Черный фотограф Александр Игоревич Белогоров

        Не видать Лешке летних каникул как своих ушей! Это ж надо, сломать ногу, упав на ровном месте! Теперь он точно все лето просидит дома с загипсованной ногой... Но мальчишке кажется, что его вынужденное заточение не случайно - кто-то намеренно приковал его к постели. А тут еще эта фотография... Когда Лешка смотрит на свое фото, сделанное как раз в тот день, когда он сломал ногу, то почему-то думает: дни его сочтены... Не нравится Лешке этот снимок. И сам фотограф тоже не понравился. От этого черного господина веяло могильным холодом... Но не один Лешка вынужден сидеть дома. Все его одноклассники, получившие снимок загадочного фотографа, тоже больны и медленно угасают...

        Александр Белогоров
        Черный фотограф

        Глава I
        Сломанная нога

        Алешкина мама всегда обожала фотографии. Дома у них, как смеялся папа, все стены были ими завешаны. И действительно: увеличенные фото их самих, родственников и каких-то далеких предков занимали много места. А уж если к ним домой приходили гости, то их не отпускали до тех пор, пока они не просмотрят несколько фотоальбомов.
        Алешке было, в общем-то, все равно. Ну что ж: увлечение как увлечение. По крайней мере, безобидное. Не то что у некоторых! Например, у Вовки, одного из его одноклассников, родители были просто помешаны на огороде, и ему приходилось постоянно помогать им на грядках. Но сейчас, когда Алешка был вынужден целыми днями сидеть дома (да даже не сидеть, а лежать в постели), все эти фотопортреты на стенах начинали его раздражать. Особенно его собственное фото, которое обрело свое законное место на стене совсем недавно.
        Казалось бы, фото как фото, ничего особенного. Алешка и сам не понимал, что это он прицепился к снимку. Вроде бы и получился он там хорошо, и сделано все качественно. Стоит он там в полный рост, улыбается. Но вот чем больше он в него вглядывался, тем сильнее ему что-то в нем не нравилось. Конечно, когда лежишь со сломанной ногой, да еще в самый разгар долгожданных каникул, раздражать может все, что угодно. Особенно когда представишь, что, будь ты чуть поосторожнее, был бы сейчас таким же здоровым и жизнерадостном, как на снимке…
        Может, все дело было в рамке? Она была деревянной, тяжеловатой и выглядела как-то по-старомодному. К такой рамке подошел бы портрет какого-нибудь солидного прадедушки, а не мальчишки! Но что делать! Мама была в восторге не только от фото, но и от рамки, так что Алешка не стал выдавать своих чувств, чтобы ее не огорчать. Рамка была сделана из дерева, которое, казалось, все было покрыто мелкой сеточкой из каких-то черточек. Алешка с удовольствием заменил бы эту рамку на какую-нибудь более современную, но рамка с фото составляли как бы единое целое. Она была подогнана столь искусно, что было даже совершенно непонятно, как можно ее вскрыть и как вообще в нее умудрились вставить снимок.
        Алешка подумал, что, быть может, невзлюбил этот портрет потому, что ногу он сломал как раз после того, как снимок появился в доме. И, можно сказать, еще повезло, что дело ограничилось только ногой. Хорошо еще, что шею не сломал! И где! На лестнице, рядом с собственной квартирой! Каждый день там не раз пробегал, и ничего! А тут: шел себе спокойно, и раз - чувствуешь, что летишь вниз. Как будто толкнул кто-то. Но рядом-то никого и не было! Еще повезло, что сумкой за перила зацепился. А то бы как раз головой о ступеньки!
        Конечно, рядом никого не было, во всем подъезде он был один. Но Алешка тогда готов был поклясться, что видел краем глаза какую-то черную тень рядом. Конечно, он потом решил, что это он увидел свою собственную тень, но ведь раньше сотни раз ходил там и ничего такого не видел! К тому же одновременно с появлением тени ему вдруг неожиданно сделалось очень холодно: прямо озноб пробил. И это в такую-то жару! И еще: было такое ощущение, будто этот холод прямо-таки выталкивает его к перилам. Привидится же такое!
        Алешку даже передернуло ото всех этих воспоминаний. Ведь у него были такие планы на эти каникулы! А теперь лежи тут, скучай, ругай себя за неосторожность и гляди на этот дурацкий портрет! Конечно, нога скоро заживет, но каникулы все равно испорчены. Будешь потом долго еле-еле ходить, как старичок.
        Кот Маркиз не спеша прошествовал по коридору. Он заглянул в комнату, как показалось Алеше, с некоторым подозрением и отправился дальше. Раньше Маркиз больше всего любил спать именно в этой комнате. Быть может, потому, что Алешка никогда его не гонял и позволял располагаться там, где ему заблагорассудится, хоть на подушке. А в последнее время Маркиза словно подменили: его комнаты он избегал почти так же, как ванной. Но с ней-то все понятно: Маркиз боялся воды. А вот почему в комнату не заходит? Что ему там не нравится? Тоже, предатель! Хозяину скучно лежать, а он даже не подойдет сам!
        - Кис-кис-кис! - позвал Алешка.
        Маркиз громко мурлыкнул, постоял в нерешительности в дверях и все-таки прошел в комнату. Причем делал он это совсем не как обычно, важно и уверенно, словно какой-нибудь министр, а как-то бочком, по стенке, опасливо.
        - Маркиз, что с тобой? - спросил Алеша, когда кот подошел к нему и дал себя погладить. - Чего тебе не нравится? Как будто боишься чего-то.
        Алеша даже думал: а может, ему не нравится запах гипса или каких-нибудь лекарств? Это, конечно, многое могло бы объяснить, но когда Алешка на костылях перебирался в другую комнату, Маркиз с удовольствием прыгал ему на колени. Нет, просто в комнате что-то не так. Вот только что?
        Маркиз, словно намекая на то, что ему не нравится, смотрел на противоположную стену, от которой и старался все время держаться подальше. Ну и что? Стена как стена, ничего особенного. Вот только этот чертов портрет… Да нет, ерунда все это! Ну, подумаешь, рамка дурацкая! Что же теперь: шарахаться от нее, что ли? Конечно, говорят, что животные гораздо острее, чем люди, ощущают что-то нехорошее, потустороннее. Но в такие вещи Алешка совершенно не верил.
        И все-таки что-то явно было не так. В последнее время вообще все шло наперекосяк. Причем не только у него. Неприятности буквально так и сыпались на его ровесников. Взрослых и малышей они, казалось, просто обходили стороной. Когда к ним приходила участковый врач, то Алеша слышал, как она жаловалась маме, что в их районе прямо-таки эпидемия травм и тяжелых болезней у подростков. Врачи прямо с ног сбиваются. Вроде бы случаи у всех разные, но медикам от этого не легче, а даже тяжелее.
        Алеша даже с каким-то злорадством подумал, что вот, не одному ему болеть, и тут же устыдился своих мыслей. Если тебе плохо, это же не значит, что плохо должно быть и всем остальным! К тому же, если все кругом разболеются, то и зайти к нему будет некому! И останутся из развлечений только телевизор и книги. Он, конечно, не прочь почитать что-то и посмотреть, но не целыми же днями!
        Алешке вдруг подумалось, что в этой, своей комнате он чувствует себя хуже, чем в остальных местах: и больная нога больше ноет, и голова какая-то тяжелая. В ноге, словно отзываясь на эти мысли, что-то больно кольнуло. И в этот момент Маркиз неожиданно злобно зашипел. Шерсть у него стала дыбом, спина выгнулась, а глаза сделались какими-то настороженными и даже испуганными. Для такого доброго и воспитанного животного это поведение казалось очень странным.
        - На что ты злишься? - спросил его Алеша, как будто кот мог ответить.
        Маркиз, разумеется, ничего не отвечал, а только смотрел на противоположную стену с фотографиями.
        - Ну вот, и тебе этот снимок не нравится! - обрадовался мальчик. - Хоть кто-то меня понимает! Пойдем-ка лучше в зал!
        Алеша взял костыли и вышел из комнаты, а обрадованный Маркиз последовал за ним. Только в дверях кот обернулся и еще раз угрожающе зашипел, словно пытаясь прогнать кого-то невидимого.
        Хорошим сном Алеша тоже в последние дни похвастаться никак не мог. Раньше он засыпал очень быстро, едва голова касалась подушки. Теперь же каждый раз долго приходилось себя уговаривать поскорее заснуть. Все было как-то неуютно. А со сломанной ногой лишний раз не поворочаешься. Конечно, быть может, заснуть как следует не получалось именно из-за больной ноги, и скорее всего, наверное, так и было. Но ведь той ночью, которую пришлось провести в больнице, все было нормально!
        И сны в последнее время городились какие-то совершенно дурацкие. От снов, разумеется, трудно ждать чего-нибудь особо умного. Особенно если ты не Менделеев, которому по ночам открытия снились[Как известно, великому русскому химику Д. И. Менделееву приснилась его знаменитая периодическая таблица химических элементов, прославившая его имя.] . Но раньше хоть не страшно было, и более-менее понятно. Теперь же - сплошные ужасы. Алеша слышал о врачах, которые занимаются объяснением снов (их еще психоаналитиками называют). В последнее время он думал, что неплохо было бы дать его сны такому специалисту для изучения.
        И ладно бы просто снилась всякая чушь. Так еще же и озноб при этом бьет, несмотря на все одеяла и лекарства. В конце концов, он же никогда не был трусом, чтобы так пугаться! Даже наоборот, среди одноклассников он считался почти что смельчаком. Да и любой ужастик мог посмотреть перед сном, и ничего, засыпал спокойно, и в темноте ничего не мерещилось. А тут все какие-то призраки, покойники, могилы, и вообще черт знает что такое!
        Что плохо в снах, так это то, что никогда не получается проснуться по собственному желанию. Ведь ты же в этот момент просто не знаешь, что это сон. Неприятное кино можно выключить и не смотреть, а тут уж, будь добр, досматривай все до конца, хочешь ты этого или не хочешь. Да еще иногда такая гадость привидится, какой в реальной жизни и не бывает. Уж лучше бы вообще снов не видеть, чем это!
        Сегодня Алешка тоже ложился в постель безо всякого удовольствия. Перед тем как погасить свет, он зачем-то внимательно огляделся по сторонам, будто опасался кого-то, притаившегося в комнате, а еще показал язык фотографиям, висевшим на стенке. Настроение от этого слегка улучшилось, хотя и стало немного неловко. Все-таки он давно уже не в детском саду, чтобы такими глупостями заниматься!
        Сон оправдал самые неприятные ожидания. Он был еще похлеще тех, что Алешка видел в последнее время. Утром он решил даже его записать, чтобы поразмыслить над этим на досуге.
        Итак, во сне мальчику казалось, что это он, но в то же время и кто-то другой: вообще не поймешь кто! Ему даже чудилось, что в нем собралось как бы множество людей. Всем им было плохо, все они хотели откуда-то выбраться, но вот откуда и зачем, Алешка так и не понял. Он только ощущал, что находится в темном и тесном месте, похожем на какую-то пещеру. Больную ногу что-то крепко сжимало, поэтому мальчик не мог даже толком пошевелиться.
        - Теперь вы привязаны ко мне и вам не выбраться! - вещал неприятный, глуховатый мужской голос.
        Алешка готов был поклясться, что где-то уже слышал этот голос раньше. Конечно, в том, что во сне появляются именно те голоса, лица, которые когда-то слышал и видел, нет ничего удивительного, именно так обычно и бывает. Но хорошо бы знать, кому этот голос принадлежит.
        - Один щелчок, маленькие детали, и порядок. Вы пленники, - продолжал тем временем голос. О чем он ведет речь, было совершенно непонятно, но слова звучали угрожающе. Очень уж не хотелось быть куда-то привязанным из-за какого-то непонятного щелчка.
        Мальчик во сне чувствовал, что становится все слабее и слабее. К тому же на него как будто что-то давило. Потом давление становилось все сильнее и начался уже ставший привычным озноб.
        Когда Алеша все-таки сумел проснуться, то у него просто зуб на зуб не попадал. И это несмотря на то, что он кутался в одеяло, хотя в другое время в такую погоду и под одной простыней было бы жарко. Наверное, и давило на него во сне именно одеяло. Даже выбраться из-под него сразу не получилось. Но вот почему холод? Мальчик в который уже раз померил температуру, но градусник издевательски показывал тридцать шесть и шесть, упорно не желая ничего объяснять.
        Вдобавок еще что-то случилось с языком. Он как раз весь горел, как если бы на него положили жгучий перец. А уж по ночам Алеша точно никакого перца не ел! В конце концов мальчик решил, что во сне язык просто случайно прикусился.
        Что же касается самого сна, то со сломанной ногой волей-неволей почувствуешь себя привязанным. Так что действительно получается: один щелчок ломающейся кости, и ты как на привязи. Алешка за время болезни проникся очень большим сочувствием к тем собакам, которые вынуждены сидеть в любую погоду на цепи. Ведь когда ты здоров и к тому же у тебя нет ни книг, ни телевизора, то это должно быть еще труднее и неприятнее.
        Конечно, объяснения с одеялом и прикусыванием языка были совсем не плохие, но Алеша чувствовал, что они едва ли полностью верны. Оставалось впечатление, что вокруг происходит что-то странное, тревожное и пугающее, но вот что именно - понять никак не получалось.



        Глава II
        Предупреждение

        Утром Алешку пришел навестить его лучший друг, Антон. Надо сказать, что друзья не забывали больного и приходили к нему довольно часто, чтобы подбодрить. В такую замечательную, теплую погоду никому не хотелось сидеть в душной городской квартире, и Алешка тем более ценил такую заботу. Антон был очень веселым и совершенно не унывающим человеком. Энергия у него буквально била через край. Даже говорил он так: быстро, громко и отрывисто. Его даже за глаза иногда называли пулеметом. От общения с ним настроение поднималось очень быстро и надолго, а время пролетало незаметно. Но сегодня он был весь какой-то грустный и встревоженный, и никаких хороших новостей не принес.
        - Прямо эпидемия какая-то! - выпалил он в ответ на Алешкины расспросы.
        - А что такое? - поинтересовался больной. - Еще кто-то заболел?
        - Да больше половины класса больные сидят! А остальных все это как будто стороной обходит… - отвечал Антон.
        - Что, действительно эпидемия? Вроде для гриппа совсем не время…
        - Про эпидемию это я так, для красного словца, - сказал Антон. - Никакой эпидемии. У всех болезни разные, но одновременно. Прямо чертовщина какая-то! - резюмировал он и закашлялся.
        - Чего это с тобой, ты тоже заболел? - спросил Алешка.
        - Вот еще, глупости! - возмутился Антон и снова закашлялся. - Это я, наверное, вчера просто мороженого переел. Или перекупался, когда на дачу ездили. Кстати, чуть не забыл! - хлопнул он себя по лбу. - Я тебе тоже мороженое принес. Твое любимое, фруктовое. Ешь, пока не растаяло! - И побежал в прихожую за своим пакетом, где и лежало купленное мороженое.
        О себе Антон тоже не забыл, и, несмотря на периодические приступы кашля, упрямо поглощал свою порцию.
        - Раз горло не болит, значит, можно! - оправдывался он. - И вообще: говорят, что если не обращать на болезнь никакого внимания, то все гораздо быстрее проходит!
        - Попробуй не пообращай внимания на сломанную ногу! - проворчал Алешка. Но настроение от присутствия друга у него быстро улучшалось. - Так что там у кого стряслось? - продолжил он, расправившись с мороженым. - Ну, у тебя-то кашель какой-то, а у других?
        - Кашель - это ерунда! - возмутился Антон. - Я себя больным не считаю! А вот у других… Посуди сам: братья Петровы из соседнего подъезда вчера на лодке катались и перевернулись. Димке еще даже веслом по башке попало. Еле вытащили! Воды, конечно, наглотались, но ничего страшного нет. Вот только теперь на лодочной станции обещали строго следить и лодки выдавать только по паспорту. - Антон вздохнул. - Так что теперь без родителей и не покатаешься!
        - С ними неинтересно! - отозвался Алешка. - Даже в воду попрыгать не дадут! Да еще поди уговори их!
        - А Колька недавно с велосипеда слетел, - продолжал Антон. - Прямо через руль и головой вперед! Лежит теперь с сотрясением мозга. К нему пока что даже не пускают. Так что тебе с ногой еще повезло по сравнению с ним!
        Алешка что-то проворчал, но согласился. Со сломанной ногой хотя бы читать и телик смотреть никто не мешает. А с сотрясением мозга небось ничего этого нельзя. Но в том, что Колька свалился, ничего удивительного не было. Хотя он и здорово катался, но любил полихачить. Наверное, выполнял на велосипеде какой-нибудь очень сложный трюк перед девчонками или малышами, вот и довыпендривался!
        - Говорят, что такие дни бывают, когда у людей больше травм, - сказал Алешка, вспомнив какую-то телепередачу. - Вот только не помню, как они называются.
        - Ну да! Тогда бы в какие-то дни в больницах проходу бы не было! - отозвался Антон.
        - А сейчас что, есть? Сам же говоришь, что за несколько дней столько всего случилось!
        - Ну, у остальных-то не травмы, а самые обычные болезни, - возразил Антон. - И у всех разные.
        - А еще у кого? - спросил Алешка.
        - Я же тебе говорю, полкласса! И это еще не считая тех, кто разъехался. Что с ними, вообще неизвестно, - ответил Антон. - Тут проще здоровых перечислить! Вот Анька, например, вообще лежит дома, вся бледная, слабая, а что с ней - никто понять не может. Делают-делают всякие анализы, а толку - никакого. Наверное, в центральную больницу повезут, на обследование.
        - Аня? - Алеша был неприятно поражен. Она была самой жизнерадостной и веселой девчонкой в классе, и представить ее бледной и грустной было очень трудно. К тому же… Она просто очень нравилась Алешке, и он втайне надеялся, что она как-нибудь навестит его или хотя бы позвонит. Он решил, что теперь надо обязательно сделать это самому. - Что это за врачи! - стал возмущаться он. - Только важничают, а понять ничего не могут!
        - Сам-то много понимаешь! - скептически усмехнулся Антон. То ли он не понимал Алешкины чувства, то ли ему просто не понравилось, что тот зря обвиняет людей. Действительно, далеко не каждую болезнь так легко распознать, даже с самым современным оборудованием, не говоря уж о том, чтобы вылечить!
        - Нет, надо что-нибудь придумать! Так же нельзя! - разволновался Алешка. Если бы не сломанная нога, он бы сейчас ходил взад-вперед по комнате, как любил это делать, когда был взволнован или когда о чем-то думал.
        - Ты про других-то дослушай! - продолжил Антон.
        - Так я и слушаю! - ответил Алеша. - Только что толку слушать! Тут надо что-то делать, решать…
        - Ну, решай, раз ты такой крутой доктор! - рассердился Антон. - Хотя, - он махнул рукой, - сам не знаю, о чем тут рассказывать. У всех болезни какие-то странные. Причем у одних, как у Аньки, вообще не поймешь что, а у других - не лечится ни черта или лечится плохо.
        - У меня тоже, говорят, нога медленно срастается, - со вздохом сказал Алеша. - Так и все каникулы пройти могут!
        Настойчивый звонок в дверь прервал разговор. Звонящий жал на кнопку беспрерывно, да еще иногда стучал от нетерпения в дверь не то кулаками, не то ногами. Вообще-то родители многократно убеждали Алешку ни в коем случае не открывать дверь, не посмотрев в глазок. Как будто он был совсем маленьким и сам этого не знал! («Они бы еще сказку про семерых козлят рассказали!» - иногда возмущался он.) Но, надо признаться, напоминания эти не были лишними. Алеша часто пренебрегал этими советами, особенно если кого-то ждал в гости.
        На этот раз такая настойчивость звонящего его очень насторожила. Но, с другой стороны, чего бояться, раз они вместе с Антоном, который, между прочим, увлекался боксом (правда, весовая категория у него была совсем небольшая) и даже побеждал в прошлом году на городских соревнованиях. К тому же, по здравому рассуждению, кто-то чужой едва ли стал бы так ломиться в дверь. Например, преступник, чтобы обмануть хозяев, скорее всего попытался бы представиться каким-нибудь водопроводчиком или страховым агентом, или еще кем-нибудь, кто вынужден по своим служебным обязанностям ходить по домам.
        Ну а беспечный Антон, казалось, вообще никого не боялся. Поэтому дверь ребята открыли довольно спокойно. Едва дверь отворилась, как с лестничной клетки в нос ударил запах перегара. Это был Алешкин сосед по подъезду, дядя Семен, как всегда пьяный. Мальчишки мысленно рассмеялись, представив себе, что бы сейчас сказала мама, будь она дома!
        Несмотря на алкогольные наклонности дяди Семена, к нему почти все относились хорошо. Он был неплохим мастером и зарабатывал себе на жизнь разным мелким ремонтом. Во время работы он становился очень сосредоточенным и надевал очки на веревочке. Кто-то прозвал его «Джузеппе - сизый нос», потому что он в эти моменты напоминал столяра из сказки про Буратино. Даже напиваясь, он никому не причинял вреда, ничего не портил, не мусорил в подъезде и во дворе. Разве что любил иногда орать песни. Соседи его, как правило, жалели, иногда посмеивались над ним, хотя и ворчали порой на «этого алкаша». Почему-то дядя Семен нравился детям и собакам. Наверное, за свою безобидную веселость.
        Но разгневанным он мог быть страшен. Такое случилось, например, этой зимой, когда на их улице устроили облаву на бродячих собак. Дядя Семен тогда, несмотря на мороз, выскочил на улицу в одной рубашке, тренировочных штанах и тапочках на босу ногу и в течение какой-то минуты обратил «собачников» в позорное бегство. Его потом за это забирали в милицию, но он только гордился своим поступком и говорил, что если ловцы собак еще раз сюда сунутся, то так легко не отделаются!
        В этот раз дядя Семен выглядел страшно взволнованным и очень сердитым. Ребятам даже на мгновение стало страшно, но тут же стало ясно, что гнев направлен отнюдь не на них. «Джузеппе» потрясал кулаками, грозя непонятно кому, и говорил не очень связные слова. Алешка с Антоном не скоро уяснили, что он хочет им сказать и зачем пришел.
        - Ты не бойся! - начал он свою речь, и тыкая грязным указательным пальцем в грудь Алешке.
        - А чего это я должен бояться? - осторожно спросил мальчик.
        - Он за это, - дядя Семен показал на сломанную ногу, - заплатит! Впредь неповадно будет! - И от избытка чувств добавил несколько крепких слов.
        - Кто заплатит? - не понял Алешка. - Я же сам упал! Никто меня не толкал!
        - Ха! Сам! - хрипло рассмеялся сосед. - Это тебе так кажется! Ничего ты не понимаешь! Но ничего, я его выведу на чистую воду! - И он погрозил кулаком куда-то в сторону.
        - Кого, дядя Семен? - вмешался в разговор Антон и опять закашлялся.
        - И ты не бойся! - теперь дядя Семен ткнул пальцем в грудь Антона.
        - А я и не собираюсь бояться! - насупился он. В чем, в чем, а в трусости его точно никто обвинить не мог бы. - Чего это мне бояться! Никогда не боялся, а теперь вдруг испугаюсь неизвестно чего. - И снова раскашлялся.
        - Вот этого! - сказал дядя Семен и поднял палец вверх, словно требуя обратить внимание на особо глубокую мысль. - Думаешь, это все случайно? - И он загадочно усмехнулся, словно знал и понимал нечто, что недоступно остальным.
        - И что же это, всех заразил какой-то злодей? - не удержался от иронии Антон.
        - Все не так просто! - опять поднял палец дядя Семен. - Но вы не бойтесь! Теперь этим займусь я! Он у меня попляшет. - Сосед опять потряс кулаком и добавил несколько неприличных слов. Будь этот кто-то сейчас здесь, ему явно пришлось бы несладко. - Пусть не думает, что я такой простачок, как эти, как их…
        - Как кто? - в один голос спросили ребята, заинтересовавшиеся пьяным монологом.
        - Врачи! Вот кто! - выпалил дядя Семен.
        - Ну, вы, конечно, совсем не такой! - поспешил успокоить его Алешка, еле сдерживая смех. Представить себе непутевого соседа рядом с их аккуратной участковой докторшей действительно было смешно.
        - Если я тут не разберусь, то вы все перемрете! - совершенно серьезно заявил дядя Семен. - Или инвалидами станете. А я этого не хочу! Так-то!
        - А что мы должны делать? - спросил Антон, которому эта болтовня уже стала надоедать.
        - Смотреть в оба! - ответил сосед очень торжественным и важным тоном. - А я его выведу на чистую воду!
        - Кого? - спросили ребята хором, пытаясь хоть что-то понять из пьяной болтовни.
        - Ишь чего надумал! Чтобы дети болели! - продолжал выступать дядя Семен, все больше и больше распаляясь. Вопроса он, казалось, не слышал или же не захотел на него отвечать. Этим он отдаленно напомнил Алешке с Антоном одного из учителей, физика Сергея Сергеевича, который, когда какой-нибудь вопрос не нравился ему или же когда он просто не знал, как на него ответить, делал вид, что его не слышит.
        - А я тоже хорош! - перешел дядя Семен на самокритику. - Мне бы эти вот руки, - он указал сначала на левую, а потом на правую, - отрубить следовало.
        - Это за что? - поинтересовался Антон.
        - За то, что я сделал! - объяснил дядя Семен, хотя понятнее его слова от этого отнюдь не стали.
        - А что вы сделали? - настаивал Антон. Но дядя Семен опять не стал отвечать.
        - Ничего! Теперь я его сам вот этими руками! - продолжил он и снова сжал кулаки. - Он у меня попляшет, повизжит!
        Дядя Семен говорил так громко, что из соседней двери высунулась любопытная соседка, тетя Клава. То ли через дверь ей было не все слышно, то ли захотелось увидеть своими глазами, что здесь происходит (дверной глазок, как видно, не давал желаемого обзора).
        Увидев сжатые кулаки, она сначала испугалась и даже слегка взвизгнула, но, увидев, что угрозы соседа ее совершенно не касаются, тут же набросилась на него с упреками. Мол, сам пьет, так еще и к детям пристает. Чего доброго, и они такими же станут!
        - Ничего ты не понимаешь! - сказал дядя Семен сочувственным голосом. А потом подумал и добавил: - Ты лучше не вмешивайся: это мужские дела!
        Тетю Клаву такое замечание очень задело, и она не только не замолчала, но и высказала соседу все, что думает о нем и о его поведении. Старый пьяница только махнул рукой (скандалов он, в отличие от тети Клавы, очень не любил) и нетвердой походкой направился вниз по лестнице. Но потом он обернулся и еще раз сказал ребятам очень серьезным голосом: «Смотреть в оба!» Затем он погрозил кому-то невидимому кулаком и скрылся из виду.
        - О чем это он? - спросила тетя Клава у ребят. В чем дело, она, конечно, так и не поняла. И немудрено: даже у ребят, которые слушали дядю Семена с начала до конца, в головах все перепуталось от его странных слов.
        - Не знаю, тетя Клава, - как можно более вежливым голосом ответил Алеша. - Наверное, просто напился и говорит не поймешь что.
        - До горячки допился! - всплеснула руками соседка. - А ведь такой был мастер когда-то! А вы с ним поосторожнее! - добавила она, обращаясь к ребятам. - Этот ничему хорошему не научит! Лучше бы вам вообще с ним не разговаривать!
        Антону хотелось сказать, что с кем разговаривать, а с кем нет, он будет решать сам, но потом он все же просто промолчал. Связываться со сплетницей, которая потом растрезвонит всему двору, какой он грубиян, сильно не хотелось.
        Алешка уже устал стоять в дверях со своими костылями, поэтому он вежливо попрощался с тетей Клавой и пошел обратно в квартиру, а следом за ним отправился и Антон. Ребятам хотелось обсудить между собой произошедшее.



        Глава III
        Опасные происшествия

        - Как думаешь, есть какой-то смысл в том, что он наболтал? - спросил Алешка у друга. Конечно, слова пьяного можно было и не воспринимать всерьез, но он почему-то был озабочен. Уж очень серьезным и уверенным в своей правоте казался дядя Семен.
        - Мне кажется, что зря он болтать не станет! - подал голос Антон. Действительно, несмотря на пристрастие к алкоголю, болтуном и фантазером дядю Семена назвать никто не смог бы.
        - А ты понял чего-нибудь? - поинтересовался Алешка.
        - Почти ничего! - признался Антон. - Надо бы расспросить его, когда немножко протрезвеет, - добавил он.
        - Попробуй! - с сомнением сказал Алеша. - Только долго же тебе придется этого дожидаться!
        - Это точно! - хихикнул Антон, но тут же посерьезнел. - И все-таки мне кажется, что у нас происходит что-то нехорошее. И он, похоже, знает больше остальных.
        - Не так уж это и трудно, если остальные вообще ничего не знают! - проворчал Антон. - Ну, ладно, ты тут выздоравливай, а я, пожалуй, пойду, - продолжил он. - Может, еще чего-нибудь узнаю. Тогда приду - расскажу.
        И он, насвистывая какой-то мотивчик (Алешка его не смог узнать, потому что со слухом у Антона было неважно, и этот мотив в его исполнении непросто было бы узнать даже автору), легко побежал по лестнице вниз. Алешке на мгновение даже стало завидно. Когда еще он сам сможет так бегать!
        А потом его взгляд упал на то место, где он так неудачно упал. Алеше захотелось еще раз его осмотреть. Ну должна же быть хоть какая-то причина падения! Что он, пьяный или больной просто так падать?! Мальчик осторожно, опираясь на костыли, спустился на несколько ступенек. Место падения выглядело совершенно обычно. И освещено оно было не хуже, чем остальной подъезд, и все было достаточно чисто. Конечно, в тот день могло быть и по-иному, но Алеше казалось, что никаких изменений вообще не произошло.
        Вдруг он почувствовал, что в его груди нарастает какое-то неприятное ощущение. Сначала это было просто чувство легкой тревоги, но постепенно оно переходило в страх. Алешка тут же обругал себя за это ощущение. Ведь поблизости никого не было, а значит, и бояться нечего. Подумаешь, завалился здесь когда-то. Что же теперь, по лестнице больше никогда в жизни не спускаться?!
        И вдруг ему показалось, что вокруг резко потемнело; его словно накрыло какой-то тенью. Конечно, в их доме в последнее время случались скачки электрического напряжения, так что ничего особенного тут, казалось, не было; свет довольно часто становился менее ярким и даже вообще гас, только на сей раз Алеша чувствовал, что дело тут явно не в напряжении.
        И тут на него повеяло холодом, и он ощутил на плечах жуткую тяжесть, словно на него наваливается нечто огромное. Мальчик не в силах был пошевелиться. Более того, он ощущал, что с каждой секундой слабеет, и его руки готовы уже выпустить костыли. А это неминуемо означало новое падение, а какие последствия будут на этот раз, предсказать было трудно.
        Костыли все-таки выпали из рук, но Алеша каким-то чудесным образом успел ухватиться за перила и вцепился в них что было силы, до боли в руках. Какая-то сила продолжала давить на него, и мальчик понимал, что долго так не выдержит. Он даже пожалел в этот момент, что мало занимался физкультурой и мог провисеть на турнике совсем немного времени. Эх, оказаться бы сейчас на уроке физкультуры, где разжатие рук не грозит никакими последствиями, кроме разве что смеха одноклассников и приземления на гимнастический мат!..
        Внизу хлопнула входная дверь. И тут тяжесть, давящая на плечи мальчика, внезапно отпустила. Видимо, эта сила почему-то не любила свидетелей и предпочитала расправляться со своими жертвами один на один. Раздался все тот же свист: по лестнице снова поднимался Антон.
        - Чего это с тобой? - удивленно спросил он, увидев Алешку, вцепившегося в перила.
        - Да я… это… опять чуть не упал. - Алеша не мог подобрать слов, чтобы объяснить другу, что же с ним произошло. Да и во рту так пересохло от волнения, что язык просто еле ворочался.
        - Куда же ты отправился, раз еще такой слабый! - укоризненно сказал Антон, словно какой-нибудь взрослый, читающий нотацию непослушному ребенку. - Сейчас бы полетел опять, и собирай тебя потом по кусочкам! Если бы я свой пакет не забыл и не вернулся, неизвестно, чем бы все кончилось!
        Он поднял костыли и подал их Алешке, но тот не в силах был оторваться от спасительных перил. Ему казалось, что если он отпустит их хоть на мгновение, то давящая тяжесть вернется и он неминуемо упадет. Наконец мальчик все-таки, хотя и с большим трудом, сумел разжать одну руку и взять костыль. Со второй уже было как-то проще. Вернувшись в квартиру, Алешка повалился на диван и долго-долго переводил дух.
        - Так какого черта тебя туда понесло?! - не унимался Антон, который тоже перенервничал.
        - Сам не знаю. Что-то потянуло, - пробормотал Алешка. - Посмотреть захотелось…
        Он никак не мог решить, рассказывать ли другу о том, что чувствовал на лестнице. Не то чтобы он ему не доверял, но теперь, в уютной квартире, все это казалось абсолютно нереальным и фантастичным. Ему и самому уже трудно было поверить в то, что произошло каких-то пару минут назад. А уж как Антону будет трудно поверить! Подумает еще, что он рехнулся или что глюки пошли из-за каких-то лекарств!
        - Ну, вот и посмотрел! - проворчал Антон. - Давай сиди дома, а я все-таки пойду. А то уже и обедать скоро пора…
        Алешка не мог не улыбнуться. Дело в том, что к еде Антон относился очень серьезно, и пропустить обед или хотя бы немного его отложить было для него серьезным испытанием.
        Антон снова засвистел свой мотив и вышел из квартиры, оставив Алешку размышлять, что же все-таки произошло с ним на лестнице. Мальчик перебрал все, что пришло в голову: от привидения до какого-нибудь инфразвука, вызывающего у людей чувство ужаса, но ни к какому выводу так и не пришел. Все казалось совершенно неубедительным, и в глубине души он чувствовал, что причина кроется в чем-то другом.
        Долго поразмышлять не удалось. Алешку отвлек какой-то шум во дворе. Он высунулся в окно, и увиденное на улице чрезвычайно поразило его. По двору бегал Антон, возбужденно размахивая руками и что-то кому-то объясняя. Вскоре к нему присоединился неизвестно откуда взявшийся дядя Семен, и он, так же размахивая руками, стал что-то доказывать Антону. Алешка изо всех сил напрягал слух, но он жил слишком высоко. К тому же этажом ниже громко играла музыка, поэтому разобрать, о чем идет речь, он никак не мог. Из других окон также повысовывались любопытные, пытающиеся понять, что же здесь произошло.
        Антон поднял с земли какой-то кирпич, и Алешке на мгновение показалось, что он собирается запустить в кого-то этим камнем. Но тот просто продолжал держать камень, продолжая размахивать руками. Выглядело это не то комично, не то устрашающе. К тому же дядя Семен поднял другой кусок кирпича и тоже энергично им размахивал.
        Какая-то бабулька, решив, что мальчишка и пьяного вида дядька собираются драться, стала громко звать милицию. Спорящим связываться с милицией не хотелось, поэтому они быстро бросили куски кирпича. Дядя Семен остался во дворе. Он что-то громко и несвязно выкрикивал, воинственно потрясая кулаками. Антон же вновь пошел к Алешке. Ему не терпелось рассказать о том, что с ним только что произошло. То, что он даже забыл об обеде, показывало, что случилось нечто экстраординарное.
        - Представляешь! - рассказывал Антон, расхаживая, почти что бегая по комнате. - Иду я себе спокойно, насвистываю. И вдруг как кто-то заорет дурным голосом:
«Стоять!» Ну и еще несколько слов добавил. Это, конечно, дядя Семен был. Я от неожиданности встал как вкопанный. А меня будто что-то в спину толкнуло, еле устоял на месте. Но я хотел узнать, чего это наш пьяница орет, чего это он тут раскомандовался, поэтому на месте остался.
        - И тут, - Антон сделал драматическую паузу, - прямо передо мной на асфальт плюхается кирпич. Даже вмятина осталась. Бу-бух! - Антон изобразил падение кирпича со звуками и гримасами, чтобы Алешке было понятнее. - Ты представляешь! - радостно продолжал Антон. - Еще бы шаг, и этот кирпидон точно мне по башке угодил бы! И тут уже бабушка надвое сказала: отделался бы сотрясением мозга или вообще коньки отбросил бы!
        Было похоже, что Антон пока что не оправился от шока, а потому даже не осознавал еще толком, какая страшная опасность ему только что грозила.
        - Его чуть не убило, а он радуется! - проворчал Алешка. - Ты скажи, чего ты такой довольный?
        - Но ведь не убило же! - резонно заметил Антон.
        - Так-то оно так, - с сомнением покачал головой Алешка. - Но пыталось же! Ведь просто так кирпичи с крыши не падают!
        - Ну, мало ли, ветер подул! - отмахнулся Антон. - Правда, что-то прохладно в тот момент стало…
        - Какое ветер! Ты в окно погляди! Листья даже не колышутся! Можно сказать, полный штиль!
        - Ну так кошка пробежала и столкнула! - беспечно заявил Антон.
        - А откуда дядя Семен об этом знал? - вдруг спросил Алешка. - Он что, за этой кошкой следил?
        - Это, конечно, вопрос! - посерьезнел Антон. - Кстати, ведь он меня просто спас. А я от волнения даже спасибо не сказал.
        - Неплохо бы узнать, каким это образом он тебя спас, - задумался Алешка. - А когда вы с ним во дворе орали, он ничего такого не говорил?
        - Да черт его знает, о чем мы орали! - почесал в затылке Антон. - Я так разнервничался, что теперь толком вспомнить не могу. Помню, дядя Семен сильно ругался, что он, дескать, предупреждал, а я не послушался! Как будто он против кирпичей меня предупреждал!
        - Ну а ты что? - спросил Алешка.
        - Ну а я, кажется, орал, какой идиот здесь кирпичами кидается, - ответил Антон. - Эх, надо было сразу дядю Семена расспросить! Хотя он так пьян, что сейчас от него все равно ничего не добьешься!
        - А больше он ничего не говорил?
        - Опять кричал, чтобы мы смотрели в оба и других предупредили, - вспоминал Антон. - Ну а потом пообещал пойти и засветить кому-то этим самым кирпичом.
        - Не хотел бы я быть на месте этого кого-то! - усмехнулся Алешка, вспоминая, что в гневе дядя Семен может быть действительно страшен.
        - Знаешь что, слазаю-ка я на крышу и посмотрю, что там к чему, откуда кирпич взялся! - решил вдруг Антон.
        - Ты что, с ума сошел?! Одному туда лезть! - разволновался Алеша.
        - Ну и что такого? Подумаешь! Что я, на крыше не бывал?! - ответил Антон, к которому вернулась его обычная самоуверенность.
        - А если там кто-то есть?
        - Значит, этот кто-то получит у меня по первое число! - нахмурился Антон, показывая кулаки. - Я в себя кирпичами кидаться не позволю.
        - Так он же тебя сбросить оттуда может! - пытался втолковать ему Алеша.
        - Не дрейфь, все в порядке будет! - ответил Антон. - Это еще кто кого сбросит. - И, не слушая дальнейших протестов друга, он затопал вверх по лестнице.
        Алешка, приоткрыв дверь, с волнением прислушивался к его шагам. О том, чтобы идти за Антоном, не могло быть и речи. Да даже если бы он и добрался до верхней площадки, то взобраться на чердак со своими костылями без посторонней помощи представлялось совершенно нереальным.
        - Черт возьми! Там все закрыто! - разочарованно произнес Антон, спускаясь вниз. - То ли у этого гада есть ключи, и он уже успел удрать, пока я тут разговаривал, то ли действительно какая-нибудь кошка постаралась. Не нравится мне все это! - добавил он, немного подумав и почесав в затылке.
        - Кому ж это понравится! - поддержал Алешка. - Так скоро вообще весь класс будет по больницам валяться. Надо все-таки дядю Семена поспрашивать: вдруг добьемся чего-нибудь?
        - Попробовать можно! - согласился Антон.
        Но сколько они ни стучали и ни звонили в дверь непутевого соседа, никто им не открыл. То ли дядя Семен уснул и ничего не слышал, то ли он отправился с обломком кирпича исполнять свое обещание наказать кого-то загадочного.



        Глава IV
        Фотография

        Алеша снова остался один, и его взгляд опять упал на фотографию. По непонятной причине он проникался к этому снимку прямо-таки какой-то ненавистью. И чего он такой нервный и впечатлительный? Привязался к какой-то фотографии! Вот у нормальных людей, у Антона, например, наверняка ничего такого не бывает!
        Мальчик стал вспоминать, откуда у них появился этот снимок. Как-то раз в классе, на родительском собрании, незадолго до конца учебного года, объявили, что в городе появился один очень хороший фотограф, который особенно любит делать детские портреты. У него это так хорошо получается, что некоторые его снимки даже попадают на выставки и публикуются в журналах. Причем делает это фотограф, так сказать, из любви к искусству, поэтому берет за работу много меньше, чем в любом ателье. А уж если получившееся фото ему чем-то особенно приглянулось, то может и вовсе отдать его бесплатно.
        Их классный руководитель рассказал, что этот замечательный человек завтра придет в школу, и предложил всем желающим сдать деньги на снимки. Желающими за такую небольшую сумму получить качественный фотопортрет оказались почти все. Среди родителей нашлось только несколько скептиков или жадин, которые хотели сперва посмотреть, что же получится у других.
        На следующий день фотограф действительно появился в школе. Выглядел он, надо сказать, довольно необычно, даже несколько смешно, но почему-то при взгляде на него смеяться никому не хотелось. Казалось, будто он сам сошел с черно-белого снимка прошлого или даже позапрошлого века. Очень серьезный и очень бледный, высокий и худой, в старомодном черном, наглухо застегнутом костюме, в широкополой черной шляпе, почти полностью скрывавшей лицо, с черным зонтиком-тросточкой, который держал в длинных руках. Фотограф производил очень странное впечатление, словно он был актер, играющий злодея. Он чем-то напоминал убийцу из комедии «Укол зонтиком». Зонтик у него, кстати, тоже был весьма необычный: ручка, сделанная из дерева и покрытая какими-то трещинками, черточками, составлявшими едва уловимые узоры. К тому же оставалось совершенно непонятным, кому нужен зонтик в такую ясную, солнечную погоду и черные перчатки на руках. Фотоаппарат, который фотограф принес с собой, тоже выглядел далеко не современно; это был большой ящик на трехногой подставке.
        Странный фотограф явно не отличался многословием. Обычно фотографы бывают людьми довольно веселыми и общительными, но этот явно был не из их числа. Перекинувшись несколькими словами с завучем, он прошел в небольшой кабинет, который на время выделили для съемок, и приготовил свою аппаратуру. Ребят вызывали по одному, и случилось так, что Алешка попал туда одним из первых.
        Едва войдя в комнату, мальчик почувствовал сильный озноб, словно открыл окно в тот момент, когда на улице крепкий мороз, или же сунулся в какой-то огромный холодильник. Алеша зябко поежился и огляделся по сторонам, пытаясь понять, откуда же идет такой холод, но ничего путного в голову так и не приходило.
        Фотограф жестом пригласил мальчика встать у белого экрана, на котором в кабинете физики показывали учебные фильмы и слайды и который должен был служить фоном для фотографий. Конечно, снимки на белом фоне могли смотреться чересчур официально, но фотограф объяснил завучу и классному руководителю, что с помощью специальных фильтров он сделает так, что задний план будет выглядеть очень даже живо.
        Алеша встал там, куда указывал мастер, испытывая странное волнение. Казалось бы, чего тут волноваться! Ведь на снимок ему было, по большому счету, наплевать: он же не какая-нибудь модель! Но волнение, как ни странно, не проходило. Быть может, таким образом на нервы действовали холод и странная фигура фотографа, колдующего над своим допотопным аппаратом? Ну и еще его тяжелый, немигающий взгляд, который словно гипнотизировал. Интересно, что фотограф не расстался со своей шляпой даже в помещении, так что рассмотреть толком его лицо и даже сказать, какого цвета у него глаза, было весьма затруднительно.
        - Смотри на меня! - хрипло и глуховато проговорил фотограф, и Алеша почувствовал, как его глаза волей-неволей поднимаются к лицу фотографа. - И будь посвободнее.
        Быть свободнее под таким тяжелым взглядом было делом отнюдь не легким, но мальчик вдруг с удивлением почувствовал, что действительно расслабляется. Он стал в какую-то очень свободную позу и неожиданно для самого себя улыбнулся. Именно в этот момент и сверкнула фотовспышка.
        Тем не менее, несмотря на свою улыбку, Алеша вышел из комнаты с таким облегчением, словно только что покинул зубного врача. Разумеется, о своих ощущениях он распространяться не стал; а то еще подумают, что струсил ни с того ни с сего. Но Аня, фотографировавшаяся вслед за ним, молчать не собиралась.
        - Не знаю, может, это и очень хороший фотограф, - заявила она, зябко передернув плечами, - но мне он не нравится. Смотрит так, словно и не человек вовсе! Да и говорит не поймешь каким голосом.
        - Мало ли у кого какой голос! - сказал кто-то из тех, кто еще не успел сняться. - А смотреть профессионалы и должны не как все, а придирчиво!
        - И вообще, там такой мороз, что хоть в мае шубу надевай! - продолжила Аня, не обратив внимания на возражение. - Интересно, откуда там такой морозильник взялся?
        Многие из тех, кто побывал на съемке, говорили то же самое. И даже те, кто молчал, а то и вовсе отпускал шуточки, выглядели явно обескураженными. Словом, фотограф произвел на всех неприятное впечатление. Можно сказать, что этот день был испорчен. И когда мрачный фотомастер покинул школу, все вздохнули с облегчением.
        Физик попросил Алешу унести экран из комнаты, где проходила съемка, обратно в физический кабинет. Когда мальчик снова зашел в эту комнату, ему показалось, что что-то здесь не так, изменилось. И только потом до него дошло, что температура воздуха с уходом фотографа вновь сделалась абсолютно нормальной, даже слегка жарковатой. Алеша хотел было спросить физика об этом странном явлении, но на что-то отвлекся, а потом и вовсе забыл об этом загадочном факте и вспомнил о нем только теперь…
        Зато на следующий день на фотографа буквально не могли нахвалиться. Непонятно, каким образом он умудрился сделать снимки так быстро, но они понравились всем без исключения. Это были не просто портреты. Для каждого этот мастер нашел свою, характерную позу. Кто-то был изображен в полный рост, как Алешка, у кого-то было снято только лицо, но все фотографии были такими, что их хоть сейчас можно было бы публиковать в каком-нибудь солидном журнале или же фотоучебнике. Причем все фото были уже в одинаковых рамках старинного стиля. Некоторым они могли бы показаться тяжеловатыми, но ведь у каждого свои причуды, и если мастеру захотелось сделать именно такую галерею портретов, то кто взялся бы его осуждать!
        Те родители, кто не захотел сделать снимки сразу, разумеется, тоже захотели заказать фотографии у такого профессионала. Да и другие не прочь были сделать еще несколько портретов. Вот только с этим вышла загвоздка. Дело в том, что фотограф прислал снимки, но сам в школе больше так и не появился. И, как ни странно, ни у завуча, ни у классного руководителя не оказалось не только его адреса, но даже телефона. И, что самое интересное, ни завуч, ни классная не могли вспомнить, как же его зовут. Они сходились на том, что имя было красивым и редким (фотограф представился только раз, когда предлагал свои услуги), но, сколько они ни перебирали имена, все выходило что-то не то.
        Разумеется, желающие сниматься посчитали, что найти такого замечательного фотографа, да еще с такой незаурядной внешностью, в таком небольшом городе будет совсем не трудно. Но, как ни странно, все попытки оказывались безрезультатными. О нем никто ничего не знал. И даже видели-то его считанные единицы! Просто мистика какая-то! Оставалось думать, что это было причудой какого-то столичного мэтра, оказавшегося здесь проездом и решившего порадовать своим искусством местное население. Теперь его имя можно было узнать, разве что увидев какое-нибудь фото с подписью в журнале (этот странный человек специально оговаривал, что может использовать полученные кадры и для каких-то своих дел). Или же ожидать нового приезда.
        О визите этого мастера еще некоторое время посплетничали, в потом забыли. Остались только фотографии в тяжелых рамках, которые висели теперь во многих квартирах. И на одну из которых и смотрел сейчас Алеша, вспоминая эту странную историю.

«А ведь неприятности-то начались почти сразу после этого!» - подумал он, и от этой мысли на душе почему-то стало еще тяжелее.



        Глава V
        Странная смерть

        Вечером Антон позвонил ему и сообщил, что дядю Семена он найти так и не смог, а потому ничего нового узнать не получилось. Антон все еще находился под впечатлением от случившегося с ним и, насколько понял Алеша, успел рассказать об упавшем с крыши кирпиче всем вокруг. Алеша не удивился бы, если б завтра на крышу заявилась какая-нибудь ответственная комиссия, чтобы проверить: почему же оттуда падают кирпичи.
        Чем больше Алеша думал над произошедшим за день, тем больше он убеждался, что дядя Семен знает или, по крайней мере, подозревает гораздо больше, чем можно понять из его полупьяных речей. Значит, надо просто улучить момент, когда он будет в лучшем состоянии, и как следует его порасспросить. Хотя, быть может, трезвый он и вовсе ничего не скажет? Интересно все-таки, о ком он так гневно говорил? И в чем он обвинял сам себя?
        Утром дядя Семен тоже так и не объявился. Конечно, такое у него случалось и раньше. Порой он пропадал целыми неделями. Но почему-то в этот раз за судьбу соседа Алешке было тревожно. К тому же сказывалось нетерпение: надо же все-таки узнать, что он хотел сказать!
        А днем прибежал взволнованный Антон. Он так спешил, что никак не мог отдышаться.
        - Ты слышал, что случилось? - выпалил он с порога и остановился, переводя дух.
        - Нет. А что? Опять кто-то кирпичами швыряется? - брякнул Алешка первое, что пришло в голову.
        - Какими такими кирпичами! - отмахнулся Антон, уже привычно раскашлявшись. - Тут все гораздо серьезнее. Неужели еще не слышал?
        - Нет, не слышал! Откуда я могу что-то узнать, если все время дома сижу! - рассердился Алеша. - Ну, говори же! Не тяни!
        - Сосед ваш умер! - заявил Антон и снова замолчал, ожидая реакции на свои слова.
        - Какой сосед? Их тут целый дом! Человек сто! - сказал Алеша, хотя, конечно, в душе прекрасно понимал, о ком идет речь.
        - Какой-какой! Дядя Семен, вот кто! - сказал Антон одним духом. - Тот, который вчера меня, можно сказать, спас!
        - А что же с ним случилось? - спросил расстроенный Алешка. - Выпил слишком много? - Произошедшее пока никоим образом не укладывалось у него в голове. Уж слишком жизнелюбивым и полным энергии казался еще вчера их сосед.
        - Можно сказать, что и выпил слишком много, - нехотя согласился Антон. - Вот только в выпивке ли тут дело?
        - Да ты расскажи толком, что произошло! - не выдержал Алешка.
        - После нашего разговора понесло его зачем-то на кладбище, - начал рассказывать Антон.
        Старое городское кладбище располагалось всего в нескольких минутах ходьбы от Алешкиного дома. Ребята время от времени наведывались туда, влекомые то жаждой приключений, то обычным любопытством. А иногда они заходили на кладбище вечерами - воспитывать силу воли. Там, конечно, было страшновато и довольно неприятно, но, если привыкнуть немного, ничего особенного. А уж для того, чтобы прятаться, это место было и вовсе идеальное. Помимо ребят этим местом интересовались бомжи и алкоголики, особенно после церковных праздников, когда с могил было чем поживиться.
        - Ну и что! - сказал Алешка. - Его туда часто заносило. Мы его там несколько раз видели! Да он и подрабатывал там. Ты что, забыл?
        Дядя Семен действительно иногда подрабатывал на кладбище: помогал устанавливать памятники, чинил оградки и делал разную мелкую работу. Так что ничего удивительного в том, что он там оказался, не было.
        - Не забыл, - отмахнулся Антон. - Только на этот раз он оттуда не вышел.
        - А что все-таки случилось?
        - Говорят, оступился, упал и ударился головой о какой-то камень, - ответил Антон. - Такая вот нелепость.
        - Жаль его, конечно, - помолчав, ответил Алеша, представив себе эту печальную картину. - Но ты же сам видел, в каком он был вчера состоянии. В таком и упасть немудрено.
        - Так-то оно так, - согласился Антон, немного подумав. - Только как-то странно все это. Никогда не падал, а тут вдруг… Причем после того, как узнал какую-то тайну и кому-то угрожал! Это может быть не случайно!
        - Ты побольше детективы и ужасы смотри! - возразил Алешка. Верить в то, что эта смерть была не случайной, он пока что категорически отказывался. Потому что, если бы это оказалось так, то… Это значило бы, что вокруг происходит нечто странное, пугающее и непонятное, причем они с Антоном были в это замешаны самым прямым образом.
        - Думай что хочешь, но что-то тут нечисто! - ответил Антон. - И надо бы все разузнать. Ты пока что посиди здесь, а я на кладбище сгоняю, посмотрю, что там и как.
        - Что же мне еще остается делать, как не сидеть здесь! - невесело усмехнулся Алеша. - Ты только давай побыстрее, а потом расскажи мне что к чему.
        - Я мигом! - ответил Антон и затопал вниз по лестнице.
        Алеша погрузился в раздумье. Ему было очень жаль дядю Семена, над которым он столько раз посмеивался! А еще он понимал, что ему становится страшно. Сейчас ему смертельно не хотелось оставаться одному. Мальчику начинало казаться, что его подстерегает какая-то опасность.
        Антон тем временем уже был на кладбище. Тело несчастного пьяницы уже унесли, но место трагедии найти было нетрудно. Неподалеку от одного из памятников дежурил скучающий милиционер, а вокруг стояло с десяток зевак. Они негромко переговаривались, обсуждая подробности случившегося.
        В основном мнения сводились к тому, что погибший был пьян, а потому сам виноват в случившемся. По-видимому, милиция придерживалась такого же мнения, а расследование проводилось формально, для порядка. Наверное, это было правильно, если учесть, что вокруг не было видно никаких других следов, кроме следов несчастного дяди Семена. Все говорило о том, что произошел самый обыкновенный несчастный случай.
        - Жаль его. Еще нестарый был, - сказала одна из сердобольных бабулек.
        - И человек хороший. Мне вот оградку задаром помог подправить, - подхватила другая. - Вот только непутевый… - И она сокрушенно покачала головой.
        - Раз он такой хороший, так чего же сюда с кирпичом пришел! - заявил вдруг сердитый мужчина лет пятидесяти.
        - С каким кирпичом? - спросила одна из любопытных бабушек.
        - С самым обыкновенным кирпичом! - ответил мужчина. - Для чего тут на кладбище кирпич? Драться с кем-то или памятники ломать?
        - Так он же их чинил! - возразил кто-то из толпы.
        - Вот-вот! Сначала сломает, а потом идет чинить! - с каким-то злорадством ответил мужчина. - Знаем мы таких! Слышали небось, что в последнее время кто-то старые кресты и ограды повадился ломать?
        - А ты-то откуда про кирпич знаешь? - спросила бабулька, защищавшая покойного.
        - Откуда! Я его сам и нашел! - ответил он. - Иду себе спокойно, а потом смотрю - лежит кто-то возле нашего участка. Я сперва подумал, что пьяный, а потом присмотрелся - он весь в крови, и не дышит уже. А в руке - кирпич.
        - А может, на него напал кто-то? Вот он и защищался? - высказал предположение один из любопытных. - Поднял кирпич для этого?
        - Тут что, кирпичи валяются? Тут их и близко нет! - возразил подозрительный мужчина. - Кирпич он с собой притащил!
        - Милиция разберется зачем! - решила одна из бабушек.
        Скучающий милиционер поднял голову, обвел толпу внимательным взглядом, но так ничего и не сказал. Очевидно, он не разделял оптимизма старушки. Да и кирпич в руках трупа его, похоже, не слишком заинтересовал. У него уже целых пять минут как кончилось дежурство, а оставить пост все еще не разрешали, и это в данный момент беспокоило его больше, чем обстоятельства смерти погибшего здесь пьяницы.
        Едва услышав про кирпич, Антон еще больше навострил уши. Он-то как раз хорошо представлял себе, откуда кирпич мог взяться в руках покойного. Ведь дядя Семен, когда был на улице, как раз держал в руках осколок того кирпича, который едва не свалился Антону на голову. Видимо, после этого сосед, забыв от возбуждения бросить то, что держал в руках, зачем-то отправился на кладбище. Вот только что он там собирался делать? Ведь до этого он просто сидел у себя дома и, как видно, никуда не собирался.
        Антон стал вспоминать, что же дядя Семен говорил ему во дворе. Похоже, он кричал что-то вроде того, что «медлить больше нельзя» и «сейчас я с ним разберусь». Эх, прислушаться бы тогда к его словам повнимательнее! А еще лучше пойти следом! Правда, в этом случае не факт, что все для него самого не закончилось бы точно так же.
        Наконец рация у милиционера затрещала, и строгий голос сообщил, что он может покинуть пост. Очевидно, все необходимое в таких случаях уже было проделано до прихода Антона, а исследовать место трагедии подробнее никто не собирался. Повеселевший милиционер бодрым шагом направился к выходу. Остальные собравшиеся, поняв, что ничего интересного здесь больше не предвидится, тоже стали не спеша расходиться. И вскоре на этом месте остался один Антон.
        Сам не зная, что он здесь ищет, мальчик еще долго всматривался в место трагедии. Но смотреть, по сути, было уже не на что. На земле были очерчены контуры тела, которые казались каким-то детским рисунком. Да еще на углу памятника выделялось ржаво-красное пятно крови. Очевидно, как раз об этот угол и ударился головой дядя Семен. Начинал накрапывать мелкий дождик, и становилось ясно, что вскоре и эти следы будут смыты и ничего не будет напоминать о том, что тут недавно произошло.
        Антон зачем-то обошел вокруг памятника. Он был довольно старинным, но хорошо сохранившимся. Имя и фамилия покоящегося здесь человека ничего мальчику не говорили. Неподалеку валялся небольшой кусочек кирпича. Очевидно, кирпич, который был в руках у дяди Семена, раскололся при падении. Антон для чего-то поднял осколок и положил в карман.
        Вдруг ему почудилось, что вокруг как-то уж очень резко похолодало. Конечно, начинался дождь, но ведь не зима же на улице! Да и ветра совсем не чувствовалось. Зябко поежившись, Антон поспешил с кладбища. Еще не хватает по-настоящему простудиться! И так уже кашель замучал! Он уже представлял, как сейчас с удовольствием напьется дома у Алешки горячего кофе (чай он не очень любил). Ну и заодно расскажет другу о том, что увидел и услышал.
        Антон уже подходил к выходу, как вдруг ноги у него словно сами заплелись, и ему показалось, что он ощутил явственный толчок в спину. Этот толчок оказался таким сильным, что удержаться на ногах мальчик не смог. Он увидел, что падает прямо на какую-то ограду, из которой торчали острые штыри. Мальчика спасла лишь его хорошая реакция. Антон сумел сгруппироваться, выставить вперед руку и ухватиться за ограду. Его лицо остановилось всего в какой-то паре сантиметров от металлических прутьев. Причем один из них находился точно напротив левого глаза. Что случилось бы, не успей Антон выбросить вперед руку, лучше было и не думать.
        Антон быстро вскочил, сжал кулаки и оглянулся, чтобы посмотреть, кто же его толкнул, и как следует врезать обидчику. Но вокруг не было ни души. Мальчик стоял и растерянно оглядывался по сторонам, не понимая, что произошло. Он посмотрел под ноги, но дорога была достаточно гладкой, и из земли не торчало ничего такого, обо что можно было бы споткнуться. Рука была довольно здорово ушиблена и поцарапана, но сейчас Антон не чувствовал боли. Он заметил только, что после падения озноб моментально прошел, как будто температура воздуха резко поднялась. Антон очень осторожно ушел с кладбища, внимательно глядя себе под ноги и пытаясь понять, что же с ним произошло.



        Глава VI
        Синхронные сны

        Когда Антон поведал Алешке об обстоятельствах смерти дяди Семена, мальчик погрузился в глубокое раздумье.
        - Может, все-таки случайно так получилось? - спросил он с надеждой в голосе, слегка поразмыслив.
        - Да уж, случайность! - запальчиво ответил Антон и рассказал о том, что случилось с ним самим. Сначала он об этом умолчал; как-то стыдно было рассказывать о собственных страхах.
        Едва он закончил рассказ, как и Алешка рассказал о том, что ощущал на лестнице. Ребята переглянулись. Уж слишком много было общего. Оба еле-еле спаслись. Страшно представить, что же будет дальше. И если Алешка уже свое получил, то за Антона было тревожно вдвойне. Ведь он-то пока жив-здоров! А против того, с чем они столкнулись, не может никакой бокс помочь, будь ты хоть самим Кличко!
        - Надо бы остальных порасспросить, - промолвил наконец Алеша. - Может, они тоже что-то такое испытывали, только сказать стесняются.
        - Вот так вот все и молчим! - согласился Антон. - Ладно, пойду я, пожалуй, народ обходить!
        - Ты что, спятил?! - воскликнул Алешка. - Обходить он собрался! Тебе сейчас надо дома сидеть и не высовываться! А то того и гляди опять кирпич на башку свалится! Теперь и предупредить-то некому!
        - А что ты предлагаешь? - возмутился Антон. - Сидеть дома и ждать? Так это и дома может люстра на башку свалиться! Или телевизор взорвется!
        - Я предлагаю всех обзвонить, вот что! - ответил Алеша.
        - Так тебе и скажут по телефону! - возразил Антон. - Ты сам бы сказал? Тут надо лично беседовать. А то решат, что разыгрываешь, а потом над ними ржать будешь!
        - Надо с себя начинать. Тогда ничего такого не подумают! - сказал Алешка.
        - А если у других ничего странного нет? - засомневался Антон.
        - Ну, посмеются немного. Решат, что головой ударился. Ничего, переживу, - ответил Алешка, представив себе однако, что попасть в такую ситуацию было бы совсем неприятно. Так и прослывешь чокнутым или фантазером!
        - И все-таки надо обходить! - решил Антон. - Тех, кто дома, еще обзвонить можно, а вот кто в больницу попал, с теми по телефону толком не поговоришь. Давай сейчас всех больных поделим. Одних ты обзванивать будешь, а к другим я пойду.
        Алешка, несмотря на тревогу за друга, нехотя согласился с этим предложением. Ведь Антон пообещал быть осторожным. Да и опасность, если она действительно существовала и не была плодом их фантазий, и дома была ненамного меньше. К тому же представить себе Антона, терпеливо названивающего по телефону человеку, до которого минут пять ходу, вместо того чтобы к нему бежать, он не мог. Да он и сам бы, наверное, предпочел говорить с глазу на глаз, если бы не нога.
        Опасения Алешки и Антона подтверждались. Ребята неохотно делились с ними подробностями своих заболеваний и несчастных случаев. Но кто-то все-таки начинал говорить откровенно, когда понимал, что его не разыгрывают, а кто-то так уходил от ответов, что приходилось предполагать, что тут дело нечисто и человеку есть что скрывать.
        Звонок Ане Алешка откладывал очень долго, оставив его напоследок. Он все никак не решался набрать этот номер. Наконец он набрал знакомые цифры. При этом он держал руку на рычаге телефонного аппарата, готовый в любой момент нажать на него и отсоединиться, если к телефону подойдет кто-то другой. Конечно, он понимал, что такое поведение просто глупо, но ничего с собой поделать не мог.
        - Алло! - прозвучал в трубке тихий голос, после нескольких сигналов, когда Алешка готов уже был повесить трубку. Сначала он даже не узнал Анин голос. Обычно звонкий и задорный, сейчас он звучал как-то глуховато и тихо, и только в интонациях и тембре послышалось что-то знакомое.
        - Алло, здравствуй, это я, - с волнением произнес в трубку мальчик.
        - Кто это «я»? - последовал резонный вопрос.
        - Ну, я. То есть Алешка Романов, - произнес наконец он. От волнения он даже забыл представиться, а его взволнованный голос узнать по телефону было нелегко.
        - А, это ты, привет! - обрадованно сказала Аня. Как видно, сидеть дома во время каникул ей было тоже не слишком-то весело. - Ну, как твоя нога?
        - Нога ничего, заживает! Скоро бегать буду! - Алешка изо всех сил старался казаться оптимистичным, хотя в душе он совсем не был уверен в своем скором выздоровлении. - Ты лучше скажи, что с тобой случилось.
        - Сама не знаю, - вздохнула Аня. - Вроде ничего не болит, и температура нормальная. Как будто симулирую, - невесело рассмеялась она. - Только сил - никаких. Едва до телефона дошла.
        - Ой, извини, что заставил тебя встать! - смутился Алеша.
        - Вот еще глупости! - возмутилась Аня. - Что же это я, совсем инвалид, что ли?! Я очень рада, что хоть кто-то позвонил. А то лежи тут целыми днями одна и пялься на этот дурацкий портрет!
        - Портрет?! - воскликнул Алеша, едва не поперхнувшись.
        - Ну да, портрет. Помнишь того фотографа? - спросила Аня.
        - Еще бы не помнить! - пробормотал Алеша, пытаясь собраться с мыслями. Он никак не ожидал такого совпадения с его собственными ощущениями.
        - Ну да! - продолжила Аня. - Мама его, конечно, на самое видное место повесила. Мне он тоже сначала понравился. А сейчас так бесит, просто не представляешь. Я даже снять его хотела, да чуть со стула не грохнулась. Оставила пока все как есть.
        - А ты бы родителей попросила!
        - Да ну! Чего их расстраивать зря! И так все испереживались. А так решат, что у меня еще и с нервами что-то.
        Анин портрет Алеша отлично запомнил. Он показался ему самой удачной работой странного фотографа. Анька на снимке была очень хороша - прямо кинозвезда. Неудивительно, что ее мама была в восторге. Да и сама Аня, как понял Алешка, сначала очень обрадовалась. Она вообще обожала фотографироваться, а своим подружкам по секрету говорила, что не прочь стать фотомоделью.
        - И что же тебе не нравится? - спросил Алеша.
        - Черт его знает! - ответила Аня. - Просто раздражает, и все. Наверное, потому, что смотрю на него целыми днями. Вот и Кешке он не нравится.
        - А ты откуда знаешь? - спросил Алешка. - Он что, сказал тебе? - Кешка был Аниным попугаем.
        - Он на него ни разу не сел, - ответила она. - Даже близко не подлетает.
        Обычно Кешка летал по всей комнате и очень любил садиться на всякие картины, зеркала и вообще всюду, за что только мог уцепиться.
        - Мой Маркиз тоже портрет не любит, - сказал Алеша. - Даже шипит на него иногда.
        - Значит, у тебя тоже? - Аня как будто даже обрадовалась этому факту. - Ну а сам ты как?
        - Я тоже не очень-то его люблю, - признался Алешка.
        - Ну, слава богу! - воскликнула девочка. - А то я уже думала, что это у меня крыша едет! Заклинило меня на этом фото.
        - Значит, у нас обоих крыша поехала, - невесело пошутил Алешка.
        - Может, это из-за рамки? - подумала вслух Аня. - Уж больно она какая-то тяжелая и неприятная. В такой только портреты покойников вешать!
        - А животным-то что от рамки! - возразил Алешка. - Разве что каким-то составом специальным все это обрабатывалось, вот звери и чуют.
        - Ага, ядовитым! - продолжила Аня. - Вот мы и заболели.
        - А я от этого ногу сломал? - рассмеялся Алешка.
        - Да, точно! - согласилась Аня. - Вообще, у нас получается какая-то беседа двух психов: рамки, портреты, животные…
        - Тут действительно спятишь скоро! - решился наконец Алеша перейти к той теме, ради которой первоначально и затевался этот разговор.
        - Да? А что такое? - насторожилась Аня, и мальчик по интонации одноклассницы понял, что она тоже что-то держит при себе и недоговаривает.
        - Да мерещится тут всякое, - уклончиво начал Алеша, но постепенно разговорился.
        - Сначала мне казалось, что кто-то меня толкнул, когда я падал, - начал он. - И потом еще раз на том же месте едва не свалился. И опять то же самое чувство. И еще: как будто холод какой-то…
        Мальчик прервался, опасаясь услышать смех и ехидные замечания, но Аня слушала очень серьезно и его не прерывала. Это ободрило Алешку, и он продолжил.
        - А еще сны какие-то дурацкие снятся! - смущенно проговорил он, словно оправдываясь за то, что рассказывает такие глупости. - Все какие-то кошмары, а потом просыпаюсь, и как будто что-то остается… - Алешка прервался, ожидая реакции.
        - Со снами у меня тоже не все в порядке, - тихо сказала Аня после долгой паузы. - Я думала, что это от болезни…
        - А что происходит? - спросил Алеша, когда молчание сделалось слишком долгим.
        - Да нет, ерунда, наверное, - ответила Аня. - Просто снятся такие ситуации, из которых не могу выбраться. А утром просыпаюсь совсем без сил, как будто все это на самом деле произошло. И мерзну, как будто не июнь, а январь.
        - А что все-таки снится? - настаивал Алешка. Он понимал, что сам едва ли бы стал рассказывать про всякие кошмары. Мало ли что кому городится! Но ему почему-то казалось, что девочке это сделать гораздо легче; ведь принято считать, что женщины придают снам куда большее значение, чем мужчины. И все-таки он не очень-то рассчитывал на Анино согласие. Тем не менее она вдруг начала рассказ.
        - Ты понимаешь, - говорила она, - снится все время, что я то ли связана, то ли прикована где-то, то ли просто непонятно почему пошевелиться не могу. Пытаюсь вырваться, закричать, но ничего не выходит. А иногда только больнее становится.
        - А это место на пещеру не похоже? - прервал Алешка.
        - А ты откуда знаешь? - спросила Аня с некоторым недоверием. Она даже подумала на мгновение, что кто-то рассказал мальчику ее сон, но тут же поняла, что она о нем не только никому не рассказывала, но даже и не записывала в дневник, который иногда вела.
        - Это я там во сне оказываюсь, - мрачно пояснил Алешка.
        - Тогда понятно, - ответила Аня, хотя на самом деле это ничего не проясняло, а скорее, наоборот, запутывало. С чего бы это им видеть во сне одно и то же место, да еще такое, где, по-видимому, никто из них не только не бывал, но и в глаза не видел?!
        - Так вот, - продолжала она, собравшись с мыслями. - У меня такое ощущение, будто я в этой пещере или норе не одна.
        - А еще там вещает какой-то отвратительный голос! - воскликнул Алешка.
        - Ты, похоже, мои сны не хуже меня знаешь! - заметила Аня.
        - Конечно, если снится почти одно и то же! - согласился Алеша.
        - А голос и вправду отвратительный! - продолжила девочка. - И причем такое ощущение, будто я его где-то когда-то уже слышала. Вот только никак не могу вспомнить, где и когда.
        - И у меня то же самое! - почти кричал в трубку Алеша. - Ну что же это за голос такой!
        - Я уже всех знакомых перебрала, - подхватила Аня. - Ну, ни на кого не похоже! Я уж даже артистов стала в памяти перебирать. Может, в каком фильме слышала…
        - А это мысль! - воскликнул Алешка. - Точно! Надо бы всякие ужастики пересмотреть. И фантастику. Там такие противные голоса и могут встречаться!
        - Мало тебе в жизни ужастиков! - возмутилась Аня. - Вот смотри свои сны, и никаких ужастиков не нужно будет! - она сильно не любила этот жанр. - К тому же я их и не смотрю никогда.
        - Значит, тут что-то другое, - не стал спорить Алешка, решив про себя, что ужастики надо будет все-таки пересмотреть. Все равно дома делать нечего!
        - Так вот, этот голос говорит, что мы попались и нас отсюда не выпустят, - продолжила Аня. - И так страшно становится, что начинаешь верить, что это действительно так!
        - Не понимаю, как нам может сниться почти одно и то же, - сказал Алешка.
        - Знаешь, а я рада, что у тебя то же самое! - неожиданно заявила Аня. - А то я уж думала, что с ума сходить начинаю! А вместе с ума не сходят, только поодиночке, - добавила она, вспомнив мультик про Простоквашино.
        Они договорились созваниваться и обмениваться новостями. Правда, про дядю Семена Алешка так ничего и не сказал. Но ведь это, похоже, и не относилось к делу. А зачем зря расстраивать человека?! Тем не менее, несмотря на все неприятности, Алешка после этого разговора почувствовал какой-то подъем сил. Он был уверен, что следующий звонок совершит очень скоро, вне зависимости от того, будут новости или нет.
        Этот день получился таким выматывающим, что Алешка заснул, едва коснувшись подушки. Но, как это и бывало в последние дни, сон не принес ему никакой радости. То, что он увидел, оказалось еще худшей картиной, чем в предыдущие ночи. Конечно, тут могли сказаться переживания последнего времени, как он и объяснял себе утром, но осадок получился очень неприятным.
        Итак, во сне он вновь оказался в той же самой пещере и вновь ничего не мог поделать с собой. Только на этот раз там был ярко освещенный участок, что-то вроде сцены в зрительном зале или арены в цирке. И в самом центре этого пятна света находился покойный дядя Семен. Он был очень бледен. Казалось, он силится что-то сказать, но во рту у него был кляп, поэтому оттуда не доносилось ни звука. Его руки и ноги уходили во тьму, но Алешке казалось, что они там прикованы или привязаны.
        - Ты очень меня огорчил, помощник, - прозвучал все тот же отвратительный глуховатый голос, от которого мурашки бежали по коже. Только на этот раз в холодном тоне слышалась некоторая издевка. - Ты был настолько глуп, что посмел ввязаться не в свое дело. Да еще ты, червяк, вообразил, будто можешь справиться со мной! Если бы не это, я, быть может, и не тронул бы тебя. А так, прощай!
        С этими словами из тьмы появилась рука в перчатке. Она держала какое-то оружие. Какое, Алешке не удалось рассмотреть, уж очень быстро все произошло. Последовал короткий удар по голове дяди Семена, и его тело бессильно поникло, а на виске показалась кровь. Черная рука исчезла столь же мгновенно, как и появилась. А дядя Семен начал медленно погружаться в землю.
        - Ты хотел докопаться до меня? - раздался голос, прерываемый глухим замогильным смехом. - Так покопайся же в земле, падаль!
        По пещере пронесся стон, и в то же мгновение все погрузилось во тьму. Алешка проснулся весь в поту, настолько все было реально. Он дотянулся до торшера и включил свет. Знакомая обстановка комнаты по идее должна была его успокоить, но его взгляд первым делом упал на фотографию на стене, отчего Алешку вдруг резко пробил озноб. На секунду ему показалось, что он вновь оказался в той же самой пещере. Это ощущение тут же пропало, но на душе стало еще неприятнее. Мальчик погасил свет и опустился на подушку с твердым намерением не спать до утра, но едва он закрыл глаза, как снова провалился в тяжелый сон.
        Он вновь оказался в том же самом месте. И на этот раз в центре светового пятна стоял не дядя Семен, а Антон. Приятель был в полном сознании и беспокойно озирался по сторонам, силясь разглядеть что-то во тьме и понять, где находится. Антон не был связан, но создавалось впечатление, что он не в силах выйти из этого пятна света или же боится вступить в тень.
        Алешка захотел позвать одноклассника, но он был не в силах произнести ни звука и мог только с ужасом наблюдать за происходящим. В круг света молниеносно влетел какой-то предмет. Он был направлен прямо в голову Антона. Мальчик едва-едва успел увернуться. Предмет этот раскололся на части, и один из маленьких кусочков угодил жертве в руку. Антон слегка поморщился, но на такую мелочь обращать внимание, как видно, не стал. Он теперь оглядывался испуганно и еще более напряженно, ожидая новых подвохов.
        - Подумай, что лучше: быть пленным или мертвым? - раздался голос, и свет после этого погас.
        - И ты подумай! - произнес голос повторно, и Алешка почувствовал на себе сверлящий, холодный взгляд.
        Проснулся он с криком. Сердце бешено колотилось, за окном начало рассветать. Мальчик совершенно не выспался, но сейчас он не согласился бы заснуть ни за что на свете. Чтобы этого не случилось, Алешка доковылял до стола и стал тщательно записывать сон. Он надеялся, что это как-нибудь поможет ему понять, что же все-таки происходит. А еще он чувствовал, что Антону угрожает какая-то опасность. Если он не может помочь ее предотвратить, то должен хотя бы предупредить друга. Алеша даже с трудом удержался от немедленного звонка, переполошить всех рассветным звонком было неважной идеей, и он от нее отказался.
        Антон с утра прибежал к нему сам. Как обычно, слегка взъерошенный и полный энергии.
        - Тебе ничего не снилось? - первым делом спросил Алешка.
        - Что это за вопросы с утра? - вытаращил глаза Антон. - Когда это ты снами интересовался? Может, тебе на день рождения сонник подарить?
        Алешка рассказал ему в чем дело.
        - Вот это да! - присвистнул Антон. - Ты, значит, теперь вроде Нострадамуса.
        - Мне не до смеха, - мрачно сказал Алешка. - Я же за тебя, дурак, переживаю!
        - Чего тут переживать! - ответил Антон, не обидевшийся на дурака. - Ты же видишь прошлое. Ну, как бы то, что случилось вчера. Только в виде какой-то пещеры.
        - Но ведь и Ане то же самое снится! - возразил Алешка.
        - Значит, вы с Анькой родственные души! - беспечно заявил Антон. - Кстати, снилось ли ей и сегодня то же, что тебе, это еще вопрос! Давай звони ей!
        Алешка набрал номер, но к трубке подошла не Аня, а ее мама. Мрачным голосом она сказала, что дочь еще спит, что сегодня они ждут врача, и, вообще, Аню пока что лучше не беспокоить.
        - Ничего, потом сама позвонит! - успокоил Антон, видя Алешкино расстройство. - Девчонки, они любопытные! Обязательно захочет узнать, что там дальше.
        - Так, значит, с тобой больше пока ничего не случалось? - уточнил Алеша.
        - Нет, все в порядке! - ответил Антон. - И вообще я теперь очень внимательный: под ноги смотрю, под домами не хожу, даже через дорогу только на зеленый иду…
        - Ну-ну! - скептически произнес Алешка. - Только и вверх, и вниз сразу смотреть не будешь… Ты лучше скажи, что вчера узнал.
        - Говорил я с тем братом Петровым, что просто купанием отделался, - посерьезнел Антон. - Сначала он все отнекивался; думал, что я его подкалываю. Но потом ничего, разговорился. Уж больно ему не хотелось признавать, что они с лодкой управиться не смогли; я на это и бил.
        Алешка представил себе эту картину: Антон, начинающий насмехаться за то, что ребята в тихую погоду умудрились перевернуться на лодке! Он не позавидовал бы человеку, оказавшемуся в таком положении.
        - Так вот: он говорит, что как-то вдруг очень холодно стало, - продолжил Антон. - Хотя вокруг жара была. А потом словно кто-то начал лодку раскачивать. Говорит, качается, как на море, а никакой волны нет. Ну и потом перевернулась. Димке веслом по башке попало, а Мишка говорит, что он от другого весла еле увернулся!
        - Вот это да! - воскликнул в волнении Алешка. - Выходит, это все-таки не случайно! Уж больно много несчастных случаев!
        - Да погоди ты! - оборвал его Антон. - Я еще не дорассказал. Он говорит, что выплыть долго не мог: словно давило что-то. А плавает он будь здоров, лучше меня!
        - Ну а про сны ты не расспрашивал?
        - Я не спрашивал, а он ничего не рассказывал! Вот если бы я раньше знал, что надо спросить! - ответил Антон. - Да, кстати, он кашляет жутко, даже из дома не выходит. Говорит, наглотался какой-то гадости, а врачи ничего понять не могут. Говорят, что в легких все чисто…
        - Да что они вообще понять могут! - взорвался Алешка. - Может, когда все вокруг перемрут, тогда поймут!
        - Ну, ты как хочешь, а я пока помирать не собираюсь! - заявил Антон. - Меня вот даже кирпичом не возьмешь! - И тут он поморщился.
        Только сейчас Алешка заметил, что рука у Антона густо намазана зеленкой, а кое-где даже заклеена пластырем.
        - Это ты вчера, на кладбище? - спросил Алешка.
        - Да, - ответил Антон. - Но это ерунда, пройдет! - И снова поморщился.
        - Ничего себе ерунда! - возразил Алешка. - Раз до сих пор болит, значит, не ерунда. Мало ли на кладбище какая зараза!
        - Да я уже зеленкой весь перемазался.
        - Зеленки мало, - рассудительно заметил Алеша. - Тебе прививку от столбняка делали? А то порежется человек, начнет копаться в земле, заразится столбняком, а потом так и помрет. Если упустить, то ничего потом не сделаешь. - Тетя Алешки была медсестрой и любила рассказывать такие медицинские истории с летальным исходом.
        - Ладно, ладно! - сказал Антон. - Если будет болеть, пойду к врачу. А прививки какие-то делали, только кто же их помнит, какие!
        - А у тебя-то как кашель? - вспомнил Алешка.
        - Видишь, не кашляю! - гордо сказал Антон. - Прекратился со вчерашнего дня!
        В подъезде раздался какой-то шум.
        - Пошли, что ли, выглянем! Чего здесь сидеть! - предложил Антон.
        Алешка сильно сомневался, что ему стоит опять выходить на лестницу, но рассудил, что если идти рядом с Антоном, то ничего не случится (если что, приятель поддержит), поэтому согласился.



        Глава VII
        Новые находки и новые несчастья

        Шум и суета в подъезде происходили по печальному поводу. Домой привезли тело дяди Семена. Как оказалось, у него были какие-то родственники, которые и взяли на себя заботу о похоронах, а также хотели присмотреть за освободившейся квартирой. Из других квартир высунулось множество любопытных пенсионеров, которые жалели бедного пьяницу и вполголоса обсуждали случившееся. Некоторые бабульки крестились. Никто не плакал, хотя настроение у всех было подавленное.
        Получилось так, что, движимые любопытством и сочувствием, ребята протолкались поближе и оказались совсем рядом с дверью квартиры покойного. Дядя Семен выглядел в гробу очень торжественно и солидно. На его виске была видна крошечная ранка. Казалось невероятным, что она могла послужить причиной смерти здорового, крепкого мужчины.
        И тут перед глазами Алешки всплыл сегодняшний сон. Он еле удержался от того, чтобы вскрикнуть. Ранка находилась на том самом месте, куда во сне пришелся удар черной руки. На мгновение мальчику показалось, что на него снова повеяло холодом и он слышит тот самый мрачный, зловещий смех. Алешка покрепче ухватился за костыль, чтобы не упасть.
        - Ты чего? - шепотом спросил Антон, заметивший состояние друга и решивший, что тот испугался покойника.
        - Ничего, все в порядке. Потом расскажу, - шепнул в ответ Алешка.
        Внутри квартиры дяди Семена царил полнейший беспорядок. Очевидно, что покойный не так уж часто утруждал себя уборкой. На столе до сих пор стояла недопитая бутылка и лежала недоеденная колбаса. Тут же валялись инструменты. Наверное, мастер и обедал, и работал за одним столом. Внимание привлекла и куча старых, пожелтевших газет. Непонятно для чего они были заботливо сохранены и выглядели при этом так, словно их совсем недавно читали. Но скорее всего дядя Семен просто-напросто стелил их на стол, чтобы его не пачкать.
        А в углу валялись какие-то заготовки, недоделанная работа. Алешка сперва уловил в них что-то знакомое, а потом так и впился глазами. Ему показалось, что это заготовки для портретных рамок, причем из того самого материала, из которого сделаны были рамки для фотографий их класса!
        Гроб с телом внесли в квартиру, и дверь закрылась. Народ начал расходиться. Алешка, сопровождаемый Антоном, захромал вверх по лестнице. К счастью, на этот раз подъем прошел без приключений.
        - Ну, рассказывай, чего ты так побледнел! - набросился с расспросами Антон, едва они вернулись в квартиру Алешки.
        - Сначала рана, - пробормотал Алешка и рассказал о том, как реальное ранение совпало со сном.
        - Да уж! - Антон озадаченно почесал затылок. - А ты уверен, что тебе не сейчас это показалось? Может, ты просто додумал сон.
        Но в этом Алешка был абсолютно уверен.
        - В конце концов, смертельные раны чаще всего и бывают в висок, - сказал Антон, но без особой убежденности в голосе.
        - А еще рамки, - добавил Алешка.
        - Какие рамки? - не понял Антон.
        - Рамки для фотографий. Такие же, как у меня и у других.
        - Ах, вон оно что! - воскликнул Антон. - Ну, значит, он их и делал. А что: весь город знает, какой он хороший мастер. Вот фотограф ему и заказал. Если бы кто-то знал, то можно было бы и фотографа отыскать.
        - Откуда фотографу его знать? - мрачно сказал Алешка. - Он в нашем городе только появился и сразу исчез.
        - Дядя Семен был хорошим мастером, - возразил Антон, но не слишком уверенно. - Он мог и быстро заказ выполнить. Особенно, если деньги кончились.
        - Чего теперь гадать! - вздохнул Алешка.
        - Да и фотограф тут ни при чем! - добавил Антон. - Мало ли какие чудаки бывают!
        Алешка не стал возражать, но рамки не шли у него из головы. Уж больно необычными они были, а он сталкивался с ними во второй раз. И опять при странных обстоятельствах. Мальчик подошел к портрету и стал вглядываться в него. Эх, проникнуть бы в квартиру дяди Семена и посмотреть еще раз: те же это рамки или нет. Вот только кто его туда пустит?
        - Знаешь, это не проблема! - сказал Антон, когда Алешка поделился с ним своими сомнениями. - Скажем, что нам надо какую-то вещь отдать, которую мы у дяди Семена забирали. Или, наоборот, взять.
        - А это идея! - обрадовался Алешка. - Только лучше все-таки отдать. Так подозрений меньше будет. Надо только теперь придумать что.
        - Ну, не знаю. Скажем, что деньги занимали. Или что надо отдать деньги за то, что он нам починил что-нибудь. Предоставь это мне. А то тебе самому уверенности не хватает! Будешь в дверях мямлить!
        Проблем с родственниками, как ни странно, не возникло. Дверь открыла женщина в черном платье, не выглядевшая, однако, особо огорченной - она была скорее усталой. Даже не дослушав рассказ Антона о каких-то деньгах, а также о том, что дядя Семен брал у них в починку что-то из посуды, женщина кивнула и пропустила ребят в дом. Со стола уже было все убрано, а на нем стоял гроб с покойником.
        - То, что он брал, можете поискать, - сказала женщина, кивнув на кучу разного хлама, валявшегося в углу. - А на деньги лучше цветы ему на могилу купите.
        После этого женщина ушла на кухню заниматься какими-то своими делами, оставив ребят одних. Быть может, это было и не слишком разумно с ее стороны, но красть у дяди Семена, похоже, было действительно просто нечего. Разве что инструменты.
        Стараясь поменьше смотреть на дядю Семена, который словно бы наблюдал за ними, но уже не мог ничего подсказать, ребята бросились к углу. Покойный мастер брал в починку немало предметов, и ясно было, что родственникам придется с этим разбираться. Возможно даже, что ребята были уже не первыми такими визитерами. Но Антона с Алешкой привлекали только дощечки. Взяв в руки одну из них, Алешка уже был уверен, что это то же самое дерево с чудны€м узором. Воровато оглядываясь, мальчик сунул одну из дощечек за пазуху. Конечно, ему было немного стыдно, но он хотел до конца убедиться, что дерево на ней то же самое, что и на рамках. К тому же было понятно, что ни дяде Семену, ни родственникам это уже не понадобится.
        Антон тем временем смотрел на кучу газет.
        - Ух ты! - шепотом произнес он. - Сколько же лет этим газетам? Они, наверное, его ровесники, если не старше. И зачем это старье ему понадобилось?
        - Да брось ты! - шикнул на него Алешка, которому не терпелось скорее выбраться из дома, где находился покойник.
        В это время в дверь раздался новый звонок. Ребята, собиравшиеся было уходить, тоже направились к двери. На пороге стоял чудаковатый старичок, живший на соседней улице. Его знал весь город. Вечно неопрятный, в старом плаще, который носился в любую погоду, в очках на веревочке, старичок обычно, если было достаточно тепло, просиживал целыми днями на какой-нибудь скамеечке с целой кипой газет. Газетам этим, зачастую, было несколько десятков лет. Над этим старичком любили посмеиваться. Говорили, что дома у него не протолкнуться из-за старых газет и журналов. Зачем он читает старую прессу, старичок никому не объяснял. Скорее всего он просто вспоминал времена своей молодости, а до современной жизни ему не было ровно никакого дела. Вот и на этот раз этот дедушка держал в руках увесистую кипу.
        - Здравствуйте, Семен Иванович дома? - спросил он надтреснутым старческим голосом. Ребята только сейчас поняли, что никогда раньше не слышали отчества дяди Семена. Как и голоса старичка с газетами.
        Женщина в черном объяснила гостю, что Семен Иванович умер, и сказала, что если в доме есть какие-то его вещи, то старичок может их забрать.
        - Ай-ай-ай! - сокрушался старичок. - Как жаль! Как жаль! Нет, я пришел не за вещами. Я пришел отдать Семену Ивановичу газеты, которые он хотел прочитать. Я еще вчера его ждал… - И он с виноватым видом указал на свой сверток.
        После этого старичок попрощался и засеменил прочь из дома. Ребята тоже вышли из квартиры, недоуменно переглядываясь.
        - Ну, этот-то понятно! - пожал плечами Антон. - Весь город знает, что он псих, помешанный на всяком старье. Но дяде Семену-то зачем старые газеты? Я вообще никогда не видел, чтобы он что-нибудь читал.
        - Я тоже! - задумчиво проговорил Алешка. И тут его осенило. - Так вот откуда у дяди Семена была эта пачка газет! Старичок приносил.
        - Ну, приносил! А для чего? - спросил Антон. - Что его, тоже к старым газетам потянуло? Он-то был нормальным!
        - Может, разговорился с этим дедом, - неуверенно предположил Алешка. - Сделал вид, будто ему интересно, а старичок обрадовался и прицепился к нему. Тот и не отказывался из вежливости.
        - Из вежливости! - рассмеялся Антон. Уж в чем, в чем, а в излишней вежливости дядю Семена заподозрить было трудно!
        - А все-таки я бы эти газеты посмотрел, - задумчиво произнес Алешка, медленно поднимаясь к себе.
        Дома Алешка первым делом достал из-за пазухи дощечку. Она была на удивление тяжелой, как будто даже сделана не из дерева, а из какого-то металла, хотя, несомненно, была деревянной. Мальчик долго рассматривал этот предмет и даже приложил его к рамке своего портрета. Сомнений не оставалось: эта дощечка была точно такой же. Она даже по размеру идеально подходила. Алешка вспомнил, что размеры всех портретов были одинаковыми. Значит, это еще одна заготовка. Значит, рамки делал дядя Семен. Вот только что толку от того, что он теперь это узнал. Ведь расспросить-то некого!
        Алеше даже стало стыдно за такие мысли. Человек умер, а он думает только о том, что не может теперь у него чего-то узнать! Да и чего он так привязался к этому портрету! И все-таки мальчика не покидало ощущение, что где-то он уже видел такие дощечки.
        - Слышал, что с твоей Аней случилось? - спросила мама, вернувшись вечером с работы.
        - С какой Аней? - спросил Алешка, весь день напрасно прождавший звонка. При этих словах сердце у него в груди бешено застучало.
        - Как с какой? Которая с тобой в одном классе учится, - пояснила мама.
        - Слышал, - ответил Алеша. - Болеет, а врачи понять ничего не могут!
        - Болеет она уже давно, - сказала мама. - А теперь она проснуться не может.
        - Как не может? - воскликнул Алешка. - Она что?.. Умерла? - Последнее слово мальчик выговорил с огромным трудом, через силу, судорожно сглотнув.
        - К счастью, нет пока, - ответила мама, и это слово «пока» прозвучало очень тревожно. - Просто заснула и не просыпается.
        - Как это заснула? - продолжал допытываться Алеша. - Почему ее разбудить не могут?
        - Не могут, и все тут! - сказала мама несколько раздраженно. - Знаешь, такое бывает, только редко. Некоторые люди так могут годами спать. Наверное, так и сказка о спящей красавице появилась.
        - А потом что? - спросил Алешка, судорожно сглотнув.
        - А потом кто-то так и умирает, а кто-то потом просыпается внезапно, - ответила мама. - Только после такого сна эти люди очень быстро стареют. Как будто наверстывают пропущенные годы.
        От таких перспектив у Алешки все похолодело внутри. Весь вечер он не мог сосредоточиться ни на чем другом. Все мысли возвращались к тому, как разбудить Аню. Он даже залез в медицинскую энциклопедию, но так и не нашел там ничего полезного. Только голова заболела ото всех ученых терминов, которыми там описывались разные болезни и способы их лечения.
        Правда, папа, вернувшись с работы и услышав о том, что случилось, говорил, что не всегда все заканчивается так трагично. Он даже припомнил легенду о каком-то древнегреческом мудреце, который в юности пас коз, укрылся от жары в какой-то пещере и заснул. А когда проснулся и вернулся в свое село, то о нем помнил только один дряхлый старик, которого этот самый мудрец знал еще мальчиком. И ничего: после этого мудрец прожил долгую жизнь и сильно прославился. Но Алешку не радовала даже такая перспектива. Ему казалось ужасным проснуться через много лет, когда все вокруг изменилось и не осталось ни одного знакомого человека.
        Потом он позвонил Антону. Тот тоже терялся в догадках, но пытался убедить Алешку, что все должно пройти, что врачи обязательно разберутся. Правда, его слова звучали не слишком убедительно.
        - А у тебя-то как рука? - спросил Алешка.
        - Болит, зараза! - признался Антон. - Наверное, точно какая-то инфекция попала. Но про столбняк я узнавал, мне прививку делали. Так что поболит и перестанет… Зато кашля нет!
        - Ты бы к врачу сходил все-таки, - посоветовал Алешка.
        - Придется, наверное, - согласился Антон, который вообще-то ходить по врачам терпеть не мог.
        Этот день выдался едва ли не утомительнее предыдущего. Уже поздно вечером Алешка понял, что просто боится засыпать. Мало того что ему совершенно не хотелось видеть продолжение вчерашних кошмаров, теперь он еще опасался заснуть и не проснуться, как Аня. Как мальчик не убеждал себя, что это ерунда, что это у Ани такая болезнь, которой у него и в помине нет, ощущение тревоги не только не покидало, но и нарастало с каждой минутой. В конце концов Алешка так и не лег в постель, но бодрствовать всю ночь не получилось, и он просто задремал, сидя в кресле.
        Сна он опасался не зря. Сначала ему показалось, что на этот раз он оказался в каком-то другом месте; уж больно там было светло. И только потом Алеша сообразил, что в круге света оказался он сам. Несмотря на то, что дело происходило во сне, внутри у Алешки все похолодело. Он помнил то, что происходило вчера. Но с ним-то днем ничего не случилось! Неужели сон теперь показывает не только прошлое, но и будущее? Мальчик со страхом вглядывался в темноту. Он чувствовал, что на него сейчас устремлено множество глаз тех, кто ждет своей очереди оказаться в этом световом пятне.
        - Воришка! - произнес глуховатый голос. В гнетущей тишине эти слова прозвучали так громко, как будто говорящий кричал, хотя на самом деле говорил он довольно тихо и равнодушно. Казалось, будто голос доносится со всех сторон сразу.
        Следом за этим в воздухе мелькнуло нечто вроде кнута или хлыста, и Алешка почувствовал резкий удар по груди. От боли и неожиданности он вскрикнул и стал затравленно озираться по сторонам, ожидая новых ударов. Но ничего такого не последовало. Пятно света моментально ушло в сторону, словно интерес к нему был потерян.
        Некоторое время Алешка в своем сне просто ничего не видел. После слепящего света глаза очень долго привыкали к тьме, в которой он теперь находился. Он видел только неясное световое пятно, внутри которого угадывались контуры человека. Алешка стал приглядываться, глаза постепенно привыкли к темноте, и тут он понял, кто теперь находится в световом круге.
        - Анька! - закричал он во сне.
        В световом круге действительно была Аня. Она выглядела совершенно растерянной, очень испуганной и ничего не понимающей. Впрочем, как мельком подумал Алешка, и сам он едва ли выглядел лучше! Аня вздрогнула и повернулась в его сторону. Значит, она все-таки слышала! Алешка пытался еще что-то сказать, но не сумел произнести ни звука. Как, впрочем, и в этом, и в предыдущих кошмарах.
        - Совсем слабенькая! - произнес все тот же отвратительный голос с деланым сочувствием, а на самом деле с насмешкой. - Придется тебе отдохнуть.
        С этими словами глаза у Ани медленно закрылись, а сама она как-то обмякла. Алешке хотелось крикнуть, разбудить ее, броситься вперед, но сломанная нога была крепко чем-то зажата, а язык как будто налился свинцом. Мальчик вынужден был оставаться просто зрителем этот кошмара. Но ничего ужасного больше не случилось. Свет погас, и Алешка наконец проснулся.
        Несколько секунд он сидел неподвижно и тяжело дышал. А потом почувствовал, что грудь что-то жжет. Алеша опустил глаза и увидел у себя на груди красную полосу. Именно туда и пришелся удар, который он получил во сне. А еще Алешка вспомнил, как днем он прятал за пазухой дощечку. Разумеется, точное место, где она была, он не помнил, но при этом был почти уверен, что дощечка была именно здесь.
        - Ты ночью так кричал, что нам с папой через стену было слышно, - заметила мама за завтраком. - Мы уж тебя будить хотели.
        - И что же я кричал? - спросил Алешка, хотя и сам прекрасно догадывался, что скажет мама.
        - Сначала Аню звал, - сказала мама. - А потом просто закричал. Что же это тебе такое приснилось?
        - Не помню, - соврал Алешка. Он не захотел пугать маму. Скорее всего, она вызвала бы врача или просто стала бы отпаивать его какой-нибудь валерьянкой. Лучше бы Маркизу валерьянку давала; тот от нее в восторге!
        - Не надо так беспокоиться, - сказал папа. - Думаю, Аня должна поправиться. В конце концов, молодой, крепкий организм… - Он не закончил фразу, а в его голосе совсем не было уверенности.



        Глава VIII
        Похороны

        Дядю Семена хоронили в этот же день. Ребята никогда не испытывали тяги к похоронным процессиям. Уж очень неприятный осадок после них всегда остается: вид плачущих близких кому угодно надолго испортит настроение. Но в этот раз они чувствовали, что просто обязаны проститься с покойным. Сначала Антон думал идти один, но Алешка неожиданно для самого себя настоял на том, что небольшая прогулка, пусть и на костылях, ему не повредит.
        Увидев Антона, Алешка чуть не ахнул. Рука у него была замотана так, словно была сломана. Даже через бинты было видно, как она распухла.
        - Инфекция какая-то, черт бы ее побрал! - заявил Антон, предвосхищая расспросы. - Ну, ничего. Мне чего-то вкололи, так что скоро буду как новенький.
        - Может, тебе надо в больницу лечь? - участливо спросил Алешка.
        - Говорят, что пока просто будут держать под наблюдением, - заявил Антон, который с трудом отбился от попыток положить его в больницу. Может быть, ему это удалось еще и потому, что больница оказалась просто переполненной.
        Об Ане по-прежнему не было никаких известий. Звонить ее измученным родителям ребята не решились и заключили, что, раз нет новостей, значит, все остается по-прежнему. Действительно, и хорошая, и плохая весть при столь необычном случае должны были бы облететь друзей и соседей мгновенно.
        Хоронить дядю Семена собралось совсем немного народу. Несколько родственников, в том числе вчерашняя женщина в черном, и несколько соседей. Четверо его приятелей несли гроб. Венок был всего один, да еще несколько букетов цветов. Один из них успел купить Антон. Процессию сопровождала стая дворовых собак. Очевидно, они чувствовали уход своего защитника. Слез и рыданий, к облегчению собравшихся, не было, хотя и было несколько обидно за то, что дядю Семена провожают так буднично.
        Впереди какой-то хмурый человек нес портрет дяди Семена. Просто удивительно, как быстро его успели сделать. Алеша глянул на снимок и обомлел. Он едва не выпустил костыли от изумления. Фотопортрет был сделан действительно мастерски. И мальчику даже показалось, что он узнал, кто именно сделал этот портрет. Фотография была точно такого же размера, что и фото, которые странный фотограф делал для их класса. И вокруг нее была точно такая же рамка!
        Алешка толкнул Антона в бок. Тот сначала не понял, в чем дело, потом посмотрел на портрет с некоторым удивлением, но затем его лицо приняло обычное выражение.
        - А что тут удивляться? - шепнул он Алешке. - Дядя Семен эти рамки делал? Делал. Вот фотограф и снял заодно и его портрет.
        Возразить было нечего, но Алешке по-прежнему это очень не нравилось. Фото было сделано прекрасно, но тем не менее мальчика оно чем-то раздражало. К тому же, зная дядю Семена, он не мог себе представить, что тот станет вешать на стенку собственный портрет. Да и когда ребята заходили к нему в дом, ничего подобного там заметно не было. Алешка подумал, что хорошо бы узнать, как появился этот самый фотоснимок.
        Узнать это помог ему случай. Две родственницы вполголоса переговаривались о похоронах.
        - У Сени даже снимка приличного не было. Разве что двадцатилетней давности, - вздохнула одна из женщин.
        - Почему же, этот очень даже приличный! - возразила другая.
        - Спасибо, какой-то его знакомый помог, - ответила первая. - Пришел вчера почти ночью, занес вот этот портрет и ушел. Говорил, что должен отблагодарить Семена за помощь. Обещал и с памятником помочь. Он еще какие-то дощечки взял. Кажется, они ему для фоторамок нужны. А одну никак не мог найти и даже расстроился. Странный какой-то! На похороны не пришел… Его здесь нет почему-то.
        - Точно нет? - переспросила вторая женщина. - Может, оделся по-другому.
        - Такого не перепутаешь! - уверенно сказала первая. - Такой высокий, худой, весь в черном. Наверное, где-нибудь в похоронной конторе работает. От него даже холодом веет! Я, честно скажу, сперва даже струхнула немного.
        Подслушав эти слова, Алешка едва не вскрикнул. Выходит, что таинственный фотограф никуда и не уезжал из города, а скрывается где-то здесь! Только почему же его никто не видит? От кого он прячется? В том, что это тот самый человек, мальчик был уверен. Ну, не может по городу ходить несколько человек с такой странной внешностью, да еще имеющих отношение к фотографии! Эх, подумать только! Он вчера был в их доме! Если бы знать! Правда, Алеша даже не представлял себе, что бы сказал, встретив того человека, но ему казалось, что завеса тайны, опустившаяся в последнее время, тогда каким-то образом приоткрылась бы.
        Случилось так, что дядю Семена хоронили совсем неподалеку от того места, где он принял свою нелепую смерть. Антон шепотом объяснял Алешке, где лежало тело и где оступился он сам. Ничего необычного на месте смерти уже не было: дождь смыл все следы. И все-таки Алешку не покидало ощущение, что он чего-то не замечает.

«Интересно, куда же все-таки дядя Семен направлялся в тот злополучный день», - думал мальчик, оглядываясь по сторонам.
        Казалось, что вокруг не было совершенно ничего примечательного: невзрачные памятники и кресты, а то и просто безымянные холмики. Конечно, в другое время можно было бы подумать, что покойный отправился красить какую-нибудь ограду или восстанавливать покосившийся памятник. Но ведь он был без инструментов, а с каким-то дурацким кирпичом. Алешка пожалел, что не может сейчас как следует все здесь осмотреть, и решил, что стоит попросить об этом Антона. Хотя, с другой стороны, что здесь надо искать, он и сам совершенно не представлял. К тому же, если учесть, что случилось здесь с Антоном недавно, он едва ли будет гореть желанием отправиться сюда, да еще и в одиночку.



        Глава IX
        Старые газеты

        Родственники дяди Семена не стали церемониться с его старыми вещами. Многие из них моментально оказались на помойке. Когда Алеша и Антон возвращались домой, в них уже копались два бомжа в надежде поживиться чем-нибудь ценным.
        - Погоди-ка! - вдруг сказал Антон и направился в ту сторону.
        - Ты что, с ними покопаться хочешь? - удивился Алешка.
        Но Антон не удостоил приятеля ответом, действительно подошел к помойке, наклонился и уже через пару минут довольный вернулся назад.
        - Вот! - торжественно произнес он, показывая пачку старых газет, считая, очевидно, что это не требует других пояснений.
        - Что «вот»? - передразнил его Алешка.
        - Это же те старые газеты, что были у него в квартире! - удивился Антон такой непонятливости друга.
        - Думаешь, их стоит тому старичку отдать? - спросил Алешка.
        - Отдать потом, может, стоит, я об этом и не подумал сразу, - согласился Антон. - Только сначала мы их почитаем.
        - Делать тебе нечего! Если хочешь почитать, дойди до киоска и свежую газету купи!
        - Зачем мне свежая! - возмутился Антон. - Там все равно ничего интересного нет.
        - А в старой есть! - иронически сказал Алешка.
        - Раз дядя Семен там что-то нашел, значит, есть! - убежденно заявил Антон. - Может, это к нам отношение имеет.
        - Ага, имеет! Разве что к бабушкам и дедушкам!
        - А я все-таки посмотрю! - упрямо заявил Антон. - Если не хочешь, я к себе пойду их читать. Только тебя до квартиры доведу.
        - Сам дойду! - огрызнулся Алешка. Хотя он страшно устал и помощь принял бы с удовольствием. Да и по лестнице идти одному было страшновато. - Чего уж там! Пойдем ко мне! - добавил он. - Может, там действительно что-то интересное найдем. В конце концов, любопытно же, о чем в то время писали!
        Газеты были пятидесятилетней давности, причем в основном местные. Очевидно, дядю Семена интересовали события, происходившие когда-то давно именно в их городе.
        Смотреть на старые газеты было непривычно. В них совсем не было обычной теперь рекламы, а статьи были написаны довольно-таки сухо. На первых страницах были напечатаны или речи каких-то руководителей, имена которых с трудом теперь вспоминали даже старики, или же красовались бодрые сообщения о каких-нибудь трудовых успехах.
        Прочитав первые несколько фраз какой-то речи, Алешка неудержимо раззевался. У Антона реакция оказалась примерно такой же.
        - Ты что, думаешь, что дядя Семен читал всю эту ерунду? - спросил Алешка.
        - Не знаю, - ответил Антон, энтузиазма у которого поубавилось. - Разве что вместо снотворного. Но что-то же он в них нашел!
        - Это теперь обо всяких происшествиях печатают на первых страницах и крупным шрифтом! - догадался вдруг Алешка. - А раньше об этом были только маленькие заметки где-нибудь в конце!
        - А ты откуда знаешь? - недоверчиво спросил Антон.
        - Знаю, дедушка рассказывал, - ответил Алешка.
        - Ну, давай читать с конца! - согласился Антон. - Если найдешь что-нибудь, сразу говори. Тогда, может, и не заснем.
        Последние страницы было читать немного веселее. Но все равно едва ли кого-нибудь, кроме разве что завзятых краеведов или людей, о чьих родственниках тут было написано, могли заинтересовать старые новости.
        Антон чувствовал, что глаза его сами собой слипаются, как вдруг он заметил среди текста знакомое словосочетание.
        - Смотри-ка! - толкнул он в бок Алешку. - Тут про нашу школу что-то написано.
        - Интересно, - отозвался Алешка. - Ну и что же там пишут?
        Школа эта была старейшей в городе, и ей было уже больше сотни лет. Так что история у нее была богатая, а из ее стен вышло немало достаточно известных в городе людей и даже один знаменитый на всю страну артист.
        - А там тогда тоже была какая-то эпидемия! - заметил Антон, пробегая глазами заметку.
        Ребята вдвоем склонились над газетой, пытаясь пробраться сквозь частокол казенных фраз и понять, что же все-таки произошло в их школе много лет назад. «Массовое заболевание учащихся», «проводится расследование причин», «выявлены нарушения в работе столовой». Эти фразы вроде бы не оставляли сомнений в том, что случилось.
        - Ничего интересного! - разочарованно произнес Антон, первым дочитавший до конца. - Накормили ребят какой-то тухлятиной, вот они и заболели. А столовая тут до сих пор такая!
        - Да, в нашей столовой лучше не есть, - рассеянно произнес Алешка, дочитывая статью. - Только вот в столовой ли там было дело?
        - А в чем же еще? - недоуменно спросил Антон. - Тут же ясно написано.
        - Ну, должны же были объявить какую-то причину! - ответил Алешка. От своего дедушки он слышал, что в те времена виновников любых происшествий старались найти обязательно, причем ими запросто могли объявить и совершенно не виноватых людей.
        - Давай лучше другие номера посмотрим! - продолжил он. - Может, там продолжение. А может, это и вообще случайность, и газеты понадобились дяде Семену совсем по другому поводу!
        Информация в те времена в газетах давалась довольно-таки скупо. Так что ребятам пришлось изучить множество статей, прежде чем они нашли то, что искали. И тем не менее о многом они все равно могли только догадываться.
        В газете сообщалось, что школа была на некоторое время закрыта на карантин. Мальчишки решили даже, что это не так уж и плохо: когда зимой был карантин по случаю очередной эпидемии гриппа, никто, даже отличники, не был сильно огорчен. Мальчишки подумали, что, может быть, и сейчас в школе объявили бы карантин, если бы не начались каникулы.
        В другом номере, который датировался несколькими неделями позже, сообщалось, что несколько работников школьной столовой были посажены в тюрьму за «халатность и нарушение санитарно-гигиенических норм, повлекших тяжкие последствия». О том, что это за последствия, разумеется, не было сказано ни слова. Но сроки несчастные работники столовой получили большие.
        Еще в одной газете было напечатано объявление о розыске. В отличие от большинства объявлений такого рода, оно было без фотографии и даже без имени разыскиваемого. Там говорилось только, что ищут высокого человека пожилого возраста, худощавого телосложения, который был одет в черный костюм, черную шляпу и перчатки. Далее сообщалось, где его в последний раз видели, и давались телефоны и адреса, куда должны были обращаться граждане, знавшие о его местонахождении.
        - Долго же им пришлось искать! - прыснул Антон. - Под такие приметы каждый десятый подойдет!
        - А то, что он был весь в черном? - спросил Алешка. - Таких людей не очень-то много!
        - Ну, ты лопух! - рассмеялся Антон. - При чем здесь одежда! Ее поменял, вот ты и не в черном костюме! Некоторые преступники специально необычную одежду надевают, чтобы свидетели на нее смотрели, а их примет не запомнили!
        - Да, с приметами тут не густо! - согласился Алешка. - Хоть бы написали, какие глаза, какой нос, какие волосы…
        - Да и вообще непонятно, с чего это его разыскивают, - подхватил Антон. - Обычно же всегда пишут: «Разыскивается опасный преступник» или «Ушел из дома и не вернулся», или еще что-нибудь вроде этого…
        Судя по тому, что это объявление появлялось еще в нескольких последующих номерах, поиски проходили без особого успеха.
        - А я знаю только одного человека, который подходит под эти приметы! - вдруг заявил Алешка.
        - Интересно, кто это? - спросил Антон.
        - Фотограф, который нас снимал! - ответил Алешка.
        - Ну, ты даешь! - Антон так смеялся, что у него даже слезы полились из глаз. - Он тогда разве что в пеленках лежал, а то и вообще не родился!
        - Я и не говорю, что это он! - смутился Алешка. - Просто говорю, что очень похож. Может, это какой-нибудь его дед.
        - Сам же видишь, что примет почти никаких! - продолжал смеяться Антон. - Ты нашего директора школы в такой костюм наряди, и он вполне подойдет!
        - Ладно, проехали! - Алеша уткнулся в очередной номер газеты, но через минуту торжествующе воскликнул. - Ну, а теперь что скажешь?! - И показал другу очередное объявление о розыске.
        - «Может выдавать себя за фотографа», - прочитал Антон. - Что значит «может выдавать»? Или он фотограф, или нет. А может, и действительно какой-то родственник, - продолжил он после некоторого раздумья. - Тогда фотографов совсем мало было… Неужели дядю Семена интересовали эти объявления?!
        - Не знаю, - честно признался Алешка. - Только мне кажется, что его интересовало именно это. Если не это, то что еще?
        - Да, - согласился Антон. - В остальных статьях тут вообще читать нечего! Давай лучше посмотрим другие газеты, - продолжил он.
        На последних страницах газет тех времен помимо новостей спорта и прогноза погоды печаталась радиопрограмма (телевидения тогда еще не было), шахматные задачи, а также поздравления и некрологи. Антон очень скоро увлекся описанием какого-то футбольного матча, а Алешка с трудом оторвался от шахматной задачи: в школе он был одним из лучших шахматистов. Мальчик твердо решил прочитать газету целиком, от корки до корки, и выяснить, что же в ней было такого особенного.
        - Что-то много народу в то время помирало, - заметил Алешка, просматривая коротенькие сообщения о смерти и соболезнования. И вдруг замер на полуслове. Потом он выхватил газету у Антона и внимательно прочитал скорбную колонку.
        - Ты чего? - не понял Антон, увлекшийся перипетиями давнего спортивного состязания. - Нашел что-то?
        - Смотри! - Алешка ткнул пальцем в колонку.
        - «…выражают соболезнование по поводу безвременной смерти сына…» - читал Антон одно из сообщений. В другом говорилось о безвременной смерти чьей-то дочери… - Так вот что значит «тяжкие последствия»! - воскликнул он.
        Алешка только молча кивнул в ответ. Он представил себе, что такие же «тяжкие последствия» могут случиться и в этот раз.
        - Но все-таки это было очень давно, - сказал Антон, немного подумав. - И при чем тут дядя Семен? Он что, знал кого-то из этих людей?..
        - Как при чем?! - почти закричал в запальчивости Алешка. - Разве ты не понимаешь, что это значит?!
        - И что же это значит?
        - Да то, что много лет назад происходило то же самое! - крикнул Алешка.
        - Происходило, конечно, - согласился Антон. - Но тогда время было тяжелое, с лекарствами плохо. Тогда люди и от тифа умирали, и от этой, как ее, холеры, и от чахотки…
        - От чахотки! - передразнил Алешка, немного успокаиваясь. - Просто дядя Семен заметил, что тогда и сейчас было одно и то же! Вот и стал раскапывать! Наверное, его за это убили!
        - Ну, ты хватил, убили! - озадаченно произнес Антон. - Тут доказательства нужны. Там милиция работала: если бы его убили, они бы какие-то следы нашли. К тому же кто его будет убивать за то, что тот узнал что-то о том, что было так давно! Об этом все уже давным-давно позабыли!
        - А если сейчас та же причина? - не сдавался Алешка.
        - Уже и преступника давно в живых нет! - сказал Антон.
        - Ну, значит, это кто-то другой, кто действует таким же способом! - не сдавался Алешка.
        - Ага, семейка маньяков. Это у них по наследству передается! - издевался над версией друга Антон.
        - Все равно надо того старичка найти и с ним поговорить! - решил Алешка.
        - Чего его искать! Я знаю, где он живет! - заявил Антон. - Все равно ему газеты надо отдать. Заодно и поспрашиваю.
        - Эх, жаль, не могу с тобой пойти! - произнес Алешка, глядя на загипсованную ногу. После сегодняшних похорон он так устал, что его ужасала сама мысль, что опять придется спускаться и подниматься по лестнице.
        - Ничего, я все выясню и тебе расскажу, - успокоил его Антон. - Ну, ладно, мне, пожалуй, пора. А после обеда я к этому старичку заскочу!



        Глава X
        Разговор с чудаком

        Когда Антон подходил к квартире странного старичка, любителя газет, он не знал, как приступить к расспросам. К тому же он так и не смог узнать, как же зовут этого старичка. А как тогда к нему обращаться? «Товарищ»? «Господин»? Назовешь не так, еще обидится. Пенсионеры - они такие!..
        Звонка у двери не было. Антон подумал-подумал и постучал. Никто не открывал, поэтому пришлось постучать гораздо сильнее. Потом Антон подумал, что старичок, может быть, глуховат, поэтому забарабанил что есть сил.
        - Вы ко мне, молодой человек? - послышался сзади слегка насмешливый голос. - Тогда незачем так стучать. Я, слава богу, и без того прекрасно слышу.
        - Я? Да, то есть к вам, - нескладно пробормотал растерявшийся Антон. Почему-то ему и в голову не пришло, что старичка может не оказаться дома. - Вот! - добавил он, протягивая старичку пачку газет, оставшихся после дяди Семена.
        - А! Принесли? Это хорошо! - забормотал старичок, просматривая газеты и, как видно, проверяя, все ли на месте. - А то, знаете ли, архив неполным будет. А таких газет теперь не найти! Да-с!
        Антону было очень непривычно, что его называют на «вы». До сих пор на «вы» его называл только школьный историк, и то лишь когда был сильно рассержен или собирался поставить очередную двойку, на которые был щедр.
        Сейчас Антон в первый раз смог рассмотреть этого любителя старых газет вблизи. Старичок этот был небольшого роста, не выше Антона, хотя, быть может, так казалось потому, что он сильно горбился. Одет он был очень неопрятно: его неизменный серый плащ вблизи выглядел еще более потрепанным; немногим лучше той одежды, которую можно видеть на бомжах. Очки на веревочке придавали старичку еще более непрезентабельный вид. Но глаза из-за стекол смотрели на удивление умно и живо, можно даже сказать озорно. Они совсем не походили на глаза человека, живущего исключительно прошлым, а уж тем более на глаза сумасшедшего.
        - Проходите, молодой человек! Что же вы стоите? - Старичок тем временем справился с замком, и дверь в квартиру отворилась. - Вы же, как я понимаю, пришли не только за тем, чтобы газеты отдать?
        Антону показалось, что этот человек знает о нем очень много и что он ждал его визита. Робея, мальчик переступил порог квартиры. Ему тут же неудержимо захотелось чихнуть, столько в воздухе висело пыли. В квартире все было в общем-то так, как он и предполагал. Вдоль стен стояли книжные стеллажи, на которых лежали стопки пожелтевших от времени газет. Полки были снабжены какими-то неразборчивыми надписями с цифрами. Очевидно, хозяин квартиры старался содержать свои сокровища в порядке. Из-за этих стеллажей в небольшой однокомнатной квартирке почти не оставалось места. Помимо этого, в углу стояла старая, продавленная кровать, а на кухне - стол и два стула, один из которых, видимо, предназначался для редких посетителей.
        - Проходите, садитесь! - суетился хозяин квартиры. Как видно, гости к нему заходили нечасто.
        Антон опасливо присел на краешек стула. Старичок тем временем ставил на плиту сильно замызганный чайник.
        - Сейчас мы с вами попьем чайку и побеседуем, - приговаривал он.
        Пока кипятился чайник, хозяин квартиры ни словом не обмолвился о деле. Он возился с заваркой, достал откуда-то засохший кекс и порезал его. Старичок предложил мальчику пока почитать что-нибудь, указав рукой на свои сокровища, но Антон вежливо отказался. С него на сегодня уже хватило старых газет, тем более что он и новые-то читать не любил!
        - Ну-с, молодой человек! - сказал наконец хозяин, потирая руки, когда чай был разлит в огромные чашки. - Что вас заинтересовало в прочитанном? - и он посмотрел на мальчика из-под очков словно строгий, но доброжелательный экзаменатор.
        - К нам эти газеты, в общем-то, случайно попали, - заговорил Антон, сильно волнуясь и словно оправдываясь. Чтобы скрыть смущение, он сделал большой глоток из чашки, но чай еще не остыл и мальчик обжег себе язык.
        - И все-таки, - старичок подул на свой чай и сделал маленький, осторожный глоток. На лице его при этом читалось такое блаженство, словно он впервые в жизни попробовал какой-то божественный нектар.
        - Заинтересовало вот это, - Антон молча показал на статьи об отравлении в школе, маленькие некрологи и объявления о розыске.
        - Браво! Браво! - старичок от удовольствия потер руки. - Это просто замечательно! Вас заинтересовали те же статьи, что и покойного Семена Ивановича! Умный был человек, царство ему небесное!
        Антону почему-то очень не понравилось, что эти же статьи интересовали покойника. А еще он подумал, что при жизни никогда не назвал бы дядю Семена умным.
        - Так в чем же тут смысл? Что произошло? - спросил он напрямик.
        - Хороший вопрос! - старичок снова отхлебнул немного чая. - Вы пейте, пейте, молодой человек! Уже должен был остыть!
        - Так, значит, вы тоже ничего не знаете? - переспросил Антон, машинально отхлебнув из чашки.
        - Почему же, кое-что знаю! - сказал старичок и довольно хихикнул. - Я на память пока что не жалуюсь!
        Антон подумал, что с такими длинными предисловиями чай ему здесь придется пить до следующего утра. Но хозяина он понимал: сидит здесь, должно быть, один целыми днями со своими газетами, даже словом перекинуться не с кем. Вот он и обрадовался, что к нему хоть кто-то зашел!
        - Я тогда в другом городе жил, - продолжил старичок, собравшись с мыслями. - В институте учился. Но незадолго до этих событий некоторое время провел в вашем городе, знакомые у меня тут, конечно, остались, так что кое-какие слухи до меня дошли. А кое-что из газет потом восстановил. Из них, знаете ли, тоже много чего узнать можно. Особенно, если между строк уметь читать… В школе, да-да, в вашей школе, в той самой, случилась эпидемия. - Он сделал большой глоток, чтобы собраться с мыслями. - Только какая-то странная. Очень многие болели, но все по-разному. А с кем-то просто несчастные случаи были. И, что интересно, все из одного класса!
        Услышав это, Антон даже поперхнулся чаем, настолько все было похоже на нынешнюю ситуацию. Теперь он слушал рассказ хозяина квартиры с удвоенным вниманием, понимая, что это отнюдь не пустая болтовня и не просто рассказ о давно минувших временах.
        - Ну, разумеется, все тут с ног сбились. Работники столовой под горячую руку попали: их чуть было отравителями не объявили! Врачам тоже досталось: почему вылечить не могут. Пошумели, пошумели, но на этом все и кончилось.
        - А с детьми что? - не выдержал Антон.
        - С детьми? - переспросил старичок, подливая ему еще чая. - С ними по-разному. Кто-то долго поболел и выздоровел. Кто-то инвалидом на всю жизнь остался. Ну а несколько человек и вовсе умерли. - Старичок тяжело вздохнул.
        - Их даже похоронили на кладбище на одном участке, - продолжил он после некоторой паузы. - Можете пойти посмотреть, если желаете.
        - Можно и посмотреть, - машинально повторил задумавшийся Антон. После случившегося он вовсе не горел желанием посещать кладбище.
        - Кстати, Семен Иванович этим участком очень заинтересовался, - как бы между прочим проговорил старичок. - Он после этого на меня и вышел! Он, как тот участок кладбища посмотрел, задумчивый стал, нервный. Все угрожал кому-то…
        - А кому? - спросил Антон, вновь глотнув чая.
        - Вот этого он мне так и не сказал, - сокрушенно покачал головой хозяин квартиры. - Ох, опасно это было… Любое расследование вообще дело опасное! - назидательно сказал старичок. - Особенно когда нашел что-то и всюду об этом говоришь!
        Антон вспомнил, как дядя Семен кричал, угрожая кому-то, на лестнице, и ему стало еще неприятнее. Ведь они с Алешкой занимаются сейчас фактически тем же самым, что и покойный!
        - Но ведь дядю Семена… Семен Иваныча… Его же не убили, он сам упал, - сказал мальчик для собственного успокоения.
        - Как знать, как знать… - скороговоркой пробормотал старичок. - Что же вы чай не пьете?
        - А что это за человек, которого разыскивали? - спросил Антон после некоторой паузы, машинально отпивая из чашки. Чаем он был уже сыт по горло.
        - А вот этого никто не знает, - развел руками старичок. - Газеты об этом молчат, так что скорее всего его так и не нашли. Семен Иванович тоже очень им интересовался. Он почему-то думал, что этого человека как раз и разыскивали по подозрению в каком-то преступлении, а скорее всего в отравлении детей. Он даже обещал его поймать, - добавил старичок. - Вот это совсем уже непостижимо! Что можно найти через столько лет!.. Ведь Семен Иванович попросил меня отыскать и совсем старые издания.
        - Какие еще совсем старые? - не понял Антон. По его мнению, и те газеты, которые он недавно держал в руках, были древнее некуда!
        - Те, что вышли более ста лет назад! - произнес старичок благоговейным шепотом.
        - И они у вас есть? - спросил Антон, тоже почему-то перейдя на шепот и прикидывая, сколько же лет может быть его собеседнику. До ста тот явно не дотягивал.
        - Конечно, - старичок сделал несколько глотков. - Когда-то их списали из одной библиотеки… Вот я и подобрал…
        - И что же вы там нашли? - спросил Антон.
        - В том-то и дело, что практически то же самое! - торжествующе воскликнул старичок и так взмахнул рукой, что едва не опрокинул чашку.
        - То есть как то же самое?! - не понял Антон.
        - Сейчас я вам покажу, - хозяин квартиры поднялся со стула, прошел вдоль стеллажей и выудил несколько газет. Ориентировался он в своем бумажном хозяйстве совершенно безошибочно.
        - Вот, извольте! - он положил перед мальчиком несколько газет, предварительно смахнув со стола оставшиеся крошки.
        Антон приглядывался к старинным изданиям, не решаясь даже сразу взять их в руки. Они выглядели настолько ветхими, что, казалось, должны были рассыпаться от одного только прикосновения. Газеты были еще со старой орфографией: обилием твердых знаков, всякими ятями и прочими вышедшими из употребления буквами, которые Антон совсем не знал. Тем не менее основной смысл написанного был понятен с первого взгляда.
        Мальчик наконец взял газеты в руки и стал вчитываться в текст столетней давности.
        В статьях действительно сообщалось практически то же самое. Говорилось о загадочной вспышке заболеваемости среди учащихся гимназии, журналисты требовали разобраться и найти виновных, власти отделывались какими-то общими, бессодержательными заявлениями… В одном из номеров сообщалось о прибытии медицинского светила из Санкт-Петербурга и даже помещалась фотография важного толстяка в пенсне, но, судя по всему, знаменитый врач так и не смог ничем помочь. Был здесь также и репортаж о молебне за здравие, который проводил сам митрополит, но священники помогли не больше врачей. Дальше читать было тяжелее: промелькнуло несколько сообщений о смертях. А потом, по прошествии времени, шумиха как-то сама собой стала стихать.
        Антон уже хотел отложить газеты в сторону, но старичок молча указал ему пальцем на колонку объявлений. Среди обычных строчек типа «куплю - продам» промелькнуло сообщение с просьбой сообщить о местонахождении фотографа, производившего такого-то числа съемки в гимназии. Через несколько номеров объявление уже обещало вознаграждение тому, кто предоставит такую информацию, и сообщались приметы разыскиваемого: они почти слово в слово повторяли те, что были опубликованы полвека спустя!
        - Мистика какая-то! - только и сумел промолвить Антон.
        - Мистика или нет, но совпадение, безусловно, любопытное, - пробормотал старичок, снова подливая гостю чая.
        - И как же вы смогли это разыскать в старой газете? - восхищенно спросил Антон. - А в газетах за другие годы ничего подобного нет? - поинтересовался он.
        - Увы! - хозяин квартиры развел руками. - Это все, что есть! - Хозяин квартиры даже немного расстроился. - А в более старых газетах искать что-либо бесполезно - ведь фотография тогда только начиналась! Да и с местными газетами в нашем городке было плохо…
        - И что же нам теперь делать? - задумался Антон. Перспективы вырисовывались безрадостные: ведь тогда больным так ничем помочь и не могли. - И при чем тут дядя Семен?
        - Значит, он что-то обнаружил, о чем-то догадался… - задумчиво проговорил старичок. - Если он догадался, то и вы можете! Так что дерзайте! Я бы на вашем месте все-таки посетил тот участок кладбища. Может, и в школе что-нибудь удастся обнаружить… Ну а если я смогу чем-то помочь, то, как говорится, всегда готов!
        Антон вежливо распрощался с хозяином квартиры и вышел на улицу. Голова у него шла кругом от обилия полученных сведений. Только когда за ним закрылась дверь, он сообразил, что даже не знает имени человека, с которым только что так долго проговорил! И еще он чувствовал, что выпил столько чая, что не сможет к нему прикоснуться как минимум неделю!
        Алешка с нетерпением ждал возвращения друга. Он сразу же набросился на Антона с расспросами. Так что тому пришлось подробно пересказывать весь разговор.
        Когда Антон наконец закончил свой рассказ, повисло долгое молчание.
        - Так, значит, выжили не все? - переспросил Алешка. Он подумал о тех, кто чувствовал себя хуже всех; в первую очередь об Ане. Да и самому вовсе не хотелось хромать всю жизнь.
        - Наверное, те, кто послабей, не выдержали, - подтвердил Антон.
        - Делать нечего: придется на кладбище идти, - вздохнул Алешка.
        - Придется! - еще более тяжко вздохнул Антон, которому очень не хотелось идти туда одному. Но Алешка едва ли в теперешнем состоянии мог составить ему компанию. Ведь это не просто прогулка туда-сюда. Наверняка нужно будет рыскать по старым, заброшенным участкам, где все давно заросло сорняками. - Может, сначала со школы начать?
        - Можно! - согласился Антон. - Там по крайней мере есть у кого спросить. Да и не чужие мы там, в конце концов!
        Алешка уже смирился со своими снами, поэтому вечером отнесся к ним как к неизбежному злу. После сегодняшних переживаний ничего хорошего сниться по идее было и не должно. Да и пытаться не спать всю ночь было бы глупо. Он и так-то здорово утомился из-за сегодняшнего похода, а если не выспаться, то будешь вообще никакой!
        Впрочем, увидеть во сне пещеру он ожидал, был готов к этому и даже удивился бы, если бы этого не было. К своему скованному положению он тоже привык. Но в этот раз он почувствовал не тьму, а ослепительный свет; он снова был в круге. У него жутко разболелась нога, словно кто-то сжимал ее тисками. «Не будешь ходить куда не следует!» - звучал у него в ушах отвратительно холодный голос. «Не будешь! Не будешь!» - раздавалось эхо. Боль все нарастала, и Алешка, казалось, готов был уже на что угодно, чтобы ее прекратить, вплоть до того, чтобы каяться, плакать и говорить, как маленький ребенок, что больше так не будет.
        Но вдруг мальчик почувствовал, как в груди у него нарастает чувство протеста и какое-то упрямство. «Буду!» - вдруг крикнул он во весь голос. «Буду ходить, куда захочу!» Как ни странно, после этого он снова оказался в темноте, а боль почему-то успокоилась. «Он приговорен!» Голос прозвучал спокойно, но в то же время злобно. Это был как бы комментарий для кого-то, кто тоже на все это смотрел.
        После этого в круге света показался какой-то юноша в круглых очках. Алешка его не знал, но в то же время в его облике ощущалось нечто очень знакомое. Одет он был довольно старомодно. Создавалось впечатление, что он вглядывается в темноту достаточно вызывающе. «Тебе все неймется, старик!» - раздался тот же голос. Алешка поразился и даже стал повнимательнее вглядываться вперед, пытаясь увидеть здесь еще и какого-то старика. Но никого другого в световом круге не было. «Ну, погоди! На этот раз я с тобой рассчитаюсь!» - зло и угрожающе произнес тот же голос. После этого в круге вдруг вспыхнул огонь, все заволокло дымом и больше ничего разглядеть не получилось.
        Проснувшись, Алешка долго не мог успокоиться. Значит, бороться можно, пусть даже во сне! Он даже гордился собой за это «Буду!». Правда, слова «Он приговорен» врезались в память. Мальчик понимал, что эти слова относятся к нему, и он обязательно должен быть теперь еще осторожнее. А еще ему не давало покоя, кто же этот юноша, которого голос называл стариком. Алешка долго припоминал его лицо, но на кого тот похож, понять так и не смог. Бросив ломать голову над этой проблемой, мальчик скорчил рожу собственному портрету и отправился завтракать.
        Мама настаивала, чтобы Алеша все-таки выпил валерьянки. Оказывается, он кричал не только во сне, но и наяву, причем делал это с таким азартом, что наверняка разбудил не только родителей, но и некоторых соседей. Алешка не стал спорить с мамой, решив, что не грех действительно попробовать это лекарство ради спокойного сна. Не зря же Маркиз так любит его!
        На этот раз Алешка решил обсудить свой сон с Антоном. Тот был очень удивлен и даже жалел, что ему самому ничего подобного не снится. Уж очень хотелось ему разобраться во всем самому! Ребята долго перебирали своих знакомых подходящего возраста: родственников, соседей, известных людей, но ни один из них не был похож на того, кого видел во сне Алешка и которого почему-то называли стариком. Так ничего и не придумав, мальчики отправились в школу в надежде, что хотя бы там что-нибудь прояснится…



        Глава XI
        Школьная история

        В школе было непривычно тихо. Ребятам нечасто приходилось оказываться там во время каникул. Экзамены у выпускников уже закончились, и в некоторых классах полным ходом шел ремонт. У порога мальчиков встретила уборщица, баба Груня, которая работала в школе с тех времен, когда большая часть нынешних учителей еще была детьми. Уборщица придирчиво посмотрела на обувь мальчиков, не очень ли она грязная, посочувствовала сломавшему ногу Алешке, а потом неожиданно скороговоркой прошептала:
        - Ой, не к добру все это, не к добру! - и украдкой перекрестила ребят.
        - А что не к добру? - спросил Алешка, тоже от неожиданности перешедший на шепот.
        - Опять мор приходит, - сокрушенно прошептала баба Груня.
        Мимо проходил завуч, и уборщица, не желая говорить при нем, торопливо отошла в сторону и стала возиться с ведром и тряпкой. Завуч, который выглядел расстроенным, поздоровался с ребятами, спросил про здоровье и рассеянно пошел дальше. Атмосфера подавленности чувствовалась даже в этом.
        - Добром это не кончится! - вернулась к прерванному разговору баба Груня. - Так и раньше бывало!
        - А вы это помните? - спросил пораженный Алешка.
        - Как не помнить, когда племянница почитай год хворала, а у соседки мальчик помер! - ответила уборщица.
        - А от чего? - спросил Антон.
        - Да кто ж его знает, от чего! - всплеснула руками баба Груня. - Это и врачи не знают! Даром что учились! И теперь то же самое начинается. - И она перекрестилась. - Нечего в школу кого попало пускать! - продолжила она.
        - Кого пускать? - осторожно спросил Алешка, уже догадывавшийся, кого уборщица имеет в виду.
        - Да ходят тут всякие… - уклончиво ответила баба Груня. - Тогда вот тоже такой приходил. Чудной весь! Я бы его на порог не пустила!
        - Фотограф, что ли? - не выдержал Антон.
        - Он самый! - с облегчением сказала уборщица. Очевидно, она боялась, что ребята примут ее за выжившую из ума старуху.
        - И что, тогда был точно такой же? - не поверил Алешка.
        - Вроде как такой же. Хотя, кто его разберет, давно это было! - ответила баба Груня. А потом неожиданно добавила: - Что дьяволу пятьдесят годков! - И снова перекрестилась и почему-то осмотрелась по сторонам, как будто ожидая, что тот, о ком она говорит, внезапно может появиться из-за угла.
        - А что же тогда, так виноватых и не нашли? - решил подыграть ей Антон, а заодно и проверить информацию, полученную от любителя старых газет.
        - Нашли, да не тех! - насупилась баба Груня. - Разве ж столовая виновата?! Ну, мыли плохо посуду. Так живот поболит и перестанет. Нет, тут дело позаковыристее!
        - Эх, а что же теперь-то делать! - вздохнул Алешка.
        - Чую сердцем, пока не отыщут того гада, ничего не выйдет! - вздохнула уборщица. - Только где ж его искать-то теперь! Может, он теперь только через пятьдесят годков явится! - сокрушенно покачала она головой и заковыляла в свою каморку.
        Ребята молча переглянулись и направились к школьной библиотекарше Веронике Андреевне. Она по совместительству заведовала школьным музеем, где, в том числе, хранились старые фотографии. Да и историю школы она знала назубок, по большей части тщетно пытаясь заинтересовать ей нынешних учеников.
        Вероника Андреевна очень обрадовалась, что мальчики пришли к ней с вопросами об истории школы. Ради такого дела она даже прекратила разбирать учебники. Вот только услышав, какая тема интересует ребят, библиотекарша несколько помрачнела.
        - Да ведь это как сейчас! - вдруг ахнула она, словно спохватившись.
        - Да, мы тоже заметили! - мрачно сказал Алешка.
        - Постойте, постойте! Сейчас разберемся! - взволнованно пробормотала она и пригласила ребят в небольшой кабинет, который директор выделил под будущий музей истории школы. Здесь по стенам уже были развешаны разные старые снимки и газетные вырезки о школе, но основная масса экспонатов: выпускные фотографии, старые дневники, журналы и тетради все еще дожидались, сваленные на столах, когда ими займутся и разложат по полочкам.
        - Все руки не доходят как следует это разобрать! Уж больно в библиотеке дел много! - извиняющимся голосом сказала Вероника Андреевна. - Ну, ничего, думаю, к первому сентября музей будет!
        Ребятам от этого стало как-то даже неловко. А Алешка даже пообещал себе, что как-нибудь этим летом обязательно придет помочь Веронике Андреевне разобраться в бумагах. Библиотекарша довольно быстро и уверенно выудила из одной стопки несколько папок и положила их на свободную парту, приглашая мальчиков сесть рядом и посмотреть документы.
        - Вот это самые первые выпуски, - показывала фотографии Вероника Андреевна. Со снимков смотрели серьезные гимназисты, тогда в школе учились только мальчики. Все ученики были в странной, по теперешней моде, но красивой форме. Рядом с ними были учителя: важные господа в очках или пенсне, обычно с бородкой; один из них вообще заставлял вспомнить фотографии Чехова. Тут же был дородный поп с большим крестом. Вообще же эти фото выглядели солидней нынешних школьных карточек. Рассматривать их оказалось весьма занимательным делом, и Антон с Алешей даже на некоторое время забыли, зачем они сюда пришли.
        - Вас должен заинтересовать этот выпуск, - сказала Вероника Андреевна, и голос ее почему-то слегка подрагивал. - Обратите внимание: между этими снимками всего год.
        Алеша с Антоном склонились над пожелтевшими фотокарточками, заботливо вклеенными в альбом. На первый взгляд они показались совершенно обычными, но потом… Просто не верилось, что это одни и те же люди, да еще через такое непродолжительное время! На первой фотографии все были здоровыми и довольно жизнерадостными, хотя и изо всех сил старались выглядеть серьезными. А вот на второй… Казалось, будто эти ребята тяжело болеют или их долго морили голодом. Худые, изможденные, какие-то испуганные лица, которые даже на черно-белой фотографии казались очень бледными. Учителя выглядели какими-то растерянными, а не спокойно-уверенными, как обычно… Присмотревшись, Алешка с Антоном поняли, что на снимке к тому же не хватает нескольких человек. Конечно, семьи этих ребят могли просто переехать в другие города, но мальчики понимали, что скорее всего это, увы, не так, и на втором фото нет тех, кто не смог пережить страшной и странной напасти.
        Впечатление от этого прикосновения к истории было очень тяжелым. Ребята совсем притихли, а у чувствительной Вероники Андреевны глаза и вовсе были полны слез. Впрочем, она могла всплакнуть и над жалостливой книгой, и над какой-нибудь киномелодрамой, от которой другой человек просто уснул бы.
        - Фотографий пятидесятилетней давности гораздо больше, - сказала наконец библиотекарша и достала целую стопку материалов.
        Картина на этих снимках, в общем-то, повторяла то, что было на более старых. Только фотография к этому времени уже перестала быть редкостью, поэтому, естественно, и кадров было побольше. Ребята на них казались уже почему-то больше похожи на тех, кого можно встретить и сегодня.
        Мальчики снова увидели уже знакомые газеты с некрологами. Тех же, в которых говорилось о розысках, здесь не было. Они, разумеется, ничего не стали говорить Веронике Андреевне. Поверить в какого-то «черного фотографа» было непросто даже им самим. Чего уж говорить о ней, которая его, похоже, и в глаза-то не видела!
        Тут были даже какие-то любительские снимки с похорон. Лица, разумеется, на них были еще более растерянные и частью заплаканные. Алешка хотел было побыстрее перейти к следующим экспонатам: уж больно неприятно было на все это смотреть. Но тут он впился в фото глазами. Он смотрел в одну точку. Качество снимка было неважное, изображение складывалось из довольно-таки крупных зерен, но какие-то детали разглядеть все-таки было возможно. Мальчик пожалел, что под рукой нет какого-нибудь увеличительного стекла. Антон сначала с недоумением смотрел на друга, а потом тоже стал вглядываться в ту же точку. Конечно, при таком качестве поручиться ни за что было нельзя, но на фотографии была видна другая фотография, в цветах и с траурной лентой. Так вот: ее рамка и сам стиль казались чрезвычайно, до боли знакомыми…
        - Пять человек тогда умерли! - всхлипнула Вероника Андреевна, тоже вглядывавшаяся в снимок. - Таких юных! Им бы еще жить и жить!
        Алешка вдруг с испугом подумал о том, сколько жизней может унести нынешняя эпидемия. Он знал даже, кто является первым кандидатом в покойники, и от этого ему едва не сделалось дурно…
        - Их даже на нашем кладбище похоронили в одном месте, на одной аллейке, - продолжила Вероника Андреевна. - В северной части, ближе к стене.
        Антон быстро сообразил, что в том же направлении двигался и дядя Семен, когда его настигла смерть. Конечно, это было не более чем совпадением. Просто теперь он более-менее представлял себе, где же находится это место.
        Послушав еще некоторое время рассказы Вероники Андреевны, ребята вышли из школы. Настроение, разумеется, от услышанного у них не улучшилось ни капельки.
        - Надо все-таки идти на кладбище! - вздохнул Антон.
        - Я с тобой! - решительно заявил Алешка.
        - Да куда тебе с костылем! - попробовал возражать Антон. - Ты и до школы-то еле доковылял! Сиди уж! Я сам!
        - Мне тоже надо пойти! - упрямо сжал губы Алешка. - Ничего, дойду! Только сейчас передохнем немного… Там по пути лавочек много. Так что не спеша дойду!
        - Ну, как хочешь! - с одной стороны, Антон был, конечно, рад, что у него будет компания, но, с другой, опасался, что назад друга придется тащить на себе. - Только вот что мы там можем найти?
        - Сам не знаю! - нахмурился Алешка. - Но что-то должно быть! Недаром и дядю Семена туда тянуло, и старичок туда наведаться советовал…



        Глава XII
        После пожара

        - А вон и его дом виднеется, - показал рукой Антон и вдруг нахмурился. - Что это там стряслось?
        Вокруг дома собралась небольшая толпа. Тут же рядом стояли пожарная машина и
«Скорая помощь».
        - Я побегу посмотреть! Я быстро! - воскликнул Антон и направился к месту происшествия. Алешка изо всех сил заковылял следом.
        Рядом с машиной «Скорой помощи» врач перевязывала знакомому старичку руку. Судя по состоянию его одежды и закопченному лицу, он только что вышел из пожара. Неподалеку стоял пожарный с сигаретой в зубах и заполнял какие-то бумаги. Старичок был в очень возбужденном состоянии. Он жестикулировал свободной рукой и что-то выкрикивал. Когда ребята приблизились, они смогли наконец разобрать его слова.
        - Никогда не надо скупиться на противопожарную систему! Да-с! - выступал пострадавший. - И пару-тройку огнетушителей дома держать не вредно!
        Пожарный, слушая эти слова, одобрительно кивал. Очевидно, его ведомство не возражало бы, если б все так относились к пожарной безопасности. Остальные слушатели посмеивались. Огнетушители дома никто не держал.
        - Если бы у меня всего этого не было, пропали бы уникальные документы! - продолжал говорить старик. При этих словах многих слушателей просто разобрал хохот; они неоднократно видели старика с этими самыми документами - газетами многолетней давности. - Теперь же архив практически не пострадал!
        - А, молодой человек! Добрый день! - воскликнул старичок, увидев Антона. - Не волнуйтесь, все в порядке! Маленький пожар уже ликвидирован! И все цело! Так что можете заходить, читать! Милости просим!
        Многие стали оглядываться на покрасневшего Антона. Когда старые газеты читает пожилой человек, то это еще куда ни шло! Но когда этим же занимается школьник, то, значит, у него не все дома. Поэтому Антон, вежливо поздоровавшись, постарался затеряться в толпе.
        К пожарному подошел его коллега, очевидно, старший по званию.
        - Ну, что тут? - начальственным голосом спросил он.
        - Произошло возгорание, - начал докладывать писавший протокол, бросив и загасив свою сигарету. - Причина не установлена.
        - Как не установлена? - строго переспросил начальник.
        - Не установлена, - растерянно повторил пожарный. - Никаких сигарет, кипятильников, газовых баллонов. На короткое замыкание тоже не похоже. Как будто на ровном месте вспыхнуло!
        - Разобраться и доложить! - сурово сказал начальник. - На ровном месте ничего не загорается!
        - Огонь потушен силами жильца, - продолжал рапортовать пожарный.
        - Его, что ли? - начальник недоверчиво покосился на старичка.
        - Так точно! - ответил пожарный. - В доме была установлена противопожарная система, был огнетушитель. В общем, он сам быстро справился.
        - Что же он там хранил? - пробормотал озадаченный начальник.
        - Кучу старых газет! - полушепотом ответил пожарный, очевидно, чтобы хозяин квартиры его не услышал.
        - Да-да! - подтвердил старичок, который действительно обладал отличным слухом. - Только не кучу, а архив! И я его спас! Я знаю, как надо хранить документы! Если бы я две тысячи лет назад был в Александрийской библиотеке[В Александрийской библиотеке хранилось множество античных рукописей. Многие из них погибли в пожаре, случившемся во время военных действий, которые вел в городе Юлий Цезарь. Позже большую часть уцелевших книг уничтожили христианские и мусульманские фанатики.] , все бы уцелело!
        - А как вы думаете, почему произошел пожар? - вежливо спросил начальник у погорельца. Об Александрийской библиотеке он никогда раньше не слышал, поэтому решил, что хозяин квартиры, человек преклонного возраста, слегка тронулся от переживаний и теперь бредит.
        - Думаю, кое-кому не нравился мой архив! - многозначительно заявил старичок. - Не нравилась помощь, которую я оказал нескольким молодым людям в расследовании одного загадочного происшествия. Уверен, что это дело рук того, кого мы ищем!
        - А кого вы ищете? Какого дела? Какие молодые люди? - начальник был совершенно сбит с толку.
        - Это дело началось сто лет назад! - важно заявил старичок. - А продолжилось спустя полвека! А вот теперь возрождается вновь! Но кое-кому правда не нужна! - И он многозначительно поднял палец необожженной руки.
        Пожарный начальник на это только покачал головой и вскоре уехал. Правда, предварительно он проконсультировался с врачами, можно ли оставлять жильца одного и не наделает ли он какой-нибудь беды, но врач его успокоил и сказал, что шок скоро пройдет.
        Вскоре врач закончил перевязку, и «Скорая» уехала. Толпа тоже постепенно разошлась. Но ребята решили остаться. Они чувствовали, что старичок в своей странной речи имел в виду именно их. Да и потом, после вчерашнего визита Антон чувствовал себя обязанным хотя бы поинтересоваться здоровьем гостеприимного любителя газет, да и помочь ему разобраться с последствиями пожара. К тому же намек старичка на то, что он пострадал из-за этой истории, его задел и заставил почувствовать себя едва ли не виноватым в случившемся. Алешка, которому он шепотом сказал об этом, с ним согласился и тоже решил задержаться.
        - А, молодые люди! Остались? Так я и думал! - радостно заявил старичок. - Конечно, у меня сейчас, по понятным причинам, некоторый беспорядок, но не стоять же на улице! Так что проходите, не стесняйтесь!
        Ребята несмело отправились следом за ним. В квартире очень сильно воняло гарью, как будто здесь кто-то долго и упорно жег костры. А на полу хлюпали остатки воды и пены, оставшиеся после тушения пожара.
        - Сейчас я здесь уберусь, и все будет как раньше! - заявил хозяин, распахивая настежь все окна, чтобы запах хоть немного выветрился. Разумеется, Антон вызвался ему помогать.
        - Мы с вами двое одноруких! - весело заметил старичок. Действительно, у Антона была перевязана распухшая левая рука, а у него самого - обожженная правая. - А одноногие могут пока что передохнуть! - Старик озорно взглянул на Алешку. - Впрочем, если у вас есть некоторые способности Сильвера[Сильвер, герой романа Р. Л. Стивенсона «Остров сокровищ», был одноногим и при этом служил на корабле поваром.] , можете поставить чай!
        Вскоре квартира приобрела более-менее приличный вид.
        - Так что же здесь все-таки случилось? - поинтересовался Антон, разглядывая стеллажи с газетами. Ему казалось, что от вспыхнувшего огня все это должно было моментально загореться. После этого было бы не только нереально спасти хоть что-нибудь из архива, но и выйти отсюда живым самому. Но тем не менее все газеты были на месте и даже вроде бы не обгорели.
        - Пожар! - пожал плечами старичок. - Если бы я был не готов к чему-то подобному, плохо бы мне пришлось!
        - А вы были готовы? - спросил Алешка, который уже справился с чайником и поставил его на плиту.
        - А как же! - отозвался старичок. - Когда у тебя дома столько документов, надо обязательно принимать меры безопасности! Все бумаги у меня обработаны специальным составом! И храниться будут дольше, и сырость не страшна, и поджечь их трудно! Тут и противопожарная система есть! - И он указал на маленькие датчики на потолке. - Ну и огнетушители у меня имеются. На всякий случай!
        - Я и не знал, что у вас все так серьезно поставлено! - честно признался Антон. - И все-таки, что случилось? Вы говорили, будто знаете о том, кто мог устроить пожар…
        - Пожар начался совершенно внезапно, - ответил старик. - И, что характерно, в двух местах сразу. Как раз рядом с теми полками, где хранятся документы, которыми мы с вами вчера интересовались!
        - А вы что-нибудь видели? - спросил Антон.
        - Нет. Признаться, мне стало вдруг очень зябко, и я захотел надеть что-нибудь потеплее и выпить горячего чая, - ответил старичок.
        - Точно, зябко!!! - выкрикнул Алешка, неожиданно даже для самого себя. - Мне тоже было жутко холодно, когда я падал!
        - И мне! - воскликнул Антон. - Просто мистика какая-то!
        - А еще мы все замерзли, как на Северном полюсе, когда фотографировались! - продолжал вспоминать и сопоставлять факты Алешка.
        - Очень, очень любопытные совпадения! - забормотал старичок. - Я и сам подозревал, что пожар как-то связан со вчерашним разговором…
        - Ну и что, что холодно! - заявил Антон, немного поразмыслив. - Ведь рядом-то все равно никого не было!
        - Да, это проблема! - согласился хозяин квартиры. - Но связь несомненна! Кому-то не нравится интерес к этому делу. И у этого кого-то большие возможности…
        - Все-таки я не понимаю! - не сдавался Антон. - При чем тут какой-то старый чудак-фотограф? Что он может сделать? Прийти и поджечь квартиру, сбросить с крыши кирпич, толкнуть с лестницы? И при этом остаться незамеченным? А с другими что? Заражает он их, что ли, на расстоянии? И всех разными болезнями?
        - Если бы мы знали! - вздохнул Алешка. - Но, в любом случае, следовало бы его найти! Раз он или похожий человек постоянно появляется во время этих дурацких эпидемий, должен же он что-то знать!
        - Фотография, быть может, вообще не такая простая вещь, как нам кажется! - неожиданно сказал старичок.
        - А что тут сложного? - спросил Антон. - Бери аппарат и щелкай!
        - И все равно, как ни говорите, а процесс таинственный! - покачал головой старичок. - Когда фотографию изобрели, это вообще был шок! Кое-кто посчитал это каким-то дьявольским наваждением!
        - Некоторые люди готовы объявить дьявольщиной хоть Интернет, хоть жвачку, - махнул здоровой рукой Антон. - Что с такими спорить!
        - А вы знаете, что многие племена жутко боятся фотографироваться, - сказал хозяин квартиры. - Они считают, что со снимком может уйти душа. Таким образом, тот, кто владеет фотографией, в каком-то смысле становится хозяином их души. И колдуны для своих обрядов стараются завладеть фотографией человека, на которого они что-то наколдовывают…
        - Ну, колдуны! - рассмеялся Антон. - Выходит, мы имеем дело с колдуном! Как там с ними надо бороться? У меня, между прочим, крестик на шее висит. А у тебя? - он обратился к Алешке.
        - Ничего у меня не висит! - как-то раздраженно ответил Алешка. - А что до фотографий, то, может, не зря многие к ним так относятся?
        - И ты туда же! - удивился Антон.
        - В нашем мире много таинственного, скрытого от человеческих глаз… - неожиданно заявил старичок.
        Ребята переглянулись. Антон окончательно решил, что пожар плохо повлиял на хозяина квартиры.
        - Мы же с вами не знаем, что произошло! - пояснил старичок. - Пока что единственная связь между всеми этими событиями - фотограф и его снимки. Жаль, что мы так теперь и не узнаем, к каким же выводам пришел Семен Иванович!
        Наконец уборка была завершена, и все сели пить чай. В квартире было только два стула, так что Антон во время чаепития примостился на подоконнике и пару раз украдкой выливал чай из своей чашки в распахнутое окно - за последние дни он его обпился. Ребята рассказали старичку обо всем, что узнали от Вероники Андреевны, и он от этого внезапно помрачнел.
        - Сведения, конечно, интересные! - пробормотал старичок. - И они подтверждают наши предположения. Вот только зря вы подключили ее к этому делу!
        - Это почему же! - не понял Антон.
        - Как видите, у тех, кто интересуется этими фотографиями, этими событиями, случаются разные неприятности, - тихо сказал старичок. - Так что будем надеяться, что эта женщина, показав вам снимки, уже забыла об этом и занимается другими делами.
        - Об этом мы и не подумали! - виновато сказал Алешка.
        - Ничего страшного! - подбодрил его хозяин квартиры. - Я все-таки думаю, что все обойдется!
        После этого он поблагодарил ребят за помощь и попросил держать его в курсе событий. Сам же пообещал хорошенько подумать над этим делом и попробовать поискать в старых газетах чего-нибудь еще.
        - У него случился пожар! - воскликнул вдруг Алешка, когда ребята, задумавшись, возвращались назад.
        - Ну и что? Ты только сейчас понял? - Антон посмотрел на него как на сумасшедшего.
        - Во сне тоже был огонь! - торопливо говорил Алешка. - Так вот на кого похож тот самый юноша из сна! - Теперь он уже понял, почему черты лица казались ему знакомыми.
        - Ты хочешь сказать, что это наш старичок? - недоверчиво спросил Антон.
        - Да! Теперь я уверен! Это он пятьдесят лет назад! - твердо сказал Алешка. - Значит, старик и тогда пытался что-то сделать, - продолжил он размышления вслух. - Эх, надо бы его еще порасспросить!
        Возвращаясь домой, Алешка замешкался перед лестницей. Он даже пожалел на мгновение, что Антон уже пошел к себе, но тут же сам устыдился своей трусости. Во-первых, нельзя же всего бояться в собственном доме! Ну, а во-вторых, Антону тоже лучше поменьше одному ходить по всяким лестницам. И все же в этот раз Алеша воспринял с большим облегчением, что одновременно с ним домой возвращался сосед.
        Дома мальчик с трудом удержался от звонка Аниным родителям, но все-таки решил, что в такой ситуации их лучше не беспокоить. А новость, плохая или хорошая, быстро облетела бы город. Мальчик чувствовал, что изо всех заболевших именно Аня самое слабое звено, и если он хочет ее спасти, то должен спешить сделать хоть что-нибудь! Конечно, медицина за последние годы шагнула далеко вперед, но Алешка был почему-то уверен, что никакие, даже самые лучшие, врачи помочь здесь не смогут…
        На спокойные сны Алешка, разумеется, рассчитывать перестал уже давно. Но какие-то надежды у него всегда оставались. К тому же после вчерашнего сна мальчик ощутил, что может сопротивляться, и это прибавило ему сил. И все-таки он даже выпил валерьянку по маминому совету, но это ему, увы, не помогло.
        Сначала Алеше приснилась Вероника Андреевна. Близоруко щурясь, она, похоже, никак не могла понять, что же, собственно, происходит и где она находится. Внезапно налетевший сильный порыв ветра просто сбил ее с ног. Никаких комментариев не последовало, а разглядеть, не пострадала ли библиотекарша, Алешка не смог.
        В продолжении сна Алешка опять оказался главным героем. В круге света теперь снова был он сам. А рядом с ним - Антон. Они находились там вместе очень долгое время, но ничего не происходило. Ребята постоянно ждали удара с любой из сторон, и эта пауза все увеличивала и увеличивала и без того огромное нервное напряжение. «Они приговорены! - зло и холодно прозвучал голос. - Придется нарушить очередь. Они первые». Больше не было сказано ни слова, и свет моментально исчез, но Алешка понимал, что и без того сказано достаточно. Даже больше чем достаточно.
        Когда мальчик проснулся, сердце у него бешено колотилось. А в ушах все звучали те же самые слова. Алешка понимал, что сегодняшний день может оказаться решающим, что сегодня должно произойти нечто важное, но вот что - это оставалось загадкой. Разве что на кладбище что-то обнаружится… А еще он твердо знал, что надо будет смотреть в оба, и опасность им обоим может угрожать нешуточная.
        - Да ладно тебе! - сказал Антон, когда Алешка поделился с ним своими тревогами и сомнениями. - Может, это вообще просто блеф, запугивание. Руки у него коротки, чтобы что-то сделать, вот и пугает!
        - На пожар у него рук хватило, - возразил Алешка. - А у меня, например, никакого огнетушителя нет. И у тебя, по-моему, тоже.
        Мальчики решили попытаться узнать, все ли в порядке с Вероникой Андреевной. Изменив голос, Антон позвонил в школу и попросил позвать ее к телефону. В учительской ответили, что Вероники Андреевны сегодня на работе не будет. Антон так и не понял, кто из учителей отвечал (очевидно, тот не вел у них никакого предмета), но создавалось впечатление, что тот тщательно подбирал слова.
        Потом ребята нашли в справочнике домашний номер Вероники Андреевны, но там в трубке были только гудки. Движимые предчувствием, что произошло нечто очень нехорошее, ребята набрали номер ближайшей больницы. Тут инициативу снова взял на себя более решительный Антон; Алешка же почему-то всегда стеснялся звонить в какие-нибудь учреждения и просто малознакомым людям.
        - Вы не подскажете, в каком состоянии Копылова Вероника Андреевна? - спросил он у дежурной медсестры как можно увереннее. - Это вас из третьей школы беспокоят.
        - Минуточку, - медсестра зашелестела бумагами. - Не волнуйтесь: ей гораздо лучше. Она уже пришла в себя; серьезных травм нет.
        Антон машинально поблагодарил медсестру за информацию и повесил трубку. Выходит, с Вероникой Андреевной все-таки что-то случилось, и они невольно были тому причиной. Если бы только знать, они бы вчера ни за что бы не пошли в школу. Хотя в этом случае не узнали бы многое из того, что было много лет назад.
        Алешка вдруг вспомнил, что его тетя работает в той же больнице, и позвонил ей, чтобы узнать, что же произошло.
        Оказалось, что тетя как раз дежурила, когда в больницу доставили Веронику Андреевну, а потому рассказать смогла достаточно много. Она ничуть не удивилась, почему это племянник интересуется происшествием, так как считала такое любопытство абсолютно естественным.
        Монолог тети сопровождался многочисленными восклицаниями, междометиями и выражениями типа «какой ужас!», но суть удалось уяснить достаточно быстро. Оказалось, что библиотекарша полезла за чем-то на верхнюю полку, а стремянка, на которой она стояла, почему-то опрокинулась. Вероника Андреевна получила небольшое сотрясение мозга, но, к счастью, ничего не сломала и поправиться должна была быстро.
        Когда Алешка наконец смог повесить трубку, от болтовни тети Маши у него разболелась голова. К тому же тетя заодно попыталась рассказать племяннику еще о нескольких происшествиях. Но, главное, ребята смогли выяснить, что теперь Веронике Андреевне ничего не угрожает, и это радовало. Конечно, еще беспокоил старичок, но тот, судя по всему, был человеком предусмотрительным и мог в случае чего за себя постоять.



        Глава XIII
        Происшествия на кладбище

        Путь на кладбище показался Алешке долгим. Нога ныла нестерпимо, и он уже пожалел, что решился на эту затею. Но мысль о том, что нельзя терять время, что Аня никак не может пробудиться, что они в опасности, придавала сил. Ребята всю дорогу молчали, что для разговорчивого Антона было совсем не характерно. Но сейчас момент был настолько ответственным, что его и самого не тянуло на разговор.
        Войдя на территорию старого кладбища, ребята остановились у ворот в нерешительности. План, висящий у входа, показывал только номера участков, да еще места захоронения известного писателя и одного декабриста, сосланного в их город.
        - Пойдем по пути дяди Семена, - предложил Антон. - Мне кажется, он знал, куда идти, и Алешка с ним согласился.
        Вначале идти было легко: аллейки у входа содержались в порядке. Но вскоре в более старой части кладбища аллейки превратились в узкие проходы, а потом и вовсе пришлось протискиваться между оградами. Впрочем, Алешке это было даже на руку: можно было хвататься за ограды, которые порой с успехом заменяли костыли.
        - Вот здесь лежал дядя Семен, - мрачно сказал Антон.
        Алешка долго смотрел на это место, представляя, что же случилось здесь несколько дней назад. Сейчас о трагедии уже ничего не напоминало. Только неподалеку валялся кусочек кирпича, с которым дядя Семен, очевидно, и шел в свой последний прижизненный путь.
        Ребята растерянно озирались по сторонам. Дальше шли довольно-таки заброшенные участки. На некоторых памятниках надписи уже стерлись, другие памятники и кресты и вовсе завалились. Многие участки заросли бурьяном. Но кое-где родственники содержали старые могилы в порядке, а на некоторых участках встречались и свежие захоронения. Народу здесь всегда было мало, а в этот час почему-то и вовсе не встретилось ни одного человека.
        - Вот и пришли, - произнес Антон. - Куда же теперь? Эх, старичка бы сюда! Он наверняка знает что и где!
        - Знает-то он в основном то, что в газетах, - проворчал Алешка. - Если много лет назад об этом писали, то тогда, может, и знает. - Но, на самом деле, и он не возражал бы, чтобы вместе с ними был кто-то еще.
        - Ну, что? Постоишь здесь, а я пока поищу? - предложил Антон. Он испытывал некоторые угрызения совести, что потащил Алешку с собой.
        - Я с тобой пойду. Вот только передохну немного, - ответил тот. - Думаю, по одному нам ходить не стоит.
        Внезапно мальчишки почувствовали, что вокруг резко похолодало. Это было тем более странно, что светило яркое солнце, и Алешка так вообще весь вспотел, управляясь со своими костылями. Сейчас нога у него нестерпимо заныла, да так, что от этой боли хотелось плакать. Антон тоже вдруг схватился за забинтованную руку, и видно было, как он стиснул зубы.
        - Похоже, начинается, - сказал Алешка, прерывающимся от волнения голосом.
        - Да уж! - поежился Антон. - Надо было какую-нибудь куртку захватить!
        Вполне возможно, что каждый из них по отдельности не выдержал бы и повернул назад, но сейчас они были вместе, и сдаваться было стыдно.
        Алешка заметил, что левый бок у него почему-то мерзнет сильнее, чем правый. Когда он сказал об этом другу, тот признался, что ощущает то же самое.
        - Значит, нам и надо налево! - решил Алешка.
        - Точно! Я как-то не подумал! - согласился Антон.
        На самом деле, почему им надо было идти в ту сторону, откуда шел холод, ребята объяснить не смогли бы. Тут скорее действовала интуиция.
        По мере продвижения мороз все крепчал. Казалось, что неподалеку находится какая-то огромная морозилка. На боль мальчишки старались внимания не обращать, хотя с каждым шагом идти было все труднее и труднее. Наконец впереди замаячили несколько одинаковых памятников, поставленных в ряд. Холод, как ни странно, значительно ослаб. Как будто кто-то решил, что раз уж упрямцы добрались до цели, то теперь и незачем им мешать, а лучше поберечь силы.
        Когда ребята подошли поближе, то они разглядели на каждом из памятников детскую фотографию. Даты смерти, выбитые на камнях, различались буквально на несколько дней. Стало очевидно, что они пришли именно туда, куда нужно. Фотографии детских лиц на памятниках, очевидно, были сделаны рукой мастера. Каждый из снимков был индивидуален, и мальчишки и девчонки на них выглядели как живые. Фотографии эти отличались от обычной фотокерамики на памятниках. Снимки смотрели из до боли знакомых рамок. Несмотря на долгий промежуток времени, они выглядели совсем свежими, как будто сделанными только что. Казалось, что время над ними абсолютно не властно. Очевидно, здесь применялся какой-то особый состав, способствующий долгому сохранению и устойчивости к непогоде.
        Алешка и Антон долго молча смотрели на лица своих ровесников, читали их имена и фамилии, предполагали, какими они были и какими могли бы стать. Лица на снимках были настолько живыми, что, казалось, еще чуть-чуть, и они заговорят. Могилы тут выглядели ухоженными. Очевидно, еще оставались родственники, помнившие детей.
        - Посмотри на даты смерти! - сказал Алешка.
        - Ух ты! - в смятении воскликнул Антон. - Выходит, самая первая смерть датируется сегодняшним днем, только полсотни лет назад.
        - Если мы ничего не предпримем, - взволнованно произнес Алешка. - То, быть может, сегодняшний день станет таким же.
        - А что мы можем сделать? - спросил расстроенный Антон, прикидывая, кто же должен стать первой жертвой. - Ну, нашли мы эти памятники, убедились. И чего теперь?
        Алешка и сам не знал, что они могут сделать. Он растерянно смотрел на памятники и как раз пытался это понять. Ему казалось, что уходить еще рано, что еще можно что-то узнать, что еще должно произойти хоть что-нибудь, что подтолкнет их к разгадке.
        Ребята вдруг заметили, что в их сторону направляется довольно большая группа людей, человек пятнадцать. На этом старом кладбищенском участке такая большая делегация выглядела странновато. На всякий случай мальчишки отошли в сторону и принялись наблюдать.
        Когда эти люди подошли поближе, стало заметно, что все они довольно пожилые, а в руках у многих цветы. Они молча положили цветы к памятникам. Кто-то из них достал бутылку, разлил спиртное по пластиковым стаканчикам, и собравшиеся так же молча выпили, очевидно, поминая покойных. Теперь они заговорили, и до ребят доносились обрывки фраз, имен. Только тут мальчишки поняли, что это пришли бывшие одноклассники умерших, не забывшие тех страшных событий.
        - Может, надо бы их расспросить? - произнес Антон, готовый уже подойти поближе.
        - Не надо пока! - удержал его за рукав Алешка. - Дай людям спокойно повспоминать! И потом: ты же помнишь, что с Вероникой Андреевной случилось! Того и гляди мы на них беду накличем!
        - Это верно! Но как иначе мы можем что-то узнать? - спросил Антон.
        Тем временем ветер переменился, и теперь разговор был слышен более отчетливо, почти целиком. В основном он не представлял для ребят никакого интереса: шли какие-то воспоминания, назывались имена людей, о которых ни Алешка, ни Антон не имели ни малейшего представления. Но потом разговор зашел о более современных делах, и тут уж они навострили уши.
        - Говорят, и сейчас это снова началось, - сказал высокий бородатый мужчина.
        - Да ну, ерунда! - ответил другой, нервно куривший чуть в стороне. - Теперь и условия лучше, и врачи другие…
        - Началось, началось! - подтвердила одна из женщин. - У моей соседки внук сильно болеет. И она говорит, что в классе многие так же…
        - Если разобраться, то никто так и не знает причин того, что было, - сказал дядька в очках, похожий на профессора.
        - Ну, приехали! - воскликнул курильщик. - Ведь было расследование, виновных установили! Плюс еще несколько совпадений с несчастными случаями… Вот и пошли слухи! А сейчас медицина развалена! Вот и опять диагноз поставить толком не могут!
        Спорщики говорили как-то лениво. Очевидно, подобные препирательства случались у них регулярно, и все аргументы они уже давно друг другу высказали. Только сейчас новые заболевания слегка подогрели интерес к этой теме.
        - А какие все-таки фотографии замечательные! - сказала одна из женщин, стремясь, как видно, увести разговор от набившей оскомину темы. - Они там как живые! - Она аккуратно, чтобы не размазать косметику, вытерла в уголках глаз появившиеся слезы. У меня тоже такой снимок дома до сих пор хранится! Посмотришь, и вспомнишь молодость…
        - А почему тогда фотографа разыскивали? - спросил бородач. - Наверное, с ним тоже было что-то нечисто.
        - Почему разыскивали, понятно, - раздраженно ответил курильщик, отбрасывая в сторону окурок. - Надо было собирать свидетельские показания! К тому же он нигде зарегистрирован не был, снимал на свой страх и риск, подрабатывал, а по тем временам это, считай, преступление…
        Еще немного поговорив, бывшие школьники направились обратно. Ребята решили их не догонять и ничего не спрашивать. Они только получили бы новые подтверждения тому, что уже и так знали.
        - Ну, что, пойдем назад, что ли? - прервал молчание Антон.
        - Скоро и наши памятники вот так же будут стоять… - словно не слыша его, пробормотал Алешка. Он был очень расстроен тем, что услышал. Если люди за много лет так ничего и не узнали, то как же им самим разобраться всего за день?!
        Ветер тем временем усиливался. Неожиданно резкий порыв чуть не сбил мальчиков с ног. Алешке так вообще пришлось всем телом навалиться на костыли, чтобы удержать. Вновь стало очень холодно. И тут сзади раздался сильнейший треск. Ребята стали оборачиваться и с ужасом увидели, что старая огромная кладбищенская липа надломилась и падает прямо на них. Антон хотел было отскочить в сторону, но, поняв, что Алешка на костылях никак не сможет убежать от падающего дерева схватил его здоровой рукой и потащил в сторону.
        Огромный толстый ствол неумолимо нависал над ними и вот-вот должен был обрушиться на головы. Все происходило как в замедленной съемке. Мальчишкам казалось, что еще мгновение, и от них останется только мокрое место. И вдруг падающее дерево как будто замерло на месте и, слегка изменив направление падения, рухнуло рядом с ними, только слегка хлестнув своими ветками. Казалось, что свершилось какое-то чудо. И только потом ребята заметили, что один длинный и толстый сук уперся в крайний из памятников, который и сам устоял, и изменил направление падения этой махины. Мальчишкам показалось, что они услышали какой-то вздох. После этого ветер моментально прекратился, внезапно потеплело и вокруг установилась полнейшая тишина.
        - Вот тебе и дата! - только и смог воскликнуть ошеломленный Алешка.
        - За деревьями надо следить! Подпиливать их вовремя! - возмущенно крикнул Антон неизвестно кому.
        - Тут подпиливай - не подпиливай… - мрачно сказал Алешка, но так и не закончил фразу. Он увидел, что к ним бежит запыхавшийся старичок с очередными газетами под мышкой.
        - Слава богу! Вы живы! - воскликнул он, тяжело дыша.
        - Да уж, еще чуть-чуть, и крышка! - вместо приветствия произнес Антон, тяжело присаживаясь на поваленное дерево.
        - Я спешил, чтобы пойти с вами! - пояснил старичок, присаживаясь рядом. - Я понял, что вы сюда придете, и решил вас предупредить, что это опасно!
        - И что же вам помешало? - Сейчас Антон был в таком настроении, что готов был подозревать всех и каждого. - Мы вышли совсем не рано.
        - Вышли-то вы не рано, но у меня в двери сломался замок, - пояснил старичок. - Так что я сидел дома и дожидался, пока меня вызволят. Даже опоздал на встречу со своими знакомыми.
        - Так это ваши знакомые! - воскликнул Алешка. - Вы случайно не учились в том же классе?
        - Нет, что вы! - замахал руками любитель газет. - Вы мне льстите! Я не настолько молод. Просто незадолго до прискорбных событий я проходил в этом классе практику; я учился тогда в педагогическом институте.
        - Так вы были свидетелем всего этого? - спросил Антон. - Что же вы сразу не сказали!
        - Увы, свидетелем я не был, - ответил старичок. - Учился я в другом городе и обо всем узнал уже после смертей. Я пытался понять, в чем же тут дело, но, увы…
        - А что потом? - спросил Алешка. - Неужели вы не пришли ни к каким выводам?!
        - Видите ли, когда я попытался высказать свои догадки, - старичок замялся, - меня посчитали сумасшедшим… Так что следующие несколько лет мне пришлось провести в психиатрической лечебнице. Разумеется, после этого свои предположения я держал при себе, тем более что ничего подобного больше не случалось. Конечно, с мечтами о карьере учителя после этого пришлось распрощаться, и я всю жизнь проработал в местном архиве. - Старик снял очки и устало протер глаза.
        - А почему же вы не рассказали обо все нам?! - воскликнул Антон.
        - Видите ли, мои выводы могли показаться вам фантастичными, - смущенно сказал старичок. - Я дал вам информацию и хотел проверить, не подтвердите ли вы мои догадки. Ну и сегодня хотел поговорить на эту тему с моими старыми учениками…
        - Но сейчас-то вы нам расскажете? - спросил Антон.
        - Да, теперь пора! - ответил он. - Не могли бы вы догнать моих знакомых и попросить их вернуться? А то я совсем устал.
        Антон с готовностью вскочил с места и побежал к выходу с кладбища. Он был заинтригован и хотел как можно быстрее услышать, в чем же тут дело. Старичок же и Алешка остались наедине.
        - Надо было мне поговорить с вами раньше. Теперь же вам придется спешить. Конечно, ключ в том самом фотографе, это ясно… Какие они живые! - старичок подошел к одному из памятников, вглядываясь в снимок и шепча что-то неслышное.
        И тут Алешке показалось, что снова стало холодно. Он тревожно принялся оглядываться по сторонам. А когда повернулся назад, то увидел, как его собеседник, схватившись одной рукой за сердце, а другой ухватившись за памятник, медленно оседает на землю. Мальчик так быстро, насколько у него хватало сил, заковылял к нему, стал звать на помощь. К ним уже спешили Антон и самые резвые из бывших учеников.
        Среди них, к счастью, оказался один врач. Он сунул старичку под язык какую-то таблетку, стал раздавать указания окружающим. Кто-то звонил по сотовому, вызывая
«Скорую». Самые сильные из собравшихся подхватили пострадавшего на руки и понесли к выходу с кладбища на его же плаще…
        Ребята во всей этой суете остались не у дел. Они медленно, насколько хватало сил у Алешки, побрели за процессией. Уже у ворот они увидели, как старичка погрузили в
«Скорую помощь», и машина, сверкая и завывая сиренами, рванула с места. Мальчишки опять почувствовали себя лишними в этой группе пожилых людей, поэтому они отправились к Алешке домой, чтобы обсудить случившееся и просто отдохнуть, отойти от переживаний.



        Глава XIV
        Испорченные портреты

        - Эх, каких-то нескольких секунд не хватило! Еще чуть-чуть, и мы бы все узнали! - Алешка был безутешен.
        - И чего бы ему сначала нам не сказать! - поддержал его Антон. - Второй раз так получается: сначала дядя Семен, а потом этот старичок. Надеюсь, он-то выкарабкается… Так он тебе ничего сказать не успел?
        - Ничего, - горестно подтвердил Алешка. - Сказал только, что все дело в фотографе, а потом ему вдруг плохо стало…
        - Значит, фотограф… - задумался Антон. - Но что он мог сделать?
        Ребята прошли в Алешкину комнату и стали опять разглядывать фотографию. Снимок был до того похож на кладбищенские, особенно на один из них, что мальчикам стало еще более не по себе.
        - Выкинуть бы его к чертовой матери! - рассердился Алешка.
        - Так кто тебе мешает? Давай! - поддержал Антон.
        - Мама точно не поймет! - ответил Алешка. - И чего он так всем нравится?!
        - А ты сделай вид, будто случайно его разбил! - посоветовал Антон.
        - А это идея! - оживился вдруг Алешка. Врать он, по правде говоря, терпеть не мог, но чтобы избавиться от этого проклятого портрета, был готов практически на все.
        - А эта дощечка, которую я нашел у дяди Семена, до сих пор у меня, - вдруг вспомнил он. - Давай ее, что ли, рассмотрим получше.
        - Давай! - согласился Антон. - Все-таки она странная какая-то! Да и делать-то нам все равно больше нечего!
        Алешка достал дощечку из ящика. Ребята долго разглядывали непривычно тяжелое дерево. Алешка даже достал лупу, но испещрявшие значки не стали от этого выглядеть понятнее. То ли это были какие-то загадочные символы, то ли буквы на неизвестном языке, то ли просто причудливые плоды деятельности жучков-короедов.
        Кот Маркиз, который до этого сидел рядом с ребятами и довольно урчал, когда кто-то из них машинально чесал ему за ухом, обиженно фыркнул, потом зашипел и убежал на кухню: то ли погреться, то ли проверить, не положили ли ему в кормушку чего-нибудь вкусненького.
        - Даже Маркиз недоволен! - вздохнул Алешка. - А животные в этом понимают. Они всякую гадость гораздо лучше людей чуют.
        - Мало ли чего ему не нравится! - возразил Антон. - Может, просто запах не понравился или вообще проголодался.
        - Он и на портрет так же реагирует, - сообщил Алешка.
        Антон достал перочинный ножик, с которым почти никогда не расставался, и попробовал соскрести чуть-чуть лака, которым была покрыта дощечка. Это удалось с большим трудом: ножик сделал только маленькую царапину, но при этом так завяз, что Антон еле сумел его выдернуть. На ножике же после этого образовался налет, который никак не желал счищаться.
        - Тьфу, черт! Так только нож испорчу! - досадливо сказал Антон, тщетно стараясь справиться с налетом. - И охота тебе держать дома такую гадость!
        - А может, он вообще ядовитый? - предположил Алешка. - Идут, к примеру, от этой рамки какие-то испарения, вот народ и болеет! И сны дурные в голову лезут…
        - Нет, - подумав, решил Антон. - Тогда бы все болели, целыми семьями.
        - Ну, не знаю тогда, - сказал Алешка. - Только эта дрянь мне не нравится. Показать бы какому-нибудь химику! Да и вообще, - продолжил он после некоторой паузы, - не хочу я это держать дома! Выкинуть ее, что ли…
        - Тогда уж лучше на мелкие кусочки изрубить. Или вообще сжечь, - предложил Антон. - А то кто-нибудь еще поднимет эту гадость, потравится…
        Почему-то эта идея показалась Алешке очень здравой. Ему захотелось посмотреть, что же будет с этим странным материалом, если попробовать его уничтожить.
        - Рубить здесь негде, - сказал он. - Только всю мебель изрубим. Разве что в подвал это отнести.
        - А жечь есть где? - спросил Антон. - У тебя что, печка поблизости?
        Не говоря ни слова, Алешка отправился с дощечкой на кухню. Там он включил на полную мощность газовую конфорку и, держа дощечку за один конец, поднес ее к огню.
        Ребята внимательно смотрели на деревяшку. Сначала ничего не происходило. Затем непонятные значки стали слегка светиться. А потом у мальчишек вдруг сильно начали слезиться глаза, словно рядом начали резать сотни луковиц. Алешка закашлялся и выронил дощечку. Кухню стало заволакивать едким дымом. Истошно заорал Маркиз. Неизвестно, к чему бы это привело, если бы Антон не догадался выключить газ. Потом он открыл все окна. Они с Алешкой перебрались в комнату, но еще долго кашляли и терли глаза.
        - Мы, как Холмс с Ватсоном, - пробормотал Алешка, вспомнив рассказ «Дьяволова нога», где сыщик с помощником едва не погибли во время подобного эксперимента.
        С Маркизом творилось нечто невообразимое. Он носился по всем комнатам, не находя себе места, и дико мяукал. Для такого спокойного и миролюбивого кота это было чем-то из ряда вон выходящим. Такого он себе не позволял, даже будучи совсем несмышленым котенком. На столике стояла валерьянка, которой Алешка пользовался вчера по маминому совету и которую он забыл убрать в шкафчик с лекарствами. Маркиз во время очередного своего прыжка умудрился задеть пузырек, который упал на пол и разбился. Учуяв столь привлекательный запах, кот остановился и, решив, очевидно, что такое лакомство должно быть компенсацией за его сегодняшние страдания, стал жадно лакать жидкость. После этого он стал кататься по полу и громко урчать. Ребята, несмотря на все переживания, не могли, глядя на него, удержаться от смеха.
        - Надо показать маме эту дощечку, - сказал Алешка, немного отсмеявшись. - Теперь-то она не будет возражать, чтобы убрать этот чертов портрет!
        - А я пока его сниму, - поддержал Антон.
        Он встал на стул и осторожно полез за фотографией. Когда рамку наконец удалось снять с плотно прилегающего гвоздика, Антон, держа тяжелый предмет здоровой рукой, стал слезать со стула. Случилось так, что совершенно ошалелый Маркиз как раз в этот момент кинулся мальчику под ноги. Антон не удержал равновесие и стал падать, выпустив портрет из рук. Алешка, увидев это, кинулся было на помощь, не зная, то ли пытаться поддержать друга, то ли ловить фотопортрет.
        В результате он не успел ни туда, ни туда. Антон, выругав взбесившегося кота и снимок, приземлился на пятую точку. Фотография же тяжело, со стуком рухнула на пол, лицом вниз, а спешивший Алешка нечаянно ткнул в нее костылем и, не успев переместить центр тяжести, навалился на него всей своей массой. Раздался сильный треск, и задняя стенка портрета пошла трещинами. Алешка тяжело сел на пол.
        - Вот и конец твоему снимку! - проворчал Антон, поднимаясь и потирая ушибленное место. - И я в нокдауне. Ты сам-то как?
        - Ничего, в порядке! - ответил Алешка. Он проклинал себя за неловкость, представляя, как расстроится мама. Но в то же время он был рад тому, что въехал костылем в портрет, втайне надеясь, что починить его уже не удастся.
        - Тяжелый, гад! - сказал Антон, морщась от боли. - Такой на голову свалится, и все, капут! Давай, что ли, посмотрим, что там внутри. Все равно заднюю стенку теперь менять надо.
        - Давай! - ответил Алешка, которому тоже было любопытно. С такой поломкой едва ли справился бы даже покойный дядя Семен. - Трещины-то какие ровные получились!
        - Ага! Как будто несколько крестиков переплетенных! - присмотревшись, согласился с ним Антон. - А ты в самый центр костылем попал. Точно, меткий, как Сильвер. Помнишь, как он костыль метал?
        - Да ладно тебе! - Алешка подозревал, что если он проходит со своими костылями еще некоторое время, то прозвище «Сильвер» вполне может за ним закрепиться, а большой симпатии к этому персонажу он не испытывал.
        - Давай-ка попробуем поддеть!.. - Антон снова достал свой знаменитый ножик, досадливо покосился на налет, от которого пока что не удалось избавиться, и поддел материал задней стенки портрета. Материал был похож на закопченное стекло, только чрезвычайно крепкое. Мальчик напрягся, и кусочек материала отлетел в сторону, едва не попав в глаз внимательно наблюдавшему за всем этим Алешке. Лезвие ножика при этом слегка погнулось, что вызвало у Антона всплеск бурных эмоций по адресу того, кто все это придумал. Теперь-то стало ясно, что ножик, увы, придется покупать новый.
        Ребята склонились над портретом. Между изображением и задней стенкой был приличный зазор, куда спокойно поместилась бы средних размеров книга. Больше всего это напоминало тайник. Недаром же до него было так трудно добраться! В зазоре явно что-то было. Антон перевернул портрет, слегка его потряс, и на пол посыпались странные предметы.
        Прежде всего там было немного земли. Алешка подумал, что совершенно напрасно не подстелил газету, потому что ковер теперь явно будет нуждаться в чистке. Следом за землей из тайника выпали несколько искусственных цветов и несколько засохших живых, а также кусочек черной ленточки. А еще там была какая-то небольшая кость. Она явно принадлежала какому-то живому существу, но какому - ребята, естественно, не знали.
        - И все? - разочарованно произнес Антон. - И стоило ради этого огород городить? Не иначе как какой-то псих сюда все это напихал!
        В этот момент Алешкину больную ногу пронзила резкая боль, так, что он даже застонал, но боль тут же стихла, и мальчик почувствовал, что нога теперь беспокоит его гораздо меньше, чем все последнее время.
        - Ты чего? - спросил Антон.
        - Ничего, уже прошло! - Алешка даже облегченно улыбнулся. - Давай-ка лучше повнимательнее рассмотрим весь этот идиотский набор.
        - А чего тут рассматривать! - пожал плечами Антон, который теперь был явно не в духе. - Кость какая-то, цветочки, как будто с венка…
        - Вот именно с венка! - вдруг осенило Алешку.
        - Ну с венка, и что с того? - не понял Антон.
        - Смотри: искусственные цветы с венка. Ленточка, наверное, оттуда же. По крайней мере, очень похожая, - от возбуждения Алешка говорил так быстро, что едва не проглатывал слова. - Живые цветы… Они, наверное, тоже с какой-то могилы! А еще кладбищенская земля и кость. Думаю, что она человеческая! Еще и рамка, наверное, из какого-нибудь креста с кладбища или из гроба сделана! - Он остановился, чтобы перевести дух.
        - Ты хочешь сказать, что кто-то нарочно воровал все это с кладбища, чтобы сюда засунуть? Да еще кость где-то откапывал… - не поверил Антон. - Но зачем? Кому это надо?
        - Наверное, это какой-то колдовской ритуал! - сказал Алешка. Он понимал, что сам бы еще совсем недавно только посмеялся над этим предположением, но теперь другого объяснения просто не было. - Мне и старичок на это намекал! А делал это тот самый фотограф!
        - Вот тебе раз! - Антон озадаченно почесал в затылке. - Неужели все это может подействовать?!
        - А то сам не видишь! - воскликнул Алешка.
        - Надо бы проверить еще другие портреты. А то вдруг там ничего нет! - решил Антон. - Ты тут подожди, а я пойду свой раскурочивать!
        - Нет уж, я с тобой! - заявил Алешка. Сейчас, когда тайна начала проясняться, он чувствовал огромный прилив энергии. Усталость как рукой сняло. Он понимал, что теперь победа близка, и надо только ни в коем случае не останавливаться на полпути!
        - Ну, пошли! - согласился Антон, видя, что друга не остановить.
        - Дядя Семен, наверное, делал для него рамки с тайниками, - рассуждал в пути Алешка, немного задыхаясь от быстрой ходьбы. - Очевидно, они где-нибудь на кладбище и познакомились. А потом дядя Семен что-то заподозрил; понял, зачем это нужно. Тут его и убили!
        - Только вот как? - сказал Антон. - Неужели дядя Семен не справился бы с этим типом?
        - Тут, наверное, тоже без магии не обошлось. Ты же видел фотографию на похоронах? - ответил Алешка. - Он дядю Семена тоже сфотографировал, так что тот был у него на крючке! А потом убрал как опасного свидетеля.
        - А почему же он нас тогда не убил? - спросил Антон, которому все еще очень не хотелось верить, что они стали жертвами каких-то колдовских ритуалов.
        - Так он и старался! Только случай помешал! - убежденно говорил Алешка. - То дерево нас бы как комаров прихлопнуло! Тебя только реакция спасла. Да и я с лестницы чуть повторно не полетел!
        - Попадись мне этот гад!.. - Антон сжал кулаки. - Я бы ему хук справа, а потом апперкотом… - Он так увлекся, что показывал эти движения в воздухе, и какой-то прохожий испуганно шарахнулся от мальчика в сторону.
        - Ты бы пока поосторожней! - посоветовал ему Алешка. - Мне он теперь, думаю, ничего не сделает. А вот твой портрет пока что цел…
        - Это правда, - согласился Антон. - Но вскоре я с этим разберусь. А рука у меня сейчас здорово разболелась! Ничего, скоро пройдет… А пока я буду осторожен…
        Не успел он это договорить, как поскользнулся на валявшейся на асфальте банановой кожуре и упал. Реакция не подвела Антона и в этот раз. Он успел выставить руку и приземлился на нее, взвыв от боли. Бордюр находился в опасной близости от его головы.
        - Вот видишь! - воскликнул Алешка. - Ты как, в порядке?
        - В порядке! - отозвался Антон, поднимаясь. - За год столько не падал, как сегодня! Но сейчас-то это случайно получилось.
        - А почему ты так уверен?
        - Холода не было, - ответил Антон. - Значит, это обычная кожура, которую бросил тут какой-то недоумок!
        Дома Антон подошел к вскрытию рамки очень ответственно. Он приволок ящик со столярными инструментами и, действуя молотком и долотом, сделал все быстро и аккуратно. Перед этим он не забыл подстелить газетку, чтобы не засыпать ковер землей; уборка в его сегодняшние планы не входила. Ребята с волнением смотрели на открывающийся тайник. Ведь если бы здесь ничего не оказалось, то тогда их версия потерпела бы крах и они снова остались бы перед полной неизвестностью.
        Но все прошло нормально. Между изображением и задней стенкой лежал практически тот же набор. Разве что цветы были чуть другие, а на кусочке ленточки даже сохранился обрывок надписи с буквами «пам», очевидно, от слова память. Кость тоже выглядела несколько по-другому. Антон снял с полки энциклопедию, где был нарисован человеческий скелет. Ребятам показалось, что они нашли там такую же кость, но, разумеется, поручиться за это они не могли: тут нужен был опытный анатом.
        - Похоже, этот извращенец все-таки могилы раскапывал, - сказал Антон.
        - И с венком пожадничал, - добавил Алешка. - Ленточка явно одна и та же. Просто разрезал ее и пораспихал по разным портретам.
        - А рука-то много лучше! - вдруг заметил Антон. - То так дергала, что просто сил не было, а теперь вроде как успокоилась.
        - А скоро и вообще пройдет, - уверенно сказал Алешка. - Даже я надеюсь, что каникулы не до конца испорчены. Может, в августе уже и хромать перестану…
        В это время к соседнему подъезду подъехала машина «Скорой помощи».
        - Там же Анька живет! - ахнул Антон.
        - Чего же мы тут сидим! Надо срочно туда! - разволновался Алешка, хватая костыли и ставя рекорд скорости по передвижению на них.
        - А нас туда пустят? - с сомнением в голосе говорил Антон на ходу. - У нее мать знаешь какая! А тут еще человек так болеет…
        - Мать ты берешь на себя! - решительно сказал Алешка. - А я портретом займусь!
        - Как же, возьмешь ее на себя! - почесал затылок Антон. - Может, лучше наоборот?
        - Удерживай ее как хочешь, хоть просто за руки, - говорил Алешка. - Тут и нужно-то не больше минуты! Я с портретом быстрее справлюсь! Ты же инструменты не захватил, а у меня костыль!
        - Ладно, черт с тобой! Уговорил! - пробормотал Антон. - Может, все-таки лучше ей объяснить?
        - Долго! - отрезал Алешка, сам удивляясь собственной, невесть откуда взявшейся решительности. - А у нас и так времени не осталось. Сегодня самый опасный день! Ты вспомни даты на памятниках. - Только бы не опоздать!
        Дверь Аниной квартиры была открыта, и это, безусловно, облегчало задачу. Как выяснилось, врачи все-таки решили перевести девочку в больницу, а потом, если понадобится, и в Москву, в специализированную клинику. Они уже договаривались о перевозке в специальном самолете, который использовался обычно для того, чтобы возить тяжелораненых. Пока же Анина мама хлопотала, собирая что-то с собой.
        Ребята проникли в квартиру беспрепятственно. В первый момент на них попросту не обратили внимания. Врач и медсестра решили, что раз они зашли сюда, то, значит, так и должно быть, и это скорее всего какие-то родственники. Анина же мама была сейчас слишком занята. Но когда она в очередной раз пробегала мимо мальчишек, то вдруг сообразила, что делать им тут абсолютно нечего и остановилась.
        - Что вы тут делаете? - возмущенно сказала она. - Разве не видите, что не до вас сейчас! Потом придете, когда Анечка выздоровеет! - На глазах у нее показались слезы.
        - Елена Петровна! Вы только не волнуйтесь! Тут такое дело! - начал играть свою роль Антон, медленно отступая к двери и увлекая ее за собой.
        - Какое еще дело? - мать Ани уже почти кричала. Очевидно, нервы у нее были на пределе. - Что вам тут надо?!
        Путь для Алешки был свободен. Он решительно двинулся в Анину комнату мимо слегка опешившего врача, который не знал, что ему делать. Аня лежала на кровати, очень бледная, почти прозрачная. Рядом с ней стояла капельница, но сейчас она не была подсоединена к девочке. Алешка только мельком взглянул на Аню и двинулся к портрету, висевшему на противоположной стене. Из прихожей по-прежнему слышались звуки препирательств. Антону, как видно, пришлось напрягать всю свою фантазию, чтобы отвлекать внимание Аниной мамы, а заодно и медперсонала. У Алешки мелькнула мысль, что, если дело окончится неудачей, то им долго придется выпутываться и объяснять, что они никакие не сумасшедшие. Но он почему-то был теперь совершенно уверен в успехе.
        Фотопортрет висел высоко, и до него можно было достать не иначе, как подставив стул. Но у Алешки не было на это времени; к тому же с загипсованной ногой он едва ли был способен на такой выдающийся трюк. На мгновение он залюбовался прекрасно выполненным портретом: трогать его было просто жалко. Но с этой секундной слабостью мальчику удалось быстро справиться.
        Алешка подошел к стене вплотную, поднял руку с костылем, как следует размахнулся и ударил по портрету. Удар получился мастерский, и портрет слетел на пол с первого раза. Шум в прихожей сразу прекратился, и в комнату влетели врач с медсестрой, Анина мама, а за ней Антон, все еще пытавшийся что-то объяснить. Времени теперь совсем не было, и Алешка принялся за дело. Наверное, посторонний, увидев эту картину, решил бы, что мальчишка исполняет какой-то диковинный ритуальный туземный танец. Только вместо копий были костыли. Да и одет он был для этого уж слишком по-европейски. Алешка, прыгая на одной ноге, изо всех сил колотил костылем по валявшемуся на полу портрету. Несколько секунд собравшиеся, пораженные этим зрелищем буйного помешательства, не двигались с места.
        - Ты что делаешь, хулиган! - вскрикнула, опомнившись, Анина мама и кинулась к нему. Врач, решив, очевидно, что тут потребуется психиатрическая помощь, ринулся за ней. Медсестра, с испуганным и удивленным лицом, осталась в сторонке с медицинским чемоданчиком в руках.
        - Не волнуйтесь! Все в порядке! Сейчас мы все объясним! - суетился Антон, готовый продолжить Лешкино дело. Но сейчас его успокаивающие фразы казались каким-то бредом и звучали бы даже смешно, если бы не напряженность ситуации.
        В последний момент перед тем, как его схватили за руки, Алешке удалось-таки расколотить заднюю стенку портрета на мелкие кусочки. После этого он успокоился и прекратил вырываться из цепких рук врача.
        - Ты что же наделал! - расплакалась Анина мама и подняла истерзанный портрет. Тут же на ковер из него посыпался тот же самый набор, что и из других тайников.
        - Что это? Что это значит? - женщина была совсем сбита с толку. - Что это за гадость? Откуда?
        В этот момент Аня внезапно открыла глаза и села на кровати. Представшая ее глазам картина выглядела настолько удивительной, что девочка принялась протирать глаза, думая, что она, возможно, видит странный сон. Ее мама и врач, оставив Алешку в покое, бросились к ней.
        - Пойдем отсюда! Им сейчас не до нас! - шепнул Антон, и ребята тихо вышли из квартиры.



        Глава XV
        Все кончено?

        Новость о колдовских рамках распространилась в городе молниеносно. Люди были настолько возмущены, что у здания городской администрации возник даже маленький стихийный митинг, на котором от властей требовали найти и наказать загадочного фотографа. Хотя, даже если бы его и поймали, предъявить какие-то обвинения было бы трудно. Ну, нет закона, запрещающего класть в фоторамки цветочки и ленточки!
        Родители пострадавших, объединившись, разожгли из остатков рамок костер прямо перед зданием школы. Фотографии они решили все-таки оставить. Дело в том, что в связи с последними событиями в городе приобрели огромную популярность различные суеверия, и некоторые вспомнили, что жечь фотографию - это тоже плохая примета, и можно таким образом наслать порчу на того, кто на ней снят. На церемонию сожжения явился и поп из ближайшей церкви, который с торжественным видом побрызгал на рамки святой водой и прочитал какую-то длинную молитву.
        Дощечки долго не хотели загораться, а когда они все-таки заполыхали, поднялась такая вонь, что, несмотря на то, что дело происходило на улице, ближе чем на несколько десятков метров к костру лучше было не приближаться. Дерево это горело почему-то очень долго и догорело уже только глубокой ночью. Все время, пока горел костер, некоторым из собравшихся казалось, что они слышат какой-то вой, хотя более здравомыслящие горожане уверяли, что это всего лишь ветер и треск горящего дерева. Но вот знаки на дощечках все это время ярко светились, заставляя священника постоянно читать молитвы и креститься. Он вынужден был находиться к костру ближе всех и на следующий день попал в больницу с каким-то отравлением.
        Следователь, которому поручили расследовать это странное дело, а также химики очень сокрушались, что им не дали провести химический анализ вещества, которым были пропитаны рамки. К тому же многие считали, что дощечки лучше было предварительно показать лингвистам, чтобы узнать, имели какой-либо смысл вырезанные на них значки, или же это просто игра природы.
        Врачи заметили, что у всех больных наступило резкое и быстрое улучшение. Теперь-то, по крайней мере, они не опасались ни за чью жизнь. Когда врачей спрашивали о причинах, они только разводили руками, но связь с портретами отрицали напрочь и ругали суеверия.
        Алешка и Антон ходили героями. То, что двое мальчишек обнаружили тайник в портретах, казалось всем просто невероятным.
        Через несколько дней мальчики решили навестить старичка, который, к счастью, выжил и быстро шел на поправку. С ними пошла и Аня. Она была единственной, кому они рассказали обо всем, что происходило, без утайки, и теперь девочка горела желанием познакомиться с чудаковатым любителем старых газет.
        Тот уже сидел на лавочке в больничном скверике и, как обычно, листал какую-то старую прессу, поблескивая своими круглыми очками. Выглядел он уже довольно неплохо, и видно было, что за его здоровье можно не опасаться. Старичок очень обрадовался ребятам и очень внимательно выслушал их рассказ о произошедшем.
        - Я предполагал нечто подобное! - сокрушался старичок. - Но вот добраться до какого-нибудь портрета и вскрыть рамку не догадался! Эх, если бы я тогда, много лет назад, сообразил в чем дело! Если бы мне в то время дали довести это до конца!
        - Ну, теперь-то все позади! - успокаивала его Аня. - И вы очень помогли ребятам узнать истину!
        - Вы так думаете? - хитро прищурился любитель газет.
        - Конечно, помогли! О чем речь! - воскликнул Алешка.
        - Я не о том! - грустно улыбнулся старичок. - Вы действительно думаете, что все уже позади?
        - А как же! - уверенно сказал Антон. - Рамки уничтожили, все выздоравливают…
        - Уничтожены рамки, а фотограф-то остался! - тихо сказал больной.
        С минуту все молчали. Ребятам как-то не приходило это в голову. Как, впрочем, и всем остальным. Конечно, раздавались призывы найти загадочного фотографа, но это было скорее делом возмездия. О том, что он опять может приняться за старое, никто так и не подумал.
        - Так кто же он, наконец, такой?! И как все это действует? - прервал молчание Алешка.
        - Если бы я знал! - развел руками старичок. - Я могу рассказать вам о своих предположениях, которые, впрочем, могут оказаться довольно далеки от истины.
        - Расскажите! - хором попросили ребята.
        - Итак, если мы признаем, что случившееся не плод галлюцинаций и не серия невероятных случайных совпадений, то нам следует признать также и то, что магия существует, какие-то из ее обрядов действенны и некоторые из них мы с вами даже испытали на себе, - он обвел слушателей внимательным взглядом, словно проверяя их реакцию, и Алешка в этот момент подумал, что, если бы судьба повернулась иначе, этот человек стал бы прекрасным учителем.
        - Магия… - недоверчиво протянул Антон.
        - В принципе, что такое чудо? - пояснил любитель газет. - Это всего лишь действие какого-то закона природы, механизма которого мы не понимаем. Среди так называемых магов полно шарлатанов, но какие-то знания у некоторых из них, очевидно, все же имеются.
        - Думаю, что кто-то из них, проживавший в этом городе сто лет назад, - продолжил старик свои рассуждения, - нашел способ, как использовать для своих целей новое для того времени изобретение, фотографию. Не спрашивайте меня как. Об этом я, как и вы, не имею ни малейшего представления. Думаю, каким-то образом он забирал жизненные силы тех, кого фотографировал, для поддержания собственных сил. Подростки, уже достаточно выросшие и набравшиеся сил, но в то же время совсем юные, подходили для этих целей идеально.
        - А почему у всех были разные болезни, а у кого-то вообще несчастные случаи? - задала резонный вопрос Аня.
        - Тут я вряд ли смогу помочь! - несколько виновато сказал несостоявшийся учитель. - Быть может, первым делом страдал именно тот орган, который у человека самый слабый, и без того подверженный болезням или ранее травмированный. А может, все зависело от того, какая именно кость использовалась в портрете?
        - Не знаю… - протянул Антон. - Вот я сначала кашлял, а потом рука разболелась…
        - Значит, удар шел по самому ослабленному органу, - решил старичок. - Вы поранили руку, и она стала уязвимее, чем легкие.
        - А зачем же он фото нам отдавал? - недоумевал Алешка. - Сохранил бы у себя; ведь так надежнее!
        - Могу только предположить, что это своеобразная гордость за свои творения, - ответил больной. - Иначе, кто бы их увидел? Впрочем, быть может, в непосредственной близости к жертве его смесь лучше действует.
        - Но почему именно наша школа? - не выдержал Антон. - Что его сюда-то тянуло!
        - На этот вопрос я тоже не могу дать точного ответа, - развел руками старичок. - Возможно, тут имеют значение какие-то его личные пристрастия, воспоминания. А возможно, удачное для его целей расположение школы…
        - И где же его теперь искать, если за сто лет не нашли… - грустно произнес Алешка.
        - Теперешняя затея ему не удалась, - продолжил рассуждения рассказчик. - Таким образом, я предполагаю, что время у него поджимает, и он должен вот-вот снова проявить себя, рисковать. А что касается того места, где его надо искать, у меня появились некоторые соображения…
        - И где же?! - спросили ребята практически одновременно. Нетерпеливого Антона такая неспешная манера ведения рассказа и вовсе стала раздражать.
        - Ваша школа - ближайшая к старому кладбищу, - тихо сказал старичок. - Да и болезни, как мне кажется, были сильнее всего именно у тех, кто жил ближе к кладбищу. И жертвы практически все из этого же района.
        Ребята прикинули, кто из их класса пострадал сильнее, и пришли к выводу, что все так и есть.
        - Значит, будем искать его там! - пробормотал Алешка.
        - Только, ради бога, осторожнее! - попросил мальчика старик. - Сейчас он, конечно, ослаблен, но все равно очень опасен. Особенно возле своего логова, центра его силы… Жаль, что я пока не могу отправиться с вами. Так что, если время терпит, подождите меня.



        Глава XVI
        Конец зловещего фотографа

        Ребята поначалу хотели последовать совету старичка и немного подождать. Присутствие этого чудака внушило бы им уверенность. Да и у Алешки бы нога зажила получше; легче бы дошел. Но время, как выяснилось, не терпело…
        К вечеру в городе опять поднялась паника. Маленькие дети, лет 5-6, играли у себя во дворе, когда, как они объясняли, какой-то высокий дядька в черной одежде предложил им сфотографироваться. Конечно, им объясняли, что незнакомым доверять не следует, что нельзя идти с ними куда-нибудь, но насчет того, чтобы не фотографироваться, никто, разумеется, ничего не говорил. Поэтому дети с удовольствием дали себя снять; тем более что «дядька в черной одежде» позволил им даже посмотреть на свой большой фотоаппарат на трех ножках. Никто из взрослых в этот полуденный час ничего не заметил; к тому же детскую площадку прикрывали разросшиеся кусты. Надо ли говорить, что происходило все это в том же районе!
        Когда довольные дети прибежали домой и рассказали обо всем, родители, бабушки и дедушки пришли в ужас. Они немедленно кинулись разыскивать фотографа, но тот как в воду канул. Немедленно известили милицию, и, хотя формально в фотографировании детей не было никакого криминала, милиционеры активно принялись за поиски. Они даже развесили повсюду описание фотографа и принялись за составление его фоторобота, но все было безрезультатно.
        Паникующие родители тут же повели детей к врачам, кто-то даже немедленно вызвал
«Скорую», но никаких отклонений от нормы врачи не обнаруживали и только разводили руками. В конце концов первые признаки болезней и первые травмы начались у школьников тоже не сразу, а через несколько дней. В городе стало небезопасно появляться на улице с фотоаппаратом. Каждый фотолюбитель, особенно высокий и худощавый, немедленно подпадал под подозрение.
        Ребята собрались на поиски на следующий день. Никакой особенной подготовки к этому походу они не делали. Разве что Антон захватил с собой новый ножик. Как мальчишки ни отговаривали Аню, она отправилась с ними, сказав, что и без того уже проспала все самое интересное и теперь ни за что не пропустит окончания этой истории.
        Погода стояла ясная, тихая и жаркая. Перед походом все дружно съели по мороженому, хотя Антон с Алешкой и предполагали, что скоро придется померзнуть. Они даже взяли с собой по свитеру и уговорили то же сделать и Аню.
        На кладбище по обыкновению было малолюдно, а уж в той его части, куда они держали путь, и тем более. Очень скоро появились первые признаки, что ребята подходят к нужному месту: резко похолодало. Аня была этому очень удивлена, а мальчишки ничего другого и не ожидали. Зато девочка заметила, что вокруг непривычно тихо и даже птицы как будто приумолкли. Уж на птичек-то ребята до этого внимания не обращали, поэтому не могли сказать, пели они во время прошлых походов или нет. Продвигались все очень медленно, внимательно глядя то под ноги, то по сторонам. Оказаться под каким-нибудь очередным падающим деревом или самому упасть на ограду никому не хотелось.
        Скоро ребята подошли к тому месту, где были похоронены те, кто умер полвека назад. Упавшее дерево уже успели распилить, но его остатки еще не увезли, и ребята могли вновь оценить ту опасность, которая им угрожала. Аня с любопытством и жалостью осматривала памятники.
        - Вот мы и дошли! - сказал Антон. - И куда же теперь? Разделимся или пойдем искать вместе?
        - Лучше вместе, - ответил Алешка, натягивая свитер. Он уже успел здорово продрогнуть. - Так все же безопаснее! А искать, думаю, надо где-то поблизости.
        - Это почему же? - спросил Антон.
        - И место здесь более заброшенное, - пояснил Алешка. - И старик говорил, что все скорее всего идет из одного центра. А тут пока что холоднее всего. Откуда в тот раз дул ветер?
        - Оттуда, конечно. Там, где дерево стояло.
        - Значит, думаю, нам туда и надо.
        - Здесь такие же фотографии, - подала голос Аня.
        - Ну и что? Об этом мы тебе и говорили! - ответил Антон.
        - Я к тому, что, может, с ними тоже следует поступить так же, как и с теми? - предложила девочка.
        Ребята призадумались. Конечно, велико было искушение поступить именно так. Но, с другой стороны, что-то в них протестовало против порчи памятников, да еще таких. Получалось, что ради победы над неизвестным злодеем нужно было в какой-то степени оскорбить память его жертв. Мальчики опять пожалели, что с ними нет старичка, который мог бы подсказать, как поступить.
        - У дяди Семена, когда он сюда шел, в руках был кирпич, - задумчиво произнес Алешка. - Значит, скорее всего он как раз хотел что-то разрушить, сломать…
        - Но, может, он хотел разрушить что-то другое, - возразил Антон. - Давай-ка лучше сначала посмотрим, что же там дальше. А сюда, если что, вернуться всегда успеем.
        На том и порешили. В этот момент подул сильный ветер, и в его шуме ребятам послышался какой-то шепот. Им даже показалось, что они почти разбирают слова, но, конечно, понять ничего не смогли. Ребята опасливо косились на деревья, но ни одно из них падать как будто не собиралось.
        Идти становилось все труднее. Холод был такой, что у искателей зуб на зуб не попадал. Они уже успели порадоваться, что захватили свитера, и пожалеть, что это были не шубы или хотя бы пальто. Зато усиливающийся холод четко указывал направление. Не будь его, среди старых памятников и крестов пришлось бы блуждать очень долго.
        На одном из самых старых памятников ребята увидели фото гимназиста в точно такой же рамке. Надпись уже стерлась, и прочитать его имя и дату смерти они не могли, но трудно было усомниться в том, что это одна из первых жертв. Аня даже подумала, что неплохо бы здесь немного убраться и принести хоть какие-нибудь цветочки. Девочка очень живо представила, что еще чуть-чуть, и она сама могла бы так же лежать на этом кладбище.
        Впереди показался участок, выгодно отличавшийся от соседних своей относительной ухоженностью. По крайней мере сорняков тут не было и в помине. Небольшой памятник тоже стоял очень крепко, но он так сильно зарос мхом, что разглядеть на нем какие-либо надписи было практически невозможно.
        - Странно как-то, - заметил Алешка. - Участок убран, а памятник такой запущенный.
        - Может, отыскались какие-то дальние родственники и все убрали, чтобы похоронить рядом кого-нибудь еще? Участок-то большой! - предположил Антон.
        - Ой, что это? - воскликнула Аня, указывая на землю.
        - Как что? - не понял Антон. - Обрывок какой-то ленточки.
        - Точно такой же, которая была внутри портретов! - понял Алешка.
        - Значит, этот тип здесь проходил! - разволновался Антон, сжимая кулаки. - Эх, собаку бы сюда! Она бы быстро его след взяла!
        - А может, и не надо ничего искать? Может, это здесь? - предположила Аня.
        - Вы посмотрите на ограду! - ахнул Алешка.
        Ограда этого участка была против обыкновения не металлической, а деревянной. Но дерево, несмотря на то, что много лет простояло здесь, выглядело совершенно как новенькое. Не было заметно ни малейшего признака подгнивания. Но это было не главное: она состояла из огромного количества дощечек, точно таких же, что шли на рамки фотографий и сейчас, и пятьдесят, и сто лет назад. Если не приглядываться, то это был довольно-таки обычный заборчик, но, присмотревшись, можно было понять, что дощечки образуют замысловатые узоры, среди которых встречались и кресты, и свастики, и пентаграммы.
        - Точно! Это здесь! - взволнованно сказала Аня, а Антон только молча кивнул.
        - И что нам теперь сделать? - спросил он. - Может, разрушить эту ограду к чертовой матери?
        - Думаю, дело тут не в ограде, - задумчиво произнес Алешка. - Да и как ты ее будешь рушить? Ее голыми руками не сломать! На совесть сделана!
        - Так я могу и за инструментами сгонять! - откликнулся Антон, которому не терпелось начать действовать.
        - А я думаю, что надо бы сначала памятник как следует рассмотреть, - сказала Аня. - Что там, под этим слоем мха, скрывается?
        Памятник чистить никому не хотелось: мох был даже на вид какой-то склизкий и противный, а уж прикасаться к нему руками и вовсе было неприятно. Особенно брезгливому Алешке, для которого даже взять в руки простого червяка, не говоря уже о лягушке, было проблемой. Ребята опять пожалели, что не захватили с собой никаких инструментов. Какой-нибудь скребок здесь бы очень даже пригодился. Но возвращаться уже никто не хотел. Всем не терпелось узнать, что же там, под многолетним, а возможно, даже вековым наростом.
        Счищать мох оказалось делом очень непростым. Он настолько прирос к надгробному камню, словно был приклеен. А холод от камня шел такой, что немели пальцы. Так можно было даже получить обморожение. Ребята обернули руки кто чем мог: у Ани нашелся какой-то платок, Алешка оторвал кусок бинта, которым все еще была замотана его нога, а Антон так вообще умудрился снять носки и утверждал, что очень удобно использовать их вместо перчаток, хотя и признавал, что это не слишком эстетично и гигиенично.
        Мох, хотя и с трудом, но все-таки поддавался, обнажая черную, шероховатую поверхность памятника. Она была вся испещрена такими же значками, как и дощечки, и теперь уже становилось ясно, что никакие жучки тут ни при чем. Ребята уже утомились, а выполнена была едва ли половина работы. Но сдаваться они не собирались.
        Неожиданно от памятника отлетел довольно большой кусок мха и тяжело упал на землю. То, что открылось взорам ребят, поразило их и в то же время было просто и логично. На памятнике, под слоем мха, красовалась такая же рамка с фотографией, только больших размеров. А со снимка на них глядело лицо того самого фотографа! Конечно, они не очень хорошо его разглядели во время съемок, но, видя этот холодный, пронзительный взгляд, ошибиться было невозможно. Эти глаза казались живыми, и они буквально сверлили своих несостоявшихся жертв, незваных гостей. Создавалось впечатление, что от них невозможно укрыться. Этот взгляд просто гипнотизировал. Все внимание концентрировалось на нем, и другие детали внешности из-за этого просто терялись, казались расплывчатыми.
        На несколько секунд ребята замешкались, а потом вдруг почувствовали, что их руки буквально приросли к памятнику и нет никакой возможности их оторвать. Ужасный холод начинал распространяться по конечностям. В памяти невольно всплывали картины из различных фантастических фильмов, в которых показывалось, как человеческое тело под воздействием жидких газов превращается в ледышку, а потом рассыпается на мелкие осколки. Ребят начало трясти, и они чувствовали, что эта тряска вот-вот должна смениться вечной неподвижностью. Эх, если бы хоть один из них остался в стороне, не трогал бы в этот момент проклятый памятник!
        - Упрись костылем! Может, отлипнешь! - крикнул Алешке Антон, стуча зубами.
        Тот попробовал это сделать, но в результате костыль только хрустнул и переломился пополам.
        - Мамочки! Как же холодно! - кричала Аня.
        Антон попробовал ударить по памятнику свободной рукой, но поставленный боксерский удар не принес никакого результата, за исключением того, что другая рука тоже приросла к памятнику и процесс обморожения пошел быстрее.
        - Нож! У тебя же есть нож! - вдруг вспомнил Алешка.
        - В заднем кармане, - прохрипел Антон. - Только что с него толку!
        Аня, которая находилась рядом с мальчиком, дотянулась до его кармана свободной рукой, вытащила нож и зубами раскрыла лезвие. Холодная сталь казалась просто грелкой по сравнению с ледяной поверхностью памятника. Размахнувшись так далеко, как только было возможно, и почему-то зажмурившись, девочка изо всех сил всадила нож в фотографию на памятнике, угодив изображению прямо в переносицу.
        В этот момент ребятам послышался какой-то жуткий вой, а следом за ним что-то похожее на вздох облегчения, хотя в таком состоянии они не могли бы поручиться за то, что это не галлюцинации. Ребят буквально отшвырнуло от памятника, и они повалились на кладбищенскую землю…
        Пролежали они, как видно, довольно долго. Когда Антон, Алешка и Аня очнулись, солнце давно уже перевалило зенит. Светило оно ярко, а потому друзья успели уже более-менее отогреться. С трудом поднимаясь, ребята с недоумением оглядывались по сторонам. Могильная ограда выглядела далеко не так аккуратно: местами она покосилась, а многие доски прогнили. Вместо фотографии на памятнике висела пустая рамка, к тому же вся перекошенная. Рядом с ним валялась рукоятка Антонова ножика безо всяких признаков лезвия.
        - Капут ножику! - печально вздохнул Антон. - Второй за несколько дней.
        - Он о ножике думает! - рассердилась Аня. - Мы тут чуть не погибли, а ему какого-то ножика жалко!
        - А ведь мы, похоже, победили, - сказал Алешка, глядя вокруг. В его голосе сейчас не слышалось почему-то особой радости, а только усталость и некоторое облегчение.
        Тут ребята посмотрели друг на друга и дружно расхохотались. Вид у них был как у каких-то побирушек, страдающих к тому же расстройствами психики. Все были очень чумазыми, в грязной, а местами и порванной одежде. Один со сломанным костылем и грязным бинтом в руках. Другой - с носками вместо перчаток. Аня выглядела чуть получше, но все равно составляла Алешке и Антону достойную компанию.
        - И где же все-таки лезвие… - сказал Антон, отсмеявшись. - Ну, ты и твердая рука! - С уважением говорил он Ане.
        Ребята обследовали весь участок, но лезвия так и не нашли. Не было и никаких следов фотографии, которая недавно приковывала их взгляды.
        - Долго теперь мороженого не захочется! - сказал Алешка, все еще дрожа от холода.
        На обратном пути троица выглядела куда как странно! Алешка прыгал на одной ноге, опираясь на Антона. Аня шла чуть сзади, таща две половинки сломанного костыля. Лица при этом у всех были усталые и счастливые.
        - Стойте! - вдруг сказал Алешка, когда они поравнялись с тем местом, где были похоронены жертвы предыдущей фотосессии кладбищенского фотографа. - Смотрите!
        Ребята всмотрелись в фотографии на памятниках. Если раньше лица на снимках были выразительными и живыми, глаза, казалось, внимательно смотрели на ребят, а с губ готовы были сорваться какие-то слова, то сейчас лица застыли, взгляд погас, да и качество фотографий стало уже не тем; они пожелтели и поблекли, как и должны были за много лет. Алешка, Антон и Аня долго смотрели на эти снимки.
        - Теперь, похоже, действительно всё, - тихо сказал Алешка, и его друзья кивнули в знак согласия.
        После этого ребята так же медленно направились к выходу с кладбища, решая по пути, как объяснить свой странный вид родителям. Они знали, что даже если и расскажут всю правду о случившемся, никто, кроме старого чудака с газетами, им не поверит…


        notes

        Примечания


1

        Как известно, великому русскому химику Д. И. Менделееву приснилась его знаменитая периодическая таблица химических элементов, прославившая его имя.

2

        В Александрийской библиотеке хранилось множество античных рукописей. Многие из них погибли в пожаре, случившемся во время военных действий, которые вел в городе Юлий Цезарь. Позже большую часть уцелевших книг уничтожили христианские и мусульманские фанатики.

3

        Сильвер, герой романа Р. Л. Стивенсона «Остров сокровищ», был одноногим и при этом служил на корабле поваром.