|
Майорша Ипполит Васильевич Шпажинский
#
Майорша
Драма
Д?ЙСТВІЕ ПЕРВОЕ
Сцена: горница въ дом? Карягина. Двери въ задней ст?н? и направо. Нал?во окно. У правой ст?ны простой столъ, накрытый цв?тною бумажною салфеткою. У л?вой сундукъ, покрытый ковромъ. Въ л?вомъ углу шкафъ, верхняя половина котораго стеклянная. На полкахъ видна посуда. Н?сколько простыхъ стульевъ.
ЯВЛЕНІЕ I
Авдотья Ивановна
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА [СЪ ЧЕРЕПУШКОЙ ВЪ РУКАХЪ, ИЗЪ КОТОРОЙ БРОСАЕТЪ ЗА ОКНО КОРМЪ]. Цыпъ-цыпъ-цыпъ!.. Ш-шу, Проклятая! Аксютка, отгони Камагорку-то! хорошенько ее, хорошенько!.. Вс?хъ цыплятъ распугала, хохлатая… У-у ты!.. Цыпинька - цыпъ-цыпъ! Клюйте, батюшки, клюйте… Опять! [Схватываетъ палочку и машетъ ею въ окно]. Ш-шши! пропасти на тебя н?тъ, шши!.. Ну, И курица! [Выбрасываетъ изъ черепка остатки корма]. Гляди же, Аксютка, чтобъ куры не забижали, да пересчитай цыплятъ-то. Коршунъ, смотри, не унесъ бы, не з?вай, д?вка, по намеднишнему! [Отходитъ отъ окна]. Изъ-подъ носа цыпленка уволокъ.
ЯВЛЕНІЕ II
Авдотья Ивановна и Карягина
.
КАРЯГИНА. Маменька, какъ же Феня-то наша?
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. А что?
КАРЯГИНА. Да какъ же… Прежде, бывало, изъ шалости къ маіору б?гала, а теперь вотъ ужъ третьи сутки живетъ у него. Разв? такъ можно? Слышно, хозяйничать остается.
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Пускай себ?.
КАРЯГИНА. Прилично ли д?вушк? ко вдовому въ домъ? Губитъ она себя.
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Ишь в?дь что! Себя береги лучше, Паша. Ой, гляди въ оба, мать моя, въ оба гляди! Какъ бы Федосья Игнатьевна теб? поперекъ горла не стала!
КАРЯГИНА. И что Андрей Филатычъ скажетъ, какъ вернется, а ея н?тъ?
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Вотъ что! Да я ему въ безстыжіе глаза за нее плюну, посм?й что сказать! О жен? думай, жену жал?й…
КАРЯГИНА. Разв?-жъ онъ меня не любитъ, маменька? Богъ съ вами! Онъ и ласковъ со мною, и не таитъ отъ меня ничего…
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Разсказывай!
КАРЯГИНА. И не за что ему обижать меня… Никто его больше моего любить не будетъ. Нельзя больше… Какъ у?зжалъ онъ на прошлой нед?л?, обнялъ меня и говоритъ: «Ну, Паша, деньковъ на десять я изъ дому, по пом?щикамъ хл?бъ буду скупать. Не скучай и чтобы у васъ безъ меня ладно да мирно было. Съ Феней не вздорьте»…
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Вотъ это пуще всего!
КАРЯГИНА. «Помни: сирота она, а сироту гр?хъ обижать»…
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Безъ него забыли!
КАРЯГИНА. «Пустяковъ въ голову не забирай. Я тебя, люба моя, ни на кого не пром?няю». И поц?ловалъ онъ меня, въ губы и глаза поц?ловалъ. И еще говорилъ, маменька, такъ хорошо! Когда ласковъ, что у него за голосъ! и взглядъ какой ясный да хорошій тогда! Потомъ снялъ картузъ, перекрестился, кудрями встряхнулъ… Волосы у него, что шелкъ, золотомъ отливаютъ. Пошелъ. Статный да сильный… Любо гляд?ть, какъ ходитъ онъ, маменька. Я его шаги издали признаю. Вороной у сарая его дожидался. И конь къ хозяину подобранъ - картина! По ше? его потрепалъ, с?лъ въ тел?жку, кивнулъ мн?, ударилъ возжей и покатилъ, - только пыль взвилась.
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Покатилъ, на недалече отъ?халъ. За амбаромъ ракиту на плотин? знаешь? Отсюда ея не видать.
КАРЯГИНА. Ну?
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Подъ ракитой другое у Андрея Филатыча прощанье-то было.
КАРЯГИНА. Что вы, маменька… Богъ съ вами! Ну, зач?мъ!..
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Правду зач?мъ говорить? А хоть-бы зат?мъ, мать моя, чтобъ ты не въ конецъ одур?ла. Подъ ракитою Фенька его дожидалась, да. Ту-то онъ вотъ какъ обнялъ… отъ земли приподнялъ, съ-лету!
КАРЯГИНА. Перестаньте маменька…
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Какъ завид?лъ ее, изъ тел?жки, словно ошпаренный, выскочилъ; а она вскинула руки-то, да какъ обовьетъ, какъ вопьется!
КАРЯГИНА. Маменька, полно же вамъ… [Плачетъ]. В?дь мука!
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Ага, вотъ-те и не пром?нялъ ни на кого! Лукавилъ онъ, Паша, глаза теб? отводилъ, какъ прощался, да ц?ловалъ-то въ нихъ.
КАРЯГИНА [РЫДАЕТЪ]. За что же такъ? Зач?мъ?.. Лучше-бъ не то, что ласкать, а ругалъ, да билъ бы меня… Такъ бы и знать, что постыла я стала… Ну, горе, такъ горе, съ нимъ и в?къ коротать, одно-бы… А такъ-то надвое… хуже такъ, маменька, тяжко!
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Перестань, Прасковья, не плачь. Береги слезы-то. Плачь, когда нужно, въ ц?ну слезы ставь, не-то больно дешевы станутъ. Слеза во-время - сила, а безъ времени - докука, мать моя. Особенно при муж? этого не забудь. Теб? бы все спроста: на, молъ, какова есть - вся тутъ. Въ дурахъ и св?куешь.
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Полно вамъ… по-пустому. [Фен?]. Прасковья ничего теб? не сказала; если сама ты про «д?ла» говорить начала, теб? про нихъ и знать, а намъ не требуется.
ПАША [РАЗДРАЖИТЕЛЬНО]. На вор? шапка горитъ.
ФЕНЯ. Что-о?
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Прасковья!
ФЕНЯ. Ну, теперь совс?мъ поняла.
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА [ВЪ ЗАМ?ШАТЕЛЬСТВ?]. Говорю - пустое.
ФЕНЯ. Н?тъ ужъ, пожалуйста… дуру-то изъ меня не стройте! [Взглянувъ на Пашу]. И безъ меня ихъ довольно. Такъ вотъ что! «Маіорша»-то выходитъ - отводъ, зац?пка одна, а на самомъ д?л? вся штука въ Андре? Филатыч?! Ха, ха, ха! такъ бы и сказали! Зач?мъ, мать, хитрить? В?дь я тебя насквозь вижу. Какъ вошла, да взглянула на васъ, сразу поняла, за что мн? прив?тъ такой ласковый. Къ маіору-то вы давно меня сбыть хот?ли и об?ими крестились, что ушла я отъ васъ. Ты, мать, сама мн? въ этомъ потакала, потому что опасна я зд?сь, душу мутить стала. А теперь говоришь, что всякъ на меня пальцемъ указываетъ и сама за это гонишь меня! Такую-то причину теб? и Андрею Филатычу выставить можно; а вотъ про наши съ нимъ д?ла, какъ Прасковья Павловна выболтнула, попробуй, скажи! Такъ я-жъ теперь сама ему про это скажу. Пока не дождусь, не уйду отсюда!
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Полно, кто тебя гонитъ!
ФЕНЯ. Н?тъ, матушка, теперь на попятный зач?мъ же? Я д?ло начистоту поведу. Если у маіора я трое сутокъ была, такъ дурного въ этомъ н?тъ ничего. Я за нимъ за больнымъ ходила. А всталъ онъ, я - вотъ она. Да съ маіоромъ у меня свои счеты. И вправду еслибъ «маіоршею» стала, Прасковь? Павловн? обо мн? ни печаль, ни забота. Мн? ли за себя заступки да береженья просить! За нее ты вотъ выступила, да промахнулась. Прим?тила ты, что Андрея Филатыча тянетъ ко мн?, а того понять не хот?ла, что берегла я твою Прасковью Павловну.
ПАША. Эхъ, Феня, зач?мъ обманывать! Не ты ли съ нимъ подъ ракитою ц?ловалась?
ФЕНЯ. Обманывать? Зач?мъ бы я стала обманывать, еслибъ мужа твоего любить хот?ла? Съ чего ты взяла! Да я-бъ тебя въ прахъ стерла, я-бъ ему при теб? ноги вел?ла свои ц?ловать, и ц?ловалъ бы, и ты бы пикнуть не см?ла. Обманывать! Такимъ вотъ, какъ ты, обманывать нужно, а мн?… Суди, ряди меня, какъ знаешь, да если я такъ хочу, такъ мн? толки-то эти, что пузырь водяной. Обманывать! Я его подъ ракитою, можетъ, за то ц?ловала, что съ тобою онъ ласковъ сталъ, послушалъ меня, въ награду его ц?ловала…
ПАША. Не красна любовь мужа за такіе выкупы.
ФЕНЯ. Ну, такъ добудь же ее ты безъ нихъ. Я посмотрю! [Уходитъ вправо].
ЯВЛЕНІЕ IV
Т? же безъ Фени
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Эхъ, напрасно, Паша, зад?ла ее! Остерегала в?дь… Не говорить бы мн? лучше… Дура я, дура!
ПАША. Пусть ее, маменька! Въ ногахъ у нея валяться не стану. Пускай они съ Андреемъ Филатычемъ… какъ хотятъ. Пусть см?ются надо мною, коли любо имъ это. Я отойду, горе въ себ? схороню.
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Не дури, Прасковья! Ни в?сть какой твой Андрей-отъ Филатычъ, и къ нему подойти ум?ючи можно. Простоту брось, меня слушай.
ПАША. Гд? ужъ мн?! По-моему, лучше горю въ глаза смотр?ть, ч?мъ въ прятки играть съ нимъ. Такъ-то, маменька. (Уходитъ въ заднюю дверь].
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Ишь, в?дь! Ну, мать моя, поддаваться - б?ду накликать. - Сердита Федосья теперь, приступу н?тъ. [Подходитъ къ правой двери]. Потолковать разв? съ нею? [Отходить]. Н?тъ, пусть-ка остынетъ.
ЯВЛЕНІЕ V
Авдотья Ивановна и Архипъ
АРХИПЪ [ВХОДЯ]. Гд? она у васъ тутъ?
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Кого теб?, батюшка?
АРХИПЪ. Да эта гд?, умница ваша?
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Умница? Какой ты нынче сердитый, ?омичъ! Вошелъ, хоть-бы здравствуй сказалъ.
АРХИПЪ. Да ужъ нечего, нечего! Гд?? говорю.
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Да кто? Въ толкъ не возьму.
АРХИПЪ [СЪ УДАРЕНІЕМЪ]. Маіорша. Кого-жъ намъ еще? Теперь окромя намъ никого не требуется. Вс? худы стали, въ дураки вс? попали, н-да! Погибель намъ безъ маіорши пришла. Ни дать, ни взять, какъ въ дом? умалишенныхъ бываетъ, видали? Ходятъ тамъ такіе-то, да блажатъ.
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Кто же блажитъ-то, баринъ твой что-ли?
АРХИПЪ. Стыдно, Авдотья Ивановна, срамъ! Всякаго понятія о себ? р?шится надо и субординацію всякую позабыть. Поймите вы это! Что, скажутъ, такое на старости л?тъ съ Максимомъ Гаврилычемъ приключилось? Ну-ка, ?омичъ, отлепортуй. А мн? что сказать? Зудъ, молъ, други милые, его обуялъ, зудъ. Тьфу!
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Какой же такой зудъ, Архипъ ?омичъ? растолкуй ты мн?, батюшка.
АРХИПЪ. А вотъ какой: м?ста себ? челов?къ не находитъ, пить, ?сть пересталъ; по ночамъ зудъ этотъ ворочаотъ, ворочаеть его съ боку-то на бокъ, ажъ злость возьметъ. На глазахъ она - ничего; чуть отвернулась: «Архипъ! гд? Феня?»… «Архипъ, куда Фенюшка ушла?»… Тьфу! Хворалъ вотъ, три дня въ постели вылежалъ. Отчего? Думаете, правдашная бол?знь прикрутила? Ни Боже мой! Тотъ же все зудъ: ссора вышла
- ц?ловаться вздумалъ.
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Правда?
АРХИПЪ. А какъ бы вы думали! За то и взбучили-жъ его!
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Федосья?
АРХИПЪ. О-о! Выскочилъ ко мн? красный, точно изъ бани съ полка. - Что, молъ, сударь, попробовалъ?.. Тьфу!
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Вотъ д?ла-то какія!.. Никакъ Федосья идетъ. [Уходитъ въ заднюю дверь].
ЯВЛЕНІЕ VI
Архипъ и Феня
ФЕНЯ. Теб? что?
АРХИПЪ. Максимъ Гаврилычъ прислалъ.
ФЕНЯ. Зач?мъ?
АРХИПЪ. Изв?стно - за вами. Мало ругали его, еще хочется.
ФЕНЯ. Точно что мало. Такъ ты своему Максиму Гаврилычу и скажи.
АРХИПЪ. Н-да!
ФЕНЯ. Я думала, путный онъ челов?къ. Живетъ, вижу, въ грязи, ?стъ Богъ знаетъ какъ, во всемъ у васъ безпорядокъ…
АРХИПЪ. Тьфу!
ФЕНЯ. Ты чего?
АРХИПЪ. Непорядокъ. А дальше-то что?
ФЕНЯ. Да все тоже. Одинокій. Отчего, думаю, не помочь старику? Сжалилась, отскребла, отчистила васъ съ нимъ, а онъ чортъ знаетъ что вздумалъ…
АРХИПЪ. За вами присламши. В?рно. Слушайте-ка. Въ сорокъ девятомъ году мы съ Максимомъ Гаврилычемъ въ Венгерскую компанію ходили. Было страженіе. Вотъ одинъ черномазый возьми да и всади ему саблю въ это самое м?сто [указываетъ выше лопатки]. Ну, не вынеси я Максима Гаврилыча на себ?, тамъ бы ему и косточки сложить. Анъ вынесъ, и святыя Анны съ бантомъ ему пов?сили.
ФЕНЯ. Такъ что же?
АРХИПЪ. А то же, что никакой при насъ женщины въ то время не состояло, одни управлялись, и по сю пору - слава те Господи - живы. Грязь у насъ точно завелась, когда чистить стали, и безпорядокъ пошелъ, когда порядки вводить начали. Только всего. А вы пожалуйте, потому Максимъ Гаврилычъ приказалъ привести.
ФЕНЯ. Пошелъ вонъ!
АРХИПЪ [ОП?ШЕЛЪ]. То есть какъ же такъ?
ФЕНЯ. Значитъ, уходить. Ступай!
АРХИПЪ. Что же я ему скажу? Эдакъ придешь, неравно чубукомъ отгладитъ. Н?тъ ужъ вы, Федосья Игнатьевна…
ФЕНЯ. Работниковъ кликнуть, чтобъ вытолкали тебя? Пошелъ!
АРХИМЪ [ПЯТИТСЯ КЪ ДВЕРИ]. Хмъ, командеръ какой! А вы вотъ что…
ФЕНЯ [ТОПАЕТЪ]. Вонъ!
АРХИПЪ. Тьфу! [Быстро вывертывается на дверь].
ЯВЛЕНІЕ VII
Феня и Авдотья Ивановна
ФЕНЯ. Придете еще, накланяетесь!
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА [ВХОДИТЪ]. Никакъ ты выгнала ?омича-то?
ФЕНЯ. Выгнала.
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Звать что ли приходилъ?
ФЕНЯ. За мною.
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Рехнулись они съ маіоромъ, право!
ФЕНЯ. Мать, не лукавь. «Маіорша» я - къ маіору мн? и уйти.
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Ну вотъ!.. Зач?мъ не д?ло говорить, Феня?
ФЕНЯ. Не лукавь, говорю. Сказаннаго не воротишь и къ маіору я уйду. Не потому уйду я, что вы съ Пашею этого хот?ли. Лебеду выполоть, да выбросить легко, а объ меня руки, пожалуй, поколешь. Такъ не поэтому; а помню я, мать, ласку и заботу твою, помню, что ты меня, подкидыша, въ дочери къ себ? приняла…
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА [ПОДХОДИТЪ СЪ ЛАСКАМИ]. Фенюшка, милая моя, разв?-жъ я тебя не люблю!…
ФЕНЯ [ОТСТРАНЯЕТСЯ]. Н?тъ, оставь это, теперь оставь. Я все помню и что нынче вышло у насъ - не забуду. Слушай же. Ради добра твоего, я уйду. Какъ устроюсь - не ваша забота. Но Андрея Филатыча попрежнему гнать отъ себя не стану; стыдить его, жену ему выхвалять тоже не стану. Это ужъ теперь ваше д?ло будетъ. Такъ ты и Прасковь? Павловн? отъ меня скажи. [Идетъ къ задней двери, но встр?чается съ Териховымъ].
ЯВЛЕНІЕ VIII
Феня, Авдотья Ивановна и Териховъ
ФЕНЯ. Вы зач?мъ?
ТЕРИХОВЪ. Я?.. [Осмотр?лся]. Авдотья Ивановна, здравствуй!
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА [СЪ ПОКЛОНОМЪ], Здравствуйте, батюшка.
ТЕРИХОВЪ. Я-то?
ФЕНЯ. Ну да, вы-то.
ТЕРИХОВЪ. Архипа посылалъ…
ФЕНЯ. Съ ч?мъ ушелъ вашъ Архипъ, съ т?мъ и вамъ отправляться. [Заглянула въ окно]. Мать, тебя Провъ на крыльц? дожидается.
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Пойду, матушка, пойду. [Уходитъ]. Феня. Ну?
ТЕРИХОВЪ. За тобою я, Феня.
ФЕНЯ. За мною? Въ ум? вы, иль н?тъ?.. Поц?ловщикъ, ха-ха-ха!
ТЕРИХОВЪ. Опять свое!
ФЕНЯ. Конечно. Съ чего-жъ это взяли-то? Иль старина вспомнилась, когда любовь силою бралась, да прихотью барскою? Слышали про васъ разсказы хорошіе, ха-ха! А я-то вамъ въ какія-жъ далась?
ТЕРИХОВЪ. Позволь, Феня…
ФЕНЯ. А то можетъ прельстить меня вздумали?
ТЕРИХОВЪ. Довольно теб?, довольно!.. В?дь было… Что сызнова начинать! Ну, впередъ… не того… не стану. Ты вотъ такая хорошая, что какъ и бранить-то меня?
ФЕНЯ. Хорошая?
ТЕРИХОВЪ. Говорилъ, знаешь…
ФЕНЯ. Какъ же, какъ же! Такая хорошая, что вамъ дурить позволительно? Резонъ. А потомъ что?
ТЕРИХОВЪ. А ты меня пожал?й, хоть крошечку пожал?й!.. Какъ же тутъ быть, если я… вотъ не могу безъ тебя, не могу - и баста. Н?тъ тебя - все не такъ, ну, не гляд?лъ бы… Да что толковать! [Садится].
ФЕНЯ [ЛУКАВО ГЛАДИТЪ ЕГО ПО ГОЛОВ?]. Б?дненькій! не можетъ!
ТЕРИХОВЪ [СХВАТЫВАЕТЪ ЕЯ РУКУ]. Голубушка!
ФЕНЯ [БЬЕТЪ ПО РУК?]. Опять! [Отходитъ]. Вотъ б?дненькій-то! Какъ же, значитъ, Феня отовсюду глядитъ на васъ, куда ни посмотрите? Закрылъ глаза - опять Феня. Заснулъ - Феня-же… ластится, н?житъ, голубитъ, дышетъ какъ слышно, а?!
ТЕРИХОВЪ. Ахъ, не говори! лучше не говори!
ФЕНЯ. Ха-ха-ха!.. Хорошо! дрожь пробираетъ, душ-шно! А проснулся, глядь: въ ногахъ лежитъ старый песъ, трубка возл? валяется, бабушка съ портрета глядитъ, какъ яблочко печеное сморщилась! Только всего. Вотъ-те и Феня!
ТЕРИХОВЪ. Слушай, Феня. Я одинокій. Иди ко мн?, все твое будетъ.
ФЕНЯ [СДВИНУЛА БРОВИ]. Посулы!
ТЕРИХОВЪ. Не посулы… а все же годится. Челов?къ я не б?дный… Хорошо тому и оставить, кого любишь. Иди, Феня. Госпожа, хозяйка будешь полная.
ФЕНЯ. Какая-жъ я у васъ буду хозяйка? Родня я вамъ что ли? Хозяйка-то въ дом? - жена. А за васъ кто пойдетъ? Ишь сидитъ какой, хорошъ!
ТЕРИХОВЪ. Жена… Жена-то хороша, когда мужа любитъ.
ФЕНЯ [СЕРЬЕЗНО]. Если выйдетъ, такъ будетъ любить. [Лукаво на него смотритъ]. Ха-ха-ха!
ТЕРИХОВЪ. Ну вотъ, теб? все см?шно!
ФЕНЯ. Конечно! Вдругъ такой-то мужъ, да ластится. М?сяцъ взойдетъ [треплетъ его по лысин?] - макушка св?тится; займется заря - жену румянить, у мужа - морщины считать, ха-ха-ха! [Р?шительно]. Ну, Максимъ Гаврилычъ, вставай, пойдемъ!
ТЕРИХОВЪ. Со мной?!
ФЕНЯ. Я в?дь… жалостлива! Такъ ужъ и быть!
ТЕРИХОВЪ. Голубушка, пойдемъ! Вотъ ут?шила!
ФЕНЯ. Стой, стой! Мы вотъ какъ пойдемъ [проворно над?ваетъ ему на голову платокъ косыночкой], вотъ какъ. Не см?ть трогать, ни-ни!
ТЕРИХОВЪ. Что за дурачество! [Сдергиваетъ платокъ]
ФЕНЯ [ОТХОДИТЬ, СУХО]. Идите.
ТЕРИХОВЪ. А ты?!
ФЕНЯ. И не подумаю.
ТЕРИХОВЪ. Какъ! ты же хот?ла?..
ФЕНЯ. А теперь не хочу. Отправляйтесь.
ТЕРИХОВЪ. Полно, Феня!
ФЕНЯ. Не хочу.
ТЕРИХОВЪ. Э-э, упрямство! Нехорошо. То - иду, то вдругъ…
ФЕНЯ. Я иди, няньчайся съ вами - пріятно! А вамъ въ пустякахъ трудно по-моему сд?лать?
ТЕРИХОВЪ. Но в?дь это же капризъ, см?шно, наконецъ.
ФЕНЯ. См?шно, и ступайте.
ТЕРИХОВЪ. Изъ-за глупаго платка… Ребячество. [Оглядывается]. Ну, на… [подаетъ ей платокъ], если теб? такъ ужъ хочется… на над?вай!
ФЕНЯ. Теперь сами над?ньте.
ТЕРИХОВЪ. Фу ты! сами!.. Очень это будетъ красиво! сами!… [Оглядывается]. Глупо!
[Въ нер?шительности, над?ть или н?тъ]. Маскарадъ какой выдумала!.. Ну! [Над?ваетъ платокъ. Феня хохочетъ].
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА [ВОШЛА ИЗЪ ЗАДНЕЙ ДВЕРИ, ВСПЛЕСНУЛА РУКАМИ, ВЪ СТОРОНУ]. Мать моя!
ФЕНЯ. Гляди, мать: не маіоръ, а баба, ха-ха! [Сдергиваетъ съ него платокъ]. За то я къ нему и пойду. [Беретъ его подъ руку].
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Федосья, ты это куда?!
ФЕНЯ. Прощайте, лихомъ не поминайте и къ намъ съ Максимомъ Гаврилычемъ милости просимъ въ гости. А Андрей Филатычъ и безъ зова придетъ. [Уходитъ съ маіоромъ въ заднюю дверь].
ЯВЛЕНІЕ IX
Авдотья Ивановна, Паша и Иванъ Хохуля
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Ну, д?вка! Не шутя, знать, д?ло задумала.
ПАША [ВХОДИТЬ]. Маіоръ былъ?
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Какъ же, Федосья бабою его обрядила. Вм?ст? ушли. На новоселье звала.
ПАША. Неужели, маменька, она въ самомъ д?л? жить у него останется?
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Того натворитъ, что вс?хъ удивитъ. Какъ вздумается ей, такъ и свертитъ Максима Гаврилыча.
ХОХУЛЯ [ВХОДИТЪ]. Хозяинъ ?детъ!
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Правда?
ПАША. Вид?лъ? Откуда?
ХОХУЛЯ. Отъ Виногробья, надо быть. Только изъ Д?вкина яра вы?зжать сталъ, я и прим?тилъ.
ПАША [ВЪ ВОЛНЕНІИ]. ?детъ!.. Маменька!..
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА [ТОРОПЛИВО ДОСТАЕТЪ ИЗЪ ШКАФА ЧАЙНУЮ ПОСУДУ]. Нечего попусту метаться, постой! [Хохул?]. Самоваръ, чай, посп?лъ? Тащи-ка, Иванъ, пожив?е!
[Хохуля уходитъ]. А ты, Паша, б?ги, сливки неси.
ПАША. Сливки?.. Сейчасъ… Н?тъ ужъ, маменька, я лучше встр?чать поб?гу. Вы тутъ сами…
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Да постой, ошал?лая, куда? Онъ еще за версту.
ХОХУЛЯ [ВНОСИТЪ САМОВАРЪ]. Еще далече.
ПАША. Шибко ?детъ?
ХОХУЛЯ. Такъ и валитъ!
ПАША. Н?тъ, ужъ я поб?гу. За плотиною встр?чу. [Порывается къ двери].
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Помни, Прасковья, на плотин? ракита стоитъ. [Паша медленно притворяетъ распахнутую ею дверь и тихо отходитъ]. Иванъ, возьми ключъ! [подаетъ ключъ]. На погреб? сливки въ желтомъ кувшин? собраны; принеси. [Хохуля уходитъ]. Что призадумалась? Ну, лети на встр?чу-то, висни на шею! Чего же? Ты его ц?ловать, а онъ по сторонамъ гляд?ть: не видать ли гд? Фени, не ждетъ ли, какъ намедни, опять подъ ракитою.
ПАША. Маменька, лучше ли вы д?лаете, или хуже? Ужъ и не знаю. Все я забыла, какъ услыхала, что ?детъ онъ, все забыла, сердце забилось, въ глазахъ онъ, какъ живой, стоитъ, а вы однимъ словомъ все вышибли. Лучше разв?? Увидалъ бы, какъ рада ему, какъ ждала, и стыдно бы стало, что не моя ему встр?ча желанна. Онъ добрый, и ласка моя сердечная, да хорошая, въ душу ему вошла бы. А вы… подъ корень р?жете…
[Зам?тивъ мужа въ окно, вспыхнула, встрепенулась]. Вотъ онъ! Во дворъ въ?зжаетъ! Андрюша! [Бросается навстр?чу въ заднюю дверь].
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Полет?ла! Не жал?й себя, въ грошъ и онъ не поставитъ. [Сумрачно смотритъ въ окно. Хохуля вноситъ сливки и уходитъ]. Ишь повисла!.. [Отходитъ]. Эхъ, простота!
ЯВЛЕНІЕ X
Авдотъя Ивановна, Андрей Карягинъ и Паша [за нимъ]
АНДРЕЙ. Ну, какъ васъ тутъ Богъ милуетъ? Здравствуй, матушка! [Подаетъ ей свертокъ]. Вотъ теб? изъ города гостинецъ. А это, Паша, теб?. [Даетъ свертокъ жен?. Въ рукахъ у него еще свертокъ. Огляд?лся и молча кладетъ его на стулъ].
ПАША [Ц?ЛУЯ АНДРЕЯ]. Спасибо теб?, милый! Вспомнилъ.
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. И меня, старую, не забылъ. Благодаримъ покорно. Об?дать станешь, или чайку?
АНДРЕЙ [САДИТСЯ]. Н?тъ, чаю давайте. Об?далъ. [Огляд?лся еще разъ. Жена проворно наливаетъ и подаетъ ему чай]. Такъ все благополучно?
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Слава Богу!
АНДРЕЙ. И на мельниц??
ПАША. Дожди были. Воды прибыло, вс? поставы работаютъ. - Завозу много.
АНДРЕЙ [ПЬЕТЪ ЧАЙ СЪ МОЛОКОМЪ ВЪ ПРИКУСКУ]. Ну, и ладно. А я д?лишки обд?лалъ - ничего. Денегъ въ банк? дали. Пшеницу закупилъ выгодно, по восьми съ полтиною, а то и дешевле. Съ Баландинымъ по семи съ полтиною кончилъ. Жена у него модница; какъ ни какъ, только денегъ давай - наряды шить, а въ земельный платить подойдутъ сроки - не забота. Продадутъ землишку, какъ Богъ святъ. На н?тъ съ?дутъ, какъ другіе прочіе господа. Кривогузовъ въ город? на ихній хуторъ недаромъ нац?ливается. Нацапалъ онъ этой дворянской земли страсть сколько. - Ну-ка, Паша, стаканчикъ еще… Да. Къ Сладневу Серг?ю Дмитричу за?зжалъ. Маіору нашему пріятель.
[Оглядывается опять. Молчитъ. Нахмурился].
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. У Сладнева тоже пшеничку купилъ?
АНДРЕЙ [УЖЕ НЕДОВОЛЬНЫМЪ ТОНОМЪ]. Какая у него пшеница! Ширъ одинъ, и тотъ скотина повытолкла. Господинъ Сладневъ не нынче-завтра совс?мъ пропадетъ. Л?съ про?лъ, земли добрую половину про?лъ, крохи теперь до?даетъ. Не нашему маіору чета. Ужъ сколько я къ этому изъ-за мельницы подъ?зжалъ и деньги давалъ хорошія - уперся. Кряжистъ, шутъ его возьми! [Озирается]. А что же Фени не видать?.. Чего молчите?
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА [ОТХОДЯ ЗАЧ?МЪ-ТО КЪ ШКАФУ]. Къ маіору ушла.
АНДРЕЙ. Къ маіору?!.. Какъ такъ ушла?!
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Совс?мъ ушла, жить.
АНДРЕЙ. А-а! [Встаетъ и сверкающими глазами обводитъ жену и тещу]. Спроворили?!
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Не маленька она, свой разумъ есть.
АНДРЕЙ [ГН?ВНО УДАРЯЕТЪ ПО СТОЛУ]. Спроворили, говорю! [Молчаніе]. Знаю, въ чемъ д?ло! Склыки бабьи, сплетни, раздоръ - вотъ это что! [Жен?]. Не говорилъ я, какъ у?зжалъ, чтобы ссоръ безъ меня не заводить? Не приказывалъ, чтобы смирно было у васъ? Ну?
ПАША [РОБКО]. Мы не ссорились… сама она…
АНДРЕЙ. Лжешь! Ступай, вороти. Чтобы сейчасъ съ тобою домой шла. Иди!
ПАША. Не посылай ты меня, Андрей Филатычъ, ради Господа! Пошли другого кого.
АНДРЕЙ [СХВАТЫВАЕТЪ ЕЕ ЗА РУКУ И ВЕДЕТЪ КЪ ДВЕРИ]. Н?тъ, ты!! Сейчасъ идти! Ну!
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Иди, Паша. Пусть люди скажутъ, что мужъ жену за любовницей посылаетъ.,
АНДРЕЙ [НА СТАРУХУ]. Молчать!.. О-о, такъ-то вы! [Паша плачегъ]. Хорошо! [Зоветъ въ окно]. Иванъ, подь-ка сюда! [Ходитъ большими шагами]. Хо-ро-шо!
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. На что лучше!
ПАША [ПОДБ?ГАЕТЪ КЪ МАТЕРИ]. Маменька, перестаньте! Что вы?
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА [ОТСТРАНЯЯСЬ]. Твое д?ло рев?ть.
ЯВЛЕНІЕ XI
Т? же и Иванъ
АНДРЕЙ. Иванъ! Сходишь сейчасъ къ маіору, къ Федось? Игнатьевн?… Скажи, молъ, прі?халъ Андрей Филатычъ и приказываетъ ей домой идти. Приказываетъ, такъ и скажи! Противиться будетъ, волокомъ тащи. Безъ нея ворочаться не см?й.
ИВАНЪ. Слушаю.
АНДРЕЙ. Скажи - сраму на свой домъ я не потерплю и безчестить себя не дамъ, потому изъ моей она семьи, а не чортъ-в?сть откуда.
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Полно, о томъ ли забота, Андрей Филатычъ?
АНДРЕЙ. Ка-акъ?!
ПАША. Маменька, да молчите вы, ради Бога!
АНДРЕЙ [ИВАНУ]. Иди! Исполнить въ точности! Не то, скажи, я маіорское гн?здо въ пухъ разнесу. Такъ и скажи. Коли самъ за нею приду, маіору дюжины реберъ не досчитаться. Слышалъ? Противиться будетъ, тащи волокомъ. Ну, живо! [Иванъ уходитъ. . А васъ, васъ за эту штуку проберу посвоему!
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Въ томъ вся наша вина, что насъ же ты обид?лъ.
АНДРЕЙ. Смутницы вы, выдумщицы! На срамъ д?вку толкнули… чтобъ васъ!.. [Жен?]. Худое что видала за нами, что приревновала-то къ ней? Говори! [Старух?]. Какая-жъ она мн? любовница! Кто что знаетъ?.. Ну, докажи! А я клеветнику ротъ зажму, такъ зажму, что онъ своими-жъ зубами языкъ свой откуситъ поганый. Знаешь ты это?
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Твоя воля срамиться, Андрей Филатычъ. Пожалуй, бей меня и жену заодно. И маіору ребра пересчитай. Ужъ бить, такъ бить, чтобъ по всему околотку грем?ло, да вой шелъ. За что? скажутъ люди. - Чего расходился такъ Андрей-отъ Филатычъ? А вотъ за что: жена, по дурости, его любитъ, а Федосья, отъ ума, любить не желаетъ, къ маіору ушла. На что лучше причина!
АНДРЕЙ. Брешешь ты, старая! Не выжили вы ея, ну?
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. И, Андрей Филатычъ! Кто ее выживалъ! Прежде она къ маіору не б?гала, что ли, при теб?-то? Ты, вотъ кипишь, а д?ло уразум?ть не желаешь. А просто оно. В?рь мн? - не в?рь, какъ угодно, а м?титъ Федосья Игнатьевна теб? въ хозяйки, въ заправскія маіорши попасть. По уши въ нее маіоръ-то. А она ему разв? такъ волю дастъ? Женись… И женитъ, скорешенько. А ты, на что ей нуженъ, чужой мужъ?..
АНДРЕЙ. Ну, ну, ну! Говори, да не заговаривайся! [Жен?]. Прасковья, по вол? Федосья къ маіору ушла? Правду говори, не то…
ПАША. Она у него три дня кряду жила… Я маменьк? говорила… Потомъ пришла, хот?ла тебя дожидаться.
АНДРЕЙ. Ну?
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА [ВЪ СТОРОНУ]. Прорвется, того и гляди! [Карягину]. За нею маіоръ гонца, а сл?домъ и самъ припожаловалъ.
АНДРЕЙ. Самъ!.. Ну?
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Вм?ст? и ушли, только всего.
АНДРЕЙ [ВСПЫХНУВЪ ОПЯТЬ]. А чего-жъ вы не удержали ея? Зач?мъ пустили?
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Теперь въ этомъ виновны. Эхъ, Господи! А самъ бы ты удержалъ? Ну-ка! Не знаешь разв?, какова Федосья въ хот?ньи своемъ? Чудно!
[Иванъ боязливо выставляется въ двери].
АНДРЕЙ [ИВАНУ]. Что-жъ ты!.. Одинъ?.. Да входи!
ИВАНЪ [ВХОДИТЪ]. Ничего не под?лаешь съ нею, Андрей Филатычъ. Сталъ ей все это говорить, какъ приказывали, а она, знай, хохочетъ-те, заливается…
АНДРЕЙ. Чертъ! Сказано силою привести!
ИВАНЪ. Я было того… ухватилъ, значитъ, ее, а она ляскъ меня [показываетъ на щеку], вывернулась, да б?чь… Стала на крыльц?, да кричитъ мн?: «скажи поди, Андрею Филатычу»…
АНДРЕЙ. Ну?
ИВАНЪ. Да я не см?ю.
АНДРЕЙ. Говори, не то!..
ИВАНЪ. «Скажи, молъ ему, что онъ меня»…
АНДРЕЙ. Что «меня», что?
ИВАНЪ. Хмъ! да… «проз?валъ».
[Картина: Карягинъ отвертывается и сумрачно глядитъ исподлобья. Паша боязливо засматриваетъ ему въ лицо. Старуха, отвернувшись, усм?хается. Иванъ съ плутовскою рожей почесываетъ затылокъ].
ЗАНАВ?СЪ.
Д?ЙСТВІЕ ВТОРОЕ
Сцена: комната въ дом? Терихова, съ простою, но опрятною обстановкою. Три двери: по бокамъ и въ задней ст?н?.
ЯВЛЕНІЕ I
ЛЮБАВИНЪ [ВХОДИТЪ ПРИ ПОДНЯТІИ ЗАНАВ?СА, РОБКО ОЗИРАЕТСЯ И МНЕТЪ ВЪ РУКАХЪ ФОРМЕННУЮ ФУРАЖКУ]. Ахъ!.. вс?-то у насъ теперь въ казначейств? по м?стамъ, а я? Бывало до города версту въ четверть часа промахнешь, раньше городскихъ явишься. А теперь!.. Прі?детъ казначей, Иванъ Павлычъ, гд? - спроситъ - Любавинъ? Ахъ, зд?сь Любавинъ, вотъ гд?!.. Какое ужъ тутъ казначейство! Намедни с?лъ за кассовую книгу, да вм?сто д?ла сталъ Федось? Игнатьевн? стихи сочинять. Увидалъ бухгалтеръ. «Это что? какая-такая Федосья у тебя тутъ?!» Хохотъ, срамъ! Вс? теперь «Федосьей» зовутъ; Проходу н?тъ… Маменька женить собирается. «Какъ женю, говоритъ, такъ всю эту дурь по Федось? Игнатьевн? какъ рукой сниметъ»! Какъ же дурь!.. Да я женить и не дамся. Что она, въ самомъ д?л?! [Конфузливо пятится при вход? маіора].
ЯВЛЕНІЕ II
Любавинъ, Териховъ и потомъ Фена
.
ТЕРИХОВЪ. Ты? Отчего не на служб?? Сегодня какой день? Праздникъ разв?? Что ты въ самомъ д?л? баклушничаешь!
ЛЮБАВИНЪ. Я… я нездоровъ-съ.
[Феня входитъ. Любавивъ не видитъ ея].
ТЕРИХОВЪ. Нездоровъ? А сюда б?гать здоровъ? Иди-ка въ свое казначейство, маршъ!
ФЕНЯ. Оставьте его! Пойдемъ, Тиша, малину со мной обирать. На стол? тамъ корзинка стоитъ [указываетъ на правую дверь]. Принесите. [Любавинъ бросается за корзинкой].
ТЕРИХОВЪ [ВСПЫЛЬЧИВО]. Что за глупости, Феня! [Повертывается на каблукахъ и уходитъ въ л?вую дверь. Феня провожаетъ его насм?шливымъ взглядомъ].
ЛЮБАВИНЪ [ВХОДИТЪ СЪ КОРЗИНКОЮ ВЪ РУКАХЪ И, ПОТУПЯСЬ, ПОДАЕТЪ ЕЕ]. Не идти ли ужъ мн?? Максимъ Гаврилычъ маменьк? скажетъ.
ФЕНЯ. А по малину со мной не хотите?
ЛЮБАВИНЪ. Ахъ, Боже мой! Не только малину, я все, все хочу съ вами, Федосья Игнатьевна!
ФЕНЯ. А на службу зач?мъ не ходите, а? [Деретъ его за ухо]. Вотъ-же же вамъ, вотъ!
ЛЮБАВИНЪ [СХВАТЫВАЕТЪ ЕЯ РУКУ И ПОКРЫВАЕТЪ ПОЦ?ЛУЯМИ]. Ахъ… что-жъ это! Я… я съ ума сойду…
ТЕРИХОВЪ [ВХОДИТЪ]. Кхмъ! [Любавинъ вспыхнувъ и не знаетъ, куда д?ваться]. Для жены мой, Федосья Игнатьевна, такъ неприлично-съ, прямо скажу - не прилично. Надо это понять-съ! И если я женился на васъ, такъ это… это не шутка-съ.
ФЕНЯ [ВЗГЛЯНУЛА НА МУЖА И ПРОТЯГИВАЕТЪ ЛЮБАВИНУ РУКУ]. Ц?луйте, я позволяю.
[Любавинъ мнется]. Какой вы! ц?луйте! [Любавинъ смущенно и неловко ц?луетъ ея руку].
ТЕРИХОВЪ. Изъ рукъ вонъ! [Опять круто повертывается на каблукахъ и съ трескомъ уходитъ въ л?вую дверь].
ФЕНЯ. Ха-ха-ха!
ЛЮБАВИНЪ [СЪ ТЯЖЕЛЫМЪ ВЗДОХОМЪ]. Н?тъ, ужъ я лучше пойду-съ…
ФЕНЯ. Куда мн? вздумается. [Зоветъ]. Максимъ Гаврилычъ! [За дверью выразительный кашель]. Идите же, если зову!
Териховъ [входитъ сердитый и взволнованный]. Ну-съ?
ФЕНЯ. Я съ Тихономъ Степанычемъ пойду не въ садъ, а въ рощу, подальше отъ васъ.
ТЕРИХОВЪ. Да-съ!
ФЕНЯ. Гулять мы будемъ долго, рука объ руку. За ручей пойдемъ. Тихонъ Степанычъ перенесетъ меня черезъ ручей на рукахъ.
ТЕРИХОВЪ. Да-съ!
ФЕНЯ. Вернемся не скоро. Вы отправляйтесь съ Архипомъ въ садъ и наберите намъ малины. [Подаетъ ему корзинку].
ТЕРИХОВЪ. Малины-съ.
ЯВЛЕНІЕ III
Т? же и Архипъ [выглядываетъ въ дверь]
ФЕНЯ. Я вамъ за это принесу мухоморъ. [Териховъ сильно бросаетъ корзинку].
АРХИПЪ. [Въ сторону]. Съ?лъ!
ФЕНЯ [ЛЮБАВИНУ, КОТОРЫЙ БРОСИЛСЯ ПОДНИМАТЬ КОРЗИНКУ]. Не трогайте. Максимъ Гаврилычъ подниметъ. Поднимите, Максимъ Гаврилычъ!
ТЕРИХОВЪ. Я… я… я не китайскій болванчикъ, зам?тьте!
ФЕНЯ. Поднимите.
ТЕРИХОВЪ. Поднять не трудно, но я… Это глупо, дурачество!
ФЕНЯ. И поднимите, если не трудно.
ТЕРИХОВЪ [БЫСТРО ПОДНЯЛЪ КОРЗИНКУ И СЪ ТРЕСКОМЪ СТАВИТЪ ЕЕ НА СТОЛЪ]. Вотъ-съ!
[Уходитъ въ л?вую дверь].
АРХИПЪ [ВХОДИТЪ]. Тьфу!
Феня [равнодушно оглянулась на Архипа, Любавину л?ниво и холодно]. А вы, птенчикъ, ступайте въ свое казначейство.
ЛЮБАВИНЪ. А какъ же въ рощу-то?
ФЕНЯ. Э, надо?ли вы мн?! [Уходитъ въ правую дверь].
АРХИПЪ [ВНЕЗАПНО НАСТУПАЕТЪ НА ЛЮБАВИНА]. А въ карцеръ на хл?бъ на воду не желательно? Въ рощу! Тоже облизывается, финтикъ этакій. Въ наше время такихъ, какъ вы, начальство къ стульямъ безъ сапогъ привязывало.
ЛЮБАВИНЪ [ОТСТУПАЯ]. Оставь ты…
АРХИПЪ [НАСТУПАЕТЪ]. Н-да! А вамъ тутъ нечего. Маршъ на службу, лодырь! Постой, - мать увижу - отлепортую… [Любавинъ, отчаянно махнувъ фуражкой, уходитъ]. Повадился!.. [Глядитъ на дверь маіора]. Вотъ ужъ какъ, мухоморъ!…
ЯВЛЕНІЕ IV
Архипъ, Териховъ [проходитъ мимо Архипа съ трубкой, не глядитъ на него и садится] и потомъ Феня
АРХИПЪ [ПОМОЛЧАВЪ, СУМРАЧНО ГЛЯДЯ НА МАІОРА]. Какъ же, Максимъ Гаврилычъ…
[подходитъ]. Значитъ, теперича [значительно] въ мухоморы попали?
ТЕРИХОВЪ. Отвяжись!
АРХИПЪ. Н-да! Вотъ и дожили! Женились и дождались! Вотъ онъ зудъ-то довелъ до чего. Водили насъ, водили, пока подъ в?нецъ не угодили. Въ мухоморы и попали теперь, хе-хе! [Териховъ показываетъ ему кулакъ]. А въ былое-то времячко!
[Подмигиваетъ и прищелкиваетъ языкомъ]. Бывало, эти самыя барыни для насъ все равно, что трынъ-трава. Ужъ какія-раскакія бывали, фу-ты, ну-ты, хе-хе!.. Только глазомъ, бывало, мигнемъ, да усъ такъ-то закрутимъ, кх-ха! - готово! Въ 49 году въ Венгерскую компанію ходили; помните, Максимъ Гаврилычъ, на простыняхъ со втораго этажа спустили одну? Мужъ - шасть!.. «Архипъ, какъ быть, выручи!» [Любовно притрогивается къ плечу маіора]. Сейчасъ мой Архипъ простыни, хе-хе-хе!.. Ищи, шарь теперича!
ТЕРИХОВЪ. Что-жъ, пожили, братецъ, правда.
АРХИПЪ. И какъ пожили-то!
ФЕНЯ [ВХОДИТЪ, ПОКРЫВШИСЬ КИСЕЕЙ И ОСТАНАВЛИВАЕТСЯ ВЪ ДВЕРЯХЪ НЕЗАМ?ЧЕННАЯ].
АРХИПЪ [НАКЛОНЯЯСЬ КЪ МАІОРУ]. А вы, сударь, много Федось? Игнатьевн? воли даете, н-дасъ! Вотъ она въ мухомор…
ФЕНЯ. Что-о? [Териховъ и Архипъ смущенные расходятся въ разныя стороны. Архипу]. Ты, сов?тчикъ, другъ закадычный, кому воли много дано, а?
АРХИПЪ. Это мы такъ… промежъ себя…
ТЕРИХОВЪ. Глупости, Феня… [садится и закрывается газетой].
ФЕНЯ. Чего-жъ отъ Архипа умнаго ждать!
АРХИПЪ [ОПРАВИВШИСЬ]. Тьфу!
ФЕНЯ [НА НЕГО ПРЕЗРИТЕЛЬНО]. Грымза ты этакая! [Архипъ, косясь на нее, продвигается къ двери. Маіору]. Что спрятался, видно, сов?сть зазрила?
АРХИПЪ [ВЪ ДВЕРЯХЪ ГРОЗИТСЯ НА ФЕНЮ, ВЪ СТОРОНУ]. Погоди! [Уходитъ].
ТЕРИХОВЪ. Ничего, а… Не читалъ еще… Новости…
ФЕНЯ. То-то «новости»! [Уходитъ въ заднюю дверь].
ТЕРИХОВЪ [КЛАДЕТЪ ГАЗЕТУ И ТЯЖЕЛО ВЗДЫХАЕТЪ]. И что за дуралей этотъ Архипъ! Подведетъ, всякій разъ подведетъ, какъ нарочно! Н?тъ, я ужъ какъ-то съ толку сбился совс?мъ. Не то такъ мн? съ ней повернуть, не то этакъ… не приладишься… Похуд?лъ даже… Все будто сд?лать мн? что-то нужно, не сидится, не терпится… Будто вотъ б?гаетъ отъ меня Феня, а я за ней, я за ней. [Взглянулъ на дверь]. Кого еще тамъ принесло? [Закрывается газетой].
ЯВЛЕНІЕ V
Териховъ и Сладневъ
СЛАДНЕВЪ. Максимъ Гаврилычъ, здравствуй, душа!
ТЕРИХОВЪ. А-а, Серг?й Дмитричъ! здравствуй.
СЛАДНЕВЪ. Что ты будто разстроенъ, другъ любезный, а?
ТЕРИХОВЪ. Да читалъ вотъ… Хоть въ руки газетъ не бери! Тамъ земство проворовалось, зд?сь банкъ обокрали, тому черепъ разнесли… [Пожимаетъ плечами].
СЛАДНЕВЪ. А-а! [садится]. Не говорилъ я теб?, не говорилъ? [Воодушевляется]. Эхъ, Максимъ Гаврилычъ, помнишь ли, mon cher, то чудное время, еще въ начал?? Помнишь, когда, какъ сказалъ поэтъ, порвалась та великая ц?пь, которая ударила однимъ концомъ по барину, другимъ по мужику?
ТЕРИХОВЪ. Ты опять свое! Знаемъ!
СЛАДНЕВЪ. О, что за время! Тогда и я вс? силы, всего себя отдалъ… Да, я вводилъ, устраивалъ… Помнишь меня посредникомъ?.. Сближалъ интересы и разд?лялъ… О, mon cher! Лучшіе люди земли шли тогда, и какъ шли! То была дружная рать, провозв?стники, св?точъ, душа моя, св?точъ!
ТЕРИХОВЪ. Не мало наб?докурили. Особенно ты, когда посредничалъ, да либеральничалъ на чужой счетъ. Спасибо! Я, брать, свою «уставную» никогда теб? не прощу.
СЛАДНЕВЪ. Ну, вотъ видишь, видишь! И такъ вы вс?. и это благодарность за тотъ порывъ, за тотъ нравственный подъемъ!.. Мы приняли заушеніе, оплеваніе, пострадали, но ушли съ сознаніемъ, да, mon cher, съ сознаніемъ, что послужили… Мы ушли со скорбью за судьбы, да, со скорбью, и событія не заставили себя ждать! И вотъ началось… Боже мой, что началось! Кто насъ см?нилъ? Оглянись, mon cher, оглянись и вникни.
ТЕРИХОВЪ. Не раздражай ты меня, Серг?й Дмитричъ. Я плачу и больше ничего. Земство деретъ - плачу, страховка - плачу, школы, попечительства разныя - плачу и плачу! Нате и отвяжитесь. Ясно? Съ меня вотъ десять разъ какія-то «грунтовыя» становой взыскиваетъ. Поясните же, говорю, наконецъ, что это такое? - «А вотъ-съ, предписано», предъявляетъ бумагу. Ну, и плачу!
СЛАДНЕВЪ. Да, все это: и становые, и пристава разные, письмоводители… Боже мой, что за тонъ и какая ужасная, наглая откровенность! Представь, вчера является письмоводитель нашего прелестнаго судьи. Бархатный пиджакъ, pince-nez и… и сивушный запахъ! Aplomb, руку швыряетъ вотъ такъ, и это рукопожатіе!.. Я посл? вымылся… Мало того - подмигиваетъ… Н?тъ, ты представь - подмигиваетъ!
ТЕРИХОВЪ. Э, говорю - оставь! Знаю, все знаю. Волостной старшина на дворъ, - у меня поросенка р?жутъ и за водкой въ кабакъ. И довольно. Ради Бога, не раздражай! Карягинъ вотъ съ мельницей пристаетъ. И продашь. Надо же ч?мъ платить и платить. Да что! [Махаетъ рукою].
СЛАДНЕВЪ. Eh bien, что наша прелестная Федосья Игнатьевна? [Потираетъ руки]. Ха-ха-ха! медовый м?сяцъ, mon cher? Откровенно скажу: завидую. Что хочешь, но очарованъ. [Ц?луетъ кончики пальцевъ]. Я много вид?лъ, испыталъ, жилъ… да, жилъ… Женщина, про которую въ Анн? Карениной такъ удивительно сказано, что она - «винтъ, на которомъ все вертится», я знаю, что такое женщина, о!.. Но этотъ дичекъ, эта - извини меня - Феня съ мельницы распустилась въ такой роскошный цв?токъ, съ такою изящною красотой, съ такимъ одур?вающимъ ароматомъ страсти…
ТЕРИХОВЪ. Что ты заврался.
СЛАДНЕВЪ. Н?тъ, позволь. Ты, mon cher, не понимаешь… Ты циникъ, сатиръ, ха-ха!.. Теб? недоступно то обаяніе красоты, которое доводитъ до экзальтаціи, до… до…
ТЕРИХОВЪ. До вранья.
СЛАДНЕВЪ. Ну, ясно, не понимаешь, ясно! Ахъ, душа моя… знаешь ты это? [Нап?ваетъ дряблымъ фальцетомъ].
«Изъ-подъ брошки твоей полукруглой
СМОТРИТЪ БОЙКО ЛУКАВЫЙ ГЛАЗОКЪ»...
Потомъ этотъ ротикъ! св?жій, какъ лепестки розы, пышный, трепещущій… Ахъ, душа моя, прелестно, восхитительно! Ты положительно счастливецъ. Станъ гибкій, изящный, очерченъ такими роскошными формами… [Ударяетъ маіора по плечу]. Ну, пентюхъ же, варваръ ты, положительно, варваръ!
ТЕРИХОВЪ. Какъ? что такое?
СЛАДНЕВЪ. Ну да! Разв? ты чувствуешь, разв? ты въ силахъ ощущать то…
ЯВЛЕНІЕ VI
Т?-же и Феня [изъ задней двери]
СЛАДНЕВЪ. Ахъ! [Бросается къ Фен?]. Очаровательная!.. [Схватываетъ и въ засосъ ц?луетъ ея руки]. Пре… пре… прелестная!
ФЕНЯ [СНИМАЯ СЪ ГОЛОВЫ КИСЕЙНОЕ ПОКРЫВАЛО]. Что съ вами?
ТЕРИХОВЪ [СДВИНУВЪ БРОВИ]. Въ угар?.
СЛАДНЕВЪ. Ну вотъ, какое грубое объясненіе!
ФЕНЯ. Похоже.
СЛАДНЕВЪ [ЕЙ]. И вы? [Укоризненно качаетъ головою].
ФЕНЯ. Я первая. Какъ ваша жена поживаетъ? Поздоров?ла?
СЛАДНЕВЪ. Ахъ, Зоя!.. Н?тъ, все мигрени, эти в?чные мигрени и нервы, mon bien!.. Есть души… Ну вотъ: вы входите въ старый домъ, заброшенный и… и тамъ стоитъ фортепьяно. Вы подходите, открываете пыльную крышку и берете аккордъ. Боже мой! жалкіе, бол?зненные, дрожащіе звуки и полная дисгармонія. Вы б?жите прочь. Но представьте, что звуки эти - за вами, не умолкаютъ, не перестаютъ. Представьте, что это не фортепьяно, а живой челов?къ, который неотвязно, неотступно при васъ, а съ нимъ эта ужасная музыка. Mais c'est horrible!.. Вотъ вамъ Зоя и…
ТЕРИХОВЪ. Н?тъ, Серг?й Дмитричъ, ты сегодня совс?мъ зарапортовался.
СЛАДНЕВЪ. Э, mon cher, это, наконецъ, вульгарно!
ФЕНЯ. Не хитра же ваша барыня! Съ васъ и балалайки довольно.
СЛАДНЕВЪ. Что вы хотите сказать? балалайки!
ФЕНЯ. Ха-ха-ха! [Беретъ изъ угла гитару и настраиваетъ]. Дудочки-соп?лочки за глаза, на что музыка немудреная… Ну-ка, Серг?й Дмитричъ, плясовую. Ут?шьте!
[Играетъ на гитар? плясовую].
СЛАДНЕВЪ. Ха-ха, что вы!
ФЕНЯ. Глядите на меня. Вотъ такъ станьте: грудь впередъ, бровью подморгните, вотъ такъ плечомъ, плечомъ поведите-ка, ну!
СЛАДНЕВЪ. Любуюсь, Федосья Игнатьевна, любуюсь!
ФЕНЯ. Чтобъ ретивое заговорило. И я полюбуюсь. Ну! [Играетъ].
СЛАДНЕВЪ. Заговоритъ, заговоритъ!
ФЕНЯ. Разверните-ка удаль молодецкую.
СЛАДНЕВЪ [ПОЖИМАЯ ПЛЕЧАМИ ВЪ ТАКТЪ ПЛЯСОВОЙ]. Охъ пойду, ой пойду.
ФЕНЯ. Ишь-какой, смотр?ть любо! Ну-ужъ, ут?шьте!.. Ну! [Играетъ. Сладневъ приплясываетъ сначала понемножку, потомъ расходится. Феня см?ется тихо, потомъ громче и громче].
ТЕРИХОВЪ. Серг?й Дмитричъ, опомнись!
СЛАДНЕВЪ [ПОМАХИВАЯ ПЛАТОЧКОМЪ]. Л-лихо!
ЯВЛЕНІЕ VII
Териховъ, Сладневъ, Феня и Карягинъ
КАРЯГИНЪ [НЕОЖИДАННО ОТКРЫВАЯ ДВЕРЬ]. Хорошо, баринъ! [Сладневъ останавливается пораженный. Феня перестаетъ играть]. Дайте и намъ посмотр?ть. Мы такихъ видовъ не видывали. Ужъ очень занятно.
СЛАДНЕВЪ [ОТДУВАЯСЬ И ОБМАХИВАЯСЬ ПЛАТКОМЪ]. Э, мой милый, ты не понимаешь. Что за
«занятно»! что такое «занятно»?
КАРЯГИНЪ. Какъ Федосья Игнатьевна комедію строитъ себ? на пот?ху. Шутка ли! чуть не горами качаетъ. Ваша милость на что грузны, а и то перышкомъ заверт?лись.
ТЕРИХОВЪ [СЛАДКОВУ]. По д?ломъ теб?, по д?ломъ!
СЛАДКОВЪ. Но, позвольте, господа…
ФЕНЯ. Слушайте, я что скажу. Перво-на-перво - здравствуй, Андрей Филатычъ. Хозяевамъ поклонъ, а тамъ ужъ и говори.
СЛАДКОВЪ. Вотъ это такъ! В?жливости поучить нс м?шаетъ, не м?шаетъ.
КАРЯГИНЪ [СЪ ПОКЛОНОМЪ]. Здравствуйте, Федосья Игнатьевна. За поклономъ, какъ и за р?чью, д?ло не станетъ. [Кланяется Терихову]. Максиму Гаврилычу! Не осудите. Нев?жа я и мужикъ. Барыня научитъ зато, какъ быть намъ напредки.
ФЕНЯ. Научитъ. Садись теперь, гостемъ будешь. Сказалъ ты, умный челов?къ, пот?ху себ? я устроила. Что Серг?емъ Дмитричемъ т?шиться? Серг?й Дмитричъ челов?къ добрый, веселились мы попросту и сама бы я въ плясъ пошла. Есть пот?ха другая, и ужъ точно что пот?ха! Ходитъ челов?къ, высоко голову носитъ, поверхъ глядитъ вс?хъ. И силёнъ-то онъ, и пригожъ, не бабьимъ умомъ живетъ, и подходы къ намъ, дурамъ, у него молодецкіе. Такого возьмемъ, Андрей Филатычъ. А расходится если - дубы ворочаетъ, что твой медв?дь. Гд?, кажется, и совладать съ такимъ? В?рно? А глядишь: пробьютъ кольцо въ морду Мишеньки, на ц?пь примкнутъ и будетъ онъ, съ козой деревянною, передъ бабой же плясать вприсядку. Вотъ ужъ это такъ пот?ха!
СЛАДНЕВЪ [АПЛОДИРУЯ]. Браво, браво! Ха-ха-ха!
ФЕНЯ. А вамъ, Серг?й Дмитричъ, посл? трудовъ закусить не м?шаетъ. Максимъ Гаврилычъ, угостите. Вотъ ключи. [Даетъ ключи].
ТЕРИХОВЪ. А ты, Андрей Филатычъ?
КАРЯГИНЪ. Н?тъ-съ, благодаримъ покорно.
СЛАДНЕВЪ. Аппетитъ отбило, ха-ха-ха!
ТЕРИХОВЪ. А то приходи. [Уходитъ въ л?вую дверь].
СЛАДКОВЪ. Подбодримъ, хе-хе-хе! [Уходитъ за маіоромъ].
ЯВЛЕНІЕ VIII
Феня и Карягинъ
КАРЯГИНЪ [СУМРАЧНО И МОЛЧА НАБЛЮДАЕТЪ ФЕНЮ, НЕ ОБРАЩАЮЩУЮ НА НЕГО НИКАКОГО ВНИМАНІЯ]. А кому же это кольцо пробьютъ? Позвольте полюбопытствовать.
ФЕНЯ. Не знаешь?
КАРЯГИНЪ. Не знаю-съ. [Молчаніе]. Что же молчите, Федосья Игнатьевна?
ФЕНЯ. Жду, что ты скажешь.
КАРЯГИНЪ. Наши р?чи мужицкія неравно вашей милости не въ угоду будутъ.
ФЕНЯ. Глупыя - не въ угоду. Намедни пришелъ - научить тебя какъ челомъ бить, просишь, въ холопы покорные набиваешься. Нынче - опять. Все то же и толку н?тъ. Что съ возу упало, то пропало. Н?тъ ли новенькаго чего, Андрей Филатычъ?
КАРЯГИНЪ. Сказалъ бы я… Много про вашу честь припаслось у меня.
ФЕНЯ. Ну-ка, что? Первое - отъ Паши поклонъ… [Андрей встряхиваетъ волосами и съ подавленнымъ вздохомъ приникаетъ на руку]. Поклонъ и спасибо. Отъ матери тоже - поклонъ и опять же спасибо. Отъ Андрея Филатыча…
КАРЯГИНЪ [БЫСТРО ОБЕРТЫВАЕТСЯ КЪ НЕЙ]. Что-съ?
ФЕНЯ. Ха-ха! Скажи что - узнаемъ. Припасено не мало, да въ горл? застряло. Бываетъ этакъ-то.
Карягинъ [встаетъ въ сильномъ волненіи]. Не тревожь ты меня, Федосья Игнатьевна, не тревожь! [Отходитъ въ дальній уголъ].
ФЕНЯ. Жена успо-ко-итъ!
КАРЯГИНЪ. Жена!
ФЕНЯ. Еще какъ! «Соколъ мой ясный, ненаглядный Андрюшенька», скажетъ. - «Взгляни мн? въ очи любовныя, поц?луй! обниму, на грудь б?лую кудри твои размечу, убаюкаю!»
КАРЯГИНЪ [МЕДЛЕННО ПОДОЙДЯ, СХВАТЫВАЕТЪ ЕЕ ЗА РУКУ]. Замолчи ты!
ФЕНЯ. О-о! [Вырываетъ руку]. Близко подошелъ, Андрей Филатычъ! [Встаетъ].
КАРЯГИНЪ. [Задыхаясь]. Зач?мъ же ты, зм?енышъ, въ душу ко мн? заползла? Зач?мъ взглянешь, бывало - искры изъ глазъ твоихъ сыпятся? Зач?мъ между мной и женой усм?шка твоя черной кошкой проскакивала? А подъ ракитой? Зач?мъ ты меня словно полымемъ охватила? Я, какъ шальной, потомъ мыкался, покоя не зналъ, и домой лет?лъ, точно ураганомъ несло меня въ твою сторону!
ФЕНЯ. Вотъ это любо! Хороша твоя р?чь и стоитъ тебя за нее еще подъ ракитою поц?ловать разокъ; ужъ не за Пашу теперь… забылъ ты, какъ д?ло-то было… а за эту самую р?чь… Да жаль, одного н?тъ…
КАРЯГИНЪ. Чего н?тъ-то?
ФЕНЯ. Охоты! [Уходитъ въ л?вую дверь].
КАРЯГИНЪ. Какъ же… значитъ, силы на мн? ты пытала? Иль того ради, чтобъ на ц?пь, да предъ тобою вприсядку? Ой, Федосья Игнатьевна, остерегись! Пока гнется - не ломится, а коль сломится… [Заканчиваетъ выразительнымъ жестомъ и повернулся уйти].
ЯВЛЕНІЕ IX
Карягинъ и Сладневъ
[входитъ сл?ва, пережевывая и отирая салфеткой жирныя губы]
СЛАДНЕВЪ. А, душа моя! на пару словъ.
КАРЯГИНЪ. Чего вамъ?
СЛАДНЕВЪ. Ха-ха! чего вс?мъ нужно, мой милый, и что такъ трудно достать, - денегъ.
КАРЯГИНЪ. Какъ?
СЛАДНЕВЪ. Понимаешь ли, я скоро отдамъ… или хл?бомъ возьмешь… Только пожалуйста, братецъ…
КАРЯГИНЪ. У меня про васъ денегъ н?тъ и не будетъ-съ.
СЛАДНЕВЪ. Ну, вздоръ какой, ха-ха! У тебя-то?
КАРЯГИНЪ. В?рно-съ! Да на что проще: попросите у Федосьи Игнатьевны. Он? теперь денежны. Опять же выпляску передъ ней задаете, вотъ и должна дать.
СЛАДНЕВЪ. Послушай, любезный, ты… ты, однако, не забывайся!
КАРЯГИНЪ. Хмъ! эхъ, баринъ! [Уходитъ].
СЛАДНЕВЪ. Грубіянъ!.. мужикъ!.. скотъ!.. Разжир?ли на нашъ счетъ, грабители, и… и… Помилуйте! на что это похоже? Куда мы идемъ?
ЯВЛЕНІЕ X
Сладневъ и Териховъ
СЛАДНЕВЪ. Н?тъ - я тебя спрашиваю - куда мы идемъ?
ТЕРИХОВЪ. А что?
СЛАДНЕВЪ. Представь, сейчасъ этотъ Андрей Филатычъ…
ТЕРИХОВЪ. Ты в?рно денегъ просилъ?
СЛАДНЕВЪ. Ну да-а, но… понимаешь ли…
ТЕРИХОВЪ. А онъ тебя обругалъ.
СЛАДНЕВЪ. Хуже! Онъ… онъ посылаетъ меня къ твоей жен?, къ женщин?! У хорошенькой женщины просить денегъ! [Пожимаетъ плечами].
ТЕРИХОВЪ. Не въ диковинку.
СЛАДНЕВЪ. Положимъ, теперь не ст?сняются, но это… на что похоже? Помилуй! Я красн?ю, мн? стыдно! Представь племянникъ мой, Lucien Сойминъ, у своей Barbe, такой душки, увезъ… увезъ брилліанты! Ну… ну, скажи на милость, разв? такъ можно? Взять, понимаешь ли, любовь… шутка сказать: любовь!.. и… и еще брилліанты!
[Пожимаетъ плечами].
ЯВЛЕНІЕ XI
Т? же и Анна Захаровна
АННА ЗАХАРОВНА. Здравствуйте-съ!
ТЕРИХОВЪ. А, сос?дка!
АННА ЗАХАРОВНА. Шалопай-то мой у васъ, что ли?
СЛАДНЕВЪ. Ха-ха! вы про Тишу?
АННА ЗАХАРОВНА. Да-съ!
СЛАДНЕВЪ. Pauvre gareon! онъ!… онъ у ногъ нашей красавицы Федосьи Игнатьевны.
АННА ЗАХАРОВНА. Да-съ! [Зоветъ]. Тиша!
ТЕРИХОВЪ. Да н?тъ его зд?сь, н?тъ. Утромъ былъ и ушелъ.
АННА ЗАХАРОВНА. Максимъ Гаврилычъ, что-жъ это такое? [Плачетъ]. Я мать. Малый отъ рукъ отбился; сейчасъ сказывали, опять въ казначейств? не былъ; службой манкируетъ, вздохи да ахи, не ?стъ, не пьетъ, того гляди, либо на осину, либо камень на шею, да въ воду.
СЛАДНЕВЪ. Полно, Анна Захаровна, что вы!
АННА ЗАХАРОВНА. Оставьте меня, Серг?й Дмитричъ, вы не мать!
СЛАДНЕВЪ. Конечно, mon Dieu, но…
АННА ЗАХАРОВНА. Ну, и оставьте! [Всхлипываетъ]. Только вотъ сид?лъ передъ тобою, глядь - ахнулъ, ужъ н?тъ! Искать. Туда-сюда - н?тъ! По саду-то, иль по рощ? шныришь-шныришь, да все обмираешь. Такъ и мерещится, что виситъ онъ на дерев?, голубчикъ мой, языкъ высунулъ…
ЯВЛЕНІЕ XII
Сладневъ, Териховъ, Анна Захаровна и Феня [входитъ изъ л?вой двери]
ФЕНЯ. Что за голосьба?
АННА ЗАХАРОВНА. Вотъ она, прелестница! Ты что, сударыня, съ моимъ Тишею сд?лала? Гд? онъ? Подай его сейчасъ, подай! [Подступаетъ къ Фен? чуть не съ кулаками].
СЛАДНЕВЪ [УДЕРЖИВАЯ ЕЕ]. Тише, тише, Анна Захаровна!
АННА ЗАХАРОВНА [ВЫРЫВАЕТСЯ СИЛЬНЫМЪ ДВИЖЕНІЕМЪ ПЛЕЧЪ]. Я мать! Мало теб? Андрея Филатыча твоего, мало?!
ТЕРИХОВЪ [ВСПЫХНУЛЪ]. Что та-ко-е? вы!
АННА ЗАХАРОВНА. Какъ что такое? Ну, и амурничай она съ нимъ, благо мужъ-старикъ не доглядываетъ.
ТЕРИХОВЪ [КРИЧИТЪ]. Я т-тебя! [Наступаетъ вн? себя на Анну Захаровну].
СЛАДНЕВЪ [ПЯТИТЪ ЕЕ ВЪ ДВЕРИ]. Съ ума вы сошли! Уйдите!
АННА ЗАХАРОВНА [УПИРАЯСЬ]. Въ голов? еще онъ, слава-те Господи, да! А съ Тишею я эти пассіи разыгрывать не позволю. Я мать!
ТЕРИХОВЪ [ЕДВА СДЕРЖИВАЕТЪ СЕБЯ]. Уведи ее, уведи ради Бога!
СЛАДНЕВЪ [ЗАБИРАЕТЪ АННУ ЗАХАРОВНУ И ПРОТИСКИВАЕТЪ ВЪ ДВЕРЬ]. Тсъ! Тсъ! [Уходятъ вм?ст?].
АННА ЗАХАРОВНА [ЗА СЦЕНОЙ]. Да ужъ не позволю! Младенца губить выдумала! Срамница! Мельничиха!
ЯВЛЕНІЕ XIII
Териховъ и Феня
ФЕНЯ [ВСЕ ВРЕМЯ СПОКОЙНО НАБЛЮДАВШАЯ, ЧТО ПРОИСХОДИЛО]. Ха-ха-ха-ха!
ТЕРИХОВЪ. Что это она… про Карягина?
ФЕНЯ. Какъ?
ТЕРИХОВЪ. Слышали?
ФЕНЯ. Слышала. Ну?
ТЕРИХОВЪ [ГН?ВНО]. Что-жъ, наконецъ, правда это, или?..
ФЕНЯ. А вы какъ думаете?
ТЕРИХОВЪ. Я… я ничего такого не думалъ. Я спрашиваю, и вы должны дать мн? отв?тъ. Я требую!..
ФЕНЯ [ПРЕЗРИТЕЛЬНО]. Чего?
ТЕРИХОВЪ. Любите вы этого Карягина? Любовникъ онъ вашъ?
ФЕНЯ. Захочу - будетъ.
ТЕРИХОВЪ. Какъ?!
ФЕНЯ. Да вы не бойтесь, Максимъ Гаврилычъ. Подушками душить васъ не стану. Зач?мъ? Брошу васъ, если на то пойду, какъ пылинку съ себя стряхну. Неужели-жъ, думаете, хорониться, да таиться отъ васъ стала бы? Подъ шумокъ, въ кустахъ, милаго ц?ловать, а потомъ мужа стараго? Чего ради? Изъ маіорства, иль денегъ? Ха-ха! иль по робости, страшны вы мн?, что ли? Н?тъ для меня ни ц?пей, ни запоровъ и господинъ надо мной не народился еще. Не обмыслили вы этого, Максимъ Гаврилычъ, опростоволосились хуже бабы!
ТЕРИХОВЪ. Феня… зач?мъ такъ?.. Ты не сердись… Прости, если… [Хочетъ взять ея руку].
ФЕНЯ [ОТДЕРГИВАЕТЪ РУКУ]. Н?-?тъ, теперь подальше, маіоръ! Было, да сплыло. Ц?нить не ум?лъ, не в?рилъ - и баста!
ТЕРИХОВЪ. Полно же, пожалуйста!
ФЕНЯ [ОТСТУПАЕТЪ]. Н?тъ, кончено. Меня назадъ не откатишь. Не поняли этого, такъ узнайте теперь. Теперь въ дом? у васъ только хозяйка, а жены больше н?тъ.
[Энергично уходитъ въ правую дверь].
Териховъ [стоитъ, разведя руки, потерянный]. Какъ же такъ? Что же теперь?…
[Смотритъ на дверь, въ которую вышла Феня, и начинаетъ всхлипывать]. Я… Я… не могу… жестоко… [ослабляетъ галстухъ], не могу…
ЯВЛЕНІЕ XIV
Териховъ, Архипъ [важно продвигается въ дверь въ унтеръ-офицерскомъ сюртук?, который ему т?сенъ, съ крестомъ и двумя медалями на груди] и потомъ Волжинъ
АРХИПЪ. «Грымза!» [Значительно]. Кха!
ТЕРИХОВЪ. Ты?.. ты зач?мъ? [Тычетъ его въ грудь]. Это что? зач?мъ?
АРХИПЪ. Кавалеръ, унтеръ-офицеръ, а не «грымза!» Пусть-ка Федосья Игяатьевна взглянетъ. Грымза! Ну-ка, крикни теперь, ругни!
ТЕРИХОВЪ. Ахъ ты, каналья!.. Кавалеръ! [Схватываеть чубукъ]. Барыню учить вздумалъ! Р-ракалія! [Гн?вно замахивается на Архипа, который подъ внезапностью нападенія растерялся и почти прис?лъ на подъ у двери. Въ этотъ моментъ дверь распахивается и появляется Волжинъ, въ дорожномъ плать?. Маіоръ роняетъ чубукъ, на мгновеніе стоитъ пораженный, потомъ съ объятіями бросается къ Волжину]. Батюшки! Гриша!
ВОЛЖИНЪ. Извините, дядя, я, кажется, пом?шалъ.
АРХИПЪ [ПРИГЛАЖИВАЯ ВОЛОСЫ]. Покорно благодарю, Григорій Петровичъ! [Кланяется]. Какъ разъ на наше безобразіе Господь васъ принесъ.
ТЕРИХОВЪ [ОТТАЛКИВАЕТЪ АРХИПА]. Убирайся ты! [Архипъ съ внушительнымъ видомъ поднимаетъ чубукъ]. Ахъ, Гриша! Вотъ не ожидалъ! Откуда?
ВОЛЖИНЪ. Прямо изъ Италіи, дядя.
ТЕРИХОВЪ. Слышалъ, слышалъ! Въ газетахъ про картину твою читалъ. Батюшки, какъ хвалили! Талантъ… золотыя медали, чего-чего!.. Архипъ, скажи-ка Федось? Игнатьевн?, кого намъ Богъ послалъ.
АРХИПЪ. Скажу-съ! [Поставивъ чубукъ въ уголъ, уходитъ въ правую дверь].
Териховъ [усаживаетъ Волжина и еще обнимаетъ его]. Ну, ут?шилъ!.. А мать-то твою Господь взялъ, да!.. что д?лать, вс? подъ Богомъ… Праху поклонишься… Спасибо, что вспомнилъ, спасибо! Чай, сюда-то тянуло?
ВОЛЖИНЪ. Да. Хот?лось на родныя м?ста взглянуть.
ТЕРИХОВЪ. Какъ же, какъ же! Помню, какъ ты такимъ еще карапузикомъ б?галъ зд?сь. Ахъ ты, молодецъ! [Архипу, который входить съ мрачнымъ видомъ]. Ну что?
АРХИПЪ. Да ничего-съ.
ТЕРИХОВЪ. Какъ ничего!? Вотъ б?ситъ меня сегодня!
АРХИПЪ. Точно. Тьфу!
ТЕРИХОВЪ. Что сказала-то, говори ты! [Архипъ плутовски почесываетъ за ухомъ и молча смотритъ на маіора].
ВОЛЖИНЪ. Да кто, дядя, кто?
Архипъ [наклоняется къ Волжину и подмигиваетъ на маіора]. Вы, сударь, проказъ нашихъ не знаете. Кхммъ! мы в?дь женаты!
ЗАНАВ?СЪ.
Д?ЙСТВІЕ ТРЕТЬЕ
Сцена: въ глубин? часть пруда съ берегомъ, поросшимъ камышемъ. Сл?ва фасадъ дома Карягина съ крылечкомъ (безъ нав?са). Передъ домомъ садикъ, въ которомъ дв?-три цв?точныя клумбочки и н?сколько небольшихъ плодовыхъ деревьевъ. Садикъ обнесенъ изгородью сзади и справа, спереди же (къ зрителямъ) остается открытымъ. Въ боковой сторон? изгороди калитка. Прав?е изгороди лужайка, обрамленная справа деревьями. Подъ однимъ изъ нихъ большой жерновный камень.
ЯВЛЕНІЕ I
Паша [сидитъ на крылечк?] и Провъ Безуглый [чинитъ рыболовную с?ть]
ПАША. Все-то ты знаешь, д?душка. Люблю я разсказы твои слушать.
ПРОВЪ. Много гд? бывалъ, хозяюшка, много чего видалъ. Отъ Б?ломорья изъ Соловокъ вплоть до Афонской горы край-отъ прошелъ. Изъ моря въ море уперся. Былъ ходокъ, а теперь видишь, каковъ сталъ! Согнуло, да скрючило… Только и мочи, что на ребятъ ворчать, помолъ бы не воровали у Андрея Филатыча, да отъ д?ла-бъ не б?гали.
ПАША [РАЗС?ЯННО СЛУШАЛА ЕГО]. Вотъ что, д?душка Провъ. Знаешь ли ты, что горемъ-тоской называется?
ПРОВЪ [УСМ?ХАЯСЪ]. Вона, какъ этого не знать!
ПАША [ВООДУШЕВЛЯЯСЬ, СЪ ГОРЕЧЬЮ]. Знаешь ли, какъ по ночамъ оно глазъ не смыкаетъ; какъ къ утру, забудешься если, разбудитъ, да въ сердце ударитъ тебя? Голову что свинцемъ нальетъ… св?ту не радъ!.. [Закрываетъ лицо руками].
ПРОВЪ. Эхъ, матушка, гд? его, этого горя, н?ту? Приникни ты ко сырой земл?, поспрошай, да послушай, что станетъ она разсказывать. Терпитъ она все, все въ себя принимаетъ. Горемъ она полнымъ полна, кровью везд? улита, а слезами ужъ такъ-то смочена!.. Вотъ что хозяюшка! А ты не грусти. Я-те про ту же землю другое скажу. Не все горе въ ней, а много и добра всякаго, злата, и серебра, и камней дорогихъ, на Господній храмъ и людямъ на украшеніе. Т?, что какъ жаръ горятъ - слезки-то людей праведныхъ; т?, что красн?ются - изъ крови честной, мукой пролитой; въ т?хъ, что син?ются - синева небесъ, въ золот? - солнышко, въ серебр? - м?сяцъ ясный во земл? св?тятъ, спрятавшись. [Встаетъ, собирая с?ть]. А вотъ и с?ти мои готовы.
ПАША. Стой-ка! Про горе ты сказывалъ. А скажи, д?душка, какъ сд?лать, чтобъ легче стало?
ПРОВЪ. Сердца своего слушай. Какъ теб? Господь на душу положитъ, такою и будь.
ПАША. А мать учила - разумомъ, говоритъ, больше живи.
ПРОВЪ. Знаю, про что ты, хозяюшка, про горе какое и все… И вотъ теб? сказъ мой, коли слушать меня въ такихъ д?лахъ вздумала. Хитрымъ разумомъ въ иномъ д?л? только напортишь, коль д?ло-то не разумомъ однимъ, а и душою живетъ. Правда всегда перетянетъ, матушка, а если когда желаннаго и не дастъ, все же худа не сд?лаетъ. Правда - челов?ку береженье. Отъ горя ни она и никто, кром? Господа, не оборонитъ; но не то горе, что отъ людей, а то, что отъ себя, матушка. Сама ты права - сов?сть покойна, ничто тебя не сосетъ и не точитъ. А это перв?е всего. Такъ-то! Ну, я пойду теперь. [Уходитъ съ с?тями черезъ калитку вправо].
ПАША. По-моему д?душка разсудилъ. [Задумывается].
ЯВЛЕНІЕ II
Паша и Андрей [выходитъ изъ дома]
АНДРЕЙ [ДОБРОДУШНО]. Что носъ пов?сила?
ПАША. Ахъ ты? [Встаетъ]. Задумалась… такъ про себя…
АНДРЕЙ. Не веселая какая, а? [Садится на скамью подъ деревомъ и указываетъ ей с?сть рядомъ].
ПАША. Н?тъ, я ничего, Андрей Филатычъ… О чемъ мн?? [Садится]. Все слава Богу.
АНДРЕЙ. Эхъ, Паша!.. Лучше ругай ты меня. Легче! Не вижу разв?, какъ ты слезы хоронишь? Не гляжу я - горюешь, глянулъ - веселою кажешься. Легко ли теб? радость эту казать, когда на сердц?… Ну-ка, люба, скажи! [Обнимаетъ ее за плечи].
ПАША [НИЗКО ОПУСКАЕТЪ ГОЛОВУ]. Право же, Андрей Филатычъ…
АНДРЕЙ. Н?тъ, ты скажи!.. Эхъ, Паша, жаль мн? тебя!
ПАША. Вотъ… и спасибо.
АНДРЕЙ. Есть за что!.. Сердце болитъ, какъ посравнишь, поразмыслишь, да… замолчитъ въ теб? кип?нь этотъ. И люба ты мн? станешь И жалка! [Кладетъ ея голову себ? на плечо и ласкаетъ].
ПАША. Разв? не спасибо за это, Андрюша? [Обнимаетъ и н?жно ц?луетъ его]. Милый ты мой!
АНДРЕЙ. А увидишь ту, Феню… [Паша осторожно отстраняется и потупляется опять]. Взглянетъ она этакъ искоса, усм?хнется, ну и подымется въ теб?, забурлитъ, и самъ ужъ не знаешь: ненавистна-ль она, иль мила, такъ мила, что все за нее, и душу отдать готовъ. [Пауза. Энергично провелъ по лицу рукой]. Инымъ челов?комъ станешь… см?ется, да дразнитъ какъ слышишь… Эхъ, отлечи меня, Паша, отворожи! Забери ты меня всего, чтобъ только и думы, что ты, чтобъ тебя миловать, да въ твою бы душу гляд?ть мн? хорошую!
ПАША. Рада бы… да видно… [Плачетъ].
АНДРЕЙ. Что, голубушка, ну?
ПАША [РЫДАЕТЪ]. Силъ… моихъ… мало… [Обрываетъ рыданія и быстро отираетъ глаза]. Да обо мн? ты не думай, Андрюша [встаетъ], не думай, хорошій мой! Одно только, ради Господа: милый, береги ты себя! теб?-то горше, ч?мъ мн?; твою душу на клочья рветъ, мутитъ въ ней, мутитъ… черн?е омута въ иной часъ она, и на себя ты тогда непохожь, и ужъ вотъ тогда-то мн? тяжко, охъ, какъ тяжко, Андрюша!..
[ОБНИМАЕТЪ ЕГО СКЛОНЕННУЮ ГОЛОВУ. ТИХО, ТАИНСТВЕННО]. А ты молись, милый. У Него всего много. И силъ, и спокойствія дастъ, только молись.
ЯВЛЕНІЕ III
Паша вначал?, Андрей, Феня и Любавинъ
ФЕНЯ [У ЗАБОРА]. То ли д?ло, какъ мужъ съ женою да ладно живутъ! [Андрей встаетъ. Паша торопливо идетъ къ дому]. Паша, здравствуй!
ПАША [ОБЕРТЫВАЕТСЯ ВЪ ДВЕРЯХЪ]. Здравствуй, Феня! [Уходитъ].
ФЕНЯ. Было въ гости къ вамъ шла… [Входящему Любавину]. Ну, птенчикъ, Григорія Петровича вид?ли?
ЛЮБАВИНЪ. Н?тъ-съ.
АНДРЕЙ [СТОЯ У ЗАБОРА]. Милости просимъ, Федосья Игнатьевна, коли вспомнили насъ.
[Отворяетъ ей калитку].
ФЕНЯ. Усп?ется. [Отходитъ. Андрей захлопываетъ калитку и уходитъ въ домъ]. Ну, птенчикъ, нынче совс?мъ вы кислятина. [Садится на жерновъ].
ЛЮБАВИНЪ. Маменька…
ФЕНЯ. То-то «маменька!» Намедни маменька ваша того наболтала у насъ, что будь она чуточку поумн?е - досталось бы ей отъ меня. Все за васъ, птенчикъ вы неразумный. А я ч?мъ виновата, что неразумный-то вы?
ЛЮБАВИНЪ. Я… я несчастный, Федосья Игнатьевна, ужъ такой-то несчастный, что другого, какъ я, и на св?т? н?тъ. Казначей, Иванъ Павлычъ, вчерась призвалъ, пудрилъ-пудрилъ!.. Тутъ маменька… настоящій она коршунъ, такъ вотъ и вьется вокругъ тебя, съ глазъ не спускаетъ… Архипъ вашъ, и тотъ… Пошелъ было я къ вамъ… Прямо-то не см?лъ, въ садъ черезъ заборъ л?зу, думаю - гуляете вы, такъ хоть-бы глазкомъ… Только перел?зъ, а Архипъ какъ изъ земли выросъ. «Ты зач?мъ? кричитъ. - Отъ матери твоей знаешь, какой приказъ? Какъ явился, сейчасъ-те за шиворотъ, да крапивой»… Что-жъ это, Господи! Да все бы еще ничего. А то хуже-съ. Когда-бишь?.. Ну да, въ среду… повезли меня, Федосья Игнатьевна, въ городъ, къ отцу-протопопу Анципетрову…
ФЕНЯ. Что за б?да?
ЛЮБАВИНЪ. Ахъ! у него дочь…
ФЕНЯ. Хорошенькая?
ЛЮБАВИНЪ. Хмъ… хорошенькая только одна-съ… только вы-съ…
ФЕНЯ. А поповна?
ЛЮБАВИНЪ. Полнолуніе въ календаряхъ изображаютъ какъ, знаете? Ну такъ вотъ-съ. И все-то она ?стъ, только и д?ла, что ?сть. Посадили насъ рядомъ, разговаривать оставили вдвоемъ… Она мн? стручья гороховые вывалила изъ кармана - ?шьте, говоритъ, а сама хряпъ-хряпъ! «В?дь вы, говорить, мой женихъ», и придвигается. Палитъ отъ нея, точно отъ печки. Я - дралка. Только въ дверь, а маменька: «куда?» Повернула, да назадъ [дополняетъ жестомъ]. А тетеха Анципетрова [жеманно]: «какой вы, говоритъ, конфузливый!», и придвигается. Боже мой! Озлился я тутъ. Увезли. Дорогою маменька и объявляетъ, что черезъ нед?лю наша свадьба… Такъ вотъ-съ…
[Становится на кол?ни и плачетъ]. Прощайте, Федосья Игнатьевна, прощайте-съ!..
АНДРЕЙ [ВЫХОДИТЪ ИЗЪ ДОМА И ОСТАНАВЛИВАЕТСЯ У КРЫЛЬЦА; ПРО СЕБЯ]. Комедія!
ФЕНЯ. У, срамъ какой! [Кладетъ голову Любавина себ? на кол?ни и гладитъ, какъ ребенка]. Перестаньте, полно же, полно!.;
ЛЮБАВИНЪ [СЪ РЫДАНІЕМЪ]. Да в?дь я… не дамся… Они - какъ хотятъ, а я… Прощайте!
[Ц?луетъ ея руки, захлебываясь отъ слезъ].
АНДРЕЙ [ВЫХОДИТЪ ИЗЪ КАЛИТКИ]. Тихонъ Степанычъ, васъ маменька ищетъ.
ЛЮБАВИНЪ [ВСКАКИВАЕТЪ ВЪ ИСПУГ?]. Мам… Гд?? гд? она? [Б?житъ вправо]. Скажите - не вид?ли, не былъ я зд?сь, никто меня не видалъ! [Уб?гаетъ].
ЯВЛЕНІЕ IV
Феня, Андрей [вначал?] и потомъ Волжинъ
АНДРЕЙ. Ну, зач?мъ мучаешь малаго, в?дь не любишь!
ФЕНЯ. А если люблю?
АНДРЕЙ. Ты-то? Никого ты не любишь, не таковская, а играешь ты, Федосья Игнатьевна, т?шишься. Любо теб? людей мутить, да дураковъ строить!
ФЕНЯ. Любо.
АНДРЕЙ. То-то. Да не ожгись, смотри!
ФЕНЯ. Не о тебя-ль? ха-ха-ха!
АНДРЕЙ. Ладно! Мы тоже зрячіе. [Мрачно взглянулъ на Феню и уходить вправо].
ФЕНЯ. Что-жъ это, ни матери, ни Паши… [Встаетъ]. Попрятались! [Идетъ къ калитк?. Сл?ва входитъ Волжинъ съ папкою въ рук?]. Григорій Петровичъ, гд? были?
ВОЛЖИНЪ. На томъ берегу, возл? кургана.
ФЕНЯ. Рисовали?
ВОЛЖИНЪ. Набросалъ кое-что. Оттуда видъ не дуренъ.
ФЕНЯ. Покажите-ка! [Сама беретъ у него папку, раскрываетъ и смотрятъ рисунокъ]. Ахъ, мельница наша! Какъ хорошо!.. Вотъ Андрея Филатыча домъ, кузница… Похоже.
[Бойко и кокетливо]. Нарисуйте меня, Григорій Петровичъ, такъ, чтобы я, какъ живая, гляд?ла. Хотите? [Отдаетъ папку].
ВОЛЖИНЪ. Я портретовъ не пишу.
ФЕНЯ. А какъ же я у васъ вид?ла разныя лица нарисованы, - мужчины и женщины?
ВОЛЖИНЪ. То этюды!
ФЕНЯ. Ну, вотъ такъ и нарисуйте.
ВОЛЖИНЪ. Вы не подходите. Для этюда художникъ беретъ такія лица, въ которыхъ есть что-нибудь привлекательное, в?рн?е, характеристичное.
ФЕНЯ. Кому что нравится, конечно! Да и зрячимъ не всякій бываетъ, ха-ха! Ну, мельничиху нашу нарисуйте. Красавица!
ВОЛЖИНЪ. Не красавица, но лицо у нея славное. Цв?та хороши. Линіи рта даже изящны.
ФЕНЯ. У меня хуже?
ВОЛЖИНЪ. Не вгляд?лся. Вообще, мельничиха довольно типична и особенно, когда грустна. Брови тогда у нея очень выразительны и складочка на лбу ложится - прелесть!
ФЕНЯ. А когда она нюни распуститъ, не видали? Вотъ полюбуйтесь! Тогда ужъ прямо ее на картину.
ВОЛЖИНЪ. А вы никогда не плачете?
ФЕНЯ. Конечно, никогда.
ВОЛЖИНЪ. То-то у васъ такой сухой блескъ въ глазахъ.
ФЕНЯ. Не хорошо?
ВОЛЖИНЪ [СЪ УЛЫБКОЙ]. «Кому что нравится». [Идетъ вправо].
ФЕНЯ. Куда же вы?
ВОЛЖИНЪ. А вонъ Провъ съ бреднемъ меня дожидается. Хотимъ рыбу ловить. [Уходить].
ЯВЛЕНІЕ V
Феня и Паша
ФЕНЯ. Злитъ! И на него, и на себя досадно.
ПАША [ВЫХОДЯ ИЗЪ КАЛИТКИ]. А я думала - къ намъ зайдешь, Феня. И мать дожидаетъ.
ФЕНЯ. Ужъ не рады-ль мн? будете? Такъ-ли-сякъ, шла было, да Григорій Петровичъ заговорилъ. [Оглядывается на прудъ вправо]. Вонъ они, рыболовы!
ПАША. Хорошій какой этотъ Григорій Петровичъ!
ФЕНЯ [БЕРЕТЪ ЕЕ ПОДЪ РУКУ]. Чудной онъ, Паша. Заглядится на прудъ, на деревья, на то, какъ тростникъ в?теръ качаетъ, гуси плывутъ какъ, и лицо станетъ у него доброе, взглядъ ласковый, улыбается, словно близкаго челов-ка завид?лъ.
ПАША. Да, онъ добрый.
ФЕНЯ [ДОСАДЛИВО]. Только ни до кого ему д?ла н?тъ. На тебя смотритъ, съ тобой говоритъ, а зам?тно, что дума совс?мъ о другомъ, да и видитъ-то онъ тебя будто не видитъ.
ПАША. Что мудренаго! Не такихъ, какъ мы, видывалъ. Въ насъ, поди, и зам?тнаго для него н?тъ ничего.
ФЕНЯ. Ой-ли! Мельничиха, говорилъ, такая у васъ раскрасавица, хоть сейчасъ пиши!
ПАША. Ну-у… для себя хороши, а тамъ см?йся не см?йся какое д?ло!
ЯВЛЕНІЕ VI
Феня [вначал?], Паша и Андрей [незам?тно входитъ справа и слушаетъ]
ФЕНЯ [ВСПЫЛЬЧИВО]. Э, съ тобой говорить - все равно, что тальки мотать. Смиренница! Я вотъ такъ не могу. Иное слово въ ухо влетитъ - всю тебя взбаломутитъ; на языкъ отв?тъ просится, такой отв?тъ, чтобъ ожгло имъ, даромъ, что виды видывалъ, да не такихъ, какъ мы - деревенщины, въ памяти держитъ… Ну, я къ матери пойду. [Быстро уходитъ въ домъ].
АНДРЕЙ. Чего она? Иль поссорились?
ПАША. Н?тъ. Такъ вспыхнула, досадуетъ.
АНДРЕЙ. На кого?
ПАША. Да на Волжина, Григорія Петровича.
АНДРЕЙ. Ну?
ПАША [СЪ УЛЫБКОЮ]. Не дивимъ мы его. Сказала ей: ему, молъ, въ насъ и прим?тить нечего - вспыхнула.
АНДРЕЙ [ЗНАЧИТЕЛЬНО СДВИНУВЪ БРОВИ]. Отъ этого. Гмъ!
ПАША [РОБКО]. Да в?дь къ слову пришлось про Волжина-то, Андрей Филатычъ. Она и прежде была неспокойна.
АНДРЕЙ. Будетъ!
ПАША. На нее какъ найдетъ, самъ знаешь… [Заст?нчиво]. Опять же, насъ вм?ст? вид?ла… приласкалъ ты…
АНДРЕЙ [СЪ ГОРЕЧЬЮ]. Нужны мы ей, какъ же! [Паша испуганно смотритъ на мужа]. Н?тъ, Прасковья, у меня пелена съ глазъ спадать стала. Вид?лъ я вчерась, какъ Федосья Игнатьевна господина Волжина въ лодк? катала, сама гребла. Взмахнетъ веслами - грудь на выкат?, сама извивается, брызгами его обдаетъ, см?ется… П?сню потомъ затянула. И п?ла-жъ! По вод? понеслось, въ л?су откликалось, въ тростникахъ замирало, заслушаться надо! А выплыли на стремнину, какъ вскочитъ, да ну лодку качать! «Утоплю, - кричитъ. - Что, боитесь?! Бойтесь меня, Григорій Петровичъ, я страшная»! - Это что-жъ будетъ такое, а?… Н?тъ, Паша, у меня на эти д?ла глазъ зорокъ. [Отходитъ и смотритъ на прудъ].
ПАША [ПРО СЕБЯ]. Господи, опять б?да!.. Какъ говорилъ-то! [Печальная тихо идетъ къ калитк?].
АНДРЕЙ. Паша!
ПАША [ОСТАНАВЛИВАЯСЬ]. А?
АНДРЕЙ. Волжинъ съ Провомъ сюда гребутъ. Чай пить позову. Накрой-ка въ саду. Федосья у матери?
ПАША. Къ ней пошла.
АНДРЕЙ. Ну, такъ жив?е. [Паша уходитъ въ домъ]. Сюда гребите, ко мн?! Берегъ кр?пкій, не вязко.
ЯВЛЕНІЕ VII
Андрей, Волжинъ и Провъ [подъ?зжаютъ въ лодк?]. Паша и Иванъ Хохуля
АНДРЕЙ. Накатались? [Киваетъ на бреденъ на лодк?]. Иль рыбу ловили?
ВОЛЖИНЪ. Н?тъ, Прова разсказы слушалъ.
[Андрей помогаетъ Волжину выйти на берегъ. Паша выходитъ изъ дона съ чайнымъ приборомъ на поднос? и скатертью. За нею Хохуля несетъ самоваръ].
ПАША. Пособи-ка, Иванъ. Такъ. Стульевъ изъ горницы вынеси. [Приготовляетъ чай. Хохуля уходитъ въ домъ].
АНДРЕЙ. Старикъ у насъ мастеръ разсказывать, Милости просимъ, Григорій Петровичъ, чайку попить съ нами. А ты, Провъ, погляди-ка на мельниц?. Виногробскіе, вид?лъ я, возы подвезли.
ПРОВЪ. Пойду, батюшка. [Привязавъ лодку, уходитъ].
АНДРЕЙ. Мужикъ добрый. Про что-жъ онъ вамъ?
ВОЛЖИНЪ. Все про курганъ.
АНДРЕЙ. Вонъ энтотъ? [Указываетъ черезъ прутъ вл?во]. Костянымъ называется. Каждый годъ изъ него по овражкамъ страсть костей вымываетъ. Просимъ покорно! [Идутъ съ Волжинымъ къ калитк?]. С?ча въ татарщину была тутъ великая. [Пропускаетъ Волжина въ калитку]. Пожалуйте! По весн? нонче кувшинчикъ съ монетками вымыло, да копье мурзамецкое.
ПАША [НА ПОКЛОНЪ ВОЛЖИНА]. Здраствуйте, Григорій Петровичъ!
АНДРЕЙ [ИВАНУ, ВЫНОСЯЩЕМУ СТУЛЬЯ]. А Федосья Игнатьевна? Проси чай, молъ, кушать. И матушку зови. [Иванъ уходитъ. Подавая Волжину стулъ]. Просимъ покорно. [Паш?]. Искрестилъ баринъ нашъ прудъ вдоль и поперекъ, вс? м?ста, чай, спозналъ. Вчерась съ маіоршею… [Волжину], то бишь, тетенькой вашей… кататься изволили?
ЯВЛЕНІЕ VIII
Андрей, Волжинъ, Паша, Фена и Авдотья Ивановна
ФЕНЯ [ВЪ ДВЕРЯХЪ, СЪ РАСПУЩЕННЫМИ ВОЛОСАМИ]. Каталась. Глядите, какова!
[Встряхиваетъ годовой]. Точно русалка.
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА [ВХОДИТЪ]. Вел?ла мн?, старух?, волосы себ? расчесывать, хе-хе!
[Волжину]. Здравствуйте, баринъ! - Сызмальства это любила. Н?тъ-н?тъ, да скажетъ, бывало: ну-ка, мать, возьми гребень, побалуй. [Об? садятся къ столу. Феня рядомъ съ Волжинымъ. Паша проворно наливаетъ и подаетъ чай].
АНДРЕЙ. Такъ-то приглядн?е будетъ.
ФЕНЯ [ВОЛЖИНУ]. На русалку похожа?
ВОЛЖИНЪ [УЛЫБАЯСЬ]. Не совс?мъ.
ФЕНЯ. А какія же русалки бываютъ?
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. И, матушка, кто ихъ видалъ!
ФЕНЯ. Да Григорій Петровичъ первый теб?. Говоритъ, я не похожа, значитъ, настоящихъ видалъ.
ВОЛЖИНЪ [РАЗС?ЯННО СЛУШАВШІЙ, ВЫНИМАЕТЪ СИГАРУ]. Курить позволяется?
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Кури батюшка, кури. Мы не старой в?ры. [Волжинъ закуриваетъ].
АНДРЕЙ. Ха! [Волжину]. Только было Федосья Игнатьевна разошлась, про русалокъ вамъ, пригожа-ль такъ, а вы… ха-ха! о табак?!
ПАША [РОБКО] Между р?чью-то отчего-жъ? [Андрей сурово взглянулъ на жену].
ФЕНЯ [ПАШ?]. Заступка не къ м?сту, что въ косу дурманъ.
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА [СЪ ИРОНІЕЙ]. Да теб?, матушка, въ косу теперь ничего не воткнешь: расплетенная, хе-хе-хе!
АНДРЕЙ [СЪ ИРОНІЕЙ]. Что-жъ, и отъ ума, матушка, обмолвка случается. На-ка, Паша, налей! Григорій Петровичъ, сливочекъ не угодно ли? Федосья Игнатьевна… Просимъ покорно! Въ старину разсказывали, когда русалки эти водились, сидятъ въ тростникахъ он?, волосы зеленые чешутъ, на м?сяцъ глядятъ, п?сни поютъ заунывныя, да молодца, что пройдетъ иль по?детъ, къ себ? поджидаютъ. А завид?ли - хохотъ, игра пойдетъ у нихъ, плещутся, зовутъ молодца къ себ? въ р?ку идти. Т?ломъ что молоко б?лы, изумрудами очи горятъ, красивы на диво! А не стерпитъ молодецъ, кинется, - ко дну, какъ топоръ, пойдетъ. Больше не надобенъ. Вотъ каковы эти русалки, Федосья Игнатьевна, были. Можетъ и нон? между насъ он? водятся, не въ вод? живутъ только. Знавали такихъ-то, Григорій Петровичъ? [Выразительно взглянулъ на Феню и пьетъ чай].
ВОЛЖИНЪ. Да или н?тъ - не интересно. А за разсказъ спасибо. Хорошъ.
Феня [смотритъ передъ собою, облокотившись на руки]. Хорошъ да не полонъ. Про то, какъ ц?луютъ, милуютъ русалки молодца - умолчалъ Андрей Филатычъ. А зат?мъ онъ имъ, молодецъ этотъ, и надобенъ.
АНДРЕЙ [ВСПЫХНУЛЪ, НО СДЕРЖАЛСЯ]. Такъ и знать будемъ.
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА [ЗНАЧИТЕЛЬНО]. Отъ лишняго знатья разумомъ будешь богаче, Андрей Филатычъ.
ПАША [СЪ МОЛЬБОЙ И УКОРОМЪ]. Маменька!
ВОЛЖИНЪ [СЪ НЕДОУМ?НІЕМЪ]. Странно, господа, почему этотъ разговоръ о русалкахъ повліялъ на васъ какъ-то… особенно?
АНДРЕЙ [ЗЛОБНО ВЗГЛЯНУВЪ НА ФЕНЮ]. И вамъ, Григорій Петровичъ, слово въ немъ выпало, хорошее, да вы не прим?тили, иль прим?тить не захот?ли. А в?дь это обида.
ВОЛЖИНЪ. Кому? Что вы! Вотъ ужъ далекъ отъ всякой обиды!
ПАША [ПОДАВАЯ ЕМУ ЧАЙ, ЛАСКОВО]. И, полноте, шутки все. Шутитъ Андрей Филатычъ.
АНДРЕЙ. Шучу я, Федосья Игнатьевна?
ФЕНЯ [КУСАЯ ГУБЫ, ГН?ВНО]. Вздоръ мелешь! [Сильнымъ движеніемъ руки отбрасываетъ волосы назадъ, проворно собираетъ ихъ и закалываетъ въ косу].
АНДРЕЙ. Ха-ха! и русалкой вамъ быть не охота больше!
ПАША [ВЪ СМУЩЕНІИ НАКЛОНЯЕТСЯ КЪ МУЖУ]. Перестань, Андрюша.
АНДРЕЙ [ДОСАДЛИВО]. Постой! [Фен?]. Волосы-то скрутили. И зач?мъ, если не требуется, хе-хе! Не къ м?сту если!
ФЕНЯ [ПОБЛ?ДН?ЛА И ВСТАЛА]. Андрей!
ВОЛЖИНЪ [ВСТАВАЯ, ФЕН?]. Что съ вами?
ФЕНЯ. Оставьте. [Отходитъ. Андрею]. Къ м?сту, или не къ м?сту - не твоего ума д?ло.
АНДРЕЙ. Моего вышло, коль вашу честь съ м?ста подняло.
ФЕНЯ. Каковъ бы онъ ни былъ тамъ, умъ-то твой, все-же выше головы своей ты не прыгнешь, дальше круга своего не за?дешь. Твое - все тутъ! [Киваетъ на Пашу, робко опустившую голову]. И больше теб? взять нечего. Вотъ какъ: еслибъ въ теб? демонъ сид?лъ, такъ и тотъ объ меня рога обломаетъ.
АНДРЕЙ. Та-акъ-съ! [Порывисто всталъ и шагнулъ къ Фен?. Паша въ испуг? схватываетъ его за руку. Онъ такъ тряхнулъ ею, что Паша падаетъ].
ПАША. Ой!
ВОЛЖИНЪ [БРОСАЕТСЯ КЪ НЕЙ И ЗАБОТЛИВО ПОМОГАЕТЪ ЕЙ ВСТАТЬ]. Ушиблись?.. Больно?..
ПАША [ОПРАВЛЯЕТСЯ]. Н?тъ… Я сама… оступилась… Ничего.
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА [ПОДХОДЯ КЪ ПАШ?, АНДРЕЮ]. Зв?рь!
ФЕНЯ. Ха-ха-ха! Поди, вонъ жерновъ подъ дубомъ лежитъ, свороти его, а жена в?дь хрупка. Ха-ха-ха! Григорій Петровичъ, пойдемте отсюда по добру по здорову, а то зд?сь колья изъ забора повылетятъ, черепки зазвенятъ, кости трещать начнутъ! Какъ расходится Андрей Филатычъ-Бова, вс? лягушки въ болот? со страху попрячутся. Ха-ха-ха!
[Уходитъ черезъ калитку. За нею сл?дуетъ Волгинъ. Андрей, сжавъ кулаки и стиснувъ зубы, смотритъ на уходящихъ. Авдотья Ивановна около Паши, которая горько плачетъ].
ЗАНАВ?СЪ.
Д?ЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Сцена: комната второго акта, но приспособленная къ пом?щенію Волжина. Теперь въ ней спальный диванъ, ломберный столъ, зам?няющій туалетный и письменный. Возл?, на стул?, закрытая полотномъ картина. По положенію вещей Волжина видно, что онъ собирается въ дорогу.
ЯВЛЕНІЕ I
Волжинъ [затягиваетъ ремни сакъ-вояжа] и Архипъ
АРХИПЪ. Дайте, сударь, я помогу-съ! Сами безпокоиться изволите.
ВОЛЖИНЪ. Спасибо! Я всегда самъ.
АРХИПЪ. А то позвольте. Ужъ если «маіорш?» служимъ такъ вамъ, барину природному, и Богъ вел?лъ. [Молчаніе]. Григорій Петровичъ!
ВОЛЖИНЪ. Что, милый?
АРХИПЪ. Какъ полагаете, кто такая наша «маіорша» будетъ?
ВОЛЖИНЪ. Какъ «кто!» Дядина жена, конечно.
АРХИПЪ. Жена!.. Жена-то она жена, да что она за птица-съ?
Волжинъ [затянулъ сакъ и отодвигаетъ его къ сторон?]. Это меня не касается и ты отлично сд?лаешь, братецъ, если птицъ оставишь въ поко?.
АРХИПЪ [ВОРЧЛИВО, ПРО СЕБЯ]. Ни пава она, ни ворона. [Молчаніе. Волжинъ кое-что перебираетъ на стол?]. Григорій Петровичъ!
ВОЛЖИНЪ. Что?
АРХИПЪ. Вы дяденьку своего любите?
ВОЛЖИНЪ. Люблю.
АРХИПЪ. И жал?ете?
ВОЛЖИНЪ. Положимъ. Что же дальше?
АРХИПЪ. Какъ повашему - на челов-ка онъ тепереча походитъ, какъ быть должно?
ВОЛЖИНЪ [СЪ УСМ?ШКОЮ]. На кого же потвоему?
АРХИПЪ. Да на ту вотъ самую «грымзу», н-да! И всему этому «маіорша» причиной.
ВОЛЖИНЪ. Ха-ха-ха! Ты, Архипъ, врешь жестоко. Нехорошо, любезный.
АРХИПЪ. Да ужъ в?рно-съ. Спервоначала онъ все еще индюкомъ около нея обхаживалъ, - н?тъ, н?тъ, да крылья распуститъ… [Подражаетъ индюку, когда тотъ шуршитъ распущенными до земли крыльями] чукъ! фррръ!.. Ну, и расхорохорится, бывало. А теперь - ни гу-гу! Тьфу! А на меня рычитъ, злющій сталъ, у-у-у! [Молчаніе]. Григорій Петровичъ, нонче вы отъ насъ ?дете. Увезите насъ съ собою-съ.
ВОЛЖИНЪ. Васъ? ха-ха-ха! Что ты Архипъ!
АРХИПЪ. Сказано: «б?гай злаго». А «маіорша» пусть себ? въ одиночку куражится…
ФЕНЯ [ЗА СЦЕНОЙ]. Архипъ!
АРХИПЪ [СЪЕЖИЛСЯ]. Эхъ! [Проворно приглаживаетъ волосы и оправляется]. Иду-съ!
[Уб?гаетъ въ правую дверь].
ВОЛЖИНЪ. Хмъ, оба вы съ дядюшкой хороши. Да, «маіорша» ой-ой! Карягинъ не вамъ чета, друзья мои, а какъ она съ нимъ!.. [Подумавъ]. Но во всемъ этомъ драма какая-то кроется. Что-то есть въ воздух?, будто передъ грозою…
ЯВЛЕНІЕ II
Волжинъ и Анна Захаровна
АННА ЗАХАРОВНА. Здравствуйте-съ!
ВОЛЖИНЪ [УДИВЛЕННО]. Здравствуйте. Анна Захаровна. Тиши моего зд?сь н?ту?
ВОЛЖИНЪ. Какого Тиши?
АННА ЗАХАРОВНА. Сына моего-съ. Я Тишина мать.
ВОЛЖИНЪ. Извините, я никакого Тиши не знаю… и зд?сь никого посторонняго н?тъ.
АННА ЗАХАРОВНА [СЪ ПЛАЧЕМЪ]. Да гд? же онъ, батюшка, гд?? Я, Григорій Петровичъ, вашу маменьку знала и васъ самихъ маленькихъ помню… Куда же мой Тиша д?вался? Прямехонько изъ города я. Привезли ихъ в?нчать: Тишу и Анципетрову, отца протопопа дочь… Народу полна церковь. Только къ аналою-то ихъ подвели, а онъ, Тиша то мой, шаферу своему… ихній же, казначейскій: «Голубчикъ, говоритъ, ради Христа, стань вм?сто меня»… Господи! Становиха Перевертайлова все мн? это разсказывала.
«Вертится, говоритъ, мечется - срамъ гляд?ть»! Казначей Иванъ Павлычъ, дай ему Богъ царствіе небес… тьфу! то-бишь доброе здравіе… ужъ пригрозилъ. Начали в?нчать. Только начали, а онъ, сударь мой, какъ ахнетъ изъ церкви-то, какъ дастъ стрекача!.
«Держи! держи!» Куда-те, - и сл?дъ простылъ!.. Осрамилъ онъ меня, въ конецъ осрамилъ!.. [Плачетъ, закрывъ глаза платкомъ].
ЯВЛЕНІЕ III
Волжинъ, Анна Захаровна и Териховъ
ТЕРИХОВЪ [ВХОДЯ]. Вы зач?мъ-съ?
АННА ЗАХАРОВНА. Батюшка, Максимъ Гаврилычъ, Тиша мой изъ-подъ в?нца уб?жалъ!..
ТЕРИХОВЪ. Ни до васъ, ни до Тиши никакого мн? д?ла н?тъ-съ. Какъ вы осм?лились!..
АННА ЗАХАРОВНА. Я мать! Пропалъ в?дь онъ, батюшка, искали, искали…
ТЕРИХОВЪ. Опять свое! [Наступаетъ]. Да какъ вы см?ли носъ сюда показать!..
ВОЛЖИНЪ [УДЕРЖИВАЯ ЕГО]. Дядя, дядя, что вы!
ТЕРИХОВЪ. Да знаешь ты, кто она, эта женщина, знаешь?
ВОЛЖИНЪ. Не знаю. Но какъ же можно…
ТЕРИХОВЪ. Н?тъ, позволь! Она сплетница, колотырка! У нея на язык? шило наточишь!
АННА ЗАХАРОВНА [ГРУБО]. Что-жъ языкъ мой - брусокъ что ли по вашему?
ТЕРИХОВЪ. Вонъ! сейчасъ… или я… [Наступаетъ].
ВОЛЖИНЪ [ОПЯТЬ УДЕРЖИВАЕТЪ]. Дядя, да полно вамъ!
АННА ЗАХАРОВНА. Хорошо, когда такъ! Только-бъ мн? Тишу найти… Ужъ будутъ у тебя дегтемъ ворота вымазаны!
ТЕРИХОВЪ [РВАНУЛСЯ]. Ахъ ты…
АННА ЗАХАРОВНА [ВЫЛЕТАЯ ВЪ ЗАДНЮЮ ДВЕРЬ]. Будутъ, будутъ! Провалиться, если не вымажу!
ЯВЛЕНІЕ IV
Волжинъ и Териховъ
Териховъ [въ изнеможеніи опускается на диванъ]. Охъ, проклятая!
ВОЛЖИНЪ. Какъ можно такъ выходить изъ себя! Успокойтесь пожалуйста. Не дать ли вамъ чего-нибудь… хоть воды съ сахаромъ?..
ТЕРИХОВЪ. Воды съ сахаромъ! Какая тутъ, другъ мой, вода съ сахаромъ… эхъ!..
«Дуракъ ты, дядя, - думаешь - дуракъ!» Правда, Гриша?
ВОЛЖИНЪ. Вздоръ какой!
ТЕРИХОВЪ. Н?тъ, в?рно. Я самъ себ? опостыл?лъ, Ты Архипа спроси… [Волжинъ отвертывается, чтобы скрыть улыбку] Эта бестія въ глаза мн? такія истины высказываетъ… Да я самъ, самъ чувствую… А ты, мой милый, р?шительно ?дешь сегодня?
ВОЛЖИНЪ. Да, дядя.
ТЕРИХОВЪ. Экій ты, чтобы еще погостить!.. Да н?тъ, я знаю - теб? не нравится… теб? все зд?сь не нравится.
ВОЛЖИНЪ. Что скажете! Ужъ это совс?мъ нехорошо, дядя,
ТЕРИХОВЪ. Послушай, а… а Феня?
ВОЛЖИНЪ. Что?
ТЕРИХОВЪ. Ну, какъ… какъ она… какова?.. и… и… словомъ, что ты про нее скажешь?
ВОЛЖИНЪ. Кром? хорошаго ничего.
ТЕРИХОВЪ [ТЯЖЕЛО ВЗДОХНУВЪ]. Эхъ, Гришуха!.. [Всталъ, обнялъ Волжина одною рукою, хот?лъ что-то сказать, но всхлипнулъ и посп?шно утеръ рукавомъ слезу]. Пойдемъ! Отъ матери твоей кой-какія бумаги остались. Возьми. Волосики твои берегла покойница, какъ ленъ б?ленькіе, каракульки твои - все ц?ло. Пойдемъ. [Обнявшись, идетъ съ нимъ въ д?вой двери, во задерживается]. Гриша! когда умирать стану, позову тебя, не откажи…
ВОЛЖИНЪ. Ахъ, дядя, что вы говорите сегодня!
ТЕРИХОВЪ. Не за горами другъ, близко! [Уходятъ].
ЯВЛЕНІЕ V
Феня и Сладневъ
ФЕНЯ [ТИХО ВХОДИТЪ СПРАВА И ОЗИРАЕТСЯ]. Собрался. [Подходитъ въ картин?, задумчиво откинула полотно, взглянула; опустивъ полотно, ходитъ]. У?зжай, у?зжай… [садится и задумывается].
СЛАДНЕВЪ [ВХОДИТЪ ИЗЪ ЗАДНЕЙ ДВЕРИ]. Ma belle! [Ц?луетъ ея ручки]. Что можетъ быть пріятн?е, если сразу найдешь, кого ищешь! ?ду сюда - думаю о васъ. Вхожу - вы первая…
ФЕНЯ [ПРЕРЫВАЕТЪ]. А что, если намъ взять, да въ Москву прокатиться, Серг?й Дмитричъ?
СЛАДНЕВЪ [ОЗАДАЧЕНЪ]. Въ Москву!.. А чтобы вы думали, вотъ мысль! [Прищелкнувъ пальцами] вотъ блестящая мысль. Знаете-ли, я просто въ восторг?.
ФЕНЯ. Очень рада.
СЛАДНЕВЪ. Да, да!..
«Москва! Какъ много въ этомъ звук?
„Для сердца русскаго слилось!“
Возьмите - эта, эта маститая старина соборовъ. Какія воспоминанія! Тутъ Василій Блаженный. Что за главы, что за поразительныя главы! Спасскія ворота, въ которыя н?когда въ?зжалъ Пожарскій и на которыхъ премило играютъ куранты. И какъ разъ - Лобное м?сто, гд? рубили, рубили и рубили! Тамъ сундучный рядъ, пирожки - объяденіе, и что за квасъ!.. Блескъ и великол?піе дворцовъ. Малахитъ, бронзы, мраморы… И везд? орлы, на р?шеткахъ, на башняхъ орлы!.. Видъ на Замосквор?чье приводитъ въ восторгъ… Тамъ пыхтятъ фабрики, зд?сь свистятъ и снуютъ пароходы. Впрочемъ, это по Нев?, хе-хе! Но и въ Москв? - что-то туэрное… Прелесть, прелесть! Я вамъ все покажу. Театры, музеи, галлереи - все! Я буду вдыхать въ себя ароматъ вашихъ впечатл?ній и… и буду блаженствовать.
ФЕНЯ. Будемъ блаженствовать. Но Максимъ Гаврилычъ надуется.
СЛАДНЕВЪ. Онъ? Пустяки! Ужъ это было бы такъ глупо, такъ глупо!.. Конечно, онъ не понимаетъ. Между нами, онъ-таки порядочный пентюхъ.
ФЕНЯ. Вотъ какъ! А еще другомъ его называетесь.
СЛАДНЕВЪ. Ну да, я другъ, конечно, но что онъ не ум?етъ ц?нить, не можетъ возвыситься до… до того отношенія къ обожаемому существу, какъ nous autres, которые ум?ли служить, такъ это я въ глаза ему говорю. О, мы… мы ум?ли! Однако, пора. Я Максиму Гаврилычу скажу, и все будетъ устроено. Будьте покойны. Je connais le mot, [ц?луетъ ея руку] и все устроиться, какъ нельзя лучше.
ФЕНЯ. Куда же вы торопитесь?
СЛАДНЕВЪ. А-а… знаете ли, хлопоты по части финансовъ, сборы и все… Съ женщинами объ этомъ не говорятъ, н?тъ, н?тъ! И, если женщины стали такъ матеріальны, что даже самому Купидону вручили счеты и записную книжку… б?дный божокъ!.. то въ этомъ виноваты мы сами и в?къ нашъ, грубый, отвратительный в?къ жел?за, крови и денегъ. Но я ухожу. [Въ сторону]. Махну къ Карягину.
ФЕНЯ. Постойте! Я, можетъ, еще не по?ду.
СЛАДНЕВЪ. Какъ такъ?
ФЕНЯ. Да право! Капризна я стала, какъ ребенокъ больной.
СЛАДНЕВЪ. О-о, прелестная моя! Какъ это дивно идетъ къ женщин?! [Ц?луетъ ея ручки]. Очаровательно!.. Въ такомъ случа?, по?демъ хоть изъ каприза, но только по?демъ. C'est fini! [Быстро идетъ въ двери и грузно наталкивается на входящаго Волжина]. Ахъ!.. pardon, cher ami!.. Какая неловкость, Боже мой! [Уходитъ].
ЯВЛЕНІЕ VI
Феня и Волжинъ
ФЕНЯ. У?зжаете?
ВОЛЖИНЪ. Да.
ФЕНЯ. Скучно у насъ?
ВОЛЖИНЪ Я НИГД? НЕ СКУЧАЮ.
ФЕНЯ. И всегда вы такой… со вс?ми?
ВОЛЖИНЪ. Какой?
ФЕНЯ. Ну вотъ такой… словно одни вы и н?тъ около васъ никого.
ВОЛЖИНЪ. А искусство?
ФЕНЯ. Полотно-то, да краски ваши?
ВОЛЖИНЪ. Не полотно и краски, а это н?что такое, чему всю душу надо отдать, Федосья Игнатьевна. Художникъ живетъ вс?мъ, что проникаетъ въ нее, но не можетъ предаться одному, женщин?, наприм?ръ, будь она само совершенство. Поэтому правда, что художникъ одинокъ и что будто «около меня н?тъ никого». Такъ и быть должно.
ФЕНЯ [ВСТРЯХНУВЪ ГОЛОВОЮ]. Не надо же! [Р?зко]. У?зжайте, когда такъ. Никто не заплачетъ. У?зжайте! [Быстро уходитъ].
ВОЛЖИНЪ. См?шная! Красива у нея эта см?на выраженій: то св?тъ, то т?ни; то сверкнутъ глаза, то см?ются и дразнятъ, то разомъ потухнутъ, будто вся жизнь въ ней отхлынетъ глубоко, глубоко, и тамъ притаится. Для портрета оригиналъ самый неудобный. [Взявъ со стула картину и папку съ рисунками, уходитъ въ заднюю дверь].
ФЕНЯ [ВХОДИТЪ]. Что мн? въ немъ? Пусть себ? ?детъ… залетный!.. Какъ онъ сказалъ-то? Увидалъ челов-ка - и мимо… На минутку занятенъ, а тамъ другіе, еще и еще… Точно облако на облакомъ мимо по в?тру, а онъ будетъ только посматривать, весь въ себ?, никому ничего… Эка цаца, сокровище какое! Злость разбираетъ. Охъ, ужъ и замутила бы! Такъ бы замутила, чтобъ въ душу ему ясную тучу вогнать, чтобъ почерн?ло въ ней, да молоньей по сердцу жгло, жгло!.. Тогда носъ бы пов?силъ! А пов?силъ - не нуженъ, самъ мимо иди, а ужъ я буду посматривать.
Волжинъ [входитъ и собираетъ вс? остальныя вещи].
ФЕНЯ [ГЛУХО]. Вы въ Москву?
ВОЛЖИНЪ. Да.
ФЕНЯ. Жить тамъ будете?
ВОЛЖИНЪ. Первое время тамъ.
ФЕНЯ. Тамъ. А-а… [отвертывается] если я прі?ду, рады мн? будете? [Молчаніе. Быстро повертывается въ нему и почти прикрикиваеть]. Говорите же: рады иль н?тъ?.. Наказанье!
ВОЛЖИНЪ. Отчего же… Но зач?мъ вамъ въ Москву?
ФЕНЯ. «Отчего же», «зач?мъ»!.. Вотъ что: хорошо, что картину вашу убрали, не то - быть бы ей въ клочкахъ. [Отходитъ къ двери].
ВОЛЖИНЪ. Вотъ это прекрасно!
ФЕНЯ. Глупо, еще какъ глупо-то! [Хот?ла уйти, но задерживается, не оставляя двери]. Такъ я же прі?ду… [Громко]. Слышите вы?
ВОЛЖИНЪ. Прі?зжайте.
ФЕНЯ. Хоть для того…
ВОЛЖИНЪ [СЪ УЛЫБКОЙ]. Чтобъ изорвать картину?
ФЕНЯ. Да перестаньте меня б?сить!.. Эхъ!.. [Безпомощно опускаетъ руки и голову]. Разв?-жъ не видите?.. Подите сюда. [Волжинъ подходитъ]. Глядите мн? въ глаза, въ глаза!.. [Беретъ его руку, мнетъ, закусивъ губы, въ своихъ рукахъ и отбрасываетъ]. Н?тъ!.. А я все-таки прі?ду. [Быстро уходитъ].
ВОЛЖИНЪ [СТОИТЪ МОЛЧА ПОДЪ ГЛУБОКИМЪ ВПЕЧАТЛ?НІЕМЪ]. Н?тъ, отъ тебя подальше. Опасна!
ЯВЛЕНІЕ VII
Волжинъ, Архипъ, Териховъ и Феня
АРХИПЪ [ВХОДИТЪ]. Лошади готовы, сударь.
ВОЛЖИНЪ. Вотъ и отлично. [Над?ваетъ черезъ плечо сумку]. Забери-ка, голубчикъ, вотъ это. [Архипъ, забравъ сакъ и свертокъ въ ремняхъ, уходитъ]. Кажется, все.
[Осматривается].
ТЕРИХОВЪ [ВХОДИТЪ ИЗЪ Д?ВОЙ ДВЕРИ]. Совс?мъ?
ВОЛЖИНЪ. Готовъ, дядя. Прощайте, милый! [Обнимаются]. Желаю вамъ всего, всего хорошаго.
ТЕРИХОВЪ И ТЫ... будь счастливъ, здоровъ… А Феня? Простился? [Зоветъ]. Феня!
Феня [входитъ изъ правой двери, спокойная, холодная]. Что?
ТЕРИХОВЪ. У?зжаетъ нашъ Гриша. Проститься съ тобою…
ВОЛЖИНЪ [ПОЖИМАЯ ЕЯ РУКУ]. Прощайте, Федосья Игнатьевна.
ФЕНЯ [ХОЛОДНО]. Прощайте.
ТЕРИХОВЪ. Да разв? такъ? Родной в?дь… Богъ знаетъ, когда увидитесь.
Феня [медленно поворачивая голову къ мужу]. Что же?
ТЕРИХОВЪ. Гриша, ну!.. [Волжинъ въ зам?шательств?]. Ахъ, какой ты!.. Феня!
ФЕНЯ [СЪ УСМ?ШКОЙ ПОЖИМАЕТЪ ПЛЕЧАМИ]. Гмъ!
ВОЛЖИНЪ [ПОСП?ШНО Ц?ЛУЕТЪ ЕЯ РУКУ]. Прощайте!
ТЕРИХОВЪ. Какой ты не см?лый! да вы по родственному, поц?луйтесь.
ВОЛЖИНЪ [ОБНИМАЕТЪ МАІОРА]. Прощайте, дорогой мой! (Торопливо уходитъ].
ТЕРИХОВЪ [СЛ?ДУЯ ЗА НИМЪ]. Чудакъ! [Уходитъ].
ФЕНЯ. Ц?ловаться меня заставляетъ… съ нимъ-то! [Мрачно]. У?халъ!.. Опуст?етъ у насъ… А ты живи тутъ… Скука, досада!.. Не стерплю - у?ду и весь сказъ! [Уходитъ направо].
ЯВЛЕНІЕ VIII
Териховъ и Сладневъ [изъ задней двери]
ТЕРИХОВЪ. Проводилъ, въ Москву проводилъ.
СЛАДНЕВЪ. Ахъ, братецъ, знаешь ли: и мы съ Федосьей Игнатьевной ?демъ въ Москву.
ТЕРИХОВЪ. Вы?!.. въ Москву?!. Перекрестись!
СЛАДНЕВЪ. Ну да, да, въ Москву. Что же въ этомъ удивительнаго? Она хочетъ, она давно хот?ла и ты… неужели ты будешь препятствовать? См?шно, глупо, нел?по, преступно даже!..
ТЕРИХОВЪ. Постой! Трещетка. Откуда ты взялъ Москву, когда я слова отъ Фени не слыхалъ?
СЛАДНЕВЪ. И не услышишь. Совершенно естественно. Какъ ты… какъ ты не хочешь понять, что женщина изъ одной гордости не станетъ говорить о подобномъ, потому что, comprends-tu? для этого нужны, в?дь, деньги, mon Dieu! Какъ ты до сихъ поръ не постигнешь, что, д?лая женщин? угодное, можно добиться всего? Ты вотъ рядомъ грубыхъ ошибокъ чего добился? Что съ тобою сухи, больше, ха-ха! гораздо больше и… и теб? в?дь скверно, mon cher, очень… очень скверно! А кто виноватъ? Ну, эта ревность, подозрительность… в?дь все это оскорбительно, унизительно… За это - знаешь? - за это вотъ что… [Показываетъ рожи]. И я это понимаю и… и одобряю, мой милый, вполн?.
ТЕРИХОВЪ. Что и доказалъ своимъ поведеніемъ относительно жены. Знаемъ!
СЛАДНЕВЪ. Но… но послушай, кто же виноватъ? Если Зоя, когда я былъ в?ренъ, sans tache, если она ревновала меня къ ст?намъ, къ какой-нибудь Афроськ?, отъ которой разитъ коровьимъ масломъ и… и…
ТЕРИХОВЪ. Понесъ! Не о томъ разговоръ… Ты сказалъ - въ Москву и съ тобою. Хорошо. Но отчего не со мною?
СЛАДНЕВЪ. Ха-ха-ха! отчего не съ нимъ! Это прелестно! И, пожалуй, еще съ Архипомъ? ха-ха-ха!.. [Териховъ д?лаетъ нетерп?ливое движеніе]. Новое недов?ріе - новое оскорбленіе, милый мой. Какъ ты этого не хочешь понять! Pardon, или ты… можетъ быть, ревнуешь ко мн??
ТЕРИХОВЪ. Ну, ты не опасенъ.
СЛАДНЕВЪ. Я… я, конечно, но знаешь, что сказалъ Пушкинъ?
Порой… власы с?дые
Въ воображенье красоты
Влагаютъ страстныя мечты.
А!.. Наконецъ, опытъ, mon cher, главное - опытъ. [Маіоръ насм?шливо махаетъ на него рукой]. Но… но я твой другъ, и - c'est tout.
ТЕРИХОВЪ. Другъ или прелестникъ - мн? все равно. По?зжайте, если ужъ ей загор?лось.
СЛАДНЕВЪ. «Загор?лось»! Н?тъ, извини меня, но ты положительно бурбонъ. Ты знать не хочешь, что такое молодыя силы, какая жажда любознательности и все… Теб? нужно, чтобы жена, молодая женщина, торчала при теб?, какъ твой Архипъ, чубукъ и я не знаю что!
ТЕРИХОВЪ [ВСТАЕТЪ]. Э, ничего я не хочу! По?зжайте.
СЛАДНЕВЪ ДА, НО... mon cher, на земл? все такъ глупо устроено, что прежде всего надо схватиться за карманъ и… и если онъ пустъ…
ТЕРИХОВЪ. Другими словами, ты нам?реваешься прокатиться на мой счетъ?
СЛАДНЕВЪ. Фи, вздоръ какой! Ты меня обижаешь. Можно ли быть матеріальнымъ до такой степени! Стыдись, Максимъ Гаврилычъ!
ТЕРИХОВЪ. Но денегъ-то все-таки дать?
СЛАДНЕВЪ. Денегъ?.. Видишь ли, cher ami, я хот?лъ добыть самъ. Былъ сейчасъ у Карягина, у этого архиплута, и предлагалъ… свою мельницу.
ТЕРИХОВЪ. Что же онъ?
СЛАДНЕВЪ. Ты, в?дь, знаешь, какъ эти купцы… Имъ изъ алтына полтину выгадать хочется. - «Зач?мъ мн?, говоритъ, ваша мельница! Въ ней и воды-то куриц? по кол?но». Представь!
ТЕРИХОВЪ. Что-жъ, правду сказалъ.
СЛАДНЕВЪ. Ну, какъ такъ, помилуй!.. Какую же правду, если я въ своемъ пруду купаюсь, а тутъ вдругъ курица!
ТЕРИХОВЪ. Значитъ, денегъ-то дать?
СЛАДНЕВЪ. Взаймы, конечно… да, Максимъ Гаврилычъ, ты бы очень меня одолжилъ, очень.
ТЕРИХОВЪ. То-то. А Федось? Игнатьевн? много на Москву денегъ понадобится?
ЯВЛЕНІЕ IX
Т? же и Феня [вошла при посл?днихъ словахъ]
ФЕНЯ. Ни коп?йки.
СЛАДНЕВЪ. Да-а?!
ТЕРИХОВЪ. Отчего же, Феня… я готовъ… Серг?й Дмитричъ говоритъ - ты въ Москву хочешь… Я готовъ, съ удовольствіемъ… и денегъ…
ФЕНЯ. Денегъ не нужно. У меня свои есть.
ТЕРИХОВЪ. Зач?мъ свои… и какія?.. Ты меня обижаешь!
СЛАДНЕВЪ. Прекрасно, Максимъ Гаврилычъ, прекрасно! - Не хорошо отказываться, Федосья Игнатьевна. Это д?йствительно обида.
ФЕНЯ. Яикакой. Есть деньги, зач?мъ же мн? брать?
ТЕРИХОВЪ. Какія у тебя могутъ быть деньги!
ФЕНЯ. Есть. Крестный подарилъ. Въ банк? лежатъ.
ТЕРИХОВЪ. Какъ хочешь… А я бы душой радъ… Но отчего ты раньше не сказала? Вотъ Гриша по?халъ, вм?ст? бы…
ФЕНЯ. Скучный вашъ Гриша, прескучный. Или съ Серг?емъ Дмитричемъ по?ду, или одна.
СЛАДНЕВЪ. Зач?мъ одн?! Вы со мной, со мной… Я даже сейчасъ [за шляпу]. Сборы и все… чтобы по первому вашему слову лет?ть не только въ Москву, на край св?та.
[Ц?луетъ ея ручки]. Мм… мм… ну, восторгъ! Максимъ Гаврилычъ, до свиданія, душа. Благодарю! [Выразительно трясетъ его руку]. Понимаешь ли, я при первой возможности…
ТЕРИХОВЪ. Да хорошо, хорошо!
СЛАДНЕВЪ. Au revoir. Лечу! [Быстро въ двери, но на порог? обертывается]. Представьте, моя Зоя… Н?тъ, вы только представьте, что у насъ будетъ по поводу Москвы, ха-ха-ха! [Уходитъ].
ЯВЛЕНІЕ X
Териховъ и Феня
ТЕРИХОВЪ. Феня, отчего же ты не хочешь взять денегъ? [Беретъ ея руку, которую она освобождаетъ и отходитъ].
ФЕНЯ. Сказано отчего.
ТЕРИХОВЪ. И какъ у тебя скоро… вдругъ ?хать! По?зжай, по?зжай. [Подходитъ]. Я не противъ, по?зжай. Ты видишь - я все готовъ для тебя… [Опять беретъ ея руку, которую та опять освобождаетъ], а ты…
ФЕНЯ [НАСМ?ШЛИВО]. А я за это должна съ вами н?жничать?
ТЕРИХОВЪ. Но право же, Феня. я не такъ виноватъ, можетъ быть и совс?мъ не виноватъ. Помнишь, какъ все это вышло? Эта Анна Захаровна… [Вспыльчиво]. Сегодня она кубаремъ отъ меня выкатила, сплетница гадкая! [Въ прежнемъ тон?]. Я в?дь только спросилъ. [Подходитъ]. Будто ужъ это такая вина?
ФЕНЯ. Вина не вина, а повернуло меня за это отъ васъ, Максимъ Гаврилычъ. Характеръ у меня такой. Не угадали вы. Потерпите. Впередъ видно будетъ. Можетъ и опять повернетъ къ вамъ. [Уходитъ съ лукавой улыбкой].
ТЕРИХОВЪ. Ахъ! «потерпите». [Садится]. Пожалуй, Сладневъ и правъ: любятъ бабы, чтобъ по ихъ дудк? плясали. Этой перечь, не перечь, - все равно по-своему сд?лаетъ, только себ? навредишь. Пусть ?детъ, пусть! [Задумался]. Архипъ!
ЯВЛЕНІЕ XI
Териховъ и Архипъ
АРХИПЪ. Чего изволите?
ТЕРИХОВЪ. Трубку! [Архипъ подаетъ трубку на длинномъ чубук? и даетъ зажженный лоскутокъ бумаги закурить. Отошелъ къ двери]. Ты зд?сь?
АРХИПЪ. Уйти прикажете?
ТЕРИХОВЪ. Торчи, чортъ съ тобой!
АРХИПЪ. Благодаримъ покорно.
Териховъ [помолчавъ и не глядя на Архипа]. Барыня въ Москву собирается.
АРХИПЪ. Н-да-съ!
ТЕРИХОВЪ. Ну, такъ вотъ собирается она, братецъ…
АРХИПЪ. Такъ что же?
ТЕРИХОВЪ. Ахъ, Боже мой, ну собирается, и все тутъ. Безтолочь!
АРХИПЪ. Гмъ! [Глубокомысленно]. Что-жъ, отпустить ее, пущай ?детъ.
ТЕРИХОВЪ. Дуракъ! Тебя спрашивали? [Встаетъ]. Ты, ракалія, радъ выпроводить, радъ!
АРХИПЪ. За что же ругаетесь-то?
ТЕРИХОВЪ. Молчать!
АРХИПЪ. Тьфу!
ТЕРИХОВЪ. Радехонекъ!
АРХИПЪ. И она рада отъ васъ отвязаться.
ТЕРИХОВЪ. Пшелъ вонъ! [Архипъ выскакиваетъ]. Вотъ грубая бестія! [Садится и куритъ молча]. Архипъ!
АРХИПЪ [ВЫСТАВЛЯЕТСЯ ВЪ ДВЕРЬ]. Чего-съ?
ТЕРИХОВЪ. А… ступай… къ барын?. Можетъ распоряженія какія насчетъ отъ?зда дастъ…
АРХИПЪ. Я юбки гладить не ум?ю-съ. [Хочетъ уйти].
ТЕРИХОВЪ. Стой! Теб? говорятъ, болванъ, спросить - не прикажетъ ли чего? Когда ?детъ и какъ…
АРХИПЪ. Объ этомъ вамъ самимъ спросить надобно.
ТЕРИХОВЪ. Ну, пошелъ вонъ! [топаетъ] вонъ, когда такъ!
АРХИПЪ. Да вы, сударь, не очень…
ТЕРИХОВЪ. Ка-акъ?
АРХИПЪ. Да такъ! У?детъ «маіорша» и я отъ васъ уйду, если на то пошло. Что это, въ самомъ д?л?, за манера: ракалія, бестія, дуракъ, дубина! Тьфу! Уйду и оставайтесь себ? одни тутъ посвистывать.
ТЕРИХОВЪ [ГРОЗИТЪ КУЛАКОМЪ]. Я те… я те - уйду! [Уходитъ въ л?вую дверь].
АРХИПЪ. Н-да! Видишь какой! Теперь шляндать пошелъ. У насъ ужъ манера такая: какъ сдуримъ, сейчасъ шапку на затылокъ и ну бродить, покуда дурь не выходимъ. Нынче бродить ему до ночи!
ЯВЛЕНІЕ XII
Архипъ [въ начал?], Андрей и Феня
АНДРЕЙ. Сладневъ, Серг?й Дмитричъ, у васъ будетъ?
АРХИПЪ. У?халъ.
АНДРЕЙ. А Максимъ Гаврилычъ у себя?
АРХИПЪ. Гулять пошли. Дома маіорша. Кхмъ! [Уходитъ].
АНДРЕЙ. Намъ на руку.
ФЕНЯ [ВХОДИТЪ СПРАВА, НАХМУРИЛАСЬ]. Ты?!
АНДРЕЙ(глухо, глядя въ землю]. Я.
ФЕНЯ. Ну м?дный же лобъ у тебя, если пришелъ посл? намеднишняго! [Хочетъ уйти].
АНДРЕЙ. Постой, Федосья Игнатьевна! Уйти усп?ется. Дай сказать д?ло какъ вышло.
[Феня останавливается у двери]. Былъ сейчасъ у меня г. Сладневъ.
ФЕНЯ. Не денегъ ли просить?
АНДРЕЙ. Угадала.
ФЕНЯ. Охъ, ужъ этотъ Серг?й Дмитричъ!
АНДРЕЙ. Взгомозился онъ въ Москву и присталъ: дай да подай ему денегъ; мельничишку его возми, что хочешь возьми, только дай. Вижу, у барина совс?мъ голова навыворотъ. Спровадилъ. Да ужъ какъ уходить и сболтни онъ, что не одинъ ?детъ, а и ты вм?ст?… сл?домъ за Григоріемъ Петровичемъ въ Москву собираешься.
ФЕНЯ. А что мн? Григорій Петровичъ!
АНДРЕЙ. По мужу племянникъ покам?стъ, а тамъ ч?мъ будетъ - не знаю.
ФЕНЯ. Такъ ты за этимъ? [хочетъ уйти].
АНДРЕЙ. Да н?тъ же, дай кончу. Ну, думаю, если такъ, если Феня по?детъ, а ты въ провожатые нуженъ, такъ бери, Серг?й Дмитричъ, сколько требуется. Взялъ, счелъ и вотъ [достаетъ пачку денегъ] принесъ. [Подаетъ деньги]. Отдашь?
ФЕНЯ. На твои деньги Серг?й Дмитричъ со мной не по?детъ.
АНДРЕЙ [ВЪ СТОРОНУ]. Знаю, что не возьмешь! [Ей.] Воля твоя. [Прячетъ деньги]. Пусть на Максима Гаврилычевы ?детъ. Своихъ у него не водится, да и были когда - карманъ позабылъ. А для тебя я хот?лъ…
ФЕНЯ. Добрый челов?къ! Мало того, что пускаетъ, еще денегъ несетъ, ха-ха-ха!
АНДРЕЙ. Мужъ если пускаетъ, такъ я-то тутъ что-жъ? Да какъ теб? отъ насъ и не ?хать! Зд?сь что? - мелюзга люди, дрянь. Взять хоть Любавина - теленокъ, какъ есть; либо Серг?я Дмитрича нашего - тоже слюнтяй, воробья стараго стоитъ; либо меня - опять же не дороже я орепья. Твое-жъ прозвище. Ну, а въ Москв? разв? то? Тамъ и силу показать есть надъ ч?мъ. Тамъ такой вихрь взовьешь, что въ глазахъ зарябитъ и у самой неравно головка закрутится. Всего одного мы изъ столичныхъ-то вид?ли, а и тотъ у насъ - мало людей - русалокъ, и т?хъ потревожилъ.
ФЕНЯ [СЪ НЕГОДОВАНІЕМЪ]. Кончилъ ты?
АНДРЕЙ. За тебя кончилъ, за себя - н?тъ. Да ты на меня не гн?вись, Федосья Игнатьевна. Зач?мъ напосл?дяхъ ссориться? Можетъ и не увидимся больше.
ФЕНЯ. Ой, заплачу!
АНДРЕЙ. Сбрось съ себя это, сбрось! Взгляни на меня подушевн?й. Муку в?дь я принялъ великую, Федосья Игнатьевна, даромъ что орепей теб?. Глубоко ты въ семь? моей зачерпнула, изъ души моей взяла все и принять отъ насъ теб? ношу тяжелую. Не то, что отъ мужа; отъ Максима Гаврилыча немного осталось, потому онъ съ дороги твоей и сошелъ такъ смирненько.
ФЕНЯ. А ты не сойдешь? Гмъ!.. Эхъ, Андрей, и слушать бы мн? тебя незач?мъ, да добр?е я стала… Слушаю, можетъ и жал?ю тебя.
АНДРЕЙ. Жал?ешь! Еслибъ все, что я вытерп?лъ, что накип?ло во мн?, на тебя да на Волжина глядючи, что за Пашу мою перебол?ло во мн?, еслибъ вся эта мука и скорбь, словно в?дьмы, впились бы въ меня и на глазахъ у тебя задушили бы, ты… ты пожал?ешь и мимо пройдешь, за своимъ, своего искать… ха-ха! Что-жъ, иди, Феня… Только простись… простись со мною, какъ я попрошу. Немногаго прошу. Помнишь, было это подъ ракитою?
ФЕНЯ. Гд? обняла-то тебя?
АНДРЕЙ. М?сто мн? это зав?тное, пока живъ, помнить буду… Тамъ бы намъ и проститься.
ФЕНЯ. И опять, что-ль, обнять?
АНДРЕЙ. Это… на то твоя воля, Федосья Игнатьевна. Только не откажи, приди! Наканун?, какъ ?хать, придешь съ домашними моими проститься… Еще увидитесь ли! А потомъ подъ ракиту. Въ этомъ и вся просьба. Не откажи! [Феня молчитъ]. Или боишься?
ФЕНЯ. Я? Чего я боюсь! Сказано: добр?й стала. Жди.
АНДРЕЙ [СЪ ТРУДОМЪ ПОДАВЛЯЯ ВОЛНЕНІЕ]. В?рно?
ФЕНЯ. В?дь я сказала, не кто другой! Иль тебя зд?-?сь обнять? [Было раскрыла объятія]. Н?тъ, лучше подъ ракитой. [Уходитъ].
АНДРЕЙ. Ну, теперь вымучила до посл?дняго! Тутъ [судорожно третъ себ? грудь] словно камнемъ скип?лось, тяжко. Одно осталось: проститься съ тобою, Федосья Игнатъевна; на самомъ томъ м?ст? проститься, гд? забава твоя, - поц?луй, меня въ сердце ударила; на краю того пруда, гд? ты Волжина въ лодк? катала, «утоплю» грозилась, а потомъ, разметавъ волосы по-русалочьи, говорила про то, какъ ц?луютъ он?… Приходи! [Уходитъ].
ЗАНАВ?СЪ.
Д?ЙСТВІЕ ПЯТОЕ
Сцена - въ глубин? наискось возвышается плотина, на которой справа мукомольный амбаръ съ наливными колесами, частью замаскированными растущими внизу, по сю сторону плотины, деревьями. Сл?ва, на самой плотин?, разв?систая ракита. За амбаромъ, вдали, высится курганъ.
ЯВЛЕНІЕ I
Провъ и Иванъ [сидятъ внизу на камняхъ]
ИВАНЪ. Дяденька, сказывали нынче ночью изъ Костяного бугра бочки съ деньгами выкатывали.
ПРОВЪ. Съ какими такими деньгами?
ИВАНЪ. А татарскими. Дядя Лявонъ сказывалъ. Завсегда, говоритъ, какъ б?д? быть, загудитъ-загудитъ этта въ курган? и ну бочку за бочкой оттоль выпирать.
ПРОВЪ. Ну?
ИВАНЪ. Ну и выпретъ рядышкомъ ц?лыхъ дв?надцать бочекъ, дяденька, деньгами полнымъ-полны. Вотъ он? и стоятъ. Подступиться ни-ни! Костяки стерегутъ. И по всему-то какъ есть кургану разсядутся они, ажъ поб?л?етъ весь. Рыла у нихъ безглазыя, на головахъ ермолки татарскія, ребра наперечетъ, одно слово - смерть. Сидятъ они, дяденька, да зубами щелкъ-щелкъ! ляскъ-ляскъ! Страсти! А только, значитъ, п?тухъ закричитъ, сичасъ опять загудитъ-загудитъ, костяки взмечутся, а бочки энти дружка за дружкой - назадъ. Глядь-поглядь и н?тъ ничаво! Какъ виденъ таперь этотъ бугоръ съ мельницы, такимъ и стоитъ.
ПРОВЪ. Коль бы дядя Лявонъ винища поменьше лопалъ, и ты, парень, пустяковъ бы не вралъ.
ИВАНЪ. Не одинъ Лявонъ, и другіе видали. А еще, дяденька, сказывалъ онъ - кладъ у насъ тутотка гд?-то зарытъ, бо-ольшущій!
ПРОВЪ. Что мудренаго: отъ татарвы прятали. А ты бы, Иванъ, откопалъ.
ИВАНЪ. Ишь ты! Я бы радъ, да в?дь онъ дяденька, съ зарокомъ кладенъ.
ПРОВЪ. Вотъ то-то, другъ и обида, что съ зарокомъ. Слышь-ка, что я те про кладъ разскажу. Какъ ходилъ я л?тось въ Кіевъ, м?сто одно мн? указывали - пустырь, бурьянъ, тернъ корявый растетъ и сл?да не видать челов?чьяго. А въ старину м?сто это людьми, что муравейникъ, киш?ло. Посл?днимъ изъ рода свово жилъ тамъ князь богат?йшій. И былъ онъ столь же богатъ, сколько лютъ, кровь людскую деньгою копилъ, слезы жемчугомъ низалъ и богатства собралъ такъ что царскія. Люди мрутъ - у князя сундуки казной полнятся. Какъ полонъ сундукъ, онъ его въ землю. Вс? люди примерли, вс? сундуки въ землю пошли, остался всего одинъ. Только открылъ князь этотъ сундукъ, какъ поднимется оттуда вой, крики, скрежетъ зубовный! Не взвид?лъ князь св?та б?лаго и въ сундукъ ничкомъ палъ. Только упалъ онъ, крышка сама захлопнулась за нимъ, и пошелъ этотъ сундукъ въ землю самъ и сталъ съ прежними къ рядышку. Сотни л?тъ съ того время прошли, а князь все живымъ въ сундук? лежитъ и до т?хъ поръ не помереть ему, пока не отмучаетъ онъ все горе людское, что въ сундук? его накопилось. Ты охочь клады искать, поди, откопай князя-то!
ЯВЛЕНІЕ II
Т? же и Андрей [выходитъ на плотину сл?ва]
АНДРЕЙ. Эй, что тутъ разс?лись!
ИВАНЪ [ВСКАКИВАЯ]. Охъ испужалъ! [Провъ медленно поднимается].
АНДРЕЙ. Провъ, сходи на село къ Левону Лахину, скажи, чтобы завтра непрем?нно везъ осьмину ржи, что по весн? занималъ. Скажи, добрые люди не берутъ безъ отдачи; Андрей Филатычъ, молъ, ждать больше не станетъ.
ПРОВЪ [УХОДЯ]. Вотъ-те, Левонъ, и бочки татарскія!
АНДРЕЙ. А ты, Иванъ, садись на чалаго, по?зжай въ Виногробье къ бондарю Хряку, спроси, скоро-ль мы отъ него посуды дождемся? Кончалъ бы да везъ. Кабакъ, молъ, не уйдетъ. [Иванъ пошелъ]. Слушай! [Останавливается]. Ты воронъ не считай, сейчасъ по?зжай, а то будешь до завтра сбираться!
ИВАНЪ. Зач?мъ! я сичасъ. Андрей Филатычъ; какъ, значитъ, обратаю яво, чалаго-то, сичасъ и махну.
АНДРЕЙ. То-то!
ИВАНЪ. Я духомъ! [Въ притруску уходитъ].
ЯВЛЕНІЕ III
АНДРЕЙ. Потемн?ло, туча какая заходитъ! [Смотритъ вл?во]. Не видать еще… Что бы мн? сд?лать такое? Мочи н?тъ дожидаться! Словно земля подъ тобою горитъ. Тяжко!.. Давно ли подъ этою ракитой обожгла ты меня, опалила… Ну, Григорій Петровичъ, не къ добру ты у насъ побывалъ! Какъ ни тяжко до тебя было - терп?лось. Ну, вырвалась она, ушла отъ меня, все же на глазахъ оставалась. Мужа, какъ башмакъ сбросила, только случай ей выпалъ, и стала ничья, хоть не моя, да ничья! И стерегъ бы я ее, какъ ни замкамъ, ни мужьямъ не устеречь никогда. А ты пришелъ. Григорій Петровичъ, ничего брать не хот?лъ, а выхватилъ все! [Опять смотритъ вл?во]. Все н?тъ! Ужъ не обойти-ль меня вздумала, Федосья Игнатьевна? Тогда-а!.. Фу, душно какъ!.. Не должно того быть. Къ моимъ - самъ вид?лъ - прошла… [Разстегиваетъ воротъ]. Въ груди точно смола кипитъ! [Опускается на плотину, закрывая руками лицо].
ЯВЛЕНІЕ IV
Андрей и Феня
[тихо входитъ сл?ва на плотину и останавливается подъ ракитою]
ФЕНЯ. Ну, вотъ я и пришла.
АНДРЕЙ [ВСКАКИВАЕТЪ]. Пришла!
ФЕНЯ [ВЕСЕЛО]. Да.
АНДРЕЙ [ПОЧТИ ЗАДЫХАЯСЬ]. Пришла!.. проститься?!
ФЕНЯ. Об?щала и пришла.
АНДРЕЙ. Проститься?!
ФЕНЯ. Какой ты! Ну да же, да. Заладилъ одно!
АНДРЕЙ. Въ Москву?.. ?дешь?.. завтра?
ФЕНЯ. Въ Москву.
АНДРЕЙ [ТОНОМЪ МОЛЬБЫ]. Феня, не ?зди!.. Знаю, зач?мъ… Брось это, брось!.. Не ?зди!
ФЕНЯ. Хмъ! Самъ же въ путь меня снаряжалъ, денегъ приносилъ… Что ты? Аль не знаешь меня? Что задумаю - не отдумаю. Не въ новость теб?.
АНДРЕЙ. Эхъ, не ?зди ты, ради Господа! Отдумай!
ФЕНЯ. Пустое говоришь, Андрей.
АНДРЕЙ. Ну, коли такъ, коль назадъ у тебя сверту н?ту, вотъ же что: ?демъ со мной!
ФЕНЯ. Ты дома нужн?е.
АНДРЕЙ. Слушай! Все брошу: жену, домъ, хозяйство, - все! Не плевка стоитъ мн? бросить Пашу. Сов?сть грызть будетъ. Да я задушу эту сов?сть, все подъ тебя пригну, будешь и въ мысляхъ и въ душ? моей ты одна!
ФЕНЯ. Вотъ какъ! Теперь, чай, поймешь, про кого было сказано, что на ц?пь примкнутъ, да въ плясъ передъ бабою пустятъ. А пот?хи этой я не искала, Андрей. Самъ напросился; нуженъ ли мн?, н?тъ ли - только возьми. А думаешь - нуженъ? Ха-ха! Пашу свою и ту бросить хочешь. Шутка ли! И позволь я - т?мъ же орепьемъ пристанешь, какъ тебя называла; приц?пишься и волочи я тебя куда какъ хочу - не отц?пишься, б?дный. Вотъ такъ люба, значитъ! А все-таки… прощай! Слышишь? И проститься съ тобой «подъ ракитою» я не сроб?ла. [Указываетъ на ракиту]. Знакома? И м?сто это не простое, «зав?тное». Правда? Ну… и прощай!
АНДРЕЙ [ПОБЛ?ДН?ЛЪ, ГЛУХИМЪ ГОЛОСОМЪ]. СТОЙ-ка! [беретъ ее за руки и привлекаетъ въ себ?] м?сто точно «зав?тное», и куда-куда, а въ Москву съ него теб? н?тъ дороги! [Вдругъ схватываетъ ее въ объятія]. Зач?мъ! За Волжинымъ даромъ!!
ФЕНЯ [ИСПУГАННО]. Что ты!.. Пусти!.. Пусти, говорю!
АНДРЕЙ. За Волжинымъ не къ чему! Русалка ты и… ступай въ воду! [Сбрасываетъ ее съ плотины въ прудъ. Всплескъ].
ФЕНЯ. Ай! Помогите! помогите!!
ЯВЛЕНІЕ V и ПОСЛ?ДНЕЕ
Андрей, Феня и Паша
[въ испуг? вб?гаетъ на плотину сл?ва]
ПАША. Что зд?сь?! [Взглянула на прудъ, въ ужас?]. Феня!
ФЕНЯ. Тону! Помоги… и!…
ПАША. Андрей, ты?
АНДРЕЙ. Я.
Паша [схватываясь за голову, какъ безумная]. Господи!.. Опомнись! Прыгай въ воду, спасай! Утонетъ! Плавать не ум?етъ… Спасай! [Андрей молчитъ, глядя на прудъ]. Господи, что-жъ это! [Б?житъ по плотин? къ амбару]. Провъ! Иванъ!
АНДРЕЙ. Усланы, н?тъ никого.
ПАША. Охъ горе мое! [Бросается мужу въ ноги]. Спаси ее, Андрюша, хоть ради меня! голубчикъ!
АНДРЕЙ [ВСЕ ГЛЯДЯ НА ПРУДЪ]. Руки вскинула, бьется…
ПАША [ВСКАКИВАЕТЪ]. Такъ Я же сама! [Хочетъ броситься въ воду. Андрей ее схватываетъ]. Пусти! ради Христа, пусти! [силится вырваться]. Я плавать ум?ю, вытащу! Пусти!!. [Посл? тщетныхъ усилій]. Охъ-охъ-охъ!
АНДРЕЙ. Пузыри пошли. Кончено! [Освобождаетъ жену и поникаетъ годовой].
ПАША [ПРИПАДАЯ КЪ НЕМУ]. Что ты над?лалъ, родной мой! О-охъ-охъ-охъ!
Андрей [покачнулся и отступилъ отъ жены. Упавшимъ, дрожащимъ голосомъ]. Не стерп?лъ, Паша… Погубилъ… и тебя, и себя погубилъ… Прости!
ПАША. Охъ, Андрюша! [Въ рыданіяхъ бьется у него на груди].
ЗАНАВ?СЪ.
|
