Современные писатели - детям (сборник) Тимофей Веронин
        Римма Петровна Алдонина
        Татьяна Петровна Григорьева
        Юлия С. Симбирская
        Марина А. Зарубина
        Вера Николаевна Рудинская
        Юлия Камышева
        Владимир Благов
        Мила Ю. Юрина
        Сергей П. Багров
        Всборник вошли лучшие произведения авторов - номинантов конкурса «Новая детская книга», который в2013году проводило издательство «Росмэн». Этозамечательные стихи исовременные сказки, вполне реалистические рассказы ифантастические произведения, новсе они, несмотря наразные жанры, отличаются новизной замысла, свежими, неизбитыми сюжетами итемами, новыми, порой необычными, героями. Несомненно, юные читатели синтересом познакомятся сновинками детской отечественной литературы иподостоинству оценят творчество современных писателей.
        ВФОРМАТЕ PDFA4 СОХРАНЕН ИЗДАТЕЛЬСКИЙ ДИЗАЙН.

        Современные писатели - детям (сборник)
        ©АлдонинаР.П., текст
        ©БагровС.П., текст
        ©Владимир Благов, текст
        ©ГригорьеваТ.П., текст
        ©ЗарубинаМ.А., текст
        ©Юлия Камышева, текст
        ©РудинскаяВ.Н., текст
        ©СимбирскаяЮ. С,текст
        ©Тимофей Веронин, текст
        ©ЮринаМ.Ю., текст
        ©ЗАО «РОСМЭН»

* * *




        Римма Алдонина

        Волшебная сумка


        Первыйже день каникул начался необычно: Макс нашел водворе спортивную сумку. Оналежала подкустом, слегка присыпанная сухими листьями. Кругом никого. Молния усумки открыта, внутри пусто.
        «Хорошая сумка, новая. Непохоже, чтовыбросили, наверно, потеряли… Буду вней кроссовки набаскетбол носить!» - подумал Макс ивзял сумку домой.
        Дома, стряхнув соринки, онрешил проверить молнию. Крупнозубая молния закрывалась хорошо. Вж-жик! Иоткрывалась тоже… Вж-жик! Вж-жик! Ночто это? Сумка потяжелела! Макс точно помнил, чтовней ничего небыло, атеперь что-то оттягивало дно. Макс сопаской сунул внутрь руку ивытащил… тяжелый гаечный ключ!
        - Вотэто да! Откуда он взялся?! Яим обязательно что-нибудь откручу! - Макс, каквсе мальчишки, очень любил разные железяки.
        Положив ключ обратно, онмашинально закрыл молнию. Вж-жик! Всумке что-то звякнуло! Открыв отнапряжения рот, какспортсмен подштангой, Макс осторожно потянул молнию. Вж-ж-и-ик! Такиесть, кроме ключа там был корпус отмужских часов, пустой, безстрелок имеханизма. Вотуж совсем ненужная вещь! Ладно, продолжим испытания. Вжик, вжик! Наэтот раз прибавились большие спортивные очки, какугонщиков. Максу стало весело. Вжик-вжик! Теперь что-то белое… Перетянутые резинкой стопочки билетов. Настоящие билетики срамочками, цифрами инадписями!
        - Теперь выдавай какой-нибудь транспорт! Какой смысл вбилетах безтранспорта?! - засмеялся Макс.
        Вжик! Вжик! Носумка больше ничего невыдавала, сколько он нивжикал. Устала, наверное.
        Макс принялся рассматривать билетики. Крупным черным шрифтом накаждом было написано: «Дляпоездки налюбом виде транспорта ибезтранспорта», иниже чуть мельче: «Перед поездкой надорвать».
        - Какэто безтранспорта? Просто так? Надорвать и?.. Попробуем!
        Макс вытащил один билетик, надорвал игромко приказал:
        - Хочу налесную полянку!
        Втотже миг его закрутило, завертело ивынесло воткрытое окно восьмого этажа!

* * *
        Билетики вертели Макса какхотели. Оникакбудто нашли себе игрушку. Испуганные прохожие сначала шарахались встороны, нобилетики тихонько запели: «Всеоплачено! Всеоплачено!» - илица людей расцвели улыбками. Макс, замирая отстраха иповизгивая, пытался еще что-то соображать, нотрудно думать, если то идело оказываешься кверху ногами!
        - Сумка… ой! Волшебная. Билетики тоже… ай, осторожней! Илия стал невесомым? Ибилетики… волшебные! Аостальные вещи?
        Лететь было ивесело, истрашно, ноочень надоело крутиться. Макс наконец рассердился:
        - Перестаньте меня вертеть! Яхочу лететь, каклюди!
        Билетики неожиданно послушались, вращение прекратилось. Тогда Макс раскинул встороны руки истал изображать самолет:
        - Ж-ж-ж-ж-жу! Курс сто двадцать, угол - пятнадцать! Ж-ж-ж-жу-у-у! Здорово! Ребятам рассказать, неповерят! Земля, Земля, я - Сокол-3! Сейчас буду делать мертвую петлю!
        Дляпетли нехватило высоты, оказалось, чтоони уже прилетели, ибилетики плавно опустили Макса наполянку среди молодой березовой рощицы. Здесь Макс вытряхнул содержимое сумки натраву истал внимательно разглядывать каждую вещь.
        Воткорпус отчасов. Пустой исовершенно бесполезный. Зачем он? Колесико длязавода есть, азаводить нечего. Макс машинально дважды повернул колесико. Итут внутри, назадней стенке корпуса, выступила цифра +2! Чтоэто? Онповернул колесико обратно, цифра исчезла. Тогда он дважды повернул завод назад. Выступило -2!
        Емудаже жарко стало. Онстал крутить колесико вперед иназад искоро выяснил, чтобольше +12 именьше ?12часы непоказывают. Ночто это значит?! Вшколе унего поматематике было пять, онзадачки решал быстрее всех вклассе, нонадэтой задачкой Макс пыхтел, наверное, полчаса. Ион ее решил!
        Решил инесколько раз проверил ответ почасам вмобильнике, который ему подарили кодню рождения. Онотгадал загадку волшебных часов! Это - Часы Времени!
        Ониприбавляют илиубавляют время! Вот, скажем, нужно закончить какое-нибудь дело ксроку, аты неуспеваешь, нехватает нескольких часов, поверни колесико вперед, иприбавится столько часов, сколько тебе нужно, потому что навсех, всех других часах время отодвинется назад! Аесли хочешь ускорить время, чтобы, например, неждать чего-нибудь слишком долго, поверни колесико назад, ивремя ожидания сократится настолько, насколько тебе нужно!
        - Какая полезная штука! Ухты! Яих беречь буду, - бормотал Макс, закрывая часы.
        Часы благодарно засверкали крышкой, кажется, имтоже понравилось, чтоих поняли.
        Очки длягонщиков. Чтож, примерим! Макс надел очки ирастерялся. Всестало отнего стремительно убегать, какбудто он быстро взлетал вверх. Вотуже рощица осталась внизу, какпучок зеленых волос налысине поля. Аон улетает все дальше! Ужевиден весь город избелых кубиков ипалочек. Новот иго род неразличишь! Вотуже горизонт закругляется. Океаны показались, материки сознакомыми очертаниями, какнаглобусе! Всевыше, выше! Облака завиваются вспирали. Земля превращается вразноцветныйшар!
        Макс виспуге закрыл глаза, акогда открыл, увидел, чтошар стал небольше апельсина, поголубел ипродолжает быстро убегать отнего вчерную бездну!
        - Спасите! - закричал Макс исорвал ссебя очки.
        Ойкакхорошо! Деревья смолодыми листиками, травка зеленая. Макс обеими руками вцепился вземлю, чтобы она опять неубежала.
        - Меня чуть неунесло вкосмос, - прошептал он травке исиспугом поглядел насвои находки изсумки. Онстал их побаиваться. Чьиони? Какого великого мага?
        Свещами такой могучей силы можно весь мир завоевать! Уних только вид простой, ноэто очень опасные вещи. Нет, лучше уж он совсем небудет их трогать.
        Макс сложил все обратно всумку, вздохнул исказал билетикам:
        - Пожалуйста, перенесите меня куда-нибудь вприятное место.

* * *
        Обрадованные билетики запели свою песенку ипонесли Макса так быстро, чтоутого ветер завыл вушах. Оннеуспел он опомниться, какприземлился напричале убольшого озера.
        - Желающих совершить прогулку наПряничный остров просим заходить накатер! Отправление через три минуты! - гремел голос изрепродуктора. - Спешите занять места!
        - Всеоплачено, всеоплачено, - пропели билетики контролеру, иМакс оказался наборту.
        Вода уборта забурчала, катер качнулся, иберег потихоньку стал отнего уходить.
        «Ура! - подумал Макс. - Полетали, теперь поплаваем,ура!»
        - Скажите, пожалуйста, - спросил он укудрявого парня, который щелкал семечки уборта, - ачто это заостров - Пряничный? Чтотам интересного?
        Парень перестал сплевывать шелуху заборт:
        - Даничего особенного. Трава да кустики. Форма, правда, унего интересная: прямоугольник, четкий, какпряник. Ещелегенда онем есть.
        - Легенда? - переспросил Макс. - Опрянике?
        - Ага. Какбудто этот остров время отвремени внастоящий пряник превращается. Никто незнает, когда это случится, новсе любят ездить туда навсякий случай, авдруг повезет. Вотдаже маршрут катера организовали.
        Макс повеселел, онбыл уверен, чтоему-то обязательно повезет. Онтеперь сам почти волшебник иостров волшебный. Остров это почувствует ипревратится впряник, точно!
        Остров Пряничный оказался маленьким-маленьким, ноунего были крутые обрывистые берега высотой стабуретку. Скатера перебросили мостик, ипассажиры сошли наостровок. Макс огляделся посторонам: несколько кустиков, травка, песочек, кругом вода. Катер перестал рычать идымить. Стало очень тихо, ивсе почувствовали какую-то тайну, которая, казалось, витала ввоздухе надэтим кусочком земли.


        - Ой! - раздалось вдруг. - Туткакие-то ямы! Осторожно!
        Идействительно посреди острова тянулись извилистые канавки, вкоторые то идело оступались люди. Заними почва опять делалась ровной. Когда все прошли вперед истолпились вокруг экскурсовода надругой стороне острова, Макс надорвал билетик:
        - Поднимите меня немного, только осторожно.
        Билетики подняли его вверх, иМакс стал разглядывать узор, который образовывали канавки. Смотрел, смотрел ивдруг понял - этоже надпись! Т… У… Л… это, кажется, мягкий знак… С… К… И… еще И. Тульский! Тульский пряник!
        - Спускайте! - завопил он, ибилеты плюхнули его наземлю.
        «Остров, действительно, пряник! Онбыл раньше пряником! Если я всем расскажу, онинеповерят!»
        Макс поспешил костальным экскурсантам, тевэто время рассматривали странное устройство. Этобыло что-то совсем несуразное. Изземли торчала железная труба снасадками, клапанами иприделанным сбоку колесом, вроде штурвала. Ивсе. Больше ничего. Пассажиры шутили ипытались повернуть «штурвал», ноон неподдавался.
        - Наверно заржавело все, отвинтитьбы чем-нибудь, - слышались разговоры.
        Макс забыл просвое обещание нетрогать волшебные вещи ивыскочил вперед:
        - Дайте я попробую!
        Ондостал изсумки гаечный ключ истал отвинчивать гайку, которая крепила штурвал. Гайка скрипнула иподдалась.
        - Смотрите! - закричал кто-то. - Онкрутится!
        «Штурвал», действительно, начал поворачиваться. Причем сам. Макс уже убрал гаечный ключ инетрогал колесо. «Штурвал» вращался сначала медленно, потом все скорей, скорей, и, наконец, егоспицы слились водин блестящий диск истали издавать тихий свист.


        Состровом тоже стали происходить странные вещи. Кусты иззеленых превратились впрозрачные, ивместо листочков наних теперь покачивались ипозванивали разноцветные леденцы. Песок подногами заискрился истал белый-белый, каксахарный.
        - Правда сахарный! - выдохнул кто-то, попробовав.
        Трава сделалась коричневой, расплылась, потом затвердела ипревратилась вглазурь, какой покрывают иногда пряники ибулочки.
        - Остров превратился! - закричал Макс.
        - Превратился, онпревратился! Ура! Ура! - закричаливсе.
        Наступило всеобщее веселье. Ведь все наострове стало съедобным иочень вкусно пахло! Пассажиры ломали ветки леденцовых кустов инабивали ими сумки. Онилизали, кусали, отковыривали отострова кусочки ижалели, чтонезахватили лом илиеще что-нибудь крепкое, чтобы разворотить остров поглубже.
        - Копайте, тамможет быть начинка! - кричал кто-то.
        Острову, похоже, этонепонравилось. Онвздрогнул истал раскачиваться изстороны всторону, каклодка наволнах. Люди тоже вздрогнули, сразу перестали есть ипосмотрели накатер. Катер был наместе, нокапитан давал гудки, онзвал всех обратно. Остров качался все сильнее! Падая иподнимаясь, теряя леденцы ивсе-таки стараясь находу что-нибудь откусить, пассажиры ринулись ккатеру.
        Ониедва успели попрыгать напалубу, гдеповалились друг надруга, каксвист «штурвала» перешел ввой, ивесь остров стал поворачиваться вслед за«штурвалом», приэтом стремительно уменьшаясь вразмерах. Катер помчался обратно кпристани. Когда испуганные насмерть пассажиры смогли наконец оглянуться, ониувидели только волны, волны досамого горизонта. Остров Пряничный исчез!
        Ачтоже сМаксом? Припервомже толчке умные билетики подняли его ввоздух, ивсе остальное действие он уже наблюдал сбезопасной высоты. Ноиему было страшновато. Онвздохнул соблегчением, только когда вернулся наберег, увидел устены какое-то старое кресло иуселся внего, чтобы перевести дух. Вокруг никого небыло. Хотелось есть. Макс сунул руку вкарман ичто-то нащупал. Невероятно, ноон вытащил изкармана свежий ароматный тульский пряник!
        Онбыло открыл рот, чтобы его съесть, ноостановился. Значит, все?.. Больше небудет никогда острова Пряничный? Был, были… съели? Кусочек природы все-таки. Достопримечательность заповедная…
        Оноткрыл сумку, достал Часы Времени ирешительно перевел их натри часа назад.
        Упричала снова появился катер. Загремел репродуктор, приглашая напрогулку кострову, стали собираться люди. Макса среди них уже небыло.



* * *
        Наэтот раз ветер прямо вкресле поднял его высоко-высоко коблакам, редкими кочками плывущим позакатному небу. Красная полоска между серыми тучами угоризонта напоминала прослойку варенья всдобной булке. Максу по-прежнему очень хотелось есть, ноеще больше спать. Онзадремал, свернувшись калачиком. Умные билетики несли его домой наулицу Трофимова. Онсказал им адрес.
        «Нупочему солнце встает так рано! Уменяже каникулы!» - подумал Макс, проснувшись наследующее утро.
        Однако часы показывали десять, изкухни тянуло чем-то вкусным, аукровати стояло старое кресло! Макс сразу вспомнил вчерашнее приключение.
        - Мама, - закричал он, - идискорее, ятебе что расскажу!
        Мама, улыбаясь, вышла изкухни.
        - Конечно, расскажи, - попросила она, - например, откуда взялось это кресло? Вчера кто-то позвонил вдверь. Яоткрыла иувидела, чтоты спишь вэтом кресле, абольше никого нет! Только еще билеты валялись. Разбудить тебя было невозможно…


        - Моибилетики! - воскликнул Макс. - Онибыли как, стопочками?
        - Нет, несколько надорванных билетов ивсе. Яих подмела ивыкинула, - ответила мама. - Тычто, ездил куда-то?
        - Асумка? Гдесумка? Черная, большая, сволшебными предметами?
        - Какая сумка? Утебя небыло никакой сумки, Максик! - сказала мама.
        - Яее потерял! Выронил, когда спал! - расстроился Макс. - Теперь мне никто неповерит, когда я буду прочудеса рассказывать! - Ончуть неплакал. - Ялучше ничего рассказывать небуду!!!
        Ноон, конечно, несдержал своего обещания, иначе какбы мы узнали, чтосним случилось. Иесли кто-нибудь извас, ребята, найдет эту чудесную сумку, высможете подтвердить, чтовсе-все вэтой истории - чистая правда.
        Щенок
        Мнеочень хочется собачку. Уменя настене картинки всякие висят ссобаками ибольшой календарь сощенком колли. Мнеего Дед Мороз наНовый год подарил. Щенок хорошенький такой, улыбается прямо какживой. Янанего смотрю, иуменя сразу хорошее настроение.
        Однажды я заметил, чтощенок накалендаре начал понемногу подрастать. Япозвал маму.
        - Посмотри, - говорю, - нашщенок растет!
        Оназасмеялась инеповерила.
        - Оннеможет расти, - говорит, - тыможешь, аон неможет. Оннафотографии.
        Больше мама нащенка несмотрела. Зато я каждый день отмечал, какон растет. Раньше нанем был щенячий пушок, атеперь выросла настоящая шерсть. Глазки стали умными, какувзрослой собаки. Яобэтом никому нерассказывал. Номама исама как-то заметила.
        - Смотри, унас собака выросла! - сказала она папе.
        - Аона разве нетакая была? - спросил папа. Папа вообще никогда ничего незамечает. - Нучтож, красивая собака. Только ей скучно тут одной. Может купить ей пару? А? Ха-ха!
        Этоон здорово придумал! Яуговорил маму, имы сразу пошли вмагазин икупили еще один календарь набудущий год. Нановом календаре колли был взрослый итакой веселый! Нашей сним скучно небудет. Календари повесили рядом, истало унас две собаки.
        Папа смамой очень довольны. Едысобаки непросят, выгуливать ненадо, асын радуется. Яразговариваю сними. Явсе им рассказываю ипоказываю свои новые игрушки.
        Правда, второй календарь недолго провисел. Чем-то его зацепили, ион порвался. Пришлось выбросить. Ноя неогорчился.
        - Знаешь мама, ядумаю, чтоэто пес убежал кпрежнему хозяину. Проведать. Яего понимаю.
        Мама улыбнулась исказала, чтоя выдумщик.
        Собака настене осталась одна. Ноона вовсе неказалась грустной. Аоднажды утром одна изкнопок, накоторых держался календарь, отскочила. Уголок загнулся, истало видно, чтокалендарей там несколько!
        Ясразу позвал маму. Мысняли календари иразложили их наполу. Нанас смотрели шесть щенков колли!
        - Гляди, мам, этоее дети!Ура!
        Ядолго-долго гладил щенков, амама все неверила, чтотакое может быть. Онавсе повторяла:
        - Какэто? Какэто получилось?
        Ноя-то знаю, каквсе получилось! НаНовый год, когда Дед Мороз дарил календарь, онперед этим тоже долго гладил щенка ишепнул мне, чтощенок волшебный!


        Сергей Багров
        Гороховая лодка
        БОЛЬШОЙ
        Летом живу я вдеревне. Здесь такие заборы! Такое солнце! Такая крапива! Есть икривая дорога. Аогородов, ую-ю-ю! Самый большой огород наш. Утром, после горячей каши я иду сбабушкой вогород. Таместь дом. Внем живут помидоры иогурцы. Есть еще грядка скартошкой, ананей молоденькие цветочки. Однажды я их нарвал много-премного. Заэто меня бабушка наказала - невзяла ссобой наручей. Туда я очень люблю ходить иносить вместе сбабушкой воду. Изэтой воды мы делаем чай ипьем поутрам сконфетками ивареньем. Втот день бабушка обругала меня маленьким хулиганом. Ячего-то непонимаю. Нукакойже я маленький, если мне почти три споловиной года.
        ВЫШЕ СОЛНЦА
        Сочувствует бабушка Степе:
        - Набегался иустал?
        - Янеустал. Ядумаю.
        - Опапе имаме?
        - Думаю отраве. Отчего она такая зеленая? Иоткуда берется? Икто это вон такие, скрыльями, надцветами?
        Бабушка рассуждает:
        - Ты,наверное, будешь ученым?
        - Летчиком я буду! Хочу, каквон эти, - Степа показывает напчелку, - летать надцветами. Апотом, - Степа резво встает и, моргая, кивает всторону солнца, - туда полечу.
        - Неужели досамого солнца?
        - Выше!

        ВЕРХОМ НАМЕДВЕДЕ


        Почему я веселый? Дапотому, чтоотбабушки убежал! Иотдедушки убежал! Онименя ищут, ая наполяне! Тутмох! Тутлистья! Тутогромношные деревья! Азадеревьями - Мишка-медведь! Мишки я небоюсь. Если он подойдет комне, тоя его яблоком угощу. Имы сним станем друзьями. Обратно вдеревню пойду уже непешком. Приеду вдеревню верхом намедведе. То-то я дедушку напугаю. Абабушка вся задрожит и, наверно, заплачет. Ноя расстраивать их небуду. Яим обоим какзакричу:
        - Этоя-я!
        Онименя спросят:
        - Этокуда ты, Степан, наэдаком звере?
        Ия им отвечу:
        - Хочу проехаться подеревне!
        То-то все вытаращат глаза!
        ПОЗАГАДОЧНОЙ ТРОПКЕ
        Поэтой зеленой загадочной тропке Степа любит скакать, воображая себя лошадкой, резво несущейся кводопою.
        Тропка такая красивая, такершиста возле нее трава итакие высокие справа ислева стога, чтоноги сами несут Степу клесу, где, наверное, прячется летний заяц, скоторым неплохобы поиграть, а, может, ипобегать наперегонки.
        - Эй! - объявил он сосновой опушке, ступая намостик через ручей. - Яникого небоюсь! Ясамый смелый!
        Итут что-то затрещало. Степа едва неприсел отнеожиданности истраха иосторожно спросил:
        - Ктоэтотут?
        - Я, - глухо сказала ему стоявшая утропинки черная отподпала умирающая Сосна.
        - Чего тебе надо? - кивнул вее сторону Степа.
        - Неходи дальше влес! - приказывает Сосна.
        - Аесли пойду?
        - Видишь! - Сосна шелестнула сгоревшими иглами. - Япадаю! Имогу тебя раздавить.
        - Ноты такая большая? - неверит ей Степа.
        - Да,большая. Исильной была когда-то. Новот подожгли меня рыбаки-разбойники, идляжизни я умерла. Целый год крепилась, непадала. Носегодня силы мои навсегда ушли отменя… - Исэтими горестными словами Сосна затрещала всеми своими корнями и, наклонившись, рухнула сгрохотом натропу.
        Тотчасже откуда-то выскочил заяц. И,какочумелый, запрыгал потропке. Ноотстраху он потерял направление искакал невлюбимый свой лес, апрочь отнего. Скакал, арядом сним ловко пристроился Степа. Степа был огорчен, разве что неплакал, настолько жалко было ему Сосну.
        Перед деревней, гдекончалось поле, заяц остановился.
        - Ой! - воскликнул он сбоязнью. - Куда это я? Прямо вдеревню. Аесли собаки? Ещеразорвут! - Итут втрех шагах отсебя разглядел огорченного Степу. - Тыкто такой? - спросил его деликатно.
        - Степа.
        - Апочему такой грустный?
        - Жалко Сосну.
        - Имне ее жалко, - признался заяц. - Там, подСосной, былуменя дом. Гдея теперь буду жить?
        Степа предложил:
        - Пойдем комне. Вмоем доме - бабушка сдедушкой. Даеще иКатька, моямаленькая сестра. Онидобрые. Пустят. Ибудем жить вместе.
        - Спасибо, Степа, - ответил заяц. - Номне вчеловеческий дом нельзя. Потому что привык я ксвоему. Аон там. Былмой дом подсосной. Атеперь, наверное, будет поделкой. - Изаяц, махнув Степе лапкой, стремглав поскакал кзеленому лесу, надкоторым уже опускались вечерние облака.

        БЕЖИМ
        Степа иКатя смотрят водвор израскрытого настежь окна. Пахнет июльскими травами. Низко летает сорока. Откуда-то скрыши, качаясь, плавно спускается паучок.
        Лето застыло впоклоне кстаринному дому, какбы подсматривая затем, чемсейчас заняты шалунишки, такие вдруг смирные после шумливой уличной беготни.
        Катя слышит траву, как, шурша, тарассказывает ожизни, какая была здесь вту давнюю пору, когда еще ставился этотдом.
        Степа, кушая бутерброд, молча обдумывает забаву, которой они отдадутся, едва управится он седой.
        Проходит минута. Глаза уСтепы вспыхивают, каксвечки.
        - Бежим?! - предлагает он свосторгом.
        - Ага! - отвечает стакимже восторгом сестра.
        Исловно их небыло: пуст подоконник.
        Кудаони?
        …Да невсели равно. Главное, чтобы им было ивесело, исвободно, точь-в-точь каклетающим воробьям, кого солнышко, воздух, трава изаборы зазывают ксебе, каквсобственныйдом.

        КРОХОТНЫЙ ЛЕТЧИК


        Распустила капуста зеленые крылья. Вот-вот замашет и, какптица, оторвется отмягкой земли. Иполетит, унося белослойный кочан, вкотором прячется крохотный летчик. Полетает надгрядками огорода ивозвратится настарое место. Алетчик, устав отполета, заснет ибудет всю ночь отдыхать, упрятавшись вкочане. Утром он приоткроет глаза. Иувидит около грядки сторожкого Степу.
        Степа приходит сюда после сказки, какую однажды ему рассказала мама. Онаоткрыла ему каксекрет, чтоскоро вкапусте появится человечек, который будет ему младшим братом.
        - Тытут? - спрашивает любознательный Степа, вглядываясь вкочан.
        Нолетчик невымолвит нисловечка. Сидит вкочане, какневидимый пленник. Нельзя ничего говорить.
        «Ещерано!» - сказала однажды ему строгим голосом мама. Ион низачто неослушаетсяее.
        КАПЕЛЬКА


        Оналетела, летела свысокого поднебесья иупала, сияя, наСтепину ручку. Степа спросил унее:
        - Ты -кто?
        Снежинка ответила:
        - Если я наморозе, тоя - царевна всеребряной шубке. Ноесли натеплой, какутебя, ладошке, тоя лишь маленькая прохлада.
        - Нотыже капелька?! - несогласился сней Степа.
        - Ятебе нравлюсь?
        - Очень даже! - признался Степа.
        - Тогда наклонись ивозьми меня губками.
        Наклонился Степа, лизнул прозрачную капельку языком. Истало ему отэтого чуть-чуть прохладно, немножко бодро ипочему-то еще немножко смешно.
        СИРОТА
        Зима. Веселая снежная улица. Скрип-поскрип подмаленькими ногами. Подороге скорее катится, чемидет, запрятанный вшаль ишубку крохотный человечек. Яузнаю внем своего внучонка Степу. Поэтому спрашиваю сулыбкой:
        - Ктотакой?
        Малый остановился. Тоненьким, полным обиды голосом произносит:
        - Сирота.
        Странно инепонятно. Интересуюсь:
        - Агде твои папа имама?
        Мальчик кивает куда-то назад:
        - Там. Ушли опять насвою работу.
        - Искем ты остался?
        - Вонсэтой, - Степа снова кивает, нокивает уже наступавшую кнам открыльца двухэтажного дома полненькую старушку, вкоторой я узнаю собственную жену. Сней он только что поругался из-за того, чтоона запретила ему есть снег.
        - Сбабушкой, значит?
        Малыш строго косится настарушку. Убедившись, чтота неуслышит, устрашающим голосом выдает:
        - СБабой-ягой.

        ГОРОХОВАЯ ЛОДКА
        - Лопата! Лопата! Нупочему ты такая тяжелая?
        Отвечает Лопата Кате:
        - Тяжелая-то нея, аземля, вкоторую я зарываюсь, когда ты берешь меня вруки, чтобы вскопать огородную грядку.
        Катя непонимает:
        - Адлячего мы ее копаем?
        - Длясемечка, - растолковывает Лопата. - Оно, этосемечко, хочет проснуться. Апроснуться оно может только вмягкой земле.
        Катю охватывает догадка.
        - Онопроснется истанет расти ипревратится вжелтую репку?
        - Да! Аможет, ещеивморковку! Тыбы чего хотела? - спрашивает Лопата.
        Кате нравится репка. Любит она иморковку. Носейчас ей хотелосьбы круглых маленьких мячиков, спрятанных всладкой лодочке.
        - Гороха! - смеется Катя, вспомнив, чтосладкую лодочку именно так изовут.
        - Тогда беги ксвоей маме. Возьми унее гороховый боб! - предлагает Лопата. - Имы посадим его внашу грядку, чтобы она уродила нам сто горошин!
        ИКатя, сияющая отсчастья, бежит кбревенчатому крыльцу, скоторого ей навстречу спускается мама ипротягивает пакетик семян снарисованной нанем круглобокой гороховой лодочкой.

        ШЛАКАТЮША ЗАВОДОЙ
        Катя решила помочь своей бабушке Поле. Взяла соскамьи два ведра. Спустилась скрыльца ипошла.
        Кручью, который бежал меж корней иворчал, какстарик, онапришла несразу. Свернула втраву, чтоб немножко передохнуть.
        Отдохнула ипрыг-прыг покамушкам ксамой воде. Набелой дощечке она увидела ковш. Идавай наливать изнего введра воду.
        Налила почти полные. Ухватилась задужки. «Фу-у, какие тяжелые!» - удивилась она ихотела было бежать забабушкой Полей, чтобы та помогла отнести эту воду домой.
        Нотут заподозрила - кто-то занею следит. Осмотрелась: тропинка, трава ицветы. Больше нет никого.
        Нопостой! Онаулыбнулась. Изтравки, поблескивая насолнце, еерассматривали цветы.
        - Каквас зовут? - спросила их Катя.
        Цветы, повернувшись натоненьких ножках, взглянули надевочку стихим укором:
        - Такая большая, адаже незнаешь, чтомы - Одуванчики.
        - Ой! Ой! - Катя захлопала владошки. - Знаю! Япросто немножко забыла!
        - То-то! - ответили ей цветы.
        - Милые одуванчики! - Катя глядела наних смольбой инадеждой. - Помогите мне поднять эти ведра сводой иотнести донашего дома!
        Одуванчики согласились. Однако предупредили:
        - Только смотри, никому обэтом неговори!
        - Никому нескажу! - согласилась Катя.
        Итут она почувствовала, какдужки вее ладонях приподнялись иведра какбы сами собой пошли.
        - Кто, интересно, несет мою воду? - спросила Катя.
        - Мы! - откликнулось снизу, иКатя заметила, какподведрами зашевелилась одуванчиковая трава.
        - Откуда увас столько силы?
        - Отсолнышка иземли! - улыбнулись цветы. - Если хочешь, мыитебя понесем!
        - Ой-ой! - изумилась Катя, чувствуя, чтоона неидет уже, аплывет.
        Итут послышался ей чей-то голос ичьи-то шаги. Катя распахнула глаза - навстречу потропке, всязапыхавшись, торопится бабушка Поля.
        - Катенька! Яведь тебя потеряла! Слава богу, тыздесь! Спишь, каксоня-засоня!
        Катя неверит тому, чтосказала ей бабушка Поля. Однако, мотнув головой, видит, чтововсе она неплывет, алежит среди одуванчиков, арядышком сней - дваведра, обапустые.
        Девочка нехотя встала ихмуро уставилась нацветы:
        - Врунишки!
        - Этокого ты так? - удивилась бабушка Поля.
        - Их! - Катин пальчик показывал нацветы, которые знай себе тихо сияли инезаметно посмеивались надКатей.

        РЕЧНАЯ ЛОШАДКА
        Катя ступает понизкому берегу, возле самой воды. Вода по-летнему теплая. Пахнет мокрой травой иветвями нагнувшихся ксамой реке тенистых ракит, листья которых купаются вней, словно дети.
        Итут Катя видит старую лодку, наполовину затопленную водой.
        «Хорошобы сейчас поплавать!» - мечтаетона.
        Около лодки что-то плеснуло, иКатя услышала человеческие слова:
        - Пожалуйста, если хочешь!
        - Этокто?
        Иснова плеснуло. Однако неоколо лодки, ачуть подальше. Иопять тотже голос, поднявшийся изреки:
        - Я! Белый лещ! Самый лучший пловец!
        - Яневерю тебе! - спорит Катя. - Тебя нет. Тымне кажешься.
        Итут серебристым зигзагом пробежал пореке остро вырезанный плавник. Приблизился ксамому берегу, иКатя увидела рыбью голову сшироко раскрытым ртом.
        - Вотон я! Ну,давай! Залезай наменя, какнамаленькую лошадку!
        ИКатя послушалась. Поспешила кречной лошадке. Иуже ступила ногами вреку, дауслышала треск ивняка, сквозь который спешил ее дедушка, размахивая руками:
        - Катя! Катя! Несмей! Здесь пугает! Итот, ктозовет тебя, этонерыба, асам Водяной!
        Катя незнает, кому иверить. Глядит нараскрытый рыбий рот. Атого уже ислед простыл. Вместо рта - омываемая водой скромно блещущая ракушка.
        - Дедушка! Сомной сейчас разговаривал белый Лещ. Онхотел покатать меня пореке.
        Дедушка бережно положил наКатюшину головку свою руку.
        - Такиесть! - посетовал он вслух. - Утебя головка некружится?
        - Кружится.
        - Перегрело ее. Вонкакое сегодня солнце! Отсюда илещ счеловеческим голосом, тоесть попросту Водяной, которого нет, нокоторый пугает, когда твою голову солнышко перегреет. Сможешь сама ножками идти?
        - Нет! Ямогу только плыть! - захныкала Катя.
        - Плыть так плыть! - улыбнулся дедушка, иКатя водно мгновение оказалась плывущей удедушки нагруди.
        Поплыли. Понизкому берегу. Поболотцу. Потропинке сквозь бор. Полужайке. Пополю. Подеревне. Перестали плыть, когда дедушка внес ее вдом. Уложил накровать. Иона заснула самым глубоким, самым здоровым, самым спасительным сном.
        СОЛНЕЧНЫЙ ЗАЯЦ
        Катя сидит напарадной лестнице пятистенка, наблюдая, каквщель приоткрытых дверей забегает солнечный Заяц. Онкакой-то все время разный - топриплясывает налапках, то, качая ушами, движется постене. Кате очень занятно. Иона спрашиваетего:
        - Почему ты мне нравишься, Заяц?
        Вместо Зайца Кате ответил освещенный угол стены:
        - Потому что я маленький, какиты!
        - Аеще почему?
        - Потому, чтоя, какисолнышко, скоро исчезну, атыбы хотела, чтоб мы гостили утебя всегда!
        Рассмеялась Катя:
        - Да,это так! Ялюблю, когда гости!
        - Поздно, Катя, - сказала Стена ипомеркла, датак, чтостало вокруг тускло, сумеречно искучно.
        Поспешила девочка накрыльцо. Ах,какой замечательный вечер! Солнце уже укладывалось впостель, которую ей расстелил услужливый Ельник. Лишь несколько низких его лучей проскочило через макушки и, застряв надворовой березе, заскакали вее листве, датак весело иигриво, какэто умеют лишь Катины Зайцы.
        Девочка даже ладошкой взмахнула:
        - Пока, шалунишки!
        - Дозавтра! - послышалось Кате вответ, нонеотдерева, аотСолнца, которое, словно нацыпочках, приподнялось изелок, иКатя увидела, какоттуда метнулся кней огненный Заяц. Сделал прыжок изавис, апотом, словно растаяв, исчез сКатиных глаз.


        Юлия Камышева
        Улыбчивое облако, илиОбыкновенные истории изжизни Ням-Нямыча
        ОДНА НОГАТАМ…
        Когда Ням-Нямыч собрался вэкспедицию наМарс, мама его отговаривать нестала. Только сказала как-то особенно серьезно:
        - Незабудь захватить ссобой три десятка шапок, столькоже шуб, варежек и… жаль, чтостолько сапог ты надеть несможешь, ведь наМарсе жутко холодно. Аеще мне хочется, чтобы ты посмотрел наменя очень внимательно, потому что увидимся мы нескоро. Когда ты вернешься, ябуду старенькая-старенькая иможет быть, тыменя даже неузнаешь.
        Ням-Нямыч подумал ирешил экспедицию отложить дотех пор, пока он неизобретет самый быстроходный вмире космический корабль. Итогда экспедиция подназванием «Одна нога там, другая здесь» непременно состоится.

        СТРАШНО!


        Подозрительно громко скрипнула дверца шкафа. Ветка ивы корявой лапой постучала вокно. Зашевелились шторы. ИНям-Нямыч нырнул сголовой пододеяло. Носидеть пододеялом было скучно исовсем нестрашно. Ням-Нямыч вылез из-под одеяла, посмотрел посторонам исоблегчением вздохнул: «Фух!» Вкомнате было по-прежнему темно истрашно.
        «То,что надо!» - подумал Ням-Нямыч.
        Оночень любил бояться.
        СЛОВАРНЫЙ ЗАПАС
        Стех пор какНям-Нямыч услышал потелевизору фразу «маленький словарный запас», онстал говорить только два слова «да» и«нет», адругие слова неговорил вообще. Ням-Нямыч их экономил навсякий случай. Вдруг Ням-Нямычу надо будет сказать что-то очень-очень важное, аслова закончатся. Идаже когда мама объяснила ему, чтозначит выражение «маленький словарный запас», Ням-Нямыч ничего немог ссобой поделать иеще долго продолжал экономить слова.
        УЛЫБЧИВОЕ ОБЛАКО
        Облака бывают кучевые, слоистые, дождевые, перистые иулыбчивые. Улыбчивые облака встречаются редко, нокогда встречаются, то, конечно, улыбаются иеще поют вот такую песенку:
        Улыбчивое облако
        Надгородом плывет.
        Ононемножко мышка,
        Ононемножкокот.
        Оносмешит прохожих -
        Больших ималышей,
        Ведь рот его вулыбке
        Растянут доушей.
        Икаждый, ктослышит эту песенку, тоже начинает улыбаться. Утром Ням-Нямыч встретил улыбчивое облако иулыбался сегодня весь день. Хорошо, чтовсе жители города тоже видели это облако. Улыбаться вместе гораздо веселей.
        СПАСТИ СНЕГОВИКА
        Началась оттепель, иНям-Нямыч сразу подумал проснеговика, которого слепил позавчера. Знатный снеговик получился! Глазищи - двауголька! Носище - самая красная морковка! Икепка наголове вместо ведра. Просто загляденье, анеснеговик!
        - Спасать снеговика надо немедлен но, - решил Ням-Нямыч испас.
        Жаль только, чтомама осталась недовольна. Расстроилась, когда увидела, чтовхолодильник кроме снеговика ничего непомещается!

        НОВОГОДНИЕ ШТУЧКИ


        Было утро тридцать первого декабря. Ням-Нямыч ждал, когдаже придет Дед Мороз. Ждал иждал, аДед Мороз все нешел. Акогда Ням-Нямыч устал ждать ирешил, чтоон уже взрослый ивсе эти новогодние штучки ему ненужны, Дед Мороз постучал вдверь. Итогда Ням-Нямыч стал снова маленьким исчастливым. Чуть позже Ням-Нямыч разворачивал свой новогодний подарок идумал: «Повезло, чтоя неуспел вырасти окончательно!»
        СТРАШНАЯ ТАЙНА
        Ням-Нямыч обожал любую погоду, ноособенно ему нравилось, когда падал снег. Снежинки были точеные, холодные, красивые итакие непохожие друг надруга. Аеще они были очень вкусные. Вкуснее, чемсосульки. Вкуснее, чеммороженое. Ноэто была страшная тайна!
        СОН


        Ням-Нямыч так сильно хотел увидеть море, чтопытался добраться донего даже восне. Каждую ночь он ехал наморе, плыл наморе, летел наморе, шелидаже скакал, номоре ниразу так инепоказалось нагоризонте.
        Асегодня ночью Ням-Нямычу приснился сон, будто летит он понебу, аветер его подгоняет.
        - Быстрей! - говорит. - Быстрей, ато Юг закроется, имы наморе непопадем!
        Ням-Нямыч уветра испрашивает:
        - Аскакой скоростью лететь надо, чтобы наЮг неопоздать?
        - Давай-ка лететь вовсю прыть, тогда точно успеем, - отвечает ветер.
        Какэто - лететь вовсю прыть, Ням-Нямыч незнал, нодлятого, чтобы наконец-то увидеть море, полетел быстро-быстро-быстро.
        Фух! Успели!
        ТОНУЧЕСТЬ
        Чайки были крикливые. Море - теплое. Песок - горячий. АНям-Нямыч - несчастный!
        Задве недели, проведенных наморе, онтак иненаучился плавать. Всестарания-бултыхания недавали никакого результата. Вернее, результат был, ноотрицательный. Ням-Нямыч держался наводе, кактопор, тоесть все время шел кодну. Асегодня папа сказал, чтоэта тонучесть называется отрицательной плавучестью ипритаком положении вещей поплыть невозможно. Когда Ням-Нямыч это услышал, тосначала расстроился, апотом взял ипоплыл - сам, назло тонучести!
        ВЕЛИКИЙ КОМПОЗИТОР
        Ням-Нямыч мог часами смотреть наморе. Прискучить это занятие немогло. Волны набегали одна задругой ипели песню. Ням-Нямыч назвал это «волновойхор». Онслушал, слушал, записывал и, вконце концов, стал великим композитором. Но«волновые песни» так никому инепоказал, стеснялся.
        ИМЕНА
        - Скажи, Ням-Нямыч, - спросил кленовый лист, плавно опускаясь надорожку, - апочему тебя так назвали?
        - Вообще-то меня Вовкой зовут, - отвечал Ням-Нямыч, - аНям-Нямыч потому, чтоочень покушать люблю, совсем какмой папа. Папа - Ням-Нямыч-старший, ая - Ням-Нямыч-младший.
        - Смешное имя, - сказал, смеясь, кленовый лист идаже прихрюкнул, такему было весело.
        - Атебя какзовут? - поинтересовался Ням-Нямыч.
        - Птолемей, - гордо ответил кленовый лист. - Меня дедушка так назвал - любитель античности.
        Итогда уже отсмеха хрюкнул Ням-Нямыч.

        НАКОЛДОВАННЫЙ КОТ
        Однажды Ням-Нямыч взмахнул волшебной палочкой инаколдовал себе кота. Котполучился огромный, пушистый итрехцветный. Увидев кота, мама очень удивилась итутже попросила его навыход.
        - Нукудаже он пойдет? - заступился закота Ням-Нямыч. - Онже наколдованный, самый что нинаесть волшебный. Даихолодно там - зима наулице!
        - Разтак, - сказала мама, - топусть остается, нотолько довесны!
        Прошел месяц, второй, третий, авесна все ненаступала.
        Акогда мама полюбила Василия иразрешила ему остаться насовсем, пришла весна!
        РАЗГОВОРЧИВАЯ ВОРОНА
        Накрыше дома, вкотором жил Ням-Нямыч, поселилась разговорчивая ворона. Онаразговаривала целыми днями иникому недавала вставить слово. Натретий день такой жизни Ням-Нямыч понял, какже грустно жилось его маме, когда нанего самого нападали приступы разговорчивости. Ням-Нямыч решил низачто больше непоходить наворону-трещотку изамолчал. Мама старания Ням-Нямыча неоценила, подумала, чтосын ее заболел, идействительно загрустила.
        Чтобы нерасстраивать маму, Ням-Нямыч снова заговорил, нотеперь загрустила ворона.

        ПРОСОЛНЕЧНЫЙ ЛУЧ ИРОСКОШНЫЙ ХВОСТ


        Солнечный лучик заглянул вокошко, пощекотал Ням-Нямычу пятки, нос, заушком, хотел пощекотать ихвост, нохвоста уНям-Нямыча небыло. Нолучик нерасстроился. Ведь кот Ням-Нямыча был неподалеку, ахвост укота был роскошный.
        НЕВЕСОМОСТЬ
        Ням-Нямыч очень хотел, чтобы его сестра стала космонавтом. Ведь вкосмосе сплошная невесомость, аэто то, чтонадо, длятого, чтобы Анюта наконец-то смогла есть все, чтоей нравится: иторты, ипирожное, имороженое, идаже пирожки!
        Когда Анюта станет космонавтом, онаперестанет все время сидеть надиете, потому что там, гдеесть невесомость, нетвеса иникакие диеты ненужны.
        НАСТОЯЩЕЕ ЧУДО
        Ням-Нямыч так сильно соскучился побабушке, чтовкомнате даже запахло пирогами скапустой, самыми вкусными пирогами насвете - бабушкиными!
        Ням-Нямыч крепко-крепко зажмурил глаза изагадал желание, чтобы бабушка оказалась рядом какможно скорее. Итут вдверь позвонили. Ням-Нямыч бросился совсех ног открывать дверь, конечно незабыв перед этим открыть глаза. Напороге стояла бабушка.
        Теперь Ням-Нямыч твердо знал, чудеса вжизни бывают!
        СПЯЧКА
        Ням-Нямычу очень хотелось хоть один раз вжизни перезимовать какбурый медведь. Исначалом зимы Ням-Нямыч решил залечь вспячку. Плохо только, чтоначало зимы совпало спонедельником. Мама возмутилась испячку перенесла навыходные. Нокомуже интересно впадать вспячку всубботу, когда можно пойти спапой впарк илинакаток? Ням-Нямыч подумал-подумал ирешил спячку отменить, покрайней мере, вэтом году.
        ПРОСТОР
        Когда Ням-Нямыч первый раз попал вполе, онраскинул руки игромко закричал:
        - Аааааа!
        Потом закричал еще громче:
        - АААааа!
        Апотом закричал громко-громко:
        - ААААААААААА!
        Поле простиралось отног Ням-Нямыча идосамого горизонта. Онобыло большое-пребольшое, просто огромное. Ивнем было столько простора, чтонельзя было некричать.
        Амама спапой некричали, просто смотрели наНям-Нямыча иулыбались. Ониуже раньше бывали вполе.

        САМОКАТ


        Всвой день рождения Ням-Нямыч ожидал всякого, ното, чтопроизошло, немогло присниться даже всамом страшном сне. Перед Ням-Нямычем стояла большая нарядная коробка, авней находился долгожданный подарок - самокат. Нокогда самокат освободили отвороха бумаги, товсе увидели, чтоон был розового цвета. РОЗОВОГО! Емуподарили РОЗОВЫЙ САМОКАТ! Неужели Ням-Нямыч похож надевчонку? Такого удара Ням-Нямыч вынести немог, иеслибы небабушка, которая, чуть неплача, сказала: «Вмагазине он был другого цвета, правда, ятогда была безочков», тоНям-Нямыч точнобы разревелся. Атак Ням-Нямыч посмотрел набабушку, насамокат исказал:
        - Спасибо!
        Иеще добавил:
        - Ачто?
        Потом взял краску иперекрасил самокат взеленый цвет. После этой покраски самокат несмотрелся таким уж новым, блестящим исияющим, нозато ибабушка иНям-Нямыч сияли.
        УГРЮМ-ЗЕМЛЯ
        Иногда Ням-Нямыч огорчал папу, итогда упапы портилось настроение, следом запапой настроение портилось увсех: мама становилась мрачной, Анюта ходила похожая нагрозовую тучу идаже кот Василий выглядел хмурым. Акогда вся семья такая угрюмая, тоона может запросто превратиться вугрюм-семейку! Авгороде, гдеживет угрюм-семейка, всегда-всегда идет дождь, аесли неидет, тонепременно скоро пойдет. Азапару дней такой жизни игород изобычного города может превратиться вугрюм-город, апотом ився страна станет угрюм-страной, ачто будет дальше иподумать страшно!
        Такчто Ням-Нямыч старался папу неогорчать, очень уж ему нехотелось наугрюм-Земле жить!
        ВЕЧНЫЙ ДВИГАТЕЛЬ
        Если Ням-Нямыч оставался дома спапой, этовсегда заканчивалось каким-нибудь приключением. Сегодня папа хотел накормить Ням-Нямыча манной кашей. Дляначала папа поставил кастрюлю смолоком наогонь, асам стал объяснять Ням-Нямычу принцип работы вечного двигателя. Папа рассказывал, рисовал, показывал иочень удивился, когда услышал звук - шипение сбежавшего молока. Нотогда папа несильно расстроился. Сильно расстроился он чуть позже, когда пытался вкастрюлю налить следующую порцию молока, абутыль вырвалась изрук исамовольно расплескала молоко повсей кухне. Ням-Нямычу было так весело убирать накухне вместе спапой, чтостих написался сам собой.
        Белый папа,
        Белый стол,
        Белый подоконник.
        Убежало молоко,
        Стал весь белым домик.
        УНям-Нямыча самый веселый насвете папа.
        ШОКОЛАДНЫЕ ОГУРЦЫ
        Если вы хотите кого-нибудь поздравить какследует, тонадо какследует подготовиться. Имамин день рождения Ням-Нямыч встречал вовсеоружии. Ещетри дня назад он испек праздничный пирог испрятал его подкровать, чтобы мама необрадовалась раньше времени, авутро маминого дня рождения Ням-Нямыч встал раньше всех вдоме исварил замечательно вкусный компот. Компот получился такой вкусный, потому что Ням-Нямыч положил туда необычные фрукты - яблоки, груши, сливы, авсе мандарины иапельсины, какие только нашел вхолодильнике.
        Потом Ням-Нямыч перешел кприготовлению главного подарка. Ондостал избанки маринованные огурцы иподжарил их нашоколадном масле. Вышло абсолютно новое идосих пор неизвестное вкулинарии блюдо, которое Ням-Нямыч назвал просто - шоколадные огурцы.
        Мама была очень довольна подарками, нопирогом ишоколадными огурцами почему-то гостей угощать нестала, зато компот попробоваливсе.

        ВЕСНА ПРИШЛА!
        Ка-ак капнет капля!
        Ка-ак побежит ручей!
        Ка-ак воробей зачирикает по-весеннему!
        Ка-ак закричит Ням-Нямыч:
        - Ураааа! Этоже весна! Весна пришла!
        Апотом:
        - Мама! Мам, гдемои резиновые сапоги? Мнекораблик пускать надо.
        Надел Ням-Нямыч резиновые сапоги, наулицу выскочил. Итут нанего ка-ак стих выскочит, ка-ак напишется сам собой, воттакой:
        Просыпайтесь, мишки!
        Ежики, вставайте!
        Свитера,
        Штанишки,
        Шапки надевайте!
        Ивперед полужам -
        Бегать искакать!
        Просыпайся, мишка!
        Ежик, хватит спать!
        УРА! ВЕСНА ПРИШЛА!!!

        САМАЯ ДОБРАЯ БАБА-ЯГА
        Всоседней квартире жила добрая Баба-яга. Звали Бабу-ягу Светлана Сергеевна. Раньше Баба-яга работала учителем вшколе, иунее было совсем мало времени. Теперь, когда она вышла напенсию, времени унее стало гораздо больше, такчто Баба-яга часто сидела водворе налавочке иследила запорядком. Вкарманах уБабы-яги всегда было полным-полно конфет, самых разных: икарамелек, иледенцов, ишоколадок. Когда Ням-Нямыч встречал Бабу-ягу, тоона непременно выдавала ему конфету, аиногда даже две. Потому что Баба-яга очень любила детей иеще потому, чтоэто была самая добрая Баба-яга вмире. Апотом кБабе-яге переехала жить ее сестра - Баба-яга старшая, иконфет Ням-Нямычу стало доставаться вдва раза больше.
        Ням-Нямыч брал конфеты, говорил: «Спасибо!» - идумал: «Интересно, естьли уних еще одна сестра? Иесли есть, тохорошобы было, чтобы она побыстрее кнам переехала».
        ЗАСЕКРЕЧЕННЫЙ ЗАЯЦ
        Каждый раз, когда втарелке уНям-Нямыча оказывалась нелюбимая морковная котлета, онковырял ее вилкой, тяжело вздыхал идумал: «Везетже зайцам! Лопают морковные котлеты всвое удовольствие ивус недуют. Дляних морковка ивкусность, иполезность, ая конфеты люблю».
        Носегодня морковная котлета оказалась наудивление вкусной.
        Ням-Нямыч съел котлету, подошел кбабушке исказал громким шепотом:
        - Бабушка, мнекажется, чтоя превращаюсь взайца.
        - Счего ты это взял? Уширастут илихвостик появился? - спросила бабушка, тоже почему-то громким шепотом.
        - Нет. Просто мне морковные котлеты понравились, - сказал Ням-Нямыч.
        - А! Тогда я пожизни заяц, нотолько заяц засекреченный, - ответила бабушка Ням-Нямычу.
        - Какэто? - удивленно спросил Ням-Нямыч.
        - Атак, - ответила бабушка, - ушинерастут, хвостика нет, зато морковку икапусту всегда ем судовольствием! Ноотом, чтоя - заяц, догадываться начала только сейчас. Воткаксильно засекретилась!
        РАЗИНАВСЕГДА
        Когда принцесса иНям-Нямыч встретились, тополюбили друг друга раз инавсегда. Ням-Нямыч назвал принцессу Маришкой. Ипринцессе очень понравилось ее имя. Теперь Ням-Нямыч кормит принцессу избутылочки, рассказывает ей сказки иносит наруках, потому что принцесса еще очень маленькая иходить сама неумеет. Акогда она немного подрастет, тоНям-Нямыч будет водить ее вдетский сад, апотом вшколу. Иесли хоть один дракон хотябы посмотрит всторону принцессы, тоНям-Нямыч ему засестру такое сделает, чтомало дракону непокажется.


        Вера Рудинская
        Бечу
        Жила-была маленькая девочка Бечу. Такласково называли ее встойбище бабушки идедушки. Онабыла единственным вэтом небольшом стойбище ребенком. Всестарики очень любили ее, ласкали, благословляли, каждый по-своему желая ей счастья.
        Удивительное было это создание - толстенькая, улыбчивая, постоянно что-то лопотавшая насвоем детском языке. Старики ей дарили всякие вкусности тундровые. Даисама она была каккомочек - пухленькая, шустренькая, разговорчивая.
        Летели дни, Бечу подрастала, бабушка немогла налюбоваться нанее - такая она была разумненькая да спокойненькая. Радовал бабушку характер внучки - добрая росла девочка изаботливая.
        Вечерами они вдвоем ждали дедушку срыбалки, иногда Бечу отправлялась вместе сдедом, чтобы помогать ему. Сбабушкой долгими зимними вечерами они играли вдолганские игры. Потом вместе вКрещенский праздник ставили кресты наокнах балка. Бабушка тихо молилась перед иконами вуглу, аБечу лежала втеплой постели исмотрела нанее, пытаясь понять, очем бабушка молится.
        Однажды она смотрела вокошко балка, какпригоняют оленей встойбище, даиупала, заработав себе отметину налевой щечке, наней осталась вмятина ввиде ямки. Нобольно ей небыло, даивообще она редко плакала. Никто иневидел, чтобы Бечу капризничала, плакала, просила что-нибудь. Онаросла себе тихо инезаметно, какгрибок втундре.
        Автундре было замечательно. Можно было уйти задальнее озеро итам лечь втеплый мох имечтать очем-нибудь интересном изагадочном. Онавообще любила мечтать: уйдет куда-нибудь отстойбища илежит себе, смотрит внебо ипредставляет себе неизведанный мир вдальней стороне, других людей, разные страны.
        НАГОРКЕ
        Как-то раз маленькая Бечу играла возле чума. Бабушка слушала, каквесело щебечет ее внучка, ирадовалась ее доброму нраву, тому, чтоона всегда находила себе занятие.
        АБечу была занята серьезным делом, онасобиралась кататься сгорки.
        Горка эта была своенравная. Маленькая девочка каталась снее наоленьей шкурке, горка часто опрокидывала ее, иона никак немогла скатиться донизу. Бечу сердилась нагорку, думая, чтоэто она непускает ее вниз так быстро, какейбы хотелось.
        Сейчас она чистила свою оленью шкурку, чтобы скатиться безвсяких помех, иворчала просебя нагорку. Агора была длинная ипокатая, поэтому кататься снее было большим удовольствием.
        Вседети встойбище любили кататься наэтой горке, особенно мальчишки. Только маленькая Бечу все время падала, потому-то она исердилась нагорку. Маленькая девочка непонимала, чтовсе дело вней: этоона сама неумеет садиться ровно нашкурку ипотому падает.
        Носегодня Бечу весело побежала нагорку, улыбнулась ей исказала вдруг: «Здравствуй, горочка, япришла кататься».
        Онабесстрашно поднялась навершину, села наоленью шкурку ивесело покатилась вниз, игорка понесла ее быстро иаккуратно. Онаскатилась досамого низу, громко засмеялась ипоблагодарила горку заэту радость. Бабушка всегда учила ее благодарить завсе.


        Стех пор они подружились: Бечу исвоенравная горка. Девочка каталась сгорки уже безстраха и, громко смеясь, говорила: «Спасибо, горочка!»
        «Охивыдумщица ты уменя!» - говорила ей бабушка, когда она рассказывала просвою победу надгоркой, иони весело смеялись надчем-то, понятным только им двоим.
        МАЛЫШ


        Как-то отец привез Бечу щенка. Маленький черный щеночек скоро вырос внебольшую собачку. Бечу назвала ее Малыш, потому что сначала это был совсем маленький черный комочек. Девочка всегда клала его ссобой, когда ложилась спать, такчто Малыш вырос вместе сней. Много веселых приключений они испытали вместе.
        Кудабы Бечу ниотправлялась, Малыш следовал заней.
        Вотисейчас они отправились наозеро посмотреть науток игусей. Была уже середина лета, ивтундре вовсю шумела птичья команда. Птицы прилетели изтеплых краев итеперь наслаждались чистотой водных озер ивили поих берегам гнезда.
        Девочка лежала намягком мху иглядела, какптицы строят гнезда. Одни очень старательно подбирали мох, травку, адругие устраивали свое жилье прямо наберегу. Стояла удивительная тишина, какая бывает только втундре, только птички чирикали, давдали иногда слышались крики людей.
        Бечу иМалыш устроились уберега истали следить загусями. Теважно плавали поозерной глади, высматривая корм. Утки тоже плавали здесь, только они были тише иныряли безмолвно.
        Малыш лежал рядом смаленькой хозяйкой итоже, почти недыша, наблюдал заптицами. Конечно, онбыл непрочь полакомиться, нознал, чтоэтого делать нельзя.
        Такбы они илежали мирно испокойно, каквдруг услышали грохот выстрелов. Малыш сразу насторожился ипоглядел нахозяйку. НоБечу безмятежно глядела наптиц. Собака тоже успокоилась иснова прилегла около ее ног. Новскоре снова раздались выстрелы, теперь уже идевочка подняла голову. Дедушка говорил ей, что, когда слышишь выстрелы, надо лечь натраву инедвигаться. Где-то совсем рядом охотились люди, наверное, надиких оленей. Бечу небоялась выстрелов, время отвремени дедушка брал ее наохоту.
        Новот козер увыбежали олени, впереди несся вожак сбелыми рогами, заним целое стадо. Девочка поспешила кводе, собака неотставала отнее. Олени пронеслись совсем близко отних. Малыш грозно лаял наних, защищая свою маленькую хозяйку.
        Охотники появились также внезапно, иодин изних громко крикнул девочке, чтобы она легла втраву. Бечу упала, иМалыш тутже улегся нанее, будто прикрывая отслучайных пуль. Такони илежали, пока нестихли выстрелы.
        Когда она потом рассказала бабушке, какМалыш ее защищал, тавблагодарность кинула собаке большой кусок мяса.
        Этобыла удивительная собака. Поутрам она пригоняла оленей кчуму, чтобы дедушка пересчитал их, авечером вместе сним сгоняла стадо, разбежавшееся потундре. Ноона успевала поиграть исБечу иповсюду сопровождала ее. Когда пришло время идти вшколу, Бечу взяла ее ссобой впоселок. Малыш прожил сними 12лет, апотом ушел втундру ипропал.
        Бечу долго грустила освоем верном друге, нопотом унее появился новый пес, назвали его Дружок. Стех пор собаки унее непереводились, нониодну изних уже незвали Малышом.

        ЗВЕЗДЫ
        Бечу сбабушкой поужинали ивышли наулицу встречать дедушку. Стояла необыкновенная тишина, только временами похрустывал наст. Онимолча стояли убалка иприслушивались кзвукам. Удивительное спокойствие царило вокруг.
        Маленькая девочка вдруг посмотрела нанебо изажмурилась отудивления. Всенебо было усыпано яркими звездами, иполыхало северное сияние. Бечу стояла исоткрытым ртом наблюдала заэтим зрелищем. Онавпервые видела такое небо, иее восторгу небыло конца. Онакрикнула бабушке:
        - Смотри, звездочки тоже вышли погулять.
        Небо было совсем близко, асеверное сияние сверкало ярче звезд. Казалось, своими разноцветными огнями оно заполнило все пространство. Маленькая девочка прижала ксебе Малыша, собака тоже подняла мордочку кнебу, иони оба застыли визумлении.
        Звезды исеверное сияние будто устроили соревнование, ктокраше. Бечу заметила, чтонекоторые звездочки падают ибыстро исчезают втемноте. Онасказала бабушке, чтоэти звездочки прячутся отсеверного сияния, чтобы неподраться. Бабушка ничего неответила илишь улыбнулась фантазии внучки.
        Онидолго стояли, любуясь необычным видением. Нувот наконец истадо оленей, аследом заним идедушка подошел кним. Онтоже взглянул нанебо, улыбнулся исказал, чтозавтра будет очень холодно, раззвезды так ярко светят.
        Втот вечер девочка долго немогла заснуть. Оналежала подтеплым песцовым одеялом, вспоминала звездочки идумала оних какоживых созданиях. Теперь каждый вечер перед сном Бечу выходила наулицу исмотрела, кактам звезды, всели уних впорядке, необижаетли их грозное северное сияние. Уходя, онамахала небу рукой, апес судивлением смотрел насвою маленькую хозяйку.
        ЛЮБИМАЯ БАБУШКА
        Вечером Бечу сбабушкой сидели уогня иразговаривали, ониждали дедушку.
        Девочка внимательно слушала, чторассказывала ее бабушка, асама исподтишка рассматривала ее. Онарадовалась, чтобабушка унее неменяется. Тоже милое идоброе лицо, таже веселая улыбка налице итихий, спокойный голос.
        Девочке хотелось, чтобы бабушка всегда оставалась такой. Онавдруг спросилаее:
        - Бабушка, тывсегда будешь такая - одна итаже?
        Таудивилась вопросу внучки иответила:
        - Да,всегда.
        Девочка обрадовалась:
        - Всегда одна-и-тажная!
        Обегромко засмеялись ее новому слову.
        Заокном гудел ветер, онинемного беспокоились, что-то долго небыло оленьего стада. Полярная ночь заокном какбудто усмехалась их тревоге. Она-то знала, чтоолени уже близко. Яркие звезды заглядывали вих окошко, иони успокоились. Втакую ночь втундре все видно намногие километры.
        Вотинаст захрустел подкопытами оленей, онигромко фыркали, лаяли пастушьи собаки. Дедушка зашел вбалок, онвесь был вснежной пелене.
        - Азвезды опять играют нанебе, исияние вышло погулять сними, - сказал он, взглянув навнучку.
        Табыстренько накинула сокуй ивыскочила полюбоваться нанебо.
        Апотом они все вместе пили чай, идедушка рассказывал, какпас сегодня оленей икакМалыш помогал ему собирать их встадо. Бечу звонко смеялась его рассказам оМалыше. Всем было хорошо иуютно вих маленьком балке.
        АРГИШ
        Бечу сбабушкой упаковали вещи, готовясь каргишу - переезду нановое кочевье. Дедушка уже запряг оленей. Девочка поглубже уселась нанарты, чтобы невыпасть вовремя езды. Всеготово, иолени пустились впуть поснежной дороге. Бечу ехала наотдельных нартах. Онаглядела посторонам, солнце ярко светило ей вглаза, былтеплый весенний день. Поднартами хрустел наст, какбудто напевая протяжную мелодию, идевочка задремала. Онапроснулась отчьих-то криков. Бечу испуганно огляделась иувидела, чтодедушка бежит коленьему стаду, анагорке стоят две большие собаки.
        Только когда бабушка крикнула, чтобы она неслезала ссаней, девочка поняла: что-то случилось. Этобыли волки. Бечу только слышала оних, ноникогда невидела. Любопытная девчушка вовсе глаза смотрела наних. Аволки стояли нагребне горы инеуходили. Люди кричали исвистели, новолки продолжали стоять. Девочке было очень интересно, ейхотелось поближе рассмотреть их. Дедушка выхватил ружье ипобежал кпригорку. Оннесколько раз выстрелил ввоздух, итолько тогда волки медленно повернулись искрылись. Бечу совсем неиспугалась, адаже обрадовалась, чтотак близко видела волков.
        «Наверно, звери голодные», - думала девочка ивдуше даже пожалелаих.
        Аргиш спокойно продолжил свой путь, теперь Бечу внимательно смотрела посторонам - вдруг что-то еще необычное случится впути.
        ПЕРЕПРАВА
        Бечу сегодня встала рано вместе сбабушкой. Сегодня они аргишили - переезжали нановое место. Маленькая Бечу собирала домашнюю утварь, помогала бабушке укладывать посуду. Делбыло много, надо было успеть вовремя. Вотуже дедушка пригнал оленей истал запрягать их, чтобы верхом переправиться через многочисленные озерки иглубокие ручьи.
        Бечу очень нелюбила ездить верхом наоленях, унее всегда сползало седло, иона частенько падала вводу. Вотисейчас, глядя наоседланного оленя, онабоялась, чтоопять упадет. Рядом суетился Малыш, нервничая перед дорогой.
        Вотвсе готово, пора отправляться впуть. Всестойбище медленно двинулось, Бечу сбабушкой оказались всамой середине каравана. Громкий лай собак идетский смех сопровождал их впути. Детей всегда бывает много вдолганских семьях. Всеехали мирно испокойно потундре. Бабушка тихо погоняла своего оленя, иБечу следовала заней.
        Онавесело наблюдала завсеми, попути переговариваясь сосвоими подружками Асянду.
        Вотпоказалась первая речка. Шумная ибурливая, онакакбудто ждала путников, чтобы попугать их своим журчанием. Бечу насторожилась, сумеетли она насвоем олене переплыть через нее. Бабушка оглянулась, улыбкой подбадривая Бечу. Вотее олень быстро переплыл речку, инаберегу она остановилась, ожидая внучку.
        АБечу никак немогла решиться спуститься креке, оназавороженно глядела наводу, пытаясь преодолеть свой страх передней.
        Бабушка громко крикнула ей, чтобы она поторопилась. Новода словно околдовала девочку, она, неотрываясь, смотрела нашумное течение иникак немогла решиться двинуть оленя.
        Тутуже иМалыш нетерпеливо залаял, поторапливая ее. Олень Бечу медленно двинулся кводе, готовясь переплыть реку. Вотуже исередина реки, всеспокойно, девочка перевела дух - скоро берег, ивдруг олень, чего-то испугавшись, резко дернулся.
        Девочка, неудержавшись, кубарем перекатилась через седло исшумом шлепнулась вводу. Вода обжигала, дотого была холодная. Бечу нерастерялась, быстренько вскочила наноги, благо было довольно мелко, ипобежала кберегу.
        «Нувот, опять неполучилось», - думалаона.
        Абабушка сначала испугалась, нопотом, видя, скаким проворством Бечу спускается кберегу, громко засмеялась. Авместе сней звонко захохотала ималенькая девочка. Онадаже промокнуть неуспела, такпроворно выскочила наберег. Бабушка переодела ее, унее всегда были запасные торбаса навсякий случай.


        Искоро они догнали остальных. Напути им повстречалось еще немало речек иозер, нотеперь Бечу была очень внимательна иуже совсем небоялась. Онапоняла, чтонадо просто крепко держаться заседло исидеть прямо, ненаклоняясь вперед.
        Вотиручей, довольно широкий иглубокий. Бечу вслед забабушкой уверенно направила через него своего оленя, итот стал спокойно переходить ручеек, аБечу ласково поглаживала его поспине. Наконец-то ей удалось удержаться инесвалиться вводу.
        Вотиновое стойбище. Опять много хлопот, надо идти собирать тальник, пока взрослые разбирают поклажу иготовятся ставить чумы. Бечу крутилась возле бабушки исрадостью помогалаей.
        ОЛЕНЕНОК ОКУ
        БылуБечу верный дружок - олененок Оку. Окуей подарил дедушка. Такой обычай есть удолган - дарить ребенку оленя. Онивместе росли, весело играя ибегая вгустой траве.
        Охиозорной был этот Оку! Ужерано поутру он топтал копытцем подол чума ибудил свою подружку. Онзнал, девочка непременно угостит его чем-то вкусным.
        ВотБечу вышла изчума, погладила своего дружка, покормила его. Окуел только сее ладошки. Ивот впереди целый день игр изабав, хорошо, чтовтундре такой простор иблагодать.
        Сначала они отправились наречку. Речка была мелкая ипорожистая, нохолодная. Онипробежались вдоль берега, поискали напеске яркие камешки иотправились дальше. Окубежал вприпрыжку, тоидело оглядываясь назад ипоторапливая свою подружку. Такони добрались догустого тальника. Отсюда небыло видно стойбища. Девочке наминуту стало страшно. Такдалеко они раньше неуходили, норядом весело топал Оку, иони двинулись дальше.
        Затальником убегала вдаль безоглядная тундра. Весело щебетали птички, аих втундре видимо-невидимо, нанебе небыло нитучки. Втакие минуты втундре стоит звенящая тишина. Окуималенькая девочка сели натравку. Никого небыло видно, рядом перекликались только птички. Девочка инезаметила, каксон сморил ее. Верный Оку лежал рядышком, охраняя ее покой. Собак тоже небыло слышно, ониостались учума, каквсегда ожидаяеду.
        Вдруг небо резко потемнело, откуда-то набежали темные тучи, раздался резкий рокот грома, нодевочка продолжала крепко спать. Чтоделать маленькому олененку?! Оночень боялся грозы, втундре она бывает довольно редко. Окупотянул девочку заножку, ноона недвигалась. Онзатопал копытцами - онавсе спала. Нуикрепкийже сон уБечу.
        Австойбище уже всполошилась бабушка: гдеже ее любимая внученька? Всекинулись искать ее. Внезапно налетел злой исердитый ветер, стал рвать чум, разбросал повсюду ветки тальника, собранные еще утром. Бабушка незнала, чтоиделать, ведь дедушка рано утром ушел наохоту.
        Наконец Бечу отгрохота проснулась, ветер исюда примчался итеперь изовсей силы дул натравы инакусты. Девочка испугалась, тревожно огляделась вокруг, какже далеко они ушли отчума! Окуприжался кней, стараясь защитить Бечу ответра. Надо бежать домой, ногде он, онинезнали - заблудились. Девочка нестала плакать икричать, ведь она неодна, рядом ее дружок.
        Бечу была девочка нетолько добрая, ноиразумная. Вдруг она заметила большой тальник, подкоторым можно было спрятаться ответра. Онаподошла ккусту, подвела олененка, иони стали ждать, когда ветер стихнет. Ветер пошумел еще немного, тучки куда-то разбежались, игроза стала уходить всторону, какбудто жалея их. Девочка иолененок еще немного посидели подкустом, апотом решили идти искать чум, наверняка бабушка очень беспокоится.


        Ониподнялись набугорок, олененок стал прислушиваться ивдруг услышал лай собак. Домгде-то рядом. Онрадостно топнул копытцем ипонесся наэтот лай, адевочка побежала заним. Такони добрались додома. Бабушка была так рада, увидев их целыми иневредимыми, чтоиругать нестала. АБечу иолененок стех пор играли только рядом счумом, далеко уже они неотходили. Такнапугал их гром.
        МОРОШКА
        Каждую осень дети встойбище отправлялись собирать ягоды. Больше всего маленькая девочка любила собирать морошку. Этокрупная оранжевая ягодка очень сладкая ивкусная, растет обычно возле небольших озер.
        Однажды Бечу сподружкой Машей пошли поягоды кдальнему озеру. Онивесело шли потундре, смеясь изабавляясь.
        Возле озера ягоды было много. Девочки разошлись поберегам истали собирать морошку. Бечу так увлеклась, чтоинезаметила, каквдруг потемнело иподул сильный ветер. Онагромко позвала подружку, нотой рядом небыло. Бечу посмотрела посторонам - вокруг только необозримая тундра. Гдеже Машенька?
        Девочка неиспугалась, поднялась напригорок итут увидела подружку. Тасидела возле кочки имолча наблюдала закем-то. Оказывается, умышки появились маленькие мышата, оникопошились возле норки, пищали, прося есть. Анапуганная мама-мышка сидела неподалеку инаблюдала задевочками.
        Бечу сказала подруге: «Нельзя трогать малышей, ато их мама рассердится иуйдет, аони умрут сголода». Девочки еще посидели, апотом вернулись собирать морошку. Амама-мышка ринулась кмышаткам, приласкала их, покормила.
        Девочки набрали много ягод идовольные вернулись домой.
        КУРОПАТОЧКА


        Подули холодные жгучие ветры, втундре наступала зима. Бечу решила еще раз сходить наозеро посмотреть, всели птицы уже улетели.
        Онавсе лето присматривала заутятами игусятами, подкармливала их. Птенцы все подросли, крылья окрепли, ивсе должны были улететь сосвоими стаями наюг зимовать. Маленькая девочка прошла помягкому теплому ковру ягеля козеру. Водная гладь ярко искрилась влучах северного холодного солнышка, вокруг царили безмолвие испокойствие. Казалось, природа готовилась кхолодам, ксуровой, беспощадной зиме.
        Наобратном пути Бечу вдруг заметила небольшую куропаточку. Тапрямо перед ней перелетала скочки накочку, какбудто очем-то оповещая. Девочка внимательно присмотрелась кптице. Назадней лапке она увидела нитку отсилков. Лапка замоталась вней. Если нераспутать, тоона усохнет иптица может погибнуть. «Нучто занепорядок втундре», - согорчением подумала Бечу.
        Онабежала заптицей, позабыв обовсем. Наконец ей удалось упасть втраву ипоймать куропатку. Да,так иесть, нитка прочно опутала правую лапку. Прижав ксебе птичку, маленькая девочка рванулась кчумам. Дедушка очень бережно освобождал лапку куропатки, сулыбкой вспоминая, какивпрошлом году Бечу строго охраняла гнезда гусей, чтобы гусята могли подрасти. Емунравилась такая любовь девочки ксвоей земле иее обитателям. Ондумал одобром характере своей внучки ивдуше радовался занее.
        Нувот, лапка свободна. Куропаточка несколько раз взмахнула крылышками, какбудто прося скорее отпустить ее. Бечу унесла ее подальше отчумов, прикрикнула наМалыша, чтобы остался учума. Онаосторожно опустила птицу, ита вмиг упорхнула втраву.
        «Всевпорядке», - подумала девочка, ещераз любуясь бескрайними просторами тундры ислушая ее бесконечную тишину. Теперь Бечу была спокойна заее обитателей.
        ВПОСЕЛКЕ
        Бечу прожила втундре досеми лет, нопотом унее появились братишки. Ией пришлось ехать впоселок, нянчить их. Такзакончилось ее короткое детство.
        Впоселке ей сначала непонравилось - везде плохо пахло отпомоек, толи дело тундровой воздух - тамсвежо илегко дышится. Нопотом она увлеклась учебой, разными школьными занятиями, ивроде стало нетак уж скучно.
        Новесной приехал дедушка иувез ее втундру. Невозможно представить ее радость! Онидолго ехали посвежему насту, идевочка все никак немогла надышаться ароматом тундры, чудесным свежим дыханием морозногодня.
        Лето она провела сбабушкой идедушкой встойбище. Ходила затальником, помогала бабушке чистить иразделывать рыбу, бегала вдоль озера, гоняла линных гусей, чтобы дедушка мог поймать их. Много летом работы втундре!
        Теперь Бечу была большая, ейхотелось все делать самой. Бабушка радовалась, глядя навнучку, какой та растет умной иработящей, всетак ловко унее получается.
        Лето быстро пролетело, иосенью Бечу вернулась впоселок, гдеее ждали братишки. Начались занятия вшколе, другая жизнь, тоже веселая иинтересная.
        Больше втундру ей непришлось выезжать. Четверо братишек требовали ее ухода ивнимания. Ажаль! Долго ей снились бескрайние просторы родной тундры, тихие озера спрозрачной водой, олени сих мягкими ласковыми глазами, запах тальника…
        Ноивпоселке Бечу находила себе интересные дела. Сбратишками она штурмовала небольшие горки около поселка, воображая себя скалолазом, весело качалась нарыбацких неводах, которые развешивали длясушки навысоких столбах. Илиотправлялась сребятами иподружками Зиной иДьебген впоход. Младшая сестренка Дьебген Танюша очень боялась мышек, поэтому девочки редко брали ее ссобой. Онидалеко уходили отпоселка, наблюдали, какптицы вьют гнезда, алемминги греются насолнышке иготовят запасы назиму. Много дел находила она длясвоей маленькой компании.
        Особенно она присматривала замладшими братьями - Вовиком иОлежкой.
        Вовик мог заснуть где угодно, ипорой его светлая головка мелькала среди травы илиусамого берега. Самой большой любовью Вовика были мышки. Онплакал, просил поймать, чтобы водить их наповодке, каксобак. ТакБечу однажды исделала: поймала двух леммингов, привязала их наверевочку, ибратишка был бесконечно счастлив. Онводил их наверевочке, какщенят около дома. Взрослые тети, видя эту картину, визжали отстраха инедоумения: «Чтоэто задети такие?» Ноочень скоро мышата погибли, иВова сБечу горько плакали, жалея их. Стех пор они больше непричиняли животным вреда, а, наоборот, защищали птичьи гнезда, недавая мальчишкам разорятьих.
        Другой братик, Олежка, прихрамывал направую ногу, ипоэтому Бечу внимательно следила заним. Однажды Олежка пропал, иего искали всей семьей. Охипопаложе тогда девочке! Оказалось, онувяз больной ногой вглине подгорой, иникто его незаметил. Лишь поздно вечером Бечу нашла его. Онстоял молча идаже неплакал.
        Нопочти все свободное время Бечу проводила втундре, которая так иманила ее, илинаречке. Девочка очень ценила эти редкие часы свободы, потому что сутра довечера ей приходилось ухаживать забратишками, убираться вдоме илипомогать маме. Дамалоли дел найдется вдоме, гдекуча ребятишек - малмала меньше! Ноона неунывала, нетакой унее был характер - сидеть да скучать. Еепытливая головка всегда была полна идей дляразных веселых забав. Друзья ждали, когда наконец она закончит домашние дела иможно будет затеять интересную игру илиотправиться вочередное путешествие, которое Бечу придумает дляних.
        Адлинными зимними вечерами девочка, быстро закончив дела подому, устраивалась перед печкой изабывала обовсем насвете - этобыли ее любимые часы чтения. Читала она запоем - всеподряд, нобольше всего любила книги проприключения. Ивот все уже спят вдоме, лишь она, тихонько приоткрыв дверцу печи, читает страницы ожарких боях илидерзких подвигах. Наконец мама окликает ее - пора спать, завтра полный хлопот новый день.
        Неугомонный характер Бечу позволял ей командовать имальчишками, идевчонками впоселке. Пожалуй, всеее слушались илюбили, хотя она могла иподраться, защищая своих братьев, которые повсюду следовали заней.
        Признанный вожак детворы, Бечу ничего иникого небоялась. Однажды летом они, возвращаясь изпохода, попали всильную грозу. Вседети плакали, кроме нее. Девочка успокаивала ребятишек, рассказывая им смешные истории. Еефантазиям небыло конца, казалось, вней бурлил фонтан идей инебыло им конца икрая.
        Даившколе, попав винтернат, Бечу почему-то всегда была наособом месте - еенеобижали мальчики, девочки всегда дружили сней идоверяли свои тайны. Винтернате она еще больше увлеклась чтением, наверное, такона уходила вмир книг, чтобы нескучать подому, помаме. Ребята обычно просили унее что-нибудь почитать. Бечу хранила книги усебя подматрацем. Приподняв матрац, всегда можно было увидеть несколько книг, которые девочка брала прозапас, потому что читала очень быстро. Библиотекари вшколе были ее лучшие друзья ипокровители. Имособенно нравилась такая ее любознательность илюбовь кчтению.
        Авечерами вкомнате, ужележа впостели, Бечу рассказывала девочкам разные истории - очем читала, иногда придумывая свой конец.
        ПОДРУЖКИ БЕЧУ


        Винтернате уБечу появились две подружки - Валя иЗоя.
        Девочки были издругого поселка, новинтернате все жили какодна семья.
        Смешная ивеселая Валя всегда была вцентре внимания детворы. Онавела себя какмальчишка: пальто всегда распахнуто ибезпуговиц, даже влютые морозы. Аеще Валя никогда ненадевала варежки, потому что она все теряла.
        Оназдорово изображала других людей, ивечером перед отбоем, девчонки вкомнате ухахатывались, когда Валя показывала кого-нибудь извзрослых илидетей.
        Аеще Валя любила танцевать иловко двигалась, показывая разные движения, которые подсмотрела вфильмах. Всеунее получалось очень ловко исмешно. Охизадорная была Валюшка!
        Зояучилась сБечу водном классе ибыла совсем другой. Серьезная, умная, оналюбила все разложить пополочкам, прежде чем что-то сделать.
        Зоятоже много читала, поэтому удевочек были общие интересы - книги. Прочитав книги, онименялись ими друг сдругом.
        Однажды девочки опоздали напионерский сбор. Бечу никак немогла найти свой галстук, онаобыскала всю комнату, ноего нигде небыло. Расстроенная девочка осталась винтернате, иЗоя закомпанию сней тоже непошла насбор.
        Аеще подружка всегда защищала ее перед учителями, когда те отбирали уБечу книжки. Бечу читала очень много, даже науроках тихонько вытаскивала книгу ичитала подпартой.
        Воттакие унее были верные подружки.
        СЫЛГЫЧАН
        Маленький братишка Бечу Сылгычан был очень своенравным инепослушным, поэтому сним случались всякие истории. КакБечу ниследила заним, онвсегда убегал посвоим мальчишеским делам.
        Однажды Сылгычан смотрел, каквзрослые ловили оленей дляупряжки. Мальчик решил тоже поймать оленя, чтобы помочь взрослым. Было ему тогда четыре годика, однако характер унего уже проявлялся.
        Оннашел маут, намотал наруку ипобежал кстаду. Подбежав кближайшему оленю, Сылгычан кинул маут ипопал тому прямо врога. Олень неожидал такой прыти отмаленького человечка иметнулся совсех ног поснегу. АСылгычан отстраха ухватился ручонками замаут, иолень поволок его понасту.


        Олень отбегал все дальше идальше отстада, волоча засобой мальчонку. Сылгычан некричал итолько крепко держался замаут. Наконец кто-то заметил его, ивсе бросились спасать мальчика, которого олень тащил потундре. Люди кричали отволнения истраха заребенка. Ноупрямый мальчишка невыпускал изручонок веревку. Тогда его отец совсех ног пустился заоленем, кинул маут ипоймал его. Сылгычан был весь вснегу, нонеплакал илишь судорожно держал вруках веревку.
        Стех пор Бечу неотпускала его далеко отсебя, хотя удержать брата было довольно трудно.
        СЕМЯЧА
        Такзвали среднего братишку Бечу.
        Охинепоседа был Семяча. Неуспевала Бечу оглянуться, аего уже какветром сдуло. Правда сказать, онбыл очень добрый мальчик ичаще смеялся, чемплакал. Егозаливистый смех можно было услышать влюбом местечке поселка.
        Онуспевал задень набегаться так, чтосразуже засыпал впостели. Идома-то его слышно небыло, онтихо рассматривал книжку где-нибудь вуглу илииграл сам ссобой.
        Маленький Семяча был очень любопытным, ииз-за этого однажды он чуть неутонул вбочке сводой, которая стояла заих домом.
        Неугомонный мальчишка заглянул внее иувидел свое отражение. Этотак его рассмешило, чтоСемяча начал сам себе корчить рожицы. Абочка докраев была наполнена водой. Кончилось тем, чтоон сильно наклонился и, размахивая руками, полетел вэту бочку.
        Накрик его брата Сылгычана прибежали взрослые и, ксчастью, успели вытащить малыша.
        АСемяча даже неплакал илишь только вздрагивал, неуспев толком испугаться. Зато напамять обэтом приключении унего наголове остался шрам. После этого случая Семяча обходил бочку стороной, аиной раз игрозил ей пальчиком, вспоминая ледяную воду.
        Стех пор Бечу старалась всюду поспевать занепослушными братишками, онаочень любила их ивсячески заботилась оних.
        Аеще Семяча любил ходить вгости, онмог зайти ккому-нибудь исидеть там, пока его неотправляли домой.
        Когда он чуть подрос, тотоже полюбил книги. Мальчик мог часами сидеть где-нибудь вуголке ирассматривать картинки, апотом стал читать все подряд.
        Вэтом они сБечу были очень похожи.
        Такпроходило детство Бечу, счастливое иполное забот обратишках иобитателях тундры.


        Владимир Благов
        Синяя комета
        Фантастическая сказка
        Один мой хороший знакомый - дядя Ваня Петров - однажды поехал вкомандировку вАфрику, итам ему подарили крохотную обезьянку: мордочка розовая, аглазки глупенькие.
        - Даэтоже совсем детеныш! - воскликнул дядя Ваня. - Зачем вы мне его дарите? Емуже материнская забота нужна. Аглавное - молоко.
        - Редкий случай, ноэтот малыш - сирота. Безмамы остался. Незнаем, чтосним иделать. Может, возьмете?
        Дядя Ваня взял малыша наруки, осмотрел его совсех сторон иостался доволен. Шерстка коричневая, блестящая, пальчики длинные-длинные, ахвостик такой короткий, чтоего иневидно.
        - Какой он породы? - спросил дядя Ваня. - Что-то я таких обезьян никогда невидел.
        - Этомандрил. Изрода павианов, - ответили ему. - Возьмете?
        Дядя Ваня посмотрел намалыша, улыбнулся ипожал плечами:
        - Кудаже я денусь… Возьму, конечно, такого хорошего…
        Надо вам сказать, чтодядя Ваня Петров - детский врач ивдобавок кандидат медицинских наук. Такчто правильно сделали, чтоему обезьянку подарили. Человек он ответственный изнающий. Иобезьянке повезло - вдобрые руки попала.
        Привез дядя Ваня обезьянку домой. Ажена его - тетя Люба - дверь открыла, итут сней чуть истерика неслучилась. Свамибы уж точно случилась, еслибы навас также внезапно прыгнула неведома зверушка впамперсах. Дядя Ваня тетю Любу потом полчаса успокаивал.
        Начались расспросы: чтозазверь, откуда, зачем…
        - Мандрил, - сказал дядя Ваня.
        Нотете Любе это название ровно ничего неговорило.
        Чтобы прояснить ситуацию, онадостала энциклопедию, нашла вней статью омандрилах, итут унее глаза налоб полезли.
        - Почитай, кого ты привез, - сказала она дяде Ване. - Мандрил - собакоголовая обезьяна. Самый страшный зверь вовсей Африке - свирепый, агрессивный, безжалостный. Африканцы этих мандрилов какогня боятся. Аты его домой притащил.
        Дядя Ваня посмотрел надетеныша ирассмеялся. Нунемог он поверить, чтобы его малыш вырос свирепым, агрессивным ибезжалостным.
        - Давай его каким-нибудь добрым именем назовем, - предложил дядя Ваня. - Займемся его воспитанием. Тогда уж он точно небудет свирепым иагрессивным.
        - Может, еголучше взоопарк отдать? - спросила тетя Люба.
        - Жалко. Онкомне уже привык, кормлю его молоком избутылочки. Ничего сложного.
        - Аты уверен, чтомы стобой справимся?
        - Уверен.
        - Какже нам его назвать?
        - Дружок.
        - Этоже собачья кличка.
        - Аон ипохож насобаку.
        Воттак Дружок иостался жить всемье Петровых. Целых пять месяцев дядя Ваня кормил его коровьим молоком. Дружок вырос ипревратился вкрасавца-мандрила: носкрасный, какуДеда Мороза, вокруг носа - синие полоски, аподнижней челюстью - огненно-рыжая борода.
        Дружок привык ходить водежде, научился пользоваться вилкой иложкой имыть руки перед едой. Больше всего ему нравилось лепить изпластилина, смотреть видео иоткрывать холодильник.
        Дядя Ваня стетей Любой нарадоваться нанего немогли.
        - Другой такой умной обезьяны вовсем свете несыщешь, - часто говорил дядя Ваня. - Жаль только, говорить неумеет.
        Наблюдая засвоими приемными родителями, Дружок перенимал только хорошее, учился уних вежливости, доброте иотзывчивости. Современем ничего обезьяньего вДружке неосталось. Авот человеческого скаждым днем становилось все больше ибольше.
        Ивот настал день, когда Дружок произнес первое слово.
        - Дай! - сказал Дружок заобедом, показывая пальцем набанан.


        Дядя Ваня стетей Любой онемели отнеожиданности. Шуткали: обезьяна заговорила! Первым опомнился дядя Ваня. Онпонял, чтотакой момент нельзя упускать.
        Дядя Ваня погладил Дружка поголове иподсказал ему наушко:
        - Пожалуйста…
        Слово было длинное, сложное, ноДружок слегкостью повторил его. Онпонял, чего отнего хотят, исоединил два слова восмысленное предложение:
        - Дай, пожалуйста.
        Дядя Ваня, сияя, тутже подал Дружку самый лучший банан.
        - Кушай наздоровье! - сказалон.
        - Спасибо, папа, - ответил Дружок.
        Сэтого дня дяди-Ванин питомец начал учить слова.
        Сначала он выучил десять слов, потом сто, потом двести, апотом начал свободно объясняться нарусском языке.
        Дядю Ваню он стал называть папой, атетю Любу - мамой.
        Повечерам папа Ваня читал Дружку сказки. Асмамой Любой они вдвоем смотрели мультфильмы. Когда вмультфильме появлялся злой персонаж, Дружок хмурился ирычал наэкран. Акогда вконце фильма добро побеждало, Дружок радовался ихлопал владоши.
        Время шло. Дружок подрастал. Ивскоре онем узнал дяди-Ванин начальник. Надо вам сказать, чтодядя Ваня был врачом, ноработал невдетской поликлинике, авИнституте Космической Медицины. Вы,наверно, ужепоняли, чтодядя Ваня Петров, какивсе мои знакомые, тоже был космонавтом.
        Егоначальник - Главный пополетам - узнал, чтодядя Ваня воспитывает обезьяну. Узнал иочень этому обрадовался. Вотуже несколько лет подряд он мечтал провести эксперимент сучастием обезьяны ичеловека. Атут - такая удача: обезьяна, которая нетолько все понимает, ноиговорить умеет.
        Вызвал Главный дядю Ваню ксебе иобъявил:
        - Решено послать вас вдолговременную космическую экспедицию.
        - Меня? - обрадовался дядя Ваня.
        - Васвместе свашим питомцем, - пояснил Главный.
        - СДружком? - удивился дядя Ваня.
        - Да. Намхотелосьбы провести серию медицинских экспериментов. Авы иврач, ихозяин мандрила. Такчто лучшей кандидатуры я невижу.
        - Куда полетим? - спросил дядя Ваня.
        - Всторону Солнца. Месяца через два вас догонит комета Фокса. Онаистанет объектом ваших исследований. Старт через месяц. Готовьтесь.
        Идядя Ваня пошел готовиться.
        Вообще-то сам он был уже подготовлен кполету, ноДружка надо было тренировать, чтобы он привык кперегрузкам иневесомости.
        Окомете Фокса дядя Ваня, конечно, слышал. Ноон недумал, чтодляее исследования пошлют именно его. Даеще собезьяной…
        Кометы - самые удивительные тела Солнечной системы. Ониогромны исостоят изольда, замерзших газов ипыли. Помере приближения кСолнцу лед начинает таять, ивокруг кометы образуется кома - огромный газовый шар. Нусовсем какатмосфера унашей Земли. Закометой - намиллионы километров - тянется газовый хвост. Комета облетает вокруг Солнца, апотом покидает Солнечную систему, чтобы через определенное время вернуться обратно. Какие-то кометы возвращаются через пять, какие-то через десять, какие-то через двести лет. Аесть итакие, чтосовсем невозвращаются.
        Комета Фокса возвращалась кСолнцу каждые три года. Ученых она заинтересовала потому, чтобыла совсем непохожа надругие кометы.
        Любое космическое тело отражает солнечный свет. Чемсветлее тело, темсильнее оно отражает. Чемтемнее, темслабее отражает. Постепени отражения можно судить оцвете поверхности тела.
        Обычно кометы либо белого, либо черного цвета. Акомета Фокса, приближаясь кСолнцу, неожиданно меняла цвет сбелого насиний. Ученые так ее ипрозвали - Синяя комета. Идляисследования непонятного явления решили послать кней космический корабль «Одиссей».
        Дядя Ваня шел домой идумал: «Захочетли Дружок лететь сомной вкосмос? Неиспугаетсяли рева стартовых двигателей? Выдержитли добровольное заточение втесной кабине космического корабля?»
        Дружок встретил дядю Ваню вопросом:
        - ЧтоИванушка невесел? Чтоголовушку повесил?
        Видно, только что какую-то сказку слушал.
        Присел дядя Ваня накорточки, погладил Дружка поголове исказал. Такитак, мол, посылают нас стобой вполет. Полетим наракете.
        - Папа Ваня, акуда полетим? - спросил Дружок.
        - Вкосмос.
        - Ачто такое космос?
        - Космос - этомежпланетное пространство. Внем много планет, комет иастероидов. Мыполетим вкосмос, чтобы сфотографировать комету.
        - Ачто такое комета?
        Дядя Ваня улыбнулся. Попробуй-ка объясни обезьяне, чтотакое комета. Этоичеловеку-то объяснить трудно.
        - Комета - огромный кусок льда, безжизненный инеприступный. Какнеобитаемый остров посреди океана…
        Дружок подумал-подумал исказал пророческие слова:
        - Накаждом необитаемом острове должен быть свой Робинзон Крузо… ИПятница.
        Стали готовиться кполету.
        Дружку сшили специальный скафандр, сделали гермошлем поразмеру его головы. Адядя Ваня научил его говорить вмикрофон.
        Подготовку кполету Дружок воспринял каквеселую игру. Нокактолько тренировки стали сложнее, Дружку сразу стало неинтересно. Приходилось его уговаривать, угощать чем-нибудь вкусненьким. Только тогда Дружок соглашался продолжать занятия…
        Время летит незаметно. Настал день отлета.
        Дядя Ваня иДружок надели скафандры, забрались вкабину космического корабля иустроились встартовых креслах.
        Пять, четыре, три, два, один, старт!


        Каксто разъяренных тигров, взревели разгонные двигатели. Дружок испугался ипосмотрел надядю Ваню. Дядя Ваня успокоил его одними глазами: шумстоял такой, чтоголоса небыло слышно.
        Ракета вздрогнула иоторвалась отземли. Тут-то иначались перегрузки. Дружка вдавило вкресло стакой силой, чтоон ивздохнуть немог. Нуадядя Ваня - кперегрузкам привычный - лежал себе да посвистывал.
        Новот смолкли разгонные двигатели. Ракета истратила все топливо, вывела космический корабль «Одиссей» наорбиту, асама отнего отделилась, потому что была уже ненужна.
        Наступила невесомость. Удивляясь отсутствию веса, Дружок поплыл киллюминаторам. Водин посмотрел - темнота, звезды. Вдругой посмотрел - темнота, звезды. Втретий посмотрел - голубой шар плавает втемноте.
        - Папа Ваня, агде мама Люба? Гденаш дом? Гденаш город? - спросил Дружок.
        Дядя Ваня неожидал такого вопроса. Ондумал, чтовсе-все Дружку уже объяснил, а, оказалось, самого-то главного Дружок инепонял.
        - Дружок, мама Люба, нашдом инаш город - всеэто осталось внизу - нанашей планете. Мыстобой сейчас находимся вкосмосе. Домой мы обязательно вернемся, носначала нам нужно сделать работу, ради которой мы стобой иполетели вкосмос.
        - Работу? - переспросил Дружок ивздохнул. - Акогдаже домой?
        - Через полгодика, - развел руками дядя Ваня.
        Дружок пожевал губами, прикидывая вуме: сколько это - полгодика.
        - Полгодика - этозавтра? - спросилон.
        - Нет, - ответил дядя Ваня.
        - Послезавтра? - Дружок удивленно приподнял брови.
        - Нет.
        - Послепослезавтра? - Дружок нахмурился.
        - Да, - ответил дядя Ваня. - Послепослепослепослепосле…
        «Одиссей» начал разгон кместу встречи скометой. Траектория его движения была рассчитана таким образом, чтобы он постепенно вышел наорбиту кометы илетел сбоку отнее - параллельным курсом.
        - Папа Ваня, - спросил Дружок, - амы непотеряемся вкосмосе? Гляди, какдалеко мы отЗемли улетели. Мысможем найти обратный путь?
        - Неволнуйся, Дружок. Пока система ориентации работает, намнечего бояться. Одна антенна этой системы все время направлена наСолнце, другая - наЗемлю. Такчто мы стобой незаблудимся…
        Комета Фокса была хорошо видна искаждым днем становилась все ближе. Сначала она была похожа наогромный прожектор, летящий вслед за«Одиссеем». Потом стала светящимся шаром размером сЛуну. Инаконец, закрыла собою полнеба.
        - Этоиесть комета? - снова спросил Дружок.
        Дядя Ваня кивнул, незная, какДружок отнесется кэтой новости.


        - Самой кометы невидно. Мывидим только ее кому - газово-пылевое облако.
        - Красиво! - сказал Дружок. - Нопочему-то страшно.
        «По-настоящему страшно будет, когда мы войдем вэту самую кому, - подумал дядя Ваня. - Нанас обрушится град небесных камней, и, дайБог, чтобы корпус корабля выдержал».
        Ничего этого дядя Ваня Дружку, конечно, несказал. Зачем раньше времени пугать питомца. Вдруг все еще обойдется. Дядя Ваня, наоборот, даже успокоил Дружка:
        - Уверяю тебя, бояться нечего. Мыподлетим ккомете поближе исфотографируем ее: надоже узнать, какого она цвета насамом деле, синего илинесинего.
        - Апотом?
        - Потом повернем кЗемле иполетим домой.
        - Эх,скорейбы уж… - вздохнул Дружок.
        Кактолько «Одиссей» вошел вгазово-пылевое облако, поего обшивке сразу застучали камни - большие ималенькие.
        Бум!
        Бамм!
        Бух!
        - Папа Ваня, ктоэто стучит встенку? - испуганно спросил Дружок. - Может, открыть, посмотреть?
        - Нивкоем случае! - воскликнул дядя Ваня. - Мылетим вкоме, инас бомбардируют частицы космической пыли. Взгляни виллюминатор.
        Дружок посмотрел иеще больше испугался.
        - Папа Ваня, вокруг нас булыжники летают! Аты говоришь - пыль.
        - Частицы космической пыли бывают разной величины, - ответил дядя Ваня. - Бывают исбулыжник размером… Ты,главное, неволнуйся. Корабль унас крепкий. Выдержит.
        Нокорабль невыдержал.
        Один камень попал виллюминатор, ипостеклу пошли трещины. Пришлось закрывать иллюминатор аварийным люком.
        Другой камень повредил антенну ориентации, и«Одиссей» сразуже потерял извиду Землю. Теперь он запросто мог заблудиться вкосмосе.
        Третий камень разбил одну изсолнечных батарей, ибортовой компьютер сообщил, чтоэнергии двух оставшихся батарей длянормальной работы аппаратуры недостаточно.
        Четвертый камень пробил резервный топливный бак, итопливо тонкой струйкой стало вытекать вкосмическое пространство.
        Дядя Ваня заволновался: ситуация, какговорится, была нештатная. Повсему выходило, чтобезпосторонней помощи «Одиссей» домой вернуться несможет. Дядя Ваня решил связаться сЗемлей: что-то посоветует ему Главный пополетам?
        Главный долго молчал, собираясь смыслями. Наконец он принял решение.
        - Приказываю вам совершить посадку накомету. Всложившейся ситуации считаю это единственно верным решением. Спасательная экспедиция вылетит квам через три дня. Комету она догнать, конечно, несможет. Поэтому направлю ее навстречу комете - вту точку пространства, вкоторой вы будете через три месяца.
        - Значит, мынатри месяца станем пленниками кометы? Вместе сней мы совершим полет вокруг Солнца?
        - Да…
        Дядя Ваня задумался. Вблизи Солнца температура накомете может возрасти допятисот градусов. Примерно две недели «Одиссей» будет жариться насолнечной сковородке, иеще неизвестно, выдержитли такое испытание обшивка корпуса. Нодругого выхода, видимо, небыло.
        - Васпонял, - ответил дядя Ваня.
        - Продуктов икислорода увас достаточно, - сказал Главный. - Такчто, надеюсь, доприхода спасателей вы продержитесь… Нуапока выполняйте программу полета - фотографируйте.
        Идядя Ваня начал фотографировать…
        Ядро кометы было совсем близко. Онобыло каким-то серым, авовсе несиним, какпредполагали ученые. «Одиссей» медленно облетал ядро, атри фотокамеры постоянно снимали его сразных сторон.
        Дядя Ваня смотрел виллюминатор ивыбирал удобное место дляпосадки. Наодной стороне кометы стояла жара - плюс пятьдесят градусов. Надругой стороне трещал лютый мороз - минус сто семьдесят. Надо было найти гладкую поверхность сумеренной температурой.
        Дружок подошел кдяде Ване, тронул его заплечо исказал:
        - Папа Ваня, мыстобой попали впереплет. Новедь надежда умирает последней. Яправильно понял?
        - Правильно, - ответил космонавт Петров, удивляясь выдержке испокойствию своего любимца…
        «Одиссей» завис надместом посадки ивыстрелил вкомету тремя специальными якорями. Каждый якорь намертво закрепился врыхлом грунте. «Одиссей» подобрал якорные тросы ираспластался наповерхности кометы. Посадка была завершена.
        - Неотправитьсяли нам напрогулку? - спросил дядя Ваня так, будто речь шла опоходе взагородный парк.
        - Пошли, погуляем, - согласился Дружок.
        Онинадели скафандры ичерез шлюзовую камеру вышли наружу.
        - Дружок, прицепи кскафандру страховочный трос, - сказал дядя Ваня вмикрофон, показывая, чтоикакнужно сделать.
        - Азачем? - удивился Дружок. - Янебуду далеко убегать.
        - Притяжение кометы ничтожно мало. Если подпрыгнуть, можно улететь воткрытый космос иневернуться. Такчто будь осторожен.
        - Понял, - удивленно промямлил Дружок.
        Выйдя изкорабля, дядя Ваня первым делом взглянул нанебо. Небо кометы Фокса было удивительным - разноцветным. Подсвеченное Солнцем, газово-пылевое облако переливалось всеми цветами радуги. Аотголовы кометы кее хвосту внебе тянулись фиолетовые полосы. Этоиспарялись нагретые Солнцем газы ипыль.
        Горизонт накомете был гораздо ближе, чемнаЗемле. Казалось, всяповерхность кометы - этоогромная театральная сцена, обрывающаяся впустоту.


        Отойдя от«Одиссея» надесять метров, дядя Ваня взял пробы снега игрунта. Онхотел знать, изчего состоит комета.
        - Какя иговорил, комета - этобезжизненный кусок льда, - сказал он Дружку. - Ктомуже даже несинего цвета.
        - Ятоже говорил, чтоукаждой кометы должны быть свои Робинзон Крузо иПятница, - заметил Дружок.
        Дядя Ваня улыбнулся. Онбыл рад, чтоДружок непал духом, анаоборот - способен даже шутить.
        - Ну,напервый раз хватит, - сказал он. - Пора накорабль… Ато мне уже спать хочется.
        - Утро вечера мудренее, - подхватил Дружок.
        Этот день был насыщен событиями настолько, чтонаши космонавты уснули богатырским сном. Аутром их ожидал настоящий сюрприз.
        Дружок проснулся первым. Онпосмотрел виллюминатор ипобежал будить дядю Ваню. Всяповерхность кометы - открая докрая - заодну ночь стала совершенно синей.
        Дядя Ваня был удивлен неменьше Дружка. Онбросился кфотокамерам, чтобы запечатлеть эту волшебную картину. Предположения ученых оказались верными: приближаясь кСолнцу, комета Фокса действительно меняла цвет. Оставалось узнать, почему это происходит.
        Дядя Ваня иДружок надели скафандры ипошли наразведку. Онихотели узнать, отчего это вдруг снег стал синим.
        Оказалось, этобыл вовсе неснег. Подногами двух космонавтов была молодая трава. Самая настоящая трава, только синего цвета.
        - Векживи, векучись, - пробормотал дядя Ваня. - Нунеможет быть накомете ничего живого! Этотебе любой ученый скажет.
        - Ученые - далеко, амы - здесь, - заметил Дружок. - Папа Ваня, тычто, своим глазам неверишь?
        Дружок сорвал травинку иподнес ее кгермошлему дядя Вани.
        - Пап, смотри! Это - трава! Иона выросла, пока мы спали.
        - Нопочему она выросла здесь, накомете?
        - Значит, условия позволяют. Атмосфера - какая-никакая - есть, почва - какая-никакая - тоже. Температура плюс тридцать. Вотона ипроклюнулась… Весна!
        Весна! Этопростое слово было сказано обезьяной. Дядя Ваня поразился рассудительности своего любимца. Действительно, кактолько пригрело Солнце, накомете наступила весна.
        - Новедь через месяц комета приблизится кСолнцу, итогда здесь будет так жарко, чтовсе живое погибнет!
        - Значит, замесяц трава успеет дать урожай. Семена закопаются глубоко вземлю, итам переждут сезон ужасного зноя.
        - Тыправ, Дружок. Посмотри, вонтам вдали, натраве уже появились цветы. Лето здесь очень короткое, поэтому растения торопятся жить.
        - Папа Ваня, аздесь нетолько трава ицветы, - сказал Дружок, показывая себе подноги.
        Космонавт Петров посмотрел иахнул. Нашироком синем листе сидел черный какуголь жучок свосемью лапками. Апобелому цветку рядом сним ползла голубая улитка.
        - Жизнь! Всюду жизнь! - воскликнул дядя Ваня. - Побегу сообщу онашем открытии наЗемлю…
        Когда Главный пополетам услышал отом, чтонакомете наступила весна, онушам своим неповерил. Аеще он подумал, чтоукосмонавтов - зрительные галлюцинации.
        - Явам сейчас фотографии перешлю! Сами увидите! - всердцах крикнул вмикрофон дядя Ваня.
        Кактолько ученые наЗемле получили фотографии синей травы, онисразу забросали дядю Ваню вопросами. Ихинтересовало буквально все, идядя Ваня неуспевал брать пробы травы дляисследования.
        Прошло три дня. Белые цветы отцвели, инаих месте появились первые завязи. Дружок каждый день ходил в«поле», какон назвал заросли синей травы. В«поле» он протоптал небольшую тропинку икаждый день ходил поней сбанкой вруках - собирал голубых улиток.
        - Длячего тебе столько улиток? - как-то спросил дядя Ваня. - Чтоты сними делаешь?
        - Яих ем, - признался Дружок.
        - Ешь? - Дядя Ваня ненашутку перепугался. - Стобой все впорядке?
        - Пап, ничего страшного нет. Улитки просто изумительные! Сампопробуй, если неверишь.
        - Нетуж, спасибо, - отказался дядя Ваня. Онпосмотрел, скаким наслаждением Дружок расправляется сулиткой, исказал: - Аты, явижу, гурман.
        - Кто? - непонял Дружок.
        - Любитель улиток.
        - А-а-а… Попробуй, тытоже станешь гурманом.
        - Спасибо, ноя пока воздержусь…
        Прошла еще неделя. Завязи сформировались внебольшие плоды. Одни напоминали клубни картофеля, другие - початки кукурузы, третьи - бананы. Удивительно, ноодни итеже растения давали разные плоды.
        Дружок, который уже наелся улиток, решил отведать местных «бананов». Результат оказался плачевный. «Бананы» имели запах клубники ивкус жгучего перца. Дружок сослезами наглазах прибежал кдяде Ване изнаками стал просить опомощи. Дядя Ваня долго немог ничего понять, апотом дал Дружку шоколадку.
        Дружок успокоился, вытер слезы исказал:
        - Наверно, ещенезрелый…
        Между тем комета приближалась кСолнцу, инаее поверхности скаждым днем становилось все жарче ижарче. Природа готовилась ксмерти впожаре солнечной радиации икбудущему воскресению.
        Синяя трава пожухла ипорыжела отсолнца. Ееплоды - «початки», «бананы» и«клубни» - созрели истали лопаться, разбрасывая вокруг желтые семена. Жуки рыли вземле глубокие норы иуносили семена вподземные кладовые. Вслед зажуками ползли иулитки. Видимо, тамони надеялись переждать «сезон палящего зноя».
        Дружок попробовал спелые «бананы», инасей раз они оказались нетолько съедобными, ноипитательными.
        «Ачто, если навсякий пожарный случай сделать запасы?» - подумал Дружок изанялся сбором урожая.
        Дядя Ваня нестал его отговаривать.
        Настал день, когда трава почернела ирассыпалась впорошок. Жуки иулитки нацелый месяц спрятались подземлю отгубительного действия солнечной радиации.
        Дядя Ваня понял, чтоим сДружком тоже пора прятаться. Иони закрылись вспециальной каюте затройным слоем теплоизоляции.
        Земля сообщала порадио, чтопомощь близка, уверяла, чтовсе будет хорошо. Дружок был наудивление спокоен ипослушен. Добровольное заточение вспецкаюте он воспринимал какнеприятную необходимость. Впрочем, Дружок нескучал. Дядя Ваня научил его играть вшашки, иони играли чутьли некруглые сутки. Акаждый раз перед сном дядя Ваня читал Дружку русские народные сказки.
        Месяц пролетел незаметно. Тепловые ирадиационные датчики показали, чтокосмонавты могут выйти наповерхность кометы. Онивышли иглазам своим неповерили.
        На«поле» вокруг «Одиссея» появились розовые всходы свежей травы. Тутитам желтели цветы. Полистьям ползали красные жуки ибелые улитки. Жизнь накомете воскресла. Всеросло ицвело сновой силой.
        - Чтоже это получается? - самсебя спросил Дружок. - Вторая весна наступила?
        - Выходит, так, - вздохнул дядя Ваня. - Жаль только, чточерез месяц, когда комета улетит далеко отСолнца, наступит зима, инепростая, акосмическая. Всеэти травинки ибукашки замерзнут. Зима будет длиться целых три года. Дотех пор, пока комета снова невернется кСолнцу.
        - Значит, наши букашки закопаются глубже вземлю иподождут довесны, - сказал Дружок. - Ониже знают, чтовесна обязательно повторится. Если знаешь, можно надеяться. Аесли надеешься, можно жить дальше. Лично я вот так думаю.
        - Даты уменя стал настоящим философом, - улыбнулся дядя Ваня.
        Ивновь отцвели цветы, ивновь созрели плоды. Ивновь жуки иулитки собрали урожай вподземных кладовых.
        Комета удалялась отСолнца имедленно остывала. Погас ее газовый хвост. Внебе появились свинцовые тучи, изкоторых шел то снег, тоград. Наступала зима. Комета превращалась вбезжизненную ледяную глыбу.
        Спасательная экспедиция была уже совсем близко. Дядя Ваня получил приказ покинуть комету. Стыковка соспасательным кораблем была назначена назавтра.
        Очень хотелось домой - наЗемлю. Нобыло грустно покидать комету, которая надолгих три месяца стала домом длядвух космонавтов.
        Дядя Ваня иДружок вышли изкорабля впоследний раз взглянуть насвое «поле». Теперь оно было наполовину засыпано снегом. Розовая трава пожухла изаиндевела. Жуки иулитки давно попрятались посвоим норкам.
        - Папа Ваня, - грустно сказал Дружок. - Мнестыдно, чтораньше я ел улиток… Нашу комету ждет долгое иопасное путешествие сквозь ледяные просторы Вселенной. Ия очень хочу, чтобы жуки иулитки выжили вэтих суровых условиях. Яхочу, чтобы жизнь наэтой комете никогда неисчезла.
        - Ятоже этого очень хочу, - ответил дядя Ваня…
        Семена, собранные Дружком накомете Фокса, побывали наЗемле - влаборатории Института Космической Биологии. Сотрудники лаборатории предложили засеять этими семенами еще какую-нибудь комету. Вдруг итам приживется синяя трава?
        Удобный случай вскоре представился. Мимо Земли пролетала недавно открытая комета. Ееизасеяли семенами синей травы…
        Теперь вСолнечной системе стало одной синей кометой больше…


        Юлия Симбирская
        Самый лучший дом
        Самый лучший дом
        - Самый лучший дом - шалаш.
        Иневажно, какустроен.
        Главное, чтоон построен,
        Главное, онтольконаш.
        - Нуаесли будет дождь?
        - Ветки ссеном вперемешку
        Иразлапистый орешник.
        Вшалаше непропадешь!
        - Аобед? Асуп слапшой?
        - Горсти сладких виноградин
        Хватит нам, пожалуй, надень,
        - Мнеквам можно?
        - Ты - БОЛЬШОЙ!


        Качели
        Пятки внебо!
        Ветер вуши!
        У-у-у-ух!
        Насамой высоте
        Япешком ходил
        Потучам.
        А-а-а-ах!
        Щекотка вживоте!


        Папа приехал!
        Папа вернулся
        Изкомандировки.
        Жмутся ксапожкам
        Большие кроссовки.
        Папина куртка
        Моюобняла.
        Тоже соскучились!
        Нуидела!
        Горы
        Горы носят шапки летом,
        Инежарко им приэтом.
        Вшапке снежно-ледяной
        Такпрохладно влетний зной


        Дом
        Незаметный дом усердца -
        Безокошка ибездверцы.
        Сердце спряталось надежно,
        Ноего услышать можно.
        День иночь оно топочет,
        Вдруг совсем уйти захочет?
        Приложу ладонь кгруди,
        Попрошу: «Неуходи».


        Варежки
        Поделился шерсткой
        Пудель после стрижки,
        Исвязали варежки
        Одному мальчишке.
        Каждую он гладит
        Покудрявой спинке
        Игулять выводит
        Только нарезинке.


        Жеребенок
        Озирается пугливо,
        Тычется вмои ладошки.
        Иподрагивает грива
        Ибамбуковые ножки.
        Онкакбудто заблудился.
        Просто только что родился.


        Зернышко
        Лежало зернышко вземле.
        Уютно зернышку втепле.
        Имир привычным был вокруг -
        Дремал червяк, копалсяжук.
        Нозернышко задумалось:
        - Чтодальше? -
        И… проклюнулось.
        Безсвета, карты идорог
        Короткий путь нашел росток.
        Пусть было трудно, нозато
        Такинтересно: дальше - что?
        Ичтоб ответ скорей найти,
        Онстал расти, расти, расти…


        Ракушка
        Напеске лежит ракуша
        Перламутровое ушко.
        Ясмеюсь, аморе дышит,
        Иона все это слышит.


        Ненужные
        Ненужными стали игрушки:
        Солдатиков горстка, двепушки,
        Хромая лошадка, вагон безколес.
        Ясам их надачу сегодня отвез.
        Сижу, ковыряю свой ужин.
        Ая им, наверное, нужен.


        Неспится
        Открыто окно.
        Темнота. Тишина.
        Запуталась втуче
        Большая луна.
        Ислышно, какгулко
        Вдалекой ночи
        Ускорого поезда
        Сердце стучит.


        Вгости
        Вгости клесу пришел
        Истою накраю.
        Смотрит лес наменя,
        Накорзинумою.
        Расступился. Тропинку
        Свою протянул.
        Ивмалинник привел,
        Иорешник нагнул.
        Подарил боровик.
        Показал соловья.
        - Тыкомне приходи! -
        Пригласил егоя.
        Только он дожелезной
        Дороги дошел
        Ипростился:
        - Тысам приходи. Хорошо?


        Самый первый
        Вотмалюсенький листочек
        Вокруженье толстых почек.
        Самый первый, онвразведке,
        Онсидит нанижней ветке:
        - Всевпорядке, братцы!
        Можно распускаться!


        Снег
        Нашдом запорошен
        Почти доокошек,
        Ачерное небо
        Сегодня вгорошек.
        Стотысяч горошин.
        Нет, стомиллионов
        Сгребают скрылечек,
        Сгребают сбалконов.
        Итолько горячих ладошек
        Боится небесный горошек.


        Дождь
        Дождь наполнил бочку,
        Дождь наполнил кадку,
        Дождь умыл скамейку,
        Заодно - лошадку,
        Икусты взъерошил,
        Итраву пригладил,
        Былсовсем непрошен,
        Апришел кнам н?день.
        Вшутку, неиначе,
        Капал мне заворот.
        Погулял надаче
        Иумчался вгород.


        Благодарность
        Однажды надачный порожек
        Зашел любознательный ежик.
        Навстречу ему потянулась рука,
        Другая рука налила молока.
        Крошили печенье вглубокое блюдце,
        Иеж, уходя, обещал им вернуться.
        Авечером думал, гуляя влесу:
        «Язавтра рукам червяков принесу».


        Море
        Море качает
        Меня наволне.
        Море вчераеще
        Чудилосьмне.
        Только вчера
        Меня поезд качал,
        Только вчера
        Япоморю скучал.
        Нуасегодня
        Уженаяву
        Яобнимаюего
        Иплыву.


        Слоны
        Уморя горы встали,
        Икажется - толпой
        Слоны издальней дали
        Пришли наводопой.
        Датолько им непьется,
        Такая вот беда.
        Ведь подногами бьется
        Соленая вода.


        Кораблик
        Плыл кораблик пореке
        Безпоклажи, налегке.
        Безматросов, безснастей,
        Безхозяев, безгостей.
        Плыл безмачты ируля:
        - Досвидания, земля! -
        Плыл безякоря ишлюпки,
        Плыл безкапитанской рубки,
        Плыл насеверо-восток,
        Прямо кморю лепесток.


        Татьяна Григорьева
        Воробей Васька


        Воробей Васька… Что, ужесмешно? Конечно смешно, имя-то кошачье. Нотак мама назвала. Ейвсвое время сильно досталось откота Васьки, иона самого крупного птенца, который вылупился изяйца первым, назвала Васькой внадежде, чтоон вырастет ивыклюет тезке глаз. Остальных вообще никак неназвала, воробьев редко называют сразу. Имяони зарабатывают: Драный Хвост, Кривая Лапа, Острый Клюв. Почти индейские какие-то имена.
        Таквот: воробей Васька летел поулице, акот Васька соответственно шел. Иоба они увидели объявление: «Киностудии требуется кот нароль второго плана икрупный воробей дляработы каскадером». Объявление висело высоко длякота инизко дляворобья. Поэтому кот потешно подпрыгивал вовремя чтения, аворобей зависал на«котоопасной» высоте. Коту объявление обещало сметану, аворобью - семечки. Слюни укота потекли сразу, уворобья слюни непотекли, уворобьев вообще сослюнями напряженка. Новоробья Ваську ужасно взволновали слова «каскадер» и«семечки». Семечки он научился красть устарушки, которая торговала ими науглу.
        Занятие вкусное, ноопасное. Такчто каскадерский опыт имелся. Вобъявлении требовался крупный воробей.
        - Эйты, котяра, ядостаточно крупный?
        - М-да. - Котоблизнулся.
        Котчитал быстрее воробья, и, ужепрочитав объявление, онподпрыгивал, внадежде схватить того. Новоробей был бдителен. Накиностудию воробей прилетел первым, таккакон летел высоко ипопрямой, аеще - онточно знал куда, таккаксверху все видно. Котбежал петляя ипостоянно спрашивал дорогу увстречных котов икошек. Один раз его жестоко облаяла собака, ион залез надерево исидел, пока ее неувела хозяйка.
        Воробьев накиностудии было достаточно, кинопробы шли полным ходом. Ассистентка режиссера вкороткой юбке измеряла воробьев сантиметром. Когда прилетел Васька, кинорежиссер сразу поманил его пальцем, аостальным сказал: «Спасибо. Кыш!» Ато… Воробей Васька был вполтора раза крупней предыдущего лидера. Ивидно это было безсантиметра, ноего тоже измерили дляпорядка отклюва дохвоста - 14 сантиметров. Скажете, таких больших небывает… Аэто вообще-то сказка. Скажете, бывают ипобольше. Может, ибывают, нонеприлетели, ироль досталась воробью Ваське.
        Котов накиностудии тоже было навалом. Онисидели взагончике засеткой-рабицей, мяукали, урчали, скребли лапами землю, грызли сетку, вобщем, вели себя каких родня взоопарке. Хотя каждый явился сюда добровольно, иникого силком недержат - скатертью дорога. Акогда явился кот Васька (наш Васька) - Васек там тоже было немерено, - помощник режиссера, руководивший кастингом, поманил его пальцем, аостальным сказал: «Спасибо. Брысь!» Ато… Мать унашего кота была кошка уличная, беспородная, апапа - котсиамский. Икот Васька получился огромный иочень красивый, сгустой шерстью, сиамского окраса, морда - во-о-о!
        Вкабинете режиссера воробей уселся наподоконник, акот забрался наколени кассистентке.
        - Итак, - сказал режиссер, - я - режиссер, меня зовут Феликс Нилов, друзья зовут меня Феллини, янеобижаюсь, исвами, надеюсь, мыстанем друзьями. - Режиссер слегка порозовел.
        «Отскромности», - решил воробей.
        - Аменя зовут Елена Владимировна, можно - Ляля, - сказала ассистентка.
        - Глеб, - сказал помощник режиссера, подошел ккоту, протянул руку иласково потрепал кота зашею, протянул, было руку икворобью, затем внимательно сравнил размеры своей ручищи иворобья идобавил: - Нуитебе привет.
        - Атеперь вы представьтесь, - обратился Феллини кнашим героям.
        - Васька, - сказалкот.
        - Васька, - сказал воробей.
        Котперевернулся наспину, вытянул все лапы встороны:
        - Мру, мру, уморили, тоже мне тезка. Давы нас, поди, путать будете.
        Глеб снял очки, погрыз дужку:
        - Пернатый, аты несочиняешь?
        - Нет. Несочиняю. Ябы получше выдумал, - надулся воробей.
        - Этонепроблема, воробья будем звать Васька, акота - Василий. Коткрупней, - предложила Ляля, ивсе согласились.
        Слово взял режиссер:
        - Итак, мыснимаем фильм изжизни снегирей. Фильм правдив непо-детски. Тамбудет сцена гибели главного героя влапах кота. Всеартисты-снегири категорически отказались сниматься вэтой роли бездублера. Дублеры-снегири тоже улетели. Мырешили загримировать воробья…
        Услышав это, воробей Васька упал набок, закатил глаза иподжал лапки, разумеется, состраху.
        Норежиссер пришел внеописуемый восторг:
        - Воттак инадо будет лежать, молодец!!!
        Воробей открыл один глаз:
        - Я,конечно, нетрус, нокакувас стехникой безопасности?
        Режиссер был готов кэтому вопросу:
        - Котполучит строгие инструкции, снего будет взята подписка, вслучае поедания воробья илиего инвалидизации кот сметану неполучит.
        Котсразу скис. Аворобей догадался, чтокрасивое слово «инвалидизация» означает поедание частичное, вернее, отгрыз лапы илихвоста. Воробей заявил:
        - Яему неверю. Пусть ему когти подрежут иморду скотчем замотают.
        Котзаорал:
        - Недам!
        Режиссер бесстрастно продолжал:
        - Морду скотчем нельзя, мыбудем брать крупный план морды, авот насчет когтей мы консультировались светеринаром - ониотрастают. Пока отрастут, будешь жить прикиностудии наполном обеспечении, «Вискас» три раза вдень, просметану незабыл? - Режиссер достал изхолодильника банку сметаны емкостью один литр, сунул туда палец идал облизать коту, потом поставил банку наподоконник рядом своробьем: - Почувствуй разницу.
        Котсначала смотрел, немигая, широко раскрыв глаза, затем прищурился имиролюбиво промямлил:
        - Банку побольше.
        - Ну,порукам, вернее, полапам, короче, поконечностям, - обрадовался Феликс.
        Ляля, держа одной рукой кота, другой отпечатала тексты договоров, достала штемпельную подушку. Режиссер подписал бумаги, акот иворобей поставили отпечатки своих лап. После этого кот стал облизывать лапу иперемазал всю морду.
        - Темнота, - произнес воробей ипопросил салфетку.
        - Нувот, - завопил Феликс, - котизмазан, куда ты смотрела, Ляля?! Беги закошачьим шампунем, мыть будем.
        Ляля принесла шампунь ипластмассовый желтый тазик. Глеб сходил инабрал воды. Кот, прижав уши, мелпополу хвостом излобно шипел.
        - Девочке мыть кота?! Ачто будет смоими руками? - вопрошала Ляля, пародируя рекламу «Феари».
        Ноее никто неслушал. Феликс иГлеб, глядя накота, одинаково восклицали: «Какой типаж! Какой типаж!» Воробей смотрел синтересом, воробьи любят, когда собака дерется скотом, когда дети привязывают ккошачьему хвосту пустую консервную банку, нокупание кота - этозрелище покруче. Минут через пятнадцать кот стал шипеть тише иреже.
        - Батарейки сели, - съязвил воробей.
        Феликс налил вкрышку сметаны. Котвылизал крышку, шипение прекратилось, хвост замер. Котпринял решение. Насамом деле кошки машут хвостом нетолько когда злые, ноикогда неуверены инезнают, чтоделать. Котвовремя мытья никого непоцарапал инеукусил, номяукал очень жалобно иглядел так печально, чтоворобью даже стало его жаль.
        «Интересно, - подумал воробей, - чтоэто запродукт такой - сметана, чтокот стал доступен длянарода ипрост вупотреблении». Онподлетел кбанке, селнакрай иклюнул - голова погрузилась всметану.
        Завернутый вполотенце кот хохотал, будто его щекотали.
        - Нувот, - начал сердиться режиссер, - теперь воробей измазан.
        - Воробья мыть ненадо, начальник, - развязно заявил повеселевший кот, - давайте я его оближу, яоттаких загрязнений очищаю легко иохотно - языком. - Икот показал язык - розовый язык меж белых отменных зубов.
        Впервый день съемок снимали крупные планы. Котбыл еще прикогтях. Онлез подереву, полз поветке, прыгал наигрушечного поролонового снегиря, апотом вместе сним падал светки вснег. Сначала кот вел себя добродушно, хищником отнего инепахло.
        - Когти, когти!!! Выпустить когти!! Мненужен крупный план когтей!! - орал Феликс. - Яневижу зверя!! Нусделайте сним что-нибудь…
        Котзевал. Поролоновый снегирь его явно невдохновлял.
        Глеб подошел изаорал коту вухо:
        - Завтра тебе когти обрежут! - идернул кота захвост.
        Воробей хохотал отдуши. Котозверел: онвращал глазами, скалил зубы, шипел, когти вылезли, каккинжалы.
        - Ужелучше, - обрадовался Феликс.
        После каждого дубля Ляля гладила кота икормила колбасой.
        - Колбасы недавать, - скомандовал Феликс.
        Котпревзошел самого себя. Закогти, заколбасу, заэтого нагло ухмыляющегося пернатого, завсе ответил поролоновый снегирь. Отнего ничего неосталось. Котвыковырял лапой иззубов остатки поролона изаявил:
        - Сметану встудию!
        - Невозражаю. Ляля, налей ему сметаны, заслужил, - сказал режиссер.
        Воробей притих. Котсъел сметану, новсе еще нервно вздрагивал имел хвостом. Ляля чесала кота заухом ишептала:
        - Успокойся, ясегодня возьму тебя домой. Уменя мягкий диван, телевизор, сметана…
        Глеб иФеликс дружно хвалили кота, интересовались, несменитьли ему имя наОскар. Котвежливо отказался. Невесело было только одному воробью. Онпредставил себе завтрашнюю съемку, этого оскароносного героя второго плана, иунего созрело твердое желание смыться. Дляначала он залетел нарябину ипристроился поближе кстволу наверхней ветке.
        Наконец-то съемочная группа обнаружила отсутствие воробья.
        - Агде воробей?! - закричали все изакрутили головами.
        Догадались спросить кота. Котпонюхал воздух, задрал морду вверх:
        - Вонон - нарябине. Сдрейфил.
        - Спускайся, мыуже собираемся, сейчас настудию поедем, автобус ждет, - кричали все воробью.
        - Ая идолететь могу.
        - Никто несомневается. Новместе веселее.
        - Этокому как. Некоторым лететь веселее.
        - Так, может, котневрет, тыструсил?
        - Котврет. - Воробей перебрался наветку пониже.
        - Ававтобусе семечки…
        - Янезаслужил.
        - Есть мнение, чтозаслужил.
        Семечки - этовещь. Феликс зашел вавтобус, вытащил изсумки полиэтиленовый кулек ссемечками, поставил себе наколени иаккуратно завернул края. Натюрморт. Против семечек кто устоит, разве что кот, даито, потому что клюва нет. Воробей Васька залетел вавтобус, селпрямо вкулек. Путь ксердцу воробья инетолько воробья, сами понимаете, один. Съемочная группа быстро затащила аппаратуру вавтобус, ивсе поехали настудию.
        Настудии режиссер посовещался спомощником, иони попросили Лялю:
        - Слушай, возьми иворобья ссобой. Дляустановления дружеского контакта между артистами. Ато ему тут скучно будет. Аотпусти его кнему домой, какбы мы неостались безкаскадера. Передумает. Аконтракт, чтоему, пернатому, контракт…
        - Аврезультате контакта мы безворобья неостанемся?
        - Коту надо доверять. Завтра съемка. Тамситуация покруче будет.
        - Ладно. Подвезете меня додому?
        - Невопрос.
        Дома уЛяли было чистенько иуютненько: коврики, мягкие кресла. Воробью понравилось, ноон чувствовал себя гостем инесразу решил, гдеустроиться. Хорошобы налюстре, котнедостанет, носвет загорится - станет жарко. Ондолго летал покомнате, пока кот устало, собидой вголосе несказал:
        - Данебуду я тебя есть!
        Воробей выбрал бюст Пушкина, вгороде наПушкине непосидишь, тамвечно голубями занято. Акот сразу представил себя хозяином, унего даже голова закружилась отжелания остаться здесь навсегда.
        «Завтра, - решил он, - вцеплюсь когтями вковер, ипока непообещают оставить здесь, перетаскивать меня можно будет только вместе сковром».
        Котходил кругами, терся обноги, заглядывал Ляле вглаза. Валяться надиване, драть ковер, висеть нашторах - этоон планировал, нонесразу, агде-то через полгода. Сейчас он был сущим ангелом.
        Воробей таких планов нестроил, онзнал: если птица живет вдоме, онаживет вклетке впрямом смысле этого слова. Чембы некормили, азарешеткой плохо. Другое дело - иметь балкон, накоторый всегда можно прилететь инайти корм. Тотже черствый кусочек хлеба… Одно дело - тыего напомойке нашел, совсем другое, когда его специально длятебя набалкон положили. Набалкон воробей очень рассчитывал, егожелание было куда скромнее кошачьего, ононезатрагивало жилплощадь.
        Ляля включила телевизор. Сначала шел мультик «ТомиДжерри», котбыл возмущен ипопросил убрать это безобразие. Подругим каналам шла стрельба ивсе падали, падали… Наконец нашли передачу одикой природе, показывали страусов. Этоустроило всех, иЛяля ушла накухню готовить ужин.


        - Ничего себе птичка, корова целая, - сказалкот.
        - Какая она птичка, онаже нелетает, - сказал воробей.
        - Ая стобой согласен, птица должна летать, иначе она нептица!
        Воробей чуть несвалился сПушкина, оказывается, котнетак плох иможет быть приятным собеседником. Котпродолжал льстить:
        - Аты - смелый. Некаждыйбы согласился быть каскадером.
        - Факт - некаждый.
        - Тывот исметану попробовал, исемечки, скажи, чтовкуснее: семечки илисметана?
        - Конечно семечки.
        - Яхочу попробовать семечки.
        - Вчемже проблема. Вонмешок настоле.
        Котзалез настол, сунул морду вмешок, набрал врот семечек, пожевал иотправился выплевывать их набалкон. Вернувшись, котзаявил:
        - Грубая пища. Какты ихешь?
        - Склевываю, даивсе.
        - Акактебе сметана?
        - Ничего. Былабы пожиже, можно пить.
        - Темный ты. Сметана чем гуще, темлучше. Аколбасу тыел?
        - Слушай, аведь я ел сосиску впарке влетнем кафе впрошлом году. Мужик принес, поставил настол тарелку, пошел закомпотом, аголуби сели настол, всесбросили. Аукрасть уголубей легче легкого, онитакие неповоротливые. Одну сосиску я уних увел. Вкусно!
        - Ой! Брат, брат мой, дамы стобой хищники!
        Воробей призадумался: из-за одной сосиски попасть вотряд хищников нехотелось, нопортить отношения скотом вего планы тоже невходило, завтра съемка, ион дипломатично ответил:
        - Грешен, батюшка.
        Котпришел ввосторг:
        - Никогда незнаешь, гдеможно встретить родственную душу.
        Ляля накухне соображала, чтобы такое приготовить, чтобы сразу натроих. Решила сварить гречку исосиски, воробью - гречку, коту - сосиску, себе - ито идругое.
        Утром кот начал воплощать свои планы вжизнь. Картина отдирания кота отпола была душераздирающей. Которал громко ижалобно. Приподнять его можно было только сковром вместе напятнадцать-двадцать сантиметров отпола. Ляля уговаривала кота, звонила Феликсу. Котстоял насвоем, стоя наЛялином ковре ивцепившись внего всеми когтями. Ляля устала, села вкресло. Видунее был озабоченный. Котповернул голову иопасливо посмотрел нанее. Ляля думала. Кот, конечно, красив, ноэто такая ответственность: ивозвращаться надо домой вовремя, ивотпуск просто так неуедешь. Хотелось понаблюдать закотом доконца съемок, апотом уже принять решение. Еелюбимая героиня, Скарлет, говорила: «Янебуду думать обэтом сегодня, яподумаю обэтом завтра». ВотиЛяля совершенно нехотела думать одальнейшей судьбе кота сегодня, ауж тем более принимать скоропалительные решения.
        Нокот пошел ва-банк. Воробей тоже пытался его уговорить:
        - Слушай, тезка, онасейчас совсем рассердится ивечером нас невозьмет.
        - Возьмет. Меня насовсем возьмет.
        Воробей сел кЛяле наплечо ипрошептал наухо:
        - Ляля, ты, если его брать нехочешь, соври ему, ипоедем.
        - Вотеще! Яеще врать должна. Небуду я врать. Яему сейчас когти обрежу, помогу гримеру, емувсе равно сегодня накиностудии должны обрезать когти. Такчто сцепление сковром я ему уменьшу.
        Котвытащил лапы изковра, причем заднюю левую сбольшим трудом. Ляля облегченно вздохнула, нонетут-то было: котзабился поддиван. Ляля села надиван испокойно сказала:
        - Есть два варианта развития событий: первый - яберу швабру смокрой тряпкой, второй - яберу соседского кота Пупсика, хороший, между прочим, кот, воспитанный.
        - Щас!!! Уменя контракт, - раздался голос из-под дивана.
        - Вспомнил проконтракт? Заплатишь неустойку засрыв съемок игуляй, Вася.
        - Нувот, ипошутить нельзя, - заюлилкот.
        Накиностудию приехали: злая Ляля, взъерошенный печальный кот иворобей. Чтонадуше уворобья, поего внешнему виду понять было нельзя, новоробей тревожился, потому каккот был невдухе. Когда коту подрезали когти, онругался, нопо-своему, по-кошачьи, никто даже необиделся инесделал ему замечания. Дляначала решили снять картинку: котинастоящий снегирь, снегирь сидит, коткрадется поветке дерева, нонепрыгает. Котповеселел, стал разминать лапы, шерсть назагривке, правда, оставалась взъерошенной, ноее пригладили щеткой исбрызнули лаком дляволос. Котзачихал, прочихался исказал:
        - Зачем этой бякой полили?! Сказалибы мне, ябы ее сам уложил.


        Феликс хмыкнул:
        - Тоже мне Зверев.
        Снегирь сел наветку, нокактолько кот полез постволу, улетел. Егозвали, стыдили, говорили, чтоукота обрезаны когти.
        - Зато зубы целы, - резонно заявил снегирь.
        - Ой-ой-ой! Утебя самого-то неправильный прикус, - съязвилкот.
        Феликс заорал:
        - Всех выгоню, всех нарисую накомпьютере, вседавно так делают, один я вожусь сэтой фауной, всех вас вКрасную книгу!!
        - Съемка ввашем фильме - прямой путь вКрасную книгу. - Снегирь знал себе цену иниодним пером ради искусства жертвовать нехотел.
        Глеб предложил Феликсу:
        - Даотстань ты отнего, потом смонтируем.
        - Ладно, агде воробей?
        Воробей сидел накамере исинтересом наблюдал запроисходящим.
        - Почему он еще незагримирован?!! Ляля!!!
        Воробья гримировали два часа: приклеивали дополнительные перья, меняли форму клюва икрасили. Онвзмок, емупоказалось, чтосамое страшное - этонекот, агрим.
        Котсидел рядом испрашивал гримершу:
        - Аэти краски пищевые? Сними можно есть воробьев?
        Гримерша, смешливая конопатая тетенька, хохотала ипоказывала коту разноцветный кулак. Появился снегирь ибрезгливо посмотрел наворобья:
        - Пугало. Этонаменя совсем непохоже, безобразие.
        - Конечно, непохоже, ты - глупый итрусливый. - Котоскалил зубы изастучал ими, имитируя пулеметную очередь.
        Снегирь улетел.


        Воробей посмотрел насебя взеркало исам себе ужасно понравился. Онбыл честной птицей ипонимал, чтоснегири гораздо красивее воробьев. Онспросил кота:
        - Какя тебе?
        - Съедобно, - сказалкот.
        - Тывсе время как-то так шутишь… Уменя счувством юмора, конечно, всевпорядке, ноты постоянно намекаешь, чтоменя можно съесть.
        - Тыче, тыче?! Обиделся? Извини. Даты небойся. Во-первых, друзей неедят, тутвокруг столько всяких летает, кого можно съесть. Аво-вторых, сметана - этоСМЕТАНА!
        - Мотор! Камера!
        Первый дубль неудался. Все-таки сработал инстинкт самосохранения. Воробей задолю секунды дотого, какего должен был схватить кот, взлетел, акот упал вкучу снега. Один.
        Феликс сказал Ляле:
        - Сметаны налить, семечек недавать.
        Воробей вернулся наветку ипопросил:
        - Дайте коту побольше сметаны.
        Сметаны добавили. Котобрадовался:
        - Спасибо, друг!!!
        Потом сделали пять нормальных дублей, когда кот своробьем влапах падал светки. Феликса все что-то неустраивало, онхотел ишестой дубль, носметана вкота уже непомещалась. Воробей семечки оставлял напотом, акот перед сметаной немог устоять. Икот честно игрустно сказал:
        - Ябольше немогу.
        Сочетание грустного голоса исчастливой морды было потрясающим зрелищем.
        - Актоже будет есть литр сметаны?
        Котикнул:
        - Я,нопотом.
        Всезасмеялись, обступили Васек изахлопали владоши. Феликс объявил:
        - Всем спасибо! Выоправдали мои надежды. Забегайте, залетайте, может, какие-то роли подвернутся. Так: котвременно проживает накиностудии, «Вискас» вшкафу, сметана вхолодильнике.
        Котжалобно поглядел наЛялю. Ляля показала коту язык, нопотом рассмеялась:
        - Ладно, возьму этого вымогателя себе.
        Феликс продолжил:
        - Ну,сновосельем! Атебе, воробей, куда семечки доставить, тыже три килограмма неунесешь?
        - Аможно поставить мешок кЛяле набалкон?
        - Нетпроблем, - Ляля взяла мешок влевую руку, правой сгребла кота, - только бегемота мне наследующей картине непредлагать.
        - Асметана?!!
        Вопль кота растворился вхохоте. НоГлеб сбегал ипринес желтый тазик, вкотором мыли кота. Втазик сложили семечки, поставили сметану, котсвернулся калачом вокруг банки, аворобей сел накрышку.
        Вечером воробей прилетел наЛялин балкон проверить наличие семечек. Увидев мешок ссемечками, онрадостно зачирикал. Котуслышал, подбежал кокну, увидел воробья, вылез через форточку набалкон:
        - Привет!
        - Привет! Нучто, буржуй, устроился?
        - Ато… Мнеуже столько всего купили, даже кровать. Да,да, специальная кровать длякота.
        - Да. Специальную кровать дляворобья никто некупит, еедаже неизобрели.
        - Ну,наконструктора я неучился, ноопроблеме твоей кровати я подумал.
        - Тыподумал обомне?!
        Котвытащил изкоробки, стоящей вконце балкона, старый валенок:
        - Смотри, этодаже некровать, ацелый дом. Внем изимой можно жить.
        Воробей залез вваленок. Котзасунул морду вваленок изаявил:
        - Попался!!!
        - Попался, попался. - Воробей уже перестал обижаться нашуточки кота.
        Разве надрузей обижаются, особенно натех, которые отебе заботятся?


        Воробей вылез изваленка, селрядом скотом, прислонился ктеплому кошачьему боку:
        - Слушай, тытакой добрый, такой заботливый. Мнестобой рядом нестрашно иинтересно. Ноесть уменя один вопрос… Боюсь, обидишься.
        - Постараюсь необидеться. Валяй.
        - Мама говорила, чтоты однажды чуть ее несъел. Правда?!!
        - Правда. Молодой был, глупый, голодный. Ивоспитание было соответствующее. Моямама учила - лови, ешь, ноты поверь, яникого ниразу несъел. Янеохотник, я - артист. Яназадних лапах стоять умею, ходить, правда, неполучается - набок заваливаюсь. Астоял хорошо, меня даже люди кормили заэто. Ноэто, тысам понимаешь, далеко отискусства, это - попрошайничество.
        - Ятак рад, чтоты никого несъел.
        - Сейчас сам радуюсь. Артистам дурная слава никчему.
        Котиворобей долго сидели рядом. Акогда солнце стало исчезать загоризонтом, раздался голос Ляли:
        - Васька, тыкуда делся?!
        Котпотянулся игордо сказал:
        - Мнепора, - изалез через форточку вквартиру.
        Воробей залез вваленок и, засыпая, прочирикал:
        - Говорят, котгуляет сам посебе. Может быть, игуляет… Носамое свободолюбивое существо - этоворобей.


        Марина Зарубина
        Приключения смелых


        Глава1. Впуть
        Тащетка зубная
        Была озорная,
        Ночасто скучала одна.
        Тускнели щетинки
        Наузенькой спинке,
        Когда тосковалаона.
        Однажды расческа
        Поправить прическу
        Еепригласила ксебе.
        Итонкая щетка
        Ответила четко:
        «Приду непременно ктебе».
        Душистое мыло,
        Приветствуя мило
        Еенаопасном пути,
        Помочь захотело:
        «Нелегкое дело
        Одной подороге идти».


        Глава2. Находка
        Пополке стеклянной,
        Поковрику вванной
        Ониосторожно прошли.
        Ивот напросторе,
        Вбольшом коридоре,
        Предмет незнакомый нашли
        «Прошу, помогите!
        Скорей поверните!
        Поставьте меня набочок!
        Ябуду катиться
        Иславно кружиться,
        Вертеться, какбыстрый волчок»
        Герои устали,
        Нопуговку взяли
        Закруглый зеленый живот:
        «Попробовать нужно».
        Вздохнули идружно
        Поставили. Время неждет.


        Глава3. Опасная встреча
        Растерянно мыло
        Пополу скользило
        (Ононепривыкло кходьбе
        Ипрыгала щетка
        Запуговкой ловко.
        Спешили навстречу судьбе.
        Новдруг остановка.
        Изтемной кладовки
        Глядит надрузей пылесос,
        Сердитый, пузатый
        Иочень носатый:
        «Ответьте-ка мне навопрос!
        Куда это строем
        Идете вы трое?
        Немедленно всех проглочу.
        Явчистой прихожей
        Подобных прохожих
        Нивидеть, низнать нехочу».
        «Ославный носатый!
        Великий пузатый!
        Добычу ты выбрал нету.
        Мыменьше поросту,
        Нотоже бороться
        Стараемся зачистоту».
        Исмотрит иначе
        Напутников наших
        Споста своего пылесос:
        «Нучтож, пропускаю.
        Отвага такая
        Меня удивила всерьез».


        Глава4. Преграда
        Прямая дорога
        Вела допорога.
        Последний рубеж впереди.
        Чтодальше - невидно.
        Ужасно обидно
        Доцели своей недойти.
        Слезинками щеки
        Покрылись ущетки…
        «Держаться иверить всебя!
        Подставишь нам спину -
        Взойдем навершину
        Ивместе поднимем тебя».
        Компания смело
        Берется задело.
        Препятствий ипрочих забот
        Бояться ненужно.
        Даздравствует дружба!
        Иснова дорога зовет.


        Глава5. Радушный прием
        «Ах,какже приятно, -
        Раскинув объятья,
        Расческа встречает друзей, -
        Должно быть, сдороги
        Устали немного.
        Прошу, проходите скорей».
        Впросторной гостиной
        Настенах картины,
        Повсюду цветы. Красота!
        Расческа стрекочет,
        Надщеткой хлопочет:
        «Покраска? Укладка?»
        «Да.Да».
        Авечером мама,
        Серьезная дама,
        Случайно нашла наполу
        Заплотною шторой
        Предметы, которым
        Ненужно пылиться вуглу.
        Онапотеряшку
        Кзеленой рубашке,
        Гдепетелька стала пуста,
        Покрепче пришила.
        Ащетка имыло
        Опять напривычных местах.

* * *
        Кончается книжка.
        Вернулся мальчишка
        Издетского сада домой:
        «Щетинки вполоску!
        Вотэто прическа
        Ущетки моей озорной!»

        Мила Юрина
        Докторская колбаса


        Песжил втом самом городе, гдебыло много фонарей ипоэтов. Песбыл нелохматый, ноинегладкошерстный, небольшой инемаленький. Онбыл грустный.
        Однажды пес решил пойти кдоктору, чтобы тот дал ему лекарство отгрусти. Когда он увидел доктора, бородатого, строгого, пахнущего докторской колбасой, пессразу понял: этот доктор ему поможет.
        - Здравствуйте, - поздоровался пес, потому что был вежливый. Аеще умел говорить, какивсе псы, укоторых грустные глаза. Вы,конечно, можете сказать, чтоэто враки, - пыталисьже вы заговорить сгрустным псом, атот неответил. Яоткрою секрет: ониочень стеснительные. Просто ужасно! Иникогда нестанут хвастаться своим умением говорить по-человечьи.
        Доктор снял очки, посмотрел напса, потом снова надел иснова посмотрел.
        - Так-так, - сказал доктор, ипес сразу понял, чтотяжело болен. - Ну-с, садитесь, многоуважаемый. Начто жалуетесь?
        - Грустно мне, - ответил пес исмущенно потупил глаза, потому что ему приходилось говорить, аон некакой-то там хвастун.
        - Так-так. Какое ваше любимое время года? - спросил доктор.
        - Осень, - призналсяпес.
        - Стихи сочиняете?
        - Каждый день.
        - Так-так. Кошек давно гоняли?
        Песзадумался, нонесмог вспомнить, потому что это было, наверное, летсто назад, аможет, идвести.
        - Акогда последний раз кого-нибудь кусали?
        Песпокраснел.
        - Этоже невежливо! - ответилон.
        - Апоночам что делаете?
        - Мечтаю…
        Доктор потрогал упса нос, определил наглаз угол отвисания ушей идлину улыбки. Этолучший способ определить запущенность болезни угрустных псов. Только вот улыбнуться упса никак неполучалось. Поэтому доктор снова сказал «так-так», ипес понял, чтоего болезнь, скорее всего, неизлечима.
        - Увас, многоуважаемый, деп-рес-сия!
        Песнемножко испугался сложного слова, нонезабыл записать вблокнот - онвсегда заучивал новые длинные слова, чтобы однажды стать профессором.
        Доктор дал ему рецепт ибутерброд сколбасой. Потому что наголый желудок нельзя начинать лечение.
        Песразвернул бумажку ипрочел:
        - Укусить прохожего - трираза вдень.
        Загнать кошку надерево - утром, после обеда ивечером.
        Десять капель валерьянки - перед сном.
        Песгрустно вздохнул, потому что именно эти вещи он нелюбил делать больше всего насвете!
        Ивот, вместо того чтобы сесть уокна, зажав водной лапе ручку, авдругой - лист бумаги, иписать стихи, глядя, какосенние листья один задругим слетают сдерева ивальсируют впасмурном небе, песотправился кусать прохожих.
        Только он нарочно шел пустынными дорогами. Чтобы никого некусать. Такон добрел допруда вгородском парке. Впруду плавали утки, анезнакомая бабушка сдобрым лицом бросала вводу хлебные крошки.
        - Здравствуйте, - поздоровался пес. Онбыл вежлив инесталбы кусать безспроса. - Разрешите вас укусить?!
        Бабушка очень удивилась, унее даже очки слетели сноса впруд, иона сама чуть неупала вводу вслед заочками.
        «Никогда! Никогда, - сказала просебя бабушка, - яневстречала таких псов! Никто непросил уменя разрешения укусить меня. Какой милый, вежливыйпес!»
        Грустному псу сразуже расхотелось кусать такую добродушную бабушку. Еслибы она была злой - другое дело, адобрых бабушек кусать нельзя.
        - Давайте я вам лучше помогу уток кормить, - предложилпес.
        Перед сном он выпил валерьянки, новсе равно промечтал дополуночи, прислушиваясь, какветер шепчется сдеревьями заокном итихонько стучит вокно дождевыми каплями.
        Наследующий день он решил сутра погонять кошек. Песвзял зонтик сосломанной ручкой - свой любимый зонтик сузором изжелтых листьев иотправился напрогулку. Поддеревом впарке сидела большая полосатая кошка, такая большая итакая полосатая, чтопес принял ее затигра. Исразу расхотел заней гоняться. Ноон вспомнил продоктора исгрустным вздохом шагнул ккошке.
        - Гав, - сказалпес.


        Кошка, которая была насамом деле сбежавшей иззоопарка тигрицей, удивилась.
        «Никогда, - сказала просебя тигрица, - никогда иникто неотваживался сказать мне „гав!“. Какой храбрыйпес!»
        Апес подумал, чтотаких бесстрашных кошек нехорошо гонять. Трусливых еще можно, авот бесстрашных нельзя.


        Ион вежливо проводил ее достанции метро, потому что большая полосатая кошка, которая была насамом деле тигрицей, собиралась уезжать домой наюг.
        Песснова пошел кдоктору сказать, чтотакое лечение никуда негодится. Аеще внадежде, чтоего угостят колбасой.
        Только он незнал, чтобабушка, которая кормила уток впарке, приходилась родной бабушкой его доктору. Онавэто время какраз принесла ему бутерброды.
        - Здравствуйте, - сказалпес.
        - Какой вежливый пес этот твой пациент, Феденька!
        Доктор даже забыл сказать «так-так». Онсмутился, потому что все его звали Федор Федорович итолько бабушка Феденькой.
        - Вы,Мария Петровна, немешайте мне лечить пациентов.
        - Аты его, Феденька, неправильно лечишь. Тыего плохим вещам учишь: гонять котов икусать бабушек.
        - Таквсе здоровые псы делают! - возмутился доктор Федор Федорович.
        - Такделают невоспитанные псы. Аэтот пес умный ивежливый. Тылучше пропиши ему полкило докторской колбасы вдень съедать!
        Федор Федорович поворчал немного, нонаписал врецепте: «Колбаса докторская, 500грамм, принимать каждый день». Потому что бабушек надо слушаться, онимного прожили изнают все насвете, даже то, чтогрустные псы умеют разговаривать.
        Итут пес сразуже пошел напоправку. Правда, оннебросил сочинять стихи ислушать песню дождя поночам, ноон стал профессором идаже получил докторскую степень.
        Авсе потому, чтоон лечился колбасой некакой-нибудь, адокторской!


        Тимофей Веронин
        Издома вышел человек


        Ты,сынок, часто просишь меня рассказать что-нибудь измоего детства. Измоего такого далекого, почти совсем забытого детства. Думаешь, япомню это свое детство? Ох,сынок мой, коротка человеческая память! Дошкольного детства я вообще непомню, только какая-то скала уморя иплеск волн - мыездили сродителями наморе, когда мне было года три. Ашкольное детство - этотолько ряд тусклых утр, когда бредешь вшколу, гдесеро, каквведре уборщицы. Апотом сиденье дома - ая ох какмного сидел дома один. Иликакое-то пустое гулянье сдрузьями между плечистыми многоэтажками. Впрочем, один период вмоем детстве был особым. Тогда-то ислучилось сомной то, очем непременно стоит тебе рассказать, только это слишком невероятная истранная история. Однако, пожалуй, лишь обэтой истории я ивспоминаю, когда думаю освоем далеком, смутном изагадочном детстве, отом детстве, окотором просишь ты меня рассказать, моймальчик.
        Чтоже тогда случилось? Длилось все небольше полугода, апожалуй, именьше, так - несколько месяцев. Мама моя тогда много работала, писала диссертацию ипочти всегда пропадала вбиблиотеке. Кроме того, онабыла корреспондентом вгазете ивремя отвремени уезжала надва-три дня вкомандировки. Апапа мой должен был уехать поработе нацелый год куда-то очень далеко, чутьли невдругую страну. Икнам приехала тетя Лиза. Маленькая, худая, скороткой стрижкой. Онабыла папиной троюродной сестрой ижила вЛенинграде. Ужнезнаю, чтоунее случилось, - нопочему-то вродном городе ей негде было жить, ипапа позвал ее кнам быть чем-то вроде няни. Какя теперь понимаю, онабыла очень несчастным инеобычным существом. Летей было пятьдесят илидаже больше. Онавсвое время была чем-то сильно напугана, ивее глазах так иостался этот страх иеще упорство. Словно она сэтим своим страхом упорно ипостоянно боролась. Онамного кашляла, очень любила стихи ичасто их читала себе поднос. Аеще унее была старая, засаленная тетрадка, гдемеленьким крючковатым почерком было записано множество стихотворений поэтов, которых вте времена найти было очень трудно.
Ведь многих авторов непубликовали. Онаумела красиво рисовать тушью, аеще акварелью, нолучше всего мелками. Кроме того, онаужасно много ела каких-то редких, крохотных иужасно вкусных карамелек, всегда пахла этими карамельками ичуть некаждый день давала мне их целую пригоршню (они были старые, состертыми картинками нафантиках, тетя Лиза привезла их целый мешок изЛенинграда). Мойпапа был борцом заздоровый образ жизни исчитал сахар белым врагом человечества. Онвпервыйже день запретил тете Лизе давать мне эти карамельки, ноона всеравно старалась незаметно засунуть мне вкарман сдесяток конфет. Мама говорила, чтотете Лизе пришлось пережить очень трудные времена, иотслишком тяжелой жизни она стала курить, апотом бросила, ноей всеравно очень хотелось курить, и, чтобы некурить, онасосала карамельки. Я,конечно, немог понять, почему оттяжелой жизни курят ипочему карамельки помогают, но, конечно, быстро полюбил тетю Лизу исее кашлем, истихами, исмехом, икакой-то энергичной смелостью, исэтим вот карамельками. Извсех стихов, которые часто декламировала тетя Лиза, когда расхаживала покомнате, вернувшись сбалкона,
гделюбила подолгу стоять, смотреть нагород исосать свои конфетки, мнебольше всего запомнилось стихотворение:
        Издома вышел человек
        Сдубинкой имешком
        Ивдальний путь,
        Ивдальний путь
        Отправился пешком.
        Дальше там говорилось отом, чтоон шел ишел, апотом попал втемный лес ипропал. Азаканчивались стихи такими словами:
        Ноесли как-нибудьего
        Случится встретитьвам,
        Тогда скорей,
        Тогда скорей,
        Скорей скажитенам.
        Тетя Лиза как-то очень весело ибодро прочитывала это стихотвореньице, нопочему-то напоследних строках голос ее всегда вздрагивал иглаза наполнялись слезами.
        - Ачтоже - кто-нибудь нашел этого человека? - спрашиваля.
        - Ещенет, - отвечала тетя Лиза.
        - Акому надо сказать, если найдешь?
        - Нам. - Итетя Лиза усаживалась надиванчик итянула меня заруку, заставляя сесть сней рядом.
        - Кому нам? - конечно спрашиваля.
        - Мне, ая передам поэту, который это написал, - отвечала тетя Лиза.
        - Ачто это запоэт?
        - Хармс, - отвечала тетя Лиза.
        - Хармс, - смеялся я, - смешное имя, Хармс.
        - Да,он был смешной, - говорила тетя Лиза, - ноигрустный, - прибавляла она, помолчав.
        - Был? Ончто, умер? - спрашиваля.
        - Умер, ноя ему всеравно передам, емуэто очень важно.
        - Непонимаю, - пугался я, - ведь если человек умер, егоуженет.
        - Неговори так, Сережа. - Итетя Лиза шлепала меня поносу сложенной бумагой. - Люди никуда неисчезают. Онипосле смерти живут, только по-другому.
        - Нет, неживут, - спориля.
        - Живут, дурачок, - говорила тетя Лиза ишла набалкон, чтобы опять смотреть нагород исосать карамельки, апотом кашлять ирасхаживать покомнате, бормоча толи стихи, толи еще что-то.
        Ая все сидел надиване идумал очеловеке, который ушел сдубинкой имешком издома изачем-то пошел втемный лес ипропал. Мнебыло жалко его ижалко этого смешного Хармса, который оттого ибыл нетолько смешной, ноигрустный, чтоэтот человек ушел ипропал. Иеще Хармс грустный, потому что умер, умер, нонеисчез. Где-тоесть. Ипросит, чтоб ему этого человека отыскали, который ушел. Наверное, ондруг его, емубезнего грустно, идаже то, чтоон умер, этот Хармс, всеравно непомогло ему избавиться отгрусти посвоему другу. Мнеэто было знакомо. Ведь уменя был хороший друг надаче, охиздорово мы сним играли всолдатиков ивлетчиков, каждое утро друг кдругу бежали. Авпредыдущем году, когда вначале лета я кзабору того домика, гдежил мой друг, подошел, тотам какая-то девчонка скосичками качалась накачелях итолстый дядя пил что-то избутылки залетним уличным столиком. Оказалось, мама моего друга несмогла снять домик наэто лето. Иони неприехали. Вотуж я скучал тогда! ВотиХармс скучает, ушел друг этот, ушел, даеще втемный лес. Авзял-то ссобой всего ничего - мешок идубинку. Ачто вмешке? Буханка хлеба, документы, соленое мясо да еще
свитер - теплый толстый свитер изсобачьей шерсти. Ведь ушел-то он зимой, новоттепель. Было около нуля, иптички по-весеннему стали уже чирикать, новпереди еще было ползимы, ион знал, чтобудут морозы, инепременно взял этот свой любимый толстый свитер. Аеще там унего была книжка, маленькая, старенькая иочень зачитанная. Такая, какиутети Лизы, - унее кроме тетрадки состихами была еще эта книжечка. Онаее часто, быстро бормоча, читала, читала, когда никого небыло. Ятолько видел случайно, когда вбегал безспросу вее крошечную комнатушку рядом скухней. Раньше это была кладовка, заваленная старыми велосипедами, ящиками сжурналами ишубами. Нокее приезду всю эту рухлядь свезли надачу, икрошечная кладовка оказалась вполне пригодной дляжилья комнатой.
        Да,так вот, вышел этот человек смешком, атам хлеб, свитер, документы да эта книжечка. Больше ничего. Утети Лизы тоже было небольше. Онаприехала кнам изЛенинграда только содной сумкой изкоричневой кожи - сумка старая, сморщинами ипотертостями. Онапахла, конечно, карамельками, ведь половину сумки занимал мешок сконфетами, аеще там было что-то изодежды, тетрадка истарая книжка. Адокументы утети Лизы были все вкармане пальтишка. Онаприехала всентябре, почти совсем вначале, нобыло очень холодно, градусов семь. Приехала она затри дня допапиного отъезда. Мывместе тогда ходили набольшой вокзал провожать папу, папа согромным чемоданом еле втиснулся ввагон, потом мы увидели его застеклом. Онсмешно сплющил нос остекло, амы махали. Наперроне тетя Лиза все порывалась сунуть папе свои карамельки, нотот брезгливо отталкивал ее руку, амама отэтого морщилась инедовольно поглядывала натетю Лизу. Вообще, какя теперь понимаю, мама неочень-то стетей Лизой ладила. Онаотносилась ктете Лизе сраздражением, просто терпела ее допоры довремени. Да,ксожалению, это«допоры» наступило довольно скоро. Нодоэтого грустного дня
тети-Лизиного отъезда произошло то самое, очем мне хотелось тебе, моймальчик, все-таки вэтот раз рассказать. Хотя, может быть, этонетак уж интересно иктомуже маловероятно.
        Всеначалось вновогоднюю ночь, когда мама, каквсегда, ушла вгости ксвоим друзьям, ая остался стетей Лизой, которая долго сидела сомной, читала мне сказку - страшную иочень интересную сказку прохолодное сердце, апотом поздравила меня сНовым годом, налила лимонада, дала шоколадных конфет. Потом позвонил папа изКрасноярска исказал, чтопривезет мне чучело настоящего ястреба. Потом мы сидели стетей Лизой вкомнате, погасили свет исмотрели напраздничное небо надМосквой. Ия снова вспомнил отом человеке иоХармсе, который понему скучал. Аэтот человек ушел издома зимой, утром, хоть имороза небыло, авсе-таки уходить издома зимой надолго неочень-то приятно. Унего был мешок иеще дубинка. Чтозадубинка? Может, Хармс немножко нетак сказал - недубинка, адорожный посох. Ведь когда человек уходит изродного дома вдолгое странствие, емунеобходим дорожный посох, прочный илегкий посох. Стаким вот посохом иушел человек.
        - Тетя Лиза, - сказал я почему-то шепотом, - мневсе-таки ужасно хочется найти этого человека. Ведь Хармс просил.
        - Просил, - отозвалась тетя Лиза. - Ещекакпросил.
        - Нокакмне это сделать, тетя Лиза?
        - Как? Надо подумать. - Итетя Лиза села застол ивключила настольную лампу.
        Праздничная ночь заокном пропала, вместо нее стали видны стол исклоненная голова тети Лизы там, застеклом. Сначала она поскрипывала пером, которым пользовалась, когда рисовала тушью, потом взяла краски. Ядолго глядел нанее, наее отражение встекле. Думал очеловеке смешком идорожным посохом, думал омаме там, вгостях, представлял ее смеющейся, имне было чуть-чуть обидно. Инеожиданно заснул. Заснул инезаметил, кактетя Лиза перенесла меня впостель, какподсамое утро пришла мама. Незаметил ито, какпришел Дед Мороз иположил поделку подарки.
        Скаким замиранием сердца я проснулся наутро ипошел чистить зубы, причем краем глаза, сдерживая дыхание, посматривал туда, поделку. Да,там было несколько свертков. Исамый большой - мне. Ивот я уже шуршал бумагой, стоя наколенках подароматной елкой, - ивдруг, вместо неведомой инеожиданной игрушки, увидел четыре массивные книжки. Этобыл толковый словарь русского языка. «Тебе уже десять лет, - писал наоткрытке Дед Мороз, - иты любишь читать, любишь наш прекрасный русский язык, такому мальчику - настоящий взрослый подарок». Странное дело, ведь мне дарили много хороших игрушек навсе новые года, ноя непомню ниодной, авот эти тяжелые зеленые книги толкового словаря помню прекрасно. Ипрекрасно помню комок слез вгорле, глухую прохладную обиду вгруди. Потом мы смамой итетей Лизой пили чай стортом «Сказка» - яего очень любил. Яникак своего огорчения невыказал, атетя Лиза потом подарила мне красный пластмассовый меч вножнах - иэто было настоящее утешение, аеще самодельную книжечку, вчетыре странички. Напервом развороте был нарисован уютный домик сосветящимся окном, вокруг снег, небо вточечках звезд истонким
месяцем, аотдома идет тропинка, ипоней топает человек смешком идорожным посохом. Анавтором развороте - тотже человек вступал уже втемный лес, гдезакаждым деревом маячили волки илидаже разбойники. Иконечно, тамнаписан был тот любимый тети-Лизин стишок. Аеще наобратной стороне последнего листа был нарисован Хармс. Онсидел грустно налавочке исмотрел куда-то вдаль, туда, куда уходила пустая улица содним только трамвайчиком инесколькими лужами набулыжниковой мостовой. Анадулочкой нависал балкон слепниной, который подпирала мускулистая кариатида. Ясразу понял, чтоэто именно Хармс сидит налавке, ведь он был немножко смешной - сдлинным носом, вкоротком пальтишке, совсем почти таком, какутети Лизы, ивсклокоченными волосами. Онбыл смешной ивсе-таки грустный. Он,конечно, ждал того человека, который ушел, ждал своего друга, который пропал втемном лесу, инадежды дождаться его было очень мало. Ятогда почти необратил внимания наэту книжку. Сменя довольно было тех четырех зеленых томов, которые предательски вылезли из-под красивой подарочной бумаги. Сунул ее куда-то между тетрадками ивсе. Аведь она насамом деле была
прекрасной книжкой, чутьли несамой лучшей книжкой насвете. Яочень жалею, чтоэтой книжки я немогу показать тебе, моймальчик. Еенет уменя, онаисчезла, апочему - может быть, узнаешь потом.


        Каквсегда, быстро летели каникулы, ято гулял содноклассниками - катался сними следяной горки кпруду, играл вхоккей натомже пруду иливыкапывал вглубоком снегу таинственные ходы, гдетак здорово лазить, сужасом ощущая, какзашиворот забирается комок ледяного снега. Тосидел дома стетей Лизой, оначасто усаживалась надиван рядом сомной ирассказывала мне что-то остарых временах, когда поулицам стучали копытами лошади, аизтруб городских домов поднимался дым, читала стихи ипросто сидела застоликом ичто-то выводила тушью. Ая смотрел нанее, ибыло мне как-то очень хорошо рядом сней. Мама немножко была недовольна, чтоя так полюбил тетю Лизу. Ейстановилось обидно, чтоэто несней я сижу рядышком надиване, стаким упоением слушая стихи исказки. Ночто делать, ведь унее было очень много работы иктомуже - диссертация. Новсе-таки мама дня через три после Нового года съездила сомной вЛужники покататься наконьках. Мама хорошо умела кататься. Унее была такая изящная белая шубка, онавесело мчалась наконьках, взявши меня заруку, смеялась ибыла очень молодая, словно инемама мне, астаршая сестра. Потом она купила мне вбуфете
апельсиновый сок иореховое кольцо. Акогда я все съел, мыпошли кметро полиповой аллее ия подбирал крохотные липовые орешки, разгрызал их исудовольствием обнаруживал малюсенькие чуть сладковатые съедобные ядрышки внутри.
        Ивсе-таки чаще всего мамы дома небыло. Онадаже несколько раз ночевала наработе, ведь унее были совершенно неотложные опыты. Водин изтихих каникулярных дней мама вочередной раз осталась наночь всвоем институте, атетя Лиза засиделась сомной вечером допоздна, читала мне книжку продядю Тома, который был негр ихотел спастись отрабовладельцев. Явсе никак нехотел ложиться спать, просил ее читать дальше, авремя было позднее. Тетя Лиза наконец остановилась, вскинула наменя свои темные, немного испуганные ивтоже время решительные глаза исказала:
        - Аты незабыл протого человека?
        - Какого? - испуганно спросиля.
        - Значит, забыл. Аведь Хармс ищет его иждет. Инет никого, ктопоможет Хармсу. - Тетя Лиза нервно поднялась сдивана ипошла набалкон.
        Дохнуло морозом израспахнувшейся двери, апотом тетя Лиза долго стояла наморозе, словно немогла надышаться. Ая сначала глядел вокно надесятки горящих окон противоположного дома, апотом вскочил сдивана истал искать тот тети-Лизин подарок, маленькую книжку. Яперерыл все тетрадки, ноее нигде небыло. Наконец она вывалилась из-под учебника поприродоведению. Ия сел напол около стола ипринялся ее внимательно рассматривать.
        - Издома вышел человек
        Сдубинкой имешком, -
        читал я, иотуютного заснеженного домика сквозь сумрак вилась чуть заметная дорожка, апоней шел человек сдорожным посохом игрубым холщовым мешком заплечами. Небо вкрохотных иголочках звезд глядело нанего немножко грустно иторжественно. Аон шел ишел, неоглядываясь, хотя уходил надолго, ивдоме он наверняка оставил самых родных людей, нонадо было идти, иначе нельзя.
        - Ивот однажды назаре
        Вошел он втемный лес, -
        перевернул я страницу истал вглядываться вгустой дремучий лес, вкоторый смело ивнешне спокойно вступал человек. Мнехотелось сказать ему: «Постой, неходи ты вэтот лес, лучше вернись домой, ведь пропадешь, исчезнешь, иродные твои останутся безтебя, иХармс, который сидит тут недалеко, наследующей странице, будет очень иочень расстроен. Емубудет плохо безтебя, онстанет ждать, искать тебя. Онстанет просить укаждого:
        - Ноесли как-нибудьего
        Случится встретитьвам,
        Тогда скорей,
        Тогда скорей, -
        ночеловек неслушал меня, аупрямо ирешительно вступал втемный лес. Яглядел ему вслед изабывал обовсем: иомаме, которая ставит сейчас таинственные опыты надбелыми крысами срозовыми хвостами, иотете Лизе, которая все стояла набалконе ипросто смотрела надремлющий город, дышала чуть влажноватым воздухом январской оттепели.
        Чтопроизошло потом, яникогда немог нивспомнить, нипонять. Толи я задремал и, опрокинув голову назад, стукнулся обугол секретера, толи что-то внутри меня разладилось само посебе, ноя перестал видеть комнату, стол, секретер, помоему телу пробежал озноб, ядернулся, имое лицо обожгло прикосновение ктвердому снежному насту. Ялежал лицом вниз наснегу, какбыл - вдомашней одежде. Ничего непонимая, явскочил наноги. Оглядевшись, яувидел себя наполяне. Меня обступал темный лес, мнестало страшно, что-то внутри меня так ипохолодело. Чтомне было делать? Чтобы неумереть отхолода, надо было идти. Всумерках я различил тропинку. Онабыла проложена сквозь темный лес, ия пошел поней все вперед ивперед.
        Холод пронизывал меня, ихотя сильного мороза небыло, нотак, врубашке, домашних тапках, далеко неуйдешь. Мной стало овладевать отчаяние. Силстановилось все меньше. Наконец я невыдержал ипросто плюхнулся вснег: будь что будет. Тутпослышались шаги. Явзглянул туда, откуда пришел сам: потропинке топал небольшого роста человек сдлинным дорожным посохом ихолщовым мешком заплечами, шелон решительно ибыстро, азавидев меня, заторопился еще больше, подбежал, селнакорточки:
        - Мальчонка! Чтостобой? Почему неодет? Ахты птенчик! - затараторил человек чуть хрипловатым ивысоким голосом, напомнившем мне слегка голос тети Лизы. - Возьми мой тулуп, - ион укутал меня всвой теплый овечий полушубок.
        - Авы? - принялся лепетатья.
        - Ачто я? Уменя есть толстый свитер изсобачьей шерсти, здесь - вмешке, мнебудет достаточно. Итак, знаешь, какжарко, ведь я спешу, ойспешу. Ну,пойдем сомной.
        - Таквы спешите, явам помешаю. Невозитесь сомной.
        - Какневозиться, чтож, бросить тебя здесь, нет, сынок, такнепойдет. Незнаю, откуда ты ичей, но, видно, судьба нам вместе путь совершать.
        - Авы куда?
        - ВЛенинград. Сейчас через лес пройдем, тамстанция. Поезд там всего три минуты стоит. Минут через двадцать будет. Такчто давай безразговоров. Побежали.
        Ия вскочил наноги ибросился зачеловеком. Онвзял меня заруку, нопотом остановился иокинул меня заботливым взглядом.
        - Даты чтож - втапках! - воскликнул он. - Тогда иди комне наруки. Илилучше садись нашею, аноги суй комне запазуху. Такипойдем.
        Имы так ипошли. Яехал унего нашее, каккогда-то вдалеком детстве, года три мне было - папа брал меня наруки ия, гордо выпрямившись, покачивался, какмахараджа, унего шее. Только стех пор уже прошло целых семь лет, ия уже ипозабыл, какэто было. Человек шел неспеша - все-таки унего была тяжелая ноша. Алес тянулся итянулся, онбыл такой густой итемный. Небыло ему конца икрая. Тропинка свернула направо, вконце концов мы оказались наразвилке.
        - Тьфу ты, куда идти? - задумался человек, нопотом решительно пошел левее.
        Миновало неменьше четверти часа, ачеловек все шел. Емубыло тяжело, амне становилось стыдно. Явремя отвремени пытался сказать, чтопойду сам, ноон только бурчал что-то неопределенное ишел дальше. Аиногда принимался напевать песенку, смешную детскую песенку просорок четырех чижей, которые жили вкакой-то квартире. Наконец где-то вотдалении засвистело, загудело, пронизывая сумерки раннего утра.
        - Ахты, этож поезд! - воскликнул человек. - Совсем невтой стороне, гдея думал. Заблудился я, дурак. Эхма.
        Ион опустился наснег.
        - Чтож нам стобой делать, мальчик? Тебя, кстати, какзовут?
        - Меня - Сережа. Авас?
        - Аменя, меня, - замялся он почему-то, - дасчитай, чтоникак инезовут. Япросто - человек, вотмешок уменя, палка. Человек я - человек смешком ипалкой.
        - Странно, - отозвалсяя.
        - Ачтож тут странного - человек я иесть, че-ло-век. Нуда невэтом дело. Следующий поезд только завтра утром. Адомой идти нельзя. Таммне появляться теперь опасно.
        - Апочему?
        - Нескажу.
        - Азачем вам вЛенинград?
        - Вотлюбопытный, - друг там уменя вЛенинграде. Онодинокий. Болеет. Яему должен меду отвезти, ещесушеных трав. Явсе лето собирал. Вотполный мешок.
        Онснял соспины мешок, ия увидел, чтоэто очень большой, полный мешок. Тамбыл нетолько свитер изсобачьей шерсти ибуханка хлеба, ноеще икуча пакетиков стравами, истеклянные банки, имука, ичто-то вроде какой-то крупы.
        Мыоба уселись наэтот мешок. Человек начинал подрагивать. Мнестало стыдно, чтоя вего полушубке.
        - Возьмите, вамхолодно.
        - Недури, - оборвал он меня. - Сиди себе, помалкивай.
        Ая итак молчал. Говорить было тяжело инехотелось. Молчал ичеловек. Стало довольно светло.
        - Ладно, пойдем, - дернул меня человек, яснова взобрался нему наспину, аон повесил где-то сбоку мешок, взял свою палку, имы пошли. Тропинка вилась все дальше идальше. Мышли ишли. Короткий зимний день быстро клонился кзакату. Хотелось есть ипить.
        - Кстати, сегодня сочельник Рождества, - вдруг сказал человек.
        - Чего? - удивился я. Слова эти были мне непонятны. ОРождестве, может, ячто-нибудь ислышал, ночто такое сочельник иприблизительно незнал.
        - Чего, чего! Сочельник, говорю, Рождества. Святая ночь наступает.
        - Святая? - как-то глупо отозвалсяя.
        Человек остановился. Некоторое время помолчал, словно прислушиваясь. Потом решительно свернул направо, ивскоре ввечерних сумерках лес расступился, имы увидели небольшую избушку.


        - Авот исторожка! - радостно воскликнул человек.
        Старая щелястая дверь была незаперта, ещенедоконца остывшая печка согревала низкую комнату. Человек бросил втопку несколько поленьев, огонек весело затрещал зачугунной дверкой. Ясудовольствием отогревал окоченевшие руки инаблюдал, какчеловек ставит вариться припасенную им крупу.
        - Непропадем, - бормотал он, потирая ладони.
        Ая глядел начеловека, наизбушку, тепло блаженно разливалось потелу, ия старался недумать остранном положении, вкоторое неведомо какпопал. Где-то запечкой человек отыскал толстую стеариновую свечу, зажег ее ипоставил насередину стола.
        - Тебе, Господи, рождшемуся ныне вВифлееме, ставим эту свечу, - проговорил он отчетливо.
        Слова эти врезались вмою память, хотя никорявое длямоего слуха слово «рождшемуся», нистранное «вВифлееме» ясебе растолковать тогда немог. Онзастыл перед огоньком свечи вмолчании, словно смотрел куда-то вдаль, словно видел кого-то. Визбушке стало очень тихо итепло. Ия почувствовал всвоем сердце какой-то радостный мир, такого радостного мира я никогда дотого неощущал всвоей душе, гдевсе было немножко колючим исухим. Мыоба застыли втишине таинственного вечера. Ивдруг - бум, бум - кто-то протопал кдвери, распахнул ее. Визбушку ворвался снег, холод, грубые голоса.
        - Кого тут принесло?
        - Ага, мужик ипацан сним!
        - Ну,дела.
        Самый старший чернобородый держал вруках винтовку, онтолкнул моего спутника вспину, тотупал накорточки, попытался подняться, ноего снова толкнули. Явжался встену, сужасом понимая, чтоэто бандиты, тесамые разбойники, которые, конечно, ждали человека втемном лесу. Этоих потайное жилище, иживыми они нас неоставят, ведь мы можем выдать их. Бывает, чтовминуту смертельной опасности человек перестает что-либо ощущать. Нетнистраха, ниотчаяния, всякие чувства уходят, душа замирает иждет - явто мгновение ничего нечувствовал, понимая только, чтонужно действовать. Визбе была еще одна маленькая комнатка, куда вела совсем крохотная дверь. Единственное, чтопришло мне вголову, этопрорваться кней. Ясхватил человека заруку, дернул что есть силы, онсумел-таки подняться. Потом я бросился всторону книзкой дверке. Двабандита рванулись занами, ноя успел открыть дверку всоседнюю комнату, впихнул туда застывшего вкаком-то шоке человека, апотом шагнул туда сам сневероятной надеждой, чтозадверью спасение.


        Когда я открыл зажмуренные зачем-то глаза, токак-то очень спокойно, словно так идолжно было быть, увидел коридорчик нашей тесной прихожей сзеркалом посередине. Слева ютилась вешалка скуртками, справа старая тумбочка соблезлыми стенками. Ярастерянно оглянулся: человек топтался напороге, как-то нерешительно оглядывая прихожую.
        - Заходите, - раздался веселый голос тети Лизы, - явас давно поджидаю, милый человек.
        - Лиза, - выдохнул человек смешком.
        - СРождеством тебя. Какя рада, чтоты вернулся! - Итетя Лиза уткнулась своей стриженой головой вего толстый свитер изсобачьей шерсти.
        Ачеловек, такинесняв мешка, гладил тетю Лизу поголове. Явидел, чтопоего небольшой бородке скатилась тихая слеза.
        - Ну,пойдем, пойдем, яприготовила уже угощение, - сказала тетя Лиза, апотом вдруг повернулась комне иобняла меня крепко-крепко, какникогда необнимала. - Какой ты молодчина! - сказала она громким шепотом.
        Имы все вошли вкомнату. Наелке откуда-то появились свечи, самые настоящие свечи смаленькими серебряными крокодильчиками, спомощью которых их можно было приделать кветке. Настоле поблескивало вино вбокалах, лежали апельсины, какой-то очень белый сыр, румяные крохотные булочки.
        - Амне, Лиза, надо вЛенинград. Явезу мед итравы длянашего друга.
        - Мнетоже надо, только вот Сережу жалко оставлять. Яего так полюбила. Аведь безнего мыбы стобой иневстретились. Онмолодец. Нонадо ехать. Поезд завтра утром, вшесть. Билеты я уже купила.
        Мыдолго сидели тогда досамого позднего вечера илидаже дополовины ночи. Яслушал их разговоры, онипели песни, человек читал стихи. Читала стихи итетя Лиза. Апотом я прикорнул наплече утети Лизы иопять незаметил, какуснул.
        Восне я увидел ту самую поляну, гдестояла сторожка. Дверь сторожки отворилась. Изнее один задругим стали выходить тихие светлые люди вбелых одеждах скрасивыми лицами, неженскими инемужскими. Онишли медленно имирно. Ониокружали поляну, онипели. Ониподнимались ввоздух, истановилось почему-то тепло, ия сам вместе сними поднимался куда-то, итетя Лиза итот человек тоже были рядом сомной, ноони стали какими-то совсем другими - строгими ивеличественными, иодежда наних изменилась, стала светлой идлинной исовсем издругого времени. Ия сам стал другой. Мыподнимались все выше ивыше. Надзаснеженным лесом, надбольшой многоэтажной Москвой. Светлые мирные люди летели снами. Инебо было все виголочках звезд, ноэти иголочки становились все больше итеплее исловнобы начинали оживать, лучиться, петь, превращаться втеплые ясные окошки самых уютных ирадостных вмире домов, ноя вдруг почуял необыкновенную тяжесть внутри. Будтобы где-то вгруди - гири. Онитянули меня вниз. Онигрозили раздавить меня.
        - Нет, тебе еще рано, - вдруг сказал чей-то голос.
        Ия проснулся. Проснулся всобственной постели.
        - Спи, спи, ещерано, - ласково зажурчал мамин голос. Онаискала что-то возле моей постели. - Прости, ятебя разбудила, просто мне срочно нужно найти одну вещь.
        - Агде тетя Лиза? - почему-то вдруг встрепенулсяя.
        - Тызнаешь, родной мой, ейпришлось спешно уехать, один ее друг, очень близкий друг, сильно заболел, таксильно, чтоможет даже умереть. Иона поехала кнему. Онведь очень одинокий, этот ее друг. Онаодна только иесть, ктоможет заним ухаживать. Онауехала напоезде вшесть часов утра.
        - Асней кто-то поехал вместе? - спросиля.
        - Да, - удивленно вскинула наменя мама свои большие красивые глаза, - онатебе что говорила обэтом? Какой-то человек заней заехал. Даже непредставился. Вжуткую рань. Одет как-то дико. Вкаком-то деревенском тулупе, сгрязным мешком ипалкой сучковатой, прямо сдубинкой какой-то. Сним она иуехала. Все-таки странная женщина, - нахмурилась мама изамолчала.
        - Странно, - только исказал я иотвернулся, уткнувшись носом вподушку.
        Яочень плакал тогда, только маме я нехотел показывать, чтоплачу. Номама потом сказала, чтокупила торт «Сказку». Ноя неслушал. Акогда мама ушла, яоделся и, запустив руку вкарман штанов, нащупал там целую кучу тети-Лизиных карамелек. Ясосал их все утро непереставая, сосал скаким-то теплым комком вгорле, иотних мне становилось легче, ихотя, конечно, было всеравно грустно, новтоже время исветло. Апотом я стал искать книжку. Тусамую книжку прочеловека, который вышел издома. Вышел сдубинкой, алучше сказать, сдорожным посохом имешком, ишел все вперед ивперед, ивошел втемный лес, вошел ипропал. Нокнижка тоже пропала. Какбудто тетя Лиза забрала ее ссобой. Нозачем она ей понадобилась? Врядли она могла забрать ее. Правда, явсе равно прекрасно помнил эту книжку. Истихи, ирисунки. Еслибы я умел рисовать, ялегко заново нарисовалбы итакойже домик, итропинку, инебо виголочках звезд, игрустного Хармса, который сидел наобратной стороне книжки, сидел налавке иглядел вдаль пустой улицы сбулыжниковой мостовой истарым трамвайчиком, застывшим наповороте, аеще сфонарем, таким красивым старинным фонарем подтяжелым
балконом слепниной. Кстати, тетю Лизу я больше невидел. Мама намои вопросы оней только пожимала плечами икивала напапу, апапа неопределенно хмыкал иссылался настрашную занятость.
        Ночтобы там снею нибыло, ядумаю, тетя Лиза, конечно, встретилась сХармсом ичеловека того привела кнему нату самую улицу сбулыжниковой мостовой. ИХармс сразуже вскочил славки ибросился кним. Иони ужасно радовались, ипошли поулице вместе кспящему трамвайчику, исели внего, ивнутри трамвайчика зажегся свет, иони поехали, иприэтом смеялись, ипили лимонад, иуехали куда-то далеко-далеко, втакие места, каких иоко ничье невидело, инеслышал никто оних, ипредставить себе те места никому неудавалось. Иони ждут нас там, мойсынок, очень ждут. Такчто бери свой мешок идубинку, алучше сказать, дорожный посох ипошли!