Всё-всё-всё о Ёжике Сергей Григорьевич Козлов
        «Вотжил, бродил, актёрствовал, пел, анезнал, что влесу, затуманом, живёт такой славный Ёжик».

        Всё-всё-всёо Ёжике

        Осенняя песня травы

        Ёжик в тумане
        Тридцать комариков выбежали на поляну и заиграли на своих писклявых скрипках.
        Из-за туч вышла луна и, улыбаясь, поплыла по небу.
        «Ммм-у!..» — вздохнула корова за рекой. Залаяла собака, и сорок лунных зайцев побежали по дорожке.
        Над рекой поднялся туман, и грустная белая лошадь утонула в нём по грудь, и теперь казалось — большая белая утка плывёт в тумане и, отфыркиваясь, опускает в него голову.
        Ёжик сидел на горке под сосной и смотрел на освещённую лунным светом долину, затопленную туманом.
        Красиво было так, что он время от времени вздрагивал: не снится ли ему всё это?
        А комарики не уставали играть на своих скрипочках, лунные зайцы плясали, а собака выла.
        «Расскажу — не поверят!» — подумал Ёжик, и стал смотреть ещё внимательнее, чтобы запомнить до последней травинки всю красоту.
        «Вот и звезда упала, — заметил он, — и трава наклонились влево, и от ёлки осталась одна вершина, и теперь она плывёт рядом с лошадью… А интересно, — думал Ёжик, — если лошадь ляжет спать, она захлебнётся в тумане?»
        И он стал медленно спускаться с горы, чтобы тоже попасть в туман и посмотреть, как там внутри.
        —Вот, — сказал Ёжик. — Ничего не видно. И даже лапы не видно. Лошадь! — позвал он. Но лошадь ничего не сказала.
        «Где же лошадь?» — подумал Ёжик. И пополз прямо. Вокруг было глухо, темно и мокро, лишь высоко сверху сумрак слабо светился.
        Полз он долго-долго и вдруг почувствовал, что земли под ним нет, и он куда-то летит. Бултых!..
        «Я в реке!» — сообразил Ёжик, похолодев от страха. И стал бить лапами во все стороны.
        Когда он вынырнул, было по-прежнему темно, и Ёжик даже не знал, где берег.
        «Пускай река сама несёт меня!» — решил он.
        Как мог, глубоко вздохнул, и его понесло вниз по течению.
        Река шуршала камышами, бурлила на перекатах, и Ёжик чувствовал, что совсем промок и скоро утонет.
        Вдруг кто-то дотронулся до его задней лапы.
        —Извините, — беззвучно сказал кто-то, кто вы и как сюда попали?
        —Я — Ёжик, — тоже беззвучно ответил Ёжик. — Я упал в реку.
        —Тогда садитесь ко мне на спину, — беззвучно проговорил кто-то. — Я отвезу вас на берег.
        Ёжик сел на чью-то узкую скользкую спину и через минуту оказался на берегу.
        —Спасибо! — вслух сказал он.
        —Не за что! — беззвучно выговорил кто-то, кого Ёжик даже не видел, и пропал в волнах.
        «Вот так история… — размышлял Ёжику, отряхиваясь. — Разве кто поверит?!»
        И заковылял в тумане.
        Звуки и голоса
        —В полудрёме, Медвежонок, можно вообразить всё, что хочешь, и всё, что вообразишь, будет как живое. И тогда-то…
        —Ну!
        —Тогда-то…
        —Да говори же!
        —И тогда-то… слышны звуки и голоса. Ёжик глядел на Медвежонка большими круглыми глазами, как будто сию минуту, вот прямо сейчас, догадался о чём-то самом важном.
        —И кого ты слышал? — шёпотом спросил Медвежонок.
        —Сегодня?
        —Ага.
        —Зяблика, — сказал Ёжик.
        —А вчера?
        —Лягушку.
        —А что она сказала?..
        —Она — пела. — И Ёжик закрыл глаза.
        —Ты её и сейчас слышишь?
        —Слышу, — сказал Ёжик с закрытыми глазами.
        —Давай я тоже закрою глаза. — Медвежонок закрыл глаза и встал поближе к Ёжику, чтобы тоже слышать.
        —Слышишь? — спросил Ёжик.
        —Нет, — сказал Медвежонок.
        —Ты впади в дрёму.
        —Надо лечь, — сказал. Медвежонок. И лёг.
        —А я — возле тебя. — Ёжик сел рядом. Ты только представь: она сидит и поёт.
        —Представил.
        —А вот сейчас… Слышишь? — И Ёжик по-дирижёрски взмахнул лапой. — Запела!
        —Не слышу, — сказал Медвежонок. — Сидит, глаза вытаращила и молчит.
        —Поговори с ней, — сказал Ёжик. — Заинтересуй.
        —Как?
        —Скажи: «Мы с Ёжиком из дальнего леса пришли на ваш концерт». Медвежонок пошевелил губами.
        —Сказал.
        —Ну?
        —Молчит.
        —Погоди, — сказал Ёжик. — Давай ты сядь, а я лягу. Та-ак. — И он забубнил что-то, укладываясь рядом с Медвежонком в траву.
        А день разгорался, и высокая стройная осень шаталась соснами и кружилась полым листом.
        Медвежонок давно открыл глаза и глядел теперь на рыжие деревья, на ветер, который морщил лужу, а Ёжик всё бормотал и пришёптывал, лёжа рядом в траве.
        —Послушай, Ёжик, — сказал Медвежонок, — зачем нам эта лягушка, а?
        Пойдём наберём грибков, зажарим! А я для тебя яблочко припас.
        —Нет, — не открывая глаз, сказал Ёжик. — Она запоёт.
        —Ну и запоёт. Толку-то?
        —Эх ты! — сказал Ёжик. — Грибки! Яблочки!.. Если б ты только знал, как это — звуки и голоса!
        Когда ты прячешь солнце, мне грустно
        Над горой туман и розовато-оранжевые отсветы. Весь день лил дождь, потом перестал, выглянула солнце, зашло за гору, и вот теперь была такая гора.
        Было очень красиво, так красиво, что Ёжик с Медвежонком просто глядели и ничего не говорили друг другу.
        А гора всё время менялась: оранжевое перемести лось влево, розовое — вправо, а голубое стало сизо-синим и осталось вверху.
        Ёжик с Медвежонком давно любили эту игру: закрывать глаза, а когда откроешь — всё по-другому.
        —Открывай скорей, — шепнул Ёжик. — Очень здорово!
        Теперь оранжевое растеклось узкой каймой по всей горе, а розовое и голубое пропало.
        Туман был там, выше, а сама гора была будто опоясана оранжевой лентой.
        Они снова закрыли глаза, и, когда через мгновение открыли, вновь всё изменилось.
        Оранжевое вспыхивало кое-где слева и справа, розовое вдруг появилось справа, розово-голубое исчезло, и гора вся стала такой тёмной, торжественной, что от неё просто нельзя было отвести глаз, Ёжик с Медвежонком снова закрыли и открыли глаза: гора была покойной, туманной, с лёгким розоватым отсветом справа, но они не успели снова закрыть глаза, как этот отсвет пропал.
        Туманная, очень красивая гора глядела на Ёжика с Медвежонком.
        И вдруг, или это Ёжику с Медвежонком показалось, кто-то заговорил:
        —Вам нравится на меня смотреть?
        —Да, — сказал Ёжик.
        —А кто? Кто говорит? — шёпотом спросил Медвежонок.
        —Я красивая?
        —Да, — сказал Ёжик.
        —А когда я вам больше нравлюсь — утром или вечером? Тут и Медвежонок понял, что это говорит гора.
        —Мне — утром, — сказал Медвежонок.
        —А почему?
        —Тогда впереди целый день и…
        —А тебе, Ёжик?
        —Когда ты прячешь солнце, мне грустно, — сказал Ёжик. — Но я больше люблю смотреть на тебя вечером.
        —А почему?
        —Когда смотришь вечером, как будто стоишь там, на вершине, и далеко, далеко видно.
        —Что же ты видел сегодня, Ёжик? — спросила гора.
        —Сегодня так пряталось солнце, а кто-то так не давал ему уйти, что я ни о чём не думал, я только смотрел.
        —А я… Мы… То откроем глаза, то закроем. Мы так играем, — сказал Медвежонок.
        Быстро сгущались сумерки.
        И когда почти совсем стемнело, иссиня-зелёное небо вдруг оторвалось от горы, а вся она стала резко видна, чернея на бледно-голубой полосе, отделяющей её от тёмного неба.
        Разрешите с вами посумерничать
        —Заяц просится посумерничать.
        —Пускай сумерничает, — сказал Ёжик и вынес на крыльцо ещё одно плетёное кресло.
        —Можно войти? — спросил Заяц. Он стоял под крыльцом, пока Медвежонок разговаривал с Ёжиком.
        —Входи, — сказал Ёжик.
        Заяц поднялся по ступенькам и аккуратно вытер лапы о половичок.
        —Три-три! — сказал Медвежонок. — Ёжик любит, чтобы было чисто.
        —Можно сесть? — спросил Заяц.
        —Садись, — сказал Медвежонок. И Ёжик с Медвежонком тоже сели.
        —А как мы будем сумерничать? — спросил Заяц.
        Ёжик промолчал.
        —Сиди в сумерках и молчи, — сказал Медвежонок.
        —А разговаривать можно? — спросил Заяц. Ёжик опять промолчал.
        —Говори, — сказал Медвежонок.
        —Я в первый раз сумерничаю, — сказал Заяц, — поэтому не знаю правил. Вы не сердитесь на меня, ладно?
        —Мы не сердимся, — сказал Ёжик.
        —Я как узнал, что вы сумерничаете, я стал прибегать к твоему, Ёжик, дому и глядеть во-он из-под того куста. Во, думаю, как красиво они сумерничают! Вот бы и мне! И побежал домой, и стащил с чердака старое кресло, сел и сижу…
        —И чего? — спросил Медвежонок.
        —А ничего. Темно стало, — сказал Заяц. — Нет, думаю, это не просто так, это не просто сиди и жди. Что-то здесь есть. Попрошусь, думаю, посумерничать с Ёжиком и Медвежонком. Вдруг пустят?
        —Угу, — сказал Медвежонок.
        —А мы уже сумерничаем? — спросил Заяц. Ёжик глядел, как медленно опускаются сумерки, как заволакивает низинки туман, и почти не слушал Зайца.
        —А можно, сумерничая, петь? — спросил Заяц. Ёжик промолчал.
        —Пой, — сказал Медвежонок.
        —А что?
        Никто ему не ответил.
        —А можно весёлое? Давайте я весёлое спою, а то зябко как-то?
        —Пой, — сказал Медвежонок.
        —Ля-ля! Ля-ля! — завопил Заяц. И Ёжику сделалось совсем грустно. Медвежонку было неловко перед Ёжиком, что вот он притащил Зайца и Заяц мелет, не разбери чего, а теперь ещё воет песню. Но Медвежонок не знал, как быть, и поэтому завопил вместе с Зайцем.
        —Ля-ля-лю-лю! — вопил Медвежонок.
        —Ля-ля! Ля-ля! — пел Заяц. А сумерки сгущались, и Ёжику просто больно было всё это слышать.
        —Давайте помолчим, — сказал Ёжик. — Послушайте, как тихо!
        Заяц с Медвежонком смолкли и прислушались. Над поляной, над лесом плыла осенняя тишина.
        —А что, — шёпотом спросил Заяц, — теперь делать?
        —Шшш! — сказал Медвежонок.
        —Это мы сумерничаем? — прошептал Заяц. Медвежонок кивнул.
        —До темноты — молчать?..
        Стало совсем темно, и над самыми верхушками ёлок показалась золотая долька луны.
        От этого Ёжику с Медвежонком вдруг стало на миг теплее. Они поглядели друг на друга, и каждый почувствовал в темноте, как они друг другу улыбнулись.
        Как оттенить тишину
        —Я очень люблю осенние пасмурные дни, — сказал Ёжик. — Солнышко тускло светит, и так туманно-туманно…
        —Спокойно, — сказал Медвежонок.
        —Ага. Будто всё остановилось и стоит.
        —Где? — спросил Медвежонок.
        —Нет, вообще. Стоит и не двигается.
        —Кто?
        —Ну, как ты не понимаешь? Никто.
        —Никто стоит и не двигается?
        —Ага. Никто не двигается.
        —А комары? Вон как летают! Пи-и!.. Пи-и!.. — И Медвежонок замахал лапами, показал, как летит комар.
        —Комары только ещё больше, — тут Ёжик остановился, чтобы подыскать слово, — оттеняютнеподвижность, — наконец сказал он.
        Медвежонок сел:
        —Как это?
        Они лежали на травке у обрыва над рекой и грелись на тусклом осеннем солнышке. За рекой, полыхая осинами, темнел лес.
        —Ну вот смотри! — Ёжик встал и побежал. — Видишь?
        —Что?
        —Как неподвижен лес?
        —Нет, — сказал Медвежонок. — Я вижу, как ты бежишь.
        —Ты не на меня смотри, на лес! — И Ёжик побежал снова. — Ну?
        —Значит, мне на тебя не смотреть?
        —Не смотри.
        —Хорошо, — сказал Медвежонок и отвернулся.
        —Да зачем ты совсем-то отвернулся?
        —Ты же сам сказал, чтобы я на тебя не смотрел.
        —Нет, ты смотри, только на меня и на лесодновременно, понял? Я побегу, а он будет стоять. Яоттеню его неподвижность.
        —Хорошо, — сказал Медвежонок. — Давай попробуем. — И уставился на Ёжика во все глаза. — Беги!
        Ёжик побежал.
        —Быстрее! — сказал Медвежонок.
        Ёжик побежал быстрее.
        —Стой! — крикнул Медвежонок. — Давай начнём сначала.
        —Почему?
        —Да я никак не могу посмотреть на тебя и на лес одновременно: ты так смешно бежишь, Ёжик!
        —А ты смотри на меня и на лес, понимаешь? Я — бегу, лес — стоит. Я оттеняю его неподвижность.
        —А ты не можешь бежать большими прыжками?
        —Зачем?
        —Попробуй.
        —Что я — кенгуру?
        —Да нет, но ты — ножками, ножками, и я не могу оторваться.
        —Это не важно, как я бегу, понял? Важно то, что я бегу, а он — стоит.
        —Хорошо, — сказал Медвежонок. — Беги!
        Ёжик побежал снова.
        —Ну?
        —Такими маленькими шажками не оттенишь, сказал Медвежонок. — Тут надо прыгать вот так! И он прыгнул, как настоящий кенгуру.
        —Стой! — крикнул Ёжик. — Слушай! Медвежонок замер.
        —Слышишь, как тихо?
        —Слышу.
        —А если я крикну, то я крикомоттеню тишину.
        —А-а-а!.. — закричал Медвежонок.
        —Теперь понял?
        —Ага! Надо кричать и кувыркаться! А-а-а! — снова завопил Медвежонок и перекувырнулся через голову.
        —Нет! — крикнул Ёжик. — Надо бежать и подпрыгивать. Вот! — И заскакал по поляне.
        —Нет! — крикнул Медвежонок. — Надо бежать, падать, вскакивать и лететь.
        —Как это? — Ёжик остановился.
        —А вот так! — И Медвежонок сиганул с обрыва.
        —И я! — крикнул Ёжик и покатился с обрыва вслед за Медвежонком.
        —Ля-ля-ля! — завопил Медвежонок, вскарабкиваясь обратно.
        —У-лю-лю! — по-птичьему заверещал Ёжик.
        —Ай-яй-яй! — во всё горло закричал Медвежонок и прыгнул с обрыва снова.
        Так до самого вечера они бегали, прыгали, сигали с обрыва и орали во всё горло, оттеняя неподвижность и тишину осеннего леса.
        В родном лесу
        Заяц утром как вышел из дома, так и потерялся в необъятной красоте осеннего леса.
        «Давно уже пора снегу пасть, — думал Заяц. — А лес стоит тёплый и живой». Встретилась Зайцу Лесная Мышь.
        —Гуляешь? — сказал Заяц.
        —Дышу, — сказала Мышка. — Надышаться не могу.
        —Может, зима про нас забыла? — спросил Заяц. — Ко всем пришла, а в лес не заглянула.
        —Наверно, — сказала Мышка и пошевелила усиками.
        —Я вот как думаю, — сказал Заяц. — Если её до сих пор нет, значит, уже не заглянет.
        —Что ты! — сказала Мышка. — Так не бывает! Не было ещё такого, чтобы зима прошла стороной.
        —А если не придёт?
        —Что говорить об этом, Заяц? Бегай, дыши, прыгай, пока лапы прыгают, и ни о чём не думай.
        —Я так не умею, — сказал Заяц. — Я всё должен знать наперёд.
        —Много будешь знать — скоро состаришься.
        —Зайцы не состариваются, — сказал Заяц. — Зайцы умирают молодыми.
        —Это почему же?
        —Мы бежим, понимаешь? А движение — это жизнь.
        —Хи-хи! — сказала Мышка. — Ещё каким стареньким будешь.
        Они вместе шли по тропинке и не могли налюбоваться на свой лес.
        Он был весь сквозящий, мягкий, родной. И оттого, что в нём было так хорошо, на душе у Зайца и Мышки сделалось грустно.
        —Ты не грусти, — сказал Заяц.
        —Я не грущу.
        —Грустишь, я вижу.
        —Да вовсе не грущу, просто печально.
        —Это пройдёт, — сказал Заяц. — Насыплет снега, надо будет путать следы. С утра до вечера бегай и запутывай.
        —А зачем?
        —Глупая ты. Съедят.
        —А ты бегай задом наперёд, — сказала Мышка. — Вот так! — И побежала по дорожке спиной вперёд, мордочкой к Зайцу.
        —Здорово! — крикнул Заяц. И помчался следом.
        —Видишь? — сказала Мышка. — Теперь никто не поймёт, кто ты.
        —А я… А я… Я знаешь тебя чему научу? Я тебя научу есть кору, хочешь?
        —Я кору не ем, — сказала Мышка.
        —Тогда… Тогда… Давай я тебя научу бегать!
        —Не надо, — сказала Мышка.
        —Да чем же мне тебе отплатить?
        —А ничем, — сказала Лесная Мышь. — Было бы хорошо, если бы тебе помог мой совет.
        —Спасибо тебе! — сказал Заяц. И побежал от Мышки задом наперёд, улыбаясь и шевеля усами.
        «Здорово! — думал Заяц. — Теперь меня никто не поймает. Надо только хорошенько натренироваться, пока не высыпал снег».
        Он бежал задом наперёд через любимый свой лес, спускался в овраги, взбирался на холмы, «получается!» — вопил про себя Заяц и чуть не плакал от радости, что теперь уже никто никогда не отыщет его в родном лесу.
        Сосновая шишка
        Светлый вечер в осеннем лесу. Затрещала и смолкла неизвестная птица. Заяц выбежал к ручью, сел и стал слушать, как журчит вода.
        —Вода, вода, куда ты бежишь? — спросил Заяц.
        —С камушка на камушек по камушкам бегу!
        «По камушкам. Хорошо ей! — подумал Заяц. — Вот бы мне так!»
        Пришёл Муравей.
        —Ты что бродишь? — спросил Заяц. — Скоро зима, а ты по лесу шатаешься?
        —Надо, — сказал Муравей. Зачерпнул ведёрком воды и пошёл.
        —Стой! Давай поговорим, — сказал Заяц.
        Муравей остановился:
        —О чём?
        —О чём хочешь.
        —Некогда мне разговаривать, — сказал Муравей. — Воду надо нести. — И ушёл.
        —Вот жизнь! — вздохнул Заяц. — Муравьи по воду ходить стали, поговорить не с кем. Раньше хоть какой-никакой гриб попадётся, с ним потолкуешь. А теперь и грибы куда-то попрятались.
        —А ты со мной поговори, — сказала Сосновая Шишка. Она лежала рядышком у ручья. — Я — старая, много всего видала.
        —Что же ты видела? — спросил Заяц.
        —Небо, — сказала Шишка.
        —Кто ж его не видел? Вот оно!
        —Не-ет, я там была, высоко, — вздохнула Шишка. — Меня Ветер любил. Прилетит, бывало: «Здравствуй, Шишка!» — «Здравствуй, говорю, где пропадал?» — «К морю летал, корабли двигал». Во как! А ты чего скучный такой?
        —Не знаю, — сказал Заяц.
        —Эх, жизнь была! Утречком проснёшься — весь лес в тени, а у нас уже солнышко! Солнышко пригреет. Ветер прилетит — шумим-веселимся!..
        А ночью — звёзды. Так в глаза и глядят. Я любила одну. Зелёная такая, ласковая. Только покажется, а уж Ветерок мой тут как тут. «Полетим, говорит, к звезде, Шишка!» — «Так далеко же!» — «Это нам нипочём!» Возьмёт в объятья и понесёт.
        —Хорошо говоришь, бабушка, — вздохнул Заяц.
        —Жили хорошо, Заяц. А что слова? Сам-то чего скучный, молодой вить?
        —А где ж он теперь, Ветер?
        —Летает. Ветер, он всегда молодой. А я, вишь, старая, упала. Кому нужна?
        —Грустно тебе, бабушка?
        —Не-е, Заяц. Лежу, на небо гляжу, водичку слушаю, звёздочку зелёную увижу — Ветер вспоминаю.
        Осенняя песня травы
        Холодно, тихо стало в лесу. Заяц прислушался — ни звука. Лишь осинка на том берегу дрожала последним листом.
        Заяц спустился к реке. Река медленно уводила за поворот тяжёлую, тёмную воду. Заяц встал столбиком и пошевелил ушами.
        —Холодно? — спросила у него Травинка.
        —Бр-р-р! — сказал Заяц.
        —Мне тоже, — сказала Травинка.
        —И мне! И мне!
        —Кто говорит? — спросил Заяц.
        —Это мы — трава.
        Заяц лёг.
        —Ой, как тепло! Как тепло! Как тепло!
        —Погрей нас! И нас! И нас!
        Заяц стал прыгать и ложиться. Прыгнет — и прильнёт к земле.
        —Эй, Заяц! — крикнул с холма Медвежонок. — Ты что это делаешь?
        —Грею траву, — сказал Заяц.
        —Не слышу!
        —Грею траву! — крикнул Заяц. — Иди сюда, будем греть вместе!
        Медвежонок спустился с холма.
        —Согрей нас! Согрей! Согрей! — кричали травинки.
        —Видишь? — сказал Заяц. — Им холодно! — Снова прыгнул и лёг.
        —К нам! К нам!
        —Сюда! Сюда! — кричали со всех сторон.
        —Что ж ты стоишь? — сказал Заяц. — Ложись!
        И Медвежонок лёг.
        —Как тепло! Ух, как тепло!
        —И меня погрей, Медвежонок!
        —И нас! И нас!
        Заяц прыгал и ложился. А Медвежонок стал потихоньку перекатываться: со спины — на бок, с бока — на живот.
        —Согрей! Согрей! Нам холодно! — кричала трава.
        Медвежонок катался. Заяц прыгал, и скоро согрелся весь луг.
        —Хотите, мы споём вам осеннюю песню травы? — спросила первая травинка.
        —Пойте, — сказал Заяц.
        И трава стала петь. Медвежонок кататься, а Заяц — прыгать.
        —Эй! Что вы там делаете? — крикнул с холма Ёжик.
        —Греем траву! — крикнул Заяц.
        —Что?
        —Греем траву! — крикнул Медвежонок.
        —Вы простудитесь! — закричал Ёжик. А травинки поднялись во весь рост и запели громкими голосами.
        Пел весь луг над рекой.
        И последний лист, что трепетал на том берегу, стал подтягивать.
        И сосновые иголки, и еловые шишки, и даже паутина, забытая пауком, — все распрямились, заулыбались и затянули изо всех сил последнюю осеннюю песню травы.
        Радуга
        Медвежонок прижался спиной к печке. Ему было тепло-тепло и не хотелось шевелиться.
        За окном свистел ветер, шумели деревья, барабанил по стеклу дождь, а Медвежонок сидел с закрытыми глазами и думал о лете.
        Сначала Медвежонок думал обо всём сразу, и это «всё сразу» было для него солнышко и тепло. Но потом под ярким летним солнышком, в тепле, Медвежонок увидел Муравья.
        Муравей сидел на пеньке, выпучив чёрные глаза, и что-то говорил, говорил, но Медвежонок не слышал.
        —Да слышишь ты меня? — наконец прорвался к Медвежонку Муравьиный голос. — Работать надо каждый день, каждый день, каждый день!
        Медвежонок помотал головой, но Муравей не пропадал, а кричал ещё громче.
        —Лень, вот что тебя погубит!
        «Чего он ко мне пристал? — подумал Медвежонок. — Я и не помню такого Муравья вовсе».
        —Совсем обленились! — кричал Муравей. — Чем вы занимаетесь изо дня в день? Отвечай!
        —Гуляем, — вслух сказал Медвежонок у печки. — Так лето же.
        —Лето! — взвился Муравей. — А кто работать будет?
        —Мы и работаем.
        —Что же вы сделали?
        —Мало ли, — сказал Медвежонок. И ещё тесней прижался к печному боку.
        —Нет, ты мне говори — что?
        —Скворечник.
        —Ещё?
        —Камелёк сложили.
        —Где?
        —У реки.
        —Зачем?
        —По вечерам сидеть. Огонь разведёшь — и сиди. И Медвежонку представилось, как они с Ёжиком сидят ночью под звёздами у реки, варят чай в чайнике, слушают, как плещется рыба в воде, и чайник сперва урчит, а потом клокочет, и звёзды падают прямо в траву и, большие, тёплые, шевелятся у ног. И так Медвежонку захотелось в ту летнюю ночь, так захотелось полежать в мягкой траве, глядя в небо, что Медвежонок сказал Муравью:
        —Иди сюда, садись у печки, а я пойду туда, в лето.
        —А соломинку ты за меня понесёшь? — спросил Муравей.
        —Я, — сказал Медвежонок.
        —А шесть сосновых иголок?
        —Я, — сказал Медвежонок.
        —А две шишки и четыре птичьих пера?
        —Всё отнесу, — сказал Медвежонок. — Только иди сюда, сядь к печке, а?
        —Нет, ты погоди, — сказал Муравей. — Трудиться — обязанность каждого. — Он поднял лапку. — Каждый день…
        —Стой! — крикнул Медвежонок. — Слушай мою команду: к печке бегом, марш!
        И Муравей выбежал из лета и сел к печке, а Медвежонок еле-еле протиснулся на его место.
        Теперь Медвежонок сидел на пеньке летом, а Муравей поздней осенью у печки в Медвежьем дому.
        —Ты посиди, — сказал Медвежонок Муравью, — а придёт Ёжик, напои его чаем.
        И Медвежонок побежал по мягкой тёплой траве, и забежал в реку, и стал брызгаться водой, и, если поглядеть прищурившись, в брызгах возникала каждый раз настоящая радуга, и каждый раз Медвежонку не верилось, и каждый раз Медвежонок видел её снова.
        —Эй! — крикнул Муравей в лето. — А кто обещал работать?
        —Погоди! — сказал Медвежонок. И снова стал, щурясь, брызгаться и ловить сквозь ресницы радугу.
        —Обязанность каждого — трудиться, — говорил Муравей, прижавшись к горячей печке. — Каждый день…
        «Заладил, — подумал Медвежонок. — Ну как он не понимает, что это — лето, что оно — короткое, что оно вот-вот кончится и что каждый раз у меня в лапах сверкает радуга».
        —Муравей! — крикнул из своего лета Медвежонок. — Не бубни! Разве я не работаю? Разве я отдыхаю?
        И он снова ударил по воде лапой, прищурился и увидел радугу.
        Ёжикина гора
        Давно уже Ёжик не видел такого большого неба. Давно уже не было такого, чтобы он вот так останавливался и замирал. И если кто у него спрашивал, зачем он останавливается, отчего замирает. Ёжик всё равно бы ни за что не смог ответить.
        —Ты куда глядишь, Ёжик? — спросила Белка.
        —А, — сказал Ёжик. И махнул лапой.
        —Ты что там увидел? — спросил Муравей.
        —Молчит, — сказала Белка.
        —Задумался, — проворчал Муравей и побежал по своим делам.
        А Ёжику вдруг показалось, что он впервые увидел этот лес, этот холм, эту поляну.
        Что никогда-никогда до этого ничего подобного он не видал.
        «Как же так? — думал Ёжик. — Ведь я столько раз бежал по этой тропинке, столько раз стоял на этом холме».
        И деревья были такие необыкновенные — лёгкие, сквозящие, будто сиреневые, и полны такой внутренней тишиной и покоем, что Ёжик не узнавал знакомые с детства места.
        —Что же это? — бормотал Ёжик. — раньше не видел всего?
        И птицы, те немногие птицы, что остались в лесу, казались теперь Ёжику необыкновенными.
        «Это не Ворона, это какой-то Орёл кружит над лесом, — думал Ёжик. — Никогда не видел такой огромной птицы».
        —Всё стоишь? — спросил Муравей. — Я уже вон какую соломину оттащил, а он всё стоит.
        —Не мешай ему, — сказала Белка. — Он думает.
        —Думает, думает, — проворчал Муравей. — Что бы стало в лесу, если б все думали.
        —Подумает, и всё, — сказала Белка. — Не мешай.
        —Все вы бездельники, — сказал Муравей. — Все вы друг за дружку горой. — И убежал.
        А Ёжик про себя поблагодарил Белку, потому что он слышал разговор где-то далеко-далеко, будто говорили на облаках, а он — на дне моря.
        «Какая она добрая, — подумал о Белке Ёжик. — Почему я раньше никогда её не встречал?»
        Пришёл Медвежонок.
        —Ну что? — сказал он. — Что делать будем?
        Ёжик смотрел на лес, на холм, на Ворону, кружащую за рекой, и вдруг понял, что ему так не хочется отвечать, так не хочется спускаться со своей горы… И он стал благодарно думать о том, по чьей доброте на этой горе оказался.
        Птица
        Всё лето Заяц плёл верёвку, и к осени она у него стала длиной до неба.
        «Приделаю крючок, — думал Заяц, — заброшу на звезду и…»
        Прибежала Белка:
        —Ты что делаешь, Заяц?
        —Верёвку сплёл, — сказал Заяц.
        —А зачем?
        —Залезу на небо, — сказал Заяц. — Хочешь, тебя возьму с собой?
        —Возьми, — сказала Белка. Ночью высыпали звёзды.
        Заяц забросил крючок на самую большую звезду, и верёвка тонкой паутинкой протянулась от земли до неба.
        —Лезь, — сказал Заяц.
        —А ты?
        —Я за тобой.
        И Белка побежала на небо.
        Заяц полез следом, но он не умел лазать по верёвке, и поэтому сильно отстал.
        —Ты где? Лезь скорее! — кричала Белка из темноты.
        А Заяц лез и лез и уже стал уставать.
        —Где же ты? — торопила Белка. Она давно забралась на звезду и ждала Зайца. А Заяц раскачивался посерёдке, между небом и землёй, и у него не было больше сил ни лезть вверх, ни спуститься на землю.
        —Ну что ты там? — спросила из темноты Белка.
        —Сил нет. Не могу, — сказал Заяц.
        —Ты — как по веточке, как по веточке, — сказала Белка.
        Заяц раскачивался во тьме, уши его трепал ночной ветерок, он видел далеко внизу родной лес, а вверху — большую звезду и понимал, что сейчас разожмёт лапы и упадёт.
        «Всё лето плёл верёвку, — горестно думал Заяц, — и вот…»
        —Эй! — вдруг услышал он знакомый голос с земли. — Кто там висит? И другой знакомый голос ответил:
        —Далеко. Не видно.
        —Как ты думаешь, Ёжик, кто там может быть?
        —Птица, — сказал Ёжик.
        —Какая же птица висит посреди неба?
        «Редкая», — хотел сказать Заяц. Но промолчал.
        —Это Заяц! — крикнула со звезды Белка. — Полез на небо и вот застрял.
        —Медвежонок, его надо спасать!
        —Спасите меня, — тихо сказал Заяц.
        —С каких это пор Зайцы стали лазать по небу? — проворчал Медвежонок и дёрнул за верёвку.
        —Ой, — тихо сказал Заяц.
        —Как будем спасать? — спросил Ёжик.
        —Сейчас, — сказал Медвежонок. И убежал.
        —Заяц! — крикнул Ёжик. — Это ты?
        —Я, — тихо сказал Заяц.
        —Не слышу!
        —Я, — погромче сказал Заяц, потому что, если бы он крикнул совсем громко, он бы упал.
        —Это он, он! — крикнула со звёзды Белка.
        —Держись, Заяц! — крикнул Ёжик. — Медвежонок что-то придумал! И тут вернулся Медвежонок с простынёй.
        —Держи, — сказал он. И дал два конца Ёжику. — Заяц! — закричал в темноту Медвежонок. — Прямо под тобой мы растянули простыню, слышишь? Прыгай!
        —Я боюсь, — сказал Заяц.
        —Он боится! — крикнула Белка. Ей со звёзды было слышнее.
        —Прыгай, кому говорят! — ещё громче крикнул Медвежонок, и, откинувшись назад, они с Ёжиком, как могли, растянули простыню. — Ну!
        —Прыгай! — крикнула Белка. Заяц разжал лапы и полетел, полетел, полетел, только чёрный ночной ветер засвистал между ушами.
        «Где ж простыня? Где же земля?» — думал Заяц и не знал, что он, как большая птица с широкими крыльями, летит над землёй и уже не может упасть.
        Тёплым тихим утром посреди зимы

        Вольный осенний ветер
        Ни свет ни заря к Ёжику с Медвежонком прибежал Заяц.
        —Эй! — закричал он. — Эгей! Эге-ге-гей!
        —Ну что? Говори, — сказал Медвежонок.
        —Эге-ге-ге-ге! — вопил Заяц.
        —Да говори же! — Ёжик начал сердиться.
        —Эге-ге-ге-ге! Ге-гей! Ге-гей! — И Заяц убежал.
        —Чего это он?
        —Не знаю, — сказал Медвежонок.
        А Заяц птицей летел по лесу и вопил истошным заячьим голосом.
        —Что с ним? — спросила Белка.
        —Понять не могу, — сказал Муравей. А Заяц сделал полный круг и снова выбежал на медвежью поляну.
        —Скажешь или нет? — крикнул Медвежонок. Заяц вдруг остановился, замер, встал на задние лапы и…
        —Ну же! — крикнул Ёжик.
        —Ха-ха-ха-ха-ха! — расхохотался Заяц и понёсся со всех ног прочь.
        —Может, он с ума сошёл, с ума сошёл, с ума сошёл? — тараторила Сорока.
        —Да нет, он в своём уме, в своём уме, в своём уме! — долбил Дятел.
        И только Заяц ни у кого ничего не спрашивал, никому ничего не говорил, а вольный, как ветер, летел по лесу.
        —Знаешь, — сказал Медвежонок. — Мне кажется, он вообразил себя… ветром. Он мне как-то сказал:
        «Представляешь, Медвежонок, если я стану ветром?»
        —Это здорово, — сказал Ёжик. — Только Заяц никогда до такого не додумается. И ошибся.
        Потому что Заяц в этот лёгкий солнечный день действительно с утра почувствовал себя вольным осенним ветром, летящим по полям и лесам.
        Мы будем приходить и дышать
        Вот уже несколько дней не было солнца. Лес стоял пустой, тихий. Даже вороны не летали, — вот какой был пустой лес.
        —Ну всё, готовься к зиме, — сказал Медвежонок.
        —А где птицы? — спросил Ёжик.
        —Готовятся. Утепляют гнёзда.
        —А Белка где?
        —Дупло сухим махом выкладывает.
        —А Заяц?
        —Сидит в норе, дышит. Хочет надышать на всю зиму.
        —Вот глупый, — улыбнулся Ёжик.
        —Я ему сказал: перед зимой не надышишься.
        —А он?
        —Надышу, говорит. Буду дышать и дышать.
        —Айда к нему, может, чем поможем. И они отправились к Зайцу.
        Заячья нора была в третьей стороне от горы. С одной стороны — дом Ёжика, с другой — дом Медвежонка, а с третьей — нора Зайца.
        —Вот, — сказал Медвежонок. — Здесь. Эй, Заяц! — крикнул он.
        —А, — глухо донеслось из норы.
        —Ты что там делаешь? — спросил Ёжик.
        —Дышу.
        —Много надышал?
        —Нет ещё. Половиночку.
        —Хочешь, мы подышим сверху? — спросил Медвежонок.
        —Не получится, — донеслось из норы. — У меня — дверь.
        —А ты сделай щёлочку, — сказал Ёжик.
        —Приоткрой чуть-чуть, а мы будем дышать, — сказал Медвежонок.
        —Бу-бу-бу, — донеслось из норы.
        —Что?
        —Сейчас, — сказал Заяц. — Ну, дышите!
        Ёжик с Медвежонком легли голова к голове и стали дышать.
        —Ха!.. Ха!.. — дышал Ёжик.
        —Ха-а!.. Ха-а!.. — дышал Медвежонок.
        —Ну как? — крикнул Ёжик.
        —Теплеет, — сказал Заяц. — Дышите.
        —А теперь? — через минуту спросил Медвежонок.
        —Дышать — нечем, — сказал Заяц.
        —Выходи к нам! — крикнул Ёжик.
        —Дверь закрой и вылазь!
        Заяц хлопнул дверью и вылез наружу.
        —Ну как?
        —Как в бане, — сказал Заяц.
        —Вот видишь, втроём-то лучше, — сказал Медвежонок.
        —Мы теперь всю зиму будем к тебе приходить и дышать, — сказал Ёжик.
        —А будешь замерзать, приходи ко мне, — сказал Медвежонок.
        —Или ко мне, — сказал Ёжик.
        —Спасибо, — сказал Заяц. — Я обязательно приду. Только вы ко мне не ходите, ладно?
        —Да почему?..
        —Следы, — сказал Заяц. — Натопчете, и тогда кто-нибудь меня обязательно съест.
        Лисичка
        Это был необыкновенный осенний день! Было столько синевы, столько огненных листьев, столько солнца, что к вечеру Медвежонок заплакал.
        —Ты чего это? — спросил Ёжик.
        —Не знаю, — сказал Медвежонок. — Плакать хочется.
        —Да ты посмотри…
        —Я видел, — сказал Медвежонок. — Потому и плачу.
        —Чего ж здесь плакать? Радоваться надо, — сказал Ёжик.
        —Я от радости плачу, — сказал Медвежонок.
        —Разве от радости плачут?
        —Ещё бы! — И Медвежонок разрыдался.
        —Успокойся, что ты! — Ёжик погладил Медвежонка лапой. — Завтра снова будет солнце, и снова будут лететь листья, и улетать птицы.
        —Улетать, — всхлипнул Медвежонок. И разревелся ещё пуще.
        —Но они прилетят, — сказал Ёжик. — Они вернутся. Пройдёт зима, снег растает, и они вернутся.
        —Зима. — Медвежонок горько плакал и весь вздрагивал.
        —Ну да, зима. Но она пройдёт, и всё будет снова.
        —Не хочу! Не хочу, слышишь?
        —Чего ты не хочешь?
        —Чтобы всё уходило, улетало! — крикнул Медвежонок.
        —Это же ненадолго, — сказал Ёжик. — Ты же сам знаешь. А как красиво зимой!
        —Зимой я тоже буду плакать.
        —Зимой? Да почему?
        —Мне будет её жалко. — И Медвежонок уже так расплакался, что Ёжик понял: словами здесь не поможешь.
        —Бежим! — крикнул он.
        —Куда? — поднял зарёванные глаза Медвежонок.
        —Бежим, говорю! — И Ёжик схватил Медвежонка за лапу и потащил в лес.
        —Куда ты меня тащишь?!
        Они пробежали мимо старой сломанной берёзы, перешли по сгнившему мостку ручей, перелезли через срубленную осину и, петляя между горелых пней, поднялись в гору.
        —Смотри! — сказал Ёжик и показал Медвежонку гриб-лисичку.
        Маленький золотой гриб, поджав коленки, в сумерках сидел во мху.
        —Видишь? — сказал Ёжик. — У него нет ни папы, ни мамы, ни Ёжика, ни Медвежонка, он совсем один — и не плачет.
        Не смотри на меня так, Ёжик
        —Я обязательно, ты слышишь? Я обязательно, — сказал Медвежонок. Ёжик кивнул.
        —Я обязательно приду к тебе, что бы ни случилось. Я буду возле тебя всегда.
        Ёжик глядел на Медвежонка тихими глазами и молчал.
        —Ну что ты молчишь?
        —Я верю, — сказал Ёжик.
        Ёжик провалился в волчью яму и просидел там неделю. Его случайно нашла Белка: она пробегала мимо и услышала слабый Ёжикин голос.
        Медвежонок неделю искал Ёжика по лесу, сбился с ног и, когда к нему прибежала Белка, вытащил Ёжика из ямы и принёс домой.
        Ёжик лежал, по самый нос укрытый одеялом, и глядел на Медвежонка тихими глазами.
        —Не смотри на меня так, — сказал Медвежонок. — Не, могу, когда на меня так смотрят.
        Ёжик закрыл глаза.
        —Ну вот, теперь ты как будто умер.
        Ёжик открыл глаза.
        —Улыбнись, — сказал Медвежонок.
        Ёжик попробовал, но у него слабо получилось.
        —Сейчас я тебя буду поить бульоном, — сказал Медвежонок. — Белка принесла свежих грибков, я сварил бульон.
        Он налил бульон в чашку и приподнял Ёжику голову.
        —Нет, не так, — сказал Медвежонок. — Ты садись.
        —Не могу, — сказал Ёжик.
        —Я тебя подушкой подопру. Вот так.
        —Мне тяжело, — сказал Ёжик.
        —Терпи.
        Медвежонок прислонил Ёжика спиной к стене и подоткнул подушку.
        —Мне холодно, — сказал Ёжик.
        —Сичас-сичас. — Медвежонок взобрался на чердак и обложил Ёжика тулупом. — Как ты не замёрз? Ночи-то какие холодные! — приговаривал Медвежонок.
        —Я прыгал, — сказал Ёжик.
        —Семь дней?
        —Я ночью прыгал.
        —Что ж ты ел?
        —Ничего, — сказал Ёжик. — Ты мне дашь бульону?
        —Ах, да! Пей, — сказал Медвежонок.
        Ёжик сделал несколько глотков и закрыл глаза.
        —Пей-пей!
        —Устал, — сказал Ёжик.
        —Нет, пей! — И Медвежонок стал поить Ёжика с ложечки.
        —Не могу больше.
        —За меня!
        Ёжик хлебнул.
        —За Белочку!
        Ёжик выпил.
        —За Зайца! Он знаешь как помогал!
        —Погоди, — сказал Ёжик. — Передохну.
        —Выпей за Зайца, он старался.
        Ёжик глотнул.
        —За Хомячка!
        —А Хомячок что сделал?
        —Ничего. Каждый день прибегал и спрашивал.
        —Пусть подождёт. Сил нет, — сказал Ёжик.
        —Иногда и утром прибегал, — сказал Медвежонок. — Съешь ложечку.
        Ёжик проглотил.
        —А теперь — за Филина!
        —Филин-то при чём?
        —Как? Нет, за Филина ты выпьешь три ложки.
        —Да почему?
        —Да я на нём три ночи летал. Тебя искали.
        —На Филине?
        —Ну да!
        —Врёшь, — сказал Ёжик.
        —Чтоб мне с места не сойти!
        —Да как ты на него взобрался?
        —Он знаешь какой крепкий? Сел на шею и полетел. Ты бы видел, как Заяц, нас испугался.
        —Как?
        —Вот выпей — скажу.
        Ёжик выпил подряд три ложки и снова закрыл глаза.
        —Как? — спросил он.
        —Что?
        —Как Заяц вас испугался?
        —А! Заяц? Представляешь? Я лечу. А тут — он. Давай ещё ложечку. Слышишь, как пахнет? Ух!
        Ёжик выпил.
        —Ну вот. Сидит, ушами вертит. Тут мы.
        —С Филином?
        —Ага. Он ка-ак подскочит, ка-ак побежит! Филин чуть на дерево не налетел. Давай за Филина.
        —Нет. Уже совсем не могу, — сказал Ёжик. — Давай я лягу.
        Медвежонок уложил Ёжика на прежнее место и укрыл тулупом.
        —Ну как, — спросил Медвежонок, — тепло?
        —Угу, — сказал Ёжик. — А про Филина придумал? Говори.
        —Да что ты? Вот выздоровеешь, вместе полетаем.
        —Полетаем, — еле слышно пробормотал Ёжик, засыпая.
        Как Ёжик с Медвежонком приснились Зайцу
        По первому снегу Заяц прибежал к Медвежонку.
        —Медвежонок, ты лучший из всех, кого я знаю, — сказал Заяц.
        —А Ёжик?
        —Ёжик тоже хороший, но ты — лучше всех!
        —Да что с тобой, Заяц? Ты сядь, успокойся. Чего ты прыгаешь?
        —Я сегодня проснулся и понял, — сказал Заяц, — что лучше, тебя нет на свете.
        Вошёл Ёжик.
        —Здравствуй, Медвежонок! — сказал он. — Здравствуй, Заяц! Вы чего сидите в доме — на улице снег!
        —Я собрался идти к тебе, — сказал Медвежонок. — А тут прибежал он и говорит, что я лучше всех.
        —Верно, — сказал Ёжик. — А ты разве не знал?
        —Правда, он самый лучший? — сказал Заяц.
        —Ещё бы! — Ёжик улыбнулся Медвежонку и сел за стол. — Давайте чай пить! Стали пить чай.
        —Вот слушайте, что мне сегодня приснилось, — сказал Заяц. — Будто я остался совсем один в лесу.
        Будто никого-никого нет — ни птиц, ни белок, ни зайцев, — никого. «Что же я теперь буду делать?» — подумал я во сне. И пошёл по лесу.
        А лес — весь в снегу и — никого-никого. Я туда, я сюда, три раза весь лес обежал, ну, ни души, представляете?
        —Страшно, — сказал Ёжик.
        —Ага, — сказал Медвежонок.
        —И даже следов нет, — сказал Заяц. — А на небе — вата.
        —Как — вата? — спросил Ёжик.
        —А так — ватное, толстое небо. И глухо. Будто под одеялом.
        —Откуда ты знаешь, что глухо? — спросил Медвежонок.
        —А я кричал. Крикну и прислушаюсь… Глухо.
        —Ну! Ну! — сказал Ёжик.
        —И тут… И тут…
        —Что?
        —И тут… Представляете? Из-под старого пня, что на опушке…
        —За холмом?
        —Нет, у реки. Из-под старого пня, что на опушке у реки, вылез…
        —Ну же! — сказал Медвежонок.
        —Ты, — сказал Заяц. — Медвежонок!
        —Что ж я там делал, под пнём?
        —Ты лучше спроси, что ты сделал, когда вылез?
        —А что я сделал?
        —Ты вылез и так тихонько-тихонько сказал «Не горюй, Заяц, все мы — одни». Подошёл ко мне, обнял и ткнулся лбом в мой лоб… И так мне сделалось хорошо, что я — заплакал.
        —А я? — спросил Медвежонок.
        —И ты, — сказал Заяц. — Стоим и плачем.
        —А я? — спросил Ёжик.
        —А тебя не было, — сказал Заяц. — Больше никого не было. Представляешь? — Заяц обернулся к Медвежонку. — Пустой лес, ватное небо, ни-ко-го, а мы стоим и плачем.
        —Так не бывает, — сказал Ёжик. — Я обязательно должен был появиться.
        —Так это же во сне, — сказал Медвежонок.
        —Всё равно. Просто вы плакали и не заметили, как я вышел из-за куста. Вышел, стою, вижу — вы плачете; ну, думаю, плачут, есть, значит, причина, и не стал мешать.
        —Не было тебя, — сказал Заяц.
        —Нет, был.
        —Не было!
        —А я говорю — был! — сказал Ёжик. — Просто я не хотел мешать вам плакать.
        —Конечно, был, — сказал Медвежонок. — Я его видел краем глаза.
        —А что же мне не сказал? — сказал Заяц.
        —А видел, ты потерянный. Сперва, думаю, успокою, а уж потом скажу. И потом — чего говорить-то? Ёжик, он ведь всегда со мной.
        —А по-моему, мы всё-таки были одни, — сказал Заяц.
        —Тебе показалось, — сказал Ёжик.
        —Примерещилось, — сказал Медвежонок.
        —А если так, что у меня с собой было?
        —А у тебя с собой что-нибудь было?
        —Ага.
        —Мешочек, — сказал Ёжик.
        —С морковкой, — сказал Медвежонок.
        —Правильно! — сказал Заяц. — Вы знаете, кто вы для меня? Вы для меня самые-самые лучшие из всех, кто есть на земле!
        Ворон
        Посыпал мелкий снежок, потом прекратился, лишь ветер слабо раскачивал верхушки деревьев.
        Трава, неопавшие листья, ветви — всё поблёкло, посветлело от холода.
        Но лес стоял ещё большой, красивый, только пустой и печальный.
        Ворон сидел на суку и думал свою старинную думу. «Опять зима, — думал Ворон. — Опять снегом всё заметёт, завьюжит; ёлки заиндевеют; ветки берёз станут хрупкими от мороза. Вспыхнет солнце, но ненадолго, неярко, и в ранних зимних сумерках будем летать только мы, вороны. Летать и каркать».
        Надвинулись сумерки.
        «Полетаю», — подумал Ворон. И неожиданно легко соскользнул с насиженного места.
        Он летел почти не двигая крыльями, чуть заметным движением плеча выбирая дорогу между деревьев.
        «Никого, — вздыхал Ворон. — Куда они все попрятались?» И действительно, лес был пуст и сир.
        —Сер-р-р! — вслух сказал Ворон. Он опустился на старый пень посреди поляны и медленно повернул голову с синими глазами.
        —Ворона, — сказал Ёжику Медвежонок.
        —Где?
        —Вон на пне.
        Они сидели под большой ёлкой и глядели, как лес заливают серые сумерки.
        —Пойдём с ней поразговариваем, — сказал Ёжик.
        —А что ты ей скажешь?
        —А ничего. Позову чай пить. Скажу: «Скоро стемнеет. Пойдёмте, Ворона, чай пить».
        —Идём, — сказал Медвежонок. Они вылезли из-под ёлки и подошли к Ворону.
        —Скоро стемнеет, — сказал Ёжик. — Ворона, идёмте чай пить.
        —Я Вор-р-рон, — медленно, хрипло сказал Ворон. — Я чая не пью.
        —А у нас — малиновое варенье, — сказал Медвежонок.
        —И грибки!
        Ворон смотрел на Ёжика с Медвежонком старинными, каменными глазами и думал: «Э-хэ-хэх!..»
        —Я чая не пью, — сказал он.
        —Мёдом угощу, — сказал Медвежонок.
        —А у нас и брусника, и клюковка, — сказал Ёжик. Ворон ничего не сказал.
        Он тяжело взмахнул крыльями и поплыл над поляной. В густых сумерках с распростёртыми крыльями он казался таким огромным, что Ёжик с Медвежонком даже присели.
        —Вот это птица! — сказал Медвежонок. — Будет она с тобой чай пить!
        —Это он, Ворон, — сказал Ёжик.
        —Всё равно птица. «Позовём, позовём!» — передразнил он Ёжика. — Позвали.
        —Ну и что? — сказал Ёжик. — Он привыкнет. Представляешь, всё один и один. А в следующий раз — обязательно согласится…
        Уже почти в темноте Ворон летел над полем, видел какие-то далёкие огоньки и почти ни о чём не думал, только широко и сильно подымал и опускал крылья.
        Если меня совсем нет
        Ещё совсем немного — и загорятся звёзды, и выплывет месяц и поплывёт, покачиваясь, над тихими осенними полями. Потом месяц заглянет в лес, постоит немного, зацепившись за верхушку самой высокой ёлки, и тут его увидят Ёжик с Медвежонком.
        —Гляди, — скажет Ёжик.
        —Угу, — скажет Медвежонок. А месяц подымется ещё выше и зальёт своим холодным, тусклым светом всю землю.
        Так было каждый вечер в эту ясную холодную осень. И каждый вечер Ёжик с Медвежонком собирались то у Ёжика, то у Медвежонка и о чём-нибудь говорили. Вот и сегодня Ёжик сказал Медвежонку:
        —Как всё-таки хорошо, что мы друг у друга есть!
        Медвежонок кивнул.
        —Ты только представь себе: меня нет, ты сидишь один и поговорить не с кем.
        —А ты где?
        —А меня нет.
        —Так не бывает, — сказал Медвежонок.
        —Я тоже так думаю, — сказал Ёжик. — Но вдруг вот — меня совсем нет. Ты один. Ну что ты будешь делать?
        —Пойду к тебе.
        —Куда?
        —Как — куда? Домой. Приду и скажу: «Ну что ж ты не пришёл, Ёжик?» А ты скажешь…
        —Вот глупый! Что же я скажу, если меня нет?
        —Если нет дома, значит, ты пошёл ко мне. Прибегу домой. А-а, ты здесь! И начну…
        —Что?
        —Ругать!
        —За что?
        —Как за что? За то, что не сделал, как договорились.
        —А как договорились?
        —Откуда я знаю? Но ты должен быть или у меня, или у себя дома.
        —Но меня же совсем нет. Понимаешь?
        —Так вот же ты сидишь!
        —Это я сейчас сижу, а если меня не будет совсем, где я буду?
        —Или у меня, или у себя.
        —Это, если я есть.
        —Ну, да, — сказал Медвежонок.
        —А если меня совсем нет?
        —Тогда ты сидишь на реке и смотришь на месяц.
        —И на реке нет.
        —Тогда ты пошёл куда-нибудь и ещё не вернулся. Я побегу, обшарю весь лес и тебя найду!
        —Ты всё уже обшарил, — сказал Ёжик. — И не нашёл.
        —Побегу в соседний лес!
        —И там нет.
        —Переверну всё вверх дном, и ты отыщешься!
        —Нет меня. Нигде нет.
        —Тогда, тогда… Тогда я выбегу в поле, — сказал Медвежонок. — И закричу: «Ё-ё-ё-жи-и-и-к!», и ты услышишь и закричишь: «Медвежоно-о-о-к!..» Вот.
        —Нет, — сказал Ёжик. — Меня ни капельки нет. Понимаешь?
        —Что ты ко мне пристал? — рассердился Медвежонок. — Если тебя нет, то и меня нет. Понял?
        —Нет, ты — есть; а вот меня — нет. Медвежонок замолчал и нахмурился.
        —Ну, Медвежонок!.. Медвежонок не ответил.
        Он глядел, как месяц, поднявшись высоко над лесом, льёт на них с Ёжиком свой холодный свет.
        Тёплым тихим утром посреди зимы
        «Бывает же — топишь печку, глядишь на огонь и думаешь: вот она какая, большая зима!
        И вдруг просыпаешься ночью от непонятного шума. Ветер, думаешь, бушует вьюга, но нет, звук не такой, а далёкий какой-то, очень знакомый звук. Что же это?
        И засыпаешь снова. А утром выбегаешь на крыльцо — лес в тумане и ни островка снега не видно нигде. Куда же она подевалась, зима?
        Тогда сбегаешь с крыльца и видишь… лужу.
        Настоящую лужу посреди зимы. И от всех деревьев идёт пар. Что же это? А это ночью прошёл дождь. Большой, сильный дождь. И смыл снег. И прогнал мороз. И в лесу стало тепло, как бывает только ранней осенью».
        Вот как думал Медвежонок тихим тёплым утром посреди зимы.
        «Что же теперь делать?» — думал Медвежонок. — Топить печку или нет? Щипать на растопку лучинки или не надо? И вообще как это так — опять лето?»
        И Медвежонок побежал к Ёжику посоветоваться. Ёжик ходил вокруг своего дома в глубокой задумчивости.
        —Не понимаю, — бормотал Ёжик, — как это так — ливень посреди зимы? И тут прибежал Медвежонок.
        —Ну что? — ещё издали крикнул он.
        —Что-что? Печку затопил? — спросил Ёжик.
        —Нет, — сказал Медвежонок.
        —Лучинок нащипал?
        —Не-а, — сказал Медвежонок.
        —А что же ты делал?
        —Думал, — сказал Медвежонок.
        —Я тоже.
        И они стали ходить вокруг Ёжикиного дома и думать вместе.
        —Как ты думаешь, — сказал Ёжик. — Если прошёл дождь и теперь туман, может ещё быть мороз?
        —Не думаю, — сказал Медвежонок.
        —Значит, если мороз быть не может, значит, может быть только тепло.
        —Значит, — сказал Медвежонок.
        —А чтобы было тепло — должно появиться солнце.
        —Должно, — сказал Медвежонок.
        —А когда солнышко, хорошо быть на реке.
        —Я бы в жизни не догадался, — сказал Медвежонок.
        —Тогда давай возьмём и позавтракаем у реки, — предложил Ёжик.
        —Угу, — сказал Медвежонок.
        И они сложили в корзину грибы, мёд, чайник, чашки и пошли к реке.
        —Куда вы это идёте? — спросила Белка.
        —К реке, — сказал Ёжик. — Завтракать.
        —Возьмите меня с собой!
        —Айда!
        И Белка взяла орешков и чашку и поспешила следом.
        —Идём, — сказал Медвежонок.
        Выбежал из травы Хомячок.
        —А я уж заснул, — сказал он. — А тут — вода! Куда это вы?
        —Завтракать, к реке, — сказал Заяц. — Идём с нами!
        —У меня еда с собой, — сказал Хомячок и постучал лапой по раздувшемуся мешку за щекой, — только чашки нету, — и пошёл следом.
        Пришли к реке, развели костёр, сели завтракать. Выглянуло солнце. Солнце осветило реку, и тот берег, и завтракающих друзей. Туман растаял.
        —Если б не дождь, — щурясь, сказал Хомячок, — так бы и не увиделись до весны.
        —Если б не дождь, — сказала Белка, — уж так бы не попрощались.
        —Если б не Ёжик, — сказал Медвежонок, — никто бы не догадался в такую теплынь позавтракать на реке.
        А Ёжик, прикрыв глаза, пил чай, слушал тишину, птицу, вдруг тонко и чисто запевшую за рекой, и думал, что, если б не все они, зачем бы понадобилось тепло этому зимнему лесу?
        Чистые птицы
        —Тыкогда-нибудь слушал тишину, Ёжик?
        —Слушал.
        —Ичто?
        —Аничего. Тихо.
        —Аялюблю, когда втишине что-нибудь шевелится.
        —Приведи пример, — попросил Ёжик.
        —Ну, например, гром, — сказал Медвежонок.
        Нагоре стоял дом — струбой искрыльцом, спечкой для коти, сшестком для петуха, схлевом для коровы, сконурой для собаки исновыми тесовыми воротами.
        Вечером изтрубы пошёлдым, накрыльцо вышла бабка, напечки влезкот, нашесток взгромоздился петух, вхлеву захрустела сеном корова, уконуры уселась собака — ивсе стали ждать ночи.
        Акогда наступила ночь, из-под лопуха вылез маленький лягушонок. Онувидел синий колокольчик, сорвал его ипобежал подвору. Инад двором повис голубой звон.
        —Кто это звонит? — спросила бабка. — Этоты, кот? Этоты, петух? Этоты, корова?..
        Алягушонок бегал ибегал, иголубой звон поднимался всё выше ивыше, искоро онповис нетолько над двором, ноинад всей деревней.
        —Ктоэто, кто это так звонит? — спрашивали люди. Иповыбегали наулицу, истали смотреть взвёздное небо ислушать голубой звон.
        —Это звенят звёзды, — сказал мальчик.
        —Нет, это ветер, — сказала девочка.
        —Это просто звенит тишина, — сказал глухойдед.
        Алягушонок бегал без устали, иголубой звон поднялся уже так высоко, что его слушала вся земля.
        —Зачем тызвенишь? — спросил улягушонка кузнечик.
        —Это неязвеню, — ответил лягушонок. — Это синий колокольчик звенит.
        —Азачем тызвонишь? — неунимался кузнечик.
        —Как зачем? — удивился лягушонок. — Невсемже спать напечи ижевать сено. Кто-то ведь должен звонить вколокольчик…
        —Авот иты! — сказал Медвежонок, однажды проснувшись иувидев насвоём крыльце Ёжика.
        —Я.
        —Гдеже тыбыл?
        —Меня очень долго небыло, — сказал Ёжик.
        —Когда пропадаешь, надо заранее предупреждать своих друзей.
        Добрый слон
        Вфеврале стояли такие морозы, что Ёжик целыми днями топил печь ивсё равно поутрам немог вылезти изпостели — так было вдоме холодно.
        «Чтоже это занаказание? — бормотал Ёжик, всовывая лапы вваленки ислезая спостели. — Ещё неделю постоят такие морозы — иуменя ниодной дровишки неостанется!»
        Ионзашаркал кпечке, отодвинул заслонку иразвёл огонь.
        Огонь весело загудел, и Ёжик стал обдумывать своё бедственное положение.
        «Влесу теперь снегу — видимо-невидимо! — думалон. — Ивсе тоненькие ёлочки занесло. Атолстую одному неспилить… — Хорошо, кабы Медвежонок наведался: унего итопор острый, ипила есть, испециальные саночки, чтобы дрова возить… Вот пришлибы они сОсликом исказали: „Ёжик, утебя, наверное, дрова кончились? Пойдём напилим инаколем новых!“ Ая быих напоил чаем, имыбы все трое пошли влес, итогдабы янизачто незамёрз. Атеперь… Медвежонок, наверное, крепко спит исовсем забыл обомне…»
        И Ёжику стало так грустно, что онподкинул ещё две дровишкии, уже ниочём недумая, стал смотреть напламя.
        Печь разгорелась, итеперь вдоме было тепло, и Ёжику уже неверилось, что дровишки могут кончиться ионзамёрзнет. Ион, незаметно для себя размечтался…
        «Вот, — мечтал Ёжик, — кончатся уменя дровишки, исовсем станет холодно, иначну язамерзать… Иобэтом узнает Слонв зоопарке. Онпритворится спящим, акогда сторожа уснут, прибежит влес, найдёт мой домик, всунет хобот втрубу истанет тепло дышать. Аяскажу: „Спасибо, Слон. Мне очень тепло. Пойди теперь погрей Медвежонка — унего, наверное, тоже кончились дрова…“ ИСлон будет каждую ночь убегать иззоопарка идышать втрубумне. Медвежонку иОслику — имынезамёрзнем?..»
        Аморозы всё лютели илютели. Идействительно, скороу Ёжика совсем кончились дровишки. Онвпоследний раз хорошо протопил печь, сложил напостель все одеяла, асверху положил полушубок иваленки. Потом залез под эту гору истал ждать.
        Сначала ему было жарко, апотом, когда печь остыла, стало холодно. Искаждым часом становилось всё холоднее.
        «С-с-скореебы п-п-пришёл С-с-слон!..» — шептал Ёжик, свернувшись калачиком под одеялами. Онтак замёрз, что унего давно уже непопадал зуб назуб. АСлон всё неприходил… — С-с-слон! — звал Ёжик. — Яз-з-замерзаю… П-п-приди, п-п-по-жалуйста, Слон!
        Ёжик звал Слона три дня идве ночи.
        Анатретью ночь ему стало так тепло, что ондаже сбросил ссебя полушубок иваленки.
        Это влес пришла оттепель. А Ёжику казалось, что это огромный добрый Слон ходит меж сосен идышит ему втрубу.
        Лесная оттепель
        Ах, какая это была мягкая, тёплая оттепель!.. Кружились снежинки, ивлесу пахло весной. Ёжик сидел накрылечке своего домика, нюхал воздух иулыбался.
        «Неможет быть, — думалон, — что ещё вчера влесу трещали деревья исердитый Дед-Мороз скрипел под окнами своими большими валенками, асегодня его совсемнет! Где жеон?»
        И Ёжик стал прикидывать, куда мог спрятаться Дед-Мороз.
        «Если онвлез насосну, — рассуждал Ёжик, — тогде-то под сосной стоят его большие валенки. Ведь даже Медвежонок неможет влезть вваленках насосну!
        Если онзалез под лёд, — продолжал размышлять Ёжик, — тогде-то нареке обязательно должна быть дырка, иизнеё должен идтипар. Потому что Дед-Мороз сидит вваленках надне идышит. Аесли онсовсем ушёл излеса, яобязательно увижу его следы!»
        И Ёжик надел лыжи ипобежал между деревьями. Нонипод одним деревом небыло валенок, нареке оннеувидел ниодной дырки инигде ненашёл никаких следов.
        —Дед-Мороз! — крикнул Ёжик. — Отзови-и-ись!..
        Нобыло тихо. Только снежинки кружились вокруг, игде-то далеко-далеко стучал Дятел.
        Ёжик остановился, прикрыл глаза ипредставил себе красивого Дятла скрасными пёрышками идлинным носом. Дятел сидел наверхушке сосны ивремя отвремени откидывал голову назад, прищуривалсяи, будто рассердившись, стукал носом: «тук!» Брызгала сосновая кораи, мягко шурша, осыпалась вснег…
        «Наверное, Дятел знает, где Дед-Мороз, — подумал Ёжик. — Онсидит высоко, иему всё видно».
        Ионпобежал кДятлу.
        —Дятел! — ещё издали закричал Ёжик. — Тыневидел Деда-Мороза?
        —Тук-тук! — сказал Дятел. — Онушёл!
        —Агде его следы?
        Дятел свесилк Ёжикунос, прищурившись, посмотрел нанего исказал:
        —Аонушёл без следов!
        —Какже? — удивился Ёжик.
        —Аочень просто! Приплыло облако иопустилось низко-низко. Дед-Мороз забросил сначала нанего валенки, потом влез сам иуплыл…
        —Куда? — спросил Ёжик.
        —НаКудыкину гору. Тук-тук! — сказал Дятел.
        И Ёжик, успокоенный, пошёл домой иподороге представил себе заснеженную Кудыкину гору, покоторой ходит, наверное сейчас Дед-Мороз искрипит своими большими валенками.
        Чистые птицы
        Больше всего Ёжик любил эти первые по-настоящему весенниедни! Уже ниодного островка снега неосталось влесу, внебе поночам громыхал гром, и, хотя молнии небыло видно, досамого утра шумел настоящий проливной дождь.
        «Лес умывается! — думал Ёжик. — Умываются ёлки, пеньки иопушки. Аптицы летят теперь сюга, иим тоже моет дождь пёрышки!»
        Ипоутрам онвыходил накрыльцо иждал чистых, вымытых птиц.
        —Ещё неприлетели! — говорила Белка.
        —Кар-р-р!Имтр-р-рудно впути! — картавила Ворона.
        А Ёжик нюхал воздух иговорил:
        —Всё равно пахнет чистыми птицами!
        ИДятел тогда принимался насамой верхушке сосны чистить себе пёрышки.
        «Ятоже должен быть чистым! — думалон. — Атоони прилетят искажут: чтоже тытакой пыльный, Дятел?»
        Заяц сидел под кустом имыл себеуши.
        —Возьми еловую шишку! — крикнул Ёжик. — Еловой шишкой лучше отмывается!
        —Ачем выпосоветуете почистить мне рога? — спросил, выйдя наопушку перед Ёжикиным домиком, Лось.
        —Песком, — сказал Ёжик. — Нет лучше, чем чистить рога песком. ИЛось пошёл кберегу реки, лёг усамой воды ипопросил Лиса, который вылавливал набыстрине блох, почистить ему рога.
        —Атонеудобно, — пробормотал Лось, — прилетят птицы, ауменя — рога грязные…
        —Сейчас! — сказал Лис.
        Онбыл хитрый изнал, как надо чиститься. Онсидел посамую шею вледяной воде идержал вподнятой лапе пучок прошлогодней травы. Блохи замёрзли вводе итеперь сползались полапе кэтому пучку. Акогда сползлисьвсе. Лис бросил прошлогоднюю траву вводу, иеё унесло течением.
        —Вот ивсе? — сказал Лис, вылезая наберег. — Где ваши рога? Лось склонил рога, иЛис принялся начищатьих песком.
        —Чтобы блестели? — спросилон.
        —Нет, — сказал Ёжик. — Блестящие рога — некрасиво. Они должны быть… туманные.
        —Тоесть чтобы неблестели? — уточнил Лис.
        —Чтобы неблестели, — сказал Ёжик.
        ИЛось даже отфыркивался, — так ему было хорошо иприятно.
        АДятел уже совсем вычистил пёрышки ибыл теперь чистый имолодой.
        Заяц отмыл уши имыл хвостик.
        А Ёжик уже давно протёр тряпочкой каждую иголку ибыл такой чистый, что даже самая чистая птица несмоглабы ему сказать, что она чищеего!
        Весенняя сказка
        Никогда раньшес Ёжиком неслучалось такого. Никогда раньше ему нехотелось петь ивеселиться без причины. Авот теперь, когда наступил месяцмай, онцелыми днями пел ивеселился, иесли кто-нибудь унего спрашивал, отчего онпоёт ивеселится. Ёжик только улыбался иначинал петь ещё громче.
        —Это потому, что весна пришла, — говорил Медвежонок. — Поэтому Ёжик ивеселится!
        А Ёжик достал изчулана скрипку, позвал двух зайцев исказалим:
        —Пойдите, возьмите свои прошлогодние барабаны ивозвращайтесь комне!
        И, когда зайцы пришли сбарабанами через плечо. Ёжик велелим идти позади, асам пошёл первым, наигрывая наскрипке.
        —Куда это онидёт? — спросил Первый Заяц.
        —Незнаю, — ответил Второй.
        —Нам бить вбарабаны? — спросил ону Ёжика.
        —Нет, пока ненадо, — сказал Ёжик. — Разве выневидите: яиграю наскрипке!..
        Итак они прошли весьлес.
        Уопушки перед высокой сосной Ёжик остановился, задрал мордочкуи, несводя глаз сБелкиного дупла, стал играть самую нежную мелодию, какую только знал. Она называлась: «Грустный Комарик».
        «Пи-пи-пи-пи-и!..» — пела скрипка. И Ёжик даже прикрыл глаза — так ему было хорошо ипечально.
        —Зачем мыздесь остановились? — спросил Первый Заяц.
        —Разве вынепонимаете? — удивился Ёжик. — Здесь живёт Рыжее Солнышко!
        —Авбарабаны нам бить?
        —Подождите — проворчал Ёжик. — Яскажу когда…
        Иснова прикрыл глаза изаиграл «Грустного Комарика».
        Белка сидела вдупле изнала, что это Ёжик стоит под сосной, играет «Грустного Комарика» иназываетеё Рыжим Солнышком… Ноей хотелось подольше послушать скрипку, ипоэтому она невыглядывала издупла.
        А Ёжик играл целый день довечераи, когда уставал, кивал головой зайцам — иони потихонечку барабанили, чтобы Белка знала, что Ёжик всё ещё стоит внизу иждёт, когда она выглянет.
        Как Ёжик ходил встречать рассвет
        Весенними вечерами все влесу танцуют: Заяц — сБелкой, Дятел — сСиницей, Медвежонок — сОсликом, идаже старый Волк ходит вокруг старого пня инет-нет — присядет под музыку…
        «Кря! Кря!» — кричат утки среки.
        «Ква! Ква!» — вторятим лягушки.
        «Уф-ф!..» — вздыхает Филин. Онтак нелюбит светлых весенних вечеров…
        «Вот все веселятся, — думает Ёжик, гуляя потропинке между двух ёлочек. — Все пляшут ипоют. Апотом устанут илягут спать. Аянелягу спать! Ябуду гулять досамого утра, акогда ночь станет кончаться, пойду нагорку ивстречу рассвет…»
        Илуна уже блестит нанебе, извёзды садятся вокруг неё кружком, изасыпает Заяц, прячется вдупле Белка, уходит ксебе домой Медвежонок, бежит мимо Ёжика Ослик, Волк зевает вовсю свою волчью пасть, датак изасыпает сразинутой пастью, а Ёжик всё ходит потропинке отёлочки кёлочке, между двух сосен, иждёт рассвета.
        «Пойду-ка янагорку!» — говорит онсам себе. Иподороге придумывает, какой онможет быть — весенний рассвет.
        «Зелёный, — думает Ёжик. — Всё весной — зелёное!»
        Анагорке дует свежий ветерок, и Ёжику холодно. Ноонвсё равно ходит взад ивперёд посамой верхушке иждёт рассвета.
        —Нуже! — бормочет Ёжик. — Где жеты? Мне уже холодно!..
        Арассвета всёнет.
        «Где это онзадерживается? — думает ёжик. — Оннаверно, проспал!»
        Исам ложится наземлю, свёртывается клубочком итоже решает немного поспать, апотом сразу проснуться, когда придёт рассвет.
        Изасыпает…
        Арассвет приходит синий-синий, вбелых клочьях тумана. Ондуетна Ёжика, и Ёжик шевелит иголками.
        —Спит… — шепчет рассвет.
        Иначинает улыбаться. Ичем шире онулыбается, тем светлее становится вокруг.
        Икогда Ёжик открывает глаза, онвидит солнышко. Оно плывёт поуши втумане икивает ему головой.
        В сладком морковном лесу
        После долгой разлуки они сели накрыльцеи, пообыкновению, заговорили.
        —Как хорошо, что тынашёлся, — сказал Медвежонок.
        —Япришёл.
        —Тыпредставляешь, еслибы тебя совсем небыло?
        —Вот яипришёл.
        —Гдеже тыбыл?
        —Аменя небыло, — сказал Ёжик.

        Заяц иМедвежонок

        Летом Медвежонок подружился сЗайцем. Раньшеони тоже были знакомы, нолетом друг без друга просто жить немогли…
        Вот исегодня Заяц чуть свет пришёл кМедвежонку и сказал:
        —Послушай, Медвежонок, пока яктебешёл, расцвели все ромашки!
        —Апока ятебя ждал, — сказал Медвежонок, — отцвели одуванчики…
        —Акогда ятолько проснулся иподумал, что пойду к тебе, — сказал Заяц, — поспела земляника!
        —Аяждал тебя ещё раньше, — сказал Медвежонок. — Когда япроснулся, она только зацветала.
        —Акогда язасыпал, — сказал Заяц, — яподумал, что хорошобы утром пойти вгости кМедвежонку… Идумал обэтом так долго, что, пока ядумал, выпала роса…
        —Аявечером, — сказал Медвежонок, — набралеё полный ковшик ипил затвоё здоровье!
        —Ятебя очень люблю! — сказал Заяц.
        —Аябез тебя… жить немогу, — сказал Медвежонок.
        Иони, обнявшись, пошли влес — собирать ромашки и землянику.
        Дружба
        Однажды утром Медвежонок проснулся иподумал:
        «Влесу много зайцев амой друг Заяц — один. Надо его как-нибудь назвать!»
        Истал придумывать своему другуимя.
        «Если яназову его ХВОСТИК, — думал Медвежонок, — тоэто будет непоправилам, потому что уменя тоже есть хвостик… Если яназову его УСАТИК, это тоже будет нехорошо — потому что иудругих зайцев естьусы… Надо назвать еготак, чтобы все-все сразу знали, что это — мой друг».
        ИМедвежонок придумал.
        —Яназову его ЗАЯЦДРУГМЕДВЕЖОНКА? — прошепталон. — Итогда всем-всем будет понятно.
        Ионсоскочил спостели изаплясал.
        —ЗАЯЦДРУГМЕДВЕЖОНКА! ЗАЯЦДРУГМЕДВЕЖОНКА! — пел Медвежонок. — Ниукого нет такого длинного икрасивого имени!..
        Итут появился Заяц.
        Онпереступил порог, подошёл кМедвежонку, погладил его лапой итихо сказал:
        —Как тебе спалось, МЕДВЕЖОНОККОТОРЫЙДРУЖИТСЗАЙЦЕМ?
        —Что?.. — переспросил Медвежонок.
        —Это теперь твоё новое имя! — сказал Заяц. — Явсю ночь думал: какбы тебя назвать? Инаконец, придумал: МЕДВЕЖОНОККОТОРЫЙДРУЖИТСЗАЙЦЕМ!
        Уручья
        Заяц сидел наберегу ручья исмотрел вводу. Изводы нанего смотрел Другой Заяц, икогда Заяц шевелил ушами икивал головой, Другой Заяц тоже кивал головой ишевелил ушами.
        Подошёл Медвежонок.
        —Что тыделаешь, Заяц? — спросилон.
        —Разве тыневидишь? — удивился Заяц. — Шевелю ушами икиваю головой?
        —Азачем?
        —Как?! — снова удивился Заяц. — Там, вводе, сидит Другой Заяц. Видишь, онкивает головой ишевелит ушами!
        —АДругого Медвежонка там нет? — спросил Медвежонок.
        Заяц склонился ксамой воде испросил уДругого Зайца:
        —Послушай, там нет Другого Медвежонка?
        Другой Заяц посмотрел налево, направо, пошевелил ушами ипомотал головой.
        —Нет! — сказал Заяц. — Другого Медвежонка тамнет. Хочешь, посмотрисам.
        ИМедвежонок подошёл кручью.
        Нотолько онсклонился над водой, как увидел Другого Медвежонка.
        —Вотон! — крикнул Медвежонок ипошевелил ушами.
        ИДругой Медвежонок тоже пошевелил ушами.
        Итогда Заяц сМедвежонком уселись рядышком идосамого вечера шевелили ушами икивали головой, пока нестемнело иДругой Заяц сДругим Медвежонком невстали, непомахалиим лапами инеушли спать…
        Такое дерево
        Раньше всех влесу просыпались птицы. Они пели, раскачиваясь наветках, аМедвежонку казалось, будто сами деревья машут ветвями ипоют.
        —Ятоже буду деревом! — сказал сам себе Медвежонок.
        Ивышел однажды нарассвете наполянку истал махать четырьмя лапами ипеть.
        —Что это тыделаешь, Медвежонок? — спросила унего Белка.
        —Атыразве невидишь? — обиделся Мадвежонок. — Раскачиваю ветвями ипою…
        —Тыразве дерево? — удивилась Белка.
        —Конечно! Ачтоже ещё?! — Апочему тыбегаешь повсей поляне? Разве тыкогда-нибудь видел, чтобы деревья бегали?
        —Это смотря какое дерево… — сказал Медвежонок, разглядывая свои мохнатые лапы. — Адерево стакими лапами, как уменя, вполне может бегать.
        —Акувыркаться такое дерево тоже может?
        —Икувыркаться! — сказал Медвежонок.
        Иперекувырнулся через голову.
        —Ипотом, если тыневеришь, тыможешь побегать помне, Белка, иувидишь, какое яхорошее дерево!
        —Агде твои птицы? — спросила Белка.
        —Это какие ещё птицы?..
        —Ну, накаждом дереве живут свои птицы!..
        Медвежонок перестал махать лапами изадумался:
        «Птицы!.. Агдеже явозьму птиц?»
        —Белка, — сказал он — найди для меня, пожалуйста, немного птиц.
        —Это какаяже птица согласится жить наМедвежонке? — спросила Белка.
        —Атынеговориим, что я — Медвежонок. Скажиим, что я — такое дерево…
        —Попробую, — пообещала Белка.
        Иобратилась кЗяблику.
        —Зяблик! — сказала она. — Уменя есть одно знакомое дерево… Оно умеет бегать икувыркаться через голову. Несогласитесьли вынемного пожить нанём?
        —Судовольствием — сказал Зяблик. — Яещё никогда нежил натаком дереве.
        —Медвежонок — позвала Белка. — Иди сюда иперестань махать лапами. Вот Зяблик согласен немного пожить натебе!
        Медвежонок подбежал ккраю поляны, зажмурился, аЗяблик сел ему наплечо.
        «Теперь янастоящее дерево» — подумал Медвежонок иперекувырнулся через голову.
        —У-лю-лю-лю-лю!.. — запел Зяблик.
        —У-лю-лю-лю-лю!.. — запел Медвежонок изамахал лапами.
        Всладком морковном лесу
        Заяц больше всего любил морковку.
        Онсказал: — Ябы хотел, чтобы влесу вместо ёлок росли морковки.
        Белка больше всего любила орехи.
        Она сказала: — Ябы хотела, Заяц, чтобы вместо шишек натвоих морковках росли орехи.
        Медвежонок больше всего любилмёд.
        Онсказал: — Ябы хотел, чтобы осенью шли медленные медовые дожди.
        Ёжик больше всего любил сушёные грибы.
        Онсказал: — Пусть твои дожди, Медвежонок, начнутся после того, как янаберу грибов.
        Итак всё ивышло. Вместо ёлок заодну ночь выросли морковки. Заяц спилил две морковки иотволок ксебе вдом.
        Наморковочных хвостиках выросли орехи. Белка набралаих Целую корзину испрятала вдупле самой толстой морковки.
        Ёжик ходил между морковок исобирал грибы.
        Акосени полились медленные медовые дожди.
        Заяц елморковку смёдом. Белка — орехи смёдом. Ёжик — грибы смёдом.
        АМедвежонок целыми днями стоял наморковочной опушке сразинутой пастью итолько когда темнело, — совсем ненадолго, совсем начуть-чуточку, — хорошенько вылизав все четыре медовые лапы, ложился спать…
        Авсе волки излеса ушли. Потому что волки нелюбят сладкого.
        Чудесные облака
        —Мнебы знаешь чего больше всего хотелось? — подумав, сказал Медвежонок, Ёжику.
        —Мнебы больше всего хотелось, чтобы накаждой твоей иголке выросло пошишке.
        —Ачтобы выросло потом?
        —Апотомбы тыстал настоящей ёлкой ижил целых столет.
        —Это хорошо… Акакбы тысомной разговаривал?
        —Ябы забирался насамую макушку ишептал втемечко.

        Как Ёжик смедвежонком протирали звёзды
        Вот уже целый месяц Ёжик каждую ночь лазил насосну ипротирал звёзды.
        «Если янебуду протирать звёзды каждый вечер — думал он — они обязательно потускнеют».
        Исутра выходил накрыльцо, наламывал свежий веник, чтобы сбивать сначала созвёзд пыль, истирал тряпочку. Тряпочка унего была одна, ипоэтому онкаждое утро мылеё ивешал насосну сушить.
        Покончив сприготовлениями. Ёжик обедал иложился спать. Просыпалсяон, когда уже выпадала роса. Поужинав, брал тряпочку в одну лапу, авеник вдругую ипотихонечку, ссучка насучок, подымался насамую верхушку сосны.
        Здесь начиналось самое главное. Сначала звёзды надо было обстукать веником, датак осторожно, чтобы случайно несбить снеба. Потом веник переложить влевую лапу, атряпочку взять вправую ипротирать звёзды доблеска. Работа была кропотливая, инанеё уходила вся ночь.
        «Акакже иначе? — ворчал Ёжик, беседуя сам ссобой наверхушке сосны. — Если Медвежонок непротрёт звёзды, если янепротру звёзды, токтоже протрёт звёзды?..»
        Медвежонок вэто время тоже сидел наверхушке сосны над своим домом, протирал звёзды идумал:
        «Удивительно, как это Ёжику вголову пришла такая счастливая мысль! Ведь еслибы Ёжик непридумал чистить звёзды, ихбы давно уже никто невидел. Вон какая пыльная!..» — Иондунул назвезду ипотёр тряпочкой…
        Медвежонок очень старался, ноунего невсегда получалось, каку Ёжика. Иесли снеба падала звезда, все влесу знали, что этоеё нечаянно столкнул Медвежонок.
        Заяц, Ослик, Медвежонок ичудесные облака
        УЗайца сМедвежонком сегодня ссамого утра было очень много забот. Во-первых, навестить лесных пчёл, во-вторых, нарвать заячьей капусты, в-третьих, искупаться вреке, в-четвёртых, поваляться натравке, ав-пятых. Медвежонку — поесть мёду. Зайцу — заячьей капусты, апотом, сидя напеньке, поговорить оминувшемдне…
        Ипоэтому они проснулись рано-рано, умылись ипобежали навещать пчёл.
        —Эй, пчёлы! — крикнул Медвежонок когда они остановились под деревом, накотором жили лесные пчёлы. — Недадители вымне немножко медку?
        —Какже! — сказала Главная Пчела. — Жди!
        —Онитак уже целую неделю ждёт, — сказал Заяц.
        —Яжду… — сказал Медвежонок.
        —Вот ижди! — сказала Главная Пчела испряталась вдупле.
        Заяц сМедвежонком потоптались-потоптались под деревом, апотом побежали искать заячью капусту.
        —Что-то нигде невидно твоей капусты, — сказал Медвежонок.
        —Ясам удивляюсь! — сказал Заяц. — Только вчера через неё надо было продираться, как сквозь кустарник, асегодня — ниодного листика…
        —Бежим купаться! — сказал Медвежонок.
        Иони выбежали креке.
        Усамой воды сидел Ослик изадумчиво глядел наоблака.
        —Ослик! — закричали Заяц сМедвежонком. — Мы…
        —Тсс! — сказал Ослик.
        ИЗаяц сМедвежонком задрали головы.
        Прямо над ними плыло три облака. Одно было похоже наМедвежонка, одно — наЗайца, атретье — наОслика.
        —Яплыву первым! — сказал Медвежонок, устраиваясь натравке.
        —Аятебя догоняю! — сказал Заяц исел рядом.
        —Подождите меня! — попросил Ослик.
        —Мынеможем, — сказал Медвежонок, — мыторопимся!
        —Видишь, ятебя уже догнал! — крикнул Заяц.
        —Акуда выторопитесь? — спросил Ослик.
        —Щипать заячью капусту иесть мёд, — сказал Медвежонок.
        Итут нанебо выплыло целое облако заячьей капусты ималенькое янтарное облачко мёда.
        Облако-Медвежонок принялось есть облачко-мёд, аОблако-Заяц — щипать облако заячьей капусты.
        —Оставь мне немножко заячьей капусты! — попросил Ослик.
        —Ябы судовольствием, — сказал Заяц. — Новидишь, яуже всё съел.
        Идействительно. Облако-Заяц съело всё облако заячьей капусты инаглазах растолстело.
        —Как вкусно!.. — шептал Медвежонок, лёжа натравке иглядя, как Облако-Медвежонок потихонечку ест облачко-мёд. — Яникогда неелтакого вкусного мёда!
        —Ивсё-таки это непоправилам, — сказал Ослик. — Разве явиноват, что ятак медленно плыву?
        —Атыпоторопись! — сказал Медвежонок. — Может быть, ятебе ещё дам лизнуть мёда…
        Удивительная бочка
        Медвежонок нарисовал накусочке бересты бочку смёдом тутже съел мёд илёг спать.
        Пришёл Ёжик увидел пустую бочку, взял уголёк ипририсовал совсех сторон гвоздики. Получился толстый ёжик.
        Медвежонок проснулся, увидел толстого ёжика вместо бочки, тронул его лапой иукололся.
        Тогда онстукнул лапой сильнее, ноещё сильнее укололся.
        «Чтоже это такое?» — возмутился Медвежонок. Взял уголёк изатупил гвоздики. Теперь бочка некололась.
        «Надо снова наполнитьеё мёдом», — решил Медвежонок. Итак исделал.
        Поев нарисованного мёда, онуснул, итут снова пришёл Ёжик иугольком пририсовал бочке лапы. Бочка постучала побересте одной, потом другой, потом третьей, потом четвёртой лапой, приподнялась ипошла.
        —Стой! — крикнул Ёжик. Ипририсовал хвостик.
        Ибочка пошла, помахивая хвостиком.
        Медвежонок проснулся иувидел шагающую бочку.
        —Стой! — крикнулон.
        Нобочка инеподумала его послушаться.
        Тогда онсхватил уголёк ипривязалеё кколышку.
        Бочка рвалась напривязи, иуМедвежонка так имелькал вглазахеё хвостик.
        —Угомонись! — кричал он — Яналью втебя мёда!
        Нобочка нежелала успокаиваться. Она топала всеми четырьмя лапами итак рвалась, что вот-вот должна была оборвать привязь.
        —Бочка! — рассвирепел Медвежонок. — Кто тебе пририсовал лапы?
        Бочка молчала. Тогда Медвежонок пририсовалей медвежью голову иязычок.
        —Ёжик! — сказала бочка.
        —Ах, вот оно что! — закричал Медвежонок. Привязал бочку ещё кодному колышку ипобежалк Ёжику.
        —Это тыпририсовал моей бочке лапы? — спорога крикнулон.
        —Чтоты! — сказал Ёжик. — Яирисовать неумею.
        —Нет, умеешь! Бочка говорит, что этоты.
        —Чем это она говорит?
        —Языком. Яей Целую голову нарисовал!
        —Зачемже тебе бочка сголовой? — удивился Ёжик.
        —Азачем мне бочка слапами? — спросил Медвежонок.
        —Ну, — сказал Ёжик, — лапы бочке очень полезны. Пойдёшьты, например, влес, иона стобой. Анадоест — привяжешь кпеньку, ивсё… Атеперь она тебя разговорами замучает!
        —Чтоже мне делать? — спросил Медвежонок.
        —Иди домой, — сказал Ёжик, — спустиеё спривязи иложись спать. Аутром, когда она набегается, наполнишьеё мёдом ипозавтракаешь.
        —Тыправ, — сказал Медвежонок.
        Вздохнул иотправился домой.
        Всамое жаркое воскресенье, которое было влесу
        Всамое жаркое воскресенье, которое было влесу, кМедвежонку пришёл Волк.
        Медвежонок сидел натрубе своего домика, держал влапе над голован огромный лопухи, зажмурившись отудовольствия, лизал проплывающие облака.
        —Здравствуй, Медвежонок! — прохрипел Волк, подстилая под себя хвост иусаживаясь напороге медвежачьего домика. — Холодные сегодня облака?
        «Кчемубы этоон?» — подумал Медвежонок, авслух сказал:
        —Здравствуй, Волчище! Зачем пожаловал?
        Понебу плыли редкие облака; далёкое солнышко повисло над лесом; Волк высунул язык, слизнул самое прохладное облако ипрошептал:
        —Старя… Тошномне, Медвежонок!.. Ссамого четверга.
        «Врёт!» — подумал Медвежонок. Авслух спросил:
        —Ачто было вчетверг?
        —Вчетверг ясъел твоего друга — Зайца. Твоего любимого зайца, которого тыназвал: ЗАЯЦДРУГМЕДВЕЖОНКА… Незабываемый был заяц!..
        «Врёт, — снова подумал Медвежонок. — ЗАЯЦДРУГМЕДВЕЖОНКА сидит сейчас вподполе ипьёт холодное молоко!»
        —Азачем тыего съел? — спросил Медвежонок.
        —Яего съел, потому что очень был голоден, — прошептал Волк, высунул язык иполизал небо.
        —Послушай, Волк! — сказал Медвежонок. — Если тыбудешь лизать небо над моим домом, здесь никогда неупадёт дождя. Потерпи немножко, аесли неможешь — уходи вдругое место.
        —Нояже съел твоего друга Зайца! — прохрипел Волк. — Яхочу, чтобы тымне что-нибудь сказал!..
        —Вот ятебе иговорю, — сказал Медвежонок, — убери язык ипрекрати так жарко дышать.
        —Но…
        Здесь Волк проглотил слюну — потому что Медвежонок унего наглазах подтащил лапой ксебе длинненькое, прозрачное облако, полизалего, закрыл отудовольствия глаза, переломил пополам исъел, так инеоткрывая глаз.
        —Нотакже нельзя! — поперхнулся отобиды Волк. — Ктоже хватает облака лапами?!.
        —Тымолчи, — сказал Медвежонок, по-прежнему сидя натрубе сзакрытыми глазами. — Кто съел ЗАЙЦАДРУГАМЕДВЕЖОНКА?
        —Позволь, ялизну следующее… — попросил Волк.
        —Над моим домом сегодня совсем неплывут облака. Янеелтвоего Зайца.
        —Ел, — сказал Медвежонок. Ипосмотрел туда, откуда дул ветер. — Ел! — повторилон. Исхватил лапой синюю льдышку облака.
        Волк высунул язык, ноМедвежонок уже сидел сзакрытыми глазами игладил себя правой лапой поживоту.
        —Неелятвоего Зайца — прохрипел Волк.
        Медвежонок необращал нанего никакого внимания.
        —Ел!.. Ел!.. — прошамкал беззубой пастью Волк. — Еслибы ямог кого-нибудь съесть!..
        Иушёл, заметая лёгкую пыль своим горячим хвостом.
        Как Слон ходил вгостик Ёжику
        Однажды изгородского зоопарка убежал Слон.
        Это такая обычная историям что мне былобы даже леньеё рассказывать, еслиб Слон убежал днём ипошёл поулицам, мешая автобусам, троллейбусам, заходя вмагазины иудивляя прохожих. Конечноже, тут заним увязаласьбы толпа мальчишек: мальчишкибы свистели, улюлюкали, аодин изних даже пошёлбы перед Слоном, как будто ониесть самый главный…
        НоСлон ушёл иззоопарка ночью, быстро пересёк город, перебежал картофельное поле искрылся влесу. Его видел только один ночной сторож возле булочной, даитому показалось, что Слон ему приснился.
        Вбежав влес. Слон отдышался ипошёл медленнее. Вот тут-то иначинается самое интересное.
        …Ёжик сидел напеньке посреди полянки ипри свете звёзд строгал палочку для грибов. Медвежонок спал. Ослик щипал травку.
        Ивдруг появился Слон.
        —Здравствуйте! — протрубилон.
        —Добрый вечер! — сказал Ёжик итак задрал голову, что чуть несвалился спенька.
        Ослик поклонился иприжалуши.
        Медвежонок восне перевернулся надругойбок.
        —Здравствуйте! — снова затрубил Слон. — Ятолько что убежал иззоопарка!
        —Мыочень рады, — сказал Ослик илягнул копытцем Медвежонка.
        Медвежонок вскочил, увидел Слона итутже сел натравку…
        —Ктоты? — спросил онспросонок.
        —Слон.
        —Апочему меня разбудил?
        —Ятебя небудил. Яубежал иззоопарка.
        —Ачто мыбудем делать?
        —Веселиться!
        —Как? — спросил Ослик. — Яхочу Вас покатать, — сказал Слон ивстал наколени.
        —Будьте добры, подвиньтесь, пожалуйста, поближе кпеньку! — попросил Ёжик.
        Слон пододвинулся кпеньку, и Ёжик первый вскарабкался нанего, азаним — Ослик иМедвежонок.
        Влапеу Ёжика была палочка для грибов, онсидел ближе всех кголове Слона ипоэтому стал главным.
        —Слушать меня! — сказал Ёжик Слону. — Сейчас поехали прямо!
        Иони поехали прямо черезлес, напевая весёлую песенку:
        Ненаосле,
        Ненаконе —
        Мыедем прямо наСлоне!
        Ослик был запевалою. Медвежонок отбивал задними лапами такт, аСлон трубил: «Та-ра-ра-ра!»
        Ёжик дирижировал, помахивая палочкой, итак они выехали креке.
        Над рекой стоял белый туман, иСлон весь утонул втумане иничего невидел. А Ёжик командовал:
        —Атеперь — немного левее!.. Атеперь — вправо!
        Ослик сМедвежонком пели песню ибарабанили поСлону лапами икопытами.
        —Туруру-ру!.. — трубил изтумана Слон.
        Искоро проснулся весьлес.
        Вылез изсвоего логова изавыл Волк, заухал Филин, заквакали лягушки.
        —Кто это нам подпевает? — спросил Слон.
        —Неотвлекайтесь, пожалуйста, — сказал Ёжик, — атомыналетим надерево!..
        Они уже давно мчались вовесьдух, так что только ёлки исосны мелькали совсех сторон. Слона совсем небыло видно, иказалось, что Ёжик, Ослик иМедвежонок сами летят потуману.
        —Жаль, что нас никто невидит! — шепнул Ослик Медвежонку.
        —Да!.. — вздохнул Медвежонок.
        Иони снова подхватили песню:
        Ненаосле,
        Ненаконе, —
        запевал Ослик.
        Мымчимся прямо наСлоне! — подхватывал Медвежонок.
        —Туруру! — глухо доносилось откуда-то снизу.
        Итак они веселились досамого утра.
        Когда взошло солнце. Слон лёг спать возле Ёжикиного дома, здесь-то его инашли служители зоопарка.
        —Эка, умаялся! — сказал один.
        —Небось целую ночь бегал! — заметил второй.
        —Слон, онпростор любит, — сказал первый.
        Иони надели наноги Слону цепи иповели его вгород.
        Ёжик иморе
        —Акогда тебя небыло, тыгде-нибудьбыл?
        —Угу.
        —Где?
        —Там, — сказал Ёжик имахнул лапой.
        —Далеко?
        Ёжик съёжился изакрыл глаза.

        Ёжик иморе
        Жил-был влесу Ёжик-иголка. Был унего дом спечкой лампочка вдому изгриба-лисички иполная кладовая припасов. Новсё Ёжику чего-то хотелось…
        —Неспокойно мне, — говорил онВасильку. — Вот здесь мутит, — показывал нагрудь. — Кморю хочется.
        Василёк никогда невидел моря, ипоэтому говорил:
        —Зря тыпечалишься, Ёжик. Посмотри, какой якрасивый, взгляни, как высоки сосны, послушай, как птицы поют! Ивсе тебя здесь, влесу, знают илюбят.
        Но Ёжик скаждым днём печалился всё больше.
        —Хочется мне кморю! — жаловался онМуравью.
        —Акакое оно? — спрашивал Муравей.
        —Большое. Нояего никогда невидел.
        Ивот как-то ранним утром, когда внебе ещё плавали молочные звёзды. Ёжик вышел изсвоего домика ипошёл кморю. Влапе унего была палка, азаплечом — котомка седой.
        Сначала оншёл лесом, иптицы пели надним, итрава, мокрая отросы, шуршала под ногами. Потом лес кончился, ипуть Ёжику преградила река.
        —Эй! — крикнул Ёжик.
        Иповсей реке понеслось: «Эй-эй-эй!..»
        —Тычего кричишь? — спросила, подлетев, Утка.
        —Переправиться надо, — сказал Ёжик.
        ИУтка подставила ему свою спину иперевезла надругой берег.
        —Спасибо, Утка, — сказал Ёжик изашагал дальше.
        Теперь оншёл поогромному лугу. Трещали кузнечики, звенели стеклянными крылышками стрекозы, игде-то высоко внебе распевал жаворонок.
        Долголи шёл Ёжик, коротколи, онвышел кморю.
        —Здравствуй, море! — сказал Ёжик.
        —Здравствуй, Ёжик! — сказало море.
        Инакатилась волна. «Пффф-ф!.. — ударила она вберег. — Шшшш…» — зашуршала покамушкам, отступая.
        И Ёжик тоже сделал шаг вперёд исказал: «Пффф-ф!.. —и, отбежав немного: — Шшш-ш!..»
        —Янатебя похож, да?
        —Очень! — сказало море. Иснова ударило волной вберег.
        Целый день Ёжик играл сморем: топодбегал ксамой воде, тоотбегал прочь.
        Засыпая напеске под скалой, онпоёживался, иему казалось, что онтоже — маленькое море начетырёх лапах.
        «Пффф-ф!.. — бормотал онсебе под нос. — Шшш-ш!..»
        Иподымал иопускал иголки.
        Ёжикина скрипка
        Ёжик давно хотел научиться играть наскрипке. «Чтож, — говорилон, — птицы поют, стрекозы звенят, аятолько шипеть умею?»
        Ионнастрогал сосновых дощечек, высушилих истал мастерить скрипку. Скрипка вышла лёгонькая, певучая, свесёлым смычком.
        Закончив работу. Ёжик сел напенёк, прижал кмордочке скрипку ипотянул сверху вниз смычок. «Ни-и-и…» — запищала скрипка. И Ёжик улыбнулся.
        «Пи-пи-пи-пи…» — вылетело из-под смычка. И Ёжик стал придумывать мелодию.
        «Надо придумать такую, — думалон, — чтобы шумела сосна, падали шишки идул ветер. Потом, чтобы ветер стих, аодна шишка долго-долго качалась, апотом, наконец, шлёпнулась — хлоп! Итут должны запищать комары, инаступит вечер».
        Онпоудобнее уселся напеньке, покрепче прижал скрипку ивзмахнул смычком.
        «Ууу!..» — загудела скрипка.
        «Нет, — подумал Ёжик, —так, пожалуй, гудит пчела… Тогда пускай это будет полдень. Пускай гудят пчёлы, ярко светит солнышко иподорожкам бегают муравьи».
        Ион, улыбаясь, заиграл: «У-у-у! У-у-у-у!..»
        «Получается!» — обрадовался Ёжик. Ицелый день, довечера, играл «Полдень».
        «У-у-у! У-у-у!..» — неслось полесу. Ипосмотретьна Ёжика собрались тридцать муравьёв, два кузнечика иодин комар.
        —Вынемножко фальшивите, — вежливо сказал комар, когда Ёжик устал. — Четвёртое «у» надо взять чуть-чуть потоньше. Воттак…
        Ионзапищал: «Пи-и-и!..»
        —Нет, — сказал Ёжик, — выиграете «Вечер», ауменя «Полдень». Разве вынеслышите?
        Комар отступил нашаг своей тоненькой ножкой, склонил голову набок иприподнял плечи.
        —Да-да, — сказалон, прислушиваясь. — Полдень! Вэто время яочень люблю спать втраве.
        —Амы, — сказали два кузнечика, — вполдень работаем вкухне. Кнам как раз через полчаса залетит стрекоза ипопросит выковать новое крылышко!
        —Аунас, — сказали муравьи, — вполдень — обед.
        Аодин муравей вышел вперёд исказал: — Поиграйте, пожалуйста, ещё немного: яочень люблю обедать!
        Ёжик прижал скрипку изаводил смычком.
        —Очень вкусно! — сказал муравей. — Якаждый вечер буду приходить слушать ваш «Полдень».
        Выпала роса.
        Ёжик, как настоящий музыкант, поклонился спенька муравьям, кузнечикам икомару иунёс скрипку вдом, чтобы она неотсырела.
        Вместо струн наскрипке были натянуты травинки, и, засыпая, Ёжик думал, как завтра оннатянет свежие струны идобьётся всё-таки того, чтобы скрипка шумела сосной, дышала ветром итопотала падающими шишками…
        Однажды всолнечный день
        Однажды ссамого утра появилось солнце. Сначала оно осветило только верхушки деревьев потом позолотило кусты итраву, потом утренний туман растаял, и Ёжик вышел изсвоего домика.
        —Доброе утро! — сказала ему Травинка.
        —Доброе утро! — пробормотал Ёжик. Умылся вросе иотправился завтракать.
        Позавтракав, онснова вышел накрылечко, потянулся, пошёл кширокой поляне исел там под густым вязом.
        Солнечные зайцы водили втраве хоровод, вветвях пели птицы, а Ёжик смотрел вовсе глаза ислушал.
        Пришёл Медвежонок, сел рядомс Ёжиком, иони стали смотреть ислушать вместе.
        —Как красиво они пляшут! — сказал Медвежонок, чуть подвигаясь вправо.
        —Очень! — сказал Ёжик. Итоже пододвинулся, потому что солнечные зайцы понемножку уводили хоровод вправо.
        —Яникогда невидел таких крупных солнечных зайцев, — сказал Медвежонок.
        —Ия, — подтвердил Ёжик.
        —Как, по-твоему, уних есть уши? — спросил Медвежонок, продолжая тихонько двигаться вокруг ствола зазаячьим хороводом.
        —Нет, — сказал Ёжик, стараясь неотставать отМедвежонка. — Думаю, нет.
        —Апо-моему, есть! — сказал Медвежонок.
        —Иятак думаю, — согласился Ёжик.
        —Так тыже только что думал иначе!
        —Ялюблю думать по-разному, — ответил Ёжик, перебирая лапами.
        —По-разному думать плохо, — сказал Медвежонок.
        Они уже один раз обернулись вокруг вяза итеперь пошли навторой круг.
        —По-разному думать, — продолжал Медвеженок, — это значит — по-разному говорить…
        —Чтоты! — возразил Ёжик. — говорить можно одно итоже. — Иподвинулся.
        —Нет, — сказал Медвежонок. — Если по-разному думаешь — по-разному говоришь!
        —Авот инет! — сказал Ёжик. Думать можно по-разному, аговорить одно итоже.
        —Какже так? — удивился Медвежонок, продолжая двигаться ислушать птиц. Ондаже приподнял дальнееот Ёжикаухо, чтобы слышать птиц лучше.
        —Аочень просто! — сказал Ёжик. —я, например, всё время думаю отом, как хорошо сидеть под вязом исмотреть насолнечных зайцев, аговорю совсем одругом.
        —Как одругом?! — возмутился Медвежонок. — Мыже говорим отом, естьли унихуши!
        —Конечно, нет! — сказал Ёжик.
        —Тыже только что говорил, что есть!
        —Атеперь говорю, что нету.
        —Итебе нестыдно?!
        —Почемуже мне должно быть стыдно? — удивился Ёжик. — Яже могу иметь своё мнение.
        —Нооно утебя — разное!..
        —Апочему янемогу иметь разное своё мнение? — спросил Ёжик ипододвинулся.
        Пока онговорил, Медвежонок недвигался сместа, итеперь между ними образовалось порядочное расстояние.
        —Тыменя расстраиваешь, — сказал Медвежонок исел рядомс Ёжиком. — Давай молча смотреть назайцев ислушать птиц.
        —Тюи! Тюи! — пели птицы.
        —Авсё-таки лучше думать одинаково! — вздохнул Медвежонок.
        Зайцы устали плясать ирастянулись натраве.
        Теперь Ёжик сМедвежонком неподвижно сидели под вязом исмотрели назаходящее солнце.
        —Зря тырасстраиваешься, — сказал Ёжик. — Конечно, усолнечных зайцев естьуши!..
        Ихотя Ёжик сМедвежонком чуть было непоссорились, это был очень счастливый солнечный день!
        Осенние сказки
        —Вот мыстобой говорим, говорим, дни летят, амыстобой всё говорим.
        —Говорим, — согласился Ёжик.
        —Месяца проходят, облака летят, деревья голенькие, амывсё, беседуем.
        —Беседуем.
        —Апотом всё совсем пройдёт, амыстобой вдвоём только иостанемся.
        —Еслибы!
        —Ачтож снами станет?
        —Мытоже можем пролететь.
        —Как птицы?
        —Ага.
        —Акуда?
        —Кюгу, — сказал Ёжик.
        Как поймать облако
        Когда пришла пора птицам улетать наюгиуже давно увяла трава иоблетели деревья. Ёжик сказал Медвежонку:
        —Скоро зима. Пойдём поудим напоследок для тебя рыбки. Тыведь любишь рыбку!
        Иони взяли удочки ипошли креке.
        Нареке было так тихо, так спокойно, что все деревья склонились кней печальными головами, апосередине медленно плыли облака. Облака были серые, лохматые, иМедвежонку стало страшно.
        «Ачто, если мыпоймаем облако? — подумалон. — Что мытогда сним будем делать?»
        —Ёжик! — сказал Медвежонок. — Что мыбудем делать, если поймаем облако?
        —Непоймаем, — сказал Ёжик. — Облака насухой горох неловятся! Вот еслибы ловили наодуванчик…
        —Анаодуванчик можно поймать облако?
        —Конечно! — сказал Ёжик. — Наодуванчик облака только иловятся!
        Стало смеркаться.
        Они сидели наузеньком берёзовом мостке исмотрели вводу. Медвежонок смотрел напоплавок Ёжика, а Ёжик — напоплавок Медвежонка. Было тихо-тихо, ипоплавки неподвижно отражались вводе.
        —Почему она неклюёт? — спросил Медвежонок.
        —Она слушает наши разговоры, — сказал Ёжик. — Рыбы косени очень любопытны!
        —Тогда давай молчать.
        Иони целый час сидели молча.
        Вдруг поплавок Медвежонка заплясал иглубоко нырнул.
        —Клюёт! — крикнул Ёжик.
        —Ой! — воскликнул Медвежонок. — Тянет!
        —Держи, держи! — сказал Ёжик.
        —Что-то очень тяжёлое, — шепнул Медвежонок. — Впрошлом году здесь утонуло старое облако. Может, это — оно?..
        —Держи, держи! — повторил Ёжик.
        Нотут удочка Медвежонка согнулась дугой, потом сосвистом распрямилась — ивысоко внебо взлетела огромная красная луна.
        —Луна! — водин голос выдохнули Ёжик сМедвежонком.
        Алуна покачнулась итихо поплыла над рекой.
        Итут пропал поплавок Ёжика.
        —Тяни! — шепнул Медвежонок.
        Ёжик взмахнул удочкой — ивысоко внебо, выше луны, взлетела маленькая звезда.
        —Так… — прошептал Ёжик, доставая две новые горошины. — Теперь толькобы хватило наживки!..
        Иони, забыв орыбе, целую ночь ловили звёзды изабрасывали ими всё небо.
        Аперед рассветом, когда горох кончился. Медвежонок свесился смостка ивытащил изводы два оранжевых кленовых листа.
        —Лучшенет, чем ловить накленовый листик! — сказалон.
        Истал было уже задрёмывать, как вдруг кто-то крепко схватился закрючок.
        —Помоги!.. — шепнул Ёжику Медвежонок.
        Иони, усталые, сонные, вдвоём еле-еле вытащили изводы солнышко.
        Оно отряхнулось, прошлось поузенькому мостку ипокатилось вполе.
        Кругом было тихо, хорошо, ипоследние листья, как маленькие кораблики, медленно плыли пореке…
        Осенняя сказка
        Скаждым днём всё позднее светало, илес стал таким прозрачным, что казалось: обшарь его вдоль ипоперёк — ненайдёшь ниодного листика.
        —Скоро инаша берёза облетит, — сказал Медвежонок. Ипоказал лапой наодинокую берёзу, стоящую посреди поляны.
        —Облетит… — согласился Ёжик.
        —Подуют ветры, — продолжал Медвежонок, — иона вся так изатрясётся, аябуду восне слышать, как падают снеё последние листья. Аутром проснусь, выйду накрыльцо, аона — голая!
        —Голая… — согласился Ёжик.
        Они сидели накрылечке медвежачьего домика исмотрели наодинокую берёзу посреди поляны.
        —Вот еслибы намне весной вырастали листья? — сказал Ёжик. — Ябы осенью сидел упечки, ионибы низачто необлетели.
        —Акакиебы тыхотел листья? — спросил Медвежонок. — Берёзовые или ясеневые?
        —Как уклёна? Тогдабы яосенью был рыжий-рыжий, итыбы меня принял замаленького Лисёнка. Тыбы мне сказал: «Маленький Лисёнок, как поживает твоя мама?» Аябы сказал: «Мою маму убили охотники, аятеперь живуу Ёжика. Приходи кнам вгости?» Итыбы пришёл. «Агдеже Ёжик?» — спросил быты. Апотом, наконец, догадался, имыбы долго-долго смеялись, досамой весны…
        —Нет, — сказал Медвежонок. — Лучше, еслибы янедогадался, аспросил: «Ачто. Ёжик пошёл заводой?» — «Нет?» — сказал быты. «Задровами?» — «Нет?» — сказал быты. «Может, онпошёл кМедвежонку вгости?» Итутбы тыкивнул головой. Аябы пожелал тебе спокойной ночи ипобежал ксебе, потому что тыведь незнаешь, где ятеперь прячу ключ, итебе пришлосьбы сидеть накрыльце.
        —Нояже ведь осталсябы усебя дома! — сказал Ёжик.
        —Ну, так чтож! — сказал Медвежонок. — Тыбы сидел усебя дома идумал: «Интересно, это Медвежонок притворяется или по-настоящему неузнал меня?» Аябы пока сбегал домой, взял маленькую баночку мёда, вернулся ктебе испросил: «Ачто. Ёжик ещё невозвращался?» Атыбы сказал…
        —Аябы сказал, что яиесть Ёжик! — сказал Ёжик.
        —Нет, — сказал Медвежонок. — Лучшебы тыничего такого неговорил. Асказалтак…
        Тут Медвежонок запнулся, потому что сберёзы посреди поляны вдруг сорвалось сразу три листика. Они немного покружились ввоздухе, апотом мягко опустились впорыжевшую траву.
        —Нет, лучшебы тыничего такого неговорил, — повторял Медвежонок. — Амыбы просто попили стобой чай илегли спать. Итогдабы явосне обо всём догадался.
        —Апочему восне?
        —Самые лучшие мысли комне приходят восне, — сказал Медвежонок. — Вон видишь: наберёзе осталось двенадцать листиков. Они уже никогда неупадут. Потому что вчера ночью явосне догадался, что сегодня утромих надо пришить кветочке.
        Ипришил? — спросил Ёжик.
        —Конечно, — сказал Медвежонок. — Той самой иголкой, которую тымне подарил впрошлом году.
        Как Ослику приснился страшный сон
        Дул осенний ветер. Звёзды низко кружились внебе, аодна холодная, синяя звезда зацепилась засосну иостановилась прямо против домика Ослика.
        Ослик сидел застолом, положив голову накопытцам исмотрел вокно.
        «Какая колючая звезда», — подумалон. Иуснул. Итутже звезда опустилась прямо кего окошку исказала:
        —Какой глупый Ослик! Такой серый, аклыковнет.
        —Чего?
        —Клыков! — сказала звезда. — Усерого кабана есть клыки иусерого волка, аутебянет.
        —Азачем они мне? — спросил Ослик.
        —Если утебя будут клыки, — сказала звезда, — тебя все станут бояться.
        Итут она быстро-быстро замигала, иуОслика заодной изадругой щекой выросло поклыку.
        —Икогтей нет, — вздохнула звезда. Исделала ему когти.
        Потом Ослик очутился наулице иувидел Зайца.
        —Здр-р-равствуй, Хвостик! — крикнулон. Нокосой помчался совсех ног искрылся задеревьями.
        «Чего это онменя испугался?» — подумал Ослик. Ирешил пойти вгости кМедвежонку.
        —Тук-тук-тук! — постучал Ослик вокошко.
        —Кто там? — спросил Медвежонок.
        —Этоя, Ослик, — исам удивился своему голосу.
        —Кто? — переспросил Медвежонок.
        —Я? Откр-рой!..
        Медвежонок открыл дверь, попятился имигом скрылся запечкой.
        «Чего этоон?» — снова подумал Ослик. Вошёл вдом исел натабуретку.
        —Что тебе надо? — испуганным голосом спросил из-запечки Медвежонок.
        —Чайку пр-р-ришел попить, — прохрипел Ослик. «Странный голос, однако, уменя», — подумалон.
        —Чаю нет! — крикнул Медвежонок. — Самовар прохудился!
        —Как пр-рохудился?!
        —Ятолько натой неделе подар-рил тебе новый самовар!
        —Ничего тымне недарил! Это Ослик подарил мне самовар!
        —Аяктоже?
        —Волк!
        —Я?!. Чтоты! Ялюблю тр-р-равку!
        —Травку? — высунулся из-запечки Медвежонок.
        —Неволкя! — сказал Ослик. Ивдруг нечаянно лязгнул зубами.
        Онсхватился заголовуи… ненашёл своих длинных пушистых ушей. Вместо них торчали какие-то жёсткие, короткиеуши…
        Онпосмотрел напол — иобомлел: стабуретки свешивались когтистые волчьи лапы…
        —Неволкя! — повторил Ослик, щёлкнув зубами.
        —Рассказывай! — сказал Медвежонок, вылезая из-запечки. Влапах унего было полено, анаголове — горшок из-под топлёного масла.
        —Что это тынадумал?! — хотел крикнуть Ослик, нотолько хрипло зарычал: — Рррр!!!
        Медвежонок стукнул его поленом исхватил кочергу.
        —Будешь притворяться моим другом Осликом? — кричалон. — Будешь?!
        —Честное слово, неволкя, — бормотал Ослик, отступая запечку. — Ялюблю травку!
        —Что?! Травку?! Таких волков небывает! — кричал Медвежонок распахнул печку ивыхватил изогня горящую головню.
        Тут Ослик проснулся…
        Кто-то стучал вдверь, датак сильно, что прыгал крючок.
        —Кто там? — тоненько спросил Ослик.
        —Этоя! — крикнул из-задвери Медвежонок. — Тычто там спишь?
        —Да, — сказал Ослик, отпирая. — Ясмотрелсон.
        —Ну?! — сказал Медвежонок, усаживаясь натабуретке. — Интересный?
        —Страшный! Ябыл волком, атыменя лупил кочергой…
        —Датыбы мне сказал, что ты — Ослик!
        —Яговорил, — вздохнул Ослик, — атывсё равно неверил. Яговорил, что если ядаже кажусь тебе волком, товсё равно ялюблю щипать травку!
        —Нуичто?
        —Неповерил…
        —Вследующий раз, — сказал Медвежонок, — тымне скажи восне: «Медвежонок, апо-омнишь, мыстобой говорили?..» Иятебе поверю.
        Доверчивый Ёжик
        Два дня сыпал снег потом растаял, иполил дождь.
        Лес вымок допоследней осинки. Лиса — досамого кончика хвоста, астарый Филин три ночи никуда нелетал, сидел всвоём дупле иогорчался. «Ух!» — вздыхалон.
        Иповсему лесу разносилось: «Ух-х-х!..»
        Авдомеу Ёжика топилась печь, потрескивал впечи огонь, асам Ёжик сидел наполу упечки, помаргивая, глядел напламя ирадовался.
        —Как хорошо! Как тепло! Как удивительно! — шепталон. — Уменя есть дом спечкой!
        «Дом спечкой! Дом спечкой! Дом спечкой!» — запел они, пританцовывая, принёс ещё дровишек ибросилих вогонь.
        —Ха-ха! — хохотнул Огонь иоблизнул дровишки. — Сухие!
        —Ещёбы! — сказал Ёжик.
        —Амного унас дровишек? — спросил Огонь.
        —Навсю зиму хватит!
        —Ха-ха-ха-ха-ха! — захохотал Огонь ипринялся так плясать, что Ёжик испугался, какбы онневыскочил изпечки.
        —Тынеочень! — сказал онОгню. — Выскочишь! — Иприкрыл его дверцей.
        —Эй! — крикнул Огонь из-задверцы. — Тычего меня запер? Давай поговорим!
        —Очём?
        —Очём хочешь! — сказал Огонь ипросунул нос вщёлочку.
        —Нетуж, нетуж! — сказал Ёжик истукнул Огонь поносу.
        —Ах, тыдерёшься! — взвился Огонь изагуделтак, что Ёжик снова испугался.
        Некоторое время они молчали.
        Потом Огонь успокоился ижалобно сказал:
        —Послушай, Ёжик, япроголодался. Дай мне ещё дровишек — унасже их много.
        —Нет, — сказал Ёжик, — недам. Вдоме итак тепло.
        —Тогда открой дверцу идай мне посмотреть натебя.
        —Ядремлю, — сказал Ёжик. — Наменя сейчас неинтересно смотреть.
        —Ну, чтоты! Ябольше всего люблю смотреть надремлющих Ёжиков.
        —Апочему тылюбишь смотреть надремлющих?
        —Дремлющие Ёжики так красивы, что наних трудно наглядеться.
        —Иесли яоткрою печку, тыбудешь смотреть, аябуду дремать?
        —Итыбудешь дремать, иябуду дремать, только яещё буду натебя смотреть.
        —Тытоже красивый, — сказал Ёжик. — Ятоже буду натебя смотреть.
        —Нет. Лучше тынаменя несмотри, — сказал Огонь, — аябуду натебя смотреть, игорячо дышать, игладить тебя тёплым дыханием.
        —Хорошо, — сказал Ёжик. — Только тыневылазь изпечки.
        Огонь промолчал.
        Тогда Ёжик открыл печную дверцу, прислонился кдровишкам изадремал. Огонь тоже дремал, итолько втемноте печи поблёскивали его злые глаза.
        —Прости меня, пожалуйста, Ёжик, — обратился онк Ёжику чуть погодя, — номне будет совсем хорошо натебя смотреть, если ябудусыт. Подбрось дровишек.
        Ёжику было так сладко упечки, что онподкинул три полешка иснова задремал.
        —У-у-у! — загудел Огонь. — У-у-у! Какой красивый Ёжик! Как ондремлет! — исэтими словами спрыгнул напол ипобежал подому.
        Пополздым. Ёжик закашлялся, открыл глаза иувидел пляшущий повсей комнате Огонь.
        —Горю! — закричал Ёжик икинулся кдвери.
        НоОгонь уже плясал напороге инепускалего.
        Ёжик схватил валенок истал бить Огонь валенком.
        —Полезай впечку, старый обманщик! — кричал Ёжик.
        НоОгонь только хохотал вответ.
        —Ахтак! — крикнул Ёжик, разбил окно, выкатился наулицу исорвал сосвоего домика крышу.
        Дождь лил вовсю. Капли затопали пополу истали оттаптывать Огню руки, ноги, бороду, нос.
        «Шлепи-шлёп! Шлепи-шлёп!» — приговаривали капли, а Ёжик бил Огонь мокрым валенком иничего неприговаривал — так онбыл сердит.
        Когда Огонь, зло шипя, забрался обратно впечку. Ёжик накрыл свой домик крышей, заложил дровишками разбитое окно, сел кпечке ипригорюнился: вдоме было холодно, мокро ипахло гарью.
        —Какой рыжий, лживый старикашка! — сказал Ёжик.
        Огонь ничего неответил. Даичто было говорить Огню, если все кроме доверчивого Ёжика, знают, какой онобманщик.
        Поросёнок вколючей шубке
        —Давай никуда неулетать, Ёжик. Давай навсегда сидеть нанашем крыльце, азимой — вдоме, авесной — снова накрыльце, илетом — тоже.
        —Аунашего крыльца будут потихоньку отрастать крылья. Иоднажды мыстобой вместе проснёмся высоко над землёй.
        «Это кто там бежит внизу такой тёмненький? — спросишьты. — Арядом — ещё один?»
        —Даэто мыстобой, — скажуя. «Это наши тени», — добавишьты.

        Снежный цветок
        —Ав! ав! ав! — лаяла собака.
        Падал снег — идом, ибочка посреди двора, исобачья конура, исама собака были белые ипушистые.
        Пахло снегом иновогодней ёлкой, внесённой смороза, изапах этот горчил мандаринной корочкой.
        —Ав! ав! ав! — опять залаяла собака.
        «Она, наверное, унюхала меня», — подумал Ёжик истал отползать отдомика лесника.
        Ему было грустно одному идти черезлес, ионстал думать, как вполночь онвстретится сОсликом иМедвежонком наБольшой поляне под голубой ёлкой.
        «Мыразвесим сто рыжих грибов-лисичек, — думал Ёжик, — инам станет светло ивесело. Может быть, прибегут зайцы, итогда мыстанем водить хоровод. Аесли придёт Волк, яего уколю иголкой, Медвежонок стукнет лапой, аОслик копытцем».
        Аснег всё падал ипадал. Илес был такой пушистый, такой лохматый имеховой, что Ёжику захотелось вдруг сделать что-то совсем необыкновенное: ну, скажем, взобраться нанебо ипринести звезду.
        Ионстал себе представлять, как онсозвездой опускается наБольшую поляну идарит Ослику иМедвежонку звезду.
        «Возьмите, пожалуйста», — говоритон. АМедвежонок отмахивается лапами иговорит: «Ну, чтоты? Утебя ведь одна…» ИОслик рядом кивает головой — мол, чтоты, утебя ведь всего одна! — аонвсё-таки заставляетих послушаться, взять звезду, асам снова убегает нанебо.
        «Явам пришлю ещё!» — кричитон. Икогда уже поднимается совсем высоко, слышит еле доносящееся: «Чтоты, Ёжик, нам хватит одной?..»
        Аонвсё-таки достаёт вторую ивновь опускается наполяну — ивсем весело, все смеются ипляшут.
        «Инам! Инам!» — кричат зайцы.
        Ондостаёт иим. Адля себя ему ненадо. Онитак счастлив, что весело всем…
        «Вот, — думал Ёжик, взбираясь наогромный сугроб, — еслиб рос где-нибудь цветок „ВСЕМ-ВСЕМ ХОРОШО ИВСЕМ-ВСЕМ ВЕСЕЛО“, ябы раскопал снег, достал его ипоставил посреди Большой поляны. Изайцам, иМедвежонку, иОслику — всем-всем, ктобы его увидел, сразу стало хорошо ивесело!»
        Итут, будто услышавего, старая пушистая Ёлка сняла белую шапку исказала:
        —Язнаю, где растёт такой цветок, Ёжик. Через двести сосен отменя, заКривым оврагом, уобледенелогопня, бьёт Незамерзающий Ключ. Там, насамомдне, стоит твой цветок!
        —Тымне неприснилась, Ёлка? — спросил Ёжик.
        —Нет, — сказала Ёлка иснова надела шапку.
        И Ёжик побежал, считая сосны, кКривому оврагу, перебрался через него, нашёл обледенелый пень иувидел Незамерзающий Ключ.
        Оннаклонился над ним ивскрикнул отудивления.
        Совсем близко, покачивая прозрачными лепестками, стоял волшебный цветок. Онбыл похож нафиалку или подснежник, аможет быть, просто набольшую снежинку, нетающую вводе.
        Ёжик протянул лапу, нонедостал. Онхотел вытащить цветок палкой, нопобоялся поранить.
        «Япрыгну вводу, — решил Ёжик, — глубоко нырну иосторожно возьму его лапами».
        Онпрыгнули, когда открыл под водой глаза, неувидел цветка. «Гдеже он?» — подумал Ёжик. Ивынырнул наберег.
        Надне по-прежнему покачивался чудесный цветок.
        —Какже так!.. — заплакал Ёжик. Иснова прыгнул вводу, ноопять ничего неувидел.
        Семь раз нырял Ёжик вНезамерзающий Ключ…
        Продрогший допоследней иголки, бежал ончерез лес домой.
        «Какже это? — всхлипывалон. — Как жетак?» Исам незнал, что наберегу превращается вбелую, как цветок, снежинку.
        Ивдруг Ёжик услышал музыку, увидел Большую поляну ссеребряной ёлкой посредине, Медвежонка, Ослика изайцев, водящих хоровод.
        «Тара-тара-там-та-та!..» — играла музыка. Кружился снег, намягких лапах плавно скользили зайцы, исто рыжих лампочек освещали это торжество.
        —Ой! — воскликнул Ослик. — Какой удивительный снежный цветок!
        Все закружились вокруг Ёжикаи, улыбаясь, танцуя, стали любоватьсяим.
        —Ах, как всем-всем хорошо ивесело! — сказал Медвежонок. — Какой чудесный цветок! Жаль только, что нет Ёжика…
        «Яздесь!» — хотел крикнуть Ёжик.
        Ноонтак продрог, что немог вымолвить нислова.
        Поросёнок вколючей шубке
        Была зима. Стояли такие морозы, что Ёжик несколько дней невыходил изсвоего домика, топил печь исмотрел вокно. Мороз разукрасил окошко разными узорами, и Ёжику время отвремени приходилось залезать наподоконник идышать итереть лапой замёрзшее стекло.
        «Вот» — говорилон, снова увидев ёлку, пенёк иполяну перед домом. Над поляной кружились итоулетали куда-то вверх, тоопускались ксамой земле снежинки.
        Ёжик прижался носом кокну, аодна Снежинка села ему нанос стой стороны стекла, привстала натоненьких ножках исказала:
        —Этоты, Ёжик? Почему тыневыходишь снами играть?
        —Наулице холодно, — сказал Ёжик.
        —Нет, — засмеялась Снежинка. — Нам нисколько нехолодно! Посмотри, как ялетаю!
        Иона слетелас Ёжикиного носа изакружилась над поляной. «Видишь? Видишь?» — кричалаона, пролетая мимо окошка. А Ёжик так прижался кстеклу, что нос унего расплющился истал похож напоросячий пятачок; иСнежинке казалось, что это ужене Ёжик, анадевший колючую шубу поросёнок смотрит нанеё изокна.
        —Поросёнок! — крикнула она. — Выходи снами гулять!
        «Кого это она зовёт?» — подумал Ёжик ивдавился встекло ещё сильнее, чтобы посмотреть, нетли назавалинке поросёнка.
        АСнежинка теперь уже твёрдо знала, что заокошком сидит поросёнок вколючей шубке.
        —Поросёнок! — ещё громче крикнула она. — Утебяже есть шубка. Выходи снами играть!
        «Так, — подумал Ёжик. — Там под окошком, наверное, сидит поросёнок вшубке инехочет играть. Надо пригласить его вдом инапоить чаем».
        Ионслез сподоконника, надел валенки ивыбежал накрыльцо.
        —Поросёнок? — крикнулон. — Идите питьчай!
        —Ёжик, — сказала Снежинка, — поросёнок только что убежал. Поиграй тыснами!
        —Немогу. Холодно! — сказал Ёжик иушёл вдом.
        Закрыв дверь, оноставил упорога валенки, подбросил впечку дровишек, снова влез наподоконник иприжался носом кстеклу.
        —Поросёнок — крикнула Снежинка. — Тывернулся? Выходи! Будем играть вместе!
        «Онвернулся», — подумал Ёжик. Снова надел валенки ивыбежал накрыльцо. — Поросёнок! — закричалон. — Поросено-о-ок!.. Выл ветер ивесело кружились снежинки.
        Так досамого вечера Ёжик тобегал накрыльцо извал поросёнка, то, возвратившись вдом, залезал наподоконник иприжимался носом кстеклу.
        Снежинке было всё равно, скем играть, иона звала топоросёнка вколючей шубке, когда Ёжик сидел наподоконнике, тосамого Ёжика, когда онвыбегал накрыльцо.
        А Ёжик, изасыпая, боялся, какбы незамёрз втакую морозную ночь поросёнок вколючей шубке.
        Долгим зимним вечером
        Ахкакие сугробы намела вьюга! Все пеньки, все кочки завалил снег. Сосны глухо скрипели, раскачиваемые ветром, итолько труженик-дятел долбил идолбил где-то вверху, как будто хотел продолбить низкие тучи иувидеть солнце…
        Ёжик сидел усебя дома упечки иуже нечаял, когда наступит весна.
        «Скорейбы, — думал Ёжик, — зажурчали ручьи, запели птицы ипервые муравьи побежали подорожкам!.. Тогдабы явышел наполяну, крикнул навесьлес, иБелка прибежалабы комне, аябыей сказал: „Здравствуй, Белка! Вот ивесна пришла! Как тебе зимовалось?“»
        АБелкабы распушила свой хвост, помахалаим вразные стороны иответила: «Здравствуй, Ёжик! Здоров литы?» Имыбы побежали повсему лесу иосмотрели каждый пенёк, каждую ёлку, апотом сталибы протаптывать прошлогодние тропинки…
        «Тыпротаптывай поземле, — сказалабы Белка, — ая — поверху!» Изапрыгалабы подеревьям…
        Потомбы мыувидели Медвежонка.
        «А, этоты!» — крикнулбы Медвежонок исталбы помогать мне протаптывать тропинки…
        Апотом мыпозвалибы Ослика. Потому что без него нельзя проложить большую дорожку.
        Ослик бежалбы первым, заним — Медвежонок аужзаними — я…
        «Цок-цок-цок» — стучалбы Ослик копытцами, «топ-топ-топ» — топотал Медвежонок, аябы заними непоспевал ипросто катился.
        «Тыпортишь дорожку! — крикнулбы Ослик. — Тывсюеё расковырял своими иголками!»
        «Небеда! — улыбнулсябы Медвежонок. — Япобегуза Ёжиком ибуду утаптывать землю».
        «Нет, нет, — сказал Ослик, — пусть лучше Ёжик разрыхляет огороды!»
        Иябы стал кататься поземле иразрыхлять огороды, аОслик сМедвежонком — таскать воду…
        «Теперь разрыхлите мой!» — попросилбы Бурундучок.
        «Имой!» — сказалабы Лесная Мышь… Иябы катался повсему лесу ивсем приносил пользу.
        Атеперь вот приходится сидеть упечки, — грустно вздохнул Ёжик, — инеизвестноещё, когда наступит весна…»
        Как Ослик, Ёжик иМедвежонок встречали Новый год
        Всю предновогоднюю неделю вполях бушевала вьюга. Влесу снегу намело столько чтони Ёжик, ниОслик, ниМедвежонок всю неделю немогли выйти издому.
        Перед Новым годом вьюга утихла, идрузья собрались вдомеу Ёжика.
        —Вот что, — сказал Медвежонок, — унас нет ёлки.
        —Нет, — согласился Ослик.
        —Невижу, чтобы она унас была, — сказал Ёжик. Онлюбил выражаться замысловато впраздничныедни.
        —Надо пойти поискать, — сказал Медвежонок.
        —Гдеже мыеё сейчас найдём? — удивился Ослик. — Влесу-то темно…
        —Исугробы какие!.. — вздохнул Ёжик.
        —Ивсё-таки надо идти заёлкой, — сказал Медвежонок.
        Ивсе трое вышли издома.
        Вьюга утихла, нотучи ещё неразогнало, иниодной звёздочки небыло видно нанебе.
        —Илуны нет! — сказал Ослик. — Какая тут ёлка?!
        —Анаощупь? — сказал Медвежонок. Ипополз посугробам.
        Ноинаощупь онничего ненашёл. Попадались только большие ёлки, ноиони всё равнобы невлезлив Ёжикин домик, амаленькие все сголовой засыпало снегом.
        Вернувшиськ Ёжику, Ослик сМедвежонком загрустили.
        —Ну, какой это Новый год!.. — вздыхал Медвежонок.
        «Это еслибы какой-нибудь осенний праздник, так ёлка, может быть, инеобязательна, — думал Ослик. — Азимой без ёлки — нельзя».
        Ёжик тем временем вскипятил самовар иразливал чай поблюдечкам. Медвежонку онпоставил баночку смёдом, аОслику — тарелку слопушками.
        Оёлке Ёжик недумал, ноего печалило, что вот уже полмесяца, как сломались его часы-ходики, ачасовщик Дятел обещался, данеприлетел.
        —Как мыузнаем, когда будет двенадцать часов? — спросил онуМедвежонка.
        —Мыпочувствуем! — сказал Ослик.
        —Это какже мыпочувствуем? — удивился Медвежонок. — Очень просто, — сказал Ослик. — Вдвенадцать часов нам будет уже ровно три часа хотеться спать!
        —Правильно! — обрадовался Ёжик.
        И, немного подумав, добавил: — Аоёлке вынебеспокойтесь. Вуголке мыпоставим табуретку, янанеё встану, авынаменя повесите игрушки.
        —Чем неёлка? — закричал Медвежонок.
        Так они исделали.
        Вуголок поставили табуретку, натабуретку встал Ёжик ираспушил иголки.
        —Игрушки — под кроватью, — сказалон.
        Ослик сМедвежонком достали игрушки иповесили наверхние лапы Ёжику побольшому засушенному одуванчику, анакаждую иголку — помаленькой еловой шишечке.
        —Незабудьте лампочки! — сказал Ёжик.
        Инагрудь ему повесили три гриба-лисички, иони весело засветились — такие они были рыжие.
        —Тынеустала, Ёлка? — спросил Медвежонок, усаживаясь иотхлёбывая изблюдечкачай.
        Ёжик стоял натабуретке, как настоящая ёлка, иулыбался.
        —Нет, — сказал Ёжик. — Асколько сейчас времени?
        Ослик дремал.
        —Без пяти двенадцать! — сказал Медвежонок. — Как Ослик заснёт, будет ровно Новыйгод.
        —Тогда налей мне исебе клюквенного сока, — сказал Ёжик-Ёлка.
        —Тыхочешь клюквенного сока? — спросил Медвежонок уОслика. Ослик почти совсем спал.
        —Теперь должны бить часы, — пробормоталон.
        Ёжик аккуратно, чтобы неиспортить засушенный одуванчик,взял вправую лапу чашечку склюквенным соком анижней, притоптывая, стал отбивать часы.
        —Бам! бам! бам! — приговаривалон.
        —Уже три, — сказал Медвежонок. — Теперь давай ударюя!
        Онтрижды стукнул лапой обпол итоже сказал:
        —Бам! бам! бам!.. Теперь твоя очередь, Ослик!
        Ослик три раза стукнул обпол копытцем, ноничего несказал.
        —Теперь сновая! — крикнул Ёжик. Ивсе, затаив дыхание, выслушали последние: «Бам! бам! бам!»
        —Ура! — крикнул Медвежонок, иОслик уснул совсем.
        Скоро заснул иМедвежонок.
        Только Ёжик стоял вуголке натабуретке инезнал, что ему делать. Ионстал петь песни ипелих досамого утра, чтобы неуснуть инесломать игрушки.
        Как Ослик, Ёжик иМедвежонок писали друг другу письма
        Навторой день после Нового года Ёжик получил письмо. Принесла его Белка, подсунула под дверь иубежала.
        Медвежонок нацарапалнакусочке бересты:
        «Дорогой Ёжик! Уменя заокошком падает снег. Снежинки садятся назавалинку иразговаривают. Одна снежинка мне сказала, что видела тебя, нотыей показался скучным. Будто сидел тынапеньке уручья грустный-грустный иочём-то думал. Ятоже много думаю последнее время. Адумаю яотом, что скоро весна, аунас стобой нет лодки. Растает снег, кругом будет одна вода, имыдолгое время неувидимся. Неотомли итыдумал, дорогой Ёжик, сидя напеньке уручья? Ятак иподумал, что обэтомже.
        Любящий тебя
Медвежонок».
        Ёжик прочитал письмо изадумался.
        «Действительно, — думал Ёжик, — скоро весна, аунас нет лодки»
        Ондостал изшкафа кусочек бересты, отыскал под кроватью вылинявшую иголку, придвинул поближе служивший ему лампой гриб-лисичку ипринялся записьмо.
        «Дорогой Ослик! — нацарапал Ёжик икончиком языка потрогал кончик носа. — Ясижу дома, заокном падает снег, аскоро будет весна.»
        Тут Ёжик немного подумал истал царапать дальше:
        «Весной много воды, аунас нет лодки. Необэтомли тысейчас думаешь, Ослик?
        Твой друг
Ежик».
        Письмо онотдал Снегирю, иСнегирь, быстро долетев додомика Ослика, бросил его вфорточку.
        Когда письмо шлёпнулось настол. Ослик обедал.
        «Хм! — подумал Ослик, разглядывая кусочек бересты. — Аведь это — письмо!»
        Ипринялся читать. Дочтя дополовины, онглянул вокно иувидел, что унего заокошком тоже падает снег.
        Потом онпрочитал вторую половину ирешил, что Ёжик прав.
        «Аведь надо написать письмо», — подумалон.
        Достал кусочек бересты иугольком нарисовал нанём лодку, авнизу написал:
        «Дорогой Медвежонок Ясижу застолом, азаокном уменя падает снег. Весной этот снег растает, ибудет очень много воды. Если мысейчас непостроим лодку, весной мынеувидимся досамого лета. Необэтомли тысейчас думаешь, Медвежонок?
        Любящий тебя
Ослик».
        Онотдал письмо Свиристелю иприлёг после обеда отдохнуть.
        Получив письмо. Медвежонок рассердился.
        «Как — крикнулон. — Ятолько обэтом идумаю. Уменя даже голова стала чуть-чуть больше!»
        Инаобороте Ослиной бересты онтщательно нацарапал:
        «Дорогой Ослик. Ясамый первый подумал, что нам нужна лодка».
        «Нет, — пришёл ответ. — Это Ёжик подумал самый первый»
        А Ёжику Ослик написал:
        «Тысамый первый подумал, что нам нужна лодка, аМедвежонок говорит, что этоон?»
        «Ясамый первый подумал, — решил Ёжик, получив письмо Ослика. — Ведь еслибы яподумал несамый первый. Осликбы мне обэтом ненаписал!» Ионпринялся выцарапывать письмо Медвежонку:
        «Дорогой Медвежонок, — тихо нацарапал онипотрогал кончиком языка кончик носа. — Ясижу дома азаокошком уменя падает снег…»
        Тут оннемного передохнул ипринялся выцарапывать дальше:
        «Яполучил твоё письмо, нояуже да-авно думаю, что нам нужна лодка. Инеобэтомли тысейчас думаешь, Медвежонок?
        Любящий тебя
Ежик».
        Получив послание Ёжика, Медвежонок так огорчился, что заболел ипрохворал всю зиму.
        «Ведь этоже япервый подумал?» — шепталон, когда ему становилось лучше. Ищупал голову.
        Авесной снег растаял ивлесу было столько воды, что Медвежонок, Ослики Ёжик невстречались досамого лета.
        Зимняя сказка
        Сутра падал снег. Медвежонок сидел наопушке леса напеньке, задрав голову, исчитал, ислизывал упавшие нанос снежинки.
        Снежинки падали сладкие, пушистые ипрежде, чем опуститься совсем, привставали нацыпочки. Ахкак это было весело!
        «Седьмая», — прошептал Медвежоноки, полюбовавшись всласть, облизалнос.
        Носнежинки были заколдованные: они нетаяли ипродолжали оставаться такимиже пушистыми уМедвежонка вживоте.
        «Ах, здравствуйте, голубушка! — сказали шесть снежинок своей подруге, когда она очутилась рядом сними. — Влесу также безветренно? Медвежонок по-прежнему сидит напеньке? Ахкакой смешной Медвежонок!»
        Медвежонок слышал, что кто-то вживоте унего разговаривает, нонеобращал внимания.
        Аснег всё падал ипадал. Снежинки всё чаще опускались Медвежонку нанос, приседалии, улыбаясь, говорили: «Здравствуй, Медвежонок!»
        «Очень приятно, — говорил Медвежонок. — Вы — шестьдесят восьмая». Иоблизывался.
        Квечеру онсъел триста снежинок, иему стало так холодно, что онедва добрался доберлоги исразу уснул. Иему приснилось, что он — пушистая, мягкая снежинка… Ичто онопустился нанос какому-то Медвежонку исказал: «Здравствуй, Медвежонок!» — авответ услышал: «Очень приятно, вы — триста двадцатая…»
        «Лам-па-ра-пам!» — заиграла музыка. ИМедвежонок закружился всладком, волшебном танце, итриста снежинок закружились вместе сним. Они мелькали впереди, сзади, сбокуи, когда онуставал, подхватывалиего, ионкружился, кружился, кружился…
        Всю зиму Медвежонок болел. Нос унего был сухой игорячий, авживоте плясали снежинки. Итолько весной, когда повсему лесу зазвенела капель иприлетели птицы, оноткрыл глаза иувидел натабуретке Ёжика. Ёжик улыбался ишевелил иголками.
        —Что тыздесь делаешь? — спросил Медвежонок.
        —Жду, когда тывыздоровеешь, — ответил Ёжик.
        —Долго?
        —Всю зиму. Я, как узнал, что тыобъелся снегом — сразу перетащил все свои припасы ктебе…
        —Ивсю зиму тысидел возле меня натабуретке?
        —Да, япоил тебя еловым отваром иприкладывал кживоту сушёную травку…
        —Непомню, — сказал Медвежонок.
        —Ещёбы! — вздохнул Ёжик. — Тывсю зиму говорил, что ты — снежинка. Ятак боялся, что тырастаешь квесне…
        Необыкновенная весна
        —Еслибы комне пришла Волчица исказала: «Ёжик хочешь, ятебя сделаю волчонком?» — ябыей сказал: «Нет!» Аты?
        —Ябыей сказал: «Только попробуй!»
        —Аонабы сказала: «Соглашайся, Медвежонок, мыстобой вместе будем есть лошадей!»
        —Аябыей сказал: «Акто будет Медвежонком?»
        —Аонабы сказала: «АМедвежонка небудет. Будет коричневый волчонок Топотун».
        —Акто будет Медвежонком?!
        —Яже тебе говорю, — сказал Ёжик, — Медвежонка небудет: будет коричневый волчонок Топотун.
        —Отойди! — рявкнул Медвежонок. — Или янезнаю, что ястобой сделаю.
        —Так этоже нея — этоже Волчица, — сказал Ёжик.
        —Всё равно! — сказал Медвежонок.
        Изаплакал.

        Необыкновенная весна
        Это была самая необыкновенная весна извсех, которые помнил Ёжик.
        Распустились деревья, зазеленела травка, итысячи вымытых дождями птиц запели влесу. Всё цвело.
        Сначала цвели голубые подснежники. Ипока они цвели. Ёжику казалось, будто вокруг его дома — море, ичто стоит ему сойти скрыльца — ионсразу утонет. Ипоэтому онцелую неделю сидел накрыльце, пил чай ипел песенки.
        Потом зацвели одуванчики. Они раскачивались насвоих тоненьких ножках ибыли такие жёлтые, что, проснувшись однажды утром ивыбежав накрыльцо, Ёжик подумал, что оночутился вжёлтой-прежелтой Африке.
        «Неможет быть! — подумал тогда Ёжик. — Ведь еслибы это была Африка, ябы обязательно увидел Льва!»
        Итутже юркнул вдом изахлопнул дверь, потому что прямо против крыльца сидел настоящий Лев. Унего была зелёная грива итоненький зелёный хвост.
        —Чтоже это? — бормотал Ёжик, разглядывая Льва через замочную скважину.
        Апотом догадался, что это старый пень выпустил зелёные побеги ирасцвёл заодну ночь.
        —Всё цветёт! — выходя накрыльцо, запел Ёжик.
        Ивзял свою старую табуретку ипоставилеё вчан сводой.
        Акогда наследующее утро проснулся, увидел, что его старая табуретка зацвела клейкими берёзовыми листочками.


        Весёлая сказка
        Однажды Ослик возвращался домой ночью. Светила луна, иравнина была вся втуманен азвёзды опустились так низко, что при каждом шаге вздрагивали извенели унего наушах, как бубенчики.
        Было так хорошо, что Ослик запел грустную песню.
        —Передай кольцо, — тянул Ослик, — а-а-бручаль-ное…
        Алуна спустилась совсем низко, извёзды расстелились прямо потраве итеперь звенели уже под копытцами.
        «Ай, как хорошо — думал Ослик. — Вот яиду… Вот луна светит… Неужели втакую ночь неспит Волк?
        Волк, конечно, неспал. Онсидел нахолме заосликовым домом идумал: «Задерживается где-то мой серый брат Ослик…»
        Когда луна, как клоун, выскочила насамую верхушку неба, Ослик запел:
        Икогда яумру,
        Икогда япогибну,
        Моиуши, как папоротники,
        Прорастут изземли.
        Онподходил кдому итеперь уже несомневался, что Волк неспит, что онгде-то поблизости ичто между ними сегодня произойдёт разговор.
        —Тыустал? — спросил Волк.
        —Да, немного.
        —Ну, отдохни. Усталое ослиное мясо нетак вкусно.
        Ослик опустил голову, извёзды, как бубенчики, зазвенели накончиках его ушей.
        «Бейте влуну, как вбубен, — думал про себя Ослик, — крушите волков копытом, итогда вашиуши, как папоротники, останутся наземле.»
        —Тыуже отдохнул? — спросил Волк.
        —Уменя что-то затекла нога — сказал Ослик.
        —Надо растереть — сказал Волк.
        —Затёкшее ослиное мясо нетак вкусно.
        Онподошёл кОслику истал растирать лапами его заднюю ногу.
        —Только невздумай брыкаться — сказал Волк. — Невэтотраз, так вследующий ноятебя всё равно съем.
        «Бейте влуну, как вбубен, — вспомнил Ослик. — Крушите волков копытом!..» Нонеударил, нет, апросто засмеялся. Ивсе звёзды нанебе тихо рассмеялись вместе сним.
        —Тычего смеёшься? — спросил Волк.
        —Мне щекотно, — сказал Ослик.
        —Ну, потерпи немножко, — сказал Волк. — Как твоя нога?
        —Как деревянная!
        —Сколько тебе лет?! — спросил Волк, продолжая работать лапами.
        —365250 дней.
        Волк задумался.
        —Это много или мало? — наконец спросилон.
        —Это около миллиона, — сказал Ослик.
        —Ивсе ослы такие старые?
        —Внашем перелеске — да!
        Волк обошёл Ослика ипосмотрел ему вглаза.
        —Авдругих перелесках?
        —Вдругих, думаю, помоложе, — сказал Ослик.
        —Насколько?
        —На18262с половинойдня!
        —Хм! — сказал Волк. Иушёл побелой равнине, заметая, как дворник, звёзды хвостом.
        Икогда яумру, —мурлыкал, ложась спать, Ослик, —
        Икогда япогибну,
        Моиуши, как папоротники,
        Прорастут изземли!
        Чёрный омут
        Жил-был Заяц влесу ивсего боялся. Боялся Волка, боялся Лису, боялся Филина. Идаже куста осеннего, когда снего осыпались листья, — боялся.
        Пришёл Заяц кЧёрному Омуту.
        —Чёрный Омут, — говорит, — явтебя брошусь иутону: надоело мне всех бояться!
        —Неделай этого, Заяц! Утонуть всегда успеешь. Атылучше иди инебойся!
        —Как это? — удивился Заяц.
        —Атак. Чего тебе бояться, если тыуже комне приходил, утонуть решился? Иди — инебойся!
        Пошёл Заяц подороге, встретил Волка.
        —Вот кого ясейчас съем! — обрадовался Волк.
        АЗаяц идёт себе, посвистывает.
        —Тыпочему меня небоишься? Почему небежишь? — крикнул Волк.
        —Ачто мне тебя бояться? — говорит Заяц. — ЯуЧёрного Омутабыл. Чего мне тебя, серого, бояться?
        Удивился Волк, поджал хвост, задумался. Встретил Заяц Лису.
        —А-а-а!.. — разулыбалась Лиса. — Парная зайчатинка топает! Иди-ка сюда, ушастенький, ятебя съем.
        НоЗаяц прошёл, даже головы неповернул.
        —ЯуЧёрного Омута, — говорит, —был, серого Волка неиспугался, — ужнетебя лимне, рыжая, бояться?..
        Свечерело.
        Сидит Заяц наденьке посреди поляны; пришёл кнему пешком важный Филин вмеховых сапожках.
        —Сидишь? — спросил Филин.
        —Сижу! — сказал Заяц.
        —Небоишься сидеть?
        —Боялсябы — несидел.
        —Ачто такой важный стал? Или охрабрел кночи-то?
        —ЯуЧёрного Омута был серого Волка непобоялся, мимо Лисы прошёл — незаметил, апро тебя, старая птица, идумать нехочу.
        —Тыуходи изнашего леса, Заяц, — подумав, сказал Филин. — Глядя натебя, все зайцы такими станут.
        —Нестанут, — сказал Заяц, — все-то…
        Пришла осень. Листья сыплются…
        Сидит Заяц под кустом, дрожит, сам думает:
        «Волка серого небоюсь. Лисы красной — никапельки. Филина мохноногого — иподавно, авот когда листья шуршат иосыпаются — страшномне…»
        Пришёл кЧёрном Омуту, спросил:
        —Почему, когда листья сыплются, страшномне?
        —Это нелистья сыплются — это время шуршит, — сказал Чёрный Омут, — амы — слушаем. Всем страшно.
        Тут снег выпал. Заяц поснегу бегает, никого небоится.
        Как Ослик сМедвежонком победили Волка
        Когда Ослик сМедвежонком пришли навойну, они стали думать, кто изних будет главным?
        —Ты, — сказал Ослик.
        —Нет, — сказал Медвежонок. —Ты!
        —Почемуя? — удивился Ослик. — Утебя клыки, тыбудешь грызть врага…
        —Иутебяуши: тыуслышишь, когда онпридёт.
        —Кто?
        —Волк.
        —Новедь тогда надо будет бежать, — сказал Ослик.
        —Чтоты! Как раз тогда начнётся война, имыпойдём ватаку.
        —Куда?
        —Ватаку. «Ура!» «Вперёд!» Ватаку.
        —А-а-а… — сказал Ослик иприсел напенёк. Унего очень болелиуши, связанные под подбородком.
        —Апочему вперёд? — подумав, спросилон. — Разве нельзя сбоку?
        —Сбоку — лучше, новперёд — вернее!
        —Икогда тынанего налетишь, тыего укусишь, аяего ударю ногой.
        —Правильно, — сказал Медвежонок, удобнее устраиваясь натравке.
        —Аонукусит тебя — продолжал Ослик, — аяего снова ударю ногой…
        —Нет. Укусит онтебя. Аяего убью.
        —Ноесли онменя укусит, онтоже меня убьёт.
        —Пустяки! Яего убью раньше, чем тыумрёшь.
        —Ноянехочу умирать! — сказал Ослик.
        —Волк тоже нехочет, — сказал Медвежонок исел.
        —Тыдумаешь?
        —Нуконечно! Давай спать.
        Они уснули налесной опушке, авэто время Волк думалтак: «Если они налетят наменя спереди — яукушу Медвежонка, аОслика лягну ногой; еслиже сбоку, тонаоборот: Ослика яукушу, аМедвежонка лягну. Алучшебы укуситьих обоих сразу»
        Онуснул под ёлкой вдесяти шагах отлесной опушки…
        Когда взошла луна. Ослик проснулся иразбудил Медвежонка.
        —Волк спит под ёлкой, — сказалон.
        —Откуда тызнаешь?
        —Яслышу.
        —Аочём ондумает?
        —Ниочём, онспит.
        —А-а-а… — сказал Медвежонок. — Тогда нападём нанего сзади.
        Вэто время Волк проснулся иподумал: «Вот ясплю, анаменя могут напасть сзади».
        Иповернулся кёлке хвостом.
        —Спит? — спросил Медвежонок.
        Ослик кивнул, иони стали крадучись подходить кВолку.
        «Медвежонок укуситего, аястукну поголове, — твердил Ослик. — Медвежонок укусит, аястукну».
        —Яукушу, — шепнул Медвежонок, — атыстукнешь!
        —Угу!
        Иони бок обок подошли кВолку.
        —Давай! — шепнул Ослик.
        —Тыпервый, тыдолжен его оглушить.
        —Зачем? Онитак спит.
        —Ноонпроснётся, когда яего укушу.
        —Вот тогда яего истукну.
        —Нет, — сказал Медвежонок. — Тыглавный — тыдолжен первый.
        Ослик осторожно стукнул Волка поголове. Волк заворочался иповернулся надругойбок.
        —Нувот иубили, — сказал Ослик.
        —Действительно…
        —Азачем?..
        —Еслиб немыего, так онбынас!
        —Тыдумаешь?
        —Нуконечно, — сказал Медвежонок, — онбы непременно нас съел.
        —Аеслиб несъел?
        —Ачтобы онстобой делал?
        —Незнаю, — сказал Ослик.
        Они возвращались свойны впредрассветных сумерках когда большая лесная роса лизалаим ноги.
        «АВолк лежит под ёлкой, — думал Ослик, — совсем убитый».
        —Зачем? — сказалон. — Лучшебы сидеть дома.
        —Тыже навойне, — сказал Медвежонок…
        Старинная французская песенка
        Лесная полянам как парным молоком, была докраёв залита лунным светом. Возле луны, как гнилушки возле старогопня, шевелились звёзды.
        Заяц сидел посреди поляны ибыл совсем голубой.
        Заяц играл насвирели старинную французскую песенку.
        «Ля-ля! Ля-ля!» — мурлыкала свирель. Истарый облезлый Филин улыбался.
        Филину было столет, аможет, больше, нотеперь онвспоминал разные страны иулыбался.
        «Как это было давно, — думал Филин. — Также светила луна, также сидел посреди поляны Заяц, также осыпались звёзды ииграла свирель. Потом поднялся туман. Заяц исчез, асвирель играла…»
        «Играй, играй, свирель! — думал Филин. — Ябы съел твоего Зайца, ноуменя осыпались перья… Ипотом — всё равно придёт другой Заяц, сядет посреди поляны изаиграет наскрипке».
        Так думал Филин, живший вмолодости воФранции, убивший полторы тысячи зайцев исоставивший лучшую вмире коллекцию заячьих свирелей, скрипок ибарабанов.
        «Иктоих тянет зауши? — снова подумал озайцах Филин. — Ктоих вытягивает наоткрытые лунные поляны, ктоих заставляет ночи неспать — репетировать, чтобы потом пять минут играть среди лесной тишины?»
        «Ля-ля! Лю-лю!» — пела свирель. ИЗаяц поголубел дотого, что унего стали прозрачнымиуши. Ему было так хорошо, что онвесь хотел стать прозрачным, как лунный свет; чтобы его совсем небыло; чтобы была одна луна, играющая насвирели.
        «Однако, — думал Филин, — этого Зайца нескоро съедят. Яего почти невижу. Знать, много онрепетировала коль может так уйти всвирель, что изнеё торчат одни егоуши. Знать…»
        Филин прикрыл глаза, акогда через мгновение открылих. Зайца уже небыло.
        Тысячи лунных зайцев скакали нополяне иукаждого изних впрозрачной лапе была свирель, скрипка или барабан изколлекции Филина.
        «Ля-ля! Ля-ля!»
        «Пи-пи-пи-пи!»
        «Бам-бам!» — пели свирели искрипки ибил барабан.
        Икаждый прозрачный Заяц насвоём прозрачном инструменте играл старому Филину старинную французскую песенку.
        Как Ослик шил шубу
        Когда подошла зима. Ослик решил сшить себе шубу.
        «Это будет чудесная шуба, — думалон, — тёплая ипушистая. Она должна быть лёгкой, нообязательно счетырьмя карманами: вкарманах ябуду греть копыта. Воротник должен быть широкий, как шаль: ябуду заправлять занегоуши. Когда уменя будет шуба, явойду влес, иникто меня неузнает».
        «Кто это, — крикнет Ворона, — такой лохматый?» — «Это Изюбрь!» — скажет Белка. «Это ПТИ-ПТИ-АУРАНГ!» — скажет Филин. «Это мой друг Ослик!» — крикнет Медвежонок, изасмеётся, ивесь покувыркается вснегу, итоже станет непохожим; аяего назову УУР-РУ-ОНГОМ, ивсе неповерят, кроме нас сним…
        Хорошобы сшить шубу неизмеха, аизничего. Чтобы она была ничья: нибобровая, нисоболья, нибеличья — просто шуба. Итогда ябуду греться вничьей шубе, иникто небудет ходить голым. АВолк скажет: «Укого ничья шуба — тот ничей». Иникто небудет говорить, что яОслик: ябуду — НИКТО ВНИЧЬЕЙ ШУБЕ. Тогда комне придёт Лис искажет: «Послушай, НИКТО ВНИЧЬЕЙ ШУБЕ, атыкто?» — «Никто» —«Авчьей тышубе?» — «Вничьей». — «Тогда ты — НИКТО ВНИЧЬЕЙ ШУБЕ», — скажет Лис. Аяпосмеюсь, потому что я-тобуду знать, что яОслик.
        Акогда придёт весна, япойду наСевер. Акогда инаСевер придёт весна, япойду наСеверный полюс — там-то никогда небывает весны…
        Надо сшить шубу изоблаков. Азвёздочки взять вместо пуговиц. Атам, где темно между облаками, будут карманы. Икогда ятуда буду класть копыта, ябуду лететь, автёплую погоду ходить поземле.
        Хорошобы такую шубу сшить прямо сейчасже, вот прямо сейчас. Влезть насосну иположить копыта вкарманы. Иполететь… Апотом, может быть, пойти поземле… Вот прямо наэту сосну".
        ИОслик полез настарую сосну, ивлез насамую верхушку, исложил копыта вкарманы, иполетел…
        Исразу стал — НИКТО ВНИЧЬЕЙ ШУБЕ.
        Правда, мыбудем всегда?
        «Неужели всё так быстро кончается? — подумал Ослик. — Неужели кончится лето умрёт Медвежонок инаступит зима? Почему это неможет быть вечно: я, лето иМедвежонок?
        Лето умрёт раньше всех, лето уже умирает. Лето вочто-то верит, поэтому умирает так смело. Лету нисколько себя нежаль — оно что-то знает. Оно знает что оно будет снова! Оно умрёт совсем ненадолго, апотом снова родится. Иснова умрёт… Оно привыкло. Хорошо, еслибы япривык умирать ирождаться. Как это грустно икак весело!..»
        Медвежонок зашуршал опавшей листвой.
        —Очём тыдумаешь? — спросилон.
        —Я?.. Лежи, лежи, — сказал Ослик.
        Теперь онстал вспоминать, как они встретились, как под проливным дождём пробежали весьлес, как сели отдохнуть икак Медвежонок тогда сказал:
        —Правда, мыбудем всегда?
        —Правда.
        —Правда, мыникогда нерасстанемся?
        —Конечно.
        —Правда, никогда небудеттак, чтобы нам надо было расставаться?
        —Так неможет быть!
        Атеперь Медвежонок лежал наопавших листьях сперевязанной головой, икровь выступила наповязке.
        «Какже это так? — думал Ослик. — Какже этотак, что какой-то дуб разбил Медвежонку голову? Какже этотак, что онупал именно тогда, когда мыпроходили подним?..»
        Прилетел Аист.
        —Лучше?.. — спросилон.
        Ослик покачал головой.
        —Как грустно! — вздохнул Аист ипогладил Медвежонка крылом.
        Ослик снова задумался. Теперь ондумал отом как похоронить Медвежонка, чтобы онвернулся, как лето. «Япохороню его навысокой-высокой горе, — решилон, —так, чтобы вокруг было много солнца, авнизу текла речка. Ябуду поливать его свежей водой икаждый день разрыхлять землю. Итогда онвырастет. Аесли яумру, онбудет делать тоже самое, — имынеумрём никогда…»
        —Послушай, — сказал онМедвежонку, — тынебойся. Тывесной вырастешь снова.
        —Как деревце?
        —Да. Ятебя буду каждый день поливать. Иразрыхлять землю.
        —Атынезабудешь?
        —Чтоты!
        —Незабудь, — попросил Медвежонок.
        Онлежал сзакрытыми глазами, иеслибы чуть-чуть невздрагивали ноздри, можно былобы подумать, что онсовсем умер.
        Теперь Ослик небоялся. Онзнал: похоронить — это значит посадить, как деревце.
        —Стобой ипоразговаривать нельзя, — сказал Ёжик.
        Медвежонок молчал.
        —Чтож тымолчишь?
        Медвежонок неответил.
        Онсидел накрылечке игорько плакал.
        —Глупыйты: мыже стобойбеседуем, — сказал Ёжик.
        —Акто будет Медвежонком? — всхлипывая, спросил Медвежонок.
        Трям! Здравствуйте!

        Солнечный Заяц иМедвежонок

        Медвежонок проснулся, приоткрыл один глаз иувидел, что наполу перед окном сидит огромный Солнечный Заяц.
        —Здорово! — сказал Медвежонок. — Тыкто?
        —Я — Солнечный Заяц, — сказал Солнечный Заяц — Яжду, когда тыпроснёшься.
        ИМедвежонок, жмурясь, вылез изпостели.
        —Сперва застелим постель, — сказал Солнечный Заяц ипрыгнул накровать.
        Медвежонок взбил подушку, застелил одеяло.
        —Так, — сказал солнечный Заяц. — Теперь будем умываться. — Иперелетел крукомойнику.
        Медвежонок умылся.
        —Теперь откроем окно!
        Медвежонок открыл окно.
        —Атеперь будем делать зарядку! Раз-два! — ИСолнечный Заяц принялся скакать повсему дому.
        —Ляжем наспину! — крикнулон, лёг наспину ивытянулуши.
        ИМедвежонок лёг наспину ипостарался передними лапами вытянуть хоть немного своиуши.
        «Эх, — подумалон, — мнебы такиеуши, как уЗайца!»
        —Тычто это делаешь? — спросил Солнечный Заяц.
        —Даэто ятак, — сказал Медвежонок. — Что дальше?
        —Переходим кводным процедурам! — сказал заяц иполез вушат сводой.
        —Подвинься, — сказал Медвежонок исел рядом.
        Когда они растёрлись мохнатым полотенцами исели завтракать, Медвежонок вдруг стукнул лапой постолу.
        —Азубы! — сказалон.
        —Да, сказал Заяц. — Только язабыл щётку.
        Итогда Медвежонок почистил зубы своей зубной щёткой, аСолнечный Заяц — лапой, хотя это непоправилам иукаждого должна быть своя зубная щётка, ночтоже делать, если Солнечный Заяц вэто утро так спешил кМедвежонку, что оставил свою зубную щётку дома?
        Когда они снова сели застол, вдверь постучали ивошёл ёжик сосвоим Солнечным Зайцем.
        —Здравствуй, Медвежонок! — крикнул Ёжик. — Выуже завтракаете?
        —Ага. Садитесь! — сказал Медвежонок.
        Иони вчетвером сели застол ивкусно позавтракали.
        Трям! Здравствуйте!
        Посреди ромашковой поляны стоял задумчивый Ёжик, глядел перед собой серьёзными глазами идумал:
        «Сегодня уЗайца день рожденья. Если яему подарю морковку, онеё съест, иничего неостанется. Если капусту — тоже… ачто, если яему подарю…»
        Итут наполяне появился Медвежонок.
        —Тили-мили, тили-мили! — пел Медвежонок. —Привет, Ёжик! — сказал онивстал наголову.
        —Привет! — сказал Ёжик.
        —Слушай! — закричал Медвежонок. — Яцелую страну выдумал — волшебную, необыкновенную! Яеё всю ночь выдумывал, еле-еле выговорил! Тили-мили-трямдия!
        —Как?..
        —Трямдия! Там все ходят наголовах.
        —Аяромашки собираю, — сказал Ёжик. — Раз — ромашка, два — ромашка!..
        —Три — ромашка! — сорвал третью ромашку Медвежонок изапел:
        пять — ромашка,
        шесть — ромашка…
        —Семь — ромашка, — подхватил Ёжик. — придумал! — Закричалон. — Надо подарить Зайцу ромашки!
        —Погоди! — сказал Медвежонок. — Четвёртую надо сорвать. Ипотом «семь — ромашка» непой. Пой: «Семь»! Понял?
        —Нет, сказал Ёжик.
        —Ну, тыпоёшь: «Семь — ромашка!»
        —Пою, — сказал Ёжик.
        —Аунас вТили-мили-трямдии поют:
        пять — ромашка,
        шесть — ромашка,
        семь….
        —Азачем? — спросил Ёжик.
        —Фу-ты! — рассердился Медвежонок. — Ну, чтобы песня была! Повтори.
        —Фу-ты! Ну, чтобы песня была! Повтори, — сказал Ёжик. — И, знаешь, давай эту песню подарим Зайцу…
        —Дапогоди тысосвоим Зайцем! — буркнул Медвежонок, сорвал одуванчики… итутже оторвался отземли. Ипоплыл наодуванчике, как навоздушном шаре.
        Ёжик растерянно поглядел нанего, ноМедвежонок протянул ему лапу, и Ёжик стал подниматься внебо вместе сМедвежонком.
        Они поднимались всё выше, выше…
        Прям над ними плыло лёгкое облако.
        —Слушай, давай поедем вТили-мили-трямдию! — предложил Медвежонок. — Говорить по-ихнему мыумеем. Смотри, какое хорошее слово: «Трям»!
        —Трям? Очень хорошее слово, — сказал Ёжик. — Ачто оно означает?
        —Трям — по-тили-мили-трямски значит «здравствуйте!»
        —Трям! Здравствуйте! — сказал Ёжик. — Акто пойдёт надень рождения кЗайцу?
        —Мыпойдём. Вернёмся изТили-мили-трямдии и — сразу кнему!
        Медвежонок первым забрался наоблако; Ёжик забрался следом, сладко зевнул илёг вромашках.
        —Надо Зайца взять ссобой, — сказал Ёжик, — онникогда небыл вэтой Тили-мили….
        —Тили-мили-трямдии! — подсказал Медвежонок.
        —Ага. Приедем…
        —Трям! Здравствуйте!
        —Отдадим ромашки…
        —Нас встретят!
        —Покормят!
        —Спать положат, сказал Медвежонок. — Аутром проснёмся и — назад.
        —СЗайцем! — сказал Ёжик. — ему будет очень приятно…
        Лёгкое облачкос Ёжиком иМедвежонком, тихо покачиваясь, плыло понебу.
        —Что тыкомне сосвоим Зайцем привязался? — рассвирепел Медвежонок. — Онлягушек боится!
        —Кто? Заяц? Заяц никого небоится! Без Зайца — непоеду!
        —Тили-мили-трямдию явыдумал! И…и… — Медвежонок ненаходил отвозмущения слов. — Тыскем дружишь — сомной или сЗайцем?
        —Стобой, — сказал Ёжик. — ИсЗайцем.
        —Аядружу стобой, понял?
        —Асомной без Зайца дружить нельзя. Понял?
        Итут сземли доних долетел голос Зайца.
        —Ёжик! Медвежонок! — кричал Заяц. — Явас целый деньищу!
        —Онменя целый день ищет! — буркнул Медвежонок, взял свой одуванчик ивстал накрай облака. — Япошёл.
        —А… Акакже Тили-ми-ли…дия?
        —Без меня. СЗайцем! — рявкнул Медвежонок.
        Инаодуванчике, как напарашюте, поплыл кземле.
        Нотут дунул ветер. Одуванчик Медвежонка вмиг облетел, иМедвежонок кубарем полетел вниз.
        —Ой-ой-ой-ой-ой! — закричал Медвежонок.
        Анавстречу натрёх одуванчиках поднимался коблаку Заяц.
        —Ох! Кто-то падает! — прошептал Заяц.
        Ёжик закрыл глаза лапками, аМедвежонок падал, падал, падал, и, казалось, теперь уже ничто неможет спасти Медвежонка.
        Нотут Заяц, который подымался ему навстречу натрёх одуванчиках, впоследний момент подхватил Медвежонка ивзлетел вместе сним наоблакок Ёжику.
        —Ур-ра! Спасены! — заплясали все вместе наоблаке изахохотали.
        —Заяц! Поздравляю тебя сднём рождения! — сказал Ёжик ипротянул Зайцу букет ромашек. — Тыих, Заяц, засуши, изимой утебя каждый день будет новое солнышко натоненькой ножке!
        —Ая… Ая… — сказал Медвежонок, — дарю тебе Тили-мили-трямдию! Это такая страна. Яеё выдумал!
        —Там все говорят друг другу: «Трям! Здравствуйте!» — сказал Ёжик.
        —Иходят наголовах! — сказал Медвежонок.
        —Азимой, когда долго небудет солнышка, вывсе придёте комне вгости! — сказал Заяц. — Уменя всегда будет своё солнышко натоненькой ножке.
        —Ура! Ура! — снова закричали все ипоплыли наоблаке вТили-мили-трямдию — выдуманную страну. Они летели над лугами, лесами налёгком облакеи, обнявшись, пели свою любимую песню:
        Мимо белого яблока луны,
        Мимо красного яблока заката
        Облака изневедомой страны
        Кнам спешат иопять бегут куда-то.
        Облака — белогривые лошадки,
        Облака, что вымчитесь без оглядки?
        Неглядитевы, пожалуйста, свысока,
        Апонебу прокатитенас, облака.
        Мыпомчимся взаоблачную даль
        Мимо гаснущих звёзд нанебосклоне,
        Кнам неслышно опуститься звезда
        Иромашкой останется владони.

        Осенние корабли
        Летели листья, гудел ветер, была влесу осень…
        Ёжик вышел изсвоего домика скоромыслом через плечо ипошёл кроднику.
        Вода вроднике была синяя, холодная иблестела, как зеркало.
        Ёжик сел наберегу ипоглядел вводу.
        Изводына Ёжика глянул грустный Ёжик исказал:
        —Ёжик, Ёжик, тызачем пришёл?
        —Заводой, сказал Ёжик, который сидел наберегу.
        —Азачем тебе вода?
        —Море сделаю.
        —Азачем тебе море?
        —Будет уменя дома своё море: проснусь, аоно шумит, засыпать буду, аоно — шевелится!
        —Агде твои корабли?
        —Какие корабли?
        —Какже? Поморю обязательно должны плавать корабли.
        «Верно, — подумал Ёжик, который сидел наберегу. — Про корабли яизабыл».
        Онвстал, набрал вода, нацепил вёдра накоромысло ипошёл домой.
        Осенний лес шумел по-осеннему, ёлки стояли хмурые, сдеревьев сыпались листья.
        —Белка! — крикнул Ёжик, увидев Белку. — Где мне взять корабли?
        —Какие корабли? — спросила Белка.
        —Понимаешь, скоро зима, аяодин иодин — скучномне!
        —Всем скучно, — сказала Белка. — Натоизима. Чем тылучше других?
        —Я…
        —Возьми нитку, — перебила его Белка, — ииголку. Как проснёшься, вдевай нитку виголку ивыдёргивай — так идень пройдёт.
        —Нет, — сказал Ёжик, — уменя море будет! Проснусь, аоно — шумит, повернусь сбоку набок, аоно — шевелится!
        —Значит, утебя — море, аувсех — вдевай нитку виголку ивыдёргивай? Сам ищи свои корабли! — иубежала.
        А Ёжик, печальный такой, пошёл кдому.
        Из-заёлки вылез Медвежонок.
        —Здорово, Ёжик! — крикнулон. — Тыкуда идёшь?
        —Погоди, сказал Ёжик. Вошёл вдом, вылил воду вушат ивышел восеннийлес.
        —Где мне взять корабли, Медвежонок? — спросилон.
        —Корабли? — изумился Медвежонок.
        —Да.
        —Гдеже их взять? — Медвежонок оглянулся. — Влесу-то?…
        —Мне нужны Корабли, — вздохнул Ёжик ипошёл.
        —Азачем они тебе? — крикнул Медвежонок ипошёл рядомс Ёжиком.
        —Понимаешь, — Ёжик посмотрел наМедвежонка, — скучно!
        —Атыспать ложись, — сказал Медвежонок. — Вотя, например, сейчас лягу, весной проснусь.
        Они пошли кмедвежачьему домику.
        —Не-ет, — сказал Ёжик. — Мне корабли нужны!
        —Тогда япошёл.
        Медвежонок повесил надверь своего дома огромный замок, сам влез накрышу исел натрубу.
        —Акакиеони, корабли? — крикнул онсверху.
        Но Ёжик неуспел ответить, как Медвежонок исчез втрубе.
        Ёжик обошёл вокруг дома, подошёл кокошку, но… крыша медвежачьего домика вдруг стала подыматься иопускаться, подыматься иопускаться. «У-у-у…» — загудел медвежачий домик трубойи, нетопохрюкивая, нетовсхрапывая, переваливаясь уточкой, пошёл пополяне.
        —Кудаты!? — крикнул Ёжик.
        Номедвежачий домик скрылся задеревьями.
        —Кудаже этоон… поехал? — пробормотал Ёжик…
        Полесу сдраным сапогом влапе брёл старый Волк.
        —Что это утебя влапе, Волк? — спросил Ёжик.
        —Сапог, — сказал Волк иостановился.
        —А — зачем?
        —Самовар раздую, шишечек сверху покрошу, чайку сварю и-и… — Волк сладко прижмурился. — Хочешь сомной чайку попить?
        —Немогу: мне корабли нужны…
        —Какие корабли?
        —Морские, — сказал Ёжик. — Понимаешь, скоро зима, ауменя будет море, апоморю обязательно должны плыть корабли.
        —Корабли… — мечтательно проговорил Волк. — Держи! — протянул Ёжику сапог. Наклонился иизщепки икленового листа сделал кораблик.
        —Ох! — охнул Ёжик. — Настоящий! Номне… ещё нужно.
        —Ага, сказал Волк. Исделал ещё два кораблика.
        —Спасибо тебе, Волченька! — сказал Ёжик. — Если тебе будет скучно, приходи комне. Сядем, будем стобой смотреть наморе, накорабли… Придёшь?
        —Приду, пообещал Волк. Взял сапог изаковылял дальше.
        А Ёжик нашёл старый лопух, поставил нанего три корабликаи, как наподносе, понёс ксебе вдом.
        Подул лёгкий ветер, паруса корабликов надулись, исперва Ёжик побежал залопухом, апотом иопомниться неуспел, как — полетел.
        —А-а-а! — закричал Ёжик.
        Такую картину даже представить себе трудно, нотак всё ибыло насамом деле: Ёжик держал перед собой лопух, полопуху, как позелёным волнам, мчались кораблики, авслед заэтим зелёным морем летел повоздуху Ёжик.
        Ондаже неиспугался. Это онтак, для порядка, закричал: «А-а!», потому что ему неприходилось летать над лесом, нопотом оносвоился изапел.
        «Ля-ля! Ля-ля!» — пел Ёжик.
        Итут внебе появилась страшная ворона. Ух, как она каркала! Ух, какие унеё были отвратительные когтистые гнутые лапы изловещий клюв!
        —Кар-р-р! — кричала Ворона. — Позор-р! Ёжвнебе!
        Тут переполошился весьлес.
        АВорона всё летела икричала: «Позор-р-р! Кто позволил?»
        Ивсе увидели летящего Ёжика итоже замахали лапами ивслед заВороной закричали: «ДОЛОЙ! ПОЗОР! КТО ПОЗВОЛИЛ?»
        Итолько Волк остановился, поставил сапог втраву ипокачал головой.
        А Ёжик летел понебу, уцепившись зазелёное море, покоторому неслись корабли. Онвжал голову вплечи, номоря невыпустил иправильно сделал потому что ветер стихи, когда Ворона было уже совсем догналаих, Ёжик сосвоими кораблями опустился прямо напороге своего дома.
        Как только оночутился наземле, Ворона отпрянула, крикнула: «Кар-р-р!» — иулетела, каркая, впустое небо.
        А Ёжик поднял корабли ивошёл вдом.
        То, что онувидел, так его обрадовало, что онсразу позабыл пережитый страх: возле ушата сводой, покачиваясь насолнышке иподставляя лёгкие головы морскому ветерку, росли две высокие пальмы, инасамой макушкетой, что была поближе кприбою, сидел совсем крошечный, ноабсолютно живой Попугай.
        —Здор-р-р-рово! — крикнул Попугай. — Пускай кор-рабли! — иселк Ёжику наплечо.
        И Ёжик сПопугаем наплече стал пускать кораблики вводу.
        Теперь это было настоящее море!
        Шуршали пальмы, покраям ушата золотился песок, ивысоко под потолком бежали лёгкие облака.
        Заокошком стемнело, идавно уже пора было ложиться спать, а Ёжик всё сидел над свои морем под пальмами инемог оторвать глаз отзолотых кораблей.
        Наконец онвстал, разобрал постель, лёг, вздохнул исразуже услышал, как вздохнуло море инад ним зажглись звёздочки, иотночного ветерка зашелестели пальмы.
        Ёжик смотрел наодинокую звезду заокном, слушал, как шуршит вушате прибой, идумал, что онуже неодин, что теперь, вэту холодную вьюжную зиму, сним всегда будет тёплое море.
        Красота
        Когда все забились посвоим норкам истали ждать зимы, неожиданно прилетел тёплый ветер. Онобнял своими широкими крыльями весьлес, ивсё ожило — запело, застрекотало, зазвенело.
        Вылезли греться насолнышке паучки, проснулись задремавшие лягушки. Заяц сел посреди поляны напенёк иподнялуши. А Ёжик сМедвежонком просто незнали, чтоим делать.
        —Пойдём искупаемся вреке, — сказал Медвежонок.
        —Вода ледяная.
        —Пойдём наберём золотых листьев!
        —Листья-то облетели.
        —Пойдём наберём тебе грибков!
        —Какие грибы? — сказал Ёжик. — Откуда?
        —Тогда… тогда… айда ляжем — будем лежать насолнышке!
        —Земля холодная.
        —Вода ледяная, земля холодная, грибовнет, листья облетели, азачем — тепло?
        —То-тоионо! — сказал Ёжик.
        —То-тоионо! — передразнил Медвежонок. — Ачтоже делать-то?
        —Пойдём напилим тебе дров!
        —Нет, — сказал Медвежонок. — Дрова пилить хорошо зимой. Вжик-вжик! — изолотые опилки вснег! Небо синее, солнце, мороз. Вжик-вжик! — хорошо!
        —Пойдём! Попилим!
        —Чтоты! Азимой? Бац! — ипар изорта. Бац! Колешь, поёшь, асам дымишься. Это такая радость — взвонкий солнечный день колоть дрова!
        —Тогда незнаю, — сказал Ёжик. — Думайсам.
        —Пойдём наберём веточек, — сказал Медвежонок. — Голых ветвей. Ананекоторых один или два листика. Знаешь, как красиво!
        —Ачто сними делать?
        —Поставим вдоме. Только немного, понимаешь? — сказал Медвежонок. — Если много — будут просто кусты, аесли чуть-чуть…
        —Пойдём, согласился Ёжик.
        Иони пошли, наломали красивых веток исветками влапах направились кдому Медвежонка.
        —Эй! Зачем это вам веники? — крикнул Заяц.
        —Это невеники, сказал Ёжик. — Это — красота! Разве невидишь?
        —Красота! Вонеё сколько, это красоты! — сказал Заяц. — Красота — это когда мало. Аздесь — вон сколько!
        —Это здесь, сказал Медвежонок. — Аунас зимой дома будет красота.
        —Ивыэти веники потащите домой?
        —Нуда, — сказал Ёжик. — Итысебе тоже набери, Заяц.
        —Дачтоя, сдвинулся? — удивился Заяц. — Живу влесу иголые ветки…
        —Датыпойми, сказал Медвежонок, — возьмёшь две-три веточки ипоставишь дома вкувшин.
        —Лучше рябину, — сказал Заяц.
        —Рябину — само собой. Аветки — очень красиво!
        —Акуда выих поставите? — спросил Заяцу Ёжика.
        —Наокно, — сказал Ёжик. — Они будут стоять прямо узимнего неба.
        —Аты? — спросил Заяц уМедвежонка.
        —Иянаокно. Кто нипридёт — обрадуется.
        —Нувот, — сказал Заяц. — Значит, права Ворона. Она ещё утром сказала: «Если осенью влес приходит тепло, многие шалеют». Выошалели, да?
        Ёжик сМедвежонком посмотрели друг надруга, потом наЗайца, апотом Медвежонок сказал:
        —Глупыйты, Заяц. Итвоя Ворона — глупая. Разве это ошалеть — изтрёх веточек сделать для всех красоту?
        Снег пошёл.
        —Нувот, — сказал Ёжик. — Вот идождались. Снег пошёл.
        Весь лес был вснегу, аснег всё падал ипадал, и, казалось, никогда уже небудет ему конца. Было так красиво, что Ёжик сМедвежонком вертели головами вовсе стороны инемогли наглядеться.
        Они стояли наопушке посреди сказочного леса, как два маленьких деревца, полузанесенных снегом.
        «Я — ёлка, подумал осебе Ёжик. — аМедвежонок — кто?»
        Особенно были красивы вэтом белом лесу полуоблетевшие огненные осинки изолотые клёны. Просто немыслимо былоих видеть среди чёрных стволов деревьев.
        —Так ибудут стоять довесны, — сказал Ёжик.
        —Облетят.
        —Какже они облетят? Зима!
        —Почернеют, — сказал Медвежонок.
        Ёжику нехотелось спорить, ему хотелось только смотреть, исмотреть, и, вытянув лапу, слышать, как нанеё мягко садятся снежинки.
        —Снежинка-снежинка, откуда тыприлетела? — спросил Ёжик уснежинки, которая легко опустилась ему налапу.
        —Откуда? — спросил Медвежонок.
        Носнежинка растаяла.
        —Отних толку недобьёшься, — сказал Медвежонок. — Ясно откуда — снеба.
        Аснег всё падал ипадал; вот онуже стеной отгородилот Ёжика сМедвежонкомлес, а Ёжик сМедвежонком всё стояли вэтом густом снегу, иникудаим нехотелось идти.
        —Смотри непотеряйся, — сказал Медвежонок. — Тыменя видишь?
        —Ага.
        —Не«ага», аотвечай: вижу! Размечтаешься, ищи тебя потом. — ИМедвежонок взял Ёжика залапу. — Отвечай затебя, — ворчал Медвежонок. — Никто непадает вволчьиямы, одинты…
        —Погоди, — сказал Ёжик.
        Снег стал редеть, небо — чуть посветлело, иотэтого красота сделалась такой невозможной, что Медвежонок сказал:
        —Может, побегаем, а?
        —Жалко топтать, — сказал Ёжик.
        —Потопчем, а?
        Иони, хохоча икрича, наперегонки помчались поогромной поляне, оставляя маленькие следы.
        Аснег всё летел илетел. Икогда Ёжик сМедвежонком, набегавшись, ушли вдом Медвежонка, наполяне совсем скоро неосталось ниодного следа.
        Кто-то
        —Ёжик! Медвежонок! Выменя слышите?
        Заяц стоял нахолме, глядел нареку, насверкающийлес, исиний ветерок трепал емууши.
        —Молчат, — сказал сам себе Заяц изакричал ещё громче: — Ёжи-и-ик! Медвежо-о-онок!
        —Нучего кричишь? — спросил Кто-то.
        Заяц оглянулся — никого небыло.
        —Нечего кричать, — сказал Кто-то. — Всё равно неуслышат.
        —Аты — кто? — спросил Заяц. — Игде тыесть, если тебя невидно?
        Кто-то прошёлся туда-сюда (Заяц слышал, как шелестит трава) иостановился перед Зайцем.
        —Вот что, — сказал Кто-то иуставился наЗайца невидимыми глазами. — Медвежонок теперь спит, поел иотдыхает. А Ёжик идёт кнему спесней.
        —Что поёт? — спросил Заяц.
        —Без слов.
        —Атыоткуда знаешь?
        —Явсё знаю.
        —Азачем яиззвал?
        —Отрадости. Солнцу обрадовался икричишь.
        —Верно, — сказал Заяц. — Ужбольно хорошо! Ачто яим хотел сказать?
        —Весна!
        —Точно! Аещё?
        —Давайте попрыгаем!
        —Аещё?
        —Абольше — всё! Что тыещё можешь сказать, если ветер вбашке?
        «Опять верно, — подумал Заяц. — Больше яничего инехотел».
        НоЗайцу захотелось поговорить сКем-то, кого невидно, как-то по-другому, чтобы Кто-то как-нибудь сказал, ктоон.
        —Адавай побегаем! — сказал Заяц.
        —Сомной неинтересно.
        —Почему?
        —Я — везде. Куда ниприбежишь, ая — там.
        —Неверю! — сказал Заяц.
        —Беги!
        ИЗаяц, прижавуши, помчался схолмаи, долетев дореки, так прыгнул всторону, что любой — будь тосама Лиса или даже Волк — итотбы неудержался, рухнул вводу, аЗаяц залетел вельник, скатился вовраги, спрятавшись под вывороченную сосну, прошептал:
        —Гдеты?
        —Даздесья, недрожи, — нехотя сказал Кто-то, иЗаяц остолбенел.
        —Ктоты? — тоненько заплакал Заяц. Его бил озноб. — Покажись!
        —Немогу, — сказал Кто-то. — Неумею.
        —Тебя заколдовали? — Зайцу сделалось так страшно, что онперестал дрожать.
        —Заколдовывают всказках.
        —Амыгде?
        Кто-то немного помолчал, потом заиграл набалалайке.
        —Это — что? — спросил Заяц.
        —Балалайка.
        Балалайка тихонько тренькала, налес надвинулись сумерки, аЗаяц сидел под вывороченной сосной, обхватив голову лапами, и, раскачиваясь изстороны всторону, мычал, будто унего болелзуб.
        —Ничего, — успокаивал его Кто-то. — Это пройдёт. Тытолько помни, что есть Кто-то, кого никогда невидно.
        Может, откроем глаза?
        —Закройте глаза, — сказал Заяц.
        Ёжик сМедвежонком закрыли.
        —Заткнитеуши.
        —Чем? — спросил Ёжик.
        —Лапами.
        —Язаткнул, — сказал Медвежонок.
        —Ия.
        —Выменя слышите?
        —Плохо, — сказал Ёжик.
        —Вот ихорошо. Что вывидите?
        —Ничего, — сказал Медвежонок.
        —Так инадо. Правдаже, вам кажется, что вокруг никогонет?
        —Кажется. — сказал Ёжик.
        —Имне.
        Заяц замолчал.
        Было тихо-тихо, иМедвежонокс Ёжиком сидели вглухой темноте.
        —Долго нам так сидеть? — спросил Ёжик.
        Заяц молчал.
        —А, Заяц?
        Никто неответил.
        —Тыменя слышишь, Медвежонок?
        —Ага, — сказал Медвежонок. — Заяц, наверное убежал.
        —Может, откроем глаза?
        —Погоди.
        Они посидели ещё немного.
        —Азачем онэто придумал?
        —Наверное, так надо, — сказал Медвежонок. — Развебы онсам догадался?
        АЗаяц сидел рядом, гляделна Ёжик сМедвежонком идумал:
        «Интересно, почему они неоткрывают глаза? Малоли что ясказал! Аеслибы ясказал: прыгайте впропасть? Взяли ипрыгнули? Аеслиб мне сказали: закрой глаза, заткниуши? Ябы, наверное, тоже заткнул изакрыл. Нопочему, почему?»
        —Всё, — сказал Медвежонок. — Мне надоело!
        —Имне, — сказал Ёжик.
        «Давнобы так!» — подумал Заяц.
        Но Ёжик сМедвежонком по-прежнему сидели сзакрытыми глазами, крепко зажав лапамиуши.
        Это чей холм?
        Утром траву посеребрил иней, исквозящие осинки, ивесь лес отвспыхнувшего солнца стал серебряный иголубой.
        —Видишь, как красиво! — сказал Ёжику Медвежонок. — Апойдём покажу, что устроил нахолме Крот.
        Они подошли кхолму.
        —Смотри, — сказал Медвежонок. — Нучтоэто, а?
        Весь холм был изрыт отоснования домакушки.
        —Икогда онуспел? — сказал Ёжик. — Яещё недавно здесь проходил: холм как холм.
        —Не«холм как холм», — сказал Медвежонок, — аочень красивый наш холм. Эй, Крот! — крикнулон.
        —Крот! — позвал Ёжик.
        Высунулся Крот.
        —Чего? — сказалон.
        —Не«чего», ачто тынаделал? — сказал Медвежонок.
        —Ачто янаделал?
        —Атыиди сюда, — сказал Медвежонок. — Ипогляди отсюда.
        Крот вылез изноры испустился схолма.
        —Чего? — спросилон.
        —Гляди! — сказал Медвежонок.
        Крот невидящими глазами оглядел холм иостался очень доволен.
        —Ялюблю, когда уменя много квартир, — сказал Крот. — Вверхних яживу, когда мокро, авнижних — когда холодно.
        —Тыпосмотри, как тыисковырял наш холм, — сказал Медвежонок.
        —Неваш, амой, — сказал Крот. — Это мой холм. Наэтом холме всегда жили кроты. Ибабка, идед — все жилитут.
        —Послушай, — сказал Ёжик. — Нучто мыбудем спорить, чей холм. Твой, наш — онже непосреди неба.
        —Агдеже? — удивился Крот.
        —Влесу, — сказал Медвежонок.
        —Алес — общий, — сказал Ёжик.
        —Это вам кажется, — сказал Крот. — Лес — ваш, холм — мой.
        Иполез внору.
        —Нет, погоди, — сказал Медвежонок. Исхватил Крота.
        —Что тыхватаешься? Что тыхватаешься? — завопил Крот.
        —Аянетолько схвачу, яипоколочу, — сказал Медвежонок. — Чтобы кзавтрашнему дню холмбыл, как вчера.
        —Агдеже ябуду жить? — спросил Крот.
        —Где хочешь, там иживи. Построй себе хоть тыщу квартир, — сказал Медвежонок. — Ночтобы всё было красиво.
        —Давыпоглядите, какие серебряные горы рассыпаны повсему холму! — завопил Крот. — Придут неизвестные искажут: какие богатые звери живут вэтом лесу — одно серебро!
        —Тымне зубы незаговаривай, — сказал Медвежонок. — иней растает, будет земля. Где твоё серебро?
        —Иней растает, выпадет снег, — несдавался Крот. — Весна придёт — всё зарастёт травой. Ауменятам, внутри, — сто квартир.
        —Что сним делать? — тихо спросилу Ёжика Медвежонок.
        —Ачто сним сделаешь? — сказал Ёжик. — Скоро зима, апотом — весна, ивсё зарастёт травой.
        —Нет, — сказал Медвежонок. — Поколотить его надо.
        —Оставь его, — сказал Ёжик. — Мне ещё бабушка говорила: как осень, кроты обязательно испакостят весь холм.
        —Вот что, — громко сказал Медвежонок Кроту. — Скажи спасибо Ёжику: еслиб неон, ябы… незнаю, что стобой сделал.
        —Спасибо, Ёжик. — поклонился Ёжику Крот. — Моя бабушка дружила ствоим дедушкой иговорила, что твой дедушка всегда заступался закротов.
        —Даладноуж, — сказал Ёжик. — Только Медвежонок прав: ужбольно противно глядеть, как тыисковырял холм.
        Тут солнце, которое было скрылось заоблаками, вспыхнуло вновь, ивесь холм засверкал грудами нежного серебра.
        Осинки трепетали насиневе, трава сияла, иэти серебряные груды свежей земли вдруг сделали холм таким красивым, что Ёжик удивился, как это онсразу неувидел всей красоты.
        «Уродство, акрасиво, — подумал Ёжик. — Какже это может быть?»
        Авслух сказал:
        —Аведь красиво, а, Медвежонок?
        —Всегда так, — ворчал Крот, залезая внору. — Сперва чуть неубьют, апотом — красиво!…
        Ёжик в тумане
        Сценарий мультфильма
        Повечерам Ёжик ходил кМедвежонку вгости. Они усаживались набрёвнышкеи, прихлёбываячай, смотрели назвёздное небо. Оно висело над крышей — прямо запечной трубой. Справа оттрубы были звёзды Медвежонка, аслева — Ёжика… Ёжик сначала шёл пополю, потом вошёл влес, акогда вышел оттуда — заним уже крался Филин. Но Ёжик инеподозревал обэтом.
        Оншёл, задрав мордочку кнебу, заложив лапки сузелком заспину, ивдруг так остановился, что Филин чуть неналетел нанего. «Звезда!» — подумал Ёжик озвезде внебе. Ипоглядел назвездутак, как будто впервыееё увидел. «Ивлуже…» — продолжал размышлять Ёжик.
        ИФилин вслед заним подошёл клуже, ноничего, кроме себя, Филина, неувидели, рассердившись, шлёпнул своей лохматой лапой поводе.
        А Ёжик уже глядел втёмный старый колодец: нетли итам звезды?
        —Угу! — сказал Ёжик.
        —У-гуу!.. — загудел старый колодец. Ёжик послушал, спрыгнул наземлю иснова, словно бросил камушек, гукнул:
        —У-гу!
        Анапокосившийся колодезный сруб уже взгромоздился Филин.
        —Угу! — закричалон, Итут заухали, прислушиваясь друг кдругу, Филин истарый колодец.
        А Ёжик сосвоим узелком уже шагал дальше, сам про себя какбы беседуя сМедвежонком.
        —… Аонмне скажет… аонмне скажет: «Вот исамовар простыл. Надобы веточек подбросить этих…ну, каких… можжевёловых!» — Аяему скажу… аяему скажу… аяему скажу…
        Ивдруг застыл: прямо перед ним изтумана выплыла белая Лошадь.
        «Аинтересно, — подумал Ёжик, — если Лошадь ляжет спать, она захлебнётся втумане?»
        Ионстал медленно спускаться сгорки, чтобы попасть втуман ипосмотреть, как там внутри.
        «Вот. Ничего невидно. Идаже лапы невидно».
        —Лошадь! — позвалон.
        НоЛошадь ничего несказала.
        Итутна Ёжика, шурша иосыпаясь, обрушилась тишина. Это был всего лишь сухой лист, но Ёжик так перепугался, что обеими лапами закрыл глаза.
        Акогда выглянул — из-под листа, таинственно покачивая своим домиком, медленно уплыла втуман Улитка… Ёжик осторожно приподнял сухой лист…
        «А-ха, а-ха!» — вздымая боками ираздуваясь донеба, задышал Слон. Или это был неСлон? Потому что через секунду уже никого небыло…
        Ёжик аккуратно положил лист наместо ипятясь, нацыпочках, ушёл втуман… Исразуже изтумана выглянула большая добрая голова Лошади. Голова вкусно, по-лошадиному, пофыркивала ихрумтела травой.
        —Фр-р-р, — вздохнула лошадиная голова, исухой лист, как живой, взметнулся иотполз всторону.
        —Вз-з-з! — зазвенело где-то вдали.
        —Вз-з-з! — зазвенелоу Ёжика над головой.
        Это, криво свернув, метнулась ипропала летучая мышь.
        Ёжик даже неуспел перепугаться, как зазвенели тихие колокольчики, инадним, как тополиные листочки под ветром, засеребрилась лёгкая стайка ночных бабочек.
        —Хе-хе-хе-хе-хе! — обрадовался Ёжик идаже представил себя ночной бабочкой инемного поплясал ввоздухе, как вдруг изтумана, как изфорточки, снова выскочил Филин.
        —Угу! У-гу-гу-гу-гу-гу!.. — закричалон.
        «Псих», — подумал Ёжик, поднял сухую палкуи, взявеё наперевес, двинулся сквозь туман. Палка, как слепая, блуждала втумане, пока неупёрлась вочто-то твёрдое.
        —Тук-тук-тук! — постучал Ёжик.
        Положил узелоки, перебирая попалке лапами, увидел перед собой дерево согромным дуплом. —А-га! — какбы пробуя голос, осторожно выдохнул Ёжик.
        —А-а-а!.. — загудело дерево. Ёжик попятился ивдруг вспомнил про узелок.
        Онметнулся назад, вернулся, бросился вперёд, крутнулся наместе. Узелка небыло…
        Ёжик сорвал травинку, накоторой сидел Светлячоки, высоко поднявеё над головой, как сосвечой, наклоняясь ивглядываясь себе под ноги, побрёл втумане.
        Деревья, как мачты, тонули вомгле. Светлячок — маленький зелёный маяк, — еле-еле теплясь, покачивался втумане, освещая дорогу. Ноионупал втраву ипогас.
        Ивдруг:
        —Е-ёж-и-и-к!.. — будто скрая земли донёсся родной крик Медвежонка, Ёжик побежал наголос, нотут всё закружилось унего вголове: Слон, Улитка, Летучая мышь, бабочки, Лошадь, лист, Слон.
        Ёжик упал втраву изакрыл глаза.
        Итут изтумана появилась Собака. Она поставила перед Ёжиком узелок, зевнула вовсю свою собачью пасть ипропала втумане.
        —Е-ежи-и-ик! — снова донёсся издали крик Медвежонка.
        —О-го-го-го-го! — рванулся накрик Ёжик, но —бултых! — упал вводу.
        «Я — вреке», — сообразил Ёжик ипохолодел отстраха.
        «Пусть река сама несёт меня», — немного погодя решилон. Иего понесло вниз потечению.
        «Ясовсем промок. Яскоро утону», — думал Ёжик.
        Вдруг кто-то дотронулся доего задней лапы.
        —Извините… — беззвучно спросил кто-то. — Кто выикак сюда попали?
        —Я —Ёжик, — тоже беззвучно ответил Ёжик. — Яупал вреку.
        —Тогда садитесь комне наспину, — беззвучно проговорил кто-то. — Яотвезу вас наберег.
        Ёжик сел начью-то узкую скользкую спину ичерез минуту оказался наберегу.
        —Спасибо! — вслух сказалон.
        —Незачто! — беззвучно выговорил кто-то, кого Ёжик даже невидел, ипропал вволнах…
        …Ёжик сузелком сидел набрёвнышке исмотрел прямо перед собой остановившимися глазами.
        —Гдеже тыбыл? — плюхнувшись рядом, запыхавшись, спросил Медвежонок. — Язвал, звал, аты — неоткликался!..
        Ёжик ничего несказал. Онтолько чуть скосил глаза всторону Медвежонка…
        —…а яисамовар раздул, иветочек… этих… каких…
        —Можжевёловых, — подсказал Ёжик.
        —…чтобы дымокпах! Икреслице придвинул! Ведь ктоже, кроме тебя, звёзды-то считать будет?! Вот, думаю, сейчас придёшь, сядем…
        … Медвежонок говорил, говорил, а Ёжик думал: «Всё-таки хорошо, что мыснова вместе».
        Иещё Ёжик думал оЛошади. Как онатам, втумане…


        И ещёпро Ёжика
        
        Усатым-Полосатым

        Кит
        Однажды Зайцу показалось, что деревья — водоросли, небо — вода, асам он — рыба.
        ИЗаяц поплыл.
        Заяц плыл, перебирая лапами, подгребая ушами ихвостом.
        —Что это тыделаешь, Заяц? — спросила Белка.
        —Плыву.
        ИБелка поплыла рядом.
        —Что это выделаете? — спросил Хомячок.
        —Невидишь? Плывём!
        ИХомячок бочком, бочком поплыл следом.
        Потом стал большой рыбой Медвежонок.
        Онсразу догадался, что все — рыбы, иничего неспросил.
        Медвежонок плыл, зажмурившись, поэтому всё время натыкался тонаБелку, тонаХомячка.
        —Нетолкайся, — шепнула Белка. — Смотри, сколько воды!
        —Тыпочему шепчешь? — тоже шёпотом спросил Медвежонок.
        —Агде тыслышал, чтобы рыбы громко разговаривали?..
        Ёжик сидел накрыльце ипилчай.
        Ёжик сразу сообразил, что кнему плывут рыбы, исбегал заудочкой.
        Первым поймался наморковку Заяц. Онсхватил морковку двумя лапами ивыскочил накрыльцо.
        Белка поймалась нагриб. Хомячок — накапустный листик.
        Адля Медвежонка пришлось привязать клеске целый горшочек смёдом. Медвежонок долго неловился. Новконце концов поймался иМедвежонок.
        —Здорово! — сказала Белка, когда сели накрыльце пить чай. — Так мыещё никогда неиграли!
        —Ещёбы! — сказал Медвежонок. — Ведь никто извас так инедогадался, что ябыл стареньким подслеповатым китом.
        На всю весну
        Идеревья, ирека, ивысохшая прошлогодняя трава — все радовались солнцу.
        ИМедвежонок радовался. Онтопал всеми четырьмя лапами ипел:
        Ура! Ура!
        Гулять пойду!
        За лапу Зайца поведу.
        И Поросёнок прибежит,
        И Ёжик ужвтраве шуршит.
        Тут Медвежонок остановился.
        —Ёжикуж… — пробормоталон. — Ёжик иУжили Ёжикуже? Нет, ужей ещё нет, они спят, анадо петь: «А Ёжик уже давно втраве шуршит», тоесть бежит кнам, комне, Зайцу иПоросёнку, ишуршит втраве.
        ИМедвежонок снова затопал лапами изапел:
        Ура! Ура!
        Гулять пойду!
        За лапу Зайца поведу.
        И Поросёнок прибежит…
        Здесь оннасекунду остановился испел:
        И Ёжичка втраве шуршит!
        —Яшуршу, — сказал Ёжик.
        —Атыоткуда взялся? Уходи! Ясперва Зайца залапу поведу, потом прибежит Поросёнок, аужпотом — ты.
        —Акудаже яденусь? — спросил Ёжик. — Ятвою песню ещё откуда слышал.
        —Нет, — сказал Медвежонок. — Тысейчас уйди, акогда поймаю Зайца, иПоросёнок…
        —Гдеж тыего поймаешь?
        —Поймаю, — сказал Медвежонок. — Если впесне поётся, значит, поймаю. Куда онденется?
        —Ладно, — сказал Ёжик. Испрятался закуст.
        Ура! Ура!
        Гулять пойду!
        За лапу Зайца поведу!.. —
        ещё громче запел Медвежонок.
        Итут выскочил Заяц.
        —Привет! — сказалон. — Аяслышу — кто-то про меня поёт, ну, думаю…
        —Вот, — сказал Медвежонок. — Всё как впесне. — Взял Зайца залапу иповёл креке.
        —Куда мыидём? — спросил Заяц.
        —Иди-иди, — сказал Медвежонок. — Сейчас Поросёнок прибежит.
        —Ха-ха! Так онтебе иприбежит! Поросёнок вгород уехал. Всю зиму шарфик вязал, поехал набазар продавать.
        «Неможет такого быть, — подумал Медвежонок, — чтобы некак впесне».
        Изапел:
        Вот напрогулку яиду!
        За лапу Зайца яведу!
        И Поросёнок прибежит,
        А Ёжик ужзамной спешит!
        —Тьфу! Опять этотУж! — Медвежонок остановился. — Послушай, — обернулся онкЗайцу. — Тыужей знаешь?
        —Акакже!
        —Ачего они теперь делают?
        —Ужи? Эти — спят. Акоторые заречные — незнаю.
        —Понимаешь, — сказал Медвежонок, — один Ужтычется впесню. Яего гоню, аон — лезет.
        —Они такие, — сказал Заяц. — Где хошь пролезут.
        Ёжик покустам, покустам незаметно бежал заЗайцем иМедвежонком иждал, когда прибежит Поросёнок.
        Ему нравилось, что вот непросто пошли гулять, ачто сперва Заяц, потом Поросёнок, аужпотомон.
        «Эх, скорейбы только прибежал Поросёнок! — думал Ёжик. — Выбежалбы сейчас, итогда сразубы выкатилсяя, имыбы помчались вдоль реки изавопили навсю весну медвежью песню!..»
        —Нет-нет, тынежди, — говорил Заяц Медвежонку, когда они шли креке. —Поросёнок неприбежит. Как прибежать, если оннабазаре? Итут нареке показалась точка.
        —Видишь? — крикнул Медвежонок. Изапел-заплясал:
        Ура! Ура!
        Гулять идём!
        За лапу Зайчика ведём!
        И Поросёнок прибежит,
        И Ёжик песню подхватит!
        —Подхв?тит! — поправил Заяц.
        —Ябегу! — крикнул Поросёнок излодки.
        Онгрёб изо всехсил, выскочил наберег ипобежал кМедвежонку. И Ёжик полетел птицей, иотрадости унего перехватило вгруди.
        Ура! Ура!
        Весна пришла.
        И снова вместе,
        Все втроём,
        Мы песню
        Солнышку
        Поём! —
        запеливсе.
        —Видите? — сказал Медвежонок. — Всё, как впесне! Потому что иначе инеможет быть!
        АУжвовсе глаза глядел надрузей стого берега иочень жалел, что неможет переплыть реку.
        Как Ёжик сМедвежонком спасли Волка
        Кстарости уВолка стали отрастатьуши. Каждый вечер онбрал ножницы, садился наберегу пруда ипотихонечку постригалих.
        —Атонеудобно, — бормотал Волк, — вырастут, как уОсла.
        Была осень, стояли солнечные деньки, летели листья. Всё кругом, казалось, было иззолота — столько насыпало этих свежих, шуршащих «кленовых лапок» — так Волк про себя называл листья клёна.
        Волк вышел ксинему-синему пруду взолотых берегах, достал ножницы ипосмотрел вводу.
        Изводы наВолка глянул хмурый седой Волк спучками меха вушах истранно торчащими, как улошади, ушами.
        «Вот если сегодня непостригу, — подумал Волк, — завтра будут, как уОсла».
        Онсел накамень, свесил задние лапы исклонил голову набок.
        Очень печальная это была картина — серый Волк назамшелом камне всинем пруду.
        —Чтож, — вздохнул Волк, — начнём, пожалуй! — Иотхватил кусочек отлевогоуха. Зажмурился, посидел немного сзакрытыми глазами, снова глянул вводу иотстриг кусочек правого.
        —Отдохну, — вслух подумал Волк ипоглядел нанебо. Посинему осеннему небу набелом облаке ехал Медвежонок ипел уже известную песню про облака.
        —А-аблака-а… — вопил Медвежонок, — белогривые лошадки!..
        «Хорошо ему, — подумал Волк, — уши унего нерастут, стыдиться нечего, сейчас приедет наоблаке кдругу своему, Ежу, сядут, чай изсамовара пить будут. Эх!..»
        —А-аблака-а, что вымчитесь без оглядки? — несмолкал Медведь внебе.
        —Неглядитевы, пожалуйста, свысока,
        Апонебу прокатитенас, облака, — аккуратнотак, почти про себя, спел Волк, нонеуспел вымолвить последнего слова, как камень, накотором онсидел, вдруг выдернулся изземли — ипоплыл ввысь.
        —О-о-о-о-о! — завыл Волк. Нотут взамшелом боку укамня открылся иллюминатор — ивыглянул первый марсианин.
        —Сиди тихо, — сказалон. — Всё о’кей! — Ииллюминатор захлопнулся, идаже следа отнего неосталось, асостороны это выгляделотак: старый Волк натяжёлом замшелом камне молча ехал понебу.
        —Тыкуда? — спросил унего Медвежонок. Волк молчал.
        —Тыначём едешь? — крикнул Медвежонок. Волк молча показал лапой накамень ипосмотрел наМедвежонка печальными глазами.
        —Волченька, — сказал Медвежонок, — мыже друзья. Садись комне! Этоже нехорошо — ехать понебу накамне.
        Нотут взамшелом боку открылся другой иллюминатор, ивторой марсианин сказал Медвежонку:
        —Отвали!
        —Что? — непонял Медвежонок.
        —Сгинь! — сказал марсианин.
        ИМедвежонок — испарился.
        АВолк летел вбесконечное синее пространство, строго сидя накамне скаменной мордой ивыпученными глазами.
        У Ёжика как раз вскипел самовар, когда прямо наполяну перед его домом снеба шмякнулся Медвежонок.
        Некоторое время онполежал плашмя, потом повернул голову исказал:
        —Вот слушай: Волк улетел накамне!
        —Мишенька! — закричал Ёжик. — Тыживой?
        —Живой, живой, — сказал Медвежонок. — Волк улетел накамне, слышишь?
        Ёжик подбежал кМедвежонку, ощупалего, потрогал голову.
        —Авбоках — дверцы! — захлёбываясь, говорил Медвежонок. — Авних — человечки такие, как картошка вмае, — вотросточках!
        —Где дверцы? — спросил Ёжик.
        —Вкамне. Волк летел — печальный такой… — Медвежонок всхлипнул. Ёжик погладил его поголове.
        —Имолчал… — задумчиво сказал Медвежонок. — Аэтот дверь открыл иговорит…
        —Тыподумай, что тыговоришь? — сказал Ёжик. — Какую дверь?
        —Давот такую!!! — завопил Медвежонок итак стукнул лапой потраве, что… земля треснула, иполовина всей Земли стала медленно отъезжать, имежду Ёжиком иМедвежонком образовалась… пропасть.
        —А-а-а!.. — закричал Ёжик.
        Медвежонок прыгнулк Ёжику, они обхватили друг друга итак несколько мгновений стояли, трясясь. Авторая половина Земли, убегая всё дальше идальше трещиной, отъезжала стяжким кряхтением, как, лопнув, разваливается перезрелый арбуз.
        Ёжик метнулся кдому, выскочил сверёвкой, накинул петлю насучок отъезжающего дуба, обежал свой дуб укрыльца истал изо всех сил тянуть, соединять Землю.
        Медвежонок бросился помогать, иони вдвоём еле-еле стянули две половинки Земли изавязали верёвку крепким узлом. Все деревья посторонам убегавшей трещины были связаны верёвками, когда Ёжик сМедвежонком возвращались кдомуи Ёжик говорил:
        —Теперь яверю. Если Земля разваливается, онвполне мог улететь накамне.
        —Надо спасать Волка, — сказал Медвежонок. Иони подошли кдубу возле Ёжикиного крыльца.
        Волк летел накамне ввечереющем небе, марсиане открыли иллюминаторы, икамень светился, как звезда.
        «Куда ялечу? — тоскливо подумал Волк. — Сперва стали отрастатьуши, потом…»
        —Эй! Как себя чувствуем? — крикнул первый марсианин. — О’кей?
        —Кей, кей, — сказал Волк. — Куда выменя везёте?
        —Нетвоя забота, — вылез второй марсианин. — Приедешь — поглядишь.
        —Дазачем явам нужен, старый такой? — спросил Волк.
        —Старость нерадость, хе-хе-хе! — захихикали марсиане.
        Нотут внебесах появился тяжело гудящийдуб. Это был старый Ёжикин дуб укрыльца смощной кроной, только корни его языками пламени били посиневе.
        Вдубе, вхорошем крепком дупле, сидел Ёжик сМедвежонком.
        —Эй, вы! — закричал Ёжик. — Эй, вы, картофелины, отдавайте зверя!
        —Сгинь! — высунувшись, крикнул марсианин, нодуб защитил друзей крепкими ветвями, излое слово пролетело мимо.
        —Волченька, лезь кнам! — крикнул Медвежонок.
        Седой Волк настаром камне, как памятник, улетал внебеса.
        —Волченька, прыгай! — крикнул Ёжик.
        Тогда Волк покосился нанечистую силу, беззвучно пошамкал губами — исиганул всамые ветви.
        —Домой! — крикнул Ёжик, подхватил Волка, идуб повернул кЗемле.
        Камень спогашенными огнями понёсся следом.
        Ужкак онсвистел, как хохотали марсиане — передать трудно.
        Волк, нешевелясь, свыпученными глазами сидел вдупле, Ёжик гладил его поголове лапой, аМедвежонок швырял втёмный камень желудями иприговаривал:
        —Вотвам, картошки! Вот вам заВолченьку! Запомнитенас!
        Один жёлудь попал марсианину вухо, марсианин ойкнул, пропал всвоём иллюминаторе, иподбитый камень сосвистом пронёсся мимо иупал впруд напрежнее место.
        А Ёжик, Волк иМедвежонок сделали насвоём дубе круг над прудом иполетели восвояси.
        Дуб пламенными корнями вниз садился насвоё место. Онвесь дрожал, трясся игудел, как сто колоколов, пока окончательно невлез вземлю.
        Друзья спустились полесенке.
        —Спасибо, дуб! — поклонился доземли Ёжик.
        —Спасибо заВолченьку, — сказал Медвежонок.
        —Незачто, — прохрипелдуб. Иуставился внебо.
        —Гдеже тыбыл, Волк? — спросил Ёжик, когда они тутже, под дубом, сели застол иразлили покружкам чай изсамовара. — Тебя целых три дня небыло!
        Тут Волк заплакал.
        —Уменя стали отрастать уши, — всхлипывая, сказалон. — Мне было стыдно приходить квам сослиными ушами.
        —Эхты! — сказал Медвежонок. — Мыже твои друзья. Какая разница, какие утебяуши?
        Новогодняя Сказка
        Перед Новым годом Ёжика сМедвежонком навестили инопланетяне.
        Инопланетяне прилетели всеребряной тарелке сокошками.
        Когда тарелка опустилась наполяну, Медвежонок вешална ёлку последнюю звезду.
        —Ой! — вскрикнул Ёжик.
        Медвежонок дёрнулся, извезда разбилась.
        —Здравствуйте! — сказал первый инопланетянин, и Ёжик его хорошо услышал, хотя вдоме были двойные рамы.
        —Привет! — прошептал Ёжик.
        —Тыскем разговариваешь?
        —Иди сюда! — шепнул Ёжик.
        Пока Медвежонок шёл кокну, полесенке уже спустился второй инопланетянин. Онпомахал Ёжику сМедвежонком.
        —Ктоэто?
        —Маши лапой, — сказал Ёжик.
        Вылез третий, ивсе трое пошли кдомику Медвежонка.
        Наполяне было снегу попояс, ноинопланетянешли, непроваливаясь. Они были вскафандрах, ношлемы оставили втарелке, поэтому Ёжик сМедвежонком могли видеть, что головы инопланетян похожи накартошку вмае, вотросточках.
        —Аведь нас неждали! — говорил один.
        Медвежонок схватил веник, подмёл. Ёжик распахнул дверь. Все трое вошли ипоздоровались.
        —Здравствуйте! Очень рады вас видеть! Снаступающим Новым годом!
        —Ивас!
        —Ивас! — закивали Ёжик сМедвежонком.
        Медвежонок поставил самовар, а Ёжик переминался сноги наногу — незнал, как предпожить инопланетянам раздеться.
        —Ничего-ничего, нам нежарко, — беззвучно сказал первый. Ивсе сели кстолу.
        «Снится мне всё это или насамом деле?» — подумал Медвежонок.
        —Насамом деле, насамом деле, — молча сказал второй.
        «Неужто вправду?» — подумал Ёжик.
        —Вправду-вправду, — сказал третий.
        —Вычто любите? — спросил Медвежонок. — Мёд или клюковку?
        —Клюковку-клюковку.
        —Имёд, — заметил, нераскрываярта, первый.
        Ёжик быстро всё поставил настол иналил чай изсамовара.
        —Очень тут увас хорошо!
        —Очень! — закивал первый.
        —Так покойно-покойно!
        —Ёлка красивая!
        Медвежонок хотел спросить, долголи они летели ивообще — откуда, нопостеснялся.
        —Мыиздалека, — какбы угадав медвежьи мысли, начал первый.
        —Очень издалека, — кивнул второй.
        —Наша планета так далеко, — заметил третий, — что её иневидно.
        —Где? — спросил Медвежонок.
        —Анигде.
        —Это… как? — Ёжик впервые поднял голову ипрямо поглядел накартошек вотросточках.
        —Нигде невидно, — улыбаясь, говорил третий. — Нигде-нигде. Мыиздругой галактики. Ёжик сМедвежонком переглянулись.
        —Издругой солнечной системы, — молча, пояснил первый.
        —Увас… солнце другое? — выдохнул Ёжик.
        —Другое-другое, — закивали инопланетяне итихонечко засмеялись. Отсмеявшись, все трое стали пить чай изблюдец, есть клюкву имёд.
        —Выешьте, ешьте, — угощал Ёжик.
        —Кушайте, — кивал Медвежонок.
        —Унас много, — говорил Ёжик. — Навсю зиму хватит!
        —Это ничего, что увас другое солнце, — подбадривал Медвежонок, захватывая ложкой побольше мёда иподкладывая инопланетянам. — Амёд везде вкусный!
        —Правда-правда, — беззвучно сказал первый.
        —Ага! Кисленько! — третий сморщился.
        —Аесли смешать — будет кисло-сладко, — сказал Ёжик.
        Ему хотелось как-то получше, погостеприимнее встретить инопланетян, чтобы здесь, наих сМедвежонком земле, вих лесу, инопланетянам было радостно ихорошо.
        —Нам радостно!
        —Нам хорошо!
        —Мыочень довольны! — заговорили вместе все инопланетяне. Но Ёжик открыллюк, спустился впогреб, достал игрибков, ибрусники, иорехов — всего, что было уних вдоме. АМедвежонок снял состены балалайку изаиграл.
        —Эх! Эх! — Ёжик взял платочек ипошёл впляс.
        Иинопланетяне, неловко толкаясь, вылезли из-застола изаплясали вокруг Ёжика. Асамый маленький, третий, пошёл вприсядку.
        «Ах, высени, мои сени!» — играл Медвежонок.
        Иотросточки наголовах инопланетян шевелились.
        А Ёжик всё плясал, Медвежонок играл, иони даже незаметили, что, кромених, вдоме никогонет.
        —Ох! — охнул Ёжик икинулся кокну.
        Натом месте, где садилась тарелка, лежал ровный, нетронутый снег. Они выбежали накрыльцо — молодой месяц, как попугай, сидел наветке. И — ниследа, нипятнышка!
        Только настоле стояло пять чашек вместо двух, аведь еслибы Ёжик сМедвежонком были вдвоём, зачембы им понадобилось ещё три чашки? Ёжик пощупал себя, потом — Медвежонка.
        —Мыесть, — сказал Медвежонок.
        —Есть, — прошептал Ёжик.
        Итут они увидели, как воткрытую дверь влетела большая звезда иселана ёлку. Звезда вспыхнула — истало так красиво, что Ёжик сМедвежонком зажмурились. Итутже враскрытую дверь вошёл важный Пингвин — вчёрном фраке сгалстуком-бабочкой.
        —Танец маленьких лебедей! — объявил Пингвин.
        Взвилась музыка, впорхнули лебеди.
        Белоснежные лебеди танцевали, изогнув гибкиешеи, итанецих был так прекрасен, что Ёжик сМедвежонком заплакали.
        Потом всё исчезло, итолько большая бабочка Махаон кружилась, кружилась, кружилась под потолком, пока Ёжик сМедвежонком, обнявшись, неуснули налавке.
        Аутром они увидели такую нарядную ёлку истолько подарков под ней — чтоих хватилобы навесьлес.
        Тут был ибарабан для Зайца, исвистулька для Хомячка, искрипка для Комарика, исапожки для Поросёнка — всего инесчесть.
        Иещё было письмо:
        ВЫОЧЕНЬ ДОБРЫЕ, ЁЖИК ИМЕДВЕЖОНОК.
        ПУСТЬ УВАС БУДЕТ ВСЁ ХОРОШО ВНОВОМ ГОДУ!

        Берегите погоду!
        Шумели дожди, летели листья, птицы собирались встаи иулетали наюг, нокогда появлялось солнце, было так просторно ихорошо, что казалось, нет ничего насвете лучше этих последних золотых деньков.
        —Бер-р-р-регите погоду! — каркнула Ворона.
        И Ёжик сМедвежонком задумались.
        «Эх, еслиб это было возможно!» — думал Ёжик.
        —Мыбы снеё пушинки сдували, — незаметно для себя вслух сказал Медвежонок.
        Ивдруг закричал: «Придумал! Придумал!»
        —Говори.
        —Надо сделать большой-пребольшой зонт! Чтобы — над всем лесом! Чтобы…
        —Так-так-так… — забормотал Ёжик. — Узонта должна быть нога…
        —Верно!
        —Нога должна быть…
        —Высокая!
        —Сосна нагоре!
        —Согласен!
        —Акрыша?
        —Знаю! — завопил Медвежонок. — Бежим кпаучкам!
        Иони помчались.
        —Паучки! — издали ещё крикнул Ёжик. — Берегите погоду!
        —Согласны! — закивали паучки.
        АСамый Маленький Паучок вышел вперёд исказал:
        —Мыочень согласны! Акак?
        —Подробности объяснит мой друг Медвежонок.
        Медвежонок встал напенёк иповедал план.
        —Вот этода! — сказал Главный Паучок. Ипрослезился.
        АМедвежонок посадил паучков вкорзину ипобежал сними ксосне, потому что самибы они очень долго двигались.
        —Тките! — попросил Медвежонок.
        Ипаучки забрались наверхушку ипотянули сорок паутинок кразным концам леса, а Ёжик сМедвежонком стали собирать лёгкие золотые листья и набралиих целых две корзины.
        —Паутинки готовы! — доложил Самый Главный Паучок.
        —Начали! — сказал Медвежонок.
        Ипаучки поползли сразных концов кверхушке сосны, волоча засобой кленовые листья.
        Вот это была картина!
        Будто сами собой квершине ползли лёгкие кленовые листья, иквечеру всё небо над лесом засияло, словно вылепленное иззолота.
        Кто-то потом говорил, что это закат…
        «Да-да-да! — стрекотала Сорока. — Это заходящее солнце! Заходящее солнце!..»
        Итолько Ёжик сМедвежонком знали, что это паучки подняли внебо золотые листья осени, чтобы сберечь погоду.
        Голубые «Ку-Ку»
        Давайте никогда-никогда нерасставаться!
        —Скем?
        —Срекой, слесом, друг сдругом.
        —Согласен, — сказал Медвежонок.
        —Ия, — сказал Поросёнок.
        —Давайте все-все всегда будем вместе! — почти крикнул Ёжик.
        Итут выскочил Заяц.
        —Ая? — спросилон. — Ясвами!
        —Конечно, — сказал Медвежонок. — Мывсе — вместе.
        —Как здорово! — прошептал Поросёнок. Изаплакал.
        —Чтоже тыплачешь?
        —Мне никогда ещё небыло так хорошо.
        —Потому что весна! — сказал Заяц.
        —Потому что река синяя, — сказал Ёжик.
        —Илес — взелёном дыму, — сказал Медвежонок.
        —Ах, как ялюблю зелёный дым! — всхлипывая, сказал Поросёнок. — Горьковатый, лёгкий, как дымок откостра.
        —Откостра синий, — сказал Заяц.
        —Ибелый, — сказал Ёжик.
        —Аесли ёлку бросишь — чёрный повалит, — сказал Медвежонок. — Нет, весенний зелёный дым надеревьях — совсем другое.
        —Всё равно горчит, — сказал Поросёнок. — Исинева, всумерках.
        —Всумерках — да, — сказал Ёжик. — Согласен.
        —Икукушка. Кукуети, кажется, круглое, голубое…
        —Как-как?
        —Голубые такие «ку-ку», — сказал Поросёнок, — плывут над лесом.
        —Голубые «ку-ку». Здорово! — сказал Медвежонок.
        —Голубые «ку-ку», как облачки, — сказал Ёжик, — плывут, плывут…
        —Амысчитаем, — сказал Заяц. — Иногда иподушечек налапах нехватит…
        —Когтей, — поправил Медвежонок.
        —Копытцев, — сказал Поросёнок.
        —Аиногда — «ку-ку», ивсё.
        —Иждёшь, — сказал Ёжик. — Сидишь иждёшь.
        —Вдруг закукует! Вдруг! — пискнул Заяц. — «Ну, чтоже ты? — шепчешь. — Ну, что жеты?» Ивдруг — «Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку!..» — плывут!
        —Как облака, — сказал Медвежонок.
        Грабители
        Кполудню Заяц сМедвежонком скосили весьлуг.
        «Вот она лежит неживая», — подумал отраве Ёжик.
        Уселись под кустом истали глядеть, как летают стрекозы. Река — синяя-синяя — бежала мимо холма.
        —Догоняй! — крикнул Заяц ипонёсся креке. Вспыхнули брызги, Ёжик прищурился иувидел радугу.
        —Отдохнём! — сказал Заяц, иони сМедвежонком шлёпнулись напесок.
        Ёжик подошёл исел рядом:
        —Грабли есть?
        —Сделаем, — сказал Медвежонок.
        Потом ворошили сено, ионо так сладко пахло, чтоу Ёжика кружилась голова.
        Потом — солнце садилось залес, ипрямо наискосок через него летали стрекозы.
        Ёжик стоял, опершись награбли, и — глядел.
        —Эй! Ёжик! Грабь! — крикнул Заяц.
        —Яграблю! — сказал Ёжик. Иподумал: «Ворошить граблями сено — грабить, иукого-нибудь что-нибудь отнимать — тоже. Почему?»
        —Тыграбишь? — кричал Медвежонку Заяц.
        —Граблю!
        —Ия!
        Всумерках сидели накрыльцеи, причмокивая, тянули изблюдецчай.
        —Завтра копним, — важно говорил Медвежонок.
        —Искирдим, — кивал Заяц.
        —Скирдуем, — поправил Медвежонок.
        «Неужто мыграбители? — почтиих неслушая, думал Ёжик. — Нет. Не может быть. Ведь еслиб мыбыли грабители — разве моглобы так сладко пахнуть сено?»
        Заячьи уши
        После дождичка, впятницу, изтравы показались заячьиуши.
        «Зачем они здесь? — подумал Медвежонок ирасколол полешко. — Обычно Заяц приходит посубботам».
        Подул ветер. Заячьи уши затрепетали, апотом снова встали торчком.
        —Удивительные уши! — пробормотал Медвежонок, замахиваясь топориком. — Иветерим нипочём…
        «Кррык!» — раскололось последнее полешко.
        Медвежонок огляделся иувидел, что рубить ему больше нечего.
        Заячьи уши выросли наполвершка инешевелились.
        Медвежонок сел наколоду истал смотреть.
        Уши подросли ещё немного.
        «Ничего удивительного, — думал Медвежонок. — Влюбую пятницу такое могло случиться!»
        Ауши между тем росли неостанавливаясь. Вот они выросли сбузиновый куст, покачнулись истали расти дальше.
        «Прекрасные уши, — подумал Медвежонок. — Стакими ушами можно слушать весьлес». Иустроился поудобнее.
        Налевое ухо села птичка.
        —Чирик! — крикнулаона.
        Ухо поморщилось.
        —Чирик! Чирик! — закричала птичка иперепорхнула направое. Правое ухо дёрнулось, иптичка улетела.
        Ауши продолжали расти.
        Вот они поравнялись ссосной, потом подросли ещё чуть-чуть, строго вытянулись иупёрлись самыми кончиками вмохнатое небо.
        —Уши, — сказал Медвежонок, — где ваш Заяц?
        Уши насторожились.
        —Где ваш Заяц, яспрашиваю? — повторил Медвежонок.
        Уши потёрлись друг одруга, пошуршали что-то иснова вытянулись — отземли донеба.
        —Чего только небывает впятницу! — пробормотал Медвежонок ивстал сколоды…
        Пошёл дождь.
        Уши потемнели, набухли итеперь уже неказались такими стройными.
        «Вот. Теперь вымокнут мои дрова! Еслиб неэти странныеуши, ябы успелих сложить под навес…»
        Уши тяжелели скаждой минутой, ипоним ручейками стекала вода.
        Одно ухо покачнулось исшумом повалилось набузиновый куст, другое всё ещё глядело внебо.
        Потом, обломив верхушку сосны, упало ионо.
        —Заяц! — сказал Медвежонок. — Итебе нестыдно меня дурачить?
        Заяц молчал.
        —Нехорошо! — сказал Медвежонок. — Теперь из-затебя уменя вымокли дрова.
        Заяц ничего неответил.
        Шумел дождь, изаячьиуши, как поваленные бурей деревья, выглядывали изтравы…
        Волшебная травка зверобой
        Был летний солнечный день.
        —Хочешь, ятебе что-то покажу, — сказал Ёжик, когда они сМедвежонком выбежали наполяну.
        —Ачто? — спросил Медвежонок.
        —Вот смотри: это — Ромашка.
        —Знаю, сказал Медвежонок. — Любит — нелюбит! — Истал обрывать лепестки.
        —Аэто — Василёк! — сказал Ёжик.
        —Знаю! «Вголубых рубашках васильки целый день гуляли уреки».
        —Правильно! — сказал Ёжик. — Яэти стихи тоже знаю. Авот это — цветок Кашка.
        —Изнегочто, кашу варят, да?
        —Нет, его так зовут.
        —Аэто?
        —Это — Колокольчик! Вот послушай! — И Ёжик лёг рядом сКолокольчиком натраву ипозвонил. — Слышишь?
        —Давай япопробую! — сказал Медвежонок. — Яего сорву ипобегу пополяне, атыслушай!
        —Нет, — сказал Ёжик, — если Колокольчик сорвать, оннезвенит. Попробуй!
        —Тогда ятак позвоню, — сказал Медвежонок. Лёг рядомс Ёжиком ипозвонил вКолокольчик.
        —Как хорошо онзвенит!.. — сказал Медвежонок. — Аэтокто?
        —Незнаю… — сказал Ёжик.
        —Травка, — обратился кнеизвестному цветку Медвежонок, — тыкто?
        —Я — Зверобой, важно сказал Зверобой.
        —Кто-кто?
        —Зверобой обыкновенный.
        —Слушай, — шепнул Ёжику Медвежонок, — онзверей бьёт. Бежим отсюда!
        —Иникого янебью, — сказал Зверобой. — Я —полезный. Ятравка отдевяноста девяти болезней. Заболит живот или сердце или кашлять начнёте, ая — тут кактут.
        —Мыздоровые, — сказал Медвежонок.
        —Акак сомной хорошо чай пить!.. — ИЗверобой отудовольствия даже закрыл глаза.
        —Амытолько что позавтракали, — сказал Ёжик.
        —Сомной хорошо зимой чай пить, — сказал Зверобой. — Вот наметёт снегу, тогда…
        —Акакже мыстобой будем чай пить, если тебя заметёт снегом?
        —Авывозьмите меня ссобой, посадите напечку, стану якзиме сухонький… Тогда смёдом…
        —Мёд ялюблю, — сказал Медвежонок. — Давай его возьмём ссобой, а? — обратился онк Ёжику. — Азимой, когда тыпридёшь комне вгости, ятебе скажу: «Апомнишь, Ёжик, мыстобой летом бегали пополяне, по-омнишь, встретили Зверобоя, аон — вотон, напечке!» Инам сразу станет тепло ивесело, как будто вернулось лето.
        Как Ёжик сМедвежонком ловили осень
        Весь день шёл дождь, ночью перестал, кутру похолодало.
        Ёжик сМедвежонком вышли накрыльцо, постояли немного, вдыхая холодный воздух.
        Всё вокруг было непонятно: деревья стояли зелёные, жёлтых листьев было ещё совсем мало, ивсё равно — закаждым стволом сидела осень.
        —Видишь? — сказал Ёжик.
        —Ага, — сказал Медвежонок. — Так иглядит.
        —Вотбы её поймать!
        —Адавай, — Медвежонок чуть непоперхнулся. — Давай поймаем изапрём вчулан. Представляешь? Запрём её вчулан, исразу — лето!
        —Она невидимая, — сказал Ёжик.
        —Это если лапами. Лапами, конечно, невозьмёшь. Нужен загон исеть, понял? Вот так — сеть, аоттуда — гнать.
        —Надо звать Зайца, — сказал Ёжик.
        —ИБелку.
        —Асеть какую?
        —Окуньковую.
        —Датычто? Так тебе осень вокуньковую иполезет!
        —Ачто, карась красный, иона…
        —При чём здесь карась? Сеть-то окуньковая!
        —Окуньковая, карасиная, — поймаем!
        —Неси, — сказал Ёжик. — Япозову Зайца.
        —Белку незабудь! — иМедвежонок убежал.
        —Заяц! Заяц! — закричал Ёжик, колотя палкой почёрным стволам. — Белка!
        —Чего? — прибежал Заяц.
        —Где Белка?
        —Азачем?
        —Будем осень ловить, — шёпотом сказал Ёжик. — Только — тсс!
        —Здорово! Белка! — закричал Заяц. — Ачем ловить?
        —Сетью, — сказал Ёжик. — Сюда — сеть, аоттуда — гнать.
        —Нужен барабан, — сказал Заяц. — Исвистулька. Ябуду барабанить, аБелка — свистеть. Белка! Белка! — снова закричалон. Прибежала Белка.
        —Иди поближе, ячто-то скажу! — И —зашептал.
        —Осень? — удивилась Белка. — Ачто мысней сделаем?
        —Запрём вчулан, — сказал Ёжик.
        —Исразу — лето! — крикнул Заяц.
        —Тсс!.. Тише! — сказала Белка. — Услышит иубежит. Ссетью наплече прибежал Медвежонок.
        —Уфф!.. — сказалон. — Помогайте!
        Ивсе вместе растянули сеть отберёзык ёлочке.
        —Камушки! Камушки! — верещал Заяц. — Камушками прижми!
        —Атеперь, — сказал Медвежонок, — тысЗайцем иБелкой иди оттуда, ая…
        —Абарабан? — вспомнил Заяц. Прыгнул, пропал итутже явился сбарабаном исвистулькой влапах.
        —Мывсе пойдём оттуда, — сказал Ёжик. — Аты, Медвежонок, прячьсяи, как только она попадётся, — сворачивай.
        —Якрикну, — пообещал Медвежонок.
        Ивсе убежали, аМедвежонок залез под ёлочку.
        Было тихо-тихо, только маленький золотой лист, трепеща, всё никак немог сесть втраву.
        Ивот где-то вдали ударил барабан, залилась свистулька, и ёжикиным срывающимся голосом закричало: «а-а-а»!..
        «Гонят!» — Медвежонок вовсе глаза стал глядеть наокуньковую сеть.
        «Гонят, гонят, гонят!» — застучало унего ввисках, исердце забилось.
        «Бум-бум-бум! Фью-ю! А-а-а!..» — неслось полесу.
        Медвежонок так смотрел, что унего заболели глаза, икогда «бум-бум!» и«фыо!» приблизились, ему вдруг показалось: из-застарой ёлки что-то выскочило изапуталось вокуньковой сети.
        —Напомощь! — закричал Медвежонок иупал животом наневидимое что-то, иэто «что-то», казалось Медвежонку, шевелилось ипопискивало.
        —Что? Что? Где? — вылетели наполяну Заяц, Белкаи Ёжик.
        —Здесь, — хрипя, дышал Медвежонок. — Посвистывает.
        —Это осень, — сказал Заяц. — Осень всегда свистит.
        —Закатывай! — крикнула Белка.
        Иони закатали осень вместе сМедвежонком иповолокли вдом.
        —Вчулан! Вчуланих! — командовал Ёжик.
        —Выпустите меня! — попросил Медвежонок.
        —Потерпи, — сказала Белка.
        —Терпи, Медвежонок, — сказал Заяц.
        ИМедвежонка вместе сосенью заперли вчулан.
        —Выпустите меня! — просил Медвежонок.
        —Если мытебя выпустим, вместе стобой убежит осень, — сказал Заяц.
        —Ага. Иопять пойдёт дождь, — сказала Белка.
        —Терпи, Медвежонок! Вот увидишь, сейчас появится солнце, — пообещал Ёжик.
        Ждали довечера, апотом устали илегли спать. Акогда утром проснулись, заокном было белым-бело, аснег всё летел илетел большими лёгкими хлопьями.
        —Глупыемы! — сказала Белка. — Заперли вчулан осень, аведь после осени-то — зима!
        Иони выпутали Медвежонка, выбежали под летящий снег идолго-долго трясли окуньковую сеть, чтобы выпустить обратно всентябрьский лес золотую осень.
        Нислова
        —Давай стобой договоримся вот как, — сказал Ёжик. — Давай говорить только дело, апросто так — неговорить.
        —Как это? — спросил Медвежонок.
        —Ну, мыговорим иговорим, — сказал Ёжик. — Болтаем. Атылучше молчи, аужесли сказал — товсамую точку.
        Была зима. Ёжик сМедвежонком шли поглубокому снегу налыжах, и Медвежонок теперь думал, какбы так изловчиться, чтобы такое сказать, чтобы непростотак, авсамую точку.
        «Скажу: смотри, как красиво! — думал Медвежонок. — Скажет: сам вижу. Скажу: аздорово, Ёжик, что мыстобой идём черезлес! Скажет: угу. Нет, это невсамую точку. Ночтоже такое сказать?..»
        ИМедвежонок сжал зубы инахмурился.
        —Смотри, как красиво! — сказал Ёжик.
        Медвежонок молчал.
        —Аздорово, Медвежонок, что мыстобой идём черезлес!
        Медвежонок неответил.
        —Дачтож тымолчишь?
        Медвежонок даже непосмотрелна Ёжика: ондал себе слово неболтать, итеперь молчал.
        А Ёжик уже всё забыл иболтал без умолку. Пришли кПоросёнку.
        Поросёнок был очень гостеприимный: онсразу пригласил всех кстолу.
        —Яочень рад видеть вас усебя вгостях, — сказал Поросёнок.
        —Мытоже очень рады, — сказал Ёжик.
        Медвежонок молчал.
        —Мне так приятно, что выпришли, — сказал Поросёнок.
        —Мыдавно хотели, — сказал Ёжик, — ноникак немогли собраться.
        Медвежонок молчал.
        —Очень вкусно, — сказал Ёжик.
        —Авам, Медвежонок?
        Медвежонок молчал.
        —Медвежонок плохо слышит? — тихо спросил Поросёноку Ёжика.
        Ёжик толкнул Медвежонка под столом лапой.
        Медвежонокел, сжав зубы. Поросёнку стало как-то непосебе, чтовот гость сидит, ест инеговорит нислова, ионпогромче, всамоеухо, сказал Медвежонку:
        —Вам нравится мёд? Это — липовый! Прямо отпчёл!
        Медвежонку очень хотелось сказать, что — да, мёд замечательный, что он давно уже неелтакого мёда, что, если сказать поправде, такого мёда небывает, нооннебыл уверен, что это — всамую точку, ипоэтому не сказал нислова.
        Солнце
        Каждый листик, каждая веточка стали видны резко иотчётливо.
        Небо опустилось низко-низко, итеперь стояло вобнимку сдеревьями. Когда появлялось солнце, становилось так радостно ипечально, как никогда небывает летом.
        —Отчего так печально? — спрашивал Ёжика Медвежонок. — Солнышко, апечально?
        —Глупый, — говорил Ёжик. — Это последнее солнышко, поэтому ипечально.
        —Хорошобы, чтобы оно никогда неуходило. Чтобы всегда-всегда светило, ибыло тепло.
        —Так небывает, — сказал Ёжик. — Дни станут тёмные, короткие, аночи — длинные, большие.
        —Ачто мыбудем делать?
        —Топить печь, глядеть наогонь ивспоминать лето.
        —Хорошобы, еслиб унас дома было своё солнышко, — сказал Медвежонок. — Мыбы просыпались, асолнышко — вуглу. Ябы его чистили поливал.
        —Чтоже оно — цветок?
        —Ябы заним ухаживал лучше, чем зацветком. Ябы сним разговаривал, — сказал Медвежонок.
        —Ачтоб тыему сказал?
        —Ябы сказал: «Доброе утро, солнышко!»
        —Это утром. Апотом?
        —Неперебивай, — сказал Медвежонок. — Ябы ему сказал:
        «Доброе утро, солнышко! Я — Медвежонок». «Знаю», — сказало быоно. «У меня есть друг. Онскоро придёт. Его зовут Ёжик». «Знаю», — сказалобы оно. «Вот онпридёт, имысядем завтракать. Тычто больше любишь — мёд или грибки?» «Мёд», — сказалобы солнышко.
        —Это почему? — спросил Ёжик.
        —Мне так кажется. Оно — золотое, имёд золотой. Ачто такое грибы?
        —Что?
        —Плесень, — сказал Медвежонок.
        —Это грибы-то плесень?!
        —Ачто жеещё? Самая настоящая плесень.
        —Значит, ябольше всего насвете люблю плесень?
        —Нет, почему? Тыяблоки тоже любишь.
        —Ногрибы-то ялюблю больше!
        —Янезнал, — сказал Медвежонок. — Ядумал, тыяблоки любишь больше.
        —Нетуж, предложи ему грибков — вот увидишь, оно неоткажется.
        —Солнышко, хочешь грибков? — спросил Медвежонок.
        —Акакие грибы? — вдруг выглянуло Солнце.
        —Постой, кто это говорит? — спросил Ёжик.
        —Солнышко, — еле слышно сказал Медвежонок. — Оно снами заговорило. — Иещё тише, Ёжику: «Какие унас грибы?»
        —Опята, — прошептал Ёжик.
        —Опята, — громко сказал Медвежонок.
        —Очень люблю опята, — сказало Солнце. — Янаних подолгу смотрю, когда они греются упенька. Соберутся кучей и — молчат.
        —Апочему молчат? — спросил Медвежонок.
        —Аочём говорить, если янаних гляжу иглажу шершавой ладонью?
        —Аона увас шершавая? — спросил Медвежонок. — Мне казалось, она увас мягкая, ласковая.
        —Ичуть-чуть шершавенькая, — сказал Ёжик. — Это очень приятно.
        —Это мой друг Ёжик, — сказал Медвежонок.
        —Знаю, — сказало Солнце.
        —Как неожиданно выпоявились, — сказал Ёжик. — Мытолько заговорили, что скоро выбудете приходить всё реже иреже…
        —Авытут как тут! — сказал Медвежонок. — Еслибы только можно было, ябы очень хотел, чтобы выпожили уменя дома.
        —Приглашаешь?
        —Приглашаю, — сказал Медвежонок. — Только янезнаю… Уменя очень маленькийдом…
        —Навсю зиму?
        —Навсю, навсю, — закивал Медвежонок. — Только вот поместитесьли?
        Они все трое стояли наполяне перед медвежачьим домиком — Ёжик, Солнце иМедвежонок. Ёжик сМедвежонком стояли друг против друга, а Солнце как раз посерёдке.
        —Идём, — сказало Солнце. — Показывай свойдом.
        —Пожалуйста!
        Медвежонок пошёл первым, рядом сним — Солнце, а Ёжик чуть позади.
        —Вотон, — сказал Медвежонок.
        ИСолнце вошло вмедвежийдом, заглянуло вкаждый уголок иснова появилось накрыльце.
        —Очень хороший дом, — сказало Солнце. — Здесь иперезимую.
        —Согласно! — прошептал Ёжик.
        —Ур-ра! — закричал Медвежонок. Исразу подумал: «Теперь толькобы его необидеть, толькобы ничем неогорчить».
        —Тыужтеперьэто… Тыпостарайся, — шепнул Ёжик.
        —Угу, — сказал Медвежонок.
        Тылети! Ямашу крыльями
        Взошло солнце, ирека, илес, ихолм были так прекрасны, что отних нельзя было отвести глаз.
        Поэтому сутра Ёжик выбежал наберег, глядел иглядел, дышал идышал, иникак немог надышаться.
        —Дышишь? — спросил Заяц.
        —Дышу, — сказал Ёжик.
        —Дыши, — сказал Заяц. — Аяпобегу, потому что находу лучше дышится.
        Иубежал.
        Потом пришла Мышь. Это была важная лесная Мышь сзонтом.
        —Зачем тебе зонтик? — спросил Ёжик.
        —Я — дама, — сказала Мышь. — Агде тывидел, чтобы дама выходила издома без зонта?
        —Новедь дождя-тонет!
        —Аесли пойдёт? — иМышь, повертев зонтиком, удалилась.
        Потом пришёл Медвежонок. Онничего несказал, сел рядомс Ёжиком изажмурился.
        Ёжик тоже зажмурился, итак они посидели молча.
        —Хорошо, да? — сказал Ёжик.
        —Ага, — сказал Медвежонок.
        —Авсё-таки смотреть лучше, — и Ёжик открыл глаза.
        Бледно-голубая река уходила заповорот ивдымке таяла.
        Ёжику было так хорошо, что хотелось лететь. Расправить крылья, взлететь высоко-высоко идолго-долго парить, нешевеля крыльями.
        «Еслибы ябыл птицей, — думал Ёжик, — уменя обязательно былибы очень большие крылья. Один раз взмахнул, и — летишь…»
        —Всё равно надо махать, — вдруг сказал Медвежонок. — Взмахивать.
        —Что?
        —Яговорю, даже если, как уорла, всё равно надо разикадва, авзмахнуть.
        —Тыочём? — спросил Ёжик.
        —Отом, — сказал Медвежонок. — Очём тыдумаешь.
        —Откуда тызнаешь, очём ядумаю?
        —Ачего тут знать-то? — неоткрывая глаз, сказал Медвежонок. — Тывсегда думаешь ободном итомже.
        —Очёмже?
        —«Очёмже?» — передразнил Медвежонок. — Отом, что надо махать. А ты — ленивый. Тебебы только лететь. Лети илети, амашет пусть Медвежонок.
        —Тычего ворчишь? — изумился Ёжик. — Ятебе что-нибудь сказал?
        —Атебе иговорить ненадо! Емубы только лететь, видишьли, лететь илететь, амашет пусть Медвежонок.
        —Дагде тызаменя махал?
        —Явсегда затебя машу, — сказал Медвежонок. — Тытолько незнаешь.
        —Где? Когда?
        —Везде. Всегда!
        —Тычто — заменя дом убираешь?
        —Причём здесьдом, когда мыговорим окрыльях?
        —Тычто, заменя махал крыльями?
        —Махал, — сказал Медвежонок.
        —Когда?
        —Всегда, — сказал Медвежонок. — Всегда, когда тылетишь, ямашу крыльями.
        Ёжик вдруг зажмурился икогда открыл глаза, увидел вокруг такую красоту, что вдуше взлетел высоко внебо иоттуда, сверху, вдруг увидел маленького себя иМедвежонка, иМышь сзонтиком, иреку, ихолм, илес, исовсем крошечный Медвежонок вдруг вскочил, замахал лапамии закричал: «Тынебойся! Тылети! Ямашу крыльями!»
        Чудо
        Медвежонок проснулся, увидел нежных солнечных зайцев наутреннем снегу ипонял, что сегодня должно произойти чудо.
        Онумылся исел завтракать. Ноэто было ещё нечудо.
        Пробежался полесу — чтож тут чудесного?
        Встретил Белку.
        —Как хорошо! — сказала Белка. — Весна!
        Помог Поросёнку довезти отпроруби воду.
        «Нет-нет, — бормотал Медвежонок. — Это ещё нечудо!»
        Перед обедом колол дрова.
        Щепки разлетались, как птицы, ноуспевали спеть Медвежонку картавую песенку.
        Аодна села накрышу ипрямо защебетала. Слетелись синицы.
        —Подумаешь! — сказал Медвежонок. — Тоже мне чудо!
        Обедалис Ёжиком.
        Обед был вкусный, анасладкое — клюковка.
        «Может это, — думал Медвежонок, — иесть — чудо?»
        После обеда долго ходили, заложив лапы заспину, и Ёжик что-то говорил, аМедвежонок слушал иждал чуда.
        Акогда стало заходить солнце, итениот ёлок подплыли ккрыльцу, онис Ёжиком уселись вкреслица идолго глядели взатухающийлес.
        «Гдеже чудо?» — бормотал Медвежонок.
        Итолько, когда совсем стемнело, вдруг понял, что весь этот солнечный день ибыл самым настоящим мгновенным чудом вспыхнувшегои погасшего весеннегодня.
        Сны
        Еслибы тытолько знал, Медвежонок, как япотебе скучаю!
        —Ия.
        —Ятак потебе скучаю, что стал даже стобой говорить восне.
        —Ия.
        —Однажды ятебе говорю: «Эй, тыгде?»
        —Ая?
        —Аты: «Здесья, Ёжик, здесь! Просто меня невидно».
        —Какже меня может быть невидно? Вон якакой!
        —Язнаю. Нотак тысказал восне.
        —Адальше?
        —Яговорил: «Тыпокажись! Покажись, гдеты?»
        «Сейчас», — говоришьи…
        —Что?
        —Так… Что-то промелькнуло… «Этоты?» — говорю. «Ага».
        —Что — ага?
        —Восне тысказал: «Ага».
        —Аменя невидно?
        —Не-а. Что-то промелькнуло ивсё.
        —Та-ак.
        —Авдругой раз — будто мыстобой идём побольшому лугу. Жарко, жаворонок поёт. Ияговорю: «Медвежонок, правда это как давным-давно?.. Вот также мышли, итыпел, иптицы…» Аты…
        —Что?
        —Молчишь.
        —Нет, — сказал Медвежонок. — Тымне лучше снился. Тымне снился так хорошо, что просто замечательно!
        —Акак?
        —Знаешь, ядаже сказать немогу. Япроснулся ицелый день ходил радостный.
        —Ачто яговорил?
        —Много. Тыиговорил, ипел. Ядаже смеялся восне. Ипроснулся — весь радостный!
        —Откуда тызнаешь?
        —Лягушка сказала. Пришла утром иговорит: «Ква-а-а, говорит, ну, Медвежонок, тыихохотал восне!»
        —Нет, мне так неснилось… Аяоднажды проснулся и — весь вслезах.
        —Ты… нерасстраивайся, знаешь? Если япотом ещё тебе приснюсь, тымне скажи: «Медвежонок, аМедвежонок, хочешь мёду?» Ияобязательно скажу: «Хочу!»
        —Хорошобы, — сказал Ёжик.
        —Чтож тыдумаешь — ямёда незахочу?
        —Незнаю. Только тывследующий раз немолчи, ладно?
        Они, разговаривая, перешли поле, прошли лесом ивышли креке. Было тихо-тихо.
        —Вследующий раз тынизачто немолчи, Медвежонок, — сказал Ёжик.
        —Нет-нет, чтоты! Яобязательно что-нибудь скажу. Ужтеперь тынебойся: я — скажу.
        Плеснула рыба. Кругами, нацыпочках побежала поводе тишина.
        Великое имя Басё
        Вначале декабря, когда влес никак немогла прийти настоящая зима иснег топадал, тотаял, вгостик Ёжику сМедвежонком пришёл Кот. Через плечо унего наверёвке висела деревянная сковородка сострунами.
        —Балалайка? — спросил Медвежонок.
        —Банджо, — сказал Кот.
        —Тыиздеревни? — спросил Ёжик.
        —Изгорода.
        —Как тебя зовут?
        —Басё.
        —Какое странноеимя!
        —Это — великое имя, — важно сказал Кот.
        Иего пригласили кстолу пить чай сосливками.
        —Давно неедал таких сливок, — жмурясь, сказал Кот.
        Ёжик смедвежонком глядели нанего вовсе глаза.
        —Расскажи, — попросил Медвежонок. — Расскажи про своё великоеимя.
        Кот доел сливки, взял вруки банджо.
        Сливы аромат, —
        запел Кот. —
        Отлачужки нищего
        глаз неотвести!
        —Красиво, — сказал Ёжик.
        Небейте муху, —
        пел Кот, —
        Руки унеё дрожат,
        Ноги унеё дрожат.
        —Амынебьём, — сказал Медвежонок.
        Заночь вьюнок обвился
        вкруг бадьи моего колодца, —
        тянул Кот, —
        Усоседа воды возьму
        —Правильно, — сказал Ёжик, — еслибы унас так было, мыбы обязательно сходили заводой кХомячку.
        АКот играл ипел, и Ёжик сМедвежонком стали потихоньку ему подтягивать.
        Сливы аромат, —
        пели они уже вместе, —
        отлачужки нищего, —
        затянул Кот, —
        глаз неотвести!, —
        подхватили Ёжик сМедвежонком.
        —Чудно! — сказал Заяц, ивсе увидели вфорточке его уши. — Ядавно уже вас слушаю.
        Небейте муху, —
        завели Ёжик сМедвежонком, —
        Небейте муху, —
        второй пошёл Заяц…
        Руки унеё дрожат
        Руки унеё дрожат…
        —Ах, — сказал Заяц, входя вдом, — Как чудесно! Влесу нито, нисё, амысидим ипоём. Представьте меня.
        —Это Заяц, — сказал Ёжик, — наш друг.
        —Басё, — слегка привстав сказал Кот.
        —Чудесноеимя, очень приятно познакомиться.
        Иони запели про вьюн ибадью.
        —Нопочему тебя всёже так странно зовут? — спросил Медвежонок, когда поспел самовар ивсе снова сели пить чай сосливками.
        —Это необъяснимо, — сказал Кот, — ятолком исам незнаю. Ноэто — великоеимя.
        Горький дым
        Всю ночь Ёжику снился странныйсон. Будто онвошёл влес истал говорить слистьями. Нет, несодним каким-то листом — нучто тут особенного, поговорить сберёзовым листиком? — нослистьями, совсей вместе листвой, Ёжик ещё никогда неговорил. Он шёл потропинке, шумеллес.
        —Яхочу поговорить свами, листья, — сказал Ёжик восне.
        —Говори, — прошелестела листва.
        —Вот вышумите, апотом?
        Всё стихло.
        —Знаю, — сказал Ёжик восне. — Мне вас так жалко!..
        —Нежалейнас, Ёжик!
        —Сперва мымаленькие, глядим…
        —Потом побольше — лепечем…
        —Потом — шумим..
        —Апотом — свободны!
        —Илетим, летим!..
        —Тызнаешь, какое это счастье — свобода?
        —Авдождь? Знаешь, как это сладко, прищурившись, слушать дождь?
        —Ведь тынезнаешь, что унас есть глаза, Ёжик!
        —Мывидим!
        —Инас сМедвежонком?
        —Конечно!
        —ИЗайца?
        —Ещёбы! Онтак боится, когда мышуршим.
        —Осенью мне бывает так грустно, — сказал восне Ёжик. — Мне кажется, ветер вас уносит сземли.
        —Негрусти!
        —Тыслышишь, как мышуршим?
        —Это мысмеёмся!
        —Нам смешно, что какой-то ветер хочет нас сдуть сземли.
        —Авас… нельзя?
        —Чтоты, Ёжик!
        —Ктоже может листву сдуть сземли?
        —Новас… жгут! — сказал восне Ёжик.
        —Зато как сладок…Как горек нашдым!..
        —Новамже больно!
        —Нет!
        —Мысгораем все вместе…
        —Тесно прижавшись друг кдругу.
        —Страшно, — сказал Ёжик восне.
        —Страшно остаться последним листом.
        —Все улетели…
        —Все свободны…
        —Атыодин…
        —Ивидишь, как дружно раскрываются весной новые почки…
        —Ипоявляется молодая листва…
        —Сними…
        —Сновыми…
        —Непоговорить: очём?
        —Что они видели?
        —Что знают?
        —Аты, тыпомнишь всех своих братьев…
        —Идумаешь: вот наэтой ветке сидел весёлый хохотун, грустный ворчун, молчаливый друг…
        —И — никого!..
        «Какие они удивительные, листья! — подумал восне Ёжик. — Надо рассказать Медвежонку».
        И, непросыпаясь, стал думать отом, как это можно радоваться, что после тебя останется горькийдым.
        Ёжикина радость
        —Помоги, Медвединька, помоги!
        —Что стобой, Ёжик?
        —Незнаю. Плохомне.
        Медвежонок обошёл Ёжика совсех сторон, пощупал голову:
        —Здесь неболит?
        —Нет.
        —Атут?
        —Не-а.
        Было раннее утро. Пели птицы. Всё цвело.
        —Посмотри, какое солнышко! — сказал Медвежонок.
        —Вижу.
        —Послушай! Слышишь, как птицы поют?
        Ёжик кивнул.
        —Тымне расскажи поподробней, — сказал Медвежонок. — Вдвоём мыстобой что-нибудь придумаем.
        —Понимаешь, — сказал Ёжик. — Страшномне.
        —Дапочему?
        —Радости нет, — сказал Ёжик. — Бывало, проснусь, увижу солнце ирадуюсь. Атеперь — нет.
        —Радостинет… Радости нет… — забормотал Медвежонок. — Дапочемуже это утебя нет радости?
        —Незнаю, — Ёжик закрыл глаза.
        «Чтоже это может быть? — думал Медвежонок. — Чтоже это могло случиться, чтобыот Ёжика убежала радость?»
        Онсказал:
        —Неможет такого быть! Это тебе показалось, ивсё. Откого-от кого, аужоттебя низачто неможет убежать радость. Она где-то спряталась, понял?
        —Где?
        —Вживоте.
        Они вдвоём внимательно осмотрели ёжикин живот.
        —Или вот под мышкой!
        Ёжик поднял лапу.
        —Или… знаю! — закричал Медвежонок. — Мыоставилиеё нареке! Помнишь, когда солнце садилось, что-то радостное-радостное перебежало натот берег?
        —Солнечный заяц, — сказал Ёжик.
        —Какже! Заяц! Это была твоя радость. Бежим!
        Иони помчались креке, увиделиеё всю-всю, сияющую ввосходящем солнце, иогромная, горячая ёжикина радость, вся востреньких иголочках, как сам Ёжик, выскочила изкустов, перебежала поводе ивернуласьк Ёжику.
        Падал снежок. Была оттепель
        —Медвежонок, если всё плохо, плохо, плохо, топотом ведь должно стать хорошо?
        —Потом — да, — сказал Медвежонок.
        У Ёжика виюле утонуло ведро, всентябре ветер сломал любимый Ёжикинвяз, воктябре шли такие дожди, что река разлилась изатопила Ёжикин домик, авноябре Ёжика чуть неубил сорвавшийся сгоры камень.
        Ивот теперь какой-то грабитель забрался вдом Медвежонка иутащил все припасы.
        Помягкому снегу прибежал Заяц:
        —Аязнаю, как поймать грабителя!
        Падал мелкий снежок. Идаже непадал, авсё какбы норовил пойти слевой лапы.
        —Видишь? — сказал Медвежонок Зайцу. — Припадает?
        —Пропадает, — поправил Заяц. — Снег вснег, и — никого.
        Медвежонок погляделна Ёжика.
        Ёжик отвернулся.
        —Это Рысь, — говорил Заяц. — Больше некому. Унеё уши такие — скисточками. Айда!
        Изашагал помокрому снегу.
        Перешли ручей, взобрались нагору.
        —Вотон! Дом Рыси! — Заяц вытянул лапу.
        Рысь сидела накрыльце иела вареники. Кисточки наушах действительно были рыжие.
        —Яже говорил! — сказал Заяц.
        —Ничего тынеговорил.
        —Тогда — подразумевал…
        Рысь ела вареники ипричмокивала.
        —Эйты! — крикнул Медвежонок. — Тызачем ограбила мойдом?
        —Унесла наши припасы… — сказал Ёжик.
        Рысь пошевелила ушами, ирыжие кисточки наушах пошевелились.
        Затем ушла вдом ивернулась слорнетом.
        —Что это унеё? — спросил Заяц.
        —Бинокль, — сказал Ёжик.
        Рысь навела надрузей лорнет.
        —Нучто? — сказала Рысь. — Будете есть вареники или — война?
        —Тызачем ограбила мой дом? — очень тихо сказал Медвежонок.
        —Слушайте: грабят — это когда гребут сено. Аяпришла, вошла, сварила вареники ихочу ими вас угостить.
        —Дрянь! — беззвучно сказал Ёжик.
        Заяц кивнул.
        —Нуидрянь! — прошептал Медвежонок. — Илиты, Рысь, сейчасже перевезёшь все мои припасы назад… — сказал онгромко.
        —Вего кладовку, — показал наМедвежонка лапой Заяц.
        —Или Заяц, — Медвежонок показал наЗайца, — сейчасже привезёт пушку…
        —Большую пушку, — сказал Ёжик.
        Рысь повесила лорнет наспециальный гвоздик, задумалась.
        «Отдавать или неотдавать?» — думала Рысь.
        —Аувас пушки нет, — сказалаона.
        —Амытебе сейчас ибез пушки кисточки оторвём! — крикнул Ёжик.
        —Ихвост! — сказал Медвежонок.
        —Ихвост! — спрятался заМедвежонка Заяц.
        —Хе-хе! — сказала Рысь ипринялась завареники.
        Заяц привёз пушку.
        Ёжик прочистил банником ствол.
        Медвежонок засыпал пороха инавёл.
        Заяц запалил фитиль.
        —Ну!.. — крикнул Медвежонок.
        —Сдаюсь, — Рысь утёрлась салфеточкой ипошла заприпасами.
        Целый день Рысь таскала вдом Медвежонка покражу, аЗаяц, Ёжик, Медвежонок спушкой стояли нахолме, ифитиль влапе Медвежонка дымился.
        Квечеру снежинки стали спускаться, припадая направую лапу.
        —Видишь? Припадают, — снова показал Зайцу наснежинки Медвежонок.
        —Снег вснег и — никого. Пропадают, — снова поправил Заяц.
        И Ёжик сМедвежонком переглянулись.
        Авечером, когда пиличай, Медвежонок сказал:
        —Незнаю когда, нокогда-нибудь обязательно будет лучше.
        —Ещёбы! — подхватил Заяц.
        А Ёжик думал:
        «Неможетже быть, чтобы всё плохо иплохо — ведь когда-нибудь должно стать хорошо!..»
        Сиреневый лес
        Заяц бегал ипрыгал, прыгал ипел, ибыл счастлив, потому что светило солнце.
        —Нучто тыпрыгаешь? — зудел Комар.
        —Какже мне непрыгать? — ликовал Заяц. — Солнце!
        Солнце, солнце, только оно давало Зайцу эту необъятную радость. Ни капуста, ниморковка, никора сяблоньки — ничто так нерадовало Зайца, и поэтому онпрыгал искакал сутра довечера, забывая поесть.
        —Внучек! Беги чай пить! — кричалдед.
        —После.
        —Помрёт сголоду, — ворчала бабка.
        АЗаяц только хохотал, приплясывая:
        Непомру,
        Непомру,
        Выневерьте Комару!
        «Я-топри чём?» — подумал Комар. Новылезать из-под лопуха нестал.
        АЗаяц прыгал, пел, кувыркался, даже влез наберёзу — так ему было хорошо ипривольно.
        Нонастал вечер, смерклось, иЗаяц пошёл домой.
        —Давай чаю, — сказал онбабке.
        —Агде — «пожалуйста»?
        —Пожалуйста!
        —Набегался? — спросил дед. — Напелся?
        Заяц кивнул, хрумтя морковкой.
        —Когда остепенишься? — спросила бабка. — Когда опомнишься?
        —Скворечник сделал? — спросилдед.
        —Аобещал, — сказала бабка. — Капустки дать?
        —Угу.
        —«Угу!» — передразнила бабка иположила перед Зайцем кочерыжку. — Обещал ведь.
        —Ямаленький, — сказал Заяц. — Вырасту — построю.
        —Ая — старенький! — сказалдед.
        —Ямолоденька, да? — начала бабка.
        «Ну, поехали!» — подумал Заяц истал глядеть всиреневыйлес…
        «Как это было давно!» — думал много лет спустя Заяц, сидя всумерках на томже крыльце, глядя втотже сиреневыйлес, сгрустью вспоминая деда, бабку, икак всё хорошо, как радостно тогда было.
        Званый обед
        Иностранный Слон приплыл из-заморя набольшом пароходе.
        Онсидел ввысоком шатре закруглым столом вогромном кресле.
        Два креслица поменьше ждали Ёжика иМедвежонка.
        —Вилку надо держать влевой лапе, аложку — вправой.
        —Дапочемуже вилку — влевой?
        —Потому что вилке тыбудешь помогать ножом. Вилку воткнул, ножичком отрезал — ивсё.
        —Ачто резать?
        —Аэто чем Слон угостит.
        Они были приглашены названный обед, итеперь Ёжик учил Медвежонка пользоваться ложкой, вилкой иножом.
        —Давай попробуем. Напервое — суп!
        Иони съели воображаемыйсуп.
        —Теперь — жареные грибы!
        —Ачего тут резать?
        —Ничего нерезать: ножичком накладывай навилку иврот.
        —Теперь — компот! — крикнул Медвежонок.
        —Выпьешь жижу, потом маленькой ложечкой — гущу.
        —Она итак съедет.
        —Нет, — сказал Ёжик. Ипоказал Медвежонку, как надо есть компот.
        Они шли черезлес, иподороге Ёжик учил:
        —Салфетку заткни заворотник.
        —Уменя нет воротника.
        —Повяжи вокругшеи.
        —Аесли маленькая?..
        —Здравствуйте! Здравствуйте! — вышел навстречу гостям Слон. — Очень рад вас видеть!
        —Мытоже очень рады! — сказал Ёжик.
        —Садитесь, садитесь, сейчас подадут первое. — ИСлон повязал салфетку.
        Ёжик помог Медвежонку повязать салфетку, иони сели вкреслица.
        —Расскажите что-нибудь осебе, — попросил Слон.
        —Мыочень рады вас видеть, — улыбнулся Ёжик.
        Большая добрая Кенгуру разлила серебряным половникомсуп.
        —Ивот пришли квам наобед, — сказал Медвежонок истал хлебать прямо изтарелки.
        —Возьми ложку! — шикнул Ёжик. — Нехлюпай!
        Высокий красавец Жираф сменил приборы. Зебры несли второе.
        Навторое было что-то невообразимо вкусное, иМедвежонок стал есть лапой.
        —Ф-фу! — фыркнул Ёжик.
        ИМедвежонок взял вилку инож.
        Слон елмолча идобрыми серыми глазками гляделна Ёжика сМедвежонком.
        Вошёл элегантный Крокодил, проглотил грязные тарелкии, ласково улыбнувшись, удалился.
        Мартышки внесли сладкое.
        —Акомпот? — спросил Медвежонок.
        Но Ёжик толкнул его под столом лапой, ивсе стали есть бананы, апельсины, ананасы, финики изапивать сладким молочком изкокосовых орехов.
        Умедвежонка так разбежались глаза, что первый банан онсъел сошкурой.
        —Смотри! — еле слышно выдохнул Ёжик. И, улыбнувшись Слону, показал, как надо чистить банан.
        Медвежонок, стараясь нечавкать, елбананы, вовсе глаза глядел наСлона, назебр имартышек, выстроившихся унего заспиной, идумал, что, еслибы унихс Ёжиком был такой пароход исвои крокодилы, жирафы, кенгуру имартышки, онибы низачто несели обедать, неповязав шеи салфетками.
        Ауже зима
        Холодно, звонко стало влесу. Итак светло идалеко видно, что, еслибы негора, Ёжик изсвоего дома могбы увидеть дом Медвежонка.
        —Ау! — крикнул Ёжик, выйдя звонким холодным утром накрыльцо.
        —Ау! — крикнул Медвежонок сосвоего крыльца.
        Они невидели друг друга, но, проснувшись, одновременно подумали: «Ионтам, загорой, наверное, проснулся ивышел накрыльцо».
        Ёжик прислушался. Было тихо.
        Медвежонок даже повернул ухо всторону Ёжикиного дома.
        —Всё-таки далеко, — пробормотал Медвежонок. Ипобежалк Ёжику.
        —Ятебе кричал! — ещё издали крикнул Медвежонок.
        —Ия, — сказал Ёжик.
        —Ичто?
        —Неслышно. Гора мешает, — сказал Медвежонок. — Гора непускает наши голоса.
        —Давай сдвинем.
        —Ха-ха-ха! — сказал Медвежонок. — Скажешь тоже!
        —Укого будем завтракать? — спросил Ёжик.
        —Давай уменя.
        —Ачто утебя назавтрак?
        —Чай, мёд, для тебя — гриб.
        —Акакой гриб?
        —Маслёнок, — сказал Медвежонок.
        —Маринованный?
        —Чтоты! Яего только вчера нашёл.
        —Так онже замёрз!
        —Нуичто? Чем плохо — крепкий замёрзший гриб?
        —Крепких замёрзших грибов яещё зимой наемся.
        —Гдеже тывозьмёшь зимой свежезамёрзший гриб?
        —Много будешь знать, скоро состаришься.
        —Ну, скажи!
        —Нагоре, — сказал Ёжик. — Снегу мало. Они — замерзают иуже довесны свежезамороженные.
        —Ичто тысними делаешь?
        —Атынезнаешь?
        —Нет.
        —Ем, — сказал Ёжик.
        Медвежонок расхохотался.
        —Ладно, идём комне, — сказалон. — Ядам тебе белый сушёный.
        —Аещёчто?
        —Мёду.
        —Аещё?
        —Ну, варенья твоего любимого, малинового.
        —Пойдём, — сказал Ёжик.
        Иони зашагали кдому Медвежонка, шурша подмёрзшей травой, хрумтя палыми листьями итонким ледком налужах.
        —Светло ипросторно, — сказал Медвежонок. — Замечательно! Снегунет, ауже зима.
        Австралийская пегая
        Всю ночь выл ветер, идомик Зайца скрипел итрясся.
        Стонали сосны, падали шишки идребезжало окно.
        Кутру ветер стих ипошёл меленький дождь, иневерилось, что было так тепло, иидёт дождь вфеврале.
        Лес стоял чёрный, сырой, иЗаяц подумал: «Вот былобы весело, еслиб лес вдруг взял ивстряхнулся, как собака!»
        ИЗаяц представил себе, как лес присел назадние лапы изатряс хвоей: фрр!.. Вовсе стороны полетели брызги, итутже стало сухо исветло.
        Эта картина так развеселила Зайца, что онзакричал навесьлес:
        —Э-гей!
        Итутже из-под крыльца выпрыгнул Лягушонок.
        —Тыкто? — спросил Заяц.
        —Я — твоя собака.
        —Таких собак небывает!
        —Я — ранняя собака. Остальные все спят.
        —Апочему такой маленький?
        —Я — щенок. Мне ещё расти ирасти.
        —Ачто умеешь делать?
        —Назадних лапах могу.
        —Аещё?
        —Много всего, — сказал Лягушонок.
        —Палку принесёшь?
        —Кидай!
        ИЗаяц бросил щепочку, иЛягушонок принёс её впередних лапах.
        —Непоправилам, — сказал Заяц. Собаки носят взубах.
        —Так тыже какую дубину бросил!..
        Заяц задумался.
        —Лаять умеешь? — спросилон.
        —Ква! Ква!
        —Хорошо, — Заяц очём-то думал, ноещё сам незнал, очём. — Мне кажется, ты — лягушка, — наконец сказалон. — Собаки лают нетак.
        —Хороших собак невидел, — обиделся Лягушонок. — Хорошие ещё нетак лают.
        «Ачто, если онивпрямь собака? — вдруг подумал Заяц. — Такой необыкновенный сорт собаки, похожий налягушку?»
        Испросил:
        —Тыкакой породы?
        —Австралийская пегая.
        —Австралийская пегая?..
        —Тынесомневайся, — сказал Лягушонок. — Я —хорошая собака. Уменя имедаль есть. ВВеллингтоне дали, — иондостал из-под крыльца ошейник споводком, ипоказал крохотную золотую медаль наошейнике.
        «Чтоже мне сним делать? — размышлял Заяц. — Пойти, чтоли, погулять?»
        Ионвзял излап Лягушонка поводок ипошёл полесу.
        —Тыдавно изАвстралии?
        —Вчера, — сказал Лягушонок.
        —Морем?
        —Надирижабле, — сказал Лягушонок.
        —Агде дирижабль?
        —Уплыл.
        —Ну, как увастам, вАвстралии?
        —Просторно, — сказал Лягушонок. — Свету много.
        —Астраусы?
        —Этих дополна.
        Они шли рядышком идышали сырым лесом.
        —Апочему тывыбрал меня? — Заяц остановился.
        —Усобаки должен быть хозяин.
        —Апочему — я?
        —Тывесёлый, — сказал Лягушонок. — Стобой ипопрыгать, ипоиграть.
        —Давай ятебя отстегну.
        Иони запрыгали пополяне.
        Ёжик проснулся вэто хмурое утро, посмотрел нанебо ираздул самовар.
        Пришёл Медвежонок.
        —Нучто зазима? — сказалон. — Льёт ильёт.
        —Иснег уже непомню, когда был, — сказал Ёжик.
        Попивчаю, они вышли накрыльцо изадышали сырым лесом.
        Итут, прыгая ихохоча, выкатился Заяц.
        —Атак умеешь? — кому-то кричалон.
        —Атак? — тоненько кричал кто-то.
        —Атак? — завопил Заяц ипошёл наушах.
        —Так немогу, — сказал кто-то. — Уменя ушейнет.
        —Ушей? Усобаки? Так небывает!
        —Смотря какая собака, — говорил невидимый кто-то. — Амы — безухие.
        —Австралийские пегие?
        —ИНовозеландские — тоже.
        —АтыивНовой Зеландиибыл?
        —Акакже! — сказал кто-то. — Мытуда купаться летаем.
        —Надирижабле?
        Итут Ёжик разглядел уног Зайца маленького Лягушонка.
        —Эй! — крикнулон. — Заяц! Тыскем это говоришь?
        —Смоей собакой, — важно сказал Заяц.
        —Иди кнам! — позвал Медвежонок.
        —Сами идите, — Заяц пристегнул поводок.
        Ёжик сМедвежонком подбежали, иМедвежонок тоже увидел Лягушонка.
        —Привет, Лягушонок! Разве ты — собака?
        —Австралийская пегая, — важно сказал Заяц.
        ИЛягушонок скрохотной медалькой нашее кивнул.
        —Где тыего взял? — изумился Ёжик.
        —Зимой! — Медвежонок несводил глаз сЛягушонка.
        —Аоннадирижабле, — небрежно сказал Заяц. — ИзАвстралии.
        Ёжик сМедвежонком переглянулись.
        —Накаком дирижабле? — упавшим голосом спросил Медвежонок.
        —Накаком дирижабле? — будто поправляя поводок, склонился кЛягушонку Заяц.
        —Натрансатлантическом, — сказал Лягушонок. — МыизАвстралии летаем наконтинент натрансатлантическом.
        Ёжик незнал, как быть. Ему вдруг почему-то стало грустно-грустно. Ионсказал:
        —А-а-а…
        —Вот так, — сказал Заяц. Иповёл Лягушонка наповодке.
        —Может, чайку попьём? — вдруг догадался Медвежонок.
        —Ага! Унас иваренье, и… Ачто любит твоя собака? — обрадовался Ёжик.
        —Тычто любишь?
        —Манго, — шепнул Лягушонок.
        —Чего?
        —Манго, — вслух сказал Лягушонок. — Дерево такое, аунего — плоды.
        —А-а… — сказал Медвежонок. — Аябы тебе медкудал…
        —Ладно. Идёмте чай пить, — сказал Заяц. Ему вдруг отчего-то стало обидноза Ёжика сМедвежонком, ионсердито спросил усвоей собаки:
        —Чай будешь?
        —Ага, — кивнул Лягушонок.
        «Вот это по-нашему», — подумал Ёжик. Иони пошли вдом.
        Запыхтел самовар. Опустились густые сумерки. Ёжик, Медвежонок иЗаяц ссобакой, причмокивая, пиличай, ивесь вечер собака Зайца рассказывала друзьям про Австралию — далёкую страну, про Новую Зеландию, куда они летают купаться надирижабле, иникто недогадался, что маленький Лягушонок никогда нигде небыл, апросто проснулся вэту тёплую зиму раньше всех итак захотел подружитьсяс Ёжиком, Зайцем иМедвежонком, что стал Австралийской пегой собакой Зайца.
        Большое спасибо
        —Когда входишь вдом, надо здороваться, — сказал Ёжик.
        —Акогда уходишь — прощаться, — сказал Медвежонок.
        —Если тысидишь, амимо идёт кто-нибудь старенький — уступи место.
        —Где? — спросил Заяц.
        —Где сидишь, там иуступи.
        —Если кто-нибудь чихнёт, скажи: «Будьте здоровы!»
        —Аесли будет дуть, — Ёжик строго посмотрел наЗайца, — закрой окно.
        —Ну, беги! — сказал Медвежонок. ИЗаяц помчался.
        —Стой! Если тебе что-нибудь подарят, или поблагодарят — поклонись, — Ёжик показал, как надо кланяться, — искажи: «Спасибо».
        —Большое спасибо! — крикнул Медвежонок.
        —Ага! — иЗаяц пропал вкустах.
        Первой, кого онувидел, была Белка.
        Белка сидела напеньке игрызла орехи.
        —Привет! — сказал Заяц. — Тебе недует?
        —Нет, — сказала Белка. — Ачто?
        —Атобы язакрыл окно.
        —Агде? — Белка вытаращилась наЗайца. — Где тывидишь окно?
        —Нет, это ятак… вообще. Пока, Белка! — иЗаяц исчез.
        «Теперь надо кому-то сказать: будьте здоровы!» — думал, прыгая, Заяц.
        Возле норки, угревшись насолнышке, спал Хомячок. Онтак сладко посапывал, что Заяц сразу понял, что ему надо делать: сорвал травинку, подкрался кХомячку ипощекотал вноздре.
        —Ап-чхи! — сказал Хомячок.
        —Будьте здоровы! — крикнул Заяц. Ибыл таков.
        «Что-то осталось ещё, — вылетев креке, соображал Заяц. — Поздоровался — попрощался, дует — недует, будьте здоровы, ага!» — подпрыгнул ипошёл, как канатоходец, поупавшей головой вводу сосне.
        Теперь онбыл почти посередине реки.
        Заяцсел.
        Лениво шевеля хвостом, подошла старая Щука.
        —Здравствуйте, бабушка! — обрадовался Заяц. — Пожалуйста! Садитесь! — Заяц вскочил ипохлопал лалой побревну.
        —Дур-р-рак! — закашлялась Щука.
        —Спасибо! — поклонился Заяц. — Большое спасибо!
        Ипомчалсяк Ёжику сМедвежонком рассказать, как унего всё хорошо вышло.
        Волк
        Высыпал снег. Поднялось солнце. Лес сиял.
        Апотом вдруг хлынул такой дождь, что смыл весь снег, ибудто небыло нимороза, нисолнца, низимы.
        Потом налес, нагору налетел ветер.
        Онраскачивал высокие сосны, будто это были несосны, качающиеся меж облаками, атонкие прутики.
        Такого ветра Ёжик сМедвежонком непомнили.
        Насветлом небе дымом летели облака, аветер всё дул идул, изаполчаса высушил весьлес.
        Ёжик сМедвежонком сидели посвоим домам.
        Заяц забился взимнюю нору под летним домом.
        Белка спряталась всамый дальний угол дупла.
        АХомячок завалил дверь сундуком, табуреткой, шкафом, потому что дверь скрипела, качалась ивот-вот, как ему казалось, слетит спетель иулетит незнамо куда.
        Лес стонал, охал, вздрагивал; тонкие осинки звенели; еловые крепкие шишки стучали поземле; аветер всёдул, нестихая, иквечеру выдул влесу длинную узкую тёмную дыру идудел внеё, как втрубу, наширокой басовой ноте.
        «У! У! У!» — выллес.
        Потихоньку все привыкли кэтомувою, икаждый усебя дома стал подбирать мелодию.
        —У-у! — пел Медвежонок.
        —У-у-у! — загорой, всвоём доме, тянул Ёжик.
        —У-у, у-у! — пищал Хомячок.
        —Уй, уй! — верещал 3аяц.
        АБелка взяла деревянные ложки идеревянными ложками стала бить втаз.
        —Бу-бу-бу! Бу-бу-бу! — бубнила Белка.
        Проспав день, кночи проснулся Филин.
        «Что заФилин прилетел влес? — проворчалон. — Вон как ухает!»
        Нотолько высунул клюв, как ветер затолкал его обратно.
        —Ух! Ух! Я — Филин! Я — тоже Филин! — заухал вщёлочку Филин.
        Новетер невыпустил его издома.
        Атучи летели, сосны гудели, шишки падали.
        Скоро стемнело совсем.
        Итонкому молодому месяцу, скользящему меж облаками, лес, наверное, казался огромным серым волком, лежащим под горою ивоющим налуну.
        Лунная дорожка
        Дни стояли солнечные, лёгкие, аночи звёздные, лунные.
        Вечером Ёжик сМедвежонком пригласили Зайца погулять полунной дорожке.
        —Анепровалимся? — спросил Заяц.
        —Луноходы, — сказал Медвежонок ипротянул Зайцу две дощечки. — Втаких можно издесь, иполуне.
        Заяц поднял голову, поглядел налуну, она была большая, круглая, потом — на Ёжика сМедвежонком.
        —Аверёвки зачем?
        —Чтобы клапам, — сказал Ёжик.
        ИЗаяц стал смотреть, как Ёжик сМедвежонком привязывают клапам дощечки. Потом привязалсам.
        Сова сидела наобгорелой сосне иглядела наних круглыми глазами.
        —Видишь? — неслышно сказал Заяц Сове. Иподпрыгнул, чтобы попробовать, как унего получится вдощечках.
        —Вижу, — неслышно сказала Сова. — Сейчас утонете.
        —Недолжны, — неслышно сказал Медвежонок. — Ярассчитал.
        —Онрассчитал, — уверенно, нотоже неслышно сказал Ёжик.
        —Увидите, — сказала Сова.
        АЗаяц неслышно заплакал иотвернулся.
        —Ну, пошли! — сказал Ёжик.
        Шелестя дощечками, они подошли креке.
        —Кто первый? — спросил Ёжик.
        —Чур, ятретий! — попросил Заяц.
        Медвежонок сошёл кводе изахлопал дощечками.
        Медвежонок шёл прямо ксередине реки, непроваливаясь, и Ёжик спрыгнул сберега, побежал следом итоже непровалился, аЗаяц незнал, как ему быть, новсёже спрыгнул, итоже побежал, идогнал Ёжика сМедвежонком.
        Они шли полунной дорожке ксередине реки, иЗаяц боялся смотреть насвои дощечки; ончувствовал, что неможет так быть, что ещёшаг, ионобязательно провалится, ипотому Заяц шёл, задрав голову, иглядя налуну.
        —Боишься? — спросил Ёжик.
        —Боится, — сказал Медвежонок.
        АЗаяц думал, что стоит ему сказать слово, ионобязательно провалится, ипоэтому молчал.
        —Язык проглотил, — сказал Медвежонок.
        —Отстраха, — сказал Ёжик.
        —Данебойсяты! — крикнул Медвежонок ипровалился поколено.
        Заяц вздрогнул иещё выше задрал голову.
        —Небойся, — сказал Ёжик, подхватив Медвежонка.
        НоЗаяц всё равно неверил, что такое может быть, идошёл додругого берега, ниразу невзглянув вниз, молча.
        —Пошли назад, — сказал Медвежонок.
        —Нет, — сказал Заяц. Ивылез наберег.
        —Чего тыбоишься? — сказал Ёжик.
        —Идём! — позвал Медвежонок.
        Заяц помотал головой, а Ёжик сМедвежонком пошли натот берег.
        «Вот они идут натот берег, — думал Заяц. — Инепроваливаются. Новедь такого неможет быть». «Неможет такого быть!» — неслышно крикнул Заяц.
        —Ну, — сказал Медвежонок, когда они возвратились. — Прыгай!
        Лунная дорожка золотой рыбой лежала поперёк реки. Голова её упиралась втот берег, ахвост шевелился усамых заячьихлап.
        —Небойся! — сказал Ёжик.
        —Прыгай! — крикнул Медвежонок.
        Заяц смотрел насвоих друзей инеслышно плакал. Онзнал, что вовторой раз ему уже низачто неперейти реку.
        Меленький тёплый дождь
        Тёплый меленький летний дождь.
        Деревья стоят большие, сочные; трава поднялась попояс.
        Заяц шёл потропинке вгустой траве ипрядал ушами.
        «Эх, зонтикбы…» — думал Заяц.
        Лягушонок под лопухом угощал чаем Кузнечика.Имбыло хорошо-хорошо: слушать, как дождь постукивает полопуху нежными ножками.
        Лягушонок сКузнечиком поглядели наЗайца.
        —Зонтик забыл, — сказал Заяц.
        —Садись снами чай пить.
        —Невмещусь.
        ИЗаяц пошёл дальше.
        Воврагеу ёлки стоял важный Подберёзовик:
        —Тыкуда. Заяц?
        —Давот, зонтик забыл, — сказал Заяц. — Иду — гуляю.
        Вберёзовой роще Зайцу встретился Ёжик.
        Ёжик сидел, подперев лапой голову, иочём-то думал.
        —Что, зонтик забыл? — спросил Ёжик.
        —Ага. Тыкак догадался?
        —Ятебя давно приметил. Вижу — Заяц идёт, ушами прядает. Ну, думаю, зонтик забыл.
        —Верно!
        —Хочешь, садись рядом — здесь сухо.
        —Не-е, — Заяц помотал головой. — Пойду.
        Ипошёл через поле погустой траве под меленьким тёплым летним дождём.
        «Вот, — думал Заяц. — Ведь ничего неслучилось. Подумаешь — зонтик забыл! Акак хорошо! Иду себе ииду…»
        Зайцу хотелось как-то иначе, по-другому, получше сказать свою мысль. Что вотон, Заяц, идёт; Лягушка сКузнечиком чай пьют; Подберёзовик под ёлкой стоит, подбоченился; Ёжик напне сидит — думу думает; аон, Заяц, идёт иидёт, ушами мокрыми прядает, ивсего этого ему так хорошо, что инезнает теперь, как сказать.
        Пяточка
        Ёжик сМедвежонком ещё никогда некосили. Ивот смастерили полёгкой косе ивышли налуг. Луг — сверкал.
        —Начали! — сказал Медвежонок. Они взмахнули косами и — застыли.
        —Акак дальше?
        —Лапу неотрежь! — сказал Медвежонок. «Вжжжик!» — иобе косы воткнулись вземлю. Явился Заяц.
        —Косите? Ха-ха-ха! Анеумеете! Ха-ха-ха! Дай покажу!
        Онвзялу Ёжика косу — вжжжик! Коса воткнулась вземлю.
        —Ха-ха-ха! — сказали Ёжик сМедвежонком.
        —Яумел, дазабыл. Меня бабка учила. Пяточку, говорила, Зайчик, прижимай, пяточку!
        —Агде пяточка?
        —Давот она! — Заяц показал.
        —Пяточка! — захохотали Ёжик сМедвежонком.
        —Ага. Где коса прилажена ккосовищу. Пяточку прижимать итянуть. Чтобы резала. Дайте брусок! Ёжик сМедвежонком переглянулись.
        —Авычтож, неточите? Хе-хе-хе! Чтож это закоса, если неточить?
        Ёжик поискал втраве, принёс камушек.
        —Ну, хоть так, — сказал Заяц.
        Изазвенела, зажужжала коса под камушком.
        —И — обтереть, — Заяц обтёр косу травой. — Давай другую! Когда обе косы были готовы. Заяц сказал:
        —Главное — пяточку тянуть! Воттак! Ичаще подтачивать! Ясейчас вспомню: яже косил!
        Иправда — полегоньку-потихоньку уЗайца стало получаться, ионпошёл широким прокосом через сверкающийлуг.
        —Здорово! — иМедвежонок пошёл следом. Было так радостно, что Ёжик даже необиделся, что унего отняли косу.
        —Тымаленький, — сказал Заяц.
        —Ещё лапу отрежешь, — сказал Медвежонок. Зато Ёжик бежал следом инёс камушек. Икогда косы тупились, Заяц сМедвежонком звали его иточили косы: вжик-вжик!
        Шотландская баллада
        —Давай повеселимся! — сказал Медвежонок. — Давай будем веселиться ипеть!
        —Ачто? — спросил Ёжик.
        —Что хочешь. Тыпой, аябуду играть.
        ИМедвежонок достал изчулана балалайку, сдул пыль исел, важный, упечки, закинув лапу налапу.
        —Струны, — сказал Ёжик. — Струннет.
        —Подумаешь! Сострунами кто хочешь сыграет, атыпопробуй без струн.
        Изаиграл:
        —Ла-ла-ла! Ла-ла-ла! Ла-ла-ла — ла-ла — ла-ла!
        —Чтоэто?
        —Песня.
        —Акакже ябуду петь, если ты — ла-ла-ла?
        —Аямогу беззвучно, — сказал Медвежонок. — Ябуду играть беззвучно, как оркестр, атыпой.
        —Попробуй, попросил Ёжик.
        ИМедвежонок заиграл беззвучно.
        —Хорошо, — сказал Ёжик ибеззвучно запел.
        —Тычто делаешь? — спросил Медвежонок, когда Ёжик спел первый куплет.
        —Пою.
        —Апочему неслышно?
        —Аябеззвучно пою, — сказал Ёжик. — Тыбеззвучно играешь, ябеззвучнопою, авместе мы — веселимся!
        —Здорово! — крикнул Медвежонок. — Так ещё никто невеселился! Инеслышно заиграл, аЁжик стал петь ещё беззвучнее.
        Итут пришёл Заяц.
        Онсперва постучал, ноему никто неответил.
        Потом Заяц всунул уши вщёлочку, ноничего неуслышал.
        Потом — открыл дверь, иувидел беззвучно поющего Ёжика ибеззвучно играющего Медвежонка.
        Глаза уЗайца стали большие икруглые. Сбольшими икруглыми глазами Заяц простоял вдверях целую минуту, апотом крикнул: эй!
        Ему никто неответил: Ёжикпел, Медвежонок играл.
        —Эй! — закричал Заяц. — Этоя! Япришёл квам вгости! Выже меня звали!
        Ёжик допевал третью песню, отМедвежонка валилпар.
        —И-и-и-и!.. — будто его прищемили, заверещал Заяц. — Что выделаете?
        —Веселимся, — тихо сказал Медвежонок, беззвучно играя набалалайке.
        —Пой снами, — сказал Ёжик иприступил кбалладе.
        —Ачто выпоёте? — спросил Заяц.
        —Шотландскую балладу, — сказал Ёжик. — Несбивай.
        —Ямогу набарабане, — сказал Заяц. — Ямигом.
        Итутже вернулся сбарабаном.
        —Палочек нет, — извиняясь, сказал Заяц. — Ноямогу лапами.
        —Только неслышно, — сказал Медвежонок, играя.
        —Тыхоть про что поёшь? — шёпотом спросил Заяц уЁжика, неслышно стуча вбарабан.
        —Про Шотландию, — одними губами сказал Ёжик. — Это такая страна.
        —ВШотландии — балалаек нет, — шёпотом сказал Заяц.
        —Ибарабанов — тоже, — негромко заметил Медвежонок.
        —Авот барабаны — есть, — вслух сказал Заяц. — Барабаны есть всюду!
        —Там бубны, — сказал Медвежонок. — Как уцыган.
        —Выменя сбиваете, — сказал Ёжик. Инеслышно запел про Шотландию, горную страну, вкоторой нет балалаек, есть бубны, как уцыган, нопо краям всёже стоят несколько барабанов.
        ИМедвежонок сЗайцем, глядя наЁжика, ничего неслышали, нопочти всё понимали, ибыли очень благодарны Ёжику зато, что онунёс ихв песне вэту чудесную страну.
        —Ивсё-таки барабаны там есть, — прощаясь иблагодаря завечер, сказал Заяц. — Несколько штучек, аесть.
        —Ибалалайка, — сказал Медвежонок. — Одна ибез струн.
        —Чудесная страна! — сказал Ёжик. — Удивительная страна, про которую можно почти инепеть, апесня льётся.
        Давно бы так, Заяц!
        —Заяц! Заяц! Заяц! Скорее беги сюда!
        —Что случилось? — спросил Заяц.
        —Тытолько погляди! — Белка сидела высоко насосне икуда-то показывала, вытянув лапу.
        Заяц подпрыгнул:
        —Ничего невижу.
        —Лезь сюда! Погляди, как красиво!
        —Тычто, Белка? Яже неумею… подеревьям.
        —Яспущу корзинку, — крикнула Белка. — Тысадись, ятебя втяну!
        Иопустила корзину, скоторой ходила погрибы.
        —Тычто, Белка? — снова сказал Заяц. — Разве явмещусь?
        —Тызацепись, зацепись!
        Заяц ухватился, какмог, иБелка втянула его насосну.
        Заходило солнце, ибыло так красиво, что уЗайца перехватило дыхание.
        —Весна! Весна! — кричала Белка. — Слышишь, как пахнет?
        Заяц принюхался.
        —Датывот сюда погляди, сюда!
        Заяц глядел вовсе глаза, было очень красиво, ноонвсёже немог забыть, что ему надо спускаться.
        —Акак яспущусь? — спросил Заяц.
        —Потом, потом, — щебетала Белка. — Ты — гляди! Солнце сядет!
        Заяц дрожащими лапами держался засучок, глядел назаходящее солнце, понимал, что действительно красиво, нонемог недумать отом, что ему надо будет спускаться.
        «Изачем явлез вэту корзину? — думал Заяц. — Ну, выбежалбы наберег — оттуда тоже хорошо видно».
        —Гляди! Гляди! — неумолкала Белка.
        ИЗаяц вдруг подумал: нучто явсё дрожу? ну, что явсё — «дакак?», «дачто?», «дапочему?»
        «Плюнь! — сказал сам себе Заяц. — Плюнь игляди! Ирадуйся! Аужпотом подумаем, как спуститься».
        ИЗаяц перестал дрожать.
        Ивстал наветке, как птица. Большая гордая птица соткинутыми ушами.
        Иему вдруг показалось, что весьлес, вся поляна, вся река, которую теперь было хорошо видно, — всё это — принадлежитему, Зайцу, иненадо ниочём думать.
        —Нувот, — сказала Белка. — Давно бытак! Смотри, как тыпохорошел, Заяц!
        Сказка на отъезд слона
        Три дня уЁжика сМедвежонком гостил Слон.
        Дни стояли лёгкие, солнечные стяжёлыми деревьями исвежей молодой травой — прежнюю Ёжик сМедвежонком давно скосили.
        Заяц тогда ворошил сено ихохотал.
        —Тычего, Заяц?
        —Атак! Ха-ха! Шуршит!
        Сено сперва копнили, апотом сметали встога. Истога, как большие слоны, пошли пополяне.
        Тут-то Медвежонок исказал:
        —Адавайте пригласим Слона.
        Написали письмо иотправили спопутной птицей вгород.
        Слон приехал через неделю.
        Сперва всех покатал пополяне: это было очень весело!
        Потом сели удить рыбу.
        Слон никого непоймал.
        ИЁжик.
        ИМедвежонок.
        АЗаяц поговорил срыбой, ирыба пообещала вечером прийти питьчай.
        … Вскипел самовар.
        Все сидели накрыльце иглядели, как заходило солнце.
        Слон был задумчивый-задумчивый.
        —Думаешь, непридёт? — спросил Ёжик.
        —Акого тыпригласил? — поинтересовался уЗайца Медвежонок. — Если Ерша — трепло, иждать нечего.
        —Вот еслиб Голавль, — сказал Ёжик. — Голавль — серьёзный.
        Слон ничего несказал. Онглядел назаходящее солнце.
        —Приду, сказала, — оправдывался Заяц. — Вильнула ивсё.
        —Рыбу легче всего узнать похвосту, — говорил Медвежонок Если усы — Сом. Авообще, когда разговариваешь, надо глядеть вглаза.
        —Так онаже вводе! — рассердился Заяц.
        Подождалиещё.
        Солнце опускалось медленно-медленно, иглядеть нанего было хорошо ипечально.
        —Это удивительно, что выдогадались меня позвать, — тихо сказал Слон. — Еслиб невы, ябы низачто невыбрался.
        —Тынедумай, она придёт, — сказал Медвежонок. — Усы — значит Сом. АСомы обязательные.
        —Представляешь, вернёшься вгород ирасскажешь, как мыпили чай сГолавлем, — сказал Ёжик. — Вот увидишь, это — Голавль. Заяц неприметил, аячувствую.
        Большой серый Слон смотрел назаходящее солнце, слушал, что ему говорят Ёжик, Заяц иМедвежонок, идумал, что вот онпрожил целую жизнь изавсю жизнь ему небыло так хорошо ипечально, как вэтот вечер, когда они вчетвером ждали рыбу.
        В сумерках
        —Тыдумаешь, мыдобежим ктебе дотемноты? — спросил Ёжик.
        —Должны.
        —Тогда беги быстрее!
        —Ябегу, — сказал Медвежонок.
        Они бежали поогромному полю впоследних лучах заката.
        —Тызаметил, что земля выпуклая? — набегу спросил Ёжик.
        —Ага.
        —Заметил, что впоследних лучах солнца она красивей всего?
        —Угу, неотставай, Ёжик! — крикнул Медвежонок.
        —Янеотстаю… Мне хочется… стобой…
        —Вот прибежим, сядем… тогда…
        —Тыдумаешь, — крикнул Ёжик, онуже отстал шагов надвадцать, — мыправильно… бежим?
        —Как? — Медвежонок остановился.
        —Яговорю… туда бежим или нет?.. — подбежал Ёжик.
        —Конечно! Садись комне наспину! Будем бежать иразговаривать.
        —Так мыещё никогда небегали.
        —Попробуем, а?
        —Давай!
        Ёжик забрался Медвежонку наплечи, Медвежонок побежал.
        —Здорово тыбежишь! — сказал Ёжик.
        —Ага.
        —Вот незнал, что натебе так здорово ехать!
        —Ага.
        —Что тывсё «ага даага»?
        —Мне… трудно… говорить… — сказал Медвежонок.
        —Садись наменя.
        —Датычто?
        —Нет-нет, давай ятебя повезу.
        —Тыколючий.
        —Амычто-нибудь подстелим.
        —Сиди, — сказал Медвежонок. — Говори что-нибудь… Скоро приедем.
        —Что говорить?
        —Пой!
        —Петь?
        —Ага.
        —Ачто?
        —Погоди!
        Медвежонокс Ёжиком вбежал вкустарник, иветки так изахлопали поглазам.
        —Береги глаза! — крикнул Медвежонок.
        —Яберегу. Аздорово мыперепрыгнули ручей.
        —Ага.
        —Аеслиб упали?
        —Держись! — крикнул Медвежонок ипокатился вовраг. — Уф-ф!.. Живой? Тыгде, Ёжик?
        —Здесья.
        —Где?
        В овраге было уже совсем темно, иМедвежонок еле различил Ёжика под кривой сосной.
        —Здесья, — сказал Ёжик, вставая.
        —Ну, садись!
        —Нет, — сказал Ёжик. — Давай скорей выберемся наверх, там сяду.
        Они выкарабкались изоврага. Ёжик снова забрался Медвежонку наплечи, иМедвежонок побежал.
        —Никогда недумал, что так здорово ехать всумерки, — сказал Ёжик. — Так тихо, аяпрямо лечу… Тыможешь непыхтеть?
        —Могу, — сказал Медвежонок. Ипобежал, недыша.
        —Дыши, — сказал Ёжик, — атолопнешь. Медвежонок опять запыхтел. А Ёжик глядел посторонам, видел маленькую звёздочку вдали идумал, что земля ещё никогда небыла такой красивой, как вэти осенние сумерки.
        —Стой! — крикнул Ёжик.
        Медвежонок остановился.
        —Садись наменя. — Ёжик спрыгнул наземлю. — Садись, говорю!
        —Бросьты, — сказал Медвежонок.
        —Нет садись! Тыдолжен увидеть, какая она красивая, земля.
        Медвежонок взгромоздилсяна Ёжика, новдруг захохотал, запрыгал.
        —Ой, щекотно! Колется! — вопил Медвежонок.
        —Ничего-ничего! Гляди! Тытолько гляди! — кричал Ёжик.
        Последнее солнце
        Уже иморозы ночами леденили лужи, уже ивсе птицы улетели наюг, асолнце всё некончалось. Каждое утро Ёжик просыпалсяи, отдёрнув занавеску, сострахом глядел, ненагнало литуч, неспряталосьли навсегда солнце. Носолнце некончалось.
        —Нуещё день, нуещё! — шептал Ёжик.
        И солнце будто слышало, как его просят, иявлялось вновь.
        —Неуходи, Солнце, непропадай! — ложась спать, шептал Ёжик. — Ятак тебя люблю!
        —Тыпросишь солнышко непропадать? — как-то спросил онМедвежонка.
        —Акакже! — сказал Медвежонок. — Яперед сном обязательно говорю: «Пожалуйста, приди!»
        —Правильно, — сказал Ёжик. — Потому оно инепропадает.
        Но однажды утром Ёжик выглянул изокна иувидел, что солнцанет.
        Он выбежал накрыльцо:
        —Солнце, где жеты?
        Хмурые тучи ползли над лесом. Серые мохнатые тучи закрыли небо.
        —Тучи! — крикнул Ёжик. — Нучто выстолпились? Зачем выздесь?
        Тучи молча плыли, задевая верхушки деревьев.
        —Ветер! — позвал Ёжик. — Ветер!..
        Ветер летал где-то высоко инеслышалего.
        —Медвежонок! — крикнул Ёжик.
        Но Медвежонок был далеко загорой итоже неуслышал Ёжика.
        «Осень. Некаждыйже день светить солнцу. Нопочему мне именно сегодня так тяжело?» — думал Ёжик.
        Почему мне сегодня так тяжело? — спросил онуМедвежонка, когда тот наконец пришёл из-загоры.
        —Потому что тыбоишься, что солнце никогда уже непридёт, довесны, — сказал Медвежонок.
        Но тут тучи разорвало, блеснул луч солнца, и Ёжик сМедвежонком так обрадовались, как нерадовались никогда вжизни.
        Вгостях уСобаки
        Однажды Ёжику приснилось, что они сМедвежонком попали вКитай, икитайский Ёжик скитайским Медвежонком пригласилиих вгости ккитайской Собаке.
        Дом укитайской Собаки был просторный, светлый, итопчан, тоесть кровать, накоторой спала китайская Собака, можно было топить, как печку.
        —Унас напечах тоже спят, — сказал Ёжик.
        —Нео-нео, — сказала китайская Собака. — Язнаю русский печь. Онвысок, онбольшой, ауменя — постелька.
        Китайский Ёжик сМедвежонком кивали, акитайская Мышка выскочила изугла инесколько раз низко поклонилась.
        Потом пошли осматриватьсад.
        —Это — огорода, — сказал китайский Ёжик. — Здесь огурец, тыква, кабачка. Атам, — онпоказал лапой, — фрукта.
        —Сад по-нашему, — кивнул Медвежонок. — Ачто растёт?
        —Слива есть, персик есть, много есть.
        —Аяблоки? — спросил Ёжик.
        —Яблоканет, яблока — там, — икитайская Собака показала накитайского Медвежонка.
        —Много есть, много есть, — закивал китайский Медвежонок.
        —Апчёлы? — спросил наш Медведь.
        —Псёла — мёд. Ха-ха-ха! Какзе-какзе!
        «Чтобы ещё уних спросить?» — думал восне Ёжик. Бабка читала ему вдетстве про Китай, ноэто было давно, ионвсё позабыл.
        —Акак сволками? — тем временем спрашивал Медыежонок.
        —Волка есть, волка есть! — кивала китайская Собака, икитайская Мышка снова появилась споклоном.
        —Ачто, — спросил Ёжик, — мышки увас всегда кланяются?
        —Всегда-всегда, всегда-всегда, — закивал китайский Ёжик.
        —Аесли тывстретился сЛисой?
        —Улыбаюся, улыбаюся!
        —Акланяться надо?
        —Какзе-какзе! — сказал китайский Ёжик.
        Китайский Медвежонок скитайским Ёжиком иСобакой всё время улыбались икланялись. Икогдавсе, стоя наколенках занизеньким столиком, попиличаю, Ёжик сМедвежонком уже тоже, непереставая улыбаться, кланялись.
        —Большое спасибо! — улыбнулся, кланяясь, Ёжик.
        —Спасибо большой! — пятясь споклоном кдвери, улыбался Медвежонок.
        —Незасто! Незасто! — провожая Ёжика сМедвежонком додверей, улыбались икланялись китайский Ёжик скитайским Медвежонком.
        Икитайская Собака сМышкой вуглу сияли улыбкой.
        —Нучто? — спросил Медвежонок, когда они рядом ехали наверблюдах покитайской пустыне. — Как тебе Китай?
        —Осень хоросо! Осень хоросо! — заулыбался Ёжики, улыбаясь, кланялся, пока непроснулся.
        Сыроежка
        Чем дальше уходила осень, чем дольше Ёжик смотрел вокруг, тем удивительнее ему становилось.
        Лес похудел — стал тоненьким ипрозрачным. Инебо будто поредело — стало нетаким синим, нетаким густым.
        —Это потому, что осень, — вздохнул Медвежонок.
        НоЁжик ибез Медвежонка знал, что это всё оттого, что пришла осень.
        Ёжик любил осень. Любил медленно бродить пошуршащей листве иудивляться, ирадоваться каждому грибу.
        —Здравствуйте, гриб! — говорил Ёжик. — Как Выпоживаете?
        Дальше всё зависело оттого, какой попадался гриб.
        Здоровяк-Боровик отвечал:
        —Замечательно! Крепок духом, здоров телом!
        Поганка что-то мямлила ився изгибалась:
        —Дазнаете, дапонимаете, дая…
        Хитрые лисички прятали глаза ихихикали:
        —Погляди нанего! Это — Ёжик!
        Задумчивый Груздь басил:
        —Ничего, всё впорядке, живём.
        Лукавая Волнушка искоса глядела из-под шляпы иповодила плечом.
        АМухомор, весь красный, только ещё сильнее краснел.
        —Рады стараться! — неожиданно писклявым голосом отвечал Мухомор.
        Всумерках Ёжик любил беседовать сопятами.
        Сядет упня, вокруг соберётся много-много опят, сдвинут шапки назатылок и — слушают.
        Ноприятнее всего, конечно, Ёжику было беседовать сСыроежкой.
        —Как Высебя чувствуете? — улыбаясь, спрашивал Ёжик.
        —Выдаже непредставляете, как ярада Вас видеть, — отвечала Сыроежка.
        ИЁжик, уже дома, засыпая, всегда вспоминал эту милую улыбку, скоторой сним говорила Сыроежка.
        Ромашка
        Это было виюне. Ёжик влюбился.
        Необыкновенно пахла трава, а Ёжик ходил большими кругами вокруг Ромашки ибоялся кней подойти.
        —Тычего ходишь? — спросил Кузнечик. — Может, что надо? Скажи.
        —Ничего мне ненадо, — пробурчак Ёжик. Иушёлза ёлку.
        Отсюда, из-за ёлки, Ромашка была ещё прекраснее.
        Она стояла, слегка изогнувшись, натоненькой ножке идотого была свежа, легка ивоздушна, что Ёжик зажмурился.
        «Подойду, — решилон. — Подойду ипрямо так искажу: „Вымне нравитесь, Ромашка! Яочарован!“ Очарован, очарован, — забормотал Ёжик. — Может, явами очарован? Попробую сначала».
        Онвстал, вскинул мордочку, взмахнул лапой ипро себя сказал: «Вымне нравитесь, Ромашка! Явами очарован» Нет, негодится. Я… Вами… Плохо! «Вымне нравитесь, Ромашка. Яочарован». Так лучше. Ачто она скажет? Она скажет: «Тымне тоже нравишься, Ёжик». Вот былобы здорово! Ноона так низачто нескажет. Чтоей доменя, Ёжика?"
        И Ёжик стал опять большими кругами ходить вокруг Ромашкиной поляны ивспоминать, как нарассвете встретил Лося. Тоесть они даже иневстретились, потому что Лось Ёжика невидела, но Ёжик нетолько видел Лося, ноислышал, что тот говорит.
        —Фф-у!.. Вздыхал, ломясь сквозь кусты, Лось. — Фф-у!.. Дочегож хороша!.. — Лось фыркал икрутил головой.
        Ёжик сразу догадался, что это оноРомашке, носпросить нерешился.
        «Пойти, чтоли, посоветоваться сБелкой, — думал Ёжик. — Всё-таки она — Белка идумает также, как Ромашка».
        И Ёжик было побежал кБелке, нонаткнулся наМедвежонка.
        —Тычего здесь делаешь? — спросил Медвежонок.
        —Аты?
        —Явообще, — сказал Медвежонок. — Гуляю.
        —Ия.
        —Ахочешь, яскажу тебе тайну? — спросил Медвежонок.
        —Говори.
        —Здесь появлись необыкновенная Ромашка, — шёпотом сказал медвежонок. — Яиду сней знакомиться. Только — шшш! — Медвежонок прижал лапу кносу. — Никому!
        Ёжик обмер. Онсразу понял, окакой Ромашке говорит Медвежонок.
        —Так это моя Ромашка, — сказал Ёжик. — Возле ёлки, да?
        —Возле ёлки. Атыоткуда знаешь? Она только вчера появилась внашем лесу.
        —Вот вчера яеё иувидел, — сказал Ёжик. — Только тыникому, понял?
        —Погоди, — сказал Медвежонок. — Апочему она — твоя?
        —Потому что яеё первый увидел.
        —Апочему тызнаешь, что она захочет дружить стобой, анесомной, Медвежонком?
        —Потому что она так стоит, — сказал Ёжик, — итак смотрит, что сразу видно, скем она хочет дружить.
        —Скемже?
        —Сомной, — сказал Ёжик.
        —Нузнаешь… — Медвежонок сел. — Яоттебя такого неожидал. Говори, как она стоит икак смотрит.
        —Разве словами скажешь?
        —Покажи.
        Ёжик встал наодну ножку итомно поглядел наМедвежонка.
        —Так. Ипочему тыдумаешь, что сразу видно, что она хочет дружить стобой?
        —Потому что она так смотрит.
        Ёжик снова встал наодну ножку ипоглядел наМедвежонка.
        —Знаешь что, — сказал Медвежонок. — Пойдём кней вместе, познакомимся. Пусть она выберет сама.
        —Нет, — сказал Ёжик. — Давай сначала пойдуя, апотом — ты.
        —Апочему ненаоброт? Япознакомлюсь ипредставлю тебя.
        —Тыеё напугаешь, — сказал Ёжик.
        —Я? Даявсё утро плавал вреке, чтобы быть пушистым. Тыпотрогай, какой яшёлковый. Разве такой Медвежонок может кого-нибудь напугать?
        —Всё равно, — сказал Ёжик. — Напугаешь. Тывон какой страшный.
        —Я? Страшный?
        —Тыже — медведь, — сказал Ёжик. Аона — Ромашка.
        —Нуичто? Медведь медведю рознь. Аявон какой шёлковый.
        —Тыпогоди, — сказал Ёжик. — Аясейчас сбегаю погляжу, там лиона.
        Ипобежал.
        —Стой — крикнул Медвежонок. — Давай ползком.
        —Зачем? Ясбегаю ивернусь.
        —Тогда давай вместе.
        —Даявернусь. Тынебойся. Ятолько гляну, ивсё.
        И Ёжик побежал.
        Ромашка стояла натомже месте ибыла ещё легче, ещё воздушнее. Ах, как она была хороша!
        «Пускай Медвежонок идёт первый, — решил Ёжик. — Янемогу». Ивернулся кМедвежонку.
        —Иди, — сказал Ёжик. — Стоит. Познакомишься, апотом сразу зову меня. ИМедвежонок пошёл. Даже нетак. Они пошли вместе: Медвежонок впереди, а Ёжик сзади.
        Медвежонок подошёл кРомашке. Ёжик, немигая, глядел наних из-за ёлки.
        —Здравствуйте! — сказал Медвежонок. — Вы — Ромашка!
        —Да, — сказала Ромашка ипоглядела наМедвежонка искоса.
        —Ая — Медвежонок.
        —Вижу, — сказала Ромашка.
        —Как вам нравится внашем лесу? — Медвежонок переминался сноги наногу идумал, чтобы ещё сказать.
        —Мне здесь очень нравится. Здесь очень красиво.
        —Ипогода прекрасная, правда? Вылюбите дождь?
        —Дождь? Яещё ниразу невидела дождя. Какойон?
        —Дожди бывают разные, — сказал Медвежонок. — Бывает грибной — это когда дождь, асквозь дождь — солнце.
        —Это, наверное, очень красиво, — сказала Ромашка. — Как выхорошо говорите. Расскажите ещё что-нибудь.
        —Абывает проливной дождь, — сказал Медвежонок. Это одна вода.
        —Яочень люблю воду, — сказала Ромашка.
        Ёжик прыгалза ёлкой иделал Медвежонку разные знаки. «Знакомь! Знакомь меня!» — кричал про себя Ёжик. НоМедвежонок будто забыл про Ёжика. Онходил вокруг Ромашки, размахивая лапами, иговорил без умолку.
        —Это ещё что, — говорил Медвежонок. Абывает — снег.
        —Чтоэто?
        —О! Это очень холодное вещество. Это такой дождь зимой. Представляете? Снеба падают белые пушистые хлопья. Нусчем сравнить? Ну, вот, например, сомной, сМедвежонком.
        —Такие огромные?
        —Нет, такиеже пушистые, мягкие, ласковые.
        —Авы — ласковый?
        —Очень, — сказал Медвежонок.
        Ёжик готов был плакать отобиды, нобоялся вылезти из-под ёлки. «Как тебе нестыдно, Медведь! Тыже обещал!» — кричал про себя Ёжик.
        Итут Медвежонок обернулся кнему исказал:
        —Ахотите, явас познакомлю сосвоим другом?
        —Очень, — сказала Ромашка.
        —Позвольте вам представить моего друга Ёжика. — ИМедвежонок сделал широкий жест лапой. — Выходи! — шепнулон Ёжику.
        Но Ёжик стоялза ёлкой ичувствовал, что лапы унего примёрзли кземле. Онхотел весело рассмеяться икрикнуть: «Иду, Медвежонок!» — нопочувствовал, что лапы унего нешевелятся ионнеможет раскрытьрта.
        —Позвольте вам представить моего самого лучшего друга, Ёжика, — громче сказал Медвежонок иещё шире повёл лапой. — Давыходиже! — зашипелон.
        Но Ёжика будто окостенил мороз. Онвдруг сужасом понял, что никогда низачто ненайдёт всебе сил подойти кРомашке.
        Онповернулся ичто было мочи, ломая кусты, спотыкаясь, падая, побежал вглубь леса.
        Не улетай, пой, птица!
        Повеселимся, Поросёнок!
        —Акак?
        —Давай попрыгаем!
        Иони запрыгали: Заяц — через пенёк, Поросёнок — через поваленную осину.
        —Так неразвеселишься, — сказал Заяц. — Иди сюда!
        Иподвёл Поросёнка купавшей сосне.
        Весеннийлес, набитый солнцем иптицами, стоял взелёном дыму.
        —Прыгай! — сказал Заяц.
        —Боюсь, — сказал Поросёнок.
        —Смотри! — сказал Заяц. Ипрыгнул.
        —Утебя ноги длинные, — иПоросёнок лёг животом насосну.
        —Данетак, — сказал Заяц. — Смотри!
        Птица пела далеко итревожно, потом подлетела ближе, запела радостно исветло.
        —Тынесмотришь, — обиделся Заяц. — Так ятебя ненаучу.
        —Ясмотрю, — сказал Поросёнок.
        «Гдеже она сидит?» — разглядывая ветку заветкой, думал Поросёнок.
        —Смотри втретийраз! Больше непокажу.
        Заяц прыгнул, итут Поросёнок её увидел.
        Она была совсем крошечная, серый такой комочек, апелатак, что уПоросёнка защемило вгруди.
        —Будешь прыгать или нет? — спросил Заяц.
        —Тыпрыгай, — сказал Поросёнок. Он, неотрываясь глядел наптицу.
        Вот она наклонила головуи…
        Такого Поросёнок ещё никогда неслышал.
        —Главное небойся, — говорил Заяц. — Иотталкивайся двумя ногами сразу. Понял?
        —Ага, — сказал Поросёнок. «Еслибы яумел так петь, еслибы ятолько чуть-чуточкумог, какона. Ябы…»
        —Нупрыгай! — сказал Заяц.
        Поросёнок подпрыгнул, лёг животом наповаленную сосну изакрыл глаза.
        —Эхты! — сказал Заяц. — Учи тебя! — Иубежал.
        —Птица, — шептал Поросёнок. — Неулетай, пой, птица! Янеумею прыгать, неумею петь, но, когда тыпоёшь, мне кажется, мне кажется… ямогу всё.
        Птица пела, апоросёнок лежал ничком наупавшей сосне, иему казалось, что онсам — вольная птица, летит высоко над землёй имашет лёгкими крыльями. Прибежал Заяц.
        —Ну, будешь прыгать? — спросилон. — Дачегоже тыплачешь? Вот глупый! Даятебя научу, научу! Надо только отталкиваться двумя ногами сразу.
        Кукуня
        —Капает икапает, и — туман, — разве это погода?
        —Нет, — сказал Кукуня, новый знакомец Ёжика иМедвежонка.
        —Атысам откуда? — спросил Ёжик.
        —Я — здешний. Мама уменя куница, отнеё — хитрость.
        —Апапа? — спросил Медвежонок.
        —Папа — бобр. Всё плотины строил.
        —Значит, ты — хитрый? — спросил Ёжик.
        —Смышлёный, — сказал Кукуня. — Я —смышлёный, трудолюбивый, люблю поспать, поесть, поплотничать, повеселиться…
        —Иплавать любишь? — спросил Ёжик.
        —Иплавать.
        —Акувыркаться?
        —Нет, — сказал Кукуня. — Кувыркаться нелюблю. Уменя отэтого голова болит.
        Они сидели посреди туманного леса вбеседке, которую построил Кукуня.
        Накрапывал дождь, пахло землёй илистьями.
        —Ачто тыещё любить? — спросил Медвежонок.
        —Черёмуху.
        —Аещё?
        Кукуня задумался. Онбыл небольшой зверёк смаленькой головой имохнатыми лапами. Больше всего онпоходил насобаку таксу, еслибы она надела пушистые валенки.
        —Атыоткуда пришёл? — спросил Ёжик.
        —Из-зареки.
        —Азачем построил вот эту?.. — Медвежонок незнал, как назвать беседку.
        —Незнаю. Где-то видал, — сказал Кукуня. — Дождь немочит, астеннет.
        —Аесли ветер?
        —Вдом уйду.
        —Агдедом?
        —Построю.
        —Тыкнам надолго? — Медвежонок обошёл Кукуню идаже потрогал его лапой.
        —Ачто?
        —Интересно, — сказал Ёжик.
        —Посмотрю, — сказал Кукуня. — Понравится — останусь, непонравится — уйду.
        —Акуда? — спросил Медвежонок.
        —Малоли! Захочу — вернусь ксебе зареку, захочу — пойду дальше.
        —Акуда? — спросил Ёжик.
        —Пойду кбелым медведям, кпесцам. Меня северные олени любят.
        —Атыинасеверебыл?
        —Был.
        —Инаюге?
        —Везде. Ядаже наКите плавал.
        —Врёшь! — сказал Медвежонок.
        —Ястарый, — сказал Кукуня. — Годы мои большие. Чего мне врать?
        —Асколькоже тыживёшь? — спросил Ёжик.
        —Лет 300, — сказал Кукуня. — Аможет, 500. Непомню.
        —Мою бабушку помнишь?
        —Акакже! Славная была Ежиха.
        —Амоего дедушку?
        —Печальный был Медведь, — сказал Кукуня. — Всё наскрипке играл.
        —Правильно! — воскликнул Медвежонок. — Уменя искрипка вшкафу осталась.
        —Бери, говорит, Кукуня, свою скрипку. Сыграем!
        —Это кто говорит?
        —Это твойдед. Мне.
        —Атыинаскрипке можешь?
        —Амне — что топором, что наскрипке.
        ИМедвежонок уточкой полетел домой ивернулся соскрипкой. Пока онбегал, Ёжик ниочём неспрашивал, атолько глядел наКукуню вовсе глаза.
        —Ну-ка, давай скрипку!
        Кукуня потрогал струны, взмахнул смычком — скрипка запела. Кукуня играл по-деревенски — просто иотдуши. Скрипка топлакала, тохохотала. ИМедвежонок сЁжиком тосидели, насупившись, топускались впляс.
        —Нет, лапа нета, — вздохнул Кукуня, опуская смычок. — Эх, бывало, сядем сдедом твоим надва пенька, дакак грянем, как потащит, потащит онвверх, ая — кругами хожу. Волки плакали.
        —Куда потащит? — спросил Ёжик.
        —Кого?
        —Ну, туда… Душу.
        ИКукуня снова взял скрипку изаигралтак, что Ёжик сМедвежонком заплакали.
        —Хороший утебя дед был, — сказал Кукуня. — Редкий Медведь, жаль только, моя скрипка сгорела.
        —Бери, — сказал Медвежонок. — Бери дедушкину!
        —Иникуда неуезжай, — сказал Ёжик.
        Кукуня зажмурился, посидел так сзакрытыми глазами, взял скрипку — инакрапывающий дождь, илес, итуман — всё смешалось сзапахом земли илистьев, ибеседка, построенная Кукуней, вместе сдрузьями уточкой поплыла над землёй.
        Урюк
        —Аможно сказать — бушует весна? — спросил Ёжик.
        —Конечно!
        ИЗаяц понёсся черезлес, и Ёжик сМедвежонком следом.
        Заяц прискакал кдикой вишне.
        —Глядите! — сказал Заяц. — Как снег!
        —Цветёт, — сказал Ёжик.
        —Пахнет…
        —Нюхайте! — сказал Заяц.
        Ивсе стали подпрыгивать инюхать.
        —Снегом, — сказал Медвежонок.
        —Свежестью!
        —Апочему — бушует? — Ёжик остановился. — Ведь когда бушует — всё свищет, летит?
        —Адожди? — сказал Заяц. — Аптицы?
        —Верно! Дожди — летят, птицы — свищут!
        —Иоблака, — сказал Медвежонок. — Облака тоже летят.
        —Ибабочки!
        —При чём здесь бабочки?
        —Как? Ацветы? — иЗаяц показал навишню.
        —Персики, — сказал Медвежонок. Знаешь, как персики цветут? Урюк!
        —Нет унас персиков!
        —Сирень, — сказал Ёжик. — Вот ужцветёт!
        —Сирень — сиреневая, при чём здесь вьюга?
        —Абелая?
        —Илипы, — сказал Заяц. — Отцветут, илепестки так илетят.
        —Вместе сяблоневыми…
        —Иурюк! — сказал Медвежонок.
        —Отстань тысосвоим урюком!
        —Как метель! — Медвежонок хотел, чтоб незабыли урюк.
        —Идожди! — крикнул Ёжик.
        —Иоблака!
        —Ичерёмуха!
        —Ислива!
        —Ичерешня!
        —Ивишня!
        —Вот потому-то — бушует!
        —Не-а, — сказал Медвежонок. — Ужесли кто по-настоящему бушует, так это — урюк!
        Сова-сова
        В эти самые лучшие часы, когда солнце уже садится, ноещё ненаступили сумерки иотдеревьев наснегу — длинные глубокие тени, — вэти часы Ёжик садился уокна имечтал.
        Тоже самое делал Медвежонок.
        А уЗайца небыло сил мечтать, потому что Заяц просто немог сидеть наместе.
        Вот исегодня онсперва сбегалк Ёжику, потом — кМедвежонку, иобоих застал сидящими уокна, глядящими взатухающийлес.
        —Иптицы непоют! — огорчился заяц. — Поговорить нескем.
        Белка сидела упечки связанием.
        Хомячок съел кашу итеперь пил компот.
        Филин ещё непроснулся.
        И Волк видел последнийсон.
        «Взойдёт луна, вылезет наполяну и — завоет», — подумал Заяц.
        Он знал, что Ёжика смедвежонком сейчас трогать нельзя; сБелкой иХомячком — скучно; ипоэтому Заяц один прыгал поостывающему насту ипросто незнал, куда себя деть.
        С Лисой уЗайца сложились особые отношения, ипоэтому онрешил сбегать кЛисе.
        —Лиса-Лиса, бон суа! — сказал Заяц.
        —Бонсуа! Добрый вечер, Заяц!
        У Лисы была французская бабушка, иона учила Зайца по-французски.
        —Коман сава? Как дела? — спросил Заяц.
        —Савакомси комса. Так себе, — сказала Лиса.
        —Сова-сова, — обрадовался Заяц. — Так себе.
        —Учи, — сказала Лиса.
        И Заяц полетел полесу, повторяя:
        —Сова-сова! Сова-сова! Сова-сова!
        —Тебе чего? — спросил Филин. — Чего надо?
        —Ничего, — сказал Заяц.
        —Ачего зовёшь?
        —Ятебя незвал.
        —Какже незвал? — рассердился Филин. — Прыгаешь, кричишь: «Сова! Сова!» Это яже!
        —Это по-французски — так себе! — сказал Заяц.
        —Это я — так себе?
        —Нет, это по-французски «так себе», аты — очень иочень хороший!
        —То-то, — сказал Филин. — Ачто будет по-французски Волк-волк?
        —Ещё незнаю.
        —АЛиса-лиса?
        —Надо спросить. Сбегаю испрошу.
        «Сова-Сова!» — пол подороге кЛисе Заяц испорога спросил:
        —Сова-сова — так себе, аЛиса-лиса?
        —Несова-сова, асавакомси комса, — сказала Лиса. — АЛиса-лиса — этоя, ибольше никто.
        —АВолк-волк?
        —Волк-волк — по-французски ничего незначит.
        «Ивсё-таки что-то здесь нетак, — зубря „сову-сову“ ивтретий раз огибаялес, набегу думал Заяц. — Сова-сова — так себе, значит, аВолк-волк — ещё хуже».
        Он дотого задумался, ктомуже, непереставая вопил «сову-сову», что незаметил Волка.
        —Тыкого славишь? — схватил Зайца Волк.
        —Сова-сова — так себе! — выпалил Заяц.
        —Вот именно! Кому она нужна, твоя Сова? Бегай икричи: Волк! Волк!
        —Чтож мне тебя кричать, когда тыничего незначишь?
        —Я?
        —Нуда. Для французов ты — тьфу!
        «Неужто Волк для них — ничто?» опечалился Волк. Онтак расстроился, что даже отпустил Зайца.
        —Совсем, — горько вздохнул Заяц. — Представляешь, Волченька, ты — Волк, атебя как будто инет.
        —Ничего, Заяц, — сказал Волк. — Это, может, меня уфранцузовнет, уних илеса-тонет. Зато здесь мыстобой — у-ух!
        —Ух! — кивнул Заяц.
        —Ну, беги, — потрепал поушам Зайца Волк. — Тянись кзнанию.
        И, по-волчьи осклабившись, показал страшные зубы:
        —Беги-беги! Учись! Пусть знают наших!
        И Заяц, ликуя, помчался полунному лесу, зовя Сову-сову — хищную птицу, которая, может, там, уфранцузов, иозначает нитонисё, нитак нисяк, так себе, аунас — тихую жуть.
        Солёные ножки
        —Почему тывсё знаешь, Заяц?
        —Отбабушки. Еслиб вызнали, какая уменя была бабушка!
        —Исчитать тебя научила?
        —Исчитать.
        —Иписать?
        —Иписать.
        —Амой дед, — сказал Медвежонок, — всё напечке сидел. Абабка ему ножки солила.
        —Какэто?
        —Нагреет воды, выльет вушат, туда — соли изолы изпечки.
        —Зачем? — спросил Ёжик.
        —Для здоровья. Бывало, скажет: «Ну, Медведюшка, давай ножки солить!» Дед обрадуется — очень онэто любил.
        —Амоя бабка, — сказал Ёжик, — была неграмотной. Зато дедушка всвистульку свистел.
        —Мой наскрипке играл, — сказал Медвежонок. — Сунет лапы вушат, асам заскрипку. Бабка сядет, голову набок — пригорюнится.
        —Ончто, только грустную играл? — спросил Заяц.
        —Чтоты! Бывало, иплясовую. Япляшу, бабка плачет.
        —Отчего? — спросил Ёжик.
        —Очень деда любила.
        —Амой сгинул, — сказал Заяц. — Дед сгинул, отец сгинул, мать пропала. Одна бабушка уменя была. Зато какая бабушка! Посадит кокну, даст уголёк — рисуй, Зайчик!
        —Амои вместе свистели, — сказал Ёжик. — Дед бабку тоже научил. Проснутся — исвистят.
        —Вот никогда неслышал, чтобы ежи свистели, — сказал Заяц.
        —Аони — тихонько. Свистят себе исвистят. Когда ячуть побольше стал, мне тоже свистульку сделали.
        —Бузинную?
        —Не, излипы. Дед липовые любил. Уних звук… сшершавинкой.
        —Асейчас можешь? — спросил Заяц.
        —Забыл. Ипотом — ясвистульки делать неумею.
        Помолчали.
        Тихо ихорошо было восеннем лесу.
        —Ябы вас извлекать корень научил, — сказал Заяц. — Да, боюсь, несмогу: бабка сомной две зимы билась.
        —Что мы — кроты?
        —Тынас итак вон сколькому научил! — сказал Ёжик.
        —Адавайте ножки солить!
        Итут все обрадовались, согрели воды, насыпали золы, соли, и Ёжик неслышно, про себя, засвистел всвистульку, Заяц сквозь слёзы увидел свою любимую бабушку, аМедвежонок радовался, что вот все сидят, солят ножки, авспомнил, как надо солить, он, Медвежонок.
        Как Ослик, Ёжик и Медвежонок встретились после долгой зимы
        —Дорогой Ёжик, ятак рад тебя видеть! — сказал Медвежонок Ёжику, когда они встретились после долгой зимы.
        —Ия! — сказал Ёжик.
        —Как тебе зимовалось?
        —Ячуть было незамёрз… — сказал Ёжик.
        —Ия…
        Они стояли посреди еловой опушки обнявшись инезнали, что говорить иделать отрадости.
        —Яочень рад, — сказал Медвежонок ипогладил Ёжика поплечу.
        —Ияоченьрад! Осторожно, неуколись, — сказал Ёжик ипогладил Медвежонка.
        —Ничего! Ты — самая добрая колючка внашем лесу!
        —Всё равно тыможешь уколоться, — сказал Ёжик.
        Они стояли молча, глядя друг надруга, апотом Медвежонок сказал:
        —Агде наш друг Ослик?
        —Незнаю…
        —Может, онзамёрз вэту долгую зиму?
        —Нет, неможет быть! Побежим кнему!
        Иони поталому снегу побежали через лес кдомику Ослика.
        —Ослик! — ещё издали закричал Медвежонок.
        —Осли-ик! — подхватил Ёжик.
        —Осли-и-и-ик!! — крикнули они вместе, выбежав наполянку перед домиком Ослика.
        Ослик только что пообедал итеперь доедал кисель изсушёных лопушков.
        Онвыглянул вокошко, увидел Ёжика сМедвежонком наопушке перед домоми, как был вхалате доземли, выбежал накрыльцо.
        —Эй! — крикнулон.
        —Эй!! — крикнули Ёжик сМедвежонком.
        ИОслик, разбрызгав всеми четырьмя копытцами лужу, подбежал кдрузьям.
        —Весна! Весна! — закричаливсе. Изакружились поноздреватому снегу, приговаривая: — Вот мыивстретились! Немогло быть, чтобы мыневстретились! Вот ивесна!..
        Астарый чёрный Ворон смотрел наних жёлтыми глазами итихо картавил:
        —Кар-р-р! Повстр-р-речались!..
        Ему было очень грустно одному сидеть надереве, инаконец онневыдержал икрикнул:
        —Карррр! Обррр-р-р-радовались!!.
        И, уже неунимаясь, кричал дотехпор, пока его неуслышали другие вороны инеподняли такой грай, откоторого после долгой зимы пробудился весьлес.
        Бетховенская тропа
        Ранним утром поБетховенской тропе, заложив лапы заспину, медленно шёл Заяц. Солнце только что поднялось, воздух ещё непрогрелся, ивокруг было прохладно исумрачно.
        «Хорошо вот так идти идышать, — думал Заяц. — Хорошо вот так идти, дышать полной грудью исмотреть посторонам».
        Зайцу было так хорошо вэто утро, солнце так нежно освещало верхушки деревьев, что Заяц тихонько запел:
        ВКарловых Варах все ещё спят,
        Заяц неспит, онидёт подорожке.
        Заяц нестарый,
        Очень усталый —
        Дедушка всех карловарских зайчат.
        «Ахорошая получается песня, — подумал Заяц. — Такую песню нестыднои Ёжику спеть, иМедвежонку, иМуравью. Только надо придумать дальше».
        Ионпошёл, мурлыкая мелодию иподбирая слова.
        Вот яиду, икругом — никого, —
        спел Заяц. —
        Вот яиду игляжу надеревья.
        Полон участия,
        Полон доверья,
        Самого лучшего полон всего.
        «Аведь правда, — подумал Заяц, — так хочется кому-нибудь что-нибудь такое сделать, чтобы сказали: „Спасибо! Спасибо, Заяц!“ — „Незачто, — сказалбы я. — Нестоит благодарности!“ Авот чтобы такое сделать и — кому?»
        Ионпошёл, напевая, дальше:
        Всё, что имею, готов яотдать.
        Всё, что имею, отдам без остатка…
        «Ачто уменя есть? — подумал Заяц. — Ведь ничего нету».
        Инезаметно стану украдкой
        Состороны изкустов наблюдать.
        «Вот! — Заяц остановился. — Надо сделать что-нибудь хорошее-хорошее, апотом залезть вкуст, чтобы никто невидел, иоттуда глядеть».
        Солнце поднялось высоко, аЗаяц всё шёл поБетховенской тропе ипел:
        Небо, спасибо! Спасибо, трава!
        Солнце, спасибо! Спасибо, деревья!
        Выоказали
        Зайцу доверье,
        Кругом уЗайца идёт голова!
        Итак вышло, что вэто чудесное утро Заяц ничего такого несделал — никому ничем непомог, никого неспас, нискем ничем неподелился, но, когда ондопел песню доконца, унего было такое чувство, будто онспас тысячу зайчат, помог старому Муравью, выручил Ёжика, поделился последним сБелкой, иотчего это так получилось, Заяц так инесмог понять, — просто онпел песню ибыл счастлив.
        Великий китайский поэт
        Ёжик сМедвежонком сутра рисовали Китай, апотом стали разглядывать рисунки друг друга.
        —Это утебя что? — спросил Медвежонок.
        —Птица.
        —Аэто?
        —Пальма.
        —Аэто?
        —Другое дерево. Китайское.
        —Авот здесь?
        —Обезьяна.
        —Невижу, — сказал Медвежонок.
        —Так онаже спит! Укрылась банановым листом, ивсё.
        —Храпит?
        —Угу, — кивнул Ёжик.
        —Очень красиво! Только почему тыдумаешь, что это — Китай?
        —Так всёже китайское, — сказал Ёжик. — Аутебя что? — Онвзял Медвежий рисунок.
        —Это — луна, аэто — джонка, — начал объяснять Медвежонок.
        —Кто?
        —Джонка. Лодка китайская, сдомиком. Наних китайцы плавают повеликой реке Янцзы.
        —Так это — река?
        —Акакже!
        —Апочему лунынет?
        —Так вот жеона!
        —Нет, это внебе, — сказал Ёжик. — Алуна должна ещё быть вреке.
        —Пожалуйста! — Медвежонок пририсовал луну.
        —Аэтокто?
        —Китаец.
        —Ачто онделает?
        —Невидишь? Сидит укостра, варитсуп.
        —Китайцы суп неедят.
        —Откуда тызнаешь?
        —Знаю, раз говорю.
        —Как тыможешь знать, едят китайцы суп илинет, если неслышал овеликой китайской реке Янцзы?
        —Почему неслышал? Знал, дазабыл.
        —Апро суп помнишь?
        —Все помнят. Ктоже незнает, что китайцы суп неедят?
        —Ачтоже они едят?
        —Рис, — сказал Ёжик.
        —Утромрис, днём рис ивечером?
        —Анезнал? Утром — утренний, днём — дневной, авечером — вечерний. Кушанье так иназывается — «Вечернийрис».
        —Чтоже, уних для каждого блюда особыйрис?
        —Ещёбы! Ивсе разные. Впонедельник — один, авсубботу — уже совсем другой. Авпраздники…
        —Дачто тымне: рис, рис! Тыже оджонках неслышал.
        —Слышал, дазабыл, — сказал Ёжик. — Арис всегда помню.
        —Ладно, — сказал Медвежонок. — Нравится тебе мой рисунок илинет?
        —Очень нравится, — сказал Ёжик. — Особенно костёр! Онпотух, да? Китаец сварилрис, акостёр потух.
        —Нерис, асуп, — сказал Медвежонок. — Инепотух, аеле тлеет. Китаец сейчас будет картошку печь.
        —Ха-ха-ха! — расхохотался Ёжик. — Дагдеже тыслышал, чтобы китайцы ели картошку?
        —Эхты! — покачал головой Медвежонок. — Великого китайского поэта незнаешь. Аонжил знаешь когда? Когда ещё наших бабушек идедушек небыло! Таквот, онписал: «Сейчас напеку картошек ипоем».
        —Ага! Вспомнил! — закричал Ёжик. — Идождь, говорит, как цапля, ходит потростниковой крыше!
        —Верно! Укого есть великие поэты — всё помнят, — важно сказал Медвежонок. — Ипро картошку тоже.
        Прибежал Заяц.
        —Эй, вы! Вычего сидите? Идём гулять!
        —Гулять! — проворчал Ёжик.
        —Иди стихи пиши, — строго сказал Медвежонок. — Садись ипиши. Ичтобы всё поправде!
        —Тыспособный, — сказал Ёжик. — Утебя получится.
        Заяц пожал плечамии, оглядевшись, пошёл отдома Ёжика.
        «Чтоя, Филин, чтоли? — думал Заяц. — Стихи писать! Уменя иочков нету…»
        А Ёжику сМедвежонком вдруг стало грустно-грустно, оттого что уних влесу нет ниодного великого поэта, которыйбы всё как есть написал ипро дождь, который, как цапля, ходит потростниковой крыше, ипро печёную картошку схрустящей корочкой, откоторой, когда её разломишь, идёт золотой дымок.
        Вместе с Землёй
        Три дня лил дождь исмыл весь снег.
        Ёжик сМедвежонком раньше думали: такого неможет быть, — нотакое было.
        Потом ударил мороз.
        Деревья лопались икричали, но Ёжик сМедвежонком ничем немоглиим помочь.
        Птицы замерзали налету.
        Земля была каменная.
        Аночью высоко внебе зло блестели звёзды.
        Потом опять пошёл дождь, илес стоял полный тумана, ипахло землёй ипалой листвой, как ранней осенью.
        Ёжик сМедвежонком шли полесу иневерили своим глазам: много деревьев переломились пополам итеперь вразные стороны торчалиих белые кости.
        —Как страшно! — шептал Ёжик.
        Медвежонок молча шёл рядом. Медвежонок молчал итолько вертел головой.
        —Аправда, что мылетим икрутимся? — вдруг спросилон.
        —Незнаю, — сказал Ёжик.
        —Дед говорил: «Земля круглая, она крутится, — Медвежонок показал лапой, — илетит втемноте».
        —Какже втемноте? — сказал Ёжик. — Асолнце?
        —Незнаю, — сказал Медвежонок.
        —Икрутится?
        —Ага. Волчком.
        —Акуда летит?
        —Этого идедушка незнал. Нет, погоди, онговорил: «Она крутится вокруг Солнца! Один раз обкрутится, ипройдётгод».
        —Актоже её крутит?
        —Незнаю, — сказал Медвежонок. — Только когда она крутится вокруг себя, она поворачивается ксолнцу тоодним боком, тодругим.
        —Чтож тымне раньше несказал? — обиделся Ёжик.
        —Ачто былобы, еслиб ятебе сказал раньше?
        —Ябы знал, — сказал Ёжик.
        —Нуизнал, нуичто?
        —Какчто? Ябы смотрел, примечал.
        —Земля большая, — сказал Медвежонок. — Этого сразу инезаметишь, нодедушка — знал.
        Они вышли насвой любимый холм.
        Река лежала под сизым льдом, иэто было ниначто непохоже: река подо льдом, авокруг — никлочка снега.
        —Вот встань сюда, — сказал Медвежонок. Исвёл Ёжика свершины холма. — Стой здесь. Ясейчас.
        Иперебежал надругой склон.
        —Тыменя видишь?
        —Нет, — сказал Ёжик.
        —Атеперь ябуду подниматься.
        ИМедвежонок стал подниматься квершине.
        —Вижу! — закричал Ёжик. — Уши!
        —Чтоя, заяц? — крикнул Медвежонок. — Уменяже уши побокам!
        —Иголову! Самую макушку! — крикнул Ёжик.
        —Нувот: так появляется солнце, — важно сказал Медвежонок. — Так оно восходит.
        —Это мыстобой сто раз видели, — сказал Ёжик. Итоже поднялся навершину холма.
        —Ясейчас был солнцем, — сказал Медвежонок. — Явосходил.Анасамом деле это несолнце всходит, амывместе сЗемлёй нагибаемся, понимаешь?
        —Нет, — сказал Ёжик.
        —Еслиб мымогли наклонить немного креке холм, ябы встал, где стоял, аты — уреки, иябы тебя увидел, как мыпоутрам видим солнце.
        —Погоди, — сказал Ёжик. — Давай сначала. Значит, ястою уреки, я — солнце.
        —Ага, — сказал Медвежонок.
        —Атыстоишьтам, где стоял, натом склоне.
        —Правильно, — сказал Медвежонок.
        —Ты — Медвежонок, я — солнце, и, еслибы холм наклонился, тыбы меня увидел, как мыпоутрам видим солнце.
        —Верно! — обрадовался Медвежонок. — Меня дед всё лето учил, атысразу понял…
        Весь лес вокруг, ирека, илес зарекой были тихи итуманны.
        —Как тихо, — сказал Ёжик. — Неужели мыкрутимся илетим?
        Они тихонько спустились схолма.
        —Летим, — сказал Медвежонок. — Иниктотам, вотьме, онас незнает.
        —Имыниоком незнаем, — сказал Ёжик.
        —Потому что Земля большая, адедушка говорил: тьма — ещё больше.
        —Как грустно! — вздохнул Ёжик.
        —Ещёбы! — сказал Медвежонок.
        Онишли, ивокруг пахло осенью.
        —Вот придём домой, — сказал Медвежонок, — затопим печь, сядем, будем глядеть наогонь.
        —Заварим чайку, — сказал Ёжик.
        —Ага! Смятой ибрусничным листочком, — подхватил Медвежонок. — Знаешь, какой брусничный листик…
        —Погоди! — сказал Ёжик.
        Итут они увидели птицу.
        Она, как живая, лежала, раскинув крылья, ибудто всё ещё летела, летела инезнала, что лежит наземле.
        —Замёрзла, — сказал Медвежонок.
        Ёжик ничего несказал.
        —Надо её похоронить, — сказал Медвежонок.
        Сбегал залопатой, иони вырыли ямку насамой верхушке холма, иМедвежонок осторожно принёс птицу.
        —Здесьей будет хорошо, — сказал Медвежонок.
        Изасыпал птицу землёй.
        —Нужен камень, — сказал Ёжик.
        Прикатили отреки большой голый валун.
        Ёжик сбегал заугольком инацарапал:
        ЗДЕСЬ ЛЕЖИТ ПТИЦА
        ОНА ВМЕСТЕ СЗЕМЛЁЙ ЛЕТИТ ВОТЬМЕ
        Аночью пошёл дождь, икутру отнадписи ничего неосталось.
        Вхолодном небе
        Облетели сдеревьев листья, небо стало большим ибездонным — так пришла осень.
        Пошли дожди, потом перестали, иназемлю опустилась туманная тишина.
        —Втакую тишь, — сказал Медвежонок, — хорошо спать начердаке.
        —Угу, — сказал Ёжик.
        —Заберёшься стулупом — ихрапишь!..
        —Угу, — сказал Ёжик.
        —Что тывсё «угу» да«угу»? Скажи что-нибудь.
        —Ачто?
        —Тылюбишь спать всене?
        —Не-а.
        —Почему?
        —Мышей боюсь, — сказал Ёжик.
        —Ты? Тыже лучший охотник намышей!
        —Терпетьих немогу. Бр-р-р!
        —Это ямышей терпеть немогу. Слоних нелюбит. Аты…
        —Апочему ядолжен любить мышей?
        —Янеговорю «должен». Яговорю…
        —Атынеговори, — сказал Ёжик. — Незнаешь, инеговори.
        Некоторое время они сидели молча.
        —Знаешь, что плохо осенью, Ёжик?
        —Что?
        —Думать нехочется.
        —Атыинедумай. Сиди исиди, чем плохо?
        Они опять помолчали.
        —Атучи летят илетят. Иптицы. Илистья. Куда?
        —Незнаю, — сказал Ёжик.
        —Аязнаю. Ктеплу.
        —Листья недолетят. Воних сколько валяется.
        —Аможет, это ненаши.
        —Ачьи?
        —Далёкие. Дальние, понимаешь? Летели-летели, устали, упали, здесь лежат.
        —Ячувствую, — сказал Ёжик, — тычто-то знаешь. Говори!
        —Давай улетим, Ёжик!
        —Что мы — гуси?
        —Ачем мыхуже? Разбежимся, замашем лапамии…
        —Здорово!
        —Ядавно хотел тебе сказать, да… стеснялся.
        —Здорово! — закричал Ёжик. — Ябы низачто недогадался. Бежим!
        Ипонёсся креке.
        —Кто первый? — Ёжик еле переводилдух.
        —Я! Этоже япридумал!
        —Сильней маши лапами! — крикнул Ёжик.
        Медвежонок разбежался, замахал лапамии… взлетел.
        —Подожди меня! — кричал Ёжик, взлетев следом.
        Они догнали курлыкающих журавлей, полетели дальше.
        Внизу ворочались тяжёлые облака, апрямо над ними сверкало солнце.
        —Видишь? — сказал Медвежонок, подлетевк Ёжику совсем близко. — Атыговоришь «сиди»!
        —Вижу, — сказал Ёжик. — Тыэто замечательно придумал!
        Впросвете между облаками поплыли горы, потом — море, потом — поля, а Ёжик сМедвежонком всё летели илетели, иполётуих небыло конца.
        Всё наземле теперь казалосьим маленьким-маленьким, таким маленьким, что даже смешно было смотреть. Адлятех, кто глядел наних сземли, они были просто светлым облачком, светлым облачком, летящим вхолодном небе.
        Гроза
        Тяжёлые тучи заволокли небо. Налетел ветер, закачались верхушки деревьев. Лес зашумел, затрещали ветки, игде-то вверху глухо заворочалось что-то.
        —Гроза! — крикнул Ёжик.
        —Разве осенью бывают грозы?
        «Ах-х!..» — ахнуло небо.
        —Что это? — испугался Медвежонок.
        —Жахнуло, вотчто!
        —Чтож делать? — Медвежонок прыгал вокруг Ёжика инезнал, толи ему лезть под ёлку, толи оставаться здесь, натропинке.
        —Ну! — крикнул Ёжик сквозь шум леса. — Сомной или остаёшься?
        «Ах-х!..» — снова ахнуло небо.
        —Бежим! — крикнул Медвежонок ипобежал потропинке впереди Ёжика.
        —Куда бежим-то?
        —Комне! Комне ближе!
        «Ах-х!..» — втретий раз раскололось небо, ичто-то так блеснуло, что насекунду Ёжик ослеп.
        —Ой! — вскрикнулон, налетев начто-то.
        —Ой! — вскрикнул кто-то под ногамиу Ёжика.
        —Кто здесь? — спросил Ёжик.
        —Этоя, Медвежонок. Яупал.
        —Вставай. — Ёжик подхватил Медвежонка, иони понеслись дальше.
        Охкак выл ветер, как качались деревья, как полыхало небо. Нодождя небыло.
        —Капает? — набегу спросил Медвежонок.
        —Вроденет.
        Иони помчались ещё быстрее, азаними большими прыжками скакал, уйкая, ветер.
        —Кто это уйкает? — спросил Ёжик.
        —Ядумал, этоты, — сказал Медвежонок.
        Они выскочили наполяну, надругом конце которой стоял дом Медвежонка.
        Вот где было по-настоящему страшно. Небо — чёрное-чёрное — висело низко-низко. Деревья мотали верхушками, будто скребли небо, иизчёрной страшной небесной туши вылетали молнии.
        «Ах-х!..» — чуть позже ахал гром, и Ёжику сМедвежонком казалось, что это огромный чёрный дракон навалился наих лес ижжёт его пламенем.
        —Стой! — крикнул Медвежонок ипрыгнул под ёлку.
        —Что?
        —Видишь? — ИМедвежонок ткнул лапой вверх.
        —Вижу, — сказал Ёжик.
        Они дрожали, прижавшись друг кдругу, итут хлынул дождь.
        Такого дождя Ёжик сМедвежонком ещё невидели. Струи толщиной ворешину били землю итолкалилес. Прямо уних наглазах онстал совсем голый, нотут посыпалось что-то такое, чего Ёжик сМедвежонком сперва немогли разобрать.
        —Ай! — вскрикнул Медвежонок.
        Итолько тут они поняли, что это — град.
        Градиныс Ёжикин кулачок, дачто тамс Ёжикин — сМедвежий кулачище! — запрыгали поземле.
        —Атыговоришь — бежим! — сказал Медвежонок.
        —Яг-говорю, — сказал Ёжик.
        —Вот инеговори, — сказал Медвежонок. — Еслиб нея, убилобы нас наэтой поляне.
        —Авот инеубилоб!
        —Откуда тызнаешь?
        —Ячувствую, — сказал Ёжик. Ивдруг выскочил из-под ёлки ипомчался посплошь белой отграда поляне кМедвежьему дому.
        —Стой! Стой! Что тыделаешь?! Куда? — завопил Медвежонок икинулся следом.
        Град бил вземлю слева, справа, спереди, сзади, а Ёжик сМедвежонком мчались что было сил инаконец влетели наМедвежье крыльцо.
        —Ха-а… — сказал Ёжик.
        —Ха-а… — сказал Медвежонок.
        —Ха-ха-ха! — сказал Ёжик.
        —Ха-ха-ха! — сказал Медвежонок.
        Итут они так расхохотались, что сразу нестало слышно, как воет ветер, барабанит вМедвежью крышу град ивысоко вверху глухо ухает гром.
        Гусь в сапогах
        Жил-был Гусь. Зимой онходил вкрасных сапожках, алетом — так, босиком.
        Вот проснулся оноднажды зимой, надел красные сапоги, пошёл гулять.
        Встретилась Гусю Утка — вся вмехах, вваленках.
        —Куда идёшь, Гусь?
        —Давот, вышел сапожками поскрипеть.
        Пошёл дальше.
        Встретилась Гусю Лягушка. Датакая модница — прямо принцесса. Ехала Лягушка вкарете, волокли карету шесть воробьёв, все цугом.
        —Тыкуда, Гусь? — кричит Лягушка.
        —Снегом скриплю, сапожки пробую.
        Уехала…
        Анавстречу Гусю — Таракан. Рыжий, сусами.
        Идёт Таракан, шпоры звенят.
        —Куда, Гусь?
        —Сапожки обнашиваю.
        Подкрутил Таракан усищи, пошёл…
        Идёт Гусь, атут, откуда нивозьмись, — Комар. Тоже всапогах ипри сабельке. Сапожки нанём бархатные, сворсом.
        —Амои лучше! — говорит.
        Иножку-то накаблук поставил.
        НоГусь даже незаметил, мимо прошёл.
        Бежал ссундучком наплече Поросёнок. Кафтанчик розовый итапки набосу ногу.
        —Напоезд опаздываю! — кричит. — Атыкуда, Гусь?
        —Никуда. Сапожки разнашиваю.
        Паровоз загудел, мыши ввагоны попрыгали. Поросёнок опоздал, сел насундучок, плачет.
        АГусь идёт, неторопится.
        Вылез из-под снега Глухарь — важная птица. Сам чёрный — глазищи красные.
        —Тыкуда, Гусь? Лес кругом, пропадёшь!
        —Сапожки уменя, видишь? Обнашиваю.
        Поглядел Глухарь, иверно — сапоги знатные. Бежал полесу Медвежонок, волок всанках Ёжика.
        —Здравствуй, Гусь!
        —Здравствуй-здравствуй!
        —Айда кнам чай пить!
        —Ачто кчаю?
        —Клюковка.
        Стоит Гусь вкрасных сапогах, язык высунул, — думает.
        —Данесомневайся! Мытебе ичервячков дадим.
        Поехали.
        Ёжик сМедвежонком санки волокут, Гусь всанях сидит, красные сапожки выставил.
        Всему лесу потом Ёжик сМедвежонком рассказывали, как кним вгости Гусь всапогах приходил. Даникто неповерил.
        —Придумываете!
        —Кот всапогах — дело известное.
        —Ачтобы Гусь — низачто неповерим!
        Как Медвежонок перехитрил время
        Ввосемь часов утра собрались налесной опушке Ослик, Ёжик, Медвежонок, Белка, Заяц иЛиса, чтобы пойти ввосемь часов вечера вгости кСлону.
        —Новосемь часов вечера ещё далеко! — сказал Заяц. — Чтоже мыбудем делать двенадцать часов?
        —Аочень просто! — сказал Медвежонок. — Нас — шестеро. Значит всем сейчас надо разойтись икаждому поотдельности просидеть два часа. Акогда мыснова соберёмся, получится, как будто мывместе просидели двенадцать!
        Ивсе разошлись вразные стороны.
        Ёжик пришёл ксебе домой, сел застол истал смотреть начасы-ходики. «Тик-так, тик-так», — роняли часы. А Ёжик подбирал минуткии, считая, складывалих перед собой настоле.
        Ослик отправился креке. Онвошёл вводу поколено истал ловить губами солнечных зайцев. «Вдвух часах — сто двадцать минуток, — думал Ослик. — Когда япоймаю сто двадцать солнечных зайцев, как раз надо будет возвращаться наопушку!»
        Белка вскарабкалась наверхушку сосны испросила уЩегла:
        —Тызнаешь, когда будет «через два часа»?
        —Конечно!
        —Тогда постучи комне вэто время. — ИБелка юркнула вдупло.
        Заяц принялся бегать вокруг леса. Обежит круг изаглянет наопушку: несобралисьли?..
        Лиса вышла напригорок иселатак, как будто она сидит поотдельности иодновременно — чтобыей была видна опушка.
        АМедвежонок никуда непошёл. Онпросто лёг спать упенька, подумав: «Соберутся — разбудят!»
        Первым наопушку пришёл Ослик соста двадцатью солнечными зайцами вкорзине. Заним — Ёжик смешочком минуток через плечо. Щегол разбудил Белку — иона спустилась ссосны. Прибежал Заяц. Важно подошла Лиса.
        Ивсе стали будить Медвежонка.
        —Пора! Вставай! Уже прошло двенадцать часов! Надо идти вгости кСлону! — кричали все разом, совсех сторон тормоша Медвежонка.
        —А!.. Уже собрались? — сказалон, просыпаясь. — Ну, тогда идёмте кСлону! Только пусть никто неотстаёт, атоонскажет, что мыпришли раньше времени…
        Кто это всё придумал?
        Иопять ушёл золотой солнечный день. Иопять Медвежонок пришёлк Ёжику, потому что последнее время собиралисьу Ёжика. Иопять Медвежонка ждало плетёное кресло рядом сплетёным креслицем, вкотором уже сидел Ёжик.
        Медвежонок поднялся поступенькам, погляделна Ёжика имолча кивнул.
        —Садись, — сказал Ёжик. — Аяуждумаю — когда тыпридёшь?
        Медвежоноксел.
        Наступали самые замечательные осенние сумерки.
        Замаленькой сосной, захуденькой берёзой, накоторой вдруг оказалось вдвое меньше ветвей, синела гора.
        Медвежонок поудобнее устроился вкресле истал глядеть нагору, нанебо, наслабо шевелящиеся под ветерком хрупкие ветки берёзы.
        Было так хорошо, так спокойно, инебо было такое далёкое, что казалось, навсегда уже нанём застыли облака.
        —Кажется, они уже никуда неуплывут, да, Ёжик?
        Ёжик кивнул.
        —Кажется, изавтра, ипослезавтра вот также будут стоять истоять натомже месте.
        Ёжик снова кивнул.
        —Ахорошобы, чтоб один раз всё было, апотом уже ничего неменялось, — сказал Медвежонок.
        —Так небывает.
        —Апочему?
        —Тыбы соскучился.
        —Я? Даникогда! — сказал Медвежонок.
        «Ой-ёй-ёй, какже красиво! — неотрывая взгляда отгоры, думал Ёжик. — Ктоже придумал эту всю красоту?»
        —Как тыдумаешь? — спросил онуМедвежонка.
        —Очём?
        —Кто всё это придумал?
        —Вот это? — Медвежонок повёл лапой. — Аправда, смоего крыльца красивее, чем ствоего?
        —Ага. — Ёжик, неотрываясь, глядел нагору.
        —Ствоего крыльца игора меньше, идеревья нете. Ахочешь, перетащим твой дом комне?
        —Как? — думая освоём, сказал Ёжик.
        «Ктоже это всё придумал? — доискивалсяон. — Кто? Как? Когда? Почему ягляжу ивсё немогу наглядеться?»
        —Как? Даочень просто! — сказал Медвежонок. — Разберём твой дом побрёвнышку инасанках перевезём комне. Там сложим ибудем жить рядом.
        —Насанках? — сказал Ёжик, про себя думая: «Ктоже этот невидимый, необыкновенный, кто так постарался, что вышла такая красота?»
        —Почему обязательно насанках? Можно исейчас, — сказал Медвежонок. — Правда, натележке возить будет тяжело, но…
        —Атыкак думаешь? — спросил Ёжик.
        —Ядумаю, что зимой всё-таки лучше, — сказал Медвежонок. — Во-первых, санки просторнее, аво-вторых, сейчас листьев много, скользко.
        —Янеотом. Как тыдумаешь, кто это всё придумал?
        —А-а… Тывон очём.. Ая — побрёвнышку, натележке!.. — передразнил самого себя Медвежонок. — Незнаю, — сказалон. — Ясколько нидумал, так инесмог понять.
        Сумерки сгустились. Игора была уже почти невидна. Поднялся ветер. Игде-то далеко-далеко зарекой еле слышно лаяла собака.
        —Неслышишь, чего она говорит? — спросил Медвежонок.
        —Она боится ночи илает, — сказал Ёжик.
        Не грязните мою Землю
        —Нет-нет, Ёжик, тынедумай!
        —Яинедумаю.
        —Очём этовы? — спросила Белка.
        —А, Белка, — сказал Медвежонок. — Яговорю Ёжику, что Земля всё равно незагрязнится.
        Белка спрыгнулас ёлки исела напенёк.
        Лес вокруг стоял большой, светлый, ноникто непел, нешуршал — всё молчало.
        —Апочему она должна загрязниться? — спросила Белка.
        —Грязнят, — сказал Медвежонок. — Чем могут, тем игрязнят.
        —Чемже?
        —Дымом, — сказал Ёжик.
        —Дым сладкий. Вон Бурундучок вчера жёг листья — так сладко пахло!
        —Разве этодым? Это — осень, — сказал Медвежонок. — Осенью всегда жгут листья.
        —Она — маленькая-маленькая, — сказал Ёжик, — голубая ибелая, Земля. Астронавт, что был наЛуне, сказал: такая маленькая-маленькая, голубая ибелая.
        —Игрязная. Вся вгрязи, — сказал Медвежонок. — СЛуны видно.
        —Актоэто… астронавт?
        —Это такой… Садится втрубу илетит.
        Белка подняла голову истала смотреть нанебо.
        —Явот очём думаю, — сказала Белка. — Водном овраге есть старая бочка. Дно выбили, аесли выбить второе — будет труба. Понятно?
        —Нет, — сказал Ёжик.
        —Мывыкатим бочку нахолм, выбьемдно, акогда взойдёт луна…
        —Станем астронавтами! Здорово! — закричал Медвежонок. — Пошли забочкой!
        Они нашли бочку, выкатили нахолм, нацелили натоместо, где должна была появиться Луна, ивыбили второедно.
        —Садитесь! — сказала Белка.
        Ивсе залезли вбочку истали ждать.
        Стемнело. Было тихо-тихо. Ирека под холмом уходила заповором недыша.
        —Вычего здесь сидите? — заглянул вбочку Заяц.
        —Тсс! — сказала Белка. — Садись имолчи.
        —Азачем? — ИЗаяц влез вбочку.
        —Мыждём луну, — прошептал Ёжик. — Полетишь снами?
        —Куда?
        —НаЛуну.
        —Ябоюсь, — сказал Заяц.
        —Небойся, — сказал Медвежонок. — Все свои.
        —Ачто мытам будем делать?
        —Поглядим наЗемлю, ивсё.
        —Аможно яостанусь?
        —Струсил?
        —Уменя морковка варится, — сказал Заяц. — Яже незнал.
        —Морковка варится! — проворчал Медвежонок. — Иди ивследующий раз нелезь, куда незовут.
        Заяц задом вылез ибочки:
        —Потом расскажете?
        Ипропал.
        Без Зайца стало как-то нетак, алуны всё небыло.
        —Может, её сегодня небудет?
        —Будет, — сказала Белка.
        ИМедвежонок замолчал.
        А Ёжик сидел, закрыв глаза, ивдруг увидел себя нажёлтой-жёлтой Луне. Она была как пустыня — вся жёлтая-жёлтая. СЛуны онглянул наЗемлю, носперва ничего неувидел. Потом посмотрел левее ивдруг увидел её всю-всю! Земля была маленькая-маленькая, голубая ибелая. «Где голубое — океаны, — догадался Ёжик. — Абелое — облака». Ивдруг какая-то тень, как мышь, скользнула поголубому. «Вот она — грязь!» — понял Ёжик. Изакричал:
        —Негрязните мою Землю!
        Нотут кто-то толкнул его вбок. Иещёраз.
        —Тычто? Тычто? — испуганно шептала Белка.
        Ёжик открыл глаза — было темно, холодно итихо, лишь Медвежонок сладко посапывалу Ёжика заспиной.
        —Медвежонок уснул, — сказала Белка. — Алунынет. Видишь?
        —Яуже там был, — сказал Ёжик. — Она — маленькая-маленькая.
        —Земля?
        —Игрязная.
        —Расскажи!
        —Завтра, — пообещал Ёжик. Иповёл сонного Медвежонка домой.
        Перед зимой
        Горько было Ёжику сМедвежонком вэту осень. Каждый лист, каждую птицу провожали они взглядом. Зато, когда облетели все листья, им вдруг стало радостно исветло.
        —Отчего это? — удивился Медвежонок.
        —Незнаю, — сказал Ёжик.
        Аполучилось это потому, что расставаться — лучше, чем ждать расставания, ижить всвершившемся — лучше, чем ожидать. Это знала одна старая Ворона влесу. Знала, даникому несказала.
        —Нучто? — сказал Ёжик, когда улетела последняя птица. — Обнимемся?
        —Обнимемся, — сказал Медвежонок.
        Они обнялись итак некоторое время стояли молча посреди леса. Алес — большой, туманный, — насупившись, глядел наних из-под еловых бровей.
        —Тынезабывай эту осень, Медвежонок.
        —Чтоты! — сказал Медвежонок.
        —Мне было очень хорошо.
        —Имне.
        —Жаль, что мыничего непридумали такого, чтобы зимой было радостно исветло.
        —Негрусти, — сказал Медвежонок. — Унас будет ещё много осеней.
        Они постояли так ещё немного, обнявшись, апотом вместе пошли пить чайк Ёжику.
        Петушиный король
        Закричал Петух.
        «Откуда онздесь?» — подумал Ёжик исбежал скрыльца.
        Была оттепель. Лес утонул втумане, иказалось, нетни ёлок, никустов, атолько кричит Петух.
        «Откуда онздесь?» — снова подумал Ёжик икрикнул:
        —О-го-го-го-го-о!..
        —Ко-ко-ко! — совсем рядом сказал Петух ивынырнул изтумана, большой, рыжий, вчёрных штанах, красных сапожках, под крылом — корзинка. Насапогах позванивали серебряные шпоры.
        —Тыкто? — спросил Ёжик.
        —Я — король, — важно сказал Петух, величественно снял шляпу ираскланялся. — Комне надо обращаться «Ваше Величество»!
        —Здравствуйте, Ваше Величество! — сказал Ёжик.
        —Правильно. И — поклон. Разве умоего подданного нет шляпы?
        —Уменя шапка, — сказал Ёжик.
        —Несите.
        Ёжик сбегал вдом ивернулся вшапке.
        —Чтож, — сказал король, — крепкая меховая шапка. Амывот сюда — пёрышко. — Иондостал из-запояса иприладилк Ёжикиной шапке перо. — Попробуем!
        —Что? — спросил Ёжик.
        —Репетируем поклон.
        —Здравствуйте, Ваше Величество! — сказал Ёжики, как умел, подмёл перед собой шапкой снег.
        —Очень хорошо!
        —Азачем корзинка? — спросил Ёжик.
        —Весна! Сморчки!
        —Но… Ваше Величество… ведь — зима!
        —Весна! Сморчки! — упрямо повторил король.
        —Ага… — Ёжик секунду помолчал. — Амы, Ваше Величество, сморчков неберём.
        —Кто это — мы?
        —МысМедвежонком, — сказал Ёжик.
        —Аразве вмоём королевстве медведи едят грибы?
        —Онраньше неел, — смутился Ёжик. — Асомной — привык.
        —Давно дружите?
        —Сдетства, Ваше Величество.
        —Правильно! Атеперь пригласите вашего короля вдом инапоите чаем.
        —Судовольствием! Адавно?..
        —Что?
        «Давно выстали нашим королём?» — хотел спросить Ёжик, нопостеснялся.
        —Давно вывлесу? — спросилон.
        —Срассвета.
        —Устали небось. — Ёжик ввёл Петуха вдом ираздул самовар.
        Король важно сел кстолу иснял шляпу.
        —Скоро придёт Медведь?
        —Медвежонок? Скоро, Ваше Величество.
        Они сидели усамовара. Потрескивала печь. ИПетух думал:
        «Вотжил, бродил, актёрствовал, пел, анезнал, что влесу, затуманом, живёт такой славный Ёжик».
        А Ёжик думал:
        «Онсовсем инетакой сумасшедший. Простоему, наверное, непривычно вшпорах влесу».
        АПетух думал:
        «Если Медвежонок окажется такимже, как Ёжик, попрошусь, может, возьмут ксебе, атам, глядишь, влесу вместе сними искоротаю старость».
        —Выпейте, пейте, Ваше Величество! Изёрнышек поклюйте!
        —Япью, — тихо сказал Петух.
        Ибез шляпы, которую онположил настул, этот важный петушиный король казался просто добрым сморщенным старичком.
        Пляска
        Выглянуло солнце, снег пропал, иопять налес опустилась таинственная красота. Отсплетенья ветвей иещё кое-где рыжих деревьев нельзя было оторвать глаз.
        Заяц, который боялся каждого шороха ипережидал листопад вполе, пришёл наопушку.
        Онсел напенёк, прижмурился, исолнечные зайцы заплясали вокруг истали звать его поплясать вместе.
        —Нучто тысидишь? — сказал Большой Солнечный Заяц. — Иди кнам!
        —Нам весело, — сказал Солнечный Заяц Поменьше.
        —Аяпесню знаю, — сказал Самый Маленький Солнечный Заяци, встав назадние лапки, запел: — Ля-ля! Ля-ля!
        —Агде слова? — спросил Заяц.
        —Какие слова?
        —Песне слова нужны.
        —Амыбез слов, — сказал Самый Маленький Солнечный Заяц. — Нам итак хорошо!
        Ивсе трое заплясали изапели ещё веселее.
        «Сплясать, чтоли? — подумал Заяц. — Ведь слов незнают».
        Ионслез спенька, размял лапы, подпрыгнул изавопил:
        Последние,
        Останние,
        Осенние деньки!
        —Последние, останние!.. — подхватили солнечные зайцы. Изавертелись вместе сЗайцем вокругпня.
        Вот было весело!
        Шуршала опавшая листва, соломой поветру летели солнечные лучи, звенел последний комар, пищал неразличимый кто-то, аЗаяц вприсядку шёл вокруг пня ивопил.
        Прибежал Медвежонок.
        —Тычто делаешь? — крикнулон.
        —Пляшу! — сказал Заяц. — Пляши снами!
        —Скем? — изумился Медвежонок.
        —Данеужто невидишь? — ИЗаяц запрыгал ещё выше, вопя:
        Последние,
        Останние!..
        Итут Медвежонок неудержался ипошёл впляс.
        Ахкак плясал Медвежонок!
        Ибочком, ипередом, изадом наперёд, асолнечные зайцы прыгали вокруг ичерез него исадились наплечи, налапы, нагрудь.
        Пришёл Ёжик.
        Последние,
        Останние,
        Осенние!.. —
        вопил Медвежонок сзайцами.
        —Тычто делаешь? — спросил Ёжик.
        —Пляшет! — крикнул Самый Маленький Солнечный Заяц.
        —Пляшу, — сказал Медвежонок.
        —Давай кнам! — крикнул Заяц.
        Ёжик вовсе глаза уставился наМедвежонка, носолнечные зайцы запрыгали вокруг, подхватили под лапы, и Ёжик опомниться неуспел, как уже плясал вместе совсеми.
        —Последние! Останние!.. — кричал Ёжик, иотМедвежонка уже валилпар.
        Заяц взмок доушей, ишубка его потемнела.
        Зато солнечные зайцы стали ещё крепче, веселее иналились светом.
        —Эх! Эх! — кричал Солнечный Заяц Поменьше.
        АСамый Маленький всё недавал Ёжику остановиться, всё щекотал иподталкивал.
        —Нещекотись! — крикнул Ёжик изаплясал вольно.
        Нашум слетелись птицы.
        Они расселись наветках исверху глядели наэто необыкновенную пляску.
        —Глянь, как пляшут! — сказал Снегирь. — Имне, чтоли?
        Слетел сдерева изаплясал.
        «Последние, останние!..» — казалось, вопил уже весьлес. Потому чтоте, кто неплясал, подпрыгивали или подпевали молча.
        Медвежонку давно уже небыло так хорошо, и Ёжик видел это ирадовался ещё больше.
        Они плясали рядом.
        Медвежонок выпучился. Глаза унего отудовольствия стали вдва раза больше.
        —Невыпучивайся! — крикнул Ёжики, подбоченясь, пошёл вокруг Медвежонка нацыпочках.
        Первым повалился Заяц.
        —Немогу, — прохрипелон.
        Потом вытянулись втраве Большой Солнечный Заяц, Солнечный Заяц Поменьше иСовсем Маленький.
        Итолько Медвежонок, Ёжик иСнегирь никак нехотели уставать. Они плясали досамых сумерек. ИЗаяц, отдохнув, заплясал сними. Ивсе плясали, плясали, плясали, потому что знали, что никогда никому изних уже небудет так вольно ихорошо, как вэту осень.
        Позвольте, я вам помогу
        —Надо помогать стареньким, слепеньким, хромым, глухим…
        —Икосым, — сказал Заяц.
        —Косым необязательно.
        Сначала лета Ёжик сМедвежонком учили Зайца разным правилам.
        —Акому ещё? — спросил Заяц.
        —Хроменьким, слепеньким, стареньким, глухим…
        —Инемым, — сказал Ёжик.
        —Правильно! — сказал Медвежонок. — Немой хочет что-то сказать, анеможет.
        —Акак яузнаю?
        —Догадайся!
        ИЗаяц, заложив лапы заспину, медленно пошёл полесу, думая, комубы помочь.
        Старая Ворона сидела напне ичистила перья.
        —Давай ятебя искупаю, бабушка! — сказал Заяц.
        —Ятебе искупаю! — крикнула Ворона. Каркнула иулетела.
        Заяц пожил плечами ипошёл дальше.
        Из-закуста вышел хромой Медведь.
        —Позвольте, явам помогу, дедушка.
        —Как?
        —Переведу через поляну.
        —Сдурел! — рявкнул Медведь изахромал, оглядываясь.
        «Так, — думал Заяц. — Вороне летсто, аона сердится. Медведь совсем хромой, арычит. Комуже помочь?»
        Под ёлкой сидел молодой, ноочень слепой Филин: филины днём ничего невидят.
        «Вот кому помогу!» — обрадовался Заяц. Иподошёл кФилину.
        —Тебе чего? — спросил Филин.
        —Пришёл помочь, — сказал Заяц.
        «Спятил», — подумал Филин.
        —Какже тымне поможешь?
        —Ябуду смотреть иговорить, что вижу, аты — думай. Солнышка сегоднянет.
        —Угу.
        —Лес печальный такой, имуравьи небегают.
        Филин кивнул.
        —Тысидишь под ёлкой..
        —Знаю.
        —Иочень хорошо выглядишь.
        Филин подбоченился.
        —Муравьи небегают, птицы непоют… Азнаешь почему?
        —Почему?
        —Потому что лето кончилось.
        —Аведь тыумный, — сказал Филин. — Ночью, если поймаю, скажи: «Этоя!»
        —Зачем?
        Филин ничего неответил. ИЗаяц пошёл дальше.
        «Старенький, хроменький, слепенький, — бормоталон. — Ктоже унас глухой?»
        Тетерев сидел втраве. Большой старый Тетерев иабсолютно глухой.
        —Привет! — сказал Заяц.
        —А?
        —Тычто, глухой?
        —Оттоковал, — сказал Тетерев.
        —Чем ятебе могу помочь? — всамое ухо Тетереву крикнул Заяц.
        —Запомни меня, — сказал Тетерев. — Ивсем скажи, что я — был.
        —Скажу, — пообещал Заяц.
        Ипошёл дальше.
        Немых было много, иЗаяц просто незнал, ского начать.
        «Немее всех — камни», — подумалон. Истал откапывать дополовины вросшие вземлю валуны икататьих креке.
        —Что тыделаешь, Заяц? — спросил Медвежонок.
        —Столкну вреку, — сказал Заяц. — Изаговорят.
        Радость
        Всамые сумерки, когда совсем немного осталось дотемноты, Медвежонок сказал Ёжику:
        —Азнаешь, почему мыбольше всего любим сумерки?
        —Ялюблю солнце, — сказал Ёжик. — Ясумерки нелюблю.
        —Какже нелюбишь? Акто говорил: «Давай, Медвежонок, посумерничаем»?
        —Яговорил. Ноялюблю солнце.
        —Азачем тогда говорил?
        —Яочень люблю сидеть стобой всумерках, носолнце ялюблю больше.
        —Апочему тыникогда несказал: «Давай посидим насолнышке, Медвежонок!»?
        —Потому что насолнышке мыстобой неусидим. Насолнышке мыобязательно что-нибудь придумаем.
        —Авсумерках мыничего ипридумать неможем?
        —Всумерках хорошо просто сидеть. Сидеть идогадываться, что тысидишь рядом.
        —Чтож тут догадываться, когда тыитак знаешь.
        —Знаю. Нокогда становится уже совсем темно, мне иногда кажется, что тебянет, итогда ядогадываюсь.
        —Ятоже догадываюсь, — сказал Медвежонок. — Ноэто когда уже совсем темно. Это когда уже надо зажечь свечу иставить самовар.
        —Ставить самовар, — задумавшись, повторил Ёжик.
        —Аещё ненадо?
        —Атыуже есть хочешь?
        —Явсегда есть хочу, — сказал Медвежонок. — Атыразве невсегда?
        —Нет, — сказал Ёжик. — Янелюблю есть. Скучно.
        —Есть скучно? Какэто? Мне ещё ниразу небыло скучно есть. Сколько ниел — ниразу небыло скучно.
        —Амне скучно, — сказал Ёжик. — Сидишь, жуёшь…
        —Это смотря что есть, — сказал Медвежонок. — Если, например, кашу… Ноито — смотря какая каша. Вот яелтыквенную. Вкусно!
        —Амне даже твой мёд скучно.
        —Мёд? Нууж! — Медвежонок втемноте заулыбался. — Мёд всегда весело есть, хоть вдождь, хоть вснег. Пусть ветер воет, аяемирадуюсь.
        —Какэто?
        —Всем нутром, — сказал Медвежонок. — Тыможешь радоваться всем нутром?
        —Непробовал.
        —Вот когда яеммёд, — сказал Медвежонок, — ярадуюсь всем нутром. Вот всем-всем, что уменя есть внутри, — сижу ирадуюсь.
        —Ясейчас дам тебе мёда. — Ёжик зажёг свечу. — Посмотрим, как тыбудешь радоваться.
        —Полная миска! — обрадовался Медвежонок.
        —Возьми ложку.
        —Зачем? Яитак съем! — Изачавкал.
        —Что-то невижу, чтоб тырадовался.
        —Ярадуюсь. — Медвежонок вылизал миску. — Уменятам, внутри, всё дрожит иулыбается.
        —Вкусно?
        —Очень! Ятак нарадовался, что теперь весь вечер буду сидеть грустный.
        —Чегоже грустить?
        —Как тынепонимаешь? — сказал Медвежонок. — Ведь мёда-то большенет!
        Они сидели вкреслицахна Ёжикином крыльце; мигала свеча; высоко внебе загорались еле видные звёзды. Ёжик задумчиво глядел наМедвежонка, аМедвежонок внутренним взором видел всё своё радостное нутро изастенчиво улыбался.
        Разговор
        —Опять тыпропал, — сказал Ёжик.
        —Сам тыпропал. Дожди-то какие были!
        —Нуичто? Взялбы зонтик дапришёл.
        —Аутебя разве зонтиканет?
        —Ачто ясказал, когда мырасставались?
        —Что?
        —Ясказал: «Приходи, Медвежонок, вечером чай пить».
        —Вот взялбы зонтик дапришёл.
        —Даяже тебя ждал чай пить!
        —Разве уменя самоваранет?
        —Послушай, Медвежонок, если кто-то говорит кому-то: «Приходи комне чай пить», значит этот кто-то сидит иждёт.
        —Правильно. Посидел, подождал, анет — взял исам пришёл. Ятак иподумал: «Вот-вот Ёжик придёт». Самовар раздул; сижужду, атебянет.
        —Так этоже тыдолжен был комне прийти!
        —Аеслибы язаболел?
        —Нотыже незаболел.
        —Ноеслибы япошёл ктебе под дождём, ябы обязательно заболел.
        —Почемуже бы тыобязательно заболел, если утебя есть зонтик?
        —Апотому, что уменя вымоклибы лапы!
        —Асапоги?
        —Ха! Сапоги! — сказал Медвежонок. — Надевай, потом — иди, накрыльце снимай, потом — надевай снова! Тыже знаешь, как уменя сапоги надеваются?
        —Как?
        —Струдом!
        —Наделбы галоши, — сказал Ёжик. — Галоши — раз! — инадел, раз! — искинул.
        —Тыже знаешь, что уменя нет галош.
        —Атыбы представил себе, что сапоги — это галоши, тогдабы они легко снялись.
        —Тычто говоришь?
        —Ачто?
        —Какже они могут легко сняться, если яих надеваю струдом?
        —Нуладно, наделбы ботинки.
        —Что я — дед? Откуда уменя ботинки?
        —Выходит, тыникак немог комне прийти?
        —Выходит, — сказал Медвежонок.
        —Апочемуже тыждал меня?
        —Ятебя неждал, — сказал Медвежонок.
        —Какже неждал? Сам сказал: «Самовар раздул, сижужду, атебя — нет».
        —Правильно. Авдруг, думаю, придёшь.
        —Ладно, — сказал Ёжик. — Менянет, самовар урчит, заокном льёт. Ичто? Что тыделаешь?
        —Ачто?
        —Ая, — сказал Ёжик, — представил, что тыпришёл, напоил тебя чаем ипроводил накрыльцо. Понял?
        —Ачто ясказал? — спросил Медвежонок.
        —Тысказал: «Спасибо! Очень был вкусныйчай, Ёжик!»
        —Подумаешь! — проворчал Медвежонок. — Проводил накрыльцо! Аятебя никуда непустил. Положил спать ссобой. «Кудаже тыпойдёшь втакую ночь, Ёжик?»
        Ласковый, пушистый ипрыгает
        —Ядаже незнаю, как тебе это сказать, Ёжик.
        —Так прямо искажи.
        Они шли поогромному лугу, иМедвежонок всё норовил заглянуть Ёжику вглаза.
        —Так прямо исказать?
        —Так искажи.
        —Знаешь, — сказал Медвежонок, — давай ятебе лучше намекну, аты — догадайся.
        —Давай.
        —Нувот, представляешь: мыстобой дружим, акто-то ещё хотелбы тоже снами дружить.
        —Представляю, — сказал Ёжик.
        —Ивот этот кто-то говорит: «Ябы очень хотел подружиться свами, Медвежонок, нонезнаю, как кэтому отнесётся Ёжик».
        —Атычто сказал?
        —Надо спроситьу Ёжика.
        —Правильно.
        —Такчто, будем мысним дружить илинет?
        —Скем?
        —Сэтим, стретьим.
        —Аон — кто?
        —Так если яскажу — кто, это небудет «ятебе намекну». Это будет «ятебе скажу», ивсё.
        —Нуискажи.
        —Так неинтересно. Яскажу, итыскажешь, ивсё. Аесли янамекну…
        —Намекай, — сказал Ёжик.
        —Понимаешь, этот он — очень хороший.
        —Так.
        —Очень пушистый иласковый.
        —Так.
        —Ипрыгает!
        —Заяц, — сказал Ёжик.
        —Нет!
        —Крот!
        —Разве кроты прыгают?
        —Очень хороший, пушистый, ласковый, прыгает… — забормотал Ёжик.
        —Нуже!
        —Кенгуру!
        —Фу-ты! Разве Кенгуру ласковый?
        —Так ктоже?
        —Давай сначала: хороший, пушистый, ласковый, прыгает!
        —Скажи ещё что-нибудь!
        Медвежонок задумался:
        —Глаза блестят.
        —Глаза блестят… Глаза блестят… Хороший, пушистый, ласковый, глаза блестят… Дакто жеэто?!
        —Ижужжит, — сказал Медвежонок.
        —Незнаю. Шмель? Говори!
        —Нет! Пушистый, ласковый, любит косточку, глаза блестят, прыгает ижужжит!.. Ну!
        —Львёнок!
        —Верно! Как тыугадал?
        —Незнаю. Почувствовал. Апочему — жужжит?
        —Для неузнаваемости, — сказал Медвежонок.
        Слон
        Всумерки Ёжик любил посидеть уокна ипомечтать.
        Вот исегодня, вэтот тихий вечер, Ёжик надел валенки, накинул шубку ираспахнул окно.
        Заокном был мартовскийлес, носовсем нетакой, каким бывает лес вмарте.
        Во-первых, нигде небыло нишкурки снега.
        Во-вторых, лес нехмурился чёрными бровями ёлок, аотливал лёгкой светящейся сединой.
        «Это потому что месяц, — подумал Ёжик ипоглядел изокна натоненький, вщербинах, месяц. — Жаль, птицы непоют».
        Иразмечтался.
        «Вот еслибы запели птицы, — мечтал Ёжик, — инанебо выскользнула большая луна, изаплакал комар, ухнул филин, заплясала лягушка, иповсему лесу зашелестела молодая трава, икто-то широким таким голосом спросил: „Тыочём думаешь, Ёжик?“, ябы ответил: „Овас“».
        —Актоя?
        —Вы, наверное, Слон.
        —Как тыдогадался?
        —Атыприплыл, да? Явышел днём накрыльцо, вижу — облако, похожее наслона.
        —Это быля, — сказал Слон.
        —Аты…вы… надолго?
        Итут Ёжик увидел настоящего Слона. Слон был серо-серебряный, будто визморози, итакой лёгкий-лёгкий, как облако.
        —Доутра, — сказал Слон.
        —Высели нахолме?
        Слон кивнул.
        —Ипошли ногами? Так заходите! — чуть некрикнул Ёжик. — Янапою вас чаем!
        —Невмещусь, — покачал Слон головой.
        Тогда Ёжик выскочил издома ипоставил перед окном табуретку.
        Теперь они сидели друг против друга, Слони Ёжик. Слон — перед окном натабуретке, Ёжик — уокна всвоём доме; чашки сблюдцами, морковка ивсё остальное — наподоконнике.
        Они пили чай изсамовара, иСлон держал чашку, как барышня, самым кончиком хобота.
        Итут появился Медвежонок.
        —Скем это тыпьёшь чай? — спорога крикнулон.
        —СоСлоном.
        —Невижу.
        —Прищурься.
        —Всё равно невижу, — сказал Медвежонок.
        —Онвас невидит, — сказал Ёжик Слону.
        —Замечательная морковка! — сказал Слон ивежливо, почти незаметно съел морковку.
        Медвежонок вупор посмотрелна Ёжика, выглянул вокно, снова посмотрелна Ёжика.
        —Онтам, натабуретке, — сказал Ёжик. — Скажите ему что-нибудь, Слон.
        —Яочень большой, — сказал Слон. — Ясижу натабуретке. Нонадо очень захотеть, чтобы меня увидеть.
        —Ну? Видишь?
        —Нет, — сказал Медвежонок. — Только луна илес, иникакого Слона!
        —Эхты! — сказал Ёжик. — такого Слона неувидел.
        —Это ничего, — сказал Слон. — УМедвежонка много забот. Вследующий раз онменя обязательно увидит.
        —Слышишь?
        —Нет, — сказал Медвежонок. — Ничего невижу иничего неслышу! Завтра нисвет низаря вставать исмолить лодку.
        —Тыприлетай кнам, Слон! — попросил Ёжик. — Слышишь? Ятак хочу, чтобы Медвежонок тебя увидел.
        Странный музыкант
        Жил-был странный Музыкант. Вобщем-то оннебыл странным… нуразве что глаза унего были разные: один — синий, адругой — оранжевый.
        Когда музыкант ложился спать, синий глаз оноставлял открытым, аоранжевый крепко-крепко закрывал. Итогда была ночь. Акогда просыпался — наоборот: открывал свой оранжевый глаз, асиний закрывал. Итогда был день.
        Очень это было интересно идаже загадочно, наобъяснить, как это всё происходит, никто немог.
        Вот проснулся однажды Музыкант, чуть-чуть приоткрыл оранжевый глаз, чуть-чуть прикрыл синий, иполучились предрассветные сумерки.
        «Ха-ха!» — сказал Музыкант.
        Позавтракал иотправился гулять погороду.
        Анадо сказать, что вэтом городу этот Музыкант был самым главным музыкантом. Ивсе его так иназывали: ГЛАВНЫЙ СТРАННЫЙ МУЗЫКАНТ. Апочему странный — это высейчас узнаете.
        Когда Музыкант брал вруки барабан ибарабанные палочки начинали прыгать, как капли дождя, атяжёлый молоток — ухать, как весенний гром, уМузыканта тутже вырастал огромный горб. Ивсем казалось, что они попали под весенний дождь вгоры, сидят уподножья горы, глядят наогромное озеро ислушают, как поводе плещется дождь.
        Только одни утверждали, что гора — зелёная, адругие говорили, что синяя — отдождевой пыли…
        Вот какой станный Музыкант!
        Акогда Музыкант прижимал кгубам трубу иначинал трубить, унего сразуже вырастали огромныеусы. Ичем дальше онтрубил, тем быстрее ибыстрее эти усы росли. Ивсем казалось, будтобы они мчатся наогромном трубящем поезде иперед ними вразные стороны разбегаются тёмные линии лесов.
        Только одни говорили, что леса — чёрные, адругие — что вродебы золотистые, потому что золотая осень идеревья, покачиваясь, горят наветру…
        Вот какой удивительный Музыкант!
        Акогда Музыкант брал арфу, онобязательно приоткрывал оранжевый глаз иоткрывал синий. Итогда всем казалось, что они идут вслед запальцами Музыканта побесконечной прохладной голубой лестнице. АМузыкант становился совсем невидимым, оставлял наарфе только свои польцы, асам пристраивался завсеми итоже, вслед заостальными, шёл побесконечной голубой лестнице.
        —Вытолько подумайте, как далеко мысегодня ушли! — говорили люди после концерта. — Иничуть неустали…
        Вот какой это был Музыкант!
        Акогда онприкасался кроялю, из-под каждой клавиши унего выскакивал маленький-маленький музыкантик, спрыгивал напол иубегал взал. Атам вскарабкивался постулу слушателю наплечи изалезал зашиворот. Икогда Музыкант заканчивал первую пьесу, взале укаждого человека сидело зашиворотом помаленькому музыкантику. Вруках уэтих музыкантиков были тоненькие тросточки: этими тросточками они шевелили людям волосы назатылке.
        Акогда концерт кончался иМузыкант шёл домой, маленький музыкантики догоняли его подороге исами запрыгивали вспециальный сундучок, скоторым Музыкант никогда нерасставался.
        Вот какой удивительный Музыкант!
        Зато когда ониграл навиолончели ивиолончель была худа ипечальна, как одинокая красная корова наосеннем лугу, Музыкант начинал краснеть. Истановился таким красным, что издали казалось, будто это большой жалобный помидор сидит насцене иводит себя поперёк живота смычком. Икогда все уже начинали его жалеть ижалеть одинокую грустную корову посреди огромного луга, онвдруг открывал свой оранжевый глаз ивсе видели, кактам, из-затумана, из-зареки поднималось солнце, иосвещало траву изумрудным цветом, ипревращало грустную корову вогненного жеребца. Жеребец нёсся креке, ибыло непонятно — это стучат копыта или бьются сердца слушателей…
        Вот какой необыкновенный Музыкант!
        Акогда ониграл наскрипке, онхудел истановился тоненьким, как кузнечик наодной ножке. Икогда ему аплодировали, казалось, что это неплещут ладони, апозалу, как поклеверному полю, летят белые лепестки ромашек.
        Вот какой странный Музыкант!
        Икогдаты, уснув вечером, проснёшься хмурым утром — неогорчайся: это просто Музыкант очень устал навечернем концерте изабыл поутру как следует протереть свой оранжевый глаз.
        Садитесь, я вам налью чаю
        Заяц глядел наглубокий снег заокном, надеревья, осыпанные снегом, идумал, какбы ему занырнуть всказку.
        Зайцу хотелось занырнуть поглубже-поглубже, чтобы стало весело илегко.
        Он закрыл глаза инырнул — исразу увидел очень красивыйдом, ицветущие вишни, иСобаку сдлинными ушами, сидящую накрыльце.
        Собака пила чайи, улыбаясь, глядела наЗайца.
        —Я, кажется, нетуда попал, — сказал Заяц.
        —Почемуже?
        —Нет-нет, мне здесь очень нравится, но…
        —Выменя боитесь?
        —Ну… — замялся Заяц.
        —Небойтесь. — Собака ещё приветливее улыбнулась. — Садитесь, явам нальючаю.
        Заяц робко, бочком поднялся накрыльцо, сел вкресло.
        —Вам покрепче?
        Заяц кивнул.
        —Уменя прекрасный чай сбрусничным листом, — говорила Собака. — Позвольте медку?
        Кругом была весна, пели птицы.
        Длинноухая собака большими печальными глазами смотрела наЗайца.
        «Бедный Заяц! — думала Собака. — Нокто знает, что унего науме?»
        «Отчего это она такая ласковая?» — думал Заяц.
        —Позвольте предложить вам кчаю морковку, — сказала Собака.
        Заяц ничего неответил.
        Он глядел нацветущие вишни, наровный травяной ковёр вокруг дома идумал, почемуже унеготам, наверху, снег иснег, аесли неснег — лужи игрязь, аесли негрязь — духота ипыль, авконце духоты — пожар?
        Он отхлебнул чаю ипоглядел наСобаку.
        —Выведь меня небоитесь?
        —Нет, — сказал Заяц.
        —Вот ичудесно!
        Собака, извинившись, ушла вдом ирасчесала перед зеркалом свои длинныеуши.
        —Вот морковка, — вернулась кстолу Собака. — Аэто — возьмите ссобой, ведь увас — зима!
        Заяц посмотрел намешочек сморковкой:
        —Спасибо! — Ноесть нестал.
        Он глядел напушистые Собачьиуши, наровный травяной ковёр вокруг дома идумал, что, как здесь нихорошо, авсёже придётся открывать глаза.
        —Спасибо! — ещё раз сказал Заяц.
        И, неоткрывая глаз, улыбнулся Собаке исошёл скрыльца.
        Тепло
        Ожили комары, проснулась лягушка, маленький паучок побежал посвоей скользкой ниточке вверхи, перебирая всеми восемью лапками, забрался нанеоблетевший лист берёзы.
        Ёжик увидел Медвежонка наполяне.
        Медвежонок стоял под широким небом, итёплый ветер большой ласковой птицей кружил надним.
        —Как будто весна, — сказал Медвежонок. — Даже неверится. — Ипотянул носом воздух.
        —Ага, — сказал, подходя, Ёжик. — Никогда небыло, чтобы так поздно было тепло.
        —Это потому, что ветер прилетел, — сказал Медвежонок.
        Ветер широкими кругами ходил над лесом.
        Он прилетел изтёплых морей, где нарассвете взелёном сумраке тают лёгкие острова.
        Ветер повидал много насвоём веку: видел онскалы, ущелья, ручьи, долины, холмы, авот теперь залетел восенний леск Ёжику иМедвежонку.
        Тёплый осенний ветер кружил над лесом.
        —Неужели больше никогда небудет зимы? — спросил Медвежонок.
        —Будет, небойся, — сказал Ёжик. — Зима отнас неуйдёт.
        Ветер опустился наполяну, идвести комариков зелёным облаком закружились над Ёжиком иМедвежонком. Когда дул ветер, комары сидели втраве, ивот теперь поднялись.
        —З-з-з! З-з-з!.. З-замечательно! — звенели комары. — Лето вернулось.
        —Ква! — робко сказала Лягушка. — Неужели?
        А Ёжику отчего-то стало грустно.
        «Непоправилам, — думал Ёжик. — Всё должно быть всвоё время».
        —Ядумаю также, как иты.
        —Нотыже незнаешь, очём ядумаю.
        —Знаю, — сказал Медвежонок. — Явсегда знаю.
        —Ну, очём?
        —Тыдумаешь: «Вот вернулось тепло, имыснова сможем сумерничать накрыльце».
        —Авот инет, — сказал Ёжик.
        —Тогда тыдумаешь: «Бедные деревья! Схватит мороз, иони сломаются пополам».
        —Авот инет, — сказал Ёжик.
        —Тогда тыдумаешь: «Надо комариков пригласить питьчай».
        —Инетак, — сказал Ёжик.
        —Неужели втакой тёплый день тыопять сосвоими правилами?
        —Справилами, — сказал Ёжик.
        —Непоправилам, думаешь? Сейчас тепло, адолжна быть зима?
        —Ага, — сказал Ёжик.
        —Нувот видишь, явсё равно знаю, очём тыдумаешь.
        Солнышко, тёплое, ласковое, скатилось сгоры.
        Гора просияла, как всегда это сней бывает, когда занеё прячется солнце.
        —Нучто, позовём комариков чай пить? — спросил Медвежонок.
        —Зови.
        —Комары! — сказал Медвежонок. — Вот Ёжик зовёт вас питьчай.
        —С-спасибо! — радостно зазвенели комары.
        —Ква-а! Аменя? — квакнула Лягушка.
        —Приходи, — сказал Медвежонок.
        «Гдеже ветер? — думал Ёжик. — Шумел, кружился, иуженет». Оннестал спрашивать уМедвежонка, где ветер. Онсам знал: ветер летел, устал итеперь отдыхает.
        И пока шли кдому, Ёжик глядел наМедвежонка вгустеющих сумерках, натучу комаров, которая вилась надним, налягушку, которая скакала сзади, слушал далёкий приглушённый лай собак зарекой идумал, что вот опять тепло, что вот-вот снова поднимется парной туман над рекой, как это бывает только летом иранней осенью, икак будто ничего небыло, инепрожили они только что сМедвежонком два тяжёлых холодных осенних месяца.
        Над потемневшей горой вдруг вспыхнула яркая оранжевая полоска где-то далеко-далеко заходящего солнца.
        Ты только погляди
        Осень было такая золотая, анебо такое синее, азвёзды повечерам такие большие, что Ёжик никуда неходил, никуда небегал, ацелыми днями сидел накрыльце своего домаи, жмурясь, глядел насолнце, назолотые деревья, нанебо, аповечерам — назвёзды.
        —Пойдём, рыбки поудим, — говорил Медвежонок.
        —Нет-нет, — отвечал Ёжик. — Хочешь, садись рядом игляди вместе сомной.
        —Ачего глядетьто? Чтоя, леса невидел?
        —Тыпосмотри, какая осень! — говорил Ёжик. — Тытолько погляди!
        Иондаже старался недышать, чтобы ненабежали тучи инезаволокли синее небо.
        —Зря тынехочешь пойти креке, — как-то утром сказал Медвежонок. — Нареке сейчас ещё красивей.
        —Ачтотам?
        —Два леса!
        —Это язнаю, — сказал Ёжик. — Один уберега, адругой глядит нанего изводы.
        —Два солнца!
        —Это всегда так, — сказал Ёжик.
        —Два неба!
        —Правильно.
        —Аесли мывыбежим креке, будет два Ёжика идва Медвежонка!
        —Тыбеги, — сказал Ёжик. — Аяпосижу здесь, нобуду знать, что уреки сейчас вас двое.
        —Ачто мне сказать Другому Медвежонку?
        —Скажи, что два Ёжика придут завтра.
        —Атызавтра пойдёшь?
        —Угу.
        ИМедвежонок убежал.
        Вечером онпришёлк Ёжику питьчай.
        —Сказал? — спросил Ёжик.
        —Ага.
        —Аон?
        —Сказал: «Буду ждать». Ух, мывчетвером иповеселимся!
        Наследующее утро Ёжик сМедвежонком вышли креке.
        Река была такая тёмная, так плавно текла иповорачивала… иниодной рябинки небыло нигде.
        —Яздесь! — крикнул Медвежонок ипомахал Другому Медвежонку лапой.
        «Есь…есь… есь…» — отозвалось эхо вберегах.
        —Здесьмы! — закричал Ёжик.
        «Ы…ы… ы…» — сказалоэхо.
        —Видишь, как тихо? — сказал Ёжик. — Нас четверо, апрыгать ибегать нехочется.
        Река медленно-медленно шла усамого берега изаворачивала заповорот. Солнце садилось, илес прямо горел взаходящем солнце. Ёжик зажмурился ивдруг подумал, что, может быть, ему уже никогда неудастся увидеть такой красоты.
        —Тытолько погляди, Медвежонок! — сказалон.
        —Явижу, — сказал Медвежонок.
        Эй, вы, в бочках, вы кто?
        Всё намокло — икусты, итравы, идеревья, идаже река отдождя сделалась такой мокрой, что нанеё нехотелось глядеть.
        —Знаете что? — сказал Медвежонок. — Мне надоело ходить мокрым.
        —Имне, — сказал Ёжик.
        —Анеходить совсем — скучно.
        —Скучно, — сказал Ёжик.
        —Сиди целый день дома исиди. Брр!
        —Брр! — сказал Ёжик.
        —Тычего дразнишься?
        —Янедразнюсь. Ачего делать-то, если дождь?
        —Сделаем зонты, — сказал Медвежонок. — Похорошему крепкому зонту.
        —Аизчего?
        —Подумаешь! — Медвежонок почесал взатылке изадумался.
        Ёжик сидел рядом итоже, обхватив голову лапами, думал.
        —Придумал? — спросил Медвежонок.
        —Нет ещё.
        —Ия.
        «Зонт — это палка, — думал Ёжик. — Асверху — круг. Анакруг — что-нибудь непромокаемое».
        —Ачто если взять еловыхлап, сказал Медвежонок, — связать захвосты итуда — палку?
        —Будет метла, — сказал Ёжик.
        —Тогда… Тогда надо взять бочку ибочоночек. Я — вбочке, ты — вбочоночке. А?
        —Акак смотреть?
        —Вщёлку.
        —Здорово!
        И Ёжик тутже прикатил изчулана бочку ибочоночек, иМедвежонок накрыл его бочоночком.
        —Хорошо, — сказал Ёжик. — Теперь щёлку!
        Медвежонок пропилил щёлку.
        —Замечательно! — сказал Ёжик. — Теперь никакой дождь нестрашен! — Изасеменил кдвери.
        —Вбочке, вбочоночке они вышли накрыльцо.
        —Уменя щёлки нет, — сказал Медвежонок.
        —Атыиди замной.
        —Какже япойду, если невижу?
        —Ябуду шуршать лапами!
        Иони спустились скрыльца.
        Ухкак дождь забарабанил подну бочки, вкоторой сидел Медвежонок! Охкак застрекотал подну бочоночка!
        —Уменя сухо! — сказал Медвежонок.
        —Иуменя!
        —Тышурши громче, атоянеслышу! — крикнул Медвежонок.
        Итут выскочил Заяц.
        —Эй, вы, вбочках! — закричалон. — Выкто?
        —Бу-бу-бу! — запела бочка.
        —Бу-бу! — булькнул бочоночек.
        —Непонял, — сказал Заяц.
        —Бу-бу-бу! Бу-бу! — снова загудела бочка, хрюкнул бочоночек.
        —Так нечестно, — сказал Заяц. — Вы — сухие, я — мокрый. Выкто?
        —Нескажем, — сказал Ёжик.
        —Низачто! — сказал Медвежонок.
        —Примите меня! — заскулил Заяц.
        —Бегик Ёжику, — ухнула бочка, — выкати бочоночек, пробей дырки — иназад!
        —Азачем дырки?
        —Для глаз, — загудела бочка.
        —Для ушей, — булькнул бочоночек.
        —А, этовы, да? — сказал Заяц. — Этоты, Ёжик?
        —Беги скорей!
        ИЗаяц ускакал, а Ёжик сМедвежонком стали взбираться нахолм.
        —Тыгде? Где? — гудела бочка. — Так барабанит — ничего неслышу.
        —Яшуршу, шуршу! Слышишь?! — кричал Ёжик.
        Итак они взобрались нахолм.
        Прибежал Заяц.
        —Ха-ха-ха! Уши! — захохотал Ёжик ичуть нескатился схолма.
        —Что? Что? — гудела бочка. — Ничего невижу!
        —Этоя! Я! — кричал Заяц. — Ой, здорово!
        —Аизнего — уши! — кричал Ёжик.
        Шумел дождь, пузырилась река, анахолме, толкаясь боками, плясали два бочоночка ибочка. Иуодного избочоночков намакушке мокли заячьиуши.
        Ворон-Ворон
        Когда пошли мелкие осенние дожди, Поросёнок пришёл кстарому Ворону.
        —Ворон, — сказал Поросёнок, — давай улетим!
        —Куда?
        —Далеко-далеко, где тепло исолнце.
        Ворон был очень старый, нокрепкий идобрый.
        —Давай, — сказалон.
        Посадил наспину Поросёнка, иони полетели.
        —Глядите! — курлыкали журавли. — Поросёнок летит, летит Поросёнок!
        —Нет-нет, вытолько взгляните! — кричали дикие гуси. — Поросёнок-то!..
        АПоросёнок обнимал передними ножками Ворона зашеюи, радуясь, улыбался.
        Прилетели кморю.
        Тут было столько птиц, нобольше всего — чаек. Чайки кружились над Поросёнком иглядели нанего злыми глазами.
        —Тычей? Тычей? — кричали чайки.
        Поросёнок построил изкамнейдом, иВорон стал жить накрыше. АПоросёнок целыми днями лежал нагорячих камнях ипел.
        Новот иксинему морю прилетели холодные ветры.
        —Куда теперь полетим? — спросил Ворон.
        —ВИндию.
        ИПоросёнок снова обнял Ворона зашею, иони полетели вИндию.
        ВИндии было жарко. Так жарко, что даже крокодилы лежали попояс вводе, аслоны, как большие чайники, поливали друг друга водой.
        —Слон, — попросил Поросёнок, — полей инас сВороном.
        —Уфф! — кивнул Слон.
        —Как хорошо! Как легко! Как удивительно! — пел Поросёнок. Ипостроил себе дом избанановых листьев, иВорон снова стал жить накрыше.
        —Тыпочему всегда молчишь? — спросил уВорона Поросёнок.
        —Зачем слова? — сказал Ворон.
        АПоросёнок болтал без умолку, ипел песни, идаже подружился собезьянами, итеприносили ему назавтрак кокосовые орехи.
        Новот однажды Поросёнок увидел, что его Воронанет.
        —Тыгде? — позвал Поросёнок.
        —Яздесь, — сказал Ворон. Онсидел, забившись вугол, изадумчиво смотрел наПоросёнка синими глазами.
        —Что стобой? — спросил Поросёнок.
        —Умираю, — прохрипел Ворон.
        —Нет-нет, неумирай! Какже ябез тебя?
        Ворон закрыл глаза итак сидел довечера, акогда высыпали звёзды, сказал:
        —Нарассвете яулечу вон натузвезду. Если тебе что-нибудь понадобится, найди её внебе искажи: «Ворон-Ворон, помогимне!» Итебе поможет звезда.
        Всю ночь Поросёнок сидел возле Ворона, аперед рассветом незаметно уснул.
        Когда солнце разбудило Поросёнка, Ворона небыло.
        ИПоросёнку ненужны стали нислоны, ниобезьяны, никокосовые орехи: онцелыми днями ждал вечера, чтобы поговорить сосвоей звездой.
        —Как тебетам, назвезде, Ворон? — спрашивал Поросёнок.
        —Хорошо, — отвечал Ворон.
        —Тывидишь меня?
        —Вижу.
        —Атынеможешь спуститься комне?
        —Могу. Нотогда упадёт звезда.
        —Нет-нет, непадай! — говорил Поросёнок. Икаждый день ждал вечера, ждал звезду.
        Так ижил Поросёнок вИндии, ссамого утра ожидая ночи, нооднажды кнему пришёл важный Петух.
        —Ко-ко-ко! — по-индийски сказал Петух. — Япришёл пригласить вас вгости.
        —Ккому?
        —Ксамой главной змее.
        —Янелюблю змей, — сказал Поросёнок.
        —Ноэто — Индийский Питон! — торжественно сказал Петух. — Оночень любит розовых поросят!
        —Спасибо, — сказал Поросёнок. — Можно яприду завтра?
        Аночью нашёл внебе свою звезду исказал:
        —Ворон-Ворон, помогимне!
        Исразуже очутился усебя дома восеннем лесу упрогоревшей печки.
        Печка сверкала угольками, как чёрная индийская ночь, иПоросёнку вдруг показалось, что один уголёк точь-в-точь похож наего звезду.
        —Ворон-Ворон… — прошептал Поросёнок.
        —Что? — Спросил Ворон голосом Медвежонка. — Проснулся? Нутыиспал!..
        АПоросёнок потрогал ножкой пятачок истал думать, приснилось ему всё это или так ибыло насамом деле.
        Осенний Поросёнок
        Дышалось легко ирадостно. Осень стояла просторная, светлая, ивокруг было много земли.
        Поросёнок выбежал наполяну изашуршал ножками вопавшей листве. Это было очень весело — вот так бегать ишуршать, апотом остановиться ислушать.
        Тоненько-тоненько свистел вголых кустах ветер, шевелилась трава, нолучше всего, конечно, было шуршать листьями.
        Выбежал Заяц.
        —Привет, Поросёнок!
        —Привет!
        —Тычего делаешь?
        —Шуршу, — сказал Поросёнок. Ипобежал.
        —Давай пошуршим вместе, — сказал Заяц, догнав Поросёнка.
        Иони целых полчаса бегали пополяне, шурша палой листвой.
        —Тыкак сюда попал? — спросил Заяц, когдаони, нашуршавшись, сели.
        —Убежал издому, — сказал Поросёнок. — Ачто?
        —Ятак иподумал, что тынездешний, — сказал Заяц. — Ёжика знаешь?
        —Нет.
        —АМедвежонка?
        —ИМедвежонка.
        —ИЗяблика незнаешь?
        —Незнаю, — сказал Поросёнок.
        —Приходи сумерничать, — сказал Заяц. Иубежал.
        Поросёнок посидел ещё немного один, потом сгрёб опавшие листья вкучу, забрался насамый верх илёг.
        Ему было мягко ихорошо.
        Выглянуло солнце, ветерок разогнал облака, чистым золотом загорелись огромные листья клёна, аПоросёнок всё лежал накуче опавшей листвы, глядел посторонам идумал.
        Очём думал Поросёнок, онисамбы немог сказать; адумал онобо всём сразу иниочём вотдельности.
        «Вот листья сыплются, — думал Поросёнок, — деревья голенькие, анаверху — небо, а ёлка ещё зеленей стала, ирыжие грибы лисички — как гвоздики вомху».
        Широко ипокойно шумеллес, качались ветви; будто хромая, проковыляла впустом воздухе бабочка, аПоросёнок всё глядел иглядел, слушал ислушал, иникуда ему нехотелось идти, ничего нехотелось делать, нискем говорить.
        «Нучто ябуду сумерничать сЗайцем? — думал Поросёнок. — СЗайцем хорошо побегать, пошуршать, новсумерках, всумерках лучше быть одному, сидеть иглядеть, как загораются звёзды».
        —Лежишь? — выскочил наполяну Заяц.
        Поросёнок кивнул.
        —Придёшь? — крикнул Заяц.
        —Угу, — сказал Поросёнок.
        Новдуше онуже твёрдо знал, что никуда, никкому сегодня вечером непойдёт.
        Одуванчик и Хрюк
        Однажды поросёнок Хрюк влез накрышу ипровалился впечную трубу. Хорошо, что ещё печка нетопилась!
        Выскочил онизпечки ипомчался водвор — сам чёрный-чёрный.
        —Эй! — крикнул ему Одуванчик. — Тычего такой чёрный?
        —Я? — сказал Хрюк. — Ясовсем нечёрный.
        —Нет, чёрный, — сказал Одуванчик. — Интересно мне тебя обманывать!
        —Почему тытак думаешь, братец? — спросил Хрюк.
        —Явижу! — сказал Одуванчик.
        —Тымой друг, тыумный Одуванчик. Откуда тывзял, что ячёрный?
        —Ночью ябы тебя неувидел.
        —Ночью никого невидно, — сказал Хрюк.
        —Нет, видно. Яночьюбелею.Когда япотерялся, мама сказала: «Вон одуванчик белеет усарая!» Это быля.Аеслибы тыпотерялся, тебябы никто ненашёл. Тыже неможешь белеть, если ты — чёрный!
        —Явстану накамень, — сказал Хрюк, — атыляг наземлю ипосмотри наменя снизу. Воттак. Какого яцвета?
        —Чёрный, — сказал Одуванчик.
        —Атеперь тывстань накамень, аялягу вгрязь… Ну, как?
        —Тебя невидно.
        —Как невидно? — возмутился Хрюк. — Яже тебя вижу!
        —Атебя невидно. Грязь чёрная, итычёрный. Тебя совсем невидно!
        —Аоткуда тызнаешь, что яесть?
        —Ядогадываюсь, — сказал Одуванчик.
        —Вот посмотри, ясейчас пошевелю хвостиком. Видишь?
        —Нет.
        —Асейчас?
        —Ничего невижу.
        —Значит яневидимый… — сказал Хрюк. — Это очень интересно!
        —Теперь тыверишь, что тычёрный?
        —Да, — сказал Хрюк. — Если тыменя невидишь, значит ячёрный.
        —Чтоже теперь делать? — вздохнул Одуванчик. — Всех позовут обедать, атебя незаметят.
        —Нотыже знаешь, что яесть!
        —Мне могут неповерить, — сказал Одуванчик.
        —Нотыже скажешь, что ячёрный, что меня невидно, ночто явсё-таки есть.
        —Какже тыесть, если тебя невидно?
        —Вотя! — крикнул Хрюк. — Скажиим всем, что ятоже хочу обедать!
        —Яскажу, — пообещал Одуванчик. — Атынавсякий случай встань накамень.
        В это время водвор вышла мама-свинья иувидела Хрюка, стоящего накамне.
        —Вымойся как следует вбочке, — сказала она, — ипойдём обедать.
        Хрюк молчал.
        —Тычего молчишь? — спросила мама-свинья.
        Хрюк смотрел намаму-свинью идумал:
        «Видит она меня или невидит? Наверное, невидит!» — решил онипродолжал молчать.
        —Онесть, — сказал Одуванчик. — Вон онстоит. Онтоже хочет обедать.
        —Явижу, — сказала мама-свинья. — Вон онстоит накамне.
        «Ястою накамне, — думал Хрюк, — ноони всё равно меня невидят».
        —Яхочу обедать! — сказалон.
        —Мойся вбочке, ипойдём обедать, — сказала мама-свинья.
        —Онже невидимый, — сказал Одуванчик. — Какже онможет мыться вбочке?
        —Авыменя видите? — спросил Хрюк.
        —Вижу, — сказала мама-свинья.
        —Вижу, — сказал Одуванчик.
        —Зачемже мне мыться вбочке, если выменя видите? — спросил Хрюк.
        —Нет, невижу, — сказал Одуванчик.
        —Какже тыего невидишь, Одуванчик? — удивилась мама-свинья. — Вон онстоит накамне!
        —Явижу, что онстоит накамне, — сказал Одуванчик. — Ноонже невидимый.
        «Конечно, они меня невидят», — решил Хрюк.
        —Яхочу обедать! — ещё раз жалобно сказалон.
        Мама-свинья подошла кХрюку, взяла его под мышку иотнесла кбочке.
        —Ух! — сказала Бочка. — Никогда невидела такого чёрного поросёнка!
        —Буль-буль! — булькнула вода. — Никогда невстречала такого грязнули!
        А Хрюк тёрся, мылся, хрюкал, скоблился, отфыркивался инаконец вылез избочки совсем розовый.
        —Теперь меня хорошо видно? — спросилон.
        —Очень! — сказал Одуванчик. — Тебя никогда небыло так хорошо видно.
        Золотой и пушистый
        Посвящается Поросёнку
        К зиме Поросёнок подстригся.
        —Тычто это сделал? — сказала ему маленькая утка Чирок.
        —Волосиков мало, — сказал Поросёнок. — Вот намажусь глиной, иквесне уменя будет волос, как улошади.
        —Зачем тебе такая грива? — удивился Чирок.
        —Ачтоже? Утебя — перья, уних — волосы, ая — лысенький, — сказал Поросёнок.
        Они разговаривали уреки, куда совсем лысенький Поросёнок прибежал прощаться сосвоей знакомой уткой Чирок.
        —Тыскоро улетишь?
        —Завтра, — сказал Чирок.
        —Нувот — прилетишь, ая — волосатый-волосатый, — сказал Поросёнок.
        —Аятебя узнаю?
        —Неузнаешь — якрикну: «Чирок! Этоя, Поросёнок!»
        —Ладно, — сказал Чирок. — Апока тыузнаваемый, давай стобой поиграем, как лысенький Поросёнок смаленькой уткой Чирок.
        —Акак можно играть иначе? — спросил Поросёнок.
        —Как прилетевшая утка сволосатой лошадью.
        —Нет, давай — как лысый Поросёнок…
        И они стали играть вигру, вкоторую играли всегда: Чирок нырял, аПоросёнок бросал внего сосновыми шишками.
        Наигравшись, они сели наберегу, иПоросёнок сказал:
        —Ябуду потебе скучать, Чирок.
        —Ия.
        —Ябуду потебе очень скучать.
        —Ятоже.
        —Атырасскажешь, когда вернёшься, где тыбыл?
        —Конечно.
        —Ачтотам?
        —Незнаю. Яведь ещё никогда там небыл.
        —Как жаль, что мынеможем полететь вместе, — вздохнул Поросёнок. — Говорят, там есть большая рекаи, если голову намазать илом изэтой реки, волосики станут золотые ипушистые.
        —Япринесу тебе ила изэтой реки, — пообещал Чирок.
        —Анезабудешь?
        —Нет-нет, прощай! — Иулетел.
        А Поросёнок пошёл домой, намазал голову глиной истал ждать, когда станет волосатым, как лошадь.
        Метели кружили над землёй, вьюги выли, аПоросёнок сидел усебя вдоме упечки иждал весны.
        Глина обсохла, иПоросёнок боялся пошевелиться, чтоб необсыпаться.
        Но вот наступила весна изапели птицы; Поросёнок выскочил издома ипоглядел влужу.
        Из лужи наПоросёнка глянул лохматый Свин.
        —Ха-ха! — крикнул Поросёнок. — Как лошадь! — Итутже искупался влуже.
        К реке оншёл медленно иважно.
        Остановился, выставил вперёд ножку иподнял голову.
        Летели утки.
        «Ктоэто? Кто это?» — спрашивали они друг друга.
        —Выневидели лысенького Поросёнка? — спросила одна Утка. — Онпостригся кзиме итеперь должен стать неузнаваемым.
        —Ачто? — спросил Поросёнок.
        —Мыпринесли ему ила издалёкой реки, — сказала Утка. — Онстанет золотым ипушистым.
        —Агде Чирок? — спросил Поросёнок.
        —Его нет, — сказала Утка. — Онпросил передать вотэто.
        —Где Чирок? — крикнул Поросёнок.
        —Ему очень хотелось долететь. «Брось! Брось! Утебя нехватит сил!» — кричали мыему над морем. Но… Оннепослушался, ивот…
        —Что?..
        —Унего нехватило сил, — сказала Утка.
        Поросёнок повернулсяи, сгорбившись, пошёл отреки.
        «Какая разница, — думал Поросёнок, — лысый или золотой?.. Лишьбы был Чирок, имыиграли, ионкидал вменя шишками..»
        —Агде, где Поросёнок? — неотставала Утка. — Онтак просил.
        —Нет Поросёнка, — сказал Поросёнок. — Никогонет.
        —Значит, унего нехватило сил дождаться, — сказала Утка. — Бедный Поросёнок! Бедный Чирок!
        —Аможет быть, онещё прилетит? — вдруг спросил Поросёнок.
        —Онсел наволну. Оннезнает дороги, — сказала Утка.
        —Но, может быть, онещё прилетит?
        —Всё может быть, — сказала Утка.
        И тут появился Чирок.
        Он летел низко над рекой против солнца.
        —Чирок! Чирок! Этоя, Поросёнок! — закричал Поросёнок ибросился кмаленькой утке Чирок.
        —Этоты! Этоты! — кричал Чирок. — Нутыиволосатый! Настоящая лошадь!
        И Чирок сам намазал Поросёнка илом издалёкой реки, апотом они вместе вбежали вреку, акогда вылезли наберег, небыло никого насвете золотистее ипушистее Поросёнка.
        Заяц
        Заяц проснулся — было тихо-тихо.
        Так тихо испокойно, что, пока онспал, ондаже ниразу невздрогнул.
        Будто онемело всё вокруг.
        И пока онхлопотал подому, аспал Заяц влетнем, верхнем доме, онзаметил какую-то странность сголовой.
        Его голова жила какбы сама посебе, своей отдельной жизнью.
        Зайцу хотелось думать ободном, ноголова была занята какими-то своими, особыми, неимеющими прямого отношения кЗайцу мыслями, иктому, очёмему, хозяину головы, хотелосьбы думать.
        Более того — Зайцу хотелось делать одно, аделал онсовсем другое.
        «Надо пойти взимнийдом, достать морковку», — думал, например, Заяц, асам сидел наполу, глядел вокно, иголова его очём-то думала.
        Заяц даже сам незнал, очём она думает. Онпросто видел перед собой разные картины исебя скем-то, сердился накого-то, улыбался, икартины эти были издавным-давно прожитой Зайцем жизни.
        То онвидел — лес, поляну, весну.
        Он, совсем юный Заяц, прыгает исмеётся.
        Блестит река.
        Хлюпают волны.
        А онпрыгает рядом смаленьким зайчонком исмеётся.
        Иливот: сумерки, какие-то далёкие огоньки, адалеко внизу — река.
        И вэтих сумерках Заяц сидит сробкой, милой зайчихой, иони глядят надалёкие огоньки, нареку, иузайчихи чёрные-чёрные, как ягоды смородины, глаза.
        «Зачем? Почему?» — всё время спрашивала Заячья голова, иЗаяц ничем немог помочьей сответом.
        Потом онвставал, куда-то шёл, что-то пытаясь сообразить, сделать, ноопять видел себя как состороны, застывшим удвери иглядящим через весь дом втоже окно иничего заэтим окном невидя.
        Опять какие-то картины носились вЗаячьей голове. Аможет, просто голова оторвалась отЗайца ионнезаметил этого?
        Такая мысль понравилась Зайцу.
        Он представил свою голову, отдельно скачущую полесу, иподумал, что бежать она должна наушах, вверх тормашками, всё время глядя всерое небо.
        За окном падал редкий снежок. Было пасмурно, тихо. НоЗайцу небыло грустно.
        Была только малая горечь, что голова вот вернулась, села наместо иЗаяц видел теперь падающий снег инемог, вслед заголовой, бежать посвоей прожитой жизни.
        В это же самое время
        —Нувот, снова пошёл снег, — сказал Медвежонок. — Аядумал — его уже никогда небудет.
        —Ия, — сказал Ёжик.
        —Атыпочему думал? Я — потому что облаков небыло, аты?
        —Ая, — сказал Ёжик, — ая…
        —Солнышко увидел, вот иобрадовался!
        —Ага…
        Они стояли назаметённой тропинке нахолме, авокруг летел снег.
        Всю неделю доэтого светило солнце, иещё вчера вбольшом синем небе небыло ниоблачка. Небо было такое высокое, лёгкое, что казалось, прыгни скрыши — иполетишь.
        И Ёжик так исделал: забрался накрышу, прыгнул — иупал всугроб.
        Изсугроба, как содна колодца, онувидел над головой совсем тёмное небо, звёзды — ииспугался.
        «Какже так? — думал Ёжик, сидя всугробе. — Там, наверху, весело илегко, атут — ночь? Значит, когда весело илегко ихочется петь, прыгать икувыркаться, одновременно, — Ёжик остановился иещё раз про себя повторил: «Одновременно, тоесть в однои тожевремя», — страшно итемно? Неможет быть! Это просто плохой сугроб».
        И Ёжик снова залез накрышу, попрыгал, поплясал, вздохнул лёгкого голубого неба, оттолкнулся — иполетел.
        Сугроб, вкоторый вэтот раз упал Ёжик, был такой глубокий, что небо высоко над ним было просто чёрное, азвёзды — колючие излые.
        «Так-так-так», — забормотал Ёжик иприкусил губу, чтобы неразреветься.
        Итутже услышал:
        —Э-ге-ге-гей! Ежи-и-ик! — это кричал Заяц. — Тыгде-е?
        —Яздесь, — сказал Ёжик всугробе.
        НоЗаяц его неуслышал.
        —Наверное, пошёл кМедвежонку, — вслух сказал Заяц. — Ежи-и-ик! — закричал онещё громче. — Тыпошёл кМедвежонку?..
        —Яздесь! — крикнул Ёжик.
        НоЗаяц его снова неуслышал.
        «Яздесь, я — всугробе, думал Ёжик, — номенянет, потому что уних там солнце, ауменя — ночь».
        —Яздесь! — крикнул онизо всехсил, иЗайцу почудилось, что кто-то разговаривает.
        —Кто говорит? — спросил Заяц.
        —Этоя! Я! — кричал Ёжик изсугроба. — Яздесь! Яже тебя слышу! Иди сюда, Заяц!
        —Почудилось, — сказал Заяц иубежал.
        А Ёжик выбрался изсугроба, вошёл вдом, растопил печь исел уогня.
        Солнце по-прежнему сияло вокнах, иснег сверкал.
        Но Ёжик думал:
        «Сейчас придёт ночь, станет темно, страшно, ноодновременно,в этожесамоевремя, — весело илегко».
        Стало смеркаться.
        Ёжик сидел упечки иждал темноты.
        Акогда стемнело, влез накрышу, поглядел начёрное-чёрное, без звёзд, небо, глубоко вздохнул, зажмурился — ипрыгнул всугроб.
        Какое-то время Ёжик неоткрывал глаза.
        Онсидел всугробе сзакрытыми глазами идумал.
        «Неужели, — думал Ёжик, — неужели яоткрою глаза иувижу голубое небо исолнце? Тогда… Тогда ябуду знать, что одновременно, водно итоже время, день иночь, ночь идень».
        —Раз! Два! Три! — вслух сказал Ёжик — иоткрыл глаза.
        Впервое мгновение ему показалось, что вспыхнул ослепительный свет. Ноэто только показалось. Онзакрыл, снова открыл глаза — иничего неувидел.
        «Как жетак?»
        Ёжик снова закрыл иоткрыл глаза ивдруг понял, что ничегонет, что онничегоневидит, что вокруг — тьма.
        —Темно… — прошептал Ёжик. — Значит, иднём иночью — одна ночь…
        Имедленно стал выбираться наружу.
        —Азнаешь, почему пошёл снег? — тараторил Медвежонок. Снег летел икружился, иони стояли нахолме, полузанесённые снегом. — Потому что Заяц комне вчера прибежал иговорит: «Наверное, снег пойдёт!» — «Датычто?» — «Ага, — говорит, — ятолько что былу Ёжика ислышал, как они вздыхали». — «Кто?» — «Сугробы! Один говорит другому: „Яздесь“, — говорит! Акогда сугробы разговаривают, обязательно пойдёт снег».
        Ёжик смотрел натуманный заснегомлес, намутное-мутное небо, наМедвежонка игорько думал, что вовсём свете, наверное, нет ниодного сугроба, изкоторого они сМедвежонком моглибы сейчас увидеть высокое, лёгкое небо.
        Как Ёжик с Медвежонком меняли небо
        Жили-были влесу Ёжик сМедвежонком. Жили они хорошо, дружно, новремя отвремени происходили сними необыкновенные приключения… Вот исегодня…
        Черезлес, через поле, вгорку, сгорки, побрёвнышку катился Медвежонок икричал:
        —Ё-жи-и-и-к! Ё-жи-и-и-к! Что янашёл! Что нашёл! Что нашёл!..
        —Что? — появился изодуванчиков Ёжик.
        —Калы-балы-талы-балы! — запыхавшись, забубнил Медвежонок. — Понял?
        —Не-а.
        —Калы-балы-талы-балы! — Ну, понял?
        —Нет, — затряс головой Ёжик.
        —Эхты! — Иопять забубнил, забубнил что-то прямо Ёжику вухо. — Ну?
        —Агде? — спросил Ёжик.
        —Бежим!
        Медвежонок схватил Ёжика, иони обратным путём — побрёвнышку, вгорку, сгорки, через поле — помчались, полетели ивбежали влес.
        —Вот! — раздвинул кусты Медвежонок.
        Перед ними наопушке леса, наполовину укрытый зеленью, стоял покосившийся сарай, отдалённо смахивающий наверблюда. На«спине», прямо над дверью, кривыми буквами было написано:
        НЕБЫ
        —Не-бы, — поскладам прочитал Ёжик.
        —Нукак? Хочешь, дай ему травки.
        —Кому?
        —Верблюду! — ИМедвежонок скрылся всарае.
        «Помоги!» — тутже услышал Ёжик ичерез секунду увидел самого Медвежонка, выбирающегося изсарая согромным рулоном, будто сковром, наплече.
        —Что это? — спросил Ёжик.
        —Берись, — сказал Медвежонок.
        Черезлес, через поле, вгорку, сгорки, побрёвнышку мчались теперь Ёжик сМедвежонком; наплечах уних, как бревно, мчался этот непонятный предмет.
        Добежав додвух худеньких пеньков посреди поля, Медвежонок закричал:
        —Стой! Самое подходящее место! — исбросил рулон натраву.
        Жарко трещали кузнечики, неподвижно отражалось вреке колючее солнце.
        —Для чего, — спросил Ёжик, — подходящее?
        —Для того! — ИМедвежонок запел, замурлыкал, взбираясь напенёк:
        Мы небо поменяем,
        Мы небо поменяем,
        Мы небо поменяем —
        Бам, бам, бам!
        —Что — поменяем?.. — Ёжик открылрот.
        —Небо, — просто сказал Медвежонок. — Жарко! — Встал напеньке, зацепил лапой выгоревшее, вылинявшее насолнце небо и — потянул.
        И — бываетже так! — небо недовольно сморщилось, апотом, как скатерть, поползло снеба, асолнышко солонкой покатилось иупало залес.
        —Тычто делаешь? — закричал Ёжик. — Что тыделаешь?!
        Но было поздно. Медвежонок, стоя напеньке, приспосабливал новое небо, пыхтел, отдувался исмахивал пот солба.
        —Помоги! — рявкнулон.
        И они вдвоём растянули новое небо, покоторому сперва полетели, прощально курлыкали, журавли, апотом… посыпало мелким дождичком.
        —Эх! — огорчился Медвежонок иударил себя лапой поноге. — Нето!
        Он стащил новое небо, быстро скатал врулон, «берись!» — кивнул Ёжику ивзял свой конец наплечо.
        —Акакже… это? — еле выговорил Ёжик иткнул лапой вверх, где было совсем пусто. — Ведь там ничегонет…
        —Побудет так, — сказал Медвежонок.
        И они помчались.
        Темже путём — вгорку, сгорки, через поле, побрёвнышку — они мчались зановым небом, волокли старое сплачущими журавлями; снего капала вода.
        —Акакое небо нам нужно? — набегу спросил Ёжик.
        —Чтобы нежарко, нехолодно, немокро инетемно!
        —Атакое… бывает? — Ёжик даже остановился, иМедвежонок убежал скурлыкающим небом один, нозадним ходом вернулся.
        —Ага.
        —Когда?
        —Апомнишь, когда уЗайца был день рождения?
        —Помню, — подумав, сказал Ёжик. — Замечательное было небо! Тыдумаешь, оно вверблюде?
        —Там, — просто сказал Медвежонок.
        —Иесли мыего найдём, прибежит Заяц иснова будет день рождения?
        —Нуда!
        —Апочему яраньше этого верблюда невидел?
        —Он — кочующий: тоздесь побудет, тотам.
        —Агде унего горбы?
        —Нучто тывстал? — рассердился Медвежонок. — Это — небесный верблюд: снебами ибез горбов.
        И они выскочили ксараю.
        Ворона весело сиделана ёлке. Вороне сверху интересно было глядеть, как Ёжик сМедвежонком быстро-быстро возвращаются обратно.
        —Нувот, — сказал Медвежонок, когда они сновым небом добрались додвух пеньков посреди поля. — Теперь уж — тосамое!
        —ИЗаяц сразу прибежит? — Ёжик вскарабкивался насвой пенёк.
        —Акудаже онденется?
        Они распластали небо, исразу стало темно.
        —Тьфу! — плюнул всердцах Медвежонок. — Ночь! Тыменя видишь?
        —Не-а, — сказал Ёжик.
        —Ятебя тоже невижу. Глухая сентябрьская ночь.
        —Октябрьская, — поправил Ёжик. — Такие ночи бывают воктябре.
        —Нуничего. Навот тебе, держи.
        —А… Ачтоэто?
        —Прутик.
        —Азачем?
        —Протыкивай.
        —Как — протыкивай?
        —Как-как! Недогадливый какой! — заворчал Медвежонок ипервым стал ходить втемноте ипротыкивать небо, иодна задругой стали вспыхивать маленькие ибольшие звёзды. Ёжик ходил следом, непротыкивая.
        —Чтож непротыкиваешь? — Медвежонок остановился.
        —Ябоюсь.
        —Чего?
        —Мне жалко.
        —Дачего тебе жалко-то?!
        —Неба, — сказал Ёжик.
        —Фу-тыну-ты! Кого пожалел! Во, гляди! — Истал показывать Ёжику, как слёгким хлопаньем, апотом ссеребряным звоном протыкается небо. — Протыкивай! Ясейчас!
        И убежал.
        Ёжик поднял прутик ипошевелил звезду.
        И она замигала Ёжику.
        А потом вдруг ярко вспыхнула, Ёжик испугалсяи… нечаяно проткнул небо.
        И появилась Ёжикиназвезда.
        Она была такая красивая…
        Вновь явился Медвежонок, ипри свете звёзд было видно, что онволочёт бревно.
        —Помогай! — рявкнул Медвежонок, иони вдвоём — хлоп! — проткнули небо бревном, ивчёрном небе поплыла красная луна.
        —Луна!.. — выдохнули вместе Ёжик сМедвежонком, садясь набревно.
        —Жалко, нет Зайца, онтоже любит луну, — сказал Ёжик, несводя глаз со своейзвезды. — Ивсё-таки, знаешь, Медвежонок, это нетонебо, которое было вдень рождения Зайца.
        —Нето! Конечно нето! Ещё найдём! — сказал Медвежонок.
        —Знаешь, Медвежонок, — Ёжик неотрывал глаз отсвоей звезды, — давайих больше неменять, а?
        —Кого?
        —Небы.
        —Хы! Как хочешь, — буркнул Медвежонок. — Только там ещё полверблюда осталось.
        В небе сияла луна имигали звёзды, но Ёжик, неотрываясь, смотрел на своюзвезду.
        —Давай споём! — вдруг сказалон. — Когда так хорошо — обязательно поют песни.
        —Только надо пойти сесть влодку, — сказал Медвежонок. — Когда такая луна, песню хорошо петь влодке.
        В тихой кувшинке, как влодке, они медленно плыли пореке. Медвежонок тоидело подымал прутик, протыкивал небо, а Ёжик неотрывно глядел на своюзвезду.
        Они пели:
        С песенкой, как слесенкой донеба,
        Реченькою тихою плывём.
        Если фонаря ссобою нету —
        Сами внебе звёздочку зажжём.
        Толи гром,
        Толи град,
        Сменишь небо —
        Потом
        Будешь сам нерад.

        Праздник последнего солнышка
        Когда облетели все листьяи, может быть, впоследний раз выглянуло солнце, Ёжик сказал Медвежонку:
        —Сегодня — праздник!
        —Какой? — спросил Медвежонок.
        —Праздник последнего солнышка.
        —Ачто мыбудем делать?
        —Петь ивеселиться, — сказал Ёжик. — Носперва пойдём наБольшую поляну кхуденькому пеньку.
        —Пойдём, — согласился Медвежонок. — Азачем?
        И они вышли наполяну.
        Всё было залито солнцем.
        И деревья стояли голенькие, но — торжественные.
        Хмурились ёлки.
        Шумели закинутыми высока головами сосны.
        Но даже самые хмурые ели были вэтот час сурово-торжественны.
        —Никогда невидел такого леса, — сказал Медвежонок.
        —Слушай, явстану напенёк, — сказал Ёжик, — атыиди стого конца поляны наэтот.
        —Зачем? — удивился Медвежонок.
        —Так надо. — И Ёжик влез напенёк.
        Медвежонок отошёл всамый конец поляны ипобежал мимо Ёжика.
        —Погоди! — крикнул Ёжик. — Давай сначала! Тынебеги, аиди, понял?
        Медвежонок вернулся ивразвалочку пошёл мимо Ёжика.
        —Нетак, — сказал Ёжик. — Голову держи прямо, плечи откинь назад и — топай лапами.
        —Слушай, — сказал Медвежонок, — давай явлезу напенёк, атыпокажи.
        Ёжик слез спенька иушёл всамый конец поляны.
        —Тебя ужиневидно! — крикнул спенька Медвежонок.
        —Ту-ту-ту-ту! — затрубил Ёжики, высоко вскинув мордочку ивесь откинувшись назад, протопал мимо Медвежонка.
        —Теперья! — крикнул Медвежонок. — Ту-ту-ту-ту! — затрубил ончто было мочи ипрошагал мимо Ёжика.
        —Теперья! — крикнул Ёжик.
        И прошагал мимо Медвежонка так торжественно, что Медвежонок сказал:
        —Давай вместе!
        —Акто будет стоять напеньке?
        —Попросим Белку!
        И они позвали Белку ивдвоём, высоко вскинув головы, прошли мимо пенька.
        —Возьмите меня! Ятоже хочу! — крикнула Белка.
        Тогда они посадили напенёк Зайца ипошли все втроём.
        —Несбивайся, Белка, — проворчал Медвежонок, когда они проходили мимо пенька.
        —Ятоже хочу! — завопил Заяц.
        Но напенёк поставить было некого, иони стали поочереди вставать напенёк ипотрое ходить пополяне.
        —Ачто если напеньке никого небудет? — спросила Белка. — Что если мывчетвером просто будем ходить — ивсё?
        —Можно! — сказал Ёжик.
        И они встали парами — Ёжик сМедвежонком, Белка сЗайцем — идовечера ходили пополяне, пока нестемнело иМедвежонок непригласил всех вдом иненапоил чаем смёдом, морковкой, орехами, грибами исамым любимым Ёжикиным малиновым вареньем.
        Утро
        Очём думал Медвежонок, просыпаясь рано-рано утром налесной опушке?
        Аондумалтак: «Вот ещё немножко, ясладко зевну исовсем проснусь. Или нет — ясовсем проснусь, апотом сладко зевну. Или нет — лучше ясладко зевну ипосплю ещё немножко…»
        Так онисделал: приоткрыл глаза, сладко зевнул, прилёг упенька изаснул снова.
        Авдеревне уже давно проснулся Петух. Онвзлетел назабор, несколько раз беззвучно открыл клюв, какбы сам ссобой пробуя, хорошоли унего должно получиться, апотом вдруг закричал вовсё горло: «Ке-ки-ку!..»
        «Ки-ки-ку-у..» — хрипло донеслоэхо.
        «Ки-ки-ку…» — ответил ближайшийлес.
        «Ки-ку!» — пискнула какая-то птичка.
        «Всё впорядке, — подумал Петух, — все услышали».
        Испрыгнул сзабора.
        Козёл тоже проснулся. Онхмуро щипал траву исмотрел наневысокое солнце. Оно висело так низко, что ему казалось, мотни онголовой, ионподденет солнышко рогами.
        «Ещё забодаю», — подумал старый Козёл.
        Иотошёл всторону.
        Закуковала Кукушка. Её никто невидел вгустой листве, ипоэтому всем показалось — закуковало дерево.
        «Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку!» — куковала старая осина.
        Потом Кукушка перелетела, итеперь уже куковал исполинскийдуб.
        «Ку-ку!» — сказалдуб. ИЗайцу сделалось так страшно, что онникуда неубежал.
        «Вот, — подумал Заяц, переводя дух, — деревья закуковали. Может, мне попробовать?»
        Ион, встав назадние лапки, стал куковать, как умел.
        «Шу-шу! Шу-шу!» — куковал Заяц. ИотЗаячьего шуршащего кукования проснулся Крот.
        «Нуину! — подумал Крот. — Заяц кукует! Неужто яхуже?»
        И, высунувшись изноры попояс, зашелестел.
        Как куковал Крот — никто неслышал, новсе видели, что онкуковал.
        Накуковавшись, Крот снова залез всвою нору ипригласил Зайца питьчай.
        «Шу-шу!» — впоследний раз сказал Заяц. Присел увхода вКротовую нору идостал морковку.
        АуМедвежонка наопушке вносу защекотало.
        «Мёд? — подумал восне Медвежонок. — Даоткудаж ему теперь взяться!..» Инепроснулся.
        Нопотом снова подумал восне: «Ачто если всё-таки мёд?..»
        Ипродолжал спать соткрытыми глазами.
        Потом прибежали муравьи. Они стали щекотать Медвежонка ищекотали его дотехпор, пока оннерасхохотался, неподпрыгнул инестукнул оземлю лапамитак, что закачался весьлес. ИПетух вдеревне иКозёл налугу, исолнышко, иосина, идуб, иЗаяц, иКукушка, иКрот — все ещё несколько минут качались, пока непроснулись совсем.
        Щучья почта
        Свечера Ёжик решил написать письмо Льву.
        Мол, дорогой Лев, как выпоживаете, что делаете, нежелаетели написать нам письмо?
        Иуснул.
        Аутром было столько снега, столько солнца, такие тени ныряли всугробах, что Ёжик подумал оЩуке. Инеуспел подумать, как дверь отворилась ивошла старая Щука сбородавкой налбу.
        —Доброе утро, бабушка! Ятолько овас подумал, авы — тут.
        —Спасибо что позвал, Ёжик! Как вытут сМедвежонком живёте?
        —Хорошо. — И Ёжик налил Щуке чаю. — Вот грибки, вот яблоки — кушайте!
        Щука захрумтела яблоком.
        —Бабушка, выслышали оголубиной почте?
        —Какже — почтовые голуби!
        —Ага! Анам сМедвежонком пришла мысль…
        —Ну-ка!..
        —Голубиная есть, аникаких других нету. Нимедвежьей, низаячьей… Как будто одни голуби имогут письма носить.
        —Чудная мысль! — Щука подцепила грибок.
        —Ачто если открыть щучью почту?
        —Щучью?.. Ачто? Голубь, онпонебу летит. Упадёт, ивсё. Ащуки, мы — надёжные. Ипадать некуда: вода.
        Ёжик принёс клюковки.
        —Доморя всегда доставим, атам ужсакулами разговаривать.
        Икинула впасть ягодку.
        —Там — или сакулами, или ссамим Китом, если письмо заморское.
        —Бабушка! — сказал Ёжик. — Поговори сакулами! Унас письмо есть!
        —Кому пишите?
        —Льву.
        —Здесь без Крокодила необойтись. Я — Акуле, она — Крокодилу, он — поадресу: вАфрике — крокодилы главные.
        Пришёл Медвежонок, увидел две чашки:
        —Тыскем чай пьёшь?
        —Сбабушкой.
        —Скакой бабушкой?
        —Какже тыменя невидишь, Медвежоночек? — Щука сморщилась. — Яже ваше письмо повезу!
        —Извиняйся! — шепнул Ёжик.
        —Реку переплыву, — щурилась Щука, — Акуле передам…
        —Давай письмо, — сказал Ёжик.
        —Какое письмо?
        —Тогда пишите, — прошамкала Щука. — Напишете — несите кпроруби. — Иушла, обидевшись.
        —Всегда тытак! Письма ненаписал, обидел бабушку.
        —Какое письмо? Какую бабушку?!
        —Щуку-бабушку. Она всегда про тебя думает. Как, говорит, вытам живёте, сМедвежоночком?
        —Ничего непонимаю! — сказал Медвежонок.
        Новсё-таки они сели вместес Ёжиком инаписали письмо Льву.
        Солнышко у тебя в углу
        Восенний солнечный день Медвежонок ходил уреки идумал.
        «Вон сколько солнца, — думал Медвежонок, — инадеревьях, инаводе, апотом солнце уйдёт, станет темно, хмуро иничего неостанется. Какбы так сделать, чтобы, когда солнце заходит, унасс Ёжиком оставалось солнечное тепло».
        Оностановился, поднял палку истукнул поводе.
        Полетели золотые брызги.
        —Нувот, — сказал Медвежонок. — Вон сколько солнца!
        ИМедвежонок стал думать дальше.
        «Конечно, вдеревьях солнца много. Залето деревья набирают столько солнца, что осенью оно выходит золотыми листьями. Ещё солнце удеревьев внутри. Положишь сучок впечку — онтак изаполыхает».
        —Это язнаю, — вслух сказал Медвежонок. — Это — огонь.
        «Еслиж набрать сухих листьев ипоставитьих вбанку, — думал дальше Медвежонок, — будет очень красиво. Будто солнышко утебя вуглу. Нооно негреет. Чтоже придумать?»
        Оностановился истал глядеть назолотую реку.
        Наприбрежных кустах серебряными паутинками вздрагивала тишина.
        «Нет, нельзя, чтобы всё это так пропало… Надо что-то придумать…»
        —Ачто если, что если… Ур-ра! — завопил Медвежонок ипобежалк Ёжику.
        —Ёжик, — сказал Медвежонок, — бери два ведра, сито итуесок.
        —Зачем? — спросил Ёжик.
        —Потом расскажу. Бери!
        Они схватили два ведра, сито, берестяной туесок ипомчались креке.
        —Дазачем всё это? — попути спрашивал Ёжик.
        —Сам увидишь.
        Солнце стояло высоко, река была золотая.
        —Кудабы приладить сито? — оглядывался Медвежонок.
        —Дазачем?
        —Погоди. Ага. Вот сюда. — ИМедвежонок прислонил сито ккамню. — Теперь черпай воду илей.
        —Куда?
        —Всито.
        —Зачем?
        —Увидишь.
        ИМедвежонок начал черпать воду изреки илить всито.
        —Тымне скажешь всё-таки, что тыделаешь?
        —Скажу. Потом.
        Вода проливалась сквозь сито истекала обратно вреку.
        —Дапомогай, — сказал Медвежонок.
        И Ёжик стал помогать.
        Так они трудились полдня.
        —Давай-давай, — подбадривал Ёжика Медвежонок. — Видишь, солнце стало заходить, теперь его особенно много.
        —Где?
        —Вводе.
        —Нуичто? — чуть некрикнул Ёжик.
        —Ато, — присел, умаявшись, Медвежонок. — Вода стечёт, асолнце останется. Амыего — втуесок.
        —Солнце?
        —Ага.
        —Так здесьже ничегонет.
        —Это кажется, — сказал Медвежонок. — Какже ничегонет, если вреке было столько солнца?
        Ионоткрыл туесок иаккуратно, чтобы непросыпать, пересыпал внего оставшееся всите солнце.
        —Нувот, атеперь закроем крышечкой и — домой.
        —Так тамже ничегонет!
        —Глупый, — только исказал Медвежонок.
        … Волоча ведро исито, стуеском под мышкой, всумерках они подошли кдому Ёжика.
        Воздух был звонкий-звонкий, ипалые листья хрумтели под ногами.
        —Ну, открывай, — сказал Ёжик, когда вошли вдом.
        —Нет, — сказал Медвежонок. — Несейчас. Мыоткроем его зимой, когда будет мести метель исвистеть вьюга. Откупорим, изапахнет рекой, рыжим солнцем; мывспомним, как хорошо сегодня потрудились, исолнышко обогреетнас.
        Медвежонок поглядел вкруглые глаза Ёжика, придвинул табуретку ипоставил туесок ссолнышком вуголок.
        Три муравья
        Поодной пыльной дорожке шли три муравья. Один волок соломинку, другой тащил сосновую иголку, атретий катил перед собой маленькую еловую шишку.
        Стояла жара, трещали кузнечики, ипахло перегретой хвоей.
        —Фу! — сказал Первый Муравей. — Жарко! — Исбросил сплеча соломинку.
        Второй Муравей положил рядом сней сосновую иголку иутёр лапкой вспотевшийлоб.
        Третий Муравей остановился, иеловая шишка, которую онкатил перед собой, тоже остановилась.
        Все трое уселись напыльной обочине, развели костёр, повесили над огнём котелок сводой, исладкий, горьковатый дымок пополз внебо.
        —Нелюблю работать пожаре, — сказал Первый Муравей. — Сутра оно как-то сподручнее…
        —Да, — поддержал Второй. — Утром какбы, работая, отдыхаешь.
        —Это смотря какая работа… — сказал Третий.
        —Конечно, тебе хорошо, — обозлился Первый Муравей. — Кати себе шишку дакати, атыбы попробовал соломинку унести!
        —Или сосновую иголку, — поддакнул Второй. — Она хоть иневелика, датяжёлая!
        —Или, скажем, вчерашний день… — продолжал Первый Муравей. — Яцветок кашку тащил. Еле добрался квечеру. Упарился!..
        —Ая, — сказал Второй Муравей, — вчера хворостинку волок. Думал — погибну. Сутра ещё ничегошло, акак солнце пригрело… Нуникакой мочинет!..
        —Незнаю, — проворчал Третий Муравей. — Явот уже целую неделю шишки катаю. Приспособился.
        —Эка! Шишки!.. — опять рассердился Первый Муравей. — Ятебе говорю, тыбы попробовал соломинку утащить! — Ионзло посмотрел наТретьего Муравья.
        —Явесь прошлый год солому таскал, — сказал Третий Муравей, — авэтом мне шишки положены.
        —Ему шишки положены! — передразнил Первый Муравей. — Ничего тебе неположено. Вот сейчас бери соломинку итащи!
        —Атычтоже, шишку покатишь?
        —Покачу!
        —Нетуж! — сказал Третий Муравей. — Шишка — моя. Тыкак считаешь? — обратился онкоВторому Муравью.
        —Шишку должен катитья! — сказал Второй.
        —Нет, я! — сказал Первый.
        —Я!!
        —Нет, я!!
        Они вцепились друг вдруга ипокатились попыльной дорожке…
        Третий Муравей укрылся втени травинки, заложил лапки заголову истал смотреть внебо. Высоко-высоко плыли белые облака.
        «Интересно, смогбы яутащить такое облако? — думал Третий Муравей. — Конечно, целиком его неухватишь, апокусочкам, пожалуйбы, смог…»
        «Я!.. Нет, я!..» — кричали заповоротом дорожки муравьи. «Я! Нет, я!» — разносилось повсему лесу.
        АТретьему Муравью было так грустно всё это слышать, что онрешил забраться насамую верхушку сосны, поближе кбелому облаку.
        Оноткатил сдороги испрятал втраве свою шишкуи, петляя между сучков, стал подниматься насосну.
        Чем выше онподнимался, тем прохладнее ивеселее ему становилось.
        Насамой верхушке онперевёлдух, огляделся изакинул голову.
        Прямо над ним плыло облако.
        Муравей поудобнее устроился истал смотреть, как оно проплывает.
        «Само оно ходить неумеет, — думалон. — Кто-то его тащит. Наверное, есть такой… Небесный Муравей, который таскает облака…» — «Апочему его невидно?» — спросил онсам усебя. И, подумав, ответил: «Потому что онголубого цвета!»
        «Вотбы мне стать Небесным Муравьём, — думалон, сидя насосне. — Днёмбы ятаскал облака, аночью — звёзды. Авследующий год мнебы вышло таскать тучи илуну… Аещё наследующий — месяц исолнце… Апотом — всё сначала! Апока надо катить шишку…»
        Ионспустился вниз, отыскал втраве свою шишку ипокатил её кмуравейнику.
        Первых двух муравьёв ислед простыл.
        Вдорожной пыли валялись соломинка исосновая иголка.
        Старая коряга
        Нареке жила страшная чёрная Коряга. Унеё была огромная голова, горбатое тельце ицепкие когтистые пальцы. Сних клочьями свисала отвратительная скользкая тина. Все боялись Коряги, иона радовалась, что все бояться её.
        Подошёл однажды кберегу реки Козлик. Посмотрел вводу, задрожал отстраха изаплакал. АКоряга обрадовалась ипошевелила скрюченными когтистыми пальцами.
        «Ах, какая яотвратительная! — думала она. — Отвратительнее меня нет насвете!»
        Идействительно: что могло быть отвратительнее старой чёрной Коряги?
        Утки боялись нырять возле неё, плотвички проносились мимо, сом огибал стороной, идаже облака морщились, проплывая пореке вэтом месте…
        Нооднажды Коряга очень удивилась, увидав неподалёку страшилище похлеще себя.
        Устрашилища были злые глаза натоненьких ниточках, огромные усы иневообразимые клешни вместолап. «Щёлк-щёлк!» — щёлкало страшилище клешнями идвигалось задом наперёд.
        —Ктоты? — спросила Коряга.
        —Я-тоя, — сказало страшилище. — Актоты?
        —Как это — ктоя? — возмутилась Коряга. — Я —Коряга!
        —Ая — Рррак! — прохрипело страшилище излобно щёлкнуло.
        «Онтакой страшный, — подумала Коряга, — что нисколько меня небоится. Надо сним дружить!»
        —Дорогой Рак! — обратилась она кстрашилищу. — Сейчас полдень. Нежелаетели поблаженствовать втени? Возле меня лежит такая зловещая тень…
        —Какже! — радостно хохотнул Рак. — Зловещая тень — одно измоих любимых удовольствий!
        Ионподполз вплотную кКоряге ипримостился веё тени.
        —Авам нежарко? — всвою очередь любезно спросилон.
        —Мне — нисколечко! — соврала Коряга, хотя солнце вэто время стояло прямо унеё над головой. — Акак выоказались внаших краях?
        —Полз, — односложно ответил Рак.
        —Аявот неумею ползать, — слёгкой грустью призналась Коряга. — Нозато явсё время шевелю пальцами.
        —Вышевелите, шевелите… — сказал Рак, задрёмывая.
        Коряга сонно шевелила пальцами идумала:
        «Как приятно иметь друга, который страшнее тебя».
        АРак, засыпая, подумал:
        «Ей, наверное, кажется, что ятакоеже страшилище, какона».
        Вреке было тепло, тихо, ибольшие солнечные зайцы прыгали подну…
        Страшный, серый, лохматый
        Ранним утром бежал подорожке Козлик игорько плакал.
        —Отчего тыплачешь? — спросил унего Цыплёнок.
        —Страшно! — ответил Козлик. — Там, нареке, кто-то сидит — большой илохматый…
        Иони заплакали вместе ипобежали дальше.
        Бегут вдвоём, плачут.
        Встретиласьим Утка. Посмотрела наних, ничего неспросила, заплакала, побежала следом.
        Бегут подорожке Козлик, Цыплёнок иУтка, горько плачут.
        Сидел напеньке Медвежонок. Хотел спросить, почему Козлик, Цыплёнок иУтка так плачут, нотолько открыл пасть — аих уже ислед простыл.
        Заплакал Медвежонок, побежал вдогонку.
        Вот бегут теперь Козлик, Цыплёнок, Утка иМедвежонок, навесь лес плачут…
        Настаром дубу дремал Филин. Слышит Филин: лес навсе голоса плачет. Иплач этот кнему, кФилину, приближается. Открыл онодин глаз, видит: бегут Утка, Цыплёнок, Козлик иМедвежонок — навесь лес заливаются.
        Тут Филин как закричит:
        —Вычто тут плачете, спать мешаете?!
        Утка, Цыплёнок, Козлик, Медвежонок остановились как вкопанные, апотом бросились бежать назад, плача ещё громче.
        Лежал напригорке Кот — трубкой попыхивал, лапой лапу поглаживал. Видит: бегут излеса Утка, Цыплёнок, Козлик, Медвежонок — все доодного плачут.
        —Вычто плачете? — крикнул Кот.
        —Там, нареке, — сказал, всхлипывая, Козлик, — сидит кто-то, большой илохматый.
        —Серый истрашный! — сказал Цыплёнок.
        —Без головы ибез ног!.. — сказала Утка.
        —Идышит, — прошептал Медвежонок.
        —Э-ка! Испугались!.. — сказал Кот. Ипервым, попыхивая трубкой, двинулся креке. — Серого, лохматого, безголового ибезлапого бояться ненадо, — говорилон. — Вот еслибы серый, лохматый, сголовой ислапой… Тогда — да! Аэто — фу!.. Ту-ман!
        Ионпрезрительно ткнул лапой вклубящийся над рекой туман ивыпустил огромное сизое кольцо дыма.
        Итут запел петух, выглянуло солнце ибольшой, серый, лохматый туман нареке начал таять.
        Колодец
        Когда-то вколодце была холодная вкусная вода. Иктобы её нипопробовал, говорил: «Никогда непил слаще этой воды!» Нопотом колодец постарел, ивода изнего ушла. Лишь надне осталась чёрная жидкая грязь, вкоторой поночам светились звёзды…
        Вот пришёл однажды кколодцу седой старик.
        —Здравствуй, колодец! — сказалон. — Вот мыстобой иповстречались. Аведь это якогда-то вырыл тебя исрубил твои деревянные рёбра!
        —Ох!.. — вздохнул колодец. Инадне его квакнула лягушка.
        —Когда тыбыл молодой, — продолжал старик, — изтебя можно было сразу брать посто вёдер. Азаночь тыснова заполнялся водой! Иятоже работал целый день, астоило мне чуть-чуть поспать — иямог работать снова…
        —О-хо-хо! — вздохнул колодец.
        —Жаль мне тебя! — сказал старик. — Икрыша над тобой сопрела, исруб твой сгнил, иведро девалось неизвестно куда… Хочу, чтоб тыснова был молодым.
        Истарик принялся заработу.
        Вычерпал изколодца грязь, выбросил лягушку, принёс брёвна истал рубить новый сруб.
        Долго онработал… Каждое утро приходил кколодцу, углублялего, тесал брёвна имастерил крышу. Носкаждым днём работа двигалась медленнее, потому что старику нужно было всё дольше идольше отдыхать…
        Наконец колодец был готов. Онстоял свежий, сияя жёлтыми боками, иотнего пахло молодым деревом. Иснова пришла кнему вода ибыла холодна ивкусно, как прежде.
        Напрощанье старик подарил колодцу звонкую цепь илёгкое жестяное ведро.
        —Вот, — сказалон, — стой здесь долго, пои прохожих водой. Асостаришься, снова придёт человек иомолодит тебя.
        —Аты? — скрипнул цепью колодец. — Кто омолодит тебя?
        —Э!.. — махнул рукой старик. Иушёл подороге…
        Колодец долго смотрел ему вслед. Иждал его наследующее утро ипотом целое лето. Аустал ждать — запечалился, ивода внём стала такой прозрачной, что если кто-нибудь еёпил, тосразу молодел надвадцатьлет.
        К тёплому морю
        Олень стоял наскале, ирога унего были розовые отзаходящего солнца. Онсмотрел назаснеженную равнину, надальний лес инавсегда прощался сэтой страной. Впереди унего был долгий путь, ионначал вспоминать лето, ручей, овраг, закоторым росла стараяель, мягкий мох наопушке, иотвоспоминаний ему стало ещё грустнее.
        «Вот, — думал Олень, — кончилось лето, пришла осень, итеперь надо уходить наюг. Там, наюге, нет этих скал, этих гор иручьи звенят по-другому».
        Онзатрубил, иповсей равнине понеслось: «О-о-о-о!..»
        Солнце совсем скрылось, потемнели горы, заблестели первые звёзды… ИОлень стал спускаться вниз.
        Вэто время вохотничьей избушке топилась печь, крепко потрескивали дрова иохотники, попивчаю, укладывались спать. Ружья уних были длинные, собаки злые, ивсе они были меткие стрелки.
        —Гасите свет! — сказал главный охотник. — Рано утром пойдём наоленью тропу.
        Олень шёл всю ночь, ивсю ночь ему было грустно. Снег скрипел под копытцами, тоидело падали звёзды, иредкие снежинки, кружась, опускались снеба. Одна изних залетела Оленю вухо исказала: «Берегись!» — «Кого?» — спросил Олень. НоСнежинка уже растаяла.
        Перед утром Оленю стало холодно, ионпобежал. Онбежал красивыми большими прыжками, высоко закинув голову, почти некасаясь земли. Иему казалось, что все деревья, все кусты иовражки бегут вместе сним. Потом онвспомнил, что ему сказала Снежинка, ипобежал ещё быстрее. «Воттак! Воттак! Вот так!» — приговаривал онидумал: «Меня теперь недогонишь. Чего мне бояться?!»
        Когда рассвело, охотники вышли изсвоей избушки инеторопясь пошли кдороге, покоторой бежал Олень. НаСевере такая дорога называется «варга».
        —Идёмте кварге! — сказал главный охотник.
        Ивсе тронулись. Собак они оставили дома.
        Олень втовремя устал бежать, полизал снег ипошёл шагом. Сердце унего гулко билось. «Несвернутьли мне?» — думалон. Нонадо было спешить наюг. Ионпошёл прямо подороге.
        —Смотрите, — прошептал главный охотник. — Вотон!
        Олень поднял уши изамер.
        Итут огромный сук треснул влесу, потом ещё иещё. «Трррах-х!» — разнеслосьэхо.
        Олень прыгнул, ноперевернулся ввоздухе иупал наспину.
        «Вот, — подумалон, — чего боялась Снежинка…»
        Главный охотник подошёл кОленю, ииздлинного ружья унего вился дымок.
        —Это последний, — сказалон. — Остальные все прошли наюг.
        «Ненадо было так долго прощаться», — подумал Олень изакрыл глаза.
        Остальные охотники подошли скрепкой палкой, связали ноги Оленя, просунули палку, положили её концы себе наплечи ипонесли Оленя кохотничьей избушке.
        Олень покачивался напалке, иему казалось, что онплывёт побольшой реке ктёплому морю…
        Львёнок
        Львёнок ичерепаха

        Глава первая,
        вкоторой Львёнок иЧерепаха поют песню

        Жил-был вАфрике Львёнок. Звали его Ррр-Мяу.
        Вот вышел оноднажды погулять попустыне ивстретил Большую Черепаху. Черепаха лежала насолнышке имурлыкала себе под нос весёлую песенку:
        Янасолнышке лежу,
        Янасолнышко гляжу.
        Всё лежу илежу
        Инасолнышко гляжу!..
        «Какая весёлая песенка!» — подумал Львёнок иподошёл поближе.
        АЧерепаха мурлыкала себе поднос, незамечая Львёнка, потому что глаза унеё были закрыты отудовольствия:
        Носорог-рог-рог идёт,
        Крокодил-дил-дил плывёт, —
        пела Черепаха. —
        Только явсё лежу
        Инасолнышко гляжу!
        Львёнок подкрался совсем близко, лёг напесок рядом сЧерепахой иприподнял одноухо, чтобы лучше слышать.
        Рядом львёночек лежит
        Иушами шевелит.
        Только явсё лежу
        Инасолнышко гляжу! —
        спела Черепаха иоткрыла глаза.
        —Здравствуй! — сказала она. — Я —Большая Черепаха. Атыкто?
        —АяЛьвёнок Ррр-Мяу! — сказал Львёнок. Сел напесок изапел:
        Янасолнышке сижу,
        Янасолнышко гляжу,
        Всё сижу исижу
        Инасолнышко гляжу!
        —Несижу, алежу! — сказала Черепаха.
        —Это тылежишь! Ая — сижу, — сказал Львёнок.
        Иони запели вместе:
        Носорог-рог-рог идёт,
        Крокодил-дил-дил плывёт…
        Апотом Львёнок спел:
        Только явсё сижу…
        АЧерепаха спела:
        Только явсё лежу!..
        Они недовольно посмотрели друг надруга ивместе закончили:
        Инасолнышко гляжу!
        —Ивсё-таки надо петь лежу! — сказала Черепаха. — Этоже япридумала!
        —Акакже ябуду петь лежу, если ясижу? — спросил Львёнок.
        —Атыляг, итогда всё будет поправде. Тыбудешь лежать ипеть: «Только явсё лежу!»
        —Аянелюблю лежать, — сказал Львёнок. — Ялюблю бегать. Ну, вкрайнем случае — сидеть!
        —Нотыже лежал, когда подкрался комне!
        —Ялежал, только чтобы подслушать песню, — сказал Львёнок. — Ялежу только вособенных случаях.
        —Ну, акак тыспишь? Сидя, чтоли? — спросила Черепаха.
        —Нет, сплю ялёжа. Нокогда ясплю, яже непою!
        —Атыпредставь себе, что тыспишь ипоёшь!..
        Львёнок лёг напесок изакрыл глаза.
        —Давай начнём сначала! — сказалон.
        Иони запели:
        Янасолнышке лежу,
        Янасолнышко гляжу,
        Всё лежу илежу
        Инасолнышко гляжу!
        —Ивсё-таки это непоправде, — неоткрывая глаз, сказал Львёнок. — Ведь ясплю сзакрытыми глазамии, значит, солнышко видеть немогу!
        —Атыоткрой глаза, — сказала Черепаха. — Ипредставь, как будто тыспишь соткрытыми глазами ипоёшь.
        Львёнок открыл глаза, иони спели ещё один куплет.
        —Теперь тыпой одна, — сказал Львёнок. — Ведь янемогу петь сам про себя…
        ИЧерепаха спела:
        Рядом львёночек лежит
        Иушами шевелит.
        Только явсё лежу
        Инальвёнка негляжу.
        —Какая красивая песеня! — сказал Львёнок. — Нупросто замечательная песня! Атеперь покатай меня, а?
        Онпрыгнул Черепахе наспину, иона покатала его попустыне. Они плюхнулись возеро, иЧерепаха покатала его поводе.
        —Ай-яй-яй! Ухты! — кричал Львёнок.
        —Атыпридумаешь завтра новую песню? — спросил Ррр-Мяу, когда они расставались.
        —Конечно! Приходи завтра! — сказала Черепаха.
        ИЛьвёнок пошёл домой, напевая:
        Носорог-рог-рог идёт,
        Крокодил-дил-дил плывёт…
        Оншёл иподороге всё время думал: как это всё-таки можно — спать соткрытыми глазами ивтоже время ещё петь песни?..
        Глава вторая,
        вкоторой оживает бревно
        Хорошо, прохладно ночью впустыне! Львёнок шёл вдоль реки, глядел надалёкие звёзды, пел песню, которую придумала Черепаха, ивдруг споткнулся.
        —Ой, бревно! Сяду-кая, передохну.
        Исел.
        Абревно разинуло зубастую пасть изаскрипело:
        —Хе-хе!..
        —Что? — Львёнок отпрыгнул.
        —Хе-хе… Ты — кто? — скрипнуло бревно.
        —Я — Львёнок Ррр… — начал было Львёнок. — Я…
        —Чтопел?
        —Песню.
        —Сам… придумал?
        —Нн-нет, Черепаха! Яиду, аона — поёт! Яподкрался! Аона — про меня петь стала! Авы — кто?
        —Хе-хе!
        —Вы — Хе-хе?
        —Хе-хе! — сказало бревно. — Апро меня неспела?
        —Про Хе-хе? Нет. Про меня, про Крокодила, про Носорога ипро…
        —Апро Крокодила — что?
        —Про Крокодила? Про Крокодила — вот! — иЛьвёнок сел напесок изапел, иему снова стало весело ихорошо, как было, когда они пели сЧерепахой:
        Крокодил-дил-дил плывёт…
        —Хе-хе!.. — довольно хехекнуло бревно. — Аещё?
        —Абольше — всё.
        —Апро тебя?
        —Ой, про меня много! — сказал Львёнок. — Икак лежу, икак насолнышко гляжу, икак ушами…
        —Хе-хе!.. Про тебя — много, апро меня — плыву. Ячтоже, лежать неумею?
        —Умеете, Хе-хе.
        —Тычего дразнишься?
        —Янедразнюсь, — сказал Львёнок. — Выже сами сказали — Хе-хе. Развевы… неХе-xe?
        —Хе-хе…
        —Нувот!
        —Послушай, Львёнок…
        —Меня зовут Ррр-Мяу.
        —Послушай, Ррр-Мяу, утебя бабушка есть?
        —Ачто?
        —Акем она тебя пугает, когдаты, хе-хе… безобразничаешь?
        —Крокодилом.
        —Вот яКрокодил иесть!
        Ибревно разинуло пасть исхватилобы Львёнка, еслибы оннеотпрыгнул всторону.
        —Ахтытак? — закричал Львёнок. — Кусаться?
        НоКрокодил нанего уже неглядел. Онгрозил кому-то втемноту икричал:
        —Ну, ятебе покажу, старая калоша, про кого сколько петь! Вот погоди — поймаю — сразу узнаешь, про кого — илежу, игляжу, инасолнышко, апро кого — только плыву иникапельки! Запомнишь Крокодила!
        Ионсполз креке, истрашные крокодильи глаза, светясь изнутри недобрым светом, уплыли вниз потечению.
        «Крокодил! Этоже — Крокодил! — сообразил Львёнок. — Агрозился он — Черепахе! Надо завтра сказатьей: „Неподходи кводе — явидел Крокодила!“»
        ИЛьвёнок, пригорюнившись, сел напесок истал думать, почему этому зубастому бревну непонравиласьих сЧерепахой песня?
        Глава третья,
        изкоторой мыузнаём, что носороги неглухи кискусству
        Нопобыть одному Львёнку неудалось. При свете звёзд онвдруг увидел что-то большое итёмное.
        Это большое итёмное приближалось.
        —О! Здравствуйте! — сказало большое итёмное. — Я —Носорог!
        —Хе-хе… — отнеожиданности хехекнул Львёнок.
        —Что высказали?
        —Мы? — Львёнок оглянулся. — Мы… ничего.
        —О, вынедумайте, чтомы, носороги, глухие кискусству! Это бегемоты толстокожие, амы… Вытак чудесно пели! Как вас зовут?
        —Нас? — Львёнок снова оглянулся. — Я —Львёнок. Меня зовут Ррр-Мяу.
        —Какое звучноеимя!
        —Япел песню. Её сочинила Черепаха. Хе-хе…
        —Что-что?
        —Этотак… ОтКрокодила осталось. Взубах завязло.
        —ОтКрокодила? — Носорог оглянулся. — Завязло? Агде Крокодил?
        —Хвостик такой, ну… довесочек… — иЛьвёнок сам непонял, как унего снова выскочило: — Хе-хе…
        —Высъели Крокодила?
        —Данет, я…
        —Божемой! Такой молодой, почти ребёнок, ауже — съел Крокодила!
        Носорог огляделся посторонам.
        —Нет-нет, это невозможно! Вы…вы… вы — герой!
        —Ятут — один, — сказал Львёнок, оглядываясь инепонимая, кого Носорог назвал героем.
        —Один, исъел Крокодила! Непостижимо! О, теперешние молодые Львы! Они покажут пожилым обезьянам, крысам, быкам исобакам! О! Это кошки сраздувающимися, как паруса, усами!
        —Кошки? — чуть непоперхнулся Львёнок. — Хе-хе…
        —О, неперебивайте меня! — Носорог встал назадние лапы. — Когда яуслышал вашу песню, ятак ипонял: идёт победитель! Кто может встать рядом смаленьким Львом? О, только испытанный вбоях Носорог!
        —Вы?
        —Я!
        —АЧерепаха поёт про вас впесне, — сказал Львёнок.
        —Про меня? Впесне? Немыслимо! Невероятно! Так небывает! Про меня? Впесне?
        —Да.
        —Так спойтеже скорее! Теперь японимаю, что незряжил!
        —Вот слушайте!
        Львёнок сел напесок изапел:
        Крокодил-дил-дил плывёт…
        —Это — про Крокодила, которого высъели.
        —Адальше — про Носорога, — пояснил Львёнок.
        —Пойтеже, пойте!
        —Носорог-рог… — начал было Львёнок, новдруг забыл, чтоже делает Носорог. — Нет, непомню…
        —О-о-о! Вспомните!
        —Там сперва про Крокодила, апотом…про… Нет. Сперва провас…
        —Ну! Ну! Это будет единственным оправданием носорожьей жизни!
        —Вы… Вы… — Львёнок даже зажмурился, чтобы лучше вспомнить. — Вы, кажется… идёте…
        —О, всю жизнь! Иду ииду, иду ииду…
        —Да, точно! Вот!.. Нет, непомню… Утром! Встретимся утром! Уменя сейчас голова болит! Аутром проснусь ивспомню!
        ИЛьвёнок убежал.
        АНосорог, оставшись один, снова поднялся назадние ногии, обратив печальные глаза кзвёздам, произнёс:
        —Про меня — впесне! Ты, говорит, идёшь! Аведь как верно: иду ииду, иду ииду… Немыслимо! Вот она сила искусства!
        Глава четвёртая,
        вкоторой Крокодил съел песню, аЧерепаха подумала, что Львёнок испугался иубежал
        Наследующее утро очень грустная Черепаха лежала наберегу реки, ждала Львёнка исочиняла для него новую песню. Песня — нескладывалась.
        «Какже так? — думала Черепаха. — Вчера получилась такая замечательная песенка, асегодня…»
        УЧерепахи очень болела голова, слова нешли, мысли путались, иотэтого всего было почему-то грустно-грустно.
        Лижет жёлтую волну
        Голубой песок, —
        подбирая слова, мурлыкала Черепаха.
        Ейпредставилось, что вот неслышно подкрадывается Львёнок, кладётей нависок свою прохладную лапу, илапа эта колышется увиска рыжей океанской волной.
        Положи мне лапу, Львёнок,
        Прямо нависок.
        «Фу-ты! — чуть неплюнула Черепаха. — Что мне только вголову лезет!»
        Какое-то предчувствие томило Черепаху. Номелодия выходила такая грустная, ией вдруг стало себя так жалко, что она закрыла глазаи, почти недумая ословах, стала петь дальше:
        Голова болит, болит,
        Рядом Львёночек стоит,
        Как ладошкой океана,
        Лапой шевелит…
        Авэто время из-закуста высунул голову Крокодил.
        «Хе-хе! — подумалон. — Надо подкрасться, чтобы меня незаметили». — Ипополз.
        Голова болит, болит… —
        пела Черепаха, незамечая Крокодила. Ивдруг — услышала еле слышное хехекание:
        —Хе-хе!..
        —Этоты, Львёнок? — неоткрывая глаз, спросила Черепаха.
        —Угу, — иКрокодил разинул страшную пасть.
        —Ой! Что это? — только иуспела вскрикнуть Черепаха, аКрокодил уже поглаживал себя лапой поживоту иласково говорил, подражая голосу Львёнка:
        —Как тысебя чувствуешь, Большая Черепаха?
        —Львёночек, гдеты? Яничего невижу!
        —Яздесь, здесь! — голосом Львёнка сказал Крокодил. Ипробормотал: — Тута! Хе-хе.
        —Апочему ятебя невижу? — Черепаха немогла понять, гдеона.
        —Атыоткрой глаза, Черепаха!
        —Открыла!
        —Посмотри налево!
        —Ничего невижу!
        —Посмотри направо! — асам подумал: «Мнебы вцирке работать — сдетства наразные голоса могу…»
        И — засвистел соловьём.
        —Темно здесь… Тыгде, Львёночек?
        —Будет, будет кричать-то! — Крокодил перестал свистеть. — Это я — Крокодил!
        —Агде Львёнок?
        —Был. Убежал.
        —Заподмогой, — вслух подумала Черепаха.
        —Что? Что тысказала?
        —Нет, яничего…
        —Тогда давайпой! Дачтоб нетолько плыву, хе-хе, аещё илежу, ибегаю, ичерепах глотаю. Поняла? Всё-всё, чтоб совсех сторон, как положено!
        —Для этого тыменя проглотил?
        —Ага!
        —Чтоб ятебе пела?
        —Хе-хе…
        —Небуду!
        —Как это — небуду? Вот яМартышку вчера проглотил, она мне наночь сказку сказывала. Питончика как-то съел — очень ему понравилось. Аты: «Небуду!» Пой!
        —Утебя что — умзаразум зашёл? — крикнула Черепаха. — Тыже меня съел!
        —Неотпираюсь.
        —Проглотил!
        —Было дело, хе-хе. Явсех сперва глотаю, так удобнее.
        —Ихочешь, чтоб ятебе пела?
        —Конечно! Ачегоже ещё? — сказал Крокодил. — Ябуду лежать, аты — петь.
        —Вживоте?
        —Уменя очень хороший живот, просторный. Все хвалят, кого съел. Жить можно.
        —Жить — можно, петь — нельзя!
        —Ничего, хе-хе, запоёшь!
        —Злодей!
        —Чем это ятебе неугодил? — удивился Крокодил.
        —Тарантул!
        —Неругайся — уменя живот заболит.
        —Амне что дотвоего живота? — закричала Черепаха.
        —Как? Тебеже внём сидеть!
        —Ага! Сидеть? Сейчас поглядим. — ИЧерепаха запрыгала, иКрокодил зайцем запрыгал вместе сней попеску.
        —Будет! Будет! — кричал Крокодил. — Что ятебе мячик, чтоли, — скакать?
        —Выпусти меня! Слышишь, выпусти! — кричала, прыгая, Черепаха. — Сейчас Львёнок придёт!
        —Вот ихорошо — вживоте встретитесь!
        —Несмей трогать Львёнка! — иЧерепаха запрыгала ещё пуще.
        —Ox! Ox! — стонал Крокодил.
        —Довечера будешь прыгать! — кричала Черепаха.
        —Аявот схвачусь закамушек!
        —Непоможет!
        Ивдруг Крокодил закричал голосом Львёнка:
        —Эй! Крокодил! Тычего это прыгаешь?
        —Львёночек! Хе-хе… Это сомной такая болезнь сделалась.
        —Львёнок! — крикнула Черепаха. — Бейего! Бей! Онменя съел!
        —Ой! Кто это? — спросил голосом Львёнка Крокодил.
        —Необращай внимания, хе-хе. Это уменя отболезни.
        —Врёт! Врёт! — Черепаха. — Хватай камень! Камнемего, Львёночек!
        —Большая Черепаха, этоты?
        —Я! Я!
        —А… гдеты? — голосом Львёнка спросил Крокодил.
        —Давбрюхеже уКрокодила!.. Львёночек!
        —Вот! Вот тебе! Вот! — прыгал икричал Крокодил. И — своим голосом: Ой! Ой! Ой!
        Ивдруг — голосом Львёнка сказал:
        —Большая Черепаха! Он — большой, ая — маленький. Япойду…
        Черепаха перестала прыгать. Крокодил шмякнулся напесок…
        —Ффу-у!.. Чтоже непрыгаешь, Черепаха? — спросил Крокодил.
        Черепаха неответила.
        Итут появился Носорог.
        —Иду… Иду ииду… Великолепно! — закатив глаза кнебу, бормотал Носорог, и — наткнулся наКрокодила. — О! Ты — жив!
        —Я? Хе-хе… Ачто?
        —О! Разве Львёнок тебя несъел?
        —Было дело, хе-хе… Но — нет.
        —Какже? Яего встретил, оностаточки твои иззубов выковыривал…
        —Остаточки!.. — вздохнула вбрюхе уКрокодила Черепаха.
        —Что тысказал?
        —Я? Ничего.
        —Амне показалось: кто-то что-то сказал. — Носорог потупился.
        —Нет-нет, все молчат.
        —Крокодил! Тыневидел Большую Черепаху? — поднял глаза Носорог.
        —Атебе зачем?
        —О! Представляешь? Про меня теперь — впесне поют! Что я — иду! Иду ииду! Аведь как верно! Ипро тебя есть. Ты — плывёшь! Ивсё это — Большая Черепаха придумала!
        —Хе-хе. Ну, поют… Нуипусть себе! Азачем тебе Черепаха-то понадобилась?
        —О! Какже? Львёнок про тебя запомнил, апро меня — нет. Иду кнему, аподороге, думаю, вдруг Черепаху встречу? Иона мне сама, понимаешь?
        —Что — сама?
        —О! Споёт! Нет, это вышесил, вышесил!
        ИНосорог пошёл, неоглядываясь.
        —Иду… Иду ииду… Великолепно! — бормотал Носорог.
        АКрокодил похлопал себя побрюху исказал:
        —Чтоже тымолчала, Черепаха? Крикнулабы: вот, мол, ягде — туточки… Носорог, онбы меня живо распотрошил…
        Черепаха глухо, тоненько так запела:
        Лижет жёлтую волну
        Голубой песок, —
        —Так небывает — всё наоборот!
        Положи мне лапу, Львёнок,
        Прямо нависок.
        —Где Львёнок? Убежал Львёнок.
        Голова болит, болит,
        Рядом Львёночек стоит,
        Как ладошкой океана,
        Лапой шевелит…
        —Какая ладошка? Где океан? Теперь про меняпой!
        —Как тысебя чувствуешь, Львёнок? Как тыспал?
        —Ладно, хе-хе, посплю. Атыпой, пой! Сколько мечтал приёмничек завести! Аты — лучше всякого приёмника: исытно, исмузыкой. Ну, тыпро меня ещё споёшь!
        Крокодил положил голову напесок, закрыл глаза.
        АЧерепаха вбрюхе уКрокодила еле слышно пела:
        … Голова болит, болит,
        Рядом Львёночек стоит,
        Как ладошкой океана,
        Лапой шевелит…
        «Нет, надо всё-таки отсюда уходить, — подумал Крокодил. — Львёнок прибежит — хлопот необерёшься!»
        Ипотихоньку уполз.
        Глава пятая,
        вкоторой появляется Заяц
        Инеуспел Крокодил скрыться закустиками, как появился Львёнок.
        Ондважды обошёл томесто, где совсем недавно лежала Черепаха, обошёл кустыи, возвращаясь, чутьли нелоб влоб столкнулся сНосорогом.
        —Вот тут яеё оставил, — бормотал себе под нос Львёнок. — Приходи утром, сказала, ая — проспал.
        —О, молодость, молодость! Священная весна! — воскликнул Носорог. — Еслиб вызнали, как явмолодости спал! Неделями!
        —Иследов нет!.. — вздохнул Львёнок.
        —Наши следы… Вотя: всю жизнь, всю жизнь, агде? — ИНосорог стал что-то разглядывать напеске.
        —Тычто там увидел? — спросил Львёнок.
        —Втом-то идело, что ни-че-го!
        —Аяговорю Попугаю: «Тыменя разбуди!» Аон: «Обязательно!» Ичто?..
        —Попугаи!.. — вздохнул Носорог. — Полжизни напопугаев, полжизни проспал, ивот…
        —Ачто, если она комне побежала? Я — здесь, аона — уменя?
        —Нет еётам: ябыл, — вздохнул Носорог.
        Лёг наземлю, положил голову согромным рогом напередние лапы, задумался.
        —Был уменя друг, — начал печально Носорог. — Звали его — Заяц. Дружили мысним…
        Носорог прикрыл глаза исразу увидел своего Зайца. Заяц сидел напеске иглядел нанего чёрными глазами.
        —Было это давно — три года назад… — продолжал Носорог. — Решили мыпосмотреть, естьли конец нашей Африке. Побежали. Бежали три дня итри ночи. Выбежали наберег океана, яиговорю…
        Львёнок прикрыл глаза итоже увидел имолодого Носорога, иЗайца, икак они выбежали кокеану.
        —Яиговорю: «Заяц, тебе надо отправиться впутешествие!»
        «Куда?» — спросил Заяц.
        «Посинему океану — вдругую Африку».
        «Аты?»
        «О! Ябы судовольствием! Ноизчего сделать лодку, котораябы удержала меня?»
        Имыпринялись мастерить лодку для Зайца. Взяли кокосовый орех, разбили его пополам иизодной половинки сделали лодку.
        «Ну-ка, примеряйся!»
        «Хорошо! — сказал Заяц. — Теперь нужна мачта!»
        Мачту сделали изхворостинки, апарус — избананового листа.
        «Ну, вдобрый путь! — сказаля. — Ябуду ждать тебя наэтом самом месте. Аты — возвращайся скорей! Ведь обязательно где-то засиним океаном лежит ещё одна Африка!»
        ИЗаяц столкнул скорлупу наводу ипоплыл.
        «Греби лапами!»
        ИЗаяц стал грести лапами.
        Аялёг напрежнее место, долго смотрел ему вслед идумал, что Заяц — теперь ещё одна маленькая Африка посреди большого океана…
        —Онневернулся? — спросил Львёнок.
        —Нет.
        —Тыдумаешь, иЧерепаху мыненайдём?
        «Нет, такого неможет быть! — подумал Львёнок. — Нокудаже она могла деться?»
        Изакричал:
        —Черепа-ха-а!
        Глава шестая,
        вкоторой Носорог испугался
        Убравшись стого места, где Львёнок мог разыскивать Черепаху, Крокодил сел уреки, склонил ухо кживоту иприслушался.
        Лижет жёлтую волну
        Голубой песок, —
        тихо-тихо пела Черепаха. —
        Положи мне лапу, Львёнок,
        Прямо нависок.
        Голова болит, болит…
        —Фу-ты! — крикнул Крокодил. — Сил моихнет! Могбы — выплюнул!
        —Так выплюни! — донеслось изкрокодильего брюха.
        Итут креке вышел Носорог.
        —Черепаха! Большая Черепаха! — звалон. — Гдеты?..
        —О! Крокодил! — увидел Носорог Крокодила. — Тыневидел Большую Черепаху?
        —Яже сказал: нет!
        —А…
        —Бэ!
        Итут изживота Крокодила донеслось:
        —Носорог, этоты?
        —Я… Акто сомной разговаривает?
        Крокодил страшными глазами посмотрел наНосорога, сквозь зубы процедил:
        —Хе-хе… Никто стобой неговорит.
        —О! Ноя — слышал… — ИНосорог отступил нашаг.
        —Носорог! Носорог! Это я — Черепаха! Меня съел Крокодил! Скажи Львёнку…
        Крокодил сильно ударил себя побрюху, Черепаха смолкла.
        —Что тыслышал? Хе-хе…
        Глаза Крокодила сузились, онприподнялся налапах, разинул страшную пасть.
        —О! Ничего…
        —Носорог! — крикнула Черепаха.
        Крокодил снова ударил себя поживоту, Черепаха смолкла.
        —Хе-хе… То-то… Помоги-ка мне лучше, — Крокодил обернулся кНосорогу, — вреку сесть.
        —А?.. — Носорог показал глазами накрокодилье брюхо.
        —Тебе показалось. Хе-хе…
        —О! — Носорог взял под руку Крокодила, помог ему спуститься креке.
        —Досвидания, до-о-обрый Носорог! — благосклонно кивнул Крокодил.
        —Носоро-о-г!.. — еле слышно донеслось доНосорога, ионувидел над водой одни страшные крокодильи глаза.
        Глава седьмая,
        изкоторой мыузнаём, что Львёнок съел шестнадцать крокодилов, абабушка Львёнка никогда неврёт
        Крокодил уплыл.
        —Кморю! Вокеан! Хе-хе… — хрипелон, уплывая.
        АНосорог, оставшись один, понуро опустил голову ипрошептал:
        —Никого небоюсь! Одних крокодилов боюсь. Когда ябыл маленьким, меня каждый день пугали крокодилом…
        Зашуршали кусты, выбежал Львёнок:
        —Черепаха! Большая Черепаха! Гдеты? Отзовись!
        Иубежал.
        —О! Нет сил… — вздохнул Носорог. — Заяц!.. Теперь — Черепаха!..
        Лёг напесок, положил голову напередние лапы.
        Пришёл Львёнок, лёг рядом:
        —Нет. Нигденет. Аутебя?
        Носорог помотал головой.
        —Еслиб язнал, еслиб язнал, — шептал Львёнок. — Ябы спать неложился!
        «Зачем яего отпустил? Куда? Что ябез него? — думал оЗайце Носорог. — Бывало спросишь: как быть, Заяц? Аон — говорит. Ивот — Черепаха… Ведь про меня — впесне! О!..» — ИНосорог закрыл голову лапами.
        «Бегал, бегал, ничего незамечал, — думал Львёнок. — Нипеска, нисолнышка. Аспела песню, и — будто впервые всё увидел!..»
        Львёнок приподнялся, позвал:
        —Черепаха!..
        «Заяц! Где онтеперь? Живли? О-о-о!.. Прости меня, Заяц! Прости, Черепаха!..» — стонал Носорог.
        —Львёнок! — решительно обернулся онкЛьвёнку.
        НоЛьвёнок был занят своими мыслями инеоткликнулся.
        «Песня — это когда ночь, атыпоёшь, ибудто солнышко! — думал Львёнок. — Дождик идёт, аутебя песенка, ибудто инет дождя! Разве ябы кней подкрадывался: мало лиих, черепах-то? Авот теперь… Как жея?..»
        —Львёнок! — решительно сказал Носорог. — Явидел Крокодила. Он…
        —Что? — резко обернулся Львёнок.
        Иотэтого резкого тона уНосорога вмиг пропала решимость.
        —О! Явидел Крокодила… — забормотал Носорог. — Онговорит: Черепаху невстречал… Он — живой, представляете? Значит… выдругого съели?
        —Никого янеел, — думая освоём, сказал Львёнок.
        Носорог приподнялся:
        —О! АКрокодила?
        —Никого янеел, — повторил Львёнок.
        —Неели? — Носорог испугался.
        —Неел.
        —Ну, япошёл… Тыздесьэто… ая… — ипобежал.
        —Куда жеты, Носорог? Онаже про тебя — впесне! — Львёнок побежал следом. — Явспомню, вспомню! Ты — идёшь!
        —Найдёшь — спросишь, увидимся — скажешь, — неостанавливаясь, холодно сказал Носорог.
        —Что?
        —Слова.
        —Крокодила испугался, да? — вслед крикнул Львёнок. — Крокодила? Даяих шестнадцать штук съел! — изаплакал.
        —О! Шестнадцать! — как из-под земли вырос Носорог.
        Львёнок отвернулся инезаметно вытер слёзы:
        —Атыкак думал! Что онмне — Крокодил!
        —О! Расскажите! Язнаю! О! Янеошибся!..
        —Знаешь что? — сказал Львёнок. — Иди скажи моему Попугаю, что завтракать янеприду.
        —О! Слушаюсь! — Носорог побежал.
        —Бедный Заяц!.. — горько вздохнул Львёнок. — Стой! Неходи, ненадо!
        Носорог вернулся.
        —Почему тытакой, а?
        —Какой?
        —Ну… всего боишься?
        —О! Вам хорошо, вы — Львёнок, увас папа — Лев.
        —Лев…
        —Львы — бесстрашные.
        —Абабушка говорила: нет зверя храбрей Носорога!
        —Правда? Бабушка?
        —Да.
        —Так исказала?
        —Она никогда неврёт.
        —О! Ябыл, ябыл, но…
        «Скажу ему, — подумал Носорог. — Скажуему, где Черепаха».
        —Знаете, она…
        —Кто?
        —Черепаха. Она…
        —Ладно. Что говорить? — сказал Львёнок. — Идём кокеану! Черепахи океан любят. Неможет быть, чтобы мыеё ненашли!
        Иони отправились вдоль большой реки кокеану.
        Глава восьмая,
        вкоторой Обезьянка спасает Питошу иузнаёт голос Черепахи
        Крокодил пореке поплыл кокеану.
        Следом поберегу реки побежали кокеану Львёнок сНосорогом.
        Большая Черепаха «ехала» вбрюхе уКрокодила идумала: «Еслиб Львёнок непобоялся, еслиб Носорог неиспугался, ябыим столько песен придумала!..»
        —Ой! — вдруг вскрикнула Черепаха. — Чтоэто?
        —Вода, — спокойно сказал кто-то. — Пьёт. Иль — просачивается.
        —Кто?
        —ДаКрокодил.
        —Атыкто?
        —Так ятебе исказала! Сам-то тыкто?
        —Я — Черепаха.
        —Ври!
        Икто-то беззвучно захохотал.
        —Правда, я — Большая Черепаха, — сказала Черепаха. — Меня Крокодил съел.
        —Всех съели.
        —Aвы… Аты — кто?
        —Так ятебе исказала! Ложилась — никого! Проснулась — ужтут кактут. Докажи.
        —Что?
        —Что — Черепаха.
        —Какже ядокажу — ведь темно!
        —То-тоионо! — захихикал кто-то. — Авдруг тынеЧерепаха, аКрокодильчик. Крокодил Крокодильчика съел, аты — меня: выходит, яуже буду два раза как проглоченная, — разве выберешься?
        —Авы.. Aты… уже была?
        —Ато! Давай «наты», ладно?
        —Дакто жеты?
        —Сижу, значит, это… вКрокодиле…
        —Вэтом?
        —Нет, вдругом. Сижу день, сижудва, скучаю, понятно, — нипопрыгать, нипоплясать, итут…
        «Бу-бу-бу!» — раздалось сверху.
        —Что это? — прошептала Черепаха.
        —Это онтак, внутренним голосом говорит. Нувот… Итут — плюхается рядом удавчик. Питон, тоесть: онПитоном представился. Неужто, говорю, тыменя съешь, — сам ведь проглоченный! Конечно, говорит, есть-то охота!
        —Дакто жеты?
        —Неделай этого, говорю, — неслушая Черепаху, продолжал кто-то, мылучше наволю выберемся! И-ха! И-ха! Смеётся. Ну, прям, как осёл. Никогдабы неповерила, что змеи так хохочут…
        —Кто жеты?
        —Так ятебе исказала!.. Отсмеялся — икомне: всё-таки, говорит, ятебя съем! Так ведь проглоченныйты, кричу, проглоченный! Аон: чтож, что проглоченный, раз ятебя ещё проглотить могу! — ирасхохоталась. Стали мыбегать: он — замной, я — отнего, даразве тут разбегаешься? Схватил. Эх, ты! — говорю. — ВКрокодиле тебе только иместо. Хорошо, хоть солнышка больше неувидишь! Аон…
        —Бедная!.. — вздохнула Черепаха.
        —Брось! Бедная!.. Янанего как закричу: стой! Выберемся! Ониотступил. Ну, признавайся, ты — Змея?
        —Яже сказала — Большая Черепаха.
        —Будет врать! Говори — Змея?
        —ДаЧерепахая, Черепаха!
        —Чем докажешь? Молчишь?
        —Тыпощупай меня…
        —Какже! «Пощупай»! Тут тыменя исхватишь!.. — неизвестная Черепахе личность развеселилась. — Ладно, слушай… Как, говорит, выберемся? Атак, говорю: когда эти спят — пасти разевают. Уснёт — мыивыползем. Вот пришла ночь…
        «Бух-бух-бух!» — забухало сверху.
        —Вылез куда-то, — заметила неизвестная личность. — Вопобрюху молотит!
        —Эй! Черепаха! — закричал Крокодил. — Спой что-нибудь! Ятебя как большую песню съел, хе-хе… Аты…
        —Слышишь? — сказала Черепаха.
        —Ха! Крокодила слушать! Какаяже тыпесня, если ты — Черепаха?
        —Япою…
        —Ладно. Споёшь, — инеизвестная личность продолжила свой рассказ, аКрокодил поплыл дальше. — Поползлимы… Я — впереди, Питончик — сзади… Только, значит, ночным свежим воздухом донесло, как этот, какего…
        —Питон! — подсказала Черепаха.
        —Данет, Крокодил ка-акчихнёт! Зубы — бац! — вот настолько прошли. Идержит. Амы — вгорле стоим. Осталось-то поязыку перебежать, ивсё.
        —Ох-х!..
        —Затаились. Недышим. АПитон ишепчет: как откроется, я — первый, я — длинный.
        —Что, что откроется? — Отволнения уЧерепахи осип голос.
        —Дапасть! Ну, тыпрям!.. Совсем несечёшь! Открылся. Питоша пошёл. Авоздух свежий, хороший, унего возьми изакружись…
        —Голова?
        —Ну! ВКрокодиле-то душно было…
        Выполз ондополовины илежит. Тутя…
        —Незнаю, ктоты, ноты — молодец! — сказала Черепаха.
        —…по языку проскакала, хвать его — итащу.
        —АКрокодил?
        —Глаза вытаращил! Спит.
        —Ой!..
        —Тяну яудавчика, асама думаю: иначто яего вытаскиваю, ведь съест! Идействительно, вытянула, отползли мывсторону, аониговорит: «Спасибо, Мартышка! Хочешь, ятебя съем?» Ну, яубежала…
        —Какже тыопять вКрокодиле оказалась?
        —Ха! Как? Сижу, солнышко светит. Слышу: кто-то поёт. Я, говорит, насолнышке лежу! Иялегла. Только глаза закрыла — рраз! — ивКрокодиле. Ябы этих песенников!..
        —Бедная Обезьянка!
        —Атыоткуда знаешь, что яесть Мартышка? Втемноте видишь? Змея!
        —Датыже сама сказала…
        —Какже! Жди! Скажуя!
        —Небойся меня! Небойся! — сказала Черепаха. Итихонько запела:
        Голова болит, болит,
        Рядом Львёночек стоит,
        Как ладошкой океана,
        Лапой шевелит…
        «Ивправду поёт», — подумала Обезьянка.
        —Слушай! — сказала она. — Аведь твой голос мне знакомый.
        Итут опять забухало наверху, иКрокодил закричал:
        —Эй! Черепаха! Слышишь, чтоль? Океан-море! Прибыли!
        Глава девятая,
        вкоторой Заяц нашёл другую Африку, аНосорог потерял друга
        Инеуспели Львёнок сНосорогом выбежать наберег океана, как тутже вскорлупе откокосового ореха подплыл Заяц. Онвытянул скорлупу напесок иглубоко вздохнул.
        —Ффу-у!.. — сказал Заяц. — Приплыл! Правду говорил Носорог: так быстро наша Африка кончиться неможет…
        —Заяц! — закричал Носорог икинулся кЗайцу.
        —Заяц, но — неваш, — Заяц уклонился отобъятий.
        —Тыменя неузнаёшь? Я — Носорог!
        —Вижу, — сухо сказал Заяц.
        —Аэто — Львёнок!
        —Ррр-Мяу, — представился Львёнок.
        —Заяц, — Заяц кивнул, иуши его упали иснова встали торчком.
        —Ятак потебе скучал… О, Заяц! — Носорог протянул кЗайцу лапы.
        Заяц отступил.
        —Вычто-то путаете… Я — Заяц, новы — немой Носорог. Мой друг — вАфрике; онлежиттам, насамом краю иждёт меня. Аэто — другая Африка: яплыл кней три года.
        —О-о-о! — только имог сказать Носорог.
        —Извините, номне кажется, выошибаетесь, — вступился заНосорога Львёнок. — Это — тот самый Носорог.
        —Вам кажется.
        —Ноонговорил, что отправил своего друга впутешествие как раз три года назад.
        —Охотно вам верю.
        —О! Неужели тыменя неузнаёшь?
        —Вас неузнать невозможно: вы — Носорог.
        —Ода! Да!
        —Номой Носорог выглядел иначе.
        —О!.. Иначе…
        —Да. Онбыл молод, красив. Унего были нетакие тусклые глаза… Ипотом… онговорил: там, вдругой Африке, тоже бегают Львы, живут носороги ималенькие зайцы, но… другие носороги, другие зайцы, понимаете? Мой друг Носорог — один, оностался вАфрике.
        —О! Это я — Носорог! — ИНосорог, обхватив голову, сел напесок.
        —Конечно. Новы — нетот.
        —О! Тот! Ведь обо мне — впесне! Я — иду!
        —Вот видите? Амой Носорог — лежал.
        —О! Ялягу! — иНосорог ничком лёг напесок.
        —Нет-нет, мой Носорог — вдругой Африке! Явозвращусь кнему искажу, что онправ: засиним океаном есть ещё одна Африка! Там бегают маленькие львы иживёт печальный Носорог, про которого поют впесне! — иЗаяц пошёл ксвоей скорлупе.
        —О! Заяц! — крикнул Носорог.
        —Заяц, подожди! — позвал Львёнок.
        —Ясделал всё, как обещал моему другу, — сказал, останавливаясь, Заяц. — Янашёл другую Африку! Онбыл прав! Атеперь явозвращусь кнему. Прощайте!
        ИЗаяц столкнул скорлупку наводу ипоплыл.
        —Заяц! — закричал Носорог. — Этоя, этоя! Неуплывай! Неуплывай, Заяц! Янемогу без тебя! Яистосковался! Зачем ятолько придумал другую Африку?
        ИНосорог повалился напесок истал себя бить поголове.
        —Прощайте! Прощайте! — махал лапой Заяц. — Япередам отвас привет моему Носорогу! Яскажуему: онправ, так быстро Африка кончиться неможет! Засиним океаном лежит ещё одна Африка-а-а!..
        —О! Нет мне прощенья!.. — захрипел Носорог.
        Ивдруг вскочил, закричал:
        —Заяц! Помнишь, Заяц? Помнишь? «ГРЕБИ ЛАПАМИ!» Ятебе кричал — греби лапами?! Греби лапами, Заяц!.. О! Уплыл…
        Глава десятая,
        ипоследняя, вкоторой всё хорошо кончается
        Авэтоже самое время наберег океана пореке приплыл Крокодил. Онрасположился неподалёку отЛьвёнка сНосорогом, ноони его невидели забугорком, ионих невидел.
        Крокодил сел напесок, достал изпоходной сумки песочные часы, поставилих перед собой исказал:
        —Вот! Есть небуду, атыуменя запоёшь! Слышишь, Черепаха? Полчаса уже неем!
        Черепаха молчала.
        «Какже мне её разговорить?» — думал Крокодил. Иголосом Львёнка закричал:
        —Большая Черепаха! Большая Черепаха! Гдеты?
        —Зови-зови, — необорачиваясь кЛьвёнку, сказал Носорог. — Сейчас ятоже кричать стану.
        —Онвернётся, недумай, — гладил Носорога Львёнок.
        —Львёнок! Львёнок! Тыпришёл? — закричала избрюха Крокодила Черепаха. — Тынебросил меня? Львёночек!
        Львёнок поднял голову, посмотрел посторонам, Крокодила неувидел.
        «Послышалось», — подумал Львёнок.
        —Мнебы вцирке работать! Хе-хе! — громко сказал Крокодил. — Закого хошь говорить могу. Хоть заЛьвёнка, хоть заЧерепаху, — изасвистал соловьём.
        Новдруг подпрыгнул:
        —Ой!
        Иснова:
        —Ой-ёй!
        Иуже запрыгал попеску, невсилах остановиться:
        —Ой! Ой! Ой! Брось прыгать, Черепаха! Вот забыл! Вот глупый!
        АЧерепаха кричала уже громко-громко:
        —Непредавал онменя, Мартышка! Непредавал!
        ИКрокодил стал подпрыгивать так высоко, что его сразу увидели забугорком Носорог сЛьвёнком.
        —Смотри, прыгает! — сказал Львёнок.
        —О! Крокодил, тыпрыгаешь?..
        —Я… Я… Уменя… Гимнастика!
        —Врёшь! Врёшь! Необманешь! — кричала Черепаха.
        —Кто это говорит?
        ИНосорог отступил, потупившись.
        —Кто здесь разговаривает?! — крикнул Львёнок.
        —Ни-кто нераз-го-ва-ри-ва-ет! Все мол-чат! — прыгая, хрипел Крокодил.
        —Врёшь! Врёшь! Необманешь! — кричали Черепаха сМартышкой.
        —Кто говорит?! — Львёнок крикнул так громко, что Крокодил намгновенье застыл ввоздухе.
        —Необращайте внимания, хе-хе… Это уменя отболезни: голоса будтобы… — сказал застывший ввоздухе Крокодил.
        —Ври! Ври! Ври! — кричали Черепаха сМартышкой.
        —Хе-хе… Опять… Слышите?
        ИКрокодил шлёпнулся напесок изаскакал, как мячик.
        —Ничего непонимаю! — сказал Львёнок.
        —О, молодость-молодость! Ещё поймёте… — иНосорог сделал шаг назад.
        —Крокодил, тыневидел Большую Черепаху? — спросил Львёнок. — Мне кажется, яслышал её голос.
        —О! Крокодил! Припомни хорошенько: тыЧерепаху невстречал? — издали крикнул Носорог.
        —Хе-хе… — сверкнул глазами Крокодил, иНосорог отступил ещё дальше.
        —Большую Черепаху, — сказал Львёнок иподошёл кКрокодилу.
        —Нет! Нет! Нет! — прыгая, выл Крокодил.
        —Видел! Видел! Видел! — кричала Черепаха.
        —Большая Черепаха!! — закричал Львёнок.
        —Львёнок! Это — ты?
        —Я…
        Крокодил шлёпнулся напесок, Носорог испарился.
        —Гдеты, Большая Черепаха? — крикнул Львёнок.
        Ивдруг Черепаха тихо сказала:
        —Львёнок, если это правда ты — спой нашу песню!
        Крокодил голосом Львёнка быстро сказал:
        —Язабыл!
        —Нет-нет, япомню! — крикнул Львёнок. Изапел:
        Носорог-рог-рог идёт!..
        ИНосорог робко высунул голову из-забугра:
        —О! Это — я!
        —ВКрокодилея, Львёночек! — крикнула Черепаха. — Нас съел Крокодил!
        Всё замерло.
        Стих океан.
        Лишь Крокодил смотрел наЛьвёнка страшными глазами.
        ИЛьвёнок неиспугался.
        —Ах, тытак? — закричал онивцепился Крокодилу вглаза.
        Они стали драться, ипесок полетел ксамому небу. Крокодил хрипел, бил хвостом, аЛьвёнок дубасил его лапами почём попало икричал:
        —Вот! Вот тебе! Вот!
        НоКрокодил извернулся исхватил Львёнка зубами.
        —А-а-а!.. Носоро-о-о-г! — крикнул Львёнок.
        —О! Погодите! Ясейчас! — кинулся Носорог. — Явиноват! Я! Я! О! Разожми пасть, кому говорят! — исхватил Крокодила захвост.
        —Хе-хе!.. Брось хвост, говорю! — невыпуская Львёнка, прохрипел Крокодил.
        —О! Всё! Неброшу! Хвост оторву — отпусти!
        —Мой хвост! — взвыл Крокодил ивыпустил Львёнка.
        Львёнок снова вцепился вКрокодила, аНосорог вдруг тихо, страшно сказал:
        —Хвост оторву — разевай пасть!
        Вскинул Крокодила внебо истал крутить его над пустыней.
        —О! О! — дважды разинул пасть Крокодил, инапесок выскочили Мартышка иЧерепаха.
        —Солнышко! Солнышко! — заплясалиони.
        АНосорог ещё сильнее раскрутил Крокодила ибросил его вокеан.
        Янасолнышке лежу, —
        запела Черепаха.
        Янасолнышко гляжу, —
        подхватила Мартышка.
        Всё лежу илежу, —
        крикнул Львёнок.
        Инасолнышко гляжу! —
        спеливсе.
        Носорог-рог-рог идёт… —
        пела Черепаха.
        —О! Яиду! Иду! И — небоюсь! Никого! Ничего! О! Львёнок! Прости меня! Прости меня, Черепаха!
        Итут появился вскорлупке под парусом Заяц.
        —Носорог! — крикнулон. — Явспомнил! Вспомнил! «ГРЕБИ ЛАПАМИ!» Этоты! Другой Африкинет! Это — ты!
        Ивсе кинулись кЗайцу, иНосорог упал напесок изаплакал.
        —Ятакрад! Так рад!.. — гладил Заяц Носорога поголове. — Этоты! Смотри, какие утебя молодые глаза! Это — ты!..
        Как хорошо, что песня есть унас! —
        запели все. —
        Столько крепкихлап,
        Истолько добрых глаз
        Кнам впесенку, как вдом родной, придут
        Ивместе снами впесенке споют:
        Ивзубастом Крокодиле
        Можно жить,
        Только песню вКрокодиле
        Несложить!
        Итут изводы высунулся Крокодил изакричал:
        —Ия! Иясвами! Ятоже хочу! Ведь про меня — целая строчка! Я — плыву!
        Нонанего никто уже необращал внимания.


        Как Львёнок и Черепаха отправились в путешествие

        Вступление,
        в котором Львёнок и Черепаха встречаются после долгой разлуки

        —Здравствуй, Львёнок!
        —Здравствуй, Черепаха!
        Они обнялись и долго стояли обнявшись.
        —Сколько же мы с тобой не виделись?
        —О-хо-хо!.. — вздохнула Большая Черепаха, легла и заплакала.
        —Не плачь, — попросил Львёнок. — Пожалуйста, не плачь!
        —Где же ты был? — всхлипывала Черепаха.
        —Даже и сказать не могу. Везде.
        —Рассказывай.
        —Сперва — в Японии, потом — в Бразилии, потом — в Европе, потом — в Америке.
        —И в Австралии был? И в Сибири?
        Львёнок кивнул.
        —Тогда давай по порядку, — сказала Черепаха. И перестала плакать.
        Львёнок сел на песок, снял цилиндр, положил рядом тросточку (ведь он был с тросточкой и в цилиндре!) и начал было рассказывать, как появилась Обезьянка.
        —А вы что здесь делаете? — крикнула она.
        —Слушай, — сказала Черепаха, — а тебя кто звал?
        —А меня и звать не надо, — сказала Обезьянка. — Вижу: ты — лежишь, он — сидит, и прибежала.
        —Нам сейчас не до тебя, — сказала Черепаха. — Беги себе.
        —А куда же я побегу? — удивилась Обезьянка. — Если он в шляпе и с палочкой! — И она закривлялась, запрыгала, потому что была артисткой.
        —Слушай, — сказала Черепаха, — Львёнок теперь всегда ходит в цилиндре и с тросточкой, как всемирный любимец и международный персонаж. Всемирные любимцы все ходят в цилиндрах и с тросточками.
        —А я? — спросила Обезьянка. — Я могу быть всемирным любимцем?
        —Конечно, — сказала Черепаха. — Если прославишься.
        —А как это сделать? — Обезьянке очень хотелось ходить в шляпе и с палочкой.
        —Послушай, — сказал Львёнок, — мы с Черепахой столько не виделись. Я вернулся в Африку, пришёл к своей старой подруге, а тут ты со своей шляпой. Уходи, а?
        —Сделаете знаменитостью, — уйду!
        —Приходи вечером, — попросила Черепаха. — Мы подумаем.
        —Да ты что? — возмутилась Обезьянка. — Разве я до вечера дотерплю?
        —А как же я тебя прямо сейчас сделаю знаменитостью? — взвыл Львёнок.
        —А ты дай шляпу и палку, — сказала Обезьянка. — А уж я постараюсь.
        —Бери, — сказал Львёнок.
        —Только не потеряй, — сказала Черепаха.
        Обезьянка схватила цилиндр, тросточку и понеслась по пустыне.
        Выскочил Заяц.
        —Эй! — крикнул он. — Ты что это на голову трубу надела?
        —Это не труба, это — шляпа, — сказала Обезьянка. — А я — всемирный персонаж!
        И запрыгала по деревьям, а Заяц побежал за ней по земле.
        —Кто такая? — крикнул Попугай.
        —Всемирный персонаж, — сказал Заяц. — Бывшая наша Обезьянка.
        Попугай захрипел, раздулся, полетел следом.
        Обезьянка выскочила к реке, увидела Крокодила и скорчила такую рожу, что Крокодил зажмурился.
        —Ну что, зубастый? Видишь, кто я?
        —Это не труба, это — шляпа, — пояснил Заяц.
        —И тр-р-росточка! Тр-р-росточка! — кричал Попугай.
        Обезьянка понеслась вдоль реки, рядом бежал Заяц, по небу плыл Попугай, по реке — Крокодил.
        —Ну что, зелёный огурец? — вопила на бегу Обезьянка. — Видел? Видел?
        И остановилась.
        —Я — всемирный персонаж! Еду в Америку! А ты — зелёненький, в пупырышках, глаза как у свиньи!
        «Разве у меня плохие глаза?» — печально подумал Крокодил.
        —Никто меня не признавал! — вопила Обезьянка. — Никто не верил! А я, а я… — И она понеслась дальше.
        Целый день Обезьянка скакала по Африке, и к вечеру за ней уже бегало сто зайцев, три носорога, пять бегемотов и два льва. Сто попугаев вились в небе, и все сто кричали противными голосами:
        —Всемир-р-рный пер-р-рсонаж!
        А крокодилы — а было их не счесть — метались вверх и вниз по течению — смотря куда неслась Обезьянка.
        «Всемирное признание!.. — печально думал, гребя хвостом, Крокодил. — Неужто у меня такие плохие глаза?..»
        Когда стемнело, Обезьянка спряталась в дупле баобаба, и все её потеряли. А когда зажглись звёзды, прибежала к Львёнку и Черепахе, неслышно подобралась и легла на песок.
        —И знаешь, Черепаха, — говорил Львёнок, всюду я побывал, многое видел, принимали меня королевы и короли, президенты и принцы, но таким счастливым, как в тот день, когда мы с тобой пели песню, я уже никогда не был. И счастлив я, что вот сидим мы теперь с тобой рядом, глядим, как тогда, на звёзды, и лучше этого — ничего нет.
        «Какой глупый! — думала Мартышка. — Всемирный любимец, всемирный персонаж, а такой глупый!..»
        Глава первая —
        первый сон Черепахи, в котором Носорог становится воздушным шаром

        Черепахе снилось, как наутро, когда над пустыней ещё не взошло солнце, её разбудил Львёнок.
        —Большая Черепаха, — сказал он, — а не отправиться ли нам в путешествие?
        —В путешествие?
        —А что?
        —Прямо вот так?
        —Как — вот так? — переспросил Львёнок.
        —В цилиндре и с тросточкой?
        —Ну, это мы оставим здесь.
        —Но в путешествие отправляются на чём-то…
        —На чём?
        —На корабле, на воздушном шаре.
        —Хорошо. — Львёнок огляделся. — Корабля у нас нет, а воздушный шар найдём и надуем.
        —Нужна гондола, корзина такая, — сказала Черепаха. — Мы будем в ней сидеть.
        —Ты плети гондолу, а я пошёл. — И, напевая любимую песенку, Львёнок пошёл по пустыне, размышляя, кого бы надуть.
        Носорог-рог-рог идёт,
        Крокодил-дил-дил плывёт, —
        пел Львёнок.
        «Слон не согласится, — думал он. — И потом, получится слишком большой воздушный шар. Бегемот? Нет, Бегемот тоже не годится. Носорог! И рог у него специальный: отвинтишь шишечку и — надувай!»
        И Львёнок ещё громче запел:
        Носорог-рог-рог идёт,
        Крокодил-дил-дил плывёт…
        Носорог как раз налил себе чаю, когда подошёл Львёнок.
        —Доброе утро, Носорог!
        —Доброе! — Носорог был не в духе.
        —Не хочешь ли ты отправиться в путешествие?
        —Эх, — вздохнул Носорог, — улетел бы я отсюда, куда глаза глядят! Садись, угощайся!
        Львёнок сел и уставился на носорожий рог, на самый кончик.
        —Чего глядишь? — спросил Носорог.
        «Интересно, отвинчивается шишечка или это так, для красоты? — Думал Львёнок. — И потом, если отвинчивается и Носорог согласится, кто нам поможет его надуть?»
        —Носорог, — сказал Львёнок. — Можно я скажу прямо?
        —Скажи.
        —Ты не против, если тебя надует Слон?
        —Я ему надую!
        —Ты меня не так понял: если она отвинчивается, — Львёнок показал на шишечку, — Слон тебя надует, и мы полетим!
        —Куда?
        —Куда глаза глядят.
        —Кто?
        —Ты, я и Черепаха. Ты будешь воздушным шаром, мы в гондоле.
        —В гондоле…
        —Это корзина такая. Прижмёшь к животу, и всё.
        —Отвинчивается, — сказал Носорог. — А кто же меня надует?
        —Слон!
        —Так он и согласится… А знаешь, — Носорог лёг, чтобы Львёнку было удобнее, — попробуй ты.
        —Я?
        —Зажми уши и дуй.
        Львёнок отвинтил шишечку.
        —Дуй! — приказал Носорог.
        Львёнок дунул — Носорог расширился.
        Львёнок дунул ещё — Носорог стал повыше.
        —Легчает, — шептал Носорог. — Дуй! Дуй!
        Львёнок дул изо всех сил.
        —Совсем легко, а то в груди жгло. — Носорог стал больше себя в три раза.
        Львёнок зажал уши лапами и дул без передышки.
        —Хорошо! — шептал Носорог. — Зачем нам Слон? Так полетим.
        Он стал таким большим, что Львёнок ни за что не достал бы до рога. Он сидел на носу Носорога и дул.
        —Хорошо! Ох, как хорошо! — стонал Носорог. — Я уже не чую земли…
        И тут он оттолкнулся и — полетел.
        —Чуть-чуть левее! — командовал Львёнок. — Видишь Черепаху? Смотри, она уже сплела гондолу! Прижмёшь к животу и — айда!
        —Айда! — повторил Носорог.
        Они приземлились возле Черепахи.
        —Какой замечательный воздушный шар! — обрадовалась Черепаха.
        —Это наш друг Носорог стал воздушным шаром, — сказал Львёнок.
        Львёнок с Черепахой уселись в гондолу.
        Носорог прижал её к животу, оттолкнулся, и…
        —Айда! — крикнул Львёнок.
        —Айда! — Носорог взлетел. — Если б вы только знали, как мне теперь легко! — шептал он. — Какое это счастье — куда-нибудь лететь с друзьями!..
        Глава вторая —
        второй сон Большой Черепахи, в котором Львёнок, Черепаха и Носорог обедают у Кита
        Носорог оказался замечательным воздушным шаром.
        Он летел над горами, лесами, прижимая к животу корзину, в которой сидели Львёнок и Черепаха.
        Черепаха захватила подзорную трубу, и теперь они с Львёнком по очереди глядели в подзорную трубу на землю.
        —Гляди! Гляди! — кричал Львёнок. — Изюбр!
        —Да нет, это — Олень! — кричала Черепаха.
        —Изюбр! Изюбр! Ты только погляди…
        Носорог таращился изо всех сил, но ничего не видел — ведь он прижимал к животу гондолу и не мог глядеть в подзорную трубу.
        —Как ты себя чувствуешь, Носорог? — спросил Львёнок.
        —Чудесно! А куда мы летим?
        —Это не важно. Главное — не выпусти корзину, — сказала Черепаха.
        Теперь внизу было море, и Кит качался на самой большой волне.
        «Надо передохнуть», — подумал Носорог и опустился на спину Кита.
        —Здравствуйте! — сказал Кит. — Кто вы и откуда?
        —Мы путешествуем, — Львёнок выбрался из корзины. — Я — Львёнок Ррр-Мяу. Это — Большая Черепаха. А это — наш друг Носорог.
        —Какой замечательный воздушный шар! — вздохнул Кит. — Как бы мне хотелось отправиться в путешествие вместе с вами!
        —К сожалению… — Черепаха запнулась. — К сожалению, вы не уместитесь в нашей… гондоле.
        —В этой корзине, господин Кит, — пояснил Львёнок.
        Кит глубоко вздохнул и выпустил целый фонтан сверкающей воды.
        —Не улетайте, — попросил Кит. — Не торопитесь. Отдохните как следует. Сейчас мы подплывём к маленькому острову, и я угощу вас чудесным обедом.
        Островок оказался совсем крошечным. Будто большой круглый стол поднялся со дна моря.
        Черепаха, Львёнок и Носорог вышли на берег, и Кит расположился рядом и повязал шею салфеткой.
        Медузы расстелили скатерть.
        Морские коньки в маленьких корзинках подняли со дна необыкновенные яства.
        Дельфины, покачиваясь на хвостах, запели нежными голосами.
        —Как вкусно! — шептал Львёнок.
        —Как грустно! Как хорошо! — кивала головой Черепаха.
        —Я никогда не ел ничего подобного! — сказал Носорог.
        Кит ловко орудовал вилкой и ножичком.
        —Обычно я ничего такого не ем, — говорил Кит. — Только планктон. Но когда такие гости…
        Обедали до вечера.
        А когда солнце стало садиться, Львёнок сказал:
        —Нам пора!
        —Как? Уже? — быстро-быстро заморгал маленькими глазками Кит.
        Носорог лёг на песок. Львёнок отвернул шишечку.
        —К сожалению, — сказала Черепаха.
        Львёнок зажал лапами уши и дул до тех пор, пока Носорог снова не стал воздушным шаром.
        —Спасибо! — неуклюже поклонился Киту раздувшийся Носорог. — Спасибо, господин Кит! Мы никогда не забудем этот чудесный обед в океане!
        Он прижал к животу корзинку с Львёнком и Черепахой, и… они полетели.
        И долго ещё был виден в сиреневых сумерках чёрный Кит с белой салфеткой на шее, и долго ещё сквозь свист ветра им слышалось нежное пение дельфинов.
        Глава третья —
        третий сон Черепахи, который мог иметь грустный конец
        Простившись с Китом, друзья полетели на юг. Заходящее солнце красиво освещало летящего Носорога: гондола, которую он прижимал к животу, была золотой.
        Солнце скрылось, высыпали звёзды, взошла луна, а друзья летели и летели, и море под ними не кончалось.
        Наконец Носорог заметил белую пену прибоя. Он снизился.
        Высокие волны били о крутой берег, и от холодных брызг Львёнку и Черепахе стало весело.
        Носорог плавно опустился возле реки, и тут же на берег выполз Крокодил.
        —Хе-хе! — обрадовался Крокодил. — Что это вы здесь делаете?
        —Путешествуем, — сказал Львёнок. — Я…
        —Знаю-знаю, — закивал Крокодил. — И тебя, и Черепаху, и Носорога.
        В страшных глазах Крокодила сверкало по звезде.
        Носорог потупился.
        —Располагайтесь, — хрипел Крокодил. — Поспите до утра. А утром что-нибудь придумаем.
        —Что? — спросил Львёнок.
        —Ну… — Крокодил пошевелил хвостом. — Подумаем.
        «Он что-то затеял, — соображала Черепаха. — Надо уйти от реки подальше».
        И они ушли от реки и уснули под старым баобабом.
        А Крокодил позвал сестру и зашептал ей в ухо:
        —Сестрица! Ты видишь, кто спит во-он там, под баобабом?
        —Кто-то большой и тёмный, — сказала сестра Крокодила.
        —Хе-хе! Именно! Зови племянников!
        Когда Львёнок и Черепаха проснулись, вокруг них лежали на песке Крокодил, сестра Крокодила и сорок крокодильих племянников. Это были крепкие молодые крокодилы, и зубы их на солнце сверкали.
        «Так я и знала, — подумала Черепаха. — Надо было улететь подальше».
        Носорог храпел, посвистывая.
        «Пока я его надую, — соображал Львёнок, — эти страшилы нас съедят».
        Львёнок встал.
        —Крокодилы! — сказал он. — Я, Большая Черепаха и наш друг Носорог… извините, он очень устал и ещё спит… все мы всех вас — приветствуем!
        Племянники щёлкнули зубами и вытянулись на песке.
        —Крокодилы! — продолжал Львёнок. — Вы, наверное, знаете: я — знаменит на весь мир, и Черепаха — тоже, а у нашего друга Носорога — большое будущее.
        Молодые племянники, не мигая, страшными глазами глядели на Львёнка.
        —Ваш папа… — Львёнок обратился к Крокодилу.
        —Дядя, — поправил один из племянников.
        —Дядя, — согласился Львёнок, — хорошо знает песню Большой Черепахи, где про него — целая строчка.
        Крокодил кивнул.
        —Крокодилы! — в третий раз воззвал Львёнок. — Мы прилетели к вам с концертом! Сейчас я и Большая Черепаха споём вам нашу знаменитую песню… Я надеюсь, дядя подпоёт… А потом мы покажем фокус.
        Крокодил прикрыл глаза.
        Сестра Крокодила, разинув страшную пасть, глядела на Львёнка.
        —Начали!
        Я на солнышке лежу, —
        затянули Львёнок с Черепахой.
        Проснулся Носорог и теперь, вытаращившись, глядел на племянников.
        —Подтягивайте! Все-все! И ты, Носорог! Дружно! — командовал Львёнок.
        Племянники встали на хвосты.
        Дядя пел зажмурившись.
        Сестра Крокодила так и сидела с разинутой пастью.
        —Пойте-пойте! — кричал Львёнок. — А я пока подготовлю фокус!
        И он, как факир, поведя лапой, отвернул специальную шишечку и в такт песне стал надувать Носорога.
        Носорог-рог-рог идёт, —
        дружно пели Большая Черепаха и дядя с племянниками.
        Крокодил-дил-дил плывёт, —
        спел Крокодил соло.
        Львёнок уже завинчивал шишечку.
        Только я всё лежу, —
        подхватил Львёнок, усаживаясь в гондолу.
        И на солнышко гляжу! —
        Крикнула Черепаха, прыгнул в корзину. Носорог оттолкнулся, и… они полетели.
        —А фокус? Фокус! — кричали, прыгая на хвостах, молодые племянники.
        —А разве это не фокус? — хохотал в небе Львёнок. — Улететь из-под носа у молодых крокодилов на стареньком Носороге!
        Глава четвёртая —
        четвёртый сон Большой Черепахи, в котором в утреннем небе парят слоны

        «Вот уж чего не ожидал, так не ожидал», — думал о крокодилах Носорог, паря в утреннем небе.
        Черепаха с грустью глядела на проплывающую под ними Африку.
        «Кит, чудище морское, — думала Черепаха, — встретил царским обедом, а эти…»
        И тут Львёнок вскрикнул:
        —Гляди! — и Черепаха припала к подзорной трубе.
        В синем африканском небе навстречу им плыл Слон.
        Он был серый, как туча, и лёгкий, как облако. Слон вздымал уши, как орёл, и трубил, радостно вытягивая хобот.
        —Слон! — выдохнула Черепаха.
        —Ту-ру-ру! — трубил Слон, подлетая. — Ту-ру-ру! Доброе утро! Как поживаете? Я — Слон.
        —Доброе утро! — крикнул Львёнок. — Я…
        —Кто же вас не знает, глубокоуважаемый Ррр-Мяу?
        —Доброе утро! — сказала Черепаха. — Я…
        —Кто же вас не знает, дорогая Черепаха?
        —Доброе! — буркнул Носорог: он не мог забыть крокодилов.
        —Это наш друг Носорог, — сказал Львёнок. — У него большое будущее.
        —Очень приятно! Очень приятно! Что вы здесь делаете, в небе? Ту-ру-ру! — пел Слон.
        —Путешествуем!
        —Ах! Ах! Это — чудесно! — трубил Слон. — Обед в океане!
        —А куда вы летите, глубокоуважаемый Слон? — спросил Львёнок.
        —Сейчас — никуда! Если вы не возражаете, я полечу рядом, и мы чудесно побеседуем в утреннем небе.
        —Давно из дома? — хмуро спросил Носорог. После встречи с крокодилами ему уже не хотелось путешествовать.
        —С недельку.
        —Где были?
        —Ах! Ах! У пингвинов! Поднявшись, я полетел строго на юг, и — представляете? — сразу за океаном — Страна Пингвинов. Если б вы только знали, что это за изысканный народ!
        —Как это? — спросил Львёнок.
        —Все — во фраках! Представляете? Чёрный фрак, белая манишка, чёрные рояли на белоснежном снегу!..
        «Рояли, — хмуро подумал Носорог. — А у нас — племяннички».
        —И знаете? — трубил Слон. — Все — поют!
        Солнце уже поднялось, но высоко в небе не было жарко.
        —Хотите кофе? — спросила Черепаха.
        —Благодарствую.
        Слон взял кончиком хобота чашечку тонкого фарфора, которую ему предложила Черепаха.
        —Представляете? Не успел я приземлиться: «Вы поёте?» — «Пою». — «Не откажите в любезности, спойте!» Если б вы только знали, как меня слушали!
        «И этот артист, — насупился Носорог. — Все артисты».
        —Потом были танцы! Господа — во фраках, дамы — в декольте! Восхитительно!
        Носорог вздохнул и покрепче прижал к животу корзину.
        Слон плавно вздымал уши, солнце сияло, и теперь уже все, а не только догадливый Носорог знали, что летят не куда-нибудь, а к Южному Полюсу, в страну, где повсюду на сверкающем льду стоят распахнутые рояли и все жители с утра до ночи ходят в чёрных фраках, белоснежных манишках, трубят в трубы, играют на роялях и, конечно, поют.
        Глава пятая —
        пятый сон Большой Черепахи, в котором сверкают сахарными зубами распахнутые рояли

        К Стране Пингвинов подлетали в полдень — снежные горы сияли.
        Пингвины высыпали на берег, выстроились рядами, встречая гостей.
        Слон снизился и, плавно поводя ушами, совершил круг почёта.
        У подножья ледяных гор, сверкая клавишами, как большие чёрные птицы с поднятым крылом, застыли рояли.
        Носорог парил в вышине.
        Первым сел Слон.
        Его сразу окружили пингвины в чёрных фраках с белой грудью, дуя в золотые трубы.
        Приземлился и Носорог.
        Из гондолы на лёд плавно сошёл Львёнок, с поклоном подал лапу Черепахе.
        Слон, сияя улыбкой и бивнями, представил пингвинам друзей.
        —Дорогие пингвины! — сказал Слон. — Я привёз к вам знаменитого Львёнка Ррр-Мяу, прославленную Большую Черепаху и нашего друга Носорога, у которого большое будущее!
        —Дорогие пингвины! — сказал Львёнок…
        Но тут выскочил маленький Пингвинёнок, тоже во фраке и с бабочкой.
        —А я вас знаю! — крикнул он Львёнку. — И вас! — обернулся к Черепахе. — А с вами, дорогой Носорог, очень рад познакомиться!
        —Ту-ру-ру! — жмурясь от удовольствия, трубил Слон.
        —А сейчас мы вас приглашаем на большой концерт, — сказал Пингвинёнок, — который мы дадим в вашу честь!
        И гости уселись в специально приготовленные кресла, а пингвины задудели в золотые трубы, заиграли на сверкающих роялях, запели.
        Слон танцует и поёт, —
        пели пингвины, —
        И садится, и встаёт,
        Хобот вытянув, ложится,
        Машет тоненьким хвостом,
        Говорит:
        «Зачем не птицей
        Я родился,
        А слоном?»
        —Ай-яй-яй! Ха-ха! Ту-ру-ру! — сиял Слон.
        И, не сдержавшись, с лёгкостью, неожиданной для Слона, выпрыгнул из кресла, заплясал, запел:
        Если б я родился птицей,
        Я б на веточке сидел.
        Если б я родился птицей,
        Я бы к морю полетел.
        Но его заглушил хор пингвинов.
        На спине Кита большого, —
        пели пингвины, —
        Посидел, поотдыхал.
        «Здравствуй, Кит! Слона такого
        Ты когда-нибудь видал?»
        —Вот это да! — шептал Носорог. Ему тоже хотелось петь, но он не знал слов.
        —А ты спляши! — шепнула Черепаха.
        И Носорог запрыгал вокруг Слона — вот было весело!
        А тут ещё вступили Львёнок с Черепахой.
        «Неужели этой птицей
        Стать сумел огромный Слон?» —
        пели они дуэтом. —
        Кит подумал: «Не годится
        Оставаться мне Китом».
        Выпустил фонтан до неба, —
        подхватили пингвины, —
        Разогнал волну хвостом…
        —Эх! Эх! — плясал Носорог.
        … Размечтался:
        «Ах, и мне бы
        Превратиться
        Тоже в птицу —
        Что за радость быть Китом?»
        «Мы б взлетели, полетели, —
        пели уже все вместе, —
        Птица-Кит и птица-Слон,
        А устали — посидели,
        Отдохнули среди волн».
        Слон был счастлив.
        Пингвины плясали, Носорог прыгал, Львёнок скакал по сверкающему льду верхом на Черепахе, они пели, и пингвины, и Носорог, и Слон им подпевали.
        И тут все увидели в синем небе огромный чёрный дирижабль. Плавно помахивая хвостом, он снижался.
        —Да это же Кит! Прилетел Кит! — радостно закричал маленький Пингвинёнок, и все бросились встречать Кита.
        Когда Кит приземлился, его усадили в самое большое кресло, а когда зажгли свечи и был подан праздничный ужин, Кит кушал свой любимый планктон из самой большой тарелки, какая только нашлась в Стране Пингвинов.


        Глава шестая —
        шестой, и последний, сон Большой Черепахи, в котором появляется весёлый Ки-ку — маленький Кролик с голубыми усами
        На утро, распрощавшись с пингвинами и Слоном, Львёнок, Черепаха и Носорог полетели на Север. И вот высоко в небе Черепахе приснился сон.
        В жёлтой Африке, которую омывают синие моря и голубые океаны, под раскалённым солнцем сидел на песке весёлый Ки-ку — маленький Кролик с голубыми усами. На голове у него была соломенная шляпа, потому что в Африке большинство кроликов летом ходят в шляпах — такое там жаркое солнце.
        Ки-Ку сидел на песке и рисовал палочкой домик с окошком.
        Высоко над ним сухо шелестели пальмы, а в соседнем болотце громко чавкал Гиппопотам.
        «Вот, — думал Ки-ку, — сейчас я нарисую домик с окошками, а внизу — швейцара, точно такого, как я видел в городе Капатуки, когда ходил смотреть на дедушкин памятник. На голове у швейцара должна быть фуражка с золотым шитьём, на груди — блестящие пуговицы и по всему костюму — обязательно много полосок. Здесь надо нарисовать усы… А здесь — скамейку, чтобы он мог посидеть и отдохнуть…»
        —А меня? — вдруг спросил кто-то сверху.
        —Что — тебя? — не отрываясь от рисунка, переспросил Ки-ку.
        —Нарисуй меня!
        Кролик Ки-ку обернулся и увидел ноги.
        Потом посмотрел повыше — и снова увидел ноги.
        Тогда он задрал голову так, что чуть не свалилась шляпа, и увидел на высокой шее маленькую головку и аккуратненькие рожки.
        —Кто вы? — спросил Ки-ку.
        —Я — Жираф.
        «Ха-ха!» — чуть не закричал Кролик. Ему только прошлой ночью приснилось, что он познакомился с Жирафом.
        —Здравствуйте, Жираф! — сказал он. — Я — Кролик Ки-ку. Я обязательно нарисую, только с одним условием…
        Жираф нагнул шею и поднял ухо.
        —Я забыл, какие занавески на окнах в городе Капатуки, — сказал ему Ки-ку. — Мне бы очень хотелось посмотреть, какого они цвета.
        —А когда ты узнаешь, ты меня нарисуешь?
        —Конечно! — сказал Кролик. — Места много! — и показал лапой на пустыню.
        Жираф вытянул шею и долго что-то разглядывал вдали. Потом сказал:
        —Они — в клеточку!
        —А какого они цвета?
        —Жёлтые!
        —Очень хорошо, — сказал Кролик. — Но мне бы самому тоже хотелось взглянуть…
        Жираф пригнул к земле голову, Ки-ку уселся ему на шею, ухватился лапами за маленькие рожки и взлетел высоко в небо — выше кокосовой пальмы.
        Весь город Капатуки был виден как на ладони.
        Кролик сразу разглядел и дом с окошками, и красивого швейцара внизу, и занавески на окнах в жёлтую клеточку, но спускаться ему не хотелось, и он сказал:
        —Жираф, а вы не могли бы ещё немножко вытянуть шею? Я не вижу центральной площади!
        —А зачем тебе центральная площадь?
        —На центральной площади — памятник моему деду. Он был великий художник!..
        И Жираф встал на цыпочки.
        —А теперь? — спросил он.
        —Очень хорошо видно! — сказал Кролик. — Постойте так ещё немножечко!
        Целый час Жираф стоял на цыпочках, а Ки-ку разглядывал памятник своему великому деду…
        Потом Жираф вышел на середину пустыни, и Кролик попросил его лечь на песок.
        —Ты лежи, а я тебя обведу палочкой, — сказал он. — А когда встанешь — получится твой портрет.
        Так они и сделали.
        —Вы меня очень хорошо нарисовали. Я здесь как живой! — сказал Жираф, подымаясь. — И кто вас так хорошо научил рисовать?
        —Я могу тебя рисовать каждый день, — сказал Ки-ку. — Мне не трудно! А ты мне будешь показывать разные города.
        —Конечно! Конечно! — сказал Жираф.
        И на следующее утро, чуть свет, явился на очередной сеанс — то есть попросту пришёл и плюхнулся посреди пустыни. А Кролик Ки-ку быстро обежал его с палочкой, а потом целых два часа любовался городом Тапергу, в котором тоже был памятник его великому деду.
        Ветер в то лето дул высоко, песок лежал неподвижно, и к осени Ки-ку зарисовал жирафами всю пустыню.
        И когда Львёнок и Черепаха с Носорогом возвращались из Страны Пингвинов, они очень удивлялись, потому что сверху им были видны одни жирафы.


        На краю Африки

        Зелёная птица
        Старый Крокодил долго спал наберегу реки, уткнувшись мордой впесок иопустив хвост вводу.
        Ему снилось, будто оннеКрокодил, абольшая зелёная птица илетит над всей Африкой. Внизу гуляют жирафы, бегают львы, аонлетит имашет своим зелёным хвостом, ихвост унего такой лёгкий ипрохладный, какого нет ниуодной птицы…
        «Уменя очень широкие крылья, — думает восне Крокодил, — ямогу лететь долго-долго инеуставать».
        —Укого есть такие широкие крылья? — спросилон.
        Иникто ему неответил, потому что ниукого небыло таких широких крыльев.
        —Кто может так долго летать? — спросилон.
        Иопять небыло ответа, потому что ктоже сможет так долго летать, как Крокодил — Зелёная Птица…
        «Хорошо летать, — думает Крокодил, — хорошо подняться высоко-высоко, чтобы было видно всё кругом ичтобы тебя все видели».
        —Тыменя видишь, Жираф? — спросилон.
        —Вижу, — ответил Жираф. — Конечно!
        —Тыменя видишь, Лев?
        —Да, — сказал Лев. — Актоже тебя невидит!
        —Актоя? — спросил Крокодил.
        —Ты — большая Зелёная Птица, — ответил Жираф, — сширокими крыльями…
        Уже иАфрика осталась позади. Теперь онлетел над морем. Внизу вздымались волны, иКит качался насамой большой волне.
        «Онумеет нырять глубже меня, — подумал Крокодил, — нооннеумеет летать!»
        —Тыумеешь летать, Кит? — спросилон. — Тызнаешь, ктоя?
        —Нет, янеумею летать, Зелёная Птица, — ответил Кит. — Нотыможешь сесть намою спину иотдохнуть.
        ИКрокодил опустился наспину Кита.
        «Вот онкакой! — думает Крокодил, гладя шершавую Китовую кожу. — Вот онкакой, Главный Морской Крокодил!..»
        ИКрокодилу вдруг так захотелось хоть наминуту стать Китом, что онсказал:
        —Кит, давай ястану тобой, аты — Зелёной Птицей!
        —Нет, — подумав, ответил Кит. — Изэтого ничего неполучится: изменя выйдет слишком большая птица.
        —Но, может, попробуем?
        —Зачем? — удивился Кит. — Зачем мне быть птицей, если ялюблю море?
        Итут Крокодил проснулся.
        Африканское солнце слепит ему глаза, братья-крокодилы, как брёвна, плавают вреке; итак ему опостылело навсё это смотреть, что онснова засыпает истановится Зелёной Птицей, летящей над всем миром.
        Страшный зверь из далёкой страны
        ВАфрике, неподалёку отстаринного города Капатуки, жил Бегемот. Ибыл унего маленький сын — Бегемотик.
        Вот однажды Бегемотик спросил усвоего отца:
        —Папа, папа! Ачто такое — Ромашка?
        Бегемот задумался, нырнул вболото, полежал немножко надне, пофыркал, вынырнул исказал:
        —Ромашка — это такой зверь, сынок.
        —Какой? — спросил Бегемотик.
        Бегемот снова нырнул вболото, снова полежал надне, вынырнул исказал:
        —Страшный.
        —Асколько унеголап?
        Бегемот втретий раз нырнул вболото, втретий раз полежал втишине надне, всё обдумал, вынырнул исказал:
        —Лап унего шесть. Хвост — как услона хобот. Хвостом онможет убить буйвола иоглушить тигра. Глаза — зелёные, пасть — огненная, клыки — как ульва, шкура — как узебры; есть крылья, нолетает онредко.
        —Акогда? — спросил Бегемотик.
        —Фф-у-у!.. — вздохнул Бегемот. Исказал: — Летает онредко. Только если узнает, что живёт где-нибудь непослушный Бегемотик… Тогда прилетит, клыками защёлкает, ногами затопочет, обовьёт хвостом иунесёт!
        —Куда?
        —Ох-х-х!.. — вздохнул Бегемот. — Взовьётся внебо ипонесётся над джунглями, над пустынями, над тиграми, над львами, над старинными городами, аустанет — присядет наоблако, отдохнёт идальше, дальше, полетит дальше…
        —Куда?
        Бегемот закрыл глаза идолго стоял сзакрытыми глазами.
        «Аненырнутьли мне ещё раз вболото? — думалон. — Там тихо, прохладно… Полежу, подумаю, глядишь, ирешу — куда может полететь этот странный зверь Ромашка».
        ИБегемот вчетвёртый раз плюхнулся вболото иневылезал целыйчас. Акогда вынырнул — увидел, что солнце уже закатилось иБегемотик давно спит, укрывшись банановым листом, подложив под голову мягкую обезьянку…
        Бегемотик спал очень грустный. Потомучто, засыпая, думал отом, что где-то живёт страшный зверь Ромашка, который уносит неизвестно куда непослушных бегемотиков…
        Амаленькая серенькая Птичка, которая прилетела вАфрику только назиму, слушая разговор Бегемота сБегемотиком, так смеялась наветке, что старый африканский Попугай перестал кричать навесь лес испросил:
        —Тыпочему смеёшься?
        ИПтичка ответила:
        —Потому что Ромашка — это маленький белый цветок намоей родине.
        На краю Африки
        Насамом краю Африки лежал печальный Носорог исмотрел насиний океан.
        «Вот икончилась моя Африка, — думал Носорог, — аведь бежал ясовсем недолго — три дня итри ночи. Неужели нигде дальше нет моей Африки?»
        Рядом сНосорогом сидел маленький Заяц итоже смотрел вниз набелый прибой.
        «Вот, — думал Заяц, — кончилась наша Африка, ичто нам теперь делать?..»
        —Что нам теперь делать? — спросил онуНосорога.
        Носорог поднял голову иввеликой задумчивость снова положил её напередние лапы.
        «Нет, — думал Носорог, — так быстро Африка кончиться неможет! Где-тотам, засиним океаном, лежит ещё одна Африка. Наней растут пальмы ибанановые деревья, живут носороги, слоны ималенькие зайцы…»
        —Заяц! — сказал Носорог. — Тыдолжен отправиться впутешествие.
        —Куда? — спросил Заяц.
        —Посинему океану — вдругую Африку!
        —Аты?
        —О! Ябы судовольствием! — вздохнул Носорог. — Ноизчего сделать лодку, котораябы удержала меня?..
        Иони отправились мастерить лодку для Зайца.
        Нашли самый большой кокосовый орех, разбили его пополам иизодной половинки сделали лодку.
        —Ну-ка, примеряйся! — попросил Носорог.
        ИЗаяц сел вскорлупу.
        —Хорошо! Теперь надо поставить мачту! — сказалон.
        Мачту сделали изхворостинки, апарус — избананового листа.
        —Ну, — сказал Носорог, — вдобрый путь! Ябуду ждать тебя наэтом самом месте. Атывозвращайся скорей. Ведь обязательно где-то засиним океаном лежит ещё одна Африка!
        ИЗаяц столкнул скорлупу наводу ипоплыл.
        —Греби лапами! — крикнул Носорог.
        ИЗаяц стал грести лапами.
        АНосорог лёг напрежнее место, долго смотрел ему вслед идумал, что Заяц — теперь ещё одна маленькая Африка посреди большого океана.
        Кролик Ки-ку
        Вжёлтой Африке, которую омывают синие моря иголубые океаны, под раскалённым солнцем сидел напеске весёлый Ки-ку — маленький Кролик сголубыми усами. Наголове унего была соломенная шляпа, потому что вАфрике большинство кроликов летом ходят вшляпах — такое там жаркое солнце.
        Ки-Кусидел напеске ирисовал палочкой домик сокошком.
        Высоко над ним сухо шелестели пальмы, авсоседнем болотце громко чавкал гиппопотам.
        «Вот, — думал Ки-ку, — сейчас янарисую домик сокошками, авнизу — швейцара, точно такого, как явидел вгороде Капатуки, когда ходил смотреть надедушкин памятник. Наголове ушвейцара должна быть фуражка сзолотым шитьём, нагруди — блестящие пуговицы иповсему костюму — обязательно много полосок. Здесь надо нарисоватьусы… Аздесь — скамейку, чтобы онмог посидеть иотдохнуть…»
        —Аменя? — вдруг спросил кто-то сверху.
        —Что — тебя? — неотрываясь отрисунка, переспросил Ки-ку.
        —Нарисуй меня!
        Кролик Ки-куобернулся иувидел ноги. Потом посмотрел повыше — иснова увидел ноги. Тогда онзадрал головутак, что чуть несвалилась шляпа, иувидел навысокой шее маленькую головку иаккуратненькие рожки.
        —Ктовы? — спросил Ки-ку.
        —Я — Жираф.
        «Ха-ха!» — чуть незакричал Кролик. Ему только прошлой ночью приснилось, что онпознакомился сЖирафом.
        —Здравствуйте, Жираф! — сказалон. — Я —Кролик Ки-ку. Яобязательно нарисую, только содним условием…
        Жираф нагнул шею иподнялухо.
        —Язабыл, какие занавески наокнах вгороде Капатуки, — сказал ему Ки-ку. — Мнебы очень хотелось посмотреть, какого они цвета.
        —Акогда тыузнаешь, тыменя нарисуешь?
        —Конечно! — сказал Кролик. — Места много! — ипоказал лапой напустыню.
        Жираф вытянул шею идолго что-то разглядывал вдали. Потом сказал:
        —Они — вклеточку!
        —Акакого они цвета?
        —Жёлтые!
        —Очень хорошо, — сказал Кролик. — Номнебы самому тоже хотелось взглянуть…
        Жираф пригнул кземле голову, Ки-кууселся ему нашею, ухватился лапами замаленькие рожки ивзлетел высоко внебо — выше кокосовой пальмы.
        Весь город Капатуки был виден как наладони.
        Кролик сразу разглядел идом сокошками, икрасивого швейцара внизу, изанавески наокнах вжёлтую клеточку, носпускаться ему нехотелось, ионсказал:
        —Жираф, авынемоглибы ещё немножко вытянутьшею? Яневижу центральной площади!
        —Азачем тебе центральная площадь?
        —Нацентральной площади — памятник моему деду. Онбыл великий художник!..
        ИЖираф встал нацыпочки.
        —Атеперь? — спросилон.
        —Очень хорошо видно! — сказал Кролик. — Постойте так ещё немножечко!
        Целый час Жираф стоял нацыпочках, аКи-куразглядывал памятник своему великому деду…
        Потом Жираф вышел насередину пустыни, иКролик попросил его лечь напесок.
        —Тылежи, аятебя обведу палочкой, — сказалон. — Акогда встанешь — получится твой портрет.
        Так они исделали.
        —Выменя очень хорошо нарисовали. Яздесь как живой! — сказал Жираф, подымаясь. — Икто вас так хорошо научил рисовать?
        —Ямогу тебя рисовать каждый день, — сказал Ки-ку. — Мне нетрудно! Атымне будешь показывать разные города.
        —Конечно! Конечно! — сказал Жираф.
        Инаследующее утро, чуть свет, явился наочередной сеанс — тоесть попросту пришёл иплюхнулся посреди пустыни. АКролик Ки-кубыстро обежал его спалочкой, апотом целых два часа любовался городом Тапергу, вкотором тоже был памятник его великому деду.
        Ветер втолето дул высоко, песок лежал неподвижно, икосени Ки-кузарисовал жирафами всю пустыню. Иесли кто-нибудь пролетал над Африкой насамолёте, обязательно удивлялся, потому что изокошка были видны одни Жирафы.
        Маленький живой кактус
        Вмарте, когда деревья сбросили вплеч снег изакинули высоко внебо лёгкие головы, Ёжику стали сниться волшебныесны.
        Каждый день онпроветривал свой домик, наламывал влесу еловых лапок, устилал имипол, аквечеру пил чай сбрусничным вареньем иложился спать.
        Ложился онсперва наспину, нонаспине ему лежать было колко, ионповорачивался направый бок изакрывал глаза. Итутже начинался волшебныйсон.
        Вот исегодня Ёжик попилчаю, прилёг наспину изадумался.
        «Анепосмотретьли мне восне Африку? — думал Ёжик. — Небо там синее, песок жёлтый, дует ветерок, бегают львы.. Рассмотрю всё как следует, апотом расскажу Ослику иМедвежонку».
        Ионповернулся направыйбок, закрыл глаза — исразуже увидел восне Африку.
        Она была жёлтая-жёлтая под голубым небом. Покраям её сидели печальные носороги, апосерёдке — маленький Кролик всоломенной шляпе исголубыми усами.
        —Тыкто? — спросил Ёжик.
        —Я — Кролик Ки-ку, — ответил Кролик, приподымая шляпу. — Атыкто?
        —Я — Ёжик.
        —Ёжик… Ёжик… — забормотал Кролик, разглядывая Ёжика. — Давай ятебя лучше назову — Маленький Живой Кактус!
        —Маленький Живой Кактус… Очень красиво! Ачто такое — Кактус?
        —Это такая колючка. Мне её привезли вподарок изодной пустыни.
        —Аона — хорошая?
        —Она — полезная.
        «Ятоже — полезная колючка», — подумал про себя Ёжик. Икивнул.
        —Агде львы? — спросилон.
        —Унас полдень, — сказал Ки-ку. — Львы спят. Хочешь, ятебя угощу бананом?
        Ёжик снова кивнул.
        Ки-кукрикнул обезьянам, иобезьяны спустили сдерева связку бананов.
        —Угощайся! — сказал Кролик. Взял влапу банан ипоказал, как надо его чистить.
        Ёжик елбананы идумал обОслике иМедвежонке.
        «Вотбы их сюда! — думал Ёжик. — Медвежонокбы елэту мягкую морковку, аОслик — шкурки, иобоимим былобы весело ихорошо!»
        —Очень вкусная белая морковка! — сказалон. — Атылюбишь красную?
        Кролик задумался.
        —Это — бананы, — сказалон. — Акакая она — красная морковка?
        —Такая красная-красная! Икогда её грызёшь, она хрустит назубах!
        —Яочень люблю, когда хрустит, — сказал Кролик. — Аутебя нет морковки?
        Ёжик заглянул вмешок, скоторым обычно пускался впутешествия, и — очудо! — вдруг нашёл там свежую крепкую морковку.
        —Угощайся! — сказалон.
        ИКи-кузахрустел морковкой, как все кролики, иотудовольствия даже закрыл глаза.
        —Тызнаешь, — сказалон, — она вкуснее, чем бананы, даещё хрустит! Тынадолго кнам приехал?
        —Нет, — сказал Ёжик. — Только наодну ночь. Яведь здесь восне… Нонаследующую ночь ямогу прилететь снова.
        —Обязательно прилетай! Ябуду тебя ждать ипокажу львов. Только… — Кролик замялся. — Незабудь мешочек сморковкой!..
        Тут Ёжик проснулся.
        Заокном синеллес, ибыло слышно, как грустно вздыхает почерневший мартовский снег.
        Ёжик посмотрел настол — ивдруг увидел свой мешочек для путешествий, набитый бананами.
        —Белая морковка! — крикнул Ёжик ибросился кстолу.
        Сверху лежала записка:
        Маленькому Живому Кактусу — отКи-ку!
        Вот какая необыкновенная история!
        Мой знакомый Удав
        Удав был ленив, как все удавы. Онбыл стар, толст ибольше всего насвете любил спать. Елоночень редко — раз вмесяц, нозато мог съесть быка, апотом целых тридцать дней его пережёвывать.
        Удав поднял голову исказал:
        —Непережёвывать, апереваривать!
        Иснова уснул.
        Онспал ввысокой, густой траве, иеслибы неподнял голову, мыбы его низачто незаметили.
        —Здравствуй, Удав! — сказаля. — Извини, пожалуйста, что побеспокоил, номнебы очень хотелось, чтобы тырассказал какую-нибудь историю.
        Удав покашлял, перевернулся наспину ипосмотрел наоблака.
        —Когда-то, давным-давно, — началон, — ябыл воздушным змеем. Мальчишки склеивали меня избумаги итонких палочек изапускали потри раза надню… Однажды мне это надоело: яперекусил нитку иулетел.
        —Чемже тыеё перекусил?
        —Зубами. Неперебивайте меня, пожалуйста, — сказал Удав. — Просто один мальчик нарисовал мне настоящую змеиную голову инастоящие зубы… Таквот, перекусил янитку иполетел… Летал, летал — над полями, над лесами, перелетал горы иреки, чуть неупал вморе, но… ветер принёс меня вАфрику. Ядолго висел надереве, нообезьяны сжалились надо мной иопустили наземлю. Тогда пришёл Бегемот.
        «Ктоты?» — спросилон.
        «Змей! — ответиля. — Змей издалёкой деревни Александровка».
        «Что тыумеешь делать?» — спросил Бегемот.
        «Летать», — ответиля.
        «Ну, это здесь никчему, — сказал Бегемот. — Птиц унас вАфрике много, авот змей — нехватает… Будешь Удавом».
        «Хорошо, — сказаля. — Только разве есть змеи, которые нелетают?»
        «Много, — сказал Бегемот. — Иудав — первая».
        Иразорвал бумагу, раздавил палочки, съел мочалочный хвост исказал:
        «Ползи!»
        Вот стех пор яиползаю…
        Иеслиб вытолько знали, как иногда хочется взлететь внебо идолго, долго летать между облаками!
        Летающий поросёнок

        Глава первая,
        вкоторой встаёт солнышко, мызнакомимся сперсонажами, аПоросёнок замахал ушами иполетел
        Встаёт солнышко.
        Поросёнок выбежал напригорок изахрюкал:
        —Хрю-хрю! Солнышко встало, ияпроснулся! Солнышко проснулось, аяуже встал! Яочень любопытный! Япроснулся, чтобы посмотреть насолнышко!
        —Чик-чирик! — прилетел Воробей. — Солнышко ещё невстало, амыпроснулись!
        —Бре-ке-ке-ке! — какбы передразнивая, злорадно прошамкала Жаба. — Солнышко встало! Они проснулись! — Иплюхнулась обратно вболото.
        —Солнышко встало! Солнышко, солнышко! — запел Цветок иповернул ксолнышку свою лёгкую белую голову.
        —Солнышко! Лучшебы туча идождь! — прохрипел Дождевой Червяк иуполз вземлю.
        Солнышко встало —
        Хрю-хрю!
        Утро настало —
        Хрю-хрю! —
        запел Поросёнок. —
        Мордочку вскинем —
        Ввоздухе синем
        Плавают пчёлы —
        Хрю-хрю!
        —У-у-у!.. — загудели пчёлы.
        Аодна Пчела села Поросёнку нанос сказала:
        —Ж-ж-ж!.. Здравствуй, Поросёнок!
        —Ж-ж-ж! — сказал Поросёнок. — Здравствуй! — Изахлопал ушами.
        —Тызачем машешь ушами? — спросила Пчела.
        —Это неуши. Сегодня утром это мои крылышки. Сейчас янаучусь ими как следует махать иполечу.
        —Ж-ж-ж! — спросила Пчела. — Куда?
        —Ж-ж-ж! — сказал Поросёнок. — Вгости.
        —Ж-ж-ж! Ккому?
        —Ж-ж-ж! Кцветку!
        —Ж-ж-ж-ж!.. — удивилась Пчела. — Ккакому?
        —Ж-ж-ж! — сказал Поросёнок. — Немешаймне!
        Ж-ж-ж! Ж-ж-ж! Ушки уПоросёнка захлопали быстрее, ивдруг он — ж-ж-ж! — оторвался отземли иполетел сПчелой наносу.
        —Хрюк! Куда тыменя несёшь? — спросила Пчела.
        —Ой! Ой! Поросёнок полетел! Чик-чирик! — закричал Воробей.
        АПоросёнок плавно полетел над пригорком, хлопая ушами ипомахивая хвостиком.
        Мылетим над землёю —
        Хрю-хрю!
        ИПчелу над землёю несём, —
        пел Поросёнок. —
        Мылетим, илетим, илетим,
        Ивесёлую песню поём:
        ОПчела! Жи-жи-жи!
        Как нам мёд собирать, покажи!
        —Поросёнок летит! Смотрите! Летит Поросёнок! — закричал Цветок ивоздел лёгкие руки ксолнышку.
        —Летит! Летит! Чик-чирик! Видите? Ялечу рядом сним! — подхватил Воробей.
        АПоросёнок сделал плавный круг над цветком исел рядом наземлю.
        Глава вторая,
        вкоторой Пчела учит Поросёнка собирать нектар
        Поросёнок сделал плавный круг над Цветком исел рядом наземлю.
        —Здравствуй, Поросёнок! — сказал Цветок. — Это кто утебя наносу?
        —Это я — ж-ж-ж! — Пчела. Неузнал? — сказала Пчела.
        —Какже! Здравствуй, Пчела! Только яникогда невидел тебя наносу уПоросёнка.
        —Здравствуй, Цветок! — сказал Поросёнок. — Мне так хотелось сесть тебе наплечо, нояпобоялся тебя раздавить.
        —Атынебойся, — сказал Цветок. — Попробуй!
        И — ж-ж-ж! — Поросёнок взлетел иаккуратно сел Цветку наплечо:
        —Тебе небольно?
        Цветок плавно склонился кземле, апотом выпрямился. Снова склонился — ивыпрямился:
        —Мне хорошо, Поросёнок! Атебе?
        —Как накачелях!
        ИПоросёнок запел:
        Спчелой наносу
        Уцветка наплече
        Качаюсь, будто накаче-е-лях,
        Щекочет солнышко вносу,
        Зубастый волк сидит влесу,
        Ая — как накаче-е-лях!
        АВоробей, который сидел ислушал, склонив голову, рядом, взлетел, замахал крылышками исел Поросёнку натемечко.
        —У-ух! — Цветок опустился доземли.
        Воробей взлетел.
        —У-ух! — Цветок распрямился.
        АПоросёнок запел:
        Вот воробей натемечко мнесел,
        Исразуже цветок кземле присел.
        АВоробей сидеть устал —
        Цветок опять наножки встал, —
        Как будто — накаче-е-лях!
        Ха-ха-ха-ха!
        —Ну, Поросёнок, атеперь пора учиться собирать мёд, — сказала Пчела.
        —Давай! Яочень любопытный! Начинаем! — сказал Поросёнок.
        —Ияпосмотрю, — сказал Воробей. — Никогда невидел, как поросята собирают мёд.
        —Прежде чем собирать мёд, — сказала Пчела, — надо посмотреть, естьли уЦветка нектар.
        ИПоросёнок заглянул вЦветок.
        ИПчела слетела споросячьего пятачка итоже заглянула вЦветок.
        —О! — сказал Поросёнок. — Сколько здесь нектара!
        —Ж-ж-ж! — сказал Пчела. — Очень много.
        —Дайте имне взглянуть, — сказал Воробей. — Чик-чирик! Здесь, по-моему, целое ведро!
        —Неужели ясегодня так богат? — сказал Цветок. — Столько друзей ицелое ведро нектара!
        —Атебе нежалко? — спросил Поросёнок.
        —Чего?
        —Нектара.
        —Чем больше яотдавал, — сказал Цветок, — тем скорее наполнялся снова. Ипчёлы прилетали комне. Атеперь комне будут прилетать нетолько пчёлы, ноиты, Поросёнок!
        —Ия, — сказал Воробей.
        —Иты, Воробей!
        —Подумаешь, какой добрый! — проворчала Жаба.
        Иплюхнулась вболото.
        —Унего целое ведро нектара! — прошипел Дождевой Червь.
        Иуполз вземлю.
        —Нектар достаюттак…
        Водной лапке уПчелы появилось маленькое голубое ведёрко снарисованным набоку белым цветком, авдругой — согнутая вдугу соломинка.
        —Смотри, Поросёнок!
        Пчела опустила один конец соломинки вЦветок, адругой взяла врот ивтянула воздух.
        —Видишь?..
        Изсоломинки полился золотой нектар.
        —Чур, ясам! Чур, ясам! — закричал Поросёнок.
        Вытащил изцветка соломинку ивсё сначала сделалсам. Только, когда нектар побежал, подставил под струю неведёрко, аразинутую пасть.
        —Эй! Ж-ж-ж! — зажужжала Пчела.
        —Эй! Чик-чирик! — закричал Воробей.
        НоПоросёнок только вкусно-вкусно зачавкал.
        —Эй!
        —Эй-эй!
        Пчела сВоробьём стали толкать Поросёнка. ИПоросёнок, еле-еле оторвавшись отнектара, подставил ведёрко.
        Как вкусноэто, еслиб зналивы! —
        неотрывая глаз отструйки нектара, запел Поросёнок. —
        Как вкусноэто, знают только львы!
        Яникогда непил вкуснейеды!
        Яникогда неелвкусней воды!
        —При чём здесь львы, Поросёнок? — спросила Пчела.
        —Откуда язнаю! — сказал Поросёнок. — Немешай мне смотреть!
        —Нооткуда унас львы? — спросил Воробей.
        —Ах, отстань! — пробормотал Поросёнок, неотрываясь отзолотой струйки.
        —Атывидел Льва? — спросил Цветок.
        —Нет. Ноя — очень любопытный! — сказал Поросёнок.
        Глава третья,
        вкоторой Поросёнок сВоробьём улетают вАфрику
        —Я — очень любопытный! — повторил Поросёнок.
        Зажужжал ушами, взлетел изакружился над Цветком:
        ЯвАфрике небыл,
        Невидел яльва,
        Ностарый мне Хрюк говорил,
        Что вАфрике той —
        Золотая трава,
        Гуляет поней крокодил.
        Итот крокодил —
        Старый Хрюк говорил —
        Хоть съел восемнадцать горилл, —
        Вам скажет, друзья,
        Любая свинья —
        Такого нектара непил!
        —Поросёнок, перестань жужжать исядь наземлю, — сказал Пчела. — Нам уже пора лететь кулью.
        —Янехочу кулью, — сказал Поросёнок, опускаясь. — Яхочу вАфрику!
        —Акакже я? — спросил Цветок.
        —Ая? — спросил Воробей.
        —Амы — все вместе! Все вместе мыполетим вАфрику!
        —Мне надо вулей! — сказала Пчела.
        —Ялюблю землю. Янемогу без земли, — сказал Цветок.
        —Тогда яполечу один, — сказал Поросёнок. — Янемогу неполететь. Ятакой любопытный! Мыполетим сВоробьём! Акогда вернёмся, расскажемвам, кактам, вАфрике.
        —Яполечу! — сказал Воробей.
        —Акакже я? — повторил Цветок. — Мне свами было так весело! Яникогда ещё невидел летающего, жужжащего Поросёнка.
        —Ятебя научила собирать нектар — ж-ж-ж! — атыулетаешь, — вздохнула Пчела.
        АПоросёнок снова закружился над Цветком изапел:
        Яб никуда неполетел —
        Издесь немалодел,
        Нояхочу взглянуть сперва
        Одним глазком нальва.
        Ведь старый Хрюк мне говорил:
        Позолотой траве
        Там едет старый крокодил
        Верхом настаром льве.
        Истарый-старый баобаб,
        Что вАфрике растёт,
        Скрипит ночами, как изба,
        И, как петух, поёт.
        Да-да, онтолст, как бегемот,
        И, как ручей, поёт!
        Поросёнок допел песню иопустился наземлю.
        —Тогда тылети, Поросёнок! Только обязательно расскажи, что стобой было, когда вернёшься! — сказал Цветок.
        —Лети! — сказала Пчела. — Ябы обязательно полетела стобой, еслиб мне ненадо было нести нектар вулей.
        —Аяполечу сним! Чик-чирик! Мыобязательно всё, как следует, рассмотрим ивам расскажем!
        —Свинёнок сВоробьём, а? Слыхали? — прошепелявила Жаба ишмякнулась вболото.
        —ВАф-ф-ф-рику! — сосвистом прошипел Дождевой Червяк иуполз вземлю.
        —Воробей! — сказал Поросёнок. — Сейчас садись мне наспину, акогда яустану, тыдашь мне подержаться залапку, ияотдохну впути.
        ИВоробей вспорхнул Поросёнку наспину, аПоросёнок зажмурился, зажужжал ушами ивзлетел.
        —Досвиданья, Цветок! Негорюй! Яскоро вернусь! Досвиданья, Пчела! Мывстретимся здесь, уЦветка, ивместе будем собирать нектар!..
        Ж-ж-ж! Пчела взлетела иввоздухе прицепила кпоясу Поросёнка пустое ведёрко, азапояс заткнула гнутую соломинку.
        —Если тыустанешь впути, Поросёнок, тысможешь опуститься наземлю, найти цветок ипоесть нектара.
        —Только выбирай цветы, похожие наменя, Поросёнок! — крикнул Цветок. — Тыслышишь?
        —Слышу!
        —Незабывай меня, Поросёнок!
        —Янезабуду!
        —Чик-чирик! Мыскоро вернёмся, Цветок! Чик-чирик! Мыскоро вернёмся!..
        ИПоросёнок взлетел над пригорком. Вот онсделал один круг, другой… Скаждым кругом Поросёнок сВоробьём наспинке подымаются всё выше, выше…
        Ивот они уже рядом ссолнышком:
        Друзья, грустить ненадо зря —
        ЯвАфрику лечу.
        ЯвАфрику лечу, друзья, —
        Мне это поплечу!
        Там золотистая трава,
        Авечером, вомгле, —
        пел Поросёнок. —
        Яразгляжу большого льва,
        Припавшего кземле!
        Якрокодила различу,
        Хоть онпогрудь вводе,
        Ядолечу, ядолечу,
        Небыть, друзья, беде!
        ИПоросёнок сВоробьём улетели.
        Глава четвёртая,
        вкоторой Цветок остаётся один
        —Пора имне! — вздохнула Пчела, когда Поросёнок сВоробьём улетели. — Досвиданья, Цветок! Негрусти! Ведь тытеперь необыкновенный Цветок. Тытеперь ЦВЕТОК — ДРУГ ПОРОСЁНКА!
        —Да, — сказал Цветок. — Номнебы так нехотелось оставаться одному.
        —Негрусти! — повторила Пчела.
        ОПчела! Жи-жи-жи! —
        запелаона, подражая Поросёнку. —
        Как нам мёд собирать, покажи!
        Иулетела.
        —Как грустно! — вздохнул Цветок, оставшись один. — Вот исолнышко садится. Когда солнышко подымается, мне весело-весело, акогда садится — совсем грустно… Где-то теперь Поросёнок сВоробьём?..
        ИЦветок опустил вдоль усталого тела лёгкие руки, положил голову наплечо изакрыл глаза.
        Асолнышко тем временем совсем закатилось, инатёмное небо взошла красная луна.
        —Бре-ке-ке-ке! — изболота выскочила Жаба.
        —Уф-ф! — из-под земли вылез Дождевой Червяк.
        —Хо-хо-хо-хо-хо! — захохотала Жаба.
        —Хи-хи-хи-хи-хи-хи! — зловеще ответил Дождевой Червяк.
        —Ох-хо-хо-хо-хо! — сказала Жаба.
        —Ух-хи-хи-хи-хи! — сказал Червяк.
        —Кажется, ночь! Ха-ха! — сказала Жаба.
        —Кажется, да! — сказал Червяк.
        —Кажется, наша пора настала!
        —Хи-хи-хи-хи! Кажется, да! — сказал Червяк.
        —Здравствуй, Червяк! — сказала Жаба.
        —Здравствуй, Жаба! — сказал Червяк.
        —Как тыпровёл день?
        —Аты?
        —Ха-ха-ха-ха-ха!.. Вболоте!
        —Хи-хи-хи-хи-хи-хи!.. Вгрязи!
        Хорошо вболоте жить,
        СДождевым Червём дружить! —
        задумчиво проквакала Жаба.
        Хорошо вгрязи лежать,
        Душу-Жабу обожать! —
        ответил Червяк.
        Ямогу веселиться ипеть —
        Ква-ква-ква! —
        запела Жаба. —
        Иназвёздное небо глядеть —
        Ква-ква-ква! —
        Ямогу доколючей звезды —
        Ква-ква-ква! —
        Нюхать жадной ноздрёю цветы —
        Ква-ква-ква!
        Ямогу, ямогу, ямогу —
        Ква-ква-ква! —
        Слушать шорох змеи налугу —
        Ква-ква-ква! —
        Иглядеть, там, где меркнет трава,
        Ква-ква-ква! —
        Как мышей догоняет сова!
        Ква! Ква! Ква!
        Жаба смолкла.
        Я — Червяк,
        Я — Червяк,
        Яспляшу вам краковяк!
        ИДождевой Червь запрыгал.
        Ах, Червяк!
        Ах, Червяк!
        Что запрелесть краковяк! —
        сказала Жаба иснова запела:
        Ямогу доколючей звезды
        Нюхать жадной ноздрёю цветы —
        Ква-ква-ква!
        Нопослушай, ничтожный Цветок,
        Мне ненравится твой стебелёк!
        КВА! КВА! КВА!
        —Почему? — Цветок поднял голову иоткрыл глаза.
        —Потому что стебелёк тонок, аголова велика!
        —Нет. Уменя хороший стебелёк. Онупругий. Сегодня утром нанём, как накачелях, качался Поросёнок.
        —Вот потому-то тымне иненравишься! Бре-ке-ке-кес!
        —Имне! — сказал Червяк.
        —Номеня любят Поросёнок, Пчела, Воробей…
        —Вот пусть они тебя илюбят.
        —Анам тыненравишься. Хи-хи! — хихикнул Червяк.
        —Но…
        —Никаких «но»!
        Ямогу, ямогу, ямогу —
        Ква-ква-ква!..
        —Ты, Червяк, тащи грязи, ая — болотной тины. Имыэтот белый Цветок сделаем чёрным!
        —Янехочу! Поросёнок! Пчела! Янехочу!.. Воробей! Гдевы?..
        АЖаба снова запела:
        Над болотом туманы люблю —
        Только белых цветов нетерплю!
        КВА-КВА-КВА-КВА-КВА-КВА-КВА!
        —ХИ-ХИ-ХИ-ХИ-ХИ-ХИ-ХИ-ХИ-ХИ! — мерзко рассмеялся Червяк. Иони отправились загрязью иболотной тиной.
        Глава пятая,
        вкоторой Поросёнок иВоробей летят через океан, иЧик спрашивает: «Агде жеона, Африка, если её невидно?»
        Авэто время над морями, над лесами, над крутыми горами летит Поросёнок сВоробьём наспине. Свистит ветер. Поросёнок поёт:
        МывАфрику,
        МывАфрику,
        МывАфрику летим.
        Уже наморе синее
        Одним глазком глядим.
        Внизу волна качается —
        Седая голова.
        Аморе некончается,
        Как впесенке слова.
        МывАфрику,
        МывАфрику…
        —Эй, Поросёнок! Смотри, море кончается!
        —Давно пора. Атоуменя уши устали, ислов впесенке большенет.
        —Идём напосадку!
        «Фью-ю-ю!..» — свистит ветер.
        —Идём!
        Ивследующее мгновение наши друзья — вжёлтой-прежёлтой Африке.
        Я — Поросёнок, ивночи,
        Исреди беладня
        Нет Поросёнка внашидни
        Отважнее меня! —
        спел Поросёнок иогляделся посторонам.
        —Чик! — сказалон.
        —Что — Чик? — Воробей спрыгнул наземлю.
        —Ятебя буду звать Чик. Ладно?
        —Меня так мама звала.
        —Аменя — Хрюк. Идедушку моего зовут Хрюк. Онсамый старый имудрый Хрюк наземле.
        —Имоего дедушку зовут Чик, — сказал Воробей. — Апрадедушку — Чик-Чирик. Апрапрадедушку — Чик-Чиу-Чирик. Абабушку…
        —Послушай, — сказал Поросёнок, — уменя нет бабушки. Атыменя зови Хрюк. Видишь Африку?
        —Нет, — сказал Воробей.
        —Мыже вней стоим!
        —Всё равно невижу: мыстоим, акругом ничегонет.
        —Номеня тывидишь?
        —Тебя вижу. Нотебя яидома видел. Ты — есть, аАфрики невидно.
        —Значит, по-твоему, Африкинет?
        —Агде жеона, если яеё невижу?
        —Вот — ты,вот — я,авот — Африка! — Поросёнок топнул ногой.
        —Тебя вижу, ияесть, аАфрикинет.
        —Тогда именя нет! — сказал Поросёнок.
        —Нет, ты — есть, авот Африки —нет!
        —Тогда итебянет!
        —Какже? — сказал Чик. — Аскем тыразговариваешь?
        —Сам ссобой. Тебя — нет,Африки — нет,аясам ссобой говорю.
        ИПоросёнок запел:
        Ясам ссобою говорю —
        Хрю-хрю!
        Хрю-хрю! —
        Нет Африки, нет Воробья, —
        Есть только
        Яия!
        —Не«яия», аЯиТЫ! — сказал Воробей.
        —Нет, яия!
        —Акакже «яия», если Яслышу, как ТЫпоёшь?
        —Акакже нет Африки, еслимы, — Поросёнок подпрыгнул исел, — вней сидим?
        —Агделев, где крокодил, где бегемот? Где все вместе, которые называются Африка?
        —Подумаешь! — сказал Поросёнок. — Сейчас пойдём ипоищем.
        Изапел:
        Я — Поросёнок-весельчак,
        Сомной непропадёшь.
        Яповторю итак исяк —
        Сомной непропадёшь!
        Итут где-то совсем рядом зарычал Лев.
        Глава шестая,
        вкоторой выясняется, естьли кисточка, апотом Лев приглашает Хрюка отобедать летающим поросёнком по-африкански
        Совсем рядом зарычал Лев.
        —Кто это? — испугался Чик.
        —Если скисточкой нахвосте — Лев.
        «УАРРР!» — снова зарычал Лев.
        —Ой! Ябоюсь! Давай улетим, Хрюк!
        —Нет, сначала надо выяснить, естьли кисточка.
        —Аесли есть?
        —Значит, это настоящий Лев, иты — вАфрике.
        —Аты?
        —Ядавно уже вАфрике, Чик. Как только приземлились, ясразу попал вАфрику.
        —Ая?
        —Ах, Чик!..
        Лев снова зарычал.
        —Чик-чик-чик! — защебетал Воробей ивспорхнул наспину Поросёнка, который крадучись стал пробираться всторону рыкающего Льва.
        —Аесли нет? — сидя наспине Поросёнка, шёпотом спросил Чик.
        —Чего?
        —Кисточки!
        —Значит, это неЛев, итыневАфрике, итебе нечего бояться!
        —Актоже тогда рычит?
        —Если скисточкой — Лев, аесли без кисточки…
        Итут перед самым носом Поросёнка выскочил Лев изамахал хвостом.
        —Скисточкой! — крикнул Поросёнок ивзлетел внебо.
        —Скисточкой! Скисточкой! Чик-чи-рик! МывАфрике! — заверещал Воробей изахлопал крыльями наспине уПоросёнка.
        АЛев ещё страшней зарычал ирыкающим басом сказал:
        —Уаррр! Никогда невидел, чтобы поросята летали! Несогласитесьли высегодня отобедать сомной?
        —О! Ачто наобед? — спросил Хрюк.
        —Летающий поросёнок по-африкански.
        —Какже ямогу отобедать сам собой? — удивился Хрюк, хлопая ушами.
        —Аочень просто, — сказал Лев, важно усаживаясь напесок. — Выбудете принимать участие вобеде вкачестве блюда.
        —Разве япохож натарелку? — обиделся Поросёнок. — Чик! Теперь тывидишь, как интересно вАфрике!
        —Онхочет тебя съесть, Хрюк. Разве тыневидишь?
        —Нет, чтоты! Онхочет меня пригласить ввиде блюда, атебя…
        —Уаррр! Аэту неизвестную серую птицу ябы пригласил надесерт…
        —Как? — спросил Чик.
        —Надесерт. Какая неумная птица!.. Долго выещё будете летать?
        —Мыможем летать доночи, — сказал Поросёнок. — Аможем улететь совсем.
        —Ачем ябуду обедать?
        —Летающим поросёнком по-африкански.
        —Ноесли выулетите — улетит илетающий поросёнок.
        —Тогда выпообедаете без блюда: прямо напеске.
        —Ибез десерта! — сказал Чик.
        —Это какже так? — обиделся Лев. — Явас приглашаю кобеду, авыхотите, чтобы яобедал без блюда, чистым песком?
        —Ибез десерта! — сказал Чик. — Если нет блюда, можно ибез салфетки.
        —Неумная птица! — зарычал Лев. — Десерт — это несалфетка. Этото, что едят передтем, как вытереть усы салфеткой.
        —Яже тебе говорил: онхочет нас съесть, Хрюк! — сказал Воробей.
        —Тывидишь, как всё удивительно вАфрике, Чик? Онхочет нас съесть инасже приглашает кобеду. Волки этого неумеют…
        —Что волки? Тьфу! — сказал Лев. — Волк — хищник, ая — царь зверей иприглашаю вас нацарский обед. Дапрекратитеже вынаконец летать! Присядьте, имыобо всём поговорим.
        —Очём? — спросил Поросёнок, усаживаясь наприличном расстоянии отЛьва.
        —Оразном. Апочему вытак далеко сели?
        —Снашей стороны былобы непочтительно садиться кцарю зверей ближе, — сказал Поросёнок.
        —Несмущайтесь, ялюблю поросят, как собственных детей, — сказал Лев.
        —Небеспокойтесь, — вежливо сказал Чик. — Отсюда нам лучше видно. Отсюда вас можно видеть отголовы докончика хвоста. Навас так красиво падает солнце!
        —Вытоже очень изящно освещены, — сказал Лев. — Ябы отдал полцарства, еслибы можно было видеть вас каждый день вэтоже время… Сейчас как раз время обеда… Агде вынаучились летать?
        —Чик-чирик! Мы?
        —Нет, Поросёнок.
        —Усебя народине, — сказал Хрюк. — Однажды язамахал ушами иполетел.
        —Акто вас учил?
        —Пчела. Пчела научила меня собирать мёд, алетать явыучилсясам. Замахал ушами — иполетел.
        —Да-да, — сказал Лев. — Позвольте, явзгляну поближе наваши прекрасныеуши? Наэти необыкновенные, нежные поросячьи розовыеуши!
        —Авыпотом позволите мне потрогать кончик вашего хвоста? — спросил Поросёнок.
        —Чтоты, Хрюк! Онже тебя съест!
        —Конечно! Потом выможете трогать мой хвост всю жизнь.
        —ИЧик?
        —Какой Чик? А-а… птица? Дахоть сейчас! Мой хвост вполном её распоряжении.
        —Чик! — тихо сказал Поросёнок. — Незаметно сними сменя ведёрко, акогда яотвлеку Льва, привяжешь его ккончику хвоста. Ккисточке, понял?
        —Чик-чирик! Понял!
        Авслух Поросёнок сказал:
        —Лев, выцарь зверей, иянивчём немогу вам отказать. Только сначала, если вам нетрудно, отгадайте одну загадку.
        —Судовольствием! — сказал Лев ичуть пододвинулся.
        АХрюк, будто вспоминая загадку, поднял глаза кафриканскому небу, асам тихо сказал:
        —Чик, бери ведёрко иподальше, подальше облетай Льва. Сядешь заего спиной, аужтогда…
        —Чик-чирик! — ИВоробей улетел сведёрком вклюве.
        —Вот! Явспомнил! — громко сказал Поросёнок. — Иголок много, ашить неумеет!
        —Ктоже это? — спросил Лев.
        —Янезнаю. Это загадка.
        —Ктоже это может быть?.. — задумался Лев. — Наверное… бе-ге-мот… Бегемот! Угадал?
        —Апочему бегемот?
        —Ну, бегемот может найти целый чемодан сиголками, — важно сказал Лев, — ашить всё равно неумеет — это ужяточно знаю!
        —Нет-нет, это небегемот.
        —Крокодил! Угадал?
        —Нет.
        —Обезьяна!
        —Агде она возьмёт иголки?
        —Вчемодане!
        —Ачемодан?
        —Действительно… Тогдаэто…
        Вэто время Чик облетел Льва, уселся заего спиной ипривязал ккончику хвоста ведёрко.
        —Слон! — выпалил Лев.
        —Инеслон.
        —Зебра!
        —Инезебра. Иголок много, ашить неумеет! — хохоча, повторил загадку Поросёнок.
        —Тогда… Тогда… Тогда ятебя… съем! — зарычал Лев икинулся наХрюка.
        Съешь,
        Съешь,
        Коль поймаешь,
        Непоймаешь —
        Так несъешь! —
        запел Поросёнок, улетая внебо.
        Съешь,
        Съешь,
        Коль поймаешь!.. —
        подхватил Чик, догоняя Поросёнка иусаживаясь ему наспину.
        АЛев спривязанным кхвосту ведром заметался попеску, подпрыгивая, переворачиваясь ввоздухе, как обычная кошка, которой мальчишки привязывают кхвосту пустую консервную банку.
        Наконец, сорвав схвоста ведёрко, Лев убежал, аПоросёнок сЧиком опустились наземлю изапели.
        Я — Поросёнок, ивночи,
        Исреди беладня
        Нет Поросёнка внашидни
        Отважнее меня!
        Находчивей меня!
        Ивеселей меня! —
        спел Поросёнок.
        Отважней нету — неищи,
        Вночи, средь бела дня —
        Лишь Поросёнок внашидни
        Отважнее меня! —
        спел Воробей.
        Иони заплясали изапрыгали, запрыгали изаплясали, ипрыгали дотехпор, пока совсем невыбились изсил инеплюхнулись визнеможении.
        —Подать сюда крокодила! — крикнул Поросёнок. — Без крокодила это ещё пол-Африки. Нам нужен крокодил!
        Глава седьмая,
        вкоторой появляется Крокодил
        —Яздесь! — сказал Крокодил иразинул страшную пасть вдвух метрах отПоросёнка. — Яздесь! Кто звал меня?
        —Я! — взвизгнул Поросёнок, вскакивая, чтоб вовремя улизнуть.
        —Мы! — отпрыгнул всторону Чик.
        —Давно янепробовал поросятники, — сказал Крокодил изахохотал, перевернувшись вверх лапами. — Этоже надо — сам поросёнок зовёт меня наобед! ХА-ХА-ХА-ХА-ХА! Такого ещё небыло!
        Ионснова лёг набрюхо ирастопырил пасть.
        —Анас только что «приглашал кобеду» Лев, — сказал Поросёнок.
        —Имыславно отобедали! — вставил Чик.
        —Когоже выели напервое?
        —Льва по-африкански, — сказал Поросёнок.
        —Анавторое?
        —Льва по-африкански, — сказал Чик.
        —Анадесерт?
        —Надесерт была кисточка, — сказал Хрюк.
        —Это очень вкусно. Особенно — кисточка. Чьяже это была кисточка?
        —Льва, — сказал Воробей.
        —У-у-у!.. — застонал Крокодил. — Неговорите мне окисточке. Я, когда обедаю львом, всегда оставляю себе надесерт кисточку. Льва яобычно приглашаю кобедутак…
        —Видишь, Хрюк, они все друг друга приглашают кобеду…
        —Ялежу усамого берега, итолько глаза мои торчат изводы; изову: «Лев! Лев!» Алев идёт пить воду. Итогда яего — AM! —изакусываю кисточкой хвоста.
        —Необыкновенно! — сказал Поросёнок. — Амыпоступили иначе.
        —Интересно!
        —Ясидел вот здесь, аЛев пришёл во-о-н оттуда, — сказал Поросёнок. — Икогда онподошёл поближе, явзлетел, вскочил ему наспину иездил нанём дотехпор, пока оннесвалился сног отусталости. Тогда мыего съели изакусили кисточкой хвоста.
        —Надесерт! — сказал Чик.
        —Интересно!.. Атыумеешь летать? — спросил Крокодил.
        —Ещёбы! — крикнул Поросёнок.
        Взлетели, страшно жужжа ушами, сел наспину Крокодила.
        —Ух! Ух! Ух! — задохнулся отужаса Крокодил, заметался попеску туда, сюда, обратнои, под улюлюканье исвист Поросёнка, который только впоследний момент успел соскочить скрокодильей спины, умчался ксвоей воде.
        АПоросёнок сЧиком закувыркались, запрыгали, заплясали.
        Я — Поросёнок-весельчак, —
        пел Поросёнок, —
        Сазанчиком вводе
        Якувыркаюсь так исяк —
        Непропаду нигде!
        Иты, мой Чик, мой Воробей,
        Сомной непропадёшь:
        Среди ветвей, среди сетей —
        Сазанчиком нырнёшь!
        —Сазанчиком нырну! — подхватил Чик.
        Инам нестрашен львиный гнев,
        ИКрокодил — пустяк:
        Усталый престарелый Лев
        Квесельчакам — добряк!
        Ипрестарелый Крокодил —
        Полено уводы.
        ПоКрокодилу яходил —
        Инебыло беды!
        ПоКрокодилу тыходил —
        Инебыло беды! —
        подтвердил Чик.
        Глава восьмая,
        вкоторой вспоминают обоставленном Цветке
        ПоКрокодилу тыходил —
        Инебыло беды! —
        спел Чик ивдруг погрустнел. — Апочему тыдумаешь, что они старые? — глядя назаходящее солнце, спросил Воробей.
        —Кто?
        —Лев сКрокодилом?
        —Акисточка? Кисточка-то уЛьва — старенькая, — сказал Поросёнок. — АуКрокодила — глаза коричневые.
        —Нуичто?
        —Умолодого крокодила, говорил старый Хрюк, глаза должны быть светло-зелёные!
        —Аумолодого Льва?
        —Молодая кисточка!
        Хрюк сВоробьём недумали, очём говорят. Они видели огромный африканский закат, имыслиих были далеко-далеко.
        —Вот твоё ведёрко, Хрюк! Мытак инесобрали стобой нектара…
        Хрюк машинально прицепил кпоясу ведёрко, иглядел, глядел, глядел, иочём-то думал.
        —Нигде нет ниодного цветка, похожего нанаш, — сказалон.
        —Нигде…
        —Ипчёл неслышно… Неужели мыстобой будем ночевать вАфрике, Чик?
        —Носкоро… ночь.
        —Вот заночь мыидолетим додома!
        —Атынебоишься… втемноте?
        —Яничего небоюсь, Чик.
        —Стобой яничего небоюсь, Хрюк!
        —Летим?
        ИЧик вспорхнул наспину Поросёнка, Поросёнок, хлопая ушами, взлетел. Быстро стемнело. Поэтому мыневидели, как Поросёнок сЧиком летели над морем, номыслышалиих песню:
        Домой, домой
        ИзАфрики,
        ИзАфрики летим.
        Уже наморе синее
        Одним глазком глядим.
        Внизу волна качается —
        Седая голова.
        Аморе некончается,
        Как впесенке слова.
        Домой, домой
        ИзАфрики…
        Поросёнок летел кродному дому так быстро, что только свистел ветер: «Фью-ю-ю!..»
        Глава девятая,
        вкоторой Поросёнок иВоробей возвращаются всвоё утро, ксвоему солнышку, нонемогут найти свою Пчелу, свой Цветок
        Поросёнок летел кродному дому так быстро, что только свистел ветер. Икогда поднялось солнышко, они уже были дома.
        —Вот наш пригорок, Чик. Вот наше утро, наше солнышко, агде наш Цветок?
        —Невижу, Хрюк. Там стоит один, ноон — чёрный, анаш был белый.
        —Агде наша Пчела?
        —Сейчас полетит.
        «У-у-у!» — загудели пчёлы.
        Солнышко встало —
        Хрю-хрю!
        Утро настало —
        Хрю-хрю! —
        запел Поросёнок. —
        Мордочку вскинем,
        Ввоздухе синем
        Плавают пчёлы —
        Хрю-хрю!
        —Агде наша Пчела, Чик?
        —Вот летит… Может, это наша… Пчела! Вынебудете так добры… Агде наша Пчела?
        —Это какая ещё ваша Пчела?
        —Та, что научила Поросёнка собирать мёд…
        —А-а-а… Пропала.
        —Как? — вскрикнул Чик.
        —Очень просто: мы, пчёлы, далеко летаем, часто пропадаем.
        —АЦветок? Что сталось снашим Цветком? — спросил Поросёнок.
        —Так вон онстоит!
        —Нет, этот цветок — чёрный, анаш был белый-белый.
        —Онибыл белый-белый, — сказала незнакомая Пчела, — аЖаба сДождевым Червём сделали его чёрным.
        —Как? — вскрикнул Чик.
        —Два дня старались. Жаба болотную тину таскала, аЧервь — грязь из-под земли.
        —Итывидела? — крикнул Поросёнок.
        —Да.
        —Инеспасла?!
        —Мне некогда: я — наработе.
        —Какже тынеспасла Цветок? — возмутился Поросёнок.
        —Авысами-то где были? Онвсё звалвас: «Поросёнок! Воробей!»
        —Мыбыли вАфрике, — сказал Чик.
        —Где?
        —ВАфрике. Страна такая есть…
        —А-а-а… Ну, мне пора. Извините, — сказала незнакомая Пчела.
        Иулетела.
        АПоросёнок сВоробьём подошли кЦветку.
        —Цветок! — сказал Поросёнок. — Скажи хоть одно слово!
        Цветок неответил.
        —Цветок! — позвал Чик.
        —Изачем мыотсюда улетели, Чик? Помнишь, какое было утро? Помнишь, как Цветок качал нас стобой усебя наплече иговорил: «Мне очень хорошо, Поросёнок! Атебе?» Атеперь онстоит чёрный, высохший инеговорит нислова.
        —Чтоже теперь делать, Хрюк? — спросил Воробей.
        —Как — что делать? Отомстить Жабе иЧервяку.
        —Нокак мыих поймаем? Червяк — под землёй, аЖаба — вболоте!
        —Мыпобедили Крокодила иперехитрили Льва, — сказал Поросёнок. — Аужэтих-то…
        —Нокак?
        —Увидишь. Идём!
        Сияло солнце, пели птицы, порхали бабочки, ивэтом сиянии хмурый Поросёнок спускался схолма, заним — прыгал взъерошенный Воробей.
        Глава десятая,
        вкоторой Поросёнок становится Цветком
        Как только Поросёнок сЧиком ушли, Цветок чуть шевельнул почерневшим листикоми, совсем неслышно, будто прошелестел ветерок, вздохнул:
        —Как жаль, что янемогу говорить. Как жаль, что янемогу сказать ниодного слова своим друзьям. Еслиб ямог говорить, ябы сказалим: уЖабы сЧервём под землёй — целое озеро чистой-пречистой волшебной воды. Еслиб Поросёнку сВоробьём удалось достать хоть чуть-чуть…
        Итут напригорке снова появились Поросёнок иЧик. Поросёнок нёс знакомое нам ведёрко, полное краски, ибольшую кисть.
        —Нувот, Чик, теперь тыпобелишь мне голову, — сказал Поросёнок.
        —Что?
        —Покрасишь голову белой краской.
        —Зачем?
        —Неспрашивай, Чик. Делайто, что ятебе говорю.
        ИВоробей, окуная кисть введро, стал красить голову Поросёнку.
        Как будто яблонька весной,
        Белая,
        Как сыроежка под сосной,
        Спелая
        Илёгонькая, как трава,
        УХрюка будет голова, —
        работая, пел Воробей.
        —Нукак, теперь япохож наЦветок? — склонив белую голову наплечо, спросил Поросёнок.
        —Неочень, — сказал Чик.
        —Атыотойди подальше… Нукак?
        —Изтебя вышел очень толстый цветок, Хрюк.
        —Аесли явстану наодну ножку?
        ИПоросёнок встал наодну ножку, поджав другую, как аист.
        —Ты — очень симпатичный розовый Поросёнок сбелой головой, — сказал Воробей.
        —Аможно сказать, что я — очень симпатичный белоголовый Цветок нарозовом стебельке?
        —Пошевели, пожалуйста, листиком…
        —Вот! — Поросёнок поднял иопустил переднюю ножку.
        —Адругим!
        —Вот! — Поросёнок помахал другой ножкой.
        —По-моему, всамыйраз, Хрюк! Ачто теперь?..
        —Теперь япостою посохну, атыиди сплети крепкую сеть. Акак сплетёшь — спрячься забугром. Акогда надо будет…
        —Понял! Чик-чирик! — ИВоробей исчез.
        АПоросёнок, поворачиваясь наодной ножке, чтоб скорее высохнуть, запел:
        Я — Поросёнок, ивночи,
        Исреди беладня
        Нет Поросёнка внашидни
        Отважнее меня!
        Находчивей меня!
        Ипреданней меня!
        И, через паузу, подражая ромашкам ивасилькам, затянул:
        Я — Цветок,
        Я — Цветок,
        Пусть комне прилетит мотылёк!..
        Онспел несколько раз прото, как ждёт мотылька, прежде чем стало заходить солнце. Зажглись ранние звёзды. Стемнело.
        Поросёнок — грустный цветок сбелой головой — один остался светиться всумерках.
        Запригорком показалась голова Воробья.
        —Тыхорошо сплёл сеть, Чик? — шёпотом спросил Поросёнок.
        —Яплёл её всё время, пока тысох.
        —Меня хорошо видно?
        —Очень.
        —Тише! Сейчас взойдёт луна.
        Инатёмном небе взошла красная луна.
        Глава одиннадцатая,
        натёмном небе которой всходит красная луна
        Натёмном небе взошла красная луна.
        —Бре-ке-ке-ке-кес! — изболота выскочила Жаба.
        —Уф-ф! — из-под земли вылез Дождевой Червяк.
        —Хо-хо-хо-хо-хо! — захохотала Жаба.
        —Хи-хи-хи-хи-хи! — зловеще ответил Дождевой Червяк.
        —Ох-хо-хо-хо-хо! — сказала Жаба.
        —Ух-хи-хи-хи-хи! — сказал Червяк.
        —Кажется, ночь. Ха-ха! — сказала Жаба.
        —Кажется, да! — сказал Червяк.
        —Кажется, наша пора настала!
        —Слышишь, Чик? — шёпотом спросил Поросёнок.
        —Слышу.
        —Хи-хи-хи-хи-хи-хи-хи! — зашёлся Червяк.
        Ивдруг вскрикнул:
        —Жаба!
        —Что?
        —Видишь?
        —Что?
        Я — Цветок,
        Я — Цветок,
        Пусть комне
        Прилетит
        Мотылёк! —
        снова запел Поросёнок.
        —Что это? — прохрипела Жаба.
        —Какчто?! Белый Цветок вырос!
        —Где? А-а-а-ха-ха-ха-ха-ха-ха! — захохотала Жаба. И, после каждой строки зловеще приквакивая иприближаясь кЦветку-Поросёнку, запела:
        Ямогу веселиться ипеть,
        Иназвёздное небо глядеть.
        Ямогу доколючей звезды
        Нюхать жадной ноздрёю цветы.
        Ямогу, ямогу, ямогу
        Слушать шорох змеи налугу!..
        Нопослушай, ничтожный Цветок,
        Мне ненравится твой стебелёк!
        —Почему? — спросил Поросёнок.
        —Потому что стебелёк толст, аголова — мала!
        —Аутебя вообще стебельканет, аунего — головы! — ИПоросёнок ткнул «листиком» вЧервяка.
        —Червяк, по-моему, нас оскорбили, — прохрипела Жаба.
        —По-моему, да.
        —Будем принимать решение?
        —Будем.
        Иони зашептались возле чёрной лужи, изкоторой глядела наПоросёнка красная луна.
        —Решено?
        —Решено!
        ИЖаба сЧервём бросились наПоросёнка, ноонуспел взлететь, аЖаба сЧервяком столкнулись, вупор поглядели друг надруга, и…
        —По-моему, это неЦветок, Червяк, — сказала Жаба.
        —По-моему, да.
        —По-моему, это Поросёнок.
        —По-моему, да.
        —Апочему унего голова белая?
        —Выгорела.
        —Где?
        —ВАфрике.
        —Агде Воробей?
        —Погиб.
        —Агде Пчела?
        —Пропала.
        —Апочему онстал Цветком?
        —Отгоря.
        —Ха-ха-ха! Правильно, Червяк! Теперь мыего поймаем! Тсс!..
        —Как? — шёпотом спросил Червяк.
        —Видишь ведёрко? — зашептала Жаба.
        —Ну.
        —Хватайего, ползи, неси нашей, чистой-пречистой, тызнаешь… из-под земли!
        —И?.. — неслышно спросил Червяк.
        —Плеснём нацветок, — ещё тише сказала Жаба.
        —И?..
        —Оживёт.
        —Апотом?
        —Этот, — зашептала Жаба всамое ухо Червяку иуказала своей отвратительной лапой наПоросёнка, который, мягко помахивая ушами, застыл ввоздухе, — сядет наплечо этому. — Жаба ткнула вЦветок. — Амы!.. Ха-ха-ха!..
        —Мчусь!
        ИЧервяк, прихватив ведёрко, исчез под землёй.
        Глава двенадцатая,
        вкоторой оживает Цветок, возвращается Пчела ивсе-все — теперь уже навсегда — вместе
        Червяк, прихватив ведро, исчез под землёй, аЖаба села возле Цветка, сложив напузе страшные лапы.
        —Никогда ещё неловила поросят нацветок! Ха-ха-ха! — тихонечкотак, зловеще захохотала Жаба.
        АПоросёнок незаметно для Жабы сделал круг над бугром итихонько, чтобы Чику небыло страшно, спел:
        Я — Поросёнок-весельчак,
        Сазанчиком вводе
        Якувыркаюсь так исяк,
        Непропаду нигде!
        Перевернулся ввоздухе изастыл напрежнем месте.
        —Непропадём нигде! — насекунду высунувшись из-забугра, пискнул Чик.
        —Вот! — отдуваясь, появился сполным ведром Червяк.
        —Атеперь — плесни наЦветок! — приказала Жаба. — Та-ак!
        ИЦветок прямо унас наглазах ожил, изчёрного превратился вбелый-белый иподнял голову.
        —Цветок! Здравствуй, Цветок! — крикнул Поросёнок исел Цветку наплечо.
        —Поросёнок! Здравствуй, Поросёнок! — вскрикнул Цветок.
        —Ага!
        —Попался!
        ИЖаба сЧервём бросились исхватили Поросёнка.
        —Цветок мытеперь снова забросаем грязью! Хи-хи-хи-хи-хи! — завизжал Червяк.
        —АПоросёнка — вболото! Ха-ха-ха-ха-ха! — захохотала Жаба.
        —Чик! — только иуспел вскрикнуть Поросёнок.
        ИЧик выскочил из-запригорка ссетью инакинул её наЖабу сЧервяком.
        Жаба сЧервём, отвратительно извиваясь, стали биться всети, нотолько ещё сильнее запутались.
        —Чик! — сказал Поросёнок. — Берись затот конец, ая — заэтот. Отнесём иповесимих насамой высокой сосне.
        —Акогда взойдёт солнышко…
        —Акогда взойдёт солнышко, они будут болтаться всетке насамой верхушке сосны иуже никому-никому непричинят вреда.
        ИЧик сПоросёнком улетели, унося всетке Жабу иЧервяка.
        Асдругой стороны розовеет небо, под знакомую нам ссамого начала мелодию песенки Поросёнка подымается солнышко, иЦветок вскидывает ему навстречу свои лёгкие руки.
        —Этоя! — говорит Цветок.
        —Этоя! — говорит, садясь ему наплечо, Поросёнок.
        —Это — мы! —говорит Чик.
        Асолнышко подымается всё выше ивыше, ивсё шире ишире звучит солнечная, радостная, необыкновенная музыка.
        «У-у-у!» — гудят пчёлы.
        —Этоя! — говорит наша Пчела.
        —Теперь уже навсегда — это все мывместе! — говорит Поросёнок. —
        Солнышко встало —
        Хрю-хрю!
        Утро настало —
        Хрю-хрю!
        Мордочку вскинем,
        Ввоздухе синем
        Плавают пчёлы —
        Хрю-хрю!
        Трям!
        Трям! Здравствуйте!
        Сказка, вкоторой великий Медвежонок выдумывает Тилимилитрямдию,
        волшебную страну без волков

        Глава первая,
        изкоторой мыузнаём, что Медвежонок выдумал необыкновенную страну, ауЗайца сегодня день рождения

        Посреди ромашковой поляны стоял задумчивый Ёжик, глядел перед собой серьёзными глазами идумал: «Сегодня уЗайца день рождения. Если яподарю ему морковку, онеё съест иничего неостанется. Если капусту — тоже… Ачто, если яподарюему…»
        Итут наполяне появился Медвежонок.
        Тили-мили,
        Тили-мили! —
        пел Медвежонок.
        —Привет, Ёжик!
        —Привет!
        —Слушай! — Медвежонок встал наголову. — Яцелую страну выдумал — волшебную, необыкновенную! Яеё всю ночь выдумывал, еле-еле выговорил! ТИЛИМИЛИТРЯМДИЯ!
        —Как?
        —ТИЛИМИЛИТРЯМДИЯ! Там все ходят наголове издороваются вот так, — Медвежонок стукнул лбом оземлю. — ТРЯМ! Здравствуйте!
        —Трям! Здравствуйте! — сказал Ёжик. Ачто мыподарим надень рождения Зайцу?
        —Какому Зайцу?
        —Нашему.
        —Морковку.
        —Съест, ивсё.
        —Капусту.
        —Тоже… Придумал! — закричал Ёжик. — Подарим ему ромашки! Ведь ромашки — это маленькие солнышки! Заяцих засушит, изимой каждый день унего будет новое солнышко натоненькой ножке!
        И Ёжик пошёл пополяне, собирая ромашки, иМедвежонок вверх тормашками пошёл следом.
        Глава вторая,
        вначале которой Ёжик сМедвежонком поют песню, посерёдке ссорятся, авконце — появляется Волк
        Онишли, собирая ромашки, посолнечной поляне — впереди Ёжик, заним — Медвежонок.
        Раз — ромашка,
        Два — ромашка! —
        бормотал Ёжик.
        —Три — ромашка! — крикнул Медвежонок. — Смотри, песенка получается!
        Изапел:
        Раз — ромашка,
        Два — ромашка,
        Три — ромашка!
        Пять — ромашка,
        Шесть — ромашка…
        —Семь — ромашка! — подхватил Ёжик.
        —Погоди! — сказал Медвежонок. — Четвёртую надо сорвать. Ипотом: «семь — ромашка» непой. Пой «семь». Понял?
        —Не-а, — сказал Ёжик.
        —Ну, тыпоёшь: «семь — ромашка»!
        —Пою.
        —Аунас вТИЛИМИЛИТРЯМДИИ поют:
        Пять — ромашка,
        Шесть — ромашка,
        Семь!..
        —ВТилимилитрямдии? Агдеона?
        —Везде, — сказал Медвежонок иповёл лапой. — Она большая! Трям!
        —Что?
        —Яже говорил: ТРЯМ — по-тилимилитрямскому значит «здравствуйте!»
        —Ага, — сказал Ёжик. — Апочему нельзя «семь — ромашка»?
        —Фу-ты! Ну, чтобы песня была! Повтори.
        —Фу-ты! Ну, чтобы песня была! Повтори, — сказал Ёжик.
        —Нукак тынепонимаешь? — рассердился Медвежонок:
        Пять — ромашка,
        Шесть — ромашка,
        Сё-е-емь!
        —Ладно, — сказал Ёжик. — Давай сначала!
        Иони стали петь снова:
        Раз — ромашка,
        Два — ромашка,
        Три — ромашка, —
        повёл Медвежонок.
        Пять — ромашка,
        Шесть — ромашка,
        Семь, —
        спел Ёжик.
        —Правильно! Теперь пой дальше! — крикнул Медвежонок.
        —Аянезнаю, как дальше: ятолько додесяти считать умею.
        —Пой… как-нибудь!
        —Как-нибудь? — обрадовался Ёжик. — Ладно!
        Ипошёл позалитому солнцем лугу, радостно крича:
        Там — ромашка,
        Сям — ромашка,
        Ква!
        —Как? «Ква»? Мыже нелягушек собираем, aцветы!
        —Нуипусть, — сказал Ёжик. — Приедем вТили-мили…
        —Трямдию! — подхватил Медвежонок. — Трям! Здравствуйте!
        —Нас встретят!
        —Покормят!
        —Спать положат.
        —Аутром проснёмся — иназад!
        —СЗайцем! — сказал Ёжик. — Ему будет очень приятно…
        —Где Заяц? Какой Заяц? — завертел головой Медвежонок.
        —Ему будет очень приятно, — повторил Ёжик.
        Итут вчистом небе вдруг появилось облако, лёгкое, пушистое, как барашек, икто-то наэтом облаке тоненьким, заоблачным голоском запел:
        Облака — белогривые лошадки…
        —Это тыпоёшь? — спросил Ёжик.
        —Не-а.
        Аоблако-барашек превратилось влошадку, илошадок этих уже стало несколько. Они скакали понебу ипели:
        Облака — белогривые лошадки.
        Облака, что вымчитесь без оглядки?..
        —Вотбы наэтих лошадках, — ипрямо втвою страну, — сказал Ёжик.
        —Угу, — кивнул Медвежонок.
        —Прямо кужину.
        —Угу, — кивнул Медвежонок.
        —СЗайцем! — неотрывая глаз отлошадок, сказал Ёжик.
        —Дачто тыкомне сосвоим Зайцем привязался? Тыскем дружишь — сомной или сЗайцем?
        —Стобой… ИсЗайцем.
        Из-задерева накраю поляны выглянул Волк.
        —Ага! Друзья, значит, — осклабился Волк. Ну-ну!..
        —Дачто тыкомне сосвоим Зайцем привязался? — кричал Медвежонок. — Онлягушек боится!
        —Кто? Заяц? Заяц никого небоится!
        —Хы! — хмыкнул Волк.
        —Тилимилитрямдию явыдумал! — свирепел Медвежонок. — Иядружу стобой! Понял?
        —Асомной без Зайца дружить нельзя! Понял?
        —Трям! Понял! Забирай свои ромашки, япошёл!..
        —Куда жеты?
        —ВТилимилитрямдию!
        ИМедвежонок ушёл.
        Аиз-задерева, растопырив лапы, выскочил Волк.
        Ёжик кинулся влево, вправо, понял, что убежать несможет, свернулся вклубок.
        —Ха-ха-ха! — тихонечко так рассмеялся Волк. — Должен вам сказать, завашим Зайцем явсё утро бегал, но… недогнал. Атеперь онсам комне явится сповинной, можно сказать, головушкой. Здравствуйте!
        —Жди! — прошипел изклубка Ёжик.
        —Что высказали? Негрубитемне, дружочек, негрубите! — ИВолк, галантно заметая хвостом, покатил Ёжика. — Колоться ненадо, ненадо… Вот так — кочечка, атак — пенёчек, амы — сторонкой, стороночкой…
        Облака — белогривые лошадки.
        Облака, что вымчитесь без оглядки?.. —
        тоненьким, заоблачным голоском, почти неслышно донеслосьдо Ёжика откуда-то сверху.
        Глава третья,
        вкоторой Заяц попадает взаграничную иностранную страну
        Лёгкие пушистые лошадки проскакали почистому небу, ивсё смолкло.
        Куда Волк укатил Ёжика — неведомо.
        Анакраю поляны появился Медвежонок толи сковром, толи споловиком, толи сосвёрнутой рулоном тряпочкой наплече.
        Онраскатал рулон — это действительно оказалась тряпочка. И, надо сказать, вылинявшая такая тряпочка, накоторой разноцветными кривыми буквами было выведено:
        ТИЛИМИЛИТРЯМДИЯ
        Медвежонок развесил тряпочку между двумя деревьями: тоесть конец тряпки привязал ксучку одного, спрыгнул, вскарабкался сконцом тряпки взубах надругое, — итут появился Заяц.
        —Здорово, Медведь! Давай помогу, — сказалон.
        —Ненадо, ясам, — стряпкой взубах пробурчал Медвежонок.
        —Датыодин несправишься.
        —Справлюсь, — рявкнул Медвежонок, и, конечноже, конец тряпки упал натраву.
        Заяц нагнулся, подал.
        Привязав другой конец кдереву, Медвежонок спрыгнул наземлю:
        —Нувот… Вот яивТилимилитрямдии!
        —Где?
        —ВТилимилитрямдии!
        Медвежонок стукнул лбом оземлю:
        —Трям! Здравствуйте!
        —Медведь, чего этоты? — изумился Заяц.
        —ЯнеМедведь, — важно сказал Медвежонок. — Меня зовут Жежижешь.
        —Ж-ж-ж!.. — передразнил Заяц. — Ладно, где Ёж?
        —Авы… кто такой?
        —Я? Датычто? Я — Заяц!
        —Незнаю, — сказал Медвежонок. Иотвернулся.
        —Чего-о?.. Протри глаза-то! — Заяц запрыгал пополяне вокруг Медвежонка.
        —Для меня — вас нет, — сухо сказал Медвежонок.
        —Меня? Акто тебе тряпку помогал вешать?
        —Выкто?
        Заяц ажзадохнулся.
        —Вызнаете, где вынаходитесь? — строго спросил Жежижешь. — Вот! Читайте!
        ИЗаяц стал читать поскладам тряпочку.
        —ТИ-ЛИ…
        —Угу.
        —МИ-ЛИ…
        —Ага.
        —ТРЯМ-ДИ…
        —Верно!
        —ТИ-ЛИМИ-ЛИТРЯМ-ДИ… ТРЯМЫ! — уважительно сказал Заяц. — Многоих?
        —Читайте-читайте!
        —ТИЛИ-МИЛИ-ТРЯМДИ… Я…
        Заяц задумался ивдруг радостно закричал:
        —Тилимилитрямы ия! Вот здорово! Они, трямы, ия — Заяц! Это высЕжом мне надень рождения придумали?
        —Вынаходитесь взаграничной иностранной волшебной стране ТИЛИМИЛИТРЯМДИИ! — торжественно сказал Медвежонок. — Сейчас будем проверять чемодан.
        —Какой чемодан? — Заяц оглянулся.
        —Чтож, выходит, ты… тоесть выотправились впутешествие без чемодана?
        —Без… Без какого чемодана? — заорал Заяц. — Якак вышел — Волк, я — дёру, он — замной. Пол-утра бегал!
        Медвежонок взял кусочек бересты, палочку, строго спросил:
        —Имя!
        —Что?
        —Ваше имя? — ещё строже спросил Медвежонок.
        —Моё имя… — Заяц вытаращился.
        —Как вас зовут?
        —Зовут?..
        Заяц прыгнул, присел, прижал уши ивдруг закричал:
        —Заяц! Датычто? Даэто жея, Заяц!
        Медвежонок записал.
        —Отчество!
        Заяц зажмурился.
        —После имени идёт отчество, — пояснил Медвежонок. Мы, например, Потапычи. Авы?
        —Мы? — Заяц повертел башкой ивдруг весело крикнул: — Амы — без отчества! Заяц ивсё!
        —Ладно, — записал Медвежонок. — Откого происходите?
        Заяц опять затряс ушами.
        —Родителикто?
        —Папа… Мама… Слышь, Медведь? — шёпотом спросил Заяц. — Тычто, а? Мыже — зайцы!
        —Чем болели?
        —Аничем! Ха! Ха! Здоровые! Вот! — Заяц стал приседать, выбрасывая лапы.
        —Асвинкой?
        —Чтоя, поросёнок?..
        —Скольколет?
        —Мыещё нестарые! — Заяц развеселился.
        —Скакой целью прибыли внашу заграничную иностранную страну?
        Заяц затряс ушами.
        —Зачем?
        Заяц затряс ушами сильнее.
        —Как здесь очутились?
        —Очутился… — Заяц оглянулся. — ОтВолка сбег, бежал кЕжу, тут —ты!..
        Медвежонок записал.
        —Откуда прибыли?
        Заяц кивнул заспину:
        —Оттуда.
        —Награды имеете?
        —Награды… — Заяц стал оглядывать Медвежонка, себя, поляну.
        —Хвалилкто?
        Заяц смутился:
        —Ёж. Когда яего изречки вытащил. Очень, говорит, тымне друг!
        —Трям!
        —Что?
        —Та-ак, потилимилитрямскому непонимаете, — Медвежонок пометил вбересте.
        —Ачто это — трям? — спросил Заяц.
        —Трям — по-тилимилитрямски значит — здравствуйте! Тилимилитрямдия — большая страна, — Медвежонок повёл лапой. — Вней многорек, озёр…
        Заяц завертел головой.
        —Есть горы, — продолжал Медвежонок, — иеё омывают моря. Все, кто живут, — тилимили…
        «Млянды», — про себя подумал Заяц.
        —Ёжики, зайцы, медвежата — все тилимилитрямские. Яэту страну сам выдумал!
        —Сам?! — Заяцсел, прищурившись. — Акак будет вэтой стране Заяц?
        —Глюк.
        —Как?
        —Глюк. Как маленький глоточек прохладного.
        —Это я-то?
        —Нуда! Ведь вы — бежите. Значит, вас овевает ветерок. Вы — прохладный…
        —Скажи ещёраз.
        —Глюк.
        —Красиво. А — Медведь?
        —Яже говорил: Жежижешь.
        «Жежа», — подумал про себя Заяц.
        —Это потому, что очень жарко, ипчёлы вокруг так ижужжат, так ижужжат…
        —А Ёж?
        —Храп!
        —Почему?
        —Храпит, — просто сказал Медвежонок.
        —АВолк?
        —ВТилимилитрямдии волковнет.
        —Анаш? — сглотнул Заяц.
        —Наш — ненастоящий, потому что он — здесь, амы —там.
        —Он — здесь, амы — там… — вникая, повторил Заяц. — Ага! — Ипротянул Медвежонку лапу. — Ну,трям! Здорово! Анадолго здесь эта страна?
        —Трям! — пожал лапу Зайцу Медвежонок. — Может, надолго, аможет, нет. Вас это некасается!
        —Как некасается! Ведь втвоей стране волковнет!
        —Нет.
        —Значит, мне эта страна вокак нужна! Ичто тытакой… — сказал Заяц. — Ну…целую страну выдумал, азлой!
        Иумчался.
        АМедвежонок, оставшись один, подумал: «АЗаяц-то — ничего, сообразительный».
        Заяц высунулся изкуста сдругого конца поляны икрикнул:
        —Эй, Жежа! Если тынесовсем это… — Заяц повертел лапой увиска. — Увидишь Ежа… Ой, что я — Храпа! Скажи: Заяц, тоесть Глюк, мол, спрашивал! — Ипропал.
        АМедвежонок снял сдеревьев истал сворачивать «ТИЛИМИЛИТРЯМДИЮ», бормоча:
        —Пойду поищу Ёжика. Скажу: аЗаяц-то — ничего! — Медвежонок положил свёрнутую врулон «ТИЛИМИЛИТРЯМДИЮ» наплечо ипошёл.
        —Вот, кажется, тряпочка ивсё, — бормотал Медвежонок, — акак подумаешь — целая страна — тяжело!
        Искрылся задеревьями.
        Глава четвёртая,
        вкоторой Волк приколачивает объявление
        АВолк катил, катил полесу Ёжика ивыкатил его набольшую поляну.
        —Сюда, сюда, пожалуйста, — говорилон Ёжику, останавливаясь удерева. — Теперь — отдохните немного.
        Волк достал из-запояса молоток, изкармана — гвозди, измешка — дощечку.
        —Сейчас прибьём объявление ипойдём дальше. Только невздумайте бежать, дружочек, явас всё равно догоню!
        Волк застучал молотком.
        —Некриво? — отошёл немного.
        Ёжик молчал.
        —Чтоже вымолчите, дружочек? Смотрите, как славно получается!
        ИВолк, выставив вперёд когтистую страшную лапу, упёрся верхними лапами вбока ивскинул голову.
        —Хи-хи! — хихикнул Ёжик.
        —Кто-то сказал «хи-хи», или мне показалось?
        Ёжик неответил.
        АВолк снова вскинул голову игромко торжественно продекламировал:
        —ПОЙМАЛ ЕЖА. ТРЕБУЕТСЯ ЗАЯЦ. ВОЛК! Хорошо, а? Скоро явится.
        Ёжик молчал.
        —Молчите, молчите, дружочек, это ваше право. АЗайчик-то скоро явится.
        —Так онктебе иприбежит, — тихо сказал Ёжик.
        —Прибежит, прибежит — никуда неденется! — хохотнул Волк иуселся под деревом. — Заяц прост, как сучок, — где ему друга вбеде бросить? Давайте рассуждать: вы — пойманы, вы — вплену. Так?
        Ёжик молчал.
        —Нехорошо, дружочек. Ясвами беседую, авымолчите.
        —Ну, так, — сказал Ёжик.
        —Вот это по-нашему, это — по-волчьи, — развеселился Волк. — Я —спрашиваю, вы — отвечайте. Вы — пойманы, вы — вплену, аЗаяц…
        —Что? — спросил Ёжик.
        —Язаним всё утро бегал. Аразве это хорошо, непозавтракавши пополям прыгать?
        Ёжик ничего несказал.
        —Правильно! Иятак думаю: нехорошо это, — осклабился Волк. — Атеперь онсам явится.
        —Жди! — сказал Ёжик.
        —Авот поглядим! — Волк поднялся. — Ну,идёмте, идёмте, небудем Зайчику мешать: вон сколько ему надо букв прочитать, аон — малограмотный.
        ИВолк укатил Ёжика споляны.
        Глава пятая,
        вкоторой Заяц решил пожертвовать собой ради друга
        Только Волк укатил Ёжика споляны, как появился Медвежонок с«ТИЛИМИЛИТРЯМДИЕЙ» наплече.
        —Вот, кажется, тряпочка ивсё, акак подумаешь — целая страна — тяжело! — пробормотал Медвежонок искинул «ТИЛИМИЛИТРЯМДИЮ» натраву.
        —Ёжи-и-ик! Ё-ёжи-ик! — закричалон. — Отзовись! Дачто жеон, по-настоящему обиделся, чтоли? — Медвежонок сел натраву, привалился спиной кдереву сволчьим объявлением изадрал голову.
        Итутже вчистом голубом небе появились пушистые облака. Они скакали под самым куполом илегко, весело пели:
        Облака — белогривые лошадки.
        Облака, что вымчитесь без оглядки?..
        —Эх!.. — вздохнул Медвежонок, взвалил волшебную страну наплечо иушёл.
        Итутже наполяну выскочил Заяц. Невидя волчьего объявления, онзакричал:
        —Ёж! Ёж! Тоесть Храп! Гдеже ты? — Подпрыгнул, прижалуши, сказал сам себе: «Глюк! Надоже! Хи-хи!»
        Иумчался.
        Анаполяну выбежал Ёжик.
        Онкинулся кобъявлению, дёрнул, дёрнул ещёраз, нооторвать волчьей доски несмог. Аследом выскочил Волк.
        —Непод силу вамэто, дружочек, непод силу, показывая страшные зубы, улыбался Волк. Песенку сочинить — да,стишок какой — пожалуйста! Аобъявление, Волком приколоченное, оторвать — нетежилки! Ну, ну, будет!
        Ионсхватил Ёжика когтистой лапой, накинул петлю, дёрнул заповодок:
        —Вот так-то лучше!
        —Пусти! Пусти меня! — крикнул Ёжик, выскользнул изпетли испрятался задеревом.
        —Голубчик! — захохотал Волк. — Дружочек, куда жевы? Отмоихлап, отмоего нюха разве вам убежать?
        Ипомчался поопушке, заглядывая под деревья икусты.
        —Прячетесь? — вкрадчиво говорил Волк. — Актоже сомной разговаривать будет, когда ястану Зайчика есть? Ну, пожалуйста, прошу вас! — Изаглянул задерево, под которым прятался Ёжик.
        Но Ёжик ускользнул.
        —Нояже слышу: вами пахнет! — сказал Волк. — Гдевы?
        Иони стали ходить друг задругом вокруг столетнего дуба.
        —Так. Издесь нет, — бормотал Волк. — Издесь. Ладно. Отдохнём под кустиком. Выведь, язнаю, высунетесь.
        Итолько Волк спрятался под кустом, как появился Заяц.
        —Ёж! Ёж! Храп! — крикнул Заяц. Ивстал, как вкопанный.
        —Дакудаже онподевался — ведь день рождения уменя!.. — бормотал Заяц, глядя наприколоченное кдубу волчье объявление иещё несоображая, что всё это значит. — Ведь день рождения уменя!.. — медленно повторил Заяц ипривстал назадние лапы, чтобы лучше видеть.
        —П… О… Й… ПОЙ… — побуквам прочитал Заяц. М… А… Л… ПОЙ-МАЛ. Так: поймал! Кто поймал? Кого поймал? — Заяц обернулся, стал читать дальше: — ПОЙМАЛЕ…Ж… А… ЕЖА! Ой! — вскрикнул Заяц.
        Итут из-задуба высунулся Ёжик итихо сказал:
        —Беги, Заяц! Здесь Волк!
        Искрылся.
        —Где Волк? Кто сомной говорит? — вскрикнул Заяц. — Эй!Кто здесь есть? Послышалось, наверное…
        ИЗаяц стал читать волчье объявление дальше: — Т…Р… Е… ТРЕ-БУ-ЕТ-СЯ3… А… Я… ЗАЯЦ. Требуется Заяц! Ага! «Поймал Ежа, требуется Заяц». Кто поймал? Где?
        ИЗаяц запрыгал пополяне, заглядывая под кусты, иостановился прямо перед кустом, закоторым сидел Волк.
        —Ёж! Ёж! Храп! Ё-жи-и-ич-ка-а!.. — вдруг заверещал Заяц и — прыгнул.
        АВолк закустом, судорожно сглотнув, сел итак иостался сидеть, поглаживая себя лапой поголове:
        —Терпение, терпение…
        Почему Волк невыскочил, несхватил Зайца, онисам незнал…
        АЗаяц прискакал обратно кобъявлениюи, обмирая, прочёл:
        —В… О… ВОЛК! Чтоже теперь? — тоненько заверещал Заяц. Итутже услышал:
        —Беги!
        Это Ёжик из-задуба тихо сказал:
        —Беги, Заяц!
        Заяц прыгнул всторону, ноостановился:
        —Кто-то так ишепчет вухо: беги, Заяц! Акак бежать-то, когда друг вбеде?!
        —Беги, Заяц! — снова шёпотом сказал Ёжик.
        —Вот! — Заяц отпрыгнул. — Опять! Всамоеухо!
        ИЗаяц кинулся было наутёк, новернулся:
        —Нет! Надо выручать Ежа!
        И, сам непонимая, что делает, вдруг громко закричал:
        —Э-эй! Во-олк! Яту-ута!
        Волк закустом дёрнулся, носмолчал.
        «Ещё успеется. Ещё невремя», — уговаривал себя Волк.
        —Во-олк! Слышишь, чтоль? Отзовись! — вопил Заяци, чтобы небыло так страшно, про себя думал: «Дачто онмне? Всё равно съест. АЕжа выручу».
        ИЗаяц закричал ещё громче:
        —Во-о-о-о-олк!
        Ёжик, высунувшись из-задуба, дёрнул Зайца залапу:
        —Беги, Заяц!
        ПоЗаяц уже ничего неслышал, нечувствовал, онлетел пополяне, крича:
        —Во-о-о-о-олк!
        И — пропал.
        Итутже с«ТИЛИМИЛИТРЯМДИЕЙ» наплече наполяну вышел Медвежонок. Левой лапой онпридерживал волшебную страну, аправой, приседая, срывал ромашки.
        Раз — ромашка,
        Два — ромашка,
        Три — ромашка! —
        пел Медвежонок.
        Остановился изакричал:
        —Ёжи-и-ик!
        Ноникто неответил, иМедвежонок пошёл, собирая ромашки, дальше:
        Там — ромашка,
        Сям — ромашка,
        Ква!
        Онсделал ещё шаг и — наткнулся наВолка.
        —Ой! — ойкнул Медвежонок иотпрыгнул всторону. — Ф-фу-у… Старый пень, адочегоже похож наВолка!
        И, оглядываясь, пошёл кстарому дубу посреди поляны, вскарабкался посучкам иразвесил наветвях волшебную страну.
        —Это непень, это — Волк! — тихо сказал Медвежонку Ёжик. — Беги!
        Итут наполяну скриком выскочил Заяц.
        —Во-о-о-о-о-о-олк! — орал Заяци, увидев Медвежонка, встал, как вкопанный: — Жежа?
        —Глюк? Вычто тут делаете? — спокойно спросил Медведь.
        —Читай! — захлебнулся криком Заяц.
        ИМедвежонок поскладам прочитал волчью писульку.
        —Поймал Ежа, — оглядываясь, повторил Медвежонок. — Требуется Заяц.
        —Вот! Требуется Заяц! — подхватил Заяц. Так вот оня! Выпусти Ежа — вот оня! — Иполетел пополяне, ещё громче крича: — Во-о-о-о-о-олк!
        —Стой! — крикнул Медвежонок.
        Подошёл кЗайцу, тихо сказал:
        —Тыдаже незнаешь, какой тыдруг, Заяц…
        Ипротянул Зайцу ромашки.
        Глава шестая,
        вкоторой намиг возникает Тилимилитрямдия — волшебная страна, вкоторой нет волков
        Заяц, потупившись, стоял, прижимая кгруди ромашки, аМедвежонок заглянул задерево ипозвал:
        —Ёжик, выходи!
        —Чтоты! — Ёжик замотал головой, показывая наВолка.
        —Выходи! Небойся! Вмоей стране волков нет! — убеждённо сказал Медвежонок.
        —Аэтот?.. — появляясь, спросил Ёжик иснова показал наВолка.
        —Этот — ненастоящий. ВТилимилитрямдии волковнет! Читай!
        И Ёжик поскладам прочитал: «ТИ-ЛИ-МИ-ЛИ-ТРЯМ-ДИ-Я»!
        —Ура! — крикнул Ёжик. — Тилимилитрямдия! Ой, Медвежонок! Какойже тымолодец!
        —Вмоей стране волков нет! — повторил Медвежонок. А Ёжик обнял Медвежонка икинулся кЗайцу:
        —Здравствуй, Заяц!
        —Глюк, — растерянно сказал Заяц. — Если…эта… теперь… здесь… Я — Глюк.
        —Он — Глюк, ты — Храп, ая — Жежижешь, — закивал Медвежонок.
        —Поздравляю тебя сднём рождения, Глюк! — крикнул Ёжик. — Вот тебе отменя маленькое солнышко натоненькой ножке. — Ипротянул Зайцу ромашку.
        АЗаяц, прижимая кгруди ромашки, глядел наВолка, надрузей, на«ТИЛИМИЛИТРЯМДИЮ» — сморщенную страну наветвях векового дуба, снова наВолкаи, наконец, махнув лапой, крикнул:
        —Если Волк неВолк, амы — в«ТИЛИМИЛИТРЯМДИИ», тогда… тогда…
        Ионкинулся обнимать Ёжика иМедвежонка:
        —Здравствуй, Храп! Это тымне всамое ухо кричал: «Беги, Заяц!»?
        —Ага! Ага! — кивал Ёжик.
        Ипошло веселье! Взявшись залапы, друзья принялись плясать вокруг «ТИЛИМИЛИТРЯМДИИ» — волшебной страны, прямо перед самым носом уВолка.
        —Пляшите ипойте — унас нет волков! — кричал Медвежонок.
        —Нет волков! — кричал Ёжик.
        —Нет! — орал Заяц.
        АВолк всё поглаживал себя лапой поголове ивдруг пружиной вылетел наполяну.
        —ВОЛКОВ НЕТ?! — страшно зарычал Волк. Изавертелась, замелькала карусель.
        Через поляну проносились Ёжик, Заяц, Медвежонок, азаними, между ними, впереди них — Волк.
        —ВОЛКОВ НЕТ?! — рычалон.
        Наконец Волку удалось схватить Медвежонка.
        —Нетрогай меня! Нетрогай! Унас волковнет! — кричал Медвежонок.
        —АЯКТО?! — Волк сжал Медвежонку лапу.
        —Ой! Больно! Волк! Бегитевсе! Во-олк! — задохнулся Медвежонок.
        Нотут подлетел Ёжик:
        —Пусти! Унас — республика!
        —ЯВАМ ПОКАЖУ РЕСПУБЛИКУ! — рычал, утаскивая Медвежонка, Волк. — ЯВАМ ПОКАЖУ — МЕНЯ НЕТУ!
        Нотут Заяц ударил Волка головой вживот. Волк упал, Медвежонок вырвался, — иснова завертелась карусель.
        Насекунду остановившись, Волк погладил себя лапой поголове:
        —Спокойствие, спокойствие… Прямо воздушный бой какой-то…
        Ивдруг, задёргавшись, будто строчит изпулемёта — д-д-д-д-д-д! — пропал вкарусели.
        Топот, крики, рычание Волка, вопли птиц, кружившихся над поляной, смешались водин неумолчныйвой, атут ещё собрались тучи, грохнул гром, ивсё это стало походить нанастоящее сражение.
        Вэтой карусели Волку удалось снова схватить Ёжика.
        —ХА-ХА-ХА! — захохотал Волк, имолния озарила его страшные зубы. —ЯВАМ ПОКАЖУ — МЕНЯ НЕТУ!! — Ипотащил Ёжика вглубину леса.
        Хлынул дождь.
        Исквозь дождь ираскаты грома Медвежонок сЗайцем услышали:
        —Друзья! Небойтесь! Онменя несъест! Онменя несъест! Онменя несъест!..
        —Эхты, Жежа! — сказал Заяц, снего струйками стекала вода. — «ТИЛИМИЛИТРЯМДИЯ»! Волковнет! Ятебе поверил, аты…
        Вновь грянул гром, блеснула молния, Заяц прыгнул, замелькал между деревьями, идоМедвежонка донеслось:
        —Держись, Храп!!!
        Амокрый взъерошенный Медвежонок сел втраву изаплакал:
        —Зато какая страна!.. — всхлипывая, бормотал Медвежонок.
        Глава седьмая,
        вкоторой Медвежонок решил бросить выдуманную страну
        Дождь хлестал непереставая, аМедвежонок всё сидел посреди поляны иплакал.
        Нотучи вдруг также быстро рассеялись, блеснуло солнце, ипочистому небу побежали белые пушистые облака.
        Облака — белогривые лошадки… —
        донеслось доМедвежонка, ионперестал плакать.
        Прибежал Заяц:
        —Сидишь? Чегож тысидишь? Бежим вызволять Храпа! — ипомчался.
        Медвежонок взвалил наплечо вымокшую «ТИЛИМИЛИТРЯМДИЮ», побежал следом.
        —Брошу яеё, — сказалон, поравнявшись сЗайцем.
        —Кого?
        —Тилимилитрямдию.
        —Как — бросишь?
        —Тяжело. — Медвежонок остановился. — Зря яеё выдумал!
        —Тычто? — остановился иЗаяц. —Страну без волков?!
        —Устал… — сказал Медвежонок.
        —Выдумал — неси! — вскипел Заяц.
        Иони помчались через сверкающий лес вызволять Храпа.
        Глава восьмая,
        вкоторой попадает вплен Медвежонок
        Волк привязал Ёжика кдереву перед своим домом, асам стал сервировать пень укрыльца.
        —Вот та-ак… —бормотал Волк. —Сюда — веточку, асюда — цветочек!
        Онсорвал ромашку истал искать, кудабы её поставить:
        —Дачто жеэто? Только что была…
        Волк ушёл вдом ивернулся свазочкой влапе.
        —Вот! Очень украсит наш стол. Тоесть пень… Та-ак… — Волк потёр лапы. — Скоро иЗайчишка пожалует! Никуда онотнас неденется.
        ИВолк стал ходить, любуясь своей работой. А Ёжик грустно-грустно запел:
        Отзаката дозаката
        Ходит полесу Медведь,
        Ходит полесу Медведь,
        Просит птичек нешуметь.
        Я, Медведь, хожу, хожу,
        Яитак весь лес бужу…
        —Нет! Так непойдёт! — усаживаясь вкресло, сказал Волк. — Поговорим оТилимилитрямдии! Ведь это нешутка — страна! Авы — республика! Тряпку повесили ивсё!
        Отзаката дозаката, —
        пел Ёжик.
        —Молчать! — щёлкнул зубами Волк.
        Ходит полесу Медведь…
        —Тихо!
        Ходит полесу Медведь,
        Просит птичек нешуметь.
        —Ах, так? — Волк вылез изкресла, накрыл Ёжика корзиной. — Так-то лучше будет!
        Вынаветочках сидите,
        Почемуже вышумите? —
        сквозь прутья корзины пел Ёжик.
        Волк вынес бараний тулуп, накрыл корзину.
        —Теперьпой, сколько влезет! — И,довольный, сел вкресло упня. — Та-ак, вилочка, ножичек, веточка, цветочек. Сейчас иЗайчик пожалует.
        Новместо Зайца наполяне перед волчьим домом появился Медведь.
        —Волк! — сказал Медвежонок, воткнул вземлю две палки иразвесил наних «ТИЛИМИЛИТРЯМДИЮ». — Я,Медвежонок, ивсе медвежата, зайцы, ёжики…
        —Иволки, — осклабился Волк.
        —Иволки Тилимилитрямдии требуют освободить Ёжика!
        —Иволки? — хмыкнул Волк. — Так увасже волковнет!
        —Иволки! — упрямо повторил Медвежонок.
        —О! Сэтогобы иначинали!
        Волк взял влапу пустую корзину, спрятал её заспиной:
        —Агдеон? Гдеон, ваш Ёж, а? Может, здесь?
        ИВолк нагнулся, будто что увидел втраве. ИМедвежонок нагнулся истал искать вместе сВолком что-то невидимое — тут Волк инакрыл его корзиной.
        —ХА-ХА-ХА! Коварство — первый волчий закон! — грубо захохотал Волк. — Атеперь мывас костыликами дакземле! — Ионстал прибивать корзину. — ХА-ХА-ХА! Неугодноли полюбоваться?
        И — сдёрнулс Ёжикиной корзины тулуп.
        —Ёжик! — крикнул Медвежонок.
        —Жежижешь?
        —Так-то лучше будет! — хохотал Волк. — Ну-с, агде Зайчик?
        Глава девятая,
        вкоторой заговорили грибы
        Итут наполяну сгрохотом выкатилась бочка.
        —Ох! — охнул Волк. — Это ещё что? — Ивыдохнул: — Хы-ы!.. Простая бочка…
        Бочка нешевелилась.
        Волк подошёл, поскрёб когтем:
        —Терем, терем, теремок, кто втереме живёт?
        Приложилухо, послушал:
        —Молчат!
        Волк обошёл бочку совсех сторон:
        —Закупорена! Та-ак… Молоток есть, где тут была моя стамесочка?
        Иушёл вдом.
        —Храп! Жежа! Гдевы? Этоя, Глюк! — донёсся избочки глухой голос Зайца.
        —Глюк! Заинька! Гдеты? — вскрикнул Ёжик.
        —Здесья, здесь, вбочке! Тыкуда, Жежа, побежал? Яж тебе кричал: «Стой, погоди!» — ипередразнивая Медвежонка: — «Милимили-трямдия! Милимилитрямдия!» Где выхоть сидите?
        —Вкорзинах, — сказал Ёжик.
        —Мы — вкорзинах, аоних прибил кземле, — сказал Медвежонок.
        —Зубы ему заговаривайте.
        —Тише! Волк! — шепнул Ёжик.
        Играя стамеской имолоточком, накрыльцо вышел Волк.
        —Араспогодилось-то! — осклабился Волк. Изапел:
        Отзаката дозаката
        Ходит полесу Медведь,
        Ходит полесу Медведь,
        Просит птичек нешуметь.
        Тьфу! Что этоя?.. Та-ак. Скакой стороны будем открывать?
        Иобошёл вокруг бочки.
        —Сэтой или стой?
        Поставил бочку напопа, снова поскрёбся когтем:
        —Эй! Есть тамкто?
        —Есть, — глухим голосом сказал Заяц.
        —Ох! — Волк схватился засердце, — Ффу-у!.. Так иумереть можно.
        —Храп, как по-твоему, кто там? — спросил Медвежонок.
        —Наверное, грибы, — сказал Ёжик.
        —Опята!
        —Опята разве так говорят? Опёнок вот как говорит…
        И Ёжик спросил голосом Волка:
        —ЭЙ! ЕСТЬ ТАМ КТО?
        Апотом тоненько:
        —Е-есть! Понял? Атак только старый гриб груздь скажет.
        И Ёжик глухим голосом Зайца сказал:
        —«Есть!» Груздитам, вотчто!
        —Грузди!.. — оттопырив губу, сказал Медвежонок. — Грузди, они — молчаливые. Станут они тебе сВолком разговаривать!
        Волк снова поскрёб бочку когтем:
        —Эй! Если выгрибы, токакие? Ятолько белые люблю!
        —Мы — белые, — глухо сказал Заяц.
        —Яже говорил! — крикнул Медвежонок. — Изгруздя клещами слова невытащишь!
        АВолк приладил стамеску ипринялся сбивать верхний обруч.
        —Нас так открывать нельзя, — глухо сказал Заяц. — Надо, чтобы мылежали.
        —Друзьямои! Как скажете — так ибудет. — Волк повалил бочку. — Белый грибок — эх!Единственно, что ещё люблю, — поесть!
        ИВолк стал сбивать обруч слежащей бочки. Атем временем впротивоположном конце дно повернулось, избочки тихонечко выполз Заяц, аккуратно поставил дно наместо, запер наколышки.
        —Эх! Эх! Зайчик сгрибной подливою! — лупил молотком Волк.
        АЗаяц пробрался вокруг пняк Ёжику иМедвежонку.
        —Тсс! — сказал Заяц, приподнял корзину иотвязал отдерева Ёжика. — Тсс! — Ивыдернул костылики медвежьей корзины. — Сидите, как сидели! Япозову.
        Испрятался запень.
        Яхожу, хожу, хожу, —
        орал Волк, —
        Запорядочком слежу! —
        илупил молотком.
        —Когда светит вкусно поесть, — сверкнул Волк жёлтым глазом, — глупею! Эх! Эх! Вот!
        Ивысадилдно.
        —Друзья грибочки! — торжественно сказал Волк. — Вы — свободны! Просим!
        Изаглянул вбочку.
        —Эй! Где жевы?
        Волк оглянулся.
        Ёжик сМедвежонком сидели под своими корзинами.
        —Эй, грибочки! — снова позвал Волк. — Данеможет быть, чтоб!..
        Изасунул вбочку голову.
        —Там, наверно, надне какой… — сказал Ёжику Медвежонок.
        —Кругленький такой, накрепенькой ножке! — подхватил Ёжик.
        —Полезу посмотрю, — сказал Волк иполез вбочку.
        Тут из-запня выскочил Заяц изамахал лапами. Из-под своих корзин выбрались Ёжик сМедвежонком, ивсе трое кинулись кбочке, поставили её напопа инакрыли дном.
        —Эй! Эй! Выпустите меня! — завыл Волк.
        Нодрузья уже сидели сверху итолько подпрыгивали.
        Глава десятая, ипоследняя,
        вкоторой Волк становится музейной редкостью, а Ёжик, Заяц иМедвежонок отправляются напоиски Тилимилитрямдии, выдуманной страны
        Волк колотился изо всехсил, нодрузья сидели сверху итолько подпрыгивали.
        —ВСЕХ! СОЖРУ! НИКОГО! НЕ! ПО! ЖА! ЛЕ! Ю! — вопил Волк.
        —Эх, неудержаться нам! — сказал Заяц.
        —Чтоже делать? — спросил Медвежонок.
        —Вон гвозди имолоток. Ёжик, беги!
        —Авы?
        —Беги, говорю! Прыгай! — крикнул Заяц. — Иты! — обернулся кМедвежонку.
        —Аты?
        —Прыгайте, кому говорят!
        Ёжик сМедвежонком спрыгнули, аЗаяц вскочил накрая бочки, замахнулся дноми, когда Волк выскочил поплечи, так хватил его поушам, что Волк нырнул вбочку.
        Тут его изаколотили гвоздями.
        —Всё! — бросил молоток Заяц.
        —Уррра! — крикнул Ёжик.
        —Уррра-а!.. — подхватил Медвежонок. АЗаяц сел убочки изакрыл глаза.
        —Глюк! Тынезнаешь, какой тыдруг! — сказал Медвежонок, когда онис Ёжиком устали плясать.
        —Ты — самый-самый друг извсех наземле, — сказал Ёжик.
        —Нет, Храп, нет, Жежа, это высамые лучшие наземле друзья!
        —Вот, — сказал Медвежонок. — Ядарю тебе «ТИЛИМИЛИТРЯМДИЮ»! — Ипротянул Зайцу тряпочку.
        —Это такая страна, — сказал Ёжик. — Там все ходят наголовах иговорят друг другу: «ТРЯМ! ЗДРАВСТВУЙТЕ!»
        —Аещё мыдарим тебе ромашки! — сказал Ёжик. — Тыих, Глюк, засуши, итогда всамые хмурые дни стобой всегда будет солнышко натоненькой ножке!
        —Спасибо, Храп! Только несомной, аснами! Пусть оно освещает страну, которую выдумал Жежа!
        —Аещё… мыс Ёжиком дарим тебе… бочку сВолком! — сказал Медвежонок.
        Иони подкатили бочку ипоставили её перед Зайцем стоймя.
        С«ТИЛИМИЛИТРЯМДИЕЙ» иромашками влапах, Заяц, чуть неплача, сказал:
        —Храп! Жежа! Мне никто ещё никогда недарил столько подарков. А… Азачем мне бочка?
        —Будешь солить капусту.
        —Акуда Волка?
        —Сдашь вмузей.
        —Акем онтам будет?
        Итут дно бочки приподнялось, иВолк высунул свою зубастую пасть.
        —Музейной редкостью! — прохрипел Волк иподнял коготь. — Только, чур, лапами нетрогать!
        Идно бочки захлопнулось, бочка легла набок иукатилась. АМедвежонок заплакал.
        —Мне горько, — всхлипывая, сказалон, — что вмоей волшебной стране оказались волки.
        —Неплачь, Жежа, — сказал Заяц. — Если тыеё выдумал без волков, значит, где-то, пусть далеко-далеко, заморями иреками, ноона такая иесть, азначит, мыеё найдём.
        ИГлюк сорвал одуванчик имедленно стал подниматься внебо.
        И Ёжик сМедвежонком насвоих одуванчиках стали подниматься — следом заним.
        Прямо над ними плыло лёгкое облако.
        Заяц забрался нанего первым, потом — Ёжик, заним — Медвежонок.
        —Урра! — закричали все ипоплыли искать Тили-милитрямдию, выдуманную страну.
        Они летели над лугами, лесамии, обнявшись, пели песню, которую уже где-то слышали, нокоторую никогда ещё непели сами:
        Мимо белого яблока луны,
        Мимо красного яблока заката
        Облака изневедомой страны
        Кнам спешат иопять бегут куда-то.
        Облака — белогривые лошадки,
        Облака, что вымчитесь без оглядки?
        Неглядитевы, пожалуйста, свысока,
        Апонебу прокатитенас, облака.
        Мыпомчимся взаоблачную даль
        Мимо гаснущих звёзд нанебосклоне.
        Кнам неслышно опустится звезда
        Иромашкой останется владони.
        Цыплёнок
        Цыплёнок вечером
        ОБЛАКА
        В синем небе бегут прозрачные облака. Быстро быстро бегут, будто наперегонки.
        Отчего бегут облака?
        А бегут они потому, что дует ветер.
        Сидит ветер за морем на сиреневой скамеечке, в красной рубахе сидит, в соломинку дует, облака, будто мыльные пузыри, пускает
        КАМУШЕК
        Пушистый камушек воробья на окаменевшей дороге. Ноябрь.
        МУРАВЬИНЫЕ ГОРОДА
        А что делают муравьи зимой, когда муравьиные города засыпает снегом?
        Надевают белые фартуки, достают метлу и скребок.
        А ещё?
        Вывозят на лесных мышах снег за город.
        А потом?
        Ходят по расчищенным дорожкам, посыпают их шершавой сосновой корой.
        ФЕВРАЛЬ
        Брёвнышко прижалось к горячей печке и увидело во сне птиц.
        БАРАШКИ
        Облака барашков на земле, барашки облаков в небе
        СТРИЖИ
        С утра стрижи стригли небо и к вечеру засыпали весь двор одуванчиками
        ЛАСТОЧКА И СКВОРЕЦ
        У ласточки глиняный дом, а у скворца — деревянный. Ласточка живёт под крышей, а скворец — на берёзе. Скворец долго стоит на балконе, прежде чем взлететь. А ласточка сначала выпадет из гнезда, а уж потом летит.
        ОДУВАНЧИК
        Кажется, стоит одуванчику подпрыгнуть — и он сразу улетит на небо.
        ЧЕРЕПАХА
        Если черепаху пустить по булыжной мостовой, глядя на неё, захотят научиться ходить все булыжники.
        И, представьте, однажды утром ваша мостовая отправится гулять в поле…
        СУСЛИКИ
        Суслики свистят в степи. Стоят на задних лапках возле своих нор и свистят:
        «Фюи-и-и!..» Мол, всё спокойно!..
        «Фюи-и-и!..» Приходи в гости, суслик за горой!..
        «Фюи-и-и!..» Хорошо, приду!
        ЦЫПЛЁНОК ВЕЧЕРОМ
        Сумерки.
        Цыплёнок бежит в тумане тополиного пуха, как молодой месяц в облаках.
        БАРАШЕК
        Давно уже все вернулись домой. И только маленький белый барашек, словно клочок бумаги, летит от ворот к воротам и кричит: «Ме-е! Ме! Меня-я-я! Забыли меня…»
        ЛОШАДЬ
        Если бы лошадь умела сидеть, как собака, она бы научилась сидеть в оглоблях и за день не так уставала.
        СТОЛ
        Плетёный стол надел тапочки и пошёл побродить по саду.
        КУЗНЕЧИК
        Кузнечик — зелёная пружинка луговых часов.
        БАБОЧКА
        Бабочка живёт один день.
        Левое крыло бабочки — утренняя заря, правое крыло — вечерняя.
        СЛОНЫ
        Больше всего я хотел бы пасти слонов.
        Им и колокольчики не нужны, — разве слон потеряется?
        СОБАКА
        Жарища, пыль.
        Целое лето сидит в лопухах лохматая чёрная собака и так дышит, будто всю зиму за ней гналась стая волков.
        ДЕТИ
        Если хорошо приглядеться — все гуси разные. Гусь с гусыней легко различают своих детей. Вон тот — плоская головка, хитрые глазки. А этот весёлый с круглой головой. А этот — так просто рыжий.
        КОЗЛЁНОК
        У козлёнка ещё не прорезались рожки, а уже столько забот: с утра до вечера он стережёт свой колышек.
        ЛЕТУЧАЯ МЫШЬ
        Интересно, кто это придумал, чтобы ночью мышь летала, а днём спала вниз головой?
        ЛЕС
        Сквозь кустарник и папоротники, по колено в траве и землянике, неся с собой белок и птиц, бредёт к озеру лес.
        ОЗЕРО
        Озеро запрятало в своих камышах столько уток и охотников, в своей глубине — столько рыб и сетей, в своих глазах — столько облаков, кучевых, грозовых и перистых, что само уже не знает, где утки, а где охотники, где рыба, а где сеть, где небо, а где вода.
        ШМЕЛЬ
        Шмель, тяжело жужжа, пролетел над коровой, как над маленькой европейской державой.
        ПУГАЛО
        Одинокое пугало слушает далёкую музыку, и старая его шляпа… трепещет.
        КАРЕТА
        Когда видишь тыкву, хочется поскорей прорезать в ней окошки, выпилить дверцы, приладить ступеньки, фонари, козлы — и пригласить в оглобли мышей.
        АВГУСТ
        По всему полю бродят задумчивые стога сена. Туман.
        СКОРО ОСЕНЬ
        Медвежонок влез на берёзу и полизал облако.
        —Какие сегодня прохладные облака! — сказал Медвежонок. — Наверное, скоро осень…
        ГРИБ
        В полночь проснулся под землёй гриб подосиновик. Встал на колени, поднатужился, вылез наружу. Только сосновые иголки со шляпы стряхнул, только вздохнул полной грудью — а уж светать стало.
        Накрылся сухим листом, целый день глядел из под листа, как по лесу люди ходили с корзинками, аукались…
        НОЧЬЮ В ЛЕСУ
        Зябко ночью в лесу, жутко. Совы кричат, сосны шумят, ухает филин.
        На поляне собрались опята.
        Сбились вокруг старого пня в кучу, сдвинули шляпки — шу-шу-каются.
        ТУМАН
        Облака — перины великанов.
        Ночью великаны снимают их с неба и расстилают по земле.
        Спать великаны ложатся возле рек и озёр, потому что перед сном любят слушать песни лягушек.
        ВОРОНЫ
        Перед отлётом на юг грачи собираются в огромные стаи.
        Вороны никуда полетят, но им приятно покаркать вместе с грачами, попробовать крылья — как будто им и правда придётся куда то лететь.
        ЯБЛОКО
        Последнее яблоко во всём саду.
        Его даже птицы не клюют — жалеют.
        Его даже люди не берут — любуются.
        ЛИСТЬЯ
        Последние листья, как мыши, тихо шурша, разбегаются по земле.
        КРОЛИК
        Кролик весь день шевелит губами, чтобы не забыть перед сном сказать маме: «Спокойной ночи!»
        Стихи
        Стихи


        Антилопа
        «А» — начало алфавита.
        «Я» — вконце. Она сердита:
        «Почему всё время „А“»?
        Разобраться тут пора!
        Чтоб решить меж ними спор,
        Звери собрались. Кто сгор,
        Кто спустыни, кто сболот,
        Кто излеса, кто извод.
        Вот стоит вих стае БОНГО,
        Вот ИМПАЛА, ГНУ изКонго,
        Вот КУДУ, авот СПРИНГБОК
        НЬЯЛЕ чешет рогомбок.
        ОРИКС прибыл изИрана —
        У него нашее рана.
        ДИКДИК вызвался помочь,
        Лечит рану день иночь.
        АНТИЛОП вывсех узнали? —
        Значит, «А» ибыть вначале!

        Бегемот
        В центре Африки живёт,
        Об экватор брюхо трёт.
        (БЕГЕМОТ — гиппопотам
        Проживает толькотам!).
        Рядом созером, рекой
        Он нашёл себе покой.
        Целый день вводе лежит
        И нисколько недрожит.
        А наступит ночь ивот —
        Кушать выйдет БЕГЕМОТ.
        Как откроет свою пасть,
        Тут отстрахаб неупасть!
        Да!.. Такие вот клыки
        Хищник примет заштыки!

        Бегемот
        Слон соСлонёнком пошли погулять —
        На львов поглядеть, себя показать.
        Вышли издома. Навстречу слонам —
        Дальнийих родственник Гиппопотам.
        —Здравствуй, Слонёнок! Здравствуйте, Слон! —
        И Бегемотим отвесил поклон.
        Дальше втроём пошли отворот
        Слон соСлонёнком
        И Бегемот.
        Лесом идут. Идут над рекой.
        Слон говорит:
        —Денёк-то какой!
        Высунул нос изреки Крокодил.
        «Тоже пойду погуляю!» — решил.
        Тут сбаобаба кричит Какаду:
        —Можно, ясвами тоже пойду?
        С горки теперь идут под уклон
        Кро-ко-ко-дил,
        Слонёнок иСлон.
        —Эй, Бегемот, неотставай! —
        Гиппопотаму кричит Попугай.
        Вышли впустыню, увидели львов.
        Львы — Какаду, Крокодила, слонов.
        Как зарычали страшные львы!…
        Нет, несносить друзьям головы.
        А Бегемот, посчастью, отстал.
        Сел под кустом, бутербродик достал…
        Выпил чайку… Вспомнил про маму,
        Добрую маму Гиппопотама…
        Вот иостался жив Бегемот.
        А всё потому, что огромный живот.

        Бегемотик
        Бегемотик, бегемотик,
        Ушки, маленький животик.
        Вырастет
        Большой живот —
        Станет
        Взрослым бегемот.

        Баллада олесном гноме
        В жаркий день влесу глухом
        Гном сидел под лопухом.
        Из волнушки пил росу,
        Слушал бабушку Осу.
        Мимо
        Гнома,
        Мимо
        Гнома
        Стрекоза летела кдому.
        Как слоны,
        Издалека
        Шли понебу облака.
        Лес
        Шумел,
        Комар
        Звенел,
        Гном отсолнца разомлел
        И уснул…
        Приснилось гному,
        Будто онвхалате,
        Дома,
        Принял ванну
        И теперь
        Ждёт кого-то…
        Тихо дверь
        Скрипнула,
        И напороге
        Появились носороги.
        —Здравствуй! —
        Молвил Носорог. —
        Вот примерь-ка этотрог!
        —Сэтим рогом,
        С этим рогом
        Мигом станешь носорогом!
        —Мы…
        Нотут,
        Нашее
        Шарф
        Размотав,
        Вошёл
        Жираф:
        —Гном,
        Голубчик,
        Вам бышею,
        Вам бышею
        Подлиннее!
        Вы…
        Но втиснулась
        Горилла
        И Жирафа
        Оттеснила,
        Отняла
        Красивый
        Шарф —
        Голым выскочил Жираф.
        —Здравствуй,
        Карлик дорогой!
        Чтож ты
        Маленький такой? —
        Стала спрашивать Горилла,
        Не заметив Крокодила. —
        Почему неволосатый?
        Отчего
        Лицо лопатой?
        Разве настоящий гном
        Будет жить
        Под лопухом?
        Отвечай!..
        Но
        Крокодил:
        —Ам! —
        Гориллу
        Проглотил.
        —Тынебойсяих, гарр-рил, —
        Прокартавил Крокодил. —
        Поплывём великим Нилом,
        Станешь главным Кррр-рокодилом!
        Ты дая…
        Но вполз
        Удав
        И закашлял:
        —Гав-гав-гав!
        Лучше быть больным Удавом,
        Чем страшилищем картавым!
        Кто?
        Куда?
        Зачем?
        Откуда?
        Гном — вокно
        И наВерблюда,
        После ванны, как сидел,
        Так вхалате полетел.
        По пути Верблюд вОсу
        Превратился,
        Очутился
        Без халата
        Гном
        В лесу.
        Он сидит, соображает,
        Ничего непонимает,
        Шевелит губами гном…
        В это время
        В небе гром —
        Как бабахнул,
        И тогда
        Понял гном небез труда,
        Что нестал онКрокодилом,
        Что сидит влесу любимом.
        «Хорошо влесу родном!
        Ай дая!» —
        Подумал гном.

        Верблюд
        О ВЕРБЛЮДЕ сдавнихпор
        Средь зверей затеян спор:
        «Сколько может наш ВЕРБЛЮД
        Из колючки сделать блюд?
        Сколько без воды живёт?
        Может, пепси-колу пьёт?
        И зачем горбыему?
        Может, это никчему?
        Как онпереносит боли,
        Наступая намозоли?»
        Много тайн вокруг ВЕРБЛЮДА.
        Кто онесть? Зачем? Откуда?

        Водомер
        Паучок-водомер,
        Землемерам невпример,
        Ничего неизмеряет,
        Вешки вземлю невбивает,
        Только лапками гребёт —
        Рядом слодочкой плывёт.

        Газель
        ГАЗЕЛЬ изящна истройна.
        Секрет сказала мнеона:
        «Фигуру чтобы сохранить,
        Не надо много есть ипить».
        А вот любителям бегов
        ГАЗЕЛЬ совет даёт таков:
        «Представь опасность ухвоста —
        И скорость развивай доста».

        Где утёнок?
        На той самой поре,
        Когда чиж натопоре
        Спал
        И пел спросонок,
        Не втраве,
        Не вноре —
        Потерялся водворе
        Маленький
        Утёнок.
        Утка крячет:
        —Кря-кря-кря!
        Вот ужчас ищу язря!
        Гдеже мой
        Утёнок?
        Нетего
        У тёлок,
        Нетего
        Рядом
        С курочкой
        Рябой.
        Утя-утя!
        У-тя-тя!
        Кто видал моё дитя?
        Бык мычал.
        Козёл молчал.
        Лишь подсолнух отвечал:
        —Невстречал,
        Не встречал,
        Головою якачал!
        А утёнок
        Влез вбочонок,
        А бочонок
        Поросёнок
        Повалил,
        Покатил,
        В синей речке
        Утопил…
        Утка стонет:
        —У-ху-ху!
        Побегу
        К петуху.
        Дорогой куманёк,
        Он встаёт всех раньше,
        Он видал, куда утёк
        Мой утёнок
        Младший.
        По дороге кпетуху
        Видит птицу насуку.
        —Птица чёрная,
        Не крячь!
        Не утёнокты,
        А грач!
        А грачей вслед:
        —Петуха-то доманет!
        Если надо кпетуху,
        Знай, что варит онуху,
        У него костёр потух,
        У реки сейчас петух!..
        Утка мчится креке
        С вязкой хвороста вруке.
        У реки кипитуха,
        Только нету петуха.
        А петух,
        А петух
        На закуску ловитмух.
        —Дорогой куманёк,
        Ты встаёшь всех раньше,
        Не видал, куда утёк
        Мой утёнок младший?
        —Невидал,
        Не встречал, —
        Ей петух отвечал. —
        Кукареку!
        Реку-ку!
        Может, онупал вреку?
        Не видал,
        Не видал,
        Ку-ку-рузу
        Я клевал!
        … Вэто время плыл бочонок.
        На бочонке плыл утёнок,
        И неслось пореке
        На утячьем языке:
        —Кряк!
        Кряк!
        Я — моряк!
        У меня ссобой
        Червяк!
        Уплыву ядалеко —
        Плыть набочке
        Мне
        Легко!

        Дикобраз
        Есть грызун ДИКОБРАЗ.
        Подойди кнему хоть раз! —
        Ты узнаешь, что иголки
        Жалятся сильнее пчёлки.
        И ещё, тымне поверь,
        Не так страшен этот зверь.
        А весь грозный арсенал,
        Чтобы хищник ненапал!

        Дятел
        Что заптица,
        Что заптица
        К нам напервую страницу
        Прилетела исидит;
        Острым клювом
        Спозаранку,
        Будто делает зарядку,
        Наше дерево долбит?
        Чтоты, птица,
        Очумела —
        Всё стучишь инепоёшь?
        На рассвете
        То идело
        Спать ребятам недаёшь?
        —Исовсем неочумела:
        Песни петь — ненаше дело,
        Вот сижу себе, стучу:
        Вамже станет
        Очень скучно,
        Если вдруг язамолчу.
        И умолкла…
        Но сутра
        Снова сыплется кора,
        Снова тотже слышен стук:
        «Тук, тук-тук!..
        Тук-тук!..
        Тук-тук!..»
        —Это тыопять, приятель?
        —Ктож ещё? — ответил Дятел.

        Ехидна
        ЕХИДНА горда носом —
        Он списан сутконоса.
        Хоть непохожа нанего —
        Они отряда одного.
        А вот сежом — навек друзья!
        И вэтом убедилсяя:
        У них двоих иголки
        С одной итойже ёлки.

        Ёж
        Мой знакомый старый ЁЖ
        В дом комне без стука вхож.
        «Ты, колючка, расскажи,
        Где всю ночь паслись ЕЖИ?»
        Пофырчал вответ немножко,
        Груз свой выложил влукошко,
        Лапкой носик почесал
        И, подумав, рассказал:
        «Этой ночью наопушке
        Слушали концерт кукушки.
        А потом пасли мышей
        Средь высоких камышей».

        Жираф
        ЖИРАФ всаваннах обитает.
        Он свысока намир взирает.
        Ещёбы — выше егонет,
        Он выше всех сдревнейшихлет.
        ЖИРАФ сигналит отревоге
        Тем, кто нуждается вподмоге.
        На всякий случай, для врага
        На лбу имеются рога.
        Я сосчитал — навсех врагов
        Хватает унего рогов!

        Жираф
        Жил дабыл Жираф насвете,
        У Жирафа были дети.
        Звали девочку Жирафу
        Анна-Оля-Юля-Афу.
        Брат её, меньшой Жираф,
        Назывался просто — Граф.
        Вот однажды Анна-Афу
        Говорит отцу Жирафу:
        —Папа, вгород яхочу
        Поглядеть накаланчу.
        Говорят, что каланча
        Мне, Жирафе, доплеча.
        —Чтож, — пожал плечами папа
        И достал словарь изшкапа.
        Вот читает: аркебуза,
        Барабан, велосипед,
        Гром, гроза, гипотенуза…
        Водокачки — нет какнет!
        —Ты, наверно, спятил, папа! —
        Рассердилась дочь Жирафа. —
        Извини, что якричу,
        Но при чём здесь водокачка,
        Если ищем каланчу?

        Жил дабыл крокодилёнок
        Жил,
        Едвали неспелёнок,
        У друзей крокодилёнок.
        В ванну кто незаходил,
        Умилялся:
        —Крокодил!..
        Был сперва небольше щуки,
        Друг его мочалкоймыл,
        Ел ипил заобе щёки,
        Стал
        Страшилой изстрашил.
        Пасть ему едва связали,
        Ну погороду возить…
        В зоопарк его невзяли:
        —Извините — чем кормить?
        Двух мыдержим крокодилов,
        А еды — едва-едва.
        Ночью
        Слопали гориллу,
        Утром
        Чуть несъели льва.
        —Нет так нет, — мой друг сказал. —
        Чтож, поедем навокзал!
        —Нет, — сказали навокзале. —
        Нет, инечего просить!
        Ну очём тут говорить?
        Не посодим крокодила!
        Покажите нам закон,
        Чтоб креке зелёной Нилу
        Крокодильский был вагон.
        —Суп, — вздохнул мой друг, — скотом!
        Едем нааэродром!
        Стюардессу звали Мила.
        —Мила, Мила,
        Как красива!
        Не встречал красивей Мил!
        Взялиб, Мила,
        Крокодила
        Вы ссобой доречки Нил! —
        Так мой друг сказал,
        И Мила
        Посадила крокодила.
        С этой самою Людмилой,
        Самой лучшей изЛюдмил
        В даль родную
        К речке Нилу
        Улетел наш крокодил.

        Заяц
        Знаменит нацелыймир,
        Книжки читаны додыр,
        На экранах многолет,
        В песнях неодин куплет.
        Долго встречи сним искал —
        К счастью, мой черёд настал!
        В лес весной япоспешил —
        ЗАЯЦ вгости пригласил.
        На полянке его встретил,
        Он меня тотчас заметил,
        Запетлял среди кусто,
        Прыг даскок — ибыл таков!…
        (Взять хотел автограф я —
        Не сбылась мечтамоя!)

        Ишак
        За шагомшаг, зашагомшаг
        Шагает труженик ИШАК.
        В работе оннезаменим,
        Никто неможет спорить сним.
        В горах, пустынях истепях,
        И даже ввоинских частях,
        С тяжёлым грузом наспине —
        Таким запомнился онмне.
        Всем детям городов исёл
        ИШАК известен как осёл.

        Испанская баллада
        Кот испанский
        дон Мурлыка
        С котофеем
        дон Мяукой,
        Оба вшарфиках,
        В цилиндрах
        По Испании идут
        Из Севильи
        в Сарагоссу.
        У котов ссобой музыка —
        Бубен,
        Нежная гитара,
        Пара старых кастаньет.
        Улыбаясь,
        дон Мурлыка
        Дон Мяуке,
        так, отскуки,
        Между прочим,
        вдруг сказал:
        —Дон Мяука,
        Дон Мяука,
        Мне сдаётся,
        нету слуха,
        Дон Мяука,
        У тебя!
        —Как?! —
        Воскликнул дон Мяука. —
        Как сказалты?
        Нету слуха?!
        Улыбаясь,
        дон Мяука
        Дон Мурлыке возразил:
        Поздно ночью
        В Сарагоссе
        Хвост Мурлыке откусил.
        Плачьте, плачьте, кастаньеты!
        Поклонялся всей душой
        Дон Мурлыка
        Дон музыке,
        Дон музыке золотой!..
        И теперь
        В Кадиксе синем,
        В Барселоне величавой,
        В Андалузии любимой
        Под огромною луной…
        Плачьте, плачьте, кастаньеты!
        Жалко бедного кота!…
        Пляшет огненную хоту
        Дон Мурлыка
        Без хвоста.
        Плачьте, плачьте, кастаньеты!
        Дон Мяука,
        Дон Мяука
        По-злодейски поступил,
        Потому что дон Мяуке
        Слон наухо наступил.
        Плачьте, плачьте, кастаньеты!..
        Дон Мурлыка
        Всей душой.
        Поклонялся
        Дон музыке,
        Дон музыке
        Золотой!
        Плачьте, плачьте, кастаньеты!..
        Но пока звучит музыка,
        Вечно будет дон Мурлыка
        Музыкантом!
        Ни талантом,
        ни искусством,
        ни умом
        не сравниться
        Дон Мяуке
        С дон Мурлыкою-котом!
        Дон Мяука
        Был прохвост.
        Поздно ночью
        В Сарагоссе
        Откусил
        Мурлыке
        Хвост.
        Повторяю:
        Был прохвостом,
        Рыжий весь,
        огромный ростом,
        Дон Мяука.
        В бубенбил.
        В бубен эта бездарь била,
        В Сарагоссе откусила —
        Перламутровый,
        легчайший…
        Дон Мурлыке — музыканту…
        Словно дым родной,
        сладчайший…
        Дон Мурлыке — музыканту…
        Хвост
        Мурлыке
        откусил.
        Плачьте, плачьте, кастаньеты!
        Этот вымысел непрост:
        Если любишь тыискусство,
        Если предан тыискусству,
        Солнцеликому искусству —
        Береги,
        Мурлыка,
        хвост!

        Крокодил
        —Ясегодня очень добрый,
        Очень милый, очень скромный,
        Очень вежливый, —
        Оскалясь,
        Спел огромный Крокодил. —
        Я хочу большую радость вам поведать.
        Догадались,
        Отчего янынче добрый, милый,
        вежливый искромный?
        Нет ещё?
        Таквот, мойдед
        Мне открыл большой секрет,
        Что живёммы, крокодилы,
        Что растёммы, крокодилы,
        И недесять, инедвадцать,
        И нетридцать, инесорок,
        Представляете — 100ЛЕТ!
        Мне сегодня — тридцать восемь.
        До семидесяти шести —
        Мне ещё расти-расти!
        Очень рад янеспроста —
        Мне потом расти доста!
        Это чудо, что, родившись,
        Мы доста ещё растём.
        Вырастем —
        И долго-долго,
        Долго-долго, долго-долго
        Послеста
        Ещё живём!

        Колыбельная для маленького сома
        Спит усатый старый Сом.
        У Сома — глубокийсон.
        Сом храпит. Неспит Сомиха —
        Сон Сомёнка стережёт,
        И, сквозь дрёму, тихо-тихо
        Колыбельную поёт:
        —Спи, усатый мой малыш,
        Не шуршит, уснул камыш.
        Спят ракиты уреки,
        Рыбки спят ирыбаки.
        Ветерок, что утромдул,
        Под ветлою прикорнул.
        Волны — тоже нешуршат:
        На песке тихонько спят.
        Спи, Сомёнок, баю-бай,
        Поскорее засыпай!
        Спит комар втраве; ссутулясь,
        Пьявочки вклубок свернулись.
        И Ужонку Ужиха
        Точно также, тихо-тихо
        Колыбельную поёт —
        Сон Ужонка стережёт.
        Спи, Сомёнок, баю-бай,
        Поскорее засыпай!

        Кузя-кот
        Рыжийкот
        У нас живёт,
        Спинка рыжая,
        Живот.
        Любит бегать позабору
        От колодца доворот.
        У Кузьмы — четыре лапы,
        И накаждой — сто когтей.
        Если сядет умываться
        У окошка —
        Жди гостей.
        Хвост уКузи — золотистый,
        Ус — короткий, бок — пятнистый.
        Кот,
        Когда войдёт вазарт,
        Прыгает,
        Как леопард.
        Только солнце поутру
        Встанет —
        Мы бежим кпруду.
        Кот замною следом мчится,
        Хвост — трубой, торчком — усы.
        Рыжий Кузя небоится
        Ниосы, нистрекозы.
        Он бежит сперва замною,
        А потом — застрекозою;
        Не догонит стрекозу —
        Примется ловитьосу.
        Промахнётся,
        Огорчится,
        На мосточки прибежит,
        Пучеглазой,
        Грустной птицей,
        Пригорюнясь, посидит.
        Бедный Кузя,
        До чегож
        Ты нафилина похож!
        Мухи — жжж! — жужжат вокруг,
        Осень.
        Кузя ловитмух.

        Лягушки
        Две лягушки, две квакушки
        Повстречались поутру.
        —Здравствуй, милая подружка! —
        Говорит одна лягушка. —
        Поиграй сомной вигру:
        Кто кого переглядит,
        Тот того ипобедит!
        Сговорилися лягушки;
        Сели, выкатив глаза,
        Просидели два часа.
        Третий час уже проходит;
        Друг отдружки неотводят
        Глаз квакушки.
        Тут — гроза!
        Тучи небо затянули,
        Но — лягушки немигнули,
        Пялятся — глаза вглаза.
        Громыхая,
        Укатился
        Гром
        В пещеру забугром.
        Молниями
        Опаляя,
        Скрылась страшная, седая
        За крутой горой гроза!..
        Две лягушки,
        Не мигая,
        Пучатся — глаза вглаза.
        Скоро — чтож это такое? —
        Осень лето молодое
        Сменит, свянут васильки.
        Только всё сидят лягушки
        И глядят вглаза друг дружке
        Посреди реки.

        Муравей
        Скачет накузнечике
        Кузя-муравей.
        Сабелька упояса,
        Папаха добровей.
        Цокают подковки
        Кузнечика-коня.
        —Тыкуда свинтовкой,
        Кузя, без меня?
        В травушке-муравушке
        Пролегает путь.
        Прям вседле Егорович,
        С тропки несвернуть.
        Ничего нескажет,
        Молча поглядит.
        Молчаливой строгостью
        Кузя знаменит.
        Ах, Кузьма Егорович,
        Серьёзный муравей —
        Сабелька упояса,
        Папаха добровей.

        Маленький кузнечик
        Маленький кузнечик дополудня спал —
        С полудня довечера наскрипице играл.
        Прилетела, села важная пчела,
        Музыканта худенького слушать начала.
        Он отставил ножку, и, отдав поклон,
        Заиграл наскрипице Летнийсон.
        Золотистым кругом света итепла
        Над зелёным лугом музыка плыла.
        Музыка звучала, и, забыв дела,
        Головой качала важная пчела.
        А кузнечик маленький наскрипице играл,
        Будто всем погорсточке счастье раздавал.
        Не кричал, неплакал, слов неговорил —
        По зелёной скрипице травиночкой водил.

        Медведь
        Съёжился снег,
        Посерел, ноздреватый,
        Громче вороны кричат.
        Ноги укутаны
        Старою ватой —
        Ёлки вовраге торчат.
        Встал изберлоги
        Медведь, растревожен
        Запахом
        близкой весны.
        Вышел наберег,
        Угрюм ивзъерошен,
        Сел наприпёк усосны.
        Всё позади —
        И мороз, иненастье,
        Жуткие зимниесны.
        Снова весна
        Распахнула объятья,
        Дремлет медведь усосны.

        Панда
        Уши чёрные илапы.
        Может грозно зареветь.
        Панда — тоже косолапый,
        Но — бамбуковый медведь.
        Панда, маленький, смешной,
        Убежал ксебе домой
        И вбамбуковом дому
        Не откроет никому.

        Пингвинёнок
        —Пингвинёнок,
        Как жетак?
        Где, скажи, твой чёрный фрак?
        —Вдетстве
        Просто так хожу,
        Фрак
        Попозже закажу.

        Попугай
        Сколько лет мне — угадай! —
        Крикнул светки Попугай.
        —Десять…
        —Двадцать…
        —Чтовы, дети,
        Я сто лет живу насвете!
        А прапрадед — деда дед —
        Прожил чуть нетыщулет.
        Бабушка — спросите Льва —
        До сих пор ещё жива!
        Ктоже всёже мытакие,
        Долгожители земные?
        Утром песен непоём,
        Молча
        В тропиках живём.
        Еслиж очень захотим —
        По-английски, по-немецки,
        По-французски, по-турецки
        Без акцента говорим!
        Блеск сражений нам приятен.
        Дрейк был прадеду приятель.
        Сабли, пики, пистолеты,
        Кольца, броши, амулеты;
        Звон бокалов — пушек гром, —
        Океан совсех сторон!
        Попугай пирату — брат.
        И пират без попугая —
        Это, дети, непират!

        Путешествие
        Ранним утром
        Прибежал
        Поросёнок
        На вокзал.
        Поросёнка навокзале
        Ждали
        Кот иБегемот.
        —Мне сказали, мне сказали,
        Что меня высночи ждали!
        —Ждали! Ждали! —
        Крикнул Кот.
        Бегемот сказал:
        —Едвали.
        То естьнет, наоборот!
        Мы тебя совсем неждали,
        И зачем тыприбежал,
        Поросёнок навокзал?
        Поросёнок удивился —
        Чуть домой неубежал.
        Всёже вышли наперрон,
        Сели всиненький вагон.
        Поезд тронулся,
        И солнце
        Вылетело напростор.
        Поезд тронулся,
        И сосны
        Зарябили, как забор.
        Мчится пополю галопом
        Поезд кдобрым антилопам…
        Антилопы недождуться —
        Ждут гостей,
        Накрыли стол.
        И зверей — непротолкнуться,
        Да ещё явился Слон.
        Негде яблоку упасть.
        Страшный Лев разинул пасть.
        Он привёл ссобою Львёнка
        Поглядеть наПоросёнка.
        Тутже
        Выстроились вряд
        Семь
        Малюсеньких тигрят.
        Рыжий Львёнок,
        Рыжий Львёнок
        Увязался заСлоном.
        Вместе пляшут
        И танцуют,
        Поросёнка ждут сКотом.
        Приплелась старушка Лама
        Глянуть наГиппопотама.
        Тут ипоезд подошёл…
        Первым спрыгнул Поросёнок —
        Вот обрадовался Львёнок!
        Кот спустился наперрон —
        Вот обрадовался Слон!
        Круглый
        Выкатив живот,
        По ступенькам,
        По ступенькам
        Стал спускаться Бегемот.
        —Нет, — сказал, — наоборот!
        И спиною повернулся,
        И назад ввагон вернулся.
        Заревели антилопы:
        —Тыпроехал пол-Европы,
        Дорогой Гиппопотам!
        Выходи скорее кнам!
        Закричали все Слону,
        Чтобы вёл гостей кстолу.
        Бегемота
        Из вагона
        Слон сперрона достаёт,
        И Кота,
        И Поросёнка
        Тутже
        В рощицу ведёт.
        Стол накрыт.
        Сияют свечи.
        В небе
        Звёздочки горят.
        В пачках,
        Словно балерины,
        Томно,
        С грацией тигриной,
        Танец
        Юных лебедят
        Показали
        Семь тигрят.
        Словно бабушки,
        В салопах
        Танцевали антилопы,
        Выли выдры,
        А потом
        Заплясали
        Слон сКотом.
        И всю ночь
        Давала Лама
        Крокодилу
        Телеграммы:
        «ТАНЦЕВАЛА СБЕГЕМОТОМ».
        «ПРОСИТ АРФУ БЕГЕМОТ».
        «ВЫДРЫ
        ПРИТАЩИЛИ НОТЫ».
        «АХ! ЕМУ НЕНАДО НОТ!»

        Слон
        Слон танцует, ипоёт,
        И садится, ивстаёт,
        Хобот вытянув, ложится,
        Машет тоненьким хвостом,
        Говорит:
        —Зачем нептицей
        Я родился,
        А слоном?
        Еслиб яродился птицей,
        Яб наветочке сидел.
        Еслиб яродился птицей,
        Ябы кморю полетел.
        На спине кита большого
        Посилел-поотдыхал.
        —Здравствуй, Кит! Слона такого
        Ты когда-нибудь видал?
        «Неужели этой птицей
        Стать сумел огромный Слон? —
        Кит подумал. — Негодится
        Оставаться мне китом».
        Выпустил фонтан донеба,
        Разогнал волну хвостом,
        Размечтался:
        «Ах, имнебы
        Превратиться тоже вптицу —
        Что зарадость быть китом?
        Мыб взлетели-полетели
        Птица-Кит иптица-Слон,
        А устали — посидели,
        Отдохнули среди волн».
        Не успел онтак подумать —
        Ни Кита иниСлона,
        Лишь раскачивает птичек
        Океанская волна.
        Тут как раз проснулся Слон,
        Удивился:
        —Нуисон!..

        Сказка опропавшем гноме
        В доме Гнома
        Всё вверх дном —
        Ну, куда девался Гном?
        Ищут, ищут, ищут Гнома
        И вдому,
        И возле дома.
        Бродит Кот подслеповатый
        По кладовкам сфонарём.
        В огороде
        Крот усатый
        Ищет Гнома днём согнём.
        Тащут лестницу овечки:
        —Может, спрятался напечке?
        Тараканы собрались,
        Под диваны забрались.
        Нет везенья тараканам —
        Гнома нет ипод диваном.
        Нет всолонке,
        Нет всаду,
        Нет вграфине,
        Нет впруду.
        Обыскали
        Сад идом —
        Ну, куда девался Гном?
        Мигом вызвали пожарных.
        Прибежали шесть отважных —
        Шесть оранжевых жилетов,
        Шесть оранжевых штанов —
        Шесть оранжевых слонов.
        Блещут каски золотые
        У слонов наголовах.
        И топорики стальные
        У пожарных наплечах.
        Сразу
        Шланги размотали,
        Два слона
        У помпы встали…
        —Где огонь? — ревут слоны. —
        Мы огонь тушить должны!
        —Нет, —
        Заблеяли овечки. —
        Гляньте,
        Нет его напечке!
        —Нет кого? — ревут слоны. —
        Мы пожар тушить должны!
        —Нет, —
        Запели тараканы. —
        Мы обшарили диваны,
        Лавки, полки истолы…
        —Нет — кого? — ревут слоны.
        —Нет всолонке!
        —Нет всаду!
        —Нет вграфине!
        —Нет впруду!
        —Обыскали сад идом!
        —Ну, куда онподевался
        Наш любимый старый Гном?
        —Азачем вынас позвали,
        Если нечего тушить?
        —Потому мывас позвали,
        Что без Гнома нам нежить!
        —Тьфуты! — плюнули слоны. —
        Мыж пожар тушить должны…
        Шесть отчаянных пожарных,
        Шесть пожарников отважных —
        Шесть оранжевых жилетов,
        Шесть оранжевых штанов —
        Шесть оранжевых слонов.
        Сбросив каски золотые
        И топорики стальные,
        Сели думать игадать,
        Гдеже Гнома отыскать?
        Лестницу приволокли,
        Гнома
        В доме ненашли.
        И сказали:
        —Может, Гнома,
        Может, Гнома
        Нету дома?
        Может,
        Ваш любимый Гном
        Навсегда
        Покинулдом?
        Взял такси,
        И — навокзал…
        Может,
        В Африку сбежал?
        Позвонили обезьянам:
        —Обезьяны, это — вы?
        —Вовсе мынеобезьяны, —
        Зарычали втрубку львы.
        —Это — львы уаппарата,
        Что стряслось увас, ребята?
        —Ах! — заблеяли овечки. —
        Гляньте,
        Нет его напечке!
        Завизжали
        В трубку
        Свинки:
        —Истоптали мыботинки!
        Трубку взяли
        Крот сКотом:
        —Мыискали
        Днём согнём!
        —Дакогоже выискали? —
        Рассердились снова львы. —
        Не пищите,
        Не визжите,
        Кто пропал увас, скажите!
        Трубку взяли тараканы:
        —Мыобшарили диваны,
        Мы обшарили весь дом —
        Потерялся
        Старый
        Гном!
        Он кормилнас,
        Он поилнас,
        Он нам денежки давал,
        По субботам-воскресеньям
        С нами всадике гулял!..
        —Исовсем непотерялся, —
        Зарычала трубка Львом. —
        Навсегда
        У нас остался
        Ваш любимый старый Гном.
        Гляньте взеркало —
        Вы сами —
        Все
        Уже давно
        С усами!
        Сколько можно вас поить?
        Сколько можно вас кормить?
        Помогать вам одеваться
        И — постели вам стелить?
        В Летнийсад
        По воскресеньям
        Обленившихся
        Водить?!
        Ни вдому,
        Ни возле дома
        Не ищите больше Гнома.
        Гном сбежал,
        И — молодец!
        Тут исказочке
        КОНЕЦ.

        Три бобра
        Жили-были три бобра.
        Для бобриного добра
        Добрый старый бурундук
        Подарил бобрам сундук.
        —Ах! — воскликнули бобры. —
        Бурундук, вытак добры!
        Только нет унас добра, —
        Огорчились три бобра.
        —Какже нет добра, бобры?
        А багры,
        А топоры,
        А рубанки?
        Всё всундук!
        —Чтовы, дядя бурундук!
        Нужен каждый день топор,
        И рубанок, ибагор.
        Где вывидели бобра
        Без багра, без топора?
        Огорчился бурундук,
        Уволок домой сундук.
        Трём бобрам отправил вдар
        Трёхведёрный самовар
        —Ах! — воскликнули бобры,
        Побросали топоры,
        Вскипятили самоварчик
        И набрёвнышке рядком
        Пьют чаёк сбурундуком.
        Если нет увас добра,
        Пейтечай, как три бобра,
        Сидя рядышком, ладком,
        Из большого самовара
        Самый вкусныйчай, сдымком!

        Усы
        Щука возеро глядится:
        —Без усов мне негодится!
        Обратилась ксамому
        Длинноусому Сому:
        —Вот, возьмите колбасы —
        Одолжите мнеусы!
        Нет усов уКрокодила,
        Потому-то Крокодил,
        Утром, встретившись сГориллой,
        Той Горилле говорил:
        —Ясутра завёл часы,
        Жду, что вырастутусы.
        А Горилла Крокодилу
        Так ответила, Горилла:
        —Ах, напрасно, Крокодил,
        Ты будильник заводил:
        Сколькоб нибыло часов —
        Не видать тебе усов!
        А китовыеусы
        Положили навесы,
        Тутже взвесили,
        А там —
        Триста двадцать килограмм!
        Зубы есть уКашалота,
        Кашалот — зубастыйкит.
        Есть клыки уБегемота,
        Бегемот вболоте спит.
        Птичке маленькой неспится,
        Всё глядит она вотьму…
        Но пора нам воротиться
        В речку кЩуке иСому.
        Колбасу уЩуки съев,
        Сом ответил нараспев:
        —Вы — умны: судите сами,
        Как расстанусь ясусами?
        Щука милая,
        Усы
        Мне дороже колбасы!

* * *
        Есть усы улеопарда,
        И утигра естьусы.
        И ульва,
        И угепарда,
        И умаленькой лисы.
        Есть усы утаракана —
        ТАРАКАНИИусы,
        Есть усы увеликана —
        ВЕЛИКАНИИусы.
        Есть усы уБармалея —
        БАРМАЛЕЕВЫусы.
        Есть усы удуралея —
        ДУРАЛЕЕВЫусы.
        У кота усы уВаси —
        КОТОВАСИНЫусы,
        А усы удяди Васи —
        ДЯДИВАСИНЫусы.
        Дядя Вася наработе,
        Тётя Мотя всемь часов
        Васю ждёт.
        У тёти Моти — нет
        И небыло усов.
        Про усы дапро усы —
        Прибежали страусы.
        —Здравствуй, милый Страусёнок!
        Я нестраус,
        Я — котёнок.
        Но если хочешь,
        Можешьсам
        Меня погладить поусам.

        Уха
        —Я — Лисица, я — Лисица,
        Я — стряпуха-мастерица,
        Украду
        Петуха,
        На бульоне петушином
        Будет славнаяуха!
        Спела,
        Рыбки наловила,
        Утащила петуха;
        И всю ночь уху варила —
        Вышла знатнаяуха!
        Тут кЛисе
        Медведь пришёл:
        —Больно пахнет хорошо!
        Я отзапаха проснулся, —
        Сел кстолу
        И облизнулся.
        И стряпуха-мастерица
        Налила ему ушицы.
        Съел медведь ипоклонился
        И, довольный, удалился.
        Снова барабанят вдверь.
        Это кто ещё зазверь?
        —Ктотам?
        —Этомы, кроты!
        Видим мыизтемноты —
        У тебя огонь горит, —
        Крот постарше говорит.
        —Заходите! — иЛисица
        Налила кротам ушицы.
        Сели, съели, чай попили,
        Уходя, благодарили.
        Снова
        Барабанят вдверь.
        Ну акто ещё теперь?
        —Ктотам?
        —Этомы, Лисица,
        Мы пришли поесть ушицы.
        —Ктовы?
        —Мы? Нас только трое:
        Я давот мой брат ссестрою;
        Покорминас, будь добра, —
        Очень просят три бобра!
        —Заходите! Иушицы
        Налила бобрам Лисица.
        Только вышли, снова вдверь,
        Постучался очень тихо,
        Очень робко странный зверь.
        —Кто?
        —Даэтоя, Лиса…
        Лисанька, лесов краса!..
        Это сновая, Медведь…
        Знаешь, легче умереть,
        Чем ещё хотябы ложку
        Перед сном ухи несъесть!
        —Заходиже! ИЛисица
        Налила ему ушицы.
        А Медведь, как сел настул,
        За ухою иуснул.
        Янтарями налитая,
        Словно солнце, золотая,
        Хороша былауха
        Из большого петуха!
        Из подлещиков, язей,
        Узконосых стерлядей!
        «Хороша была ушица, —
        Грустно думала Лисица. —
        Знать, нетак ужяхитра —
        Но зато — хватило всем.
        Чтож, теперь ияпоем!»

        Хомячок
        Жил-был насвете один Хомячок.
        Спать онложился налевый бочок.
        А просыпался — направом боку.
        Это ненравилось Хомяку.
        «Что запорядки?
        Как это так? —
        Утром, проснувшись, думал Хомяк. —
        Лёг яналевом!
        И сразу уснул!
        Ктоже восне меня
        Пе-ре-вер-нул?»
        И Хомячок лёг налевый бочок,
        И притворился, что спит, Хомячок.
        Но перед утром глазки сомкнул
        И незаметилсам, как уснул.
        Снились ему африканские сны —
        Зебры, жирафы, пальмы, слоны,
        Горы. Пустыни и — караван
        Важных верблюдов, идущих вЛиван.
        Вышел навстречу Лев-старичок:
        —Здравствуй, — сказал, — брат Хомячок!
        Львы невиновны, верь старику,
        Что тыоказался направом боку!
        —Нету занами этой вины! —
        Следом заЛьвом заревели слоны.
        —Яктебе ночью неприходил! —
        Из камышей прохрипел Крокодил.
        —Нет, дорогой, это — нея! —
        Встала нахвост большая Змея.
        —Ктоже тогда? — вскричал Хомячок
        И — пе-ре-вер-нулся
        На правый бочок.

        Хрюша
        Хрюша, хоть инепевица,
        Петь большая мастерица.
        Мчится поезд чистым полем,
        Мчится Хрюша нагастроли.
        Вот иславный Копенгаген —
        Старый датский городок.
        Он опрятен иприятен,
        И над крышами дымок.
        Хрюшу радостно встречают
        И вгостиницу ведут.
        Угощают, обнимают,
        В окнах — праздничный салют.
        В барабанчик барабаня,
        В башмачках ивсарафане
        Всюду Хрюша выступала,
        Хрюша пела иплясала
        Так, что Хрюшу под конец
        Пригласили водворец.
        Сам король навстречу вышел
        Нашей Хрюше
        И сказал:
        —Яподобного — неслышал!
        Я такого — неслыхал!
        После
        Принц один норвежский
        С нашей Хрюшей танцевал
        И, когда платок роняла,
        Ей платочек подавал.

        Чаёк
        Десять дней
        Стоит жара.
        Просыпаюсь, исутра
        В пруд нырнуть
        Бегу спросонок;
        А замной —
        Щенок,
        Котёнок,
        Мама-кошка,
        Папа-пёс,
        И цыплята,
        И утята,
        И телёнок — мокрыйнос.
        Пёс — плывёт,
        Щенок — плывёт;
        Кошка
        Плавать нежелает,
        На мостках сидит, зевает;
        А скотёнком
        Сели вряд
        Восемь маленьких цыплят —
        Тоже плавать нехотят…
        Но зато плывут утята,
        И телёнок впруд вбежал,
        Хвост поднял
        И замычал.
        Пёс щенка
        На берег вывел.
        В туче брызг
        Бежит щенок;
        И котёнок,
        И цыплёнок
        За щенком,
        Не чуяног,
        Понеслись…
        Телёнок:
        —М-м-у-у!..
        Что мне делать
        Одному?
        Вот бегут
        Щенок,
        Цыплята,
        Мама-кошка,
        Папа-пёс,
        И котёнок,
        И утята,
        И телёнок — мокрыйнос.
        Только мывпруду остались —
        Мы ещё ненакупались,
        Мы впруду сидим вдвоём
        И чаёк изсамовара
        Пьём свесёлым карасём!

        Автомат
        Деревянный автомат,
        Поцарапанный приклад…
        Сэтим старым автоматом,
        С деревянною гранатой,
        Прихватив
        Бутерброд
        Бабкин брат бежал нафронт.
        Все признали внём бойца.
        Но состанции вернули
        Всёже кмаме
        Молодца.

        Август
        Густо внебе августовском
        Звёзд натыкано — беда.
        Спичкой чиркнула, упала
        Вон ещё одна звезда.
        Звездопад.
        Яблокопад.
        Вперемешку, невпопад
        Ночью
        Яблоки извёзды
        Осыпаются внашсад.

        Большая буква А
        Сестра читать умеет
        И ссамого утра
        Читает или пишет
        Большую букву «А».
        А если вгород выйдет,
        Всю улицу пройдёт, —
        Все вывески осмотрит
        И букву «А» найдёт.
        АЭРОФЛОТ,
        АПТЕКА,
        ГАСТРОЛИ,
        ГАСТРОНОМ.
        Забралась наша буква
        Почти накаждыйдом!
        Своим глазам неверя,
        Сестра мне говорит:
        —Смотри,
        На остановке
        Автобуса стоит!
        На каждой остановке
        Автобуса,
        Одна,
        На жестяной дощечке
        Сияет буква «А».
        Пока мыкдому едем
        С сестрёнкою вдвоём,
        Мы букву «А» читаем,
        Мы букву «А» поём.
        А дома сразу сполки
        Букварь она берёт
        И видит — воют волки,
        Огонь впечи поёт.
        Ноей совсем нестрашно,
        Одним увлечена,
        Она навсех страницах
        Читает букву «А».
        И эта — «А»! И — эта!
        Вот эта покрупней!..
        Пусть только эта буква
        Пока знакомаей.
        Пусть карандаш неловко
        Сжимая вкулаке,
        Одну лишь эту букву
        Рисует налистке.
        Забыт изаяц вполе,
        И волк слисой влесу —
        Лишь буква «А» шагает
        По белому листу.
        Застыли карусели,
        Стоит наречках лёд.
        Лишь буква «А» пополю
        Без устали идёт.
        Столбами при дороге,
        Идущими сбугра,
        Рисует эту букву
        Упрямая сестра.
        Пусть криво, неумело —
        Толкни, иупадёт, —
        Хромая тоидело,
        Та буковка идёт.
        Пускай она кривая —
        Не страшно, небеда,
        Зато она — живая,
        Большая
        Буква
        «А»!

        Выше неба
        Налить воды,
        Отрезать корку хлеба.
        Склонить лицо кбумаге,
        Написать:
        Над нами — что?
        Над нами только небо,
        Над нами — только неба благодать.
        А выше?
        Выше неба самого?
        Один лишь Бог
        И ангелыего.

        Ворон
        Вар варили водворе
        На костре
        В худом ведре.
        На костре варок варили,
        Вар, шипя, сползал вогонь.
        —Гляньте, скачет, — говорили, —
        Черногривый рыжий конь!
        Пламя
        Потихоньку ржало,
        А ведро ивпрямь скакало,
        Чёрное,
        На том огне,
        Словно ворон наконе.

        Всадник
        Дол,
        Долина,
        Дом.
        Вдали,
        Далеко закосогором,
        За рекой,
        За тёмным бором
        Всадник скачет весь впыли.
        По дороге верстовой
        Скачет, скачет верховой.
        Мимо бора-косогора,
        Через речку — вот идол
        Передним,
        А задолиной,
        На холме — родимыйдом.
        Ужвблизи, аневдали
        Скачет всадник весь впыли.
        Спешился
        У крыльца —
        Не узнать жене идетям
        В этом всаднике отца:
        Чёрен ликом, словно туча,
        Ликом чёрен, как гроза —
        Только зубы иглаза!

        Варенье
        Полон сад росы илета,
        Солнышком трава согрета.
        Оторвать невсилах глаз,
        Мы глядим намедныйтаз.
        Варит бабушка варенье,
        Не варенье — объеденье.
        Солнцем
        Сад
        Пронизан весь.
        Мы весь таз готовы съесть.
        Свищет дрозд, комар поёт,
        Только бабушка
        Варенья
        —Потерпите! —
        Не даёт.
        Вот зима. Трещит мороз.
        А зато унас — варенье,
        Не варенье — объеденье —
        Лепестки нежнейшихроз!

        Внебе туча хмурится
        В небе туча хмурится,
        Скоро грянет гром.
        Дождь пойдёт поулице
        С жестяным ведром.
        Застучат подонышку
        Капельки воды.
        Тоненькие горлышки
        Вытянут цветы.
        Горлинкою, иволгой
        Запоёт крыльцо.
        У корзинки ивовой
        Мокрое лицо.
        Солнце слёзы высушит,
        Станет даль ясна —
        Это в платье вышитом
        К нам пришла весна.
        А настанут сумерки —
        Месяц поплывёт.
        Из тумана втуфельках
        Тишина придёт.
        У кота под лесенкой
        Загорится свет.
        Жаль, унашей песенки
        Продолженьянет.

        Ветер
        Ветер дул всю ночь,
        Шумели
        Ели,
        Морщилась вода.
        Сосны
        Старые
        Скрипели,
        Ивы
        Гнулись
        У пруда.
        Выло,
        Дуло,
        Завывало,
        А когда пришёл
        Рассвет,
        Ветра
        Будто небывало,
        Будто небыло
        Инет.

        Ветер
        Ветер, ветер,
        Полежи натравке:
        Видишь, сколько нынче
        В небе птиц несётся!..
        Я тебя укрою
        Тёплым одеялом,
        Я тебе помою
        Волосы льняные.

        * * *
        Всюду снег, это снежный набег,
        С неба сыпятся полчища снега.
        На крыльце, натраве — всюду снег,
        Снег валится спомеркшего неба.
        Снег укутал деревья ипруд,
        Снег засыпал канавы иямы.
        Это боги наземлю нам шлют
        Белоснежные телеграммы.
        Даже дятел-телеграфист
        Не стучит, озабочен ненастьем.
        Снег валит, инаяблоньке лист,
        Лист последний трепещет отсчастья.
        Как онсчастлив, что вбелом дыму,
        В этом праздничном снегопаденьи
        Он остался, зачто жеему
        Это сказочное везенье?

        Гром
        Ходит-бродит
        В облаках
        Гром
        В огромных
        Сапогах.
        Громыхнёт и —
        Притаится…
        Огнехвостая лисица
        Вспыхнет,
        Полыхнёт хвостом!
        За лисицей
        Гром помчится,
        Не догонит —
        Огорчится,
        Вслед
        Запустит
        Сапогом.
        И — давай ворчать вусы:
        Жалко,
        Не догнал лисы.

        Дятел
        Синева заливает нашсад.
        Шелестят наберёзах листочки.
        Травы сникли. «Тук-тук!» — невпопад
        Ставит дятел последние точки.
        Дятел-дятел, тывсё позабыл:
        Только точки, агде запятые?
        Вот иветер осенний завыл,
        И дожди полетели косые.
        Какже трудно прощаться степлом
        Золотого осеннего сада…
        Погоди, неспеши, тыпотом
        Стукнешь точку — вконце листопада.

        Декабрь
        В декабре метёт позёмка,
        Мёрзнет солнышко вокне.
        —Тук-тук-тук!
        —Войдите!
        Ёлка
        Вся вснегу пришла комне.
        Сразу вдоме стало тесно,
        Жутко, весело, чудесно —
        Будто весь огромныйлес
        Через форточку залез!
        Земляничная поляна
        Вдруг вошла, полна тумана…
        Я один сижу напне…
        Солнце меркнет долго-долго,
        И замной — темнеет ёлка
        Тишиною втишине.

        Дедок
        Борода обледенела,
        Льдинки набровях, вусах.
        По тропе заиндевелой
        Босиком, водних трусах,
        Не спеша идёт дедок,
        Под ногой хрустит ледок.

        Зима
        Я сегодня нарисую
        Зиму, снежную такую.
        Лес, дорога —
        Всё вснегу.
        Чёрный ворон настогу.
        И заборы, икалитки,
        К чёрной проруби тропинки…
        Дым изтруб, вснегу дома —
        Настоящая зима!
        Кисточкой взмахну —
        И снеба
        Вдруг повалят хлопья снега.
        Вот пропал заснегомлес.
        Ворон настогу исчез.
        Не видна уже дорога.
        Вот уже невидно стога…
        Нет заборов, снегирей,
        Замело поля ипущи,
        Только снег валит всё пуще,
        Гуще, радостней, щедрей!

        * * *
        Белый, белый, белыймех.
        Белый, белый, белый снег.
        Белый-белый Заяц бегал
        Белой-белою тропой,
        Бегал Заяц заводой.
        Белый Заяц — чёрныйнос,
        Поле белое, мороз.
        Белый Заяц вполе белом
        Почему невиденбыл?
        Белой лапкой нос прикрыл.

        Земляника
        Вот стоит, полна тумана,
        Земляничная поляна,
        А вокруг — зелёныйлес,
        Ёлки, сосны донебес.
        Земляника, земляника,
        Из-под листика взгляни-ка!
        Вся земля тебя растила:
        Гром гремел — дождём поила,
        Красным солнышком палила,
        Потому тыикрасна.
        Мышь вокруг тебя ходила,
        Шмель жужжал, пчела кружила,
        Пела птица
        И светила
        Ночи напролёт луна —
        Потому тыинежна.
        Земляника, земляника!
        —Эй, проезжий, подвези-ка,
        Подвези-ка нас домой!
        Ах, как сладко земляника
        Пахнет солнцем ивесной!

        Колокольчик
        —Колокольчик голубой,
        Что стоишь?
        Идём сомной!
        Страшно вполе.
        Скоро вечер.
        Я возьму тебя домой.
        Колокольчик-колокольчик
        Головою
        Покачал.
        Колокольчик-колокольчик
        Мне тихонько
        Отвечал:
        —Нет-нет-нет:
        Иди домой!
        Не сердись…
        Оставь наволе
        Колокольчик голубой.
        Тишинойли
        Луговой
        Я укроюсь
        С головой,
        Словно капля
        В океане,
        Затеряюсьли
        В тумане…
        Что мнедом?
        Я вполе дома!
        Что мне ночь? —
        Мне тут знакома
        Травка всякая,
        Кусты.
        Все лощинки
        И овраги,
        Все ключи
        И буераки,
        А сприходом
        Темноты —
        Всё,
        Чего незнаешьты!

        Колокольчик, незвени!
        —Колокольчик, извини,
        если можешь, незвени…
        Дай поспать ещё немножко
        Нашей кошке
        на дорожке
        и кузнечику втени.
        Не будиих,
        Не звени.
        Дай поспать старушке-Жучке
        Возле старой конуры;
        Деду,
        Бабушке
        И внучке
        Отдохнуть дай отжары.
        Иогромному такому
        Дому нашему большому
        В предрассветном синем сне
        Ты приснишься, колокольчик,
        Лунным светом настене.

        Ледяное молоко
        Лошадь, сани, снег искрится,
        Даль морозная крепка.
        На соломе золотистой
        Мёрзнут луны
        Голубого
        Ледяного молока.
        Ледовитый океан
        Весь торосами забитый,
        Он зовётся Ледовитый
        Этот хмурый океан.
        Только летом
        Сквозь туман
        Ледокол ведёт заручку
        Пароходов караван.

        Неужели яповерил?
        Это чтоже заребёнок
        Скачет лугом поутру?
        Это, дети, ЖЕРЕБЁНОК
        Машет гривой наветру.
        Видно всё как наладони —
        Ночь,
        Луна.
        Пасуться КОНИ.
        Догорев,
        Костёр потух.
        За рекой поёт ПЕТУХ.
        Это — поле,
        Это — речка,
        Это — белая… ОВЕЧКА.
        Вышла кречке утром рано
        Погулять сестра… БАРАНА.
        Рассказать про эту птицу
        Явам, дети, неберусь.
        Поглядите настраницу
        И скажите:
        —Это… ГУСЬ.
        Вот крыльцо,
        А вот — рябина,
        Вот икнижки половина…
        Листья поветру летят…
        А влукошке
        Наша… КОШКА
        Кормит маленьких…
        КОТЯТ.
        От болот осенних
        Пьяны,
        К дому подошли…
        ТУМАНЫ.
        Ходят тихие дожди,
        Шепчут:
        —Солнышка… НЕЖДИ.
        В доме — тишь.
        Скребётся…
        МЫШЬ.
        Вставим, дети,
        В эту книжку
        Эту маленькую…
        МЫШКУ.
        Сеет дождь.
        Рассветы хмуры.
        На насесте дремлют…
        КУРЫ.
        Снег посыпал густо-густо,
        В бочке квасится… КАПУСТА.
        А вбочёнке, хитрецы,
        Глазки прячут… ОГУРЦЫ.
        Снег растаял.
        Кошкой рыжей
        Сигануло накрыльцо
        Солнце рыжее
        И лижет
        Мне ладонии… ЛИЦО.
        В миг один
        Всё стало рыжим —
        Рыжий клён
        И рыжий пень,
        Рыжий склон
        И рыжий день;
        Клёны рыжие
        На лыжах
        Голубых
        Со склона вниз,
        Гривы рыжие откинув,
        К синей речке понеслись.
        Неужели две недели
        Шли дожди иполз туман?
        Неужели яповерил
        В этот сумрачный обман —
        Будто — солнца больше нету,
        Будто — солнышка нежди,
        Будто — жди теперь долета
        Рыжей радости вгруди?

        Облака, белогривые лошадки
        Мимо белого
        Яблока луны,
        Мимо красного
        Яблока заката
        Облака
        Из неведомой страны
        К нам спешат
        И опять бегут куда-то.
        Облака,
        Белогривые лошадки.
        Облака,
        Что вымчитесь без оглядки?
        Не глядитевы,
        Пожалуйста,
        Свысока,
        А понебу прокатитенас,
        Облака!
        Мы помчимся
        В заоблачную даль
        Мимо гаснущих
        Звёзд нанебосклоне,
        К нам неслышно
        Опустится звезда
        И ромашкой
        Останется владони.

        Облака
        Утро.
        Солнце.
        День погожий.
        В синем небе — облака.
        На кого они похожи?
        На верблюда.
        На быка.
        На быка инаверблюда?
        А куда бегут,
        Откуда,
        Из какого далека —
        Не расскажут облака.

        Пассажир
        В кассе заперся кассир
        И закрыл окошко.
        У окошка — пассажир
        С пуделем икошкой.
        —Натроллейбус опоздал,
        И такси пропали.
        Спать, наверное, — сказал, —
        Будем навокзале.
        Бедный, бедный пассажир
        С пуделем икошкой.
        В кассе запершись, кассир
        Ест грибы скартошкой.

        Пирожки
        На площадке — травка,
        По краям — флажки.
        Продают сповозки
        Чудо-пирожки.
        Налетает редкий,
        мягкий ветерок,
        На ладонь садится
        лёгкий пирожок.
        —Пирожки,
        да выкак птицы!
        Сойкивы, или синицы?
        Наветру звенят флажки:
        —Мысморковкой пирожки!

        Серый дождик затяжной
        Нет, чтоб дождик проливной,
        Дождь весёлый, озорной,
        Или, скажем,
        Дождь сквозь солнце,
        Называется — гриб ной.
        Ну так нетже!
        Всю неделю
        Скучной
        Серою стеной
        Сеет,
        Сеет, как сквозь сито,
        Серый дождик затяжной.
        Я проснусь, спостели встану,
        Погляжу — опять стоит.
        Меленький,
        Бесперестанный
        Мышью серенькой шуршит.
        Вымокли
        Илуг, иполе.
        Сникли
        Травы, колоски.
        На реке,
        В воде попояс,
        Мокнут тёмные мостки.
        Почернел забор, сараи.
        В лужах сад иогород.
        Только дождь,
        Не утихая,
        Всё идёт, идёт, идёт…

        Стога
        Небо серое над нами.
        И — снега, снега, снега…
        К лесу
        Белыми слонами,
        Все вснегу, бредут стога.
        Исдороги виден мне
        Чёрный ворон наслоне.

        Сад
        Столько яблок — просто страх!
        Испугаешься впотьмах:
        К каждой яблони — подпорки, —
        Сад идёт накостылях.

        * * *
        Снег валит. Сколько надо труда,
        Чтобы сбегать наключ заводою!
        Что вода тяжела — небеда,
        Тяжело этой скользкой тропою
        Донести инерасплескать,
        Не упасть, поскользнувшись, сразмаху…
        Ах, какая былаб благодать,
        Еслиб всанки большую собаку
        Мог запрячья, поставить бидон
        И, легко этот снег приминая,
        Привезти ивтащить его вдом,
        И вбидоне — вода ключевая!..
        Только нету собаки инет
        Санок, упряжи нет ибидона.
        Лишь тропинка скользит, сыпет снег,
        Сыпет снег, как избочки бездонной.

        Старыйдом
        Весь зарос травоюдом.
        Возле дома — океанский
        Куст стоит, как спрут гигантский,
        Будто мынадне морском.
        Будто жуткою волной
        Водорослей, хлама, ила,
        Старый дом струбой накрыло
        Переросшею травой.
        Ниизнанки, нилица,
        Ни крылечка, нисарая,
        Лишь одна трава густая
        Без начала иконца.
        Был когда-то молодым
        Дом. Стоял один, бесстрашен.
        Над трубою вилсядым,
        Белокур ибесшабашен.
        Атеперьмы, как надне
        Тускароровой, опасной
        Впадины. Икуст ужасный —
        Тенью спрута настене.

        Туман
        Туман молочный.
        В тишине
        Лишь вёсел всплеск короткий.
        Плыву,
        Кормы невидномне,
        Не видно носа лодки.
        Скрипят уключины втиши,
        И, раздвигая камыши,
        Шуршит тихонько лодка.
        И глуше
        В мире нет глуши,
        И кажется — туман шуршит,
        Из шёлка сшерстью соткан.
        И втишине такой глухой
        Покой
        Качается речной,
        Покой
        Безбрежный, прочный.
        Лишь лодка говорит срекой,
        Да всходит
        Тихо закормой
        Новорождённый, молодой
        Диск солнышка молочный.

        Туман
        Я быка нарисовал,
        Но — втумане бык пропал.
        Речка было заискрилась…
        И она втумане скрылась.
        Стал лисицу рисовать,
        И — лисицы невидать.
        Даже ели хоть темны —
        За туманом невидны.
        Изрисована страница —
        Ни быка инилисицы,
        И ниелей, ниреки.
        Только слышно, как, горланя,
        Петухи поют втумане,
        Где-то близко, уреки,
        Раскричались петухи.

        Это чтоже, всё обман?
        Нет, друзья,
        Такой туман.

        Щепки
        Ах, как весело
        Быть молодым,
        Лёгким, звонким,
        Полным здоровья.
        Над трубой,
        Над крышами — дым;
        На снегу —
        Снегири алой кровью.
        Резкий ветер,
        Редкий снежок,
        И заборы вснегу утопают.
        Под ногою —
        Хрупкий ледок,
        И сороки
        Перелетают.
        Укрыльца
        Машу колуном,
        Ветер, смешанный сдымом,
        Глотаю.
        Это — я,
        Это — снег,
        Это — дом,
        И сороки, как щепки, летают.

        Январь
        Фонарщик,
        Зажигай фонарь.
        Шарманщик,
        Заводи шарманку.
        Обманщиком
        Летит январь
        По переулкам спозаранку.
        И вподворотню — шмыг,
        Ищи —
        Свищи его теперь:
        Он — гонщик,
        Он — старый каменщик,
        Печник,
        Он — ледяных ослов погонщик.

        Япостроил дом струбою
        Я построил дом струбою.
        Здесь мыбудем жить стобою.
        Жить тихонько, поживать;
        Заведём козу, корову,
        К двери
        Старую подкову
        Молотком приколочу.
        А настанет вечер синий —
        Запалю… СВЕЧУ.
        Дом стоит,
        Да нет сарая.
        —Как! — всплеснула тётя Рая. —
        Какже будет жить без крова
        Ваша рыжая… КОРОВА?
        —Акогда придёт гроза,
        Где укроется…
        КОЗА?
        Вот спасибо тёте Рае —
        Лес купил ядля сарая;
        Жду весны
        И нетужу.
        А пока
        О жизни здешней
        Вам, ребята, РАССКАЖУ.
        Всё вокруг белым-бело!
        Все дороги замело.
        Замело поля, леса;
        Рыжим солнышком мелькнула
        На околице… ЛИСА.
        Дед Юшков
        С собакой Джильдой
        От зари идозари
        Ходит, гасит… ФОНАРИ.
        Шарик —
        Главный пёс вдеревне —
        Обегал кусты, деревья,
        И сараи,
        И дома —
        Всё бело. Кругом зима.
        Обежал село трусцой,
        На снегу сидит босой.
        Лёд излапы выгрызает
        И нелает, неурчит,
        Зря
        Село неозирает,
        Понапрасну неглядит.
        Что глядеть-то?
        Тут село —
        Только снегом замело.
        Тёти Раин пёс — талант:
        Всей деревни комендант.
        Скучноли зимой вдеревне?
        Нет, люблю поля, деревья,
        Даль, дороги — всё вснегу,
        Чёрный ворон настогу.
        Чтоб увидеть вас поближе,
        Ближнийлес, далёкий холм,
        Мы намыливаем лыжи
        И — помчались светерком.
        Дни короткие зимою.
        Воротились мыстобою,
        Только глянули вокно,
        А уже — темным-темно.
        Наши дедушки издревле
        Знали,
        Что зимой вдеревне
        Хорошо пораньше лечь,
        Натопив пожарче… ПЕЧЬ.
        Я лучинок налучил.
        Дров скрылечка притащил.
        Словно красногривый конь,
        Заплясал впечи…
        ОГОНЬ.
        Ночь минула.
        Где мороз?
        Слёзы вязов иберёз.
        Капель звон!
        Голубизна!
        В феврале пришла…
        ВЕСНА.
        Стала вдруг зима
        Весною.
        К полудню
        В саду унас
        Баба выросла сметлою,
        С угольками вместо…
        ГЛАЗ.
        Солнце шпарит,
        Слонце жжёт.
        На крылечке отдыхает,
        Загорает рыжий…
        КОТ.
        Как насолнце
        Лёд блестит!
        Под пешнёй
        Вразлёт летит!
        Возле баньки
        На пруду
        Прорубь чёрную…
        РУБЛЮ.
        Обгоняя
        Нас стобой,
        Вёдра белые,
        Как чайки,
        Сами скачутза…
        ВОДОЙ.
        Хоть вснега ушла поплечи,
        Банька греет,
        Банька лечит
        И — над красною трубой
        Дым вздымает…
        ГОЛУБОЙ.
        Весь окутан тонким паром,
        Выступает генералом…
        Чашки, блюдца застолом —
        Все
        Гордятся самоваром,
        Словно куры…
        ПЕТУХОМ.
        Нету радостней —
        В тумане
        Вдруг увидеть огонёк.
        Нету слаще —
        После бани,
        Чем смалиною…
        ЧАЁК.
        В баню вас неприглашаю —
        Уж проститемне, друзья.
        Ябы срадостью!
        Да знаю —
        Детям париться…
        НЕЛЬЗЯ.