Мой папа - Мюнхгаузен (сборник) Юрий Борисович Вийра
        Веселая компания (Махаон)
        В эту книгу вошли самые интересные циклы Юрия Борисовича Вийры: «Завийральные истории», «Беседки», «О вреде и пользе», «Белый Ёжик у Белого моря». Объединяет их тонкий, живой, непосредственный юмор, блистательная игра слов и увлекательные, непредсказуемые сюжеты.
        ВФОРМАТЕ PDFA4 СОХРАНЕН ИЗДАТЕЛЬСКИЙ ДИЗАЙН.

        Юрий Вийра
        Мой папа - Мюнхгаузен (сборник)
        © ВийраЮ.Б., наследники
        © ЛукьяновА.Н., иллюстрации
        Machaon®

* * *







        Завийральные истории


        Костёр в океане


        Второго мая мы с папой гуляли во дворе. Смотрю - в траве какие-то жёлтые пятнышки.
        - Папа, что это за жёлтые пятнышки?
        - Одуванчики, наверно.
        И точно - одуванчики, первые цветы! Я так обрадовалась, что даже поцеловала один одуванчик.
        Через наш двор протекает река, а в этой реке стоял корабль с чёрными парусами. Мы забрались в него и развели костёр. Сидим, картошку в золе печём, хлеб на прутиках жарим. Вдруг входят двое: уодного правого глаза нет, у другого - левого, и оба трубки курят. Сразу видно - пираты.
        - Здесь нельзя костры разводить, - говорят. - Это пороховой погреб.
        А там на стене знак был: курительная трубка, перечёркнутая крест-накрест.
        Папа им отвечает:
        - Что курить нельзя, мы видим, а про костёр нигде ничего не написано.
        Пираты махнули рукой:
        - Курить можно. Все эти надписи и знаки - ерунда. «Не курить», «Не сорить», «Не прислоняться»… - И вытряхнули пепел из трубок в бочку с порохом.
        Получился взрывчик.
        Летим мы с папой в небо. Жареный хлеб едим, печёную картошку в ладонях перекатываем, чтобы остыла. Навстречу парашютисты опускаются.
        - У вас нет случайно лишних парашютов? - Папа спрашивает.
        - Есть, но только один.
        - Спасибо, нам и одного хватит - мы не тяжёлые.
        Летим. Внизу - Тихий океан, а в океане - другой корабль с чёрными парусами. Опустились на палубу - и сразу в пороховой погреб. Костёр разожгли. Сидим, отдыхаем, яблоки на прутиках жарим. Входят двое: уодного правой ноги нет, у другого - левой. Опять пираты. И тоже курят.
        Папа их вытолкал, чтобы взрыва не устроили. Съели мы яблоки, костёр затушили и на палубу вышли, а там - ни души, штурвал сам по себе вертится. Удрали пираты на спасательных шлюпках, испугались, что пороховой погреб от костра взорвётся. Папа встал к штурвалу. Вдруг прямо по курсу всплывает огромная подводная лодка. Папа уважительно сказал:
        - Атомная, на ядерном топливе!
        На рубку подводной лодки поднялся капитан в чёрной фуражке и скомандовал:
        - По «Истребителю подлодок»… пли!
        И выпустили в нас торпеду.
        Папа удивился:
        - Какой истребитель?
        Посмотрел на нос корабля, а там надпись: «Истребитель подлодок» иштук десять чёрненьких значков, силуэтов подводных лодок - столько эти пираты подводных лодок потопили.
        А торпеда всё ближе и ближе.
        Папа говорит:
        - Сейчас взлетим. Ты не забыла парашют в пороховом погребе?
        - Забыла.
        - Тогда прыгаем за борт.


        Прыгнули. И прямиком уселись на торпеду. Подводники промахнулись, и она прошла рядом с кораблём. И мы помчались на торпеде вперёд.
        Все корабли, даже океанские лайнеры, нам дорогу уступали. Я видела дельфинов, медуз…
        Москва - порт пяти морей: Каспийского, Азовского, Чёрного, Балтийского и Белого. Они соединяются между собой реками и каналами. Вот по этим рекам и каналам мы и промчались. И въехали на берег в нашем дворе - топливо в торпеде кончилось. Я хотела собрать букет одуванчиков, но они уже закрылись.
        Мама встретила нас вопросом:
        - Без приключений вы погулять не можете, да?
        Папа пожал плечами:
        - Какие приключения?! Костёр жгли, картошку пекли…
        - И верхом на торпеде катались, - продолжила мама. - Вас по телевизору по всем программам в новостях показывали. Я уши заткнула, когда вы там горланили на весь мир. Неужели так трудно запомнить мотив?! - И мама запела нежным голосом:
        - А я иду, шагаю по Москве,
        И я пройти ещё смогу
        Солёный Тихий океан
        И тундру, и тайгу…
        - Теперь в тундру собираетесь, да, и в тайгу?
        Папа успокоил её:
        - Нет, мы спать собираемся. Правда, Маша?
        Я кивнула - глаза у меня слипались.
        Мамонт
        Однажды на даче я спросила у папы:
        - Папа, а правда, что ты жил ещё тогда, когда Санкт-Петербург назывался не Санкт-Петербургом, а по-другому?
        - Да, - ответил папа. - Тогда он назывался Ленинградом.
        - Это было очень давно?
        - Да, в древности.
        - А мамонты тогда ещё водились?
        - Мамонты? - Папа сделал серьёзное лицо. - Водились, конечно. И мамонты, и папонты. В непроходимых зарослях папоротника и маморотника.
        Я посмотрела на него внимательно:
        - Ты шутишь?
        - Шучу, конечно. - Папа улыбнулся. - Никаких мамонтов уже и в помине не было. Они вымерли тысячи лет тому назад.




        Мне стало жалко мамонтов, и я спросила:
        - Все-все?
        Папа вздохнул:
        - Увы, как это ни печально… Не грусти, пойдём лучше погуляем.
        Мы пошли на берег и встретили мамонта.
        Он стоял по колено в воде и пил. Огромный, волосатый, похожий на стог сена. Спереди у него торчали два длинных, загнутых кверху бивня, а сзади болтался смешной хвостик - ну точь-в-точь как соломенная метёлка, которой подметают полы. Он пил и пил - и скоро воды в Москве-реке стало так мало, что все камыши оказались на суше. И среди камышей в нескольких шагах от берега спал водяной.
        С этим водяным мы были уже знакомы. Когда я не слушалась папу и не хотела вылезать из воды, водяной выглядывал из камышей и грозил мне своим кривым пальцем.
        Водяной заворочался и открыл глаза. Увидев, что вытворяет мамонт, водяной замахал на него руками и завопил:
        - Кыш! Кыш отсюда!
        Мамонт послушался. Зайдя на середину реки, пошлёпал вниз по течению и скоро скрылся за поворотом.
        Водяной проводил его взглядом и обернулся к нам:
        - Купаться будете?
        Папа поёжился:
        - Бр-р! Вода, наверно, ледяная.
        - Могу подогреть, - предложил водяной.
        - Нет, спасибо. Уже скоро семь часов - нам пора на станцию встречать маму.
        - А меня с собой возьмёте? - попросил водяной.
        - Айда.
        Водяной поглядел на своё отражение в воде и спросил у меня:
        - А твоя мама не испугается моих рогов?
        Я успокоила его:
        - Не испугается. Она смелая. Только мышей боится. Но у мышей же нет рогов.
        Папа почесал в затылке:
        - Мама, может, и не испугается, но на этой электричке обычно приезжает много народу…
        Водяной заволновался:
        - Что же делать?
        И тут мне в голову пришла мысль:
        - А давайте наденем на рога мои резиновые сапожки. Все подумают, что это ноги.
        - Гениально! - в один голос воскликнули папа и водяной.
        Увы, до станции мы в этот раз так и не добрались. С берега пошли на дачу, чтобы взять сапожки, и вдруг увидели в окне маму. Она приехала пораньше, на предыдущей электричке.
        Мы с папой стали уговаривать водяного: пойдёмте, познакомитесь, она очень добрая и всегда что-то вкусненькое привозит. Но водяной застеснялся. «Нет, - говорит, - без приглашения я не могу, да и поздно уже». И вернулся в реку.
        Мы, конечно, всё маме рассказали: ипро мамонта, и про водяного. Она ничуть не удивилась. Спросила только: «А динозавров вы случайно не встречали?» Нет, не встречали. А разве они ещё есть? Папа говорит, что они все давным-давно вымерли. Тогда мама открыла на веранде окно и позвала:
        - За-аврик! Ди-ино!
        Мы с папой затаили дыхание и замерли, как две статуи. Просидели так очень долго, у меня даже нога онемела, но за окном было тихо, только собаки лаяли в деревне. Уже совсем стемнело, и я немножко боялась.
        - Где же твои динозавры? - спросил наконец папа.
        Мама развела руками:
        - Улетели, наверно.
        - Куда?
        - В Африку. Они всегда осенью улетают в Африку. Нынче осень ранняя - вот Дино с Завриком и улетели пораньше.
        Мама закрыла окно и стала подпрыгивать и помахивать руками, показывая, как динозавры взлетают. Что она дальше говорила, я не помню - я заснула прямо в кресле.
        И всю ночь видела во сне мамонта, динозавров и рогатого водяного, как он пришёл к нам в гости и принёс маме венок из кувшинок.
        А утром в голове всё перепуталось, и я теперь не знаю, что было на самом деле, а что мне только приснилось.


        Келумба-Шалумба
        Летом я жила на даче. На даче я жила с папой, мамой и Кешей. Кеша - наш пёс. Он породы чау-чау. Есть овчарки, доги, колли, пудели, доберман-пинчеры, таксы, а Кеша - самый настоящий чау-чау. И язык у него синий, как у всех чау.
        Однажды утром мы пошли на станцию провожать маму на работу. Я сидела у папы на шее, а Кеша бежал впереди на поводке и тянул со страшной силой, как трактор.
        Проводили маму, помахали электричке рукой и стали думать, куда нам теперь отправиться.
        - Давай поедем в Африку? - предложил папа. - Динозавров искать.
        - Давай!
        Сели на корабль, подняли паруса и поплыли.
        Плыли, плыли - и заблудились.
        Я залезла на верхушку мачты и стала смотреть во все стороны.
        Ничего не видно, никакой земли!
        Тогда папа достал свою старинную медную подзорную трубу. Когда она сложена, то помещается в кармане, а если раздвинуть трубу до конца, то удержать её смогут сто человек, такой она станет длинной и тяжёлой.
        Посмотрел папа в неё и воскликнул:
        - Да вот же она - Африка, в той стороне!
        Я посмотрела и тоже увидела Африку: жёлтый песчаный берег, а за ним - пальмы. А вдалеке над густым лесом торчит большущая буква А.
        Чуть правее - Ф. Ещё дальше, на горе, - буква Р. Я повернула немножко трубу и нашла остальные три буквы: И, К и крохотную А - её почти не видно, так она далеко.
        - АФРИКА!
        Но где искать динозавров? Папа подумал, что они скрываются в чаще леса. Он срубил несколько пальм и связал лианами. Получился превосходный плот. На нём мы поплыли по бурной африканской реке.
        Кеша сидел на носу плота и гавкал на крокодилов и бегемотов. Папа рулил на корме веслом. А я устроилась между ними: глазела по сторонам и поедала бутерброды с колбасой - мы взяли с собой мой новенький зелёный рюкзачок с бутербродами и пакетом кефира.
        Съела все бутерброды, выпила весь кефир, а динозавров всё не было. Папа заволновался:
        - Уже час дня! Нужно поскорее найти их - иначе не успеем вернуться и встретить маму на станции. Смотри внимательнее!
        За поворотом реки показались хижины какой-то деревни.


        - Спросим у местных жителей, - предложила я.
        Мы причалили.
        Кешу оставили сторожить плот, а сами пошли в деревню.
        Постучали в первую хижину… во вторую… в третью… Ни души. Вышли на главную площадь… И здесь никого. Почта закрыта. Библиотека закрыта - на дверях табличка: «Библиотекарь болен». В продуктовом магазине санитарный день. Продавец хозяйственного магазина ушёл на какую-то базу.
        Мы стояли посреди пустой пыльной площади и растерянно озирались.
        Вдруг над моей головой послышался шорох. Я подняла глаза и увидела африканца. Он прятался на дереве. Огромный и чёрный, как пианино.
        На щеках - белые крестики, на лбу - кружок. Можно подумать, что на его лице играли в крестики-нолики. Негр присел и прыгнул вниз.


        Я закричала: «Мама!» - и зажмурилась.
        Бедная мамочка! Если бы она знала, где её любимая дочь. Она бы в обморок упала.
        Когда я наконец открыла глаза, вокруг было темным-темно от местных жителей. Они хмуро разглядывали нас, держа наготове оружие.
        Папа поздоровался с ними по-английски, но никто ему не ответил. Наверно, в школе они учили не английский, а какой-то другой иностранный язык. Мама, правда, потом сказала, что всё могло быть наоборот: они-то прекрасно владели английским и просто не поняли папу.
        А дальше было вот что. Негры окружили нас. Они размахивали копьями и стрелами.
        Вдруг где-то в задних рядах раздался истошный крик:
        - Келумба-Шалумба!!!
        Все повернули головы и, выпучив глаза, уставились туда. Затем, как по команде, побросали оружие и ничком рухнули в пыль.


        Мы с папой тоже поглядели туда: кого они испугались? И ничего особенного не увидели. Всего лишь Кешу, бежавшего к нам по улице. Ему было очень жарко, и синий язык чау-чау свисал почти до самой земли.
        Увидев на площади сразу столько людей, Кеша радостно завилял хвостом и бросился обнюхивать лежащих. И лишь потом, когда последний человек был обнюхан, ткнулся преданно в папины колени и лизнул меня в нос.
        Папа вспомнил несколько слов по-африкански и попросил всех встать.
        «Нет, - сказали они, - мы боимся Келумбы-Шалумбы».
        - Какого Келумбы-Шалумбы? - спросил папа.
        Вождь племени указал пальцем на Кешу.
        Оказывается, они приняли нашего безобидного пса за какого-то злого духа: Келумба-Шалумба по-африкански означает «дух с синим языком».
        Африканцы верят, что если этот дух кого-нибудь лизнёт, то человек сразу посинеет и останется таким на всю жизнь.
        - Ерунда! - сказал папа. - Вы же видели: он лизнул Машу в нос и ничего с ней не произошло.
        В конце концов мы уговорили их встать с земли, а вождь даже осмелился погладить Кешу.
        И тут папа взглянул на часы и схватился за голову:
        - О боже, уже третий час! Пора возвращаться.
        - Но мы же не нашли динозавров?!
        Папа махнул рукой:
        - В следующий раз.
        Увидев на папином лице тревогу, вождь племени спросил, что случилось.
        Узнав, что мы опаздываем, вождь успокоил нас:
        - О, нет проблем! Лебединая Шея в два счёта довезёт вас до побережья…
        А знаете, кого они называют Лебединой Шеей? Никогда не отгадаете.
        Динозавра! Да-да, самого настоящего, никакого не вымершего динозавра. Туловище у него - как у огромного тюленя, голова - как у черепахи, а шея - тонкая и гибкая, как у лебедя, только длиннее и без перьев. Позвали динозавра, накинули на его шею петлю из лианы, другой конец привязали к плоту - и мы помчались по реке, как на катере с подводными крыльями…
        На станцию успели вовремя, даже чуть пораньше. Там, у перрона, есть два пенька. Я сидела и ждала на одном пеньке, папа - на другом, а Кеша лежал у папы в ногах.
        А вечером я напугала папу. Сидела рисовала, а он маме про Африку рассказывал. И вдруг у него глаза полезли на лоб:
        - Маша, что с тобой? У тебя нос совсем посинел! И руки!
        А мама строгим голосом добавила:
        - И кофточка тоже. Это она фломастером измазалась. Неужели нельзя рисовать поаккуратнее?!
        - Фу-у! - Папа выдохнул воздух. - Как ты меня напугала! Келумба-Шалумба!
        Собеседование
        В понедельник я ходила в школу на собеседование - это такой экзамен для поступления в первый класс. Пришла, а там все наши ребята: Вася, Саша, Ваня, Кирилл. У подоконников стоят, причёсанные, в белых рубашках. И родители нарядные. Мама спросила, что на собеседовании делают.
        - Просят прочесть какое-нибудь стихотворение… - сказала Васина мама.
        - А я знаю наизусть всю сказку Пушкина про царя Салтана! - Вася запрыгал на одной ноге. - «Три девицы под окном пряли поздно вечерком!..»
        - Вася, успокойся, - сказала Васина мама. - Ещё дают почитать букварь.
        - Букварь - это для малявок! - Вася запрыгал на другой ноге. - Я сейчас «Трёх мушкетёров» читаю!
        - Вася, успокойся. Ещё задачу задают: разложить семь яблок на две тарелки…
        - Ха! Проще простого! - Вася запрыгал на двух ногах. - Я уже давно всю таблицу умножения выучил: семью семь - сорок девять, семью восемь - пятьдесят шесть…


        Тут из класса вышла моя подруга Лиза и тихо сказала:
        - Следующий.
        Я вошла. Там за столом сидели две учительницы. Они посмотрели мои документы и сказали скучным голосом:
        - Рассказывай.
        - Что?
        - Стихотворение.
        - Какое?
        - Любое.
        Я вздохнула:
        - Не знаю.


        Учительницы переглянулись:
        - Не знаешь ни одного стихотворения?!
        Я замотала головой и ещё раз вздохнула.
        - НАУЧИМ! - сказали учительницы хором.
        - А читать ты умеешь? Почитай с этого места.
        Я прочитала в букваре, запинаясь: «У И-ры рас-тут как-ту-сы».
        - Что? Что?
        - У Иры тут тузы, - неуверенно повторила я.
        Учительницы рассмеялись:
        - Какие тузы? Червовые или пиковые?
        - Не знаю. Об этом, наверно, дальше написано.
        - А ты что, играешь в карты?
        - Да, с дедушкой… И ругаюсь.
        - Ругаешься?! Как?
        - Салага, дубина, болван.
        - ОТУЧИМ!
        Учительницы вывели меня из класса и объявили, что я принята.
        Все стали поздравлять, а Вася даже ногой лягнул:
        - Поздравляю. Что тебя спрашивали?
        - Спросили, играю ли я в карты и какие знаю ругательства.
        - И что ты сказала?
        - Салага, дубина, болван. И что играю.
        - Врёшь?!
        А я правда играю с дедушкой в карты. У него весь кабинет ими увешан, а на полках стоят кораллы, раковины, морские звёзды и засушенные тропические рыбы, которые дедушка привёз из экспедиций. Мы играем в Колумба, пересекаем по карте Атлантику или вместе с Чарлзом Дарвином на корабле «Бигль» бороздим воды Тихого океана. И ругаемся, как настоящие «морские волки», якорь тебе в глотку!


        Девочка и людоед
        Одной девочке исполнилось шесть лет.
        - Теперь ты большая, - сказал папа. - Осенью пойдёшь в школу. Для этого тебе надо пройти медицинский осмотр. Вот тут у меня записано, у каких врачей мы должны побывать: хирург, логопед… Кстати, у тебя, по-моему, плохо «р» получается… Стоматолог, ортопед, психо-не-вро-лог, невро-па-то-лог. Сразу и не выговоришь. Начнём с хирурга.
        Приехали в поликлинику. Пошли искать кабинет хирурга. А там - очередь, человек сто или даже двадцать пять.
        Папа спросил:
        - Кто последний?
        Одна женщина говорит:
        - Я. Но после меня ещё трое занимали. У вас какой номер талона?
        Папа удивился:
        - Какого талона? Нет у меня никакого талона.
        - Тогда вас сегодня не примут. Приходите через неделю, лучше - пораньше, часов в девять. В двенадцать хирург раздаст двадцать талонов на следующий четверг. Тут будет очередь, кто придёт поздно, тому талонов не хватит.
        - Значит, к врачу мы попадём только через две недели?
        - Да. Если, конечно, к тому времени хирург не заболеет. Или ваша девочка не сляжет. Или, наконец, вы сами какую-нибудь заразу не подхватите. Сейчас столько эпидемий вокруг, апчхи! - Женщина громко чихнула.
        В ответ зачихали и закашляли все двадцать пять мам, бабушек и детей. У одной девочки вдруг пожелтели глаза, у другой - лицо пошло красными пятнами. Один мальчик оскалился и укусил за ногу свою бабушку.
        - Пап, пойдём отсюда, - попросила девочка.
        Они вышли из поликлиники и пошли покупать мороженое. По дороге девочка сказала:
        - Не хочу больше идти к этим врачам.
        - А знаешь, что делают с детьми, которые не прошли медицинский осмотр? - задумчиво сказал папа.
        - Их не уважают, сторонятся, да? - спросила девочка серьёзно.
        Папа рассмеялся:
        - Почему ты так решила?! Нет, просто не примут в школу.
        - И не надо! - сказала решительно девочка. - Буду жить на необитаемом острове в океане, есть каждый день бананы, ананасы, пить кокосовое молоко…
        - Оно, между прочим, довольно противное, - заметил папа. - Я пробовал.
        - Ничего, привыкну.
        И девочка поселилась на необитаемом острове в океане. А там жил людоед. Он схватил её и хотел съесть.
        А девочка говорит:
        - Не ешьте меня. Я не прошла медицинский осмотр. Вдруг у меня плоскостопие? Или глисты.
        Людоед отпустил девочку.
        - Вдруг я заразная: уменя желтуха, краснуха и чернуха?


        Людоед даже отскочил.
        Вскоре он покинул остров. Теперь он работает в школе учителем биологии. Особенно любит рассказывать детям про анатомию человека, про его внутренние органы: печень, сердце, лёгкие…
        А девочка приехала в конце лета - и её сразу, без всякого медицинского осмотра, приняли в школу. Ещё бы: столько месяцев прожить на необитаемом острове в океане! Она была такая загорелая, такая сильная!
        У неё только спросили: «Как у тебя со зрением?» Девочка усмехнулась, подняла копьё из железного дерева - она пришла в школу с портфелем и копьём - и с другого конца класса пригвоздила к стене муху, жужжащую над головой учителя биологии. И подмигнула ему. Ясно, что по биологии пятёрка ей будет обеспечена.
        Бедная Лиза
        Два раза в неделю мы ходим заниматься к логопеду. Это такой доктор, который учит правильно говорить. Если вы, например, заикаетесь или не выговариваете букву «р». Там я познакомилась с девочкой Лизой, которая до сих пор не говорит, хотя ей уже три года и три месяца.
        Пришли мы с папой к Екатерине Юрьевне - так зовут логопеда, - а они сидят в кабинете, Лиза и её мама с накрашенными глазами.
        Екатерина Юрьевна сказала нам:
        - Заходите, я сейчас освобожусь. - И спрашивает у Лизы: -У тебя есть подруги?
        - Нет, - отвечает Лизина мама. - Лиза любит играть одна.
        - А кукла любимая у тебя есть? - спрашивает Екатерина Юрьевна у Лизы.
        - У Лизы много кукол и все любимые, - отвечает Лизина мама.
        Екатерина Юрьевна заметила, что мы с Лизой смотрим друг на друга, и сказала:
        - Девочки, вы можете пойти пока в соседний кабинет и поиграть.
        А там у них много игрушек и детских книжек. Мы стали играть в магазин. Я была продавщицей, а Лиза покупала игрушки и книжки. У нас даже был обеденный перерыв, и один раз я закрыла магазин и повесила табличку: «Ушла по-маленькому».


        Я спросила у неё:
        - Ты почему сюда ходишь?
        - Я совсем не говорю, - сказала Лиза.
        - Как не говоришь?! Ты же сейчас говоришь?!
        - Сейчас - да, а дома - нет. Мама за меня всё время говорит. Спрашивает: «Хочешь конфету?» И сама же отвечает: «Конечно, хочешь - это твоя любимая…» А ты зачем сюда ходишь?
        - Я не выговариваю букву «р».
        Лиза удивилась:
        - Нормальное «р».
        Я замялась:
        - Понимаешь… здесь, у поликлиники, ларёк со сладостями. Папа всегда что-нибудь покупает. И Екатерина Юрьевна всегда так радуется, когда у меня «р» получается, и «кисулей» называет.
        Тут открылась дверь, и Екатерина Юрьевна позвала нас к себе:
        - Не скучали? Хорошо поиграли?
        - Хорошо, конечно, - ответила Лизина мама. - Лиза любит играть с детьми.
        - Нолмально, - сказала я и подумала: «Бедная Лиза».
        Мой папа - «сова»
        Папа мне рассказывал, что люди бывают «совами» и «жаворонками». «Совы» любят ночь, они поздно ложатся спать и поздно встают, а «жаворонки», наоборот, рано ложатся и рано встают. Я - «жаворонок», а папа - «сова». Поэтому он теперь, бедненький, мучается. Провожает меня утром в школу и спит на ходу. Так что ещё неизвестно, кто кого провожает. Веду его за руку по тротуару и через улицы перевожу: погляжу в одну сторону, погляжу в другую и, если нет поблизости машин, тащу на другую сторону. За завтраком он читает мне про Малыша и Карлсона. Выпучит глаза - он научился спать с открытыми глазами - и вдруг ни с того ни с сего Карлсон превращается в какого-то Робинзона и начинает строить на крыше шалаш и охотиться на диких коз. Я говорю: «Папочка, ложись пораньше. Вот Вова из нашего класса ложится вместе с курами и встаёт с первыми петухами. Зубы чистит, гимнастику делает и даже успевает поиграть перед школой». Папа вздыхает: «Не могу. Не спится. Я же „сова“… Кстати, где твой Вова спит? Напросись-ка к нему в гости». Я напросилась и теперь Вову больше в пример не ставлю: он, оказывается, спит в курятнике, у
него там своя жёрдочка есть.
        Мне нравится идти с папой в школу. Вот сегодня. Вышли во двор, папа вдохнул воздух и говорит сквозь сон: «Дымом пахнуло; знать, деревня близко». Я его за руку дёрг: «Папа, какая деревня - мы в центре Москвы живём!» Папа бормочет: «Тяжело? Дай рюкзачок понесу». Закинул меня вместо рюкзака к себе на плечи и пошёл. К церкви на гору поднялся, дух перевёл и спрашивает: «У тебя что, сегодня урок труда: весь пластилин захватила?» А я говорю нараспев: «Не сади-ись на пенек, не е-ешь пирожо-ок». Он один глаз приоткрыл, поглядел на рюкзак в руке и удивился: «Ты почему такая сине-красная?» Я не выдержала и рассмеялась: «Так это же рюкзак. Я на шее!» Папа спустил меня на землю и шагнул на мостовую. Сзади послышался отчаянный скрип тормозов. Из окна машины выглянул Алёшкин папа - я его сразу узнала - и спросил: «Вас подвезти?» Алёшка сидел на заднем сиденье и махал мне рукой. Папа открыл дверцу и сказал Алёшкиному: «Подвиньтесь, пожалуйста». Алёшкин папа подвинулся. Алёшка открыл мне дверцу. Папы глянули на нас слипающимися от сна глазами и взмолились: «Ну ещё пять минут! Времени достаточно» - и в секунду
заснули, привалившись друг к другу.
        Мы с Алёшей поболтали:
        - У тебя папа тоже «сова»? - спросила я.
        - Ага.
        - У вас сегодня тоже пять уроков? - Алёшка учится в первом «А», я в первом «Б».
        - Нет, четыре.
        - Счастливые…
        Через пять минут папы проснулись, поменялись местами, и ещё через несколько минут мы подкатили к школе.
        Папа проводил меня до класса, а там уже Зинаида Ивановна сидела за своим учительским столом и ребята вертели глобус с голубыми океанами. Я подумала: «Хорошо как!.. Только папы не хватает. Сидел бы в углу, на задней парте, и спал бы тихонько. Он бы никому не мешал».
        Прививка
        Папа не любит, когда мама уезжает куда-нибудь надолго. Он очень скучает и ходит угрюмый.
        Однажды мама уехала в командировку на целую неделю, а нам позвонили из поликлиники, что мне срочно нужно сделать прививку.
        Утром папа разбудил меня:
        - Вставай, поехали в поликлинику.
        Я взмолилась:
        - Можно ещё минуточку?!
        - Не минуточку, а пять минут! - сказал папа строго.
        Я повернулась на другой бок и закуталась в одеяло…
        После завтрака папа достал из сундука старинный меч и красный щит с железными заклёпками.
        Я никогда раньше этих вещей не видела и спросила папу:
        - Откуда это у тебя?
        - От прапрадедушки. Он служил дружинником у одного древнерусского князя. Ещё повязка должна быть…
        Папа разыскал на дне сундука пыльную красную повязку с надписью «Дружинник», встряхнул её и повязал на левую руку. Опоясался мечом, накинул на плечи красный клетчатый плед, сцепив его под горлом маминой брошкой, и стал похож на настоящего дружинника из учебника истории.
        В троллейбусе, кроме нас с водителем, никого не было. Я устроилась на переднем сиденье рядом с кабиной водителя. Это моё любимое место.
        Вдруг троллейбус повернул совсем в другую сторону.
        Папа заволновался:
        - Куда мы едем?
        Водитель объявил в микрофон:
        - Троллейбус следует по шестнадцатому маршруту.
        Папа рассердился:
        - Почему по шестнадцатому?! Написано же: двадцать шестой!
        Водитель показал картонку с цифрой шестнадцать:
        - Извиняюсь, я только спереди табличку поменял.
        Папа был из-за мамы не в духе и как зарычит:
        - Сами виноваты! Едем по старому маршруту! Нам в поликлинику надо, прививку дочке сделать!
        Водитель поглядел на папино вооружение и согласился.
        Едем, всех обгоняем.
        По дороге они с водителем разговорились: папа ему про своего предка-дружинника рассказал, на долгую мамину командировку пожаловался.
        Водитель вздохнул и поехал ещё быстрее.
        Приехали, а там очередь: мамы с детьми, бабушки с внучками.
        Папа щитом прикрылся, меня за руку держит - и в атаку!
        Взрослые зашумели:
        - Почему без очереди?!
        Папа из-за щита выглянул и объяснил:
        - Жена на неделю в командировку уехала. Понятно?!
        Сделали прививку. Выходим из поликлиники. Троллейбус нас дожидается.
        - Поехали ко мне в деревню, - водитель говорит, - на реку Дон. Я сто лет на родине не был.


        Папа удивился:
        - А разве на троллейбусе можно? Он же по проводам ездит.
        Водитель усмехнулся:
        - Всё можно. Если умеючи.
        Поехали на Дон.
        Приехали. Вот где красота!
        Вдруг видим - стоит в поле наша дружина, стяги развеваются, кольчуги начищенные сверкают. Впереди князь на белом коне. А на горизонте - тьма-тьмущая войска неприятельского.
        Папа сразу догадался: орда идёт.
        Князь подтвердил:
        - Да, она самая. Хан Мамай и хан Папай. А вы откуда?
        - Из Москвы. Жена на неделю в командировку уехала.
        - Ясно. Тогда - вперёд! - Князь сжал зубы и поскакал рядом с троллейбусом.
        Водитель припал к рулю, папа из передней двери высунулся, мечом размахивает. Внезапно троллейбус наехал на камень, я подскочила… и проснулась.
        - Пять минут прошло. Вставай немедленно!
        В поликлинику мы съездили без всяких приключений. И очереди не было. А мама вернулась из командировки на два дня раньше. Вот папа обрадовался! И мама нас похвалила, что мы прививку сделали.


        Беседки





        О последнем мамонте


        - Папа, разбуди меня завтра без пяти восемь, хорошо?
        - Ладно. А почему так рано?
        - Почему-почему?! Я сегодня опять опоздала.
        - И тебе влетело?
        - Нет. Первым уроком был русский, а Ольга Анатольевна за опоздание не ругает; говорит, что она сама опаздывала.
        - Ольга Анатольевна?! Удивительно - мою учительницу по русскому тоже звали Ольгой Анатольевной, и она тоже не ругалась.
        - А ты опаздывал?
        - Конечно. Как сейчас помню, войдёшь в класс после звонка, извинишься, а Ольга Анатольевна скажет: «Постарайся завтра прийти вовремя - у нас будет диктант». Потом оглядит класс и руки потрёт от удовольствия: «О, Петрова нет! Подождём ещё минутку - интересно, какую историю он сегодня придумает?!» Вскоре из коридора послышится знакомый топот, и в класс ворвётся Пашка Петров: волосы взъерошены, щёки пылают, глаза горят: «Ой, вы знаете, почему я опоздал?!» Ольга Анатольевна его остановит: «Не торопись. Пройди к доске и подробно расскажи, что с тобой приключилось». И Пашка рассказывал. При этом он размахивал руками, крался вдоль доски, прыгал с воображаемой скалы или стоял, уронив голову на грудь и заложив руки за спину, изображая, как он мужественно вёл себя на допросе у пиратов, или резко нагибался, когда вражеские пули - «Пиу, пиу!» - или бесшумные индейские стрелы проносились у него над головой. Мы тоже втягивали головы в плечи и вместе с учительницей переживали: успеет Пашка вернуться в Москву к первому уроку или погибнет в джунглях Амазонки от индейских стрел, пропитанных ядом кураре.
        - Папа, он погибал, да?
        - Нет, но опаздывал частенько. Помню, например, такую Пашкину историю.
        Пришёл он однажды домой и видит: отец сидит в кресле и вздыхает, а рядом стоит расстёгнутый Пашкин портфель.
        - Что случилось? - спросил Пашка с тревогой. - Ты посмотрел мой дневник?
        Отец мотнул головой:
        - Нет, я почитал твою тетрадь по истории. Оказывается, мамонты вымерли.
        Пашка перевёл дух:
        - Папа, разве ты об этом не знал?
        Отец пожал плечами:
        - Как-то из головы вылетело. И эта трагедия случилась четвёртого сентября, да? А в каком году?
        Пашка не понял отца:
        - Какая трагедия?
        Отец показал запись в тетради: «Четвёртое сентября. Потепление климата. Вымерли мамонты…»
        Пашка рассмеялся:
        - Папа, ты всё перепутал. Четвёртого сентября мы изучали каменный век. А вымерли мамонты примерно десять тысяч лет тому назад.
        Отец вздохнул:
        - Понятно. А я-то подумал, как наука далеко шагнула - с точностью до одного дня знают, когда что произошло: «Одиннадцатое сентября - зарождение искусства и религиозных верований; первое октября - распад родового строя…» Как ты думаешь, что могло случиться с последним мамонтом?
        Пашка пожал плечами:
        - Убили, наверное. Люди каменного века на них охотились.
        Отец погрозил кулаком:
        - Гады! Не могли последнего пожалеть. - И тут он хлопнул себя по лбу. - Давай спасём этого мамонта, не дадим его погубить!
        Пашка сразу загорелся:
        - Давай!
        Они с отцом были, как говорится, два сапога - пара. Если что решили, то кровь из носа, но сделают.
        Помню, в пятом классе у Пашки по немецкому была тройка с минусом. Ну ты сама знаешь, что такое тройка с минусом. Это двойка. И вот за месяц до окончания учебного года втемяшил он себе в голову: выучу немецкий на пятёрку! И выучил. День и ночь бубнил по-иностранному - чуть родной язык не забыл. Мама зовёт его завтракать, а Пашка спрашивает: «Вас ист дас: сафтрак?» В конце года принёс он родителям дневник и сказал гордо: «Битте!» У них глаза на лоб полезли: по немецкому пятёрка с плюсом, а по остальным предметам - тройки с минусом.
        Короче, отправились они с отцом выручать последнего мамонта.
        - Папа, у них что, машина времени была?
        - Не знаю. Ольга Анатольевна тоже об этом спросила, но Пашка пропустил её вопрос мимо ушей и стал рассказывать дальше: «Добрались до места. Кругом, куда ни глянь, каменный век. Смотрим, гора каменная, а в горе пещера. Слышим, из пещеры доносится какое-то завывание. Мы решили, что это стонет раненый мамонт. Залезли в пещеру. Идём, фонариком по стенам водим, а там везде мамонты нарисованы. Вдруг видим - художник стоит, ну прямо как современный: сбородой, в меховой жилетке, в штанах, заляпанных краской, и босиком. У нас есть сосед-художник по фамилии Косынкин. Он тоже дома босиком ходит и поёт, как раненый мамонт, когда за мольбертом стоит.
        Папа спросил у древнего художника:
        - Малюете?
        Тот кивнул:
        - Ну.


        А он на стене очередного мамонта красками раскрашивал.
        Мы быстренько объяснили художнику ситуацию: мол, последний на Земле мамонт, надо спасать. Он сразу всё понял и рассказал, где этот мамонт обычно пасётся.
        Мы - туда. Нашли мамонта и потащили его в Московский зоопарк: яза бивни тянул, отец сзади толкал. Совсем упарились, у меня до сих пор руки еле сгибаются. Пашка показал, как у него руки плохо сгибаются, и простонал: «Ой-ой!»
        Привели они мамонта в зоопарк, а там принимать не хотят: «Вы сначала помойте зверя - вдруг у него инфекция!» А вид у мамонта был действительно довольно неопрятный, особенно причёска. Видно, что он очень редко причёсывался, хотя в кармашке его школьного рюкзака лежат зеркальце и расчёска…
        - Папа, можешь не продолжать! Я каждый день перед уроками причёсываюсь. Сегодня, правда, не успела - я же опоздала. Кстати, из-за тебя. Почему разбудил так поздно?!
        О немецких двойках и отцовской строгости
        - Папа, ты не будешь меня ругать?
        - А что случилось? Опять тройка по математике?
        - Да. Но это же несправедливо, правда?
        - Правда, не расстраивайся. Сколько раз я тебе говорил: «Учимся не ради отметок…» Математику ты знаешь на твёрдую четвёрку, а то, что математичка привыкла ставить тебе тройки… Ну что поделаешь? Кстати, в пятом классе у меня по всем предметам были двойки да колы.
        - За четверть?
        - И за четверть, и за год.
        - Как же тебя перевели в шестой класс?
        - Я сам перевелся. Вернулся в конце лета из Германии и пошёл с сентября в шестой класс.
        - Так ты проучился пятый класс в Германии?
        - Да.
        - А как ты там оказался?
        - Катался на велосипеде и заехал. Если посмотришь на карту, то увидишь, что мы живём на Среднерусской возвышенности. А дальше, в сторону Западной Европы, начинаются равнины. Вот я и разогнался на велосипеде с возвышенности - и примчался в Германию.
        - А разве можно сразу примчаться в Германию? По-моему, перед Германией находится Польша.
        - Находится. Но я же сказал: «разогнался»! Через Польшу промчался со скоростью ветра, который дул мне в спину.
        - А куда смотрели пограничники?
        - Не знаю. Я их не видел - на границе я зажмурился. И оказался в Берлине. А там меня остановил полицейский и отвёл в школу.
        - Почему он так сделал?
        - Немцы любят порядок. А тут пятиклассник в самое школьное время по улицам на велосипеде раскатывает. Непорядок!
        - Но ты ему объяснил, что ты из Москвы?
        - Объяснил. А он говорит: «Может, у вас в Москве дети и катаются в это время по улицам, а у нас все дети учатся». И отвёл в ближайшую школу.
        - Теперь я понимаю, почему ты учился на одни двойки. Ты же по-немецки ни бум-бум.
        - А мне повезло: школа оказалась «русская», с углублённым изучением русского языка - там все предметы преподавали по-русски. Между прочим, двойка в немецких школах - это наша четвёрка. У них же всё наоборот: самая высокая оценка - единица, самая низкая - шестёрка. И немцы с гордостью говорят: «Мой сын - круглый двоечник!» или «У моей дочери по труду кол!».
        - И ты целый год прожил за границей без родителей?
        - Почему без родителей? С отцом. Мы же с ним вместе на велосипедах катались. Меня полицейский отправил в школу, а его - на работу. Отец обозвал полицейского артистом, а немец неправильно понял и отвёл его на киностудию: «Битте, герр артист, арбайтен!» Пришлось папаше сниматься в кино. По-немецки он не говорил и поэтому играл разных русских генералов. Например, в одной комедии он изображал генерала из Военной академии. Язык отец так и не выучил, зато научился лихо водить машину: вгенеральской форме гонял на «мерседесе» по Берлину, и немецкие гаишники отдавали ему честь. Потом мы вернулись в Москву, и я пошёл записываться в шестой «Б» класс - я всегда учился в «Б». Учительница как увидела мой табель, так руками замахала: «Пожалуйста, иди в „А“! У меня своих двоечников хватает». Я перевёл ей грамоту, которую получил в немецкой школе «за хорошую учёбу и примерное поведение». Учительница фыркнула: «Двойка по поведению - ничего себе примерное!» Я рассказал про тамошние оценки. Учительница удивилась: «Как я могла об этом забыть?» - и с радостью записала меня в свой класс. А теперь спроси, как я учился в
шестом классе.
        - Как ты учился в шестом классе?
        - Ой, лучше не спрашивай! Я увлёкся футболом и совсем забросил учёбу. В Германии у меня остался друг Михаэль, такой же фанат футбола, как и я. Мы с ним каждый день переписывались, а в конце недели менялись по почте дневниками: он показывал своему отцу мои двойки и тройки, а мой папа подписывал дневник с михаэльскими четвёрками и пятёрками. Однажды Михаэль получил шестёрку по математике, и наша хитрость раскрылась.


        - Папа ругался?
        - Разумеется. Так положено.
        - И ты дрожал от страха, да? Как я сейчас: ой-ой-ой!
        - Точно!
        О золотой косе и снежном человеке
        - Папа, меня Федя сегодня предал!
        - Каким образом?
        - Не дал списать на контрольной по математике. Пока я болела, они решали задачи в пять действий. Я ему сказала, что не умею такие задачи решать, а он: «Не дам списать - сама думай!»
        - Задача была трудная?
        - Не очень. Но почему он не мог помочь?!
        - Не расстраивайся. Со мной такое тысячу раз случалось. Помню, у нас в третьем классе тоже была контрольная… Ты сколько дней в школу не ходила? Четыре. А я тогда провалялся в гриппе почти месяц. За это время одноклассники научились решать задачи в десять действий. Я к соседу: «Дай списать!» А он локтем отгородился и прошипел, как змея подколодная: «Не дам - сам решай!»
        - И ты решил?
        - Нет. Я же не был таким способным, как ты. Списал.
        - У кого?
        - У Маши Медниковой. Она сидела на второй парте.
        - А ты на какой?
        - На пятой.
        - Как же ты мог у неё списать?
        - Запросто. Написал ей записку и отправил по ряду. Она записку прочитала и написала решение задачи на банте - у Машеньки была длинная золотая коса. Она косу назад откинула, и бант оказался у меня в руках.
        Быстренько списал и дёрнул за косу. Маша вернула косу обратно.


        - Папа, но от второй парты до пятой не один метр. Какой же длины была коса?
        - Могу сказать с точностью до сантиметра: три метра сорок семь сантиметров.
        - И учительница ничего не заметила?
        - Заметила. Она давно подозревала, что Медникова мне помогает. Подошла к Маше и говорит: «Покажи-ка мне свой бант». Маша показала.
        Учительница повертела бант в руках и похвалила: «Какой красивый!» И вдруг спохватилась: «Мне кажется, в начале урока он был коричневый?!»
        Маша не растерялась. «Нет, - говорит, - вам показалось. Коричневый бант я завязываю по вторникам, а сегодня среда». Маша перекинула косу на грудь и посмотрела на учительницу своими большими голубыми глазами: «Разве этот бант мне не к лицу?» Учительница вздохнула - Маше всё было к лицу - и пошла к своему столу. А Маша повернулась и погрозила мне кулаком.
        - Папа, ты заменил бант?
        - Конечно. Мы так всегда делали. Но в этот раз я перепутал дни недели и вместо коричневой ленты принёс из дома голубую.
        - А сосед по парте тебя ещё предавал?
        - Да на каждом шагу! Помню, однажды мы всем классом поехали на зимние каникулы в Альпы, в альпинистский лагерь у горы Казбек.
        - Папа, но Казбек на Кавказе!
        - А я что говорю?! Сначала отправились в Альпы, покорили все альпийские вершины, а потом переехали на Кавказ. Там, рядом с Казбеком, была гора, на которую ещё никто не поднимался. Мы привязались друг к другу верёвками и начали восхождение. Сосед по парте шёл передо мной, а я был в связке последним. На полпути к вершине он вдруг заявил: «Я устал тебя тянуть - иди сам!» - и отвязал верёвку. От неожиданности я оступился и полетел вниз…
        - Тебя опять Маша спасла, да?
        - Как ты догадалась?
        - Я даже знаю, как она это сделала. Опустила в пропасть косу.
        - Точно. Но зато ты никогда не отгадаешь, как сосед был наказан.
        - Он упал и больно ударился?
        - Нет.
        - Его все сторонились?
        - Это само собой. Он со всеми разругался, поставил палатку в стороне и… отгадай, что с ним приключилось ночью?
        - Не знаю.
        - Его похитил Снежный человек. Схватил в охапку и утащил к себе в пещеру.
        - Зачем он его похитил?
        - За своего принял. Снежный человек волосатый, и мой сосед был заросший - в парикмахерскую он ходил раз в год…
        - А-а, папочка, теперь я понимаю, куда ты клонишь!
        - Да, дочка, тебе пора подстричься. Ты же не хочешь, чтобы Снежный человек принял тебя за Снежную девочку и уволок в тёмную и сырую пещеру?!


        - Не хочу. Но стричься тоже не хочу. Мечтаю отрастить косу, как у Маши Медниковой.
        - Я не возражаю. Но можно я тебе сегодня хоть чёлку подстригу - глаз уже не видать.
        - Ладно, стриги. Папа, а вы правда покорили эту вершину?
        - Разумеется. Посмотри на глобус и увидишь рядом с Казбеком третьего «Б» пик - так с тех пор называется эта гора. А годом раньше поднялись на Эверест. Это 8848 метров над уровнем моря! Знаешь, как ЭВЕРЕСТ расшифровывается? ЭВелина, ЕРмолай, Елена и СТепан.
        Эти ребята из нашего второго «Б» первыми поднялись на высочайшую вершину мира.
        - Папа, покажи пальцы!.. Всё ясно. Между прочим, я тоже пальцы скрестила, когда сказала, что разрешаю тебе подстричь челку. Мама сделает это лучше. Вот!
        О папиной памяти и маминых туфлях
        - Папа, скажи какую-нибудь пословицу.
        - Русскую?
        - Да любую, хоть африканскую.
        - Африканскую так африканскую: «Слово не муравей, вылетит - не поймаешь».
        - Не муравей, а воробей.
        - В нашей пословице воробей, а у африканцев муравей, понимаешь?
        - Не понимаю. Муравьи же не летают.
        - Не летают рабочие муравьи, а самки и самцы ещё как летают. Я прекрасно представляю себе такую картину: ястою посреди Африки, опёршись на копьё, полуголый, чёрный от загара, и вижу, как из высокого термитника вылетает облако муравьёв-термитов.
        - Как ты можешь это представить - ты же никогда в Африке не был?
        - А мои африканские предки?!
        - Папа, африканский предок был у Пушкина - арап Петра Великого.
        - А где человек произошёл от обезьяны? В Африке. Так что африканские предки есть у каждого. Время от времени в моей памяти возникают картины из африканской жизни и слышатся какие-то непонятные африканские слова: «Конго… Браззавиль».
        - Почему непонятные?! Конго - это государство в Африке, Браззавиль - его столица.
        - Вот видишь? Я не был в Конго, а знаю.
        - А как по-африкански «здравствуйте»?
        - Сложный вопрос. Во-первых, в Африке множество племён и народов, и говорят они на разных языках и наречиях…
        - Папа, не увиливай!
        - Ладно, сейчас напрягу память и вспомню… Тере, тере, вана кере.
        - Папа, мне кажется, это по-эстонски или по-фински.
        - Да ну?! Ура! Я вспомнил язык моих финских предков.
        - Папа, по-моему, ты его никогда и не забывал. Что значит это «тере, тере, вана кере»?
        - Здравствуй, дорогой.
        - Папа, почему ты скрестил пальцы? Это какое-то неприличное выражение?
        - Нет. По-эстонски это значит «привет, привет, старикан». Однажды я пошутил. Я тогда ещё жил в Санкт-Петербурге и работал на радио журналистом. Мои коллеги собрались на автобусную экскурсию в Таллин. И несколько женщин попросили, чтобы я научил их эстонским словам: «здравствуйте, до свидания, спасибо, как пройти на Ратушную площадь» итак далее. Я написал эти выражения русскими буквами, и женщины их заучили…
        - И они так в Таллине со всеми здоровались: «Привет, привет, старикан»?
        - Точно. А моя начальница спросила у первого встречного эстонца дорогу к универмагу. Он привёл её к парикмахерской. Она удивилась: «Зачем мне парикмахерская?» Эстонец пожал плечами и сказал с акцентом: «Вы говорить: „Кус он юксур? Ма тахан хабет яада“. Где парикмахерская? Я хочу бороду брить».
        - И что она с тобой сделала?
        - Да ничего. Только шумела: «В чем я пойду на работу? Это мои единственные туфли, которые подходят к шерстяному платью!»
        - Папа, какие туфли?! О чём ты говоришь?
        - О твоей маме. Сегодня утром она тут бушевала, когда обнаружилось, что ты пошла в школу в её туфлях. Я тебе говорил: не надевай!
        - Но я была уверена, что она сегодня дома.
        - А её вызвали на работу. Пожалуйста, не делай этого больше.
        - Хорошо. Но можно, я надену завтра в театр её коричневую кофточку, которую подарили на Новый год? По-моему, завтра вечером мама никуда не собирается. Поговоришь с ней, а?
        - Ой, не знаю, не знаю…


        О глазомере и смекалке
        - Папа, как пишется: «неслись» или «нислись»?
        - Через «е», конечно. От слова «нёс». Что ты пишешь?
        - Упражнение по русскому. Надо вставить пропущенные безударные гласные. «Уже неслись мимо стаи перелётной птицы». В скобках: «по Мамину-Сибиряку».
        Папа вздохнул:
        - Ясное дело. Устали перелётные несушки. Уже мимо неслись, мазали.
        - Папа, ты не понял. Они просто летели быстро.
        - Шучу. Я вспомнил, как в армии служил. Сначала нас спросили, у кого была своя машина. Я сказал: «У меня». А у меня, правда, в детстве была машина. Такая маленькая, с педалями. Она до сих пор на даче в сарае лежит. И меня назначили военным шофёром. Дали самую настоящую машину, большую, защитного цвета. КамАЗ называется. Там тоже были педали. Я жал на них по очереди и на скорости сто километров в час въехал в могучий дуб. Командир полка посмотрел на разбитую машину, почесал в затылке: «Да, всмятку!» - и перевёл горе-шофёра в повара. Выдали мне полевую кухню - такую печку на колёсах - и лошадку смирную. Она эту кухню возила. И вот однажды начались штабные учения. Еду я на печке по дороге, и вдруг - бац! - что-то меня по голове стукнуло. Хорошо, я в каске был - на учениях все в касках ходят. Огляделся по сторонам - ничего, голые поля - дело было осенью. Посмотрел в небо, а там, прямо над дорогой, летят строем гуси и несутся один за другим. Прицельно несутся, не промахиваются - у меня уже вся каска в желтке и в ушах звенит. Яйца-то у гусей побольше и потяжелее, чем куриные. Я рассудил: «Зачем добру
пропадать?» Подбросил в огонь полешков, поставил на печку самую большую сковородку, плеснул подсолнечного масла, подстегнул слегка лошадёнку, и - бац, бац, бац - яйца забарабанили по сковородке, я только успевал скорлупу выуживать. Штабу яичница очень понравилась, и меня наградили медалью. По кругу медали шла надпись: «За отличный глазомер и смекалку, проявленную на штабных учениях такого-то года». И ещё там была выгравирована целая картина: пригнувшись, идут в атаку пехотинцы, мчатся танки, летят самолёты, кружатся вертолёты, а командир полка, стоя на пригорке, руководит учебным боем. Чтобы всё это изобразить, понадобился целый пуд меди. Я носил медаль на шее на кожаном ремне - любая орденская лента сразу бы порвалась…




        - Папа, а где эта медаль сейчас? Что-то я её никогда не видела.
        - Дай вспомнить… Ах да! Слава богу, мне недолго пришлось носить эту тяжесть. Под конец учений один танк наехал на учебную противотанковую мину, и у него отлетело колесо. Недолго думая я поставил на место укатившегося колеса свою медаль. Глазомер меня не подвёл - медаль подошла точь-в-точь. И танк первым взобрался на господствующую высоту, где находился штаб условного противника. За что мне вручили другую медаль, фарфоровую.
        - А разве бывают фарфоровые медали?
        - Не знаю, но моя была из чистейшего белоснежного фарфора. Армейский умелец вырезал на ней короткую надпись: «За ум» - и сделал это такими крошечными буковками, что прочитать их можно было только под микроскопом. На другой стороне стоял номер награды: номер один. Насколько мне известно, второй медали «За ум» никто ещё не получал. Размером медалька была с рисовое зёрнышко, и я носил её в спичечном коробке на клочке ваты. По случаю окончания учений был устроен праздничный обед - а по праздникам у нас в части готовили плов. За обедом кто-то попросил меня показать медаль. Я стал открывать коробок, рука дрогнула - медаль выпала в миску с пловом и затерялась среди рисинок.
        - И тебе дали новую?
        - Нет, я и не просил. С этими наградами столько хлопот. Попробуй форсировать реку, когда у тебя на шее висит пудовая медаль. Я, правда, всё равно быстрее всех оказался на другом берегу и всё там разведал.
        - Папа, но ты же плохо плаваешь?
        - Я шагал по дну с медалью на шее. Вот меня противник и не заметил.
        - И лошадка по дну шагала?
        - Какая лошадка?
        - С кухней.
        - Ах, эта! Нет, я её на том берегу оставил пастись… Ладно, не отвлекайся, пиши своё упражнение. Тебе же ещё немецкий делать, да?
        О послушании
        - Папа, можно, я тебя слушаться буду, а маму нет?
        - Решай сама, ты уже большая. Но прежде выслушай историю, которая случилась некогда в далёкой Австралии.
        Жила-была на окраине Сиднея вдова, и было у неё три дочери: Одноглазка, Двуглазка и Троеглазка. Раньше у Одноглазки было три глаза. Не слушалась дочка матери, по лесу бегала, два глаза сучком выколола.


        Двуглазка тоже с тремя глазами была. По ельничку с сестричкой носилась, один глаз на сучок наколола. Троеглазка же матушку во всём слушалась - и осталась с глазами, третий глазок у неё во лбу был. Пролетал мимо Змей о трёх головах, взял в жёны Троеглазку и унёс к себе в замок на край света, на остров Тасмания. Осталась матушка с двумя непослушными дочерьми. Однажды сказала им: «Не купайтесь в лесном озере. Там водяной сидит, на дно утащит». Не послушались дочери, побежали наперегонки в том озере купаться. Двуглазка первой прибежала. Утащил её водяной, свадьбу шумную справил: озеро бурлило, как вода в котле. Осталась матушка с одной Одноглазкой. Однажды сказала ей: «Не ныряй в море-океан в незнакомом месте, там могут быть коряги». Не послушалась Одноглазка, нырнула с высокого берега в незнакомом месте. На корягу не напоролась, зато попала акуле в зубы. Зубы у акулы, как набор кухонных ножей, один другого больше и все острые-преострые. Откусила акула ногу, и стала Одноглазка Одноножкой. Однажды сказала ей мать: «Не подходи на улице к незнакомым мужчинам, не слушай их речей медовых, лживых». Не
послушалась… Остановил её на улице первый встречный, конфетку протягивает и шепчет что-то. «Говорите громче», - просит Одноглазка-Одноножка. А он рукой манит. Подскочила к нему на одной ножке и ухо подставила: «Ась?» А он - цап! - и откусил ухо под корень. Стала Одноглазка и Одноножкой, и Одноушкой. Сидит, бывало, на крылечке, ножкой покачивает, глазом каждого прохожего провожает. Бегут мимо аборигены с копьями, едут фермеры на фургонах - никто на Одноглазку-Одноножку-Одноушку даже не посмотрит, не оглянется. Кому такая нужна?! Вдруг - трах! бах! - вошли в гавань Сиднея сто кораблей. На главном - сам адмирал Нельсон. Молодой, красивый, в битвах покалеченный: одной ноги нету, ухо саблей отрублено, вместо глаза чёрная повязка, к другому подзорная труба приставлена. Разглядел в трубу красну девицу и руки ей протянул. И она ему руки протянула. Их руки встретились. Сжал её пальцы нежно и взмолился: «Будь моей женой, Двуручка!» Побежала непослушная дочка к матери за советом, выходить за Нельсона или нет. Сказала ей мать со слезами: «Не выходи, доченька». На следующий день свадьбу сыграли. Невеста была во
всём белом, на двух глазах белые повязки; жених - во всём чёрном, на глазу чёрная повязка. У неё ножка - из белой берёзы, у него - из чёрного железного дерева. Пир был на весь Сидней, три дня никто глаз не смыкал!
        Вот такая история. Хочешь верь, хочешь нет. И рассуди, стоит ли маму не слушаться.
        О золотых волосах
        - Папа, тебе какие волосы больше нравятся: как у тебя или золотые?
        - Не знаю.
        - А мне золотые.
        - Почему?
        - Красиво. С ними чувствуешь себя принцессой.
        - Когда у меня были золотые волосы, я себя принцессой не чувствовал.
        - Папа, ты шутишь? Когда у тебя были золотые волосы?
        - Я родился с золотыми кудрями. Родители сначала удивлялись: вкого это я? У них были тёмные волосы. Потом на чердаке нашёлся портрет маминой прабабушки - она тоже оказалась златовласой.
        - С короной?
        - Нет, на портрете ей пять лет. Замуж за принца она вышла в восемнадцать.
        - Ну, у мальчиков короткие волосы, а я бы заплетала косы.


        - И косы у меня были. Когда мы жили в Косово - это такой маленький город на Украине. Там все ходят с косами.
        - И мужчины?! Что-то не верится.
        - А в Шотландии мужчины носят клетчатые юбки - килты…
        - Знаю, по телевизору видела.
        - Помнишь, у нас на кухне висят глиняные тарелки с рисунками: женщина на коне, музыканты, птицы, цветы. Тарелки из Косово. В этом городе все гончары: дети месят глину, женщины расписывают тарелки, а мужчины сидят за гончарными кругами. Заплетут на заре косы - и за дело. Из Косово мы переехали в Чернигов, и волосы у меня стали чёрными, как воронье крыло. А в Витебске я звался Витей - там же одни Вити живут.
        - Папа, ты всё шутишь! Между прочим, волосы у тебя и не очень чёрные - столько седых волос!
        - Вот-вот! Интересно, сколько у меня за эту зиму седины прибавилось?! Каждое твоё падение на катке - новый седой волос…




        - И двойки в дневнике?
        - Двойки - ерунда. Их можно стереть ластиком.
        - Ты серьёзно?
        - Конечно. Это самый верный способ, как превратить красавца отца в седого как лунь старца.
        - А что такое лунь? Луна?
        - Нет, это такая хищная светлая птица. Она хватает девочек, которые задают своим отцам слишком много вопросов…
        - Папа, ты перепутал! Я читала в энциклопедии: луни хватают не девочек, а их отцов. Утащат к себе в гнездо на высокую отвесную скалу, под самые облака, а в гнезде сидят, разинув клювы, штук пять или шесть любознательных лунят. Пока не ответишь на все вопросы любознательных птенцов - обратно не отнесут!
        - Да ну тебя! С тобой невозможно серьёзно разговаривать.
        О Бранденбургских воротах
        - Папа, сегодня на уроке немецкого мы изучали, где что в Берлине находится: разные дворцы, музеи, театры. А ты бывал в Берлине?
        - Сто раз.
        - И Бранденбургские ворота видел?
        - Конечно. Стоял и глазел на эти Баранденбургские ворота, как баран на новые ворота.
        - Не Баранденбургские, а Бранденбургские!
        - Я пошутил.
        - А что тебе ещё в Берлине понравилось?
        - Всё.
        - В город ты вошёл, разумеется, через Бранденбургские ворота?
        - Разумеется. Широким шагом.
        - И ворота были открыты? Подъёмный мост опущен?
        - Ну. Я же днём проходил.
        - И стражники взяли за проход пять марок?
        - Взяли. Одну российскую с Ту-154 и четыре египетских треугольных, с пирамидами.
        - Почтовых?
        - А каких же ещё?!
        - Папа, скажи честно, ты не бывал в Берлине, да?
        - А как ты узнала?
        - Очень просто. Бранденбургские ворота находятся в центре города, на Унтер-дер… ой, забыла, как улица называется!
        - …ден-Линден.
        - Да, на Унтер-ден-Линден. Ворота никогда не запираются. И моста там никакого нет. И стражники не стоят. А марки - это у немцев деньги такие были.
        - Ясно. Поедем в Берлин - возьмём с собой все мои марки. Знаешь, сколько их у меня?! Два толстых альбома. Монгольские, венгерские, кубинские, польские… До девятого класса собирал.
        - Папа, ты не понял. Марками назывались деньги. У нас - рубли, у американцев - доллары, а в Германии - марки.
        - Теперь ясно. Но почему марки? Назвали бы рублями, а то с почтовыми марками можно перепутать.
        - Не беспокойся, никто не путал… Между прочим, герб Берлина похож на герб Новгорода…




        - Новгорода? Какого: Нижнего, Среднего или Верхнего?
        - Папа, не шути. Есть только два Новгорода: Великий и Нижний. На гербах Новгорода Великого и Берлина нарисован медведь. Понятно?
        - Ну.
        - Перестань нукать. Ой, до чего же ты, папа, тёмный!
        - Ничего удивительного. У нас в роду все были темноволосыми: иотец, и дед, и прабабушка… И не маши, пожалуйста, рукой - вывихнешь ненароком. Я в газете читал: вПодмосковье один медведь вот так лапой махал и по носу себя стукнул. Нюх отшиб. Тут-то его звероловы и сцапали. Теперь проживает в «Zoo»…
        - В Берлинском зоопарке?!
        - Клетка просторная, с кондиционером. Трёхразовое питание. Все кругом вежливые: «Данке… битте… я-я…» Не жизнь, а малина.
        - Бедный мишка. Папа, тебе его жалко?
        - Жалко. Небось по берлоге скучает.
        - Ну.
        О страхе перед лифтом
        - Папа, ты боишься ездить в лифте?
        - Очень. Когда я в него вхожу, у меня ноги начинают трястись.
        Лучше со мной вместе не ездить. Однажды я ехал с двумя парнями из охраны. У нас на одиннадцатом этаже находится какая-то иностранная фирма. Эти люди её охраняли. Такие здоровенные, под два метра. Они спускались с одиннадцатого этажа, а я присоединился к ним на восьмом. От страха перед лифтом у меня сразу затряслись поджилки. Дрожь передалась лифту, и кабину стало швырять из стороны в сторону. Для меня это привычное дело, а парни чуть не плакали - боялись, что трос оборвётся.
        Разумеется, мы доехали благополучно. Тросы у лифтов прочные, из стальной проволоки.
        - Папа, помнишь, как мы застряли между этажами с двумя американцами. Они были из этой фирмы, да?
        - Точно. Один был американец, миллионер. Другой пуэрториканец, его секретарь.
        - Я тогда тоже перетрусила. Закричала: «Спасите!» Я же маленькая была.
        - Да, ты ходила в первый класс. А помнишь, как этот миллионер остался тогда без одного из своих миллионов?
        - Не помню. Расскажи.
        - Американцы очень любят держать пари. Когда кабина застряла между этажами, я заключил с ним пари, что через три минуты мы спустимся вниз. Он сказал, что это невозможно: пока придут ремонтники, пока найдут неисправность… Поспорили на миллион и ударили по рукам. После чего я нажал на кнопку «стоп», а потом сразу на кнопку первого этажа. И через три минуты ему пришлось выписать чек на миллион долларов.
        - Откуда ты знал, что надо нажимать на эти кнопки?
        - Дело в том, что лифт не сломался, он просто остановился. Там было тесно: мы с тобой везли санки, а у них был большой чемодан. Ты прижалась к стенке и случайно задела головой кнопку «стоп»…
        - Ты это видел?
        - Нет, догадался. Такая же история случилась со мной раньше. Я нечаянно облокотился на кнопку «стоп», и лифт остановился. Нажал на кнопку «вызов», и дежурная объяснила по микрофону, как сделать, чтобы снова поехать.
        - Хитрюга!.. А если бы ты ошибся и лифт сломался по-настоящему, например, из-за перегрузки?
        - Кто не рискует, тот не выигрывает.
        - А куда делся этот миллион?
        - Проспорил американцу. Он оказался не так прост. Не моргнув глазом, подмахнул чек на миллион долларов и предложил: «Спорим ещё на один миллион, что я быстрее произнесу алфавит». Поспорили. На счёт «три» язатараторил как из пулемёта: «А, б, в, г, д, е, ё, ж, з…» А он спокойно произнёс: «Ал-фа-вит». Как я мог забыть этот детский розыгрыш?!
        - Папа, ты давно боишься лифта?
        - С детства. Я же вырос в маленьком сибирском городке. У нас самый высокий дом был двухэтажный. Первый раз я увидел лифт, когда мне было пять лет. Мой старший брат Борис поступил в Московский университет…


        - Разве у тебя есть брат?
        - Двоюродный, сын дяди Толи и тёти Иды. Поступил, значит, Глеб в университет…
        - Борис.
        - Не перебивай. Поступил Борис в МГУ и прислал домой уйму денег - половину своей стипендии. И мы всей семьёй поехали в Москву. Сначала на санях до станции, а потом четверо суток на поезде. На вокзале Борис нас почему-то не встретил - я уже не помню почему. Пришлось самим добираться до университета на Воробьёвых горах. А жил он в общежитии на тридцать восьмом этаже. Столпились мы перед лифтом, глазами хлопаем…
        - Сколько вас было?
        - Считай сама: дедушка, бабушка, отец, мать, дядя Толя, тётя Ида, шестеро братьев, включая меня, и семеро сестёр, тоже двоюродных. Сколько получилось?
        - Девятнадцать.
        - Стоим, значит, в девятнадцати затылках чешем. Лифты в МГУ огромные, как целая комната, только без окон. Двери раздвигаются и сдвигаются, как в капкане. Отец махнул рукой: «Айда пешком!» И потопали мы на тридцать восьмой этаж. По дороге к нам ещё много людей присоединилось. Видят - валит вверх по лестнице толпа. Ясное дело - опять лифт сломался. Топаем и топаем, как альпинисты: двадцатый этаж, двадцать первый…
        - И дедушка топал?
        - Не отставал. И меня за руку тащил. Между прочим, он был в нашем районе лучшим пимокатом. Так в Сибири называются мастера, которые делают валенки. Настоящие валенки должны быть лёгкими и упругими. Знаешь, как проверяют валенки? Бросают об пол. Хороший валенок должен подпрыгнуть несколько раз. Дедушкины валенки скакали целый день. В избу нельзя было войти. Скачут валенки и скачут. Мы их наволочками ловили.
        - А до Бориса-то вы добрались?
        - Добрались. А на следующий день я впервые прокатился на лифте. Вот страха натерпелся!
        - Папа, но ты же ни капельки не боишься, когда ездишь со мной?!
        - Ну, с тобой мне ничего не страшно. Ты же меня защитишь. Правда?
        - Защищу… Папа, если честно, я тоже иногда боюсь ездить в лифте, особенно одна.
        - Я это сегодня утром заметил. Лифт стоял на нашем этаже открытый, двери заело, и ты топталась перед ним, не решаясь войти. Не бойся, входи и нажимай кнопку нужного тебе этажа - двери закроются. А можно их закрыть и не входя. Просунь в кабину руку и нажми на любую кнопку - они тоже закроются. Но при этом надо успеть отдёрнуть руку, иначе двери могут её прищемить. Это ещё полбеды. А если лифт поедет и потащит руку за собой?! Со мной однажды такое случилось. Ты тогда была совсем маленькой и, конечно, этого не помнишь. Моё счастье, что я отправил лифт не далеко, с восьмого этажа на пятый. Он ехал, а рука все вытягивалась и вытягивалась. На пятом этаже двери наконец раздвинулись. В ту же секунду кто-то завизжал на весь дом. Это кричала мама Филиппа - в лифте ей привиделась волосатая рука. А мы с тобой весь вечер играли в прятки. Ты пряталась, а я искал. Сидел на кухне, пил чай с баранками, а моя трёхэтажная рука ползла из комнаты в комнату, как удав. Когда она оказывалась совсем близко, ты не могла сдержать смех, а я тебя хватал и щекотал. К утру рука стянулась и стала почти такой, как другая. Вот
посмотри: правая чуть длиннее, сантиметра на два… Видишь?
        - Да, вижу. Бедный папа! У тебя и правый глаз в два раза больше. Ты в лифт не заглядывал, когда на кнопку нажимал?
        О скромности и законах физики
        - Папа, ты скромный?
        - Скромный. Не кричу на каждом углу, что я гениальный писатель.
        - А зря. Надо кричать. Как же люди узнают, что ты гений?
        - Я не говорил, что я не кричу. Я сказал, что кричу не на каждом углу. Сколько домов от нашего дома до станции метро «Таганская», если считать правую сторону улицы?
        - Не знаю. Штук пятнадцать.
        - Ты попала в самую точку - ровно пятнадцать. Пятнадцать домов и соответственно тридцать углов. Я прокричал у каждого десятого угла: на остановке троллейбуса, у памятника Радищеву и у входа в метро.
        - Когда это было?
        - Перед Новым годом, тридцать первого декабря.
        - И тебя санитары не забрали?
        - Нет. На остановке не было ни души, у памятника влюблённая парочка играла в снежки, они даже не оглянулись.
        - Скажешь, и у метро никого не было?!
        - Было. Тьма-тьмущая. А после того, когда я загородил вход и закричал, стало ещё больше.
        - И они вызвали «скорую помощь»?
        - Да, пригрозили вызвать. Я возмутился: «Почему только “скорую”?! Вызывайте милицию, пожарников!» Увы, пожарники так и не прибыли.
        - А зачем тебе потребовались пожарники?
        - Как зачем?! Они бы приехали на пожарной машине, выдвинули свои длинные лестницы; язабрался бы на самый верх и прокричал в мегафон: «Я гениальный писатель!»
        - А у тебя был мегафон?
        - Нет, мегафон я одолжил бы у Синицына.
        - Какого Синицына? А, это наш участковый! Ты его сделал героем своих сказок.
        - Да. И территория перед входом в метро «Таганская» тоже входит в участок Синицына. Он пробрался сквозь толпу и пожал мне руку. Потом достал из-за пазухи видавший виды том «Подвигов Юрия Борисовича» - майор носит мою книгу вместо бронежилета, и она уже трижды спасала ему жизнь: бандитские пули застревали между семьдесят пятой и семьдесят восьмой страницами. Синицын включил мегафон, открыл книгу и с выражением прочитал первую главу. Затем обратился к народу: «Разве это не гениально?» Толпа разразилась аплодисментами: «Гений! Качать его». Люди подхватили меня и Синицына и стали подбрасывать.


        - А Синицына за что?
        - За компанию. Потом качали санитаров «скорой помощи». Они оказались чемпионами Москвы по бегу с носилками. Санитары тут же доказали, на что они способны: обежали Таганскую площадь с пустыми носилками за двенадцать минут, а с нагруженными - за девять. Роль больного исполнял грузный Синицын.
        - Что-что?! С нагруженными носилками они бежали быстрее, чем налегке? Но это невозможно!
        - Возможно. Во-первых, их подстёгивал профессиональный долг - куда торопиться, если на носилках никого нет? Во-вторых, здесь, по-видимому, вступил в действие закон Диккенса и Робсона. Я не помню точно, как этот закон физики формулируется, но смысл в том, что при сложении времени в минутах результат может получится не такой, как положено, а несколько меньше. Посчитай сама. От метро до универсама санитары добежали за две минуты, от универсама до Больших Каменщиков - за три минуты, от Каменщиков до магазина «Нумизмат» - за полторы минуты и от «Нумизмата» до метро - за три с половиной. Сколько получилось?
        - Кажется, десять.
        - Точно. А секундомер показал девять. Кстати, этот закон имеет отношение и к школьным оценкам по физике. Ты мне всю прошлую четверть говорила, что получала четвёрки, а за четверть вышла тройка…
        - Папа, между прочим: завтра у нас годовая контрольная по физике. Я хотела подготовиться, а ты меня отвлекаешь своими разговорами. Лучше приготовь мне на ужин горячие бутерброды в духовке, а я пока видик посмотрю. Кстати, писателя Диккенса я знаю, он написал мамины любимые «Записки Пиквикского клуба». А кто такой Робсон?
        - Был такой негритянский певец, Поль Робсон.
        - Ясно. Можешь делать бутерброды.


        О нашем памятнике
        - Папа, здесь нет моего дня рождения?!
        - А что ты читаешь?
        - Газету «Вечерний клуб». Тут напечатан календарь главных событий двадцатого века.
        - Понимаешь, журналисты могут ошибаться и принимать второстепенные события за главные и наоборот. Я уверен, лет через двадцать во всех календарях будет и твой день рождения, и фотография моего памятника в Москве. О, у меня мелькнула прекрасная мысль! Знаешь, где есть место для этого памятника? В сквере на Таганской площади.
        - Это где на столбе вертится реклама кока-колы?
        - Точно.
        - И какой ты хочешь для себя памятник?
        - Мне нравятся конные статуи.
        - Что значит - конные?
        - Я верхом на коне. Вроде Медного всадника.
        - Папа, по-моему, это скучно. Таких памятников тысячи.
        - Мой будет забавным. У коня будут двигаться ноги. Он сможет кивать головой, шевелить ушами…
        - Кто, конь или ты?
        - Увы, только конь. В детстве я долго тренировался перед зеркалом, но так и не научился ушами шевелить. Кроме того, мой конь будет открывать рот и ржать как часы: вчас дня - один раз, в два - два раза и так далее.
        - И ночью?
        - Нет. Ночью он будет отдыхать. Зачем пугать прохожих?!
        - Правильно. А ты что будешь делать?
        - Ночью? Молчать. А утром желать всем доброго утра и смеяться задорным смехом. Вот так: ха-ха-ха, хи-хи-хи!
        - Это с какого часа?
        - Не знаю. Часов с семи.


        - В семь часов?! Папа, ты так рано никогда не встанешь!
        - Я говорю про памятник. А вечером, часов в одиннадцать, мой бронзовый двойник станет широко и сладко зевать, прикрывая рукой рот. Вот так: а-а-а!
        - Ой, я вспомнила стихотворение Пушкина: «Я памятник себе воздвиг нерукотворный, к нему не зарастёт народная тропа…» А как называется улица, которая спускается от Таганской площади к Москве-реке?
        - Народная.
        - Вот видишь: уПушкина «тропа», а у тебя - целая улица!
        - Знаешь, я об этом как-то не подумал…
        - Папа, а мне на этом памятнике места не найдётся?
        - Разумеется, найдётся. Ты будешь стоять за мной на крупе коня, как циркачка: водной руке веер для равновесия, в другой - бронзовый дневник за седьмой класс, а в дневнике выгравировано…
        - Папа, чур, он будет открыт на последней странице. Там я написала большими буквами: «Ура! Конец!!!»


        О вреде и пользе…





        О вреде и пользе чистки зубов


        Один мальчик был очень послушный. Мама ему говорит:
        - Почисти, пожалуйста, зубы.
        И он чистит. Чистит и чистит, пока мама не скажет:
        - Сколько можно зубы чистить?! Иди завтракать - в школу опоздаешь.
        Однажды она сказала:
        - Не забудь почистить зубы, - и на работу убежала. Вернулась вечером домой, а он всё чистит, третий тюбик зубной пасты доканчивает.
        Вот какой послушный мальчик.
        И всё у него было хорошо, учился на одни четвёрки и пятёрки.
        А другой мальчик был непослушный. Мама ему говорила почистить зубы, а он корчил рожи перед зеркалом. Конечно, зубы у него болели и скоро один за другим выпали. Но не все. Два зуба остались, те самые, что называются клыками. И что самое удивительное, эти зубы продолжали расти. И росли не по дням, а по часам. Во втором классе они стали как бивни у моржа. Уткнётся зубами в парту и смотрит печальными глазами на доску. Учительницу это очень смешило, она не могла нормально вести урок и снижала мальчику оценку по поведению. Зато ребята к его виду быстро привыкли и даже гордились, что у них в школе есть такая своеобразная личность.
        В конце сентября оба вторых класса собрались на экскурсию в Звенигород. Учительница сказала:
        - Воду с собой не берите. В Звенигороде есть старинный Успенский собор на Городке. Собор стоит на высоком холме, а из холма бьют родники с вкусной и чистой водой. Запаситесь в дорогу бутербродами, можете консервы взять…
        Ребята набрали целую гору консервов, а нож консервный забыли. Так мальчик вскрыл их клыками за пять минут.
        Приятели знали - с ним можно ничего не бояться. Идут, бывало, из школы. Рюкзаками друг дружку по головам лупят. Вдруг из подворотни вылезает огромная дворняга, помесь овчарки и бизона. Рычит, пеной из пасти брызгает, зубы свои громадные показывает. Мальчик ей свои зубы покажет - и собака сразу убежит. Сидит за воротами, лапой голову блохастую чешет и мечтает: «Эх, мне бы такие клыки!» Или возвращались они однажды с приятелем с катка - это было уже в третьем классе. Вдруг на бульваре подходят к ним трое, лет на десять старше и на три головы выше. «Закурить не дашь?» - спрашивают у мальчика. «Не курю». Он правда не курил. «А выпить не найдётся?» Мальчик руками развёл: «Нету. Сам бы напился. У вас, кстати, какая группа крови?» Пацаны удивились: «А тебе какое дело?» Мальчик объяснил: «Понимаете, после второй группы крови у меня утром голова болит». Они ещё больше удивились: «Не понимаем!» Он шарф размотал, клыки свои показал: «Вампир я, понимаете?»
        Они моментально домой заспешили. Вспомнили, наверное, что у них завтра контрольная по алгебре, формулы надо повторить…
        После третьего класса отец мальчика взял его с собой в экспедицию на Чукотку. Экспедиция занималась тем, что считала моржей: сколько самцов, сколько самок, сколько детёнышей. Моржи людей боялись и близко к себе не подпускали, сразу ныряли в воду. А мальчика они приняли за своего. Он лежал на берегу на самом видном месте и водил пальцем: «Один папа-морж, второй папа-морж, третий папа-морж…»


        А там, на Чукотке, живут эскимосы. Они ловят рыбу, охотятся на моржей, а тёмными зимними вечерами вырезают из мамонтовой кости разные фигурки: северных оленей в упряжке, белых медведей с медвежатами. И ещё выцарапывают на моржовых клыках картины из своей жизни.
        Один из таких косторезов по фамилии Тегнылькут увидел зубы мальчика и пришёл в восторг: «Какие красивые клыки, однако!» - и уговорил мальчика выцарапать на зубах иллюстрации к эскимосской народной сказке «Жадный мальчик». Зубы получились - просто загляденье, часами можно было рассматривать: вот жилища эскимосов - чумы стоят на берегу, вот моржи ползают на льдине, а вот охотники бросают в кита гарпун…
        И так случилось, что как раз тогда на Чукотке находились учёные из США, собирали экспонаты для выставки «Сайбириан Арт - Искусство Сибири». Увидали прекрасные зубы мальчика и загалдели: «Оу, бьютифул! Оу, бьютифул!» Пришлось ему лететь в Нью-Йорк и стать главным экспонатом выставки.
        А в Америке сейчас все с ума посходили с чисткой зубов. Драят их с утра до вечера. Перед завтраком и после завтрака, перед обедом и даже между блюдами: поедят супа - и чистят, сжуют жареного цыплёнка - и чистят, а после сладкого обязательно надо почистить. У них там тысячи сортов зубных паст и щёток, а стоматологов - не счесть, куда ни пойдёшь, на каждом шагу таблички: «Зубной врач такой-то. Принимает с 8 до 17»; «Зубной врач сякой-то. Принимает круглосуточно».
        Стоматологи пришли на выставку и подарили мальчику какую-то особенную зубную пасту. Мальчик почистил зубы - зачем он это сделал, непонятно, - и не прошло и трёх дней, как у него выросли все остальные зубы, а клыки выпали.
        Один клык за несметные деньги купил Нью-Йоркский музей современного искусства, другой лежит в Третьяковской галерее, неподалёку от картины Сурикова «Завоевание Сибири Ермаком».
        А мальчик учится в пятом классе. По поведению у него всегда пятёрка - теперь учительнице не до смеха. И на каток он с приятелем давно не ходил: некогда, на носу контрольная по немецкому, надо повторить падежи: «Их либе, ду либст, ер либт…»
        Зубы с тех пор мальчик больше не чистит, но они всё равно сверкают белизной, как у голливудских кинозвёзд. Каждую минуту он трогает языком клыки. И вот сегодня левый клык, кажется, чуть-чуть подрос…
        О вреде и пользе прогулок с собакой
        - Папа, ты любишь гулять с собакой?
        - Понимаешь, дочка, в каждом деле есть плюсы и минусы. Когда на дворе минус двадцать семь градусов и тебе надо ни свет ни заря вставать из тёплой постели, чтобы выгулять пса, - это минус. А когда на дворе плюс двадцать семь и благодаря собаке ты бесплатно, без всяких виз и иностранных паспортов оказываешься в Лондоне - это плюс.
        - Что значит «благодаря собаке»?
        - Раньше у меня был дог. Доги, как ты знаешь, чуть ли не самые большие собаки. Но мой дог был настоящим великаном. Стоя рядом, он клал свою пудовую голову мне на плечо. Когда пёс достиг таких размеров, я специально поехал на Птичий рынок, чтобы поговорить по душам с человеком, у которого купил щенка. Он уверял, что это карликовая такса: «С ней у вас не будет никаких хлопот: возьмёте собачку под мышку и гуляйте себе, где хотите». Всё вышло наоборот: «собачка» могла засунуть хозяина под мышку и гулять, где ей вздумается, - разве такого зверя удержишь?!
        - А как ты оказался в Лондоне?
        - Пёс утащил. Погнался на прогулке за кошкой. Я летел следом, вцепившись в поводок. Только успевал читать названия городов: Брест, Варшава, Берлин, Париж и Лондон. Здесь дог перешёл на шаг и занялся обнюхиванием уличных фонарей. Вдруг вижу - из окна высовывается Шерлок Холмс и машет мне рукой…


        - Шерлок Холмс?! Тот самый?
        - Конечно. Я его сразу по трубке узнал. А он мои фотографии в газете «Таймс» видел. Высовывается, значит, Холмс из окна и радостно кричит на плохом русском языке: «Сэр, заходить, пожалуйста. Вы есть очень кстати». Мы зашли и видим - стоит Шерлок Холмс посреди комнаты и растерянно разводит руками: «Мой пуговица потерялось». - «Какая пуговица?» - «От пиджак». - «А где пиджак висел?» - «На мне». - «А вы где были?» - «Лежать на диване». Я занялся осмотром места происшествия: «Итак, вы лежали на диване и читали „Подвиги Юрия Борисовича“…» - «Йес». - «…и ели ириски “Кис-кис”…» - «Поразительно! Как вы догадались?» Я извлёк из-за дивана книгу и гору фантиков от конфет.
        Шерлок Холмс смущённо улыбнулся: «Да, это есть элементарно. Но где мой пуговица?» - «Не торопитесь. Потом вы прыгали на диване…» Великий сыщик покраснел: «Йес, у меня есть такая привычка с детства». - «А теперь взгляните сюда…» Из-под дивана торчали две ноги в лакированных ботинках. «Вы прыгали и слегка придавили этого господина…» Шерлок Холмс удивился: «Кто есть это? Рашн спай?» - «Русский шпион? Пока не знаю. Вытащим его… А теперь попробуем привести в чувство». Я набрал побольше воздуха и гаркнул: «Рота, подъём!» Незнакомец не шелохнулся. «Не русский. Наш бы сразу вскочил - в казарме на одевание даётся сорок пять секунд. Может, он из Польши?» Я запел: «Ещё Польска не сгинела, пока мы поемо!» Никакого результата. «Может, француз?» Мы с Холмсом вытянулись в струнку и затянули «Марсельезу»: «Аленс анфан дэ ля патри!» Вышло очень ладно. Даже пёс стал подвывать, вызвав дребезжание оконных стёкол. Незнакомец - ноль внимания. «Может, немец? Вы знаете гимн Германии?» - «Ноу, сэр». - «Я тоже “ноу”. Как же тогда его проверить?.. Придумал. Немцы - народ аккуратный, во всем любят порядок. Переведите ему
погромче: “У вас на кухне течёт водопроводный кран”».
        Шерлок Холмс перевёл.
        Незнакомца это известие ничуть не тронуло.
        Я вздохнул: «Не немец…»
        Часы на камине пробили пять, и в комнату вошла миссис Хадсон: «Ваш чай, мистер Холмс. О, у вас гости! Сейчас принесу вторую чашку и косточку для собаки. Это не собака Баскервилей?»


        Холмс рассмеялся: «Ноу, ит из рашн дог».
        На время чаепития Шерлок Холмс потерял всякий интерес к господину в лакированных ботинках, и мне пришлось самому вытаскивать незнакомца на крыльцо, на свежий воздух.
        Когда мы закончили чаёвничать, мужчины и след простыл.
        «Где есть мой пуговица?» - вспомнил Шерлок Холмс.
        «Была у него в руке - нитка торчала между пальцами».
        «Я звонить в Скотленд-Ярд!»
        «Зачем беспокоить полицию? Дайте русскому догу понюхать ваш пиджак…» Через несколько минут дог привёл похитителя. Им оказался американский миллионер, коллекционирующий вещи великих людей. На обратном пути мы с догом поменялись местами: янёсся впереди, а он пыхтел сзади. Я торопился: твоя будущая мама ждала меня у кинотеатра «Художественный». Как сейчас помню: втот вечер шёл фильм «Кармен»…
        - А потом вы с мамой поженились, да?
        - Йес, и дог нёс в зубах кончик её длинной-предлинной фаты.
        О вреде и пользе витаминов
        - Папа, я купила сегодня очень полезные конфеты. Они без сахара, и в них пять витаминов. Буду покупать их почаще.
        - А ты прочитала на коробочке, сколько этих конфет можно съесть за день?
        - Сколько угодно, хоть все. Кстати, конфет уже нет.
        - Понятно. Но ты всегда обращай внимание, что написано на упаковке. Иначе с тобой может случиться то же самое, что с мамой.
        - А что с ней случилось?
        - Переела витаминов. Твоя бабушка решила, что у мамы авитаминоз, и скормила ей сразу шесть горошин поливитаминов. А в день можно было съесть только одну. У мамы началась жуткая аллергия. Она вся распухла. Представь себе, как выглядели её ноги, если они в дедушкины тапочки не влезали: умамы тридцать шестой размер, у дедушки - сорок третий.
        - И как же она ходила: босиком?
        - Нет. Ей купили новые тапочки и туфли. Кстати, именно тогда я с ней и познакомился.
        - Расскажи поподробнее!
        - Я работал в львятнике…
        - В каком львятнике?
        - В обыкновенном, где львы живут.
        - Как ты там оказался?
        - Очень просто. Увидел на улице объявление: «Зоопарку требуются смельчаки для работы со львами» - и устроился туда на работу.
        - И ты их не боялся?
        - Наоборот, я с ними очень подружился. Кстати, опять же благодаря витаминам.
        Очень скоро я заметил, что у моих подопечных неладно со зрением.
        Войдёшь в клетку, а они воздух нюхают и рык львиный издают, похожий на раскат грома. Спрашиваю у них: «Что вы рычите? Разве не видите, что это я?»
        Они гривой мотают и глазки щурят, как близорукие. Поглядел я на клетку с кроликами. Смотрят кролики на меня ясными глазами и не рычат.
        Я - к ветеринару:
        «Почему у кроликов такой ясный взгляд?»
        Он - вопросом на вопрос:
        «Вы когда-нибудь видели кроликов в очках? Не видели. А почему? Да потому, что они морковку едят, а в моркови содержится каротин - вещество, от которого улучшается зрение».
        «А если я львам морковку дам, что будет?»
        «Ничего. Они от неё морду отвернут».
        Ветеринар дал мне бутылочку с раствором витамина А и объяснил:
        «Каротин и витамин А - одно и то же. Капайте им в пищу по нескольку капель».
        О чудо! Уже через несколько дней глаза у львов округлились и заблестели. Стоило мне приблизиться к клетке, как львы радостно виляли хвостами и издавали приветственный рык. Я брал их на поводок и выгуливал по дорожкам зоопарка.
        Вот во время такой прогулки я и повстречал твою будущую маму. От аллергии её глаза превратились в щёлочки, она почти ничего не видела и вместо парикмахерской забрела в львятник. Мама наткнулась на льва и потрепала его по загривку: «Какой у вас большой чау-чау!» - Она приняла льва за собаку.


        Я объяснил ей, что это лев.
        В ответ мама покраснела и мотнула головой: «Нет, я не замужем». - От аллергии она к тому же и плохо слышала.
        Мы стали гулять по зоопарку: япо одну сторону льва, мама - по другую. Потом мне пришлось взять её за руку - сослепу она то и дело устремлялась в кусты или норовила шагнуть в бассейн к тюленям. Через некоторое время мама глубоко вздохнула и призналась, что до этой прогулки она никогда не чувствовала себя в такой безопасности. Мы выгуляли львов и, обменявшись телефонами, распрощались.
        В один прекрасный день я явился к ней с цветами.
        Дверь открыла совершенно незнакомая девушка, стройная, большеглазая, в голубом нейлоновом халатике.
        Я поздоровался и спросил: «Вы Машина подруга, да?»
        Она ответила: «Нет, я Маша. У меня аллергия прошла, видите?» Она потрясла на ноге стоптанным шлёпанцем; новые тапки стояли у стены, как лыжи…
        - Кстати, ты не помнишь, входил ли в состав этих полезных конфет витамин Ч?
        - Не помню. А что от него случается?
        - Голова начинает чесаться.
        - Ой, у меня уже зачесалась!
        - Придется немедленно помыть.
        - Папа, я знаю: никакого витамина Ч не существует! А голову я сама сегодня собиралась помыть - ясно?!
        О вреде и пользе прокалывания ушей
        - Папа, у половины нашего класса проколоты уши, а вторая половина - мальчики.
        - Что ты хочешь этим сказать?
        - Я тоже хочу проколоть уши.
        - Зачем?
        - Для серёжек.
        - Серёжам больше нравятся девочки с проколотыми ушами?
        - Да нет! Серёжки - не мальчики, а украшения. Аня Манасян рассказывала, что ей уши продырявили из пистолета.
        - Какой ужас! А если бы промахнулись?!
        - Папа, ты что?! Это же специальный пистолет.
        - С глушителем?
        - Не знаю. Она говорит, что это совсем не больно: чик - и готово.
        - А мне кажется, что безопасней из лука. Привезём с дачи лук со стрелами, и я тебе прострелю уши. Как Вильгельм Телль.
        - Вильгельм Телль стрелял не в уши, а в яблоко. Нет, из лука не надо. Я боюсь, что ты его опять сломаешь.
        - А из пистолета не боишься?
        - Немножко боюсь.
        - А Клара Карловна не боялась.
        - Какая Клара Карловна?
        - «Учи-ительница пе-ервая моя-я!» - с чувством пропел папа.
        - Я забыла: она была пираткой, да?


        - Точно. Я был юнгой на пиратском бриге, и Клара Карловна учила меня письму и математике. А раньше она работала учительницей пения в начальных классах. Как в песне поётся: «Учительница пе-ения вышла из терпе-ения!» Однажды на уроке ребята совсем расшалились, и она сказала: «Хватит! Хочу тишины и покоя!» - и ушла в пираты. А все пираты носят серьги: мужчины - в одном ухе, женщины - в обоих. Клара Карловна выхватила из-за пояса пистолет и - бах! бах! - прострелила себе мочки ушей.
        - Но от пуль же получаются большие дырки?!
        - Так у неё и уши были дай боже! У неё всё было большое. Я помню, как она гладила меня по голове своей большой рукой.
        - У тебя ноги подгибались, да?
        - Нет. Рука была лёгкой, как пух. Но она бывала и другой. Знаешь, как мы захватывали корабли? Вооружённые до зубов пираты выстраивались по росту вдоль борта. Обычно я стоял последним. Клара Карловна обходила строй и шлёпала нас одного за другим пониже спины. Если корабль противника находился близко - шлёпала слегка, если далеко, на горизонте, то шлепок был сильным. Мы перелетали на чужой корабль и кидались в бой. А вместо серёжек моя первая учительница носила настоящие якоря.
        - Но это же некрасиво?!
        - Ещё как красиво! Якоря были с королевского корабля: из чистого золота, усыпанные крупными бриллиантами.
        - Тяжёлые?
        - Очень тяжёлые. Такой якорь и сто человек не поднимут. Однажды эти серёжки спасли ей жизнь. Клара Карловна загорала в шлюпке посреди океана. Она была в красном бикини - это такой очень открытый купальник…
        - Папа, я знаю!
        - …и в больших модных солнцезащитных очках. Вдруг откуда ни возьмись появились сто вражеских кораблей - целый флот! Окружили нашу красавицу со всех сторон, пушки навели, в рупор кричат: «Сдавайтесь, Клара Карловна!» Она не растерялась. Достала из-под банки - так скамейки в шлюпках называются - свою шкатулку с драгоценностями. Нацепила серёжки - и шлюпка под тяжестью якорей сразу пошла ко дну. Лёгкие у Клары Карловны тоже очень большие, и она спокойно провела под водой не меньше часа. Вражеский флот тем временем бомбил пустой океан. Ядра опускались на дно и ложились на песок вокруг шлюпки. Клара Карловна не привыкла сидеть сложа руки. Она собирала и складывала ядра в шлюпку.


        Через час эскадра расстреляла весь боезапас. Тогда, убрав серёжки в ларец, Клара Карловна всплыла и забросала корабли ядрами. Она бы их все потопила, если бы они вовремя не сдались. Адмирал флота не мог глаз отвести от загорелой пиратки в красном купальнике и первым поднял на фок-мачте своего корабля белый флаг.
        - Федя тоже с меня глаз не сводит. Сегодня на природоведении Зинаида Ивановна ему даже замечание сделала.
        - А Феде понравится, когда ты себе уши проткнёшь?
        - Конечно, понравится… Хотя, может, пока не прокалывать, а? Это же в поликлинике делается, а сейчас эпидемия гриппа - ещё заразимся там.
        - Ладно, дочка, не будем. Ты меня уговорила.
        О вреде и пользе прогулов
        - Папа, ты прогуливал уроки?
        - Нет. То есть…
        - Значит, прогуливал. А какие уроки?
        - Угадай сама, по какому предмету я учился хуже всего?
        - Сейчас подумаем. С математикой у тебя всё хорошо, с литературой - тоже. Историю ты любишь… Английский, правильно?!
        - Точно.
        - И как ты прогуливал?
        - В кино ходил, по городу гулял. Как-то раз даже в Африку от контрольной сбежал.
        - Каким образом?
        - У меня был сосед-лётчик. Мы играли с ним в шашки на желание. Он проиграл и должен был выполнить всё, что я попрошу. Разумеется, в разумных пределах. Вот я и сказал: уменя каникулы, возьмите с собой в Африку.
        - Обманул летчика, да?
        - Почему обманул?! Я просто умолчал, что каникулы я себе сам устроил. И мы отправились в Африку. Летим на бреющем полёте…
        - Это как?
        - Низко, над самым лесом, то есть джунглями. А у лётчика привычка была: на бреющем полёте он брился. Открыл кабину, чтобы ветерок обдувал, и зажужжал электробритвой. И вдруг в кабину залетела громадная зелёная муха цеце. А эти мухи - разносчицы сонной болезни. Укусила она лётчика, и он крепко заснул. Я занял его место и посадил самолёт на поляну среди девственного леса…
        - Ты управлял самолётом?! Сколько тебе тогда лет было?
        - Это случилось в одиннадцатом классе - значит, шестнадцать. А управлять - лётчик по дороге научил. Выбрался я из кабины и пошёл прогуляться, ноги размять. И вдруг меня окружили воинственные африканцы, копья наставили и увели в глубь леса. Что они хотели со мной сделать, не знаю, но вид у них был очень кровожадный. И тут я заговорил по-английски.
        - Зачем?
        - Как зачем?! А на каком языке с ними объясняться? Не на финском же?
        - А ты финский знаешь?
        - Нет. Но негры были для меня иностранцами, а английский - единственный иностранный язык, на котором я мог связать два слова. И мне повезло - вождь этого племени оказался выпускником то ли Оксфордского университета, то ли Кембриджа - и в совершенстве владел английским.
        - И вы с ним разговорились?
        - Нет, наоборот. Он услышал моё ужасное произношение и, зажав уши руками, кинулся бежать. Его соплеменники не поняли, что к чему, и дисциплинированно устремились за вождём. Я тоже дал дёру, только в противоположную сторону. И очень скоро оказался окружённым другими африканцами. Вот тут-то я натерпелся!
        - Тебя хотели съесть?
        - Хуже. Вождь этого племени окончил Университет дружбы народов и говорил по-русски. В память о России над входом в его хижину висел выцветший бледно-розовый лозунг «Миру - мир!». Живя в Москве, будущий вождь фотографировался со всеми своими друзьями и подругами, а тех и других у него была тьма-тьмущая. И мы три часа без передышки смотрели фотоальбомы. Он тыкал чёрным пальцем с розовым ногтем в очередную фотографию и, широко улыбаясь, пояснял: «Это Катя… Это Вера… Это Зоя… Это Алексей…» Потом он устроил перерыв и ушёл распорядиться насчёт обеда, и я удрал.
        - И оказался в плену у третьего племени?


        - Нет. Лётчик наконец проснулся и стал подавать сигналы. Я выбрался из джунглей на поляну, и мы взлетели. Увы, на этом моё везение кончилось. До лётчика вдруг дошло, что в середине апреля никаких каникул не бывает. Он повернул назад и сбросил меня на парашюте прямо во двор школы. Наш одиннадцатый «А» находился на четвёртом этаже. «Англичанка» увидела за окном мою физиономию и поманила пальцем. За контрольную я получил «пару». Дома был скандал. Пришлось взяться за ум: зубрить слова, писать километровые «шпоры».
        - И какая отметка была у тебя за год?
        - Твёрдая тройка… с минусом. Кстати, завтра у тебя английский. Елизавета Фёдоровна опять, наверное, много задала?
        - Вечером сделаю.
        - Вот-вот, вся в отца!
        - Ладно, сейчас начну.
        О вреде и пользе курения
        - Папа, а правда, что курить вредно?
        - Кто это тебе сказал?
        - Наша учительница, Зинаида Ивановна.
        - Тогда правда.
        - А почему ты куришь?
        - У нас другая учительница была, Клара Карловна.
        - И она говорила, что курить полезно?


        - Нет, она сама курила. Трубку. Я же на пиратском корабле вырос, а Клара Карловна утром нас учила грамоте и математике, а после обеда за штурвалом стояла. Однажды в Атлантическом океане за нами погналась английская эскадра. Мы подняли все паруса, оторвались от преследователей и спрятались за одним островом. Клара Карловна на радостях закурила. Дым из трубки поднялся столбом. Англичане его заметили, напали со всех сторон, и очень скоро Клара Карловна болталась на рее. Вот до чего курение доводит.
        - Они её повесили?! За шею?!
        - Нет, за пояс - за шею же больно и задохнуться можно. Три дня провисела и похудела килограмм на пятнадцать, а талия стала как у осы. Потом её отпустили, и она пошла в фотомодели. Снималась для обложек журналов, показывала новые одежды в Париже. В Америке её прозвали «Мисс Талия». Она купалась в лучах славы, зарабатывала миллионы, но спала и видела себя за штурвалом пиратского брига. В один прекрасный день забрала из банка все свои деньги до последнего цента, купила парусник, вооружила его, набрала команду из головорезов и вышла в океан.
        Клара Карловна была счастлива - встала к штурвалу, закурила трубку. Но вот беда: работая фотомоделью, она не могла позволить себе даже сигарету с фильтром, чтобы не испортить цвет лица. От крепкого трубочного табака голова у неё закружилась, в глазах потемнело, она завертела штурвал в другую сторону, и корабль на полном ходу врезался в острый коралловый риф. Плавать Клара Карловна не умела и сразу пошла ко дну, а там - полным-полно жемчужных раковин, просто валом лежат, и такие в них крупные жемчужины, что створки уже не закрываются. Клара Карловна собрала полный мешок и купила новый парусник, больше прежнего, настоящий бриг, о котором давно мечтала. На этот раз наша учительница отправилась на поиски Австралии - этого материка тогда ещё на карте не было. Австралию не нашла, чуть-чуть не доплыла, зато открыла большой остров… и попала к людоедам. Погнался за ней один: бежит по пляжу, по щиколотку в песок проваливается и пыхтит как паровоз - людоед тоже курил, но меньше Клары Карловны. Догнал, конечно. Взмолилась пиратка: «Дайте перед смертью трубку выкурить!» Отшатнулся от неё людоед: «Курильщица!
Нет, такое мясо я не ем - оно горькое. А лёгкие чёрные, как смола». Посидели они с людоедом, покурили и разошлись.
        - Папа, откуда ты всё это знаешь?
        - Клара Карловна рассказывала. Я с ней встретился на завтраке у Её Величества.
        - У английской королевы?! Что ты там делал?
        - Завтракал: овсяная каша, кофе со сливками, булочки с джемом. За то, что Клара Карловна открыла и присоединила к британской короне остров, королева сделала её придворной дамой. Другой первооткрыватель, некурильщик, дал бы острову своё имя или название любимого телесериала - Санта-Клара или Санта-Барбара, чем плохо? Наша учительница увековечила на карте мира московскую табачную фабрику «Ява» - назвала остров Явой.
        Вот и рассуди, полезно ли курение или вредно, как предупреждает Минздрав и говорит ваша Зинаида Ивановна?
        О вреде и пользе стояния в углу
        - Папа, ты знаешь, в первом «Б» за опоздание на урок ставят в угол. По-моему, это непедагогично.
        - Ещё как педагогично! Нас тоже ставили. Стоишь в углу, а некоторые диктант пишут…
        - Почему «некоторые»?
        - Так больше половины класса опаздывало.
        - Сколько же у вас углов было?
        - Ну, сначала четыре, как положено, а потом, когда в углах стало тесно, пришлось директору пригласить архитектора, и тот перестроил класс таким образом, чтобы каждому было по углу и ещё несколько углов запасных, на всякий случай. У многих углов были свои названия. Например, уголок Дурова. Там Саша Дуров стоял. Или Красный уголок. Его кто-то красным фломастером изрисовал. У меня в углу был круглый лакированный стульчик от рояля. Если на нём вертеться по часовой стрелке, стул поднимается почти до потолка. Если вертеться наоборот, то опускается. Я поднимался под потолок, смотрел в бинокль - оттуда все тетради как на ладони - и подсказывал шёпотом: «Данила, не “роздолье”», а “раздолье”». Мария Ивановна мне грозила: «Стоишь в углу, так стой, не подсказывай, а то сейчас посажу, будешь диктант писать как миленький!» У меня там, в углу, полка с комиксами была и маленький телевизор с видиком. Мы с ребятами кассетами обменивались - углы же все рядом, только руку протяни. Некоторые в наушниках стояли, с плеерами, музыку слушали, ногами дрыгали. Мария Ивановна мимо нас прохаживалась, диктант диктовала или
примеры. У одного фильм посмотрит, у другого наушник от уха оттянет. «Что за группа?» - спросит. - «Роллинг стоунз».
        Вздохнёт учительница: «Я их тоже люблю». У Марии Ивановны свой угол был - она редко, но опаздывала. Смотрит в углу телесериал «Санта-Барбара», вяжет носки или по телефону с подругами разговаривает. А директор в углу кофе варил. Директор у нас был армянин, а армяне, знаешь, какой кофе готовят?! О-о! Мы вдыхали аромат с закрытыми глазами и писали в тетрадях по диагонали. У него были всякие кофеварки, медные, с чеканкой, такие маленькие, на одну чашку, и он их втыкал в мелкий раскалённый песок и какими-то особенными деревянными палочками помешивал кофе.


        Однажды в Москву с официальным визитом прибыл канцлер ФРГ. А школа у нас была немецкой, ну, с углублённым изучением немецкого языка. Он должен был приехать к первому уроку и опоздал на несколько минут.
        Его сразу в угол отвели. Слева Антон, справа Федя, а посередине канцлер. Вечером перед отъездом высокий гость давал для телевидения интервью: показал носки - подарок Марии Ивановны - и говорил, что такого вкусного кофе никогда раньше не пробовал. И похлопал по оттопыренным карманам, мол, гостинцы везу внучкам от «москауер киндер» - ему наши девчонки отцепили от своих рюкзаков брелки от ключей: прозрачные сердечки с цветочками, крошечные зайчики, белочки. Оказалось, что внучки канцлера тоже собирают эти брелки. И с улыбкой поблагодарил первоклассницу Машу: теперь он знает, от какого русского слова происходит название столицы Германии - от слова «берлога». А под конец похвалил нашу систему обучения: «Гуте педагоги!»
        А ты говоришь, ставить в угол непедагогично. Ещё как педагогично!
        О вреде и пользе гриппа
        - Папа, ты болел гриппом, когда был школьником?
        - Да, я в школьные годы переболел всеми на свете гриппами! У тебя грипп А - сейчас в Москве этот вирус ходит. Есть ещё гриппы Б, В, Г, Д. От Д - человек дурнеет, от Г - глупеет, от В - волосеет и становится похожим на обезьяну, от Б - начинает буянить: бить бокалы и бодать бабушек.
        - А почему грипп А? От какого слова?
        - Обыкновенный - он же самый безвредный.
        - Папа, но обыкновенный пишется через «о»!
        - А кто недавно в диктанте написал «абыкновенный варабей»?
        - Ну, папа, это когда было… Рассказывай дальше.
        - Кроме того, имеются гриппы с географическими названиями: сингапурский, испанский, гонконгский. У меня они плавно переходили один в другой: температура спадёт, а через день снова ка-ак подскочит! Врачи только успевали градусники ставить да за малиной в лес ходить. Наберут малины - ягодка себе в рот, ягодка в кузовок - и кормят, чтобы пропотел. Пот лил ручьями! А с ним наружу выходили вирусы. Гриппологи подцепляли их пинцетами и раскладывали по пробиркам. Специалист по «испанке» соберёт полную пробирку и улетит к себе в Испанию, чтобы там их под микроскопом изучать. Угадай, каким гриппом занимался врач, который увозил пробирки на станцию метро «Беговая», в Боткинскую больницу?
        - Гриппом Б?
        - Конечно. У моей постели пересидели все светила гриппологии. Откроешь глаза: негр в белом халате. Снова очнёшься - индеец, на голове перья, в руке стетоскоп: «Дышите, вождь Сопливый Нос. Не дышите, вождь Громовой Кашель». А медсестры варили на веранде малиновое варенье и гоняли полотенцами ос. Когда я наконец поправился, доктора съехались со всего мира. Собрались у нас в саду - мама накрыла им в беседке стол - и за чаем с вареньем сочинили толстую, как кирпич, книгу про грипп. Ты эту книгу видела. Она где-то на полке стоит. Там мухомор на обложке нарисован. Художник думал, что книга про грибы.
        - А температура у тебя, папа, была высокая?
        - О, ещё какая! Приходилось три градусника связывать, чтобы измерить. Это было очень неудобно: градусники скользкие, всё время развязывались. Потом догадались одолжить метровый градусник у сталеваров.
        - А сталь очень горячая, когда её варят, да?
        - Конечно. Градусов шестьсот тридцать семь или даже шестьсот тридцать восемь.


        - И стеклянный градусник такую температуру выдерживает?
        - Нет, лопается. Но сталевары всё равно меряют.
        - А в школе ты отставал, когда болел?
        - Ещё бы! Помню, прогрипповал неделю в четвёртом классе. Так писать разучился, алфавит и таблицу умножения забыл, буквы М и Ж путал и ко всем в классе приставал с шариковой ручкой: «Это что, одноразовый шприц или дирижёрская палочка?»
        - Это было после гриппа Г?
        - Почему? Ах да! Конечно.
        - А догонял потом?
        - Разумеется. Однажды в восьмом классе провалялся в гриппе целую четверть и так по учёбе соскучился, что за несколько дней проштудировал все учебники за восьмой класс и взялся за остальные. Мама только успевала новые учебники покупать: за девятый класс, за десятый, за одиннадцатый, за двенадцатый.
        - А разве у вас было двенадцать классов?
        - Нет, одиннадцать. Мы сами удивились, откуда такой учебник взялся? После восьмого класса были экзамены. Я их сдал блестяще! Как сейчас помню, по географии достался билет: «История Англии». Начал с каменного века. Только дошёл до бронзового, как экзаменаторы остановили: «Спасибо, хватит». Я говорю: «Как хватит?! Я же ещё сотой доли не рассказал!» И продолжил. Учитель физкультуры меня из класса тянул - не вытянул. Пришлось вызвать наряд милиции. Взяли меня под локотки: «Пройдёмте!» - и довели до самого дома. По дороге я им про викингов рассказывал, как эти морские разбойники хотели Англию захватить. При расставании один из милиционеров произнёс задумчиво: «Какая интересная страна…» Вскоре этот сержант уволился из милиции и поступил в Институт международных отношений. Сейчас он наш посол в Англии. А тогда директор школы не знал, что со мной делать: перевести в девятый класс или сразу в одиннадцатый.
        - Папа, но я видела твой аттестат за восьмой класс: там даже была одна тройка!
        - Тройка? А, так это по поведению! На экзамене я заразился гриппом Б и бодал «ботаничку» - учительницу по ботанике.
        - Папа, а правда, что от гриппа иногда умирают?
        - Да. Я тоже однажды чуть не умер. Мама сказала: «У ребёнка нормальная комнатная температура». Папа закричал: «Комнатная температура бывает только у трупа! Ты что, умирать собрался?! Если хоть раз умрёшь, я тебе покажу!» Я испугался и не умер.
        - А папа у тебя был строгий?
        - Очень. Прямо как я.
        - Хи-хи-хи!
        - Что тут смешного?! Да, я строгий, а ты несерьёзная! Я волнуюсь, мама места себе не находит - ночью с дивана чуть не упала, - а ты хихикаешь. Чтоб завтра же выздоровела! Ясно?


        О вреде и пользе страха перед темнотой
        - Папа, в моём возрасте ты боялся темноты?
        - Я всего боялся: итемноты, и света… Когда меня утром будили и зажигали в комнате свет, я кричал: «Ой, боюсь! Выключите! Я посплю ещё пять минуточек». А вечером кричал из постели: «Ой, боюсь! Не выключайте свет! Я ещё почитаю пять минут».
        - А чего ты боялся больше - темноты или света?
        - Одинаково. Но больше всего я боялся двоек. Когда учительница поставила мне в дневник первую двойку, я спрятался под парту и завопил на весь класс: «А-а-а! Мне страшно! Зачеркните немедленно эту гадину!» Учительница спросила: «Почему?» Я объяснил: «Да потому, что двойка похожа на змею с поднятой головой! Однажды в детстве я нёсся сломя голову по цветущему лугу и провалился в старый сухой колодец. А в колодце было полным-полно змей. С тех пор я боюсь всего, что похоже на змей. Пожалуйста, поставьте тройку! Тройки похожи на чаек, а я люблю бегать по берегу моря и бросать чайкам хлебные крошки». Учительница исправила отметку, а на следующий день забыла про вчерашнее и опять вкатила мне пару. На этот раз я вылез из-под парты только после того, как двойка превратилась в пятёрку с плюсом.
        - Разве пятёрка тоже похожа на чайку?
        - Нет. Зато её хвостик напоминает развевающийся первомайский флажок. «Миру - мир!», «Мир! Труд! Май!»
        - А почему с плюсом?
        - Тогда я мечтал о складном швейцарском ножике. А какой значок стоит на этих ножах?! Плюс. У Швейцарии такой флаг: белый крест на красном фоне.
        - И больше тебе двоек не ставили?
        - Нет.
        - Ага, папочка, теперь мне ясно, что означает твоя тройка по английскому за одиннадцатый класс!
        - Дочка, ты ошибаешься! Это твёрдая тройка! Ю андестенд ми?
        - Понимаю. Чего ты ещё боялся?
        - Больше ничего. Только темноты, света и двоек. Даже циклопа не боялся.
        - Циклопа?! Это же сказка!
        - Для кого сказка, а для меня сама жизнь. Однажды в пятилетнем возрасте я копался в песочнице и выкопал пластмассовой лопаткой длинный-предлинный подземный ход.
        - Под землёй было темно?
        - Разумеется.
        - И ты не боялся темноты?
        - Так у меня с собой был фонарик: китайский, с двумя батарейками. Копал я, значит, копал и докопался до какого-то небольшого острова в Средиземном море. Знаешь, как я догадался, что это Средиземное море? Выбрался из подземного хода, огляделся - там земля и там земля, а СРЕДИ ЗЕМЛИ море. Как оно может называться? СРЕДИЗЕМНОЕ, не иначе. А посреди острова была скала, а в той скале - пещера, тёмная-претёмная! Я вошёл в неё и затрясся от страха.
        - Но у тебя же был фонарик?
        - Фонарик остался в подземном ходу - я же не знал про пещеру. А в этой пещере жил циклоп.
        - Одноглазый?
        - Да. Глаз у него, как и положено у циклопов, находился на лбу. На других островах Средиземного моря циклопы давно вымерли, а этот сохранился. Там из скалы вытекает источник с минеральной водой, а в той воде очень много ВИТАминов. Знаешь, как переводится латинское слово «вита»?
        - Жизнь.
        - Правильно. Циклоп пил целебную воду и дожил до наших дней. Это был настоящий великан и притом людоед.
        - Ты испугался?
        - Нет. Я же тебе говорил: темноты я боялся, а циклопов нет. Увидев циклопа, я мгновенно успокоился. Он облизнулся и протянул ко мне свои волосатые руки. Недолго думая я выхватил из кармана пистолет и скомандовал: «Стой! Стрелять буду!» Циклоп остановился. Я нажал на курок. Великан взревел - я попал ему точно в глаз. А пистолет был, конечно, игрушечный. Он заряжался такой маленькой пластмассовой стрелкой с резиновой присоской. На какое-то время циклоп потерял зрение - присоска плотно накрыла ему глаз. Я попятился и упёрся спиной в буфет…
        - Буфет в пещере?!
        - Да, представь себе! В этом буфете хранилась гордость циклопа - коллекция хрусталя: всевозможные вазочки и конфетницы, фужеры и рюмки.


        Наконец циклоп освободился от присоски. При этом глаз у него покраснел и чуть не вылез из орбиты. Разъярённый великан вооружился огромной дубиной. Я прижался к стеклянной дверце буфета. Циклоп махнул рукой, дескать, отойди от буфета. Я замотал головой. Затем медленно открыл дверцу и, не сводя глаз с циклопа, достал с полки какую-то хрустальную посудину. Это оказался кувшин для морса. Я подкинул кувшин на руках.
        Циклоп сразу опустил дубину. Я спросил: «Сдаёшься?» Циклоп закивал: «Сдаёся - сдаёся!»
        - Как японец, да?! А что дальше было?
        - Ничего особенного. Я искупался в Средиземном море и вернулся по подземному ходу на детскую площадку.
        - А с кем ты гулял на площадке?
        - С отцом.
        - И он не заметил, что тебя долго не было?!
        - Конечно, заметил. Поругал немножко… Доченька, ты знаешь, сколько сейчас времени?! Пять минут двенадцатого! Немедленно спать!
        - Ой, боюсь! Не выключай свет!.. Я почитаю пять минут, а?
        - Хитрюга! Ладно, читай. Свет сама потушишь.
        О вреде и пользе воспаления дальнего уха
        - Дочка, только скажи честно: ухо болит?
        - Нет, колет немножечко… Как ты думаешь, бабушка права: уменя воспаление среднего уха?
        - Нет у тебя никакого воспаления. Просто продуло. Помнишь, какой был холодной ветер, когда мы возвращались из школы?
        - А у тебя, папа, когда-нибудь было воспаление среднего уха?
        - Сто раз. И среднего, и ближнего, и дальнего уха.
        - И как тебя лечили?
        - Компрессами, каплями. При воспалении наружного и среднего капали в одно ухо, при воспалении внутреннего - в другое. Они же соединяются в голове. Почему говорят: «В одно ухо влетело, в другое вылетело»? Из здорового уха капли легче перетекают в больное, понимаешь?
        - Понимаю. А ты хорошо слышал, когда ухо болело?
        - Отвратительно. Особенно когда уши битком набиты ватой, а голова обмотана толстым шерстяным платком. Однажды при воспалении дальнего уха я почти ничего не слышал. Отцу приходилось кричать. Он входил в комнату и орал во всё горло: «Привет!!! Как дела???» При этом у мамы на кухне всё падало из рук, а у соседей на столе подпрыгивали тарелки. А как здорово мы с отцом пели тогда! Обычно мама не разрешала этого делать. Говорила, что отцу медведь на ухо наступил. В детстве я представлял себе такую страшную картину. Папа-младенец лежит в колыбели и сосёт соску. Вдруг появляется огромный коричневый медведь, опрокидывает колыбель и наступает ногой на папино ухо. Я спросил у отца: «Откуда в городе взялся медведь?» - «Из леса, вестимо». Он не мог сдержать смеха, вспоминая конец этой истории: «Когда медведь наступил мне на голову, я проснулся и поднял такой рёв, что косолапый от ужаса выскочил из собственной шкуры и совсем голый, стыдливо прикрываясь передними лапами, убежал обратно в лес». «Так это его шкура висит у нас в гостиной?» - спросил я. «Да!» - отец гордо выпятил грудь. С тех пор я всем показывал
эту шкуру и хвастался подвигом моего отца. Потом мама объяснила: выражение «медведь наступил на ухо» означает, что у человека нет музыкального слуха. У меня со слухом было не лучше. Мама всегда морщилась, когда я пел. Но разве запретишь петь больному ребёнку! И мы с отцом горланили: «А я-я иду, шагаю по Москве-е…» Весь дом слушал!
        - И всем нравилось?
        - Нет. Соседи вызвали милицию. Пришёл участковый. Как сейчас помню, его фамилия была Синицын. Милиционер сказал басом: «Почему нарушаете?» Отец встал грудью на мою защиту: «Кто нарушает? Мы нарушаем? У ребёнка воспаление дальнего уха! Ребёнку хочется петь!» Синицын вздохнул. Оказалось, что ему тоже дома запрещают петь. Мы запели втроём. Вскоре зашёл сосед с одиннадцатого этажа. «Хорошо поёте, но не хватает стройности. Позвольте, я подирижирую», - он оказался главным дирижёром Большого театра. После второй песни - это, кажется, была «В лесу родилась ёлочка» - дирижёр отвёл Синицына в сторону и спросил: «Вы, извиняюсь, кто будете по профессии?» Участковый удивился - он был в форме и при кобуре: «Разве не видно?» Дирижёр оглядел его с головы до ног, от фуражки до сапог: «Лётчик, да?» - «Никак нет. Майор милиции». - «Профессию не хотите поменять?» Милиционер пробасил: «Нет». - «А выходные у вас в милиции бывают?» - «Бывают. Завтра выходной». - «Тогда жду вас завтра в десять часов у служебного входа Большого театра». На следующий день участкового приняли на работу в Большой театр по совместительству:
он продолжал ловить бандитов и жуликов, а в свободное от дежурства время пел в хоре. Через месяц его перевели в солисты. Он исполнял ведущие партии в «Щелкунчике», «Жизели», «Спящей красавице».


        - Папа, ты уверен, что он участвовал в этих спектаклях?
        - Конечно. У меня даже где-то сохранились программки с его автографами.
        - Но это не оперы, а балеты!
        - Балеты?.. Ой, я всё перепутал! Мы с отцом пели, а Синицын танцевал. Он кружился по комнате, как пушинка. Задирал ноги выше головы, плавно размахивал руками, как умирающий лебедь в «Лебедином озере». А сосед с одиннадцатого этажа был не дирижёром, а главным балетмейстером Большого театра…
        - Папа, ты не шутишь? Ну-ка посмотри мне в глаза!
        - Какие могут быть шутки? У дочки ухо болит… Кстати, в ухе ещё колет?
        - Нет, ни капли. Всё прошло.
        - Ура-а! Может, споём, а?
        - Давай.
        - Только тихо. «А я-я иду…»
        - «…Шагаю по Москве-е…»


        Белый ёжик у Белого моря


        От автора
        Прошлым летом я прошёл пешком всё побережье Белого моря от мыса Хромого тюленя до залива Кургузова. И не просто шёл, пиная перед собой консервную банку или спичечный коробок. В каждой деревне я искал старушек, которые помнят старинные сказки. Много сказок они рассказали: про Ивана-царевича и Марью-искусницу, про домовых Нюхлю и Дрюхлю… Но все эти сказки я уже читал или слышал в детстве от няни. И вот однажды мне наконец-то повезло: явстретил бабу Варю - на Севере всех старушек называют бабами. Ей было почти сто лет, и она помнила только одну сказку - про белого ёжика. О таком сказочном герое я даже слыхом не слыхивал. Баба Варя направила меня к подруге в соседнюю деревню. Та старушка была помоложе и вспомнила две сказки про ёжика. От неё я узнал адрес ещё одной сказительницы… И пошло-поехало. К концу пути в моём блокноте оказалось двенадцать сказок. «Больше, милок, не ищи, - сказала баба Оля, расставляя на столе чашки. - Нету больше сказок. В году двенадцать месяцев - и сказок про ёжика двенадцать». Я попил чаю с мёдом и покатил домой на скором поезде, чтобы эти сказки поскорее напечатали.

Юрий Вийра

        Белый танец


        Жил-был белый ёжик. Почему белый? Такой родился. Как он выглядел? Возьмите лист белой бумаги и ничего не рисуйте - получится портрет белого ёжика на белом снегу. Жил ёжик на Севере. Жил хорошо, припеваючи. Ходил вприпрыжку и всегда что-то напевал: «Фуф-фуф-фу-фу-у!» Были у него друзья: белая медведица с двумя медвежатами и белая полярная сова. С медвежатами играл в прятки. Ох и нелегко их найти! Медвежата белые, только кончик носа чёрный. Прикроют лапой нос - и не видать медвежат на белом снегу. Сова ему подсказывала: летала и крылом показывала. Подойдёт ёжик к пушистому сугробу и прижмётся бочком. Сугроб сразу превратится в медвежонка: «Нече-естно! Тебе сова подсказала!» А сова в небе кувыркается: «Я ничего, я ничего! Что, крыльями помахать нельзя?!» Медвежонок подпрыгнет, сову не достанет, а та дразнится: «Не поймаешь, не поймаешь!»
        Друзья у ёжика белого цвета, и море, у которого они жили, называется Белым. Разбушуется Белое море, завывает, весь берег грозится затопить. Ёжик испугается, съёжится, медведицу дрожащим голосом зовёт. Придёт медведица, скажет волшебные слова: «Море волнуется - раз, море волнуется - два, море волнуется - три, морская фигура замри!» Волны улягутся - снова играть можно.
        Вместе друзья играли, вместе справляли праздники. Нынче под Рождество так расплясались - это у них называлось «Белый танец», - что Дед Мороз, или Санта-Клаус - называйте его как хотите, - завернул к ним своих северных оленей. Сидит в санях, валенком в такт притоптывает. Фыркнул громко олень - увидели звери Деда Мороза, за медведицу спрятались. Медведица на задние лапы встала, передними машет - здоровается. Она-то с Санта-Клаусом уже знакома. Поздравил Дед Мороз зверей, подарки раздал: медведице - соломенную шляпу, медвежатам - коньки беговые, чтобы по льду носились. Сове - белый докторский халат, привидение изображать, охотников пугать. А ёжику дудку подарил и с собой его взял - мир показать.
        Так что не удивляйтесь, если из бороды Деда Мороза вдруг высунется воронка дудки и продудит нечто, напоминающее рёв осла, севшего на стул с гвоздём. Это ёжик репетирует начало песенки «В лесу родилась ёлочка». Можете ему подпеть: «…в лесу она росла-а…» Тогда он быстрее научится. И вернувшись, устроит своим друзьям настоящий концерт. И про вас расскажет: про Машу и Мэри, Питера и Петю; какие вы получили подарки к Рождеству и какие у вас есть замечательные игрушки. А я вам расскажу ещё какую-нибудь историю про белого ёжика.
        Белый ёжик и учёный
        Жил-был у Белого моря белый ёжик, и были у него друзья: белая медведица и белая полярная сова. Как вы думаете, охотился ёжик на моржей? Нет, конечно. А на тюленей? Тоже нет. Любил ёжик бутерброды с сыром, сырковую массу с изюмом, мороженое. Зачем на мороженое охотиться?! Купил в ларьке - и лижи помаленьку или кусай, если не очень холодное. Ёжик ни на кого не охотился - на него самого охотились. Однажды идёт вприпрыжку по тундре и, как всегда, напевает: «Фуф-фуф-фу-фу-у!» Вдруг откуда ни возьмись - учёный: на носу очки, в руках сачок. Увидел ёжика, ахнул и погнался за ним. Через моржей и тюленей перепрыгивает, стада северных оленей локтями расталкивает. Почти догнал, но тут на его пути встала белая медведица. Передние лапы расставила, ёжика собой загородила. Поправил учёный на носу очки и усмехнулся:
        - Хитрая какая! Знаете, что я вас даже пальцем тронуть не имею права - вы в Красной книге записаны как редкое животное…
        Медведица рычит, лапами помахивает.
        - Да не охочусь я на вашего ёжика - я его спасти хочу! Вы в Красной книге, а он в какой?! Смотрите, - достает учёный из-за пазухи огромную Белую книгу, открывает её, а там одна пустая белая страница и подпись: «Белый ёжик белой ночью на белом снегу». - Видели?! Вы редкий зверь, а он редчайший. Последний раз белого ёжика наблюдали сто лет назад, портрет в Белой книге сделан со слов наблюдавших. Я его в зоопарк отвезу…


        Ёжик фыркнул. В ту же секунду учёный бросился на землю и мгновенно по-пластунски заполз под медведицу, чтобы схватить ёжика. От неожиданности медведица пошатнулась… и села на учёного верхом. А вы знаете, сколько весит медведица? Целую тонну, тысячу килограммов. Она просто расплющила учёного. Три дня друзья отпаивали беднягу чаем с брусникой, пока он снова не стал самим собой. А на прощание подарили ему: медведица - клочок своей шерсти, полярная сова - перо из хвоста, а белый ёжик - одну белую иголку. «Берегите наши подарки. Они вам ещё пригодятся», - сказали и разбежались, спасаясь от рёва вертолёта, прилетевшего за учёным.
        Спрятал учёный подарки в кармашек пиджака под носовым платком и вернулся в Москву. А там его ждала любимая девушка. Вечером пошли они гулять на Москву-реку, и встретился им огромный бандит. Стал в лицо учёному дышать, всякие обидные слова говорить. Запотели у учёного очки, полез в кармашек пиджака за платком стёкла протереть и дотронулся до клочка медвежьей шерсти. И вдруг почувствовал в себе силу звериную. Схватил бандита и швырнул через реку, в Замоскворечье.
        И так случилось, что на следующий день девушка собирала на том берегу цветы. Бандит подстерёг её и стал пугать: рожи строить и руки волосатые протягивать. Закричала девушка, учёного зовёт:
        - Где ты, мой сокол ясный? Спаси!
        А учёный на этом берегу в кармашек пиджака полез, чтобы белый платочек достать и помахать, мол, здесь я. Дотронулся до пёрышка совиного… и полетел над Москвой-рекой - ветер в ушах свистит, - чуть штаны не потерял. Увидел бандит летящего, испугался и убежал. Подхватил учёный девушку и говорит:
        - Давай больше не расставаться. Будь моей женой.
        - А в чём я под венец пойду? - девушка спрашивает. - Нет у меня белых одежд.
        Потрогал учёный кармашек с платком и молвил:
        - А юбка до пят у тебя есть?
        - Есть, но синяя.
        - А блузка кружевная с рюшами?
        - Есть, фиолетовая.
        - А туфли на высоком каблуке?
        - Красные.
        - А чулочки тонкие?
        - Розовые.
        - Надевай!
        Зашла девушка за куст, переоделась. Обмахнул учёный её наряд платком белым - а в платочке иголка белого ёжика была завернута, - и взвизгнула от восторга девушка: белее белого сделались одежды.
        Взялись за руки и пошли под венец. Тут и сказке конец.
        Белый ёжик и бомба
        Жил-был у Белого моря белый ёжик, и были у него друзья: два белых медвежонка и белая полярная сова. Однажды поехал ёжик к Чёрному морю и загорел до черноты. Вернулся, а его никто не узнаёт. Захотел поиграть с медвежатами в прятки, а они отворачиваются:
        - Мы с чужими не играем. Вдруг вы бомба - как взорвётесь!
        - Какая бомба? - удивился ёжик.
        - А такая. Сова рассказывала, что вчера над тундрой самолёты кружили, бомбы кидали. Одна бомба не взорвалась, в яме за горой лежит. Чёрная, как вы.
        - А разве бомбы бывают с иголками?
        - А вдруг вы какая-нибудь игольчатая: взрываетесь, и иголки в разные стороны летят.


        Повернулись медвежата к ёжику спиной, один другому говорит:
        - Когда же белый ёжик вернётся? Без него так скучно. - И оба вздохнули.
        Ёжик тоже вздохнул и полез в гору. За горой в яме действительно лежала бомба.
        - Вы не взорвётесь? - спросил ёжик.
        - Нет, не собираюсь. Но, увы, придётся. Видите? Это за мной.
        С горки спускался пятнистый бронетранспортёр.
        - Не бойтесь. Я вас спасу.
        Ёжик быстро забросал бомбу сеном. Подъехали военные, уложили ёжика на носилки с песком и отнесли подальше в тундру. Там подсунули под него взрывчатку с длинным шнуром. На другом конце шнура находилась коробка с ручкой: повернёшь ручку - и бомба взорвётся. Военные скомандовали себе: «Кругом! Шагом марш!» - и замаршировали в тундру, разматывая на ходу шнур и громко считая до двадцати. При счёте «три» ёжик перекусил шнур, при счёте «двадцать», когда сапёр повернул ручку, ёжик подпрыгнул как можно выше и закричал во всё горло: «Бабах!» Военные вытерли со лба пот, доложили по рации, мол, взорвали мы эту пропавшую бомбу, и на полной скорости умчались на базу - время близилось к обеду.


        Ёжик раскопал бомбу и спросил:
        - Чем я могу вам ещё помочь?
        - Разрядите меня. Я не хочу быть бомбой.
        - А как это сделать?
        - Отверните красную крышку…
        - Не получается!
        - Стукните по ней чем-нибудь.
        Ёжик размахнулся и саданул по бомбе камнем. Крышка поддалась.
        - Пошла!
        - Да, пошла, но от удара включился часовой механизм, - сказала бомба и затикала. - Через минуту я взорвусь, тик-так. Бегите!
        Но ёжик не убежал. Отвернул до конца красную крышку и спросил хриплым голосом:
        - Что дальше делать?
        - Видите: справа - взрывчатка, тик-так, слева - часовой механизм. У него всё как у настоящего будильника, тик-так: часовая стрелка, минутная и стрелка будильника, тик-так. Переведите стрелку будильника вперёд… Хватит, тик-так. Теперь перекусите проволоку, идущую от взрывчатки к часам… Не эту, тик-так, красную! Сейчас я точно взорвусь!
        Ёжик цапнул красную проволочку, и бомба сказала:
        - Тик…
        - Ура, белый ёжик вернулся! - с горки скатились медвежата. - В прятки играть будем?.. Ой, что это такое?
        - Будильник.
        В бомбе что-то звякнуло, и часовой механизм заиграл:
        - «В лесу родилась ёлочка, ляля-ля-ля-ля-я-я!..»
        Медвежата заслушались.
        А седой ёжик смотрел в зеркало и удивлялся: он же был совсем чёрный?!


        Белый ёжик и балкон
        Жил-был у Белого моря белый ёжик, и были у него друзья: белая медведица с двумя медвежатами. Однажды гулял ёжик по тундре и видит - летит по небу балкон. Поманил его ёжик лапкой - балкон опустился. Сел ёжик на балкон и полетел. Летел, летел и прилетел в Африку. А там праздник: негры чёрный хлеб с чёрной икрой едят, а негритята вокруг костра пляшут. Поел ёжик икры, попрыгал с негритятами и дальше полетел. И прилетел в Америку. Там тоже веселье: индейцы красную рыбу едят и топорами-томагавками в столб бросаются. Поел рыбы, томагавк покидал и дальше полетел. И замучила его жажда - икра и рыба-то солёные были. А внизу бескрайний океан, вода в нём солёная, как пересоленные макароны. И ни одного острова с пресной водой. У ёжика в горле пересохло.


        - Эх, я бы сейчас целую пожарную машину выпил… - размечтался ёжик. - А это мысль! Позвоню-ка пожарным.
        А на балконе телефонная будка была. Зелёная, военного цвета.
        «Зачем здесь военная телефонная будка?» - подумал ёжик… и набрал 02. А знаете, чей это номер телефона? Милиции.


        Приехали милиционеры, с автоматами, в бронежилетах, в касках, у каждого на длинном поводке по служебной собаке.
        - Что стряслось? - спрашивают.
        - Ничего. Я пожарную машину вызывал - пить хочется.
        - А по шее не хочешь?! - Милиционеры смеются. - Звони 03.
        Набрал ёжик 03. Приехали врачи, полная «скорая помощь». Одни носилки из машины вытаскивают, другие шприцы одноразовые распечатывают:
        - Где пострадавшие?
        - Нету. - Ёжик говорит. - Извините, я не вас, а пожарных вызывал - пить очень хочется.
        - По какому номеру звонили?
        - 03. Они подсказали, - на милиционеров показывает.
        - А мы им сейчас укол в одно место сделаем!
        - Ой! - Милиционеры кричат. - Мы в бронежилетах, а не в бронетрусах.
        Что тут началось! Врачи за милиционерами гонятся, милиционеры за собаками на поводках летят, ногами в воздухе перебирают, а собаки за кошкой по балкону носятся. Откуда кошка взялась - неизвестно. Ёжик её раньше не видел. Набегались, языки высунули:
        - Ёжик, дорогой, звони 01, вызывай сразу две пожарные машины. Сил нет как пить хочется!
        Набрал ёжик 01. Приехали пожарные, напоили всех. Ёжик и кошка из одного блюдца лакали, милиционеры и врачи - прямо из шлангов. Напились и разъехались в разные стороны.
        Посмотрел ёжик вниз, а там уже Север, медвежата лапами машут, играть зовут. Затопал ёжик по балкону, приземлиться просит. А балкон не спускается, боится: на берегу моржи лежат, клыки выставили; олени в тундре дерутся, только рога трещат.
        Подпрыгнула медведица, подцепила балкон когтем. Ёжик спрыгнул. А балкон дальше полетел. Только его и видели.
        Белый Ёжик и рыжий мамонт
        Жил-был у Белого моря белый ёжик, и были у него друзья: белая медведица с двумя медвежатами. Однажды играли они в футбол: медвежата били по воротам, а ёжик был вратарём. Здорово у них получалось! Смотрела медведица, смотрела и просит смущённо:
        - Можно мне тоже ударить?
        - Пожалуйста!


        Разбежалась медведица и ка-ак стукнула! Мяч улетел выше облаков и скрылся из вида. Пошли ёжик с медвежатами мяч искать. Шли, шли и пришли к высокому забору. Постучались. Вышел к ним Али Паша фон Лангенгрюнд, чародей зловредный, и говорит:
        - Ваш мяч разбил стекло в моей теплице, и все огурцы помёрзли. Теплицу я починю, а как с огурцами быть? Их только живой водой оживить можно. Достанете воду - отдам мяч. Не принесёте - сделаю из него резиновую купальную шапочку. Я давно о такой мечтаю. Поняли?! - и калиткой хлопнул.
        Пошли друзья живую воду искать. Шли, шли и пришли к источнику живой воды. Источник слабенький, еле из земли сочится. А вокруг ходит огромный рыжий мамонт, родник сторожит. Остальные мамонты давно вымерли, а этот сохранился. Пил живую воду и выжил. Мамонт был, конечно, страшный, с бивнями, а ноги какие! Наступит - в лепёшку раздавит. Но ёжик не испугался. Подкатился поближе и рассказал про мячик. Мамонт улыбнулся:
        - Ты молодец! Дам я вам живой воды. А вы мне дадите… по мячу ударить?
        Поглядел ёжик на ножища мамонта и сказал:
        - Вы же его на луну зафутболите?
        - Не зафутболю.
        Принесли друзья живую воду чародею зловредному. Посмотрел чародей бутылку на свет и обрадовался:
        - Она самая, живая!
        Сунул ёжику мяч и побежал огурцы поливать. Чувствует ёжик: что-то с мячом не так. Нажал посильней - бок у мяча продавился, воздух выходит. Проткнул его чародей гвоздём ржавым! Поплелись ёжик с медвежатами к мамонту.
        - Вот, - говорят, - не сможете вы теперь в футбол поиграть.
        Засмеялся мамонт:
        - Ещё как смогу!
        Опустил мяч в волшебный родник, и дырка сразу затянулась. Пасанул легонько ёжику, тот - медвежонку… и началась игра - любо дорого смотреть!
        Смотрел чародей, смотрел и говорит невинным голосом:
        - А меня, ребятки, возьмёте в игру?
        - Возьмём? - Ёжик у мамонта спрашивает.
        - Нет. - Мамонт отвечает. - Идите, не мешайтесь под ногами.
        Пришлось чародею уйти восвояси. Кто его просил мяч гвоздём прокалывать?!


        Белый ёжик и чародей






        Жил-был у Белого моря белый ёжик, и были у него друзья: белая медведица с двумя медвежатами. Однажды сидел ёжик на берегу и плёл сети - хотел рыбки медвежатам поймать. А по-соседству, за высоким забором, плёл сети заговора зловредный чародей Али Паша фон Лангенгрюнд, придумывал, какую бы пакость ёжику сделать. Он уже много раз пытался насолить ёжику, но ничего у него не получалось. Как-то раз выкопал ёжику яму - и сам в неё попал. В другой раз превратился в кирпич - чародей во что угодно превратиться может. Накрылся коробкой из-под обуви и ждёт. Вот сейчас ёжик пойдёт по дорожке, увидит коробку и конечно же захочет пнуть по ней лапкой. А в коробке-то кирпич! Вот попрыгает, поохает… А в это время в посёлке гастролировал цирк шапито, и был в этом цирке дрессированный слон. Вывели слона на прогулку. Увидел он на дорожке коробку из-под обуви. Разбежался - и как вдарит! Зафутболил коробку в Белое море. Коробка на волнах закачалась, а кирпич-чародей на дно пошёл. А на дне затаилась иностранная подводная лодка. Стукнул кирпич по лодке. Всполошились подводники, подумали, что их глубинными бомбами
закидывают, и быстренько убрались из наших вод. Чародея за это наградили круглой медалью, но по телевизору не показали - такой у него был фонарь под глазом. Ещё бы - африканский слон ногой стукнул, он же больше и сильнее индийского… А знаете, как чародей колдует? Скажет заклинание и пальцами щёлкает, правой или левой рукой. А он их с детства путает. Спросите: «Али Паша фон Лангенгрюнд, где у вас правая рука?» На левую показать может. В армии у него из-за этого неприятности были. Скомандует старшина: «Шагом марш! Раз, два, левой! Раз, два, левой!» А чародей правой ногой идёт. Старшина его за это по головке не гладил, частенько без сладкого оставлял. И когда колдует, тоже иногда путает: надо щёлкнуть пальцами правой руки, а он левой щёлкает. И конечно, получается не то. Хотел превратиться в таксу. Кто-то ему сказал, что с таксами на ежей охотятся. Мол, таксы забираются к ежам в норы и гоняют их там до упаду. Ерунда, конечно. Ежи вообще норы не роют. Сказал чародей волшебные слова, щёлкнул правой рукой - а надо было левой - и превратился… в такси. Ну а что легковой машине делать в тундре?! Сразу увязла в
болоте по самые фары. Пришлось ёжику в посёлок за трактором идти, из грязи «Волгу» вытаскивать. Угостил чародей тракториста бутылкой лимонада, рассказал, как дело было, и тракторист ему посоветовал: «В следующий раз, друг, превращайся в вездеход». А он в следующий раз превратился в лису. Лисы ведь за ежами охотятся - это точно. Слова нужные сказал, пальцами правильно щёлкнул. И надо же случиться - блоха ему в хвост забралась. Откуда только взялась?! Кусает, мочи нет. Вертится чародей, а достать хвост не может. Пробегала мимо другая лисица, и чародей попросил: «Цапни блоху!» Откуда он мог знать, что эта лиса бешеная?! Цапнула. Сорок уколов бедняге сделали от бешенства. Потом целый месяц сидеть не мог. И спал на животе. Думаете, это удобно?! Зато от храпа избавился. Раньше храпел, как лев. Теперь сопит, как младенец…
        Короче говоря, сидел чародей за высоким забором и размышлял, как бы ёжику насолить. И ничего на этот раз не смог придумать. Махнул рукой и пошёл огурцы поливать - у него там теплица есть. А ёжик доплёл сети, закинул их в Белое море и поймал три рыбины. Всем друзьям по рыбке: медведице - треска, а медвежатам - по селёдке. Тут и сказке конец.


        Белый ёжик и Малакуча
        Жил-был у Белого моря белый ёжик, и были у него друзья: белая медведица с двумя медвежатами. Однажды сидели они на берегу и смотрели на море. Видят - вдали показалась тёмная точка.
        - Тюлень, - сказал один медвежонок.
        - Морж, - сказал второй.
        А это была индейская лодка - каноэ. И сидел в ней настоящий индеец, только маленький, совсем ещё мальчик. Звали его Малакуча.
        - Я приплыл к вам за шкурами! - заявил Малакуча гордо и правую ногу вперёд выставил. - Обменяю шкуры на винчестер с серебряной насечкой и стану великим охотником.
        - А что такое «серебряная насечка»? - спросил ёжик.
        - Не знаю. Так говорят: «Винчестер с серебряной насечкой».
        - И на кого ты собираешься охотиться?
        - Не бойся, не на тебя. Моё племя на ежей не охотится.
        - А на медвежат? - спросили осторожно медвежата.
        - Я маленьких не обижаю.
        Медведица с усмешкой посмотрела на игрушечный лук маленького индейца и предложила:
        - А на меня не желаешь поохотиться? - и прошлась перед Малакучей как манекенщица: шкурой похвасталась.
        - Да, хочу! - воскликнул Малакуча.
        - Тогда начинай. - Медведица прикрыла лапой чёрный кончик своего носа… и пропала в снегу. Белые медведи всегда так прячутся.
        Рассердился Малакуча:
        - Я сюда не в прятки играть приплыл! Я уже большой! - и давай по сугробам стрелять.
        Выпустил все стрелы и сел в сугроб от огорчения. А сугроб как зарычит! Это была медведица. Индеец испугался, маму зовёт, а мама далеко, в Северной Америке, в штате Колорадо. Успокоила его медведица, по голове мальчика погладила и говорит:
        - Медведя тебе не подстрелить, лук слабоват, а хочешь победить непобедимого чародея Али Пашу фон Лангенгрюнда? Он тут по-соседству живёт, за высоким забором; маленьких обижает, недавно моим медвежатам мячик гвоздём проткнул…


        - А шкуры бизоньи он мне даст? - спросил Малакуча и нос рукавом вытер.
        - Даст, если победишь. Он что угодно наколдовать может.
        - Ведите меня в его стойбище!
        Пришли они к высокому забору, и стал Малакуча чародея на поединок вызывать. Вышел Али Паша фон Лангенгрюнд, в руке чашку кофе держит, усмехается, сопливой малявкой индейца обзывает. Прицелился Малакуча и попал стрелой прямо в чашку - выплеснулся кофе на халат чародея. Рассвирепел чародей:
        - Да я тебя сейчас в навозного жука превращу!
        Щёлкнул пальцами левой руки - а надо было правой, он их с детства путает, - и превратил маленького индейца в огромного носорога. Погнался носорог за чародеем, рогом подцепить старается.
        - Что ему от меня надо? - спрашивает чародей, пробегая мимо медведицы.
        - Шкур.
        А чародею послышалось «кур». И посыпались с неба жареные куры.
        Взревел от обиды носорог, ещё пуще за чародеем припустил.
        - Не кур, а шкур! - Медведица кричит. - Бизоньих!
        - Сколько штук? - спрашивает чародей, оборачиваясь к носорогу. - Двадцать хватит?
        Носорог замотал головой.
        - Сорок?
        Носорог кивнул.
        Щёлкнул чародей пальцами - посыпались с неба шкуры. Ровно сорок штук - хоть сейчас меняй на винчестер с серебряной насечкой.
        - Не забудь мальчика расколдовать, - напомнила медведица и лапой погрозила.
        - Не забуду, - пробурчал чародей…
        Погрузил Малакуча шкуры в каноэ и уплыл в Америку, в штат Колорадо. Ёжика с собой звал, но тот отказался.
        - Не могу, - говорит. - Мы завтра с утра за клюквой собрались. Счастливого пути!
        Тут и сказке конец.
        Белый ёжик и домовой
        Жил-был у Белого моря белый ёжик. Однажды собирал ёжик в тундре клюкву и повстречал домового. Увидел домовой ёжика и очень удивился:
        - Белых ёжиков не бывает!
        - Домовых, говорят, тоже не бывает.
        Рассмеялись оба.
        - Что ты здесь делаешь? - спросил ёжик.
        - Собаку выгуливаю.
        - А где она? - Ёжик на всякий случай свернулся клубком.
        - Затащила сюда и удрала. Я её с поводка спустил. Пусть побегает.
        - Ты из Архангельска?
        - Нет, из Москвы.


        - Из Москвы?! Далековато она тебя утащила.
        - Порода такая: чау-чау. Сильная, как трактор. Куда она меня только не утаскивала…
        - В какую сторону она убежала?
        - Туда.
        Ёжик забеспокоился:
        - Ой, как бы с ней беда не случилась! В той стороне живёт зловредный чародей Али Паша фон Лангенгрюнд. Он её во что угодно превратить может.
        Пошли они собаку искать и пришли к высокому забору, за которым жил зловредный чародей. Постучались. Вышел чародей и разворчался:
        - Ходят тут всякие, шумят. От вашего шума у меня в теплице огуречная рассада вянет.
        - Собаку не видели? - Ёжик спрашивает.
        - Не видел я никакой рыжей собаки.
        - Если не видели, откуда знаете, что она рыжая?
        - Ничего не знаю и знать не хочу.
        Рассердился ёжик, свернулся в клубок и попросил домового:
        - Брось меня в него!
        Щелкнул чародей пальцами и оказался с ног до головы в доспехах, в руке щит, как у рыцаря.
        - Может, милицию вызвать? - предложил домовой.
        Ёжик замотал головой:
        - Что мы им скажем? Что он собаку твою заколдовал? На смех поднимут.
        - Сдаёшься?! - злорадно прошипел сквозь забрало Али Паша фон Лангенгрюнд.
        Ёжик вздохнул:
        - Сдаюсь.
        - Ха-ха-ха! Дзинь-бряк! - чародей ликовал, аплодируя себе железными перчатками.


        Потом щёлкнул пальцами - и камень у калитки превратился в рыжую шерстистую собаку с фиолетовым языком - такой язык у всех чау-чау. Домовой быстренько пристегнул к её ошейнику поводок… и протянул поводок чародею:
        - Подержите, у меня шнурок развязался.
        Чародей с гордым видом намотал поводок на руку. В следующую секунду собака рванулась с места и унеслась вдаль.
        - Куда она? - спросил ёжик.
        - В Китай, на свою прародину. Она всегда в конце прогулки туда бегает.
        - Зачем?
        - За костями. В Китае полным-полно костей динозавров. Я их собираю и скрепляю проволокой. У меня уже есть полные скелеты двух динозавров, хищного и травоядного. В прихожей стоят.
        - А когда она вернётся?
        - Скоро…


        Когда собака вернулась, домовой сделал удивлённые глаза:
        - Что это за побрякушки на поводке болтаются?
        Ёжик ему вторил:
        - Да какой-то металлолом: консервные банки, самоварные трубы?
        - Это я, Али Паша фон Лангенгрюнд, - донеслось из помятых, пыльных доспехов. - Бедные мои косточки!
        - Вам запасная не нужна? - Домовой показал на кость динозавра, которую пёс держал в зубах.
        - Нет. - Чародей глянул на свои золотые противоударные часы. - Некогда мне с вами лясы точить - пора рассаду поливать.
        - И нам пора домой, в Москву. Прощай, ёжик!
        Белый ёжик и клюква
        Жил-был у Белого моря белый ёжик, и были у него друзья: два белых медвежонка и белая полярная сова. Однажды нашли они в тундре ножницы.
        - Давайте в парикмахерскую играть, - предложили медвежата. - Чур, мы будем парикмахерами!
        Постригли ёжика коротко-коротко. Посмотрел он в зеркало - чуть не заплакал. А тут ещё сова стала дразниться, колобком обзывать: «Ты от дедушки ушёл, ты от бабушки ушёл…»
        Обиделся ёжик и ушёл в тундру.
        Идёт, вздыхает. Вдруг видит - бредёт ему навстречу дикого вида человек: волосы длинные, торчком стоят; борода лопатой, во все стороны топорщится, усами пол подметать можно.
        - Вы кто? - Ёжик спрашивает.


        - Аптекарь из посёлка. Пошёл за клюквой и заблудился. Три дня одной клюквой питаюсь - оброс, как дикобраз.
        Обрадовался ёжик:
        - От клюквы, значит, волосы быстро растут, да?! Спасибо за рецепт. Я в долгу не останусь, - и показал аптекарю дорогу в посёлок.
        День прошёл, второй кое-как миновал, на третий медвежата взвыли:
        - Где белый ёжик? Скучно без него! Это всё ты, сова, виновата: зачем дразнила, колобком обзывала?!


        Сова глазами хлопает:
        - Я что, я ничего, пошутить нельзя, да?
        На следующее утро пришёл к медвежатам белый «дикобраз», весь иголками зарос, глаз не видать:
        - Вы, я слышал, ножницы в тундре нашли. Постригите меня «под ёжика».
        Вздохнули медвежата и за дело взялись, только ножницы щёлкают.
        Прилетела сова, глянула на их работу и закувыркалась в воздухе от радости:
        - Ёжик вернулся! Ты меня простил?
        - Простил.
        - Ура! - Медвежата ёжика узнали. Щёлк! Чуть ухо ему не отстригли. И сразу предложили: -Давайте в детскую поликлинику играть. Чур, мы будем врачами! Где у нас йод?
        Бедный ёжик!


        Белый ёжик и Маша
        Жил-был у Белого моря белый ёжик, и были у него друзья: белая медведица с двумя медвежатами и белая полярная сова. Однажды гулял ёжик по тундре и увидел на снегу следы от полозьев. И рядом никаких других следов: ни собачьих, ни оленьих. Как же эти сани заехали сюда? Пошёл ёжик по следам и скоро увидел в чистом поле детские санки, а на санках девочку в красной куртке с капюшоном.
        - Ты кто? - спросил ёжик.
        - Маша, - ответила девочка хмуро.
        - Как ты сюда попала?
        - Данила столкнул. - Маша надула от обиды губы. - Мы катались на горке. Я сказала: «Давай санки свяжем и поедем “паровозиком”», а он взял и столкнул мои санки. Я поехала с горки, потом по набережной, потом по лесу: снег с ёлок падал…
        - И ты из Архангельска сюда доехала?! - Ёжик вытаращил глаза.
        - Какого Архангельска?! - буркнула Маша. - Я из Москвы.
        - Из Москвы?! - Глаза у ёжика стали круглые-прекруглые. - Ну он тебя и толкнул!
        - Да, Данила у нас в классе самый сильный. Мы с ним за одной партой сидим, - сказала Маша с гордостью.
        - Ты на горке с мамой была? - поинтересовался ёжик.
        - С папой. Я всегда с папой гуляю.
        - Он, наверно, беспокоится, ищет тебя.
        - Нет, он там с одной бабушкой разговаривает.
        - Так это когда было?! Ты сколько времени сюда ехала?
        - Очень быстро. Всё вокруг мелькало, ветер в ушах свистел…
        - А как ты собираешься возвращаться?
        Маша открыла рот, чтобы ответить, но не успела - вдали загрохотало, земля вздрогнула, небо полыхнуло огнём.
        Девочка испугалась:
        - Ой, папа на меня сердится!
        Ёжик её успокоил:
        - Не бойся - это космодром. Ракету в космос запускают.
        В небо поднялся столб огня.
        - Видела?
        Маша вздохнула:
        - Как же я домой доберусь?
        - Мы тебе поможем!


        Ёжик позвал друзей. Медведица впряглась в санки и побежала. Ёжик и не знал, что белые медведи умеют так быстро бегать. Он даже зажмурился, сидя у Маши на коленях. Медвежата визжали сзади, в маленькой тележке. А белая полярная сова прокладывала дорогу - летела впереди и кричала:
        - Посторонись! Поберегись!
        От Белого моря до Москвы путь не близкий. Добежала медведица до горки - запыхалась, язык до земли свесила.
        Увидел Данила медведицу и сказал:
        - Маша, у тебя же была рыжая собака?
        Девочка усмехнулась:
        - Эх ты! Медведицу от собаки отличить не можешь.
        Данила покраснел и промямлил:
        - Ты хотела «паровозиком»… Можно, я буду впереди?
        Откуда ни возьмись набежали иностранные корреспонденты. Белый ёжик, медвежата и сова успели спрятаться: вснег зарылись, к сугробам прижались. Корреспонденты - медведицу фотографировать: щёлк - щёлк! Она замерла, чёрный кончик носа лапой прикрыла. Так все белые медведи поступают: закроют нос - и не видать их на белом снегу. Корреспонденты закричали:
        - Уберите лапу! Лица не видать.
        - Не лица, а морды, - поправила медведица иностранцев и широко улыбнулась, как американцы улыбаются, все зубы показала.
        Журналисты разбежались и написали в своих газетах и журналах, что по Москве белые медведи ходят. Ох, не знают они нашей природы: вПодмосковье только бурые медведи водятся.


        Дуэль белого ёжика
        Жил-был у Белого моря белый ёжик, и были у него друзья: белая медведица с двумя медвежатами. Однажды встретил ёжик в тундре зловредного чародея Али Пашу фон Лангенгрюнда.
        Смотрит чародей на ёжика свысока, усмехается:
        - Я бы тебя, ёжик, на дуэль вызвал, да не могу: на дуэлях только дворяне дерутся…
        Удивился ёжик:
        - Я думал, вы дворянин.
        Чародей нос задрал:
        - Я-то дворянин - все «фоны» дворяне, - а ты?
        - Я тоже. В посёлке все дворняги меня за своего считают, не лают.
        Чародей пожал ему лапку и на дуэль вызвал:
        - На чём драться будем? - спрашивает.
        Ёжик пожал плечами:
        - Не знаю.
        - Давай на рогах, - предложил чародей. Щёлкнул пальцами, и у него тотчас выросли рожки, похожие на острые концы лыжных палок.
        Ёжик развел лапками:
        - Нет у меня рогов.
        - Так добудь. Если через пять минут рогов не будет, ты проиграл.
        Побежал ёжик к северному оленю, что пасся неподалёку.
        - Олень, одолжите мне, пожалуйста, на полчаса ваши рога.


        - Во-первых, я не олень, а оленуха…
        Покраснел ёжик:
        - Извините, я всю жизнь думал, что рога только у оленей.
        - Во-вторых, я могла бы дать тебе свои рога - мы их сбрасываем в конце зимы, - но сейчас осень…
        Ёжик тяжёло вздохнул.
        - В-третьих, - продолжала рассудительная оленуха, - я покажу, где лежат мои прошлогодние рога…
        Взвалил ёжик на спину рога и поспешил к чародею. Еле успел.
        - Сейчас надену - и начнём.
        Чародей головой замотал:
        - Хитренький! У меня рожки маленькие, а у тебя вон какие!
        Подумал чародей и предложил:
        - Давай кусаться и кровь пить. Кто у другого больше кровушки высосет, тот и победил. Согласен? - щёлкнул пальцами и зубы оскалил, а там два остреньких клыка, как у вампира…
        Попросил ёжик клыки у моржа.
        - Не могу. - Морж говорит. - Они у меня не вынимаются. А бивень мамонта не сгодится? Видишь, из обрыва торчит…
        Погрузил ёжик на себя бивень. Идёт по тундре и не своим голосом пищит:
        - Я вампи-ир! Я вампи-ир!
        Чародей себе сразу обычные зубы сделал:
        - Давай лучше на мечах сразимся. Как рыцари.


        Щёлкнул пальцами - и оказался с головы до ног в доспехах, в руках - меч двуручный. Спрашивает чародей ехидно:
        - Интересно, у кого ты меч займёшь? У меч-рыбы? Так она в Белом море не водится.
        - Есть у меня меч! - Ёжик гордо отвечает. - Мне его Данила из первого «Б» сделал. Меч деревянный, но как настоящий.
        Захохотал Али Паша фон Лангенгрюнд зловеще, кинулся на ёжика с поднятым мечом… и упал на колени: доспехи-то железные, тяжёлые, в них не побегаешь. Поколдовал чародей, и оказался верхом на битюге вороном, коне чёрном.
        - Одну минутку. - Ёжик попросил.


        Помчался со всех ног к роднику. А родник не простой - с живой водой. И сторожит тот родник самый настоящий мамонт. Все мамонты вымерли, а этот остался. Пил живую воду и выжил. Они с ёжиком давние знакомые. Мамонта уговаривать не надо было:
        - Садись, поехали.
        Скачет ёжик, мечом Данилиным размахивает, «ура!» кричит.
        Увидел чародей всадника, руками замахал:
        - Я передумал!
        Подошла к нему медведица:
        - Что тут происходит? Ёжика не обижаете?
        - Такого обидишь… - щёлкнул чародей пальцами - в обычные одежды перерядился. - У нас с ним дуэль.
        - Дуэль?! Как вам не стыдно: он такой маленький.
        - Ерунда. Это в боксе или в карате смотрят, кто сколько весит. Между прочим, в маленького даже труднее попасть из пистолета.


        Медведица на своём стоит:
        - Нет, так нечестно. Сделайте его большим, под стать себе, - и деритесь сколько угодно. Заклинания ещё не забыли?
        - Не забыл, - щёлкнул чародей пальцами… и домой заспешил, мол, сейчас мультики по телевизору показывать будут.
        - Какие мультики?! - взревел огромный белый ёжик. - К барьеру! До первой крови дерёмся или как?
        - Щёлкайте скорее, - подсказала медведица.
        Щёлкнул чародей - и очень вовремя. Прибежали белые медвежата, позвали ёжика в прятки играть. Как бы он играл?! Они бы его сразу нашли, такого большого. Тут и сказке конец.
        Ошибка чародея
        Жил да был у Белого моря белый ёжик. Однажды гулял ёжик по тундре и мячик теннисный подбрасывал. И нечаянно зашвырнул его за высокий забор, в огород злого чародея Али Паши фон Лангенгрюнда. Распахнулась железная калитка, вышел к ёжику Али Паша фон Лангенгрюнд и сказал:
        - Мячик у меня в кармане. С тебя штраф сто рублей.
        - За что?
        - Сейчас увидишь. - Чародей щёлкнул пальцами - и на калитке появилась надпись большими буквами: «КИДАТЬ МЯЧИК В ОГОРОД ЗАПРЕЩАЕТСЯ! ШТРАФ 100 РУБ.». - Прочитал? Заплатишь штраф - получишь мячик. Деньги на бочку.
        Ёжик завертел головой:
        - Где бочка?
        - Это я образно выражаюсь, - пояснил Али Паша фон Лангенгрюнд.
        Ёжик топнул лапкой:
        - Прошу при детях не выражаться! Мне всего-навсего полгода - у ежей это ещё детский возраст. Понятно?! И не увиливайте: сказали «на бочку» - подавайте бочку. Без бочки ни копейки не дам.


        Чародей растерялся:
        - Откуда я тебе бочку возьму?
        - Наколдуйте - вы же чародей.
        - Не учи учёного, - проворчал Али Паша фон Лангенгрюнд и щёлкнул пальцами.
        Он поспешил, щёлкнул не теми пальцами - с ним это часто случалось - и вместо бочки наколдовал дочку, толстую, как бочка.
        - Кто ты такая? - спросил чародей.
        - Твоя дочь, - ответила девочка.
        Чародей возмутился:
        - Нет у меня никакой дочери!
        - Теперь будет! - заявила девочка и стала загибать пухлые пальчики: -Папуля, во-первых, купи мне самую большую шоколадку. Во-вторых, хочу самые модные ботиночки на высокой платформе. В-третьих, подари своей дочурке на Восьмое марта самый дорогой заграничный велосипед…
        Ёжик усмехнулся:
        - Вылитая папуля, жадина-говядина, бочка с ножками.
        Али Паша фон Лангенгрюнд щёлкнул пальцами - и девочка исчезла.
        - Терпеть не могу детей. - Чародей поморщился. - По грядкам бегают…
        Ёжик перебил его:
        - Где же обещанная бочка?
        Чародей хлопнул себя по лбу:
        - Вспомнил - имеется у меня бочка! Как раз для тебя. - И Али Паша фон Лангенгрюнд скривился в зловещей улыбке.
        Он принёс бочонок с надписью «ПОРОХ». Из бочонка свешивался горящий фитиль.
        - Вот тебе бочка. Выкладывай деньги, а я пока в огород сбегаю - надо срочно кабачки полить.
        Чародей убежал и затаился за железной калиткой в ожидании взрыва.
        Ёжик подхватил бочонок и бросился следом. Поставил бочонок у калитки и, отойдя в сторону, закричал:
        - Эй, так дело не пойдёт! У нас какой уговор был? Деньги на бочку. А вы что принесли? Забирайте свой жалкий бочонок.
        Тут бочонок взлетел на воздух.
        Когда дым рассеялся - порох был дымный, - чародей протёр глаза и спросил у ёжика:
        - Ты что здесь делаешь?
        - Играю, - ответил ёжик.
        - Ась? - Али Паша фон Лангенгрюнд приложил к уху ладонь. - Говори громче. - От взрыва он на какое-то время потерял память и оглох.
        - Мы играли! - прокричал ёжик и показал на помятую, закопчённую калитку: -Вон, почитайте! - На калитке сохранились слова: «КИДАТЬ МЯЧИК В ОГОРОД».
        Ёжик объяснил:
        - Я кидал мячик через забор, а вы кидали обратно. Может, ещё сыграем?
        Чародей пожал плечами:
        - Давай. А где мячик?
        - У вас в кармане. Бросайте.
        Поймал белый ёжик свой мячик и убрался восвояси, пока чародей не опомнился.
        Тут и сказке конец.
        Белый ёжик и мяч
        Жил-был у Белого моря белый ёжик, и были у него друзья: белая медведица с двумя медвежатами. Однажды гулял ёжик по тундре и провалился в яму. А эту яму выкопал зловредный чародей Али Паша фон Лангенгрюнд. Целый час копал и мечтал: «Будет белый ёжик по тундре гулять, ворон в небе считать, под ноги не смотреть - и провалится в яму!» Так оно и вышло.


        Попробовал ёжик из ямы выбраться - не получилось. Стал он друзей на помощь звать:
        - На помощь! На помощь!
        А медвежата были маленькими и верили во всякую ерунду вроде привидений. Играли они в чистом поле в футбол. И вдруг услышали:
        - На помощь! На помощь!
        Огляделись - не видать никого, только трава колышется.
        Переглянулись и бросились наутёк.
        Прибежали к медведице и замахали лапами:
        - Там привидение! На помощь зовёт, заманивает!
        - А где ваш мячик? - спросила медведица.
        Вздохнули медвежата:
        - Там остался.
        Мяч лежал в тундре. Подул с Белого моря сильный ветер и закатил его в яму к ёжику.
        Тот сразу узнал, чей это мяч, и радостно закричал:
        - Спасибо, медвежата!
        Залез на мяч и выбрался из ямы.
        Смотрит - нету никого.
        Ёжик удивился: «Откуда же мяч взялся?»
        А потом подумал: «Как бы его из ямы достать?»
        Почесал в затылке и пошёл во дворец Али Паши фон Лангенгрюнда.
        А чародей перед дворцом на скамейке сидел и семечки лузгал.
        Увидал ёжика и спросил:
        - Ты почему не в яме?
        Ёжик развел лапами и вежливо ответил:
        - Извините, там занято - в яме какой-то мячик лежит.
        Усмехнулся чародей:
        - Сейчас будет свободно.
        Пошли они в тундру, и Али Паша фон Лангенгрюнд достал мяч. И стал им об землю стукать.


        Ёжик осторожно заметил:
        - Это не баскетбольный.
        Чародей возмутился:
        - Думаешь, я не могу отличить футбольный мяч от баскетбольного?! Да я был лучшим вратарём в нашем классе!
        Ёжик вскрикнул:
        - Ой, как интересно! Сегодня ночью мне приснился сон, будто я играю в жмурки с настоящим классным вратарём и он ловит меня руками в чёрных кожаных перчатках.
        «Вот ты, голубчик, и попался!» - подумал чародей и сказал:
        - Сон в руку. Давай сыграем.
        Он щёлкнул пальцами и оказался с повязкой на глазах, на руках - чёрные перчатки.
        Теперь ёжик мог спокойно взять мяч и отнести медвежатам.
        Когда чародей наконец догадался, что его перехитрили, белый ёжик был уже далеко. Он бежал в сторону Белого моря, пиная мяч, как заправский футболист. Недолго думая Али Паша фон Лангенгрюнд наколдовал себе длинные ноги и кинулся вдогонку. И тут на его пути оказалась яма. Он споткнулся и грохнулся во весь рост.
        Ёжик оглянулся - чародей сидел на земле и потирал ушибленное колено.
        Пожалел ёжик беднягу. Вернулся и участливо спросил:
        - Очень больно, да?
        Чародей тяжёло вздохнул:
        - Нет. Очень обидно. Копал для тебя яму, и сам в неё попал.
        Ёжик предложил:
        - Может, ещё поиграем? Я не убегу. Только яму надо закопать, иначе вы опять в неё наступите.
        Чародей щёлкнул пальцами - и ямы не стало.
        А играть он отказался:
        - Спасибо. Чего-то не хочется, - и погрозил ёжику кулаком в чёрной перчатке: -Ты у меня ещё попляшешь!
        - Пожалуйста, - сказал ёжик и запрыгал попеременно то на одной, то на другой лапке, распевая: -Ля-ля-ля! Ля-ля-ля!
        Али Паша фон Лангенгрюнд махнул на него рукой и захромал к себе во дворец.
        А ёжик за мячом сходил и погнал его впереди себя, как заправский футболист. Доставил мячик друзьям и пробил с одиннадцати метров. Медведица мячик поймала и похвалила ёжика:
        - Хороший удар.
        А медвежата закричали радостно:
        - Ёжик!
        Вдруг слышит Али Паша фон Лангенгрюнд голос с неба:
        - Не рой другому яму, сам в неё попадёшь!
        Чародей от страха голову в плечи втянул, а это белая полярная сова в небе кружится и басом разговаривает.
        Рассердился чародей, хотел в сову чем-нибудь швырнуть. Пока искал подходящую палку, совы и след простыл. Плюнул Али Паша фон Лангенгрюнд в сердцах и пошёл газету дочитывать.
        Тут и сказке конец.
        Белый ёжик и королевич
        Жил-был у Белого моря белый ёжик, и были у него друзья: белая медведица с двумя медвежатами. Однажды играл ёжик с медвежатами в прятки. На пенёк взобрался - медвежат высматривает. Видит - идёт по берегу юноша, через плечо котомка, на ногах башмаки стоптанные. Подошёл юноша, поздоровался.
        - С нами в прятки играть будете? - спрашивает ёжик.
        - Буду.
        Позвал ёжик медвежат, стал считаться:
        - «На золотом крыльце сидели: царь, царевич, король, королевич, сапожник, портной. Кто ты есть такой, говори поскорей, не задерживай добрых людей?»


        - Королевич, - отвечает юноша и достаёт из котомки корону. - Выгнал меня из замка Али Паша фон Лангенгрюнд. Он чародей, во что угодно может превратиться.
        Рассердился ёжик:
        - Я ему покажу, как королевичей из замков выгонять! Ведите меня к этому чародею нехорошему!
        Добрались до места. Али Паша фон Лангенгрюнд их встречает, голосом противным говорит:
        - Явились не запылились. Ты, ёжик, я слышал, в прятки играть любишь. Сыграем?
        - Как?
        - А так. Ты водишь три раза. Если хоть раз меня найдёшь и застукаешь - верну королевичу замок. Не найдёшь или я себя застукаю - не верну. Договорились?
        Стал ёжик у стены замка, закрыл глаза и начал считать:
        - Раз, два, три… постойте, до скольких считать?
        - До десяти.
        - А искать?
        - Пятнадцать минут.
        - Это сколько? Я ещё маленький - в часах не разбираюсь. Да и нет у меня часов.
        - Зато у меня - целая коллекция! - расхвастался чародей. - В каждой комнате по будильнику: триста комнат - триста будильников. Триста лет собирал. Сейчас принесу.
        Принёс будильник, завёл на пятнадцать минут. Ёжик глаза зажмурил. А чародей в песчинку превратился. Искал ёжик, искал - не нашёл. Зазвенел будильник, и чародей как из-под земли вырос. Но в каком виде?! Истоптал его ёжик вдоль и поперёк, даже на лбу следы лапок. Отряхнулся кое-как и во второй раз ёжика водить послал. А сам в голыш, в плоский, как лепёшка, камешек превратился. Искал ёжик, искал - не может найти! Схватил голыш и запустил в море. Семь раз подпрыгнул камень над водой. Отличный бросок! Зазвенел будильник - и поднялся из волн Али Паша фон Лангенгрюнд. Ещё повезло, что здесь мелко оказалось. Из карманов воду выливает, все бумажные деньги промокли, номера телефонов в записной книжке расплылись, в ботинках хлюпает, голова в песке, из уха малёк хвостом машет. В третий раз погнал ёжика водить.
        - Можешь считать до пяти, - и замер за спиной у ёжика с поднятой рукой - только ёжик обернётся, чародей сразу: «Туки, туки за себя!»
        А ёжик по привычке сосчитал:
        - «Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать, кто за мной стоит, тот в огне горит». И не стало больше чародея. Сам виноват: надо было по-честному играть, не жулить.
        Повыкидывал королевич будильники и стал жить-поживать. А ёжик домой пошёл, лапкой вам помахал: «Пока!»