Библиотека / Сказки И Мифы / Даль Владимiръ : " О Поврьяхъ Суеврiях И Предразсудкахъ Русскаго Народа " - читать онлайн

Сохранить .
О поврьяхъ, суевріях и предразсудкахъ русскаго народа Владиміръ Ивановичъ Даль
        О поврьяхъ, суевріях и предразсудкахъ русскаго народа
        О поврьяхъ, суевріях
        и
        предразсудкахъ русскаго народа.
        Сочиненіе
        Владиміра Даля.
        Изданіе второе, безъ перемнъ.

        Вступленіе.
        Шиллеръ сказалъ: «и въ дтской игр кроется иногда глубокій смыслъ», - а Шекспиръ: «и на неб и на земл есть еще много такого, чего мудрецы ваши не видывали и во сн». Это можно примнить къ загадочному предмету, о коемъ мы хотимъ поговорить. Духъ сомннія составляетъ свойство добросовстнаго изыскателя; но само по себ и безусловно, качество сіе безплодно и даже губительно. Если къ этому еще присоединится высокомрное презрніе къ предмету, нердко служащее личиной невжества особеннаго рода, - то сомнніе, или невріе, очень часто бываетъ лицемрное. Большая часть тхъ, кои считаютъ долгомъ приличія гласно и презрительно насмхаться надо всми народными предразсудками, безъ разбора, - сами врятъ имъ втихомолку, или по крайней мр изъ предосторожности, на всякій случай, не вызжаютъ со двора въ понедльникъ и не здороваются черезъ порогъ.
        Съ другой стороны, если и смотрть на поврья народа, вообще, какъ на суевріе, то они не мене того заслуживаютъ нашего вниманія, какъ значительная частица народной жизни; это путы, кои человкъ надлъ на себя - по своей ли вин, или по необходимости, по большому уму, или по глупости, - но въ коихъ онъ долженъ жить и умереть, если не можетъ стряхнуть ихъ и быть свободнымъ. Но гд и когда можно или должно сдлать то или другое, - этого нельзя опредлить, не разобравъ во всей подробности смысла, источника, значенія и силы каждаго поврья. И самому глупому и вредному суеврію нельзя противодйствовать, если не знаешь его и не знакомъ съ духомъ и съ бытомъ народа.
        Поврьемъ называемъ мы вообще всякое укоренившееся въ народ мнніе или понятіе, безъ разумнаго отчета въ основательности его. Изъ этого слдуетъ, что поврье можетъ быть истинное и ложное; въ послднемъ случа оно называется собственно суевріемъ или, по новйшему выраженію, предразсудкомъ. Между этими двумя словами разницы мало; предразсудокъ есть понятіе боле тсное и относится преимущественно къ предостерегательнымъ, суеврнымъ правиламъ, что, какъ и когда длать или не длать. Изъ этого усматривается, еще въ третьемъ значеніи, важность предмета, о коемъ мы говоримъ, онъ даетъ намъ полную картину жизни и быта извстнаго народа.
        Не только у всхъ народовъ земнаго шара есть поврья и суеврія, но у многихъ они довольно схожи между собою, указывая на одинъ общій источникъ и начало, которое можетъ быть трехъ родовъ: или поврье, возникшее въ древности, до раздленія двухъ народовъ, сохранилось по преданію въ обоихъ; или, родившись у одного народа, распространилось и на другіе; или же наконецъ поврье, по свойству и отношеніямъ своимъ къ человку, возникло тутъ и тамъ независимо одно отъ другаго. Въ этомъ отношеніи есть много ученыхъ указаній у г.Снегирева. Сочинитель настоящей статьи ограничился одними только поврьями русскаго народа, или даже почти исключительно тмъ, что ему случилось собрать среди народа; посему статья эта вовсе не есть полное изслдованіе этого предмета, а только небольшой сборникъ или собраніе подручныхъ въ настоящее время запасовъ[1 - Я съ намреніемъ не перечитывалъ теперь сочиненій ни г.Снегирева, ни г.Сахарова. Я даю только сборникъ, запасъ, какой случился. Праздничныхъ обрядовъ я мало касаюсь, потому что предметъ этотъ обработанъ г.Снегиревымъ; а повторенія того, что уже помщено въ СКАЗАНІЯХЪ г.Сахарова,
произошли случайно, изъ одного и того же источника. Я дополнилъ статью свою изъ одной только печатной книги: РУССКІЯ СУЕВРІЯ, Чулкова, въ которой впрочемъ весьма не много русскаго.].
        Сверъ нашъ искони славится преимущественно большимъ числомъ и разнообразіемъ поврій и суеврій о кудесничеств разнаго рода. Едва ли большая часть этого не перешла къ намъ отъ чудскихъ племенъ. Кудесники и знахари сверной полосы отличаются также злобою своею, и вс разсказы о нихъ носятъ на себ этотъ отпечатокъ. На юг видимъ боле поэзіи, боле связанныхъ, сказочныхъ и забавныхъ преданій и суеврій, въ коихъ злобные чернокнижники являются только какъ необходимая прикраса, для яркой противоположности. Нигд не услышите вы столько о порч, изуроченіи, какъ на Свер нашемъ; нигд нтъ столько затйливыхъ и забавныхъ разсказовъ, какъ на Юг.
        Поврья мстныя, связанныя съ извстными урочищами, курганами, городами, селами, городищами, озерами и проч., не могли войти въ эту статью главнйше потому, что такое собраніе вышло бы нын еще слишкомъ неполно и отрывочно. Если бы у насъ много лтъ сряду занимались повсемстно сборомъ этихъ преданій, тогда только можно бы попытаться составить изъ нихъ что нибудь цлое. Но преданія эти гибнутъ невозвратно; ихъ вытсняетъ суровая вещественность, - которая новыхъ замысловатыхъ преданій не рождаетъ.
        Все на свт легче осмять, чмъ основательно опровергнуть, и ногда даже легче, нежели дать ему вру. Подробное, добросовстное разбирательство, сколько въ какомъ поврь есть или могло быть нкогда смысла, на чемъ оно основано и какую ему теперь должно дать цну и гд указать мсто - это не легко. Едва ли однако же можно допустить, чтобы поврье, пережившее тысячелтія и принятое милліонами людей за истину, было изобртено и пущено на втеръ, безъ всякаго смысла и толка. Коли есть поврья, рожденныя однимъ только празднымъ вымысломъ, то ихъ очень немного; - и даже у этихъ поврій есть, покрайней мр, какой нибудь источникъ, напримръ: молодцеванье умниковъ или бойкихъ надъ смирными; стараніе поработить умы самымъ сильнымъ средствомъ - общественнымъ мнніемъ, противъ котораго слишкомъ трудно спорить.
        У насъ есть поврья - остатокъ или памятникъ язычества; они держатся потому только, что привычка обращается въ природу, а отмна стараго обычая всегда и везд встрчала сопротивленіе. Сюда же можно причислить вс поврья русскаго баснословія, которое, по всей вроятности, въ связи съ отдаленными временами язычества. Другія поврья придуманы случайно, для того, чтобы заставить малаго и глупаго, окольнымъ путемъ, длать или не длать того, чего отъ него прямымъ путемъ добиться было бы гораздо трудне. Застращавъ и поработивъ умы, можно заставить ихъ повиноваться, тогда какъ пространныя разсужденія и доказательства, ни малаго, ни глупаго, не убдятъ и, во всякомъ случа, допускаютъ докучливыя опроверженія.
        Поврья третьяго разряда, въ сущности своей, основаны на дл, на опытахъ и замчаніяхъ; поэтому ихъ неправильно называютъ суевріяміи; они врны и справедливы, составляютъ опытную мудрость народа, а потому знать ихъ и сообразоваться съ ними полезно. Эти поврья безспорно должны быть вс объяснимы изъ общихъ законовъ природы: но нкоторыя представляются до времени странными и темными.
        За симъ непосредственно слдуютъ поврья, основанныя также въ сущности своей на явленіяхъ естественныхъ, но обратившіяся въ нелпость по безсмысленному ихъ примненію къ частнымъ случаямъ.
        Пятаго разряда поврья изображаютъ духъ времени, игру воображенія, иносказанія - словомъ, это народная поэзія, которая, будучи принята за наличную монету, обращается въ суевріе.
        Къ шестому разряду, наконецъ, должно причесть - можетъ быть только до поры до времени - небольшое число такихъ поврій, въ коихъ мы не можемъ добиться никакого смысла. Или онъ былъ утраченъ по измнившимся житейскимъ обычаямъ, или вслдствіе искаженій самого поврья, или же мы не довольно изслдовали дло, или, наконецъ, можетъ быть въ немъ смыслу нтъ и не бывало. Но какъ всякая вещь требуетъ объясненія, то и должно замтить, что такія вздорныя, уродливыя поврья произвели на свтъ, какъ замчено выше, или умничанье, желаніе знать боле другихъ и указывать имъ, какъ и что длать, - или пытливый, любознательный умъ простолюдина, доискивающійся причинъ непонятнаго ему явленія; эти же поврья нердко служатъ извиненіемъ, оправданіемъ и утшеніемъ въ случаяхъ, гд боле не къ чему прибгнуть. Съ другой стороны, можетъ быть, нкоторыя безсмысленныя поврья изобртены были также и съ тою только цлію, чтобы, пользуясь легковріемъ другихъ, жить на чужой счетъ. Этого разряда поврья можно бы назвать мошенническими.
        Само собою разумется, что разряды эти на дл не всегда можно такъ положительно разграничить; есть переходы, а многія поврья безъ сомннія можно причислить и къ тому и къ другому разряду; опять иныя упомянуты у насъ, по связи своей съ другимъ поврьемъ, въ одномъ разряд, тогда какъ они въ сущности принадлежатъ къ другому. Такъ, напримръ, вс лицеди нашего баснословія принадлежатъ и къ остаткамъ язычества, и къ разряду вымысловъ піитическихъ, и къ крайнему убжищу невжества, которое не мене, какъ и самое просвщеніе, хотя и другимъ путемъ, ищетъ объясненія непостижимому и причины непонятныхъ дйствій. Лица эти живутъ и держатся въ воображеніи народномъ частію потому, что въ быту простолюдина, основанномъ на трудахъ и усиліяхъ тлесныхъ, на жизни суровой, - мало пищи для духа; а какъ духъ этотъ не можетъ жить въ бездйствіи, хотя онъ и усыпленъ невжествомъ, то онъ и уносится, посредствомъ мечты и воображенія, за предлы здшняго міра. Не мене того пытливый разумъ, изыскивая и не находя причины различныхъ явленіи, въ особенности бдствій и несчастій, также прибгаетъ къ помощи досужаго воображенія, олицетворяетъ
силы природы въ каждомъ ихъ проявленіи, сваливаетъ все на эти лица, на коихъ нтъ ни суда, ни расправы, - и на душ какъ будто легче.
        Вопросъ, откуда взялись баснословныя лица, о коихъ мы хотимъ теперь говорить - возникалъ и въ самомъ народ: это доказывается сказками объ этомъ предмет, придуманными такъ же, гд въ ходу эти поврья. Домовой, водяной, лшій, вдьма и проч. не представляютъ собственно нечистую силу; но, по мннію народа, созданы ею, или обращены изъ людей, за грхи или провинности. По мннію иныхъ, падшіе ангелы, спрятавшіеся подъ траву прострлъ, поражены были громовою стрлою, которая пронзила стволъ этой травы, употребляемой по этому поводу для залеченія ранъ - и низвергла падшихъ духовъ на землю; здсь они разсыпались по лсамъ, полямъ и водамъ и населили ихъ. Вс подобныя сказки явнымъ образомъ изобртены были уже въ позднйшія времена; можетъ быть древне ихъ мнніе, будто помянутыя лица созданы были нечистымъ для услугъ ему и для искушенія человка; но что домовой, напримръ, который вообще добродтельне прочихъ, отложился отъ сатаны - или, какъ народъ выражается, отъ чорта отсталъ, а къ людямъ не присталъ.
        I. Домовой.
        Домовой, домовикъ, ддушка, старикъ, постень или постнь, также лизунъ, когда живетъ въ подполь съ мышами, - а въ Сибири сусдко, - принимаетъ разные виды; но обыкновенно это плотный, не очень рослый мужичекъ, который ходитъ въ короткомъ смуромъ зипун, а по праздникамъ и въ синемъ кафтан съ алымъ поясомъ. Лтомъ также въ одной рубах; но всегда босикомъ и безъ шапки, вроятно потому, что мороза не боится и притомъ всюду дома. У него порядочная сдая борода, волосы острижены въ скобку, но довольно косматы и частію застилаютъ лицо. Домовой весь обросъ мягкимъ пушкомъ, даже подошвы и ладони; но лицо около глазъ и носа нагое. Косматыя подошвы выказываются иногда зимой, по слду, подл конюшни; а что ладони у домоваго также въ шерсти, то это знаетъ всякій, кого ддушка гладилъ ночью по лицу: рука его шерститъ, а ногти длинные, холодные. Домовой по ночамъ иногда щиплется, отчего остаются синяки, которые однако обыкновенно не болятъ; онъ длаетъ это тогда только, когда человкъ спитъ глубокимъ сномъ. Это поврье весьма естественно объясняется тмъ, что люди иногда, въ работ или хозяйств, незамтно зашибаются, забываютъ
потомъ объ этомъ, и, увидвъ черезъ день или боле синякъ, удивляются ему и приписываютъ его домовому. Иные, впрочемъ, если могутъ опамятоваться, спрашиваютъ домоваго, когда онъ щиплется: любя или не любя? къ добру или къ худу? и удостоиваются отвта, а именно: домовой плачетъ или смется; гладитъ мохнатой рукой, или продолжаетъ зло щипаться: выбранитъ или скажетъ ласковое слово. Но домовой говоритъ очень рдко; онъ гладитъ мохнатой рукой къ богатству, теплой къ добру вообще, холодной или шершавой, какъ щетка, къ худу. Иногда домовой просто толкаетъ ночью, будитъ, если хочетъ увдомить о чемъ хозяина, и на вопросъ: что добраго? предвщаетъ тми же знаками, добро или худо. Случается слышить, какъ люди хвалятся, что домовой погладилъ ихъ такой мягкой ручкой, какъ собольимъ мхомъ. Онъ вообще не злой человкъ, а больше причудливый проказникъ: кого полюбитъ, или чей домъ полюбитъ, тому служитъ, ровно въ кабалу къ нему пошелъ; а ужь кого не взлюбитъ, такъ выживетъ и, чего добраго, со свту сживетъ. Услуга его бываетъ такая, что онъ чиститъ, мететъ, скребетъ и прибираетъ по ночамъ въ дом, гд что случится; особенно онъ
охочь до лошадей: чиститъ ихъ скребницей, гладитъ, холитъ, заплетаетъ гривы и хвосты, подстригаетъ уши и щетки; иногда онъ сядетъ ночью на коня и задаетъ конецъ, другой по селу. Случается, что кучеръ или стремянный сердятся на домоваго, когда баринъ бранитъ ихъ за то, что лошадь здой или побжкой испорчена; они увряютъ тогда, что домовой наздилъ такъ лошадь, и не хуже цыгана сбилъ рысь на иноходь или въ три ноги. Если же лошадь ему не полюбится, то онъ обижаетъ ее: не даетъ сть, ухватитъ за уши, да и мотаетъ голову; лошадь бьется всю ночь, топчетъ и храпитъ; онъ свиваетъ гриву въ колтунъ и, хоть день за день расчесывай, онъ ночью опять собьетъ хуже прежняго, лучше не тронь. Это поврье основано на томъ, что у лошади, особенно коли она на плохомъ корму и не въ хол, дйствительно иногда образуется колтунъ, который остригать опасно, а расчесать невозможно. Если домовой сядетъ на лошадь, которую не любитъ, то приведетъ ее къ утру всю въ мыл, и вскор лошадь спадетъ съ тла. Такая лошадь пришлась не по двору, и ее непремнно должно сбыть. Если же очень осерчаетъ, такъ перешибетъ у нея задъ, либо протащитъ ее
бдную въ подворотню, вертитъ и мотаетъ ее въ стойл, забьетъ подъ ясли, даже иногда закинетъ ее въ ясли къ верху ногами. Нердко онъ ставитъ ее и въ стойло занузданную, и иному барину самому удавалось это видть, если рано пойдетъ на конюшню, когда еще кучеръ, посл ночной погулки, не усплъ проспаться и опохмлиться. Ясно, что вс поврья эти принадлежатъ именно къ числу мошенническихъ и служатъ въ пользу кучеровъ. Такъ напр. кучеръ требовалъ однажды отъ барина, чтобы непремнно обмнять лошадь на другую, у знакомаго барышника, увряя, что эту лошадь держать нельзя, ее домовой не взлюбилъ и изведетъ. Когда же баринъ, не смотря на вс явные доводы и попытки кучера, не согласился, а кучеру не хотлось потерять общанные могарычи, то лошадь точно, наконецъ, взбсилась вовсе, не вынесши мукъ домоваго, и околла. Кучеръ насыпалъ ей нсколько дроби въ ухо; а какъ у лошади ушной проходъ устроенъ такимъ изворотомъ, что дробь эта не можетъ высыпаться обратно, то бдное животное и должно было пасть жертвою злобы мнимаго домоваго. Домовой любитъ особенно вороныхъ и срыхъ лошадей, а чаще всего обижаетъ соловыхъ и буланыхъ.
        Домовой вообще хозяйничаетъ исключительно по ночамъ; а гд бываетъ днемъ, это неизвстно. Иногда онъ забавляется, какъ всякій знаетъ, вскочивъ сонному колнями на грудь и, принявшись, ни съ того, ни съ сего, душить человка; у другихъ народовъ есть для этого припадка названіе альпъ, кошемаръ, а у насъ нтъ другаго, какъ домовой душилъ. Онъ впрочемъ, всегда отпускаетъ душу на покаяніе и никогда не душитъ на смерть. При этомъ домовой иногда бранится чисто по-русски, безъ зазрнія совсти; голосъ его грубый, суровый и глухой, какъ будто раздается вдругъ съ разныхъ сторонъ. Когда онъ душитъ, то отогнать его можно только такою же русскою бранью; - кто можетъ въ это время произнести ее, того онъ сей же часъ покидаетъ, и это врно: если въ семъ припадк удушья сможешь заговорить, бранное или небранное, то всегда опомнишься и можешь встать. Иные и въ это время также спрашиваютъ: къ добру или къ худу? и ддушка завываетъ глухо: къ ху-у-ду! Вообще, онъ боле знается съ мужчинами, но иногда проказитъ и съ бабами, особенно если он крикливы и безтолковы. Расхаживая по дому, онъ шаркаетъ, топаетъ, стучитъ, гремитъ,
хлопаетъ дверь, бросаетъ, чмъ попало, со страшнымъ стукомъ; но никогда не попадаетъ въ человка; онъ иногда подымаетъ гд нибудь такую возню, что хоть бги безъ оглядки. Это бываетъ только ночью, въ подполь, въ клти, сняхъ, чулан, въ порожней половин, или на чердак; иногда онъ стаскиваетъ и сваливаетъ ворохомъ все, что попадется. Передъ смертью хозяина, онъ садится иногда на его мсто, работаетъ его работу, надваетъ его шапку; поэтому, вообще, увидать домоваго въ шапк - самый дурной знакъ. Перебираясь въ новый домъ, должно, перекрестившись въ красномъ углу, оборотиться къ дверямъ и сказать: «хозяинъ домовой, пойдемъ со мной въ домъ.» Коли ему полюбится житье, то станетъ жить смирно и ходить около лошадей; а нтъ, такъ станетъ проказить. Голоса его почти никогда не услышишь, разв выбранитъ кого нибудь, или зааукаетъ на двор, либо станетъ дразнить лошадей, заржавъ по-кониному. Слды проказъ его нердко видны и днемъ: напримръ посуда вся очутится за-ночь въ поганомъ ушат, сковородники сняты съ древка и надты на рога ухвата, а утварь сидлая, столы, скамьи, стулья переломаны, либо свалены вс въ одну кучу.
Замчательно, что домовой не любитъ зеркала; иные даже полагаютъ, что его можно выкурить этимъ средствомъ изъ такой комнаты, гд онъ много проказитъ. Но онъ положительно не терпитъ сорокъ, даже мертвыхъ, почему и полезно подвшивать на конюшн убитую сороку. Въ какихъ онъ сношеніяхъ съ козломъ, неизвстно; но козелъ на конюшн также удаляетъ или задабриваетъ домоваго. Въ этомъ поврь нтъ однако же связи съ тмъ, что козелъ служитъ вдьм; покрайней мр никто не видалъ, чтобы домовой здилъ на козл. Иные объясняютъ поврье это такъ: лошади потютъ и болютъ, если въ конюшн водится ласочка, которая въ свою очередь будто не любитъ козла и отъ него уходитъ.
        В иныхъ мстахъ никто не произнесетъ имени домоваго, и отъ этого обычая не поминать или не называть того, чего боишься, какъ напр. лихорадку, - домовой получилъ столько иносказательныхъ кличекъ, а въ томъ числ почетное званіе ддушки. Въ нкоторыхъ мстахъ даютъ ему свойство оборотня и говорятъ, что онъ катится иногда комомъ снга, клочкомъ сна, или бжитъ собакой.
        Для робкихъ, домовой бываетъ всюду, гд только ночью что нибудь скрипнетъ или стукнетъ; потому что и домовой, какъ вс духи, виднія и привиднія, ходитъ только въ ночи, и особенно передъ свтомъ; но, кажется, что домовой не стсняется первымъ крикомъ птуха, какъ большая часть прочихъ духовъ и видній. Для недогадливыхъ и невждъ, домовой служитъ объясненіемъ разныхъ непонятныхъ явленій, оканчивая докучливые спросы и толки. А сколько разъ плуты пользовались и будутъ пользоваться покровительствомъ домоваго! Кучера, подъ именемъ его, катаются всю ночь напролетъ и заганиваютъ лошадей, или воруютъ и продаютъ овесъ, увряя, что домовой замылилъ лошадь или не даетъ ей сть; а чтобы выжить постылаго постояльца или сосда, плутоватый хозяинъ не разъ уже ночи три или четыре напролетъ возился на чердак въ сняхъ и конюшн и достигалъ иногда цли своей. Нрдко впрочемъ и случайныя обстоятельства поддерживаютъ суевріе о домовомъ. Во время послдней польской войны, нашъ эскадронъ стоялъ въ извстномъ замк, въ Пулав, и домовой сталъ выживать незваныхъ постояльцевъ: впродолженіе всей ночи въ замк, особенно въ комнат, занятой
нашими офицерами, подымался такой страшный стукъ, что нельзя было уснуть; а между тмъ самыя тщательныя розысканія ничего не могли открыть, нельзя было даже опредлить съ точностію, гд, въ какомъ углу или мст домовой возится, - хотя стукъ былъ слышенъ каждому. Плутоватый кастелянъ пожималъ плечами и уврялъ, что это всегда бываетъ въ отсутствіе хозяина, котораго домовой любитъ и уважаетъ, и при немъ ведетъ себя благочинно. Случайно открылось, однакоже, что домовой иногда и безъ хозяина успокоивался и что это именно случалось тогда, когда лошади не ночевали на конюшн. Сдлали нсколько опытовъ, и дло объяснилось: конюшня была черезъ дворъ; не мене того, однакоже, въ одной изъ комнатъ замка пришлась какъ-то акустическая точка, относительно этой конюшни, и топотъ лошадей раздавался въ ней такъ звучно, что казалось, будто стукъ этотъ выходитъ изъ подполья или изъ стнъ. Открытіе это кастеляну было очень не по вкусу.
        Въ народ есть поврье о томъ, какъ и гд домоваго можно увидть глазами, если непремнно захотть: должно выскать (скатать) такую свчу, которой бы стало, чтобы съ нею простоять въ страстную пятницу у страстей, а въ субботу и въ воскресенье у заутрени; тогда между заутрени и обдни, въ свтлое воскресенье, зажечь свчу эту и идти съ нею домой, прямо въ хлвъ или коровникъ: тамъ увидишь ддушку, который сидитъ, притаившись въ углу, и не сметъ тронуться съ мста. Тутъ можно съ нимъ и поговорить.
        II. Знахарь и знахарка.
        Знахарь и знахарка - есть нын самое обыкновенное названіе для такихъ людей, кои слизываютъ отъ глазу, снимаютъ всякую порчу, угадываютъ о пропажахъ и проч. Колдунъ, колдунья, вдунъ и вдунья встрчаются рже, и должны уже непремнно знаться съ нечистой силой, тогда какъ знахарь, согласно поврью, можетъ ходить во страх Божіемъ и прибгать къ помощи креста и молитвы. Волхвъ означаетъ тоже, что колдунъ, но слово это въ народ неупотребительно; даже о колдун или колдунь слышно уже боле въ сказкахъ; кудесники и доки мстами тоже извстны, боле на свер, и означаютъ почти тоже, что колдунъ. Ворожея, ворожка относится собственно къ гаданію разными способами, не заключаетъ въ себ условіе чернокнижія, но и не исключаетъ его положительно, почему и говорится: я не колдунъ, да отгадчикъ - то есть, не знаясь съ бсомъ, умю отгадывать. Кром общеизвстныхъ способовъ гаданія на картахъ, на кофейной гущ, на рук, на воску, или на вылитомъ въ вод яйц, или топленомъ свинц, на бобахъ - отчего родилась поговорка: бду на бобахъ развести, - есть также гаданія по священнымъ книгамъ, суевріе, выходящее нын уже изъ употребленія.
Гадаютъ также, повсивъ на веревочку ршето и псалтырь, причемъ то или другое должно перевернуться, если назовутъ имя виновнаго.
        Нсколько лтъ тому назадъ, одинъ кучеръ, подозрвавшій товарища своего, деньщика, въ воровств, потребовалъ, чтобы этотъ шелъ съ нимъ къ вороже, жившей у тріумфальныхъ воротъ, по Петергофской дорог. Пришли, ворожея еще спала; кучеръ просидлъ съ деньщикомъ за воротами около часу, потомъ пошелъ справиться, не пора-ли? Говорятъ: можно. Онъ возвращается, зоветъ товарища - но его нтъ, и нтъ по сей день. Струсивъ ворожеи, при нечистой совсти, онъ бжалъ и пропалъ безъ всти. Для такой же острастки кладутъ на столъ заряженное ружье и велятъ всмъ цловать его въ дуло, увряя, что оно вора убьетъ. Кто боится этого и виноватъ, тотъ признается, или, покрайности, откажется, подъ какимъ нибудь предлогомъ, отъ цлованія ружья.
        Святочныя гаданья, представляющія боле игры - также нердко принимаются въ прямомъ значеніи, и суеврные имъ врятъ: строятъ изъ лучинъ надъ чашкой воды мостикъ и ставятъ его подъ кровать - суженый приснится и поведетъ по мосту; кладутъ гребень подъ подушку, суженый-ряженый почешется и оставитъ волосокъ; ставятъ два прибора, въ бан, двушка садится о полуночи, и суженый является ужинать; ставятъ зеркало и дв свчи, двушка сидитъ передъ нимъ и должна увидть суженаго; бросаютъ башмачекъ за ворота, куда ляжетъ носкомъ, туда идти двушк; кормятъ курицу счетнымъ зерномъ, насыпаютъ передъ каждымъ гостемъ овесъ, пускаютъ птуха, и къ кому онъ подойдетъ, тому идти замужъ или жениться; накрываютъ приборы, по числу гостей, и подкладываютъ разныя вещи - что кому придется; двушка выходитъ за вороты и спрашиваетъ имя перваго прохожаго - такъ будутъ звать жениха ея; подслушиваютъ подъ окнами - и изъ этого выводятъ заключенія; выливаютъ олово, свинецъ, воскъ, и проч.
        Гаданія гороскопическія, со времени познанія истинной планетной системы и теченія міровъ, сами собой потеряли всякую цну. Не отвергая связи между землею съ ея жителями и между планетами, луной и солнцемъ, - невозможно, однакоже, допустить какую либо зависимость собственно судьбы или участи каждаго изъ людей отъ взаимнаго стоянія или сосложенія земли нашей и другихъ небесныхъ тлъ. Тутъ нельзя найти и тни смысла.
        Обо всхъ поименованныхъ нами выше лицахъ, ворожеяхъ и колдунахъ, ходитъ столько чудесъ по блу свту, что они всякому извстны. Если какая нибудь Ленорманъ могла дурачить въ ныншнемъ вк весь Парижъ, въ теченіе десятковъ лтъ, и оставить посл себя огромное состояніе, то нтъ ничего мудренаго, что крестьяне наши, а иногда, можетъ быть, и какое либо иное сословіе, наклевываются на эту же удочку. Иногда обманъ чрезвычайно простъ и не мене того для тхъ, до кого относится, навсегда остается загадкой. Офицеръ, будучи на съемк, заступился за хозяина своего, у котораго ночью были украдены деньги. Весьма основательное подозрніе падало на Карпа, котораго, однакожь, нельзя было уличить и заставить сознаться. Офицеръ собралъ мужиковъ въ одну избу, объявивъ имъ, что у него есть волшебная стрлка, которая во всякой толп отыщетъ вора и прямо на него укажетъ. Заставивъ всхъ мужиковъ напередъ перекреститься, сложить шапки въ кучу и повернуться по солнцу, онъ разставилъ ихъ въ изб, какъ ему нужно было, каждаго порознь, вынулъ и раскрылъ съ разными околичностями компасъ свой, развертлъ пальцемъ стрлку, и потомъ далъ ей
свободу; со страхомъ и ожиданіемъ мужики глядли на волшебную стрлку, которая, къ безконечному изумленію ихъ, указала прямо на Карпа, поставленнаго, какъ само собою разумется, на сверъ. Карпъ едва не обмеръ, палъ въ ноги и повинился. Надобно, впрочемъ, сознаться, что изъ посвятившихъ себя этому промыслу людей, попадаются люди необыкновенные по способностямъ своимъ, и что нкоторые, дйствуя иногда чисто наугадъ, по темному, безотчетному чутью или чувству, нердко угадываютъ истину. Безспорно, что ложъ и обманъ гораздо чаще ими руководятъ; но сила воли, навыкъ обращать все вниманіе свое на одинъ предметъ, сосредоточивать напряженныя духовныя силы по одному направленію, можетъ быть и способность смекать, соображать и заключать мгновенно, безсознательно, какъ бы по вдохновенію - возвышаютъ людей этихъ временно надъ толпою и даютъ имъ средство угадывать и знать боле обыкновеннаго. Впрочемъ, не говоря здсь объ уловкахъ, коими хитрые знахари, ворожеи и другіе всезнайки пользуются, - выспрашивая осторожно, окольными вопросами о томъ, о чемъ нужно гадать, узнавая о томъ же черезъ лазутчиковъ своихъ, или
постороннихъ людей, - знахари всхъ наименованій иногда еще пользуются извстными имъ по преданію тайными средствами, снадобьями и зельями разнаго рода, и тмъ производятъ мнимыя чудеса. Примры этому встртятся ниже, гд, по случаю разныхъ тайныхъ поврьевъ, кой-что будетъ объяснено. Колдуны употребляютъ, такъ говорятъ, сушеное волчье сердце, или медвжье мясо или сало, чтобы испортить поздъ молодыхъ, на свадьбахъ; лошади весьма естественно боятся этого духа и потому ртачатся, не идутъ; тогда вс кланяются знахарю, дарятъ его, зовутъ на свадьбу, потчуютъ - и онъ исправляетъ бду, не знаю какими средствами; но смшно и досадно видть, съ какою глупою важностію такой знахарь сидитъ въ подобномъ случа, не ломая шапки, на первомъ мст свадебнаго стола. Однако такого знахаря умный гость прекрасно наказалъ за наглость и безстыдство его. Поспоривъ съ нимъ, онъ вызвался, по предложенію знахаря, выпить ковшъ наговорной воды, и исполнивъ это при всхъ, сказалъ: ну теперь ты выпей моей водицы, изъ того же ковша и ведра. Знахарю нельзя было отказаться, такъ какъ онъ слишком много напередъ того хвасталъ и хвалился, что ему
никто ничего не можетъ сдлать. Гость зачерпнулъ въ ковшъ воды и, отошедши въ темный уголъ нашептывать, бросилъ въ ковшъ порядочную щепоть табаку. Несчастный знахарь провалялся въ самомъ жалкомъ положеніи всю ночь на солом, къ общему удовольствію позжанъ, и свадьба была отпразднована какъ нельзя лучше.
        Удивительно, до какой степени слпая увренность морочитъ людей: народъ не только вритъ, что знахарь портитъ свадьбу, испортивъ жениха, или изноровивъ лошадей такъ, что поздъ не можетъ тронуться съ мста, или даже оборотивъ всхъ позжанъ въ собакъ или волковъ; но многіе разскажутъ вамъ, какъ очевидцы, добросовстно и въ полномъ убжденіи, случай въ род слдующаго: я халъ однажды съ работникомъ, говорилъ зажиточный крестьянинъ, за которымъ кой-что водилось. Мы случайно подъхали въ деревн къ свадьб, и онъ попросилъ меня остановиться, увряя, что тутъ долженъ быть недобрый человкъ, который хочетъ, свадьбу испорить, а потому-де его надо наказать. Только-что работникъ мой вошелъ въ избу, какъ оттуда вышелъ препоганый мужичишка и, подошедъ къ воротамъ, принялся грызть зубами столбъ. Кровь льетъ изо рта, а онъ все грызетъ; наконецъ работникъ мой вышелъ, а мужикъ взмолился ему; тогда тотъ, погрозившись на него пальцемъ, сказалъ: ну, на этотъ разъ ступай, Богъ съ тобой; да смотри, впередъ не шали. Мужикъ поклонился ему, утерся рукавомъ и пошелъ. Въ Сибири какая-то трава, прикрытъ или прикрышъ, избавляетъ молодыхъ
отъ всякой порчи.
        О знахаряхъ и колдунахъ говорится, что, не отказавъ никому своего ремесла, они мучатся, не могутъ умереть и даже встаютъ отъ этого посл смерти. Надо выкопать такого мертвеца, перевернуть его ничкомъ, подрзать пятки и вколотить между лопатокъ осиновый колъ. Если предавшійся чернокнижію не найдетъ во всякое время немедленно работы чертямъ, кои являются къ услугамъ его, то они его растерзаютъ. Не знаю, впрочемъ, справедливо ли, будто всегда предполагается у колдуна черная книга; кажется, дло длается, по народному поврью, и безъ книги. Общую многимъ народамъ сказку, что кудесники иногда даютъ діаволу росписку кровію своею, продавая ему душу, находимъ мы и въ Россіи, но боле на юг и на запад.
        О колдунахъ народъ вритъ также, что они отводятъ глаза, т.е. напускаютъ такую мару или мороку, что никто не видитъ того, что есть, а вс видятъ то, чего вовсе нтъ. Напримръ: дутъ мужики на торгъ и видятъ толпу, обступившую цыганъ, изъ которыхъ одинъ, какъ народъ увряетъ вновь прибывшихъ, пролзаетъ насквозь бревна, во всю длину его, такъ что бревно трещитъ, а онъ лзетъ! Вновь прибывшіе, на которыхъ не было напущено мары, стали смяться надъ толпой, увряя, что цыганъ лзетъ подл бревна, а не сквозь него; тогда цыганъ, оборотившись къ нимъ, сказалъ: а вы чего не видали тутъ? Поглядите лучше на возы свои, у васъ сно-то горитъ! Мужики кинулись, сно точно горитъ; отхватили на скорую руку лошадей, перерзавъ упряжь, а толпа надъ ними во все горло хохочетъ; оглянулись опять - возы стоятъ, какъ стояли, и не думали горть.
        Упомяну здсь еще о заговор змй: мн самому не удалось испытать этого на дл, но увряютъ, что ясеневое дерево, кора, листъ и зола смиряютъ всякую змю, лишаютъ ее возможности кусаться и даже повергаютъ въ родъ оцпеннія. Ясеневая тросточка, или платье, или платокъ, вымоченные въ отвар ясеневой коры, или въ насто золы, также вточка этого дерева, дйствуютъ, какъ говорятъ, на змю, въ разстояніи нсколькихъ шаговъ, и гадина подпадаетъ власти знахаря. Я вспомнилъ при этомъ, что читалъ подобное въ какомъ-то путешествіи Англичанина по Индіи: тамъ было именно сказано, что Индіецъ касался зми вткою ясени.
        Представляю на усмотрніе и убжденіе читателя, сколько во всхъ чудесахъ этихъ можно или нельзя объяснить, приннявъ за извстнаго двигателя и дятеля ту таинственную силу, которую ученые называютъ животнымъ магнетизмомъ. Объ этомъ будемъ говорить по поводу сглаза.
        III. Кликушество и гаданье.
        Нельзя не упомянуть здсь кстати мимоходомъ о міряк и кликуш. Есть поговорка; просватать міряка за кликушу, это значитъ свести вмст такую пару, которая другъ друга стоитъ, такую ровню, гд оба никуда не годятся. Кликуша извстна почти во всей Россіи, хотя теперь проказницы эти уже довольно рдки; это, по народному поврью, юродивыя, одержимыя бсомъ, кои, по старинному обычаю, показываютъ штуки свои преимущественно по воскресеньямъ, на погост или паперти церковной. Он мечутся, падаютъ, подкатываютъ очи подъ лобъ, кричатъ и вопятъ не своимъ голосомъ; увряютъ, что въ нихъ вошло сто бсовъ, кои гложутъ у нихъ животы, и проч. Болзнь эта пристаетъ отъ одной бабы къ другимъ, и гд есть одна кликуша, тамъ вскор показывается ихъ нсколько. Другими словами, он другъ у друга перенимаютъ эти проказы, потому-что имъ завидно смотрть на подобострастное участіе и сожалніе народа, окружающаго кликушу и нердко снабжающаго ее изъ состраданія деньгами. Кликуша, большею частію, бываетъ какая-нибудь бездомная вдова, разсорившаяся съ мужемъ, дурнаго поведенія жена, или промотавшаяся со стороны нищая. Есть глупыя кликуши,
которыя только ревутъ и вопятъ до корчи и пны на устахъ; есть и боле ловкія, кои пророчествуютъ о гнв Божіемъ и скоромъ преставленіи свта. Покуда на сел одна только кликуша - можно смолчать, потому-что иногда это бываетъ баба въ падучей болзни; но коль скоро появится другая, или третья, то необходимо собрать ихъ всхъ вмст, въ субботу, передъ праздникомъ, и высчь розгами. Двукратный опытъ убдилъ меня въ отличномъ дйствіи этого средства: какъ рукой сыметъ. Средство это весьма не дурно, если бы даже это было родъ падучей болзни, которая такъ легко сообщается другимъ: одинъ изъ знаменитйшихъ врачей прошлаго вка прекратилъ этимъ же или подобнымъ зельемъ распространеніе падучей въ одномъ двичьемъ пансіон, гд внезапно большая часть ученицъ, одна подл другой, впадали отъ испуга и переимчивости въ эту болзнь. Страхъ дйствуетъ въ такомъ случа благодтельно на нервы и мозгъ.
        Мірякъ - почти тоже между мужчинами, что въ бабахъ кликуша: это также одержимый бсомъ, который кричитъ, ломается, неистовствуетъ и обыкновенно объясняется голосомъ того или другаго звря или вообще животнаго. Міряки въ особенности появляются въ Сибири, и по мннію нкоторыхъ, происходятъ отъ языческихъ шамановъ.
        Поврья объ огненныхъ зміяхъ, почитаемыхъ злыми духами мужеска пола, основаны, вроятно, на явленіи метеоровъ, сопровождаемомъ огнемъ и трескомъ. Въ особенности народъ полагаетъ, что зми эти летаютъ къ женщинамъ, съ коими дружатся и коротко знаются. Такія двки или бабы обыкновенно худютъ, спадаютъ съ тла и почитаются нечистыми, а иногда и вдьмами. Сказки объ этомъ сохранились у насъ издревле, и богатырь Тугаринъ Змевичъ и Краса Зилантовна[2 - Зиланъ - по-татарски змя.] суть исчадія такой четы, родившейся въ дикомъ воображеніи народа. Сказки объ огненныхъ зміяхъ разнаго рода, о зміяхъ семиглавыхъ, двнадцатиглавыхъ и проч., сохранились именно только какъ сказки, составляя или шутку, или преданье старины - все это было, да быльемъ поросло, а нын такихъ чудесъ нтъ.
        Ворожба и гаданія, снотолкованія, а затмъ и заговоры - принадлежатъ боле къ послднему изъ принятыхъ нами разрядовъ, т.е. къ такимъ поврьямъ, къ коимъ прибгаетъ въ отчаяніи бдствующій, чтобы найти хотя какую-нибудь мнимую отраду, чтобы успокоить себя надеждой. Это иногда можно сравнить съ мнимою помощью, подаваемою лежащему на смертномъ одр, въ полномъ убжденіи, что помощь эта ни къ чему не послужитъ; а между тмъ, нельзя не оставаться при страдальц въ бездйствіи, надобно, по крайней мр, въ успокоеніе совсти своей и для удовлетворенія общаго требованія, длать, что люди велятъ, - тогда хоть можно сказать впослдствіи: что только можно было придумать - все длали. Иногда, впрочемъ, суеврія эти служатъ только шуткой, забавой и смшиваются съ играми и обрядами. Между тмъ ворожба, гаданья и заговоры до того близки къ житью-бытью колдуновъ, знахарей и вдьмъ, что здсь будетъ удобне поговорить объ этомъ предмет.
        Самая сбыточность или возможность ворожбы, гаданій и снотолкованій, основанныхъ не на обман и суевріи, можетъ быть допущена только въ вид весьма рдкихъ исключеній, а именно: въ тхъ только чрезвычайныхъ, выходящихъ изъ ряду случаевъ, гд мы должны признать временное возвышеніе души человческой надъ обыкновеннымъ, вседневнымъ міромъ, и гд человкъ, самъ собою (болзненно) или искуственно (при магнитизированіи) входитъ въ особенное, малоизвстное намъ досел магнитическое состояніе. Не смотря на безчисленное множество случаевъ и примровъ, гд, при подробномъ розысканіи, или случайно, былъ открытъ подлогъ, обманъ или ошибка - въ наше время уже нельзя отвергать вовсе чудесъ животнаго магнитизма; но вопросъ состоитъ въ томъ, до какой степени чудеса эти могутъ дяться, и гд предлъ ихъ, за коимъ слдуетъ безконечная степь, - скрытая подъ маревомъ сказочныхъ видній тысячи одной ночи? Осторожность обязываетъ насъ, не отрицая положительно всхъ чудесъ этихъ, врить тому только, въ чемъ случай и опытъ насъ достаточно убдятъ; а сверхъ того, еще убждаться съ крайнею осмотрительностію, зная уже, что въ этомъ дл бывало
досел несравненно боле ошибокъ, недоразумній, умышленныхъ и неумышленныхъ обмановъ, чмъ истины. Не худо, кажется, во всякомъ случа разсудить также слдующее: Если и допустить, что душа можетъ иногда находиться въ положеніи или состояніи ясновиднія, то и тогда она могла бы видть одно только прошедшее и настоящее, - но не будущее, котораго еще нтъ; другими словами, предложивъ, что душа наша иногда можетъ быть превыше пространства, ни коимъ образомъ нельзя допустить, чтобы она могла быть также превыше времени, покрайней мр, относительно будущаго. Тогда должно бы врить въ судьбу, въ неотвратимый рокъ язычества и мусульманства. Тогда не было бы на свт ни добра, ни худа, ни добродтели, ни пороковъ, а все шло бы только впередъ установленнымъ порядкомъ. Этому я врить не могу; я врю въ судьбу другаго рода: въ неминуемыя, неизбжныя послдствія извстнаго сочетанія обстоятельствъ и дйствій; даны премудрые, вковчные законы природы, дана человку свободная воля и разсудокъ - все остальное есть судьба, образующаяся изъ послдствій дйствій того и другаго. На такомъ только основаніи можно допустить ясновидніе - гд оно
несомннно будетъ доказано на дл. Перейдемъ теперь опять къ своему предмету.
        Вообще, всякое ршеніе, посредствомъ ворожбы, заключаетъ въ себ: или простую ложь, сказанную на удачу; или ловкое изреченіе, по примру древнихъ оракуловъ, допускающее произвольное толкованіе; или такія свднія по предложенному вопросу, коихъ никто не могъ предполагать въ вороже; или соображенія, догадку боле или мене основательную; или, наконецъ, безсознательное соображеніе и сочетаніе обстоятельствъ и условій, называемое ясновидніемъ. Но, повторяемъ, послднее всегда почти крайне сомнительно и едвали можетъ быть наемно или продажно; сами даже ясновидящіе весьма не рдко бредятъ, какъ въ горячк, и не могутъ отличить правды отъ лжи.
        О снотолкованіяхъ должно сказать почти тоже; предоставляемъ всякому судить, по собственному убжденію, о возможности предвщательныхъ сновъ, кои могутъ рождаться у соннаго ясновидящаго, какъ и наяву; обыкновенныя жъ грезы, какъ всякому извстно, бываютъ слдствіемъ думы, дйствій и бесды въ продолженіе дня, или же происходятъ отъ причинъ физическихъ: отъ прилива крови или давленія на извстные части мозга, изъ коихъ каждая, безспорно, иметъ свое назначеніе. Связь эту и послдствія ея каждый самъ легко можетъ испытать: изучите немного черепословіе, дайте пріятелю покрпче заснуть и начните осторожно нажимать пальцемъ - хоть на-примръ органъ музыки; продолжайте, усиливая давленіе, до просыпа спящаго; тогда спросите его, что ему грезилось? и вы услышите, къ удивленію своему, что ему снилось что нибудь весьма близкое къ предмету этого органа. Это доказываетъ, что физическое вліяніе разнаго рода, зависящее отъ сотни случайныхъ обстоятельствъ, рождаетъ сонъ того или другаго рода, измняемый и дополняемый настройствомъ души, - а мы ищемъ въ сихъ случайностяхъ будущую свою судьбу.
        О кудесничеств, чарахъ, гаданіи разнаго рода, - сошлюсь на книгу Сахарова, не желая повторять однажды напечатанное.
        IV. Заговоры.
        Заговоры - которые у насъ обыкновенно совершаются съ молитвой, потому что народъ нашъ страшится чернокнижія, - хотя изрдка есть люди, коимъ невжество народа приписываетъ связи съ нечистымъ - заговоры составляютъ для меня самый загадочный предметъ, между всми поврьями и суевріями; я признаюсь, что неохотно приступаю теперь къ рчи объ немъ, чувствуя напередъ недостаточность, неполноту свденій моихъ и убжденій. Всякому, кто займется подобнымъ изслдованіемъ на дл, легко убдиться, что тутъ кроется не одинъ только обманъ, а еще что нибудь другое. Если самый способъ дйствія признать обманомъ, потому что убжденіе наше отказывается врить тому, въ чемъ мы не видимъ ни малйшаго слда, смысла - то все еще остается ршить, какія же именно невидимыя нами средства производятъ видимыя нами дйствія? Будемъ стараться, при всякомъ удобномъ случа, разыскивать и разъяснять ихъ; по мр этихъ разъясненій, мнимыя чудеса будутъ переходить изъ области заговоровъ въ область естественныхъ наукъ, и мы просвтимся. Уже этой одной причины, кажется, достаточно для того, чтобы не пренебрегать, какъ обыкновенно длаютъ, симъ
предметомъ; жаль, что ученые испытатели природы, копаясь по цлымъ годамъ надъ каплею гнилаго настоя и отыскивая въ ней микроскопическихъ наливняковъ, не посвятятъ средствъ и силъ своихъ сему боле общему и важному предмету, о коемъ они, не зная его вовсе, по одному только предубжденію относятся презрительно.
        Заговоры, въ томъ вид, какъ они иногда съ большимъ трудомъ достаются въ наши руки, состоятъ въ нсколькихъ таинственныхъ по смыслу словахъ, коихъ образцы можно видть въ изданіи г.Сахарова. Ниже приложено нсколько изъ мною собранныхъ, для примра. Въ нихъ то общее, что посл обычнаго вступленія, въ коемъ крестятся, благословляются, поминаютъ море-океанъ, блъ-горючъ-камень алатырь и пр., слдуетъ первая половина заговора, состоящая изъ какого-то страннаго иносказанія или примра, взятаго, повидимому, весьма не кстати, изъ дальнихъ и невдомыхъ странъ; а затмъ уже заговорщикъ обращается собственно къ своему предмету или частному случаю, примняя первое, сколько можно, ко второму и оканчивая заклинаніе свое выраженіемъ: слово мое крпко, быть по моему, или аминь. Мы видимъ въ заговорахъ, вообще, невжественное смшеніе духовныхъ и мірскихъ - святыхъ и суеврныхъ понятій. Невжеству народа, простот его, а не злонамренности, должно приписать такое суесвятство и кощунство. Таковы заговоры любовные, заговоры отъ укушенія зми или собаки, отъ поруба или кровотеченія, отъ ружья или пули, отъ огня или пожара и проч. -
Есть еще особый родъ заговоровъ, соединяющихъ въ себ молитву и заклятіе; сюда, напр., принадлежитъ заговоръ идучи на судъ, гд заговорщикъ испрашиваетъ себ всхъ благъ, а на противниковъ своихъ и неправедныхъ судей накликаетъ вс возможныя бдствія. Я очень жалю, что этотъ замчательный образчикъ смси чернаго и благо, тьмы и свта, не можетъ быть здсь помщенъ, и что воообще нельзя отыскать о семъ предмет все то, что было бы необходимо, для нкотораго разъясненія его.
        Собственно въ болтовн заговора, конечно, не можетъ быть никакого смысла и значенія, какъ, повидимому, и самъ народъ утверждаетъ пословицами и поговорками своими: языкъ безъ костей - мелетъ; собака лаетъ, втеръ носитъ; крикомъ изба не рубится; хоть чортомъ зови, да хлбомъ корми и проч. Это подтверждается еще и тмъ, что на одинъ и тотъ же случай есть множество различныхъ, но, по мннію народа, равносильныхъ заговоровъ. Но народъ при всемъ томъ вритъ, что кто уметъ произнести заговоръ, какъ слдуетъ, не только языкомъ, но и душой, соблюдая при томъ вс установленные для сего, по таинственному преданію, пріемы и условія, тотъ успетъ въ своемъ дл. Стало быть, народъ вритъ въ таинственную силу воли, въ дйствіи духа на духъ, на незримыя по себ и невдомыя силы природы, которыя, однакоже, обнаруживаются затмъ въ явленіяхъ вещественныхъ, доступныхъ нашимъ чувствамъ. Нельзя не сознаться, что это съ одной стороны свыше понятій нашихъ, можетъ быть даже противно тому, что мы привыкли называть здравымъ смысломъ, - но что это въ сущности есть тоже самое явленіе, которое, нсколько въ иномъ вид, ученые наши прозвали
животнымъ магнетизмомъ. Все это отнюдь не служитъ ни доказательствомъ, ни объясненіемъ, а такъ сказать однимъ только намекомъ и предостереженіемъ.
        Передать силу заговора можно, по народному поврью, только младшему лтами; обнаруживъ заговоръ гласно, самъ лишаешься способности заговаривать, а будешь молоть одни безсильныя слова; у заговорщика, во многихъ случаяхъ, должны быть непремнно вс зубы цлы, иначе онъ заговаривать не можетъ; если употребить заговоръ во зло, то, хотя бы это и удалось на сей разъ, человкъ, однако-же, на будущее время теряетъ способность заговаривать; но должно пояснить примромъ, что именно, по народному поврью, называется употребить заговоръ во зло: заговоръ отъ червей составленъ для скотины и лошадей; если же баринъ принудитъ знахаря заговорить червей на собак, то это на сей разъ удастся, но впередъ уже черви никогда этого знахаря не послушаются. Многіе заговоры читаются натощакъ, на порог, въ чистомъ пол, лицомъ къ востоку, на ущербъ луны, по легкимъ днямъ (вторникъ, среда, суббота), или наоборотъ, по чернымъ днямъ, если заговоръ принадлежитъ къ чернокнижію - дни эти поименованы ниже; другіе заговоры читаются на втеръ, надъ проточной водой, на восход или на закат солнца, подъ осиной[3 - Осина, въ народныхъ поврьяхъ и въ
хозяйств, замчательное дерево. На немъ, по народному преданію, удавился Іуда - отчего и листъ осиновый вчно дрожитъ; осиновымъ коломъ прибиваютъ въ грудь мертвеца - колдуна, вдьму, упыря, - который встаетъ и бродитъ по ночамъ; осиновыми кольями должно бить коровью смерть, при извстномъ ночномъ опахиваніи деревни, гд дйствуютъ одн нагія бабы; въ осиновый пень вколачиваются волосы и ногти больнаго, чтобъ избавить его отъ лихорадки; разбитые параличемъ, должны лежа упираться босыми ногами въ осиновое полно; такое же полно, засунутое въ куль негашеной извести, какъ говорятъ, не даетъ ей сырть и портиться, равно положенное въ посуду съ квашеной капустой не даетъ ей бродить и перекисать; осиновыя дрова, если ими протапливать изрдка печь, уничтожаютъ всю сажу, такъ что вовсе не нужно трубъ чистить; осина, самое мягкое и негодное дерево, даетъ самыя прочные торцы, для мостовой, особенно на конныхъ приводахъ.], подъ связанными сучьями двухъ березокъ (отъ лихорадки), надъ ковшемъ или черепкомъ воды, надъ волосами, ногтями или слдомъ (собранною землею изъ-подъ ступни) того человка, кого надо испортить или
влюбить; и вс почти заговоры читаются шепотомъ или про себя, втихомолку, такъ чтобы никто о томъ не зналъ, не вдалъ[4 - Вотъ нсколько образчиковъ заговоровъ, взятыхъ изъ разныхъ губерній, они много походятъ на заговоры, собранные Сахаровымъ.1.ЗАГОВОРЪ ОТЪ ПОРУБА. Встану я благословясь, лягу я перекрестясь и лягу во чистое поле, во зеленое, стану благословясь, лягу перекрестясь, пойду стану благословясь, пойду перекрестясь во чистое поле, во зеленое поморье, погляжу на восточную сторону: съ правой, со восточной стороны, летятъ три врана, три братеника, несутъ трои золоты ключи, трои золоты замки; - запирали они, замыкали они воды и рки и синія моря, ключи и родники; заперли они, замкнули они раны кровавыя, кровь горючую. Какъ изъ неба синяго дождь не канетъ, такъ бы у раба божьяго N. N. кровь не канула. Аминь.2.ПРИВОРОТНЫЙ ЗАГОВОРЪ ИЛИ ЛЮБЖА, КОТОРЫЙ ЧИТАЕТСЯ НА ПОДАВАЕМОЕ ПИТЬЕ. Лягу я рабъ Божій помолясь, встану я благословясь, умоюсь я росою, утрусь престольною пеленою; пойду я изъ дверей въ двери, изъ воротъ въ вороты, выйду въ чистое поле, во зеленое поморье. Стану я на сырую землю, погляжу я на
восточную сторонушку, какъ красное солнышко возсіяло: припекаетъ мхи-болоты, черныя грязни. Такъ бы прибгала, присыхала раба Божія N. о мн раб Божьемъ N. очи въ очи, сердце въ сердце, мысли въ мысли; спать бы она не заспала, гулять бы не загуляла; аминь тому слову.3.ЗАГОВОРЪ ОТЪ РУЖЬЯ. На мор, на океан, на остров на Буян, гонитъ Илья Пророкъ на колесниц громъ со великимъ дождемъ: надъ тучей туча взойдетъ, молнія осіяетъ, громъ грянетъ, дождь польетъ, порохъ зальетъ. Пна изыде и языкъ костянъ. Какъ-раба-рабица N. мечется, со младенцемъ своимъ не разрожается, такъ бы у него раба N. бились и томились пули ружейныя и всякаго огненнаго орудія. Какъ отъ кочета нтъ яйца, такъ отъ ружья нтъ стрлянья. Ключъ въ неб, замокъ въ мор. Аминь, трижды.4.ОТЪ ЛИХОРАДКИ. Встану я рабъ Божій N. благословясь, пойду перекрестясь изъ дверей въ двери, изъ воротъ въ вороты, путемъ дорогой къ синему окіану-морю. У этого окіана-моря стоитъ древо карколистъ; на этомъ древ карколист висятъ: Косьма и Демьянъ, Лука и Павелъ, великіе помощники. Прибгаю къ вамъ рабъ Божій N. прошу, великіе помощники К. и Д. Л. и П., сказать мн: для
чего-де выходятъ изъ моря, окіана женщины простоволосыя, для чего он по міру ходятъ, отбиваютъ отъ сна, отъ ды, сосутъ кровь, тянутъ жилы, какъ червь точутъ черную печень, пилами пилятъ желтыя кости и суставы? Здсь вамъ не житье-жилище, не прохладище; ступайте вы въ болота, въ глубокія озера, за быстрыя рки и темны боры: тамъ для васъ кровати поставлены тесовыя, перины пуховыя, подушки пересныя; тамъ яства сахарныя, напитки медовые - тамъ будетъ вамъ житье-жилище, прохладище - по сей часъ, по сей день, слово мое, раба Божьяго N. крпко, крпко, крпко.5.ОТЪ УКУШЕНІЯ ГАДА. Молитвъ ради Пречистыя твоея Матери благодатный свтъ міра, отступи отъ меня, нечестивый, змя злая, подколодная, гадина люта, сндающая людей и скотъ: яко комары отъ облаковъ растекаются, тако и ты опухоль злая разойдись, растянись, отъ раба Божьяго N. Вс святые и вс монастырскіе братья, иноки, отшельники, постники и сухоядцы, чудовные святые лики, станьте мн на помощь, яко вдни, тако и въ нощи, во всякомъ мст, рабу Божьему N. Аминь.6.УКРАИНСКІЙ ЗАГОВОРЪ ОТЪ-ЗВИХУ (отъ вывиха). Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Гдесь-недесь на сынему
мори лежыть камень билый, на билому камени кто-сь седыть, высижа, изъ жовтои кости цвиль выкликая; жовтая кость левовъ духъ; якъ у льву духъ не держится, то щобъ такъ у жовтои кости раба Божьяго N. звихъ не держався. Миколаю угоднику, скорый помощнику, мисяцю ясный, князю прекрасный, стань мени у помощь, у первый разъ, у третій разъ. Аминь.]. Есть, наконецъ, сверхъ всего этого множество особыхъ примтъ, по коимъ заключаютъ объ успх предпринимаемаго заговора. Списокъ о чернокнижіи считаетъ 33 дня въ году, въ кои кудесники совершаютъ свои чары: января 1, 2, 4, 6, 11, 12, 19 и 20; февраля 11, 17, 28; марта 1, 4, 14 и 24; апрля 3, 17 и 18; мая 7 и 8; іюня 17; іюля 17 и 21; августа 20 и 21; сентября 10 и 19; октября 6; ноября 6 и 8; декабря 6, 11 и 18; понедльникъ и пятница, какъ извстно, считаются тяжелыми или черными днями, въ кои ничего не должно предпринимать, а по мннію нкоторыхъ, не должно и работать. Равноденственные дни также принадлежатъ кудесникамъ, и извстная воробьиная ночь на Украин посвящена вдьмамъ. Первая и послдняя четверть луны вообще почитаются временемъ удобнымъ для предпріятій всякаго
рода, хозяйственныхъ и другихъ распоряженій - а полнолуніе и новолуніе временемъ мене къ тому пригоднымъ.
        Большая часть заговоровъ начинаются словами: на мор на океан - и во многихъ поминается блъ-горючъ камень алатырь. На Руси есть городъ Алатырь - не мене того, однако же, никто не объяснилъ досел, какой это таинственный камень. Иные полагали, что это долженъ быть янтарь, но, кажется, это неосновательная догадка. Разъ только удалось мн выпытать прямо изъ устъ крестьянина объясненіе, которое, впрочемъ, ровно ничего не объясняетъ: на Воздвиженье зми собираются въ кучу, въ ямы, пещеры, яры, на городищахъ, и тамъ-де является блый, свтлый камень, который зми лижутъ, насыщаясь имъ, и излизываютъ весь; это и есть блъ-горючъ-камень алатырь. Къ сказк этой, вроятно, подало поводъ то, что зми залегаютъ и замираютъ на зиму, почему народъ и искалъ объясненія, чмъ он въ это время питаются, и придумалъ камень алатырь: осенью же он точно собираются для приплода въ кучи.
        Есть много людей, правдивыхъ и притомъ нелегкомысленныхъ, кои утверждаютъ самымъ положительнымъ образомъ, что испытали тмъ или инымъ способомъ дйствительность того или другаго заговора; а потому, откинувъ на сей разъ всякое предубжденіе, постараемся розыскать, сколько и въ какой степени можетъ быть тутъ правды? Утверждаютъ, что заговоръ дйствуетъ только на врующихъ: если пуститься на месмерическія или магнетическія объясненія, то можетъ быть это покажется мене дикимъ и невроятнымъ, чмъ оно съ перваго взгляда представляется; но мы вовсе не намрены писать разсужденіе о магнетизм и потому удовольствуемся однимъ только намекомъ и указаніемъ на него.
        Кто въ деревняхъ не знаетъ заговора отъ червей? У какого помщика нтъ на это извстнаго старика, который спасаетъ лтомъ и крестьянскую и господскую скотину отъ этого бича? Заговорщикъ идетъ въ поле, отыскиваетъ траву или кустъ мордвинникъ, или будакъ (carbuus cnicus, C. Benebictus), заходитъ къ нему такъ, чтобы тнь на него не пала, говоритъ: «ты трава, Богомъ создана, имя теб мордвинникъ; выведи червей изъ пгой (срой, бурой, черной) яловки или коровы такого-то. Коли выведешь, отпущу, а не выведешь, съ корнемъ изжену.» Въ нкоторыхъ мстахъ говорятъ просто: «тогда теб подняться, когда у гндой кобылы такого-что черви изъ бока (уха, зада и проч.) вывалятся.» Вмст съ тмъ, привязываютъ верхушку будака ниткой къ колышку и втыкаютъ его въ землю, такъ, чтобы нагнуть стебель, но не переломить его; другіе же просто нагибаютъ стебель мордвинника, подтыкая его подъ стебли сосднихъ травъ, такъ чтобы онъ не могъ самъ собою высвободиться. Дло это вообще извстно подъ выраженіемъ: заламывать траву. На другой или третій день знахарь идетъ справляться, вывалились ли черви у скотины? а на утвердительный отвтъ, непремнно
отыскиваетъ опять свой мордвинникъ и отпускаетъ его, въ нкоторыхъ мстахъ еще съ особой поговоркой: «ты мн отслужила, я теб отслужу.» Если этого не сдлать, то трава въ другой разъ не послушается; а если по какому либо случаю средство не поможетъ, то и не должно отпускать мордвина, въ наказаніе за ослушаніе. Если червей мазали дегтемъ, скипидаромъ и проч., то ихъ, по увренію знахарей, уже заговаривать нельзя. Довольно замчательно, что убогій мужикъ, какъ мн случилось видть, занимавшійся этимъ ремесломъ, взявшись съ успхомъ вывести червей изъ двухъ скотинъ, отказался отъ третьей потому, что рану уже мазали дегтемъ, и ни за что не соглашался даже на попытку, хотя ему общали значительное для него вознагражденіе.
        Объ этомъ средств я не смю сказать ничего положительнаго; нужно повторить сто разъ опытъ, съ наблюденіемъ всхъ возможныхъ предосторожностей, прежде чмъ можно себ позволить сказать гласно слово въ пользу такого дла, отъ котораго здравый смыслъ нашъ отказывается; скажу только, что я не могъ досел открыть ни разу въ подобныхъ случаяхъ, чтобъ знахарь употреблялъ какое либо зелье или снадобье; а скотина нердко ночевала у насъ подъ замкомъ. Объясненіе, будто знахари берутся за дло тогда только, когда такъ называемые черви - правильне гусеницы - созрли, въ пор, и потому сами выползаютъ, вываливаются и ищутъ нужнаго имъ убжища, для принятія образа личинки, - объясненіе это никакъ не можетъ меня удовлетворить; знахари не разбираютъ поры, не спрашиваютъ, давно ли черви завелись - чего, впрочемъ, и самъ хозяинъ обыкновенно въ точности не знаетъ; осматриваютъ скотину издали, однимъ только взглядомъ, или даже, спросивъ какой она масти, длаютъ дло за глаза. Какая возможность тутъ разсчитать день въ день, когда черви должны сами собой вываливаться? Кром того, всякій хозяинъ знаетъ по опыту, что если разъ черви
завелись въ скотин, то имъ уже нтъ перевода почти во все лто, потому что наскомыя, отъ яицъ которыхъ они разводятся, вроятно ихъ безпрестанно подновляютъ. Первые врачи Петербурга, не говоря о множеств другихъ свидтелей, не сомнваются въ томъ, что одна извстная дама, бывшая здсь нсколько лтъ тому, однимъ взглядомъ своимъ повергала дтей въ сильно-судорожное состояніе и творила надъ ними другія подобныя чудеса. Если это такъ, то, отложивъ всякое предубжденіе, всякій ложный стыдъ, я думаю, можно бы спросить: вправ ли мы отвергать положительно подобное вліяніе незримыхъ силъ природы человка на животное царство вообще? Осмять суевріе несравненно легче, нежели объяснить, или хотя нсколько обслдовать его; также легко присоединиться безотчетно къ общепринятому мннію просвщенныхъ, несуеврныхъ людей, и объяснить все то, о чемъ мы говорили, вздоромъ. Но будетъ ли это услуга истин? Повторяю, не могу и не смю говорить въ пользу этого темнаго дла - но и не смю отвергать его съ такою самоувренностію и положительностью, какъ обыкновенно водится между разумниками. Не врю, но не ршусь сказать: это ложь.
        Любовные заговоры бываютъ двоякіе: приворотъ милыхъ или желаемыхъ людей и изводъ постылыхъ. Въ послднемъ случа дйствуетъ мщеніе или ревность. Т и другіе заговоры бываютъ заглазные, голословные или же соединени съ нашептываніемъ на воду, которую даютъ пить или съ заговоромъ и другими дйствіями надъ волосами, остриженными ногтями, частями одежды, или надъ слдомъ прикосновенной особы, т.е. надъ землею, взятою изъ-подъ ступни ея. Любжа вообще т.е. изводное и приворотное зелье, безспорно принадлежитъ къ числу тхъ народныхъ врачебныхъ средствъ, кои надлали много зла, подъ этимъ предлогомъ не рдко отравляли людей, какъ мн самому случалось видть. Большею частію даютъ въ этомъ случа сильно возбуждающіе яды, коихъ послдствіями иногда удавалось воспользоваться, что и служило мнимымъ подтвержденіемъ таинственной силы заговора. Довольно извстное безтолковое средство привораживать къ себ женщину, заключается въ слдующемъ: нашедши пару совокупившихся лягушекъ, должно посадить ихъ въ коробку или корзинку съ крышкой или буракъ, навертвъ въ него много дыръ; бросивъ или закопавъ это въ лсу, въ муравейникъ, бжать
безъ оглядки - иначе попадешься чертямъ на расправу; - черезъ трои сутки найдешь въ коробк одн кости и между ними какую-то вилочку и крючечекъ. Зацпивъ мимоходомъ женщину гд нибудь крючечкомъ этимъ за платье и отпустивъ опять, заставишь ее страдать и вздыхать по себ; а если она уже надостъ, то стоитъ только прикоснуться къ ней вилочкой, и она тебя забудетъ. Этотъ вымыселъ празднаго воображенія извстенъ у насъ почти повсемстно. Другой подобный состоитъ въ чарахъ надъ змей; третій - надъ сердцами двухъ блыхъ голубей, и пр. Это подробне описано въ книг Сахарова. Вообще слово любжа означаетъ зелье, для извода постылыхъ людей, нелюбыхъ сердцу, и для приворота любыхъ, по коимъ сохнешь. Для составленія любжи копаютъ лютые коренья, также какъ и для клада, въ Ивановъ день, 23 іюня.
        Въ средніе вка творили въ Европ чары надъ поличіемъ того, кому желали зла, или надъ куклой, одтой по наружности такъ, какъ тотъ обыкновенно одвался. Замчательно, что у насъ на Руси сохранилось мстами что-то подобное, изрдка проявляющееся, кажется, исключительно между раскольниками. Люди эти не разъ уже - и даже въ новйшее время - распускали въ народ слухи, что по деревнямъ здитъ какой-то фармасонъ, въ блой круглой шляп, - а блая шляпа, какъ извстно, въ народ искони служитъ примтою фармасонства: - этотъ-де человкъ обращаетъ народъ въ свою вру, надляя всхъ деньгами; онъ списываетъ со всякаго, принявшаго вру его, поличіе и увозитъ картину съ собою, пропадая безъ всти. Если же впослдствіи новый послдователь фармасонщины откинется и измнитъ, то блая шляпа стрляетъ въ поличіе отступника и этотъ немедленно умираетъ.
        Возвратимся къ своему предмету, къ порч любовной и любж. Это поврье, кром случаевъ, объясненныхъ выше, принадлежитъ не столько къ числу вымысловъ празднаго, сказочнаго воображенія, сколько къ попыткамъ объяснить непонятное, непостижимое и искать спасенія въ отчаяніи. Внезапный переворотъ, который сильная, необъяснимая для холоднаго разсудка, страсть производитъ въ молодомъ парн или двк, - заставляетъ стороннихъ людей искать особенной причины такому явленію, и тутъ обыкновенно прибгаютъ къ объясненію посредствомъ чаръ и порчи. То, что мы называемъ любовью, простолюдинъ называетъ порчей, сухотой, которая должна быть напущена. А гд необузданныя, грубыя страсти не могутъ найти удовлетворенія, тамъ он также хотятъ, во чтобы ни стало, достигнуть цли своей; люди бывалые знаютъ, что отговаривать и убждать тутъ нечего; разсудокъ утраченъ; легче дйствовать посредствомъ суеврія - да притомъ тмъ же путемъ корысть этихъ бывалыхъ людей находитъ удовлетвореніе. Но я попрошу также и въ этомъ случа не упускать изъ виду - на всякій случай - дйствіе и вліяніе животнаго магнетизма, который, если хотите, также есть не
иное что, какъ особенное названіе общаго нашего невжества. - Настойчивость и сильная, непоколебимая воля и въ этомъ дл, какъ во многихъ другихъ, не смотря на вс нравственныя препоны, достигали не рдко цли своей, - а спросите чмъ? Глазами, иногда можетъ быть и рчами, а главное, именно силою своей воли и ея нравственнымъ вліяніемъ. Если же при этомъ были произносимы таинственныя заклинанія, то они, съ одной стороны, не будучи въ состояніи вредить длу, съ другой чрезвычайно спорили его, давъ преданному имъ суевру еще большую силу и ничмъ непоколебимую увренность. Безспорно, впрочемъ, что самая большая часть относящихся сюда разсказовъ основаны на жалкомъ суевріи отчаяннаго и растерзаннаго страстями сердца.
        Парень влюбился однажды на смерть въ двку, которая, по разсчетамъ родителей его, не была ему ровней. Малый былъ не глупый, а притомъ и послушный, привыкшій съ измала думать, что выборъ для него хозяйки зависитъ безусловно отъ его родителей и что законъ не велитъ ему мшаться въ это дло; родители скажутъ ему: мы присудили сдлать то и то, а онъ, поклонившись въ ноги, долженъ отвчать только: власть ваша. Положеніе его становилось ему со дня на день несносне; вся душа, вс мысли и чувства его оборотились верхъ дномъ и онъ самъ не могъ съ собою совладать. Онъ убждался разумными доводами, а можетъ быть боле еще строгимъ приказаніемъ родителей, но былъ не въ силахъ переломить свою страсть и бродилъ ночи напролетъ, заломавъ руки, не зная, что ему длать. Мудрено ли, что онъ въ душ поврилъ, когда ему сказали, что двка его испортила? Мудрено ли, что онъ Богъ всть какъ обрадовался, когда общали научить его, какъ снять эту порчу, которая-де приключилась отъ приворотнаго зелья или заговора, даннаго ему двкой? Любовь, нсколько грубая, суровая, но тмъ боле неодолимая, и безъ того спорила въ немъ съ ненавистію, или
по крайней мр съ безотчетною досадою и местію; онъ подкрпился лишнимъ стаканомъ вина, по совту знающихъ и бывалыхъ людей, и сдлалъ вн себя, чему его научили: пошелъ и прибилъ больно бдную двку своими руками. Если побьешь ее хорошенько, сказали ему, то какъ рукой сыметъ. И подлинно, какъ рукой сняло; парень хвалился на весь міръ, что онъ сбылъ порчу и теперь здоровъ. Опытные душесловы наши легко объяснятъ себ эту задачу. Вотъ вамъ примръ - не магистическій, впрочемъ - какъ, по видимому, самое безсмысленное средство, не мене того иногда довольно надежно достигаетъ своей цли. И смшно и жалко. Не мудрено, впрочемъ, что народъ, склонный вообще къ суевріямъ и объясняющій все недоступное понятіямъ его постредствомъ своей демонологіи, состояніе влюбленнаго до безумія не можетъ объяснить себ иначе какъ тмъ же, необыкновеннымъ образомъ. Указаніе на это находимъ мы даже въ народныхъ псняхъ, гд напримръ отчаянный любовникъ говоритъ своей возлюбленной, что она ему «раскинула печаль по плечамъ и пустила сухоту по животу!»
        Вотъ примръ другаго рода: молодой человкъ, безъ памяти влюбившійся въ двушку, очень ясно понималъ разсудкомъ своимъ, что она ему, по причинамъ слишкомъ важнымъ, не можетъ быть четой - хотя и она сама, какъ казалось, безсознательно отвчала его склонности. Ему долго казалось, что въ безкорыстной страсти его нтъ ничего преступнаго, что онъ ничего не хочетъ, не желаетъ, а счастливъ и доволенъ однимъ этимъ чувствомъ. Но пора пришла, обстоятельства также - и съ одной стороны онъ содрогнулся, окинувъ мыслями объемъ и силу этой страсти и бездну, къ коей она вела, - съ другой, почиталъ вовсе несбыточнымъ, невозможнымъ, освободиться отъ нея. Тогда добрые люди отъ коихъ онъ не могъ утаить своего положенія, видя, что онъ близокъ къ сумазбродству и гибели, - сумли настроить разгоряченное воображеніе его на то, чтобы въ отчаяніи искать помощи въ таинствахъ чаръ: «встань на самой зар, выдь, не умывшись, на восходъ солнца и въ чистомъ пол, натощакъ, умойся росою съ семи травъ; дошедши до мельницы, спроси у мельника топоръ, сядь на бревно верхомъ, положи на него передъ собою щепку, проговори такой-то заговоръ,
глядя прямо передъ собою на эту щепку, и поднявъ топоръ выше головы при послднемъ слов: „и не быть ей въ ум-помысл моемъ, на ретивомъ сердц, въ буйной въ головушк, какъ не стростись щеп перерубленной - аминь“, ударь сильно топоромъ, со всего размаху, перески щепку пополамъ, кинь топоръ влво отъ себя, а самъ бги безъ оглядки вправо, домой, и крестись дорогой - но не оглядывайся: станетъ легко. «Что же? Благородная ршимость молодаго человка въ этомъ безтолковомъ средств нашла сильную подпору: не вря никоимъ образомъ, при выход изъ дому, чтобы стало силъ человческихъ на подавленіе этой страсти, хотя и былъ убжденъ, что долгъ и честь его требуютъ того - онъ возвратился отъ мельницы веселый, спокойный - на душ было легко: - вслдъ за тмъ онъ возвратилъ двиц полученную отъ нея записку не распечатанною. Такъ сильно былъ онъ убжденъ, что дло кончено, союзъ расторгнутъ - и съ этого дня, объ этой несчастной любви не было боле рчи!
        Сглазъ, притка или порча отъ сглазу, отъ глаза, недобрый глазъ - есть поврье довольно общее, не только между всми славянскими, но и весьма многими другими, древними и новыми народами. Мы оставимъ его сюда потому, что оно, по народному поврью, близко къ предыдущему. Уже одна всеобщность распространенія этого поврья, должна бы, кажется, остановить всякое торопливое и довременное сужденіе о семъ предмет; хотя всякое образованное общество и считаетъ обязанностію издваться гласно надъ такимъ смшнымъ суевріемъ, - между тмъ какъ втайн многіе искренно ему врятъ, не отдавъ себ въ томъ никакого отчета. Скажемъ же не обинуясь, что поврье о сглаз, безъ всякаго сомннія, основано на истин; но оно обратилось, отъ преувеличенія и злоупотребленій, въ докучную сказку, какъ солдатъ Яшка, Сашка срая срмяжка, или знаменитое повствованіе о постройк костянаго дома. Безспорно есть изрдка люди, одаренные какою-то темною, непостижимою для насъ силою и властью, поражать прикосновеніемъ или даже однимъ взглядомъ своимъ другое, въ извстномъ отношеніи подчиненное слабйшее существо, дйствовать на весь составъ его, на душу и
тло, благотворнымъ или разрушительнымъ образомъ, или по крайней мр обнаруживать на него временно явно какое либо дйствіе. Извстно, что ученые назвали это животнымъ магнетизмомъ, месмеризмомъ, и старались объяснить намъ, невждамъ, такое необъяснимое явленіе различнымъ и весьма ученымъ образомъ; но, какъ очень трудно объяснить другому то, чего и самъ не понимаешь, - то конецъ концовъ былъ всегда одинъ и тотъ же, то есть, что мы видимъ въ природ цлый рядъ однообразныхъ, но до времени необъяснимыхъ явленій, которыя состоятъ въ сущности въ томъ, что животныя силы дйствуютъ не всегда отдльно въ каждомъ недлимомъ, но иногда также изъ одного животнаго, или чрезъ одно животное на другое, въ особенности же черезъ человка. Ученые называютъ это магнетизмомъ, а народъ сглазомъ. Стало быть и тутъ опять ученые разногласятъ съ народными поврьями только въ названіи, въ способ выраженія, а въ сущности дла они согласны. Какъ бы то ни было, но если только принять самое явленіе это за быль, а не за сказку, то и поврье о сглаз и порч, въ сущности своей, основано не на вымысл, а на вліяніи живой, или животной, природы.
Переходя, однакоже, затмъ собственно къ нашему предмету, мы безспорно должны согласиться, что описанное явленіе примняется къ частнымъ случаямъ безъ всякаго толка и разбора, и отъ этого-то злоупотребленія оно обратилось въ нелпую сказку. Изо ста, а можетъ быть даже изъ тысячи случаевъ или примровъ, о коихъ каждая баба разскажетъ вамъ со всею подробностію, едвали найдется одинъ, который боле или мене состоитъ въ связи съ этою таинственною силою природы; вс остальные были, вроятно, слдствіемъ совсмъ иныхъ причинъ, коихъ простолюдинъ не можетъ, или не хочетъ доискаться; по этому онъ, въ невжеств своемъ, сваливаетъ все сподрядъ, по удобству и сподручности, на сглазъ и порчу - который же кстати молчитъ и не отговаривается, а потому и виноватъ.
        V. Водяной.
        Водяной, водовикъ или водяникъ, водяной ддушка, водяной чортъ, живетъ на большихъ ркахъ и озерахъ, болотахъ, въ тростникахъ и въ осок, иногда плаваетъ на чурбан или на корчаг; водится въ омутахъ и въ особенности подл мельницъ. Это нагой старикъ, весь въ тин, похожій обычаями своими на лшаго, но онъ не обросъ шерстью, не такъ назойливъ и нердко даже съ нимъ бранится. Онъ ныряетъ и можетъ жить въ вод по цлымъ днямъ, а на берегъ выходитъ только по ночамъ. Впрочемъ, водяной также не везд у насъ извстенъ. Онъ живетъ съ русалками, даже почитается ихъ большакомъ, тогда какъ лшій всегда живетъ одиноко и кром какого нибудь оборотня, никого изъ собратовъ своихъ около себя не терпитъ. О водяномъ трудно собрать подробныя свднія; одинъ только мужикъ разсказывалъ мн объ немъ, какъ очевидецъ, - другіе большею частію только знали, что есть гд-то и водяные, но Богъ всть гд. Водяной довольно робкій старикъ, который смлъ только въ своемъ царств, въ омут, и тамъ, если осерчаетъ, хватаетъ купальщиковъ за ноги и топитъ ихъ, особенно такихъ, которые ходятъ купаться безъ креста, или же не въ указанное время, позднею
осенью. Онъ любитъ сома и едва ли не здитъ на немъ; онъ свиваетъ себ иногда изъ зеленой куги боярскую шапку, обвиваетъ также кугу и тину вокругъ пояса и пугаетъ скотину на водопо. Если ему вздумается осдлать въ вод быка или корову, то она подъ нимъ подламывается и, увязнувъ, издыхаетъ. Въ тихую, лунную ночь, онъ иногда, забавляясь, хлопаетъ ладонью звучно по вод и гулъ слышенъ на плесу издалеча. Есть поврье, что если ссть у проруба на воловью кожу и очертиться вокругъ огаркомъ, то водяные, выскочивъ въ полночь изъ проруба, подхватываютъ кожу и носятъ сидящаго на ней, куда онъ загадаетъ. При возвращеніи на мсто, надо успть зачурать: чуръ меня! Однажды ребятишки купались подъ мельницей; когда они уже стали одваться, то кто-то вынырнулъ изъ-подъ воды, закричалъ: скажите дома, что Кузька померъ - и нырнулъ. Ребятишки пришли домой и повторили отцу въ изб слова эти: тогда вдругъ кто-то съ шумомъ и крикомъ: ай, ай, ай, соскочилъ съ печи и выбжалъ вонъ: это былъ домовой, а всть пришла ему о комъ-то отъ водянаго. Есть также много разсказовъ о томъ, что водяной портитъ мельницы и разрываетъ плотины, а знахари
выживаютъ его, высыпая по утреннимъ и вечернимъ зарямъ въ воду по мшку золы.
        VI. Моряны.
        Моряны, огняны и втряны есть у другихъ славянскихъ племенъ; но русскіе, кажется, ничего объ этомъ не знаютъ. Праздникъ Купала и другіе въ честь огня и воды, суть явно остатки язычества и не представляютъ нын, впрочемъ, олицетворенія своего предмета. Ладъ, Ярило, Чуръ, Авсень, Таусень и проч. сохранились въ памяти народной почти въ однхъ только псняхъ или поговоркахъ, какъ и дубыня, горыня, полканъ, пыжики и волоты, кащей безсмертный, змй горыничъ, Тугаринъ-Змевичъ, яга-баба, кои живутъ только еще въ сказкахъ, или изрдка поминаются въ древнихъ псняхъ. Народъ почти боле объ нихъ не знаетъ. О баб-яг находимъ боле сказокъ, чмъ о прочихъ, помянутыхъ здсь лицахъ. Она здитъ или летаетъ по воздуху въ ступ, пестомъ погоняетъ или подпираетъ, помеломъ слдъ заметаетъ. Вообще это созданіе злое, нсколько похоже на вдьму; баба яга крадетъ дтей, даже стъ ихъ, живетъ въ лсу, въ избушк на курьихъ ножкахъ и проч.
        Кикимора также мало извстна въ народ и почти только по кличк, разв въ сверныхъ губерніяхъ, гд ее иногда смшиваютъ съ домовымъ; въ иныхъ мстахъ изъ нея даже сдлали пугало мужеска пола, тогда какъ это двки-невидимки, заговоренныя кудесниками и живущія въ домахъ, почти какъ домовые. Он прядутъ, вслухъ проказятъ по ночамъ и нагоняютъ страхъ на людей. Есть поврье, что кикиморы - младенцы, умершіе некрещеными. Плотники присвоили себ очень ловко власть пускать кикиморъ въ домъ такого хозяина, который не уплатилъ денегъ за срубку дома.
        Игоша - поврье, еще мене общее и притомъ весьма близкое къ кикиморамъ: уродецъ, безъ рукъ безъ ногъ, родился и умеръ некрещенымъ; онъ, подъ названіемъ игоши, проживаетъ то тутъ, то тамъ и проказитъ, какъ кикиморы и домовые, особенно, если кто не хочетъ признать его, невидимку, за домовика, не кладетъ ему за столомъ ложки и ломтя, не выкинетъ ему изъ окна шапки или рукавицъ и проч.
        Жердяй, отъ жерди - предлинный и претоненькій, шатается иногда ночью по улицамъ, заглядываетъ въ окна, гретъ руки въ труб и пугаетъ людей. Это какой-то жалкій шатунъ, который осужденъ вкъ слоняться по свту безъ толку и должности. Объ немъ трудно допроситься смыслу; но едва ли поврье это не въ связи съ кащеемъ безсмертнымъ, котораго, можетъ быть, тутъ или тамъ пожаловали въ жердяи. Чтобы избавиться отъ всхъ этихъ нечистыхъ, народъ прибгаетъ къ посту и молитв, къ богоявленной вод, къ свчк, взятой въ пятницу со страстей, которою коптятъ крестъ на притолк въ дверяхъ; полагаютъ также, вообще, что не должно ставить ворота на полночь, на сверъ, иначе всякая чертовщина выживетъ изъ дома.
        VII. Оборотень.
        Оборотень, - на Украйн вовкулака - какой-то недобрый духъ, который мечется иногда человку подъ ноги, или поперекъ дороги, какъ предвстникъ бды. Отъ него крестятся и отплевываются. Онъ никогда не является иначе, какъ на лету, на бгу, и то мелькомъ, на одно мгновеніе, что едва только успешь его замтить; иногда съ кошачьимъ или другимъ крикомъ и воемъ, иногда же онъ молча подкатывается клубкомъ, клочкомъ сна, комомъ снга, овчиной и проч. Оборотень перекидывается, измняя видъ свой, во что вздумаетъ, и для этого обыкновенно ударится напередъ объ земь; онъ перекидывается въ кошку, въ собаку, въ сову, птуха, ежа, даже въ клубокъ нитокъ, въ кучу пакли и въ камень, въ копну сна и проч. Изрдка въ лсу встрчаешь его страшнымъ звремъ или чудовищемъ; но всегда только мелькомъ, потому онъ никогда не дастъ разсмотрть себя путемъ. Нердко онъ мгновенно, въ глазахъ испуганнаго на смерть прохожаго, оборачивается нсколько разъ то въ то, то въ другое, исчезая подъ пнемъ или кустомъ, или на ровномъ мст, на перекрестк. Днемъ очень рдко удается его увидть, но уже въ сумерки онъ начинаетъ проказить и гуляетъ всю ночь
напролетъ. Перекидываясь или пропадая внезапно вовсе онъ обыкновенно мечется, словно камень изъ-за угла, со страннымъ крикомъ, мимо людей. Нкоторые увряютъ, что онъ-то есть коровья смерть, чума, и что онъ въ этомъ случа самъ оборачивается въ корову, обыкновенно черную, которая гуляетъ со стадомъ, подъ видомъ приблуды или пришатившейся, и напускаетъ порчу на скотъ. Есть также поврье, будто оборотень дитя, умершее некрещеннымъ, или какой-то вроотступникъ, коего душа нигд на томъ свт не принимается, а здсь гуляетъ и проказитъ по невол. Въ нкоторыхъ мстахъ, на свер, оборотня называютъ кикиморой; вдьм и домовому иногда приписываютъ также свойства оборотня. Изъ всего этого видно, что если мужикъ видлъ что нибудь въ сумерки или ночью и самъ не знаетъ что, - то это безспорно былъ оборотень.
        VIII. Русалка.
        Русалка - также чертовка, или шутовка, или водява, что означаетъ почти тоже, потому что тутъ у мужиковъ говорится именно взамнъ недобраго слова чортъ. Русалка почти отовсюду вытснена людьми; а она любитъ пустыя и глухія воды. Нигд почти не найдете вы теперь такого мста, гд бы, съ вдома жителей, по-нын водились русалки; или он были тутъ когда-то и перевелись, или вамъ укажутъ, во всякомъ мст, на другое - а тутъ-де нтъ ихъ. На Украйн ихъ считаютъ двочками, умершими безъ крещенія; въ другихъ мстахъ полагаютъ, что каждая утопленница можетъ обратиться въ русалку, если покойница была такова при жизни; или когда двка утонула, купаясь безъ креста, причемъ полагаютъ, что ее утащилъ водяной; опять иные считаютъ русалокъ вовсе не людскаго поколнія, а нечистыми духами или даже просто навожденіемъ діавольскимъ. На юг у насъ русалка вообще не зла, а боле шаловлива; напротивъ велико-русская русалка или шутовка, особенно же сверная, гд она и называется не русалкой, а просто чертовкой, злая, опасная баба и страшная непріятельница человческаго рода. При такомъ понятіи о нихъ, ихъ представляютъ иногда безобразными;
но вообще русалки большею частію молоды, стройны, соблазнительно хороши: он ходятъ нагія, или въ блыхъ сорочкахъ, но безъ пояса, съ распущенными волосами, зелеными, какъ иные утверждаютъ; живутъ дружно, обществами, витаютъ подъ водой, но выходятъ и на берегъ; рзвятся, поютъ, шалятъ, хохочутъ, качаются на ближнихъ деревьяхъ, вьютъ плетеницы изъ цвтовъ и украшаются ими, и если залучатъ къ себ живаго человка, котораго стараются заманить всми средствами, то щекочутъ его, для потхи своей, до смерти. Иные утверждаютъ, что у русалокъ между перстовъ есть перепонка какъ у гуся; другіе даже, что у нея, вмсто ногъ, раздвоенный рыбій хвостъ. Он манятъ къ себ прохожаго, если онъ ночью подойдетъ къ нимъ - днемъ он почти не выходятъ - иногда гоняются за нимъ, но далеко отъ берега рки или озера не отходятъ, потому что боятся обсохнуть. Если при русалк есть гребень, то она можетъ затопить и сухое мсто: докол она чешетъ мокрые волосы, дотол съ нея все будетъ струиться вода; если же на русалк и волоса обсохнутъ, то она умираетъ. Слды этихъ шаловливыхъ подружекъ остаются изрдка на мокромъ песку; но это можно толькой
видть, заставъ ихъ врасплохъ: въ противномъ случа он перерываютъ песокъ и заглаживаютъ слды свои. Гд врятъ въ водянаго, тамъ считаютъ его атаманомъ русалокъ. Но он, бдненькія, очень скучаютъ безъ мужчинъ и вс ихъ зати клонятся къ тому, чтобы залучить человка и защекотать его на смерть. Сказываютъ, что он иногда отъ скуки перенимаютъ заночевавшее на вод стадо гусей и завертываютъ имъ на спин, какъ шаловливые школьники, одно крыло за другое, такъ что птица не можетъ сама расправить крыльевъ; он же, сидя въ омутахъ, путаютъ у рыбаковъ сти, выворачиваютъ мотню и скатываютъ ихъ съ рчной травой. Вообще, полная власть шаловливымъ русалкамъ дана во время русальной недли, которая слдуетъ за Троицынымъ днемъ и до заговнья. Первое воскресенье за Троицей также называется русальнымъ. Это время, по народному мннію, самое опасное, такъ что боятся выходить къ водамъ и даже въ лса. Кажется, несправедливо - какъ иные полагаютъ - будто русалки хозяйничаютъ до Петрова дня и будто он, по народному мннію, двочки лтъ семи: этихъ поврьевъ я не встрчалъ нигд. На юг, русалка взрослая двушка, красавица; на свер, чертовка стара,
или среднихъ лтъ и страшна собой. На Украйн, впродолженіе клечальной недли, есть разныя игры въ честь русалкамъ, кои въ это время бгаютъ далече въ лса и поля, топчутъ хлбъ, кричатъ, хлопаютъ въ ладоши и проч. Г.Сахаровъ напечаталъ псни русалокъ, безсмысленныя слова или звуки, отзывающіяся украинскимъ или блорусскимъ нарчіемъ.
        IX. Вдьма.
        Вдьма извстна, я думаю, всякому, хотя она и водится собственно на Украйн, а Лысая гора, подъ Кіевомъ, служитъ сборищемъ всхъ вдьмъ, кои тутъ по ночамъ отправляютъ свой шабашъ. Вдьма тмъ разнится отъ всхъ предъидущихъ бласнословныхъ лицъ, что она живетъ между людьми и, ничмъ не отличаясь днемъ отъ обыкновенныхъ бабъ или старыхъ двокъ, кром небольшаго хвостика, ночью расчесываетъ волосы, надваетъ блую рубашку, и въ этомъ наряд, верхомъ на помел, вник или ухват, отправляется черезъ трубу на вольный свтъ, либо по воздуху, либо до Лысой горы, либо доить или портить чужихъ коровъ, портить молодцовъ, двокъ и проч. Вдьма всегда злодйка и добра никогда и никому не длаетъ. Она въ связи съ нечистой силой, для чего варитъ травы и снадобья въ горшк, держитъ черную кошку и чернаго птуха; желая оборотиться во что либо, она кувыркается черезъ 12 ножей. Вдьма не только выдаиваетъ коровъ, но даже, воткнувъ ножъ въ соху, цдитъ изъ нея молоко, а хозяйская корова его теряетъ. Если сорока стрекочетъ, то беременной женщин выходить къ ней не должно: это вдьма, которая испортитъ, или даже выкрадетъ изъ утробы ребенка. Изъ
этого слдуетъ, что вдьма перекидывается также въ сороку, и, можетъ быть, отъ этого сорока противна домовому, для чего и подвшивается въ конюшн. Вдьм, для проказъ ея, необходимы: ножъ, шалфей, рута, шкура, кровь и когти черной кошки, убитой на перекрестк, иногда также и трава тирличъ. Вдьма варитъ зелье ночью въ горшк и, ухвативъ помело, уносится съ дымомъ въ трубу. Вдьма иногда крадетъ мсяцъ съ неба, если его неожиданно заволакиваетъ тучами или случится затмніе; она крадетъ дожди, унося ихъ въ мшк или въ завязанномъ горшк; крадетъ росу, посылаетъ градъ и бурю и проч. Есть на Украйн преданіе, взятое, какъ говорятъ, изъ актовъ: злая и пьяная баба, поссорившись съ сосдкой, пришла въ судъ и объявила, что та украла росу. По справк оказалось, что наканун росы точно не было, и что обвиняемая должна быть вдьма. Ее сожгли. Проспавшись, баба пришла въ судъ каяться, что поклепала на сосдку, а судьи, услышавъ это, пожали плечами и ударили объ полы руками, сказавъ: отъ тоби разъ!
        Вдьм удается иногда осдлать человка, и онъ, увлекаемый чарами ея, везетъ ее на себ черезъ трубу и возитъ по свту до упаду. Есть и обратные примры, то есть, что осторожный и знающій человкъ вызжалъ на вдьм, какъ мы видимъ изъ разсказовъ Гоголя. Все это приближаетъ вдьму къ разряду знахарокъ, ворожей и колдунов, давая ей иное значеніе, чмъ поврьями дано прочимъ баснословнымъ лицамъ. Вдьма есть олицетворенное понятіе о злой и мстительной старух, и злыя бабы пользуются суевріемъ людей. Много было примровъ, что вмсто мнимой вдьмы ловили злую сосдку на томъ, какъ она перевязываетъ вымя у коровы волоскомъ, или выходитъ ночью въ одной рубах, безъ опояски, босикомъ, распустивъ космы, пугать, съ какимъ либо намреніемъ, суеврныхъ. Много страшнаго разсказываютъ о послднемъ смертномъ час вдьмъ, и въ этомъ отношеніи, он также сравниваются со знахарями и кудесниками: душа не можетъ разстаться съ тломъ, и знающіе люди принимаютъ тутъ различныя мры - вынимаютъ доску изъ потолка, раскрываютъ уголъ крыши. Есть также поврье, что вдьмы встаютъ и бродятъ посл смерти, какъ и колдуны; что вдьму можно приковать къ мсту,
притянувъ тнь ея гвоздемъ; что ее должно бить наотмашъ, т.е. отъ себя, оборотивъ ладонь, и наконецъ поврье смшиваетъ вдьмъ иногда съ упырями, извстными исключительно на Украйн и у южныхъ славянъ, и говорятъ, что вдьмы также по смерти сосутъ кровь изъ людей или животныхъ и этимъ ихъ морятъ. Для этого съ ними поступаютъ также, какъ съ колдунами: перевертываютъ въ могил ничкомъ и пробиваютъ насквозь осиновымъ коломъ между лопатокъ. Вдьму отчасти смшиваютъ также съ вовкулаками или оборотнями, разсказывая, что она иногда подкатывается подъ ноги клубкомъ, или перекидывается въ собаку, волка, свинью, сороку, даже въ копну сна. Вдьмы же и сами портятъ людей и длаютъ изъ нихъ оборотней. Есть разсказы о томъ, что, снимая шкуру съ убитой волчицы или съ медвдицы, къ общему изумленію людей, находили не волчью тушу, а бабу въ сарафан, или въ юпк и запаск. Если найти черную кошку, безъ единаго благо волоска, сварить ее и выбрать вс кости, то можно найти кость-невидимку, которая служитъ вдьм: сядь противъ зеркала и клади сподрядъ вс косточки поперемнно въ ротъ; какъ попадешь на невидимку, такъ и самъ исчезнешь въ
зеркал. Иные велятъ вмсто этого просто варить кости черной кошки по ночамъ, покуда вс истаятъ, а одна только невидимка останется.
        Извстны неистовства, которыя въ прежнія времена происходили по случаю обвиненія какой либо бабы въ томъ, что она вдьма; это въ особенности случалось въ южной Руси. Нтъ той нелпицы, какую бы не придумывали люди, отъ злобы, глупости, съ отчаянья или съ хитрымъ умысломъ, для искорененія вдьмъ и для исправленія настроенныхъ ими бдъ. Встарину народъ врилъ, что вдьмы, или другаго рода колдуньи могутъ держать обиліе, т.е. заключать въ себ и хранить огромные запасы денегъ, жита и даже зврковъ, доставлявшихъ промышленникамъ богатый пушной товаръ; на Украйн подобное суевріе встрчается иногда понын, въ особенности же относительно дождей и урожая.
        Трава чернобыльникъ, по народному поврью, противна вдьмамъ и охраняетъ отъ нихъ дворъ и домъ.
        Общее и единогласное поврье утверждаетъ, что въ Москв нтъ сорокъ. По этому поводу ходитъ много разныхъ преданій: говорятъ, что сорока выдала боярина Кучку, убитаго въ лсу на томъ мст, гд теперь Москва, и что сорока за это проклята была умирающимъ; другіе разсказываютъ, что митрополитъ св. Алексій запретилъ сорокамъ летать на Москву, потому именно, что подъ видомъ сорокъ залетали туда вдьмы; и наконецъ, есть преданіе, будто он прокляты за то, что у одного благочестиваго мужа унесли съ окна послдній кусокъ сыра, которымъ онъ питался.
        Таинственныя псни вдьмъ, состоящія изъ вымышленныхъ, безсмысленныхъ словъ, находятся въ извстномъ изданіи г.Сахарова. На Украйн же переходитъ по преданію счетъ, будто бы употребляемый вдьмами: одіонъ, другіанъ, тройчанъ, черичанъ, подонъ, лодонъ, сукманъ, дукманъ, левурда, дыкса; одино, попино, двикикиры, хайнамъ, дайнамъ, сповелось, сподалось, рыбчинъ, дыбчинъ, клекъ.
        X. Порчи и заговоры.
        Если мы затмъ, независимо отъ сказаннаго, разберемъ нкоторыя поврья о порч и сглаз, то найдемъ, что они принадлежатъ вовсе къ иному разряду, и именно, къ поврьямъ, гд, какъ объяснено было выше, полезный обычай усвоилъ себ силу закона, посредствомъ небольшаго подлога.
        Напримръ: новорожденное дитя безъ всякаго сомннія должно держать первое время въ тепл, кутать и сколько можно оберегать отъ простуды; существо это еще не окрпло; оно должно еще научаться дышать воздухомъ и вообще витать въ немъ. Но такой совтъ не всякимъ будетъ принятъ; ничего, авось и небось - у насъ великое дло. Что же придумали искони старики или старухи? Они ршили, что ребенка до шести недль нельзя выносить, ни показывать постороннему, иначе-де его тотчасъ сглазятъ. Это значитъ, другими словами: дайте новорожденному покой, не развертывайте, не раскрывайте, не тормошите и не таскайте его по комнатамъ, а накрывайте слегка совсмъ, и съ головою. Вотъ другой подобный случай: не хвалите ребенка - сглазите. Неумстная похвала, изъ одной только вжливости къ родителямъ, безспорно, балуетъ ребенка; чтобы хозяину разъ навсегда избавиться отъ нея, а съ другой стороны уволить отъ этого и гостя, не совсмъ глупо придумали настращать об стороны сглазомъ.
        Средства, употребляемыя знахарями отъ сглазу или порчи, относятся большею частію къ разряду тхъ поврьевъ, гд человкъ придумываетъ что нибудь, лишь бы въ бд не оставаться празднымъ и ускокоить совсть свою поданіемъ мнимой помощи. Прикусить себ языкъ, показать кукишъ, сплевывать запросто или въ важныхъ случаяхъ, съ особыми обрядами, слизывать по три раза и сплевывать, нашептывать, прямо или съ воды, которою велятъ умываться или даютъ ее пить, надвать блье на-изнанку, утаивать настоящее имя ребенка, называя его другимъ, подкуривать волосомъ, переливать воду на уголь и соль, отчитывать заговоромъ и пр., - во всемъ этомъ мы не можемъ найти никакого смысла, если не допустить тутъ, и то въ весьма рдкихъ и сомнительныхъ случаяхъ, дйствіе той же таинственной силы, которая могла произвести самую порчу. Вспомните, однако же, что безсмысленное, въ глазахъ просвщенныхъ сословій, нашептываніе на воду, которой долженъ испить недужный, въ сущности близко подходитъ къ магнетизированію воды, посредствомъ придыханія, чему большая часть ученыхъ и образованныхъ врачей врятъ, приписывая такой вод различныя, а иногда и
цлебныя, свойства.
        Относительно порчи вообще, уроки, извода, изуроченья, притки - должно сказать, что простолюдинъ всякое необыкновенное для него явленіе надъ человкомъ, какъ напр., падучую болзнь, пляску св. Вита, параличи разныхъ родовъ, косноязыкіе, дрожаніе членовъ, малоуміе, нмоту и пр., называетъ порчей или изуроченьемъ. Не зная причины такихъ припадковъ, не постигая ихъ и отыскивая, по природному побужденію, ключъ къ загадк, народъ все это приписываетъ вліянію злыхъ духовъ или злыхъ людей. Но поврье, что въ человка заползаютъ иногда гадины, зми, лягушки, жабы - поврье это, какъ въ послднее время дознано вполн положительными и нисколько несомнительными опытами, не есть суевріе, а основано на довольно рдкихъ, истинныхъ случаяхъ. Я имлъ случай наблюдать сходное съ этимъ явленіе: солдатъ проглотилъ дв или три піявки, напившись ночью изъ какой-то лужи, и эти животныя спокойно жили, вроятно, въ желудк человка, нсколько недль, покуда ихъ не извели ложкою соли, и ихъ выкинуло рвотой. Нсколько лтъ тому, не говоря о множеств другихъ примровъ, въ Ораніенбаумскомъ госпитал пользовали человка, наблюдая за нимъ строжайшимъ
образомъ, и болзнь кончилась тмъ, что его, въ присутствіи постороннихъ свидтелей, вырвало змей, которая, вроятно, до сего дня сохраняется въ спирт; весьма недавно въ Кіевской губерніи одинъ жидъ, напившись болотной воды, сталъ чувствовать различные припадки, впродолженіе нсколькихъ мсяцевъ; страшную боль въ живот, движеніе, царапанье въ желудк и пр., а между тмъ животъ вздувало. Наконецъ, отъ постояннаго употребленія простокваши и скипидара, въ теченіе трехъ мсяцевъ вышло рвотой 35 лягушекъ, разной величины и всхъ возрастовъ; свидтелей было при этомъ много, неоднократно, и между прочимъ самъ врачъ. Лягушки принадлежали къ одному обыкновенному виду, но отличались блдностью и нжностью кожи.
        Заговоръ отъ крови, отъ поруба, или врне, отъ кровотеченія, по моему мннію, объясняется всего проще тмъ, что почти всякое кровотеченіе изъ кровяной (не боевой) жилы, изо всхъ подкожныхъ и вообще мелкихъ сосудовъ, останавливается черезъ нсколько времени самою природою, и что это именно длается тогда, когда на рану ляжетъ кровяная печенка, а подъ нею клейкая пасока, которая, сгустившись, затянетъ всю поверхность раны. Опасно только кровотеченіе изъ разрзанныхъ крупныхъ боевыхъ сосудовъ, кои вообще лежатъ довольно глубоко и потому рдко подвергаются такому насилію. Изъ нихъ алая кровь брызжетъ перемежающеюся струей, согласно съ ударами сердца. Кто не знаетъ этого во всей подробности, у кого нтъ въ этомъ дл достаточной опытности и врнаго взгляда - тотъ въ испуг готовъ врить, что каждая рана угрожаетъ смертельнымъ кровотеченіемъ, а потому онъ и готовъ приписать чудесному средству обыкновенную и естественную остановку крови. На это можно только возразить, что многіе, свдущіе и опытные люди, хотя можетъ быть и негласно, утверждаютъ, будто они сами были свидтелями успшнаго заговора крови; но мы все-таки
еще въ прав, вполн довряя ихъ добросовстности, не доврять однако же ихъ опытности и врности взгляда. Впрочемъ, если допустить, что глазъ, придыханіе, извстное движеніе рукъ или пальцевъ и сильная воля человка могутъ возмутить равновсіе или вообще направленіе жизненныхъ силъ другаго, то не вижу, почему бы считать положительной сказкой примненіе магнетизма и къ этому частному случаю, т.е. къ кровотеченію? Я не утверждаю, чтобы это было такъ; я даже думаю, что нужно еще много добросовстныхъ и весьма затруднительныхъ розысканій на дл, для ршенія этого вопроса; но я предостерегаю только отъ лжепросвщеннаго отрицанія всезнайки, которое всегда и во всякомъ случа вредно. Не врю, покуда меня не убдятъ; но самую возможность отрицать не смю. Я съ крайнею недоврчивостью буду слдить за дйствіями знахаря, заговаривающаго кровь; но не мене того, буду наблюдать и розыскивать, полагая, что предметъ этотъ достоинъ вниманія и розысканія.
        Есть также поврье, что при сильномъ теченіи изъ носу, должно взять замкнутый висячій замокъ и дать крови капать сквозь дужку: кровь должна остановиться. Это, вроятно, придумано, чтобы успокоить человка, дать ему боле терпнья, давъ забаву въ руку, и усадить спокойно на одно мсто. Другіе совтуютъ, вмсто того, взять въ каждую руку по ключу и по куску млу и стиснуть кулаки; или подсунуть кусочекъ бумажки, или дробинку подъ языкъ и проч. Кажется, все это придумано для того, чтобы не быть въ это время безъ дла и безъ совта, а подать хотя мнимую помощь; равно и для того, чтобы угомонить человка и успокоить его. При кровотеченіи изъ носу, длаютъ также слдующее: рукою противной стороны, изъ которой ноздри идетъ кровь, достаютъ, подъ локоть другой руки, поднятой къ верху, мочку уха; вскор, какъ увряютъ, кровь останавливается. Само собою разумется, что вс средства эти тогда только могли бы быть признаны дльными, если бы они, при опасныхъ или продолжительныхъ кровотеченіяхъ, оказались дйствительными, въ чемъ конечно нельзя не усомниться.
        На заводахъ уральскихъ есть особый способъ заговаривать кровь, если во время работъ кто нибудь по неосторожности бываетъ сильно раненъ. Способъ этотъ относится до извстныхъ во всей Европ симпатическихъ средствъ, о коихъ частію будетъ говориться ниже, а частію уже говорилось выше. Если кто порубится или поржется сильно при работ, то на заводахъ есть для этого такъ называемая «тряпка»: это простая, блая ветошка, напоенная растворами нашатыря; ее немедленно приносятъ, напояютъ кровью изъ раны и просушиваютъ исподоволь у горна или печи, на огн. Какъ тряпка высохнетъ, такъ, говорятъ, и кровь должна остановиться. При этомъ наблюдаютъ только, чтобы сушить тряпку не круто, чтобъ съ нея паръ не валилъ: иначе-де рана будетъ болть, разсорится.
        По случаю этого станнообразнаго средства, нельзя не вспомнить поврья нашихъ предковъ, которое творило разныя чудеса и чары надъ человкомъ, посредствомъ крови его, волосъ, или другихъ частей. На этомъ основано и у насъ поврье, особенно въ простонародьи, чтобы волосъ своихъ никогда и никому не давать и даже на память не посылать. Волосы эти, какъ говорятъ въ народ, могутъ-де попасться во всякія руки. Иные даже собираютъ во всю свою жизнь тщательно остриженные волосы и ногти, съ тмъ, чтобы ихъ взять съ собою въ гробъ, считая необходимымъ имть все принадлежащее къ тлу при себ; иначе потребуется въ томъ отчетъ. Суеврные раскольники длаютъ это и съ другою, еще боле безсмысленною цлію, о коей будетъ говориться въ своемъ мст. Врачи прежнихъ временъ предостерегали, не ставить кровь, посл кровопусканія, на печку, или на лежанку, утверждая, что тогда жаръ или воспаленіе въ больномъ усилится. Я впрочемъ и нын зналъ образованнаго и опытнаго врача, который былъ того же мннія и уврялъ, что длалъ неоднократно опыты, которые его въ истин этого дла вполн убдили. Понын извстнымъ и общепринятымъ законамъ природы, все
это ни съ чмъ не вяжется и не можетъ быть допущено. Въ наше время кудесничество этого рода также извстно кой-гд въ народ, и именно въ сверныхъ губерніяхъ: Архангельской, Вологодской, Олонецкой, Пермской, Вятской; оно едва ли не перешло къ намъ отъ Чуди, отъ финскихъ племенъ, кои сами въ теченіе вковъ обрусли. Тамъ безпрестанно слышишь о чудесахъ, о порч, по злоб или мести, посредствомъ клока остриженныхъ волосъ или чаръ надъ поднятымъ съ земли слдомъ человка или надъ частицею крови его.
        Близко къ тому поврье, или врне суевріе, заключается въ залом или закрут хлба на корню. Эту штуку злаго знахаря, длаемую изъ мести, не должно смшивать съ заломомъ травы, для заговора червей, о чемъ уже говорено было на своемъ мст. Злой знахарь беретъ въ руку горсть стеблей хлбныхъ и, произнося заклятіе на хозяина этой нивы, ломаетъ хлбъ въ правую сторону, а закручиваетъ его въ лвую. Обыкновенно въ самомъ узл залома находятъ немного золы, которая берется изъ печи того же хозяина; иногда кладутъ подъ закрутъ, кром золы, также соль, землю съ кладбища, яичную скорлупу, распаренныя хлбныя зерна, уголь. Закрутъ можетъ быть разведенъ, по суеврью народа, только хорошимъ знахаремъ; въ противномъ случа хозяина нивы постигнетъ всякое бдствіе: домовины вымрутъ, домъ сгоритъ, скотъ падетъ и проч. Въ особенности опасно, по мннію народа, сорвать или скосить закрутъ; если его недосмотрятъ во время и это сдлается, то бда не отвратима. Мн самому случалось успокоивать мужика, на нив коего сдланъ былъ закрутъ; я взялъ на себя развести его, увривъ испуганнаго мужика, что знаю это дло хорошо, а когда я вырвалъ весь
кустикъ и зарылъ въ землю золу, уголь и соль, то все кончилось благополучно. Если не кому развести закрута, то осторожные хозяева обжинаютъ его.
        Заговоры отъ ружья, отъ орудія вообще не могутъ заключать въ себ никакого смысла. У стрлковъ, ловцовъ, у охотниковъ есть однакоже, какъ у всехъ промышленниковъ, особаго рода пріемы и поврья, кои довольно трудно изслдовать, потому что сущность ихъ обыкновенно скрываестя подъ какимъ нибудь гаерствомъ. Травой Адамова голова окуриваютъ, въ Великій четвертокъ, силки и сти, коими ловятъ птицъ и самое ружье окуриваютъ травою клюквы (или колюки), увряя, что оно тогда не боится заговора или порчи. Капканы вытираютъ дегтемъ или конскимъ навозомъ, съ разными наговорами - и если въ этомъ пошептываніи нельзя признать толка, то навозъ и деготь безспорно служатъ къ тому, чтобы зврь не причулъ человческаго духа. Не только простолюдины, но люди образованные разсказываютъ иногда, какъ очевидцы, престранныя вещи, близкія къ предмету настоящаго нашего разсужденія; напримръ: у одного грека землепроходца, путешествовавшаго, по словамъ его ко Св. мстамъ, была какая-то ладонка, спасавшая отъ всякой пули. Надвъ на себя, онъ вызывалъ присутствующихъ офицеровъ стрлять по немъ; а когда никто на это не согласился, то онъ
надлъ ладонку на лошадь, просилъ стрлять по ней и отвчалъ хозяину цну лошади. И на это не согласились, а избрали жертвою птуха. Затмъ, птуха привязали и сдлали по немъ, почти въ упоръ ружья, около десятка или боле выстрловъ дробью и пулей: птухъ вскрикивалъ, подлеталъ, метался, но на немъ не было крови; онъ издохъ уже въ слдующую ночь, а ощипавъ его, нашли, что онъ весь покрытъ сине-багровыми рубцами.
        Охотники и промышленники въ Сибири, въ особенности на выздахъ, боятся недоброй встрчи. Если кто, не пожелавъ охотнику добра, проговоритъ встртивъ его: детъ попъ, не стрлецъ - несетъ крестъ, не ружье, - то уже никакой удачи на промысл не будетъ. Поэтому тамъ всегда вызжаютъ тайкомъ, до свту, и прячутъ ружье. Самъ скажи о томъ, что ружье бываетъ съ чортикомъ; это значитъ, какъ станешь цлиться, такъ нечистый стоитъ прямо передъ тобой и держитъ утку за крылья, растопыривъ ихъ врозь; выстрлишь, убьешь - онъ броситъ и пойдетъ себ своимъ путемъ. Вообще заговоръ отъ ружья бываетъ различный; одинъ спасетъ человка отъ всякаго оружія, другой портитъ извстное оружіе, лишаетъ только то или другое оружіе средства вредить, длаетъ его негоднымъ. Въ числ множества разсказовъ объ этомъ предмет, находимъ между прочимъ также объясненіе, для чего заговоры эти такъ многословны; нкто заговорился отъ ружья, отъ пули свинцовой, мдной, желзной, чугунной, стальной, крылатой, пернатой - а отъ серебряной и золотой позабылъ, что узнали, да и убили его серебряной пулькой. Излишне кажется упоминать здсь, что заговоръ ружья или
пистолета фигляровъ состоитъ въ томъ, что они искусно подмниваютъ оружіе, или вынимаютъ изъ него зарядъ. Если также поврье, что отъ пули, облпленной воскомъ, никто заговориться не можетъ.
        Заговоръ змй, вроятно, объясняется тмъ, что сказано объ этомъ выше, если только справедливо, что сила ясеневаго дерева, листа, коры и золы дйствуетъ описаннымъ образомъ на змю. Если это такъ, то едва ли это средство не можетъ служить намекомъ на ршеніе загадки, относительно нкоторыхъ другихъ; он точно послушались его и прыгали со всхъ сторонъ въ миску. Но этотъ ларчикъ открывается очень просто и всякій можетъ сдлать тоже: чувствуя издали теплоту, блохи полагаютъ, что это должно быть животное, спшатъ со всхъ ногъ на него взобраться и попадаютъ въ просакъ. Это для нихъ хорошая ловушка.
        Заговоръ и нашептываніе употребительны при вывихахъ, переломахъ и многихъ болзняхъ. Тутъ также досел еще вовсе ничего не изслдовано, въ какихъ случаяхъ это только обманъ съ одной стороны, а легковрное воображеніе съ другой, и въ какихъ случаяхъ кроется что нибудь боле: т.е. дйствительное вліяніе физическихъ или животныхъ силъ. Это такое дло, которое уже явно смшивается съ народнымъ врачеваніемъ и потому только косвенно касается нашего предмета. Но весьма не рдко мы находимъ, подъ видомъ и названіемъ заговора отъ болзни, врачебныя средства, коимъ народъ охотне вритъ подъ таинственной личиной заговора: напримръ, отъ криковъ младенцевъ, должно вытряхнуть изъ маковки вс зерна, налить туда теплой воды, взять ребенка, отнести его на чердакъ, подъ насстъ, гд сидятъ куры, нашептать заговоръ, перевернуть ребенка черезъ голову, воротиться и дать выпить воду. Явно, что здсь ребенку дается легонькій сонный напитокъ; а чтобы онъ не перестоялся и не сдлался слишкомъ крпкимъ, то придумали опредлить время прогулкой на чердакъ, подъ насстъ и обратно. Собственно отъ вывиховъ и переломовъ конечно подобныя штуки
представляютъ самую ненадежную помощь - и если съ заговоромъ не соединяется работа костоправа, что не рдко бываетъ - то нашептыванія эти приносятъ конечно много вреда, оставляя людей безъ помощи или устраняя всякое разумное пособіе.
        Заговоры отъ зубной боли принадлежатъ къ числу весьма распространенныхъ и находятъ много заступниковъ, кои, по словамъ ихъ, столько разъ на себ испытали силу ихъ, что готовы положить за правду эту голову на плаху. Скажемъ то же, что о такъ называемыхъ симпатическихъ средствахъ вообще: если тутъ кроется что нибудь, то ученые наши объяснятъ это современемъ, причисливъ сія явленія къ животному магнетизму. Я бывалъ свидтелемъ тому, какъ заговоренная бумажка, или нашептываніе, или наложеніе руки на щеку мгновенно укрощали боль; но собственно на меня это не дйствовало и жестокая зубная боль продолжалась. Бабы говорятъ, что если кто разувается, всегда начиная съ лвой ноги, то у него никогда не будутъ болть зубы; цлый рядъ подобныхъ поврьевъ помщенъ нами, ниже въ разрядъ шуточныхъ. Къ числу средствъ, кои даются отъ зубной боли съ наговорами, но помогаютъ иногда по естественнымъ причинамъ, прнадлежитъ слдующее: положить на больной зубъ два обрубка круглаго корешка или прутикъ обыкновеннаго корня дикой земляники, и держать ихъ стиснувъ легонько зубы, чтобы палочки лежали одна на другой и не перекатывались.
Усиліе это и однообразное напряженіе нердко доставляютъ скорое облегченіе. Иные врятъ что должно задушить крота двумя пальцами, или же вымазать пальцы кровью чернаго крота, чтобы пріобрсти силу исцлять зубную боль однимъ прикосновеніемъ руки. По опытамъ моимъ, это не подтвердилось.
        Заговоры разнаго рода на пчелъ, относятся до, такъ называемаго, пчелинаго знахарства, изложеннаго довольно подробно у Сахарова. Но объ одномъ предмет можно бы написать цлую книгу, въ коей дльныя замчанія, основанныя на многолтнемъ опыт, но укутанныя въ таинственные и суеврные обряды, путались бы поперемнно съ затйливыми или вовсе глупыми вымыслами празднаго воображенія. Есть, между прочимъ, поврье даже о томъ, что можно длать пчелъ, наклавъ всякой всячины въ закупоренную бочку и поставивъ ее, съ извстными обрядами, на зиму въ омшеникъ.
        Весьма близки, по значенію своему, къ заговорамъ, а часто вовсе съ ними сливаются, и притомъ не боле ихъ изслдованы, такъ называемыя симпатическія средства. Сюда же принадлежатъ подвски, привски, подвязки, талисманы, амулеты, ладонки и проч. Суевріе объ особенномъ значеніи и сил каждаго изъ самоцвтныхъ камней перешло къ намъ съ Востока, изъ области поэзіи. Конечно, не можетъ настоять въ томъ никакого сомннія, что большая часть поврій этого разряда также пусты и вздорны, какъ мнимое волшебное дйствіе самоцвтныхъ камней; но съ другой стороны, нельзя произнести приговоръ этотъ надъ всми сюда относящимися поврьями, хотя мы и не всегда находимъ удовлетворительное объясненіе загадки. Нкоторыя изъ сихъ средствъ только по странности своей и причудливому способу употребленія принадлежатъ, съ виду, къ симпатическимъ средствамъ, между тмъ какъ самое ихъ дйствіе основывается на давно извстныхъ законахъ природы. Такъ, напримръ, повязки на рукахъ и ногахъ, отъ лихорадки не только признаны дйствительными, но даже употребляются иногда врачами. Помощь ихъ основана, повидимому, на законахъ обращенія крови: повязки
на рукахъ и ногахъ останавливаютъ возвратъ крови къ сердцу черезъ поверхностные кровеныя жилы (вены), и кровь не можетъ скопляться, во время озноба, во внутренностяхъ, отчего и происходитъ переломъ болзни. Для этого берется обыкновенно красная тесьма или гарусъ, коего девять нитокъ на ше служатъ также предохраненіемъ для дтей отъ скарлатины и краснухи. Есть ли тутъ еще и своеродное дйствіе собственно краснаго гаруса, который преимущественно для сего употребляется въ этомъ, конечно, должно усомниться. Я зналъ человка, который раздавалъ привски отъ лихорадки, нашептывая ихъ напередъ, и хотя он мн самому и нкоторымъ другимъ не помогали, но за то, подъ личнымъ моимъ наблюденіемъ, много разъ немедленно прекращали болзнь, по-крайней-мр, упорная лихорадка безъ всякихъ видимыхъ причинъ, съ того же дня, какъ таинственная ладонка была прившена, не возвращалась. Это былъ корень неизвстнаго растенія, указанный знахарю, по словамъ его, однимъ ссыльнымъ, которому онъ на пути слдованія оказалъ какую-то услугу. Замчательно было для меня вотъ что: испытавъ нсколько разъ силу этого корешка надъ больными и
призадумавшись надъ нимъ по невол, я могъ искать разршенія загадки въ одномъ только воображеніи больныхъ. И такъ я взялъ другой, первый попавшійся мн корешокъ, и сталъ его прившивать, выдавая за полученный отъ знахаря, къ лихорадочнымъ. Я повторилъ это, какъ нахожу въ запискахъ своихъ, на пяти различныхъ больныхъ, но безъ всякаго успха; вс они неохотно и безъ довренности дозволили повторить опытъ, привскою настоящаго корня; посл чего у двухъ изъ нихъ лихорадка немедленно отстала. Когда же у меня у самого была лихорадка, то мн не помогла ни яичная пленка, ни привски, хотя я бралъ ихъ непосредственно отъ знахарей, исполняя строго вс ихъ предписанія. Привска отъ лихорадки нетопыри, лягушки и проч., вроятно, дйствуетъ наиболе посредствомъ настроеннаго воображенія, надобно одолть обычное отвращеніе отъ этихъ тварей, и нравственное волненіе также производитъ физическій переломъ. Привска написанныхъ на клочк бумажки таинственныхъ словъ, или абракадабры, или пріемъ бумажки этой внутрь, въ вид пилюль, если только лихорадка испугается этого и покинетъ больнаго, по всей вроятности, также обнаруживаютъ силу свою
посредствомъ воображенія, этого довольно могучаго рычага. Не иначе дйствуютъ, кажется окачиванія холодной водой черезъ оглоблю, или въ лсу черезъ березку; привска птичьяго гнзда, бечевки, на которой удавлена собака; послдовательный пріемъ, прямо съ рки и на-тощакъ, нсколькихъ ложекъ воды, начиная въ первый день съ одной; также пріемъ замятой въ хлбномъ мякиш вши; впрочемъ наскомое это, какъ увряютъ, дйствуетъ врачебно и употребляется также для понужденія послда, посл родовъ. Варятъ также въ моч больнаго три куриныя яйца, выносятъ ихъ, съ горшкомъ, въ муравейникъ, разбиваютъ и зарываютъ все вмст. Когда муравьи уничтожатъ яйца, то лихорадка должна пропасть. Или больной долженъ проносить нсколько хлбныхъ зеренъ въ рукавиц, на голой ладони, во время приступа; потомъ сютъ ихъ, а когда взойдутъ, больной долженъ ихъ раздавить и растоптать. Завязываютъ въ лсу надъ головой больнаго два сучка березы, приговаривая: покинешь - отпущу, не покинешь - сама сгинешь. Пишутъ на бумажку абракадабра, извстнымъ треугольникомъ, или имя больнаго, молитву, или другія таинственныя слова и прившиваютъ къ больному; или
остригаютъ волоса и ногти больнаго, просверливаютъ въ осин дыру, затыкаютъ ее этимъ и заколачиваютъ камешкомъ; нечаянно, съ молитвой, окачиваютъ во время озноба водой, сажаютъ лягушку за пазуху и проч. Отъ судорогъ носятъ въ карман мдный грошъ, кусочекъ сры и ржанаго хлба, или зашиваютъ въ подвязку срый цвтъ.
        XI. Симпатическія средства.
        Отъ лихорадки народныхъ средствъ вообще чрезвычайно много; и это потому именно, что болзнь эта, поселяясь въ брюшной полости, исцляется противодйствіемъ на головной мозгъ. Зернистый перецъ, шубій клей, паутина, яичный блокъ и тому подобныя снадобья не принадлежатъ впрочемъ вовсе къ средствамъ симпатическимъ и сила ихъ давно уже признана врачами. Болзни этой дано множество названій: лихоманка, трясучка, трясавица, комуха, кумаха; иногда ее ублажаютъ, величаютъ лихоманкой ивановной, чтобъ не обидлась, или боятся ее назвать; на Украйн различаютъ 99 видовъ лихорадокъ, смотря по тому, отъ чего она прикинулась, называя ее: пидтынныця, если она человка застала соннаго подъ тыномъ, на сырой земл; веретенныця, если баба допрялась до лихорадки: гноевая, если папала на спящаго на навозной куч; степовая, если на переночевавшаго въ пол и проч. Есть и въ Россіи поврье, что лихорадокъ 9 крылатыхъ сестеръ, коихъ по временамъ нечистый спускаетъ съ цпей. Если одна изъ нихъ пролетомъ поцлуетъ человка, то или губы обмечетъ, или же нападетъ трясавица. Покидая одного больнаго, чтобы потрясти другаго, сестры эти даютъ
каждому временный покой. Иные мажутъ себ лицо сажей и переодваются въ чужое платье, чтобы лихорадка, воротившись, не узнала. Поэтому и скорый отъздъ въ другое мсто, какъ народъ толкуетъ, иногда спасаетъ отъ лихорадки; она потеряетъ человка и не найдетъ его. Отъ болзни этой, по мннію народа, спасаетъ, между прочимъ, также восковой шарикъ, слпленный изъ 12-ти крошекъ воску, снятыхъ въ 12 разъ во время чтенія Страстей, отъ свчки, которая въ продолженіе службы зажигается, какъ извстно, 12 разъ. Отъ лихорадки же и вообще отъ злыхъ духовъ и порчи, выкапчиваютъ въ страстную пятницу крестъ на притолок и надъ дверьми у входа, и притомъ свчой, принесенной со Страстей. Но вотъ еще народное средство, которое я испыталъ разъ 30 и въ чрезвычайномъ дйствіи коего всякому легко убдиться, хотя и не такъ лекко объяснить его и добиться до желаемаго смысла: передъ приступомъ лихорадки, за часъ или боле, обкладываютъ мизинецъ лвой руки, а въ нкоторыхъ мстахъ большой палецъ, внутренней пленой сыраго куринаго яйца; кожица эта вскор прилипнетъ плотно и присыхаетъ, а чтобы уберечь ее, обматываютъ палецъ слегка тряпичкой. Отъ
этого средства лихорадка, не всегда, но большею частью, покидаетъ недужнаго. Въ самое то время, когда бы ей слдовало быть, въ мизинц появляется боль, иногда довольно жестокая, и начинаетъ стрлять вдоль локтя, иногда до самаго плеча. Вмсто вторичнаго приступа, бываетъ опять тоже, но только гораздо слабе, а за третьимъ разомъ все кончено. Замчу, что по опытамъ моимъ надъ самимъ собою и надъ другими: 1) плена эта не оказываетъ ни малйшаго дйствія надъ здоровыми; 2) иногда и у лихорадочныхъ, безъ явной причины, бываетъ не дйствительна, и тогда ознобъ и жаръ идутъ своимъ порядкомъ и боли въ мизинц нтъ; 3) или же дло принимаетъ обратный ходъ: мизинецъ рветъ и болитъ во время промежутковъ лихорадки, а приступы идутъ своимъ чередомъ, и притомъ боль на это время утихаетъ; 4) изрдка боль в мизинц въ локт и плеч бываетъ такъ сильна, что хворый не въ силахъ перенести ее и срываетъ плену; тогда боль изчезаетъ, а лихорадка вмсто того появляется; 5) также въ рдкихъ случаяхъ, по излеченіи симъ способомъ лихорадки, мизинецъ бываетъ покрытъ кровяницами и даже образуется нарывъ около ногтя, въ вид ногтоды. Я былъ
однажды свидтелемъ случая, гд весьма опытный и ученый врачъ приходилъ въ отчаянье отъ недйствительности хинина и другихъ аптечныхъ средствъ противу злой лихорадки, грозившей ударомъ - а яичная пленка спасла больную! Бывшіе этому свидтелями врачи, безъ сомннія, основательно утверждали, что средство это не есть симпатическое, а должно дйствовать иначе; но какъ именно и отъ чего, этого досел никто не могъ мн объяснить. Вотъ примръ такого явленія, взятаго изъ опытности простонародья, которое и не могло бы, кажется, заслуживать никакой вры; множество разумниковъ готовы при первомъ слов закричатъ: «вздоръ»; но я попрошу извдать дло на опыт, а потомъ судить и писать приговоръ![5 - Кто бы поврилъ, что деревянная дощечка съ тремя магнитами на одномъ конц, свободно обращающаяся на игл, поставленная въ комнат и накрытая стеклянымъ колпакомъ, показываетъ, за полчаса впередъ, направленіе втра! А между тмъ это врно, открыто случайно и теперь занимаетъ всхъ ученыхъ.]
        Народному поврью, что сердце лежитъ подъ грудной костью, подъ ложечкой - сердце болитъ, отвчаетъ по крайности и ученое, латинское названіе этого мста (sevobiculum cordis); а поврью, что душа сидитъ немного пониже, въ желудк, соотвтствуетъ положеніе брюшныхъ нервныхъ узловъ, называемыхъ также брюшнымъ мозгомъ и сдалищемъ животной души. Кровь ходитъ, приступаетъ, говоритъ простолюдинъ; а ученый врачъ называетъ это конгестіями и оргасмомъ. Во всемъ этомъ есть смыслъ; мы иногда не понимаемъ народа, а онъ насъ; но рчи его не всегда такъ безсмысленны, какъ съ перваго взгляда кажутся.
        У лекарокъ есть симпатическія средства отъ бородавокъ: разрзать яблоко ниткою, натереть бородавку обими половинками, сложить и связать ихъ тою же ниткою и закопать въ навозъ. Когда сгніетъ яблоко, тогда, говорятъ, пропадутъ и бородавки. Натираютъ также бородавки сырымъ мясомъ или свинымъ саломъ и закапываютъ его или отдаютъ собак; длаютъ на щепочк столько зарубокъ, сколько у человка бородавокъ, прикоснувшись къ каждой соотвтствующею ей зарубкой; или вяжутъ на ниточк, на алой шелковинк, узелки, обмряя каждую бородавку вокругъ, и бросаютъ на дорогу; кто подниметъ щепку эту или шелковинку, на того перейдутъ бородавки. Во время убыли луны, поводятъ рукою по стн, на которую падаетъ лунный свтъ, а потомъ поглаживаютъ бородавку тою же рукою. Это повторяется въ продолженіе цлой недли, и бородавка должна пропасть. Иные обводятъ пальцемъ сучокъ въ деревянной изб, куда падаетъ лунный свтъ, а потомъ водятъ по бородавк. Обмываютъ также бородавку, три раза, дождевой водой, скопившейся въ лунк, ямк большаго камня; иные смазываютъ бородавку пной или накипомъ отъ горящихъ сырыхъ сосновыхъ дровъ.
        Отъ докучливаго ячменя есть множество симпатическихъ средствъ: уколоть ячмень зерномъ ячменя и отдать его куриц; обвести ячмень обручальнымъ кольцомъ и прочитать молитву; подавить ячмень кольцомъ, поцловать глазъ и сплюнуть; повсить иглу на нитк передъ глазомъ и смотрть на нее. Довольно забавно видтъ въ дом барскомъ старуху, няню, у которой весь день болтается передъ глазомъ игла, прившенная къ головному платку. Отъ ячменя же, перво-или послднерожденный изъ братьевъ и сестеръ долженъ показать кукишъ больному глазу, но чтобы никого притомъ не было; иные совтуютъ говорить при этомъ: ячмень, ячмень, вотъ теб кукишъ, что захочешь, то себ купишь; купи себ топорокъ, переселись поперекъ; проговаривая это трижды, провести по ячменю пальцемъ. Отъ лишая есть также много средствъ; напримъ., взять поту съ окна, или слюней, обвести сучокъ въ бревн избы, а потомъ лишай, и сказать: ни шире, ни дал, тутъ теб и быть, на семъ мст теб и пропасть.
        Отъ желтухи, берутъ въ руки живую щуку и глядятъ на нее, покуда она уснетъ. Отъ курячей слпоты, сидятъ надъ паромъ вареной воловьей печени и дятъ ее, и это средство было одобряемо нкоторыми врачами; но, испытавъ его много разъ, во время Турецкаго похода, я однако же никогда не видалъ отъ него помощи. Отъ дтскаго недуга собачья старость, вроятно, сухотка хребтоваго мозга, перепекаютъ ребенка, т.е. сажаютъ его на лопату и трижды всовываютъ на-скоро въ затопленную печь. В трудныхъ дтскихъ болзняхъ, гд родители отчаяваются въ жизни ребенка, должно, по народному поврью, подать его нищей въ окно: если она приметъ его Христа ради, то онъ выздороветъ. Это, конечно, поэтическое поврье, безъ всякаго другаго значенья. Изгнаніе полунощника, или полунощницы, семью прутиками или сорочкою ребенка, которую мряютъ взадъ и впередъ и на-крестъ ниткою, всучиваютъ между двухъ прядей ея и потомъ кладутъ подъ порогъ, чтобы народъ ее топталъ; леченіе переполоха выливкой, - все это должно почитать баснями, какъ и леченіе костоды, ногтоды и зубной боли вызовомъ, посредствомъ кипятка, на хлбный колосъ, какихъ-то
волосатиковъ или червей; кладутъ по 3 пучка ржаныхъ колосьевъ по нскольку разъ на больное мсто и обливаютъ щелокомъ гречишной соломы. Откуда тутъ взяться волосамъ, или волосатикамъ, коихъ, по нашимъ понятіямъ, нтъ и быть не можетъ въ больныхъ членахъ - этого нельзя постигнуть. Все это или невинныя грезы, или необъясненныя досел тайны, или, вроятне, послднее убжище безпомощнаго отчаянья. Переполохъ (кажется, неправильно пишутъ: перепологъ), отъ переполошить, испугать, почитается слдствіемъ испуга ребенка, которому отъ переполоха надваютъ рубашонку задомъ напередъ. Переполохъ отъ собаки почитается не такъ опаснымъ, потому что она вылаетъ его сама же вспослдствіи; но переполохъ отъ злаго и молчаливаго гусака, кинувшагося на ребенка, почитается несравненно опасне. Извстно, что укушеніе гусака бываетъ иногда ядовито и очень долго не подживаетъ. Если кто поперхнется или подавится, то совтуютъ класть ломоть хлба на темя, или тереть переносье указательнымъ пальцемъ правой руки. Утверждаютъ, что сверчки пропадаютъ, если въ комнат повсить живаго рака за клешню, покуда онъ начнетъ портиться; что симъ же
способомъ, повсивъ рака на деревн, можно согнать съ него всхъ гусеницъ; извстно, что самая близость срныхъ ключей отнюдь не дозволяетъ разводить пчелъ; что газъ, употребляемый для освщенія комнатъ, хотя бы онъ, по хорошему устройству снарядовъ, не распространялъ ни малйшаго запаха, вредитъ однако же цвтамъ и вообще растеніямъ, кои блекнутъ и листья съ нихъ обваливаются; что, сохраняя или перевозя въ бочкахъ и ящикахъ живыхъ раковъ, надобно остерегаться встрчи со свинымъ стадомъ; иначе раки внезапно вс засыпаютъ. Все это намеки такого рода, кои должны предостеречь насъ быть крайне осмотрительными въ приговорахъ своихъ. Но чтобы сверчки, тараканы, мыши ползли и бжали изъ дому передъ пожаромъ - этому конечно здравый разсудокъ отказывается дать вру. Или мыши и тараканы выбирались уже вслдствіе гари, т.е., ихъ выкурило, а черезъ сутки или боле пожаръ вспыхнулъ, или же злые люди когда нибудь воспользовались этимъ поврьемъ и сожгли домъ, изъ злобы, для грабежа, или просто для потхи, когда народъ замтилъ, что наскомыя выбираются изъ него и что быть худу. Говорятъ, если корова обнюхаетъ подойникъ, то молоко
будетъ тягучее и легко ссядется; чтобы исправить это, должно напоить изъ подойника быка. Соленые огурцы должно встряхнуть въ кадк или боченк, въ день Воздвиженія, тогда они лучше держатся; солить же ихъ на молодой мсяцъ, какъ и вообще объ эту только пору длать вс заготовленія впрокъ. Объ этомъ обстоятельств необходимо сказать нсколько словъ. Странно, что нкоторыя общеизвстныя истины упорно оспариваются или не признаются учеными нашими, тогда какъ господа ученые были бы обязаны наставлять народъ, указывать ему путь къ истин и пользоваться для этого всми случайными открытіями, повряя ихъ на опыт и объясняя ихъ затмъ умозрніемъ, которое во всякомъ случа тогда только строится не на втеръ, когда ему неоспоримый опытъ служитъ основаніемъ. Вс хозяйки, хозяева и въ особенности мясники и солельщики въ цломъ свт, въ Англіи, Франціи, Бельгіи, Германіи, заготовляющіе солонину въ большомъ количеств для флотовъ, знаютъ очень хорошо, что солонина, приготовленная во время полнолунія, никуда не годится и очень скоро портится. Это есть неоспоримая истина, которую всякій можетъ испытать на дл; онъ будетъ наказанъ за
невріе свое и выкинетъ вскор весь запасъ. Какъ и почему, этого мы не знаемъ; но я не вижу, почему бы этому не быть, когда разнообразное вліяніе солнца, луны и другихъ небесныхъ тлъ на землю нашу и ея произведенія воообще давно признано, хотя досел еще удовлетворительнымъ образомъ не объяснено. Скажемъ то же объ отношеніяхъ извстнаго женскаго періода къ разнымъ веществамъ, въ особенности же къ такимъ, кои находятся въ броженіи; между прочимъ, женщин въ это время не должно подходить къ боченку, въ коемъ длается уксусъ; иначе онъ испортится, не удастся. То же самое говорятъ и о хлбной квашн. Увряютъ, что печеный хлбъ легко и скоро плсневетъ, въ то время, когда хлбъ на корню цвтетъ; что вино поэтому о ту пору легко портится и за нимъ нуженъ особый надзоръ; что объ эту же пору пятна краснаго вина, только не подкрашеннаго, гораздо легче вымываются изъ столоваго блья, безъ употребленія къ тому особыхъ средствъ; что о ту пору, когда хлбъ цвтетъ, нельзя блить холстовъ; словомъ, много есть въ народ и у хозяекъ нашихъ подобныхъ чудесъ на примт, и я, не совтуя никому врить всмъ имъ на слово, не думаю, однако же,
чтобы было справедливо и благоразумно отвергать положительно все это, какъ нелпость, не удостоврившись въ томъ изъ многократнаго опыта.
        Къ числу симпатическихъ привсокъ принадлежатъ, какъ упомянуто, ладанки, въ кои зашиваютъ, для охраненія отъ уроки, порчи, ладанъ и другія вещи и снадобья, иногда наговоренныя бумажки и проч. Туда же зашиваютъ такъ называемую природную сорочку младенцевъ, родившихся въ рубашк. Случайное обстоятельство это, заключающееся въ томъ, что плена или кожа яйца, по крпости своей, иногда не прорывается во время родовъ, а выходитъ цльная, содержа въ себ ребенка, почитается особеннымъ счастіемъ и предзнаменуетъ новорожденному всякаго рода благополучія. Смыслу въ этомъ конечно нтъ и быть не можетъ; не мене того, отъ этого поврья произошла и поговорка о счастливомъ человк: онъ родился въ сорочк.
        XII. Примты.
        Въ древней рукописной книг «Иконопись», можетъ быть частію переведенной съ греческаго, или позаимствованной у грековъ, вставлены тутъ и тамъ, между описаніями постановки, положенія и одежды, любопытныя замтки о тайнахъ живописи, въ род слдующихъ:
        «Подзолотой проблъ краски творитъ на яйцо, а яйцо бы свжее было, желтокъ съ блкомъ вмст сбить гораздо, да тутъ закинуть соли, ино краска некорчитца, на зубу крпка. И первое разбить, процдить сквозь платъ.»
        «Вначал тереть мягко со олифою вохры, въ которой примшать шестую часть сурику. И истерши вложить въ сосудъ мдной и варить на огн и прибавить малу часть скипидару, чтобъ раза 3 или 4 вскипало кверху, потомъ пропусти сквозь трепицы, чтобы не было сору, а какъ будетъ варитца, то хотя прибавить смолы еловой чистой пропускной.»
        «Трава на рк на берегу растетъ прямо въ воду. Цвтъ у нея желтъ, и цвтъ отъ нея отщипать да ссушить. Да камеди положить и ентарю прибавить да стереть все вмсто и месить на пресномъ молок. Пиши, что хошь, будетъ золото.»
        «Взять яйцо свжее отъ курицы молодушки и выпусти изъ него блокъ чистой и положи въ желтокъ ртути и запечатать срою еловою и пложить подъ курицу, которая бъ по три цыпленка высиживала, и выпаря взять яйцо изъ-подъ курицы и смшать спичкою чистою и будетъ яко золото и пиши на чемъ хочешь, перомъ или кистью.»
        Обратимся теперь ко второму разряду поврій, изобртенныхъ первоначально для того, чтобы застращать человка, заставить малаго и глупаго, окольнымъ путемъ, длать то, чего напрямикъ добиться отъ него было бы несравненно трудне. Эти поврья каждый мальчишка затверживаетъ съ тятей и мамой, повинуется имъ безотвтно и слдуетъ имъ безотчетно. Напримръ: не сорить, не ронять ни одной крошки хлба, иначе будетъ голодъ и неурожай; другими словами: хлбъ дорогъ, береги его и уважай его, какъ нужнйшій намъ Божій даръ. Если кто за обдомъ, не довъ своего ломтя хлба, возьмется за другой, или отломитъ кусокъ отъ другаго, то кто нибудь изъ близкихъ голодаетъ или будетъ терпть нужду. Это, какъ поврье, глупо; но какъ правило житейское, хорошо и полезно. Не мокать хлба въ сольницу, потому что крошки туда падаютъ и соль, вещь покупная у мужика, засорится; не класть испеченный, особенно горячій хлбъ на горбушку, потому что она такъ легко отстаетъ и хлбъ въ промежутк этомъ легко плсневетъ; кто стъ хлбъ съ плсенью, будетъ хорошо плавать; другими словами: не прихотничайте, дти, шьте сподрядъ хлбъ, каковъ ни есть. Скорлупу отъ
выденныхъ яицъ должно давить на мелкія части, иначе, если она попадетъ на воду, то русалки построятъ себ изъ нея корабликъ и будутъ плавать, на зло и смхъ крещенымъ людямъ; а если скорлупа останется на двор и въ ней накопится дождевая вода, да сорока напьется, то у того, кто выкинулъ скорлупу, будетъ лихорадка. Сущность дла, вроятно, та, что скорлупа, выкинутая цликомъ, поваживаетъ собакъ таскать яйца и даже учитъ куръ и утокъ наклевывать и выпивать ихъ. Кто, не разбирая постовъ, стъ скоромное, у того будетъ рябая невста; почитая большимъ грхомъ не соблюдать постовъ, старики выдумали острастку эту для легкомысленныхъ ребятъ. Маленькимъ ребятишкамъ говорятъ также въ постъ, что молочко улетло на березку, и указываютъ на перваго веселенькаго воробья. Муха во щи залетла - счастье, придумано, конечно, для успокоенія брюзгливыхъ и прихотливыхъ. сть и читать въ одно и то же время не годится; память проглотишь; и врачи наши даютъ то же наставленіе, подкрпляя его только боле дльными доводами. Свистать въ комнатахъ почитается или грхомъ, или дурнымъ предзнаменованіемъ; вроятно потому, что въ жиломъ поко, гд
люди есть, не всякому пріятенъ свистъ шалуна, который этимъ многимъ досаждаетъ; чтобы застращать его, говорятъ, что отъ этого домъ пустетъ. Поврье моряковъ, что въ тихую погоду можно насвистывать втеръ, который отъ свиста мало-по-малу свжетъ, должно отнести къ тому, что въ безвтріе отъ скуки и нетерпнія морякамъ нечего длать, и надо чмъ нибудь позабавиться. Порожней колыбели не качать, а то дитя жить не будетъ; этимъ унимаютъ старшихъ баловней, отъ которыхъ и безъ того въ тсной изб некуда дваться. Новорожденную должно купать въ бломъ бль, чтобы бла была и нжна. Это не дурно придумано, для того, чтобы заставить неопрятную мать или мамку не мыть ребенка въ грязномъ бль, отъ котораго и вода вся длается грязною; хотя многія этого не понимаютъ. Черезъ порогъ не здороваться; поссоришься, либо дти нмыя будутъ. Невжливость здорованья черезъ порогъ, не давъ гостю войти, противна русскому хлбосольству; почему и придумали острастку. Не хорошо возвращаться, идучи отъ людей изъ дому, когда уже совсмъ собрался, одлся, простился и ушелъ, потому что это по-пустому тревожитъ хозяевъ; а если что забудешь и воротишься,
то значитъ скоро опять свидться. Не заставляй пришивать пуговицы на себ, или зашивать платье, которое надто; пришьютъ теб память. Это явно выдумка хозяекъ нашихъ, которымъ весьма неловко чинить платье на нетерпливомъ супруг, если онъ не хочетъ раздться и еще торопитъ. Кто свищетъ въ ключъ, занятіе не для всхъ слушателей пріятное, тотъ просвищетъ память, позабудетъ, гд что положилъ. Кто сидя отъ бездлья ногами болтаетъ, тотъ чорта качаетъ; этимъ просто отучаютъ отъ дурной привычки. Ребенка до шести недль никому не показывать, т.е., не раскрывать и не выносить; ребенка до году не стричь, и притомъ стричь въ великій четвертокъ, разъ въ годъ! и многіе врачи совтуютъ то же, полагая, что стричь ребенка должно только на весну, а никогда попало. Беременной не велятъ заготовлять блья для младенца, а то онъ жить не будетъ[6 - Общее и повсемстное поврье, что встрчный предметъ, особенно непріятный, иметъ вліяніе на роды беременной женщины и даже на наружность ребенка, существуетъ также въ Россіи и притомъ во всхъ сословіяхъ.]. Это значитъ: такъ какъ ей работать и шить тяжеле, то ей обязаны помогать другія, а кто
помогаетъ обшивать невсту, тотъ помолодетъ - и это придумано съ добрымъ разсчетомъ. Кто, выстригшись, кинетъ куда нибудь волоса у того голова будетъ болть; должно собрать ихъ въ кучу, свертть и заткнуть подъ стрху или въ тынъ, подальше: это, при неопрятности крестьянъ нашихъ, не дурное правило; иначе, можетъ быть, по всей изб и по двору валялись бы кучи обстриженныхъ волосъ. Впрочемъ, о поврьяхъ, касательно соотношеній разныхъ частицъ, взятыхъ отъ плоти нашей, къ живому тлу и объ основанныхъ на этомъ чарахъ, - было говорено выше. Коли домовой завьетъ у лошади по своему гриву, то не трогать ее, а то онъ разсердится и испортитъ лошадь: правда, космы въ грив - это болзнь, родъ колтуна, и если ихъ остричь, то лошадь всегда почти захвораетъ. Порядочнымъ людямъ гршно купаться посл Ильина дня (20-го іюля); а посл Ивана постнаго (29-го августа) гршно уже всякому, даже и сорванцу; потому что въ конц іюля вода дрогнетъ, какъ говорится, и зацвтаетъ; а въ конц августа она холодна и ребятишки, набгавшись напередъ, легко простужаются. Яблоки гршно сть до Спаса, а орхи прежде Воздвиженья; это основано на томъ, что
до сихъ сроковъ яблоки и орхи рдко вызрваютъ и что ребятишекъ трудно удержать отъ незрлаго, нездороваго лакомства, если не настращать ихъ и не уврить, что это гршно. Слово гршно, въ народномъ преданіи, отвчаетъ извстному табу островитянъ Южнаго океана и заключаетъ въ себ понятіе о строгомъ запрещеніи, не входя въ смыслъ, значеніе и причины его. Если кто бьетъ домашнихъ своизъ лучиной, какъ иногда привыкли длать злыя старухи, тотъ самъ изсохнетъ какъ лучина; не дурно, если бы вс этому свято врили. Кто въ большой праздникъ проспитъ заутреню, того купаютъ, бросаютъ съ размаху въ воду, или обливаютъ - обычай старинный, запрещенный даже особымъ указомъ 1721 года апрля 17-го. Вдова не должна быть въ церкви, когда внчаютъ; потому что въ такое время вдова напоминаетъ молодымъ непріятное и тмъ нарушаетъ общее веселье. Ключей не класть куда попало на столъ, иначе выдетъ ссора въ дом, а класть ихъ всегда на опредленное мсто, въ сторон. Это поврье удивительно полезно и справедливо: какъ только хозяйка станетъ раскидывать ключи по столамъ, куда попало, то непремнно вслдъ затмъ станетъ искать ихъ, обвинять и
подозрвать другихъ, и выйдетъ брань и ссора. Перебираясь на новое жилье, въ старомъ не покидать сору, тряпья, черепковъ и проч. Во-первыхъ, это-де подастъ поводъ обвинять васъ въ колдовств, а во-вторыхъ, и васъ можно надъ этимъ изурочить. Въ сущности же, полезное поврье это велитъ всякому, выбираясь изъ дому, выметать хоть сколько нибудь жилье, гд доведется вслдъ затмъ жить другому. Корова съ подойникомъ продается, а лошадь съ недоуздкомъ: это должна быть выдумка дешевыхъ покупателей и хозяйственныхъ скопидомокъ, и дло вошло въ обычай; продавцу, взявъ деньги, можно придать къ скотин такую бездлку, притомъ и необходимую при самой покупк, а покупателю все годится, какъ Осипу Хлестакова. Не должно спрашивать хозяйку, сколько у нея дойныхъ коровъ, сколько куръ несется, сколько насдокъ; это значитъ, кажется: не заботься о чужомъ хозяйств. Съ кладбища, съ похоронъ, ни къ кому не зазжать; привезешь смерть въ домъ; или же, возвратившись, приложить ладони трижды къ печи: это не есть поврье простолюдина, а изобртеніе нашихъ старушекъ, которыя боятся смерти и не любятъ объ ней вспоминать. Покойника должно какъ
можно скоре снять съ постели и положить на столъ; душа его мучится за каждое перышко въ перин и подушк; это крайне дурное, безчеловчное поврье, которое причиною тому, что у насъ весьма нердко человка еще заживо стаскиваютъ съ постели и тормошатъ на вс лады, также придумано досужливыми вщуньями, коимъ везд и до всего дло и которыя не могутъ дождаться часу, гд до нихъ дойдетъ очередь распоряжаться. Въ нкоторыхъ мстахъ безсмысленная и наглая услужливость ихъ доходитъ до того, что он стаскиваютъ умирающаго съ одра смерти и торопятся обмыть и одть его, покуда онъ еще не остылъ, можетъ быть, покуда онъ еще дышитъ. Первоначально вс обычаи, относящіеся къ этой торопливости, возникли, вроятно, отъ желанія кончить, какъ можно скоре, печальные обряды и дать осиротвшимъ покой; но это употребили во зло, самымъ непростительнымъ, безчеловчнымъ образомъ. Поврье, что у гршника ангелы душу сквозь ребра вынимаютъ, чтобы она только не досталась сатан, принадлежитъ къ числу вымысловъ поэтическихъ и также къ числу суеврныхъ острастокъ; подробный разсказъ о томъ, какъ это длается, можетъ быть удержитъ инаго отъ дурнаго
поступка.
        Если гости уйдутъ домой, посл обда или ужина, прежде, чмъ скатерть снята со стола, то женихи откажутся отъ хозяйскихъ невстъ; у насъ говорятъ, вмсто этого, просто: невжливо бжать отъ стола, какъ отъ корыта, и это выходитъ на то же. Какое-то естественное приличіе требуетъ посидть, поблагодарить хозяйку, дать ей время управиться немного съ хозяйствомъ и не принимать такого вида, будто пришелъ съ тмъ только, чтобъ накушаться и уйти. Разбить посуду, стекло во время какого нибудь пира или празднества, свадьбы, крестинъ и пр., хорошая примта. Безъ сомннія, это хорошее поврье сочинено для того, чтобы разбитая рюмка или стаканъ не нарушили спокойствія и удовольствія хозяйки, а съ тмъ вмст не лишили бы гостей веселаго расположенія. Кто змю убьетъ, тому прощается 40 грховъ. Это поощреніе, конечно, изобртено бабами, которыя боятся змй. Кто 40 покойниковъ проводитъ, тому отпускается три тяжкіе грха; выдумка охотницъ до кутейныхъ пирушекъ. Не годится прощаться и уходить, если у хозяйки не допита чашка чаю, и точно, не годится, можно обождать, покуда она ее допьетъ. Баб гршно рзать или колоть птицу, а
четвероногое животное и подавно; это долженъ длать мужчина. Въ этихъ поврьяхъ обычай, приличіе, взаимныя правила житейской вжливости соединяются въ суевріи; оно заставляетъ народъ исполнять то, что другими способами трудно было бы завести. Въ послднемъ по мр мы видимъ отговорку или оправданіе женщинъ, коихъ чувство противится нанесенію смертнаго удара, или у коихъ рука не поднимается на утку или курицу.
        Обратимся к третьему разряду поврьевъ, къ такимъ, кои въ сущности своей основаны на опыт, на замчаніяхъ, но которыя при всемъ томъ къ каждому частному случаю примнены быть не могутъ, потому что въ нихъ есть только общій смыслъ. Сюда относятся замчанія о погод, объ урожа, или такъ называемый календарь земледльца. Зима безъ трехъ подзимковъ не живетъ; черезъ 6 недль посл перваго снга съ морозомъ, становится зима; въ день Благовщенія и Свтлаго Христова Воскресенія бываетъ одинаковая погода; въ день Алекся Божьяго человка, 17-го марта, разверзаются вс подземные источники; въ день Преполовенія, и въ день Казанскія Богоматери, 22 октября, всегда идетъ дождь: въ день Иліи пророка всегда бываетъ громъ - а къ этому уже досужіе толкователи прибавляютъ: а если не будетъ грома, то въ этотъ годъ кого нибудь убьетъ грозою или зажжетъ домъ. Рки вскрываются, когда дня бываетъ 14 часовъ, это поврье со средней Волги, и тамъ оно подходитъ довольно близко къ истин. Если блякъ заяцъ рано блетъ, и когда зайцы съ осени жирны, когда хомякъ таскаетъ рано большіе запасы, - то будетъ внезапная и холодная зима. Если пчелы
рано закупориваются, то будетъ ранняя и строгая зима, и наоборотъ: когда он заводятъ въ другой разъ дтку, то будетъ продолжительная и темная осень. Не знаю, до какой степени вс эти примты врны, но нельзя утверждать, чтобы у животныхъ не было какого-то, для насъ вовсе непонятнаго, предчувствія относительно погоды. Извстно, напримръ, всякому, что скотина глухо мычитъ передъ дождемъ и бурей, дышитъ и роетъ землю; собака скучаетъ и стъ траву; петухи кричатъ взапуски съ лягушками; воробьи и утки купаются въ пыли, на сухой земл; галки съ крикомъ вздымаются высоко, роями; ласточка ширяетъ низко; на мор морская свинка играетъ, бурная птица является внезапно и скользитъ по волнамъ; на этомъ и основаны живые барометры; зеленая лягушка, піявица, рыба вьюнъ, предвщаютъ довольно врно погоду, если держатъ ихъ въ склянк съ водою. Нердко человкъ предчувствуетъ ведро и ненастье: мозоли болятъ, пальцы горятъ, ломота появляется въ раненыхъ или ушибенныхъ членахъ и проч. Есть люди, кои безотчетно, по какому-то темному, но врному чувству, угадываютъ близость кошки, какъ бы она ни спряталась. Если солнце красно заходитъ,
то на другой день будетъ втренно; если пасолнца является, то это на морозъ. Передъ ненастьемъ, табакъ льнетъ къ крыш табакерки, какъ замчаютъ табачники; передъ ведромъ крышка ослабваетъ. Горничныя наши знаютъ, что посл дождя и передъ втромъ подушки и перины длаются, какъ он говорятъ, легче, выше вздуваются. Такимъ образомъ, разсматривая собственно поврья, основанныя на правильныхъ замчаніяхъ, но не всегда врно примняемыя, мы невольно опять возвратились къ поврьямъ сочувственнымъ или симпатическимъ, какъ мы и впередъ оговорились, сказавъ что вс принятые нами разряды незамтно другъ въ друга переходятъ. Если лучина трещитъ, когда горитъ, и мечетъ искры, то будетъ ненастье. Это довольно врно; значитъ, лучина отсырла боле обыкновеннаго и воздухъ вообще сыръ. Если кошка спитъ, подвернувъ голову подъ брюхо, то это зимой на морозъ, а лтомъ къ ненастью. Сюда же принадлежатъ поврья и примты относительно ожидаемаго урожая, и между ними есть такія, кои достойны всякаго вниманія; напримръ: крестьянинъ замчаетъ, какъ колосъ зацвтаетъ: снизу, со средины, или сверху; чмъ ниже, тмъ дешевле будетъ хлбъ, а чмъ выше, тмъ
дороже. Другими словами: здоровый и обильный колосъ всегда долженъ зацвтать снизу; тогда можно надяться урожая, если градъ не побьетъ и червь не постъ, и тогда хлбъ будетъ дешевъ; а чмъ выше колосъ зацвтаетъ, тмъ мене онъ дастъ, потому что плевелки ниже цвта всегда бываютъ пусты и не даютъ зерна, и, стало быть, тмъ дороже будетъ хлбъ. Зимняя опока на деревьяхъ общаетъ, какъ говорятъ, хорошій урожай на хлбъ; урожай на орхи общаетъ обильную жатву хлба на грядущій годъ, по-крайней мр замчено, что сильный урожай на орхи и на хлбъ никогда не бываетъ вмст; что кром того никогда не бываетъ большаго урожая на орхи два года сряду; стало быть, при обиліи въ орхахъ, ихъ на слдующій годъ не будетъ, а вроятно будетъ урожай на хлбъ. Когда рябина сильно цвтетъ, то будетъ, говорятъ, урожай на овесъ; много ягодъ на рябин предвщаетъ строгую зиму, можетъ быть, если предположить, что природа заготовляетъ на этотъ случай кормъ для птицы. Посему и заготовляютъ тогда рябинный квасъ, слабительный и прохладительный, предсказывая на зиму воспалительныя болзни, неразлучныя со строгою зимою. Если день Богоявленія (января 6)
теплый, то хлбъ будетъ темный, т.е. густой; если ночь звздистая, то будетъ много ягодъ; а если, во время посва, у жуковъ подъ брюхомъ много яичекъ (вшей), то будетъ урожай; если они на переднихъ лапкахъ, то должно сять ране, если на среднихъ, то поздне, а если на заднихъ, то еще позже. Послднія примты, вроятно, одна только шутка. На средокрестной недл великаго поста, постъ преломляется пополамъ, пекутъ кресты, а ребятишекъ покрываютъ ршетомъ или кадкой и бьютъ сверху палкой, чтобъ слышали и помнили, какъ постъ переломился пополамъ. Судя по цнамъ въ день Ксеніи полузимницы или полухлбницы (янв. 24), заключаютъ объ урожа и о цнахъ на хлбъ во весь предстоящій годъ. Съ этого дня остается ждать новаго хлба столько же времени, сколько ли старый. Февраль - широкія дороги - 4-го марта Герасима Гречевника. Въ день 40-ка мучениковъ, 9-го марта, прилетаютъ сороки и жаворонки, почему и пекутъ 40 жаворонковъ. Марта 17-го, Алексія Божьяго человка: Алекся съ горъ потоки, съ горъ вода, а рыба со стану, т.е., рыба трогается съ зимовья и трется подъ берегами. Марта 19-го Хрисанфа и Даріи; Даріи, желтыя проруби, замарай
проруби; Марта 25-го, Благовщеніе, если морозъ, то будетъ много огурцовъ. Апрля 1-го, Маріи Египетской, зажги снга, или заиграй-овражки. Апрля 3-го ап. Иродіона: уставь или заставь соху, пора пахать подъ овесъ; когда заквакаютъ лягушки, то пора сять овесъ; когда появятся крылатые муравьи, сютъ хлбъ. Овесъ сять хоть въ воду, да впору; а рожь, обожди часокъ, да посй въ песокъ. Въ великій четвертокъ морозъ, такъ и подъ кустомъ овесъ; а озимь въ заску не кладутъ, т.е., не врь всходамъ съ осени. Снгу много, хлба много, говоритъ народъ. Апреля 16-го, Ирины разрой берега. Апрля 25-го, Великомученика Георгія, выгоняютъ скотину. Если дождь, то въ этотъ годъ скотъ хорошо пойдетъ. Георгій везетъ корму въ торокахъ, а Никола (9 мая) возомъ. Мая 5-го, Ирины разсадницы: сютъ капусту. Это же время считается втрянымъ и потому удобнымъ для паловъ, для выжиганія полей, потому что палъ, для безопасности, всегда пускается по втру туда, гд неопасно. Мая 13-го, муч. Гликеріи, Лукерья-комарница, появляются комары. Мая 14-го Исидора, садятъ огурцы. Мая 18-го, семи двъ: сютъ первый ленъ. Мая 21-го Константина и Елены: ранній
ленъ и поздняя пшеница. Мая 29-го, еодосіи волосяницы: рожь колосится. Мая 31-го, Еремія повсьстево: т.е., кончай посвъ. Іюня 13-го, Акулины гречушницы: сютъ греху. 1-го іюля, Казанскія Богоматери, лучшій день для сбора касмахи или червца, который будто собирается изо всей окружности подъ одинъ кустъ; кто найдетъ его, найдетъ много вдругъ. Іюня 20, пророка Иліи: если дождь, то будетъ мало пожаровъ; всегда-бываетъ громъ и гд нибудь убиваетъ человка. Въ иныхъ мстахъ говорятъ еще, что въ этотъ день дана воля всмъ гадамъ и лютымъ зврямъ, а потому и нельзя выгонять скотину въ поле. Иные врятъ также, что въ день Рождества Христова скотину не должно выпускать изъ хлвовъ. Въ Стефановъ день поятъ лошадей черезъ серебро. Августа 1-го, происхожденіе св. Древъ: первый Спасъ; можно сть яблоки. Августа 13-го, Флора и Лавра, кончай посвъ ржи. Августа 23, св. Луппа, морозомъ овесь лупитъ; первые утренники. Безъ воды зима не станетъ; дожди, потомъ слдуютъ подзимки, а тамъ морозы, которые раздляются на никольскіе, рождественскіе, крещенскіе, афанасьевскіе, стртенскіе, и наконецъ мартовскіе заморозки. Оттепели должны
быть: михайловскіе, 3-го ноября; введенскіе, 21-го ноября и проч. Августа 29-го, Іоанна Предтечи: не варятъ щей, потому что кочанъ капусты напоминаетъ усченную голову. Сентября 1-го, бабье лто, начало женскимъ сельскимъ работамъ; сентября 14-го Воздвиженіе, кафтанъ съ шубой сдвинулся. Октября 22-го, Парасксвіи-льняницы; пора мять ленъ. Ноября 26-го, Егорій съ мостомъ, а Никола съ гвоздемъ, декабря 6-го. О зимнемъ пути говорятъ: либо недли не додешь до Благовщенья, либо недлю передешь. Первый прочный, постоянный снгъ выпадаетъ ночью, а денной сходитъ; это довольно врно. 12-го декабря, солнце поворотилось на лто, а зима на морозъ. Если въ день Рождества Христова много инею, опоки на деревьяхъ, то будетъ урожай на хлбъ. Въ день Наума, 1-го декабря, въ Малороссіи отдаютъ дтей въ школу, полагая, что они тогда боле ума наберутся.
        Въ южной Руси частью т же, частью и другія поврья, о погод, урожа и проч., и въ особенности замчается игра словъ или созвучій, подающихъ поводъ къ поврью; наприм., 23-го іюня, Іоанна Предтечи, смшиваютъ съ Крестителемъ и съ Купалою языческимъ и называютъ день Ивана-Купалы; Пантелеймона (27-го іюня) называютъ Палій и боятся въ этотъ день грозы; празднуютъ, мая 11, обновленіе Царяграда, иначе хлбъ выбьетъ градомъ; іюня 24, Бориса и Глба, называютъ барышъ день, и празднуютъ его для полученія во весь год барышей; если іюля 19: въ день Макрины, ясно, то осень будетъ сухая, а если мокро, такъ ненастная. 26-го января, Ксеніи полухлбницы или полузимницы, замчаютъ цны на хлбъ: если поднялись, будетъ дорогъ, если нтъ, то наоборотъ. Февраля 9-го, въ день Сртенія Господня, лто встрчается съ зимою; коли снгъ мететъ черезъ дорогу, то будетъ поздняя весна, а коли не мететъ, то ранняя, и проч.
        Къ сему же и частью къ предъидущему разряду принадлежатъ и слдующія поврья, не относящіяся до календаря земледльца: если выкинетъ изъ трубы, то должно опустить въ нее живаго гуся: распустивъ въ испуг крылья, гусь, при этомъ паденіи, можетъ иногда погасить пламя. Извстныя пятнышки на лиц, въ род веснушекъ, появляющіяся временно у женщинъ, называютъ метежами, и говорятъ, что внезапное появленіе ихъ есть врный признакъ беременности. Въ этомъ поврь есть истина; но она отнюдь не безусловна. Телятину сть считаютъ грхомъ; вроятно, это произошло отъ хозяйскихъ разсчетовъ: во-первыхъ, деревенскія коровы перестаютъ доиться безъ телятъ; вовторыхъ же, не разсчетъ състь теленка, изъ котораго черезъ 2, 3 года выйдетъ полнорослая скотина. Кром того, почитаютъ грхомъ сть голубей, какъ священную птицу; не дятъ зайцевъ и всхъ вообще слпорожденныхъ животныхъ и однокопытчатыхъ, т.е., съ нераздвоенными копытами, вроятно, на основаніи Ветхаго Завта. Угря не дятъ, не признавая его рыбой; а какъ, по пословиц, въ пол и жукъ мясо, то разршаютъ сть угря, когда въ семи городахъ нельзя будетъ найти рыбы. Сома не дятъ, потому
что сомъ чортовъ конь; рыба эта жирна, не вкусна и нездорова, кром плеса, который идетъ въ пирогъ. Раковъ не везд дятъ; уральскіе казаки называютъ ихъ водяными сверчками и выкидываютъ изъ стей. За то во многихъ мстахъ простолюдины не брезгаютъ грачами, галками и воронами; но сорокъ нигд не дятъ; а по увренію бывалыхъ людей, въ нкоторыхъ мстахъ Россіи запекаютъ въ пироги полевыхъ мышей, подъ названіемъ житничковъ. Очень умно, если это длается; но я нигд толкомъ не могъ о томъ доспроситься.
        Ямщикъ, если вы нанимаете его на протяжныхъ, ни за что не повезетъ барыню съ кошкой, увряя, что отъ кошки лошади худютъ; отъ табаку, напротивъ, по увренію извощиковъ, лошади добрютъ, и потому табакъ для нихъ кладь желанная. Извощики, съ коими рядились для отвоза изъ Ромна шерсти и табаку, за провозъ послдняго длали маленькую уступку. Если врить другому поврью, что чепракъ изъ барсовой кожи вреденъ для лошади, то можно допустить также однородное вліяніе кошки; я говорю только, что подобное дло сбыточно, хотя и не совсмъ вроятно. Такъ напримръ, извстное вліяніе кошки же на змю весьма замчательно: змя не боится самой злой собаки, напротивъ, самая злая и смлая собака сильно пугается змй; но лишь только подойдетъ къ ней кошка, какъ змя мгновенно свертывается въ клубокъ и, схоронивъ голову, лежитъ не смя дохнуть, не бжитъ, не защищается, и кошка смло ее грызетъ. Индюшки также заклевываютъ змй, преслдуя ихъ съ остервененіемъ; овцы пожираютъ ядовитыхъ тарантуловъ, отъ укушенія коихъ другія животныя умираютъ, по-крайней-мр долго хвораютъ.
        Суевріе, будто у скопы ядовитые когти, вроятно, вышло просто изъ того, что скопа довольно странная птица, соединяющая въ себ свойства хищныхъ и водяныхъ птицъ; она питается рыбой, хватая ее не клювомъ, а когтями.
        Выше говорили мы объ остаткахъ язычества; христіанство вытснило ихъ изъ области вры, и они нашли пріютъ въ поврьяхъ или суевріяхъ.
        Нельзя не отнести сюда всхъ суеврныхъ обрядовъ, соединенныхъ у простолюдиновъ съ обрядами вры; ихъ много; вс пересчитать трудно. Обращаются, напримръ; въ извстныхъ случаяхъ, съ молитвою исключительно къ тому или другому св. угоднику, полагая, что тогда молитва будетъ лучше услышана; молятся отъ слпоты - Казанской Богоматери; отъ глазныхъ болей - Мин Египтянину, Лаврентію Архидіакону, Логину сотнику; отъ болзней вообще, Богородиц Всхъ Скорбящихъ; отъ головной боли - Іоанну Предтеч; отъ зубной боли св. Антипію; отъ лихорадки - св. Марою, также Фотиніи или Василію Новому; отъ грыжи, - Артемію; отъ безчадія, - Роману чудотворцу, также св. Ипатію; отъ трудныхъ родовъ: - Богородиц еодоровской или св. Екатерин, если мужъ возненавидитъ жену - св. Гурію, Самону и Авив; о согласіи супруговъ - св. Евангелистамъ; о здравіи младенцевъ - Богородиц Тихвинской, Симеону Богопріимцу; отъ родимца - св. Никит; отъ оспы, Конону Саврійскому; о просвщеніи разума на грамоту - Козм и Деміану; на иконное писаніе: Іоанну Богослову; о сохраненіи отъ смерти безъ покаянія, - св. Палсію; объ изгнаніи лукавыхъ духовъ - св.
Нифонту, или Марофу; о сохраненіи цломудрія - Мартиміану, Іоанну многострад., Моисею Угрину, Финаид; отъ запоя - Вонифатію, также Моисею Мурину; отъ грозы - Богородиц Неопалимой Купины, также Никит Новгородскому; о ведренной погод - св. Иліи; отъ потопа и бды на войн и на мор - св. Николаю Чудотворцу; отъ скотскаго падежа - св. Медосту, также Власію; отъ конскаго падежа - св. Флору и Лавру; о сохраненіи скота отъ звря - св. Георгію; онъ же защитникъ двицъ и покровитель сельскихъ работъ; объ овцахъ, св. Мамонту, или св. Анастасіи; о свиньяхъ, - св. Василію Великому; о пчелахъ - св. Зосим и Савватію; о курахъ - св. Козм и Деміану, или св. Сергію; о гусяхъ - св. муч. Никит; о рыболовств - св. Ап. Петру; о добромъ сн и грезахъ - девяти мученикамъ; отъ вора и обидчика, Іоанну Воину; о обртеніи покражи и бжавшихъ рабахъ - еодору Тирону; о укрощеніи гнва человка - Прор. Давиду; отъ очарованія - св. Кипріану и Устиніи, - и проч.
        Многія изъ принадлежащихъ сюда поврьевъ до того тсно связаны съ народною поэзіею, что настоящій ихъ источникъ не всегда можетъ быть указанъ, особенно при малыхъ свдніяхъ нашихъ и до-христіанскомъ русскомъ мір, въ существ своемъ также поэтическомъ. Сюда принадлежатъ обычаи, поврья и обряды въ различные праздники, столь подробно описанные г.Снгиревымъ. Наприм. игры и обрядъ на Ивана Купала, колядованье на Рождество, щедрованье на Новый годъ, семикъ и проч. Сюда же принадлежитъ поврье, что въ пятницу гршно работать, а наши субботники, или русскіе жиды, шабашатъ въ субботу; также обычай опахивать въ полночь деревню, впрягая двокъ въ соху, чтобы избавиться отъ мора, отъ скотскаго падежа. Бабы и двки дутъ, врхомъ на помелахъ и лопатахъ, и убиваютъ до смерти первую попавшуюся на встрчу живую тварь; это неистовыя вакханаліи, шабашъ вдьмъ, гд въ прежнія времена нердко случались убійства, для избавленія околодка отъ чумы. Вмсто того заливаютъ также въ одну ночь во всей деревн огонь, а тамъ разносятъ по всмъ дворамъ древесный или живой огонь, добытый треніемъ; для него устраиваютъ родъ деревяннаго точила,
которое посл хранятъ въ тайномъ мст. Этимъ же огнемъ поджигаютъ разложенное въ разныхъ мстахъ курево. Это средство извстно по всей южной и восточной границ Россіи, начиная съ Чернаго моря до Китая. Есть еще иное средство отъ падежа на скотъ: должно согнать съ вечера внезапно весь скотъ на одинъ дворъ и обставить его строго карауломъ. Съ разсвтомъ хозяева должны сами разбирать скотину, каждый свою, выпуская ее осторожно по одной изъ ограды; останется одна корова лишняя, ничья: это-то и есть самая моровая, или коровья смерть, и ее должно взвалить на полницу и сжечь живьемъ. Эти поврья постепенно переходятъ къ поэтическимъ вымысламъ, въ коихъ видна игра воображенія, или духъ времени, или просто иносказаніе и народная поэзія, принимаемая нын нердко въ прямомъ, насущномъ смысл за наличную монету. Напримръ: въ Благовщенье птица гнзда не вьетъ; если же она завьетъ гнздо или проспитъ заутреню, то у нея на время отымаются крылья и она длается пшею. Къ послднему поврью, вроятно, подали поводъ подлини, птица, у коей правильныя перья вылиняли и которую тогда можно ловить руками. Въ день 40-ка мукниковъ, 9-го
марта, когда пекутъ жаворонковъ, увряя, что они непремнно въ этотъ день прилетаютъ, говорятъ также, что сорока положила уже 40 палочекъ въ гнздо свое. Въ южной Россіи, ласточка есть представительница чистоты христіанской; воробей же, напротивъ, представитель жидовства. Къ поврью, что птица въ Благовщенье не вьетъ гнзда, присовокупляютъ: кром окаяннаго воробья, который не знаетъ праздника. Въ день Благовщенья и въ Свтлое Воскресенье, между заутреней и ранней обдней, солнышко отъ радости играетъ, въ чемъ не трудно убдить кого угодно, заставивъ его смотрть прямо на солнце, оно заиграетъ въ глазахъ. Въ Петровъ день, 29-го іюня, солнце играетъ радугой на восход, то выказывается, то опять прячется; въ ночь Іоанна Крестителя, на 6-е января, вода въ проруби играетъ и плещетъ. Если курица снесетъ яйцо въ Благовщеніе и его подсылить насдк, то непремнно выйдетъ уродъ. Во все время между Рождествомъ и маслиной, гд цлый рядъ праздниковъ, гршно прясть. Если двка, или баба шьетъ, работаетъ въ заговнье, или по праздникамъ, то у нея будутъ заусеницы и ногтодъ. Кто въ ночь родительской субботы, посл трехдневнаго поста,
придетъ съ молитвой на погостъ, тотъ увидитъ тамъ тни тхъ, кому суждено умереть въ теченіе года. Поврье это принадлежитъ южной Россіи и Украин. Есть много преданій о томъ, что испытали и видли на томъ свт обмиравшіе и очнувшіеся впослдствіи люди: страшные, для суевровъ, разсказы эти обыкновенно оканчиваются тмъ, что трехъ словъ нельзя сказать, нельзя выговорить; это было имъ запрещено и языкъ отымается при всякой къ тому попытк; а въ этихъ-де трехъ словахъ и заключается все главное и существенное. На Украйн, каждый человкъ, отговвъ, покупаетъ вязанку бубликовъ (баранковъ) и длитъ ее со всми пріятелями, чтобы увидться съ ними на томъ свт. При первомъ удар колокола, во время благовста, мужикъ не перекрестится; за вторымъ перекрестится, за третьимъ поклонится. Коли звзда падаетъ, то это ангелъ за душой усопшаго полетлъ; а если успешь, не давъ угаснуть этой искорк, пожелать чего нибудь, то оно исполнится; ангелы на этомъ перелет никому ни въ чемъ не отказываютъ. Остригши ногти, собирать обрзки въ одно мсто; на томъ свт придется по крутой гор лзть и ногти пригодятся. Это поврье принадлежитъ раскольникамъ.
Для той же причины не велятъ бить кошекъ; он тогда снабдятъ изъ дружбы своими когтями. Когда убираютъ подъ внецъ невсту, то почетная, счастливая супруга должна ей вдть серьги; тогда молодая будетъ счастлива. Изстари водилось, что братъ невстинъ или другой мальчикъ долженъ въ продолженіе двишника укладывать жениховы подарки, на дому у жениха, который привозитъ ихъ невст; мальчикъ же долженъ обуть невсту подъ внецъ, подвязать ей подвязку и продать жениху косу ея; молодая, въ знакъ покорности, разуваетъ молодаго, у котораго въ сапогахъ плеть и деньги; ударивъ жену слегка, онъ ее награждаетъ. У крестьянъ, новобрачныхъ укладываютъ не въ жилой изб, а въ пустой клти или другомъ мст; стелютъ постель изъ сноповъ, и кладутъ именно 21 снопъ; дарятъ младенца на зубокъ, дарятъ и родильницу, подкладывая тайкомъ деньги подъ подушку. Во время внца кто первый изъ новобрачныхъ ступитъ на подножіе, тотъ будетъ властвовать; у кого свча длинне остается, или у чьихъ дружекъ, тотъ доле проживетъ; если внецъ, для облегченія не надваютъ на голову невсты, то народъ считаетъ такой бракъ недйствительнымъ, незаконнымъ, и
предсказываетъ бду; если же надъ головою уронятъ внецъ, то и подавно. Молодыхъ иногда осыпаютъ деньгами, хмлемъ и хлбомъ; впрочемъ, большая часть сихъ и множество другихъ, сюда относящихся, обычаевъ, не принадлежатъ собственно къ поврьямъ, а именно къ обычаямъ и къ числу празднествъ. Въ иныхъ мстахъ кладутъ подъ порогъ замокъ, въ то время, когда молодые идутъ къ внцу, и лишь только они перешагнутъ порогъ, какъ вщія старухи берутъ замокъ, запираютъ его и хранятъ, а ключъ закидываютъ въ рку; отъ этого молодые будутъ жить хорошо. Если баба заспитъ младенца, то онъ, по народному поврью, длается оборотнемъ, или по-крайней-мр не будетъ принятъ въ число праведниковъ. Кром того, мать должна идти на покаяніе и стоять 3 ночи въ церкви, очертившись кругомъ; въ первую ночь бсы будутъ только дразнить и казать ей младенца; во вторую будутъ его мучить и приглашать ее, чтобы она вышла изъ круга и взяла его; въ третью замучатъ его въ глазахъ матери до смерти, а сами исчезаютъ съ первыми птухами, покинувъ трупъ. Мать должна вынести все это; если же она перешагнетъ завтный кругъ, то сама сгинетъ. Встарину родители
иногда скрывали крестное имя дитяти, его называя вовсе инымъ, въ увренности, что человка нельзя испортить, изурочить, не зная имени его. Есть изрдка также обычай, особенно когда дти не долговчны, чтобы вслдъ за народившимся младенцемъ выйти на улицу, дать ребенку имя перваго встрчнаго человка и даже звать этого человка въ кумовья. Въ прощеный день (воскресенье, передъ чистымъ понедльникомъ) дарятъ другъ друга куличемъ, или огромнымъ пряникомъ (фигура), съ солдатиками или надолбами по краямъ и съ чашкой посредин; такой же пряникъ везутъ молодые, на другой день брака, къ родителямъ, которые имъ кладутъ деньги или подарки на пряникъ. Если смочитъ поздъ свадебный, то это счастье, какъ и вообще дождь означаетъ благодать, обиліе. Усопшихъ младенцевъ непремнно подпоясывать: во-первыхъ, для того, чтобы ихъ на томъ свт по первому взгляду можно было распознать отъ татарчатъ и жиденятъ; во-вторыхъ, чтобы малюткамъ, гуляя по вертоградамъ небеснымъ, можно было собирать за пазуху виноградъ. Если ребенокъ умираетъ, то подать его нищенк христа-ради въ окно; коли та, ничего не зная, приметъ его, помолится и посадитъ
подъ избой, то будетъ живъ. Затмнія, какъ извстно, предзнаменуютъ, въ глазахъ народа, бдствія, чему врили невжды почти во вс времена и во всхъ земляхъ. Явленія эти весьма приноравливались къ событіямъ настоящимъ, будущимъ или прошедшимъ и по необычайности своей всегда поражали умы народа и настроивали ихъ на ожиданіе чудесъ или бдствій.
        У раскольниковъ есть много странныхъ поврьевъ, нердко порожденія довольно дикаго, необузданнаго воображенія, кои иногда основаны на безрамотной игр словъ: кто пьетъ чай, отчаявается отъ Бога; кто пьетъ кофе, налагаетъ ковъ на Христа; хмль и табакъ произросли на могил знаменитой блудницы, - хмль изъ головы, а табакъ изъ чрева. На этомъ основаніи вроятно хмль считается у нихъ благородне табака, и многіе раскольники не чуждаются его, тогда какъ табаку вс они не терпятъ, называя его смертельнымъ грхомъ. Раскольники въ особенности настоятельно требуютъ, чтобы остриженные ногти класть съ ними вмст въ гробъ, и даже носятъ обрзки эти въ перстняхъ. Земля, по народному поврью, лежитъ на трехъ рыбахъ, китахъ, или даже на четырехъ; но одинъ изъ нихъ умеръ, отчего и послдовали потопъ и другія перевороты; когда же перемрутъ они вс, то послдуетъ преставленіе свта. Между тмъ, когда киты эти, отлежавъ бока, начинаютъ оправляться да повертываться, то бываетъ трусъ, землетрясеніе. Иные, напротивъ того, утверждаютъ, что свтъ стоитъ на трехъ слонахъ. Прежде насъ жили на свт волоты, великаны, а посл насъ будутъ пыжики,
т.е. карлы. Народное поврье волотамъ назначаетъ мсто жительства въ вологодской сторон; вроятно этому подало поводъ одно только сходство звуковъ. Народъ ожидаетъ преставленія свта непремнно въ одну изъ великихъ субботъ, передъ Троицей. Если по торной дорог подымается столбовой вихорь, то это чортова свадьба, вдьма съ сатаной внчается, или, по-крайней-мр, возится; а потому, если кинуть въ вихорь этотъ ножъ, то онъ будетъ въ крови. Чума летаетъ уткой, а голова и хвостъ у нея зминые. Не садиться по 13-ти человкъ за столъ и не подавать другому соли; если два поврья, какъ всякому извстно, напоминаютъ измну Іуды. Не дарить ни ножа, ни ножницъ, не принимать булавки, разв уколоть слегка подателя, или отдать грошъ, т.е. купить вещи эти. Взявъ отъ сосда прививку плодовую, или отводокъ, также должно положить около дерева копечку, чтобы втка хорошо принялась. Молодыхъ супруговъ сажаютъ на мохнатую шубу, въ ознаменованіе привольной жизни; велятъ также стричь ребенка на шуб: богатъ будетъ; когда ребенокъ впервые пойдетъ, то черкнуть ножемъ по земл между ногъ, что и называется перерзать путы. Если у ребенка долго
зубы не ржутся, то проколоть черному птуху гребешокъ, костянымъ или деревяннымъ гребнемъ, и кровью помазать десны. Это поврье, принадлежа отчасти къ разряду симпатическихъ средствъ, конечно, придумано для того, чтобы успокоить встревоженную мать, при такихъ обстоятельствахъ, гд человческая помощь невозможна. Совтуютъ также надвать ребенку ожерелье изъ рачьихъ жерновинокъ, носить фіалковый корень и проч. Пожаръ отъ грозы заливать парнымъ молокомъ отъ черной коровы. Коли черная корова свечера впереди стада идетъ на село, то день будетъ ненастный, коли блая, ясный. Коли корова перестанетъ доиться, то кто нибудь изъ счастливыхъ въ семь, обыкновенно двушка или ребенокъ, должны выкупить ее у хозяйки или у коровницы, за грошъ; корова называется съ того времени собственностью покупателя и будетъ опять доиться. Коли корова доится съ кровью, что между прочимъ случается-де оттого, когда, подъ брюхомъ у нея пролетитъ невзначай ласточка, то подоить ее сквозь обручальное колечко хозяйки; ласточка же пролетаетъ подъ коровой въ наказаніе за то, когда кто разоритъ у нея гнздо. Чтобы предупредить порчу свадьбы отъ
недобраго кудесника, который-де не только сдлаетъ, что кони не пойдутъ со двора, но, пожалуй, оборотитъ и гостей и молодыхъ въ волковъ, вс гости и позжане опоясываются, сверхъ рубахи, вязанымъ, а не плетенымъ, пояскомъ, въ которомъ тма узелковъ. Колдунъ ничего не можетъ сдлать, не развязавъ сперва всхъ узелковъ, или не снявъ съ человка такой поясокъ. Крестьяне разсказываютъ, что такіе оборотни, т.е., волки, бывшіе когда-то свадебными гостями, попадаются; если подобнаго звря убьешь, то на немъ, къ крайнему удивленію всхъ крещеныхъ людей, найдешь подъ шкурой красную рубаху, - но только безъ опояски! Такъ дорого можно поплатиться иногда за небольшую оплошность! Есть поврье, что воронъ купаетъ дтенышей своихъ въ великій четвертокъ, и приноситъ для этого воду въ гнздо свое въ выденномъ яйц. Воронъ, ворона, грачъ, сычъ, сова, филинъ, пугачъ, иногда также сорока и кукушка, - почитаются зловщими птицами, и притомъ не только у насъ, но почти повсюду. Если воронъ и филинъ кричатъ, сидя на кровл, то въ дом быть покойнику. Ночныя птицы получили прозваніе зловщихъ, конечно, за дикій, непріятный крикъ, который,
среди глухой ночи, иногда чрезвычайно непріятенъ; такъ наприм., пугачъ, большой лсной филинъ, завываетъ точно какъ человкъ, зовущій отчаянно на помощь; а иногда, какъ ребенокъ; иногда хохочетъ, стонетъ или ржетъ. Нтъ сомннія, что пугачу надобно принять на свой счетъ большую часть того, что разсказываютъ о лшемъ. Суевры носятъ при себ когти филина, чтобы отвратить отъ себя зло. Воронъ, ворона, сорока, грачъ, вроятно, попали въ этотъ разрядъ, какъ полухищныя, жадныя къ падали и до нестерпимости крикливыя, вщуньи. Иногда загадываютъ, сколько лтъ кому жить, и считаютъ, сколько разъ кукушка кукутнетъ. Отчего вообще птица, залетвшая нечаянно въ покои, особенно воробей, предзнаменуетъ бдствіе, смерть въ дом и проч., этого объяснить не умемъ; но птичка, залетвшая въ чистомъ пол прямо въ руки, а равно и гнздо, свитое гд нибудь въ дом, бываетъ, какъ думаютъ, къ добру. Не велятъ бранить пойманнаго сома, хотя это для рыбаковъ не находка, стращая тмъ, что водяной чортъ за такую брань отомститъ. Ласточку, голубя, пигалицу и синичку, по мннію народа, бить гршно, за это бываетъ падежъ на скотъ. Есть еще поврье, что
если собаки ночью воютъ, или когда он роютъ норы, то будетъ въ дом покойникъ. Много разъ увряли тутъ и тамъ люди, что собаки, лошади или другая домашняя скотина предчувствовали, предугадывали смерть хозяина, и что животныя показывали это воемъ, мычаньемъ, ржаньемъ, ночнымъ топотомъ, необычайною пугливостью, страхомъ и проч. Тамъ, гд подобное предчувствіе относится до внезапной, насильственной, смерти, оно во всякомъ случа необъяснимо, а потому уже слишкомъ невроятно; но нельзя оспаривать возможности того, чтобы какое либо животное не могло чувствовать, не знаю какимъ чутьемъ или чувствомъ, невидимой для насъ перемны, происшедшей съ такимъ человкомъ, который по состоянію своего здоровья не можетъ прожить боле извстнаго и весьма короткаго срока, который обреченъ уже тлнью, носитъ въ себ ничмъ неутолимый зародышъ смерти, и поэтому самому, можетъ быть, въ испарин своей, или Богъ всть какъ и гд, представляетъ для нкотораго рода животныхъ нчто особенное и непріятное. Я не утверждаю всего этого; я только не отвергаю такую возможность. Опытные врачи, фельдшера, сидлки и хожалки видятъ иногда по первому
взгляду на больнаго, что его спасти нельзя; иные утверждаютъ даже, что слышутъ это чутьемъ, по испарин; почему же другое существо, или животное, не можетъ видть или слышать то же самое, но только еще гораздо ране, можетъ быть, наканун, или даже нсколькими днями прежде насъ? Какъ объяснить себ чутье, которое безошибочно указываетъ собак, что на такомъ-то мст пробжалъ заяцъ, причемъ собака еще знаетъ, до какой степени слдъ этотъ свжъ, и что всего мудрене, въ какую сторону заяцъ пробжалъ, взадъ или впередъ?
        Есть чисто-шуточныя поврья, или лучше сказать, просто, шутки, въ кои однако же иные свято врятъ; наприм., когда стоятъ жестокіе морозы, то должно свечера насчитать 12 лысыхъ, по-именно, назвавъ послднимъ самаго лысаго, у котораго голова какъ ладонь, отъ бровей до затылка: на немъ морозъ лопнетъ. Когда въ бан моютъ барченка, то приговариваютъ: Шла баба изъ-за морья, несла кузовъ здоровья; тому, сему кусочекъ, теб весь кузовочекъ; а когда окачиваютъ водой: Съ гоголя (гуся) вода, съ тебя худоба; вода бъ книзу, а самъ бы ты кверху; сорок бъ тонть, а теб бы толстть, и проч. Двицъ умываютъ съ серебра, чтобъ была двушка бла и богата; что называется умыться водой, въ которую, при первой весенней гроз, брошена серебряная ложка. Чтобъ быть блой и чистой, двушки моются также первымъ снгомъ, съ кровли бани. Если все двочки родятся, то въ этотъ годъ войны не будетъ; если ребенокъ напередъ станетъ говорить папа, а также если младенецъ родился съ косичкой, то вслдъ за нимъ родится сынъ; а если заговоритъ мама, то дочь. Сидть между двухъ сестеръ или братьевъ, значитъ вскор жениться, или замужъ выйти. Правый глазъ
чешется къ смху, лвый къ плачу. Правая ладонь чешется - отдавать деньги, лвая - получать; локоть чешется - на новомъ мст спать; переносье чешется - о мертвомъ слышать; кто щекотливъ, тотъ и ревнивъ; за первымъ вешнимъ громомъ выбжать умыться дождевой водой, съ золотымъ кольцомъ на пальц, или ухватиться за карманъ, въ которомъ деньги, что длаютъ также, увидавъ молодой мсяцъ, и сказать, при деньгахъ! - богатъ будешь. Если зеркало поднять надъ головой, такъ, чтобъ въ немъ отразился молодой мсяцъ, то увидишь столько лунъ, сколько лун дней. Эта шутка основана на томъ, что при такомъ косвенномъ отраженіи мсяцъ въ зеркал точно двоитъ и, пожалуй, иногда семеритъ. Если волосокъ изъ рсницъ вывалится, положить его за-пазуху, будетъ подарокъ. У кого рдкіе зубы, не будетъ долго жить. Если забывшись ляжешь спать въ одномъ чулк, то прідетъ тотъ, кого ждешь. Если булавку на полу увидишь къ себ головкой, то это хорошо, а къ себ остріемъ, худо. Если брови свербятъ, будешь глядть на потныхъ лошадей, т.е., принимать гостя; выщербленныя деньги общаютъ прибыль, и поэтому ихъ должно хранить въ кошельк. Когда у дтей падаютъ
зубы, то велятъ стать тыломъ къ печи, закинуть зубъ черезъ себя и сказать: мышка, мышка! на теб костяной зубъ, а мн дай желзный; или: на теб репяной зубъ, а мн костяной. Смшное и глупое поврье, что икота есть бесда души съ небомъ вроятно также было сначала неумстной шуткой; кому икается легко, того добромъ поминаютъ, а при тяжелой икот, за глаза бранятъ. Когда лошадь дорогой распряжется, то что нибудь дома нездорово, либо жена измнила, если самъ хозяинъ въ дорог. Если мышь попортитъ часть свжаго товара, то купцы утшаются тмъ, что товаръ отъ этого скоро и хорошо съ рукъ пойдетъ. Если кто въ бесд скреститъ незамтно ноги, нога на ногу, то отъ этого послдуетъ всеобщее молчаніе. Если кто плюнетъ себ на платье, то это означаетъ, что скоро будетъ обнова. Въ новый годъ должно надть обновку; тогда ихъ много будетъ въ теченіе года. Другіе толкуютъ, что плюнуть на себя, значитъ терпть напраслину. Кто ущемитъ платье въ дверяхъ, выходя изъ дому, тому скоро въ этотъ же домъ возвратиться. Если изъ вязанки дровъ вывалится полно, то будутъ гости. Кто поперхнется въ разговор, тотъ хотлъ соврать; кто поперхнется первымъ
глоткомъ, къ тому спшитъ обденный гость. Обнову предвщаетъ и то, когда собака, ставъ передъ кмъ, потянется. Если уши горятъ, то заглазно надъ тобой издваются; если въ ушахъ звенитъ, то загадываютъ что нибудь и спрашиваютъ: въ которомъ ух? когда отгадаютъ, то загаданное сбудется. Если въ бесд чихнешь, то это подкрпляетъ истину того, что говорится. Кром того иные говорятъ, что чихнуть въ воскресенье, значитъ въ гостяхъ будешь; въ понедльникъ, прибыль будетъ; во вторникъ - должники надодятъ; въ среду, станутъ хвалить; въ четвергъ, будешь сердиться; въ пятокъ, письма или нечаянная встрча; въ субботу, о покойник слышать. Если у женщины, при одваньи юпки, подолъ случайно загнется, то предсказываютъ ей роды. Если каша или пирогъ-баба подымется изъ горшка и наклонится въ печь, то къ добру; если же изъ печи, то къ худу. Если кузнечикъ куетъ въ дом, то иные увряютъ, что онъ выживаетъ изъ дому. Счастливый сынъ походитъ на мать, а счастливая дочь на отца. Самоваръ играетъ, гостей зазываетъ, кто мимо пойдетъ, зайдетъ. Невзначай свчу погасить - нежданный гость. Булавочка изъ наряда молодой хранится подругами и
общаетъ счастье, а двушк скорое замужество. Свча грибкомъ нагорла - будетъ письмо, и съ той стороны, куда нависла. Если шутка эта не въ связи съ поврьями о вдьм, то она просто придумана для потхи; но я зналъ помщицъ, кои читали Сю и Занда, а строго придерживались помела и кочерги. Кто не веселъ, съ утра брюзжитъ, всталъ лвой ногой съ постели. Кто утретъ лицо первымъ яичкомъ рябенькой курицы, у того небудетъ веснушекъ. Руки горятъ - бить будешь; руки стынутъ - кто нибудь тебя злословитъ; если мужчина блоручка, то невст его не быть красавицей; нагорла свча - долгоносая невста; кошка умывается, сорока у порога скачетъ, самоваръ поетъ, полно дровъ изъ беремени повалится, нечаянно свчу погасить, все это значитъ: будутъ нежданные гости. Теплая или холодная лапа у кошки, означаетъ добрыхъ или недобрыхъ гостей. Чулокъ или рубашку наизнанку надть, потерять подвязку, остегнуться пуговкой - пьянъ или битъ будешь. Не строить новаго дома подъ старость, не шить обновы, въ особенности блья, иначе вскор умрешь; эти поврья, можетъ быть, частью придуманы наслдниками, чтобы удержатъ стариковъ отъ безразсуднаго
мотовства, а можетъ быть, возникли и оттого, что, затвая житейское, старику и старушк по невол приходитъ въ голову близкій конецъ ихъ, а это, для многихъ, воспоминаніе непріятное. Кром того, весьма не рдко случается, что, затявъ подъ старость обшиваться и строиться, человкъ умираетъ, не покончивъ дла, и это въ такихъ случаяхъ служитъ подтвержденіемъ суеврью. Я зналъ въ Москв старушку, богатую вельможу прошлаго вка; она уже лтъ 20 не шила на себя блья, ни за что не соглашалась къ этому, считала всякаго, кто ей о томъ говоритъ, смертнымъ врагомъ своимъ, и ходила въ такомъ бль, на которомъ, кром подновляемыхъ по временамъ заплатокъ, не оставалось ровно ничего.
        XIII. Басни, притчи и сказки.
        Поэтическія поврья переходятъ непосредственно въ басни, притчи или иносказанія; не мене того, по невжеству иногда принимаются въ прямомъ смысл и многіе врятъ слпо тому, что придумано было для одной забавы. Къ этому числу принадлежатъ: поврье о томъ, что медвди были нкогда людьми, къ чему конечно подала поводъ способность медвдя ходить на двухъ ногахъ и поступь его, всей плюсной, по-человчьи; люди эти жили въ лсу ни съ кмъ не знались и были не хлбосольны, не гостепріимны. Однажды зашелъ къ нимъ какой-то благочестивый старецъ, постникъ и сухоядецъ, и постучавшись тщетно сподрядъ у всхъ воротъ прошелъ все село изъ края, въ край, отрясъ прахъ съ ногъ своихъ и проклялъ не добрыхъ хозяевъ, велвъ имъ жить отнын въ берлогахъ. Собака, по такой же сказк, также была человкомъ; но обращена въ пса за обжорливость свою. Пчела просила себ смертоносное для человка жало; оно дано ей, но только съ обратнымъ условіемъ: оно смертоносно для нея же самой. Извстный древній мудрецъ, начальствовавшій всми животными, послалъ ворону, которая случилась у него на встяхъ, чтобы она привела лучшаго пвчаго: старику хотлось
уснуть подъ сладкія псни. Но онъ уснулъ, не дождавшись псенъ, и проснулся въ испуг отъ страшнаго карканья; ворона привела ему цлое гнздо вороненковъ, извиняясь тмъ, что лучшихъ пвчихъ нельзя было сыскать во всей поднебесной. Есть даже нсколько длинныхъ и довольно складныхъ сказокъ, принадлежащихъ сюда же, какъ напр., сказка о Георгіи храбромъ и о волк; Езопова басня о кур и лис, которая извстна едва ли не у всхъ народовъ; равно и сказка о Лис Патрикеевн, которая морочитъ волка, медвдя и многихъ другихъ животныхъ, промышляя на ихъ счетъ. Эта замчательная сказка, отысканная въ древнихъ рукописяхъ на французскомъ и нмецкомъ языкахъ, живетъ донын въ преданіяхъ всхъ почти европейскихъ народовъ и пересказывается между прочимъ также у насъ, на Руси и на Украйн, съ небольшими только отмнами противъ той, которую обработалъ Гете.
        Есть поврье или разсказъ о томъ, что означаютъ видимыя на лун пятна: туда посажены навсегда братоубійца и жертва его, въ томъ самомъ положеніи, какъ преступленіе было совершенно: и воображеніе народа видитъ на лун двухъ людей, изъ коихъ одинъ закалываетъ другаго вилами. Другіе увряютъ, что это Каинъ и Авель.
        О ласточкахъ говорятъ, что он чириканьемъ своимъ предостерегали Спасителя отъ преслдователей Его, а воробьи продали Его, крича: живъ, живъ, за что у воробьевъ ноги связаны невидимыми путами и птица эта не можетъ переступать, а только прыгать. Есть также преданіе, что ласточки крали у Римлянъ гвозди, коими распинали Христа, а воробьи отыскивали ихъ и опять приносили. Поэтому ласточекъ, по народному мннію, гршно бить или разорять ихъ гнзда.
        О гром говорятъ, что это Илья пророкъ здитъ по небу въ огненной колесниц, поражая стрлою діавола, а тотъ прячется за людей. Суевріе это подтверждается частью находимыми въ песчаныхъ мстахъ громовыми стрлами, похожими съ виду на минералъ, извстный подъ названіемъ чортовъ палецъ. Дло въ томъ, что отъ удара молніи въ песокъ дйствительно онъ сплавляется, въ вид сучковатыхъ сосулекъ. Стрлы эти между прочимъ окачиваются водой, коею поятъ больныхъ, отъ колотья. Зеркало, какъ дивная для простолюдина вещь, подало раскольникамъ поводъ къ особой сказк: какой-то пустынникъ, не устоявъ противу соблазна діавола, возмечталъ о себ столь нелпо, что вздумалъ свататься на какой-то царской дочери. Царевна, по двичьимъ причудамъ, отвчала: если онъ достанетъ мн ту вещь, которую по всему царству не могли найти, вещь, въ которую бы я могла видть себя чище чмъ въ вод, то выйду за него. Пустынникъ пошелъ стараться и наткнулся путемъ на порожнюю избушку, въ которой чортъ отозвался ему, сказавъ, что попалъ въ рукомойникъ, запертъ и заговоренъ въ немъ какимъ-то старикомъ, и что готовъ отслужить какую угодно службу тому, кто
его выпуститъ. Порядившись съ нимъ на ту затйливую вещь, которую требовала царевна, пустынникъ снялъ деревянный крестъ, которымъ накрытъ былъ глиняный висячій рукомойникъ; чортъ выскочилъ, встряхнулся, сдлалъ и подалъ старику зеркало, которое этотъ отнесъ царевн. По словамъ нкоторыхъ, онъ женился на ней но былъ наказанъ тмъ, что видлъ всюду двойника своего, который не давалъ ему ни днемъ, ни ночью покоя и замучилъ его до смерти; а по словамъ другихъ, старикъ покаялся до свадьбы, смирился и ушелъ навсегда опять въ пустыню. По сей причин у раскольниковъ и понын зеркало есть вещь запрещенная созданная діаволомъ.
        Въ мстахъ, гд есть мамонтовыя кости, жители не знаютъ и не могутъ постигнуть, чтобы это были остатки допотопнаго животнаго; а потому и сложили повсть о подземномъ слон, который живетъ и роется всегда подъ землей какъ кротъ, никогда не выходитъ наружу, а только по смерти своей случайно попадается, потому что земля изрыгаетъ кости его. Преданіе о волотахъ или великанахъ и о находимыхъ костяхъ ихъ, безъ всякаго сомннія, также основано на ископаемыхъ костяхъ различныхъ животныхъ.
        Бда не по лсу ходитъ, по людямъ, а какъ пойдетъ бда, растворяй ворота, никогда-де одной бдой не кончится. Это поврье основано на случайностяхъ, служившихъ поводомъ къ изобртенію его. Но есть кром того поэтическое поврье въ бдовиковъ, несчастныхъ на вс руки, или бдокуровъ; къ чему бы такой человкъ не прикоснулся, отъ этого ожидаютъ только худаго; его жалютъ, его не хотятъ обидть, но всякъ самъ себ ближе, и бдняка не мене того выпроваживаютъ за порогъ, если онъ куда зайдетъ, не держатъ въ одной рабочей артели, не даютъ никуда приткнуться, даже не смютъ подать помощи, опасаясь вреда для себя и для другихъ. Жалкое заблужденіе это такъ упорно, что его иногда ничмъ нельзя побдить.
        Привязанность къ праддовскимъ обычаямъ, отъ коихъ такъ трудно отстать народу, и страсть рядиться и красоваться, подавали въ купеческомъ сословіи нашемъ поводъ къ забавнымъ явленіямъ: такъ напр., купчиха, не устоявшая противу искушенія одваться заживо въ нмецкое платье, успокоивала совсть свою завщаніемъ, чтобы ее похоронили въ русскомъ сарафан.
        Въ числ сказокъ о нечистомъ, находимъ также опредленіе различія между многими именованіями его: чортъ смущаетъ, бсъ подстрекаетъ, дьяволъ нудитъ, сатана творитъ лживыя чудеса, для соблазна.
        Есть сказка о блаженныхъ островахъ Макарійскихъ, гд сытовыя рки, кисельные берега, или молочныя рки, медовые берега; двка выйдетъ, однимъ концомъ коромысла ударитъ, готовый холстъ подънетъ; другимъ зачерпнетъ, нитки жемчугу вытянетъ; стоитъ тамъ и береза золотые сучья; и корова, на одномъ рогу баня, на другомъ котелъ; олень съ финиковымъ деревомъ на лбу, и птица сиринъ, иначе райская, перья непостижимой красоты, пніе обаятельное, ликъ человческій, и пр.
        Поврье о неразмнномъ или неизводномъ рубл, который можно достать у нечистаго, продавъ ему на перекрестк въ полночь жаренаго въ перьяхъ гусака, разсказывается различнымъ образомъ и принадлежитъ къ тмъ же сказочнымъ вымысламъ, принимаемымъ тутъ и тамъ за наличную монету, и также распространено у различныхъ народовъ, напр., въ Германіи.
        Въ числ такъ называемыхъ лубочныхъ картинъ, которыя нын уже начинаютъ длаться рдкостью и безъ цензуры не печатаются, есть, кром изображенія помянутаго сирина, извстная космографія, гд расписаны вс баснословныя, сказочныя страны, люди съ песьими головами, блаженные острова Макарійскіе и много другихъ чудесъ. Объ этомъ лист была помнится когда-то статья въ «Телеграф». На другомъ лист находимъ мы изображеніе людей дивныхъ или дикихъ, найденныхъ Александромъ Македонскимъ внутри горъ Рифейскихъ: это люди одноногіе, трехрукіе, одноглазые, двуносые и пр. Вс они выходятъ на встрчу герою-побдителю, коему предшествуетъ пшій ратникъ въ полномъ вооруженіи.
        Всмъ извстно довольно загадочное явленіе, что въ Москв нтъ сорокъ; народное поврье изгнало ихъ за 40 верстъ изъ Москвы; но он есть гораздо ближе, хотя, сколько мн извстно, никто не видалъ, чтобы сорока залетала въ самую Москву. На это сложено нсколько поэтическихъ сказокъ; Москва основана на томъ мст, гд убитъ бояринъ Кучка; его предала сорока неумстнымъ сокотаньемъ своимъ, когда онъ спрятался подъ кустомъ; онъ ее проклялъ умирая и сороки исчезли оттуда навсегда. Другіе говорятъ, что сорока унесла съ окна послдній кусокъ сыра у одного старца, угоднаго небесамъ; онъ ее проклялъ за это и изгналъ изъ округа.
        Третьи сказываютъ, и это преданіе сохранилось въ народныхъ псняхъ, что Маринка Мнишекъ, будучи вдьмой, перекинулась въ сороку, когда пришлось ей худо, и вылетла изъ окна терема своего; за это сорока была проклята въ то время и не сметъ явиться въ Москву.
        Есть еще довольно сложное и старинное поврье о василиск, который родится изъ птушьяго яйца. Замтивъ, что курица иногда сдуру силится запть птухомъ, люди изъ этого заключили, что и птухъ можетъ иногда прикинуться курицей и снести яичко. Это яйцо кругленькое, маленькое, называется спорышокъ, и въ сущности есть не иное что, какъ выносокъ куриный, т.е. уродливое яичко, какъ говорятъ, послднее, когда курица перестаетъ нестись. Народъ иногда утверждаетъ, не знаю по какимъ примтамъ, что это яйцо птушье: что птухамъ во сто лтъ разршено снести одно только такое яйцо; а если двка поноситъ его шесть недль подъ мышкой, то изъ него вылупится василискъ. Объ этомъ василиск есть множество разсказовъ: онъ длается оборотнемъ, или соединяется съ злымъ человкомъ, съ колдуномъ, и невидимо въ немъ живетъ; онъ вообще исполняетъ вс приказанія мачихи своей, выносившей его подъ мышкой, приноситъ ей золото, мститъ за нее тмъ, на кого она зла, даетъ ей разныя всти и пр. Можетъ быть, поврье или сказка эта въ связи съ преданіями о сожительств женщинъ съ нечистымъ духомъ, со зміями огненными, летучими и другаго разбора. Вдьма,
по мннію нкоторыхъ, есть именно плодъ подобнаго супружества, а сказка о Тугарин Змевич и ей подобныя, суть уродливыя порожденія разгула народнаго воображенія, настроеннаго на этотъ ладъ. Кирша Даниловъ разсказываетъ одинъ изъ подобныхъ случаевъ, о рожденіи Волхва Всеславича такими словами:
        По саду саду, по зеленому, ходила, гуляла
        Молода княжна Мара Всеславична:
        Она съ камня скачила на лютаго на змя —
        Обвивается лютый змй около чобота зеленъ-сафьянъ,
        Около чулочка шелкова, хоботомъ бьетъ по блу стегну…
        А въ ту пору княжна поносъ понесла…
        А и на неб просвтилъ ясенъ мсяцъ.
        А въ Кіев родился могучъ-богатырь,
        Какъ бы молодой Волхвъ Всеславьевичъ:
        Подрожала мать-сыра земля,
        Стряслося словно царство индйское,
        А и сине море всколебалося
        Для ради рожденья богатырскаго…
        У насъ осталось еще преданіе, въ поговорк: обвести мертвою рукою. Суеврье говоритъ, что если соннаго обвести рукою мертвеца, то человкъ спитъ непробуднымъ, мертвымъ сномъ. На этомъ основаніи, воры нашивали съ собою руку мертвеца, и вломившись тихонько въ избу, усыпляли этою рукою, по убжденію своему, тхъ, кого хотли обокрасть. Къ сожалнію, даже и новйшее суеврное мошенничество прибгало изрдка къ этому средству, и воры разрывали для этого могилу.
        Русскіе литейщики, собираясь отлить какую нибудь значительную вещь, напр., колоколъ, стараются отвлечь вниманіе праздной и докучливой толпы отъ своей работы какою нибудь новостью, выдумкой или встью, которую молва пускаетъ по городу. Мастера уврены, что отливка отъ этого лучше удается и въ колокол не будетъ пузырей. Такимъ же точно образомъ тщательно скрываютъ день и часъ родовъ, отвлекая иногда вниманіе сосдей какими нибудь сказками и заставляя даже домашнихъ отлучиться на это время, подъ произвольно придуманными предлогами. Этотъ обычай впрочемъ полезенъ, потому что всякій лишній человкъ при подобномъ дл помха. По той же причин родильницъ уводятъ тайкомъ въ баню, чтобы избжать въ тсномъ дом помхъ и свидтелей; но топить въ это время баню и душить роженицу на полк, въ страшномъ жар, есть обычай невжественный и вредный.
        XIV. Привиднія.
        Вс поврья о привидніяхъ, мертвецахъ и вообще о взаимныхъ сношеніяхъ двухъ міровъ, видимаго и незримаго, вещественнаго и духовнаго, составляютъ смшанный рядъ преданій и разсказовъ, принадлежащихъ, можетъ быть, ко всмъ видамъ принятаго нами раздленія поврій. Эта статья до того обширна, что изъ нея можно бы составить десятки томовъ; постараемся объясниться на нсколькихъ страничкахъ.
        Подъ словомъ видніе разумемъ мы такое явленіе, такой видимый предметъ, который предсталъ глазамъ нашимъ необыкновеннымъ, сверхъестественнымъ образомъ, т.е. необъяснимымъ, по извстнымъ намъ досел законамъ природы. Подразумвается, что человкъ видитъ явившееся не во сн, а на яву; что сверхъ, того, видніе это, по крайности, большею частью не вещественное, неосязаемо для рукъ, хотя и видимо для глазъ; словомъ, что оно занимаетъ какую-то неопредленную средину между плотскимъ и безплотнымъ міромъ. Виднія эти большею частію основаны на явленіи тни или духа, какъ выражаются, т.е. человка, уже отшедшаго въ вчность и снова принявшаго плотской, видимый образъ, и въ этомъ-то смысл видніе получаетъ боле точное, опредлительное названіе привиднія. Впрочемъ, есть и виднія другаго рода, безконечно разнообразныя, какъ самое воображеніе человка.
        Умъ, разумъ и разсудокъ нашъ ршительно противятся тому, чтобы допустить возможность или сбыточность видній. Частнаго, таинственнаго свидтельства небольшаго числа людей, слишкомъ недостаточно для изнасилованія нашего здраваго ума и для вынужденія изъ насъ вры, вопреки убжденію; мы слишкомъ хорошо знаемъ, что чувства наши и воображеніе несравненно легче и чаще подвергаются обману, чмъ здравый смыслъ нашъ и разсудокъ. Въ дл такого рода, конечно, врне видть и не врить, чмъ врить не видавши. Мы не смемъ утверждать, чтобы душа наша ни подъ какими условіями не могла войти въ духовныя связи съ безплотнымъ міромъ, не смемъ потому, что у насъ нтъ къ тому достаточныхъ доказательствъ. Но спросимъ, могутъ ли сношенія эти сопровождаться признаками вещественными? Какимъ образомъ душа, коей бренная плоть несомннно давно уже истлла, можетъ облечься снова въ ту же плоть, уничтоженную всевчными законами природы? А какимъ же образомъ плотское око наше можетъ принять впечатлніе отъ чего либо не вещественнаго, т.е. для него не существующаго? Если допустить даже, что душа можетъ быть приведена особыми обстоятельствами
въ восторженное состояніе, въ коемъ длается независимою отъ пяти чувствъ и превыше времени и пространства, что она въ ясновидніи своемъ созерцаетъ въ настоящемъ и прошедшее и будущее, то все-таки этимъ еще не будетъ разршена загадка: какимъ образомъ являющійся намъ духъ можетъ вызвать изъ праха истлвшую плоть свою, или облечься въ ея подобіе?
        Съ другой стороны, мы видимъ, что чувства наши безпрестанно подвергаются обманамъ. Напримръ: не слышимъ ли мы иногда внезапно звукъ, звонъ, свистъ, даже имя свое, между тмъ какъ все около насъ тихо, спокойно и никто не звалъ насъ и не свисталъ? Не видимъ ли мы иногда, подъ дрему, или въ потьмахъ на яву, или забывшись и крпко задумавшись, такіе предметы, какихъ около насъ нтъ? это происходитъ отъ двоякихъ причинъ: какая нибудь причина произвела волненіе, переворотъ въ крови нашей, отъ котораго послдовали на нервы зрнія или слуха впечатлнія, сходныя съ дйствіемъ зримаго предмета или слышимаго звука; тогда органъ слуха или зрнія передаетъ впечатлніе это въ общее чувствилище, и сіе послднее бываетъ обмануто. Въ этомъ случа дйствіе основано на вещественной, плотской половин нашего существа; но можетъ быть и противный случай: воображеніе съ такою живостью и убжденіемъ представитъ себ какой либо звукъ или предметъ, что впечатлнія идутъ обратнымъ порядкомъ изъ общаго чувствилища и до самыхъ орудій чувствъ, производятъ тамъ т же перемны, какъ и явленія дйствительныя, и мы опять-таки бываемъ обмануты.
        Что сила воли и воображенія производитъ въ насъ вещественныя перемны, это доказать не мудрено, потому что мы видимъ это безпрестанно и на каждомъ шагу: вспомните только мнимо-больныхъ; кром того каждый изъ насъ въ состояніи силою воображенія значительно участить біеніе сердца, если настроить себя умышленно, вообразивъ живо радость, гнвъ, безпокойство и пр. Также легко играть зницей своей, расширяя и суживая ее по произволу, если, глядя на одинъ и тотъ же предметъ, воображать поперемнно, что напрягаешь зрніе для разсмотрнія въ подробности самаго близкаго предмета.
        Безспорно, что воображеніе наше сильно участвуетъ во всхъ видніяхъ. Вотъ почему люди нервическіе, или не привыкшіе обуздывать своего воображенія боле дльнымъ направленіемъ, склонны къ видніямъ. Вотъ почему мракъ, или полусвтъ, опутывая зрніе наше непрободаемыми тенетами, бываютъ всегдашними спутниками видній. Ночная тишина, гд каждый малйшій шорохъ раздается иначе и громче нежели днемъ; покой и сонъ, потемки, сумерки, одиночество, настроенное воображеніе, непріятное и непривычное положеніе человка, временно лишеннаго одного изъ главнйшихъ чувствъ своихъ, зрнія; наконецъ слдующій за напряженіями тла и духа приливъ крови къ мозгу и къ самымъ орудіямъ зрнія, все это въ совокупности олицетворяетъ передъ нами безличное и неодушевленное, переноситъ картины воображенія въ окружающую насъ туманную существенность. Въ другихъ случаяхъ, мы обращаемъ грезы въ виднія; душа не распознаетъ, при живости впечатлнія, минувшаго отъ настоящаго и также бываетъ обманута. Это въ особенности часто встрчается у дтей, прежде чмъ они научаются различать сонъ отъ дйствительности; а какъ и взрослые весьма часто въ томъ или
другомъ отношеніи походятъ на дтей, то и они нердко поддаются тому же обману.
        Если виднія, привиднія, духи во плоти тни, призраки, живые мертвецы и пр. возможны, то многіе изъ насъ дали бы дорого за то, чтобы увидть ихъ и созерцать спокойнымъ духомъ. Людей, кои постоянно видятъ разныя виднія или призраки, называютъ духовидцами. Есть особый родъ видній, по сказанію очевидцевъ, это двойники, т.е., человкъ видитъ самого себя, и тутъ народное поврье наше о домовомъ, который-де иногда одвается въ хозяйское платье, садится на его мсто и пр., совпадаетъ съ распространеннымъ по всей Европ, особенно сверной, поврьемъ о двойник. Иногда видятъ его также другія люди, но обыкновенно видишь его только самъ; для прочихъ онъ невидимка. Если двойника застанешь у себя въ комнат, или вообще, если онъ предшествуетъ человку, идетъ напередъ, то это означаетъ близкую кончину; если же двойникъ идетъ слдомъ за хозяиномъ, то обыкновенно намренъ только предостеречь его. Есть люди, кои, по ихъ увренію, почти безпрестанно видятъ своего двойника, и уже къ этому привыкли. Этотъ непонятный для насъ обманъ чувствъ чаще встрчается между людьми среднихъ и высшихъ сословій, чмъ въ простомъ народ.
        Загадочная вещь, въ царств видній, это вещественные призраки, сопровождающіе, по увренію многихъ, такія явленія. Сюда принадлежатъ, напримръ, трещины, кои старая, сухая деревянная утварь даетъ внезапно, въ предвщаніе бдствія, особенно смерти, или собственно въ то мгновеніе, когда является призракъ. Въ трещины эти, какъ въ предвщаніе бды, врятъ почти вс народы, и легко было бы набрать цлые томы росказней о подобныхъ происшествіяхъ. Вроятне всего, однако же, что внезапная и неожиданная трещина, иногда среди тихой и спокойной ночи, подаетъ собственно поводъ къ тмъ разсказамъ, кои сочиняются безсознательно разгоряченнымъ воображеніемъ. Допустивъ возможность предчувствія въ животныхъ, въ томъ смысл, какъ это было объяснено выше, мы однако же до крайности затрудняемся найти какую либо связь между усыхающимъ отъ погоды стуломъ или шкафомъ и долготою дней его хозяина. Недавно еще я видлъ разительный примръ такой случайности: старинная мебель прошлыхъ вковъ, простоявъ столько времени спокойно, внезапно и безъ всякой видимой причины, начала лопаться съ ужаснымъ трескомъ. Безъ всякаго сомннія, воздушныя
перемны были причиной этому явленію, и если бы наблюдать за симъ внимательно, то вроятно это могло бы служить указаніями метеорологическими, имющими одну только общую и отдаленную связь съ долголтіемъ человческаго рода.
        Я видлъ однажды милое, желанное видніе, которое не стану ближе описывать, видлъ очень ясно, и не мене того, не только теперь, но даже и въ то самое время очень хорошо понималъ, какъ это сталось, и не думалъ искать тутъ ничего сверхъестественнаго. Воображеніе до того живо представило себ знакомый ликъ, что безсознательно олицетворило его посредствомъ обратнаго дйствія на чувства, и очи узрли снаружи то, что изваялось на глубин души…
        Я еще два раза въ жизни своей видлъ замчательныя привиднія, и оба случая стоятъ того, чтобы ихъ пересказать. Они пояснятъ нсколько то, что сказалъ я объ этомъ предмет вообще, то есть, что должно всякую вещь десять разъ примрять и одинъ разъ отрзать!
        Будучи еще студентомъ, я жилъ въ вышк или чердак, гд печь стояла посреди комнаты, у проходившей тутъ изъ нижняго жилья трубы. Кровать моя была въ углу, насупротивъ двухъ небольшихъ оконъ, а у печки стоялъ полный оставъ человческій - такъ, что даже и въ темную ночь я могъ видть въ постели очеркъ этого остава, особенно противъ окна, на которомъ не было ни ставень, ни даже занавски. Просыпаюсь однажды за полночь, во время жестокой осенней бури; дождь и втеръ хлещутъ въ окна и вся кровля трещитъ; втеръ, попавъ видно гд нибудь въ глухой переулокъ, завываетъ по-волчьи. Темь такая, что окна едва только отличаются отъ глухой стны. Я сталъ прислушиваться, гд завываетъ такъ жестоко втеръ, въ труб ли, или въ сняхъ, и услышалъ съ чрезвычайнымъ изумленіемъ совсмъ иное: бой маятника отъ стнныхъ часовъ, коихъ у меня не было и никогда не бывало. Прислушиваюсь, протираю глаза и уши, привстаю, одно и то же; кругомъ все темно, холодно, сыро, буря хлещетъ въ окно, а гд-то въ комнат, по направленію къ печи, мрно ходитъ маятникъ. Одумавшись хорошенько и сообразивъ, я всталъ и началъ подходить на слухъ, медленно, шагъ
за шагомъ, къ тому мсту, гд ходитъ маятникъ. Въ продолженіе этого перепутья, короткаго по разстоянію, но долгаго, если не по времени, то по напряженію чувствъ, я еще положительне убдился въ томъ, что слышу не во сн, а на яву, что маятникъ ходитъ, мрно, звонко, ровно, хотя у меня стнныхъ часовъ нтъ. При едва только замтномъ сумеречномъ отлив противъ оконъ, ощупью и на слухъ, дошелъ я до самой печи и стоялъ еще въ большемъ недоумніи, носомъ къ носу съ костякомъ своимъ, коего очеркъ мутно обозначался противъ блой печи. Что тутъ длать и какъ быть? Маятникъ явнымъ образомъ ходитъ въ скелет; изъ него отдавались мрные удары, но движенія незамтно никакого. Ближе, ближе носомъ къ лицу его, чтобы разсмотрть въ потьмахъ такое диво, какъ оставъ мой, съ кмъ я давно уже жилъ въ такой тсной дружб, внезапно плюнулъ мн въ лицо… Невольно отшатнувшись, я обтерся рукою и удостоврился, что все это было не воображеніе, а существенность: брызги, разлетвшіяся по лицу, были точно мокрыя. Этимъ слдовало бы кончить изслдованія, и я попросилъ бы васъ переуврить меня, что я ошибся, что все это было не то, и не такъ! Я стоялъ, все
еще сложа руки передъ постояннымъ товарищемъ, пялилъ глаза и прислушивался къ мрнымъ ударамъ маятника, который однако же вблизи стучалъ нсколько глуше; но подумавъ еще немного и не видя ни зги, я безотчетно протянулъ руку и погладилъ черепъ по лысин: тогда я вздохнулъ и улыбнулся, вс объяснилось. Въ кровл и потолк, подл трубы или печи, сдлалась небольшая течь, капля по капл, на лысую, костяную, пустую и звонкую голову моего нмаго товарища!
        Другой случай состоялъ въ слдующемъ:
        Сидя вечеромъ въ кругу товарищей, я сказалъ, какъ пришлось къ слову, что робость и пугливость не одно и то же: первое можетъ быть основано на опасеніи, поселяемомъ въ насъ здравымъ разсудкомъ; второе, напротивъ, есть склонность къ страху безотчетному, а потому иногда и безразсудному; что, можетъ быть, я иногда робокъ, но не пугливъ, и не могу робть, страшиться, или опасаться чего нибудь, если опасеніе это не оправдывается моимъ разсудкомъ. «Ну, ты въ мертвецовъ вришь?» Врю въ мертвыхъ. «А в живыхъ?» Нтъ, не врю. «Стало быть, и не боишься ихъ?» И не боюсь; впрочемъ, если бы я и врилъ въ мертвецовъ по твоему, то и тогда еще не вижу, для чего ихъ бояться. «А пойдешь ли ты въ полночь на кладбище?» Пожалуй, пойду. «Нтъ, не пойдешь!» Нтъ, пойду! За споромъ дло стало, и ршено было, чтобы мн идти, какъ пробьетъ полночь, одному на кладбище, отстрогнуть щепочку отъ креста и принести ее, и завтра всмъ вмст идти и примрить щепочку, для поврки дла.
        Ночь была темная, до кладбища версты дв, дорога подъ конецъ едва замтная; я сбился немного и не счелъ за нужное отыскивать торную дорогу, а пошелъ знакомымъ путемъ вперевалъ, по направленію, гд противъ неба темнла едва замтно кладбищенская церковь. Прихожу ко рву, окружающему кладбище, перескакиваю его; ножичекъ у меня въ рукахъ и я хочу уже отстрогнуть щепочку отъ перваго пошатнувшагося въ сторону креста, но мн показалось, что завтра осмютъ меня, скажутъ: радъ, что добрался, небось, не прошелъ дальше! - и я сталъ подвигаться ощупью впередъ, спотыкаясь между могилъ, ямъ, кустовъ, камней и разрушенныхъ памятниковъ. Въ это время, помню, родилось во мн двоякое опасеніе, ускорившее, при такихъ обстоятельствахъ, біеніе сердца и дыханіе: первое, чтобы товарищи не вздумали подшутить надо мною и не сдлали какой нибудь глупости; второе, чтобы какой-нибудь сторожъ не принялъ меня за вора и не вздумалъ бы, выскочивъ внезапно съ боку, прежде всего поколотить меня порядкомъ, чтобы, можетъ быть, потомъ уже, за вторымъ пріемомъ, допросить, кто я и за чмъ пришелъ. Первое опасеніе устранилось однако же тмъ, что
сидвшіе со мною товарищи не могли оперидить меня на этомъ пути, а второе тмъ, что сторожа конечно теперь вс спятъ и мн только не должно шумть. Во всякомъ случа, я, скрпивъ сердце, далъ себ слово быть спокойнымъ, разсудительнымъ и хладнокровнымъ, не пугаться, что бы ни случилось. Глупое сердце продолжало стучать вслухъ, хотя, право, не знаю о чемъ и по что. Вдругъ я слышу подземный глухой стукъ, удара два, три сряду. Я остановился: черезъ нсколько секундъ повторилось тоже, потомъ еще разъ, а потомъ раздался слабый подземный стонъ или вздохъ. Все это, сколько я могъ заключить, полагаясь на слухъ свой, происходило въ самомъ близкомъ разстояніи отъ меня и притомъ именно «подъ землей.» Посл нсколькихъ секундъ молчанія и нсколькихъ шаговъ моихъ впередъ, повторилось опять тоже; но подземные удары были звучне и до того сильны, что мн показалось, будто земля подо мною дрогнула; стонъ, довольно внятный, исходилъ изъ земли и безспорно отъ мертвеца. Если бы я кончилъ похожденіе свое на этой точк, то уже и этого было бы довольно, и я бы конечно понын могъ бы вамъ только божиться по совсти, что все это точно святая
истина и дйствительно такъ со мною случилось… но дло зашло еще дальше: я опять подвинулся нсколько шаговъ впередъ, по тому направленію, откуда звукъ до меня доходилъ, прислушивался и все подвигался ощупью впередъ. Внезапно стукъ этотъ очутился почти подо мною, у самыхъ ногъ; что-то охнуло, закашляло; земля вскрылась и разступилась; меня обдало, обсыпало землей, и мертвецъ въ беломъ саван медленно потянулся изъ могилы, прямо передо мной, никакъ не дале двухъ шаговъ… Кончимъ на этомъ; примите отъ меня совстливое увреніе, что все это случилось точно такимъ образомъ, какъ я описываю, и скажите посл этого, есть ли привиднія и живые мертвецы, или ихъ нтъ?
        Я остановился и глядлъ во вс глаза на мертвеца, у котораго въ рукахъ увидлъ я, не смотря на потемки, заступъ. Я не думалъ и не могъ бжать, а стоялъ, растерявшись и не зная, что именно длать. Помню, что я хотлъ завести разговоръ съ покойникомъ, но по незнакомству съ нимъ не зналъ, съ чего начать, чтобы не сказать ему какой нибудь глупости. Къ счастью, онъ вывелъ меня изъ этого тягостнаго положенія, спросивъ самъ первый: «Кто такой ходитъ тутъ, зачмъ?» Эти слова возвратили мн память и объяснили вдругъ все. - Да я, любезный, не попаду на дорогу, сбился, отъ берега, гд и канавы не замтилъ, и не знаю куда выйти. - «А вотъ сюда ступайте, вотъ!» - Да ты что же тутъ длаешь? «Извстно что, копаемъ могилу.» - Для чего же ночью? «А когда же больше? Какъ съ вечера закажутъ, чтобы къ утру готова была, такъ когда же копать ее, какъ не ночью?»
        Вотъ все, что я по собственному опыту могу сказать объ этомъ предмет. Я бы могъ разсказать еще кучу подобныхъ приключеній, наприм. какъ одинъ офицеръ искрошилъ въ ночи саблей, вмсто привиднія, блый канифасный халатъ свой, висвшій на гвозд, на который надта была еще и шапка; какъ привиднія ходятъ за любовными приключеніями, или просто на какой нибудь промыселъ, пользуясь робостью хозяина; но все это извстно и притомъ конечно ничего не доказываетъ; надобно каждому предоставить вру въ собственное свое убжденіе, которое однако же тогда только можетъ имть мсто, когда оно основано на собственномъ, безошибочномъ опыт, и когда опытъ этотъ, какъ въ приведенныхъ мною случаяхъ, доведенъ до конца.
        Недавно еще разсказывали мн, поставивъ и свидтелей, слдующее: хозяинъ, прохаживаясь въ сумерки въ зал, услышалъ и увидлъ въ окно, что на дворъ прикатила карета четверней. Онъ заглянулъ въ гостиную и сказалъ жен: приготовься принять гостей: кто-то пріхалъ. Но какъ все оставалось попрежнему тихо и спокойно и никто не входилъ, то хозяинъ выглянулъ въ переднюю: покойная бабушка его стояла тамъ у дверей, но исчезла въ ту же минуту; полъ подъ нею треснулъ, а карета покатила со двора, по направленію къ кладбищу. Иные прибавляли еще къ этому, что посторонніе люди видли, какъ карета исчезла въ самой оград погоста. Что прикажете сдлать изъ такого разсказа? Если бабушка могла воротиться съ того свта, то гд и какъ успла она собрать всю упряжь свою, карету, лошадей и кучеровъ, которые, конечно, не были ею взяты съ собою на тотъ свтъ? Не короче ли предположить, что добрый хозяинъ, внукъ или сынъ, задумался о бабушк, которой съ недавняго времени нестало въ дом, и что онъ увидлъ ее не плотскими глазами своими, а окомъ души?
        О двойникахъ, предвщающихъ кончину, говорятъ почти всюду и во всхъ земляхъ. Извстно, что горнымъ шотландцамъ приписываютъ способность видть двойниковъ въ высшей степени. Если объяснить явленіе это языкомъ магнитизеровъ, то явленіе двойника значитъ, что душа наша получила возможность, какъ бы отдлившись отъ тла, созерцать его вн себя, со стороны. Это довольно темно, и хотя и нсколько понятне, чмъ явленіе покойниковъ.
        Можетъ быть, нкоторые читатели слышали, что разсказваютъ многіе изъ современниковъ нашихъ, какъ очевидцы, о смерти довольно извстнаго въ кругу своемъ человка. Онъ былъ начальникъ учебнаго заведенія; дти, въ хорошій зимній день, кажется, въ сочельникъ передъ Рождествомъ, бгали по саду, гд лежалъ глубокій снгъ и были расчищены только три дорожки, въ вид П. Нсколько молодыхъ людей сидли на скамь и, увидавъ подходящаго къ нимъ со стороны зданія начальника, привстали; онъ прошелъ, но не успли они оглянуться, какъ увидли его вторично, идущаго тмъ же путемъ, по тому же направленію, тмъ же мрнымъ шагомъ и точно въ такомъ же положеніи. Съ крайнимъ изумленіемъ они снова ему поклонились; онъ поздоровался съ ними и обошелъ кругомъ дорожекъ. Двойники такъ быстро прошли одинъ за другимъ, что не было никакой возможности допустить, будто старикъ сдлалъ кругъ и обошелъ вторично. Дти изумлялись и перешептывались весь день; что происходило въ душ старика, никому неизвстно; но онъ на другой же день въ какомъ-то припадк лишилъ себя жизни. Случай этотъ весьма замчателенъ тмъ, что нсколько постороннихъ свидтелей
единогласно утверждаютъ сказанное нами и убждены въ томъ, что сами видли двойника. При такихъ обстоятельствахъ остается только пожать плечами и предоставить дло на совсть каждаго.
        XV. Клады.
        Сюда же, къ этому же разряду поэзіи народной и игры воображенія принадлежитъ цлый ряд сказокъ и поврьевъ о цвт папоротника, который-де цвтетъ ночью на Ивановъ день. Этотъ небывалый цвтъ (папоротникъ тайниковое, безцвтное растеніе) почитается ключемъ колдовства и волшебной силы, въ особенности же для отысканія кладовъ: гд только зацвтетъ папоротникъ въ полночь краснымъ огнемъ, тамъ лежитъ кладъ; а кто сорветъ цвтъ папоротника, тотъ добылъ ключъ для подъема всякаго клада, который безъ этого рдко кому дается.
        Предметъ этотъ, о кладахъ, богатъ поврьями всякаго рода. Съ суевріями о кладахъ связывается и много сказокъ и преданій; у каждаго края свой герой или разбойникъ прежнихъ лтъ, коему приписываются вс находимые и искомые клады. Въ восточныхъ губерніяхъ клады принадлежатъ Пугачеву, на Волг Стеньк Разину, на Украйн Гаркуш, въ средней Россіи Кудеяру и проч. Кладъ вообще не всякому дается; хозяинъ клада, по смерти своей, бродитъ тихо вокругъ и бережетъ его строго и чутко: либо вовсе не найдешь, либо и найдешь, да не возьмешь, не дастся въ руки; не подымешь по тяжести; обмираешь, какъ тронешь, ровно кто теб руки и ноги перебьетъ; кружишь на этомъ мст и не выйдешь, ровно лшій обошелъ, покол не положишь кладъ опять на мсто; или, если кладъ подъ землей, въ подвал, глубокой ям, то взявшій его не вылзетъ никакъ, передъ тобою земля смыкается, желзныя двери съ запорами затворяются; либо выскочитъ откуда ни возьмется невидимка, схватитъ и держитъ на мст, покуда ни выпустишь изъ рукъ клада; либо навалится на плечо ровно гора, такъ что и языка не повернуть; либо ноги подкосятся, либо станутъ, упрутся, словно
приросли къ земл; или, если и возьмешь кладъ и унесешь, то сколько ни носишь его домой, берешь золото, а принесешь черепки; или же, наконецъ, возьмешь, да и самъ не радъ; вся семья сподрядъ вымретъ. Все это оттого, что кладъ кладется со свинцомъ или съ зарокомъ, что кладъ бываетъ всегда почти заповдный и дается тому только, кто исполнитъ зарокъ; избавляетъ же отъ этой обязанности только цвтъ папоротника или разрывъ - прыгнунъ - скакунъ - плакунъ - или спрыгъ - трава, желзнякъ или кочедыжникъ; папоротнику и плакуну повинуются вс духи, а прыгунъ ломаетъ замки и запоры, побждая всякое препятствіе. Иногда кладъ бродитъ не только свчей, огонькомъ, но даже какимъ-нибудь животнымъ или человкомъ; если, догадавшись, ударить его наотмашь и сказать: аминь, аминь, разсыпься, то передъ тобою очутится кубышка съ деньгами. Во время выемки клада всегда приключаются разныя страсти, и черти пугаютъ и терзаютъ искателя. Брать взаймы у клада иногда можно, если онъ дастъ, но къ сроку принеси, иначе постигнетъ бда большая. Можно также мнять деньги у клада и при этомъ даже иногда обсчитывать его, положивъ то же число
монетъ, меньшей цнности.
        У насъ почти всюду есть много разсказовъ и преданій о кладахъ, а Саратовская губернія, гд волжскія вольницы зарывали когда-то свои награбленныя богатства, едва ли не богаче прочихъ подобными воспоминаніями. Мы упомянули, что кладъ кладется со словцомъ или по завту: это значитъ, что кто его зарываетъ, тотъ долженъ во все время причитывать вслухъ, какой зарокъ на него кладетъ: напр., семидневный постъ, а затмъ рыть голыми руками, на молодой мсяцъ; или на разрывъ-траву и проч. Одинъ человкъ зарывалъ кладъ, приговаривая: «на три головы молодецкихъ»; стало быть, кладъ не дастся никому, если не поклонится ему тремя головами молодецкими; а другой бродяга, сидя случайно тутъ же въ дупл, подслушалъ его и переговаривалъ каждый разъ: «на три кола осиновыхъ.» Кладъ слушается всегда послдняго заговора; посему, когда хозяинъ ушелъ, а подсидвшій его вырубилъ три осиновые кола и поклонился ими кладу, то и взялъ его преспокойно. Есть также заговоры, во всемъ похожіе на прочіе заговоры, какъ для укладки клада, такъ и для развязки его.
        Въ одномъ мст Рязанской губерніи, гд исконное поврье искало кладовъ, увряя, что цловальникъ рязанскій встртилъ земляка въ Сибири, въ ссылк, и узналъ отъ него тайну нсколькихъ кладовъ, получивъ и запись съ примтами, гд они лежатъ, люди съ сдыми бородами разсказывали вотъ что: Я рубилъ въ лсу жерди, привязавъ лошадь къ дереву; вдругъ вижу подъ деревомъ высыпанъ изъ земли и уже поросъ травой мохомъ крестъ; я вспомнилъ, что это была одна изъ примтъ, и выхватилъ топоръ, чтобы натюкать на деревьяхъ зарубки; вдругъ какъ понесетъ моя лошадь, сорвавшись, какъ загремитъ, я за ней, за ней, а она дальше, дальше, затихла и пропала; я воротился, а она стоитъ привязанная, гд была, а мста того, гд высыпанъ крестъ, не нашелъ, хоть сто разъ былъ опять въ лсу да искалъ нарочно.» Другой разсказывалъ такъ: «И я по дрова здилъ, да нашелъ на знакомомъ мст, гд сто разъ бывалъ и ничего не видлъ, погребъ: яма въ полчеловка, въ поясъ, а на дн устлана накатомъ, который уже поросъ травой и мхомъ, да кой-гд доска прогнила, провалилась. Подумавъ немного и оглянувшись, да опознавшись еще разъ на мст, я спустился въ яму;
только-что я было припалъ, да сталъ заглядывать въ провалы, какъ меня хватитъ кто-то вдоль спины хворостиной, такъ я насилу выскочилъ да бжать, а онъ все за мной, до самой дороги! Я на другой день показывалъ хозяйк своей синевицы на спин.»
        Третьему рязанцу посчастливилось лучше: онъ безъ большихъ хлопотъ у себя дома подъ угломъ нашелъ съденный ржавчиной чугунчикъ, въ коемъ было съ пригоршню серебряныхъ монетъ. Ихъ купилъ г.Надеждинъ, а описалъ г.Григорьевъ, въ Одесс; это были замчательныя арабскія монеты IX и XI вка.
        Весьма нердко кладъ служитъ защитою для скрытія важныхъ преступленій. Въ одной изъ подмосковныхъ губерній у помщика былъ довольно плохой, въ хозяйственномъ отношеніи, крестьянинъ, одинъ изъ тхъ, кому ничего не дается: хлбъ у него всегда хуже чмъ у прочихъ; коли волкъ заржетъ телятъ, либо порветъ жеребенка, такъ врно у него же; словомъ, и скотъ не держится, и счастья нтъ, и ничмъ не разживется. По этому поводу, помщикъ посадилъ его въ постоялый дворъ, или въ дворники, для поправки хозяйства. Впрочемъ, это былъ мужикъ смирный, трезвый и худа никакого за нимъ не слыхать было.
        Вскор онъ точно поправился, и даже слишкомъ скоро. Онъ уплатилъ долги, купилъ скота, сталъ щеголять, наряжать жену въ шелкъ и проч. Помщику это показалось подозрительно, и посл строгихъ допросовъ, на основаніи разнесшихся слуховъ, дворникъ признался, что ему дался кладъ: «Я вышелъ ночью, услыхавъ прозжихъ извощиковъ, и увидалъ за оврагомъ, по ту сторону ручья, въ лсу небольшой свтъ. Я спустился, подошелъ тихонько и вижу, что два человка съ фонаремъ длятъ межъ собою кладъ. Увидавъ меня нечаянно, они было хотли бжать, посл хотли убить меня, а наконецъ подлились со мною, отсыпавъ мн полную шапку цлковыхъ, съ тмъ, чтобы я никому ни слова не говорилъ.» Все это конечно много походило на сказку, тмъ боле, что мужикъ сбивался и не могъ дать толкомъ отчетъ, когда заставили его показать на мст, гд именно вырытъ кладъ; но другихъ подозрній не было, молва уврила, что дворникъ разжился отъ клада, самъ онъ сознался въ томъ же, и дло было оставлено.
        Къ осени баринъ хотлъ перестроить постоялый дворъ, который былъ плохъ и въ особенности тсенъ и неопрятенъ, но дворникъ подъ разными предлогами отговаривалъ барина, да и впередъ, когда объ этомъ заходила рчь, убждалъ его не трогать двора, каковъ онъ есть. «Что мн, говорилъ онъ, въ господахъ - я господъ не люблю пускать; за ними только хлопотъ много, а выгоды нтъ никакой: стаканчикъ сливокъ возьмутъ, да разъ десять воды горячей поставить велятъ, да цлую половину и займутъ; я, благодаря Бога, разжился отъ извощиковъ, которые берутъ овесъ да сно; а съ нихъ будетъ и этой избы; имъ гд ни свалиться, только бы лошадь накормить.»
        Удерживая такими уловками барина отъ перестройки двора, мужикъ черезъ годъ или два умеръ. Весь околодокъ зналъ, что онъ разбогатлъ отъ клада, и во всякой деревн разсказывали по-своему, какъ это случилось; но баринъ приступилъ къ перестройк избы и совсмъ неожиданно нашелъ кладъ другаго рода: подъ печью, едва прикрытые землей, лежали два человческіе остава съ проломленными черепами.
        notes
        1
        Я съ намреніемъ не перечитывалъ теперь сочиненій ни г.Снегирева, ни г.Сахарова. Я даю только сборникъ, запасъ, какой случился. Праздничныхъ обрядовъ я мало касаюсь, потому что предметъ этотъ обработанъ г.Снегиревымъ; а повторенія того, что уже помщено въ СКАЗАНІЯХЪ г.Сахарова, произошли случайно, изъ одного и того же источника. Я дополнилъ статью свою изъ одной только печатной книги: РУССКІЯ СУЕВРІЯ, Чулкова, въ которой впрочемъ весьма не много русскаго.
        2
        Зиланъ - по-татарски змя.
        3
        Осина, въ народныхъ поврьяхъ и въ хозяйств, замчательное дерево. На немъ, по народному преданію, удавился Іуда - отчего и листъ осиновый вчно дрожитъ; осиновымъ коломъ прибиваютъ въ грудь мертвеца - колдуна, вдьму, упыря, - который встаетъ и бродитъ по ночамъ; осиновыми кольями должно бить коровью смерть, при извстномъ ночномъ опахиваніи деревни, гд дйствуютъ одн нагія бабы; въ осиновый пень вколачиваются волосы и ногти больнаго, чтобъ избавить его отъ лихорадки; разбитые параличемъ, должны лежа упираться босыми ногами въ осиновое полно; такое же полно, засунутое въ куль негашеной извести, какъ говорятъ, не даетъ ей сырть и портиться, равно положенное въ посуду съ квашеной капустой не даетъ ей бродить и перекисать; осиновыя дрова, если ими протапливать изрдка печь, уничтожаютъ всю сажу, такъ что вовсе не нужно трубъ чистить; осина, самое мягкое и негодное дерево, даетъ самыя прочные торцы, для мостовой, особенно на конныхъ приводахъ.
        4
        Вотъ нсколько образчиковъ заговоровъ, взятыхъ изъ разныхъ губерній, они много походятъ на заговоры, собранные Сахаровымъ.
        1.ЗАГОВОРЪ ОТЪ ПОРУБА. Встану я благословясь, лягу я перекрестясь и лягу во чистое поле, во зеленое, стану благословясь, лягу перекрестясь, пойду стану благословясь, пойду перекрестясь во чистое поле, во зеленое поморье, погляжу на восточную сторону: съ правой, со восточной стороны, летятъ три врана, три братеника, несутъ трои золоты ключи, трои золоты замки; - запирали они, замыкали они воды и рки и синія моря, ключи и родники; заперли они, замкнули они раны кровавыя, кровь горючую. Какъ изъ неба синяго дождь не канетъ, такъ бы у раба божьяго N. N. кровь не канула. Аминь.
        2.ПРИВОРОТНЫЙ ЗАГОВОРЪ ИЛИ ЛЮБЖА, КОТОРЫЙ ЧИТАЕТСЯ НА ПОДАВАЕМОЕ ПИТЬЕ. Лягу я рабъ Божій помолясь, встану я благословясь, умоюсь я росою, утрусь престольною пеленою; пойду я изъ дверей въ двери, изъ воротъ въ вороты, выйду въ чистое поле, во зеленое поморье. Стану я на сырую землю, погляжу я на восточную сторонушку, какъ красное солнышко возсіяло: припекаетъ мхи-болоты, черныя грязни. Такъ бы прибгала, присыхала раба Божія N. о мн раб Божьемъ N. очи въ очи, сердце въ сердце, мысли въ мысли; спать бы она не заспала, гулять бы не загуляла; аминь тому слову.
        3.ЗАГОВОРЪ ОТЪ РУЖЬЯ. На мор, на океан, на остров на Буян, гонитъ Илья Пророкъ на колесниц громъ со великимъ дождемъ: надъ тучей туча взойдетъ, молнія осіяетъ, громъ грянетъ, дождь польетъ, порохъ зальетъ. Пна изыде и языкъ костянъ. Какъ-раба-рабица N. мечется, со младенцемъ своимъ не разрожается, такъ бы у него раба N. бились и томились пули ружейныя и всякаго огненнаго орудія. Какъ отъ кочета нтъ яйца, такъ отъ ружья нтъ стрлянья. Ключъ въ неб, замокъ въ мор. Аминь, трижды.
        4.ОТЪ ЛИХОРАДКИ. Встану я рабъ Божій N. благословясь, пойду перекрестясь изъ дверей въ двери, изъ воротъ въ вороты, путемъ дорогой къ синему окіану-морю. У этого окіана-моря стоитъ древо карколистъ; на этомъ древ карколист висятъ: Косьма и Демьянъ, Лука и Павелъ, великіе помощники. Прибгаю къ вамъ рабъ Божій N. прошу, великіе помощники К. и Д. Л. и П., сказать мн: для чего-де выходятъ изъ моря, окіана женщины простоволосыя, для чего он по міру ходятъ, отбиваютъ отъ сна, отъ ды, сосутъ кровь, тянутъ жилы, какъ червь точутъ черную печень, пилами пилятъ желтыя кости и суставы? Здсь вамъ не житье-жилище, не прохладище; ступайте вы въ болота, въ глубокія озера, за быстрыя рки и темны боры: тамъ для васъ кровати поставлены тесовыя, перины пуховыя, подушки пересныя; тамъ яства сахарныя, напитки медовые - тамъ будетъ вамъ житье-жилище, прохладище - по сей часъ, по сей день, слово мое, раба Божьяго N. крпко, крпко, крпко.
        5.ОТЪ УКУШЕНІЯ ГАДА. Молитвъ ради Пречистыя твоея Матери благодатный свтъ міра, отступи отъ меня, нечестивый, змя злая, подколодная, гадина люта, сндающая людей и скотъ: яко комары отъ облаковъ растекаются, тако и ты опухоль злая разойдись, растянись, отъ раба Божьяго N. Вс святые и вс монастырскіе братья, иноки, отшельники, постники и сухоядцы, чудовные святые лики, станьте мн на помощь, яко вдни, тако и въ нощи, во всякомъ мст, рабу Божьему N. Аминь.
        6.УКРАИНСКІЙ ЗАГОВОРЪ ОТЪ-ЗВИХУ (отъ вывиха). Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Гдесь-недесь на сынему мори лежыть камень билый, на билому камени кто-сь седыть, высижа, изъ жовтои кости цвиль выкликая; жовтая кость левовъ духъ; якъ у льву духъ не держится, то щобъ такъ у жовтои кости раба Божьяго N. звихъ не держався. Миколаю угоднику, скорый помощнику, мисяцю ясный, князю прекрасный, стань мени у помощь, у первый разъ, у третій разъ. Аминь.
        5
        Кто бы поврилъ, что деревянная дощечка съ тремя магнитами на одномъ конц, свободно обращающаяся на игл, поставленная въ комнат и накрытая стеклянымъ колпакомъ, показываетъ, за полчаса впередъ, направленіе втра! А между тмъ это врно, открыто случайно и теперь занимаетъ всхъ ученыхъ.
        6
        Общее и повсемстное поврье, что встрчный предметъ, особенно непріятный, иметъ вліяніе на роды беременной женщины и даже на наружность ребенка, существуетъ также въ Россіи и притомъ во всхъ сословіяхъ.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к