Библиотека / Приключения / Кизель Владимир : " Победивший Судьбу Виталий Абалаков И Его Команда " - читать онлайн

Сохранить .
Победивший судьбу. Виталий Абалаков и его команда. Владимир Александрович Кизель


        Абалаков, Виталий Михайлович ? альпинист; родился 1905/06, умер 1986, Красноярск, Москва. Инженер, заслуженный мастер альпинизма (1935), заслуженный мастер спорта (1941), заслуженный тренер СССР (1961). Первым совершил восхождение на пик Ленина (Памир, 1934).
        ЗМС СССР ? 1940. Родился в  Енисейске в казачьей семье. Детство и юность провел в Красноярске. С 1932 ? жил в Москве. Окончил Московский химико-технологический институт им. Менделеева, инженер-механик. Со времени войны до выхода на пенсию работал в Центральном научно-исследовательском институте физической культуры (ЦНИИФК) и Центральной лаборатории спортинвентаря (ЦЛСИ), преобразованной впоследствии во Всесоюзный институт спортивных и туристических изделий (ВИСТИ). Занимался разработкой и конструированием спортивного снаряжения и приборов. Является автором первого советского альпинистского снаряжения, которое так и называется: «абалаковское». Разработал ряд приемов и методик страховки в горах. Гимнастические снаряды, на которых проходили выступления гимнастов на Московской Олимпиаде-1980, созданы В. Абалаковым. С юности имел много спортивных увлечений, но более всего его привлекало то, что сделало его альпинистом: походы по тайге, по порожистым сибирским рекам, сложные маршруты на Красноярских столбах. Любовь к природе - характерная его черта. С детства, по его словам, он был не очень крепок, так
что его вошедшая в легенду физическая сила и выносливость ? результат железной воли. В 1931 ? впервые попав на Кавказ, Виталий с женой Валентиной Чередовой и братом Евгением первыми из советских альпинистов совершили траверс вершин Дыхтау ? Миссес-тау ? по тем временам восхождение исключительное. Так он стал альпинистом. В 1932 ? с братом Евгением и А. Гермогеновым совершает траверс Ляльвер ? Джанги. В 1933 ? руководит учебно-спортивным походом на Алтае, совершает первый траверс главной вершины Алтая Белухи и первовосхождение на Икту. В 1934 ? группа армейских альпинистов с его участием первой из советских восходителей поднимается на пик Ленина. В том же году в числе первых четырех советских альпинистов получает введенное тогда звание заслуженного мастера альпинизма. 1935 ? зимнее восхождение на Эльбрус, летом руководит альпинистской группой экспедиции «Оловоразведка», которая ведет поиск оловянистых руд в высокогорье (Туркестанский хребет, Памир). С ним его постоянные друзья: брат, жена, Андрей Малеинов, Женя Тимашев, Миша Дадиомов, Ленц Саладин, Виктор Корзун. Совершает там несколько восхождений:
пик Оловянный, пик Гранитный, пик Остроконечный и др. 1936 ? сначала Дыхтау, а затем Хан-Тенгри на Тянь-Шане (с Е. Абалаковым, Л. Гутманом, М. Дадиомовым и Л. Саладином). При спуске с Хан-Тенгри во время жестокой непогоды - обморожение и последующая ампутация нескольких пальцев на руках и части ступни правой ноги. В ходе репрессий был арестован и около двух лет находился в тюрьме. После освобождения настойчиво тренируется, через два года катается на горных лыжах, после войны возвращается к активному альпинизму. В 1946 ? организовывает альпинистскую команду ДСО «Спартак», во главе которой проходит СЗ стену Накры. С этого времени он бессменный руководитель созданной им команды. Команда быстро завоевала авторитет лидера, открывая каждый год все новые и новые пути на вершины Кавказа, Памира и Тянь-Шаня. За четырнадцать лет участия в первенстве СССР (1947-1960) команда не выходила из тройки призеров, много раз была чемпионом, иногда сразу в двух классах. В. Абалаков лично совершил более 150 восхождений. Основные восхождения: 1947 ? п. Щуровского по СЗ стене; 1948 ? траверс Безенгийской стены с подъемом по
С ребру Шхары; 1949 ? чемпионский траверс Коштан по С гребню ? Крумкол ? Мижирги, В и З ? п. Пушкина ? Дыхтау Главная (Н. Гусак, В. Чередова, Я. Аркин, И. Леонов, В. Пелевин, В. Мартынов, Ю. Москальцов); 1950 ? Шхельда 2-я, З вершина по С ребру; 1951 ? С стены Чанчахи и Уллутау; 1952 ? п. XIX партсъезда (Памир); 1953 ? п. Щуровского по СВ стене; 1954 ? Дыхтау по СВ стене - одно из высших достижений команды; 1955 ? экспедиция на Памир, траверс Музджилга ? Сандал; 1956 ? экспедиция на Тянь-Шань, п. Победы по С склону, на вершину поднялись 11 спартаковцев. В 1958 ? был одним из руководителей советско-китайской экспедиции на п. Ленина (взошел 21 человек). В 1959 ? был назначен заместителем руководителя несостоявшейся гималайской экспедиции и тренировался с командой на Памире. Совершили первовосхождение на п. Ахмади Дониша (п. Ворошилова) по В стене с ледника Бивачного. В 1960 ? пройдя траверс, Раздельная ? п. Дзержинского ? п. Ленина ? п. XIX партсъезда, В. Абалаков стал первым троекратным восходителем на п. Ленина. После 1960 ? руководил альпинистскими мероприятиями в различных горных районах страны. В
1962 ? организовал большую экспедицию на Памир, в составе которой были московские, ленинградские, украинские молодые спартаковцы; группа В. Абалакова вела разведку южной стены п. Коммунизма. В 1969 ? руководил экспедицией в Восточные Саяны. В 1972 ? руководитель международной альпиниады на п. Коммунизма. В 1974 ? начальник спортивной части первого международного альпинистского лагеря «Памир». В том же году на п. Ленина трагически погибли восемь девушек ? команда Э. Шатаевой. Среди причин этого несчастья называют и безучастность руководства МАЛ «Памир» в организации и проведении женского восхождения. Оставив большой спорт, переключается на байдарочные походы. Порожистые реки Урала, Карелии, Кольского полуострова дают острые ощущения, чем-то напоминающие горные. Занимался инструкторской и тренерской работой практически с первых лет своей альпинистской деятельности. Был первым руководителем Всесоюзной школы инструкторов альпинизма. В 1961 ? ему в числе первых было присвоено звание заслуженного тренера СССР по альпинизму. До конца жизни вел общественную работу по альпинизму. Начиная с 1931 ? член
президиума и пленума руководящих органов альпинизма: секции альпинизма ОПТЭ, ВЦСПС, секций (Федераций) Московского и Всесоюзного спорткомитетов. Награжден орденами Ленина, Дружбы народов, Знак Почета, многочисленными медалями и почетными грамотами различных организаций. Был почетным членом национальных альпинистских клубов Великобритании, США, Польши. Печатные труды по альпинизму: «Организация дальних высотных экспедиций» (М.: ФиТ, 1937); «Основы альпинизма» (М.: ФиС, 1941; второе издание ? М.: ФиС, 1958); «О длительных технически сложных траверсах» (соавтор Я.Г. Аркин, 1952); «Спортивный инвентарь» (соавтор Я.Г. Аркин: М., ФиС, 1949); «Тренировка и восхождения высшей категории трудности» (соавтор А. Овчинников) ? Спутник альпиниста. М., ФиС, 1970 и др. (По материалам Веры Матвеенко, Веры Шер).

        Владимир Александрович Кизель.
        Победивший судьбу. Виталий Абалаков и его команда.

        Об авторе. Владимир Александрович Кизель.

        Кизель Владимир Александрович - Заслуженный мастер спорта по альпинизму с 1957 г.


        Родился 16 сентября 1912 г. в Москве в семье научного работника. По специальности физик, доктор наук, профессор Московского физико-технического института.
        В 1992 г. ему присвоено звание заслуженного деятеля науки Российской Федерации.
        В юности занимался многими видами спорта: боксом, легкой атлетикой, коньками, гимнастикой, ходил в походы по Крыму и перевалам Кавказа. В 1932 г. познакомился с В. Абалаковым, у него получил первые уроки альпинизма. Совершает первые отечественные восхождения: с А. Машиным на Чегеттау (1933), с Б. Алейниковым на Мамисон и первовосхождение на пик Николаева в Цее (1934), а в 1935 г. с Алейниковым совершает первое отечественное восхождение на Северную вершину Ушбы и становится в один ряд с ведущими советскими альпинистами. В 1936 г. участвует в разведке выхода с севера на Большое Памирское Фирновое плато, совершает в Заалайском хребте первовосхождение на в. Раздельная (6148 м). В 1938 г. ? Дыхтау и Тихтенген. В 1941 г. присвоено звание мастера спорта по альпинизму.
        В начале войны в составе группы инструкторов альпинизма был командирован в части, направленные в Иран. С воинскими подразделениями совершает восхождения в хребтах Эльбурс и Копет-Даг. Основные послевоенные восхождения совершены в команде В. Абалакова. Участвовал в 12 экспедициях на Памир, в 3-х на Тянь-Шань и в Восточные Саяны. Команды с его участием семь раз занимали в чемпионате СССР первые места и три раза ? вторые. В 1959 году был включен в экспедицию на Эверест (не состоялась). Дважды был в Альпах: в 1957 г. взошел на Дан-дю-Жеан и Монблан-де-Такюль, в 1964 г. ? на Маттергорн.
        Тренерская работа с 1935 г. Вначале ? на альпинистских сборах, затем в 1937-40 г.г. начальником учебной части школы инструкторов РККА.
        С 1948 г. тренер ? школы инструкторов, экспедиций ЦС ДСО «Спартак», Советско-Китайской экспедиции на Памир (1958), школы инструкторов ВЦСПС (1963-73), МАЛ. Имеет множество статей и очерков по альпинизму, начиная с брошюры ЦС ОПТЭ «Техника охранения в горах», 1936 г., перевод с немецкого (под редакцией В. Кизеля).
        Предисловие

        Сбылась заветная мечта Владимира Александровича Кизеля, заслуженного мастера спорта по альпинизму, и увидела свет его небольшая книжка «Победивший судьбу (Виталий Абалаков и его команда)» как раз к его замечательному дню рождения ? ого! ? (90-летию!), который наступит 16 сентября.
        Спартаковцы, не забудьте поздравить патриарха нашего вида спорта со славным юбилеем!
        10 сентября 2002 г.
        Стариков Г.А.


        Отзыв в интернете


        Альпинисты ? ветераны В.В. Барзыкин, О.Н. Ефимов, г. Черноголовка Московской области о книге В.А. Кизеля «Победивший судьбу. Виталий Абалаков и его команда». Москва, 2002.
        По нашему мнению книга дает возможность познакомиться с историей становления и лучшими восхождениями одного из самых знаменитых альпинистских коллективов страны ? командой Московского Спартака, а также позволяет проследить за судьбами альпинистов, входивших в нее в разное время, их взаимоотношениями, сменой поколений, моральным климатом и действиями в экстремальных обстоятельствах.
        Нам довелось ходить в командах, которые создавались такими капитанами как И.В. Солодуев, А.А. Снесарев и Е.И. Тамм и на собственном опыте убедиться, что команда в спортивном альпинизме ? основа основ. Отбор идет не только по спортивным, но по многим другим качествам. В хорошей команде дружба между ее членами ? далеко не последний фактор успеха. А капитан ? не только спортивный, но и «идейный» лидер. Как правило ? это яркая личность, способная увлечь новыми спортивными задачами и умеющая поддерживать взаимоотношения в коллективе на должном уровне. И конечно же, узнать о внутренних пружинах легендарной команды, роли ее бессменного лидера ? Виталия Михайловича Абалакова, методах его руководства коллективом ? очень интересно и познавательно.
        Хорошо известны трагические события, связанные с довоенным восхождением на Хан-Тенгри, которые завершились гибелью австрийца Ленца Саладина и ампутацией пальцев у Абалакова на руках и ногах, после чего ему грозила инвалидность. Только человек с железной волей мог победить судьбу и стать лидером альпинизма советского периода.
        В.А Кизель сумел найти то главное, о чем следовало рассказать, не рискуя потерять интерес читателя. Он не перегружает текст излишними техническими подробностями многочисленных спортивных восхождений команды, даже если эти восхождения занимали призовые места на первенстве Союза, но самое существенное не упускает. Поэтому, на наш взгляд, книга должна иметь успех и у квалифицированных (они узнают много нового о хорошо знакомых людях и вершинах) и у молодых альпинистов (они познакомятся с яркими страницами истории любимого вида спорта).
        Впечатляет эрудиция автора. В книге широко используются весьма нетривиальные эпиграфы и цитирования по тексту. И ведь автор не филолог, а физик, профессор МФТИ.
        Владимир Александрович крайне скуп, рассказывая о себе. Но ветераны альпинизма знают, каким авторитетом и любовью он пользуется до сих пор. Не раз приходилось слышать о том, что В.А. высокопрофессионально и с поразительной доброжелательностью консультировал не только спартаковских, но и других альпинистов по пройденным, а иногда и по еще не пройденным маршрутам. И при этом щедро дарил уникальные фотографии маршрутов и даже заброски.
        Спасибо автору за труд, принесший радость многим.

        Книга посвящена выпускнику 1930 года механического факультета МХТИ им. Д.И.Менделеева Абалакову Виталию Михайловичу (1906-1986).
        Книга рассчитана на широкий круг читателей.
        Автор выражает сердечную благодарность и глубокую признательность за издание книги директору горного клуба «Маунтекс», г. С.-Петербург АНДРЕЕВУ АНДРЕЮ ВИКТОРОВИЧУ, мастеру спорта России по альпинизму, а также КМС, инструктору 1 категории по альпинизму СТАРИКОВУ ГЕННАДИЮ АНАТОЛЬЕВИЧУ, спартаковцу, ученику моего друга Ануфрикова М.И. за проявленные настойчивость, доброжелательность, важные критические замечания при оформлении, редактировании и огромную работу по подготовке рукописи к печати.


        Редактор и технический корректор, верстка Г.А. Стариков
        Компьютерный набор В.А. Кизель
        Корректор Н.М. Старикова
        Обложка И.В. Балабанов
        Обработка иллюстраций А.В. Женса
        Фото: М.И. Ануфриков, В.А. Кизель 
        Часть первая

        Верный друг

        Я, может, день там прожил,
        А может, целый век
        Я помню только утро
        И белый-белый снег
    Юлиан Тувим

        В глубине глухого памирского ущелья, у бешеной серой реки мы встретили артель таджиков ? золотоискателей. Кучка бронзовых людей в рваных и грязных, некогда пестрых халатах, с жадными глазами сгрудилась вокруг старшого ? старика с черной кудрявой бородой.
        В позе Будды, неторопливо и бесстрастно, полузакрыв глаза, словно священнодействуя, он отмывал песок в деревянном тазике, ловкими движениями сплёскивая воду. Мы не сразу поняли, что же там, в тазике, тот же серый песок, что мчала река? Да, тусклый серый песок, но с каждым движением старика на сером фоне под лучами палящего солнца вспыхивали жаркие искорки ? золото! И отражением золота вспыхивали глаза людей. Серый песок уходил, а золота оставалось все больше и больше, крупинки его блестели...
        Вот так же и время мерно, как тот старик, отмывает от серого песка мелочей и забот воспоминания, оставляя только встающие в памяти золотые крупинки, уносящие тебя к картинам прошлого. И они волнуют, как строки Александра Блока:
        Случайно, на ноже карманном,
        Найди пылинку дальних стран,
        И мир опять предстанет странным,
        Закутанным в цветной туман.

        Подобно этим крупинкам выступают из тусклых горных туманов воспоминания о знаменитом альпинисте Виталии Абалакове ? человеке, с именем которого связана целая эпоха в истории отечественного альпинизма, теплом и верном друге, сплотившем нас больше, чем в спортивную команду ? в друзей жизни. Виталий Абалаков, закончив большой спорт, до конца дней оставался авторитетным деятелем и учителем альпинизма. Его приглашали руководить крупными мероприятиями, приглашали на тренерскую работу, к нему порой приходили молодые альпинисты спросить совета, похвалиться достижениями, поплакаться на неудачи. Но, главное, он был для всех примером несгибаемой человеческой воли, могущей побороть все!
        Когда-то у храбрых викингов был девиз: «исход ? дело судьбы, но доблесть ? дело твое». Абалаков сумел победить судьбу!
        Начало

        Нам надо было спешить на север,
        Все дальше на север.
    Фритьоф Нансен

        Пришел первый послевоенный спокойный год 1946-й. Альпинизм начал «оттаивать» после войны. Альпинисты пересчитывали уцелевших, поминали погибших... Делались первые восхождения.
        Осенью с Кавказа пришла удивительная весть: Виталий Абалаков, собрав небольшую группу альпинистов, совершил несколько интересных восхождений, лучшим из которых было первопрохождение северной стены вершины Накры в Приэльбрусье. Имя Абалакова известно и гремело еще с начала тридцатых годов, но удивительным было то, что он, капитан команды, шел на этих восхождениях всегда первым, ...имея в кармане удостоверение инвалида. До войны ему ампутировали половину одной ступни, первые фаланги пальцев рук. Так началась его послевоенная спортивная карьера, продлившаяся много лет.
        Каково же было начало?
        Осенью далекого 1931 года в альпинистские круги пришло взбудоражившее всех известие: два никому неизвестных сибиряка ? братья Абалаковы Виталий и Женя, с женой одного из них ? Валентиной Чередовой взошли на вторую по высоте пятитысячную вершину Кавказа ? Дыхтау (5204м) она видна еще из степей города Нальчика, сверкая снегами. По тем временам это было техническое спортивное восхождение экстра-класса.
        Альпинисты были тогда немногочисленны, практически все знали всех этот мирок был официально «горной секцией Общества пролетарского туризма и экскурсий». Оно состояло тогда под эгидой Н.В.Крыленко[1 - В то время Народный комиссар юстиции (Прим. автора).]. Слово «альпинизм» официально не существовало (зачем советcкому человеку Альпы?), было «горовосхождение» поощрялись горные походы, познание своей страны или массовые восхождения, военные походы или решение географически ? геологических задач, «просто восхождению» придавался оттенок буржуазных развлечений. Например, экспедиция 1933 г. на пик Сталина (Коммунизма), организованная Н.П.Горбуновым, имела официальной целью установку на вершине автоматической метеостанции.
        Альпинисты тех времен в большинстве своем начинали с горных походов, ходили через перевалы. Только постепенно они решались на первые простые восхождения, прочно были освоены лишь технически доступные восхождения на Эльбрус и Казбек, преимущественно массовые.
        Эти энтузиасты были объединены страстью к горам. Разных людей она захватывала ? рабочих парней Б. Симагина, М. Ануфрикова, Н. Гусака, ученого с мировым именем академика И.Е. Тамма, ходившего еще в горах Шотландии, журналиста и боксера-тяжеловеса А.Ф. Гетье, будущего известного математика Б.Н. Делоне, врача Н. Калиновского, инженера В. Сасорова.
        Многих охватывала страсть к походной жизни и восхождениям, они жили и бредили этим. Наверное, видевшие раз горы, снова стремятся к ним ? эти люди имели то, что Сарьян назвал величайшим даром природы, способность удивляться.
        У далеких от альпинизма жителей Сенегала есть поговорка: «чтобы стать человеком, чтобы понять мир, надо хоть раз в жизни забраться на самое высокое дерево или самую высокую гору». В книге Корана Аллах говорит устами пророка: «я дал вам горы и звезды, дабы направить вас на путь правый» псалом Давида гласит: «придите, взойдите на гору, дом бога нашего».
        Каждый выходной день эти люди отдавали пешим и лыжным походам, на которых лежал отсвет горных походов, у костров возникали рассказы о вершинах. Кто побывал в горах, твердо знает, что после всякой бури приходит солнце.
        Это были не «строители альпинизма», это были ребята, голодные по свежему ветру и тяжелой работе, искатели приключений, а то и просто воли от табелей, проработок и т.п., наивные романтики, порой ставившие свою судьбу на снежную карту ? горы ведь не шутят… Многие только и жили ожиданием очередного летнего сезона. Особо увлеченные ходили и по Москве в штормовых костюмах и триконях, к ужасу соседей по трамваю. Это они начали писать историю нашего альпинизма своими ледорубами.
        В 1941 году они ушли на фронт, но после войны продолжили писать послевоенную историю... уцелевшими именами.
        Поэтому восхождение Абалаковых и Чередовой на Дыхтау было некоторым стимулом к рекордно-спортивному стилю, повлекшему ряд последователей. Стали отваживаться уже многие и перед началом войны было сделано многое, появился ряд сильных альпинистов. К концу 1937 г. наши альпинисты взошли на все главные вершины Кавказа и многие менее крупные («Горы покорить нельзя ? они лишь позволяют людям подниматься на их вершины» Э.Шиптон, альпинисты иной раз говорят «взять»), разведали далекие Памир и Тянь-Шань. В те годы, правда, еще не возник «альпинизм маршрутов» ? изыскание более трудных путей на взятые вершины ? и было еще далеко до «стенных маршрутов».
        Как всегда в спорте, вокруг братьев Абалаковых образовалась стайка молодежи ? учеников, в число которых вошел и автор. Были здесь три брата Малеиновы (средний, Алексей в 1933 г. прославился восхождением на пятитысячную вершину Коштан на Кавказе), Ю. Шиянов ? летчик-испытатель (впоследствии Герой Союза), Г. Харлампиев, Ю. Губанов и другие. Весенние походы, костры в ночи ? насаждался культ смелости и выносливости, железное правило ? просмеять любую беду, рассказ о грозной опасности мог подаваться только в юмористическом ключе. Лыжные походы со слаломом по лесу, с ночевками где-нибудь на веранде или сеновале. Не раз, проснувшись в спальных мешках, мы были окружены деревенскими мальчишками, шептавшимися:
        ? Глянь, живые еще, шевелятся малость!
        Всем, кто бывал в горных походах, наверное, знакомо это чувство: дома, сидя на диване, странно представить, что ты ночевал, полувися на обледенелой стене... Да не мираж ли это? А вот когда собралась группа друзей, все обретает реальность, встают в памяти живые воспоминания. Были и разговоры о технике альпинизма. Книг тогда еще не было, обучались «со слов» одним из учителей был дипломат В.Л. Семеновский, ходивший раньше проводником в Альпах.
        Братья Абалаковы, Виталий и Евгений, из семьи казака-хуторянина, родились под Енисейском, потом жили невдалеке от Красноярска. Вместе приехали в Москву учиться: Виталий ? на инженера, Евгений ? на художника. Оба брата были невысоки, кряжисты, разве что Женя чуть поплотнее, малость похожий на милого таежного медвежонка. Но характерами они были разные: Виталий ? несколько суховатый, замкнутый, Женя ? улыбчивый и общительный. Виталий был склонен к некоторому аскетизму, Женя ? далеко не чужд радостям жизни. Они имели богатый опыт тяжелых походов по Алтаю и Саянам, суровой сибирской тайге, опасных плаваний по бурным рекам, а главное, лазания по знаменитым Красноярским Столбам ? великолепной школе скалолазания.
        Столбы и впрямь хороши! На невысокие холмы наброшен ковер густой зеленой тайги, а на вершинах ? диковинные высокие скалы.
        Красноярец ? художник В.И. Суриков: «Видел я Альпы швейцарские и итальянские, но нигде не видал такой красоты, как эта наша сибирская». Еще в начале 19-го века говорил рудознатец Прохор Селезнев: «Зело велики и пречудесно сотворены эти скалы... даже в других землях не увидишь такие... и залезть на сии скалы никто не сможет». Ко времени Абалаковых Столбы были уже «освоены» и там сложилась особая скальная техника и, что поважнеее, своя мораль, свой кодекс чести и крепкого товарищества. Братья, с детства любившие природу, прошли здесь великолепную школу техники, мужества и дружбы.
        Для человека, любящего природу, пройти по любимой лесной дорожке, посмотреть мощные контуры вершин на восходе ? то же, что для меломана прослушать любимую мелодию. Но так же, как музыка может быть лиричной и бравурной, так и природа говорит разное. Русский равнинный пейзаж беззовен ? милая лесная полянка тянет к спокойному созерцанию, да и куда идти? Через четыреста километров найдешь такую же полянку а в горах всегда манит движение ? за поворот ущелья, за бровку перевала, на вершину ? узнать, что там, проявить себя в активном действии, напрягать все свои силы это и влекло Абалаковых в горы. Евгений, с его художественным чутьем, писал: «Нас покорила то сверкающая, радостная и зовущая, то мрачная, клубящаяся вихрями, то гневная и грозная, то таинственной, неуловимой завесой скрывающая себя и лишь на мгновение открывающаяся чудесными фантастическими видениями особого мира, суровая и прекрасная, вечно зовущая стихия горных вершин».
        Успехи Абалаковых продолжились: в 1932 г. братья вместе с Алешей Гермогеновым (в то время председателем Московской горной секции) сделали траверс Безенгийской стены ? снежно-ледовой стены протяженностью более восьми километров, половина которой выше пяти тысяч метров, замыкающей Безенгийское ущелье ? район наивысших вершин Кавказского хребта прошли от Гестолы до Ш. Руставели под Шхару (Зап.) (дальше не пустила сильная непогода).
        Однако, вскоре пришло и первое большое горе: зимой 1933 г. умер на седловине Эльбруса Алёша Гермогенов ? горы предупредили...
        В 1933 г. ? Евгений, единственный из большой экспедиции, взошел первым на пик Сталина (Коммунизма), высочайшую вершину всего Союза (7495 м), стоящую в самой глубине Памира, это было 16-е по счету восхождение в Мире на вершины выше 7000 м. А Виталий с большой группой молодежи прошел траверс высшей вершины Алтая ? Белухи и совершил довольно трудное первовосхождение на вершину Иик-ту, высшую точку в Южно-Чуйском хребте.
        В 1934 г. братья отдали силы военному мероприятию. Их пригласили на Памир руководить восхождением группы командиров на пик Ленина (7134 м), тогда считавшуюся второй по высоте в Союзе, высшую вершину Заалайского хребта, протянувшегося почти на двести километров с востока на запад. Виталий впервые увидел азиатские степные просторы, Алайскую долину ? ковыльную равнину шириной до тридцати километров, лежащую между снежным Алайским хребтом ? границей Ферганской равнины и Заалайским («Алайская долина поражает степным простором» ? географ Н. Корженевский), увидел море гор Памира, узнал азиатские высоты. Виталий ? первый русский покоритель вершины ? взошел вместе с двумя командирами (Евгений, пожертвовав вершиной, повел вниз группу ослабевших).
        Оба брата оказались не мелькающими падающими звездами на альпинистском небе, но прочными светилами.
        Осенью 1934 г. к братьям обратились среднеазиатские геологи, так как в глубине Тамынгенского ущелья, в отрогах Памиро-Алая было найдено месторождение дефицитного в Союзе олова, но выходы рудного тела были на очень крутой и высокой (4500 м) стене, для геологов недостижимой. Виталий провел разведку вместе с молодыми альпинистами Андреем Малеиновым и Владимиром Цейдлером дело выглядело серьезно. В 1935 г. братья, собрав группу (Валентина Чередова, Андрей Малеинов, Виктор Корзун, Михаил Дадиомов, Евгений Тимашев, Лоренц Саладин ? швейцарский альпинист, коммунист, с которым подружились раньше на Кавказе), отправились в глухой край. Это были глубины азиатских гор: путь шел через кишлак Варух, где Абалаковы увидели еще сохранившиеся каноны старой Азии ? пыльные кривоколенные улочки между глухих заборов, по которым стелились плети тыкв, со слепыми стенами домов ? из-за заборов были видны только развесистые урюки. Женщины в мешках паранджи с грузом на головах сухие старики в чалмах, темно-коричневые, достойно важные, как библейские патриархи, восседали на коврах чайхан под карагачами в пятнышках солнца...
        Стена была обработана ? навешены перила, веревочные лестницы, повешены площадки, и геологи начали работы. Попутно были совершены несколько восхождений на близлежащие пятитысячные вершины, но главное, было продемонстрировано прикладное значение альпинизма, получившее определенный резонанс.
        Виталий на этом не остановился. Окончив экспедицию, он по просьбе армейского командования провел воинскую часть на пик Трапеция (примерно 6500 м) в восточной части Заалайского хребта.
        На следующий год, конечно, хотелось сделать что-то крупное спортивное. Тот, кто побывал в горах, уже не выйдет из ритма смены нового новым. 
        Авария

        Кивач, Кивач, ответствуй, ты ли?
        И выслал бурю он в ответ.
    Фёдор Глинка

        Подошел летний сезон 1936 г. Виталий начал его, проведя десять армейских командиров на Дыхтау, а потом братья организовали экспедицию ВЦСПС на Хан-Тенгри, пригласив М. Дадиомова, Л. Саладина и молодого альпиниста Леонида Гутмана. Из далеких сухих степей Казахстана за зелеными предгорьями видны уходящие в небо белые цепи Тянь-Шаня ? «Небесные горы».
        Над могучей горной стеной встает высоко изящная белая пирамида ? без пяти метров семитысячник ? пик Хан-Тенгри «повелитель духов» ? боязливо говорят китайцы Кан-тоо ? «гора крови» ? задумчиво говорят киргизы. Тогда она считалась самой высокой вершиной Тянь-Шаня.
        Вершина была взята благополучно. Но у альпинистов есть примета ? поздравлять друг друга с победой лишь спустившись вниз. На спуске же налетела жестокая двухдневная снеговая буря, которыми славится этот район Тянь-Шаня: двое участников ? Дадиомов и Гутман ослабели, Гутман сорвался и пролетел двести метров, ослабел и Саладин... Спасая их, жестоко обморозился Виталий. Он, несмотря на это, пошел вниз по леднику Инылчек за помощью, а Женя на следующий день начал спускать пострадавших вниз. Не будем описывать тяжелые подробности.
        Ампутации, выход из больницы, удостоверение инвалида. Надо бы подумать, раскинуть умом ? как жить дальше? Но это был Абалаков ? он был зашорен: только вернуться в спорт, вернуться в горы, ведь ему только тридцать один год!
        Громкая слава прошлого ? ах, кому она нужна! («она не стоит одного ночлега под спальным, псиной пахнущим мешком» ? написал Константин Симонов).
        Еще в больнице, к ужасу врачей, в постели делается зарядка. С трогательной поддержкой жены Валентины заживляются раны под аккомпанемент тренировок. Вскоре он уже тренируется на лыжах, летом 1937 г. едет на Кавказ руководителем Всесоюзной школы инструкторов альпинизма в лагере «Адылсу» (где теперь расположен прежний «Джан-Туган») ? надеется еще взять реванш (буддисты говорят ? «движение к цели и есть сама цель...»).
        Но беда не приходит одна ? пришла осень 1937 года. Оказался «врагом народа» только что ретиво громивший каких-то «врагов народа» Крыленко, исчез учитель альпинистов дипломат Семеновский («исчез старый Евсеич, как будто его и не было на свете, исчез без остатка, как умеют исчезать только старатели русской земли» ? (Салтыков-Щедрин). Артиллерия стала бить уже не по целям, а по квадратам исчез рубаха-парень Георгий Харлампиев и многие другие, «сел» и В.Абалаков, с такими мелочами, как инвалидность, чекисты не считались.
        Какое же обвинение было предъявлено? Четко и ясно: «передал немецким шпионам местонахождение советской пограничной заставы на вершине Хан-Тенгри» (оцените умственный уровень гуманистов в штатском!). Его били по ампутированным местам..., но он происходил из старой кержацкой семьи и с кержацким упорством, с его железной волей, ничего не подписал, через два с лишним года его, еле живого, с проклятьями выпустили из тюрьмы.
        Вернулся!

        Я снова стал человеком,
        одетым в железо и кожу.
    Юрсенар. Воспоминания Адриана

        Я опять иду по скалам, пью студеные струи.
    Николай Гумилев

        Нежная Пенелопа ? Валентина Чередова выхаживала Виталия, а он взялся за тренировки. Их можно было сравнить только с изнурением плоти древними подвижниками: зарядки, лыжи и бег, первое время, порой падая от усталости, в 1940 г. поездка начучем в альпинистский лагерь «Молния» в ущелье Адырсу на Кавказе с теми же тренировками, Бакуриани...
        Продолжались они всю войну (он был консультантом Закавказского фронта, большее пока не по силам и возможностям). Не один раз расходились швы, шла кровь... Иногда приходилось выливать ее из ботинка... (это случалось нередко и в последующие годы). Закалка продолжалась и дальше ? не раз где-нибудь на подходе к вершине мы поеживались от холодного ветра в свитерах, а он расхаживал в ковбойке, приговаривая «теплынь»...
        В детстве Виталий был не очень силен, все было создано беспрерывной тренировкой ? self made man ! (человек создавший себя сам!).
        Закончилась война, пришел 1946-й год. И вот, он стоит на первой, пусть небольшой, вершине, снова впереди только бьющий в лицо ветер, долины где-то внизу, и видны дальние горы, пройденные пути он вернулся! О чем думал он там? Радость достижения цели или воспоминания прошлых лет ? пережитого за десять лет хватило бы на десятерых, но это был Абалаков! Ведь даже друзья думали, что с горами покончено, но нет!
        Ему уже сорок лет. Знает ли он, что это только начало его блистательного будущего пути ? еще пятнадцать лет будет Виталий капитаном собранной им жестким отбором команды альпинистов, десять раз чемпионом страны, победителем самого северного семитысячника мира ? пика Победы? Верно, еще нет, сейчас он слишком переполнен сегодняшней победой над судьбой: годы тренировок сделали свое, «дорогу осилит идущий» говорят пуштуны, и он осилил!
        Еще зимой 1946 г. он берется за большое дело и организует в спортобществе «Спартак», издавна славившимся своим футболом, секцию альпинизма, организует совместно с О.Д.Гринфельдом альпинистский лагерь «Спартака» ? «Шхельду» в ущелье того же имени, в Приэльбрусье. Лагерь стоял в сосновом лесу, но чуть выйдя в сторону можно было видеть дразнящие зубья вершины Шхельды. В лагере шло обучение новичков, разрядников, проводилась школа инструкторов (из которой вышел впоследствии ряд классных альпинистов) и, наконец, была официально оформлена команда. В нее втягивали постепенно нескольких сильных альпинистов «довоенных времен», а потом и выращенную в лагере молодежь.


 
        Абалаков Виталий
        
        Чередова Валентина
        
        Боровиков Александр
        
        Ануфриков Михаил
        В 1947 г. этой командой было сделано восхождение, в те далекие времена рекордное[2 - Жюри признало это восхождение в числе 3-х лучших в сезоне.] ? первопрохождение северо-западной стены пика Щуровского в верховьях Шхельдинского ущелья, долго служившее эталоном трудности для альпинистов ? до сих пор классифицируемое пятой категорией сложности (Абалаков, Чередова, Александр Боровиков, Иван Леонов).
        В том же году был пройден интересный маршрут ? ребро 3-й Западной вершины Шхельды. Над выбранным маршрутом висел гигантский карниз, угрожавший падением. Наблюдая за вершиной, Виталий выждал падения карниза, сметавшего по пути непрочные камни ? маршрут стал безопасным с тех пор он ввел принцип ? перед восхождением день или даже более на просмотр предстоящего пути. (Это восхождение совершили Абалаков, Чередова, Леонов, Николай Гусак). Команда уже складывалась.
        Так началась история «команды Спартака», которая долгое время оставалась одной из сильнейших команд в стране.
        Когда старый спортсмен рассказывает о себе молодежи, он всегда чуть-чуть смешон: затаив дыхание слушают его рассказ об эпопее побития мирового рекорда в беге на 5000 м. Кто-то, дотошный, спрашивает время ? и по аудитории пробегает легкий смешок ? сейчас это время второго разряда... И в альпинизме сейчас, когда взяты все восьмитысячники, исхожен пик Победы, взята Лхоцзе Средняя (8414м), маршруты, пройденные командой, выглядят не очень сложными, но более полувека назад, по тому уровню альпинизма, они были первыми и рекордными ? а делались они на бедном, плохом и тяжелом, порой самодельном снаряжении, не сравнимом с современным арсеналом.
        У каждого времени есть свой предел в спорте, есть он и в альпинизме, но победа человеческой воли и дружбы не меркнет со временем и остается неизменной.
        Судьба жестока к Виталию, в марте 1948 г. постигло новое большое горе ? погиб нелепым образом брат, Женя... В первый и последний раз в жизни были у Виталия на глазах слезы.
        Но что делать, он и теперь не согнулся, но незаживающий рубец в душе остался на всю жизнь.
        Часть вторая

        Конструктор

        Виталий Абалаков окончил механический факультет Московского Химико-Технологического Института им. Д.И.Менделеева в 1930 г., по специальности инженер-механик в его работе всегда проявлялась большая изобретательская жилка. В частности, она проявилась в годы войны ? он разрабатывал целый ряд тренировочных приборов для восстановления двигательных функций конечностей, поврежденных при тяжелых ранениях. После войны работал сначала в ЦНИИФК (Центральный институт физической культуры), затем в ЦЛСИ (Центральная лаборатория спортинвентаря), преобразованной позже в ВИСТИ (Всесоюзный институт спортивных и туристских изделий).
        Альпинистской техникой и снаряжением он занимался всю жизнь ? и на работе и приватно. В 1945 г. он побывал в Австрии, где альпинизм, большой и малый ? народный спорт и многое посмотрел там. Разработок было много: долгое время все носили «абалаковский рюкзак», он ввел в употребление 12-зубые кошки и кошки с укороченными передними зубьями, предложил усовершенствованный фасон триконей, айсбайли, фасон шекльтонов (специальная обувь для высотных восхождений), постоянно разрабатывал методы страховки, предложил амортизаторы для смягчения рывка при задержании сорвавшегося. Часть разработанного снаряжения была опробована на сборе 1948 г., остальное ? в процессе подготовок к восхождениям. Опубликован им ряд работ по этим вопросам, предложен прототип современных жумаров. Особенно много он работал над приемами техники страховки ? безопасность была его главным девизом.
        Его книга «Основы альпинизма» издана в 1941 г., переиздана в 1950 и 1958 г. и издана в переводе в Германии. Опубликован ряд работ по снаряжению и технике, «Спутник альпиниста».
        Много внимания уделялось другим видам спорта. Разрабатывались оригинальные приборы для контроля спортивных параметров, например, для измерения силы толчка ноги бегуна при низком старте, силы толчка при прыжке, силы удара боксера в различных ситуациях, выбора оптимального положения толчка при прыжке на гимнастическом коне и многое другое для самых разных видов спорта. К сожалению, применение этих приборов встречало подчас яростное сопротивление тренеров ? ибо они заменяли чутье, опыт, навыки, секреты тренера и тем снижали его ценность.
        В 1978 г. он был приглашен участвовать в комиссии УИАА по снаряжению и далее в течение всей жизни продолжал работу по совершенствованию альпинистского снаряжения, к сожалению, в практику фабрик мало что вошло из-за инертности руководств.
        В 1979-80 г.г. он выполнял важное правительственное задание ? разрабатывал конструкции особых разборных гимнастических снарядов для Московской Олимпиады, хорошо себя проявивших. 
        Команда

        Всем дарил ты им, седой Кавказ,
        Мужество сердец и зоркость глаз.
    Кайсын Кулиев

        Впереди горит алмазами
        Безенгийская стена!
    Из песни

        В 1948 г., в самом начале сезона, Виталием был проведен в альплагере «Адылсу» (теперь на этом месте старый «Джантуган») «сбор по технике альпинизма»: участников знакомили как с зарубежными новинками, так и с разработками Абалакова. Участвовала вся команда и ряд «довоенных» альпинистов, молодежи было еще мало. Это была одна из первых встреч разных альпинистов после войны, разметавшей их, и на сборе лежала еще тень войны... Помнится, «отработав трудовой день», мы с бивуака, стоявшего на леднике Кашкаташ высоко над альплагерем «Адылсу», выходили на поляну, где был до войны кош пастуха Соттаева, провожать заходящее за Эльбрусом солнце. Пелись довоенные песни, отпускались довоенные шуточки ? но в атмосферу встречи невольно вплетались новые песни: о товарище под барбарисовым кустом, о солдатских дорогах, где пыль да туман, да пули свистят..., вставали в памяти погибшие друзья...
        Проведя сбор, Виталий приступил к организации восхождений.
        Далее, после стенных маршрутов, надо было пробовать силы на траверсах, требующих более серьезной организации и большей выносливости физической и моральной. Абалаков ввел новый элемент тактики ? движение большой группой, команда разрослась до девяти человек.
        В 1948 г. выбрали знакомую ему грандиозную Безенгийскую стену, стоящую в «президиуме» Кавказского хребта, где собрались наивысшие вершины Кавказа. Она спрятана в глубине гор, даже с перевала Карасу виден лишь ее маленький кусочек. Надо пройти вдоль восемнадцатикилометрового Безенгийского ледника до его поворота, только тогда можно окинуть глазом всю стену, а по-настоящему ее оцениваешь только с Дыхтау или близлежащих вершин. Базовый лагерь был поставлен на Миссес-коше (по-балкарски ? Мсес-кош) ? это большая зеленая поляна на моренном кармане над ледником Безенги у подножья Дыхтау (альплагеря «Безенги» тогда не было). В солнечный день хорошо полежать там в пряной траве, глядя на перекрывающую ущелье Безенгийскую стену.
        В Миссес-коше молчанье царит.
        Глушит звуки цветочный ковер,
        А за ним в отдаленье горит
        Белизна ослепительных гор.
        В Миссес-коше царит тишина,
        Охраняют цветочный ковер
        Безенгийская чудо-стена
        Да бездонного неба простор.

    И. Руднева
        Но часто-часто через Стену переваливаются темные тучи, начинается непогода тогда залезают в чью-нибудь палатку и сидя, лежа и сидя на лежащих начинаются рассказы о походах и приключениях: в памяти встают горы в солнце.., а иной раз кажется, что приходят и те, кто остался в горах…
        В далекие тридцатые годы там хозяйствовал известный всему альпинистскому миру пастух Зикирья Беттиев. С первого взгляда это был просто рослый, грязноватый старик (скотоводу в коше мудрено быть чистым!), торговавший айраном но что-то величественное, выше нас стоящее, было в нем и в подручном его старике. Их хижина была сложена из крупных неотесанных камней, между которыми в щели задувал холодный ветер с Безенгийской стены.
        Наверное, нетрудно было бы позатыкать эти щели, да обмазать глиной, да и подштопать рваный бешмет, но может было бы это недостойной суетой перед лицом величественных гор? И они жили здесь, спали на бараньей шкуре, на холодной и жесткой земле, ели грубый кукурузный хлеб да горьковатую брынзу, глядя вечерами на огонь в курном очаге. А днем сидели неподвижно над стадами, лицом к снегам... Старик умер от голода в Казахстане в 1944 году, а от коша и следа сейчас не осталось.
        Теперь Абалаков хотел пройти всю стену, начав с подъема на Шхару (Гл.) по маршруту высшей категории сложности ? 5Б (второе прохождение маршрута Х. Томашека ? Мюллера,1930 г.). Предварительно были совершены заброски продуктов, их приходилось делать из-за тяжести снаряжения (теперь и на пик Победы ходят без забросок!). Группа Кизеля ? на Шхару, а группа Абалакова ? на Катын. Восхождения сами по себе интересные, хотя и нетрудные.
        Те, кто ходил в горах, знают это чувство, охватывающее при последних шагах перед вершиной. Долго маячил перед глазами только надоевший снежный склон, но вот склон положе, положе ? еще пара шагов и открывается грандиозный простор ? снежные вершины, уходящие вдаль ущелья, еле угадываемые домики на дне долины последние камни земли под ногами, впереди только небо, и ветер в лицо ? победа!


        
        Гусак Николай
        
        Аркин Яков
        
        Леонов Иван
        
        Филимонов Лев
        На этот раз с погодой повезло. Мы видели сванский хребет, всю долину Сванетии великолепный вид на белоснежную сверкающую вершину Тетнульда (мы говорим «он», а в сванских легендах это невеста вершины Ушбы), грандиозную пирамиду Дыхтау (автор вспомнил, как штурмовал ее в 1938 году с братьями Малеиновыми) и черные скалы вершины Тихтенген (мы взошли на нее с ними в том же году).
        Наконец, выход на траверс. Часть команды шла с подъемом по очень трудному двухкилометровому северному ребру Шхары: Абалаков, Гусак, Чередова, Боровиков, Леонов, Василий Сасоров (это было первое отечественное восхождение), а трое ? Василий Пелевин, Аркин и Лев Филимонов поднимались на нее же по более легкому пути (4Б). Глядя снизу на движение альпинистов всегда поражаешься, как малы эти точки, как медленно они ползут и как далеко они в конце концов проходят. Сами восходители в борьбе за каждый метр часто смотрят только на ближние участки только спустившись вниз, ощущают огромность пути ? и трудно представить им, что они были ТАМ.
        Здесь была освоена тактика пещер для ночлега ? очень важная при тогдашнем качестве снаряжения. Потеря времени, но защита от любой бури палатки тогда плохо выдерживали сильные порывы ветра, да и в пещере теплее. Траверс Безенгийской стены был сделан и описан еще до войны ? не стоит повторяться но соединение траверса с подъемом по технически сложному ребру, на который затратили три с половиной дня ? было сделано впервые.
        На вершине Шхары обе группы благополучно объединились, и продолжили траверс вместе ? 9 человек.
        При восхождении на вершину Джанги Виталий нашел свою записку, оставленную здесь в 1932 г. Вернулся!
        Траверс до Гестолы длился одиннадцать дней. Удобных для переноски в условиях восхождения поролонов или карематов не было, ботинки в снегу промокали, штормовки тоже, а маршрут предстоял в основном снежный, путь шел по гребням, по снежным и ледовым склонам в обход опасных карнизов только местами попадались скальные участки (самый трудный ? от Шхары до Джанги). Все же ? прошли! Это восхождение было определено как лучшее достижение в сезоне 1948 г. по классу траверсов.
        Виталий не хочет перерыва ? надо во что бы то ни стало наверстать ушедшие годы. Приходит 1949 год, задуман новый траверс.
        Ранним, прозрачным утром из Нальчика видны снеговые горы. Кажется, что земля ? тяжелая, скудная земля с усилием дотянулась там до неба, и голубой спокойный холод неба потек там вниз снегами и льдом, и живут они одной с небом жизнью ? зеленеют на рассвете, алеют на восходе и закате солнца, напоминая легенду полярников о розовой чайке, которая только временами неуловимо мелькает. Вблизи же это не легкие белые облака, они тяжелые и мощные, а отсюда, за прозрачной дымкой они кажутся сказочно легкими. И такие манящие эти белые видения, что из года в год пробираются к ним люди, чтобы побывать наверху хотя бы одну минуту, под холодным ветром, и унести с собой память о виденном. И видя их за пышными цветами Нальчика трудно поверить, что ты был ТАМ!
        В середине горной цепи, как бы над голубыми елями парка стоят эти две вершины: слева ? острый пик Коштан (5151м), справа ? белый шлем Дыхтау (5204м) и гребень с вершинами между ними.
        Командой был совершен высокотехничный траверс этих вершин ? от Коштана до Дыхтау переход через семь вершин снова большой группой: Абалаков, Аркин, Пелевин, Чередова, Гусак, Леонов и взяли еще двух молодых альпинистов Ю. Москальцова и В. Мартынова (в этом году Боровиков и автор руководили школой и лагерем «Шхельда»). В последующие годы вошло в обычай брать «на пробу» одного ? двух молодых альпинистов.
        Первый траверс Дыхтау ? Коштан совершили в 1938 г. Женя Абалаков с Виктором Миклашевским. Мне кажется, что при выборе маршрута (траверс в обратном направлении) было и желание почтить память Евгения. Самым трудным участком, пожалуй, оказался подъем на восточную вершину Дыхтау.
        На всем протяжении траверса первой двойкой шли Абалаков с Леоновым. Виталий, конечно, шел всегда первым, не уступая, лишь выпуская второго в редких технических ситуациях. Идущий первым не имеет возможности наблюдать работу последних, поэтому Виталий уделял особое внимание обработке пути, его очистке от ледышек и камней.
        Иван Леонов заявил о себе еще в 1938 г., пройдя траверс Безенгийской стены (в группе Е. Белецкого), затем взойдя на Северную Ушбу. Тихий, подчеркнуто деликатный, он воевал, был в плену, освобожден, снова воевал. Он единственный в команде имевший спортивное образование (Институт физической культуры), вел очень большую тренерскую работу зимой и летом, работал в школе инструкторов. Хороший скалолаз без лихости, надежный на страховке. У него, внутренне самолюбивого, была тяга к самостоятельным восхождениям и он впоследствии не раз ходил, собрав свою команду.
        Начиная с этого, 1949 года Всесоюзный спорткомитет при подведении итогов летнего сезона утверждал лучшие спортивные восхождения по занятым местам нейтральной комиссией, сформированной федерацией альпинизма. Наша команда заняла первое место по классу траверсов.
        Из альплагеря «Шхельда» в конце сезона под руководством автора было совершено восхождение на высшую вершину Шхельды Восточную (4320м) от Ужбинского плато. Это восхождение получило также первое место, но по классу технически сложных (Т.Рождественский, В.Курбесов, И.Лапшенков, В.Нагаев, Д.Симанович). Команда работала! 
        Стены, походы

        Шхельда

        О, холод ледников, далеких и прекрасных !
        Палатка, облачко в просторе отдаленном.
    Артюр Рембо

        При внешней замкнутости и сдержанности в отношениях с людьми Виталий был внутренне глубоко раним. Тяжелым переживанием начался для него 1950-й год. Прошлым летом в Домбае с вершины Семёнов-баши сорвалась связка студентов ЛГУ ? Тищенко Андрей и Смирнова Лиля, тела их остались висеть на веревке, зацепившейся за скальный выступ посреди стены. По настойчивым просьбам родственников и Госкомспорта Виталий и Михаил Ануфриков перед началом сезона отправились в Домбай, чтобы спустить тела. Прошел год ? и легко представить, ЧТО осталось на выступе. Абалаков внешне был по-прежнему сдержанным, но увиденное глубоко задело его, и в будущем все его требования к мерам безопасности возросли и стали ведущими («нельзя превращать людей в ТАКОЕ»)[3 - Рекомендуется найти и прочитать в небольшой книжке «Мужество». Издательство ФиС,1970 г. Сборник очерков, с.55-68. Исповедь альпиниста. Виталий Абалаков, ЗМС. О снятии в 1950 г. вместе с Ануфриковым М.И. со стены в. Семёнов-баши тел 2-х погибших в 1949 г. (Прим. Старикова Г.А.)].
        Вдобавок еще, сразу по прибытии в «Шхельду», ему пришлось принять участие в других спасательных работах: на ледопаде под Ушбинским плато рухнувшим сераком убило одного альпиниста и ранило другого, всю ночь и день шла «спасаловка». Все это и воспоминания об аварии побудило его к разработке комплекса мер по обеспечению безопасности восхождения от просмотра вершины и выбора безопасного пути и времени движения до спуска, приемов страховки. Этим он занимался всю жизнь и железно следил за соблюдением этих мер на восхождениях. Необходимо было с молодежью еще больше работать над приемами страховки и обеспечением безопасности.
        Благодаря этой Школе Абалакова при восхождениях команды и в альплагере не было ни одной серьезной травмы или срыва за все годы.
        Месяц с лишним работы с участниками в лагере. Команда точила зубья кошек, пропитывала веревку, чтобы не намокала, оковывала ботинки особыми «абалаковскими» триконями. Покончив с учебной программой, команда совершила восхождение (первопрохождение ? это стало девизом команды) на вершину 2-й западной вершины Шхельды по стене опять большой группой (Абалаков, Чередова, Леонов, Боровиков, Гусак и автор), в которую вошел уже известный альпинист Михаил Ануфриков.
        Яков Аркин отдал сезоны 1950-51 г.г. работе в геологической экспедиции в горных, труднодоступных даже альпинистам, районах Сибири (в хребте Кодар). Он начал в 1931 г. с восхождения на Эльбрус, много лет работал инструктором, воевал ? был контужен под Ростовом, брал Будапешт и окончил войну в Праге, великий любитель чтения, юморист безотказен в любой ситуации, силен и вынослив. Его юмор часто облегчал жизнь в трудную минуту это с его и Гусака легкой руки в команде установился стиль добродушного подшучивания всех над всеми, поднимавший настроение. Яков был инженером ? конструктором спортивного инвентаря.
        Большая группа движется медленнее, но, пожалуй, безопаснее. Альпинизм отличен от других видов спорта. Бегун, падая на финише без сил, «выложившись до конца», окружен тренерами, врачами, массажистами, а альпинист предоставлен сам себе ? даже в наше радио-вертолетное время помощь может придти разве что через пару дней... Выручить могут только товарищи, поэтому сплоченность и дружба здесь незаменимы группа может даже транспортировать пострадавшего. Ведь запасного, как в футболе, не вызовешь!
        Лыжника поддерживает многоголосое: «давай»!, «давай»! ? а альпинист в тишине наедине с горами, но когда рядом семеро друзей, жить полегче. Альпинистская дружба ? особая. В футболе ? это хороший пас под гол, дружба в раздевалке при проигрыше... У альпинистов ? это иной раз спасение жизни! И хоккеист, отыграв, уходит в комфорт, а альпинисты сидят днями «нос к носу» в тесной палатке в холоде на скудном питании ? дружба здесь играет особую роль, проверка жестче.
        Знай, за гранью ледового круга
        Вечно царствует древний закон:
        Кто нашел себе верного друга -
        Никогда не бывал побежден.

        Вырабатывалась терпимость к раздражающим мелочам это сказалось, когда под вершиной мы просидели на гребне три дня в жестокую бурю. Здесь всегда был прессинг Абалакова, исключавшего конфликты. Не зря сказал Тур Хейердал: «Улыбка ? дар богов»!
        У большинства заканчивались отпуска, в лагере оставались лишь двое из команды ? автор и Николай Гусак. Николай зимовал на метеостанции Эльбруса, был не раз зимой на его вершине, старый и верный друг ? мы с ним ходили по Памиру, работали в армейских альпмероприятиях, были в аварии на Чотче, и много чего еще было вместе. Рабочий парень, он попал в 18 лет в горы и безраздельно полюбил их, связав с ними всю жизнь: гляциологические экспедиции, зимовки на Эльбрусе, работа на горных курсах, в альпинистских школах, водитель горных походов. Он много преподавал в армейских школах, в Институте физической культуры, воевал при обороне перевалов Клухора и Нахара, был награжден орденом.
        Жизнь в Москве была для него тягостной... Он вошел в большой альпинизм, взойдя на пик Сталина (Коммунизма) в экспедиции 1937 г. Человек, вечно набирающий самый тяжелый рюкзак, первым бегущий за водой, разводящий костер. Теперь он стал спартаковцем. Великий юморист и острослов, в паре с Аркиным создающий атмосферу веселости.
        С тренером школы инструкторов Юрой Гильгнером и ее выпускником Д. Симановичем мы с Колей отправились на прохождение северной стены пика Монгольской Народной Республики (Центральный) ? первопрохождение. Маршрут короткий, но нелегкий. Нас окружали тесные склоны Баксанского ущелья, но постепенно, с каждым шагом, из-за них поднимались «Эльбрус огромный, величавый», другие заснеженные хребты Кавказа, открывались горные просторы могучая скальная стена, подавлявшая все ущелье Адыл-су, оказалась маленьким выступом на гребне снежной вершины. С каждым шагом подъема мы становились как будто зорче...
        И вот мы на вершине, пишем записку: «...взошли на пик Монгольской Народной Республики...». Это еще не самое оригинальное название. Есть другие пики и вершины, например, «1-й сессии Верховного Совета Киргизской ССР», «Всевобуч», русско-балкарское название «Военно-Инженерной Академии-тау», «Пропеллер», «Главленинградстрой» ? не зря сказал Эразм Роттердамский: «неисчислимы глупости формы».
        Это наше восхождение в 1950 г. заняло второе место по классу технически сложных. 
        Чанчахи

        Но кони тревожно нюхают перекаленный воздух,
        Видно, от гор уже тянет запахами снегов.
    Расул Гамзатов

        Осенью, когда хмурая непогода водит серые тучи, унылые дожди закрывают даль ? обступают житейские заботы, остается только вспоминать летние походы. Потом приходит некий день ? первый пленительный день весны, с дождиком, от которого вскакивают пузыри на лужах, остро пахнут тополя, а высунувшийся из школьного окна вихрастый мальчишка орет:
        ? Дождик какой мировой ? прямо во!
        И какие-то таинственные ветры приносят весть с гор: «Мы ждем!».
        Из чуланов и кладовых выбрасывается лежавшее там снаряжение и квартира заполняется пухом, запахом мази для ботинок, а от пыли дорог чихает даже видавший виды пес. Хозяин, позабыв обо всем на свете, звякает крючьями и карабинами, осыпаемый проклятьями жены, наступившей на кошки и не понимающей всей прелести запаха грязной штормовки. Пароксизм проходит, снаряжение убирается обратно за сегодняшней ненужностью ? но теперь на все уже легла легкая тень гор.
        Виталий собирает команду на совет, выбираются маршруты очередного, 1951 года.
        Пройденная в предыдущем году стена 2-й Западной Шхельды была не очень сложной, хотя при просмотре казалась труднее. Теперь Виталий хотел выбрать действительно трудную задачу.
        Cначала ? северная стена вершины Чанчахи в Цее ? наиболее интересный «объект» Цейского района Кавказа. На вершину был сделан ряд восхождений, но пройти по стене еще никто не пытался. В те времена «альпинизм маршрутов» был не очень развит ? чаще ходили по легчайшему пути (набрать побольше вершин, сказывались требования получения разрядов по числу вершин) или на траверс.
        Ануфриков, «выросший в Цее», говорит о трудности стены. Абалакову хочется познакомиться с районом, автор не прочь ? этот район красив. Поскольку у нескольких членов команды оказались задержки с отпуском, пойдут Абалаков, Ануфриков и автор.
        Лето началось... Мы выехали из «Шхельды», взяв в группу четвертым молодого выпускника школы инструкторов В.Нагаева. Становится традицией включать в нашу группу кого-то из молодых, проявивших себя. В Цее нас принимает лагерь «Торпедо» на следующий день мы уже в величественном северном цирке, в который прямо обрывается черная стена Чанчахи. Сразу видно, что стена очень «бьет» камнями, поэтому полтора дня мы кружим по цирку, наблюдаем стену в фас, профиль, в разное время дня и ночи, выясняем, что один из вариантов пути ? не самый легкий ? проходит в нижней половине маршрута под нависающими скалами, поэтому камни сверху летят через него, а дальше он, видимо, безопасен.
        На рассвете выходим! Редкие камни пролетают на достаточно далеком расстоянии от стены, но эмоции при каждом гудении летящего сверху камня ? поневоле прижимаешься к скале!
        Движение идет успешно. Абалаков идет первым ? в паре с Нагаевым, не соглашается выпускать никого вперед он не относился к нам свысока ? достаточно уверен в нас, но для себя он хочет быть «в форме», уверяться в себе, он берет на себя самое трудное и опасное ? это его постоянный принцип. Побаливает ампутированная ступня, трескается кожа на пальцах, но он молчит об этом. Автор в паре с Ануфриковым идут вторыми.
        Скалы местами совсем трудны: пара зайльцугов[4 - Технический прием, когда нижний подтягивает верхнего на забитом выше крюке (Прим. автора).], один раз Виталий становится на плечи долговязому автору...
        К вечеру слышен довольный голос Виталия: «есть хорошее место для ночлега». Это оказывается ступенькой для сидения, вырубленной им во льду. Обычная ночевка в полудреме, с тоскливым ожиданием рассвета тесно, под боком какой-то камень. Кругом молчащие вершины, виднеющиеся в ночной мгле, снега цирка, а над нами яркие колючие звезды.
        Рядом со мной Миша Ануфриков, в прошлом году пришедший в команду и сразу ставший основным ее членом, рабочий парень, увидевший горы и влюбившийся в них бурный, вспыльчивый, отличный скалолаз и верный товарищ, вдобавок с недюжинным художественным чутьем и остро чувствующий красоту гор. Ему всегда хотелось показать другим эту красоту и привлечь их в горы. Он не сразу притерся в команде, обидчивый, а в команде установился стиль вечного подтрунивания всех над всеми. На первом же восхождении его оценили все.
        Он воевал под Москвой и на Кавказе, награжден орденом. Еще до войны побывал на Ушбе и других вершинах, в 1944 г. прошел траверс Джугутурлучат, в 1946-м траверс Цейской подковы. Высокие работники Госкомспорта бледнели при его появлении ? ответственного секретаря Всесоюзной федерации альпинизма: не добившись своего, он не уйдет! Если бы не он, может не состоялся бы «Эверест ? 82».
        Утром движемся дальше по местами мокрым, частично обледенелым скалам еще одна такая же, как первая, ночевка. Где-то в Эдде[5 - Древний скандинавский эпос (Прим. автора).] есть стих: «Спать не должно в шатрах ? викинг спит на щите, небо синее над головой» ? оно, конечно, так, но мы, грешные, предпочли бы палаточку...
        Дальше такой же путь, и вот вершина, последние метры легкие. Под нами весь Цейский цирк. Нас охватывает знакомое всем альпинистам «чувство победы» ? мы одолели, мы выстояли, наша взяла!
        Времени до темноты мало, скорее вниз. Автор еле успевает просмотреть свой маршрут по стене на соседний Мамисон.
        Странный народ альпинисты: добравшись с трудом до вершины, торопятся уйти с нее! (Следует прозаично сказать, что «чувство победы» опасно, ведь многие аварии как раз происходили на спуске, когда люди расслаблялись).
        Горный спорт тяжелый, потный, мало времени смотреть вокруг ? надо держать темп под рюкзаком, на привале отдышаться и подшнуровать ботинки. Мартирос Сарьян сказал «смотрят все ? но надо уметь видеть!». Альпинисту надо пройти большую школу походов, чтобы научиться видеть за короткую выхваченную минутку запомнить, унести с собой все увиденное. Ведь то, что было тяжелым трудом, превратится в синюю сказку… В цирк вечно молодых снегов входишь с благоговением, но надо ведь и повесить сушиться носки и брюки ? и надо уметь не замечать их.
        Теплая встреча в «Торпедо». Вечером начальник альплагеря Алексей Золотарев, старый знакомый еще с 1934 года, когда мы с Б.Алейниковым опередили его с отечественным первовосхождением на Мамисон, зовет к себе в гости поговорить. После обычных расспросов он:
        ? Ну, и какая же средняя крутизна стены?
        Абалаков, простодушно:
        ? примерно градусов 70.
        ? Значит, под 70 и разведем! ? говорит Золотарев, доставая бутылку медицинского спирта.
        Увы, беспощадный Абалаков разрешает нам только по одной рюмке...
        В летнем сезоне спиртное категорически запрещалось, (не одобрялось и излишнее чревоугодие, но понимание этого термина Абалаковым порой резко расходилось с мнением молодежи). Возвращаемся в «Шхельду» ? немного учебной работы и готовимся к следующему броску. 
        Часть третья

        Уллу ? Тау ? Чана

        Мы беспокойны, мы любим север.
    Эмиль Верхарн

        Мы находились теперь в хорошей форме, было намечено прохождение северной стены Уллу-тау-чаны ? вершины, перегораживающей верховья ущелья Адырсу, в то далекое время «проблемы № 1» ущелья.
        Как всегда, первая связка ? Абалаков, теперь с автором ? вышла на день раньше: принципом оставался предварительный просмотр пути, «прослушивание» вершины, а к вечеру мы прорубили ступени на ледовом склоне до начала скального пояса, так как решено было «кошек» не брать.


        
        Ночевка на стене Уллутау
        Ходить в связке с Виталием было интересно, но и трудно. Интересно вместе обсуждать путь подъема и тактику движения, да и поговорить на привале. Походив в связке, он (суховатый при первом, и не только первом знакомстве), понемногу раскрывался ? разносторонне образованный, много повидавший и продумавший, с большим юмором, начитанный и переваривший прочитанное, любивший стихи и многие из них помнивший, с большим вкусом и художественным чутьем ? был интересным собеседником.
        Во время движения многословие жестко пресекалось. Команд и тем более окриков у нас все-таки никогда не было. Виталий всегда шел первым, за исключением рельефа, где было не избежать попеременной страховки, стоило огромного труда «отгорловать» хоть часть рубки ступеней, не говоря уже о скальной работе. Зато к действиям второго был требователен жестко ? натяг или слабина страховки вызывали замечание, крючья следовало подавать немедленно, готовить страховку тоже.
        На следующий день подошла вся команда: Боровиков и Гусак, Ануфриков и Филимонов, Чередова и Нагаев.


        
        На предвершинном гребне Уллутау
        Рано утром прошли лед по готовым ступеням, а дальше пошла скальная стена. И снова Абалаков идет первым, движение восьмерки на такой стене идет относительно медленно, нижним порой приходится пережидать в укрытии неизбежно падающие ледышки и камни от верхних. Пришлось ночевать сидя. Следующий день ? снова скалы, еще сидячая ночевка и, наконец, острый и крутой фирновый гребень, выводящий к вершинным скалам. Опытный тренерский глаз видит, что здесь Виталию больно бить ступени в фирне, но он не подает вида.
        Наверху раздается стук камня, но мы даже не смотрим вверх, гребень узок и остр, а с боков глубокие желоба. В желоб падает камень, это кругловатая плита, она падает на ребро, катится в желобе, как колесо, выкатывается на другую сторону желоба и... разворачивается, как лихой велосипедист на треке, катится на дно желоба набирая скорость и взлетает на нашу сторону! Боровиков и Гусак еле успевают кинуться с риском на другую сторону гребня. В горах иногда трудно отделаться от ощущения некой злой воли...
        Снова скалы, уже не особенно сложные, и мы выходим на вершину.
        Мы взошли на вершину в шестом часу вечера, идти по всему длинному гребню и на спуск в темноте было явно поздно. Поэтому часик просидели мы там, под нежарким солнцем, в блаженном покое.
        Уже не надо было напряженно держать страховку, лепиться на обледенелых скалах, следить за камнями, впереди был нетрудный пройденный ранее многими путь по гребню, местами с площадками (вершинный гребень Уллутау довольно широкий), со следами триконей, и мы оттаивали, как-то спало безоглядное стремление вперед. Немного для приличия пройдя, выбрали площадку для палаток пошире, не надо было привязываться к крючьям, как внизу на стене. Часам к семи были закончены заботы о палатках, ужине. Назавтра предстоял долгий, но легкий обычный путь спуска ? мы еще не ложились, напряжение не сошло.
        На севере высился массив вершины Чегет-тау (в 1933 г. мы с Анатолием Машиным сняли оттуда записку самого... о-о-о!.. Д. Коккина).
        Мы сидели молча, дружной кучкой, провожая день. Прошел час предвечерней тишины, потемнели леса на дне ущелья, оно медленно заполнялось тьмой.
        Слышали ли мы на вершине шум крыльев летящей Ники ? богини победы? Или думали, как бы переобуть намявший ботинок? Нет, слышали, когда делали последние шаги вверх, когда вместо склона перед глазами открылись дальние горы Сванетии, последние камни земли остались под ногами, впереди было только небо и ветер в лицо. Но теперь...
        Ночь близилась и близилась. Ущелье уже до краев было залито поднявшейся снизу тьмой, и путь наш скрылся в ней, со всеми его тяготами. Скрылся наш путь, скрылись все пути... «Солнце тем временем село, и все потемнели дороги» ( Гомер ).
        Где-то высоко над нами вспыхнули мимолетной алой лентой облака и погасли, небо на западе стало холодно-зеленым. Стало чернеть, с востока властно наступала ночь. Над темными холодными контурами вершин, над чеканными на небе гребнями прорезались первые колючие звезды словно вторя этой могучей и торжественной симфонии, отвечал им огонек со дна долины.
        Рано утром, когда еще розовели снега на восходе солнца, мы спустились к Местийскому перевалу и с него в долину. И вот мы уселись дружным кружком под первыми стройными соснами ущелья Адырсу.
        Крутые изгибы зеленых предгорий,
        В провалах ущелья костры ? огоньки.
        Дорожное счастье, дорожное горе,
        И сосны у вечно шумящей реки.
        А там, где кончаются тропы и травы,
        У края скупой каменистой земли
        В просветах тумана видением славы
        Крутые снега пламенеют вдали.

        Саша Боровиков ? альпинист с 1937 г., хороший технарь, хотя и не сильнейший физически в команде, но ее ум, честь и совесть. Сын эсера-боевика, сидевшего еще в царское время и окончательно севшего ? в советское. Начав с ФЗУ, он стал известным ученым, доктором наук, известным за рубежом, участник многих советских и международных экспедиций и конференций. Его всегда выделяли особое чувство логики, такта и справедливости, позволявшие улаживать любые конфликты.
        Именно это побуждало общественность выбирать его председателем Всесоюзной федерации альпинизма на протяжении 18 лет.
        Лев Филимонов ? научный работник, высокий, сильный и надежный, очень спокойный, хоть изредка и взрывающийся, прямолинейный, прозванный за ржаные волосы и молчаливость «белым молчанием» («Дружба ? это умение молчать вдвоем» ? сказал В.Астафьев). Послужив в солдатах, он пришел в команду в 1947-м, имея уже солидный альпинистский опыт (начал заниматься альпинизмом в 1938 г.). Валя Чередова ? спутница Виталия Абалакова в жизни, с ранней молодости разносторонняя спортсменка, не очень высоко технична, но невероятно вынослива. Вся команда неоднократно пыталась при дележе снаряжения хоть немного разгрузить ее, но «железная леди» встречала это в штыки. Ходила в 30-х годах с Виталием, продолжала восхождения и далее в конце 30-х, с 1940 г. мастер спорта. Автор, поладивший здесь с Абалаковым как второй в связке. Эти люди уже прочно составили костяк команды. Рядом молодой Нагаев ? выпускник школы инструкторов «Спартака».
        Сейчас уже можно сказать ? вершина наша, можно поздравить друг друга с прекрасным восхождением!
        Виталий дает нам немного поваляться на травке, а затем, в своей обычной суховатой манере, дает команду: «Ну, надо идти». 
        Кино(!?)

        О, холод ледников, далеких и прекрасных.
        Палатка ? облако в просторе отдаленном.
    Артюр Рембо

        Мы возвращаемся в наш альплагерь «Шхельду». Отдых ? летний сезон заканчивается, некоторые уже собираются уезжать домой, но вдруг нас потрясает необычайное событие ? с шумом и суматохой прибывает грузинская киноэкспедиция во главе с режиссером Рондели (Гусак сразу переименовал его в Ерундели). Снимается фильм «Покорители вершин» по сценарию Рондели и Н. Тихонова. Он уже почти снят, осталась одна «мелочь» ? съемка траверса двуглавой вершины Ушбы с идущими фигурками альпинистов вдали (крупные планы и игровые кадры не нужны). Мы в замешательстве. Рондели кричит о «лучших в Союзе альпинистах» (?!) и потрясает толстой пачкой денег на расходы. Первым загорается Ануфриков, он давно мечтал о киносъемке в горах. Автор, побывавший ранее на Северной Ушбе, не прочь теперь траверсировать обе вершины, хочет иметь ее в списке Аркин, присоединяются инструкторы К. Фадеева и веселый И. Лапшенков ? не блестящий ходок, но хороший товарищ. Решились идти, но... Жалкими, умоляющими глазами смотрит на нас всеобщий старый друг австриец Густав Деберль.


        
        Ушба
        Уроженец веселой Вены, туммлер[6 - Туммлер ? весельчак, бродяга, непоседа.], турист и альпинист, он участвовал в восстании Шуцбунда в 1934 г. После подавления восстания уцелевшие эмигрировали к нам в Союз. Почти все они были хорошие альпинисты и горнолыжники (в Австрии это национальные виды спорта) и многому научили наших. Особенно выдающимся, очень техничным и всеобщим любимцем был Густав ? тренер в школе инструкторов «Адылсу».
        В 1937 г. шуцбундовцев, естественно, посадили ? и вот, отбыв 10 лет, потеряв правую руку, изможденный, появился он, пройдя все муки прописки, устройства на работу, в «Шхельде», а вершина Ушба была его давней мечтой… Контрольно-спасательная служба боялась выпустить однорукого (!), но вся элита ущелья взяла на себя ответственность и он, сияющий, пошел с нами. Надо сказать, шел не самым слабым в группе, лишь один раз, на 20-метровой стенке Южной Ушбы ему помогли «дюльфера»[7 - Способ спуска по веревке.] он закладывал культей отлично ? воля и мужество преодолевают все!
         Мы начали с Ушбинского плато. Идется хорошо. По слежавшемуся фирну получаются прочные ступеньки ? и вот мы уже поднимаемся по верхнему снежному гребню Северной вершины.
        Я невольно смотрю на середину гребня ? там торчит крошечная скалка, в далеком 1935 году мы с Борисом Алейниковым ? первые русские на Северной Ушбе ? пересиживали на ней ночь (тогда весь склон был полностью ледяным, кошки были плохие, приходилось на всем склоне рубить ступени, шли медленно). Мы кое-как уселись, подстраховавшись на крючьях. Прошлись по нам последние лучи солнца, окружили зеленоватые льды, в долинах было уже темно. Снизу поднимались клочья тумана, они густели, ширились, и вот мы уже, словно на острове, над колеблющемся морем облаков, только Эльбрус да Донгуз-Орун стоят, как соседние острова под холодной луной... Но мы на Ушбе! И в безмолвии две маленькие живые точки, прижавшиеся, согревая друг друга. С непривычки мы не спали от неумения расслабиться, а утром с трудом разгибаясь на страховке, по очереди собираемся с замерзшими пальцами. Так было тогда (с вершины мы сняли записку Д.Коккина и У.Альмера 1888 г.). Сейчас мы почти равнодушно и спокойно проходим через эту вершину.
        Ануфриков несет тяжеленную кинокамеру «Аймо». Траверс Ушбы описывался десятки раз и нет нужды повторять, скажем только, что Ануфриков, увлекшись кино, в 1957 г. с другой группой снял отличный фильм «Если бы горы могли говорить». Его, наверное, видели все. Он пунктуально повторяет наш траверс ? на седловине порвало бурей палатку, пещеру вырыть здесь было невозможно, построили снежную «иглу» . Впрочем, в фильме нет грозы, которая прихватила нас на Южной вершине, нам же пришлось на ней ночевать. Зато ясным утром прямо под ногами виднелась огромная долина Сванетии в кольце снеговых хребтов, крошечные квадратики посевов, дома ? башни...
        Благополучный спуск и… печальная концовка ? на Гульском леднике мы нашли останки Алеши Джапаридзе, веселого Алеши, с которым мы ходили еще в 1936 г. на Памире... Его группу снесло лавиной поздней осенью 1945 г. при спуске с седловины Ушбы.
        Мы уходим, а склоны Ушбы краснеют в лучах заходящего солнца. 
        Заалай, Кавказ

        Кто услышал зов Востока,
        Тянет всех туда назад.
    Редиард Киплинг

        При подведении итогов 1951 г. Всесоюзный спорткомитет утвердил нашим командам в технически сложном классе за восхождение на Уллутау первое место, а на Чанчахи ? второе. Стенные восхождения освоены и Виталий считал, что теперь надо «обстрелять» команду на высоте. Его неудержимо тянуло в просторы Алайской долины, он вспоминал свое первое восхождение в 1934 году на пик Ленина.
        Долина и впрямь великолепна ? плоская, широкая, степная, пахнущая полынью, где шуршит под ногами ковыль да кивают ветрам кусты высокой травы ? чия. А за равниной на юге встает мощная стена снеговых вершин, плавноспокойная, уходящая вправо и влево, куда хватает глаз ? Заалайский хребет.
        Эта долина ? последний всплеск азиатских степей, дальше ? сплошные горы.
        Но 1952 год оказался сложным, у многих получились задержки с отпуском (мы ведь не профессионалы) ? пришлось разделиться, но команда была уже достаточно сильна: Абалаков, Чередова, Ануфриков, Аркин поехали в Азию, взяв с собой молодежь, выбрав знакомый пик Ленина, удобный для тренировки на высоте. К сожалению, подбор молодежи оказался неудачным, двое из них заболели, из-за этого до вершины пика Ленина не дошли. Выделился один ? воспитанник Ануфрикова ? Виктор Буслаев, сильный, выдержанный, техничный, хорошо «притершийся» к нраву команды. После этого было совершено первовосхождение на вершину порядка 6000м к востоку от пика Ленина, назвали "XIX Партсъезда», тогда приходилось давать и такие названия! На дальнейшее уже не было времени.
        Те же, кто не смог поехать на Памир, «кавказцы» ? Пелевин, Боровиков, Леонов, автор, присоединив веселого инструктора лагеря В.Рубанова, выбрали любимый район Безенги ? северную стену вершины Восточной Мижирги, соседку Дыхтау, на которую уже многие посматривали раньше.
        Машина прошла по обезлюдевшему после выселения балкарцев ущелью только до селения Хулам, дальше пришлось одевать рюкзаки на плечи! Мы дошли до старого Безенги ? древнего балкарского селения, на склоне ютились сакли из серых камней, низкие, с плоскими земляными крышами, где потолок одной порой служил двором другой, сбросили рюкзаки ? здесь предполагалось заночевать. Но в селении нас охватила темная жуть.
        Подразвалившиеся крыши и заборы, распахнутые настежь двери, окна, ворота и домашний хлам, второпях (на выселение дали только один час) растерянный на улице: любимая тряпичная кукла, выпавшая из испуганных детских ручонок, прялка, отполированная руками трех поколений, детский чувяк, деревянная кружка для айрана... Вон дом Ибрагима, где мы гостили в 1938 году, крыша уже провисла над мертвым домом... Дальше дом знакомого Кази-охотника... Мы молча взвалили на плечи рюкзаки и не оглядываясь, пошли дальше и остановились только километров через десять.
        Опустевшая Балкария… У меня особое мнение о балкарцах. В 1932 г. я шел один по Чегемскому ущелью (машины здесь не проходили). Вечерело.
        Я вышел на огромную поляну, у дороги горел костер ? вечеряли косари.
        На мое «салам» меня, прохожего, чужого, русского мальчишку пригласили к костру, усадили на кошму (позже я узнал, что это гостевое почетное место), накормили мясом и уложили на кошме спать. Я проснулся один ? они пораньше ушли косить, деликатно не разбудив меня. Спасибо им, я их гостеприимство не забыл!
        Переправа через бурный Черек, лагерь поставили на сказочной поляне Мижирги, по которой, словно нарочно для гостей, течет ручеек. День выделили на просмотр пути и сборы, и на рассвете следующего ? вышли на штурм.
        Первые 400 метров движение шло медленно и оказалось, что наш просмотр маршрута был недостаточен: пошел жестокий камнепад, от которого еле удалось укрыться под маленькой нависающей скалой, здесь пришлось просидеть под грохот камней с 10 утра до двух часов ночи, когда камнепад утих. Полностью маршрут не был виден с нашей точки просмотра, а осмотреть стену с разных сторон, послушать ее подольше поленились ? грубая ошибка! В горах всегда надо быть настороже, противник поджидает промаха! Затемно двинулись в путь, прошли камнеопасную часть склона. Рельеф переменный: скалы, ледовые кулуарчики, бараньи лбы, снег ? еще три ночевки на маршруте и к вечеру, в десятке метров от вершины площадка, словно нарочно для ночлега. Первая комфортабельная ночевка: небо ясное, выходит луна и сверкают льдами вершины ? Айлама, мощная Шхара и вся Безенгийская стена, Коштан, соседка Дыхтау ? словно мы попали в другой сказочный, инопланетный мир несмотря на усталость, нам не спится.
        Конечно, все альпинисты, каждый по-своему, эстетически ценят горы, но, наверное, все они подсознательно воспринимают виды с Ушбы, с пика Победы сквозь спортивные очки ? ведь не худший вид будет с простенькой вершины, но особую окраску придает мысленная надпись «это видели немногие».
        Утром поднялись на вершину. Спуск в ущелье Мижирги ? и мы на пышной зеленой травке нашей поляны. В первенстве Союза наше восхождение заняло 1 ? 2-е место по классу технически сложных.


        
        Пик Вольной Испании
        Возвращение в «Шхельду». Часть группы вынуждена уезжать. Николай Гусак и Лев Филимонов, принявшие на себя альплагерь, не хотят покоя.
        Втроем, с ними автор, мы делаем короткий, но интересный маршрут на пик Вольной Испании по камину северной стены.
        Честь команды «Cпартака» поддержана! 
        Снова вместе

        Туда вели ступени скал,
        Но лишь злой дух по ним шагал.
    М. Лермонтов

        На следующий, 1953 год мы снова все вместе. Месяц отдается работе в альплагере «Шхельда» с разрядниками, это учебная работа и хорошая тренировка ? мы водим их на окружающие вершины, а Абалаков, как всегда, поддерживает хорошую тренировку.
        Затем приступаем к спортивным восхождениям.
        Команда существует уже много лет: шла не просто серия восхождений, вырабатывались собственная техника передвижения, собственная тактика и, главное, формировался и выращивался коллектив со своей моральной атмосферой, своими устоями и неписанными этическими правилами отношений такая атмосфера исключала склоки и ссоры и это, наверное, оставило в каждом из нас больший след, чем иные рекорды. Надо отдать должное Абалакову, он не был умелым администратором, хозяйственником ? «доставалой», но в альпинистских группах умел как-то сразу, без команд и окриков ввести всех в работу и установить атмосферу дружбы и доверия. Это выходило как-то само собой. Хозяйственные задания не давались, а перечислялось необходимое и кто-то просто брался за одно, другой ? за другое. И на привалах обычно не было дежурств: кто-то разводил примус, кто-то шел за водой и т.п. Голос он не повышал никогда. Хороший начальник не тот, кого боятся, но тот, перед которым бывает стыдно.
        В списке команды появлялись новые имена ? входила молодежь из разрядников альплагеря, конечно, некоторые мелькали на одно восхождение, а иные входили в костяк команды. И сами «коренные» члены команды взрослели, изменялся подход к восхождениям, чувствовали себя в горах не пришлыми авантюристами в экзотической стране, но в своей среде.
        Романтика первых стенных восхождений как-то померкла, сменилась деловитым чувством спорта ? пройти, настоять на своем, еще проявить себя перед самим собой. Ведь романтика подобна горизонту ? видна вдали, а войдя в то красивое облако, видишь туман.


        
        На стене пика Щуровского
        На этот раз времени было не так много, Виталий предложил северную стену старого знакомого ? пика Щуровского, еще в 1947 году он с опаской на нее поглядывал. Всегда выбирались первопрохождения ? это ведь самое интересное в альпинизме и самое ценное, каждое первопрохождение приносит что-то новое. Но после десяти прохождений маршрута, когда становится известно, как обойти жандарм и где непрочные скалы, где хорошо заночевать, вершина становится чем-то вроде гимнастического снаряда. Пошли Виталий, автор, Ануфриков и Буслаев, Леонов, Филимонов и веселый давнишний инструктор «Шхельды», немножко беззаботный Иван Лапшенков (у Аркина, Чередовой, Боровикова заканчивались отпуска).
        Маршрут при наблюдении оказался камнеопасным, причем не «умолкал» и ночью. Восхождение было под вопросом, но выручил день непогоды, выпало порядочно мокрого снега, а потом ударил холод, непрочные камни смерзлись и мы быстрым броском прошли нижнюю камнепадную часть. Маршрут оказался трудным (Виталий счел его намного сложнее своего же северо-западного маршрута 1947 г.) ? было много обледенелых скал (возможно из-за той «причуды погоды»), пришлось вытерпеть две сидячие ночевки.
        Погода ясная, можно вспомнить мудрость эвенков ("проснувшись, хорошо увидеть звезды над головой, как подобает мужчине"). Когда вышли на вершину, небо закрыла мертвенно-синяя туча. На спуске с Ушбинского плато по ледопаду нас прижала новая мощная снеговая буря -пришлось засесть в палатки, холод и усталость не давали спать. Виталий читал стихи С.Есенина, вышла на поверхность спрятанная глубоко под кожей лиричность ? он любил стихи и знал много их, чувствовал четко «душу» и ритм их. Странно звучал Есенин среди льдов, под шум бурана...
        Мы потратили много времени на учебную работу. Кончались отпуска, кончалось лето ? приходилось уезжать, вспоминая горы.
        Мы прибыли в горы рано, когда свежо зеленела трава, кое-где лежал еще нестаявший снег, впереди было все веселое лето. День шел за днем в суматохе сборов, походов, а когда вещи уже сложены к отъезду, в ожидании машины остался непривычно спокойный день. И мы вдруг заметили, что солнце уже нежаркое, трава на склонах побурела и пожухла, опаленная солнцем, и сухо шуршит под осенним ветром.
        На вершинах кругом белоснежные весной снега потаяли, стали серыми в потеках камней, а теперь на них ложится тонкий кружевной узор свежего осеннего снега. Лето прошло.
        По ущельям теперь прокрадутся разведчиками хмурые туманы, потом поползут низкие тяжелые тучи, цепляясь за утесы. А там уже помчится по ущельям волчьим гоном белая метель ? придет зима. До свиданья, горы, до следующего лета! Из Нальчика двинулся наш поезд на Москву.
        Темнота покрыла окна, замкнув нас в тесном купе, стучат колеса и слышны гудки далеких паровозов. Виталий вспоминает родную тайгу и рассказывает о сибирских тропах.
        За это восхождение на первенстве Союза мы получили первое место по классу технически сложных. Всесоюзный спорткомитет наградил нашу команду переходящим призом имени заслуженного мастера спорта Е.М. Абалакова.  
        Часть четвертая

        Дыхтау

        Очень прошу, сходи сначала в ущелье Безенги.
        Там воздух орлиный ? взлететь хочется.
    пастух Иттиев

        И двинулся вожатый,
        И я за ним, среди глухих стремнин.
    Данте

        Подошел сезон 1954 года. Снова месяц работы в альплагере «Шхельда». Абалаков собирает совет.
        В этом году появилось много конкурентов, особенно грозным стал СДСО «Буревестник» под руководством Кирилла Кузьмина ? надо было выбирать достаточно сложный маршрут. Остановились на северной стене Дыхтау. На нее смотрели уже давно. Заранее договорились о транспорте от селения Карасу. Машина мчит нас вдоль реки Урвана, у поселка Бабугент, где нас встречает заказанная бричка с двумя ишаками, мы узнаем, что взыгравшая река Черек сорвала оба моста впереди. Мы знаем, что на Безенги есть обходная дорога: по верху левого хребта идет тропа, выводящая на перевал Карасу, на старую вьючную дорогу из Нальчика в Безенги. Для этого пути транспорта было мало. Двое, одевшись поприличнее, пошли к директору Бабугентского лесозавода: «группа научных работников следует в верховья ущелья Безенги для поиска некоторых… ну, вы понимаете,… ископаемых». Для этого был откомандирован возчик Леонид с парой волов и телегой. Обход был большой тратой времени и сил, но он оказался так хорош, что мы смирились. Дорога от Бабугента идет вверх, под навесом гигантских буков. Мы словно идем по храму, купол которого ? зеленая,
просвеченная солнцем, как руки ребенка, листва. В довершение торжественности впереди едет на осляти ? то бишь на ишаке ? наш наблюдатель Овагим, армянин ? репатриант, обучавшийся чуть ли не в Милане, поет «Аве ? Мария». Идиллия длилась недолго, лесная дорога не просохла от дождей, транспорт увязает ? мы тянем, тащим, толкаем (послав Валю Чередову вперед, дабы она не слышала необходимых технических терминов). Распадается до молекулярного уровня телега Леонида (другой возчик знакомит нас с родословной людей, делающих такие телеги), снова тянем и толкаем ? и вот выходим на плоскогорье с цветами по пояс на просторных лугах.


        Вправо идет до Нальчика зеленый ковер лесов, брошенный на горы, влево, за провалом Черека ? снеговая цепь: Дыхтау, Коштан, Безенгийская стена. Заночевали на лугу у костра, над облаками, ворочающимися над Череком. Таких вечеров, умиротворенно ? спокойных, было у нас не так много. Здесь трудно понять, что ведь уже ты был там ? на пирамиде Коштана, на Дыхтау, но ведь был…
        ...Вскоре за поселком Карасу ? рюкзаки на плечи, дорогу размыло. Снова, боясь оглянуться, проходим полуразвалившееся селение Безенги, наводим переправу через бурный Черек и, наконец, мы снова на сказочной поляне Мижирги. Как всегда, первая двойка ? Виталий и автор ? идет на просмотр пути, остальные ? Ануфриков и Буслаев, Аркин и Чередова, Боровиков, Филимонов и Лапшенков ? челноками подносят грузы.
        Диспозиция составлена, рюкзаки уложены. Ранним утром идем по моренному гребню, и метров сто нас провожает могучая турица, ведь за годы отсутствия балкарцев они осмелели, впрочем, конечно нет ? это сама богиня гор Дали дает нам благословение! Бивуак поставили у самого подножья. Рано утром идем на штурм ? вначале по нетрудным скалам, но начинает идти легкий снежок, он все усиливается, мы торопимся и, дойдя до начала скального обледенелого пояса, ставим палатки. Снег стучит по палаткам, уныло сыплет весь следующий день, ночь, еще день ? и только следующим утром начинает проясняться. Идти еще нельзя, пока только мы с Виталием выходим на разведку и обработку ближней части.
        Следующим утром погода отличная, мы двинулись, как спущенные с цепи гончие. Сразу идут тяжелые, но пока без льда скалы. Рабочий день, полулежачая ночевка, но дальше стало сложнее. Тянулись и тянулись обледенелые скалы, торчащие из рыхлого снега, в котором на ощупь искалась опора и место для крюка, без места для передышки, где можно было бы расслабиться, все время полувися на самостраховке. Еще такая же ночевка и дальше. Иной раз Виталий выпускал напарника вперед. Характерным для стиля движения Абалакова была, выражаясь неспортивным языком, аккуратность ? без единого лишнего движения, четкий выбор пути на ходу, без сбрасывания малейшего камушка. Выколачивать его крючья было трудновато.
        Нас девять человек ? многовато для такой стены, но здесь-то и чувствовался класс команды: первому не надо оглядываться.
        Час шел за часом, все та же работа, подходил вплотную вечер. Мы с Виталием лепились на стенке, тщетно высматривая место для ночевки, давно было пора, близилась темнота. Снизу передали, что случайным камнем ударило в голову Аркина ? раны нет, но тошнит и кружится голова ? явные симптомы легкого сотрясения мозга, самая «подходящая» для середины стены болезнь. Надо было останавливаться именно здесь. Виталий нашел какой-то ледовый уступчик, подвели двух силачей ? Филимонова и Буслаева рубить лед (осколки летят на нас), кое-как устроились ? четверо и пятеро, устроили получше Аркина. Буслаев как-то ухитрился на коленях развести примус и натопить немного воды, доставать еду уже не смогли. Где-то неподалеку из какого-то желоба сыплется шлейфом в воздухе снежная пыль, ветер раскачивает этот шлейф и порой осыпает нас…
        Ночь провели в полудремоте. Выходит великолепное утро над плотным морем облаков, видна только вершина Коштана. К нам засветило даже солнце, но почти сразу скрывшись за стеной. Аркин, разгруженный, все же может идти сам. Следующий такой же день, временами с душем снежной пыли, такая же ночевка. К концу третьего дня мы вышли, наконец, на снежный склон ? можно было просто идти на ногах, нашелся даже кусочек поровнее, где можно было сесть в кружок и нагреть вдоволь воды (мы убедились, что жажда отнимает много сил). Немного пройдя ? о роскошь! ? поставили палатки.
        Дальше шел крутой, но прочный снежный склон. К полудню подошли к последнему препятствию, просмотренному еще снизу, ледовой стенке метров в тридцать. Виталий проходит зайльцугом, я подхожу к нему на руках по веревке. Мы блаженно восседаем на рюкзаках, здесь место, где склон относительно пологий. Понимаем, что здесь уже около 5000м, только Коштан на нашем уровне, но воспринять редкостный вид еще не можем, мы в душе еще лезем, рубим... Стена крута, за обрывом склона мы видим прямо вздыбленный ледник Мижирги, на два километра ниже.
        Снизу кричат: «выбирай!». Вылезла и поднялась первая темная фигура, за ней вторая. Постепенно возникали они на ярком солнце ? помятые, грязные, обросшие, зеленоватые от усталости, возникали подобно адским духам из бездны Мижирги. Впрочем, все было хорошо. Как говорится в духовных книгах: «бренна плоть изнемождена была, но дух яр и светел», а вершина рядом. Яков Аркин идет хорошо ? травма оказалась несерьезной, погода хороша, что еще надо? Есть было уже нечего, но Абалаков в шутку сказал, что он совсем сыт и только сейчас как следует разошелся.
        Мы вышли на предвершинный гребень, нашли удобное место для палаток, построили даже стенки от ветра (Виталий назвал это сибаритством).
        До вершины оставалось метров 200, вышли на нее. Мы давно уже утратили романтическую жилку ранних лет ? скорее смотрели как профессионалы. «Во фрунт» стояла Безенгийская стена. На Шхаре были, на Коштане были, Тихтенген, Ушба, Донгуз-Орун, Эльбрус, Уллу-тау-чана ? на всех побывали. И все же мы здесь, мы победили, мы выше них!
        Известный полярник Стифансон где-то ехидно сказал: «для здорового человеческого организма прекращение неприятного состояния есть уже само по себе большое удовольствие». Увы, многие утехи полярников и альпинистов действительно таковы ? подмигивают нам видимые вдали огни Нальчика. 40 лет спустя радио разнесет на весь мир простодушное признание первой женщины на вершине Эвереста, японки Юнко Табэй: «какое счастье, что больше некуда идти»...
        Может надо было задержаться здесь, в неповторимом окружении вершин, еще и еще осмотреться кругом? Но нет, созерцание ? удел жителей долин, прелесть альпинизма в постоянном стремлении вперед, надо успеть запечатлеть все в памяти за эти неповторимые минуты. Богиню Победы ? Нику изображают крылатой, легко летящей. Нет, альпинистская Ника тяжело шагает натруженными ногами, руки ее грязны и растрескались, она пахнет потом и псиной, лицо ее огрубело от ветров и солнца, но в глазах ее ? отблеск увиденного «ТАМ». И «морально выживут» только те, для кого светит всю жизнь золотая искорка вершины.
        Рано утром быстрый спуск на запад до Миссес-коша (по этому пути прошел впервые Абалаков в 31 году, а автор с Ан.Малеиновым в 38-м) и дальше, усталые до предела, но вершина уже наша! Переход вниз до селения Карасу, мы нанимаем на ферме двух коней для переправы и проводника, знающего брод, и раненько утром, с редкой для Кавказа точностью явились они в лице кривой на левый глаз бабки, тещи заведующего фермой, восседавшей на кляче, кривой уже на правый глаз, и второй лошади, явного кандидата «на махан». Наши сомнения в удали коней бабка пресекла так, что мы все стали похожи на детский шарик, из которого выпустили воздух. Посадив сзади себя заробевшего Виталия («дед, садись за мной, держись потеплей»), а на другую клячу меня («ты, тощий, на ту»), она кратко, но ясно очертила позорную родословную и аморальную жизнь кобыл и ринулась в бушующие волны. Переправив всех и рассчитавшись, она столь образно выразила свое мнение о людях, бродящих без толку, что Валя Чередова уткнулась лицом в колючий куст облепихи. Мы явственно увидели, как бабкина кобыла превратилась в метлу, которой она, конечно, и была с
самого начала, только прикинувшись лошадью...
        В этом году были введены медали за призовые места в первенстве Союза. За первое место в классе технически сложных восхождений мы получили ? золотые (серебряные позолоченные). И вновь наша команда была награждена переходящим призом имени ЗМС Е.М.Абалакова. 
        Экспедиции. Мазарские высоты

        Снова полюбим влекущую даль мы
        И золотой от луны горизонт.
    Николай Гумилев

        Я видел ? солнцем загорелись дали.
    Данте Алигьери

        Теперь Виталий вновь хотел опробовать всю команду на высоту.
        Его да и всех нас тянуло в Азию. Первым этапом выбрали Памир, Мазарскую стену ? цепь вершин, стоящих за перевалом Терс-Агар через Заалайский хребет. Отправились «старики» ? Абалаков, Чередова, Ануфриков, Боровиков, Аркин, Филимонов, автор. В команду ввели много спартаковской молодежи ? П. Буданова, Ф. Улумбекова, А. Сысоева, В. Буслаева, К. Гаджиева, В. Давыдова. Прибыли в город Ош ? ворота Памира и Синцзяна, здесь хлопотал наш завхоз ? Арий Поляков, бывший подручным еще у Н.В. Крыленко по его походам, отбывший «десятку» в Норильске.
        Арику и автору, как старым «памирцам», было поручено договориться о необходимом караване ? киргизская метеослужба содержала караван для забросок на ледник Федченко, и сейчас он был свободен. Два дня пьянствовали мы с караван-баши, знаменитым еще по походам Крыленко, Султаном Караходжаевым, обсуждая (по правилу восточной дипломатии) «кто первым заговорил, тот проиграл»: урожай хлопка, смысл жизни, для которой по выражению Тимура «мы заключены под сводом небес высшей силой». На утро третьего дня, когда мы отпивались квасом, к Виталию явился Султан:
        ? Слышь, начальник, все водка да водка ? когда дело говорить будем?
        Так была посрамлена восточная дипломатия.
        Мы наняли машину до селения Дараут-Курган, а Султан погнал туда караван налегке. Пришла телеграмма, что заболел наш врач, а ехать без врача значило сойти с соревнования. Врачи в Оше были безумно заняты летом ? то холера, то очаг чумы… С трудом нашли фельдшера-старика из венерического диспансера и наняли его жену ? тетю Настю ? поварихой.
        Потянулся Памирский тракт (Ош-Хорог) ? лента перевальчика Чигирчик, долина Гульчи (спутник-почтальон давал пояснения: «Это ? Гульча: налево КГБ, направо тюрьма»), поселки Суфи-Курган и Ак-Босога с многочисленными надписями типа: «уезжаю я с Памира, этой ... крыши мира», «уезжаю я с Памира, ... кладу на крышу мира», была, впрочем, и более корректная: «Марксина Кукишева из Красноярска». Начались серпантины перевала Талдык через Алайский хребет. В старые времена здесь была только хорошо набитая тропа, по которой шли караваны степенно шагающих верблюдов, позванивая басовитыми колокольцами и мягко шлепая копытами в лессовую пыль. Шли на Памир, Синцзян, Кашгар. Теперь по тракту гудят машины.
        Тяжелая работа шофера на памирских трактах. Днем выкручивают узкие петли серпантинов, обливаясь потом в кабине, полной дорожной пыли и бензинового духа, а к вечеру машины съезжаются, тяжело переваливаясь на ухабах, в какой-нибудь кишлак. Шоферы засыпают беспокойным сном в кабине и через пару часов, сонно матерясь, вновь заводят моторы, вспыхивают фары ? и снова ведут они машины на перевалы Кызыларт и почти пятитысячный Ак-Байтал, покачивая лучами фар.
        Наш путь короче. После Талдыка открывается чудо Алайской долины ? степной простор и снеговая цепь Заалайского хребта, уходящего в обе стороны, куда хватает глаз, по долине приезжаем в поселок Дараут-Курган. Напротив, за степным ковылем ? высшие точки Заалайского хребта: пики Ленина (Виталий снова вспоминает свою победу 1934г.) и Дзержинского. Дальше идут пики Красина, Цурюпы,.. Свердлова. Ставя надписи на картах, Н.В. Крыленко, видимо, не следовал местным названиям. На Памире есть даже пик Клары Цеткин (а Розу Люксембург почему-то забыли).
        Попутная машина подбрасывает разведку (Виталий, Чередова, Аркин и автор) под перевал Терсагар через Залай, остальные занимаются погрузкой каравана. Мы поднимаемся вверх, поздно вечером ставим палатку на самом перевале, а ранним утром выходим на просмотр. У нас под ногами ? провал, уходящей вправо и влево долины Муксу, а прямо перед нами «наш» массив, сверкающая снегами стена ? наивысшая вершина Музджилга, снежный прихотливый гребень ? вершина Сандал.
        А за ними ? горы без конца и края ? Памир, на карте которого до недавнего времени пестрели белые пятна. Где-то по окраине этой страны пролегал путь Марко Поло. Здесь, по словам одной итальянской газеты, «китайский дракон обнюхивает русского медведя». Некий древний китайский путешественник назвал эту страну «Бо-Ми-Ло, подножием смерти».
        Но ? за дело! Сидим здесь несколько часов. Высота вершин по памирским меркам невелика ? 6300м, дно долины примерно ? 2600м, т.е. перепад высот достаточно приличный, технически вершины выглядят сложно. Внизу видно зеленое пятнышко урочища Алтын-Мазара, по памирским масштабам ? оазис: мы выбираем место для базового лагеря у подножья вершин, просматриваем и намечаем пути восхождений. Спускаемся вниз, обдуваемые вольным ветром, мимо древнего мазара ? «золотой могилы» ? типичного мусульманского погребения, киргизы уже не помнят имени высокочтимого до сих пор святого отшельника, кругом бунчуки ? шесты с конскими хвостами. Мазар завален приношениями охотников ? рогами и черепами добычи, ветки кустов вокруг обвязаны тряпочками ? дарами проходящих. Теперь, впрочем, уединение нарушено ? пониже стоит домик метеорологов. Чтобы добраться к подножью стены, надо переправляться через бешеную реку Муксу. Подошел караван, но даже опытный Султан заставляет выждать два дня, пока утихомирится после прошедших дождей и жарких дней река. Мы пока тренируемся, заодно рассматриваем древние наскальные изображения ? их здесь
много, пытаемся найти, по преданиям где-то здесь находившиеся, древние китайские золотоискательские шахты, но ? безуспешно. По вечерам собираемся у костра. В темноте нависают стены ущелья, в створе его остро и строго прорезается молодой месяц, а в глубине таинственно замирают отголоски наших песен. За кругом света от нашего костра шуршат травой кони...
        Наконец, дается команда на переправу. Впереди Султан на своей кобыле Машке, решительной даме с феноменальным чутьем, за ним весь караван. Бурные серые волны стремительно несутся мимо, захлестывая крупы и седла. Вспоминаются стихи Рудаки, написанные всего тысячу лет назад (Муксу ? приток Аму-Дарьи, в древности Джейхун).
        Пускай быстра вода Джейхуна,
        Сильны и быстры наши кони.
        До крупа в пенистые волны
        Буланый твой отважно входит.

        Гортанные крики караванщиков (черные слова, конечно, русские ? кони давно изучили эту часть русского языка).
        Переправив караван, Султан отбыл восвояси. Мы же устраиваем базовый лагерь у подножья Музджилги в ивовой роще и готовимся к выходам. Было решено разделиться на две группы: Абалаков, Чередова, Ануфриков (с кинокамерой!), Боровиков, Буслаев, Сысоев ? пойдут на траверс Музджилги и при успехе ? до Сандала. Автор поведет Аркина, Буданова, Гаджиева, Улумбекова, Давыдова на вершину Сандал.
        Для «разминки» делаются заброски части снаряжения и продуктов по долгим сухим каменистым склонам под тяжелым азиатским солнцем, от которого негде укрыться, по безводью, до начала технических трудностей. Потом ? первой выходит моя группа.
        На пик Сандал (6080) мы идем по северному ребру, он не слишком крут, но… начались жандармы непривычного типа: первый ? из мягкого как бы шифера, крошащегося под рукой, не держится даже ледовый крюк, а обходить по такому же скользкому шиферу круто, второй ? из очень твердой породы, словно облизанный, без малейших трещинок для крюков, дальше идет цепь жандармов таких же или очень рыхлых и хрупких скал ? три дня работы.
        Дальше пошел снежный гребень, но карнизы на нем тоже необычные ? как-то поперек склона, в них приходится прокапывать канавы. Карнизы кончились, пошел ровный снежный склон, но снег пушистый, чуть не по пояс, приходится докапываться до льда и рубить ступеньки ? работа тяжелая, но, главное ? этот слой снега может сойти лавиной. Короче, на восьмой день остается ровный, «хороший» снег до самой вершины. Впереди внизу ? огромный ледник Танымас, небольшой приток грандиозного ледника Федченко (70 км) и нагромождение вершин без конца ? мы стояли среди них! Оставляем небольшую заброску для траверсантов и за три дня спускаемся в базовый лагерь.
        Абалаков вышел на несколько дней позже, подстраховав нас.
        Как договорились, на восьмой день мы вышли на световую связь, когда уже стемнело. За нами слышался шум Муксу, впереди ? вся могучая стена. В темноте горы кажутся всегда круче и выше, а ущелья уже и глубже. Гребень массива четко виден на зеленеющем небе над серо-серебряной тяжелой стеной. Бросаем спичку в лужицу бензина и свет вспыхнул, просверкал, ослепив, и ушел в темноту. Пауза, и на гребне за вершиной, в дали и выси, в глубине снегов также вспыхнул и победно разгорелcя огонек и исчез, донеся весть, что туда дошли упрямые люди. Вспыхнул наш ответный сигнал ? «принято» ? и там, наверху, знали, что внизу их ждут друзья.
        Придя, они рассказали, что у них был рельеф такого же типа, как у нас, но больше снега. Жестокая буря заставила их просидеть три дня в палатках (еле-еле нашли место), дальше снова снег и два участка сложных скал ? только утром восьмого дня они вышли на вершину Музджилги. Дальше путь по гребню оказался легче, на тринадцатый день они спустились по нашему пути ? с Сандала. Виталий, конечно, шел весь путь первым!
        По рации вызвали караван, но бешеная Муксу не давала переправы три дня. Наконец, пришло известие, что он прибудет на рассвете следующего дня.
        Были заранее уложены все вьюки, палатки, и с утра тетя Настя варила, жарила разную еду с помощью двух «молодых» (на последнем она настояла). Строгий начальник разрешил изготовить на сухарях и изюме бражку, под эту марку развели весь медицинский спирт на облепихе.
        Наступил последний вечер лагерёчка под Музджилгой. Темнело. Над столом горели лампочки (аккумуляторы рации уже были не нужны), запылал костер ? в него полетели антенна, стойки от палаток. Искры взлетали высоко в темное небо и с ними взлетала вверх наша «высокоинтеллектуальная» песня:
        Васька Хлюст ? ах, ох, намазал лыжи один раз ? эй, ой!
        Васька Хлюст ? ух, ах, поехал на Кавказ ? ай, эй!

        С прикриком и присвистом, притопом и прихлопом. А с нависающих над лагерем скал, наверное, смотрели киики из темноты удивленными глазами, в которых отражался свет костра.
        Костер утих, зазвучали иные песни: о дорогах солдата в пыли и тумане, о ямщике в степи… Костер погас, осталась лишь грусть подернутых пеплом углей… Возник момент тишины, и никто уже не решился ее нарушить. Мы молча разлеглись кто где, под яркими памирскими звездами ? только слышался шум реки Муксу.
        А на рассвете засвистали издалека переправившиеся караванщики.
        Много пройдено троп. По тяжелым путям
        Провели караваны свои,
        По обрывам крутым, по речным берегам
        В глубину незнакомой земли.
        Пусть проляжет в лесу и расщелинах скал
        След тяжелых и верных шагов -
        Мы оставили там, где никто не бывал,
        Легкий пепел своих костров.

        За свои восхождения на первенстве Союза мы получили вторые места по классам технически сложных и траверсов, а также были награждены серебряными жетонами. 
        Часть пятая

        Проблема  № 1

        В 1943-45 г.г. было сделано важное географическое открытие ? изящному Хан-Тенгри пришлось отдать первенство главной высоты Тянь-Шаня спрятанному южнее пику 7439 м., самому северному семитысячнику Мира, названному пиком Победы, кряжистому, широко раскинувшемуся, приземистому, уступающему по красоте Хан-Тенгри, но, естественно, сразу привлекшему помыслы альпинистов. Чтобы добраться до него, надо пройти шестидесятикилометровый ледник Южный Инылчек до впадения в него ледника Звездочка.


        
        Пик Победы (7439 м)
        Выяснилось, что пик штурмовала, не зная его высоты, экспедиция А.А. Летавета еще в 1938 г. Поднимались в исключительно тяжелых условиях, но героическая тройка ? Л. Гутман, А. Сидоренко, Е. Иванов ? в тумане дошла, подморозившись, до перегиба гребня на высоте 6930 м по альтиметру. Они дали название: «Пик 20-летия комсомола». Л. Гутман писал в своем дневнике и отчете: «На западе одна неизвестная еще вершина торчит над морем облаков. Видимо, это очень высокая вершина». Это, очевидно, и была главная вершина пика Победы, дальше к юго-западу хребет Кокшаал-Тоо сильно понижается. Как писали участники экспедиции Летавета в своей статье в 50-х годах: «мы были на вершине восточного плеча пика Победы». Это восхождение, несомненно, выдающееся исключительным мужеством, отвагой и силой воли его участников, заслуживающих восхищения, в высотный альпинизм тех времен вписало яркую страницу.
        А перед альпинистами стояла «проблема № 1» ? взять главную вершину пика Победы.
        Первая попытка восхождения была сделана экспедицией Е.Колокольникова в 1949 г., однако, группа была сброшена лавиной (жертв, к счастью, не было). Вершина очень лавиноопасна, что показала она и в дальнейшем.
        В 1955 г. на штурм пика Победы пошли две экспедиции: Казахского и Узбекского спорткомитетов. Первая ? в составе 12 человек под руководством В. Шипилова поднялась примерно до 6900 м к Восточной Победе, но налетела жестокая буря, порвавшая в клочья палатки. (В этом районе Центрального Тянь-Шаня бывает так, что вы идете в ясный, тихий солнечный день и вдруг замечаете, что воздух стал желтоватым ? это значит, что через пару часов придет снежная буря, которая может продлиться день и два и намести метр и два снега). Вот такая буря погубила казахскую группу, из 12-ти спасся только один ? Урал Усенов. Узбекская группа успела спуститься с 6400 м.
        Сейчас этот пик много раз побежден, совершены восхождения по нескольким путям, траверсы, но в 1956 г. это была нерешенная задача. Высотный экзамен команда прошла, Виталий задумался об этом пике.
        Собралась команда, и решение было принято ? идем!
        В январе 1956 г. Виталию исполнилось 50 лет. Перед официальным чествованием вся команда нагрянула к нему в гости с поздравлениями. Мы спели ему песню, сочиненную коллективно под руководством Боровикова:
        Шеф нам отдал приказ ? лезть на Дыхтау.
        Говорит, там найдем вечную славу.
        И вот идем, кряхтя ползем, стеная лезем…
        Нам бы малость поспать, нам не до песен.
        Что ни день, что ни час ? жизнь все короче.
        Шефа крик будит нас во мраке ночи.
        Мы идем сквозь снега, висим над бездной,
        Шеф ведет нас вперед рукой железной.
        И вот взошли…
        Теперь все вниз, скорей спуститься!
        Ведь завет мудрецов ? вовремя смыться.
        Шеф дал новый приказ ? лезть на Победу,
        Говорит: «я ее ? и вас ? доеду!» 

        Пик Победы

        Мы беспокойны, мы любим север.
    Эмиль Верхарн

        И та здесь партия прошла,
        Здесь нет иных путей,
        Но след их вьюга замела -
        Скорей, ямщик, скорей!
    Н.А.Некрасов

        Всю зиму шли подготовка и тренировки… В начале экспедиции проведен 10-тидневный тренировочный сбор на берегах дивного озера Иссык-куль ? голубого озера в кольце снеговых хребтов. Собрались все: Леонов, оставив свою команду, Гусак, оставив работу, Боровиков, Ануфриков, Аркин, Филимонов, автор ? «старики», пригласили талантливых молодых выпускников «Спартака» Петра Буданова, Константина Клецко, Германа Аграновского, Юрия Тура, присоединили из казахского альпклуба Урала Усенова, Сембая Мусаева, Т. Авдеева, Р. Кельвера. Завхозом пригласили энергичного Ария Полякова, доктором ? побывавшего раньше в «Шхельде» Н. Гаджиева и, наконец, мужественно отправился с нами известный журналист Евгений Симонов ? наш будущий Гомер.


        
        Караван на леднике Ю.Инылчек
        И вот наш караван (вертолеты тогда еще в обиход не вошли) начинает путь по 60-километровому леднику Инылчек. Два дня проводим мы караван: кони скользят, падают, прыгают через трещины, спотыкаются ? кони не подкованы шипами, мы тянем, тащим, толкаем, перевьючиваем…
        Одна лошадь застряла в трещине, другая упала в ледниковую реку, третья свалилась на идущих внизу... Погоняем, снова гоним вперед. Ледник Звездочка ? приток, ведущий к подножью Победы, у слияния с Инылчеком оказывается в этом году сильно разорванным, поэтому приходится ставить базовый лагерь на жиденькой морене на углу. Пик Победы из лагеря не виден из-за скалы. Караван поскорее уходит вниз, а мы остаемся наедине с могучей горной цепью Кокшаала. Как сейчас принято говорить, мы «морально мобилизованы».
        Как ни устали, надо ставить большой лагерь, а это ? 3 тонны груза. Хлопочет наш энергичный завхоз Поляков, залечивает незначительные наши раны доктор Гаджиев (ох, и попил он нашей кровушки при анализах, но зато сделал диссертацию).
        Наш повар Андрей, проживший свои сорок лет в яблоневых садах города Пржевальска, с опаской смотрит на свое поле деятельности, например, на газовую кухню между двух трещин, в которых временами потрескивает лед, но он мужественный человек, хоть и измученный дорогой, затевает какие-то нестерпимо вкусно пахнущие блинчики.
        К сожалению, мы их плохо оцениваем, так как слишком устали. Тяжелым шагом расходимся по палаткам и… застываем на месте. Облака разошлись, вышла луна и прямо перед нами стоит изящная и могучая, строгая и белая пирамида Хан-Тенгри, поблескивая гранями...
        Сон был крепок, но нетерпение подняло нас рано. Разворачивалась величественная мистерия восхода ? алых лучей на мраморах «Хана». Но нам не до того, мы спешим за угол скалы на встречу со «своей» вершиной (будет ли она нашей?). Мощный и тяжелый гребень, раскинувшийся так, что высота не ощущается, но на эстетику времени нет взглядом профессионалов в красивых облаках снежной пыли над гребнем видим лишь силу ветра, в белизне снега ? трудность прокладки следов и опасность возможных лавин.
        Первый выход ? к подножью вершины (4700 м) на заброску грузов, просмотр и выбор дальнейшего пути. Палатки расставлены, и неожиданно подбегает оставленный в базовом лагере пес Спартак, который приблудился к нам по дороге из селения Оттук. Как нашел преданный пес путь между трещин разорванного ледника ? загадка.
        Нижняя часть маршрута просмотрена. Но начинает идти снег ? две ночи снегопада, он продолжается ? ясно, что надо спускаться вниз. Вверх мы шли четыре часа с тяжелыми рюкзаками, а вниз с пустыми ? девять часов, снег нападал выше колен самым рослым, еле-еле удается уговорить Виталия идти последним. Вершина предупреждает!
        Короткий отдых в базовом лагере. Повар Андрей просвещает нас: «надо кажное утро выпивать 2 сырых яйца и кружку пива ? зробысся як лев, и… только подавай», за неимением помянутого совет остается втуне.
        Следующий выход ? подноска нового груза до 5300 м ? здесь роем пещеру, закладываем туда груз. Памятуя бурю, завалившую снегом палатки казахской группы в прошлом году, решено использовать, опробованную еще на Безенгийской стене, тактику пещер ? это снижает общий темп, но дает гарантию безопасности (ситуация особая после аварий ? не надо советского Нанга-Парбат!). Пусть медленнее, но наверняка ? при любой буре можно быстро укрыться. И при современном снаряжении эта тактика, наверное, не устарела.
        Мы спешим, это место кажется лавиноопасным (мы еще не знаем, что в 1960 г. здесь сметет лавиной всю группу К. Кузьмина и погибнут 10 человек). Роются пещеры на 5800 м, 6300 м, одни роют, другие подносят грузы. До 5600 м нас провожали те, кто не шли дальше, и верный пес Спартак ? он ушел вниз только потому, что начал слепнуть, очки привязать отказывался. Атмосфера команды подействовала и на «примкнувших» ? за все время не было ни конфликтов, ни обид при отборе.
        Спуск, еще короткий отдых в лагере, обсуждение плана и, наконец, штурм вершины.


        
        Буслаев Виктор
        
        Лапшенков Иван
        
        Клецко Константин
        
        Аграновский Герман
        Поведут разведку Абалаков и Гусак, остальных поведет автор (Аркин, Буданов, Клецко, Леонов, Тур, Филимонов, Усенов, Мусаев). Простудился Боровиков ? это большая потеря. Еще тяжелая потеря ? выпал Ануфриков, он перетрудился при съемках фильма (поэтому кинокамера передается автору). Не пойдет и Гера Аграновский ? сильно обгорело лицо от солнца.
         В пещере 6300 м все соединились, но отчаянная пурга держит нас здесь два дня. В пещере тепло, идет соревнование поваров ? Клецко и Буданова, при неистощимом юморе Гусака и Аркина не скучно.
        Я приглядываюсь к Уралу Усенову: крепко сбитый, выносливый, с богатой биографией ? был лесорубом, моряком, шахтером, есть легкий блатной налёт, но приходится восхищаться его мужеством и волей к победе (в 1949 г. его снесло лавиной, в прошлом году ? он единственный из казахской группы, нашедший моральную силу спуститься (ослеп, потеряв очки, на леднике провалился в трещину и случайно был спасен), и идет с нами снова.
        Сембай Мусаев ? простой крепыш со спрятанным глубоко самолюбием, шахтер из Караганды.
        Невольно вспоминаются прежние аварии, но мы еще не знаем, что в 59-м в бурю погибнут четверо, в 60-м ? сразу десять, в 61-м не вернутся еще трое… Вершина суровая.
        На третий день можно идти до места, где намечена пещера 6500 м, основной штурмовой лагерь. Особых технических трудностей нет. Абалаков и Гусак идут выбирать место для нее и место следующей пещеры ? базы для окончательного броска, остальные роют пещеру и челноком подносят продукты. Снова днёвка из-за непогоды. На следующий день поднимаемся на 7000 м, начинаем рыть пещеру, но Тянь-Шань не сдался, снова желтеет воздух и налетает буря. Скорее вниз до 6500 м. Автору очень нужны кадры людей в буране, но на просьбы выждать до особо сильного порыва идущие отвечают непечатно… В пещере «комфорт», много продуктов и горючего, здесь тепло, читается томик рассказов О'Генри, угодившего из Нью-Иорка в сердце Небесных гор. Снова соревнуются повара ? котлеты Клецко соперничают с яичницей Буданова. У дружных бывалых людей всегда найдется шутка или соленый рассказ. Два дня пережидаем бушующую бурю, но, наконец, наступает хорошая погода, хороший прогноз передан снизу ? быстро поднимаемся на 7000 м, доделываем пещеру, с середины дня уже блаженствуем в спальных мешках, поминая добром смешливую заботливую швею фабрики
спортинвентаря, заставлявшую мужиков по три раза влезать в мешки ? удобно ли? Опять работают повара. Поминаем добром мрачного зав. складом. Узнав, куда мы идем, шепнул: «возьмите те консервы, они получше, только начальству молчок!». Поминаем добрым словом и усталого чумазого шахтера из поселка Оттук, пожелавшего нам: «На гора, ребята!».
        Но разговоры сегодня особенно не ладятся, каждый внутренне подтягивается перед атакой.
        Наутро солнечный день с поземкой, ветер, изорванный в клочья о скалы, минус 25 градусов. Идем вверх! Местами обледенелые участки склона. Абалаков впереди… Порой связки теряют друг друга из вида за снежной пылью, налегая грудью на ветер, но вот и гребень! Скалистый вершинный гребень уходит далеко в обе стороны, снежные карнизы. Доходим до высшей точки, она недалеко, обычная процедура фото- и кино-съемок с флагом «Спартака», закладка записки в вершинный тур (нашу записку снял с вершины К. Кузьмин в 1961 г.). Видны китайские склоны, виден, ура!, ниже ? Хан-Тенгри!


        
        На вершине пика Победы. Фото Петра Буданова[8 - Фото прислал Константин Клецко. ].
        С благодарностью думаем о наших товарищах внизу, на чьих плечах вынесено многое и которые, верно, следят за нами. Наверное, с тревогой смотрит на снежные вихри над вершиной и оглядывает горизонт метеоролог Саша Боровиков, которого нам так здесь не хватает, болеет за нас и наш старый товарищ, друг Миша Ануфриков… Мы еще не прочувствовали свою победу ? это придет позже, на отдыхе внизу. Пока, как всегда, скорее вниз до очередной бури.
        Пройден путь вниз, мы подходим к лагерю ? сейчас за скальным гребешком скроется Победа… Не сговариваясь, сбрасываем рюкзаки ? последний взгляд на вершину. Поднялся легкий туман, видна только самая вершина.
        Хотя туман одел вершину в свое холодное кольцо,
        Полно по-прежнему величья ее суровое лицо.

    Р. Тагор
        Но смотрят только десять, одинадцатый ? Абалаков ? смотрит на стоящий впереди Хан-Тенгри в закатном солнце. Он видит себя, молодого, сильного, уверенного в тот далекий 1936 год ? он победил его дважды, он сквитался с ним, поднялся выше него. И все мы, обернувшись к нему, думаем о той железной воле к победе, что привела его сюда наперекор всему.


        
        После восхождения на пик Победы. Слева направо сидят: К. Клецко, Я. Аркин, П. Буданов, стоят: У. Усенов, Л. Филимонов, Н. Гусак, И. Леонов, Ю. Тур, В. Абалаков, С. Мусаев.
        За первовосхождение на пик Победы наша объединенная команда спортивного общества «Спартак» и Казахского альпклуба на первенстве Союза в высотном классе заняла 1 место и награждена переходящим призом ЗМС Е.М. Абалакова, а участники команды награждены медалями второй степени (серебряными позолоченными).
        Примечание Старикова Г.А.


        
        Медаль за ПОБЕДУ 1956 г 

        Госпожа Удача

        Они обвиняли стихию, но не упрекали славу.
    Коленкур

        Ваше благородие, госпожа удача,
        Для кого ты добрая, для кого иначе.
    Из песни

        Виталий считал, что после двух больших экспедиций следовало вновь заняться альплагерем, нашей «Шхельдой».
        Снова Нальчик, снова видим манящие горы за голубыми елями и могучими дубами парка. Снова кругом сосны Баксана, снова работа с разрядниками. За все минувшие годы работы с ними мы, наверное, «облазили» все окрестные «тройки» и «четверки».
        Но вот мы собрались выходить на свой маршрут. После высот Абалаков решил пойти на трудную технику ? выбрал северную стену Чатына, тогда самую привлекательную.
        На такой сверхсложный маршрут большая группа уже была неудобна, поэтому решили разделиться: Виталий пригласил дружескую знаменитую пару сванов ? Мишу Хергиани и Иосифа Кахиани, взяли двух зарекомендовавших себя «молодых» ? П. Буданова и К. Клецко, пошел и автор.
        Аркин, Боровиков, Филимонов, испытанный весельчак Лапшенков, пригласив еще из молодых выпускников школы Германа Аграновского и Фарида Улумбекова, выбрали северную стену Тихтенгена ? первопрохождение, как всегда, было девизом команды.
        Наша группа забросила грузы под грозную черную стену вершины на большое снежное плато, провела, как обычно, день просмотра. В просторе, в дали, в легкой дымке стояли вершины Тихтенгена и Тетнульда, виднелся массив Безенгийской стены ? мы забрались глубоко в царство снегов.


        
        На Абалаковской полке Виталий с Мишей Хергиани[9 - Фото прислал Константин Клецко.].
        На разведку стены Чатына и обработку нижней части пути решили ходить по очереди, двойками ? Виталий и автор, Хергиани и Кахиани, Буданов и Клецко. Сразу пошли очень трудные скалы: зайльцуги, стремена, лесенки, пару раз даже шлямбурные крючья ? это уже настоящая стена! Потом, после обработок, пошли с Виталием во главе все вместе, поднялись до середины стены, где имелась полка, удобная для сидячей ночевки, но погода как-то сразу испортилась всерьез.
        При восхождении использовались крученые веревки, и в то время еще ходили без касок.


        
        Мусаев Сембай. Фото Петра Буданова.
        
        Кахиани Иосиф. Фото Петра Буданова.
        
        Хергиани Михаил. Фото Петра Буданова.
        Пришлось высидеть сутки в палатках Здарского, тоскливо тянулось время под шорох снежинок по палатке, не налаживались и дружеские разговоры. Снегопад продолжался, пришлось спускаться, так как выпало много снега, засыпавшего всю стену, сильно похолодало, скалы обледенели.
        Осень пришла ранняя, непогода продолжалась ? кончились продукты, кончались у некоторых отпуска. Выждав еще пару дней без надежды на улучшение погоды, пришлось уйти, как говорится в старинных книгах: «проникнувшись своим срамом до самого сердца» ? слишком долго, наверное, провозились с разрядниками в лагере, недооценив вершину.
        Несколько крючьев и веревку пришлось оставить, возможно, они пригодились следующим восходителям два года спустя.
        Альпинизм несколько отличен от других видов спорта (и немного «не совсем спорт»).
        Например, легкоатлет, конькобежец бегут всегда по стандартным дорожкам, гимнаст работает на стандартном снаряде, а у альпинистов ? каждый раз новое и неожиданное, новая незнакомая вершина. Один и тот же склон в разные годы и даже в разное время одного сезона может быть, скажем, ледовым или фирновым или снежным, скалы могут обледенеть или быть теплыми. Многое решают перемены погоды. Но зато ? вместо однообразной дорожки ? каждый раз новые маршруты, новые вершины и походы!
        Наши товарищи, как оказалось, прошли очень интересный и сложный маршрут на вершину Тихтенген. Закончилось их восхождение комичным эпизодом: на спуске в густом тумане их накрыла полная темнота, пришлось пересидеть ночь, а когда рассвело, они увидели всего в 30 метрах ниже себя зеленую травку у подножия вершины.
        За свое восхождение они получили на первенстве Союза 1 место по классу технически сложных, так закончился летний сезон.
        Иван Леонов больше не ходил в составе нашей команды, со своей командой совершил ряд интересных траверсов, вел текущую тренерскую работу.
        Осенью 1957 г. группу в составе Ануфрикова (основного автора фильма о пике Победы), автора (высотные съемки и перевод) и двух кинооператоров ? «нашего» Покровского и Грека (фильм о Мустаг-Ате) направили в Тренто (Италия) на международный кинофестиваль альпинистских фильмов. Фильм о восхождении на пик Победы получил один из призов, но самым интересным было знакомство и дружба со всей альпинистской элитой: Тенцинг, сэр Джон Хант, Грегори (оператор на Эвересте), Лионель Террай, Ачилле Компаньони, Кассин (стена Гранд-Жорас), Убальдо Рей (К2) и целый ряд других (довелось даже угостить их всех русской водкой). Эти встречи показали всем, что русские ? такие же альпинисты, не хуже, и очень способствовали дальнейшим контактам.


        
        Норгей Тенцинг и Владимир Кизель
        Особенно сдружились мы с милым Тенцингом ? в британской делегации он как-то подспудно чувствовал себя среди «сахибов» (хотя они и не подавали никакого повода). Я, правда, не вполне уверен, что некоторые посетители фестиваля (не альпинисты) все же подозревали, что мы приехали на тройках, запряженных белыми медведями, а не летели самолетом. 
        Китайцы и ЭверестНо я на вершину взойду и увижу тогда,

        Как горы другие малы по сравнению с ней.
    Ду Фу

        В начале 1958 г. в верхах приняли решение об организации советско-китайского восхождения на Эверест с севера.
        Предварительно было намечено проведение совместного тренировочного сбора для ознакомления и тренировки, в значительной степени для тренировки и обучения китайцев. На этот сбор в качестве тренеров (и отчасти для дополнительной проверки на высоту) собрали видных советских альпинистов, собственно, это были в основном две команды ? «Спартак» и «Буревестник» (последний был под началом Кирилла Кузьмина, одного из самых блестящих наших альпинистов с большим опытом). Руководителем сбора был назначен Кузьмин справедливо, ибо Абалаков не любил начальнических функций и не был администратором и командиром, его назначили старшим тренером, в тренерский совет еще вошли Я. Аркин, Евгений Иванов и автор. От нашей команды на сбор включили Г. Аграновского, М. Ануфрикова, П. Буданова, К. Клецко, Г. Ильинского, включили и связку М. Хергиани ? И. Кахиани. Наверное, следует помнить, что Е. Иванов ? довоенный альпинист, которому на войне покалечило руку и повредило глаз, но он остался высококлассным альпинистом ? хорошим высотником, он всегда был надежным и верным товарищем.
        Намечено было совместное восхождение на пик Ленина со стороны ледника Октябрьского ? этот путь длиннее, но удобнее для больших колонн. Выехали из зеленого города Оша на автомашинах, c трудом пересекли страшную для караванов пустыню Маркансу и расположились большим базовым лагерем у ледника Октябрьского. Отсюда, через небольшой перевал, можно выйти на ледник Саук-Сай и подойти с юга к пику Ленина. Здесь уже нет ни травинки ? Восточный Памир.
        Сразу чувствовалась внутренняя дисциплина и слепая исполнительность китайцев, можно только позавидовать их выдержке ? при любой усталости лица оставались непроницаемо спокойными. Это был простой народ ? рабочие, шахтеры, солдаты, они не читали, верно, стихов Ли Бо и Ду Фу, но в них неуловимо чувствовалась древняя культура общежития и общения.
        Не обошлось без специфических трудностей. Питание в экспедиции было подобрано высококалорийное, а китайцы по-прежнему ели только рис и зеленый горошек. При тяжелой работе дошло дело до пары голодных обмороков... Выручил китайский переводчик Пен Шули (наверно из ихнего КГБ) ? он сказал, что отец Мао велел есть русскую пищу и дело пошло на лад.
        Абалаков и Кузьмин ? спортивные конкуренты, впервые встретились в этих горах на тренировочных выходах, ревниво посматривали друг на друга (Кирилл на 11 лет моложе), потом в кругу своих приближенных оба пробурчали: «он может ходить».
        Наконец, выход ? перед ним китайцы отошли в сторону и долго что-то кричали, размахивая флагами, оказывается, приносили клятву Мао, что взойдут на пик великого Ленина.
        Впереди пошла разведка, повел, конечно, Абалаков, с ним Аркин, Хергиани и Кахиани, затем, с большим разрывом две колонны ? первую ведет автор, вторую ? Кузьмин. Технических трудностей здесь нет, первый отряд расположился лагерем на 6900 м.
        Поражал фанатизм китайцев. Вечером меня вызвали к двоим, им плохо с сердцем ? перебои, аритмия, слабеющий нитевидный пульс. Пришлось давать сердечные, делать уколы (врач был во второй колонне), еще двое еле дошли до лагеря. Утром меня позвали снова. В панике бегу, опасаясь найти трех покойников, т.к. мое лечение не особо помогло ? высота есть высота, но они с криком требовали вести их наверх ? еле в силах подняться, но клятва есть клятва... Забавный инцидент на вершине. Как известно, склон не крут, но на последних метрах 15-ти очень круто («запятая»), разведка вырубила ступени и сбросила веревку для перил ? можно подтянуться (и отдышаться, взойдя!). Первый китаец ? Ван Фучжоу поднявшись, хватается за сердце и наклоняется над обрывом ? ужас охватывает тренеров, Хергиани тигриным прыжком хватает его за шиворот, я ? за штаны, но выясняется, что он хорошо себя чувствует и хватался не за сердце, а за карман штормовки, где лежал флаг КНР, а наклонялся для того, чтобы размахивать флагом, воодушевляя идущих наверх.
        На спуске встречаемся со вторым отрядом. Мне передают китаянку, у которой сердечные приступы ? скорее на спуск. Она, рыдая, в промежутках между приступами, бросается на колени и умоляюще тянет руки к вершине.
        На спуске встали промежуточным лагерем на 5600м на леднике Саук-Сай. Кругом глубокие снега, ледник уходит вниз, а за ним ? нагромождение гор до горизонта, холодное царство гор. Ночью, выйдя из палатки, я увидел эту китаянку сидящей на льду ? товарищи не пускали ее в палатку, как не выполнившую клятву... Внедрить ее удалось только после нескольких русских черных слов, которые китайцы уже научились понимать.
        Взошел на вершину пика Ленина 21 китаец. Четверых Кузьмин прямо с вершины провел на соседний в южном гребне пик 6852м, взяв с собой Клецко, Ильинского и В. Буянова. Мы хотели назвать его пиком Мао, но китайцы возразили, так как он ниже пика Ленина. Его назвали «пик Москва-Пекин».
        Осенью под Эверест с китайской стороны на разведку была направлена группа в составе ? Е. Белецкий, Л. Филимонов, А. Ковырков, они поднимались примерно до высоты 6000 м.
        После похода с китайцами пошли, уже в Москве, напряженные тренировки: пешком, на лыжах, и в январе выехали в «Шхельду» для тренировочного восхождения на Эльбрус, конечно, под присмотром Абалакова и Кузьмина. Акклиматизация в Шхельде, пара дней пребывания на Приюте Одиннадцати, подъем на седловину Эльбруса, расстановка лагеря, ночлег… Автору достались соседями в палатке: Н. Гусак, старые друзья Миша Хергиани и Иосиф Кахиани. С утра восхождение на Западную вершину, повел Абалаков. Погода была теплая, светило солнце, некоторые даже приладились позагорать. Вторая ночевка. Однако, погода испортилась, начался сильный ветер. Эльбрус не шутит… Мы все уже побывали в разное время на вершинах Эльбруса. Гусак восходил на Западную даже зимой 1935г., поднимался в феврале 43-го при снятии фашистских флагов, автор был на Западной в 1933 г., на Восточной в 50-м. Мы с Гусаком под шум ветра вспоминали первую встречу с Эльбрусом в далеком 1931 году, Баталпашинскую (ныне город Черкесск): лениво разметанную казачью станицу с флегматичными мазанками в мальвах и подсолнухах, степь ? высокая трава, густой дух меда, мяты и
жирной, согретой солнцем земли этого спокойного края. Одно только было здесь беспокойно ? монотонно маячили тополя над станицей, неспешно пылило вечерами стадо по широкой улице, но в немыслимой дали и выси, над холмами предгорий вставал легкий контур Эльбруса. Внизу, у земли копошились травы, дороги, а над хлебами насущными, над степью стоял он, неподвижно возвышаясь как тень иного мира, прозрачного и холодного.
        А теперь мы в этом мире... И ветер не на шутку треплет нашу палатку, стучит снегом, холод пронизывает. Наутро холод и сильный ветер еле-еле дали нам взойти на Восточную вершину, кое-кто даже подморозился.
        В Москве продолжились тренировки. Подошло время выезда, нас собрали во Всесоюзном Спорткомитете и… через некоторое время объявили, что можно идти домой, экспедиции не будет. Пояснения дать отказались.
        Позже мы узнали, что причиной было восстание в Тибете.
        Так закончился «Эверест-59»[10 - На следующий год 25 мая 1960 г. три китайских альпиниста ? Ван Фучжоу (был в группе Я. Аркина), Цюй Иньхуа (был в группе автора) и Ганьпо (тибетец) совершили восхождение на Джомолунгму (Эверест) с севера по СВ гребню (Прим. редактора). ]. 
        Часть шестая. Окончание

        В глубь Памира

        Сейчас бы кручи необорные,
        Снега серебряных вершин,
        Да тучи сизые и черные
        Над гулким грохотом лавин.
    Н. Гумилев

        Надо было срочно строить планы на лето. Виталия тянуло снова в просторы Памира, в дальнюю экспедицию, к новым местам после знакомого исхоженного Кавказа. Он предложил забраться в сердце Памира, в район ледника Бивачного, где никто кроме Гусака не был. Отсюда начинался путь первовосхождения на пик Сталина (Коммунизма), но по нему прошли уже несколько групп. К северо-востоку от него стояла высокая (6645 м) вершина, о которой вообще не было ничего известно, кроме высоты и названия (тогда ? пик Ворошилова). Даже топографы, составлявшие карты района, не сумели в точности нанести его окрестности из-за трудностей подходов. Имелась лишь одна нечеткая фотография, снятая издалека в 1933 г. Вот восхождение на эту вершину и наметил Виталий.
        Вновь город Ош, знакомый караван ? повторяем путь через Алтын-Мазар, поклонившись золотой могиле, но теперь переправа легче, т.к. на ледник Федченко теперь шли повыше места, где сливаются три истока р. Муксу ? Сельдара, Каинды, Сауксай. Переправы намного легче, и Султан ? опытный караванщик провел нас по леднику Федченко, уходящему в туманную даль, до верховьев ледника Бивачного на моренную поляну над ледником. Это была уже самая глубина Памира.
        Собрались под эгидой капитана ? Гусак, Аркин, Буданов, К. Клецко, И. Кахиани, Филимонов, Ильинский, Лапшенков, Аграновский и автор. Размышления о выборе пути предстоящего восхождения были прерваны охотой за сурком: в драке с соседом он скатился на нашу поляну, сосед успел убежать, а драчун, с суматохой, индейскими воплями и тигриными прыжками, был изловлен. Но в команде происходит раскол, образуются две партии ? суркоедов и антисуркистов. Восторжествовала первая ? и съела сурка «на страх врагам», не заболев чумой (Виталий его не ловил, но примкнул к суркоедам). Итак, идем на пик Ворошилова (ныне ? Ахмади Дониш) по восточной стене.
        Вперед пошла разведка через рукава ледника Бивачного ? дико разорванные льды выглядели насмешливыми демонами, одевшими белое платье невинности, чтобы заградить наш путь. После тяжелого лазания удалось найти небольшой спокойный ледник под склоном горы и просмотреть гребень, ведущий к вершине ? не слишком крутой, но какой-то странной формы.
        На следующий день Абалаков с Гусаком обработали выход на гребень, остальные сделали заброску на 5100 м, скалы страшно сыпучие ? это не кавказские скалы. Отсюда начался путь. Сперва переждали день непогоды. Памир показал свое своеобразие ? вершина оказалась совершенно необычной структуры, невиданной нами даже на Сандале и Музджилге: небольшие участки ледовых отвесов, узкие острые гребни сыпучих и скользких скал и, главное, изобилие огромных снежных карнизов самой странной формы вдоль и поперек склона, нависающие на обе стороны склона ? приходилось прокладывать траншеи, косые прокопы, пару раз даже почти подобие туннелей, иногда приходилось с трудом обходить эти карнизы по крутому склону ? это, пожалуй, и оказалось главной сложностью.
        Ночлег, снова такое же движение и ? о стыд, о позор! ? обернувшись, мы видим: то, что казалось снизу прочным снежным холмом, удобным для палаток, есть начало выступающего и свесившегося вниз карниза. Смущен даже Абалаков. На высоте 6000 м ставим ? теперь осмотрительнее! ? штурмовой лагерь, в нем двухдневная непогода задерживает нас.
        После «отсидки» выходим на довольно спокойный гребень, сама вершина ? снежный купол. Последние шаги и так же, как в прошлые годы, нас охватывает торжество победы ? мы прошли, это чувство с годами не слабеет! Видны пики Коммунизма и Е. Корженевской, безграничные горы, виден и знакомый пик Ленина, но нам не до любований, так уставать давно не приходилось. На 11-й день мы спустились. Снова пришлось ждать караван и возвращаться в зеленый город Ош.
        В результате ? на первенстве Союза наша команда заняла 1-е место по классу высотных и награждена переходящим призом Е. Абалакова. 
        Не сдаюсь!

        Когда он видит солнце,
        пробивающееся сквозь облака,
        и ветер дует ему в лицо,
        он, как мальчишка, мечтает
        о приключениях в горах.
    Р. Месснер

        Виталий чувствует свои годы. Все прежние беды не прошли даром, соратники по команде тоже не молодеют, а «молодежь» становится взрослой. Ушел в тренерскую работу Иван Леонов, сделав со своей командой серьезный траверс в 1958 г. (2-е место), ушел с головой в развитие и организацию альпинизма М. Ануфриков. Боровиков едет тренером. Виталий спешит передать свой опыт, хочет дать возможность молодежи освоиться с высотой, но и его спортивный азарт еще не пропал.
        В 1960-м году собирается большая экспедиция на «высотный стадион» ? под пик Ленина. Чередова повела молодых спортсменов ? выпускников «Шхельды» ? через перевал Крыленко (О. Абалаков, Я. Дьяченко, Г. Кайнов, В. Соловьёв, Л. Успенский, А. Федоров, З. Хараб). Дьяченко с пика Ленина продолжил восхождение через перемычку на пик 6852 м (двое других, пошедших с ним, вернулись). Сам Виталий (ему уже пятьдесят четыре года) сделал большой и тяжелый траверс всей центральной части Заалайского хребта: Раздельная ? пик Дзержинского ? Ленина, заход на пик Москва?Пекин ? Х1Х Партсъезда (Н. Гусак, Г. Ильинский, К. Клецко, М. Тимошин и Д. Кахиани). Это третье восхождение Виталия на пик Ленина ? память своей молодости.
        Потом, выполнявшие роль спасотряда: Аркин, Филимонов, Аграновский, И. Кахиани и автор совершили восхождение на пик Ленина с севера «в лоб». Этот маршрут можно проходить только после периода хорошей погоды, когда сошли все лавины, их следы, огромные комья смерзшегося снега, чрезвычайно затрудняют путь, а в верхней части снежный склон очень крут и камнеопасен (камни летят с предвершинного гребня), здесь нам для укрытия от камнепада в середине дня пришлось рыть пещеру (третью по счету, так как ниже, для укрытия от случайной лавины, также ночевали в пещере) и пересиживать до раннего утра, слыша порой гул летящих камней. Знакомый выход на вершину и недолгое блаженство под солнцем. Сейчас нет толкучки и суматохи, как с китайцами, можно посмотреть на Алайскую долину в пятнах-тенях облачков, голубые озера Ачик-Таша, дальний Алайский хребет в снегах и, обернувшись, посмотреть на пик Коммунизма и море вершин Памира. И, как всегда, скорее вниз, убежать от камней и лавин... Этот маршрут для нас был не очень труден технически, но запомнился постоянным чувством подстерегающей опасности.
        Оба восхождения команд заняли на первенстве Союза вторые места по классам траверсов и высотных. 
        Дорогу молодым

        Но против времени закона
        Его наука не сильна.
    А. Пушкин

        На следующий год было решено не делать большой экспедиции, но запустить на самостоятельные восхождения более сильных учеников. Филимонов и автор организовали небольшую экспедицию на Юго-Западный Памир. После ряда тренировочных выходов были совершены восхождения на пик Маркса московской группой с юга ? В. Кавуненко, В. Вербовой, Н. Радимов, а с юго-запада ленинградской ? И. Евдокимов, С. Кисель, Б. Клецко, М. Тимошин (4 место на Союзе в высотном классе).
        В альплагере «Шхельда» под присмотром оставшихся ветеранов «молодежью» было пройдено более 12 восхождений пятой категории сложности, в том числе наши былые «рекорды» ? стены Уллутау, Щуровского, Мижирги (команда К. Клецко, 3 место на Союзе). Ребята значительно выросли!
        После этого Абалаков решил организовать в 1962 г. экспедицию по новому принципу: был выбран район Гармо. Сформированы три команды: ленинградская во главе с прирожденным организатором П. Будановым (Г. Аграновский, Б. Клецко, И. Рощин), московская (Кавуненко ? мастер спорта с 1960 г., Вербовой, Радимов, Я. Дьяченко, Олег Абалаков) и ветераны команды Виталия ? Аркин, Боровиков, автор, К. Клецко, приглашены были Михаил Хергиани и Джумбер Кахиани.
        Команда Буданова успешно прошла маршрут траверса пиков Бородино ? Е.Абалакова ? Ленинград (заняли 3 место на Союзе). Большая группа пошла на пик Коммунизма по грузинскому пути, но москвичей постигла неудача, пришлось спускать заболевшего участника, и на вершину взошли только Хергиани, Д.Кахиани, К.Клецко и Я.Дьяченко.
        Виталий хотел разведать, а при удаче и пройти южную стену пика Коммунизма, в то время проблему Памира. Однако, в первую очередь он хотел убедиться, что у ребят все благополучно, только после этого идти.
        Омрачило несчастье в расположившейся рядом с нами Британо-Советской экспедиции под руководством сэра Джона Ханта. При восхождении на пик Гармо, уже на спуске сорвались и погибли Робин Смит и Уилфрид Нойс, их тела похоронили ниже в леднике: «британских альпинстов, как моряков, хоронят на месте гибели».
        Когда спуск заболевшего (Олега Абалакова), отнявший много времени, прошел благополучно и закончились спасательные работы, Абалаков, К. Клецко, М. Хергиани, Д. Кахиани, а автор с Боровиковым для помощи и наблюдения пошли под стену. Два дня поднималась четверка, но стена оказалась значительно сложнее, чем предполагалось по немногим имевшимся фото ? требовала явно много времени, но погода испортилась, пережидать было уже некогда ? экспедиции пора было уезжать, пришлось ограничиться этой разведкой, проведенной полностью.
        На этом Виталий Абалаков решил поставить точку в своей рекордно-спортивной карьере. Беспощадное время брало свое ? уже 57 лет, все сильнее напоминали о себе ампутации, да и молодежь уже перегоняла учителя... Закончила свое и «команда Абалакова». 
        Горы, байдарка, горы

        Прощаться нелегко

        Ничего нет на свете прекрасней дороги.
        Не жалей ни о чем, что легло позади.
    Всеволод Рождественский

        Горы не отпускают так легко ? ведь это стержень всей жизни Виталия. Он навещает их или как гость, или как тренер, руководитель лагеря, экспедиции. В качестве тренера команды ЦС ДСО «Спартак» в 1964 г. за траверс пиков Энгельса ? Маркса ? 1-е место в первенстве Союза, в 1968-м за восхождение на пик ОГПУ(!) ? 1-е место на Союзе в классе высотно-техническом, в 1969-м он тренер Кабардино-Балкарской команды ? третье место по классу технически сложных. «Заседательской» общественной работы Виталий не любил и старался от нее уходить.
        Но родная сибирская тайга... Она не уходит из памяти. Виталий пользуется давним настойчивым приглашением иркутских альпинистов провести классификацию маршрутов восхождений в районе Тункинских белков ? отрогов хребта Хамар-Дабана (Саяны). Летом 1969 г. собираются в экспедицию старые товарищи по команде ? Я. Аркин, А. Боровиков, автор, а также пять мастеров спорта: давний наш друг Борис Гарф, известный в прошлом альпинист, несколько лет назад перешедший в походы на байдарках (когда-то с ним Виталий сидел в тюрьме два года) и его напарник по восхождениям всем знакомый Г. Ведеников, И. Дайбог, Олег Абалаков, Е. Гиппенрейтер и четверо молодых альпинистов из города Иркутска.
        Встреча с могучим Байкалом и поход по горной непролазной тайге. Лагерь ставится на границе леса, где так оглушающе остро пахнут багульник и можжевельник, как в давние годы... Подъем к подножию вершин по заросшим склонам, по каменным завалам, заросшим предательским ягелем, легко скользящим под ногами. Он делает восхождение на скалистую «Башню», участники обходят ущелья района с оценкой трудности вершин.
        Поход окончен. Но смотреть на горы снизу, ходить в тихом темпе слишком горько... Абалаков делает решающий шаг ? он с женой Чередовой входит в компанию Гарфа, байдарочником ныне. Здесь он еще в полной силе, полноценен в дикой природе, а любовь к природе в крови с детства.
        С 1970 г. ? байдарочные походы с Гарфом по Кольскому полуострову, Карелии, Заонежью, Приобью, снова Кольскому. Заросшие реки и протоки, перекаты, трудные обносы ? зори над озерами, лесные чащобы, костры в лесах на берегу рек и спокойных озер. В походы 1982-84 г.г. Виталий вовлекает и автора ? каждый год в июне плаваем с ним по подмосковным рекам. Давно развязаны узлы на нашей связке, списана веревка, нет уже капитана и ученика, осталась просто дружба двух стареющих людей.
        Горы не ушли ? они зовут. В 1972 г. Виталий Абалаков ? руководитель Международной альпиниады представителей социалистических стран под пиком Коммунизма. 87 участников поднимаются на вершину с поляны Сулоева (по пути, найденному Н.Гусаком, Д.Гущиным и автором в далеком 1936 г.).
        За деятельность в области различных видов спорта и альпинизма Виталий был в разное время награжден орденами Ленина, Дружбы народов, Знак почета. Он был почетным членом национальных альпинистских клубов Великобритании, США, Польши.
        В 1974 г. открывается первый Международный альпинистский лагерь под пиком Ленина. Кого же пригласить старшим тренером, как не Виталия. Лагерь имеет успех ? приезжает даже один альпинист из Люксембурга. Странно, но испанский флаг каудильо Франко также развевается на фоне пика имени вождя коммунизма.
        Но судьба не жалеет Абалакова ? его ждут тяжелые моральные переживания. Легкое землетрясение (!) сдвигает снега и сбрасывает лавину, под которой гибнет на пути, дважды спокойно пройденному Абалаковым, американец Уллин. Гибнет от перенапряжения швейцарка Изеншмидт.
        Горы могут быть жестокими ? разыгрывается трагедия восьми девушек на пике Ленина. Я, по должности консультант-переводчик, присутствовал всегда на радиосвязи с группами наверху и слушал жуткую передачу до конца. Трагедия потрясла весь альпинистский мир Союза. Причины анализировались многократно, основной ? была дикая буря со снегом, разорвавшая палатки и унесшая вещи, неожиданное похолодание усугубило положение заболевание двух участниц, видимо, еще перед вершиной. Ситуация осложнялась тем, что они героически хотели пройти траверс пика, что намного тяжелее восхождения, особенно на этих высотах. Вдобавок, путь спуска с пика в тумане очень трудно найти.
        Абалаков вместе со всеми тяжело переживал аварию. Он, внешне сухой, казавшийся иногда даже черствым, был внутренне очень восприимчив (сейчас принято говорить «легко раним»), и трагедия оставила у него в душе глубокий рубец.
        Группа была утверждена в Москве и официально не подчинялась Абалакову, запретить им траверс он не мог, но многократно, как знающий «норов» вершины, уговаривал их ограничиться восхождением. Я не видел его таким взволнованным, как после несчастья. Он долго, снова и снова в душе упрекал себя, что ему не удалось уговорить, увещевать их ? если бы они шли только на восхождение, исход был бы, наверное, иной.
        В том году в возрасте 68 лет он последний раз был на Памире…
        Ежегодник «Побежденные вершины» не счел нужным хотя бы помянуть девушек ? только строчка записи о факте восхождения. В те времена аварии по возможности замалчивались, «их не было». 
        Горы, горы...

        Бросить бы эти степи, умчаться в синие горы.
    Расул Гамзатов

         1981 год. 75-летие Виталий празднует в родном Красноярске, память о родине не ушла.
        Повидать еще раз горы! Наверное мог бы он сходить на какую-нибудь легкую вершину или перевал, но ходить на горы «по-стариковски» там, где раньше ходил в полную силу ? слишком грустно. Лучше уж просто посмотреть и вспомнить.
        Он собирает группу старых друзей по горам и байдарке: (Г. Ведеников, Е. Казакова, И. Корзун, В. Кизель, А. Любимов. «Иных уж нет, а те далече»). Снова манящий вид гор из Нальчика, за степью. Краткий заезд в Адырсу, взгляд на стену Уллу-тау-чаны, на проложенный путь, теперь пройденный многими, и поехали в любимое Безенги взглянуть (увы!) снизу на «старых друзей». Выход на Миссескош. Ныне заросшая пряной травой поляна ? раньше это был исходный пункт для восхождений.
        Отсюда выходил Виталий на Дыхтау, потом на Безенгийскую стену с Алёшей Гермогеновым, потом на большой траверс ее со своей командой, сюда он спускался с траверса Коштан-Дыхтау, с северной стены (автор тоже вспоминает ? отсюда выходил на Шхару, Коштан, Тихтенген, Дыхтау).
        Много ? много, воспоминаний связано с Миссескошем. («Этот в белой папахе утес ? мой отец, а поляна под ним ? моя мать» Р. Гамзатов).
        Виталий прошел с нами по леднику до Баранкоша (зеленая поляна у подъема на перевал Цаннер) ? отсюда великолепный вид на всю Безенгийскую стену и особенно на громаду Дыхтау, ведь на нее он восходил с запада, востока и севера! Все мы разлеглись на траве, а Виталий молча отошел и присел на камень. Верно, он хотел в одиночестве посмотреть на былые пути, верно, видел он на Дыхтау и на стене тени веселого брата Жени, Алёши Гермогенова, юмориста Коли Гусака и рассудительного Саши Боровикова.
        Он долго сидел так, и мы молча пошли вниз…
        Потом старый друг, водитель Мутай Кулиев забрасывает нас на зеленый перевал Карасу ? старинный путь из Нальчика в Безенги, которым мы когда-то ходили, и оставляет на время на Бабугентском плоскогорье.
        Великолепный, пряно пахнущий ковер альпийского луга в цветах, а впереди провал Безенгийского ущелья, а за ним весь «президиум» Кавказского хребта, его вершины ? цепь Коштан ? Дыхтау, Безенгийская стена.., длинный счет годов и вершин. В стороне, за легкой дымкой ? Казбек, Джимарай, Тепли («горы, на которых еще не бывал»). Наверно, сохраняя внешнюю будничность и сдержанность, снова проходит Виталий в мыслях старые пути ? по жизни и по вершинам.
        Осенью 1983 г. в альплагере «Адылсу» проводился сбор ветеранов.
        Виталий навещает лагерь «Шхельду», где было столько сделано, откуда он выходил в походы и куда возвращался с победой. Поднимался к верхней станции канатной дороги «Мир» и смотрел на знакомые кавказские горы. Это была последняя встреча с горами. Альпинист Б.Миненков написал:
        Рюкзак своей жизни привычно несу,
        Но сердце осталось в горах.

        Судьбы команды

        Но землю, с которою вместе мёрз,
        Вовек разлюбить нельзя.
    В. Маяковский

        Команды больше не было, осталась кучка друзей, но то, что вело нас в горы наше видение и восприятие гор, стремление к ним ? оставалось, и мы так или иначе с ними не расставались.
        Сухая справка.
        «Старики» команды отдавали летний сезон работе тренерами во Всесоюзной школе инструкторов, в альплагерях и экспедициях.
        Аркин до 1990 г. работал тренером различных альпиниад под пиками Ленина и Коммунизма, ком.отряда в альплагере «Узункол». Ануфриков продолжал работать в отделе альпинизма Госкомспорта, навещая горы. Боровиков ушел в науку, стал доктором наук, участвовал в антарктической экспедиции на «Оби», в экспедиции «Тропекс», сделал крупное открытие в метеорологии. Гусак работал в Эльбрусской геофизической экспедиции, зимовал на Приюте Одиннадцати, потом уже работал в Москве. Леонов продолжал служебную тренерскую работу. Филимонов ? тренер до 1974 г., занимается научной работой, доктор наук. Чередова ? тренер МГС ДСО «Спартак» до 1969 г.
        «Иных уж нет», но когда сидишь у затухающего вечернего костра, порой чудится, что их тени бродят по снегам Памира и Кавказа... 
        «Молодежь»

        О, путник ? иди вперед, иди вперед!
    Айтарея Брахмана

         Те, кого мы называли «молодежью» в команде, стали «взрослыми» и заявляли о себе всерьез. Из шхельдинской школы вышло очень много заметных альпинистов ? здесь лишь пара слов о тех, кто побывал в команде и еще о некоторых наиболее серьезных их делах.
         В 1964 году команда Петра Буданова (Г. Аграновский, Я. Дьяченко, Г. Ильинский, Б. Клецко, К. Коноплёв и Ю. Устинов) совершила траверс пиков Энгельса ? Маркса, а К. Клецко с украинским «Спартаком» прошел северо-восточную стену п. Энгельса (оба восхождения заняли 1-е места на первенстве Союза).
        На следующий год команда П. Буданова, включая К.Клецко, прошла северную стену Чатына ? сквитались с ней!
        В 1964-м осенью группа альпинистов направилась в северную Италию (Аоста): А. Каспин (рук.), Г. Аграновский, В. Кавуненко, К. Клецко, В. Шатаев, В. Кизель и А. Кузнецов. Четверо участников прошли исключительно сложные скальные маршруты на Зуб Великана и Гранд Капуцин, а затем вся группа, за исключением Каспина, поднялась на Маттергорн (так он неожиданно стал последним спортивным восхождением автора).
        Автор позволит себе еще небольшое отступление от темы книги. Шеф проводников селения Брейль, что под Маттергорном, пригласил нас в ресторан. За разговором зашел разговор о войне ? эти проводники составляли спецотряд горных егерей и должны были ходить на французскую сторону на разведку и вести беспокоящий огонь: «но как же я буду в него стрелять, если мы ходили в связке, ночевали в одной палатке, и он задержал меня раз на страховке?». Выискивали укромное местечко, где сходились французы и итальянцы, пили вино и болтали весь день, а к вечеру поднимали страшную пальбу в воздух, бросали в кусты пару гранат, для порядка кому-нибудь простреливали фуражку, кому-то рвали штыком китель и, вернувшись в свои стороны, докладывали о боевых успехах. Вот она, альпинистская дружба ? сильнее всего!
        Удалось познакомиться и побывать в гостях у Ачилле Компаньони, первовосходителе на К-2. Он неприметный, невысокий плечистый крепыш с руками, малоотличимыми, пожалуй, от медвежьих лап.
        В 1966 г. автор провел экспедицию «Спартака» в составе московской команды: В.Кавуненко ? руководитель, В. Шатаев, Ю. Пискулов, взошедших на пик Коммунизма с ледника Бивачный (второе место по классу высотных восхождений на первенстве Союза) и ленинградской команды П. Буданова, прошедшей траверс Ахмади Дониш ? пик 4-х ? Е. Корженевской (второе место по классу траверсов на первенстве Союза). В этой экспедиции автору повезло подружиться с милым Юрием Визбором, поехавшим вместе с москвичами и написавшим «Азиатскую песню».
        И, наконец, заключительный аккорд: в 1968 г. команда П. Буданова (он же тренер) восходит на пик Коммунизма по восточному контрфорсу (6 ктегория сложности, первопрохождение) ? 1 место на Союзе, в 1970-м году команда альплагеря «Шхельда», рук. В. Гракович, тренер К. Клецко проходит северную стену Чатына (6 категория сложности) ? 1 место на Союзе.
        Герман Аграновский, сменив местожительство на Петропавловск-Камчатский, создал там свою замечательную команду, вырастил мастеров спорта и «Снежных барсов».
        Как видно, ученики стали сильнее учителей!
        Что же пожелать сегодняшней молодежи?
        Пусть каждый день встает перед вами, как снежная вершина поутру. 
        Что же сегодня?

        Я оставил след своих саней на белом снегу на краю земли.
    Кнут Расмуссен

        В свое время нашумевшие и рекордные первовосхождения Виталия Абалакова жалки по сравнению с современными, тем более гималайскими ? альпинизм ушел далеко вперед, а в движении вперед и есть прелесть спорта. («... все, завоеванное сегодня ? уже вчера. А сегодня ты должен завоевывать завтрашний день», ? сказала Ирина Роднина).
        Что ж, человек осваивает свою землю.
        Деды верили, что за чертой горизонта лежат волшебные страны, и, бросив опостылевшие дома, шли в нескончаемую погоню за убегающим горизонтом. Первые ? открывали золотые тропические царства инков, а потом...
        «Она состояла только из снега и голых скал, на земле вряд ли мог существовать более печальный уголок» ? жаловался открыватель Новой Земли Пайер и ему вторил Пржевальский: «Цайдам ? одна из наиболее безрадостных местностей на земном шаре». Надрываясь, они шли к Северному полюсу, к Южному…, а сейчас на полюсе пьют шампанское, туда организован туристический маршрут!
        То же и в альпинизме: сейчас нелегко найти достойную вершину, на которую не ступала нога человека. На Памире только хорошие знатоки могут изыскать по-настоящему новый путь, на Эвересте побывало более тысячи альпинистов и прошла экспедиция по уборке мусора у подножья, покорены все восьмитысячники и даже «русский Лхоцзе»! Что делать, альпинизм потрясающе вырос и качественно изменился. Изменился, как все на свете.
        И стимул меняется. Цель теперь ? отыскание пределов своих возможностей, испытание твердости своей воли. И раньше, и ныне, и присно настоящим альпинистом становятся только тогда, когда приходит любовь к суровости гор, свежему горному холоду, когда чувствуешь теплоту своей крови, к встречному ветру, который поддается тебе.
        Там, на вершине, пусто и холодно, и еле достигнув ее, спешишь вниз, но победу уносишь с собой ? моя взяла, я смог, я одолел! И это-то стремление показать себе самому свои силы, преодолеть себя и продолжает вести в горы.
        «Тот, кто не верит в самого себя, никогда ничего не добьется» ? сказал Тур Хейердал.
        Блаженный Августин сетовал, что «люди дивятся красоте звезд, удивляются высоте гор, а на самих себя не смотрят с удивлением». Сейчас, пожалуй, этот взгляд становится важнее.
        Знаменитый Р. Месснер шел на Эверест, покоренный уже другими по нескольким путям: «Я должен идти и идти, несмотря на то, что каждое движение требует преодоления себя. Чем выше поднимаешься, тем больше становишься проблемой для себя. Задачи альпинизма я вижу... в обогащении человека новыми инстинктами и способностями».
        Вот это-то и заставляет уважать и помнить Виталия Абалакова, хоть и невелики с сегодняшней точки зрения его походы ? за победу над судьбой и победу над собой, за созданные им каноны дружбы и единства, за железную волю к достижению цели вопреки всем трудностям. Эти ценности непреходящи и не тускнеют со временем и, самое главное, он передал их молодым. 
        Прощание

        Время беспощадно ? приходит старость, приходят болезни.
        В горестном 1986 году команда впервые отпустила своего капитана одного, без страховки, на ту тропу, где все следы уходят только в одну сторону... С далекого 1931 года и до последнего он многому нас научил, многое за это время совершено, пережито, передумано с ним рядом и стала крепкой дружба. Он показал людям, что сильной волей можно победить судьбу и шел вперед первопроходцем, ведя за собой других.
        Создано больше, чем команда ? он вырастил стойкое альпинистское поколение, и с его именем связана целая полоса в истории нашего советского и российского альпинизма. Хочется верить поэту Чуеву:
        Есть мой, особый мир, где нет ушедших,
        Где доблесть остается навсегда. notes


        Примечания

        1

        В то время Народный комиссар юстиции (Прим. автора).
        2

        Жюри признало это восхождение в числе 3-х лучших в сезоне.
        3

        Рекомендуется найти и прочитать в небольшой книжке «Мужество». Издательство ФиС,1970 г. Сборник очерков, с.55-68. Исповедь альпиниста. Виталий Абалаков, ЗМС. О снятии в 1950 г. вместе с Ануфриковым М.И. со стены в. Семёнов-баши тел 2-х погибших в 1949 г. (Прим. Старикова Г.А.)
        4

        Технический прием, когда нижний подтягивает верхнего на забитом выше крюке (Прим. автора).
        5

        Древний скандинавский эпос (Прим. автора).
        6

        Туммлер ? весельчак, бродяга, непоседа.
        7

        Способ спуска по веревке.
        8

        Фото прислал Константин Клецко.
        9

        Фото прислал Константин Клецко.
        10

        На следующий год 25 мая 1960 г. три китайских альпиниста ? Ван Фучжоу (был в группе Я. Аркина), Цюй Иньхуа (был в группе автора) и Ганьпо (тибетец) совершили восхождение на Джомолунгму (Эверест) с севера по СВ гребню (Прим. редактора).

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к