КРЕМЕШКИ Братья Бондаренко
Владимир Никифорович Бондаренко
Вениамин Никифорович Бондаренко
КРЕМЕШКИ
БРАТЬЯ БОНДАРЕНКО
КУЙБЫШЕВСКОЕ КНИЖНОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО 1964Г.
Художник В. Г. КЛЮЖЕВ
ВЕСЕННЯЯ СКАЗКА
В таежном лесу, в старой медвежьей берлоге, жили Поземка и Метель. Иногда и вместе выходили наружу и играли, Поземка взвихривала снег, а Метель, ухватившись за верхушку длинного кедра, качала его из стороны в сторону и кричала:
- У-у-у-у!
Кедр гнулся и скрипел. Скрипел и гнулся лес, а Поземка с Метелью прыгали на полянке и смеялись. А однажды
Поземке захотелось побыть одной. Осторожно, чтобы не разбудить Метель, выбралась она наружу.
Прислушалась.
Была ночь. Мерцал в небе ковш Большой Медведицы. Вокруг было тихо-тихо, даже слышно было, как позванивают, опускаясь на деревья, хрусталики инея.
Поземка, ни о чем не думая, пошла к югу. Сначала она пробиралась сквозь густые еловые заросли. Потом лес поредел. Открылось большое припорошенное снегом поле. ИПоземка побежала. Длинная белая коса ее зазмеилась поснегу, заметая следы.
— Ой, грустно мне, — всхлипывала иногда Поземка и, приостановившись и немного отдохнув, бежала дальше.
Прошел день, а она все бежала. Прошел еще день, а она все бежала, не зная куда, не зная зачем: было просто грустно и хотелось убежать куда-нибудь далеко-далеко. К вечеру третьего дня она приостановилась. Перед ней лежалачужая, незнакомая степь. Безлунная, прикрытая темнымхолодным небом, она казалась бесконечной.
Дальше идти было некуда. И назад дорога была потеряна : белая коса замела, похоронила в снегу ее следы. Поземка заблудилась. Вдалеке неяркий горел огонек, и она медленно пошла к нему. Она шла и думала о Метели. Повечерам Метель часто рассказывала сказки о Севере, о егоглубоких Снегах и переливающихся в разноцветных красках сияниях. Теперь ей никогда больше не услышать этихчудесных сказок.
К полуночи Поземка пришла в деревню и остановилась перед избушкой с соломенной крышей. В небольшом окошечке горел свет. На крыше ветер свистел в прутьях телевизионной антенны. Поземка забарабанила в стекло беленькими пальчиками. Занавеска раздвинулась, и она увидела седенького старичка. Он посмотрел на нее поверхочков и тихо сказал:
— Метет...
— Дедушка, грустно мне. Заблудилась я, дедушка.
Но занавеска задернулась, и Поземка.опять осталась одна, совсем одна. Долго топталась у маленького окошечка, сыпала на стекла пригоршни снега, просилась, но так никто и не пустил ее в избу. Поземка всхлипнула и приселана завалинку, поджав под себя зябнущие ноги.
На рассвете из Гореловской рощи пришел в деревню раскрашивать окна внук старого Деда Мороза Морозко,но, увидев прикорнувшую на завалинке Поземку, забыл,зачем пришел. Стоял, слушал, как дышит она, свежая, доверчивая.
— Уснула, моя ягодка, — сказал Морозко и, осторожноприподняв ее с завалинки, посадил на руку. Поземка склонила к нему на плечо голову, обвила ручонкой его шею.Прошептала сквозь сон:
— Грустно мне. На Север хочу.
— Это можно, - — сказал Морозко и, шагая через сугробы, пошел туда, куда хотелось ей: к глубоким снегам иплывущим в красках сияниям. Свисавшая с плеч коса еезаметала оставляемые им следы.
Утром петух дедушки Назара взлетел на забор, покосился левым глазом на солнце, послушал, о чем шепчут между собой яблони в дедушкином саду, и закричал навсю деревню:
— Кук-ка-реку! Весна пришла!
Весна пришла, — закричали другие петухи и захлопали крыльями, а с крыш звонкая закапала капель.
СОСЕНКА
Отделилась от сосны в лесу шишка и полетела на землю. А далеко ли до нее лететь?! Не успела шишка зажмуриться и по настоящему испугаться, а уж она вот, земля-то, расстелилась во всю лесную ширь.
— Фи, как близко! — воскликнула шишка, но посмотрела наверх, подумала: «Нет, не забраться теперь на сосну... И никогда не видеть мне теперь так близко неба, какя видела его все это время».
И вздохнула:
— Ах, как высоко.
И заплакала, посыпались ее слезки-зернышки: кап, кап, кап! Одно зернышко в землю попало. Сначала холодно ему было, потом стало потеплее. Лежало зернышко вземле, поглядывало по сторонам и ничего не видело: такая вокруг темь была.
А где-то вверху, слышно стало, запели птицы и захлопали, растрескиваясь, почки на деревьях. И захотелось зернышку посмотреть, как там, наверху-то. Заворочалосьзернышко в земле, расти начало. Клю-клю — пробилосьнаружу. Смотрит — лес вокруг и такой высокий, что невидно даже, где он кончается.
Вот и солнце показалось над лесом. Деревья повернулись в его сторону, посветлели все как-то сразу и захлопали ладошками листьев. «Красиво как», — подумало зернышко и вдруг слышит, говорит кто-то рядом:
— Смотрите, сосенка родилась. Товарищи, сосенка родилась.
Это кричали голубые колокольчики. Зернышко было умным и сразу догадалось, что это его назвали «сосенкой».Имя ему понравилось, в нем было что-то от солнца — со-сен-ка! Но солнце было высоко, а сосенка была внизу, ибыла она такая маленькая, что колокольчики и те вышенее были. Они стояли вокруг нее, и за ними ничего не быловидно.
И решила сосенка посмотреть: есть ли что за колокольчиками? Начала расти. Росла, росла и выросла. Смотрит: папоротники зеленые стоят, огненные глазки бересклетапоблескивают. На полянке оленуха с крошечным олененком пасутся.
— Вот, — сказала сама себе сосенка, — не выросла бы —и не увидела бы ничего этого.
А деревья стояли вокруг высокие, молчаливые, и над ними голубыми кусочками виднелось небо. И захотелосьсосенке посмотреть: а какое оно вблизи, небо, и есть ли чтотам, далеко за деревьями?
И снова сосенка расти начала. Год растет, другой растет. На третий примечать стала, что чем выше поднимается она, тем выше небо делается и вширь раздается. И потянулась тогда сосенка кверху еще быстрее. Деревья поглядывали на нее, перешептывались:
— Быстрая какая. Нас уже догоняет.
— Из тьмы выбирается.
И выбралась сосенка. Смотрит, а за деревьями — лес, а там — еще и еще. Насколько глаз хватает, все лес, лес,лес. Сказала сама себе сосенка:
—Смотри ты, чем выше поднимаешься, тем шире горизонты перед тобой делаются. И ближе становится солнце.
И захотелось сосенке узнать, а есть ли что-нибудь там, за лесом. И снова она потянулась кверху, начала расти.Время от времени она напрягалась, отламывала от себя лишний сук, чтобы стать еще прямее, еще чище. Рядом с солнышком ей хотелось быть только такой: прямойи чистой.
Сейчас сосенка уже самое высокое дерево в лесу, но ей по-прежнему хочется подняться еще выше и заглянутьеще дальше.
МАЛЬЧИК РАССВЕТ И ДЕВОЧКА НОЧЬ
Далеко на востоке, почти у самого моря, стоял в лесной чаще небольшой домик.Много лет назад в этом домике жил мальчик. Звали его Рассвет. Каждое утро онподбегал к своей маме Утренней Зорькеи говорил ей:
— Мама, я пойду погуляю. -
И Зорька отпускала его. Мальчик спешил в тайгу, насвистывая веселую песенку. И там, где проходил он, становилось светло, раскрывались цветы и начинали петь птицы. Он играл весь день, а к вечеру возвращался домой и ложился спать.
Так было всегда. Но однажды Рассвет повстречал в роще маленькую черноволосую девочку. Она сидела у ручья, бросала в воду алые лепестки шиповника и смотрела, какони, кружась, уплывают куда-то вниз.
Эта девочка была Ночь. Рассвет смотрел на нее издали и улыбался: она понравилась ему, задумчивая, немногопечальная. И чем ласковее улыбался Рассвет, тем светлеестановилось вокруг и тем звонче пели на деревьях птицы.
Зарозовели в небе облака и, розовые, отразились в ручье. Но девочка ничего не замечала. Она по-прежнемупускала по воде лепестки шиповника и о чем-то думала.
— Девочка, — тихо позвал ее Рассвет.
Она подняла на него опушенные длинными ресницами черные глаза. Вскрикнула. Вскочила на ноги. С подола еечерного платьица посыпались в ручей крупные цветы шиповника.
— Девочка, — еще раз проговорил Рассвет и протянул кней руки, —смотри, как здесь хорошо. Давай поиграем вместе. Я сплету тебе венок и подарю самую красивую розу... Но куда жеты? Ты боишься меня?Не надо, не бойся. Я тебяне обижу.
Но девочка Ночь, прижав тоненькие ручонки к груди, осторожно пятилась в глубь рощи, где еще были сумеречные тени. Глаза ееблестели. Ей нравилсяэтот неожиданно появившийся перед ней мальчик, но от него исходилтакой большой свет, чтоона боялась его. А мальчик протягивал к ней руки и просил:
— Не уходи. Давай побудем вместе. Я нарвутебе ландышей. Много-много. И колокольчиков.Я покажу тебе все цветыв нашем лесу. Здесьстолько разных цветов...Не уходи. Я всегда одини один. Поиграй сомной.
Но девочка Ночь качала головой и уходила все дальше и дальше. Ивсе дальше и дальше шелза ней мальчик Рассвет и,протягивая к ней руки, просил не уходить от него.
Долго вечером того дня Зорька ждала сынадомой. Долго сидела ураскрытого окошка исмотрела в залитый лунным светом лес, номальчик так и не вернулся. Не вернулся онни на второй, ни на третий день. Не вернулся совсем. До сих пор он идетза девочкой Ночью и просит ее:
— Девочка, — и протягивает к ней руки, — зачем ты уходишь от меня? Я всегда один иодин. Побудь со мной. Яспою тебе песню о солнце.
Но девочка качает головой и пятится вседальше и дальше. Имальчик идет за ней. Итам, где проходят они,становится светло, раскрываются цветы и поютптицы. А Зорька, не дождавшись домой сына,перешла жить к морю. Идомик их остался пустым. Он и сейчас ещестоит где-то в тайге,но найти его очень трудно.
КУКУШКИНЫ СЛЁЗКИ
Было это давно, так давно, что, кроме старой вороны, никто уже и не помнит, когда это было. Прилетела в наши леса из неведомых стран кукушка, серенькая, молоденькая, с симпатичными глазками. Была весна, птицы вили на деревьях гнезда. Решила свить себегнездо и кукушка.
Долго летала она по лесу, выбирала красивое дерево. Выбрала березу, прямоствольную, упругую. Свила среди ееветвей гнездышко из тоненьких прутиков, выстелила дноего пухом. Примерилась: удобное гнездышко, хорошо внем будет птенцов высиживать. И положила в него четыреяичка.
— Выведу птенцов и буду жить большой семьей, —сказала сама себе кукушка и села на яички.
День посидела на них, другой, скучным ей это занятие показалось. Задумалась кукушка: сейчас вот она на яичках сидит, потом, когда вылупятся птенцы, кормить их надо будет. И так день за днем, неделя за неделей — все лето.Ни полетать, ни порезвиться.
—Нет, я не такая дура, чтобы молодость свою в гнездепросидеть. Детей иметь хорошо, но лучше их иметь ужебольшими, чем самой выращивать.
С этими словами выпрыгнула кукушка из гнезда, взяла яичко и полетела с ним к жене кобчика. У кобчика в гнезде пять яичек. «Ничего не сделается с его женой, если она посидит на шести», — рассудила кукушка и, когда отлучилась на минутку из гнезда жена кобчика, подложила ей в гнездо свое яичко.
Так по одному разнесла кукушка по чужим гнездам свои яички и летает по лесу довольная: выведутся ее птенчики, соберет она их всех возле себя и будет жить с нимибольшой семьей.
Весело провела кукушка весну. То, смотришь, уговорит сизого голубя соловьев с ней на зорьке послушать, то, глядишь, затеет с красавцем кобчиком игру в пятнашки, тоулетит к Лысой Горе полюбоваться, как тюльпаны цветут.
Лето тоже было веселым. И не вспомнила за все это время кукушка про своих птенцов. А тут и осень подошла.Птицы шумными стаями кружили над лесом, готовилиптенцов к отлету. Все были заняты серьезным делом, игратьбольше с кукушкой никто не хотел, и она почувствовала
себя одинокой. Грустно ей стало, и она решила отыскать своих детишек.
Она полетела к гнездам, куда весной подложила свои яйца, но гнезда были пусты. Кукушка заглядывала в темные дупла,звала:
— Детки!
Прислушивалась, но никто не откликался на ее зов. Тогда она летела дальше, снова звала и снова слушала.Один раз в огромной птичьей стае ей повстречался взрослый кукушонок. Она спросила его:
— Не ты ли мой сын?
— Нет, — ответил он, — вон мои папа с мамой, — иуказал на кобчика и его жену.
Это был ее сын, но он ее не узнавал. Кукушка почувствовала себя еще больше одинокой и полетела над лесом, скликая своих потерянных детей:
— Ку-ку! Ку-ку!
Звала долго, тоскливо:
— Ку-ку! Ку-ку!
Но никто из ее детей не знал ее голоса, и никто на него не отозвался. Птицы уже потянулись к югу. Вокруг былотихо, печально. И, увидев, что она осталась совсем одна,кукушка заплакала. Она летала по лесу и плакала. И там,где падали на землю ее горячие слезы, выросли на следующую весну алые цветы, которые стали зваться кукушкиныслезки.
КРЕМЕШКИ
В Гореловском лесу есть Родничок. Сейчас он уже постарел, ряской покрылся, угрюмый, одинокий, а бывало... Бывало, к не-| му каждое утро приходила в гости белкаРыжее Ушко. Ах, если бы вы видели, какая это была белка! Сама маленькая, глазки кругленькие,а хвостик пушистый. Придет она, бывало, сядет на бережок, свесит ножки и скажет ласково так, нежно:
— Здравствуй, Родничок. Как поживаешь?
— Замерз маленько, а так ничего, — ответит Родничоки — ЖУР, жур — от камушка к камушку, от кустика к кустику, под мосток через дорогу, напрямик по лугу бежитк речке.
А Рыжее Ушко смотрит на него и говорит: - —
— А я тебе кремешков принесла. Лoви — и достанетиз-за щеки кремешок.
Поймает Родничок кремешок, булькнет, пустит круги и — кремешок под водой. Булькнет еще раз, пустит кругии — второй скроется. А Рыжее Ушко хлопает лапкамии говорит
— Ой, как красиво!..
— Как же, красиво... — журчит Родничок и запеваетпесню:
Я с утра до заката,
И весной и зимой,
В брызгах солнечных радуг Бьюсь веселой струей.
Надо мною о сосну
Пестрый дятел стучит,
Белка Рыжее Ушко,
Свесив ножки, сидит.
— Хорошо, ой, как хорошо! — восклицает Рыжее Ушко и достает из-за щеки новый кремешок.
— Хо-ро-шо, — булькает Родничок, и РыжееУшко видит, как на днеего шевелятся кремешки.Много кремешков. Красные, синие, коричневые.Красиво!..
Родничок журчит. Рыжее Ушко машет лапками. И обоим хорошо,и обоим весело.
Но вот Рыжее Ушко вышла замуж и перебралась жить в другую рощу. И, кажется, ничего влесу не изменилось. Всетак же по утрам выкатывается из-за горы солнышко. Прибегают с лукошками ребятишки заягодами. Но больше никто не приходит к родничку и не бросает в негокрасивые кремешки.
Много времени прошло с той поры, как Рыжее Ушко вышла замуж,
а Родничок все ждет, не вернется ли она. Постарел, травой зарос, ряской покрылся. Одичал. Иногда почудится емуголос ласковый такой, нежный:
— Здравствуй, Родничок! Как поживаешь?Встрепенется Родничок. Засияет радостью. Отмахне!
волной в сторону зеленую ряску, скажет:
— Ты пришла все-таки...
Но глянет — нет вокруг никого, только зеленые ножи осоки торчат по берегам — и запечалится. И лежит междуберегов тихий-тихий. Прислушивается: не идет ли, не шуршат ли ее шаги. Но шагов не слышно, никто не идет.
КАРАСЬ И КАМЫШОВОЕ ОЗЕРО
Плохо жилось Карасю в Камышовом озере: ни ракушек в тине, ни личинок в воде.А тут еще щуки по целым дням охотятся,того и гляди, угодишь к какой-нибудь взубы. «Нет, — решил он, — надо перебираться в другое озеро. И немедленно».
И поплыл Карась с товарищами прощаться. Окружили они его, ахают, плавнички в стороны разводят:
— Да ты что? С ума сошел? Жить тебе надоело? Дорога вон большая какая. В момент пропадешь. Или щукиизловят, или заблудишься где.
И пошла у Карася голова кругом. В самом деле, о до-роге-то он и не подумал. Поднимется откуда-нибудь со дна щука и скажет: «Пришел-таки, а я ждала, ждала тебя...»Опять же, новое место. Кто его знает, как там будет.Тут он хоть и не совсем хорошо, да устроился, а там — ниугла своего, ни товарищей. Переночевать и то негде будет.
И остался Карась в Камышовом озере. А еды с каждым годом все меньше становится. Не живет, а мучается: сегодня — не доел, завтра — не доспал. Тощий стал, страшный — чешуя да кости. Под глазами морщинки залегли,стареть Карась начал. Поглядел на него как-то Ерш и говорит :
—Разве на нашем озере свет клином сошелся? Я ухожу. Пойдем со мной. Хуже, чем здесь, не будет.
Усмехнулся Карась: дескать, куда уж хуже. За всю жизнь раза два только досыта наедался. И повернулся к жене — к этому времени жениться успел Карась:
— Поплывем, а? Втроем любую дорогу одолеть можно.У жены от страха даже плавничок на спине дыбом
встал:
— И что ты все заладил: поплывем да поплывем. Намли, карасям, о других озерах думать? Ему, Ершу, хорошо:у него вон иглы какие. Он и на чужбине постоять за себясможет. А ты? И сам пропадешь, и семью загубишь. Не надо на рожон лезть. Если быть ему, счастью, так оно тебя издесь найдет.
И пошла опять у Карася голова кругом. И хочется ему с Ершом в другое, озеро пойти, и боязно: вдруг там еще хуже будет. Тут хоть и мало личинок, зато ему каждый уголок знаком: знает, где искать, а на чужбине и впрямь погибнуть недолго.
Опять же и про счастье правильно жена сказала: если быть ему, так оно и сюда придет. Долго ждал, а немножкоуж подождет. А то придет к нему счастье в Камышовоеозеро, а его нет здесь. И скажет счастье: «Значит, Карасьне нуждается во мне». И не пойдет к нему больше.
И остался Карась в Камышовом озере. И дожил до самой смерти, не ведая радости, не зная счастья. Все мечтал о другом озере, а пойти к нему не решался — смелости нехватало оторваться от насиженного места. А когда пришловремя умирать, сказал самому себе:
— Пойду погляжу хоть, какое оно там, озеро другое.
Приплыл Карась в соседнее озеро, смотрит и глазам своим стареньким не верит — богатство-то какое: и ракушки в тине! и личинки в воде! И сама вода чистая-чистая, без единой щуки. А караси плавают вокруг сытые, раздобревшие, так прямо и лоснятся от жира.
— О, — развел Карась слабеющие плавнички, — радость-то какая.
Радость действительно была великая, да только мало осталось радоваться Карасю: жизнь-то уж была позади.Выкатилась у Карася из правого глаза и слилась с чужойозерной водой крошечная слезинка. Вздохнул Карась: ненадо, оказывается, ждать, когда счастье придет к тебе.Надо идти к нему, искать его. Счастье, оказывается, приходит только к идущим.
МЕДВЕДЬ СПИРИДОН
Лежал у себя в берлоге медведь Спиридон и вздыхал. Утром сегодня вышел он, как^всегда, на прогулку, и встретился ему натропинке в орешнике Мишатка. Год назадМишатка косолапил по лесу маленький,кургузый. Кат?то сказал ему у водопоя медведь Спиридон:
— Какой ты клоп еще, Мишка. Если дать тебе легонькую затрещину, то разыскивать тебя нужно будет за тридевять земель. А ведь тоже медведем зовешься.
Это было в прошлом году.
Собственно, в прошлом году все иным было. Шел, бывало, медведь Спиридон по лесу, расступались перед ним другие медведи, силу его чувствовали. А он пройдет в дубовую рощу, окинет взглядом кряжистые дубы и скажетс гордостью:
— Мне под стать!..
Это было в прошлом году.
А сегодня вышел медведь Спиридон на прогулку, смотрит : идет ему навстречу Мишатка — косая сажень в плечах. А лапищи широкие, когтистые. Уж если даст затрещину, то уж второй раз и бить нечего будет.
Дрогнул медведь Спиридон: что, если Мишатка не захочет ему уступить тропу и скажет: «Я теперь сильнее, сходи с тропы»? И закачаются деревья в лесу, и все пойдеткругом — так будет стыдно медведю Спиридону.
А Мишатка уже совсем рядом. Смотрит, шельма, в самые глаза и улыбается. Заволновался медведь Спиридон.
Что ему делать: уступать или не уступать Мишатке тропу? Не уступишь — он все равно отбросит в сторону и пройдет по тропе, а уступишь ему — надо будет и другим медведям уступать.
И вдруг видит — сошел Мишатка с тропы и приглашает:
— Проходи, дядя Спиридон.
И отлегло у медведя Спиридона от сердца: значит, есть в нем еще сила, если ему даже такой могучий медведь, какМишатка, тропу уступает. В дубовую рощу прошел на дубыпоглядеть. Глянул на них: стоят они, держат вершинамиголубое небо и не гнутся.
— Нет, — вздохнул медведь Спиридон, — не под статья им больше.
К реке спустился водички попить. А утро тихое было. Наклонился над водой и видит: в бакенбардах у него сединки серебрятся, у рта две складки печальные залеглии грудь узенькая какая-то стала, совсем стариковская. Итут только понял он, что Мишатка не силе — какая ужв нем теперь сила! — старости его тропу уступил.
БЕСПОКОЙНОЕ СОСЕДСТВО
Жил в соседях у Леща Ерш, беспокойный такой, хозяйственный. За что ни возьмется, смотришь — сделал. И лишнего непроспит. Бывало, зорька только воду чутьподкрасит, а уж он бодрствует, возле домика своего похаживает, лишний мусор от него отметает.Лещ же, наоборот, неумейка был. Ничего-то у него не клеилось, и учиться не хотел.
Любил Лещ поспать, в постельке понежиться. А где тут поспишь да понежишься, если зорька еще чуть заалела,а уж жена толкает в бок:
— Спишь? Все тянешься? Ерш вон и у дома уже прибрал, и на охоту успел сходить. Вставай, соня.
И хоть совсем не хочется Лещу, но приходится вставать. И надо же было поселиться рядом такому соседу. Не утерпел, сказал Ершу однажды при встрече:
— И зачем ты беспокойный такой? Через тебя и мнепокоя никакого нет.
— Уж какой есть, — ответил Ерш и начал старательноотметать от своего домика крошечки занесенного водойила.
— Видал, — сказала жена Лещу, — какая у него чистота у дома, а ты все лежишь, вытягиваешься, лежебока.Кабы знала, какой ты есть, никогда бы за тебя замуж непошла.
Ну вот, а раньше, пока не поселился рядом Ерш, и не говорила никогда ничего такого, все хорошо было. Эх, и рождаются же на свет такие правильные Ерши.
И, чтобы меньше видела жена Ерша и меньше донимала его правильностью, решил Лещ отгородиться от соседа. Насобирал ракушек и воздвиг возле своего домика высоченный забор. «Ну вот, думает, хоть немного поживу в покое».
Да только все хлопоты его напрасны были. Пойдет жена за чем-нибудь на озеро и, смотришь, домой уже возвращается злая-презлая. Не успеет через порог перевалить, как уже начинает плавничками размахивать :
- — Лежишь, а Ерш вон дверь себе новую сделал. А нам разве не надо? Сколько раз говорила тебе: сделай.
— Ладно, — морщится Лещ, — успеется еще. Завтрадня не будет, что ли?
Но жена не унимается:
— У тебя все успеется. А Ерш вон не ждет завтрашнегодня. Он сегодня делает.
И приходится вставать Лещу и идти дверь ремонтировать. Ремонтирует, а сам думает: «Угомону на него нет. Сам не отдыхает и другим не дает. Нет, надо бы запретитьэтим правильным селиться, где им вздумается. Надо бывыделить им местечко где-нибудь подальше.»
А однажды приходит как-то жена и говорит:
— Ерша сейчас видела, стройный такой, подвижный.А ты от лежания обрюзг, растолстел, глядеть даже на тебянеприятно. А ведь вы с ним ровесники.
Вскочил Лещ с постели. Кричит:
— Да что ты мне этим Ершом в глаза тычешь? Нравится он тебе, так и иди к нему жить.
— Ду-у-рак! — махнула на него плавником жена и пошла готовить обед.
И тогда решил Лещ избавиться от беспокойного соседа. Приплыл к нему, спрашивает:
— У тебя, говорят, именины сегодня? Поздравляю^ Ятоже недавно именинником был... А я, знаешь, там тебеподарок припас. Пойдем угощу.
Привел Ерша к червяку на крючке и ну расхваливать:
— Смотри, жирный какой. Так весь и светится. Глотайскорее.
Но Ерш тоже не дурак был. Сразу смекнул, в чем дело. Говорит:
— Ты покажи как, я не умею.
— Пожалуйста. Вот так... Ой!
Хотел Лещ показать, как нужно червяков глотать, да и сглотнул нечаянно. Дернулся тут же кверху и пропализ виду. Посмотрел Ерш ему вслед и говорит:
— Избавиться от меня хотел. Соседство тебе мое не нравилось. Чудак! Не от меня тебе избавляться нужно было, а от лени своей. Ну, теперь тебе спокойно будет. Ты жепокоя хотел.
Сказал так Ерш и поплыл не торопясь восвояси.
ПУТЕШЕСТВИЕ КАПЕЛЬКИ
Налил Колька Грек бочку воды у колодца и повез ее трактористам в поле. Навстречу — прохожий, просит водой угостить.Жалко, что ли, Кольке. Зачерпнул кружку — пей на здоровье! Напился прохожий, а то, что не допил, на поле выплеснул. И попала однакапелька на одуванчик.
Ушел прохожий, Колька Грек уехал, а капелька осталась. От одуванчика — аромат, от поля гречихи — аромат. Жаворонок песнями сверху сорит, солнышко пригревает.Хорошо капельке. Закрыла она глаза и... уснула.
Проснулась капелька оттого, что почувствовала вдруг, что она летит. Смотрит, а она уже в облаке вместе с другими такими же крошечными капельками. Внизу, далеко — деревня у речки, а у самого облачка ласточкалетает.
— Ласточка, — окликнула ее капелька, — расскажисказку.
И другие капельки попросили:
— Расскажи.
Согласилась ласточка. Летает возле облака, рассказывает. А к вечеру свежо стало. Ласточка в деревню, в гнездо к себе, улетела. От холода капелька сжиматься начала, тяжелеть и вдруг... смотрит, а она уже росинкой стала.
Вместе с ней и другие капельки опустились на землю. Кто где пристроился: кто на ржаном колоске, кто на венчике цветка, а наша капелька выше всех — на самом верхувыхлопной трубы комбайна.
— Комбайн, — окликнула она его, заглядывая в темное отверстие трубы, — расскажи сказку, комбайн.
И другие капельки попросили:
— Расскажи.
Но комбайну не до сказок. Устал он. День-деньской в июльской жаре и ходит сам, и косит сам, и молотит сам.Дремлет комбайн. И капелька задремала. А утром взошлосолнышко, протянуло лучик, нанизало капельку на негои подняло высоко-высоко. И снова капелька облачкомстала.
Дня через два пришел откуда-то с юга ветер и начал сгонять со всего неба к одному месту облака. Сделал из них две тучи, растащил их немного в стороны и ка-а-к ударитлоб об лоб! Искры из глаз у туч посыпались, и загремелгром. Тучам было больно, и они заплакали. И снова капелька упала на землю, а как только солнышко пригрело,опять стала облачком.
Так и путешествовала оброненная прохожим капелька от неба к земле и от земли к небу. Как-то осенью выпалаона вечером росой и пристроилась на ветку сирени в палисаднике. Утром ударил мороз, и почувствовала капелька:растут у нее со всех сторон рожки, вытягиваются, заостряются. «Что это со мной?» — подумала она.
А утром выбежала во двор девочка и закричала:
— Иней, иней! Ой, как красиво!
А тут и солнце взошло, и рожки у капельки так засияли, и так ей стало хорошо, что она от радости даже... растаяла. Вспыхнув в лучах солнышка, она упала в посохшую траву, а когда солнышко особенно жарко стало греть, поднялась с земли и полетела к небу.
И снова потянулись дни, хмурые дни осени. Солнышко стало сиять все реже и реже. В небе хозяйничал ветер. Оннагромоздил друг на дружку огромные тучи и тряс их,все пробовал вытрясти из них превратившиеся в снежинкикапельки.
И наша капелька была в тучах. Она сидела на краю одной из них и смотрела вниз, белая, с хрупкимикрошечными лучиками.Далеко внизу лежалипритихшие поля и опустевшие рощи. Капелькезахотелось вдруг остаться в роще, лежать где-нибудь под дубом и слушать, как шуршат, жалуясь на ветер, уцелевшие на деревьях последние листья.
Она зажмурилась и спрыгнула с тучи. Вместе с ней спрыгнули тысячи таких же легких илучистых, как она, снежинок. Снежинкам быловесело — ведь летатьвсегда весело, — они шевелили лучиками и смеялись. Но они смеялисьтак тихо, что, кроме других снежинок, их никтоне слышал.
Наша капелька-снежинка осторожно проплыла среди ветвей деревьев и опустилась на румяный осиновый листок. Листок был хорошозаметен сверху — красное сердечко, — и потому на него тут же сталисадиться другие снежинки. Нашей снежинке стало тесно. Она зашевелилась,зашумела. Зашумели и другие снежинки.
А неподалеку под березой сидел заяц и счесывал с себя летний пух. Услышал он тихие голоса. Огляделся: не идетли кто? Поблизости никого не было. Заяц поглядел вверхи выпустил из лапки клочок серого пуха: прямо на негосверху опускались мириады белых снежинок.
— Вот она, зима-то, пришла! — закричал заяц, а вокруг на деревья, на сухую листву, на просеку садились и садились лучистые звездочки.
ДВА ЁЖИКА
На перекрестке трех дорог, у большого камня, встретились два ежика: один из Гореловской рощи, другой — из Осинников. Ощупали друг друга маленькимиглазками, по шагу вперед сделали и снова друг на друга поморгали.
Спросил ежик из Гореловской рощи:
— Тебя как зовут?
— Миша. А тебя?
— Илюша. Ты как здесь оказался?
— Да так: сидел, сидел в лесу, дай, думаю, в поле схожу погляжу, что там делается. Прихожу, а здесь — ты, Давай с тобой дружить.
— Давай.
Лишь поздно вечером возвратились ежики каждый в свою рощу. Укладываясь в тепленькую из сухонькойтравки постельку, слышал ежик Миша, как закричал насоседней осине у сороки в гнезде сорочонок:
— Смотри, мама, звезда полетела. Это уже вторая... А куда звезды падают, мама?
— В бездну, — ответила сорока.
— А когда все звезды упадут, что на небе останется?
— Луна.
— Бедная, скучно ей будет одной на таком большом небе.
Ночью ежику снилось темное, беззвездное небо и на нем желтая одинокая луна. Ежик вздрагивал, просыпался и негромко говорил:
— Плохо быть одному. Хорошо, что у меня теперь друг есть.
И, чуть солнце поднялось над лесом, побежал напрямую через рожь к большому камню. И стали ёжики встречаться каждый день.
От Осинников и Гореловской рощи пролегали к большому камню две тропки, и оказался онуже на перекрестке пяти дорог.
Однажды дождик был. Гром гремел, и сверкали молнии, Ежики жались в страхе к холодному боку камня и, когда загоралась молния, зажмуривались, втягивая головы в плечи.
— Жуть-то какая, — сказал ежик из Осинников, когда гроза утихла. — Послушай, Илюша, что я придумал. Нузачем нам такую даль бегать, чтобы встретиться? Переходи-ка жить ко мне.
— Ну что ж, — сказал ежик из Гореловской рощи, —я согласен. Идем.
И зашлепали ежики по лужам к Осинникам. Но вспомнилась тут ежику Илюше родная роща. Родничок вспомнился. По утрам зорька моет в нем розовые пальчики. Родничок журчит, посмеивается, и поют птицы. КаждыйИлюшу там знает, каждый, когда надо, на помощьзовет.
Остановился ежик из Гореловской рощи.
— Стой, Миша. В таком деле не надо торопиться. Давай подумаем. Может, лучше тебе ко мне перебраться? У меня и домик побольше, да и роща попросторнее.
— А что ж, — вздернул брови ежик, из Осинников, —я —пожалуйста. Если тебе так лучше, пойдем к тебе жить.Я так считаю: где бы нам теперь с тобой ни жить, лишь бывместе. Идем.
Повернулись ежики и пошагали по лужам к Гореловской роще. Но вспомнились тут ежику Мише его родные осинки, стройные, трепетные, с гнездами на макушках.Багряный листопад вспомнился: стоят, разрумянившись,деревья и роняют на землю похожие на сердечко листья.И всем он друг, все его уважают.
Остановился ежик из Осинников, сказал:
— Стой, Илюша. Как же это я к тебе пойду жить, когдаОсинники — моя родина. А потом, я так там нужен!.. Тоодин попросит: «Приди помоги», то другой. Кто же, кромеменя, будет Осинники от разных слизняков, мышей, змейочищать? Нет, плохо без меня будет Осинникам. Пойдем-ка все-таки лучше ты ко мне.
— А что ж, по-твоему, Гореловская роща без меня обойтись может? Или ты думаешь, кто-то другой этих гадюктам уничтожает? Так дело не пойдет. Или ты ко мнеиди, или нам не по дороге с тобой...
II ежики разошлись.
По на другой день они опять встретились, и на третий день тоже. И вот уже пять лет прошло, а ежики все встречаются, все уговаривают друг друга. Постарели, Пришептывать начали.
— Может, все-таки пойдешь? — спрашивает ежик изГореловской рощи, а ежик из Осинников отвечает:
— Оно пойти бы ничего, да ведь — родина. А потом,я ведь так там нужен... Ну как же без меня будут Осинники?
— А Гореловская роща без меня?
И, поговорив немножко, ежики расходятся по домам, чтобы завтра встретиться снова и снова уговаривать другдруга.
ПУТЕШЕСТВЕННИК
Много заяц о Крымских горах слышал, а какие они — не видел. Вот и решил он: схожу погляжу, пока молодой и неженатый, а состарюсь да женюсь — не до путешествий будет. И начал собираться. Достал походный рюкзачок. Положил в него еды, завязал потуже, забросил за спину и пошагал.
Идет заяц по лесу, последним снежком похрупывает, весенним небом любуется. А в небе птицы перелетные летят. «Тоже путешествуют, как я», — думает заяц. На озерогуси дикие отдохнуть опустились. Спросил их:
— Куда, товарищи, путь держите?
— С юга на север.
— Ишь ты, а я с севера на юг пробираюсь. Хочу наКрымские горы поглядеть.
И пошагал себе дальше. Дошел до Маньяшина кургана и решил привал сделать. Пообедал, на сон его потянуло.«Ну что ж, — думает, — вздремну немножко».
Подложил под щеку одну лапку, другой прикрылся и уснул.
Проснулся заяц уже перед вечером. Солнце на закат сворачивало, в лесу собирались сумерки, чужие, незнакомые. Уйдет сейчас солнышко на покой, окружат они его,зайца, со всех сторон и начнут... ощупывать, в глаза заглядывать, и некуда будет от них спрятаться.
Представил заяц себя наедине с ночью в чужом лесу, и жутко ему стало. «Нет, — думает, — лучше я эту ночь
дома пересплю, а завтра встану пораньше, уйду дальше, и будет все хорошо: лес кончится, начнется степь, а в степи каждый кустик ночевать пустит.
Успокоился заяц и побежал домой. На другой день, как загадал, встал пораньше, набрал еды и отправилсяв путь. Весь день шел. Пройдет немного, сядет, закусит идальше идет, а вечером заглянул в рюкзачок, а еды-тов нем чуть на донышке.
Опустились у зайца усы книзу. Представилось ему: кончилась у него пища, а кругом степь незнакомая. Посреди нее — он, голодный, исхудалый. Лежит, умирает. Над ним ромашка склонилась, плачет, роняет ему на грудь белые лепестки-слезы.
«Нет, — думает заяц, — так глупо нельзя рисковать жизнью. Надо побольше набрать еды с собой, чтобы на-дольше хватило, может быть, даже на всю дорогу». Собрался поскорее и побежал домой. Пришел уже в полночь, еле-еле до кровати дотащился. Упал в нее и проспал до обеда.В обед вскочил с постели и за голову взялся:
— Э-э, как же это я? — но тут же махнул лапкой: ладно, не все же идти, надо и отдохнуть немножко. Сегодня онотдохнет, а завтра опять в путь двинется.
С вечера увязал заяц рюкзачок, положил его у изголовья, а чуть зорька подкрасила небо, поднялся и пошагал в сторону юга. Старался меньше отдыхать в дороге и меньше есть. И все-таки утром на другой день заглянул в рюкзачок, а в нем как раз половина еды осталась.
Заволновался заяц. Ну хорошо: день он еще проживет, но ведь за день так далеко уйти можно, что потом напорожний живот эту дорогу и за два дня не покроешь. Нет,надо опять запасаться пищей. И повернул заяц домой.
Так и ходил он все лето: от дома с пищей в сторону Крымских гор и со стороны Крымских гор домой — за пищей.
Как-то уже осенью, когда он шел к дому, на озеро опустилась стая гусей. Вожак сейчас же признал его и загоготал:
— Га-га! Старый знакомый. Ну как, видел Крымскиегоры?
— Нет, — ответил заяц, — далеко больно. Все лето шел,но так и не дошел. Пришлось назад вернуться. С денек отдохну дома и снова пойду. До зимы далеко, может, ещеДойду.
Выкупавшись, гуси поднялись над лесом и взяли направление на Крымские горы. Глядел им заяц вслед и думал: «Может, еще раз доведется встретиться. Я вот денек отдохну и пойду снова. Я упорный: уж если решил, расшибусь, но сделаю по-своему. Три года буду идти и —не сдамся. Вот только рюкзачок пополню и пойду».
И заяц бодро зашагал домой.
СОДЕРЖАНИЕ
ВЕСЕННЯЯ СКАЗКА .....
СОСЕНКА ......
МАЛЬЧИК РАССВЕТ И ДЕВОЧКА НОЧЬ.
КУКУШКИНЫ СЛЕЗКИ.
КРЕМЕШКИ .......
КАРАСЬ И КАМЫШОВОЕ ОЗЕРО
МЕДВЕДЬ СПИРИДОН.
БЕСПОКОЙНОЕ СОСЕДСТВО
ПУТЕШЕСТВИЕ КАПЕЛЬКЕ
ДВА ЕЖИКА......
ПУТЕШЕСТВЕННИК.....
БОНДАРЕНКО
ВЕНИАМИН НИКИФОРОВИЧ И ВЛАДИМИР НИКИФОРОВИЧ
СКАЗКИ
РЕДАКТОР Л. И.ПОРОТИКОВА ХУДОЖ. РЕДАКТОР Е. В. АЛЬБОКРИНОВТЕХН. РЕДАКТОР В. М. ДУРАСОВАКОРРЕКТОР Н. С. СТУКАЛОВА
СДАНО В НАБОР I7/VII 196З Г. ПОДПИСАНО К ПЕЧАТИИ 3/IX 1963Г. ТИРАЖ 100000 ЭКЗ.
ЦЕНА 17КОП.
КУЙБЫШЕВСКОЕ КНИЖНОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО, КУЙБЫШЕВ МОЛОДОГВАРДЕЙСКАЯ. 59,
9-Я ТИПОГРАФИЯ ИМЕНИ МЯГИ ОБЛАСТНОГО УПРАВЛЕНИЯ КУЛЫУРМ. Г КУЙБЫШЕВ,УЛ. ВЕНЦЕКА. ЗАКАЗ 2269.
|
