Тим Сваргин. Заколдованное путешествие Константин Васильевич Злобин
        Если тебе 14 лет, а твоя родная тетка колдунья, то жди беды. Хотя можно и не ждать, она сама придет, причем сразу с двух сторон. И тогда колдуй - не колдуй, а пока не явишься с поклоном к Бабе Яге, не переломаешь все кости у шкуры медведя да не нырнешь с головой в зеркало, спокойной жизни тебе не видать. А в остальном вроде бы все хорошо, хотя на всякий случай… Остерегайтесь сухого человека!

        Ограбление века
        Такого в Москве еще не бывало. Да что там, подобного не помнила даже мировая история.
        В это утро город проснулся еще затемно. Неведомая сила поднимала людей из кроватей, выгоняла из квартир. Они выскакивали на лестничные клетки, где уже толпились и о чем-то возбужденно переговаривались соседи. Из уст в уста передавались, многократно приукрашаясь, невероятные новости, которых, впрочем, никто толком не знал.
        - Вы слышали, что произошло? - шептались в подъездах.
        - Не может быть! - хватались за голову во дворах.
        - Какой кошмар! - доносилось с перекрестков.
        Конечно, само по себе событие было сверхвыдающимся, но то, что оно приведет к таким последствиям, не ожидал никто. В шесть часов утра Москва гудела как растревоженный улей. Люди выбегали на улицы и направлялись сами не зная куда. Большинство шло в центр - к Кремлю. Какое-то внутреннее чувство говорило им, что происшествие, заставившее проснуться в такую рань, произошло именно там.
        По проспектам и бульварам шагал сонный непричесанный народ. На ком-то еще была пижама. Другие позевывая кутались в домашние халаты. Женщины несли на руках детей. Один мужчина в такой спешке выскочил из дома, что оказался в одном тапочке. Теперь он шел, смешно приседая на ногу и держа в руке наполовину выпитую чашку кофе. Вид мужчины нисколько не удивлял прохожих. Каждый в этой толпе выглядел по-своему необычно.
        По какому-то молчаливому соглашению все стремились туда, где, как им казалось, они найдут ответ на свой невысказанный вопрос. И это не было маниакальное или гипнотическое движение толпы. Оно чем-то напоминало те давние первомайские демонстрации. Только без флагов и транспарантов. Люди встречали знакомых, приветствовали друг друга, улыбались и снова шли, шли.
        - Доброе утро!
        - Доброе, доброе! Как спалось?
        - Хорошо. У вас как дела?
        - Нормально. Не жалуемся. Вы куда идете? Туда? Тогда нам по дороге.
        Откуда ни возьмись, на предрассветных улицах появились газетные разносчики. Не видевшие ничего подобного последнюю сотню лет, москвичи удивленно протирали глаза, но продавцы газет все равно не исчезали. Десятки пареньков в клетчатых кепках, коротких штанишках и пиджачках заполонили московские проспекты. Они не продавали газеты, а как листовки разбрасывали их по мостовым. Шагающие в центр люди подхватывали еще пахнущие типографской краской листы, читали и замирали с открытыми ртами.
        И было от чего. Сногсшибательные заголовки первых страниц окончательно разгоняли сон.
        «В кремлевской сокровищнице поселился огромный червь», «Подземный Армагеддон или кто живет в московских каменоломнях», «По ком звонит Царь-колокол?», «Под Алмазным фондом обнаружена кимберлитовая трубка», «Голуби Спасской башни - тайные агенты или хранители времени?», «В Кремле исчезла Царь-пушка и ядро. Где прозвучит роковой выстрел?»
        Даже самая скромная и сдержанная газета столицы «Ежедневный москвич» вэто утро не удержалась и выпустила статью с громоподобным для себя названием «Есть ли жизнь в Кремле?». Такого от нее не ожидал никто.
        После таких новостей люди прибавляли шаг и, собираясь в группы и колонны, устремлялись дальше.
        Еще больше масла в огонь подливало радио. Шедших по улицам оглушали звуки, включенных на полную катушку радиоприемников.
        - Всем! Всем! Всем! Как нам стало известно, - громогласно вещал диктор. - Сегодняшней ночью в центре города был обнаружен тайный космодром пришельцев. Вход в него был спрятан в кладовке на станции метро «Театральная». За дверями, так называемой подсобки, скрывалось около полутора десятков межпланетных космических кораблей и сотни капсул с левитирующей жидкостью…
        - Произошедшее накануне землетрясение, - брызгал слюной другой радиоведущий. - Привело к многочисленным разрушениям в столице и за ее пределами. Одним из последствий стихийного бедствия стало кружение памятника Петру Первому на Москва-реке. Как сообщает наш собственный корреспондент, утлый челнок императора сорвался с пьедестала и поплыл вниз по течению. Сейчас Петр дрейфует вдоль Патриаршего моста…
        - Бред какой-то, - произнес капитан Правдин, выключая радиоприемник автомобиля.
        Еще глубокой ночью он был срочно вызван в министерство. Это могло означать только одно - произошло что-то из ряда вон выходящее. Но в министерстве ничего толком не знали, а лишь выпучив глаза бегали по коридорам, стучали дверями и трясли кипами бумаг.
        Капитан миновал эту беготню и, получив от начальства краткое указание «Выяснить и доложить!» да пару крепких слов для поднятия духа, с первыми лучами солнца отправился на место происшествия.
        Сейчас он ехал по улицам утренней Москвы и удивлялся невиданному для столь раннего часа столпотворению. Около Манежа его автомобиль уперся в плотную толпу. Люди нехотя подчинялись его настойчивым сигналам и расступались. Кого здесь только не было. Кондукторы трамваев, которые из-за запрудившей улицы толпы не могли двигаться дальше. Обсыпанные мукой пекари - они ходили среди толпы и раздавали желающим только что испеченный хлеб. Дворники в оранжевых жилетах, что собрались стайкой и дружно о чем-то совещались. Судя по лицам, настроение людей было тревожным, но не паническим. То и дело в толпе слышался смех, и даже песни под гитару. Казалось, здесь собралась вся Москва. Она шумела, колыхалась и обсуждала сама не зная чего.
        - Что же все это значит? - недоумевал Правдин. - И кто за этим стоит? Как ты думаешь, Аркадий?
        Напарник задумчиво молчал и ограничился лишь негромким рычанием себе под нос. Как и все сотрудники Комитета, он был немногословен, но очень сообразителен и все понимал с полуслова.
        - Вот и я про то же, - согласился с ним капитан. - Что-то тут не чисто и не чисто по-крупному.
        Наконец, автомобиль пробился к Боровицким воротам. Удостоверение с рассекавшей тучу молнией незамедлительно дало право на въезд. Такой же знак был на шевроне водителя. Он означал, что капитан Андрей Всеволодович Правдин служит в Министерстве внутренних дел, ни больше, ни меньше, как в секретном Комитете антимагии. В том самом, о котором почти никто ничего не знал, и которому доставались самые серьезные и запутанные дела.
        Боровицкие ворота бесшумно отворились, и через несколько секунд, мягко качнувшись, машина остановилась у неприметных дверей. Только висящая рядом табличка говорила, что здесь находится знаменитый Алмазный фонд.
        - Приехали, - сообщил капитан напарнику. - За мной!
        Сидевший на соседнем сиденье пес выскочил в открытое окно и, обежав машину, выжидательно уселся у ног Правдина. От дверей музея к ним уже спешил сотрудник Комитета.
        - Здравия желаю…, - козырнул он.
        Андрей отмахнулся, подхватывая с заднего сидения увесистый чемодан.
        - Давай без вступлений. Сегодня уже виделись в министерстве. Что тут? Аркан рядом!
        Аркан и Аркадий в одном лице, или вернее в одной морде, был служебным псом породы немецких овчарок, состоял в штате и находился на полном довольствии Комитета антимагии, а также был напарником капитана Правдина со всеми вытекающими отсюда последствиями. Кличка Аркан было присвоено псу в школе дрессировки. Имя Аркадий придумал Правдин, уже не помня когда и почему. То ли за способность пса разгадывать аркады и головоломки по службе, с легкостью вынюхивая и обнаруживая запутанные следы, то ли просто за созвучие с его настоящим именем. Как бы то ни было, пес с двумя именами охотно отзывался на любое из них, и сейчас по тону хозяина безошибочно определил важность предстоящего задания.
        Оба напарника - капитан и пес - прошли в музей. Здесь было темно. Приглушенные лампы освещали лишь витрины ударопрочного стекла. В них матово посверкивали россыпи драгоценных камней, золотые и платиновые слитки, ювелирные украшения. Остальное - стены, полы и потолок - все было черным-черно. Впрочем, скоро глаза привыкли к темноте, и на расстоянии всего пары шагов напарники увидели то самое место преступления, о котором говорил весь город, но даже в самых смелых предположениях не представлявший его масштабы.
        Следы преступников были еще «горячими». Даже очень. В музее без окон и лишь с одной дверью висел густой запах жженой земли и паленой крысиной шерсти. В центре зала в полу зияла огромная круглая дыра.
        Сбрасывая на ходу китель, Правдин слушал доклад помощника.
        - При внешнем осмотре помещения не было обнаружено никаких следов взлома. Замки - заперты, сигнализация - включена. Диаметр дыры, а точнее вертикальной шахты составил ровно четыре метра два сантиметра.
        Действительно, эту дыру, как и ювелирные изделия, что лежали в окружающих ее витринах, тоже можно было назвать произведением искусства - настолько она была совершенна. Таких идеальных форм и пропорций капитан не припоминал ни у одного виденного им ранее подкопа. Здесь работал настоящий вор-эстет и к тому же большой профессионал. Но как он это сделал? С помощью кирки и лопаты такое невозможно.
        - Стенки шахты идеально ровные, - подтверждая мысли капитана, продолжал помощник. - Оплавлены устройством неизвестного принципа действия. На месте «отверстия» ранее находилась экспозиция старинных золотых украшений. В настоящее время никаких сведений об ее местонахождении нет.
        Капитан остановился на краю еще дымившейся шахты. Опустившись на колени, он тщательно исследовал каждый сантиметр. Аркан успел обежать дыру по кругу и вернулся с первой находкой. Из собачьей пасти торчал длинный светлый волос. Не было никаких сомнений, он принадлежал женщине - крашенной блондинке - и был покрытый лаком.
        - Вот и первая улика. Молодец, Аркан, - похвалил Правдин, упаковывая волос в прозрачный пластиковый пакет. - Но все это очень странно. Я бы даже сказал «чертовски странно». Вниз спускались?
        Стоявший рядом помощник развел руками.
        - Никак нет. Ждем группу спелеологов.
        - Нет времени ждать. Дайте трос и две маски.
        В дыру спустили веревку. Правдин раскрыл чемодан, извлек из него пару страховочных ремней. Один надел на себя, другой - на Аркана. То же самое проделал с маской. Пес, сделав выразительный жест головой, отказался.
        - Понимаю, - согласился капитан. - С нею ты останешься без своего главного рабочего инструмента.
        Он спустил ноги в шахту. Сзади подбежал Аркан и, развернувшись, прижался спиной к спине напарника. Механизм страховочных ремней защелкнулся и оба полетели вниз. Оно продолжало не более секунды. Затем последовал рывок и падение остановилось. Теперь спина к спине, как бывало не раз на задании, они медленно спускались в жерло темной дыры. Их окружали абсолютно гладкие и твердые стены - ни зацепиться за них, ни отковырять кусочек. Ни земля, а настоящий гранит, покрытый тонким слоем черной сажи. Спускаясь, капитан успел изрядно испачкаться в ней и теперь выглядел не хуже боевиков в голливудских фильмах.
        - Как же они поднимались? - вслух размышлял он.
        Аркан за его спиной коротко рыкнул и развел лапами.
        - Может они взлетели?
        Снова последовал неопределенный рык.
        Внизу в свете фонаря показалось дно. Не дожидаясь, когда они спустятся, Аркан отщелкнул крепления и, мягко спрыгнув, сразу бросился на поиски следа. Через несколько секунд к нему присоединился Правдин.
        Они оказались в пещере, такой же круглой, как и шахта, с той лишь разницей, что она была горизонтальной, а не вертикальной, и на ее полу были уложены рельсы. Железная дорога приходила из темноты и упиралась в тупик. В тупике лежал всякий хлам - пустые бумажные мешки, обломки оплавленного железа, куски дерева и осколки стекла. Над кучей мусора помахивал хвостом Аркан. Он призывно гавкнул, и его голос эхом разлетелся под сводами пещеры.
        - Тише ты! - поморщился Правдин, прикрывая уши. - Тут акустика - позавидует Большой театр. Что у тебя?
        Лаять действительно было от чего. В мусоре блестело сваленное в беспорядке золото. Это была потерянная коллекция. Капитан присвистнул.
        - Недалеко же они его унесли, - он включил передатчик. - Эй, наверху, спускайте «ювелиров». Здесь есть кое-что для них. Мы идем дальше.
        Железнодорожный путь привел напарников к небольшой, но полноводной подземной речке, своды которой были выложены красным кирпичом. Место встречи двух тоннелей тоже было оплавлено. От раскаленных кирпичей еще веяло жаром. Они шипели и ворчали от попадавших на них брызг.
        Справа, вверх по течению на воде покачивалась лодка. Вокруг нее с тихим рычанием уже носился Аркан. Конечно, увидеть здесь лодку было довольно странно. Но по большому счету в ней не было ничего особенного - лодка как лодка, и чего Аркан так взъелся на нее. Беглый осмотр ничего не дал. Без дна и весел лодка лениво поскрипывала под напором течения и, видимо, лежала здесь не первый день.
        Правдин разочарованно повернул назад.
        - Пойдем - здесь ничего интересного.
        Но Аркан был другого мнения. Подскочив к капитану, он ухватил его за штанину и потянул обратно. Правдин чуть не свалился в воду.
        - Ты что делаешь? Совсем обалдел? Чего привязался к этой рухляди? Ладно, ладно - сейчас проверю.
        Он расстегнул висевшую на поясе кобуру и достал из нее пистолет. При ближайшем рассмотрении «пистолет» оказался необычным прибором. У него тоже были рукоятка и курок, но вместо дула располагался расходившийся веером «ствол», над ним -экран. На нем мелькали цифры и плясали уровни каких-то данных. Правдин направил прибор на лодку и нажал курок.
        Тотчас кирпичные своды осветились красными и зелеными всполохами, к которым присоединился противный ноющий сигнал. Капитан поморщился и, отодвинув прибор дальше от себя, взглянул на экран. Показания зашкаливали. Они заполнили на экране все свободное место и, казалось, хотели вырваться из своих тесных границ. В всю работу Правдина в Комитете такое случилось только один раз, когда он со своими бойцами попал в самую гущу разборки двух магических кланов. Да, горячая тогда выпала ночка. Но времена магов-гангстеров давно прошли и сейчас, в отличие от той сумасшедшей операции, вокруг не было ни души.
        От ноющего писка прибора закладывало уши.
        - Да замолчишь ты или нет? - пытаясь привести «пистолет» вчувство, Правдин постучал по нему рукой.
        Это ни к чему не привело и еще больше склонило чашу весов в пользу доводов Аркана. Он сидел перед капитаном и всем своим видом как бы говорил «Ну, что? Видишь, я был прав. Преступники где-то рядом, не сойти мне с этого места».
        Уступая настойчивому взгляду напарника, Правдин шумно выдохнул и по очереди направил датчик на потолок, на пол и на стену, на которой желтой краской было выведено неприличное слово. Где бы капитан не производил замеры, прибор ни на секунду не замолкал. Это могло означать следующее - или прибор сошел с ума, другими словами сломался, или они в окружении врагов. Так как вторых капитан нигде не наблюдал, то оставалось сделать единственно правильный вывод.
        - Посмотри сам, - Правдин обвел руками тоннель. - Тут никого нет.
        Он снова постучал по прибору. Тот наконец замолк.
        - Эту штуковину давно пора списать. Ему хоть палец покажи - тоже среагирует. Сколько раз говорил, а в министерстве одно твердят «Лучше «Паранормометра-2009» ничего не бывает». Вот и приходится работать с этим старьем. Да что я тебе говорю - ты сам все прекрасно знаешь. Уберу его подальше, пока опять не включился, - капитан спрятал прибор в кобуру. - Здесь все чисто. Если не согласен, то покажи хоть что-нибудь.
        Аркан оглушительно гавкнул и стал яростно скрести рассыпающийся борт лодки. Правдин сокрушенно покачал головой.
        - Я так понимаю, что других аргументов нет? Поэтому повторяю - мы возвращаемся. Считай, что это приказ. Не будем отбирать хлеб у спелеологов. Это их работа лазить по подземельям, а мы уходим. За мной!
        Он развернулся и, не обращая внимания на недовольное рычание Аркана, направился к видневшимся неподалеку рельсам. Пытаясь вернуть несговорчивого напарника, пес заскулил и завертелся волчком. Неужели он не чувствует? Ведь похитители где-то рядом, но Правдин уже входил в тоннель.
        - За мной! - коротко отчеканил он и скрылся в темном отверстии.
        Делать было нечего и Аркан, облаяв на прощанье лодку, поспешил за капитаном.
        В тупике уже работала группа ювелирных экспертов. Вверх уплывали ящики со спасенной коллекцией. Следом за ними отправились Правдин и Аркан. Они даже не подозревали, что в этот момент происходит на берегу подземной реки.
        Старая прогнившая лодка вдруг зашевелилась и уперлась носом в берег. Ее корма поднялась на дыбы и опрокинулась на стену. Сквозь несуществующее дно пролетел легкий ветерок. Старое дерево хрустнуло, и лодка распалась на два трухлявых борта. Они не развалились, а тут же соединились друг с другом, да так плотно, что между ними не оказалось даже щелочки.
        Впрочем, щель скоро появилась. В ней мелькнул свет, и он рассек бывшую лодку сверху вниз. Две половинки, как дверцы лифта, разъехались в стороны. За ними показался темный ход узкого лаза. Из него высунулся стриженный под ежик двухметровый детина в черных очках. Повертев квадратной головой, он отступил в сторону, давая пройти следовавшему за ним длинноволосому господину. Тот был одет в щеголеватый ослепительно белый костюм, который никак не подходил для прогулок по мрачным катакомбам. Господин в свою очередь тоже огляделся.
        - Вот и прекрасно! Эта дрянная собачонка чуть не испортила все дело, но теперь я спокоен, - хихикнул он. - Отныне мое сокровище будет принадлежать только мне.
        В его руке покачивалась большая шляпная коробка. Длинноволосый господин держал ее очень осторожно и даже с некоторым подобострастием. Во второй руке господина была тонкая изящная трость. Он носил ее для украшения, а также в качестве оружия. На конце трости имелся острый шип с устроенной в нем капсулой яда.
        - Теперь они узнают, кто тут настоящий хозяин, - сладострастно промолвил господин и хотел удовлетворенно потереть руки, но не смог - они обе оказались заняты.
        Он повернул счастливое лицо к охраннику, и тут же улыбка покинула его. Перед ним было тупое, без малейших признаков мысли лицо жующего жвачку верзилы. Лишь блуждавшая на нем туповатая улыбка немного скрашивала впечатление от увиденного.
        - Да, Леонардо да Винчи сильно прогадал, выбрав в натурщицы Мону Лизу. Твоя физиономия гораздо глупее.
        Сбросив в воду лежавшую у ног щепку, господин резко повернулся и направился к мерцавшему вдалеке огоньку.
        - Домой! - скомандовал он. - Настало время насладиться плодами своих трудов.
        Третьим и последним из темного отверстия появился еще один охранник как две капли воды похожий на первого. Оба были в костюмах и черных начищенных до блеска башмаках. Они молча посмотрели друг на друга и, переваливаясь на негнущихся ногах, последовали за своим господином. Их размеры были слишком велики для тесного подземелья, поэтому одной ногой гиганты топали по узкому берегу, а другой шлепали по воде. Вдобавок к этому их плечи все время цеплялись за своды пещеры, разрывали пиджаки и выворачивали из стен куски кирпичей, которые с шумом падали в воду.
        Длинноволосый господин недовольно обернулся.
        - Нельзя ли потише? Я не для того так долго продумывал операцию, чтобы два тупых идиота наследили здесь как стадо слонов.
        - Угу, - ответили охранники и продолжили делать то же самое.
        Через несколько минут они скрылись из виду, но звуки их шагов все долго гудели вдалеке.
        ***
        В «дырявом» зале музея, как прозвал его Правдин, напарников встретил смотритель - пожилой седой человек в потертом на локтях пиджаке. Его голова нервно подергивалась.
        - Товарищ начальник, товарищ начальник. Пойдемте со мной, - потянул он капитана за рукав. - Взгляните. Это неслыханно.
        Все трое прошли во второй зал. Здесь за бронированным стеклом хранились самые ценные экспонаты Алмазного фонда - регалии русских царей. Короны, скипетры, державы как по ранжиру выстроились в ряд. Смотритель прошаркал к центральной витрине.
        - Вот, пожалуйста, взгляните.
        Правдин внимательно осмотрел коллекцию. Стекло было целым - ни царапины. За ним - царские короны. Ничего необычного, все на месте. Все, кроме… На одной из подушек, несомненно предназначенной для чего-то ценного, было пусто.
        - Что здесь было? - поинтересовался капитан.
        - Как «что», молодой человек? - трясущимся голосом застенал старичок. - Здесь же была Шапка Мономаха!
        И правда, вместо нее на специально отведенной подушке лежала вырванная из путеводителя фотография. На ней в драгоценных мехах и сверкающих камнях была запечатлена вышеупомянутая Шапка. Правдин сочувственно кивнул Аркану.
        - Неравноценный обмен.
        - Возмутительный! - подтвердил слабеющим голосом смотритель.
        Через час капитан стоял в дубовом кабинете своего непосредственного и весьма посредственного начальника. Такой же квадратный как его письменный стол, полковник Комитета выслушал Правдина, не задав ни единого вопроса.
        - Подземный ход, которым преступники проникли в помещение музея, оборвался у реки Неглинки. В ста метрах выше по течению был обнаружен еще один коридор. По нему злоумышленники добрались до тоннеля метро. Там их следы окончательно теряются. Объявлен план «Перехват». На данный момент это вся информация, которой мы располагаем, - подытожил капитан и сложил папку.
        Начальник сидел и не подавал никаких признаков жизни. Его глаза не мигая смотрели в одну точку - на капитана. Правдин постоял минуту, другую и деликатно покашлял. Полковник, чье звание было таким же как и фамилия - Полковник, не изменил выражения лица. Ни жестом, ни выражением глаз он не дал знать о своих мыслях по поводу ограбления. Правдин кашлянул громче - никакой реакции.
        Тогда капитан решил прибегнуть к проверенному и не раз испробованному методу. Он щелкнул каблуками и выкрикнул.
        - Разрешите обратиться!?
        Полковник встрепенулся и оглядел осоловелым взглядом кабинет.
        - Я… я все слышал… Значит все в порядке, да? А я тут, знаете… вспомнил молодость. Как мы курсантами стояли на «часах» ипри этом умудрялись спать с открытыми глазами. Да, было время. Так что вы там говорили? Все хорошо? Поймали негодяев-преступников?
        Правдин понял, что начальник все проспал, и начал доклад заново.
        - Проникновение в музей произошло посредством подкопа. С помощью неустановленного механизма прорубили подземный коридор. Украдена Шапка Мономаха.
        Полковник наморщил лоб.
        - Не слышал о такой. Что еще за шапка? Мономах - это кто? Служащий музея? Он проходит по нашей картотеке? Зачем ему понадобилась шапка, когда на улице такая теплынь? Почему мы должны искать верхнюю одежду неизвестно кого? У нашей службы что, нет дел важнее?
        Правдин терпеливо ждал, когда полковник выговорится.
        - Мономах - это царь, - начал он раскладывать все по полочкам и чтобы не уйти с докладом на третий круг. - Шапка Мономаха - царский головной убор. Очень ценная реликвия и бесценная культурная единица.
        Полковник нахмурился ее больше.
        - Хм, ничего не понял. Вот в наши времена все было по-другому. Здесь - свои, там - чужие. Своих не бьем, чужих колотим. Все просто, как раз на раз. А тут реликвии, шапки, подземные тоннели. Почему это дело должны вести мы? Разве наш Комитет занимается кражами головных уборов в подземных переходах?
        - Это дело передали нам, так как на лицо использование аномальной энергии и запрещенных методов подкопа. Преступники - не обычные люди. Ни следа, ни зацепки. Кроме одного. Волос! Лаборатория дала предварительный ответ. Данный волос принадлежал человеку, который жил пятьсот лет назад. Единственно…, - Правдин неуверенно пожевал губы.
        - Говорите, капитан. Чего вы тянете дрезину? - полковник любил щеголять знанием поговорок, но часто перевирал их.
        - Дело в том, что данный волос покрыт современными косметологическими и окрашивающими средствами…
        - Вы хотите сказать, что у нас в городе под землей бродят живые мертвецы, которые к тому же посещают спа-, бла - и всякие там салоны? Вы понимаете, что говорите? Как я доложу об этом министру? Он же меня после этого в штрафдом или дурбат упрячет. Вы этого хотите?
        - Никак нет! Но данное вещественное доказательство освидетельствовано и приобщено к делу.
        После этого сообщения мысли полковника Полковника окончательно разбежались. От него требовались конкретные указания, а он не знал, что сказать. И он выпалил то, что всегда приходило ему на ум, когда нужно было выйти из щекотливого положения.
        - Смирно!
        Правдин вытянулся в струнку.
        - План «Перехват» объявлен?
        - Так точно!
        - Как назвали операцию?
        - «Сомбреро».
        - Что за странное название? - вскипел начальник. - Кто придумал?
        - Вы, товарищ полковник. Сказали, чтобы преступники не могли догадаться.
        Полковник на секунду завис.
        - Ну, если я, то ладно, - его голос стал немного мягче. - За это хвалю. Узнаю себя, когда у меня еще не было этой железной пластины в голове. Как я ею работал - одно загляденье. Ни одна дверь не выдерживала. В дивизии меня так и называли «Тупая башка». Да, были времена. Этих хулиганов, что украли шляпу, задержали?
        - Никак нет, - без всякой надежды на понимание ответил Правдин. - Ищем.
        - Ищите, ищите! Вам за это платят, чтобы вы искали. Кто задействован в операции?
        - Наши лучшие оперативники.
        - Обращались в войска, авиацию?
        - Нет. Решено обойтись своими силами.
        - А вот это зря, - с сожалением констатировал начальник. - Когда мы развертывали наступление на… М-м-м, как же его, не помню. Ну, и флаг с ним. Так вот, тогда авиация нам здорово помогла. Да! Из двадцати домов мы захватили пять - остальные просто сравняло с землей. Отличное было время. Не то, что сейчас. Ищем хулиганов, которые срывают с прохожих шляпы. Мельчает наша служба, мельчает. У вас еще что-нибудь?
        - Никак нет!
        - Тогда займитесь делом. Нечего тут стоять. И умойтесь - стоите тут как размалеванная девица. Как вы сказали, называется операция?
        - «Сомбреро».
        - Да, точно. Можете быть свободны.
        Правдин развернулся и, чеканя шаг, вышел из кабинета.
        - Хоть узнать, что такое «Самбрера», - полковник придвинул к себе ноутбук и неумело потыкал в него пальцами. - Хм, нет такого слова.
        В коридоре Правдина ждал Аркан. Напарники всегда были вместе - и на работе и дома. Единственно, когда им приходилось расставаться - это во время докладов начальству, и эти моменты никто из них не любил. Ни капитан, ни пес.
        - Помощи здесь не дождешься, - махнул рукой Правдин. - Нашей Стальной Башке только бы шашкой махать. Хорошо хоть, что не мешает.
        Напарники направились в свой кабинет. Капитан засел за материалы экспертизы, а Аркан залег за вычесывание блох. И откуда только берутся? Тоннель только прорыли, а они уже тут как тут.
        Правдин размышлял. Новые данные не внесли в дело никакой ясности. Было известно, что оба тоннеля были «пробурены» спомощью одного и того же механизма. В их стенах были обнаружены частички алмазов. Появились они вследствие теплового воздействия или оказались осколками алмазных резцов - этого еще не выяснили. Было понятно одно - единственной целью преступников была Шапка Мономаха. До золота им не было никакого дела. Но как они вскрыли бронированную витрину, не оставив на ней даже следа? И куда делась выкопанная из тоннеля земля? Тоже загадка. Вопросы множились, а ответов не было. Правдин обхватил руками разгоряченную голову.
        - Думай, думай! - приказывал он себе.
        Взгляд капитана уперся в висевшую на стене карту. Улицы, дороги и дома Москвы были заполнены разноцветными точками. Они двигались, встречались, замирали и снова куда-то направлялись. Одна точка - один человек. Вернее, почти человек. Внешне эти «существа» ничем не отличались от обычных жителей города, но каждый из них обладал теми или иными магическими способностями. Поэтому все они были учтены и занесены в список Комитета антимагии, и этот список ежедневно пополнялся новыми именами.
        В задачи Комитета не входило препятствовать или как-то ограничивать повседневную жизнь этих существ. Главное, чтобы их действия не выходили за рамки закона и не нарушали общественную жизнь. Всего-то «Не нарушай!»
        Но как было просто на бумаге, и как нелегко в жизни. Если ты обладаешь хоть какими-то мало-мальски необычными способностями, тебя так и тянет что-то нарушить, так и хочется сделать что-нибудь противозаконное, так и чешутся руки, лапы или что там у них еще. Вот как раз контроль за такими «субъектами» ивходил в обязанности сотрудников секретного Комитета.
        Цвет точек на карте обозначал вид и силу ее обладателя. Сила имелась ввиду не физическая, а магическая. Зеленый цвет отмечал обладателей обычного уровня. Таких было большинство. Их регистрировали для общей статистики и особого значения им не придавали. Синий цвет указывал более «сильных» существ, но по сути они не намного отличались от «зеленых». Желтым отмечали тех, кто обладал «сверхспособностями» на порядок превышающими возможности синих. С этими персонажами приходилось считаться, учитывая их авторитет и умения. С другой стороны число «желтых» было заметно меньше, чем остальных, и следить за ними было проще.
        Оранжевых точек было и вовсе наперечет. Правдин знал их поименно. С некоторыми был знаком лично. В основном, в их число входили известные публичные люди, и каждого из них можно было назвать «мастером». Среди них были как законопослушные, с которыми Комитет сотрудничал, так и их прямые противоположности. Эти последние доставляли капитану и его отделу массу проблем и неприятностей. Только за последний месяц трижды была объявлена тревога высшей категории. И каждый раз группа немедленного обнуления выезжала на место происшествия, а однажды угодила в устроенную засаду. Количество оранжевых в столице росло день ото дня. Служба контроля за их перемещением работала с утра до вечера, и уже не справлялась. Москва менялась. Изнутри. И это ощущали не только в Комитете с его чувствительными антеннами и датчиками.
        Кроме всех прочих на карте была одна красная точка. По своей силе и практически неограниченным возможностям она стоила всех остальных. Красная точка редко покидала пределы Садового кольца и была постоянной головной болью для отдела капитана Правдина. В Комитете обладателя красной точки называли не иначе как «Проблема №1». Действительно, хлопот он создавал очень много, и урезонить его не было никакой возможности. Он творил, что хотел, не считаясь ни с установленными правилами, ни с законом. «Проблема №1» был сам себе и закон, и судья.
        - А это что такое? - капитан подался вперед.
        Его наметанный глаз привлекла еще одна точка. Ее цвет тоже был красным, но с более нежным розовым оттенком. Правдин не мог в это поверить. Москва никеогда еще не переживала такого нашествия сильных существ.
        - Что-то должно случиться, - произнес он и потянулся к трубке телефона.
        По отделу был объявлен всеобщий сбор.
        - Три машины с дистанционными пеленгаторами на площадь трех вокзалов, - отдавал приказания Правдин. - Оцепить район передвижными антеннами-ловушками. На ближайших станциях метро включить датчики ближнего радиуса. К шпилю «Ленинградской» приклеить вертолет и чтобы до моего распоряжения висел там.
        За всем происходящим внимательно наблюдал Аркан. Он навострил уши. С блохами было покончено и теперь можно было взяться за настоящее дело.
        Правдин вскочил.
        - Вчера - взлом на Останкино, - вспоминал он последние события. - Сегодня - Алмазный фонд. Что же будет завтра? Аркан, ты где?
        Пес уже стоял в коридоре и призывным лаем звал напарника за собой.

        Новоселье, которого никто не ожидал
        Какая же она была тяжелая - эта коробка, но он не мог доверить ее никому. Особенно этим грузчикам, которые остались внизу и тихонько посмеивались над ним. Конец мая в этом году выдался не по сезону теплым. На улице стояла невыносимая жара, и пот тек со лба ручьями. Тим дошел только до третьего этажа, когда его руки загудели, а вспотевшие пальцы стали предательски разгибаться. Он посмотрел наверх - еще два этажа и их переезд в новую квартиру можно считать законченным.
        - Тим, ты где застрял? - загудело в темном подъезде.
        Василиса - родная тетка Тима - стояла на верхнем этаже, перегнувшись в лестничный пролет.
        - Сейчас! - ответил Тим, прижав коробку к перилам и переводя дыхание.
        - Какой ты упрямый! Может помочь?
        - Я сам! - Тим почти рычал не то от злости на тетку, не то от тех усилий, которые он прилагал к покорению очередной ступеньки.
        В свои почти четырнадцать лет, он не любил, когда вмешивались в его дела. Тем более, когда он этого не просил. Да и не в его правилах было просить о помощи Василису, которую он перерос еще два года назад.
        Внезапно коробка стала такой легкой, что подскочила вверх и ударила по носу. Вокруг никого не было, и Тим сразу все понял.
        - Я же просил не помогать!
        - А мне не нужно, чтобы ты провозился с ней до вечера. У нас еще куча дел.
        В этот раз совершить подвиг не удалось. Остаток пути Тим проделал с вызывающей неторопливостью. Как фокусник, держа коробку на одном выставленном вверх указательном пальце, он медленно шел и раскланивался невидимым зрителям. Василиса встретила его на верхней площадке с горящим взглядом и вставленными в бока кулаками.
        - Весь в отца! - сказала она и исчезла в квартире.
        Тим вошел вслед за ней, поставил коробку на пол и принялся рассматривать их новое жилье. Теперь у них было целых две комнаты! Правда квартира была не новая, но зато ни где-нибудь, а в Москве. Все-таки Василиса молодец! Как у нее все получается - и деньги зарабатывать, и за собой следить, и его из всяких передряг вытаскивать?
        А ведь еще вчера они жили в Ярославле, в тесной однушке, и Тим даже не подозревал о переезде. Как обычно после обеда он с другом Лехой Воробьевым ушел в спортгородок, где они отрабатывали новый прием паркура - «прыжок вслепую». Тим так увлекся, что чуть не свернул себе шею. Хорошо, что тетка не догадывается об его увлечении. Иначе… Хотя как знать, когда вечером он вернулся домой, взгляд Василисы говорил, что ей-то известны все его проделки и похождения. И дело даже не в порванной майке, а… Впрочем, то, что увидел Тим, заставило его забыть и о Лехе, и о паркуре, и о майке. Посреди квартиры лежала груда сваленных в кучу узлов и коробок, а в руке Василисы были зажаты два билета на поезд.
        - Собирайся - через час уезжаем, - коротко сказала она.
        Такое случалось и раньше, поэтому Тим не сильно удивился. Он только успел спросить «Куда?», как они уже стояли на перроне железнодорожного вокзала, а мимо них проплывали вагоны поезда «Ярославль - Москва».
        Тим мог бы назвать свою тетку необыкновенной, но он настолько привык к ее чудачествам, что не всегда мог отличить, что в ней странно, а что - нормально. И все же она нередко заставала Тима врасплох. Так случилось и сейчас, когда он в одиночестве обходил заставленные коробками комнаты и наткнулся на горшок с укутанным в тряпку фикусом. Только Тим наклонился, чтобы убрать его с дороги, как услышал то, что про себя называл «всевидящим голосом Василисы».
        - Пожалуйста, передвинь его ближе к окну.
        Тим оглянулся - в комнате был он один. Тетка стряпала на кухне - там шумела вода и звенела посуда. Между ними было, по крайней мере, две стены!
        - Так, чтобы на него попадало солнце, - снова раздался ее голос. Было слышно, как она выложила на шипящую сковороду мясо и взялась за овощи.
        Тим только пожал плечами и передвинул горшок.
        - Вот так? - спросил он, особо не надеясь на ответ, но не тут-то было.
        - Чуть левее.
        «Как она это делает?» Тим подвинул фикус и снял с него тряпку. Цветок представлял собой жалкое зрелище - на трех толстых ветках почти не осталось листьев. Почему Василиса так носится с ним? Расти - не растет, и листья осыпались. Вот еще один пожелтел и вот-вот упадет. Тим потянул за лист, и тут же за его спиной появилась тетка.
        - Оставь его - я сама!
        Тим от неожиданности вздрогнул. Василиса оттеснила его от горшка с растением, сорвала желтый лист и положила в карман фартука.
        - Ты тоже не любишь, когда берут твои вещи? - пробубнил Тим, намекая на свою коробку.
        - Ладно, не дуйся, - ответила Василиса. - Лучше пойдем - перекусим. С этим переездом с утра во рту маковой росинки не было.
        Первое, что Тим увидел на кухне, был большой заставленный посудой стол.
        - Садись - сейчас будем обедать.
        Тим любил смотреть, как тетка управляется с хозяйством. И на кухне ей не было равных. От мойки к плите, от плиты к холодильнику. Потом опять плита, стол, мойка, посудный шкаф. Она порхала в легком синем платье. Ее черные волосы были собраны на затылке в большой пучок. При этом она всегда была весела, энергична и молода. В который раз Тим поймал себя на мысли, что не знает, сколько Василисе лет. Однажды он спросил ее об этом, но в ответ получил лишь щелчок по носу и совет не совать его, куда не следует. Тетка любила Тима и старалась уберечь его от неприятностей, что, впрочем, не всегда ей удавалось. И все же, с ней Тим чувствовал себя как за каменной стеной.
        В руках Василисы все горело. Щелчок пальцами и на плите зажегся голубой огонек. Еще щелчок - и в раковину ударил напор воды. Ножи, ложки, половники, все, что было нужно, само прыгало в ее руки как по желанию. Она готовила несколько блюд одновременно, успевая везде и ничего не упуская из виду. И все время болтала, а Тим слушал, завороженный ее легкими и ловкими движениями.
        - Я, как увидела эту квартиру, сразу решила - она будет нашей. Правда, пришлось поторговаться, но люди оказались хорошие и уступили. Тебе здесь тоже понравится. Соседей я еще не видела, но судя по коврикам у дверей - они аккуратные люди. Главное, что не грязнули, а то знаешь, какие бывают. Ты еще не видел свою комнату? Она больше моей. Теперь ты сможешь разместиться, как твоей душе будет угодно, и я больше не буду спотыкаться о твои вещи. Знаешь, какой у нас теперь адрес?
        И не давая Тиму раскрыть рот, продолжала.
        - Улица Недлинная, 8, квартира 23. Хорошее название, такое уютное. Я сначала не хотела пятый этаж, но когда увидела вид из окна… М-м-м, - мечтательно произнесла она, вспоминая об открывающемся из окна виде и одновременно оценивая вкус блюда. - Слева большой лес или парк - точно не знаю, а справа - озеро. А ты заметил, какой тут дворик… в нем такие большие деревья, и так просторно. Выгляни в окно.
        Тиму не хотелось смотреть в окно, но Василиса настояла. Почти половину двора занимал высокий раскидистый тополь. В его листве голосили птицы. Справа от тополя виднелся стройный ряд аккуратных стриженных лип и ухоженный цветник. В другой части двора был детский городок. Солнце было еще высоко и детей там было немного. С краю виднелась площадка для машин.
        - Какое сегодня число? - неожиданно спросила тетка и взглянула на календарь. - Батюшки, как летит время - уже скоро лето, каких-то две недели осталось.
        Взмахнув рукой, словно в ней был не половник а дирижерская палочка, она подлетела к печке. На той не оставалась без дела ни одна конфорка. Здесь варилась картошка, тушилась капуста, жарилось мясо, и над всем возвышалась большая кастрюля с бульоном.
        Тетка обернулась к Тиму. Ее глаза хитро прищурились.
        - Ты что будешь - суп или борщ?
        - Борщ, - быстро ответил Тим. Придя на кухню, он вдруг понял, как сильно проголодался и теперь с нетерпением ждал, когда будет обед.
        - Хорошо. Будет тебе борщ.
        Василиса склонилась над плитой и что-то прошептала. В ту же секунду кухня наполнилась ароматом наваристого борща. У Тима засосало в желудке. Как здорово, когда твои желания исполняются сразу, как только о них подумаешь. Не важно, что минуту назад этого борща не было и в помине. Зато теперь он есть и можно хорошенько подкрепиться.
        Тим взглянул на стол - от горы посуды не осталось и следа. Теперь здесь лежала белая с сиреневым узором скатерть, на которой стояли фруктовница и салфетки. Через минуту к ним присоединилась корзинка с черным хлебом и две тарелки горячего борща. Ждать больше не было сил, и Тим с жадностью накинулся на еду.
        - Подожди. Пусть остынет.
        - И так нормально, - с набитым ртом ответил Тим.
        Только когда содержимое тарелки переместилось к нему внутрь, он смог немного передохнуть. Откинувшись на стуле и поглаживая живот, Тим блаженно проговорил.
        - С такой кормежкой можно жить где угодно, но все равно ты могла бы раньше предупредить меня о переезде. Я не успел сказать Лехе.
        - Ничего! Никуда твой Леха не денется. Позвони, скажи, что теперь тебе не до ваших гулянок.
        - А до чего мне теперь?
        - Тимофей, не начинай. Мне больше не о чем думать, как о твоем Лехе. Скажи, так и так - я теперь в Москве.
        - Хорошенькое дело. И как ты себе это представляешь? «Привет, Леха! Я не приду сегодня в школу. Немного далековато - ведь я переехал в Москву». У него же нет такой сумасшедшей тетки, которая утром покупает свеклу на борщ, а вечером с полными чемоданами бежит на вокзал. Наверно, своих «курочек» из парикмахерской ты предупредила. Я даже представляю, как прощалась с тобой тетя Зина: «Дорогуша! Как же мы без тебя? Кто теперь будет делать самую лучшую завивку в нашем городе? Чмок-чмок», - Тим вытянул губы, показывая, как целуется тетя Зина.
        - Перестань! Ты же знаешь, что я не могла сказать тебе раньше.
        - Знаю, что не могла, только не знаю почему. Я всегда узнаю о твоих планах самым последним.
        - Все. Хватит разговаривать. Иди и разбери свои вещи. Да не так, как в прошлый раз. Книги - к книгам, носки - к носками. И компьютер должен стоять на столе, а не под кроватью. Приду - проверю.
        Тим громко засопел.
        - И нечего тут пыхтеть! - подтолкнула его Василиса и отвернулась к плите.
        Тим вышел из кухни и в темном коридоре споткнулся обо что-то большое и тяжелое. Присмотревшись, он узнал свою коробку, попробовал ее поднять, но та снова стала такой же тяжелой, как была. Поднатужившись, он затащил ее в комнату. Здесь уже стояла новая мебель. Слева, рядом с окном пристроилась кровать. Вплотную к ней прижался шкаф.
        Справа на стене висело старое зеркало. Тим всмотрелся в свое отражение. Он не часто разглядывал себя, но эти веснушки, каждую весну обсыпавшие нос и щеки, сильно раздражали его. Тим взъерошил слегка кудрявые огненно рыжие волосы. Скоро Василиса опять затянет песню о том, что пора стричься. Отступив пару шагов, Тим еще раз оглядел зеркало - потертая рама, поцарапанное стекло. Зачем Василиса повесила это старье в его комнате? Ему здесь совсем не место.
        Еще здесь был компьютерный стол, а перед ним, доставшееся Тиму по наследству, любимое теткино кресло-качалка и высокий с множеством полок и ящиков стеллаж. Теперь Тиму будет, где развернуться.
        Он вернулся к коробке. Из нее торчала свернутая в рулон карта мира - изрядно потрепанная и потертая на углах, с картинками птиц, животных и парусных кораблей. Она досталась Тиму в подарок от их давнего соседа - старика Матвея, в те времена, когда они еще жили в маленьком городке Тотьма. Именно тогда у Тима появился неподдельный интерес ко всему, что было связано с путешествиями и приключениями.
        Не долго думая, он подошел к кровати и прикрепил карту над нею - так же, как было в их старой квартире. Частенько перед сном Тим любил посмотреть на моря и океаны и помечтать о дальних краях и неведомых странах. Скоро, очень скоро он отправится в путешествие и своими глазами увидит то, о чем до сих пор только слышал.
        Усевшись рядом с коробкой, Тим оглядел дорогие его сердцу предметы. Каждый из них что-то значил для него, и с каждым была связана какая-то история. На самом верху лежал компас. В детстве Тим думал, что компас может показывать не только где север и юг, но и находить спрятанные под землей сокровища. Об этом он прочел в одной из детских книжек. И даже хотел отправиться на поиски клада, но Василиса вовремя перехватила его, когда Тим запасался в долгий путь свежей морковью. Конечно, теперь он в это не верит. Повертев компас в руках, Тим наблюдал, как дрожит его стрелка. Сегодня она не только не собиралась показывать, где спрятаны сокровища, но север с югом тоже игнорировала.
        Следующим в коробке оказался бинокль. Он был не совсем исправен - смотреть в него можно было только одним глазом и только вдаль. Однажды внутрь бинокля заполз муравей и своими размерами сильно напугал Тима. За биноклем последовали охотничьи спички с разноцветными головками, коробка с рыболовными крючками всевозможных форм и размеров, леска, фонарик, универсальная зарядка для батареек, карта Ярославля, проездной билет на троллейбус, перочинный ножик…
        Перочинный ножик - неразлучный друг! Было время, когда Тим ни на миг не расставался с ним. Особенно после того случая, когда он спас ему жизнь.
        Эта история случилась во время весеннего половодья. Сейчас и не вспомнить, что тогда потянуло Тима на рыбалку? Только получилось так, что Тим оказался один и без удочки, поэтому один конец лески он привязал к ноге, а второй - с крючками и наживкой забросил в воду. Поклевки пришлось ждать недолго, но что это была за «рыба»! По разлившейся реке плыли большие льдины и ветки. И вот одна огромная коряга зацепилась за его леску и поволокла Тима за собой. Неожиданно из того, кто ловит, он превратился в того, кого поймали. Тим попробовал отвязаться, но узел оказался тугим, а леска слишком крепкой и никак не хотела рваться. Прыгая на одной ноге, он все сильнее погружался в ледяную воду. Намокшая куртка стала тяжелой, и сковывала его и без того неловкие движения. Тим судорожно шарил в карманах, и, наконец, нащупал ножик. Из последних сил он дотянулся до лески и обрезал ее. В следующий миг кто-то схватил его за ворот куртки и, выдернув из набиравшего силу течения, вытащил на берег…
        С тех пор у Тима появилась боязнь воды. Воспоминания о том, чуть не ставшим трагическим, половодье оказались слишком сильны, и Тим ничего не мог с собой поделать. Конечно, он не забросил рыбалку, но заходить в воду дальше, чем по колено, не решался. Даже сейчас, вспомнив тот случай, Тиму стало не по себе.
        - Ух-х-х!
        Он передернул плечами и вернулся к своему занятию. По очереди из коробки появились ручка с исчезающими на воздухе и проявляющимися в воде чернилами, сломанный плеер с наушниками, микроскоп, шахматная доска, кубик Рубика, фотоальбом, жестяная банка с потемневшими старинными монетами - Тим нашел ее на чердаке старого дома Василисы, рогатка…
        Тим улыбнулся при воспоминании об оружии своего детства. Рядом с рогаткой лежало несколько камней - неприкосновенный боезапас. Камни были «непростыми». Каждый из них был наделен «особыми» свойствами. По крайней мере, так когда-то казалось маленькому Тиму. Серый камень с черной полосой предназначался для стрельбы по змеям, потому что был похож на змеиный глаз. Камень с дырой назывался «Куриная слепота», и он был способен на время отвлечь чужое внимание. Темный камень с белыми пятнами следовало использовать зимой, а камень лунного цвета - только ночью.
        В коробке был еще один необычный камень размером с кулак. Его округлые матово поблескивающие бока были похожи на потеки застывшего металла. Тим нашел его на берегу озера и считал, что это осколок метеорита.
        Самое же большое и тяжелое лежало на дне коробки. Это были два тома «Энциклопедии стран мира». Каждая книга насчитывала больше тысячи страниц, и весила килограмм по шесть - не меньше. И хотя теперь все, что было написано в этих толстых томах, можно было найти в интернете, Тим не спешил избавляться от них.
        В коридоре задребезжал звонок.
        - Тим, открой, пожалуйста - мне некогда. Обязательно спроси «Кто там?» - крикнула с кухни Василиса.
        Тим подошел к двери и взглянул в глазок. На лестничной клетке стояло что-то упитанное и цветастое. Тим прокричал в сторону кухни.
        - Там какая-то тетка.
        Василиса не ответила, а пришла сама.
        - Ничего нельзя доверить. Что там такое?
        Она отворила дверь. На пороге переминалась слегка полноватая пышногрудая дама. На ней было длинное расписное платье, на голове - повязанный узлом вперед, вышитый платок.
        - Здравствуйте! - улыбнулась она. - Я ваша соседка - Раиса.
        - Здравствуйте! Очень приятно. Я Василиса, а это мой племянник Тим.
        Широко улыбаясь соседка протянула блюдо. На нем поблескивал румяной корочкой пирог.
        - Это вам. Яблочный. Так сказать, в честь новоселья.
        - Да что вы - не нужно. Зачем?… - отнекивалась Василиса, но соседка ничего не хотела слушать.
        - Берите, берите! Я ведь от чистого сердца. Для хороших соседей ничего не жалко.
        Василисе пришлось уступить. Она взяла подарок, но сама заметила, что соседка не сводит с Тима глаз. Взгляд Раисы был странным. Из печального, он превращался в задумчивый, а потом вдруг становился злым. Василиса не понимала в чем дело, но как гостеприимная хозяйка пригласила соседку войти.
        Та наотрез отказалась.
        - Нет! Как-нибудь в другой раз! Я вижу, вы еще не устроились. Зайду попозже.
        Говоря это, она лишь мельком взглянула на Василису, а затем снова воззрилась на Тима. Пятясь задом, Раиса быстро отступила и исчезла в своей квартире.
        Василиса недоуменно посмотрела на племянника.
        - Ты что-нибудь понимаешь?
        - Нет. А что случилось? - удивился Тим.
        - Она не сводила с тебя глаз.
        - Да, странная она какая-то, - уходя в свою комнату, ответил Тим.
        Василиса тоже вернулась на кухню, но через некоторое время снова появилась на пороге.
        - Чем ты занят? Разбираешь свои сокровища? Я немного отвлеку тебя. Сходи, пожалуйста, в магазин - мне нужны яйца и сметана.
        - Может быть не сейчас - я только начал, - Тим оглядел разбросанный по полу живописный беспорядок.
        - Ну, уж, нет. Я тебя знаю. Ты можешь целыми днями рассматривать свои «драгоценности», а сметана мне нужна сейчас, - наставительно произнесла тетка.
        Тим поднялся и нехотя вышел в коридор. На стене белел квадрат выключателя, но Тим решил обойтись без него. Как делала Василиса, он щелкнул пальцами, но ничего не произошло. Тим повторил - опять никакого эффекта. «Василиса говорила, что все нужно делать в спокойном состоянии». Он глубоко вдохнул и шумно выпустил воздух. Щелчок - и лампочка на потолке слегка моргнула. Уже кое-что. Тим поднес руку ближе. Может так получится? Щелкнул, и лампа осветила коридор.
        - Не балуйся с электричеством, - послышался голос Василисы. - И вот еще что, возьми кефира. Да, пожалуйста, побыстрей.
        - Ладно, - протянул Тим и вышел.

        Прогулка в странный магазин
        Тим вышел на улицу и решил идти навстречу потоку машин. Ему казалось, что ближайший магазин должен быть где-то в той стороне.
        Рассматривая вывески, он шагал по широкому тротуару. Миновал салон сотовой связи, «Спорттовары», кафе «Пигмалион», магазин детской одежды «Пупсик», киоск мороженого «Белоснежка», еще один салон сотовой связи. Тим шел и шел пока не оказался на площади, за которой возвышался большой торговый центр. Во всю ширину его фасада тянулась надпись «Экстрамаркет «ДообЕда», и под ней другая поменьше - «Продукты на любой вкус».
        Бесшумные двери магазина гостеприимно распахнулись, и Тим оказался в просторном стеклянном зале. Здесь лениво прогуливались и полулежали на диванах уставшие покупатели. За первым залом открылся второй, гораздо больший и внушительный. В нем за чередой автоматических касс тянулись бесконечные стеллажи. Повсюду висели указатели с названиями секций и отделов - «Посуда», «Компьютеры», «Бакалея», «Календари», «Домашние животные». Среди них встречались непонятные по своему назначению «Спасательный», «Эластика», «Земноводный», «Пряжный».
        В магазине было очень многолюдно и шумно. Большие тележки покупателей были набиты всевозможными пакетами, ящиками и коробками. Нередко один человек управлял сразу двумя, а то и тремя тележками, и делал это довольно легко. Соки, макароны, фрукты, чай, конфеты, сыр, мясо - все бралось десятками, сотнями и даже тысячами. Люди, коробки, тележки мелькали перед Тимом без остановки. Шум в магазине стоял, как на оживленной улице.
        Мимо проехал настоящий продуктовый «поезд» - погрузчик синего цвета тащил за собой пять тележек и одну большую корзину. В ней были свалены различные колбасы, сардельки и висевшие длинными гирляндами сосиски. В кабине погрузчика рядом с водителем сидел пассажир. На его коленях лежал список покупок и электронная карта магазина, которая показывала маршрут. Водитель мельком глянул на карту и «поезд» исчез в одном из боковых проездов.
        Тим остановился перед высоким стеллажом. Тот был доверху наполнен коробками. Здесь были кукурузная мука, кукурузные палочки, кукурузные хлопья, кукурузные печенья, бутылки кукурузного масла и кукурузный чай. Запрокинув голову, чтобы лучше разглядеть кукурузную стены, Тим отошел и в этот момент рядом с ним послышался пронзительный визг тормозов и свист. Тим резко обернулся. Прямо перед ним стоял поезд -погрузчик.
        - Отойдите, пожалуйста, с дороги! - прокричал сверху доброжелательный, но твердый голос.
        Обратившийся к Тиму человек сидел в кресле на возвышении и с высоты смотрел на него. На человеке была черная униформа, на шее висел свисток.
        Тим посторонился. Только сейчас он заметил, что пол в магазине расчерчен линиями, которые очень походили на дорожную разметку. Здесь были полосы для движения погрузчиков, тротуары для пешеходов и зебры-переходы. Тим еще озирался по сторонам, когда человек в униформе снова обратился к нему.
        - Вам помочь? - он смотрел на Тима, и одновременно не спускал глаз с проносившихся мимо тележек.
        - Да! - Тим едва вспомнил, зачем он пришел. - Мне нужно купить кефир и сметану.
        - Одну минуту, - наблюдатель за движением потянулся за рацией. - Один сопровождающий к секции 35А.
        Через несколько секунд к ним на роликах подъехала девушка. На ней тоже была униформа только красного цвета. Наблюдающий за движением кивком головы указал ей на Тима.
        - Чем могу быть вам полезна? - улыбаясь, спросила девушка. Около ее щеки белел тоненький микрофон, в руках был планшет, а на поясе висел миниатюрный распознаватель штрихкодов. Она приготовилась записывать.
        Тим был немного смущен таким вниманием. До сих пор он ходил в магазин без посторонней помощи. Тем более без такой симпатичной. Покраснев, он сказал.
        - Скажите, пожалуйста, где у вас кефир и сметана?
        - Это недалеко. Я вас провожу, - девушка сделала движение, но Тим остановил ее.
        - Нет! Просто скажите, как пройти. Я сам.
        - Хорошо. Тогда двигайтесь по Главной аллее…
        - По аллее?
        - Да, это направление называется Главной аллеей. По ней доберетесь до большого перекрестка. Там будет светофор…
        - Светофор? - как попугай повторил Тим и недоверчиво улыбнулся. - Здесь есть светофоры?
        - Да, - девушка ничуть не удивилась его вопросу. - Так вот, на светофоре поверните направо, на Средний проезд и через три отсека попадете в «Молочную» секцию. Она будет между «Бакалеей» иотделом «Пряности». Разберетесь?
        - Разберусь. Еще подскажите, где у вас продаются яйца?
        - Вам куриные, перепелиные, страусовые?…
        - Куриные.
        - Белые, коричневые, мраморные?
        - Мраморные…, - машинально проговорил Тим. - Ой! Нет! Конечно же, белые.
        - Если белые, то за отделом «Птичник». От «Молочной» секции перейдите через Вторую аллею и увидите, а еще раньше услышите. Там всегда шумно. Куры так кудахчут, что трудно пройти мимо. Там же рядом будет секция с пуховыми подушками. Сегодня акция - три подушки по цене двух. Если потеряетесь, зовите меня. Любой наблюдатель за движением, - девушка показала на человека со свистком, - может вызвать меня. Я помощник продаж Алена17. Удачных покупок!
        Она улыбнулась и скрылась в толпе.
        - Спасибо! - прокричал Тим, но было поздно.
        Он пошел по Главной аллее. Таблички с названиями отделов сменяли одна другую. Около вывески «Тропические растения» Тима остановил гудок - справа, из проезда появлися автопогрузчик. На его выставленных вперед рогах ехал большой куб черной земли, из которого торчала пальма. Ее гладкий серо -зеленый ствол раскачивался в такт движению погрузчика. На дереве висела табличка «Уценка».
        - Куда ее? - спросил водитель у человека с бумагами.
        - В «Уцененные товары». Видишь, какая дыра? - указал тот наверх.
        Тим тоже поднял голову и увидел под самыми листьями в стволе дерева небольшую дырку. Из нее выглядывал клюв встревоженной птицы.
        - Так теперь ее надо дороже продавать. Карибские дятлы тоже чего-то да стоят, - хохотнул водитель и повел погрузчик в дальний конец магазина.
        Пальма мерно колыхалась. Птица то и дело вылетала из своего убежища, кружила вокруг, а затем снова пряталась внутри. Не успела пальма скрыться из вида, как внимание Тима привлекла другая картина. Сверху на огромной высоте передвигались подъемные краны. Они скользили взад и вперед, вправо и влево, и один из них нес корову. Обмотанная ремнями, с притороченным сзади большим мешком, она безвольно летела под потолком и изредка издавала испуганное «Му-у-у». Корова скрылась за стеллажами, а Тим все еще смотрел наверх.
        До его плеча кто-то дотронулся.
        - Извините, вам не нужны породистые щенки?
        За спиной Тима стоял молодой мужчина. Рядом с ним, вытягивая вперед морду и принюхиваясь, сидел пес. Широко улыбаясь, капитан Правдин повторил вопрос.
        - Я говорю, щенки не нужны? Вот такие малюсенькие. Все в отца, - он кивнул на Аркана. - Двенадцать штук - все как на подбор. Вырастут - будут такие же смышленые.
        Он потрепал пса по голове.
        - Нет, спасибо. Мне не нужно, - ответил Тим и повернулся уходить.
        Но Правдин не отставал. Он был в штатском, хотя и был на задании.
        - Я не дорого прошу - договоримся, - он схватил Тима за руку.
        Другая рука капитана скрылась в кармане, в котором что-то загудело. Тим не на шутку испугался. Что нужно этому человеку? Почему он пристал к нему? Понятно, что дело не в щенках. Тогда просто нужно избавиться от него. Эти мысли вихрем пролетели в голове Тима, и самообладание вновь вернулось к нему.
        Он резко отодвинулся и освободил руку.
        - Мне не нужны ваши щенки. Отстаньте от меня.
        Правдин двинулся следом.
        - Подождите. Не бойтесь. Я только…
        В их разговор вмешались.
        - Молодой человек, у нас со своими животными нельзя! - рядом стояли сотрудники безопасности магазина.
        Они окружили Правдина и Аркана и стали теснить их к выходу. Капитан упирался.
        - Вы меня не так поняли. Мы просто разговаривали…, - он оглянулся на Тима. - Я ничего не сделал.
        Но стражи магазина были неумолимы. Они проводили напарников до дверей и оставили стоять на улице. В кармане капитана вибрировал, предусмотрительно установленный в беззвучный режим, прибор. Как только охрана скрылась, Правдин вынул его из кармана, и просмотрел показания.
        - Ничего не понимаю. «Уровень» минимальный, почти фоновый, а «Потенциал» как бешеный лезет в гору, - он потряс прибор в руке. - Все-таки нужно его заменить или сдать на калибровку.
        Он взглянул на Аркана.
        - Ты-то хоть что учуял?
        Пес неопределенно пошевелил ушами.
        - Вот именно, - вздохнул Правдин. - Будем искать дальше.
        К ступеням магазина подъехал черный тонированный микроавтобус. Дверца распахнулась, и напарники исчезли в темноте его салона.
        Тим не стал дожидаться, чем закончится дело с настырным собаководом. Быстренько нырнув в толпу, он прибавил шаг и через десять минут стоял перед светофором. Как и советовала Алена17, здесь он повернул направо и скоро оказался на месте.
        В «Молочной» секции было тихо и прохладно. Шумные аллеи магазина остались вдалеке. Тишину молочного царства нарушало лишь мерное гудение холодильников. Первым из списка Василисы нашелся кефир. Сказать, что кефира было много - не сказать ничего. Его оказалось великое множество. Витрины едва выдерживали взваленное на них изобилие. Кефир был в картонных и пластиковых пакетах, в бутылках, флягах и бидонах. Он был разной жирности, состава и белизны. Вдобавок ко всему, в конце кефирного прилавка Тим нашел замороженные кефирные сырники и кефилитки - шоколадно-кефирные батончики с кусочками ягод.
        Растерявшись от такого изобилия, Тим выбрал кефир в обычном пластиковом пакете. На нем была изображена пятнистая корова и надпись «Фермерское хозяйство «Живой продукт».
        Пакет был холодный и влажный. Тим держал его на вытянутой руке и вертел головой в поисках корзинки или хотя бы тележки. Ни того, ни другого поблизости не оказалось.
        Пока он так крутился, пакет выскользнул из руки и с легким шлепком упал на пол. Проходившая мимо дама, вскрикнув, отскочила в сторону. Неодобрительно покачав головой, она пошла дальше, а у ног Тима медленно растеклась белая лужа. Он в замешательстве посмотрел по сторонам. За витринами мелькнула и исчезла красная бейсболка помощницы продаж.
        Тим бросился за ней, но добежав до конца морозильников, никого там не застал. Он повернул обратно, и… застыл как вкопанный. Кефирная лужа, скользя по полу, двигалась к нему. Разинув рот, Тим не верил своим глазам, а она все приближалась и приближалась. В нескольких сантиметрах от его ног лужа сделала небольшую дугу и скрылась за ближайшим поворотом. Тим проводил ее испуганным взглядом. «Что за шутки? Я, конечно, понимаю, что «Живой продукт», но не настолько». Он выглянул за край витрины - кефирное пятно было там!
        Только что оно было неподвижным, но, будто заметив Тима, снова продолжило движение. Неожиданно наперерез луже вышла женщина. За ней с большой продуктовой тележкой семенил невысокий полный мужчина. На секунду он остановился и утер со лба пот. Белое пятно проскользнуло между колес тележки и «поплыло» дальше. Мужчина и женщина, не заметив ничего необычного, отправились по своим делам.
        Тим возобновил преследование и крался за пятном до тех пор, пока оно не остановилось и не начало менять форму. Через минуту из бесформенной кляксы оно превратилось в стрелку. Тим взглянул в ту сторону, куда она указывала. Там, в темной нише между стеллажей стоял аппарат для приема платежей. Вокруг него громоздились ящики с сушеной морковью, фисташковыми бананами и мешками удобрений для ельников. Тим осторожно миновал стрелку и подошел к аппарату. Тот был темно-зеленого цвета, с потертой по углам краской и видимо давно нерабочий, но стоило Тиму оказаться рядом, как экран аппарата засветился, и на нем появилась надпись: «Здравствуй, Тим!»
        Растерявшись, и будто аппарат мог слышать его слова, Тим ответил.
        - Здравствуйте!
        Тотчас по экрану побежали буквы: «Пожалуйста, запомни все, что ты сейчас увидишь. Ближайшие дни станут самыми важными в твоей жизни. И не только в твоей. Будь очень осторожен и внимателен». На этом месте экран моргнул, но затем строчки возобновили свой бег. «Помни, что от каждого твоего поступка зависит твоя судьба, а также судьба других людей…»
        Экран опять заморгал, и на этот раз делал это довольно долго. Тим впился в него глазами. Он старался ничего не упустить, но смог уловить лишь отдельные слова: «…освободить многих… знать то, что только… на этой земле… родителей… в тебя…».
        Вскоре изображение исчезло окончательно. Экран потух. Прошла минута томительного ожидания, за ней другая, прежде чем Тим решил, что пора уходить. В его голове крутились беспорядочные мысли: «Что за магазин? Что за странный аппарат? Что за непонятное сообщение и кто его передал?»
        Он постучал по аппарату, но тот больше не включался. Отступив, Тим медленно пошел прочь. За его спиной послышался едва слышный шелест и женский механический голос произнес: «Пожалуйста, возьмите чек!» Экран оставался по-прежнему темным, но справа от него из узкой щели торчал кусочек бумажной ленты. Тим взял его и прочел: «Остерегайся сухого человека».
        «Ерунда какая-то!» Тим не понимал и не представлял, что ему делать.
        - Чем могу вам помочь? - раздалось за спиной.
        Тим испуганно обернулся и увидел девушку на роликах.
        - Спасибо! Ничего не нужно. Хотя…, - он посмотрел под ноги. - Только что здесь… была лужа.
        - Какая лужа? - девушка с недоверием разглядывала Тима.
        Ему оставалось только сконфуженно улыбнуться.
        - Да была тут одна. Наверно, испарилась.
        Девушка вопросительно смотрела на него, но Тим больше не мог устоять на месте и со всех ног помчался к выходу.
        Только пробежав пару кварталов, он немного успокоился. В голове крутились слова непонятного сообщения: «Ближайшие дни станут самыми важными в твоей жизни… Будь осторожен…» В кулаке был зажат скомканный клочок бумаги. Тим развернул его. Ну, конечно, он совсем забыл - это последнее, что передал ему аппарат. Короткий и ничего не говорящий текст: «Остерегайся сухого человека». Не понимаю. Что все это значит? Какой «сухой человек»? Почему «сухой»? И вообще, причем тут я?
        Через минуту Тим уже сворачивал во двор, а еще спустя несколько секунд бежал, перескакивая через несколько ступеней, на пятый этаж. Ему хотелось поскорее обо всем рассказать Василисе. Каково же было его изумление, когда вбежав в квартиру, он увидел свою тетку, которая сидела на корточках и гладила… кошку.
        - Кушай, кушай, моя умница. Кушай, моя хорошая. Совсем проголодалась.
        Это была теткина любимица - кошка Алиса, а еще Лиска или, как ласково называла ее Василиса, Лисочка. Тим не перепутал бы ее ни с какой другой кошкой в мире. Черная с головы до хвоста она внимательно оглянулась на него. Большие, чуть прищуренные глаза быстро пробежали по Тиму и потом снова устремились в миску. По кухне разнеслось счастливое кошкино урчание. Ее торчащий трубой хвост подрагивал от удовольствия.
        Тим помнил, как тетка не раз и не зря хвалила Алису за ее ловкость и сообразительность. Примеров этому было хоть отбавляй. Чего стоил один тот случай, когда Алиса спасла ему с Василисой жизнь. Случилось это давно, когда они жили в деревне. Тим с теткой возвращались с рождественских посиделок. Была поздняя ночь, но народ еще не спал. Тут и там вспыхивали огненные фонтаны. Вокруг засыпанных снегом елей -красавиц водили хороводы. Слышались песни, и раздавался заливистый смех.
        Под ногами хрустел снег. Калитка со скрипом впустила их во двор. Василиса поднялась по ступеням крыльца и взялась за ручку, но той не оказалось на месте. Часть двери вместе с ручкой была вырвана, а дверь открыта. Осторожно ступая в темные сени, Василиса сделала Тиму знак «Тихо!» Не успела она пройти и нескольких шагов, как из комнат донесся звериный рык.
        - Бежим! - крикнула Василиса и, схватив Тима в охапку, бросилась во двор.
        Рычание и чьи-то когтистые шаги неслись следом за ними. Первое, что пришло Василисе на ум, когда они выскочили во двор - это залезть на крышу. Не понимая, как это получилось, она подсадила Тима, а потом вскарабкалась сама.
        В этот миг из дома выскочил зверь. Это был медведь. Точнее взрослый медвежонок. Видимо, он только недавно покинул заботливую материнскую берлогу, а своей еще не обзавелся. А тут еще зима… Вот он и пришел, учуяв тепло. Немного порычав на сидевших на крыше людей, он вернулся в дом.
        - Кышь отсюда! Уходи! - закричала на него Василиса, но мишка только упрямо мотнул головой и скрылся за вывороченной дверью.
        Слезать вниз в лапы даже такому еще несмышленому медведю не хотелось, но и крепчавший мороз давал о себе знать. Нужно было что-то делать.
        По соседней улице шла толпа припозднившихся гуляк. Вовсю заливалась гармонь, пели парни, визжали девчата. Приложив ко рту ладони, Василиса закричала что было сил.
        - Помогите! Сюда! По-мо-ги-те!
        Завьюживший ветер отнес ее слова в сторону, и голоса людей удалились в темноту ночи.
        Из дома не доносилось ни звука. Наверно, мишка, пристроившись у печки, заснул. А вот на крыше дела обстояли хуже. У продрогшего Тима уже зуб на зуб не попадал. Прижавшись к Василисе, он спросил.
        - Может, я сбегаю до деда Миколы или до Макаровых. Они помогут.
        Немного подумав, Василиса согласилась.
        - Только, Тимоша, ты осторожней. Лучше уж околеть, чем быть на кусочки разорванным.
        Они осторожно подобрались к краю крыши. До земли было далеко. Василиса ухватила Тима за руки и стала тихонько спускать.
        - Еще, еще, - поглядывая вниз, шептал Тим.
        Когда до земли оставалось меньше метра, с крыльца скатился рычащий комок. Он бросился к Тиму и зацепил его за валенок.
        - А-а-а! - в испуге закричал Тим и как мог второй ногой стал отбиваться от зверя.
        Василиса тянула его обратно.
        - Давай! Давай, Тимоша! - скрипя зубами, силилась она.
        Только когда Тим целый и невредимый, но с одним валенком снова оказался рядом с Василисой, она смогла перевести дух.
        - Все. Больше отсюда ни шагу. Лучше уж так.
        Ногу Тима обвязали пуховым Василисиным платком, а она повыше подняла воротник. Так они, прижавшись друг к другу, стали ждать чуда или холодной смерти.
        Сколько прошло времени, Тим не помнил, когда откуда-то сверху послышался слабый голос Василисы.
        - Что это? - спросила тетка, приподнимаясь и отряхиваясь от присыпавшего их снега.
        Тим глянул туда, куда показывала ее рука, и увидел гибкую черную тень, что приближалась к ним по верхушкам заснеженного забора. Это была Алиса. Неизвестно, где она отмечала это Рождество, но праздник окончился, и кошка возвращалась домой.
        Завидев на крыше дома необычную картину, Алиса грациозным прыжком присоединилась к хозяевам. По их виду она поняла, что здесь они не по своей воле и, обойдя их кругом и выбрав сугроб помягче, кошка спрыгнула вниз.
        Что было дальше, Тим точно сказать не мог. Алиса пробралась в дом. Как ей удалось достать пластинку, а потом установить ее на проигрыватель и включить для него и Василисы осталось загадкой. Но как бы там ни было, около трех часов ночи, это по словам очевидцев, деревню разбудил задорный бас Шаляпина. «Эх, дубинушка, ухнем!» Он пролетел по комнатам дома и едва не выбил окна.
        Не понимая, что происходит и сшибая в темноте столы и стулья, молодой медведь метался по дому, пока не нашел выход и не скатился со ступенек. Тут и соседи подоспели. Свистом и выстрелами из ружей они прогнали медведя, а потом спустили с крыши Тима и его тетку.
        Так что, то Рождество стало рождеством не только для Спасителя, но и вторым днем рождения еще двух человек, за что Василиса еще долгое время хвалила кошку и ставила в церкви свечи. Как давно это было.
        Вот и сейчас смотря на кошку, Тим размышлял над тем, что знает Алису столько же, сколько и самого себя. Временами ему казалось, что кошка всегда была и, наверно, всегда будет. Она совсем не изменилась за то время, что жила с ними. Несмотря на почтенный возраст и упитанное тельце, Алиса была очень подвижной. Она регулярно добывала и приносила своим хозяевам крыс и мышей, но сейчас Тим думал о другом.
        Он прекрасно помнил, что вчера, когда они садились в поезд, никакой кошкой даже «не пахло». Тогда, в спешке Тим не обратил на это внимания, но сейчас…
        - Как она здесь оказалась? Она же не ехала с нами?
        - Иногда я думаю, кто из вас умнее - Алиса или ты? - уклончиво ответила Василиса. Она поднялась и потрепала Тима за шевелюру. - Не обижайся - шучу. Не зря же я ее приютила - знала, что она умная и полезная. Кто бы еще смог добраться из Ярославля в Москву и найти нас в таком большом городе? Только моя Алисочка, - кошка вертелась у ее ног и громко урчала. - А ты что такой - сам не в себе? Что-нибудь случилось? И где, скажи на милость, продукты?
        - Какие продукты? Ах, это…
        - Да, «это»… - передразнила его тетка и, уперев руки в бока, спросила с усмешкой. - Вот и скажи, кого мне в следующий раз посылать в магазин? Алису?
        - Подожди! - прервал ее Тим и протянул скомканную бумажку. - Вот!
        Тетка пробежала ее глазами и, забыв свой насмешливый тон, взглянула на племянника.
        - Откуда это?
        - Из магазина.
        Тим рассказал обо всем, что с ним случилось. Василиса сидела на стуле прямая как палка и внимательно слушала.
        - … Потом я взял этот листок и побежал домой. А тут ты с Алисой, - закончил Тим свой рассказ.
        Тетка молчала.
        - Василиса, скажи, что все это значит? - Тим с детства называл тетку просто по имени. - Кто кого должен спасти? И от кого?
        Тетка продолжала молчать. Ее лицо выражало растерянность и огорчение.
        - Опять он, - еле слышно прошептала Василиса. - Опять нашел нас. В этот раз так быстро.
        - Что? - не расслышал Тим. - Что ты сказала?
        Тетка вздрогнула, очнувшись от своих мыслей, посмотрела на племянника и постаралась сделать вид, что ничем не расстроена.
        - Ничего. Я так… Думаю, это чья-то глупая шутка или какой-то там сбой в программе этого… аппарата. Ты же знаешь, что эти компьютеры так часто ломаются. Как у вас говорят - глу…, глу…
        - Глючат?
        - Да. Ты сам сказал, что он, в конце концов, сломался.
        - А как же кефирная стрелка? И откуда он узнал мое имя?
        - Кто «он»?
        - Аппарат.
        - Тим, ты сам понимаешь, что говоришь? Это уму непостижимо - разговаривающий аппарат для приема денег назвал тебя по имени. Конечно, тебе показалось. Просто у нас сегодня был трудный день, а у тебя слишком богатая фантазия. Сейчас мы ляжем спать и…
        - И это мне тоже показалось? - Тим ткнул пальцем в помятый клочок бумаги.
        Тетка замахала руками.
        - Ничего не хочу больше слышать. Утро вечера мудренее. Завтра обо всем поговорим, если тебе еще будет охота. А теперь живо спать.
        Тим понял, что дальше разговаривать бесполезно и побрел в ванную. Через полчаса он лежал в кровати, и в его голове сменяя друг друга проносились события сегодняшнего дня - их скорый переезд, откуда ни возьмись появившаяся Алиса, кефирное пятно и, наконец, этот странный магазин и не менее странный аппарат.
        Тим рассеянно посмотрел в окно. На нем еще не было занавесок, и дом напротив был виден как на ладони. Поднявшаяся луна осветила все ярким светом. Тим приподнялся и распахнул створки. В комнату ввалился густой, начинающий остывать уличный воздух. С проспекта еще доносился гул оживленной улицы.
        Дверь в комнату отворилась, и вошла Василиса.
        - Ты еще не спишь? Я зашла пожелать тебе спокойной ночи. Спи и ни о чем не думай. Завтра все станет на свои места. Вот увидишь.
        - Хорошо. Спокойной ночи, - ответил Тим.
        Василиса поцеловала племянника в лоб и вышла.
        - На всякий случай оставлю дверь приоткрытой, - сказала она. - И сквознячок небольшой будет.
        Тим ничего не ответил. Дверь снова легонько скрипнула. Несколько бесшумных шагов, и гибкая тень запрыгнула к нему на кровать. Это была Алиса. Она часто ночевала с Тимом, и теперь, как обычно, уютно устроилась у него в ногах. Вскоре заснул и Тим.

        Полночный бал
        Тим уже спал крепким сном, а в ресторане «Бужетель» на Смоленской площади все только начиналось. Этой ночью шикарное заведение впервые распахнуло свои двери, и в них нескончаемой вереницей входили гости. Здесь, на верхнем этаже старинного дома громко играла музыка, ярко горели огни, рекой лилось дорогое шампанское. Две стены просторного празднично украшенного зала были прозрачными, открывая гостям панораму ночной Москвы. По случаю открытия в небо взлетали фейерверки. Взрываясь в черной вышине, они мерцающим дождем опадали на невидимую крышу ресторана.
        Остальные стены заведения были зеркальными. Зеркала начинались у пола и поднимались до потолка. В них отражались звезды, и можно было только догадываться, где праздничный зал превращается в ночное небо. Там же вверху исчезали верхушки белоснежных колонн. Их драпировали золотой искрящейся тканью и гирляндами живых лиан. Их зеленые ветви оплетали весь зал и добавляли сказочности и нереальности всему происходящему. С невидимого потолка, словно с неба, свисала большая люстра. Она тоже была из лиан, вездесущие стебли которых перемешались с лозами искусственного винограда, созданного из золота и темно-фиолетовых рубинов. Люстра слегка покачивалась, наполняя зал золотистым светом сотен горящих свечей. Вообще, свечи были повсюду. Они стояли на столах, висели в темной вышине, разбегались по зеркальной стене и струились по нарядным колоннам.
        В этом великолепии затаив дыхание фланировали приглашенные гости. В толпе то и дело слышались возгласы восхищения.
        - Какой прекрасный зал, будто паришь где-то в небе на воздушном шаре.
        - Замечательно! А вы посмотрите на это венецианское стекло. Таких зеркал не делают даже в Европе.
        - Да что там Европа. Вы пробовали шампанское. Это же настоящая Вдова Шико.
        Между гостями сновали официанты. Их подносы были уставлены бокалами с напитками. Музыканты заняли место в углу и наполняли зал мотивами старинных вальсов и полонезов. И официанты, и музыканты были одеты в темно-зеленые камзолы и короткие штаны с чулками. Их головы покрывали завитые парики, а на ногах красовались тупоносые башмаки с большими блестящими пряжками.
        У дверей в фиолетовых ливреях с золотыми пуговицами стояли лакеи. Входя в заведение, гости отдавали им именные приглашения, опуская их на серебристо-золотой поднос. Один из лакеев с поклоном принимал приглашение и поворачивался лицом в зал. Стукнув о пол длинным жезлом, он громко произносил имена вновь прибывших.
        - Господин Вознесенский с супругой!
        - Господин Стародумов с супругой и дочерьми!
        Приглашения были выполнены так изящно и были настолько красивы, что с ними не хотелось расставаться. Золотые витиеватые буквы своими завитками словно обхватывали друг друга, и каждое слово казалось отдельным шедевром. По краю приглашения бежали четыре блестящие змейки, которые в свете сотен свечей казались живыми и будто в гипнотическом хороводе двигались по кругу. Необычной была и бумага. От прикосновения она становилась приятно теплой и источала едва заметный, но весьма притягательный аромат.
        Среди прекрасной половины гостей этот факт произвел настоящий фурор. Дамы, во что бы то ни стало, старались сохранить приглашения при себе, но тогда, к их большому сожалению, им отказывали во входе. Одна из приглашенных даже закатила истерику, и ее еле усмирили сразу несколько лакеев. Потом она еще не раз порывалась вернуть вожделенный клочок бумаги, но безуспешно.
        В приглашениях было написано следующее:
        «Дорогой господин N и госпожа M!
        По случаю открытия моего нового
        ресторана «Бужетель»
        позвольте просить Вас
        соблаговолить принять мое приглашение
        в знак глубочайшей признательности и
        уважения присутствовать
        на праздничном бале-фуршете.
        Прошу Вас быть в туалетах
        и с прическами подобающими
        столь изысканному
        и несомненно выдающемуся мероприятию.
        С искренней надеждой и ожиданием встречи.
        Ваш Вельзевей I»
        За такими высокопарными и, на первый взгляд, любезными фразами таилось не что иное как требование. Поэтому не удивительно, что не все гости прибыли сюда по доброй воле. Почти каждому в Москве и за ее пределами были известны повадки и злые розыгрыши хозяина ресторана Вельзевея. Он любил играть на слабостях людей, ставить их в безвыходные и неловкие ситуации, сталкивать лбами и стравливать друг с другом. Он обожал вызывать в людях самые низменные чувства и с удовольствием наблюдал, как они мучились сами и мучили других.
        Об этих пристрастиях Вельзевея знали многие и, насколько это было возможным, старались не иметь с ним никаких дел. Но не принять его приглашение было очень и очень опасно. Вельзевей был чрезвычайно злопамятен и никогда не прощал тех, кто по его мнению каким-то образом оскорбил его или сделал так, как ему того хотелось. В памяти многих были свежи те случаи, когда не угодивший Вельзевею человек внезапно исчезал или скоропостижно умирал.
        Ко всему прочему Вельзевей был очень богат и влиятелен. По городу ходили слухи, что ему принадлежит около трети, а может и половина столицы. Трудно было назвать торговый комплекс, банк, ресторан, завод или фабрику, которые не принадлежали бы Вельзевею. Он владел земельными участками в Москве, сложив которые, можно было бы создать целый город. Миллионы жителей столицы даже не подозревали, что живут на земле и в домах, которые давно им не принадлежат. Если что-то еще не было под хищной дланью Вельзевея, то оно или должно было в скором времени стать его собственностью, или там правили верные ему люди. Поэтому лучше и безопаснее было откликнуться на приглашение Вельзевея, но быть начеку, как многие и делали.
        Фуршет уже длился около двух часов, но в ожидании хозяина мероприятия к столам с закусками доступ был закрыт. Зато гостей щедро поили горячительными напитками. По этой причине, несмотря на первую настороженность, приглашенные очень скоро расслабились и развеселились. Все чаще слышался дружный звон бокалов. При этом дамы в вечерних туалетах не забывали соперничать друг с другом в красоте изящных причесок и яркостью драгоценных камней, стоимость которых была сравнима с припаркованными внизу шикарными автомобилями. Многие из них пришли на бал со своими кавалерами и теперь чинно прохаживались вдоль сервированных столов. Мужчины с нетерпением поглядывали на аппетитные закуски и уже который час глотали слюнки.
        - Да когда уже начнется? - недовольно ворчали они.
        На фуршет были приглашены владельцы и директора корпораций, компаний, фондов и трастов, высокопоставленные чиновники - министры, префекты, прокуроры, начальники всевозможных районов и муниципалитетов. В общем водовороте людей то и дело мелькали модные модельеры, артисты, певцы или просто личности, прославившиеся в публичных скандалах.
        И если дамы в своих нарядах выглядели более или менее уместно, то их мужья представляли собой довольно комичное зрелище. Пышные парики покрывали их по большей части бритые и толстощекие головы. При малейшем движении от париков отлетали облачка пудры, из-за чего по залу прокатывалась волна чихов и сморканий.
        Еще смешнее выглядели костюмы кавалеров - сшитые специально для этого вечера камзолы и панталоны стесняли движения. Мужчины явно смущались своего вида и стремились отодвинуться подальше в угол или усесться в кресло. Только бы меньше народу видело их обтянутые узкими панталонами бедра и трясущиеся букли ненавистных париков. Знакомые с трудом узнавали друг друга.
        - Добрый вечер! Не узнал - богатыми будете! - по привычке они протягивали друг другу руки, но тут же одергивали их и опасливо озирались.
        Согласно этикету бала приветствовать других можно было только кивком головы. Кто-то при этом недовольно чертыхался и вспоминал недобрым словом хозяина мероприятия. На говорившего устремлялись испуганные взоры окружающих, а стоявшая рядом супруга испуганно сжимала ему локоть.
        В ресторане было не протолкнуться, а в двери зала все еще вливался поток приглашенных. Вся эта масса людей двигалась, гудела и с явным нетерпением поглядывала на большие часы, которые висели над главным входом. Обилие алкоголя и невозможность добраться до еды развязала языки и вызвала в гостях недовольный ропот. То тут, то там стали возникать стычки и ссоры. Дамы спорили чье платье красивее и дороже. Мужская половина гостей, напыщенная и уже изрядно раздраженная задержкой с фуршетом, выясняла где чье место и кому куда нужно пойти. Одна за другой возникали небольшие потасовки, но они быстро сходили на нет.
        - Скучно! Опять ничего нового, - недовольно произнес Вельзевей. - Хоть бы морду друг другу набили. Даже на это не способны.
        Вельзевей «Коварный и Прекрасный», как он сам себя называл, сидел в темной комнате всего в нескольких шагах от зеркального зала. Он расположился в глубоком кожаном кресле, и, закинув ногу за ногу, со скучающим видом наблюдал, чем занимаются его гости. Шесть больших установленных в два ряда мониторов, показывали все, что происходило в ресторане. Зал «Бужетеля» был как на ладони.
        На вид Вельзевею было около сорока. Худощавый, с тонким бледным лицом и прямыми светлыми волосами, которые опускались ниже плеч, он был похож на уставшего от жизни человека. У него был высокий лоб, большие грустные и бесцветные глаза, длинный нос и тонкие всегда сжатые губы.
        Собственная внешность была для Вельзевея всем, и над ней трудился не один десяток лучших специалистов. Не проходило и дня, чтобы он не посетил косметологический или SPA-салон, парикмахерскую или массажный будуар. Его волосы всегда были в идеальном состоянии, покрыты самыми дорогими гелями и лаками. Ничто на свете не могло испортить его укладку, и ни один волос не мог по собственному желанию оторваться от других.
        Кожа Вельзевея была мягче и нежнее, чем у младенца. Единственно, чего ей недоставало - это обычного человеческого румянца. Его глаза и губы были подведены тушью и помадой, и это вносило в его бледный облик хоть немного цвета.
        Холеные пальцы Вельзевея были длинными и тонкими, как у пианиста. Ходили слухи, что в прошлом он часто играл на рояле, но в своем репертуаре отдавал предпочтение тяжелой музыке Баха, которую в отличии от него мог выдержать не каждый. Когда-то он рассылал приглашения на свои домашние концерты, но со временем желающих становилось все меньше, и Вельзевей, затаив злость и обиду, до поры прекратил эту практику. Его пальцы, отвыкшие от клавиш, потеряли былую гибкость, стали узловатыми, и с этим ничего не могли поделать ни врачи, ни опытные косметологи.
        Ногти Вельзевея были выкрашены в черный цвет и резко выделялись на светлой ручке трости, по которой он выбивал одну из баховских фуг. Набалдашник в форме головы льва смиренно принимал все более частые и сильные удары. Было видно, что происходившее в зале ресторана не по нраву его хозяину. И его нетерпение скоро должно было перерасти в ярость.
        - Стоит ли мне ожидать сегодня что-нибудь интересное? Или наши люди больше ни на что не годны? - спросил Вельзевей у стоявшего за его спиной человека. - Я полагаю, вы знаете, что случилось с предыдущим церемониймейстером?
        Стоявший за его спиной человек знал это и поэтому поспешно залепетал.
        - Да, милорд. У нас все готово и мы начнем по одному Вашему слову.
        - Так, начинайте! - нетерпеливо выкрикнул Вельзевей и резко откинулся на широкую спинку кресла.
        Новый церемониймейстер поднес к лицу портативную рацию и произнес всего одно слово «Сюрприз». Это был сигнал для более чем двадцати официантов, которые в это время разносили гостям аперитив. В одно мгновение они отложили подносы и стали высматривать себе подходящих «клиентов».
        Как по команде захлопнулись входные двери. Все произошло так быстро и без лишнего шума, что никто из гостей не заметил, как оказался в красивой стеклянной мышеловке.
        Первыми объектами задуманной провокации стали два столичных префекта. Их округа находились рядом друг с другом, и у обоих чиновников было много общих тем. Среди них одна довольно болезненная. Оба префекта никак не могли договориться о мусорной свалке, которая образовалась на границе их «владений». Каждый был уверен, что ее появление лежит на совести другой стороны.
        - Это ваша свалка, что бы вы здесь не говорили.
        - Ишь, чего вздумали. Конечно, ваша и ничья другая.
        - А я повторяю, вы свалили - вы и убирайте. Мы к этой свалке никакого отношения не имеем.
        - А мне нет никакого дела, что вы тут повторяете. Ваша и все!
        Начавшись довольно безобидно, разговор перешел в ожесточенный спор. И он мог бы закончиться довольно мирно, если бы того пожелал Вельзевей. Но он этого не желал!
        В эту ночь официантами ресторана были наняты профессиональные карманники. Им ничего не стоило обчистить любого из зазевавшихся гостей, но сегодня они выполняли другую работу. Оказавшись рядом со спорящими, один из официантов незаметно снял дорогие часы у одного префекта и также скрытно положил их в карман его оппонента. При этом золотой браслет как бы случайно остался торчать наружу. Спустя несколько минут обворованный господин решил узнать сколько времени, и к своему удивлению не обнаружил часов. Выпученными от возмущения глазами, он растерянно посмотрел вокруг и его взгляд упал на оттопыренный карман собеседника. Там были его часы! В порыве гнева он схватил того за грудки и затряс со словами.
        - Ах, ты, ворюга! Вот для чего ты мне зубы заговаривал!
        Господин, в чьем кармане оказались часы не понимал в чем дело и попробовал вырваться. Он честно пытался выяснить, в чем дело, но его старания были тщетными.
        - Вы в своем уме? Что вам нужно? Отстаньте. Кто-нибудь вызовите охрану - он же пьян.
        Но его воззвания были напрасны. Образумить нападавшего не было никакой возможности. Он все кричал и кричал.
        - Это я пьян? Вот наглец! Обворовывает честных людей, а потом еще их и оскорбляет. Вы посмотрите на него! Корчит тут из себя. Да таких в шею гнать надо, чтобы было неповадно являться в порядочное общество.
        Схваченному и не подозревающему в чем дело чиновнику не оставалось ничего другого как оттолкнуть своего противника. Как назло, движение оказалось чересчур сильным. Обворованный полетел вверх ногами в толпу. Едва поднявшись, он бросился на обидчика с кулаками.
        - Ну, все! Держись у меня!
        На защиту одного и другого господина кинулись стоявшие поблизости гости. Вместе с остальными в общую свалку вклинились официанты. Пользуясь неразберихой, они наносили удары то одному, то другому. Благодаря этому потасовка быстро разгоралась, захватывая в себя все новых участников. Закричали попавшие под горячую руку дамы. Над головами замелькали бутылки и посуда, где-то со звоном разбилось стекло. С бритых голов полетели парики и тут же были растоптаны.
        - Вот это уже кое-что, - удовлетворенно захихикал Вельзевей и придвинулся ближе к экранам.
        Он старался не упустить ничего из происходившего. Его бесцветные глаза оживились. Они даже перестали моргать и только перескакивали с одного монитора на другой.
        - Давай же! Давай! - выкрикивал Вельзевей в азарте. Со стороны можно было подумать, что он следит за скачками на ипподроме или смотрит боксерский поединок. - Давай еще!
        Церемониймейстер понял это по-своему. Приказ был мгновенно передан официантам, и в разных концах зала послышались выкрики.
        - Бомба!
        - Пожар!
        - Помогите!
        От этих воплей подвыпившая и взвинченная дракой публика словно обезумела. Все приличия и формальности были забыты. Одни, орудуя локтями и кулаками, пробрались к наглухо закрытым дверям. Другие, забыв, что ресторан находится на большой высоте, кинулись к окнам. Третьи зачем-то лезли на потолок. Крики перемешались со звоном разбитой посуды и треском вечерних платьев.
        - Помогите! На помощь! Спасите! - слышались истошные женские голоса.
        - С дороги! Пошли прочь! Ах, ты зараза! - вторили им мужские басы.
        Все смешалось, замельтешило и завопило. Только что церемонно раскланивавшиеся люди теперь не желали друг друга знать.
        - Пошел вон!
        - Ах ты, наглец!
        - Сейчас я до тебя доберусь!
        Им вторили женские голоса.
        - Помогите! Пожалуйста!
        - Где, ты? Не оставляй меня одну!
        - Кто-нибудь…
        Стенания и плач возносились к холодному темному небу и отражались в десятках позолоченных зеркал. Люди умоляли. Они хотели лишь одного - выбраться из этого кошмара и скорее покинуть ужасное место, но Вельзевей был другого мнения. Он жаждал новых развлечений.
        - Еще! Еще! Посмотри только на эти рожи! Это их называют сливками общества? - кричал он в исступлении. - Ха-ха-ха! Давай еще!
        Церемониймейстер едва успевал отдавать приказы.
        Сокрушая все на своем пути, измученная и оборванная толпа металась по ресторану. Под ее давлением выгнулось и лопнуло огромное зеркало. Осколки полетели вниз и упали на головы несчастных. Новая волна криков о помощи огласила празднично украшенный «Бужетель».
        Церемониймейстер склонился к Вельзевею.
        - Разбито венецианское зеркало восемнадцатого века. Может, господин хочет прекратить?
        - К черту зеркало! - визжал Вельзевей. - Поддай еще жару!
        Он выставил перед собой трость и ткнул ею в ближайший монитор.
        - Давай! Покажи им, кто здесь хозяин! Ха-ха-ха!
        Как по мановению руки в ресторане включилась пожарная сигнализация. С потолка на головы несчастных гостей полились потоки холодной воды. Свечи погасли, помещение наполнилось красным миганием. Вода охладила пыл дерущихся. Драка прекратилась. Отовсюду слышались жалобные женские стоны, голосившие в поисках своих мужей. Дамы дрожали от холода и обиды. Они плакали. Их прически опали и превратились в бесформенные нагромождения и узлы. Испачканные порванные платья, которые всего полчаса назад стоили многие тысячи, теперь не годились даже на половые тряпки. Мужья стыдливо поглядывали на своих жен, не в состоянии ничем помочь и никак их успокоить.
        Вода все лилась и лилась, а Вельзевей не унимался. Он жаждал продолжения.
        - Чего ты медлишь? Что дальше?
        - Дальше будет конкурс красоты, - вкрадчиво проговорил человек за его спиной.
        - Что за конкурс? Объясни!
        - Когда они все станут похожи на мокрых куриц, - проговорил церемониймейстер. - Когда потечет тушь и размажутся губы, мы проведем конкурс красоты. Выберем, конечно, самую страшную. Но…
        - Что? Что «но»? - Вельзевей от нетерпения затопал ногами. - Чего ты тянешь?
        - Но мы выберем не одну, а трех «красавиц», - произнес церемониймейстер. - И подарим каждой из них охапку роз с особо длинными шипами. Тогда под занавес представления Вы сможете насладиться дракой трех страшных мегер. И конечно, каждая из них будет думать, что именно она является звездой сегодняшнего бала. Надеюсь, они догадаются использовать в качестве аргумента свои букеты.
        - Отлично! Чего же ты ждешь? - Вельзевей нетерпеливо замахал тростью. - Продолжай!
        В это момент к ним в комнату ворвался высокий молодой человек. Это был первый помощник Вельзевея - Галеин. Его костюм, как всегда, был безукоризнен, и это особенно импонировало его хозяину. Ослепительно белая сорочка Галеина резко контрастировала с черным с иголочки костюмом. Единственно, что сейчас было несовершенно в облике Галеина - это слегка всклокоченная прическа, но этому было объяснение - он очень спешил.
        - Прошу прощения, милорд, у меня к вам неотложное дело! - с порога выпалил первый помощник.
        Вельзевей не удостоил Галеина даже взглядом и продолжал неотрывно смотреть в мониторы.
        - Зайди завтра. Ты же видишь - я занят.
        Галеин упрямо не уходил.
        - Но это ОЧЕНЬ важно.
        - Настолько важно, чтобы отвлекать меня сейчас? - взревел Вельзевей, но тут же впал в другую крайность и неожиданно захныкал, как ребенок, у которого забрали любимую игрушку. - Ты ведь знаешь, что я сейчас очень занят!
        - Да, милорд! Но…
        - Что «но»? - резко обернулся Вельзевей. Его голос снова был полон ярости и угрозы, а бесцветные глаза словно хотели пронизать Галеина насквозь.
        Помощник съежился, но нашел в себе силы продолжить.
        - Дело не требует отлагательств, милорд.
        - Говори быстрее! - прошипел Вельзевей.
        Он знал, что первый помощник никогда бы не беспокоил его по пустякам. А судя по его виду и настойчивости, случилось действительно что-то экстраординарное.
        - Я слушаю.
        Галеин покосился на стоявшего рядом церемониймейстера.
        - Говори при нем. Может, завтра его уже не будет в живых, - криво улыбнулся Вельзевей, и церемониймейстер стал будто в два раза меньше.
        Вельзевей подошел к нему и похлопал по щеке.
        - Не бойся. Мне понравилось сегодняшнее представление, и я хорошо награжу тебя, - затем снова обратился к Галеину. - Ну?
        Личный помощник приблизился почти вплотную и заговорщическим голосом произнес.
        - Чрезвычайное нарушение границы.
        - Что? - Вельзевей снова начал выходить из себя. - Чего ты там шепчешь? Ты отвлек меня из-за какого-то нарушения? Каждый день в этот город прибывает тысячами всякий сброд, и ты возомнил…
        - Вы не так поняли, господин… Извините, милорд! - поспешил поправиться Галеин.
        Он пытался найти подходящие слова и все еще косился на стоявшего рядом церемониймейстера. Первый помощник старался говорить так, чтобы тот понял как можно меньше, но переусердствовал.
        - По нашим данным, - продолжал Галеин. - К нам прибыл сам…, сама… другими словами, очень важная птица. Я бы даже сказал, птица очень высокого полета.
        - Ты что, с ума сошел? Что ты мелешь? - вскипел Вельзевей. - Ты ворвался ко мне, чтобы сказать, будто в город прилетела какая-то птица? Да ты знаешь, что я с тобой сделаю?
        Он в бешенстве замахнулся тростью. Галеин знал, какой опасный яд хранится в ее наконечнике и, прикрывшись руками, жалобно застонал.
        - Милорд, не надо! Это Сципион! Это он! Он прилетел!
        - Что?! - трость Вельзевея так и осталась висеть под потолком. - Ты сказал Сципион? Он в городе?
        - Да… то есть пока нет! - Галеин покосился на страшный шип. - Он не в городе, но очень близко. Его засекли в часе полета отсюда. Он приближается с севера.
        Вельзевей медленно опустил руку.
        - Как он посмел?
        Его глаза налились кровью, а лицо исказилось в злобном оскале. От ярости его затрясло. Таким «Хозяина Москвы» не видел даже преданный Галеин.
        - Что-то еще? - приходя в себя, прошипел Вельзевей.
        - Сципион не один - с ним четверо. Судя по размерам, грифоны.
        - Ну что же, - оскалился Вельзевей. - Я лично встречу дорогого гостя. Лимузин к подъезду!
        - Он уже там, милорд.
        - Ты едешь со мной.
        - Слушаюсь.
        Не дойдя до двери, они услышали робкий голос церемониймейстера.
        - А что делать с ними? - тот виновато указывал на светящиеся экраны.
        Вельзевей резко обернулся и уставился на него холодным взглядом.
        - Убей их всех!
        У церемониймейстера перехватило дыхание.
        - Шучу, болван! - губы Вельзевея скривились в презрительной ухмылке. - Открой двери и пусть это быдло проваливает из моего ресторана. Чтобы к моему возвращению здесь никого не было.

        Средимосковская встреча
        С высоты птичьего полета Москва была похожа на большую снежинку. Только эта снежинка была не того холодного голубого цвета, к которому привык Сципион. Москва сияла красными, желтыми, зелеными, какими угодно огнями, но все они были теплыми.
        Сципион не любил тепло, и еще он не любил города, потому смотрел вниз неприязненно и брезгливо. В его отношении к Москве, как и к любому другому городу, было что-то первобытное. На ее месте он предпочел бы увидеть черноту непроходимых лесов или болот, а еще лучше каменную пустыню.
        Сципион восседал на спине огромного орла. Исполинская птица взмахивала широкими крыльями, и эти мерные движения вводили ее седока в полусонное задумчивое состояние. Из-под надвинутого на глаза капюшона Сципион оглянулся на свой эскорт. На почтительном расстоянии за ним следовали четыре ворона. Они были почти невидимы на фоне ночного неба, но взгляд Сципиона, привыкшего к темноте, легко различал их. Каждый ворон был больше взрослого человека. На первый взгляд все они были похожи, но только не для Сципиона. Он как никто другой хорошо знал своих верных слуг.
        Ближайшим по правую руку летел старый ворон. Его перья подернулаь седина. И немудрено - ворону шел двести шестьдесят седьмой год. Несмотря на почтенный возраст, седовласый ворон мог дать фору любому молодцу. По опыту и расчету равного ему было не найти. Недаром он дожил до своих лет и пользовался особым расположением Сципиона. Седовласый казался спокойным и невозмутимым. На самом деле он видел и слышал все, что происходило кругом, и неотрывно следил за малейшим жестом своего Хозяина.
        Слева от Сципиона летел угрюмый широкий в крыльях ворон-черняк. Его оперение было особенно темным. От него не отражалось ни мерцание звезд, ни огни ночного города. Казалось, что любой свет исчезает в нем навсегда, так же как исчезали в нем крики и стоны его жертв. Ворон-черняк был глух к ним, и Сципиону иногда казалось, что это действительно так. За свою долгую службу у Сципиона этот ворон произнес не более трех десятков слов. А когда это происходило, вырывавшиеся из его глотки звуки заставляли сжиматься сердца и застывать в венах кровь. Единственное, что в ночи выдавало присутствие темного ворона - это едва слышные хлопки крыльев и металлический блеск на правом крыле. Эта блестящая полоса была у него с рождения. Каждый раз, когда черный ворон принимал человеческий облик, на его руке неизменно появлялся страшный кастет. Снять его никому не удавалось. Поэтому за глаза ворона прозвали Кастетом.
        Вслед за Кастетом летел страдающий отдышкой толстяк. Сципион недолюбливал его за постоянные жалобы на свое воронье житье, но отказаться от его услуг не мог и держал при себе. Толстяк обладал необыкновенным нюхом на опасности и ловушки, но лучше всего ему удавалось находить золото. Он мог учуять его хоть под землей, хоть за сотню верст, и тогда между ним и драгоценным металлом лучше было не вставать. Толстяк шел к нему напролом до тех пор пока не получал вожделенное сокровище.
        Четвертым, и последним в эскорте был молодой ворон. Сципион призвал его к себе недавно. Он заменил погибшего в недавней стычке верного, но туповатого Треклюва. Исполнительный был, но… дурак. Так и сгинул со всеми перьями.
        Молодой ворон впервые забрался так далеко от родных мест и с удивлением озирал открывшийся внизу большой город. Вращая головой, он не заметил, как отбился от стаи и спустился ниже. В тот момент, когда Молодой разглядывал освещенные улицы пригородов столицы, на него налетел припозднившийся подмосковный грач. Местный пернатый испугался встречи с таким гигантом и кубарем полетел вниз, раскидывая перья и что-то хрипло крича на своем языке. В эскорте услышали шум. Седовласый требовательным «Кар-р-р!» призвал Молодого вернуться в строй и тот незамедлительно исполнил приказ.
        Внизу проплыла широкая полоса кольцевой автодороги. Слева черным пятном раскинулся парк Лосиный остров. Под ними прямой линией светилось Ярославское шоссе. В этот поздний час оно было пустынно. Редкие машины спешили спрятаться во дворы, а пешеходов не было вовсе. Шоссе вело в центр. Вдоль него и направился вороний кортеж.
        Неожиданно на их пути вспыхнул фейерверк. Обычный фейерверк. В любое другое время на него никто бы не обратил внимания, но только не сейчас. Опадая фейерверк застыл в форме стрелки. Она указывала вниз. Когда ее последние искры растаяли в воздухе, в небо взлетел новый фонтан огней. Он поднялся выше, и был ярче. На самом пике своего полета он сложился в форме руки с направленным вниз указательным пальцем. Видение тут же распалось, и, осыпаясь вниз, опять превратилось в стрелку. Затем исчезла и она.
        Сципион проследил за знаками. В том месте, откуда взлетали фейерверки, он увидел длинный автомобиль, а рядом с ним - три или четыре фигуры.
        - Кажется, нас встречают, - проговорил Сципион и, не оборачиваясь, махнул рукой. - Вниз!
        Орел расправил крылья и стал спускаться. Через минуту его когтистые лапы высекли искры перед самым носом белоснежного лимузина. На капоте машины сиял металлический значок «ВI». «Хозяин столицы» стоял рядом с автомобилем и, театрально отставив в сторону трость, с надменной улыбкой взирал на незваных пришельцев.
        Сегодняшней ночью Вельзеве был в костюме кремового цвета. Длиннополый пиджак и необычного кроя брюки, по его личному мнению, должны были символизировать его высочайшее пренебрежение ко всему устаревшему, а также недюжинный артистизм и прощение всякому, кто ослушается его. Голову Вельзевея покрывал высокий в тон костюма цилиндр с широкой атласной лентой. Шею «великого артиста», каким он сам себя считал, обвивал легкий белый шарф, повязанный на манер франтов восемнадцатого века.
        Сципион не спешил спускаться. Он сидел на спине орла, и с высоты рассматривал Вельзевееву свиту. Его взгляд остановился на Галеине. Тот несколько настороженно, но с любопытством тоже глядел на Сципиона. Главный помощник Вельзевея много слышал о «Владетеле северных лесов», но никогда не видел его живьем. Галеин даже вытянул шею, но капюшон Сципиона не давал разглядеть его лучше.
        Позади Галеина стояли два габаритных телохранителя. В каждом из них было килограмм по двести живого веса, а может и не живого - слишком механическими и угловатыми были их движения. Квадратные подбородки, сгорбленная шея и качающиеся у колен кулаки делали их похожими на больших неповоротливых обезьян. Низкий лоб и тупой упертый в одну точку взгляд говорил о том, что в этот момент в их головах не было ни одной мысли. Как и подобает телохранителям самого Вельзевея, они были одеты в отличные костюмы. Несмотря на сто десятый размер, одежда была им мала и трещала по швам. Может, как раз по этой причине телохранители были столь неподвижны. Единственное, что отличало их от мебели - они постоянно жевали.
        Закончив осмотр, Сципион вернулся к Вельзевею. Законодатель московской моды был очень разозлен тем, что ему испортили вечер, а теперь еще заставляют ждать. Недовольный затянувшейся паузой, он начинал заметно нервничать. Наконец, не выдержав, Вельзевей воскликнул.
        - Ты так и будешь сидеть на своей птице или спустишься к нам?
        Сципион ухмыльнулся. Перекинув ногу через шею орла, он пружинисто спрыгнул на землю. На его сапогах тонко пропели шпоры. Он потянулся, и под темной накидкой хрустнули затекшие суставы. В нем оказалось не менее двух метров роста. Худая бледная ладонь с шестью невероятно длинными пальцами протянулась к орлу, и потрепала того по шее.
        - Хороший, Орлик! Молодец!
        Тот в ответ вздрогнул и издал приглушенный клекот. Орел не сводил взгляда с Вельзевея и его слуг. Широкие крылья угрожающе били по земле. В любое мгновение он готов был кинуться на защиту своего хозяина.
        - Ну-ну! Успокойся! - гладил его Сципион. - Здесь все свои. Здесь нам рады. Видел, какие в нашу честь салюты запускали? Правда, Вельзевей, ты ведь рад мне?
        С этими словами он откинул капюшон. Невольный стон вырвался из груди Галеина. Он увидел лицо живого мертвеца - ни волоска, ни бровей. Впалые щеки и нос Сципиона, иссиня темная в пятнах кожа и холодный неживой блеск глаз - вот что скрывал темный капюшон.
        Вельзевей тоже не на шутку испугался. Он давно не видел Сципиона и отвык от его облика. Сделав над собой огромное усилие, он взирал на Сципиона широко открытыми глазами.
        - Спасибо, что встретил! - ледяным голосом продолжал Сципион. - Надеюсь, ты не будешь против, если я немного погощу у тебя?
        К Вельзевею вернулся дар речи.
        - Все зависит от того, зачем ты явился, - ответил он не очень дружелюбно, и тщательно скрывая дрожь в голосе. Затем прокашлялся и добавил уже более уверенным тоном. - Может, объяснишь, чем обязан твоему внезапному появлению? Насколько помню, я тебя не приглашал.
        Сципион будто не слышал его. Он обвел взглядом широкий проспект.
        - Вижу, ты хорошо устроился! Здесь есть, где разгуляться. Последний раз, когда мы с тобой встречались… М-м-м, когда же это было… Не напомнишь? Если мне не изменяет память, сто пятьдесят лет назад. Да-а-а… Сейчас я точно вспомнил, в те времена на этом месте был лес. - Сципион повысил голос. - МОЙ лес! Не подскажешь, почему так произошло, что ты украл его? Украл мой лес. А в придачу к нему поля, реки, озера… Всего… Подайте-ка мне список, - он протянул руку, в которую стоявший за его спиной Седовласый услужливо вложил увесистый сверток.
        Сципион церемонно развернул его. Список оказался очень велик. Его конец выскользнул из рук Сципиона и, упав землю, покатился. Несмотря на то, что их разделяло расстояние в добрых тридцать шагов, Сципионов свиток остановился лишь упершись в новенький ботинок Вельзевея. «Хозяин Москвы» вздрогнул, но тут же взял себя в руки. Терпеть выходки выжившего из ума лесного старика было ни в его правилах.
        - Прекрати этот цирк! - выкрикнул Вельзевей. Дрожа от бешенства, он стукнул тростью. - Это не твой лес, не твоя река и все, что там еще у тебя написано. Это мой город, и здесь все принадлежит мне. А ты!… Ты нарушил Договор и должен…
        - О, ты вспомнил про Уговор? - несуществующие брови Сципиона поползли вверх. - А я думал, ты давно забыл о нем. Тогда как ты объяснишь все это?
        Сципион показал на стоящие вдоль проспекта дома.
        - Ровно сто пятьдесят лет два месяца и тринадцать дней назад мы с тобой подписали Уговор…
        - Договор, - поправил его Вельзевей.
        - Не перебивай меня! - рявкнул Сципион. - Мы подписали Уговор. Я поклялся не вмешиваться в твои дела, а ты должен был не соваться ко мне. И что я вижу? С каждым годом твой город становился все больше. Сначала тебе понадобилось место для новых жителей, потом для этих фабрик и заводов, затем еще, еще и еще. Все эти годы ты нарушал наш Уговор, а я наблюдал. Я молчал, когда ты забирал мою землю. Я молчал, когда ты забирал моих людей. Когда тебе становилось мало, ты брал снова.
        С каждым словом голос Сципиона становился все громче.
        - И теперь пришло время платить.
        Визг Вельзевея разорвал ночной воздух.
        - Молчать! Молчать! Иначе…
        - Что «иначе»? - оскалился Сципион. - Что ты сделаешь мне, жалкий фигляр? Ты, который не знает и сотни заклинаний. Ты, который всю жизнь прятался за спинами других. Ты, который, - Сципион брезгливо скривился, и его страшное лицо стало еще ужаснее. - Который пудрится и красит ногти…
        Вдруг он остановился.
        - Ах, извини! - Сципион изобразил уважение и сложил на груди шестипалые ладони. - Я и не заметил - твой наряд! Где ты взял такую шапку? Когда-то в цирке я видел, что из таких доставали кроликов. Неужели ты взял ее, чтобы показать мне фокус? Выходит я зря сомневался в твоих способностях? - лицо Сципиона исказила беззубая ухмылка. - Что же - я посмотрю. Очень мило с твоей стороны показать, что ты еще на что-то способен.
        Вельзевея не задел его выпад.
        - Полегче! Что бы ты не говорил, а здесь хозяин я. Я - Вельзевей Первый и никто другой. Времена, когда дела делались по старинке давно прошли. Сейчас все делается по-другому. Взгляни на календарь, если, конечно, знаешь, что это такое. Мы живем в двадцать первом веке. Никто давно не верит в сказки. Никто не колдует и не шепчет заклинаний. Никто не насылает тучи саранчи и не превращает людей в соль. Сейчас совсем другое время.
        - Какое же? - Сципион показал на темные окна домов. - Что изменилось? Может быть эти люди? Они придумали что-то такое, что может меня остановить? Кто мне помешает стереть этот проклятый город с лица земли, если я того пожелаю? Покажи мне хоть одного, кто достоин моего мизинца.
        - Ты слишком высокого мнения о себе и о своих способностях! - Вельзевей высоко поднял голову. - Если ты не расслышал в первый раз, я повторю - все изменилось. Ты вылез из пещеры, где подтирался листком, а в мире это давным-давно делают…
        - Как?
        Вельзевей не ожидал такого вопроса и на секунду смолк.
        - Не важно, - поспешил продолжить он. - Послушай меня - не лезь в мой город, а я не буду лезть в твое болото. Ты говоришь, что я украл у тебя людей. Может быть, но я не звал их. Если они прибежали ко мне, значит, они сами того захотели. Знаешь такую штуку - «демократия» называется. Кто что хочет, тот то и делает.
        - Плевал я на твою демократию! Ты нарушил Уговор, и ты за это ответишь. А если не хочешь по-хорошему…
        - Не пугай меня, Сципион. Ты слишком отстал от жизни, - Вельзевей изобразил сочувственную гримассу. - Если твое колдовство, как у старины Хоттабыча, в твоих волосах, то открою тебе тайну - у тебя их больше не осталось, - довольный своей шуткой он рассмеялся. - Поэтому, лучше возвращайся туда, откуда пришел. Пора тебе уяснить - сейчас все в мире решают деньги. И еще новые, я бы сказал, высокие технологии.
        Сципион не верил своим впалым ушам.
        - Ты в своем городе совсем спятил! Деньги никогда не имели для меня никакого значения. Мне нужны не деньги, а души.
        - Души очень хорошо покупаются за деньги, - отрезал Вельзевей. - Если бы ты хоть иногда вылезал из своей пещеры, то знал бы, что миром гораздо проще управлять с помощью вот этих бумажек, - Вельзевей достал из кармана пачку купюр. - И вот таких маленьких чудо-устройств, - он повернулся к Галеину и взял из его рук портативный компьютер.
        Сципион уставился на непонятную блестящую штуковину.
        - Стоит мне одним пальцем коснуться здесь, - продолжал Вельзевей. - И завтра в Москве будет новый мэр, а нажму вот тут, и половина города встанет в пробках. А если захочу…
        Его прервал гортанный смех Сципиона.
        - Ха-ха! Стоило для этого выдумывать всякую дрянь и тыкать в нее пальцами. Город отшиб тебе последние мозги. Ты забыл, что желания исполняются по одному хлопку ладоней.
        Вельзевей сделал жест, словно хотел избавиться от назойливой мухи.
        - Ты так ничего и не понял! И я еще раз убедился, что тебе здесь не место. Забирай своих птичек и возвращайся туда, откуда пришел. Я прощаю тебе нарушение Договора и отпускаю.
        - Как бы не так! - процедил Сципион. - У меня есть кое-какое дело в этом городе, и я его закончу. Хочешь ты того или нет.
        Его рука вытянулась вперед. Из растопыренных пальцев выскользнуло что-то блестящее и повисло на серебряном шнуре. Это был амулет. И без того бледное лицо Вельзевея побелело еще больше.
        - «Смертный шип», - невольно вырвалось у него.
        - О, я вижу, ты узнал его, - довольным голосом протянул Сципион. - Да, это он. Но не бойся - он не для тебя.
        Амулет посверкивал металлическими краями. Он состоял из двух частей - темной и светлой. Обе половинки были прочно соединены. Их края, больше напоминающие острые шипы, были закручены в противоположные стороны. В центре светлой половины была буква «М», в центре темной - «И».
        Как только амулет выпал из ладони Сципиона, теплая московская ночь стала прохладной. Казалось, что этот маленький кусок металла забирал тепло у всего вокруг. Вельзевей передернул плечами. Он смотрел как завороженный, не в силах оторвать взгляда от тускло сверкавших граней. За его спиной Галеин с беспокойством оглядывался по сторонам, не понимая, почему вдруг стало так холодно. Даже толстокожие телохранители на какое-то время перестали жевать, но потом снова вернулись к своему делу.
        Спустя минуту Вельзевей снова обрел дар речи и постарался принянь как можно более невозмутимый вид.
        - Можешь пугать этой штукой маленьких детей. А сейчас - убирайся из моего города!
        - Да как ты!.. - Сципион взмахнул рукой.
        Он целил в Вельзевея. Плотный сгусток воздуха, настолько плотный, что в нем искажались предметы, вырвался из пальцев Сципиона. Он мог бы размозжить Вельзевею голову, если бы не его телохранитель. С непонятно откуда взявшейся молниеносной реакцией квадратная махина встала между соперниками и приняла на себя всю мощь удара. Покачнувшись на ногах-столбах, он устоял на месте, но поплатился правой рукой. Она с хрустом оторвалась от его тела и отлетела назад.
        Воздушная волна, срикошетив от первого телохранителя, лишь слегка задела Вельзевея, сбив с его головы цилиндр. Намного хуже пришлось Галеину. Его крепко швырнуло и если бы не густая крона стоящих неподалеку деревьев, неизвестно чем бы закончился его полет.
        Вельзевей не сразу понял, что произошло, и осторожно ощупал прическу. В это мгновение над ним пронеслась вторая воздушная волна. Она вернула Вельзевея к реальности, и тогда он закричал.
        - Огонь! Убейте их! Убейте всех до одного!
        Его слова потонули в грохоте выстрелов. Оба телохранителя открыли шквальный огонь по Сципиону, орлу и поднявшимся в воздух Воронам. Те кружили над головами, грозя в любой момент нанести удар. Вельзевеева охрана как щит закрыла своего хозяина. Выставив перед собой три из четырех оставшихся рук, телохранители стреляли изо всех пальцев, каждый из которых был по совместительству стволом пулемета. Они изрыгали очереди разрывных и зажигательных пуль, погрузив округу в невыносимый грохот и шум. В ближайших домах зазвенели стекла, со стен полетела штукатурка. Стволы деревьев трещали, с них падали оторванные ветки.
        - Убейте их! - закрывая руками уши, вопил Вельзеей.
        Через минуту он осмелел настолько, что стал подхватывать с земли еще горячие гильзы и бросать их в сторону Сципиона.
        Несмотря на ожесточенность схватки, противники не смогли нанести друг другу серьезных повреждений. Только оторванная рука телохранителя говорила о том, что здесь никто не намерен шутить. Вороны зигзагами носились на фоне темного неба и никак не попадали в прицел. Сципион окружил себя и своего Орлика прочной невидимой защитой, сквозь которую не могли прорваться ни пули, ни снаряды. Его собственные попытки добраться до Вельзевея тоже были безуспешны. Телохранители стояли как вкопанные. Словно живая стена, они никого не подпускали к своему Хозяину. А он в свою очередь искал пути, чтобы ретироваться с поля боя, где его макияжу могли нанести непоправимый урон, но пока не находил их.
        После нескольких попыток достать Вельзевея, Сципион понял их бесполезность. Его собственная защита становилась все слабее и вскоре могла не выдержать. Нужно было что-то делать, и он решил прибегнуть к отвлекающему маневру. Длинные пальцы сложились в хлестком щелчке. Асфальт у ног Сципиона вспучился и поднялся волнами. Как круги от брошенного в воду камня асфальтовые валы понеслись к Вельзевею. С глухим ревом они подкатили к телохранителям и раскидали их в стороны. Лавина мелких камешков ударилась о землю, подняв в воздух тучи пыли.
        Воспользовавшись минутной заминкой, Сципион вскочил на орла. Его черная накидка разлетелась по крыльям. Шпоры вонзились в бока птицы, и та взмыла в воздух. Следом за ней последовали вороны.
        Когда пыльное облако стало редеть, Вельзевей увидел, что его противников больше нет.
        - Хватит! Хватит! - он заколотил руками по широким спинам своей охраны. - Вы что, не видите, что там пусто?
        Выстрелы прекратились. За Вельзевеем послышались шаркающие шаги. Он обернулся и увидел Галеина. Тот, держась рукой за окровавленный бок, ковылял к своему господину.
        - Где же ты был все это время? - с нотками сарказма спросил Вельзевей. - Как всегда пришлось все делать самому. И, конечно, я показал ему, кто здесь хозяин. Что ты скажешь на это?
        Он задергал руками, словно боксируя с невидимым противником. Галеин не мог вымолвить ни слова. Его лицо перекосило от боли. Было видно, что каждое движение дается ему очень тяжело. И все же он нашел силы и прошептал.
        - Вы были великолепны, милорд!
        - Я это знаю! И никому не позволю нарушать границу моих владений! - Вельзевей запальчиво помахал тростью в небо. - Иначе я за себя не отвечаю.
        Вдалеке послышался вой полицейских сирен. Вельзевей понял, что здесь делать больше нечего. Опустив глаза на свои ботильоны, он недовольно поморщился - те были в серой пыли.
        - Фу! - он потопал ногами. - Моя новая обувь. Даже не успел к ней привыкнуть.
        Он развернулся и, не говоря больше ни слова, поспешил к лимузину. За ним заохал Галеин. Последними, подхватив оторванную руку, двинулись телохранители. У автомобиля не было дверей. Вместо них по бокам лимузина открывались два больших проема. Каждый телохранитель встал против каждого из них и словно по команде шагнул внутрь. Они не исчезли внутри автомобиля, а слились с ним в одно целое. Снаружи остались только гладкий металл и бронированное стекло, и ни какого намека на дверь. Мотор взревел, и мощная машина сорвалась с места. Скрипя покрышками на резком повороте, она развернулась и помчалась в сторону центра.
        Не успел лимузин скрыться из вида, как из соседнего переулка выехали три одинаковые необычного вида тягачи. Они двигались быстро и почти бесшумно. Складывая на ходу антенны и расчехляя ряды мощных прожекторов, тягачи приблизились к месту недавнего сражения. На дверях автомобилей была нарисована разрезающая тучу молния, а под ней цифра «0».
        Прожектора зажглись, и тягачи начали свою работу. Два автомобиля двинулись вдоль домов, освещая их стены и окна. Под действием необычного света пулевые отверстия и разбитые стекла зарастали на глазах. Все принимало свой прежний вид. Третья машина работала на проезжей части. В ее задачу входило вернуть на место вздыбленный и разбросанный по округе асфальт. Единственное, что было не в силах чудо-машин, это приделать на место обломанные ветви деревьев. Их попросту засосали в большой специальный бак, в котором перемололи и, добавив еще пару ингредиентов, как удобрение рассыпали по газонам. Через несколько минут все было сделано. Лишь черный след от покрышек лимузина напоминал о том разгроме, который устроили здесь два старых противника - Вельзевей и Сципион. Как всегда группа обнуления сработала быстро и четко.
        Дверь одной из машин отворилась, и из нее выскочил пес Аркан. Рядом с ним спрыгнул на землю капитан Правдин. Вой полицейских сирен приблизился настолько, что пора было затыкать уши. В преддверии появления представителей правопорядка, огромные тягачи мгновенно покрылись слоем мельчайших зеркал и стали почти невидимы. Со стороны могло показаться, что на пустынном проспекте находятся только двое - человек и собака.
        В нескольких шагах от них остановились красно-синие огни полицейских автомобилей. Из первого вышел подтянутый, но уже слегка полноватый майор. Сделав несколько шагов, он недоуменно огляделся и вперил грозный взгляд в Правдина.
        - Вы что здесь делаете?
        - Гуляем, - невозмутимо ответил тот. - Или это запрещено?
        - Нет, но сейчас поздно, и это подозрительно…, - прорычал полицейский, но был прерван.
        - Подозрительно, если бы мы прятались или скрывались. А мы стоим, то есть гуляем - подходи, становись рядом. Мы не против. Проспект большой - всем места хватит. Разве не так?
        С этим спорить было трудно. По звучавшим в голосе Правдина ноткам гулять в три часа ночи было обычным делом. И незачем задавать глупые вопросы? Спесь мигом слетела с полнощекого майора. Он даже засомневался в справедливости своих требований. Нерешительно потоптавшись на месте, полицейский стал извиняться.
        - Понимаете, такая работа, всех допра… спрашивать.
        Немного помявшись, он решился на последний вопрос, просто так, чтобы хоть что-нибудь сказать.
        - Вы тут случайно никого не видели?
        Спросил, а сам бочком попятился к машине, но не тут-то было. Ответ Правдина окатил его как холодной водой и заставил остановиться.
        - Видели. Такое видели, что и не каждому расскажешь, - капитан призвал к себе пса. - Правда, Аркаша?
        Пес утвердительно кивнул. Майор застыл на месте, держась за ручку дверцы. Путь назад был отрезан. Теперь он просто был обязан задавать вопросы. А что оставалось делать? Окончательно теряя уверенность, он заискивающе спросил.
        - А мне расскажете?
        Напарники переглянулись. Правдин будто спрашивал у Аркана, можно ли доверить этому полицейскому, пусть даже майору, их тайну. Наконец, посовещавшись, они решили.
        - Да, мы расскажем вам, - согласился Правдин.
        - И что же это было? - прочищая пересохшее горло, спросил полицейский.
        - Но мы же договорились рассказать только вам. Они пусть закроют уши.
        Майор обернулся к своему кортежу. Крыши и капоты машин были усеяны головами его подчиненных.
        - Скройтесь! - нетерпеливо прикрикнул он, и полицейские фуражки.
        Потом нетвердой походкой подошел ближе и, не зная к кому обратиться, выдавил.
        - И?
        Правдин, озираясь словно их мог кто-то подслушать, прошептал майору на ухо.
        - Здесь были орел и четыре ворона.
        - Четыре вороны? - с недоумением повторил полицейский.
        - Не четыре вороны, а четыре ворона, - поправил его Правдин. - Вы же взрослый человек - должны разбираться в таких вещах. Такие огромные. И орел. Тоже вот такой.
        Правдин развел руками, показывая, каких размеров были птицы. На этот раз Аркан не поддержал своего напарника и, несогласно рявкнув, обежал круг, показывая каким большим на самом деле был орел. Потом, расставив лапы, постарался показать размах его крыльев, но в этом не достиг больших успехов. К тому же его прервал капитан.
        - А я что говорю? Конечно, он был огромный, - он нарисовал в воздухе воображаемый круг. - Это я только его глаз показал. А крылья… его крылья были вот такими.
        Широко шагая, он принялся ходить по дороге.
        - … три, четыре, нет вот такие. Пять шагов. Да, точно. А клювище какой был!
        Капитан выставил перед собой руки и показал что-то смахивавшее на пасть аллигатора. Рядом с ним нетерпеливо залаял Аркан.
        - Что опять не так? - возмутился Правдин. - Хочешь сказать, что я говорю неправду?
        Аркан громко отвечал на своем языке. Майор затравленно переводил взгляд с одного на другого. Это было ни на что не похоже - человек спорил с собакой, какого размера глаза у орла! Просто идиотизм какой-то. Конечно, кому еще взбредет в голову слоняться по ночному городу. Только вот таким… Голова майора начинала медленно кружиться. В этот момент Правдин, словно что-то вспомнив, стукнул себя по лбу.
        - Ну, конечно. Как же я мог забыть. Мы не рассказали, какие у него были когти.
        - Когти? - сдавленно пропищал покрывшийся испариной майор.
        Он только и думал, как быстрее избавиться от этой парочки полуночных придурков. Вытирая вспотевший лоб, он то и дело оглядывался на спасительный кортеж. Там к лобовым стеклам полицейских машин прижались округлившиеся от удивления два десятка пар глаз.
        - Да, знаете, такие когти - настоящие, орлиные. Он стоял вот здесь и сркёб ими. Смотрите, вот след! - рявкнул Правдин, указывая прямо под ноги побледневшему майору.
        Тот как заяц с жалобным криком отскочил в сторону.
        - Нет, здесь. Точно! - крикнул Правдин и снова ткнул пальцем под ноги полицейскому. И без того уже затравленный тот подплясывал как на горячих углях. - Вы еще не видели, какие он высекал этими когтями искры. Вот так. Фур-рх! Фур-рх! У меня аж мурашки. Вот такущие мураши.
        Капитан повернулся к Аркану.
        - Ну, это ты - у тебя лучше получится.
        Пес только этого и ждал. Готовясь сделать прыжок, он прижался к земле, и это стало последней каплей. Виляя толстым задом, майор несся к своей машине и, махая фуражкой, что-то громко кричал. Хлопнула дверца и, взвыв сиренами, полицейские рванули прочь.
        Правдин бежал следом за уносившейся кавалькадой.
        - Подождите, мы еще не рассказали о воронах. Вы не записали их особые приметы.
        Рядом с ним, весело лая, скакал Аркан. Правдин остановился и радостно рассмеялся.
        - Дай лапу, друг! Есть и в нашей работе хоть какие-то развлечения.
        Аркан поднялся на задние лапы и стукнул напарника по подставленной ладони.
        - Вот так! А теперь по машинам. Ночная смена закончена. Пора возвращаться.
        Тем временем орел и четыре ворона набрали высоту.
        - Высокие технологии, говоришь, - скрежетал редкими зубами Сципион. - Хорошо! Посмотрим, что ты ответишь на высокое колдовство!
        Он направил орла к высокому зданию, которое давно заприметил. Это была башня «Меркурий».
        ***
        Тим проснулся от необычного звука.
        - Алиса, - позвал он и пошарил рукой по кровати.
        Кошки не было. Зато что-то стоялло в квадрате окна. Присмотревшись Тим различил силуэт птицы. Она неуклюже переминалась на лапах. Ее когти скользили по подоконнику и неприятно скрежетали. Птица взмахивала крыльями, и каждый взмах сопровождался металлическим лязгом. Ее клюв рыскал по комнате.
        Заметив Тима, птица на мгновение замерла и тут же кинулась на него. Но не успела она оторваться от подоконника, как ей навстречу метнулась гибкая кошачья тень. Она вцепилась в непрошенную гостью и повалила на пол. Раздался дикий вой и сдавленное хрипение. Клубок шерсти и перьев, издавая лязг, визг и шипение, кубарем покатился под Тимову кровать.
        Еще не проснувшийся Тим прижался к стене, но толчки из-под кровати скоро выбили из него сон. Под ним зазвенело разбитое стекло, послышался треск распоротой ткани, и в следующую секунду комнату наполнило облако пуха. Из него выскочила помятая птица. Она доковыляла до середины комнаты и попробовала взлететь, но не успела.
        - Рр-р-мяу!
        Алиса снова была рядом. Со страшным воем она вонзилась незваной гостье в горло. Резкими движениями птица поднялась в воздух, но неверные взмахи крыльев отбросили ее к зеркалу. Перья скользнули по стеклу, высекая сноп искр. Последним усилием пернатая хищница сбросила кошку и добралась до окна.
        Ее когти заскрипели по подоконнику и… застряли. Как она не старалась, одна лапа прочно завязла в коварной щели. Птица гремела, звенела и лязгала клювом, но вырваться из плена не получалось. Тим смотрел на все широко открытыми глазами и, наконец, понял, что дальше рассиживаться нельзя. Под окном стоял веник. Тим схватил его и со всего маху ударил по копошившемуся комку перьев.
        - Пошла отсюда!
        Это помогло. Птица подскочила и, грузно перевалившись через подоконник, упала во двор.
        На полу послышалось жалобное мяуканье. Там сидела Алиса и тяжелыми движениями лизала окровавленный бок. Вокруг нее кружился пух. Опадая на пол, он увязал в луже крови. Тим бросился к кошке.
        - Алиса! Алисочка!
        В комнату вбежала Василиса.
        - Что случилось?
        - Здесь была… птица, - Тим от волнения не мог говорить. - Алиса дралась… и она улетела…
        Тетка бережно подняла кошку и направилась к двери. Тим последовал за ней, но на пороге Василиса повернулась.
        - Оставайся! Закрой окно и ложись спать.
        - Но я…
        - Никаких «но», - твердо проговорила тетка. - Я сама о ней позабочусь, а ты спи. Завтра утром обо всем поговорим.
        В комнате царил полнейший беспорядок. Улегшись на край кровати, Тим пошарил рукой по полу и вскрикнул. С порезанного пальца капала кровь. Обмотав его первой попавшейся тряпкой, Тим достал из шкафа фонарик.
        У кровати, среди осколков разбитых банок и в пухе из вспоротой перины, лежало перо. Оно было металлическим. На твердом стержне тускло поблескивало стальное опахало. Одна его сторона оказалась острой как бритва, а другая была покрыта маленькими, но прочными железными крючками.
        Тим провел пером по полу. На паркете осталась тонкая линия. Ого! На одной из полок шкафа нашлась пустая коробка от давно выброшенной шариковой ручки.
        «Вот так будет лучше, - подумал Тим. Вкладывая туда перо. - А теперь спать».
        Несмотря ни на что, день новоселья подошел к концу.

        Снова в школу
        Оставшуюся часть ночи Тим провел в полусне. Он ворочался и просыпался от каждого шороха. Несмотря на это, утром чувствовал себя свежим и бодрым. Соскочив с кровати, он поднял облако пуха, осторожно ступая, подошел к окну. Подоконник рассекали четыре глубокие царапины.
        «Интересно, что было бы, доберись эти когти до меня?» - подумал Тим и приник щекой к стеклу. Он мог видеть только часть двора - деревья, машины, лавочки. По дорожке прошел человек с портфелем. Из подъезда вышла мама с маленьким сыном. Тот держал ее за руку и весело скакал. Вскоре они скрылись за углом.
        Тим отворил раму и выглянул наружу - во дворе было тихо и безлюдно. Никаких признаков ночной гостьи. Оглядев пустынный двор, Тим затворил окно и отправился к Василисе.
        Тетка уже была на ногах а, скорее всего, еще не ложилась и сидела рядом с Алисой.
        - Как она? - спросил Тим.
        Кошка была в бинтах. Свободными от перевязки оставались только голова и передние лапы. Ее живот двигался в такт частому дыханию, глаза были прикрыты. Тим хотел ее погладить, но Василиса остановила.
        - Не беспокой. Ей нужно меньше двигаться. Слава Богу, порезы не очень глубокие - быстро заживут. Через неделю она принесет нам своих первых московских мышей, - тетка грустно улыбнулась.
        Тиму не терпелось поговорить о ночном происшествии.
        - Ты знаешь, что вчера случилось в моей комнате? Что это была за штука?
        - Что бы это ни было, Тим, нам нужно быть осторожными.
        - Осторожными? Мы снова переезжаем?
        - Нет, никуда мы больше не поедем. Просто какое-то время нужно быть очень внимательными.
        - Если ты что-то знаешь, скажи мне. Почему ты от меня все время что-то скрываешь? Зачем вообще все эти переезды? Мы что - от кого-то убегаем? Я тоже хочу знать, что происходит. Вчера вечером ты говорила, что на утро все прояснится. А теперь все запуталось еще больше.
        - Я думаю, что больше ничего плохого не произойдет, но что бы ни случилось, нам нельзя ссориться.
        Несколько минут они молчали, но Тима словно раздирало. Он встал и решительно направился к двери.
        - Ты куда?
        - Хочу немного прогуляться.
        - Никаких прогулок. Даже не думай - сейчас пойдем в школу.
        - Куда? - Тим не верил своим ушам. - Но ведь…
        - Да, я знаю, что до конца учебного года осталось две недели. Ничего страшного. Как раз успеешь познакомиться с новым классом. А пока пойди и наведи порядок в своей комнате.
        Тим вышел, хлопнув дверью. Ему хотелось делать все что угодно, только не то, что говорила тетка. «Нужно навести порядок? Хорошо, я приберусь!» Он схватил веник и с размаху швырнул его на пол. Комната наполнилась потревоженным пухом. Отмахнувшись от него, Тим заглянул под кровать. К его удивлению дыра на перине была зашита, но пуха, который витал вокруг, залетая в нос и рот, стало еще больше.
        Когда-то давно Василиса рассказывала про эту перину интересные истории. Например, если ее хорошенько взбивали, спящему снились вещие сны. А еще, эту перину нельзя продавать, но можно «поделить». Однажды Тим сам был свидетелем того, как это делается. Василиса высыпала из перины весь пух и стучала по нему скалкой до тех пор, пока пуха не стало в два раза больше. Потом засунула половину пуха обратно, а вторую отдала соседке. Та была на седьмом небе от счастья.
        Тим отыскал веник и размашистыми движениями стал выгонять пух в растворенное окно. Порядка от этого не прибавилось, а пух множился прямо на глазах. Тим стоял уже по колено в нем. За окном картина оказалась еще более впечатляющей. Пух разлетелся повсюду - он летал по двору, ложился на деревья, скамейки и качели. Он кружился по земле и поднимался над крышей. Пух залетал в соседские окна и… Кто-то чихнул.
        - Это что еще такое?
        По двору размашистой походкой шел человека с метлой. Похоже, это был местный дворник. Не дожидаясь, Тим быстро захлопнул окно и отправился за пылесосом. С ним дело пошло быстрее. Только он успел закончить, как в комнату заглянула Василиса.
        - Уже убрал? - недоверчиво произнесла она. - Отлично. Тогда пойдем.
        После недолгих сборов они вышли во двор. Ступив на пуховую поземку, Василиса невольно сбавила шаг и посмотрела на Тима. Тот сделал вид, что не заметил ничего необычного, и тетке ничего не оставалось, как только укоризненно покачать головой. По пути они обогнули группу жильцов, перед которыми с жаром выступал дворник. Тот заламывал руки и с надрывом голосил.
        - Да как же это называется? Ведь с утра до ночи не разгибаясь, и на тебе… Да пропади оно все пропадом… Вот Палыч с соседнего двора. Ему, пожалуйста, и метлу с кленовыми прутьями и мусоровоз каждый день, а тут… Тьфу, метелка из орешника. Она же не метет. Не метет! Смотрите. Одно название - метла… А вчера, значит, вечером…
        На улице Василиса свернула направо.
        - Куда мы идем? - спросил Тим, едва успевая за теткой.
        - Как «куда»? Ты что, забыл? В школу.
        - И ты знаешь, где она?
        - Конечно, - улыбнулась Василиса. - Для этого не нужно быть ясновидящим.
        - Интересно узнать, - произнес Тим.
        У него была привычка подолгу обижаться на тетку, пока та первая не начинала искать примирения, но в этот раз он сам решил пойти на мировую.
        - Очень просто, - ответила Василиса, не сбавляя шага. - В нашем «спальном» районе по утрам очередь из машин может выстроиться или в детский сад, или в школу.
        Она указала вперед. Там, на повороте в узкую, неприметную улочку, стояла вереница автомобилей. Одни машины въезжали, другие, протискиваясь им навстречу, выбирались обратно.
        - Во-вторых, только около школы можно встретить такое количество киосков с шоколадом и жвачками. В-третьих, пора бы уже запомнить, что у тебя не обычная тетка и с ней лучше не спорить.
        И правда, они вскоре подошли к школе. Трехэтажное серое здание пряталось за высокими тополями. Новые пластиковые окна резко выделялись на старой кирпичной стене.
        Василиса и Тим поднялись по широким ступеням и вошли внутрь. На первом этаже царил полумрак. Через галдящую толпу школьников навстречу им вышел человек в форме. Охранник был подпоясан белым ремнем, который эффектно подчеркивал его круглый, как арбуз, живот. Он был невысокого роста - гораздо ниже Тима, но его ноги в высоких узких ботинках были расставлены так широко, будто охранник собирался сесть на шпагат. Левой рукой он держался за ремень, а правой не переставая крутил резиновую дубинку.
        - Вы к кому? - необычно высоким голосом спросил охранник.
        - Нам нужно устроить одного молодого человека в девятый класс, - сказала Василиса.
        - Тогда вам к директору - к Амальгаме Мартовне, - он указал дубинкой в конец темного коридора. - Кабинет №6. Спросите у секретаря.
        В кабинете с табличкой «Секретарь» сидела худенькая девушка. В противоположность этому очки на ней бфли такими большими, что казалось вот-вот перевесят ее.
        - Здравствуйте! Подскажите, как нам увидеть Амальгаму Мартовну?
        Не успела Василиса договорить, как из боковой двери появилась невообразимых размеров дама. На ней было черное в пол платье, на голове - высокий кокон бронзовых волос. Обширная фигура дамы с немалыми усилиями протискивалась в дверной проем. При взгляде на нее создавалось впечатление, что все, что находится выше талии, живет своей отдельной жизнью. Голова, руки и корпус дамы поворачивались куда угодно, только не туда, куда она шла. Обернувшись, она беседовала с сопровождавшим ее седым господином в коричневом костюме в оранжевую полоску. Сказав пару фраз, она повернулась совершенно в другую сторону и, не обращая внимания на то, что ее живот вот-вот выдавит в книжном шкафу стекло, стала смотреться в зеркало. Поправив прическу, она окончательно выкатилась из двери.
        - …Адам Феликсович, - низким грудным говорила дама. - Вы всегда умели ценить настоящую женскую эрудицию. Я не устану повторять, что ни один мужчина на свете не понимает нас женщин лучше, чем вы. И поверьте мне, это не пустые слова.
        - Что вы, что вы, Амальгама Мартовна. Право, когда находишься в обществе такой высокообразованной дамы как вы, поневоле становишься ценителем не только острого женского ума, но и всепобеждающей женской красоты.
        - О, вы мне льстите, Адам Феликсович!
        - Ничуть, Амальгама Мартовна. Я наслаждаюсь нашим разговором и вашим обликом. Как шмель в летний день, я вкушаю от общения с вами, словно сладкий нектар от божественного цветка. И не могу оторваться.
        - Опять вы шутите. Ха-ха! Мне всегда нравилось ваше чувство юмора. Как вы тогда сказали - «Ах, подайте мне ландо, нужно ехать в ГОРОНО». Это феерично! Ха-ха! - гортанный смех дамы наполнил комнату и разнесся эхом по опустевшему школьному коридору.
        - Амальгама Мартовна, вы всегда могли разглядеть в вашем верном почитателе те крупицы таланта, которыми он незаслуженно награжден природой. И ваши слова, как бальзам, всегда лечили душу жаждущего похвалы певца слова и рифмы. Но…, - господин в коричневом костюме сделал трагическую паузу. - …к моему великому сожалению, я должен покинуть вас. Ибо меня ждут там, - Адам Феликсович поднял кверху указательный палец. Вместе с пальцем поднялись его брови.
        - Как жаль, что вы так скоро покидаете меня. Непременно приходите еще. Дайте слово, что зайдете на будущей неделе и пробудете у меня хотя бы два урока. Обещаете?
        - Для вас что угодно, лучезарная Амальгама Мартовна. А сейчас спешу откланяться. М-м-м…, - он обвел взглядом кабинет. - Не напомните мне, где я оставил тот листок с приказом? Тот, об обязательном сборе средств на подарки ко Дню учителя.
        Дама театрально всплеснула руками и стала крутиться вокруг себя или, точнее сказать, внутри своей юбки. Адам Феликсович тоже активно искал потерянный документ. Он то вставал на цыпочки и вытягивал шею, то приседал и ощупывал пол. Он даже приподнял край обширной юбки Амальгамы Мартовны.
        Вскоре раздался его торжествующий крик.
        - Нашел!
        Он приблизился к директрисе и обвил рукой ее стан.
        - Адам Феликсович, что вы делаете? - кокетливо прокудахтала Амальгама Мартовна и со скромной улыбкой потупила глаза.
        - Ах, простите меня за мою выходку, - ответил Адам Феликсович и быстрым движением руки вынул из-за спины директрисы бумажку с приказом. - Вот она - лежала здесь.
        - Вот видите, у нас ничего не пропадает, - ответила зардевшаяся Амальгама Мартовна. - Все в целости и сохранности. - Она оглянулась на то место сзади, где предположительно заканчивалась ее спина, и на котором, между прочим, могла разместиться не только пачка приказов, но и целое бюро.
        - Я в этом не сомневался ни на секунду. Но,… разрешите откланяться, прекрасная Амальгама Мартовна. Позвольте вашу ручку.
        Директриса жеманно подала руку и расплылась в широкой улыбке. Адам Феликсович церемонно приложился к ней губами. Затем снял с вешалки шляпу и с легким поклоном вышел в дверь. Амальгама Мартовна долго смотрела ему вслед.
        - Потрясающий мужчина, - вздохнула она, потом одним верхом повернулась к секретарю и внезапно погрубевшим голосом спросила. - На сегодня есть что-нибудь срочное, Зиночка?
        - Нет, Амальгама Мартовна, - ответила девушка. - Вот только тут к вам пришли.
        Директриса только теперь заметила, что в кабинете есть кто-то еще. Улыбка окончательно слетела с ее губ. Она искоса взглянула на Василису и, делая вид, что поправляет в зеркале прическу, спросила.
        - По какому вопросу?
        - Я тетя ученика. Хочу, чтобы он учился в вашей школе.
        - Тетя? А где родители? Так заняты, что не нашли время устроить ребенка сами.
        - Родителей нет.
        - Нет? Это хорошо. Мальчик или девочка? - более заинтересованно спросила директриса.
        - Кто? - не поняла Василиса.
        - Ученик, которого вы хотите к нам устроить.
        - Мальчик…
        - Хорошо, мальчики нам нужны. Хм. Значит, без родителей. Прелестно. Сирота.
        - Он не сирота, - поправила Василиса. - Я его родная тетя.
        - Где же он? - оторвавшись от зеркала, спросила директриса.
        - Вот.
        Директриса уставилась на Тима, будто он только что появился из воздуха.
        - Вот как? Да это совсем взрослый мальчик. Прелестно-прелестно. Как тебя зовут, милое дитя?
        - Тимофей Сваргин, - Тим поежился под ее оценивающим взглядом.
        - Хорошо, Тимофей Сваргин. В каком ты классе?
        - В девятом.
        - Замечательно. Зиночка, где у нас 9 «А»?
        - В двадцать пятом кабинете, Амальгама Мартовна. Третий этаж.
        - Великолепно! Пойдем, дружок, я провожу тебя, - она опустила руку Тиму на плечо и, упершись в него мягким боком, повела за собой.
        Ее окликнула Василиса.
        - Подождите, я принесла документы и еще хотела…
        - Дорогая родительница…, точнее тетя, - не оборачиваясь, выговорила директриса. - Не беспокойтесь вы так. Отдайте ваши документы секретарю и идите домой. Мы позаботимся о вашем мальчике и нашем новом ученике.
        Они прошли мимо вскочившего и безуспешно пытавшегося втянуть живот охранника. Несмотря на предпринимаемые им старания, Амальгама Мартовна даже не посмотрела в его сторону. Она довела Тима до лестницы и здесь остановилась. Поглядывая на уходящие вверх ступени, директриса задумчиво и с досадой обратилась к Тиму.
        - М-м-м, я дальше не пойду, Тимофей, а ты после уроков обязательно зайди ко мне. Хочу кое о чем тебя спросить. А сейчас иди в класс. В кабинет, м-м-м…
        - Двадцать пять, - подсказал Тим.
        - Молодец! - она развернулась и поплыла обратно. - Я все-таки заставлю ГОРОНО сделать мне эскалатор. И узнаю, наконец, что происходит в моей школе на других этажах.

        На последней парте
        Тим был рад, что избавился от назойливого внимания директрисы и, перепрыгивая через две ступеньки, побежал наверх. Шел урок, и в коридоре третьего этажа было пусто. Тим постучал в дверь с номером «25». Около доски стоял молодой учитель.
        - Что вам угодно? - спросил он заглянувшего Тима.
        - Здравствуйте! Я новый ученик. Можно войти?
        - Входите, пожалуйста, - ответил учитель.
        Класс проводил Тима любопытными взглядами. На первой парте о чем-то зашептались и захихикали девчонки.
        Свободное место оказалось на последнем ряду за одной партой с щуплым пареньком в очках. Он был одет в школьную форму, хотя в классе ее почти никто не носил. Перед пареньком на парте лежал учебник, пенал с ручками и тетрадь в клетку - в ней были сделаны аккуратные записи.
        Шел урок астрономии. На доске висела карта звездного неба. Учитель рассказывал о солнечных затмениях. Тим заметил, что не все ученики слушают урок, а некоторые откровенно занимаются своими делами.
        Внимательно следивший за всем, что говорит учитель, сосед Тима на секунду отвлекся от урока и протянул ему руку.
        - Привет! Меня зовут Костя.
        - А меня - Тим. Тимофей.
        Костя сделал в тетради новые пометки и снова сосредоточился на уроке. Он был поглощен всем, что происходило у доски, и ловил каждое слово. Из-за своего невысокого роста ему временами приходилось вставать со стула или наклоняться то вправо, то влево. Совершая свои телодвижения, Костя несколько раз толкнул Тима.
        - Ты что делаешь? - недовольно спросил Тим.
        - Записываю урок, - ответил Костя. - И тебе советую. Меркурий Максимович рассказывает много интересного. Этого не прочтешь в учебнике. Могу дать тебе чистую тетрадь. У меня есть запасная, и ручка тоже.
        - Нет, спасибо. Я сам могу много чего рассказать про это, - Тиму жутко не понравился этот опрятный Костя. - Запасная тетрадь, говоришь? А запасных очков у тебя не найдется?
        Костя с победным взглядом потянулся за рюкзаком.
        - Конечно, найдутся. Только я не уверен, что они тебе подойдут. У тебя дальнозоркость или близорукость?
        - Погоди, - остановил его Тим. - Я пошутил про очки.
        Костя положил рюкзак на место и недовольно глянул на Тима.
        - Шутки здесь неуместны. Тем более на уроке астрономии.
        Он снова отвернулся к доске, где Меркурий Максимович «в лицах» изображал солнечное затмение. В выставленной вперед руке учитель держал настольную лампу и светил ею себе в лицо. Второй рукой загораживался от света. Чем сильнее лицо учителя попадало в тень, тем менее широкой становилась его улыбка. Когда пантомима с лампой была окончена, Тим подвинулся к Косте. Ему хотелось сгладить впечатление от своей неудачной шутки.
        - Скажи, а что еще есть в твоем рюкзаке?
        - Смотря что тебе нужно, - Костя недоверчиво покосился на Тима.
        - Ну, например, запасной учебник астрономии? Или…
        - Конечно, есть. И учебник астрономии, и очки, и рюкзак. Нужно быть готовым ко всему.
        - К чему, ко всему? Ты так говоришь, будто готов даже к концу света.
        - Конечно, готов! - невозмутимо произнес Костя.
        Тим сделал попытку улыбнуться.
        - Интересно посмотреть как.
        Не произнося ни слова, Костя поискал в рюкзаке и вынул из него черную картонную коробку. На ней был нарисован белый с перекрещенными костями череп и надпись «Вскрыть перед концом света». Костя положил коробку перед Тимом.
        - Это что, шутка? Что там?
        - Хочешь - посмотри.
        - Но тут написано…
        - На заборе тоже написано, - назидательным тоном произнес Костя. - Открывай! Если конечно не боишься.
        Тим не торопился. Серьезный вид его соседа не предвещал ничего хорошего, но отступать было некуда, и он осторожно приоткрыл коробку. И из нее выпали… беруши, надувной подголовник и повязка для глаз.
        - Фу-ты, напугал! - выдохнул Тим.
        - Ничья. Один-один, - улыбнулся Костя. - Да, я готов ко всему. Даже если наступит конец света.
        Но вместо конца света наступил конец урока.
        - У кого есть вопросы? - спросил учитель.
        - У меня есть, Меркурий Максимович, - вскочил с места Костя. - Скажите пожалуйста, если солнечное затмение происходит в точке перигелия Земли и Солнца, чем оно отличается от обычного?
        - Хороший вопрос. Я постараюсь ответить наиболее просто, чтобы поняли все. Минимум линии апсид при движении Земли вокруг Солнца создает минимум эффекта затмения. При этом, согласно теории возмущений и закона Гаусса, перигелий не имеет постоянной точки относительно Солнца. К тому же, не до конца доказана теория несферичности нашего светила. Следовательно…, - учитель прокашлялся. - … Извините, я немного отошел от темы. Вкратце, чем ближе Земля к Солнцу, тем меньше выражено солнечное затмение и чаще всего может быть неполным. Я ответил на ваш вопрос, Константин?
        - Да. Спасибо, Меркурий Максимович!
        Учитель снял с доски карты, сложил их в тубус и, слегка поклонившись классу, вышел. Только он ступил за порог, как раздался звонок.
        - Вот это человек! - восхищенно воскликнул Костя. - Такой умный - все знает, что ни спроси. И пунктуальный - секунда в секунду закончил урок. Такое не каждый может. Да что там - такого не может никто.
        - Да, - раздалось с соседней парты. - Зато он может забыть, какое сегодня число и как его зовут. Ха-ха! Представляю, какие глаза были у сторожа, когда наш Меркурий заявился в школу первого января. После того случая директриса посоветовала ему купить костюм звездочета. Тогда его точно бы впустили. Хотя бы на детский утренник.
        Это сказал высокий парень с короткой стрижкой. Он полулежал, полусидел за своей партой, разложив на ней свои большие руки. Его ноги были выставлены в проход и почти перекрыли его. Под маленькой школьной партой им места не нашлось.
        - Ничего ты не понимаешь! - огрызнулся Костя. Надув щеки, он укладывал рюкзак, под весом которого жалобно сприпела парта. Неожиданно Костя остановился и кинулся вон из класса. - Я забыл спросить Меркурия Максимовича о теме следующего урока.
        Высокий парень, довольно улыбаясь, повернулся к Тиму.
        - Ты этого умника не сильно слушай. Он тебе похлеще Меркурия наговорит. Кстати, я - Коля, - он протянул широкую ладонь.
        - Я - Тим.
        - Ты если что, обращайся. Чем смогу - помогу. Случайно, не увлекаешься тяжелой атлетикой?
        - Нет, - ответил Тим. - Мне ближе легкая.
        - Ну да, - протянул Коля, оглядывая Тима. - А то смотри, у нас тут отличная компания любителей покидать железо. Если что - добро пожаловать!
        В это время в класс вошла учитель в платье с широким кружевным воротничком и толстыми роговыми очками на самом кончике носа. На вид ей было далеко за шестьдесят. Ее высоко поднятая голова немного дрожала. В такт с головой раскачивались большие, как маятники, сережки. Черные с проседью волосы учительницы были зачесаны назад и свешивались по обе стороны головы, напоминая капюшон. Она встала около стола, остановила свой взгляд на потолке, и заговорила ровным, слегка дребезжащим голосом.
        - Раньше, когда я училась в школе, ученики всегда были опрятными и послушными. Они никогда не позволяли себе перебивать учителя и внимательно слушали его. В то время школа была местом, где учили и воспитывали. Не то, что сейчас. Учитель был всем - и преподавателем, и отцом, и матерью. Может быть, кто-то из вас знает, хотя вряд ли, что раньше мальчики и девочки учились раздельно. Лично я считаю, что это было правильно. Возвращаясь к временам моей юности, хочу сказать, что в каждом классе стояло ведерко с водой, а в нем - розги. Кто-нибудь из вас знает, что такое розги? И почему они стояли в воде? Конечно, никто. Самым непослушным в нашем классе…
        Тим смотрел на учительницу и не мог оторвать от нее глаз. Она гипнотизировала, и, как оказалось, ни его одного. Весь класс, затаив дыхание, смотрел на белый воротничок, а учительница все качалась и качалась.
        - Что, засосало? - раздалось над ухом Тима.
        Следом за вопросом последовал чувствительный удар в бок. Тим повернулся, готовый дать сдачу, но замер - рядом сидел Костя и с победной улыбкой смотрел на него.
        - Еще минута и ты бы лбом треснулся об парту. Наша Шарлотта сегодня в ударе. Смотри, уже полкласса уложила.
        И правда, многие ученики, подложив под головы руки, мирно спали. Еще несколько человек клевали носом, готовые вот-вот поддаться усыпляющим чарам. Тим повернулся к Косте.
        - А ты почему не засыпаешь?
        Тот внимательно посмотрел на губы Тима, улыбнулся и достал из ушей маленькие ватные шарики.
        - Вот мое секретное изобретение. Простое и надежное. Главное - не слышать голоса, ну а второе - не смотреть. Хочешь, дам тебе?
        - Нет, спасибо. Я как-нибудь обойдусь.
        - Не эти, конечно. Другие, новые - у меня есть. Без них ты не дотянешь и до середины урока. И если даже получится, то потом позавидуешь спящим. Такие песни начнутся.
        - Тогда давай. Скорей - а то меня опять затягивает.
        Вставив в уши ватные шарики, они продолжили общаться языком жестов и читая друг у друга по губам.
        - Что это за урок? - спросил Тим.
        Костя написал на чистом листе: «Предмет: Музыковедение. Учитель: Шарлотта Карловна», и чуть погодя добавил.
        - Шарлотта Карловна - подруга нашей директрисы. Они когда-то вместе учились. «Музыковедение» - их общее изобретение. В прошлом году они предложили включить его в обязательную школьную программу. Им отказали, но в нашей школе все равно преподают. Даже в городском комитете образования ничего не могут с этим поделать. В конце года Шарлотта хочет провести экзамен. Интересно, что мы будем на нем сдавать - кантаты синхронного храпа?
        - Что-то я не пойму. Это что - урок музыки? Зачем тогда всех усыплять?
        - Я тебе скажу зачем, - Костя ближе придвинулся к Тиму. - Год назад Шарлотта защитила диссертацию на тему «Ускоренное обучение в полусомнатическом состоянии». Проще говоря, в полусонном. В своей работе она написала, что человеческий мозг воспринимает информацию быстрее и лучше в состоянии близком к крепкому сну. Вроде, так информация запоминается на уровне подсознания и уже никогда не забывается. Для начала Шарлотта решила испробовать свой метод на безобидном музыковедении, и наша директриса ее поддержала. Ты, кстати, уже был у нашей Матрешки?
        - У кого?
        - Ну, у нашей директрисы. У Амальгамы Мартовны.
        - Да, - кивнул Тим. - Странная она какая-то.
        - Это мягко сказано. Из-за своих габаритов она не ходит домой - не помещается ни в одну машину, про метро я вообще молчу. Вот и живет в своем кабинете. У нас в школе теперь даже ночного сторожа нет.
        - А если кто-то заберется? Ей же минимум минут десять нужно, чтобы добраться до телефона.
        - Не скажи. Год назад в нашем классе учился Хрякин - хулиган и двоечник. Однажды со своим дружком Фонарем - Санькой Дофонаревым - они решили залезть в класс химии. Думали спиртом там разжиться. И что ты думаешь? Утром их, трясущихся от страха, нашли сидящими на полу в туалете девочек. Оба были связаны, ни за что не угадаешь чем - стульями! Руки и ноги были так запутаны в ножках табуреток, что их пришлось пилить. Хряк и Фонарь все тряслись и не могли сказать ни слова. В школу они больше не вернулись. Темная история. Известно только то, что той ночью кроме них в школе была наша Амальгама, но она сказала, что ничего не слышала, не видела и знать ничего не знает.
        - И это все?
        - Нет, не все. Ты не знаешь, но еще несколько месяцев назад наша Матрешка была самой худой в школе. Она была учителем химии и целые дни проводила в своей лаборатории. Ходили слухи, что она изобрела что-то вроде эликсира стройности, но идеальную формулу раствора так и не нашла. Ее эксперименты все время оканчивались всякими неприятностями - или волосы выпадали, или росли не там, где нужно, или начинались галлюцинации. Никогда не забуду тот урок, когда на доске вместо химических формул Амальгама рисовала огромные пончики и заварные пирожные. Ее тогда чуть не отстранили от работы - вмешался кто-то из Министерства образования и она осталась. Но продолжать эксперименты и даже подходить к химической лаборатории ей запретили. Хотя сейчас, если бы она захотела, то все равно не бы смогла этого сделать.
        - Почему?
        - Кабинет химии находится на втором этаже, а Амальгама после запрета больше не могла принимать эликсир и так растолстела, что больше не ходит по лестнице.
        Тем временем Шарлотта Карловна пошла вдоль рядов. Указка в ее руке плыла над головами учеников. Если указка встречала препятствие, значит, ученик еще не спал. В таком случае учительница вставала перед ним и ее голос, поднимаясь до визгливого, становился особенно невыносимым. Поэтому считалось за лучшее уснуть в начале урока. Через полминуты несчастный ученик переставал сопротивляться и впадал в крепкий сон.
        - Так-то лучше, - шипела учительница и шла дальше. - Здесь имеет место быть борьба двух противоположностей. Ученик - это противоположность учителя. Если не можешь уничтожить свою противоположность, то усыпи ее. От этого всем будет только лучше. Никто не нарушает дисциплину. Никто не надоедает лишними вопросами. А теперь приступим к уроку. Музыковедение - это…
        Не дожидаясь приближения учительницы, Тим и Костя улеглись на парту и сделали вид, что спят. Указка проплыла над их головами, задержалась над Тимом и… слегка ударила его по плечу. Тело Тима обмякло, и он заснул.
        Пробуждение было не из приятных. Казалось, что треск школьного звонка раздается в самой голове. Тим резко поднялся, и в глазах потемнело.
        - Не так быстро. После Шарлотты нужно вставать медленно. Иначе кровь может пойти носом или, того хуже, упадешь в обморок. Такое уже бывало, - Костин голос звучал как из колокола.
        Тим повернул голову. Для этого потребовалось огромное усилие, а от напряжения на его лбу выступили капельки пота.
        - Я все равно смогу, - процедил он сквозь зубы.
        - В этом никто не сомневается, но я бы не советовал этого делать. Потом до конца дня будет тошнить, а темные круги перед глазами пропадут только к вечеру. Нужно было больше дать ваты. Эх, я! Не рассчитал порцию. Зато мой эксперимент можно считать законченным.
        - Какой еще эксперимент? - Тима качнуло и он судорожно ухватился за парту.
        - Мой эксперимент по предотвращению влияния Шарлотты на подкорковую область мозга. Хотя нет. Осталось сделать еще одно, - в руке Кости появилась круглая жестяная коробочка. В ней лежали разноцветные леденцы. - Возьми один и положи под язык.
        - Что это? - спросил Тим.
        - Конфеты - леденцы. Специальная формула - мой рецепт. Бери - не бойся.
        - Твой рецепт? Теперь я боюсь еще больше, - простонал Тим, поддерживая двумя руками голову. - У меня все болит.
        - Это у тебя от Шарлотты болит, а я пытаюсь помочь. Мой тебе совет…
        - На сегодня мне достаточно советов.
        - В этот раз предлагаю его послушаться, но только в этот раз, - послышался чей-то новый голос. Он донесся откуда-то сверху.
        Над Тимом склонилась девушка. Он обратил на нее внимание еще на прошлой перемене. Она с улыбкой смотрела на Тима. Ее волосы, убранные в густой конский хвост, рассыпались по плечам.
        - Возьми конфету и станет лучше, - глаза девушки в упор глядели на Тима.
        Ей он не мог отказать и взял сразу две. Не прошло и минуты, как стало легче.
        - Ну вот, а ты не хотел, - сказал Костя. - Вы, наверно, думаете, что это просто сахар с лимонной кислотой? Ничего подобного. Конечно, за основу взят состав конфет «Взлетных», над которыми в свое время работал целый институт, но я улучшил формулу. Вам скажу по секрету - я добавил в них немного корицы.
        Тим не слушал его. Он смотрел на девушку. Она же протянула ему небольшой листок - на нем были написаны цифры.
        - У тебя есть телефон? Набери этот номер.
        - Зачем?
        - Набери и узнаешь.
        Тим достал телефон и набрал. Через пару секунд в руке девушки зазвонил маленький белый телефончик, послышалась приятная мелодия.
        - Это мой номер, - сообщила она. - Меня зовут Эвелина. Что ты делаешь завтра вечером?
        Тим не ожидал такого развития событий и ответил не сразу.
        - Чего застыл? - спросила она. - Дай-ка ему еще леденцов - кажется, он опять засыпает. Так и быть, запишу тебя как «Тим - повтори два раза».
        - Нет - я не засыпаю, - поспешно заверил Тим. - Завтра? Завтра я совершенно свободен.
        - Вот и отлично! - объявила Эвелина. - Потом скажу, куда пойдем.
        Она вернулась за свою парту, а Тим, оглушенный всем происходящим, сидел и хлопал глазами. Рядом подал голос всезнающий Костя.
        - На твоем месте я бы с ней не связывался, - произнес он.
        - Почему?
        - Слишком много она из себя корчит. Как королева указывает, приказывает. «Сделай то», «сделай это». Слишком деловая и смотрит на всех свысока, будто она одна тут такая…
        - Какая?
        - М-м-м, - Костя не мог подобрать подходящего слова и выпалил. - Просто у нее богатые родители. Вот она и ведет себя так, будто ей все принадлежит. По-твоему, почему она здесь учится?
        - А где ей учится?
        - С такими деньгами как у ее папы учатся или в закрытых школах, или за границей. А она, видите ли, пожелала учиться с «обычными» детьми. Снизошла до нас. Теперь ходит и указывает всем - «набери мой номер», «дай ему леденцов». Советую тебе…
        - Слушай, давай, я уже обойдусь без твоих советов. Мне их девать некуда, - Тим заметил, что урок давно начался, и у доски стоит новый учитель.
        Но теперь ему было не до учебы. Кое-как досидев до конца уроков, он поспешил к выходу.
        - Тим, погоди! Я хочу тебе кое-что сказать, - окликнул его Костя.
        Тим сделал вид, что не услышал, и выскочил из класса.

        «Гнездо»
        Никогда еще вестибюль башни «Меркурий» не видел такой колоритной делегации как в это утро. Спустившись на парковку у главного входа, Сципион приказал Толстяку и Молодому остаться с Орликом, а сам в сопровождении Кастета и Седовласого вошел в здание.
        Рабочий день был в разгаре. В огромном стеклянном вестибюле было не протолкнуться. Одни люди спешили по делам, другие - ходили по магазинам, третьи - лениво прогуливались вдоль витрин кафе и ресторанов, присматривая утреннее меню. У лифтов вились змеи очередей. Экскурсии одна за другой исчезали во вместительных кабинах и, вознесясь на несколько десятков этажей, высыпали на смотровую площадку, откуда открывался отличный вид на Москву.
        Сципион и его спутники представляли собой довольно странное зрелище. Одетая во все черное - плащи, обтянутую портупеей форму и сапоги, их троица на целую голову возвышались над толпой. На Сципионе был его неизменный скрывавший глаза капюшон. Толпа расступалась перед ним и провожала удивленными, подчас возмущенными взглядами.
        Едва вступив в вестибюль, Сципион оказался предметом преследования и насмешек двух мальчишек. Те бежали по пятам и кричали.
        - Смотри, какой клоун! Я его в компьютерной игре видел.
        - Нет! - взахлеб перебивал второй. - Он из фильма «Звездные войны». Там был такой - в железной каске.
        - Так у этого капюшон.
        - Эй, чучело! Где каску потеряло?
        Привыкший с безусловному преклонению и не испытывавший в своей многовековой жизни ничего подобного, Сципион был на грани бешенства. Он хотел отпугнуть мальчишек, но вокруг было слишком много народа, чтобы открыто применить колдовство. К тому же, стоило ему остановиться, как мальчишки отбегали на безопасное расстояние и кричали оттуда еще громче.
        - Дядя, достань воробушка! Где твоя каска, болван?
        За спиной Сципиона послышался голос Седовласого.
        - Господин, позвольте я с ними разберусь!
        - Не нужно, - Сципион исподлобья оглядел расспупающуюся перед ним толпу. - Тут слишком многолюдно. Пусть пока развлекаются.
        А мальчишки не отставали.
        - Не поймаешь, не поймаешь!
        - Покажи фокус, я знаю - ты можешь!
        - Давай его сфоткаем! - предложил один.
        - Давай!
        В их руках появилось по мобильному телефону.
        - Эй, жердина, помаши маме ручкой! - две вспышки ослепили Сципиона.
        Проведший большую часть жизни в темноте, он и без того очень страдал от солнечного света, а теперь… Несколько секунд Сципион совершенно ничего не видел. Он размахивал вокруг руками и был готов разорвать первого, кто ему попадется. Когда же зрение вернулось к нему, то первое что он сделал - это двумя гигантскими шагами настиг мальчишек. Они не заметили его приближения, потому что с любопытством и страхом рассматривали только что сделанные снимки. На них отпечаталось искаженное гневом Сципионово лицо. В следующий миг телефоны оказались в его костлявых пальцах, и один из них тут же жалобно хрустнул под кованым каблуком Сципиона.
        Сорванцов как ветром сдуло. Крича во все горло, они скрылись в толпе.
        Второй телефон Сципион не стал ломать, а поднес к лицу и обнюхал. Невиданная вещица еще пугала его. Он оглядел ее со всех сторон - ьлестящая дощечка и больше ничего. На экране до сих пор красовалась его перекошенная физиономия.
        - Красив! - хмыкнул Сципион.
        Он с опаской тронул экран. Фотография исчезла. Вместо нее появились какие-то значки. Сципион одернул руку.
        - Что это за дрянь, от которой я чуть не ослеп. Погоди, я с тобой еще разберусь.
        Он спрятал телефон в складках накидки, и двинулся дальше, но не успел сделать и двух шагов, как его окликнули.
        - Эй, уважаемый, это ты взял телефон моего сына?
        Недалеко от него стоял отец одного из мальчишек. Сам малолетний виновник прятался за спину родителя, выглядывая оттуда одним глазом.
        - Я хочу, чтобы ты его вернул. Слышишь? Я к тебе обращаюсь!
        Сципион не удостоил того даже взглядом.
        - Разберись! Только тихо!
        Кастет только этого и ждал. Его массивная фигура заслонила уходившего Сципиона. Отец мальчика попробовал пройти, но Кастет в ответ угрожающе покачал головой. Его плащ хищно распахнулся, преграждая папаше путь. Мужчина открыл было рот, но в следующую сенкунду ему в лицо уперся огромный кусок холодного железа. Весь пыл заботливого родителя вмиг испарился. Теперь он думал только об одном - как остаться целым. Кастет почуял его желание и довольно оскалился. Приложив палец к губам, он помахал рукой «Иди!», и мужчина, часто оглядываясь и непроизвольно переходя на бег, исчез в толпе. За ним скрылся его отпрыск. Убедившись, что оба исчезли, Кастет вернулся к Сципиону.
        Девушка за стойкой встретила гостей дежурной улыбкой.
        - Доброе утро! Чем могу вам помочь?
        - Я хочу приобрести апартаменты в этой избе, - ответил Сципион.
        - Одну минуту, пожалуйста, - администратор нажала кнопку звонка. - Вас сейчас проводят.
        Сципион с недоверием следил за ее жестами. Все эти штуковины с кнопками настораживали его. Не успел он опомниться, как словно из-под земли появился верткий юноша - консьерж. Его быстрые неуловимые глазки ощупали Сципиона.
        - Позвольте ваши вещи, - протянул он руку.
        Получив ответ, что вещей нет, молодой человек сделал удивленное лицо, и попросил следовать за ним. По дороге, чтобы не терять времени, Сципион снова достал телефон. Не успели они дойти до лифта, как «Дремучий владетель леса» разобрался во всех тонкостях этой штуковины. Его длинные пальцы неуловимо бегали по экрану, открывая и закрывая меню, программы и приложения. Консьерж, хотя и шел впереди процессии, но успел рассмотреть и оценить немалую стоимость Сципионова приобретения. Неожиданно молодой человек изменил направление и повел всех не в общую толпу, а свернул за угол и нажал кнопку вызова лифта для особых гостей. Пропуская Сципиона и его свиту, он незаметно перемигнулся с лифтером, таким же юрким малым, как и он сам. Тот в ответ понимающе кивнул.
        - Добро пожаловать в башню «Меркурий»! - важно произнес лифтер и нажал кнопку восьмого этажа.
        Дверцы закрылись, но не успел лифт набрать скорость, как лифтер истошно закричал.
        - Отпустите, пожалуйста! Я больше не буду, не буду. Ай-яй-яй!
        Он извивался как уж, но вырваться из крепкой хватки Сципиона было не так легко. Тот же в свою очередь не просто сжимал руку юного воришки, а словно хотел завязать ее в узел.
        - Надеюсь ты понял, что не хорошо лазить по чужим карманам?
        - Понял! Конечно, понял! - кричал юнец. - Я же говорю, дядечка, что больше не буду!
        Его лицо покраснело от боли.
        - А знаешь, когда я тебе поверю? Когда ты испугаешься по-настоящему.
        Сципион склонился к нему и стянул с головы капюшон. К крику лифтера присоединился вопль консьержа. Только двери открылись, как оба вылетели из лифта и понеслись прочь. Сципион вышел следом. Его телефон был наготове.
        - От меня так просто не уйдешь, - самодовольно произнес он и направил камеру на убегавших молодых людей.
        Два щелчка, две вспышки и в коридоре стало тихо и пусто. Шум переместился внутрь телефона. Там в тесном экране метались двое - консьерж и лифтер.
        - Пожалуйста, выпустите нас! Мы больше не будем это делать!
        Сципиону стало весело.
        - А они мне нравятся - эти высокие технологии. Очень удобно, - он постучал по аппарату. Тот наполнился гулким эхом, от которого двое несчастных внутри него закрыли уши. Они еще продолжали просить о помощи, когда Сципион вызвал меню «Отправить в…». Перед ним появились доступные варианты - «Однокашники», «ВСвязи», «Околичность». Сципион пролистал список и в конце нашел то, что хотел - «Кладовая смерти».
        - Тебя-то я и искал, - он блаженно улыбнулся. - Ступайте туда, голубчики.
        Легкое касание экрана и крики стихли. Теперь можно было заняться тем делом, по которому они сюда явились.
        В просторном холле, в котором оказались Сципион и его слуги, была одна единственная дверь. Над ней располагалась надпись «Высокая недвижимость. Ваши проблемы - Наш успех».
        - «Высокая», - прочитал Сципион. - То, что мне нужно.
        Он толкнул стеклянную дверь и вошел в небольшую светлую комнату, стены, пол и потолок которой были окрашены в ослепительно белый цвет. Справа висело большое, во всю стену зеркало, а в центре стоял стол. За ним сидел клерк. Это был обычный человечек с серой незапоминающейся внешностью - с ровным пробором прическа, белая, с надетыми поверх нее нарукавниками, рубашка, круглые близорукие очки и надвинутый на глаза козырек.
        Перед столом клерка стояло кресло. В него-то и опустился Сципион. После случая в лифте он решил не прятать свое лицо под капюшоном и поэтому приготовился увидеть новую гримасу испуга, но к удивлению Сципиона, его внешность не произвела того эффекта, на который он надеялся. Клерк оторвался от бумаг и с любезной улыбкой взглянул на посетителя.
        - Что вам угодно? - вежливо осведомился он.
        - Мне угодно приобрести апартаменты, - важно и с расстановкой произнес Сципион.
        - Позвольте узнать, какие именно. И, прошу прощения за такой прямой вопрос, на какую сумму вы рассчитываете?
        По знаку Сципиона к столу приблизился Кастет и положил на него увесистый мешок. Внутри него тяжело звякнуло золото. Клерк кивнул.
        - Я понял. Очень приятно иметь дело с таким уважаемым и солидным господином. Специально для вас у нас есть совершенно уникальное предложение - апартаменты «Седьмое небо». Оригинальный дизайн, великолепный вид, встроенная система…
        - Я беру, - оборвал его Сципион. - Оформляйте.
        - Сию секунду. Я только подготовлю документы.
        Сципион прикрыл ладонью глаза - белая комната слепила его, а клерк тем временем принялся за дело. Для начала он нажал под столом скрытую кнопку, затем сделал несколько незаметных знаков в сторону зеркальной стены, и только после этого снова обратился к Сципиону.
        - Пока суть да дело, не желаете выпить чашечку чая, кофе или может быть водички.
        - Воды дай, - коротко ответил Сципион.
        На столе появился высокий стакан. В нем пузырилась минеральная вода.
        - Что это? - спросил Сципион.
        - Вы о чем? - не сразу понял клерк.
        - Вот это - в стакане. Почему оно кипит?
        - О, это газировка. Если желаете, я принесу без газа.
        - Давай без газа. У меня своего хватает.
        Клерк заменил стакан. Затем стол наполнили пачки документов, которые человечек принялся самозабвенно и упоенно раскладывать. Так большая пачка сначала превратилась в три поменьше. Затем к ним добавились две, и потом еще три. Далее две пачки слева поменялись местами с тремя пачками справа, а среднюю клерк разложил вдоль стола наподобие веера.
        На этом священнодействие не закончилось. Неутомимый человечек перекладывал бумаги до тех пор пока у Сципиона не зарябило в глазах. Он туманным взором следил за клерком и даже не заметил, как опрокинул стакан. В следующее мгновение что-то вынырнуло из-под стола, на лету подхватило стакан и, не проронив из него ни капли, поставило обратно. Все это произошло так быстро, что ни Сципион, ни Вороны ничего не заметили, а клерк, как ни в чем не бывало, продолжал свое дело.
        Наконец все было готово, и серый человечек придвинул документы к Сципиону.
        - Вам нужно будет подписать вот здесь, здесь и здесь. Единственно…, - он замялся.
        - Что еще? - нетерпеливо спросил Сципион.
        - Дело в том, что у нас с вами не обычная сделка, а очень крупная и… важная. Поэтому я вынужден просить вас подписаться… кровью.
        - Конечно, кровью, - без тени удивления ответил Сципион. - Ты думал, я буду подписывать чем-то другим?
        Не успел он договорить, как услужливый клерк уже протягивал ему острый канцелярский ножик. Синяя кровь Сципиона пролилась на страницу.
        - Вот и славно! - прощебетал человечек. - Поздравляю вас с законно приобретенным жильем. Надеюсь, оно вам понравится. Ваши апартаменты называются «Седьмое небо»…
        - «Гнездо», - перебил его Сципион.
        - Что? - запнулся клерк.
        - Мое жилище называется «Гнездо».
        - Как вам будет угодно. Хорошего новоселья. Заходите к нам еще.
        Сципион вышел из кабинета. За ним последовали Кастет и Седовласый. На пороге Кастет обернулся и несколько секунд угрюмо смотрел на клерка, а человечек в козырьке все стоял, и кланялся как китайский болванчик.
        - Заходите к нам еще. Заходите к нам еще.
        Кастет сплюнул и вышел. Едва дверь закрылась за ним, как зеркальная стена кабинета пришла в движение. Она отодвинулась в сторону, и из нее вышел Галеин. На нем был отличный шитый на заказ костюм и такой же как на клерке козырек. Он шагнул к столу и схватил подписанную Сципионом бумагу. Глаза Галеина быстро и с жадностью побежали по строчкам. Казалось он хотел Лицо первого помощника Вельзевея было необычайно сосредоточенным. Вдруг его лицо осветила довольная улыбка.
        - Молодец, как там тебя…
        - Крючкотворов.
        - Да, молодец. Я обязательно расскажу о тебе хозяину. Он такое не забывает.
        - Рад служить его высокопервейшеству.
        Он снова принялся кланяться. Его волосы над козырьком растрепались и обнажили два небольших рожка.
        ***
        В холле Сципиона и Воронов ждал новый лифтер.
        - Какой изволите этаж?
        - Семьдесят седьмой, - скомандовал Сципион.
        - Простите, но у нас только семьдесят пять этажей, - ответил молодой человек.
        - А это что? - Сципион ткнул в панель лифта, где в ряду с остальными была кнопка «77». Рядом с ней светилась надпись «Гнездо». Удивленный лифтер не двигался с места.
        - Чего рот раскрыл? - прикрикнул Сципион. - Пошевеливайся!
        На семьдесят седьмом этаже их встретили Толстяк и Молодой. Лифтер вышел следом за остальными. Он работал в башне «Меркурий» давно и впервые узнал, что здесь есть семьдесят седьмой этаж. С любопытством оглядывая помещение, лифтер наткнулся на тяжелый взгляд Кастета. Тот не обещал ничего хорошего, и любознательный представитель профсоюза лифтеров поспешил вернуться на свое рабочее место. Лифт тронулся вниз. Кнопки «77» внем больше не было.
        Новое жилище Сципиона занимало целый этаж. Напротив лифта открывался вход в гостиную. Туда и направился Сципион. Одна из стен гостиной была большим панорамным окном. Сципион встал перед ним и воззрился на лежащий внизу мегаполис. Лицо «Владыки северного леса» скривилось как от зубной боли.
        - Ненавижу этот город! Ненавижу города.
        День был ясный, и гостиная утопала в солнечном свете, который не могли приглушить даже тонированные золотом стекла. Сципион зажмурился и отвернулся.
        - Здесь все нужно поменять!
        Его слуги, выстроившись по ранжиру, почтительно стояли вдоль стены. Сам Сципион размашистым шагом мерил новые владения. Ему не нравилось все: большая стеклянная люстра, что разбрасывала ярких солнечных зайчиков; полированный металл, который горел словно сам огонь; мебель, что была сплошь из светлых пород дерева. О диване и креслах даже не стоило говорить - от их веселых расцветок просто рябило в глазах. Да еще этот светло-серый ковер на полу - от него следовало избавиться в первую очередь.
        Единственным, что приглянулось Сципиону, оказался большой круглый стол. Сделанный из темно-коричневого тиса он стоял в центре гостиной и резко выделялся на фоне прочей обстановки. На столе, словно вырастая из него, возвышалась деревянная ваза. По ее бокам струился резной виноград.
        Проходя по комнате, Сципион нервными жестами сбрасывал на пол мраморные статуэтки, разбивал зеркала и срывал со стен картины.
        - Все сжечь! - командовал он. - Уничтожить! Я наведу здесь порядок!

        Визит сухого человека
        Выскочив на школьное крыльцо, Тим с неприятным ощущением подумал о директрисе. «Так не хочется идти к этой Амальгаме Мартовне. Может, она уже сама не помнит. Если спросит «Почему не зашел?», скажу, что забыл - первый день в школе, все такое. Точно - иду домой».
        Но только Тим собирался сделать шаг, как ему на плечо опустилась чья-то тяжелая рука. Он резко обернулся и уперся взглядом в пуговицу серого плаща - остановивший его оказался очень высок. Тим поднял взгляд и невольно поморщился. На него смотрело не очень неприятное лицо незнакомца - острые скулы и подбородок были шершавыми и казались вырезанными из дерева, а уши походили на обрубленные сучья ветвей. На голове долговязого была надета шляпа. Из-под нее торчали смахивающие на солому волосы. Рука, что лежала на плече Тима, была в черной перчатке, другая - спрятана за спиной.
        - Ты Тимофей Сваргин? - спросил неизвестный. При этом у него что-то хрустнуло в горле.
        - Да, - ответил Тим и сделал попытку отступить.
        Человек в плаще удержал его.
        - Не нужно, - предупредил он тем же скрипучим голосом. - Я - учитель труда. По приказу директора сегодня провожу тебя домой.
        - Но я сам могу…
        - Нет. В нашей школе так принято. Мы знакомимся с новичками и их родителями. Сегодня это поручили мне. Это обычная процедура. Можешь спросить у кого угодно, - трудовик обвел взглядом школьный двор.
        Тим продолжал упираться.
        - Может быть в следующий раз? Давайте я попрошу, чтобы родители сами пришли в школу.
        - Нет. Все должно быть согласно правилам. Как приказала директор, так и сделаем. И не советую убегать - это только осложнит дело, а Амальгама Мартовна этого не любит.
        Тим для вида сопротивляться, но не оставил мысли избавиться от назойливого трудовика. Нужно только выбрать подходящий момент. И тогда…
        Вместе они вышли со школьного двора. По пути Тим украдкой рассматривал своего попутчика. Походка мужчины была немного странной. Он шагал размашисто и делал это так, будто шел на ходулях. При каждом его шаге раздавался скрип. Ко всему прочему от него исходил стойкий запах свежих грибов и сырой земли. Плащ и брюки трудовика изнутр выпирали острыми углами, будто были надеты на каркас.
        Выйдя на проспект, они остановились на перекрестке - на светофоре горел красный свет. Цифры показывали обратный отсчет. До зеленого оставалось пятнадцать секунд, четырнадцать, тринадцать, двенадцать… Тим зажмурился, и представил, что отсчет поменялся на противоположный. Просчитав до сорока, он открыл глаза. Невероятно, но счетчик показывал тридцать девять, тридцать восемь… Тим не мог объяснить, как это получилось, но оно сработало. Вокргу них возмущенно переговаривалась толпа.
        - Почему так долго горит красный?
        - Что за безобразие?
        - Я опаздываю на работу!
        Тим посмотрел на своего спутника и встретил его угрюмый взгляд. Трудовик неодобрительно покачал головой. И тут светофор загорелся зеленым. Люди поспешили через дорогу. Два встречных потока встретились, перемешались, и Тим воспользовался этим. Он юркнул в толпу и, смешавшись со встречным потоком, повернул обратно, а потом бросился бежать. Его никто не преследовал. Завернув за угол ближайшего дома, Тим прижался к стене. Сердце колотилось как бешеное. Прошла минута - никого. Тим выглянул на улицу - пусто. Он обернулся и вскрикнул - перед ним стоял трудовик.
        - Я предупреждал - не нужно от меня убегать.
        Он больно сжал руку Тима и уже не отпускал ее до самого дома.
        Дверь открыла улыбающаяся Василиса. При виде незнакомца она встревожено посмотрела на Тима, потом на трудовика и снова на Тима.
        - Что случилось? - взволновано спросила она. - Ты что-нибудь…
        - Нет, все в порядке, - успокоил тетку Тим. - Это учитель труда из школы. Пришел познакомиться.
        К удивлению Тима всегда радушная Василиса не очень-то желала знакомиться. Она стояла в дверях и преграждала вход в квартиру. Тим проскользнул мимо. За ним кряхтя последовал трудовик.
        - Разрешите войти? - спросил он скрипуче. - Мне нужно с вами поговорить.
        Василиса отступила.
        - Премного благодарен!
        Когда гость входил в дверь, ему пришлось согнуться почти вдвое. В коридоре он выпрямился, но угодил щекой в лампочку. По квартире разнесся запах жженого дерева.
        - Ах ты, черт! - выругался трудовик.
        На его щеке расползалось черное пятно. Не обращая внимания на хозяев, он бросился на кухню, оттуда послышался шум воды. Тим собрался пойти следом, но Василиса остановила его.
        - Иди к себе. Если будет нужно, я позову.
        - Я лучше с тобой. Не нравится он мне.
        - Ничего - сама разберусь.
        Втолкнув Тима в его комнату и затворив за ним дверь, Василиса направилась на кухню. Гость стоял у раковины и ощупывал лицо. Услышав шаги, он обернулся и кривая улыбка растянула его шершавые губы.
        - Узнала меня, Василисушка? - обойдя стол, он тяжело и неуклюже опустился на табуретку.
        Его правая штанина зацепилась за что-то изнутри и треснула. Из дыры высыпались комочки сырой земли, и по кухне разнесся запах сырости. Табуретка, на которую уселся трудовик, застонала и покрылась пятнами мха.
        - Не ожидала меня увидеть?
        - Как же не ожидала. Я тебя за версту почуяла. Все-таки выследил. Не думала, что осмелишься ко мне заявиться. А ты вон как - за спиной моего племянника. Если бы не Тимофей, я бы тебя…, - Василиса сжала кулак.
        - Знаю-знаю, - отмахнулся гость. - Сколько лет тебя знаю, а ты все не угомонишься, все хорохоришься. Думаешь, что никто ничего не замечает? Э, нет. Хозяин каждый твой шаг видит, каждую мысль читает. Ты только подумала, а он уже знает. Зря ты бегаешь от него. Все равно не скрыться. Он тебя везде найдет - и на земле и под землей. А будешь плохо себя вести, то упечет под землю раньше времени.
        «Трудовик» прислонился к стене и попытался принять непринужденную позу.
        - Ох уж мне эта человеческая одежа, - прокряхтел он. - Ко всему могу привыкнуть, только не к этим тряпкам.
        Он обвел взглядом кухню.
        - А ты неплохо устроилась - блюдца-чашечки, горячая водичка. С хлоркой? Бр-р-р! Пироги еще печешь с ежевикой?
        Несмотря на деланно беззаботный тон, его глазки бегали по сторонам и следили за каждым движением Василисы. Она же вся подалась вперед и сверлила его яростным взглядом.
        - А ты значит, теперь у него на посылках бегаешь? - язвительно спросила Василиса. - Не думала, что лесовики опустятся до такого. Видно, очень застращал вас Сципион.
        - Ты, Василиса, свои поучения прибереги для маленьких детей. Я тебе не твой сопливый племянник, которому можно сказки рассказывать. Небось, вчера ночью мальчишка не на шутку струхнул? А? Что? Мой Кречет не очень его напугал? Наверно, всю ночь просидел у тебя под юбкой и дрожал как осиновый лист. Ха-ха!
        - Я догадалась, что это твоих рук дело. Мы очень горячо встретили твою птичку. Кстати, у нас осталась парочка ее перышек - она так торопилась, что обронила их. Жаль, что я ее не застала - сидел бы ты сейчас один в берлоге без своей консервной банки с крыльями.
        - Ты говори, да не заговаривайся! - скрипнул Лесовик. В его горле снова хрустнуло, а изо рта посыпались стружки. - Не помешай Кречету твоя драная кошка, неизвестно, пошел бы твой щенок сегодня в школу или…
        Василиса вцепилась в крышку стола. Ее пальцы побелели от напряжения. Спина выгнулась. Глаза не отрываясь смотрели на Лесовика.
        - Если хоть один волос упадет с головы Тимофея, тебе не сдобровать. Дотронься до него и я тебя на щепы порублю, сожгу, а пепел развею над Берендеевым болотом. В пыль сотру!
        Василиса выкинула перед собой руку. Лесовик отшатнулся, и окончательно сгнивший под ним стул рассыпался в труху. Свалившись на спину, «трудовик» отчаянно замахал руками и ногами и с трудом поднялся на четвереньки. Он хотел было бежать, но дорогу преградила Василиса. Ее глаза метали молнии. Она медленно с вытянутыми вперед растопыренными пальцами шла на него.
        - Стой! - закричал он. - Мне приказано!… Я не сам!… Вот здесь…
        Торопливыми движениями он стянул с руки перчатку. Под ней оказалась деревянная, как протез, рука. Корявыми пальцами лесовик расстегнул плащ и запустил туда руку. Василиса угрожающе зашипела.
        - Нет, нет, - залепетал Лесовик. - Вот оно. Это он передал тебе.
        В его шершавой ладони блеснуло белое с голубым узором яйцо - шкатулка с крышкой. Лесовик поставил ее перед Василисой и отступил.
        - Хозяин велел отдать тебе. В нее нужно собрать слезы твоего… - он поперхнулся, - …твоего племянника. Хозяин сказал, что дает тебе три дня. Если ты не… если не выполнишь его приказ, то… не будет пощады ни тебе, ни твоему… никому.
        Василиса не отрываясь глядела на шкатулку. Потом перевела взгляд на трясущегося Лесовика. Ее рука протянулась к кухонным полкам - в ладонь скользнул коробок спичек. Пальцами одной руки Василиса вынула спичку, зажгла ее и, выставив перед собой, направилась к «гостю». Тот начал негромко скулить.
        - Так ты говоришь, твой хозяин что-то смеет приказывать мне?
        - Я только передал его слова, - гнусаво залепетал Лесовик, с нескрываемым ужасом уставившись на горящую спичку. - Я тут ни при чем.
        - Значит, у меня есть три дня, чтобы отдать ему на расправу своего племянника?
        - Это все он! Он! - завыл «гость». - Я только передал.
        - И если я не покорюсь, то что он сделает? Повтори! - Василиса кинула в него догоревший огарок. Тот попал в деревянное лицо и отскочил в сторону.
        - А-а-а! - дико закричал Лесовик.
        Ничего не соображая, он опрокинул стол и бросился вон из кухни.
        Тим, не раз порывавшийся пойти к Василисе, то и дело выглядывал в коридор, пытаясь хотел расслышать слова, но закрытая дверь кухни пропускала лишь неясные звуки. Приходилось ждать и мерить шагами комнату. Только, когда на кухне что-то тяжело упало, а вслед за этим раздался нечеловеческий вой, Тим поспешил к тетке на помощь.
        Выйдя в коридор, он невольно прижался к стене - из кухни на него выскочил голосящий «трудовик». Его плащ был в дырах. Из них торчали обломанные ветки. Не разбирая дороги, «гость» промчался мимо Тима, ударился об одежный шкаф, выломал входную дверь и вылетел в подъезд.
        Тим бросился за ним, но «трудовик», громыхая по лестнице, был уже далеко внизу. Подняв оторванную дверь, Тим кое-как вставил ее в проем и поспешил к Василисе. На кухне все было вверх дном. Стол лежал у плиты. Одна табуретка валялась в углу, от другой осталась только куча гнилушек. Пол был усыпан комьями земли и осколками посуды. Занавеска на окне держалась на последнем гвозде.
        Василисы на кухне не было. С возрастающим беспокойством Тим кинулся в ее комнату и застал тетку у окна.
        - Что случилось? Что он сделал?
        - Ничего, - ответила Василиса, украдкой отерев набежавшую слезу. - Мы немного поговорили. Теперь все в порядке.
        - Ты уверена? На кухне настоящий погром, и дверь в квартиру… Он ее сломал.
        - Дверь - ерунда. Ее мы починим, и больше никто не посмеет сунуть к нам своего носа.
        - Опять ты чего-то недоговариваешь, - произнес Тим. - Ты знаешь его? Почему ты не хочешь рассказать?
        Василиса примирительно притянула его за плечи.
        - Все будет хорошо - вот увидишь. Дай мне немного времени и тогда мы заживем…
        - Только бы дожить до этого времени, - пробубнил Тим, не разделявший энтузиазма Василисы.
        - Ну-ка прекрати. Сейчас я все приберу, и мы будем обедать. Отпразднуем твой первый день в школе. Как, кстати, он прошел?
        Когда Тим снова пришел на кухню, там были чистота и порядок. Ничто не напоминало о визите незваного гостя - будто его и не было. Тетка хлопотала у плиты и негромко напевала.
        После обеда она куда-то засобиралась. Сытый Тим сидел на кухне и наблюдал за ее передвижениями по квартире. Вот Василиса что-то вынула из одежного шкафа, потом ушла к себе, опять мелькнула в коридоре и снова скрылась в своей комнате. Минуту спустя оттуда донесся ее голос.
        - Тим, я ненадолго убегу. Жди меня и никому не открывай.
        - Василиса, я с тобой! - крикнул Тим, но ему никто не ответил.

        В новом свете
        - Вот это другое дело, - довольно проговорил Сципион. - Теперь здесь можно жить.
        Он оглядел совершенно изменившиеся апартаменты. Еще недавно светлые стены ощетинились торчащими ветками. Как из большой старой щетки, они торчали внутрь комнаты, грозя нанизать на себя всякого, кто окажется в пределах их досягаемости. В частоколе ветвей светились бледные пятна черепов и человеческих костей.
        Ковер на полу остался прежним, но приобрел грязно-пепельный цвет. Его ворс стал длиннее и шевелился подобно траве под ветром. Люстра превратилась в вывороченный из земли и водруженный на полоток пень. На окнах повисли плотные шторы, отчего все вокруг погрузилось в полумрак. Стулья, диваны и шкафы - вся стало черным и едва угадывалось в сумеречном свете.
        Сципион удовлетворенно потер бледные руки.
        - Так-то лучше. Есть на чем отдохнуть глазу.
        Вход в комнату преграждали тяжелые дубовые двери. На каждой из створок была вырезана половина дерева. Когда они смыкались, дерево становилось целым и обе половинки срастались. Вдоль ствола дерева были два ряда отверстий. В них вползал деревянный змей. Своими кольцами он обвивал ствол и окончательно смыкал обе створки. Распахнутая змеиная пасть превращалась в дверную ручку, и не каждый смельчак отважился бы взяться за нее. К тому же ручка была заколдована. Если за нее брался посторонний, змеиная пасть смыкалась и уже не отпускала чужака. Змей был творением Сципиона и слушался только его, превращая новые покои «Владыки леса» внеприступную крепость.
        Завершив обустройство нового жилища, Сципион подошел к круглому столу и блаженно опустился в кресло. Теперь можно было немного передохнуть. Его рука скользнула по полированной поверхности стола и наткнулась на незамеченный им предмет - гладкий и плоский.
        Едва пальцы Сципиона коснулись этой вещицы, как на ее поверхности тускло засветился прямоугольник экрана. Он разгорался все ярче и ярче и Сципион уже хотел швырнуть его о пол, как вдруг услышал знакомый голос.
        - Пиривет, дорогой!
        Сципион тщетно пытался вспомнить, кому он принадлежит, пока в мерцающем прямоугольнике не появилось лицо. Оно расплылось на весь экран - отчасти потому что было очень упитанным, отчасти потому что улыбалось во все тридцать два или больше зуба.
        Сципион невольно простонал.
        - Хабидос? - на его худом лице отразилось страдание. - Откуда?…
        Лицо на экране расплылось еще шире. Толстые щеки, горбатый нос и небольшие черные усики не желали умещаться в отведенном им пространстве. И хотя это лицо улыбалось, глаза, смотревшие на Сципиона, были злыми и колючими. Они как крючки цеплялись за все, что видели. С лица по ту сторону экрана катились крупные капли пота. Было видно, что там, где оно находится, очень жарко.
        - Ага! Узналь! - пропел женским голоском обладатель усиков. - Я не обижусь, если ты будешь называть меня «дядя Хабидос». Я звоню передавать тебе пиривет от твоих родных из солнечной Африка.
        Сципион молча всматривался в давно не виданного родственника. Хабидос был моложе него, но по родственным и очень далеким связям приходился Сципиону пятиюродным дядей. С этим приходилось считаться, и вести себя подобало вежливо.
        - Чего мольчишь, как воды в рот прибрал? - коверкая слова, спросил Хабидос. - Видель, как я здоровко разговариваю на русский языке? Ты, наверно, удивляться?
        Сципион продолжал молчать. Встречи с дядей Хабидосом не заканчивались ничем хорошим, но деваться было некуда. Приходилось изображать послушного племянника.
        - Конечно, вы очень хорошо говорите, дядя Хабидос, - с деланной улыбкой ответил Сципион. - Что вы тут делаете?
        - Ты думаль, что я в Москве? Ха-ха! - рассмеялся икающим смехом дядя. - Для того, чтобы разговаривать по этой штука, не надо никуда ехать. Нада просто нажать кнопку. Ха-ха! Ты, что никогда не видел компьютер? Ай-вай! Тебе нужно ознакамливаться с достижениями новых технологий.
        «Они, что - сговорились все что ли?» - заскрежетал зубами Сципион. - «Все только и бубнят про какие-то технологии. Ладно, этот выскочка Вельзевей, а тут еще непонятно откуда свалившийся на голову дядя».
        Это он подумал, а вслух сказал другое.
        - Я просто забыл. Много дел, знаете ли. Закрутился.
        Сципион искоса взглянул на Воронов. Не хватало, чтобы его отчитывали как маленького мальчика в присутствии его собственных слуг. Приняв как можно более радостный вид, Сципион поспешил сменить тему разговора.
        - Что мы все обо мне, да обо мне? Расскажите как вы? Как тетя Анушфуш? Не болеет?
        - Ты мне в зубы не разговаривай! - щеголял знанием поговорок Хабидос. - Я тебе не за этим звоню.
        Он отодвинулся от экрана, и стал виден его пестрый с восточными узорами халат, который с трудом сходился на дядином животе. Над Хабидосом, разгоняя знойный воздух и жужжащих мух, колыхалось страусовое опахало. Дядя снова открыл рот, показав ряд мелких и очень белых зубов.
        - До наша семья дошли слухи, что ты находишься в очень затрудненном положении. Мы держали семейный совет и нашли вход… нет - выход из твоей ситуации.
        - Вы хотите приехать сюда? - от неожиданной догадки Сципиона пробрал холодный пот.
        - Нет! Мы не будем приехать к тебе, но мы пришлем тебе помощь. Очень дорогая помощь. Ты должен будешь долго благодарить небо и меня за это.
        При этих словах дядя Хабидос повертел головой, и, видимо, не найдя то, что искал, принялся шарить вокруг руками. При этом он не переставал повторять.
        - Очень. Очень дорогая помощь…
        Его поиски длились больше минуты. Он кряхтел и отдувался, тяжело поворачивая толстое тело. Наконец, изловчившись, он сунул руку под свой обширный зад и извлек из-под него тонкую книжицу.
        - Видишь, какая она дорогая? - спросил он, выставив книжку перед экраном. - Я держаль ее в самом безопасном месте.
        Сципион придвинулся ближе. Он хотел лучше рассмотреть то, что ему хочет всучить дядя и за что, возможно, придется расплачиваться всю оставшуюся жизнь. Хабидос же все тряс книжкой и, знай себе, бубнил.
        - Это очень дорогая реликвия. Я отдаю ее только в обмен за твое послушание. Это книга исполнения желаний. Она поможет тебе справиться с твоей сложная ситуация.
        - Но у меня все в порядке, - отозвался Сципион. - Я сам справлюсь. Ни в чьей помощи я не нуждаюсь.
        - Семья, - тоном не предполагающим возражений продолжал Хабидос. - Решила, что так надо. Я сам отправлю тебе посылка. А вместе с ней еще вот эта необходимый придача.
        Дядя потянулся куда-то влево и в прямоугольнике экрана возник большой рыжий кот. Он спал и даже не удосужился открыть глаза, когда его сунули мордой в камеру. Сципион решил, что над ним попросту смеются.
        - Да говорю же - мне не нужна ничья помощь. Я сам могу во всем разобраться. Вы только помешаете…
        - Что? - взвизгнул Хабидос. - Твоя семья тебе мешает? Так ты отвечаешь на мое добро? Может тебе поубавить спесей, а мне приехать лично?
        Сципион почел за лучшее промолчать, но дядю уже было не остановить.
        - Ты думаешь, я заботиться о себе? Нет! Я заботиться о престиж нашей семья. Для меня это очень влажно.
        - Важно, - поправил его Сципион и тут же прикусил язык.
        - Что? Тебя там научили перебивать старших? Я днем и ночью думаю, как сделать всем лучше. Я не скомкал глаз и похудел.
        Сципион криво усмехнулся, и это не ускользнуло от его африканского родственника.
        - Ты улыбаешься? Такая твоя черный неблагодарность? Совсем отбился от рук. Был бы живой твой благословенный отец, - Хабидос воздел к небу руки. - Он бы никогда себе не позволил. Какая печаль на мой больной голова. Чем я прогневил небо, что оно послало мне такого неблагодарного племянника. А ведь я качал его этими руками, кормил, поил, ни в чем не отказывал. С утра до ночи…
        Незаметно для себя Хабидос перешел на распев, сопровождая каждое слово завыванием и покачиванием тучного тела.
        - Хорошо, - поспешно ответил Сципион, лишь бы прекратить поток дядиных стенаний, большая часть которых была его фантазиями. - Я приму вашу помощь, но сейчас я спешу.
        - Так бы сразу, - Хабидос перестал вопить и вернулся к начатому. - Значит, высылаю тебе вот эту очень дорогую вещь и этого бесстрашного зверя, а что я потребую у тебя взамен, я скажу потом. Пока.
        Не дожидаясь ответа, экран погас, и Сципион со всего маха врезал по нему рукой. Тот отлетел в стену, где разлетелся на множество осколков.
        - Таких родственников и даром не надо!
        Не успел Сципион прийти в себя, как кто-то с силой забарабанил в дубовые створки, отчего те заходили ходуном.
        - Кого еще нелегкая принесла? - недовольно проворчал Сципион. - Войди!
        Двери не открылись, а стук стал еще громче.
        - Что за черт! - в бешенстве закричал Сципион. - Посмотрите уже, кто там!
        К двери подскочил Молодой ворон, и в гостиную ввалился запыхавшийся Лесовик. Его вид был жалок, одежда оборвана. Он тяжело дышал. Рассыпая вокруг себя труху и комья земли, Лесовик подскочил к Сципиону.
        - Не испачкай ковер, - предупредил его хозяин апартаментов.
        Но Лесовик словно не слышал. Опершись о стол и едва переводя дух, он заговорил.
        - Господин, они… меня прогнали… Мой Кречет… Он еле долетел… Я только что оттуда…
        - Что ты мелешь? Кто-нибудь, дайте ему воды. Пусть придет в себя.
        Вода привела Лесовика в чувство. Он сделал глубокий вдох и снова заговорил.
        - Я только что от нее, мой господин. Я сделал все что мог. Я боролся изо всех сил. Я почти заставил ее смириться. Я мог бы разорвать ее на маленькие кусочки, - Лесовик ударил себя в костлявую грудь. - Еще немного и…
        - Она выгнала тебя? - спокойно спросил его Сципион.
        Браваду Лесовика как рукой сняло. Он мгновенно сник и виновато промямлил.
        - Да. Но она чуть не убила меня, а ее мерзкая кошка так исцарапала моего Кречета. Я больше не пойду к ней. Я боюсь. Напоследок она передала, что больше… не боится вас. И что лучше вам…
        Он запнулся, но, набравшись смелости, продолжил.
        - Она сказала, что вам лучше обходить ее стороной.
        Произнеся это, Лесовик сжался и затих. Он ждал бурю гнева, но ее не было. К его удивлению Сципион оглушительно рассмеялся.
        - Узнаю мою Василису. Недаром я считал ее своей лучшей ученицей. Так говоришь, что еле спасся? Ха-ха! Тебе еще повезло. Да-а-а. Она бы живо наделала из тебя щепок. А ты, я вижу, уже ни на что не способен. Такое простое дело не смог довести до конца.
        - Господин, - взмолился Лесовик. - Я сделаю все, что вы прикажете. Только больше не посылайте меня к ней. Умоляю!
        Сципион сквозь щелочки глаз пристально смотрел на него.
        - Что же - я позволю тебе все исправить, но это будет твой последний шанс.
        Он поднялся м вокруг стола направился к Лесовику. Тот съежился и невольно отступил назад, но не смог сделать и шага. Длинный ворс ковра обвил его ноги и не дал сдвинуться с места. Лесовик попробовал вырываться из опутавших его нитей, но ничего не выходило. Когда он снова поднял глаза, над ним возвышался Сципион. В его руке был… «Смертный шип». Лесовик в ужасе отпрянул и упал.
        - Ты видел мальчишку? - спросил его Сципион.
        - Д-д-да, - запинаясь, ответил Лесовик.
        - В следующий раз, когда снова встретишься с ним, отдай ему вот это.
        - Слуш-шаюсь.
        Медальон упал в дрожащую руку Лесовика. И хотя его металл был холодным как лед, на деревянной ладони «учителя труда» появился черный ожог. Скрипучее тело Лесовика затрещало и начало рассыпаться. Кора слоями отскакивала от него. Пока не стало поздно, лежавший навзничь Лесовик сунул страшный амулет в карман плаща. Немного полегчало, но следовало скорее избавиться от «Смертного шипа», пока он окончательно не доконал его.
        - Ты знаешь, что с тобой будет, если не исполнишь моего приказа?
        - Да, господин.
        - Тогда иди.
        Лесовик вскочил на ноги. Вырвавшись из пут ковра, он налетел на кресло, перекувыркнулся через него и только после этого выскочил в дверь.
        - Теперь он все сделает как нужно, - Сципион вернулся в свое кресло.
        Его пальцы скрестились на груди. Просидев так несколько минут, он подозвал Седовласого.
        - Сегодня у нас будет веселая ночь. Приготовьте Орлика.

        В ожидании «гостей»
        Тим позвал еще раз, но Василиса не отвечала. Он вышел в коридор. Входная дверь была на месте и заперта на новенький замок.
        - Василиса-а, ты где? - Тим обошел всю квартиру, но тетки нигде не было.
        В недоумении он зашел в ее комнату. Тим был здесь впервые со дня их переезда. Здесь стояла новая, купленная к новоселью мебель - шкаф, кровать, трюмо и два пуфа. На их фоне резко выделялся старый теткин комод.
        Комод был темно-коричневого цвета. Его тяжелые ящики тускло поблескивали потрескавшимся и местами потертым лаком. В ящиках были устроены хитроумные замки, а Тиму всегда было интересно, что Василиса в них хранит. Он вспомнил, как в детстве хотел открыть комод, но только сломал нож и погнул любимую теткину ложку. Потом ему здорово досталось.
        По комнате пролетел легкий ветерок, напомнив Тиму о вчерашней ночи. Он было потянулся, чтобы закрыть окно, но внимание Тима привлекло едва заметное движение под кроватью. Там лежала Алиса. Кошка приподняла голову и глазами-щелочками наблюдала за Тимом. Он погладил ее, и Алиса довольно заурчала.
        - Хорошая киса. Смелая. Выздоравливай скорее, - Тим гладил Алису, а сам обводил озадаченным взглядом комнату. - Случайно не знаешь, куда подевалась твоя хозяйка?
        Кошка ничего не ответила. Тим поднялся, чтобы уйти, но тут до его слуха донесся едва слышный звук. Он оглянулся, но не заметил ничего необычного. Алиса мирно лежала в своем уголке. Все было на своих местах, все кроме… теткиного фикуса, под которым лежал желтый лист. Он только что упал с ветки и еще колыхался.
        Тим поднял лист. На его гладкой, будто лакированной поверхности играли солнечные блики. Лист был небольшой, размером с ладонь. Его почти правильный овал рассекали тонкие жилки. Тим покрутил свою находку в руке, оглядел со всех сторон и уже хотел бросить, как на обратной стороне заметил какие-то знаки. Поначалу они были похожи на беспорядочные легкие надрезы, потом стали четче и скоро превратились в буквы, а затем - в слова. Через несколько секунд Тим смог прочитать.
        - «Зав.ра .. выходи ..ма В 13:20 .вар.. перек..стка Бер…сь …пиона Он будет .ам».
        Надпись на листе еще проявлялась, когда в открытое окно комнаты влетела птица. Это было так неожиданно, что Тим испуганно отпрянул назад, но тут же успокоился - птица не была похожа на вчерашнюю ночную гостью, хотя тоже была довольно странной. На подоконнике перед Тимом сидела белоснежная голубка. Ее невероятной красоты хвост напоминал затейливую вышивку, какую Тим видел на старых пуховых платках. Голубка прошлась туда и обратно по подоконнику и уставилась на Тима долгим немигающим взглядом.
        Он не знал, как поступить, и на всякий случай решил ее прогнать.
        - Кышь отсюда! Пошла! - замахнулся он.
        Птица не думала улетать, и казалось совсем не боялась Тима. Взмахнув крыльями, она перескочила на стол, а потом - на спинку кровати. И тут Тим заметил, что к ее лапкам привязаны маленькие мешочки. Он нагнулся, чтобы лучше рассмотреть их, но голубка, вспорхнула под потолок и принялась кружить вокруг люстры.
        - Ну, погоди у меня! - Тим выскочил из комнаты и, через мгновение вернувшись с рыболовной сетью, чуть не сбил с ног… Василису.
        Совершенно обалдев, он так и остался стоять посреди комнаты с сетью в руках.
        - Ты кого собрался ловить? Не меня ли? - спросила тетка.
        - Нет, - Тим не мог понять, что происходит. - Откуда ты взялась? Я же видел, что ты ушла.
        - Точно видел? - хитро прищурилась Василиса.
        - Да… то есть… Здесь опять птица… и я хотел…, - он огляделся в поисках голубки, поднял взгляд на люстру, но той нигде не было.
        Василиса только покачала головой.
        - Какой ты у меня еще мальчишка. Все бы тебе кого-нибудь ловить. Ни на минуту нельзя оставить одного. Только выбралась в магазин, - она потрясла руками, в которых держала два больших бумажных пакета. - А он уже голубей по дому гоняет. Лучше бы помог, охотничек.
        Тим сунул сетку под мышку и перехватил у Василисы покупки.
        - Неси на кухню. Это для сегодняшних ночных гостей.
        - Опять? - возмутился Тим. - Не слишком ли много их в последнее время? Я, конечно, слышал, что в Москве бурная ночная жизнь, но с тех пор, как мы переехали, у меня только одно желание - хорошенько выспаться.
        - Как раз этого я тебе не обещаю. По крайней мере, сегодня. Но ты не переживай. Вчера все закончилось хорошо, а сегодня все будет отлично. Нужно только как следует подготовиться. Ты мне поможешь, ладушки?
        - Ладушки у бабушки, - угрюмо ответил Тим. - Снова кто-нибудь прилетит?
        - Очень может быть, но на этот раз к нам пожалует птица покрупнее, - лоб тетки нахмурился. - Сегодняшней ночью все будет намного серьезнее.
        Они прошли на кухню. Тим поставил пакеты, и Василиса принялась выкладывать их содержимое. Каждый раз, доставая очередной сверток или узелок, она называла его содержимое, сверяя со своим списком.
        - Тимьян, пакет полыни, вода, ножи, лапка кролика… Что тут еще? Ага…
        Тим не сводил глаз с растущей перед ним горы странных и порой не очень приятных предметов. Посреди стола возник большущий медный котел, с выбитыми на его боках необычными символами - рунами. За котлом последовали перевязанные бечевкой мешочки, от каждого из которых исходил свой собственный запах. Одни из них пахли мятой или лавандой, другие издавали нестерпимое зловоние. Следом за ними на столе выстроился ряд бутылочек темно-зеленого стекла различных форм и размеров. Их горлышки закрывали сургучные печати, а к бокам были приклеены промасленные ярлыки.
        Около бутылок легла связка ножей. Их лезвия украшал витиеватый узор, а деревянные ручки покрывали надписи на неизвестном языке. За ножами появились два бумажных свертка. В первом были ветки акации, острые красные иглы которых торчали сквозь обертку. Во втором - оказалась пушистая верба. Рядом с ней легла старая потертая подкова, пакет с «Солью Вычегодской», набор больших цыганских игл, в ушко которых можно было продеть спичку, связка еловых шишек, несколько катушек с толстой нитью и моток веревки.
        На столе уже не было места, когда Василиса отложила в сторону первый пакет и взялась за второй. Из него к ногам Тима выпала скрученная в рулончик бумажка. Им оказался чек. В конце списка напротив слов «В обчем» значилось «1699 денег». На обратной стороне бумажки витиевато и немного старомодно было выведено: «Колдуноff. Все для фей, волшебников и ведьм. Основан в 1761 году».
        Но не это удивило Тима. Он не мог поверить, что в таких небольших с виду пакетах могло уместиться такое количество вещей. Голова Тима кружилась от множества мыслей, и он не выдержал.
        - Василиса, зачем все это?
        Тетке было не до него. Она с головой окунулась во второй пакет и рылась в его закоулках.
        - Где свечи? Я точно помню, что брала свечи. Эта кикимора-упаковщица все сложила вверх дном. Ага, вот они, и еще перья. Теперь все.
        Василиса оглядела кухню и наткнулась на вопросительный взгляд Тима. На ее лице отразились досада. Она тяжело вздохнула и опустиласт на табурет.
        - Я знала, что рано или поздно должна буду рассказать тебе обо всем. Жаль, что приходится делать это сейчас, когда дорога каждая минута. Начну с конца - ты, наверно, уже понял, что сегодняшний учитель труда совсем никакой не учитель.
        - Я не хотел его приводить…, - воскликнул Тим, но тетка нетерпеливо взмахнула рукой.
        - Я тебя ни в чем не виню, Тим. Постарайся выслушать и не перебивать меня. Этот человек… М-м-м, то есть он совсем не человек. Он - Лесовик.
        - Кто?
        - Не важно. Главное, что он не опасен. Здесь в городе он сам всего боится и не сделает нам ничего плохого. Опасаться стоит того, кто его прислал. Это темная сущность, и она обладает огромной силой. Все, что ты сейчас можешь сделать - это постараться не бояться ее. Какой бы страшной она тебе не показалась. Знай, твоя слабость - это его сила. И наоборот. Ты понял?
        - Не очень.
        - Тогда объясню по-другому. Эта темная сущность берет силу у людей, то есть черпает их из негативных поступков и эмоций.
        - А кто эти люди?
        - Все люди - любой человек.
        - И я тоже?
        - И ты, и я - все. Каждый человеческий поступок обладает светлой или темной энергией. Когда люди делают добро, создается свет. Когда делают зло - умножается тьма. Каким бы прекрасным не был человек, в каждом из нас есть хоть малая частичка темноты. Нет на свете людей, которые хоть бы раз в жизни не обманули. Нет таких, кто хоть раз не сделал другому больно. Намеренно или нет - не важно. Жадность, зависть, лень, неудовлетворенность, обман. Это всегда было и будет, поэтому всегда будет существовать темная энергия, которая питает эту сущность.
        - Даже, если бы я во все это поверил, из твоих слов выходит, что эта, как ее, сущность всесильна и с ней нельзя справиться? - произнес Тим.
        - Все правильно. Я понимаю, что это для тебя это выглядит странно и неправдоподобно, но сейчас нет времени на игру «верю - не верю». Тебе придется поверить мне, а потом, если все пройдет удачно, ты сам все поймешь. Но вернемся к нашему разговору. Если говорить о темной сущности, то да - она бессмертна, но ее силу можно уменьшить, сделать ее слабее.
        - Ты видела ее?
        - Да. И скажу больше - ты тоже встречался с ней.
        - Я? - Тим округлил глаза. - Что-то не припоминаю.
        - Это было пять лет назад, когда мы жили в Ясноводской.
        Тиму вспомнилась деревня Ясноводская, где он родился и жил с Василисой до тех пор, пока там не стали происходить странные и страшные события.
        Тетка не дала впасть ему в воспоминания и продолжала.
        - Сегодня ночью он посетит нас и нам нужно быть готовыми.
        - Ты говоришь «он»?
        - У темной сущности много имен, которые ей дали люди. Его называют Дьяволом, Бесом, Кащеем. Одно из его имен - Сципион.
        - Кащей? - Тим даже развеселился. - Сципион?
        На мгновение ему показалось, что тетка рассказывает ему сказку, как когда-то делала в детстве, но ведь он давно не ребенок.
        - Василиса, хватит меня разыгрывать.
        Но тетка не шутила, и словно в подтверждении ее слов на кухонном столе возвышалась гора странных и отчасти страшных предметов. Если бы это был розыгрыш, то он слишком далеко зашел.
        - Так это правда? - в голосе Тима еще слышались нотки надежды.
        - Да. Он действительно существует, - ответила Василиса. - И этой ночью он пожалует к нам. Поэтому нужно хорошенько подготовиться.
        - И как мы будем его встречать?
        - Без хлеба, но с солью, - улыбнулась Василиса, подбросив в руке пачку «Соли Вычегодской». - Мы встретим его во всеоружии, и для этого мне понадобится твоя помощь. Так ты со мной?
        - Да, - все еще неуверенно произнес Тим. - Но я думал, что это сказки для малышей. Не бывает ни ведьм, ни колдунов…, - взгляд Тима упал на пустой бумажный пакет с логотипом «Колдуноff» ион запнулся.
        Тетка все поняла без слов. Настал момент окончательно доказать Тиму правдивость ее слов. Не поворачивая головы, Василиса протянула руку к кухонной полке. В ее ладонь скользнул нож. Смотря в упор на племянника, Василиса воздела нож над головой и направила лезвием вниз. Затем отпустила руку, и нож… остался висеть в воздухе. Тетка поднялась, и нож, как «приклеенный», поднялся вместе с ней. Потом Василиса вдруг взмахнула головой, словно отбрасывала с лица волосы, а нож, повинуясь ее движению, с тонким свистом вонзился в висевшую на стене разделочную доску. Тим сидел ни жив, ни мертв. Василиса поняла, что переборщила, и поспешила его успокоить.
        - Тимоша, родной мой, тебе нечего бояться. Ведь я, как и раньше, твоя родная тетя.
        Да, Тим до сих пор так и думал. Конечно, он и раньше догадывался, что с его теткой что-то нет так. Она могла щелчком пальцев зажигать лампочки, так она же и его этому научила. Еще она знает много способов, как избавиться от зубной боли. Время от времени в ее комнате появляются странные предметы или, как сегодня, прилетают голубки, но это же не повод, чтобы пудрить ему мозги рассказами про каких-то темных личностей и показывать трюки с ножами - это уже чересчур и попахивает чем-то потусторонним.
        При ее прикосновении Тим испуганно отстранился и еле слышно прошептал.
        - Ты ведьма?
        - Ну, спасибо, дорогой племянничек, - вдруг расхохоталась Василиса. - Вот я и дождалась от тебя доброго слова. Если хочешь, считай меня ведьмой. Или колдуньей. Или, как тебе нравится. Дело не в этом. Ну же, давай оживай. Или думаешь, я просто так купила все это?
        Тетка обвела рукой загроможденный стол, но Тим не отрываясь смотрел на нее.
        - Так, значит, из-за него мы все время переезжали? Зачем мы ему нужны ему? Ты знаешь?
        Не переставая гладить Тима по дрожавшей руке, Василиса присела рядом.
        - Сципион не щадит никого, кто знает его тайну. Сначала он пробует переманить их на свою сторону, но если что-то выходит не по его, то… Сегодня днем, я думаю, была последняя попытка уговорить меня. Я, как ты помнишь, отказалась. Значит, этой ночью он явится закончить дело. Короче говоря, ночка обещает быть жаркой. Мы со Сципионом хорошо знаем друг друга, и тем труднее каждому из нас победить другого. Но с другой стороны у него есть преимущество.
        - Какое?
        - Ты.
        - Я?
        - Да, Тим, ты. Через тебя ему легче подобраться ко мне. Ты не знаешь, на что он способен, и поэтому ты - моя ахиллесова пята. К тебе прилетал Железный Кречет, через тебя Лесовик пробрался в наш дом. Поэтому слушай каждое мое слово и ничего не делай без моего разрешения. Ты понял?
        - Понял. Только что мне делать?
        - Вот это другой разговор, - Василиса потянула Тима в свою комнату. - Садись здесь - я тебя кое с кем познакомлю.
        - Здесь еще кто-то есть?
        - Сейчас увидишь, - тетка усадила племенника на кровать, сама села рядом и произнесла. - Хозяйка, глазами невидимая, прошу с почтеньем, явись. Подскажи, как нам дом защитить?
        С минуту они сидели в тишине. Затем раздался щелчок отворяемого замка, и один из ящиков старого комода слегка приоткрылся. В нем произошло легкое шевеление и донеслось невнятное бормотание. Тим с нетерпением ждал, кто оттуда появится и ерзал на месте.
        - Сиди смирно!
        Из ящика с ворохом белья выбралась плотно сбитая бабенка. Невысокая, ростом не больше тридцати сантиметров, она была одета в длинный до пят сарафан. Ее рыжие волосы были полны перьев, а длинная коса, спускаясь до пояса, обвивалась вокруг крепкой талии. Лицо бабенки было настороженно, глаза прикрыты густыми бровями. Между упрямым подбородком и носом-картошкой прятался плотно сжатый рот.
        Бабенка исподлобья оглядела Василису, Тима, что-то промычала под нос и, крякнув, уселась на ящик комода. Ее ноги в белых босоножках свесились наружу, короткие толстые руки, какие бывают только у кукол, скрестились на груди.
        - Мгну-у-у? - издала она звук, который мог означать все - от вопроса до недовольства.
        Василиса без промедления приступила к делу.
        - Сегодня к нам приходил Лесовик…
        - Хмну.
        - Я знаю, что ты в курсе. Так вот, вечером я жду других гостей. И очень не хочу пускать их в дом.
        - Агым, - в знак согласия кивнула баба.
        - Но это будут не обычные гости. Не как всегда. С ними придет ОН.
        - Гм-м-м?? - бабенка подалась вперед и потерла рукой лоб. Ее суровое лицо нахмурилось еще больше. - Гда?
        - Я думаю, после захода солнца.
        - Угмм, - одернув рукав, под которым оказались маленькие часики, она внимательно посмотрела на них и снова кивнула. Потом ткнула пальцем в сторону Тима.
        - Агн?
        - Я все рассказала Тимофею, и он будет нам помогать, - заверила ее Василиса.
        Бабенка спрыгнула на пол и подошла к Тиму. Глядя снизу вверх, она ткнула в него маленьким пальчиком и она строго произнесла.
        - Дый!
        - Что она хочет? - спросил Тим, не понимая, что делать.
        - Подними ее.
        Тим нагнулся, осторожно обхватил бабенку за талию и потянул. Она тихо взвизгнула и стукнула его по рукам.
        - Ыотно!
        Не понимая в чем дело, Тим глянул на Василису.
        - Возьми под руки - так ей щекотно.
        Тим повторил попытку, но бабенка, словно прибитая к полу, стояла на месте. Тогда он потянул изо всех сил. Маленькое, будто налитое свинцом, тельце чуть поддалось. Казалось, что в ней не меньше тридцати килограмм. Раскрасневшийся Тим все-таки оторвал ее от пола, поднял и вместе с ней грохнулся на теткину кровать. Бабенка покатилась по покрывалу, но вскочив на ноги, повернулась к Василисе.
        - Ннат нндёт?
        - Нет, Тим не подведет.
        - Ндно, - бабенка повернулась к ним спиной и зашагала к стене, где легко перепрыгнула через спинку кровати и скрылась.
        Василиса проводила ее взглядом.
        - Вот ты и познакомился с нашей Домовихой.
        - Так вот кто это был. Чего же она такая тяжелая?
        - Тише - она все слышит. Если хочешь подружиться с ней, то отзывайся о ней уважительно. Между прочим, она следит за порядком в доме, и многое здесь зависит от нее. А почему такая тяжелая? Так это она тебя проверяла. Может стать легкой как перышко, а может окаменеть и прирасти к месту так, что никакая сила не сдвинет.
        - У нее есть имя?
        - Охотнее всего она отзывается на слово «Хозяюшка». Иногда я зову ее Марфой.
        - Зачем же ты ее вызвала?
        - Марфа возьмет на себя скрытую защиту дома, закупорку всех тайных лазеек, а мы займемся явными.
        - Какая-то она суровая.
        - Тише! Ты ее рассердишь.
        - И что она мне сделает?
        - Лучше тебе этого не знать. И хватит болтать.
        Они вернулись на кухню. Из-под нагромождения свертков Василиса вынула ножи.
        - Для начала перекроем вентиляцию. Это ножи-обереги - по одному в кухню, ванную и туалет. На них заклинания от чужебродов. Разложи ножи лезвием вверх и чтобы ручка смотрела в правый угол. Как закончишь, приходи - поможешь с рассадой.
        Тим легко справился с заданием и скоро вернулся. Василиса готовила зелье. Оно варилось в большом медном котле, с торчащими из него сухими стеблями репейника. Из недр варева появлялись большие пузыри. Они поднимались и лопались, разнося по кухне запах кислятины.
        Василиса считала каждый пузырь.
        - Семь, восемь, девять. Высыпаем зверобой… Пятнадцать, шестнадцать. Теперь пиявки. Идите, мои хорошие…
        Она кидала очередной ингредиент и не забывала следить за нанесенными на стенках котла рунами. Один за другим они раскалялись добела. Когда вспыхивал очередной знак, Василиса взмахивала над варевом кроличьей лапкой, высыпала в котел порцию трав или бросала новую ветку репейника.
        - Я уже заканчиваю, - сказала она Тиму.
        Взяв пучок сухой травы, и что-то нашептав, Василиса несколько раз обвела им вокруг котла. Варево захлюпало красными пузырями. Тетка добавила в него головку чеснока, порцию толченого стекла и плитку светлого шоколада. Еще раз все перемешав, она уменьшила огонь.
        - Теперь я готова.
        Над ними раздался стук. Он двигался из одного угла потолка в другой, потом перешел на стену и, дойдя до плинтуса, затих.
        - Не обращай внимания. Это Марфа что-то мастерит, - сказала Василиса. - Помоги мне - открой ту бутылку с желтой этикеткой.
        Тим сломал сургучную печать и вынул пробку. В нос ударил резкий запах, от которого перехватило дыхание. На глазах выступили слезы.
        - Что это за гадость? - сдавленно спросил он.
        - Это не гадость, а нашатырный спирт с пометом летучих мышей и змеиной желчью. Все экологически чистое и полезное. В малых дозах, конечно. Дай сюда. И тот пакет, что рядом со свечами.
        Василиса взяла глубокую чашку, вылила в нее немного содержимого бутылки и высыпала пригоршню «Искрометного мела». Жидкость задымилась. На ее поверхности появились белые всполохи пламени. Затем настала очередь свертка желтой материи. В нем лежали две птичьи лапки. К ним были привязаны клочки бумаги. Василиса выбрала лапку, на бумажке которой было написано «Правая», перемешала ею шипящий мел и громко произнесла: «Наведись!»
        - Пока настаивается, займемся окнами. Где-то здесь была святая вода. Возьми ее. И семена тимьяна тоже прихвати.
        Она раздвинула занавески и отворила окно. Наступил вечер, и на улице стало заметно темнее. С севера потянуло свежим ветерком. На небе появились редкие тучки.
        Василиса подозвала Тима, а сама высунулась наружу.
        - Ты поливай подоконник, а я буду сыпать семена. Вот так. Хорошо. И сюда немного. Теперь пошли дальше.
        То же самое они проделали в двух других комнатах.
        - Теперь что? - спросил Тим.
        - Специально для тебя есть дело. Возьми гвозди. Их нужно вбить по углам стен там, где есть окна. Потом возьми эту нить и свяжи ею гвозди. Крест-накрест.
        Тетка взяла катушку и обмакнула ее в искрящуюся жидкость.
        - Там же мышиный помет с этим, как его… - поморщился Тим.
        - Ничего страшного - ты же мужчина, - Василиса вручила ему катушку. - Главное не забудь - крест-накрест. Заодно повесь над входом подкову - обязательно концами вниз.
        Тим взял гвозди, молоток, подкову и, держа подальше от себя катушку с вонючей ниткой, пошел выполнять поручения. Через некоторое время он вбежал на кухню. Василиса как раз заканчивала со связкой еловых шишек. Она окунала их в ту же искрящуюся жидкость и, нанизав на веревку, вешала сушиться под потолком.
        - Там кто-то стучится… В окно! - воскликнул Тим.
        - Что-то рановато, - насторожилась тетка. - Пойдем, посмотрим. Прихвати фонарь.
        Они вошли в комнату и, не включая свет, подобрались к окну. Уже стемнело, и на улице ничего не было видно. Сквозь нарастающие завывания ветра слышались мягкие еле слышные удары. Снаружи что-то стучало и скребло по стеклу.
        Василиса включила фонарь. В луче света за окном покачивались лиловые цветы. Они росли прямо из подоконника. В такт порывам ветра цветы бились о стекло.
        - Так вот кто к нам стучится, - облегченно выдохнула Василиса. - Это наш тимьян - уже взошел и успел расцвести. Посмотри-ка.
        - Какой еще тимьян?
        - Тот, который мы с тобой посадили. Видишь, какой красавец!
        - Он что, вырос прямо из кирпичей? За полчаса? - Тим во все глаза рассматривал лиловые зонтики.
        - Это необыкновенный цветок. Сколько раз он спасал меня от нечисти. И вот еще освященная водица. В таком деле без нее никуда. Сегодня она нам понадобится.
        Василиса вернулась на кухню, и вскоре оттуда послышались ее напевы. Вдоволь насмотревшись на тимьян, Тим продолжил работу. Через полчаса все было готово. В трех комнатах, включая кухню, по углам были вбиты гвозди. Между ними, образуя крест, протянулись толстые пропитанные зельем нити. Они высохли и стали тугими как струны. Василиса потрогала одну нить - от еле заметного прикосновения она запела как тетива.
        - Теперь пусть только сунутся, тогда узнают почем фунт лиха.
        - Хочешь сказать, что Сципион будет не один? А кто еще? Лесовик?
        - Нет, после сегодняшней встречи Лесовик вряд ли заявится. Даже Сципион не сможет его заставить. Если честно, то я сама не знаю, кто пожалует к нам сегодня. Поэтому наберемся терпения, тем более, что ждать осталось недолго.
        - А что делать, если я увижу кого-то из них?
        - Лучше всего позови меня - я разберусь. Кстати, ты повесил подкову?
        Тим ощупал карманы - подкова была еще с ним.
        - Сейчас повешу.
        В коридоре, взгромоздившись на стул, он с двух ударов прибил подкову к стене. Для верности попробовал оторвать - подкова висела как влитая.
        - Вот так! - Тим спрыгнул на пол.

        На дне
        Подземный паркинг был мрачным и обшарпанным. В углах валялись наметенные сквозняком кучи мусора. Между машинами сновали беспризорные собаки. В железных коробах под потолком гудела вентиляция. Никто, попавший сюда случайно, не мог и предположить, что такое место может находиться в самом центре Москвы. Тем более, никак нельзя было ожидать увидеть здесь такое количество дорогих автомобилей. Подземная стоянка была ими забита. И этому была причина.
        Из непрерывно двигавшейся вереницы автомобилей выходили солидные господа. Их сопровождали дамы в вечерних нарядах, сверкающие бриллиантами и обнаженными спинами. Оглядываясь, будто опасаясь слежки, прибывшие устремлялись к неприметной железной двери. На условный стук в ней открывалось небольшое окошко, в котором появлялся внимательный глаз. Он оглядывал гостей, внимательно озирал паркинг, и дверь бесшумно открывалась.
        Внутри гостей встречал швейцар. С учтивым поклоном он принимал у вошедших верхнюю одежду, и приглашал войти.
        - Прошу вас! Будьте любезны! Сегодня в зеленом зале подают особое зрелище.
        Оставив позади грязный паркинг, гости входили в шикарные интерьеры. Здесь все кричало роскошью и богатством - здесь было казино. Гости все прибывали. Они спускались по широкой парадной лестнице и расходились, выбирая себе занятие по интересам.
        Каждый из залов заведения был по-своему неповторим. Красный зал оглушал посетителей музыкой и ослеплял лазерным шоу. Здесь длинными рядами стояли игровые автоматы - однорукие бандиты, монетки, видеопокеры и много чего еще. В центре зала манил огнями бар. Бармены за стойкой показывали свое искусство - жонглировали бутылками, ловили зубами стаканы и сооружали из оливок бусы.
        - Кто заказывал В-52? Бери своего штурмана и занимай взлетную полосу.
        - Приятель, вот твоя кровавая Мэри. Смотри, она сегодня навеселе.
        Рядом с баром вздымали струи два шоколадных фонтана - горький и молочный. Порой волны шоколада перехлестывали через край и разливались по мраморному полу.
        В конце зала виднелись столики кафе, где под высоким потолком парили воздушные шары. В их гондолах стояли столики. Еду и напитки туда подавали, передвигавшиеся на ходулях официанты.
        Воздушные шары плыли по залу, временами подлетая к сцене, на которой этой ночью бесновалась специально приглашенная рок-группа «Кромешная пасть». Грохот барабанов и визг гитар заглушал все вокруг. Несмотря на дорогие входные билеты, огромный танцпол был набит битком.
        В другом, зеленом зале, напротив, царила благоговейная тишина. Здесь стояли столы зеленого сукна, за которыми играли в покер, твист, преферанс, блекджек. Тут было настолько тихо, что шелест раздаваемых карт казался чересчур громким и резким. Над столами висели зеленые абажуры. Их свет выхватывал из темноты лишь напряженные лица и нервные ладони игроков. Создавалось впечатление, что у сидящих за столами нет собственного тела, и за зеленым сукном собрались лишь бестелесные духи. Неестественную тишину зеленого зала изредка прерывал нервный шепот играющих.
        - Еще! Еще одну! Ах, черт!
        Расположенный по соседству, золотой зал был более оживлен. Здесь крутились рулетки, по столам рассыпались горки фишек. Игроки возбужденно выкрикивали ставки и громко восклицали. Раздавался смех, иногда сдержанный, иногда слишком бурный. Кто-то праздновал выигрыш, кто-то ставил на кон часы и ключи от дома. Здесь царил азарт и неестественное неудержимое веселье.
        - Я же говорила, нужно было ставить на красное! - иступлено кричала приличная с виду дама. Ее платье съехало набок, волосы были всклокочены, на одном ухе не хватало сережки.
        - Ага! - отмахивался нот нее не менее представительный, но порядком растрепанный господин. - На цвет твоих сегодняшних глаз?
        - Никогда! Слышишь, никогда не получишь от меня ни одного рубля, - слышалось с другой стороны.
        Там стояли, вцепившись друг в друга, два господина. Тот, что был моложе тряс за грудки другого, более старшего, и твердил одно и тоже.
        - Ну, еще раз! Последний разок! Ты же видишь, сейчас мне обязательно повезет!
        Их заглушал зычный мужской голос от рулетки.
        - А мне сегодня фартит! Ха-ха! - гогочущий господин сорвал с шеи тугой галстук и бросил его на стол. Его щеки пылали горячечным румянцем. Дрожащие руки сгребали выигрыш. - Сегодня я оставлю ваше казино с голым задом. Ха-ха!
        Еще дальше, в розовом зале посетителей встречали бледно-розовый туман и тихая музыка. Здесь остывали горячие головы и успокаивали нервы те, кто спустил все до рубля. Невесомые клочья невесомой розовой ваты мягким ковром стелились по полу, и создавалось впечатление, что люди ходят по настоящему облаку. Здесь на мягких диванах и креслах полусидели и лежали люди. Временами кто-то неестественно громко смеялся. Причиной этому смеху был коварный розовый туман.
        Следующим после розового был желтый зал. Здесь была курительная комната. В ней тоже отдыхали от игры, а некоторые, судя по их виду, не выходили отсюда уже по несколько суток. И без того приглушенный свет желтого зала заволакивали клубы кальянного, сигарного и сигаретного дыма.
        Были еще приватные комнаты и кабинеты, где при желании можно было уединиться вдвоем или небольшой компанией, но все это были мелочи по сравнению с последним… черным залом.
        Он стоял особняком от остальных, и о нем ходила дурная слава. Никто или вернее почти никто не решался войти в него, потому обратно никто не возвращался. Правда, раз в несколько недель находились смельчаки или безрассудные головы, которые переступали порог черного зала. Подвигавшие их на это причины, были разными, но всегда очень простыми. Одни проигрывались в пух и прах, другие ссорились с женами, третьи сходили с ума, и им уже было все равно - хоть в омут головой.
        Была еще одна причина, из-за которой людей, несмотря на весь вселяемый в них ужас, так притягивал черный зал. Рядом с его дверью висела золотая табличка, на которой говорилось, что вошедший и вернувшийся из этого зала, получит приз в один миллион долларов.
        Правда, до сих пор это не удалось никому. Лишь однажды эта дверь открылась изнутри, и оттуда вываливался несчастный, про которого уже давно и похоронили заживо. Этот человек, а точнее существо в виде человека, не могло вымолвить ни слова, никого не узнавало и вскоре попало в психиатрическую больницу. Выигранный миллион его больше не интересовал.
        Что на самом деле было внутри черного зала, никто доподлинно не знал, но, как водится, слухов ходило великое множество. Говорили, что в нем держат каких-то диких и опасных зверей. Другие утверждали, что там начинается заброшенные московские каменоломни. Третьи рассказывали страшные легенды про злобных карликов или пугали историями о тайном ордене подземных монахов. Много чего говорили, и это лишь добавляло остроты и азарта.
        Незадолго до полуночи по залам, как легкий ветерок, пробежал шепот.
        - Это он.
        - Сам Вельзевей!
        - Хозяин прибыл!
        Гости отвлекались от игры и поворачивали головы ко входу. По центральной анфиладе двигалась небольшая процессия. Во главе нее шел Вельзевей. Как всегда одетый по своей собственной моде, сегодня он был в нежно-салатовом костюме. На его шее ярким пятном алел повязанный платок. Позади Вельзевея вышагивал длинный худощавый господин в клетчатом костюме и пенсне. Он крутил головой и с изумлением рассматривал великолепную обстановку казино. Замыкали процессию неизменные телохранители. Были это громилы-охранники, побывавшие во вчерашней переделке со Сципионом, или новые понять было трудно. Будто сошедшие с конвейера, они были неотличимы друг от друга. Очевидно было одно - руки и ноги у них были на месте.
        Вельзевей и его гость миновали вереницу залов и, отворив скрытую портьерой дверь, попали в небольшой кабинет. Охрана осталась у входа. Внутри им делать было нечего, да и входная дверь была не по их широким плечам.
        - Пожалуйста, присаживайтесь, герр Шулермюллер, - по-хозяйски распоряжался Вельзевей. - Сюда - здесь вам будет удобно. Я сейчас скажу, чтобы принесли выпить.
        - Нет-нет! Не стоит затрудняться, - отвечал гость. - Я предпочитаю совершать дела с ясной головой.
        - Совершенно с вами согласен, - отвечал Вельзевей. - А я пожалуй закажу себе клубнику со сливками. Знаете ли, моя слабость. Скажите, как вам показалось мое заведение?
        - О, я очень потрясен. Оно великолепно. Какой размах, какая широта. Я до сих пор не видел ничего подобного. Но…, - Шулермюллер понизил голос. - Но я знаю, что в Москве казино запрещены.
        Вельзевей довольно улыбнулся. Его трость описала в воздухе замысловатый узор.
        - Да, вы правы. В Москве казино запрещены. Но в моей Москве, - он сделал особенный акцент на слове «моей». - Можно все. И казино, и многое другое. Я сам себе хозяин и никто мне не указ, кто бы он ни был. Кстати, ставлю пари, что вы ни за что не догадаетесь, где мы сейчас находимся.
        Шулермюллер удивленно поднял брови.
        - Я полагал, что мы в вашем…, - он ждал, что Вельзевей закончит фразу за него, но тот нетерпеливо замахал тростью.
        - Я имею ввиду место, где находится мое заведение. Как вы думаете, что сейчас над нашей головой?
        - Боюсь даже предположить, - поежился гость. - Вы меня пугаете.
        - Я дам вам подсказку, - не унимался Вельзевей. - Это нечто вечное, но непостоянное и все время меняющееся.
        Шулермюллер задумался.
        - Может быть власть? Неужели над нами Кремль?
        - Нет, - расхохотался Вельзевей. - Еще одна попытка!
        - Красная площадь? Храм Христа? МИД?
        - И снова нет. У вас, дипломатов в голове одна политика. Нельзя же постоянно думать только о ней. Так что? Есть у вас еще варианты?
        - Даже не представляю, что и думать, - развел руками Шулермюллер.
        - Хорошо. Тогда я вам покажу.
        Вельзевей взял со столика дистанционный пульт и нажал несколько кнопок. Свет в кабинете стал мягче, а потолок над их головами пришел в движение. Складные панели сдвинулись в сторону и обнажили стеклянный купол. Над ним, озаряемая вечерними бликами, текла вода. Шулермюллер врос в кресло и не отрывал взгляда от необычного зрелища. Вельзевей поднял трость и постучал набалдашником по стеклу.
        - Что вы делаете? - испугался Шулермюллер. - Вы разобьете его.
        Вельзевей рассмеялся.
        - Если бы вы знали, что это за стекло, вам бы стало стыдно за свои слова. Его сделали ваши соотечественники. Это настоящее ультрапрочное круповское стекло. Выдерживает прямое попадание авиационной бомбы. Немецкое качество - вам ли его не знать, - хитро прищурился Вельзевей. - А над нами течет Москва-река. Теперь вы понимаете, почему я говорил про другую Москву?
        Шулермюллер сглотнул.
        - Вы великий выдумщик, господин Вельзевей.
        - Это пустяки. Вы еще не видели того, что действительно достойно восхищения. Также надеюсь, что сегодня мы насладимся не только видом реки. Я закрою, чтобы нас не увидели снаружи. Лишнее внимание нам ни к чему.
        Жалюзи потолка вернулись на прежнее место. Зато обнажилась одна из стен кабинета. Из нее выехал ряд мониторов, которые вспыхнули каждый своим цветом. Один цвет - один зал. Начиналось любимое занятие Вельзевея - подглядывание за другими.
        Впрочем, сегодня не стоило ожидать событий вроде вчерашнего. Открытие «Бужетеля» готовилось заранее, и на нем Вельзевей рассчитывал получить массу новых впечатлений. Все испортило внезапное появление Сципиона. Но он поставил его на место и больше не увидит этого ненавистного старикашку. Вельзевей самодовольно улыбнулся, вспомнив удирающего Сципиона и его приспешников.
        - Грязный мухомор! - процедил Вельзевей.
        - Что? - удивленно поднял брови Шулермюллер.
        - Извините, это я не вам. Так, вспомнилось кое-что.
        Со скучающим вздохом он опустился в кресло через столик от гостя. Казино, рулетка, карты - все это давно прискучило Вельзевею. Ему хотелось чего-то новенького, необычного, свеженького, но раз от раза получать новые ощущения становилось все сложнее. Поэтому сегодня Вельзевей собирался поиграть на тотализаторе. Не на обычном, а на человеческом. Среди публики его казино находилось много подсадных людей. Они высматривали среди посетителей подходящие «экземпляры», как называл их Вельзевей, и поступали с ними согласно заранее разработанному плану.
        На экранах была обычная картина. Эмоции, что бушевали по ту сторону мониторов, больше не задевали Вельзевея. Он пресытился ими десятки лет назад. Сидя в кресле и позевывая, он лениво переводил взор с одного зала на другой… Но, что это? Кабинет осветило красное мигание. По лицу Вельзевея забегали частые всполохи.
        - Что случилось? - встрепенулся Шулермюллер.
        - Вам необычайно повезло, мой герр, - оживился Вельзевей. - Надеюсь, сейчас мы увидим кое-что захватывающее.
        Красная лампа была сигналом, довольно редким в последнее время и поэтому долгожданным. Он мог означать одно - кто-то из посетителей решил войти в черный зал. Вельзевей превратился в само внимание.
        На центральном мониторе появился мужчина. Тот самый, которому так фартило на рулетке, и который обещал оставить казино с голым задом. Широкими шагами он направлялся к черной двери. За ним, путаясь в длинном платье, бежала женщина. Со слезами в голосе она о чем-то просила его. Мужчина не слушал и шел дальше. Его волосы были всклокочены, ворот рубашки расстегнут, галстук сдвинут в сторону и заброшен за плечо. По пятам пары двигалась толпа зевак. Она шла плотной стеной, стараясь не пропустить ничего интересного, о чем потом можно будет посплетничать.
        Вельзевей прибавил звук. Динамики зашипели, в них послышался женский голос.
        - Пожалуйста, постой! Не ходи туда. Я тебя прошу!
        Мужчину не было слышно. Он уже стоял перед черной дверью, на которой для пущей убедительности были изображены череп и кости. Его рука взялась за ручку, но за спиной снова раздался голос жены.
        - Не ходи!
        Мужчина обернулся. Было заметно, что в нем затухает былой запал. В глазах читалось желание вернуться. Он даже отступил от двери.
        Вельзевей отстранился от экрана. На стеклянный стол между ним и Шулермюллером со стуком упала фишка.
        - Ставлю сотню, что он войдет, - воскликнул Вельзевей.
        Шулермюллер вздрогнул, будто очнулся ото сна. Он быстро взглянул на Вельзевея, на экран, сощурил правый глаз и аккуратно опустил на стол две фишки.
        - А я ставлю две на то, что струсит. Мои двести, что не войдет.
        - Дорогой мой герр, хочу вам напомнить, что в моем казино возможно все. Мы с вами играем по правилам, которые придумываем сами. Это пешки, - Вельзевей указал на людей на мониторах. - Мы с вами игроки. Я делаю первый ход.
        Он включил микрофон.
        - Команда белых, слушай меня. Он должен войти.
        Тотчас в толпе послышались недовольный ропот и выкрики.
        - Трус, чего встал?
        - Сказал, так иди! Что, в штаны наложил?
        - Давай, давай! Или твоя баба смелее тебя?
        Под давлением внедренных в людскую массу помощников Вельзевея, толпа напирала. Мужчина прижался спиной к двери и затравленно озирался.
        - Заходи, раз вызвался! - кричали ему.
        - Покажи, на что способен!
        Несчастный застыл на месте. У него не было сил ослушаться толпы, но и желания входить тоже не было. Его рука легла за ручку, но на ней повисла женщина.
        - Если ты пойдешь туда, я пойду за тобой.
        - В черную дверь может войти только один, - сказал спокойный голос.
        Мужчина и женщина разом обернулись. Рядом стоял швейцар.
        - По правилам туда может войти только один, - повторил он.
        Вельзевей передал микрофон Шулермюллеру.
        - Ваш ход, герр.
        Тот быстро сообразил.
        - Моя команда черных? - спросил он.
        - Совершенно верно.
        Шулермюллер подался вперед, четко и отрывисто продиктовал в микрофон.
        - Черные, отвлеките толпу. Даю пять сотен тому, кто отведет этого человека от двери. Женщину привязать к нему. Хоть веревками. Слышите?
        - Хитро, - похвалил его Вельзевей и перехватил передатчик. - Но слишком поздно. Да втолкните его туда, наконец.
        Толпа разделилась надвое. Ее качало как морской прибой. Люди хотели уйти, но их удерживали задние ряды. Другие активно двигалась вперед, уменьшая и без того малое пространство перед черной дверью.
        - Трепач, а говорил, что войдет!
        - Как дошло до дела, так сдулся! Подкаблучник!
        Каждый крик словно выстрел отдавался в напряженном теле мужчины. Он вздрагивал, а его дрожащая рука нервно дергалась на дверной ручке. И вот она поддалась. Из щели пахнуло сыростью. Толпа на миг замерла, но потом навалилась с новой силой.
        - Что, поджилки трясутся?
        - Кричать не боялся. А теперь…
        - Иди! Иди! Иди! - слышалось со всех сторон.
        - Нет! Не пущу! - женщина повисла на его плечах. - Не ходи туда!
        Мужчина посмотрел на нее, как в последний раз.
        Ее подхватили чужие руки и оттащили прочь. Она цеплялась и вырывалась. Ее длинные волосы спутались и упали на глаза. Когда же она снова посмотрела туда, где секунду назад стоял ее муж, то не увидела никого. Его больше не было.
        - А-а-а! - вопль отчаяния вырвался из ее груди. Она упала на пол и зарыдала. Окружавшие ее люди расступились, отошли, и вскоре она осталась одна.
        Банковский чек лег на сторону стола Вельзевея.
        - Сейчас я был немного не готов, но жажду реванша, - сказал Шулермюллер.
        - О, у вас еще будет не один шанс.
        Вельзевей положил на столик две фишки.
        - Ставлю на то, что он не продержится и десяти минут.
        - Я совершенно не представляю, о чем мы говорим, но ставлю против вас. Тоже две.
        Экраны разом погасли, чтобы включиться снова. Перед Вельзевеем и его гостем открылись виды темного подземелья.
        - Это подземный лабиринт. Там совершенно темно и никого… Впрочем, никто не знает, есть ли там кто-нибудь или нет. Изюминка этого лабиринта в том, что он постоянно меняется. Стены передвигаются. Даже если вы запомните путь, то не сможете его повторить, потому, что его больше не будет.
        - Вы это сами придумали? - с восхищением спросил Шулермюллер.
        - Придумал я, - гордо ответил Вельзевей.
        - Но как вы его проверили? Откуда знаете, что все происходит так, как вы мне говорите? Если я правильно понял, оттуда никто не возвращался.
        - О, это очень интересная и в то же время очень обычная история. Этот лабиринт сделал один человек. М-м-м, не помню его имени. Ну-да, неважно. Я, как вы знаете, не люблю платить за плохую работу, а единственным способом проверить хорошо ли он выполнил мое поручение - это было пройти лабиринт. Если бы мастер вернулся, значит, лабиринт плох и платить не за что. Если же он останется там, то, следовательно, платить некому. В любом случае я в выигрыше.
        Шулермюллер слушал как завороженный.
        - Он вернулся?
        - Кто?
        - Ваш мастер.
        - Ах, он? Нет. По крайней мере, я его больше не видел.
        - О, вы страшный и гениальный человек, - одновременно с осуждением и одобрением воскликнул гость.
        - Ничего особенного. Это лишь попытка как-то разнообразить эту унылую жизнь. Я называю это тараканьими бегами. Вот смотрите!
        На экране показался мужчина. Он шел, осторожно нащупывая невидимый в темноте пол и касаясь кончиками пальцев стены. С потолка свисала паутина. Она облепила его лицо и мужчина вскрикнул. Его голос эхом прокатился по пустым комнатам. В одном из экранов мелькнула быстрая тень. Послышался еле слышный звук семенящих шагов.
        - Кто здесь? - выкрикнул мужчина.
        Ответа не было.
        - Здесь есть кто-нибудь?
        Снова тишина.
        Мужчина повернулся назад и ударился лицом о стену. Из рассеченной брови потекла струйка крови. Путь, по которому он только что прошел, больше не существовал. Его не было. Теперь тут стояла стена. Мужчина ощупал ее, отошел вправо, потом немного влево. Конца стены не было. Он ударил по ней рукой, но это было бесполезно.
        Мужчина застучал кулаками изо всех сил.
        - Выпустите меня. Я вас заклинаю.
        Близкий шорох привлек его внимание. Что-то наблюдало за ним со стороны. Человек почувствовал это и обернулся. Ничего не видя перед собой, он постарался закрыться рукой, но… Его вопль чуть не разорвал динамики.
        Зажмурив глаза и закрыв руками уши, Вельзевей дождался, когда стихнет крик.
        - Семь минут пятьдесят пять секунд, - холодно констатировал он.
        Шулермюллер молча передал новый чек. Над ними снова загорелась красная лампочка.
        - Хм, - встрепенулся Вельзевей. - Сегодня удачная ночь. Такое бывает не часто. Что у нас тут?
        Он переключил мониторы на фойе казино. Там снова собралась толпа. Она преследовала женщину, ту самую, муж которой только что исчез в лабиринте. На этот раз толпа держалась на расстоянии, и Вельзевей понял почему. В руке женщины был пистолет. Она направлялась к черной двери. Швейцар, что дежурил у входа, хотел помешать ей, но заметив оружие, посторонился.
        Женщина распахнула дверь. Толпа за ее спиной замерла. Всего мгновение женщина колебалась, но потом стремительно вошла внутрь. Дверь захлопнулась, и несколько секунд ничего не было слышно. Затем послышались выстрелы. Темнота поглотила девять пуль.
        Вельзевей лихорадочно переключался между экранами, но найти место событий не удавалось. Вот мелькнула тень, послышался всплеск воды. Что-то гулко упало на пол. Вдалеке появились два огонька - глаза! Они приближались. Вельзевей настроил изображение, но даже самая сверхчувствительная камера не могла увидеть скрытое в темноте.
        - Ах, черт! - Вельзевей подскочил в кресле. - Кому это я понадобился.
        Он рассерженно полез в карман и вынул из него телефон. Как и следовало ожидать, звонил Галеин.
        - Только не сейчас! - недовольным и слегка капризным голосом проговорил Вельзевей и сбросил звонок.
        Но телефон зазвонил снова. Галеин настойчиво ждал, когда его хозяин поднимет трубку.
        - Что еще?! - прокричал Вельзевей, уступая навязчивым звонкам своего помощника.
        - Простите, милорд, что отвлекаю вас, но у меня неотложное дело.
        - Потерпи с делами до утра. Я отдыхаю.
        - Я знаю, милорд, но поверьте, это очень важно. Это продолжение вчерашнего дела.
        - А что было вчера? - Вельзевей перебирал в голове события прошедшей ночи.
        - Сципион! - коротко ответил Галеин.
        - Что такое? Он еще здесь? - Вельзевей приподнялся с кресла. Его идеально уложенные волосы зашевелились.
        - Да, милорд, он не покидал Москву, - рапортовал Галеин. - Если ваша милость примет меня, я расскажу обо всем подробно.
        - Так езжай сюда - я в казино.
        - Я знаю. Я тоже здесь.
        - Так входи. Чего ты ждешь?
        - Меня не пускает охрана.
        - Вот черт! - Вельзевей схватил со стола пульт. - У тебя пять секунд.
        Он нажал кнопку.
        Растопыренные руки телохранителей безвольно опустились, головы упали на грудь. Галеин юркнул между ними. Едва он вошел в кабинет, как верзилы снова ожили. В их глазах появился красный огонек, челюсти задвигались - охрана продолжала свою работу.

        Дом на Малой Никитской
        - Рассказывай, что там стряслось, - спросил Вельзевей, с показной небрежностью разваливаясь в кресле, хотя по его лицу было видно, что он не на шутку встревожен.
        - Сегодня утром Сципион был замечен в башне «Меркурий».
        - И что он там делал?
        - Покупал апартаменты.
        - Что-о? - вальяжность Вельзевея как ветром сдуло.
        - Он купил апартаменты на семьдесят седьмом этаже.
        - Что-о-о? - еще громче выкрикнул Вельзевей. - Подлец, негодяй, деревеньщина…
        Он никак не мог найти подходящего слова. Неожиданно его взгляд остановился на Шулермюллере.
        - Каналья! - выкрикнул Вельзевей.
        - Что? - пришло время возмутиться Шулермюллеру. Он приподнялся над креслом, но был усажен обратно.
        - Это я не вам. Просто в голову пришло.
        - Но вы так на меня посмотрели.
        - Не обращайте внимание. Я сейчас немного нервничаю. Что еще? - спросил Вельзевей у Галеина.
        - Наши люди следят за каждым его шагом, и нам удалось кое-что выяснить.
        - Выкладывай.
        - Сципион преследует одну особу. Она недавно приехала в Москву и поселилась на улице Недлинной.
        - Она прибыла по нашим каналам?
        - Нет - самостоятельно. В «Журнале иногородних существ» оней нет никаких записей. С ней мальчик.
        - Так она не одна? Интересно.
        - Да, милорд! Судя по всему, сегодня ночью у них состоится встреча.
        - В моем городе? Без моего ведома? Да как они смеют? Да я их всех в порошок сотру. Ты говоришь, он купил апартаменты?
        - Совершенно верно, милорд.
        - Чем же он расплатился?
        - Чистым золотом. Испанскими дублонами.
        - Хорошо, что не ракушками или бусами. С него бы сталось, - усмехнулся Вельзевей и уставился на пачку бумаг, которую протягивал ему Галеин. - Что это?
        - Договор, - коротко ответил помощник.
        Вельзевей взял бумаги и быстро пробежал их глазами. Его губы расплылись в кровожадной улыбке.
        - Молодец! Не зря я тебя кормлю! - он похлопал Галеина по склоненной голове. - Отличный договор. Хоть одна хорошая новость. Так он у нас под колпаком?
        - Наши люди контролируют каждое его движение.
        - Великолепно! - Вельзевей потянул ноздрями воздух. - Дорогой, герр. Как мне не жаль, но я покину вас. Дела, знаете ли. Ни минуты покоя.
        - У вас какие-то проблемы? Могу я помочь?
        - О, нет. Спасибо! Я справлюсь сам. Я прощаюсь с вами, а вы можете поиграть. Мое казино в вашем распоряжении. Совершенно бесплатно. Всего доброго.
        Он вышел. Вслед за ним последовал Галеин.
        - Проклятая ищейка, - процедил сквозь зубы Вельзевей, вспоминая, как вслушивался в их разговор Шулермюллер. - Как я ненавижу всю эту дипломатическую свору.
        Безлюдный паркинг встретил их вихрем мусора. Лимузину здесь было не развернуться, и они вышли на улицу. Была глубокая ночь, но по проспектам еще мчались машины, а тротуары были полны гуляющей публики. Галеин по телефону безуспешно вызывал водителя. Ничего не добившись, он вернулся к своему господину.
        - Милорд, ваш лимузин задержала полиция.
        - В чем дело? Разве они не знают, чей это автомобиль?
        - Дело в том, что ваш водитель поставил мигалку не того цвета.
        - Какого же?
        - Светло-салатового. Говорит, что она гармонировала с вашим сегодняшним костюмом.
        - Какой болван. Вызови такси.
        - Вы уверены, милорд?
        - А ты предлагаешь стоять здесь? В меня и так тыкают пальцем и пялятся, как на новогоднюю елку.
        Галеин выскочил на дорогу. Перед ним, визжа тормозами, остановилось такси. Из окна высунулся недовольный шофер.
        - Тебе что, жить надоело?
        - Молчи! - приказал ему Галеин. - Отвезешь моего господина домой.
        Водитель оглядел Вельзевея.
        - Вы что, ребята, из театра сбежали? Садитесь, прокачу с ветерком.
        Вельзевей остановился перед открытой дверцей. Уже давно он не пользовался общественным транспортом и не ожидал от этой поездки ничего хорошего.
        - Садись, папаша! - крикнул шофер. - Будь спокоен. Довезем в целости и сохранности.
        - Что это за мужлан? - спросил Вельзевей у Галена.
        - Сейчас они все такие, - развел руками помощник и захлопнул за хозяином дверь.
        К такси с двух сторон подскочили охранники и, не понимая, что им делать и где их место, даже перестали жевать.
        - Эй, морячки! - запротестовал шофер. - Вы по габаритам не проходите. Вызывайте себе эвакуатор.
        Он тронул машину.
        - Куда везти, папаша?
        - Вези домой, - ответил Вельзевей.
        Водитель понимающе кивнул головой.
        - Я вижу, вы прямо со спектакля. Даже не успели переодеться. Только я вас не узнаю в гриме. Вы из известных или как?
        Вельзевей молчал. Ему не нравился тон водителя, его болтовня и вообще такси. С брезгливой миной он дотронулся до сиденья. На его белой перчатке остался след пыли. Вельзевей подернул плечами.
        - На банкете, наверно, были? - не унимался шофер. - Кушали там, выпивали? Я смотрю, двух слов сказать не можете. Автограф хоть дадите? Если вы известный, то мужикам будет что показать. Дадите автограф или нет? Чего разважничались? Я же вас вот везу, рожу не ворочу. Везу культурно, занимаю беседой. Одним словом, сервис вам обеспечиваю.
        Шофер повернулся. Его нахальные глазки уставились на пассажира.
        - Смотри вперед! - не выдержал Вельзевей.
        Но шофера это нимало не беспокоило.
        - Правду говорят, что у вас а театрах все мужики - это тетки, а тетки, наоборот, мужики?
        Вельзевей уставился в окно. Он не хотел ничего слышать, и не был намерен ничего отвечать. «Какой позор. Я первейший в этом городе, должен ехать в каком-то убогом такси и не могу ничего возразить этому зарвавшемуся нахалу. Только бы никто об этом не узнал».
        - Эй, - опять донеслось из-за баранки. - Ты, что - заснул? Если будешь спать - высажу. Я и так тебя из жалости взял. Скажи спасибо своему корешу, который выпрыгнул мне под колеса. Иначе… Слушай, совсем меня заговорил. Куда ехать-то?
        - Улица Малая Никитская, дом 6, дробь 2, - выпалил Вельзевей.
        Как ему хотелось, но он сдерживался, чтобы не огреть шофера тростью. То, что было в порядке вещей с его собственным водителем, нельзя было позволить с посторонним. Сейчас как никогда Вельзевею хотелось вспомнить хотя бы одно самое простое заклинание и укоротить язык этому наглецу, но вот уже несколько десятилетий Вельзевей не занимался колдовством, и то немногое, что он когда-то умел, почти позабылось.
        - Знаю такой адресок, - разглагольствовал таксист. - Дом с привидениями. А тебе на кой он понадобился, да еще среди ночи?
        Вельзевей заткнул пальцами уши и до самого дома ничего не слышал. Когда они остановились около особняка, он протянул водителю кредитку. Тот аж подскочил на сидении.
        - Ты мне пластмаску не суй. Деньги давай.
        На счастье у Вельзевея оказалось немного наличности. Таксист сгреб все себе и напутствовал пассажира такими словами.
        - Как там у вас говорят: «Без расставаний не бывает встреч». Бывай, папаша. Не чихай.
        Вельзевей ждал, когда ему откроют дверь, но, по-видимому, это не входило в обязанности таксиста. Тогда он вынул платок и осторожно, чтобы лишний раз не дотронуться до чего-нибудь, выскочил наружу. Внутри продолжал ораторствовать водитель.
        - А может мне тоже заделаться артистом? Подамся к вам. Я много чего знаю. «Быть или не быть?» «Молилась ли ты на ночь, Дездемона?» «Я памятник себе воздвиг нерукотворный», - неслось вслед Вельзевею. - Эй, папаша, «почем опиум для народа»?
        И тут Вельзевея прорвало. Он развернулся и выставил перед собой руку. Его тонкие пальцы медленно зашевелились. Из них в сторону такси потекли тягучие волны.
        - Сделайся нем как рыба, - прошипел Вельзевей. - Пусть исчезнет твой поганый рот.
        Доносившиеся из автомобиля восклицания разом оборвались. Вельзевей видел, как округлились глаза шофера. Тот схватился за лицо, и стал испуганно его ощупывать. Там, где только что находился рот, был сплошной подбородок. До самого носа! Вельзевей взмахнул рукой еще раз. Водитель заметил его жест и, не дожидаясь, что произойдет, в немом испуге рванул с места. Покрышки его автомобиля завизжали на повороте, и машина скрылась.
        Вельзевей злорадно усмехнулся.
        - Так будет с каждым, кто посмеет смеяться надо мной.
        Однако вечер был испорчен окончательно, и раннее возвращение домой было тому доказательством.
        Вельзевей повернулся к дому и, подняв трость, постучал по бронзовой табличке. Барельеф изменился на профиль Вельзевея, распахнулась чугунная калитка, а следом за ней - массивная дверь парадного входа, входить в которую разрешалось только ему - Вельзевею I. Все прочие попадали в дом через черный ход с боковой улицы.
        Дом встретил хозяина мертвой тишиной. Лишь его собственные шаги гулко разносились по пустынной темноте. При его появлении справа на высоком резном постаменте затеплился свет. Он разгорался и вскоре осветил высокую прихожую - старинный мозаичный паркет, деревянные панели стен и убегающую вверх мраморную лестницу. Свет исходил от лампы-медузы, что переливалась мягким голубым свечением и подрагивала длинными ветвистыми щупальцами.
        Вельзевей снял цилиндр и тотчас из темного угла выплыла тень. Старый убеленный сединами торшер приблизился к Вельзевею и застыл за его спиной.
        - Как дела? - спросил хозяин. - Как прошел день?
        - В столовой украли три серебряные ложки, на подоконнике написали неприличное слово, - с тихим старческим вздохом ответил торшер.
        - Значит, все как обычно. Ничего нового.
        - Да, хозяин.
        - Тогда спокойной ночи.
        - Спокойной ночи, хозяин, - он принял трость и цилиндр и так же беззвучно скрылся в темноте.
        Стоило Вельзевею встать на лестницу, как та пришла в движение. Подобно эскалатору, ее зеленоватые ступени поплыли наверх. Туда же двигались мраморные морского цвета перила. Добравшись до верхней площадки, они каскадом обрушивались вниз, чтобы снова начать своей бесконечный бег. Повинуясь общему движению, плыла вверх лампа-медуза, и чем выше она поднималась, тем ярче горела. Вельзевей любовался ее светом и несколько раз дотронулся до ее щупалец. В ответ медуза слегка уколола его. Вельзевею нравилось это ощущение - будто электрический ток покусывал его пальцы.
        Двигаясь по спирали, лестница пронесла Вельзевея мимо череды стеклянных шкафов и поставила на площадку второго этажа. Ступени остановились. Люстра-медуза медленно угасала. В ее потухавшем свете Вельзевей порылся в карманах и достал несколько монет. Позвенев ими, он подошел к стоявшей поблизости колонне. На ее верхушке возникло едва уловимое движение. Оттуда на Вельзевея уставились три пары хищных глазок. Три серебристые ящерицы, которых привлек звон металла, резкими зигзагообразными движениями спустились вниз, схватили по монете и умчались обратно.
        - Красавицы мои, - похвалил их Вельзевей. - Как вам надоели эти бесконечные посетители. Ничего, скоро все закончится, и тогда я никому не позволю вас беспокоить.
        Их серебристые хвосты исчезли под потолком, и Вельзевей двинулся дальше. В этот миг на улице раздался визг тормозов. Хлопнула дверца автомобиля, и по дорожке послышался звук торопливых шагов. Дверь, в которую позволялось входить одному лишь Вельзевею, открылась.
        Погасшая было, медуза снова засветилась и выхватила из темноты появившегося на пороге маленького растрепанного человечка, на голове которого кое-как примостилась форменная шоферская фуражка. Человечек спешил со всех своих коротеньких ног. Заметив Вельзевея, он кинулся наверх.
        - Хозяин, простите. Я не виноват. Это все они… эти полицейские. Они остановили меня. Я говорил, но они не слушали. И вот, я не успел.
        Короткие ножки человечка семенили по ступеням, но в отличии от Вельзевея, лестница приняла нового посетителя далеко не так благосклонно. Ноги человечка утопали в мраморных разливах. Не раз он плюхался в набежавшую волну, но опять поднимался и бежал дальше. Когда наконец человечек взбежал на площадку, где стоял Вельзевей, то совершенно выбился из сил. Его лицо было красным. В башмаках чавкала вода, брюки промокли.
        - Где ты был? - холодно спросил Вельзевей.
        - Я…, я, - запинаясь заговорил человечек. - Я ехал к вам, но меня остановила полиция.
        - Почему?
        - Я поставил мигалку не того цвета и они…
        - Я спрашиваю, почему ты такой идиот? Почему я должен терпеть твои бесконечные глупости? Благодари свою сестру и мою жену, что я еще разговариваю с тобой. Иначе давно бы обретался по помойкам. Ты ни на что не способен! Знаешь ли ты, что мне пришлось вытерпеть из-за тебя? На чем мне пришлось добираться домой?
        - Простите, господин, - жалобно ныл шофер. - Я больше не буду.
        - Да, по крайней мере сегодня ты больше не испортишь мне настроение. Скройся!
        В бешенстве Вельзевей пнул шофера ногой. Тот покатился с лестницы, ступени которой превратились в гладкую скользкую горку. По ней, догоняя и подталкивая горемыку, устремились потоки воды. Как ни старался тот зацепиться хоть за что-нибудь и остановить падение, ничего не получалось. Лишь докатившись до входной двери, он сумел встать на ноги, и тут был сбит низвергшимся со второго этажа водопадом. Водяной поток вынес шофера в открытые двери, где оставил мокрого и униженного роптать о своей доле.
        - Тряпка! Размазня! - с презрением произнес Вельзевей. - Вокруг одни болваны.
        Из темного угла внизу вышел неторопливый торшер. Не спеша сантиметр за сантиметром, он вытер воду и удалился на свое место.
        Вельзевей пошел по коридорам и комнатам. В одной из них он остановился. Перед ним была оклеенная красными обоями стена. Он провел по ней тростью - сверху вниз, и там, где прошла трость, на стене появилась узкая полоса. По сторонам от нее обозначились завитки. Они росли и обретали объем, пока не превратились в двух морских коньков. Вельзевей взялся за них как за ручки и отворил до сих пор невидимые дверцы. За ними открылся вход в узкую цилиндрическую комнату.
        - Добро пожаловать, милорд! - произнес женский голос, и дверцы за Вельзевеем закрылась.
        Внутри хватало места только для одного. На стене справа мерцал ряд голубых кнопок. Вельзевей нажал на нижнюю, и лифт бесшумно поплыл вниз. Когда он остановился, его стенки сделали пол оборота и дверцы, которые были за спиной, теперь оказались впереди. Они отворилась, и Вельзевей попал в просторный холл - он был дома.
        Здесь было светло как днем - десятки ламп и светильников наполняли холл ярким светом. Для подземного жилища потолки были довольно высоки. Их, как и все вокруг, украшала золотая лепнина. Вдоль стен стояла немногочисленная и дорогая мебель - розово-золотистая кушетка, изящный журнальный столик, гарнитур из шести обитых арабский атласом стульев. Стены украшали картины, либо были драпированы тканью. Драпировка была покрыта золотой вышивкой с анаграммой «ВI».
        При появлении Вельзевея что-то стремительное и неуловимое метнулось к его ногам. Это нечто нельзя было описать в двух словах. Оно не имело тела, но его можно было увидеть. Представляя собой смесь солнечного зайчика и рисунка мелом на полу, оно не было ни тем, ни другим, постоянно находилось в движении, словно борзая, почувствовавшая близость охоты, и, принюхиваясь, кружило вокруг ног Вельзевея. Когда оно окончательно признала своего хозяина, то принялось скакать из стороны в сторону и вилять чем-то похожим на хвост. В искусно замаскированных под потолком динамиках зазвучало что-то похожее на собачий лай.
        Рисунки на полу постоянно менялись, перетекали друг в друга и ни секунду не останавливались. Сначала это были крутящиеся треугольники. Их стороны попеременно увеличивались и вращались вокруг оси. Потом изображение разбилось на параллельные линии, между которыми курсировали пунктиры и непонятного назначения символы. Затем рисунок превратился в прямоугольник, который то и дело менял пропорции, и следом за ними изменялись бегущие вдоль его сторон цифры. При этом постоянно что-то считалось, измерялось, проецировалось и исчезало, откладывались равные отрезки, строились параллели и биссектрисы. И этому не было видно конца.
        - Молодец! Хороший! - похвалил Вельзевей. - Соскучился?
        Не имея возможности погладить своего бестелесного охранника, Вельзевей милостиво подставил ему носок ботинка. В ответ рисунки окружили его со всех сторон и словно ласкаясь, стали тереться о ногу хозяина.
        - Все, хватит, - произнес Вельзевей и сделал несколько шагов к своей комнате.
        Рисунки последовали за ним, прыгая и резвясь вокруг его ног. Скоро у Вельзевея зарябило в глазах.
        - Тише! - шикнул он. - Не разбуди…
        Не успел он договорить, как дверь, мимо которой он проходил, отворилась, и из нее вылетела струйка сигаретного дыма. За дымом показался длинный мундштук, который держала затянутая в черную перчатку женская ручка, а следом за ней выглянуло томное женское лицо.
        - Почему ты так рано вернулся? - спросила женщина. - Что-то случилось?
        В отличие от Вельзевея кожа его жены не была бледной. Наоборот, она была чересчур темной - последствия неумеренного употребления крема для загара. Не бывая на солнце, женщина пользовалась кремом в огромных количествах. Она выплыла из двери и приблизилась к Вельзевею. Как он ни старался, но не смог скрыть от жены своего плохого настроения.
        - Кто обидел моего муженька? - спросила она и ласково погладила его по голове.
        Вельзевей капризно отстранился.
        - Зизи, ты же знаешь - я не люблю, когда ты называешь меня «муженьком».
        - Знаю. Прости - я больше не буду, - она положила голову ему на плечо и по-кошачьи приласкалась. Ее длинное платье-халат слегка распахнулось на груди. - Ты расскажешь, как прошла ночь? Что нового в городе? Я так давно не появлялась на публике, что забыла, как выглядят все эти люди.
        - Мы же говорили об этом, Зизи. Нужно еще немного подождать. Скоро я все исправлю, и мы, наконец, переселимся из этой норы.
        - Сколько? - неожиданно встрепенулась Зизи. - Сколько нужно времени, чтобы я перестала быть птицей в клетке?
        Она томно всплеснула руками. Ее голова в обрамлении прямых черных волос театрально поникла. В своих ужимках Зизи могла дать фору кому угодно, даже Вельзевею.
        - Зизи, пожалуйста, прекрати. У меня была трудная ночь. Мне нужно отдохнуть и хорошенько все обдумать.
        - Я могу тебе чем-то помочь? - она приникла к нему всем телом. - Только скажи и я сделаю для тебя все, что угодно. Ты же знаешь!
        Вельзевей хотел выпутаться из ее объятий, но Зизи не дала. Все, что он смог сделать, это отвернуться, чтобы жена не видела его дрожащих губ. В любую секунду Вельзевей готов был разрыдаться. Зизи притянула его за подбородок и поцеловала в кончик носа.
        - Моего маленького муженька…
        Вельзевей поморщился.
        - Все-все, больше не буду. Так кто же посмел испортить настроение моему ненаглядному, моему любимому Виви? Кто тот ненавистный человек? Подайте мне его голову!
        В ответ Вельзевей только шмыгнул носом. Прежде чем ответить, он ткнулся лицом в ее грудь и оттуда что-то невнятно пробурчал.
        - Что? - не расслышала Зизи.
        Вельзевей повторил.
        - Это Сципион.
        Зизи не верила своим ушам. За всю свою жизнь она не раз слышала про «гадкого и ненавистного старикашку», но никогда не думала, что он существует на самом деле. И вот этот мифический Сципион стал явью. Да еще такой, которая угрожает ее мужу и, что совсем неслыханно, ей самой.
        - Что он хочет? - настороженно поинтересовалась она.
        - Я не знаю, - прохныкал Вельзевей. Ему хотелось, чтобы его кто-нибудь пожалел. - Но вот уже вторую ночь он портит мне настроение. Из-за него мне приходится рано возвращаться домой, и потом весь день я не могу сомкнуть глаз. Он сводит меня с ума. Я не выдержу этого. Я хочу, чтобы все было как раньше.
        Он жалобно захлюпал носом.
        - Бедненький, мой! - она снова погладила его по голове. - Мы найдем управу на этого негодного Сципиончика. Мы ему покажем! Ведь ты у меня самый умный! Ты самый смелый!
        - Да, - робко согласился Вельзевей.
        - Ты самый сильный!
        - Да, я такой, - с боевым писком в голосе подтвердил «Хозяин столицы».
        Он перестал плакать и широко открытыми глазами смотрел на супругу. Самообладание возвращалось к нему.
        - Тебя все боятся! - продолжала Зизи. - Ты - лев!
        С каждым ее восклицанием Вельзевей поднимал голову все выше и все больше выпячивал грудь. Его глаза загорелись воинственным блеском, ладони сжались в кулаки. Он расставил ноги и, вытянув шею как гусь, посмотрел поверх головы жены. Его губы дрожали, но не от рыданий, а от еле сдерживаемого гнева. В этот миг он был готов на все.
        - Я сейчас же пойду и вздую его! - проголосил Вельзевей.
        - Нет, нет! Не торопись, - удержала его Зизи. - Сейчас уже поздно. Тебе нужно хорошенько отдохнуть, а завтра ты вышвырнешь его из города. Прямо в его вонючее болото.
        - Да! - выкрикнул Вельзевей и взмахнул рукой, в которой не хватало лишь сабли. - Я выброшу его из моего города. Пусть знает свое место, гнусный старикан. Он запомнит меня - Вельзевея Первого. Того, кто вершит судьбу этого города, кто повелевает людьми. Того, от которого зависит, что эти люди будут есть, какие фильмы будут смотреть, что будут говорить. Я тот, без которого ничто не происходит. Здесь приказываю я и здесь все принадлежит мне!
        - Вот так! Молодец! - восклицала Зизи. - А теперь скажи, зачем ты изругал моего брата?
        Вельзевей захлопал глазами. Он не ожидал такой резкой смены разговора.
        - Но он…, - начал Вельзевей.
        - Что? - с нажимом спросила Зизи. - Всего лишь поставил не ту мигалку. Разве это повод, чтобы брата своей любимой жены спускать с лестницы?
        - Но я…
        - Ты был слишком груб. Ты это хотел сказать? - напирала она. - Пожалуйста, обещай мне, что впредь подобного не повторится.
        - Но ведь…
        - Ты любишь меня? - спросила Зизи.
        - Да.
        - Я тебе нужна?
        - Да.
        - Ты простишь моего братика за его невинный проступок?
        Вельзевей замялся. Зизи не отрываясь смотрела ему в глаза.
        - Да, - выдавил он.
        - Вот и славно. А теперь я отведу тебя в кроватку. Тебе нужно набраться сил, чтобы завтрашний день стал величайшим в истории.
        - Да, - послушно повторил Вельзевей, и под руку с Зизи отправился в свою спальню.
        Спустя десять минут Зизи вернулась в холл. Здесь она остановилась, словно что-то ожидая. И действительно, одна из дверей приоткрылась и в нее просунулось испуганное лицо шофера.
        - Это ты, Протофилий? Входи - он уже спит, - позвала Зизи.
        Шофер медлил. Его тело ныло от полученной взбучки.
        - Входи тебе говорят. Я же сказала, он уснул и до завтрашнего вечера не проснется.
        Протофилий вошел и тут же испуганно взвизгнул. К его ногам метнулась белое нечто. Оно заключило шофера в круг, из которого внутрь протянулись острые иглы. Казалось, они сейчас начнут колоть и терзать несчастного Протофилия.
        - Брысь, Аманда, - прикрикнула Зизи. - Это свой.
        От ее восклицания белый рисунок превратился в собачью голову и сделал вид, что кусает шофера за ногу. Подступившая к нему Зизи топнула ногой.
        - Ты что, не слышишь? Брысь, я тебе говорю. Иди на место.
        Собачья голова поджала нарисованный хвост и спряталась под кушеткой.
        - Что это было? - пропищал Протофилий, боясь сойти с места.
        - Это новая сигнализация. Виви приказал установить ее взамен старой. Та была слишком чувствительной и ловила все подряд, даже залетавших к нам мотыльков. После нее все стены были в мертвых насекомых. Пришлось делать ремонт. Но сейчас не об этом. Ты выполнил то, что я приказывала?
        Протофилий согласно кивнул.
        - Конечно, сестра.
        - Хорошо. Тогда пойдем ко мне.
        Зизи скрылась в своем будуаре. Протофилий засеменил за ней.

        Крик петуха
        Тим подхватил стул и уже собирался уйти, как за спиной что-то звонко упало. Только что намертво приколоченная к стене, подкова лежала на полу. Тим поднял ее, поскреб затылок и снова полез на табуретку. В этот раз он прибил ее тремя гвоздями - теперь точно не отвалится.
        - Так-то лучше.
        Внезапно раздался треск дверного звонка. Тим даже пригнулся, так неожиданно тот прозвучал. Тим было потянулся к ручке, но вспомнил о предупреждении тетки.
        - Василиса! - позвал он.
        Тетка гремела на кухне посудой и не отвечала.
        - Василиса, к нам пришли!
        Опять нет ответа. Тиму не хотелось идти за ней - пять шагов на кухню, да еще столько же обратно. «Конечно, Василиса запретила делать что-либо без ее ведома, но я ничего и не буду делать. Только открою дверь и посмотрю».
        Звонок повторился - более продолжительно и настойчиво. Тим отщелкнул замок и открыл дверь. В подъезде в слабом свете лампочки стояла девушка. С прижатыми к груди руками, она умоляюще смотрела на Тима.
        - Здравствуйте! Я ваша соседка. Вы мне не поможете? - пролепетала она тоненьким, чуть дрожащим голоском. Обернулась и показала на стоявшую между этажами большую дорожную сумку. - Почти подняла ее, но чувствую, что больше не могу.
        Тим нерешительно обернулся в сторону кухни. Там, ничего не подозревая, колдовала Василиса. А девушка была такой жалкой, такой беззащитной, что не помочь ей было никак нельзя.
        - Я сейчас… только предупрежу…, - начал он.
        - Нет-нет. Если вы не можете, то я сама.
        Она повернулась, чтобы спуститься за багажом, но оступилась и подвернула ногу. Едва не упав, девушка ухватилась на перила.
        - Ах! - воскликнула она и, не оборачиваясь, заплакала. Тим видел, как содрогались ее плечи, как склонилось от боли ее хрупкое тело.
        Он больше не мог это выносить и переступил порог. За спиной раздался строгий окрик.
        - Ты куда это собрался?
        Тим не успел ответить. Только он сделал шаг, как девушка повернулась, но теперь это было не миловидное создание, а отвратительная старуха с морщинистым беззубым ртом. По ее лицу рассыпались спутанные клочья черных с сединою волос, фигура сгорбилась. Узловатые пальцы поблескивали обломками грязных ногтей. То, что минуту назад было хрупкой испуганной «соседкой», вытянуло руки и метнулось к Тиму.
        - Иди к мамочке! - прошипела она.
        Тим не успел ничего сообразить, как Василиса схватила его за шиворот и втащила в квартиру. В это мгновение пальцы безобразной старухи пронзили то место, где только что стоял Тим. Не встретив на своем пути преграды, ее ногти вонзились в распахнутую дверь. Страшный крик упустившего добычу зверя разнесся по подъезду. Старуха рванулась назад, и из развороченной двери полетели щепки.
        От старушечьих ногтей пошел дым. Обезумев от боли и злости, она кинулась в квартиру, но только ступила за порог, как ее скрутила страшная боль. Закатывая глаза и хватая ртом воздух, старуха отскочила обратно, но было поздно. Клубы дыма все больше окутывали ее. Она сделала последнее усилие и выпрямилась во весь рост. В ее руке блеснуло лезвие ножа. Последовал взмах руки, но Василиса оказалась быстрее.
        - Вот тебе! Возьми - не побрезгуй! - выкрикнула она и оттолкнула «соседку» от двери.
        Та с визгом отлетела в противоположную стену и размазалась по ней чернильным пятном. С минуту Василиса смотрела на ее останки, потом наигранно поклонилась.
        - Будете в наших краях, заходите.
        Пятно на стене побледнело и стало исчезать. Василиса захлопнула дверь о повернулась к Тиму.
        - Тебе повезло, что я оказалась рядом. А то бы вон, что тебя ожидало, - тетка показала на изувеченную дверь. - И скажи «Спасибо!» подкове. Если бы не она, эта тварь с тобой так долго не разговаривала бы. Чего застыл? Это только цветочки, сейчас будут ягодки.
        - Спасибо, - угрюмо пробурчал Тим. Его слегка подколачивало. Хороши «цветочки». - Если бы ты пришла, когда я тебя звал, то всего этого вообще не случилось.
        - Ладно, - Василиса взъерошила ему волосы и, немного помолчав, добавила. - Слушай, а тебе не кажется, что как-то подозрительно тихо? И ветер на улице стих.
        - Точно, - согласился Тим. - И часы молчат.
        Старые часы с маятником и кукушкой висели в коридоре. Кукушка давно сломалась, но часовой механизм работал исправно. Мерное «тик-так» днем и ночью разносилось по квартире, но сейчас его не было слышно. Тим подошел к часам и тихонько стукнул по стеклянной дверце. В ту же секунду они пробили двенадцать раз.
        - Полночь, - объявила Василиса. - Теперь начнется.
        Только она произнесла эти слова, как из комнаты Тима раздались сначала негромкие, а затем все более настойчивые удары.
        - Это что? Опять тимьян? - спросил Тим.
        - Сейчас посмотрим.
        Включив свет, они вошли в комнату. Василиса отдернула занавески и сквозь стекло поглядела на улицу. Снаружи была непроглядная тьма. Не светились окна домов, не мелькали огни фар. Казалось, что во всем городе выключили электричество.
        В этот момент послышался свистящий звук, и оконное стекло задрожало. Следом за первым раздался второй удар, и затем они посыпались один за другим.
        - Назад! - выкрикнула Василиса.
        Едва они отскочили, как неведомая сила распахнула рамы, и Тима с Василисой окатило осколками разбитого стекла. За окном мелькнула быстрая тень. Затем еще одна. Третья тень сделала крутой вираж и остановилась. Ею оказалась парившая на метле молодая женщина. Ее густые иссиня-черные волосы ниспадали на плечи и грудь, обвивали босые ноги и скрывались в темноте. Подобно змеям, они тяжело качались и расползались в стороны. Бледное лицо ведьмы с ярким ртом и густо подведенными глазами делали ее похожей на злую куклу. Змеиные глаза не отрывались от Василисы.
        - Эта не такая страшная, как та в подъезде, - вполголоса проговорил Тим.
        - Погоди. Она еще покажет свое настоящее лицо. В любом случае, если попробует сунуться сюда, то с ней будет то же самое.
        Услышав эти слова, ведьма подалась вперед и, обнажив желто-серые клыки, злобно оскалилась.
        - Наконец настала ночь, которую я так долго ждала. Сегодня, Василиса, ты сгинешь в Пустоте. Можешь гордиться - сам Господин прибудет на твои похороны. Пока есть время, можешь попрощаться со своим выродком.
        - Еще посмотрим, чьи похороны будут раньше, - ответила Василиса. - Только сунь сюда свою метелку, Земеида, и ты горько пожалеешь о том, что решила залететь на мой огонек. Лучше убирайся и навсегда забудь дорогу к моему дому. Сегодня я не пощажу тебя, как было в прошлый раз.
        - Ты, жалкая деревенская колдунья, как смеешь указывать мне - ведьме в тринадцатом колене? Мне - главной ведьме Проклятого леса и правой руке Господина. После того, как он прибудет сюда я не дам за твою жизнь даже прошлогодней кожи гадюки. А ждать осталось не дол…
        Слова Земеиды потонули в ее собственном крике. Она отскочила и чуть не свалилась с метлы. Ее лицо скривилось от боли, а из-под прижатой к правому глазу ладони медленно стекала струйка зеленой крови.
        - Ах ты, щенок! - прохрипела Земеида. Ее уцелевший глаз вонзился в Тима, который победно размахивал рогаткой. - Так и быть - ты умрешь раньше своей тетушки!
        Василиса одобряюще похлопала племянника по плечу.
        - Молодец, Тим! Удачный выстрел! А теперь будь настороже.
        Из груди Земеиды вырвался вопль и тотчас пространство вокруг нее наполнилось пронзительным писком и мельканием колючих крыльев. Сотни летучих мышей проносились мимо окна, но не решались даже приблизиться к нему. Земеида издала еще один нечеловеческий крик, от которого пришел в движение даже воздух. Крик влетел в комнату и прошелся по ней наподобие смерча. Он поднял на дыбы Тимову кровать, скинул на пол компьютер, сорвал со стены карту, и, сбросив с потолка люстру, вылетел вон.
        Василиса не шелохнулась. Сощурив глаза, она лишь произнесла.
        - Приди и встань при мне.
        В дверь комнаты влетел столик и встал рядом с Василисой. На него с легким звоном опустилось глубокое блюдце. В нем подобно сотне бенгальских огней сверкала искрометная смесь и торчала ручка широкой кисти. Под стол грузно плюхнулся мешок соли. Для встречи незваных гостей все было готово.
        Между тем на улице творилось что-то невообразимое. Вокруг Земеиды вилось около десятка ведьм. Получив приказания, онии одна за другой исчезали в темноте. Вихрь летучих мышей продолжал кружить. Резким движением Земеида схватила одну мышь и бросила ее в окно. Яркая вспышка осветила ее злое лицо - несчастная мышь, долетев до подоконника, вспыхнула огнем и превратилась в пепел. Следом за первой Земеида бросила вторую, третью, четвертую мышь, и все они разделили участь первой.
        От этого зрелища Василису с Тимом отвлек странный звук. Он доносился не с улицы, а шел из недр квартиры. За их спиной творилось что-то неладное - там трещали стены, что-то падало на пол и разбивалось на осколки. Не отрываясь от окна, Василиса произнесла.
        - Тим, глянь, что там такое. Только, пожалуйста, ни во что не ввязывайся и никому не открывай дверь. Ты меня понял? И еще, захвати с кухни еловых шишек. Они должны уже созреть.
        - Хорошо, - сказал Тим и выскочил в коридор, в котором оказалось нечем дышать из-за висевшего в воздухе облака пыли.
        При ближайшем рассмотрении оказалось, что пыль летела из открытой двери ванной. Тим осторожно заглянул внутрь. Вентиляционная решетка вывалилась, но нож с заклинаниями был на месте. Внутри стены кто-то полз - временами оттуда слышались шорохи, а из дыры вырывалась очередная порция пыли. Чуть погодя в вентиляционном отверстии показался хвост. Он высовывался все больше и больше, пока следом за ним не появилось маленькое раздвоенное копытце. Оно стало нащупывать место, куда бы стать, и наткнулось на нож. Ванна наполнилась визгом и лаем. Стена задрожала, и, казалось, что вот-вот развалится. Хвост отчаянно завертелся. Не осознавая, зачем он это делает, Тим схватил мотавшуюся перед ним кисточку хвоста и потянул.
        - Постой! Ты еще не принял ванну! - крикнул он.
        На другом конце хвоста удивленно хрюкнули. Тим поднатужился, но его невидимый противник оказался сильнее. Хвост изогнулся и оглушительно щелкнул. Руки Тима обожгло, и он упал на пол. Шерстяная нога и хвост исчезли в дыре. Оттуда вылетела новая порция мусора и затем все стихло.
        Распластавшись посреди ванной, Тим приходил в себя. Его руки гудели, голова шла кругом. Хорошее начало - сначала ведьмы, теперь черт знает… «Так это был черт? Нет, наверно, только чертенок. Тот бы не испугался». Кто б это ни был, разлеживаться было некогда, и Тим пошатываясь вышел в коридор, где ему открылось новое зрелище - перед ним из стены рос бугор. Он стремительно увеличивался и вот-вот грозил порвать обои. Рядом с первым появился второй. Словно что-то почуяв, первый бугор с визгом рванул прочь. Издав залихватский свист и улюлюкая второй бугор понесся следом.
        - Ау, эвай, ытные! - загудел низкий грудной голос, в котором Тим узнал Домовиху.
        Покружив по стене, бугры перескочили на потолок, сбили люстру и рванули вниз, где взъерошили и пересчитали паркет. Выпрыгивая в самых неожиданных местах, кочки сталкивались, разбегались и снова встречались. Каждая их встреча сопровождалась испуганным визгом преследуемого и ликующими возгласами Марфы.
        - Эгей! - кричала она, и ее свист вновь и вновь наполнял коридор.
        Впрочем, погоня длилась недолго. Порядком уставшая и испуганная первая кочка не удержалась и налетела на стену. Дощечки паркета разлетелись, и перед опешившим Тимом остановились три чертенка. Они запыхались от скачки и еле переводили дух. Им бы разбежаться в разные стороны и запутать следы, но не тут-то было. Хвосты чертенят были связаны. Как снег на голову на них свалилась Домовиха.
        - Эге-гей! - пробасила она и щелкнула ближайшего бесенка по носу.
        Тот взвизгнул и бросился наутек. Его товарищи едва поспевали. Домовиха же, издав победный клич, бросилась в погоню. В ее руке вспыхнула спичка. Через пару секунд троица чертенят промчалась в обратном направлении. Их связанные воедино хвосты, дымились и шипели как бикфордовы шнуры. Домовиха не отставала. Крича и улюлюкая, она гнала их из квартиры, прямо на выход. Выломав изрядный кусок многострадальной двери, чертенята выскочили наружу.
        Домовиха выглянула в дыру и удовлетворенно цокнула языком. Затем оглянулась на Тима, отошла в угол и приподняла край обоев. В ее руке был огрызок губной помады. Марфа послюнявила его и нарисовала на стене сердечко.
        - О, дак!
        Тим заметил, что сердечко было уже не первым. Пока он протирал глаза, Домовиха пропала, будто ее не было.
        Но размышлять долго не приходилось. Новые звуки привлекли внимание Тима и на этот раз они доносились из кухни. Тим осторожно заглянул внутрь. Кухонное окно было разбито. Перед ним на подоконнике стоял медный котел. В нем еще пузырилось неостывшее коричневое варево.
        Мимо обгрызанных стеблей тимьяна в кухню вползали рогатые слизни. По стенам разбегались мокрицы. В кухонном шкафу скрипели жуки-древоточцы, а в углу появилось огромное осиное гнездо. По полу расхаживали жуки-могильщики. Под потолком вился рой зеленых мух, а с люстры свисали гроздья паутины. Все насекомые были невероятно больших размеров. Они громко жужжали, скрипели и чавкали.
        Неожиданно все притихло. Остатки разломанного окна хрустнули и окончательно вывалилось наружу. В опустевшем проеме появилась гигантская сороконожка. Ее толстое тело передвигалось на многочисленных коротких ножках. Из-за своих необъятных размеров она никак не могла обогнуть котел и поэтому взгромоздилась прямо на него. Сладкий запах молочного шоколада привлек огромное насекомое, и длинные ноги-челюсти погрузились в теплое варево.
        - Буль-буль-буль, - по телу сороконожки, как по шлангу, побежали волны.
        Внезапно они прекратились. Насекомое вздрогнуло, его тело вытянулось, а передние ножки беспомощно повисли в воздухе. Сороконожка застыла, и в следующий миг как подкошенная рухнула на котел. Тот опрокинулся, и волны зелья хлынули на пол.
        Жуки и тараканы кинулись по углам. Те, кто не успевал, барахтался и увязал в густом вареве, а оно уже поднималось по стенам и подбиралось к потолку. Там на связке искрящихся шишек сидел паук. Тим потянулся к шишкам. Паук угрожающе растопырил лапы.
        - Это мое! - ударом кулака Тим сшиб противника и схватил связку.
        В этот момент вязкая масса ударила в дверь, и если бы Тим вовремя не захлопнул ее, то смертельное варево вырвалось бы в коридор.
        Тим уже не видел, а шоколадный потоп продолжал свое неумолимое шествие по кухне. Насекомые бежали - вылетали, выползали и выскакивали в окно. Кто не успевал, погибали, и их смерть была по-настоящему сладкой. Вскоре все затихло - масса застыла и превратилась в стекло цвета молочного шоколада.
        А Тим уже спешил к Василисе, но только взялся за ручку двери, как раздался дверной звонок.
        - Только не сейчас.
        Он заглянул к Василисе. Она в это время отбивала очередную атаку ведьм. Нападавшие вооружились длинными арканами и забрасывали их в окно в надежде достать Василису. До сих пор их попытки оканчивались ничем.
        Тетка заметила Тима.
        - Как там дела? - спросила она.
        Очередной аркан просвистел у нее над головой. Василиса ловко перехватила его и дернула на себя. Бросившая аркан ведьма опрокинулась и упала с метлы. Оставшись без хозяйки, метелка заметалась. Ведьмы облетали ее стороной. Некоторым из них здорово досталось, пока метлу не поймали и не заставили присмиреть.
        Тим смотрел на все широко открытыми глазами. Он уже забыл, зачем пришел.
        - Тим, отомри! - крикнула Василиса. - У тебя все в порядке?
        - Да, - Тим вышел из оцепенения. - Там звонят. Что делать?
        - Открой! Только возьми с собой святой воды. Она на тумбочке в коридоре. Если что, плескай прямо в рожу.
        Тим нашел воду, наполнил ею стакан и встал наизготовку. На лестничной площадке стояла Раиса.
        - У вас все в по…? - начала она, но Тим не дал ей закончить.
        Не доверяя обманчивой внешности, он плеснул соседке в лицо.
        - Получи зараза, - Тим с улыбкой ждал, когда от той повалит дым или случится что-нибудь в этом роде.
        Но ничего подобного не произошло. Раиса, обтерев лицо и выпучив глаза, негодующе уставилась на Тима. До него дошло, что в этот раз он ошибся. Он схватил соседку за руку и втащил в квартиру. К Раисе вернулся дар речи.
        - Что у вас происходит?
        - Я не хотел, - виновато пробормотал Тим. - Я думал, что вы эта… Одна из них.
        - Кто?
        - Ведьма.
        От возмущения соседка не знала, что сказать.
        - Ну, знаете ли. Так вы платите за хорошее отношение? Мало того, что из-за вас уснуть нельзя, так еще… Вот я сейчас поговорю с твоей тетушкой, - она решительно направилась к двери, за которой слышался визг и топот.
        ***
        В то время как Тим обходил осажденную квартиру, Василиса отбивала одну волну ведьм за другой. После нескольких неудачных попыток они решили для начала разделаться с тимьяном. Без этого нельзя было и мечтать пробраться внутрь.
        Проносясь мимо подоконника, ведьмы метлами срезали цветы. Защитная стена фиолетовых зонтиков редела на глазах, но тимьян не собирался сдаваться без боя. Каждое прикосновение к нему давалось ведьмам дорогой ценой. Их осыпало снопом искр. У особо рьяных метлы загорались, и тогда они с криками уносились прочь, озаряя крыши всполохами огня. Одноглазая Земеида следила, как пустеет подоконник, и готовилась к решающему броску.
        Когда от тимьяна остались только пеньки, осаждающие кинулись в атаку.
        - Вперед! Убейте ее! - закричала Земеида.
        Первая ведьма влетела в комнату и попала в центр скрещенных нитей. Языки желтого огня объяли ее. Старуха превратилась в огромный факел, и через миг от нее не осталось ничего, кроме горстки пепла. Летевшие за ней едва успели отскочить в сторону и, ударившись о стену дома, повалились вниз.
        Земеида, скрывшись в ветвях большого тополя, шептала заклинания.
        - Ветер, вейся-закрутись! Вырви с корнем слабые души.
        Около окна возник вихрь. Набрав силу, он превратился в смерч и ворвался в квартиру. Вбитые Тимом гвозди поползли вон из стены. Гудящие под ветром нити издали оглушительный аккорд и лопнули. Ураган сорвал со стен обои, содрал штукатурку, разбросал и покорежил мебель.
        Василиса даже не шелохнулась - вихрь не задел ее. Она взмахнула рукой и прошептала.
        - Жарь сильно! Гори ясно! Чтобы было красным-красно.
        Окно озарилось огнем. Наружу вырвались языки пламени. Ведьмы в страхе отшатнулись. Видя, что не может добраться до Василисы, Земеида подозвала помощницу.
        - Лети к Господину. Проси его прийти. Да лети быстрее - скоро рассвет!
        Младшая ведьма исчезла в темноте.
        Через некоторое время на севере глухо зарокотало. Замигали вспышки молний. Им вторили раскаты грома. Грохот нарастал и вскоре на дом обрушился ливень. Потоки воды, как водопады, с шумом падали в колодец двора. Тучи тяжело опустились на крышу. Их всклокоченные обрывки влетали в окно, наполняя комнату запахом серы.
        Также внезапно как начался, ливень прекратился. Раскаты грома стихли, уступив место скрипучим и трескучим звукам. Теплая весенняя ночь превратилась в морозную. Листья тополя, что стоял во дворе, покрылись инеем. Они пожелтели и начали опадать. Воздух стал таким холодным и колючим, что им было больно дышать.
        В висевшей над окном туче возникло неясное движение. Клочья тумана закрутились и разлетелись под взмахами огромного орла. На птице восседала высокая фигура в черном. Из широких складок его накидки появилась худая бледная до синевы рука. Она отбросила капюшон, и в Василису вонзились ледяные глаза. Перед ней был Сципион.
        Его лицо, бледное и холодное, как всегда казалось неживым. Взгляд «владыки северных лесов» скользнул по шее Василисы и сомкнулся на ней холодной хваткой. Будто ледяная змея обвила ее горло и стала душить. Василиса произнесла Заклинание Черного Висельника и почувствовала, как петля на шее ослабла, а потом вовсе пропала.
        Сципион оскалился - это была проверка. Самое страшное было впереди. Он сделал шаг, и услужливая Земеида подставила ему свою спину.
        - Мой Господин,… - начала главная ведьма, но он оборвал ее.
        - Молчи! С тобой я разберусь позже.
        Он шагнул, и его нога опустилась на возникшую из ниоткуда ледяную ступень. Наполненный влагой воздух под его шагами превращался в глыбы льда. Еще шаг - и Сципион, высекая холодные искры, ступил на следующую ступень. Шаг за шагом он приближался к единственному во всей округе освещенному окну.
        - Здравствуй, Василиса! - прозвучал его раскатистый голос. - Опять наши дороги пересеклись. Может пора объединить наши силы и встать на одну сторону?
        - Я предпочту остаться на своей, - ответила Василиса.
        - Я знаю - ты гордячка, а могла бы иметь все, что пожелаешь. Подумай - никаких забот, никаких тревог. Только наслаждение силой, властью и богатством. Не это ли счастье? Не это ли ты ищешь, так упрямо отказываясь от моей помощи. А чего ты в итоге достигла? У тебя есть квартира, а мог быть дворец. Ты ищешь новую работу, а могла бы иметь сотню служанок. И все это за одну малую безделицу. Ты знаешь, что мне нужно. Всего лишь одна слеза твоего племянника. Больше ничего.
        - Как ты сладко поешь, Сципион. Только я давно не та глупая девочка, которую ты встретил на краю Проклятого леса. И я не продаю своих родных. Ты еще заплатишь за смерть моей сестры…
        - Да ты, я вижу, никак не угомонишься! - вспылил Сципион. - Забыла свою клятву на Мертвой поляне? Ведь все могло закончится еще там, но ты упрямая, и все делаешь по-своему. Даю тебе последний шанс. Если не покоришься, пеняй на себя.
        - Ничего я не забыла. Что до клятвы, то я больше не в твоей власти.
        - Вот как? - Сципион подался вперед, но остановился и притворно улыбнулся. - Впрочем, это твой выбор. Так и быть - готовься к смерти. Что же до твоего выкормыша, то из его костей получатся хорошие погремушки для выводка Земеиды.
        Василиса, до сих пор сдержанная и спокойная, внезапно переменилась. В ее глазах сверкнули молнии, рука метнулась вперед, из нее ударил яркий луч.
        - Сгори навечно! - выкрикнула она.
        Сципион ожидал этого и укрылся за накидкой. Горящий луч разбился о нее и опал.
        - Если это все, на что ты способна, то неважная из тебя получилась бы ведьма. А мне такие не нужны. Так умри и не путайся у меня под ногами.
        Его накидка-плащ распахнулась. Из-под нее появилась скрытая до сих пор вторая рука - огромная уродливая клешня. Она нацелилась на окно и с лязгом защелкнулась. В ту же секунду стена дома задрожала. Из нее посыпались кирпичи. Еще движение клешни и кусок стены, медленно опрокидываясь, с грохотом упал вниз. Двор наполнился миганием фар и звуками автомобильных сигнализаций.
        Стоя посреди разрушенной комнаты, Василиса схватила кисть.
        - Матушка-кисть, по полу пробежись! Охранный круг, начертись!
        Кисть скакнула на пол, и вокруг Василисы появился сияющий круг. На нем плясали языки белого пламени, ярко рассыпая вокруг себя искры.
        - Входите, гости дорогие, коли жизнь не дорога! - выкрикнула Василиса.
        На ее призыв в комнату влетел ледяной ветер. Сотни ледяных игл вонзились в стены, пол и потолок. Досталось и Василисе. Горящий холод обжег ей левую руку и плечо. Лампочка над головой Василисы замигала и погасла. Все погрузилось в темноту. Только Охранный круг и нервные всполохи автомобильных сигнализаций давали хоть какой-то свет. В руке Василисы появились три свечи, и их пламя разогнало мрак. Склонившись над свечами, Василиса шептала заклинание.
        - Гори как солнце. Свети сквозь камни. Не бойся ветра.
        Она повела рукой вокруг каждого огонька, заключая их в невидимую прозрачную сферу. Теперь никто не мог их погасить - ни ветер, ни дождь, ни сам Сципион.
        В этот момент дверь за спиной Василисы открылась, и в комнату вбежала рассерженная Раиса. За ней следом запрыгнул Тим.
        - Какого лешего…, - начала соседка и осеклась на полуслове.
        Действительно, картина, открывшаяся перед ней, могла заткнуть рот кому угодно. Раиса обвела глазами разгромленную комнату, пролом в стене и ахнув уставилась на Сципиона. Тот оскалился своей страшной улыбкой.
        - Вы пришли как раз вовремя. Прошу в первый ряд.
        Раиса только хлопала глазами.
        - А вот и наш юный друг, - продолжал Сципион, завидев Тима. - Пришел проводить в последний путь свою любимую тетушку?
        Взгляд Тима словно магнитом притянуло к двум синим глазам-огонькам. Эти холодные глаза - они давили и повелевали. Тим перестал быть хозяином своего тела. Оно не слушалось его… Звонкая пощечина привела Тима в чувство.
        - Теперь лучше? - спросила Василиса.
        - Да. Спасибо.
        - Соберись! Сейчас не время раскисать.
        Снова прогремел голос Сципиона.
        - Итак, все в сборе. Начнем. Разотрите их в пыль!
        От его крика содрогнулись стены. Десятки ведьм кинулись в стенной пролом. Первой из галдящей своры подскочила молодая ведьма. Ослепленная светом свечей, она не смогла справиться с метлой и врезалась в невидимую стену Охранного круга. Короткий вскрик и облако пепла - все что осталось от нее, пыхнуло Тиму в лицо. Пока он отплевывался, другая ведьма, облетев Круг, попыталась добраться до него с другой стороны. Она пару раз ткнула Тима метлой, но больше не успела. Метелка, попав внутрь Круга, загорелась и как живая дернулась обратно. Угостив свою хозяйку парой ударов, она принялась плясать и ходить ходуном.
        Однако, основная масса нападавших сгрудилась в том месте, где еще недавно было окно. Они визжали, скрежетали зубами, но преодолеть невидимый барьер не могли.
        - Сотрите Круг! - прогрохотал Сципион.
        Ведьмы замахали метлами. Охранный круг взметал языки пламени, отплевывался искрами и обдавал жаром. Метлы вспыхивали, и ведьмы с гиканьем улетали в поисках луж. Благо тех после ливня было достаточно.
        Василиса приняла на себя основной удар. Щедро смоченной в искрящемся растворе кистью, она окропляла визжащую перед ней свору. Ее рука взмахивала снова и снова. Ведьмы отскакивали назад, корчились от боли, кружились волчками и выскакивали вон. Вместо них появлялись другие, еще более мерзкие и озлобленные.
        Бок о бок с Василисой сражался Тим. Его главным оружием были искряные шишки. Взрываясь они разлетались на мелкие сверкающие осколки, делая внушительные бреши в строе ведьм. Тим кидал шишки направо и налево до тех пор, пока не осталась одна, последняя. Ее не хотелось тратить на всякую мелочь. Тим осмотрелся в поисках достойной цели и его взгляд наткнулся на два холодных огонька за окном. Там в темноте стоял Сципион. Тим оценил расстояние и бросил, но Сципион был начеку. Он схватил шишку и сжал ее в руке. Готовая взорваться, шишка задрожала, но вдруг покрылась инеем и замерла. Сципион злорадно улыбнулся, и спрятал свой трофей в складках плаща.
        Тем временем осаждающие усилили натиск.
        - Тим, помогай! - крикнула Василиса и подтолкнула ему мешок с солью.
        - Покрести их, чтобы неповадно было!
        - А-а-а! Хлеб да соль! - закричал Тим и отправил целую пригоршню соли прямо в раскрытый рот ближайшей ведьмы.
        Глаза той расширились до невообразимых размеров. Ее вспучило и разорвало на куски. Чернильные пятна разлетелись по стенам и потолку. Тим зачерпнул еще, и широким жестом посолил только что подлетевшую гурьбу ведьм. Их вопли перемешались с проклятиями.
        Раиса еще приходила в себя и не могла сдвинуться с места. Происходившее вокруг казалось ей дурным сном. Она несколько раз ущипнула себя, но от этого ничего не изменилось. Визг, вопли и вой окружали ее. Не найдя ничего лучше, она запаниковала. Сбивая с ног Тима и Василису, соседка металась в кругу, никому не помогая и внося еще большую сумятицу. Но вдруг взгляд ее прояснился и она остановилась.
        На улице раздался петушиный крик. Ведьмы попятились из квартиры.
        - Назад! Куда, кошелки с метелками? - закричала Земеида. Она гнала вперед все новые толпы. - Принесите мне их сердца или все здесь подохнете.
        Штурм продолжился с новой силой. Охранный круг становился все тоньше. Василиса без устали поливала ведьм искрящимся раствором. Перекошенные лица сменяли друг друга. Тим тоже не отставал. Он посыпал солью всех, кого видел. Ведьмы визжали и корчились в судорогах. Их голые пятки горели, прыгая по пылающим лужам. Все вокруг кружилось и ходило ходуном, а ведьмы все прибывали, и им, казалось, не будет конца.
        Когда все силы были на исходе, Тима кто-то толкнул в спину. Он полетел и едва не выскочил за полосу спасительного Круга. Прямо перед ним скрежетала омерзительная физиономия кривой старухи. Тим обернулся и увидел Раису. Прижав к лицу руки, она смотрела на него испуганным взглядом. Из ее глаз катились слезы.
        Второй крик петуха наполнил окрестности. Ведьмы оглянулись, но взгляд Земеиды не предвещал ничего хорошего.
        - Убейте их! - снова вскричала она.
        Тонкая полоска Охранного круга порвалась, и в образовавшуюся прореху кинулась визжащая толпа. Хрип и лязг зубов наполнил комнату. Блюдце с раствором было разбито, мешок с солью порван. Свечи потухли, и свет погас.

        Сон воспоминаний
        Обнявшись, они сидели на полу. Из пролома в стене на улицу свесились обрывки обоев и остатки штор. Вокруг лежала груда покореженной мебели. Все было сломано и растоптано.
        Третий крик петуха прозвучал как раз в тот момент, когда казалось, что больше надеяться не на что. Набросившиеся на них ведьмы полопались как пузыри с грязной водой. Те, которые были проворнее, скрылись в темных углах двора. Ни Сципиона, ни Земеиды поблизости не было.
        Чуть в стороне, обняв остатки сломанного стула, скрючилась Раиса. Она стыдливо прятала взгляд.
        - Ну, я пойду? - спросила она.
        - Да, - ответила Василиса. - Спасибо!
        Соседка молча мотнула головой и вышла. Тим проводил ее взглядом.
        - Она хотела меня убить, - сказал он тетке.
        - С чего ты взял?
        - Она хотела вытолкнуть меня за круг. Я точно знаю - это она.
        - Тебе показалось. Если что и было, то это было случайно.
        Тим упрямо помотал головой.
        - Мне не показалось. Я видел ее лицо. Она так смотрела на меня…
        Тетка погладила его по голове.
        - Давай лучше спать, у нас еще есть немного времени. А об этом лучше поговорим на свежую голову. Хорошо?
        - Хорошо, - Тим вышел из комнаты.
        Если не считать дыру в потолке - последствия погони Домовихи за чертями, комната Василисы совсем не пострадала. Здесь все осталось на своих местах. Тим повалился на теткин диван. Она присела рядом и произнесла.
        - Хозяюшка, глазами невидимая, прошу с поклоном, явись - в доме приберись.
        Тим уже спал, но прежде, чем его закружили сновидения, он снова увидел холодящий душу взгляд Сципиона. Он напомнил Тиму о давно минувших днях, об Ясноводской - небольшой деревеньке, затерянной в лесах Вологодской области, где он родился…
        Тим рос без родителей - их не стало, когда ему был всего год. Его воспитанием занялась тетка Василиса. Веселая и жизнерадостная, она окружила племянника теплом и заботой.
        За те годы, что они прожили вместе, Тим не раз просил тетку рассказать ему о родителях, но та лишь прятала глаза и отговаривалась односложными «Они ушли» или «Их не стало». Все, что удалось выпытать у Василисы, умещалось в нескольких словах. Как рассказывала тетка, отец Тима - Иван был никчемным и упрямым. Все за что он ни брался, выходило у него плохо или во вред самому себе. «И что в нем нашла Марья?» - причитала Василиса.
        У тетки хранилась их семейная черно -белая фотокарточка. На ней в ряд были сняты Иван, Мария, Тим в колыбели и Василиса.
        О том, что случилось с его родителями, тетка и вовсе не желала говорить. «Ушли» ивсе. Таким был ее ответ. Не умерли, не пропали, а «ушли». Что это могло означать, Тим не мог взять в толк. Только однажды, особенно расчувствовавшись, Василиса кое-что поведала ему.
        Как она всегда говорила, семейная жизнь у Ивана и Марьи складывалась не ахти:
        - Иван был весельчак и рубаха-парень. И совсем не подходил умной и начитанной Марии. Как они сошлись - никак в толк не возьму. После свадьбы Ивана как подменили. За что не берется, все не так. Подрядится дом соседу строить и дом сгорает. Поможет колодец вырыть, а тот оказывается сухой. Наконец, вроде безобидное дело, попросят его дров нарубить. Так они потом гореть не хотят. В общем, тяжелая стала у него рука. Никто не хотел с ним дела иметь, а семью кормить-то надо. Сама Марья работала учительницей в деревенской школе. Но сколько платят учителям? А тут же тебя нянчить еще нужно, кормить, пеленать. Тебе тогда только второй год пошел.
        И вот однажды, нанялся Иван одному мужику дров из леса привезти. Уехал с утра, но до ночи не вернулся. Такое у нас нередко бывало. Люди привычные и заночевать в лесу было не впервой. Но на следующий день он опять не объявился. Марья занервничала - хоть бы ничего худого не случилось. Третий день пошел. Твоя мать побежала по соседям, по знакомым.
        - Помогите, - говорит. - Мужа который день из лесу не дождусь.
        Ну, мужики почесали затылки и пошли искать. Вечером вернулись злые как черти. Отдали ей клочок бумажки, а на той написано: «Не ищи меня. Я с лешим».
        После этого проси не проси, никто не поможет. Совсем Марья извелась. Оно, если бы ей мужа мертвого привезли и то меньше бы убивалась. А тут пойди пойми, что с ним приключилось.
        И вот однажды, в воскресенье это было, я была дома, что-то стряпала. Вдруг слышу стук в окно. Я выглянула. Там никого. Я снова к печке - думаю померещилось. Опять стучат. Да так, словно пожар. Я выскочила во двор и вижу - у моего окошка дымок вьется. Посмотрела откуда - а он над заборами, над крышами и прямо из трубы вашего дома ко мне в окошко.
        Я бегом к вам - хорошо жила через два дома от вас. Забегаю - в избе никого. Только ты в пеленках на столе, а рядом записка. «Василиса, я ушла в лес за Иваном. Не знаю - свидимся или нет. Позаботься о Тимофее. Твоя сестра».
        Я выскочила. Смотрю, а ее ситцевый платок, такой голубенький у нее был, в цветочек, уже за околицей у реки. Я кричать.
        - Вернись - пропадешь!
        Она услышала, обернулась, но потом только прибавила шаг. Я бегом за ней. Когда снова посмотрела, она - Марья - уже у самого леса стоит и машет мне рукой. Так, будто прощается. Я снова кричать, а она ни в какую. Развернулась и пропала за деревьями. Тогда я видела ее в последний раз.
        Долго еще потом я носилась по лесу, но не нашла ее. Уже затемно вернулась в ваш дом. Там ты. Кричишь, пеленки разбросал. Я тебя завернула и принесла к себе. Вот и все.
        Так они и жили - Василиса и Тимофей, и неизвестно как бы повернулась их жизнь если бы…
        В их деревню не пришло несчастье. Тиму тогда шел девятый год. Весной, во время мартовской распутицы, когда связь с миром была только по телефону, в Ясноводскую повадились волки. Сначала они загрызли двух поросят тетки Прасковьи. Потом пропала корова деда Николая. Об этом скоро бы все забыли, если бы не случилось новое происшествие.
        Однажды ночью кто-то навестил хлев Матвея и Алефтины Морозовых. Тетка Алефтина была крестной Тима, и часто угощала его всякими сладостями. Тим нередко бывал в доме Морозовых. Ему нравилась их большая и дружная семья. Сын тетки Алефтины - Артем был одноклассником и закадычным другом Тима.
        Как потом рассказывал Артем, было далеко за полночь, когда в их хлеву, что был напротив дома, раздался протяжный волчий вой. Отец Артема, дядя Матвей выглянул в окно - там была сплошная темень. Не было видно даже будки кобеля Дармидонта, которая стояла у самого крыльца. Вой повторился - громче и дольше. Залаяли соседские собаки, но Дармидонт молчал.
        Взяв ружье, Матвей вышел в сени. Артем был последним, кто видел отца живым. Тот переступил порог и оглянулся на сына.
        - А ну, бегом в кровать! - прикрикнул Матвей, накинул тулуп и вышел во двор.
        На крыльце раздался его удивленный возглас «Что такое?!» Скрипнула ступенька, звякнула поднятая и брошенная на землю цепь. Потом наступила тишина - долгая и жуткая.
        Время шло, а Матвей не возвращался. Тетка Алефтина беспокойно выглядывала в окна, звала его.
        - Матвей, ты где пропал? Отзовись!
        Ответа не было. Вконец издергавшись, Алефтина взяла фонарь, вилы и со старшим сыном Петром отправилась искать мужа. Они вошли в открытые ворота сарая. Зажгли керосиновую лампу. То, что они увидели, Петр впоследствии описывал путано и сбивчиво, а тетка Алефтина каждый раз заливалась слезами.
        В сарае Морозовых все было вверх дном. Повсюду валялись инструменты. Уложенное в углу сено разбросано. Его клочья висели даже на потолке. Ружье Матвея стояло у стены, но самого хозяина нигде не было.
        Исчез не только он. Вместе с ним из хлева пропали три коровы, теленок и полтора десятка свиней. Стены и пол были забрызганы бурыми пятнами крови. Кровавые следы тянулись от коровьего стойла к дальнему углу сарая, где в стене зияла огромная дыра - в метр высотой и полметра шириной.
        После этого случая каждый житель Ясноводской считал своим долгом посмотреть на нее. Деревенские мужики только охали.
        - Что за зверь проделал такую дырищу?
        Еще больше вопросов и споров породил тот факт, что из леса к дыре вел один волчий след, а обратно уходило два.
        На следующий день в деревню приехал следователь из района. Все, что ему удалось выяснить, стало содержимым папки, которую он забрал с собой. Деревенским оставалось только одно - думать, да гадать.
        Вскоре прояснилась незавидная судьба пса Морозовых - Дармидонта. Его, точнее, то, что от него осталось, нашла Аленка - самая младшая из семьи. Ей было всего два года, и она часто возилась с собакой, когда остальным не было до нее дела.
        В тот день девочка ходила по двору и со словами «Дами! Дами! Уа, уа!» таскала за собой пыльный черно-белый мешок, в котором тетка Алефтина узнала то, что раньше было их собакой. От огромного кобеля осталась только шкура с длинным разрезом на животе. Ни внутренностей, ни костей собаки так и не нашли. Это обстоятельство подлило еще больше масла в огонь сплетен и пересудов.
        Деревня погрузилась в жуткую тишину, в которой люди вздрагивали от обычного лая. На седьмой день после случая в доме Морозовых, понемногу приходившую в себя Ясноводскую разбудил истошный женский крик.
        - Караул! Помогите, люди добрые! Да что же это такое? Что с нами теперь будет?
        За околицей, между мостом через речку Ясную и деревянным крестом с образком, что провожал людей в лес, стояло пугало. В Ясноводской это было обычным делом. Пугало стояли на каждом огороде, но это было другим. На фоне темно-зеленого леса на высоком шесте висел страшный свиной череп - раскрытая пасть, торчащие клыки. Под ним, на перекладинах болтались лохмотья. В них признали тулуп и рубашку Матвея Морозова. Подойти близко никто не решался. Тимофей тоже смотрел издалека. За его спиной стариковский голос промолвил.
        - Видно Он вернулся. А ведь с самой войны не было. Думали - оставил нас в покое. Ан, нет.
        Женщины с воем и причитаниями кинулись по домам. По деревне поползли слухи - страшные и нелепые.
        На следующий день из Ясноводной уехало пять семей. Собирались быстро, брали с собой только то, что могли унести. Еще день - и деревня опустела сразу на семь дворов. Третий день - это была суббота - стал настоящим исходом. За людьми приезжали родственники. По тихим деревенским улицам разъезжали грузовики. Окна домов заколачивали досками.
        Через неделю некогда веселую и счастливую Ясноводскую было не узнать. Во дворах перед пустыми домами выли голодные собаки. Огороды были черны от ворон. По непонятным причинам заброшенные дома один за другим загорались. Тушить их никто не пытался. Днем над деревней стелился черный дым, а ночью мелькало зарево очередного пожара.
        Те, кто остался, а таких было около трети дворов, сначала храбрились и собирались на улицах. Они даже сходили к мосту, выдернули проклятое пугало и сожгли его, но потом разошлись по домам и с каждым днем виделись все реже. Между тем, в деревне стали пропадать люди и целые семьи.
        В один из дней деревню окружил черный туман. Уехавшие в то утро к обеду вернулись обратно - не смогли прорваться сквозь темную пелену. Двигатели глохли, машины проваливались в ямы, дорога петляла и водила по кругу. В довершении этого посреди бела дня начало смеркаться, и туман еще плотнее придвинулся к околице. В нем замелькали красные огоньки хищных глаз - волки.
        С этих пор из деревни никто не мог уехать и никто в нее не приезжал. Телефонная связь не работала. Каждую ночь вокруг Ясноводской стоял вой и крик. В темноте раздавались редкие выстрелы. На улицу боялись выходить даже днем. Люди не знали, живы их соседи или нет.
        Василиса долго не хотела покидать деревню - ехать было некуда. А время шло, и нужно было что-то предпринимать - остаться и, скорее всего, пропасть или попытаться выбраться из западни. И она решила.
        - Тимоша, завтра утром мы уезжаем. Собери свои вещи. Потом сходи к Морозовым и скажи тете Алефтине, чтобы она со своими была готова выйти до рассвета.
        Тим быстро собрался. Неприкосновенный запас девятилетнего мальчишки состоял из перочинного ножика, пачки цветных карандашей, рогатки с порванной резинкой, погнутой железной фляжки, компаса, банки со старинными монетами, коробки охотничьих спичек, старого сломанного фонаря, закопченного стекла и перчатки с обрезанными пальцами. Все самое нужное и необходимое поместилось в школьный рюкзак. Накинув куртку, он толкнул дверь.
        - Только иди по Большой улице! - наказала ему Василиса. - Одна нога здесь, другая - там!
        На улице висел удушливый запах гари - пылал дом напротив. Погода стояла безветренная и черный столб дыма отвесно поднимался к серому от копоти небу. Вокруг не было ни души. Тим приблизился к пожару. Деревянный дом трещал и отплевывался огненными головешками. По резным наличникам пробегали причудливые всполохи. Тим смотрел на них как завороженный. Ему показалось, что прямо со ставни на него глядит оскалившаяся морда полузверя -получеловека.
        От страха Тим сорвался с места и бегом пустился к Морозовым. Их дом оказался пустым. В окнах было темно, дверь распахнута настежь. Внутри - беспорядок. Посуда разбита, мебель разбросана. В темных углах что-то шевелилось. Тиму стало жутко и он выскочил.
        Обратно бежал, пока не закололо в боку. Остановился, чтобы оглядеться. На улице по-прежнему никого. Слева в наступавших сумерках темнел яблоневый сад Евдокимовых. Тим с мальчишками не раз совершали туда вылазки - благо забор был меньше их роста. Детей у Евдокимовых не было и люди говорили, что они специально не охраняют свой сад, чтобы соседская ребятня могла легко туда забираться. Сами Евдокимовы, а чаще всего жена сидела у окна и с улыбкой и какой-то непонятной для Тима грустью смотрела на детей, прыгающих в ее саду. Тогда Тим думал, что она их попросту не замечает, но потом на садовом столике стали появляться конфеты и пирожные, будто бы случайно забытые хозяевами.
        Через улицу от Евдокимовского сада забор был наоборот - очень высокий. За ним простирался длинный огород, на котором происходила какая-то возня. Тим подошел ближе и посмотрел в щель. Вывороченные комья недавно вспаханной земли еще не рассыпались и жирно поблескивали боками. К удивлению Тима некоторые из них двигались и подпрыгивали.
        До ушей Тима донеслись хлопающие звуки, словно на ветру полоскались куски материи. Но ветра в этот день не было, а между тем звуки становились ближе и отчетливее. Тим вертел головой и никак не мог понять, откуда он доносится. Наконец, он поднял глаза и еле успел отскочить. На него спикировала черная птица и промахнувшись пронеслась мимо. Ее гортанное «Кар-р-р!» разнеслось по округе.
        Ворона? Какая большая!
        Птица действительно была очень велика. Тяжело взмахивая широкими крыльями, она поднималась для нового броска. Тим не стал дожидаться и рванул прочь. Ворона издала хриплое «Кар-р-р», и тотчас «кочки» вспаханной земли поднялись в небо. Воздух наполнился хлопаньем крыльев и карканьем.
        Тим рванул через сад. Воронья стая нагоняла. Под тяжестью их тел скрипели стволы, ломались сучья. Над головой Тима щелкнул клюв. Он отпрыгнул в сторону и, подхватил с земли камень. Не оборачиваясь, бросил его в ближайшую птицу. За садом был огород - ни спрятаться, ни скрыться от наседающей погони. На огороде стояло одинокое пугало. Тим вырвался вперед и проскочил под ним. За спиной раздался удар и звон консервных банок. Двое преследователей кубарем покатились по земле.
        Больше Тим не оборачивался. Впереди уже виднелся его дом. Он разглядел полоску света, льющегося из приоткрытой двери, и прибавил ходу. На пороге стояла Василиса. Она услышала шум и напряженно вглядывалась в надвигавшиеся сумерки.
        - Это ты, Тимоша? - послышался ее голос.
        Вместо ответа Тим взбежал на крыльцо, схватил тетку за фартук и ввалился в дом. Только дверь закрылась, как в нее посыпались удары. Клекот, карканье и звон стекла наполнили дом, разлетелись по комнатам и поднялись на крышу. Тетка с бледным лицом прижала к себе племянника. Запыхавшийся, он не мог вымолвить ни слова.
        - У Морозовых никого нет! - наконец выдохнул он.
        Василиса прижала его крепче и долго гладила по голове.
        - Значит, Он и до них добрался. Какая же я дура! Как я могла отпустить тебя одного? Никогда себе не прощу!
        У Тима свело пальцы. Он разжал ладони, и из них выпали два куска черной земли.
        Шум снаружи стал затихать. Тетка поднялась на ноги.
        - Хватит, Тимоша, рассиживаться. Давай спать - завтра рано вставать.
        Тим заметил, как изменился их дом. Со стен исчезли фотографии. На кровати, где раньше стояла пирамида подушек, осталась только одна. Скатерти на столе не было.
        ***
        На следующее утро встали затемно. Василиса почти не спала - ее лицо осунулось, глаза смотрели устало. Свет не зажигали, поели всухомятку. Тетка помогла Тиму надеть рюкзак. Сама взяла старый чемодан с железными углами и большой узел, который закинула на спину.
        Осторожно открыли дверь.
        - Пойдем через огород, - сказала тетка.
        За околицей тропа пошла вверх. Ноги скользили по мокрой траве, поклажа тянула назад. Пока выбрались на ровный участок, оба взмокли.
        Начало светать. На фоне серого неба проступили верхушки леса. Сзади послышался далекий крик петуха. Не успев раскатиться по округе, петушиный крик оборвался. Василиса и Тим одновременно обернулись и долго смотрели туда, где в темноте еще спала их деревня. Василиса разглядела свой дом. Над ним появилось темное облако. Оно увеличивалось и кружилось, пока не превратилось в вихрь. Внутри дома мелькнул похожий на вспышку фотоаппарата свет. Тотчас из окон вырвались языки пламени. Через минуту дом был в огне.
        Тим снизу вверх смотрел на тетку.
        - Василиса, что там?
        - Там уже ничего, - со слезами в голосе ответила тетка. - Идем скорее, да гляди внимательно под ноги.
        До обеда шли по открытому месту. К полудню стена леса подступила к дороге, и Василиса остановилась.
        - Тимофей! - сказала она.
        Тетка редко называла его так, по-взрослому. Только в тех случаях, когда ругала за какую-нибудь провинность или хотела сказать что-то очень важное.
        - Я буду идти впереди, а ты - за мной. Держись за меня, смотри только на меня и не оглядывайся. Если что-то услышишь - не бойся! Я с тобой. Ты понял?
        - Да, - кивнул Тим.
        Они вошли под раскидистые лапы елей. Вскоре широкая дорожка превратилась в узкую тропу. То и дело ее пересекали холодные весенние ручьи. Стволы упавших деревьев преграждали путь. В глубоких оврагах еще лежали островки серого снега. От него веяло холодом. Ноги вязли в скользкой грязи, идти становилось все труднее. Еще недавно ясное небо заволокло серыми тучами. Лес укутало сырыми клочьями тумана. С деревьев свесились гроздья темно-зеленого мха. Они сползали по стволам и растекались по земле. Тропинка петляла как бешеная.
        Василиса остановилась. Тимофей, не успев сообразить в чем дело, ткнулся в нее носом. Из глубины леса к ним летела птица. В тишине слышались взмахи ее крыльев. Это была ворона, но не такая огромная, каких Тим видел вчера, а самая обыкновенная. Усевшись на ветку перед путниками, она уставилась на них немигающим взглядом. Василиса тоже не сводила с нее глаз. Ворона повертела головой, переступила на ветке и, подавшись вперед, каркнула. Василиса внимательно следила за ней, но в вороний разговор не вступала. Немного посидев и не получив никакого ответа, птица взмахнула крыльями и скрылась в тумане.
        Василиса оглянулась на Тима.
        - Помнишь, что я тебе говорила?
        - Да.
        - Тогда будь настороже.
        Не успели они пройти и десяток шагов, как, налетевший невесть откуда, ветер разогнал туман. Перед путниками открылась поляна. Вокруг нее возвышалась стена бурелома - куски деревьев, мертвые ветви, корни вывороченных пней. В центре поляны стояло огромное дерево. Из обломка его ствола в небо торчали острые щепы. В основании дерева, чернел след от пожара.
        По поляне раскатился громоподобный голос, от которого сжалось все внутри.
        - Василиса, скажи, разве я разрешил тебе уйти из деревни?
        Василиса хотела ответить, но словно онемела. Она пыталась, но из ее рта не вырывалось ни звука. Тим почувствовал это и испугался. Он ухватился за теткину юбку обеими руками и уткнулся в нее лицом. Ему было страшно даже смотреть в ту сторону, откуда снова донесся грохочущий бас.
        - Я не слышу тебя, Василиса!
        Напрягая все силы, она ответила.
        - Нет!
        - Так почему я встретил тебя здесь, где тебя не должно быть? И почему ты идешь с ним? Можешь говорить, я больше не сдерживаю тебя.
        Тим ощутил, как тело тетки освободилось от невидимых оков, и одним глазом выглянул из своего укрытия. От закопченного ствола к ним двигался человек. Он словно плыл над землей. Его длинная черная накидка стелилась по земле. Василиса бросилась ему наперерез, загородив собою племянника.
        - Не тронь его! - закричала она.
        Старик остановился. Его щеки были такими впалыми, что делали лицо похожим на живой череп. Глаза в темных впадинах горели злым холодным светом. На его морщинистой голове не было ни единого волоска.
        - Ты смеешь приказывать мне? Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому.
        Неестественно бледная рука старика сделала едва заметный знак, и поляна пришла в движение. Из бурелома полезли корявые пни. Их ветви -руки хищно растопырились и невыносимо скрипели. Шаркая корнями и оставляя во мху глубокие борозды, пни двигались к Тиму и Василисе. Из вспоротого ими мха выбирались мокрые серые твари. Жирная грязь стекала по их скользким спинам. Перепончатые лапы утопали в жиже. Длинные хвосты хищно стучали по грязной воде. За ними, сгорбившись и злобно скалясь вытянутыми мордами, плелись еще более мерзкие чудовища. Ощетинившись торчащими из спины шипами, они скалились и гнусаво подвывали. Подволакивая единственную заднюю лапу, они ковыляли, брызгая слюной и распространяя нестерпимое зловоние.
        Тима объял ужас. Даже если бы он мог сейчас сдвинуться с места, бежать было некуда. Василиса подступила к старику, и, заламывая руки, о чем-то горячо заговорила. Тим не слышал ее слов, и с ужасом смотрел на приближающихся монстров.
        Но вот старик сделал знак, и все кругом замерло. Над поляной повисла гнетущая тишина. Слышалось только, как где-то рассыпается трухлявая древесина. Старик поманил Василису к себе. В его бледной ладони сверкнул металл. Блестящий медальон упал в ее дрожащую руку. Она смиренно приняла его и, не поднимая головы, торопливо вернулась к племяннику.
        - Тимоша, иди ко мне! Скорее, милый.
        Тим не отводил взгляда от страшного старика. Холод и страх сковали его тело. Руки и ноги отказывались слушаться. Тетка потянула сильнее.
        - Тимошенька, что же ты? - почти рыдала она. - Пойдем! Не смотри туда.
        Они пошли. Еле успевая за теткой, Тим оглянулся. Поляна бурелома осталась позади. На ней уже никого не было. Обломок дерева окутало густым туманом.
        Почти стемнело, когда тропа выбралась на проселочную дорогу. Вскоре они услышали шум мотора и увидели прыгающий по ухабам свет фар. Их нагнал старенький трактор. Позади него тряслась пустая тележка. Водитель притормозил и, перекрикивая шум двигателя, весело прокричал.
        - Не рановато ли по грибы ходили? Залазьте в кузов. Так и быть, подвезу за парочку мухоморов!
        Долго упрашивать не пришлось. Они мигом забрались в тележку, и трактор поскакал по дороге. Тим так устал, что уснул сразу, как только уткнулся в теплый бок Василисы.
        В Тотьму приехали глубокой ночью. На улице встретился милицейский патруль. Василису спросили - кто такие, откуда. Удивились, услышав про Ясноводскую - об их деревне уже несколько лет никто ничего не слышал. Василису с Тимом проводили в отделение, напоили чаем и нашли где переночевать.
        На новом месте началась новая жизнь. Это было счастливое время. Появились новые друзья. До памятного половодья оставался еще один год, и вода пока не страшила Тима. Целыми днями он с мальчишками пропадал на реке. Они ныряли с высокого берега, плавали на плотах к камню Лось, ловили рыбу на перекатах. Василиса знала о похождениях племянника и просила его быть осторожным, но он редко слушался ее.
        В Тотьме Тим впервые побывал в музее, и не в каком-нибудь, а в музее мореходов. Было странно и удивительно видеть его здесь, в тысяче километров от моря. Мир путешествий захватил воображение Тима и уже не отпускал. Он целыми днями бродил по залам, мог часами слушать о смелых первооткрывателях и ловких купцах, об их опасных приключениях и удивительных открытиях. На глобусе не было места, о котором бы не знал Тим. Над его кроватью висел атлас звездного неба и карта Острова Сокровищ.
        Тим жил духом приключений, представлял как его лицо обдувает соленый морской ветер, как круто вздымаются пенные валы волн, но… Наступила весна. На реке начался ледоход и рыбалка, чуть не окончившаяся его гибелью, навсегда поселила в нем боязнь к водной стихии. Пережитое тогда потрясение буквально перевернуло его жизнь. Отныне вид бескрайних и бездонных морских просторов заставлял его сердце сжиматься, а пальцы холодеть. И хотя это были всего лишь рисунки, Тим с содроганием думал о том, что может подстерегать его в этих глубинах. Неизъяснимое чувство ожидания чего-то неведомого и скрытого от глаз под поверхностью воды ни на минуту не оставляло его.
        В Тотьме они прожили три года, и однажды Тим заметил, что с Василисой что-то не так. Целыми днями она о чем-то думала и хмурилась. Настал день, когда придя из школы, Тим увидел, что тетка сидит на собранных чемоданах. Подперев руками голову, она глядела в пол. Когда Тим появился на пороге, тетка поднялась ему навстречу.
        - Мы уезжаем!
        - Как уезжаем? Куда? Когда вернемся?
        - Никогда.
        Тим ничего не понял. Он не хотел уезжать из полюбившегося ему города, от друзей, но Василиса была непреклонна. Через час небольшой автобус выехал за окраину Тотьмы. Он вез Василису и Тима туда, где их никто не знал, и где его тетка надеялась скрыться от своих страхов.
        Утром следующего дня они прибыли в Ярославль. Несмотря на внезапный переезд и оставленных в Тотьме друзей, Тим скоро привык к новому месту. Город понравился ему. Здесь все было больше, быстрее, необычнее. По дорогам мчались машины и автобусы. Каждый день с городского вокзала отходили десятки поездов. По реке медленно плыли круизные теплоходы, у причалов суетились речные трамваи. Сколько раз Тим сбегал с уроков и шел на вокзал или реку, где до глубокой ночи любовался медленно текущей водой, белоснежными кораблями и гудящими на прощание поездами. Он знал, что должен победить боязнь воды. Без этого не стоило даже думать о путешествиях.
        И вот однажды настал день, когда Тим решился. Его выбор пал на теплоход «Нижний Новгород». Так Тим хотел убить сразу двух зайцев - почувствовать себя настоящим путешественником и навсегда забыть о страхе воды. Где как не на теплоходе можно было совместить и то, и другое.
        С толпой провожающих он зайцем пробрался на борт. Корабль отдал швартовы и отошел от пристани. После твердой земли зыбкая палуба теплохода казалась чем-то не надежным и поначалу наводила страх. Но потом Тим обвыкся и даже развеселился. «Наконец! Свершилось! Его ждут настоящие приключения!» Он был на седьмом небе от счастья - до вечера бродил по кораблю, заглядывал в машинное отделение, поднимался на капитанский мостик, качался в спасательной шлюпке, рассматривал проплывающие мимо суда и махал им руками. Он стоял на носу и смотрел, как под ним исчезает вода, а потом бежал на корму и любовался широким пенным следом.
        Окончание речной прогулки было неожиданным, и надолго запомнилось Тиму и всем пассажирам. Было около одиннадцати часов вечера. Взошла полная луна, от которой на воде протянулась мерцающая полоска. Сквозь шум воды до Тима донеслось.
        - Возвращайся обратно!
        Он перегнулся через борт. Внизу форштевень превращал воду в кипящую пену. На волнах прыгало что-то круглое, похожее на большой поплавок. Оно блеснуло чешуей и ударило хвостом по воде.
        - Поворачивай назад! Тебе нельзя дальше.
        - Кто это? - спросил Тим.
        Ответа не последовало. Тим свесился с борта и крикнул в темноту.
        - Кто это говорит?
        - Кто-кто, конь в пальто! Какая разница? Если не вернешься сейчас, будешь жалеть до конца своих дней, - хрипло пробулькало из воды.
        - Почему? Кто это?
        - Вот заладил «Кто-кто?». Считаю до трех - молчание расцениваю как отказ. Раз…
        Тим решил не отвечать и посмотреть, что будет дальше.
        - Два…
        Тим медлил. Он не знал, что сказать. Если согласиться, то что это значит? Как он вернется? Пойдет домой по воде?
        - … три! Я тебя предупреждал.
        Теплоход вздрогнул и накренился на левый борт. Тим кубарем перелетел через палубу и чуть не свалился в воду. От одной только мысли оказаться за бортом его пробил липкий противный пот. На корабле закричали, где-то зазвенело разбитое стекло.
        Ухватившись обеими руками за край борта, Тим глянул вниз. Его глаза расширились от ужаса. Корабль вертелся на краю огромного водоворота. Воронка ширилась. Нос теплохода зарывался в воду, а корма поднялась наверх. За борт посыпалась посуда и мебель. Мимо Тима пролетел спасательный круг.
        - Ну, что ты решил? Будешь возвращаться или еще поплаваем? - спросил все тот же булькающий голос.
        Тим повернулся на звук. Перед ним болтался буй с глазами. Сверху этой конструкции висело что-то напоминающее веревку. Совершенно обалдев, Тим спросил.
        - Ты сом?
        Очередной вираж в водовороте и корабль сильнее зачерпнул воду. Холодная волна окатила Тима. Его наметившаяся дружба с водой становилась опасной для него самого и для окружающих. Мокрый и испуганный, Тим закричал.
        - Возвращаюсь! Хочу домой!
        - Так бы и сразу, - послышалось сквозь шум воды.
        Корабль сильно качнуло, и Тим ничком шлепнулся на палубу. Теплоход возвращался в Ярославль.
        Дома Тима ждал горячий прием. Василиса первый раз в жизни не скупилась на слова, потом схватила его в охапку и крепко прижала к себе. Оба плакали.

        Тимовы слезы
        Было около восьми утра, когда легкий стук разбудил Тима. Василиса еще спала. Она лежала на соседней кровати, а в ее ногах уютно свернулась Алиса. Кошка уже совсем поправилась и была без бинтов. Тим протер глаза. «Интересно, что теперь будет? Неужели снова переезжать?» Стук повторился. На кухне хлопнула створка окна, и звонко щелкнул шпингалет.
        Откинув одеяло, Тим выглянул в коридор. Там был порядок и ни одного напоминания о вчерашней ночи. «А может ничего и не было?» Затаив дыхание, Тим поспешил в свою комнату. От увиденного у него вырвался крик восхищения. Стена вместе с окном были на своем месте. Только теперь это было не маленькое двухстворчатое окошко, а большое чуть ли не во всю стену окно с широким белым подоконником. В него вливались потоки утреннего света.
        В остальном все было как раньше. Слева - кровать, над ней - карта мира. Около кровати стоял целый и невредимый шкаф с его, Тима вещами. Справа - стол. Рядом с ним висело старое зеркало Василисы. «Вот без него я мог бы обойтись». За спиной послышались шаг - это была тетка.
        - Ты уже встал? - спросила она, позевывая. - Молодец! Через пять минут приходи завтракать. Как раз успеешь в школу.
        - В школу? - изумился Тим. - После всего, что произошло?
        - А что, собственно, случилось? - невозмутимо ответила Василиса. - Может быть, я говорила, что больше не нужно учиться и диплом я достану тебе из воздуха? Я, конечно, могу так сделать, но не в этот раз. Так что, мой милый, давай поторопись.
        - Но я все равно опоздал.
        - Ничего страшного. Пойдешь ко второму уроку.
        - Ну, Василиса…
        - Не нукай, не запряг. Ты ведь знаешь, как я решила, так и будет. Пошевеливайся, а то превращу в лягушку.
        Провожая Тима, Василиса наставляла.
        - В школе о случившемся ни слова. Это не для посторонних ушей.
        - Ну что я маленький, что ли?
        ***
        Этим утром тополь проснулся героем дня. Скоропостижно облетевший за одну ночь, он возвышался посреди двора, а его окружала цепь полицейских. У подножия дерева копались люди в защитных костюмах. Всюду мигали вспышки, щелкали фотоаппараты, снимали камеры. Около десятка журналистов, перекрикивая друг друга, вели репортажи.
        - Аномальное явление произошло сегодня в одном из московских дворов. За одну ночь здесь выпала годовая норма осадков. Уровень воды во дворе поднялся выше двух метров. В результате в проездах образовались стихийные водные потоки. Сильным течением со двора вынесло несколько автомобилей. Некоторые из них уже обнаружены на местных авторынках. Сейчас на месте природной катастрофы работают автослесари.
        - Как сообщают очевидцы, вчера на улице Недлинной был зафиксирован контакт инопланетного корабля с домом номер восемь. Светящийся диск остановился напротив верхнего этажа. Из него вышли пятеро пришельцев. Произведя в воздух предупредительный выстрел, они вошли в окно одной из квартир и через минуту вернулись, неся с собой бытовую технику и другие ценные вещи. По невыясненной причине входной люк космического корабля не был рассчитан на габариты холодильника и его решили оставить.
        - На эту минуту нам точно известно, что дерево, обнаруженное на месте происшествия, не относится к семейству буковых, платановых и ивовых. Также из списка предполагаемых вариантов были исключены секвойя и бенгальский каштан. Ученые работают непосредственно на месте произрастания уникального эндемика. Другими словами, зрят в корень. На месте находки развернут лагерь института ботаники имени Тополева. Мы видели, как в палатку главного специалиста завезли десять новых томов ботанической энциклопедии Вистермана. Специалисты-ботаники не спешат с выводами. Еще много предстоит сделать, и мы не исключаем, что в скором времени здесь будет развернута полевая итальянская или японская кухня. Какая именно? По этому поводу в самых высоких научных кругах идут ожесточенные споры. В них должна, как мы полагаем, родиться истина.
        - Авторская программа «Криминальный хроник» передает последние известия из самых жарких точек нашего города. Как сообщило нам неустановленное лицо из ГУВД Северо-Западного района города Москвы, в период с двух до трех часов ночи во дворе дома номер Х неназванной улицы была зафиксирована незаконная парковка неустановленного аппарата. И мы ведем свой репортаж из самой гущи событий, опровергая неоспоримость этого факта. Невменяемый источник сообщил, что в указанное время трое или четверо неизвестных покинули салон транспортного средства и скрылись в противоположном направлении. По истечении неопределенного времени в аппарате произошло срабатывание сигнализации, которая продолжала работать вплоть до выяснения причин случившегося. Правоохранительные органы ведут поиски преступников. Хотим напомнить нашим телезрителям, что за подобное правонарушение законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы от двух часов до тридцати трех лет. Поэтому уповать на снисхождение не следует.
        - По словам непосредственных участников сегодняшних событий, все произошедшее можно назвать вселенской катастрофой. Но лучше послушайте рассказ от нашего эксклюзивного очевидца. Пожалуйста, представьтесь.
        - Я - очевидец. Я все видел. А что собственно случилось?
        Тим стороной обошел журналистскую братию и без приключений добрался до школы. Все было хорошо, если не брать в расчет тот факт, что некоторое время вдоль тротуара его сопровождал длинный с позолоченными бамперами лимузин. Правда, Тим не обратил на него никакого внимания - в голове еще шумели отзвуки ночной битвы.
        Уроки пролетели незаметно. На последней перемене Костя придвинулся к Тиму и, склонившись к самому уху, спросил.
        - Скажи, кто был тот высокий мужчина, который вчера забрал тебя из школы?
        - Кто? Ах, этот. М-м-м. Это учитель труда.
        - Учитель труда? - Костя посмотрел на Тима, как на маленького ребенка. - У нас такого предмета никогда не было. Чего же он хотел?
        - Ну, он приходил к нам домой, чтобы познакомиться с моей теткой. А что?
        - Да то, что никакой это не учитель.
        - А ты откуда знаешь? - насторожился Тим.
        - Потому что я знаю, кто он! - Костя многозначительно поднял указательный палец. - Он пришелец.
        - В каком смысле? Откуда пришелец?
        - Пришельцы - это те, которые прилетают, а не те, которые приходят. Ты что, никогда о них не слышал?
        - А-а! - протянул Тим. У него немного отлегло. - Теперь понял. Только ты ошибся. Никакой он не пришелец, а самый обычный человек.
        - Обычный? Как бы не так. Сейчас ты узнаешь, какой он обычный. Только сначала скажи, зачем по-твоему к вам он приходил?
        - М-м-м. Раз ты говоришь, что он не учитель, тогда может быть… это был вор?
        - Хорошая версия, но в ней есть одно большое «НО».
        - Какое?
        - Такое. Смотри, что обнаружил мой инфраскоп…
        - Кто обнаружил? Можешь понятнее говорить?
        - А я что делаю? Инфраскоп - мое собственное изобретение. Он измеряет инфракрасное излучение. И не только его. В нем еще есть прибор ночного видения и устройство регистрации рентгеновских лучей. Вот, смотри, - Костя достал из рюкзака предмет очень похожий на подзорную трубу. - Эта сторона направляется на объект, - он указал на широкий конец «трубы». - А сюда нужно смотреть, - Костя прислонил узкую часть прибора к глазу. - Внутри установлена система линз. На двух из них с помощью лазера нанесены надрезы. Линзы поворачиваются и этим регулируется чувствительность прибора. Еще можно менять спектр излучения, то есть увеличивать или уменьшать длину волны. Для этого достаточно сделать так, - Костя раздвинул трубу. - В результате изображение фокусируется на пластине со специальным покрытием. Ее состав и есть мое главное открытие. Потом картинка усиливается и попадает на экран. Все просто, если не брать в расчет регенерацию серебра…, - Костя победно посмотрел на Тима, который, судя по всему, ничего не понял.
        Но это не смутило автора изобретения, и он продолжал.
        - Проще говоря, мой инфраскоп может фиксировать инфракрасное излучение не только от видимых источников, но и от тех, которые не находятся в прямой видимости.
        - И что из этого? - Тим никак не мог взять в толк, что от него хотят.
        - А то, что под одеждой твоего учителя труда в кавычках находился довольно сильный источник инфракрасного излучения. А точнее, два стационарных источника и около десятка слабых, которые перемещались внутри него. Что ты на это скажешь?
        - Если честно, ничего. Я запутался.
        - Да это же просто как дважды два. Представь себе кучу углей, которые остались от костра. В нашем случае, это стационарный источник инфралучей. Над костром летают искры - это подвижные источники. Только если бы у твоего пришельца под плащом и вправду были угли, то они не могли бы вечно летать по кругу и рано или поздно прожгли бы в нем дыру.
        - Вот теперь понятно, - воскликнул Тим.
        - Понятно? Что тут понятного? - схватился за голову Костя. - Как раз здесь начинаются вопросы. Этот пришелец случайно ничего не говорил тебе о созвездии Плеяды?
        - Нет.
        - Странно. По статистике пятьдесят три процента пришельцев начинают разговор с землянами с одной и той же фразы: «Здравствуйте! Мы из созвездия Плеяд».
        - Впервые об этом слышу.
        - Я в этом не сомневался. Семнадцать процентов пришельцев предлагают подняться с ними в космический корабль, тринадцать - принять участие в экспериментах, десять - передают какую-нибудь информацию, девять - …
        Прозвенел звонок, и Тим заторопился, но Костя остановил его.
        - Не мог бы ты еще раз встретиться с ним?
        - С кем?
        - С пришельцем. С кем же еще.
        - Да с чего ты взял?… - Тим осекся на полуслове, потом добавил. - Если честно, то я не хотел бы этого делать. Очень он неприятный.
        - А ради науки?
        Тим понял, что просто так ему не отвертеться.
        - Ради науки могу, но только не сегодня. Сейчас мне нужно бежать.
        Далеко убежать не удалось. В дверях его ждала Эвелина.
        - Ты куда-то спешишь? - спросила она.
        - Да. Спешу… Немного, - замялся Тим.
        Эвелина не сводила с него пристального и немного надменного взгляда.
        - В общем, не очень, - добавил Тим. - Да нет, вообще не спешу.
        - Хотела тебе сказать, - не обращая внимания на его слова, начала девушка. - Сегодня вечером я буду занята и не смогу погулять с тобой. Одна моя подружка отмечает день рождения и пригласила меня. Ты не обижаешься?
        По Эвелине было видно, что ей неважно обижается Тим или нет. Он сам напрочь забыл о назначенном свидании и только обрадовался.
        - Конечно, не обижаюсь. День рождения только раз в году.
        - Вообще-то это день рождения не моей подружки, а ее собачки.
        - Собачки? - Тим подумал, что это шутка. - И как зовут именинника?
        - Лу-лу, - без тени улыбки ответила Эвелина. - Сегодня ей исполнился один годик, и по этому случаю назначена вечеринка.
        - Раз такое событие, то обязательно нужно идти, - Тим важно покачал головой. - Погуляем как-нибудь в другой раз.
        - Можем прямо сейчас.
        - Сейчас?
        - Да. Мой водитель застрял в пробке и мне все рано нечего делать. Можем немного пройтись.
        - Хорошо, - Тим пожал плечами. - Давай.
        - Только не нужно мне делать одолжений, - повысила голос Эвелина.
        - Нет, ничего. Я даже не думал, - затараторил Тим. - Так, к слову пришлось.
        Он взял протянутую ему сумку и поплелся за Эвелиной. Они вышли из школы и, не проронив ни слова, добрались до проспекта. Здесь было шумно.
        Эвелина откровенно рассматривала Тима.
        - Ты всегда такой молчун или только по пятницам?
        - Причем тут пятница? - пробормотал Тим. - Нет… просто я… не знаю о чем говорить. Ты такая… м-м-м, такая…
        - Какая?
        - Ну, такая… - Тим подыскивал подходящее слово. - Необычная.
        - Зато вы, парни, все обычные. Сколько раз я слышала это - «необыкновенная», «красивая», «всегда разная и прекрасная». Скучно! Вчера ты показался мне особенным, не похожим на остальных. Думала, что ты не будешь бубнить одно и то же, как другие. А ты такой же как и все - обыкновенный.
        Тиму нравилась Эвелина, но его отталкивал ее тон. Он перебирал в голове возможные продолжения разговора, но на ум не приходило ничего подходящего.
        - Так ты что-нибудь скажешь? Или так и будем молчать? - девушка вскинула свое красивое личико и свысока посмотрела на него.
        Тим выпалил первое, что вертелось на языке.
        - Вчера в нашем дворе выпал пух. Все деревья засыпало. Дворник, когда увидел, чуть с ума не сошел. Кричал. А сегодня…
        - И что в этом особенного? - спросила его Эвелина. - У нас в городе пух каждую весну выпадает. И никто этому не удивляется. Ты что, никогда такого не видел?
        - Конечно, видел. У нас в Ярославле много тополей росло.
        - Так ты не москвич? Ну, конечно. Как же я сразу не догадалась.
        - Да, мы с теткой только позавчера переехали.
        - Вообще-то, сейчас все нормальные люди переезжают из Москвы в пригород. Там и пуха меньше, и соседи вокруг приличные - не то, что здесь. Мой папа говорит, что скоро в Москве останутся жить только нищие и те, у кого нет мозгов, - лицо Эвелины скривилось. - И где же вы поселились?
        - Здесь, недалеко. У нас такой красивый вид из окна.
        - Могу себе представить этот вид. Наверно, предел мечтаний для тетушки из Ярославля?
        - Нет, - возмутился Тим. - Тетка Василиса говорила…
        - Василиса? - прыснула Эвелина. - Это что за имя? Сто лет такого не слышала.
        - Нормальное имя, - Тим не на шутку разозлился. - Можно подумать твое лучше.
        - Ладно - проехали. Я сегодня немного злюка. Все твой сосед Переделкин. Очкарик принципиальный. Не дал списать домашнее задание. Видите ли, по его мнению, все нужно делать в свое время. Хотела бы я увидеть, как после вечеринки он вычислит хотя бы один интеграл. Теперь точно в четверти тройка будет. Амальгама вызовет отца, и будет ему рассказывать какая у него непутевая дочка. А он не отпустит меня на дачу к Нелюдовым. И все из-за этого умника-коротышки.
        - Костя, конечно, парень своеобразный. Принципиальности у него хоть отбавляй, но он по-своему прав.
        - Если он так тебе нравится, то с ним и ходи на свидание, - выпалила Эвелина. Она вырвала из его рук сумку и направилась к краю тротуара.
        - Подожди! Куда ты? - поспешил за ней Тим. - Я не хотел тебя обидеть.
        - Ха! Только попробуй, - выкрикнула она. - Хорошо, что я не потратила на тебя целый вечер. Лучше схожу на день рождения к собаке. Она хотя бы не кусается, когда ее гладят.
        У тротуара остановилась большая белая машина. Тонированное стекло опустилось, и оттуда выглянула бритая голова водителя.
        - Эвелина Савельевна! Извините, я немного опоздал. В городе такое творится - не пройти, не проехать.
        - Об этом отцу расскажешь, - зло ответила девушка. - Я обязательно скажу, чтобы тебя лишили премии. В следующий раз будешь вовремя приезжать.
        Эвелина хлопнула дверью, но тут же опустила стекло и зло выпалила.
        - Желаю тебе провести сегодняшний день в обществе твоей тетушки. Надеюсь, что он будет таким же приятным как наша прогулка.
        Окно закрылось, и Тим остался один. Настроение было хуже некуда. Он повернулся и, шаркая ногами по тротуару, направился домой. В кармане задребезжал телефон. Тим взглянул на него. Это был не звонок, а напоминание. В строке сообщений было пусто. На часах - 13:20.
        «Ерунда какая-то», - Тим спрятал телефон обратно.
        Только он сделал это, как почувствовал себя будто внутри пустой железной бочки. Звуки стали тише и глуше, словно заложило уши. По проспекту пробежала едва уловимая волна. В ней исказились дома, машины и деревья. Потом все вернулось. Звуки стали четче и слышнее, проспект снова зашумел.
        Тим остановился у светофора, но его мысли были далеко. Мимо сновали люди, ворчали и толкали его. Сколько он так простоял, Тим не помнил, но резкий хлопок вывел его из задумчивости. В нескольких метрах от Тима на перекрестке столкнулись машины. Одна из них, смятая и покореженная остановилась. Другая, как юла, завертелась на месте. Следом за ними на место аварии выскочила «Газель». Она не успела сбавить скорость и протаранила кружившийся автомобиль. От сильного удара «Газель» отскочила и опрокинулась на бок.
        На помощь к машинам побежали люди, и это оказалось смертельным для многих из них. Со стороны боковой улицы завизжали тормоза. Оттуда один за одним выскочили два автомобиля. Первый врезался в кучу изуродованных машин и затих. Второй попытался увернуться, от стоявших около «Газели» людей, и выскочил на тротуар. Неуправляемая машина пронеслась мимо Тима, и влетела в витрину магазина.
        Далее события развивались еще стремительнее и трагичнее. На дороге ведущей из центра появился троллейбус с гармошкой. Он ехал очень быстро и, судя по всему, не собирался тормозить. Салон троллейбуса был полон людьми. Сквозь лобовое стекло было видно, что водитель пытается остановить машину, но это ему никак не удавалось. Троллейбус стремительно приближался. Как режущий масло нож, он раскидывал сгрудившиеся на пути машины. Выехав на перекресток, он наткнулся на какой-то невидимый барьер и встал. Передние колеса лопнули, кабина присела, а задняя часть продолжала движение, и это было похоже на замедленное кино. Ее подняло в воздух и стало опрокидывать. Стекла треснули. Из открытых окон полетели люди. Улица наполнилась криками.
        - Помогите! Кто-нибудь. Помогите!
        В гуще машин вспыхнул пожар. Огонь со стремительной скоростью перебегал от одного автомобиля к другому. Раскалившиеся бензобаки взрывались, и потоки пламени бежали все дальше и дальше. Дым стелился по земле, разъедая глаза и обжигая легкие. Жар стоял невыносимый. Деревья вспыхивали как спички. Фонарные столбы плавились и заворачивались в узлы. Люди кричали, стонали и просили о помощи.
        - Спасите!
        - Кто-нибудь…
        Оглушенный Тим смотрел на происходящее и не мог пошевелиться. Он буквально прирос к месту и задыхался от чувства беспомощности. На его глазах в страшном огне гибли люди, но пойти туда означало неминуемую смерть.
        В облаке дыма появилось светлое пятно - к Тиму шла девушка. Она была в легком бирюзовом платье. Одно ее плечо и щека были в крови. Девушка едва держалась на ногах и прижимала к груди маленький сверток. Ее губы шевелились, но слов не было слышно. Тим бросился к ней, и едва успел подхватить, как ноги девушки подкосились и она упала. Сквозь трепетавшие веки она благодарно взглянула на него и протянула сверток. В нем мирно посапывал младенец.
        - Возьми! - прошептала она. - Пожалуйста!
        Только Тим взял ребенка, как девушка потеряла сознание и сползла на мостовую. К ней подбежали врачи и, уложив на носилки, отнесли в карету «Скорой помощи».
        Ребенок спал. Его не беспокоили ни шум, ни грохот. Он только слегка двинул ручкой, когда за его матерью закрыли дверцы больничного фургона. Тим держал ребенка перед собой и не представлял, что с ним делать. Мимо пробежали пожарные, но им было не до него.
        Ребенок пошевелился и открыл глазки. Его пухленькая ручка потянулся к Тиму. Он потрогал его за нос и, лопнув на розовых губках пузырем, весело угукнул. Затем игриво топнул ножкой и прильнул к Тиму, крепко схватив его за ухо.
        Немного погодя малыш издал удивленный звук и заплакал. Тим принялся его успокаивать.
        - Тише, тише! Твою маму повезли в больницу. Скоро мы ее найдем, и все будет хорошо!
        Но малыш не унимался. Он кричал все сильнее и сильнее, вращал головкой и не собирался затихать. Тим склонился к нему и продолжал увещевать.
        - Не плачь, пожалуйста! Мы найдем твою маму!
        И ребенок действительно замолчал. Это произошло так неожиданно, что Тиму стало не по себе. Малыш беззвучно открывал рот, но не издавал ни звука. Ему словно не хватало воздуха. Он посмотрел на Тима и снова потянулся к нему. По маленькому тельцу пробежала дрожь. Малыш еще раз судорожно вздохнул и замер. Больше он не шевелился.
        Тим похолодел. Теперь ему хотелось, чтобы ребенок кричал, кричал громко, так, чтобы слышали все, и он легонько потряс сверток.
        - Эй! Скажи что-нибудь! Не молчи - слышишь? - Тим не заметил, как перешел на крик. - Я прошу тебя! Пожалуйста!
        Молчание малыша становилось невыносимым. Дрожащими пальцами Тим коснулся его щеки. Она была еле теплая. Судорожное рыдание сдавило Тиму горло. Перед глазами поплыло. Ноги подкосились, и он медленно опустился на край мостовой. Слезы ручьем лились из глаз.
        - Пожалуйста, не молчи! Пожалуйста!
        Ничего в мире не хотел он сейчас так, как снова услышать голос ребенка. Тим склонился над своей ношей и не видел, как позади в огне и дыме появилась женская фигура. Девушка в кожаном костюме с черными спутанными волосами направлялась прямо к нему. На ее ярко накрашенных губах играла хищная усмешка, правый глаз закрывала черная повязка. Земеида с зажатой в кулаке бело-синей шкатулкой склонилась над Тимом. Ее рука скользнула к его лицу. Несколько слез попали внутрь, и шкатулка захлопнулась.
        - Вот и молодец! - прохрипела Земеида. - Этого будет достаточно!
        Рядом остановился автомобиль. Садясь в машину, ведьма оглянулась.
        - Привет тете! - зло улыбнулась она и щелкнула пальцами.
        Тотчас небо озарилось вспышкой. Пелена пожара исчезла, и улица залилась солнечным светом. Мимо мчался поток машин. Не было ни аварии, ни троллейбуса, ни разбитых витрин. Тим сидел на тротуаре и бессмысленно глядел на пустые руки. В них ничего не было. Только следы от слез напоминали о пережитом потрясении.
        - Парень, с тобой все в порядке? - незнакомый мужчина потряс его за плечо. - Тебе помочь? Может «Скорую» вызвать?
        Тим помотал головой.
        - Нет. Не нужно.
        Он все сидел и смотрел перед собой, когда услышал голос Василисы.
        - Тим! Тимочка, хороший мой! Тима!
        Она подбежала к нему и опустилась рядом.
        - Это я во всем виновата! Не нужно было отпускать тебя. Тим, скажи что-нибудь. Скажи, хороший мой.
        Тим не мог говорить. Его голова казалось невыносимо тяжелой. Он обхватил ее руками и произнес.
        - Они были… здесь. Я не смог… Я не…
        - Я знаю. Я все знаю.
        Тетка подставила ему плечо.
        - Нужно идти домой. Давай, Тим, я помогу. Вставай.
        Он неуклюже поднялся, и они медленно пошли.
        Когда они переступили порог квартиры, силы окончательно покинули Тима. Ноги едва слушались. Несколько шагов до кровати показались ему целой вечностью. Упав на нее, Тим провалился в забытье.

        Ночной разговор
        В комнате горела свеча. Ее мягкий свет проникал сквозь закрытые веки. Густые тени наваливались и мешали дышать. Грудь сдавило. Тим задыхался. Он лежал с открытым как у рыбы ртом и пытался сделать вдох. Попробовал шевелиться, но, будто налитое свинцом, тело не слушалось.
        Огромным усилием Тим поднял голову и взглянул туда, где находились его непослушные ноги. Вместо них он увидел рыжую косу и два глаза, которые с интересом смотрели на него. На груди Тима сидела Домовиха. Она откинулась назад и вполоборота беззастенчиво разглядывала его. Ее пятки выбивали на ребрах Тима веселую дробь.
        Тим попробовал скинуть ее, но Марфа только хихикнула. Она и не думала уходить.
        - И уду.
        Его беззащитность только раззадорила ее. Развязав опоясывавшую ее косу, она пощекотала Тима по носу. Он отвернулся, но Марфа не унималась и все щекотала и щекотала. Тогда Тим изловчился, схватил косу зубами и рванул на себя.
        Марфа не ожидала такого поворота событий и кувырком свалилась к его лицу. Поднявшись она строго глянула на Тима.
        - Нть! - обиженно произнесла Домовиха.
        Вдруг ее глаза хитро прищурились. Протянув к голове Тима коротенькую ручку, Марфа ухватила его за чуб и рванула.
        - Ай! - вскричал Тим от боли. - Вот я тебе!
        Но было поздно. Придерживая руками юбку, Марфа отскочила в сторону и бесшумно спрыгнула с кровати. Зато теперь дышалось намного легче. Силы возвращались, и Тим почувствовал, что может встать. На глаза сполз холодный компресс. От него пахло мятой. Тим взглянул на часы - они показывали три часа. Был это день или ночь, но спать больше не хотелось.
        На кухне горел свет, такой же теплый и мягкий. Там за столом сидела Василиса. Перед ней лежали карты. Лицо тетки было задумчивым и серьезным.
        - Вот и ты! - воскликнула она. - Как себя чувствуешь? Хочешь есть?
        - Да, немного. А если честно, то очень.
        Не успел Тим присесть, как перед ним появилась сковорода с жаренной картошкой, горячий свежий хлеб и салат из еще пахнувших грядкой огурцов и помидоров. Он накинулся на еду. Василиса села напротив и, подперев рукою подбородок, смотрела на племянника.
        - Оын мсно! - сказал Тим. - Ыго ы смоишь?
        - Не говори с набитым ртом. А то Марфа подумает, что ты ее дразнишь.
        - Я говорю «Очень вкусно» и «Почему ты так смотришь?»
        - Смотрю, что ты стал совсем взрослый. Еще два-три года, и только я тебя и видела.
        - Что я дурак уходить, когда ты так вкусно готовишь. Даже не надейся.
        - Это ты сейчас так говоришь, а потом…, - она грустно замолчала. - А я ведь столькому хотела тебя научить. Столько хотела рассказать.
        - Василиса, ты так говоришь, будто прощаешься со мной. Опять что-то случилось?
        - Оно случилось уже давно, да все никак не закончится.
        Василиса убрала карты и выложила на стол желтый лист Фикуса.
        - Это я нашла в твоих вещах. Почему ты ничего не сказал мне о нем?
        Тим взял лист и посмотрел на его тыльную сторону. Там было написано: «Завтра не выходи дома В 13:20 авария перекрестка Берегись Сципиона Он будет там». Как же он мог забыть! Этот лист он подобрал в комнате Василисы. Тим силился вспомнить, куда он его подевал, но не мог.
        - Забыл… Наверно потерял… А потом все закрутилось. В общем, некогда было.
        - Знай я об этом, ни за что бы не отпустила тебя в школу. И не позволила произойти тому, что случилось. А теперь…, - она тяжело вздохнула. - Они получили, что хотели. И только дело времени, когда Сципион призовет тебя.
        - Как призовет? Куда? - картошка встала поперек горла. - Я никуда не пойду.
        - Тебя никто и не спросит, - Василиса зябко повела плечами. - Это жуткое место.
        - Василиса, давай не будем портить мне аппетит. Если вспомнить вчерашнее, я имею ввиду вывороченное окно и все такое, то, по-моему, ничего страшного не случилось. Подумаешь, накинулись на нас десяток сумасшедших старух. Ничего же - отбились.
        Тетка покачала головой.
        - Тогда нам повезло. А что было вчера - помнишь?
        Тим слегка поежился, вспомнив перекресток и все, что на нем случилось. Такого он не забудет никогда. В голове до сих пор как будто кусок свинца и временами перехватывает дыхание.
        - Думаешь, будет что-то еще? Серьезнее?
        - Я это знаю, - ответила Василиса. - И ума не приложу, что дальше делать.
        - Расскажи.
        Тетка подняла на него грустный взгляд и прежде чем начать, снова тяжело вздохнула.
        - Сципион не может остаться без силы. Я тебе уже говорила, откуда он ее берет. А для того, чтобы сила всегда была при нем, такой «карманный вариант» Сципион создал Кладовую смерти.
        - Кладовую чего?
        - Смерти, Тим. Попадая в нее, люди уже не живут, но и не умирают. Они будто проваливаются, исчезают под землей и не могут найти обратной дороги. Как вечные бродяги, они ходят по ее темным коридорам, оглашая их стенаниями и плачем. Они мучаются, страдают и проклинают свое существование между жизнью и смертью. А этим живет Сципион. Эти страдания - неисчерпаемый источник его силы, его вечный запас, который у него никто не в силах отобрать.
        - А где находится эта Кладовая?
        - У нее нет определенного места. Как нет места у рая и ада. Она там, где тот несчастный, которому уготована такая участь. Иногда люди думают, что они живут, а на самом деле, они одной ногой уже ступили за ту черту, откуда не возвращаются.
        - Но почему они попадают туда?
        - В Кладовую попадают по разным причинам. Кто по глупости, кто, поддавшись обману, а кто-то - осознанно, продав душу и тело.
        - Почему ты говоришь об этом мне?
        - Потому что ты, Тим, в одном шаге от нее.
        - Я?
        - Да. Сципион заполучил твою слезу. Слезы - очень сильный источник энергии. Бывают слезы радости, слезы печали. Твои слезы - это слезы невыносимого горя и страдания. Они связаны с твоими переживаниями, и с тобой самим. Слезы горя самые любимые и желанные для Сципиона. Частичка твоих эмоций, твоих поступков, твоей души сейчас в руках у того, кто как никто другой на свете может распорядиться ею в своих интересах. Между тобой и твоими слезами есть связь, неразрывная нить, через которую Сципион затянет тебя в Кладовую. Это случится если…
        Тим весь превратился в слух.
        - Если ты не станешь сильнее Сципиона.
        Тим сглотнул.
        - Разве это возможно? Он же…
        - Возможно, хоть и нелегко. Теперь ты узнал, что мой Фикус может предвидеть будущее и давать советы. Смотри, что он «передал» сегодня.
        Василиса выложила перед Тимом еще один лист. Он еще был зеленым, но на его поверхности отчетливо проступили слова: «Узор судьбы Храма девяти надесять глав Красной Южной галерее».
        - Какая-то абракадабра, - пожал плечами Тим.
        - На первый взгляд - да. Но я заглянула в «Срединные Веды» инашла в них подсказку. Вот она.
        Василиса выставила перед собой железный ящик. Тим видел его раньше и знал, что это книга, правда, странная и непонятная. Крышка ящика была по совместительству ее обложкой. На ней замысловатыми буквами было выведено «Имеющий глаза, да увидит». Она открылась, и старые пожелтевшие листки запорхали в пальцах Василисы. Когда-то Тим украдкой от тетки заглядывал в эту книгу, но она показалась ему бесполезной. Все страницы были пусты. Так было и сейчас. Но только до тех пор, пока Василиса не взялась за перо и не стала водить им вдоль строк. При прикосновении пера к бумаге на ней появлялись слова. Стоило перу оторваться, и слова исчезали.
        - Вот, что тут говорится, - начала Василиса. Она положила перо вдоль корешка и страницы наполнились витиеватым текстом. - «В день седьмой месяца вресеня года 7091 от сотворения мира было закончено великое украшение Собора Покрова Пресвятой Богородицы, что на Рву во граде Москве. То благое дело сотворили мастера Андрей Лемох, Наволод Светлый и Иван Кистеслов. Многие благолепия получил Собор - галереи воздушны, лестницы белокаменны, шатры великие. Внутренние переходы и крыльцо были писаны травным узором, какого доныне не видывали. Прелепный узор был сготовлен Иваном Кистесловом сыном Миколаевым. И были те травы яко живые ибо цвели и пахли. И был одарен царскими почестями Иван Кистеслов, но возгордился ибо темен и скрытен был в житии своем. И навел порчу великую на травы те и стали они яко ведуны темные глаголить судьбы людские».
        Василиса перевела дух.
        - И что это значит? - спросил Тим.
        - А то, что один из строителей собора Иван Кистеслов был колдуном. Он умел рисовать «животные картинки» - живые картины. Он написал портреты шести чернокнижников и прорицателей того времени. Не простые портреты. Они умели говорить, и Кистеслов многое выведал у тех, кто был на них изображен, помимо их воли. Это было под силу только такому чародею, каким был он сам. Портреты жили и после смерти самих колдунов, но были очень опасны. Если пришедший к ним был слаб, то колдуны могли заманить его в картину, и живьем упрятать в портрет. А сами избавлялись от наложенных на них заклятий. Главным же творением Кистеслова стал Узор Судьбы - рисунок-подсказка. Для того, чтобы его увидеть не обязательно обладать волшебными знаниями, быть колдуном или магом. Нужно только иметь настоящую цель, точно знать чего хочешь, и тогда получишь ответ. Этот ответ и есть тот Путь, который приведет человека к его цели, к его заветной мечте.
        - Какая же у меня цель? - растеряно спросил Тим.
        - В том-то и дело. Многие люди не знают ее. Они знают, что они хотят, что им нравится, но они даже не подозревают, что у них есть настоящая цель, та, без которой они не смогут жить по-настоящему. Та цель, ради которой они родились на свет. Машины, квартиры, дома, деньги - это не в счет. Все, что можно купить, продать или обменять, не может быть целью. Это всего лишь желания. Ради них не стоит жить, совершать подвиги, погибать. Получив то, чего хотели, люди быстро сгорают. Им становится больше не к чему стремиться. И потому твоя цель должна быть такой, ради которой ты можешь пойти на край света.
        - Так и что это такое? - не унимался Тим.
        - Сейчас твоя цель очень проста - выжить. Для этого нужно победить Сципиона. У него твоя слеза, поэтому счет в его пользу. Время работает на него, у нас же его почти нет. Понимаешь - или ты, или он. Третьего не дано. Только с такими мыслями можно идти к Узору судьбы. Иначе ничего не получится.
        - Но где искать этот Узор?
        - Если бы ты внимательно слушал, то сам бы давно догадался. Об этом написано на листе Фикуса. Прочти еще раз - «Узор судьбы Храма девяти надесять глав Красной Южной галерее». Перевожу: «Узор судьбы находится в Храме девяти глав с еще одной десятой главой. Храм стоит на Красной площади». Проще простого - это Храм Василия Блаженного или, как написано в «Срединных Ведах», Собор Покрова Пресвятой Богородицы. Это одно и то же.
        - Теперь понял. Но как я узнаю Узор? На что он похож?
        - Когда ты его увидишь, то сразу поймешь. Узор судьбы нельзя спутать ни с чем другим.
        - А ты его видела?
        - Нет, но здесь написано, что Узор судьбы нужно искать в Южной галерее, в той, которая выходит на реку.
        Тим наморщил лоб. Последние несколько дней изменили многое в его жизни. Он своими глазами видел такое, о чем не мог подумать даже в самых смелых фантазиях. Он это видел и даже почувствовал на своей шкуре. Василиса была права и сейчас тоже не заметно, чтобы она шутила. Значит, ему действительно грозит опасность и нужно действовать. Немедленно. Но с чего начать?
        Он взглянул на догорающую свечу, потом - в окно. Близился рассвет. Небо из серого становилось желто-голубым. Тим резко поднялся.
        - Когда мы пойдем? - спросил он.
        - Куда?
        - В храм.
        Тетка усадила его обратно.
        - Во-первых, еще рано. Храм откроется только в десять часов, а сейчас еще нет и пяти. Во-вторых, - Василиса вздохнула, и ее взгляд стал еще более грустным. - В храм ты должен пойти один.
        - Один? Почему?
        - Тим, ты знаешь, я очень люблю тебя и очень хочу пойти с тобой. К тому же в эти дни произошло столько страшного, но… к Узору судьбы нужно идти одному. Наши с тобой цели совпадают, но каждый из нас чувствует их по-своему. В опасности ты, тебе и идти. Будь внимателен, чтобы вокруг не было никого, ни единой души. Когда окажешься перед Узором, точно представь, что ты хочешь - никаких посторонних мыслей. Иначе лучше не пробовать - Узор покажет ложный путь и, пойдя по нему, можно потеряться и сгинуть.
        - Я понял.
        - Об остальном не беспокойся. Сципиону сейчас не до тебя. Он получил, что искал, и в ближайшие дни не побеспокоит нас. Я буду тебя охранять - отсюда, из дома, я буду следить, чтобы с тобой ничего не случилось, - Василиса ободряюще улыбнулась. - Все это когда-нибудь закончится, и мы снова увидимся.
        Тим удивленно посмотрел на тетку.
        - Ты будто прощаешься со мной на сотню лет.
        - Извини, это я так. Иди, собирайся, а я приготовлю кое-что в дорогу. Захвати свой рюкзак.
        - Зачем он нужен? Это займет от силы пару часов.
        Василиса отвернулась, сделав вид, что не слышит. Тим пожал плечами и пошел в свою комнату.
        Уже рассвело, во дворе голосили птицы. Тим распахнул окно. Огромный тополь, с наполовину облетевшими листьями, стоял посреди двора. На голых ветвях сиротливо раскачивались брошенные гнезда. Под деревом, окруженный припаркованными автомобилями, стоял белый вагончик с надписью «ИБ им. Топ.». Из него доносился раскатистый храп.
        Тим вынул из шкафа коробочку с пером Кречета. «Возьму с собой. Вдруг пригодится». Рюкзак лежал под компьютерным столом. Тим вытряхнул из него учебники, а коробку с пером положил в боковой карман. Туда же - телефон.
        «Вот и все. Зачем мне рюкзак? Все это могло легко поместиться в карманах. Много ли нужно вещей, чтобы съездить в центр города?»
        Вошла Василиса. В ее руках было несколько свертков.
        - Что это? - удивился Тим.
        - Еда в дорогу.
        - Зачем? Я только туда и обратно.
        - Всякое может случиться. Возьми на всякий случай, - настаивала тетка. - И послушай еще раз. Думай только о том, что тебе нужно. И…, - ее голос дрогнул. - Возвращайся.
        - Все будет тип-топ, - Тим ласково сжал ее локоть.
        Василиса поморщилась как от зубной боли и отдернула руку.
        - У тебя все в порядке? - насторожился Тим.
        - Все нормально, а что?
        - Просто мне показалось, что у тебя что-то болит.
        - Ах, это? Ерунда. Небольшая царапина - скоро пройдет. Не обращай внимания. Вот тебе бутылка с водой. Пей сам, угощай кого хочешь, но не выбрасывай ее, даже когда закончится. Просто положи обратно в рюкзак и все. Это пирожки - с яблоками и с капустой. Как ты любишь. Вот еще теплый свитер и носки.
        Это было уже чересчур, и Тим возмутился.
        - Я собираюсь на Северный полюс? Василиса, на улице жара. Зачем все это?
        - Просто возьми. Не пригодятся - привезешь обратно.
        Видя, что спорить бесполезно, Тим уступил. После всех приготовлений Василиса порывисто обняла племянника. Он видел, что тетка волнуется и решил успокоить ее.
        - Не переживай. Я все сделаю как надо.
        - Конечно! Теперь иди. Нет, погоди. Возьми деньги, - она протянула ему несколько купюр.
        - Зачем так много?
        - На метро, на вход в музей и на всякий случай…
        Тим спрятал деньги в задний карман брюк. Василиса заметила это и предупредила.
        - Переложи в рюкзак - так надежнее.
        - Никуда не денутся, - уверенно ответил Тим и вышел из квартиры.

        Узор судьбы
        Выйдя во двор, Тим запрокинул голову и поискал глазами окна их квартиры. Сверху, прильнув к стеклу, смотрела Василиса. Она махала рукой и, как показалось Тиму, плакала. Он ответил ей и бодрым шагом вышел на улицу.
        Оказавшись на проспекте, Тим осмотрелся. Кто знает, что может произойти. Последние события заставляли быть осторожным. Ощущение того, что вот-вот что-то случится не оставляло Тима ни на минуту. Он внимательно переходил перекрестки, оглядывался по сторонам, наблюдал за прохожими. Он ждал. Ждал, что в любую минуту может произойти все, что угодно.
        Но его опасения были напрасны. Утро было чудесным, и все шло как нельзя лучше. Казалось, будто все окружающее - город, люди, машины - находились здесь только для того, чтобы помочь Тиму. Сначала это было похоже на приятные совпадения, потом на интересную игру, и, наконец, превратилось в самую веселую прогулку в его жизни.
        Началось с того, что светофоры зажигали перед ним зеленый свет. Даже если красный горел всего пару секунд, стоило Тиму подойти к перекрестку, как загорался зеленый и светил ровно столько, чтобы он успел перейти дорогу. Потом его позабавил случай с маршрутным такси. В обычные дни редкие и перегруженные машины даже не тормозили на его остановке. Так было всегда, но не сегодня. Только Тим подошел к месту отправления маршруток, как перед ним распахнула двери новенькая «Газель». В ней было одно свободное место. Водитель не взял с Тима денег, а по приятельски пожал руку.
        - Ты у меня стотысячный пассажир - едешь бесплатно.
        Еще интереснее получилось в метро. Тим шел по вестибюлю и еще издалека заметил женщину, которая следила за работой турникетов. Она приветливо помахала ему рукой.
        - Пожалуйста, проходите сюда, - сказала она и пропустила Тима без оплаты.
        От неожиданности он забыл поблагодарить, а когда вспомнил, то уже стоял на лестнице эскалатора на полпути вниз. Не стоит и говорить о том, что электричка пришла вовремя, ни на секунду не заставив себя ждать. Все вокруг будто сговорилось, чтобы помочь Тиму достичь той цели, к которой он шел.
        Сойдя на станции «Арбатская», он остановился. Многочисленные указатели, от которых кружилась голова, лестницы, переходы, толпы людей - для Тима все это было внове. Соображая куда идти, он оказался подхвачен людским потоком, увлекавшим его куда-то наверх. Над головой проплывали люстры, сводчатые залы расходились широкими галереями, эскалаторы опускали и поднимали пассажиров. Когда толпа схлынула, Тим оказался в широком переходе. Перед ним, за освещенными солнцем стеклянными дверьми, зеленел Александровский сад.
        И без того чистые дорожки сада подметал дворник. Когда Тим проходил мимо него, тот оторвался от работы и приветливо кивнул.
        - Здравствуйте! Если вы в храм Василия Блаженного, то сегодня музей открывается в одиннадцать часов. А пока можно погулять по Красной площади. Она там.
        - Спасибо! А откуда вы знаете, куда я иду?
        - Работа такая, - уклончиво ответил человек. Задумчиво опершись на метлу, он мечтательно произнес. - Сегодня в музее новая лекция «Храмозданная летопись и история колоколов».
        Он снова взялся за работу. Тим некоторое время смотрел на дворника. Ему хотелось узнать, что еще известно этому человеку, но тот больше не выказывал желания к разговору.
        Тогда Тим отправился в указанном направлении. Пройдя вдоль кремлевской стены, мимо клумб и фонарей, с которых свисали гроздья цветов, он вышел на Манежную площадь. Здесь, после тихого сада было непривычно шумно. Коробейники расставляли прилавки и раскладывали товары. Чего тут только не было - значки и магниты, кружки и календари, мягкие игрушки и игральные карты. А от разнообразия матрешек просто рябило в глазах.
        Между прилавками прохаживались туристы. Слышалась иностранная речь. В одном месте приценивались к шапкам-ушанкам, в другом мерили валенки, решая какой из них правый, а какой левый.
        Площадь оглашали призывные хрипы громкоговорителей.
        - Автобусные экскурсии по Москве! Самые знаменитые и интересные места столицы. Красная площадь, храм Христа Спасителя, памятник Петру I, Новодевичий монастырь, Воробьевы горы…, - монотонно уговаривала еще не проснувшихся прохожих женщина в сером.
        - Уникальный тур «Монастыри Москвы» - Данилов, Новоспасский, Новодевичий, Андроников…, - нараспев выговаривал высокий молодой человек, одетый в черное монашеское платье. При каждом слове человек раскачался взад и вперед. Его громкоговоритель, как кадило, то поднимался над головой, то опускался вниз, но это никак не сказывалось на громкости его голоса - человек обладал недюжинным басом, который докатывался до самых дальних уголков площади.
        - Только у нас - экскурсия в музей «Подводная лодка», - надрывался стоявший неподалеку низенький и полный мужчина. Чтобы обратить на себя внимание, он взгромоздился на подножку автобуса и махал флажком. Со стороны казалось, что мужчина зовет не на экскурсию, а подает сигнал бедствия с той самой подводной лодки.
        Тим прошел сквозь толпу и вышел на Красную площадь. Часы на Спасской башне показывали без пятнадцати одиннадцать.
        В кассу собора стояла очередь. Больше чем наполовину ее составляли туристы из Японии. Тим узнал их по значкам с японским флагом и по множеству фотоаппаратов. На шее каждого японца их висело минимум по два. Делегация была на голову ниже Тима, и очень дисциплинирована. Японцы внимательно слушали гида. В строго определенное время их объективы разом поворачивались в том направлении, куда показывал экскурсовод, и затворы камер издавали одновременный щелчок, который больше напоминал ружейный залп.
        Куранты пробили одиннадцать, и очередь пришла в движение. Один за одним посетители скрывались в дверях музея. Нога в ногу туда проследовала группа японцев. Наступила очередь Тима. Он склонился к окошку кассы.
        - Один билет, пожалуйста.
        - Фотографировать будете?
        - Кого? - растерялся Тим.
        - Меня, - ехидно ответило окошко. - В музее фотографировать будете?
        - Да, буду.
        - Тогда с вас еще сто шестьдесят.
        Тим расплатился и вошел в собор. Помещение, куда он попал, было мрачным и серым. Тим осмотрел макет собора, чуть не споткнулся о стоявший на полу колокол и очутился перед лестницей, в которой только что исчез хвост японской экскурсии. Внизу смотреть было не на что, и Тим пошел наверх. Тесная лестница с высокими ступенями сделала два крутых поворота и привела в небольшое, но очень высокое помещение.
        Ввысь уходил центральный купол собора. Слева поднималась стена старинного иконостаса. Мигали фотовспышки. Попав в центр японского водоворота, Тим на мгновение растерялся. Кто-то тихонько потянул его за рукав. Перед ним в легком поклоне склонился японский гид. Он протягивал Тиму фотоаппарат и жестами просил сфотографировать его делегацию. Шум мгновенно прекратился. Две шеренги одинаковых японцев встали вдоль стены иконостаса и оскалились. Тим сделал два снимка.
        - Аригато! - поблагодарил японец и снова поклонился.
        Тим поклонился в ответ и выбрался в тихий и сумрачный коридор. Темный ход широкой дугой уходил направо. В его глубоких нишах виднелись запертые на засовы двери. Стены и потолок украшала цветочная роспись - гибкие стебли и диковинные цветы. Виноградная лоза ветвилась по низким сводам и пряталась в темных закоулках.
        «Василиса говорила, что Узор судьбы находится в южной галерее. В той, которая выходит на реку. Как только ее найти - здесь же ни одного окна».
        Как по волшебству за очередным поворотом показалась небольшая освещенная узким окошком площадка. Тим выглянул в него и увидел большой мост, а за ним противоположный берег реки.
        - Значит, это южная галерея, - сказал он себе и вернулся в темный коридор.
        Теперь Тим шагал медленно и внимательно вглядывался в расписные стены. В темном коридоре это было нелегко. От напряжения рябило в глазах.
        За одним из поворотов его догнал гул голосов. Он приблизился, и вскоре мимо Тима поползла голосящая и стреляющая вспышками вереница японских туристов. Проходя мимо, каждый японец радостно кивал и улыбался. Когда шаги последнего туриста затихли вдалеке, Тим двинулся дальше.
        И вот он нашел! В дальнем углу потолка произошло едва заметное движение. Тим замер. Затаив дыхание, он наблюдал удивительную картину - виноградная лоза на своде галереи отделилась от стены, обрела объем и потянулась к висевшему под потолком фонарю. Ее плеть обвила железную цепь светильника и разделилась на три ветви. На глазах у изумленного Тима на них появились почки, которые тут же превратились в изумрудные треугольные листья и большие розовые цветы. В воздухе разлился густой аромат. Под потолком закружили пчелы. Они перелетали с цветка на цветок и, закончив со всеми, устремились к двум бутонам-близнецам, что висели особняком от остальных.
        Тим вынул телефон и приготовился сделать снимок, но из-за поворота вынырнуло что-то серое. Виноградная лоза тут же свернулась и приняла прежний вид. Скрестив за спиной руки, к Тиму подошла смотрительница музея. Ее мешковатый пиджак и юбка цвета пыли отлично гармонировали с темными стенами коридора. Можно было подумать, что она была одним из экспонатов.
        - Вы оплатили фотосъемку? - строгим голосом спросила дама.
        Ее полноватая, как у гусыни, фигура качнулась вперед, шея вытянулась, а вызволенная из-за спины рука поправила очки. Тим порылся в карманах и предъявил билет на фотосъемку.
        - Оплатил.
        Женщина, не удостоив взглядом этот клочок бумаги, проследовала мимо. До Тима донесся ее ворчливый голос.
        - Хороший парфюм.
        Когда она скрылась, узор снова пришел в движение. Вскоре он принял уже знакомый вид. Между цветами как и раньше летали пчелы. Вот они добрались до двух последних бутонов и сквозь плотно сомкнутые лепестки пробрались внутрь. Первый бутон тут же раскрылся, и пчелы покинули его, а второй не выпустил своих пленников, почернел и сморщился уродливой запятой.
        Тим сделал снимок. «Теперь домой».
        Пробежав по лабиринту узких проходов и чуть не сбив с ног пыльную даму, он выскочил на улицу, миновал Красную площадь, проскользнул мимо лотков с сувенирами и направился к Александровскому саду. В кармане зазвонил телефон.
        В трубке раздался взволнованный голос Василисы
        - Тим, ты где? У тебя все в порядке?
        - Все отлично. Я возвращаюсь - уже бегу к метро, - не останавливаясь, ответил он.
        - Постой минуту! Погоди.
        Голос тетки был расстроенным, и Тим сбавил ход. Трубка вздохнула - Василиса не знала, с чего начать.
        - Значит Узор судьбы у тебя? - снова спросила она.
        - Да, Василиса, у меня. Я скоро приеду домой и все тебе покажу.
        - Тим, я не сказала тебе одну вещь…, - снова повисло неприятное молчание. - Я не могу расшифровать Узор судьбы.
        Тим встал как вкопанный.
        - Как не можешь?
        - Да, не могу. Но есть один человек… Точнее…
        Вокруг Тима шумела толпа. Невидящим взглядом он смотрел на окружающих людей и ждал ответа Василисы. Перед ним стояла некрасивая худая дама. Ее нос подпирал большие с толстыми стеклами очки. В руках дама держала плакат с непонятным словом «Кукобой». Еще одна табличка висела на ее шее. На ней красным маркером было выведено «Баба Яга». «Очень самокритично», - подумал Тим и отвернулся. Он ждал, что ответит Василиса.
        - Василиса, алло! Кто сможет расшифровать Узор?
        - Узор судьбы может разгадать Баба Яга.
        Минуту Тим не мог прийти в себя. «Баба Яга!!!»
        - Василиса, прекрати. Это не смешно.
        - Я не шучу. Тебе нужно встретиться с ней.
        Тим поискал глазами даму с плакатом.
        - По-моему, я ее уже встретил, - хихикнул он.
        - Кого?
        - Бабу Ягу.
        - Где?
        - Здесь - на Красной площади.
        - Фу-ты, - выдохнула тетка. - Как ты меня напугал. Уже не знала, что и подумать. Тим, тебе нужна настоящая Баба Яга. Она живет в деревне Кукобой. Самый быстрый способ туда добраться - с экскурсией.
        - Василиса, ты серьезно? Я все понимаю - ведьмы, колдуньи, но…, - к горлу подступил комок. - Баба Яга? Она существует?
        - Да, Тим.
        Тим растерянно оглянулся.
        - Почему ты не сказала мне сразу?
        - Прости меня! - всхлипнуло в трубке. - Я боялась…, что ты не поверишь мне, или испугаешься. Я не смогла.
        Тим молчал. Теперь он понял, зачем был нужен рюкзак, все эти пирожки и свитера с носками.
        - Тим, обещай мне, что ты вернешься. Как узнаешь все про Узор, возвращайся назад и мы вместе решим, что делать.
        - Хорошо. Обещаю, - словно в полусне, бормотал Тим, совершенно не представляя, что делать.
        - И, пожалуйста, звони. Что бы ни случилось, обязательно звони. Когда увидишь Ягу, скажи, что я передавала ей привет. Она поймет.
        Тим спрятал телефон и взъерошил волосы. «Что происходит? Кому рассказать - засмеют. Я еду к Бабе Яге - дурдом какой-то».
        Дама с табличкой курсировала неподалеку. Плакат в ее руке временно заменило мороженое. Тим подошел.
        - Вы на экскурсию? К Бабе Яге? - спросила она.
        Тиму хотел что-то сострить, но настроение было не то.
        - Да.
        Дама со всех сторон осмотрела свое мороженое.
        - Вы один? Мы не берем детей без взрослых.
        - Мне шестнадцать, - соврал Тим.
        Поправив очки, дама протянула билет.
        - Автобус на стоянке. Отправление в двенадцать часов. Опоздавших не ждем.
        - Скажите, а далеко этот Кака?…
        - Кукобой, - поправила дама. - Пять часов езды.
        Долгожданная мечта Тима отправиться в путешествие неожиданно сбывалась, но что-то здесь было не так.

        Объявление войны
        В доме на Малой Никитской с утра был переполох. Смотрители музея не знали, что делать и кому жаловаться. Весь день в дом приходили необычные люди и исчезали в его многочисленных комнатах. Потом они появлялись вновь, словно возникали из воздуха, и поспешно покидали особняк, даже не взглянув на изумительные витражи, искусную лепнину и тонкую деревянную резьбу.
        Старший смотритель ворчала.
        - Бесплатный вход еще не означает, что у нас проходной двор. Здесь храм искусства, а не зал совещаний.
        Говоря это, она остановилась с открытым ртом. Перед ней возник худой элегантный господин в длиннополом фиолетовом пиджаке и розой в петлице. Смотрительнице показалось, что он вышел прямо из стены. Вельзевей, а это был он, натянуто улыбнулся.
        - Доброе утро или, пардон, сейчас день! Не подскажете, какая на улице погода? Солнечная? Великолепно! Извините, я очень спешу. Всего доброго.
        Он обогнул остолбеневшую работницу музея и направился к выходу.
        - Старая дура! - прошипел он сквозь зубы и прибавил шаг.
        Не успела женщина прийти в себя, как на нее наскочил очередной господин. Галеин был не так многословен.
        - Мадам, - сухо произнес он и бросился догонять своего хозяина.
        Смотрительница посмотрела ему вслед и пощупала пульс.
        - Фу ты, черт, напугал как.
        Стремительно уносившийся, Галеин резко обернулся, словно его окликнули по имени, внимательно оглядел даму и, погрозив ей пальцем, исчез. Шаркая по дубовому паркету, женщина пошла к себе в кабинет, взяла ручку, лист бумаги и уселась писать заявление.
        На улице Вельзевея ждал лимузин.
        - «Меркурий», семьдесят седьмой этаж, - коротко скомандовал он.
        В салон автомобиля влетел запыхавшийся Галеин. За ним захлопнулись дверцы-охранники. Не прошло и получаса, как автомобиль Вельзевея притормозил у подножия башни. Стекло отделяющее кабину водителя от салона опустилось и в образовавшемся пространстве появилось лицо Протофилия.
        - Милорд, здесь нет лифтов для лимузина.
        Вельзевей нахмурил лоб.
        - Ты хочешь сказать, что мне придется подниматься туда вместе с этой чернью? - Вельзевей показал на проходивших мимо людей.
        Протофилий виновато улыбнулся.
        - Но вы же знаете, милорд…, - начал он жалобно.
        - Сгинь! - рявкнул Вельзевей.
        Вышагивая по вестибюлю «Меркурия», он подозвал Галеина.
        - Сколько процентов этого здания принадлежит мне?
        - Тридцать три, милорд.
        - Хорошая цифра.
        Галеин подобострастно улыбнулся.
        - Но мне нужно шестьдесят. Нет, семьдесят! - неожиданно возопил Вельзевей. - Все здание! Купите его все, чтобы я мог сравнять его землей.
        Окружающие люди оглядывались в их сторону, но Вельзевей не замечал их.
        - Чтобы в моем городе не осталось даже квадратного сантиметра, который ожжет напоминать об этом негодяе! Где здесь лифт?
        - Пожалуйста, сюда, милорд!
        Перед лифтами, как обычно в это время дня, собрались люди. Вельзевей не удосужился даже взглянуть на них и прошел в только что освободившуюся кабину. За ним последовал Галеин. Народ возмутился.
        - Он что, слепой!
        - Смотрите, какой нахал!
        - Куда прешь, фиолетовый?
        Спрашивавший тут же со сломанной челюстью полетел на пол. Телохранитель Вельзевея размял указательный палец.
        - Я думаю, вы все поняли, господа, - объявил Вельзевей, обращаясь к обомлевшей очереди. - Если мне не изменяет память, вас учили, что вперед нужно пропускать старших? Кому-нибудь из вас есть больше трехсот лет? Нет? Тогда я считаю, что все справедливо. Adieu!
        Он взмахнул цилиндром.
        - Какой этаж? - спросил лифтер.
        - Семьдесят седьмой. И побыстрее.
        Лифтер побледнел.
        - Чего ты ждешь? Жми!
        Вместо ответа юноша выскочил из кабины и бросился наутек.
        - Что за порядки в этой больнице? Нажмите уже кто-нибудь на эту кнопку.
        Через минуту лифт остановился на нужном этаже. Вельзевей вышел в сумрачный холл.
        - Узнаю Сципиона. Полевая мышь могла бы устроиться комфортнее.
        Он остановился перед дубовыми дверями. Змеиная пасть открылась, но Вельзевей не стал браться за нее, хотя и восхитился выдумкой.
        - Вот за это хвалю - очень мило и практично. Нужно и себе такое завести.
        Он постучал в дверь тростью.
        ***
        Сципион сидел в своем любимом кресле и задумчиво поглядывал на еловую шишку, которую водрузил на вазу посреди стола. Иней на шишке растаял, и та искрилась своими гранями. Той ночью бывшая ученица оказалась ему не по зубам, но Сципиона это не волновало - он только начал игру с мышкой. К тому же порадовала Земеида. Ей удалось добыть слезы мальчишки, и, значит, половина дела была сделана.
        С памятной ночи прошло чуть больше суток, и Сципион не потратил их зря. Он успел разобрался в некоторых тонкостях московской жизни. Конечно, первое, что он освоил и использовал каждый день - был телефон. Сципион забавлялся им с утра до вечера и никак не мог оторваться. Кроме старых функций он добавил новые. По телефону он мог не только звонить, но и слышать тайные мысли своих собеседников, внушать им свои или просто щекотать за ухо.
        Выходя в интернет, Сципион любил бродить по магазинам. Понравившиеся товары он просто вытаскивал из телефона. Теперь на его столе лежала груда вещей - пляжная сумка, путеводитель по Москве, крем для загара, бальзам для похудения, молочко для прыщей, набитый мужскими носками чемодан, набор ножей для чистки моркови, ручные часы с кукушкой, чесалка для спины, тренажер для мышц мизинца, чудо-варка для яиц и много другое.
        В столице Сципион пристрастился к магазинной еде, но не ко всей. Особенно ему понравились бананы.
        - Никогда не видел такой колбасы, - восхищался он. - Да еще в такой удобной упаковке.
        Кукурузу он готовил в микроволновке - засовывал целые кочаны и слушал, как стучат по стеклу готовые зерна. Любил он и семечки.
        - Надо же - уже жареные. Ну, молодцы. Еще и пощелкали за меня.
        Яблоки и апельсины ему пришлись не по вкусу.
        - У нас трава слаще, - говорил Сципион. - Если картошку посыпать сахаром и то вкуснее будет.
        От мяса он тоже был не в восторге.
        - Где они таких тощих собак отловили? Не может быть это говядиной - от силы писец. Вот от зайчатинки я бы не отказался.
        И самое главное - после очередного просмотра Сципион перестал разбивать компьютер, а научился его выключать.
        Сегодня с раннего утра он снова не отлипал от экрана. Переключая каналы, он искал выпуски новостей, смотрел и наслаждался.
        - Как мы уже сообщали, - торжественно вещал ведущий. - В последнее время в столице произошел ряд событий, которые никак нельзя назвать рядовыми. Как вы помните, в ночь с четверга на пятницу в Северо-Западном округе прошел, или вернее сказать, случился тропический ураган. Жители близлежащих домов утверждают, что заметили в небе парад звезд. В ответ на это эксперты-наркологи отмечают, что чаще всего «очевидцы» упоминают число «пять». Этот факт подтверждают продавцы вино-водочных магазинов - в последнее время «Пять звезд» стало самым популярным выражением у их посетителей. Специалистам еще предстоит выяснить, в чем первопричина этого феномена. Однако на сегодняшний день ясно одно - «О, сколько нам открытий чудных готовит просвещенья дух, И…»
        - Вот болван, - пробурчал Сципион.
        Решив развлечься, он клейкой лентой залепил диктору глаза. Тот испугано заголосил.
        - В чем дело? Я не вижу картинку. Дайте текст. Сделайте что-нибудь. Пускайте рекламу!
        Вдоволь позабавившись, Сципион снял ленту с лица диктора, но выпуск новостей был остановлен. Сменяя друг друга, на экране мелькали рекламные ролики. Сципион устало откинулся на спинку кресла. По левую руку от него, вытянувшись, как солдаты на параде, стояли Седовласый и Молодой.
        - Я смотрю, у них тут несколько скучновато. Надо развеселить эту Москву - без меня она совсем зачахнет. Не устроить ли новый тайфун? А может - землетрясение? - он повернулся к Седовласому. - Помнишь, как мы утопили Мологу? Конечно не сами, но мы тоже приложили к этому руку. Да, было время.
        Реклама закончилась, и в телевизоре появилось лицо господина в очках. Он прокашлялся в кулак и уставился на Сципиона.
        - Прошу прощения за столь внезапное вторжение, - произнес господин в экране. - Я управляющий директор холдинга «Меркурий». Меня зовут Апполинарий Жалоба. Ударение на втором слоге, - уточнил он.
        - Короче, - процедил Сципион.
        - Да, конечно, - господин снова прокашлялся. - Во-первых, хочу поблагодарить вас, господин Сципион, от лица нашей компании, за ваш выбор. Надеюсь, приобретенные у нас апартаменты принесут вам массу положительных эмоций, и вы будете довольны работой наших строителей и дизайнеров.
        - Конечно, - согласно кивнул Сципион. - Мне здесь очень нравится.
        Он взял экран и обвел им гостиную. Мужчина в телевизоре поперхнулся и замолчал. До Сципиона донесся его шепот.
        - Здесь нет никакой ошибки? Это ужасно. Это действительно наши апартаменты?
        Сципион вернул телевизор на место. Управляющий директор видимо пришел в себя и после некоторой паузы продолжил.
        - Итак, на чем я остановился. Ах, да - дизайн. Он великолепен, не правда ли? Что еще? Мда… Ах, вот. Господин Сципион, дирекция нашего холдинга во главе со мной просит вас отнестись с пониманием к нашей просьбе…
        - Короче, - повторил Сципион.
        - Да-да, хорошо. Я понимаю, вы человек занятой. Наша просьба заключается в том, чтобы вы больше не…, как это правильно сказать… не забирали наших служащих. Дело в том, что за последние несколько дней мы потеряли около двух десятков лифтеров и пятнадцать уборщиков. Наша компания вынуждена проводить новый набор персонала, но к нам не хотят идти. Мы были вынуждены вдвое поднять ставки, но это тоже не помогает. Люди боятся. От нас отказываются арендаторы. Площади теряют в цене и как результат наши акции стремительно падают. Если так будет продолжаться дальше…
        Управляющий замолчал.
        - То…, - подсказал ему Сципион.
        - Если ситуация не исправится, мы… Мы просим вас не делать больше ничего, что может повредить нашей компании. Искренне надеюсь на ваше понимание.
        - Надоел, - проворчал Сципион и поднес к экрану телефон.
        Щелчок, вспышка и управляющий исчез.
        - Ступай-ка и ты в Кладовую, - произнес Сципион и несколькими движениями на телефоне пополнил свои запасы скитающихся душ.
        В гостиной появились Кастет и Толстяк. Вороны не любили лифт и поэтому пользовались вентиляционной шахтой. Через нее они улетали на задания и через нее возвращались обратно.
        Сципион поманил их к себе.
        - Как дела у нашего юного друга?
        Вперед выступил Толстяк.
        - Мальчишка направляется в Кукобой. Мы прекратили слежку, когда он сел в автобус. Если ничего не случится, то можно ждать его возвращения через два-три часа. Дальше области он не уедет.
        - Вы уверены в этом?
        - Да, господин. На дороге расставлены наши «люди». В трех местах есть «точки возврата». Но если что-то пойдет не так, мальчишка будет уничтожен.
        - Как?
        - Вместе с остальными. Все будет выглядеть как обычная автомобильная авария, - ответил Толстяк.
        - Прекрасно. В крайнем случае, у нас есть Лесовик.
        - Да, господин.
        Толстяк поклонился и занял место в общем строю.
        - А теперь нужно подумать о новом визите к Василисе, - задумчиво проговорил Сципион. - Сейчас она не в лучшей форме. Нужно воспользоваться и поставить в этом деле окончательную точку.
        В дверь постучали. Сципион удивленно поднял брови. За то время, как он поселился в «Меркурии» никто не решался потревожить его. Даже напротив, его всячески избегали. Никому не пришло бы в голову по собственной воле явиться в его логово, но стук повторился.
        - Интересно, кого это принесло. Откройте этому несчастному, - приказал Сципион.
        В гостиную быстрым шагом вошел Вельзевей. Остановившись на противоположной стороне стола, он с недоумением оглядел гору вещей и, не произнося ни слова, начал снимать фиолетовые перчатки.
        Сципион с интересом и некоторым удивлением следил за его движениями. Наконец ему это надоело.
        - Надеюсь, ты явился сюда не для того, чтобы продемонстрировать мне свой новый туалет? - насмешливо спросил он. - А вообще, ты меня очень удивил. Прийти сюда, даже в сопровождении своих железных болванчиков - это смело. Очень смело.
        Вельзевей закончил с перчатками и теперь держал их в руке.
        - Насколько я помню, мы решили, что ты покинешь мой город. И теперь я желаю узнать, когда произойдет сие знаменательное событие? - заметно нервничая, спросил Вельзевей.
        - Я думаю, ты торопишь события. Мне понравилось в Москве. Очень милый городок. Только, немного душноватый. Я решил погостить здесь еще некоторое время.
        - Боюсь, что не могу дать тебе больше, чем двадцать четыре часа, - резко ответил Вельзевей. - Ты и так злоупотребил моим гостеприимством. А сейчас, если не возражаешь, я посмотрю, какой отсюда открывается вид.
        - Конечно, - растянулся в улыбке Сципион. - Чувствуй себя как дома.
        - Вот именно, - коротко бросил Вельзевей и подошел к занавешенному шторами окну.
        Сципион был возмущен и обескуражен поведением своего соперника - так явиться к нему, распоряжаться здесь, как ему вздумается. Видимо у того был в рукаве какой-то козырь, о котором не догадывался Сципион. Но, что это могло быть?
        Вельзевей одернул жалюзи и долго глядел вниз. Когда он обернулся, на него уставились злые, ненавидящие глаза Сципиона. Сейчас, когда между ними не было никаких препятствий, никаких телохранителей, Сципиону не составляло никакого труда расправиться с «Хозяином столицы», но что-то во взгляде и жестах Вельзевея останавливало его.
        Сципион сжал шестипалые кулаки и молча глядел в глаза противника. Тот прошелся по комнате.
        - Отличный вид! - сказал он. - Но думаю, что он уже наскучил тебе. Поэтому советую не задерживаться здесь долее положенного срока.
        - Позволю себе ослушаться твое фиолетовое величество, - оскалился Сципион. - Но у меня другие планы. Я, знаешь ли…
        - Если ты останешься дольше хотя бы на час, я воспользуюсь более значимыми аргументами, чем пушки моих телохранителей. Поверь, это будет очень неприятно для тебя.
        - Что же это за средство? - Сципиона трясло от непреодолимого желания свернуть Вельзевею шею. Неимоверным усилием он сдержал себя.
        - Пусть это останется моим маленьким секретом, - вскинул подбородок Вельзевей. - А теперь я покину твой гостеприимный дом. Ведь тебе еще нужно собраться.
        Сципион заскрежетал немногочисленными зубами. Он не верил самому себе, что ничего не может сделать Вельзевею, который у него в руках. «Что же это? Что за секретное средство, о котором тот говорит? Неужели оно так страшно?» Превозмогая желание оставить от Вельзевея мокрое место, но не найдя сил сдержаться, Сципион выпалил.
        - Черта с два я уеду. Я оставлю этот городок только, когда посчитаю нужным.
        - Вот как? - тем же меланхоличным тоном осведомился Вельзевей. - Тогда война?
        - Война! - прорычал «Владыка лесов».
        Казалось, что Вельзевею только это и надо было. Он задумчиво уставился на свои перчатки, теребя их и что-то решая. «Левая или правая? Пусть будет левая». Он подошел к столу, за которым восседал Сципион, и театральным жестом бросил перчатку поверх кучи вещей.
        - Тогда я тоже объявляю тебе войну. A la guerre comme a la guerre, - он развернулся и вышел.
        Дубовые створки затворились, а телевизор с разбитым экраном полетел в стену. Несколько минут длилось молчание. Как паук, вяжущий паутину, Сципион задумчиво сплетал и расплетал пальцы. Наконец, он проговорил.
        - Время пришло. Этот московский выскочка много на себя берет, - Сципион обернулся к Воронам. - Наши планы меняются. Мальчишку не трогать. Пускай едет, куда ему положено. Лесовика предупредить, чтобы пропустил, но не спускал с него глаз. Кто-нибудь самый проворный должен передать ему мое распоряжение.
        Из строя Воронов выступил Молодой.
        - Господин, разрешите я доставлю ваше письмо?
        Сципион взглянул на него тяжелым исподлобья взглядом.
        - Нет, нужен кто-то попроворней. Да, именно попроВОРНЕЙ. Возьмите кого-нибудь из местного воронья. Чтобы стрелой доставил письмо на ярославскую дорогу. Одно крыло здесь, другое - там. Живо!
        Сципион подошел к окну, где несколько минут назад стоял Вельзевей. Ненавистный город лежал у его ног.
        - Ты хочешь войны? - процедил он. - Ты ее получишь!

        В гостях у сказки
        Длинный неповоротливый автобус, поминутно упираясь в пробки, выбирался из центра столицы. Тим глядел на проплывающие мимо дома, на скверы и площади, на спешащих по своим делам прохожих. Ему было интересно все. Все хотелось запомнить. Ведь сейчас, в эту самую минуту начинались его приключения. Усевшись в кресло, он успел забыть, что попал сюда не по своей воле и что ему грозит опасность. С этим он как-нибудь разберется, потом. А сейчас главное - ПРИКЛЮЧЕНИЯ!
        В динамиках автобуса щелкнуло, и мужской бас произнес.
        - Поворачивай!
        Тим вздрогнул. Ему показалось, что эти слова сказаны лично ему. Микрофон снова захрипел, но на этот раз голос был женским.
        - Извините, небольшие проблемы с техникой. Теперь все в порядке. Дорогие пассажиры, туристическая компания «Едем в тесте» приветствует вас в нашем комфортабельном автобусе. Мы направляемся в село Кукобой - на родину Бабы Яги. Во время экскурсии вы познакомитесь с историей села, увидите старинный Спасский храм, повстречаетесь с героиней нашей поездки - Бабой Ягой. Бабушка напоит вас чаем, расскажет небылицы и проведет веселые конкурсы. В пути вам будет предложено наше фирменное угощение - шашлык в тесте с семечками кунжута. Ведь девиз нашей компании «Едем в тесте - едем сытно». А сейчас немного истории. Село Кукобой было основано в 1526 году…
        За стеклом проносились дома. Их пыльные фасады скрывались за большими выцветшими рекламными плакатами. Среди них сверкнуло глянцем свежее пятно. На белоснежной поверхности новенького щита большими буквами было написано «Вернись!». Тима кольнуло, и внутри зашевелилось неприятное чувство тревоги. Стараясь заглушить его, Тим закрыл глаза и выдохнул - помогло.
        Когда автобус выбрался из закоулков, растяжки и рекламные щиты замелькали с удвоенной частотой. Тим старался не замечать их, но, как не старался, его взгляд уперся в большое панно. Оно было выше остальных и занимало всю стену старого обшарпанного здания. Снова ярко-белое поле и буквы высотой с человеческий рост. «Вернись сейчас же!» - почти кричал плакат. Тим огляделся. Люди вокруг него занимались своими делами. Никто кроме него не обратил внимания на странную надпись.
        «Что это значит? Неужели это мне?»
        Экскурсовод продолжала свой рассказ.
        - Купец Иван Агапович Воронин, жил в Петербурге, где занимался постройкой церквей, соборов и, все равно вы это не слушаете, египетских пирамид. Разбогатев на их продаже, он не забыл своих односельчан и предложил им на выбор - строительство храма, железной дороги или космодрома. Для тех, кто еще не заснул, передаю важную информацию - ваши веки тяжелеют, дыхание ровное. Вы спите…
        «Почему этот голос такой знакомый?» - подумал Тим, но мягкое покачивание и монотонное бурчание гида сделали свое дело. Глаза Тима предательски закрылись. Сквозь шум мотора он услышал.
        - Теперь можешь вытащить пробки из ушей. И лучше смотри за дорогой, а я вздремну.
        Неизвестно, сколько прошло времени, когда автобус сбросил скорость, и Тим ткнулся лбом в стоящее перед ним кресло. Проезжали через маленький городок. За окном мелькали дома, светофоры, тротуары. Вправо отвернула улица. В конце нее показалась синяя гладь озера и высокие башни с необычными темно-серыми луковицами куполов. Старинный город будто вырастал из воды. Снова ожили динамики.
        - В девятом веке Ростов был присоединен к государству Рюрика со столицей в Ладоге. Ростовчане участвовали в походе князя Олега на Царьград. С 989 по 1010 год в Ростове княжил Ярослав Мудрый. Он усоп в 1054 году, усните и вы.
        Но спать больше не хотелось. Автобус быстро миновал небольшой городок и снова прибавил скорость. Мимо замелькали деревья, поля. Пролетел одинокий указатель, за ним - поворот. Там на перекрестке стоял человек в плаще… Нескладный силуэт мелькнул и скрылся. Тим лишь успел заметить его пристальный взгляд и злое лицо. Он уже встречался с этим человеком раньше! Но кто он и где это было? Тим не мог вспомнить.
        На миг звук мотора стал глуше, словно заложило уши. Автобус немного замедлил ход, будто уперся во что-то мягкое и упругое. Затем послышалось негромкое «пу-ух» имотор загудел с прежней силой. Тим не обратил на это никакого внимания, но не прошло и минуты, как они сбавили ход и остановились на обочине. Проснувшиеся пассажиры завертели головами.
        - Что случилось?
        - По какому поводу остановка?
        - Ну, наконец, а то уже нет мочи терпеть.
        Впереди оживленно переговаривались водитель и женщина-экскурсовод. Тим приподнялся в кресле и в ветровом стекле автобуса увидел табличку «Ростов Великий». Автобус стоял на въезде в город, который они только что проехали!
        Судя по жестам водителя, он не понимал, как это могло произойти. Женщина тыкала ему в лицо микрофон, и из динамиков слышались обрывки водительских оправданий.
        - Да… кто ж его зна… а я говорю… сама куда смо… тупая…
        Остановка была недолгой. Плавно качнувшись, автобус развернулся и снова понесся в Кукобой. Тим приник к окну. Вот мелькнул указатель с поворотом, потом - знакомый перекресток и человек в сером плаще. Их глаза встретились и… Тим узнал его! «Лжетрудовик!» Он смотрел на Тима и качал головой. Мгновение - и фигура в плаще осталась позади.
        Затем все повторилось так же, как за несколько минут до того. Сначала пропал звук, потом автобус уперся в громадный мыльный пузырь, хлопок и они опять остановились перед знаком «Ростов Великий». Ругаясь и костеря друг друга на чем свет стоит, шофер и гид выскочили из автобуса. За ними вывалила толпа туристов.
        - Сколько я тебе говорила, чтобы перед рейсом ни капли в рот? - визжала женщина и била водителя папкой по голове.
        - Да я уже неделю, как не притрагивался, - увертывался от нее водитель. - Что я, не понимаю, что ли?
        - Ты на себя посмотри. У тебя мешки под глазами, будто неделю не просыхал. Где ты был вчера вечером? Почему телефон не брал? Вернемся - пиши заявление.
        - Как «где был»? Под этой железякой весь день провалялся - в рейс готовил, - шофер ударил ногой по двери автобуса.
        - Знаю я под кем ты валялся, - не унималась гид. - Садись за руль и чтобы больше никаких фокусов.
        - Тьфу! А я что по-твоему делаю? Проклятая дорога. Сколько раз зарекался не ездить в Кукобой, к нечисти этой…
        Все расселись. Пассажиры, сделав стойку, как суслики, наблюдали за тем, как автобус развернулся и, набирая ход, пошел на третий заход. Тим закрыл глаза и повторял про себя: «Я не вернусь! Не вернусь! Мне нужно вперед!» Потом прижался щекой к стеклу - его глаза искали перекресток. Вот он! Но человека в плаще не было. Автобус поехал дальше. Пассажиры облегченно вздохнули.
        Тим еще долго не отрывался от окна - не мог прийти в себя от неожиданной встречи. «Конечно, это его проделки. «Посмотрим, что будет дальше».
        ***
        Этим утром рано встал не только Тим, но и его закадычный друг Леха Снегирев, или Снегирь. Пошел четвертый день, как от Тима не было ни слуху, ни духу - телефон нес какую-то ерунду об отсутствии абонента, соседи мычали что-то вроде «Кажись, переехали», но никто толком не знал, куда подевались Тим и его тетка.
        Леха дважды приходил к их квартире, поднимался на третий этаж и давил на кнопку звонка. За дверью слышались неясные шорохи, но никто не отворял. Сегодня Леха решил во что бы то ни стало попасть в квартиру и выяснить судьбу ее хозяев. Для этого он взял небольшой ломик и еще кое-какие инструменты, но они не понадобились. Дверь квартиры, где жил его друг оказалась открытой, вернее еле держалась на петлях, замок лежал на полу. От легкого толчка дверь рассыпалась, и перед Лехой открылась странная картина. В квартире росла высокая густая трава. Через нее вела тропа. Только он вошел внутрь, как входной проем оплела зеленая лоза и на ней появились длинные шишечки хмеля.
        Тропа вела через коридор и поворачивала в комнату, стены которой покрывала толстая древесная кора. С потолка свисали белые гроздья акации. Посреди комнаты возвышался пень. Внутри него стрекотал сверчок.
        Кроме него в трещине пня Леха обнаружил свернутую бумажку.
        - Это такое?
        На сложенном вчетверо кусочке было написано: «Срочно позвони. Тим».
        Под ногой хрустнуло. В траве выгнулась дугой и лопнула дощечка паркета. Рядом с ней еще лопнула еще одна, и еще. Вокруг все пришло в движение, затрещало. Со стен посыпалась кора - комната медленно, но неумолимо сжимались! Леха бросился к выходу, но двери больше не было. Вместо нее в проеме росла неприступная живая изгородь.
        - Вот те на, - озадаченно пробормотал он.
        Стены надвигались, пол вставал на дыбы. Лепестки акации опали и ощетинившийся шипами потолок навис над головой. Леха подскочил к окну. Оно съежилось, но в него еще можно было пролезть. Выбив трухлявую раму, Леха глянул вниз - слишком высоко.
        Вдруг у его ног сверкнула зеленая лента. Это была ящерица. Спасаясь из сжимавшейся комнаты, она пробежала по вздыбленному полу и нырнула в паркетную щель. В щели виднелась полоска света. Леха вырвал траву, раскидал паркет - дыра стала шире. Он выпрямился, но не рассчитал и ударился о потолок. Из глаз полетели искры. Чтобы не упасть, Леха расставил руки, и они уперлись в подступившие вплотную стены. Через секунду они раздавят его!
        Первый же удар ногой пробил пол. Леха не удержал равновесие и полетел вниз,… заменив собою главное блюдо. Когда он пришел в себя, то увидел, что сидит на столе, за которым завтракала семейная пара почтенного возраста. Хозяйка дома потянула Леху за штанину.
        - Молодой человек, пожалуйста, встаньте с бутербродов.
        Леха и не думал засиживаться. Он соскочил со стола, извинился и вылетел в подъезд. Выбежав на улицу, он посмотрел наверх. На третьем этаже в стене зияла дыра. Из нее торчали ветки, и свисала пожухлая трава. Вниз по стене ползли цепкие ветки хмеля.
        Леха побежал и остановился только, когда между ним и взбесившейся квартирой было по меньшей мере две автобусные остановки. Теперь он мог спокойно обдумать, что делать дальше. Достав из кармана записку, он набрал номер Тима.
        В это время Тим начал снова засыпать. Услышав звонок, он подумал о Василисе, но это оказалась не она, а Леха Снегирев - закадычный друг. Как Тим мог забыть про него?
        - Привет, Снегирь!
        - Привет, Тим! Ты куда пропал?
        - Слушай, у меня совсем вылетело из головы - я сейчас в Москве.
        - Понятно, - в голосе Лехи прозвучала обида. - Значит, старых друзей можно забыть?
        - Да, брось! Ближе тебя у меня никого нет. Ты же знаешь мою тетку. А тут еще, как переехали - такая круговерть началась. По телефону не расскажешь.
        - Ясно. А теперь скажи мне, зачем я должен был тебе позвонить?
        - В смысле «должен»?
        - В прямом. Я только что был у вас на квартире - еле ноги унес. Нашел в пне записку.
        - Где?
        - Не важно. Короче, зачем надо было позвонить?
        - Ничего не понимаю, - в трубке зашумело. - Леха, я плохо тебя слышу. Я сейчас еду в автобусе в одну деревеньку - Кукобой называется. С двенадцати часов едем - уже все затекло.
        - Что ты забыл в Кукобое?
        - Одну бабку повидать надо.
        - Я знал, что москвичи помешаны на бабках, но ты… Хотя, этот твой Кукобой - он же недалеко от нас. Автобусы каждый день мимо едут.
        - Правда? Я и не знал. Тогда встретимся?
        - Давай. Раз говоришь, что давно едете, значит скоро будете у нас на объездной. Я тебя там встречу.
        - Хорошо. Увидимся.
        - Пока.
        Объездная гудела и шумела. Взгромоздившись на спинку лавочки, Леха смотрел на проезжавшие мимо машины. Перед ним остановился автобус. Из него, как горох посыпались пассажиры.
        - Санитарная остановка - пятнадцать минут. Девочки - направо, мальчики - налево. Повторяю, через пятнадцать минут - отправление.
        В двери автобуса мелькнула рыжая шевелюра. Удар в плечо чуть не свалил Леху с лавки.
        - Здорово, бродяга! - закричал Тим. - Как жизнь молодая?
        - Привет! Все нормально.
        Тим с прыжка уселся рядом, и лавка тихонько вскрикнула под ним «Ох-ты, их».
        - Снегирь, ты ничего не слышал?
        - Нет, а что?
        - Наверно показалось. Ну, рассказывай.
        - Да рассказывать особо нечего. Вот, кстати, твоя записка, - Леха вынул из кармана смятую бумажку. - Твои каракули я знаю.
        Тим глянул на бумажку. Потер лоб.
        - Ничего не понимаю.
        - Знал бы ты, что я пережил, то не строил бы из себя такого придурка. Есть еще кое-что, - Леха порылся в кармане. - Это лежало в записке.
        В его ладони блеснула тонкая серебряная цепочка - на ней круглый кулон с буквами «М» и «И». Тим повертел его в руках.
        - Что это?
        - Тебе лучше знать, - ответил Леха. - Твоя записка и, значит, твоя цепь.
        - По-о местам, - донеслось от автобуса. - Отправляемся.
        Тим с досадой оглянулся.
        - Так не хочется уезжать.
        - Так останься.
        - Не могу. Там такая история… Ну, короче. Потом как-нибудь расскажу. Давай, до скорого.
        - Счастливого пути, - хмыкнул Леха.
        Обнявшись, они похлопали друг друга по спине.
        - Молодой человек, мы вас ждем.
        Тим вскочил на ступеньку автобуса и повернулся. Леха сидел на скамейке и смотрел ему вслед.
        Только автобус скрылся из вида, Лехины глаза потускнели, голова свалилась на грудь, а руки повисли вдоль тела. Он стал похож на большую куклу-марионетку, которой перестали управлять. Длинный шест поднял безвольное тело, широко замахнулся и закинул его в кусты. Лавочка зашевелилась, поднялась и превратилась в человека в плаще. Скрипнув, он выпрямился и посмотрел вслед уходящему автобусу.
        Сзади послышались шаги, и на пустынную площадку выскочил настоящий Леха. Отдышавшись после долгого бега, он спросил у долговязого незнакомца.
        - Не подскажите, автобус на Кукобой еще не проезжал.
        Деревянный человек повернул к нему шершавое лицо.
        - Никакого Кукобоя не было, и нет, - он развернулся и пошел прочь.
        Леха посмотрел на фигуру в плаще и проговорил.
        - Ладно, попробуем по-другому, - и направился в другую сторону.
        ***
        В Кукобой приехали под вечер. На широкой огороженной забором поляне стояли деревянные домики. В центре - избушка, перед ней - скамейки, на которых рассаживались зрители.
        Началось представление. Из избушки вышла Баба Яга.
        - Чу! Да здесь русским духом пахнет. Посмотрим, кто к бабушке на ужин пожаловал. Кого в печь первым садить?
        Сгорбленная Баба Яга спустилась вниз и пошла по рядам. Раздался детский смех и визг. На порог избушки вышла «Красная девица», следом за ней - «Леший» сгармошкой.
        Тим стоял в стороне. Ему не верилось, что эта раскрашенная тетка может расшифровать Узор. А, впрочем, кто знает. Дождавшись конца представления и когда все зрители разбредутся по сувенирным лавкам, Тим взбежал по ступеням избы и постучал в дверь. Ему открыла сама Яга.
        - Тебе чего, милок? Хочешь сфотографироваться? - спросила она.
        - Нет! - ответил Тим. - Мне нужно с вами поговорить.
        - О чем? Если погадать, то это тебе к Кикиморе - она во-о-он в той избе живет.
        - Нет, мне нужно поговорить, - повторил Тим. - С вами. Вы же Баба Яга?
        Она внимательно посмотрела на него и, отбросив противный старушечий голос, спросила.
        - О чем?
        - Об этом, - Тим достал телефон и показал фотографию Узора судьбы.
        Баба Яга изменилась в лице.
        - Тебе нужна настоящая Баба Яга.
        - А разве вы не…?
        Пряча глаза, женщина вышла на крыльцо.
        - Тебе нужно туда! - сказала она и указала рукой в сторону, где за крышами виднелся лес. - Иди прямо и никуда не сворачивай!
        - Спасибо! - ответить Тим и, не попрощавшись, направился в указанном направлении.
        Женщина посмотрела ему вслед.
        - Совсем еще молоденький!
        Незаметным движением она перекрестила Тима и вернулась в избу.

        Визит «пожарника»
        Андрей Правдин взошел на площадку верхнего этажа. Позади осталось восемь квартир и целый день работы. Капитан устал, но тешил себя мыслью, что еще немного и операцию по обнаружению «Проблемы №2» можно будет считать завершенной.
        Все приборы указывали на наличие искомого объекта по этому адресу. Устойчивый сигнал наблюдался на трех из четырех диапазонов частот. Единственное, чего не хватало приборам - это большей точности и лучшей фокусировки. Отечественные разработчики не делали устройств подобного класса, а зарубежные аналоги стоили дорого. Их приходилось заказывать через Министерство точных наук, что всегда сопровождалось бумажной волокитой и нервотрепкой. Поэтому работали по старинке - делали обход территории, и всех подозрительных заносили в списки.
        Осмотр нижних этажей не дал никаких результатов. Во всех квартирах жили старые жильцы, москвичи не в первом поколении. Правдин же искал новичка, свеженького. По отработанной схеме он вооружился специальным чемоданчиком и удостоверением пожарного инспектора.
        Нажав на звонок квартиры №23, он долго ждал. Наконец, дверь открылась, и из освещенного коридора на него взглянула молодая женщина. Ее взгляд был настороженным и внимательным. Правдину даже показалось, что этот взгляд отталкивает его.
        «Вот оно. Нашел».
        Девушка была красива. Единственно, что ее портило - это темные круги под глазами.
        «Наверно, последние ночи она провела без сна. Пока все сходится», - подумал Правдин, а вслух сказал.
        - Здравствуйте! Пожарная инспекция. Проверка котельного и газового оборудования. Разрешите войти.
        Василиса взглянула на его удостоверение и впустила. Войдя в квартиру, Правдин кожей ощутил. «Все верно. Я на месте», для вида достал ручку и листок.
        - Где у вас плита? Имеется ли колонка? Как с противопожарной безопасностью? Есть пожелания? Может быть утечка газа?
        - Нет! Все в порядке, - ответила хозяйка. - Проходите - смотрите сами.
        Краем глаза Правдин отметил ее необычную бледность и то, что она осторожно придерживала левую руку.
        - А что у вас с рукой? - спросил он, делая вид, что проверяет вытяжку на колонке. - Помощь не нужна?
        - А вы доктор? - колюче ответила Василиса. - Смотрите ваши котлы и уходите.
        - Конечно, - ответил Правдин. - Я уже заканчиваю.
        Он поднялся от плиты и повернулся к хозяйке. На лице Василисы появилась рассеянная улыбка. Ее глаза закатились, правая рука судорожно ухватилась за край стола. Ноги Василисы подкосились, и она упала в объятия капитана.
        - Ну вот. А то «уходите-уходите». Хозяйка!? Вы слышите меня?
        Он отнес ее в комнату и уложил на кровать. Левая рука Василисы свесилась на пол, обнажив посиневшую ладонь. Капитан разорвал рукав халата и присвистнул. Рука Василисы была покрыта небольшими похожими на укусы комара точками.
        Раскрыв чемодан, Правдин достал оттуда шприц и ввел Василисе в плечо.

        Баба Яга
        Солнце заметно опустилось к западу, и в лесу стало быстро темнеть. В наступавшем сумраке Тим потерял тропу и теперь прыгал с кочки на кочку, пробираясь сквозь кусты и ветки.
        Он уже шел довольно долго, когда на его пути возник небольшой пригорок. Слева от него возвышался камень, справа уходил вниз крутой склон. Под ногами мягко зашуршала опавшая хвоя. Спускаясь Тим чуть не расшиб себе лоб. В тишине леса за спиной раздался шепелявый голос.
        - Ты не меня ишшышь, сынок?
        Тим резко обернулся и, поскользнувшись на сухих иголках, упал. Поднявшись на колени, он увидел стаю гусей. Они подступали, вытягивали к нему длинные шеи и шипели. Переводя взгляд с одной птицы на другую, Тим не знал кто из них задал вопрос.
        - Я вас не искал!
        - А ну пошли, окаянные! Все норовят кого-нибудь застращать, да пошшыпать, - прикрикнул тот же голос.
        Тим вскочил на ноги и за стаей гусей увидел старуху. Она отогнала гусей и те, нехотя переваливаясь толстыми боками, пошли прочь. Старуха была горбата. Ее рваные лохмотья подпоясывал темно-серый шерстяной платок, из-под которого на бечевке свисала связка ключей, пучок сухой травы и еще какая-то дребедень. Голову старухи покрывала черная надвинутая на глаза косынка.
        Старушка двигалась медленно, правой рукой опираясь на палку, а левой держалась за поясницу.
        - Так кого же ты ишшышь, внучек? Здесь просто так не ходят.
        - Я ищу Бабу Ягу.
        - Ой, милай. Ты жыш мимо прошел! Она там живеть, - старуха махнула в сторону деревни. - А здесь в лесу никого нет. Только звери да… Да вот ты ко мне заглянул.
        Она прикрыла глаза и причмокнула морщинистым ртом.
        - Какой запах! Свеженький, молоденький. Как зовут-то тебя? Бабушка хочет запомнить.
        Старуха выставила перед собой палку и зашевелила губами. Тим не слышал, что она говорит, но ощутил, как немеет его тело. Сначала - ноги, потом - живот, плечи. По окаменевшей спине пробежал ходок. Старуха подвинулась ближе. Ее беззубый рот почти касался Тимова носа, а он не мог сдвинуться с места. Крепкая хватка уже подобралась к его горлу, но перед тем как лишиться голоса, Тим заорал на весь лес.
        - Тимофей! Тимофей!
        - Что? - старуха поперхнулась и отпрянула. - Что Тимофей? Кто Тимофей?
        - Я-а-а-а!
        Бабуля вгляделась ему в лицо.
        - Тебя зовут Тимофей? Хм. А скажи, внучек - а мы с тобой раньше не видались? Больно знакомая у тебя личность.
        - Нет, не встречались! - Тим уже владел собой.
        Он снова почувствовал руки, ноги и, воспользовавшись замешательством старухи, решил взять инициативу в свои руки.
        - Это вы - Баба Яга?
        Близоруко щурясь, старуха вглядывалась в его лицо и шептала «Не может быть? Так похож!» От удивления она не заметила, как высвободила из-за спины вторую руку. В ней блеснул ножик. Он был настолько мал, что Тима рассмешила сама мысль, будто старуха может ему угрожать.
        - Бабушка, вы слышите меня? Где Баба Яга? - последние слова, будто разговаривая с глухонемой, Тим выкрикнул старухе прямо в лицо.
        Та часто заморгала.
        - Ты что же это? Кышь, - залепетала она, но потом пришла в себя и приосанилась. - Мал еще на бабушку кричать!
        Она сдвинула платок на затылок, и Тим увидел ее лицо - острый крючковатый нос, косматые брови, седые волосы над морщинистым лбом. Плоские щеки старухи свисали вниз, соревнуясь в длине с обвисшими мочками ушей.
        Пошамкав губами, она спросила.
        - Эт-та, твою мамку не Марьей ли кличут?
        - Марьей! - ответил Тим.
        - А отца - Иваном?
        - Да! Откуда вы?..
        - А ты, значит, Тимофей? Сын своих отца и матери…
        Она всплеснула руками, и палка с ножом описали в воздухе две дуги. Тим проследил за ними и снова приступил к расспросам.
        - А теперь, бабушка, ты ответь.
        - А ты что-то спрашивал? - хихикнула старуха. - Кто здесь Баба Яга?
        Она воткнула руки в бока и поглядела по сторонам.
        - Да кажись я - больше некому. Как же ты нашел меня, Тимоша-Тимофей?
        - Другая Баба Яга подсказала, которая из деревни.
        - Ты смотри, выполняет сестренка уговор! Молодец! А я думала, что зря с ней тогда клюковку пила. А, нет - все делает, как обещала. Она тогда от страха никак захмелеть не могла. Все крестила меня. Вот, дуреха! Нужно будет зайти к ней, когда вашего брата туриста поменьше будет. Поблагодарствовать, да еще страху подпустить, чтобы не забывала.
        - Она ваша сестра?
        - Не совсем. То есть не родная. Да уж хватит о ней, - Баба Яга оглядела Тима. - Ты-то чего сюда заявился - не комаров же кормить?
        - Нет, я по делу, - Тим вспомнил теткин наказ. - Вам привет от Василисы!
        - От Василисы?! Неужели? Сроду от нее приветов не видывала. «Карга старая», «нечисть подколодная» - это было, это помню. А тут - на тебе. «Привет». Видно, очень нужна вам бабушка Яга. Интересно, зачем?
        Тим протянул старухе телефон.
        - Тут Узор. Можете разгадать?
        Яга только махнула рукой.
        - Уже темно. Пойдем в избу. Там поглядим, что у тебя за нужда.
        Она зашаркала к небольшой избушке, что стояла неподалеку, прислонившись к камню, с которого чуть не скатился Тим. Избушка была старая - между бревнами темнели замазанные глиной щели. Соломенная крыша почернела. Из нее торчала покосившаяся труба. В небольшом окошке не хватало стекол. Перед избой стояли воткнутые в землю жерди. На их верхушках белели черепа каких-то зверей.
        Старуха толкнула дверь.
        - Проходи.
        Тим озираясь переступил порог. В избе было темно. Глаза ничего не видели, зато чувствовал нос. Пахло травами.
        - Не бойся! - ободрила его Яга. - Бабушка думала, что сегодня горяченького поест. Так нет - вместо чужого в лес своего занесло, почти родственника. Ну да ладно. Сварю каши. Ты присаживайся - в ногах правды нет.
        Старуха завозилась у печи. Запылал огонь. В его свете Тим разглядел стол, около него - две устланные полотенцами скамьи.
        Над головой Тима висела полка с книгами. Тим пробежал глазами по корешкам. Вот что здесь было: «Богатыристика - классификация богатырей от Геракла до наших дней», «Отвары и зелья современной России. Все самое ядовитое и только для вас» издание 326 -е переработанное и дополненное год, «Эффект полнолуния - стенограмма 1075 съезда ведьм и вурдалаков Европейского Союза», «Хартия сатанинской партии», «Бесы» Достоевского, «Черт или как его малюют. Учимся рисовать углем», «Вся правда о ночи Ивана Купала или в поисках Царского папоротника» Сельдерея Заворотигуба, «Кукловодство. Новое в теории и практике вуду», «Полезные свойства желудей, мухоморов и волчьей ягоды. В помощь молодой хозяйке», «Грибница. После заката», «Кикиморы и их роль в российской истории».
        Последняя книга скользнула с полки и упала Тиму в ладонь. Он развернул ее на первой попавшейся странице и прочитал: «Кикимора обыкновенная - в отличие от кикиморы болотной не выходит на улицу, потому что из-за своего малого веса и хрупкого телосложения боится быть унесенной ветром. Вопреки поверьям, она не является женой домового. Утром на полу можно увидеть ее босые следы. Считается, что кикиморы могут прясть и вышивать, но они только путают пряжу и при этом громко шумят. Кикиморы поселяются в тех домах, где есть неотпетый или закопанный под полом покойник. Днем она тиха и бесшумна, а по ночам беспокоит хозяев и уносит из дома маленьких детей, которых продает своим двоюродным сестрам ведьмам и колдунам».
        - Скажи, бабушка, а ты все время здесь живешь? Или переезжаешь куда на зиму? - спросил Тим, возвращая книгу на место.
        - Какие там переезды? Изба старая стала, курьи ноги перестали слушаться. Идут как пьяные, спотыкаются. Три шага сделают и стоят. Еще три шага - и снова привал. Пока чуть пройдем, меня всю так укачает, хоть святых выноси. Кричу: «Стой, избушка! Я сама пойду». Ковыляю - она за мной. Если дорога в горку, так я ее еще и поджидаю. Надоело мне это хуже горькой редьки. Нашла это место, и решила остановиться. Думала, отдохнем недельку-другую и пойдем дальше. Вот и отдыхаем уже пятый десяток годков. А теперича куды идти? Смотри, как приросли.
        Она ткнула поленом в угол избы, где из пола вырастало дерево. Проткнув крышу, оно уходило вверх. В стволе дерева было дупло. Тим подошел ближе, заглянул внутрь и отпрянул - в дупле сверкнули желтые глазищи и ахнуло глухим «Уху!»
        За деревом лежала груда вещей - куртка, охотничья сумка, ружье, сапоги. По полу перекатывались патроны.
        - Бабушка, а ты охотишься?
        - Куда там. Был тут один охотничек до тебя. Вздумал зверюшек стрелять в моем лесу. Вот я его и приютила, пригрела и подогрела… Хороший был человек, главное большой. Надолго хватило, - старуха сглотнула слюну.
        На столе уже дымилась горячая каша. Деревянная ложка никак не хотела попадать Тиму в рот, и он помогал себе большим куском хлеба или чем-то очень похожим на него. Хлеб был жестким, с непонятным привкусом.
        - Мой рецептик! - похвасталась Яга. - Каша с грибами и морошкой. В прошлое полнолуние собирала. Ходила по болоту, чуть не увязла. Знаю, что это проделки Водяного. Я с ним потом отквиталась - подпустила кипятка в болото. Хи-хи! Пущай знает, как над бабушкой Ягой озоровать. А хлебушек из прошлогодних желудей. Нравится?
        После ужина Баба Яга зажгла свечку и села напротив Тима.
        - А теперь, выкладывай, зачем пришел. Зачем привет от Василисы привез?
        Тим выложил на стол давно приготовленный телефон.
        - Посмотрим, что тут, - Яга поближе склонилась к свету, и кривым пальцем неумело коснулась телефона. - Что за штуковина бесова? Первый раз такую вижу.
        Тим настроил изображение.
        - Ага! - произнесла старуха, водя носом по экрану. - Понятно. Ох-ох! А это чаво такое? Ишь ты! - она внимательно поглядела на Тима. - А ты смелый… или дурной, что в обсчем, одно и тоже. Пока не понятно.
        - Что там? - не терпелось Тиму. - Василиса сказала - как расшифруешь Узор, сразу возвращаться. Будем решать, что делать дальше.
        - Твоя тетка как была дурой, так и осталась! Зато, наверное, красивая, как раньше? Думать нужно было, когда тебя сюда отправляла. Теперь назад не поворотить.
        - Так что, расшифруешь?
        Баба Яга хмыкнула.
        - Давай волос - будем разгадывать.
        Не успел Тим опомниться, как над его головой сверкнул маленький ножик, а руке Яги оказались два Тимовых волоска. Старуха налила в блюдце воды, высыпала в него щепотку желтого порошка, пробурчала несколько слов и вода закружилась. Тем временем волосок Тима уже трещал в пламени свечи. Превращаясь в красно-рыжий пепел, он падал в блюдце, вода в котором завертелась быстрее и превратилась в небольшой вихрь. Столб воды рос, пока в блюдце не упали последние хлопья пепла. После этого водяной вихрь взорвался брызгами и застыл - на стол не упала ни одна капля.
        - Ба-а, - протянула Баба Яга. - Или я перестала понимать в своем ремесле, или… Это сильный знак, - она глянула на Тима. - Хм. На моем веку такое впервые. Дай-ка еще раз взглянуть на Узор.
        Яга приблизила телефон к лицу, пожевала сморщенные губы.
        - Запоминай! - вдруг сказала она.
        - Погоди, бабушка! - встрепенулся Тим. - Я сейчас.
        Он порылся в рюкзаке, достал ручку и бумагу. Яга скептически наблюдала за его приготовлениями.
        - Писать что ли вздумал? Это перо?
        - Нет, бабуль. Это ручка.
        - Ох, молодежь! В наши дни никто не писал. Читать никто не умел - зачем писать-то было. Все, что нужно - помнили. И ты запоминай. Голова всегда с тобой останется, а бумажка - есть бумажка. Подведет, когда не будешь ждать.
        Она прочистила горло.
        - Плохо, что твоя слеза у него. Очень плохо. Теперь Сципиону ничего не стоит забрать тебя в Кладовую. Небось, слыхал про нее? Заберет - как пить дать. Он долго раздумывать не любит. Случится это в новолуние, а оно будет, - старуха загнула на руке пальцы. - …через шесть ночей. Эх, пропащая твоя душа. Лучше бы я тебя съела - все равно пропадешь.
        Под потолком избы кружили мухи. Одна из них опустилась на стол перед Ягой и стала чистить лапки. Старуха отцепила от пояса булавку и с проворством, которое трудно было от нее ожидать, пригвоздила муху к столу. Тим подскочил на лавке.
        - Вот, что ждет тебя! - с хрипотцой прошамкала Яга.
        Тим прочистил горло.
        - Что, нет никакого выхода?
        - Выход есть, но махонький. У тебя сейчас две дороги. Первая - это сидеть как пень, что ты и делаешь, и ждать, когда под тобой разверзнется земля. Вторая - пройти весь Путь и показать Сципиону кукиш. Что записываешь? «Кукиш» без мягкого знака.
        Тим поморщился, что-то зачеркивая в своих записях.
        - Ты, бабушка, лучше скажи, как это сделать? Как кукиш показать?
        - А так. У тебя на все про все есть шесть дней и шесть ночей. Успеешь пройти Путь - победа за тобой. Нет - значит, я зря трачу время. Есть одна плохая новость. До тебя никому не удавалось дойти до конца. Сколько я перевидала молодцев - сильных, смелых, ловких, умных - тьма, но никто из них не вернулся. Никто. Но есть и хорошая весть. Никому кроме тебя не было послано таких знаков, - Яга показала на блюдце.
        - И что теперь делать?
        - Для начала не перебивай бабушку. Сейчас расскажу! На твоем Узоре шесть цветов. Это шесть Врат или, как у вас говорят, Порталов. Каждые Врата - это испытание. Пройдя все шесть испытаний и ступив за последнюю черту, ты возьмешь небывалую силу и будешь с НИМ на равных.
        - А как найти эти Врата?
        - Слушай, - старуха понизила голос. - Первые врата найдешь на небе. Смори туда, где днем горят звезды, и не бойся сделать первый шаг. Вторые врата ищи в горе с живой водой. На вершине той горы сияет свет. К вратам ведут два хода, но только один из них пустит тебя. Третьи врата будут под железным шлемом, - Баба Яга выразительно постучала себя по лбу. - Вижу двух великанов, за ними - частокол. Пусть солнце слепит твоих врагов, а тебе указывает дорогу. Следующие врата найдешь в девятой тени. Берегись подземных жителей и хозяев леса. Они никого не щадят. Две серебристые стрелы приведут тебя к цели. Вода и огонь укажут путь к пятым вратам. Помогай людям и получишь сторицей. Эти врата найдешь на берегу моря-окияна. Теперь - шестые. Самые коварные. Нужно выбрать правильный путь, чтобы не оказаться в засохшем цветке. Иначе…, - кривой палец старухи указал на пригвожденную муху. - Шестые врата ищи в начале пути. Железный конь и сотоварищи помогут тебе. И помни - не все таково, каким кажется. О вратах - это все.
        Старуха отложила телефон, а Тим свернул исписанный клочок бумаги.
        - Во время пути ищи подсказки! - продолжала напутствовать Баба Яга.
        - Где их искать?
        - Подсказки есть всюду и каждому человеку они показываются по своему - нужно только уметь их видеть. Ты родился…, - старуха на секунду закрыла глаза. - 21 января. Водолей - это хороший знак. Кто близок к воде, тот знает все тайны мира. Поэтому ищи свои подсказки в ней.
        - Вода? - уныло простонал Тим.
        Ему вспомнились все его несчастливые случаи и каждый главную роль в них играла вода. Верить ли старухе?
        - Да, вода! - повторила Яга. - Она подскажет и поможет.
        - Как это?
        - Когда увидишь, сам все поймешь. Главное, помни об этом. И не забывай про солнце.
        - А с ним что?
        - Солнце - начало всего на земле. Без его ведома ничто не происходит. Его подсказки самые верные. А это еще что такое?
        Старуха близоруко придвинулась к Тиму, на шее которого тускло блеснул медальон.
        - Откуда у тебя это?
        - Друг подарил, - Тим подкинул медальон в руке.
        - Друг? От таких друзей нужно держаться подальше.
        - Да, нет. Прикольная штучка.
        - Да уж, - поддакнула Яга. - Прикольная. Раз уж так, то послушай вот еще что. Сципион хитер и лукав - может обернуться девушкой, серым волком или мостом, по которому будешь переходить реку. Он сделает все, чтобы помешать тебе - будет обманывать, соблазнять, пугать, НО… никогда не сможет дотронуться до тебя даже пальцем, потому что ты его обратная сторона. Тьма, встречаясь со светом, гибнет. Так и Сципион - он может прятаться, строить козни, но на открытый бой не выйдет никогда, потому что боится тебя, боится, что ты уничтожишь его. Он знает это. Знай и ты!
        Баба Яга замолчала и посмотрела в окно. На лес опустилась ночь.
        - Что-то мы засиделись. Пойдем, подышим свежим воздухом. Прихвати с собой сумку.
        - А мы далеко? - Тим сгреб со стола телефон, записи и сунул их в карман штанов.
        Яга заметила это и посоветовала.
        - Переложи в сумку - так будет лучше.
        - Все в порядке, - ответил Тим, и они вышли.
        Небо сверкало звездами. На черепах перед избой плясало синее пламя.
        - Надень это, - в руке старухи бледно-зеленым сверчком светился перстень.
        - Зачем он мне?
        - Без перстня через Врата не пройдешь. Там, куда ты направляешься, некогда будет считать дни. Кольцо поможет. Один камень - один день. Сейчас они горят, но каждый восход солнца будет забирать свет у одного камня. Если к шестому рассвету ты не доберешься до последних Врат, перстень превратится в цепь, и ты останешься навсегда прикованным к тому месту.
        Тим медлил. Его совсем не вдохновляла перспектива оказаться в роли. Он повертел темный, покрытый ржавчиной металл. В перстне было шесть камней. От них исходил нежный зеленый свет. Камни были одинаковой вытянутой формы и походили на лучи солнца.
        - Надевай или передумал? - прокудахтала старуха.
        Тим с неохотой надел перстень. Тот, оказавшись на руке, обхватил палец как влитой - ни снять, ни провернуть.
        - Запомни! - втолковывала Яга. - Шестой рассвет! Ты должен успеть. А теперь пойдем - я тебе еще кое-что покажу.
        Они прошли вдоль загона, за которым хлопали крыльями потревоженные гуси-лебеди. Впереди показалось низкое приземистое сооружение - колодец. Старуха остановились рядом с ним.
        - Тимоша, - ласково сказала она, - когда вернешься, не забудь про добрую бабушку Ягу. Вспомни, как бабушка угощала тебя, как подсказывала.
        - Бабуль, еще успеешь попрощаться. Дай только разобраться с этими воротами…
        - Вратами, - поправила его Яга.
        - Да, вратами.
        По ночному лесу прокатился шум, будто вдалеке загрохотал гром.
        - Что это? - насторожился Тим.
        Старуха сделала вид, что ничего не слышала.
        - Тимоша, набери воды!
        - Воды? Где?
        Шум приближался. Под ногами задрожала земля, но Яга продолжала делать вид, словно ничего не происходит.
        - Да, вон ведро в колодце - вынь его!
        Ее слова потонули в треске падающих стволов. Тим взглянул вниз и схватил веревку.
        - Далась тебе, бабушка, эта вода.
        Одной рукой тянуть было неудобно, и Тим ухватился второй. Перегнулся сильнее и взялся ниже. Сверху что-то прогремело. Тим не понял, что произошло. Его ноги оторвались от земли, а он полетел вниз. Вода стремительно приближалась. Что-то больно ударило в плечо. Он закричал. В глазах потемнело.
        Грохот тем временем приблизился настолько, что будь у Бабы Яги хоть один зуб, он мог бы стучать сам о себя. Старуха ухватилась на край колодца. В нем было тихо, только от дрожащей земли плескалась вода. Яга ждала.
        На ближнем пригорке показался свет. Он раздвинул деревья, которые с треском упали. Через мгновение перед старухой кружилось пять вихрей - каждый как большое веретено. Они парили над землей и издавали тихое жужжание. Шум в лесу стих. Из ближайшего к старухе вихря вышла высокая фигура. Длинная черная накидка скрывала ее до пят.
        - Зачем ты его отпустила, старая кошелка? Ты же знала, что он нужен мне.
        - Ты всегда был очень вежливым, Сципионушка, и никогда не забывал напоминать мне о возрасте, - ответила Яга.
        - Говори, что ты ему сказала? - взревел он.
        - Тише-тише. Сейчас все узнаешь. Он пошел искать свой Путь, и может быть найдет, - Яга хитро прищурилась.
        Сципион сделал шаг.
        - Я покажу тебе, старая…
        - Постой! - также спокойно продолжала Яга. - Я подскажу тебе, как лучше с ним поступить. Убить мальчонку - дело не хитрое, а ты возьми и используй его.
        Сципион весь превратился в слух, а Яга продолжала.
        - Он знает Путь, а ты иди следом. Держи его на поводке, но не мешай, и он приведет тебя к месту Силы. Когда это случится, убери его с дороги и сам сделай последний шаг. Тогда не он, а ты будешь обладать силой Шести Врат. И никто в мире не посмеет перечить тебе. Теперь тебе стыдно, что кричал на бабушку?
        - Что он знает о Вратах? - вместо ответа спросил Сципион.
        - То, что положено - не больше.
        - Как я его найду?
        - Я старушка хоть и древняя, но еще при уме. Вот тебе его волосок - по нему найдешь мальчонку в любом месте и времени, хоть у черта на куличках, - Яга протянула волос. - Только не запамятуй - поблагодари потом бабушку.
        - Если не обманула, я в долгу не останусь! Ну а если что не так, то держись!
        Он снова превратился в пляшущее веретено и через секунду пять вихрей исчезли в глубине колодца. Яга вытянула перед собой руку и, боязливо отвернувшись, перекрестила плескавшуюся внизу воду.
        - Тьфу, чего только не сделаешь…, - она отдернула руку и поплевала через плечо. - Чур, меня, чур.
        Не отходя от колодца, Яга достала из кармана… телефон и набрала номер.
        - Вот, гудочки пошли. Славненько, славненько. Здравствуй, Вельзевеюшка! Да, я тут говорю, «славненько», что гудочки пошли. Да. Как ты, касатик, поживаешь? Как здоровьице твое? Совсем про бабушку забыл. Не звонишь, не пишешь. Конечно, по делу. Когда же я тебя не по делу беспокоила. Да. Мне сорока на хвосте принесла, что новый Айфон вышел. Да нет. Не кричала я «Ай!». Не кусал меня никто. Я говорю тебе, касатик, что новый «Айфон» вышел. Да. А то бабушка, как лягушка-лохушка, все со старым ходит. Перед кикиморами срамно. Так вот, мог бы ты прислать мне «Айфончик» энтот. Конечно, не за просто так. В обмен на информацию. Источник, как у вас говорят, проверенный. А когда бабушка тебя обманывала? Не было такого. Записывай. А, запомнишь? Тогда слушай. Был у меня давеча Тим - мальчик маленький. Слышал про такого, да? Так отправила я его по дорожке, что приведет к смерти Сципиона. Ну, там все от него зависит. Да. И Сципион тоже за ним отправился. Нет. Не один. Со своими головорезами. Да. Так что живи спокойно. Никто тебя не побеспокоит. Хорошо. Так я жду. Как чего? «Айфончик» ты обещал. Запиши, раз
запамятовал. Все. Покакушечки-пока!
        Закончив со всеми делами, старуха направилась к избе.
        - Всем бабушка угодила. Обо всех подумала. А о бабушке кто-нибудь подумал? Кто-нибудь позаботился? Никто. Вот бабушка сама о себе и думает.
        Ее сгорбленная фигура еще виднелась среди деревьев, когда из колодца появился Сципион. Он спрыгнул на землю и направился следом за Ягой.

        Первый рассвет
        В голове Тима равномерно стучало «Тук-тук, тук-тук». В глазах плыли темные круги. Временами им на смену приходили светлые пятна, но они тут же исчезали. Тима качало и, как он не старался, не мог это остановить. Он поднял руку, и плечо пронзила глухая боль. «Уф-ф! Что случилось? Где я?» Он повел вокруг руками. Слева от него была стена, сверху - низкий потолок. Справа зеркало и… здесь был кто-то еще. Он лежал на соседней полке! И тут Тима осенило - он в поезде. Вот откуда стук в голове и пробегающие перед глазами пятна.
        Внизу на столике звенели стаканы. Тим уселся и поискал рюкзак. Тот оказался рядом. Тим достал бутылку и сделал несколько глотков. Дверь купе отворилась и в освещенном проеме появилась проводница.
        - Хорошо, что встали, - сказала она. - Скоро ваша станция. Приготовьте постельное белье.
        - Угу, - ответил Тим и спрятал бутылку в рюкзак.
        Через десять минут он стоял на перроне и привыкал к душному воздуху южной ночи. Вместе с ним с поезда сошли еще несколько человек. Они прошли мимо Тима, направляясь к белеющей невдалеке колоннаде, над которой светилась неоновая надпись - «Минеральные Воды».
        Тим посмотрел на часы - было без пятнадцати два. Он попытался вспомнить, как очутился в поезде и почему сейчас стоит на вокзале города, чье название списано с бутылочной этикетки! И главное, Тим не представлял, что ему делать дальше - духота не способствовала размышлениям.
        На руке блеснул перстень, и клубок воспоминаний начал распутываться. Загибая пальцы, Тим стал перечислять.
        - Сначала - Кукобой, потом - старуха Яга, каша из морошки. Потом… Что было потом? Мы пошли к колодцу. В лесу что-то зашумело… Я наклонился и… Теперь я здесь.
        Больше Тим ничего не помнил. Он пошарил по карманам. Должно быть что-то еще. Под ноги упал бумажный листок. Это были записки, которые он сделал в избе старухи. Листок был мокрым, но текст читался. В свете ближайшего фонаря Тим разобрал «…туда, где днем горят звезды, и не бойся сделать первый шаг».
        - Точно, - он хлопнул себя по лбу и тут же застонал от боли в плече.
        Похоже, что колодец был первыми Вратами. Вот старуха и пихнула меня туда - «Набери воды, внучек» и, раз! Головой вниз, где днем горят звезды. Ну, попадись мне, бабуля. Хотя сам бы я туда ни за что не полез.
        - Что тут дальше? «Вторые врата ищи в горе с живой водой. На ее вершине сияет свет. К вратам ведут два хода, но только один из них пустит тебя. Третьи будут…»
        - Это пока рано. Гора - где ее найти, да еще ночью?
        На перроне остался он один. Стоявший неподалеку полицейский поглядывал в его сторону. Не желая быть предметом такого внимания, Тим поспешил к вокзалу, но не успел сделать и двух шагов, как на горизонте мигнул яркий луч - вспыхнул и исчез. Тим замер и вгляделся в темноту. Шло время, но свет больше не появлялся.
        «Наверно, показалось», - подумал Тим и только собирался идти дальше, как луч сверкнул снова. Он осветил горизонт и снова пропал. Внутреннее чувство говорило: «Это то, что я ищу. Про это рассказывала старуха. «Гора, на которой сияет свет». Мигнувший луч светит не с земли - я бы тогда его не увидел, но и не с неба - он не похож на звезду. Значит, мне туда. Вот - снова вспыхнул».
        На привокзальной площади Тима встретили как дорогого гостя. Стайка таксистов окружила его и наперебой предлагала свои услуги. Тим поспешил пройти мимо, и таксисты остались позади. Не отстал лишь один, невысокого роста в кожаной куртке, широкой кепке и густых усах.
        - Куда нада, дарагой?
        Он почти бежал, старясь успеть за Тимом, и все время вертел связкой ключей.
        - Вон к тому лучу, - ответил Тим, указывая на только что мигнувший свет.
        - Две тысяча, - ответил мужчина, даже не посмотрев в ту сторону.
        - Спасибо! Не нужно.
        - Сколька дашь, дарагой?
        - Пятьсот, - наугад ответил Тим.
        - Пашли са мной, - таксист подхватил Тима за локоть и повел к своей машине. - Кагда увидишь мою Ласточку, скажешь «Пачему так мало просишь - вазьми еще».
        Они прошли на стоянку, и Тим увидел Ласточку. Она оказалась старым «Запорожцем» черного цвета. На ее дверях были нарисованы белые птицы - помесь аиста и пеликана, под ними - шашечки и номер телефона. На багажнике стоял выгнутый как хвост кита спойлер. Посреди крыши торчала похожая на акулий плавник пластина.
        - Ну как? - спросил хозяин машины, когда Тим устроился внутри.
        - Пока не знаю. А она ездит?
        - Спрашиваешь!
        Тим осмотрелся. Приборная доска Ласточки светилась мягким голубым светом. Вдоль лобового стекла выстроились иконки со святыми и фотографии полуголых девиц. С потолка свисала бахрома от ковра. Сам поставщик бахромы покрывал сиденья. Сзади лежала большая звуковая колонка и прочая аудиоаппаратура. Там были даже микрофон и наушники. На руле красовалась толстая накладка с надписью «Жорику от нас».
        Тим сидел и следил за манипуляциями Жорика. Для начала тот молитвенно прижался лбом к рулю. Потом откинулся на спинку и вперил взгляд в потолок. В таком положении он застыл на довольно продолжительное время. Тим, испугавшись не случилось ли что с водителем, дотронулся до его плеча.
        - С вами все в порядке?
        - Да, дарагой. Сейчас увидишь, как полетит моя Ласточка, - ответил хозяин чудо-автомобиля. - Пажалюйста, дарагие пассажиры компании «Жорик-Автолайнер», па-а-апрашу вас пристегнуть ремни. Через несколько секунд мы взлетаем. Запасные выходы находятся справа и слева в салоне. Во время полета вам предложат напитки и сигареты - главное не проехать ларек-марек. Наш полет будет проходить на высоте, патаму что наша компания всегда на высоте. Очень вас папрашу - от винта!
        Жорик включил зажигание, но машина, сделав «тик-так», не завелась. Он почесал кепку, надул щеки и еще раз повернул ключ, но кепка и щеки не помогли. Тогда Жорик подкрутил усы, закусил нижнюю губу, а верхнюю оттопырил так, что салон машины осветился золотым блеском его зуба. Ласточка снова не завелась.
        - Эй! Всегда срабатывало! Что еще тебе нужна - шашлык в бензобак? - выкрикнул водитель и, хлопнув дверью, выскочил из машины.
        Он встал перед капотом и, размахивая руками, принялся что-то объяснять. Тим не слышал слов, но, судя по жестам Жорика, это были веские аргументы. Водитель загибал пальцы, вытаскивал из карманов чеки и совал их в ветровое стекло, поднимал руки к небу и гладил слегка помятое крыло машины. Наконец, он вернулся и устало плюхнулся в водительское кресло.
        - Может заглянуть под капот? - предложил Тим.
        Жорик посмотрел на него так, будто видел впервые в жизни.
        - Чего я там не видель? А? Скажи, что там могло вырасти, пока я стоял около вокзала? - вдруг его лицо озарила догадка. - Или может, ты хочешь посмотреть, что там под капотом? По глазам вижу - хочешь. Э-э, дарагой. Только для тебя, по дружбе. Пятьсот рублей и смотри сколько хочешь.
        - Нет, я просто так спросил, - ответил Тим и потянулся к ручке двери. - Я, наверное, пойду.
        Таксист схватил его за руку.
        - Слушай, если меня не уважаешь, то хотя би к Ласточке уважение поимей.
        Он сделал серьезное лицо, повернул ключ зажигания и автомобиль… завелся.
        - Вот видишь! А ты гавариль «ездит - не ездит». Если завелась, канешна, ездит.
        Дорога была гладкой, но чересчур извилистой. Поворот следовал за поворотом, и Тима стало укачивать. К его нескрываемому облегчению, ехать оказалось не далеко. За очередным виражом показались огни города. Над ним в темноте сверкнул луч. Ласточка летела прямо к нему.
        - Вон он, вон! - крикнул Тим, тыча пальцем в ветровое стекло.
        - Кто он?
        - Луч - мне нужно к нему.
        - Вай, зачем тебе туда? Там только этат, как его, маяк.
        - Маяк? Что он делает на горе?
        - Как что? Чтоби светить. Чтоби далико видна была. Ты что, маленький - нэ понимаешь?
        - Здесь есть море?
        - Зачем море? Нам и без моря харашо. Этот маяк пастроил мэр Дивноводска - хатэл сдэлать на макушке горы причал для этих, как их… дирижаблэй, чтоба людэй па воздуху катать. Причал сдэлал, а на дирижабли дэнег нэ хватила. Вот теперь он так и свэтит - нэ для кого, нэ для чэго. Гора называется Мукушук. Там эсть кафэ маего брата - вкуснятина. Пряма рядом с водяным источником. Самая лючая люля там готовят.
        - А кафе как называется?
        - Я же сказаль - «Вкуснятина».
        Такси остановилось на въезде в город.
        - Что-то случилось? - спросил Тим.
        - Приэхали, - Жорик показал на гору. - Дальше на машине нельзя - толька пешком.
        Тим вышел.
        - Запомни, вай. Кафе «Вкуснятина», - донеслось из улетающей Ласточки.
        Тим остался стоять перед большими каменными воротами. За ними в вышине мигал свет маяка. К нему вела крутая освещенная редкими фонарями дорога. Тим поправил рюкзак и пустился в путь.
        ***
        Этой ночью на одной из улиц курортного Дивноводска, на маленьком, выложенном брусчаткой перекрестке стоял старый, но в боевом состоянии джип. Ни дверей, ни крыши у машины не было. Их заменяли толстые стальные дуги. В свете фонарей автомобиль блестел свежей краской. На его борту красовалась надпись - «Горные путешествия. Шалбуздаг, Безенги, Орлиное гнездо, Бермамыт».
        Рядом с джипом стоял водитель - широкоплечий молодой человек. Он был не один. В автомобиле сидела семейная пара лет пятидесяти. Несмотря на ночную духоту на обоих были теплые вязаные свитера и шляпы с широкими полями. Дама недовольно поглядывала на водителя и ежеминутно по делу и без дела шпыняла своего спутника. Мужчина как мог огрызался от своей прекрасной половины и старался не выронить пакет, который бережно прижимал к своему животу.
        За ними сидела девушка в красно-белом спортивном костюме. Склонившись над телефоном, она что-то в нем набирала.
        Еще один пассажир стоял рядом с автомобилем. Его долговязая фигура скрывалась в тени ближайшего дерева. На нем был идеально отутюженный костюм, который никак не шел к его кроссовкам. Чтобы хоть как-то скрасить ожидание мужчина ковырял ногой газон, и время от времени стучал ногой по бордюру или по колесу машины.
        - Может, хватит тарахтеть, - заворчала из автомобиля дама. - Уже голова от вас болит.
        - Извините, - пробурчал человек под деревом и снова переключился на бордюр.
        Такое быстрое завершение разговора не входило в планы полной дамы. Кое-как повернувшись в тесном для нее кресле, она обратилась к водителю.
        - Может он вообще не придет. Нужно было взять предоплату, тогда бы как миленький прибежал.
        - Ждем еще пять минут, - ответил Михаил, так звали водителя. - Если не придет, поедем без него.
        Сверху на крутом спуске послышались шаги. Все головы повернулись туда, глаза вглядывались в темноту. Кто-то приближался. Завидев машину и людей, человек замедлил шаг. Это был Тим. Он издалека заметил странную компанию и решил быть настороже.
        - Это не он, - донеслись до Тима слова широкоплечего мужчины.
        Тот говорил с явным сожалением. Остальные потеряли к Тиму всякий интерес и вернулись к томительному ожиданию.
        Поравнявшись с джипом, Тим с любопытством оглядел разношерстную компанию. Было удивительно видеть настолько разных и непохожих друг на друга людей в таком месте и в такое время. Не успел он подумать об этом, как к нему обратился Михаил.
        - Друг, хочешь встретить самый лучший в своей жизни рассвет?
        Тим не сразу нашелся, что ответить. Первая мысль была отказаться, но что-то в предложении Михаила задело его. Тим перебирал в уме возможные варианты событий. «Сейчас глубокая ночь и все равно нечего делать. Почему бы не попутешествовать, если приглашают?» Тем временем Михаил обошел машину и уселся в водительское кресло.
        - Предложение действительно одну минуту, - он завел мотор и посмотрел на Тима открытым дружелюбным взглядом. - Так, ты решил? Едешь или остаешься?
        - Еду! - выкрикнул Тим, и вскочил на единственное свободное место рядом с водителем.
        - Вот и отлично! Теперь все в сборе - путешествие начинается! - громко объявил Михаил.
        Они скатились по булыжной мостовой и понеслись по улице с мигающими желтыми светофорами. За городом водитель прибавил газу. Мотор взревел, но из-за ветра в ушах его почти не было слышно. Стараясь перекричать то и другое, Михаил наклонился к уху Тима.
        - Едем на Бермамыт. Это такая гора, и одновременно плато. У нее нет вершины, но из-за большой высоты считается, что Бермамыт - это именно гора. Ты когда-нибудь был в горах?
        - Нет, не был, - прокричал в ответ Тим.
        - Тогда у тебя сегодня двойная удача. Бермамыт - это особенное место. Двести лет назад, когда наш Дивноводск был еще небольшой крепостью на окраине страны, на Бермамыт ездили большими конными обозами - верхом и в повозках. Не останавливала даже такая опасность, как нападение горцев - так красив рассвет на Бермамыте. Да ты и сам скоро увидишь.
        Михаил взглянул на небо.
        - Облака - это хорошо. Сегодня как раз подходящая ночь для поездки.
        - А что это за автомобиль? - спросил Тим.
        Михаил любовно похлопал по приборной доске.
        - Джип. Трофейный. Точнее, подарочный, - он улыбнулся. - Его в самом конце войны подарили моему деду американцы. Мой дед - Иван Иванович Горский - служил командиром взвода разведчиков. Однажды его группа забралась далеко в тыл, и там спасла от немецкой засады какого-то американского генерала. Тот отблагодарил - отдал свой личный автомобиль. Дед так и вернулся с войны на железном коне. Я недавно откопал его в сарае - почистил, смазал, кое-что переделал. Бегает как новенький. Проходит там, где не каждый внедорожник пройдет. А в горах что еще нужно?
        Прошло немало времени, когда асфальтовая дорога уступила место узкому горному серпантину. Справа от машины поднялась отвесная стена. С другой стороны в чернеющей пустоте угадывался обрыв. Машина кралась между ними, то цепляясь за выступы скал, то повисая над пропастью. На дорогу опустился туман - стало прохладно. Машина пошла на ощупь. Тим вцепился в раму и, не отрываясь, смотрел вперед.
        ***
        С высоты птичьего полета все выглядело иначе. Здесь не было ни тумана, ни облаков. Они остались внизу, где из пушистой туманной пелены выступали верхушки одиноких гор.
        В темной вышине парили четыре Ворона. Их большие и сильные крылья со свистом разгоняли ночной воздух. Попадавшиеся на их пути птицы в страхе разлетались. Воронам было не до них. Они следили за мелькавшим внизу светом фар.
        Когда машина скрылась под пеленой облаков, самый молодой из Воронов обратился к остальным.
        - Послушайте, Хозяин приказал приглядывать за мальчишкой и не трогать его, но что случится, если мы с ним немного поиграем?
        - Я думаю, узнай ОН об этом, то не погладит бы тебя по загривку, - ответил другой, в оперении которого просвечивали седые перья. - ОН приказал следить и больше ничего.
        - Но что такого особенного в этом сопляке? - кипятился Молодой. - Почему Хозяин так боится его?
        - Тише. Накаркаешь себе и нам на голову! - отозвался полный Ворон. Он страдал одышкой и говорил с большими перерывами. - Если ОН узнает о твоих делах, то пера на пере не оставит. Хочешь играть - играй сам, а нас в это не впутывай. Если щенок попробует улизнуть как вчера, тогда я задам ему жару. А пока он сидит и клюет носом, я буду просто за ним наблюдать.
        Четвертый ворон-черняк не вступал в спор. Он предпочитал меньше говорить, но если вступал в дело, то кровожадней него трудно было найти. Молодой же все не унимался.
        - Вы трусы! Крылом боитесь махнуть без Хозяина. Ладно, без вас обойдусь.
        - Если с мальчишкой что-нибудь случится, нам всем будет плохо, - предостерег его Толстяк.
        - Да что вы дрожите как ощипанные индюки? - Молодой презрительно каркнул. - Если мальчишка действительно силен, как об этом говорят, то небольшая трепка ему не повредит. А если он слабак, то незачем время на него тратить.
        С этими словами он сложил крылья и камнем полетел вниз. Остальные Вороны не успели даже каркнуть - туман поглотил их нетерпеливого товарища.
        В это время джип достиг самого узкого места подъема и, огибая острый выступ скалы, осторожно протискивался вперед. Пассажиры затаили дыхание. Мужчина в костюме и кроссовках закрыл руками глаза. Полная дама так прижалась к своему супругу, что тот на время позабыл о ее сварливом характере. Девушка, наконец, отложила телефон и смотрела вокруг широко открытыми глазами.
        Не успели они проехать опасное место, как раздалось карканье, и веер черных крыльев ударил в лобовое стекло. Джип вздрогнул, но продолжил ехать вперед. Заслонив дорогу, на машине распластался огромный ворон. Дама вскрикнула и кинулась к двери. Из-за нее машину качнуло, а переднее колесо скользнуло в пропасть.
        - Назад! - закричал Михаил.
        Он вывернул руль, но не видя дороги, не рассчитал угол поворота. Машина врезалась в скалу и отскочила. Левое колесо повисло в воздухе. Птица продолжала закрывать дорогу. Михаил подался вперед и попробовал прогнать пернатого паршивца.
        - Кыш! Пошел вон!
        Но ворон даже не шелохнулся. Зато руль почувствовал слабину и предательски повернул к обрыву. Из-под колес посыпались камни. Машина скатывалась в чернеющую под ней пустоту.
        Ворон еще плотнее приник к стеклу. Его клюв хищно уставился на Тима. Когти царапали кузов. Птица словно ждала, когда джип скатится с дороги и упадет в пропасть. В груди Тима возникло необычное кипящее чувство. Горячая волна пробежала по телу и вырвалась наружу. Тим только успел выставить вперед ладонь и выкрикнул.
        - Сгинь!
        Из его пальцев вылетел сноп желтого пламени. Он прошел сквозь стекло и вонзился в грудь ворона. Тот клубком перьев скатился с капота и пропал. Джип вырулил на дорогу, и через пять минут выехал на ровную площадку.
        Все молчали. Михаил прислонился к рулю и тяжело дышал. Тим с удивлением рассматривал свои ладони. Дар речи первой вернулся к полной даме.
        - Это безобразие! - возмутилась она. - Никакой техники безопасности. Я напишу на вас жалобу, и вам не разрешат…
        - Чего не разрешат? - спросил у нее Михаил.
        - Вообще ничего не разрешат! - воскликнула дама и скрестила руки на груди. - Немедленно везите нас обратно.
        - Прямо сейчас? Или пусть рассветет?
        - Правда, дорогая, - залепетал супруг дамы. - Давай подождем, когда станет светло и тогда…
        - Ты мне еще поговори, - дама замахнулась на него кулаком. Затем повернулась к Михаилу. - Так и быть, но только станет светло, мы едем обратно.
        - Как пожелаете, - Михаил осмотрел погнутый бампер и совершенно целое лобовое стекло. - А сейчас все послушайте меня. Вот вам техника безопасности в двух словах. От машины не отходить, мусор не бросать, костер разжигать здесь.
        Он достал из машины связку дров. Поискал в карманах спички, но когда вернулся, костер уже горел. Рядом с ним сидел Тим.
        - Молодец! - похвалил Михаил. - Скажи, а что там было? Чем ты его?
        - Я и сам не знаю, - ответил Тим. - Как-то само собой получилось.
        - Понятно, - протянул водитель и больше не задавал вопросов.
        Когда костер разгорелся, Михаил водрузил над ним закопченный чайник.
        - Подходите - сейчас будем пить чай.
        Было сыро и холодно, поэтому второй раз звать не пришлось. Тим достал пирожки - всем досталось по одному. Прихлебывая горячий душистый чай, Михаил посмотрел на небо.
        - Вовремя приехали. Устраивайтесь удобнее - сейчас начнется представление.
        Словно ожидая эти слова, подул ветер. Он отогнал туман, и все ахнули. Площадка обрывалась всего в нескольких шагах от их стоянки. Дальше не было ничего - только глубокая пропасть, дна которой не было видно.
        - Смотрите прямо! - сказал Михаил.
        Глаза собравшихся скользили по тьме горизонта, но ничего не находили. И вот высоко над землей зажглась красная звезда, будто в черном занавесе проткнули дыру. Из дыры вырвался огненный водопад. Он ширился и вскоре на глазах остолбеневших зрителей из маленькой точки превратился в широкий поток. Чуть погодя рядом с первым и немного ниже него появился второй водопад. Скоро оба потока слились в один, и чем больше он растекался, тем становился светлее, превратившись сначала в ярко-розовый, а потом - нежно-кремовый.
        - Это - Эльбрус. Царь Кавказа, - сказал Михаила. - На его вершинах никогда не тает снег. Только рассветное солнце может раскрасить его белый покров в другие цвета.
        Ему никто не ответил. В этот миг никто не мог произнести ни слова, а Эльбрус уже стал ослепительно белым. На фоне черного неба казалось, что он плывет над землей.
        Первые лучи солнца упали на плато Бермамыт. Тим подобрался к краю обрыва и заглянул вниз. Там колыхалось море облаков. Под порывами ветра оно набегало на отвесную стену и разбивалось о нее туманными волнами.
        Тим обернулся к своим спутникам. Они сидели вокруг костра и не отрывали глаз от открывшейся перед ними картины. О том, чтобы ехать обратно, уже никто не думал. Тим подошел к Михаилу.
        - Когда мы возвращаемся?
        Тот оглянулся на сидевшую с открытым ртом полную даму.
        - Пара часов у тебя есть.
        - Хорошо.
        - Только будь осторожен. Мы хоть и не в горах, но тут тоже опасно.
        - Понял.
        Тим уже знал, куда он пойдет и прямиком направился туда, где высокая стена Бермамыта делала широкую дугу и превращалась в отвесный мыс, выступающий далеко в облачное море. Он шел вдоль обрыва пока не наткнулся на деревянное сооружение - то ли мостик, то ли трамплин. Один конец мостика начинался у края обрыва, а другой висел над пропастью. По обеим сторонам были перила.
        Тиму захотелось пройтись по нему, но было страшно. Огромная высота и колышущиеся под ногами облака сдерживали его. И все же желание было слишком велико. Ухватившись за перила, Тим сделал первый шаг. Дощечка под ногой скрипнула, но выдержала. Он шагнул еще раз - снова все в порядке. Руки цеплялись за перила, пальцы отказывались разжиматься, но Тим шел.
        Дойдя до конца, он посмотрел вниз. Налетевший ветер ударил в лицо, облака внизу качнулись, и Тиму показалось, что он падает. В груди перехватило дыхание. Пальцы побелели от напряжения, на лбу выступил пот. Неуклюже переступая, он вернулся на твердую землю. Все было позади.
        Придя в себя, он решил повторить попытку. Во второй раз было не так страшно. Он прошелся по деревянному настилу и позволил себе оторвать от перил руки, поднял их вверх и во все горло закричал.
        - Эге-гей!
        Многократное эхо повторило его крик и пропало в глубине ущелья. Тим набрал полную грудь воздуха и крикнул еще громче.
        - Ого-го-го! Эге-гей!
        Он больше не боялся, прыгал и махал руками, и вдруг краем глаза заметил, что за его спиной кто-то стоит и проделывает те же штуки, что и он. Тим повернулся и увидел… свою тень. Проплывающее за ним облако превратилось в огромный экран без начала и конца, а над Тимом нависла его тень, в несколько раз больше его самого.
        Он поднял руку, и тень-великан повторила его жест. Тим отставил ногу - тень сделала то же самое. Тим повертел головой… Было что-то волшебное в том, что такой маленький человек мог управлять таким гигантом.
        Тим встал, задумавшись, что бы такого еще изобразить, но тут произошло странное - его тень и не думала останавливаться. Делая рукой призывные жесты, она стала удаляться. Через несколько шагов тень подошла к тому месту, где край обрыва еще скрывался в облаке, пригнулась и спрыгнула вниз. У Тима больше не было тени - она ушла.
        Он не понимал что происходит. Его собственная тень ушла и звала идти за ней. Куда? Он оглянулся на лагерь. Там все было спокойно. Кто-то лежал на траве, подставив себя лучам восходящего солнца, кто-то собирал цветы, кто-то возился около костра.
        Не долго думая, Тим сошел с помоста и быстрым шагом отправился на поиски тени. Там, где она исчезла, оказался узкий крутой пролом. По нему Тим скатился вниз и оказался на небольшом зажатым между скалами пятачке. Справа темнела щель прохода. Туда Тим и направился.
        Через несколько шагов проход стал шире и превратился в небольшое ущелье. Петляя, оно уводило Тима все дальше и дальше от лагеря. Высокие каменные стены то расходились в стороны, образуя широкие длинные коридоры, то сходились так плотно, что смыкались над головой.
        Пробираясь через очередной узкий проход, Тим почувствовал, что земля под ним закачалась. По ущелью пронесся рокот.
        «Землетрясение!» - пронеслось в голове.
        Наверху раздался стук. Что-то, большое и тяжелое, набирая скорость, гулко катилось вниз. Тим поднял голову и увидел летящую на него каменную глыбу. Еще миг, и она раздавит его! Тим только успел зажмурить глаза и выставить над собой руки. Его ладони встретили удар холодного камня. Крик страха вырвался из груди.
        - А-а-а-а!!!
        Дождь каменных осколков ударил в лицо. Тело содрогнулось, а стук собственного сердца отдавался во всем теле и пульсировал в напряженных руках. Тим по очереди открыл глаза. Над головой, упершись в его ладони, висела огромная скала. Тело Тима дрожало от напряжения. Тяжесть была велика, и он держался из последних сил. Наконец, в изнеможении Тим упал. «Будь, что будет», но скала не рухнула на него, а осталась висеть, застряв в каменной воронке. Тим сидел и не мог поверить в чудо, но дрожь не прекратилась. Она стала даже сильнее, и тут до Тима дошло - это дрожит не он. Дрожала земля. Ближайший поворот ущелья заполнился чем-то рокочущим. Каменные стены тряслись под его напором. Водный поток, сметая все на своем пути, несся на Тима.
        Вскочив он бросился бежать. Не чувствуя ног, Тим ловко проскакивал узкие щели, набирал скорость на открытых участках, но грохот за спиной приближался. Холодные брызги уже падали на спину. Несколько раз Тим пытался вскочить на отвесные скалы, но те были слишком круты и высоки. Оставалось одно - бежать, но так не могло продолжаться бесконечно.
        После очередного виража Тим заметил в стене ущелья несколько воткнутых одна над другой палок. Вместе они составляли лестницу. Уже по колено в воде Тим ухватился за нижнюю палку и быстро вскарабкался на самый верх.
        Вода прибывала и скоро добралась до него. Мимо, увлекаемый чудовищным потоком, прокатился огромный валун. Тим проводил его взглядом и еще сильнее вцепился в спасительные перекладины.
        Вскоре вода пошла на спад. Прошло совсем немного времени и мутный поток, который еще недавно бурлил и сметал все на своем пути, превратился в мелкую речку, а потом и вовсе в ручей. Тим сидел на жердочке и смотрел, как последний пенный прибой ударился о стену ущелья и исчез за поворотом.
        Пора было слезать, но ухом Тима что-то зажужжало.
        - Ого!
        Над ним кружил рой диких пчел. Они вылетали из небольшой дыры в каменной стене и повисали над головой Тима. Но не он интересовал их, а разрушительные последствия потопа. Но так как их дом был высоко и не пострадал, пчелы заметно успокоились и стали возвращаться.
        Вход в пчелиную нору был хорошо виден с того места, где сидел Тим. Присмотревшись, он заметил, что из нее торчит небольшой предмет. Похожий на короткую круглую палку, он был покрыт слоем прозрачного воска. Под ним читались еле видимые знаки. Тим разобрал несколько букв.
        «Что бы это могло быть?»
        Несколько пчел отделились от общего роя и приблизились к нему. Стараясь вести себя как можно спокойнее, Тим придвинулся насколько мог и, вытянувшись в струнку, зацепил загадочный предмет. Им оказался небольшой свиток. Рассмотреть его помешал укол в руку. Тим дернулся. Палка под ним обломилась, и он полетел вниз. С проворством циркача Тим зацепился за выступ скалы и после двух прыжков очутился на земле.
        Жужжащий рой последовал за ним. Еще одно жало впились Тиму ниже спины.
        - Ой!
        Опять приходилось бежать. Пчелы не отставали. Их укусы подгоняли Тима, и он уже подумывал бросить свою находку, как увидел водопад. Тот был небольшим, но под его струями угадывалась пещера. Тим нырнул внутрь. Вода лилась со всех сторон и не позволяла пчелам достать своего обидчика. Их назойливые точки кружились за водяной стеной.
        Вскоре они потеряли к Тиму интерес и улетели. Выждав еще немного, он выглянул из укрытия. Путь был свободен. Здесь стены ущелья оказались ниже и взобраться на них не составило труда.
        Наверху Тим огляделся. С одной стороны поднимался белоснежный Эльбрус, с другой - возвышалась желтая стена Бермамыта. На ней Тим разглядел Михаила. Тот махал рукой и призывно сигналил.
        Через пятнадцать минут Тим был на месте.
        - Как тебе путешествие? - спросил Михаил.
        - Отлично!

        Сорочья ярмарка
        Солнце еще не взошло, когда Вороны покинули «Гнездо». Срочно призванные к Сципиону, они снова отправлялись на поиски Тима.
        «Лесной владыка» был вне себя от ярости. Он рвал и метал. Выходка Молодого могла закончится плачевно не только для Тима, но и для всего предприятия, которое задумал Сципион. Теперь Тим играл в его планах важную, если не самую главную роль. Исход противостояния с Вельзевеем во многом зависел от того, насколько удачливым будет этот мальчишка.
        - Охранять как зеницу ока! - кричал Сципион на Воронов. - Он мне нужен живым и невредимым. По крайней мере, пока будет полезен.
        Досталось всем, но больше остальных - Молодому.
        - Я покажу тебе, как своевольничать! - ревел Сципион, ударом клешни отправляя Молодого в дальний угол гостиной. - Я тебя научу уму разуму.
        Он знал, как сделать больнее и метил Молодому в кровоточащую рану. Молодой охал, стонал и разбрасывал вокруг себя перья. Выпустив пар, Сципион опустился в кресло.
        - Вон с глаз моих! И чтобы мальчишку ни единым пальцем, ни-ни…
        Вороны склонились в поклоне и покинули «Гнездо».
        Первым летел Седовласый. За ним - Кастет, Толстяк и последним, скрежеща клювом и держась за бок, Молодой.
        Пристыженный и посрамленный он плелся в хвосте вороньей четверки, не зная на ком выплеснуть свою злость. Внизу проплыл треугольник Кремля, Александровский сад. На его дорожке зоркий глаз Ворона высмотрел маленькую точку человека с метлой. «Вот! Этот сойдет». Бесшумно отделившись от стаи, он понесся вниз.
        Человек с метлой стоял и смотрел в небо. Он видел летящего к нему Ворона и счастливо улыбался.
        - Приветству…, - только успел произнести он.
        Метла отлетела в сторону. Из раны на груди дворника хлестнула кровь. Он упал на зеленый газон. Его открытые глаза смотрели в небо. Он улыбался.
        Седовласый вел стаю на север. От его зорких глаз не могло укрыться ничто. Даже предрассветные сумерки не были тому помехой. Старый ворон видел, как внизу идут по тротуарам еще сонные прохожие, как коты возвращаются с ночных прогулок, как на улицы выезжают первые трамваи. Начинался новый день, и птицы только разминали свои голоса. То здесь, то там слышался их еще неуверенный пересвист, щебет и чириканье.
        Из-за этого вдвойне странно было увидеть в московском небе деловито спешащую сороку. Двухсотлетний мозг Седовласого работал быстро и четко.
        - Внизу! Идет зигзагами. Кастет - справа, Толстяк - слева. Молодой, за мной! Где Молодой? - закричал Седовласый.
        Три Ворона ринулись вниз.
        Сорока тоже прожила на свете немало лет и была не новичок в своем деле. Нападение Воронов не стало для нее неожиданностью. Завидев их в светлеющем небе, она прижилась к крышам домов и попробовала скрыться среди антенн и вытяжных труб.
        Вороны по не раз отработанному плану брали сороку в кольцо. Первым ее настиг Кастет. Его удар свалил бы с ног быка. В лицо Ворона полетели пучки перьев, но своей цели он не достиг. Припадая на одно крыло, сорока улетала прочь. Это была хитрость. Связки запасных перьев - самый надежный способ отвлечь внимание врага. Что же до поврежденного крыла, то этот обманный прием не раз спасал сороке жизнь. Когда Кастет понял, что был одурачен, его злобе не было предела. Он нагнал ускользнувшую птицу. Снова и снова его клюв вонзался в сороку, но всякий раз попадал в пустоту. Хитрая птица петляла и заметала следы. Пучки ложных перьев летели Кастету в глаза и забивались в клюв. Белобокая вертихвостка оставалась неуязвимой.
        Невдалеке показался парк. Сорока устремилась к нему, спеша укрыться под его защитой. Оттуда уже слышалось стрекотание ее сородичей.
        - Отрезай от парка! - каркнул разгадавший ее планы Седовласый.
        Спеша запутать преследователей, сорока сменила направление. Она нырнула под арку и, пролетев путаницу трамвайных проводов, оказалась на другой стороне улицы. Здесь, сверкая зеркальным фасадом, возвышалось новое офисное здание. Сорока поравнялась с ним, и от ее многочисленных отражений зарябило в глазах.
        Здесь беглянку нагнал Толстяк.
        - Кар-р-р! Кар-р-р! - крушил он зеркальные панели, в которых отражались десятки сорок.
        - Кар-р-р! Кар-р-р! - сыпались удары и звенели стекла.
        Улучив момент, беглянка скользнула дальше и клюв к клюву столкнулась с Седовласым. Удар мощных когтей отбросил ее назад. Брызнула кровь. Сорока перевернулась в воздухе и, паря над самой землей, снова направилась к спасительному парку. Распугивая людей и задевая когтями припаркованные автомобили, Вороны устремились за ней. Ее шансы спастись стремительно падали, но сороке посчастливилось. Она успела.
        Своим стрекотом она разбудила птичье царство. Отовсюду из гнезд выскочили заспанные сороки. Поняв в чем дело, они замахали крыльями, заголосили так, что разобраться, кто тут кто стало невозможно. Вороны взмыли в небо. Медленно кружа, они парили над парком и ждали.
        И вот зоркий глаз Седовласого заметил стремительное белое пятно. Оно вылетело из-под сени деревьев и понеслось дальше. Преследователи бросились в погоню. К этому времени сорока растратила все ложные перья и даже часть своих. Ее взмахи были тяжелее и медлительнее.
        Вороны догнали ее. Потратив последние силы на обманный поворот, несчастная птица не нашла ничего лучше как юркнуть в водосточную трубу. Кастет остался наверху. Толстяк приник к нижнему концу. Долгое время ничего не происходило. Сороки как след простыл. Седовласый проследил ее путь вдоль желоба и нашел, что около третьего этажа в трубе есть дыра.
        Сорока снова обхитрила их и упрямо устремилась к своей цели - к квартире на пятом этаже на улице Недлинной. Она была уже совсем рядом, в нескольких взмахах крыла, но Вороны тоже не дремали. Что-то большое заслонило от сороки восходящее солнце.
        - Вот и все, - произнес Седовласый и свет для сороки померк.
        Этим утром Василиса встала необычно рано. Первая ночь, когда Тима не было дома, далась нелегко. Тревожное чувство нахлынуло на нее и не отпускало. Василиса ходила по комнатам, не зная, куда себя деть. Фикус был здоров и зелен как никогда - никаких посланий, никаких новостей.
        Внимание Василисы привлекло оживление за окном. Над верхушкой тополя кружились огромных размеров Вороны. Они что-то рвали и перебрасывали друг другу. У Василисы екнуло в груди. Взмахом руки она отворила окно и метнула три молнии. Вороны на мгновение застыли, и этого было достаточно. Еще взмах и то, что осталось от несчастной сороки - клубок окровавленных перьев упал в руки Василисы. Птица еще дышала, ее глаза жалобно смотрели на спасительницу.
        - Милая моя, что они с тобой сделали?
        Неожиданно в комнате стало темно. Во всю ширь окна, заслонив свет, распростер крылья огромный Ворон. Влететь в квартиру он не решился, а лишь немигающим взглядом смотрел на Василису. Она не отводила глаз от него. Так продолжалось с минуту. Клюв Кастета щелкнул. Его когти вырвали из стены два кирпича и метнули в сороку. Василиса заслонила птицу собой. Едва влетев в комнату, кирпичи рассыпались. Когда же Василиса снова посмотрела в окно, там никого не было.
        Вороны улетели. Поднявшись над крышами домов, они встретили четвертого. Седовласый со всего лета отвесил ему пощечину. Молодого дважды перевернуло в воздухе. Его глаза сверкнули злым огнем, но он ничего не ответил.
        - Еще раз бросишь стаю - убью! - прохрипел Седовласый.
        Василиса отнесла сороку на кухню, где промокнула теплой влажной материей и оказала первую помощь. К ним на стол запрыгнула Алиса. Птица покосилась в ее сторону.
        - Не бойся, - успокоила ее Василиса. - Это Алиса. Она тебя не тронет.
        К лапе птицы была привязана записка. Она была залита кровью, но ее еще можно было прочитать.
        «Здравствуй, Василиса! Твой Тим был у меня. Хороший мальчик. Умный, красивый - весь в тебя. Я его, как водится, угостила, рассказала, что нужно делать. В общем, приняла как родного. Он передал от тебя привет. Большое тебе за то спасибо! Очень приятно старушке, что о ней еще помнят. Будешь в моих краях - заходи. Поболтаем, посплетничаем, «Клюковки» попьем. Я тебе такое о Водяном расскажу - обхохочешься. Сто пятьдесят лет прожил, а ума не нажил. Умора одним словом. В общем, прощевай. БЯ».
        Василиса отложила записку и вернулась к сороке-белобоке.

        Полный Провал
        Назад вернулись без приключений. Машина затормозила на том же перекрестке, с которого началась ночная поездка. Днем здесь было все по-другому. Солнце светило изо всех сил. От жары не спасала даже густая тень каштанов. По брусчатке прогуливалась неспешная послеобеденная публика. Из ближайшего кафе доносились звуки музыки.
        - Приехали! - объявил Михаил. - Тебе куда? Может подвезти?
        Тим на секунду задумался. Как сказать о том, что он ищет Врата?
        - Мне нужно найти… м-м-м, вход в эту гору, пещеру, или что-то в этом роде.
        Михаила ничуть не удивил такой вопрос.
        - Это просто. Ни один уважающий себя курортник не пройдет мимо дивноводского Провала. Традиция. Иди прямо по бульвару - там увидишь. А теперь бывай.
        Он крепко пожал Тиму руку, но тот не спешил уходить.
        - Что-то еще?
        - Да, - замялся Тим. - Сколько я должен за экскурсию?
        - За путешествие, - похлопал Михаил его по плечу. - Тебе бесплатно - горы не продаются!
        - Спасибо! - Тим снова пожал его широкую ладонь. - До свидания!
        - Счастливо!
        Михаил покатил по брусчатке, а Тим отправился искать Провал.
        «Провал», - подумал он. - «Символичное название для места, с которого начинается мой Путь».
        Ухоженный бульвар огибал гору по широкой дуге и в конце закончился смотровой площадкой. Тим подошел к краю и заглянул вниз. Там обнаружились две пары ног, которые барахтались в каменной ванне с мутной голубой водой. От воды несло протухшими яйцами. Она вытекала из ванны и продолжала свой путь по склону горы, задерживаясь в нескольких неглубоких ямках. В них плескались жаждущие исцеления люди.
        На противоположной стороне площадки высилась массивная каменная арка с надписью «Провалъ». Под ней, охраняемый двумя каменными львами, чернел вход в подземную галерею. Тим подошел ближе. Его сердце учащенно забилось.
        «Так вот он - вход во Вторые Врата, но почему здесь так многолюдно? Ведь любой человек может случайно взять и войти в них?»
        Будто отвечая на его вопрос, из пещеры послышались голоса. Немного погодя из нее вышла компания молодых людей. Они громко разговаривали и показывали друг другу только что отснятые фотографии.
        Тим задумался. Наверно, во Врата может войти каждый, но «перенести» они могут лишь того, у кого на руке есть такой перстень. Тиму вспомнился полет в колодец. Его отголоски еще отдавались в плече. Осторожно, опасаясь вчерашнего повторения, он шагнул в тоннель.
        Здесь оказалось не так страшно. Прямая галерея вывела Тима на небольшой огороженный решеткой пятачок. Здесь тоже были люди. Сквозь толпу Тим протиснулся к решетке. За ней, окруженное с трех сторон рыжими скалами, голубело озерцо минеральной воды. В каменных нишах над головой курлыкали голуби. Время от времени они вспархивали и улетали наверх в дыру, в которой виднелся кусочек неба.
        «Вот и второй ход, - догадался Тим. - Это о нем говорила Баба Яга. Теперь все ясно, но чтобы туда попасть, понадобится веревка».
        Тим еще раз оглядел темную пещеру и направился к выходу. Пока глаза привыкали к солнечному свету, его кто-то подергал за штанину. Перед ним с протянутой рукой стоял маленький чумазый цыганенок. Хитрые глаза просительно смотрели на Тима.
        - Дядь, дай на хлеб.
        Мелочи не нашлось. Только в заднем кармане лежала сложенная вдвое пачка денег - ее в последний момент вручила ему Василиса. Тим вынул из нее сто рублей - меньше не оказалось - и протянул мальчугану. Остальные деньги положил обратно. Цыганенок проворно спрятал деньги и снова попросил.
        - Дядь, дай еще.
        - Отстань - я тебе уже дал, - Тим пошел, но мальчишка не отставал.
        - Дядя, дай, пожалуйста! Дядь!
        Тим поспешил отвязаться от наглого попрошайки и прибавил шаг, но цыганенок бежал следом и канючил. Его притворный голос срывался на плачь.
        - Дядь, дядь, дай!
        Отовсюду на Тима оглядывались прохожие, и он решил, что не обеднеет, если даст маленькому попрошайке еще одну сторублевку. Лишь бы отвязался. Но только он потянулся за деньгами, как оказался в центре шумного цыганского хоровода. Перед ним затрясла грудью пышнотелая цыганка.
        - Почему такой жадный? - пробасила она. - Почему не дашь ребенку на хлеб?
        - Я уже дал, - оправдывался Тим. - Спросите у него.
        - Это ты ему дал. А у него сестры, братья. Дай еще. Ты же добрый - я по глазам вижу. А еще вижу болезнь - кто-то сглазил тебя. Дай денежку, а я тебе помогу, расскажу, как избавиться от дурного глаза. Больше дашь - быстрее болезнь уйдет.
        Другая цыганка схватила за другую руку.
        - Молодой, красивый. Давай погадаю. Бесплатно. Только положи монетку. Твоим родным, близким здоровья нагадаю. Доставай деньги - я их не заберу. На них хворь выгонять буду.
        Тима разрывали на части. Перед глазами вертелись распущенные волосы, красные, черные, разноцветные юбки, толстые ожерелья бус. Мелькали руки, лица. И крики, крики.
        - Что-то черное у тебя внутри. Пусть в деньги перейдут твои болезни и болезни твоих родных. Я заберу грязные деньги. Еще давай. Я тебе помогу.
        Мальчонка у его ног уже не просил, а кричал во все горло.
        - Дядя, дай!
        Тима будто околдовали. Голова шла кругом. Он переводил взгляд с одной цыганки на другую, не успевая и не в силах им отвечать. Чужие руки шарили в его карманах, трогали, толкали. Вдруг кто-то вскрикнул.
        - Ой! - и хоровод остановился.
        В его центре, выставив перед собой окровавленный палец, стоял чумазый цыганенок. У его ног лежал распотрошенный рюкзак Тима, а около него - железное перо. Пышная цыганка, как фокусник, закутала цыганенка в широкую юбку и скрылась в толпе. Следом за ней исчез и весь табор.
        Тим остался один. Присев над разбросанными вещами, он собрал в рюкзак то, что осталось. Впрочем, осталось почти все. Воришек не заинтересовали его свитер и носки. Также они не тронули бутылку с водой и… пакет с пирожками. Последнее было неожиданным и приятным сюрпризом. Тим точно помнил, что все пирожки раздал на Бермамыте.
        «Какая-то скатерть-самобранка, - подумал он. - И бутылка с водой снова полная».
        При виде еды в животе заурчало. Тим хотел тут же, не сходя с места, перекусить, но его внимание привлекла музыка, звуки которой доносились из ближайшего кафе. Нос защекотало соблазнительными запахами. На вывеске кафе было написано «Вкуснятина». А его дверях стоял невысокий черноволосый мужчина - в белом фартуке и колпаке. Он нараспев зазывал клиентов.
        - Подходи, налэтай, за обе щеки уплэтай! Шашлык, лагман, долма, бастурма… Не ходи на лэво, а ходи к Карену.
        Тим шагнул внутрь. В кафе было полно народу. Не было ни одного свободного места. «Зачем звать новых посетителей, если не ушли старые?» - подумал Тим. Ему на глаза попался одинокий столик. Он стоял в центре зала, но на него никто не покушался. На столике не было ни скатерти, ни салфеток. К тому же он оказался хромым - одна ножка была короче других, из-за чего столик качался.
        Тим огляделся - ни одного свободного стула. Все заняты, а на некоторых сидели по двое. Оставалось только уйти, но Тим был голоден и не хотел сдаваться просто так. В укромном углу кафе, за бамбуковой ширмой нашлось большое с толстыми ручками кресло. Тим выволок его из потайного угла и потащил к столу. На скрип и скрежет обернулись посетители. Некоторым из них пришлось встать, чтобы дать Тиму дорогу.
        Наконец, дело было сделано, и Тим с нескрываемым наслаждением плюхнулся в кресло. Его рюкзак удачно встал под ножку стола, и тот перестал качаться. Наблюдавшая за Тимом, девушка-официант выскользнула за порог, что-то прошептала на ухо хозяину, и мужчина издалека оглядел гостя.
        - Принеси меню, - сказал он помощнице, а сам подошел к Тиму. - Здравствуй, дарагой! Что будешь кушать?
        - Ваш брат Жорик сказал, что у вас самая лучшая люля. Что это такое?
        - Вай, Жорик. Вечно он все путает. Нада гаварить не «лютчая люля», а «лютчий люля». Так правильно. Сейчас все будет, - и хозяин удалился.
        Девушка-официант застелила стол скатертью, поставила соль, перец и вазу с цветком. Потом вернулся сам хозяин кафе. Он принес поднос, на котором стояли тарелка с дымящимся супом, блюдо с мясом на шампурах, кусок лаваша, зелень, салат и большая кружка чая. Карен обвел руками стол.
        - Дарагой, я выбрал на свой вкус. Это лагман - для силы, это люля из молодого барашека - для резвости, это чай из горных трав - для духа. Кушай на здоровье!
        - Спасибо! - только и успел ответить Тим, проглатывая первую ложку.
        Он ел быстро и жадно и разрешил себе передохнуть только на последнем, пятом шампуре - больше он не мог. Горячий чай разлился по телу усыпляющим теплом. Бессонная ночь давала о себе знать, и Тим не мог этому сопротивляться. Его голова опустилась на мягкую спинку кресла, и он заснул.
        Когда он открыл глаза, был глубокий вечер. В кафе горел свет. Посетители расходились. В темном углу сидела группа из четырех человек. В отличие от остальных посетителей, эти люди были одеты во все черное - рубашки, брюки и, несмотря на жару, пиджаки. Перед каждым стоял стакан с водой, но они не пили, а только склонили друг к другу головы. Один из них держался за бок и зло поглядывал в сторону Тима.
        К Тиму подошел Карен.
        - Как спалось дарагому гостю? Понравился обед?
        - Спасибо. Все было очень вкусно.
        - Маладэц! Хароший человек - харашо кушает, - он навис над Тимом и шепотом сказал. - Видишь тех в углу? Они не харошие люди - третий час сидят. По стакану воды заказали и сидят. Как не подойду к ним - только и слышно «Уходи. Ничего не надо». Савсем плахой. Не то, что ты - богатырь! Еще что-нибудь хочешь?
        Тим постучал по животу.
        - Уже некуда.
        - Тогда я принесу наше специальное меню.
        Специальное меню было уместилось на двух сторонах одного листа. Сытый Тим нехотя скользил по строчкам, пока не наткнулся… на строку «Специальное предложение». В ней было следующее: «Веревка, 60 метров. Фонарик в ассортименте». «Неужели Карен знает?»
        Пораженный этой мыслью, Тим поднял глаза. Перед ним стоял улыбающийся от уха до уха хозяин «Вкуснятины». Он понимающе кивнул.
        - Все будет в лютчем виде.
        Через пять минут все было готово. Карен принес веревку и фонарь. Тим полез за деньгами и… похолодел. В кармане было пусто. Он ощупал другие карманы, но ничего не нашел. Не зная, что делать, Тим посмотрел на улыбающегося Карена и, запинаясь, проговорил.
        - Я сейчас найду. У меня есть деньги.
        Карен крепко взял его за плечо. Улыбка слетела с его губ.
        - Не ищи - для тебя бэсплатно. Главное - дойди до конца. Как брата прашу.
        Оглушенный всем произошедшим, Тим поднялся. Карен обнял его.
        - Спасибо, что зашел, дарагой. Будешь еще у нас - обязательно захади. Я тебе такой долма приготовлю - палчики оближэшь.
        - Спасибо! - Тим подхватил приготовленный для него пакет и вышел на бульвар.
        У каменных львов было безлюдно. Вход в пещеру закрывала железная дверь. Слева от нее была лестница. По ней Тим вышел к крутой тропе и скоро уперся в покосившийся забор. За ним в наступивших сумерках угадывалась воронка Провала.
        Тим пролез через щель в заборе и приблизился к краю дыры, но сделал это неосторожно и его нога поскользнулась. Вниз полетела лавина камешков. Тим схватился за стоявший рядом столб и удержался. Столб был ржавым, но крепким. Тим накинул на него веревку и завязал ее особым саморазвязывающимся узлом - недаром прошло его увлечение морскими путешествиями - и полез вниз.
        Только Тим исчез в Провале, как от стоявшего неподалеку дерева отделились четыре фигуры. Они бесшумно заскользили туда, где под тяжелым грузом скрипел и постанывал ржавый столб. Одна из фигур заметно прихрамывала. Собравшись у края дыры, четверо прислушались к тому, что происходило внизу.
        - Самое время проучить мальчишку - дайте, я обрежу веревку, - сказал тот, который хромал.
        - Заткнись! Ты уже обрезал, что хотел, - прошипел другой, который был пополнее. - Теперь стой и молчи.
        Все замолкли и, вытянув шеи, всматривались вниз, где мелькал свет фонаря.
        Спускаться было нелегко - плечо Тима еще саднило. По его расчетам, он находился на полпути к озеру. Здесь он решил притормозить. Фонарик выхватил из темноты неровные края стен, в нишах которых недовольно нахохлились сонные голуби.
        Вскоре его ноги погрузились в теплую мыльно-голубую воду. Тим поморщился.
        - Какая гадость.
        Было тихо, и только столбики пузырьков, поднимаясь со дна, издавали еле слышные хлопки. Тим нащупал дно. К его облегчению здесь оказалось по колено. Вокруг были те же шершавые стены, мутная вода и небольшой кусок пологого берега, отгороженного решеткой от галереи, по которой он приходил днем. Больше ничего - ни знака, ни подсказки, где искать Врата.
        - Неужели придется нырять в эту муть? - почти застонал Тим.
        Кинув на берег рюкзак, он отошел к дальнему краю пещеры.
        - Надо начинать.
        Как был в одежде Тим вошел в озеро. Он двигался вдоль стены, ощупывая под водой ее неровные бока. Рука то и дело натыкалась на выступы и камни, ноги разъезжались на скользком дне. Не раз Тим спотыкался и погружался в воду по самую шею. В одном месте под водой обнаружилась нора. Тим сунул в нее руку, но конца не достал - нора была слишком глубокой. Дальнейший осмотр пещеры ни к чему не привел.
        - Где же Врата? - Тим повернул к берегу.
        Почти выйдя из воды, он наступил на что-то гладкое и покатое. Нога Тима поскользнулась и он, не удержав равновесия, упал в воду. Под ним раздалось гулкое «Ду-у-уммм!», словно ударили в большой барабан. Тим встал на колени и пригляделся. Сквозь тонкую пленку воды показалась ровная поверхность. Тим очистил ее от песка и камней и увидел… дверную петлю, ниже - еще одну, а чуть в строне - железное кольцо.
        Он ухватился за кольцо и потянул. Дверь не поддалась. Тогда Тим принял более устойчивое положение и попробовал еще раз. Послышался скрежет, но больше ничего - дверь оставалась закрытой. Раз за разом Тим пробовал ее открыть, но все было бесполезно - дверь даже не шелохнулась.
        Не зная, что еще предпринять, Тим присел отдохнуть - его плеча коснулась свисавшая сверху веревка. Тим потянул за ее конец, и она упала к его ногам. «А что, если?…» Один конец веревки привязал к кольцу на двери, другой просунул в решетке. Потом намотал веревку на кулак и, упершись ногами в прутья решетки, дернул на себя. Дверь не желала открываться. Тим пробовал еще и еще, пока не обессилел настолько, что не мог стоять на ногах.
        - Чтоб тебя.
        За спиной послышался всплеск воды. Тим посветил в ту сторону и увидел, как вдоль стены движется цепочка пузырьков. Вскоре она пропала, и Тим вернулся к своему занятию. Чего он только не предпринимал: пытался поддеть дверь, раскачивал, прыгал на нее сверху - ничего не помогло.
        Спустя некоторое время снова раздались шлепающие звуки. Тим обернулся и… увидел в нескольких шагах от себя большую ящерицу. Она была размером с собаку. Ее черная кожа матово блестела. На голове и вдоль спины тянулись ряды ярко-оранжевых пятен. Огненная саламандра, или точнее гигантская огненная саламандра открыла пасть и с лязгающим звуком захлопнула ее. Тим оценил ее зубы - настоящие клыки.
        Без каких-либо церемоний саламандра кинулась на Тима. Он выставил перед собой руки.
        - Стой!
        Трудно было представить, что саламандра прислушается к его словам. Да Тим и сам не верил в это.
        - Стой! - снова закричал он, не зная, что еще предпринять.
        Ящерица стремительно приближалась, но в двух шагах от Тима ударилась во что-то невидимое и, отскочив, упала. Поднявшись, саламандра повторила бросок и снова уперлась о невидимую защиту. Тим не понимал, что происходит, но чувствовал, что между его руками и мордой животного существует какой-то непреодолимый барьер. Саламандра снова и снова бросалась на него, и Тим чувствовал каждый ее удар. Броски ящерицы были сильны, и через некоторое время руки Тима уже не могли сдерживать ее натиск. Тим начал отступать, а расстояние между ними - сокращаться. Еще немного и острые клыки животного доберутся до него.
        Наконец настал момент, когда руки Тима безвольно опустились. Клыкастая пасть ящерицы рванулась к его горлу. Защищаясь Тим выставил перед собой веревку, и на ней сомкнулись страшные челюсти. От сильного толчка Тим полетел в воду. Саламандра бросилась следом, но застрявшая в пасти веревка натянулась и остановила ее.
        Тим воспользовался ее замешательством и повалил животное на землю, быстрыми движениями связал ящерицу вдоль и поперек. Та яростно сопротивлялась, но каждая новая петля все больше обездвиживала ее. Превратив саламандру в большой кокон, Тим отволок ее в угол, а сам вернулся к двери. Противостояние с гигантской ящерицей забрало последние силы. Тим опустился рядом с дверью и устало постучал по ней ногой.
        «Дум! Дум! Дум-м-м!» - отозвалась та.
        Время шло, а Тим так и не мог совладать с дверью. Снова послышались шаги. Тим поднял голову и исподлобья взглянул на своего противника.
        Немигающие глаза животного сверкали из темноты. Куски разорванной веревки свисали по бокам ее черного тела. Как гончая борзая она сорвалась с места. Из-под лап полетели камни. Тим поднял булыжник и ждал ее приближения, но не пробежав и полпути, саламандра рухнула на каменистый берег - снова пришла на помощь веревка. Она натянулась, послышался скрежет и дверь приоткрылась. Над ней зашумели тонкие струйки пузырьков.
        Ящерица снова бросилась вперед. Новый рывок животного распахнул дверь настежь. Из нее вырвался большой воздушный пузырь, а на поверхности озера завертелся водоворот. В нем закружились вода, камни, и слетевший с ноги кроссовок. Тима тоже поволокло по скользкому дну. Сил сопротивляться не было. Под руку подвернулся рюкзак.
        Через секунду в пещере не осталось ни Тима, ни его рюкзака, ни потерянного кроссовка. На берегу в свете угасающего фонаря осталась одна саламандра.

        Воробьиная слежка
        Утро нового дня Сципион встретил на крыше «Меркурия». Он стоял рядом с огромной клеткой. В ней могли разместиться два десятка воздушных шаров, но клетка была набита птицами. Тысячи воробьев бились о стенки железной тюрьмы, пытаясь вырваться на волю.
        Подле своего Хозяина стоял Лесовик. По приказу Сципиона он вернулся в «Гнездо» итеперь с нетерпением ожидал, когда его отпустят в родной лес. Сципион же не торопился с этим и придумывал для Лесовика все новые задания. Так прошлой ночью он заставил того облазить все московские парки и собрать тысячи московских воробьев. Птицы были сонные, и вытаскивать их из гнезд было проще простого.
        - Глупые твари, - злобно ворчал Лесовик. - Глупые и жадные. Стоит насыпать пшена, и они готовы есть у тебя с рук. А бесплатный сыр знаете, где бывает? Хе-хе.
        Близился восход. Первый луч солнца тронул шпиль на башне.
        - Открывай, - приказал Сципион, и щебечущая на все лады воробьиная стая вырвалась из клетки.
        - Летите пташки, - напутствовал их Сципион. - Летите. Отныне ваши глаза будут моими глазами. Откройте мне все тайны этого города. Я хочу знать о нем все. И особенно об этом фигляре Вельзевее. Мне нужно знать все - где он живет, что делает, с кем встречается, что ест на завтрак и как ковыряет в носу. И особенно то, что он скрывает от меня. Найдите мне ту вещицу. И пока не найдете, не возвращайтесь!
        И воробьи летели. Заколдованные с перевязанными лапками они не могли не остановиться, не присесть. Глаза птиц были как стеклянные бусы. Через эти глаза Сципион мог видеть то, что видели птицы, каждая из тысяч птиц. Он стоял на вершине башни, и одновременно был везде, в каждом уголке Москвы.
        Сципион искал убежище Вельзевея, и не догадывался о том, что днем это было почти невозможно. Вельзевей предпочитал ночь. Он, как и Сципион, держался подальше от солнечного света, поэтому птицы летели и не находили его. Они выбивались из сил и усыпали своими бездыханными теламиа тротуары, детские площадки и дороги столицы.
        Второй целью воробьиной слежки была Василиса. С той памятной ночи Сципион потерял из вида свою бывшую ученицу и хотел знать, что она делает и не задумывает ли что-нибудь против него.
        Странное поведение воробьев не укрылось от Василисы. Проснувшись ранним утром, она услышала громкое щебетание и неестественное оживление перед окном. За ним, не умолкая ни на миг, порхала воробьиная стая. Василиса решила, что птицы просят еды и высыпала на подоконник несколько пригоршней пшена.
        - Кушайте, кушайте, мои хорошие!
        Птицы не притронулись к еде, но и не улетали. Забыв о них, Василиса занялась своими делами.
        После обеда она оправилась в магазин, и щебечущая свита не отставала от нее ни на шаг. Василиса решила схитрить и нырнула за угол. Прямо на нее вылетела стайка воробьев. Она схватила первого, который попался под руку.
        - Что же ты, братец, преследуешь меня? Что тебе нужно?
        Воробей забил крыльями и попытался вырваться, но Василиса держала крепко.
        - Нет, ты сначала скажи, а потом улетишь.
        Она всмотрелась в птичьи глаза. Они были словно стеклянными. Крылья воробья бились как заводные. Они будто не принадлежали ей. Сердце птахи готово было вырваться из груди. Только теперь Василиса заметила, что воробьиные лапки связаны. Она потянула за кончик нити, и птица замерла. Взгляд птахи прояснился, и она перестала походить на заводную игрушку.
        - Так-то лучше, - произнесла Василиса. - Теперь ясно, чьих это рук дело. Лети к себе!
        Она подкинула воробья.
        - Лети и скажи остальным, чтобы больше не попадались в Сципионову ловушку.
        Василиса хватала воробьев, и освобождала их от заколдованных нитей, но с каждой минутой птиц становилось все больше, и конца им не было видно. Прошел час, за ним другой, а они все прибывали и прибывали. Василиса уже выбилась из сил, когда нос к носу столкнулась с «пожарником». Андрей Правдин подбирал с земли измученных, но еще живых птах и кончиком ножа обрезал их путы. С минуту они молча смотрели друг на друга.
        - Как ваше здоровье? - наконец произнес капитан.
        - Хорошо! А как ваши пожары?
        - Не плохо, - чуть запнувшись, ответил Правдин. - Я тут гулял и увидел птичек.
        - Я тоже.
        Из-за окружившего их щебетания они перестали слышать друг друга.
        - Продолжим? - прокричала она.
        Правдин согласно кивнул.
        Рядом с капитаном скакал неутомимый Аркан. Он не оставался в стороне и тоже активно участвовал в спасении пернатых. Пес ловил или находил на земле выбившихся из сил воробьев и перегрызал связывавшие их нити. Многие птицы были уже на грани смерти. Таких Аркан бережно облизывал, и это словно давало вторую жизнь воробьям. Они расправляли крылья и уносились в свои гнезда.
        Воробьев развязывали до самой ночи. Когда было покончено с последней птахой, Василиса и Правдин устало присели на газон. Около них с высунутым языком расположился Аркан. Неожиданно Василиса расплакалась. Капитан, не понимая в чем дело, погладил ее по плечу.
        - Что с вами? У вас еще что-то болит?
        - Нет, ничего, извините. Я подумала про птиц. Сколько их еще осталось связанных и скольким мы не помогли.
        Правдин вздохнул.
        - Мы сделали все, что могли. Вам не за что себя корить.
        Василиса перестала плакать, но еще шмыгала носом.
        - Попадись мне тот, кто все это затеял, я бы его…, - она сделала недвусмысленный жест.
        - Я бы тоже хотел посмотреть ему в глаза, - ответил капитан.
        После этого разговор долго не клеился.
        - Вы давно работаете пожарником? - вдруг спросила Василиса.
        - Я? - замялся Правдин. - Больше десяти лет.
        - Это, наверно, очень опасно?
        - Иногда бывает, но я привык.
        - А как это, спасать из огня людей?
        Капитан смущенно прокашлялся.
        - Вообще, я не люблю говорить про свою работу.
        - Понимаю. Профессиональная скромность.
        Капитан неопределенно покачал головой.
        - Может быть, вы проголодались? - вдруг спросила Василиса. - Ну конечно, пойдемте ко мне - я вас угощу.
        - Нет. Я не голоден.
        - Не стесняйтесь. Вы меня вылечили, а я вас даже не отблагодарила. Рука прошла на следующий день - вы настоящий волшебник.
        При этих словах Правдин закашлялся.
        - Приятно слышать это… особенно от вас, - сказал он.
        - Пойдемте, я приглашаю, - настаивала Василиса. - Отметим день спасения Воробья. Или вы против?
        Капитан был не против.

        На границе Европы и Азии
        После темного Провала глаза долго не могли привыкнуть к свету. Солнце только оторвалось от горизонта, но уже ощутимо припекало. Сквозь полуприкрытые веки, Тим увидел, что стоит на дороге. Ровная как стрела, она уходила за горизонт и терялась в серой дымке. Тим посмотрел в другую сторону - та же картина. Гладкая светло-желтая полоса тянулась вдаль, насколько хватало взгляда.
        У ног лежал потерянный кроссовок. Тим присел, чтобы надеть его, и тут заметил то, что не сразу бросилось в глаза. Песок на дороге был не совсем обычным. Слева он был светлым, а справа - немного темнее. Эта разница была еле уловимой, но при ближайшем рассмотрении достаточно явной. Идеально ровная граница между светлой и темой половиной дороги проходила как раз между ногами Тима.
        - Пограничная полоса какая-то! - прошептал он и перемешал песок.
        Тот какое-то время оставался разноцветной мешаниной, но постепенно все стало как прежде. Песчинки слева посветлели, а справа - потемнели. Дорога снова стала такой же гладкой, какой была раньше.
        Тим оглядел окрестности. Слева, на светлой стороне росли кусты сирени. Их ветви склонились под тяжестью больших пенных гроздьев. От них исходил густой аромат. За сиреневыми кустами виднелись пригорки ярко-зеленой травы с россыпями полевых цветов. Их окружали березовые и кленовые рощи. Там стрекотали кузнечики, пели птицы, слышался перестук дятлов.
        На правой стороне стояла мрачная стена терновых кустов. В их переплетении виднелись синие ягоды и длинные острые иголки. Над терновником возвышались могучие дубы, острые пики старых елей и голые стволы мертвого сухостоя. Прилетевший с той стороны ветерок принес затхлый запах болота и горечь прошлогодних трав. Там в темной чаще ухали филины, слышался то ли крик, то ли смех невидимой болотной птицы.
        - Куда меня занесло в этот раз? - Тим вынул телефон и вспомнил, что до сих пор не позвонил Василисе.
        И хотя тот благополучно перенес два погружения в воду, но на любое нажатие сообщал одно и то же - «Сети нет».
        На пальце блеснул перстень. Два камня-луча уже погасли. Осталось четыре.
        - Вот время летит, - озадаченно произнес Тим. - Хотя. Два рассвета - двое Врат. Пока все идет по плану, но лучше поторопиться.
        Спохватившись, он поискал бумажку. Записка, которую он сделал у Бабы Яги, оказалась не такой стойкой как телефон. Буквы окончательно растеклись, а бумага слиплась в бесформенную массу.
        «Предупреждала меня бабуля - «Запоминай». Теперь нужно вспоминать. Было что-то типа: «Стань спиной к солнцу. Пусть оно светит в лицо твоим врагам». Значит нужно идти туда. И еще что-то про шлем».
        - Пора, - Тим отбросил бесполезный клочок бумаги, но…
        Щебетание птиц и уханье филинов разом смолкло. Вместо него Тим услышал стремительно нарастающий свист. Что-то стремительно рассекало знойный воздух и приближалось к нему - к Тиму. Он невольно отступил и сделал это как раз вовремя. Последовал удар и волна песка и пыли сбила его с ног.
        Когда пыльное облако улеглось, Тим увидел торчащее из земли копье. Оно еще дрожало и гудело.
        «Ничего себе! Какое огромное!»
        Действительно, копье было очень велико. Над землей оно возвышалось настолько, что Тим едва мог дотянуться до его верхушки. Впечатляющей была и толщина копья - две Тимовы руки. Управиться с таким мог только очень большой и сильный человек.
        Не успел Тим опомниться, как с той стороны, откуда прилетело копье, послышался топот. На горизонте в жарком мареве нового дня росло облако пыли. Земля загудела, но Тим продолжал стоять и пристально всматриваться вдаль. Скоро он различил двух всадников и услышал крики, которыми те подгоняли своих коней. Оба мчались во весь опор и даже издалека Тим понял, что всадники были настоящими великанами. Подскакав, они резко осадили коней и нависли над Тимом, как две скалы.
        - Ты кто таков будешь? - спросил богатырь, который прискакал по светлой стороне.
        Его голос звучал так громко, что у Тима заложило уши. Всадник был ростом не меньше трех метров и очень широк в плечах. На голове богатыря был железный островерхий шлем, грудь покрывали сверкающие на солнце латы. Кольчуга из крупных колец облегала широкий торс. На поясе висел меч, на боку - багряного цвета щит. Щит был украшен изображением солнца с ликом, от которого вокруг расходились золотые волнистые лучи.
        Конь был под стать своему седоку - крепкий и высокий. Под его брюхом, не пригибая головы, мог бы легко пройти Тим. Черная шерсть скакуна блестела маслом. Длинная грива рассыпалась по шее, хвост стелился по земле. После стремительной скачки с губ коня срывались клочья пены. Он нетерпеливо переступал с ноги на ногу, оставляя на песке вмятины размером с большую сковороду, косил на Тима и все норовил подойти ближе. Сдерживая жеребца, богатырь подъехал к торчавшему из земли копью и, одной рукой вынув его, приладил к седлу.
        - Так, кто ты есть, родимый? И что здесь делаешь? - богатырь привстал на стременах и с высоты двухэтажного дома грозно посмотрел на Тима. - Или язык проглотил?
        - Я посмотрю, есть ли у него язык! И если есть, то заставлю проглотить его! - выкрикнул темный всадник.
        Он не сводил с Тима злых с прищуром глаз. Этот богатырь ни в чем не уступал первому - ни ростом, ни размахом плеч, ни зычным голосом, но его лицо с коротенькой бородкой и тонкими усиками не нравилось Тиму. На всаднике были доспехи из широких кованых пластин. Из-под них выглядывал длинный вышитый золотом халат. На поясе богатыря висела кривая сабля, а толстые в перстнях пальцы то и дело хватались за рукоять длинного кинжала. Голову всадника покрывал круглый отделанный мехом шлем, из макушки которого торчал пучок конских волос. Длинное копье висело у седла, а круглый щит с искусным орнаментом и выкованной на нем головой орла был закинут за спину. Гнедой конь темного всадника был таким же большим, как у его спутника. Он нетерпеливо гарцевал на сильных стройных ногах, отказывался стоять на месте и наседал грудью на черного жеребца.
        - Сейчас он все расскажет, - продолжал темный богатырь. - А потом я привяжу его к седлу и отвезу на базар, где продам султану. Э-э-э, да за такую мелюзгу много не дадут. Лучше просто убить его и оставить волкам - хоть какая-то польза будет.
        - Ежели ты не заметил, Челубей, мое копье первым нашло добычу. Кто из нас и будет решать насчет этого отщепка, то это будешь не ты.
        - Молчи, Пересвет, не родился еще тот человек, который указывал бы Челубею, что делать. Своей добычей я не собираюсь делиться ни с тобой, ни с самим ханом.
        - Твой хан яйца выеденного не стоит, а с ним все его поганое войско, и ты сам. Били вас и будем бить!
        - Что?!! - взвился Челубей.
        Его конь, почуяв ярость хозяина, выгнул шею и заржал. Челубей выхватил саблю и взмахнул ею над головой.
        - Может ты забыл, что твой князь данник моего хана? Может твоя жена не выносила нашим воинам хлеба с солью, согнувшись в поклоне? Или ты не помнишь, как ездили к нам за княжескими ярлыками и ползали как змеи по земле? Так я тебе, напомню!
        - Цыц, племя бусурманское! Охолонь, не то покажу, кто тут орел, а кто змея подколодная! Напомню, кто на Куликовом полюшке первым дыру в живот получил!
        - Сын бешеного ишака, как твой поганый язык повернулся сказать такое? Это я уложил тебя первым ударом!
        Богатыри уже не помнили о Тиме. Их скакуны вставали на дыбы и сшибались грудью. Над головой Челубея блестел, рассекая воздух, клинок. Темный великан наскакивал на светлую половину Пересвета и грозил свалить того с коня. Пересвет перекинул щит в левую руку и развернул жеребца навстречу противнику. Его меч без устали наносил удары. Несмотря на ожесточенность, противникам никак не удавалось поразить друг друга. Пересвет несколькими обманными ударами обошел щит Челубея, но только распорол край его кольчуги. Яростная атака Челубея и его визжащий клинок тоже не много дали его обладателю - царапина на щеке Пересвета лишь разозлила того.
        Грохот стоял оглушительный. Крики противников потонули в звоне железа. Кони ржали, земля содрогалась под мощными ударами их копыт. Поднятая пыль закрыла солнце и заволокла все кругом. Тим понял, что пора убираться. Он подхватил рюкзак и, ничего не видя перед собой, обошел место сражения. Через полсотни шагов облако пыли поредело, и Тим пустился бежать. За спиной еще долго слышались звуки битвы, но потом утихли и они. Тим перешел на шаг.
        Прошел не один час. Солнце поднялось выше, на небе ни облачка. Голову напекло, что на ней можно было жарить пирожки.
        «Пирожки!» - вспомнил Тим.
        Он сошел с дороги и устроился в тени сиреневого куста. «Вечные» пирожки и бутылка с водой - что еще нужно, чтобы наскоро подкрепиться. Тим бросил рюкзак в ноги и увидел, как из бокового кармана что-то выпало. Этим чем-то оказалась деревянная игрушка - два молодца держались за руки. Тим удивился: «Откуда они здесь взялись?» Последний раз он играл ими лет десять назад. «Наверно, проделки Василисы».
        Тим повертел игрушку в руках, погладил ее шершавую поверхность и поставил перед собой.
        Сиреневый куст, под которым он расположился, давал хоть какое-то избавление от палящего солнца. Над раскаленной дорогой висел зной. В его мареве колыхались миражи. Горячий воздух плыл над дорогой, и даже здесь - в густой тени, Тим чувствовал его жаркое дыхание.
        - Фух! - он отер со лба пот.
        Вдруг лежавшая перед ним игрушка подскочила, перевернулась и превратилась в двух здоровенных молодцов. Они держались за руки и глуповато улыбались. На обоих были длинные - до пояса холщевые рубахи и подпоясанные веревкой штаны. На ногах - лапти. В белобрысых кучерявых волосах застряли куски соломы.
        - Ох! - воскликнул один.
        - Ах! - вскричал другой.
        Их довольные физиономии уставились на Тима, а он сидел с надкусанным пирожком в руке и таращил глаза на них. «Что-то мне сегодня везет на громил. Откуда они все берутся? Хотя эти, вроде, не такие задиристые».
        Действительно, близнецы только хлопали глазами и улыбались. Это успокоило Тима.
        - Вы кто?
        - Ох! Ах! - как по команде выпалили здоровяки.
        - Да нет! Я спросил, как вас зовут.
        И снова последовало уже привычное.
        - Ох! Ах!
        Тим ткнул пальцем сторону здоровяка слева.
        - Тебя зовут Ох?
        - Да. То есть нет. Меня зовут Антиох, -заплясал от радости тот. - Хозяин узнал меня.
        - А ты, значит…
        - Антиах! - радостно выпалил второй и добавил. - Мы появляемся, когда хозяину плохо и он зовет нас.
        - Но я вас не звал.
        - Хозяин сказал «Ох» ипоэтому явился я, - выкрикнул Антиох.
        - Нет, хозяин сказал «Ах» ипоэтому появился я, - вмешался Антиах.
        - А я говорю, что он сказал «Ох».
        Они принялись друг друга толкать и ругаться. Каждому хотелось быть самым нужным и полезным. «Опять то же самое. Пора прекращать этот балаган».
        - Хватит! Остановитесь! - прервал их Тим. - Не нужна мне ничья помощь. Хотя… А что вы можете?
        - Могем дров нарубить. Или тесто замесить. Или забор покрасить. Или телегу починить. Или колодец вырыть. Или избу затопить. Или сена накосить. Или…
        - Я понял! Дров мне как раз сейчас не хватало! Вообще от вас ничего не нужно, только может…, - Тим прищурился. Близнецы склонились к нему, стараясь уловить каждое слово. - Может, вы поможете мне с плечом? Очень болит.
        - Конечно! - хором воскликнули они и, толкая друг друга, бросились исполнять поручение.
        - Я первый помогу хозяину, - кричал Антиах.
        - Нет, я. Он меня первого назвал, - вопил Антиох.
        Они обступили Тима и, сорвав с него рубашку, принялись мять и растирать здоровенными ручищами. Тим взвыл от боли, но «помощникам» было все равно. Они снова увлеклись перебранкой. Тиму здорово доставалось от их потасовки, а плечо заболело еще больше.
        - Хватит! Да прекратите же! - отбрыкивался он, но близнецов было не унять.
        В запале они не слышали его, а стоило Тиму подняться, как они дружно хватали его и усаживали на прежнее место.
        - Я буду лечить хозяина! - не сдавался Антиах.
        - Нет, не будешь! Больное плечо с моей стороны - мне и лечить. А ты пойди принеси воды.
        - Где я возьму тебе воды?
        - Выкопай колодец.
        - Точно! - лицо Антиаха озарила торжествующая улыбка.
        Сказано - сделано. Не сходя с места, он принялся копать яму. Его здоровенные ручищи, как ковши вгрызались в твердую землю. Песок, камни и глина полетели Тиму в лицо.
        - Прекрати. Перестань сейчас же.
        - Сейчас, хозяин, - послышалось из ямы. - Я почти докопал.
        Тим попробовал встать, но услужливый Антиох снова усадил его на место.
        - Я еще не закончил, хозяин, - он поискал Тимову рубашку. Она оказалась наполовину закопана Антиахом, оторвал от нее рукав и туго перевязал Тима. У того от боли потемнело в глазах, но Антиах был неумолим.
        - Ничего, ничего! Здоровье просто так не дается. Нужно потерпеть.
        Но терпеть не было сил. Тим был уже по пояс засыпан землей.
        - Вы сейчас меня закопаете!
        Антиох довольно улыбнулся.
        - Когда хозяин прикажет его откопать, я сделаю это.
        - Лучше отстань от меня. Я приказываю.
        - Но хозяин еще не выздоровел.
        - Отстань! - вырывался Тим.
        Над горой свежевырытой земли показалось перепачканное лицо Антиаха. Он протянул к Тиму ладонь, в которой плескалась лужица грязной воды.
        - Хотите пить, хозяин?
        Поднятая исполнительными помощниками пыль залетела Тиму в глаза, нос, уши и он чихнул. Близнецов как ветром сдуло. Только на куче вырытой земли осталась лежать деревянная игрушка двух человечков.
        Тим кое-как поднялся. Его рубашка, пережив вчерашнее купание и сегодняшнюю встречу с близнецами выглядела хуже тряпки. Один рукав был оторван, о пуговицах и говорить нечего. Не лучше выглядели штаны, окончательно придавая Тиму вид заправского бродяги. Отыскав рюкзак, он закинул в него игрушку.
        - Посидите лучше здесь. Главное больше не чихать.
        Как не хотелось выходить на солнце, но нужно было идти дальше. Вдоль дороги тянулась все та же однообразная картина. Окружающий пейзаж был точно таким, как два и три часа назад. Тим потерял счет времени, когда, наконец, увидел земляной вал, а на нем - частокол. За его верхушками поднимались стороженные башни и поднимались к небу серые дымки.
        В частоколе были ворота. За ними Тим услышал дружный храп, словно двое соревновались, кто громче. Тим постучал. В ответ - тишина, повторил - опять тихо. Тогда он ударил в ворота ногой. Послышался недовольный возглас. В квадратном проеме ворот откинулась дверца. За ней показалось мутное изображение, а в нем - заспанное лицо.
        - Кого там принесло ни свет, ни заря?
        Тим приблизился к «домофону».
        - Это я. Меня принесло.
        Стражник по ту сторону какое-то время смотрел на Тима, потом протер глаза и ухватил себя за ус.
        - А ты кто таков будешь?
        - Я - Тим.
        - Я вижу, что не Емеля. И чаво тебе надобно?
        - Мне нужно пройти.
        Изображение пошло помехами и поплыло.
        - Тьфу-ты, рухлядь, - выругались за воротами.
        Стукнула щеколда, и «домофон» отскочил в сторону. Теперь между Тимом и стражником не было посредников, и ничего не мешало друг друга разглядеть.
        - А ну-ка, посторонись, - стражник просунул в окошко голову и посмотрел кругом. - Ты что - один?
        - Да, - ответил Тим.
        - Понятно. А эти двое? Ты их не видал? Каждый божий день ворота разносют.
        - Они там, - Тим махнул рукой в сторону дороги. - Дерутся.
        - Знамо дело - «дерутся». Больше же делать нечего. Вот что я тебе скажу, паря. У нас тут не проходной двор, а граничная застава. Паспортный контроль - може слыхал про такой? Проход только по княжеским бумагам и берестам.
        - Но мне очень нужно.
        - Ничаво не знаю. Иди откедова пришел, и не отвлекай служилых людей от дела, - он смачно зевнул. - Уразумел что ли?
        К окошку подошел второй стражник. Свалившаяся набекрень шапка чудом держалась на ухе.
        - С кем ты гутаришь, Осип?
        - Да, принесло тут одного бусурманина. Вишь, пройтить хочет. Говорит - дела у него наиважные.
        - Дай-ка я его гляну, - второй стражник протиснулся ближе. Его заспанные глаза уставились на Тима. - Вроде, не бусурманин, и на христьянина не похож. Чёй-то в нем не то. Отведи ты его, Осип, к Малюте. Он живо распознает, что это за птица.
        Засов отскочил в сторону, ворота распахнулись и первый стрелец махнул Тиму.
        - Ну-ка, пойдем со мною до нашего тысяцкого. Пущай он с тобой разбирается.

        Город Аркаим
        Осип шел впереди, и Тим мог хорошо его рассмотреть. На стрельце были коричневый кафтан и заправленные в сапоги серые штаны. В руке Осип нес бердыш, которым по большей части пользовался как посохом. На поясе стражника болталась сабля, на голове была нахлобучена шапка с меховым подбоем. Из-за припекавшего солнца Осип то и дело снимал ее и утирал потное лицо.
        - Неужель, все лето в зимней одеже ходить заставят? - сокрушался он. - Никакой мочи терпеть нету эту жарищу. То ли дело у нас на Псковщине…
        Они шли по узкой грязной улочке. Вокруг беспорядочно рассыпались вросшие в землю домишки в одно-два оконца. Низкие двери выходили на улицу, посреди которой в высохших лужах играли дети. Завидев Осипа, они пристраивались за ним, и важно вышагивали нестройной гурьбой, пока тот не прогонял их.
        - А ну кыш, озорники! Вот я вам.
        Навстречу, топая по пыли, шагал отряд стрельцов. Впереди маршировал оскалившийся во все зубы командир. Завидев Осипа, он окликнул его.
        - Ты чего сюды приперся? Али сон плохой на службе приснился? Ха-ха!
        - Цыц, ты! Лазутчика на княжеский двор веду.
        - Ну-ну, - ответил тот, и отряд скрылся в переулке.
        ***
        По другой улице города Аркаима летели легкие санки - без коней и без колес. Эта улица была не в пример лучше той, по которой шли Осип и Тим. Дома здесь были один краше другого. Не было ни ям, ни кочек, хотя они не смогли бы помешать плавному ходу необычных саней, которые летели по воздуху в двух вершках от земли.
        На облучке сидел бородатый разудалый ямщик и правил санями при помощи двух лаковых рычагов. Потянув один рычаг, ямщик поворачивал сани направо или налево, а нажимая на второй, прибавлял или убавлял ход.
        В санях сидели двое - князь города Аркаима и его дочь. Князь был не молод, но и не стар. В это утро его лицо было хмуро, над переносицей залегли глубокие складки. Княжеский, отделанный золотом, кафтан был туго застегнут на шее, что придавало его лицу еще более строгий вид. Ноги в легких на высоком каблуке сапогах выстукивали сердитую дробь.
        Княжна сидела напротив. Ей шел пятнадцатый год. Девушка была в шитом по последней столичной моде сарафане. На богатой темно-зеленой ткани блестели россыпи серебряных месяцев и звезд. Рукава и край платья покрывали замысловатые узоры из цветов, птиц и диковинных животных. В ушах княжны сверкали изумрудные в цвет сарафана серьги, на шее - три нити жемчуга, а на голове - эмалевая диадема. В черной тугой косе переливались серебряные ленты.
        На коленях княжны лежал, свернувшись калачиком, диковинный зверь с длинным гибким телом, пушистым хвостом и короткими лапками. Его шерсть сияла неестественной белизной, а черный нос был единственным темным пятном на хитрой остроносой мордочке. Растопыренные уши зверька ловили каждый звук. Розовые полуприкрытые глазки внимательно щурились на хозяйку.
        Как и ее батюшка, княжна тоже была сердита. Ее взгляд метал молнии, губы были плотно сжаты. Она словно не замечала отца. Вздернутый подбородок смотрел в сторону и не предвещал легкого разговора.
        - Репеина, я не требую от тебя немедленного ответа, - выговаривал дочери князь. - Только будь поласковей с Малютой. Он не щедр на слова, но он прямой человек…
        - Такой же прямой, как его единственная извилина, - гневно отозвалась Репеина. - Только и может, что командовать своими стрельцами и рассказывать скоромные анекдоты.
        - Чего же ты хотела - он военный. Как-никак, голова нашей дружины. Он командует, и ему некогда расточать сладкие речи. Зато каждое слово - кремень. Как сказал, так и будет. Недаром в его жилах течет боярская кровь самих Ростиславовичей. Он знает, чего хочет, и всегда добивается своего.
        - Кроме одного - я никогда не стану его женой.
        Князь покачал головой и с минуту смотрел на дочь.
        - Как ты сейчас похожа на свою покойницу-мать. В нашу первую встречу она чуть не выцарапала мне глаза, но потом все наладилось. И у вас тоже все стерпится-слюбится.
        - Только не с этим мужланом, - зло отрезала девушка.
        - А ну, залетные, поднажми! - послышалось с облучка.
        Ямщик, несколько недель водивший новые сани, еще не привык к отсутствию коней и разговаривал с санями, как с живыми. Сделав крутой поворот, он налег на рычаг. Сани выскочили на широкое место и покатили быстрее к показавшимся впереди стенам кремля.
        Послышался перебор гуслей и свист дудок-пищалок. Князь, не понимая откуда доносятся звуки, покрутил головой. Репеина с невозмутимым видом достала из складок сарафана узорчатый расшитый бисером мешочек и извлекла из него оправленное в серебро зеркальце. Дотронулась мизинцем до основания рукояти, и в зеркальце появилось девичье личико.
        - Привет, сестрица! - сказала девушка из зеркала.
        - Привет, Оленька!
        - Как дела? Ты что такая хмурая?
        Вместо ответа Репеина повернула зеркало в сторону отца, а затем вернула обратно. Князь только поморщился на эту выходку дочери.
        - Как видишь, - произнесла Репеина. - У нас с батюшкой опять был, как он говорит, «наисерьезный разговор». Сватает мне этого верзилу Малюту. Помнишь, я тебе показывала его картинку, ну ту, на которой он своим лбищем расшибает вершковую доску. Он так и говорит «Лоб для того и крепкий, чтобы им бить». Представь себе - я и он. Хороша пара.
        - Да, сестренка, тяжело тебе в вашем захолустье.
        - И не говори. Одни хазары да печенеги - ни одного человеческого лица. Вот у вас в Киеве есть хорошие парни, а тут одни «Ба-Бу-Бы». Поговорить не с кем. Так и останусь в девках до самой смерти, - Репеина притворно надула губки.
        - Так приезжай к нам. Погостите недельку-другую. Глядишь, и жениха тебе найдем. Приезжай с батюшкой или одна. Чай не чужие - сестры всеш-таки. Отдохнем, погуляем.
        - Как будто она здесь от чего-то устала, - пробубнил князь.
        Репеина многозначительно посмотрела на отца и прибавила на зеркальце звук.
        - Так ты, Оленька, говоришь, что можно этим летом к вам в гости наведаться?
        - Вестимо, можно. Я уж батюшку упрошу. Он мне не откажет.
        - Вот пускай обручится и тогда едет хоть на все четыре стороны. Ну-ка, дай сюды! - князь потянулся за зеркальцем.
        Репеина отстранилась.
        - Еще чего. У тебя свое зеркальце есть. По нему и разговаривай. Или не умеешь?
        Она знала, что в большом зале их терема давно висит подаренный князю хрустальный поднос. Правда, его использовали только один раз - по случаю восшествия на Киевский престол великого князя - ее родного дяди. С тех пор поднос ни разу не включали. Видно, в Киеве тоже не очень понимали, как работает эта диковина.
        Оленька в зеркальце только хихикнула и стала прощаться.
        - Рада была поболтать. Будут новые вести - звони.
        - Хорошо. Привет дяде.
        - Лобзи-лобзи, - Оленька вытянула вперед губки.
        - Лобзи-лобзи, - ответила Репеина.
        Санки въехали в ворота кремля и понеслись по широкой площади. Слева поднимал ввысь купола недавно отстроенный храм. На его широких сводах еще писались картины, а со звонницы лился колокольный звон. По правую руку протянулось длинное здание казарм. Над ним колыхалось шелковое знамя с вышитым осьмиконечным крестом, звездами, стрелами и кругами.
        Впереди высился княжеский терем - с галереями, переходами и башенками. Сверкали на солнце выложенные цветным стеклом окна. Крыша сияла белой и голубой черепицей. На макушке красовался флюгер-петушок.
        Санки остановились у высокого резного крыльца. У входа стояли стрельцы. Их лица были суровы и неподвижны, в руках блестели начищенные бердыши. На стрельцах были парадные малиновые с золотыми петлицами кафтаны, синие штаны и остроносые желтые сапожки. Завидев санки, один из них выбежал вперед и помог князю сойти. Потом подал руку княжне, но та, будто не заметив, спрыгнула сама. Ее скучающий взгляд окинул площадь и остановился на Тиме, который в сопровождении Осипа, проходил невдалеке.
        Тим не видел ни князя, ни княжну, но не мог отвести взгляда от качавшихся над землей санок. Он даже нагнулся посмотреть, на чем те держатся, но Осип ткнул его древком бердыша.
        - Не егози! Перед князем стоишь.
        Князь окликнул вытянувшегося перед ним Осипа и, указав на Тима, спросил.
        - Откуда?
        Тот, выпучив глаза и чеканя каждое слово, прокричал.
        - С юж-жно-го кор-дон-ну.
        - Куда ведешь?
        - К гол-ло-ве Мал-лю-те Аф-фа-нась-ичу.
        - У Малюты своих дел хватает. Давай его в мои палаты. Хочу сам допросить.
        - Слушсь!
        Через путаницу коридоров Тима провели в просторный, освещенный витражными окнами зал. Вдоль стен зала стояли скамьи и искусно сделанная мебель. Пол был устлан расписным персидским ковром. На стене справа от двери висел хрустальный поднос. В углу стояло необычное устройство. Сверху него помещался сосуд, в который капала вода. Наполнившись, сосуд менялся местами с другим точно таким и тем самым приводил в движение хитроумную систему шестерней. Они проворачивали плоское блюдо, по краю которого были нанесены особые отметки. Затем все повторялось заново. «Часы», - догадался Тим. Его толкнули, и он оказался в центре зала - пред лицом князя.
        Тот сидел на высоком обитом красным бархатом кресле под балдахином и разглядывал Тима. К княжескому трону вели три широкие ступени. На них подле князя примостился, готовый записывать, молодой длинноволосый дьяк.
        - Кто таков, откуда пожаловал? - сурово вопросил князь.
        - Я - Тим Сваргин. Из Москвы.
        - Из Москвы? Да, есть такой град во владениях брата моего Юрия. Далеко же занесло тебя человече. Кто же ты - посадский, али беглый из крестьян - никак не пойму по твоему наряду?
        - Я…, - Тим не знал, что ответить. - Я еще учусь.
        - Послушник, значит. Понятно. Я и смотрю, что ты какой-то не от мира сего. И одёжа на тебе непотребная, и сам весь расхристанный. Сказывай, как житье-бытье на Москве? Велик ли город? Проводят ли как прежде на площади смотр дружины? Как поживает патриарх? Здоров ли?
        - Живем хорошо. Не жалуемся, - ответил Тим. - Москва - город очень большой. Много людей и машин. Даже слишком много. Бывает и не протолкнуться. Кинотеатры, магазины - всего за неделю не обойдешь. Смотр войск бывает раз в году - на параде. А патриарх жив-здоров… наверно.
        - Приятно благие вести с родимой стороны слышать. А теперь скажи, чего ты на южном кордоне делал, чего искал? Может кого-нибудь видел?
        - Двух богатырей.
        - Что же они делали?
        - Ругались. Делили между собой… меня. Потом дрались.
        - Дрались, - в голосе князя послышалось разочарование. - Раньше каждому из них одного удара хватало, чтобы свалить другого. А нынче… Да, не те уж богатыри. Зачем же к нам пожаловал?
        - Я ищу… м-м-м…
        - Говори, ничего не скрывай от князя!
        - Врата у железного шлема, - выпалил Тим.
        Князь нахмурился.
        - Зачем они тебе понадобились?
        Тим не успел ответить. В углу зала распахнулась потайная дверь, и из нее выбежала княжна. Ее щеки пылали, глаза горели огнем. Оттолкнув красным сапожком дьяка, она подступила к отцу.
        - Видеть больше его не могу! Прикажи - пусть не таскается за мной как банный лист. Не то я…, - Репеина в бешенстве потрясла кулачками.
        - Дочь моя, - сдвинул брови князь. - Ты видишь - я занят. Зайди позже, тогда и поговорим.
        - Я знаю, батюшка, что вы с ним заодно, - не унималась девушка и указала рукой на появившегося следом за ней статного мужчину.
        Тот был настолько велик, что едва протиснулся в потайную дверь. Его взгляд был спокоен и холоден. Широко расставленные ноги как монолиты стояли на полу.
        - Так, знайте! - продолжала Репеина. - Не бывать этому - я лучше умру, чем выйду за него. Я не знаю, что сделаю…
        Княжна почти визжала. Она была не в себе от злости. Князь хорошо знал вспыльчивый нрав своей дочери и поэтому остался равнодушен к ее крикам.
        - Успокойся, дитя моё. Тебе нужно отдохнуть. Пусть Малюта проводит тебя в твою светлицу, а потом мы с тобой поговорим…
        - Сколько уже говорено, батюшка! Ты не желаешь меня слушать! А раз так, то пеняй на себя!
        Черная коса рассекла воздух, и девушка вылетела за порог. Князь и Малюта понимающе переглянулись. Малюта склонился в низком поклоне, без которого, впрочем, не смог бы пройти в дверь, и вышел.
        Князь со вздохом обратился к Тиму.
        - Не обращай внимания. Она у меня одна. Мать умерла, когда дочке было три года. А из меня какой воспитатель? Но уж тут ничего не исправишь, - его глаза засияли необычайным дружелюбием. - Мне приятно видеть в моем доме человека из родных краев. Будь моим гостем, отдохни с дороги и приходи к обеду отпотчевать с нами. Потом поговорим о твоих Вратах. Охрана! Эй, кто там? Проводите Тимофея. Да найдите ему новое платье, чтобы все было по чину.
        Князь протянул ему руку. Тим хотел пожать ее, но вовремя остановился и в нерешительности огляделся по сторонам. Он не знал, что должен делать. Дьяк за спиной князя дьяк делал знаки. «Поцелуй и кланяйся», - прочитал Тим по губам. Неловко прильнув носом к княжеской длани и сделав что-то вроде реверанса, он отступил назад и, не зная зачем, произнес.
        - Всемилостивейше благодарствую!
        Князь поморщил лоб, а дьяк ткнулся лицом в дощечку, стараясь не расхохотаться.
        Тим в сопровождении стрельца вышел из зала, и взгляд князя сразу стал жестким и колючим.
        - Пиши письмо, - приказал он к дьяку. - Да не на этой мракобесной машине, а на бумаге белолистной. Письмо моему брату - в Суздаль. Пусть ответит, про беглого послушника Тимофея Сваргина или как его там.
        - Так вы же говорили, что…
        - Мало ли что я говорил, морда твоя прописная, - прикрикнул князь. - Была бы у тебя голова на плечах, то должен был уразуметь - лгал он мне. Лгал и не моргал. «Москва - большой город». Да есть ли города более, чем Суздаль да Киев? Еще в позапрошлом году на Боровицком холме едва двадцать дворов насчитали. Площади там отродясь не бывало. Про митрополита и говорить нечего - он даже не ведает, где находится это захолустье - Москва. Теперь понял? Лгал он, как все лгут. И ты тоже лжешь, бумагомаратель! Ухх! - князь замахнулся.
        - Что ты, княже! Ни единым словом! - запричитал дьяк, вжимая голову в плечи.
        На этот раз князь смилостивился.
        - Пиши далее, холоп!
        Когда письмо было окончено, князь велел запечатать его. В еще мягкий сургуч вложил голубиное перо - знак особой важности и срочности. Письмо отдали гонцу, а князь продолжил.
        - Теперь пиши указ. «Повелеваю, первое - в ознаменование третьего года моего княжения во граде Аркаиме милостиво соизволяю сделать всем послабление в уплате подати на семь копеек с души»…
        - Вот это доброе дело, княже! - обрадовался Акинф. - Народ тебе этого во век не забудет.
        - Молчи, прыщ! «Второе, всем работным людям поднять мзду за пользование»…, м-м-м, за что же взять, - князь потер лоб. - Ага, вот так! «… поднять мзду за пользование городскими дорогами и печным огнем на двадцать копеек. Точка. Подпись». Написал? Дай сюда!
        - И этого народ тебе тоже не забудет, - процедил сквозь зубы Акинф.
        - Чего ты там шепчешь, буквоед? - рыкнул князь. - Вот я тебя!… - а потом словно что-то вспомнил. - Живо сыщи этого Тимофея-московитянина и глаз с него не своди. Головой отвечаешь!
        - Слушаюсь, - дьяк с поклоном выскочил за дверь.
        ***
        Тим в сопровождении княжеского стрельца шагал по коридорам, когда дверь рядом с ними распахнулась, и из нее выскочила Репеина. Она кричала тому, кто остался в комнате.
        - Вон отсюда! И чтобы духу твоего здесь не было!
        Тим и стрелец замерли, но из комнаты никто не выходил.
        - Вон! - снова выкрикнула Репеина и только теперь увидела Тима.
        Мгновение она о чем-то думала, а потом схватила Тима под руку и потянула за собой. Стрелец подал голос.
        - Барыня, мне приказано…
        - Пошел вон! - огрызнулась княжна.
        Она затащила Тима в комнату, и тот увидел, к кому относились ее слова. Чуть не доставая головой расписного потолка, там стоял Малюта. Его широкая фигура заслоняла половину стены, но девушка будто не замечала его. Она усадила Тима на лавку, и сама села рядом. Малюта остался позади них.
        - Скажите, вы издалека? - проворковала Репеина, заглядывая Тиму в глаза.
        Он, не зная как себя вести, пробормотал.
        - В общем… да…, - и оглянулся на Малюту.
        Репеина одернула его.
        - Как вам нравится наш город? Вы уже с кем-нибудь познакомились? Кроме моего батюшки, конечно?
        - Пока нет. Я приехал недавно, то есть пришел.
        - Тогда побудьте немного со мной. Здесь вокруг одни мужланы и неотесанные болваны. Ни одного настоящего мужчины. Кроме вас, конечно.
        Малюта хмыкнул. Тим снова обернулся в его сторону, но девушка схватила его за подбородок и повернула к себе.
        - Куда вы смотрите? Я - перед вами, а больше здесь никого нет. По крайней мере, никого, с кем можно было бы провести время. Вы очень интересный собеседник. Не то, что некоторые, - она повысила голос, но в ответ получила лишь смешок.
        - В нашей дыре, - продолжала Репеина. - В нашем городе ничего не происходит. А вы наверно знаете много историй. Расскажите хоть одну.
        В углу что-то громыхнуло. Это Малюта придвинул к себе стул и тоже сел послушать. Назло ему Репеина еще сильнее прижалась к Тиму.
        - Что же вы молчите? Рассказывайте, - ее голова опустилась Тиму на плечо.
        За ними раздался хруст - его издали побелевшие пальцы тысяцкого. Девушка исподтишка наблюдала за своим женихом и с удовольствием заметила, как расширились его ноздри. Она решила подлить масла в огонь и погладила Тима по голове. Он отшатнулся, но девушка удержала.
        - Скажите, я вам нравлюсь?
        Тим не расслышал вопроса. Сверху что-то просвистело. Тяжелый предмет ударился о стену и упал к его ногам. Это была подкова, но не простая, а завязанная узлом. Сзади послышались тяжелые шаги Малюты. Они приближались, и Тим от страха закрыл глаза. Дверь отворилась и с треском захлопнулась.
        Репеина тут же отстранилась. На ее лице появилась надменная усмешка. Тиму она напомнила последнюю встречу с Эвелиной - такой же злой, колючий взгляд, тонкие, искривленные недоброй улыбкой губы. Он поежился.
        - Чего расселся? - девушка уже не ворковала как раньше. - Иди куда шел!
        Она вытолкнула Тима за дверь - прямо в руки Акинфа, а сама вернулась в комнату и упала на кровать. Потом приподнялась и тихонько позвала.
        - Хориста. Хориста, ты где?
        Из-под кровати вынырнула, принюхиваясь к обстановке, остроносая мордочка. Затем появилось длинное тельце и пушистый хвост. Хориста вскочила на кровать и свернулась кольцом на коленях своей хозяйки.
        ***
        - Вот ты где! - обрадовался дьяк. - А я по твою душу. Мне приказано сопровождать тебя. Что, досталось от княжны? Не обращай внимания - у них это семейное, - и он повертел пальцем у виска.
        Они пошли дальше. В сумке Акинфа зазвенел колокольчик. Дьяк достал записную дощечку и пробежал по ней быстрыми пальцами. От увиденного Тим остановился и схватил Акинфа за локоть.
        - Это что у тебя?
        Акинф кивнул на «дощечку».
        - Это-то? «Берестослов». Не видал такого? Удобная штука. Например, для писания. Вот так перстами нажимаешь буквицы, - Акинф набрал на экране «Казнить нельзя, помиловать». - А потом печатаешь на бересте. Или вот еще - можно смотреть вести иногородние да иноплеменные. Какие любо, те и смотришь. Или получать письмена с прошениями да кляузами. Еще в нем есть забавы разные. Мне ндравятся с крестами и кругами, а особливо шахманты. Великая забава!
        - А как она работает? У вас что, есть электричество?
        - Какое еще «величество»? У нас князь есть. Другое нам за ненадобностью. А как работает? Вестимо как - на березовом соке.
        Тим с сомнением посмотрел на Акинфа, а тот залился веселым смехом.
        - Шуткую! Конечно, на меде! На березовом соке сейчас уже не делают. Его надолго не хватает. Успеваешь две колоды карт раскласть, а он уже умаялся и потух.
        - Хорошая вещь, - похвалил Тим.
        - У вас, на Москве, чай, такого нет. Такие только в Киеве да у нашего князя. Штука-то это хорошая, токмо двухянтарная. Я слыхал, в Новгороде Великом есть четырехянтарный берестослов. Вот то, должно быть, знатная машина.
        - Я смотрю, у вас продвинутый город.
        - Никуда он не двинутый, - обиделся Акинф. - Наш Аркаим - город военный, секретный, - забыв про предостережения князя, дьяк придвинулся к Тиму и прошептал. - Здесь испытывают наиновейшие новшества. По сравнению с ними берестословы, как рогатка против пушки. У нас особливо запретный город. Потому такие строгости к новым лицам, вроде твоего, - он ткнул пальцем в Тима. - В княжеских указах город так и называется - Аркаим-Осьмнадцать.
        Дьяк завернул рукав рубахи - на руке сверкнули часы. Да не простые, а особенные. На одном циферблате шесть стрелок! Первые три показывали часы, минуты и секунды. Другая, самая большая отсчитывала лунные сутки. Та, что с крючком на конце, говорила о том, сколько осталось дней до окончания поста. А шестая, самая медленная и неповоротливая считала время от начала звездного года. Сам циферблат был разделен на двадцать четыре части, каждая из которых в свою очередь делилась еще на шесть. На этом странности часов не заканчивались. Их циферблат был подвижным и попеременно вращался то в одну, то в другую сторону. Пользоваться такими часами мог только грамотный человек. Тому, кто не окончил семинарии или, на худой конец, церковной школы, о них не стоило и мечтать.
        При виде такого чуда Тим не смог удержаться от восхищенного возгласа.
        - Понимаю, - сочувственно согласился Акинф. - Ходиков никогда не видывал. Я же тебе говорю - у нас закрытый умелецкий город. Видел в зале водяное чудо с цифрами? Старье, прошлый век. Его подарили нашему князю гамбургские послы. Конечно, князь принял их и расхваливал как восьмое чудо света. Даже поставил на видное место. Вот мол, говорит: «Какая расчудесная вещица. Наши мужики разве до такого додумаются?» А у самого в подвале ковер-самолет с вертикальным взлетом. Только ты смотри - никому об этом. Слышишь?
        Они остановились перед расписной дверью.
        - Это твои хоромы, - Акинф снова посмотрел на часы. - Сейчас полдень - обед через час. Хочешь, покажу тебе город?
        - Конечно, хочу.
        - Тогда бросай вещи и пойдем.
        Тим наскоро переоделся, сунул в карман коробку с пером (на всякий случай) и побежал догонять своего нового друга.
        На улице стояла жара. На крыльце потели стражники. Площадь перед теремом была пуста.
        Они вышли за ворота, и Акинф начал экскурсию.
        - Я тебе уже говорил, что у нас тут собраны умельцы со всей Руси. Посмотри, что они придумали. Вот к примеру, баня, - он указал на длинный приземистый дом. - Раньше мы ее, как водится, дровами топили. Затем - голубым воздухом, что из земли идет, а потом поскребли затылки и…, - Акинф с торжествующим видом похлопал по трубам, что скрывались в стене бани. - Вот скажи, что согревает в самый лютый мороз?
        Тим задумался.
        - Если не дрова и не газ, то наверное, нефть. Или опять же электричество.
        - Что ты все заладил про свое «величество»? - полушутя, полудосадуя воскликнул Акинф. - Мех - вот, что согревает в холода. Вот тебе и решение задачки. Обмотали трубу шкурой и готово - вода течет и нагревается. Ежели обмотаешь шкурой бобра, вода будет теплой. Ежели соболиной шкурой, получишь кипяток. И никаких дров, никакого голубого топлива. Красота!
        Они обошли баню и оказались у подножия городской башни. Акинф запрокинул голову.
        - Вишь, там на стене стоит стрелец. Да не простой стрелец, а управитель стрелометом. Двадцать выстрелов в минуту - это тебе не шутка, а каждая стрела под два аршина длиной. Вон он, вишь, холстом укрыт. Это для защиты.
        - От кого?
        - Да, мало ли от кого. Тут их пропасть - бусурман энтих. Кого только не было. Вот хазары недавно приходили - тьма тьмущая. У нас и стрел столько отродясь не было, сколько их пожаловало. Но это еще ничаво. Они тихие. Пришли, повытоптали поля и ушли. А бывает, что дракон, не к обеду будет сказано, залетит. Так его ничего кроме разрывных бомб не берет. Специально для драконов наши ружейники выдумали самонаводящиеся стрелы. Представь себе, летит дракон, зараза такая. Да не ровно летит, а петляет, как заяц. То поднимется, то припадет, то за облако спрячется. Как попасть? Придумали! На кончик стрелы прикрепили… Угадай что?
        - Кусок мяса?
        - Эх, ты, москвич-самоучка, - рассмеялся Акинф. - На стрелы крепят особливый лед.
        - Лед?
        - Да. Здесь применяется, как говорят латиняне, принципус оттолкновения и влечения противуположных материй. Как притягиваются плюс и минус, протонус и электронус, мужчина и женщина, так же притягиваются тепло и холод. Не знал об этом? Темнота-а. Так вот. Дракон изрыгает пламя, то есть пышет жаром, а стрела, наоборот, ледяная и потому летит ему прямо в пасть.
        - Интересно посмотреть.
        - Сплюнь!
        Одна из башен кремля была особенно высока. К ней и подошли Акинф с Тимом.
        - Это Смотрящая башня. Самая великая в нашей земле. Когда-нибудь видывал такие?
        - Да, - ответил Тим. - У нас в Москве еще выше строят.
        Акинф с недоверием посмотрел на своего спутника.
        - Только у нас они бетонные, в смысле, каменные, а не деревянные, - добавил Тим. - И такой высоты, как отсюда до…, - он подыскивал с чем бы сравнить. - Как отсюда до южного кордона, и даже больше. Небоскребы называются.
        - По твоим словам, у вас не Москва, а прямо рай земной, - Акинф ни на секунду не поверил Тиму. - Где же это видано столько камня напастись? Да еще на такую верхотуру поднять. Это же целое дело! - они вошли внутрь. - Давай лучше, я тебя на подъемной машине прокачу.
        Посреди башни стоял деревянный настил. От него вверх тянулись жгуты веревок.
        - Становись сюды, - скомандовал Акинф и, взойдя на площадку, махнул стоявшему неподалеку стрельцу. - Трогай.
        Настил подпрыгнул, и, набирая скорость, понесся вверх. От резкого толчка ноги Тима подкосились, он упал и с волнением наблюдал, как мимо пролетают перекрещенные доски и опорные бревна. Вверху настил притормозил и остановился чуть выше площадки. На неверных ногах Тим сошел на скрипящие доски.
        Отсюда, с высоты Смотрящей башни город Аркаим был как на ладони.
        - Смотри, какая красота! - любовался Акинф. - Вот это княжеский терем, рядом с ним храм. Это башни. Теперь видишь на них стрелометы? Там вон улицы мастеровых, а там… там слишком секретно. Не скажу.
        Город опоясывала стена частокола. К нему с одной стороны подступал лес. Там же виднелись неказистые южные ворота - те, через которые пришел Тим. На противоположной стороне Аркаима высились главные - Северные ворота с башней и подъемным мостом. От них начиналась дорога, которая шла по широкой плоской равнине и на горизонте упиралась в далекие подернутые дымкой горы.
        Внизу послышались голоса. Четверо стрельцов стояли у подножия башни и махали руками. Акинф подозвал Тима.
        - Наверно, по нашу душу. Загулялись мы, а время обедать. Князь не любит, когда опаздывают.
        Спускались по винтовой лестнице. Только Тим сошел с последней ступеньки, как его схватили под руки и крепко связали за спиной.
        - Что вы делаете? - вырывался Тим.
        За него вступился Акинф.
        - Уберите руки - это княжеский гость.
        - Был гость княжеский, а теперича - тюряжеский. Пошевеливай лаптями - светлейший топор да великая веревка зовут тебя погостить.
        Тима снова привели в княжеский терем. В том же зале с водяными часами были князь и Малюта. Вдоль стены выстроился ряд стрельцов. Князь исподлобья глядел на Тима.
        - Так вот чем ты заплатил за мое добро. Змеей вполз в мой дом, и подговаривал мою родную дочь против отца.
        - Я не…
        - Молчи, пес! - вскричал князь. - Не оскверняй более мой слух своим языком. Говори, кто послал тебя? Где выучился грамоте нашей? Какие козни супротив нас задумал?
        - Я ничего не сделал, - оправдывался Тим. - И ни в чем не виноват.
        - Не лги мне. Грех на душу берешь. Сказывай, откуда у тебя это? Кому, Иуда, продался?
        Князь подозвал стоявшего позади Малюту. Тот, мстительно улыбаясь, выступил вперед. В его руке был Тимов рюкзак. Князь взял его и встряхнул. На пол полетели бутылка с водой, пирожки, носки, свитер и… монеты. «Что это такое? Откуда они взялись?» Серебряные кругляшки кружились вокруг Тима, стукались о его ноги и со звоном падали на пол.
        - Что теперь скажешь? Откуда у тебя деньги иноверцев?
        - Это не мое.
        - Как смеешь лгать? Вот что нашел мой верный воевода в твоей суме, - князь выпростал вперед руку. В ней была восковая трубочка с буквами - та самая, которую Тим нашел на Бермамыте. - Это письмо, которое я отправил с нашим посольством в Бахчисарай. Минуло два года, как наши послы покинули Аркаим, и с тех пор о них ничего не известно. Пятьдесят воинов и десять лучших мужей города сгинули в степи. Среди них был мой сын. Это письмо вез он.
        Князь сжал кулак.
        - Говори, как ты завладел им? Вырвал письмо жестокими муками или снял с бездыханного тела?
        - Я нашел его, - голос Тима дрожал. - Оно было в трещине скалы. В горах. Я ни у кого его не отбирал.
        Князь отвернулся.
        - Больше ничего не желаю слышать. Уведите его. Завтра утром казнить. Да созовите народ. Хочу, чтобы все видели, как поступают с вероотступниками.
        - Я ни в чем не виноват! - закричал Тим, но два дюжих стражника уже вытаскивали его из княжеских палат. - Я ничего не сделал!
        Связанного, его отвели в стоявшую между храмом и княжеским теремом тюрьму. Обычная низенькая изба - стены сложены из бревен, на крыше - солома. Дверь без стражи - вход в тюрьму охранял хитроумный механизм, приводимый в действие четырьмя рычагами.
        Тима впихнули внутрь, и он с размаху приземлился в копну сена, предусмотрительно расстеленную напротив входа. Тюрьма не пустовала. В ней сидели двое. Они помогли Тиму встать на ноги и развязали веревки.
        - Эк тебя, милый. Вперед башкой запускают только тех, кто поперек князя выступил. Остальные кубарем влетают. Что же ты натворил? - спросил первый из сидельцев.
        Тим потер ушибленное колено.
        - Сам не пойму. Говорят, что кого-то предал.
        - У-у-у! Тогда тебе недолго с головой ходить. Скоро будете порознь.
        - Обещали, что завтра, - ответил Тим.
        - Во-во! Я и говорю - скоро.
        За тюремной стеной раздался свист плети и крики. Один из сокамерников припал к дверной щели.
        - Не иначе, кого-то порют. Точно. Да я его знаю - это же дьяк.
        Тим тоже прильнул к щели. На бревне, что лежало у стен тюрьмы, распростерся Акинф. Два стрельца, закатив рукава, по очереди стегали его толстыми плетьми.
        - … Шесть, семь, восемь, - считали они вслух.
        Акинф вскрикивал и запрокидывал голову. К последнему пятидесятому удару, силы оставили его и Акинф впал в беспамятство. Его отвязали, и безвольное тело сползло на землю. На дьяка плеснули ведро воды и ушли.
        - Ничаво, оклемается, - сказал сокамерник.
        - Ты, случаем, не играешь в шахманты? - спросил другой.
        - Играю, - ответил Тим.
        На сене лежала доска, на ней - расставленны фигуры.
        - Без шахмант здесь не прожить. Мне, к примеру, десять суток с пятачком дадено за то, что я семечки в неположенном месте щелкал. А Никодиму впесочили тридцать ден с гаком за то, что он у соседей курей воровал. Так что времени у нас сарай и малая кадушка. Вот и упражняемся в шахманты. И тебе сам бог велел играть - не об стену же до утра головой биться. Так ты с нами али нет?
        Тим сел рядом и заметил, что шахматная доска была больше обычной. На каждой стороне по десять клеток.
        - Я в обычные шахматы играю. В такие не пробовал.
        - Да что тут пробовать? Проще простого. Это - стрельцы, - указал первый мужик на ряд пешек. - Ходють только вперед, ибо ума у них, как у стрельцов - не много…
        - Тише ты, - шикнул на него второй. - Мало тебе вчера досталось? Еще захотел?
        Но рассказчик не обращал на него внимания.
        - Это - Княгиня. Ходит во все стороны, как бог на душу положит. Князь - этот супротив Княгини ничто. Шаг вправо, влево или наискось - не боле. Следующий - элефантий - идет наискось покуда можно. Далее - колесница. Как Княгиня, она могет бить во все стороны, но не более четырех клеток. Конь идет буквой «Глаголь», а ладья - напрямик. Ну как, играешь?
        Тиму было не до шахмат. За дверью послышался шорох, и Тим придвинулся ближе.
        - Тимофей, - позвал его слабый голос. - Тимофей, ты здесь?
        Звал Акинф.
        - Да, здесь.
        - Послушай. То, что ты ищешь - Врата под железным шлемом - находятся в северной стороне. В горах. В тех, что мы видели со Смотрящей башни. Там найдешь бестелесного витязя.
        - Призрака?
        - Он не призрак, он бестелесный. И он знает, где Врата.
        - А как я отсюда выберусь?
        - Из тюрьмы есть ход. Он идет от противоположной стены и выходит на склон ниже бани. Ты давеча ее видел, - Акинф тяжело дышал и говорил с остановками. - Окольными улицами проберись к Северным воротам, но через них не ходи - поймают. Справа от ворот найди двадцать девятый кол. Под ним будет заваленный хворостом лаз. Дальше…, - он закашлялся. - …иди вдоль дороги. Там его найдешь.
        - Витязя?
        - Да.
        - А как же ты? Пойдем вместе.
        - Мне нельзя, - Акинф застонал. - У меня тут мать, братья меньшие. Мне порка не в первой. Князь скоро отойдет, и снова позовет на службу. Кто ему, окромя меня сможет письма сочинять? Залечу раны и…
        Он замолчал.
        - Акинф! - позвал Тим. - Акинф, ты слышишь?
        Но тот опять провалился в забытье. Тим отошел от двери. Его сокамерники, покрякивая, переставляли фигуры. Тим прошел мимо них и стал раскидывать сено.
        - Ты чаво это задумал? - спросил один из сидельцев.
        - Ищу подземный ход, - ответил Тим.
        - На кой ляд он тебе понадобился? - с угрозой проговорил второй. - Али бежать вздумал?
        - Да, вздумал, - огрызнулся Тим, не поворачивая головы.
        - Тогда мы применим преинвентивный удар.
        - Что?
        Не успел Тим узнать, что это такое, как массивная шахматная доска опустилась на его голову, и он без сознания упал на солому.
        - Вот так-то лучше, - произнес мужик. - В кои-то веки живу на даровых княжеских харчах, так нет - всякий норовит помешать.
        - Твоя правда, - вторил ему другой. - Откопает щас энтот ход, и что… Лезь в него, пачкай рубаху, а потом куды мне? Снова на работу? К жинке и детям? Нет, не для того я сюды упекся, чтобы собственными руками себе на шею ярмо надевать. Я как-нить тут пересижу.
        Они расположились на сене и снова расставили фигуры.

        Посылка от дяди Хабидоса
        Сципион остался в Москве в одиночестве. Вороны преследовали Тима. Ведьмы с преданной Земеидой заслужили отдых, и оправились отдыхать на Чертовы грязи. Известия от тех и других приходили редко, и по большей части радовали Сципиона. Пока все шло гладко, но… Сципиону требовался помощник. Здесь - в Москве.
        При нем оставался Лесовик, но от того было мало проку. С утра до вечера докучая просьбами отпустить его домой, он изводил Сципиона, но получал один и тот же ответ: «Пущу на дрова!». В придачу ко всему сегодня истекал срок ультиматума Вельзевея, и Сципион ждал, что приготовит ему противник.
        А пока он ждал и скучал, в дверь позвонили.
        - Вам посылка, - сообщил голос.
        - От кого?
        - Запись в графе «Отправитель» отсутствует, но указан обратный адрес: «Африка, пустыня Намиб, вторая пирамида справа».
        Сципион пожевал беззубым ртом. «Вот и прибыла помощь от дядюшки, век ему пески топтать».
        - Занесите.
        В гостиную вошел чернокожий курьер. Его наряд был весьма необычен - остроносые с загнутым носком тапочки, широкие шаровары, халат и белый тюрбан. Подойдя к столу, за которым возлежал Сципион, он поставил на него посылку и на чистом русском языке произнес.
        - Вам привет из солнечной Намибии.
        Затем поклонился и, не говоря ни слова, направился к двери. Сципион по своей привычке направил на него телефон. Мигнула вспышка, но курьер не исчез. Выйдя из гостиной, он еще раз спокойно поклонился и был таков. Сципион с возмущением потряс свою игрушку - «Неужели сломался?»
        От этих мыслей его отвлек храп. Звук доносился из коробки. Сципион прокрутил крышку стола так, чтобы посылка оказалась перед ним, ногтем вскрыл скотч и заглянул внутрь.
        Первой ему на глаза попалась небольшая книжица. На ее переплете бледно поблескивала медная позеленевшая табличка. По ней вилась полустертая арабская вязь. Сципион провел по ней рукой, и заморские узоры превратились в понятные любому школьнику слова: «Атлас древних заклинаний и мифических зверей».
        - Посмотрим, что тут.
        Сципион открыл книжицу и позеленел от возмущения. В «Атласе» оказалось всего четыре страницы. Остальные были вырваны. Те, что остались не представляли никакой ценности - надписи и рисунки осыпались вниз и превратились в нагромождение непонятных знаков. При перелистывании страниц их содержимое рассыпалось и перемешивалось.
        Сципион чертыхнулся.
        - От этих родственников ничего другого и не стоило ожидать. Бесполезная штука.
        Книга полетела в угол. Следующим из коробки был извлечен пакет с черным порошком. К пакету был прикреплен ярлычок всего с двумя словами «Scarabaeus sacer». Сколько Сципион не проводил по ней рукой, надпись не менялась и не переводилась. Зато внутри пакета лежала другая бумажка. На ней четко и недвусмысленно было написано: «Рассыпать в случае неудачи». Недовольно поморщившись, Сципион откинул пакет в сторону.
        - Дрянь.
        Еще в коробке лежал старый фотоаппарат. Настолько старый, что когда Сципион взял его в руки, из него посыпался песок. На потертой крышке видавшего виды устройства на русском и английском можно было прочесть «Полароид». Он полетел туда же куда, где лежало все остальное - в мусор.
        Оставшуюся и основную часть посылки занимал толстый рыжий кот. Это его храп услышал Сципион. «Владыка» вынул кота из коробки и положил на пол. Тот при этом даже не поморщился. На необхватной шее кота был ошейник. На нем золотыми буквами было выведено «Мурзымбей».
        - Вот это действительно редкостная дрянь, - Сципион брезгливо отер руки.
        Прочие предметы в посылке были предназначены для ухода за котом. Здесь была пара мисок, пачка кошачьего корма, плюшевая мышка, четыре маленьких вязанных носочка и костяной гребень для расчесывания шерсти. Сципион вывалил все прямо на ковер.
        - Интересно, что из этого хлама может поднять престиж нашей семьи? - спросил он, ни к кому особо не обращаясь.
        Свесившись с кресла, Сципион принялся разглядывать кота. Тот был не просто толстым, а неимоверно жирным. Лежа на животе, он не доставал лапами до ковра. Его рыжая шерсть имела явный полосатый окрас.
        - Да, ты прямо тигр, - позлорадствовал Сципион.
        Он решил немного развлечься.
        - Посмотрим, что ты скажешь на это.
        Сципион взял миску, насыпал в нее немного кошачьего корма и поставил в метре от дремавшего животного. Заслышав знакомый звук, кот разлепил глаза и сладко зевнул. Его лапы сделали несколько движений по направлению к миске, но как лодка, у которой слишком короткие весла, кот не сдвинулся ни на сантиметр, но, видимо, это не очень его беспокоило. Дважды обмотав себя полосатым хвостом, кот снова захрапел.
        - Что ж, может, так ты хоть немного похудеешь, - произнес Сципион и снова погрузился в свои думы.
        Неизвестно, что подействовало на него более умиротворяющее - заразительный пример кота или послеобеденная жара, но мысли Сципиона вскоре замедлились и перетекли в дневной сон.

        «Вельзихаус»
        Сегодня Вельзевей нарушил свои привычки и встал необычно рано - в двенадцать часов дня. Ему предстояла встреча с чиновником из муниципалитета. Конечно, невелика птица, но от этой встречи Вельзевей ожидал многого. Он давно присматривал один лакомый участок земли на северо-западе столицы и сегодняшний день должен был стать решающим в этом вопросе.
        И было неважно, что участок будущей стройки, где планировалось возведение большого торгового комплекса и нескольких офисных небоскребов, находится в охраняемой природной зоне. Неважно, что на его территории располагались детский сад и уникальная старинная усадьба. Этого добра хватало в других районах Москвы. Главным должен быть результат, который выражался в конкретной и довольно кругленькой сумме.
        - Там-там-тарам-там! - напевал Вельзевей.
        Мысленно он уже поздравлял себя с новым приобретением. Сомнений не было - нужные люди давно расставлены на нужные должности, и ему нигде не было отказа. Оставалась последняя подпись - росчерк управляющего архитектуры. И это было сущим пустяком. Ведь этот чиновник получил свое место благодаря именно ему - Вельзевею. Эту заключительную подпись Вельзевей хотел получить в неформальной обстановке.
        Поэтому, забрав управляющего прямо из офиса, он приказал ехать в спортивный комплекс «Три мяча». Там за игрой в теннис Вельзевей хотел поставить заключительную точку в этом деле.
        - Данил Сергеевич, - обратился он к управляющему. - Я знаю, вы человек занятой, но это займет от силы пару часов.
        - Вельзевей Апполинариевич, вы же знаете - я всегда к вашим услугам.
        - У меня к вам просьба, Данил Сергеевич, называйте меня просто - без отчества. Хорошо?
        - Как скажете, Вельзевей…
        - Нет, вы меня неправильно поняли. Обращайтесь ко мне просто - «Милорд».
        - Милорд? - растерянно повторил чиновник. - Как вам будет угодно, Ве… милорд.
        - Так-то лучше, - похвалил его Вельзевей. - Вы знаете, зачем я вызвал вас?
        Чиновник неуверенно пожал плечами.
        - Вот уже несколько лет я добиваюсь разрешения на бессрочную аренду одного участка земли, - продолжал Вельзевей. - И надеюсь, вы поможете мне в этом пустяковом деле.
        - Конечно, я сделаю все от меня зависящее. Ведь вы так много сделали для меня.
        Вельзевей ждал окончания фразы.
        - … Милорд, - добавил чиновник.
        - Отлично, - ободрил его Вельзевей. - Вы начинаете улавливать суть дела. Так вот, это тот самый участок, о котором я вам говорил. Когда мы сможем оформить договор о переуступке земли?
        Данил Сергеевич судорожно сглотнул.
        - Но…, милорд, - начал он осторожно. - Вы же знаете, что этот участок находится в природоохранной зоне… и усадьба. Она охраняется государством. Я не могу…
        - Скажите, Данил, - перебил его Вельзевей. - Не вы ли три года тому назад приползли ко мне на коленях, чтобы я вытащил вас и вашу семью из той дыры, где вы прозябали?
        Чиновник съежился и уныло кивнул головой.
        - Вы, милорд.
        - Не я ли устроил вас на эту должность, хотя на нее претендовал еще десяток кандидатов?
        - Вы, милорд.
        - Не я ли обеспечил вас квартирой в центре Москвы?
        - Вы.
        - Не слышу!
        - Вы, милорд! - повторил совершенно раздавленный управляющий.
        - И после всего этого вы говорите, что не хотите сделать мне эту небольшую услугу?
        - Я… я не могу сделать этого. Там детский сад…
        - К черту детский сад, и усадьбу, и все, что мешает моим планам. Вы подпишите мне бумагу?
        Данил Сергеевич еще сопротивлялся.
        - Я не могу… Понимаете, я честный…
        Вельзевей рассмеялся ему в лицо.
        - Что же это очень похвальное качество, - машина остановилась, и Вельзевей взглянул в окно. - Но вот мы и приехали. Возможно, свежий воздух и физические упражнения прояснят ваши мозги.
        Он подтолкнул чиновника к двери.
        Их провели в дальний огороженный корт, куда пускали только самых важных гостей. С Вельзевеем были неизменные телохранители. В руках одного из них была сетка с теннисными мячами.
        - Вы играете в теннис? - спросил Вельзевей.
        - Никогда не играл.
        - Я вас научу. Берите ракетку. Я подаю.
        Как был в деловом костюме, управляющий отправился на свою половину поля.
        - Вы хоть пиджак снимите, - посоветовал ему Вельзевей, и сделал первую подачу.
        Чиновник вяло отбил.
        - Живее, вы же молодой человек! - подбадривал его Вельзевей. - Будьте мужчиной.
        Но игра не складывалась. Управляющий не попадал по мячам или отправлял их совершенно не туда. Вельзевей вернулся к разговору.
        - Итак, вы подпишите бумаги, Данил Сергеевич? - он взял из корзинки мяч и, рассекая ракеткой воздух, отправил его своему оппоненту.
        - При всем моем уважении…, - слабо отозвался Данил Сергеевич. - Я не могу.
        Его неумело отбитый мяч сделал свечку и улетел за пределы корта.
        Вельзевей выхватил из корзины следующий мяч. Резкий удар и мяч пулей пронесся над головой управляющего.
        - Не можете? - вскричал Вельзевей. - А вы отдаете себе отчет, что ставите под угрозу будущее своей семьи?
        Чиновник грустно покачал головой. Вельзевей продолжал посылать в него мячи. Все резче и сильнее.
        - Вы готовы пожертвовать своими детьми ради чужих? Вы хорошо подумали?
        - Да, в этом деле я вам не помощник, - в голосе Данилы Сергеевича послышалась твердость.
        - Итак, вы отказываетесь?
        В нескольких сантиметрах над головой управляющего пролетел очередной мяч, но Данил не пригнулся.
        - Да. Я так решил.
        - Что же достойный выбор, - произнес Вельзевей, подходя к корзине с мячами.
        На ее дне еще оставалось несколько мячей. Среди них лежал один - ярко-красный. Вельзевей взял его и вернулся на позицию.
        - Это ваше последнее слово?
        - Да, я так решил. Пусть я лишусь всего, но совесть моя будет чиста.
        - Тогда нам больше не о чем говорить. Прощайте!
        Вельзевей подкинул над головой красный мяч. Свист ракетки. Удар. Послышался сдавленный крик. Данил Сергеевич лежал на зеленом газоне. Над ним склонилась громада Вельзевеева телохранителя. Игра была окончена.
        Вельзевей утер полотенцем взмокшее лицо.
        - А он мне понравился. Жаль, что не принял мое предложение. Из таких людей нужно строить небоскребы. Когда будут заливать фундамент новой высотки, пусть в ее основание положат этого человека.
        Утренний случай никоим образом не повлиял на настроение Вельзевея. Уже через десять минут он о нем даже не вспоминал.
        С корта он направился в свой центральный офис. Здесь кипела обычная работа. Центр трудоустройства Вельзевея занимал несколько этажей в промышленном районе столицы и подобно конвейеру работал круглые сутки. Без перерыва. Без выходных. Работа была налажена до мелочей и начиналась далеко за его стенами.
        Каждый день около железнодорожных вокзалов и аэропортов столицы дежурили темно-зеленые фургоны. В них не было окон, а лишь одна замыкавшаяся снаружи дверь. Фургоны выстраивались в ряды и терпеливо ждали своих пассажиров. Не проходило и часа, как очередной фургон заполнялся и отправлялся в Центр.
        На первый взгляд, люди заполнявшие внутренности зеленых машин, были совершенно обычными, но это было обманчиво. Повинуясь только им одним присущим инстинктам, эти люди направлялись к фургонам, и вручали им свои жизни и судьбы. Они ехали издалека со всем своим скарбом, с тюками, чемоданами и детьми. Они прибывали в Москву в поисках лучшей доли и растворялись в большом городе, как и тысячи других. Но сначала они попадали в Центр трудоустройства, в народе прозванный «Вельзихаусом».
        «Вельзихаус» был огорожен высоким четырехметровым забором, в котором не было ни ворот, ни проходных. На его территорию можно было попасть только одним способом - под землей. Чтобы не привлекать нежелательного в таких случаях внимания, рядом с Центром был выстроен ряд «гаражей». Въехав в их ворота, зеленые фургоны попадали в тоннель, который вел к главному зданию центра - в Сортировщик. Здесь фургоны разгружались и через другой тоннель уезжали за новыми партиями пассажиров.
        На входе в Сортировщик стоял распорядитель. Он следил за разделением приезжих на «виды».
        - Первый коридор - лешие, - командовал он.
        Вторя ему над первым турникетом загоралась надпись «Лешие».
        - Второй турникет - кикиморы, третий - домовые, четвертый - вампиры…
        Всего было около десятка турникетов, которые отправляли приезжих на последующие этажи мытарств. Пройдя множество служб и кабинетов, они получали вид на жительство и гарантированное место работы. Это могло быть что угодно - от грузчика до почтальона, и от врача до модного критика. Вельзевею везде нужны были «свои» люди.
        Сам он редко появлялся в «Вельзихаусе». Всеми делами заправлял Галеин. Глядя из своего стеклянного кабинета на протекающие внизу очереди, первый помощник удовлетворенно потирал руки.
        - Сегодня хороший урожай. Давно не было такого наплыва. Видимо, совсем невмоготу стало жить в глубинке.
        - Да, - подтвердил сидевший неподалеку клерк. - Работы каждый день становится все больше. Вы сами займетесь распределением новичков или поручить это дело в отделы?
        - Я хочу посмотреть на них, - раздался за их спинами голос Вельзевея.
        Оба - Галеин и клерк - вскочили с мест и склонились в низком поклоне.
        - Доброе утро, милорд!
        - Да, возможно, оно доброе, - произнес Вельзевей и опустился в кресло.
        Его взгляду открылся живой конвейер. По нему двигались сотни и сотни будущих жителей столицы, и каждому из них было уготовано место в этом большом городе, каждому был обеспечен свой угол.
        - Анкеты, - коротко бросил Велзевей.
        Галеин подал пачку бумаг.
        - Есть интересные экземпляры, - проговорил он.
        - Посмотрим, посмотрим.
        Первый помощник встал за спиной Господина и стал комментировать.
        - Вот этот здоровый как шифоньер. Ни за что не угадаете кто он. Вампир. Первый раз вижу такого огромного. Его распределили на скотобойню. И ему хорошо, и нам спокойно. Вот парочка ведьм из Подмосковья - этих отправили в салон гадания на Серпуховской. Дальше ничего особенного - домовые, запечники, подполовики. Им прямая дорога в работники ЖКХ. Вот еще. Редкостная удача - настоящий див. Для него пришлось вызывать автопогрузчик. Отправляем в лютеранскую церковь. У них как раз сломался орган.
        Вельзевей откинул анкеты в сторону.
        - Есть что-то интереснее?
        - Да, милорд! Специально не распределяли - ждали ваших распоряжений. Сегодня на удивление большая поставка прекрасных чертовок. Вот они. Что прикажете с ними делать?
        - Очень хорошо, - воскликнул Вельзевей, перелистывая страницы. - У меня как раз на заметке несколько крупных начальников, которых нужно скомпрометировать. Хорошенькие секретарши будут весьма кстати.

        Пожар
        - Что за люди? - с притворным возмущением вопрошал человек, чьи длинные, иссиня черные волосы переплелись с седыми. - Сколько лет прошло, а все без толку. Каждый раз одно и то же, а можно было договориться.
        Он и трое его спутников спешились с коней и стояли над распростертыми на земле богатырями. У каждого из великанов в груди зияла смертельная рана, на лицах застыло удивление. Богатырские кони паслись у дороги. Им не было дела до того, на светлой или темной стороне растет трава. Они мирно стояли бок о бок и были живы.
        Человек с сединой был одет в темные одежды. Его черная портупея плотно облегала коричневую туго застегнутую рубаху. На нем были темные, подпоясанные широким ремнем, брюки, высокие сапоги. Каждый шаг Седовласого отзывался звоном шпор. Поправляя натянутые до локтей перчатки-краги, он обходил место кровавой сечи, переступал раскинутые по земле руки и ноги богатырей, постукивал сапогом по их латам. Темная накидка Седовласого стелилась по пыльной дороге, по лицам и телам павших великанов.
        По его пятам шел второй. Он был слегка полноват, и не в меру жаден. Обходя мертвецов, Толстяк ощупывал их карманы, рылся в сумах и все найденное складывал себе в мешок.
        Еще двое стояли поодаль. Один из них натирал свой и без того блестящий кастет. Другой был молод и задирист, но сейчас не проявлял излишней активности - мешала незажившая в боку рана. Он получил ее не от большого ума, но считал своим долгом давать советы остальным. Наблюдая за Толстяком, он крикнул.
        - Что ты хочешь там найти? У настоящих воинов никогда не было и не будет денег.
        Толстяк на секунду замер, но потом снова принялся за свое.
        Солнце давно перевалило за полдень и тени поползли к темной стороне. Там было тихо и все готовилось встретить ночь.
        Седовласый вскочил на коня. Остальные последовали его примеру.
        - Вперед! - скомандовал он, и четверка всадников стремглав унеслась по дороге на Аркаим.
        Перед воротами города они осадили коней. Седовласый выехал вперед. Его рука в тугой перчатке и с растопыренными пальцами поднялась к безоблачному небу. Пальцы сжались в кулак. Тотчас, повинуясь этому жесту, дым печных труб города, до сих пор без следа растворявшийся в дневном мареве, устремился в одну точку, закружился и вскоре обрел очертания… дракона.
        Покачиваясь в синеве неба, ящер разминал перепончатые крылья. Его когтистые лапы скрючились под брюхом. Над жирным телом покачивалась извивающаяся шея. На ней, вращая красными глазами, держалась оскалившаяся рогатая голова. Раздвоенный хвост мерно отбивал удары по толстым бокам. Будто пробудившись ото сна, дракон издал клекот. Из его ноздрей вырвались струйки дыма.
        - Пусть все сгорит! - произнес Седовласый и направил змея в сердце города.
        Неторопливо развернувшись, дракон полетел к высокой бревенчатой стене кремля. Из его глотки вырвались струи пламени.
        В городе закричали.
        - Виверна! Воздух! Виверна!
        Ударили в набат. Крепостная стена заполнилась шапками стрельцов. На сторожевых башнях расчехляли стрелометы.
        Раздались приказы.
        - Слухай команду. К бою товсь! Разрывным заряжай! Поправка на ветер - три начетверть. В брюшину цельсь!
        Стрелометы еще не были наведены на цель, когда лучники дали первый залп. Стая стрел поднялась в воздух и, не достав дракона, градом рассыпалась по крышам палисада. Огнедышащий зверь был для них недосягаем. Отмечая свой путь полосой занимавшихся пожаров, он приближался к княжескому терему. Гудящее пламя охватывало Аркаим, небо закрывал черный горький дым. Жар и копоть стелились по земле.
        Возгласы страха наполнили улицы города. Люди выскакивали из горящих домов. Отовсюду слышался плачь детей и крики матерей.
        Седовласый провожал взглядом свое страшное творение. На его лице сияла самодовольная улыбка.
        - Время пришло!
        Его кулак по-прежнему смотрел в небо. Большой палец поднялся вверх и резко опрокинулся в землю. Дракон издал победный клич и бросился вниз. Под ним сверкала черепица княжеского дворца. Струя огня рассекла узорчатую крышу, спустилась по стене и опалила землю у крыльца. Вторая струя накрыла казарму. Облетев кругом, дракон поджег колокольню и стоящий подле нее храм. Они вспыхнули как спички. С быстротой скакуна пламя перекидывалось на дома, башни и стены. Горело все, что могло гореть. Прошло немного времени, и весь кремль был в огне.
        Как ни старались стрельцы и как не метки были стрелометы, они не могли навредить дракону. Стрелы пролетали через него, как сквозь дым, а он продолжал нести смерть и разрушение. Густой дым питал дракона и делал еще сильнее. Ящер рос на глазах. Взмахи его крыльев с шумом толкали воздух, который словно в горне печи раздувал пламя пожара. И без того жаркий день стал вовсе невыносимым.
        По цепи стрельцов передали приказ.
        - Водометы на стены.
        Первый фонтан воды, медленно набирая высоту, поднялся ввысь. За ним другой, третий. Как руки слепого они беспомощно искали дракона в закопченном небе, но смогли задеть лишь его хвост. Дракон ощутил прикосновение воды и огласил небо страшным клекотом. Его месть была страшна. Сорвав верхний ярус колокольни, он бросил его в водометную башню. Та рассыпалась грудой дымящихся бревен.
        Очень скоро огонь добрался до тюрьмы. Начав с крыши, он сполз на стены и дверь. Вспыхнули рычаги кодового механизма. Сквозь щели дым проник внутрь. Сокамерники забарабанили в дверь. Рядом послышался слабый голос приходившего в себя Акинфа.
        - Кто там?
        - Это мы - горемыки! - завопили шахматисты. - Мил человек, дергани за рычажок. Открой дверь, родимый! Ведь живьем пропадаем.
        - Нечем открыть - погорело все, - ответил Акинф. - А вы, что же, не ушли подземным ходом?
        - Да где его искать? Все в дыму - не видать ничаво.
        - А парень с вами был - Тимофей. Он где?
        - Лежит посередь - отдыхает. Видно умаялся.
        - Сейчас я вас вызволю, - простонал Акинф.
        Он поднялся на еще слабые ноги и пошатываясь исчез во всполохах огня.
        - Не забудь об нас, мил человек! Спаси - не возьми грех на душу!
        Тим пошевелился и закашлялся. Тюрьма была полна дыма. Огоньки пламени появились в углу и у двери, перед которой метались две фигуры. Тим вспомнил про подземный ход и непослушными руками стал разгребать солому. Акинф сказал верно - внизу чернела дыра лаза. Оттуда тянуло приятной прохладой. Тим попробовал сдвинуть закрывавшие ход доски, но они не поддавались. Что-то обожгло спину. Тим оглянулся - с потолка дождем падали горящие искры. Рядом загорелась солома. Откинув ее от себя, Тим снова ухватился за доску.
        ***
        Акинф пробирался через огненный коридор. Вокруг него в панике бегали стрельцы, княжеские слуги. Из терема выносили узлы с добром - ковры, мебель, сундуки с приказами. Посреди спасенного хлама стоял княжеский трон.
        Сквозь гул и завывание пожара послышалось протяжное ржание. В суматохе никто не вспомнил о лошадях. Акинф подбежал к воротам конюшни и отодвинул засов. Тотчас створки распахнулись, и лавина лошадей вырвалась из смертельной ловушки. Топот десятков копыт наполнил площадь и вылетел за пределы двора. Акинф заглянул внутрь. В дыму мелькнуло белое пятно.
        - Азарт! Ко мне, Азарт! - крикнул Акинф.
        Белый жеребец поднялся на дыбы, но, одернутый короткой перевязью, осекся. Акинф бросился к коню, под копытами которого уже плясали языки пламени. Вмиг уздечка была снята, и Акинф верхом вылетел из конюшни. В его руке была веревка. Подскакав к тюрьме, он привязал один конец к двери, другой попробовал накинуть на шею коня, но тот, испуганно вращая глазами, никак не давался.
        - Азарт! Азартик, милый! Постой.
        Наконец петля была наброшена, и Акинф ударил жеребца по крупу. Азарт кинулся прочь, и дверь слетела с петель. Из дымной тюрьмы вывалились двое угорелых шахматистов. Акинф хотел вбежать внутрь, но прогоревшая крыша обвалилась. Нестерпимый жар дыхнул в лицо и опалил волосы, но Акинф не чувствовал этого. Его глаза искали Тима, и не находили его.

        Неудавшийся ультиматум
        Сципиона разбудил странный звук. Словно по полу покатилась пустая железная миска. Когда он открыл глаза, в комнате было тихо. За занавешенным окном еще угадывался день. Кот так же мирно посапывал на полу, но его миска была пуста. Между тем, их по-прежнему разделяла непреодолимая для Мурзымбея пропасть в два человеческих шага.
        От раздумий по поводу кошачьей еды Сципиона отвлек шум за дверью. Он был похож на то, как если бы дерево терли о дерево. Может быть, кто-то вздумал добыть таким образом огонь и устроить пожар? Эта мысль несколько позабавила Сципиона.
        - И все же интересно, что бы это могло быть, - «Владыка леса» был уверен в надежности своего жилища и с интересом ждал, что произойдет дальше.
        Странный звук прекратился. После чего дверь неожиданно распахнулась, и в гостиную ворвались несколько вооруженных человек в масках. В их руках были пистолеты-пулеметы и помповые ружья. Они рассыпались вдоль стен. Их оружие было нацелено на Сципиона. Свернувшийся калачиком в углу, Лесовик хотел было встать, но почел за лучшее остаться на своем месте и наблюдал за происходящим издалека.
        Последним в комнату вошел Галеин. Как обычно идеально покроенный смокинг сидел на нем как влитой. Первый помощник остановился у противоположного края стола.
        - У меня к вам есть требование, - начал он. - А точнее ультиматум. Его Первейшество и будущий правитель Москвы Вельзевей Первый требует вас покинуть эти гостеприимные стены и убраться по добру, по здорову в те края, откуда вы родом. Спешу вас предупредить, что в случае вашего отказа эти джентльмены будут вынуждены применить оружие.
        Сципион сделал вид, что занят телефоном.
        - Это не поможет, - предостерег его Галеин. - Ваш телефон действует только на обычных людей. Против, скажем так, не совсем людей он бесполезен. К заклинаниям тоже предлагаю не прибегать. Не успеете вы произнести даже полслова, как в вас всадят триста разрывных пуль.
        - Вот как? - наконец отозвался Сципион. - Кто бы мог подумать, что вы так встречаете гостей.
        - Увы, но по мнению моего хозяина, вы и так слишком злоупотребили нашим гостеприимством.
        Повисла гнетущая тишина. Ни Сципион, ни Галеин и его наемники не решались сделать первый шаг.
        - Итак, вы сами покинете свое кресло или вам помочь?
        Сципион в бессилии сжал кулаки. Как он мог попасть в такое дурацкое безвыходное положение? Будь у него хоть пара секунд, от этих молодчиков не осталось бы и следа. Он чувствовал каждую клеточку тела, куда, случись что, должна была впиться пуля. Он знал калибр каждой пули и из чьего ружья она полетит. Он знал много чего, но не мог ничего с этим поделать. И это приводило его в бешенство. Его обычно бесцветные глаза налились кровью. Нет, уж лучше умереть, чем бежать, поджав хвост, как побитая собака.
        Он вскочил во весь свой огромный рост, но в ответ не прозвучало ни единого выстрела. Строй врагов пришел в замешательство. По нему пробежало какое-то непонятное движение. Один за другим вооруженные до зубов боевики подлетали в воздух, совершали странные телодвижения, падали на пол и крутились как ужаленные. При этом они выкрикивали несвязные, но очень емкие междометия.
        - Ёк! На! А-ай! Ух-ты! Ать! Ого! Но-о-п! Ниэх!
        Волна вскриков и нелепых движений началась слева, и, пройдя вдоль строя, закончилась правым флангом нападавших. Сципион с удивлением проследил всю цепочку событий и, взглянув перед собой на стол, обнаружил гору огнестрельного и не совсем огнестрельного оружия. Бросив в кучу последний пистолет, со стола скрылся кончик рыжего хвоста. Кот у ног Сципиона мурлыкнул и снова засопел.
        Люди Галеина поднимались на ноги и растеряно разводили руками. Они были разоружены. Стараясь сохранить достойный вид, но без большой уверенности в голосе, Галеин спросил.
        - Так вы уедете?
        - А как вы думаете? - спросил Сципион, снова усаживаясь в кресло.
        Галеин попятился назад.
        - Хорошо, я так и передам Хозяину.
        - Передай обязательно. И еще огромный горячий привет.
        Они снова остались одни - Сципион и Мурзымбей. Лесовик как всегда был не в счет. Сципион ласково погладил кота за ухом.
        - А ты не такой бесполезный, как я думал. За это тебя ждет повышение.
        Он переложил кота на стол. Рядом с ним поставил полную миску.
        - Поешь. Ты заслужил.
        Потом подошел к распахнутой двери и покачал головой.
        - А вот ты меня разочаровал. Я слишком полагался на твою защиту, а тебя купили за глоток молока.
        На полу вокруг блюдца свернулся кольцами его деревянный змей.

        Подсказка
        В подземном ходе было темно и прохладно. Разогнуться во весь рост не получалось - мешал низкий потолок, но зато здесь не было дыма и дышать было гораздо легче. Выход из подземелья был завален ветками и сухой травой. Тим откинул их и тотчас его оглушили крики, задушила стелющаяся по земле гарь, глаза засыпало пеплом и пылью.
        Сквозь дым Тим увидел Смотрящую башню. Она была в огне. Струи водометов пытались потушить пламя, но их фонтаны едва доставали до середины исполинской конструкции. Подгоревшие веревки не выдержали веса подъемной площадки и она, сбивая на своем пути балки и срывая замки, рухнула вниз. Башня застонала и, как поверженный колосс, стала валиться на бок. Пожарные отряды, бросив водометы, кинулись врассыпную.
        - Спасайся, кто может!
        Тим сбежал по склону холма. Петляя между маленьких домиков, он выбрался к ограждавшему город частоколу. Чуть поодаль виднелись Северные ворота. Пожар еще не добрался до них. Тим отсчитал двадцать девять бревен и в зарослях бурьяна отыскал тайный лаз.
        Оказавшись за городской стеной, он ощупал карманы. Телефон и коробочка со стальным пером - все, что у него сохранилось. Рюкзак с вещами остался в княжеском дворце и уже наверно сгорел.
        Таясь в тени редких деревьев, Тим пошел вдоль дороги. Отойдя от города на приличное расстояние, он оглянулся. Погони не было. Да и кому было его догонять. Дорога была пустынна и безжизненна - в обе стороны, насколько хватало взгляда, не было никого. Вокруг лежала сухая желтая степь.
        Тим шел очень долго. Хотелось есть и пить, но вокруг не было даже камня, на который можно было присесть. Солнце клонилось к закату, но было еще очень жарко.
        И вот по бокам от дороги появились первые предвестники гор - холмы, а за ними - скалы. Войдя под их высокие стены, Тим попал на небольшую площадку, где его ждал неприятный сюрприз. Дорога расходилась на три стороны. Одна шла прямо и скрывалась в узком горном разломе, две других уходили вправо и влево и пропадали за ближайшими утесами. У перекрестка лежал камень. На нем была вырезана надпись:
        «Прямо пойдешь - смерть найдешь,
        Направо пойдешь - голову сложишь,
        Налево пойдешь - себя потеряешь».
        - Заманчивый выбор, - пробормотал Тим.
        Он попробовал вспомнить, что говорила по этому поводу Баба Яга. «Было что-то про воду. А что еще? Никак не вспомню. Ладно, начнем с воды. Ею тут и не пахнет, а было бы очень кстати. Что-то она бормотала про подсказки?»
        Ноги гудели от долгой ходьбы. Тим присел на ближайший валун и постарался собраться с мыслями. Над ним, подняв в небо корявые сучья, стояло засохшее дерево. На секунду Тиму показалось, что оно склонилось к нему, и его сухие ветви превратились в руки. Тим отшатнулся. Перед глазами поплыло, и он бессильно сполз к подножию валуна.
        ***
        Четыре всадника смотрели, как погибает в огне город Аркаим. Посланный ими дракон кружил над беззащитными людьми, безнаказанно жег дома и башни.
        Когда пожар был в самом разгаре, Седовласый снова поднял руку. Собранные в кулак пальцы разжались и дракон исчез. Он превратился в дым, из которого и был создан, а пожар продолжал бушевать.
        Сильные кони взвились на дыбы и опрокинули ворота. Их тяжелые копыта разбили дубовые створки, раздавили мерцающий «домофон». Всадники промчались сквозь пылающий город, не задержавшись нигде, кроме дымящихся головешек тюрьмы.
        Даже здесь, на пепелище Толстяк нашел для себя что-то ценное, поднял и спрятал за пазуху. Потом вдруг замер и потянул носом. Его внимание привлекли стоявшие в беспорядке телеги. Среди них, украдкой рассматривая черных наездников, прятался княжеский казначей. Кровожадный взгляд Толстяка притянул его к себе.
        - Подойди!
        Ноги казначея против его воли шли к страшной четверке. Толстяк манил его пальцем. Не особо уважаемый в своей вороньей семье, он любил навести ужас на посторонних.
        - Ближе! - требовал он.
        Глаза казначея округлились от ужаса. Лицо исказилось.
        - Клади все сюда.
        Не понимая, что происходит, несчастный казначей вытянул руки. С них слетели перстни, кольца и пропали за пазухой Толстяка.
        - Еще! - не отставал он.
        Казначей только успевал поворачиваться. В бездонный мешок всадника из его карманов летели монеты, от одежды отскакивали пуговицы. Повязанный на шее орден как магнитом уволокло внутрь мешка. Вслед за ним последовал бы и его хозяин, не успей он вовремя освободиться от орденской ленты. Когда все было закончено, казначей походил на обычного оборванца - он стоял жалкий, с вывернутыми наружу карманами. Думая, что все позади, он попятился назад.
        - Э, нет, - прошипел Толстяк. - Это!
        Он указал на казначеево лицо.
        - У меня больше ничего нет, - пролепетал тот, не понимая, что от него хотят.
        Толстяк протянул к нему ладонь.
        - Положи сюда!
        Казначея передернуло от боли. Он схватился за челюсть. Его голову замотало из стороны в сторону. Вдруг он вскрикнул и упал без чувств, а в ладонь Толстяка опустился окровавленный зуб, на котором сверкала золотая коронка.
        - Вот теперь все, - плотоядно просипел Толстяк и поскакал следом за удалявшимися Воронами.
        Четверка всадников пролетела по полыхающим улицам и выскочила из города. Погоняя коней, они помчались по Северной дороге и скоро скрылись в пыли и надвигавшихся сумерках.
        ***
        Тим очнулся, когда уже стемнело. Над ним шумел лес. Ни гор, ни скал, ни трех дорог не было видно. Рядом на жерди висел волчий череп. На нем плясало голубое пламя. Его света хватило, чтобы оглядеться. Тим увидел избу, и… понял. «Да это же Баба Яга! Это ее избушка».
        Он вскочил и подбежал к наполовину разбитому окошку. В избе слышалась музыка, и два нестройных голоса подпевали невидимому певцу.
        - Зачем, зачем, я повстречала тебя на жизненном пути…
        Один голос принадлежал Бабе Яге. Второй тоже показался Тиму знакомым, но из-за шума в голове, он никак не мог понять, чей он.
        Тим приподнялся на носочках и заглянул внутрь. В горниле печки светился упрятанный туда телевизор. По нему, сменяя друг друга, бежали слова песни. Перед печкой на лавках устроились певуньи. В одной из них Тим узнал сгорбленную фигуру Яги, а во второй… От неожиданности и удивления он оступился и полетел на землю. Изнутри послышался недовольный голос старухи.
        - Кого, на ночь глядя, нелегкая принесла?
        Из избы вышли Яга и Василиса. Каково же было возмущение Тима, когда вместо того, чтобы помочь ему встать, они весело расхохотались.
        - Так вот какого рыбачка прибило к моей избушке, - хихикала Яга.
        - Да, бабушка, такого гостя нечасто встретишь. Пришел, нашумел и под дверями разлегся.
        Тим не на шутку разозлился.
        - Я, между прочим, чуть сегодня не погиб, а вы тут песни распеваете. Сидите и в ус не дуете, а я должен по горам и лесам таскаться.
        Те от смеха зашлись еще больше.
        - Посмотри на него. Руки врозь, ноги врозь, а нас учит, что делать. Ну, уморил!
        - От горшка два вершка, а туда же.
        Вволю нахохотавшись, они помогли Тиму подняться. Он еще злился и все никак не мог успокоиться.
        - Как это вы спелись? То на дух друг друга не переносили, а тут подружки не разлей вода.
        - Это не твоего ума дела, - закудахтала Яга. - Мал еще старших поучать. Иди лучше лапшички похлебай. Голодный небось.
        Наскоро перекусив, Тим задал мучавший его вопрос.
        - А как я здесь оказался?
        Яга с Василисой только хитро переглянулись.
        - Важно не как оказался, а почему и что делать дальше, - прошамкала старуха.
        - Наверно, ты забыл, что бабушка говорила, - сказала Василиса. - Вот тебя и вернуло назад. Теперь все заново начинать нужно.
        - Как заново? - Тим так и замер с открытым ртом. - Я больше в этот Провал не полезу. Да и не успею я. Смотрите, уже два камня погасло.
        - А все потому, - нравоучительно продолжала тетка. - Что старших не слушаешь.
        - А дурак, - вмешалась Яга. - Как люди говорят, все два раза делает. Вот.
        - Да я…, - вяло отбивался Тим. - Я все записал, только бумажка…
        - Все понятно, - махнула рукой Василиса. - А голова тебе на что?
        Тут пришла очередь Тима.
        - У меня и так голова кругом идет, а тут еще вы в два голоса. Какая теперь разница? Я здесь, но в колодец больше нырять не буду. Я уже и потоп пережил, и пожар. С меня хватит.
        - Ишь, ты какой? - возмутилась Баба Яга. - Водички хлебнул, волоски подпалил и в кусты. Не думала я, Василисушка, что твой племянничек таким слабеньким окажется.
        - Погоди, Яга! Сейчас все поправим. Тим, ты помнишь, что говорила бабушка?
        Тим наморщил лоб, делая вид, что вспоминает.
        - Можешь не прикидываться. Я же знаю, что сейчас ты ни о чем не думаешь. Солнце и вода - вот лучшие помощники. Находи их подсказки. Можешь забыть все остальное, но это помни всегда.
        Прямо под нос Тиму поставили кружку.
        - Пей, - сказала Яга.
        Тим принюхался.
        - Это же вино, - он вопросительно посмотрел на тетку.
        Та одобряюще кивнула.
        - Ничего страшного. Немного можно. Ты только не забудь - солнце и вода. Да еще вот, не ты потерял случайно?
        Василиса протянула ему деревянную игрушку - близнецов.
        - Откуда она у тебя? Я ее оставил, по-моему в этом…, - Тим стал вспоминать. - В тереме что ли…
        - А ты меньше по теремам, да по дворцам шляйся - целее будешь, - наставительно посоветовала Баба Яга. - Пей уже, чего застыл, как пень на пригреве.
        Тим отхлебнул. Стены избушки покачнулись. Он хотел отстранить кружку, но чья-то настойчивая рука не дала ему этого сделать. Он пил и пил, и куда-то проваливался.
        Очнулся он под тем же деревом с задранными в небо сучьями. Солнце еще не зашло, но уже близилось к горизонту. В голове еще звучали слова: «Солнце и вода».
        Тим посмотрел на красный закатный круг светила. Какую подсказку мог он в нем увидеть? Вздохнув, Тим перевел взгляд на нависшее над ним дерево.
        Его кривые ветви скрутились в невообразимые узлы. В заходящих лучах солнца дерево отбрасывало длинную тень. Она пересекала дорогу и, поднявшись на ровную, как стол скалу, превратилось в… стрелку. «Указатель!» Это выглядело так явно и очевидно, что Тим на секунду опешил. Тень без сомнения указывала - «Нужно идти прямо. Нужно идти в разлом». Тим еще раз перечел надпись на камне - «Прямо пойдешь - смерть найдешь…», огляделся, словно ища у кого-то совета, но дать совет было некому.
        И Тим пошел. Каменный коридор встретил его необычным эхом. Оно убегало вперед, затем возвращалось и снова уносилось, прихватив с собой эхо следующих шагов. Запрокинув голову, Тим оглядел нависшие над ним скалы. Было страшно. В голове крутилось «Пойдешь - смерть найдешь…». Он прислушался, но не услышал ничего кроме своих собственных шагов и нараставшего стука сердца. Быстро темнело - нужно спешить.
        К его радости скалы скоро расступились, и он вышел на широкую каменистую поляну, к которой сходились… два других пути.
        - Что за старославянский юмор! - возмутился Тим. - Выходит, любая из дорог привела бы меня сюда? Тогда зачем весь этот спектакль?
        Но эти мысли недолго занимали его. Представшее перед ним зрелище было куда более бессмысленным и необъяснимым. В надвигавшихся сумерках Тим различал, как три дороги, сойдясь на поляне, продолжили путь вместе только для того, чтобы через сотню шагов упереться в неприступную стену гор. Дальше пути не было.
        Скалы широким амфитеатром окружали поляну. Вокруг, куда ни глянь, виднелись каменные осыпи и крутые карнизы. Это был тупик.
        Когда Тим задрав голову осматривал каменную стену, его нога оступилась и с плеском погрузилась в воду. Он склонился над журчащим ручьем и сделал жадный глоток. Прохлада разлилась по телу, и вскоре Тим почувствовал, что стал замерзать - в горах быстро холодало. Тело ломило от дневного путешествия. Клонило в сон.
        Тим решил оставить до утра решение о том, как быть дальше, и направился к запримеченной им копне сена. Зарывшись в нее, он быстро согрелся и уснул.

        Клубника со сливками
        - И вы смеете что-то говорить в свое оправдание, - бушевал Вельзевей. - Это смешно! Десять вооруженных до зубов головорезов не смогли справиться с одним стариком и жирным недееспособным котом?
        Галеин не смел смотреть Хозяину в глаза. Когда Вельзевей впадал в бешенство, лучше было молчать и терпеть. Этим и занимался сейчас первый помощник, хотя было очень больно. Вельзевей умел делать больно и делал это с особым наслаждением.
        - Если я не могу положиться на моих лучших людей, то скажите на кого тогда я могу положиться? За что я вам плачу? За то, чтобы вы отгоняли от моего дома воробьев и пугали в переходах одиноких пешеходов? Я отдаю огромные деньги за то, чтобы привести вас в человеческий вид. Вы - трусы и дармоеды - знаете ли вы сколько стоит одна пластическая операция, чтобы убрать ваши свиные рыла и козлиные рога? Обычный житель этого города зарабатывает такую сумму за полгода, а я оплачиваю ваши операции каждые три месяца. Спрашивается, с какой стати. Лучше выкину вас вон. Кому тогда вы будете нужны с вашими физиономиями, вашими копытами, рогами и хвостами? Поедете обратно в Глухоманьск? Будете подтираться лопухом и пугать деревенских детишек из-за печки?
        Он замолчал и обессилено упал на розовый диван.
        - Что ты говорил про эту… как ее, тетку этого мальчишки?
        Галеин наконец осмелился поднять глаза.
        - Ее зовут Василиса, милорд.
        - Мне нет никакого дела, как ее зовут, - снова взбеленился Вельзевей. - Я хочу встретиться с этой… с ней. Нужно выяснить, знает ли она, где сейчас мальчишка и как его можно использовать. Пора избавиться от Сципиона и лучше всего это сделать чужими руками, а точнее руками этой… дамочки и ее племянника. Чего ты стоишь? - внезапно спросил он у Галеина.
        Первый помощник беспомощно молчал.
        - Вызови лимузин, болван, - вскричал Вельзевей. - Я еду к ней. И пусть позаботятся о цветах.
        - Букет или корзину, милорд?
        - Главное, чтобы не венок.
        Когда бронированный лимузин Вельзевея въезжал во двор Василисы, на это зрелище собрался посмотреть весь дом. Еще никогда за всю историю дома номер восемь здесь не появлялся такой длинный автомобиль. На то время, которые он въезжал во двор, на проспекте полностью остановилось движение. Даже когда автомобиль затормозил напротив подъезда Василисы, хвост машины продолжал торчать на проезжую часть.
        Василиса занималась своими делами, когда на кухне раздался шум. Она поспешила туда и увидела, что с предсказательной полки упали два широких тупоносых и один картофельный нож.
        - Кто бы это мог быть? - нахмурилась Василиса. - О, я кажется догадываюсь.
        Времени на раздумья не было, и она произнесла.
        - Хозяйка родимая, глазами невидимая, помоги квартиру растяни.
        Марфа была тут как тут. Словно ожидая, она вынырнула из-за угла и подергала Василису за подол платья.
        - Ого исет?
        - Сама не знаю, но видно, что большая шишка.
        Домовиха выставила перед собой руки, сдвинув их почти вплотную.
        - Акая ишка?
        Василиса присела и развела руки Марфы шире.
        - Я думаю такая.
        Домовиха почесалась.
        - Чит-чит ак!
        Она пошла в комнату Василисы и уперлась руками в стену. Стена вздрогнула и сдвинулась с места. Василиса встала рядом и стала помогать. Отодвинув стену метров на пять, они взялись за другую. Через несколько минут комната Василисы превратилась в бальный зал. То же самое они проделали с комнатой Тима и коридором.
        - Ыперь йены!
        В один миг Домовиха оказалась под потолком и оторвала край обоев. Скользнув вниз, она сорвала обойный лист и под ним показалась новая стена - белая с позолотой.
        - Як ндет? - спросила она Василису.
        - То, что нужно, - ответила тетка.
        Через несколько минут квартира полностью преобразилась. Она стала больше и «богаче». В комнатах появилась дорогая мебель. На потолке сверкали хрустальные люстры. Двери и окна покрылись витражами, стены - картинами, полы - мозаичным паркетом и коврами. Занавески украсились такой искусной вышивкой, окончательно превратив квартиру в дворец.
        Откинув упавшие на лоб волосы, Василиса осмотрелась.
        - Кажется все. Можно встречать гостей.
        Ее снова дернули за платье. Марфа, как всегда строгая и недовольная, протягивала к ней руки.
        - А ы?
        - Не понимаю. Взять тебя на руки?
        Домовиха отрицательно замахала рыжей копной волос и ткнула пальцем в Василису.
        - Тото.
        - Что? Не понима…
        Не успела Василиса договорить, как Марфа рывком сорвала с нее домашнее платье. Под ним оказалось другое - вечернее, нежно-розовое. Оно волнами ниспадало с полуобнаженных плеч Василисы и расстилалось по полу длинным шлейфом.
        - Ах, вот ты о чем, - ахнула Василиса и тут же снова вскрикнула.
        Волосы на ее голове встали дыбом, а потом аккуратно покрыли плечи пышной волнистой прической. Оглядывая себя в зеркале, Василиса залюбовалась.
        - Ох! - все, что смогла она произнести.
        - Як убе чыше! - одобрительно подтвердила Домовиха и подняла вверх большой палец. - Асс!
        В дверь позвонили.
        - Я пошла открывать, - сказала Василиса, но Марфы уже и след простыл.
        За дверью стоял Вельзевей. Позади него маячили силуэты охранников. «Хозяин Москвы» внерешительности топтался на пороге. Вид квартиры, а особенно ее хозяйки привел его в необычайное замешательство.
        - Пожалуйста, входите, - пригласила его Василиса. - Как раз к вашему приезду я испекла мой фирменный вишневый пирог.
        - Может быть я ошибся? - Вельзевей не решался переступить порог. Сегодня он был в одном из своих любимым цветов - бледно-розовом. И такого же цвета было платье хозяйки дома. - Мне нужна Василиса, извините, не знаю как по отчеству…
        - А по отчеству и не надо, - проворковала Василиса и потянула гостя за собой. - Это мне цветы?
        Только сейчас Вельзевей вспомнил, что держит в руках букет.
        - Да, конечно. Извините. Я думал…
        - Не нужно слов, - как бабочка Василиса порхала по просторному коридору. - Вот и ваза нашлась для вашего прекрасного букета. Правда, он очарователен?
        - Правда, - как попугай повторил Вельзевей.
        Он был покорен и околдован Василисой. Как лунатик он шел туда, куда вела она. Слушал то, что она говорит и не мог ею налюбоваться. Они прошли в зал, когда-то бывший комнатой Тима. Василиса усадила гостя на диван, а сама принялась хлопотать у маленького винтажного столика.
        - На улице такая ужасная жара, не правда ли? Может быть вы хотите что-нибудь выпить? Чай со льдом, сок или покрепче?
        Вельзевей слушал ее голос, но не слышал слов.
        - Я хочу… вас…, - он сглотнул и закашлялся. - Извините, вас хочу попросить… Ничего не надо.
        - Но я не могу так встречать дорогого гостя. Все - я придумала. Я принесу вам клубнику со сливками. Хотите?
        Вельзевей был окончательно сражен.
        - Да!
        На столике появилась фарфоровая креманка, а в ней - прохладные белоснежные сливки и удивительной сладости клубника. Вельзевей потянулся за ложкой.
        - Нет-нет! Я сама, - Василиса перехватила его руку и стала кормить с ложечки.
        - Скажите, - спросила она. - Правду говорят, что у вас самый большой в Москве гардероб.
        - Да, - Вельзевей не сводил с нее очарованного взгляда.
        - А правда, что в вашем лимузине есть бассейн?
        - Да, есть.
        - И вы в нем плаваете?
        - Да.
        - Как бы я хотела на это посмотреть.
        - Одно ваше слово и…
        - А правда говорят, - прервала его Василиса. - Что вы самый богатый человек в мире?
        - Говорят, что да.
        - Если бы даже это было не так, вы величайший из всех, кого знал мир. И вы достойны большего. Вы слышите меня?
        - Да. Да. Да.
        Вельзевей смотрел на Василису, не отрывая глаз. Он был околдован, поглощен ей и уже давно не помнил, зачем сюда явился сюда. Он ел клубнику из ее рук и блаженствовал.
        Но вот креманка опустела, и Василиса салфеткой промокнула ему губы.
        - Вот и все. Клубники больше нет.
        - Я прикажу и принесут еще.
        - Нет-нет. Вам нельзя больше здесь оставаться. Подумайте обо мне. Я слабая одинокая женщина. Что скажут соседи?
        - Я прикажу и их всех…
        Она приложила палец к его губам.
        - Не будем омрачать наше первое свидание. Пусть между нами останется маленькая тайна. Пусть все будет загадочно и красиво. А я буду ждать вас снова.
        - Когда же?
        - Я вам позвоню.
        Василиса проводила его до двери. На пороге, не в силах сделать последний шаг, Вельзевей обернулся. Она прильнула к нему и поцеловала в щеку. Ее рука скользнула в карман гостя и опустила в него маленького жучка. Другая ее рука держала картонную коробку.
        - Вы так и не попробовали мой вишневый пирог. Я положила вам кусочек, чтобы вы не забыли обо мне.
        - Я никогда не забуду, - он потянулся к ней губами.
        Василиса, легонько толкнув его за порог, закрыла дверь перед его носом. Велзевей был как в тумане. Он не помнил, как спустился и вышел во двор.
        Не доходя до лимузина, он наступил в собачью какашку.
        - Фу ты, черт! - выругался он. - Мои новые туфли.
        Любовный дурман разом вылетел из головы. Чары Василисы как ветром сдуло. Вельзевей поглядел на испорченный туфель.
        - Что это на меня нашло? О чем мы говорили? Ничего не помню.
        За спиной молча шевелили челюстями телохранители.
        - Хотя у кого я спрашиваю. Я даже не знаю, есть ли у вас рты. Хотя чем-то же вы жуете.
        Всучив коробку с пирогом телохранителю, он полез в лимузин.
        Василиса сидела за столом и, приложив к уху маленького жучка, внимательно слушала. Вельзевей тем временем рассуждал.
        - По крайне мере, я знаю, что мальчишка пока цел. Иначе она не была бы так весела. Нужно будет обязательно устроить ему горячую встречу. Лишний козырь против Сципиона не помешает. Так и сделаю. Перехвачу мальчишку, а потом…
        Вельзевей сделал жест будто сворачивает кому-то голову.
        Василиса спрятала жука в коробку и задумалась. Быть меж двух огней было полезно, но и опасно.

        Площадь революции
        Была глубокая ночь, но Сципиону было не до сна. Затея с воробьями не оправдала себя, а лишь погубила тысячи птиц и вызвала негодование среди жителей города. Поиски Вельзевея закончились ничем. Сципиону даже примерно не удалось обнаружить, где скрывается его злейший враг. Требовался кто-то, кто мог бы справиться с этим заданием. Кто-то из местных, кто хорошо знает город.
        Сципион перебирал в уме свои резервы. Кот Мурзымбей годился только для обороны. Вороны были заняты преследованием Тима и возвращать их под свое крыло Сципион не хотел. Лесовик трясся от страха и особенно после нападения на «Гнездо». Он почти не вылезал из своего угла и все время бормотал.
        - Я хочу домой! Я хочу к моим деткам!
        Все сходилось к тому, что Сципиону нужно было найти того, кто способен заменить их всех.
        Его пальцы скользили по списку телефонных контактов. «Автомойка у Чертова моста, Алкомаркет «Денатурат», Антихристов ГИБДД, Аптечный киоск «Медвежья пасть», Варфоломей Августин, Версавий Танцы на костях, Бар «Утопленник», Все для отравления невест, «Затхлый угол», Магазин пиявок, Кикимора Анжелика, Клуб «Летучая мышь», «Лапа тарантула», Людмила Черная бухгалтерия, Магазин книг «Магия между строк», Магазин подарков ко дню всех невинно убиенных, Метловый бутик, Ночевик, Светлана Нежить, Семен Древоточение, Скородох разведение насекомых, Полунница Яковлевна, Похоронное бюро «Неотпетые»…» Кого тут только не было, но это было…
        - Все не то, - проскрежетал Сципион.
        Вдруг его ноготь замер над именем, которое он давно не произносил. «Подколодник - как я мог забыть?» Нет, Сципион никогда его не забывал. Он помнил о нем даже во сне, когда проклинал этого гнусного авантюриста, который…
        Об этом Сципиону было трудно даже думать. Он вспоминал Подколодника каждый раз, когда готовил напиток смерти и представлял, как вливает его в горло этому воришке. Смерть! Сципион ненавидел и желал смерти Подколоднику. И этому была более чем значимая причина. Вор должен был умереть самой страшной смертью. Только бы до него добраться.
        И сейчас желание Сципиона было как никогда близко к исполнению. Его нарушенный покой должен быть отмщен.
        - Я тебя найду! Где бы ты ни был. На земле или под землей - я найду тебя и моли о том, чтобы твоя смерть была быстрой.
        Он вспомнил еще казавшиеся недавними времена. До середины прошлого века Сципиону жилось хорошо и вольготно. Вологодские леса кишели лешими, кикиморами и другой нежитью - всех не перечтешь. В реках водились водяные, русалки, донники и плескачи. И была среди них одна, родная кровинка Сципиона - Селена. Его любимая дочь - русалка невиданной красоты. Немало проезжих, да проплывавших мимо заманила она в глубокий омут. Нет им числа.
        Сципион души не чаял в своей дочке, как зеницу ока охранял свою Селену, но ее сердце оказалось не таким холодным, как ожидал отец. Как не стерег ее Сципион, полюбила Селена полевика. Звали его Подколодником. Шустрый был малый. У проезжих мужиков с коней подковы снимал, а как перестали ездить на лошадях, стал снимать колеса с мчавшихся машин. Вместо них приделывал крышки от бочек. Приезжал мужик домой, а у него не колесо, а дубовая крышка. Ему огорчение, а нечисти в лесу развлечение.
        Мог Подколодник любую вещь достать. Будь то хоть новые туфельки из сельского магазина, хоть трактор с колхозного двора. Обернется хорем или соколом и озорничает. Однажды принес Селене мороженое сливочное, а другой раз - платок ситцевый с плеч самой жены председателя.
        Отдала ему Селена сердце, а сердце отца разбила. Сципион был против и как мог препятствовал их встречам, но справиться с молодым да вертким было тяжело. Поэтому однажды призвал он Подколодника и приказал.
        - В Долгом лесу в Синем озере есть вещица одна. На дне омута, что зовется Бездонным. Никак не уступит мне ее несговорчивый Темный Топь - не можем сойтись в цене. А она страсть как мне нужна - принеси ее. Тогда, так и быть, отдам тебе Селену.
        Было ясно - Подколодник стал Сципиону поперек горла. Из цепкой хватки Темного Топя еще никто не вырывался, тем более не смел брать его вещи из страшного омута. И молодой ухажер сделал по-своему - схватил Селену и бежал с ней в Москву. Как бушевал Сципион, как лютовал. Никому в эти дни не было покоя. Все в лесу вверх дном перевернул. Такой бурелом устроил - не пройти, не проехать…
        Шорох из угла прервал невеселые воспоминания Сципиона. Это был Лесовик.
        - Подойди! - сказал Сципион.
        Семеня длинными ногами, Лесовик приблизился.
        - Господин, я был верен тебе и делал все, что ты приказывали. Могу теперь я… уйти?
        - Не настало еще время, - ответил Сципион.
        Лесовик заломил костлявые руки.
        - Не могу больше оставаться в этом городе. Я охрип от этой воды, я покрылся лишаями от этого воздуха, я хочу увидеть своих лесовичат. Хочу в лес…
        - Выполни еще одно задание, - сказал Сципион.
        Лесовик задрожал.
        - Мой господин, прошу тебя, отпусти! Я не ел два дня.
        Сципион сделал широкий жест.
        - Так поешь!
        Из стены выехала полка буфета. На ней стояла сковорода жареных мухоморов, тарелка желудей и блюдце с морошкой.
        - А когда подкрепишься, то составишь мне компанию по одному делу.
        Лесовик жалобно заскулил. Его глаза не отрывались от еды, но и оставаться подле Сципиона у него тоже не было сил.
        - Мой господин…
        - Мне надоело слушать твое нытье. Или ты идешь со мной, или я отправлю тебя на расправу московским чертям. Они давно поджидают тебя. Особенно после той ночи, когда ты нагрянул к ним со своим Кречетом. Им страсть как охота познакомиться с «трудовиком», по вине которого пропал их урожай.
        - Нет, вы не сделаете этого, мой господин, - Лесовик упал на колени и, прижав потрескавшиеся пальцы к торчащей острыми углами груди, заголосил. - Вы не оставите моих деток без отца. Вы не такой.
        - Еще как оставлю, - злорадно произнес Сципион. - Зачем мне в лесу нужна такая размазня?
        - Но после этого вы меня отпустите?
        - После этого, - Сципион сузил холодные глаза. - Пожалуй, да!
        - Вы обещаете?
        - Да, как ты смеешь сомневаться в моих словах? Сказал отпущу, значит пойдешь на все четыре стороны. Все. Хватит болтать. Через пять минут будь готов.
        Лесовик бросился к буфету. Оттуда послышалось жадное чавканье.
        Через несколько минут, отирая о плащ руки, он вернулся к Сципиону.
        - Я готов, мой господин.
        Сципион поднялся и, подхватив со стола мирно дремлющего Мурзымбея, вышел в центр комнаты. Здесь в потолке темнело отверстие вентиляционной решетки. Лесовик снова заныл.
        - Мой господин, я не могу летать. Я не…
        - Это моя забота. Встань рядом. Живей!
        Лесовик повиновался. От одной мысли, что сейчас произойдет, у него подкосились колени. Но не успел он опуститься на пол, как Сципион схватил его за руку и все трое превратились в чернильное облако. Оно взвилось под потолок, и вылетело из гостиной через вентиляцию.
        Спустя несколько минут они стояли на дороге перед Манежем. Мимо, визжа покрышками и сигналя, проносились автомобили. Сципион словно не замечал их. Держа под мышкой кота, он шествовал по дороге. За ним поспевал Лесовик. Мимо них с протяжным сигналом промчалась машина. За ней - другая. Они едва успевали объезжать странную группу, неизвестно зачем бродившую по ночному проспекту.
        Сципион остановился перед крышкой люка.
        - Здесь - я чувствую. Подойди.
        Лесовик приблизился.
        - Открой!
        Крышка со стуком отлетела в сторону. Вдали послышался свисток - к ним направлялся полицейский патруль.
        - За мной! - скомандовал Сципион и прыгнул вниз.
        Лесовик не мог решиться. Ему было страшно. Шаги полицейских были все ближе. В обшелушенное лицо уперся свет фонаря.
        -. Оставайтесь на месте и поднимите руки.
        Лесовик поднял руки и, зажмурив глаза, прыгнул в люк.
        Колодец был глубоким и темным. Падая Лесовик несколько раз ударился об острые кирпичные стены. Далеко внизу послышался хлопок, и появилась точка света. Она быстро приближалась, пока не достигла размера внушительной дыры, в которую с хрустом и треском проскочило скрипучее тело Лесовика.
        Когда Лесовик открыл глаза, то увидел, что лежит у ног Сципиона. Мысленно ощупав распростертое на мраморном полу тело, он облегченно вздохнул - все ветки целы.
        - Вставай, - приказал Сципион. - Не на курорте.
        Они стояли на перроне станции метро. Был поздний час, и на платформах никого не было. Звуки их шагов гулко отдавались под сводами. Вдоль железнодорожных путей, в глубоких нишах сидели и стояли бронзовые скульптуры. Здесь были солдаты с ружьями, матросы с гранатами, рабочие с деталями, пограничник с собакой и женщины в повязанных на голову платках. Они застыли в позах словно вот-вот собрались куда-то идти или что-то сделать.
        - Да, припоминаю. Подколодник был любителем больших компаний. Не смог обойтись без нее и здесь.
        Сципион шел по платформе и зорко всматривался в лица скульптур.
        - Подколодник, выходи! - крикнул он. - Я знаю, что ты здесь.
        Его зычный голос прокатился по платформе и раскачал висевшие под потолком люстры.
        - Выходи-и! - грохотал Сципион. - Я тебя все равно найду.
        В конце зала что-то упало - тяжелое и железное. Сципион с Лесовиком поспешили на звук, и нашли на полу бронзовый гриб.
        - Подберезовик, - с нежностью простонал Лесовик и вздохнул. - Только несъедобный.
        Сципион оборвал его.
        - Прекрати скулить! Лучше посмотри сюда.
        В одном из проемов было пустое место - не хватало одной скульптуры. До слуха Сципиона донеслись удаляющиеся шажки.
        - Не уйдешь! - взревел он. - Обходи справа!
        Только он сказал, как хвост мирно спящего Мурзымбея, выпрямился и задрожал. Подобно бесконечной веревке он вытянулся и скрылся за колонной в середине платформы. Послышалась возня и звуки борьбы. Как туго натянутый канат, хвост Мурзымбея стал медленно возвращаться. Наконец, из-за колоннады появился отчаянно сопротивлявшийся человечек. Его обвивал конец кошачьего хвоста.
        - Вы не имеете права! Я буду жаловаться, - верещал человечек.
        Он был стар, горбат и с ног до головы бронзового цвета. Длинная борода свисала до колен. В одной руке старичка была корзина с грибами, в другой - короткая палка, которой он колотил по тащившему его хвосту. По лицу сутулого человечка катились капли пота. Он выбился из сил и сильно дрожал.
        - На кого ты стал похож? - угрюмо спросил Сципион. - Во что превратил тебя этот город?
        - Вы меня с кем-то путаете, - отмахивался бронзовый человечек. - Я не тот, за кого вы меня принимаете.
        Старик был жалок и противен. Ничто в нем не напоминало того разудалого полевика, который играючи срывал на скаку подковы и вылавливал из озера огромных сомов. Затрапезный не по размеру армяк старика тащился по полу. Лапти были в дырах. Из них торчали грязные онучи. Весь вид его говорил, что он не тот, кого искал Сципион, но «Владыку северного леса» не мог одурачить даже этот маскарад.
        - Как же, - прогрохотал он. - Я узнаю тебя даже через тысячу лет, но тебе не грозит прожить так долго. Я побеспокоюсь об этом, - всмотревшись в сморщенное лицо, Сципион спросил. - И что только она в тебе нашла?
        Вдруг его голос загрохотал, как молот по наковальне.
        - Где моя Селена? Куда ты ее подевал?
        Яростный взгляд «Вдалыки» облетел колоннаду.
        - Ее здесь нет, - тихо пропищал старичок.
        - Где же она?
        - Мы расстались почти сразу, как приехали в Москву. Она увидела новых парней. Они были богаче, покупали ей дорогие безделушки и… она бросила меня. Я слышал, что первое время она жила на Чистых прудах, то есть в Чистых прудах. У одного богатого водяного. Потом ее видели на Гребном канале, в Царицыно…
        - Где она сейчас?
        - Последнее, что я слышал - ее видели у коломенского шлюза.
        - У шлюза?
        - Да говорят, что она показывает туристам водные представления и живет тем, что бросают ей с палубы.
        - Ты лжешь! - вскипел Сципион. - Моя дочь не могла до этого опуститься!
        Подколодник присел на коротких ногах.
        - Я говорю только то, что мне рассказывали другие.
        Сципион едва удерживался, чтобы тут же не расправиться с этим предателем его дочери. В нем все клокотало.
        - Пойдешь со мной. Если обманул, пеняй на себя. Ты, - прикрикнул он на Лесовика. - Отвечаешь за него головой.
        Вокруг них все пришло в движение. Скульптуры соскочили со своих мест. Солдаты, сталевары, женщины с детьми на руках. Они кричали и размахивали руками.
        - По какому праву?
        - А у вас есть мандат, товарищ?
        - Мы не позволим.
        Среди этого шума, е умолкая лаял с начищенным до блеска носом пес. Толпа сжимала Сципиона. Он поднял шестипалую руку, и в потолок вонзилась синяя молния. На головы протестующих посыпалась штукатурка. Шум затих.
        - Тише, дамочки и прочие товарищи. Во избежание напрасного кровопролития прошу всех оставаться на своих местах. Я сейчас заберу этого немолодого человека. Временно. У него передо мной есть один должок. Когда он вернет мне украденное, то сразу возвратиться в вашу теплую компанию. А сейчас, именем революции, разойдись!
        Толпа расступилась.
        Вернувшись в «Гнездо», Сципион указал Подколоднику на дверь ванной.
        - Иди и приведи себя в порядок. И убери эту гадость, - он повел пальцем вокруг лица, показывая на бороду. - Потом решу, что с тобой делать.
        К Сципиону подступил Лесовик.
        - Мой господин, ты обещал меня отпустить.
        Сципион недовольно поморщился.
        - Да, обещания нужно выполнять. Иди - я тебя не держу.
        - Но дверь закрыта.
        - Тогда есть еще один путь.
        Сципион схватил Лесовика и, подтащив к окну, высунул наружу.
        - Так ты хочешь, чтобы я тебя отпустил?
        - Нет, мой господин. Пожалейте моих детей.

        Врата под шлемом
        Давно Тим не спал так хорошо как этой ночью и проспал бы еще, если бы не разбудивший его камнепад. За первым камнепадом последовал второй. Окрестности наполнились непрерывным гулом.
        Тим выбрался из копны сена. Солнце только осветило верхушки гор, и здесь внизу еще было холодно. Изо рта вырывался пар, затекшие руки и ноги окоченели. Чтобы согреться, Тим пустился скакать вокруг своего ночного убежища и, сделав несколько прыжков, оказался перед… лицом Витязя. То, что ночью он принял за стог сена, оказалось затылком огромной Головы, а звуки каменных обвалов были ни чем иным как ее храпом.
        Голова еще спала, и ее огромные веки были закрыты. Рот, в который легко могла пройти корова, издавал чудовищный храп. Голову покрывал железный островерхий шлем. Не ожидая увидеть что-то подобное, Тим попятился назад, его ноги увязли в чем-то длинном и спутанном, и он упал.
        Витязь пошевелился и разлепил глаза. Из-под косматых бровей оглядел поляну, горы, Тима, потом открыл рот. Пахнуло несвежим дыханием. Тим зажал рукой нос.
        - Чего морщишься? - прогрохотала Голова. - Нет, погоди. Не то.
        Она оглушительно прокашлялась.
        - Ты кто такой?
        Тим хотел подняться, но не смог - его ноги накрепко увязли в бороде Витязя.
        - Кто ты и зачем явился сюда? - снова повторил тот.
        - Я Тимофей. Пришел узнать, где находятся Врата.
        Огромный глаз Витязя прищурился.
        - Ишь-ты. Давненько никому не требовались Врата - вишь как я оброс.
        Тим не уловил никакой связи и промолчал, а Голова продолжала.
        - Значитса, ты, Тимофей, желаешь узнать, где Врата?
        - Да.
        - Что же, я тебе скажу, но наперво выполни мою просьбу.
        - Какую? - Тим сумел подняться на ноги и теперь, встав на носочки, мог бы достать Витязю до кончика носа.
        - Подстриги и побрей меня. И еще умой лицо.
        - Подстричь? - Тим подумал, что ослышался. - Как это?
        - Обыкновенно. Мне, видишь ли, не с руки, - хмыкнул Витязь, а потом добавил. - Да, и еще почисть мне зубы. Это уже не для себя прошу, а для тебя.
        - Зачем мне нужны твои зубы? - удивился Тим.
        - Потом увидишь. Так что - договорились? Не бойся - я не обману.
        Тим оглядел Голову. Тут бы пригодились не расческа и ножницы, а грабли и пила. Он вспомнил про стальное перо, что лежало в кармане. «Теперь оно пригодится».
        Первой досталось бороде. Тим провозился с ней около часа, потом собрал в кучу и оттащил в сторону. Оказалось, что под бородой течет ручей. Он огибал Голову у подбородка и убегал дальше. С усами и бровями пришлось повозиться - перо резало легким касанием, и Тим боялся ненароком поранить Витязя. В конце дошла очередь и до волос.
        После стрижки и бритья Витязь даже помолодел. Теперь нужно было умыть его. Слой грязи и помёт птиц не хотели сдаваться просто так. Против них Тим применил обратную сторону пера, ту, что была с крючками. Они хорошо соскребали грязь с огрубевшей кожи Головы, и вскоре ее было не узнать.
        Тим отступил и полюбовался своей работой.
        - Все в порядке. Что ты говорил насчет зубов?
        - Я думаю, их достаточно прополоскать. Теперь я и сам смогу.
        Голова слегка наклонилась вперед. Ее губы погрузились в ручей. Витязь сделал глубокий глоток.
        - А-а-ах! Как вкусно! - он довольно причмокнул. - Как давно не пил родниковой водицы. Только тем и спасался, что стекало по усам после дождя.
        Губы Витязя еще раз погрузились в воду, и опять раздался довольный выдох.
        Голова перевела дух и блаженно оглядела Тима.
        - Так говоришь, Врата тебе понадобились?
        - Да.
        - Что же. Пришла моя очередь выполнять обещанное. Полезай! - и Витязь распахнул рот. В нем показался огромный язык и два ряда здоровых чуть пожелтевших зубов. Тим отпрянул.
        - Куда лезть? В рот?
        - Аха!
        - Зачем? - недоумевал Тим.
        Витязь закрыл рот и сплюнул.
        - Ты что думаешь, я так и буду ждать с раззявленной варежкой? Полезай - раз говорю!
        - Хорошее дело! - возмутился Тим. - Я тебя помыл, побрил, напоил. А теперь тебе перекусить захотелось? Ты хитрый, но я-то не дурак.
        - А по-моему, так самый настоящий, - вскипела Голова. - Где, думаешь, спрятаны Врата? А вот где, - она открыла и закрыла рот. - В моей утробе. Если бы я вздумал тебя проглотить, давно бы это сделал.
        Тим оглядел Витязя. Тот хоть и был очень велик, но из-за своей неподвижности казался беззащитным и уязвимым.
        - Ты на меня так не смотри. Мне обманывать нет никакого резону. Не хочешь лезть в глотку, так мне лучше. Потом не будет в горле першить. А тебе последний раз говорю, если бы захотел, давно бы тебя проглотил, но я не людоед. Меня мать-земля кормит, оттого и жив пока.
        Тим нерешительно топтался на месте.
        - Это точно, что Врата в тебе?
        - Вот тебе крест. Не сойти с этого места.
        Тим раздумывал.
        - Хорошо. Что нужно делать?
        - Вот это другой разговор. Как открою рот, сразу скачи на язык, да не поскользнись, а то прикушу. Залезешь, сразу ныряй в глотку. Только не задень язычок, а то рефлексы, знаешь ли - обратно выплюну и больше не пущу, раз мозгов нет. Уразумел?
        - Да.
        - Поехали?
        - Поехали.
        Витязь открыл рот. Превозмогая страх и брезгливость, Тим ступил внутрь, но не успел перешагнуть нижнюю губу, как сзади послышался конский топот, что-то просвистело над головой, и рот Витязя с глухим мычанием захлопнулся. Тим едва успел выскочить. Когда он снова посмотрел на Голову, то увидел, что под правым глазом торчит стрела. Витязь заскрипел зубами, а за спиной Тима раздался голос.
        - Не так быстро, Тимоша. Подожди нас.
        Тим обернулся. Четыре всадника на черных конях стояли у края поляны. Тим узнал их - это были мрачные люди из кафе на склоне горы Мукушук. Те же угрюмые лица, те же взгляды исподлобья, те же слегка сутулые, словно приготовившиеся к броску, фигуры.
        Впереди стоял Седовласый.
        - Не возражаешь, если мы тебя проводим?
        - Я пущу только его, - заревел Витязь. Его лицо кривилось от боли. Глаза сверлили незваных гостей. - А вы убирайтесь подобру-поздорову, иначе…
        - Иначе что? - выскочил вперед Молодой. Его бок еще болел, но руки чесались ввязаться в новую драку. Не дожидаясь ответа, он обнажил меч и пришпорил коня.
        - Отойди-ка в сторонку, - прошептала Голова.
        Только Тим выполнил приказ, как Голова, надув щеки, с шумом выпустила воздух. Сильный ветер обрушился на Молодого, оторвал его от земли и вместе с конем опрокинул на острые камни.
        Тим тоже не стал стоять просто так. Он поднял булыжник и пустил его в ближайшего противника. Им оказался Толстяк. Камень попал в мешок. Из того посыпались монеты, блестящие побрякушки, лоскуты материи и прочая дребедень. Толстяк припал к земле и принялся собирать свое добро. Второй камень угодил ему в зад. Толстяк взвыл, погрозил Тиму кулаком и еще проворнее заползал между ногами своего коня.
        Витязь снова набрал воздуха. Молодой пошатываясь встал на ноги. В его голове мутилось, но спеси было хоть отбавляй.
        - Паршивая головешка, - крикнул он. - Сейчас я тебе покажу.
        Волна воздуха подхватила его и швырнула на каменную стену. Молодой обмяк. Меч выпал из его рук. Безвольное тело сползло к подножию скалы.
        - Кто еще хочет полетать? - пробасила Голова. - Выходи!
        Из-за скал выскочили несущиеся во весь опор кони. В руках всадников блестели клинки. Седовласый вскинул лук и выпустил стрелу. Та, сопротивляясь потоку ветра, загудела, выгнулась дугой и раскололась на щепы. Всадники рассыпались по поляне.
        Голова покосилась на Тима.
        - Тебе лучше поторопиться. По команде лезь в мою глотку, но сначала сыпни мне в нос песка. И сразу ныряй в горло. Главное - успей. Промедлишь, и тогда меня будет не остановить - буду чихать до завтрашнего вечера. Понял?
        - Понял, - Тим зачерпнул пригоршню пыли.
        Всадники приближались. Витязь крикнул.
        - Прощай!
        Рот открылся - Тим шагнул внутрь, затем высунул руку и сыпанул песок в нос Витязю. Тот сглотнул Тима, замер и… оглушительно чихнул. Затем еще и еще раз. Под порывами его чихов всадники слетали с коней, лошади заваливались на бок и били ногами. Клинки вылетали из рук и подхваченные ветром уносились в ущелье. Выпущенные стрелы не могли сопротивляться напору ветра, и падали там, где их выпускали из лука.
        Шли часы. Противостояние продолжалась, но Витязь стал слабеть. Всадники заметили это, и, прячась в своих укрытиях - за скалами, камнями, поваленными деревьями, ждали.

        Коломенский шлюз
        Теперь Сципиону было не до условностей. Он знал, что его дочь где-то рядом, и больше не мог усидеть на месте. Несмотря на свою нелюбовь к дневным вылазкам, сейчас он был готов на все и торопил Подколодника.
        - Что ты там копаешься? Не можешь налюбоваться на свою бритую рожу?
        Теплая ванна и сытная еда сделали свое дело. Теперь перед Сципионом стоял совершенно другой «человек». Ни бороды, ни лохмотьев, ни растрепанной с репейником шевелюры. Подколодник словно помолодел на сорок лет. Он был весел и энергичен, как в прежние времена.
        - Пойдем, - торопил его Сципион. - Мы должны найти ее.
        - Но я не одет. Я не могу показаться в таком виде перед моей…
        - Пойдем! - жестче повторил Сципион, и вентиляция вынесла их из гостиной.
        Корабль отходил от пристани у Киевского вокзала. На палубе было не протолкнуться. Из динамиков лилась музыка. Мимо плыли зеленые берега, высокие дома и блестящие купола. Сципион с ненавистью смотрел на их золотые блики.
        - Ничего, я еще доберусь до вас, - шипел он и до рези в глазах всматривался вперед.
        Где-то там должен был показаться высокий шатер усадьбы Коломенское. И тогда… Сципион не раз вскакивал с места и расталкивая людей шел на нос корабля. Ему казалось, что он видел плескавшуюся в воде Селену, но это были или встречные катера, или блики на воде, или просто миражи.
        Наконец, они прибыли на место. Перед кораблем медленно раскрылись железные двери шлюза. Корабль встал на отведенное ему место и замер в ожидании. По правому борту раздались веселые детские голоса и плеск воды. Толпа свесилась за борт. Мимо Сципиона пробежала девочка.
        - Мама, идем быстрее. Там тетя фокусы показывает.
        Внизу, в мутной воде шлюза плавало невиданное существо - с длинными чуть зеленоватыми волосами и серебристой чешуей. Настоящая русалка. Когда-то она была молода и красива. Теперь ее взгляд был полон тоски. На плече белел шрам от винта моторной лодки. На хвосте не хватало нескольких рядов чешуи - долгие годы в Москва-реке сделали свое дело.
        Русалка жила тем, что развлекала туристов. Ее хвост взбивал фонтаны воды. Она прыгала, ныряла и забрасывала на палубу раков и окуньков. Девочка с мамой снимала все происходившее на телефон. Вдруг телефон выпал из ее рук и полетел в воду. Русалка поймала его и вернула зазевавшейся школьнице. Раздались аплодисменты. Вниз полетели яблоки, бананы, пачки печенья и плитки шоколада. Кто-то кинул банку тушенки. Русалка жадно накинулась на еду, вызвав еще больший восторг зрителей. Собрав добытое в пластиковый пакет, она устремилась к нижним створкам шлюза. Те медленно открывались, выпуская корабль и его пассажиров на простор реки.
        - Селена! - выкрикнул Сципион.
        Его и без того страшное лицо, сейчас было еще отвратительнее и… плаксивее. В его впалых глазах стояли слезы. Русалка вздрогнула. Она оглянулась на крик и не заметила, что одна из створок шлюза движется на нее, грозя раздавить.
        - Уплывай! - закричали люди на палубе.
        - Осторожно! - неслось с берега.
        Селена не слышала их. Прижимая к груди пакет, она смотрела на отца.
        - Селена, плыви сюда! - закричал Сципион. Ему было видно, что еще немного и его встреча с дочерью может оказаться последней. - Уходи оттуда!
        Но русалка не двигалась. Ее словно обворожили.
        К борту подскочил Подколодник.
        - Папаша, в сторону! - он скинул туфли, на лету сбросил пиджак и исчез под водой. Через мгновение он обхватил руками Селену и оттащил прочь. Створка шлюза с грохотом ударилась о бетонную стенку.
        На палубе ликовали. Капитан дал длинный гудок. Корабль выплыл из шлюза и направился к видневшейся неподалеку пристани.
        На корме теплохода сидели трое - Сципион, его дочь и Подколодник. Укутавшись в мокрый пиджак, Селена прижималась к своему отцу.

        Заколдованный перекресток
        Это был третий вызов за сегодня, а ведь еще даже не обед. Капитан Правдин подхватил со стола фуражку и в сопровождении неунывающего Аркана пошел на выход.
        - Что-то они зачастили, ты не находишь?
        Пес весело гавкнул в ответ.
        - Тебе, я смотрю, нравится, а на мне еще висит это дело с Шапкой Мономаха. Некогда даже подумать.
        У служебного крыльца стоял автобус. Внутри уже сидели бойцы разведотдела. Правдин с Арканом погрузились последними.
        - Трогай! - скомандовал капитан, и машина выехала с территории.
        Утро в этот день выдалось насыщенным. Все началось в девять утра, когда на пульт диспетчерской поступил первый сигнал тревоги. Какой-то хулиган разрисовал в центре города рекламные щиты. Казалось бы, причем тут Комитет антимагии. Оказалось, очень даже причем.
        Надписи нельзя было ни стереть, ни заклеить - они все равно проявлялись, и каждый раз по-новому. Сначала это было «Кузя + Маруся = Любовь». Потом стало «Разбитое сердце не склеить вовек». Затем «Я верю, все еще можно исправить», и, в конце концов, с плакатов закричало радостное «Маруся, ты самая лучшая! Твой К.»
        Ох уж, эти влюбленные. Нет от них покоя ни себе, ни людям. Вот и разбирайся теперь, кто этот Кузя и что делать с этим влюбленным дураком. Ладно бы запустил в небо фейерверк из цветов и дело с концом - дворники в Москве хорошо работают, а теперь пойди, обработай сотни щитов. Вся техника туда брошена.
        Второй вызов тоже отнял порядочно сил и времени. У Москворецкой набережной кто-то выпустил в реку крокодилов. Сначала думали, что они сбежали из зоопарка, но там эту информацию не подтвердили. Тем более, как оказалось, крокодилы были не обычными, а шестилапыми и с дельфиньими плавниками.
        Пока выясняли, что да как, аллигаторы расплылись по Москве-реке. Пришлось вызывать патрульные катера и ученых - ихтиологов и герпетологов. Крокодилов собирали по всей акватории. И все бы ничего, но стоило приблизиться к опасным пресмыкающимся, как те превращались в рогатые морские мины. Снова послали запрос в Министерство, и к реке уже мчались саперы. В общем, специалистов навезли кучу. И каково же было их изумление, когда мины грузили на спецсуда. Попав на борт, они принимали вид обычных лесных ежей. Несмотря на настойчивые требования Полковника, ученых по ежам решили к операции не привлекать.
        Вскоре вышли на след самих злоумышленников. Ими оказалась группа из восьми речников-омутников. Выяснилось, что они что-то не поделили с местными водяными и решили устроить им небольшой переполох. В результате на уши было поставлено пол-Москвы.
        Усевшись в машину, Правдин настроил рацию.
        - Следуем в квадрат триста шестьдесят пять. Сообщите подробности.
        Оператор ответил сразу.
        - Координаты - пересечение Третьего транспортного кольца и шоссе Энтузиастов. Многочисленные жалобы на автомобильный затор. По словам очевидцев, на внешней стороне Кольца стоит каменная стена. Это все. Остальное узнаете по прибытию.
        - Ясно! - ответил Правдин. - Что-нибудь выяснилось по надписям на щитах?
        - Да, нарушителя установили после каллиграфической экспертизы. Им оказался домовой Кузьма из Архангельского переулка. Его пассия - домовиха Маруся - живет в доме напротив. У них там такая бурная любовь, что жильцы за голову хватаются.
        - Его уже нашли?
        - Сам с повинной пришел. Говорит «Вручаю себя в руки правосудия. Все равно нет счастья в личной жизни». Сейчас для профилактики его в «Терновник» оформляют. Посидит пару дней, отдохнет, проветрится, а то одни амуры в голове.
        - Да уж. Если один домовой устроил такой переполох, чего ждать от других. Ладно, отбой. Прибудем на место - сообщу, - капитан отключил рацию.
        «Терновником» сотрудники Комитета называли небольшой домик. Внешне он выглядел как трансформаторная будка - без окон и только одна дверь с изображением перекрещенной молнией тучи и надписью «Осторожно! Высокое напряжение».
        Место, где стоял домик, было особенным. Здесь сходились и нейтрализовали друг друга разнополюсные меридианы магии. Поэтому ни один маг или чародей, будь он хоть семи пядей во лбу, не мог здесь совершить даже самый простой фокус. Таких «нейтральных» мест в Москве было несколько, но все они находились в неудобных местах - под жилыми многоэтажками, на мостах или оживленных улицах. Одно из них было даже в башне Кремля.
        С «Терновником» тоже все оказалось не так гладко. На том месте, где он стоял, планировали открыть новую восьмиполосную автотрассу. Правдин помнил те жаркие споры, когда на одной чаше весов было маленькое непонятного назначения строение, а на другой - скоростная магистраль. В итоге все разрешилось полюбовно. «Терновник», который в официальных документах значился как «Объект №66», занял свое «нейтральное» место, а трасса вместе с Живописным мостом изящно обогнула его и пустила поток машин из центра в сторону области.
        Условия в домике были более чем комфортные, но что это было в сравнении с тем, что попавшие сюда «субъекты» на время переставали ощущать свои способности. Для колдунов и магов это было равносильно тяжелой болезни. Покинуть дом по собственному желанию они не могли, хотя тот закрывался на обычный замок.
        Пока капитан думал об этом, их автобус подъехал к месту событий. На крыше завращались антенны и пеленгаторы.
        - На выход! - скомандовал Правдин. - Активировать ловушки и ждать моих распоряжений.
        Бойцы рассыпались по территории. Их датчики прочесывали местность.
        - На эстакаде вижу остаточный энергетический след, - отрапортовал один из бойцов. - Сигнал слабый. Скорее всего - это голограмма.
        Капитан, Аркан и с ними еще трое сотрудников бегом поднялись на эстакаду. Здесь перед высокой кирпичной стеной собралась приличная пробка. Водители вылезли из своих автомобилей и, задрав головы, рассматривали необычное препятствие. Другие - остались в машинах и сигналили до тех пор пока у них не садились аккумуляторы. Но ни те, ни другие не догадывались подойти ближе и внимательно посмотреть, что же перед ними на самом деле.
        Правдин нажал кнопку рации.
        - Говорит пятый. У нас здесь обычный мираж. Для ликвидации понадобится насос.
        - Вас поняла, - ответила оператор. - Мы как раз закончили с щитами. Направляю к вам два тягача. Ориентировочное время прибытия - пятнадцать минут.
        - Хватит и одного, - ответил капитан.
        - Принято. Отбой.
        Капитан подошел к «кирпичной стене». Со стороны пробки она выглядела очень правдоподобно - красный местами потрескавшийся кирпич, серые швы цемента. С обратной же стороны «стена» больше напоминала театральные декорации - серый фон и больше ничего. В профиль ее и вовсе не было видно - мираж был не толще бумажного листа.
        Дважды пройдя сквозь «кирпичи» итем самым необычайно напугав водителей, Правдин подозвал помощника.
        - Николай, остаешься за старшего. Сейчас подойдет тягач. Уберите этот маскарад с дороги, а зрителям расскажи что-нибудь в том духе, что это преломление солнечных лучей в восходящих потоках воздуха. Ну, ты сам знаешь.
        - Сделаем, как положено.
        - Отлично. А я пока обследую местность. Не может оно само по себе тут появиться. И тот, кто его «нарисовал» должен быть где-то поблизости.
        - Так это известно, кто сделал, - отозвался помощник. - Не первый раз с ним встречаемся - Варфоломей, зараза такая.
        - Откуда знаешь, что он?
        - Так вот и его автограф. Никак не может, чтобы не похвастаться.
        И правда, на «кирпичах» вправом углу стены было выведено, словно писал первоклассник, корявое «В». Фирменная каракуля была непременным атрибутом всех проделок Варфоломея - беспокойного полтергейста, обосновавшегося в столице десять лет назад.
        Собственно в Москве ему и дали имя Варфоломей, а все из-за того, что первый его «выход в свет» - развешивание лампочек вдоль фасада ГУМа - пришелся на 24 августа - день святого Варфоломея. Сначала решили устранить «нарушение», но когда пригляделись, оказалось, что это красиво. Так и оставили. Потом долго решали наказать его или наградить. В итоге решили назвать его Варфоломеем и на этом все закончилось.
        С тех пор неугомонный полтергейст еще не раз заставлял дежурных нажимать тревожные кнопки, а оперативные группы выезжать на место происшествия. По большей части его выходки были безобидными, но отрывали от дел и портили статистику, поэтому Варфоломей был частым посетителем «Терновника». И сегодняшний день, похоже, не будет исключением.
        - Раз так, то как закончите, подтягивайтесь к нам - будет искать эту деятельную натуру, - сказал капитан и в сопровождении Аркана поспешил к автобусу. Там его уже ждали бойцы.
        - Вижу аномальное возмущение. Расстояние - восемьсот метров. Направление - центр города, - отчеканил радист.
        Правдин передернул затвор ловушки.
        - Машина остается здесь. Дальше идем пешком - чтобы не спугнуть.
        Они вдвоем с Арканом и еще четверо бойцов поспешили к видневшейся неподалеку площади и прибыли как раз вовремя. Там творилось что-то невообразимое. Снова пробка! Но какая. Казалось, что ее можно распутать не быстрее, чем за неделю. Десятки автобусов и автомобилей перегородили широкий бульвар и не могли сдвинуться ни на метр.
        Виной всему происходившему оказались светофоры. Они мигали как сумасшедшие, одновременно показывая то красный, то зеленый свет сразу по всем направлениям.
        - Отключить светофоры. Настроить детекторы. Приготовить ловушки. Рассредоточиться.
        - Есть! Есть! Есть! - бойцы мигом исчезли, занимая места в ключевых точках площади.
        Спустя минуту от них стали поступать доклады.
        - У меня все чисто!
        - Светофоры отключены, ничего подозрительного не обнаружено.
        - Все чисто, командир!
        Правдин внимательно следил за всем происходящим и продолжил руководить операцией.
        - Детекторы перенастроить на третий диапазон. Приготовиться. Он где-то рядом.
        До сих пор кружившийся под ногами Аркан залаял.
        - В чем дело?
        Пес продолжал лаять и приплясывал на задних ногах, словно хотел достать забравшуюся на дерево кошку. Капитан поднял голову и понял, что обнаружил его напарник. В самой гуще автомобильного узла, по натянутым над площадью троллейбусным проводам скользили синие всполохи.
        - Я вижу его! - сообщил остальным капитан. - Вверху, у края растяжки. Приготовить ловушки. Частота - семь герц. Емкости для принятия вещества подключить.
        - Есть!
        - Готово!
        - Готово, командир!
        Правдин ждал. Он видел, как в переплетении проводов появился и стал расти синий шар. Его окутывали всполохи холодного огня. Когда шар подрос, он стал скакать точь-в-точь как мячик. Капитан ждал. «Пусть еще подрастет, соберется в одно целое, чтобы не собирать его ошметки с машин и окрестных домов».
        А шар не унимался. Он все скакал и скакал. Вверх-вниз, вверх-вниз. Вторя ему, качались троллейбусные провода, а следом за ними пришла в движение и вся площадь. Машины, столбы, деревья, дома раскачивались со все нарастающим размахом. Люди, которые не успели покинуть площадь, теперь кто в припрыжку, а кто ползком старались скорее убраться из странного места.
        Наконец, синий сгусток вобрал в себя все, что мог. Пора!
        - Огонь! - крикнул капитан.
        С четырех сторон к шару протянулись хваткие лучи ловушек.
        - Вот так, Варфоломей! Пошалил и хватит! - приговаривал Правдин, увеличивая мощность своего луча и наблюдая, как заполняются висевшие на поясе емкости.
        Шар замер. Потом скакнул вправо, влево, но, вырваться из перекрестья прицелов было не так легко. С каждой секундой он становился слабее, но, самое главное, невидимее. И вот, когда казалось, что дело сделано, шар сбросил с себя путы лучей, спрыгнул вниз и помчался наутек. За ним бросился Аркан.
        - Прекратить огонь! - скомандовал Правдин. - Стрелять только наверняка.
        Варфоломей исчезал, сбрасывая с себя последние синие всполохи видимости. Еще немного и только острый нюх Аркана сможет обнаружить его в окружающей суматохе. Сделав несколько прыжков, полтергейст скинул с себя светящиеся одежды и исчез.
        - Окружить! Перекрыть входы в метро!
        На выручку подоспела группа с Третьего транспортного кольца.
        - У нас все чисто, дорогу освободили.
        - Тягач с вами?
        - Да!
        - Пусть ждет на дальнем перекрестке. Сами за мной.
        Через минуту отряд собрался в центре площади у недовольно рычавшего и не отрывавшего от земли носа Аркана. Он потерял след и теперь гавкал неизвестно на кого и за что. Вокруг пса сгрудились бойцы. Над ними пустыми глазницами уставился в землю светофор.
        - Потерял след, - сказал кто-то из бойцов, глядя на почти сникшего Аркана. - Не видать теперь нам ни премии.
        - Если Аркан потерял, значит совсем худо.
        - А может еще найдет?
        И Аркан искал. Он обежал всю площадь - залазил под автобусы, обнюхивал остановки, выворачивал мусорные урны, рыскал между столбов и деревьев. Сделав круг, он вернулся обратно.
        Бойцы встретили его молча. Пес и сам знал, что оплошал. Ведь Варфоломей был в одном прыжке от него. Аркан почти настиг его…, когда тот вдруг исчез и словно сквозь землю провалился. Как будто его здесь никогда и не было. Ни запаха, ни следа.
        Около Аркана присел капитан.
        - Попробуй еще раз! Давай! Я знаю - ты сможешь!
        Но пес только скулил и прятал глаза. Понуро опустив голову, он отошел к светофору и сделал то, чего до сих пор никогда себе не позволял. Аркан поднял лапу и… У светофора словно выросли ноги. Он отшатнулся, и, поняв, что раскрыл себя, бросился бежать.
        Сообразив что произошло, бойцы кинулись в погоню. Впереди всех несся Аркан. Перед его носом стучали по мостовой железные ноги «светофора». Пес мог ухватить его за пятки, но ждал, когда они станут хоть немного мягче.
        Варфоломей видел, что убежать в образе светофора не удается. Слишком тяжелая и громоздкая конструкция. Не сбавляя хода, он превратился в коня. Но что такое? Пес, несшийся за ним по пятам, не отставал. Нужно было скинуть его с хвоста. Немедленно! И Варфоломей придумал как.
        После каждого удара копыт о землю на мостовой появлялись дыры открытых канализационных люков. Аркан едва успевал перескакивать через одни и чуть не попал в другие. Сзади кто-то вскрикнул. Один из бойцов не заметил устроенной ловушки и провалился под землю. К нему на помощь поспешили товарищи. Догонять скакуна, да еще успевать увертываться от возникающих тут и там ям, было нелегко. Расстояние между конем и псом увеличивалось.
        Следом за напарником бежал капитан. Он видел, что Варфоломей уходит в отрыв и если ничего не предпринять, то он уйдет. Этого нельзя было допустить. Правдин притянул к себе рацию.
        - Где тягач? Соедините меня. Это капитан Правдин. Стена с Третьего транспортного еще у вас? Хорошо. Выпускайте ее! Да, правильно поняли. Выпускайте. Я сам за все отвечу.
        Скакун Варфоломей оглянулся на своих преследователей и победно загоготал. Было от чего. Отряд Правдина, лучший во всем Антимагическом Комитете не смог справиться с обычным полтергейстом. Позор!
        Но стоило Варфоломею снова посмотреть вперед, как его победное ржание прервалось. Перед нм, поперек дороги стояла его собственная стена. Даже буква «В.» была здесь. Копыта полтергейста заскребли по асфальту. Он не успел остановиться и со всего маха ударился о преграду. Для него в отличие от людей, она была самая настоящая. Неизвестно, что бы случилось, не успей он в последнюю секунду превратиться обратно в мяч. Варфоломей отскочил от стены, перелетел через Аркана и попал в ловушку капитана.
        - Готово! - сказал Правдин. - А теперь обедать.
        Они направились обратно к площади, где испуганный произошедшим, собирался народ. Из динамиков над их головами разносился голос диктора.
        - Дорогие москвичи и гости нашего города, только что вы были свидетелями сильнейшего за последние десятилетия землетрясения. Сейчас ситуация под контролем и вы можете вернуться к своим делам…

        Феин лес
        Было темно. Не видя куда, Тим летел вниз, пока не упал на что-то мягкое и упругое. Подскочив как на батуте, Тим понесся дальше, с той лишь разницей, что теперь он летел по наклонному скользкому желобу. Его края были гладки и покрыты легкой рыхлой пеной. Тим скользил по ней со все нарастающей скоростью.
        Вдруг опора под ним пропала и, если бы Тим вовремя не встал на ноги, то с размаху плюхнулся бы на каменный пол. Он оказался в пещере. Один ее конец чернел дырой, из которой он только что вывалился, а другой - светился пятном выхода.
        Отряхивая пену Тим взглянул на перстень. В темноте пещеры лучи-лепестки светились особенно ярко. Три из них погасли, еще три оставались гореть.
        Снаружи его встретило затянутое облаками небо и уходящие за горизонт холмы. Из пещеры вела тропа, которая спускалась вниз к реке. Туда же устремился и Тим. Он с наслаждением напился, умылся и как смог почистил одежду.
        - Хорошо-то как! - протянул он, и повалился на мягкую траву.
        Несколько минут он лежал и раздумывал. «Куда мне теперь? - поглядел на небо. - Солнца нет и подсказок нет. Зато есть вода. Значит. пойду вдоль реки. Тропа как раз идет по ее берегу».
        Он успел отойти довольно далеко от пещеры, когда из ее недр вышли черные фигуры. Их было только три. Четвертый - Молодой так и остался лежать у подножия скалы. В пасмурной дали преследователи разглядели уходящего Тима. Еще недавние всадники, сейчас они были без коней, но это не помешало им в считанные минуты нагнать его.
        Заслышав за собой шум, Тим обернулся. В двух десятках шагов от него стояли те, кого он надеялся больше никогда не увидеть. Тим вспомнил оставленного им Витязя. «Что они сделали с ним? Убили?»
        - Что вы?… - начал было Тим, но осекся.
        Стоявший впереди остальных Седовласый злорадно усмехнулся.
        - Хочешь узнать, что случилось с твоим большим другом? О, не беспокойся. Он жив, но мы немного проучили его - оставили, так сказать, в несколько неудобном положении. Согласись, вставленное в рот копье еще никому не делало жизнь приятной.
        Тим порывисто шагнул к Седовласому.
        - Вы ответите за это!
        - О, да! Вне всякого сомнения, но сейчас я скажу тебе следующее. Отныне ты продолжишь путь в нашем обществе.
        - Нет! - выпалил Тим. - Даже не приближайтесь ко мне или я…
        - Как мне надоели эти угрозы, - процедил Седовласый. - Давай сразу расставим все точки над i. Мы, - он оглянулся на своих спутников. - Мы здесь не для того, чтобы спрашивать у тебя, что нам делать. Нам приказано сопровождать тебя, и мы будем сопровождать, прикажут оставить тебя в покое - оставим, а если скажут убить - убьем. И поверь - не родился еще тот человек, который смог бы сказать нам «нет». Поэтому не советую испытывать наше терпение. Оно не безгранично.
        Тим молчал.
        - Вот и прекрасно. Теперь иди, а мы будем неподалеку. И без фокусов.
        Тим сделал вид, что повиновался. Он пошел по тропе, нащупывая в кармане коробку с железным пером. Тим осторожно вынул из нее перо, перехватил удобнее и украдкой посмотрел назад. Три фигуры одна за другой следовали за ним. Они не шли, а парили над тропой. Первым был Седовласый, за ним - Толстяк со своими пожитками, последним шел Кастет.
        Выбрав удобный момент, Тим резко повернулся и швырнул перо в ближайшего преследователя. Седовласый с легкостью отклонился. На его лице не дрогнул ни один мускул. Шедший за ним Толстяк был не так проворен. Перо наполовину вошло в его грудь. Некоторое время Толстяк растерянно смотрел на него. Потом его удивление сменилось счастливой улыбкой. Осторожно, как драгоценность он вынул перо из себя.
        - Такого у меня еще не было! Это же перо Кречета! - лицо Толстяка осветилось радостью.
        Стоявший позади Кастет оттолкнул Толстяка и подступил к Тиму.
        - Не понимаешь по-хорошему, - от его голоса зашевелилась трава. - Будет по-плохому.
        С этими словами он взмахнул рукой.
        - Попробуй мое любимое!
        Из ниоткуда появилась толстая веревка. Она обвила шею Тима и подняла его в воздух. Тим попробовал ее скинуть, но узел был слишком крепок. Его ноги беспомощно болтались. Кастет с явным удовольствием наблюдал за стараниями Тима, и когда ему надоело, бросил его на землю.
        Но Тим не думал сдаваться. В его груди вскипело невиданное ожесточение. Он вскочил на ноги и выставил вперед правую руку.
        - Получи!
        Из Тимовой руки вырвался огненный шар, и он снес бы Кастету голову, если бы тот не успел вовремя защититься. Пылающий шар разбился о невидимый щит. Тим повторил попытку и, сам не зная, как это получилось, окружил Кастета кольцом огня. Стена пламени поднялась вверх и внезапно провалилась под землю, образовав под бывшим всадником бездонную яму. Тим удивленно посмотрел на свои ладони, но на Кастета его выпад не возымел никакого действия. Он продолжал парить над землей. Охраняющий его полупрозрачный щит еще угадывался по красным всполохам. Кастет подкинул его в воздух и обрушил на стоявшего Тима.
        - А как тебе это?
        На Тима навалилась небывалая тяжесть. Она сковала его движения, сдавила грудь. Тиму стало трудно дышать. Его лицо покраснело от напряжения, руки едва могли шевелиться. Превозмогая себя он откатился в сторону и выбрался из-под давящего пресса.
        Но Кастет только начал игру. Одну за одной он отправил в Тима грозовые волны. Первая, похожая на большую синюю медузу сбила Тима с ног. Не успел он подняться, как вторая волна опрокинула его на спину. Третья подняла над землей и кружила до тех пор, пока Тим не перестал понимать, где верх, а где низ. Четвертая волна ударила с такой силой, что он покатился по траве и потерял сознание.
        - Вот так, - произнес Кастет и подозвал Толстяка. - Приведи мальчишку в чувство.
        Тот сбегал к ручью и принес пригоршню воды. Этого было достаточно, чтобы Тим пришел в себя и открыл глаза. Он не чувствовал ни рук, ни ног, но у него не исчезло желание отомстить обидчикам. Сидя на краю тропы, Тим исподлобья наблюдал за черными фигурами. Те продолжали стоять в нескольких шагах от него. Кастет перебирал в пальцах свою любимую игрушку.
        К Тиму приблизился Седовласый.
        - Поиграли и хватит. А теперь пошевеливайся!
        Тим поднялся и, прихрамывая пошел вперед. За ним двинулись остальные.
        К полудню они добрались до леса. Тропа вбегала под раскидистые кроны деревьев, которые образовывали подобие арки. Над ней висела дощечка, на которой аккуратными буквами было выведено «Добро пожаловать в Феин лес. Вход». Черные фигуры приблизились вплотную к Тиму.
        - Так будет безопаснее, - пояснил Седовласый, и они вошли.
        В лесу тропа стала шире и ровнее. И вообще окружающий пейзаж больше напоминал парк, а не лес. Шуршащая под ногами дорожка была посыпана белым песком и огорожена низеньким дощатым заборчиком. За забором зеленела сочная трава, ровными рядами росли цветы и кусты. Последние были пострижены в форме шаров и кубов, и были геометрически идеальны.
        Хотя день был пасмурный, под кронами деревьев было светло. Сами стволы были тонкими и высокими, из-за чего лес походил на бесконечную колоннаду. Под деревьями разливалось цветочное благоухание, порхали бабочки. В листве щебетали птицы. То и дело путешественникам попадались кустики лесной земляники. Красные ягоды манили, и Тим потянулся сорвать одну. Его толкнули.
        - Потом наешься!
        Спутники Тима внимательно следили за всем, что происходило вокруг, замирали при каждом шорохе. Временами один из них взмывал под самые кроны деревьев и всматривался вперед. Наблюдая за всем и вся, они не догадывались оглянуться назад. А сзади происходило удивительное - только путники вошли под сень леса, как ветви за их спинами сомкнулись и сплелись. Там, где недавно ступали их ноги, тропинка зарастала травой. На ней появлялись кусты и деревья - ничего не говорило о том, что раньше здесь была дорога.
        За очередным поворотом тропы перед путниками возник большой мерцающий шар. Это был рой стрекоз. В его центре что-то непрерывно шевелилось и подпрыгивало. Этим чем-то оказался паук. Он вертелся и подскакивал от ударов стрекоз. Паук был больше, чем любая из них, и легко бы разобрался с каждой из них по отдельности, но удары следовали один за другим и не давали ему шанса ответить или хотя бы скрыться. Кастет подошел к кружащемуся рою, выхватил из него паука и отправил себе в рот. Тиму стало не по себе, но остальные не обратили на это никакого внимания.
        - Щекотно! - только и произнес Кастет и все пошли дальше.
        Не успели они пройти и нескольких шагов, как их путь преградили розовые огоньки. Нежный свет излучали колокольца, которые были в руках маленьких невесомых созданий. Крошечные летуньи походили на мотыльков, но в отличие от тех, были одеты в сиреневые платьица и белые кружевные передники. На их головках были большие алые банты.
        Из щебечущей стайки вылетела главная фея.
        - Приветствуем вас в Феином лесу! Надеюсь пребывание у нас…
        Кастет отмахнулся от нее, как от назойливого насекомого.
        - Прочь с дороги!
        Он прошествовал мимо, но фея не уступала.
        - Уважаемый темный дух, - назидательным тоном пропищала она. - В этом лесу не вы хозяин и не вам устанавливать здесь правила. А они таковы.
        Она развернула вынутый из-за спины листок и, водя по нему сосновой иголкой, стала читать.
        - Пункт первый. Выслушать до конца Правила Феиного леса. Пункт второй. Всякий входящий под сень Феинного леса должен оставить вне его темные мысли, недостойные дела и всякое оружие. Пункт третий. Не сходить с тропы. Пункт четвертый. Соблюдать тишину. Не мусорить, не разводить костры. Не ловить и не кормить животных. Пункт пятый. Быть опрятным, иметь белоснежный накрахмаленный передник и алый бант, - фея взглянула на гостей. - Впрочем, это можете не выполнять. Пункт шестой…
        Кастет вырвал у нее листок, скомкал и бросил под ноги.
        - Посторонитесь, дамочки! Сейчас не до вас!
        Он отломал у ближайшего дерева ветку и отмахнулся ею от фей словно от мух. Но ветка замерла, оставшись висеть в воздухе, подхваченная двумя дюжинами крохотных ручек. Главная фея вплотную приблизилась к Кастету. Ее сосновая игла ткнулась ему в нос.
        - Вы нарушили пункты первый, второй и шестнадцатый Правил и подлежите изгнанию из леса.
        - Не дождетесь! - рявкнул Кастет. - Сейчас я вам…
        Он схватился за рукоятку меча, но не смог вынуть его даже на палец. Дернул еще раз, и снова ничего. Кастет взглянул вниз и увидел другую фею. Она с безмятежным видом порхала рядом с мечом, удерживая его отставленным в сторону мизинцем. Кастет побагровел от ярости. Он схватил фею, но пальцы поймали лишь пустоту. Вне себя от злости Кастет создал ударную волну, но ничего не произошло. Повторил - опять осечка.
        - Что за…!
        Разозленный он сложил ладони и прокричал заклинание Всепоглощающего огня, но не получил даже искры. Не понимая, что происходит, Кастет все-таки вынул из ножен меч и взмахнул им над головой. Феи с причитаниями разлетелись в стороны, но затем вернулись и сообща накинулись на грубияна.
        Они подняли Кастета в воздух, а вслед за ним Седовласого и Толстяка. Все трое махали руками и ногами, но как и недавно съеденный Кастетом паук, не могли ничего поделать и оставались игрушками в руках крошечных летуний. Хозяек леса было очень много, а колдовские приемы в Феином лесу не действовали.
        Бывших всадников перевернули вверх ногами. На землю посыпались клинки, кинжалы, лук с колчаном стрел, кистени. Кастет не мог поверить, но с его руки свалился кусок железа, который был у него с самого рождения. Звеня туда же упал мешок с добром Толстяка. Из него вылетело стальное перо. Оно, как и прочее оружие, было собрано и унесено в неизвестном направлении.
        Феи закончили разоружение гостей и отпустили их. Три тела грузно шлепнулись на аккуратно подметенную дорожку. Кастет выругался, за что немедленно получил укол сосновой иглой. Седовласый потер ушибленный бок, а Толстяк бросился собирать свои пожитки.
        - Довольно! - провозгласила главная фея. - Я прощаю вас. Теперь вы без оружия и можете идти дальше, но за вами будут наблюдать, и если что-то случится, пеняйте на себя.
        Униженный и опозоренный Кастет отряхнул пыльную одежду.
        - За мной! - прорычал он.
        Поляна с огоньками осталась позади.
        Путники молча миновали несколько развилок. На каждой из них были установлены указатели с надписями «Направо» и «Налево».
        - Это что, для слабоумных поставлено? - хмуро поинтересовался Седовласый. - Они бы еще написали «Вперед» и «Назад».
        В придачу на всех перекрестках стояли дополнительные указатели со словом «Рекомендовано». Это было совсем не смешно и попахивало накрахмаленным волюнтаризмом. Первым не выдержал Кастет. После недавнего унижения он только и искал повод, чтобы выпустить пар.
        - Они еще смеют указывать мне? - он вырвал указатель и, размахнувшись, забросил его далеко на газон. Не успел тот скрыться из вида, как на глаза Кастету попалась новая табличка «По газонам не ходить», а как раз этого ему сейчас очень хотелось. Кастет перескочил через забор и принялся топтать ухоженную траву, разбрасывая цветы и вырывая с корнем кусты.
        - Ненавижу! - рычал он. - Уничтожу! Вытопчу!
        Кастет не успокоился, пока не перевернул вверх корнями весь несчастный газон. Только после этого он усталый и довольный повернул назад, но что-то остановило его. Кастет шел, но вместе с тем не двигался с места. Тим и остальные наблюдали за ним с дорожки и не понимали в чем дело. Кастета словно показывали в замедленном кино. Первым кто сообразил, что случилось, был Седовласый. Его зоркий глаз заметил, что ноги Темного Ворона опутаны зелеными петлями. Это были тонкими, но их было довольно много, чтобы разоритель газона перестал быть хозяином своих ног.
        - Врешь! Меня так просто не возьмешь, - скрежетал Кастет и рвал путы, силясь вернуться на дорожку, и почти преуспел в этом. Стягивавшие его петли и стебли уступили, но Кастета ждало новое испытание. Подобно зыбучим пескам, газон засасывал его. Когда Кастет освобождал одну ногу, вторая погружалась еще глубже. Не успел он оглянуться, как увяз уже по колени. Тогда Кастет уперся руками, и те тоже по локоть вошли в рыхлую землю. Тяжело дыша, Кастет оглянулся на своих спутников.
        Они до сих пор только наблюдали и не мешали проявлению его гнева, но теперь обстоятельства складывались не в пользу Темного Ворона. Он медленно, но верно «тонул». От него до дорожки, где стояли Седовласый и остальные, было не больше десяти шагов, но старый Ворон не торопился с помощью. Он смотрел, как погибает его соплеменник, и не двигался с места. В голове Седовласого всплыли картины давних событий, когда неуемная жестокость Кастета нанесла ему непоправимую рану. Рану, которая искалечила его душу и изменила всю его жизнь.
        Перед Седовласым как сейчас предстало то лето, когда вологодские леса стали местом «паломничества» столичных ученых. Что они изучали, никто не знал, но это происшествие очень беспокоило Сципиона, и он решил предпринять меры по выдворению незваных гостей.
        «Владыка леса» призвал к себе Седовласого и Кастета. Тогда они были еще молоды и не знали друг друга. Каждый из Воронов сам собирал отряд и действовал по своему усмотрению. Седовласому поручалось начать первому. Если он не справится, то очередь переходила к Кастету.
        - Даю вам срок до новой луны, и чтобы духа их тут не было, - напутствовал их Сципион.
        Седовласый не жаловал людей, но и не питал к ним ненависти. Его пути редко пересекались с людскими. Они обитали внизу и напоминали Седовласому муравьев, которые копошатся, что-то делают, но в его дела не лезут. Седовласый был не против, когда какой-то мужичок заготавливал в лесу дрова, но ему не нравилось когда прорубали просеки, выкорчевывали и бросали вдоль дорог сотни погубленных деревьев. Ворон не трогал тех, кто шел в лес по ягоды и грибы, но был беспощаден к таким, которые разрезали тайгу черными полосами дорог и стальными линиями электропередач, кто бурил и выворачивал землю. Поэтому к приказу Сципиона он отнесся со всем тщанием.
        Несколько дней отряд Седовласого преследовал экспедицию - устраивали ловушки, пугали по ночам, обрушивали на спящий лагерь деревья, загоняли в него диких зверей. Через неделю ученые сами были не рады, что оказались здесь. Они перестали спать, были все время на взводе, спорили по пустякам и ругались. Обстановка в лагере становилась невыносимой. Люди требовали возвращения домой.
        И вот однажды Седовласый обнаружил, лагерь людей пуст. Те спешно, побросав оборудование, уходили из леса. Седовласый еще некоторое время сопровождал их, наблюдая издалека, но дело было сделано, и пора было являться к Сципиону за заслуженной наградой.
        Не так думал Кастет. Отпустить людей просто так? Ну, нет! Это не в его характере. У Кастета чесались крылья от одной только мысли, что он может с ними сделать. Кровожадный план давно созрел в его мозгу. К тому же орава приспешников, которая собралась вокруг него, требовала крови.
        - Разорррвать, четверрртовать, а головы нанизать на верхушки елей. Скрррошить, - разносились по округе их картавые голоса.
        Экспедиция покидала пределы Сципионовых владений, когда Кастет со своей бандой нагнал ее. Отрезая людям выход, вороны разбросали над лесом тлеющие угли. Пора стояла сухая, и огонь занялся от первой искры. Поднялся ветер, и гудящее пламя погнало людей обратно вглубь леса.
        - Не оставлять в живых никого! - приказывал Кастет, кружа над горящим лесом.
        Огонь гнал людей в гиблую топь. Болотная нежить в предвкушении обильной поживы уже потирала липкие ладони. За эту услугу Кастет потом потребует с них сторицей. Но это потом, а сейчас главное - никого не упустить.
        - Всех изжарить или пустить на дно! Никого не оставлять живым!
        Так рассчитал Кастет. Ну, а если что-то пойдет не так, то он готов сам размять когти.
        И что-то пошло не так. Внезапно поменявшийся ветер погнал пламя на север, туда, где в глухой чаще Вороны устраивали свои гнезда. И хотя расстояние до них было довольно большим, огонь покрыл его за считанные дни. Бушующую огненную стену было не остановить, также как нельзя было спасти гнезда, в которых воронихи высиживали яйца.
        Здесь было гнездо и у Седовласого. Его верная спутница только что помогла вылупиться первенцу и теперь ждала следующего, а над ней уже летели тучи пепла - вестники близкого пожара.
        Прилетел Седовласый. Она взглянула на него, и все прочитала в его глазах. Нужно было бросать гнездо и спасаться или погибнуть. Ворониха решила остаться до конца, чтобы ни случилось. Седовласый попрощался с нею, как в последний раз, и улетел. Улетел, как сотни других Воронов, останавливать уже близкое пламя. Мощными когтями они валили деревья, чтобы оставить огню меньше пищи, взмахами крыльев сбивали гудящий огонь, носили в клювах воду.
        И все-таки они проиграли. Долго потом Седовласый кружил над черным пепелищем, выискивая хотя бы останки своего гнезда, но тщетно. Все сгорело. Из сотен гнезд не осталось даже одного опаленного пера. Ни одного.
        Сципион праздновал победу. Ему была неведома боль утраты. А лес, что лес? Через несколько лет вырастут новые деревья, а все остальное позабудется. Память, даже воронья не вечна. Все забывается. Лавры за изгнание людей достались Кастету. Благодаря ему чужаки навсегда покинули эту землю. Правда, никто не упоминал, что все люди уцелели - их вывезли на вертолете, но это уже было не важно.
        Тогда у Седовласого появились первые седые перья. Он больше не заводил семью. Со временем коварная память сделала свое дело. Прошло сто лет, и гибель семьи накрепко связалась в его мозгу с человеческим родом.
        С тех пор Седовласый служил у Сципиона и был у него на хорошем счету. Ненависть к людям росла с каждым годом, а его Хозяин только разжигал ее. Месть стала смыслом жизни Седовласого, но не забывал он и о другом, о главном виновнике своего горя - Кастете. И хотя они уже не первый десяток лет делили вместе все тяготы службы, горечь прошлой обиды не прошла. Она не оставляла Седовласого ни на минуту и он ждал лишь удобного момента, чтобы расквитаться со своим врагом. И вот этот момент настал.
        Позади него заголосил Толстяк.
        - Помоги ему. Он сейчас…, - переводя испуганный взгляд с одного Ворона на другого, Толстяк сплетал и расплетал пальцы, не зная, что делать.
        Старый Ворон ждал. Нет, он не хотел смерти Кастета. Ему было достаточно одного слова. Всего одно слово «Прости» ивсе. Кастет же погрузился по грудь, но продолжал молчать. Ни звука, ни одной просьбы о помощи. Он знал, что сам не выберется. Врожденная гордыня и упрямство тянули его вниз, в вечную тьму.
        Взгляды двух Воронов скрестились как стальные клинки и переплелись крепче стального троса. Разорвать их могла только смерть Кастета.
        Рядом снова взвыл Толстяк.
        - Я помогу тебе, - он перескочил невысокий заборчик и побежал к Кастету.
        Уже на третьем шаге он стал тонуть.
        - А-а-а! - испуганно закричал Толстяк и плюхнулся на зад. Мягкий газон принял его в свои объятия. Высвободив обе ноги и бешено перебирая всеми четырьмя конечностями, Толстяк добрался до спасительной дорожки, сломал забор и, воя от пережитого потрясения, спрятался за спину Седовласого. От страха он не мог вымолвить ни слова и только нечленораздельно мычал.
        - Мо-ммо-мо, я-я-я-я, он-н-он, та-ак.
        Все было понятно без слов. Еще минута и Кастета не станет. Его каменное лицо, пристальный взгляд - все это медленно уходило в вечность.
        Тим не жалел Кастета, но и смотреть, как тот живьем погружается в черную землю, тоже было невыносимо. Он не раз порывался что-нибудь предпринять, но Седовласый движением руки или взглядом остужал его пыл.
        - Это наше дело! Не вмешивайся.
        Над землей остались лишь нос и губы Кастета. Он в последний раз глотнул воздух и сдавленно выдохнул.
        - Прости! Спаси!
        Земля скрыла его. Черная, рыхлая, она еще слегка шевелилась.
        Тим смотрел на нее. И это все? Вот так не стало одного из самых жестоких существ, которых он знал. И ни одного намека, ни одного следа, что он был здесь и ходил по этой земле. Ничего!
        Уставившись в одну точку, Тим не видел, что происходило рядом.
        Лишь когда от Темного Ворона осталось пустое место, Седовласый бросился вперед. В два прыжка он оказался там, где только что исчез Кастет. Вскочив на стоящее рядом дерево, Седовласый повис на нижней ветке и заставил ее склониться до земли. Погрузив одну руку в черное месиво, другую протянул к застывшему в ступоре Толстяку.
        - Веревку! Быстро!
        Толстяк заметался как ужаленный. Из его мешка полетела всякая всячина. Наконец, он нашел то, что искал. Привязав на конец веревки набитый монетами мешок, он раскрутил его, но вдруг остановился.
        - А ты вернешь его обратно? - спросил он висящего вниз головой Седовласого.
        - Я убью тебя! - закричал тот, краснея от натуги и яростно вращая глазами.
        Толстяк размахнулся и перекинул веревку через сук. Седовласый перехватил ее и утянул вниз - вглубь земли.
        - Тяни!
        Толстяк напрягся. Веревка натянулась, но земля не хотела отдавать уже взятое ею. К Толстяку подбежал Тим.
        - Я помогу.
        Толстяк недоверчиво посмотрел на него, но позволил встать рядом и они вместе потащили. Медленно, натужно, но веревка пошла. Еще, еще. И вот, черная от земли показалась голова Кастета.
        Возвращение к жизни было страшным и громким. Только глаза Кастета увидели солнечный свет, как раздался нечеловеческий вопль. Такого Тим не слышал ни разу в своей жизни - ни до, ни после. Крик разнесся по лесу, долетев до самых дальних закоулков. В небо взмыли птицы, звери попрятались в норы, а те, у кого не было нор припали к земле и не шевелились. Грудь Кастета вздымалась от жадных вдохов. Он разрывал на себе ремни, будто они душили его и без них легче дышать.
        Прошло немного времени и все успокоилось. Подвязанный под мышки Кастет висел на суку и приходил в себя. Седовласый в несколько прыжков достиг дорожки и скомандовал.
        - Тяни!
        Толстяк с Тимом поднатужились и как безвольный мешок потащили Кастета к себе. Он оставлял в земле глубокую борозду, за что разоренный газон еще раз попытался утянуть его вниз, но усилия Толстяка, Тима и присоединившегося к ним Седовласого, не оставили ему никаких шансов. И вот Кастет оказался на песчаной дорожке. Его грудь еще ходила ходуном, но взгляд был ясным. С ног до головы он был в черной сырой земле.
        Встав на четвереньки и подняв голову, он выдохнул.
        - Спасибо!
        Старый Ворон милостиво принял его слова и отвернулся. Как долго ждал он этого дня! Как много вытерпел и передумал. Не оборачиваясь, он скомандовал.
        - Отдохнули? Теперь вперед!
        На Лес опускалась ночь. Тропа еще угадывалась в сумерках, но усталый Тим клевал носом и то и дело спотыкался.
        - Нужно найти ночлег, - сказал Седовласый. - Нам все равно, а мальчишка валится с ног.
        Кастет был согласен.
        Они вышли к подножию одинокого холма. На нем виднелись три-четыре кочки и больше ничего, кроме высокой густой травы, которая стелилась под ногами и словно звала прилечь на нее. Тим опустился на землю - рядом оказался куст голубики. Не евший весь день, он с жадностью набил рот твердыми, но еще неспелыми ягодами. Они оказались кислыми и совершенно несъедобными. Тим выплюнул.
        Его кто-то толкнул в плечо. Это был Седовласый. Он протягивал кусок хлеба. Тим хотел было взять, но в последний момент отдернул руку.
        - Ешь, - настаивал Седовласый. - Мне нужно, чтобы ты был живым. Пока…
        Тим подхватил брошенную горбушку. Его зубы вгрызались в черствую мякоть, которая показалась самой вкусной из всего, что он когда-либо ел.
        - Спасибо! - поблагодарил он Седовласого, но тот только хмыкнул.
        - Два «спасибо» за один день - это чересчур.
        Закончив со скудным ужином, Тим лег. Небо к ночи распогодилось. На нем зажглись первые звезды. Среди них Тим нашел Большую и Малую Медведиц, созвездие Персея, висевшую напротив него Андромеду, и… заснул.
        Кастет обошел ночную стоянку и приблизился к Толстяку.
        - Ты сегодня дежуришь. Следи в оба! Если что - дай знать.
        - Хорошо, - машинально отозвался Толстяк, явно не слыша, что ему говорят.
        Он зачерпнул горсть монет и медленно сквозь пальцы ссыпал их обратно в мешок. Зачерпнул еще раз… И получил сильную затрещину.
        - Ты слышал, что я сказал? - прошипел Кастет.
        - Да-да. Я все слышал, - заблеял Толстяк.
        - Смотри у меня, - Кастет мгновение смотрел на мешок, а затем пнул его.
        Звон монет наполнил округу.
        - Что ты делаешь? - завопил Толстяк и кинулся собирать рассыпавшиеся побрякушки. - Ай! Куда? Это мое…
        Кастет присел рядом с Седовласым, кивнул в сторону ползающего на четвереньках Толстяка.
        - Теперь точно не заснет - будет до утра ковыряться.
        Зад Толстяка торчал из высокой травы.
        - Мое, мое. Никому не отдам, - вдруг его осенила блестящая догадка. - Не нужен мне этот проклятый мешок. Разложу сокровища по карманам. Так надежнее. Не рассыплется и никто не отнимет.
        Седовласый с презрением наблюдал за его поползновениями.
        - Смотри, чтобы это золото не вырыло тебе могилу.
        Старый Ворон расстелил на траве накидку, укрылся ею и уснул. Все затихло. В темноте слышались только бормотания Толстяка.

        Беспокойная ночь
        Затих и Лес, и спал до тех пор, пока его тишину не прорезали истошные вопли.
        - Спасите! Кто-нибудь!
        Седовласый вскочил на ноги. Его рука привычно потянулась за мечом, но ножны были пусты. Всего мгновение понадобилось опытному воину, чтобы оценить обстановку. Кричал Толстяк. Вперед ногами и вниз лицом он плыл над травой. Его руки были плотно прижаты к телу. Вытаращенными глазами он с мольбой смотрел на Седовласого.
        - Помоги!
        Седовласый разглядел, что Толстяка тащили четыре небольших существа. Коренастые, с угрюмыми лицами и широкими квадратными подбородками, они несли Толстяка как бревно - молча и деловито.
        - Гномы! - воскликнул Седовласый. - Врежь по ним, и дело с концом.
        - Я не могу пошевелиться! - кричал Толстяк.
        Схваченный по рукам и ногам он медленно уплывал. Наконец, ему удалось высвободить руки. Он хватался за траву, за землю, за все, что могло хоть немного остановить движение, но сильным и невозмутимым гномам было все равно. Взбираясь по склону холма, они несли Толстяка к огоньку свечи, которую держал сгорбленный седой гном. За его спиной открывался черный проем уходившей вглубь холма норы.
        - Спаси меня! - голосил Толстяк. Он вырывался из державших его объятий, но те были словно тиски.
        Гномы приближались к норе. Седовласый понял, что медлить нельзя, выкинул вперед руку и направил свой удар в последнего гнома, но сияющий огонь не выскочил из его ладони.
        - Проклятие! - выругался Седовласый. - В этом лесу ничего не работает.
        Он кинулся догонять и на бегу крикнул Толстяку.
        - Выворачивай карманы! Они утянут тебя. Отдай им золото и останешься жив.
        - Нет! Не могу! Оно мое!
        - Бросай, не то сдохнешь! - Седовласый был почти у цели, когда его взгляд встретился со взглядом старого гнома.
        Они узнали друг друга.
        - Ах-ты, старый лис! - выкрикнул Седовласый. - Вот мы и встретились!
        Он замер всего на миг, а Толстяк уже наполовину исчез внутри холма. Седовласый бросился к нему, но не успел - старый гном закрыл дверь перед носом Ворона. Седовласый с остервенением заколотил в нее ногой, но толстые окованные железом доски не поддавались. Выглянувшая из-за тучи луна осветила длинные полосы вывороченной земли - все, что осталось от Толстяка.
        Тим спал глубоким сном и не слышал того, что происходило вокруг. Его укачивало как в колыбели. Над ухом слышалось убаюкивающее «Бу! Бу-бу! Бу-бу-бу! Бу-бу!»
        «Как приятно, - подумал Тим. - Как в детстве».
        Внезапно в его сон ворвались крики Кастета.
        - Проснись! Проснись же, ты!
        Тима тряхнуло. Он недовольно поморщился и открыл глаза. Вверху покачивалось звездное небо. На миг его заслонило лицо Кастета.
        - Проснись, пока не поздно!
        Кто-то невидимый бережно нес Тима по склону холма, туда, где горел теплый огонек свечи, такой уютный и домашний. «Зачем что-то делать, если добрые хозяева не стали меня будить и сами несут к себе в дом, в теплую кровать», - подумал Тим и блаженно зевнул. Над ухом звучало «Бу! Бу-бу-бу!», от которого глаза закрывались сами собой, а руки и ноги становились точно ватными.
        - Получайте, пиявки! Вот вам! - не унимался Кастет. - Да проснешься ты, наконец?
        Затылок Тима больно треснулся о землю. «Вот надоел…», - раздраженно подумал он, и заплетающимся ото сна языком спросил.
        - Что ты делаешь?
        - Спасаю тебя! Еще немного и ты окажешься в норе этих крыс.
        - В какой норе? Каких крыс? - сон быстро покидал Тима.
        Он попробовал встать, но не смог. Стиснутые ноги и руки не дали ему даже пошевелиться. Тим выгнул шею и посмотрел вниз - там шагали суровые молчаливые существа.
        Вокруг Тима, в бесполезных попытках освободить его, бесновался Кастет. Чего он только не предпринимал. Тянул Тима на себя, пытался отрывать гномов поодиночке, вышибал их ногами. Как футбольные мячи, гномы улетали в траву, но на смену одному прибегало двое.
        - Помогай, не то они тебя утащат!
        Нора была уже близко. Рядом с ней стояла старуха-гномиха. Ее лицо опутывали седые волосы. Две косы, спускаясь с низкого лба, переплетались со старушечьей бородой и свисали до земли. Гномиха держала свечу и пристально следила за всем происходящим.
        Времени на раздумья не было, и Тим крикнул Кастету.
        - Подними меня!
        - Что? - не расслышал Кастет.
        - Поставь меня на ноги! Быстрее!
        - Как скажешь!
        Кастет оторвал Тима от земли. Гномы повисли на нем как елочные игрушки. Их ноги продолжали механически шевелиться. Встав на землю, Тим вступил в сражение. Он оторвал от себя парочку гномов и зашвырнул их за холм. Взамен улетевших на ногах повисли четверо. Один гном вцепился зубами в перстень. Тим взвыл. Вне себя от боли, он сорвал гнома.
        - Получай, гад! - выкрикнул Тим и бросил того в набегавшую свору.
        Не было ни вскриков, ни стонов. Эти существа все переносили молча. Не издавая ни звука, они карабкались на Тима, рвали его одежду, кусали.
        Рядом орудовал Кастет.
        - Отведай! И ты тоже! - приговаривал он, отбиваясь от наседавших жителей подземелья.
        Тим кидал гномов подальше. Один бросок был особенно удачным - коротышка влетел точно в нору. Кастет заметил это и тоже стал целить в черное отверстие - благо, старуха со свечей была хорошим ориентиром. При каждом удачном попадании Кастет кричал.
        - Пятый шар в правую лузу! Провались к себе в ад!
        Тим тоже вошел во вкус. Два запущенных им гнома попали точно в цель, а третий, ударил старуху и сбил ее с ног. Она проворно поднялась и, погрозив Тиму кулаком, вошла в подземелье. Дверь за ней плотно закрылась.
        Тим и Кастет остались одни. К ним присоединился запыхавшийся Седовласый.
        - Толстяка больше нет, - он постучал ногой по земле.
        - Так ему и надо, - проворчал Кастет. - Не будет дрыхнуть на службе. Пойдем отсюда, пока эти твари снова не выбрались.
        Все трое поспешили к темневшим внизу деревьям, но только проклятый холм скрылся из вида, как впереди между стволов показался с десяток пляшущих огоньков.
        - Опять белые передники, - недовольно проворчал Кастет.
        Число огней росло. Они приближались, и вскоре лес наполнился топотом копыт и ржанием лошадей. По округе разлился заливистый свист. Еще мгновение и на путешественников хлынула лавина взмыленных коней - черных, серых, гнедых. Они неслись вперед, испуганно оглядываясь на своих страшных седоков.
        - Овды! - крикнул Седовласый. - Держитесь ближе к деревьям!
        Не успел он договорить, как из-за ближайшего дерева вынырнула белая в яблоках лошадь и понесла на них. На ней сидела женщина, но это была не просто женщина, а покрытое шерстью существо. Ступни всадницы были вывернуты в обратную сторону, от чего казалось, что она сидит спиной вперед. На лице ведьмы играла плотоядная улыбка. Одна рука ночной наездницы вцепились в гриву взбешенной лошади, другая держала горящий факел. Овда с воплем потянулась за Тимом.
        - Пригнись! - скомандовал Кастет.
        Он отбил руку ведьмы. От полученного удара та свалилась с коня, но успела ухватиться за хвост своего скакуна и, волочась по земле, скрылась. Наскоки ведьм следовали один за другим. Страшные всадницы появлялись неожиданно, оглушали визгом, сбивали с ног и уносились прочь. Иногда на одной лошади сидело по две наездницы. Первая правила, а вторая с гиканьем и диким воем наносила удар или обжигала факелом.
        Кастет и Седовласый охраняли Тима, прикрывая его с двух сторон, но ведьм становилось все больше. Порой они проносились так близко, что чувствовалось их тяжелое дыхание. Одной овде удалось схватить Тима. Она бросила его поперек лошади, но Тим недолго наслаждался поездкой. Не заметив впереди толстый сук, ведьма ударилась об него и упала.
        Когда Тим вернулся, то увидел, что Кастет совсем выбился из сил. Этим воспользовалась парочка визжащих овд. Они подняли Кастета за волосы и с треском ударили о дерево. Тот только охнул.
        Неподалеку сражался Седовласый. Подобно тореадору он орудовал своим плащом - пустил под откос несколько лошадей, других направил в деревья, а сам, потянув за собой Тима, скатился в ближайшую лощину.
        - Сюда.
        Они проскочили мимо двух запутавшихся волосами и визжащих овд, сбежали по косогору и свалились в темный овраг. Кто-то оглушительно заулюлюкал и дико рассмеялся над их головами. По краю оврага пронеслись звуки погони. Огни факелов увлекло в сторону. Постепенно все затихло.
        В наступившей тишине на них посыпались комья земли. Кто-то скатился на дно оврага и, заметив их, кинулся на Седовласого. Завязавшаяся драка тут же прекратилась. В темноте послышался знакомый голос.
        - Это ты?
        - Да. А это, значит, ты?
        - Я - кто же еще. Мальчишка с тобой?
        - Тут, - Седовласый кивнул на Тима.
        Кастет перевел дух.
        - Кажется, пронесло. Теперь я караулю, а вы ложитесь.
        Седовласый, как ни в чем небывало, расстелил накидку. Тим тоже лег, но был слишком разгорячен ночными происшествиями. Он долго ворочался, но не в силах сопротивляться навалившейся усталости, уснул.

        В логове врага
        Сципион был поглощен семейными заботами. Он отвел Селене отдельную комнату, в которой установили большое джакузи, где она с утра до вечера принимала ванны. Сердце Сципиона успокоилось, но не надолго.
        От Воронов пришли плохие вести. Двое его слуг погибли. Здесь в Москве тоже все шло не так гладко - Вельзевей был так же недосягаем как и раньше. Поэтому следующим вечером Сципион вызвал к себе Подколодника.
        - У тебя появился шанс загладить свою вину. Если сделаешь все как нужно, тогда прощу тебя. Если нет - заткну в дупло к диким пчелам и медведем запечатаю.
        Особо выбирать было не из чего.
        - Я постараюсь.
        - Да ты уж расстарайся, милок. Знаешь Вельзевея? Где он скрывается? - спросил Сципион.
        Он сидел в своем кресле и поглаживал за ухом кота Мурзымбея.
        - Вельзевея все знают, - ответил Подколодник.
        - Хорошо! Мне нужна одна вещь, которая есть у него.
        - Что это?
        - Договор между мной и… Неважно кем.
        - Вельзевея знает весь город, но только единицы вхожи в его жилище.
        - Вот и стань этой единицей.
        - Но это невозможно. Его охраняют, его снимают десятки камер…
        - Ничего страшного. Я тебе помогу. Ты готов?
        - К чему?
        Сципион словно не слышал. В его руке появился старый потертый «Полароид».
        - Как ты считаешь, выдержки на шесть часов будет достаточно?
        - Что?…
        Последовала вспышка, и Подколодник исчез. Из «Полароида» вылезла фотография - на ней отпечаталась испуганная физиономия Подколодника.
        - Вот так. Молодец! - похвалил Сципион. - А теперь мы тебя размножим.
        Скоро он был в редакции газеты «Московских новостей». По привычке Сципион вошел в кабинет главного редактора через окно. Редактор был высок ростом, и уже начал лысеть. На его голове взгромоздились двое очков - одни на лбу, другие на носу. Редактор, казалось, ничуть не удивился такой странной манере входить и только нахмурил брови.
        - Вы по какому вопросу?
        Сципион без лишних слов бросил на стол фотографию Подколодника.
        - Фотография этого субъекта должна быть в сегодняшнем номере.
        - Вы что - ненормальный? Я сейчас вызову охрану.
        Сципион схватил редактора за шиворот и как котенка вытащил из-за стола.
        - Как вы думаете, - осведомился Сципион. - Что произойдет быстрее - прибежит ваша охрана или я вытрясу из вас душу?
        Редактор согласился, что второе может произойти гораздо быстрее, но продолжал упираться.
        - Поймите меня. Это невозможно. Номер практически сверстан. Да и с чего бы?…
        - Я вам сейчас скажу, - держа редактора на вытянутой руке, Сципион поднялся на подоконник.
        Редакторские ноги повисли на высоте восьмого этажа.
        - Так вот, - так же спокойно продолжил Сципион. - Не далее как вчера в вашей газете был описан один интересный случай. У подножия башни «Меркурий» было обнаружено странное тело - куча деревянных костей в сером плаще. Помните, эта заметка была у вас на десятой полосе. И сейчас вы можете стать причиной еще одной подобной заметки или сделать одну маленькую безделицу лично для меня. Что вы выбираете?
        - Безделицу, - выговорил редактор.
        - Я сразу понял, что вы разумный человек, - произнес Сципион, возвращаясь в кабинет. - И прошу вас, один экземпляр в качестве презента пришлите мне на дом. Адрес здесь.
        Он положил на редакторский стол визитную карточку.
        Ровно через два часа свежий номер «Московских новостей» лежал на столе Сципиона. Фото Подколодника было на первой странице.
        - Вот с такими людьми приятно иметь дело, - довольно произнес Сципион. - Теперь осталось дело за малым.
        ***
        Была глубокая ночь, когда лимузин Вельзевея затормозил у ворот его дома. Охранники вышли из машины и встали по разные стороны от входа. Вельзевей направился к парадным дверям и заметил, что во входной решетке торчит газета. Он развернул ее и прочитал центральный заголовок - «Воробьиная лихорадка».
        - Снова этот проклятый старикан. Никак не успокоится. В новостях только о нем и слышно. Ну, ничего, завтра же я закончу этот спектакль.
        Он свернул газету и вошел в дом. Только дверь закрылась, как охранники уселись по бокам от главного входа и превратились в чугунных львов. Для немногих посвященных это был верный знак. Если львы у дверей, значит «Хозяин» дома.
        В подземном обиталище Вельзевея было тихо. Лишь верная Аманда выскочила навстречу хозяину. Из-под потолка послышался заискивающий лай.
        - Молодец, Аманда! Хорошая, - похвалил ее Вельзевей. - Ну, пошла. Пошла. Не до тебя сейчас.
        Из комнаты Изольды доносился храп. Вельзевей присел на кушетку. На журнальном столике лежал пульт. Одно касание кнопки и на стене раздвинулись шелковые занавески. За ними искусственным светом осветилось окно. В нем заколыхалось поле цветов, зажужжали пчелы. Вельзевей уменьшил громкость, и жужжание стало тише.
        Из скрытого в стене кондиционера подул ветерок. Аромат луговых цветов наполнил комнату. Вельзевей снова открыл газету и наскоро пролистал ее.
        - Сплошная галиматья! - он отбросил в угол цилиндр, раскидал по полу туфли. - Как мне все надоело. Как я устал от этого искусственного ветра, поддельного света и лживых бабочек за окном. Когда я выберусь из этого подземелья?
        Жужжание в комнате стало громче. Вельзевей снова взял пульт и еще раз уменьшил громкость, но звук остался прежним. Тогда он уменьшил громкость до нуля, но пульт, по всей видимости, не работал. Жужжание продолжалось, становясь то сильнее, то сходя на нет.
        И тут Вельзевей понял - это была настоящая пчела. Как она попала в его подземное укрытие, было не понятно, но она была здесь. В следующую секунду Вельзевей увидел ее, кружащуюся под потолком. Пчела недолго любовалась золотой лепниной и спустилась к расшитым цветами портьерам.
        Здесь ее поджидал Вельзевей. С давно забытым ощущением и охотничьим огоньком в глазах, он держал наготове газету и следил за насекомым. Пчела пересекла комнату и опустилась на картину «Подсолнухи» Ван Гога, спутав ее с настоящими цветами. Вельзевей замахнулся и… его опередила Аманда. Она тоже наблюдала за пчелой. Спрятавшись в дверном проеме, сигнализация дождалась пока насекомое сядет на полотно и выскочила из своего укрытия.
        Вельзевей так и остался стоять с поднятой рукой.
        - Могла бы и мне оставить.
        В его голосе звучали нотки обиды.
        Из комнаты его жены послышались голоса. Вельзевей бесшумно заглянул внутрь.
        - Зизи, ты не спишь? - Вельзевей подкрался к кровати. - Дорогая…
        В ответ - громкий храп. Вельзевей поцеловал жену в лоб и так же на цыпочках вышел обратно в холл. Здесь ему пришла мысль проведать свой сейф. «Давненько я там не бывал». Проходя мимо журнального столика, Вельзевей бросил газету - «Надоела». У кодового замка, он оглянулся. Вельзевея не покидало чувство, что за ним то-то следит, но этого не могло быть. С новейшей сигнализацией Аманда-3000 в его жилище не могла проникнуть даже муха, а если бы и проникла, то не прожила бы здесь и пяти минут. Примером тому был недавний случай с пчелой.
        Вельзевей набрал шифр и обвел взглядом комнату, словно чувствуя чей-то взгляд. Но кто здесь мог быть? Вельзевей отогнал назойливые мысли и нажал кнопку подтверждения.
        Экран рядом с дверью сообщил «Проверка кода прошла успешно. Подтвердите вашу личность». Оглянувшись еще раз, Вельзевей приблизился к экрану и… поцеловал его.
        - Личность одобрена, - сообщила дверь и открылась.
        Вельзевей вошел.
        Через полчаса он вернулся. Счастливый и умиротворенный. Насвистывая мелодию, он проследил, как сейф закрылся и направился в свой кабинет.
        Все в доме затихло.
        Между тем, шесть часов выдержки, которые установил Сципион, закончились. Как только истекла последняя секунда, журнальный столик жалобно скрипнул и накренился. На нем, подмяв под себя «Московские новости» ине смея шелохнуться, в натуральную величину возлежал Подколодник. Его руки и ноги свисали со стола и вот-вот грозили коснуться пола. Под ним, почуяв неладное, рыскала встревоженная Аманда. Она ощутила присутствие постороннего, но пока он не дотронулся пола или стены была не в силах его обнаружить.
        Сигнализация вертелась вокруг стола, принимая вид множества вопросительных знаков, рисовали проекции столика и высчитывали силу его давления на ковер. Подколодник видел ее, но сделать ничего не мог. Лежа на спине, как перевернутый жук, он каждую секунду мог раздавить хрупкий стол и упасть.
        - Лучше бы превратил меня в пчелу. Тогда бы я уже отмучался.
        Стол под ним не выдержал, и Подколодник полетел на стоявшую рядом кушетку. Его сердце замерло. Он ожидал услышать закладывающий уши вой сигнализации, но ничего не произошло. Он по-прежнему был вне досягаемости Аманды. Ее рисунки кружились перед его лицом, но не могли дотянуться до него.
        Подколодник облегченно выдохнул.
        - Что, зараза, не можешь достать меня? Так-то.
        Но радоваться было рано. Предстояло проникнуть в сейф Вельзевея, а кроме кода, подсмотренного через плечо хозяина дома, у Подколодника не было ничего.
        Аманда описывала вокруг кушетки круги, а Подколодник смотрел на нее и думал, что предпринять. Порылся в карманах пиджака. Тот еще был сырым после купания в Москва-реке. В одном кармане оказался лягушенок. Он сидел на ладони и пугливо озирался.
        - Ты-то мне и нужен, - Подколодник накрыл его второй ладонью и слегка встряхнул. - Удвойся.
        Когда он открыл ладонь, там сидело двое лягушат. Подколодник повторил свои манипуляции несколько раз и скоро лягушки перестали помещаться у него в руках. Хорошенько размахнувшись, он бросил их в центр комнаты. Аманда кинулась за ними. Лягушек было много и они все время скакали. Сигнализация попросту не успевала за ними. К тому же, начав размножатся они продолжали делать это уже по инерции, разбегаясь и сводя Аманду с ума.
        Воспользовавшись моментом, Подколодник подбежал к бронированной двери. Как он и ожидал, одного кода было не достаточно. Нужен был отпечаток губ Вельзевея.
        Но как его добыть? Дверь в Вельзевеев кабинет оказалась запертой. Ни одна из хитроумных отмычек Подколодника не помогала - дверь была закрыта на обычный засов.
        - Что же делать? - его словно пронизало током. - Изольда!
        «Вельзевей был у нее и поцеловал в лоб». Подколодник вошел в спальню Зизи. Ее храп чуть не оглушил его. Подойдя ближе, он порылся в кармане и выудил из него клейкую ленту.
        Через несколько секунд все было готово. На ленте отпечатались поцелуй Вельзевея и толстый слой крема для загара. На лбу Изольды осталась светлая полоса.
        Подколодник снова был в холле. Аманда была увлечена поимкой лягушек и не собиралась отвлекаться на такую мелочь как Подколодник. Он беспрепятственно подошел к сейфу и положил ленту на экран. Голос сообщил ему.
        - Личность одобрена. Вход разрешен.
        Внутри Подколодник огляделся. В комнате стояло и лежало вповалку множество вещей - от каминных часов до сложенных в стопки икон, от золотых и мраморных статуэток до разбросанных как попало старинных гравюр. Как на рынке здесь стояли ящики с россыпями жемчуга, опалов, аметистов и прочих камней. Вдоль стен рядами выстроились картины.
        В центре комнаты возвышался небольшой постамент. На нем под атласной накидкой стоял стеклянный куб. Подколодник приподнял край материи и увидел Шапку Мономаха. Так вот кто тот неуловимый вор, о котором так шумели газеты!
        Он отворил незапертую дверцу и вынул Шапку. У стены стояло большое в золотой оправе зеркало. Подколодник подошел к нему, надел Шапку и покрылся холодным потом. На него из зеркала смотрел Вельзевей. Он тоже был в Шапке, но кроме нее на нем была золотая украшенная камнями шуба. Подколодник так и застыл не смея вздохнуть, но Вельзевей не двигался. Он стоял как истукан и смотрел в одну точку. До Подколодника дошло - это была фотография размером с человеческий рост.
        - Фу-ты, напугала!
        Тут же стоял железный ящик. На его дверце драгоценными камнями был выложен герб Вельзевея - голова льва в розовом овале. В львиную гриву была вплетена голубая лента, а из пасти торчали две розы - красная и белая. Под гербом было начертано «Вход только для царей и королей».
        Отложив Шапку, Подколодник засучил рукава и подступился к сейфу, но отмычки были сегодня бесполезны. Он пробовал так и эдак, но ничего не получалось.
        - Совсем отстал я от жизни.
        Оглянувшись - никто не подсматривает - Подколодник склонился и поцеловал ящик, но это тоже ни к чему не привело. Он посмотрел на часы - близился рассвет. Взъерошив шевелюру, Подколодник присел на стоявшее неподалеку кресло-трон, подпер рукой голову и уставился на сейф.
        - В чем же твой секрет?
        Его взгляд вернулся к Шапке. Он повертел ее и опять водрузил на голову. «Раз сел на трон, так будь в короне». В сейфе что-то тихо щелкнуло, и дверца отворилась.
        Подколодник заглянул внутрь. Шапка сползла ему на глаза. Чтобы она не мешала, он снял и отставил ее в сторону. Дверца сейфа захлопнулась и сдавила ему кисть. Закусив от боли губу, Подколодник тихо взвыл. Не понимая в чем дело, он пытался освободить руку, но та прочно застряла внутри. Он плакал и стенал, пока не додумался снова надеть Шапку. Сейф освободил его.
        - Так вот в чем секрет, - прошептал он, разминая посиневшие пальцы. - «Все дело в шляпе».
        Придерживая Шапку рукой, чтобы она снова не свалилась с головы, Подколодник порылся в сейфе. Наверху среди прочих бумаг лежал Договор Сципиона. В нем было следующее:
        «Я, Сципион, владыка и господин Северных лесов, беру во временное владение хоромы «Гнездо» сгостиной, двумя спальнями, тремя ванными комнатами и холлом (все общей площадью 1024 квадратных метра) и обязуюсь заплатить за них чистым золотом. В обмен на это, будучи в здравом уме и ясной памяти, я клянусь передать вышеуказанные хоромы Вельзевею Апполинариевичу Первому в течении 1 (одного) дня по первому его требованию.
        В случае моего отказа от исполнения данного договора обязуюсь в тот же миг, когда Вельзевеем Апполинариевичем будет сказано слово «Брысь!» исполнить его беспрекословно независимо от моего желания и хотения. Иначе быть мне выброшенным прочь.
        Скрепляю данный договор своей кровью.
        Сципион
        15мая сего 2014 года».
        Подколодник взял бумагу и, не снимая с головы Шапки, двинулся из комнаты. Аманда еще гонялась за лягушками. Стараясь не шуметь, Подколодник на цыпочках двинулся к лифту.
        Аманда заметила его, но было поздно. Подколодник вбежал в лифт и двери закрылись за ним. Раздался звук набирающей силу сирены.
        Разбуженный тревогой в холл выскочил Вельзевей. Под его ногами заскрипело битое стекло. Поверх него лежала газета. На ее первой странице зияла квадратная дыра. Встревоженный он поспешил в сейфовую комнату и через мгновение выскочил обратно.
        - А-а-а! Воры! Караул!
        Он бросился к жене, но заспанная Зизи уже выходила навстречу.
        - Нас обокрали! - закричал он ей в лицо.
        Его взгляд уперся в лоб жены. Бледный прямоугольник на нем резко контрастировал с обильным слоем шоколадного крема.
        - А-а-а! - снова закричал Вельзевей и отшатнулся.
        Отбегая, он споткнулся о валявшийся на полу предмет. Это была Шапка Мономаха. Она слетела с головы Подколодника и осталась лежать здесь.
        Вельзевей схватил ее и прижал к груди.
        - Моя, дорогая! Моя драгоценная!
        Изольда ласково погладила его по голове.
        - Мой величайший из всех, мой рыцарь, мой владыка, позволь я отнесу ее на место.
        - Нет! - отшатнулся Вельзевей. - Я сам. Она только моя.
        Схватив Шапку, он скрылся в комнате-сейфе. Изольда проводила его взглядом и, зло топнув ножкой, вернулась к себе.

        Девятая тень
        Остаток ночи прошел спокойно. Как только забрезжил рассвет, Кастет растолкал спящих.
        - Вставайте - пора двигаться.
        По оврагу они вышли к поляне, на которой начиналась уже знакомая тропа. Как и вчера, она зарастала травой, едва нога последнего отрывалась от земли. Сквозь утреннее щебетание птиц сзади послышались тоненькие голоски фей.
        - Нарушение пунктов три, тринадцать и сорок два. Наказание исполнить немедленно…
        - За мной! - Кастет бросился наутек.
        К их счастью лес скоро закончился, о чем оповестила аккуратная табличка с надписью «Выход».
        Как только путешественники оказались на свободе, деревья сомкнули ветви и превратились в неприступную стену. Кастет почувствовал вернувшуюся силу и дал волю своему гневу. Он всаживал в ненавистный Лес разряды молний, осыпал его градом, поливал синим огнем, но все его усилия прошли даром - Лес стойко перенес насланные на него заклятия.
        Пока Кастет отводил душу, вдали послышался гудок.
        - Что это? - насторожился Седовласый.
        Гудок повторился. В утреннем небе показались клубы дыма. Тим сразу все понял.
        - Скорее. Нам надо его перехватить.
        Они побежали и, преодолев несколько холмов и студеную речку, выбрались на просеку. Здесь, сверкая на утреннем солнце, проходила железнодорожная колея. «Вот они - серебристые стрелы, - вспомнил Тим. - Они должны привести к… как же дальше, к этой… как ее - Девятой Тени. Интересно, что это может быть?»
        Кастет, пристально наблюдавший за Тимом, указал на появившийся из-за поворота паровоз.
        - Нам пригодится эта штука?
        - Да. Но я…
        Кастет не дослушал. Он отодвинул Тима в сторону и встал между рельсами. Поезд мчался на всех парах и гудел - машинист требовал освободить путь. Кастет не двигался с места. Паровоз настойчиво сигналил и не сбавлял ход.
        В ответ на его сигналы Кастет ухватился руками за рельсы, сильным движением оторвал их от земли и взмахнул. К поезду полетели две стальные волны. Они подбросили сначала паровоз, а затем один за другим все вагоны.
        Машинист уже ничего не требовал. Налегая на тормоза, он пытался остановить махину поезда. Вокруг разнеслось многоголосое железное эхо сгрудившихся вагонов. Паровоз встал перед Кастетом. Из него выскочил машинист.
        - Как вы смеете? Это поезд железных дорог Его Императорского Величества. Мы должны минута в ми…
        Он поперхнулся и замолк, как рыба беззвучно открывал рот, но не произносил ни звука. Кастет мановением руки оторвал его от земли и приблизил к себе.
        - Мне и моим друзьям нужно три места в первом классе. В поезде Его Императорского Величества такие имеются?
        Машинист закивал.
        - Вот и хорошо, - сказал Кастет и, отбросив того на насыпь, прошел к вагонам.
        За ним последовал Седовласый. Машинист сидел под паровозом и, ухватившись за горло, все пытался заговорить. Тим подошел к нему и хотел помочь, но машинист отшатнулся и опрометью бросился к паровозу. Из окна высунулась голова Кастета.
        - Мы еще долго будем стоять?
        На вокзал прибыли вовремя. Поезд встречал духовой оркестр. Играли марш. На кирпичной стене вокзала висела ажурная надпись с названием города - «Еговскъ». По перрону, как по бульвару, гуляла праздничная публика. Господа были в летних костюмах, соломенных шляпах и с тросточками, дамы - в платьях с осиной талией, широкополых изящных шляпах и с кружевными зонтиками.
        Тим вышел из вагона. Вслед за ним появились Седовласый и Кастет. Оба были одеты точь-в-точь, как проходившие мимо господа. В руках Седовласого была тонкая элегантная трость, на Кастете - черный котелок. Выйдя на перрон, они прищурились от яркого солнца. За ними послышались торопливые шаги, и кто-то заскулил. Этим кем-то оказался машинист. Упав на колени перед Кастетом, он с мольбой сложил руки. Его губы шевелились, но не издавали ни звука. «Говорить! Говорить!» - прочел Тим по губам.
        - А, это ты? - вальяжно произнес Кастет. - Будешь в следующий раз слушаться, когда тебя просят остановить поезд?
        Машинист часто-часто закивал. Его лицо выражало настоящую муку.
        - Хорошо, - произнес Кастет и с пафосом добавил. - Говори!
        - Спас… спасибо! - срывающимся от волнения голосом проговорил машинист.
        - Скажи, любезный, когда мы поедем дальше?
        - Так-с, дальше поезд не идет - тупик-с. Рельсы проложены только до берега озера. Там сейчас строят обходной путь-с - пробивают сквозь горы. Когда сделают, тогда поедем-с.
        Кастет повернулся к Тиму.
        - Что говорила Бабка про следующие Врата? Где их искать?
        Тим не хотел раскрывать все тайны.
        - Она только сказала, что нужно ехать по железной дороге.
        Мимо них проследовала стайка людей. Впереди нее степенно шагала дама с лорнетом и старым зеленым зонтом. Ее голос звучал важно и непререкаемо.
        - Город Еговскъ был основан на месте случайной остановки Его Императорского Величества. И вот первая достопримечательность - золотой слепок ноги Его Императорского Величества. Здесь Они изволили выйти из вагона на тогда еще несуществующий вокзал города Еговска.
        Группа остановилась посреди перрона. Раздались восторженные возгласы. Подождав, когда все насладятся представившимся им зрелищем, дама продолжала.
        - Во время осмотра города вы увидите памятник Его Императорскому Величеству. Мы проедем по Императорскому проспекту, который проложен по следам прогулки Его Императорского Величества. Посетим гостиницу «Империал», возведенную на месте, где в свое время изволили сделать привал Его Императорское Величество. Далее пообедаем в ресторации «Имперур портсигар», названной так по случаю потери портсигара Его Императорским Величеством и будем иметь удовольствие созерцать здание театра «Империум», который был возведен на поляне, где Его Императорское Величество соблаговолили слушать соловья…
        Процессия удалилась. Кастет проводил ее взглядом и огляделся в поисках машиниста, но тот уже скрылся в кабине паровоза. Седовласый стукнул тростью по перрону.
        - Хватит глазеть по сторонам. Пора кое-что выяснить.
        Он направился к локомотиву и без лишних разговоров вошел в кабину. Там были трое - машинист, кочегар и молодой человек в форме железнодорожного управления. При виде незваного посетителя машинист побледнел, а молодой человек строго произнес.
        - Что вам угодно? Здесь запрещено находиться посторонним, - на его носу блеснули круглые очки, которые для пущей убедительности он не преминул поправить.
        - Прошу прощения за мой внезапный визит, но того требуют обстоятельства, - вежливо начал Седовласый. - Позвольте, с кем имею честь?…
        Молодой инженер, не сводя с него строгого взгляда, коротко кивнул и представился.
        - Николай Иванович Переделкин - инженер железнодорожных путей сообщений. Так что вам угодно?
        - Мне угодно проехаться до озера. Вы можете мне в этом помочь?
        - «Проехаться»? - возмутился Николай Иванович. - Милостивый государь, это поезд, а не конная повозка. На нем…
        - Погодите. Вы меня неправильно поняли, - Седовласый достал из внутреннего кармана пачку ассигнаций. - Я заплачу. Скажите, сколько…
        - Сударь! - вскипел инженер. - Уберите деньги и впредь не обращайтесь ко мне с подобными предложениями. Поезд - собственность министерства путей сообщения, а не частная лавочка. Он никуда не поедет. Тем более, куда вы просите.
        - Но я все-таки буду настаивать…
        - Я вижу, что вы не понимаете или не хотите понять. Что же - извольте! Проводите этого господина, - Николай Иванович повернулся к машинисту.
        Но тот, только что получивший назад свой голос, не хотел никого выпроваживать.
        - Нет! Прошу вас! Только не это… Я не могу. Прошу вас, - испуганно повторял машинист.
        Тогда Николай Иванович сам крепко сжал локоть Седовласого и вывел его из кабины.
        - Впредь советую вам не лезть в дела, в которых вы не смыслите, - сказал инженер на прощанье.
        Их разговор прервал неизвестно откуда появившийся человек. Рядом с ним на треноге стоял фотографический аппарат. Фотограф обратился к собравшимся.
        - Господа! Господа, прошу вас улыбочку. Сейчас отсюда вылетит птичка.
        Сверкнула вспышка. Облачко дыма поднялось вверх, и фотограф удалился.
        Раздался крик. Все повернулись и увидели многострадального машиниста. С раскрытым от ужаса ртом он застыл на месте и стал окаменевать. Его ноги приросли к перрону и превратились с ним в одно целое. За ногами стало каменеть все тело. Прошла минута и лишь глаза машиниста, беспомощно озираясь, говорили, что он еще жив. Около несчастного стоял Кастет. Улыбаясь, он оперся на новоявленный памятник. В руке Кастета покачивалась увесистая кувалда. Он взмахнул ею, готовый вот-вот разбить машиниста на маленькие кусочки.
        - Не тронь его! - крикнул Тим, но Седовласый приказал ему замереть.
        Не понимая что происходит, в дело вступил молодой инженер. Он кинулся на выручку своему подчиненному, но расколовшая перрон трещина заставила его остановиться. К нему подступил Седовласый.
        - Я склонен думать, что вы до сих пор не поняли, с кем имеете дело, - зашипел он на ухо Николаю Ивановичу. - А ведь, этот человек страдает из-за вашего упрямства. Еще немного и он умрет у вас на глазах.
        - Оставьте его! - закричал инженер. - И выслушайте меня. То, что вы просите -безрассудство, если не сказать самоубийство. Дорога на озеро, куда вы желаете «проехаться», не рассчитана на такие локомотивы, - он указал на паровоз. - Она попросту не выдержит, и вы… мы все погибнем из-за вашего сумасбродства.
        - Погибнете? - повторил Седовласый. - Как раз это беспокоит меня меньше всего. Так мы воспользуемся вашим… пардон, Его Императорского Величества паровозом?
        Не говоря ни слова, Николай Иванович скрылся в кабине локомотива. Он заглянул в тендер - тот был полон угля, и выглянул на перрон.
        - Проходите сюда - я сам вас отвезу. Отцепить вагоны! А ты, дружок…, - обратился он к освободившемуся из каменного плена машинисту. - …иди домой.
        Когда все было исполнено, Николай Иванович встал у окна и отдал приказ кочегару.
        - Давай, братец, не жалей угля. Вы, - он повернулся к Кастету и Седовласому. - Стойте здесь, а ты, - обратился инженер к Тиму. - Будь рядом со мной.
        В топку полетели лопаты угля. Паровоз задрожал, стрелки приборов поползли вверх. Николай перекрестился и проделал несколько манипуляций с рычагами. Колеса медленно закрутились. Тяжелая махина запыхтела и стала набирать ход. Пробежав несколько стрелок, паровоз выбрался из перепутья рельсов и понесся по одинокой колее.
        Город остался позади.
        Инженер орудовал рычагами и заслонками, поглядывал на приборы. Кочегар без устали забрасывал в топку уголь. Николай Иванович подозвал Тима. Сквозь шумное пыхтение никто не слышал их разговора.
        - Что ты делаешь при этих персоналиях?
        Тим замешкался.
        - Сопровождаю.
        - Куда же они едут?
        - Они и сами не знают, - ответил Тим.
        - Я так и думал, - кивнул Николай Иванович. - Бездельники. Искатели приключений, - и неожиданно добавил. - Хочешь повести паровоз?
        - А у меня получится?
        - Не боги горшки обжигают. Становись сюда.
        Тим занял его место, а инженер продолжал.
        - Это паровоз серии «Фита». Специально спроектирован как грузовой. У него шесть осей. Первые три независимы от задних. Так сделано, чтобы из-за большой длины паровоз не потерял в маневренности и не застрял на крутом повороте. Паровоз очень мощный, но в этом есть и недостаток. Девяносто тонн веса - не всякая железная дорога такое выдержит, особенно та, к которой мы едем.
        Николай потянул ручку.
        - Сбавим немного пару. Что тут на манометре? Передвинь этот рычаг чуть выше, еще. Вот так. Молодец! Из тебя получился бы хороший машинист, а может и инженер. Работал бы, а не шлялся с разными бездельниками. Подумай об этом.
        Впереди показались горы.
        - Вот теперь все и начнется, - сказал инженер. - Будь рядом - понадобится твоя помощь.
        - Хорошо, - ответил Тим.
        Железная дорога прямой линией подходила к горной цепи. Как Тим не силился, никак не мог разглядеть, куда деваются рельсы, но когда увидел, то похолодел. За неимением иного пути железная дорога отрывалась от земли и продолжала идти прямо по… отвесным скалам, под которыми бурлила пенная вода. Рельсы были уложены на вбитые в каменные утесы балки. Снизу их подпирали наклонные упоры. Конструкция выглядела такой хрупкой, что не верилось, сможет ли она выдержать их паровоз. Даже Кастет и Седовласый, увидев эту картину, замерли и ждали.
        - Всем приготовиться! - крикнул Николай Иванович. - Нужно держать постоянную скорость. Сорок пять километров в час - ни больше, ни меньше. Если разгонимся, то можем не войти в поворот. Если притормозим, подпорки не выдержат и мы опрокинемся в реку.
        Он махнул кочегару.
        - Ты поддерживай огонь. Ты, - он указал на Тима, - по моей команде будешь управлять рычагами тормозов. Это правые, а это левые. Смотри не перепутай.
        Тим кивнул.
        - Вы, - повернулся инженер к Воронам. - Стойте там, где стоите.
        Все затаили дыхание. Передние колеса оторвались от земли и понеслись по висящему в воздухе полотну. Следуя за изгибом скалы, дорога повернула влево. Паровоз качнуло. Левый ряд колес оторвался от рельсов, но сразу встал на место.
        - Чисто прошли! Сейчас будет круче.
        Паровоз несся вдоль стены и стремительно приближался к следующему повороту, более крутому, чем предыдущий.
        - Стравить пар! Так, хорошо. Правый тормоз - три деления вниз. Обратно.
        Паровоз вошел в поворот. На этот раз крен был куда больше. Левый бок машины задел выступы скал. Локомотив дернуло, но в остальном все прошло гладко. Следующие повороты были не такими сложными. Николай командовал Тиму, какие тормоза включать, и это позволяло уверенно держать скорость. Но вот впереди показался еще один поворот.
        - Это последний - самый сложный. Приготовиться! - скомандовал Николай.
        Все замерли на своих местах. Если бы не пыхтение паровоза, Тим мог бы оглохнуть от стука своего сердца.
        - Левый тормоз до отказа! - крикнул Николай. - Отрабатывай обратно! Отлично!
        Но что-то пошло не так. С левой стороны из-под локомотива посыпались искры - не выдержала одна ось. Она лопнула и пара колес, бешено вращаясь, исчезла в бурном течении реки. Ход локомотива заметно снизился. Под ним что-то затрещало. Николай выглянул из кабины. Толстенные подпорные балки не выдержали. Часть пути, которую они только что прошли, полетела вниз. Обвал нагонял их.
        - Машина на полную мощность! - скомандовал Николай. - Угля, еще угля!
        Кочегар кидал лопату за лопатой. К нему подскочил Кастет. Схватив лопату, он заполнил топку до отказа. Локомотив рванул вперед. Николай налег на рычаги, но как они не старались, задние колеса паровоза уже висели в воздухе. Это произошло в тот самый момент, когда впереди уже виднелся конец воздушной дороги. Последние сто метров они мчались по опадавшим вниз рельсам. Оставалось немного, но… они не успели.
        Бешено вращая колесами, паровоз сорвался в пропасть. Внизу уже слышался шум водяного потока. Внезапно падение прекратилось. Упершись руками в крышу кабины, Седовласый тащил локомотив из затянувшегося пике. Его лицо побагровело от напряжения, руки дрожали. Еще немного и железная машина, скользя колесами по невидимым рельсам, двинулась наверх. С замиранием сердца все ждали, что будет дальше, и лишь когда паровоз выскочил на твердую землю, облегченно вздохнули.
        Но радоваться было рано. Локомотив на огромной скорости несся к синевшему впереди озеру. Николай нажал на рычаги, но те, безжизненно упав, не сработали - тормоза отказали. На пути паровоза показалась стрелка. От нее прямой путь вел к воде и исчезал в трюме стоявшего у причала корабля, второй - круто поворачивал направо и вел вдоль берега.
        Паровоз летел как сумасшедший. Николай сделал три длинных гудка. Спавший в будке стрелочник лениво оглянулся, но тут же вскочил и стал продирать глаза. Локомотив был в считанных метрах от него. Николай высунулся из окна и замахал рукой.
        - Вправо, поверни стрелку вправо!
        Стрелочник не слышал слов, но все понял. Он подскочил к стрелке и перевел ее на второй путь. Окатив его клубами дыма и пара, паровоз пронесся мимо.
        Теперь они мчались по берегу озера. Слева расстилалась уходящая до горизонта водная гладь, а справа поднимались скальные уступы.
        На дороге полным ходом шло строительство. Всюду возвышались горы песка, камня и досок. Десятки рабочих сооружали насыпи, укладывали рельсы, строили подпорные стенки. Николай тянул ручку сигнала и, высунувшись в окно, махал рукой.
        - Уходите! Освободите путь!
        Строители, не ожидавшие увидеть здесь паровоз, еле успевали выскакивать из-под колес.
        Стало темно. Тим не сразу сообразил, что произошло, а когда понял, тоннель был уже позади. Его осенила неожиданная догадка «Тень! Это первая тень!» Кастет был тут как тут.
        - Я вижу, мы скоро найдем то, что ищем?
        Тим считал тоннели. «Третий, четвертый, пятый». И вот показался Девятый тоннель. Его вход украшала величественная арка серого камня. По бокам стояли колонны, и слева от входа был выбит номер - «9».
        Тоннель оказался длинным. Тим замер: «Что дальше?». Вот впереди показался свет. Тим с замиранием сердца ждал конца тоннеля, но ничего не произошло. К нему подступили Кастет и Седовласый.
        - Пора!
        - Я знаю, но… - Тим не успел договорить.
        Послышался отчаянный крик.
        - А-а-а! - кочегар, не выдержав, выпрыгнул на полном ходу. Тим видел, как он покатился по каменной насыпи и остался лежать.
        Спутники Тима не сговариваясь подхватили его под руки и выскочили из кабины. Приземление было мягким. Они повисли над землей и медленно спланировали вниз. Тим мгновенно высвободил руки и указал им на удалявшийся паровоз.
        - А теперь спасите его!
        Его сопровождающие, облачившись в свои прежние черные одежды, ничего не ответили. Кастет тут же направился к Девятому тоннелю, а Седовласый равнодушно произнес.
        - Мне приказали привезти тебя сюда, и я это сделал, а он больше не нужен.
        - Но он помог вам! - закричал Тим.
        - И что из того? - Седовласый сложил на груди руки. - Он сделал свое дело. Он - отработанный материал.
        Оставшись один, Николай делал все возможное, чтобы остановить машину. Впереди показалась еще одна стрелка, но рядом с ней никого. Прямой путь вел в следующий, десятый тоннель. Там работали ничего не подозревающие строители. Второй, запасной путь упирался в монолитную скалу. Николай дернул ручку сигнала, но гудка не последовало. Как и все прочее, он тоже вышел из строя.
        Инженер решил любым способом уводить локомотив на второй путь - в сторону от людей. Управляя оставшимися механизмами, он сумел пройти через закрытую стрелку и помчался в тупик. На его пути встал каменный утес.
        - Вот и все, братцы. Прощайте!
        Стиснув зубы, Тим смотрел вслед локомотиву. До удара о каменную стену оставались считанные секунды. Выставив руки, Тим закрыл глаза и представил, что удерживает паровоз. Тот, бешено вращая колесами, пытался вырваться из его хватки, снопы искр летели из-под колес, шипели клубы пара. Тим прислушался, но ничего не услышал. Значит, железная машина еще не столкнулась со скалой. Тут он почувствовал усталость и невыносимую тяжесть в руках. Словно что-то вытягивало его жилы, разжимало пальцы, выскальзывало из ладоней. Не в силах выдерживать эту боль, Тим отпустил руки и в это мгновение прогремел взрыв. Языки красного пламени и столб черного дыма поднялись в небо. Тим застонал.
        Он не знал, сколько прошло времени, когда его окликнул Седовласый. Взмахом руки он поднял Тима с земли и заставил встать на ноги.
        - Хватить распускать сопли, - рявкнул Ворон. - Идем.
        Тим прошел мимо. Седовласый последовал следом.
        Когда они вошли под своды Девятого тоннеля, Кастет уже был там. Ощупывая каждый камень, он крался вдоль стен, заглядывал в каждую щель. Его накидка взмахивала подобно крыльям, когда он поднимался вверх, и складывалась, когда он опускался вниз. Седовласый последовал его примеру. Они рыскали, обнюхивали и ощупывали каждый сантиметр.
        Тим брел по шпалам и думал о Николае, о человеке, который, приблизив Тима к его цели, отдал свою жизнь. Волоча ноги Тим споткнулся о камень. Тот откатился к стене, в которой обнаружился узкий неприметный ход. Он вел в сторону озера. Тим шагнул в него. Пробираясь вперед, Тим то и дело задевал торчавшие из стен камни. Впереди, в полосе света мелькнула тень, послышалось мяуканье. Прижавшись боком к стене и подняв трубой хвост, там стояла кошка. Тим позвал ее.
        - Кис-кис! Иди ко мне.
        Кошка не подходила. Не даваясь Тиму в руки, она отходила дальше, будто звала его за собой. Тим прибавил шагу и, выйдя из пещеры, остановился на крутом обрыве. Кошка тоже была здесь.
        - Киса! Хорошая,… - Тим запнулся.
        Перед ним была…
        - Алиса?!
        Кошка отозвалась продолжительным «Мя-я-яу!»
        - Что ты здесь делаешь? Как ты сюда попала?
        Он взял ее на руки. Кошка довольно потерлась о него щеку. Тим погладил ее и оглянулся.
        - Ты здесь одна?
        Алиса, будто соглашаясь с ним, коротко мурлыкнула.
        - Тебя прислала Василиса?
        - Мур!
        - Значит ты здесь, чтобы помочь мне?
        Кошка повторила «Мур!»
        - Что же мне теперь делать?
        Алиса выгнула шею и посмотрела в сторону плескавшейся внизу воды. Тим тоже взглянул туда. Далеко внизу шумели волны. На их изумрудно-синем фоне виднелось еле заметное светлое кольцо. Будто легкая дымка или пар, оно вращалось в воздухе.
        У Тима перехватило дух. Чтобы успокоить колотящееся сердце, он отошел от края.
        - Это Врата? - спросил Тим у кошки.
        - Мур! - утвердительно ответила она.
        - И мне нужно туда прыгнуть?
        - Мур!
        - Но здесь так высоко! А там глубоко… Вдруг я не попаду?
        Вместо ответа Алиса спрыгнула с рук и скакнула к обрыву. Тим испуганно кинулся за ней, но кошка остановилась у края, сделала движение будто прыгает и тут же спокойно вернулась. Весь ее вид показывал - «Проще простого!» Тим опять подхватил ее на руки.
        - Думаешь это легко?
        - Мур!
        - Конечно, ты же кошка. Тебе не привыкать, - Тим снова глянул на клубящееся внизу кольцо.
        В глубине пещеры послышались шаги. Нужно было торопиться. Тим сунул Алису за шиворот, отошел от обрыва. «Вода!» - стучало у него в голове. - «Снова вода! Видно, в жизни то, чего боишься, чаще всего и встречается. Я должен это сделать! Я должен победить страх! Раз и навсегда. Вперед!» Шаги становились все ближе. Тим сделал глубокий выдох и побежал. У самого края он оттолкнулся - крик испуга и отчаяния вырвался из его груди.
        - А-а-а-а!
        Он не попал в кольцо и пролетел мимо, но оно передвинулось и само очутилось под Тимом. Попав в створ Врат, он исчез. Следом за ним развеялось и парившее в воздухе кольцо.
        Сверху посыпались камни - две черные фигуры выскочили на край обрыва и принялись искать того, за кем были приставлены следить. Как псы они озирались, задирали вверх головы, нюхали воздух, вертелись и… не находили.
        В стороне догорали остатки паровоза. В нескольких шагах от него поднялся на ноги человек. Его лицо было в крови, мундир - разорван и перепачкан пылью. Человек поискал около себя очки. В них не хватало одного стекла. Он водрузил их на нос и огляделся. В голове вертелись мысли, и среди них одна не давала ему покоя - «Что за сила несколько секунд удерживала паровоз?» Этими мгновениями и воспользовался Николай, чтобы покинуть обреченную машину. Его спина и ноги ныли от многочисленных ссадин, но главное, что он остался цел. Николай опустился на колени и, подняв к небу глаза, широко перекрестился.

        Страна камней
        - А-а-а! - голосил Тим, пока громкое «Буль!» не оборвало его крик.
        Зажмурив глаза, он влип по шею во что-то густое и теплое. Вязкая жидкость смягчила падение и приняла его как родного. В ней было тепло и спокойно, совсем не так как снаружи. Временами над Тимом проносился студеный ветер. Он бросал в лицо песок и мелкие камни и не вызывал никакого желания выбираться из теплой жижи.
        «Так бы и сидел здесь», - подумалось Тиму. - «Хоть эта вода липкая и вонючая, но снова спасла меня… как и обещала Баба Яга».
        По лицу стекла жирная плюха. Наконец, один глаз освободился от грязевой маски и Тим осмотрел место прибытия. Над ним летели низкие серые тучи. Казалось, еще немного и они дотронутся до его макушки. Справа возвышалась гора. Ее верхушка пронизывала пелену туч и скрывалась на невидимой высоте. За первой горой виднелась еще одна. Тим высвободил одну руку, затем - другую.
        - Однако, я засиделся. Пора идти.
        Из-за пазухи текли грязные ручьи. Тим спохватился.
        - Где же Алиса?
        Кошки не было.
        - Наверное, она осталась там, - сам себе объяснил он и выбрался из ямы.
        Вокруг булькало еще несколько грязевых лужиц. Некоторые из них были больше и глубже. Другие, наоборот, по колено. Тим удовлетворенно отметил, что его лужа была не в пример лучше остальных и идеально подходила именно ему.
        Грязь на втором глазу подсохла и тоже отвалилась. Обзор стал шире и открыл Тиму полную панораму. Вокруг, куда ни глянь, был сплошной камень - торчащие в небо скалы, нагромождения серых, ржаво -коричневых и гранатовых валунов. Между ними растекались россыпи каменных полей. Камни, камни, одни только камни и ни цветка, ни травинки. Очередной порыв ветра принес облако каменной крошки.
        Тим отплевался. Нужно было идти. В заднем кармане зазвонил телефон. Тим совершенно забыл о нем. Кто бы это мог быть? Кое-как достав аппарат, он прочитал: «Вода и огонь укажут путь к пятым Вратам. Помогай людям и получишь сторицей. Врата найдешь на берегу реки-океана. БЯ».
        - Неужели Баба Яга? А говорила «Писать не умею». Но все равно «Спасибо!» Так, воду я уже нашел». Осталось найти огонь.
        Пока Тим стоял, грязь на нем окончательно высохла и превратилась в панцирь. Напоминая сам себе робота, а временами и средневекового рыцаря, Тим направился на поиски огня.
        Он шел долго и трудно. Ноги подворачивались на острых камнях. Спина и шея затекли. Тим часто останавливался и во время одной из остановок увидел странное сооружение. Издалека было не разглядеть, но было очевидно, что оно рукотворное.
        Насколько быстро позволяли грязевые доспехи, Тим приблизился к своей находке и понял, что перед ним… луноход. Тим узнал его по фотографиям из журналов и интернета. Луноход был около двух метров высоты, такой же ширины, и больше четырех метров в длину. Своими расставленными во все стороны антеннами он напоминал большого серого краба. Его восемь колес наполовину увязли в каменной осыпи, верхняя крышка, она же по совместительству солнечная батарея, была приоткрыта. Если не считать толстого слоя пыли, луноход выглядел как новенький.
        На секунду у Тима мелькнула мысль «Не на Луну ли я попал? Вокруг сплошные камни и ни души». Несмотря на холодный ветер, его прошиб пот, но Тим сразу успокоил себя. «Будь я на Луне, чем бы я дышал? К тому же, там не бывает ветра».
        В лунохода показалось какое-то движение. В щели между корпусом и солнечной батареей появилась голова собаки, затем - ее темная спина и белый хвост. Собака мягко выпрыгнула из лунохода и в несколько прыжков очутилась рядом с Тимом. Поднявшись на задние лапы, она уперлась ему в грудь и гавкнула.
        Из лунохода раздался голос.
        - Туман, ко мне!
        Собака вернулась к своему хозяину. Он как раз выбирался наружу. Это был паренек с темными волосами и немного раскосыми глазами. На его смуглом лице сияла белозубая улыбка. Паренек был ростом с Тима и такого же возраста. На нем были теплые широкие штаны и куртка с капюшоном, на ногах - покрытые шерстью сапоги. Он потрепал пса по загривку и подошел к Тиму.
        - Сергей, - протянул он руку.
        - Тим.
        - Ты здесь один? Что делаешь? - не переставая улыбаться, спросил Сергей.
        Тима подкупала его жизнерадостность и веселый открытый взгляд.
        - Гуляю, - пошутил он, настраиваясь на беззаботный лад своего нового знакомого. - Но если серьезно, то я ищу воду, хотя ее я уже нашел, и огонь. И еще берег океана, если он тут есть.
        - Есть, - весело ответил Сергей. - Он тут везде. Туда пойдешь - через полдня дойдешь, туда пойдешь - через три дня дойдешь, а если туда пойдешь, то через неделю.
        - Мы что, на острове?
        - Нет, - еще больше развеселился Сергей. - На полуострове. Ты что, не знаешь где куда попал?
        - Нет.
        - Тогда пойдем, - Сергей развернулся и направился вниз по склону горы.
        Его не удивлял ни оказавшийся в этой глуши незнакомец, ни его странный вид. Сергей вел себя так, будто они были знакомы всю жизнь. Вокруг них скакал неутомимый Туман.
        Тима же распирали вопросы.
        - А ты что здесь делаешь?
        - Я? Гуляю.
        - Нет, я серьезно.
        - Я же так и говорю. Вчера мы с Туманом искали потерявшегося оленя, а когда нашли, решили прийти сюда. Мы часто сюда приходим.
        - И тут больше никого нет? Взрослых или еще кого?
        - Конечно, нет. Зачем нам взрослые? Они дома хозяйством занимаются или на охоте. А здесь не опасно - медведей нет. Если даже встретятся, то мы с Туманом всегда с ними договоримся. Главное - найти общий клык.
        - Ты хотел сказать «язык»?
        - Нет - клык. По тому, насколько из пасти зверя торчат клыки, можно понять - скалится он или улыбается. Это просто. А когда знаешь, то не опасно. К тому же здесь не дрожит земля и не бывает чужих. Правда, иногда приезжают ученые. Смотрят на горы, но близко подходить боятся.
        - А зачем они приезжают?
        - Известно зачем - смотреть на огонь.
        - На огонь?
        - Да, на огонь гомулов. Это духи огня. Они любят пировать. А когда у них пир, то горы дрожат, а огонь бьет в небо. Ученые смотрят воздух, воду, землю, собирают ее в свои чемоданы, но не видят самого главного - гомулов.
        - А ты их видел?
        Сергей не ответил, внезапно поменял тему разговора.
        - Немногие знают об этом месте и об этих железных нартах.
        - Ты говоришь о луноходе?
        - Может ты и прав, - невозмутимо продолжал Сергей. - И это луноход, но сейчас о нем знаем только я и Туман. Теперь еще ты. Остальные давно позабыли. Его бросили здесь, когда мои родители только появились на свет.
        Они обогнули каменную глыбу и вышли на берег небольшой речки.
        - Здесь можно помыться, - сказал Сергей. - И поменять одежду.
        - Но у меня нет другой.
        - Зато у меня есть, - Сергей вытащил из-под куртки большую мягкую сумку и достал оттуда сверток. - Надо быть готовым ко всему.
        Услышав знакомые слова, Тим на секунду остановился и вспомнил про Костю. «Интересно, что он сейчас делает? Сидит, наверно, на своей последней парте и строчит уроки». Сергей толкнул его в плечо.
        - Не стой, а то примерзнешь, как у нас говорят. Это камлейка - куртка такая, очень теплая. Одевай.
        Тим скинул «черепки», наскоро ополоснулся в теплой воде и накинул на себя новый наряд. Тот оказался впору.
        - Теперь ты настоящий ительмен, - сказал довольный Сергей.
        Тим подумал, что не расслышал.
        - Ты сказал джентльмен?
        - Не джентльмен, а ительмен. Я - ительмен, мой отец - ительмен, мой дед - ительмен, мой прадед - ительмен…
        Они снова пошли. Налетавший ветер стал еще сильнее. В воздухе запахло морем. Спустя некоторое время до них докатились раскаты прибоя, лица осыпало принесенными издалека солеными брызгами.
        - Это вода, - сказал Сергей и тут же повернул направо. - Теперь пойдем искать огонь.
        - Подожди немного, - Тим остановился на высоком обрывистом берегу и заворожено посмотрел на пенные валы морских волн.
        Они с грохотом разбивались о стоящие в море скалы и разлетались тысячами белых брызг. Тим не мог оторвать взгляда от буйства стихии, но Туман тянул его за уходившим Сергеем.
        Когда Тим догнал своего проводника, тот сказал.
        - Нужно идти быстрее. Скоро стемнеет.
        Обрывистый берег скоро стал более пологим. Тим и Сергей, а рядом с ними веселый Туман пошли по мокрому песку широкого пляжа. На него временами накатывали волны. Так продолжалось до темноты.
        Но когда опустились сумерки, Сергей остановился.
        - Слышишь?
        Тим напряг слух, но в этом не было нужды. Низкий утробный звук шел словно из самой земли.
        - Не успели.
        - Что не успели?
        Сергей показал вперед.
        - Смотри.
        На фоне темнеющего неба показалась огромная чуть сгорбленная фигура. На чудовищной высоте были видны ее втянутая в плечи голова и свесившиеся вперед руки. Ноги и нижняя часть исполина скрывались в темноте наступавшей ночи. Тяжелые шаги невероятного великана отдавались дрожью по всей округе. Гигант только что вышел из моря и направился к горе, на вершине которой занимались языки пламени.
        - Огонь! - крикнул Тим.
        - Тихо! - шикнул на него Сергей. - Это гомулы, а это их тропа. Я думал пройти раньше них, но теперь поздно. Они возвращаются с китовой рыбалки…
        - Они ловят китов?
        - Конечно, кого еще ловить таким гигантам? Гомулы приходят ночью, надев на пальцы ноги по киту. На вершинах гор они разводят костры. Тогда в небо поднимается дым, по склонам течет огонь и земля дрожит от их праздничных плясок. Потом еще много дней на верхушках гор лежат груды китовых костей. Сейчас гомулы возвращаются с рыбалки, и переходить их тропу - верная смерть.
        - Что же делать?
        Сергей с минуту думал.
        - Есть одна мысль. Тут неподалеку есть ледовая пещера. Она осталась после большой весенней воды. По ней можно идти под землей.
        - Тогда пойдем. Где она?
        - Дай оглядеться.
        Вскоре они оказались перед пещерой. Из нее веяло холодом. Тим плотнее закутался в одежду.
        - Пройдем немного внутрь, и тогда зажжем свет.
        В руке Сергея вспыхнула световая шашка. Тим огляделся. Друзья стояли в большом ледяном коридоре с гладкими, блестящими от влаги стенами. Свет шашки окрашивал их в теплый оранжевый цвет, но эта теплота была обманчива - изо рта валили клубы пара. Посреди пещеры текла речка. Перепрыгивая с камня на камень, путешественники устремились вглубь тоннеля. Сотрясавшие землю исполинские шаги стали ближе и громче. Ледяные стены задрожали и грозили обрушиться. Вместе с капавшей за шиворот водой на головы путников посыпались кусочки льда.
        - Сейчас мы под гомульской тропой, - закричал Сергей, хотя его все равно не было слышно. - Нужно идти быстрее.
        Они бегом миновали опасное место и, скатившись по ледяному желобу, оказались у второго входа. Потушив фонарь, осторожно выглянули наружу. Огонь и вереница шагающих существ остались позади.
        - Кажется, проскочили, - сказал Сергей. - Теперь путь свободен. Можно идти дальше.
        Только сказал, как ему на голову упала огромная капля воды. Он стер ее и понюхал.
        - Странно - пахнет морем…
        Они посмотрели наверх и застыли на месте. То, что оба приняли за кусок скалы, склонилось над ними и дохнуло запахом тины и гнилых водорослей.
        - Гомул! - закричал Сергей. - Спасайся!
        Они кинулись врассыпную, а в то место, где они только что стояли, с грохотом опустился здоровенный кулак. Его гигантские пальцы сжимали еще живого кита. К счастью, гомул был неповоротлив, а его движения слишком медлительны. Мальчишки успевали сделать несколько прыжков, когда там, где они пробегали, опускался очередной сокрушительный удар.
        Сквозь грохот Тим услышал крик Сергея.
        - Бежим к морю! Там он нас не найдет.
        Пес Туман кружил между ног гиганта и отвлекал его внимание.
        Немного погодя друзья встретились на дне большой ямы. Сергей свистнул. Лай Тумана стих и через некоторое время послышались его мягкие шаги.
        - Молодец, Туман! - похвалил Сергей, и показал Тиму на нависшее над ними дерево. - Здесь, в каменной стране деревья тоже каменные. Это береза. Она тонет в воде, но из нее делают очень прочные вещи. Дальше пойдем берегом, но это завтра, а сейчас - спать.
        С этими словами он улегся на землю, спрятал голову в капюшон и замолк. Тим лег рядом, но свежий ветер и постанывающие над головой ветки каменной березы не давали уснуть. К тому же, где-то в ночи до сих пор слышались протяжные вопли чуть не убившего их исполина. В ногах Тима пристроился Туман. Повертев ушами, он сладко зевнул и вскоре засопел.

        Переправы
        Тим проснулся от заливистого лая Тумана. Он прыгал вокруг него, временами хватал зубами за куртку и встряхивал. Сергея рядом не было - он уже встал. В отличие от вчерашнего дня, сегодня светило солнце. День обещал быть теплым.
        Пока Тим продирал глаза, береза над ним тяжело скрипнула, и воздух огласило гортанное карканье. Над ним на тонких но прочных ветвях сидел ворон. Птица была большой, ничуть не меньше Воронов Сципиона и разглядывала Тима, пока он шарил рукой в поисках камня. Пальцы нащупали увесистый булыжник. Между ним и Вороном возник Сергей.
        - Стой! Нельзя!
        - Почему?
        - Ворон - друг.
        - Как бы не так. Видел я их…
        - Это у вас, людей с запада, вороны плохие птицы. У нас - наоборот. Это - Ворон Кутх. Он - наш предок, прародитель ительменов. От него произошли мои отец и мать, мои братья, сестры и я. Кутх создал мир, вселенную и человека. Положи камень - нельзя поднимать на Ворона руку.
        Тим слушал Сергея, а сам не сводил глаз с птицы. Последняя встреча с такими гигантами не принесла ему ничего хорошего. Ворон сидел неподвижно, лишь на ветру трепетали его черные перья. Он издал несколько хриплых звуков, которые очень походили на человеческую речь. Сергей почтительно выслушал и перевел Тиму.
        - Кутх говорит, что рад видеть тебя идущим по Пути. Ты многое преодолел, но еще много предстоит сделать. Твой противник силен. Он на время потерял тебя, и сейчас его помощники прочесывают небо и землю, прошлое и настоящее, и скоро будут здесь. Тебе нужно торопиться.
        Тим переводил взгляд с Ворона на Сергея и обратно.
        - Еще Кутх говорит, что у храброго воина должно быть хорошее оружие. Пусть оно всегда будет в твоей руке.
        И тут Тим увидел, что перед ним лежит копье. Оно было небольшим, не более метра, его острый трехгранный наконечник сверкал в лучах восходящего солнца. Древко копья украшали рисунки. Поверх них были повязаны ленточки-обереги.
        - Оно твое, - человеческим голосом прокаркал Ворон.
        Тим уставился на него.
        - Спасибо тебе, - продолжил Кутх. - За то, что ты смог стать на этот Путь и идти по нему. Нам пора прощаться. Я желаю тебе гладкой дороги и спокойного моря. Этот рассвет, - Ворон посмотрел на поднявшееся над океаном солнце. - …последний на твоем Пути. Если до завтрашнего восхода ты завершишь начатое, твое имя в веках не сотрет ветер и не смоет вода.
        Тим не знал, что ответить. Схватив копье, он вскочил на ноги. «Итак. Нужно идти! Скорее! Вперед!» Сейчас, как никогда до сих пор, он осознал, как был близок и одновременно далек от своей цели. В нем все кипело от неуемного желания действовать, от радости и предвкушения новых событий.
        Сергей уже ждал его. Попрощавшись с Вороном, друзья поспешили в путь.
        - Я разговаривал с Вороном! Я понимал его! - восторженно говорил Тим.
        - Все люди понимают язык животных, - ответил Сергей. - Но большинство не помнит об этом.
        Тим шел и с восхищением рассматривал копье.
        - Вот так штука! - он потряс копьем. - А на кого с таким можно пойти?
        - У нас не убивают зверей просто так, для удовольствия, - ответил Сергей. - И это копье не для зверя. То есть оно не для охоты, а для ритуала, что ли…, - он не мог подобрать подходящего слова.
        - Понятно, - сожалея протянул Тим.
        Через час они услышали далекий перестук. Земля задрожала под их ногами.
        - Опять гомулы? - навострил уши Тим.
        - Нет! Днем гомулы спят.
        - Тогда что это?
        Впереди показалась темная полоса. Шум исходил от нее. Большие и малые камни, высекая друг из друга искры, катились между двух невысоких берегов. По их обтесанным бокам было заметно, что они катятся издалека и не первый день. Многие успели стать круглыми как ядра. Начинаясь далеко за горизонтом, каменная река текла к морю и там исчезала в воронке глубокого водоворота. Сквозь грохот Тим не сразу услышал слова Сергея.
        - Это Каменный ручей.
        Он кивнул в ответ.
        - Я уже понял. В ваших краях все нужно понимать буквально. Если ручей Каменный, значит по нему текут камни.
        - Да. И теперь нужно придумать, как перебраться на ту сторону.
        Тим задумался. «Просто так не перейдешь - может легко переломать ноги. Соорудить что-нибудь вроде моста? Нет, слишком широко».
        Рядом на берегу лежала доска. Тим взял ее и бросил в каменный поток. Доска несколько раз подпрыгнула. Потом ее конец защемило, второй - поднялся на дыбы. Затрещало ломающееся дерево, полетели щепки. Еще мгновение - и остатки доски, завертевшись в каменной мясорубке, скрылись из вида.
        Сергей стоял рядом.
        - Еще есть какие-нибудь идеи?
        Тим ничего не ответил. Он не представлял, что тут можно сделать. Непрерывный в своем движении Каменный ручей казался непреодолимым препятствием. «Не может этого быть, чтобы здесь закончится мой Путь. И это после всего, что уже сделано». Тим вспомнил Василису, их разгромленную в ночном сражении квартиру, преследовавшего его сухого человека, Сципиона со страшной рукой и погибшего Николая.
        «Ну, уж нет! Я не сдамся просто так!» В груди Тима поднялась волна возмущения. Его затрясло. С трудом удерживаясь на ногах, Тим направил возникшую в нем силу в руки. Выставил их перед собой и закричал.
        - Окаменей!
        Ручей застыл. Насколько хватало взгляда, камни замерли на своих местах. В воздухе повисла оглушительная тишина. Только выше по течению, куда не доставал взгляд Тима, стал подниматься каменный торос. Булыжники всех форм и размеров наползали друг на друга. Каменная гора вздымалась и давила, грозя обрушиться каждую секунду.
        - Бежим! - крикнул Сергей.
        Они были в центре русла, когда освободившаяся от заклинания каменная река сдвинулась с места. Сначала медленно, а потом все быстрее, она ускоряла ход. Лай Тумана звал с другого берега. Прыгая по гладким обтесанным камням, друзья бежали к нему. И вот, когда до берега оставалось всего несколько шагов, их настигла каменная лавина. Тим вывернулся, покатился по земле и, вскочив, закричал во все горло.
        - Мы сделали это! Мы смогли! Сергей, мы молодцы! Дай пять!
        Он взмахнул рукой, но Сергея рядом не было. Не добравшись до берега всего чуть-чуть, он поскользнулся на гладком валуне. Нога подвернулась и попала в каменную ловушку. Сергей потянул ногу к себе, но она ни за что не хотела вылезать. Навалившаяся следом волна булыжников поволокла его к морю. Тим бросился на помощь.
        - Держись! - крикнул он, перепрыгивая по прыгающим камням.
        Сергей барахтался в каменном водовороте. Один раз у него получилось встать на ноги, но за это пришлось заплатить дорогую цену. Тело пронизала боль, а правая нога безвольно повисла - ни опереться, ни наступить.
        Когда подскочил Тим, Сергей был уже по пояс в каменном хаосе.
        - Держись крепче! - крикнул Тим и их руки сомкнулись.
        Увертываясь от проносящихся мимо валунов, друзья двинулись к берегу. К ним подоспел вездесущий Туман. Из каменного потока вынырнула его черно-белая голова и ухватила Сергея за ворот куртки. Вместе они дружно рванули и втроем повалились на берег. Страна камней осталась позади. Здесь росла молодая зеленая трава.
        Туман стоял над хозяином и лизал ему лицо.
        - Туманчик, хватит. Не надо! - вяло сопротивлялся Сергей.
        У него еле хватало сил, чтобы погладить своего спасителя.
        - Спасибо тебе! - сказал он Тиму.
        - Не за что. Это Туман - без него я бы ничего не сделал.
        Сергей приподнялся.
        - Я не о том. Спасибо тебе за то, что дал возможность пройти по твоему Пути. Кутх сказал, что твой Путь очень важен.
        Он попробовал встать и охнул. Нога болела и почти слушалась, но Сергей решил скрыть от Тима.
        - Ничего - я смогу. Провожу тебя до Красной реки, а там…
        К полудню, часто останавливаясь и отдыхая, они подошли к реке. В чистой прозрачной воде плыла красная рыба. Она шла с моря, против течения и двигалась так плотно, что дна реки не было видно. Казалось, что рыбы в реке было больше, чем самой воды.
        Сергей повалился на землю.
        - Оставь меня здесь и иди дальше! Тебе нужно спешить.
        - Ну уж нет - я не брошу тебя! Сейчас отдохнем и двинемся дальше.
        - Ты не понял. За меня можешь не боятся. Я на своей земле и не пропаду. За мной уже идут. Лучше посмотри туда. Видишь ту гору? За ней город и аэродром. Там в ангаре найдешь Виктора Вихорева. Скажи ему - «Идущий на грозу приветствует тебя». Повтори.
        - «Идущий на грозу приветствует тебя». И что потом?
        - Он отвезет тебя куда нужно.
        - Но я сам не знаю, куда мне нужно.
        - Он знает. Иди - у тебя мало времени!
        Тим не двигался с места.
        - Иди же! - закричал Сергей, еле сдерживая слезы.
        Тим обнял друга, порывисто отстранился и, не оглядываясь, подошел к реке. Сделать первый шаг было особенно трудно. Тим наступил - под его ногой мягко, но упруго колыхнулось тело рыбины. Она скользнула в сторону, и ей на смену пришла другая. Тим сделал еще шаг. Рыбы шли так плотно, что наступить мимо было просто невозможно. Это был настоящий ковер, слегка покачивающийся и постоянно плывущий. Переправившись на другой берег, Тим обернулся.
        Сергей махал рукой. Около него остановилось каноэ. Двое мужчин вышли на берег и перенесли Сергея в лодку, потом повернулись к Тиму и помахали ему веслами. Не сделав больше ни одного движения и уносимые рыбьей стаей, они умчались вверх по реке.

        Полет сквозь бурю
        Тим двинулся дальше. До горы было далеко, и было время поразмыслить о своих новых способностях. «Огонь из ладоней, прозрачные щиты, замирание камней, - думал Тим. - Они получаются у меня только тогда, когда я сильно взволнован или не могу справиться со своими эмоциями. Конечно, они возникают по моему желанию, но я не могу ими управлять. Интересно, получится ли вызвать их сейчас, когда мне не угрожает опасность? Нужно попробовать».
        Он как раз проходил мимо небольшой рощицы. Вытянув руку, Тим слегка поводил ею. Одно из деревьев как-то нехотя и вяло, пошевелило ветвями. «Что это? Ветер или я?» - подумал Тим и решил повторить эксперимент. В этот раз дерево явно раскачивалось по его приказу.
        - Вот это да! - восторженно проговорил он и поискал на чем еще себя проверить.
        На дороге тут и там валялись небольшие камешки. Тим заставил катиться один из них. Потом выбрал камень покрупнее, затем покатил сразу несколько. Когда это наскучило, Тим собрал камни и выстроил из них пирамидку, но только он отвел глаза, как она тут же рассыпалась. «Нужно делать устойчивее». Он снова сложил камни. Пирамида больше не падала.
        - Здорово!
        Тим шел и тренировался. Его путь отмечали десятки каменных пирамид, шалашики, сложенные из веток, завязанные в снопы травы. В конце пути он перенес мешавшую пройти лужу, и вылил ее под растущие неподалеку цветы.
        Аэропорт возник неожиданно. Выбравшись из небольшого лесочка, Тим попал прямо на летное поле. На другом конце стояли серебристые ангары.
        Только Тим ступил на бетонную полосу, как небо затянуло темными тучами. Теплый солнечный день в считанные секунды превратился в лютую непроглядную ночь. Аэропорт погрузился во тьму. Остались видны лишь аварийные огни и неоновая надпись над зданием вокзала «Елизово». Стал накрапывать дождик, который скоро перерос в сумасшедший ливень. Через минуту Тим промок до нитки. Налетавший ветер сбивал с ног. Тим шел почти на ощупь, не сводя глаз с далекого еле видимого огонька.
        Совершенно выбившись из сил, он ввалился в ангар и чуть не сбил стоявшего на пороге человека. В промасленном комбинезоне и серой с закатанными рукавами рубашке тот оценивающе глядел на Тима. Через его плечо была перекинута тряпка, о которую он вытирал перепачканные жилистые руки. Короткие светлые волосы ежиком стояли на голове.
        - Здравствуйте! - сказал запыхавшийся Тим. - Вы случайно не Виктор?
        - Совершенно не случайно - я Виктор.
        Тим выпрямился как на утреннике и выпалил на одном дыхании.
        - Идущий на грозу приветствует тебя!
        Виктор кивнул.
        - Я так и понял, что это ты. А это что такое? - указал на Тимово оружие.
        - Копье. Не бойтесь - это для ритуала.
        Но летчик только хмыкнул. Он удалялся от Тима и на ходу сказал.
        - Чего стоишь? Занимай место, раз пришел.
        Тим побежал за ним и, взобравшись в небольшой двухместный самолет, уселся рядом.
        - Только из-за горы появились тучи, - сказал летчик. - Я сразу понял - сегодня кто-то придет. И ждал…
        - Ждали? Меня?
        - Да. А теперь тишина в эфире, - Виктор взял передатчик. - Диспетчерская, вызываю диспетчерскую. Борт семь ноль семь. Прошу разрешение на взлет.
        Он опустил руку и подождал ответа. Динамик заговорил женским голосом.
        - Семьсот седьмой, вы с ума сошли? Как объявят шторм, так вас тянет на подвиги. Разрешение на взлет… даю.
        Тим не верил своим ушам.
        - Мы полетим? В эту грозу?
        - Конечно - ты же сам сказал «Идущий на грозу»… и там дальше еще что-то. Пристегнись. Будет немного трясти.
        Самолет выехал на невидимое в темноте взлетное поле и начал разбег. Дождь с силой барабанил по стеклу. В кромешной тьме сверкали молнии. Порывы ветра налетали и грозили опрокинуть. Мотор ревел, но машина никак не могла оторваться от земли. Ее давило, гнуло, сжимало, а впереди сквозь вспышки молний уже показался край полосы. За ним - бетонный забор. Еще мгновение и… они взлетели.
        - Получилось! - вырвалось у Виктора. - Не как в тот раз.
        - «В тот раз»? - повторил за ним Тим.
        - Да. Третий раз лечу этим рейсом. У нас его называют «Полуденная ночь». Первую попытку я провалил и подвел своего пассажира.
        Тим судорожно сглотнул, но любопытство было выше страха.
        - Как это было?
        Виктор крепче сжал штурвал.
        - Тот полет был двенадцать лет назад. Я тогда только закончил летную школу. Был такой же шторм, и я к своему стыду не смог оторваться от земли. Я пробовал раз за разом, а время шло. И тот парень, которого я вез, не стал ждать и ушел. Потом мне рассказали, что он взял лодку и на ней отправился в море. Это было настоящее самоубийство. Как можно плыть через бушующее море в одиночку на маленьком ялике? Это был смело, но безрассудно, - Виктор сглотнул. - Он отплыл далеко, очень далеко, учитывая шторм, но доплыл только до выхода из бухты. Там стоят три скалы. До того дня их было две. Тот парень стал третьей.
        - Он стал скалой?
        - Да. Такой же упрямой и одинокой, каким был в жизни. Раз в год я плаваю к нему.
        Они помолчали.
        - А второй раз? - не выдержал Тим.
        - Со вторым было по-другому. В тот раз у меня получилось взлететь и мы даже добрались до острова. Он находится недалеко, но в непогоду легче попасть на луну, чем туда. А такие как ты, приходят только в шторм или бурю. И вот… мы долетели до острова, но по дороге я сбился с курса - отказали приборы и я шел вслепую. Мы заблудились, и я посадил самолет всего за час до рассвета. И тот второй… Короче, он не успел.
        Тим поежился.
        Буря продолжала бушевать. Молнии били. Самолет трясло, бросало из стороны в сторону, норовило перевернуть. Виктор следил за приборами, но не мог видеть того, что происходило над самолетом, в клубах черных облаков. В них появилось огромное, на половину неба лицо. Самолет был не больше его зрачка. Оскалившись клыками, с нависшим на глаза тяжелым лбом лицо приблизилось к крошечному самолету. Его пасть с шумом потянула воздух. Самолет задрожал - его затягивало внутрь.
        - Врешь, - не возьмешь! - скрежетал зубами Виктор. - В этот раз я так просто не дамся.
        Пасть захлопнулась за хвостом самолета. Лязг клыков, как удар грома сотряс небо. Самолет рвануло вперед. Тим больно стукнулся о стекло и потер ушибленный лоб. Виктор улыбнулся.
        - Держись! Он просто так не отстанет.
        - Кто «он»?
        - А пес его знает. Я его называю Штормоед, - хмыкнул Виктор.
        За тучевым лицом из облачной кутерьмы появилась огромная рука. Ее растопыренные пальцы шевелились во вспышках молний. Рука потянулась за ускользавшим самолетом. Ее удар чуть не переломил машину надвое. Раздался оглушительный грохот. Самолет закрутился в пике, но Виктор вернул его на нужный курс. Рука не отставала. Она била снова и снова. Самолет кружило, кидало, бросало вниз.
        - Держись, дружище!
        Виктор крепче стиснул штурвал и не отрывал глаз от приборной доски. И тут по самолету пробежали голубые всполохи. Стрелки приборов вздрогнули и обмякли.
        - Только не сейчас! Не может быть! - крикнул Виктор и постучал по панели.
        Стрелки не шевелились.
        - Что случилось? - обеспокоенно спросил Тим, хотя сам все прекрасно видел.
        - Выбило приборы. Наверно, замыкание. Ничего - переживем! Главное - не сбиться с пути!
        ***
        Над Москвой бушевала весенняя гроза. Вспышки молний озаряли хмурое небо. Василисе было не по себе. Кутаясь в теплую шаль, она бродила по пустой квартире. Следом за ней ходила Алиса. Кошка старалась всячески успокоить и поддержать хозяйку - терлась о нее гладким боком и вскакивала на колени, когда та решала ненадолго присесть.
        По комнатам пролетел сквозняк. Но откуда ему было взяться? Все двери и окна надежно закрыты.
        - Что такое? - Василиса поспешила к себе.
        Над ее кроватью висел старый бабушкин ковер. Он давно истерся и выгорел, его краски поблекли, но стайка оленей на фоне леса еще просматривалась. Ковер вздрагивал и колыхался, будто под ним включили вентилятор. Василиса отдернула его и увидела следующую картину. На стене как на экране кинотеатра появилось грозовое небо. На фоне облаков виднелась маленькая точка самолета. Он летел, и порывы ветра швыряли его из стороны в сторону. Василиса отступила и присела на диван. Рядом с ней уселись Марфа и Алиса. Шестеро глаз следили за каждым движением летящей серебристой точки.
        Тим смотрел сквозь мокрое стекло. Снаружи была только темнота и вспышки молний. Не было видно ни земли, ни неба. Он зажмурил глаза. Перед его внутренним взором открылся небольшой аэродром и взлетная полоса. Ее конец упирался в море. Около полосы стоял длинный, похожий на барак, деревянный дом, рядом с ним - шест с ветроуказателем. Тим знал - это то место, куда они летят.
        Домовиха тронула Василису за локоть и протянула тонкую рыжую нить.
        - Нна.
        Нить была сплетена из Тимовых волос когда-то вырванных из его чуба. Один конец нити Василиса привязала к самолетику, а на другом завязала петлю.
        - Ну давай же, Тим. Давай еще. Постарайся, хороший мой.
        Тим снова представил аэродром. В его руках появился воображаемый аркан. Он размахнулся и накинул его на шест с ветряком. Теперь не нужны были никакие приборы. Самолет как воздушный змей должен был прилететь в то место, к которому был привязан.
        Их перестало трясти, управлять самолетом стало намного легче. Виктор восхищенно посмотрел на Тима.
        - Ничего подобного еще не видел.
        Но громовое существо не отставало. Из клубящихся туч вынырнула вторая рука. Вслед за ней появились третья и четвертая. Их удары обрушились на самолет. Хотя теперь они были не в силах сбить машину с курса, но могли разрушить ее. Кабину наполнил грохот, фюзеляж трещал по швам, мотор ревел на пределе возможностей, стекла кабины покрылись паутинами трещин.
        В это время в далеком ительменском селе Тигиль, в ничем не примечательной избе собрались несколько человек. Они сидели вокруг расстеленной на полу шкуры медведя. В ее центре стоял шаман. Он бил в бубен и притоптывал в такт ударам. Остальные следили за его движениями и вторили его напевам.
        - Оннн! Ейнн! Оийнэээ!
        Шаман повернулся вокруг себя и прыгнул на одну из медвежьих лап. Грозовое лицо издало громоподобный крик боли. Занесенная над самолетом рука обмякла и превратилась в облако. Шаман снова ударил в бубен. Поднял его над головой и с силой опустился на вторую лапу медведя. Пение заполнило избу, вырвалось наружу и взлетело к небу. Вторая рука настигла самолет, но вместо удара лишь окутала его клочьями тумана. То же произошло с двумя другими руками - заклинания шамана уничтожили их.
        Среди туч осталось только оскалившееся злобой лицо. В последнем рывке оно приблизилось к самолету, его пасть разверзлась… В этот миг шаман, взлетев под потолок, обрушился на загривок зверя. В бушующем небе хрустнули позвонки. Клыкастая пасть исказилась предсмертным оскалом. Глаза под навалившимся кучевым лбом стали туманны. Лицо оплыло, и налетевший ветер разметал его по небу.
        Теперь самолет летел по чистому коридору, свободному от дождя и тумана.
        - Вот так! - торжествовал Виктор.
        Он взял передатчик.
        - Семьсот седьмой вызывает Остров. Семьсот седьмой вызывает Остров.
        Остров ответил сразу.
        - Семьсот седьмой слышу тебя. Доложите обстановку.
        - Все в норме. Будем через восемь минут.
        - Принял. Я на месте. Отбой.
        Тим с интересом слушал этот скупой разговор.
        - «Остров» - это кто? - спросил он.
        - Это следующее звено, - ответил Виктор. - Мы не знаем имен друг друга и никогда не встречались. Когда я прилетаю, на острове всегда непроглядный туман.
        Так было и в этот раз. Туман на острове был редкой густоты.

        Изгнание
        В дверях гостиной показался запыхавшийся Подколодник. Сципион встретил его испытующим взглядом.
        - Принес? - коротко спросил он.
        - Да, мой господин, - Подколодник положил перед ним договор.
        Сципион жадно схватил бумагу и воткнулся в нее впалыми глазами. Чем дальше он читал, тем сильнее сжимались его пальцы. Закончив, Сципион облегченно выдохнул. Договор скрылся в ящике стола.
        - Оставьте меня. Теперь, когда я не связан больше этими гнусными обязательствами, нужно, наконец, разобраться с одним делом.
        Селена и Подколодник послушно вышли.
        Сципион придвинул к себе монитор. На экране появилась приборная панель самолета. По ней умелыми движениями пробежалась рука пилота.
        - Прибыли! - сказал Виктор. - Будь здоров! Удачи!
        - Спасибо! - ответил Тим.
        Они пожали друг другу руки, и Тим вышел в такой плотный туман, что казалось, его можно пить. Дважды прогудел автомобильный сигнал. Тим пошел на звук и через несколько шагов увидел лучи фар. В их свете вырисовывался контур человека. Он шел навстречу Тиму. В его руках было ружье. Вдруг он вскинул его и прицелился в Тима. Тим замер, не зная, что делать.
        - Ложись! - крикнул незнакомец.
        Тим продолжал стоять. Его ноги не слушались.
        - Быстро!
        Тим упал на сырой гравий. Громыхнул выстрел и рядом с Тимом упал Виктор. В его руке был лом. Виктор был в своей летной куртке, но его лицо было чужим. Гримаса боли и презрения медленно сходила с него. Тим смотрел на него широко открытыми глазами. «Нет. Только не это!»
        Человек с ружьем склонился над пилотом и распорол на нем куртку. Плечо Виктора было в крови. Незнакомец умелыми движениями перевязал его, что-то шепча себе под нос. До Тима донеслись слова.
        - Если бы я знал, разве зарядил бы дробью. Терпи, братец, терпи!
        Он порывисто встал и поднял в небо руку. Вверх взвилась зеленая ракета.
        - Пойдем! - скомандовал он Тиму, но тот не шевелился. - Пойдем. С ним все будет в порядке.
        Тим послушался, и они двинулись на свет фар и шум кашлявшего мотора. Неожиданно из пелены тумана появился столб - Тим чуть не налетел на него лбом. Это был тот самый столб, к которому он привязывал воображаемый аркан.
        Потрепанный «УАЗик» ждал их у железных ворот. На них висела старая ржавая табличка. Тим только успел прочитать «Территория повышенной природной опасности».
        - За него не беспокойся, - сказал человек, когда они устроились в машине. - Я вызвал помощь.
        - Но зачем вы это сделали? Он же один из нас.
        - В двух словах не объяснишь.
        Машина не спеша ехала по улицам поселка, а на верхнем этаже башни «Меркурий» на диване тяжело стонал Сципион. Над ним хлопотала Селена. Полотенце в ее руках было пропитано синей кровью.
        - Эти человеческие пукалки иногда очень сильно жалят, - стонал Сципион, сжав от боли губы. - Чем это он меня?
        Подколодник осмотрел рану и спокойно констатировал.
        - Дробь. Пятый номер. С такой на глухарей ходят.
        - Глухарей?… - взвыл Сципион.
        - Осторожно. отец. Тебе нельзя двигаться, - Селена уложила его на заботливо подставленные подушки.
        Послышался звук подъехавшего лифта. За дубовыми дверями загудели голоса и затопали чьи-то грузные шаги. Сципион, а с ним Селена и Подколодник с тревогой смотрели в сторону двери. Та после случая со змеем была заперта на массивный железный засов. Кто-то подергал дверь. Потом еще раз. После этого попытки прекратились, но судя по звукам, ночные гости не спешили уходить.
        - Кто там бродит по моему дому? - не выдержал Сципион и приподнялся на подушках.
        - Отец, пожалуйста, не вставай, - упрашивала его Селена.
        - Как я могу лежать, если по моему дому бродят воры? Ты чего рот разинул? - прикрикнул он на Подколодника. - Пойди и посмотри, кто там шляется.
        Подколодник не успел даже подумать. В следующую секунду комната наполнилась грохотом и дымом. Когда он рассеялся, в гостиной стояли Вельзевей и двое его охранников. Дубовые двери были на месте, но по обеим сторонам от них в стенах зияли проломы.
        - Так ты встречаешь гостей? - спросил Вельзевей и с недоумением уставился на перебинтованного Сципиона. - Тебя поцарапал твой котик?
        Сципион сделал порывистое движение, но Селена удержала его.
        - Отец!
        И все же «Владыка леса» не желал больше лежать. Он отстранил Селену и покачиваясь вышел на середину комнаты. Упершись руками в стол, он грозно взглянул на Вельзевея. Тот с самой сладкой улыбкой, на которую был способен, произнес.
        - Нет. Это не я вор, крадущийся под покровом ночи, а ты и твои люди, которые этой ночью проникли в мой дом и попытались взять то, что принадлежит мне. Я сыт по горло твоими выходками и больше не желаю твоего присутствия. И я говорю тебе - изыди вон!
        Сципион опустился в кресло.
        - Я знаю, - вымолвил он с вымученной от боли улыбкой. - Что в этом городе правят бал юристы и крючкотворы, и все они работают на тебя.
        Ему было трудно говорить, но он продолжил.
        - Но я не вижу ни одной причины, по которой ты смеешь являться ко мне и что-то требовать.
        - Неужели? - улыбка Вельзевея стала сладкой до тошноты. - Тогда я напомню тебе про документ, который подписан твоей кровью, и который требует исполнения по первому моему слову. Настало время отдавать долги. И я требую, чтобы ты убрался вон.
        С этими словами Вельзевей вынул из внутреннего кармана лист пергамента.
        - Ты блефуешь, - едко рассмеялся Сципион. - У тебя ничего нет.
        Он вынул из ящика стола договор и потряс им в воздухе, но Вельзевей и глазом не моргнул. Напротив, запрокинув голову, он громко рассмеялся.
        - Ты хочешь напугать меня пустым листком? Наверно, это действительно страшно, если бы не было так смешно.
        Сципион посмотрел на свой «договор» - в нем было пусто, ни одной буквы.
        - Я не настолько глуп, - продолжал смеяться Вельзевей. - Чтобы хранить важные бумаги там, где их может найти каждый проходимец. Договор у меня и закон на моей стороне.
        - Закон? - взвыл Сципион. - Здешние законы писаны под твою диктовку.
        - Это не важно. Главное, что их нужно исполнять. И я не желаю больше слушать бредни старого и больного… чуть не сказал человека, - ухмыльнулся Вельзевей. - На этом и покончим.
        Он поднял договор над головой и высоким, срывающимся на фальцет голосом прокричал.
        - В соответствии с законами мироздания и нерушимым принципами межколдовских соглашений я требую, чтобы этот договор вступил в свою законную силу. Подписанный кровью, он не имеет обратного хода и подлежит немедленному исполнению. Исполнение договора назначить на сию секунду. Брысь!
        В тот же миг из свертка вырвался порыв ветра. Он подхватил Сципиона и швырнул его в окно, но Владыка северного леса не желал сдаваться просто так. Его пальцы вонзились в крышку стола. Никто и ничто не могло сдвинуть его с места. Но ветер крепчал и стол, крепкий тисовый стол не выдержал. Пальцы Сципиона, оставляя за собой глубокие борозды, заскользили по полированной крышке.
        За его спиной послышался испуганный вскрик и звон треснувшего стекла.
        - Отец!
        Селена и Подколодник не справились с нарастающим напором урагана. Их выбросило наружу, и крики обоих потонули в темноте ночи.
        - Дочь моя, я иду к тебе! - крикнул Сципион, и его выбросило прочь.
        Ураган не тронул лишь одного обитателя «Гнезда» - кота Мурзымбея. Он продолжал спокойно спать, обернувшись рыжим в полоску хвостом.
        Вельзевей погладил его загривку.
        - Теперь, киса, у тебя новый хозяин.

        Последний рассвет
        На острове Беринга, что стоит в студеных водах Тихого океана, по мощеной деревянными досками улице двигался старый «УАЗик». В густом тумане на ощупь он прокладывал себе путь. По бокам от дороги стояли двухэтажные деревянные дома. Тим не видел их, а лишь догадывался об их существовании по проплывавшим мимо светлым прямоугольникам окон.
        Близилась ночь. Второй раз за сегодня стало темнеть. Водитель был молчалив и напряженно всматривался в еле видимую дорогу. На нем была толстая камуфляжная куртка и штаны. Лицо скрывал большой, накинутый поверх шапки капюшон, на ногах были высокие резиновые сапоги.
        Света фар хватало не больше, чем на два-три метра. Дальше было сплошное «молоко». Так проехали поселок и стали подниматься в гору. Наверху туман поредел.
        Водитель откинул капюшон, скинул меховую шапку и Тим разглядел его лицо. На вид новому знакомому было за лет пятьдесят. Пригладив остатки волос и пощипав густые усы, он грустно вздохнул. Его усталый взгляд не отрывался от дороги.
        Сзади сверкнула белая вспышка, за ней еще одна. Спутник Тима посмотрел в зеркало заднего вида и его неторопливость как рукой сняло. От резкой остановки Тим чуть не вылетел в лобовое стекло. Водитель выскочил из машины. Тим последовал за ним. Они стояли на небольшой сопке и всматривались в торчавшие из тумана крыши домов. Над одной из них разгоралось зарево пожара. Водитель долго глядел, потом повернулся к Тиму.
        - Надеюсь, ты тот, кто дойдет до конца. Иначе они бы не тронули мой дом.
        Они поехали дальше, и только теперь водитель протянул Тиму руку.
        - Дмитрий! - представился он. - Ты извини, что все так - с корабля на бал. Некогда. Уже темнеет, а времени не так много, учитывая то, что нужно проехать половину острова.
        - А остров большой?
        - Дело не в размерах, а в отсутствии дорог. Ты давно ел?
        - Да, - честно признался Тим.
        Дмитрий кивнул на заднее сидение.
        - Там пакет с продуктами.
        На заднем сидении в общей куче лежали ветровка, штаны, удочки, бинокль, железный ящик и сумка с торчащим из нее фотоаппаратом. Из-под этого всего торчал угол потрепанного журнала. Тим потянул его и увидел на обложке фотографию симпатичного смешного зверька. Потом нащупал пакет с продуктами.
        Машину подбрасывало на ухабах. Свет фар то упирался в глубокую колею, то возносился к ночному небу. Тим подпрыгивал на сиденье и уплетал содержимое пакета. Дмитрий снова заговорил.
        - Ты наверное не знаешь… Место, куда мы едем, называется Аркой Света. Не потому что она светится, а потому что стоит на Краю Света. На границе нашего мира и Большой Пустоты.
        - Пустоты? Это как? - спросил Тим, уминая очередной бутерброд с толстым ломтем красной рыбы.
        - Обыкновенно. Пустота - это то, чего нет. Бездонная пропасть, где исчезает все, даже время. Одно слово - Пустота. Еще издали оно вселяет страх. Не многие могут справиться с этим.
        - Зачем вы мне это рассказываете?
        Дмитрий на секунду оторвался от дороги и взглянул на Тима.
        - Затем, что Арка Света это и есть Врата.
        - И что в них страшного? - не унимался Тим. Врата, через которые он проходил до сих пор, тоже были не подарок, но и никто раньше его не пугал.
        - Войти во Врата сможет и дурак, - продолжал новый спутник Тима. - Другое дело, что для этого нужно шагнуть в Пустоту, а это под силу не каждому. Ты уж мне поверь. На моей памяти этого не делал никто.
        Тим внимательно посмотрел на своего собеседника.
        - А вы?
        Дмитрий молчал.
        - Вы были там? - не отставал от него Тим. - Вы входили во Врата?
        - Да, - ответил Дмитрий.
        - Но как же вы тогда… здесь? Как вы вернулись?
        - Во Врата должен войти тот, кому это предназначено судьбой. Я простой проводник. Мое дело указывать дорогу таким как ты, а не самому ходить по Вратам. Да, мне было интересно и я делал это, но каждый раз меня только забрасывало на другой конец острова. В общем, не пускают они меня.
        - Но вы же пробовали. И вам было не страшно?
        - Поначалу было и еще как. Лишь завидев ее издалека, я бежал от Арки как от огня. А потом, ничего, привык. Каждый раз подходил все ближе. Помню как первый раз стоял на Краю, аж у самого мурашки по телу. Ухх! А теперь все - старый стал старым и напугать меня трудно.
        - Но мне говорили, что Врата стоят на берегу океана. Это правда?
        - Да, самая настоящая. Нет ничего страшнее и удивительнее, чем видеть, как в Пустоте исчезает самый большой в мире океан. Это еще то зрелище.
        - А вдруг Арка - это не Врата? - неожиданно спросил Тим.
        Дмитрий пожал плечами.
        - Пока не проверишь - не узнаешь. До сих пор до нее никто из ваших не добирался.
        Туман за окном окончательно пропал, и «УАЗик» «помчался» быстрее. По пути попадались ручьи и неглубокие речки. Машина легко преодолевала их и продолжала свой ухабистый путь. Неожиданно перед ними мелькнула пара горящих глаз. Дмитрий нажал на педаль тормоза.
        - Чтоб вас всех!
        - Кто это? - Тим до боли в глазах всматривался в темноту.
        - Песцы-шалопаи. Весь остров ими кишит. Вечно путаются под ногами.
        Они проехали еще, и Тим вспомнил о фотоаппарате на заднем сидении.
        - А вы фотограф? - спросил он.
        - По должности я егерь. Работаю в заповеднике, а по призванию, да - фотограф. Люблю фотографировать. Особенно, зверюшек. Вот, например, знаешь кто это такой на обложке?
        - Нет.
        - Это голубой песец. Только, так сказать, в летней «форме одежды». Я сфотографировал его там - на берегу, недалеко от Арки.
        - Мне кажется, что зверей трудно снимать. Они все время вертятся, крутятся…
        - Совсем нет. Наши звери не так пугливы как на материке. Они любопытные и даже слишком. Особенно песцы. Только присядешь - они тут как тут. Однажды, я прикорнул на летнем солнышке. Так, чувствую сквозь сон, кто-то снимает с меня сапог - сначала осторожно, а потом все настырнее. Открываю глаза, а вокруг меня целая стая. И один, самый смелый уже ухватил меня за ногу. Я крикнул - они врассыпную. И что ты думаешь? Не прошло и пяти минут, а они опять рядом. Теперь кричи не кричи, хоть в воздух стреляй - не отстанут. Еще есть олени, норки, птицы разные, а про морского зверя и говорить нечего - уйма. Так что со зверюшками проблем нет. Больше сложностей с фототехникой. Очень уж дорогая. Прошлой весной снимал на озере, как норки рыбу ловили. Ну и не рассчитал толщину льда. Так и занырнул со всей аппаратурой. Теперь по крохам восстанавливаю. Зарплаты у нас заповедные - уже который год не повышают.
        Он неожиданно замолчал. Потом прочистил горло и через силу произнес.
        - Это случилось здесь.
        - Что? - насторожился Тим.
        - Семь лет назад… я вез молодого паренька. Самолет тогда прилетел поздно. Весь день перед тем шел дождь. Дороги раскисли и мы поехали на грузовике «Урал». В этом самом месте, когда мы перевалили через горку, взошло солнце и… Помню только что-то сверкнуло. Меня выбросило из кабины. Когда пришел в себя, увидел это.
        Лучи фар осветил груду искореженного металла. Большой грузовик переломился пополам. Из кабины, пригвождая машину, как булавка бабочку, торчал каменный столб. Ни колес, ни бортов у машины не было.
        - Все, что могли снять, растащили, а остов остался.
        Тим не мог оторвать глаз от страшного зрелища, но Дмитрий надавил на газ, и видение осталось позади. Опять поехали молча, но тишина была такой невыносимой, что Тим снова заговорил.
        - Скажите, как вы стали тем, кто… ну, отвозит людей к Вратам?
        - Проводником? Мне кажется, что тот, кто доверил мне эту «работу», сильно ошибся. Я думаю, что Проводником должен быть сильный, смелый, отважный человек. В общем, герой. А я кто? Простой егерь. Чего я достиг в жизни? У меня ни жены, ни детей, ни денег, а теперь у меня еще и дома нет. Живу у черта на куличках и боюсь из этих куличек нос высунуть, - он тяжело и протяжно вздохнул.
        Тим запротестовал.
        - Я думаю, что вы не правы. Жить на краю света - это уже подвиг. Не каждый на такое согласится. По-моему, вы самый настоящий герой, только почему-то не хотите в это верить.
        Дмитрий неопределенно пожал плечами.
        - Человек, который служит Проводником, не принадлежит себе. Он живет на границе между Добром и Злом. Его не должны трогать ни чужая радость, ни горе. Никаких чувств. У него есть цель, и он должен двигаться к ней, зная, что все происходит к лучшему, даже если это смерть. За свою жизнь я не раз был на волоске от гибели. И в глубине души я чувствую, что если до сих пор жив, значит еще не сделал в своей жизни того, что должен. Не выполнил самого главного, из-за чего я появился на свет и ради чего прибыл сюда. Я стал Проводником двадцать лет назад, когда принял дела от моего предшественника. Его звали Зиновием.
        - Вы знали его?
        - Хорошо знал. Он заменил мне отца, когда тот пропал в море. Мать осталась одна… Зиновий многому меня научил. Теперь я понимаю, что это были звенья одной цепи. Если бы отец остался жив, то я бы не узнал многого из того, что знаю и умею сейчас. Выходит, что и его смерть тоже была нужна для нашего общего дела.
        - Зиновий знал, что вы будете следующим Проводником?
        - Я думаю, что он догадывался. Однажды, когда я был еще ребенком, на нас с детворой напала стая бездомных собак. Все разбежались, и я один остался. Псы окружили меня, но подойти не решались. Что мог сделать я, шестилетний мальчишка против своры голодных псов? Я бил их по носам, кидал в них камни, а они рвали на мне одежду, пока я не остался почти голым. Тут раздался выстрел, и собаки бросились врассыпную. Рядом со мной стоял Зиновий. Он посмотрел на меня и сказал: «Молодец! Из тебя вырастет хороший человек».
        - Вы сказали, что «приняли дела». Что это значит?
        - В тот день к нашему берегу подплыла стая касаток. У нас это не в диковинку, но тот раз был необычным. Касатки подплыли очень близко. Был велик риск, что они выбросятся на отмель или попадут в ловушку во время отлива. Зиновий взял лодку и выплыл к ним, чтобы показать, как вернуться в открытое море. Я видел, как он греб среди их черно-белых плавников. Казалось, что он и касатки о чем-то разговаривают. Зиновий повернулся ко мне и помахал рукой. Я ответил ему, но только потом понял, что он прощался. Касатки повернули в море, и он - с ними. Я смотрел ему вслед, пока видел.
        Тим ждал продолжения рассказа, но его не было.
        - И все? Вы больше не видели его?
        Дмитрий продолжил после недолгого молчания.
        - Видел… во сне в ту же ночь. Он пришел ко мне и сказал, что теперь я занял его место, теперь я - Проводник. И с этими словами отдал мне этот амулет, - Дмитрий расстегнул куртку и вынул из-под нее шнурок, на котором висел зуб касатки.
        Тим дотронулся до гладкой, словно полированной, поверхности, а Дмитрий стал рассказывать дальше.
        - Все, кого ты встретил на своем Пути - все они Проводники, даже те, кто мешал тебе. Возможно, они являются Проводниками даже больше чем другие. Когда в жизни все гладко, то нельзя ничему научиться. Только проходя через препятствия, преодолевая трудности, человек становится Человеком.
        Тим слушал.
        - Работа егеря обязывает хорошо знать остров. Эту дорогу я знаю наизусть. На ней много странных, как будто нездешних скал. Одни из них «новые», как та, что проткнула «Урал», другие - изрядно обглоданы морем и потрепаны ветром. Я думаю, а не прошлые ли это Путники? Сколько их было? Сколько лет продолжается эта борьба? Я служу Проводником уже двадцать лет, но на моем веку ты - только второй.
        Дорогу перед машиной пересекла быстрая тень.
        - Это кто еще такой? - удивился Дмитрий.
        Тим крепче сжал стоявшее между ног копье. Тень пропала, но чуть погодя появилась снова, в сопровождении второй. Они встали на дороге, не давая машине проехать. Дмитрий затормозил.
        - Ничего не понимаю, - вглядывался он в темноту. - Неужели волки? У нас их сроду не бывало.
        Но это были не волки. У зверей была короткая черная шерсть, голова и нос - необычно узкие. Короткие уши были загнуты назад, лапы длинные и жилистые - признак хорошего бегуна. Задние лапы были намного длиннее передних. Поэтому, стоя на месте, звери поджимали их под себя, а во время бега почти не пользовались передними.
        Только фары осветили их сгорбленные силуэты, звери бросились на машину. Послышалось рычание и глухие удары. К ним присоединились другие - сзади и по бокам. Машину разрывали на куски - отлетел бампер, раздался хлопок прокушенного колеса. Дмитрий нажал на газ. «УАЗик» подпрыгнул. Под ним кто-то взвыл.
        Подскакивая на кочках, машина помчалась вперед, но погоня не отставала. Дверь Тима распахнулась, и над ухом щелкнули зубы. Оскаленная пасть потянулась к горлу. Тим наугад вонзил копье, и чуть не вылетел следом за завертевшимся волчком зверем. Другая тварь разбила заднее стекло и попыталась влезть внутрь, но острые осколки перерезали ей горло. Оскалив клыки, зверюга так и осталась висеть в двери.
        Дорога пошла под гору. Машина со спущенным колесом норовила свалиться в кювет, но Дмитрию удалось удержать ее на дороге и оторваться от преследователей. Несколько километров проехали спокойно. Неожиданно равномерное гудение мотора прервалось. Он несколько раз чихнул и заглох.
        - Что еще за напасть? - Дмитрий осторожно выглянул из машины и вышел.
        Тим осмотрелся - вроде никого. Он отпустил ручку двери, и та, ни на чем не держась, вывалилась наружу. Обойдя машину, Тим остановился у открытого капота. Дмитрия не было видно. Вдруг Тима кто-то схватил за ногу, и он с криком отпрыгнул. Из-под машины вылез Дмитрий.
        - Дело - дрянь, - сказал он. - Перекусили топливный шланг. Пустяк, но замена займет некоторое время. Поэтому у меня такое предложение.
        Он обошел «УАЗик». В задней двери висела туша мертвого зверя. Дмитрий откинул ее в сторону.
        - Надо же, ничего подобного не видел, - удивился он. Потом стал копаться в вещах. Тут были грабли, лукошко, сложенные в беспорядке карты острова, какие-то тряпки, канистра, сапоги. - Все, что у меня осталось. Хорошее приданное, чтобы в сорок семь лет начать жизнь с чистого листа.
        Он обернулся к Тиму.
        - Вот тебе фонарь. Дальше пойдешь сам. Справа от дороги увидишь деревья - они у нас большая редкость, поэтому мимо не пройдешь. За ними будет тропа. Спустишься к морю и опять вперед. За мысом Половинчатым будет твоя Арка. То есть Врата. Если успею, то догоню.
        Дмитрий вытащил ружье и зарядил.
        - Отсюда до Арки часа полтора ходу, не больше. Оставь фонарь рядом, тогда я буду знать, что ты добрался.
        Он похлопал Тима по плечу и, прихватив ружье, полез под машину. Не желая расставаться вот так, Тим наклонился и сказал.
        - Когда я приеду в следующий раз, привезу вам новый фотоаппарат.
        Ответа не было.
        Тим зашагал по дороге. Спустя какое-то время справа в свете фонаря появилась рощица невысоких деревьев. Тим обогнул ее и пошел на звук волн. Берег встретил его шумом прибоя и перестуком галечного пляжа.
        Небо на востоке начало светлеть. До рассвета оставалось совсем немного, и Тим побежал. За каждым поворотом берега он жадно всматривался вдаль - не видно ли Арку.
        В горле пересохло, дышать становилось все труднее. Тим устал - давала знать бессонная ночь. В голове роились нехорошие мысли. «Беги, не беги, а это всего лишь Пятые Врата. Про Шестые и говорить нечего. Так стоит ли торопиться? Все равно меня ждет тот же конец, что и остальных - персональная каменная стела на Краю света».
        На пальце, поблескивая недобрым светом, тускло сверкал перстень. На нем светился последний лепесток. Он едва мерцал в свете наступающего дня, предчувствуя неминуемый рассвет и близкую развязку. Сзади раздалось два выстрела, потом еще два. Тим остановился и некоторое время смотрел назад - никого.
        Огибая очередной мыс, он увидел Арку. Большая, как дом, она вырисовывалась на светлеющем небе. Пятые Врата стояли на мысу - две толстые колонны с таким же массивным, поросшим травой навершием. Вокруг не было никого, кроме… В предрассветных сумерках Тим увидел человека. Не спеша он шагал навстречу Тиму, и присмотревшись Тим узнал в нем… Леху Снегирева.
        «Снегирь! Как он здесь очутился? Вот это сюрприз!» - Тим был несказанно рад.
        - Снегирь! - закричал он и потряс над головой копьем.
        Леха тоже узнал друга и пошел быстрее. Он улыбался, руки открылись для дружеских объятий. Тим готов был броситься к нему, но в кармане зазвонил телефон. Леха тоже услышал звонок и предостерегающе замахал руками. Тим понял - Снегирь был против того, чтобы он брал трубку.
        Продолжая смотреть на приближавшегося Леху, Тим достал телефон. На экране высветилась надпись: «Леха Снегирев». Тим посмотрел в глаза «друга». Похоже, тот знал, от кого звонок. Его взгляд стал жестким, лицо изменилось. Оно расширилось, лоб пополз наверх, глаза зло сузились, нос растекся, а губы превратились в толстые блины. По краям рта вылезли клыки, а на голове закрутились толстые рога. Лжелеха прибавил в росте и стал на голову выше Тима. Одежда на нем затрещала и лопнула. Под ней оказался широкий торс и сильные мускулистые руки. Брюки разошлись по швам, обнажив заросшие шерстью ноги.
        - Ты останешься здесь до скончания времен! - пробасил Оборотень. - И будешь камнем, пока волны не растащат тебя на песок.
        - Посмотрим! - ответил Тим и выставил перед собой копье.
        Полузверь-получеловек бросился в атаку. Он сбил Тима с ног. Копье отлетело в сторону. Оба кувырком покатились по каменистой косе. Противник был сильнее. Его руки тянулись к горлу Тима.
        Нахлынувшая волна разбросала их. Тим поднялся и почувствовал, как что-то обожгло грудь. Висевший на шее медальон раскалился. На нем шипели капли морской воды. Цепь горела огнем и ранила кожу. Тим хотел снять ее, но налетевший зверь помешал.
        Когда Тим пришел в себя, оборотень стоял над ним. Его голова была запрокинута, из горла вырывался протяжный рык.
        - Вот он! Возьми его! - кричал он серому небу.
        Тим потянул медальон, но оказалось слишком поздно. Руки зверя схватили его и погрузили в воду. Тим стал задыхаться. Не видя, что делает, он наугад махнул цепочкой и та зацепилась за рог противника. От прикосновения раскаленного металла шерсть зверя загорелась. Он попытался сорвать горящую вещицу, но она запуталась еще больше. Оборотень взвыл. Он тряс головой, вертелся, лязгал зубами, но вдруг, придавленный гигантской каменной иглой, провалился под землю. Тима отбросило в сторону.
        Покачиваясь на набегавших волнах, он ощупал себя. Руки, ноги, голова - вроде все на месте. Рядом из воды торчало копье. Тим подхватил его, поднял оброненный фонарь и бросился к Арке. Стало совсем светло. Каждую секунду могло взойти солнце, и тогда все было бы кончено. Ноги Тима заплетались, увязали в мокром песке, поскальзывались на каменных плитах. Его сознание мутилось. Во рту горело от морской соли. Невыносимо хотелось пить, но он бежал вперед.
        И тут чувство бессознательного страха нахлынуло на него. Грудь разорвало от желания закричать. Ноги отказывались идти. В голове кто-то шептал «Вернись! Вернись пока не поздно! Впереди опасность». Хотелось развернуться и бежать не оглядываясь, но Тим шел вперед.
        - Я дойду! Я смогу.
        И вот он вошел под свод Пятых Врат. За ними, как и говорил Дмитрий, не было ничего. Там зияла огромная пропасть, дно которой терялось в водяной пыли водопадов.
        - Никогда не слышал о морских водопадах, - произнес Тим, лишь для того, чтобы услышать свой собственный голос.
        В двух шагах от него была Пустота и в нее предстояло шагнуть. Тим глянул в бездонную глубину. Нет, не смотреть туда, иначе он не сможет…
        Со страхом и сомнением он вошел под тяжелый свод. Его рука разжалась. Из нее выпал фонарь. Шаг, еще шаг. Ноги перестали слушаться и, повинуясь здравому смыслу, отказывались идти дальше.
        Стены Арки были влажными от утренней росы, сверху упала капля. Тим поднял голову, и еще одна капля попала ему в рот. Он закрыл глаза и наслаждался скромной влагой. Сейчас он мог бы легко умереть, не жалея ни о чем. Тим расставил руки и повалился вперед, в Пустоту…
        Восток вспыхнул ярким огнем. Солнце осветило Арку.

        Нашествие гадов
        Было темно. По спине стучали капли. Тим лежал на холодном мокром камне, и сознание постепенно возвращалось к нему.
        - Так вот как выглядит Кладовая смерти, - подумал он. - Пока все не так плохо.
        Тьму рассек луч. Он полоснул по глазам и унесся прочь вместе с ревом… автомобиля. Тим протер глаза. За первой машиной проехала вторая, за ней - третья, а дальше - поток гудящих и ревущих автомобилей. На другой стороне, навстречу первому потоку машин двигался другой.
        - Нет. Не может быть.
        Тим поднялся на ноги. Он стоял на площадке посреди широкого проспекта. Справа и слева светились окнами дома, мигали вывески. Рядом с Тимом раздались голоса. Мимо него прячась под зонтом прошла пара - мужчина и женщина. Мужчина что-то бросил на землю, и у ног Тима зазвенела мелочь - три монеты.
        «Зачем? Неужели я?…» Тим оглядел себя и все понял.
        Его приняли за нищего. Штаны и куртка промокли насквозь и были заляпаны грязью. Давно не видевшие расчески волосы прилипли к мокрому лицу. Сам Тим слегка пошатывался и если бы не копье…
        «Глядя на меня, могли бы дать больше», - невесело подумал он.
        Над Тимом возвышалось что-то большое и массивное. Он запрокинул голову и увидел, что над ним поднимается Арка. Но это была не Арка Света, а Триумфальная арка. Тим стоял посреди Кутузовского проспекта и только сейчас начал это понимать.
        - Значит, я не в Кладовой! - прошептал он и взглянул на перстень.
        Тот был на месте. На нем светился последний шестой камень.
        - Выходит, шестой рассвет еще не наступил, но я своими глазами видел, как всходило солнце! А теперь снова ночь - ничего не понимаю.
        Размышлять долго не приходилось. Если рассвет еще не наступил, нужно искать Шестые Врата. Все, что Тим помнил о них - это то, что Врата находятся в начале Пути.
        - Мне нужно домой! - Тим огляделся. - Где-то здесь должно быть метро.
        На другой стороне улицы за гудящей чередой автомобилей светилась красная буква «М». Часы показывали половину первого ночи, и в метро было немноголюдно. У Тима было тридцать рублей - три монеты, которые ему подали, но он подумал, что сможет пройти без денег. Состроив по возможности серьезное лицо он пошел к турникетам. Его взгляд был устремлен прямо перед собой. Он твердил.
        - Не закрывайся! Не закрывайся!
        Подойдя вплотную, Тим зажмурил глаза и… получил удар по колену. «Не получилось. В следующий раз надо быть уверенней - тогда бы точно прошел».
        - Молодой человек, сначала купите билет.
        Это сказала стоявшая неподалеку работница метро.
        - Купите билет и проходите, - повторила она. - Или я вызову полицию.
        Тим послушно пошел к кассе, но та была закрыта. Он вернулся. Женщина стояла на том же месте.
        - Касса не работает, - сказал Тим.
        - Нет билета - нет прохода.
        - Но мне нужно ехать. Срочно.
        - Ничего не знаю, - ответила женщина. - Бери такси и езжай куда хочешь. Тем более с этой штукой, - она покосилась на копье.
        Тим выложил перед ней тридцать рублей.
        - У меня есть деньги и мне нужно ехать, - твердо повторил он.
        Женщина подалась назад и потянулась к висевшему на груди свистку. Тим не стал дожидаться и скакнул к турникетам.
        - Замрите!
        Железные стражи метро все как один загорелись зеленым светом - «Проход разрешен».
        Тим побежал. За его спиной послышался свист и топот ног. «Когда успели?» - за ним бежали двое полицейских. Один на бегу вызывал подмогу. На эскалаторе было пусто. Тим побежал быстрее, но проход перегородила дама с большим пластмассовым тазом. При виде Тима она попробовала посторониться, но таз был слишком велик. Разминуться не удалось, и Тим, споткнувшись и перекувыркнувшись через несколько ступеней, оказался сидящим в этом самом тазу и полетел в нем дальше. В один миг он домчался до конца лестницы, а там, расставив мощные ноги и раскрыв крепкие руки, уже стояла женщина-метрополитен. Она казалась скалой, о которую должен был разбиться Тим.
        - Стой! - зычным голосом закричала она, но когда Тим подлетел ближе, отскочила в сторону.
        Таз заскользил по полу. Не успел он остановиться, как Тим вскочил на ноги и рванул к нужной платформе. Его путь преградили полицейские. Среди них показалось знакомое лицо - Кастет!
        - Взять его! - скомандовал Ворон.
        Тим отступал и лихорадочно думал, что делать дальше. На станцию прибыл состав. Он направлялся в противоположную сторону, но сейчас выбирать не приходилось. Выждав, когда двери стали закрываться, Тим в последний миг вскочил в вагон. По дверям и окнам забарабанили кулаки преследователей. Над головой сверкнула молния.
        Поезд набрал скорость, и полицейские остались позади. Тим облегченно вздохнул и стал изучать карту подземки. Нужно было вернуться назад, и значит выйти на следующей станции.
        Но поезд не остановился ни на следующей, ни на двух других станциях. Тим почуял неладное и уже подумывал о том, чтобы рвануть стоп-кран, как состав, пролетев мимо очередного перрона, резко затормозил. От внезапного толчка пассажиры полетели на пол. Тим застрял копьем в поручнях и только поэтому остался на ногах.
        Двери открылись. Тим выглянул наружу. От головы поезда послышались крики.
        - Помогите! Помогите!
        Вагоны затрясло как в лихорадке. Какая-то невидимая сила качала их и медленно притягивала к себе. Мимо Тима по рельсам бежали люди. Их лица исказил ужас, в глазах застыл страх.
        - Бегите! Спасайтесь! Оно сожрет вас!
        В неясном свете ламп на поезд наползало что-то большое и бесформенное. Внутри этого чего-то один за другим исчезали вагоны. Тим выскочил из вагона и кинулся следом за всеми. Бежавшая перед ним девушка споткнулась и упала. Тим помог ей подняться, но только она встала на ноги, как их обоих толкнул пыхтящий полный мужчина.
        - Чего рты раскрыли! Прочь с дороги! - заорал он.
        Девушка подвернула ногу и не могла идти быстро. Тим помогал ей. Все, кто смог выбраться из поезда, убежали далеко вперед. Тим и его спутница остались одни. Сзади послышалось шипение. Тим оглянулся и едва сдержался от крика. По черному коридору тоннеля ползла большая змея. В ее чреве только что исчез последний вагон. В нем еще слышался звон стекла и призывы о помощи. Тим держал девушку под руку и торопил.
        - Скорее, скорее!
        Змея волочила в себе груду вагонов и не могла двигаться быстро, но около нее появились три другие. Они были меньше первой, но не менее ужасны. Скользя по рельсам, змеи стремительно приближались.
        Тим и девушка взобрались на перрон и уже были недалеко от эскалаторов, когда змеи нагнали их. Шипящие гиганты кружили вокруг, преграждали дорогу и толкали жирными боками. Они играли со своей добычей. Девушка от страха заходилась в крике. Тим вел ее вперед и старался избегать змеиных петель.
        Внезапно на них обрушился вой сирены, замигали красные лампы. Огромная железная дверь, отделявшая зал от спасительного выхода, стала медленно опускаться. Подхватив девушку, Тим бросился вперед, но его ноша и ползучие гады помешали осуществить задуманное. Ударив в пол, дверь с грохотом закрылась.
        - Откройте! Здесь люди! Откройте! - кричал Тим, колотя по металлу, но его крики тонули в завываниях сирены.
        Они остались одни и стояли, прижавшись спиной к железному занавесу, а перед ними, поднявшись под потолок, качались три змеиных столба. Девушка, не в силах вынести подобное зрелище, закрыла глаза и медленно сползла на пол. Тим решил стоять до последнего. Он заслонил свою спутницу и выставил перед собой руку. Нужен был один удар, один мощный удар, на второй времени не будет. Тим призвал на помощь все свои силы.
        - Я покажу, кто из нас охотник, а кто добыча, - процедил он сквозь зубы.
        Средняя змея сделала выпад. Тим направил удар в нее.
        - Жарься!
        Выпущенный из руки луч лишь остановил змею, но не убил и даже не ранил ее. Красные всполохи окутали плоскую змеиную голову и, пробежав по телу, погасли. Оружие Тима не подействовало, и змея изготовилась к новому броску.
        Тут к звукам сирены примешался треск автоматных очередей. Из-за колонн показались люди в масках. Они перебегали по перрону, присаживались и без остановки стреляли. Выстрелы мало беспокоили змей. Пули отлетали от их чешуи как семечки, но одно автоматчикам удалось. Они отвлекли внимание чудовищ на себя. Гиганты кинулись в атаку. Они сбивали бойцов с ног, поднимали под потолок, били о пол и давили о стены. Змеи безнаказанно ползали между ними, и каждое их движение несло смерть. Тим лихорадочно думал и вдруг вспомнил, как остановил Каменный ручей.
        - Оцепеней!
        Его крика никто не услышал, но заклинание сработало. Змеи скрюченными бревнами повалились на пол. Из-под их тел выбирались раненные бойцы. На змеиные бока прикрепили взрывчатку. Прогремели взрывы. Над головой Тима пролетели куски жареного мяса. Когда дым рассеялся, посреди зала лежали разорванные змеиные туши. Одна из них билась в конвульсиях. К Тиму подбежали бойцы. Двое подхватили девушку, третий позвал за собой.
        - Пора уходить - у них прибавление.
        И правда, из тоннеля появлялись новые змеиные головы. Они высовывали языки и принюхивались. Надо было уходить.
        Наверху было тихо. Дождь прекратился. С площади перед метро, набирая скорость и завывая, отъехала карета скорой помощи. В ней увозили бесчувственную девушку.
        Бойцы вернулись в метро. Там загрохотал крупнокалиберный пулемет, застрекотали автоматы, послышались взрывы гранат. Затем все смолкло. Из открытых дверей вестибюля пополз дым, но никто не вышел.
        Вдруг на опустевшую площадь выскочил человек.
        - Кто-нибудь! Помогите! А-а-а! Да чтобы вы все провалились! - кричал он.
        Тим узнал в нем полного мужчину, который толкнул его внизу в тоннеле. Толстяк тоже вспомнил его, и остановился, указывая на Тима рукой.
        - Это все ты! Ты во всем виноват! Из-за тебя…
        Мужчину прервал идущий из-под земли гул. Стекла вестибюля треснули и посыпались на пол. Асфальт под ногами покрылся трещинами. Они рассекли пустую парковку и разбежались к ближайшим домам. Дрожь нарастала. Рядом с Тимом, как большой будильник, задребезжал канализационный люк. Тиму захотелось его «выключить», наступить на него ногой, чтобы тот перестал греметь, но не успел он об этом подумать, как крышка люка взмыла вверх. Следом за ней туда же отправился большой кусок асфальта.
        Вокруг посыпались камни и куски бетона, а над Тимом навис вопросительный знак змеиной туши. Он кинулся бежать и столкнулся с полным мужчиной. Тот схватил его за ворот куртки.
        - Это все из-за тебя. Провались со все…
        Асфальт под толстяком вспучился, и из него выскочила вторая змея. Тима отбросило на мягкую траву газона. Мужчине же повезло меньше. Не зная, что только что выполнил два тройных тулупа, он упал в открытый рот змеи. Она сглотнула, и, как показалось Тиму, довольно улыбнулась.
        Теперь обе змеюки ползли на него. Выставив перед собой копье, Тим приготовился к самому худшему. Змея, которая была ближе, изготовилась к броску. В этот момент из-за ближайшего дома выскочил автомобиль. Свет фар ослепил гадину. Она сделала неверный выпад и промахнулась. Завизжали тормоза. Дверца машины распахнулась.
        - Садись! Быстро!
        Тим вскочил внутрь, и автомобиль, визжа покрышками, рванул с места. На водительском месте сидела Эвелина.
        - Ты что здесь делаешь? - спросил Тим.
        - А тебя здороваться не учили? - прокричала девушка, выворачивая до отказа руль и вдавливая в пол педаль газа. - Только залез и сразу права качает. Ты видел, Самоделкин?
        - Я же просил не называть меня так, - возмутился с заднего сидения Костя. На вираже он успел ухватиться за ручку двери и только поэтому не растянулся по заднему сидению. - Можно помедленнее? А вообще-то, Тим, привет!
        - И ты тут?… Что происходит?
        Машину здорово тряхнуло - одна из змей настигла автомобиль и ударила в левый бок. Костя изо всех сил старался сохранять вертикальное положение.
        - Что касается Эвелины, то судя по всему, она разбивает папину машину. Если же говорить про меня, то я испытываю улучшенную версию моего инфраскопа. Помнишь, я тебе показывал? Я снабдил его экраном и теперь не нужно смотреть в окуляр. Если же по существу заданного тобою вопроса…
        - Давай по существу, - поторопил его Тим.
        - Не перебивай, пожалуйста, - на повороте Костю дважды провезло по заднему сидению. - По ряду косвенных признаков и возмущению полей я определил, что этой ночью ты вернешься в Москву. Оставался нерешенным единственный вопрос - где тебя встречать, но об этом рассказали в ночном выпуске новостей.
        - Если вы такие умные и все знаете, то скажите, почему не наступил Шестой рассвет? Я почти увидел его.
        - Дело в том, - сказал Костя. - Что ты был в другом часовом поясе. Там рассвет наступает на семь часов раньше, чем в Москве. Поэтому, переместившись сюда, ты получил фору в эти самые семь часов. Кстати, - Костя посмотрел на часы. - На данный момент у тебя осталось… всего три часа пятьдесят три минуты.
        Они летели по ночному проспекту. Эвелина вела автомобиль на огромной скорости - стрелка спидометра зашкалила за сто семьдесят километров в час. Несмотря на это, преследовавшие их змеи не отставали. Взрывая асфальт и сокрушая все на своем пути, они преследовали машину.
        Змеи гнались, но не скользя по дороге, а словно вонзаясь в нее. Они ныряли в асфальт, чтобы через секунду снова появиться на поверхности. Ни камень, ни бетон, ни металл не были для них преградой. Змеи раскидывали машины, сминали фонари, ломали переходы и крушили стены домов. После них из-под земли вырывались струи воды и пара, вспыхивали разорванные газовые трубы. Костя следил за змеями с помощью своего прибора, и контролировал каждое их движение.
        - Куда мы едем? - спросил Тим.
        - К тебе домой, - ответила Эвелина. - Или у тебя другие планы?
        Ближе к центру машин стало больше, светофоры собирали пробки, поэтому временами Эвелина вылетала на встречную полосу и на одном перекрестке чуть не угодила в аварию. Пришлось сбросить скорость, и змеи стали стремительно нагонять.
        - Они в двадцати метрах от нас, - крикнул Костя.
        На крышу машины посыпались камни.
        - Нужно оторваться, - крикнул Тим.
        - А чем я по-твоему занимаюсь? - выпалила Эвелина. - По прямой не оторвемся. Попробуем так.
        Они оказались на развилке, где сходились два широких проспекта. Эвелина резко выкрутила руль - машину занесло. Описав дугу, автомобиль подпрыгнул на бордюре и снова вернулся на проезжую часть. Встречные машины еле успевали отскакивать в сторону.
        Змеи поздно среагировала на поворот. Одна из них рванула следом и столкнулась со второй змеей. Они сбились в клубок и заскользили по перекрестку. Первая змея, описав крутую петлю, пробила асфальт и нырнула в землю. Вторая метнулась напрямик, на уровне второго этажа протаранила разделявшее улицы здание, и снова пустилась в погоню.
        Улица, на которую повернула Эвелина, была не такой широкой. Приходилось часто тормозить, и змеи быстро сокращали разрыв.
        - Они снова догоняют, - объявил Костя. - Только на одной скорости от них не оторваться. Нужно придумать что-то другое.
        - Может, попробуем через дворы? - предложила Эвелина.
        - Бесполезно! Это для машины дома и деревья - препятствия, а для них это семечки. Нужно думать.
        К нему повернулся Тим.
        - Ты же все знаешь. Скажи, чего они боятся? Какие у них слабые места?
        - Я как раз думаю об этом. Судя по внешним признакам, это удавы. Они плохо видят, но очень хорошо чувствуют тепло. Например, наш двигатель. Чем меньше мы испускаем тепло, тем хуже они нас видят.
        - У меня под капотом четыреста лошадей. Как ты хочешь сделать их невидимыми?
        - Есть идея! - воскликнул Тим.
        - Отлично, - отозвалась Эвелина. - То один Самоделкин идеями сыпал, а теперь и другой взялся. Ну, выкладывай.
        Она заложила крутой вираж и на полном ходу протиснулась между автобусной остановкой и углом дома.
        - Если не получается стать холодными, - сказал Тим. - Давайте я сделаю что-нибудь очень горячим. Это их отвлечет.
        - Интересно посмотреть, - ответил Костя. - И как ты это сделаешь?
        - Сейчас увидишь!
        Тим открыл окно и выставил из него копье. Впереди показался фонарный столб. Из кончика копья в него уперлась полоска белого света. По столбу побежали искры, он покраснел и раскалился добела. Столб промелькнул мимо и остался позади.
        Змеи приближались. Первая, вынырнув из-под земли, сделала четырехэтажную петлю и проглотила столб. Несколько секунд она висела нанизанная на фонарь и не шевелилась. Эвелина не могла упустить случай, чтобы не посмотреть. Она остановила машину, и друзья с интересом и страхом следили за тем, что будет дальше. Проглотившая столб змея открыла пасть и сделала движение, словно хотела выплюнуть его обратно, но тот уже сделал свое дело. Змеиная шкура прогорела в двух местах. По телу гиганта пробежала волна судорог. Она обмякла и повисла на своем «убийце».
        На заднем сидении вертелся Костя. Он поворачивал то вправо, то влево и что-то искал.
        - Не понимаю. Куда делась вторая? Я нигде ее не нахожу.
        Он водил прибором по притихшей улице. За стенами домов красным и оранжевым светом виднелись силуэты спящих людей. Где-то на ковриках лежали собаки, сидели на подоконниках коты, на чердаках, прижавшись друг к другу, дремали голуби. И ни одной огромной змеи.
        - Может быть двигатель наводит помехи, - пробормотал Костя и потряс прибор.
        Он положил его на колени, а объектив направил в пол. Экран заполнило сплошное красно-желтое свечение.
        - Она под нами! - закричал Костя. - Вперед! Жми!
        Только машина сорвалась с места, как мостовая под ними вздыбилась и из нее вылетела змеиная туша. Автомобиль снова понесся по дороге. Тим вертел копьем, от которого раскалялись фонарные столбы, заводились припаркованные автомобили, искрились и шипели троллейбусные провода, но змея не давала себя обмануть и обходила все ловушки. Когда ей не удавалось двигаться по дороге, она пробивала стены домов, а затем снова возвращалась на улицу.
        Костя не сводил с нее своего прибора.
        - Эта гадина оказалась умнее первой. Ее просто так не возьмешь. Есть еще идеи?
        - Есть! - ответил Тим. - Сейчас попробую.
        Впереди по ходу движения он приметил припаркованный автомобиль. Он был точной копией того, на каком ехали они. Тим направил в него копье и завел мотор. Автомобиль-близнец включил фары и вырулил на дорогу. Набрав скорость, дублер догнал их, и некоторое время две машины ехали рядом. Тим включил на второй машине программу поездки и отпустил ее.
        Они подъехали к реке. Впереди на мосту сгрудилась куча машин - троллейбусы, автобусы, легковушки стояли в полном беспорядке. Над ними покачивалась гигантская кобра. Заметив несущиеся машины, змея выгнула шею и раскрыла капюшон. В ее пасти сверкнули два ядовитых зуба.
        - Держитесь крепче! - предупредила Эвелина и, выкрутив руль, свернула на набережную.
        Второй автомобиль, как по команде, повернул в противоположную сторону. Кобра сделала бросок и промахнулась. Ее зубы вонзились в асфальт, оставив в нем глубокие ямы. Звуки погони остались позади и вскоре стихли.
        - Наверно, змея выбрала твоего фантома, - предположил Костя. - Теперь нечего опасаться.
        - Сплюнь! - коротко ответила Эвелина.
        Они ехали по пустынной набережной. Вокруг не было ни души - ни машин, ни пешеходов. В окнах домов не горел свет. Город словно вымер.
        Для лучшего обзора решили опустить стекла. Впереди показался мост. Эвелина затормозила и всмотрелась в его темный силуэт.
        - Кажется, тихо - никого из ползучих не вижу.
        - Я бы не был так уверен, - пробормотал Костя. - Инфраскоп регистрирует движение под мостом и слева от нас, но очень высоко.
        - Главное, что на мосту никого нет, но если что, я готов, - Тим снова выставил копье.
        Выруливая на проспект, они чуть не попали в натянутую поперек него гигантскую паутину. В ней висело несколько коконов. Судя по размерам, в них было пять или шесть автобусов и около двух десятков легковушек.
        Справа возвышалась подсвеченная иллюминацией гостиница «Украина». Увидев ее, друзья ахнули. Здание до шпиля было опутано паутиной. Свободными оставались лишь несколько нижних этажей. От гостиницы паутина тянулась через реку и заканчивалась на другом берегу. В ее сетях запутались два прогулочных теплохода. На одном из них сидел огромный паук.
        - Какая гадость! - сдавленным голосом прошептал Тим.
        Костя поправил очки.
        - Странно. Этот паук очень похож на птицееда, но птицееды не делают такой паутины.
        - То есть, то, что у паука есть паутина, тебе показалось странным, а то, что он размером с дом, тебя не удивило? - нервно покусывая губу, спросила Эвелина.
        - Это конечно, да. Но в природе птицееды не опасны для человека…
        - …в малых размерах! - передразнила его Эвелина. - Хочешь пообщаться поближе?
        - Не сегодня. Вон, кстати, еще один. Наверху - на шпиле.
        Они подняли головы. На крыше гостиницы из-за шпиля торчали две пары паучьих ног. Паук тоже заметил машину и стал спускаться.
        - Он идет к нам! - закричал Тим.
        Чтобы выехать на мост, встречи с пауком было никак не миновать, чем тот и воспользовался. Он ударил машину в бок. Автомобиль занесло, но Эвелина справилась с управлением. Для паука же встреча эта выходка не прошла бесследно - одна из его лап оторвалась и, подрагивая, осталась валяться на дороге. Впрочем, в запасе у членистоногого оставалось еще семь ног, и он решил использовать их по максимуму. Паук запрыгнул на капот, но Эвелина сделала обманный маневр, и семиногий полетел под колеса. В стороны полетели его ошметки.
        В следующее мгновение откуда ни возьмись к машине устремились с десяток других пауков. Тим еле отбивался - отрезал им лапы, вводил в столбняк. Заметив приближение особенно большой группы, Тим окатил их огнем. Несколько восьминогих факелов кинулись к реке, остальные попрятались в переулках.
        Наконец, друзья оказались на мосту. Путь вперед был открыт.
        - О-хо-хо! - завизжала Эвелина. - Как мы их!
        Ей никто не ответил. Костя ткнул пальцем в лобовое стекло. Из-под моста наперерез им вылезала гигантская паучиха. Она выбралась на мост и полностью перегородила его. Ее ноги были похожи на мохнатые деревья. На них висело большое, покрытое волосами тело. Четыре пары глаз уставились на автомобиль.
        Эвелина включила задний ход. Запахло горелой резиной, но машина не сдвинулась с места. Ее капот и крышу надежно удерживали несколько толстых паутин. Их выпустила паучиха и теперь тянула автомобиль к себе. Эвелина делала все возможное, но машину волокло к ужасному чудовищу.
        - Что-то давно не слышно нашего Самоделкина, - закричала Эвелина и посмотрела назад, где сидел трясущийся Костя. - Что с тобой?
        - Я б-боюсь.
        - Боишься? Ты же сам говорил, что это обыкновенные птицееды, в природе они не опасны.
        - Так то в прир-роде, а мы сей-йчас в гор-роде.
        Автомобиль приближался к мохнатому монстру.
        - Но у мен-ня е-есть ид-дея.
        - Давай! Только быстрее!
        - Можно ис-спользовать принцип айкидо.
        Эвелина безнадежно покачала головой.
        - У очкарика совсем крыша поехала.
        - Что ты хочешь сказать? - спросил Тим.
        - Основным принципом боевого искусства айкидо является использование силы соперника против него самого…
        - Короче!
        - Не нужно сопротивляться, а наоборот - езжайте прямо.
        - Точно - сошел с ума, - теперь Эвелина была уверена в своем диагнозе.
        - Постой! - оборвал ее Тим. - Пусть договорит.
        - Когда он договорит, мы будем перевариваться в ее желудке.
        Машина пошла юзом, ее колеса задымились и вот-вот грозили загореться. Костя в который раз поправил очки.
        - Если мы поедем к пауку, то его сила сложится с нашей. Мы сможем хорошенько разогнаться и, проскочив под ним, оборвем паутину.
        - А если не оборвем?
        - Тогда… мы хотя бы попробуем.
        - Решено! - Тим повернулся к Эвелине. - Едем. Жми на всю - я его отвлеку.
        - Оба сумасшедшие! - Эвелина налегла на руль.
        Они понеслись навстречу растопырившемуся чудовищу. Когда пролетали под его брюхом, Тим резанул лучом. Две паучьи ноги и один фонарный столб повалились в реку. Машина промчалась под пауком. Несколько раз тряхнуло - это рвалась паутина. Освободившись от пут, машина помчалась дальше. На заднем сидении послышалось Костино «Ура-а-а!!!» ивдруг пропало. Тим оглянулся - Кости в машине не было.
        - Стой!
        Эвелина затормозила. Они выскочили из автомобиля и посмотрели назад. Костя висел под брюхом паука. Толстая паутина ухватила его за шиворот и тащила в хищно раскрытые жвала. В руке Кости был инфраскоп. Он направил его в гигантского монстра, будто эта штуковина могла его защитить.
        - Что же ты стоишь? - закричала Эвелина Тиму. - Стреляй скорее! Он сожрет его!
        - Я еще не очень хорошо владею им, - Тим потряс копье. - И могу задеть.
        До них донеслись Костины крики. Стремительно уносимый в чрево паука, он указывал куда-то пальцем и кричал.
        - …его сердце в брюхе. Стреляй туда!
        Тим соображал всего мгновение, затем разбежался и изо всех сил бросил копье.
        - Рази в сердце! - крикнул он.
        Копье, как выпущенная из лука стрела, метнулось к паучихе и вонзилось в толстое подбрюшье. Жвала монстра щелкнули над Костиной головой, паучьи ноги подогнулись, и его тело рухнуло на мост. Костя оказался под ним. Тим с Эвелиной приблизились к мохнатому исполину, но близко подойти не решались. Вдруг волосы на голове паука зашевелились, и Тим почувствовал, что его волосы делают то же самое. Он попятился назад, но в следующую секунду увидел, как из-под паука выбирается Костя. Тим рванул к другу, но тот сделал ему знак остановиться, потом повернулся к бездыханному колоссу и пнул его ногой.
        - В следующий раз будешь знать, как связываться! - сказал он и взглянул на часы. - Кстати, до рассвета остался один час тридцать семь минут.
        Не успели они проехать и двух кварталов, как снова пришлось тормозить. Поперек дороги, мигая красно-синими огнями, выстроились полицейские машины. Эвелина съязвила.
        - Они всегда появляются, когда все уже сделано.
        Из-за полицейского кордона закашлял громкоговоритель.
        - Выходите с поднятыми руками.
        Тим узнал голос Кастета.
        - Не глуши мотор, - сказал он Эвелине и поискал глазами своего «знакомого».
        Капоты и крыши машин усеяли полицейские фуражки. В Тима и его друзей прицелилось по меньшей мере два десятка стволов. На заднем сидении заерзал Костя.
        - Ничего не понимаю, - сказал он. - Зачем мы им понадобились?
        - Немедленно покиньте автомобиль, - повторил Кастет. - Или мы применим оружие.
        Костя потянул ручку двери.
        - Ты куда?
        - Как «куда»? Они же сказали «Покиньте…»
        - Перебьется! - скрежетнула зубами Эвелина. - Я и не таких с хвоста скидывала. Пусть попробуют догнать.
        - Вы что задумали? - запаниковал Костя. - У них оружие. Они не шутят.
        - Последнее предупреждение! - прохрипел громкоговоритель. - Вы окружены. На счет три открываем огонь. Раз…
        Тим завертел головой.
        - Окружены? Кем?
        - Может, выйдем? - снова подал голос Костя.
        - Сиди! - в один голос крикнули Тим и Эвелина.
        Сзади, с той стороны, откуда они только что приехали, послышался шум моторов. Он приближался, и вскоре друзья увидели необычный кортеж. За белоснежным лимузином двигалась настоящая армия. По обеим сторонам автомобиля ехали бронированные вездеходы. За ними шла техника посерьезней - два танка и ракетная установка.
        Из крыши лимузина, словно маршал на коне, высовывался Вельзевей. Его волосы развивались. На белом сюртуке золотились бархатные аксельбанты. Вокруг шеи Вельзевея обвивалось необычное боа - меховой воротник, со свисавшими во все стороны меховыми полосами.
        Лимузин остановился.
        - Сципион, - прокричал Вельзевей. - Сдай оружие и прекратить преследовать этих людей. Я беру ситуацию под свой контроль.
        - Как бы не так! - последовал ответ от полицейских машин. - Это моя добыча и ее я не отдам никому. Убирайся со своими пукалками, пока я не завязал узлом их стволы.
        Вельзевей только улыбнулся. Этой ночью он решил утереть нос Сципиону и показать, на что он способен. Предыдущий день он посвятил тому, что листал старые книги и выписывал из них подходящие заклинания. Костюм Вельзевея был полон шпаргалок. Они были везде - в носках, за воротником. Карманы были просто ими набиты.
        - Может быть ты считаешь, - прокричал он. - Что тебе одному подвластна магия? Не ты один обучался колдовству.
        Раздался едкий смех Сципиона.
        - Только не говори, что ты что-то умеешь. Раскопал учебник за первый класс? Ты неудачник и никогда не мог колдовать.
        Вельзевея передернуло. Боа на его шее ощетинилось. Полосы меха выгнулись, став похожими на огромного паука. Вельзевей погладил их успокаивая и незаметно одернул край рукава. Под ним на белоснежной манжете бежали строчки заклятий. Для пущего эффекта Вельзевей поднял к небу трость и с пафосом прочитал одно из них.
        Земля за ним вздыбилась. Раскидывая танки и бронетехнику, из асфальта вынырнула рубка подводной лодки. Вельзевей в отчаянии заломил руки.
        - Нет, мне нужна была всего лишь ракетница, а не ракетоносец.
        - Я же говорил, что ты ни на что не годишься, - вторил ему Сципион и его смех раскатился по проспекту. - Задайте им жару.
        - Три! - раздалось за линией полицейских.
        Загремели выстрелы.
        - Я же говорил, что они за нас! - радостно завопил Костя.
        Но пули летели не в Вельзевея, они пробивали стекла и двери машины и чудом не задевали никого внутри.
        - Говоришь, за нас! - выкручивая руль, закричала Эвелина. - А это что? - она указала на дыру в лобовом стекле. - Теперь папа меня точно убьет.
        Вслед за полицейскими открыли стрельбу и люди Вельзевея. Друзья оказались меж двух огней. Эвелина нажала на газ и автомобиль, как юла завертелся на месте. Костю мотало по заднему сидению, а он не оставлял попыток перенастроить свой аппарат в режим рентгеновского приемника.
        - Не крутись так сильно - я не могу поменять режимы!
        - Может тебе еще кофе принести? - Эвелина еле удерживала руль.
        Со стороны Вельзевея ухнула крупнокалиберная установка. Рядом с машиной вспыхнуло пламя взрыва. Автомобиль отбросило, но он остался на ходу. Второй удар сорвал с машины капот, третий - разбил фару и погнул радиаторную решетку.
        Стрекотали автоматные очереди. В машину летели шашки со слезоточивым газом.
        - Гони! - закричал Тим.
        - Куда? - спросила Эвелина. - Кто из них тебе больше нравится?
        Между ними протиснулась голова Кости.
        - Можете мне не верить, но прибор показывает, что этой стены не существует, - он указал на витрину магазина, которая только что мелькнула перед ними.
        - Сейчас я больше доверяю своим глазам, - ответила Эвелина.
        Тим посмотрел на экран Костиного прибора.
        - Едем туда!
        - Вы с ума сошли! - протестовала Эвелина.
        - Езжай! - в голос завопили оба.
        Рядом взорвалась мина. Машину опалило огнем.
        - Вот, гад! - Эвелина нажала на газ, и автомобиль исчез в зеркальной стене магазина.
        Стена поглотила машину и осталась стоять на прежнем месте - она оказалась миражом.

        Побег
        - Быстрей! За ними! Догнать! - орал громкоговоритель.
        Часть полицейских бросилась в погоню. Остальные под огнем Вельзевеевой бронетехники продолжали держать оборону.
        Танки и подводная лодка оказались не последними козырями Вельзевея. К месту событий медленно двигался стотонный тягач. Волоча за собой длинный рефрижератор, он остановился в квартале от перестрелки и распахнул задние двери. Оттуда, как спелые апельсины, посыпалась лавина оранжевых мячей. Коснувшись земли, они превращались в солдат, которые как две капли воды были похожи на телохранителей Вельзевея.
        - Вперед! Вперед! - разносились команды.
        Расчехляя на ходу пальцы-пулеметы, они вступали в бой. Их бесчисленные шеренги одна за одной пополняли ряды Вельзевеевой армии и сминали полицейский кордон. Сципиону ничего не оставалось, как оставить свои позиции. Ему не мог помочь даже верный Орел. Он пикировал на наседавших солдат Вельзевея и каждый раз уносил в своих когтях двух, а то и трех верзил. Орел поднимал их над городом и бросал вниз. Неуязвимые для пуль солдаты падали на землю, дома, пробивали крыши, тонули в реке. Они ударялись оземь и разбивались на части. Некоторым удавалось выжить, но теперь они были не на что не годны. Одноногие шли вперед, но только описывали круги, до тех пор, пока у них хватало заряда. Другие со свисающими на проводах глазами пытались вернуться в строй, но, не видя куда идут, застревали в боковых проулках, тупиках или утыкались в мусорные баки.
        Но Вельзевей брал числом. Его солдаты все сыпались и сыпались из кузова рефрижератора, и тогда загнанный в угол Сципион решился на запасной вариант.
        - Смотри и учись, - крикнул он Вельзевею и взмахнул рукой.
        Из нее вырвался зеленый луч. Пролетев над Вельзевеем и его армией, он унесся вдаль. Послышался рокот, и из бокового проезда на проспект выполз гигантский черный скорпион. Его хитин тускло поблескивал в свете ночных огней. Выворачивая фонари и срывая растяжки, он направился к месту схватки.
        Хвост чудовища поднялся над маленькой головой и ощетинился металлическим жалом. Из него пыхнуло пламя выстрела. Снаряд угодил в лимузин и срикошетил в стену дома. Скорпион выстрелил еще раз и несколько солдат Вельзевея, дрыгая в воздухе руками и ногами, навсегда покинули поле боя. Выстрелы продолжались, и несмотря на огромные потери с обеих сторон, итог схватки был далеко не очевиден.
        Огнем танковых орудий скорпиону оторвало несколько ног. Он стал не столь маневренным, но от этого не потерял своей мощи. В свою очередь Сципиону удалось вывести из строя большую часть солдат Вельзевея и поджечь его белоснежный бронеавтомобиль.
        «Хозяин столицы» выскочил из машины и, прячась за спинами телохранителей, поспешил под укрытие ближайших домов. Он то и дело приседал на землю и нервно вздрагивал от каждого выстрела.
        - Осторожно! Куда прете? - кричал Вельзевей своим солдатам. - Неужели нельзя бежать аккуратней?
        Его белоснежный наряд изрядно потускнел. Копоть пороховых газов испортила блеск идеальной прически. Меховое боа сползло на сторону и выглядело жалко. «Паучьи» ноги больше не топорщились в боевом запале, а безвольно повисли.
        Покинув поле боя, Вельзевей снова осмелел. Он отряхнул запылившийся костюм и надменно взглянул на охранников.
        - Видели как я их? - состроил он геройскую мину.
        Те в ответ тупо жевали резинку.
        Оставив армию на произвол судьбы, Вельзевей поспешил удалиться от шума и грохота. Пройдя вглубь переулка, он несколько раз повернул, пока не уперся в тупик. Под ногами лежали пустые бутылки и смятые сигаретные пачки. Вельзевей брезгливо принюхался. Пахло отбросами.
        - Да, как говорили классики, - с еще оставшимся пафосом произнес Вельзевей. - Это вам не Рио-де-Жанейро.
        Он обернулся к телохранителям, но тех и след простыл. Вельзевей взглянул вверх и увидел парившего над ним Орла. В его когтях неуклюже барахтались два охранника, и теперь Орел примеривался к самому Вельзевею. Забыв, что под ногами чавкает лужа с нечистотами, «Хозяин Москвы» начертил на ней линию. Не поморщив носа, ухватился за ручки дверец и был таков.
        Через секунду переулок был пуст. Клюв Орла остался без дела, и птица взмыла вверх.
        ***
        Друзья мчались по залам магазина. Перед ними разлетались вешалки с одеждой, мелькали полки. Неожиданно на пути появился человек. Он стоял и в оцепенении смотрел на несшийся на него автомобиль. Все произошло так быстро и неожиданно, что Эвелина не успела затормозить.
        - А-а-а! - закричала она, и человек распластался на лобовом стекле.
        От него отлетела рука, затем голова. Она отпрыгнула в сторону и еще некоторое время скакала рядом с машиной. Одежда несчастного разорвалась, и оказалось, что это манекен.
        Эвелина облегченно выдохнула, и еще сильнее нажала на газ. За очередной витриной машину занесло, и они влетели в стену. На этот раз стена была самая настоящая. Раздался удар, и из шикарного магазина друзья попали в коммунальную квартиру. Тесный чуть освещенный коридор был заставлен пустыми тазами, велосипедами и старой мебелью. На шум и грохот открылась дверей. В ее проеме Тим различил испуганное лицо разбуженного человека. Лицо мелькнуло и автомобиль, протаранив входную дверь, вылетел на лестничную клетку. Скатившись по ступеням, машина выскочила в темный переулок.
        Друзья на минуту остановились. Сзади приближался пока невидимый вой полицейских сирен.
        - Поехали! - скомандовал Тим.
        По лабиринту тесных улочек они выбрались на проспект. Путь был свободен!
        Набирая скорость, машина без стекол и капота помчалась по пустынной эстакаде. Ничто и никто больше не мог им помешать выполнить задуманное.
        Вдруг впереди в свете фар появилась сгорбленная фигура. Толкая перед собою коляску, она неторопливо переходила дорогу. Странно было видеть ее здесь, на ночной эстакаде, где не было ни пешеходных переходов, ни тротуаров. Эвелина сбросила скорость и увела автомобиль вправо. Непонятным образом старуха с коляской опять оказалась перед машиной. Эвелина повернула руль в другую сторону, но женщина снова была на их пути.
        - Что за наваждение! - Эвелина резко дала по тормозам.
        Машина остановилась. Когда друзья снова посмотрели на дорогу, старухи не было - вместо нее там стоял высокий седой человек.
        - Седовласый! - прошептал Тим.
        - Ты его знаешь?
        В руке Седовласого был длинный сверкающий меч.
        - Вот мы и встретились, - произнес он и взмахнул мечом, проводя перед собой черту.
        Меч рассек эстакаду. Она надломилась и стала медленно опадать вниз. Помахав им рукой, Седовласый остался стоять наверху, а машина с друзьями и четыре полосы дороги обрушились вниз. Чудовищный удар отбросил автомобиль в кучу металлолома.

        Царь или не царь?
        Этой ночью никто из сотрудников Комитета антимагии не спал. Еще в полдень была объявлена всеобщая мобилизация. По этажам и кабинетам раздавались приказы.
        - Регистраторы в диапазон номер семь.
        - Обмундирование на максимальную защиту.
        - Первый взвод на получение оружия, марш!
        Люди спокойно и деловито готовились на очередное задание.
        Однако в этот раз ожидалось нечто более грандиозное. Последнее время в городе наблюдалось резкое повышение уровня магической энергии. Колдовская и магическая братия разделилась на два враждующих лагеря. Стычки между ними происходили по несколько раз в день. И хотя до открытого противостояния пока не дошло, оно было неизбежным. По данным разведки, которой руководил капитан Правдин, до «финального взрыва» оставались считанные часы. Причиной тому была «Искра», так для конспирации следствия комитетчики называли Тима, который вот-вот должен был прибыть в столицу.
        На задание бойцов провожал Полковник. Покручивая усы, он вышагивал перед строем.
        - Ра-а-аняйсь! Сми-и-ина! Равнение на меня! Слушай и мотай на ус. Сейчас вы займете свои места и будете ревностно выполнять свой долг перед Родиной. Помните, сынки, за вами Москва! Стрелять только на поражение. Враг жесток и коварен. При себе иметь противогаз и набор индивидуальной защиты в случае ядерного удара. Всем знать наизусть Устав. Сам лично проверю. Помню одну историю, когда Устав спас мне жизнь. Сижу, значит, в ночном дозоре, а книжица эта, Устав, у меня в руке. Ну думаю, если приспичит, то я…
        - Разрешите обратиться? - отчеканил капитан Правдин.
        - Что там у вас? - полковник был очень недоволен, что его прервали.
        - Когда можно начинать операцию? Объект прибывает через семнадцать с половиной минут.
        - Молодец, капитан. Учитесь, как нужно досконально знать операцию. Но вместе с поощрением, выношу капитану выговор. За то, что он поторопился и озвучил время операции раньше меня. Поперек начальства лезть нельзя, если, конечно, ты не на поле боя. Тогда, пожалуйста. Так вот, бойцы, сынки, ребятушки… Про что это я говорил? Ах, да. Операция начнется, - он посмотрел на часы, потом поискал глазами капитана. - Когда вы сказали, прибудет объект?
        - Через шестнадцать минут, - отрапортовал Правдин.
        - По-моему, вы говорили, что через семнадцать. Или вы думаете, что я глухой? Не вижу, о чем говорю? Я вам покажу, - погрозил он пальцем. - Ваше счастье, что сейчас мне не до вас.
        Правдин не выдержал и вышел вперед.
        - Товарищ полковник, разрешите выдвигаться на позиции? Время не ждет.
        - Да как вы смеете? - усы полковника ощетинились как противотанковые ежи.
        Не слушая его, Правдин повернулся к строю и скомандовал.
        - По машинам! Первый взвод за мной, остальные налево бегом марш.
        - Ах, ты! Ну, погоди… Я тебя!… - полковничий кулак затрясся вслед капитану. - В бараний рог!… Вздумал тут командовать!
        Его не слушали. Бойцы рассаживались по машинам и покидали территорию управления.
        Взводу капитана Правдина предстояло занять позиции вокруг особняка на Малой Никитской. Уже не первый год разведка Комитета добывала сведения о жителях этого дома. Сотни дней слежки, десятки тонн бумаги, тысячи донесений и докладов вылились в одно слово «Античервь». Так называлась операция, которая началась этой ночью и должна была закончится обезвреживанием Вельзевея и его сподручных. Сегодня должно было решиться будущее их города, а может и всей страны.
        Дом был взят в кольцо. Экипированные в защитную форму бойцы «Сопровождения магии» рассыпались по периметру. Их умению маскироваться мог бы позавидовать даже человек-невидимка. Самый внимательный наблюдатель не отличил бы бойцов Правдина от дерева, забора или скамьи. Камуфляж и ловкость комитетчиков как всегда были на высоте. Никто не мог незаметно проникнуть в особняк, и никто не мог его покинуть.
        Капитан Правдин расположился на углу. В его ухе временами слышались голоса подчиненных. Они докладывали.
        - Вижу два объекта. Движутся из центра. Наблюдаю контакт в области слюновых желез и хм-хм. Сопровождаю объекты до угла.
        - Принял объекты. Веду до выхода из зоны.
        - Объект с северо-востока. Курс не определен. Сильно зависит от ветра. Близко не приближаться - повышенная концентрация алкогольных паров.
        - Автомобиль. Цвет белый. Паркуется. Противоположная сторона улицы от места наблюдения. Внутри двое. Зашли в подъезд. Покинули зону.
        - Объект в центральной зоне наблюдения. Цвет черный. Хвост крючком. Пол не определен. Наблюдаю остановку около столба. Пол определен - кобель. Прекращаю наблюдение за объектом.
        Здесь не было ничего интересного, а в нескольких кварталах отсюда шло сражение. На Новом Арбате ухали орудия, стрекотали автоматные очереди, взрывал землю гигантский скорпион. Отголоски битвы были слышны даже здесь, и каждому из сидевших в засаде хотелось рвануть туда в гущу событий, но у них была своя более важная и ответственная задача. Они ожидали прибытия крупной дичи.
        И «она» не заставила себя ждать. Примерно в четверть третьего тротуар у особняка расчертила линия. Из нее показалась идеально уложенная и напомаженная голова. Она принадлежала Вельзевею. Оглянувшись, он выбрался наверх, и тротуар принял свой первоначальный вид.
        Отряхнув с одежды пыль и повисшую на плечах паутину, Вельзевей спокойным шагом направился к своему дому.
        Правдин поправил на щеке микрофон.
        - Всем приготовиться. Объект в пределах видимости. Работаем по плану №2.
        - Есть приготовиться, - прозвучало в ответ ровно семь раз.
        «Тук, тук, тук», - раздавались шаги Вельзевея.
        - Первая группа, внимание!… - Правдин не сводил глаз с холеного Вельзевеева затылка.
        Но в этот момент произошло то, чего не ожидал никто - ни Вельзевей, ни Правдин, и ни один из сжавшихся в единый комок и готовых к броску бойцов. Дверь особняка открылась и на пороге появилась закутанная в дорожный плащ женская фигура. Ее лицо закрывала густая вуаль. За ней семенил маленький неуклюжий человечек. В руках он держал большой накрытый платком ящик. Человечек торопился, но все равно не успевал. Дама подгоняла его.
        - Пошевеливайся! Он скоро придет и тогда все будет кончено!
        - Я и так стараюсь. Она очень тяжелая. Обязательно тащить ее в руках? Может просто надеть на голову?
        - Ты что, совсем дурак? - зашипела дама. - Как ты пойдешь по городу с Шапкой на голове? Первый же полицейский…
        Она запнулась. Перед ней стоял Вельзевей.
        - Что это ты делаешь, Зизи? - спросил он. - И что вы несете?
        Он подошел и одернул край платка. В стеклянном кубе сверкнули драгоценные камни, заискрились соболиные меха.
        - Я… мы…, - залепетала Изольда. - Я услышала по радио, что тебе угрожает опасность и решила перевезти корону в более надежное место.
        - По радио? Но у нас нет радио.
        - Ну, значит по телевизору. Ты не веришь мне, а я хотела тебе помочь… Ты… ты такой же как все, и никогда не ценил меня, - она смахнула притворную слезу.
        - Куда же вы направляетесь, позволь тебя спросить?
        Зизи на секунду смешалась, но быстро пришла в себя.
        - Я думала отвезти ее к маме. Там ее никто не найдет.
        - Глупее ничего не могла придумать? - взревел Вельзевей. - Почему ты ничего не сказала мне, а связалась с этим тупицей?
        - Не называй его так. Он мне помогает.
        - От него одни неприятности.
        - Дорогой, пожалуйста, не кричи! Твоя Зизи хотела как лучше. Я не думала, что ты разозлишься и наговоришь мне так много обидных словечек. Я сейчас буду плакать и не смогу остановиться.
        Она надула губы, изо всех сил стараясь выдавить еще несколько слезинок.
        - Постой, - поспешил к ней Вельзевей. - Я не хотел тебя обижать.
        Он обнял ее.
        - Ты правда думала обо мне?
        Изольда кивнула заплаканным лицом.
        - И ты делала это ради меня?
        Она снова кивнула.
        - И ты любишь одного меня?
        - Больше всего, что бывает на свете. Только тебя и никого другого. Ты - мой единственный, мой защитник и покровитель.
        Изольда потянулась к нему размазанными губами. Вельзевей поспешно отстранился.
        - Потом.
        В наушниках Правдина звучали вопросы бойцов.
        - Что делать, командир?
        - Начинаем?
        - Жду дальнейших распоряжений.
        Капитан был готов. Он понимал, что сейчас самый подходящий момент. Все преступники были в сборе, и лучшего случая нельзя было ожидать. Он поднял руку, чтобы подать условный сигнал, но не сделал этого. К месту событий кто-то приближался.
        Стоявшие около особняка тоже обернулись и всматривались в темноту. Первым нарушил молчание Вельзевей.
        - Не может быть? Кого я вижу. Нас посетила сама Василиса Прекрасная. Но как вы одна в чужом городе и в столь поздний час?
        Он одернул манжеты и краем глаза пробежал одно из заклинаний. Василиса была уже рядом.
        - Скажите же, чем обязаны? - не унимался Вельзевей.
        - Где мой племянник? Где Тим? - голос Василисы был жестким.
        - Не вежливо, очень не вежливо начинать разговор с подобного обвинения. Как я понял из вашего вопроса, вы ищете некоего Тима, вашего заблудшего племянника? Что я могу вам на это ответить. Вы ошиблись адресом. Его здесь нет и не было.
        - Не врите, - настаивала Василиса.
        - Видит Бог, я говорю правду. Вас, возможно, ввела в заблуждение вот эта маленькая штучка, - Вельзевей достал из кармана жука и щелчком пальца отбросил его в сторону. - Вам никогда не говорили, что подслушивать нехорошо? Ай-яй-яй! Видимо вы услышали, как я говорил, что ваш племянник у меня? Это была просто невинная шутка, которую я позволил себе. Я хотел поквитаться с вами за тот прием, и теперь совершенно удовлетворен. Нет здесь никакого племянника. Убирайтесь, пока я не передумал.
        - Где Тим? - настойчивее повторила Василиса.
        - Я считал, что вы умная женщина, а вы так ничего и не поняли… И меня это стало утомлять. Я очистил город от этого мужлана Сципиона, и вам тоже тут не место. Прощайте!
        Он произнес заранее подготовленное заклинание и сделал выпад тростью. Ее конец озарился зеленым светом. Луч, скользнув к Василисе, чиркнул по каменной кладке и чугунным завиткам забора.
        - Кстати, ваша клубника со сливками была слишком приторна.
        Не успела Василиса опомниться, как железные прутья забора оторвались от основания и подобно удаву, обвились вокруг нее. Она пробовала сопротивляться, но чем больше прилагала усилий, тем более жестким становился чугунный плен.
        Довольный тем, что у него получилось, Вельзевей рассмеялся.
        - Раньше у вас был железный характер, а теперь будет железный саркофаг. Кстати, он вам очень идет. Надеюсь, мы больше не увидимся. Приятной смерти.
        Воспользовавшись тем, что Вельзевей отвлекся, Изольда и Протофилий пустились бежать. Они уже добрались до угла улицы, где рос густой клен, когда их нагнал крик Вельзевея.
        - Стойте! Не смейте покидать меня!
        Откуда только взялась такая прыть? В несколько шагов догнав жену и ее брата, Вельзевей схватил стеклянный куб.
        - Отдай, несчастный! - крикнул он Протофилию. - Твои грязные ручонки не смеют прикасаться к такой драгоценности.
        На этот раз Протофилий был не так безропотен.
        - Не отдам! - завизжал он. - Вы украли ее, а я спас.
        - Отдай, мерзкий карлик! Я приказываю тебе.
        Изольда стояла между ними и не знала, к кому прийти на выручку.
        - Что ты уставилась? - вскричал Вельзевей, поднимая над головой куб. - Разве не видишь, что твой братец совсем рехнулся?
        - Сестрица, помоги мне! - верещал в свою очередь Протофилий. - Мы же с тобой договаривались.
        В бывшем шофере вдруг обнаружилась недюжинная сила. Разорвать его цепкие объятия оказалось не так-то просто. Даже когда Вельзевей поднял ящик над головой и ноги Протофилия повисли в воздухе, тот все равно не выпустил куб.
        - Отпусти, несчастный, ты не ведаешь, что творишь! - взбеленился Вельзевей. - Ты все погубишь.
        Но Протофилий не сдавался. Изловчившись, он ударил Вельзевея в живот. Тот вскрикнул от боли, и оба повалились на мостовую. Ящик разбился, и из него выпала Шапка Мономаха. Она покатилась по земле и остановилась у ног Изольды. Зизи подняла ее дрожащими пальцами и замерла в немом оцепенении. Вельзевей и Протофилий катались у ее ног.
        - Зизи! - кричал в исступлении Вельзевей. - Успокой своего брата и дай сюда корону!
        Изольда не двигалась с места. Ее взгляд был прикован к драгоценным камням. Неожиданно рядом с ней возникла Василиса. Она сумела обмануть чугунную решетку и, подлетела к месту драки, выбила Шапку у зазевавшейся Изольды.
        Удар был настолько силен, что Зизи полетела в кусты, а Шапка подскочила вверх и застряла в ветвях клена. В густой кроне послышался шум и треск сучьев. Что-то тяжелое, ломая ветви, падало вниз. Наконец, к ногам собравшихся свалился Правдин. Следом за капитаном, водрузившись ему на макушку, упала Шапка Мономаха.
        Капитан сидел на земле и приходил в себя. В одной руке он сжимал рацию, в другой - обломанную во время падения ветку. Зрелище было настолько смешным, что Василиса, забыв про Вельзевея и его родню, не смогла сдержать смеха.
        - Да вы прирожденный королек, - заливалась она. - Что вы тут делаете? Следите за противопожарной охраной?
        - Нет, - ответил ошарашенный капитан. - Я смотрел на вас.
        - И что же вы увидели?
        - Прекрасную…
        Издали донесся страшный грохот. Битва между Сципионом и брошенной армией Вельзевея продолжалась. Не в пример многочисленной армаде Вельзевеевых солдат, у Сципиона не осталось почти никого - лишь двое верных Воронов и горстка полицейских. Орел появлялся все реже, а гигантский скорпион сумел сохранить только одну клешню. Его хвост, перебитый и перепаханный танками, лежал в стороне.
        Прижатый по всем флангам, Сципион решился на крайнюю меру. Он вознес над собою руки и выкрикнул.
        - Да будут погребены все! Никто не должен остаться в живых!
        Земля вздрогнула. Раздался гул и скрежет. Стоящие вдоль проспекта дома зашатались, потом накренились и как карточные домики рухнули, засыпая поле битвы и всех, кто на нем был. Только три крылатые фигуры смогли выбраться из-под рушившихся на их головы зданий.
        - Ненавижу этот город, - процедил Сципион.
        Через минуту все было окончено. Некогда широкий проспект превратился в груду развалин. Сципион и Вороны оглядели сверху творение своих рук и, не найдя никого живым, скрылись в ночи. У них было еще одно неотложное дело.
        ***
        На Малой Никитской все обратились в слух - грохот далекого сражения достиг наивысшей точки и внезапно оборвался. Наступила тишина.
        Вылезшая из кустов Изольда воспользовалась всеобщим замешательством. Как дикая кошка она кинулась на Правдина, сорвала с него Шапку и бросилась бежать. За ней вприпрыжку кинулся Протофилий. Следом за обезумевшей женой поскакал и Вельзевей.
        - Всем, кому не спится по ночам, посвящается! - его голос обрел былой сарказм. - Не нужно быть великим волшебником, чтобы провести вокруг пальца двух влюбленных дураков.
        С этими словами он выхватил из кармана белый кружевной платок и набросил его на головы Правдина и Василисы. Ткань накрыла их полупрозрачным куполом, который тут же застыл. Правдин ударил в него кулаком, но купол оказался прочными к тому же не пропускал ни звуки, ни сигналы радиопередатчика. Лишь небольшая щель между куполом и мостовой связывала плененных им с внешним миром. Рядом с щелью стирая когти царапал землю Аркан.
        - Я приказываю остановить преступников, - кричал в рацию Правдин, но бойцы не слышали его.
        Оставалось только стоять и бессильно наблюдать, как скрываются злоумышленники.
        - Что же вы стоите? - одернула капитана Василиса. - Они уйдут.
        В ее взгляде мелькнула искорка и она добавила.
        - Огонь!
        - Какой огонь? - не понял Правдин.
        Времени объяснять не было. В руке Василисы мелькнул и разбился стеклянный пузырек. Его содержимое растеклось по дороге и вспыхнуло красным пламенем.
        - Догнать! - скомандовала Василиса, и тонкий ручеек огня, скользнув в щель под куполом, устремился за убегающей троицей.
        Как ни далеко те успели убежать, но пламя нагнало их. Правдин наблюдал за происходящим и все еще сжимал в руке обломанную палку. Василиса выхватила ее и приложила к началу огненного ручейка. Выждав минуту, она подняла палку над головой. В ее руке горел и потрескивал пламенем огненный кнут.
        - Теперь не уйдут! - произнесла она и взмахнула.
        Накрывший их купол с треском лопнул. Еще взмах и в конце улицы, огласив окрестности протяжным воем и схватившись руками чуть ниже спины, покатился по земле Протофилий. Новый взмах кнута сбил с ног Вельзевея. Лишь каблуки Изольды продолжали стучать по ночной мостовой.
        Василиса хорошенько прицелилась и кнут, рассекая воздух, пустился следом за воровкой. Он обхватил ее за талию и поднял над землей, но Зизи оказалась крепким орешком. Даже теперь она не отпустила корону.
        - Что же, попробуем вот так, - произнесла Василиса.
        Под ногами Изольды пискнула мышь.
        - А-а-а!
        Шапка выпала из рук Зизи, а беглянка на сломанном каблуке снова пустилась наутек. Правдин и Василиса были уже рядом. Не считая нескольких пылинок, Шапка Мономаха ничуть не пострадала.
        - Слава Богу, - вздохнул капитан. - Начальство-то как обрадуется. Больше не придется выговаривать это слово.
        Он вынул передатчик.
        - Операцию «Сомбреро» объявляю завершенной.
        Рядом сверкнул зеленый луч. Стоя в подземном люке, в них целил Вельзевей. Луч скользнул к Василисе, но капитан успел закрыть ее своим телом. Луч вонзился в него и швырнул на мостовую.
        - Вот это… Аххх! - только издал Правдин и упал на асфальт.
        Над ним склонилась Василиса. Капитан стонал и скрипел зубами от боли. Его грудь была в крови. Василиса разорвала рубашку. Края его раны еще дымились. Капитан закашлялся, его глаза закатились.
        - Терпи, терпи! - Василиса гладила его по голове. - Сейчас будет легче.
        Она сложила ладони и провела ими вдоль кровоточащей раны. Кровь перестала идти, и жар понемногу стал отступать. Василиса вырвала у себя волос и натянула его вдоль пульсирующих рваных краев. Через несколько секунд на месте раны появился рубец, а еще через минуту исчез и он. Правдин открыл глаза и посмотрел на Василису. Она улыбнулась в ответ.
        - Свою операцию я тоже объявляю завершенной.
        По Вельзевею открыли шквальный огонь, но пули как заколдованные летели мимо. Стоя по пояс в подземном ходе, Вельзевей хихикнул и спрыгнул следом за проскользнувшей мимо Зизи. Бойцы бросились за ними, но не нашли ничего кроме булыжной мостовой.
        Правдин и Василиса стояли и смотрели друг другу в глаза.
        - Меня зовут Андрей, - сказал он.
        - Я знаю.
        - И я не пожарник.
        - Я знаю. Я все про вас знаю. И то, что было, и то, что будет.
        - Это потому что вы… колдунья?
        Она улыбнулась.
        - Может быть.
        - Но я…, - он осекся и оглянулся на обступивших его бойцов. - Чего вам?
        - Что делать с коротышкой? - спросил один боец. В его руке выдрыкивался Протифилий.
        - Его в «Терновник». Шапку под замок. Остальные - по домам!
        Они остались одни, и Василиса спросила.
        - Вы хотите чаю?

        Шестые врата
        Первой пришла в себя Эвелина. Освободившись от сработавшей подушки безопасности, она завела заглохший мотор и, обогнув кучу металлолома, вывела машину на дорогу. На заднем сиденье радостно воскликнул Костя.
        - Я знаю это место - мы раньше здесь жили. Сейчас направо.
        Они двигались по кривым улочкам, тесным дворам, объезжали груды мусора. Костя говорил куда поворачивать. Эвелина следовала его маршруту до тех пор, пока они… не заблудились.
        - Ничего не понимаю, - бормотал Костя. - Когда мы здесь жили, этого дома не было, а тут стоял забор. Наверно…
        - Наверно, ты слишком умный, чтобы помнить о каком-то там заборе.
        - Я точно знаю, что…
        Тим приподнялся на сидении. Перед помятым бампером машины виднелся ручеек. Протекая между колес, он убегал вперед и скрывался в темноте. «Вода подскажет тебе Путь», - всплыло у Тима в голове.
        Костя и Эвелина продолжали спорить.
        - Тише! - оборвал их Тим. - Посмотрите туда!
        Он показал на воду.
        - Если тебе хочется пить…, - с издевкой начала Эвелина.
        - Я не о том - нужно ехать вдоль ручья.
        - Ты тоже жил в этом районе?
        - Просто езжай за ним.
        Они поехали по ручью. Пропетляв по темным переулкам, путеводная вода выбралась на освещенную улицу и скрылась в дождевом стоке.
        - Да это же Недлинная! - воскликнул Тим. - Вон мой дом.
        Они остановились у въезда во двор. Откуда-то приближались звуки полицейских сирен. Эвелина подтолкнула Тима к двери.
        - Иди! Мы их отвлечем.
        Тим выпрыгнул.
        - До рассвета осталось двенадцать минут, - вслед ему прокричал Костя. Эвелина нажала на педаль и, набирая скорость, они скрылись за поворотом. За ней промчались две полицейские машины.
        Перед подъездом Тим замедлил шаг. Что-то было не так. В груди возникло щемящее чувство «Опасность где-то рядом!». Сердце забилось чаще и громче. Не успел он дойти до подъезда, как из его тени выступили два темных силуэта - телохранители Вельзевея. Огромные фигуры наступали, и ожидать от них что-то хорошее не приходилось.
        Отступать было некуда - время было на исходе, и Тим вынул из кармана фигурку близнецов.
        - Ох! - крикнул он, но ничего не произошло. - Ах!
        Снова никакой реакции.
        - Ну что же вы? Когда нужна ваша помощь, так вас не дозовешься! - Тим потряс фигурку в руках. - Ох! Ах! Охохох! - пробовал он на все лады, но так ничего и не добился, а главное, не заметил, как телохранители приблизились на расстояние вытянутой руки. Последовал удар и Тим растянулся на земле.
        - Ухфф! - выдохнул он, согнувшись от боли.
        Над ним наперебой прозвучали задорные голоса.
        - Что…
        - Хозяин…
        - Хочет?
        К ним присоединился нечеловеческий рев. Это охранники Вельзевея, завидев новую помеху, пошли в атаку. Близнецы ловко сновали между неповоротливыми верзилами и изредка наносили им удары.
        Тим уселся на землю. Голова ходила ходуном. Двери подъезда то расходились в разные стороны, то сходились в одно целое и принимались плясать, но вскоре Тим пришел в себя и поднялся. Вокруг него продолжались скачки наперегонки. Антиох убегал от разъяренного и красного как рак охранника.
        - Поймай меня. Поймай, если можешь.
        Тот сопел, но не отставал от близнеца ни на шаг. Казалось, он вот-вот достанет его своей широкой лапищей.
        Антиах действовал по-другому. Он сам скакал вокруг своего преследователя и временами бил его то в бок, то в живот, то в спину.
        - Вот тебе. И еще! Вот тут. Получи! А это как тебе? Неплохо, да?
        Тим скользнул мимо, заскочил в подъезд и взбежал на свой этаж. Ключа не было, и он наудачу потянул дверь. Та оказалась незапертой, но что это? Вход в квартиру преграждала кирпичная стена. Тим ощупал ее. Кирпичи были самые настоящие - никаких сомнений в этом не было.
        - Не может быть!
        Отчаяние и страх подступили к горлу. «Как же так? Ведь остался всего один шаг». Тим лбом уперся в стену. Слезы вот-вот готовы были брызнуть из его глаз.
        В голове послышались слова Бабы Яги: «Не все таково, каким кажется». «И правда, - подумал Тим. - Чего это я раскис? Если стена настоящая, нужно ее сломать. А если нет, то нечего и думать». Он решительно шагнул к кирпичной кладке и с силой уперся в нее, но преграды больше не было. Не встретив сопротивления, Тим влетел в квартиру и растянулся на полу.
        Здесь было темно и тихо. Дверь его комнаты была приоткрыта. Внутри светился мягкий голубой свет. Тим вошел. Внутри было холодно, как в морозильнике. Вдруг сильные руки подхватили его и толкнули вперед. В середине в любимом теткином кресле-качалке сидел Он. На Сципионе была обычная темная накидка. Из-под нее торчала большая уродливая клешня. Тим оглянулся. Около двери стояли Кастет и Седовласый.
        Покачиваясь в кресле и не глядя на Тима, Сципион заговорил.
        - Ну, здравствуй, Тимофей Иванович! Не думал я, что у таких неприметных родителей вырастет такой смышленый сынишка. Каким же ты оказался прытким. Сколько доставил мне неприятностей. По твоей милости я не досчитался двух своих слуг.
        Сципион перевел взгляд на Тима.
        - Но я все же поблагодарю тебя! Знаешь за что?
        Тим молчал.
        - За то, что ты прошел Путь за меня. Так уж устроено мироздание, что Узор Судьбы не открывается таким как я, - Сципион криво усмехнулся. - Но, как видишь, для меня это не стало помехой, и теперь мы оба здесь - у последней черты. Ты наверно думаешь, что это несправедливо? И я тебе отвечу «Да. Это так». Побеждает не тот, кто преодолел Путь, а тот, кто пересек финишную черту.
        Тим слушал, а сам оглядывал комнату. Он чувствовал - конец Пути где-то рядом, Шестые Врата здесь. Но где?
        Сципион указал перстом на светлеющее за окном небо.
        - У вас, людей, рассвет - это символ начала, но так уж вышло, что для тебя он станет концом. Но на пороге смерти ты можешь облегчить душу - скажи, где находятся последние Врата?
        Тима передернуло.
        - Если бы и знал, то не сказал бы тебе.
        - Зря ты упрямишься, Тимофей. Одни Врата ничего не решают. Найти их - дело времени. Меня не остановит этот рассвет. Сотни, тысячи раз я могу возвращаться во вчерашний день и когда-нибудь найду их. И тогда мне не будет равных в этом мире! Такова жизнь - побеждает сильнейший. В нашем споре победил я, а ты - проиграл. Сколько у нас времени?
        - Солнце взойдет через пять минут, - отчеканил Кастет.
        - Очень хорошо. Поверните меня к окну. Я хочу это видеть. И мальчишка тоже пусть смотрит туда.
        Седовласый подтолкнул Тима к подоконнику и вместе с Кастетом занял место позади своего повелителя. Мановением руки Сципион распахнул окно.
        - Так будет лучше. Хочу прочувствовать все величие момента.
        Восток алел. Редкие облака осветились первыми лучами солнца, но игла Останкинской башни была еще в тени. В окно впорхнул свежий утренний ветерок. Он пробежал по комнате, качнул занавески, колыхнул накидку Кастета, дотронулся до старого зеркала Василисы и… что это? Под его легким дуновением гладь зеркала ожила. Как на потревоженной поверхности сонного пруда, по ней пробежала легкая рябь. Тим заметил это, но не подал и вида.
        «Вот она! Подсказка воды - Шестые Врата! Они здесь! Но как к ним пробраться?»
        Ни Сципион, ни его слуги не могли видеть того, что видел Тим - зеркало было у них за спиной. Время шло. Тим считал секунды и думал, что предпринять. Между ним и Вратами стояли враги.
        - Тебе страшно, Тимофей? Не бойся. Сначала будет немного больно, а потом ничего. Правда, там немного темно, но ты привыкнешь. Все привыкают. И твои родители тоже привыкли…
        Сципион продолжал говорить, но Тим не слышал его. «Родители? Так они живы? Они в Кладовой? Что же делать? Нет, только не сейчас. Он не даст сбить меня с пути». Сейчас нужно завершить начатое, а потом он разберется со Сципионом. Он еще увидит своих родителей. Он вернет их!
        Тим незаметно расстегнул пуговицы куртки, высвободил из широкого рукава руку. Сейчас или никогда! Лучи солнца должны были вот-вот ворваться в комнату. Тим обернулся и обманным движением швырнул куртку в Сципиона.
        - Ходи вперед!
        Куртка как живая, размахивая рукавами, «накинулась» на врага. Вороны, думая, что бросился сам Тим, кинулись наперерез. В своем рвении они опрокинули кресло своего Господина и тоже повалились на пол. Раздался истошный крик.
        - Схватить мальчишку! Вы, промозглые тупицы, взять его!
        За спиной полыхнуло синее пламя. Тим разбежался, сделал прыжок и, как ныряльщик в воду, влетел в узкую раму зеркала. Стеклянная гладь сомкнулась за ним и с громким бульканьем вырвалась наружу, осыпав преследователей осколками острых брызг.
        Шестые Врата пропустили Тима и разбились.

        Возвращение
        Тим сидел посреди залитой солнцем комнаты и с неподдельным счастьем оглядывал свое жилище. Он был дома! Вокруг лежали осколки разбитого зеркала. Один из них светился холодным взглядом Сципиона. Глаз, не моргая, смотрел на Тима, пронзая его леденящим холодом. Тим взял со стеллажа микроскоп и разбил осколок.
        Дверь в комнату распахнулась и вбежала Василиса. Она всплеснула руками и бросилась Тиму на шею.
        - Тимоша, родной мой! Ты вернулся! Как я переживала.
        Василиса говорила много и быстро, не умолкая ни на секунду и не давая Тиму вставить ни слова. Она прижимала его к себе, поминутно отстраняла и вглядывалась в его лицо. Потом снова обнимала и все не могла наглядеться.
        - Тимоша, - тискала она его. - Как я рада! Как я рада, что мы снова вместе!
        Когда первая волна радости несколько утихла, Василиса отпустила его. Слезы счастья еще лились по ее щекам. Она поднялась, но выходить из комнаты не решалась, боялась оставить его одного - вдруг опять пропадет. Тим догадался о ее страхах.
        - Не бойся! - заверил он и, подражая ее голосу, сказал. - Все будет хорошо.
        Они рассмеялись.
        - Посмотри! - сказал Тим. - Я тоже кое-чему научился.
        Он поднял руки. Его рубашка сама взлетела к потолку и шлепнулась у ног.
        Через полчаса они сидели на кухне. Тим с аппетитом уплетал теткин пирог с мясом и оладьи. Она, подперев рукой щеку, не могла на него налюбоваться. После завтрака он вскочил как заведенный и схватил рюкзак.
        - Я пошел.
        - Куда ты собрался? - удивилась Василиса. - Сегодня же суббота.
        - Как куда? В школу. «Диплом еще никто не отменял», - передразнил он ее.
        - Посмотрите на него! - всплеснула руками Василиса. - То палкой в школу не загонишь, то сам бежит.
        - Все! Пока! - донеслось из коридора.
        Тим летел в школу, не чуя под собой ног. До уроков еще оставалось время, и, кроме двух девиц в классе никого не было. Они щебетали о чем-то своем и не даже не взглянули на вошедшего Тима. С последней парты донеслось радостное восклицание. Костя! Конечно, он уже был здесь.
        - Привет! Давно тебя не видел. Смотри, что я придумал…, - Костя был в своем репертуаре.
        Переполненный радостью встречи, Тим не хотел ничего слышать. Он кинулся к Косте, обнял его и оторвал от пола.
        - Здорово, дружище! Как дела? Чем закончилась вчерашняя ночь?
        Костя недоуменно взглянул на него.
        - Вообще-то, по ночам я сплю, - серьезно ответил он.
        - Ну, ты шутник, - расхохотался Тим. - А как же всякие там поля и флуктуации, жучки-паучки?
        Тим подмигнул, но Косте было не до шуток.
        - Какие поля? О чем ты говоришь? - он поморщил лоб. - Хотя…
        - Что хотя? Ну-ка, давай вспоминай!
        - Мне вчера что-то подобное снилось. М-м-м. Будто бы ты, я и…, - взгляд Кости остановился на вошедшей в класс Эвелине. - И кое-кто еще…
        Он озадаченно смотрел на Тима.
        - Ты хочешь сказать, что вчера ночью все было по-настоящему?
        - А как же иначе?
        - Ты, я и…, - снова повторил Костя. - Нет. Этого не может быть.
        - Но было, - послышалось за ними.
        Оба повернулись. Перед ними стояла Эвелина. Она с улыбкой оглядела мальчишек. Потом повернулась к Тиму.
        - Извини меня за тот разговор. Меня будто собака укусила.
        - А на самом деле кто? - спросил ничего не понимавший Костя.
        - На самом деле муха, - пошутила Эвелина.
        Они засмеялись. Эвелина протянула Тиму мизинец.
        - Ну что - мир?
        - Мир!
        В класс вошел учитель, и все расселись по местам. Костя придвинулся к Тиму. В его руке была старая фотокарточка.
        - Я тебе рассказывал про своего прадеда. Помнишь, который служил на железной дороге. Вот он. Эта фотография сделана перед тем злополучным рейсом.
        Тим взял фотокарточку и обмер. На ней, рядом с большим паровозом, стояли Николай Переделкин, Кастет, Седовласый, машинист и кочегар. Тима не было видно, из-за плеча Кастета выглядывало его ухо.
        - Случилась авария. Прадед не любил рассказывать о ней…
        - Да, я знаю, - вырвалось у Тима.
        С его лица слетела улыбка. Он стал мрачным и хмурым. Костя удивленно глянул на друга, но не принял его слова всерьез.
        - После того случая прадеда сняли с должности и перевели в разнорабочие…
        - Так он выжил? - воскликнул Тим. - Он остался жив?
        - Конечно, - Костя внимательно посмотрел на Тима. - С тобой все в порядке?
        - Да! - Тим схватил друга в охапку. - Он выжил! Ты понимаешь?
        - Ты меня задушишь.
        - Ничего страшного. Вы, Переделкины, и не из таких переделок выпутывались.
        Учитель постучал указкой по доске.
        - Эй, там, на Камчатке. Что за индейские пляски?
        После уроков Тим провожал Эвелину. На улице ее ждал тот же автомобиль, только целый и невредимый.
        - Как-нибудь погуляем? - спросила она.
        - Обязательно!
        Эвелина чмокнула его в щеку.

        Прощальный поклон
        Лифт остановился на семьдесят седьмом этаже. Из него вышел Вельзевей. За ним поигрывая мундштуком с сигареллой, в узком длинном платье семенила Изольда. Замыкали процессию два тяжеловеса-телохранителя.
        В апартаментах царили бардак и разруха. Двери распахнуты, в стенах - дыры. Повсюду валялись груды обломанных веток. Утренний сквозняк перекатывал по полу белый оскалившийся череп. На прежнем месте остался только круглый стол, и на нем - ваза с еловой шишкой.
        Зизи поморщила нос.
        - Фи, как тут убого. Здесь жили людоеды? Ты мне не говорил, что в Москве живут людоеды.
        - Не беспокойся дорогая. Мы все здесь поменяем. Эти жуткие стены и ковер - они всегда мне не нравились. Тут все будет так, как и подобает королям, и нас никто не столкнет с этой вершины. Мы будем выше всех.
        Он остановился возле стола, на котором по заведенной Сципионом привычке спал Мурзымбей. Казалось, что с тех пор, как Вельзевей видел его в последний раз, кот даже не пошевелился. Вельзевей потрепал животное за ухом.
        - Познакомься дорогая! Эта наша новая сторожевая собака.
        - Но это кот! - возразила Зизи.
        - По природе - да, - согласился с ней Вельзевей. - Но по натуре… Впрочем, ты когда-нибудь сможешь убедиться в этом сама. А сейчас я тебе кое-что покажу. Такого из нашего подвала ты бы никогда не увидела.
        Он подошел к окну и раздвинул темные жалюзи.
        - Я величайший из всех живущих на земле буду править отсюда землями и людьми, и никто больше не посмеет мне перечить. Никто и никогда.
        К нему присоединилась Зизи. Они стояли и взирали на распростертый у их ног мегаполис. Они упивались этим зрелищем и своим триумфом.
        - Я - Вельзевей Первый и Единственный властитель и хозяин этого города. Величайший и непобедимый. Преклоните колени и воздайте мне почести, - входил в роль Вельзевей.
        Он был на седьмом небе от счастья и не замечал неуловимого, но с каждой минутой становившегося все более оживленным движения.
        Будучи выброшенным из своего жилища, Сципион успел прихватить пачку черного порошка. Того самого, в котором лежала записка «Рассыпать в случае неудачи». Вылетая из «Гнезда», Сципион разорвал упаковку и обильно усыпал ее содержимым окрестности «Меркурия».
        Посеянные семена дали всходы. Утром следующего дня они превратились в жуков скарабеев. С первыми лучами солнца они начали свое медленное, но настойчивое движение. Невзирая ни на какие препятствия, жуки устремились к башне. Каждый из них катил перед собой комок из того, что попадалось ему по пути. Грязь, пепел, жвачки, плевки и пятна машинного масла скатывались в упругие шарики, которые росли с каждым шагом целеустремленных насекомых.
        Вначале разрозненные одиночки, они собирались в группы, и, приблизившись к башне, превратились в настоящие колонны. У главного входа образовалась давка. Плотная масса жуков шла напролом. Ее не могло остановить ничто. Мраморный пол вестибюля «Меркурия» почернел от тысяч и тысяч насекомых. Из башни бежали испуганные люди.
        - Кошмар! - кричали они. - Конец света!
        Скарабеи устремились на семьдесят седьмой этаж. Ими кишели лифты и лестницы, проходы и вентиляционные шахты. Им не хватало места внутри и они двигались снаружи башни. Их клевали птицы, сбрасывал ветер, но жуки поднимались и снова устремлялись наверх.
        Проникнув в «Гнездо», они забирались на стол, потом - на вазу, где вокруг еловой шишки складывали свои комочки. Гора шариков росла. Вскоре она поглотила и шишку, и саму вазу.
        Всегда спокойный Мурзымбей поднял голову и оглядел громоздящуюся перед ним гору катышков. Его реакция была молниеносной как никогда. Оттолкнувшись хвостом, он свалился под стол и откатился в безопасное место.
        Вельзевей потянул носом воздух.
        - Дорогая, тебе не кажется, что здесь чем-то пахнет?
        Они обернулись.
        ***
        Поезд шел на Вологду. Московские пригороды давно остались позади. На одном из полустанков состав затормозил. Оставив в вагоне Селену и Воронов, Сципион вышел на перрон.
        Ненавистный ему город остался позади. Там среди шпилей и высоток блестела золотыми гранями башня «Меркурий». В прощальном движении Сципион поднял руку.
        - До новых встреч, - его пальцы сложились в щелчке.
        Гора принесенного скарабеями мусора задрожала. Спрятанная в ее недрах, шишка подпрыгнула и взорвалась.
        - А-а-а! - в один голос вскричали Вельзевей и Изольда.
        Грязь медленно стекала с их лиц и со стен будущей резиденции.

        Это еще не конец
        Через неделю в квартире на Недлинной раздался звонок. Василиса встрепенулась, оглядела себя и как-то странно посмотрела на Тима.
        - Кто бы это мог быть? - спросила она. - Ты никого не ждешь?
        Племянник посмотрел на тетку и безнадежно покачал головой. Та с утра была при полном параде - прическа, новое платье, макияж, духи. Не заметить это мог только слепой.
        - Может хватит принимать меня за маленького? Я все прекрасно понимаю.
        Звонок повторился.
        - Пойди - открой… Пожалуйста! - попросила Василиса.
        Тим с легкой ухмылкой вышел в коридор, но на пороге стоял не тот, кого он ожидал увидеть. На лестничной площадке, виновато улыбаясь, стояла Раиса. Тим нахмурился.
        - Вам чего? - грубо спросил он.
        Из комнаты послышался голос Василисы.
        - Тим, кто там?
        - Это к тебе, - отозвался Тим и скорчил недовольную мину.
        В коридор выпорхнула Василиса. Улыбка тотчас слетела с ее лица. Она встала рядом с племянником и уставилась на соседку.
        Держа перед собой пирог, Раиса без разрешения вошла в квартиру.
        - Это я по-соседски, - затараторила она. - Это я за сына спасибо сказать.
        - За какого сына? - не поняла Василиса.
        - За моего. Вы простите меня, пожалуйста, - на глаза соседки нахлынули слезы. - Я тогда не специально вашего мальчика…
        Трясущимся пирогом Раиса показала на Тима.
        - Я не хотела - это он…
        - Кто? О чем вы говорите? - Василиса никак не могла взять в толк, в чем дело.
        - Я тогда специально толкнула вашего мальчика за круг… Это Он мне приказал… Честно, я не хотела, но…, - ее плечи затряслись от беззвучных рыданий. Она вытерла глаза и продолжила. - А теперь все хорошо. Он вернулся ко мне.
        - Да кто к вам вернулся? - хором спросили Тим и Василиса.
        - Мой сын. Сыночек, родной, - из глаз Раисы снова брызнули слезы, но она улыбалась. - Он там что-то натворил и его забрали в подземное казино, а потом… после того как вы Его, ну того… он вернулся, мой сыночек опять со мной. Спасибо вам за него.
        Соседка поклонилась и протянула пирог. Остолбеневшие Тим и Василиса стояли с открытыми ртами и не двигались с места. Раиса поставила пирог на тумбочку.
        - Спасибо! - повторила она, и дверь за ней закрылась.
        Не успели хозяева прийти в себя, как в дверь снова позвонили. На этот раз на пороге стоял отутюженный и сияющий Андрей. Рядом с ним сидел вычесанный Аркан.
        - Не понял, - весело сказал капитан. - Почему не по уставу гостей встречаешь?
        - Так я думал, что это опять не ты.
        - Что значит «опять» и «не я»? К вам что тут, каждый день десятки капитанов приходят? - выговорил Андрей.
        Увидев, за спиной Тима Василису, он приосанился и вошел в квартиру. Руки капитана вытянулись вперед, протягивая торт и цветы, но так как их никто не спешил забирать, Правдин в таком же положении опустился на колено. Василиса смотрела на него во все глаза. Не осознавая, что делает и для того, чтобы хоть чем то занять руки, она ухватилась за картонную коробку. Правдин с серьезным видом прочистил горло и заговорил.
        - Дорогая Василиса! Я вас… тебя, - он поглядел на стоявшего рядом Тима, поспешно поднялся и вручил ему букет.
        - Подержи… немного, - и снова встал на колено. - Так вот, я очень долго… Я думал… И решил… Я.
        Бок о бок с капитаном уселся Аркан. Пес внимательно следил за всем происходившим и особенно не отводил взгляда от торта. Правдин снова почувствовал себя неуютно. Он встал, почти вырвал торт из рук Василисы и его тоже отдал Тиму.
        - Будь другом, отнеси торт на кухню. И возьми с собой Аркана.
        - Я так и знал - на самом интересном месте. Пойдем Аркан, я дам тебе кусочек.
        Тим оставил их наедине. Аркан трусцой последовал за ним.
        Дождавшись пока Тим скроется за дверью, Андрей торопливыми движениями полез в карман. Коридор наполнился противным писком «Паранормометра».
        - Это он на тебя реагирует, - виновато улыбнулся капитан.
        Он поставил прибор на предохранитель и отложил подальше от себя - на тумбочку рядом с пирогом. Затем его рука снова скользнула в карман и в ней появилась маленькая бархатная коробочка, а в ней - колечко.
        - Так, ты выйдешь за меня замуж? - наконец спросил он.
        Василиса кокетливо молчала. Правдин, не скрывая овладевшего им беспокойства, вскочил и притянул ее к себе.
        - Я жду ответа.
        - Да, мой генерал! - воскликнула она и бросилась ему на шею.
        Андрей подхватил Василису и, подняв под потолок, закружил. Потом вдруг остановился.
        - Но ты немного поторопилась с генералом. После закрытия дела с Шапкой Мономаха меня, конечно, повысили, но только до майора. А генералом я буду…
        - Через пять лет, - вставила Василиса.
        Не спуская с рук, Правдин удивленно уставился на нее.
        - Это ты сейчас как колдунья сказала?
        Она уклончиво пожала плечами.
        - Может быть.
        - В любом случае, - объявил он. - Свадьба через месяц. Я уже обо всем договорился.
        - Ишь, ты какой быстрый. А если бы я не согласилась?
        - Тогда я бы заколдовал тебя, - ответил Андрей.
        - Это еще кто кого.
        - Тогда едем выбирать платье!
        - Постой, торопыга! Когда ты сказал свадьба?
        - Через месяц.
        P.S. Когда чаепитие было в самом разгаре, в коридоре снова заверещал «Параномометр». С куском торта во рту Андрей выскочил из кухни.
        - Что там опять?
        В коридоре вокруг тумбочки собралась живописная компания. С двух сторон от наполовину съеденного пирога сидели Марфа и Алиса. Кошка вылизывала свой бок, а Домовиха с перепачканными щеками и липкими руками блаженно откинулась на стену. Перед тумбочкой сидел Аркан. От многочисленных заколок, бантиков и резинок шерсть на голове пса стояла дыбом.
        Домовиха и пес запевали.
        - Ыали ни есеые! - басила Марфа.
        - Уауу-вауу-у-у-у-у! - подхватывал Аркан.
        Временами им вторила Алиса «Мяур, мяу».
        Правдин обалдело уставился на троицу и особенно на маленькую бабенку. Ее он видел впервые и даже не подозревал о ее существовании.
        - Это кто еще такая? Дай-ка я ее проверю, - он привычным движением потянулся к кобуре, но «Параномометра» там не было. Прибор был в руках Домовихи, и та, судя по всему, приспособила его вместо ложки.
        - Стой! - крикнул Андрей. - Дай сюда. Казенная вещь.
        Марфа и не думала его слушать. Поддев «пистолетом» очередной кусок пирога, она отправила его прямо в рот.
        - Ям-ям-ям!
        Оказавшись под носом бабенки, прибор заверещал. Раздался хруст, и Марфа недовольно оглядела свою «ложку». У той не хватало приличного куска.
        - Ыпс! - сказала Домовиха и бросила бесполезную вещицу на пол.
        Андрей поднял ее и растерянно повернулся к Василисе.
        - Мне же его под личную ответственность выдали. Я же за него расписывался.
        «Параномометр» впоследний раз мигнул и погас.
        - Не переживай, - обняла Андрея Василиса. - Тебе выдадут новый, хороший.
        - Это ты?…
        - Да, говорю как колдунья.
        За их спинами деликатно прокашлялся Тим.
        - Не хотел прерывать ваше воркование, но у меня для вас кое-какие новости.
        В его руке был свежесорваный лист фикуса. Из овального он медленно превращался в прямоугольный, затем побелел и на последок расчертился ровными линиями, в которых проявились аккуратные ряды букв и цифр. У всех на глазах лист превращался… в почтовый конверт.
        Прошла минута, и на нем стал четко различим обратный адрес: «Вологодская область, деревня Ясноводская».