Еще 10 лет спустя ( с половиной) или Ну, и Виконт Д’Бражелон! Ал Райвизхем

        Три мушкетера (с половиной) #3 Завершающая часть пародии на произведения А. Дюма.

        Еще 10 лет спустя ( с половиной) или Ну, и Виконт Д’Бражелон!

        Введение


        Спустя десять с половиной лет (после двадцати с половиной лет спустя), Франция ни хера не изменилась. Все так же, название страны пишется через «Ф», а вся бурда из провинции Шампань, называется шампанским. По утрам, дворники по-прежнему, часто находят двух-трех дворян заколотыми или застреленными на дуэлях (обычно в спину). Еще чаще мертвых дуэлянтов находят за углами домов. У мусорных баков можно встретить налоговых инспекторов, которые роются в объедках, пытаясь определить уровень благосостояния парижан. Однако, вместо ожидаемых консервных банок из-под черной икры, шпрот, кожурок от ананасов, собольих шуб, проеденных молью, довольно часто мытари находили тела своих коллег с чьими-то оторванными карманами в руках, причем разжать руки возможным не представлялось.

        Король Франции подрос на эти десять лет с половиной и уже вошел во вкус власти. Дамы и господа! Поприветствуем короля Блюдовника Четырнадцатого, мать его так! О-О-О! Ойе! Йез! Ого-го! Эври тайм ю ит, вы не были в Зимбабве?

        Что же еще нового, блин, произошло за эти десять лет, пока наши четыре героя занимались всем тем, чем хотели?

        Да! Ну, конечно! Как же я мог забыть! В пригороде Парижа появилось новое кладбище - «Пьер-Лашез». Отличается оно от других кладбищ тем, что при входе на кладбище висит душераздирающая табличка:

        «Это сделал Пьер Лашез!»

        А где же наш главный герой Д’Арнатьян?

        Он в Лувре, командует мушкетерами, которые охраняют Его Величество.

        Однако в очередной раз его надули, как резиновую женщину. В погонах капитана он проходил ровно три дня. Подлый Замарини разжаловал его на четвертый день после присвоения звания капитана. Бедняга Д’Арнатьян! Он так расстроился, что стал вечерами пить вино и стрелять по прохожим. Когда же он не занимался этим, то ходил в гости и занимал деньги в долг, чтобы купить очередную партию вина и патронов.

        - Если человек порядочный, то и долги у него должны быть порядочными, - бывало, говаривал Д’Арнатьян, когда кредиторы приходили требовать деньги.

        Хэй, читатель! Классная поговорка, не так ли? О-У-О! ОЙЕ!

        Очередной вечер в Лувре закончился. Гасконец вздохнул, посмотрел на карманные часы, купленные по случаю за бесценок на благотворительном вечере, и решительным шагом вышел из пропуканного Лувра.

        Единственное, что грело благородную душу гасконца, так это заныканные по случаю у посла Англии сапоги со шпорами. Тот на секунду снял их, чтобы переодеть свои грязные носки, а когда протянул руку, то ничего кроме стоптанных ботинок с гнилыми шнурками, найти не смог. Возникшие дипломатические осложнения Д’Арнатьян разрешил очень просто, посоветовав послу Англии «идти в жопу и не надоедать французскому двору своими вымышленными мифическими сапогами».

        Однако то ли посол оказался жадным до мозга костей, то ли сапоги были новенькими, и дорого стоили, но в результате возник серьезный дипломатический инцидент (третий за последнюю неделю). Король Франции вызвал Д’Арнатьяна и приказал найти «этого говнюка, который скомуниздил за последние десять с половиной лет пару-другую тонн безделушек из Лувра, не считая всяких там сапог и нижнего белья».

        Д’Арнатьян откозырял королю, резко повернулся, сбив ножнами шпаги туалетный столик, и мощным ударом ноги открыл дверь. Выйдя в коридор, гасконец с силой захлопнул форточку в коридоре и с удовольствием услышал, как после того, как пружины вернули дверь в исходное положение, в зале напротив обрушился потолок.

        Однако король не рассердился. А лишь грустно улыбнулся своему отражению в зеркале. Зеркало треснуло и осыпалось. Блюдовник Четырнадцатый воровато огляделся, вытащил гранатомет и стал стрелять по мушкам и комарикам, тучами вившимся над гулявшими в саду придворными. Жалобные крики из сада быстро вернули улыбку королю, который воскликнул:

        - Ах, черт! Промахнулся! Двести двадцать третий труп на моей совести. А впрочем, - улыбка стала шире, - одним придворным больше, одним меньше… Хорошо быть королем!

        Ну что ж, дорогой ты наш читатель (благодаря которому и за счет которого и издаются подобные идиотские книжки), не надоело еще водить своим кривым пальцем по строчкам? Тогда читаем дальше!

        За десять с половиной лет, Д’Арнатьян многое успел повидать и еще больше сделать. Его много раз арестовывали, еще больше раз пытались арестовать. А один раз он даже отсидел срок в долговой тюрьме за неуплату какого-то старого долга, величиной в полпистоля.

        Когда его адвокат (красавица-девчонка, ух, хэйо, у-у-у, гип-гоп, ого-го!) пришла освобождать его, то увидела нашего героя оскорбленным до глубины души. На стене темницы отчетливо выделялись семь полосок, начертанных узником за время долгого пребывания в долговой тюрьме.

        - Где ты была все это время? - оскорбленно воскликнул гасконец, размахивая кривым гвоздем, вытащенным из сидения табуретки. Судя по всему, именно этим гвоздем Д’Арнатьян отмечал время, проведенное в темнице. - Фигли так долго, - продолжал гасконец, обрушивая справедливые упреки на адвоката, - Я уже семь минут здесь сижу, так и сдохнуть можно!

        Следует заметить, что когда наш любимый герой вышел из камеры и прошел по коридору, то его внимание привлекла интересная сцена. Надзиратель стоял возле двери камеры, на которой было написано «Граф де Рофшор» и «Прошу звонить». Из-за двери ужасно воняло.

        Надзиратель с садистским выражением лица говорил:

        - Ничего, месье Рофшор, Вам еще пятьсот лет осталось, еще успеете, как следует отмыться, ха-ха!

        Как только Д’Арнатьян в сопровождении своего адвоката оказался на улице, то тут же начал приставать к ней, обещая жениться.

        Делал он все это с присущей гасконцам жаром, и крики красавицы-адвоката невольно привлекли десяток-другой гвардейцев кардинала, которые наперебой стали предлагать свои услуги красивой девчонке-адвокату по избавлению от этого «дерьма собачьего, так его перетак!» всего за полпистоля.

        Ситуацию разрядило появление гвардейского патруля, спугнувшего добровольцев - полпистольцев, начальник которого приказал своим шести головорезам арестовать «вон того гребаного мушкетера», который, дескать, год тому назад, спер у него со стоянки новенькую тачку.

        - Но Вы же рассказывали, что тот сучара хренов, был одноглазым и низким, господин лейтенант, - зашептал один из подчиненных, боязливо косясь на мужественное лицо Д’Арнатьяна.

        - Ты думал, если подрастешь в росте и глаз вставишь, я тебя не узнаю, - с торжеством в голосе, граничащим со словесным онанизмом, заявил начальник патруля, держась за фонарный столб. - Арестовать этого кретина, цигель, цигель!

        Д’Арнатьян попятился, наступил на кожуру банана и едва не упал, запнувшись о ножны своей шпаги. Шпага от резкого движения вылетела из ножен и оказалась в руке у смелого гасконца.

        - У него шпага! - завопили гвардейцы и бросились наутек.

        - Идиоты! У вас у всех есть шпага! - заорал главный гвардеец и смело бросился на Д’Арнатьяна.

        - Умри! - возвестил он и, близоруко сощурившись, вогнал шпагу в спину прохожего, оказавшимся по иронии судьбы послом Испании в Англии, находившегося проездом во Франции.

        Благородное сердце гасконца вспыхнуло, когда он увидел убегавших гвардейцев. Когда же он услышал крик посла и звон монет в его кошельке, упавшем на землю, то одним прыжком очутился возле подлого гвардейца.

        Показав на шпиль собора святого Павла, Д’Арнатьян воспользовался моментом, и изо всех сил ударил коленом своего противника в пах. Неизвестный до сих пор читателю гвардеец схлопнулся пополам и накололся на собственную шпагу. Д’Арнатьян кончиком своей шпаги подцепил кошелек убитого посла и своей гасконской походкой (голова вздернута, грудь колесом, шаги зигзагом) гордо удалился с места боя.

        А теперь в Лувр, мой читатель, ибо туда направился и наш герой, забыв об адвокатессе. Отправимся же туда и мы, так как поле боя вскоре совсем опустело: из-за угла дома напротив появилась старческая фигурка и, заткнув рот пассии гасконца, утащила ее прочь, оглянувшись напоследок. При свете дня воровато блеснули глаза бывшего канцлера Сеги.

        Итак, Лувр. Король держал в руках обтертый кожаный томик Библии, с интересом перелистывая страницы.

        В кабинет короля вбежала секретарша-фрейлина:

        - Босс, тут к Вам Д’Арнатьян, О, Д’Арнатьян, настоящий гасконец, о…, приперся, мать его так!

        - А, Д’Арнатьян, дорогой ты наш! - с фальшивой радостью в голосе, приветствовал гасконца король, попыхивая кубинской сигарой.

        - А, король, - отозвался лейтенант мушкетеров и тут же поправился, - А, Ваше Величество, я что, не вовремя? - спросил он, увидев истертый от частого употребления кожаный томик Библии в руках у человека, в набожность которого Д’Арнатьяну верилось еще меньше, чем в набожность Амариса.

        - Да, ладно, - махнул рукой с сигарой король, захлопывая Библию. - Перед сном дочитаю. К тому же мы, монархи народ простой, демократичный, сам понимаешь, - король прервался, следя глазами за мухой, летающей над ним, - Я тут приказ подписал, ты, помнится, года два назад просил об отпуске.

        Муха села на стол.

        - Об оплачиваемом отпуске! - уточнил гасконец, не поставивший бы на жизнь мухи и фальшивого пистоля против тысячи настоящих.

        Король нахмурился, словно вспоминая, кому он должен три пистоля.

        - Терпение, мой нетерпеливый друг, - сказал монарх, пользуясь Библией в качестве мухобойки. Однако, старая книга, служившая кроме этого и пепельницей, об которую тушат сигары, не выдержала. Корешок порвался, и страницы разлетелись во все стороны.

        Д’Арнатьян с возрастающим удивлением уставился на то, что еще секунду назад считал Библией, и содержимому которых позавидовал бы Хастлер, Пентхаус и Плэйбой, вместе взятые.

        - Короче, марш в отпуск, - приказал король, выталкивая Д’Арнатьяна в переднюю.

        - В оплачиваемый отпуск? - спросил гасконец, не давая закрыть дверь ногой.

        - Да, да, вот тебе! - с этими словами король швырнул в Д’Арнатьяна кошелек с тремя пистолями.

        Лейтенант королевских мушкетеров постоял еще несколько секунд, ожидая чего-нибудь еще, но, увидев летящую в него чернильницу, он поспешно закрыл дверь. Побродив еще по Лувру в поисках того, кто одолжил бы ему еще сто пистолей для внесения их в фонд помощи голодных сирот, он наткнулся на бывшего канцлера Сегу, ныне находившегося на пенсии и выхлопотавшего себе кабинетик в Лувре. Тот только что отодрал табличку с двери женского туалета и прибивал ее на дверь своего кабинета. На хитром лице пенсионера-канцлера застыла злопыхательская улыбка, словно Сега купил Библию в том же магазине, где и Блюдовник. Четырнадцатый.

        Так и не найдя сторонников голодных сирот, Д’Арнатьян отправился в отпуск с тремя пистолями.



        ЧАСТЬ I. Триста и более процентов годовых.

        Глава 1.


        Д’Арнатьян проснулся на следующий день очень рано и выскользнул из дома незаметно, забыв заплатить хозяину плату за последние три месяца.

        - К Амарису! - кричал наш герой, пришпоривая чьего-то коня, одиноко стоявшего у дома некоего графа де Блюазье. - Давненько я не видел моих старых друзей!

        Свист ветра в ушах, громкие крики сзади, выстрелы, разве могло все это остановить нашего незабвенного героя, предпочитавшего особую породу лошадей - чужую.

        За прошедшие десять с половиной лет Д’Арнатьян ни разу не виделся со своими старыми друзьями, но часто слышал о них или читал в газетах.

        Аббат Д’Эрблю прослыл великим проповедником и часто он был последним, кто видел трагически погибших на дуэлях дворян. Несмотря на то, что эти дворяне и Амарис при жизни враждовали, тем не менее, он всегда был готов исповедовать умирающих врагов. Больших успехов он достиг и на теологическом фронте. Его последняя проповедь с обескураживающим названием «Стреляй во всех подряд, а Господь разберется» имела просто оглушающий успех.

        Потрос прославился тем, что торговал недвижимостью, причем после продажи замки лопались, как мыльный пузырь, или точнее, как резиновый мяч, после чего начинались длительные судебные процессы. Процессы, как правило, заканчивались тем, что Потрос был вынужден возвратить деньги. Однако за то время, что шли процессы, деньги лежали в депозитах и приносили проценты матерому риэлтеру - рантье по фамилии дю Баллон де плафон де Перрон.

        Граф де Ла Фер прослыл археологом. Получив лицензию от Британского общества археологии, он перекопал все окрестности Ньюкаслского замка в поисках не то сокровищ майя, не то костей динозавров. Все эти годы он пытался добиться права на раскопки в самом замке, но герцог Доннерветтер, как патриот Англии, все время мешал ему, так что благородный Отос поневоле примкнул к партии нового короля (сына казненного Карла I) в изгнании, который обещал известному археологу предоставить права на раскопки, как только воцарится на престоле.


        Глава 2.


        Д’Арнатьян направился в Бордо, где рассчитывал застать Амариса - в газетах смаковались скандальные подробности назначения Д’Эрблю епископом ордена иезуитов. Все было как всегда: сначала смерть епископа от неосторожного обращения со старинным кинжалом, затем кто-то организовал налет на одно из собраний ордена банды сторонниц легкого поведения; все кончилось продвижением Амариса по служебной лестнице.

        Взгляд Д’Арнатьяна пытливо всматривался вдаль: не покажется ли на горизонте безоружный путник или шайка грабителей.

        Однако кроме старого вяза, толстая ветвь которого выполняла двойное назначение - на ней висела табличка с надписью «До Бордо 2 лье» и болтался неизвестный преступник, на горизонте ничего особенного не наблюдалось: отряд эльфов преследовал отряд раненых орков, чтобы сделать из них новые дубленки, какой-то китаец молотил отряд национальной гвардии США, лысый мужик в кепке торговал пивом у обочины и листал толстую книгу с названием «Капитал», кривоногая девчонка в красной шапочке жевала пирожки из корзинки и думала, на кого бы свалить смерть своей богатой бабушки.

        Прибыв в Бордо, гасконец узнал, что Амарис поссорился с шестью дворянами, вызвав их всех на дуэль. Зная характер Амариса, Д’Арнатьян поставил на друга свои последние три пистоля по курсу 1 к 6. Оставалось лишь дождаться утра и получить выигрыш. Болтаясь всю ночь по городу, Д’Арнатьян наткнулся на шестерых дворян вооруженных до зубов. Те пообещали ему всыпать, как только приквакнут одного святошу, мать его так. Быстро смекнув, что к чему, наш герой стал следить за ними. Увидев, что подлые соперники Амариса вошли в темный переулок, Д’Арнатьян спрятался в кустах, и принялся ждать. Вскоре (спустя три десятых секунды) раздались один за другим шесть криков. Из тьмы переулка вышла фигура, вся в черном, на голове странная фиговина, в руках окровавленная шпага. Наш благородный герой вылез из кустов.

        - Д’Арнатьян, мой друг!

        - Амарис! А я уж хотел помочь Вам, но не успел, - радостно улыбался гасконец.

        - Не стоило, Вы же меня знаете, - сказал Амарис, снимая фиговину с головы.

        - Как Вам мой прибор ночного видения? Купил на дешевой распродаже, - хвастался доблестный аббат Д’Эрблю.

        Лейтенант королевских мушкетеров изобразил радость на своем лице, пытаясь в свою очередь прочесть по лицу своего друга, успел ли он обыскать своих врагов. Так ничего не определив, он юркнул в переулок и зажег спичку. Его взору предстала следующая картина сражения - из шести подлых негодяев, четверо было заколото прежде, чем успели схватиться за шпаги, а двое остальных в темноте закололи друг друга. Однако, к сожалению для Д’Арнатьяна, в карманах у них ничего кроме неоплаченных счетов за подписку на порнографические журналы, ничего не было.

        - Где ты только находишь таких недоносков, - с укором обратился гасконец к своему другу.

        Амарис отмахнулся.

        - Это длинная история. Поехали ко мне, все расскажу.


        Глава 3.


        На следующее утро, Д’Арнатьян с больной головой ускакал дальше. Вчерашний вечер явно удался. Сначала Амарис привел его на вечеринку, где всем рассказывал о том, как он в одиночку расправился с вооруженными противниками. Это была настолько неправдоподобная чушь, что гасконец только качал головой. По его мнению, если бы сказка про Пиноккио была правдой, то шпага Амарису больше бы не потребовалась, он бы закалывал противников своим носом, наврав ему; над его носом же смеялся бы даже Сирано де Бержерак.

        Наш герой вчера попытался склонить Д’Эрблю к участию в новой авантюре, сулящей не менее трехсот процентов дохода, но, судя по тупому мычанию пьяного Д’Эрблю, он заключил, что тот уже участвует паре-тройке подобных прибыльных дел.

        Выезжая из города, Д’Арнатьян увидел на бегущем табло, что акции Амариса поднялись на три пункта. Вспомнив про выигранные восемнадцать пистолей, гасконец сунул руку за пазуху, и к своему удивлению нашел записку следующего содержания:



        «Дорогой друг!

        Был бы рад путешествовать с Вами, но, увы, дела призывают, я уезжаю. Не хотелось будить Вас и, зная Вашу щедрость, я позволил себе одолжить у Вас на дорогу восемнадцать пистолей.

        Верну при первой возможности.

        Верный Вам Амарис.»


        Пока Д’Арнатьян ругался, стрелял по окнам домов и занимал деньги у безоружных путников, представляясь неким Д’Эрблю, расскажем пустоголовым читателям о сыне Карла I, казненного за утайку миллиона фунтов золотом, вырученных от продажи водки «Королевская». Звали его Карл II. Он был ровесником Блюдовника Четырнадцатого, короля Франции и, кстати, члена «Общества защиты от общества защиты животных», ойе-ого-го!

        Маленький Карл II все свое детство провел в библиотеках, пытаясь разузнать, где же его отец зарыл миллион фунтов.

        Назанимав в долг под залог миллиона сумму в размере около пяти фунтов, он бежал из Англии, ссылаясь на несправедливое преследование и заявил о своих претензиях на английский престол. Уплатив положенный в таких случаях сбор, он начал осыпать нынешнее правительство оскорбительными письмами со страшными угрозами, что он сделает с ними, когда придет к власти или найдет свой миллион. Пытаясь привлечь на свою сторону дворян, он направо и налево обещал всем своим сторонникам по шиллингу в месяц и бесплатную подписку на журнал "Жизнь и великие деяния Карла II». Приторговывая в кабачке «Нож в спину» дворянскими званиями и неприличными анекдотами, он сколотил небольшую армию, готовую искромсать любого со спины и из-за угла.

        Высадившись в Шотландии, армия захватила стадо баранов, охраняемое грозным глухонемым Пью. Но движение сопротивления новому потомку рода Стюартов возглавил герцог Доннер Веттер. Герцог, предки которого прославились тем, что воровали баранов у шотландцев еще в 12 веке, разумеется, не мог стерпеть того, что «какой-то там выскочка, предки которого начали воровать баранов на полтораста лет позже, а до этого воровали скунсов из зоопарков, шантажируя целые деревни угрозой их выпустить; требует корону, которой достойны только истинные англосаксы, а не всякие там Стюарты, фамилия которых происходит от неправильного написания слова стюард, стюард ко мне, пошел вон, стюард, козел полоумный, мать твою так, кто так разливает, на тебе, вот тебе, да здравствует Доннер Веттеры!».

        И вот Отос (как-то вечером, когда Д’Арнатьян скакал к Потросу на новом коне, честно выигранном на дуэли с неким гвардейцем, который в данную минуту был приколот шпагой лицом к дереву) зашел к молодому Карлу II ради пары стаканчиков вина на халяву, помянуть и рассказать Карлу II о папе Карло, то есть о папе Карле или папе Карла, вот; встретил у Карла II некоего проходимца, который, желая познакомиться, протянул визитку с надписью «Подлый Патрик. Убийства шерифов, ограбления банков и поездов. А/я № 0 на имя П.И.Дармоутта».

        - Познакомьтесь сударь, - промолвил Карл II, листая Библию с подозрительно глянцевыми страницами. Это моя левая рука, мой финансовый менеджер, близкий друг моего отца (они учились в одной школе).

        - Я узнал тебя! - крикнул Отос, выхватывая шпагу, - Ты тот самый мерзавец, который рекламирует мазь для шпаг и кинжалов, чтобы они не лязгали, когда их вынимают из ножен. Умри! - сказал Отос и тут же попытался пронзить подлеца.

        Клинок Подлого Патрика молча прыгнул ему в руку и отразил выпад Отоса так, что граф де Ла Фер рухнул на стол, где лежал чей-то кошелек. Но доблестный Отос тут же вскочил, намереваясь раскроить мерзавцу голову.

        - Я тоже узнал тебя! Ты тот самый дворянин, которого хотели повесить за то, что спал с дочерью некоего Холмса с Бейкер-стрит, и который занял у меня полфунта на покупку лопаты. Брось шпагу и верни полфунта, я все прощу, а проценты будешь должен, а?

        - Опустите шпаги, друзья, - повелительно изрек Карл II, нюхая кокаин, писклявым от кайфа голосом.

        Благородный граф де Ла Фер после недолгого раздумья отступил на шаг и опустил шпагу, а затем быстро поднял пистолет и спустил курок.

        - Ы-ы, - только и успел сказать бывший финансовый менеджер. Сползая по стене, он схватился за Библию, желая спасти душу перед смертью, но раскрыв ее, он поразился так, что тут же умер, намертво схватившись за священную книгу. Оторвать его скрюченные пальцы было также невозможно, как добиться продолжения рода от старого импотента.

        - Что Вы наделали, граф, - воскликнул Карл II, выталкивая Подлого Патрика в окно, вместе с Библией.

        - Я всего лишь хотел защитить Вас от вора, Ваше Величество, - смиренно заметил Отос, перезаряжая свой верный парабеллум. - Кстати, у Вас ничего не пропало?

        - Кошелек! Здесь только что лежал мой кошелек - завопил будущий король Англии, показывая на пустой стол.

        Отос лишь слегка пожал плечами.

        - Благородный Отос, некоронованный ниндзя, граф де Ла Фер, у меня еще много имен, - заорал Отос, вращая длинной шпагой над головой, - К Вашим услугам, - с этими словами он задел старую чугунную люстру и та, рухнув на пол пробила в нем дыру. Снизу раздался крик (Карл II жил на втором этаже).

        - Спасибо, друг мой, я ценю Ваше бескорыстие, - растерянно сказал Карл II.

        Бескорыстный Отос кивнул, сказал «угу», налил стаканчик вина и, опрокинув его, ушел, громко стукнув дверью так, что она разлетелась пополам.


        Глава 4.


        Вернемся же к Д’Арнатьяну. Он скакал в это время по направлению к замку Потроса, напевая старую песню:

        Когда шпага на боку,
        Говорим мерси боку.
        Каждый раз с лязгом
        Вынимаем, если надо
        Длинную ржавую шпагу.
        Пуркуа па не вынуть,
        Если честь дворянина
        Задета, то главное
        Улучить минуту и БАЦ!
        БАЦ и нету его!
        Пуля прошла насквозь
        Так и надо, пуркуа па!
        Если не попал, то извинись,
        Скажи, перепутал с кем-нибудь*

    * - старинная гасконская песня
        Если к этому добавить, что когда Д’Арнатьян пел, то аккомпанировал себе выстрелами по кустам, то можно понять, почему бесстрашные бандиты, хозяйничавшие в этих краях, не боявшиеся нападать на пять - десять безоружных путников, не решились напасть на воинственного лейтенанта мушкетеров.

        Подъехав к воротам, Д’Арнатьян поднял булыжник и начал молотить им по железным дверям замка Баллон, надеясь, что Потрос спит и видит хороший сон.

        Окошко в воротах приоткрылось, и чей-то противный голос посоветовал Д’Арнатьяну просить милостыню в соседнем замке. Так как Д’Арнатьян в ответ нанес несколько мощных ударов, то тот же голос проинформировал, что сейчас выйдет его господин и всех нахрен заколет, зарубит и еще что-нибудь в этом роде. Гасконец, тем не менее, продолжал молотить булыжником по воротам. Затем голос посоветовал составить завещание и оставить все некоему Мушкетону.

        - Умри! - зарычал чей-то голос сзади.

        Гасконец лег на землю и откатился в сторону за долю секунды, показав, что имеет опыт сражений с подобными противниками. Откатившись, он увидел грузного седого здоровяка с красным от частого употребления алкоголя носом и повязкой полицая на руке, который проколол своей шпагой ворота и страшно ругался по поводу всяких там недоносков, которые увертываются в последний момент от шпаги, вместо того, чтобы принять смерть как мужчина.

        - Потрос! - со слезами искренней радости на глазах, вскричал Д’Арнатьян, узнав боевой почерк друга, с которым дрался плечом к плечу не в одном темном переулке.

        Слезы показались и в глазах Потроса. Слезы радости и огорчения одновременно. Радости оттого, что встретил своего старого друга, от которого надеялся узнать пару-другую новых нечестных приемчиков в фехтовании. Огорчения оттого, что он уже давно никого не «приквакивал» своим излюбленным приемом - «терц в спину».

        - Я так и думал, что это ты, - безо всякого энтузиазма, сказал Потрос, жуя пончик. - Я рад, да, именно это я и хотел сказать, да! - тупо повторил наш толстый герой, оглядывая окрестности зорким взглядом прожженого бизнесмена. Ворота замка тем временем распахнулись, и показался толстяк с гробом и лопатой на плечах.

        - Господин барон, этого, где зако… - он осекся, бросил лопату, затем раскрыл гроб, открыл борта и получился небольшой столик для газет. - Шевалье Д’Арнатьян, как я рад Вас видеть, - фальшиво, чуть ли не плача, сказал Мушкетон и тут же получил под зад носком бывших сапог посла Англии.

        - Ты что, хочешь сдать еще один экзамен в русскую рулетку? - насмешливо спросил гасконец, делая вид, что ищет свой верный «Смит и Вессон Кингсайз».

        Мушкетон с воплем убежал, причитая:

        - Не тот день я выбрал, чтобы бросить колоться наркотиками.


        Глава 5.


        Друзья вошли во двор замка. Д’Арнатьяну сразу вспомнились события прошлых лет, когда он увидел грязные дорожки, заплеванные урны, старые окурки и пустые бутылки. На самом замке висел старинный герб рода дю Баллонов: широкоплечий человек, закалывающий своего врага в спину. Рядом с ним висел новый баронский герб Потроса: Потрос, занимающий деньги в долг.

        Тем временем, оригинал пригласил Д’Арнатьяна отобедать с ним, чем бог послал.

        На обед бог послал Потросу шашлык из соседских баранов, жареного медведя, убитого в соседском лесу и тридцатиоднолетнее вино из того виноградника, который Потрос аннексировал у соседей еще тридцать один год назад и потом еще судился из-за него десять с половиной лет назад. Суд, правда, повелел вернуть захваченные Потросом территории, однако за двадцать лет Потрос выкопал и пересадил все, даже землю, оставив после себя большой овраг, глубиной десять метров.

        - Послушай, ты паршиво выглядишь, - сказал Потрос с явным удовольствием, глядя на старого друга.

        Гасконец хмыкнул, запил шашлык вином и, поглядев на Потроса, ответил:

        - Спасибо, и тебе того же. Кстати, хочешь вложить деньги и получить триста и более процентов? - не делая ни единой паузы между предложениями, как ни в чем не бывало, спросил Д’Арнатьян, увидев большой несгораемый сейф, стоявший в соседней комнате.

        Потрос закрыл дверь в соседнюю комнату на ключ и закричал, одновременно качая головой и тряся руку Д’Арнатьяна:

        - Конечно, конечно, и более, и более, желательно еще более!

        - Половина мне, - добавил Д’Арнатьян, улыбаясь.

        Потрос скривился, словно увидел призрак своей тещи, но был вынужден согласиться с изменениями в конъюнктуре рынка.

        - Ну, а в чем состоит дело? - спросил Потрос, выбросив в окно пустую пивную бутылку.

        За окном раздался крик.

        - Плохое я выбрал время, чтобы бросить пить дихлофос, - стонал за окном Мушкетон.

        - А, пустяки, - ответил Д’Арнатьян. - Опять нужно кое-кого заколоть, кое-кого похитить, а кое-кого сделать королем, - объяснил бравый гасконец.

        - Это дело по мне! - радостно заявил Потрос, выбрасывая в окно вторую бутылку.

        Раздался еще один крик.

        - Плохое я выбрал время, чтобы бросить нюхать клей, - вопил голос Мушкетона.

        - Короче, - заявил Д’Арнатьян, - Мы купим судно, переоденемся моряками, похитим герцога Доннерветтера, привезем его к Карлу II, он его казнит, а нам в награду отдаст тысячу, нет, две тысячи пистолей!

        - Но судно стоит дорого, - сказал Потрос, доставая калькулятор.

        - Идиот, то есть друг мой! Возьмем корабль в аренду, застрахуем, разобьем вдребезги, паруса продадим, деньги пополам! - с живостью разъяснил Д’Арнатьян, размахивая своим резиновым кошельком.

        - В дорогу! - вскричал Потрос, выхватывая большой мешок, вмещавший столько же пистолей, сколько и резиновый кошелек Д’Арнатьяна.

        - Да здравствует Франция, где можно делать все, что тебе нравиться! - добавил гасконец, незаметно для Потроса, выбрасывая стул в окно.

        - Мушкетон! Мы отправляемся на войну, возьми пожрать и патроны! - заорал барон дю Баллон де Плафон де Перрон.


        Глава 6.


        Хорошенько погуляв в замке Потроса еще два дня, друзья выехали навстречу новым приключениям. Потрос гордо восседал на крупном жеребце в яблоках. Д’Арнатьян оседлал сразу двух коней и ехал на них, как на катамаране. Сзади, на слепой кобыле, трусил Мушкетон. К седлу было привязано древко знамени Потроса, на котором были нарисованы горы, альпинист, взбирающийся по веревке на отвесную скалу и мушкетер, перерезающий веревку. Можно также добавить, что древко использовалось и как копье, а сзади к седлу Мушкетона была приторочена веревка от небольшой пушки, которая ехала на самодельном лафете вслед за Мушкетоном.

        А в это время, граф де Ла Фер, вызвав из Парижа своего уже порядком подросшего сына Рауля де Бражелона, и отправился с ним в Ньюкасл.

        - Папа, ты че, в самом деле, думаешь, что этот паршивый негодяй, подлый мерзавец, вшивый недоносок, ублюдок мать его, герцог Доннерветтер, в самом деле, позволит тебе копать в его замке в Ньюкасле? В его родовом замке, куда еще в двенадцатом веке его предки пригоняли угнанных баранов? - с явно выраженным недоверием, спрашивал отца Рауль, разбрасывая по дороге различные аксессуары вооружения ниндзя, как то: шарики-подшипники с шипами, доски с вбитыми гвоздями, магниты, прилипающие к лошадиным подковам, петарды.

        - Сын мой! - подняв палец к небу, ответствовал Отос, близоруко щурясь вдаль. - Герцог все-таки один из самых родовитых и образованных дворян в мире и, умерит свою неприязнь к нам, как только узнает об истинно научной цели нашего путешествия. Ведь я собираюсь доказать, что его предки начали воровать баранов гораздо раньше двенадцатого века, о чем неоспоримо свидетельствует привычка герцога гадко улыбаться на фотографиях, которые печатаются в «Таймс», в рубрике «Аморальные истории».

        - Но как же тогда быть с нашим будущим королем Карлом II, он же рассердится на нас и потребует вернуть долги? - взволновался Рауль, уже израсходовавший все, что мог, и продавший все, что плохо лежало.

        - Если раскопки закончатся успешно, можно будет послать нашего Карла нахрен или самим занять престол, - мечтательно промолвил Отос, представлявший себе дворцы, ящики шампанского и неограниченный кредит в банке. - Мы сможем даже заплатить по закладной и вернуть замок, долг Карлу II, и… - он мечтательно замолчал.

        - А остальные? - спросил Рауль, услыхав где-то вдали, за спиной взрывы петард, и представил себя в роли короля: бой барабанов, рев толпы, крики осужденных на смерть кредиторов, звон пистолей и пожизненная подписка на журнал «Дворянские блудни».

        - А остальные подождут, - сказал, очнувшись от грез Отос, но руки его мысленно продолжали пересчитывать миллион фунтов.

        Они продолжали ехать по дороге, восторгаясь прекрасным видами вокруг: наполовину срубленный лес, на оставшихся деревьях болтались повешенные преступники и их жертвы, у обочины два гнома торговали дешевыми часами, дырявыми кольчугами и скупали краденое; тридцать три богатыря и их старый крестный отец с бородой, вымогали часы у какого-то кролика, два тролля в темных очках приставали к толстой глупой корове, и все это ярко освещалось солнцем.

        Рауль надвинул на глаза бейсбольную кепку, одел темные очки и, зарядив свой автомат «а-ля Чикаго 30-х», поскакал вперед на разведку. Вскоре, за ближайшим поворотом раздались очереди, взрывы, звон монет и шелест купюр, пересчитываемых чьей-то жадной рукой.


        Глава 7.


        Спустя два дня, Отос со своим незаконнорожденным сыном прискакали в Ньюкасл. Можно также добавить, что сзади них оставалась изрытая рытвинами и воронками земля - побочные эффекты опытов Рауля с тринитротолуолом.

        В этом же направлении двигались и Д’Арнатьян с Потросом, плывшие на арендованной у местного старьевщика яхте с дырявыми парусами и разорванными сетями для ловли рыбы. Пока Д’Арнатьян и его старый друг отплывали из порта, старьевщик уже сидел в тюрьме за предъявление в банк фальшивой купюры номиналом в пятьдесят семь пистолей тридцать девять су, полученной им за аренду яхты.

        Тем же временем, Отос стучался в двери замка герцога Доннерветтера. Над воротами висел герб рода Доннерветтеров: баран, которому чья-то рука затыкает рот, чтобы никто не услышал блеяния.

        Однако на стук никто не отзывался.

        - Дай-ка я сейчас попробую, - хвастливо сказал Рауль, вытаскивая из-за пазухи динамитные шашки.

        Рауль воровато огляделся, поджег запал и опустил сразу десять динамитных шашек в щель для почты. Затем он отбежал с отцом в сторону и заткнул уши пальцами.

        - Бум! Бум! Ба-бах! Хрясь! Дын-дын! Бух!

        Когда дым рассеялся, то можно было увидеть следующую картину: на месте ворот зиял пролом. На зубцах стены висели патрульные. Облупилась краска на стенах, стали видны непристойные надписи и рисунки. Во всем замке не осталось ни одного целого окна. Единственным, что не пострадало при взрыве, был герб Доннерветтеров.

        Граф с виконтом прошли внутрь. У замка с поднятыми руками стояло две сотни доблестных защитников замка. Однако, убедившись, что незнакомцев всего двое, гарнизон крепости быстро пришел в себя и смело набросился на них.

        Затем из замка с поднятыми руками выбежал сам герцог Доннерветтер. Увидев изменение в диспозиции, он притворился, что закрывает руками глаза от солнца, и грозно закричал на связанных, как булонская колбаса двух смелых и благородных французов:

        - Кто вас прислал? Отвечайте!

        - Ми не ест понимайт, - попытался схитрить Рауль, который ухитрился пока его связывали, умыкнуть пару-другую кошельков у солдат.

        - А, французы! - радостно потер руки герцог, словно ему представился случай пнуть собаку.

        - Да, мы французы, можете подать на нас в суд! - ответил смелый не по годам Рауль.

        - Мы мирные ученые-археологи (кстати, дворяне по совместительству), надеемся доказать, что род Доннерветтеров ведет свою историю от неандертальцев, но раз к нам тут так относятся, - с ноткой недовольства в голосе, заметил он свою гневную тираду и, окликнув всех подозрительным взглядом, сделал попытку удалиться.

        - Одну минуточку! - заорал пристыженный герцог Доннерветтер, сразу смекнувший на сколько пунктов подскочат его акции на Универсальной дворянской бирже, если в его родословной появится хотя бы один мужественный человек. - Куда же вы пойдете, не выполнив свой долг перед наукой? Развязать их! - рявкнул герцог, доставая сигарету с травкой. - Пошли друзья, выпьем , и пусть злые языки не говорят, что я жадный! Кстати, а деньги на выпивку у вас есть?

        Вонючее доннерветтерское пиво еще более подтвердило уверенность археологов-генеалогов в неандертальском происхождении Доннерветтеров, о чем они так прямо и заявили герцогу:

        - Слушай, ик-ик, от тебя воняет также как от неандертальца, - заплетающимся языком, вытаращив глаза, заявил граф де Ла Фер.

        Герцог так расчувствовался, услышав это, что велел заколоть барана из стада, украденного еще два года назад. В течение вечера, герцог так напился, что пожертвовал найденные им в детстве два пенса на научные изыскания.

        - Слушай, ты клевый мужик, - похлопывая герцога по плечу и, проверяя не фальшивая ли монетка, сказал Рауль.

        - О да, я такой! - блестя глазами, сказал в ответ герцог. - Я приглашаю вас осмотреть мой кабинет, и, вообще, ик-ик, мой замок, который принадлежит нашему роду с одиннадцатого века, когда один из моих предков взял его приступом темной ночью. Все это, ик-ик, в вашем полном распоряжении.

        Спустя минуту, Отос и Рауль шли за шатающимся из стороны в сторону герцогом. Их сопровождал помощник герцога по кадровым вопросам. На спине помощника был вышит номер 92 и фамилия Думпкопф.

        Рауль с удивлением смотрел на просторные коридоры и глиняные статуи, которые, по словам герцога, он купил у музея и, которые изображали неприличные делишки, вроде тех, которыми занимался в молодости канцлер Сега. Вместо занавесок, во всем замке использовались боевые знамена с орденами, купленными по случаю на дешевой распродаже.

        Вскоре гости очутились в просторной комнате с обшарпанными до дырок стенами. В комнате сидели интеллигентно -индифферентные личности, которые работали на компьютерах. Герцог осклабился:

        - Эти парни, из Оксфорда их выкинули, но мозги у них еще работают. - Герцог взял какую-то сводку с биржи и, прочитав, схватил одного из «парней из Оксфорда», - Ты, мать твою, ублюдок, скунса срань, вшивый негодяй, сучий потрох, гондон ты штопанный, подлый недоносок, который только тем и занимается, что воздух портит! Я из-за тебя три пенса потерял за последний месяц!!! Козел!!! Думпкопф!!!

        - Я здесь мой хенераль! - вытянулся в струнку Думпкопф.

        - Этот, говнюк чертов, уволен! - продолжал орать герцог, - Уволь его!

        Думпкопф поправил пенсне в стиле «а-ля Берия» и, выхватил из кармана пистолет с большим дулом.

        - Ба-бах! - и из дула показался дымок.

        Парень из Оксфорда удивленно посмотрел на дырку в животе и, падая, успел нажать какую-то кнопку на клавиатуре.

        Компьютер тут же замигал и выдал новые сводки. Герцог прочел и схватился за голову:

        - Он продал все мои акции за один пенс!!! - вскричал герцог. - О, бля, горе мне! Думпкопф, убери здесь, а я пойду, выпью с горя.


        Глава 8.


        Граф де Ла Фер плюнул и пошел вниз, размахивая своей двуручной лопатой, как мечом. Молодой Рауль шел сзади и разбрасывал во все стороны шарики, на которых можно было поскользнуться, как не фиг дать, протягивал веревки в темных местах замка, выворачивал лампочки, подвешивал тяжелые чурбаки на уровне головы, подключал железные ручки дверей к электророзеткам, устанавливал самострелы с хитрыми веревочками, словом прикрывал наступление на подвалы замка.

        - Где-то здесь! - сказал Отос, ткнув лопатой в землю.

        - О, эти лопаты устарели! - сказал Рауль, доставая из своего рюкзака экскаватор-конструктор фирмы «Пидролеум инк».

        Пока из недр замка раздавались звуки раскопок и отбойного молотка, Потрос и Д’Арнатьян рассматривали замок в подзорную трубу.

        - Ну что, что? - спрашивал нетерпеливый Потрос.

        - Вижу, вижу! - шептал Д’Арнатьян. - Герцога вижу! Он деньги считает.

        - Дай посмотреть! - просил Потрос.

        - Терпение, мой нетерпеливый друг. Один, два.., - считал Д’Арнатьян.

        - Пенса? - спросил барон дю Баллон де Плафон де Перрон, потирая руки от предвкушения наживы.

        - Идиот! В смысле, терпение, мой нетерпеливый друг, - еще раз повторил Д’Арнатьян, с трудом сдерживаясь от желания открыть Потросу глаза на его умственные способности. - Нет, не пенса, а шиллинга, кстати, все монеты фальшивые! - уточнил гасконец, зоркий взгляд которого замечал все.

        - Два шиллинга, два фальшивых шиллинга, - продолжал бубнить бывший мушкетер Потрос. - Интересно, сколько это на наши, человеческие деньги?

        - Два фальшивых шиллинга равняются приблизительно трем с половиною фальшивым пистолям, - огрызнулся знаток валютных котировок Д’Арнатьян.

        - А может вперед, в рукопашную? - вопросительно взмахнул огромным тесаком Потрос. При этом он неосторожно задел какие-то корабельные снасти и сверху, с громким криком, упал лоцман, убиравший паруса.

        - Нет, подождем до утра, продадим тухлые консервы и лишь потом заманим этого герцога и похитим! - ответил наш гасконец, опрокидывая стакан вина, только что налитого для себя Потросом.

        - Но мы хоть убьем кого-нибудь? - с надеждой в голосе спросил Потрос

        - Обещаю тебе! - заявил гасконец. - Завтра мы точно кого-нибудь заколем, зарежем или пристрелим, на худой конец.

        - Ай лав вис гейм! - рявкнул Потрос, наливая вино себе снова. - Мушкетон! Принеси карты, мы будем играть на будущие проценты.


        Глава 9.


        В это же самое время, бур Отоса наткнулся на что-то и, громко звякнув, сломался пополам.

        - А что это вы тут делаете, а? - неожиданно раздался чей-то противный, скрипучий голос. Отос и Рауль одновременно выхватили пистолеты и, резко повернувшись, спустили курки. В неизвестном, сползавшем по стене, они с удивлением узнали Думпкопфа. Его гадкое лицо удивленно смотрело на мешки, приготовленные «археологами» для «археологических» находок.

        - Это был месье Думпкопф! - удивленно протянул Рауль, роясь в карманах погибшего, наверное, чтобы найти адреса родных и близких покойного и сообщить о несчастном случае.

        - Да, бывает, - согласился Отос, гордясь своим сыном. - Но он сам виноват, к тому же перед смертью он успел испортить воздух, - скривился благородный граф.

        - Да, редкостный мерзавец, - согласился Рауль, стараясь во всем походить на своего отца, - Даже я бы так не смог!

        Очистив то место, в котором сломался бур, отец с сыном увидели крышку люка. Рядом с крышкой люка виднелось отверстие, поразительно напоминавшее монетоприемник в метро.

        - Вот блин, урод был этот Карл, мудила несчастный! - выругался про себя молодой виконт.

        - А ты как думаешь, он накопил свой миллион, - рассудительно заметил благородный Отос, со вздохом опуская в щель монетку на веревочке, вроде тех, какими пользуются, чтобы бесплатно звонить из телефонов-автоматов.

        Заиграла музыка в стиле «кантри» и люк резко открылся вниз. Граф с виконтом с криками рухнули вниз. Люк автоматически закрылся.

        Граф вытащил потайной фонарь типа «Джи ай». Виконт продолжал ругаться последними словами по поводу всяких там Думпкопфов, которые портят воздух, Доннерветтеров, которые мешают честным дворянам-археологам, всяких там Карлов, которые, бля их, вместо того, чтобы просто закопать деньги или положить их в сейф, а ключ послать по почте, даже после своей смерти превращают поиски в цирк для слабоумных членоголовых задниц, или в лучшем случае, для членов съезда республиканской партии США; а также он ругался по поводу всяких там идиотов читателей, ради которых и пишется сия бумагамаразная чушь, типа «а-ля Индиана Джонс». Закончил он свое ораторское выступление изысканной фразой типа «А чтоб вы все сдохли, потные мошонки вонючих обезьян с острова Мудилла, где воды не бывает годами и потому обезьяны не моются» (все это Рауль вычитал в какой-то старой книжке про неправдоподобные приключения какого-то Синдбада, которые он якобы пережил, и которые Рауль, по его мнению, сам мог бы описать, если бы выпил литра два пива и накурился марихуаны).

        Осветив подземелье, граф де Ла Фер заметил много интересных вещей: скелеты с мешками в руках, лопатами, разрисованные стены, изображавшие голых женщин и предсмертные надписи попавших в ловушку кладоискателей. В углу стояли старинные автоматы по продаже воды и овсянки. У этих аппаратов был один небольшой недостаток: когда деньги у несчастных кладоискателей кончались, и платить было нечем, эти автоматы невозможно было взломать, так как какой-то древний умелец вытесал их из гранита. Таким образом, клад постоянно пополнялся за счет поклонников Индианы Джонса.

        - Да, выгодное это оказывается предприятие, доходность по вкладу, точнее по кладу, превышает триста процентов годовых, - восхищенно отметил Отос, считая на калькуляторе.

        - Вот ведь чмо, был этот Карл, - выругался Рауль, уже привыкший встречать смерть страшными ругательствами и хвастливыми заявлениями.

        Однако, благородный граф, не моргнув глазом, выхватил двуручную лопату и повращав ее над головой в стиле Конана - варвара, глубоко вонзил ее в земляной пол. Поиски продолжались.


        Глава 10.


        Спустя два часа, перед археологами стоял большой сейф из папье-маше. Однако за десять с половиной лет папье-маше превратилось в мрамор. Рауль пнул сейф и услышал звон золотых монет, доносившийся, словно из могилы.

        Невзирая на страх, который охватил бы каждого, но только не наших доблестных героев, граф и виконт, не сговариваясь, продолжали пинать сейф.

        Вдруг, подземелье наполнилось звуками душераздирающей волынки. Из стен начали выходить призраки-кладоискателей, завывая страшную мелодию. Из задней стены возникла фигура в белом, с головой под мышкой.

        - Карл! - в ужасе произнес Отос, инстинктивно закрывая собой сейф.

        Зловещий призрак, когда-то великого короля, взмахнул дирижерской палочкой, и без того отвратительная какофония наполнилась песней мертвых:

        Мы деньги любим
        Брать, хэй-хо!
        Долги не любим,
        Отдавать, йез!
        Но это золото наше,
        И никому не позволим,
        Воровать, да-да-да!
        У нас теперь новый кумир,
        Карл I, чем не главарь?
        К тому же, больше некому!
        Вы сдохнете и станете служить ему.
        Он новый бог! Жертвуйте знайте:
        Его такса ниже, чем у других на пять процентов!
        Оптовиками - скидка! Вот бля, он какой!
        Раньше торговал водкой, теперь душами.
        Доходное, кстати, дело! Да здравствует король-призрак!

        Невозможно было без содрогания слушать эту ужасающую песню: вдобавок, исполняя песню, мертвецы косили под «Модерн токинг» в исполнении попугая Кешы из мультфильма про блядского попугая. Но наши герои не содрогнулись и не умерли от инфаркта.

        - А НУ ЗАТКНУТЬСЯ, УБЛЮДКИ, МАТЬ ВАШУ! - изо всех сил заорал молодой виконт, размахивая нунчаками, сделанными из серпа и молота.

        - О, бог страховых агентов, брокеров и прочих шулеров, взываю к тебе! О великий бог Рокфеллер, - стал взывать за помощью Отос, - Ты же покровитель всех, кто иногда плутует в карты, на бирже, или на худой конец, забывает вернуть долги.

        Прогремел гром, посыпалось конфетти, и появился великий бог Рокфеллер. Все вокруг затихло на секунду, чтобы затем взорваться разными по тональности звуками. Бог Рокфеллер заорал, размахивая цилиндром:

        - Кто тут бог самозванец, который на самом деле не бог, а сморщенный член кролика, съеденного на завтрак еще сотню тысяч лет назад?

        - Он! - заорали «археологи», показывая на короля-призрака.

        - Ах ты, урод, черепашья задница с ушами, жалкое подобие дохлого осла, пародия на божество, вошь подземная, так тебя и растак! - обрушил заклинания на конкурента, великий Рокфеллер.

        - А ты, ты чмо, сам дурак! - менее уверенным тоном, ответил Карл I, надевая черные очки и бейсбольную кепочку.

        По знаку Карла, все его призраки обнажили призрачные шпаги и кинжалы.

        Бог Рокфеллер поправил свой смокинг, вытащил носовой платок и громко высморкался.

        Затем он оглядел все это воинство и ехидно улыбнулся:

        - Эй, ребята, сколько он вам платит? Переходите ко мне, плачу на полнебесных пенса больше, вдобавок бесплатная подписка на журнал «Адские новости», через каждые тысячу лет отпуск три дня, схватить этого гребаного пидора, который выдает себя за бога, но у него нет лицензии, так и знайте!

        Взоры всех устремились на Карла.

        - Ну, скоро я буду пересдавать экзамены (кстати, в третий раз) и стану богом, а сейчас я просто набираю друзей, - оправдывался Карл, пряча выпавшую из призрачного кармана призрачную зачетку с отметками.

        Крики бывших слуг Карла сменились воплями самого Карла, которого по обвинению в мошенничестве, увезла небесная полиция в мотоцикле с коляской.

        Рокфеллер щелкнул пальцами, и все призраки исчезли.

        - Ну, вы че стоите? Кто платить будет? - обратился он к графу де Ла Фер.

        - Платить? Ах ты, козел вонючий! Да я тебе сейчас глаза выцарапаю, чмо! - заорал Рауль, плативший деньги лишь в самом крайнем случае.

        - У нас совершенно случайно с собой нет денег, заплатим при первой возможности, честное благородное слово, - заверил более миролюбивый Отос.

        - Да? А это что? - бог кивнул на сейф.

        - А, это, так, ничего особенного, - ответил Отос, мучительно думая, как бы отделаться от бога - попрошайки. - Кстати, может, поможешь открыть? - после долгой и мучительной борьбы ответил граф де Ла Фер.

        - Ты что, совсем гребанулся или как? - гневно ответил Рокфеллер, поправляя свой идиотский цилиндр. - Я же призрак, я его даже пинуть не могу, кретин!

        - Если ты с сейфом ничего сделать не можешь, то нам и подавно! - радостно заключил Рауль. - А еще бог! Пошел вон, а то я тебя в пылесос засуну вместе с твоим идиотским цилиндром! - улыбнулся страшно довольный собой виконт, делая вид, что достает небольшой пылесос.

        Рокфеллер заверещал от ужаса, скрылся внутрь своего цилиндра, затем, из цилиндра, кувыркаясь после полученного пинка, вылетел кролик в костюме, потом из него вытянулась рука и, схватив цилиндр, утащила его в ничто. Кролик с воплем попытался впрыгнуть обратно, но цилиндр уже исчез. Кролик разочарованно покрутил головой, достал из старого жилета дешевые карманные часы и, посмотрев на наших археологов, выругался:

        - Хули уставились? Кролика не видели? Так вот он я! - он повернулся спиной, поднял фалды пиджака и испортил воздух. Затем, страшно довольный собой, кролик прыгнул в какую-то дыру вместе с невесть откуда-то взявшейся кривоногой девчонкой.

        - Ну, теперь осталось только унести миллион и положить в банк! - рассудительно произнес Отос, прилаживая баночки с тринитротолуолом к дверце сейфа.

        - Золото, золото, золото, золото… - закатив глаза, забормотал Рауль, мысленно поглаживая каждую монетку.

        - Бум! - грянуло в ночи.

        Однако, в замке герцога, все как всегда были пьяны, либо играли в карты, так что никто особенного внимания не обратил.

        Граф де Ла Фер сдул пылинки со своего смокинга цвета хаки, поправил свой галстук с нарисованной лопатой и, торжественно хмыкнув, начал осматривать последствия взрыва.

        Тринитротолуол - вещь незаменимая при открывании сейфов, разборок с соседями или как подарок теще. В этом археологи очень быстро убедились, осматривая развороченную дверцу сейфа. Золотые монетки лились медленным потоком из сейфа и звякали, приятно лаская слух.

        - Свершилось! - прошептал Рауль, незаметно наступая на одну из далеко закатившихся монеток.

        - Хватит болтать, давай дело делать! - глубокомысленно изрек Отос, приставив палец ко лбу, - он так думал.

        - Бери дрель, сверли дырки в монетках, - скомандовал, наконец, опытный археолог Отос.

        - А зачем? - удивленно спросил Рауль.

        - А как, по-твоему, мы вытащим отсюда столько золота? - гневно спросил граф, вытаскивая из кармана груды воздушных шариков.

        - Сделаем из Думпкопфа чучело, набьем его золотом, скажем, что он заболел, и увезем его «лечить» во Францию, - ни секунды не раздумывая, ответил молодой виконт, доставая скальпель и циркулярную пилу для трепанации черепа.

        - Как? Как ты сказал? - ошеломленно спросил Отос, удивленный проблеском ума в голове своего сына-придурка.

        - Приделаем к чучелу роликовые коньки и будем катать за собой на веревочке, - закончил объяснения Рауль, оглядываясь вокруг. - А как мы нахрен, отсюда, блин, выберемся, люк ведь закрылся? Короче, - решительно заявил Рауль. Я всегда говорил, что Карл I был отъявленным чмо, как впрочем, и все его предки!

        - Терпение, мой нетерпеливый друг, - по-отечески нежно сказал Отос, мучительно думая, как выбраться из каменного мешка наверх, в подвал, где лежало будущее чучело.

        Однако Рауль не был расположен к терпению. Напротив, он развил бешеную деятельность. Имея ограниченное представления о пословице «Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе», он ее решил переиначить: «Если Рауль не может залезть вверх в подвал, то тогда подвал упадет вниз к Раулю». С этой целью, он в течение трех секунд подбросил вверх и в стороны динамитные шашки и нырнул в лужу из золотых монет. Раздался взрыв, еще четыре через секунду. Первым разлетелся на куски люк в потолке каменного мешка, затем подпорки последнего этажа. Лишившись опоры, фундамент подвала, а вслед за ним и весь замок осели вниз ровно на один этаж.

        По счастливой случайности, золотая лужа и Отос, оказались именно в том месте, где в полу подвала зияла дыра, и наши герои словно поднялись в лифте на один этаж.

        - Боливар не выдержал двоих, - бормотал под нос Рауль, выбираясь из лужи, защитившей его от осколков. - Отец! - в ужасе закричал вдруг он, - Ты жив? Тебя что, осколки не задели? Вот черт, то есть, какое счастье! - выдавил он из себя, потрясенный до глубины души.

        - Хороший мальчик, - криво улыбаясь, подумал Отос, вновь гордясь своим сыном.


        Глава 11.


        - Чтоб я сдох, - выпучив глаза, произнес Потрос, на глазах которого, замок Ньюкасла осел метра на три.

        - На это, к сожалению, мало надежды, - отметил рассудительный Д’Арнатьян, пнув спящего Мушкетона.

        - Плохой день я выбрал, чтобы прекратить воровать лед у эскимосов, - забормотал верный слуга Потроса во сне.

        Утро следующего дня встретило Отоса и Рауля в седлах. Сзади, на роликовых коньках, весело звякая на ухабах, ехал Думпкопф, привязанный за веревку к седлу Рауля.

        Герцог Доннерветтер встретил утро как обычно: рыгая и зевая, он ругался последними словами по поводу гребаных недоносков, которые самым мерзостным и подлым образом, разбудили его, когда ему снилось, что он подсматривает за новобрачными в их первую ночь. Затем, протерев глаза, он витиевато выругался по поводу всяких там гнойных педиков, смертельно больных геморроем в последней стадии, которые, мать их так, суки подлые, волки позорные, сволочные гады, гниды вонючие, носки нестиранные, третьей степени занюханности, взяли и закопали окна его спальни, расположенной рядом с черным входом (чтобы в случае подлого и внезапного нападения соседей в отместку за истоптанные поля, на которых герцог играл в поло, американский футбол, а изредка даже выводил покормить угнанных баранов; успеть, как говорил сам Доннерветтер Ньюкаслский, вовремя тактически отступить).

        Ну что же, оставим герцога любоваться на слой земли, до самой форточки закрывающий окно, и вновь устремим нетерпеливые взгляды читателей на наших благородных героев - графа де Ла Фер и его «приемного» сына Рауля.

        Примерно на полпути к нанятой шлюпке, граф и виконт были атакованы неизвестными похитителями баранов в масках. Командовал отрядом высокий худой долгогреб с длинной шпагой.

        Рауль и граф бились как львы, как никогда в жизни, их шпаги пронзали насквозь нерасторопных бандитов, расторопных приходилось пристреливать, как собак. Отступив от волны смерти, исходящей от наших благородных героев, грабители радостно накинулись на мирного Думкопфа, который, гадко улыбаясь, словно надсмехался над ними.

        - Умри! - закричал предводитель с коронами на погонах и обрушил свою шпагу на голову Думпкопфа.

        Думкопф улыбнулся еще шире и выплюнул изо рта несколько монеток. Удивленный предводитель разогнал своих подчиненных и с интересом ткнул шпагой в живот. Из раны тоненьким ручейком полился ручеек из монеток.

        - Чтоб я сдох! - заорал один из грабителей, - У него в жилах золото вместо крови!

        Рауль метким выстрелом выполнил первую просьбу джентльмена удачи.

        - Задержать их! - приказал предводитель с коронами на погонах, наполняя карманы желтой кровью Думпкопфа. Когда места для золота уже не было, предводитель милосердно заткнул рану пробкой от бутылки и завязал рот несчастному слуге Доннерветтера. После этого, он воровато озираясь, начал самым наглым образом приставать к нему.

        - Дорогой ты мой! Чего ты в них нашел? Поехали лучше со мной, драгоценность моя, - ворковал он. Но набитый золотом Думпкопф молча сносил эти приставания.

        Так ничего и не добившись от стойкого Думпкопфа, главарь перерезал веревку, соединявшую седло с поясом Думпкопфа и, вскочив на лошадь, накинул на чучело лассо, после чего, пользуясь случаем, ускакал, увозя с собой нового друга на роликовых коньках (вместо своего старого плюшевого мишки) стоимостью миллион фунтов.

        Когда зоркие глаза Рауля заметили пропажу, он рассек шпагой на три части, наклонившегося за монеткой одного из грабителей, видимо надеясь, что у того внутри заваляется пара-другая миллионов. Затем, испустив древний клич апачей, Рауль, а вслед за ним и его отец, проложили себе путь через тела врагов, после чего тут же бросились в погоню. На дороге остались валяться семь подлых недоносков, еще трое, оставшихся в живых только благодаря тому, что наши герои очень торопились; обыскивали карманы своих погибших товарищей, брали себе на память хорошие вещи, вспоминая их имена.

        Итак, наши герои в отчаянной попытке вернуть утраченное, устремились в погоню за мерзким негодяем, похитившем такую историческую ценность, как чучело Думпкопфа.


        Глава 12.


        Примерно в это же время, Д’Арнатьян и Потрос, продав тухлые консервы втридорога, написали письмо герцогу от имени жены Потроса, искренне надеясь, что та при жизни не встречалась с ним, и герцог придет на свидание.

        Письмо гласило:



        «Привет мальчик!

        Я крутая девчонка, а ты клевый бой! Эй, беби, у тебя деньги есть? Каммон, шалунишка, приходи на сеновал сегодня в полночь. Не пожалеешь!

        Твоя милашка.

        P.S. Приноси денег с собой побольше!»


        Как и ожидали Д’Арнатьян и Потрос, расчет оказался верным. Герцог, получавший по почте только повестки из суда, налоговой инспекции, а также оскорбления с угрозами, и вызовами на дуэль от соседей, которые, впрочем, герцог пересылал другим своим ближайшим соседям и богатым родственникам, радостно наблюдая, как его знакомые и родственники закалывают и застреливают друг друга; так вот, герцог страшно растрогался и, разодевшись как последний кретин, побежал на сеновал, как только часы начали бить двенадцать.

        Там он набросился на чучело, искусно изображавшее жену Потроса, а Д’Арнатьян с Потросом набросились на него. Получив по кумполу, герцог затих, и безропотно позволил перенести себя на корабль.

        - Какой мерзавец! - воскликнул Потрос, не обнаруживший в карманах у герцога ничего, кроме пачки презервативов.

        - Может у него есть золотые зубы? - с надеждой сказал Д’Арнатьян, косясь на клещи, лежавшие на столе в рубке.

        - Увы, - ответил разочарованный Потрос, - подобного недоноска надо было пришить еще в детстве.

        - Не огорчайся, - утешил друга гасконец, косясь на новые сапоги герцога, - мы еще получим свое от этого грязного вора.

        Потрос угрюмо кивнул и сел думать, как бы что-нибудь вытрясти из герцога, и желательно побольше.


        Глава 13.


        А в это время Отос и Рауль угрюмо брели по тропинке. Скользкий негодяй с коронами на погонах, как сквозь землю провалился. Распотрошенного Думпкопфа они нашли, но ничего внутри уже не было. Они продолжали погоню, но ничего кроме одинокого пастуха с коровой на колесиках, которую тот, судя по всему, вез продавать, по дороге не встретили.

        Около заброшенного пустыря граф с виконтом нашли внутренности коровы и решили подкрепиться (на халяву и уксус сладкий - бывало, говаривал Рауль).

        На свежем воздухе весело потрескивал костер, тянуло жареной печенкой, а наши два доблестных героя, потрясенно уставились на небо, словно надеясь на чудо.

        - Ну что же, - очнулся, наконец, Отос. - Жизнь на этом не кончается (книга, кстати, тоже), придется вести вновь ту веселую и свободную жизнь, какую вели наши благородные предки.

        - Что? Опять стать благородным? Не хочу!!! - завопил Рауль, в бессильной ярости тыкая шпагой в говяжью печенку.

        - Придется, - заявил успокоившийся Отос, вновь становясь похожим на те календарики со своей фотографией, которые он выпускал: пламенный взор, гордая осанка, галстук от Версаччи, меч настоящего джедая за спиной, шпага с отравленным лезвием на боку, «парабеллум» под мышкой, темные очки и зеленый берет с пером.

        - Что же мы теперь будем делать? - решил нарушить молчание Рауль.

        - Ты поедешь в Париж, вновь наймешься в свиту короля, а я поеду погостить у Карла II, может ему улыбнется удача, и он станет-таки королем.

        - Ну, это вряд ли, - радостно сказал Рауль, надеясь превзойти отца хотя бы по должности, если не по уму.

        - Поживем, увидим, присоединимся к победителям, - ответил рассудительный Отос, наставляя своего уже порядком (к ужасу для окружающих) подросшего сына.

        - Все равно, ненавижу быть благородным, - заныл Рауль. - Ругаться, мать их так, ублюдки чертовы, нельзя, тушить окурки о спины прохожих нельзя, чтобы кого-нибудь пришить надо на дуэль вызвать и вообще!


        Глава 14.


        Прошло полторы недели. В Англии неожиданно пошел дождь, у Карла II неожиданно наладились дела (он заплатил своему войску зарплату за прошлый год и неожиданно пропал герцог Доннерветтер Ньюкаслский - оплот и защита Англии от такой опоры, как Карл II). Сидит, значит, Карл II у себя в кабинете и вдруг раздается стук в дверь. Не успел Карл II заорать, что его нет дома (он так всегда поступал, страхуясь от появления кредиторов), как дверь распахнулась, и в комнату влетел (вперед головой) лысый герцог Доннерветтер. Следом за ним вошли Д’Арнатьян с Потросом.

        Лысость герцога объяснялась тем, что Потрос все-таки нашел способ вытрясти из герцога немного денег - он обстриг его наголо и продал волосы цирюльнику, как сырье для париков.

        - Что все это значит? - завизжал Карл II. - Кто этот лысый пряник, и по какому праву вы врываетесь в мой кабинет, когда я думаю о судьбе Англии? - в истерике продолжал кричать Карл II.

        - О, Ваше Величество! - шаркнул ножкой Д’Арнатьян, сбивая при этом столик для газет, на котором лежала толстая кипа журналов самого предосудительного толка. - Этот лысый сэр никто иной, как Ваш личный враг, подлый негодяй, вшивый мерзавец, грязный бараний вор и постоянный посетитель публичных домов, - торжественно произнес гасконец, - Это…- он сделал паузу.

        - Герцог Доннерветтер! - в ужасе воскликнул будущий король Англии.

        - Да, Ваше Величество, и он теперь в Ваших руках, - смиренно заявил Д’Арнатьян, похлопывая Доннерветтера по лысой башке.

        - Это возмутительно! - заявил лысый герцог, мотая головой. - Благородный отпрыск Стюартов занимается киднэпингом, так и запишем.

        - Заткнись, ублюдок лысый, мать твою! - заорал Потрос, которому очень хотелось вставить слово.

        Карлу II пришлась по душе незамысловатая речь Потроса, идущая прямо из сердца.

        - Как бы то ни было, я ничего не знал об этом, - бросил Карл герцогу, - А если бы даже знал, неужели бы я задумался о приличиях, когда родина в опасности, без монарха! - его голос противно зазвенел в кабинете.

        - Я никогда не признаю королем человека с тремя пенсами в кармане, - бросил гордый герцог.

        - Почему же с тремя? - хвастливо спросил Карл, засунув руку в карман и бренча монетками. - Провидение вернуло мне миллион фунтов, завещанные мне папашей для ведения партизанской войны, - торжественно сказал Карл II, размахивая чековой книжкой.

        - Ну почему одним все, а другим ничего, господи? - завопил герцог, пиная в отчаянии ножку стола. - Какая несправедливость! - продолжал кричать Доннерветтер Ньюкаслский. - Дайте книгу жалоб!

        - Слушай, заткнись, а? Всю дорогу портил воздух, а теперь еще рот раскрыл, - возмутился Потрос, хватаясь за рукоять шпаги.

        - Но-но, я все-таки герцог! - заносчиво сказал Доннерветтер.

        - Да я, тебя, лысая жопа, в бараний рог согну! - заорал разъяренный Потрос.

        - Успокойтесь, друг мой! - сказал вдруг Потросу сам Карл, положив руку на плечо. - Герцог не такой уж плохой, он может одуматься и принять нашу сторону.

        - Да, да! - заорал герцог, быстро смекнув, что к чему. - Я всегда Вас уважал, Ваше Величество, Ваших друзей, гм-гм, тоже, - быстро добавил герцог, взглянув на Потроса.

        - Если Вы, герцог, станете на мою сторону, я прощу Вам все те недоплаты по подоходному налогу, которые Вы и Ваш род совершили за последние триста лет.

        - Четыреста! - решительно заявил герцог, поднаторевший на финансовых спекуляциях.

        - Ах ты уб… Ну, ладно, по рукам, - после внутренней борьбы заявил Карл II, поклявшись про себя сразу же повысить подоходный налог на три пункта, сразу как только станет королем.

        Два самых родовитых человека в Англии пожали друг другу руки.

        Это зрелище настолько потрясло наших друзей, что мужественный Потрос прослезился.

        - А как же наши триста процентов? - заплакал он, незаметно опуская в карман серебренную вилку.

        - Возьмите себя в руки, барон, - с нарочитой громкостью сказал Д’Арнатьян, незаметно опуская серебряный нож в свой не менее просторный, нежели у Потроса, карман. - Его Величество, безусловно, - он выделил это слово, - вознаградит нас, которые подарили ему лучшее - друга, пусть и лысого, это мелочи.

        Карл с одобрением посмотрел на наших благородных героев.

        - Господа! Я не забываю людей! - многозначительно сказал Карл, пряча свой кошелек подальше, за пазуху. - Если мне когда-нибудь понадобятся услуги таких людей, как Вы, я немедленно призову Вас на службу. - А пока вот, возьмите, - он протянул однопенсовик, - на память обо мне. Это один из тех трех пенсов, что принесли мне удачу, и о котором говорил герцог.

        - Это далеко не те триста процентов, которые Вы мне обещали, - зашептал потрясенный барон дю Баллон де Перрон де Плафон.

        - О, спасибо Ваше Величество, - с усилием ответил наш благородный гасконец, вертя монетку и с удивлением отмечая, что у монетки с двух сторон решки, а орла нет.

        Наши герои, выходя от Карла, так хлопнули дверью, что в доме напротив молоко скисло (нахрен!).

        - Вот ведь сука, дерьмо собачье, козел, баран, морда ослиная, задница, ублюдок, мать его! - дал выход своему гневу Д’Арнатьян, останавливаясь возле одного из автоматов по продаже презервативов.

        - А ведь за череп этого герцога, педераста вонючего, музей предлагал три(!) пенса, а за скелет еще два, - с горечью отметил Потрос.

        - Ты еще скажи, что из него надо было сделать чучело и продать музею восковых фигур, - проворчал гасконец.

        - Что же ты раньше молчал! - воскликнул Потрос. - Можно было несколько шиллингов отхватить, запросто!

        - Заткнись, то есть дай мне веревочку или леску, - ответил Д’Арнатьян, подкидывая однопенсовик и, словно прикидывая что-то, выхватил пистолет и прострелил монетку насквозь.

        На противоположной стороне улицы какой-то прохожий скорчился от боли.

        Д’Арнатьян продел леску в дырочку на монетке, воровато, с хитрой улыбкой, огляделся и начал раз за разом то опускать, то вынимать монетку из автоматического устройства по продаже презервативов.

        - Этому трюку меня научил Амарис, - довольно заявил Д’Арнатьян, опустошив за последующие полчаса все запасы автомата. Мелочь, конечно, но все-таки, до тридцати процентов чистой прибыли, - добавил он, размахивая бизнес-планом.

        - Мы на этом герцоге уже заработали около ста семи процентов, - заявил Потрос, угрюмо щелкая калькулятором.

        - Ну, что же! Сто семь и тридцать - это целых сто тридцать семи процентов в день! - радостно заявил гасконец, делая пометки в своем блокноте.

        - Было бы лучше, если бы мы получили триста процентов, - пробормотал барон Потрос.

        - Мы бы получали вдвое больше, если бы ты поменьше болтал, - отмахнулся Д’Арнатьян, сгребая пачки резиновых изделий в мешок. - Пошли в комиссионку, барон!

        - Может лучше взять под них кредит в банке? - наморщив лоб, спросил глупый Потрос.

        - Заткнись, - согласился гасконец, - Только заткнись, пожалуйста!


        Глава 15.


        Спустя три месяца, Карл II стал королем Англии, и по совету одного из придворных занялся продажей презервативов на экспорт.

        На презентации присутствовали и наши герои (за исключением Амариса), раздавая всем визитки из презервативов. Отос набивал карманы черной икрой, а Рауль прямо на банкете заколол двоих негодяев, обвинивших его в присвоении часов, лежавших у одного из них в жилетном кармане.


        ЧАСТЬ II.

        Вступление


        В первой части нашей третьей книги, которая, несмотря ни на что, все-таки была написана, мы обошли вниманием жизнь французского двора (что читателей сей желтой книжонки нисколько не огорчило) и жизнь Амариса (что наших читателей огорчило). Ну что же, мать вашу, исправим эту досадную оплошность во второй части. Заранее приносим благодарность Великому Дюма, без которого никогда бы не были написаны и, что еще более важно, распроданы сии гениальные пародии. Кстати, по нашим сведениям, господин Дюма в настоящее время, бегает по тому свету, размахивая шпагой и, требуя вернуть его на несколько минут назад, так как ему надо заколоть пару-другую мерзавцев, которые написали, издали и распродали эти желтые книжонки.

        Ну что же, готовы читать дальше? Поехали!

        Как возвращаются короли.


        Глава 16.


        Итак, вновь Лувр. Его темные коридоры, наполненными безработными наемными убийцами, вычурные картины на стенах и королевская свита, состоящая по большей своей части из высокопоставленных проходимцев и фрейлин легкого поведения. До сих пор еще здравствует королева-мать Анна Австрийская, несколько отодвинутая от власти ее сыном, Блюдовником XIV. Молодой король, несмотря на некоторый недостаток ума и избыток самоуверенности, начал потихоньку восстанавливать былую популярность королевского двора. Проводимые изо дня в день пресс-конференции, листовки с призывами любить короля и крупномасштабные оргии, транслируемые по шестому каналу, заметно подняли рейтинг короля.

        Но все бы так текло неспешно во Франции, если бы не Амарис. Принимая исповеди, он узнал о том, что у Анны Австрийской родились двойняшки, таким образом, у Блюдовника XIV был брат-близнец. Где находится этот брат, Амарису пришлось узнавать уже при помощи сыворотки правды и щипцов с каленым железом. Сопроводив внезапно умершего прихожанина в последний путь - на фабрику по производству собачьих консервов, отец Д’Эрблю скрылся в своей келье. Спустя десять минут, он вышел из кельи преобразившимся. Белый костюм от Версаччи, галстук от Папы Римского (тот долго его потом искал после одной из вечеринок), шляпа «а-ля капоне». Единственное, что было знакомым в его облике, так это очередная ржавая шпага с зазубринами на лезвии. Недостаток средств на свое долгое путешествие он возместил в ближайшем переулке, убедив двух прохожих в том, что жизнь на свете одна, а денег много.

        Получив, таким образом, ассигнования на свою интригу, доблестный Амарис первым делом направился в ближайший ресторан, отмечать окончание великого поста. Оставим его пока в ресторане, где он уже начал бить бутылки об головы посетителей, а также обливать шампанским смазливых посетительниц; и вернемся в Лувр, где наш доблестный Д’Арнатьян прямо на балу поссорился с неким господином Шато-Коньяком, который нечаянно наступил на тень гасконца.

        - Таких говнюков, как Вы, сударь, - кричал гасконец, - надо засовывать в пушку и поджигать фитиль.

        - А ты еще на кладбище не собрался, папаша? - наглым тоном ответил подлый Шато-Коньяк, намекая на пятидесятилетний возраст нашего героя.

        Д’Арнатьян в ответ пнул противника по ножнам, искренне надеясь, что сломал шпагу противника.

        - Сделай одолжение, сдохни! - ответил гасконец, выхватывая шпагу и делая выпад.

        Шато-Коньяк, слывший одним из самых искусных фехтовальщиков королевства, с усмешкой рванул свою шпагу из ножен и отклонил клинок Д’Арнатьяна, вернее попытался это сделать. Однако кроме самого эфеса и одного дюйма лезвия шпаги у него из ножен не вынулось, так что гасконец без помехи нанес один за другим три удара в ничем не защищенную грудь подлого негодяя.

        Блюдовник Четырнадцатый с одобрением смотрел на захватывающий поединок двух самых искусных воинов в Париже.

        - Ставлю на Д’Арнатьяна сотню пистолей, - заорал король, увидев три струи крови, хлынувшие из груди полумертвого Шато-Коньяка. Тот пытался слабеющей рукой направить дуло пистолета на ухмыляющуюся физиономию Д’Арнатьяна. Наконец, ему это удалось, и он со счастливой улыбкой спустил курок. Однако наш герой стремительно бросился на пол. Раздался выстрел, затем чей-то крик и звук падения тела. Д’Арнатьян медленно и с достоинством поднялся. Оглядев толпу придворных, столпившихся возле тела дирижера, сраженного насмерть внезапным и подлым выстрелом Шато-Коньяка, он насмешливо пнул своего уже мертвого противника.

        - Я выиграл! - торжественно сказал Д’Арнатьян, размахивая шпагой.

        - Я выиграл! - не менее торжественно сказал король, обыскивая дирижера в поисках сотни пистолей.

        Д’Арнатьян пришел в себя и, скрестив руки на груди, вновь превратился в немого телохранителя Его Величества.

        Король, радостно пересчитывая выигрыш, удалился из тронного зала под предлогом организации пресс-конференции.


        Глава 17.


        Пресс-конференц-зал уже был полон журналистов, которые в преддверии начала встречи, срисовывали себе в блокноты непристойные рисунки, вырезанные на покрытых дубовой резьбой стенах.

        Вскоре раздались звуки фокстрота и на сцену в набедренной повязке, с индейским головным убором из перьев, надерганных из хвоста павлина, на голове и микрофоном в руках, выскочил Блюдовник Четырнадцатый.

        - Я рад видеть всех вас, я люблю всех вас! - проревел он в микрофон в лучших традициях группы «на-на».

        - Вот педераст, - отозвался некий Пуартон, истый республиканец-журналист.

        - Сегодня я отвечу на ваши вопросы и пожму руку одному из вас, - заорал король, громко шмыгая носом.

        Граммофон за кулисами взорвался рукоплесканиями и овацией. Покривлявшись на сцене еще минут пять, Блюдовник Четырнадцатый станцевал ламбаду, виляя своей тощей задницей, и гадко при этом ухмыляясь. Затем он схватил со стены висящее копье и метнул его в сидящих на своих местах зрителей. Копье пригвоздило главного редактора оппозиционной газеты «Народная дупа» к креслу и к еще двум журналистам, сидевшим в следующих двух рядах.

        - Муха! На него села муха! - развел руками король, нелюбовь которого к насекомым была всем известна. - Здесь пока уберут, а я спою вам песню:

        Два дворянина из-за дамы
        Дрались на дуэли.
        Один другому заявил,
        Что пиковая дама уже была сдана
        Припев:
        Шерше ля фам,
        Выпад, еще выпад.
        Везет либо в карты,
        Либо на дуэли.
        Хорошая песня, не правда ли?
        Ойе! Каммон! Летс гоу! Хайя!

        Тем временем, в зале раздался какой-то шум. Это Амарис пришел на концерт, дабы купить продаваемые на каждом углу фотографии Блюдовника XIV. Доблестный Амарис с трудом протискивался к киоску, стоявшему прямо на сцене. Кстати, напротив киоска, в другой части сцены стояла пивная бочка и очередь к ней. Протискиваясь, аббат Д’Эрблю вел себя очень вежливо. Даже заколов человека, он напоследок вежливо осведомлялся, есть ли у него деньги, и что он их обязательно передаст родным.

        Примерно в это же время, король в сопровождении полуголых девиц сплясал канкан, диско и брейк. Закончил он свое выступление тем, что прорекламировал свою новую книгу под названием "«франция и Я". На голубой обложке была изображен небольшой глобус Франции, на котором стоял великан, отдаленно напоминавший короля.

        Отдышавшись, король заявил:

        - Вам скучно? Тогда новый конкурс: «Электрический стул или викторина несчастный случай!». Сейчас один из вас получит уникальную возможность сыграть с «одноруким бандитом». Одновременно аппарат подсоединен к датчику случайных чисел, и каждый раз, когда счастливчик будет дергать за ручку игрального автомата, у кого-то из вас будут дергаться руки, ха-ха! Классный каламбур!

        В зале раздались возмущенные крики, многие попытались вскочить и убежать, но предусмотрительный король заранее велел обмазать сиденья военным быстросохнущим клеем.

        Амарис по достоинству оценил королевские шуточки и покинул зал, из которого велась прямая трансляция на всю Францию, приколов двух дюжих конферансье-контролеров, не выпускавших его, к дверям зала при помощи висевших на стенах гарпунов. На древках гарпунов была вырезана надпись «смерть Моби Дику».

        Любопытный Амарис проверил содержимое их карманов и с удивлением обнаружил удостоверения сотрудников службы безопасности восточногерманской разведки «Штази» и пригласительные билеты на фестиваль «Голубой рейх».

        Проходя по коридору, доблестный Д’Эрблю увидел висевший на стене аппарат типа «Блэк Джэк», исполненный в виде симбиоза рычага и чучела негра. Оглянувшись по сторонам, он дернул за рычаг, надеясь, что произойдет невозможное и аппарат сработает бесплатно. Надежды Амариса неожиданно оправдались. Чучело негра застонало, где-то вдали раздался чей-то крик, и запахло горелым. Но глаза чучела негра прокрутились не синхронно, и Амарис ничего не выиграл. Разозлившись, благородный Амарис начал пинать чучело и раз за разом дергать за рычаг. Примерно через десять минут, его ожидания были удовлетворены двумя пистолями и симфонией из криков, шипения, запаха жареных гамбургеров и идиотского смеха короля.


        Глава 18.


        Покинув Лувр, наш благочестивый герой направился к своему старому другу Отосу, который после приключений в первой части, открыл школу фехтования, в которой каждый уважающий себя дворянин, всего за десять пистолей мог обучиться самым подлым и нечестным приемам, которые повидал на своем пути опытный мастер и учитель. Раздевалки были оборудованы по последнему слову техники, в шкафчиках были даже отделения для черных масок, капюшонов с прорезью для глаз, а также париков и темных очков.

        Его сын Рауль занимался тем, чем в молодости занимался канцлер Сега. Придя в гости к своему другу, Амарис первым делом выстрелил в замочную скважину и глазок на двери. Раздались два крика и звуки падения двух мешков с картошкой.

        - Дело очень секретное! - таинственно начал Амарис, шмыгая носом. - Есть ли у Вас верные и преданные люди?

        - О, конечно, - с апломбом ответил гордый Отос, - Половина моих учеников не заплатила уже за два месяца, а еще четверть за полгода.

        - Отлично! Пора размять кости и помахать шпагой! - воскликнул бравый аббат и изложил своему другу план действий.

        - Это настолько идиотский план, что он действительно может сработать! - с энтузиазмом воскликнул Отос.

        - Сделаем одного королем, а второго посадим в Бастилию! - подытожил Д’Эрблю. - Потом сделаемся друзьями нового короля и станем кардиналами и канцлерами!

        - Сделаем Д’Арнатьяна маршалом и за армию можно будет не беспокоиться! - радостно заявил Амарис. - От нее только рожки да ножки останутся!

        - А я? - раздался чей-то возмущенный голос. - Вы, старые интриганы! Обо мне, будущем Великом Рауле I, вы забыли, так вас и растак! Потомки недоношенных ублюдков обезьян, спутавшихся с павианами! Вы, вы… - таинственный голос захныкал от обиды, подыскивая нужные слова. - Хайваны, долбаные засранцы и вообще, потомки уклонившихся от призыва во время крестовых походов рыцарей, пидарасы чертовы!

        - Кто это? - со страхом спросил смелый Амарис, спрятавшись под стол и, высовывая оттуда дуло пистолета. - Что-то знакомое слышится мне в этом голосе.

        - По-моему, ему тоже нужна какая-нибудь должность, - прошептал благородный Отос, высовывая голову из-под кровати. - Эй, Вы, напишите заявление в двух экземплярах, оставьте свой телефон и мы позвоним Вам, если подойдете. А пока, либо убирайтесь, либо представьтесь, мать вашу! - храбро произнес Отос.

        - Я ужас, летящий на угнанном в ночи «Боинге»! Я кнопка, на которую вы садитесь! Я неправильно заполненная налоговая декларация! Я! Я! Я - Черный Плащ! - проорал неизвестный, закутанный в темный плащ. За ним волочилось ядро беглого каторжника, прикованное к ноге.

        - Ты! - его указательный кривой палец нацелился на Отоса. - Если бы ты не был мне отцом, давно бы стал мертвецом! - хвастливо заявил Рауль, появляясь из глубины черного плаща, как чертик из коробочки. На его лице застыла гадкая улыбка. Его гигантский черный плащ-палатка остался стоять на месте.

        - Ах ты, ублюдок, сын ублюдка! - заорал Амарис, смело выскакивая из-под стола. - Тебе что, делать нечего? Иди, труба зовет! - заявил вконец успокоившийся Амарис, указывая на водосточную трубу, проходившую рядом с окном.

        - А я че? Тут в сценарии так было написано! - обиженно ответил Рауль. - Это автор, мать его, виноват!

        - Ох уж этот автор! - возмутился Амарис, выбрасывая в окно динамитную шашку, предварительно прикурив от нее. Тридцать один год с лишним работаем в поте лица, а он придумывает разные гнусности, изображает нас как последних кретинов. Такую херню мог написать только отъявленный дегенерат, наколовшись наркотиками и, насмотревшись порнухи по видику! - сердито сказал Амарис.

        - И не говори, дядя Амарис! - согласился Рауль. - Я бы вот, что с ним, с автором сделал! - Рауль вытащил из кармана связанного большого таракана и кончиком кинжала скальпировал его в течение доли секунды.

        - Тебе бы в цирке выступать! - сказал Отос, любуясь своим сыном.

        - Да, если бы не Лига защиты животных, я бы кучу денег загребал! - махнул рукой Рауль. - Но ничего, вступлю в профсоюз тореадоров и получу лицензию. Я еще буду иметь успех на эстраде! - как бы в подтверждение этих слов он пукнул.

        - Как клоун, уж точно! - подумал читатель этой книжонки, шмыгая носом.

        - Эх, если бы я был королем! - вздохнул виконт. - Я бы всех сделал счастливыми! А кто будет против, засуну в пушку и выстрелю в сторону луны, - осветил свою предвыборную программу Рауль и прокричал в темноту за окном, - А теперь все вместе! За кого будем голосовать? За Рауля! Кто лучший в мире? - Рауль! Спасибо Раулю за то, что мы живы! - продолжал выкрикивать предвыборную чушь молодой виконт.

        - По крайней мере, в последней фразе был какой-то смысл, - с радостью заметил благородный граф де Ла Фер, вспоминая себя в возрасте Рауля.

        - Да, его шансы не так уж плохи, - хмыкнул Амарис, - Как только букмекеры проснутся, то котировки поднимутся до одного к миллиону! Но я на него все равно бы не поставил. Если бы на его месте был бы я, или на худой конец, наш гребаный друг Д’Арнатьян, тогда другое дело, пуркуа бы и не па? - рассудительно, тоном брокера, играющего на понижение, заявил Амарис, начиная от нечего делать пилить ножку стола.

        - Ладно, сын мой, Вам пора идти на работу, Вы же военный! - пытаясь подбодрить Рауля, сказал Отос.

        Рауль недовольно сплюнул в окно и, захватив с собой черную маску и огромный тесак со стены, вышел в темноту двора, хлопнув дверью.


        Глава 19.


        В следующие полчаса проснулся весь квартал. Непрестанные крики о помощи, выстрелы, свист лезвия, высекающего воздух, грязные ругательства и взрывы в подъездах заставили проснуться даже тех, кто благополучно застраховал свое имущество. Примерно через полчаса, или даже чуть раньше, все смолкло. В Лувре в это время наступила смена караула. Интересно, что из разграбленного квартала шла дорожка из монеток, высыпавшихся из дырки в мешке, который нес неизвестный бандит. Кстати, дорожка вела прямиком в Лувр.

        Как только все вокруг более или менее, стихло, появился патруль (только что слезший с деревьев, где он пережидал нападение). Как всегда, патруль арестовал парочку самых рьяных жалобщиков на бездействие стражи, и инцидент был исчерпан.

        Этой же ночью из Парижа выехал небольшой (человек двенадцать) отряд, вооруженный для небольшой партизанской войны: длинные шпаги, пистолеты, небольшой сорокаствольный пулемет, пара-другая «стингеров», а также двое наемных японцев-камикадзе, нашпигованных тринитротолуолом, словно фазан яблоками. Замыкал шествие свихнувшийся от всего Терминатор-3.5, работавший на самодельных батарейках. По странной прихоти судьбы, либо ошибке Амариса, ехавшего впереди, путь из Парижа пролегал через здание банка «Насьонал де Пари». Недолго думая, Амарис махнул рукой и, раздолбав из пулемета витрину, въехал в банк прямо на коне. Упрямство предводителя отряда увенчалось успехом: через час, когда стихли взрывы гранат и двух японцев, здание стало больше похоже на триумфальную арку, сквозь которую проскакал отряд полуголых басмачей и сторонников Чингиз-хана. Неизвестных не остановил даже сейф, сквозь который насквозь прошли двое японцев-камикадзе, силуэты которых ясно просматривались на двери сейфа и его задней стенке.

        Когда отряд проезжал мимо кладбища Пьер-Лашез, то его предводители (Отос и Амарис) с удивлением увидели молодого виконта де Бражелона, гулявшего с какой-то вертихвосткой в шляпке, в обнимку. Рауль, думая, что его никто не видит, бессовестно лапал придворную даму, получая двойное удовольствие: во-первых, он мог беспрепятственно шарить в ее карманах с рюшечками, а во-вторых, он вытирал жирные после еды руки об нежную материю.

        Примерно в это же время, Д’Арнатьян проверял остроту своей шпаги на некоем Ламбуазе, заставшего нашего благородного героя в тот момент, когда лейтенант проверял в гардеробной, не пропало ли чего из карманов посетителей дворца.

        - Эй, ты, придурок, хули в карманах шаришь? - заорал Ламбуаз, недавний выпускник школы хороших манер для дворян.

        - Подай на меня в суд, пидарас гребаный, - огрызнулся гасконец, выхватывая свою верную шпагу.

        Противник, кадет скаутского полка, не раздумывая, тоже обнажил шпагу и рьяно бросился в атаку. Видя некоторое превосходство противника в возрасте и росте, находчивый гасконец решил уравновесить свои шансы при помощи верного «Смит и Вессона». Однако дорогой читатель, не стоит думать, что Д’Арнатьян бессовестно воспользовался полученным преимуществом. Нет, он не стал стрелять в самого Ламбуаза, а поступил в высшей степени благородно: всего лишь отстрелил лезвие шпаги противника, укоротив его на несколько десятков дюймов. После этого, Д’Арнатьян без особых помех проколол Ламбуаза в четырех местах, да так, что хлынувшая кровь окропила даже потолок.

        Запихнув умирающего Ламбуаза в мусоропровод, Д’Арнатьян захлопнул люк, с интересом прислушиваясь к грохоту в трубе. Этот грохот напоминал гасконцу его былые военные доблести.


        Глава 20.


        Теперь обратимся к тому, чем занялся четвертый наш любимый герой, наш любитель пожрать Потрос. Он занялся прокладкой железной дороги между своим замком и женским монастырем. Все работы шли непосредственно под его руководством, в результате чего, две бригады, прокладывавшие путь навстречу друг другу, немного промахнулись и даже начали расходиться, причем под углом в 120 градусов. При этом дорога прошла прямо через центры двух небольших городишек, так что, когда барон дю Баллон де Перрон де Плафон, исправив свою оплошность, соединил две колеи и заключил контракты с клубом «Замочная скважина», больше известным, как сборище старых развратников; то жители обоих городишек могли с интересом взирать на проносившиеся мимо паровозик (его Потрос купил за бесценок у контрабандистов) с вагонами, из окон которых частенько доносились обрывки слов из неприличных песен, которые распевали пассажиры.

        Однако жителям это вовсе не нравилось, как не нравилось и то, что после каждого проезда поезда приходилось заново вставлять стекла и отмывать белые стены домов от копоти. Поэтому, жители начали обстреливать поезда из мушкетов и пистолетов, подкладывать под рельсы атомные бомбы без запалов (которые им, кстати, по дешевке продал все тот же Потрос), а также кидать в поезд горшки с нечистотами.

        Однако поездных развратников это не остановило. Потроса тоже. «Наши поезда самые поездатые, блин, поезда в мире!» - такая надпись появилась на борту подвижного состава. Вообразив себя ковбоями, пассажиры стали забавляться тем, что обстреливали населенные пункты из крупнокалиберных пулеметов и опорожнять товарные вагоны с мусором из Парижа прямо на ходу, в центре городишек.

        Эти войны вошли в историю, как «железнодорожные войны», однако из-за ошибки одного из историков, у которого вдруг прихватило живот прямо во время изучения бесценных архивов, осталось неизвестным, кто же в них победил.

        Стоит также отметить, что в биржевых сводках тех лет, фигурирует внезапный скачок акций женского монастыря на триста пунктов и акций железнодорожной компании Потроса на сто семь пунктов.

        Следует также добавить, что старыми развратниками командовал всем известный экс-канцлер Сега.

        Армией местных жителей командовал некий Планше.

        Потрос же быстро сориентировался и стал миротворцем-посредником типа лорда Оуэна, продавая при этом оружие и тем и другим.


        Глава 21.


        А в это время, отряд Амариса и Отоса скакал в сторону таинственного замка.

        Опишем, что же из себя представлял этот замок. При первом взгляде, он напоминал высокий фонарный столб, сделанный из кривого гигантского каменного эвкалипта. При более близком рассмотрении, замок уже напоминал кое-как обтесанный гигантский фаллос. Замок был обнесен высоким забором, а вход в него загораживали большие выпуклые ворота, створки которых напоминали ягодицы бронтозавра, о чем Амарис так прямо и заявил Отосу.

        - Эти выпуклые ворота напоминают мне задницу бронтозавра, - заявил Амарис.

        - Да, вот это формы! - согласился Отос.

        - Он, наверное, тренировался! - глубокомысленно заявил Рауль, появляясь из зарослей кустов, как чертик из коробочки.

        - Кто? - удивился Амарис.

        - Бронтозавр, - ответил Рауль.

        Оставим же вновь наших героев любоваться достопримечательностями и перенесемся внутрь замка.

        Замок представлял собой небольшую, оборудованную по последнему слову техники тюрьму, в которой сидели отпетые мерзавцы или борцы за свободу негров.

        Начальник замка, некий Ла Порт Саид, сидел в своем кабинете и развлекался тем, что портил воздух.

        - Пунш!!! - заорал начальник замка, после того, как его силы иссякли.

        - Я здесь, сэр! - буркнул Пунш, появляясь и кривя носом.

        - Заключенным сегодня на ужин ничего не давать! - распорядился Ла Порт Саид, ковыряя в носу. - Они и так зажрались, а сэкономленные деньги положишь на мой счет, бля! Понял, бля?

        - Да, бля, сэр! - вытянулся в струнку Пунш.

        - Молодец, бля! - похвалил своего помощника начальник тюрьмы, рыгнув так, что на запах дерьма устремились все мухи в замке. - Да, принеси мне еще моего любимого горохового супа, бля. Понял, бля?

        - Да, бля, сэр! - преданно ответил Пунш.

        - Можешь идти, бля, - милостиво распорядился начальник замка.

        - Слушаюсь, сэр! - заявил Пунш, невольно гордясь своим начальником, на которого всегда пытался походить.

        Пунш захлопнул дверь и вся его гордость и стремление походить на начальника, пропала как девственность в первую брачную ночь.

        - Понял, бля, иди, бля, козел! Хули тут не понять, бля, нахер. Этих долбанных ужином не корми, деньги на мой счет, бля, - ворчал он, идя по коридору. - Кто их ужином кормил то? Да они и не знают, что им еще и ужин положен, бля! Теперь делись с этим пердилой недорезанным. Он думает, что их грабит, пидарас. Он не их грабит, он меня грабит, бля! - горестно бормотал Пунш, мысленно выдумывая страшные пытки для своего начальника.

        Побродив по замку еще полчаса и поизощрявшись на счет начальника так, что тот икал не переставая, Пунш пошел наблюдать за заключенными.

        Все заключенные в этот день присутствовали на футбольном матче, где они играли, судили, смотрели и ставили деньги.

        Сегодня встречались две команды в рамках кубка тюрьмы, и зрелище обещало быть интересным.

        Капитан первой команды со страшным названием «Смерть пидорам» выделялся среди остальных своими коваными сапогами, кожаной курткой с заклепками, тяжелой цепью, висевшей на толстой шее и бритой башкой, походившей на тыкву. Остальные игроки команды выглядели также, как и их главарь, отпетыми панками и рокерами. В руках у вратаря была офигенных размеров бита, с помощью которой он намеревался останавливать опасные прорывы нападающих соперника.

        Вторая команда, дошедшая до финала, называлась «Яростные козлы вонючие». Ее капитан с козлиной бородкой и лошадиной гривой был в бутсах и боксерских перчатках. Остальная команда запаслась железными монтировками и тяжелыми палицами. Вместо мяча судья вынес голову своего предшественника, засчитавшего гол в ворота «козлов»

        Трибуны засвистели и заулюлюкали. Появился комментатор в железных латах, закованный с ног до головы.

        - Это я, мать вашу! - заорал он в микрофон и показал неприличный жест в сторону зрителей.

        Те в ответ принялись закидывать его камнями.

        - Я тоже люблю вас, гребаные недоноски! Мы начинаем матч, поприветствуем команды, суки подлые! - орал комментатор. - Ставьте ваши деньги и не говорите, что их у вас нет!

        - Матч начался атаками «козлов». С мячом тупой Хэнк, он бежит, бежит и вдруг, ба-бах! Сработала мина, подложенная игроками панков, и от Тупого Хэнка осталась лишь кучка дерьма. Судья назначил штрафной. Козлы с мячом рвутся вперед, однако, вратарь панков сносит башку нападающему битой. Судья назначает пенальти. Бить будет Кидала Шарль. Он разбегается, поправляет мяч, бьет прямо во вратаря. Ба-Бах!!! Голкипер поймал мяч, но Кидала не зря поправлял его. От голкипера даже кепки не осталось. Спонсор матча - компания по производству пластиковой взрывчатки, рекомендую.

        Тем временем, к комментатору подбежали двое зеков и начали бить его по железному шлему кувалдами. К счастью для зрителей, они не слышали криков комментатора, так как первый же удар кувалды раздолбал микрофон, так что болельщики могли спокойно заниматься тем, чем обычно они занимались - курили травку, нюхали кокаин, дрались на ножах, бросали на футбольное поле гранаты или звонили своим брокерам, чтобы те продавали IBM по сорок пять с половиной и скупали «электрические сети» по семьдесят два, причем через NASDAQ, так как там они дешевле.

        Кстати, пустоголовые, вы мои читатели, хватайте телефон в руки, и делайте то же самое, а то потом будете плакаться, что не знаете как разбогатеть.

        На поле тем временем происходили интересные события. Команда «Смерть пидорам» забросала своих противников усыпляющими газовыми гранатами и, надев противогазы и, хохоча как филины, набросились на своих беззащитных противников, кромсая их на кусочки и вырезая себе новые ремни и подтяжки из их кожи.

        В это время, в стене появился пролом и на поле въехал танк с Амарисом на броне. Вслед за ним, пригибаясь и перебежками, появилась пехота с Отосом во главе. Прикрывая тылы, сзади шел свихнувшийся Терминатор с зенитным пулеметом. Изредка в нем что-то замыкало, и он принимался палить по сторонам, не разбирая своих и чужих. Амарис при этом храбро прижимался к броне, а Отос к земле.

        - А НУ ЗАТКНУТЬСЯ, ТАК ВАС И ПЕРЕТАК, УБЛЮДКИ!!! - заорал Амарис в мегафон.


        Глава 22.


        Все вокруг замолкли, и наступила такая тишина, что стало слышно, как Ла ПортСаид в своем кабинете портит воздух.

        - Ну, и кто же из них наш король? - поинтересовался Отос у Амариса.

        - Не знаю, - признался огорошенный аббат Д’Эрблю. - Я думал, он один здесь сидит.

        - Сейчас узнаем! - хвастливо заявил Амарису Рауль. - Эй, вы, гребаные недоноски, кто из вас не знает, за что он сидит? - заорал виконт.

        Все как по команде подняли руки и стали клясться, что не знают, за что сидят, и вообще, они посетители потерявшие свои пропуска, а обратно их не выпускают.

        - Тогда кто тут самый главный? - уже менее уверенным тоном прокричал Рауль.

        - Ну, я главный, - поднялся какой-то лысый урод с бородавкой на носу.

        - Вроде бы не похож, - с сомнением сказал Амарис, смотря на монетку с портретом Блюдовника.

        - Эй, ты, чмо, за что сидишь? - спросил виконт у лысого, гордясь, что умеет разговаривать с любым человеком.

        - Да так, пришил одного ублюдка вроде тебя, он все вопросы какие-то задавал идиотские, - ответил лысый, поигрывая ножичками.

        - А ты клевый мужик, оказывается, давай выпьем! - предложил Рауль, вытаскивая из-за пазухи какую-то старую бутылку. - Если ты на ногах удержишься после стакана, я тебя возьму с собой, - пообещал Рауль. При этом глаза его как-то нехорошо заблестели.

        Лысый урод с бородавкой хмыкнул, взял бутылку и одним большим глотком перелил ее содержимое себе в глотку. Прошло полсекунды, лысый побагровел, издал нечеловеческий крик и забился в агонии.

        - Что с тобой? - удивленно спросил Рауль, глядя на этикетку. - А, это оказывается раствор водки в серной кислоте, извини, бывает. Вечно я что-нибудь напутаю, приятно было познакомиться.

        - Рауль! - строго сказал Отос. - Мы тут по делу, а ты все играешься как маленький, займись-ка делом.

        - Делом, делом, - проворчал недовольный Рауль. - Даже пошутить нельзя.

        В это время, в терминаторе вновь что-то замкнуло, и он расстрелял почти всю западную трибуну, задев также двух своих (из отряда Амариса).

        Оставшиеся в живых зрителей приутихли. Даже бесстрашные панки вжались в газон поля и с опаской поглядывали то на терминатора, то на Рауля. Вновь наступила тишина. Стало слышно, как муха жужжит над полем. Однако главарь рокеров не выдержал всеобщего напряжения и, вскочив, поймал муху и, в одно мгновение, засунув ее в рот, съел, не забыв оторвать крылышки.

        - Это он! - радостно завопил Амарис. - Хватайте его, ребята!

        На панка радостно набросили сеть, одели на голову мешок и стукнули по нему бейсбольной битой - как всегда вовремя расстарался Рауль. После этого, все принялись грузиться. Так, узник, сидевший в тюрьме только за то, что он брат-близнец короля, оказался также близок к свободе, как муха-самец, спикировавшая на муху-самку, к продолжению потомства.

        - Не очень-то он похож на короля, - сказал Отос Амарису.

        - Хм, Вы еще близнецов не видели. Я то их на своем веку повидал предостаточно, поверьте мне, - попросил Амарис, - Все бывает на этом свете. Однажды, - начал рассказывать аббат Д’Эрблю, - Я встретил двух близнецов. Один высокий такой, ходячая спагетти, а второй хромой, горбатый и одноглазый, словом урод, не приведи господь! Сам бы в жизни не поверил, дорогой граф, если бы они ко всему, не были сиамскими близнецами, сросшимися в области плеча. Это кстати, приносило им большую пользу на дуэлях, ведь второй всегда присоединялся к первому и, как правило, их противников находили мертвым. Однако. В сражении под Сайгоном, где я служил в качестве полевого священника-пулеметчика, прилетел снаряд и разделил обоих. А Вы говорите, - махнул рукой Амарис. - Кстати, с горбатым затем приключился презабавнейший случай. Он сделался потом (когда Сайгон был захвачен вьетконговцами) аббатом и, как-то на вечеринке с девочками, где я, разумеется, оказался совершенно случайно, зашел вопрос о набожности. Я спросил его, почему он в бога верит, ведь он его никогда не видел. Так он ответил, что ему незачем его видеть, ведь
бог сделал его по своему образу и подобию. Вдруг прогремел гром, и молния ударила прямо в горбатого. Видно, богу не понравилось, чтобы его считали уродом горбатым, хромым и одноглазым к тому же. Ну, а мы просто животики надорвали от смеха. Папа так смеялся, что его потом рвало, - глубокомысленно изрек аббат Д’Эрблю.

        - Я конечно много чепухи на своем веку слышал и читал, но чтобы такое придумать! - воскликнул граф де Ла Фер. - Вам что, лавры солдата Швейка спать не дают?

        - Слушай, дядя Амарис, да тебе Ганс Христиан в подметки не годится, - согласился с ним юный Рауль. - Давай ты будешь сочинять подобные истории, а я буду их продавать, кучу денег загребем, - радостно предложил Рауль.

        - Да заткнитесь вы оба, - с досадой сказал Амарис. Его гнев обрушился и на читателей. - А вам, гребаные читатели, как только подобную чушь читать не надоело, так вас и перетак! Пошли вы все… - и, невзирая на страшную ругань уважаемых читателей, аббат уколол кончиком шпаги лошадь одного из учеников Отоса, оставшихся в живых при штурме замка-темницы. Та взбесилась и сбросила всадника прямо лицом в грязь.

        Амарис только махнул рукой и. надев каску, залез на танк. Танк зарычал и, пятясь задом начал тактическое отступление. Тем временем, оставшиеся в живых, шесть учеников Отоса, под руководством Рауля организовывали вывоз безделушек из помещения замка (на шести грузовиках). Жадный Рауль тем временем грабил заключенных, роясь в их карманах.


        Глава 23.


        Когда спустя десять минут начальник тюрьмы проснулся и выглянул в окно, то не поверил своим глазам.

        - Пунш!!! - заревел Ла Порт Саид.

        В комнату вбежал Пунш с разорванными карманами и испачканный пылью от известки.

        - Что это такое? - завизжал Ла Порт Саид, указывая на развалины двора, от которого даже забора не осталось.

        Пунш, испуганно замигал, а потом, вдруг подбежал и вытолкнул начальника в окно.

        - А я тебя достал! А я тебя достал! А ты меня уже нет! - прыгая на одной ножке, радовался Пунш. - Теперь я сам смогу ругаться матом, жрать гороховый суп и зажиливать взносы заключенных в пенсионный фонд! - ликовал он, наливая себе тарелку горохового супа.

        А в это время, спецгруппа Амариса остановилась невдалеке от ближайшего городка (чтобы продать шесть грузовиков с безделушками).

        - А где терминатор? - вспомнив, спросил Амарис, крутя своей головой вокруг.

        - Да это все Рауль, - горестно сказал Отос, - От его шуточек с серной кислотой, беднягу замкнуло так, что он пошел записываться в «Гитлерюгенд».

        - Да, если бы Рауль снимался в первой части, то от Шварцнеггера остался бы железный лом уже на седьмой минуте матча, то есть фильма, - поправился Амарис. - Однако надо отдать ему должное, мальчик уже подрос настолько, что общество не причинит ему вреда.

        - Я готов биться об заклад, - гордо заявил Отос, - Что когда общество спохватится, то будет уже поздно. В безопасности от этого придурка не будет никто в радиусе действия атомной бомбы, - сказал граф де Ла Фер и пнул кованым сапогом одного из своих учеников.

        Тот ойкнул и отбежал в сторону, не заметив три монетки по пистолю, вывалившиеся из его кармана.

        - Главное - это вовремя улучить минутку! - улыбнувшись, как старая обезьяна, сказал Отос, наставительно подняв указательный палец левой руки, поднимая правой рукой три пистоля.

        Амарис тонко улыбнулся выходке своего старого друга. Тем временем, с рынка вернулся Рауль, продавший все барахло весом в три тонны за три пистоля, причем, страшно гордясь этим. Вдобавок (Амарис еще не знал об этом), он продал танк за полпистоля одному фермеру из Лиона. Доходами Рауль распорядился не менее умело: на два пистоля он пополнил свои запасы серной кислоты, на пистоль он купил идиотскую шляпу с пером, а с половиной пистоля он сел играть в карты и наделал долгов на двести пистолей.

        - Вот как возникает инфляция, мать вашу! - заявил Рауль, распахивая городские ворота ударом ноги. - Едрить вас туда! - выругался Рауль, показывая неприличный жест двум гвардейцам, несшим службу у ворот. Те вскочили и обнажили шпаги. Рауль хрипло рассмеялся и, выхватил бензопилу. Гвардейцы, грязно выругавшись, швырнули тяжелую скамью в Рауля. Однако молодой виконт одним движением развалил сначала пополам скамейку, а затем одного из противников. Второй заорал дурным голосом и бросился бежать, размахивая обломком своей шпаги. Рауль не торопясь зашел в трактир и, глотнув шампанское, разбил бутылку об голову хозяина трактира, потребовавшего оплаты, после чего бросился вслед за трусливым гвардейцем. По дороге, он обменял свою бензопилу на паровой каток для укладки асфальта и продолжал погоню с истинно отцовским блеском в глазах.

        - Пора, наверное, поговорить с королем, - напомнил Амарису Отос.

        - Да, совсем забыл. Сейчас мешок развяжем, поговорим, - спохватился Амарис.


        Глава 24.


        Друзья зашли со своим нехитрым скарбом (десять мешков с безделушками и братом-близнецом короля) в трактир, где хозяин только-только успел перевязать свою голову. Сняв номер на двоих, друзья заставили хозяина тащить их вещи (носильщика в трактире не было). Побагровевший от натуги хозяин долго затаскивал мешки на второй этаж, зато сам быстро вылетел из окна номера, когда потребовал чаевые. Избавившись от «надоедливого», по словам Амариса, трактирщика, друзья принялись решать трудную дилемму.

        - В каком же из них? - нахмурился граф де Ла Фер.

        - Сейчас узнаем! - заявил доблестный аббат Д’Эрблю, беря в руки бейсбольную биту и, нанося страшный удар по одному из мешков. - Нет, не здесь. Может здесь? - он нанес удар по второму мешку. Вскоре все, за исключением десятого и последнего мешка, изведали на себе удары биты Амариса.

        - Может здесь? - по инерции повторил Амарис и начал выбивать пыль из десятого мешка. Крики, донесшиеся из мешка, подтвердили догадку Амариса. Король-близнец действительно был там. Отос развязал мешок и пинком вытряхнул содержимое наружу.

        Из мешка вывалился гнусный тип с мутными глазами. Он осовело посмотрел вокруг, пробормотал что-то про гребаного козла и неприлично выругался, с ненавистью глядя на двух бывших мушкетеров.

        - О, Ваше Величество! Проси нас нижайше извинить за способ Вашего прибытия, но как говорил Керенский - Родина в опасности! - с надрывом в голосе сказал Амарис.

        - Да сир! Вы настоящий король Франции! - почтительно сказал Отос, протягивая фотографию Блюдовника, вырезанную из газеты. - Одно лицо, одно лицо! - фальшиво добавил он.

        - Да вы че? Совсем что ли гребанулись, или травки накурились, так вас перетак? - спросил будущий король, вытащив кнопочный ножик, и полоснул занавеску так, что отвалилась часть стены. И ваще! Хули ты смотришь, конь педальный? - спросил он Амариса, притянув того за лацканы пиджака.

        Амарис вздохнул, улыбнулся и, наконец, дал волю своему настроению. Король-рокер согнулся пополам и громко заорал, что ему, мать их так, больно.

        - Да! Какое поколение! - горестно сказал благородный Отос. - Да мы в Ваши годы уже не знаю, чем занимались!

        - Да уж, представляю себе! - проворчал король-панк, - Как у тебя только глаза не ослепли, и рука не отсохла! - заявил он и еще раз грязно и неприлично выругался.

        - Да я Вас, Ваше Величество… - начал было граф де Ла Фер и осекся. - Слушай ты, паскуда, еще раз выкинешь что-нибудь в этом роде, я тебя, задница несчастная, обратно отвезу. ПОНЯЛ, ПАНК ДОЛБАНЫЙ? - проорал он, приставив мегафон к уху панка.

        - А Вы клевые чуваки! - сказал панк, тряся головой. - Травки нет, а так с вами весело, - ухмыльнувшись, сказал король-панк. Меня все вообще-то зовут Ублюдок Пенс, - продолжал рокер, проверяя ящики стола. - Это потому, что я за пенс готов родного брата, если бы он у меня был, на куски готов разрезать, - осклабился будущий король, переходя к содержимому секретера в комнате. - А вас как зовут? - осведомился он, размахивая бритвой.

        - Я СКАЗАЛ, ЗАТКНИСЬ, СУКА! - воскликнул Отос, приставив ко лбу Ублюдка Пенса дуло пистолета. - А теперь, Ваше Величество, слушайте и запоминайте. Первое правило: меня зовут Отос! Запомните! Правило второе: никогда не связывайтесь с Отосом! Понял, Ублюдок? То есть Ваше Величество? А это мой друг Амарис.

        - С ним тоже лучше не связываться? - с тревогой спросил Пенс, опасливо косясь на бейсбольную биту в руках Амариса.

        - О, Вы очень догадливы, Ваше Величество! - почтительно сказал Амарис, хряснув битой по столу так, что ножки стола пробили пол, а крышка сравнялась с полом.

        - Я так и думал, - проворчал Пенс. - От меня-то что надо? - спросил он, нюхая клей момент.

        - Это неважно! Самое главное, мы предлагаем тебе одно предприятие, в котором у тебя будет все: пенсы, родной брат и все что хочешь.

        - А мухи? Мухи будут, чтобы их давить? - с надеждой спросил Пенс.

        - Будут, будут, будет даже большая мухобойка и специальные тисочки для выдергивания крылышек, - пообещал опытный Амарис.

        После примерно еще двух часов первой лекции для будущего короля, его вывели на прогулку, то есть на перемену.

        Прогуливаясь по окрестностям, два наших героя и их «воспитанник» с удивлением заметили руку, торчащую из асфальта - это Рауль догнал-таки подлого трусливого гвардейца и на радостях хорошенько покатался на катке для укладки асфальта. Следует добавить, что в двух метрах от руки торчала перевязанная голова, но не гвардейца, а хозяина трактира - он очень неудачно упал из окна номера прямо под каток Рауля.

        - Хочу сэндвич! - заявил вдруг Пенс.

        - Лучше заткнись, ты, какашка королевская! - заорал Рауль, внезапно появляясь из дверей ювелирного магазинчика напротив. Вслед за ним струилась золотая дорожка из монеток - рюкзак Рауля был с дырой.

        - А ты, ты, урод несчастный! Я таких как ты, блин, заставлял зубочисткой пол подметать, ублюдок, понял? - грязно выругался Пенс, неприлично при этом жестикулируя.

        - Да я еще в детском саду проделывал такое! - насмешливо хмыкнул Рауль. А еще я с такими козлами, как ты, выпивал! - размахивая склянкой с серной кислотой, хвастался Рауль.

        - А ты? Ты умеешь крылышки мухам отрезать, а потом им же в рот засовывать?

        - Да я их даже с тараканами в супе варил и даже не плакал, вот! - радостно похвалился Рауль.

        - Умри! - заорал Пенс, сделав страшное лицо. Однако, увидев, что Рауль ни капли не испугался, Пенс громко икнул, повернулся спиной и бросился бежать. Добежав до угла дома, Его Второе Величество задрал фалды пиджака, в который его приодели Отос с Амарисом, и испортил воздух. - Чтоб ты сдох! - пожелал он на прощанье Раулю, выглядывая из-за угла.

        - Держи его! - опомнившись, заорал Амарис, набирая на телефоне 911.

        - Да ну, таких ублюдков везде хватает, - махнул рукой Отос, запустив кирпичом в витрину супермаркета. Однако стекло оказалось пуленепробиваемым, и камень отскочил прямо в глаз проходившего мимо дворянина. Тот охнул и схватился за лицо. Затем он поднялся и бросился на Отоса.

        - Я на тебя в суд подам! - пообещал он, размахивая своей записной книжкой. - У меня всюду связи! Я сейчас же звоню своему адвокату! - заявил он, пиная телефонную будку.

        - О’кей! - приложив руку к козырьку, ответствовал Отос, проверяя, хорошо ли вынимается шпага из ножен. - Я вызываю на дуэль Вас, а Вашего адвоката вызовет на дуэль мой адвокат. Кстати, познакомьтесь, Амарис, мой адвокат!

        - Я граф де Соранье! - заявил дворянин, отступая на двадцать шагов назад. - И никто не смеет разговаривать так со мной!

        - В таком случае, разговор окончен! - подытожил Отос и выстрелил из пистолета.

        Пуля, пущенная твердой рукой нестареющего героя, взвизгнув, срикошетила от фонарного столба, стоявшего метрах в двух от Соранье, ударилась в витрину из пуленепробиваемого стекла, отскочила в сторону мотоцикла «Харлея Дэвидсона», стоявшего от тротуара, и еще раз изменив направление, поразила подлого негодяя Соранье в спину.

        - Несчастный случай! - заявил Отос, шаркая ножкой.

        - Ух ты, здорово! - с завистью сказал Рауль, доставая огромный пистолет.

        - Да забудьте вы! - завопил Амарис, тыкая пальцем в сторону, в которую убежал Пенс. - От нас все уходит, а вы тут в биллиард играете.

        - Да из него такой же король, как из тебя аббат, - по-дружески честно ответил Отос. - И вообще, чего это мы уже столько страниц возимся с ним. На кой блин он нам сдался?

        - Ну, это автор так пишет, а он все у Дюма слизывает.

        - Да имел я этого Дюма! - ответил свободолюбивый Отос. - Свободу хочу! Чего хочу - того делать! Кого хочу - того иметь! Кого иметь - тому не платить! - провозгласил бывший бравый мушкетер.

        - Ну, ты прямо как на избирательном митинге! - изумился Амарис. - Ты что, обкурился что ли? И вообще! - обиделся Амарис. - Из тебя такой же мушкетер, как из Рауля, скажем, наемный убийца! Он даже вон ту старушку убить не сможет! - разгорячился аббат Д’Эрблю.

        Тут уже обиделся Рауль. Он схватил кирпич и запустил им в несчастную старушку. Однако кирпич угодил в лоток с бананами, стоявшими метрах в пяти от старушки. Один из бананов лопнул, и кожура отлетела под ноги старушке. Та поскользнулась и сломала шею пробегавшей мимо собаке (старуха весила фунтов двести), ногу кошке, за которой гналась собака и скончалась сама от инфаркта, словом, как весело заявил Рауль: «Она-таки откинула сандалии!»

        - Ну ладно, ладно, - махнул рукой Амарис.

        - Я предлагаю теперь начихать на автора, на Дюма и прочих идиотов, читателей в том числе, так их перетак! - радостно предложил Отос и словно тяжесть упала с его плеч.

        - Свобода! - заорал Рауль.

        - Вы все придурки! - обратился к читателям Амарис, решивший примкнуть к друзьям. - Имел я вас всех!


        Глава 25.


        Вокруг вдруг на секунду потемнело. Рядом со стеной дома воздух как-то странно зазвенел и на вид, словно приобрел вид грязного окна, блестевшего на солнца чистыми местами.

        - Это окно в мир приключений! - важно сказал Рауль. Он бесстрашно взглянул на врата в пространстве и, недолго думая, выстрелил туда.

        Окно, или как его там называть, с хлюпом всосало пулю, затем донесся приглушенный крик и Рауля, стоявшего рядом с вратами, обрызгало кровью.

        Однако друзьям не пришлось долго раздумывать. С одного конца улицы показался отряд стражников в пятнистых комбинезонах с автоматами в руках, с другой стороны появилась армада рокеров-металлистов на «Харлеях». Во главе их ехал Ублюдок Пенс с тесаком за спиной и садистской радостью во взгляде.

        Рауль сориентировался первым и, обнажив шпагу, выругался. Затем, он выставил клинок перед собой, и смело шагнул в «окно».

        Отос бесстрашно посмотрел на обе противостоящие им силы и написав на стене «Пенс-козел!», шагнул вслед за Раулем.

        Лишь Амарис не терял времени зря. Он скинул штаны и показал всем свои трусы, на заду которых губной помадой была выведена надпись «Поцелуй меня!», после чего, бесстрашно ухмыльнувшись, также исчез из нашего мира.

        Пенс выругался и, взметнув флаг-лозунг «Харлей Дэвидсон - мать порядка!», бросился на стражников, пытаясь заменить ими наших героев.

        …

        Рауль оказался в открытой степи. Он свалился с высоты в полметра. Вслед за ним с неба свалился Отос, на него Амарис. Потом. Вдруг, появился Д’Арнатьян с недописанной анонимкой в руках. Не прошло и секунды, как появился и Потрос, одетый лишь в семейные трусы и драную майку. В руке он держал чей-то бюстгальтер.

        - Какого черта! - одновременно заорали все пятеро.

        - А ты заткнись! - также одновременно сказали друг другу все пятеро спустя секунду.

        - Видимо, мы связано духовно, и наши мысли вызвали вас сюда, к нам, - торжественно, делая умный вид, сказал Амарис.

        - Точно! - согласился Отос. - Ведь Д’Арнатьян до сих пор должен мне полпистоля.

        Гасконец криво улыбнулся.

        - Но-но! За это я уже отсидел! - деланно возмутился гасконец, подмигивая читателям.

        - Эй, а где это мы? - спросил любознательный Рауль. - Здесь хоть есть, кого можно пришибить, или я опять умру со скуки?

        - Прибить, пришибить, больше дел у тебя нет! - укорил юного Рауля Потрос, делая из бюстгальтера некое подобие пулеметной ленты.

        - А фигли? - ответил Рауль. Все наши предки только и занимались тем, что кого-нибудь приквакивали.

        - И что, больше они совсем ничего не делали? - спросил Амарис, усмехаясь.

        - Да! - торжественно заявил Рауль, шмыгая носом. - Начиная с тринадцатого века они больше не делали следующие вещи: не играли в карты, не одалживали денег, не вызывали затем кредиторов на дуэли. Больше они этого не делали. Меньше, правда, тоже не делали, по крайней мере папа так говорил! - повторил зазубренные наизусть слова наш молодой виконт, хитро улыбаясь.

        - Заткнись! - заорал Потрос. Твой папа кретин! Понял? Твой папа кретин! Ты знаешь, кто такой кретин? Это твой папа! - отвел душу Потрос, тряся Рауля за лацканы его идиотского пиджака, расцветкой напоминавшего пижаму.

        - Убери руки, жирная сволочь! - пискнул Рауль, болтая в воздухе ногами. - Сын за отца не отвечает!

        Д’Арнатьян с Амарисом переглянулись. По крайней мере, в отношении Рауля, их мнения совпадали.

        Отос огляделся. Они оказались в степи, вдали виднелся лесок. Недалеко располагался невысокий холм, из-за которого выглядывала чья-то шишковатая башка. Увидев, что Отос целится в него из пистолета, незнакомец поднялся и пошел им навстречу. Он был одет в ковбойские сапоги, джинсы, грязную гавайскую рубашку. На боках висели кобуры с пистолетами, на голове красовался берет зеленого цвета. В руке он держал недопитую бутылку виски.

        - Хай! - сказал он и смачно сплюнул. - Я Меткий Джо. Еще раньше я был агентом ЦРУ Питом, пока не попал сюда из-за взрыва в секретной лаборатории. Чего уставился, ублюдок? - последние слова он обратил к Раулю, который с интересом рассматривал уродливое лицо Меткого Джо-Пита (Потрос отпустил Рауля сразу же. Как только увидел незнакомца).

        - Ух, ты! - сказал Рауль, протягивая руку к пистолету Меткого Джо-Пита. - Настоящие? Может, ты еще и стрелять умеешь? А то ты такой урод, что я не думаю…

        - Меня зовут Меткий Джо! - заорал Пит, нацелив дула кольтов в идиотскую шляпу с пером, на голове Рауля. - Еще никто не остался в живых после того, как я вытащил пушку.

        - Слушай, извини братан, что мы, в самом деле, а, - сказал Рауль, снимая свою идиотскую шляпу с пером. - Давай проверим, кто лучше стреляет. Вот моя шляпа. Я подбрасываю ее, ты подбрасываешь бутылку и мы стреляем! Ты в шляпу, а я в бутылку и, не давая время на размышления, Рауль подбросил шляпу.

        Пит нехотя подбросил бутылку и принялся стрелять. Он в течение секунды успел шесть раз продырявить шляпу Рауля. Тот же в течение этого времени успел трижды прострелить меткого Джо. Его удивленные глаза смотрели на бутылку, которая упала, не задетая пулями.

        Рауль дунул в ствол своего огромного трехствольного пистолета и подобрал бутылку.

        - Извини чувак, ты выиграл! - с этими словами, Рауль вручил меткому Джо его бутылку. Тот, наконец, потерял равновесие и рухнул, словно мешок с картошкой.

        Все с сожалением посмотрели на несчастного агента ЦРУ; все, кроме Потроса, который обрадованно принялся одеваться в шмотки ковбоя.

        - Это мои трофеи! - обиженно сказал Рауль, размахивая большим трехствольным пистолетом.

        - Я велел тебе заткнуться! - вскричал Потрос, поднося свой большой кулак к носу юного Рауля. - Еще раз хоть пукнешь без разрешения, я тебя в военный колледж отправлю учиться, а Отос только спасибо скажет! - угрожающе проорал в ухо Рауля барон дю Баллон де Плафон де Перрон.

        Рауль испуганно съежился и заплакал, как маленький.

        - Погоди, толстая сволочь! Вот состаришься, я тебя в больницу для опытов продам!


        Глава 26.


        Вскоре друзья обошли холм и увидели небольшой домик с вывеской «У Чувака Джи». Периодически, из окон или дверей выбрасывали пару-другую изношенных жизнью ковбоев.

        Каждые пять минут раздавался крик типа «А кто ты такой?» и начиналась пальба, после которой выносили очередную пару-другую тел и вносили виски и патроны. В перерывах, когда не стреляли, слышалась веселая музыка в стиле «кантри».

        Друзьям быстро наскучило топтаться снаружи, и они направились внутрь. В зале было примерно два десятка более или менее уродливых ковбоев с идиотскими вышивками в виде патронов, изображавшие число противников, которых они, якобы, уложили. Со стороны, зритель решил бы, что попал во времена, когда в Грузии свирепствовал знаменитый Дато Туташья.

        Тишину первым прервал Рауль.

        - Привет, задолбанные чуваки! Я брат вам, так вас и растак! Айда выпьем, я угощаю, - завопил он, вытаскивая литровую емкость с серной кислотой.

        - Ну, а эти гребаные шуты, кто такие? Спросил высокий лысеющий ковбой в заплатанных джинсах, сидевший с четырьмя приятелями за длинным столом с бутылками.

        В ответ Отос очень метко расстрелял бутылки, стоявшие у них на столе. Лысый и сотоварищи повалились на пол, случайно задетые пулями.

        Еще десяток с небольшим ковбоев в это время поперхнулись виски с серной кислотой, а оставшихся в живых пятеро ковбоев продолжали играть в карты, ни на что, не обращая внимание.

        Амарис тут же начал приставать к хозяйке заведения, спустившейся на шум пальбы, правда, для этого пришлось сначала приколоть вертелом ее мужа к двери шкафа с посудой, причем с внутренней стороны. Закрыв дверь (так чтобы мужа не было видно), Амарис весьма усердно принялся рассказывать истории в стиле «солдат Швейк принимает исповеди».

        Рауль же с Отосом сели допивать виски, оставшееся от погибших и начали биться об заклад на то, что угадают, сколько денег в карманах у навсегда откинувших сапоги ковбоев.

        Д’Арнатьян с Потросом подошли к играющим и вежливо осведомились, не могут ли уставшие путники подсесть и поиграть с уважаемыми завсегдатаями.

        - Мы вас спрашиваем, коровофилы несчастные! - заорал Потрос, выведенный из себя молчанием игроков.

        - Отвали козел, мест нет! - ответил один из игроков, пыхая травкой.

        Потрос в ответ огрел его бутылкой по голове. Тот свалился под стол, а Потрос занял освободившуюся вакансию.

        Д’Арнатьян только вздохнул. Его воспитание не позволяло ему обращаться с людьми так, как с ними обращался невоспитанный Потрос. Поэтому, он решил вызвать другого картежника на дуэль, убить его там по всем правилам и забрать у него в качестве трофеев все, что понравиться.

        Присмотревшись к игрокам, гасконец определили наиболее удачливого из них, после чего, взяв в руки по стакану виски, облил того в области живота, метясь в кобуры с пистолетами.

        Ковбой посоветовал Д’Арнатьяну молиться и, забрав все выигранные деньги, пошел стреляться с гасконцем.


        Глава 27.


        Потрос тут же организовал тотализатор, принимая ставки против Д’Арнатьяна.

        Сам же Д’Арнатьян одолжил у одного из ковбоев шляпу и лихо надвинул ее на глаза. Он одел также кобуры и потренировался в стрельбе по двери туалета, невзирая на громкие крики, донесшиеся оттуда.

        Выйдя на улицу, соперники отошли друг от друга шагов на пять, и стали выжидающе смотреть друг на друга, надеясь, что его соперник моргнет и его можно будет пристрелить без особых хлопот.

        - Эй, у тебя ширинка расстегнута, - сказал Д’Арнатьян, пытаясь отвлечь противника. Тот скосил глаза и гасконец рванул кольты из кобуры. Однако он замешкался, так как его пистолеты застряли в кобурах. Его противник с хохотом вытянул свои кольты и спустил курки. Однако, выстрелов не последовало - гасконец не зря выплескивал два стакана виски именно на кобуры противника. Ну а наш гасконец, вытащив, наконец, свои пистолеты и выщелкнув патроны, начал играть в свою любимую «русскую рулетку».

        Однако ковбой не прошел школу выживания. Он оказался двоечником, провалив экзамен по «русской рулетке». Д’Арнатьян, тем не менее, принял плату за обучение, лежавшую в карманах умершего.

        Когда гасконец вошел обратно в таверну, то увидел, что оставшиеся игроки обвиняют Потроса в шулерстве, а он бьет их за это бутылкой по головам.

        Рауль тем временем залез на второй этаж и начал хвастаться:

        - Эй, Потрос! Пока ты тут играл, я два раза пукнул без разрешения!

        - Идиот! - пробурчал Потрос и продолжил выбивание денег из голов игроков при помощи нехитрого инструмента, называемого «пустая бутылка из-под виски».

        Скучное повествование было прервано появлением трех новых ковбоев в идиотских мексиканских сомбреро.

        - Мы три кабальеро! - заорали они, отчаянно жестикулируя. - Мы всегда там, где несправедливость. Помогаем бедным! Если где увидите зло, позвоните нам! Наш телефон 333! Кому нужна наша помощь? Самые низкие расценки! - продолжали орать три несносных мексиканца. На рукаве у одного из них была капитанская повязка с надписью «Мы болеем за Чикаго буллз»! - Синьоры! Кому нужна наша помощь? Спасем, вернем похищенное!

        Один из кабальеро подскочил к Потросу и показал вырезку из газеты.

        - Вы видите! Это страшный слепой Пью! Наша работа! - похвастался он.

        Неизвестно, сколько бы еще продолжалась эта катавасия, если бы не Амарис. Выглянув из комнаты наверху, где он проповедовал хозяйке трактира, он как всегда произвел фурор.

        Во-первых, он так резко распахнул дверь, что Рауль получил ручкой двери по лбу и покатился по лестнице вниз. Во-вторых, аббат Д’Эрблю из-под полы плаща (одетого на голое тело) выхватил помповое ружье и, почти не целясь, открыл беглый огонь. Спустя мгновение, трое хвастливых мексиканца лежали в лужах крови.

        - Слепой Пью был должен мне целый экю! - заявил он. - Кроме того, я болею за «Хьюстон рокетс», - добавил Амарис, захлопывая дверь. Вскоре из-за двери вновь послышались веселые женские крики и пьяные песни аббата, а Рауль вновь прильнул к замочной скважине, потирая ушибленный лоб.

        Примерно через два часа, у ковбоев ни осталось, ни цента за душой (ни у живых, ни у мертвых) и Потрос начал стричь их всех наголо, надеясь выгодно сбыть косматые патлы последователей культа кулака и кольта.

        - Нафиг тебе это нужно? - глубокомысленно спросил друга Отос, примеривая приглянувшиеся ему сапоги.

        - Набью матрас, буду спать на нем, - радостно ответил Потрос, по-хозяйски потирая руки.

        Этот лишенный какого-либо смысла диалог был прерван появлением бравого Амариса и полуодетой хозяйки трактира.

        - Познакомьтесь, это Блинда, - икая, заявил бравый аббат Д’Эрблю, поглаживая ненароком бюст своей очередной «блинды».

        - Мадам, я счастлив приветствовать в Вашем лице… - начал свою галантную речь Отос.

        - Заткнитесь, мой дорогой друг, я лучше знаю как надо обращаться с женщинами, - заявил Д’Арнатьян, хватая бутылку с шампанским со стойки бара.

        - Я вовсе не собирался учить такого недоноска, как Вы, мой дорогой друг, как надо обращаться с женщинами! - огрызнулся благородный граф де Ла Фер и, улучив момент, набросал кнопки на стул, где сидел Д’Арнатьян.

        - Позвольте предложить Вам бокал, - галантно сказал гасконец, шаркая ножкой.

        - Не-а, она не такая, как вы, беспробуд-буд-ныные пийяницы! - заплетающимся языком, проговорил шатающийся из стороны в сторону Амарис, уставясь в потолок.

        - Она что, не пьет? - изумленно спросил изумленный Рауль.

        - Совсем, - подтвердил Амарис и повалился на пол.

        - А почему? - спросил Потрос, деловито набивая тюфяк состриженными волосами.

        - Я б-б-больше не м-м-могу, - ответила Блинда и без сил повалился на Амариса.

        Д’Арнатьян только сплюнул, услышав это, и уселся на рассыпанные Отосом кнопки.


        Глава 28.


        Однако тишина, временно наступившая после вышеописанных событий, была прервана грохотом, взрывом конфетти и звуками пластинки с записанными аплодисментами. Из ничего в салуне материализовался ковбой в майке с надписью «Бог».

        - Я великий голливудский бог Иствуд, - заявил тот, надвинув шляпу на глаза. Ваши деяния истощили мое терпение! Вы так всех будущих героев Американского эпоса приквакните! - заревел он, стреляя вверх из своих пистолетов. - Властью, которой я наделен, я выкидываю вас из моего мира! -прокричал он и взмахнул руками.

        Наших героев словно зажали в тиски, привязали камень на шею и спустили в унитаз. Спустя секунду, наши герои очутились в новом для себя мире.

        Небо нового мира выглядело пасмурным. Друзья приземлились на траву и начали ругаться, за исключением Д’Арнатьяна, который, заметив какое-то движение уголком глаза, рванул шпагу и на всякий случай взмахнул ею перед собой.

        В следующую секунду, его клинок чуточку дернулся, что-то просвистело около правого плеча гасконца и в дерево, отстоявшее от наших героев дюймов на шесть вправо, с тупым стуком ударила стрела.

        - О черт! - воскликнул гасконец и бросился вперед на неизвестного противника, решив не ждать, пока тот вновь прицелиться.

        Однако стоило ему пробежать шагов десять, как из-за деревьев, и с деревьев вынырнули и посыпались гориллоподобные существа с большими тесаками в руках, ростом чуть пониже Д’Арнатьяна. Большинство было одето в кольчуги и майки с кроваво-красной надписью «Саурон - мать порядка!». Из-под земли вылезли уроды побольше, ростом с Потроса и дубинами в руках. У нескольких гориллоподобных были луки со стрелами, которые смотрели прямо на Д’Арнатьяна.

        - О черт! - вновь воскликнул гасконец и бросился назад, стараясь бежать зигзагами.

        Свист стрел, пролетавших совсем рядом с ним, подгонял его не хуже шпор, которые подгоняли лошадь.

        Орки, а надо честно признаться читателям, что это были именно они, бросились вслед за Д’Арнатьяном и его друзьями, бежавшими впереди гасконца шагов на сто.

        - Держи, держи! Завтрак убегает! - вопили орки, на ходу повязывая салфетки.

        Услышав это, Д’Арнатьян еще сильнее заработал ногами и обогнал своих друзей.

        Задыхаясь, наши герои выбежали из леса и… наткнулись на отряд гномов, размахивавших офигенных размеров топорами.

        - Бардак казад дум два! - заорал их предводитель и бросился навстречу друзьям.

        - О черт! - в очередной раз вскричал бывший капитан королевских мушкетеров и, нырнув в кусты, спрятался, решив немного отдышаться.

        Рауль, сориентировавшись, быстренько соорудил небольшой лоток и принялся торговать разбавленной серной кислотой, продавая ее направо и налево, оркам и гномам под видом лимонада. Следует отметить, что и те и другие стояли в одной очереди, желая вдоволь напиться в горячке боя.

        Выпив стаканчик, орки и гномы отбегали снова в самую гущу боя и тут же падали, сраженные в самый желудок.

        Небольшая загвоздка у Рауля возникла с троллем, который, выпив целую кружку, рыгнул и сказав:

        - А-а, кайф! - вновь ринулся в бой.

        Амарис, еще не отошедший от алкогольных возлияний, повалился в самом начале битвы пластом и норовил спьяну, вцепиться зубами в чью-нибудь ногу.

        Благородный Отос бросился обратно в лес (во главе гномов и, размахивая шпагой); добежав до первого дерева, быстренько вскарабкался на него.

        Лишь бесстрашный Потрос, который поскользнулся на коровьей лепешке, был вынужден сражаться. Но несмотря на прошедшие тридцать с лишним лет, господин дю Баллон по-прежнему оставался грозным противником и вышел из боя невредимым, заколов в пылу борьбы семь орков и шесть гномов.

        Д’Арнатьян, отдышавшись к концу боя, также бесстрашно разделался с тремя тяжелоранеными орками, лежавшими около кустов, где прятался гасконец.


        Глава 29.


        После того, как гномы изрубили на куски сдавшихся в плен орков, бой закончился. Гномы оставили в живых только двух троллей, чтобы продать их потом эльфам, которые с помощью чудодейственных заклинаний, превращали троллей в сырье для кожаных курток. Наших героев окружили, обезоружили и привели к гномьему командиру, чьи сапоги были сшиты из выдубленной кожи орка.

        Вожак банды полоумных гномов недобро смотрел на наших героев.

        - Кто фы, ты есть, уплюдочные негодяй? - спросил вожак, ковыряя в носу и, почесывая себя в области живота. - Если фы, ты есть не отфечать, то я клясться великий Дьюрин, что послать фас на уранофый рудники, та-та, это есть карош идея! - брызгая слюной, заключил обрызганный с ног до головы черной орочьей кровью.

        - О черт! - вновь сказал Д’Арнатьян.

        - Если он еще раз скажет «О черт!», я его сам пришью, - сказал вполголоса Амарису Рауль.

        - Вот кальс ме «О черт»? - спросил главарь у своего помощника.

        Тот пожал плечами и тут же получил по башке клюшкой для гольфа - это недовольный гномий атаман отправил своего помощника в отставку, проломив ему череп.

        - О черт! Он видно не любит шутить! - промолвил гасконец и опасливо покосился на Рауля.

        - Ми есть феликий фоины, который ничего не стоит заколоть пару-тругой подлец! - попытался устрашить гнома своей доблестью благородный Отос.

        - Йа-йа, Зиг хайль! - промычал Амарис, старающийся сохранить равновесие.

        - Буркина-Фасо! - грозно прорычал Потрос.

        - Хава-хавайя! - буркнул угрюмый Рауль.

        - Бубль-гум! - попытался поддержать друзей бравый гасконец Д’Арнатьян, состроив страшную рожу.

        - Если бы у меня не кончилась серная кислота, я бы тебе показал, урод недоношенный, - буркнул грустный Рауль, глядя на гномьего батьку.

        - Вот кальс ме «урот нетоношенный»? - спросил гномий командир у другого своего помощника.

        - «Урод нетоношенный» кальс ме вот тош барукайя триперник,(«Урод недоношенный» означает то же, что и «великий воин» (гномий язык)) - трясясь, ответил более изворотливый второй помощник.

        - Шмутц бандерлог ундервуд, - распорядился гном-начальник. - Инд шоль чмо дрында, - добавил он.

        - Че? - осведомился Рауль, состроив недовольную гримасу.

        - Наш команданте Гимли зачисляет вас в регулярные войска, - пояснил новый помощник командира, чуть менее уродливый, нежели его начальник. - А сейчас на кухню, салаги, - скомандовал он. - Картошку чистить, - на всеобщем языке добавил новый помощник. - Кстати, я сержант Подли, чтобы обращались ко мне не иначе, чем сэр! Поняли! - заорал вдруг он, словно его кольнули в зад шилом.

        - Поцелуй меня в задницу, сэр! - про себя подумал Рауль.

        - Эй, сэр, а как насчет аванса? - заплетающимся языком, проговорил шатающийся Амарис.

        - Эй, сэр, а как насчет пожрать? - спросил Угадайте-кто.

        - А ну заткнуться, дылды гребаные (так гномы называли между собой людей), Великий Дьюрин вас так! - заорал Подли.

        - Сам дурак, фуфло плюгавое, - подумал про себя Рауль, поклявшись про себя, что сержант Подли умрет вторым в первом же бою (первым умрет команданте Гимли).

        - Ну че, пошли на кухню, пожрем, - после долгого раздумья, последствия которого, ясно отражались на его простом лице, сказал Потрос.

        - Ну, че, п-пошли на к-у-у-хню, зак-кусим, - поддержал Потроса Амарис.

        - Дожили! - возмутился Д’Арнатьян. - Последний раз я чистил картошку в первый день службы, когда я наступил старине Тервилю на его больную мозоль.

        - Заткнись, - согласился с ним Отос.

        - Вот попроси у меня вернуть те полпистоля, - обидевшись, пригрозил гасконец.

        - Да засунь их себе в… - весело ответил Отос. Но тут же опомнился, - Ты сказал полпистоля? Д’Арнатьян, друг мой! Вы все слышали? Он признался! Потрос, будешь свидетелем.

        - О кей, шестьдесят процентов меня вполне устроят! - мурлыкая какую-то чушь, ответил Потрос.

        - Какие шестьдесят процентов? - удивился благородный Отос. - Я думаю, что три, нет, два процента, хорошие деньги.

        - Заткнуться, - заорал Подли. - Сейчас будет петься военный гимн.


        Глава 30.


        Все гномы вскочили, отбросив в стороны журналы с большими глянцевыми фотографиями, листки бумаги с недописанными друг на друга доносами, письмами к знакомым с просьбой одолжить немного денег и крапленые карты.

        Заскрипел граммофон, и полились звуки музыки. Зазвучали грозные слова, приводившие в трепет всех орков и троллей Средиземья:

        Мы гномы - прекрасные ребята!
        Куем оружие, чтобы брат пошел на брата,
        Пусть друг друга на куски изрежут,
        Главное - чтобы счета были оплачены.
        Гном всегда там, где больше платят.
        Орков ненавидим, ведь у них цены ниже,
        Демпинг - преступление против гномов!
        Эльфы тоже гады, зато уроды хуже нас.
        Воюем с Сауроном, нечего у орков оружие покупать!
        Короче, мы очень добрые!
        (когда спим зубами к стенке).

        Д’Арнатьян с отвращением выслушал гимн и осмотрелся.

        Гномы расположились лагерем неподалеку от холмов, лежавших на востоке. Вокруг лагеря были разбросаны консервные банки, обрывки туалетной бумаги, кости орков и туристов.

        Гасконец перевел взгляд на простое, незатейливое выражение на лице Потроса, которое словно говорило «Айда пожрем!». Д’Арнатьян усмехнулся, вновь вспомнив, как он зажилил лет тридцать назад полпистоля. С той поры Отос больше никому никогда не давал деньги в долг, только брал.

        Ход мыслей был прерван криками, стуком копыт и ругательствами - кто-то прибыл в лагерь.

        На трех конях и старом лимузине, прибыли четверо неизвестных, разряженных, как шуты.

        Первый легко соскочил с коня и, поправив парик, на своих двух поскакал прямо к команданте-лейтенанту Гимли. Тот, увидев его, быстренько нацепил погоны майора и, прикинувшись великим полководцем, начал важно прогуливаться и ругать часовых.

        - А, ефрейтор Гимли! Эс сейла порле эскуда ухайдак! - приветствовал на смешанном (эльфийско-гномьем) наречии, неизвестный эльф, обнимая гнома и вытирая об него руки.

        - Отвали, Леголас, опять, небось, приперся дрова продавать? - сердито сказал Гимли, незаметно выливая содержимое чернильницы в непромокаемый капюшон эльфа.

        - Олон ту трифлан девочки силифа падониель ка твауйем наугам! - промурлыкал эльф, вытаскивая из-за пазухи новый журнал с интересом содержанием.

        Тем временем из обшарпанного лимузина вылез старик в дурацком колпаке и дырявом плаще. Темные очки в ненастную погоду делали бы его на вид еще большим идиотом, чем он казался, если бы не автомат Калашникова в его руках и вонючая сигара в уголке рта.

        - Здравствуй, благородный гном, - сказал таинственный старикашка, пристрелив пленных троллей меткими очередями, метров с двух.

        - Иди нахрен, старый мошенник! - ответил Гимли, помрачнев еще больше.

        - Я тоже тебя люблю! - усмехнулся старикан. - Я же Великий Волшебник Гэндальф, ты что, меня не узнал? - с хорошо разыгранным удивлением спросил старый мошенник, хлопая Гимли по плечу. При этом он незаметно потушил свою сигару об плечо гнома.

        - да тебя каждый узнает, особенно по запаху твоих старых носков, - сердито ответил гном, одевая капюшон Леголасу на голову. Чернила немедленно залили голову эльфа. - Волшебство! - воскликнул гном, размахивая руками.

        Двое спутников Леголаса заржали от смеха.

        - Этот ублюдок Гимли, еще тот ублюдок, - давясь от смеха, хрюкнул один из них.

        - Да уж, такого гада надо еще поискать! - согласился с ним другой, пиная первого кованым сапогом в коленную чашечку.

        - У, бля! - завыл тот.

        - Второй не так уж плох, - шепнул Рауль в волосатое, давно немытое ухо Подли.

        - Ты че, это же хоббиты, хуже них нет никого, - шепотом ответил Подли.

        Однако Рауль, уронив котелок с кипятком прямо на ногу Подли, несколько разубедил его.

        - О, Новые лица в нашем мире! - сказал Гэндальф, пристально вглядываясь в куст, стоявший справа от наших героев метра на два-три. - Вы с какой конторы будете? - спросил он у Рауля.

        - Ты паршивый старикашка, блин! - ответил Рауль, плюнув на давно нечищеные сапоги волшебника.

        - Триха план марина! - рассердился Гэндальф, размахивая волшебным автоматом Калашникова вместо посоха. - Взять их, может они из картеля Сарумана.


        Глава 31.


        Наши герои, проклиная про себя Рауля, вскочили спина к спине с обнаженным оружием. У Потроса в руках очутился топор, а у Амариса копье с разделяющимся на четыре части наконечником.

        - Трэш ахумуразда калды шпонь! - заорал Гимли. Спустя секунду, наших героев окружила стена копий и алебард.

        - У нас вчера два вагона травки обчистили, это их, наверное, работа! - закричал вдруг Леголас, походивший на негра из-за быстросохнущих несмываемых химических чернил.

        - Если подлый Саруман и впрямь решил поработать на нашей территории, то вы, его грязные приспешники, еще пожалеете об этом! - бросил, зло глядя на наших героев, один из тех двух соратников Леголаса, которых Подли назвал хоббитами. От ярости, он рванул на себе длинный плащ, и стала видна новая, с иголочки форма эсэсовца с буквой Х на груди. - Вы еще узнаете, как лезть в мою Хоббитанию, дылды гребаные! - пригрозил он.

        - Ты, козел блин, это я хотел сказать! - заорал второй, судя по всему, хоббит, ударив первого ногой в пах. - Вернемся, все боссу расскажу! - пригрозил он.

        - У, бля! - вновь завыл тот.

        Это происшествие несколько отвлекло гномов-сторожей и наши герои, воспользовавшись благоприятным моментом, скрылись в лесу.

        - Держи их! - заорал Гэндальф, указывая дулом автомата вслед нашим героям.

        - Сейтнель гобелен сунла! - поддержал его Леголас, прилаживая на спину Гимли бумажку с надписью «Я дурак!».

        Три гнома бросились было за мушкетерами, но тут вдруг, Гэндальф сообразил, что у него в руках волшебный автомат и открыл огонь. Вся троица, оказавшаяся на линии огня, попадала вповалку друг на друга.

        - Ой, - сказал Гэндальф и от смущения принялся ковырять носком сапога шишку, вросшую в землю.

        - Во что превратили мир эти ублюдки авторы! - возмутился Д’Арнатьян, прыгая от нечего делать на муравейнике, в который он плюхнулся при первых звуках выстрелов.

        - Это уж точно! - согласился Рауль, поджигая сухое дерево.

        - Тьфу, даже читать противно, - сплюнув в родник, согласился Амарис.

        Граф де Ла Фер мысленно согласился с друзьями по поводу автора, едва только взглянув на лицо Потроса, настолько чем-то озабоченное, что на его лице был написан душераздирающий крик души «Где бы тут пожрать?».

        - Пожрать бы! - заявил Потрос, мечтательно закатывая глаза к небу.

        - Я бы чего-нибудь выпил, - пожаловался Амарис.

        - Я бы кого-нибудь трахнул… - мечтательно сказал Рауль.

        - Ого! Парень растет! - уважительно сказал Д’Арнатьян, изумленный проблеском разума в голове Рауля.

        - Кого-нибудь? Вот педик!- возмутился Амарис. - Блинду бы сюда…

        - …доской по голове! - закончил свою мысль Рауль, вызвав при этом дружное единодушие среди друзей.

        - Вот ведь кретин! - подумали все четверо, снисходительно глядя на великовозрастного придурка.

        Друзья лениво совершали марш-бросок через лесок, оглядываясь по сторонам в поисках добычи. Иногда им удавалось пришибить одинокого орка, проспавшего побудку и навеки оставшегося на месте своей последней стоянки. Иногда они захватывали попавшиеся по пути деревни, производя принудительный обмен «старых» денег на расписки Амариса. Недовольных обменом стригли наголо, и Потрос набивал волосами матрасы, впоследствии выгодно их продавая в других деревнях.

        Однажды ночью, жадный Потрос постриг наголо даже своих друзей, так как ему было жестко спать, а из их волос он набил мягкий тюфяк. Проснувшиеся друзья сильно возмущались, а Рауль даже предложил продать толстого Потроса в королевскую лечебницу для опытов.


        Эпилог.


        Дальнейшая информация о приключениях наших любимых героев, оказалась утеряна во тьме веков и пространств, правда, из хроник того времени и тех пространств, в которых наших героев видели в последний раз, можно было узнать, что после их появления люди начали встречать такие чудеса света, как лысые эльфы и безбородые гномы.