Один день из жизни собаки Владимир Борисович Свинцов


        #


        Свинцов Владимир
        Один день из жизни собаки


1

        Жучку разбудили блохи. Маленькие черные твари так больно кусали, что собака не выдержала, встала, встряхнулась, предупреждая блох о начале ответных действий, села и стала решительно чесать тело задними лапами.
        - Пошла, скотина! - заругался бомж Кущ - хозяин собаки, и Жучка получила увесистый пинок под ребра.
        К ударам хозяина собака привыкла, потому отошла в сторонку и продолжила свое занятие. Почесав все места, что могла достать, она принялась ловить блох в шерсти. Занятие это почти бесполезное, очень уж проворны твари.
        Через некоторое время, посчитав, что достаточно погоняла своих захребетников, Жучка встряхнулась, потянулась, зевнула и опять прилегла около хозяина, но у того было плохое настроение, он замахнулся и нанес сильный удар, но попал в пустоту - собака ловко увернулась и получила большое количество ругательных слов, произнесенных с такой злобой, что повергли бы кого другого в шок, только не Жучку. Она и не такое видывала, поэтому присела, почесала левой задней лапой шею, опять зевнула звонко, с завыванием и уставилась в темноту подвала.
        На улице светало - дальний угол подвала, где находился лаз, стал серым, да и крысы активизировались. Они возились и пищали у водопроводной трубы, с которой капала вода. Жучка почувствовала жажду и направилась в их сторону. Крысы притихли, потом расступились, недовольно пища. Собаку они не боялись, да и собака не покушалась на них.
        Жучка ткнулась мордой в трубу и с жадностью слизала холодные капли. Потом нашла на полу ямку с водой и стала громко лакать.
        - Жучка, гадина, принеси попить, - раздался голос хозяина.
        Жучка, виляя хвостом, радостно бросилась к нему, приветствуя его пробуждение громким лаем.
        - Заткнись! Молчать! Фу! - крикнул сердито хозяин и заковыристо выругался.
        Жучка послушно умолкла, знала - утром хозяина нужно опасаться.
        Бомж Кущ сел на своем ложе и стал, точно так, как недавно собака яростно чесаться. Потом со стоном выдохнул вонючий воздух, и зло проговорил в пространство подвала:
        - Опохмелиться бы?! - пошарил рукой вокруг себя, ничего не нашел и стал трудно подниматься.
        Жучка прыгала вокруг него, но не близко.
        - Чему радуешься, дура? - спросил хозяин, с трудом выпрямляясь. - Лучше бы опохмелиться нашла.
        Бомж Кущ проковылял к трубе, с которой стекала вода, шуганул крыс и, со стоном наклоняясь, припал к ямке с водой. Напился. Со стоном выпрямился, решил пнуть приблизившуюся Жучку, промахнулся и чуть не упал. Заругался опять и поковылял к выходу из подвала. Собака, опережая его, выскочила во двор.
        Утро хмурое, неприветливое. Но воздух после подвала свеж и прохладен. Кущ встряхнулся всем телом и зевнул, широко открывая рот. Где бы опохмелиться? Боль в голове становилась невыносимой. Поворачиваясь вокруг оси, он прихватил взглядом подозрительное движение у второго от него мусорного бака, выдвинутого к дороге. Пригляделся - бомжиха Паша обогащалась пустыми бутылками на его территории. Ах, ты, подлая!
        Скорым шагом, сколь позволяли затекшие за ночь мышцы, Кущ попытался достать наглую. Куда там, больно шустра!
        - Ты почему… - задохнулся он от негодования. - Почему на моем участке?! Убью!
        - Если догонишь… - кокетливо повела головой со старым позеленевшим фингалом под левым глазом бомжиха Паша.
        Кущ прикинул расстояние между ними и понял - не догнать.
        - Дай опохмелиться, - снизошел он до мирных переговоров.
        - А ты мне за это что?
        Наглость бомжихи, промышляющей на чужой территории, была беспредельна и требовала ответных действий.
        - Жучка! - обратился бомж Кущ к своей собаке. - Фас ее! - и указал рукой на нарушительницу.
        Жучка подбежала к бомжихе и завиляла хвостом - знакомая…
        - Правильно, моя хорошая… - пропела Паша и наклонилась, чтобы погладить собаку, но и, наклоняясь, не теряла из вида Куща.
        Жучка охотно подставила под руку свою спину, не часто перепадает ей ласка.
        - Куси ее, Жучка! - закричал хозяин и неуклюжим прыжком подвинулся к бомжихе.
        Паша отскочила на безопасное расстояние и вдруг сказала:
        - Отдай мне собаку. Опохмелю.
        Кущ облизнулся от предчувствия выпивки.
        - Это… это - нельзя.
        - Почему? Посмотри, какая она неухоженная, невычесаная, в хвосте колючки, грязная…
        - Собака она и есть собака, - философски заметил Кущ и сделал попытку незаметно приблизиться, но бомжиха на такое же расстояние отодвинулась.
        - Отдай собаку. Опохмелю, - повторила.
        - Нельзя отдавать… - упорствовал Кущ, пытаясь поймать какую-то мысль. - О! - вспомнил он. - Жену, ружье… Погоди! Во! Ружье, коня и жену - нельзя отдать никому… и еще… это… собаку тоже отдавать нельзя. Ни дарить, ни отдавать, - облегченно выдохнул Кущ - вспомнил же!
        - А продать?
        - Продать можно.
        - Продай за стакан водки, - соблазняла бомжиха.
        - Ты что, такая собака… всего за стакан? - стал торговаться Кущ, хотя все тело его дрожало от похмельного напряжения. - Замечательная собака…
        - Как хочешь, - внезапно отступила бомжиха и повернулась, собираясь уходить.
        - Стой! - приказал ей Кущ. - Давай сейчас стакан. И еще стакан будешь должна.
        - Ладно, - согласилась Паша, достала из пакета початую бутылку, глянула в нее на свет, определяя количество, отхлебнула лишнее прямо из горлышка, поставила бутылку на асфальт, подхватила под живот Жучку и скоренько скрылась за углом.

2

        Бомжиха Паша несла Жучку долго. Собаке было неудобно и больно и она начала скулить.
        - Замолчи! - прикрикнула на нее новая хозяйка.
        Наконец, спустились в подвал многоэтажного дома. Паша прошла в дальний угол, где у нее был отгорожен пустыми ящиками закуток. Зашла в закуток, задвинула за собой ящик, служащий дверью, и только после этого отпустила собаку.
        Жучка встряхнулась и кинулась к выходу, но ящик наглухо закрывал вход, да и новая хозяйка больно схватила за шиворот.
        - Куда?! Я тебя купила, ты теперь моя и будешь жить здесь!
        Жучка определяла смысл человеческих слов по интонации. Сейчас интонация была грозной, хозяина рядом не было, запрятаться не за кого и она присела у входа.
        - Молодец! - похвалила ее новая хозяйка. - Вдвоем мы с тобой славно заживем, - она сунулась куда-то за ящики и вытащила кусок колбасы, вытерла с нее рукавом плесень и подала собаке.
        Жучка от угощения не отказалась и даже очень быстро с ним справилась.
        Бомжиха Паша зажгла огарок свечи, села на ящики, накрытые тряпьем, и взяла Жучку на колени. Стала поглаживать ее и приговаривать ласково:
        - Хорошая! Хорошая! Я буду звать тебя Белочкой. Погоди, Белочка, сейчас я тебя расчешу.
        Паша достала откуда-то ножницы и расческу, и целый час трудилась над шерстью собаки, пока не привела ее в божеский вид. Жучка терпеливо это сносила. Довольная своей работой, Паша отпустила собаку, сбросила на пол очески собачьей шерсти, достала из пакета бутылку, отпила из горлышка, выдохнула сильно, прилегла, вытянулась и вздохнула с облегчением.
        - Иди ко мне! - приказала собаке.
        Та не послушалась, искала выход. Во-первых, она хотела вернуться к своему хозяину, во-вторых, и это было сейчас главным, ей нужно было справить естественные надобности.
        - Ко мне! - крикнула бомжиха с угрозой.
        Жучка заскулила, завиляла хвостом.
        - Я сказала: ко мне! - заорала новая хозяйка и, вскочив, пнула собаку изо всей силы.
        Жучке было больно и страшно - хозяина нет, а тут еще эта женщина, что так быстро меняет милость на гнев, и ее большая тень, в слабом свете свечи мечущаяся по ограниченному пространству закутка… Жучка испугалась. Она прижалась к земле и попыталась подползти под ящик, закрывающий вход.
        - Куда?! Ко мне! - заорала опять бомжиха.
        Жучка сунула голову в дыру и постепенно втягивала туда тело, скребя задними лапами по полу.
        Бомжиха Паша, рассвирепев, выхватила откуда-то палку и ударила собаку.
        - Ко мне! Ко мне! - орала она.
        Жучка была в отчаянном положении, она не могла выполнить команду, - подойти к женщине, потому как у нее была палка, которая больно била. Убежать же от этой боли было некуда, и тогда она встопорщила шерсть на загривке и жалобно зарычала, скорее даже заскулила.
        - Ах, ты! - истерично вскрикнула бомжиха Паша. - Я тебя накормила, подстригла, а ты теперь на меня рычать?! Ну, гадина, я тебя сейчас… Я тебя проучу!
        Она замахнулась палкой, но Жучка увернулась, а бомжиха, промахнувшись, рухнула всем телом на хрупкую стену из пустых ящиков. Стена развалилась, Жучка выскочила из закутка и помчалась к светлому пятну лаза, во двор, сопровождаемая яростной руганью и угрозами.

3

        Хозяина Жучка нашла в очереди таких же бомжей около ларька, где принимали пустые бутылки. Хозяин был уже пьян.
        - О! - удивился он. - Жучка?! Нет, не Жучка! Или… Ты это?
        Жучка ластилась к нему, прыгала, виляла хвостом.
        Наконец, хозяин узнал свою, теперь подстриженную и расчесанную собаку.
        - Ты как это? Убежала, что ли? Я тебя этой… Пашке продал. Пошла вон! - и больно пнул.
        Бомжи, стоящие в очереди, с ленивым интересом прислушивались.
        - Ты теперь не моя, - подытожил Кущ.
        Жучке в голосе хозяина послышалось сожаление и она, считая, что это относиться к ней, поднялась на задние лапы, передние поставила на грязную штанину Куща и заглянула снизу в его глаза.
        Кущ вздохнул и пробормотал, будто оправдываясь:
        - Хотя она, эта Пашка - сука, стакан еще мне должна. Не заплатила за собаку полностью. Правду я говорю! - он искал поддержку у стоящих в очереди бомжей, но те прятали шеи в воротники одежек и никак не реагировали. - Правду я говорю! - утвердился Кущ в своем мнении и хрипло засмеялся. - Как это… Постой! Как же… Если товар… Если товар не оплачен полностью, он принадлежит покупателю только на ту часть, что оплачена… Ха-ха! - хрипло засмеялся он, довольный, что вспомнил что-то из институтских учебников. - Слыхала, Жучка, на половину ты моя!
        Хорошее настроение еще держалось, и Кущ, вытащив из пакета куриную ножку, бросил собаке:
        - Грызи, моя половина!
        Жучка поспешила воспользоваться разрешением. Она хорошо знала людей и прочувствовала на своей шкуре, как быстро доброту свою они меняют на злобу и ярость. Не успела она проглотить подарок хозяина, как в очереди бомжей послышался шум, потом вскрик - кто-то кого-то ударил. Началась потасовка. Мгновенно очередь разбилась на два лагеря. Загремели бутылки, загомонили хриплые голоса… Жучка бегала вокруг дерущихся, громко лаяла, кусала кого-то за ноги, пытаясь прорваться к хозяину.
        - Ларек закрываю! - послышался категоричный голос приемщика посуды.
        Драка мгновенно прекратилась, бомжи выстроились согласно занятой очереди. Бомж Кущ выбрался из толпы, вытирая рукавом разбитый нос. Собака кинулась к нему.
        - Пошла-а! - прогундосил Кущ. - Пошто не защищала хощяина?
        - Шавку твою нужно пришить, - раздался голос из очереди.
        - Во! За лапы, да об угол ларька, - поддержал второй голос.
        - Попробуй! - воинственно выпятил грудь Кущ. - А за что?
        - За ноги кусает, - чуть не хором пожаловались бомжи.
        - Не будете на хозяина нападать, - ухмыльнулся довольный Кущ.
        - Нечего тут с собаками по очередям… - возмутился худой бомж со свежей царапиной на щеке.
        Кущ, показывая на царапину, спросил:
        - Жучка так высоко достала или ты слишком низко наклонился?
        Бомжи усмехнулись, атмосфера в очереди потеплела. Кущ полез в пакет, достал еще кусок курицы. Посмотрел на него, откусил, остальное бросил собаке. Жучка поняла, что поступила правильно, коли угодила хозяину, и была счастлива.

4

        Сдав бутылки, хозяин и худой бомж со свежей царапиной, купили водки, и пошли в подвал. Жучка бежала следом. Люди уселись в подвале на перевернутых ящиках, стали пить водку и играть в карты. Собака лежала у ног хозяина и дремала. Ей было хорошо, просто замечательно - сыта и рядом с хозяином.
        Но вскоре хозяин стал повышать голос, нервничать и собака проснулась. Если бы она понимала в картах, то узнала бы, что хозяин проигрывает, причем, проигрывает по крупному. Вот он снял лохмотья, служащие ему одеждой и бросил под ноги худому.
        - Бери! И сдавай!
        - Тряпки твои мне не нужны, - худой закурил и долго кашлял. Кашлял надсадно, задыхаясь. На губах появилась кровь.
        - Чего это у тебя? - удивился хозяин.
        - Туберкулез, - худой перевел дух.
        - Ну, сдавай, - попросил униженно хозяин. - Сдай разок в долг. Больше у меня ничего нет.
        Худой посидел минуту, безвольно опустив руки, потом сказал:
        - Ставь своего Кабыздоха на кон.
        - Ты чего?! - удивился хозяин. - На кой хрен тебе моя собака?
        - Съем, - на полном серьезе ответил худой и опять закашлял.
        - А ведь верно, - почему-то обрадовался хозяин. - Слышал я, что жирной собачатиной вылечиваются от туберкулеза.
        Он подозвал собаку, посадил на колени, пощупал ребра, погладил. От такой ласки собака радостно взвизгнула и лизнула его в лицо.
        - Пошла-а! - хозяин столкнул ее с колен. - Жирная! И чистая. Ее кто-то даже расчесал… Пашка, наверное.
        - Вот и ставь на кон. Засчитаем за пятьдесят рэ, - сказал худой, тасуя карты.
        - Что ты, что ты! - воскликнул хозяин. - Даже разговору быть не может. Она же мне родная. Единственная память от той, прошлой жизни. Да такая жирная…
        - Кончай базар! - раздраженно поморщился худой бомж. - Засчитываем за сотню - и все, ни копейки больше. Сдавать?
        - Сдавай! - согласился хозяин.
        Собака, уловив в голосах людей мирные мотивы, опять задремала. Проснулась от возгласа хозяина:
        - От падла, не везет!
        Собака подняла голову, села.
        - Все, больше не играю, - худой поднялся с ящика. - Давай собаку.
        - Имей в виду, она от всех убегает, - честно признался хозяин.
        - Не успеет убежать, - худой подхватил Жучку под живот, достал из кармана веревку, и больно затянул петлю на собачьей шее.
        Собака тоненько взвизгнула.
        - Потерпи, недолго осталось мучиться, - успокоил ее худой бомж и пошел к выходу из подвала.
        Собака выворачивала голову, чтобы видеть хозяина, но тот уже улегся на свое ложе.

5

        Худой шел быстро. Он дважды останавливался и долго кашлял. Все тело его содрогалось, ноги подгибались и, если бы не веревочная петля на шее, собака давно бы убежала от него. Наконец, бомж залез в подвал жилого дома, прошел в дальний угол. Придерживая собаку одной рукой, чиркнул зажигалкой и зажег свечу. Подождал, пока она разгорится, и сильно дернул за веревку, затягивая петлю. Собака захрипела и забилась в конвульсиях, потом стихла и вытянулась.
        - Вот и хорошо-о-о, - пропел худой бомж. - Вот и славненько-о-о! Сейчас я ножичек найду-у, кровь спущу-у, шкуру обдеру-у, сухих щепочек положу-у, костерок разожгу-у, воду в котелке вскипячу-у…
        Он положил неподвижное тело собаки на пустой картонный ящик. Большая тень его моталась по потолку подвала и стене. В унисон ей дрожал и изгибался язычок пламени свечи.
        Под тяжестью собаки, картон ящика прогнулся, и собака соскользнула на землю, ударившись о закоптелые кирпичи, служащие бомжу очагом. Этот удар и привел в чувство собаку. Она поднялась на дрожащих лапах, тряхнула головой, ослабляя веревочную петлю, и глубоко задышала. Слюна густо потекла из пасти…
        Собака встряхнулась и, шатаясь из стороны в сторону, побрела прочь.
        К своему подвалу собака добралась поздним вечером. Определила местонахождение хозяина по пьяному храпу, осторожно, чтобы не потревожить его и не вызвать гнев, улеглась у него под боком и глубоко вздохнула.
        Дома она! Господи, как хорошо!