Сказка про Та-ка. Как зародилась торговля Давуд Зулумханов
Вдоисторические времена водном поселке жил молодой человек поимени Та-ка. Его любопытство иизобретательность позволяют создать новый вид деятельности - торговлю. Вначале все идет хорошо, нопотом начинаются неприятности. Та-ка удается преодолетьих.
Сказка про Та-ка
Как зародилась торговля
Давуд Зулумханов
©Давуд Зулумханов
Создано винтеллектуальной издательской системе Ridero.ru
Когда-то, давным-давно, еще вдоисторические времена, водном племени жил молодой исмышленый парень поимени Та-ка. Больше всего насвете любил он наблюдать затем, что остальные соплеменники делают. Из-за этого прослыл он лентяем ибездельником. Все взрослые вплемени гордились тем, что они постоянно заняты работой. Были среди них кузнецы истоляры, пекари иохотники, сапожники илекари, каменщики ипортные.
АТа-ка работать неочень любил. Он все больше любил ходить издома вдом, да хозяевам веселые байки рассказывать. Получал он заэто - кто что подаст. Тем ижил. Вот только впоследнее время его все меньше пускали напорог. Наверное, его истории уже поднадоели.
Лежал как-то Та-ка напригорке, размышлял опревратностях бытия инаблюдал. Иобратил он внимание накузнеца, который уже втретий раз огибал поселок стяжелым мешком наплечах. Повсему было видно, что кузнец устал ирасстроен. Та-ка вскочил инаправился кнему разузнать, что кчему.
- Кузнец, что стряслось?
- А-а, это ты, Та-ка. Да вот уменя сапоги прохудились. Пятый год уже ношу. Надобы обновить. Зима скоро.
- Зачемже дело стало? Сходилбы ксапожнику.
- Так я сходил.
- Ну?
- Недает… То есть дает… То есть нехочет… То есть хочет…
- Ясно. Просто так сапожник сапоги неотдаст. Атыбы предложил ему что-нибудь взамен.
- Так, я иговорю… я идаю! Аон нехочет. Есть, говорит, уменя уже ипила, итопор, иножи… Мне, говорит, шапка новая нужна. Зима, говорит, скоро.
- Ну, тыбы сходил кШа-ку. Унего отличные шапки есть.
- Был я унего. Ноему тоже топор ненужен, даже ножницы ненужны.
- Ачто ему нужно?
- Стекла. Помнишь, вчера ветер был сильный? Неуглядел Ша-ка инаодном изокон все стекла вдребезги.
- Ну, так, сходи кстекольщику.
- Ну, так, я ииду. Вот только нелюблю я это дело, подомам ходить да лясы точить. Меня работа вкузне ждет.
Вернулся Та-ка опять насвой пригорок ипродолжил заниматься любимым делом.
Вскоре заметил он столяра, который уже втретий раз обходил поселок итоже смешком. Взяло Та-ка любопытство: вскочил он инаправился опять впоселок.
- Привет, столяр!
- А, привет, Та-ка!
- Что это утебя вмешке?
- А, это? Это - тумбочка новая. Недавно изготовил. Понимаешь, уменя мука заканчивается.
- Так сходилбы кмельнику.
- Так я был унего. Аон говорит, уменя лишней нет. Я, говорит, только мелю. Принеси зерна - я, говорит, итебе намелю.
- Ну, так сходилбы кКе-аку. Унего зерна небось вдоволь. Урожай-то знатныйбыл.
- Так был я унего. Ноон недает… то есть дает… То есть говорит, мне тумбочка ненужна. Уменя, говорит, их уже три. Истул, говорит, ненужен, истол тоже. Мне, говорит, меду надо. Удочки скоро день рождения, аона любитмед.
- Мед я тоже люблю. Только пасечник мне недает. Ачто, говорит, ты мне взамен дашь? Скряга ещетот.
- Был я унего. Ноон говорит, что ему топор новый нужен. Свой-то он случайно вреке утопил. Вот, был укузнеца, аего нет дома.
- Ну, так, завтра сходишь.
- Придется. Вот только нелюблю я это дело - подомам ходить да лясы точить. Уменя работы столько…
Вернулся Та-ка насвое место заниматься любимым делом.
- Дело-то уменя любимое, - подумал вдруг Та-ка, - да занего мне никто ничего дает. Аскоро зима. Придется мне опять нелюбимым делом заниматься, наработу ккому-нибудь наниматься.
Ивдруг его осенило: апойду-ка я завтра сутра кстоляру ивозьмусь вместо него ходить иобменивать его стулья да тумбочки. Онже, как раз, ккузнецу собирался. Да икузнецу можно предложить вместо него походить, если он состекольщиком еще не… Атам еще пасечник, еще мельник…
Сердце уТа-ка забилось так сильно, что чуть невыпрыгнуло изгруди.
- Икаждый изних мне заэто что-нибудь да даст. Точно даст, - сказал сам себе Та-ка, вспомнив, как кузнец сстоляром говорили, что нелюбят они подомам ходить, да лясы точить.
- Ну, ая как это дело люблю! - крикнул Та-ка ирассмеялся.
Наследующий день, рано утром постучался Та-ка кстоляру.
- Аэто ты, Та-ка? Что тебе надо втакую рань? - спросил столяр.
- Послушай, ты уже сходил ккузнецу?
- Ккакому кузнецу? Что ты мелешь?
- Как ккакому? Затопором, ведь…
- Амне топор ненужен.
- Тебе ненужен, апасечнику нужен.
- Ну, ая тут причем?
- Так тебе что, мука больше ненужна?
- Нужна, - сказал столяр ивдруг стукнул себя кулаком полбу. - Ах да, какже я забыл! Надо будет сходить ккузнецу.
- Послушай, столяр, адавай, я вместо тебя схожу ккузнецу… икпасечнику, икмельнику… ипринесу тебе мешок муки затвою тумбочку.
- Вот спасибо! - просиял столяр. - Выручил. Аты нешутишь? Утебя, наверное, своих дел полно?
- Конечно, полно! - сказал Та-ка исделал вдруг задумчивыйвид.
- Послушай, если ты принесешь мне мешок муки замою тумбочку, я тебе три новых деревянных ложек дам, - сказал вдруг столяр.
- Азачем мне ложки? Мне иесть-то нечего, - рассмеялся Та-ка.
- Ну, так уменя ипообедаешь, - сказал столяр.
- Хорошо, - сказал Та-ка. - Тащи свою тумбочку.
Целый день ходил Та-ка отодного дома кдругому. Обменивал тумбочки натопоры, сапоги нашапки, мед настекла. Ивкаждом доме вел свои веселые разговоры. Любил он поговорить. Ноилюди сним, наэтот раз, охотно разговаривали. Ведь он каждому помогал найти то, что им было нужно.
Так прошла зима. Та-ка обзавелся собственным домом иподумывал оженитьбе. Все впоселке знали оего любимом деле. Иесли кому-то было надо что-то обменять, то все знали ккому идти. Авблагодарность заего помощь, каждый оставлял ему что-нибудь: кто стекло, кто пакетик муки, кто ножик, кто рукавицы… Ну, аТа-ка знал, как всем этим распорядиться. Любил он это дело.
Любовь любовью, да начал наш Та-ка уставать. Целый день ходить отдома кдому иузнавать, кто иначто готов совершить обмен, апотом находить иразносить каждому, что ему было нужно… азаказов все больше ибольше. Подумывал он помощников нанять, да мало кто соглашался. Несчиталось это дело настоящей работой.
Лежал как-то ночью Та-ка усебя дома иустало смотрел наподарки, что ему оставляли заказчики. Да, они были небольшие…
- Аеслибы они были большие? - вспыхнуло вдруг вголове уТа-ка. - Тогда непришлосьбы мне искать, вкаком доме укого что лежит. Все здесь иуже ждет клиента!
Отволнения уТа-ка задрожали руки, сон улетел. Он рывком сел напостель.
- Ивсамом деле, яже знаю, что обычно нужно нашим людям! Изподарков я стану делать запасы. Разложу их наполки икаждый, кто придет зачем-нибудь… Аоно уже вот, здесь: бери, дорогой!
- Подарков нехватит, - сник вдруг Та-ка. - Пока я наберу столько, сколько надо… этож сколько времени уйдет.
Та-ка опять лег изакрыл глаза. Новдруг он вспомнил столяра смешком: «Что это утебя вмешке? - А, это тумбочка новая!»
- Зачем столяру новая тумбочка? - открыл глаза Та-ка. - Унего этих тумбочек, наверное, итак класть некуда?
- Как, некуда!? - выпрыгнул изпостели Та-ка. - Амой дом? Здесь, здесь они все должны лежать иждать своих будущих хозяев.
Наследующий день рано утром постучался Та-ка кстоляру.
- Аэто ты, Та-ка? Что тебе надо втакую рань?
- Давай свои тумбочки, - сказал взволнованно Та-ка.
- Какие тумбочки? - зевая, спросил столяр.
- Сколько утебя тумбочек?
- Шесть.
- Асколькими пользуешься?
- Э-э, двумя. Остальные - только место занимают. Ониж наобмен…
- Давай, я их усебя буду держать, иутебя место освободится…
- Да? Атебя это незатруднит? Утебя усамого дом неочень…
- Конечно, мал! - сделал вдруг Та-ка задумчивый вид. - Но, ничего-ничего. Я все равно один, аутебя дети.
- Вот, спасибо! - расчувствовался столяр. - Подожди, я сейчас их вынесу.
Вынес столяр четыре тумбочки, потом, почесав затылок, сказал:
- Слушай, анемогбы ты еще пару стульев захватить итри кадки?
Та-ка внимательно посмотрел настоляра.
- Я тебе заэто одну табуретку дам, - добавил вдруг столяр
- Ладно, - сказал Та-ка. - Тащи все, что есть.
Целый день ходил Та-ка отдома кдому ивсюду его встречали как дорогого гостя. Все уже были наслышаны оего широкой душе ищедром сердце. Квечеру домик Та-ка был набит товарами доотказа.
- Этож совсем другое дело, - пело все вдуше уТа-ка. - Теперь я могу заниматься любимым делом невыходя издома.
Дела унего пошли вгору. Ведь теперь обмен происходил гораздо быстрее. Если кому-то было что-то нужно, то он приносил свой товар кТа-ку итот быстро находил, начто его обменять. Амногим иприносить ничего ненадо было, ведь их товар уже хранился вдоме уТа-ка. При этом сам дом стал еще иместом встречи самых разных людей, которые раньше могли месяцами невидеть друг друга. Аиногда сюда приходили просто поболтать сТа-ка. Любил он это дело.
- Странное дело, - подумал однажды Та-ка, - каждый забирает отсюда все, что ему нужно, атоваров становится только больше!
Иназвал Та-ак место хранения всех товаров складом.
Новот однажды, зашел насклад столяр. Зашел просто так, поговорить сТа-ка. И, какбы между прочим, поинтересовался, агде его тумбочки?
- Аих нет, - сказал Та-ка.
- Как нет? - воскликнул столяр. - Агдеони?
- Я их обменял навосемь одеял. Вотони.
- Азачем мне одеяла? - закричал столяр.
Та-ак немного опешил. Он никак небыл готов ктакому повороту дел. Он развел руками, нопотом быстро сообразил исказал:
- Зачем? Затемже, зачем тебе были нужны тумбочки: для обмена.
- Ноя, может быть, непоменялбы четыре тумбочки нашесть одеял… Иненужны мне одеяла, - опять нервно вскричал столяр.
- Послушай, - сказал Та-ка, - во-первых, я утебя взял только то, что ты сам выделил для обмена. Во-вторых, как только тебе самому что-то понадобится, мы будем считать, что твои тумбочки здесь, иты обменяешь их нато, что тебе надо. Какая тебе разница, они насамом деле здесь или нет, если ты получаешь взамен то, что тебе нужно.
Столяр успокоился иушел.
Та-каже сел истал размышлять над тем, что только что сам наговорил. Вначале он похолодел отмысли отом, вкакую нехорошую ситуацию он чуть было непопал. Ведь его могли заподозрить внечестности. Тогда все пропало. Ноунего небыло дурных намерений, и, может, именно это недало случиться непоправимому.
Сдругой стороны, как там… сколько насколько чего там было?
Его давно мучила эта новая мысль. Всамом деле, как запомнить, засколько одеял столяр согласен обменять свою тумбочку или кузнец - свой топор. Каждый раз приходилось бегать испрашивать. Атут товаров уже столько… Заранее записывать насколько чего каждый будет готов обменять свой товар, ноэтож какой список будет?
Та-ка окинул взглядом склад. Здесь лежали хомуты ипилы, топоры ишапки, сапоги икрупы, посуда иковрики, ткани ивилы… Иэто все дает мне достаток и, вдобавок, любимое дело. Ноэто все немое. Я должен спрашивать… помнить… Вот, еслибы все это было моим!
Апочему немое?
Та-ка вздохнул, взял сполки шапку, повертел вруках иположил наместо.
- Немоя. Ачто здесь мое? Вот эти подарки, которые мне подарили запомощь всовершении обмена. Вот эти три первые ложки… - Та-ка улыбнулся, вспомнив заспанное иудивленное лицо столяра. - Вот эти рукавицы, вот эта мука… Подожди-ка, акакой изэтих трех мешковмой?
Та-ка инезаметил как его мешок, куда он понемногу высыпал подаренную муку, уже наполнился иничем неотличался отдругих мешков.
Та-ка стоял перед тремя полными мешками ичувствовал, что зреет какое-то решение, что сейчас появится какая-то радостная мысль. Он уже знал это состояние.
- Ну, конечно! - хлопнул себя полбу Та-ка. - Я небуду просто хранить чужие товары. Инебуду просто помогать другим их обменивать. Я вначале сделаю товары своими, апотом буду предлагать их другим иуже насвоих условиях… Постой, азачем мне столько товаров?
Та-ка аж зажмурился. Былаже какая-то мысль. Всамом деле, ему небыли нужны шесть одеял идесять тумбочек… Ноему было нужно…
- Да, мне нужны подарки! - сказал вдруг Та-ка исразу замотал головой. - Нет, мне ненужны подарки.
Насамом деле, вначале подарки радовали. Но, чем дальше, тем меньше радости они доставляли. Они были знаком снисхождения, знаком милости заслужбу… НоТа-ка нехотел, чтоб его жалели. Он хотел зарабатывать, анеслужить. Норазве это работа? Апочему неработа?
Та-ка вышел накрыльцо ивздохнул полной грудью. Его склад был напригорке иотсюда был виден весь поселок. Да, каждый селянин гордился тем, что работал. Это было видно даже попоходке.
- Апочему их работа - работа, амоя работа - неработа? - думал Та-ка. - Только потому, что каждый имеет столько, сколько сделает, ая имею только столько, сколько мне подарят… Это потому что я ничего неделаю? Нояже делаю! Я помогаю… Да, я только помогаю. Истоляр, икузнец моглибы сами сделать то, что я делаю вместо них. Ноя немогу вместо них делать то, что делаютони.
- Да, - продолжал размышлять Та-ка, - ноистоляр неумеет делать то, что делает кузнец… Правда, икузнец неумеет делать то, что делает столяр. Ното, что они делают нужно всем. Вот оно вчем дело!
Отэтой догадки унего вначале захватило дух, нопотом Та-ка подумал это достаточно просто и, наверное, всем давно известно. Иначе, какбы кузнец стал кузнецом, астоляр - столяром?
- Значит имне надо найти дело, которое умею делать только я икоторое нужно всем, - созрело унего вголове. - Но, какое? Правильно, я сам хочу предлагать товары. Ноя неумею их изготавливать. Ну ичто? Тыже можешь их наменять, набрать… для обмена. Акак я узнаю, что иначто менять?
Та-ка еще раз окинул взглядом поселок ивошел вдом. Полки вдоль стен были заставлены разными товарами. Ноукаждого товара был свой хозяин, итолько хозяин знал, начто икак их надо обменять. АТа-ка был только помощником.
- Кузнец меняет топоры насапоги, потому что ему нужны сапоги. Кузнец может решать, сколько икаких топоров можно отдать завот эти полюбившиеся ему сапожки, потому что он знает, вочто ему обходится изготовление топора… Ноонже незнает, вочто сапожнику обходится изготовление сапожек. Кузнец незнает, как тачать сапоги. Аему иненадо знать… Он только оценивает, насколько ему самому нужны сапоги ичто он готов заних отдать…
Вдверь постучали. Та-ка вздрогнул, очнувшись отраздумий.
- Ктотам?
- Это я - кузнец!
Та-ка открыл дверь ивпустил кузнеца. Вруках унего был сверток.
- Послушай, Та-ка, ты немогбы мне помочь обменять мои сапоги, что взял осенью, навосемь локтей ткани для платья. Жена пилит, мочи нет. Они новые, я их так ни разу инеодел, - сказал кузнец, иустало опустился налавку.
Та-ка аж поморщился, услышав опомощи. Все помощник, да помощник… Новдруг он просиял ивыхватил изрук опешившего кузнеца сверток.
- Конечно, конечно, какой разговор! Я тебе такую ткань найду, подожди… Так, здесь наскладе ткани нет. Ноничего я завтраже отыщу. Жена будет довольна. Так ипередай.
Та-ка быстро выпроводил кузнеца ивволнении уселся застол.
- Так, - взъерошил он усебя волосы наголове. - Так! Конечно, так! Кузнец неизготавливает сапоги инеизготавливает ткани, ноон меняет первое навторое изнает, как менять. Почему я немогу это знать?
Та-ка стукнул кулаком постолу, резко встал изашагал покомнате.
- Могу! Может даже лучше, чем сам кузнец, могу! Все! Решено! Буду сам все менять.
Новдруг он замер, как-то весь обмяк иопять опустился настул.
- Аподарки? Ихже мне никто уже недаст. Яже буду свои товары менять… Того игляди, самому придется подарки кому-нибудь давать. Ажить начто?
- Минуточку… Конечно! Подарки дарят те, кому я помогаю обменять их товаров. Атак как теперь я сам меняю товары, то иподарки себе я буду давать сам! - осторожно подумал Та-ка. Правда он так инепонял, как это будет происходить. Ноформально-то, ничего неизменилось - если есть обмен, будут иподарки.
Вдверь опять постучали. Это был столяр. Зашел просто так, посидеть, поболтать.
- Холодает, - сказал столяр. - Скоро опять зима.
- Да, холодает, - ответил Та-ка, разливая кипяток почашкам. - Аты уже заготовил дрова?
- Так, этого добра уменя всегда вдостатке, - улыбнулся столяр. - Слушай, агде мои одеяла?
- Какие твои одеяла? - Спросил Та-ка, добавляя вчашки понемногу травяной настойки имеду.
- Так, те, которые вместо тумбочек…
Та-ка вдруг замер счашкой вруках. Было видно, что какая-то мысль пронзила его. Он резко встал. Потом медленносел.
- Ах, эти… твои одеяла. Нотыже сам сказал, что одеяла тебе ненужны имы договорились, что уменя по-прежнему твои тумбочки. Все четыре.
- Нотыже обменяешь их мне наодеяла? Жена говорит, что повсему, зима будет холодной, надобы взять одеял.
- Конечно, - задумчиво произнес Та-ка. - Асколько одеял ты хочешь засвои тумбочки?
- Как сколько? - удивился столяр. - Все шесть.
- Ноэтоже я обменял нашесть… - начал было Та-ка, но, заметив, как сощурился столяр, замолк.
- Правильно, - сказал столяр, поставив пустую чашку настол ивытирая рукой вспотевший отгорячего напитка лоб. - Ачерез неделю - наш осенний базар. Может я наэтом базаре сменялбы свои тумбочки засемь одеял. Но, ты неволнуйся, я тебе полочку сделаю. Вот сюда повесишь, баночки смедом класть.
Столяр поднялся. Та-ка принес одеяла.
- Ну, бывай! - попрощался столяр иушел.
Та-ка опять уселся застол.
- Вот, незадача, - вздохнул он. - Ну, зачем я сказал столяру, что получил заего тумбочки шесть одеял. Сказалбы - пять… Онбы инапять согласился. Тоже мне, меняла!
Про то, как столяр набазаре меняться умеет, так про это весь поселок долго потом анекдоты рассказывает. Та-ка вначале ждал базар стревогой. Нокаждый раз оказывалось, что именно занеделю базара, он получал больше подарков, чем завесь месяц.
Та-ка налил еще кипятку идобавил ложку меда. Мед давал ему пасечник запомощь вобмене. Сам давал.
- Всамом деле, - подумал, Та-ка. - Пасечник сам дает мед. Истоляр сейчас сам предложил полочку… неодеяло! Одеялобы он непредложил. Наодеяло онбы несогласился… Апочему я согласился наполочку? Да потому что подарок!
Та-ка аж поперхнулся, вспомнив это постылое слово, закашлял, встал из-за стола ипошел мыть чашки.
- Аеслибы я ему ссамого начала сказал, что одеял было пять? - продолжал он размышлять, вытирая чашки. - То это былбы обман. Так нельзя. Акто сказал нельзя, искем это я все время разговариваю?
Та-ка положил чашки наполку, сел накровать, поправил подушку илег, закинув руки заголову.
- Да, обманывать нельзя. Все равно позже все всплылобы. Асказать правду… т. е. сказать, что, да, я выменял нешесть, нотебе отдаю только пять, т. к. мы стобой недоговаривались, что надо менять нашесть…
Та-ка улыбнулся, представив лицо столяра после такой речи.
- Весь фокус втом, что столяр уже знает, насколько одеял я обменял тумбочки. Сдругой стороны, еслибы незнал, то узналбы позже иопять устроилбы мне скандал. Сказалбы, - верни мои тумбочки, я сам пойду набазар… Значит, товары должны быть мои… Но, тогда я останусь без подарков…
Заэтими мыслями Та-ка незаметил, как задремал. Ему снился столяр, летящий верхом натумбочке, которая взмахивала одеялами как крыльями. «Вор, - кричал страшным голосом столяр, - одеяло хотел украсть!» Дверца тумбочки билась все сильнее исильнее. Та-ка вздрогнул ипроснулся. Заокном завывал ветер, инезакрытая ставня билась остену. Он встал, вышел водвор, закрепил ставню.
Было уже поздно.
Та-ка вошел вдом истал укладываться спать.
- Одеялобы сейчас непомешало, - сказал он себе, укладываясь поудобнее. - Вот еслибы я поменял четыре немои тумбочки нашесть немоих одеял, астолярбы согласился взять пять, незная, что получено шесть, то мне досталосьбы одно одеяло… Ноэто обман. Авот если это были мои шесть одеял, истолярбы согласился запять поменять четыре тумбочки, то одно одеяло… просто остается уменя, т. е. мне ничего недостается… Зато без обмана… Правда, останутся еще четыре тумбочки. Азачем мне четыре тумбочки? Тьфу, ты, черт! Ничего непонимаю. Спать надо!
Утром Та-ка взял сверток кузнеца ипошел кдому Да-та-ка. Тот был известен тем, что когда-то вмолодости смастерил чудный станок иткал нанем полотно изразноцветных нитей. Подходя кего дому, Та-ка услышал характерный перестук работающего станка:
- Значит, дома.
Та-ка постучал вдверь. Дверь открыл сам Да-та-ка.
- Привет, Та-ка! Что втакую рань принес?
- Вот, сапоги, - сказал Та-ка, разворачивая сверток.
- Хорошие сапоги! Только уменя нехуже. Ненужны онимне.
- Понимаю, что ненужны, - спокойно ответил Та-ка. - Ачто нужно?
- Ну, проходи, поговорим. Что вдверях-то стоять?
Они вошли вдом. Везде наполках лежали рулоны ткани.
- Апочему ты несдашь хотябы один рулон ко мне насклад? - спросил Та-ка.
- Зачем? Чтобы там его мыши погрызли, - ухмыльнулся Да-та-ка. - Садись, небось незавтракал еще. Ну ия нескоро буду завтракать, ночашечку настойки смедом дам. Знаю, любишь. Ия люблю, ивсе мои детки любят. Так вот, заканчивается мед уменя. Обменяй мне напятнадцать локтей полотна пять рамок меду. Мне скоро издому невыйти, работы много. Ая тебе полотенечко вышитоедам.
- Так, отчегож необменять? Обменяю, если пасечник согласится напять рамок-то, - сказал Та-ка, отпивая глоток душистой настойки ипытаясь придумать, как кузнецу ткани добыть.
- Согласится. Для тебя согласится. Ты мастак наэти дела, - сказал Да-та-ка иснял сполки рулон полотна. - Вот, держи. Ровно пятнадцать локтей.
- Ничего, пусть утебя полежит, - сказал Та-ка, допивая настойку. - Сохранней будет. Ая пошел мед добывать
Та-ка покинул дом Да-та-ки инаправился кпасечнику. Идти было далековато, досамой опушки леса идальше досамой пасеки.
- Привет, пасечник, как твои пчелы? Несбежали еще? - крикнул еще издали Та-ка.
- Кудаж им бежать? Зима скоро. Спать они будут. Вот утепляю ульи, - ответил пасечник. - Что это ты ко мне сутра несешь?
- Вот, - Та-ка развернул сверток.
- Какая прелесть, - воскликнул пасечник. - Сапоги. Мне как раз такие нужны!
- Пять рамок меду, - сказал Та-ка.
- Пять так пять, - сказал пасечник. - Итебе маленькую баночку непожалею. Сапоги! Слушай, уже месяц собираюсь сходить ктебе насклад, все никак. Атут - ты сам. Молодец!
- Да, ноеслибы ты сам нашел эти сапоги, тебебы они обошлись, может быть, вчетыре рамки, - вдруг сказал Та-ка.
- Да-да, - сказал пасечник, - может быть, может быть. Аможет инеможет быть. Так, ты даешь мне сапоги? Больше пяти рамок я все равно недам.
- Ладно. Они твои.
Та-ка вернулся смедом кДа-та-ке. Обменял рамки наполотно ивернулся ксебе. Отмерил восемь локтей. Остальные семь уложил наполку ивдруг замер. Он долго стоял исмотрел наоставшиеся семь локтей ткани.
- Они мои, - сказал вдруг Та-ка строго. - Теперь я знаю, что делать.
Он аккуратно упаковал восемь локтей ткани ирешительно направился ккузнецу.
Кузнец был счастлив.
Прошел год. Склад Та-ка разросся. Унего уже несколько молодых помощников. Большинство товаров наскладе уже принадлежит Та-ка. Теперь он сам решает, начто икак их менять. Да вот беда. Неудержать вголове соотношения всех товаров. Пробовал Та-ка составлять списки итаблицы. Вначале, пока товаров было немного, они помогали. Позже, когда количество товаров перевалило засотню, таблицы стали такими громоздкими, что пользоваться ими стало совершенно невозможно.
- Сколько полотна можно отдать замешок муки, если задве дюжины яиц я готов отдать полрамки меда?
- Кузнец готов отдать 100гвоздей задва стула, нозатеже два стула Ри-ка готов отдать восемь больших щук… Кому отдать стулья?
УТа-ка голова шла кругом отподобных вопросов. Он вкоторый раз окинул взглядом дом. Вид разложенных пополкам товаров уже нерадовал. Где-то вдали залаяла собака. Темнело. Та-ка встал изажег свечу. Ее неровный свет отражался вперламутре большой ракушки, для которой кузнец изготовил небольшую треногу. Подобные подсвечники были почти увсех. Никто незнал, кто игде изготавливает эти ракушки. Раз вполгода рыбак Ри-ка уходил насвоей лодке далеко-далеко вниз потечению, где выменивал их нарыбу укаких-то чужеземцев.
Та-ка обернулся кящику, который раньше принадлежал Ри-ка. Внем, набольших кусках льда, засыпанных опилками, лежала рыба. Над ящиком, вкоробке, поблескивали драгоценные ракушки. Ожерелья изних, сделанные умелыми руками Оа-ка, были самым желанным подарком для всех женщин поселка. Особенно ценились ожерелья изчерных ракушек. Свадьба уже несчиталась свадьбой, если среди подарков невесте отжениха нет драгоценных бус измаленьких перламутровых ракушек.
Та-ка снял сгвоздя одно черное ожерелье, повертел его вруках иопять повесил наместо.
- Заодно такое ожерелье пасечник далбы мне пять рамок меду, - подумал Та-ка. - Амед я люблю. Да имельник, кследующему дню рождения дочки, скорее всего, возьмет такоеже черное ожерелье. Мешок муки занего непожалеет.
Та-ка загасил свечу илег спать. Всю ночь ему снились сельчане иувсех нагруди висели ожерелья изчерных ракушек.
Утром Та-ка проснулся, потянулся исудивлением обнаружил, что вправой руке он зажимает черную ракушку.
- Вот так дела, - подумал он, ивдруг бросился кстолу.
Там вящике лежали свернутые врулоны таблицы соотношений товаров. Та-ка лихорадочно развернул одну таблицу, потом другую…
- Конечно… Конечно! - крикнул вдруг Та-ка изатанцевал покомнате, подкидывая кпотолку рулоны стаблицами.
- Что, конечно? - услышал он вдруг простуженный голос. Это зашел рыбак Ри-ка. - Что это танцуешь, как сумасшедший?
- Ая иесть сумасшедший, - рассмеялся Та-ка. - Привет, Ри-ка! Как хорошо, что ты пришел. Дай я тебя угощу. Ты мне подкинул такую идею!..
- Ничего я тебе неподкидывал, - просипел Ри-ка. - Перестань вертеться искажи лучше, сколько соли ты мне дашь задюжинущук?
- Вэтом-то все дело! - неунимался Та-ка. - Вэтом-то все дело.
Он усадил Ри-ка застол иналил ему настойки смедом.
- На, угощайся. Ато ходишь постоянно простуженный. Ипока ты согреваешься, я тебе быстро все подсчитаю. Так вот, утебя есть черные ракушки?
- Осталось… немного. Азачем тебе черные ракушки? Ведь рыба…
- Сколько ракушек тыбы отдал запуд соли?
- Ябы… Ябы отдал шесть ракушек.
- Аябы отдал пуд соли затвои 12щук.
- Такбы сразу исказал… Апричем здесь ракушки?
- Вэтом-то все идело! - рассмеялся опять Та-ка. - Шесть ракушек ябы отдал затвои 12щук.
- Номне ненужны ракушки! Мне нужна соль, - возмутился Ра-ка.
- Вот-вот. Азаодну ракушку, получается, ябы взял две щуки или отдалбы одну шестую часть пуда соли!
- Что ты мне голову морочишь! - невыдержал Ра-ка. - Ты мне дашь соли илинет?
- Дам, дам… Обязательно дам. Неси свою рыбу. Получишь пуд соли, - выдохнул Ра-ка.
- Сразубы так, - сказал Ра-ка, допивая настойку. - Давай соль. Арыбу - сыновья занесут.
Все впоселке были довольны Та-ка. Только старый шаман становился все мрачнее имрачнее.
Прошла еще одна зима. Та-ка сделал пристройку ксвоему складу. Унего много товаров. Он стал состоятельным селянином. Ноэто несделало его уважаемым. Более того, Та-ка стал замечать некоторую настороженность идаже враждебность ксебе состороны некоторых односельчан.
Близился день весеннего равноденствия. Вэтот день собирался Большой совет. Нанем селяне обсуждали дела, которые были важны для всех итребовали совместных усилий.
Большие советы проводились четыре раза вгод. Та-ка практически непринимал вних участия. Его персона иего вклад были досих пор мизерны, чтобы он мог начто-то влиять. Новэтот раз Та-ка ждал дня Большого совета стревогой ион немог себе объяснить почему…
Большой совет проходил наплощади вцентре поселка. Наскамьях, расставленных покругу, рассаживались уважаемые, состоятельные люди. Чтобы взять слово, достаточно было просто встать. Наступала тишина ивсе внимали говорящему.
Совет шел обычным чередом иуже близился кконцу, когда вдруг поднялся сосвоего места шаман.
- Это надо прекратить! - резко прозвучал внаступившей тишине его голос.
- Ты это очем? - спросил кузнец.
- Я отом, очем вам всем хорошо известно, - сказал шаман. - Вы все - уважаемые люди. Вы работаете. Вы делаете то, что нужно всем. Вас кормит идает вам достаток ваш честный труд. Ваши дома иваше добро - это продолжение ваших мозолистых иумелых рук. Именно это дает вам место наскамье совета иименно это придает вес вашему слову. Таков порядок, накотором держится поселок, порядок, который нам достался отнаших дедов. Иэтот порядок стал рушиться нанаших глазах! Духи предков непростят нам измены.
Шаман сделал паузу. Площадь замерла. Было такое ощущение, будто всем хорошо известно ивтоже время неизвестно то, очем он говорил.
- Вы знаете, очем я говорю. Вы знаете, оком я говорю! - воскликнул шаман.
Итут все повернулись кТа-ка, который отнеожиданности сделал шаг назад.
- Я требую, чтобы Та-ка вышел насередину круга держать ответ, - сказал шаман исел.
Держать ответ перед Большим советом приходилось только заочень серьезный проступок. Наказанием здесь часто бывало изгнание. Нопоселок уже изабыл, когда впоследний раз кого-то требовали насередину круга. Поэтому после слов шамана площадь вначале зашумела, нопотом опять затихла. Та-ка растеряно вышел насередину иоглянулся. Вглазах односельчан он заметил смешанные чувства: как будто его жалели иобвиняли одновременно.
- Вчем я провинился?
- Ты виновен втом, что нечестен, - медленно произнес шаман.
- Ты неработаешь, аимеешь больше, чем некоторые достойные работники, - вскочил вдруг сосвоего места столяр.
- Я помогаю… - начал было Так-ка.
- Помощь - это неработа! - перебил его столяр. - Настоящий помощник позже становится мастером того дела, вкотором он помогал добропорядочному работнику. Аты? Мастером какого дела ты стал? Говори!
- Хорошо, - вдруг успокоился Та-ка. - Я стал мастером того дела, которое создал сам: я - мастер обмена. Идумаю, что мое мастерство неменее полезно людям, чем твое.
- Вот! - вскричал вдруг столяр. - Слышите? Вот очем я говорю: он неуважает труд добропорядочных мастеров. Каждый мастер делает что-то, что можно подержать вруках, что-то что полезно инужно всем. АТа-ка только разносит все подомам. Скаких это пор мальчишка-разносчик стал равен мастеру?!
- Я неразносчик. Во-первых я сберегаю вам, добропорядочным мастерам, время. Теперь вы можете изготовить больше полезных вещей, чем раньше. Этих дополнительных вещей без менябы небыло. Так что можно считать, что имой вклад есть визготовлении. Во-вторых я помогаю вам получить то, что без меня вы, может, инеполучилибы… Ивы знаете, что я всегда был честен. Если кто-то был мной обманут, пусть встанет искажет сейчас. Если такой найдется, можете меня наказывать…
Над площадью повисла тишина. Та-ка оглядывал всех односельчан одного задругим. Он знал их всех. Ион знал, что никого изних он никогда необманывал.
Встал кузнец.
- Я неумею говорить… Ноя несовсем понимаю, почему шаман истоляр затеяли этот разговор. Да, я вижу, что дела уТа-ка идут хорошо. Он богатеет. Да, я непонимаю, почему он богатеет. Ноя уверен, что он честен имне этого достаточно. Я невижу вины.
Кузнец сел. Было видно, что он сильно нервничал.
Встал пасечник.
- Я поддерживаю кузнеца. Споявлением склада Таки всем стало только лучше. Мы можем нетолько экономить время, нопридя насклад, мы видим то, что раньше незамечали иэто помогает…
Над площадью прошел одобрительныйгул.
Опять встал столяр.
- Кузнец верно сказал, что он непонимает, как богатеет Та-ка. Я тоже непонимаю. Ноя понимаю одно: какбы Та-ка неменял инепереставлял всвоем складе наши изделия, больше их отэтого нестановится. Тогда я спрашиваю, откуда уТа-ка излишки?
- Вы прекрасно знаете, откуда, - ответил Та-ка. - Выже сами мне все даете, добровольно…
- Это было раньше, - выкрикнул столяр. - Это раньше я сам иногда дарил тебе пару ложек запомощь. Новпоследнее время я непомню, чтобы кто-то что-либо тебе дарил!
- Ноитеперь вы добровольно обмениваете свои товары. Разве нет? - громко выкрикнул Та-ка.
Площадь опять зашумела. Чувствовалось, что голоса разделились.
- Вы непонимаете, - встал опять шаман. - Дело здесь нетолько вбогатстве инечестности. Все гораздо серьезнее.
Втоне ушамана что-то изменилось. Та-ка вдруг понял, что шаман заговорит сейчас очем-то, что разрушит все его дело.
- Он развращает молодежь! - выкрикнул шаман, иуказала рукой наТа-ка. - Да, да! Молодежь уже нехочет работать, она нехочет учиться удобропорядочных мастеров. Она хочет, как Та-ка, ничего неделая иметь свои склады. Инеговорите мне, что вы неслышали подобных разговоров отсвоих детей.
Площадь зашумела. Отдельные недовольные нотки переросли постепенно внегодующийгул.
Шаман поднял руку иплощадь затихла.
- Если наши дети перестанут работать ибудут только держать склады, откуда возьмутся товары? Икто потом сможет быстро опять научить работать наших детей. Разрушить все легко. Нокто знает, сколько нужно времени исил, чтобы восстанавливать. Иневымремли отголода через несколькозим!
Над площадью нависла тишина.
Та-ка понял, что все пропало. Он незнал, чем возразить. Более того, он был совершенно согласен сшаманом.
Один задругим вставали добропорядочные мастера иповорачивались кТа-ка спиной. Это означало, что он теперь изгнанник. Та-ка может взять только одну лошадь или одну лодку, повыбору. Извещей ипровианта тоже только то, что можно погрузить наодну лошадь или водну лодку. Все остальное будет поделено поровну между соплеменниками.
Выбирать долго непришлось. Рыбак Ри-ка дал лодку иобъяснил Та-ка как спуститься вниз пореке.
- Когда пройдешь четвертые пороги, справа будет небольшой поселок. Это примерно пять дней пути. Когда пристанешь кберегу, тебя окружат четверо стражей. Покажешь им вот это искажешь мое имя иимяШи.
Сэтими словами Ри-ка положил вруку Та-ка раковину необычайной формы. Та-ка никогда такой невидывал.
Рано утром следующего Та-ка отчалил. Его пришли провожать только трое: кузнец, рыбак ипасечник. Их одинокие фигуры наберегу Та-ка запомнил навсю жизнь.
Прошло два года. Поселок сильно изменился. Последний год был неурожайный. Запасов едва хватало, чтобы неумереть сголоду. Нахолме чернели останки склада Та-ка. После отплытия, все продукты были розданы сельчанам. Склад оказался никому ненужен. Заним некому было смотреть, ион постепенно развалился. Впоселке говорили, что после ухода Та-ка жизнь стала беднее игрустнее. Только один столяр упрямо повторял:
- Правильно! Надо своим трудом жить. Иначе голод иболезни нас всех уничтожат!
- Держать склад ипомогать менять - тоже труд, - отвечал ему кузнец.
- Стех пор как ушел Та-ка, я стал меньше ловить рыбы, - вторил ему Ра-ка. - Я могбы ловить больше, ноона портится, ия незнаю, куда ее деть…
Ножелающих иумеющих делать то, что делал Та-ка, впоселке ненашлось.
Прошел еще один год. Иоднажды шаман сказал странную фразу:
- Духи сказали мне, что он вернется ивсе будет хорошо.
Никто нерешился спросить, кто именно вернется. Хотя умногих появилось смутное чувство, что они знаюткто.
Однажды вполдень наблюдатели спристани заметили, как из-за поворота реки появились две большие лодки. Это было невероятное событие. Посигналу наблюдателей кберегу скоро сбежался почти весь поселок.
Лодки причалили кнебольшой пристани, ккоторой доэтого причаливали только небольшие лодки рыбака Ри-ка. Наносу первой лодки стоял человек, одетый врасшитый кафтан. Нанем была высокая медвежья шапка. Что-то неуловимо знакомое было вего осанке иблеске задорных глаз.
- Приветствую достопочтенных работников истарых друзей! - выкрикнул человек, подняв руку.
- Та-ка! - выдохнула толпа уберега.
- Я знаю, что мне запрещено ступать наземлю поселка, - громко сказал Та-ка. - Ноя думаю, стоять вводе всвоей лодке мне, все-таки, можно!
- Зачем ты пришел? - раздался изтолпы голос столяра. Над пристанью вдруг установилась тишина.
- Я пришел затемже, зачем ходил обычно, - сулыбкой сказал Та-ка. - Я думал, что страсть кобмену меня погубит. Нокак видно, я живуч. Я пришел меняться. Уменя две лодки полные моих товаров.
- Ничего нам ненадо, - раздался опять голос столяра.
- Акто это лучше меня знает, что вам нужно, - звонко крикнул Та-ка. - Или вы забыли?
- Ачто ты привез? - раздался вдруг изтолпы чей-то голос.
- О, я привез много интересного, - сказал Та-ка. - Здесь имеха, ицелебные травы, иукрашения, иинструменты, инаряды, иоружие… имного, много всего!
- Унас нет нечего, что можно предложить затвои драгоценности, - раздался опять голос столяра. - Можешь отплывать, подобру-поздорову.
- Акто это лучше меня знает, что вы можете предложить, - весело выкрикнул Та-ка. - Или вы забыли?
Потолпе прошелся смех.
- Ну-ка, пока нестемнело, открываем ярмарку! Неси, пасечник, свой мед! Неси, кузнец, свои серпы да косы! Мельник, неси свою муку… Столяр, неси свои ложки!
Водно мгновение все пришло вдвижение. Молодые здоровые гребцы слодок стали выгружать наберег товары. Они расстелили длинные белые полоски ткани истали раскладывать наних диковинные предметы. Здесь были изеркала, ималенькие баночки скакими-то мазями, искладные ножики, ибольшие бутыли скакой-то жидкостью, ирулоны цветной ткани, икожи, имеха, имногое, многое другое.
- Погодите, погодите! Люди опомнитесь! - закричал вдруг столяр. - Выже незнаете, откуда все это. Может это краденое. Азакон запрещает обмен накраденое! Когда Та-ка уходил унего была только одна лодка. Все это помнят. Откуда унего теперь две большие лодки иэти диковинные товары?!
Над берегом опять повисла тишина.
- Я очень рад тебя видеть живым иневредимым, Та-ка, - прозвучал вполной тишине низкий бас кузнеца. - Ноя тоже хотелбы знать, откуда всеэто?
Все взгляды устремились наТа-ка.
- Я понимаю ваше беспокойство, - сулыбкой сказал Та-ка. - Но, все просто. Через пять дней пути, как исказал мой дорогой друг Ри-ка, я попал впоселок, где показал его раковину иназвал имена Ри-ка иШи. Меня приняли как дорого гостя. Три дня провел я впоселке и… конечноже неудержался изанялся своим любимым делом - обменом. Пятая часть моих товаров нашла новых хозяев. Амои запасы пополнились новыми. Я очень подружился сШи, ион дал мне другую раковину иназвал другое имя. Через шесть дней пути моя лодка причалила кновому поселку. Там повторилась таже история. Кстати именно там пользовались большим успехом ложки нашего столяра. Ауж осерпах нашего кузнеца иговорить неприходится. Иобмен всегда был кободному удовольствию. Я опускался все ниже иниже потечению реки. Через три луны я вышел кбольшой воде. Такую большую воду вы никогда невидели. Ипонеходили очень большие лодки. Кудивлению своему я заметил, что товаров уменя становится все больше ибольше. Ноэто все долго рассказывать… Ровно шесть лун назад я решил вернуться ипроделал тотже путь вобратную сторону. Ивезде меня встречали как старого друга
исудовольствием производили обмен. Среди всех этих товаров нет ни одного, которыйбы я неполучил без слова «спасибо».
Толпа уберега слушала как завороженная.
- Прости меня, мой мальчик, зато, что я втебе засомневался… - сказал кузнец, иголос унего дрогнул.
- Столяр, неси скорей свои ложки! - раздался вдруг чей-то звонкий веселый голос.
Толпа вновь зашумела ипришла вдвижение.
Новдруг опять все затихло. Толпа раздвинулась. Вперед вышел подросток исказал:
- Та-ка, тебя зовет шаман!
- Номне нельзя входить впоселок, - растерянно сказал Та-ка.
- Шаман знал, что ты так ответишь. Он просил передать, что духи отменили изгнание. Ты можешь войти впоселок!
УТа-ка аж дыхание перехватило… Он больше неизгнанник иможет вернуться! Та-ка спрыгнул наберег исразу очутился вобъятиях кузнеца ирыбака.
Пока одна часть селян рассматривала товары, разложенные наберегу, другая часть вместе сТа-кой направилась кшаману.
- Я доволен, - сказал шаман, - идухи довольны твоими деяниями. Да, ты можешь вернуться. Тебе возвращается твой склад.
- Ачтоже изменилось? - спросил Та-ка. - Яже ничего нового несделал.
- Еслибы ты невернулся, то духибы тебя непростили, - произнес шаман. - Еслибы ты вернулся стем, счем ушел - духибы тебя неприняли. Еслибы ты вернулся ни счем - духибы разозлились. Ноты вернулся стем, чего нет впоселке. Это все равно, что ты изготовил то, чего неможет изготовить никто изпоселка. Ты уравнялся свеликими мастерами. Я рад тебе сынок.
|
