоя корова удирает в землю. Скорей сюда!
        Волк прибегает, глядь — Кролик сидит, ухватился за коровий хвост, чтобы хвост не ушёл в землю.
        Подоспел к нему Волк на помощь, как потянут они вдвоём за хвост — вырвали хвост из земли.
        Братец Кролик поглядел на него и говорит:
        —Ох, досада какая! Хвост оборвался, а корова ушла!
        Но Братец Волк не хотел отступиться от своего добра. Он взял лом, и мотыгу, и лопату и копал, чтобы отрыть эту корову. А старый Кролик сидел у себя на завалинке, покуривал сигару. Каждый раз, как ударит Волк мотыгой, Братец Кролик шепнёт своим деткам:
        —Роет, роет, роет, а мяса-то нету!
        Потому что мясо давно лежало в коптильне. И долго-долго Братец Кролик и все его детки лакомились жареной говядиной всякий раз, как побегут у них слюнки.
        —А теперь, сынок, возьми этот кнутик, — прибавил старик, — и скачи домой. Можешь сказать своей маме, чтобы она постегала тебя им в следующий раз, когда ты заберёшься в банку с сахаром.
        Сказка про маленьких крольчат
        —У Братца Кролика были хорошие детки. Они слушались маму и папу с утра и до самой ночи. Старый Кролик скажет им: «Лежи!» — они лежат. Матушка Крольчиха скажет им: «Беги!» — они бегут.
        Они никогда не сорили в доме, а под носом у них было всегда сухо.
        Тут Джоэль невольно поднял руку и вытер кончик носа рукавом.
        —Это были очень хорошие детки, — продолжал старик. — А были бы они непослушными, им бы давно конец пришёл — в тот самый день, когда Старый Лис забрался в дом к Братцу Кролику.
        —А как это было, дядюшка Римус?
        —Никого тогда не было дома, одни только маленькие крольчата. Старый Кролик работал на огороде, а Матушка Крольчиха отлучилась за чем-то по соседству. Маленькие крольчата как раз разыгрались в палочку-выручалочку, как вдруг в дом вошёл Братец Лис. Крольчата были такие жирные — у него и слюнки потекли. Но он побоялся тронуть маленьких кроликов без всякой причины.
        А крольчата перетрусили насмерть. Они сбились в кучу, сидят, во все глаза глядят на Братца Лиса. А Лис всё сидит и думает, к чему бы придраться, чтобы их скушать. Вдруг увидел — стоит в углу большая палка сахарного тростника. Прочистил он горло и говорит так нахально:
        —Эй вы, долгоухие! Отломите мне от этой палки кусок, да побольше.
        Крольчата мигом схватили тростник и ну трудиться над ним и потеть.
        Но толку было мало. Они не могли отломить ни кусочка.
        А Братец Лис и не взглянет будто. Знай покрикивает:
        —Ну, поживей, поживей там! Долго я буду ждать?
        А крольчата возились, возились, пыхтели, пыхтели над палкой, пыхтели — никак не могли её разломать.


        Вдруг услыхали они — маленькая птичка поёт над крышей дома. А пела эта птичка такую песню:
        Дружно зубками грызите,
        Дружно зубками точите,
        Проточите, пропилите
        И согните, разломите!
        Крольчата обрадовались и ну грызть палку.
        Старый Братец Лис на ноги не успел вскочить — уж они притащили ему большущий кусок сладенького тростника.
        Вот сидит Братец Лис, всё раздумывает, к чему бы придраться, чтобы можно ему было съесть маленьких кроликов. Вдруг вскочил, снял со стены сито да как крикнет:
        —Эй вы, долгоухие! Сбегайте на ручей, притащите в этом сите воды!
        Крольчата во весь дух — к ручью. Зачерпнут ситом воду, а вода убегает; зачерпнут, а вода убегает.
        Сели крольчата, заплакали. А на дереве сидела птичка. Она и запела. Вот какую песенку она пела:
        —В сито листьев положите,
        Глиной дырки залепите,
        Да скорее, поспешите
        И тащите воду в сите!


        Тут вскочили крольчата, промазали сито глиной, чтобы держало воду, притащили воды Братцу Лису. А Старый Лис озлился, ткнул ногой в большое бревно и сказал:
        —Эй вы, долгоухие! Живо бросьте в огонь это бревно!
        Запрыгали крольчата вокруг бревна, пыхтели, пыхтели — никак не подымут. Тут на заборе запела птичка. И вот она спела какую песню:
        —Поплюйте на лапки и разом
        толкните,
        Толкайте, пихайте, сперва
        покачните,
        А после катите, катите, катите!
        Только успели они подкатить бревно к огню, глядь — прискакал их папа, и птичка улетела прочь. Братец Лис увидал, что дело не вышло.
        —Надо мне, Братец Кролик, идти, — сказал он. — Я на минуточку забежал, проведать, все ли у вас здоровы.
        —Да ты не спеши, Братец Лис, — отвечает Кролик. — Оставайся, закусим вместе. Братец Волк давно не заходит ко мне, а вечера нынче долгие. Вот как соскучился!
        Но Братец Лис застегнул потуже воротник и побрёл домой.
        —И ты лучше беги домой, сынок, потому что твоя мама давно уж выглядывает в окошко — дожидается своего сынка.
        Братец Кролик и Братец Медведь
        —Вздумалось однажды Братцу Лису посадить горох, — начал дядюшка Римус. — Поплевал Старый Лис на руки, взялся за лопату — и готово дело!
        А Братец Кролик всё сидел и смотрел, как он работает. Один глаз прикрыл и спел своим деткам:
        —Ай люлю! Ай люлю!
        Я горошек люблю.
        Протопчу дорожку
        К этому горошку.
        Ну и, конечно, как стал горох поспевать, придёт Лис на свои грядки, а кто-то уже лакомился тут сладеньким.
        «Не иначе, как Братец Кролик», — думал Лис.
        Но Кролик так ловко путал свои следы, что Старый Лис никак не мог изловить его.
        Вот как-то обошёл Лис свои грядки кругом и нашёл в заборе лазейку. Тут и поставил он ловушку. Пригнул ветку орешника, что рос у забора, привязал к верхушке верёвку, на другом конце верёвки сделал затяжную петлю и приладил петлю защёлкой против самой лазейки.
        На другое утро шмыгнул Кролик в свою лазейку, подхватила его петля под мышки, соскочила защёлка, орешник распрямился, как рванёт его кверху!
        Висит Братец Кролик между небом и землёй и думает: «Ну как упаду? Ну как упаду?»
        Упасть страшно, и не упасть тоже страшно.
        Стал он придумывать, чего бы это соврать Лису. Вдруг слышит — кто-то бредёт по дороге. Это Братец Медведь возвращается из лесу — он ходил искать медовые дупла.
        Кролик окликнул его:
        —Как поживаешь, Братец Медведь?
        Медведь поглядел вокруг — никого нет. Поглядел ещё, видит — Братец Кролик болтается на ветке.
        —Здравствуй, Братец Кролик! Ты-то как поживаешь?
        —Да так, ничего, спасибо, Братец Медведь, — говорит Кролик.
        —Чего это ты делаешь там наверху? — спрашивает Медведь.
        —Денежки зарабатываю, Братец Медведь.
        —Как же ты их зарабатываешь, Братец Кролик?
        —Да вот нанялся к Братцу Лису пугалом. Ворон отгоняю от гороховых грядок. А ты б не хотел подработать, Братец Медведь?
        —Как не хотеть, Братец Кролик! Семья-то у меня большая, никак не прокормишь.


        —А пугало из тебя будет знатное, Братец Медведь! — сказал Кролик.
        Он объяснил Медведю, как пригнуть ветку орешника. Вот, не прошло и минутки, Братец Медведь повис над гороховой грядкой вместо Братца Кролика.


        А Кролик — со всех ног к дому Старого Лиса. Прибежал и кричит:
        —Братец Лис! Скорей, Братец Лис, я покажу тебе, кто у тебя горох таскает!
        Старый Лис схватил палку, пустились они вместе к гороховым грядкам. Прибегают, а Братец Медведь всё висит.
        —Ага! Попался наконец! — сказал Братец Лис.
        И, прежде чем Медведь успел рот раскрыть, Братец Кролик поднял крик:
        —По зубам его, Братец Лис! По зубам!
        Старый Лис размахнулся своей палкой — и блип! блип! блип!
        Только Медведь раскроет рот, чтобы объяснить, как дело было, Братец Лис — блип! блип! блип!
        А Кролик тем временем улизнул и схоронился в болотце, так что только одни глаза были наружу, потому что он знал, что Братец Медведь побежит искать его.
        Глядь-поглядь — бежит Медведь по дороге. Добежал до болотца и говорит:
        —Как поживаешь, Сестрица Лягушка? Не видала, не пробегал тут Братец Кролик?
        —Вот только что пробежал, — отвечает Братец Кролик.
        И старый Братец Медведь пустился вперёд по дороге, а Братец Кролик выбрался из болотца, обсушился на солнышке и пошёл домой к своим деткам как ни в чём не бывало.
        —А Медведь не поймал Кролика потом, потом?.. — сонным голосом спросил мальчик.
        —Спать, скорей спать! — воскликнул дядюшка Римус. — У тебя совсем уже слипаются глазки.
        Братец Медведь и Сестрица Лягушка
        —Ну ты расскажи мне, дядюшка Римус, — пристал Джоэль, — поймал потом Медведь Братца Кролика?
        Всё лицо старика прорезали весёлые морщинки смеха.
        —Глупости ты говоришь, сынок. Не такой человек Братец Кролик. Вот Медведь — тот опять попал в беду.
        —Как же это было, дядюшка Римус?
        —Братец Медведь бежал, бежал по дороге, видит — нет Братца Кролика.
        —Ну постой же, Сестрица Лягушка, — сказал Братец Медведь. — Я тебе покажу, как людей обманывать! Хоть через год, а попомню тебе это!
        Но не прошло и года, и месяца, не прошло и недели, возвращался Медведь из лесу, где искал медовых дупел, глядь — на бережку, у болотца, сидит старая Сестрица Лягушка. Бросил Братец Медведь свой топор, подошёл к ней потихоньку, протянул лапу да как схватит Сестрицу Лягушку! Вот так. Прижал её получше и говорит:
        —Как поживаешь, Сестрица Лягушка? Как твои детки? У нас с тобой сегодня будет долгий разговор, — не знаю уж, когда увидят они тебя снова.
        А Лягушка не знала, что и сказать. Она не знала, в чём дело, и ничего не сказала. Сидит и молчит. А Медведь опять своё:
        —Неужто забыла, как ты обманула меня насчёт Братца Кролика? Потешилась надо мной, Сестрица Лягушка? Теперь я над тобой потешусь.
        Тут Лягушка испугалась и говорит:
        —Чего я тебе сделала, Братец Медведь? Когда это я обманывала тебя?
        Братец Медведь рассмеялся. Ему хотелось потешиться над Лягушкой.
        —Нет, конечно, нет, Сестрица Лягушка! Ведь не ты же это выставила из воды голову и сказала мне, что Братец Кролик только что пробежал. Ну конечно, не ты. Ты в это время вовсе сидела дома со своими детками. Уж я не знаю, где он, твой дом, зато я знаю, где ты сейчас, Сестрица Лягушка, и ещё я знаю, что больше никогда не придётся тебе дурачить добрых соседей вот тут, у этой дороги.


        Конечно, Лягушка не знала толком, что хочет с ней сделать Братец Медведь. Но она поняла, что как-то ей нужно спасать свою жизнь, да спасать поскорей, потому что Братец Медведь уж защёлкал зубами.
        Вот лягушка и крикнула:
        —Братец Медведь, отпусти меня на этот раз! Я никогда больше не буду! Отпусти меня, Братец Медведь, я за это покажу тебе самое жирное медовое дупло во всём лесу!
        А Братец Медведь всё щёлкает зубами, пена всё течёт у него изо рта.
        Сестрица Лягушка снова кричит:
        —Отпусти меня, Братец Медведь! Я никогда, никогда больше не буду! Только раз, только раз отпусти!
        Но старый Медведь сказал, что ей всё равно конец пришёл, и стал уже думать, как расправиться с Сестрицей Лягушкой. Он знал, что её не утопишь, а сжечь — у него огня не было.
        Думал он, думал…
        Вдруг Лягушка перестала кричать и плакать и говорит:
        —Если ты хочешь убить меня, Братец Медведь, снеси меня к тому большому камню — на краю пруда, — чтобы я хоть в последний раз могла поглядеть на моих деток. А потом ты возьмёшь свой топор и пришибёшь меня на этом самом камне.


        Этот совет понравился Братцу Медведю, и он согласился: взял Сестрицу Лягушку за задние ноги и вскинул топор на плечо; пошёл, положил Лягушку на камень. Она прикинулась, будто смотрит на своих деток, а Медведь постоял, постоял и взялся за топор. Поплевал на руки, размахнулся — как стукнет по камню: блям!
        Но пока он подымал топор и опускал его, старая Сестрица Лягушка прыгнула в пруд — керблинк, керблинк! Отплыла подальше и запела.
        Вот какую она пела песню:
        Ингл-го-дженг, ура, ура!
        Ингл-го-дженг, ура!
        Вот я и дома. Ура, ура!
        Ингл-го-дженг, ура!
        —Это очень смешная песенка, — сказал мальчик.
        —Смешная, конечно, — ответил старик, — потому что мы не понимаем по-лягушачьи. А если б мы понимали, может, она вовсе и не была бы смешная.
        Как Братец Черепаха всех удивил
        —Скажи, дядюшка Римус, — спросил раз мальчик, забравшись на колени к старому негру, — правда, Братец Кролик был хитрее всех-всех? Хитрее Братца Волка, и Братца Опоссума, и Старого Лиса?
        —Только не хитрее Братца Черепахи, — подмигнул старик, выворачивая карманы — сперва один, потом другой, чтобы набрать табачных крошек для своей трубки. — Потому что самым хитрым из всех был Братец Черепаха!
        Старик набил свою трубку и закурил.
        —Вот послушай, сынок, — сказал он. — Послушай, как хитёр был маленький Братец Черепаха. Вздумалось как-то Матушке Мидоус с девочками варить леденцы. И столько соседей собралось на их приглашение, что патоку пришлось налить в большой котёл, а огонь развести во дворе.
        Медведь помогал Матушке Мидоус таскать дрова, Лис смотрел за огнём, Волк собак отгонял, Кролик тарелки смазывал маслом, чтобы леденцы к ним не пристали.
        А Братец Черепаха — тот вскарабкался на кресло и обещал присматривать, чтобы патока не убежала через край.
        Сидели они все вместе и друг дружку не обижали, потому что так заведено было у Матушки Мидоус: кто придёт, оставляй все раздоры за дверью.
        Вот сидят они, болтают, а патока уже пенится понемножку и клокочет. И каждый стал тут хвалиться собой.
        Кролик говорит — дескать, он всех быстрее, а Черепаха знай покачивается в кресле да посматривает на патоку.
        Лис говорит — он всех хитрее, а Черепаха знай покачивается в кресле.
        Волк говорит — он самый свирепый, а Черепаха знай покачивается и покачивается в кресле.
        Медведь говорит, что он всех сильнее, а Братец Черепаха всё покачивается да покачивается. Потом прищурил свой глазок и говорит:
        —Похоже на то, что я, старая скорлупа, уж и не в счёт? Ну, нет! Даром, что ли, доказал я Братцу Кролику, что есть бегуны получше его? Вот захочу, докажу Братцу Медведю, что ему со мной не сладить.
        Все ну смеяться и хохотать, потому что с виду Братец Медведь уж очень силён.
        Вот Матушка Мидоус встаёт и спрашивает, как хотят они мериться силами.
        —Дайте мне крепкую верёвку, — сказал Братец Черепаха, — я уйду под воду, а Братец Медведь пусть попробует вытащить меня оттуда.
        Все опять — хохотать, а Братец Медведь встаёт и говорит:
        —Верёвки-то у нас нет.
        —Да, — говорит Братец Черепаха, — и силёнки тоже.
        А сам покачивается и покачивается в кресле да посматривает, как кипит и клокочет патока.
        В конце концов Матушка Мидоус сказала, что, так и быть, одолжит молодым людям свою бельевую верёвку и, пока леденцы будут стынуть в тарелках, они могут пойти к пруду и поразвлечься.


        Братец Черепаха и всего-то был с ладонь, так что очень смешно было слушать, как он хвалится, что перетянет Братца Медведя. И все отправились к пруду.
        Братец Черепаха выбрал местечко по своему вкусу, взял один конец верёвки, а другой протянул Медведю.
        —Итак, леди и джентльмены, — сказал он, — вы все с Братцем Медведем идите вон в тот лесок, а я остаюсь здесь. Как я крикну, пусть Братец Медведь тянет. Вы все беритесь за тот конец, а с этим я в одиночку управлюсь.
        Ну, все ушли, и Братец Черепаха остался у пруда один. Тут он нырнул на дно и привязал верёвку крепко-накрепко к большущей коряге. Потом поднялся и крикнул:
        —Тащи!
        Обмотал Братец Медведь верёвку вокруг руки, подмигнул девочкам да как дёрнет! Только Братец Черепаха не поддался. Взял Медведь верёвку двумя руками да как рванёт! А тот опять не поддаётся. Тогда обернулся Медведь, и перекинул верёвку через плечо, и собрался было пойти прочь вместе с Братцем Черепахой, да не тут-то было: Братец Черепаха — ни с места!


        Братец Волк не утерпел и стал помогать Братцу Медведю. Но толку в этом было мало. Все они взялись за верёвку и ну надсаживаться. А Братец Черепаха кричит:
        —Эй вы там! Почему так плохо тянете?
        Увидел Братец Черепаха, что они бросили тащить, нырнул и отвязал верёвку. А пока они подошли к пруду, он уж сидит на бережку как ни в чём не бывало.
        —Последний раз, как ты дёрнул, чуть не одолел меня, — говорит Братец Черепаха. — Ты очень силён, Братец Медведь, но я всё-таки посильнее!
        Тут Братец Медведь оборачивается к Матушке Мидоус и говорит:
        —Что-то у меня слюнки текут! Наверное, леденцы уже остыли.
        И все принялись за леденцы, а старый Братец Медведь набил ими полный рот и громко захрупал, чтобы никому не слышно было, как смеётся над ним Братец Черепаха.
        Старик замолчал.
        —Как только верёвка не порвалась… — задумчиво сказал мальчик.
        —Верёвка! — воскликнул дядюшка Римус. — Милый мой, да ты знаешь, какие тогда были верёвки? У Матушки Мидоус такая была верёвка — хоть быка на ней вешай!


        И мальчик охотно поверил дядюшке Римусу.
        Уже было совсем темно на дворе, когда Джоэль обнял старого негра и сказал ему: «Спокойной ночи».
        —Как много сказок ты знаешь, дядюшка Римус! — вздохнул мальчик, которому очень не хотелось расставаться со стариком. — А что ты мне завтра расскажешь?
        Дядюшка Римус лукаво улыбнулся:
        —Вот уж не знаю, сынок. Может быть, я расскажу тебе, как Братец Кролик напугал своих соседей. Или про то, как Братец Лис поймал Матушку Лошадь. Или про то, как Медвежонок нянчил маленьких Крокодилов. Много есть сказок на свете. А теперь беги, дружок, пусть тебе снятся хорошие-хорошие сны.
        Как Братец Кролик заставил своих соседей ловить луну
        Джоэль подошёл к хижине дядюшки Римуса и увидел, что дверь распахнута. Старый негр сидел спиной к двери и что-то мастерил. Джоэль сделал несколько шагов и окликнул:
        —Дядюшка Римус!
        Старик вздрогнул, обернулся и заворчал:
        —Есть же такие вредные мальчики, которые незаметно подкрадываются и пугают старых людей. Что ты кричишь?
        —Я не кричу, — обиделся Джоэль. — И я не крался. Просто ты был очень занят и не заметил, как я вошёл.
        Дядюшка Римус взглянул на огорчённое лицо мальчика и усмехнулся:
        —Смотри, что я мастерю!
        —Удочку?
        —Да-да, настоящую удочку, с крепкой леской и хорошим крючком. Уж на такую удочку точно можно поймать не только большую рыбину, но даже и луну.
        —Луну? — рассмеялся Джоэль. — Как это?
        —А вот так. Ловили же её Братец Медведь, Братец Лис и Братец Волк.
        Глаза у мальчика загорелись.
        —Расскажи, расскажи, пожалуйста! — попросил он.
        —Было это тогда, когда все звери жили мирно, не ссорились, не гонялись друг за другом, никакие пакости друг другу не делали. И вот Братцу Кролику — а он, ты знаешь, ужасный выдумщик и баламут — стало скучно от такой спокойной жизни. И начал он размышлять, как бы ему чего-нибудь эдакое устроить. Размышлял-размышлял, то одно, то другое лезло ему в голову, но никак не мог он решить, что же всё-таки учинить. Совсем извёлся Братец Кролик — даже похудел от беспокойства. И вот как-то вечером встретил он своего старинного друга Братца Черепаху. Обрадовались оба, уселись на лужайке и ну вспоминать старые добрые времена, когда разные опасности их подстерегали, и на хитрости приходилось пускаться, и прятаться, и убегать — словом, скучно-то ведь совсем не было.
        И так эти воспоминания разбередили Братцу Кролику и Братцу Черепахе душу, что они прямо-таки в один голос и закричали:
        —Вот славное было времечко! Эх, как бы опять развеяться хоть немного!
        —Знаешь что, — осенило вдруг Братца Кролика. — Давай позовём Братца Лиса, Братца Волка и Братца Медведя и пойдём завтра на пруд удить рыбу. Только ты мне подыгрывай, соглашайся со мной, ничему не удивляйся, ну и всё такое.
        —Конечно, конечно, — заверил Братец Черепаха. — Но если я не приду, не волнуйся. Знай, меня унёс кузнечик.
        —Скрипку можешь не приносить, — пошутил в ответ Братец Кролик. — Музыка нам вряд ли понадобится.
        Разошлись друзья. Братец Кролик отправился домой и впервые за долгое время заснул крепким сном. А Братец Черепаха, тот что было мочи помчался к пруду, чтобы успеть к завтрашнему вечеру.
        На следующее утро предупредил Кролик всех соседей, и те ужасно обрадовались приглашению, а Братец Лис тут же побежал звать Матушку Мидоус и девочек.
        Вечером все собрались у пруда. Братец Медведь очень гордился своей удочкой с леской и крючком, да и Братец Волк был доволен своей удочкой. А Лис — он не как все, он пришёл с большущим сачком. Братец Черепаха набрал по дороге червей, и рад стараться — дразнит Матушку Мидоус и девочек, показывает им баночку с червями.


        Стали тут звери хвалиться, кто чего поймает. Один сома, другой — карпа, а кто и от пескаря не отказался бы. А что, пескарик хоть и мал, да тоже рыба. Вот все встали на берегу, а Братец Кролик уже собрался забросить удочку и вдруг застыл, словно его заколдовали. Подошли к нему Братец Лис и Братец Волк, через плечо на воду заглядывают, а Кролик тут ожил и забросил удочку, но сам тоже на воду уставился и знай себе в затылке скребёт. Матушка Мидоус и девочки забеспокоились, запричитали:
        —Что там такое? Что случилось?
        А Кролик — он всё молчит, на воду пялится и головой крутит — вроде как от удивления. Наконец огляделся и со значением, медленно так говорит:
        —Дорогие соседи! Давайте, пожалуй, разойдёмся по домам. Потому что никто из нас ни единой рыбёшки здесь не поймает.
        Сказал и смотрит внимательно на Братца Черепаху, а тот смекнул, в чём дело, подполз к берегу и ну кричать:
        —Да уж! Точно!
        Матушка Мидоус и девочки перепугались не на шутку, а Кролик стал их утешать:
        —Не пугайтесь, достопочтенные леди. Мы вас в обиду не дадим. Но дело плохо, иначе не скажешь — луна утонула в пруду. И если кто мне не верит, пусть подойдёт и сам убедится.
        Все бросились к воде, ну и, конечно, увидели луну в самой середине пруда.
        —Ну и ну, — сказал Братец Лис.
        —Вот беда так беда! — сказал Братец Волк.
        —Гм, гм, гм, — сказал Братец Медведь.
        А Матушка Мидоус и девочки долго стояли молча, слова не могли вымолвить, а потом Матушка Мидоус как закричит:
        —Да что же это такое делается?!
        А Братец Кролик послушал всех и важную произнёс речь:
        —Вот что я вам скажу, дорогие соседи! Слезами горю не поможешь. Лучше давайте подумаем, как нам достать луну из пруда, да опять примемся за рыбную ловлю. — И опять внимательно так посмотрел на Братца Черепаху.
        Тут Братец Черепаха вытянул голову, чуть не вылез из своего панциря и так уверенно стал всем объяснять, что Братец Кролик, он дело говорит и надо во всём на него полагаться. Кролик приложил руку ко лбу вроде как в задумчивости, а потом сказал:
        —Пожалуй, попрошу я невод у дядюшки Мака. Уж неводом мы наверняка выловим луну.
        —Что-то я не помню никакого дядюшки Мака, — перебил Джо эль. — А, дядюшка Римус?
        Старик против обыкновения не разворчался, а пожал плечами и ответил:
        —Да я и сам не знаю, что это был за сосед такой у Братца Кролика. Но раз собрался он к дядюшке Маку, стало быть, дядюшка Мак жил где-то там у них поблизости. Но ты слушай дальше, не перебивай.
        Так вот, отправился Братец Кролик за неводом, а Братец Черепаха давай всем объяснять, что тот, кто добудет луну, вместе с ней поднимет со дна большущий горшок с золотом.
        Ох, что тут стало с Братцем Лисом, Братцем Волком и Братцем Медведем! Стали они волноваться, по берегу туда-сюда от нетерпения бегать и уж готовы были сами искать невод, как появился Братец Кролик. Быстро сообразил он, что к чему, и притворился, будто сам сейчас полезет в воду. Стянул жилет, схватился за брюки, но все вокруг загалдели, за руки его хватают — не пускают в воду. Сами, говорят, справимся, ты, мол, не мочи ботинки. Братец Лис ухватил один конец невода, Братец Волк — другой, а Братец Медведь пошёл посередине, чтобы поддерживать тяжёлый невод, переносить через коряги и острые камни.


        Вот забросили они невод, потянули — но луна и не шелохнулась. Забросили ещё раз, и ещё — опять неудача. Тогда решили они зайти в воду поглубже. Попала Лису вода в ухо, и принялся он трясти головой. А тут и Волку попала вода в ухо, и Медведю. Трясут все трое головами и не замечают, что всё глубже и глубже заходят в воду. Вот сделал Братец Лис ещё шаг и — бульк! — оказался под водой. Волк и сказать ничего не успел, сам погрузился в воду по макушку. И Медведь не отстал. Что тут поднялось! Так они барахтались, так плескались, что едва всю воду из пруда не вылили. Выбрались звери кое-как на берег, грязные, в глине да в водорослях. Увидели их девочки и прыснули со смеху. А Кролик им кричит:
        —Ну что, дорогие соседи? Не повезло вам. Ну ничего. Идите скорее домой, переоденьтесь да попробуйте ещё разок попытать счастья. Я, правда, слышал, что луну не так уж трудно достать. Надо лишь насаживать на крючок простофиль вроде вас для приманки!
        Ну что было делать Лису, Волку и Медведю? Пошли они восвояси, злые и мокрые, а Братец Кролик и Братец Черепаха отправились в гости к Матушке Мидоус, довольные своей затеей. Так вот и кончились те спокойные времена.
        Как Братец Кролик учил Братца Лиса деньги добывать
        Был поздний вечер, шёл дождь. Дядюшка Римус прибивал ножку к старой табуретке, а Джоэль тихонько сидел рядом и смотрел.
        —Что-то ты сегодня такой смирный, сынок? — спросил дядюшка Римус.
        —Не знаю. — Джоэль почесал болячку на коленке. — Почему-то мне невесело.
        —Ну что ж, давай я тебе тогда расскажу про самую смешную проделку Братца Кролика. Ох уж я сам смеялся над ней, думаю, и ты развеселишься.
        Как-то раз шёл Братец Лис по дороге, и вдруг догнал его Братец Кролик.
        —Здравствуй, — говорит, — Братец Лис. Как дела? Как дети?
        —Да всё ничего, спасибо, Братец Кролик. А ты как поживаешь? — отвечает Братец Лис.
        —Да и я не жалуюсь.
        Вот пошли они рядом, идут, про соседей говорят — кто у кого в гостях был да что у кого новенького. Только слышит Лис, как при каждом шаге у Братца Кролика что-то в кармане позвякивает.
        Шли они шли, не утерпел Братец Лис, спросил:
        —Братец Кролик, сдаётся мне, что у тебя в кармане монеты звенят, а?
        А Братец Кролик спокойненько так говорит:
        —Верно, верно. Прав ты, Братец Лис. — И возьми да вынь из кармана целую пригоршню монет.
        У Братца Лиса аж глаза загорелись, когда увидел он такое богатство.
        —Да ты прямо богач, Братец Кролик, — вскричал он. — Нет, правда, самый что ни на есть настоящий богач.
        Только зачем же ты с собой такую кучу денег носишь? Мало ли кто узнает, нападут на тебя, отнимут всё.
        А Кролик, он только ушами тряхнул презрительно:
        —Да разве это много! Это так, мелочишка. Да и вообще, нечего об этом рассуждать. Понадобится ещё, я ещё добуду сколько угодно!
        Сказал так и пошёл себе по дороге, руки в брюки, важный такой.
        Постоял Лис в задумчивости, а потом как кинется вдогонку.
        —Постой, погоди, Братец Кролик! А где же ты добываешь эти монеты?
        —Да там, где все, где ж ещё?
        Бедный Лис даже дар речи потерял от изумления.
        —А-а-а где это там? — спрашивает.
        —Да в разных местах. Ты, Братец Лис, делал бы всё, как я скажу, к советам моим прислушивался, тогда бы и у тебя было много денег.
        Стал тут Лис упрашивать Кролика, уговаривать и всячески к нему подлизываться — лишь бы узнать, как добраться до того заветного местечка. А Кролик ещё больше разважничался и давай Лиса приструнивать. Дескать, расскажу я тебе, а ты по всему свету растрезвонишь, набегут соседи, и останемся мы ни с чем. Но Лис, он не отступил, а начал клясться своими детками, что никому ни полсловечка не скажет.
        Тогда Братец Кролик уселся поудобнее, огляделся по сторонам и таинственным шёпотом прямо Лису на ухо прошептал:
        —Главное — следить за дорогой и ждать, пока не покажется фургон. У фургона, надо тебе сказать, два колеса спереди, а два сзади. И те, что передние, те гораздо меньше задних. Теперь-то, Братец Лис, я надеюсь, ты понял, что к чему.
        Братец Лис посидел немного, потом покачал головой:
        —Нет, Братец Кролик, ты меня извини, но не понял.


        Глянул на него Кролик внимательно, потом вздохнул обречённо, словно хотел показать, какое у него терпение редкостное, и медленно начал:
        —Значит, так, Братец Лис. Колёса, которые большие, они катятся быстрее и, хочешь не хочешь, догонят маленькие, передние. Догонят и начнут тереться о них — вот тут-то и образуются новенькие монетки и так и начнут отскакивать в разные стороны. Теперь ты, конечно, всё понял, правда же, Братец Лис?
        Братец Лис уставился в землю и застыл неподвижно. Потом поднял голову и решительно ею замотал. Кролик — тот даже глаза закрыл от досады:
        —Вот что, Братец Лис! Если тебе деньги не нужны, то ты и не напрягайся, и можешь вообще мозгами не шевелить! Но если всё-таки ты не прочь заполучить хоть сколько-то монет, тогда беги за фургоном и собирай денежки.
        Вот тут-то Лис наконец понял, о чём Братец Кролик толкует, понял и обрадовался ну прямо до смерти. А Кролик продолжал:
        —Как увидишь на дороге фургон, кликни меня, если тебе деньги не нужны. Я уж не замешкаюсь!


        Лис хотел было ответить, но тут услышал скрип колёс и увидел вдалеке, у склона холма, большой фургон. А Кролик покосился на Лиса и говорит:
        —Слышь, Братец Лис! Ты, пожалуй, посиди тут, ещё подумай, а я к фургону поспешу. Не могу же я по сто раз одно и то же повторять. Да к тому же к твоей выгоде!
        Замялся Лис, с ноги на ногу переступает:
        —Ты того, ну, в общем, не сердись, Братец Кролик, но вдруг колёса не будут друг о друга тереться?..
        Кролик тут как подпрыгнет от возмущения, а Лис отступил на пару шагов назад и ещё на пару шагов, а потом как крикнет:
        —Нет уж, Братец Кролик! Я и сам пробегусь немножко, посмотрю, как там эти колёса крутятся! — И стрелой помчался по дороге к фургону.
        Увидел Братец Кролик, как Лис, высунув язык, мчится и норовит под колёса заглянуть, повалился на траву и ну хохотать! А Братец Лис всё бежал и бежал и уже из виду скрылся — так и неизвестно, когда он остановился и понял, что Братец Кролик опять посадил его в лужу.
        Как Братец Лис попал в переделку из-за Братца Кролика
        —Дядюшка Римус, — спросил как-тоДжоэль, — а ведь, наверное, хоть Кролик и Лис ссорились, они всё же и выручали друг друга?
        —Да как тебе сказать, сынок, — улыбнулся дядюшка Римус. — Может, и не выручали, но уж совсем дело до беды не доводили. Вот однажды был такой случай.
        Понравилась Братцу Кролику капуста, что росла у Братца Человека.
        Ладно бы один раз наведался он на поле, так нет, приходил хитрюга лакомиться чуть ли не каждый день. Рассердился Братец Человек и поставил ловушку, и в неё-то Братец Кролик и угодил. А Братец Человек только того и ждал! Увидел он Кролика и кричит:
        —Ну что, приятель, допрыгался! Думал, поди, что так и будешь мои грядки топтать да капусту красть. Вот теперь-то я с тобой разберусь! — И отправился в заросли орешника за гибкими прутьями.


        А Братец Кролик, какой он ни был хитрый да не робкого десятка, сидит в ловушке и дрожит, понимает, что дела его плохи, не отвертеться.
        И тут, надо же такому случиться, идёт мимо поля Братец Лис. Увидел он братца Кролика в ловушке, и взяло его любопытство. А Братец Кролик тем и хорош — сразу придумал, что надо делать. Торчит из ловушки, улыбается, машет Братцу Лису весело. Подошёл Братец Лис поближе и вот что услышал. Дескать, сегодня у Матушки Мидоус в доме состоится свадьба, и Кролик там среди самых почётных гостей, но только девочки пошутили, привязали его здесь, а сами побежали за священником и сказали, что на обратном пути развяжут.


        —Вот что я тебе скажу, Братец Лис, — продолжал Братец Кролик. — Я бы рад на эту свадьбу попасть, но только заболели мои крольчата и должен я сбегать к лекарю за лекарством. Будь другом, посиди тут вместо меня. А потом девочки придут, и повеселишься ты вместе с ними на празднике!


        Братец Лис был не прочь поесть да потанцевать и сразу согласился. Залез он в ловушку, Братец Кролик затянул потуже верёвки — и только его и видели. Тут вышел из орешника Братец Человек с пучком розог в руках. Уставился изумлённо на Братца Лиса, но быстро оправился от удивления и закричал:
        —Ага, да ты, приятель, никак подрос тут без меня и цвет изменил. Сдаётся мне, что похож ты на того злодея, который таскает моих гусей! Да это он самый и есть! — И с этими словами ка-а-к стеганёт Лиса прутьями, да ещё и ещё, и так много раз подряд без остановки. Больно было Братцу Лису — не передать. Он и рычал, и метался, да что толку. Наконец утомился Братец Человек и пошёл передохнуть и новых прутьев наломать. А Братец Кролик тут как тут — словно из-под земли вырос! Стоит невдалеке, смотрит на Лиса и ахает:


        —Надо же, Братец Лис! Что же это с тобой приключилось? Я вот уже и за лекарством сбегал, сейчас к деткам пойду. А девочки, видать, не приходили? Ну погоди ещё немножко, а я тороплюсь. — И повернулся спиной, словно собираясь идти, но не успел и шагу ступить, как Братец Лис его окликнул:
        —Погоди, а, Братец Кролик! Что-то жарко мне тут висеть и в гости уже не хочется. Ты бы развязал меня и помог выбраться.
        Оглянулся Братец Кролик через плечо, потом повернулся, подошёл и уселся прямо перед Братцем Лисом.
        —Да уж, — говорит, — что-то ты какой-то взлохмаченный, будто тебя побили. Наверно, и взаправду от жары взмок! Но ведь мы с тобой друзья-приятели, так ведь, Братец Лис? Ты ведь на меня не держишь зла? А то я пойду, меня детки ждут!
        Что было делать Лису? Сжал он зубы и стал Братца Кролика уверять в вечной дружбе. Тот развязал бедолагу, помог выбраться из ловушки, и пошли они каждый в свою сторону.
        Как Братец Кролик победил Слона
        Братец Слон всегда делал, что ему вздумается, потому что он большой, как дом. Он всех топтал, всех-всех и делал всё, что захочет, пока не повстречал Братца Кролика.
        Братец Кролик нашёл на него управу. О, ещё как! Потому что Братец Кролик хоть ростом невелик, зато хитрый-прехитрый!
        Вот как это случилось. Однажды Братец Слон проголодался и сжевал всю загородку у Братца Кролика. И весь горох истоптал — ничего ему не оставил. Всё, что не съел, всё втоптал в землю. Ну и разозлился же Братец Кролик, когда пришёл и увидел всё это. Он кричал, орал, самыми обидными словами ругал Братца Слона. Все сбежались, слушали. Братец Слон тоже разозлился и сказал Братцу Кролику:
        —Ну, давай подерёмся, если ты так же здоров драться, как здоров ругаться!
        —Вот ещё, стану я с тобой драться! — ответил Братец Кролик.
        А Братец Слон рассмеялся в ответ:
        —Ты, Братец Кролик, потому не хочешь драться, что струсил.
        —Неправда, — воскликнул Братец Кролик, — я никого не боюсь и тебя не побоюсь, но, если я тебя стукну так, как только я умею, ты полетишь вверх тормашками. А мне тебя не удержать, потому что я лёгкий.
        Братец Слон рассмеялся и сказал:
        —Ничего, я стану и буду стоять смирно, вот ты и стукни меня два раза. А потом я тебя.
        И Братец Кролик согласился.
        —Хорошо, — сказал он, — завтра мы с тобой померимся силами.
        И пошёл домой совсем невесёлый.
        Ну конечно, Братец Кролик горевал, потому что знал — плохо ему придётся, когда он встретится с Братцем Слоном один на один. Он ничего не сказал Матушке Крольчихе о том, что будет завтра. Сидел у огня, раздумывал, как ему быть, и ждал ужина. Вдруг Матушка Крольчиха вскочила на кухонный стол.
        —Что с тобой, Матушка Крольчиха? — спросил Братец Кролик.
        Она ответила:
        —Убей мышь, она чуть не вскочила мне на ногу!
        Братец Кролик давай смеяться, а Матушка Крольчиха ну швырять в мышь скалками и сковородками!
        —Что же ты смеёшься, Братец Кролик?
        —А я что придумал! Ох что я придумал! Слоны ведь боятся мышей как огня! Плохо же придётся Братцу Слону! Вот потеха! Да, вот умора!
        Долго смеялся Братец Кролик, а потом рассказал Матушке Крольчихе, что у него на уме.
        И в эту ночь они поставили мышеловку в углу, наутро она была полна мышей. Братец Кролик набил ими полные карманы и отправился туда, где условился встретиться с Братцем Слоном.
        Все уже были в сборе, и Братец Слон был тут, а с виду он был очень сильный и страшный! Народ стал в круг. Как пришло время Братцу Кролику и Братцу Слону выходить вперёд, Братец Кролик сказал громко, чтобы всякому было слышно:
        —Подожди меня, Братец Лис, одну минуточку. Вот я разделаюсь с этой пустяковинкой, пойдём вместе рыбу ловить.
        Братец Лис посмеялся и ничего не ответил. Братец Слон немножко встревожился и не хотел стоять смирно. Но старая Судья Сова была тут же, она сказала, что слово своё нужно держать твёрдо. Уж если Братец Слон обещался стоять смирно и уступить Братцу Кролику первые два удара, так оно и будет. А если Братец Слон идёт на попятный, то придётся ему набрать для Братца Кролика полную бочку орешков.
        И Братец Кролик сказал:
        —Ты не бойся, Братец Слон, я не прошибу тебе шкуру, я только стукну легонько два раза по хоботу, а там делай, что хочешь.
        И Братец Слон встал, прищурился и вытянул свой хобот. А Братец Кролик подошёл к нему и дал ему тумака. Он дал ему тумака правой рукой, а левой вытащил из кармана мышку.
        —Первый удар, — сказал он и бросил мышку Братцу Слону под ноги.
        —Второй удар, — сказал он и бросил вторую мышку, а сам отскочил назад.


        Что тут было! Мышкам некуда было деться, потому что народ стоял очень тесным кругом, а Братец Слон испугался — беда! Глаза раскрыл, глаза у него стали, как супные миски! Он и прыгал, и визжал, и трубил, мышки шмыгали у него под ногами, а Братец Кролик нет-нет да и подскочит к нему и стукнет его кулаком — тум-бум! А сам приговаривает:
        —Да стой ты, дерись, как мужчина!
        Но Братец Слон на него и не смотрел — он старался поднять кверху все четыре ноги и хобот тоже. Он ревел, и метался, и бился. А Братец Кролик нет-нет да и бросит ему под ноги новую мышку!
        Братец Слон совсем с ума сошёл с перепугу. Он вставал то на задние ноги, то на передние, и кувыркался, и вставал на голову, и опять кувыркался, и катался, и вертелся волчком. Потом ну бежать, да прямо на дерево, толстое, как вот это бревно. И сшиб его наземь. Потом захрипел да как кинется к Братцу Кролику!
        А Братец Кролик вынимает из карманов ещё двух мышей и храбро бросает Братцу Слону навстречу! Братец Слон только ушами захлопал, большими, как одеяла, и задал тягу.
        Ох и смеялся же весь народ! Братец Лис поклялся, что в жизни своей не видал цирка, который мог бы сравниться с этим. К тому же он выиграл мерку орешков у своей тётушки, Сестрицы Белки, которая проспорила ему в этой драке. Братец Лис поделился ими с Братцем Кроликом. И это ещё не всё, потому что он обещал: как пойдут они на рыбную ловлю, два раза подряд он сам накопает всех червей!
        Как Братец Кролик победил Льва
        Однажды, давным-давно, Большой Лев пришёл в деревню, где жили Братец Кролик, Братец Енот и Братец Лис. Лев считал себя хозяином всех лесов. Он ничего не делал, только бродил по всей округе и резал свиней и коз, словом, кого попало. Народ собрался, и все вместе стали держать совет. И так прикидывали, и этак и после долгих споров порешили: сказать Братцу Льву, что больше терпеть никак нельзя, потому что скоро никого живого не останется, кроме самого Братца Льва. Они согласны даже кормить его, пусть только он сидит дома и ведёт себя, как полагается доброму соседу. А если Лев не согласен, придётся судить его, а может быть, и упрятать в клетку.
        Братец Лис вскочил и сказал:
        —Вот, джентльмены, с этим вопросом мы покончили. Кто передаст наше решение Льву?
        Тут опять начался спор, потому что все знали, что со Львом шутки плохи, и боялись.
        Братец Медведь сказал, что рад бы сходить к Братцу Льву, да, как на грех, занят: сеет хлеб на своей полоске, и отлучаться ему никак нельзя.
        Братцу Лису нужно рыть колодец, у него дома все просто погибают без воды, словом, не может идти, и всё тут.


        Братцу Гусю, оказывается, нужно идти в поле косить траву. Братец Индюк сказал, что Сестрице Индюшке спину свело и он должен бежать домой нянчить ребят. Сестрице Свинье надо было вскопать сад, пока не начался дождь. У каждого нашлось важное, спешное дело, и никто не мог известить Льва.
        Тогда вскочил Братец Кролик. Он стукнул лапкой о лапку и крикнул:
        —Честное слово, братцы, вы все боитесь его, а я не боюсь! Мужчина должен быть мужчиной! А я — мужчина, и не хуже самого Льва. Бойтесь, сколько хотите, а я не боюсь. Я пойду и всё ему выложу начистоту.


        Тогда все сказали:
        —Что ты, Братец Кролик, в уме ли ты? Братец Лев в десять раз больше тебя, он тебя проглотит и не заметит, было ли у него что во рту. Неужто ты не боишься?
        —Кто? Я? Боюсь? Вот чудаки! Я-то думал, вы знаете, что я никогда и никого не боялся. Пойду и выложу старику Льву, с чем мы миримся, а что терпеть не будем. А не понравится ему — дело его. Подождите меня здесь, братцы, уж я вам докажу, что Братец Кролик никого не боится.
        Так сказал Братец Кролик и натянул на ноги свои красные сапоги, белую пуховую шляпу надел набекрень, сунул в рот большущий окурок сигары и зашагал по дороге к дому Льва, словно отправился на прогулку.
        Братец Кролик шёл очень степенно, пока был у всех на глазах, а как зашёл за поворот дороги, потушил окурок сигары о пень и спрятал его в карман, и шляпу поправил, чтоб она сидела прямо. И пошёл совсем по-другому, ведь он трусил изрядно и коленки у него тряслись от страха.
        Вот подошёл он к дому, подполз к двери, постучался тихонечко: тук-тук-тук — и сказал:
        —Мистер Лев, а Мистер Лев!
        И голос у него был такой слабый и так дрожал, что он сам едва расслышал свои слова.
        Но Лев услыхал их, и распахнул дверь, и рявкнул громко, вот так:
        —КТО ТЫ И ЧТО ТЕБЕ НУЖНО?
        У Братца Кролика поджилки затряслись.
        —Это я, — сказал он, — это я, Братец Кролик. У нас был сход, — сказал он, — у нас был сход, и меня прислали сказать вам… Сообщить вам, что на сходе решили… решили… Не дело, чтоб вы беспокоились и сами ходили за провизией. И… мне приказали сказать вам… Если вы будете сидеть дома и сами не будете ходить за добычей… вам будут сюда присылать чего поесть. И… и вот и всё, Мистер Лев, — сказал Братец Кролик, присел и приготовился задать стрекача.
        —ЛАДНО, МНЕ НУЖНО СВЕЖЕЕ МЯСО ТРИ РАЗА В ДЕНЬ! — проревел Лев. — ЕСЛИ ДАДУТ, БУДУ СИДЕТЬ ДОМА, ЕСЛИ НЕТ, ВСЕХ РАЗОРВУ!
        Братец Кролик ответил:
        —О да, Мистер Лев, да-да-да, да-да-да! Мясо вам будет! Вас будут кормить хорошо, я сам пригляжу за этим.
        С этими словами Кролик помчался прочь по дороге, только пятки засверкали. Но едва он скрылся с глаз Льва — остановился, стряхнул пыль с сапог, опять заломил шляпу набекрень, сунул в рот свой окурок сигары и зашагал к тому месту, где его ждал весь сход. Увидев Братца Кролика, все бросились ему навстречу.
        —Видал ты его? — спросили они. — Видал ты Льва? Что он сказал?
        А Братец Кролик так важно в ответ:
        —Видал ли я его? А для чего ж я ходил? Неужто вы думаете, что я не видал его? Ну конечно, видал!
        И все сказали:
        —И ты не струсил, Братец Кролик? Что же ты сказал ему?
        Тут Кролик сорвал шляпу с головы, кинул её оземь да как топнет ногой!
        —Струсил! Что за глупости вы говорите? Братцы! — крикнул он, сжав кулаки и тряся ими у всех перед носом. — Мужчина я или нет? Говорю я вам, я — мужчина, а стало быть, не боюсь никого и ничего, и старого Льва не боюсь нисколечко!
        Тогда все стали просить Кролика, чтоб он рассказал, как было дело.
        —Ну, — сказал Братец Кролик, — пришёл я к дому старого Льва… Пришёл и стукнул в дверь. Стукнул, значит, а когда он отпер — я вошёл и сел у огня. И рассказал ему, что у нас был сход, где решили, что слишком много от него беспорядка в нашей округе. И сказал, что придётся ему теперь сидеть дома и вести себя как следует, не то будет ему крышка. Сказал, что мы согласны его кормить, но ему придётся брать что дадим, а не хочет — как хочет.
        И весь народ сказал:
        —Ну и храбрец же ты, Братец Кролик!
        —Я просто мужчина, братцы, — сказал Кролик, и поднял шляпу, и отряхнул её, и снова надел на голову набекрень. — Просто я мужчина, и всё тут. Старый Лев — тот бранился, и рычал, и грозился, но я ничуть не испугался. Он понял, что дело серьёзное, и сказал, что согласен. Вот и всё.
        Тогда все стали думать, кого первым послать Мистеру Льву на обед. Каждый кивал на другого.
        —Ты иди первым!
        —Ты ступай первым!
        —Сам ступай первым!
        Они спорили и ссорились очень долго, пока Кролик не сказал:
        —Давайте тащить соломинки, и кто вытащит короткую, пусть идёт ко Льву.
        На том и порешили. Братец Кролик держал соломинки, и Братец Гусь вытащил короткую.
        Когда Братец Гусь увидел, что у него короткая соломинка, он весь затрясся и захлопал крыльями.
        —Не могу-гу-гу! — закричал он. — Не могу-гу-гу!
        —Вот ещё! — сказал Братец Кролик. — Немедленно отправляйся ко Льву, ПОТОМУ ЧТО ТАК РЕШЕНО.
        И Братец Гусь пошёл ко Льву, и тот съел его.
        В следующий раз Сестрица Свинья вытащила короткую соломинку. Увидев, что выпал ей жребий, она принялась кричать и визжать:
        —Не хочу! Не хочу! Не хочу! Не хочу!
        —Не хочешь? — сказал Братец Кролик. — Ступай тотчас ко Льву, потому что так решено. А не пойдёшь, потащим силой.
        И Сестрица Свинья пошла ко Льву, и тот съел её.
        Тут Братец Лис и Братец Аллигатор смекнули, что до тех пор, пока Братец Кролик держит соломинки, он будет отправлять на обед ко Льву всех других, только не себя. На другой раз они так устроили, чтобы Братец Лис держал соломинки. И, конечно, на этот раз короткая соломинка досталась Братцу Кролику!
        Увидал он короткую соломинку и сказал про себя: «Ну, теперь держись, Братец Кролик!» А потом сказал громко:
        —Братцы, пришёл мой последний час. Много у нас с вами было шуток и веселья, но теперь всему конец. Прощайте же, братцы, не поминайте лихом!
        Так сказал Братец Кролик и зашагал прочь по дороге, унылый и грустный. И весь народ заплакал от жалости.
        А Братец Кролик брёл по дороге медленно-медленно. Тут он решил, что Мистер Лев как-нибудь подождёт, а он пока сходит взглянуть в последний раз на свой огород. И пустился лесом к своему дому.
        Прибежал и долго ходил и ходил вокруг.
        Он пришёл на то место, где родился на свет, и к сараю пришёл, и к свиному хлеву, и в сад, и всему говорил: «Прощай». И к колодцу пришёл в последний раз испить воды. Заглянул он в свой старый глубокий колодец, увидел в глубине своё отражение, и тут пришла ему в голову замечательная мысль. Он хлопнул себя по коленкам, захлопнул крышку колодца и пустился вприпрыжку к дому Льва.
        Он поспел туда только к часу дня. Стукнул в дверь.
        —Мистер Лев, — сказал он, и голос у него был слабый и дрожащий, — а Мистер Лев, вот ваш обед.
        Старый Лев распахнул дверь и зарычал:
        —МАЛЕНЬКИЙ ЖЕ ОБЕД ТЫ ПРИНЁС МНЕ, И ВРЕМЕНИ-TO УЖЕ ЧАС ДНЯ!
        Тут Мистер Лев вытащил свои большие золотые часы, чтобы посмотреть на них, и показал Братцу Кролику свои клыки.
        Братец Кролик увидел большие старые клыки, которые торчали у Льва из пасти; у него совсем душа ушла в пятки, и он сказал:
        —Вы правы, Мистер Лев, вы правы. Я никак не мог поспеть раньше, никак. Мне очень жаль, Мистер Лев, что я — жалкий обед для вас. Но если вы очень, очень голодны, я знаю, где найти целую кучу мяса, самого свежего мяса, это я приготовил его для вас. Я покажу его вам, пойдите только со мной. Это истинная правда, Мистер Лев, даю вам слово!
        Так он сказал.
        —А ГДЕ ЖЕ МЯСО? — осведомился Лев.
        —Недалеко, Мистер Лев, в двух шагах от моего дома, там я припас его для вас, Мистер Лев.
        —СМОТРИ ЖЕ, ЧТОБЫ МНЕ ХВАТИЛО! — сказал старый Лев и вместе с Кроликом пустился к его дому.
        Братец Кролик открыл колодец, заглянул в него и отскочил прочь.
        —Какой ужас! — сказал он. — Этот негодяй жрёт ваше мясо!
        Только он сказал это, старый Лев кинулся к колодцу и сам заглянул в него.
        Он подумал, что другой лев смотрит на него, и зарычал:
        —КТО ТЫ ТАКОЙ?
        А эхо ему ответило:
        —КТО ТЫ ТАКОЙ?
        Старый Лев разозлился не на шутку и рявкнул в колодец снова:
        —КТО ТЫ ТАКОЙ, Я СПРАШИВАЮ?
        И опять из колодца раздался ответ:
        —КТО ТЫ ТАКОЙ, Я СПРАШИВАЮ?
        Тут Братец Кролик толкнул в бок старого Льва и сказал ему:


        —Вы слышите, как он передразнивает вас, Мистер Лев? Ай-ай-ай! — сказал Братец Кролик, выплясывая по другую сторону колодца, подальше от старого Льва. — Неужто вы стерпите это? Неужто вы позволите ему потешаться над вами, Мистер Лев? Да если этот несчастный мясной воришка вылезет оттуда, я сам задам ему трёпку!
        И старый Лев перегнулся через край колодца и загремел:
        —КТО-О-О-О-О-О-О-О-О?
        А в колодце отозвалось:
        —КТО-О-О-О-О-О-О-О-О!
        Тогда Лев сказал:
        —НУ-КА, ОТОЙДИ! Я ПОКАЖУ ЕМУ, КАК КРАСТЬ МОЁ МЯСО!
        И он прыгнул.
        Только Братец Кролик услыхал, как Лев шлёпнулся в воду — плюх! — он захлопнул крышку и запер её на замок. Потом надвинул шляпу набекрень, достал из кармана свой окурок сигары, зажёг его и пошёл по дороге к тому месту, где звери стояли и спорили, кому теперь отправляться ко Льву на обед.
        Они увидали Братца Кролика, но решили, что это привидение, и кинулись бежать. Кролик остановил их, и все обступили его и спрашивают:
        —Братец Кролик, разве Мистер Лев не съел тебя?
        А Братец Кролик в ответ:
        —Кого? Меня? Посмотрел бы я, как он съест меня, старый, облезлый Лев!
        —Что ты, что ты, Братец Кролик! Да ведь Мистер Лев сейчас прибежит сюда и разорвёт нас на куски!
        Тут Кролик как начал хохотать!
        —Нет, братцы, — сказал он, — бояться вам нечего, пока среди вас есть такой смельчак, как я. Этот старый несчастный Лев ничего не скажет, и ничего не сделает, и никого не порвёт на куски, потому что, когда он попробовал тронуть меня, я отколотил его до полусмерти, швырнул в мой колодец и утопил!
        Никто не хотел этому верить, но Братец Кролик повёл всех к себе домой, открыл колодец и показал им старого Льва, утонувшего на самом деле. Тогда все сказали:
        —Братец Кролик, ты самый храбрый, самый сильный и умный на всём свете!
        И один принёс ему морковки, а другой принёс ему капусты, а Братец Медведь принёс ему большой мешок пшеницы.
        Что случилось с хвостом Братца Кролика
        Когда-то, очень давно, Братец Кролик и Братец Лис были большими друзьями и всё время вместе рыбу ловили и охотились.
        Пришли они как-то раз на берег. Отдыхают, толкуют о том о сём и вдруг видят: большущая щука выплыла наверх и смотрит на них.
        —Вот ведь досада какая, Братец Кролик! — сказал Братец Лис. — Были бы у меня теперь крючок и лески — вот наловили бы мы рыбы!
        А Братец Кролик был большой охотник до рыбки. Он стал шарить в карманах и щупать одежду, а потом сказал:
        —Я нашёл у себя в кармане сюртука крючок, где спрятал его от своих ребятишек. — Он носил настоящий сюртук, потому что Братец Кролик всегда был франтом. — Но, Братец Лис, — тут он снова принялся шарить у себя в карманах, — у меня нет ни клочка лески, даже верёвочки нету. Может, найдётся у тебя?
        Братец Лис посмотрел у себя в карманах, но у него тоже не оказалось верёвки, и он сказал:
        —Как же нам быть?
        Они очень огорчились, так в животе и заныло. Братец Кролик спросил приятеля:
        —Из чего бы нам сделать леску?
        Они сломали ветку орешника и свили леску из коры, но леска была слишком толста и не влезала в ушко крючка.
        Тут Братец Лис взглянул на хвост Братца Кролика. Он был тогда длинней, чем его хвост, и ему было завидно.
        —Я придумал, Братец Кролик, — сказал он. — Уж полакомимся мы сегодня! Давай привяжем этот крючок к концу твоего хвоста, а ты сядешь на бережку и закинешь крючок в ручей. А если рыба клюнет и тебе не под силу будет тащить, я помогу!
        Но Братец Кролик очень гордился своим прекрасным хвостом и боялся его испортить.
        —Почему бы нам не привязать крючок к твоему хвосту, Братец Лис? — спросил он.
        —Да мой-то слишком короток, — сказал Братец Лис.
        Толковали они долго, то один говорит, то другой. Вот, немного погодя, Братец Кролик достал табачку пожевать и сказал:
        —Я-то, по правде сказать, не видел бы в этом беды, да вот жена моя расчесала мне хвост как раз перед тем, как я вышел из дому. А если я стану ловить им рыбу, он весь собьётся. Уж и достанется мне от неё за это!
        Спорили они, спорили, а время шло, и всё больше разбирала их охота покушать рыбки. В конце концов Братец Кролик сказал, что половит, пожалуй, только пусть самые крупные рыбы будут ему.
        —Ну что ж, будь по-твоему, — согласился Братец Лис, — а я и червяков накопаю.
        Так захотелось Братцу Кролику рыбки, что он совсем забыл про Сестрицу Черепаху, которая жила в том ручье. Она давно старалась добраться до него, с тех самых пор, как побывала в ловушке, что Братец Кролик поставил на дне. Братец Кролик совсем позабыл об этом, позволил Братцу Лису привязать ему крючок к хвосту, уселся на бережку и закинул крючок в ручей. А Сестрица Черепаха всё время сидела и слушала, о чём они спорили. И только хвост Братца Кролика коснулся воды, она схватила его у самого начала хвоста и как дёрнет!
        —Я поймал рыбу, Братец Лис! — закричал Братец Кролик. — Ох и большую же рыбу поймал! Она проглотила всё сразу, и крючок, и леску!
        А Сестрица Черепаха всё старалась стащить его в воду и утопить. Но Братец Кролик и руки, и ноги воткнул в глину и держался крепко.


        Тут подбежал Братец Лис и, увидев, что случилось, сказал испуганным голосом:
        —Братец Кролик, да ведь это Сестрица Черепаха поймала тебя!
        —Б-р-р-р! Конец мне теперь, она не отпустит меня, если не грянет гром. Греми, греми, Братец Лис!
        Но Братец Лис засмеялся потихоньку и ответил:
        —Я не умею. Греми ты сам, Братец Кролик!
        И Братец Кролик загремел:
        —Бум-бу-ум! Бум-бу-ум!
        Ноги у него скользили, и он попросил Братца Лиса помочь ему.
        Он был уже почти в ручье. А Братец Лис спустился на берег и сказал, что ему не достать до него, он может ухватить его только за уши.
        —Хватай скорее, — крикнул Братец Кролик, — и тащи, тащи!
        Братец Лис ухватил его за уши, закрыл глаза и давай тащить! У Братца Кролика уши стали вытягиваться, а Братец Лис обрадовался:
        —Идёт, Братец Кролик! Держись только!
        —Тяни, Братец Лис, тяни, — просил Братец Кролик.
        Тогда Братец Лис ещё раз навернул его уши на руки и так рванул к себе, что хвост у Кролика оторвался в том самом месте, где держала его Сестрица Черепаха, а Кролик вылетел из ручья.
        Когда Кролик перевёл дух, он увидел, что хвоста у него как не бывало, а уши длинны. Тогда он сказал Братцу Лису:
        —Вот и погляди, что ты наделал!


        Братец Лис рассмеялся. Тогда Братец Кролик схватил своё ружьё и поклялся, что убьёт его, но Братец Лис убежал и пропел ему на бегу:
        У Енота хвост в колечках,
        Хвост у Крысы без волос.
        У меня — пушистый, пышный.
        Братец Кролик, где твой хвост?
        Они долго не разговаривали друг с другом после этого случая, пока старая Судья Сова не пригрозила им, что отчитает их хорошенько, если они будут ссориться.
        После этого они немножко стали разговаривать, но уже никогда не были такими друзьями, как прежде. И когда затевалось веселье какое-нибудь или спор, они всегда были по разные стороны забора. И так это ведётся у них и до сегодняшнего дня.
        Йозеф Лада
        О ХИТРОЙ КУМЕ ЛИСЕ

        Йозеф Лада — очень известный чешский художник. Ладу хорошо знают не только в Чехословакии, но и далеко за пределами его родины. Немало сил и энергии отдал он чешскому искусству и литературе, и за это ему было присвоено почётное звание народного художника. Он делал рисунки и ко многим детским книгам, которые стали любимыми книгами чешских ребят.
        Но Йозеф Лада не только делал рисунки к детским книжкам, а и сам писал для ребят. Одной из таких книжек и является сказка-повесть «О хитрой куме Лисе». Это не совсем обычная сказка. Кума Лиса живёт в наши дни, и хотя старается вести себя, как в старых сказках, но… Что из этого получается, вы узнаете, прочитав эту книжку.
        Лесная сторожка «У пяти буков»
        Сторожка лесничего Вобинушки стоит в самой чаще леса — на небольшой полянке, что под горой Гомоли. Здесь и живёт он со своей женой и детьми, Еником и Руженкой. Над домом возвышаются пять старых буков, и потому сторожка лесничего так и называется — «У пяти буков».
        Хорошо жить в одиноком лесном домике! Еник и Руженка ни за что в мире не поменялись бы с ребятами, живущими в деревне или в городе. Сами посудите. В лесу столько ягод, орехов, грибов. Летом, когда жарко, купайся сколько хочешь в лесном пруду Качаке, до которого от дома рукой подать. Зимой, когда пруд замерзает, вот вам и чудесный каток, а гора Гомоли будто специально сделана, чтобы съезжать с неё на салазках…
        Лесничий очень любит Еника и Руженку и всякий раз, когда бывает в городе, не забывает купить им гостинец. А иногда он и из лесу приносит что-нибудь интересное. Однажды во время обхода он поймал маленькую шуструю лисичку.
        —Вот, это вам, — сказал он Енику и Руженке. — Устройте для проказницы приличное жильё, чтобы ей у нас понравилось.
        Дети решили, что лучше всего поместить лисичку в старой собачьей конуре — как-никак, она хоть дальняя, хоть рыжая, но родственница Гектору и Султану, двум охотничьим псам, которые уже давно служат лесничему Вобинушке.
        —Комедия с этой лисой! — ворчал Гектор. — Смотри-ка, Султан, ей отдают лучшую конуру. Смотри, смотри: конуру выстилают старым тряпьём, будто в ней будет жить какая-нибудь принцесса! Подумать только, мы в жару и в мороз должны нести службу — выслеживать в лесу зверя, а вернувшись домой, кланяться какой-то лесной твари!..
        Конура получилась очень уютная, но лисичке она ничуть не понравилась. Может быть, потому, что к этой распрекрасной конуре её привязали крепкой цепочкой. Лиса изо всех сил рвалась, металась и всё старалась избавиться от кожаного ошейника, который лесничий надел на неё. Гектор и Султан злорадно скалились, глядя издали на свою новую соседку. А Еник и Руженка опасались, как бы ремешок не задушил лисичку. Но отец их успокоил:
        —Не задушит, не бойтесь, ваша лиса скоро угомонится. А когда поймёт, что ей всё равно не освободиться, то перестанет метаться и выть, а потом и вовсе привыкнет жить на привязи, как собака.
        Лиса действительно скоро перестала рваться с цепи — бесполезно! — и начала понемножку обживать свой домик. Еник и Руженка старались скрасить её заключение всевозможными лакомствами и лаской.
        Гектор и Султан ревновали. Они пока не обижали лисичку, но лишь потому, что лесничий им это строго-настрого запретил. А охотничьи собаки — они понятливые: чуют, когда можно ослушаться хозяйского приказа, а когда это опасно для шкуры.
        Дети навещали лисичку каждую свободную минуту и подолгу с ней играли. Пленница вскоре к ним привыкла и всякий раз радостно вертела хвостом, завидев их издали.
        Руженка очень любила читать книжки. Вот она и решила: «Если я люблю, значит, и лиске это должно понравиться». И девочка стала каждый день читать лисе вслух свою новую книжку, которую получила в подарок на Новый год от Деда Мороза. В книжке было много забавных сказок про разных зверей. Конечно, Руженка чаще всего читала своей рыжей приятельнице сказки про хитроумных лисичек, которые всегда одерживали верх над жадным волком, глупым медведем и даже над человеком.
        Поначалу лиса, конечно, не понимала ни слова из того, что рассказывала и читала ей Руженка, но слушала внимательно. Скоро она начала разбирать отдельные слова, а через некоторое время уже понимала всё.


        Ничего удивительного. Вы, конечно, знаете, что собаки, например, прекрасно понимают человека — очень хорошо разбираются, хвалят их или, наоборот, стыдят за какую-нибудь провинность. А лисицы — родственники собакам. Довольно близкие родственники, это всем известно. Кроме того, лиса, про которую мы рассказываем, даже среди лис отличалась необычайным умом и сообразительностью. Поэтому, слыша каждый день человеческую речь, она научилась её понимать лучше всякой собаки. И чем дальше, тем с большим интересом вслушивалась лиса в Руженкино чтение. Особенное удовольствие доставляли ей истории о победах лисицы над всеми лесными жителями и даже над их повелителем — мудрым и благородным львом.
        Наша лисичка решила учиться изо всех сил, чтобы как можно скорее стать такой же умной и хитрой, как сказочные лисы. Поэтому она прилежно выполняла все задания, которые получала от Еника и Руженки. А они обучали её очень полезным вещам: поднимать с земли палку и другие предметы, укачивать куклу, стоять на задних лапах и даже ходить, опираясь на палку.
        Когда лесничий увидел, что лиса совсем привыкла к своему новому жилью, он разрешил детям сначала водить её на цепи, а потом и совсем отвязать. И лисичка, набегавшись по двору, по первому зову послушно возвращалась к своей конуре и разрешала надеть на себя ошейник.
        Гектор и Султан наблюдали за всем этим с превеликой злобой. Конечно, они делали вид, будто их ничуть не интересуют успехи нашей лисы, но на самом деле оба пса завидовали.
        —Просто смешно глядеть, — говорил Гектор, — с каким гордым видом эта лиса приносит палку! Мы это умели делать, когда ещё были щенками, правда, Султан? Теперь мы перезабыли все эти штуки, но ведь только потому, что занимаемся делами поважнее: совершаем обход, сторожим дом. И, уж конечно, мы не задаёмся, не строим из себя важных господ. Вот увидишь, скоро она захочет командовать нами, как наши хозяева. Но заешь меня комары и мухи, если ей это удастся!
        —Да! Немыслимо, чтобы какая-то паршивая лиса приказывала нам, будто хозяйка! — пробормотал Султан. — А если это случится, хвоста моего здесь не будет. Лучше пойду попрошайничать по дворам в деревне!
        —Не хнычь раньше времени, Султан! Этого ещё не случилось и, надеюсь, завтра тоже не случится. А мы с тобою пока… — И Гектор зашептал что-то на ухо Султану.
        Султан кивнул головой, обе собаки выскочили из конур и с оглушительным лаем обежали раза три вокруг сторожки, словно гнали целую банду грабителей.
        После этого они с победным видом вернулись во двор. Но когда, скосив глаза, они поглядели на лисичку, то очень рассердились: она не обратила ни малейшего внимания на все эти военные действия и преспокойно спала возле своей конуры. Даже не подумала заползти в конуру, когда псы подняли тревогу.
        Гектор и Султан ещё больше обиделись. А лиса, чувствуя, что они её не любят, решила их проучить.
        Я уже говорил, что лиса понимала человеческую речь, а вскоре она попробовала и произнести несколько слов. После прилежных трудов ей это удалось. Но, прежде чем удивить Еника и Руженку, она захотела попробовать свои силы на Гекторе и Султане.
        Однажды, когда оба пса, утомившись после дневных трудов, только-только разлеглись в своих конурах, лиса тоже забралась в своё жилище и оттуда громко позвала:
        —Гектор! Султан!
        Услышав, что их зовут, псы пулей вылетели из своих будок и помчались к дверям сторожки. Но двери оказались закрытыми. Собаки долго осматривались по сторонам и всё искали, кто же это их звал. Никого! Они не спеша возвратились к своим домикам, но, едва улеглись и задремали, лисичка крикнула ещё громче, чем прежде:
        —Гектор! Султан!
        Собаки опять стремглав бросились к сторожке. Они ещё внимательнее обыскали весь двор и долго не возвращались на место: боялись, как бы не наказали за то, что их приходится звать дважды.
        —Кто-то издевается над нами, — тихо прорычал Гектор.
        Он остановился у конуры проказницы и посмотрел на неё строго и подозрительно. Однако лиса притворилась, будто беспробудно спит вот уже целую неделю. Старый и опытный Гектор сразу почувствовал, что здесь дело нечисто, но он никак и подумать не мог, что лисица звала их человеческим голосом. Поэтому он только поворчал себе под нос и улёгся вместе с Султаном возле своей будки, ожидая, не позовут ли их снова.
        Но лисичка дважды хорошенько погоняла своих врагов и уже убедилась, что умеет произносить слова, совсем как человек, и ей этого было достаточно. Однако с того дня она стала ещё внимательнее слушать всё, чему учила её Руженка. Лису очень забавляло, когда девочка давала ей в лапку карандаш, а потом водила карандашом вместе с лапой по бумаге, показывая своей ученице, как писать буквы. И что же? Лиса и это скоро освоила. Ведь её не приходилось заставлять учиться; даже оставшись одна, когда «учительницу» родители звали домой, лиса, взяв в лапу острый прутик, чертила им на песке разные буквы. И, конечно, при таком усердии она вскоре уже умела написать своё имя: «Лисичка».
        Обе собаки часто приходили к её конуре посмотреть, чем это она занята. Но лиса всегда успевала замести хвостом песок, так что собаки ничего не могли понять и от этого злились ещё пуще.
        —Давай будем дразнить её и изводить до тех пор, пока она сама не сбежит отсюда, — предложил Султан.
        —Верно! — согласился Гектор. — Житья от неё не стало! Ведь это она нас тогда звала, помнишь? Руженка выучила ее болтать по-человечески, как какого-нибудь глупого скворца. И пусть бы она разговаривала сама с собой, но какое она имеет право звать нас, кричать на нас, как на бродяг! Но мы ей покажем, на что способны настоящие собаки! Султан, делай то же, что я…


        Лисичка в это время спокойно грелась на солнышке. Но вдруг она увидела, что оба пса поднялись и направились к ней. Сперва она не придала этому значения, но, когда Гектор и Султан со свирепым лаем кинулись на неё, она поневоле залезла в конуру и забилась в самый дальний угол. Конечно, она знала, что им запрещено её обижать, но ведь такие хулиганы могли на минутку и позабыть о своём хорошем воспитании.
        А собаки, напугав лису, преспокойно отправились восвояси, будто ничего не случилось.
        И эту грубую шутку они повторяли каждый раз, как только лесничий уходил со двора. Вскоре жизнь в лесной сторожке стала для лисички просто невыносимой. Конечно, она могла пожаловаться на обидчиков, но считала это ниже своего достоинства.
        «Ведь я мужественный лесной зверь, — говорила себе лиса, — а не какая-нибудь домашняя кошка. Мне стыдно хныкать и ябедничать. Лучше уйду отсюда. Насовсем! Еник и Руженка, конечно, поплачут, но ведь должны они понять, что моё место не в конуре, на привязи, а в лесу — там, где живут все отважные и хитроумные лисы… И в конце концов, я всегда могу вернуться назад, если мне в лесу не понравится».
        И лиса стала ждать удобного момента для бегства. Она не очень задумывалась о том, что, очутившись на свободе, должна будет сама позаботиться о пропитании. Ведь тем лисам, про которых читала Руженка, всегда всё легко удавалось.
        И вот момент настал.
        Однажды Руженка плохо застегнула ошейник, и лиса почувствовала, что может освободиться без особых усилий. Так она и сделала, когда оба пса ушли с лесничим в лес. А потом молнией — через двор, под ворота и в лес!
        Прощай, лесная сторожка «У пяти буков», будьте счастливы, Еник и Руженка! Здравствуй, свобода, золотая свобода!
        В тот вечер дети лесничего долго плакали, пока не заснули. Напрасно отец, утешая их, обещал принести из лесу другую лисичку, умнее прежней.
        —Не хочу другой! — говорил Еник.
        —Не надо нам другой, пока наша где-то в лесу умирает с голоду! — плакала Руженка. — Ведь она совсем не умеет охотиться и к тому же привыкла есть только варёное и жареное. Где ты, моя золотая, моя милая?
        И только Гектор и Султан ходили по двору с видом победителей. Они считали, что ловко избавились от лисицы, и собирались ещё круче с ней разделаться, если бы она попалась им в лесу.
        Новый дом
        Еник и Руженка ещё не успели как следует оплакать потерю своей любимицы, а она, неблагодарная, уже нашла себе новый дом — отменную нору под старым, кривым дубом, что растёт по другую сторону горы Гомоли, в Доланском охотничьем округе.


        На следующее утро она хорошенько обследовала окрестности и осталась всем довольна. Неподалёку от её дуба оказалась сторожка лесничего Бржезины, у которого был сынишка, очень похожий на Еника, — это тоже пришлось лисичке по душе: хотя она выискала себе новый дом подальше от прежнего, подальше от Гектора и Султана, но она уже привыкла к людям и скучала по Енику и Руженке. Однако она решила, что никогда больше не станет жить с людьми. Во-первых, в лесу привольнее, а во-вторых, всякая порядочная лиса должна сама добывать себе пропитание. Считая себя вполне взрослой и самостоятельной, она решила, что будет именовать себя не иначе, как кумой Лисой. Ведь так зовутся все сказочные лисицы. И, раз уж таково её желание, мы тоже будем вежливо называть её кумой.
        Итак, всё шло хорошо, пока наша кума Лиса не захотела есть. Варёного и жареного в лесу не найти, а промышлять дичь она не умела. Дня два она питалась разной мошкарой, а потом совсем приуныла. К тому же все хитроумные лисьи уловки, про которые она наслышалась от Руженки, смешались в её голове, и теперь она не могла вспомнить ни одной…


        Можете себе представить, как обрадовалась наша кума, когда однажды, подойдя к дому лесничего Доланского округа, она услышала через окно одну из тех сказок, что когда-то читала Руженка! Лесничий тоже забавлял своего маленького сына побасёнками о лисицах, которые всегда ухитрялись отобрать у зверей и у людей самые лакомые куски.
        «Уж теперь-то, — сказала себе кумушка, — у меня будет вдоволь самой лучшей еды. Отныне я буду слушать под этим окошком только одну сказку в день. Разобравшись во всём как следует и на свежую память, я, конечно, смогу совершать такие же подвиги, как иные лисицы из сказок, а пожалуй, и перещеголяю их».
        В первый день лесничий рассказывал сказку про лису и виноград. Как лиса, увидев в лесу красивые гроздья, попыталась их достать. Она и тянулась, и прыгала, но ягоды висели слишком высоко. Тогда лиса, чтобы себя утешить, заявила:
        «Паршивый виноград! Зелёный и кислый! Я бы могла его сорвать, но и пробовать его не хочется…»


        Выслушав сказку, кума тихонько засмеялась:
        «Лисица, про которую вы рассказываете, почтенный лесничий, была, конечно, не из самых умных. Виноград-то висел высоко, но это не значит, что его нельзя было достать. Сейчас продемонстрируем: ваш виноград тоже ведь охраняется от гусей и детей, но если взять лестницу…»
        Не медля ни минуты, лиса обежала двор, направляясь прямо к сараю. Здесь на неё залаяли собаки, но лиса знала, что они на привязи, и потому без всяких помех взяла маленькую лесенку и отнесла её прямо в сад, к задней стене сторожки, которая вся была увита виноградом. Гордясь своей хитростью, она приставила лесенку, проворно по ней вскарабкалась и, глотая слюнки, потянулась за большой гроздью. Сорвала. Но, как только она раскусила первую ягодку, мордочка у неё скривилась, сморщилась, скорчилась…
        —Проклятье! Ну и кислятина! Ягоды и вправду ещё не созрели…
        Отнеся лестницу на место, недовольная кума уныло поплелась в лес. Ей было стыдно, что в первый же раз она так просчиталась. Но, прежде чем уснуть в уютной своей норе, она сказала себе:
        «Не будем слишком огорчаться. Я ещё покажу всему свету, на что способна кума Лиса!»
        Неудачливый рыболов
        На другой день наша кумушка опять подобралась к окну сторожки, чтобы подслушать какую-нибудь новую сказку. На этот раз лесничий рассказывал своему сынишке о лисе, перехитрившей простака возницу:
        —«…Да, эта кума Лиса была продувной бестией! Однажды увидела она, что по дороге катит воз, гружённый прекрасной свежей рыбой. От аппетитного запаха у лисы, конечно, слюнки потекли.
        «Грош мне цена, если не отведаю я нынче рыбки!» — сказала рыжая самой себе.
        Она забежала вперёд, легла за поворотом, прямо на середину дороги, и прикинулась мёртвой.
        Возница, увидев её, тут же остановил лошадь и слез с телеги.
        «Эге! Кто-то подстрелил лисицу! — весело проговорил он. — Меховщик в городе дорого даст за такую отменную шкуру. Я был бы дураком, если б не подобрал её».
        Он бросил притворщицу в телегу и отправился дальше. Но, лишь только воз выехал на мощёную дорогу и загромыхал по камням, лиса «ожила» и стала потихоньку выбрасывать рыбу. Вслед за последней рыбиной она выскочила и сама, а когда воз скрылся, собрала всю добычу, отнесла в свою нору и съела, не торопясь и со вкусом».
        Выслушав под окном эту сказку, наша знакомая сказала себе:
        «Да, это мне подходит. Надеюсь, на этот раз я буду удачливее».
        Несколько дней она наблюдала за дорогой, ожидая, когда же по ней проедет повозка с рыбой.
        И дождалась! Вдалеке показался большой фургон, гружённый рыбой, — лиса сразу это поняла, потому что на его бортах были нарисованы самые разные рыбы. Кума быстро нацепила себе на хвост заранее припасённую ею табличку — «Цена 1000 крон» — и растянулась посреди дороги.


        —Тпру! — радостно закричал возница, увидев лису. — Лиса!.. Эге, она стоит тысячу крон! Мне сегодня чертовски повезло!
        Он бросил лисицу в свой фургон под брезент и поехал дальше. Лисица огляделась, потом приподнялась. Странно: запаха рыбы она не чувствовала. Однако фургон был полон рыбы — ошибки тут не могло быть: в нём были сложены круглые жестяные коробки и на каждой нарисована какая-нибудь рыба.
        «Ага, они в пальто! — решила лисичка. — Но я их всё равно выцарапаю».
        Она схватила самую большую коробку и попыталась её открыть. Но у коробки не оказалось ни ручки, ни крючка, ни дна, ни покрышки, ни сучка, ни задоринки.
        —Что за новые новости! — тихо возмущалась кума. — Ведь мне случалось открывать всё — окна, двери, горшки, крынки, кладовые, курятники, — а эту проклятую штуковину открыть не могу! Но ведь как-то она открывается! Ни за что не поверю, что люди едят рыбу вместе с коробками…
        Она кусала банку зубами, царапала её когтями, но всё безуспешно. Тогда в великой досаде она швырнула банку об пол фургона.
        —Пропади всё пропадом с такими изобретениями!
        Банка покатилась, стукнулась о другие, и в фургоне поднялся такой грохот, что возница с испугом заглянул под брезент. Но лисы там уже не было. Только хвост её мелькнул в придорожных кустах.
        Скрывшись в густом лесу, кума принялась ругаться:
        —Опять просчёт, опять ошибка! Теперь мне просто стыдно будет показаться среди порядочных лисиц. А ещё нацепила на хвост эту бумажку: «Цена 1000 крон», когда на самом деле грош мне цена!
        Схватив табличку, она долго рвала её на мельчайшие клочки и в конце концов немного успокоилась.
        —Пусть мне больше не рассказывают сказки! — воскликнула она. — Да, все эти басни годятся только для Еника и детей его возраста. А современная, образованная лисица должна понимать, что все эти басни насквозь лживые. И вообще никуда не годятся, потому что от сказки даже сверчок сыт не бывает. Надо действовать иначе. Лиса нашей эпохи должна идти в ногу с прогрессом, и жизнь свою ей следует устраивать с удобствами и комфортом, используя все новейшие достижения современной техники!
        Приключение с волшебным столиком
        Итак, наша кума не намерена была жить дальше, как в сказке. Она решила добывать пропитание каким-нибудь новым способом. Но легко решить, нелегко выполнить. Потратив весь день в бесплодных раздумьях, лиса вечером опять поплелась к знакомому домику, чтобы опять послушать сказку.
        Но в тот вечер лесник рассказывал не про лисиц, а про какого-то барашка, из ушей которого сыпались золотые дукаты, когда он отряхивался.
        Лису эта сказка совсем не заинтересовала, и она уже хотела уйти, когда лесник начал рассказывать о волшебном столике:
        —«…стоит только приказать этому столику: «Накройся!» — и тотчас на нём появляется множество самых отменных кушаний…»
        Наша кума навострила уши.
        —Вот бы нам такой столик! — мечтательно произнёс сын лесничего. Отец ответил:
        —А у нас есть. Я получил его в подарок от дедушки, и вся наша семья очень долго ничего другого и не ела, кроме того, что появлялось на волшебном столике. Но все эти угощения были уж чересчур сладкие и в конце концов очень нам надоели. Так что мы с радостью вернулись к нашим кнедликам, кашам и картофельным галушкам, чтобы не испортить желудок волшебной пищей. А столик спрятали подальше от соблазна в сарай. Он и теперь там валяется среди старой рухляди. Может, видел маленький столик, выкрашенный зелёной краской?..
        Дальше кума слушать не стала. Глотая слюнки, она осторожно подобралась к сараю. Как раз в это время прислуга лесничего вошла туда, неся в руках что-то завёрнутое в масляную бумагу. Потом она вышла — уже без пакета — и не заперла за собой дверь.
        —Всё идёт чудесно! — пробормотала лисица. И, едва прислуга вошла в дом, лиса вошла в сарай.
        Через минуту она уже бежала по лесу, унося волшебный столик поглубже в чащу.
        Столик был довольно тяжёлый, но лиса, согнувшись до земли, упорно волокла его всё дальше, пока не набрела на маленькую одинокую полянку, защищённую от посторонних глаз густым ельником.
        Здесь она остановилась, чтобы испытать волшебные качества своей добычи. Минутку она внимательно осматривала столик, а потом, подгоняемая аппетитом, нетерпеливо крикнула:
        —Столик, накройся!
        Но столик будто не расслышал. Он и не подумал накрыться.
        —Я кому говорю, накройся! — снова приказала лиса.
        Но столик притворился, будто он уже спит, и не накрылся.
        Кума тут вовсе рассердилась.
        —Ты накроешься или нет, безобразник? — завопила она, схватилась за ручку ящика и стала изо всех сил трясти стол.
        И тут столик накрылся. Точнее, столик открылся: ящик выдвинулся, и в нём мелькнул какой-то пакет, завёрнутый в масляную бумагу. Приятный запах тотчас ударил в лисьи ноздри.


        Кума схватила пакет, с нетерпением его развернула и, увидев его содержимое, пустилась в радостный пляс. Неудивительно: перед голодной лисонькой лежали пять больших кусков ливерной колбасы, которую она ещё ни разу не пробовала, но горячо полюбила за её неотразимый запах.
        —Ура! — возликовала лиса. — Ура! Ура! Ура! Наконец-то я обеспечена едой! Хватит тяжёлых поисков добычи, довольно с меня опасных путешествий к жилью человека. Довольно ломать голову, искать способов, как провести других зверей, хватит кривляться перед глупым возницей. Конец трудностям и труду — теперь для меня наступила сладкая пора безделья. Отныне буду весь день валяться в норе, а когда проголодаюсь, прикажу столику накрыться. Ура! И ещё раз ура!.. А теперь покушаем.
        Лиса с превеликим аппетитом съела все пять кусков колбасы, а обёртку заботливо спрятала — на память.
        Потом, взвалив столик на спину, она отнесла его в свою нору. При этом она всю дорогу улыбалась и приплясывала. А при мысли, как будут ей завидовать другие лисицы, ей пришлось поставить столик на землю, вдоволь похохотать, попрыгать и лишь после этого идти дальше.
        На другой день, едва проснувшись, наша кума окликнула пролетавшую сороку и попросила её навестить всех лисиц в округе и передать им её, кумушкино, приглашение: пусть все они нынче вечером пожалуют к её дому на большой дружеский пир. И ещё — пусть весь день ничего не едят, чтобы оставить в животе побольше места для тех редких, чудесных лакомств, которые она, кума, приготовила для своих рыжих сестёр и братьев.
        Пока сорока облетала все лисьи норы, наша кума всё охаживала свой волшебный столик — то гладила его, то говорила ему что-нибудь приятное, чтобы у него до вечера не испортилось настроение. Ей сто раз хотелось, не дождавшись гостей, попробовать колбаски. Но она всё-таки выдержала характер.
        Сорока оказалась отличной зазывалой. Первые любопытные лисицы явились уже в полдень, а к трём часам полянка перед кривым дубом сплошь рыжела от лисиц. Здесь были лисы всех ростов и возрастов: и лисы-мамы с тремя, пятью и даже восемью лисятами, и лисы-бабушки, и лисы-дедушки. Некоторые старые и уже немощные лисы прибыли верхом на своих молодых родственниках.
        Можно сказать с уверенностью, что во всей округе в тот час нельзя было бы встретить ни одной лисицы — все собрались вокруг норы нашей кумушки и с нетерпением ожидали её появления. Все они с утра ничего не ели, некоторые — следуя совету кумы, многие — поневоле, потому что просто не могли в тот день добыть себе пищу. Поэтому неудивительно, что в пять часов всё сборище единогласно пожелало приступить к угощению.
        Кума Лиса, увидев, что вряд ли ещё кто-нибудь придёт, вынесла столик. Среди собравшихся пробежал лёгкий шёпот; лисицы, стоявшие сзади, вытягивали шеи, мамы брали на руки маленьких лисят, а молодые лисы подсаживали себе на спину стареньких бабушек и дедушек, чтобы всем было видно.
        Кума Лиса взяла слово. Когда толпа умолкла, она начала торжественным голосом:
        —Друзья! Собратья! Я созвала вас для того, чтобы вы разделили со мною мою удачу. На днях один знакомый волшебник за мою великую мудрость и за образцовый порядок в моей норе наградил меня вот этим столиком. Не думайте, пожалуйста, что это какая-нибудь старая рухлядь. Нет, этот необычайный столик по моему приказу даст нам пакет с пятью кусками ливерной колбасы. А приказывать ему можно хоть миллион раз. И, поскольку сама я не лакомка, прошу вас, дорогие собратья, разделить со мною эти редкостные дары. Но прежде я хочу, чтобы вы осмотрели эту бумагу и верёвочку — в бумагу колбаса была завёрнута, а верёвочкой завязана. Теперь сами видите, я вас не обманываю.
        И вот наступило долгожданное мгновение. Кума торжественно подошла к волшебному столику и подняла вверх правую лапку в знак того, что пир начинается. Собравшиеся затихли.
        —Столик, накройся! — изрекла кумушка и с серьёзным видом выдвинула ящик. Шеи всех присутствующих вытянулись до предела, глаза вытаращились до последней степени, ноздри раздулись до невозможности, чтобы вдохнуть аромат колбасы. Но…
        Из пустого ящика вылетел комар…
        Кума испугалась. Она поспешно задвинула ящик и крикнула очень грозно:
        —Столик, накройся!
        На этот раз в ящике не оказалось даже комара.
        —Она издевается над нами! — заворчали гости.
        От их злобных взглядов, от волнения у кумы задрожали ноги.
        —Леший тебя возьми, накроешься ты или нет?! — раскричалась она и с такой силой рванула ящик, что опрокинулась на спину.
        Но тут же вскочила, отшвырнула пустой ящик и пустилась наутёк. Разъярённые гости помчались за хозяйкой.
        —Вот так пир ты нам закатила! — выли они. — Мы, голодные, сошлись из самых дальних уголков леса, и для чего? Чтобы полюбоваться объедками! Чтобы над нами так глупо подшутила эта безобразница, эта нахалка, эта хулиганка!..
        …Да и не так ещё ругали гости свою неудачливую хозяйку. Те лисы, что не побежали вдогонку за кумой, с бешенством набросились на столик и через минуту разнесли его в щепки.
        А кума спаслась от преследователей лишь тем, что забралась на высокую сосну. Лисицы, как известно, на деревья лазить не умеют, но наша знакомая от страха даже не заметила, как вскарабкалась на самую верхушку. Разъярённые гости, разумеется, подняли шум и крик на весь лес — так что слышно было даже в сторожке лесничего.
        Лесничий взял ружьё, кликнул собак и побежал в лес. Но, увидев издали такое необычное скопление лисиц, он тут же вернулся за другими лесничими и охотниками. Всем вместе им пришлось немало потрудиться, чтобы разогнать эту злобную свору. А кума прижалась к стволу сосны; к счастью, рыжая её шерсть совсем слилась с красной сосновой корой, и охотники ничего на дереве не приметили.


        Лиса просидела на ветке до ночи, и, лишь когда совсем затихли вдалеке голоса охотников и лисиц, она крадучись спустилась вниз и вернулась к своей разгромленной норе. Поразмыслив обо всех печальных событиях истекшего дня, она решила для себя вот что:
        «Я совершила большую ошибку — по собственной глупости лишилась замечательной вещи. Несомненно, столик был волшебный, а я просто не умела с ним обращаться. Вероятно, надо было просить, а не требовать. Или, может быть, он подчинялся какому-то волшебному слову; я бы его наверняка узнала, если б тогда не поспешила, а постояла под окном лесничего ещё минутку и дослушала сказку до конца. Или столик рассердился на меня за хвастовство? А возможно, он притворился дурачком, который не понимает, что от него хотят! Ведь попробуй накорми столько голодных ртов — надорвёшься! И он прав, совершенно прав! Этим грубиянам я не дала бы даже обёртки от колбасы, даже верёвочки — не стоят они того. Знаю, они теперь сделают из меня посмешище всей округи. Но так мне и надо: нечего было бросаться в сарай за столиком, не дослушав сказку до конца. Но я этот позор с себя смою! Ещё не знаю как, но восстановлю свою репутацию самой славной лисы в лесу!»
        Проклятый патефон
        Подкравшись на другой день к знакомому домику, кумушка Лиса неожиданно услышала доносящиеся через окно голоса разных животных — домашних и лесных. Она сразу поняла, что это настоящие голоса настоящих зверей, а не какое-нибудь звукоподражание, которым иногда забавляются иные люди. Но вот что удивительно: как могло такое количество зверей уместиться в небольшой комнате лесничего? А если даже и уместилось, как терпит весь этот зоопарк хозяйка?
        Но ещё больше удивилась наша кума, когда, став на завалинку и заглянув в комнату, она не увидела там никого, кроме лесничего и его маленького сына Веноушека. Они сидели за столом возле небольшого раскрытого ящика и слушали голоса, которые вылетали из этого ящика.
        «Неужели корова, — недоумевала лиса, — которую я сейчас слышу, засунута в такой крохотный ящик? Не иначе, потому она и мычит так жалобно».
        А когда из ящика раздался голос оленя, лиса от удивления едва не свалилась с завалинки.
        «Как могут поместиться олень и корова в таком тесном хлеву?» — спрашивала она себя. И тут же получила ответ, потому что этот самый вопрос задал папе и Веноушек.
        Отец обстоятельно объяснял, мальчик и лиса внимательно слушали. Лесничий рассказал, что этот ящик, только что полученный по почте, называется патефоном, что никакие звери в нём не запрятаны, просто их голоса с помощью особого аппарата записаны вот на эти круглые чёрные пластинки. Патефон надо сначала завести — вот этой ручкой. Потом надо положить пластинку на этот круг — вот так. Потом вот это колесико с иглой — называется мембрана! — кладут на пластинку. А потом — видишь? — останавливают патефон, снова заводят и кладут новую пластинку… Лиса не проронила ни слова. Она осторожно подглядывала в окошко и к концу вечера уже знала не хуже Веноушека, как обращаться с патефоном. Она прослушала несколько пластинок, на которых были записаны голоса диких зверей и птиц, ржание лошади, мяуканье кошки, кукареканье петуха. Самое большое впечатление произвело на куму блеяние козы, тоже записанное на пластинку.


        Лиса готова была простоять под окном до утра, но Веноушеку пора было спать. Патефон замолчал, и кума тоже отправилась на покой в свою нору.
        …За тем лесом, что рос вокруг горы Гомоли, начиналось поле, а между лесом и полем расположилась маленькая, неприметная деревушка Жабоносы. Наша кума часто приходила сюда, чтобы понаблюдать из-за кустов за жизнью людей, за их работой в поле, за играми детишек. Эта затерянная среди лесов деревушка нравилась лисе ещё и тем, что люди здесь жили совсем как в старой сказке — многие не слыхивали радио или, например, патефона.
        Про патефон наша кума вспомнила, когда ей случилось наблюдать за старой козой, что жила со своими козлятами в маленьком хлеву, стоявшем во дворе крайнего на селе дома. Уходя на пастбище, коза строго-настрого приказывала детишкам никому не открывать дверей:
        —Играйте себе дома и не отпирайте дверь, пока не услышите мой голос, потому что к вам может ворваться вор, волк, лиса или другой какой-нибудь недруг…
        Куму это очень насмешило:
        «Какая старомодная козья мама! Неужели так трудно повесить на дверь замок покрепче и прорубить в стене окошко, чтобы неразумные козлята, выглянув в это окошко, сразу узнали, кто к ним стучится! Тогда старая коза паслась бы спокойно, не портя себе аппетита тревогою за своих козлят. И есть чего страшиться: помню, волк из сказки, которую читала мне Руженка, всё время приходил к козьему домику и блеял по-козьи: «Ваша мать пришла, молочка принесла». Помнится, ему даже удалось обмануть бедняжек, после того как кузнец подпилил ему язык, чтобы голос стал потоньше. Я бы, конечно, не стала делать такую операцию из-за каких-то козлят, но ради смеха надо, пожалуй, попробовать заговорить козьим голосом. А когда козлята откроют, я им сделаю выговор: пусть будут внимательней и слушаются маму… Да, прямо сейчас подойду к хлеву и попробую… Хотя… Эх, как же я раньше не вспомнила! Вот будет потеха, если козлята услышат настоящее козлиное пение — из патефона! Для этого надо только одолжить на короткий срок у лесничего патефон. А потом, после всей этой комедии, верну его на место. Итак, скорее за патефоном!»
        Как рыжая молния, метнулась лиса в березняк, потом через лес к домику лесничего. Окно было открыто, в комнате пусто. Недолго думая, лиса стала на завалинку, потом на подоконник, и вот она уже в комнате. Патефон стоял на месте, а рядом лежала пластинка — та самая! Схватив патефон и пластинку, кума осторожно выбралась из комнаты и во весь дух помчалась к Жабоносам.
        Почтенная козья мама всё ещё паслась на холме под дикой грушей, а козлята тихо играли в своём сарае. В деревне, на счастье, никого не было, все ушли в поле, и потому кума без помех установила на колоду возле хлева патефон, завела его, положила пластинку и поставила иглу. Диск завертелся, и лиса уселась рядом, пристально и с волнением глядя на дверь хлева. Ей было очень интересно узнать, как будут реагировать козлята, когда из ящика раздастся козий голос.
        Но из ящика раздался выстрел. За ним другой.
        Потом оглушительный ружейный гром смешался с лаем собак, криками людей и тревожным сигналом трубы! Все эти устрашающие звуки летели вслед лисе, которая после первого же выстрела выскочила со двора, перемахнула через забор и теперь мчалась что было духу в кусты. Только в густом березняке она наконец остановилась, чтобы перевести дух и оглядеться. Её никто не преследовал… Странное дело: во дворе возле сарая тоже не было заметно ни собак, ни охотников, ни лесничих — никакой погони. А между тем выстрелы, лай и звук трубы всё ещё доносились оттуда. Потом двор заполнился людьми, но это были крестьяне, вооружённые серпами, вилами, топорами и палками. Они сбежались на звук стрельбы. Лиса видела, как они опасливо обступили патефон. Раздались тревожные голоса:
        —Это чёртов ящик, соседи, не иначе! Хотя он и стреляет вслепую, но может попасть и в нас, кто его знает! А поэтому не лучше ли разбить его, пока он не наделал беды? Вавра, Бразда, Кроупа, Бартош! Живей, ради бога! Он опять трубит наступление!..
        У бедной кумы волосы встали дыбом, когда отважный Бартош стал подкрадываться к взятому в долг патефону с поднятой косой. В это мгновение труба смолкла и вновь началась стрельба. Тут уж Бартош больше не сомневался и что было силы стукнул по ящику своей косой.
        Впоследствии Бартош был признан своими односельчанами величайшим героем, потому что после первого же его удара стрельба прекратилась, проклятый ящик завизжал и умолк навеки.
        Тогда уж подоспели и другие храбрецы и стали мужественно молотить чем попало поверженный на землю патефон. Потом, посовещавшись, они решили, что для полной безопасности лучше утопить дьявольскую штуку, тогда она ни за что не воскреснет. Исполняя этот приговор, Вавра собрал на вилы все остатки патефона и поспешно затрусил к пруду.
        Когда чудовище погрузилось в воду и пустило пузыри, толпа жабоносцев — мужчины, женщины, дети — разразилась победными криками, которые перешли в ликующую песню, закончившуюся плясками вокруг пруда.
        Что было дальше, кума не видела. Грустно скуля и оплакивая погибший патефон, она поплелась к своей норе. В тот день она нигде не находила себе места, взволнованно бродила взад-вперёд по своему жилищу, чувствуя за собой тяжкую провинность. При этом она поминутно хваталась за голову и восклицала:
        —Горе мне! Что скажет лесничий, что скажет его жена, что скажет его сынок, когда увидят, что патефон исчез! Я-то думала взять его только на время, а потом вернуть в целости, а теперь от него остались одни щепки. Что же я наделала! Как возмещу лесничему такой убыток? А возместить я должна во что бы то ни стало, иначе я не смогу жить в этих местах: совесть меня загрызёт…


        Несколько дней она не подходила к домику лесничего, но под конец так соскучилась, что решила хоть издали на него поглядеть. С наступлением темноты она стала осторожно подкрадываться к знакомому окошку, готовая удрать при малейшей опасности. Но тут она услышала патефон. Да, да, знакомый голос патефона!
        Весь страх улетучился, и в несколько прыжков она была возле стены. Потом вскочила на завалинку и заглянула в окно. В комнате на столе стоял патефон.
        Но не тот, не прежний, а новый, гораздо больших размеров. Веноушек, должно быть, был очень доволен новым патефоном, потому что всё время говорил отцу:
        —Как хорошо, что кто-то украл тот старый патефон, который нам дедушка подарил! Он так противно хрипел, скрипел и пищал, что его всё равно надо было выбросить, да, папа? А зато теперь у нас новый! Жаль только, что пропала пластинка с козлиным голосом — она мне так нравилась!
        —Не огорчайся, — успокоил сына лесничий, — есть и пластинка.
        Он завёл патефон, поставил пластинку. Раздался тот же самый козлиный голос. Веноушек запрыгал, захлопал в ладоши и сам заблеял, как козлик, — всё это от радости.
        Когда пластинка закончилась, лесничий перевернул её на другую сторону и сказал:
        —Так! А теперь поставим «Княжескую охоту»…
        Кума навострила уши. И вдруг грянул выстрел, потом другой, третий. Она чуть не свалилась с завалинки, стараясь спрятать голову за ставней, чтобы спастись от пуль. Но тут послышался лай собак, ржание коней, крики охотников, потом тревожный сигнал трубы…
        И тут её осенило: ну конечно. Ведь точно так же стреляли, кричали и трубили возле козлиного хлева в Жабоносах. Значит, всё это записано на пластинку: на одной стороне — козий голос, а на другой — охота. А она-то, тупица, от страха чуть не умерла!
        «Надо было мне догадаться, что это опять какое-то изобретение. Пора быть умнее».
        В ту ночь лиса опять спала спокойно, со спокойной совестью. Утром, выйдя из норы и потягиваясь, она сказала самой себе:
        «Очень это хорошо, что лесничий на меня не сердится. Теперь мне не нужно уходить из этих мест, лучше и удобнее которых не найти во всём лесу».
        Ура телефону!
        На другой день лиса с ещё большим нетерпением ждала темноты, чтобы отправиться к дому лесничего. На этот раз лесничий рассказывал сказку о волшебном горшочке. Стоило сказать ему: «Варись, горшочек, варись» — и он тотчас наполнялся кашей. Сколько эту кашу ни ешь, всё не убывает.
        «Кашей нас не прельстишь! — скривилась кума. — Невкусно, и непременно ею перемажешься. Так что горшочек, даже самый волшебный, нам ни к чему!»
        Веноушек тоже не заинтересовался горшочком.
        —Всё равно лучше маминой каши не бывает! — сказал он решительно.
        И отец замолчал, раздумывая, о чем бы ещё рассказать. Тогда мальчик сказал:
        —Сказки сказками, а ты, папа, лучше объясни мне вот что. Вчера мама сказала, что хорошо бы нам на ужин поесть ветчины. Ты ответил: «Ладно!» — но в город не ходил, не писал, никого туда не посылал и всё-таки вечером достал откуда-то целый окорок. Как ты всё это устроил, папа?
        —Ну конечно, я же совсем забыл! — воскликнул отец. — Сейчас расскажу. У нас в канцелярии установили телефон. Это замечательнейшая штука. Завтра я тебя научу, как с ним обращаться. Это совсем не трудно: поднимаешь трубку, прикладываешь её к уху и ждёшь, когда раздастся голос: «Алло, город Ногавицы слушает!» Тогда ты называешь номер телефона того человека, с которым хочешь разговаривать. Например, пятьдесят четыре. Это номер нашего колбасника Шпейлика. Через секунду тебя с ним соединяют, и ты начинаешь: «Алло! Здравствуйте, пан Шпейлик. Говорит лесничий Бржезина. Как ваши дела? Хорошо? Иначе и быть не может, если такой человек, как вы, занимается такой торговлей, как ваша. Да, благодарю. У нас тоже всё хорошо. Вот только захотелось, знаете ли, колбаски или ветчинки. Да, пошлите, пожалуйста, целый окорок. Да, да, самый лучший, разумеется. Не стоит вам гонять лошадь в нашу глушь — можете оставить товар в дупле большого дерева, что у поворота дороги, а во время обхода я заберу окорок. Деньги занесу в воскресенье, когда буду в городе. Всего доброго, пан Шпейлик. До свидания…»


        Кума Лиса слушала, и усы её топорщились от волнения. Потом, вернувшись в свою нору, она рассудила так:
        «Значит, я могу легко заполучить целый окорок. Для этого надо подкараулить тот момент, когда лесничий снова сделает заказ в городе, и поспеть к дереву с дуплом раньше его. Но это значит, полакомиться мне удастся не завтра и не послезавтра. Придётся ждать, пока они съедят свой окорок и захотят другой… Но ведь я и сама могу сделать заказ по телефону, я знаю, как это делается. Выжду момент, когда лесничий уйдёт из канцелярии… окно всегда открыто!»
        На другое утро, когда лесничий запер канцелярию и ушёл в обход, лиса проворно вскочила в комнату и — к телефону.
        —Город Ногавицы слушает!
        —Будьте любезны, дайте номер пятьдесят четыре…


        —Алло! Колбасник Антонин Шпейлик слушает!
        —Здравствуйте, пан Шпейлик. Говорит лесничий Бржезина, узнаёте? Как ваши дела? Хорошо? Иначе и быть не может, если такой человек, как вы, занимается такой торговлей, как ваша…
        —А у вас, надеюсь, тоже всё хорошо?
        —Да, благодарю. Прекрасный окорок вы нам прислали вчера. Пришлите, пожалуйста, ещё один. Да, самый лучший, разумеется… Да, да, можете оставить там же, в дупле. Деньги занесу в воскресенье. До свиданья.
        Повесив трубку на рычаг, кума проворно выскочила из канцелярии. Никаких дел у неё больше не было, и она прямо отправилась к дереву с дуплом и залегла в кустах. На этот раз она дождалась. Часов в десять по дороге прогромыхала тележка и остановилась возле дерева. С тележки соскочил продавец из колбасной лавки, огляделся по сторонам и что-то сунул в дупло. Кума в своём укрытии так и затряслась от волнения. Лишь только тележка отъехала, она бросилась к дуплу и вытащила оттуда большой свёрток. Потом она сломя голову помчалась к своей норе.
        Милые вы мои! Помните, как ликовала лиса, когда нашла в столике ливерную колбасу?
        А теперь можете себе представить, как она прыгала и скакала, обнаружив в пакете огромный благоухающий окорок! Если она не сошла с ума от радости, то лишь потому, что, подскочив слишком высоко, она крепко стукнулась головой о потолок своей норы и это её отрезвило. Настолько, что она наконец смогла приняться за еду. Замечу, кстати, что, поглощая с превеликим аппетитом редкостное лакомство, она превозносила до небес все современные изобретения и особенно замечательный ящик с крючком, на котором висит волшебная палочка с двумя кругляшками по концам, — благословенный телефон!
        Смелое письмо. Кума Лиса заключает пари
        Кума лиса была разумной хозяйкой. Другие, необразованные лисицы, конечно, съели бы весь окорок за один присест, но наша лиса решила растянуть удовольствие на несколько дней. Таким образом, у неё появились продовольственные запасы, и теперь она отправилась к домику лесничего не за советом, не по делу, а просто так, из любопытства: очень ей интересно было послушать, что говорят люди о её лихой проделке.
        И действительно: лесничий рассказывал сыну, что какой-то мошенник, воспользовавшись их телефоном, от имени лесничего Бржезины заказал у колбасника окорок, причём велел положить его на то же самое место — в дупло дуба. За такой обман сажают в тюрьму, и негодяй, конечно, не уйдёт от наказания, потому что колбасник уже сообщил в полицию.
        Дальше кума слушать не стала. Испуганная до полусмерти, она бросилась прочь от окошка, чтобы спрятаться в своей укромной норе. Здесь она немного успокоилась, взвесила всё как следует и рассудила так:
        «Да, я своровала. Своровала окорок. Но скажите, пожалуйста, что мне остаётся делать, если все басни и сказки восхваляют хитрых и вороватых лисичек, которые только и живут хитростью и обманом. Или мне теперь доказывать всему свету, что сказки — ложь, что лисы не охотятся, что они питаются корой и листьями? А может быть, прикажете жить, как все лисы: ловить в лесу куропаток и зайцев? Но ведь это тоже воровство, разбой, бандитизм. Нет, дорогие мои! Что за радость словить глупого зайца, когда я способна потягаться умом и ловкостью с людьми, которые уж слишком зазнались, считая себя владыками над всем животным царством. Вот увидите, почтеннейший пан лесничий, завтра же я опять закажу себе окорок по телефону!»
        Это было смелое решение. Может быть, чересчур смелое. Но кума и вправду на другое утро подкралась к лесничеству и, удостоверившись, что в канцелярии никого нет, снова влезла в окно, сняла трубку телефона и вызвала лавку колбасника Шпейлика. Басом, как и в первый раз, она поговорила с колбасником, заказав у него окорок, и попросила доставить его на то же место.
        Она подчеркнула, что на этот раз заказ делает не какой-нибудь проходимец, а лесничий Бржезина собственнолично.
        Кума вылезла в окно и преспокойно направилась к своей норе, вовсе не подозревая, что лесничий Бржезина следил за нею сквозь замочную скважину. Едва лиса скрылась, он тотчас позвонил Шпейлику и отменил лисий заказ:
        —Нет, я ничего не просил… Нет, нет, это не я звонил вам минуту назад, а одна лиса из моего округа… Да, обыкновенная лиса… Да, да, с хвостом. Думаю, завтра вы всё поймёте, если вместо окорока положите в дупло капкан и какую-нибудь сосиску для приманки…
        На другой день лиса явилась к дубу раньше назначенного срока — так случилось, что у неё не было никаких дел в то утро. Но, к великому своему удивлению, часов в десять утра она услышала стук повозки. В ней восседал колбасник собственной персоной. С противоположной стороны послышались шаги, и к дубу подошёл лесничий. Он поздоровался с колбасником, пошептался с ним, потом они сунули что-то в дупло и разошлись.
        Лиса как следует потянула носом, и ветер донёс до неё вместе с ароматом колбасы ещё и запах железа. Кума презрительно рассмеялась, подбежала к дубу, левым глазом заглянула в дупло, ещё немножко посмеялась и побежала домой.
        Было похоже, что кума опять что-то задумала. И правда, придя домой, она взяла карандаш, подаренный ей ещё Руженкой, расправила бумагу, в которую был завёрнут окорок, и что-то на этой бумаге написала. Потом она стрелой помчалась к дереву у поворота дороги. Оглядевшись, лиса осторожно опустила записку в дупло, а потом расположилась как можно удобнее в кустарнике, что растёт на пригорке справа от дороги. Безмятежно подрёмывая в своём укрытии, она стала поджидать лесничего и колбасника. И они явились за добычей ровно в полдень…


        Очень жаль, доложу я вам, дорогие дети, что не довелось вам полюбоваться на вытянутые лица двух неудачливых ловцов, когда они вместо лисы обнаружили весьма нахальную записку на клочке обёрточной бумаги. Вот что было сказано в этой записке:
        Милейший пан колбасник!
        Так-то добросовестно выполняете вы пожелания своих постоянных заказчиков! Я же вам человеческим языком сказала, что хочу окорок, а вы привезли какую-то позавчерашнюю сосиску. Но, если вы такой необязательный, не стану больше затруднять вас доставкой заказов на дом: я сама явлюсь к вам в субботу утром. Извольте приготовить самый свежий товар, я сама выберу, что мне по вкусу.
        С почтением
кума Лиса, проживающая
недалеко от кривого дуба,
в Доланском охотничьем
ключе.
        Можете себе представить, как рассердился колбасник Шпейлик, прочитав это послание!
        —Ну, знаете, пан лесник, эта ваша лиса просто нахальная плутовка! — закричал он. — Миллион комаров ей в ухо, пусть только придёт в субботу! Я приготовлю ей такую встречу, что домой она уже не вернётся, два миллиона шмелей на её голову!..
        К великому удивлению лисы, лесничий не разделял гнева колбасника. Он ответил даже с некоторой гордостью:
        —Не знаю, не знаю, пан Шпейлик, не проведёт ли нас плутовка опять. Ведь эта лиса, что живёт у кривого дуба, хитрее всех лисиц из сказок и басен. Ни в одном охотничьем округе Чехии вы не сыщете подобной пройдохи. Готов держать пари на сто крон, что она опять оставит вас в дураках.
        —Пари принято! — крикнул колбасник и изо всех сил ударил по рукам с лесничим.
        После этого они разошлись. Лиса тоже покинула своё укрытие и потихоньку отправилась домой. При этом она коварно улыбалась себе в усы.
        Опасная экспедиция в Ногавицы
        В пятницу кума с утра долго рылась в своей кладовке, где у неё хранилось множество самых различных вещей, найденных в лесу, на дороге и в покинутых на зиму лагерях. Наконец она нашла старые женские башмаки, юбку и вязаную кофту. Надев всё это, повязав голову платочком, чтобы уши не торчали, и взяв в лапы суковатую палку, она с наступлением темноты отправилась в Ногавицы. На разведку!
        Необходимо было изучить окрестности и подступы к колбасной лавке, чтобы выработать безошибочный план субботней операции.
        Кума уже решила, что придёт за окороком не переодетой, а в своём настоящем лисьем виде. Поэтому она с большим удовлетворением ознакомилась с вывеской, прибитой на одном из окраинных домов:
        В ЧЕРТЕ ГОРОДА
        ВЫПУСКАТЬ
        СОБАК БЕЗ НАМОРДНИКА
        ВОСПРЕЩАЕТСЯ!!!
        Никто из прохожих не обратил внимания на маленькую сгорбленную старушку, которая бродила по площади и улицам вокруг лавки колбасника Шпейлика. Бабушка осматривала все закоулки и подворотни и что-то ворчала себе под нос — видимо, была довольна. Дойдя до Козьей улицы, она остановилась возле меховой лавки пана Езевца и долго стояла напротив. Потом обошла лавку вокруг и тут увидела во дворе развешанные на деревянной перекладине лисьи шкурки. Тогда-то случившийся рядом пан дворник с удивлением увидел, что дряхлая старушка сперва уставилась на шкурки, потом хлопнула себя по лбу, будто ей пришла в голову бог весть какая удачная мысль, и пустилась в буйный пляс. Причём скакала она так прытко и резво, что и молодая позавидовала бы. Однако, увидев, что за ней наблюдают, бабушка очень смутилась, юркнула за угол и пропала.


        Да, план экспедиции был готов! Вернувшись домой, лиса плотно поужинала и легла спать пораньше. Утром она отправилась в Ногавицы.
        Кума понимала, что затеяла опасное, очень опасное дело. Но она была полна решимости отомстить колбаснику, доказать свою храбрость, дать леснику возможность выиграть сто крон и раздобыть себе вкусной еды на целую неделю.
        Поднявшись на пригорок, с которого Ногавицы были видны как на ладони, лиса с минуту наблюдала за городом. Всё было спокойно. На улицах людей было даже меньше, чем обычно, — именно это обстоятельство и заставило куму насторожиться. Она поняла, что множество мужчин, женщин, детей, вооружённых ружьями, скалками и чем попало, прячутся по дворам и ждут только, когда Шпейлик подаст знак начинать травлю. Ружья лиса не боялась: она отлично знала, что в городе стрелять запрещено — это угрожает безопасности прохожих.
        Немного передохнув, кума Лиса решительно вошла в город. Закоулками ей удалось добраться незамеченной до сада Шпейлика. Здесь она перепрыгнула через забор, пересекла сад и выскочила на площадь. Подобно молнии, она метнулась прямо в открытые двери колбасной, где собрались человек десять вооружённых мужчин. Они были готовы к её приходу, и всё же появление лисы всех застало врасплох, так что она успела схватить лежавший на прилавке кусок сала и выскочить из магазина.
        Вопль Шпейлика разнёсся над городом:
        —Чёрт побери, это она! Вперёд! За мной! Сегодня же пошлю леснику Бржезине её паршивую рыжую шкуру и получу сто крон. Вперёд, я кому говорю!..
        Окаменевшие от изумления охотники пришли в себя и бросились вон из лавки. На зов колбасника люди сбегались со всех сторон, не давая лисе улизнуть с площади. Она металась между орущими преследователями и, казалось, совсем растерялась от страха. А между тем она только и ждала, чтобы на площади собралось побольше народу, потому что чем гуще была толпа, тем больше преследователи мешали один другому. Пинки и тумаки сыпались со всех сторон, и ни один удар не пропал даром: кому-нибудь непременно достался. Только, разумеется, не лисе. А лиса, увидев, что весь город сбежался на площадь, проворно метнулась на Шоколадную улицу, а оттуда — на Дровяную.
        Увидев, куда ускользнула лиса, Шпейлик повернул погоню вслед за ней. Но Шоколадная улица в Ногавицах — очень узкая, и толпа совсем её запрудила. Преследователи падали носом в пыль и путались друг у друга под ногами, так что лиса успела благополучно миновать Дровяную улицу и свернуть на Козью. Здесь она устремилась к лавке меховщика Езевца и вбежала во двор. Как раз в тот момент, когда толпа огибала угол, кума подпрыгнула и крепко ухватилась зубами за деревянную перекладину, на которой сушилось несколько лисьих шкурок.


        Преследователи, не обнаружив кумы на Козьей улице, решили, что она уже свернула на Собачью, и бросились туда, не обратив, разумеется, никакого внимания на лисьи шкуры, развешанные, как обычно, во дворе пана Езевца. Только Шпейлик погрозил им на бегу кулаком и крикнул:
        —Скоро ещё одна рыжая хулиганка повиснет на этой перекладине!
        Едва толпа свернула на Собачью улицу, которая вела в открытое поле, наша кума разжала пасть и мягко упала на землю. Потом, не теряя времени, она побежала обратно по Дровяной, потом по Шоколадной улице, потом через безлюдную площадь — прямо в колбасную пана Шпейлика. Она прыгнула на прилавок, где были разложены чудеснейшие ароматные колбасы. Недолго думая она выбрала две самые длинные и направилась к выходу. Но у дверей она задержалась перед чёрной грифельной доской, на которой Шпейлик, как и все лавочники, записывал, кто и сколько ему должен за товар, отпущенный в кредит. Кума схватила мелок и вывела на доске следующее:
        Почтенный пан Шпейлик!
        Сообщаю, что взяла две колбасы. Когда поедете отдавать пану Бржезине выигранные им сто крон, можете заодно положить счет за эти колбасы в дупло известного вам дуба возле поворота дороги.
        С уважением
Лиса, живущая неподалеку
от кривого дуба
        Надпись получилась в спешке довольно косая, но вполне разборчивая. Лиса выскочила из лавки, быстро пробежала по опустевшему городу и через несколько минут уже спокойно шагала по лесной просеке, закинув за спину две отменные колбасы.
        По дороге домой она несколько раз принималась плясать и скакать от радости, а услышав издали знакомый вопль: «Миллион комаров, два миллиона шмелей, куда же делась эта воровка!» — кума вынуждена была положить свою ношу на траву, взяться за бока и высмеяться как следует. Только после этого она продолжала свой путь и вскоре добралась до норы.
        Между тем преследователи, убедившись, что лису им уже не поймать, возвратились восвояси. Все были злы, и только Шпейлик нашёл себе утешение.
        —Пусть я не поймал эту рыжую разбойницу, — ворчал колбасник в усы, — но зато и пари я не проиграл. Ведь она не успела стянуть ни колбасу, ни окорок…
        Вы не можете себе представить, дорогие читатели, как испортилось у него настроение, когда, вернувшись в лавку, он недосчитался двух самых больших колбас.
        —Пять миллионов комаров и шмелей ей в шапку! — заорал он на всю площадь. — Неужели она всё-таки побывала здесь?!
        А прочитав послание, нацарапанное на грифельной доске, он пришёл в ещё большую ярость.
        —Двух колбас и сотни крон как не бывало! — горестно взвыл колбасник и хотел даже снова пуститься в погоню за воровкой.
        Еле-еле его убедили, что это совершенно бесполезно.
        …На следующий вечер, едва стало смеркаться, лиса опять подкралась к дому лесничего. Ей не терпелось послушать, что будут рассказывать о её победе в Ногавицах.
        Кума явилась как раз вовремя. Лесник едва успел переступить порог, а сын уже засыпал его вопросами о последней проделке лисы. Мальчик всё удивлялся:
        —Как же ей это удалось, интересно знать?
        Поужинав, лесник раскурил трубку и начал свой рассказ:
        —Так вот, дорогие мои, вчера и сегодня в Ногавицах творится такое, чего уже лет сто не бывало — с тех самых пор, как туда приезжал сам пан король! Крики, толки, пересуды! Все только и говорят про лису из моего округа, про то, как ловко она провела нашего смышлёного колбасника, а заодно с ним и всех жителей города, которые всем скопом гонялись за ней по улицам и не смогли поймать. Половина города восхищается ловкостью лисицы, другая половина ругается: мол, эта лиса сделала Ногавицы посмешищем для всего мира. А злее всех ругается, конечно, пан Шпейлик. Неудивительно — он потерял две колбасы, сто крон, которые мне проспорил, и к тому же всю свою славу хитрого и осторожного торговца; ему теперь стыдно на люди показаться. О его злоключениях, мои золотые, и о подвиге лисы сегодня передавали по местному радио и уже напечатали в ногавицкой газете. Одно непонятно: как удалось этой хитрюге скрыться от погони? Она будто сквозь землю провалилась, но притом непонятно, когда и каким образом успела не только стянуть две колбасы, но и написать на доске в лавке целое послание Шпейлику. Событие просто невероятное,
и, расскажи я обо всём этом на съезде лесничих, мне никто не поверит. Да, что ни говори, молодчина эта лисица, которая живёт возле кривого дуба! Не зря я на неё понадеялся и заключил пари. Не подвела! Вот они, сто крон, которые нам заработала наша лиса!
        Выслушав всё это, лиса тихонько засмеялась от удовольствия. Она была счастлива, что все её проказы сходят ей с рук и что лесник ею так доволен.
        Клад на шоссе
        Спустя несколько дней после описанных событий куме Лисе случилось переходить через шоссе недалеко от известного нам дерева с дуплом. Тут её внимание привлёк тончайший запах не то колбасы, не то окорока. Кума решила заглянуть в дупло на всякий случай: а вдруг Шпейлик опять положил туда что-нибудь вкусненькое. Но, не пройдя и нескольких шагов, она замерла как вкопанная. Посреди дороги лежала какая-то подозрительная штука и изо всех сил пахла копчёностями. Лиса приблизилась с величайшей осторожностью — ведь это могла быть ловушка! Впрочем, запаха железа лиса не чувствовала; вещь, кажется, была сшита из мягкой кожи. Всё же кума сперва потыкала в странный предмет палкой, перевернула его и лишь потом взяла в лапы.
        Нет, это была не ловушка. Но и есть это было нельзя! На дороге валялась сумка с деньгами. Лиса сразу вспомнила, что именно такие голубые и зелёные бумажки лесничий вынул из кармана, когда недавно показывал своей семье сто крон, которые она, лиса, ему заработала.
        «И, должно быть, их здесь немало, этих так называемых денег, — решила лиса. — Пожалуй, не стоит бросать их на дороге. Отнесу домой. А вдруг пригодятся когда-нибудь».
        Когда кума вечером опять подкралась к окошку лесника, она поначалу не услышала ничего интересного. Лесник расспрашивал сына, как он провёл денёк, во что играл. Но вот в соседней комнате зазвонил телефон, отец вышел и вскоре возвратился, чем-то озабоченный.
        —Подумать только, — сказал он, — как не везёт нашему Шпейлику!.. Да, это он звонил. Сегодня утром, проезжая через наш лес, он потерял кожаную сумку, в которой было десять тысяч крон. Он вёз их в сберегательную кассу и обронил где-то на дороге. Просил сообщить, если кто-нибудь из лесников или охотников найдёт деньги. Он уже сообщил в управление пражского радио, чтобы дали объявление о пропаже.
        —О деньгах объявлять по радио? — удивился Веноушек. — А зачем?
        —Чтобы все знали, кому отдать деньги, если они найдутся.
        —А пан Шпейлик даст за это сардельку или кусок колбасы, да?
        Охотник засмеялся:
        —Нет, мой мальчик, одной колбаской тут не отделаешься. За такую находку вознаграждение должно быть тысяча крон, не меньше. А за тысячу крон честный человек сможет купить себе десяток самых лучших окороков…
        Дальше кума Лиса больше не слушала. Она помчалась домой самой короткой дорогой. Схватив кожаную сумку, она перенесла её из кладовки в свою парадную гостиную. Здесь, среди ярких тряпочек, зеркалец, блестящих стекляшек и прочих безделушек, которые дачники каждый год теряют в лесу, она разыскала старые очки и тут же нацепила их себе на нос. Так она поступала всегда, когда ей предстояло сделать какое-нибудь важное дело или съесть что-нибудь вкусное: однажды она надела очки перед завтраком, и ей показалось, что это не завтрак, а целый обед — ведь очки всё увеличивают. К тому же эта пара стёклышек явно прибавляла солидности; кума много раз видела, как старший бухгалтер, утверждая лесникам счёт за дрова, непременно надевал очки.
        Итак, кума раскрыла кожаную сумку. От голубых и зелёных бумажек определённо пахло колбасой. Но значит ли это, что они принадлежат колбаснику? Может быть, все деньги так пахнут?
        Но сомнения рассеялись, когда на самом дне сумки она увидела маленькую твёрдую карточку с надписью:
        АНТОНИН ШПЕЙЛИК
        КОЛБАСНИК
        Г.НОГАВИЦЫ, №54
        Запрятав сумку в самое безопасное место, лиса уселась поудобнее и стала думать.
        «Ну вот что! — сказала она себе наконец. — То, что Шпейлик поплатился двумя колбасами, меня ничуть не огорчает: я их честно выиграла, а он их честно проиграл. Но мне немножко совестно, что тот первый окорок достался мне не совсем по праву; к тому же я замешала в это дело лесничего Бржезину — назвалась его именем, воспользовалась его телефоном. Но теперь — ха-ха! — теперь я возмещу пану Шпейлику все убытки. Расквитаюсь с ним, отдам ему все десять тысяч крон… Конечно, я сначала подразню его. Самую малость…»
        На другой день с утра кума направилась к дому лесничего. Выждав, когда хозяин ушёл в обход, она вскочила через окно в канцелярию — и к телефону.


        —Город Ногавицы? Будьте любезны, соедините с номером пятьдесят четыре… Пан Шпейлик? Моё почтение! С вами говорит кума Лиса. Да, да, ваша старинная знакомая. Хочу вам сообщить, что колбаса была превосходная. Теперь я с чистой совестью могу рекомендовать вашу лавку всем моим друзьям и сородичам… Но, но, пан Шпейлик, не ругаться! Верно, я ещё не заплатила за первый окорок, но это вовсе не даёт вам права называть меня воровкой. Ведь вы не прислали счёта… Что, что? Вы говорите, что я за всё поплачусь? Конечно, расплачусь, пан Шпейлик. У меня теперь денег — что у дерева листьев. Как раз вчера я нашла на дороге чёрную сумку, полную голубых и зелёных бумажек… Что с вами, пан Шпейлик? Вам дурно? Вы смеётесь или плачете?.. Куда я дела сумку? Отнесла к себе домой, разумеется… Успокойтесь, пан колбасник. Деньги я вам верну, они меня совершенно не интересуют… Нет, от вознаграждения я не отказываюсь — не смею вас обидеть… Что? Пять больших окороков? По одному через день? Этого вполне достаточно… За деньгами можете приехать когда угодно. Сейчас? Пожалуйста! Я положу их на то же место, в дупло. Да, туда же
положите товар. Жду вас. Моё почтение!
        Кума повесила трубку и поспешила домой, а оттуда с сумкой — к знакомому дереву. Вложив сумку в дупло, она залегла в своём обычном укрытии.
        Не прошло и четверти часа, как примчалась повозка. Пан Шпейлик выскочил прямо на ходу и затрусил к дереву. Увидев свою сумку, он сказал только одно слово:
        —Ух!
        А убедившись, что все деньги на месте, он добавил:
        —Уф!..
        Потом вернулся к телеге и вынул оттуда нечто завёрнутое в промасленную бумагу. Увидев, как колбасник суёт это нечто в дупло, лиса ухмыльнулась в усы: она уже чувствовала несравненный аромат копчёного мяса.
        К куме Лисе приходит слава
        В тот день кума еле дождалась вечера. Ей не терпелось поскорее узнать, что говорят в городе о её честном поступке. И действительно, вечером в доме лесника только и разговору было, что о последнем подвиге лисы из Доланского округа. Едва вернувшись из обхода, лесник Бржезина созвал всю свою семью и стал рассказывать:
        —Ну, дорогие мои, теперь слушайте и удивляйтесь! Пану Шпейлику вернули его десять тысяч! Впрочем, об этом вы уже слышали по центральному радио. И самое удивительное не в этом. Слава богу, не перевелись ещё на свете честные люди, которые всегда вернут законному владельцу любую находку. На то они и люди, самые сознательные существа. Но ведь денежки нашего колбасника подобрал не человек, а зверь! И у этого зверя хватило честности и благородства вернуть деньги хозяину. А кто бы, вы думали, оказался этим зверем? Не кто иной, как наша кумушка Лиса. Та самая, что живёт возле кривого дуба. Давно известно, что она хитра и умна, но всё-таки — как она сразу узнала, что деньги принадлежат Шпейлику? Звонила она, вне всякого сомнения, из нашей канцелярии, как и в тот раз, когда, сославшись на меня, выманила у Шпейлика свиной окорок. Тогда я на неё за это очень сердился, а сейчас и не думаю, даже горжусь тем, что такая хитрая лиса живёт в моём округе, и мне только обидно, что я до сих пор не знаком с нею лично. Видел только раз, да и то через замочную скважину. В Ногавицах тоже все сменили гнев на милость.
Помните, с какой злобой её травили в прошлую субботу? А теперь её готовы принять с распростёртыми объятиями. Интересно, что будет завтра говорить о нашей лисе пражское радио? Как хорошо, что мы уже купили новый, приличный приёмник. Теперь сможем послушать новости все вместе, не то что прежде, когда слушал кто-нибудь один через наушники.
        —Кстати, куда делись старые наушники? — спросил Веноушек.
        —Я отнёс их в сарай. Может, когда-нибудь ещё пригодятся.
        —А почему новый приёмник говорит гораздо громче, чем прежний? Какая между ними разница? — пожелал узнать Веноушек.
        Отец с удовольствием стал разъяснять устройство радио. Сын внимательно слушал, но ещё внимательнее слушала лиса под окном. Она уже замыслила новое дело. Когда лесничий, разъяснив всё про наушники, перешёл к ламповым приёмникам, лиса сказала себе:
        «Это для меня пока лишнее. Пока мне вполне хватит наушников. Попользуюсь ими денёк-другой, а потом положу на место».


        Кума подкралась к сараю, который, как всегда, не был заперт. (Всё-таки странно, что хозяева так вот беспечно оставляют столько добра. Вспомнить хотя бы трагически погибший волшебный столик!..)
        Лиса прежде ни разу не видела радиоприёмника. Но по описанию она узнала наушники. Схватила их вместе с ящичком, к которому они были прикреплены, и пустилась бегом домой. Ей не терпелось поскорее послушать, как её будет превозносить пражское радио.
        Не удивляйтесь, дети: собаки бывают счастливы, когда их похвалят, вы тоже, да и я, пожалуй; вот и лисе хотелось услышать, как её назовут самой хитрой, но честной, самой проказливой, но благородной лисой в мире и на свете!
        Придя домой, кума, дрожа от волнения, стала настраивать радио.
        Ящик она поставила на плоский камень, служивший ей столом, повертела все ручки, приладила наушники.
        Вот только она не знала, что делать с длиннющей проволокой, торчавшей из ящика. У кумы хватило ума не отрывать и не выбрасывать эту проволоку: «Раз её сюда привязали, значит, нужно! Хотя и непонятно зачем…»
        В конце концов кума вытянула проволоку за свободный конец из норы и закинула его повыше на дерево, чтобы не мешала! Потом вернулась в нору и надела наушники.
        Сначала она ничего не слышала, и, как ни вертела, какой стороной ни прикладывала чёрные кружочки к ушам, они упорно молчали.
        «Испорчены!» — огорчилась лиса.
        Но тут она задела лапой какую-то круглую кнопку на ящике, и наушники ожили! Сначала раздался треск, потом тихая музыка. Кума покрутила ручки, мелодия зазвучала так отчётливо, будто оркестр играл у неё в норе.
        «Эта музыка в мою честь, — блаженно улыбнулась кума. — Когда славят какого-нибудь героя, всегда сперва играет музыка, а потом начинаются речи, здравицы. Жаль, что я не принарядилась для такого случая».
        Музыка смолкла, кума навострила уши, и действительно, радио заговорило о ней:
        —Внимание, внимание! Как мы уже сообщали, пан Антонин Шпейлик, колбасник из Ногавиц, дом номер пятьдесят четыре, утерял кожаную сумку, в которой было десять тысяч крон. Мы воззвали к совести и чести того, кто найдёт деньги, и наш призыв услышан. Сегодня утром вся сумма полностью была возвращена законному владельцу. Это событие со всей ясностью демонстрирует, во-первых, значение нашего радио и, во-вторых, подтверждает тот факт, что есть ещё честные люди на свете! Хотя следует оговориться, что в данном случае речь идёт не о человеческой честности, поскольку деньги были найдены и возвращены не человеком, а лисицей. Мы уже сообщали в одной из предыдущих передач о редком случае лисьей хитрости и разума: никому прежде не известная лиса из Доланского лесничества собственноручным письмом известила колбасника пана Шпейлика, что такого-то числа, в такое-то время лично явится в его лавку и заберёт лучший окорок. И, хотя весь город принял участие в охране лавки, лисе, неизвестно каким образом, удалось в неё проникнуть и похитить две большие колбасы. А вчера эта же самая лиса сообщила пану Шпейлику, что готова
за самое скромное вознаграждение — несколько окороков — вернуть ему найденные ею деньги. Обнаружив в указанном месте потерянную им сумку, пан Шпейлик тут же любезно известил об этом нас, а мы с удовольствием сообщаем нашим уважаемым радиослушателям об этом новом примере лисьего ума, а также беспримерной честности. Кроме того, судя по всему, лиса из Доланского округа, несомненно, принадлежит к числу наших постоянных радиослушателей, иначе, вероятно, она не смогла бы узнать о потере денег. Можно предположить, что интеллект упомянутой лисы развился именно под воздействием наших передач, — это опять-таки подтверждает их важность и пользу для слушателей…


        Диктор умолк, и снова послышалась весёлая музыка.
        Кума не знала, куда себя девать от распиравшей её гордости. Теперь о ней услышал весь мир, и многие лисы — да что лисы! — люди ей завидуют.
        Кума почувствовала, что ей необходимо высказаться: пусть никто не думает, что слава досталась ей легко, без труда.
        Она схватила один из наушников и завопила в него изо всех сил, чтобы перекричать музыку (по её мнению, радиоаппарат должен был позаботиться о том, чтобы разнести её речь по всему миру).
        —Не думайте, пожалуйста, — кричала она, — что прославиться очень просто! Сидя в норе или дома на печке, ничего геройского не совершишь. Надо без боязни пуститься в странствия, не избегая опасностей, не обходя препятствий. Однако нужна также и осторожность. Если бы не трезвый расчёт, я бы живой не выбралась из Ногавиц, я бы сейчас висела выпотрошенная среди лисьих шкур во дворе меховщика пана Езевца и никто обо мне по радио и слова бы не сказал. Но это — лишь к слову. Горячо благодарю за все великие торжества в мою честь. Свидетельствую всем моё почтение. До свидания. Всего хорошего. Спокойной ночи…
        Потом лиса натянула наушники и стала опять слушать музыку. А потом уснула, вконец утомлённая столь многочисленными событиями дня.
        Спала она без просыпу. А на рассвете её разбудили шум, крик, музыка. И всё это буквально над ухом. Не помня себя от страха, лиса кинулась вон из собственной норы, но вовремя сообразила:
        «Дура я, дура я! Чего испугалась? Ведь я вчера заснула, не сняв наушников…»
        В тот вечер лиса опять подслушивала под окном лесничего и опять услышала о себе много лестного.
        —Представьте себе, мои дорогие, — восторженно рассказывал лесник, — во всех газетах сегодня статьи о нашей лисе. О ней передавали и по центральному радио. Сам пан Димиан Галапартна, старший лесничий, звонил мне и говорил, как он счастлив, что знаменитая лиса проживает во вверенном ему лесу. Старшие лесничие со всей страны шлют ему поздравления. Он мне строго-настрого приказал ничем не обижать эту лису и предупредить всех охотников, чтобы они её не преследовали. Впрочем, мне и в голову не пришло бы чем-нибудь её стеснить — ведь она живёт себе спокойно, других зверей не задевает и питается только окороками от пана Шпейлика. Я и сам горжусь ею, а все лесники завидуют, что она живёт в моём округе. Между прочим, пан старший лесничий в шутку заметил, что эта умница лиса как нельзя лучше подошла бы на место лесника в освободившуюся сторожку на «Малиновом холме». Никак не можем найти подходящего человека для того участка.
        В тот вечер, вернувшись домой, кума долго смотрела на себя в осколок зеркала.
        —И вправду, до чего же замечательная лисица! — приговаривала она. — Стать лесничим — это ей вполне по силам. Она переехала бы из норы в прекрасную сторожку — чистую, светлую, просторную. А с каким вкусом она, эта хитроумная лиса, обставила бы свой новый дом! Уж я её знаю, она тут же приобрела бы патефон и столамповый приёмник, который кричит на всю округу. На что ей барахло, которое только шепчет на ухо? И пан старший лесничий наверняка разрешил бы ей поставить в сторожку телефон, чтобы беседовать с ним и с другими лесниками…
        Кума Лиса размечталась вовсю:
        —А подумать только, что сказал бы лесник из сторожки «У пяти буков», когда бы встретил меня в таком же, как у него, костюме, в шляпе с пером, с охотничьим псом у ноги и с ружьём через плечо! А как порадовались бы мои старые друзья Еничек и Руженка, как взвыли бы мои старые враги псы Гектор и Султан!.. А почему бы, чёрт возьми, мне и вправду не сделаться лесничим? Разве это так уж невозможно? Свободное место есть, и я, конечно, умнее и достойнее всех, кто претендует на эту должность. Нужно только как следует постараться. Пожалуй, я должна сама предложить пану главному лесничему свои услуги, ведь он не знает, что я заинтересована в такой работе. И, разумеется, мне это дело удастся, как удавались до сих пор и более рискованные дела. Впрочем, сначала надо устроить самой себе проверку: пригодна ли я для исполнения обязанностей лесничего? Справлюсь ли? Сделаю это завтра же…
        От этих волнительных мыслей кума никак не могла уснуть. Наконец она встала с постели и принялась скакать, прыгать, резвиться, как будто её уже назначили лесником; она это делала специально, чтобы устать как следует, чтобы заснуть покрепче, а отдохнув, приступить наутро к выполнению задуманного плана.
        Экзамен на лесничего
        На другой день, сразу после завтрака, лиса принялась разбирать свою кладовку. Она рылась долго и наконец среди всякой всячины нашла то, что ей было нужно: старую, порыжевшую, но всё ещё зелёную шляпу, потрёпанные, но ещё крепкие брюки и башмаки, старый охотничий подсумок. Одевшись и оглядев себя в зеркальце, кума рассмеялась — такой она показалась себе забавной. Сущее пугало, да ещё рыжее.
        —Разумеется, мне сразу дадут новое обмундирование, как только назначат лесником, — бурчала лиса себе в усы. — А пока и так сойдёт. Теперь пойду в лес, и горе тому, кого я застану портящим деревья, вверенные заботам пана старшего лесничего Димиана Галапартны!
        Лиса вылезла из норы, сломала себе суковатую палку и направилась напрямик к сосновому бору, куда чаще всего захаживали ребятишки и дачники в поисках грибов и ягод. Не прошло и десяти минут, как она заметила мальчишку и девчонку, собиравших малину. Усы самозваного лесника встопорщились от злости. Кума расшумелась и раскричалась, точь-в-точь как все лесники:
        —Тьфу! Опять вы здесь! Пропадите вы пропадом! Провалиться вам вон на том самом месте! Кто позволил вам, разбойникам, пугать зверей, ломать кусты, портить лес? Марш из леса или…
        Дальше дети слушать не стали. После первых же громовых проклятий они побросали кувшины и корзинки и сломя голову бросились вон из леса: лиса гнала их до самого шоссе, где они остановились, чтобы перевести дух.
        Кума наблюдала за ними с самодовольной усмешкой: это хорошо, что её боятся!
        Но, разглядев получше испуганные и грустные лица ребят, лиса вдруг почувствовала жалость. Она крикнула:
        —Эгей, ребятишки! Можете возвращаться в лес. Собирайте сколько угодно грибов и ягод, только, пожалуйста, не ломайте кусты.
        Лиса быстро зашагала прочь, чтобы детишки пришли в себя. При этом она размышляла так:
        «Хорошо, что ребята испугались. Это значит — они приняли меня за настоящего лесника. Я правильно сделала, что позволила им собирать ягоды: никакого вреда лесу это не принесёт. Но горе взрослым бездельникам, которые шумят и безобразничают в лесу!»
        Кума надвинула на лоб шляпу и надела очки, чтобы выглядеть ещё строже. Усы её грозно торчали, глаза горели от служебного рвения.
        Вдруг она остановилась и замерла, уши её под шляпой насторожились. Неподалёку слышались чьи-то шаги и беззаботное посвистывание.


        «Не охотник и не обходчик! — решила лиса. — Эти не стали бы шуметь в лесу. Ну погоди, хулиган, я тебя научу, как следует себя вести!»
        Свист слышался всё громче, незваный гость приближался. Лиса крепче сжала свою палку, и тут, раздвинув кусты, появился человек очень маленького роста, но толстый, как бочонок. На нём были жёлтые башмаки с крагами, коричневый костюм и зелёная шляпа с кисточкой из оленьей шерсти вместо пера.
        «Какой-то пузатый дармоед!» — решила лиса, и, прежде чем толстяк её заметил, она закричала громовым голосом:
        —Разве здесь тебе дорога, безобразник? Что ты здесь забыл? Марш отсюда, пока цел! Или я тебя сейчас вытяну палкой вдоль спины!
        —Я же Димиан Галапартна, главный лесничий! — представился толстяк дрожащим голосом.
        —Хо! Ты ещё имеешь наглость выдавать себя за пана Галапартну? Изволишь шуточки шутить с лесником! А ну, чтобы глаза мои тебя не видели, не то застрелю!
        Кума, с палкой наперевес, бросилась на толстяка. А тот, увидев злые глаза, сердитые усы и какое-то оружие — не то огнестрельное, не то колющее, — не пускаясь в дальнейшие объяснения, бросился бежать, насколько ног хватало. Он продирался сквозь кусты, цеплялся за ветки деревьев, спотыкался о коряги, а кума едва не наступала ему на пятки, размахивала палкой у него над головой и при этом не переставала браниться:
        —Вот погоди, разбойник, я тебе сейчас всыплю дроби в штаны и под шкуру! Видно, немало ты, пузырь, настрелял в лесу зайцев, фазанов и куропаток, если наел такое брюхо. Не смей, толстый чурбан, бежать по траве, ты её всю повытопчешь!..
        Наконец толстяк выскочил из леса на шоссе и здесь остановился. Лиса его больше не преследовала и, крикнув ему вслед ещё несколько строгих наставлений, удалилась.


        Толстяк сел на придорожный камень и, тяжело дыша, долго отирал пот со лба. Передохнув немного, он поднялся и побрёл, огибая лес, к Доланской сторожке. Здесь он, конечно, был встречен с большей любезностью, чем в лесу. Хозяйка со всех ног бросилась на кухню, чтобы сготовить что-нибудь для пана старшего лесничего, хозяина леса, а лесник Бржезина отрапортовал ему:
        —Во вверенном мне округе всё в порядке!
        —Что и говорить, порядок наипрекраснейший! — вскричал пан Галапартна с ещё не остывшим гневом. — И персонал у вас отменный. Как раз несколько минут назад один из ваших подчинённых выгнал меня из леса, хотя я и представился ему как старший лесничий Галапартна. Он орал на меня, будто на бродягу, бранил, как мальчишку, и гнал так, что у меня чуть душа с телом не рассталась. Если б не мои проворные ноги, он бы меня просто застрелил. Но я его запомнил: маленький, в старой зелёной шляпе со сломанным пером, в очках. И рыжие усы торчком.
        —Но это совершенно немыслимо, пан Галапартна! — защищался лесник Бржезина. — Описанный вами человек не из нашего персонала. Сейчас со мной работает только младший лесник Доубек, но он высокого роста, не носит ни очков, ни усов и к тому же сию минуту был здесь, разговаривал со мной.


        —Тем более! — воскликнул пан Галапартна. — Если это не лесник и не охотник, нечего ему делать в лесу. Немедленно идите в сосновый бор и расследуйте, кто посмел хозяйничать в моём лесу. О господи! О боже! Ведь от такой встречи я мог просто помереть!.. Накажите этого бандита построже. Оштрафуйте его. Идите.
        Тем временем кума Лиса уже залегла в своей норе. Она отдыхала после экзамена, который, как ей казалось, вполне выдержала.
        «Эх, если бы пан старший лесничий видел, как я гнала из леса этого толстяка, — думала лиса, — мне было бы уже обеспечено место лесника на «Малиновом холме». Но ничего, завтра же напишу заявление, в котором, конечно же, не премину сообщить, что имею практику в лесном деле».
        Как старший лесничий пан Д. Галапартна чуть не лопнул от смеха
        На другой день кума Лиса разыскала в своём складе лист обёрточной бумаги почище, старательно его разгладила и долго размышляла, сидя над ним с огрызком карандаша в лапе. Она понимала, что писать заявление надо весьма осмотрительно, чтобы не доставить неприятностей своему покровителю — леснику Бржезине. Наконец она склонилась над старым пнём, своим письменным столом, и принялась строчить нижеследующее:
        СТАРШЕМУ ЛЕСНИЧЕМУ, ДОПОДЛИННОМУ ХОЗЯИНУ НАШЕГО ЛЕСА, ПАНУ ДИМИАНУ ГАЛАПАРТНЕ, ПРОЖИВАЮЩЕМУ В РАСПРЕКРАСНОЙ ЗОЛОТОЙ СТОРОЖКЕ В КОЗОРАДАХ НАД ВРЕЧАВОЙ, КУМА ЛИСА, ПРОЖИВАЮЩАЯ ВОЗЛЕ КРИВОГО ДУБА, СВИДЕТЕЛЬСТВУЕТ СВОЁ ПОЧТЕНИЕ.
        Доброе утро!
        Люди дня не могут прожить без того, чтобы между собой не поболтать, не помолоть языком, не поговорить, попросту сказать. Так вот, случилось мне прослышать в одном из таких разговоров, что Вам вроде бы очень нужен, до зарезу необходим, как барану соль, новый лесник в сторожку на «Малиновом холме». Слышала я также, что на это место претендовали многие, но никто, конечно же, не подошёл, потому что ни у кого не было ни малейшей практики, ни так называемого опыта. А меня, осмелюсь полагать, Вы сразу возьмёте лесником, потому что я имею громадную практику. Не далее как вчера мне случилось выгнать из вверенного Вам леса одного расфуфыренного пузыря. Этакое чучело гороховое в жёлтых голенищах и с пучком оленьего волоса на шляпе! Он ещё свистел в лесу — представляете себе! — будто это не лес, а какое-нибудь пастбище. И вообще, нечего делать в лесу таким толстякам: всю траву вытопчут. Но я на него сразу очень энергично гавкнула, так что он стремглав выкатился из Вашего леса, едва поспевая за собственными ногами. Потом я ещё гнала его рысью до самого шоссе, чтоб ему, пузатому разбойнику, нахальному
коротышке, и в голову не пришло вернуться во вверенный Вам лес.
        Ввиду всего вышеизложенного я имею смелость предложить Вам свои услуги в качестве лесничего. Обещаю служить верно и добросовестно.
        Довожу до Вашего сведения, что проживаю в Доланском округе. Полагаю, Вы знаете обо мне как о самой честной лисице на свете: ведь я вернула пану колбаснику Шпейлику из Ногавиц целый мешок денег. Думаю, этой рекомендации Вам достаточно.
        Весьма буду Вам признательна, когда Вы свой любезный ответ с предложением места лесника положите в дупло старого дерева у поворота дороги.
Со всевозможным почтением
кума Лиса.
        Адрес: Лес, Доланское лесничество, нора неподалёку от кривого дуба.
        Кума несколько раз перечитала своё заявление, признала, что оно написано блестяще, и вложила его в конверт, который также оказался среди её запасов. Перечеркнув адрес, который был уже написан на конверте, лиса написала новый:
        ЛИЧНО В РУКИ ПАНА ДИМИАНА ГАЛАПАРТНЫ, ПРОЖИВАЮЩЕГО В ЗОЛОТОЙ СТОРОЖКЕ В КОЗОРАДАХ НАД БРЕЧАВОЙ.
        Поскольку старый конверт нельзя было заклеить, она перевязала его чёрным шнурком от ботинок и на этот шнурок прицепила ещё записочку:
        Почтенный пан лесник Бржезина!
        Убедительно прошу передать моё письмо лично старшему лесничему, уважаемому пану Д. Галапартне.
        Потом кума отнесла письмо и записку к Доланской сторожке. Улучив минуту, она положила конверт на подоконник и сверху придавила камешком, чтобы его ветром не сдуло. Затем вернулась домой и стала ждать воскресенья.
        Лесничий Бржезина, притворяя на ночь окно, был очень удивлён, когда обнаружил на подоконнике старый, грязный конверт, перевязанный шнурком от ботинка. Он решил, что это, должно быть, прошение какого-нибудь лесоруба из дальнего округа, и на другое утро отвёз конверт в Козорады. Бржезина отказался оставить конверт в лесной канцелярии или передать через секретаря: раз сказано «лично в руки», раз неизвестный человек доверил это дело ему, Бржезине, значит, он, Бржезина, постарается исполнить всё по-писаному. Он дождался, когда старший лесничий освободился от дел, и тогда вручил послание.
        Пан Димиан с удивлением повертел в руках замаранный конверт, потом развязал шнурок и стал читать письмо. Лесник Бржезина, напряжённо за ним наблюдавший, увидел, что брови начальника поползли вверх, глаза выпучились, нос сморщился, уши задвигались, рот разинулся во всю ширь…
        Пан Галапартна разразился таким хохотом, что вынужден был плюхнуться в кресло и обеими руками схватиться за свой объёмистый живот, чтобы он не лопнул от такого смеха. Лесник Бржезина ждал долго и терпеливо. Старший лесничий, едва успокоившись, вновь начинал смеяться. Но вот он наконец нахохотался досыта, вытер слёзы и весело проговорил:
        —Вы, наверное, и понятия не имеете, милый пан Бржезина, от кого это письмо. Ха-ха-ха! Ох-ох-ох! Я чуть не умер от смеха. Сейчас всё вам объясню. Только сначала должен извиниться перед вами: не далее как вчера я сделал вам выговор за то, что вы-де воспитали скверный персонал, который не в состоянии поддерживать порядок в лесу. Но я тогда не знал, кто меня выгнал из леса. А это, оказывается… Ха-ха-ха! Ох, не могу! Ой, сейчас лопну! Уф! Ведь это была лиса! Та самая! Не верите? Вот почитайте. Ха-ха-ха! «Расфуфыренный пузырь в жёлтых голенищах» — это я и есть! Но какая же она молодчина! Примите к сведению, что я твёрдо намерен принять её на службу и предоставить ей сторожку на «Малиновом холме». Не глядите на меня так. Я уверен, она наилучшим образом справится со всеми своими обязанностями. Я сейчас же отдам приказ о зачислении её в штат; извещение об этом будет своевременно отослано в дупло старого дерева у поворота дороги. И ещё: буду вам очень признателен, если вы согласитесь принять её у себя в воскресенье после обеда. Как её будущий непосредственный начальник, вы должны с ней познакомиться. Я тоже
зайду к вам, с вашего позволения. Уверен, что вы сработаетесь с этим новым сотрудником и обеспечите ему все необходимые условия для нормальной жизни и успешной службы. А сейчас не задерживаю вас больше, пан Бржезина. До свиданья, до воскресенья…


        Лесник Бржезина вышел из кабинета, не помня себя от удивления. Но ещё большее удивление, изумление, волнение вызвал приказ старшего лесничего в главной лесной канцелярии. Пан первый заместитель старшего лесничего чуть не упал со стула, прочитав предписание о назначении на вакантное место младшего лесника некой кумы Лисы, проживающей у кривого дуба. Чиновники лесного ведомства потом долго перешёптывались, и каждый стучал пальцем по лбу, явно имея в виду не собственный лоб, а лоб пана старшего лесничего, в котором-де что-то не в порядке. Однако авторитет старого начальника был так велик, что возражать никто не решился.
        В воскресенье утром курьер лесного управления с большим пакетом в руке направился к повороту шоссе недалеко от Доланского лесничества. Разыскав здесь старое дерево, курьер осторожно вложил письмо в дупло и торжественно удалился.
        Жизнь на «Малиновом холме»
        Не успел посыльный скрыться за поворотом, кума, которая уже с рассвета поджидала его, выскочила из своего укрытия, выхватила конверт из дупла и помчалась домой.
        Трясущимися лапами она вскрыла конверт и вынула исписанный лист бумаги. Пробежав глазами первую фразу, она от радости так подскочила, что едва не пробила головой потолок своей норы; все вещи, развешанные по стенам, попадали на пол, и всё, что могло, разбилось. Но кума не обратила на это ни малейшего внимания. Какое значение имели теперь осколки зеркала и треснутые бутылки, хотя они и блестящие. Кума уже знала, что в скором времени переедет из своего земляного жилища в удобную, сухую сторожку, обставленную порядочной мебелью.
        В письме чёрным по белому было написано:
        Доводим до Вашего сведения, что в соответствии с Вашим заявлением и согласно распоряжению старшего лесничего пана Д. Галапартны Вы зачислены на должность младшего лесника на участок «Малиновый холм», с предоставлением в Ваше пользование сторожки, и т.д. ит.п.
        Эти слова лиса перечитывала бесконечно — до того часа, когда ей уже пора было идти в Доланское лесничество представляться будущему начальству. И вот она стала готовиться к столь важному визиту. Прежде всего кума старательно умылась, почистилась, нацепила очки и надела тот самый костюм, в котором так удачно выдержала экзамен. Когда тень от высокой сосны подошла на три с половиной шага к её норе, лиса уже знала, что сейчас половина третьего по человечьему времени. С бьющимся сердцем она направилась к Доланской сторожке.
        А тем временем пан старший лесничий уже сидел на лавочке перед домом лесника Бржезины, с аппетитом поглощал густые сливки из расписного кувшина, поданного хозяйкой, и с нетерпением поглядывал на дорогу. Он был в превосходном расположении духа и говорил только о лисе: подобной, конечно, не сыщешь ни в одном лесу, ни в одном лесничестве, ни в одном зоопарке.
        И вот ровно в три часа, как раз в ту секунду, когда пан Галапартна посмотрел на часы, перед ним предстала кума Лиса.


        Едва увидев лису, пан старший лесник, а с ним вместе и лесник Бржезина и его жена весело рассмеялись: так потешно была кума одета. Лиса сконфузилась, но по другой причине: она вдруг узнала в толстяке, который, несомненно, и был старшим лесничим, того самого человека, которого так грубо выгнала из лесу. От испуга у кумы затряслись ноги, она уже хотела убежать в лес, но пан Галапартна поднялся, очень любезно взял её за лапу и проговорил:
        —Приятно познакомиться. Всё, что я о вас слышал, сильно разожгло моё любопытство. Рад, что вы поступаете к нам на службу. Можете приступить к исполнению обязанностей хоть сейчас. Я уже отдал распоряжение привести в порядок вашу сторожку и отделать её по вашему вкусу. Со всеми вопросами обращайтесь к лесничему, пану Бржезине. Но прежде всего, я полагаю, вам необходимо приодеться. А костюм, который сейчас на вас, вы поскорее снимите и возвратите тому огородному чучелу, у которого вы его одолжили. Вы должны выглядеть как настоящий лесничий. Кроме мундира, вы, разумеется, получите какое-нибудь маленькое ружьё. Есть у вас какие-нибудь вопросы или пожелания?
        —Прежде всего я бы хотела, — начала лиса, заикаясь от волнения, — чтобы вы меня великодушно извинили за то, что я так хамски выгнала вас из вашего же леса…
        —За это, пан лесничий Лисица, я на вас не в обиде, — со смехом прервал пан старший лесничий. — Я по крайней мере лично удостоверился в вашем рвении при исполнении службы. Поэтому-то я без колебания назначил вас лесником. Надеюсь, вы и впредь будете такой же бдительной и строгой.
        —Обещаю нести мою службу честно, — торжественно заявила кума. Потом она обратилась к старшему лесничему со следующей просьбой: — Нельзя ли, с вашего позволения, не выгонять из леса мальчишек и девчонок, которые так любят собирать грибы и ягоды? А также стареньких бабушек, что приходят набрать охапку хвороста. Лесу от этого не убудет, а уж я позабочусь, чтобы никто не нарушал правил. И ещё одна просьба: я бы не хотела носить с собою настоящее ружьё, из которого можно кого-нибудь застрелить или перепугать насмерть. Думается, мне будет вполне достаточно иметь при себе приличную бузинную хлопушку.
        На всё это пан старший лесничий кивал головой в знак согласия. Он пригласил почтенную куму Лису присесть и рассказать поподробнее о своей юности, о своей жизни. Пан Галапартна был приятно удивлён, узнав, что она воспитывалась у лесничего Вобинушки. А когда лиса в своём повествовании дошла до того памятного дня, когда решила устроить сама себе экзамен на лесничего, старший лесник стал так смеяться, что задрожали листья на деревьях.
        Потом пан Галапартна распрощался со всеми и уехал. Едва отгромыхала его коляска, из школы вернулся Веноушек. Увидев лису, с независимым видом восседавшую на скамье возле его дома, он чуть не упал от удивления. А можете себе представить, что было с мальчиком, когда отец представил ему лису и та заговорила человеческим голосом!
        С той минуты он уже не мог глаз оторвать от новой знакомой и держал её всё время за лапку, даже когда хозяйка пригласила всех к столу. Но не только мальчик — лесничий и его жена также были поражены достойным и культурным поведением лисы и её человеческим выговором, без малейшего звериного акцента. Все они наперебой расспрашивали лису, как она жила у Вобинушки, как потом убежала и жила в лесу, как победила пана Шпейлика и рассорилась с ним и как они потом дружески посчитались.
        Было уже поздно, когда лиса окончила свой рассказ. Разумеется, её не отпустили домой, в какую-то там нору: ей как леснику это не подобало. Лесничий Бржезина распорядился постелить куме в комнате сына — таким он проникся доверием к этому бывшему дикому зверю.
        На другой день лесничий представил куму своим двум псам — Броку и Дунаю; он начал было им втолковывать, чтобы они как следует запомнили нового служащего и не обидели его невзначай, повстречав в лесу. Но кума сама взялась объяснить собакам, что к чему. Сначала она прочла им вслух приказ старшего лесничего, причём перевела его слово в слово с человечьего языка на собачий. А уж потом представилась: мол, речь идёт именно о ней, куме Лисе. Собаки слушали со вниманием и почтением, однако посматривали подозрительно на одежду нового лесника, явно снятую с огородного пугала. Бржезина заметил это и тут же послал за портным, который оказался отменным мастером и сшил ей очень приличный костюм в самый кратчайший срок. Веноушек выделил куме пару своих башмаков, а у лесоруба заказали хлопушку из бузины.


        Ремонтные работы в сторожке на «Малиновом холме» шли полным ходом, а пока лиса гостила у лесничего Бржезины. Веноушек так полюбил лису, что и слышать не хотел о том, чтобы с нею расстаться. Однако, когда сторожка была приведена в полный порядок и отделана, кума заглянула в свою старую нору, взяла оттуда кое-что на память о прежнем житье и переехала на «Малиновый холм». Перед этим она, конечно, вернула леснику его наушники: незаметно подсунула их в сарай, откуда взяла. А про себя она решила, что при первой же возможности вернёт своим новым друзьям также патефон и волшебный столик.
        Прощание было очень трогательное. Лиса сердечно благодарила хозяйку за милое гостеприимство, а лесника — за то, что он никогда её не обижал, даже в те времена, когда она была ещё лесной лисой, а не Лисицей-лесничим. Она приглашала всех в гости в свой новый дом. Веноушек только тогда перестал плакать, когда родители пообещали ему, что будут вместе с ним навещать куму как можно чаще. Лесник лично проводил её до сторожки и по пути показал границы участка, который ей предстояло охранять. Лиса вновь обещала неукоснительно исполнять все предписания службы и в порыве служебного рвения выстрелила из хлопушки.
        Вместе с кумой в новую сторожку переселился старый Матей, курьер Доланского охотничьего округа. За несколько дней знакомства он очень привязался к куме и не пожелал с ней расстаться. А должен вам сказать, милые дети, что старина Матей умел стряпать лучше всякой поварихи, и на новоселье он сготовил совершенно неописуемый обед — из припасов, доставленных по указанию старшего лесничего.
        Кума была вполне довольна жизнью. Сторожка ей нравилась. Служба была не в тягость. Матей готовил домашние обеды, а лиса снабжала его табаком в неограниченном количестве, так что и он был доволен. Лесник Бржезина навещал её почти каждый день, всегда приводил с собою Веноушека, и они все вместе весело проводили вечера.
        Однажды зашёл на огонёк и сам старший лесничий. Он осведомился, доволен ли новый сотрудник службой, нет ли у него каких-нибудь пожеланий. Пан Галапартна долго сидел на лавочке под большим буком и, вспоминая, как его гнали из лесу, оглушительно смеялся. Он обещал приходить почаще, потому что, по его мнению, с кумой Лисой было гораздо интереснее побеседовать, чем со старшими лесничими, начальниками управлений, управляющими конторами, заведующими и директорами. Он распорядился оказать лисе помощь в приобретении обстановки, патефона, радиоприёмника…
        Итак, кума добилась всего, о чём мечтала.
        Единственное, чего ей ещё хотелось, это чтобы её увидели во всём блеске нового мундира и новой должности её первые хозяева — лесничий Вобинушка, Руженка и Еник, а также оба лохматых недруга, Гектор и Султан.
        Это желание лисы исполнилось даже раньше, чем она предполагала.
        Недели через две после вступления в должность кума во время утреннего обхода встретила на лесной просеке двух детей. Она сразу узнала Еника и Руженку. Но они смотрели на неё с превеликим удивлением и никак не могли понять, кто перед ними. И кума от волнения не способна была произнести ни слова.
        —Да это же наша лиса! — воскликнул наконец Еничек. — Но её не узнать! Откуда она взяла этот прекрасный охотничий костюм, не хуже, чем у отца и других лесников?


        —Погляди, погляди! У неё ещё очки, ботинки и какое-то странное ружьё. Она расхаживает по лесу, как по собственному дому! — шептала Руженка братишке.
        Потом они обратились к странному леснику с такими словами:
        —Лисичка, а лисичка! Скажи нам, пожалуйста: это ты или не ты? И узнаёшь ли ты нас?
        Вы, наверное, помните, дети, что при Енике и Руженке лиса ни разу не говорила человечьим голосом. Поэтому, когда она им ответила по-человечьи, ребятишки от удивления и испуга едва не свалились на мягкий мох.
        —Да, это я! И я вас узнала. Вы и представить себе не можете, как я рада вас видеть, Еник и Руженка! С того самого дня, когда я убежала от вас, не попрощавшись, я всё время вспоминала о вас и мечтала снова с вами встретиться. Как видите, я уже теперь не просто лиса, а Лиса-лесничий на службе в лесном управлении. Надеюсь, вы не откажетесь навестить меня в моём доме?
        Еник и Руженка молчали, разинув рты, и очнулись, лишь когда лиса взяла их за руки и повела к своей сторожке. Вскоре они освоились, разговорились и засыпали свою старую приятельницу бесчисленными вопросами.
        Дома лиса с помощью Матея на славу угостила детей, а потом болтала с ними допоздна. Еник и Руженка рассказали, что дома у них всё в порядке, все здоровы, всё без изменений. Вот только собаки скоро будут новые: главное лесничество выделило для участка Вобинушки двух охотничьих псов какой-то новой породы, поэтому старых придётся прогнать.
        —Кто знает, что теперь будет с бедняжками, — горестно вздохнула Руженка. — Может быть, им придётся на старости лет таскать тележку молочника или бродячего точильщика, и неизвестно, станет ли новый хозяин кормить их вволю. Бедный Гектор и Султан! Тяжело им расставаться с родным домом. И нам нелегко будет без них…
        Еник добавил:
        —Милые собачки, каково им будет жить в деревне или в городе? Ведь они выросли в лесу…
        Дети опустили глаза и притихли. А кума обхватила голову лапками и стала усиленно думать. Потом она сказала детям, и голос у неё был весёлый:
        —Ну вот что, милые мои! Я знаю, что делать: обоих псов я беру к себе на службу. Да, каких-то собак мне как леснику рано или поздно придётся завести. А возиться со щенками, воспитывать их, несмышлёных, не имеет смысла, если есть возможность получить двух матёрых псов, которых я знаю и которые знают меня. Да, да! В воскресенье я к вам зайду, и мы с паном Вобинушкой решим это дело ко всеобщему благополучию. Если собаки будут у меня, вы не станете так по ним скучать, потому что всегда будете знать, где они. Жизнь у них будет отличная, и к тому же вы сможете часто их навещать, а заодно и меня.
        Еник и Руженка были счастливы. Они без конца благодарили куму, обнимали её и всё повторяли, что им не терпится дождаться воскресенья, когда их родители тоже смогут повидать куму Лису, подивиться на неё и порадоваться её новому славному житью.
        Проводив радостных детей, кума вернулась домой.
        А в следующее воскресенье в старой сторожке «У пяти буков» царило великое волнение: лесник Вобинушка, его жена и дети принимали у себя нового лесника. Они уже знали, что их старая знакомая — лиса теперь говорит по-человечьи, но, когда кума предстала перед ними в полном блеске и учтиво поздоровалась, они онемели от изумления. Гектор и Султан глядели во все четыре глаза и никак не могли сообразить, следует ли им залаять или, наоборот, завилять хвостами. Зато дети встретили её как старую знакомую и торжественно ввели в дом.
        Прежде всего куму как следует угостили, а потом разговорам, речам, расспросам, рассказам не было конца. Вобинушка называл лису «коллегой» и был с ней весьма любезен. Он смеялся до упаду, когда услышал, как пан старший лесник удирал из собственного леса.
        Воскресный день прошёл превосходно. Никто не заметил, как спустилась ночь. И вот тогда-то, при прощании, кума Лиса заговорила о деле: не уступит ли пан Вобинушка своих старых псов?
        Лесничий, конечно, очень обрадовался: ему тоже было жалко своих собак.
        Он сказал, что с удовольствием подарит псов своему коллеге, вот только согласятся ли они уйти из дому с незнакомым челове… гм, гм… с незнакомым лесником?
        Кума Лиса взяла на себя труд убедить псов, что так для них будет лучше.
        Она вышла с лесничим во двор, стала перед конурой и произнесла речь по-собачьи. Оба пса повесили головы и стыдливо опустили хвосты, когда кума объяснила им, кто она такая. Но ещё больше они приуныли, когда узнали, что хозяин вынужден отдать их какому-нибудь бродячему точильщику ножей-ножниц. И, конечно, они приободрились, услышав, что кума любезно согласилась взять их к себе на службу.
        С тяжёлым сердцем прощались собаки со своим старым домом; потом они послушно побрели за своим новым хозяином. Разумеется, они предпочли остаться в лесу, чем влачить неизвестно какое существование, неизвестно где, у неизвестно какого господина. Следуя за лисой, они опасливо переглядывались: а не станет ли кума мстить им за прежние обиды?
        Но эти страхи оказались напрасными. Кума видела, что они чистосердечно раскаиваются, признают её превосходство с искренним собачьим восторгом и все приказания выполняют с охотой. За это она кормила их вволю и старалась не очень гонять на работе. Её отношения с собаками весьма упрощались ещё потому, что она всегда могла по-собачьи объяснить им, чего хочет. А они, в свою очередь, могли выразить ей свои мысли и чувства не глазами, не хвостом, а словами — это удобнее. Старый Матей тоже вскоре подружился с Гектором и Султаном, и все четверо они отлично зажили в своей сторожке.
        В свободное от службы время кума заводила патефон, включала радио или звонила по телефону Веноушке и Енику с Руженкой. Ребятишки приходили к ней в гости, и тогда наша кума, забыв, что она чиновник лесного ведомства, начинала играть вместе с детьми и собаками. В сторожке звенел весёлый смех, лай и тявканье. А тем временем Матей готовил что-нибудь вкусненькое.
        Так протекала жизнь кумы Лисы. Спокойно, без тяжёлых дум о завтрашнем дне и с сознанием, что благополучие её заслуженное.
        Пан старший лесник Галапартна, навещая её время от времени, неизменно говорил, что службою её вполне доволен, а вспоминая о своей первой встрече с кумой Лисой, он всегда хохотал до упаду.
        СКАЗКИО ЖИВОТНЫХ




        Сказки индейцев Северной Америки

        Старый Лис и Енот
        Старый Лис пустился в путь утром, узнать, что нового в лесу и что поделывают звери. Утро было зимнее, морозное и ветреное.
        Бежал он по тропе, что ведёт к реке, и пел новую песенку. Скоро повстречался ему двоюродный братец Енот.
        Он шёл с реки, а на плече у него — большущая связка раков.
        —С добрым утром, братец, — сказал Лис. — Где же это добыл ты такую отличную связку раков?
        Енот ответил:
        —С добрым утром, Лис. Никак ты пел новую песенку? Говорят, песни петь хорошо после завтрака, натощак они принесут неудачу. А раков — их я поймал в реке, там, внизу. Уж чего проще! Тебе и вовсе легко ловить раков; погляди, какой у тебя пышный, красивый хвост.
        —Ну, что там — хвост! — сказал Лис. — Ты мне лучше скажи, как поймал раков.
        —Это дело нехитрое. Спустись по течению; недалеко, там, где река огибает холм, ты увидишь проруби в гладком и чистом льду. Как выберешь дыру получше, сунь в неё хвост, только и всего. Если хочешь наловить побольше раков, сиди подольше и жди, пока их не наберётся много, пока они не уцепятся клешнями за твой хвост. Да смотри, не спеши. А почувствуешь, что хвост стал совсем тяжёл, — прыгай вверх что есть силы. Раки и разлетятся по льду. Собирай их поживей, пока не доберутся до воды, — уж и завтрак у тебя будет!
        —А скажи, братец Енот, — спросил Лис, — и ты так их ловишь?
        —Конечно! Ступай и попробуй. А я пойду. Заболтались мы тут с тобой, я продрог на холодном ветру.
        Старый Лис поверил Еноту: он не знал ещё, как тот хитёр и лукав. Побежал он вниз по реке и скоро увидел проруби.
        На беду, сильный ветер дул с севера и прохватывал до костей. Потоптался Лис, потоптался и выбрал самую лучшую дыру, поближе к берегу. Присев над прорубью, он опустил в воду хвост, как только мог глубоко, а сам всё раздумывал, какую славную наловит связку раков. Ветер лютый, совсем невтерпёж, а тут ещё стало потягивать да покалывать хвост, потому что он накрепко стал примерзать ко льду. Лис-то думал, что это рачьи клешни его теребят.
        —Вот уж спасибо братцу, — говорил он, — что надоумил меня, как ловить их! Наловлю я раков кучу! Уж я потерплю. Братцу Еноту и невдомёк, как я терпелив. Побольше твоего наловлю, братец Енот!


        Совсем окоченел старый Лис на ветру. И хвост его стал тяжёлым-претяжёлым. Енот научил Лиса прыгнуть кверху изо всех сил. Вот он и прыгнул. Да как упадёт! И хвост-то едва цел остался.
        —Что-то неладно, — сказал Лис, и прыгнул снова, и снова упал.
        Пришло ему на ум, не сыграл ли с ним братец Енот худую шутку. Разозлился же Лис! Да и было отчего — сиди теперь с хвостом, примёрзшим ко льду.
        —Погоди, — проворчал он, — поквитаюсь с тобой, старый бродяга!
        Сидит Лис, раздумывает и прикидывает, как тут выбраться из беды; вдруг видит — у берега из большой пробоины поднялась голова и два круглых блестящих глаза уставились на него. Лис тотчас узнал Бобра и крикнул:
        —Дядюшка Бобр, не спасёшь ли меня? Это мой двоюродный братец Енот подшутил надо мной. Видишь, бедный мой хвост совсем вмёрз в лед. Выручи меня как-нибудь, дядюшка Бобр!
        Старый Бобр всё смотрел на старого Лиса, будто хотел рассмеяться. Но смеяться не стал, а ответил так:
        —Погляжу, погляжу, что тут можно сделать.
        Он нырнул под лёд, прямо к тому месту, где сидел старый Лис. Кое-как ему удалось освободить хвост из замёрзшей дыры. И он высунул голову и сказал Лису, чтоб тот поскорей вытаскивал свою удочку.
        —А вперёд, если станет тебя твой двоюродный братец учить рыболовству, не спеши приниматься за дело, — промолвил дядюшка Бобр.
        Вот сказал Лис дядюшке своему спасибо, набрал на льду мягкого светлого снега и потёр им осторожно вокруг носа Бобра, чтобы шерсть посветлела. С тех пор и доныне у Бобра на морде светлая шерсть — памятка от старого Лиса за услугу.
        Злей, чем всегда, голодней, чем всегда, старый Лис побрёл прочь и всё клялся отплатить Еноту сторицей.
        В тот же день случилось, что пришёл к Еноту гонец с приглашением на праздник и на пляску. А Енот был отменный певец и рассказчик не из последних. Никогда не пропускал он праздников и плясок, потому что уверен был, что без него никак не обойтись. К тому же Енот не прочь был убраться на время подальше от старого Лиса — не придёт же тот на праздник с обмороженным хвостом!
        Вот Енот явился на праздник и встретил там многих друзей. Скоро все хватились, что нет старого Лиса и нет Черепахи. Кто-то спросил у Енота, не знает ли он, как они поживают. Он ответил, что Лис не совсем здоров, и рассказал всю историю с раками. Тут уж никто не стал удивляться, что Лис не явился на праздник.
        Через два или три денька кончился праздник, и Енот отправился домой, один, сам по себе. То и дело принимался он петь песенку или болтал сам с собою дорогой. Веселее так было идти.
        Вот проходит он мимо озерка и видит — у берега стая отличных жирных гусей.
        —Яру-тазэ! — воскликнул он. — Яру-тазэ, приятели! Поворачивай сюда! У меня для вас новости есть, я ведь прямо с праздника и новую песенку вам спою! Поворачивай к берегу, я спою вам и научу вас новому танцу!
        Гуси выплыли на берег и зашлёпали вперевалку к Еноту. Енот отвязал от пояса маленький свой барабан и давай барабанить.
        —Сперва я немножко побарабаню, — сказал он, — а вы все станьте вокруг меня в кружок. Как начну я петь, закрывайте глаза и пляшите!
        Он показал им, как этот танец пляшут, и прибавил:
        —Как я перестану петь и опять ударю в барабан, открывайте глаза. Но чуть я запою снова — опять закрывайте и пляшите — вот так и вот так.
        Стали гуси в кружок вокруг Енота и слушают, как он бьёт в барабан. Потом он запел:
        Хойэ-хохэ Хойэ-хохэ
        И гуси крепко зажмурили глаза, приплясывая и притоптывая вокруг него. А он прыгнул вперёд, свернул шею самому жирному и быстрёхонько упрятал его в сторонке. Перестал петь и колотить в барабан. Гуси перестали плясать и открыли глаза.


        Тут, не успели они оглянуться, он снова запел:
        Хойэ-хохэ Хойэ-хохэ.
        И опять они зажмурили глаза и пустились танцевать. Он свернул шею ещё одному и сделал всё как прежде.
        Но только схватил он третьего гуся, одна хитрая гусыня чуть-чуть приоткрыла глазок, потому что ей не терпелось глянуть, насколько лучше других она пляшет. Она громко вскрикнула, увидавши, что делает Енот.
        —Назонмэн-сэ! Назонмэн-сэ! Он убивает нас! — крикнула она.
        И все гуси открыли глаза и улетели прочь.
        Енот ухмыльнулся и сказал:
        —Охотник я удалой; славно закушу, как вернусь домой!
        Он привязал к поясу свой барабанчик, перекинул трёх жирных гусей через плечо и пустился в путь.
        Скоро повстречалась ему Черепаха.
        —Эй, тётушка, — окликнул он её, — почему не пришла ты на праздник? Все горевали, что не слышно твоих умных речей.
        Старая Черепаха ответила:
        —Я собралась было на праздник, да тут прибежала жена старого Лиса и просила меня навестить его, потому что старый Лис совсем захворал. Я, конечно, пошла проведать беднягу, но никак не могла взять в толк, что с ним приключилось. Вот почему не привелось мне попасть на праздник.
        Старый Енот усмехнулся и сказал:
        —Не беда, он оправится скоро, — и побрёл домой.
        Вот пришёл он домой, а дом его стоял на скалистом склоне, высоко на холме. Набрал кучу хвороста и развёл огонь, чтобы жарить гусей. А дом старого Лиса был внизу, у поворота реки; Лис и увидел огонь у Енота.
        —Стало быть, старик вернулся, — сказал себе Лис. — Хотел бы я знать, зачем он разжёг такой большущий костер. Неспроста это. Пойду-ка я посмотрю.
        Между тем у Енота костёр догорел, осталась только славная кучка красного жару и горячей золы. Гуси давно были ощипаны. Взял Енот палку, сгрёб уголья. Потом положил всех трёх гусей в ряд, лапками кверху, и завалил их сперва жаром, а потом золой. Только три пары лапок торчали кверху из-под золы.
        Когда всё было готово, Енот потянулся и пробормотал:
        —Устал я, однако, много сегодня ходил. Сосну, пока жарятся гуси. Никто не станет тревожить меня: старый Лис сидит дома, ему нездоровится. Да он и не знает ничего о гусях. Самое время теперь — соснуть.
        Выбрал он ровное местечко неподалёку от костра и стал укладываться; повертелся, как водится, и ткнулся носом в собственный хвост.
        —Слышишь, ты! — сказал он хвосту. — Пока я буду спать, ты будь начеку. Если кто подойдёт, хлестни меня по боку и разбуди.
        И едва он закрыл глаза, над головой у него заскрипели ветки, потому что их шевельнул ветер. Енот крикнул им:
        —Друзья мои, вы громко скрипите. Разбудите ж меня, если что случится.
        Теперь уж он мог спать спокойно, потому что у него были сторожа. Он и заснул, да так, что не разбудишь.
        Скоро камешек скатился по тропке, что вела с верхушки холма к Енотову дому. Но Енот не проснулся. Тогда узкая мордочка с двумя блестящими глазами выглянула из-за скалы. Это старый Лис глядел вниз — пристально и спокойно, как подобает старому Лису. Он сказал себе:
        —Братец мой спит крепко, он не проснётся. Дай-ка спущусь, погляжу, чего он добыл.
        И спустился вниз по скалам к Енотову дому, осторожно осмотрелся и направился к куче горячей золы.
        Три пары лапок торчали из-под золы, все в ряд.
        —Эге, — прошептал старый Лис, — то-то я почуял, что пахнет вкусным! Вот зачем он распаливал такой костер! Бедняжка! Видно, он так устал, что ему в мысль не пришло позвать меня отужинать с ним вместе. Уж я не стану его тревожить, закушу и сам. Жареная гусятинка — да ведь это объедение!
        Лис отгрёб горячую золу палкой, вытащил одного гуся и принялся за него. Мясо ужарилось так, что лучше нельзя. Обглодавши первого гуся, Лис подумал:
        «Чересчур возиться с костями не стоит, хватит тут и чистого мяса».
        Он взялся за другого гуся. Скоро осталась от гусей только кучка наспех обобранных косточек.
        —В горло больше не лезет, ни кусочка мне больше не съесть, — сказал старый Лис.
        Он обернулся и глянул на ветви, что тёрлись друг о дружку и знай поскрипывали у него над головой.
        —Эй, вы, друзья мои! — сказал им Лис. — Полно скрипеть, помолчите. Всё равно не получите ни крошки!
        И подумал Лис:
        «Как бы мой двоюродный братец не огорчился, когда проснётся? Сгребу-ка я кости и засыплю золой».
        Он прибрал старательно кости, а сверху в золу воткнул три пары лапок. Всё теперь выглядело точно так же, как прежде. А Лис сказал себе:
        —Как бы мне дать знать моему братцу, что я приходил к нему в гости?
        Подумал, подумал и придумал. Взял две-три горсти остывшей золы, разбросал по земле и ну танцевать!
        —Двоюродный братец увидит мои следы на золе, — сказал Лис и хихикнул от удовольствия. А потом пошёл домой.
        Ветки тёрлись и скрипели очень долго, и в конце концов Енот все-таки проснулся. Он вскочил, встряхнулся и сказал:
        —Славно же я вздремнул! И ужин небось как раз поспел!
        Он подошёл к костру и увидел три пары лапок, что торчали все в ряд из золы.
        «С какого же мне начать?» — подумал Енот и решил начать с того гуся, который был к нему ближе. Привстал над костром, дотянулся, ухватил сразу две лапки и дёрнул. Но лапки выдернулись слишком легко, и Енот кувыркнулся на спину. Он встал и подумал:
        «Никак пережарился гусь? Попробую-ка другого».
        Схватился за другую пару лапок — опять покатился кубарем.
        Енот никак не мог понять, в чём тут дело, пока не разворошил палкой золу и не увидел обглоданные кости.
        Ну и зол же он был!
        Стал шарить вокруг — не увидит ли следов вора, и тотчас же наткнулся на отпечатки, что старый Лис оставил на золе.
        Енот едва не сбесился с досады. Он напустился на свой хвост:
        —Что ж ты не разбудил меня, бездельник, как я приказал тебе? Получишь ты у меня за это!
        Он выломал толстый прут орешника и ну колотить свой хвост, приговаривая:
        —Вот тебе, негодный, вот тебе, вот тебе!
        И всё нахлестывал его, пока самого пот не прошиб.
        Тогда он вернулся к костру посмотреть, не осталось ли чего-нибудь от ужина. И впрямь, кости были обглоданы наспех, кое-как, на них немножко осталось мяса. Енот подобрал эти кости бережно, и грыз их, и высасывал мозг. И всё время сам не свой был от злости.
        А ветви над ним всё скрипели. Он обернулся да как крикнет на них:
        —Почему вы не разбудили меня? Нечего скрипеть теперь! Замолчите!
        Но ветви, конечно, никакого внимания не обратили на него, скрипят и скрипят.
        А Енот снова:
        —Дайте срок, разделаюсь с этими костями, примусь за вас. Покажу вам, как скрипеть безо времени!
        А ветви знай скрипят и скрипят.


        Не стало у Енота терпения. Вскарабкался он на дерево, чтобы проучить их как следует. Да, на беду, поскользнулся, и лапа у него ущемилась между двух суков. Никак нельзя было вырвать лапу. Так и провисел Енот на верхушке дерева до утра.
        Случилось мимо идти Медведю. Услыхал он жалобные стоны Енота, глянул кверху и говорит:
        —Эй, племянник! Ты что, качели устроил?
        Но Енот взмолился:
        —Дядюшка, выручи меня как-нибудь! Мне прищемило лапу, я никак не слажу с этим толстым суком!
        Ну, Медведь влез на дерево и сломил этот сук. А Енот, как ступил на землю, принялся бранить старого Лиса.
        —Это всё он виноват, — уж и отплачу я ему за это! И за гусей отплачу, и за хвост отплачу, и за лапу!
        Услыхал эти слова старый Скунс. Побежал и шепнул Лису на ушко:
        —Мой двоюродный братец Енот обещает задать тебе трёпку, как только ты попадёшься ему на глаза.
        Старый Лис, конечно, не очень обрадован был этой вестью. Несколько дней прошли тихо, потому что они не встречались. Как-то вечером Енот наловил много раков на берегу — большущую связку. На этот раз он не стал дожидаться, пока старый Лис полакомится его ужином. Хорошенько покушав, Енот отправился по реке в далёкую прогулку, потому что ему наскучило сидеть дома.
        Тут он притомился, и стало его клонить ко сну. Он решил выбрать местечко и вздремнуть. Выбрал кривое дерево, склонившееся над рекой.
        —Тебя-то я и ищу, — сказал Енот, вскарабкался на дерево, прополз по ветвям и нашёл среди сучьев местечко, которое пришлось ему как раз по вкусу.
        Глянул он сверху на реку и увидел в лунном свете своё отражение на тихой воде. И сказал себе:
        —Ни дать ни взять, это я сам там, внизу, караулю раков.
        И совсем уж было заснул Енот, как вдруг слышит, кто-то идёт по тропинке. Слышит, старый Лис бормочет:
        —Вот мой двоюродный братец в воде. Прыгну-ка я на него, задам ему трёпку.
        Прыгнул Лис в воду на то самое место, где только что видел Енота. Он нырнул глубоко и давай кусать камни, потому что думал, что это его двоюродный братец. Потом выплыл наверх и уселся на бережку.
        Смотрит — опять в воде Енот.
        «Как же он улизнул от меня?» — подумал старый Лис.
        И снова кинулся в воду и ну кусать камни! Выбрался на берег, а в зубах у него только камни. Опять улизнул двоюродный братец!
        Поглядел старый Лис на воду, а круги на воде улеглись, и Енот снова тут как тут!
        В третий раз прыгнул в реку Лис, а братца снова нет как нет! Тут с досадой Лис поднял морду кверху и заскулил. А как поднял морду, увидел на дереве Енота.
        Енот, конечно, рад был случаю потешиться над старым Лисом и сказал:
        —Братец, видно, сильно доняли тебя блохи, что ты вздумал купаться в такую пору! Недаром Черепаха говаривала, что ты всегда прыгаешь сломя голову куда ни попадя! Смотри не простудись, братец. Шуба у тебя — хоть выжми! Если хочешь, я спущусь вниз и угощу тебя табаком — хорошо закурить, когда промокнешь до самых костей!
        Так всегда они ссорились, старый Лис и Енот, пока не решили жить в мире. Енот подарил старому Лису двух жирных индюков, чтобы тот позабыл все обиды. И они стали снова друзьями, какими были когда-то.
        Вот и вся сказка про Енота и про старого Лиса.
        Кролик, Койот, Волк и Гризли
        Стоял в лесу Койот. Вдруг видит, бежит Кролик. Спрашивает Койот:
        —Почему ты бежишь?
        —Удираю, — говорит Кролик.
        И убежал.
        Койот сидит, сидит и думает: «Наверно, беда случилась — как бы мне не досталось!»
        Пустился Койот бежать.
        Бежит и бежит.


        Была в лесу полянка. Сидел там Волк.
        Видит, бежит Койот. Спрашивает Волк:
        —Почему ты бежишь?
        —Удираю.
        И убежал.
        Волк сидит, сидит, думает:
        «Наверно, беда случилась — как бы мне не досталось!»
        Пустился Волк бежать.
        Бежит и бежит.
        Была в лесу полянка. Сидел там Медведь Гризли.


        Видит, бежит Волк. Спрашивает Гризли:
        —Почему ты бежишь?
        —Удираю.
        И убежал.
        Гризли постоял, постоял, подумал:
        «Наверно, беда случилась — как бы мне не досталось!»
        Пустился Гризли бежать.
        Была в лесу полянка. Увидел тут Гризли трёх друзей.
        Вот сидит Волк, немного подальше — Койот, ещё подальше — Кролик. Спрашивает Гризли Волка:
        —Ты почему удирал?
        А Волк говорит:
        —Я сидел в лесу. Вижу, бежит Койот. Я спросил его: «Почему ты бежишь?» Он ответил: «Удираю».
        Спросили они Койота:
        —А ты?
        Койот говорит:
        —Я сидел в лесу. Вижу, бежит Кролик. Я спросил его: «Почему ты бежишь?» Он ответил: «Удираю». Я подумал: «Видно, беда случилась — как бы мне не досталось!» И пустился бежать.
        Спросили они Кролика:
        —Ну а ты почему удирал?
        —Глодал я ветки, ветер дунул, снег упал с дерева, ветка сломалась, чуть на меня не упала. Ну, я испугался и бежать. Вот почему я отвечал: «Удираю».
        Тут все рассмеялись — Медведь Гризли, и Волк, и Койот, и Кролик.
        И каждый пошёл своею дорогой.
        Койот в дупле
        Однажды шёл очень сильный снег. Койоту некуда было деться. И тут он увидел кедр с большим дуплом. Вот спрятался он в дупле и сидит. Сидит, сидит, а снег, глядь-поглядь, начинает заметать дупло. Тут Койот приказал кедру:
        —Дерево, повернись!
        А дерево и впрямь повернулось. Но ветер, на беду, подул с другой стороны и опять стал заметать дупло. Тогда Койот опять сказал кедру:
        —Дерево, повернись!
        И дерево повернулось. А ветер опять метёт, заметает дупло.
        Тогда крикнул Койот:
        —Дупло, закройся!
        Дупло и впрямь закрылось. Глядит Койот — ни щелочки! Рассмеялся Койот:
        —Ха-ха! Теперь не доймёт меня ветер! Ну-ка, откройся, дупло!
        И дупло отворилось.
        —Закройся, дупло!
        И дупло затворилось.
        —Откройся опять!
        Дупло открылось снова.
        Понравилось это Койоту. Знай покрикивает:
        —Отворись! Затворись! Отворись! Затворись!
        Отворилось дупло, затворилось дупло, отворилось дупло, затворилось.
        —Отворись!
        И вдруг — не хочет дупло отворяться. Кричит, кричит Койот — не слушается дерево его приказа.
        Сидит Койот — думает, как ему быть. Кличет, кличет Койот на помощь — никто не идёт. Тут позвал он маленькую птичку — Поползня. Услыхал его Поползень, прилетел и ну долбить снаружи. Только не хватило у него силы, он и говорит Койоту:
        —Дело плохо. Мне тебя не спасти.
        А Койот ему:
        —Ты пошли сюда Дятла.
        Слышит — и впрямь прилетел Дятел. Прилетел и давай долбить. Недолго долбил — показалась щёлка.
        Увидал Койот Дятла — потекли у него слюнки. Он и говорит Дятлу:
        —Пролезай сюда, поближе.
        —Погоди, — отвечает Дятел. — Вот выдолблю щёлку пошире, заберусь к тебе поближе.
        Стала щёлка пошире. А Койот опять:
        —Дятел, Дятел, пролезай сюда, поближе!
        И только всунул Дятел голову в щёлку, Койот — цап его!
        Тут началась у них драка. Дрались они, дрались, вырвался Дятел и улетел.
        —Вернись, дружок, воротись! — кричит Койот.
        Но никто не отвечает ему.
        Приуныл Койот. «Как бы выбраться на свет?»
        Думал, думал. Пришлось ему разорвать себя на кусочки. Сидит, выталкивает по кусочку в щёлку. Почти все кусочки выбросил. Только вдруг видит — прилетела Ворона. Койот кричит ей:
        —Убирайся прочь отсюда! Чего доброго, стащишь какой-нибудь кусочек!
        Вытолкал он себя всего, оглянулся по сторонам — никого не видать. Давай кататься по снегу, подбирать свои кусочки. Встал, осматривается. Только видит Койот не больно хорошо. Пощупал глаза — и впрямь, одного не хватает.


        —Ну, конечно, — сказал Койот, — Ворона один украла!
        Что поделаешь? Пошёл он прочь. Идёт, идёт, видит — куча кузнечиков. Набрал он их, отведал. Пришлись они ему по вкусу. И пошёл он дальше.
        Идёт, идёт, видит дом. Вошёл в дом.
        Никого не было, только одна старуха была дома.
        Спрашивает его старуха:
        —Откуда идёшь?
        —Издалека.
        —А куда путь держишь?
        —Я повсюду брожу. Вот покажу тебе мой завтрак. — И угостил её, дал ей отведать.
        —Что это такое? — спросила старуха.
        —Это кузнечики.
        Старуха поела их.
        —Где ты добыл их?
        —О, их много в степи!
        —Вот как! Надо и мне сходить за ними.
        —Нет, — говорит Койот, — тебе не найти их.
        —А ты проводи, покажи.
        —Рад бы, да не могу без глаза. Если хочешь добыть кузнечиков, сделай мне глаз.
        —Ладно, — сказала старуха.
        Пошарила в очаге, взяла уголёк, сделала из уголька глаз.
        —Дай-ка примерю, — сказал Койот.
        Взял у старухи глаз, посадил его себе куда надо и задал тягу.
        Мальчишка-медвежонок
        В давние времена жил мальчик. Отца у него не было, а отчим не любил его и решил от него избавиться. Вот один раз он приходит и говорит жене:
        —Я убил оленя и оставил его в лесу. Пусть мальчик пойдёт со мной, поможет мне принести мясо.
        Они пошли далеко в лес, и отчим привёл мальчика к большой пещере.
        —Пойди посмотри, тут ли олень, — сказал отчим своему пасынку.
        Мальчик вошёл в пещеру. А отчим кричит ему:
        —Дальше, дальше иди!
        И оставил его в дальнем конце пещеры. Потом злой человек завалил вход в пещеру большими камнями и ушёл.
        Сперва мальчик не знал, что отчим запер его в пещере, и всё ходил, искал оленя. А как увидел, что выход завален камнями, заплакал. Он пробовал откинуть камни, но у него не хватило силы.
        Сидит он и плачет и вдруг слышит далёкий голос:
        —Внучек, а внучек, поди сюда!
        Он пошёл на голос в темноте. Слышит:
        —Стой впереди меня, внучек. Берегись, не стань позади!
        Мальчик думал, что это старик; стал впереди него, а сам плачет.
        —Ты не плачь, внучек. Как-нибудь выберемся из беды.
        Скоро мальчик проголодался. Тут поднялся старик с земли, и мальчик увидел, что это — большой Дикобраз. Потому-то просил он мальчика стоять впереди, что боялся поранить его своими иглами.
        —Сейчас поищу, чего бы тебе поесть, — сказал старик Дикобраз.
        Он полез в мешок и достал оттуда что-то круглое, как пирожок.
        —Право, не знаю, понравится ли тебе это. Я всегда это ем. На, отведай, внучек.
        Мальчик отведал, ему понравилось. Он ел, пока не наелся досыта.
        —Что же это было? — спросил мальчик.
        —А это — кора вяза, мое любимое кушанье, — ответил старик. — Ну-ка, внучек, пойдём, я попробую, не удастся ли мне отвалить камни, чтобы выпустить тебя на свободу.
        Он старался как мог, но камни не подавались: так были они тяжелы.
        —Нет, мне не осилить их, — сказал Дикобраз. — Придётся позвать на помощь.
        Между камнями были щели. Вот Дикобраз просунул в щель морду и крикнул во всю мочь:
        —Эй, звери, все сюда, на помощь!
        Звери стали собираться ко входу в пещеру. Тут всякие были — и Волк, и Енот, и Олень, и Черепаха, и птицы всякой породы, даже самые маленькие пичужки. Они все стояли у входа, и вот Дикобраз сказал им:
        —Тут заперли мальчика в пещере. Мы с ним никак не отвалим камней. Может быть, у вас хватит силы.
        Звери принялись за дело. Первым попробовал свои силы Енот. Он обхватил руками большущий камень, понатужился, но камень не шелохнулся. Птицы и всякие звери пробовали, и всё попусту. Лиса и Волк подошли, и царапали, и кусали камни, но всё было ни к чему, только раскровянили пасти.
        Олень, большой и сильный, стал на их место. Он просунул ветвистые рога между камнями и налёг изо всех сил, но только сломал свой рог. Другой рог просунул под камень — и тот сломал. Без рогов ему нечего было тут делать, и он убежал.
        Остался один только Медведь. Он сказал:
        —Теперь мой черёд. Я — последний из всех.
        Он был огромный и могучий, этот Медведь. Он обхватил самый большой камень, которым завален был вход, уперся в него и откинул его прочь.
        Теперь пещера была открыта, и Дикобраз с внучком вышли на свет. Старик тут начал говорить и сказал так:
        —Ещё одно дело есть у меня к вам, звери. Этот мальчик, мой внучек, пока был заперт, жил тут со мной. А теперь я хотел бы знать, кто из вас может взять его на воспитание. У меня нет для него подходящей пищи. Мы с ним привыкли к разному корму, вот в чём беда. Скажите же мне, кто возьмёт на себя заботу об этом мальчике, о моём внуке.
        Тут звери все разбежались кто куда, и каждый побежал за пищей для мальчика. Многие птицы вернулись с разными семенами и дали их мальчику, но тот, конечно, не мог их есть. У Индюка тоже были семена, которых мальчик не ел. Потом прибежал Енот, он принёс в пасти раков.
        «Вот это будет вкусно», — подумал мальчик. Он хотел уже взять их, но старый Дикобраз сказал:
        —Погоди, потерпи ещё немного. Может быть, найдётся для тебя что-нибудь получше.
        И другие скоро пришли с охоты. Лиса предложила мальчику мяса; он и взял бы его, пожалуй, но старик опять сказал ему:
        —Подожди. Может быть, будет что-нибудь получше.
        Волк принёс кость с клочками мяса. Мальчику очень хотелось есть, и он протянул уже руку, но Дикобраз повторил:
        —Нет, внучек, потерпи. Я вижу, у тебя слюнки текут. Но ты не бери, погоди.
        Толпы зверей подходили с добычей. И все поворачивали назад. Последним пришёл Медведь. Не тот Медведь, что открыл пещеру, а другой. Он сказал:
        —Вот, хотел бы я знать, не станет ли он есть то, чем лакомлюсь я!
        И он протянул мальчику лепёшку. Мальчик попробовал её. Эх и вкусная же она была!
        —Ну, как, нравится тебе это кушанье? — спросил старый Дикобраз.
        —Ещё как! — ответил мальчик. — Это очень вкусная лепёшка!
        Тогда старик объявил:
        —Вот, теперь вы все знайте, что Медведица будет воспитывать внучка.
        И Медведица взяла мальчика к своим трём медвежатам. Малыши очень рады были, что мальчик будет жить с ними, и давай кувыркаться и играть с новым приятелем. Медведица поила медвежат своим молоком и мальчика тоже. Теперь у неё стало четверо ребят. Они жили очень хорошо, а порой Медведица давала мальчику сушёную черничную лепёшку, такую точно, какой угостил его в первый раз Медведь. И, как все другие звери, целыми днями они бродили по лесам.
        Когда Мать-Медведица увидала, что её малыши могут есть уже всякую пищу, она перестала кормить их молоком. Она добывала для них орехи, виноград и малину. А мальчик всё время жил, как медвежата, вместе с ними зимовал в дуплистом дереве, а летом бродил по лесам.
        Он жил с ними так два года.
        Когда в летнюю пору поспевала черника, гонец прибегал к медведям. В первый раз мальчик принял его за человека, но, присмотревшись получше, увидел, что это медведь. А гонец обратился к Медведице как к хозяйке и просил её быть в назначенный день на большом собрании на черничной лужайке, потому что этому гонцу поручили обойти и оповестить всех медведей в округе.
        В назначенный день все медведи собрались на черничной лужайке. Их была тут большая толпа, и мальчик, как увидел эту толпу, подумал, не люди ли это. Но это были медведи. Их вожак сказал им:
        —Ну, принимайтесь за работу и собирайте чернику!
        И все медведи принялись за дело.
        Когда собрана была целая куча черники, они разложили её на самом припёке и принялись валять из неё лепёшки и пирожки с медвежью лапу величиной.
        Мать-Медведица, её медвежата и мальчик всё время держались рядышком. Тут один медвежонок отозвал мальчика в сторону и сказал ему:
        —Давай убежим от наших!
        А когда они забрались в кусты, он добавил:
        —Теперь гони меня к медведям, как люди гонят медведей на охоте. Беги за мной и кричи человечьим голосом. Тогда все медведи испугаются и убегут прочь, и вся черника, что сушится на солнце, достанется нам. А черники там пропасть!
        Мальчик погнался за медвежонком и кричал во всю мочь. Медведи и вправду испугались и кинулись в кусты, а чернику оставили. Тут молодые приятели принялись за чернику.
        А Мать-Медведица скоро хватилась, что пропали её малыши, и повернула назад — искать их. Прибегает на лужайку — глядь, молодцы убирают сушёную чернику целыми горстями!
        —Что это вы тут делаете? — спросила она, а сама подумала: «Видать, это мой медвежонок набедокурил. Всегда что-нибудь натворит!» И как подумала, спросила мальчика:
        —Это мой сынок напроказил?
        И мальчик признался:
        —Он сказал мне: «Давай убежим в кусты». А потом сказал: «Гони меня и кричи человечьим голосом, нам достанется вся черника».
        Мать-Медведица схватила прут, поймала своего малыша и ну стегать его.
        Другие медведи с опаской, поодиночке, стали возвращаться на лужайку. Медведица рассказала им, что весь переполох из-за её медвежонка:
        —Мальчик погнался за ним, а медвежонок испугался и пустился со всех ног. Вот и всё.
        И все принялись за работу, и все сушили чернику. Малыши успели сгрести в кучу очень много ягод, медведи подгребли остальную чернику, и к вечеру всей работе пришёл конец. Тогда каждый медведь налепил себе на пятки сушёной черники, и все принялись ходить вокруг кучи, чтобы сушёная ягода покрепче пристала к лапам, потому что черничные лепёшки должны держаться у медведей на лапах всю зиму. Заляжет медведь на зиму в дуплистом дереве, или в яме, или в пещере, вот и сосёт понемногу сушёную чернику — черничные подмёточки с лап. Этим и кормятся всю зиму, и никуда им не нужно ходить за едой.
        Кончили медведи притискивать к лапам чернику, собрали всё, что осталось, и намяли лепёшек — такими частенько кормился мальчик. Попировали и отправились по домам зимовать — кто куда, совсем как люди.
        Вот пришла холодная зима, и Медведица сказала своим ребятам:
        —Ждите меня тут, я скоро вернусь. — И объяснила им, что идёт искать местечко для зимовки.
        Она скоро воротилась и повела ребятишек к большому дуплистому дереву, а вход в дупло был на самом верху. Медведица влезла на дерево и крикнула:
        —Вот тут будет наша берлога!
        И медвежата и мальчик полезли за ней и забрались в дупло.
        Когда они спустились вниз, на самое дно дупла, мальчик подумал, что тут тепло и уютно, как в настоящем индейском доме. Медведи дали мальчику кусочек сухой черничной лепёшки и принялись сосать свои лапы, как полагается в зимнюю пору.


        В эту зиму Мать-Медведицу частенько тревожили охотники. Она всё боялась, как бы охотники не заметили их дупла. И что дальше, то больше: малыши изодрали и исцарапали всю кору — так что всё дерево стало красным, — потому что в зимние ночи они спускались вниз по стволу и резвились в снегу при луне. Несколько раз охотники и впрямь проходили мимо. Но Мать-Медведица взяла раздвоенный сук. Только охотник направится к дереву, она повернёт этот сук развилком вперёд, к человеку. Человеку казалось, что сук вот-вот ущемит его за шею; он сворачивал в сторону и уходил прочь.
        Но, случилось раз, подошёл к дереву охотник, и Мать-Медведица схватила свой раздвоенный сук и выставила его из дупла. Но развилок, на беду, расщепился, так что больше ни на что не годился. Человек подошёл к самому дереву и сделал на нём зарубку. Такой обычай был у охотников: кто найдёт медвежье дерево, оставит на нём отметину, прежде чем идти за подмогой. Если набредёт на это дерево другой охотник, уж он будет знать, что у дерева есть хозяин, который сделал на нём зарубку.


        Оставил охотник отметину на дереве, пошёл домой и позвал друзей, чтобы помогли ему убить медведей. А Медведица знала, что скоро придут охотники. Вот она и говорит мальчику:
        —Я вылезу первой, может, как-нибудь с ними слажу. А если убьют меня, пусть выходят вперёд два медвежонка-мальчишки. Они половчей, может быть, убегут. А ты и мой медвежонок-девчонка вылезайте последними. Ты лезь вперёд и кричи охотникам: «Не убивайте девчонку-медвежонка, что осталась внутри!»
        Вот пришли охотники и давай стучать по дереву, чтобы выгнать оттуда зверей. Первой вышла старая Медведица, и её убили, прежде чем она спустилась на землю. За ней полезли два медвежонка-мальчишки. Первого сразу застрелили наповал. Но второй был так хитёр, что стрелой скользнул вниз по стволу и улизнул, прежде чем охотники успели выстрелить. Тут выглянул из дупла мальчик. Охотники, как увидели, что это человек, а не медведь, рты разинули от удивления.
        А он как закричит:
        —Вы помните, когда-то пропал один мальчик, давным-давно? Этот мальчик — я!
        Охотники ответили:
        —Как же, помним!
        А мальчик снова:
        —Тут есть ещё один медвежонок-девчонка. Так вы не стреляйте в неё, очень прошу вас, пусть она убежит!
        Охотники отвечали:
        —Почему ж ты не сказал нам раньше? Мы не стали бы убивать этих медведей, если б ты вылез первым!
        —Нельзя мне было, — сказал мальчик, — потому что так велела Мать-Медведица.
        Один охотник снова стукнул по стволу, и маленькая девчонка-медвежонок вылезла, испуганная до смерти.
        Мальчик крикнул опять:
        —Дайте же ей убежать!
        И индейцы отошли в сторонку, и девчонка-медвежонок слезла с дерева и удрала в лес. Тогда спустился вниз и мальчик, а охотники всё толковали, как жаль им, что они убили медведей. Они обнимали мальчика: так рады были, что он нашёлся.
        Мальчик пошёл вместе с ними туда, где была стоянка их племени. Охотники пришли и сказали:
        —Мы нашли мальчугана, который пропал давным-давно.
        Многие помнили ещё, как потерялся мальчик. Они стояли вокруг него и радовались, что он согласен жить с ними, потому что он был одного с ними племени.
        Вот и вся сказка.
        Сказки индейцев Центральной Америки

        Койот и Черепаха
        О-вэй-вэй-хэм-байо, что означает давным-давно, в весеннюю пору, когда земля была сырой и прохладной, Черепаха выползла из своего дома в реке. Она ползала и искала, чего бы поесть. Она совсем позабыла про солнышко, которое вставало из-за холмов. Если б она была поумней, эта Черепаха, она нипочём не ушла бы так далеко от дома, потому что речные черепахи не могут жить без сырости. В сильную жару они не могут ползать, а если солнце станет горячо припекать, они умрут.
        Но Черепаха была маленькой, она ползла всё дальше и дальше, а солнце поднялось на середину неба. Тогда Черепаха повернула назад, к реке. А солнце жгло очень сильно; она проползла полдороги, забилась в тень, под большой утес, и давай плакать.
        Она плакала так жалобно и так громко, что её услыхал Койот, который проходил мимо. Койот был туговат на ухо, ему почудилось, что кто-то поёт.
        —Разыщу, кто это поёт, — сказал Койот. — Пусть и меня научит этой песне.
        Он поглядел по сторонам, глядь — под большим утёсом сидит Черепаха, а на глазах у неё слёзы.
        —Добрый день, — сказал Койот. — Что за славную песенку ты пела! Научи и меня так петь!
        —Да я и не пела вовсе, — ответила Черепаха.
        —Нет, пела, я слышал отлично и хочу научиться этой песне. А если не научишь меня, я проглочу тебя.


        —Беда не велика, — отвечала Черепаха. — У меня твёрдая скорлупа, она раздерёт тебе всю глотку.
        —Ну, тогда я бропгу тебя на горячее солнце.
        —И этого я не боюсь, — сказала Черепаха. — Спрячусь в скорлупу, и всё тут.
        —Ну, если так, — сказал Койот, — я брошу тебя в реку, и ты утонешь.
        —Пожалуйста, Койот, не бросай меня в реку! Я боюсь утонуть! Не бросай меня в реку, Койот!
        —Нет, брошу, — сказал Койот, взял Черепаху в пасть, побежал и швырнул её в реку.
        Маленькая Черепаха отплыла подальше от берега, чтобы Койот не добрался до неё, высунула голову из воды и крикнула:
        —Спасибо, добрый Койот, что ты бросил меня в реку. Я тут живу. И никак не могла доползти сюда. Спасибо, спасибо, что ты мне помог!
        И Койот побежал прочь, сердитый-пресердитый.
        Старый Лис и Индюк
        О-вэй-вэй-хэм-байо, давным-давно, старый Лис отправился на охоту. Было такое местечко недалеко от его дома: лес, а в этом лесу — дикие индюки и всякая другая дичь. Старый Лис со своей Лисанькой уже много дней ели только коровьи жилы. Ему очень хотелось чего-нибудь вкусненького.
        Он охотился долго и совсем притомился. Вдруг видит — большой жирный Индюк! Приготовился было вцепиться в него своими острыми зубами, да вдруг Индюк говорит:
        —Что с тобой, братец Лис? Ты, наверное, болен, на тебе лица нет. Ты, видно, совсем ослаб! Тебе нужно вздремнуть. Ложись и сосни немножко, а я побегу к тебе домой и скажу твоей Лисаньке, чтобы она изжарила меня тебе на обед. Бедняжка, как ты выглядишь плохо!
        Старый Лис и вправду почувствовал, что ему нездоровится.
        —Спасибо на добром слове, братец Индюк. Ты ступай, а я правда отдохну немножко.
        Вот Индюк отправился к лисьему дому, старый Лис не спускал с него глаз, пока он не дошёл до дома. Тут старый Лис улёгся под деревом и уснул.
        А Индюк подошёл к лисьему дому и тихонько постучался в дверь.
        —Кто там? — спросила Лисанька.
        —Весточка вам от Лиса.
        —Так вы входите в дом.
        —Нет, спасибо, я очень спешу. Братец Лис просил вам передать, что скоро вернётся домой. Он очень проголодался и просил, чтобы вы сварили коровьих жил ему на обед.
        Так сказал Индюк и пошёл прочь.
        Лисанька тотчас же принялась за дело и наварила большую миску коровьих жил. Скоро пришёл старый Лис, облизывая губы.
        «Уж и полакомлюсь я индючком!» — думал Лис.
        Взяла Лисанька миску и поставила её на стол перед Лисом. Он схватил кусочек и ну жевать.
        —Сколько живу, не видал такого жёсткого Индюка, — сказал Лис. — Это похоже на коровьи жилы, а не на Индюка. Почему бы это?
        —Индюк? — удивилась Лисанька. — Откуда мне было взять Индюка? Это и есть коровьи жилы. Кто-то постучался к нам в дверь поутру. Он сказал, что ты очень проголодался и просил поскорей сварить тебе коровьих жил на обед.
        —Ох, — простонал Лис, — так ведь это и был Индюк!
        Койот и Змея
        О-вэй-вэй-хэм-байо жила водяная Змея в норе у самого берега. Неподалёку от неё жил Койот.
        Они часто встречались друг с другом и крепко подружились.
        —Заходи ко мне при случае, сестрица Змея, — сказал ей как-то Койот. — Вот хоть завтра, в полдень, все люди будут отдыхать по домам, и никто тебя не увидит.
        —Ладно, — отвечала Змея.
        Вот на другой день, в полдень, Змея поползла к Койотову дому.
        Хвост у неё был такой длинный, что ей пришлось свернуть его в кольца, чтоб уместиться у Койота в норе. Колец было столько, что они заняли всю нору, и Койоту пришлось вылезти наружу.
        И всё время, пока они болтали, Змея была в тёплой, славной норе, а Койот — на ветру за дверью.
        Не понравилось это Койоту.
        —Завтра, в полдень, ты приходи ко мне в гости, — сказала Змея на прощанье.
        «Погоди, уж я с тобой поквитаюсь!» — подумал Койот.
        Он наломал хвои и сплёл из неё длинный-предлинный хвост; сплёл да и привязал к своему хвосту. Привязал туго-натуго, чтобы узел не развязался, и, как настал полдень, отправился навестить Змею. Хохотала, хохотала Змея, как увидела новый хвост Койота! Такой смешной он был, что Змея решила подшутить над своим гостем.


        Когда собрался Койот уходить, Змея достала из кармана кремни и подожгла конец этого хвойного хвоста.
        Хвоя — ну трещать!
        Койот оглянулся и увидел, в чём дело.
        Как увидел, что хвост горит, давай развязывать узел.
        Но узел затянут был туго-натуго.
        И Койот испугался и пустился бежать.
        Он летит во всю прыть, а хвост полыхает, а хвост полыхает!
        Жарче и жарче разгорается хвоя.
        И кончилось дело тем, что вся хвоя сгорела, да и Койотов хвост стал короче, чем был.
        С тех пор Койот никогда не ходил больше в гости к сестрице Змее.
        Лиса и Ящерица
        О-вэй-вэй-хэм-байо над самой дорогой стола большая скала, а на солнечном склоне этой скалы жила маленькая Ящерица. Это была очень весёлая Ящерица, и весь день-деньской она распевала песни.
        Шла по дороге Лиса и услыхала, как Ящерица поёт:
        Моки-моки-мо-оки,
        Моки-моки-мо-оки,
        Я свой домик стерегу,
        Никуда не побегу.
        А Лиса такая: увидит у другого что-нибудь красивое и славное — ей тотчас этого захочется. И песенку ей захотелось.
        «Пусть она меня научит этой песенке», — подумала Лиса, вскочила на скалу и приходит к Ящерице.
        —С добрым утром, дружок, — сказала она Ящерице. — Какой чудный день нынче, а песенка твоя хороша, научи и меня, пожалуйста.
        —Охотно, — ответила Ящерица и спела песенку раз, и ещё раз, и ещё, пока Лиса не запомнила её.
        —Спасибо, дружок, — сказала Лиса, — а теперь прощай, потому что мне пора на охоту.
        И потрусила по дороге, припевая:
        Моки-моки-мо-оки,
        Моки-моки-мо-оки…
        Она добежала до пруда, где дикие утки клевали зёрнышки. Лиса не приметила уток, а те увидали её, захлопали крыльями, закрякали и улетели. Лиса испугалась шума, и песенка выскочила у неё из головы. Как ни старалась, только начало песенки вспомнила, а дальше — ни словечка.
        Побежала Лиса обратно к норке Ящерицы на большой скале.
        —Дружок, — сказала она, — я позабыла песенку, которой ты меня научила. Спой мне её ещё разок!
        Маленькая Ящерица спела ещё и ещё, и Лиса потрусила прочь, припевая:
        Моки-моки-мо-оки,
        Моки-моки-мо-оки,
        Я свой домик стерегу,
        Никуда не побегу.
        Но тут выскочил Кролик у неё из-под носа, из-за куста. И Лиса вздрогнула и опять забыла песенку.
        В третий раз пришла она к Ящерице. На этот раз Ящерица спала на солнышке.
        —Мне жаль тревожить тебя, дружок, — сказала Лиса, — но я опять забыла песенку. Спой, пожалуйста, снова.
        Но Ящерица спала крепко и ничего не ответила.
        —Четыре раза я попрошу тебя, — проворчала Лиса, — и если ты не споёшь, я тебя съем.
        А глазки у Ящерицы были закрыты, и она ничего не ответила Лисе. Лиса повторила четыре раза: «Спой песенку, спой песенку, спой песенку, спой песенку», потом широко раскрыла рот и проглотила Ящерицу.
        Лиса тоже разомлела на солнце и легла поспать. Пока она спала, маленькая Ящерица достала из кармана ножик — тот самый, которым она отпарывает старую шкурку, когда ей нужно сменить свой наряд, — и давай резать лисий бок. Резала, резала, вот уж и свет блеснул, вылезать можно.


        Вылезла Ящерица, взяла острый камень и упрятала его в Лису, на своё место. Потом достала из кармана нитку, зашила Лисе бок и побежала домой.
        А Лиса всё спит и спит. Как проснулась, ей захотелось пить; она побежала к пруду, чтобы напиться. Камень колол ей бок, тошно ей было. А как нагнулась, чтобы напиться, камень перетянул хвост. Лиса упала в воду, тут ей и пришёл конец.
        Реполов и Медведь
        О-вэй-вэй-хэм-байо замело индейское селение глубоким-глубоким снегом. Люди не могли найти кремней, чтобы высечь огонь. Они заперлись в домах и замёрзли чуть не до смерти. Тут, случилось, пролетал над селением Реполов с коричневой грудкой. Он так замёрз, что упал на площадь посреди селения.
        Пришёл на площадь Медведь.
        —Скоро все люди замёрзнут до смерти, и я буду хозяином здешних мест, — сказал Медведь.
        —Нет, — отвечал Реполов, — потому что я спасу их.
        Так ответила птичка и полетела на юг. Она нашла другое индейское селение; тут на площади горел большой-большой костер. Реполов схватил горящий прутик и полетел обратно. Он прикрывал крыльями огонёк от ветра. А как прилетел в замёрзшее селение, выкопал лапками ямку в снегу и положил в неё горящий прутик. Потом улетел за ветками, чтобы разжечь костер. Ветки вспыхнули скоро, а Реполов полетел за другими. Пока он летал, пришёл Медведь и дунул на огонь. Он хотел задуть огонь, чтобы люди замёрзли. И огонь потух, только две-три искорки ещё теплились, маленькие-маленькие искорки.
        Вернулся Реполов с ветками и принялся раздувать крыльями искорки, чтобы снова вспыхнул огонь.
        —Гори, огонь, спаси людей! — приговаривал Реполов.
        Огонь разгорелся, и Реполов полетел за новыми ветками. Только он улетел, приходит Медведь. Дунул на огонь раз и дунул второй. Огонь почти совсем погас; Реполову пришлось долго-долго раздувать его крыльями, чтобы вспыхнули маленькие веточки. Но веточки занялись, и Реполов полетел снова за сучками для костра.
        А Медведь пришёл и дунул раз на огонь, и второй раз, и третий. И огонь погас, осталась одна совсем-совсем крошечная искорка.
        —Теперь я буду хозяином здешних мест, — сказал Медведь.
        Но тут опять подоспел Реполов. Он махал и махал крыльями над маленькой искоркой, а искорка всё не разгоралась. Он приговаривал:
        —Гори, гори, спаси людей!
        И всё время, пока Реполов раздувал огонь, искорка жгла ему грудь. Но он всё махал и махал, пока огонь не вспыхнул. Затрещали сучки, заполыхал огонь. Не задуть его теперь Медведю.
        Индейцы увидели красный свет в оконца. Они выглянули из домов и увидели огонь, который раздувала крыльями маленькая птичка. Выбежали люди, каждый понёс к себе в дом горящую ветку и разжёг большой, горячий огонь. А одна старая женщина взяла Реполова к себе, посадила его у огня, чтобы он согрелся. У него грудка была совсем красная — это огонь её так опалил.
        Вот почему с тех пор у всех реполовов красное пятнышко на груди.
        Сказки Африки

        Сказка о хитром Зайце
        Сказка суданских негров
        Одной женщине захотелось поесть печёнки Ниаматсанэ.[1 - Н и а м а т с а н э — сказочный зверь страшной величины и силы.] Уговаривал, уговаривал её муж, что мясо Ниаматсанэ и есть-то нельзя, а убить этого зверя очень трудно, потому что он одним прыжком перескакивает через три холма, — ничего не хочет знать жена.
        —Добудь, — говорит, — и всё тут!
        Муж побоялся, как бы не захворала она от огорчения, и отправился на охоту.
        Скоро он увидал вдали стадо Ниаматсанэ. Спины и ноги у них горели, как жар. Много дней шёл он по их следам, пока не посчастливилось ему подкараулить их, когда они лежали на солнечном припёке. Убил он самого красивого из всех Ниаматсанэ, вырезал у него печень и принёс жене.
        Обрадовалась она, поджарила печёнку Ниаматсанэ, поела. И стала жечь её жажда. Будто огонь внутри! Никак не могла она утолить эту жажду. Побежала женщина к большому озеру, набрала полный кувшин воды про запас, сама бросилась на берег и выпила всё озеро до капли. Так и осталась лежать на берегу без сил.
        На другое утро услыхал Слон, что озеро пересохло. Кликнул он Зайца и говорит ему:
        —Беги, Скороход, разузнай, кто выпил мою воду.
        Быстрей ветра помчался Заяц. Глядь, уж он и вернулся.
        —Женщина, — говорит, — выпила воду.
        Тогда созвал Слон всех зверей. И Лев, и Гиена, и Леопард, и Носорог, и Буйвол, и Антилопа — все, от мала до велика, собрались на совет. И все бегали, прыгали, топали вокруг Слона, так что вся степь задрожала, и все кричали:
        —Кто-то выпил воду начальника! Кто-то выпил воду начальника!
        А Слон подозвал к себе Гиену и сказал ей:
        —Ты, Острые Зубы, беги, отбери воду у этой женщины!
        Но Гиена ответила Слону:
        —Не могу, ты ведь знаешь, я не смею напасть на человека спереди!
        Тогда крикнул Слон Льву:
        —Ты, Острые Когти, отберёшь воду у женщины!
        Но Лев отвечал:
        —Не знаешь ты разве, что я трогаю только тех, кто на меня нападает?
        И все звери снова принялись скакать, прыгать и топать вокруг Слона, так что вся степь задрожала, и все повторяли на разные голоса:
        —Никто не хочет отобрать воду начальника! Никто не хочет отобрать воду начальника!
        Тогда позвал Слон Страуса и сказал ему:
        —Ты, Страшные Ноги, беги, принеси мою воду!
        Страус пустился бежать. Увидев женщину, он круто повернул, так что даже накренился набок, и перья вздулись от ветра, и пыль поднялась столбом; он подбежал к женщине и с разгону так сильно ударил ногой по кувшину, что вода взметнулась кверху и широкими струями хлынула в озеро.
        Опять затопали, запрыгали звери вокруг Слона, и все подняли крик:
        —Вода начальника спасена! Вода начальника спасена!
        Три ночи уже все ложились спать, не напившись воды; на этот раз они улеглись у самого озера, но никто не посмел прикоснуться к воде начальника. Только Заяц встал посреди ночи, пошёл и напился. Потом намазал тиной губы и коленки Тушканчика, который спал рядом с ним, а сам улёгся спать.
        Наутро заметили звери, что воды поубавилось, и подняли крик:
        —Кто пил воду начальника? Кто пил воду начальника?
        Тогда Заяц сказал:
        —Разве вы не видите, что это Тушканчик? У него и коленки в грязи, потому что он приседал у воды. А пил он так много, что у него тина и сейчас на губах!
        Все звери вскочили и ну скакать вокруг Слона, ну кричать:
        —Нужно убить Тушканчика! Он пил воду начальника!
        И Тушканчик был убит. А через несколько дней Заяц сделал себе из его кости дудку и принялся на ней играть. Играет и припевает:
        —Ду-ду-ду! Ну и дудочка из ноги Тушканчика! Ай да Зайчишка, какой же ты хитрый! Ай да Тушканчик, какой же ты глупый! Ду-ду-ду!
        Когда другие звери услыхали эту песенку, они хотели поймать Зайца, но он удрал от них и спрятался.
        Прошло немного времени, разыскал Заяц Льва и говорит ему:
        —Друг мой, уж очень ты худ, звери от тебя убегают, редко случается тебе кого-нибудь убить; давай заключим с тобой союз, тогда у тебя дичи будет вволю.


        Они заключили союз. Вот, по совету Зайца, обнёс Лев поляну крепким забором и вырыл посредине глубокую яму; Заяц научил Льва влезть в эту яму и прикрыл его землёй так, что снаружи видны были только зубы Льва. Потом поскакал в степь и стал кричать:
        —Все сюда! Эй, звери, все сюда! Я покажу вам чудо! Смотрите, из-под земли выросли зубы!


        Звери все прибежали. Сперва пришли Гну; весело попрыгали через забор и кричат:
        —Вот чудо! Вот чудо! Выросли зубы из-под земли!
        Потом прибежали глупые Квагги; даже робкие Антилопы — и те пришли. Подоспела и Обезьяна; на спине у неё сидел её малыш. Подошла Обезьяна к яме, ковырнула землю палкой и говорит:
        —Кто это тут схоронен? Держись покрепче, малыш! Хоть он и мёртвый, а страшный.
        Да как кинется через ограду и давай бежать! И в тот же миг Лев выскочил из ямы, а Заяц запер ворота, и Лев перебил всех зверей, собравшихся на поляне.
        Но Заяц и Лев недолго дружили; Лев всё хвастался своей удивительной силой, и Заяц решил его проучить.
        —Друг мой, — сказал он Льву, — нас хлещет и дождь, и град; давай-ка выстроим себе хижину.
        Лев был слишком ленив, чтоб работать; он доверил все дело Зайцу. А хитрый Заяц так ловко сплёл жерди и прутья, что вплёл в них и хвост своего приятеля Льва, так что Льву пришлось навсегда там остаться. Лев издох в этой хижине с голоду и со злости. А Заяц содрал с него шкуру и надел её на себя.
        Тут все звери стали таскать ему подарки. Дрожа от страха, они кланялись ему в ножки и так ему угождали, и эдак, а Заяц до того загордился, что говорит зверям:
        —Видите вы, какой я, Заяц, молодец!
        Тогда поняли звери, что он обманул их, и с тех пор Зайцу житья не стало: кто б ни увидал его, сейчас же припустит за ним. И всякий кричит ему вслед:
        —Держите его! Он убил Тушканчика! Он придумал яму с зубами! Он уморил голодом Льва!
        Хоть на старости лет хотел Заяц найти покой. И пришлось ему отрезать себе одно ухо, чтоб никто не мог его узнать, потому что с одним ухом он совсем не похож был на того Зайца, который убил Тушканчика и уморил голодом Льва.
        Ястреб и Курица
        Сказка негров Восточной Африки
        Как случилось это? В старое время жили два друга. Хорошая у них была дружба. Курица ни в чём не отказывала Ястребу, а Ястреб ни в чём не отказывал Курице. Жили они, поживали так много дней. Вот как-то у Ястреба отросли очень длинные перья, и он пошёл, взял бритву и побрился. Когда кончил, побрил он детей дочиста, наголо. Он брил их во дворе. А потом говорит:
        —Теперь я пойду погуляю.
        Курица сказала ему:
        —Дай мне бритву, я тоже побреюсь.
        Он дал ей бритву и говорит:
        —Только, смотри, береги бритву, чтобы она не потерялась, потому что бритва без черенка.
        И Курица тоже побрилась. Когда она кончила, побрила она и своих детей. Потом дала детям бритву:
        —Возьмите и спрячьте её. Это бритва Ястреба.
        А сама тоже пошла гулять.
        Погуляла, погуляла, приходит назад и спрашивает детей:
        —Где бритва?
        Они отвечают:
        —Мы спрятали её.
        —Принесите её лучше мне, я сама её спрячу.
        Они посмотрели там, где положили её, и не нашли.
        Курица говорит:
        —Пойдём, покажете мне, где вы её положили, я сама поищу.
        Они отвечали:
        —Вот здесь мы бросили её в песок.
        Поискала Курица, не нашла.
        А тут стемнело. Ястреб вернулся и кричит Курице:
        —Отдай мне бритву!
        Она говорит:
        —Потерялась бритва.
        —Что такое? Бритва потерялась?
        —Мы положили её вот тут, — я дала её детям, чтобы они её спрятали, они сюда положили её, а тут её нет. Теперь темно. Иди ложись спать, мы завтра утром её поищем.
        Но Ястреб сказал:
        —Говорил я тебе, что бритва без черенка, спрячь её хорошенько?
        —Говорил.
        —Ну, смотри же, завтра разыщи мою бритву и отдай мне.
        Они легли спать. Настало утро. Встала Курица, пошла искать бритву. Искала, искала, не нашла.
        А Ястреб пришёл, говорит Курице:
        —Отдашь ты мне мою бритву?
        Курица говорит:
        —Не нашла я бритву.
        Ястреб рассердился.
        —Ну, Курица, была ты мне другом, а теперь потеряла бритву! Плохо же ты со мной обошлась, мне даже обидно, и я зол на тебя. Теперь нашей дружбе конец. Ты просто решила выжить меня отсюда; ладно, я поселюсь в другом месте. А ты оставайся тут и ищи мою бритву. Я приду, погляжу; если не найдёшь — заплатишь ты мне за это. Не думай, что расплатишься со мной сразу, поищешь денёк — и всё. Ты навеки предо мной в долгу. Заплатишь, а долг останется долгом. Это твои дети потеряли мою бритву. Ты, Курица, всё-таки была мне другом, тебя я не буду трогать, я против тебя не имею зла. Но твои дети, которые потеряли мою бритву, — с них я спрошу.
        Ястреб ушёл и поселился в другом месте. А Курица принялась разгребать песок. Разгребает песок ногами, гребёт и гребёт, ищет бритву и говорит своим детям:
        —Давайте пошарим в песке, может быть, попадётся нам бритва Ястреба.
        Так они искали изо дня в день.
        Прилетел туда раз Ястреб. Схватил цыплёнка.
        Мать закричала ему:
        —Не убивай, не убивай моего цыплёнка! Я буду искать бритву!
        Ничего не ответил Ястреб, унёс цыплёнка и съел.
        Денёк пропустил, потом прилетел снова; упал с вышины, схватил цыплёнка.
        Мать кричит ему:
        —Не убивай цыплёнка! Я буду искать бритву!
        Два дня пропустил Ястреб. Курица говорит своим детям:
        —Не ленитесь, ищите, ищите бритву!
        С утра до ночи шарили они в песке, всё искали, искали.
        На третий день опять прилетел Ястреб, схватил цыплёнка.
        Курица закричала:
        —Опять ты схватил цыплёнка! Разве малая плата тебе — те двое, которых ты прежде унёс? Разве не выплачен долг?
        Но Ястреб ответил:
        —Ведь я говорил тебе, что буду прилетать, и пока не найдёшь ты бритву — будешь платить. Против тебя-то я зла не имею, но твои дети — с них я спрошу.
        Улетел Ястреб, ещё денёк пропустил и опять унёс цыплёнка, и так делал всё время, пока не состарился и не умер. И его дети делали так же: одна была у них работа — прилетать и брать себе плату за бритву. Его дети умерли и оставили своих детей. И у них была та же работа, эта работа давала им пищу. А у куриного рода с тех пор одна работа: разгребать песок и искать бритву. Они ищут эту бритву и сейчас. И Ястреб никогда не схватит большую Курицу, — он хватает только цыплят, которые потеряли его бритву. Вот как это случилось.
        Малыш-Леопард и Малыш-Антилопа
        Сказка негров Восточной Африки
        Как случилось это? Жил-был маленький Леопард; пошёл он на реку погулять по песочку, напился воды и увидел маленькую Антилопу. Они пили воду вместе, и вместе вышли на берег, и стали играть на песке. Наигрались досыта и расстались.
        Малыш-Леопард сказал Малышу-Антилопе:
        —Мне пора домой, а завтра я приду снова, будем опять играть. И ты приходи.
        —Я приду, — сказала Антилопа.
        И пошли по домам. На другой день они снова встретились у реки, и играли на песке, и совсем подружились. Каждый день они так играли, десять дней подряд.
        Как-то говорит Малышу-Леопарду его мать:
        —Чем это ты пахнешь, сынок? Никак, ты пахнешь Антилопой?
        А сын отвечает:
        —Ну да, мы вместе с ней играем у реки, на песочке.
        Мать ему:
        —Что ты, сынок! Ведь Антилопа — это еда! Это самое вкусное мясо! Вот пойдёшь завтра на реку играть вместе с ней — укуси её зубами вот здесь, за горло, и тащи сюда. Это кушанье, это мясо, мы ведь каждый день его едим!
        —Хорошо, — сказал Малыш-Леопард, — я сделаю так, как ты велишь.


        Маленькая Антилопа пришла к себе домой. Её мать и говорит:
        —Чем это ты пахнешь, сынок? Никак, ты пахнешь Леопардом?
        Малыш отвечает:
        —Ну да, мы вместе с ним играем у реки на песочке! Это мой друг.
        Тогда мать сказала:
        —Ох, сынок, разве ты не знаешь, что сталось с твоими братьями? Ведь их всех убил Леопард. Помнишь своего отца? И его убил Леопард. Помнишь младшего брата отца? И его убил Леопард. Помнишь старших братьев отца? Их убил Леопард. Мы забрались в самую густую чатцу и тут живём, потому что боимся Леопарда. Мы не смеем жить там, где чаща пореже. Когда завтра пойдёшь есть траву, ешь потихоньку. Если Леопард увидит тебя, он убьёт. И как пить будешь воду — пей потихоньку, а увидишь Леопарда — беги со всех ног! Поверь своей матери, беги со всех ног! Они убивают нас всюду, где только увидят!
        Малыш-Антилопа сказал:
        —Хорошо. Я сделаю, как ты велишь.
        На другое утро пошёл Малыш-Антилопа к водопою.
        Малыш-Леопард увидел его издали и кричит ему:
        —Это ты, Антилопа?
        —Это я.
        —Беги же сюда, поиграем!
        —Нет, не хочу, — отвечал Малыш-Антилопа.
        Тогда кинулся маленький Леопард, чтобы схватить маленькую Антилопу. А Малыш-Антилопа крикнул ему:
        —Видно, у тебя родители такие же, как у меня!
        И пустился бежать, и удрал прочь.
        А Малыш-Леопард?
        Малыш-Леопард пошёл домой. Вот как это случилось. И сказка вся.
        Обезьяна и Хамелеон
        Сказка негров Западной Африки
        Шли вместе Обезьяна и Хамелеон и набрели на сосуд с пальмовым вином. Обезьяна тотчас схватила его и выпила добрую половину вина, а Хамелеон и притронуться к нему не посмел. Потом оба пошли своею дорогой.
        Человек, который оставил вино на дороге, пустился их догонять по свежим следам. Догнал и кричит:
        —Вот я вам покажу, как моё вино красть!
        —Да мы и не видели никакого вина! — сказала Обезьяна.
        И Хамелеон тоже сказал, что не видел вина. Но человек не хотел отпускать их.
        Тогда Обезьяна и говорит:
        —А ты посмотри, как мы идём. Если кто-нибудь из нас шатается, как пьяный, — расправься с ним, как с вором.
        Остановился человек, смотрит, как они идут.
        Обезьяна шла прямо, твёрдой походкой, а Хамелеон — враскачку, вперевалку, ковыляя кое-как, потому что Хамелеоны всегда так ходят.
        —Видишь, — крикнула Обезьяна, — кто из нас под хмельком?
        Тут схватил человек Хамелеона и ну тузить его.
        —Теперь ступай, — сказал он. — Смотри, не попадайся мне больше.
        Пошли дальше Обезьяна с Хамелеоном. И пришли они к полю, где люди собирались жечь травы, чтоб потом вспахать это поле.
        —Дай-ка мы подожжём травы, — сказал Хамелеон.
        —Нет, уж лучше не надо, — отвечала Обезьяна.
        Хамелеон схватил головешку и швырнул в траву; трава вспыхнула, но скоро огонь погас, а люди прибегают, спрашивают:
        —Кто посмел бросить головешку раньше времени?
        —Вот уж не знаю! — сказал Хамелеон.
        —И я не знаю, — сказала Обезьяна.
        Но люди не поверили. Тогда Хамелеон и говорит:
        —А вы посмотрите наши руки: у кого закопчёны, тот и бросил головешку.
        Осмотрели люди руки у обоих. У Хамелеона руки чистые, а у Обезьяны, как всегда, ладошки черны. Оттаскали они Обезьяну, еле ноги унесла.
        Колодец
        Сказка негров Восточной Африки
        Как случилось это?
        Все звери ходили на водопой к одному пруду. И вот настал год без дождя. Они пили, и вода подошла к концу.
        Тогда сказал Слон:
        —Звери, собирайтесь все сюда!
        И звери все собрались и пришли.
        Тогда Слон сказал:
        —Вода подходит к концу. Что мы будем пить? У нас на острове нет другой воды. А пить нам нужно.
        Звери спросили:
        —Что же нам делать?
        А кто-то сказал:
        —Давайте выроем колодец.
        И Слон промолвил:
        —Послезавтра мы примемся за работу. Потом день отдохнём, а на следующий день дороемся до воды.
        Тогда сказал Заяц:
        —Я не приду рыть колодец, у меня силы не хватит рыть: я ведь мал.
        Ему отвечали:
        —Что ж, если ты мал, не нужно тебе воды?
        —Да, — сказал Заяц, — пить я пью, а копать не стану.
        —Ну, не придёшь — дело твоё, — сказали ему. — Выроем без тебя, но воды тебе не пить.
        И пришли они все вместе, пришли отрывать воду, и дорылись до воды, и сказали:
        —Никак, это вода?


        И все пили, и напились досыта. Тогда сказал Слон:
        —Заяц увильнул от работы. Пусть кто-нибудь стережёт колодец, чтобы Заяц не пил воды.
        И звери сказали:
        —Ладно.
        А Заяц взял лук и стрелы, нож и топор и пошёл на охоту. Повстречался ему Носорог, выстрелил он в Носорога и убил его. Заяц снял с него шкуру и нарезал из неё больших и малых ремней. Потом отнёс их домой, а наутро пошёл с топором искать пчелиного мёду. Набрал в бочку много мёду и отнёс домой. Взял маленькую кружку и налил в неё мёду. Как совсем рассвело, взял Заяц кувшин и пошёл по воду. И кружечку с мёдом прихватил с собой. Он увидел, что колодец охраняет Газель. Подсел к ней.
        —Добрый день, Газель.
        —Добрый день, Заяц.
        —Что ты тут делаешь?
        —Колодец стерегу. А ты куда собрался?
        —Так просто, присел тут полакомиться сладеньким.
        Взял Заяц свой мёд, глотнул и ну причмокивать:
        —Ох и вкусно же!
        Газель говорит:
        —Дай-ка и мне отведать.
        —Что ж, попробуй.
        Заяц взял самую чуточку и дал ей.
        Отведала Газель, говорит:
        —Ох и сладко! Дай мне ещё, Заяц.
        А Заяц в ответ:
        —У меня обычай такой — только того угощать, кто связан.
        Газель протянула руки и ноги, говорит:
        —Ну, свяжи!
        Взял Заяц свои ремни, скрутил Газель, связал её по рукам, по ногам. Газель говорит:
        —Ну, теперь давай! Хватит, всю меня спутал!
        А Заяц:
        —Ничего тебе не дам, ничего не дам, я сюда по воду пришёл.
        Прыгнул к колодцу, напился досыта и кувшин набрал. Поднял кувшин и пошёл прочь.
        Тут все звери пришли на водопой. Видят, лежит Газель связанная.
        —Газель, а Газель, кто связал тебя?
        А Газель говорит:
        —Ох, Заяц связал! Он и воду пил.
        —Неужто так?
        —Так.
        —Да ведь Заяц мал!
        —Вот связал же меня!
        —Ладно, — сказал тут Леопард. — Завтра я сам приду стеречь колодец.
        Пришёл на рассвете, стал ждать. И Заяц прискакал, говорит:
        —Доброго утра, Леопард!
        —Доброго утра, Заяц.
        —Что ты тут делаешь?
        —Колодец стерегу. А ты куда?
        —Так просто, сладенького хочу поесть.
        Глотнул да причмокнул:
        —Ох и вкусно же! Сладко до чего!
        Леопард говорит:
        —А мне не дашь?
        —На, бери.
        Угостил его Заяц. Тот проглотил и говорит:
        —Ох и сладко! Дай мне ещё, Заяц.
        —А мне дашь? — спрашивает Лев.
        А Заяц на это:
        —Обычай у меня такой: только того угощаю, кто связан.
        Леопард и говорит:
        —Что ж, свяжи меня, только дай.
        Он связал его: взял свои ремни и связал крепко-накрепко.
        —Ну, теперь давай, — говорит Леопард.
        —Ничего тебе не дам, — отвечает Заяц. — Я сюда по воду пришёл.
        Леопард кричит:
        —Так вот для чего ты связал меня!
        А Заяц в ответ:
        —Пить-то мне надо?
        Напился Заяц воды, с собой прихватил, пошёл прочь.
        Скоро звери пришли на водопой. Глядь — Леопард лежит, да как крепко связан!
        —Кто связал тебя, Леопард?
        Он отвечает:
        —Заяц.
        —Что ты? Ведь он мал, как дитя, где ему связать такого?
        Лев сказал:
        —Завтра я приду стеречь колодец!
        Развязали Леопарда.
        На другое утро Лев пришёл охранять колодец. Заяц тоже — взял свой кувшин да ремни — приходит, видит Льва, говорит ему:
        —С добрым утром, Лев!
        —С добрым утром, Заяц.
        —Что ты тут делаешь?
        —Стерегу колодец. А ты куда?
        —Да вот сяду, охота мне отведать сладкого.
        —А мне не дашь? — спрашивает Лев.
        —На, бери!
        Он дал ему; Лев отведал и говорит:
        —Вот это сладость! Дай-ка ещё!
        —Нет, — молвит Заяц, — у меня обычай такой: только тому давать, кто связан.
        —Ну, свяжи, — говорит Лев.
        Взял Заяц ремни, связал его. Лев говорит:
        —Давай же, давай!
        А Заяц:
        —Нет, подождёшь. Мне воды набрать надо!
        Лев:
        —Так ты затем и пришёл?
        —Ну, конечно, — говорит Заяц.
        Набрал воды и ушёл.
        Пришли звери на водопой.
        —Кто связал тебя, Лев?
        —Заяц.
        —Неужто? Такого большого и сильного? Да ведь он малыш!
        —Вот связал.
        Носорог говорит:
        —Завтра я приду колодец стеречь!
        Вот приходит Заяц.
        —Доброго утра, Носорог!
        —Доброго утра, Заяц.
        —Что ты тут делаешь?
        —Колодец стерегу. А ты куда?
        —Сяду тут, полакомиться хочу.
        —Дай и мне.
        Заяц говорит:
        —На, бери.


        Дал ему чуточку, тот отведал, просит:
        —Заяц, дай мне ещё!
        А Заяц:
        —У меня обычай такой: только тому давать, кто связан.
        Носорог говорит:
        —Ну, свяжи.
        Взял Заяц ремень и связал его.
        —Ну, теперь давай!
        —Нет, не дам, я воды наберу.
        Набрал Заяц воды и ушёл.
        Приходят звери на водопой. Носорог — связан!
        —Кто связал тебя, Носорог?
        —Заяц связал.
        —Тебя, силача, — да такой малыш! Развязали Носорога, пошёл он домой. А Слон говорит:
        —Я приду колодец стеречь, сам приду, посмотрю, наберёт ли Заяц воды!
        Заяц пришёл, с ремнём в руках, говорит:
        —Доброго утра, Слон!
        —Доброго утра, Заяц.
        —Что ты тут делаешь?
        —Колодец стерегу. А ты куда?
        —Тут посижу, сладенького поем.
        Сел Заяц. А Слон говорит:
        —А мне не дашь?
        —На, бери.


        Дал ему Заяц чуточку. Слон просит:
        —Заяц, дай мне ещё!
        А Заяц в ответ:
        —Обычай у меня такой: того угощать, кого свяжу.
        —Ну, вяжи.
        Связал его Заяц.
        —Ну ладно уж, — говорит Слон. — Давай ещё!
        А Заяц ему:
        —Нет, не дам, я воды наберу.
        Набрал воды и ушёл. Приходят звери на водопой.
        —Кто связал тебя, Слон?
        —Заяц связал.
        —Неужто, Слон? Тебя, великана, такой малыш обманул!
        А Слон и говорит:
        —Он очень хитёр, этот Заяц!
        Развязали его, и все пошли домой.
        Ночью выпал дождь, проливной и долгий; воды — море. Хватит всем, тут не стали стеречь колодец.
        Но Зайца с тех пор, как увидят, гонят прочь.
        —Почему ты не рыл колодец? — говорит ему Слон, и Носорог, и Лев, и Леопард, и всякий зверь в лесу.
        —Ты дармоед, работать не хочешь. Убирайся прочь из нашего леса.
        Потому-то Заяц боится всех от мала до велика и спит с открытыми глазами.
        Вот как это было.
        Леопард и Баран
        Сказка готтентотов
        Возвращался однажды Леопард с охоты и набрёл случайно на крааль Барана. Никогда до той поры не видал Леопард Барана; вот и подошёл он к нему почтительно и сказал:
        —Добрый день, друг мой! Как тебя зовут?
        А Баран ударил Леопарда передней ногой в грудь и ответил хриплым, грубым голосом:
        —Я — Баран. А ты кто такой?
        —Леопард, — ответил тот, чуть жив от страха.
        Простился с Бараном и во весь дух пустился домой.
        Вместе с тем Леопардом жил Шакал. Прибежал Леопард и рассказывает ему:
        —Набрался же я страху, друг мой Шакал. Чуть не задохся — так бежал! Повстречался мне зверь, да такой страшный, голова большая, рога витые. Спросил я, как его звать, а он как загремит: «Я — Баран!»
        —Ну и глуп же ты, Леопард! — воскликнул Шакал. — Такой славный кусок мяса упустил! Как это тебя угораздило? Ну, не беда, пойдем туда завтра вместе, съедим его.
        На другой день отправились оба к краалю Барана. Остановились на вершине холма, смотрят вниз. А Баран их приметил. Он как раз вышел из крааля подышать свежим воздухом и раздумывал, где бы найти травы посочнее. Побежал он тотчас же к своей жене и кричит ей:
        —Боюсь, пришёл нам с тобою конец! Шакал с Леопардом идут сюда. Что нам делать?
        —А ты не бойся, — сказала жена. — Возьми ребёнка на руки, выйди им навстречу да щипни малыша посильней, чтоб он заревел, будто голоден.
        Баран послушался, взял на руки ребёнка и пошёл навстречу Леопарду с Шакалом. Как увидал Леопард Барана, обмер он опять со страху и хотел убежать. И удрал бы, конечно, да Шакал был хитёр: на всякий случай привязал к себе Леопарда крепким ремнём.
        —Ну, иди, иди, — говорит Шакал Леопарду.
        Тут как щипнёт Баран своего малыша, тот как зальётся! А Баран кричит Шакалу:
        —Вот молодец, что притащил нам на обед Леопарда! Слышишь, малыш мой как ревёт, есть просит!
        Услышал Леопард эти страшные слова, шарахнулся да пустился бежать сломя голову и Шакала за собой поволок. Так и тащил Шакала через горы и долы, по кустам и по скалам и только тогда дух перевёл и назад оглянулся, когда добрался до дома, сам чуть живой, с полумёртвым Шакалом.
        Вот как спасся от смерти Баран.
        Заяц и Обезьяна
        Сказка негров Западной Африки
        —Эх ты, — сказала Обезьяна Зайцу, — храбрец! Всё-то оглядываешься, косишься во все стороны! Минутки не посидишь спокойно!
        —Глянь на себя, — ответил Заяц. — Всё-то ты чешешься, то здесь, то там!
        Вот и решили они: весь день-деньской, от восхода до заката, просидят рядышком. Заяц обещал не коситься по сторонам, не оглядываться; Обезьяна обещала, что не почешется ни разочка.
        Пришёл назначенный день. Чуть проглянуло солнце, друзья уж сидели рядышком. Заяц твёрдо уставился глазами в землю. Обезьяна сидела смирно, сложа руки на груди; не шевельнёт ни пальчиком.
        Просидели они так до полудня. Не стало терпения у Обезьяны, она и говорит:
        —Когда я была на войне, пули ранили меня и сюда, и сюда, и вот тут, и вот здесь!
        А сама пальцем показывает, куда попадали пули, да всякий раз ковырнёт, ковырнёт, будто ненароком.
        Заяц — тот крепился, крепился, никак не совладает со своими глазами. Вот и он говорит:
        —Когда я на войне был, со всех сторон налетали на меня враги. Уж я со страху кидался то туда, то сюда, то влево, то вправо!
        И куда укажет Заяц, в ту сторону быстро стрельнут его глаза.
        Так и высидели до заката Заяц и Обезьяна, и оба сдержали слово: Заяц не оглянулся ни разу, а Обезьяна ни разу не почесалась.
        Слоновая шкура
        Сказка суданских негров
        Родила однажды Ласочка ребёнка и говорит своему мужу Ласке:
        —Сшей мне за это платье, какое мне хочется.
        —Из чего ж тебе сшить платье? — спрашивает Ласка.
        —Я хочу платье из слоновой шкуры! — отвечает Ласочка.
        Самый хитрый зверь в лесу — Ласка. Вот отправился зверёк в лес и пошёл к Дождевому Червю, и к Курице, и к Кошке, и к Собаке, и к Гиене, и к Леопарду, и ко Льву, и к Слону, — приходит к каждому и говорит:
        —Моё поле всё заросло травой; очень прошу, приходи завтра, помоги её выполоть.
        …Началась у Слона со Львом драка.
        И каждый сказал, что охотно поможет.
        Чуть свет вышел на Ласкино поле Дождевой Червь с мотыгой и копьём. Придя на поле, воткнул в землю копьё, взмахнул мотыгой и принялся за работу.
        Скоро пришла и Курица.
        —Кто вперёд меня пришёл? — спрашивает она Ласку.
        —Вон, Дождевой Червь, — отвечает Ласка.
        Кинулась Курица к Червяку и проглотила его; потом взялась за работу.
        Только взялась за работу — приходит Кошка.
        —Кто вперёд меня пришёл? — спрашивает она Ласку.
        —Червяк, — говорит Ласка, — только Курица, что работает вон там, съела его.
        Как увидала Кошка Курицу — мигом к ней, разорвала и съела. А потом взялась за работу.
        Тут приходит Собака. Как узнала, что Курица съела Червя, а Кошка сожрала Курицу, набросилась и сама на Кошку, разорвала и съела. А потом принялась за работу.
        Потом пришла Гиена.
        —Если, — говорит, — Курица съела Червя, а Кошка — Курицу, а Собака — Кошку, почему мне не съесть Собаку?


        И съела, и взялась за работу.
        Потом пришёл Леопард. Рассказала ему Ласка всё как было; кинулся он на Гиену, убил и сожрал. А сам принялся за работу.
        Тут пожаловал Лев. Услыхал обо всём от Ласки, бросился на Леопарда, одолел его после короткой схватки и разорвал. А потом принялся за работу.
        Пришёл, наконец, и Слон со своей мотыгой.
        —Братец Ласка, — говорит, — кто вперёд меня пришёл?
        —Червяк, — отвечает Ласка. — Только Курица его съела.
        —А где же Курица?
        —Кошка съела.
        —А Кошка где?
        —Собака съела.
        —А где Собака?
        —Гиена съела.
        —А где Гиена?
        —Леопард сожрал.
        —Где же он, Леопард?
        —Лев растерзал его.
        —Где ж этот Лев?
        —Вон там, работает в поле, — сказала Ласка.
        Помчался Слон ко Льву, чтоб задать ему трёпку. А хитрая Ласка приготовила ловчую яму, в дно вогнала острый кол, а сверху всё закрыла циновкой и присыпала землёй. Как началась у Слона со Львом драка, свалился Слон в эту яму, а Лев удрал в лес.
        Тогда опустилась Ласка в яму, содрала со Слона шкуру, принесла эту шкуру жене своей Ласочке и говорит:
        —Ну, жёнушка, вот тебе и обновка!
        Всех-Вас
        Сказка суданских негров
        Гиена кормила своих детей вот как: собирала в лесу кости и приносила им. Только придёт ночь, отправляется Гиена на добычу, а с рассветом бежит домой с костями.
        Как-то раз ушла Гиена в лес, а Шакал забрался в пещеру, где сидели дети одни. Завёл он со щенками разговор и спрашивает, как их зовут. Каждый назвал своё имя.
        —А меня зовут Всех-Вас, — говорит Шакал.
        Услыхал Шакал, что Гиена возвращается, спрятался. Вернулась Гиена, принесла своим детям мяса. Щенки, как всегда, спросили:
        —Для кого это мясо?
        —Для всех вас, — сказала Гиена.
        Ночь пришла, опять побежала Гиена в лес. Она и не приметила, что Шакал в пещере. Только Гиена из пещеры, вылезает Шакал из угла, говорит щенкам:
        —Меня зовут Всех-Вас. Отдайте мне мясо, ведь оно — для меня. Вы слыхали, как ваша мать сказала: для Всех-Вас!
        —Правда, так, — ответили дети и отдали мясо Шакалу.
        Сожрал он его, не оставил ни крошки. А дети только зубами пощёлкали. Спрятался Шакал снова.
        Так и пошло, день за днём. Вернётся Гиена с добычи, принесёт костей или мяса и скажет:
        —Вот, принесла для всех вас.
        Уйдёт Гиена опять, заберёт Шакал мясо и кости, сожрёт. А дети Гиены всё сидят и голодают.
        Много времени прошло, ничего не примечала Гиена. Шакал отъелся на жирном мясе, на сладких костях.
        Случилось раз, сказала Гиена детям:
        —Ну-ка, выходите на свет!
        Вышли детёныши из норы. Увидела Гиена, что все они тощие, кожа да кости. Хоть один был бы в теле!
        —Куда же вы мясо девали, что я вам таскала? — спросила Гиена.
        —Его съел Всех-Вас! — отвечали щенки.
        —Кто ж такой этот Всех-Вас? — спросила Гиена.
        —Так зовут Шакала, — сказали щенки.
        —Где ж этот Шакал?
        —Да там, в норе, — отвечали щенки.
        Сунула Гиена морду в нору, увидала Шакала, кричит:
        —Пошёл вон отсюда, обманщик! Конец теперь твоему обману!
        —Ладно, — говорит Шакал, — сейчас вылезу.
        Высунул он из норы свои уши и говорит Гиене:
        —Вот мои туфли, возьми-ка их, а там и я выйду.
        Зла была Гиена, как схватит уши, как швырнёт их в сторону, и не приметила, что вместе с ними вылетел из норы Всех-Вас. Стоит Гиена у норы, дожидается, чтобы вылез Шакал.
        «Вот, — думает, — сейчас разорву его!»
        А Шакал у неё уж за спиной.
        —Оборотись, Гиена, вот он я, домой бегу!
        И пустился прочь. Гиена — за ним. Шакал только крикнул: «Раз, два, три! Раз, два, три!» — и пропал, не догнала его Гиена.
        Защёлкала Гиена зубами, оглянулась на тощих щенков и говорит:
        —Дай срок, с тобой посчитаюсь, обманщик!
        Обезьянье озеро
        Сказка суданских негров
        Пришёл однажды голод. Никто не мог раздобыть пищи, все сидели грустные. Как бы добыть еды? Вот пошла Гиена в лес поискать какой ни на есть добычи. Подходит к озеру, а в озере купается большая стая обезьян.
        Она и говорит им:
        —Шкура у меня больно грязна. Позвольте мне искупаться с вами!
        Обезьяны в ответ:
        —Купайся, Гиена, озеро — для всех, купайся, сестрица.
        Полезла Гиена в воду, полощется вместе с обезьянами, а тем и невдомёк, что она их сожрать хочет. Потихоньку подобралась Гиена к одной обезьянке, схватила и мигом под воду. Спрятала её в сторонке; обезьяны и не приметили, что она исчезла.
        Только ушли, воротилась Гиена за своей добычей. Обезьяны приходят домой — не хватает одной подружки.
        —Все мы вместе вернулись домой; куда же теперь одна запропастилась?
        Всюду искали её, нигде не нашли.
        На другое утро собрались обезьяны и отправились снова на озеро купаться. Гиена тут как тут.
        —Сестрица Гиена, — говорят ей обезьяны, — мы вчера с тобой купались, а домой пришли, недосчитались одной. Не ты ли поймала её?
        —Мы-то вместе с вами вчера из воды вылезали, — говорит Гиена. — Разве видали вы, чтобы я убила одну из вас и потащила прочь? Разве есть на мне пятна крови? Разве похожа я на вора?
        Обезьяны говорят:
        —Всё равно, не ходи к нам. Не попадайся нам больше на глаза, не то убьём. Смотри ты!
        Убежала Гиена домой, легла спать. Встала поутру, спрятала под шкурой камень и ползком, ползком к озеру. Схоронилась тут за деревом, чтоб обезьяны её не приметили. А самой-то все видно.
        Стали обезьяны кувыркаться в воде; тут Гиена взяла свой камень, подшибла одну. Обезьяны с перепугу бежать, а Гиена выловила свою добычу и потащила к себе в нору. Глядь-поглядь, приходит к ней Шакал. Говорит ей жалобным голосом:
        —Сестрица Гиена! Не оставь меня в беде, помоги мне!
        —А чего тебе надо? — спрашивает Гиена.
        —Ох, — говорит Шакал, — детки мои подыхают с голоду. Научи меня, как добывать мне пищу!


        —Ладно, — говорит Гиена. — Ступай сейчас домой и ложись спать. Придёшь ко мне утречком, я покажу тебе, как промышляю добычу.
        Шакал послушался, наутро пришёл к Гиене.
        Повела его Гиена к озеру; схоронились они оба за деревом. Гиена показала ему обезьян и говорит:
        —Вот моя добыча. Смотри не промахнись. А я пойду домой, буду ждать. Удастся тебе раздобыть мяса, тащи его ко мне, поделимся с тобой по-братски.
        Воротилась Гиена домой. А Шакал дополз до берега, нырнул тихонько в воду, да всё под водой, под водой — к обезьянам. Осторожно высунул голову, схватил одну обезьяну и скорей нырнул снова, с ней вместе. И всплеска никто не слыхал. Выбрался Шакал на берег и побежал со своей добычей к Гиене.


        —Сестрица Гиена, — сказал он ей, — и службу же ты мне сослужила! Ты спасла меня от голода. Уж как я тебе благодарен! Давай же делить добычу!
        Оторвала Гиена переднюю лапу и дала её Шакалу, остальное взяла себе. Шакал не стал спорить, побежал домой с одной лапой.
        На другой день Шакал отправился к озеру сам по себе; принялись обезьяны резвиться в воде, нырнул он тихохонько, как в прошлый раз. Выбрал Шакал самую большую обезьяну, дёрнул её под воду, а она как крикнет! Обезьяны все всполошились, мигом к берегу и бежать!
        А Шакал вскинул добычу на плечи и пошёл прочь. Идёт, сам с собой толкует.
        —Как же, — говорит, — Гиена будет дома сидеть, а я на охоту ходить и таскать ей добычу! А она мне — переднюю лапку в награду! Подождёт, голубушка!
        Ждала его Гиена, ждала, терпения не стало.
        —Неужто, — говорит, — не принесёт мне Шакал добычи?
        Пошла и спряталась на дороге к Шакалову дому.
        Вот идет Шакал, тащит свою добычу. Гиена вдруг выскочила, крикнула:
        —Стой!
        Испугался Шакал, остановился. Гиена говорит:
        —Братец Шакал, так-то ты платишь мне за услугу? Я научила тебя, как детей спасти от голодной смерти, а ты мне за то и кусочка не дашь? Ладно! Проучу я тебя, век будешь помнить!
        Тут схватила она Шакала за горло. Но тот вырвался, бросил обезьяну и убежал.
        А была у Шакала дома старая львиная шкура. Натянул он на себя эту шкуру и опять приходит к Гиене.
        —Слушай, — говорит, — Гиена! Пожаловался мне на тебя Шакал, будто ты отобрала у него добычу, самого оттаскала. Знай же, что Шакал мне приятель, я в обиду его не дам. Отдавай сейчас же его добро, а нет — скручу тебя и брошу Шакалу. Пусть делает с тобой что захочет!
        Гиена обмерла, затряслась со страху. Вытащила из норы, что осталось от обезьяны, отдала Шакалу.
        —То-то, — пригрозил ей Шакал. — Вперёд, смотри, попробуй только тронуть Шакала — в такую тебя брошу яму, костей не соберёшь!
        С той поры, как встретятся в лесу Гиена и Шакал, всегда сторонятся друг друга.
        Форамбиана
        Сказка негров Южной Африки
        Была у Форамбианы жена; она сказала ему:
        —Любишь ли ты меня, Форамбиана?
        Он ответил:
        —Очень люблю.
        —Ну, если любишь, пойди и добудь мне сердце Нгутэ.[2 - Н г у т э — сказочный зверь, который питается камнями. Такого зверя, конечно, нет на свете, но о нём часто рассказывают в своих сказках негры Южной Африки.]
        —Что ж, приготовь мне еды на дорогу, — сказал Форамбиана, — бобов мне поджарь.
        Жена поджарила ему бобов, он положил их в мешок и отправился в путь. Добрался до селения Нгутэ под вечер.
        Начальник Нгутэ сказал ему:
        —Кто ты такой?
        —Я — Нгутэ, — ответил Форамбиана.
        —Какой же ты Нгутэ, — спрашивает Начальник, — какой же ты Нгутэ, если с виду ты совсем похож на человека? Рот у тебя — как у человека, и нос — как у человека, голова — как у человека, волосы — как у человека, руки — как у человека, ноги — как у человека, спина — как у человека!
        Ответил Форамбиана:
        —А всё-таки я Нгутэ, мой друг.
        Тогда Начальник поднял несколько камешков и дал их Форамбиане:
        —Съешь их, если ты Нгутэ!
        Форамбиана взял камни, положил их в мешок, в уголочек, а сам достаёт из мешка бобы и жуёт: пупуру-пупуру-пупуру…
        —Да, — сказал Начальник. — Теперь я вижу, что ты и вправду Нгутэ.
        Вернулся тут ещё один Нгутэ с охоты за камнями. Начальник сказал ему:
        —Вот к нам ещё пришёл Нгутэ.
        —Какой же это Нгутэ? — спросил охотник за камнями. — С виду он совсем похож на человека: рот у него — как у человека, уши у него — как у человека, нос у него — как у человека, волосы — как у человека, голова — как у человека, руки — как у человека, грудь — как у человека, живот — как у человека, шея — как у человека, плечи — как у человека, спина — как у человека, ноги — как у человека.
        —А я всё-таки Нгутэ, — сказал Форамбиана.
        Тогда взял охотник несколько камешков, что принёс с охоты, и протянул их Форамбиане. Тот положил их в мешок с бобами, достал оттуда бобов и принялся жевать: пупуру-пупуру-пупуру…
        —А ты и вправду Нгутэ, мой друг!
        И всякий, кто приходил, начинал сначала, и все сказали:
        —А ты и вправду Нгутэ, друг!
        И все успокоились и легли спать. Поутру все Нгутэ отправились на охоту за камнями. Только Начальник остался. Тогда вытащил Форамбиана нож и убил Начальника Нгутэ. Он взял его сердце и убежал.
        А птица Токо пролетала мимо и всё видела. Она полетела туда, где охотились Нгутэ, и закричала: «Беда! Беда!» Тогда все Нгутэ пустились бежать обратно в селение и сказали так:
        —Ведь мы говорили: «Какой же это Нгутэ? С виду он похож на человека: глаза у него — как у человека, и рот — как у человека, и нос — как у человека, и голова — как у человека, и уши — как у человека, борода — как у человека, волосы — как у человека, руки — как у человека, грудь — как у человека, плечи — как у человека, спина — как у человека, ноги — как у человека». Он отвечал нам: «А я всё-таки Нгутэ». Но он обманул нас.
        Они прибежали домой и увидели, что их Начальник убит. Форамбиана взял сердце и убежал.
        Они пустились за ним вдогонку и настигли, но он успел вскарабкаться на дерево Моолела. Они закричали:
        —Моолела, Моолела, расти вниз! Расти вниз, Моолела!
        Но Форамбиана запел:
        —Моолела, Моолела, расти вверх, расти вверх!
        И Моолела начала расти вверх. Она росла и росла. Все Нгутэ улеглись под деревом и заснули.
        В полночь пропел Форамбиана:
        —Моолела, Моолела, наклонись, наклонись!


        И Моолела наклонилась, и вершина её коснулась земли далеко от Нгутэ. Форамбиана спрыгнул на землю и побежал прочь. Утром проснулись Нгутэ и удивились. Они опять пустились за ним вдогонку, но он был уже дома, и все Нгутэ повернули назад.
        А Форамбиана сказал своей жене:
        —Вот тебе сердце Нгутэ!
        И рассказал ей всё как было. Она воскликнула:
        —Ты и вправду меня очень любишь!
        Тогда Форамбиана спросил:
        —Ну а ты тоже любишь меня, жена?
        —Да, — отвечала она, — очень.
        —Ну, если ты меня вправду очень любишь, — сказал Форамбиана, — то пойди и добудь мне воды оттуда, где нет лягушек.
        Она взяла кувшин и немножко еды, потому что знала, что поблизости нет нигде такой воды. Она шла, пока не пришла к реке. Тут она запела:
        —Мне воды, где нет лягушек,
        Мне воды, где нет лягушек.
        —Руэ, руэ, рвэ, мы тут! — отвечали лягушки.
        Она пошла дальше и увидела пруд.
        —Мне воды, где нет лягушек,
        Мне воды, где нет лягушек.
        —Руэ, руэ, рвэ, мы тут!
        Она пошла дальше и увидела другую речку.
        —Мне воды, где нет лягушек,
        Мне воды, где нет лягушек.
        —Руэ, руэ, рвэ, мы тут!
        Она шла и шла, солнце село, и легла она спать. Утром проснулась, видит — ручей.
        —Мне воды, где нет лягушек,
        Мне воды, где нет лягушек.
        —Руэ, руэ, рвэ, мы тут!
        Дальше пошла она, пришла к пруду, запела:
        —Мне воды, где нет лягушек,
        Мне воды, где нет лягушек.
        Ничего не слышно.
        Она набрала воды, поставила кувшин и снова спела:
        —Мне воды, где нет лягушек,
        Мне воды, где нет лягушек.
        —Руэ, руэ, рвэ, мы тут!
        Вылила воду, пошла дальше.
        Приходит к реке.
        —Мне воды, где нет лягушек,
        Мне воды, где нет лягушек.
        Тишина.
        —Мне воды, где нет лягушек,
        Мне воды, где нет лягушек.
        Тишина. Она набрала кувшин, подняла его на голову и спела:
        —Мне воды, где нет лягушек,
        Мне воды, где нет лягушек.
        —Руэ, руэ, рвэ, мы тут!
        Выплеснула воду и пошла дальше. Пришла она к большому пруду, весь пруд был в тени деревьев, и спела:
        —Мне воды, где нет лягушек,
        Мне воды, где нет лягушек.
        …Он успел вскарабкаться на дерево Моолела.
        Тишина.
        —Мне воды, где нет лягушек,
        Мне воды, где нет лягушек.
        Тишина. Набрала воды, поставила кувшин.
        —Мне воды, где нет лягушек,
        Мне воды, где нет лягушек.
        Ни звука не было слышно. Она умыла лицо, напилась воды и спела снова:
        —Мне воды, где нет лягушек,
        Мне воды, где нет лягушек.
        Тихо было, совсем тихо. Тогда она сказала:
        —Это вправду вода, где нет лягушек!
        Подняла кувшин на голову и прислушалась:
        —Мне воды, где нет лягушек,
        Мне воды, где нет лягушек.
        Ни звука. Она прошла несколько шагов, остановилась.
        —Мне воды, где нет лягушек,
        Мне воды, где нет лягушек.
        Потом пошла в тень ветвистого дерева Цинчинчи, сняла кувшин с головы, прислонилась к стволу дерева и сказала:
        —Передохну немножко и пойду дальше.
        Но пока она отдыхала, кувшин пустил корни в землю. Она хотела поднять его, но он сидел крепко.
        Тут прискакал Заяц — фа-фа-фа-та-та:
        —Кто это тут сидит, в тени
        Начальника?
        —Это я, жена Форамбианы.
        —Ну, тебе несдобровать сегодня.
        Потом прибежала Антилопа Дукер — ро-ро-ророро-роро:
        —Кто это тут сидит, в тени
        Начальника?
        —Это я, жена Форамбианы.
        —Ну, тебе несдобровать сегодня.
        Потом пришёл Водяной Козёл — дува-дува-дува:
        —Кто это тут сидит, в тени
        Начальника?
        —Это я, жена Форамбианы.
        —Ну, тебе несдобровать сегодня.
        Потом пришёл Каменный Козёл — цоцонго-цоцонго:
        —Кто это тут сидит, в тени
        Начальника?
        —Это я, жена Форамбианы.
        —Ну, тебе несдобровать сегодня.
        И спрятался в сторонке, в тени. Пришла Зебра — папара-папара-хва-хва-хва:
        —Кто это тут сидит, в тени
        Начальника?
        —Это я, жена Форамбианы.
        —Ну, тебе несдобровать сегодня.
        И укрылась в тени, в сторонке. Пришёл Жираф — цва-цва-цва-тца-по:
        —Кто это тут сидит, в тени
        Начальника?
        —Это я, жена Форамбианы.
        —Ну, тебе несдобровать сегодня.
        И укрылся в тени, в сторонке.
        Пришёл Носорог — гого-гого-гого — и наморщил рога на носу:
        —Кто это тут сидит, в тени
        Начальника?
        —Это я, жена Форамбианы.
        —Ну, тебе несдобровать сегодня.
        И укрылся в тени, в сторонке.
        Пришёл Лев и зарычал так, что по всей округе прокатилось эхо — мпфунгу-мбвунгу:
        —Кто это тут сидит, в тени
        Начальника?
        —Это я, жена Форамбианы.
        —Ну, тебе несдобровать сегодня.
        И пошёл и уселся в тени, в сторонке. Леопард пришёл — ша-ша-ша-лава-лава-лава:
        —Кто это тут сидит, в тени
        Начальника?
        —Это я, жена Форамбианы.
        —Ну, тебе несдобровать сегодня.
        И улёгся в тени, в сторонке.
        Гиена пришла — хелева-хелева:
        —Кто это тут сидит, в тени
        Начальника?
        —Это я, жена Форамбианы.
        —Ну, тебе несдобровать сегодня.
        И легла в тени, в сторонке.
        Потом пришёл Слон — шашаве-шашаве:
        —Кто это смеет сидеть тут, в тени
        Начальника?
        —Это я, жена Форамбианы, —
        сказала женщина тихим голосом.
        —Ну, тебе несдобровать сегодня.
        И пошёл, и стал в тени, в сторонке.
        И тут пришёл совсем чудовищный Слон — хлеу-хлеу-хлеу:
        —Кто это смеет сидеть тут, в тени
        Начальника?
        —Это я, жена Форамбианы, —
        сказала женщина совсем тихим голосом.
        —Ну, тебе несдобровать сегодня.
        Потом он пошёл к пруду и напился воды. Напившись досыта, он набрал воды хоботом и стал поливать себя всего, и вся вода в пруду взволновалась и замутилась. Тогда он вышел на берег и пошёл в свою тень, где сидела жена Форамбианы. Тут он заснул, и четыре ноги его стояли вокруг жены Форамбианы, как четыре толстых ствола. Когда солнце зашло, он отправился спать туда, где всегда проводит ночь.
        Когда все приготовились спать, Заяц промолвил:
        —Я всегда несчастливый. Если что-нибудь случится, скажут, что я виновен. Прикройте меня ступкой.
        Его прикрыли ступкой.
        Ночью скинул с себя Заяц ступу, вылез, взял топор и сказал жене Форамбианы:
        —Хочешь идти домой?
        —Конечно, хочу домой, — сказала она, — но мне нельзя, потому что кувшин пустил корни и врос в землю.
        Тогда Заяц обрубил корни кувшина, помог ей поднять кувшин на голову и сказал:
        —Ну, ступай.
        Он проводил её, возвратился назад и опять накрылся ступой. Рано утром увидели все, что жена Форамбианы исчезла. И сказали:
        —Значит, кто-то здесь перерубил корни кувшина.
        Все собрались и стали спрашивать друг друга. И сказали так:
        —Тот, кто помог убежать жене Форамбианы, будет наказан. Признавайтесь, кто обрубил корни? Ну, говорите!
        Очень сильный был шум, когда искали, кто обрубил корни кувшина и помог убежать жене Форамбианы.
        Тогда зашевелился под ступой Заяц — гугуру-ггуру — и воскликнул:
        —Выпустите меня отсюда, я сам хочу глянуть. Меня нарочно здесь держат, боятся, что я разыщу, кто виноват!


        Но никто на него не обратил внимания. Потом его всё-таки выпустили, и он притворился, будто очень удивлён. Каждый говорил по-своему. Одни говорили:
        —Может быть, Заяц виновен? Он известный хитрец!
        —Нет, — отвечали другие, — он ведь упрятан был под ступой, только сейчас его выпустили. Уж скорее это гиены, зубы у них остры, они могли перегрызть корни зубами. Ну, конечно, виновны гиены! Поплатятся же они за это!
        А жена Форамбианы вернулась домой, совсем худая от страха, и дала своему мужу кувшин с водой и рассказала ему всё как было.
        Форамбиана сказал:
        —А ты ведь правду сказала! Ты крепко меня любишь!
        Вот и вся сказка про Форамбиану.
        Хитрый Шакал
        Сказки кабилов Северной Африки
        ГЛАВА 1
        Бежал раз Шакал и видит на дереве гнездо Жаворонка. В гнезде сидел Жаворонок и семь птенчиков высунули головки. Шакал кричит Жаворонку:
        —Брось мне одного птенчика, не то я влезу на дерево и всех вас съем.
        Испугался Жаворонок и бросил ему одного птенца. Подхватил его Шакал, проглотил и убежал прочь.
        На другой день опять приходит Шакал к гнезду.
        —Брось мне, — говорит, — одного птенца, не то я всех вас съем.
        Отдал Жаворонок ему ещё одного птенчика.
        Так каждый день приходил Шакал, шесть дней подряд. На седьмое утро в гнезде остались только Жаворонок да один птенчик.
        Вот на седьмое утро сидит Жаворонок и горюет над последним птенцом и плачет. Пробегала мимо Лиса, видит — плачет Жаворонок. Она и спрашивает:
        —О чём ты плачешь?
        —Как мне не плакать? — говорит Жаворонок. — Каждый день приходит сюда Шакал, обещается влезть на дерево и всех нас сожрать, если я не брошу ему птенчика. Шестерых я ему уже побросал, а сегодня придёт он за последним сыночком.
        Лиса говорит:
        —Да ты не бойся, Шакал по деревьям лазит не лучше меня. Гони его прочь, не добраться ему до гнезда.
        И побежала Лиса своею дорогой.
        Немного погодя прибегает Шакал; стал под деревом и кричит:
        —Подавай мне птенца, не то я взберусь к вам, и птенца проглочу, и тебе несдобровать!
        —Ну что ж, полезай, — отвечает Жаворонок. — Полезай и хватай и меня, и птенчика!
        —Сейчас полезу, — говорит Шакал.
        Сперва он попробовал вскочить на дерево, да не тут-то было. Тогда пошёл он и нарвал соломы. Сплёл кольцо, обхватил им себя и дерево, уперся в кольцо спиной, ногами в дерево и полез кверху. Только кольцо порвалось, и Шакал шлёпнулся наземь.


        А Жаворонок-то перепугался и ну плакать! Как раз тут пролетал Орёл. Спрашивает он Жаворонка:
        —О чём плачешь?
        —Да как мне не плакать? Шесть птенцов выманил у меня Шакал и всех сожрал. Теперь хочет последнего взять, седьмого. Уж он на дерево лезет!
        —Не плачь, Жаворонок, — говорит Орёл. — Избавлю я тебя от Шакала.
        Пал Орёл сверху на Шакала, схватил его когтями и понёс в небо. До самых облаков поднял Орёл Шакала; тут и спрашивает его:
        —Шакал, а Шакал, что ты видишь внизу?
        Глянул Шакал вниз, поёжился от страха и говорит:
        —Сдаётся мне, там, внизу, всё красное.
        —Это красные телята, которых ты съел, — отвечает Орёл.
        Несёт его Орёл выше, за облака, и спрашивает:
        —Шакал, а Шакал, что ты видишь внизу?
        Глянул Шакал, похолодел от страха и говорит:
        —Сдаётся мне, там, внизу, всё белое.
        —Это белые ягнята, которых ты разорвал, — отвечает Орёл.
        Несёт его Орёл выше и выше и спрашивает:
        —Шакал, Шакал, каким обернулся белый свет?
        Почернело у Шакала в глазах со страху. Открыл глаза, ничего не видит.
        —Сдаётся мне, чёрным обернулось всё внизу.
        —Это чёрные козлята, которых ты зарезал, — отвечает Орёл.
        Ещё выше, ещё выше понёс он Шакала и спрашивает:
        —Шакал, Шакал, что ты видишь внизу?
        Но Шакал не посмел и глаз открыть.
        —Ничего, — говорит, — не вижу внизу.
        —То-то, — сказал Орёл. И раскрыл свои когти. Полетел Шакал вниз. Падает вниз Шакал, обмирает со страху. Тут он крикнул:
        —Пресвятой Сиди Абдель Кадер Джилали! В море или в стог сена! В море или в стог сена! В море или в стог сена!
        И упал он в море.
        Упал он в море и попробовал прыгнуть. Но под ногами не было дна. Чуть-чуть не захлебнулся Шакал, да крикнул со страху:
        —Сиди Абдель Кадер Джилали! Подарю тебе меру зерна, если дно найду под ногами!
        Поглубже опустился Шакал; тут под ногами он почувствовал землю. Понемножку он мог идти к берегу; повеселел Шакал. Вышел на берег, отряхнулся и говорит:
        —Не видать тебе мерки зерна, дорогой мой Сиди Абдель Кадер Джилали!
        И побежал прочь.
        ГЛАВА 2
        Отбежал Шакал подальше, взял решето и держит его под носом. А сам бормочет, будто читает книгу. Сидел он так, сидел, а мимо шла Дикая Свинья. Увидела Свинья, как бормочет Шакал над решетом, и спрашивает:
        —Что это ты делаешь, братец Шакал?
        Шакал отвечает:
        —Ступай, ступай, не мешай мне. Разве не видишь, что я читаю книгу?
        И снова склонился над решетом и ну бормотать!
        —Шакал, Шакал, что ты видишь внизу?
        Поглядела на него Свинья, подошла к нему тихонько и говорит так почтительно:
        —Прости, я вижу, ты читаешь. Значит, ты стал учёным человеком. У меня дома семеро деток, им как раз подошло время учиться. Не научишь ли ты их читать?
        Шакал поднял морду от решета и отвечает:
        —Хорошо, я согласен. Уж очень я люблю учить малых ребят.
        —А долго придётся учиться? — спросила Свинья.
        —Если это большие, умные дети, — отвечал Шакал, — хватит с них и одной недели.
        Свинья говорит:
        —Я приведу к тебе деток. Где найти мне тебя?
        —Да приводи сюда, — говорит Шакал.
        Свинья побежала прочь. Вот приходит она снова, а с ней семеро поросят.
        —Вот, — говорит она, — мои дети. Научи их грамоте. Когда за ними прийти?
        —Уж я сказал тебе, — отвечает Шакал. — На восьмой день приходи. Если они умники, всё уже выучат. Ты их и не узнаешь.
        Ушла Дикая Свинья.
        Взял Шакал маленьких поросят к себе в дом. Запер он тут шестерых в хлев, а седьмого убил и съел — половину в обед, половину в ужин. И завалился спать.
        Каждый день он убивал по одному поросёнку. Половину съест в обед, половину — на ужин. А кожу сдерёт и растянет на дворе. Мух налетело — туча, носятся они над свежими кожами и жужжат: жур-жур-ж-ж-ж-ж…
        На восьмой день пришла Свинья. Шакал вышел ей навстречу и говорит:
        —Добрый день, матушка.
        А Свинья в ответ:
        —Как мои дети? Можно их брать домой?
        —Нет, — говорит Шакал. — Они учатся славно. Только ты не мешай им. Не так уж умны они, как я думал. С лица они красивые, совсем в матушку. А голова у них, видно, в отца. Твой муженёк небось поглупей тебя будет?
        —Да, — сказала Свинья, — мой Кабан и впрямь не очень умён. Грамоте он нипочём не хотел учиться.
        —Ну, не беда, — говорит Шакал, — не так уж плохи твои поросята. Всё-таки мать у них умница. Уж и прилежны они! Хочешь послушать, как они учатся?
        —Хочу, конечно, — отвечает Свинья.
        А Шакал говорит:
        —Пойдём, прислонись ушком к двери. Услышишь, как они стараются!
        Подошла Свинья к двери, прислушалась. А мухи жужжали громко: жур-жур-ж-ж-ж-ж…
        Шакал говорит:
        —Слышишь, как стараются?
        —Да, — говорит Свинья, — видно, ученье им в охотку. Вот хорошо-то! Когда же мне прийти за ними, братец?
        —Приходи через недельку, — отвечает Шакал. — Уж тогда они будут в грамоте тверды.
        И Свинья ушла.
        Только ушла она, Шакал давай строить другой выход из дома, на задний двор, чтобы легче было удрать. А Свинья соскучилась по своим поросятам, неделю ей ждать невтерпёж. Она пришла через два денёчка. Стучит в дверь — никто не отпирает. Постучала погромче и крикнула:
        —Это я, Свинья, отопри, я хочу моих деток проведать!
        Шакал услыхал — шмыг в заднюю дверь.
        Свинья кричит громче прежнего:
        —Отопри, я к деткам пришла!
        А в ответ только: жур-жур-ж-ж-ж-ж…
        Свинья и говорит:
        —Нет, это не мои дети, мои давно бы открыли!
        Разбежалась она — и в дверь. Разбила дверь, вбежала в дом и на двор. Видит — растянуты на дворе поросячьи кожи, над ними мухи — тучей. Тут поняла она, что Шакал обманул её. Заметалась по двору, нашла задний ход и кинулась за Шакалом вдогонку.
        Бежит Шакал во всю мочь, а Свинья за ним. Быстро бежит Шакал, а Свинья быстрее. Видит Шакал — не удрать ему от Свиньи. Юркнул он в нору, что встретилась ему на дороге. Тут и Свинья подоспела. Хвать его за заднюю лапу.
        Тянет его, а Шакал говорит:
        —Эх ты, слепая! Схватила корешок, думает — моя лапа! Лапа моя в сторонке.
        Выпустила Свинья лапу, опять щёлкнула пастью. Ногу-то Шакал убрал, а хвост не успел. Тащит его Свинья за хвост, а Шакал кричит:
        —Эх ты! Схватила корешок, думает — мой хвост!
        А Свинья сквозь зубы:
        —Да, сдается мне, что хвост.
        Тянула, тянула Свинья и оторвала хвост у Шакала. Шакал шасть в глубину и другим ходом тягу. Свинья ему вдогонку:
        —Всё равно не уйдёшь от меня, ты теперь меченый. Хвоста у тебя нет, я тебя среди всех шакалов найду!
        Пошла Свинья в лес и сказала всем кабанам:
        —Шакал всех моих поросят сожрал. Где б он вам ни попался — убейте его или меня позовите. Его легко признать, потому что я ему хвост оторвала.
        Услыхал Шакал, что повсюду ищут Шакала без хвоста.
        —Посмотрим, — говорит, — как вы меня признаете!
        Побежал Шакал к большому фиговому дереву, что росло возле дома одного крестьянина. Всех шакалов позвал он сюда угощаться фигами. Он им так сказал:
        —Я полезу на дерево и потрясу.
        А шакалы говорят:
        —А мы полезем и сами будем рвать фиги.
        —Нет, — говорит Шакал, — это не дело, братцы. Ветки обломятся, чего доброго, до драки дойдёт; каждый захочет на лучшее местечко. Крестьянин прибежит на шум, нам и полакомиться не придётся. Уж лучше я вас всех привяжу хвостами к стволу. Тогда перед каждым будет местечко, я влезу на дерево и всех буду поровну оделять. И споров не будет.


        —Ладно, — сказали шакалы.
        И он их накрепко всех привязал хвостами к дереву. А сам влез наверх и ну трясти ветки. Падают фиги, шакалы хватают их. Только вдруг Шакал как крикнет:
        —Крестьянин, крестьянин, беги скорей! Шакалы все твои фиги сожрут!
        Прибежал крестьянин, запрыгали шакалы, да крепко привязаны хвосты. Взял крестьянин палку, размахнулся. Тут шакалы рванулись, оторвались от хвостов и кто куда!
        А тот, что сидел на дереве, как увидел это, обрадовался.
        —Ну, — говорит, — посмотрим, как признают меня теперь кабаны!
        Спрыгнул с дерева и был таков.
        ГЛАВА 3
        Взял Шакал коровью шкуру и отправился на высокий холм, чтобы его со всех сторон было видно. Тут разрезал он кожу и смастерил себе пару сандалий. Вот и расхаживает в сандалиях взад-вперёд по холму, чтобы все видели.
        Проходил мимо Лев, увидел Шакала. Понравились ему сандалии, он и говорит:
        —Шакал, сделай-ка мне такие сандалии!
        —Отчего же, — отвечает Шакал, — охотно. Только вот беда: кожа у меня вся пересохла, ничего из неё не выйдет.
        Притащи мне сюда корову пожирней. Я зарежу её и изготовлю из её кожи такие сандалии — загляденье! Чем корова жирней да кожа свежей, тем прочней будут сандалии!
        Притащил Лев жирную, гладкую корову.
        Шакал говорит:
        —Хороша корова. Сейчас обдерём её, а мясо зажарим.
        Убил Лев корову, Шакал содрал с неё шкуру. Выкроил Шакал сандалии и говорит:
        —Мне ещё иголку и ниток.
        Помчался Лев, притащил Шакалу иголку и ниток.
        Шакал говорит:
        —Ну, теперь ты ложись и вытяни лапы. Я примерю и примечу сандалии.
        Лёг Лев, протянул лапы. Кольнул Шакал Льва в лапу, для пробы, и говорит:
        —Ничего, не очень больно? Как-нибудь стерпишь, зато сандалии будут покрепче.
        И давай пришивать сандалии к пяткам! Лев закряхтел от боли. А Шакал знай шьёт, приговаривает:
        —Пустяки! Теперь поболит малость, зато и обувка же у тебя будет! Удобна и прочна, никакие колючки её не проткнут!
        Пришил Шакал сандалии накрепко к львиным пяткам и говорит:
        —Ну, всё в порядке. Ступай теперь на солнце, ложись на спину, подмётками кверху. Сандалии высохнут, и боль как рукой снимет.
        Хотел было Лев встать на ноги, да как взвоет! Зарычал на Шакала, а тот ему:
        —Что это ты, братец Лев? А я-то старался!
        Схватил Шакал мясо и удрал.
        Лев растянулся на самом припёке и лапы поднял кверху. Он думал, так легче будет. Но свежая кожа ссохлась, он свету невзвидел от боли.
        Летели тут мимо две куропатки.
        —Что с тобой, — спрашивают, — братец Лев?
        —Вот поглядите, — говорит Лев, — какую злую шутку сыграл со мной Шакал.
        Куропатки подлетели поближе. Сели в сторонке и спрашивают:
        —Что за шутка такая?
        А Лев говорит:
        —Шакал пришил мне сандалии к лапам. Мне и пошевельнуться нельзя. Помогите мне как-нибудь.
        Куропатки в ответ:
        —Обещай нам, что ты ни сейчас, ни потом — никогда нас не тронешь. Тогда выручим из беды.
        Лев обещал:
        —Никогда, никогда больше не буду есть куропаток. Никогда вас никак не обижу.
        Тут куропатки слетали к ручью и принесли в клювах и на крыльях воды. Они смочили Льву пятки и выдернули клювами нитки.
        —Теперь ступай в тень, — сказали они Льву.
        Лев встал, как зарычит! Он щёлкнул зубами и сказал:
        —Проглотил бы вас сейчас, если б не моё слово.
        Куропатки сразу вспорхнули и улетели. Как вспорхнули они, Лев испугался шума и говорит:
        —Чуть-чуть не забыл своего слова! Теперь всегда, как вспорхнёт куропатка, буду пугаться!
        И правда, посейчас пугается Лев, если рядом с ним вспорхнёт куропатка.
        ГЛАВА 4
        Отправился раз Шакал странствовать. Занозил он себе по пути лапу колючкой и охромел.
        Повстречалась ему старушка. Старушка говорит:
        —Шакал, ты, я вижу, хромаешь. Дайка я вытащу у тебя из лапы колючку.
        Шакал лёг. Старушка ощупала лапу, вытащила занозу и бросила. Тут Шакал встал и говорит старушке:
        —А где же моя колючка?
        Старушка отвечает:
        —Я выбросила её.
        А Шакал говорит:
        —Это была моя колючка. Как ты смела выбросить мою колючку? Найди её, давай мне её сюда!
        Старушка искала, искала колючку, никак не найдёт.
        —Нет, — говорит, — не найду. Я дам тебе сотню таких же точно!
        А Шакал говорит:
        —На что они мне сдались? Я хочу мою колючку! А не найдёшь — дай мне взамен яичко.
        Старушка никак не могла найти его колючку. Она дала Шакалу яйцо, он убежал с ним прочь.
        Вот под вечер приходит он к одному крестьянину и спрашивает:
        —Нельзя ли у тебя переночевать?
        —Отчего же, можно, — говорит крестьянин.
        А Шакал ему:
        —Вот у меня яичко есть. Надо бы его положить под наседку. Можно, я положу?
        —Отчего же, можно, — ответил крестьянин.
        Положил Шакал яйцо под наседку, а сам улёгся спать.
        Ночью встал Шакал, пошёл к наседке, взял из-под неё яичко, разбил, скушал, а желтком намазал наседке клюв. Потом улёгся снова, как ни в чём не бывало.
        Наутро заплакал Шакал. Крестьянин и спрашивает его:
        —Отчего ты плачешь?
        —Да, — говорит Шакал, — твоя курица моё яичко съела.
        Крестьянин говорит:
        —Где это видано, чтобы курица яйцо съела?
        А Шакал в ответ:
        —Погляди сам. У неё клюв и сейчас в желтке!
        —Ну ладно, — сказал крестьянин. — Я другое яйцо тебе дам.
        —Вот ещё! — говорит Шакал. — На что мне сдалось другое? Отдавай мне моё яйцо!
        —Ну, — говорит крестьянин, — твоего я никак не могу отдать. Вот тебе два яйца взамен. Ну, пяток! Ну, десяток!
        —Нет, — говорит Шакал, — мне моё подавай. А нет моего — наседку давай, что яйцо съела!
        Отдал крестьянин Шакалу курицу, убежал Шакал прочь.
        Подходит он под вечер к селу. Постучался в один дом и спрашивает:
        —Пустишь, хозяин, переночевать?
        —Отчего же, — говорит хозяин, — ночуй.
        —Вот, — говорит Шакал, — есть у меня курица. Можно пустить её к твоей козе?
        —Отчего же, — говорит хозяин, — пусти.
        Шакал посадил курицу в закуток к козе, а сам завалился спать.
        Ночью встал, взял курицу, убил и съел.
        А кровью козе измазал морду. И опять улёгся спать.
        Наутро сидит Шакал, плачет.
        —Отчего ты плачешь? — спрашивает его хозяин.
        —Да вот, твоя коза мою курицу съела.
        —Что ты! Где это видано, чтоб коза съела курицу?
        А Шакал говорит:
        —Да ты сам погляди. Вся морда у неё в крови.
        Поглядел хозяин — верно.
        —Ладно, — говорит. — Что поделаешь! Я другую курицу тебе дам.
        А Шакал:
        —Вот ещё! Не нужна мне другая. Я мою хочу.
        —Где ж я тебе возьму её? — говорит хозяин. — Ну, двух бери, трёх бери!
        —Нет, — говорит Шакал. — Отдавай мне мою, а нет — давай козу, что мою курицу съела.
        —Что с тобой поделаешь! — говорит хозяин. — Придётся и впрямь отдать тебе козу. Только она у меня упрямая. Я её лучше в мешок посажу.
        Шакалу после курятины пить захотелось.


        —Дай мне ещё глоточек воды, — говорит он хозяину.
        —Ступай на двор, там стоит ведро, пей сколько хочешь.
        Пошёл Шакал на двор.
        Хозяин взял мешок, засунул в него двух больших псов и завязал туго-натуго. А козу спрятал в хлеву.
        Вернулся со двора Шакал, взвалил на плечо мешок и пошёл прочь.
        Дошёл он до горки, снял свой мешок и запел. Он пел такую песню:
        —Я, Шакал, колючку сменял на яйцо, яйцо на наседку, наседку сменял на козу! Козу сменяю на корову, корову на кобылу! Вот я какой, Шакал, хитрый!
        Захотелось ему козу посмотреть. Развязал он мешок, выскочили оттуда два пса и загрызли Шакала до смерти.
        Сказки Индии

        Старик, Тигр и шестеро судей
        Однажды шёл по дороге старик и увидел клетку, а в клетке — большой Тигр, которого поймали крестьяне.
        Когда старик проходил мимо, Тигр окликнул его и сказал:
        —Брат мой, а брат мой, сжалься надо мной! Выпусти меня из этой клетки хоть на минутку, водицы испить, потому что я умираю от жажды.
        Старик ответил:
        —Нет, не выпущу. Потому что, если я выпущу тебя, ты меня съешь.
        —Ох нет, — сказал Тигр. — Правду говорю, не трону тебя. Неужто я буду таким неблагодарным? Выпусти меня только, я сделаю один глоток и вернусь.
        Старик сжалился над Тигром и отворил дверь клетки. И в тот же миг Тигр выскочил и крикнул:
        —Ну, сперва я тебя съем, а потом запью водой.
        А старик говорит:
        —Не спеши меня убивать. Давай спросим шестерых встречных; если они скажут, что ты вправе меня убить, я охотно умру.
        —Отлично! — ответил Тигр. — Быть по-твоему: мы спросим сперва шестерых встречных.
        Вот старик и Тигр пустились в путь и шли, пока не дошли до Баньянового дерева. Старик сказал ему:
        —Баньяновое дерево! О Баньяновое дерево! Выслушай нас и дай ответ.
        —Какой же вам дать ответ? — спросило Баньяновое дерево.
        —Этот Тигр, — сказал старик, — просил меня выпустить его из клетки на один только миг, пока он попьёт воды, и обещал не делать мне зла. А теперь, когда я выпустил его, он хочет меня съесть. Прав он или нет?
        Баньяновое дерево отвечало:
        —Люди часто приходят отдыхать от знойного солнца в прохладной тени моих ветвей. А когда отдохнут, они ломают и режут мои красивые ветви и разбрасывают по земле листья, которые давали им прохладу. Тигр, съешь человека, потому что люди неблагодарны.
        При этих словах Тигр хотел было сразу разорвать старика, но тот сказал:
        —Тигр, Тигр, не убивай меня пока, потому что ты обещал послушать ответ шестерых.
        —Хорошо, — сказал Тигр, и они пошли дальше.
        Немного спустя повстречали они Верблюда.
        —Верблюд, а Верблюд, — крикнул старик, — выслушай нас и рассуди!
        —В чём вас рассудить? — спросил Верблюд.
        И старик рассказал ему, как Тигр просил отворить клетку и обещал, что не съест его, а потом изменил своему слову.
        —Прав Тигр или нет? — спросил старик.
        Ответил на это Верблюд:
        —Когда я был молод и силён и работал крепко, мой хозяин держал меня в холе и хорошо кормил. Теперь я стар, в работе на человека истратил все свои силы. А он нагружает меня непосильной кладью, морит меня голодом и колотит, не зная жалости. Тигр, съешь человека, потому что люди неблагодарны.
        И Тигр тут же хотел разорвать старика, но тот сказал:
        —Погоди, Тигр, мы не выслушали ещё шестерых.
        И они пошли дальше своим путём. Скоро встретили они Буйвола, который лежал у дороги. Старик сказал ему:
        —Брат мой, Буйвол, Буйвол, выслушай нас и рассуди.
        —В чём же вас рассудить? — спросил Буйвол.
        Старик отвечал:
        —Я нашёл Тигра в клетке, и Тигр просил выпустить его, чтобы он напился воды; он обещал не трогать меня, а когда я выпустил его, он изменил своему слову и хочет меня убить. Прав он или нет?
        Буйвол сказал:
        —Когда я силён был в работе, мой хозяин кормил меня и холил, а теперь я состарился, и он позабыл всё, что я сделал для него, и бросил меня подыхать здесь, у дороги. Съешь человека, Тигр, потому что люди не знают благодарности.
        —Теперь я тебя съем, — сказал Тигр, — потому что трое из шести сказали, что я прав.
        —Нет, — сказал старик, — спросим ещё троих.
        Они пошли дальше и увидели Орла, парящего в воздухе. Старик крикнул ему:
        —Орёл, могучий Орёл, выслушай нас и рассуди!
        —В чём же вас рассудить? — спросил Орёл.
        Старик повторил ему свой рассказ, но Орёл ответил:
        —Только увидят меня люди, они пускают в меня стрелы. Они карабкаются на утёсы и крадут моих птенцов. Тигр, съешь человека, потому что люди — наши враги.
        И Тигр зарычал и сказал:
        —Все против тебя, человек!
        Но старик сказал:
        —Подожди ещё немного, мы должны спросить ещё двоих.
        Они встретили Аллигатора, и старик рассказал ему, в чём у них спор; но Аллигатор ответил:
        —Стоит мне высунуть голову из воды, человек бросает в меня копья и старается убить меня. Съешь человека, Тигр, потому что, пока есть на земле люди, нам не будет покоя.
        Старик подумал: «Пришёл мне конец!» Но ещё раз упросил он Тигра подождать и послушать, как рассудит их шестой встречный. Шестым повстречался им Шакал. Старик опять повторил свой рассказ и сказал:
        —Брат мой, Шакал, Шакал, как рассудишь нас ты?
        Но Шакал отвечал:
        —Для того чтобы ответить, кто из вас прав, кто не прав, я должен своими глазами увидеть, как было дело, когда начался между вами спор. Покажите мне, где это было.
        Тогда старик и Тигр повернули назад, к тому месту, где встретились в первый раз, и Шакал пошёл с ними. Когда они подошли к этому месту, Шакал сказал:
        —Ну, теперь, человек, покажи мне точно, где ты стоял?
        —Вот тут, — ответил старик и стал рядом с железной клеткой.
        —Это точно? — спросил Шакал.
        —Совершенно точно, — ответил старик.
        —А где же был Тигр? — спросил Шакал.
        —В клетке, — ответил Тигр.
        —Это неточно, — сказал Шакал. — Где ты стоял в клетке? В какую сторону ты смотрел?
        —Ну, вот здесь я стоял, — сказал Тигр и впрыгнул в клетку. — Вот здесь я стоял, головой в эту сторону.
        —Отлично, — сказал Шакал. — Но мне нужно знать все подробности, иначе никак не могу вас рассудить. Дверь клетки открыта была или закрыта?
        —Закрыта и заперта, — сказал старик.
        —Тогда закрой и запри её, — сказал Шакал.


        Когда старик сделал это, Шакал воскликнул:
        —О злой и неблагодарный Тигр! Если человек выпустил тебя из клетки, неужто нет ему лучшей награды, чем смерть от твоих зубов? Сиди же здесь, пока не издохнешь, потому что никто не выпустит тебя во второй раз. Ступай, брат мой, человек. Тебе — направо, а мне — налево.
        И тут Шакал повернул налево, а старик — направо. И каждый пошёл своей дорогой.
        Шакал и Аллигатор
        Пришёл однажды голодный Шакал к речному берегу — поискать крабов, рыбьих объедков, всего, что пригодится ему на обед. А случилось, что в той реке жил большущий Аллигатор; Аллигатор тоже был голоден и рад-радёхонек был бы закусить Шакалом. Бегает Шакал вверх и вниз по реке, как на грех — ничего не попадается. Вдруг видит — рядышком с тем местом, где лежал Аллигатор, в мелководье, среди густых зарослей, бочком-бочком удирает краб. Шакал так голоден был, что тотчас сунул лапу в воду, чтобы схватить краба. Но тут — щёлк! — защёлкнул его лапу Аллигатор своей пастью.
        «Беда! — подумал Шакал. — Этот старый Аллигатор сцапал мою лапу, сейчас утащит в воду и меня самого. Надо его обмануть».
        И он воскликнул весёлым голосом:
        —Что за умница Аллигатор! Схватил корешок вместо лапы! Уж он-то знает, что корешок повкуснее!
        Аллигатор совсем зарылся в водоросли, ему не видать ничего. Он и подумал, как услышал слова Шакала:
        «Экая досада! А я-то думал, поймал его лапу. Что-то он больно весел; видно, и впрямь я сплоховал».
        И он выпустил Шакала. Тот — бежать во все лопатки, а сам кричит:
        —Что за умница Аллигатор! Отпустил мою бедную лапу!
        Аллигатор разозлился не на шутку, но Шакал уж был далеко. На другой день опять вернулся Шакал к реке промышлять обед. Побоялся он снова попасть к Аллигатору в зубы, вот и кричит:
        —Как приду я на реку, первым долгом гляжу — не видать ли где маленьких вкусных крабов, не торчат ли из ила их спинки. А увижу — схвачу и съем!
        Аллигатор лежал, зарывшись в ил, посреди реки и слышал каждое слово. Вот он и выставил из воды кончик носа, а сам думает про себя:
        «Самый кончик носа выставлю из воды, Шакал и решит, что это спина краба. Протянет лапу — тут-то я его и поймаю!»
        Но только увидел Шакал кончик носа Аллигатора, крикнул он так:
        —Эге, приятель, ты, я вижу, тут! Стало быть, нечего мне делать сегодня в этих местах.
        И пустился прочь и принялся за охоту далеко от этого места. Уж и злился Аллигатор, что второй раз упустил добычу!
        —Ну, — сказал он себе, — в третий раз не уйдёт от меня Шакал!
        Вот на следующий день, как увидел Аллигатор Шакала, спрятался он поближе к берегу, чтобы легче ему было поймать хитреца.
        А Шакал боится подойти к реке, всё думает — где-нибудь ждёт его Аллигатор. Однако с голодом шутки плохи. Подвело ему брюхо, охотиться надо. Он и кричит:
        —Куда запропастились все мои крабы? Ни одного не видать, а уж голоден я — беда! Другой раз придёшь, хоть они и под водой, всё-таки слышно, как они ворочаются — буль-буль-буль, буль-буль-буль, — то и дело пузырьки выскакивают!
        Услыхал эти слова Аллигатор, думает:
        «Может, и я сойду за краба?»
        И давай дуть: «Фру-фру-фру! Бом-бом-бом!» Большущие пузыри полетели кверху, вода так и заходила кругами, как в омуте. Шакал сразу смекнул, чья это работа, и ну бежать, да кричит на бегу:
        —Спасибо, дружок Аллигатор, спасибо! Нипочём не пришёл бы я, знай только, что ты так близко!
        Совсем разозлился Аллигатор — в который раз перехитрил его маленький Шакал!
        —Ну, больше не проведёшь, — сказал он про себя, — в другой раз буду умнее.
        Долго-долго ждал он, чтобы вернулся Шакал к реке. А тот всё не приходил, потому что подумал: «Эдак рано или поздно, а проглотит меня старый Аллигатор. Уж лучше потерплю, хватит с меня на обед и диких фиг».
        Сидел Шакал в лесу, к реке не ходил, и ел дикие фиги, да коренья выкапывал из земли.
        Ждал его, ждал Аллигатор, потом решил изловить Шакала на суше. Подполз под самое большое фиговое дерево — вся земля там усыпана была упавшими плодами, — собрал в кучу фиги, зарылся в них, поджидает Шакала.
        Только увидел Шакал большущую кучу фиг, он тотчас же подумал: «Сдаётся мне, похожа эта куча на моего старого приятеля, Аллигатора». А для проверки он крикнул:
        —Слаще всего те фиги, что только упали с дерева; они катятся, ветер подгоняет их. А эта куча, видно, долго лежала; видно, это плохие фиги, их и есть-то не стоит.
        «Эге, — подумал Аллигатор, — вот оно в чём штука! Разборчив же этот Шакал! Ну, да я шевельнусь чуть-чуть, фиги откатятся немножко, а Шагал, как увидит, небось подбежит!»
        Шевельнулся Аллигатор — покатились с него маленькие фиги в разные стороны. Никакому ветру так не погнать их — вот как далеко покатились фиги!
        А Шакал — удирать да кричит на бегу:
        —Спасибо тебе, Аллигатор, что дал мне знать, где ты. А то я и не признал тебя. Так ты славно упрятан был под фигами!
        Погнался было Аллигатор за Шакалом, да где там!


        —Ну ладно, всё равно я тебя перехитрю, — сказал Аллигатор. — Тебе и невдомёк, как я хитёр.
        На другое утро, чуть свет, пустился он в путь и добрался до норы, в которой жил Шакал. Вполз в неё и спрятался; стал поджидать, когда Шакал вернётся домой. Но Шакал живо приметил его следы.
        «Эге, — подумал он, — видно, кто-то тяжёлый тут прополз, весь вход разворотил, пробираясь в нору. Уж лучше посижу я снаружи!»
        Так подумал он, а сам кричит:
        —Норка, а норка, славный мой домик, что не откликаешься, как всегда? Каждый день говоришь мне, что всё в порядке, а сегодня не хочешь? Или беда какая тут приключилась? Ну, ответь мне, мой домик!
        Тут Аллигатор подумал:
        «Если так у них заведено, уж лучше я отвечу. Пусть думает Шакал, что в доме у него всё в порядке».
        И запел нежным голосом, тихо, как только мог:
        —Здравствуй, милый Шакал!
        А Шакал так и вздрогнул при этих словах.
        «Ну, — подумал он, — забрался ко мне в нору этот старый Аллигатор. Надо бы изловчиться как-нибудь и убить его, не то он съест меня не сегодня-завтра!»
        И ответил Шакал:
        —Здравствуй, милый мой домик. Как же я рад слышать твой голосок! Сейчас войду, дай только наберу хворосту, чтобы варить обед.
        Он пустился бежать и притащил столько валежника и сухостоя, сколько силы хватило, и всё свалил у входа в нору. А старый Аллигатор притаился, как мышь, и даже хихикнул потихоньку:
        —Ага! На этот раз я обманул хитрюгу Шакала. Сейчас сунется сюда, и будет ему конец.
        А Шакал натаскал целую гору сучьев, свалил их у входа в пещеру, зажёг и ну подталкивать их в нору поглубже. Разгорелся хворост жарко, огонь и дым наполнили нору, и пришёл тут конец старому злому Аллигатору. А Шакал выплясывал от радости вокруг огня и припевал:
        Динг-данг! Динг-данг!
        Конец пришёл Аллигатору!
        Динг-донг! Динг-донг!
        Я победил его, злюку!
        Динг-донг! Динг-донг! Динг-донг!

        Малайзийские сказки

        Как птицы выбирали начальника
        Однажды собрались все птицы и стали держать совет, кого выбрать начальником. Спорили они долго и наконец решили:
        —Мы полетим к небу. У кого хватит силы долететь и принести с собой кусочек неба, тот и будет нашим начальником.
        Все птицы согласились на этом.
        А хитрая Колибри перед полётом отщипнула кусочек белой, блестящей коры с пальмы Салэ и спрятала его у себя в пёрышках.
        Вот, по знаку, взлетели все птицы вверх. Колибри скоро притомилась и сказала:
        —Больше не могу, больше не могу! Буцеро, возьми меня к себе на спину!
        —Садись, — сказал Орёл Буцеро.
        Он и не почувствовал, когда Колибри села на него. Летели они все долго, и сам Буцеро устал, и все птицы выбились из сил. Одна за другой поворачивали они назад, вниз, к земле.
        И Буцеро повернул назад. Тут слетела с его спины Колибри. Она крикнула другим птицам:
        —Как? Вы уже возвращаетесь? Летите за мной, выше, выше!
        Но у птиц ослабели крылья, они не могли лететь дальше.
        Тогда Колибри одна полетела вверх, и она тоже не долетела до неба. Она пролетела немного и стала спускаться. На том месте, где собрались все птицы, она опустилась с блестящим кусочком коры.
        —Глядите! Глядите все! — кричала она. — Я поднялась до неба! Вот, кусочек я принесла!
        —Как! — зашумели все птицы, и Буцеро тоже. — Как! Мы не смогли добраться до неба, а эта крошка добралась? И будет нашим начальником? Нет! Нам не нужно такого! Лучше заклюём ее! Этакую мелюзгу — в начальники?!


        И все кинулись на Колибри. Но она ускользнула от них и юркнула в мышиную норку. Не пришлось птицам её заклевать. Тогда они опять собрались на сход. Нужно было выбрать кого-нибудь в сторожа, чтобы сторожить мышиную норку. Выбрали Сову, потому что у неё большие глаза. Но Сова стерегла, стерегла, захотелось ей спать. Клюнула носом, раз и другой, ниже и ниже, а там и вовсе уснула.
        Колибри — шмыг из норки и улетела.
        Все птицы на Сову напустились:
        —Что плохо стерегла? Почему упустила Колибри?
        Сова ничего не ответила и полетела прочь, а все птицы — за ней. Но Сова спряталась в чаще лиан и ползучих стеблей. Сюда не забраться было птицам. Но зато и Сова не смела показываться им днём на глаза.
        С тех пор она летает только ночью.
        Как отправилась путешествовать Кабарга
        Пойдём, — сказала Кабарга Цапле, — сядем в лодку и поплывём к Яве.
        Вышли они в море. Кабарга сидела на руле, а Цапля на вёслах. Ветер дул с севера. Кабарга скоро задремала, и лодка пошла по ветру.
        Цапля говорит:
        —Почему ветер сбивает лодку? Что ты не правишь, Пландо?
        —Вздремнула немного, — отвечает та.
        —Смотри, не зевай, — говорит Цапля.
        —Ладно. Видишь, как пошла лодка! Глядь-поглядь, задремала Кабарга снова. Цапля кричит:
        —Так и терпения не хватит! Возьму и утоплю тебя, если так. Пробью дырку в дне, вместе с лодкой пойдёшь ко дну.
        —Ох, не надо! — воскликнула Пландо. — Я пловец никудышный.
        Поплыли дальше. В третий раз задремала Кабарга.
        —Ну тебя совсем! — крикнула Цапля. — Такого рулевого только что утопить!
        И проклюнула дырку в лодке. Вода хлынула в лодку. Кабарга забила по воде ногами и ну барахтаться одна-одинёшенька в море.
        Тут подплыла к ней молодая Акула. Подплыла и кричит:
        —Вот теперь тебя съем, Пландо!
        А Кабарга в ответ:
        —Ты, сестрица Акула, голодна, видно? Куда ж это я гожусь? На один глоточек для тебя не хватит. Вот, если ты доставишь меня на сушу, я тебя такому колдовству научу, такому чудесному волшебству, что тебе и на охоту никогда не ходить!
        —Хорошо, — сказала Акула. — Если ты меня такому колдовству научишь, я согласна доставить тебя на сушу!
        Забралась Кабарга к ней на спину, отвезла её сестрица Акула к берегу.


        Тут и говорит Пландо:
        —Ты подожди минуту, я сейчас притащу волшебные коренья.
        Побежала в кусты, схватила крепкую лиану и кричит:
        —Ну, сейчас дам тебе волшебные коренья, что обещала.
        И прикрутила лиану к хвосту сестрицы Акулы.
        Акула спрашивает:
        —Скажи, Пландо, чего ради ты привязала мне эту штуку к хвосту?
        А она в ответ:
        —Смирно лежи, мне нужно затянуть узел потуже, а там и волшебные коренья получишь.
        Вытащила Акулу на берег, нарезала мяса.
        Вдруг из-за куста выскочил Тигр Римау.
        —Чую, — говорит, — есть мне тут чем поживиться!
        Кабарга говорит:
        —Ну, мной сыт не будешь, вон у меня сколько мяса припасено!
        —Что ж, давай поделимся, — говорит Тигр.
        —Для тебя, Римау, мне мяса не жалко, — отвечает Кабарга. — Только бы ты принёс воды, чтобы мясо сварить.
        Отправился Тигр к ручью, притащил воды.
        —Вымой мясо получше, тогда и сварим, — говорит Кабарга.
        Тигр хорошенько вымыл мясо.
        —Вот и отлично, — говорит Кабарга, — теперь разведи огонь, поджарим его.
        Тигр развёл огонь и поджарил мясо. Ужарилось мясо, говорит Кабарга:
        —Ты бы, Римау, воды принёс для питья, уж мы попируем!
        Отправился Тигр снова к ручью. А Кабарга не зевала, схватила мясо и вскарабкалась с ним на дерево. Когда Тигр воротился, видит — ни Кабарги, ни мяса. Как зарычит:
        —Ты обманула меня, Пландо! Попадись только мне — не уйдёшь живой!
        Так в один день обманула Кабарга большую Акулу и страшного могучего Тигра Римау.
        Сказки Японии

        Заяц и Крокодил
        В давние времена на острове Окиносима жил Белый Заяц. И стало Зайцу скучно жить на острове Окиносима. Каждый день приходит он на берег моря, садится на песок и смотрит вдаль — туда, где маленьким холмиком встает из воды остров Инаба.
        Только об этом и думал Белый Заяц.
        Сидит он раз на берегу и мечтает. А тут как раз подплыл к берегу большущий Крокодил.
        —Эге, — сказал себе Заяц. — А ведь Крокодил может перевезти меня туда, на остров Инаба! Попросить его, что ли? А вдруг он откажет? Плеснёт хвостом и был таков!
        Подумал Заяц, подумал и подходит поближе к воде.
        —Здравствуй, — кричит, — Крокодил-сан! Какое славное солнышко нынче! Не правда ли, Крокодил-сан?
        Крокодилу было скучно, а Заяц так приветливо окликнул его и назвал его даже «сан» — господин! Он сейчас же подплыл поближе.
        —А, — говорит, — это ты, Заяц-сан? Небось соскучился тут, всё один да один?
        —Разве в такой денёк соскучишься? — отвечает Заяц. — Погода на диво, гулять теперь — одно удовольствие. Давай погуляем вместе, Крокодил-сан!
        Выполз Крокодил из воды, стали они прогуливаться вдвоём по песочку. Заяц всё вежливые слова говорит, а сам прикидывает в уме, как ему Крокодила обойти. Вот он и говорит Крокодилу:
        —Послушай-ка, Крокодил-сан! Ты весь свой век живёшь в море, а я — в горах; ничего-то мы друг про дружку не знаем. Вот охота мне знать: у кого из нас больше товарищей? Кого больше на белом свете — крокодилов или зайцев?
        —Ну, да это ясно, — говорит Крокодил.
        —Что же ясно?
        —Да ясно, что нас, крокодилов, больше. Пойми ты только: ваш брат, заяц, только на этом острове и водится, Окиносима, и всё тут. А мы живём в морях, из моря в море плаваем, как нам захочется. Если я кликну всех товарищей из всех морей, вашему брату с нами нипочём не сравняться.
        Крокодил рад был похвастать, а Зайцу только того и надо было, чтобы поймать его на удочку. Он даже хихикнул про себя, так тихо, чтобы Крокодил не слышал, и говорит:
        —Да, пожалуй, ты и прав, Крокодил-сан! Пожалуй, вас наберётся много. А как ты думаешь, если все вы построитесь в ряд, хватит вас отсюда вон до того берега, до острова Инаба?
        —Вон до того берега? — переспросил Крокодил. — Конечно, хватит!
        —А по-моему, не хватит, — говорит Заяц. — Ну-ка, позови их, а я попробую пересчитать всех по одному, сколько наберётся отсюда и до самого острова Инаба!
        —Что же, можно. Это дело нехитрое. Ты подожди немного, я скоро вернусь.


        Так сказал Крокодил и тотчас же нырнул в море. А Заяц остался ждать на бережку. Не прошло и часа — слышит Белый Заяц:
        —А вот и я! А вот и мои товарищи!
        Глядь, воротился Крокодил и привёл с собой столько родни — и не счесть.
        —Посмотри, Заяц-сан, — говорит, — тут не только до Инаба хватит. Если хочешь, мы выстроимся в ряд до самого Китая, до Индии даже!
        Тут Крокодил повернулся к своим, и все крокодилы улеглись на волнах, один подле другого, всё в ряд, в ряд, в ряд, — и протянулся от Окиносима до Инаба настоящий мост из крокодилов!
        —Однако, — сказал Заяц, — много же у тебя товарищей, Крокодил-сан! Вот уж не знаю, удастся ли мне вас всех сосчитать! Не шевелитесь, пожалуйста, а то я упаду!
        И начал он считать крокодилов, перепрыгивая со спины на спину.
        —Один, два, три, четыре… девять, десять, одиннадцать… Осторожнее! Осторожнее, пожалуйста!.. Двадцать три, двадцать четыре, двадцать пять… Не шевелитесь, не шевелитесь, пожалуйста. Разве можно считать, когда вы шевелитесь? — так бормотал Заяц, перепрыгивая со спины на спину, пока не добрался до самого острова Инаба. Выпрыгнул на берег, отряхнул воду с лапок и кричит крокодилам:
        —Эх вы, разини! Вам и невдомёк, что я вас обманул! Вот уж спасибо, что доставили меня сюда! Уж так-то наскучил мне остров Окиносима! Спасибо, любезные! Кланяйтесь вашим, как вернётесь домой! Прощай, уважаемый Крокодил-сан!
        Понял Крокодил, что провёл его хитрый Заяц, да было поздно: Зайца и след простыл.
        Обезьяна и Медуза
        Давным-давно на дне моря жил-был (j Дракон, старый-престарый. Он был царём подводного царства, и все морские жители — и самый большой кит, и самая маленькая рыбёшка — звали его Рюо, что означает Дракон-царь. И вот случилось, что этот Дракон заболел.
        Тотчас же зовут к нему во дворец лекаря Осьминога. У него восемь ног, он весь в бородавках и очень учен. Осьминог принялся лечить Дракона. Он не спал ни днём ни ночью, но Дракону становилось всё хуже и хуже.
        Рассердился царь Дракон.
        —Слушай, Осьминог, — сказал Дракон. — Ты ведь лекарь! Почему же ты плохо лечишь меня? Ты только и знаешь, что покачивать головой, а толку от тебя никакого. Хорош лекарь, который не может вылечить самого царя!
        Осьминог испугался и говорит:
        —Прости меня, великий Рюо! Твоя болезнь сильнее всех лекарств. Одно только есть на свете лекарство, которое может вернуть тебе здоровье. Но этого лекарства нельзя достать в наших краях.
        —Что такое? — закричал Дракон. — Нельзя достать лекарства для меня, для великого Рюо?
        —Нельзя, — сказал Осьминог.
        —Что же это за лекарство такое?
        —Самая простая вещь: печёнка живой обезьяны! Была бы у меня эта печень, я сразу вылечил бы твою болезнь.
        —Печень обезьяны? — воскликнул Дракон. — А где её можно найти?
        —На острове Саругадзима, — отвечал Осьминог. — На острове Саругадзима живёт много обезьян. Надо послать кого-нибудь туда, на юг, на остров Саругадзима, и поймать хоть одну из них.
        Задумался Дракон.
        —Обезьяны живут на суше. А все мои слуги и часа не могут жить без воды. Кого же послать на остров Саругадзима за обезьяной?
        Он позвал к себе своего советника, красную рыбу Тай.
        Долго думал Тай, даже голову склонил набок. И придумал.
        —Знаю, — говорит, — кого послать! Лучше не сыщешь: Медузу Хопенаи пошлём! Она хвалилась, будто умеет ползать по суше, потому что у неё четыре лапы, как у черепахи! Её и пошлем!
        —Отлично, — сказал Дракон и приказал позвать Медузу.
        Медуза приползла во дворец. Она очень удивлена была — с чего это вдруг вспомнил о ней сам великий Рюо?
        А Дракон говорит ей:
        —Отправляйся тотчас же на юг, на остров Саругадзима. Там ты схватишь живьём обезьяну и притащишь её сюда. Печень живой обезьяны — вот лекарство, которое спасёт меня от смерти. Обещаю тебе за это щедрую награду.
        —Хорошо, — отвечала Медуза. — А как это сделать? Как схватить эту обезьяну живьём?
        —Силой ты нипочём её не схватишь, — сказала красная рыба Тай. — Возьми её обманом. Обмани её похитрее.
        —Как же мне обмануть её? — спросила Медуза.
        —А ты поздоровайся с ней ласково и приветливо, наговори ей три короба приятных слов. Обезьяне понравится это, она станет с тобой болтать. А ты и скажи ей: «Не хочешь ли ты, Обезьяна-сан, прогуляться со мной, поглядеть наши края? У нас, на дне моря, есть дворец Дракона. Ну и красота же! Загляденье, да и только! Я покажу тебе этот дворец, Обезьяна-сан!» Обезьяна пойдёт с тобой прогуляться, а ты заведи её к нам!
        —Но ведь обезьяна, кажется, не умеет плавать?
        —Ну что ж, придется тебе везти её на своей спине.
        —Небось и тяжела она, эта обезьяна?
        —Тяжеленька, конечно. Уж ты потерпи, Хопенаи.
        —Ладно, — сказала Медуза. — Как-нибудь довезу.
        Она всплыла кверху и, тихонько покачиваясь на волнах, поплыла прямой дорогой к острову Саругадзима. Плыла да плыла. Вот и остров Саругадзима. Огляделась Медуза кругом — глядь, на сосне, у самого берега, большущая обезьяна.
        —Вот и она! Отлично, — сказала Медуза. — Ну-ка, попробую сделать так, как учил меня красный Тай!
        Подобралась Медуза поближе к берегу и говорит:
        —Здравствуй, здравствуй, Обезьяна-сан! Как хороша сегодня погода!
        —Добрый день, — отвечает Обезьяна. — Правда, денёк сегодня на диво! Ты никак первый раз на острове? Что-то я никогда тебя не видала.
        —А я не здешняя. Я — морской житель, из царства Дракона. Зовут меня — Медуза Хопенаи. Слыхала я, нет на свете местечка лучше острова Саругадзима. Вот и собралась сюда, поглядеть ваш остров.
        —А, милости просим, — отвечала с дерева Обезьяна. — Это правда — нет на свете местечка краше острова Саругадзима. Добро пожаловать!
        —Спасибо на добром слове, Обезьяна-сан! А случалось ли тебе видеть дворец Дракона, в котором я живу?
        —Нет, Медуза-сан, не случалось.
        —Что ты! Жаль, жаль. Глаза разбегутся, столько там чудес!
        —Неужто он так хорош?
        —Ещё бы! Просто загляденье! А сад-то какой! И персики, и каштаны, и сливы! Круглый год спелые, рви сколько хочешь. Удивительное место, этот дворец!
        Обезьяна уж и с дерева спустилась, а Медуза все расхваливает да расхваливает дворец. Видит она, Обезьяна заслушалась, и говорит:
        —Однако мне пора домой, Обезьяна-сан. Если хочешь посмотреть наше чудо, я провожу тебя во дворец.
        —Уж чего бы лучше, — говорит Обезьяна, — только я ведь не умею ходить по воде.
        —Ну, это пустое. Неужто я на спине не довезу тебя?
        —Совестно мне, право.
        —Ничего. Садись мне на спину, вдвоём веселее.
        —Боюсь, заморю тебя, — сказала Обезьяна, уселась Медузе на спину, и они тронулись в путь по морским волнам.
        —Ты тихонько сиди, Обезьяна-сан! Как бы мне не уронить тебя в воду.
        —А ты плыви потише. Осторожно, осторожно плыви!


        Потихоньку да полегоньку продвигались они вперёд. Вот уже и половина пути. Тут Медуза спрашивает Обезьяну:
        —Скажи-ка мне, Обезьяна-сан, есть у тебя такая штука, которая называется печёнкой?
        Обезьяна очень удивилась.
        —Есть, конечно. А с чего тебе вздумалось спрашивать об этом?
        —Так, просто, нужно мне знать это, вот и спрашиваю.
        —А зачем тебе нужно знать это?
        —Скоро сама узнаешь, Обезьяна-сан.
        —Нет, уж лучше скажи, а то я беспокоюсь.
        —Ну, ладно, так и быть, скажу. Дело в том, что наш Дракон заболел. Он и так старый-престарый, а тут совсем разнемогся. А вылечить его может только одно лекарство — печень живой обезьяны. Вот я и спрашиваю тебя, есть ли у тебя эта штука.
        Испугалась Обезьяна, как услышала эти слова.
        «Вот оно что! — думает. — Обманула меня Медуза. Стало быть, они погубить меня хотят. Вырвут у меня печень! И удрать-то никак нельзя посреди моря!
        Попала я впросак. Надо как-нибудь перехитрить эту обманщицу».
        Подумала так Обезьяна и говорит Медузе:
        —Что же ты не сказала мне об этом раньше, Медуза-сан?
        —Как же! Ты б тогда нипочём не отправилась со мной в море!
        —Вот ещё глупости! — говорит Обезьяна. — Неужто я пожалела бы для великого Дракона такой пустяк? Великое дело — печень! Да у меня их десятки! Если это может спасти великого Дракона, я счастлива буду подарить ему не одну, а две печени! Три печени! Очень жаль, что ты не сказала мне об этом раньше. Я ведь оставила все свои печени на дереве!
        —Как! Ты оставила их на дереве?
        —Ну, конечно! Чего ради я стану их таскать с собой? Только мешают всюду. Ведь они мне нужны только ночью, а на день я всегда вынимаю их и вешаю на дерево. Ах, как жаль, что ты не сказала мне раньше! Мы б выбрали самые лучшие.
        —Вот беда! — говорит Медуза. — Ну, зачем я привезу тебя во дворец, если при тебе нет печени? Какой в тебе толк без неё?
        —Да, это очень досадно, — говорит Обезьяна. — Придётся нам воротиться.
        —Куда? Обратно на остров?
        —А как же! Нельзя же нам приехать без печени!
        —Ох! И правда, придётся вернуться. А верно, они там и висят на прежнем месте?
        —Там, конечно. Помнится, есть там одна совсем замечательная, огромная печень!
        —Вот ты её и возьми, — сказала Медуза.
        Она совсем измучилась, пока доплыла обратно, до острова Саругадзима: Обезьяна была претяжёлой, и плыть-то пришлось далеко! Кое-как доплыла. Обезьяна мигом вскарабкалась на сосну и кричит ей:
        —Спасибо, спасибо, Медуза-сан, что так славно покатала меня! Кланяйся, пожалуйста, от меня Дракону, как вернёшься домой.
        —Что ты, что ты? — воскликнула Медуза. — А печень?
        Рассмеялась Обезьяна.
        —Печень? Неужто я вправду соглашусь, чтобы у меня вырвали печень для старого Дракона?


        —А ведь мы с тобой условились, Обезьяна-сан!
        —А ты поверила, что я отдам свою печень? Да она у меня внутри, на своём месте. А если её вырвать, то я помру. Нет, уж лучше пусть помирает старый Дракон! Не отдам я свою печень. Если хочешь, возьми сама. Полезай, полезай сюда, на дерево! Никак не влезешь?
        И потешалась же Обезьяна над глупой Медузой! А Медуза злилась и бранилась и всё обещала пожаловаться Дракону.
        —Ах ты, обманщица! — кричала она. — Вот погоди, расскажу Дракону, как ты меня провела!
        Потом, плача с досады, она повернула домой, ко дворцу Дракона. А во дворце лежал Дракон, вконец ослабевший. Он всё вытягивал шею и смотрел, не видать ли Медузы. Наконец она возвратилась, унылая, грустная.
        —Наконец-то! — воскликнул Дракон. — Вот спасибо, что привезла Обезьяну! Где она, где?
        —Обманула меня Обезьяна, — сказала Медуза. — Сначала я обманула её, а потом она меня.
        И она рассказала всё как было. Старый Дракон пришёл в бешенство. Он оскалил клыки и грозно зарычал:
        —Вышибить из неё все кости! Таким дурням можно жить без костей! Эй, слуги! Вышибить из неё все кости и вышвырнуть её вон!
        На крик Дракона сбежались слуги.
        —Пощадите! Пощадите меня! — кричала Медуза.
        Но слуги замахали дубинками и ну колотить Медузу, так что только хряс пошёл. Они выколотили из неё все кости и выбросили Медузу вон из дворца. С этого времени она похожа на кусок студня. Плавает, колыхаясь, на морских волнах, и нет у неё в теле ни одной косточки.
        А старому Дракону, великому Рюо, царю подводного царства, пришлось помереть, потому что Осьминог так и не добыл обезьяньей печёнки, чтобы вылечить его болезнь.
        notes
        Примечания

        1
        Н и а м а т с а н э — сказочный зверь страшной величины и силы.
        2
        Н г у т э — сказочный зверь, который питается камнями. Такого зверя, конечно, нет на свете, но о нём часто рассказывают в своих сказках негры Южной Африки.