Библиотека / Приключения / Гагарин Станислав : " Как Считают Перевалы " - читать онлайн

Сохранить .
Как считают перевалы Станислав Гагарин

        Валерий Серенко, Вилорик Ушаков, Николай Петров, Николай Быков, Геннадий Михедов, Владимир Дубаков  - гидрологи научной станции «Островное». Живут и работают на Северном Урале. Летом  - гидрологические обследования в тайге и тундре, зимой  - обработка материалов на экспедиционной базе. И вся их жизнь? Не вся…

        Станислав Гагарин
        Как считают перевалы


        Рисунки Н. Мооса


        Красивый вид с обрывистого берега Иллиркей-озера, но двое посматривали чаще вверх. Николай Петров и Алексей Ситнев ждали вертолет.
        Лето шло как бы полосами  - полоса комариная, мошкарная, полоса тяжелых, шумных дождей. Уронила иголки лиственница. Поджали первые морозы. Дни стояли одинакового предосеннего цвета  - прозрачные, подзолоченные.
        Вертолет начальника гидрологической станции «Островное» Валерия Серенко пришел в день закрытия поста. Можно было возвращаться на базу, потом  - в Свердловск, а из Кольцовского аэропорта  - в открытое раскати-поле, в отпуск!
        Должен был прилететь второй вертолет, за грузами…
        После ужина из последних запасов отправились на баркасе снимать приборы.
        Как все произошло, никто не понял. Лодка сильно накренилась, черпнула бортом и, вынырнув в первый раз, Николай успел увидеть только искаженное лицо Валерия Серенко. И откуда-то издалека:

        - Колька, Колька!

…Он почувствовал, как резко встряхивают его чьи-то сильные руки.

        - Фу ты…
        Валерий смотрел на него и тер лоб рукавом.

        - Заморгал, наконец?
        Николай повернулся на спину. Лешка лежал поодаль, иллиркейская вода текла с него…

        - Ну как?  - спросил Валерий.

        - Что как?  - не понял Николай.

        - Чувствуешь себя?

        - Нормально… Кто нас? Сюда… На берег…

        - Сами,  - сказал Валерий.  - Выплыли. А уж от берега я вам помог отползти.

        - А почему с тебя вода течет, как с водяного?

        - Оступился, намок немного…

        - Да?  - спросил Николай.
        Шумело в ушах, стрекотанье мотора услышал, когда машина зависла над деревьями. Потом скользнула вниз, на посадку.

«В небо смотреть все одно приятней, чем на воду внизу,  - подумал невесело Николай,  - даже если и дождался вертолета!..»


        Его имени не отыщешь в святцах, хотя фамилия вполне русская  - Ушаков. А зовут его Вилорик, что означает: «Владимир Ильич Ленин  - организатор рабочих и крестьян». Не совсем обычное имя, революционное.

…Шуба упала на пол уже под утро, и сон досмотреть Валерию не удалось.

        - Собачий холод,  - ворчал он, поеживаясь.
        Валенки стояли на печке. Примерзшую дверь открыл резким ударом ноги. Мерцали звезды и мелкий снег.
        Грохот упавших поленьев разбудил Валеркиного зама  - Геннадия Михедова.

        - Нельзя ли потише,  - сказал Гена недовольным голосом.

        - Не в дровах дело. Ты чаю хочешь.
        Генка рассмеялся и выскочил из-под оленьей шкуры.

        - Чаю, чаю, да покрепче.
        Они пили чай, ели вчерашних хариусов.
        На станцию «Островное» Валерий Серенко ушел один  - Генка забежал на почту посмотреть нет ли чего.
        В большой комнате рубленого пятистенка, заставленной столами, работали. Вторая, поменьше, была кухней, столовой и спальней.
        Дежурил Леша Пономарев, техник с поста Погодино. Едва сняв шубу, Валерий принялся стаскивать и пиджак.

        - Погоди подкладывать. Как в бане. Дрова побереги,  - сказал он.
        Входили ребята.

        - Валерий Васильевич, вот тут у меня с отчетом загвоздка. Вчера допоздна просидел…
        Это Володя Дубаков. Первый год работает.

        - Давай посмотрим…
        Серенко склонился над столом.

        - А курить будем сегодня?  - пробурчал кто-то.

        - Уже?  - сказал Серенко.

        - Трудовым законодательством перерывы назначены. Брось-ка, Володя, спички,  - сказал Николай.

        - Кстати, сегодня в клубе мероприятие вроде…

        - Сегодня, кажется, репетиция драмкружка…

        - Я больше туда не ходок,  - мрачно сказал Коля Петров.

        - В чем дело?  - спросил начальник станции.

        - Да этот Качалов…

        - Директор?

        - Ну да. Предлагает ставить какую-то пьесу из репертуарного сборника…

        - Ну и что?

        - А то, что надоело это до чертиков. Почему считается, что самодеятельности не под силу серьезные вещи? Разве это подход? Я и говорю Качалову: «Давай поставим классическое: Островского, Шекспира…»
        Ребята рассмеялись.

        - А артсиленки где ж?  - спросил Валерий.

        - Пусть не полностью, пусть отрывок. Я бы сыграл…

        - Внимание, ребята!  - крикнул Вилорик.  - Только один день! Бессмертный Шекспир! «Ромео и Джульетта»! В роли Ромео  - пока не заслуженный артист Николай Петров.
        Дверь приоткрылась. Показался Гена Михедов и пригласил Серенко выйти.

        - Тебе письмо, Валерий Васильевич,  - сказал он.

        - Давай сюда. Плясать надо?

        - Пляши здесь. Там неудобно. Ты же начальство.


        И зачем только пришло это письмо?
        Впрочем, ничего особенного и нет в нем. Наоборот, вроде радоваться надо за приятеля…



«Валерий, здравствуй! Не съели еще тебя белые медведи? Давно ты никому и ничего не писал. Я же не держу тайн: сдал кандидатский минимум, скоростным темпом готовлюсь дальше. Шеф доволен: то, над чем я корплю около двух лет, войдет в его монографию о реках бассейна Черного моря. В отредактированном виде, разумеется. Что делать: во все времена монографии шефам писали аспиранты… Очень жаль, что ты не с нами. Майка, кажется, выходит замуж. Зря ты забрался в такую глушь…
        Пока…»

        По всему видно, Семен Хлопов будет кандидатом… Это ладно. А Майка? Если ты завтра дашь телеграмму в два слова: «Я возвращаюсь»,  - она не выйдет замуж…
        Ну, вставай же, пиши эти два слова, Валерий Серенко!
        Пошевелил кочергой угли в печке. Подбросил еще пару поленьев. Когда нагибался к печной дверке, хрустнуло в правом колене. Памятка с того случая, когда прошел однажды на Погодине сорок километров по пояс в воде… Третий год он здесь, бирюк!
        В дверь постучали, и она сразу же распахнулась.

        - Васильич!  - закричали с порога ребята.  - Ну что ты сидишь один? Пошли к нам! Владику бабка варенье прислала малиновое. Чай пить будем… Ну, давай, давай!


«Дорогая Майка!
        Сегодня 5 октября на исходе, и мои подопечные реки уже замерзли. Вилорика, моего помощника, две недели назад увез вертолет, а начальник Мейвемейского гидропоста (так я, кажется, пока именуюсь) остался до рекостава. Здесь делать больше нечего. Работы свернуты, приборы уложены, жду, когда снимут. Да вот письмо тебе решил написать. Правда, отправлю я его только по возвращении на базу, но тогда не до писем будет.
        Нет, Майка, дело прошлое, а соскучился я по тебе очень. Шутка ли  - два года уже прошло. Скорее бы в отпуск! Если меня снимут дня через два, три недели на отчет (по 20 часов буду работать), к октябрьским праздникам буду в Одессе.

…Утро 6-го октября. Пишу после завтрака из последних запасов. Погода, Майка, отличная и, кажется, сегодня это письмо начнет длинный путь к тебе.
        Знаешь, мне сейчас в голову пришла неплохая идея. Когда я…
        Стоп! Какой-то тип нарушает таежный покой. Точно! Что-то летит. Извини, бегу!..»



        Машина скользнула над лесом и прошла слева от махавшего шапкой Валерия Серенко. Сначала затих гул мотора, потом исчез за голыми лиственницами самолет.

        - Наверное, на метеостанцию двинул,  - с надеждой сказал Валерий.
        Он направился к вымпелу, сброшенному с самолета, который прошел второй круг. Снова замирало стрекотанье. На этот раз, видно, совсем… Неопытный пилот заставил Яшку долго разыскивать вымпел в зарослях тальника.
        Он развинтил металлический цилиндр. Осторожно расправил свернутый трубочкой листок.


«НАЧАЛЬНИКУ МЕЙВЕМЕЙСКОГО ГИДРОПОСТА Т. СЕРЕНКО.
        ВАМ НАДЛЕЖИТ ПРИБЫТЬ НА МЕТЕОСТАНЦИЮ «ОСИНОВАЯ», НАХОДЯЩУЮСЯ В 20 КИЛОМЕТРАХ К ЮГО-ЗАПАДУ ОТ ГИДРОПОСТА, И ВРЕМЕННО ИСПОЛНЯТЬ ОБЯЗАННОСТИ ЗАБОЛЕВШЕГО НАЧАЛЬНИКА СТАНЦИИ…»



…Метеостанция помещалась в небольшом домике из пронумерованных брусьев.
        Большая комната  - «кают-компания». Здесь же радио и прочая аппаратура. И двери. Они ведут в кухню, в маленькие клетушки-спальни, в подсобное помещение. И в тайгу.

        - Это твоя.
        Высокий рыжеватый парень открыл дверь «каюты».

        - Здесь начальник жил. Твое, стало быть, место.
        Они уже познакомились. Николай Быков  - радист. Десять классов. Три года армии. Год работал в райуправлении гидрометеослужбы, на передающей станции. Лето провел здесь. Зимовать собирался впервые.
        Валерий положил руку на его плечо.

        - Жить нам с тобою вместе. Давай готовиться к зиме. Она, брат, ой какая длинная…

        - Зима длинная,  - задумчиво произнес Николай.  - Давай готовиться…


        Валерий придирчиво разглядывал тушку только что ощипанной куропатки.
        Отложил ее в сторону и принялся за вторую. Сегодня его, Валерия, очередь заниматься готовкой. Николай забрал ружье, ушел в лес.
        Посмотрел на часы. Через три часа сеанс. Николай будет работать на рации.
        Вкусно пахнут тушеные куропатки с картошкой! Валерий снимал крышку с кастрюли, с наслаждением водил носом слева направо и справа налево, хмурился, цокал языком и уже с досадой смотрел на часы.
        Минуло полчаса. Подходил срок передачи метеонаблюдений.
        Валерий выходил на крыльцо. Сначала сердито, потом как-то беспокойно смотрел на безразличный частокол лиственниц.
        Густая тень поглотила их домик. Он вышел на крыльцо снова и увидел, как над северной частью горизонта поднимается белый сегмент.
        Печь уже остывала, когда Валерий услышал, как скрипнула дверь.
        Часто дыша, опираясь на ствол ружья, за порогом стоял Николай.
        Он поднял ногу, занес ее, силясь шагнуть. Медленно наклонился. И начал падать. Вперед и немного в сторону.



«Я провозился с ним весь вечер. Дело сложнее, чем я думал. Он поломал лыжи. Шел по тайге и напоролся на наледь.
        Представляешь, окунуться в воду при наших морозах?! Как он добрался, не приложу ума. Ноги я ему оттер, но простудился парень знатно. Вторые сутки наша станция не передает сводки. Увы, рацией я овладеть не успел. Правда, молчание  - сигнал о том, что здесь что-то случилось, но АН-2 у нас сейчас не сядет, а вертолеты при температуре ниже минус сорок не летают. А у нас сейчас… впрочем, ладно. Думаю, к утру он отойдет…
        Выходил сейчас снять показания. Хоть мы и молчим, но наблюдения  - святое дело…
        Эх, что сейчас делается на небе, Майка! Давно я собираюсь… Ну ладно. Попробую.
        Понимаешь, в этом есть что-то пугающее. Сполох… Старинное русское слово «пожар».
        Знаешь, разумом все приемлешь. Магнитные бури, пятна на солнце, светящиеся газы на высоте 250-300 километров. Все это так, но сердцу труднее давать команды, сердце не хочет мириться с формулами и ищет в сполохах свои странные, ему лишь понятные тайны…
        Есть такое слово «мерячка». Я, Майка, не верил, да и сейчас верю с трудом, хотя и раньше слышал рассказы старожилов.
        Мерячка  - это полярная истерия, которой заболевают люди под воздействием северного сияния. Вплоть до психического расстройства.
        Верится с трудом. По крайней мере, на себе я этого не чувствую, хотя, знаешь, с трудом заставляешь себя уйти в дом.
        Впрочем… Задумался сейчас над словом «сполох». Иногда про нервного, неуравновешенного человека говорят: «заполошный». И еще: всполошиться  - значит, взволноваться. Как видишь, языковые корни голосуют «за»…
        Что-то мой парень спит неспокойно. Градусник у нас разбит, но, судя по всему, жар у него приличный…»

        Тайга стояла притихшая и светлая…
        Валерия крепко рванули за плечо. Резко повернулся.

        - Николай!
        Радист стоял боком на леденелом крыльце. Бледный, что-то шептал, потом засмеялся. Пришлось завернуть Николаю руку, прежде чем он втащил его в дом.

«Его надо связать,  - подумал Валерий.  - Иначе… Хорошо. А дальше? Вызвать самолет? Помахав ему шапкой? Или набрать «0-3» и попросить «скорую помощь»?
        Он перенес Николая на кровать и крепко привязал жгутами, скрученными из простыней. С крыльца глянул в небо. Оно погасло, и только на севере где-то мерцало.
        Рядом с домом, на высоких козлах, стояла оленья нарта. Тронул ее рукой, потом решительно ударил ножом по обрывку ремня, державшего нарту на козлах.



…Днем они чаевали в долине реки Айны. Николай по-прежнему бредил, и Валерий насильно поил его сладким чаем. Потом он снова шел вперед, а нартовые полозья зализывали глубокие рваные ямы в снегу. Они шли долго до этого последнего перевала, который сейчас взять не под силу.
        Стало совсем темно, но Валерий все шел и шел. На костер сил хватило. Набил снегом чайник. Напоил радиста, заставил себя проглотить несколько разбухших в кипятке галет.
        Стало легче. Поднялся и, волоча ноги, подошел к темной стене кедрача.
        Глухо застонал Николай. Валерий бросил на снег уже срубленные зеленые лапы. У нарты остановился, помедлил. Потом откинул шкуру. Запавшие глаза смотрели осмысленно.

        - Лучше, Коля?  - спросил Валерий.
        Что-то дрогнуло в его глазах. Николай шевельнулся и прошептал:

        - Действуй, как умеешь…
        Валерий нарубил кедрача, бросил охапку на снег, лег на нее и попытался забыться. Но сон не приходил, а спать было необходимо. Ведь скоро утро, с ним придет и последний перевал…
        Он поправил мешок под головой, закрыл козырьком шапки глаза, руки сложил на груди. Лиственницы склонили вершины, закрывая звезды.

…Утром перевернул Николая на нарте. Головой вперед. Ведь они должны идти вверх.

        - Последний перевал,  - подбадривая себя, сказал Валерий, когда ременная петля врезалась в его плечи…
        Он считал шаги, потом бросил. Пел песни, пока не охрип и не понял, что они, песни, отнимают силы.
        На лысой вершине сопки шаманил юркий въедливый ветер. Укрыться было негде. Надо спуститься вниз. Туда, где начинается полоса леса.
        Он снова повернул Николая. Теперь головой назад. Ведь они начинают спускаться…
        После чая стало легче. Но склон был длинным, а тайга  - сплошной бурелом. Идти приходилось зигзагом, нарта часто опрокидывалась, он, задыхаясь, ставил ее на полозья, осторожно стряхивал снег с Николая, который изредка глухо стонал.
        Он знал, что скоро кончится лес, и они выйдут в долину Курумку, что в трехстах метрах от кромки леса желтеют новые срубы центральной усадьбы колхоза «Товарищ».
        Деревья кончились. Перед ним была долина Курумку. Только не было срубов…


        Они перешли улицу и по ступенькам поднялись наверх. Захотелось перекусить.

        - Знаешь, я устал от такого обилия людей, встреч, разговоров,  - сказал он.

        - Это понятно. Одичал ты,  - сказала она.

        - Сухое вино… Это хорошо,  - сказал он и медленно поднес бокал к глазам, потом осторожно придвинул к ее бокалу.

        - Расскажи дальше,  - попросила она.
        Пожал плечами. Усмехнулся.

        - Дальше… Ничего особенного. Все то же. Просто я плохо знаю арифметику. Еще со школы. Неправильно считал перевалы. Тот был предпоследний,  - сказал Валерий.

        - Только и всего,  - тихо согласилась она.  - Может, их так и надо считать, эти перевалы. Чтобы никогда не знать о последнем…


        Пелым  - Оус  - Свердловск


 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к