Ящик с мылом Александр Степанович Грин
Вахтенный плывущего корабля исчез неизвестным образом и отсутствовал двое суток. Появившись после таинственного исчезновения, в объяснение он сплел фантастическую байку, за которую был отправлен в карцер.
На самом деле ничего фантастического в этом происшествии не было…
Александр Грин
Ящик с мылом
Ленур, вахтенный, стоявший на баке, исчез неизвестным образом, между четырьмя и шестью часами утра. Отсутствие его, при общей тревоге, длилось двое суток. «Фрегат» под парусами шел к мысу Доброй Надежды.
Замечательное появление Ленура после его таинственного исчезновения заслуживает отдельного описания. Матросы обедали, разговаривая и делая предположения, не свалился ли Ленур в воду, как вдруг хорошо всем известная долговязая фигура появилась среди обедающих, высекая на ходу огонь с помощью обшарпанного кремня и старой железной ложки. В этот момент боцман подавился куском хлеба, и четверо из матросов пролили суп на палубу.
Предупреждая испуганные возгласы и тысячу нелепых вопросов, потому что бессмысленно спрашивать там, где все в конце концов получит свое должное объяснение, Ленур сказал:
- Слышал я, ребята, от одного милого молодого человека, что в хорошем обществе не принято чему-нибудь удивляться. Если, говорит, на вас упадет целый материк, да еще в придачу полсотни хороших островов, вы должны, дескать, лишь неодобрительно хмыкнуть носом, почиститься - и кончен бал.
- Ленур, - при глубоком молчании окружающих сказал боцман, - где мог пропадать ты эти четыре дня?
Ленур тяжело вздохнул. Здесь все заметили, что он сильно похудел и выглядит таким усталым, как будто прошел с буйволом на плечах сто миль.
- Если б я знал это! - возразил он, пожав плечами. - Уверяю вас, до того момента, как мне захотелось курить, - я не помню, что со мной было. Я сообразил, что стою на палубе возле вас лишь тогда, когда вытащил трубку. Верьте или нет, как хотите.
Он пристально посмотрел в множество изумленных глаз, окружавших его, и продолжал, машинально ударяя железом о кремень:
- В ту ночь, когда я вышел на вахту, - вы помните, - был сильный туман. Я простоял с полчаса, пяля глаза изо всей мочи, но в такую погоду, как известно, не только огней не видно, а даже своих собственных рук. Качки не было, но вдруг чувствую, что я стал как бы легче. Такое чувство, ребята, как если бы какой-нибудь сильный человек подложил вам под пятки свои ладони и стал вас легонечко подымать и опускать.
Вообще, я испытывал какие-то странные вещи: туман клубился, разрывался, свертывался, надвигался на меня и вновь отходил в сторону, как будто множество парусов бежало передо мной. Я стал немного обалдевать, пошатываясь. Понимаете - я плохо сознавал уже, где я, собственно, и кто я. И вот тут-то произошла странная история - туман полегоньку незаметно растаял, небо вызвездилось, я мог различать под форштевнем пену воды. Тогда, не дальше как в двух ярдах слева, я увидел бушприт трехмачтовой шхуны; корабль шел прямо на нас, носом в бакборт.
Ленур остановился и посмотрел на слушателей. Было так тихо, что ясно слышался бегущий с кормы шепот лага.
- Я хотел крикнуть, ударить в баковый колокол, но язык мой слушался меня как черт - ангела. Тем временем наше судно и неизвестный корабль почти прикасались друг к другу; скованный непонятной силой, я цепенел от ужаса. «Почему помощник капитана не видит с мостика этого корабля?» - подумал я. Глаза мои были прикованы к освещенной палубе чужой шхуны, на ней, казалось, не было ни души. И в этот момент, ребята, когда я терял сознание, на носу шхуны у самого бушприта появился высокий человек, он нагнулся ко мне и протянул руку. Я тотчас схватил ее, она была холодна как лед. Более я ничего не помню. То есть, если хотите, я опамятовался, когда увидел, что подхожу к вам с трубкой в зубах.
Ленур был по-настоящему взволнован, рассказывая это; глаза его, казалось, еще хранили след недавнего испуга. Он вытер рукавом блузы пот, выступивший на висках, и поймал угрюмый, пристальный взгляд боцмана.
- Эти вещи бывают! - убежденно заявил корабельный плотник. - Корабль мертвого негра, Ленур, это был он, клянусь, чем хотите!
- Ленур, - сказал боцман, подходя к матросу вплотную, - что бы там ни было, а ты посидишь в карцере, потому что, может, ты бессовестно врешь.
- Я поджидаю тебя вторые сутки, - сказал Ленур юнге, когда тот принес ему в темное помещение карцера обед и кувшин с водой. - Сядь, потолкуем. Прежде всего, что слышно?
- Ничего. - Мальчик присел на корточки и уставился на матроса круглыми от любопытства глазами. - Ленур, правда, что тебя уносил мертвый негр?
- Послушай, малыш, - вместо ответа сказал Ленур, - тебе представляется удобный случай показать себя взрослым человеком. Прежде всего исследуем твою наблюдательность. Ты заметил, что капитан не пришел ко мне ни одного раза?
- Да.
- А почему? Как твое мнение?
- Я думаю, - сказал сиплым баском мальчик, польщенный серьезным тоном Ленура, - что он о тебе забыл. У него какие-то дела с боцманом, они проводят вместе почти целые дни и постоянно навеселе.
- Навеселе? Роб, они не навеселе, а настороже. Я им все наврал. Слушай хорошенько, юнец, так как это дело серьезное. На вахте мне захотелось жрать, я полез в кубрик, разыскал кусок сыра, а потом вспомнил, что дрогнуть в сырую погоду нехорошо. Нужно было достать клеенчатый плащ. Я спустился в подшкиперскую. Спичек у меня не было. Но вижу я, что в подшкиперской нет этакой настоящей темноты, а какая-то смутная мгла, вроде как ночью в комнате, когда с улицы фонарь светит. Я обернулся, - узкая, как стекло, полоса света падала мне в лицо из небольшой щели меж досками, отделяющими подшкиперскую от грот-трюма.
Кто и зачем мог очутиться там в это время? Перестав дышать, я подполз, Роб, к этому ночному лучу и стал смотреть в щель. Видно мне было очень мало: на одном из ящиков горела свеча; спиной ко мне, держа в руках какой-то инструмент, стоял человек, одетый по-городски. Скоро он повернулся, его лицо, не виданное мной никогда и нигде, было вполне спокойно. Он походил немного по маленькому, свободному от груза месту, потягиваясь и разминая члены, как будто спал трое суток, затем встал на колени и принялся рассматривать дерево корабля между тинберсами. Пока, взволнованный, я ломал голову, в трюме послышался глухой шум, и из него вышел еще один. Кто бы, ты думал, Роб? Капитан. Он был, по-видимому, озабочен и долго прислушивался, прежде чем заговорил с незнакомцем.
- Ну, как вы живете здесь? - спросил он. - Потерпите еще немного.
- Я терплю, - возразил таинственный человек. - Правда, я похудел, но за хорошие деньги мог бы похудеть еще втрое больше.
- Необходимо сделать большую дыру, - сказал капитан. - Вы это устроите приблизительно на восьмой день. Впрочем, я вас еще навещу. Как вы это сделаете?
- Очень просто, - говорит тот человек, - доски я пропилю с трех сторон и забью маленький динамитный патрон. Четвертая сторона разлетится от взрыва, когда я буду уже на палубе.
- Хорошо, - сказал капитан, - надеюсь на вашу сообразительность. - Он потоптался еще немного и ушел, а я, Роб, трясся от бешенства, хотя еще не понимал хорошо, для чего все это устраивается. И вот я поднялся в кубрик, вытащил у боцмана из-под подушки ключи, влез на палубу, отпер грот-трюм, положил ключи на старое место, открыл люк и спустился в тьму.
Все это я мог проделать свободно, потому что туман был гуще хороших сливок.
Он не испугался, когда я подошел к его углу, освещенному сальным огарком, а смотрел на меня так, как будто ожидал встретить во мне единомышленника. Но я сразу спросил:
- Что вы здесь делаете?
Тут он стал белым и некоторое время молчал. Потом начал быстро шарить в карманах и ткнул меня в грудь дулом револьвера в тот самый момент, когда я приставил к его лбу дуло своего. Так мы стояли с минуту, затем он сказал:
- Вы можете получить хорошие деньги, стоит вам только молчать об этом.
- Так, - возразил я. - Вы будете топить судно с мошенником капитаном, а я - хлопать глазами.
- Фирма получит большую страховую премию, - говорит он. - И на вашу долю перепадет куш.
- А пассажиры? Команда?
- Что делать? Жизнь - борьба, - тут он так нагло пожал плечами, что мне захотелось плюнуть в его серые рачьи глаза. - Мне нужно много денег, и я добываю их.
Вся эта махинация, Роб, так меня ошеломила, что я некоторое время стоял дураком. А он, видя, что я хлопаю глазами, приободрился.
- Ну что же, - говорит, - вы, конечно, боитесь бога, греха. Прав сильный и хитрый.
- Сеньор мошенник, - отвечаю я ему, - насчет этого помолчим. Всякий мыслит по-своему. Некрасиво то, что вы затеваете, и даже могу сказать - безобразно!
- Почему же? - спрашивает. А от его дула у меня спирает под ложечкой, да и у него красное кольцо над бровью.
- А потому, - говорю, - что все на свете имеет свое течение. И жизнь человеческая тоже. Хорошо живет человек или плохо, а песню свою ему допеть нужно до конца. Или, например, пассажир, - он стремится к своей цели и вас не трогает.
- Так, так, - тихо говорит он, нажимая собачку. Чикнуло - попался плохой патрон, бедняк. Впрочем, он не успел и пожалеть об этом, потому что я спустил курок.
После этого, Роб, я возился с час, пока устранил все следы этой неприятной истории. Жил этот неудачник в большом деревянном ящике с отверстиями для воздуха, и посмотрел бы ты, как все было хорошо приспособлено - мы погрузили его под видом туалетного мыла. Недолго думая, я распорол большой тюк, выбросил оттуда товар и запаковал мертвеца наглухо.
- Кто-то идет, Ленур, - сказал мальчик, вскакивая и забирая пустую посуду. - Прощай! Но я не хочу тонуть, Ленур, слышишь?
- Тсс! Молчи! - Ленур продолжал скороговоркой: - Я не мог выбраться оттуда двое суток, потому что капитан и боцман (гвоздь им в голову!) перерыли весь товар, разыскивая приятеля. Лежал я под хлопковой кипой, а питался конфетами и сухой вермишелью. Молчи, пока я все устрою. Беги!
Когда на горизонте показались очертания берега, Ленур, выпущенный из карцера, стоял у руля, внимательно следя одним глазом за компасом, другим - за непроницаемым лицом капитана, расхаживавшего по мостику. Судно благополучно совершило плавание и готовилось войти в гавань.
- Капитан, - сказал вдруг Ленур, - не кажется ли вам, что из грот-трюма немного припахивает трупом?
Пожилой человек с седеющими бровями даже не обернулся. Прикрыв глаза рукой, он смотрел вдаль, потом резко подошел к вахтенному, глаза их встретились. Теперь по особенному, вызывающе напряженному взгляду матроса капитан понял, что Ленур все знает.
- По прибытии ты получишь расчет, - сказал капитан.
- Расчет? А ящик с мылом в грот-трюме?
- Потому ты и сидел в карцере. Попробуй - найди хоть какие-нибудь следы там, где ты упражнялся в стрельбе.
- Так! Мы, значит, понимаем друг друга! - с изумлением проговорил Ленур. - Ловко! Но это мне нравится, клянусь погибшим идиотом, - там, в трюме. Это вышло красиво!
|
