Испанские страсти Скарлетт Дэни Коллинз
        Хавьеро Родригес восстанавливается от травм, полученных в схватке с ягуаром, и все чаще вспоминает о Скарлетт Уокер. Они провели всего одну страстную ночь и расстались так, словно между ними ничего не было. Каково же было изумление Хавьеро, когда он узнает, что Скарлетт беременна! Не желая, чтобы сын рос в неполной семье, Хавьеро делает предложение. Скарлетт с юности упорно трудилась ради независимости, а потому не спешит сказать "да". Им трудно прийти к взаимопониманию, однако страсть, вспыхнувшая между ними с новой силой, сильнее разногласий.
        ДЭНИ КОЛЛИНЗ
        ИСПАНСКИЕ СТРАСТИ СКАРЛЕТТ
        ПОЦЕЛУЙ - HARLEQUIN - 185
        ГЛАВА 1
        У нее отошли воды.
        Объятая ужасом, Скарлетт Уокер надеялась, что если не посмотрит, то ничего этого в реальности не будет.
        Уставившись на прибитый к двери кабинки крючок, на котором висела ее сумочка, она молилась, чтобы все же ошиблась.
        Однако она знала, что нет никакой ошибки. Нет, нет и нет! Вот только это должно было произойти на следующей неделе, в островной вилле, которая была ее домом в течение последних шести лет. Или на прошлой неделе, когда она бодрствовала у постели своего работодателя. В любое время, но не сегодня.
        Не сейчас.
        Пожалуйста, не сейчас!
        Это была напрасная мольба. На самом деле она должна была предвидеть, что это произойдет.
        У нее порхало так много бабочек в животе, что они поторопили ее ребенка явиться в этот мир прямо перед тем, как она войдет в зал совещаний, чтобы встретиться с маленькой, но связанной крайне противоречивыми отношениями группой людей, в том числе с отцом ребенка.
        Что бы он ей сказал?
        Она считала Хавьеро Родригеса энергичным, сильным и вызывающим трепет до того дня, когда переспала с ним. В течение девяти месяцев она боялась и вместе с тем жаждала момента, когда наконец снова встретится с ним лицом к лицу.
        Теперь же ей нужно было срочно ехать в больницу.
        «Большое спасибо, детка, - подумала она с иронией, граничащей с истерикой. - Теперь не придется общаться ни с одним из них. Спасение!»
        Но как интересно складывается ее жизнь!
        Фамильные черты Уокеров ярко проявились в ней сегодня. Если бы потребовалось превратить повседневное, естественное явление в дрянную сатиру, лучше Уокеров с этим бы никто не справился.
        Скарлетт захотелось снова сесть на унитаз и выплакаться.
        Но сейчас не время. Всхлипнув от отчаяния, она нащупала телефон в сумочке и написала своей лучшей подруге Киаре:
        «У меня отошли воды. Помоги!»
        Скарлетт снова задрала юбку, которую совсем недавно натянула на бедра. Только ее нижнее белье для беременных и одна туфля были мокрыми. Она высвободилась из хлопчатобумажных трусиков с поддерживающим эффектом и выбросила их в мусорное ведро.
        Они ей больше не нужны.
        Дрожа, она вышла из кабинки, чтобы взять с полки небольшую стопку сложенных полотенец для рук и намочить одно из них.
        Слава богу, здесь больше никого не было.
        Она проскользнула обратно в узкую кабинку и закрыла дверь.
        Бросила полотенца на пол, чтобы вытереть лужу.
        Вчера она позвонила своему доктору, и его «в любой день» вошло в одно ухо и вышло из другого. Неужели она действительно ожидала, что ребенок останется в ней навсегда?
        Но у нее было так много проблем, что она не позволяла себе думать ни о чем, кроме обеспечения здоровой беременности. Она особо не задумывалась о том, когда ребенок появится на свет и как будет разворачиваться это событие.
        Разве у нее есть время на роды, когда предстояло завершить массу дел?
        Организация похорон Нико и дальнейшее управление его имуществом?
        А еще художественная выставка Киары в Париже. Она обещала помочь ей и каким-то образом обманывала себя, полагая, что сможет присутствовать при этом.
        «Правда, Скарлетт? Должно быть, ты все еще планируешь на следующей неделе вылететь в Париж?»
        Отрицание очевидного - замечательная штука, пока не перестает работать. И сейчас она стояла на полотенцах, ожидая Киару и намеренно избегая мыслей о том, как отреагирует Хавьеро на то, что узнает сегодня.
        Не в первый раз Скарлетт возвратилась в прошлое и попыталась представить, как все сложилось бы, заставь она себя поступить по-другому. Когда ее работодатель отказался от дальнейшего лечения, она испытала разочарование от некоторых решений, которые он принял в отношении своих заблудших сыновей. Может быть, эти двое мужчин не заслуживали особого внимания, учитывая их упорное нежелание видеть отца в его последние дни, но Скарлетт обязана была подтолкнуть их в последний раз.
        Валентино Казале никогда не поддерживал с ней контактов, поэтому она не нашла ничего лучшего, чем махнуть на него рукой. Однако Хавьеро был более прочно привязан к семье. Сердцем. По крайней мере, ей хотелось в это верить. Возможно, она принимала желаемое за действительное.
        То, чего у Хавьеро было в избытке, так это магнетизм, которому Скарлетт была едва способна сопротивляться в их редкие встречи. Она делала все возможное, чтобы не выдать своей реакции на него.
        Но, вероятно, Хавьеро знал. Он был слишком чувственным и утонченным, чтобы не замечать, когда женщина едва не лишается из-за него сознания. Может быть, он даже про себя посмеивался над ней за это. Может быть, именно поэтому все произошло в тот день. Хавьеро, вероятно, почувствовал, что она мысленно уже переспала с ним тысячу раз и умирала от желания воплотить мечту в реальность.
        Однако она не верила, что это произойдет. Неожиданный для нее выход за рамки диктата ее работодателя и жесткого самоограничения. Она все еще пыталась объяснить самой себе, как вообще оказалась в Мадриде, не говоря уже о том, как очутилась в постели Хавьеро.
        Скрытое чувство несправедливости двигало ею. Ухудшение здоровья Нико и близившийся конец.
        Или с ее стороны это было тайное желание - насладиться близостью с мужчиной, с которым у нее никогда не будет повода снова увидеться после того, как Нико не станет?
        Она не надеялась, что Хавьеро уделит ей время после смерти своего отца. Как бы то ни было, он терпел ее только из уважения к своей матери. Его отношение к Скарлетт всегда было… нет, не враждебным, а скорее пренебрежительным. Ему не нравилось, что Скарлетт работает на его отца. Он не мог уважать ее за это.
        Скарлетт понятия не имела, как Хавьеро отреагирует на ее беременность. Она и сама не ожидала, что одна страстная близость может изменить ее жизнь! К тому времени, когда беременность подтвердилась, она не только отчаянно хотела этого ребенка - она находила в этом романтическое равновесие: на одной чаше весов Хавьеро, на другой - ребенок.
        Совсем по-другому это виделось Нико. Он был суровым человеком. Истинный кошмар для подчиненных.
        Однако разногласия между ними были чрезвычайно редки, потому что прежде Скарлетт всегда безоговорочно исполняла его приказы.
        - Ты действовала за моей спиной, - укорил он ее на этот раз.
        - Я сказала им, что ты умираешь, потому что они имеют право это знать.
        Она приняла такое решение, несмотря на то что Нико злился на нее за это.
        Удивительно, но, дав отпор, Скарлетт заслужила его уважение, доказав, что она достаточно жесткий человек, чтобы доверить ей контроль над своими владениями. Он добавил ее будущего ребенка в свое завещание, гарантируя, что ребенок Хавьеро унаследует половину его состояния, от которого сам Хавьеро отказался.
        Нет, как бы ни меняла жизнь эта беременность, она не жалела об этом.
        Скарлетт погладила себя по животу, взволнованная приближающейся встречей с ним или с ней.
        Просто… лучше бы не сегодня!
        Но где же Киара?
        Ее размышления прервались. Боль в пояснице становилось все настойчивее.
        Спазм скрутил живот.
        Схватка?
        Ну да. Конечно, именно это и происходило! Скарлетт в отчаянии чуть не стукнула кулаком по стене.
        Но о чем она думала? Что все равно пойдет на эту встречу, абсолютно голая под юбкой, чтобы посмотреть в глаза отцу своего ребенка и признаться…
        Скарлетт закрыла лицо руками и подавила всхлип.
        Открылась входная дверь. Она подняла голову, испытывая облегчение, и уже хотела подать голос, однако поняла, что человек, которого видит сквозь щель в двери, не имеет ни пышной фигуры Киары, ни ее кудрявых черных волос.
        О, боже милостивый! Эта стройная женщина в костюме цвета слоновой кости - Палома Родригес, мать Хавьеро.
        Скарлетт никогда не ругалась, но сейчас запрокинула голову и одними губами послала поток грязных слов в потолок. Она снова написала Киаре, но, похоже, та отключила телефон на время встречи.
        Мать Хавьеро приглаживала волосы, поправляла макияж, бессознательно демонстрируя, как важно для нее казаться безупречной присутствующим в этом зале совещаний, особенно ее сопернице по привязанности покойного.
        Скарлетт пришлось принять решение за долю секунды. Не важно, как в этот день Хавьеро наконец узнает, что она ждет от него ребенка. Но главное, чтобы он услышал это от нее.
        Когда мать Хавьеро собралась уходить, Скарлетт заставила себя заговорить, хотя и не успела обдумать, что скажет.
        - Сеньора Родригес? Это я, Скарлетт, - произнесла она с дрожью в голосе.
        Шаги Паломы замерли, и она произнесла с осторожным удивлением:
        -Да?
        - Хавьеро ждет вас в коридоре?
        - Да, ждет.
        - Я хотела бы поговорить с ним. Наедине. В… гм… здесь.
        Двигаться, чтобы открыть дверь, было неловко, учитывая большой живот. Скарлетт протиснулась в дверь кабинки и увидела, как взгляд Паломы упал на ее живот.
        Ее глаза чуть не вылезли из орбит.
        - Мне нужно поговорить с ним, - повторила Скарлетт, когда очередная схватка стихла, позволив воздуху наполнить ее легкие.
        Хавьеро Родригес не был готов к появлению на публике, ни физически, ни морально.
        Перед отъездом из Мадрида он принял душ, но был небрит, и волосы его нуждались в парикмахере. Он отбросил светские условности, что было на него не похоже.
        Большую часть своих тридцати трех лет он страстно стремился восстановить репутацию семейной династии по линии матери и преуспел в этом, став доминирующей фигурой в сфере глобальных финансовых рынков и одним из самых завидных холостяков в мире.
        Несмотря на все это, чувство удовлетворения ускользало от него. Хавьеро привык воспринимать смутное недовольство как обычную жизнь. Счастье - всего лишь сказка, это понимал любой, имеющий в голове мозги.
        Он испытал тяготы финансовых проблем и горечь бессилия. У него был отец, который унижал его и злоупотреблял его доверием. Тот, кто даже не предложил лопату, чтобы помочь ему выбраться из ямы, в которую он угодил. Хавьеро пережил горе, когда дедушка, которого он боготворил, скончался. Все это научило его, что скука - лучшее, на что можно надеяться.
        Однако усталость от мирской суеты была роскошью, которой он больше не наслаждался. Несколько недель назад Хавьеро чуть не погиб. Он потерял глаз и остался со шрамами, изуродовавшими его навсегда. И теперь выглядел и чувствовал себя чудовищем.
        Когда он в отчаянии провел рукой по волосам, кончики его пальцев рефлекторно отдернулись от нежной линии, где его снятый скальп был пришит обратно.
        Он не должен навязывать свое ужасное «я» безответным администраторам и ничего не подозревающим официантам. Это было жестоко.
        Однако его мать нуждалась в поддержке. Она стояла рядом с ним, когда почти все остальные обходили его стороной. Его дяди и двоюродные братья, люди, которых он финансово поддерживал, малодушно отводили взгляд и прятали от него своих детей. Его бывшая невеста, чья идиотская идея быть оригинальной заключалась в том, чтобы держать дома экзотический зверинец хищных животных, бросила Хавьеро, как горячую картофелину, как только увидела его увечья.
        Не то чтобы он был уязвлен, кроме как в своем эго, ее отказом. Их предполагаемый брак был попыткой потешить его гордость. Теперь он это понял, и из-за этого только ухудшилось его и без того отвратительное настроение. Каким же жалким дураком он был!
        Теперь его спутницей стала мрачная злоба. Она так же прочно укоренилась в нем, как глубокие борозды, запечатленные на его лице и теле. Сделала его сердце куском бетона.
        Глядя одним глазом вниз, на улицы Афин, он, поклявшийся никогда больше здесь не появляться, мечтал только о том, чтобы сжечь все это целиком.
        - Ваша семья унаследует значительную часть его поместья, - сказал адвокат отца. Все стороны должны присутствовать при оглашении завещания, чтобы двигаться вперед.
        Хавьеро не хотел никаких отцовских денег. Он не хотел быть здесь, в офисной башне своего отца, и не мог смириться с мыслью, что ему придется выслушать еще одну версию представления его отца о том, что справедливо.
        Только ради своей матери он смягчился. Николай Милонас ужасно обошелся с ней, и она заслужила компенсацию.
        Если присутствие Хавьеро могло помочь наконец получить то, что должно по праву принадлежать ей, так тому и быть. Потому он здесь.
        Впрочем, у него не хватит духу проявить хорошие манеры. Его терпение было на пределе от перспективы выслушать мать о беспринципности, присущей его отцу. И о том, что ее сын законный наследник.
        И это притом, что любовница отца, Эвелина, утверждала, будто его единокровный брат Вэл на два дня старше Хавьеро, и поэтому все деньги должны достаться им.
        Деньги, деньги, деньги.
        От одной мысли о причине всех его бед он испытывал тошноту.
        Хавьеро пожалел, что проклятый ягуар не прикончил его. Он действительно хотел.
        Что касается Скарлетт… Его мрачное настроение взрывалось яркими искрами при одной мысли о ней.
        Она позвонила только раз, когда Хавьеро был в больнице. От имени его умирающего отца. Его мать сообщила ей, что Хавьеро выживет, и это было все, что Скарлетт хотела услышать. Ни слова больше, ни карточки, ни цветов. Ничего.
        Почему это его беспокоит? До последнего раза, когда он видел ее, Скарлетт всегда была деловой и невозмутимой помощницей отца. Почти патологически преданной своему боссу. Она была в одной из своих юбок-карандашей, - светлые волосы собраны на затылке, тонкие черты лица безупречно подчеркнуты макияжем естественных тонов, - и чертовски раздражала его своей безэмоциональной манерой держаться.
        - Ваш отец хочет, чтобы я сообщила вам, что он знает о вашей роли в недружественных акциях в Германии. Он готов дать вам контроль над своими операциями, если вы вернетесь в Афины.
        - Нет.
        - Когда Эвелина обратилась с просьбой о выделении средств, Нико согласился. Это сумма, эквивалентная причитающейся вашей матери. Если вы хотите поговорить с ним…
        - Нет.
        А потом эта последняя встреча.
        - Лечение вашего отца больше не приносит результатов. Вряд ли он переживет этот год. Сейчас самое время навестить его.
        - Нет.
        Она наконец-то взорвалась, и это было восхитительно.
        - Вы не хотите того, что принадлежит вам по праву? Что, если все перейдет к Вэлу?
        Это привлекло его внимание. Если бы дело касалось только Хавьеро, Вэл мог бы получить все до последнего проклятого евро, но его мать будет опустошена.
        - Нико планирует оставить все Вэлу?
        - Нет, - заверила его Скарлетт, но это была не вся правда. - Приезжайте и повидайтесь с ним, - настаивала она, казалось, готовая взять его за ухо, чтобы добиться своего.
        Он не понимал, что привело ее в такую ярость.
        Скарлетт не проявляла особой любви к его отцу. Она никогда не сказала злого слова о Нико, но также никогда не сказала и доброго.
        Здесь была какая-то тайна - Хавьеро чувствовал это, - но тем не менее отказался, раздраженный тем, что она внушала ему искреннее искушение разгадать ее.
        Тем не менее он почувствовал, что это ее последний визит. В ее словах была какая-то безысходность, подсказывающая ему, что он больше никогда не увидит ее.
        Напряжение стало сексуальным и разрешилось страстным соитием, заставив его поколебаться.
        Но, похоже, только он продолжал думать о Скарлетт многие месяцы. Она ушла еще до обеда, решив вернуться к человеку, которого Хавьеро ненавидел всеми фибрами своего существа, вместо того чтобы остаться с ним, новым любовником.
        Это было до того, как он получил увечья. Будет ли ей противно видеть его? Или она останется равнодушной?
        А почему, собственно говоря, его должно волновать ее отношение?
        - Хавьеро! - В голосе матери за его спиной звучали такие сильные эмоции, что волосы у него на затылке невольно поднялись.
        Он шагнул от окна в маленькой гостиной, и ему пришлось ухватиться за спинку дивана, чтобы удержать равновесие. Он все еще не привык к новому восприятию пространства.
        Его мать настояла на том, чтобы еще раз проверить, насколько безупречна ее внешность. Черные волосы были аккуратно собраны в обычный пучок, но лицо заливала бледность, которую не скрывал макияж. Волнение читалось в ее сине-зеленых глазах.
        - Иди туда. - Она кивнула в сторону двери в дамскую комнату.
        Хавьеро удивленно поднял брови и почувствовал, как повязка на глазу натянулась, касаясь не полностью заживших шрамов.
        - Какие-то проблемы? Я позвоню в службу обслуживания.
        - Нет, - твердо сказала его мать. Она отступила и махнула рукой в сторону двери.
        Досадливо хмыкнув, он прошел мимо нее, толкнул дверь в женский туалет и резко остановился при виде Скарлетт, стоявшей спиной к окну возле раковины.
        Ее светлые волосы были собраны на затылке, лицо округлилось, а сшитый на заказ жакет едва сходился на животе.
        Хавьеро склонил голову набок, напрягая свой единственный глаз, не уверенный, что разобрал все правильно.
        Он снова перевел взгляд на лицо Скарлетт, на котором застыл ужас, когда она увидела его растрепанные волосы, повязку на глазу и уродливые шрамы.
        Слово «беременна» приземлилось в бассейне осознания, послав приливную волну шока через всю нервную систему.
        Скарлетт со стуком уронила телефон, по которому пыталась дозвониться до Киары. Теперь она смотрела на бледные отметины на лице Хавьеро, каждая из которых с обеих сторон была испещрена булавочными уколами недавно снятых швов.
        Вероятно, поэтому черты его лица выглядели так, будто перекошены? От верхней губы глубокий шрам тянулся по отросшей щетине до самой шеи. И заканчивался опасно близко к яремной вене! Боже милостивый, он едва не погиб!
        Она ухватилась за край раковины, пытаясь удержаться на ногах, - при мысли о том, что он мог умереть, у нее закружилась голова.
        Нет, не увечья делали его отталкивающим в ее глазах, мрачно просчитала она сквозь туман паники и тоски. Тот презрительный взгляд, который он бросил на ее живот.
        - Я думал, мы встречаемся в зале заседаний. - Его голос прозвучал сипло. Горло тоже повреждено? Или так проявлялись сейчас его истинные чувства к ней? А в ту их встречу он был нетерпеливый, взрывоопасно страстный. Щедрый на ласки. Рассыпающий комплименты.
        Впрочем, чего ждать, когда она сейчас размером с бочку?
        Ее артерии горели от адреналина, сердце бешено колотилось, мозг закипал от того, как быстро ей приходилось переключать передачи.
        Все в ней хотело кричать о помощи, но она была в достаточно трудной ситуации, которая на ее совести.
        Скарлетт боролась за то, чтобы сохранить ясный рассудок на протяжении нескольких минут, прежде чем перейдет к следующему вызову.
        Это всего лишь небольшое испытание под названием роды, но она будет беспокоиться об этом, когда попадет в больницу.
        Когда новая схватка резанула ее поясницу, она крепче ухватилась за край раковины и стиснула зубы, пытаясь успокоиться, не обращать внимания на усиливающуюся боль и держаться за остатки достоинства.
        - У меня схватки, - натянуто произнесла она. - Это твой ребенок.
        Новый шок промелькнул на его покрытом шрамами лице.
        -Ия должен в это поверить?
        - У меня отошли воды. Это хрестоматийный признак начавшихся родов.
        - Ты знаешь, что я имею в виду. - Его агрессивная позиция немного смягчилась, когда он увидел, как Скарлетт глубоко вздохнула. - Он от моего отца?
        Этого следовало ожидать, подумала она и поморщилась как от физической, так и от душевной боли, достигшей пика.
        - У меня нет времени на долгие объяснения. - Она попыталась успокоиться. - Можешь поверить, что этот ребенок твой, мне на слово или убедиться после теста ДНК, не имеет значения.
        На самом деле это имело значение. Ей было неприятно, что он так скептически относился к ней, убивая то немногое самоуважение, которым она обладала.
        - Мне нужно в больницу, но я хотела сама сказать тебе, что это твой ребенок. Именно это ты узнал бы на сегодняшней встрече, вместе с тем, что…
        Он никогда не простит ее. Скарлетт знала это, когда смотрела на положительный тест. И когда рассказывала об этом Нико и наблюдала, как его глаза сузились от возникшей идеи. Даже когда узнала о решении, которое обеспечивало будущее их ребенка и ее собственное.
        Еще до того, как рассказала Хавьеро, что Нико сделал со своим завещанием, она могла предвидеть, как негативно отреагирует на это Хавьеро. Он никогда не простит ее в том числе за то, что она подчинилась желанию Нико скрывать ее беременность от него. Она не хотела, но Нико был при смерти в то время. И она согласилась отложить разговор с Хавьеро, потому что известие о ее беременности вызвало бы такую войну, с какой Нико не смог бы справиться в своем состоянии.
        Теперь, после его смерти, все выплывет наружу.
        А когда дело дошло до отношений Нико с двумя его сыновьями, для двух женщин, которые их родили, каждый проступок был ударом против кого-то. Встать между ними означало самой быть сбитой с ног.
        Это будет больно, так что нечего тянуть.
        - Ты ничего не унаследуешь, - прямо сказала она. - Именно так, как ты хотел. Нико разделил свое состояние поровну между внуками.
        - Внуки? Во множественном числе?
        - Да. У него есть внучка. Аурелия. Это дочь Вэла.
        При упоминании о сводном брате взгляд Хавьеро стал ледяным.
        - С каких это пор у Вэла есть дочь?
        - С тех пор, как ее мать, Киара, родила два года назад. Они живут с нами на острове с середины ее беременности.
        - Это невозможно. - Хавьеро говорил с циничной уверенностью человека, всю жизнь имевшего дело с другой семьей своего отца. - Эвелина использовала бы ребенка, чтобы повлиять на отца. У тебя не было никаких равных возможностей.
        - Эвелина ничего не знает об Аурелии. - Скарлетт не стала утруждать себя объяснениями. - И Вэл тоже не знает. Нико не хотел, чтобы кто-то из вас знал. Это вызвало бы новые сражения, а он был слишком слаб, чтобы выдержать их. Эвелина и Палома получат по миллиону евро, а остальное достанется Аурелии и… - Ее рука легла на живот.
        - Ну разве это не мило? - выпалил Хавьеро. - Он скрывал от нас наших собственных детей и обменял их в равной степени на свое проклятое состояние. Неудивительно, что мама выглядела такой взволнованной, когда вышла отсюда. Ты сказала ей, что ребенок Вэла получает половину, а она только миллион?
        - Нет. - Скарлетт старалась выдержать его ядовитый взгляд.
        - Струсила, - произнес он, хрипло рассмеялся и покачал головой. - Его дурацкие игры до самого горького конца! И ты помогала ему, - укорил он. - Ты знала все это, когда в тот день приехала в Мадрид. В тот день…
        Хавьеро указал на ее живот. Его презрение стало ударом ножа в ее сердце.
        - У меня нет времени оправдывать его действия или мои. Мне нужно в больницу.
        Она взглянула на свой телефон на полу, возможно, разбитый.
        - Киара - мой партнер по родам. Ты позовешь ее для меня? Она не отвечает на мои сообщения.
        - Мать ребенка Вэла - твой партнер по родам?
        Его издевательский тон разозлил Старлетт.
        - Пренебрежение тут неуместно. Аурелия - невинное дитя, а Киара - лучший друг, который у меня когда-либо был. Ближе, чем сестра. Можешь ненавидеть Нико и Вэла, если хочешь, но не смей нападать на мою подругу и ее ребенка.
        Рука Хавьеро ударилась о мрамор столешницы, он наклонился к Скарлетт, приблизив свое изуродованное лицо к ее лицу.
        - Посмотри мне в глаза, Скарлетт. - Его дыхание драконьим огнем обожгло ее щеку. - Это мой ребенок?
        Она дрожащими губами хрипло произнесла:
        - Да, твой.
        Он выпрямился.
        - Я отвезу тебя в больницу. Пойдем.
        ГЛАВА 2
        - Мне очень жаль, что я не приехала тогда к тебе в больницу…
        Они сидели на заднем сиденье его машины.
        Хавьеро, потрясенный известием о беременности Скарлетт, был погружен в свои мысли и не сразу отреагировал.
        - Зачем тебе это? - спросил он отстраненно.
        Тогда рядом с ним была только мать, но Хавьеро не тешил себя иллюзиями о широте ее материнской заботы. Палома не была Эвелиной Казале, если говорить о безмерной жадности, но и она не желала упускать то, что, как считала, принадлежало ей.
        И сегодня Палома в раздражении отправилась в свой отель после того, как они со Скарлетт вышли из дамской комнаты и сообщили ей условия завещания. Ее не впечатлил унаследованный миллион евро.
        От Нико она получала значительно больше и такую сумму могла выбросить на импульсивную поездку на Ривьеру или тщеславную покупку в Париже.
        - Твой отец был очень болен, когда я узнала… - сказала Скарлетт.
        - У тебя не было времени. Я понимаю. - Его сухой тон свидетельствовал о том, насколько жалкими он находил ее оправдания.
        Она вздрогнула.
        Хавьеро не собирался прощать ее выбор продолжить работать на тирана.
        Он цинично усмехнулся:
        - Ты забеременела нарочно? Чтобы попытаться заполучить его деньги?
        - Если бы это было все, чего я хотела, то могла бы переспать с Вэлом, - бросила она ему. - И деньги Нико, кстати, мне не достанутся. Я имею право на пособие, чтобы растить ребенка в комфорте, и получаю зарплату за управление имуществом Нико, но основная часть будет храниться в доверительном управлении для…
        Она сделала глубокий вдох, задержала дыхание.
        Беспокойство прорвало стену его гнева, когда он увидел, как румянец на ее щеках стал исчезать. Над верхней губой блестели капельки пота.
        - Разве ты не должна как-то по-особому дышать? - хрипло спросил Хавьеро. Он видел что-то подобное в телепрограмме о родах.
        Она бросила на него яростный взгляд, но задышала чаще, и вскоре боль стала ослабевать.
        - Ты отказался видеть собственного отца, - выпалила она. - Откуда мне было знать, захочешь ли ты сам стать отцом?
        Хавьеро готов был зарычать от гнева. Его захлестнула ярость от того, что Скарлетт все эти месяцы была рядом с Нико. Нико должен был умереть в одиночестве, сукин сын.
        Они подъехали к больнице. Водитель позвонил заранее, и медсестра уже ждала Скарлетт с передвижным креслом.
        Медсестра взглянула на Хавьеро с испугом и состраданием - реакция, к которой он уже стал привыкать, но все равно ему хотелось зарычать.
        Он повернулся к ней спиной и наклонился, чтобы помочь Скарлетт устроиться поудобнее.
        Пришлось соблюсти бюрократические нормы, заполнить необходимые бумаги. Медсестра измерила Скарлетт кровяное давление и температуру, помогла переодеться.
        Это дало Хавьеро время осознать, что он вот-вот станет отцом. На него обрушилась лавина обязанностей. А что он знал об отцовстве? Время от времени проводил час с детьми своих двоюродных братьев и других родственников, но у них были приличные, порядочные родители. Единственный пример, который был у него, - язвительная мать и деспотичный отец. Черт бы побрал этого старика и его постоянные манипуляции!
        Нико, должно быть, знал, какое осиное гнездо он построил, оставляя свои деньги внукам. Но разве Николай Милонас когда-нибудь хоть на йоту сожалел о страданиях, которые причинял своим близким? Дедушка Хавьеро был на мели, едва держась за свои владения в Испании, когда согласился на брак его старшей дочери с Нико. Палома была молодая, красивая и полная решимости спасти от финансового краха свою семью.
        Нико, однако, не бросил свою любовницу, даже после помолвки с Паломой. Продолжал встречаться с Эвелиной вплоть до ночи перед своей свадьбой.
        И не слишком беспокоился о предохранении, будучи уверен, что, преданная своей карьере модели, Эвелина не допустит беременности.
        Эвелина зачала Вэла со злым умыслом и объявилась беременная с протянутой рукой, когда Палома узнала, что носит Хавьеро.
        - Ты обрекла меня на тот же кошмар, в котором я вырос, - обвинил он Скарлетт, когда она устроилась на кровати и медсестра ушла.
        -Ты хотела подождать с известием о том, что у меня ребенок на подходе, до того момента, когда я женюсь?
        - Твоя свадьба была назначена только на следующий год, - пробормотала она. - Нико попросил меня подождать, пока он умрет, прежде чем я скажу тебе. Он очень нуждался во мне тогда и не сомневался, что ты будешь настаивать, чтобы я ушла от него, если узнаешь. И я сделала, как он просил.
        Скарлетт попыталась встать с кровати.
        - Куда ты собралась?
        - Мне нужен мой телефон. Киара, наверное, волнуется.
        - К черту Киару, - огрызнулся Хавьеро, достал из шкафа сумочку и передал Скарлетт.
        Она вынула телефон, взглянула на экран и быстро бросила его на матрас, застонав и согнувшись пополам.
        Несмотря на отвратительное настроение, сердце Хавьеро тревожно сжалось.
        - Мне позвать медсестру?
        Он направился к двери.
        - Это ни к чему. Я сказала, что хочу родить естественным путем, - простонала она.
        Хавьеро застыл в дверях.
        - Какого черта ты хочешь с этим мириться? Можно же предпринять что-нибудь.
        Скарлетт облизнула пересохшие губы.
        - Киара родила естественным путем. И я справлюсь.
        Тем не менее она обхватила руками живот, как будто пытаясь не дать ему разорваться, лицо исказила гримаса боли.
        - Я не понимаю, как это происходит, - пробормотал Хавьеро. Даже в самых смелых мечтах он не предвидел ничего подобного, вставая сегодня утром с постели.
        Зазвонил телефон Скарлетт.
        - Киара, - сказала она, дрожащими руками поднеся трубку к уху. - У меня начались роды. Где ты? Как теперь быть? - В голосе ее слышалось отчаяние. - Нет, подожди. - Она взглянула на Хавьеро, сомнение и страдание затуманили ее голубые глаза. - Хавьеро хочет остаться со мной.
        Он без колебаний шагнул к ней, как будто готов был оттолкнуть любого, кто попытается встать между ними.
        Хавьеро был достаточно близко, чтобы услышать женский голос в телефоне, спрашивающий: «Ты этого хочешь?»
        - Я не знаю. - Скарлетт потерла морщинку боли между бровями. - Мне пришлось все ему рассказать. Теперь он считает, что тебе не следует здесь находиться. Из-за Вэла. - Ее голос звучал потерянно и глубоко уязвленно. И… неужели она плачет?
        Скарлетт обычно была крепкой, как сталь. Она спорила с разумом и до последнего сохраняла хладнокровие. Вот почему всегда его раздражала. И при этом казалась неотразимой.
        Вид ее слез, стекающих по щеке, вызвал у него желание стать для Скарлетт надежным щитом. Все, что произошло между ними, должно было продолжиться - сейчас он твердо это осознал.
        Хавьеро коснулся ее колена, чтобы привлечь внимание. Она с опаской встретила его взгляд. И этот взгляд выражал уверенность, пусть ничем и не обоснованную, потому что Хавьеро понятия не имел, чем сможет помочь, но знал, что все равно здесь останется.
        Ее напряжение немного ослабло, когда голос Скарлетт смягчился. Он уловил только то, что Киара обещала забронировать номер в соседнем отеле. Сказала, что Скарлетт обязательно должна позвонить, если она ей понадобится.
        - Спасибо, - произнесла Скарлетт дрожащим голосом. - Я развалина и… О, опять схватка!…
        Хавьеро осторожно взял у нее трубку.
        - Дыши, - мягко предложил он.
        - Я дышу. - В ее голосе звучало раздражение. «Что ты в этом понимаешь? О боже, как я ненавижу тебя за то, что ты так со мной поступаешь!»
        Хавьеро отложил телефон в сторону. Затем встал между коленями Скарлетт и притянул ее к себе так сильно, как только мог.
        Она судорожно сжала его бицепсы и прижалась лбом к плечу.
        Он погладил Скарлетт по спине, пытаясь ослабить напряжение в ее теле. Через минуту Скарлетт обессиленно прислонилась к нему. Ее слезы намочили его рубашку.
        - Мы больше не будем ссориться, - пообещал он, продолжая гладить Скарлетт по спине. - Наш ребенок не родится в зоне военных действий, как было со мной.
        Насколько Скарлетт знала, Нико не присутствовал при рождении ни одного из своих сыновей. Она не ожидала, что Хавьеро останется здесь ради этого. Вероятно, следовало отодвинуться от него, когда боль прошла, но она продолжала к нему прижиматься, потому что слишком хорошо чувствовала себя в его объятиях.
        - Мне страшно, - призналась она. - Я надеялась, что во время родов рядом будет Киара.
        Хавьеро продолжал успокаивающе водить рукой вверх и вниз по ее спине.
        - Киара сказала, что придет, если мне понадобится. Тебе не обязательно оставаться, если ты не хочешь.
        - Я хочу. - Его тон был уверенным.
        Если что-нибудь случится… Что ж, ей не хотелось об этом думать. Она просто радовалась, что он согласился остаться.
        - Я должна была спросить Киару, как отреагировал Вэл, - пробормотала она.
        Рефлекторное напряжение в теле Хавьеро стало реакцией на имя его сводного брата.
        - Скажи мне, чем я могу помочь. Тебе легче, когда я массирую спину?
        Он сменил тему, и, возможно, это было правильно. Скарлетт кивнула в ответ. Ее собранные в узел волосы неприятно стягивали кожу головы, и она потянулась, чтобы вытащить шпильки. Хавьеро нежно обнял ее за плечи и сам стал вынимать шпильки, сделав паузу, когда накатила новая схватка.
        - Спокойнее, - пробормотал он. - По себе знаю, когда сопротивляешься боли, становится еще хуже. Надо понимать, что сможешь это вынести.
        Легко сказать, но она попыталась расслабиться и не беспокоиться ни о чем, быстро и ритмично дыша в ожидании, пока схватка утихнет.
        Это немного помогло.
        - Лучше? - спросил Хавьеро, когда Скарлетт снова задышала медленнее.
        Она кивнула, и он продолжил вынимать шпильки из ее волос, затем пальцами расчесал освобожденные пряди и стал массировать кожу ее головы.
        После этого все происходило как в тумане. Она мерила шагами комнату, принимала душ и снова мерила шагами комнату.
        Потом села, опустилась на колени, встала и выругалась. Она заплакала и сказала что-то оскорбительное о либидо Хавьеро, патриархате и деньгах Нико.
        Хавьеро терпеливо сносил ее колкости, повторяя глупые банальности медсестры, что-то вроде: «Ты так хорошо справляешься. Я так горжусь тобой. Я на все готов для тебя».
        - Это ложь, - сказала она в какой-то момент, опершись локтями на край своей кровати и ладонями растирая поясницу. - Никто никогда не заботился обо мне. Никто.
        Даже Киара бросила ее. Скарлетт понимала, что упрек несправедлив, так как она сама попросила ее держаться подальше.
        И возможно, оттолкнула Киару, из боязни разочароваться в единственном друге, которого по-настоящему любила. Она могла бы это проверить, достаточно взять телефон прямо сейчас и попросить Киару прийти, но Киара ничем не могла ей помочь.
        Никто не мог.
        Так было на протяжении всей ее жизни. И родители, и школьные учителя, и социальные службы постоянно подводили ее. Возможно, поэтому она и поклялась в вечной верности Нико, который, по крайней мере, сдержал свои обещания.
        И если бы она не работала на него, то не встретила бы Хавьеро. Неужели он не понимает этого?
        Возможно, он сейчас здесь совсем не ради нее, а ради ребенка, которого она носила.
        Всем вокруг нет до нее дела.
        В конце концов даже ребенок покидает ее.
        В течение одного долгого мгновения она была невесомой и оцепеневшей и задавалась вопросом, существует ли вообще.
        Затем теплая влажная тяжесть легла ей на грудь. Он был крошечный, красный и такой беспомощный, что ее захлестнула потребность защитить его, утешить.
        Он зажмурился и издал вопль.
        Скарлетт почувствовала, что появился человек, который будет полагаться на нее, а не наоборот. Она была в восторге. Мгновенно и глубоко его полюбила.
        Она подняла взгляд на Хавьеро и выдохнула:
        - Спасибо.
        ГЛАВА 3
        Хавьеро боролся с разъяренным котом-переростком меньше пяти минут, пока того не сманил свежий кусок мяса. Две недели и четыре операции в больнице были для него очень болезненными, но капельница с морфием позволила ему проспать большую часть страданий.
        Скарлетт страдала дольше, а ее последний час был нестерпимым, чему Хавьеро стал свидетелем. Он никогда в жизни не чувствовал себя таким беспомощным.
        Благоговение охватило его, когда он увидел ослепительно нежный свет в ее глазах и улыбку безмятежной радости.
        - Ты была невероятна, - сказал он ей, когда медсестра взяла их сына, чтобы взвесить и спеленать его. Хавьеро осторожно смахнул со лба прилипшие пряди волос.
        В мечтательной синеве глаз Скарлетт появились тени. Ее губы задрожали.
        - Я знаю, что ты все еще злишься.
        - Да, - он не стал бы ей лгать. - Но все, что сейчас имеет значение, это то, что ты и наш сын прошли через это живыми и здоровыми. Я не ожидал, что стану отцом, когда проснулся сегодня утром, но благодарен тебе, Скарлетт. - Он был потрясен и глубоко тронут.
        - У него есть имя? - спросила медсестра.
        - Я думала, что имя Локк подойдет для мальчика, - осторожно сказала Скарлетт. - Но ты можешь предложить другое. - Ее веки тяжело опустились. - Мне нужно сказать Киаре. Она будет волноваться.
        - Я сделаю это, - пообещал Хавьеро. - А тебе нужно отдохнуть.
        - Я уже несколько месяцев толком не спала, - призналась Скарлетт, зевая. - Разбудишь меня, если я ему понадоблюсь?
        - Конечно.
        - Спасибо. - Ее голос затихал, а глаза оставались закрытыми.
        С тихим вздохом она наконец погрузилась в сон.
        Хавьеро выпрямился, и медсестра протянула ему запеленутого ребенка, который оказался намного легче, чем он ожидал. И в этот момент его взгляд на жизнь полностью изменился. Он больше не был сыном своего отца, но стал отцом сына. Хавьеро испытал прилив гордости и в то же время чувствовал ответственность и страх. Что, если однажды повзрослевший сын отвернется от него с отвращением и пошлет его к черту, как он поступил с Нико?
        «Я буду хорошим отцом», - поклялся Хавьеро, хотя и не представлял, что должен будет для этого сделать.
        Его психику буквально взорвало от этих мыслей. Он хотел каждый день проводить со своим сыном. Он не будет отцом лишь номинально, как Нико. Твердокаменный незнакомец, который навязывал несколько визитов в год, провоцируя тем самым страх и неуверенность, обиду и бунт. Он даже подумать не мог, чтобы показать своему сыну пренебрежение к его матери.
        Хавьеро перевел взгляд с ресниц на нежную розовую щеку сына. Казалось невероятным, что они вдвоем создали эту хрупкую миниатюру человека. О, он помнил каждую секунду этого действия. Неистовое влечение, которое он всегда испытывал к ней, дразнило его даже сейчас, вызывая смутные воспоминания о пышной груди в его руке и невероятном ощущении от скольжения в ее жарком лоне. От нее пахло солнцем и раздавленными лепестками цветов.
        Скарлетт околдовала его с первой встречи.
        Он не знал, чем было вызвано столь сильное притяжение. Ее классической красотой, конечно, но и тем, что она работала на его отца. Хавьеро ненавидел ее за это, и при этом надеялся, что однажды Скарлетт отвернется от Нико и обратит внимание на него.
        В ее сдержанном поведении таилась интрига. Скарлетт не была тряпкой. Черт, нет. С самого первого момента он видел, что она умна, остроумна и прекрасно владеет собой.
        Но как бы ни старалась Скарлетт скрыть свой интерес к нему, он улавливал его в случайно перехваченном взгляде, невольном румянце.
        Он боролся с собственным сексуальным напряжением и в конечном счете проиграл эту битву, поддался своим первобытным инстинктам и обнаружил, что они идеальные сексуальные партнеры.
        Но Скарлетт покинула его после этого. Предпочла остаться при его отце.
        Тогда он разозлился на себя за то, что позволил ей взять над собой верх. И последовал совету своей матери сделать предложение Регине. Увидел в этом способ уйти от Скарлетт, отрезать все пути к тому безумию, которое разделил с ней.
        И все же сейчас он был с ней, держал на руках ребенка, которого они зачали в тот день.
        Ребенка, которого Скарлетт держала в секрете из верности человеку, которого он презирал, возможно чтобы получить контроль над состоянием этого человека.
        При этом он чувствовал, что ребенок желанный для нее.
        Мысли Хавьеро перескочили на брак, предполагаемое действие, когда у пары появляется общий ребенок. Мать постоянно донимала его требованием наследника - и вот мальчик здесь. Нужно ли Хавьеро жениться?
        Его либидо готово было голосовать за каждую ночь со Скарлетт, но он заставил себя не обращать внимания на дразнящую мысль и обдумать эту идею бесстрастно. Брак не был гарантией счастья. Его мать вышла замуж за Нико по доброй воле и послушно зачала Хавьеро. Почти сразу узнала, что Эвелина тоже забеременела от Нико. Палома была так унижена, что немедленно подала на развод. Последовавшие за этим военные действия и финансовые трудности обернулись несчастным детством Хавьеро.
        Сможет ли он уберечь от этого своего сына?
        Хавьеро сдержал бы свои клятвы, если бы был юридически связан со Скарлетт, он испытал собственнический трепет при мысли о его кольце на ее пальце.
        Он не должен доверять ей, напомнил себе Хавьеро. Глубокий узел предательства, ярость, которую он игнорировал, пока она мучилась в родах, превратилась в твердый комок в животе.
        «Так стоит ли жениться на ней? - рассуждал он. - Но истина гласит: „держи своих врагов поближе" и все такое».
        Так или иначе, решил он, они вернутся домой вместе.
        - Сэр? - Медсестра вошла в палату и понизила голос, отметив с улыбкой, что Скарлетт крепко спит. - Есть запрос о мисс Уокер от женщины, ожидающей внизу. - Она взглянула на розовый листок в руке. - Киара О'Нил. Ей интересно, есть ли новости.
        На мгновение Хавьеро подумал, что там его мать. Она не ответила на его сообщение, что у нее родился внук, но сегодня вечером собиралась поужинать со старыми друзьями. Скорее всего, свяжется с ним позже.
        - Я поговорю с ней. - Он встал, положил Локка - имя ему понравилось - в колыбельку и пошел по коридору к лифтам.
        Хавьеро мог бы передать Киаре сообщение через медсестру, но он обещал Скарлетт, что сообщит ей. Кроме того, она искренне заботилась о Скарлетт.
        Возможно, он также искал понимания того, почему Скарлетт оставалась такой преданной Нико. Какое заклинание наложил Николай Милонас на двух, казалось бы, разумных и самостоятельных женщин, чтобы заставить их жить с ним и держать в секрете детей?
        Какое бы хорошее настроение ни овладело им с рождением сына, оно упало, когда двери лифта открылись, и первым, кого он увидел, был Вэл.
        Хавьеро чуть не нажал кнопку, чтобы закрыть двери лифта, но будь он проклят, если позволит этому ублюдку повлиять на себя. Он шагнул вперед, едва сдерживая эмоции.
        Вэл слегка отшатнулся, когда увидел увечья на лице брата.
        Хавьеро не дрогнул, но ощущение было такое, будто ему предстоит второй раунд сражения с диким котом. Вэл был так же опасен, как ягуар в джунглях.
        Если бы Вэл когда-либо демонстрировал наличие совести или хоть каплю разума, Хавьеро мог бы забыть горечь пережитого в ранние годы.
        Им было по тринадцать, когда Вэла исключили из школы и он проявил дерзость, отказавшись от финансовой поддержки Нико.
        У Вэла была такая роскошь. Он уже получал суммы с шестью нулями, работая для глянцевых журналов. Уходя, он еще и поддразнил Хавьеро тем, что ему не нужны деньги их отца. «Возьми все это. Тебе нужнее, чем мне».
        Хавьеро тогда и в самом деле нуждался в финансовой поддержке по той же причине, что и Палома, но Нико всегда патологически жестоко относился к своим сыновьям. И в данном случае проявил извращенную беспристрастность: если Вэл бросил школу, чтобы работать в тринадцать лет, то и Хавьеро должен содержать себя сам. Плата за его обучение в эксклюзивной школе-интернате была приостановлена.
        Незрелое желание Бэла взбунтоваться обрекло Хавьеро на годы борьбы вместе со своим дедом по материнской линии, чтобы сохранить корпорацию, которой они владели на протяжении многих поколений, при резком спаде экономики.
        Тяжелый груз переживаний преждевременно оборвал жизнь деда, и Хавьеро взвалил всю ответственность за семейный бизнес на свои плечи.
        Все в Хавьеро сжалось в комок, когда он столкнулся с Вэлом. Впрочем, теперь их отец мертв, и им не придется больше встречаться.
        - Хавьеро. - Голос с мелодичным ирландским акцентом прозвучал со стороны его отсутствующего глаза, но Хавьеро был не настолько глуп, чтобы оторвать взгляд от своего врага. - Рада встрече. Я Киара.
        Он мельком увидел тонкую светло-коричневую руку, присущие африканкам женственные изгибы тела и белозубую улыбку на экзотическом лице, но Вэл шагнул вперед и заслонил ее, точно стараясь защитить, что стало чертовски оскорбительным для Хавьеро.
        - Как там Скарлетт? - весело спросила Киара, все еще стоя позади Вэла.
        - Прекрасно. - Хавьеро сказал ей, что у них родился мальчик и Скарлетт спит, при этом не сводя пристального взгляда с Вэла.
        - Я бы хотела его увидеть, - произнесла Киара с тоской в голосе.
        - Нет, - сказал Хавьеро, давая понять, что Вэл стал причиной отказа.
        - Я останусь здесь, - раздраженно сказал Вэл. Его безупречные черты исказились в разочарованной усмешке. - Пусть Киара поднимется наверх.
        Это звучало почти так, как будто у Вэла проснулась совесть. Но Хавьеро не позволит себя обмануть. Он получил высшее удовольствие, произнося второе, неумолимое «нет».
        Вэл напрягся, и Хавьеро сделал то же самое, радуясь тому, что они в больнице.
        - Все в порядке. Уже поздно. - Руки Киары обвились вокруг талии Вэла, словно для того, чтобы удержать его. Или чтобы защитить? - Скажи Скарлетт, чтобы она позвонила мне, когда будет готова поболтать, - добавила она.
        Хавьеро ушел. Его победа над Вэлом казалась пустой, но это была победа.
        Приглушенный гул нарушил лучший сон Скарлетт за последние годы. Она нахмурилась, не открывая глаз, сопротивляясь возвращению к реальности.
        - Мальчик. Молодец, - произнес женский голос. - Вы сделали это намеренно?
        Палома? Тьфу. Она погрузилась в кошмар. Скарлетт попыталась перенаправить мысли на что-нибудь приятное. Взбитые сливки и клубничный джем на свежеиспеченной булочке. М-м-м…
        - Нет. - Тихий голос Хавьеро был основным в ее снах - чувственных и распаляющих фантазию. Очень даже м-м-м…
        - По крайней мере, это имело смысл. - Резкий голос Паломы стал тише: - О чем ты думал, занимаясь сексом с любовницей твоего отца?
        Что? Скарлетт открыла глаза, с трудом понимая, что золотистый свет исходит от ночника, а металлический прут - часть больничной койки.
        - Она не была его любовницей. Никогда не повторяй этого.
        - Мне и не нужно! Мельница слухов сделает это за нас.
        - Сплетни - это неприятная реальность жизни, как смерть и налоги.
        - Как и тот факт, что тебе придется жениться на ней? Потому что ты не можешь позволить Вэлу и Эвелине присвоить деньги, которые должны быть нашими. Ты должен взять под контроль нашу половину.
        Со Скарлетт слетели последние остатки сонливости. Она пошевелилась и услышала мяукающий звук. Взглянула на люльку, но та оказалась пустой.
        - Извини, мама. Скарлетт проснулась, а Локк голоден.
        Хавьеро сидел в кресле, их сын лежал на сгибе его руки. Он выключил свой телефон и отложил его в сторону.
        - Который час? - спросила Скарлетт.
        - Почти полночь.
        Если Хавьеро и понял, что она услышала их с матерью разговор, то никак этого не показал. Он встал и передал Скарлетт ребенка. Она крепко прижала к себе сына, осознавая тот факт, что ее жизнь сделала еще один поворот.
        Нико мертв. Хавьеро знает о ребенке. И мать Хавьеро требует, чтобы он женился на ней, тем самым взяв под контроль деньги Нико.
        Скарлетт страстно захотелось вернуться на виллу, к знакомому окружению, чтобы прийти в себя.
        - Ты написал Киаре? - Она огляделась в поисках своего телефона.
        - Она была здесь несколько часов назад. Не хотел тебе говорить, потому что Вэл пришел вместе с ней.
        - Ой! - Она не виновата, что отцом ребенка ее подруги был ненавистный брат Хавьеро, но все же испытала укол вины. - А ты сказал ей, что у нас родился мальчик?
        - Она спросила, как его зовут, и я сказал, что мы еще не решили, но имя Локк ему подходит. - Голос Хавьеро потеплел ровно на два градуса.
        - Локк, - прошептала Скарлетт. Сын заснул у ее груди. - Ты можешь его подержать?
        Хавьеро взял Локка и подушечкой большого пальца вытер блестящий от молока подбородок малыша.
        Скарлетт бросила быстрый взгляд, пытаясь оценить его настроение, пока поправляла одеяло и удобнее устраивалась в постели. Нежности, с которой Хавьеро относился к ней в те часы, когда она рожала, как не бывало. Это из-за его ссоры с Вэлом?
        - Как она выглядела? - осторожно спросила Скарлетт.
        - Киара? Обычно.
        - И что это значит? - Она протянула руки, чтобы взять малыша.
        - Я не слежу за личной жизнью Вэла, но его мир - это супермодели. Чего стоит только его бывшая жена.
        Когда ты сказала, что Киара держала его ребенка в секрете, я вообразил, что она расчетливая светская львица. Однако она очень…
        Скарлетт уставилась на него, не осмеливаясь вставить ни слова.
        - …скромна. Никакого кричащего макияжа или броских украшений. Я не понимаю, как она вообще привлекла его внимание. Не говоря уж о том, чтобы завести с ней ребенка.
        - Она очень сексуальна! Тебе так не кажется?
        - Это вопрос с подвохом? Просто я ожидал увидеть кого-то более напористого, вот и все, что хотел сказать.
        - Нет, Киара очень нежная, и притом необыкновенно яркая личность. Она талантливая художница, и ее первая выставка откроется в Париже через несколько недель.
        Они с Киарой знали, что их жизнь изменится после смерти Нико. Шептались об этом, сидя у его кровати, гадали, как все сложится, когда Вэл и Хавьеро узнают о своих детях.
        - Возможно, им будет все равно, - предположила Киара.
        Они шутили, что, оставаясь на острове, будут воспитывать своих детей как однополая пара, и даже находили в этом преимущества. По крайней мере, сиденье унитаза всегда будет оставаться опущенным.
        При этом обе отчаянно хотели, чтобы отцы их детей сблизились с ними, независимо от того, как сложится будущее самих Скарлетт и Киары.
        - Когда я спросила, как выглядит Киара, имела в виду отношение к происходящему Вэла. Она была расстроена? Как, ты думаешь, он воспринял новости об Аурелии?
        - Понятия не имею. Постарался держаться с ними вежливо, но не позволил зайти сюда.
        - Ты прогнал ее? Я не могу заставить тебя поддерживать отношения с твоим братом, Хавьеро, но надеюсь, что ты будешь хорошо относиться к Киаре. Когда я сказала ей, что беременна, она обрадовалась, хотя и знала, что доля Аурелии в наследстве Нико мгновенно сократилась вдвое. Мы сразу решили, что никогда не будем вести себя так, как ваши матери.
        Не будем драться из-за этих денег.
        - Что касается меня, то она может забрать все, - решительно сказал Хавьеро.
        - В самом деле? Но из разговора, который я случайно услышала, следует, что вам не терпится заполучить деньги.
        Холод реакции Хавьеро на ее слова ледяными пальцами проник в сердце Скарлетт.
        - То, что ты слышала, было следствием неуверенности, которую Нико привил моей матери, имея привычку использовать деньги только для того, чтобы манипулировать всеми, сея раздоры и причиняя боль дорогим мне людям. И я не позволю отравить моего сына хоть центом Нико.
        Осознание глубины ненависти Харьеро к отцу заставило Скарлетт содрогнуться до глубины души.
        - Это не твой выбор, получит ли Локк наследство Нико.
        После того как Скарлетт поступила в больницу даже без зубной щетки, утренний душ и новая одежда показались подарком судьбы и позволили ей почувствовать себя прежней, умеющей настоять на своем.
        - Нико больше нет на вилле на острове. А значит, нет и причин тебе не появляться там.
        - Нет, - отрезал Хавьеро. - И ты сказала, что не собираешься вычеркивать меня из его жизни, - напомнил он.
        - Так и есть, - заверила она его. - Я хочу, чтобы у тебя было как можно больше возможностей общаться с Локком, как и у меня. Я просто подумала, что есть другие варианты помимо брака без любви.
        - То, что мы не лжем о наших чувствах, не позволит поезду нашего брака сойти с рельсов при первом же камешке под колесами. Кстати, я женился бы на тебе немедленно, если бы ты сообщила мне о беременности раньше.
        - В наши дни людей не волнуют внебрачные дети, - возразила Скарлетт.
        - Но меня это не обошло стороной. Надо мной издевались из-за того, что я учился вместе со своим единокровным братом-бастардом. Так что мы с тобой сделаем все, чтобы Локк не страдал понапрасну. На этой ноте… - Он сунул руку в карман. - Моя команда сообщила мне, что в наши дни принято вручать молодым матерям особый подарок. - Он протянул квадратный бархатный футляр.
        - Ты подарил мне одежду. Цветы. - Она указала на непристойно шикарный букет.
        - Прими и это. - Он открыл футляр, в котором лежал очаровательный кулон из платины в форме висячего замка с бриллиантовой вставкой вокруг замочной скважины. Рядом висел миниатюрный ключик, усыпанный бриллиантами с голубым сапфиром в честь новорожденного сына.
        Украшение было слишком красивым, чтобы отказаться, и слишком экстравагантным, чтобы принять.
        - Мне показалось это вполне подходящим, - резко произнес Хавьеро, - но если ты хочешь чего-нибудь еще…
        - Нет! Это прекрасно. Я вообще ничего не ожидала. - Скарлетт подбирала слова, чтобы безболезненно обойти правду: - Принимая это, я как бы подтверждаю, что забеременела с целью обогатиться.
        Она в отчаянии закусила губу.
        Уголок рта Хавьеро дернулся в циничном согласии.
        - Твой мотив не имеет значения. Ты выполнила свою работу, - сказал он мрачно.
        - Я выполнила работу, чтобы у меня был сын, а не чтобы у меня был подарок от тебя.
        Его губы сжались.
        - Тем не менее пытливые умы ожидают, что ты наденешь это. - Он осторожно вынул кулон из бархатного ложа и жестом попросил ее повернуться, чтобы застегнуть украшение на шее.
        Она осталась стоять лицом к нему, упрямо приподняв подбородок.
        - Папарацци собираются снаружи. Вот почему я предпочел ранний рейс.
        - В Испанию? - удивленно выдавила она. - Ну, ты и странный, я не хочу выходить за тебя замуж! Я не говорю, что этого не будет никогда. Но мы должны подождать, прежде чем принять это решение.
        - До тех пор, пока ты увидишь, чего можно достичь с помощью пластической хирургии? - Его изуродованные губы цинично скривились.
        - До тех пор, пока ты перестанешь думать, что мотивы моих поступков корыстны. - Она хотела быть понятой. - Мы не знаем друг друга. Мне известно о тебе только то, что рассказал мне твой отец.
        - Мы научимся. Брак - это не сложно, как и любое партнерство. Главное - иметь общие интересы.
        Так ли Хавьеро относился к своей прежней помолвке? Ей говорили, что его предполагаемый союз был скорее прагматичным финансовым решением, а не результатом привязанности или страсти.
        Ей он тоже не предлагал любви. Теперь решение диктовали обстоятельства.
        Она прочистила горло.
        - Что я знаю о партнерских отношениях, так это необходимость компромисса. Я соглашусь поехать с тобой в Мадрид. Ты, в свою очередь, согласишься повременить с браком. И если мы когда-нибудь поженимся, я хочу, чтобы Киара и Аурелия присутствовали при этом.
        Выражение его лица стало жестче, именно такой реакции Скарлетт и ожидала.
        - У тебя нет родных?
        - Мы обсудим список гостей, если дойдет до женитьбы, к чему я пока не готова. И у меня полно дел, если ты не заметил.
        Локки заворочался, Скарлетт взяла его на руки и опустилась в кресло-качалку.
        Что, если он согласится?
        - Чего ты на самом деле хочешь? - мрачно спросил Хавьеро. - Речь не о списке гостей.
        - Я хочу, чтобы ты мне доверял, - дрожащим голосом призналась Скарлетт. - Давай отложим брак до тех пор, пока не увидим, что мы поладим как родители, - примирительно предложила она.
        - Я подожду, пока мы доберемся до Мадрида.
        Он зашел за кресло-качалку и склонился над Скарлетт.
        Кулон вспыхнул у нее перед глазами, а затем прохладной тяжестью лег у основания шеи. Чувственное покалывание пробежало вниз по груди.
        Хавьеро встал перед ней и поправил кулон. Шрам, проходящий через губу, натянулся, отчего его улыбка стала больше похожа на саркастическую усмешку.
        - Компромисс - это весело, - сказал он.
        ГЛАВА 4
        Скарлетт все еще беспокоилась о ее будущем с Хавьеро, но хотела быть добросовестной соучредительницей. Она поднялась на борт частного самолета, который должен был доставить их в Испанию.
        Она наконец-то увидит в реальности Каса-дель-Сьело, поместье Родригесов к югу от Мадрида. Фото шикарной виллы среди покрытых виноградниками холмов попадалось ей в архитектурном журнале. Семья Хавьеро владела недвижимостью в Валенсии и Севилье на протяжении нескольких поколений и стала убежищем для Паломы после развода с Нико.
        Все поместья Хавьеро были прибыльными и стоили теперь миллионы, но основная часть бизнеса всегда была связана с телекоммуникациями и энергетикой. Главные офисы находились в Мадриде, в десяти минутах езды от семейной квартиры в центре города.
        Она вспомнила, как впервые встретила здесь Хавьеро.
        Палома была слишком горда, чтобы просить у Нико денег, но Эвелина требовала средства один или два раза в год. Нико никогда просто не переводил деньги на счет. Ему нравилось демонстрировать свою щедрость, чтобы заманить сыновей обратно в лоно семьи.
        Всего через несколько недель после начала работы у него, когда Скарлетт еще не знала, насколько напряженные отношения сложились в этой семье, Нико сначала отправил ее к Эвелине - потрясающей женщине-скорпиону, чей сын даже не потрудился явиться на встречу, хотя Скарлетт приложила немало усилий, чтобы приспособиться к его расписанию.
        Потом она приехала сюда, ожидая встретить Палому, но дверь ей открыл широкоплечий, с волевым подбородком Хавьеро. Он показался очаровательным и гостеприимным, когда пригласил ее войти, и напугал, отдав приказ, который нельзя было воспринять иначе как угрозу.
        - Никогда больше не приближайся к моей матери. Сначала обратись ко мне со всем, что Нико пожелает ей передать. Я решу, нужно ли ей это слышать. Я защищаю ее от бессовестного тирана. Как ты решилась работать на такое чудовище?
        Тебе нужна помощь? Только намекни.
        Скарлетт была ошеломлена, совершенно выбита из колеи; кровь застыла у нее в жилах.
        Она сбивчиво пробормотала о том, что Нико хочет закрепить право первородства Хавьеро, но он должен приехал в Грецию, чтобы претендовать на него.
        - Нет, - заявил Хавьеро еще до того, как она закончила.
        Через несколько минут он выпроводил ее. Скарлетт ушла с таким чувством, как будто только что спаслась от опасности, и при этом ее переполняло приятное волнение, рожденное сексуальными фантазиями.
        Несколько встреч с Хавьеро проходили в этой резиденции с шестью спальнями. Эта потрясающая квартира занимала верхний этаж богато декорированного дома, построенного еще в 1800-х годах. Там было три камина и целых шесть балконов - два достаточно больших, чтобы на них можно было пообедать, - все с видом на море и пышную зелень парка Эль-Ретиро.
        Каждый дюйм этого жилища порождал воспоминания о том судьбоносном дне.
        Скарлетт испытала знакомое, почти непреодолимое притяжение, когда Хавьеро открыл дверь. Ее сердце упало, а затем взлетело, потому что он сам сварил для них кофе, вскользь упомянув, что персонал был накануне уволен. Злое искушение удерживало ее здесь, чтобы отстаивать свою точку зрения, тогда как она могла сказать то, что хотела, и уйти. Она вторглась в его пространство, почти благословив сделать опрометчивый шаг.
        Он так и поступил. Взял ее за плечи и поцеловал. Несколько мгновений спустя они упали на полосатый диван, перед тем как перебраться в спальню, где их захлестнул чувственный шторм. Это было потрясающе! Потом они вместе приняли душ и вернулись в постель, чтобы снова заняться любовью, на этот раз не так порывисто. Когда солнце стало клониться к горизонту, она сказала, что должна уйти, но у них было еще последнее отчаянное соитие прямо здесь, в фойе, у этой стены.
        Ее сердце оборвалось, когда она оказалась на том же самом месте. Скарлетт вгляделась в его мрачное лицо. Хавьеро перехватил ее взгляд, и радужная оболочка его единственного глаза, казалось, вспыхнула сине-зеленым пламенем, говорящим ей, что он помнит каждую секунду того дня так же четко, как и она.
        У Скарлетт перехватило дыхание. Она не чувствовала себя сексуальной уже несколько месяцев, но дрожь возбуждения зародилась в глубине ее тела и эхом удовольствия отозвалась в эрогенных зонах.
        Хавьеро был непроницаем.
        - Устраивайся. Я вернусь через час, - сказал он и ушел.
        Это был словно удар под дых. Глубокое неприятие, которое заставило ее почувствовать себя всеми заброшенной. И этого ощущения не смогли рассеять медсестра или домработница, которые хлопотали возле нее. Они казались достаточно милыми и доброжелательными, но Скарлетт не собиралась отдавать своего новорожденного сына незнакомым людям.
        Просто попросила проводить ее в комнату Локка, где переоделась и накормила его.
        Она прочитала сообщение от Киары. Та уехала с Вэлом в Италию в то же время, когда Скарлетт приехала в Мадрид.
        Несмотря на то что ей всегда приходилось рассчитывать только на себя, Скарлетт надеялась, что все может по-другому сложиться с Хавьеро. Вчера он был таким внимательным, так хотел стать частью жизни их сына.
        Но эти отношения будут такими же односторонними, как и все прочие, предположила она.
        Ей следует, как всегда, рассчитывать только на себя, решила Скарлетт, пытаясь разогнать туман уныния, который окутывал ее.
        Хавьеро вернулся через два часа. Скарлетт только что уложила Локка в колыбель в его комнате и стояла у двери, принимая у курьера заказы, которые сделала в Интернете.
        - Почему ты не отдыхаешь? - спросил он.
        Волосы и борода Хавьеро были аккуратно подстрижены, отчего стали сильнее заметны шрамы, которые усиливали его природную мужественность.
        Он забрал все пакеты у молодого курьера и, дав ему несколько евро, отправил восвояси.
        - Я думала, ты ушел в свой офис. - Она посмотрела на Хавьеро. - Тебе идет. Хорошо выглядишь.
        Его бесстрастный взгляд отверг ее комплимент.
        - Это только стрижка. Я не могу винить тебя за то, что ты отклонила мое предложение, ведь я в буквальном смысле выгляжу как ягуар, который напал на меня.
        - Хавьеро!
        Он отмахнулся от ее возражений и бросил пакеты на стул.
        - Я говорил со своим врачом о протезе глаза. Мне нужна пластика, чтобы восстановить человеческий вид. В течение недели шрамы подживут, и тогда я отправлюсь на консультацию.
        - Твои шрамы не имеют ничего общего с моим стремлением отложить свадьбу. Я… - Скарлетт запнулась от смущения, затем продолжила: - Я всегда находила тебя привлекательным. И сейчас ты мне нравишься. - Ее голос прервался, но не оттого, что она лукавила. Просто от взгляда его единственного глаза пол ушел у нее из-под ног.
        - Вот уж действительно…
        - Почему ты настроен так скептически? - сердито спросила она. - Ты очень… мужественный. - Должно быть, он много работал физически, потому что у него была широкая грудь и накачанные плечи и бедра. Скарлетт готова была поспорить на любые деньги, что именно физическая сила спасла его, позволив отбиться от дикой кошки. Она сглотнула и отвернулась, чувствуя, как жар приливает к ее щекам. То физическое влечение, которое она всегда чувствовала к нему, вернулось с новой силой. Их связь через сына усилила его, в клочья разорвав ее попытку оставаться безразличной. - Ну, я бы не переспала с тобой, если бы меня к тебе не влекло, не так ли?
        - Присяжные все еще не определились с вашими мотивами, мадам. - Его голос стал жестче. - Вэл переспал бы с тобой, если бы ты захотела. Они с Эвелиной на все были готовы, чтобы побольше вытянуть из отцовского состояния. Не могу поверить, что он не предложил.
        - Конечно, он это сделал, - язвительно усмехнулась Скарлетт.
        В выражении лица Хавьеро промелькнуло что-то убийственное.
        - Когда?
        - В одну из первых встреч. - Она обхватила себя руками. - До того, как понял, что я буду продолжать говорить о его отце, пока его либидо не скроется в своей скорлупе. Вэл не шутил, просто проверял меня, как ты сейчас. Вы пытаетесь понять, сможете ли смутить меня попыткой доказать, что я лгунья. Ты хочешь, чтобы я призналась, что нашла Вэла привлекательным, поэтому я так и сделала, - сказала она.
        Хавьеро недоверчиво хмыкнул.
        - И это объективная оценка, - уточнила Скарлетт. - А кто бы возразил? Он сделал карьеру в мире моды, потому что воплощает в себе мужскую красоту. И прекрасно это знает. Вот почему я не испытываю к нему искреннего влечения.
        Хавьеро изучающе посмотрел на нее.
        - Ты не находишь высокомерие привлекательным?
        - Нет, не нахожу. Именно поэтому я никогда не спала с твоим отцом. Или с тобой, пока ты не перестал говорить со мной свысока.
        Это был уклончивый ответ. Скарлетт всегда находила лучшим Хавьеро. У Вэла не было ни единого шанса после того, как Хавьеро установил планку.
        И ни у одного другого мужчины.
        - Я говорил с тобой свысока? - беспечно спросил он.
        - Ты делаешь это и сейчас. - Она скопировала его невеселую улыбку.
        Хавьеро подошел ближе.
        - Я ничего не могу поделать, ведь ты ниже меня ростом.
        На нем были сшитые на заказ брюки и накрахмаленная рубашка с расстегнутым воротом. Он также носил свой особый бренд превосходства, которое Скарлетт находила чрезвычайно волнующим. Он унаследовал авторитарность от отца, как и Вэл. Но биржевой игрок Нико был полностью лишенным смирения, красавчик Вэл - излишне самовлюбленным. Уверенность же Хавьеро в себе была заработанной. Он сколотил свое состояние тяжелым трудом.
        Аура холодной уверенности, окружавшая Хавьеро, окутала Скарлетт, когда он подошел совсем близко. У него и прежде была эта способность приводить ее в замешательство, и она боялась, что это навсегда.
        Хавьеро не обладал классической красотой: нос с горбинкой, высокий лоб и широкий подбородок. Черты его лица не были утонченными, скорее грубоватыми, и все же завораживали, даже несмотря на шрамы, нанесенные ягуаром.
        - Все еще привлекает? - Это была легкая насмешка, но Скарлетт заметила напряжение, которое пряталось за деланым безразличием. Он готовился к критике или отказу.
        Скарлетт не могла лгать. Она должна была сказать ему правду, даже если у нее было такое чувство, будто она с завязанными глазами шагнула с обрыва и доверила ему поймать ее.
        - Да, - прошептала она.
        Он дотронулся до ее подбородка, слегка приподнял голову, посмотрел в глаза, потом на губы, снова перевел взгляд на глаза.
        - Я бы предположил, что это говорит в пользу брака, не так ли?
        Думала ли она о том, чтобы провести всю свою жизнь в постели Хавьеро? Миллион раз и задолго до того, как забеременела от него. Но эти сказки должны были остаться в книге, спрятанной на полке глубоко в ее душе.
        Она хотела этого, призналась себе Скарлетт, когда его губы коснулись ее губ. И ненавидела себя за то, что ушла девять месяцев назад. Или, скорее, у нее не было другого выбора, кроме как сделать это.
        С тех пор каждую минуту своего бодрствования она хотела вернуться в этот момент. За еще одним поцелуем.
        Хавьеро плавно провел губами по ее губам. Это было ленивое возвращение на знакомое место, заставившее ее вздохнуть в знак приветствия.
        Он завладел ее губами, углубляя поцелуй, и Скарлетт скользнула в чувственный бассейн, который он наколдовал без усилий.
        А когда обнял ее, это тоже походило на возвращение домой. Скарлетт растаяла, чувствуя, как набухает его плоть, прижимаясь к ее животу.
        Она обхватила Хавьеро за шею, застонала от удовольствия и скользнула рукой в его волосы.
        Ее палец задел повязку, прикрывающую его покалеченный глаз, не сдвинув ее, но напугав их обоих.
        Хавьеро вскинул голову, и она опустила руку ему на плечо.
        Жар их поцелуя мгновенно рассеялся, сменившись холодом неловкости, Скарлетт была ошеломлена, но все еще оставалась в его объятиях, не сразу осознав это.
        - Где медсестра? - спросил он, отойдя на шаг.
        В тот день, девять месяцев назад, он позволил поцелую продолжаться до тех пор, пока она не лишилась возможности трезво мыслить. Хавьеро прервал его только для того, чтобы сказать севшим голосом:
        - Я иду в свою комнату, чтобы принять душ и взять презерватив. Не хочешь присоединиться?
        Она без возражений последовала за ним.
        Сегодня Скарлетт не была так возбуждена, что не могла мыслить здраво, но все же цеплялась за него, пыталась сохранить равновесие при резкой смене настроения.
        - Я… гм… - Она огляделась, потом вспомнила: - Я послала ее купить лекарство, так как ее беспокоит мой низкий гемоглобин.
        - Это именно то, о чем она должна беспокоиться. Твой доктор сказал, что на этой неделе тебе нужно больше отдыхать. И никаких любовных утех на протяжении шести недель, - многозначительно напомнил он ей.
        - Ну конечно. А значит, нет смысла обсуждать брак, пока не пройдут эти шесть недель.
        Она говорила с фальшивым весельем и копалась в пакетах, чтобы скрыть румянец смущения.
        - Секс не является причиной, по которой я хочу жениться на тебе, Скарлетт. Физическое притяжение между нами просто приятно иметь.
        Если бы наши занятия любовью значили для тебя что-то большее, чем «приятно иметь», ты бы появился, чтобы сделать предложение, задолго до сегодняшнего дня.
        - Я просил тебя остаться в тот день, - напомнил он. - Но ты выбрала моего отца.
        - Легко утверждать это сейчас, - пробормотала она, уверенная, что их отношения не продвинулись бы дальше короткого романа. - Ты пойдешь на работу на этой неделе? - пыталась она сменить тему, не желая продолжать бессмысленный спор.
        - Я собирался поработать удаленно.
        Он нахмурился, глядя на коробку, из которой Скарлетт достала наушники блютуз и высокоскоростной сверхзащищенный модем, заказанные вместе с другими гаджетами.
        - Я думал, твой ноутбук доставят с острова.
        - Пройдет по меньшей мере неделя, прежде чем все упакуют и перешлют. Я решила побыстрее вернуться к работе.
        - Вернуться к работе? Ты родила три дня назад. Нет. Отправляйся спать. - Хавьеро указал в сторону коридора, ведущего в спальни.
        - Прошу прощения, но мне не пять лет. - Скарлетт перенесла коробку на диван, села, закинув ноги на подушки. - Я хочу ответить на несколько писем. За последние три месяца я создала управленческую команду, но сотрудники все еще нуждаются в руководстве.
        Хавьеро устроился в кресле в небрежной позе, готовый как защищаться, так и атаковать.
        - Ты говорила, что должна управлять делами моего отца.
        - Да, я делаю это в качестве попечителя. Киара - мой доверитель. У нее есть право голоса и право вето, но она не хочет быть вовлечена в повседневные решения.
        - И ты взвалила все на себя.
        - А почему бы и нет?
        - Потому что у тебя есть новорожденный сын, который нуждается в тебе, - напомнил Хавьеро.
        - А ты уйдешь с работы из-за рождения сына? - выпалила Скарлетт.
        - Во всяком случае, намерен чаще бывать дома, - твердо заявил Хавьеро. - Я не оспариваю твое право на работу. Все дело во времени.
        - И мое время пришло, - стояла на своем она. - Я всегда стремилась к этому. Что бы вы ни говорили о Нико, но он знал, как делать деньги. Я многому у него научилась. И сейчас я лучший кандидат для управления его бизнесом, чем любой из его безразличных сыновей. И он не доверил бы мне, если бы не был уверен, что я достаточно квалифицированна для выполнения этой работы.
        - В том-то и проблема. Он мертв, но ты все еще работаешь на него.
        - Вообще-то я работаю на твоего сына. - Она проделала дырку в термоусадочной пленке на коробке.
        - И на дочь Вэла, судя по всему. Это гора ответственности. А разве заместитель не хороший выход?
        - Например, кто? Ты? Я была здесь несколько раз и спрашивала, не хочешь ли ты взять на себя это дело. Ты отказался.
        - Мой интерес к отцовским деньгам настолько мал, что я хотел бы, чтобы и моя будущая жена полностью дистанцировалась! - выпалил он. - Оставим в стороне тот факт, что моя мать одержима желанием отнять эти деньги у Эвелины. - Его рука нервно дернулась. - Мои родственники любят рассказывать мне, каким милым, добрым и любящим человеком она была до Нико. Я никогда не видел ее такой. Всю мою жизнь она была циничной, разъяренной жертвой.
        - Тогда почему ты не вернулся и не стал работать на него? Не взял бизнес под свой контроль? - Она никогда не понимала непреодолимого разрыва между мужчинами в этой семье. - Нико хотел, чтобы ты это сделал.
        - Это было позже, - коротко ответил Хавьеро, сжимая подлокотник. - После того как он понял, что мы с Вэлом серьезно вознамерились отречься от него. Затем он послал тебя, чтобы попытаться призвать нас обратно. Не притворяйтесь, что это было приглашение. Это был приказ. Я согласился выслушать тебя только ради моей матери, в надежде, что он каким-то образом смягчится по отношению к ней. Как мы уже видели, он этого не сделал. Пусть сгниет в аду. Надеюсь, он сейчас там.
        - И это еще одна вещь, которую я не понимаю! Почему ты так ненавидишь Вэла? Нико сказал, что вы всегда были на равных, но ваши матери настроили вас друг против друга и против него.
        - Он так сказал?
        - Да. И еще сказал, что Вэл был нарушителем спокойствия и за это исключен из школы-интерната, в которой вы оба учились. И после того как Вэл отказался от любых притязаний на его состояние, ты сделал то же самое. Никогда не видела в этом смысла. Ты отрезал себе нос назло своему лицу.
        - Что за лжец, - процедил сквозь зубы Хавьеро, стискивая подлокотник кресла, чтобы сдержать эмоции. - Вэл мог позволить себе роскошь швырнуть отцовские деньги ему в лицо. Он уже тогда достаточно зарабатывал на своей внешности. Где бы я получил доход в тринадцать лет? Мой дедушка был в долгах. Брак моей матери распался из-за неверности отца, но Нико отказался платить ей что-либо, кроме алиментов на ребенка, не слишком щедрых. Знаешь, что сказал Нико, когда мне нужно было платить за очередной семестр после того, как Вэл бросил учебу?
        - Что он хотел относиться к вам одинаково, - с ужасом предположила она, едва сдерживая желание спрятать лицо в ладонях, от того, что вдруг узнала горькую правду.
        - Он сказал, что Вэл проявляет инициативу и независимость. Что-то вроде зрелости и деловой хватки, которые сослужат ему хорошую службу, когда он унаследует все. И ему незачем награждать более слабого сына.
        Хавьеро никогда не был слабым. Как мог Нико обойтись с ним так жестоко?
        - Думаю, ты понимаешь, что потом у меня не было выбора, кроме как отказаться от его великодушных предложений восстановить меня в статусе его наследника. К тому времени я многократно приумножил то, что накопил мой дед. И возможно, именно издевки Нико заставили меня добиться всего, чего я добился. Мне уже давно было безразлично, помнит ли он, что у нас общая ДНК. Особенно мне не хотелось быть ему ничем обязанным.
        Скарлетт нечего было сказать в защиту Нико. Он смягчился по мере того, как ухудшалось его здоровье и появилась внучка.
        Однако ничто из этого не стерло его бессердечия по отношению к собственным детям.
        - Мне так жаль, Хавьеро, - пробормотала она.
        - Чего? Того, что работала на него? Или того, что появилась здесь и действовала в его интересах, сочтя меня обидчивым и упрямым, потому что отказался откликнуться на его зов? Или того, что он обременил нашего сына этой грязной кучей денег? Я не хочу, чтобы ты имела к ним отношение, Скарлетт. Это разрушит нашу жизнь. Это разрушит мою жизнь снова.
        ГЛАВА 5
        Медсестра вернулась из магазина, прервав их разговор.
        Хавьеро попросил ее уговорить Скарлетт вздремнуть, а сам отправился в кабинет, чтобы сделать несколько звонков, но главным образом в поисках уединения. Ему нужно было вернуть контроль над собой.
        Источник его старых обид был мертв, и он должен двигаться дальше, но это было трудно, когда Скарлетт так крепко держалась за роль, которую отвел ей Нико.
        И о чем, черт возьми, он думал, целуя ее? Его эго не нуждалось в доказательствах, что женщина по-прежнему может найти его привлекательным! Скорее ему нужно было знать, что искра страсти между ними все еще тлеет.
        Следующие дни - и ночи - они были поглощены новыми родительскими обязанностями. Они наняли няню, веселую и работящую, не в силах успокоить Локка. Хавьеро был в полном замешательстве от нескончаемых приступов плача сына.
        Он не хотел взваливать на плечи Скарлетт бремя постоянного общения с младенцем, но испытывал облегчение каждый раз, когда она поворачивалась к нему и говорила:
        - Давай, я возьму его. - Локк был счастлив, когда мать держала его на руках.
        Скарлетт тоже не жаловалась. Но забота о новорожденном ребенке брала свое. Она отказалась говорить о свадебных приготовлениях и о том единственном случае, когда его вопрос, долго ли она собирается работать, предлагая ей вздремнуть, вызвал бурю эмоций. Хотя он привык получать то, что хотел, одним приказом, он не мог бороться с женщиной с темными кругами под глазами, особенно когда она чуть было не расплакалась над текстом поступившего сообщения.
        - Это была Киара? Что она написала? - спросил он, заметив, как увлажнились ее глаза. Они расположились на заднем сиденье его машины, направляясь в Каса-дель-Сьело после почти двух недель в Мадриде.
        - Моя сестра. Это не имеет значения. - Скарлетт наклонилась, чтобы проверить Локка, крепко спящего в автомобильном кресле.
        Сестра? Скарлетт почти ничего не говорила о своей семье, только то, что с этим все «сложно». Единственный раз, когда она, казалось, готова была открыться, Локк потребовал ее внимания, и момент был упущен.
        - Что она сказала такого, что тебя расстроило?
        - Давай поговорим об этом в другой раз? - Она бросила взгляд на няню, которая смотрела в окно и пыталась притвориться, что ее тут нет.
        Хавьеро подавил разочарование. Он не мог решить проблемы, о которых ничего не знал.
        - Теперь, когда мы дома, все наладится, - сказал он, как только в поле зрения появилась вилла. Хавьеро любил дом всем сердцем.
        - Небесный дом, - пробормотала Скарлетт с благоговением. - Фотографии не передают впечатлений от него должным образом.
        Некоторым частям виллы было триста лет. Его дед добавил новое крыло и бассейн шестьдесят лет назад, когда обзавелся собственной семьей.
        Хавьеро занимался дальнейшей модернизацией Каса-дель-Сьело, и теперь усадьба была образцом очарования Старого Света, основанного на передовых технологиях: вай-фай, солнечной энергии и датчиках состава почвы.
        Лицо Скарлетт смягчилось, когда они подъехали ближе; от огорчения, вызванного посланием ее сестры, не осталось и следа. Бальзам пролился на его сердце, когда она коснулась сжатого кулачка Локка и сказала:
        - Смотри. Это дом твоего папы.
        - И его тоже. И твой.
        Уголки ее губ говорили: «Посмотрим».
        Это было тревожное опровержение, которое лишило его покоя.
        Скарлетт всегда была грозным противником, сохраняющим безмятежное выражение лица.
        И хотя ее щиты были подняты, она была явно расстроена тем, что он рассказал ей о том, как Нико обошелся с ним. Больное место так и не зажило полностью, и он не стерпел, когда Скарлетт возложила всю вину за разрыв с отцом на него, и теперь сожалела об этом.
        Сейчас их автомобиль петлял возле винных сараев и старых конюшен, переоборудованных в гараж с жильем для персонала наверху.
        Каса-дель-Сьело была маленькой деревушкой с двадцатью сотрудниками, постоянно живущими на территории. Еще двадцать человек ежедневно приезжали из близлежащих районов. Сборщиков винограда и других сезонных рабочих нанимали по мере необходимости.
        Может быть, он обманывал себя, думая, что у них будет больше мира в деревенской благости старого дома. Его любила вся родня и часто заглядывала без предупреждения, зная, что здесь им всегда рады. Сегодня, однако, только его мать знала о намерении Хавьеро приехать.
        Палома ждала их в гостиной.
        - Здравствуй, Скарлетт, - поприветствовала она ледяным тоном, не подставляя щеки для поцелуя, оставаясь сидеть с прямой, как шомпол, спиной.
        - Рада снова видеть вас, сеньора Родригес. - Скарлетт стояла рядом с ней, сцепив перед собой руки. - Еще раз благодарю вас за помощь в Афинах.
        Она не сводила глаз с Локка, когда Хавьеро опустил его детское сиденье.
        Хавьеро ожидал, что его мать скажет Скарлетт, что ей не нужно держаться так официально, но, когда молчание затянулось, он сделал это сам.
        - Можешь звать ее Паломой, - сказал он Скарлетт, передавая Локка своей матери.
        Палома ничего не сказала, только улыбнулась внуку так нежно, как Хавьеро никогда не видел, чтобы она смотрела на него.
        - Малыш очень похож на тебя, - благоговейно произнесла она.
        Локк схватил ее за палец и вытянул шею, открыв рот, как делал, когда был голоден.
        Скарлетт сделала шаг вперед.
        - Я кормлю малыша грудью каждые час или два. Поэтому должна взять его с собой.
        - Кормите его из бутылочки. Это можно делать через четыре часа. - Палома даже не попыталась отдать ребенка.
        Плечи Скарлетт напряглись.
        Палома вздернула подбородок.
        Хавьеро сдержал проклятие.
        - Ему всего две недели, мама.
        Он взял ребенка и передал его Скарлетт.
        - Дворецкий покажет тебе его комнату. - Он потянулся, чтобы коснуться звонка. - Я найду тебя позже, покажу здесь все.
        Скарлетт кивнула, и Хавьеро подождал, пока она окажется за пределами слышимости, прежде чем повернулся к матери:
        - Не вступай с ней в борьбу за власть над нашим сыном. Ты проиграешь. Я всегда буду на ее стороне.
        Палома взяла чашку чая, стоявшую у ее локтя.
        - Ты все еще позволяешь ей контролировать состояние Нико?
        - Хочешь верь, хочешь нет, мама, но я не могу решать, кто будет контролировать отцовские деньги. Это зависит от Скарлетт и Киары.
        - И адвокатов, которых мы привлечем, если захотим. Кто такая Киара? А, племенная кобыла Вэла. Прошу прощения. Я бы сказала, будущая невеста. - Она отхлебнула чая. - Они сделали заявление в Милане. А вы уже определились с датой своей свадьбы? Я заметила, что об этом не упоминалось.
        - Я жду свой глаз.
        Вчера у него была консультация, и Хавьеро услышал то, что уже знал. Он нуждается в пластике лица. Это займет месяцы, возможно, год, прежде чем он будет готов к съемке. Он все еще хотел жениться немедленно, но оценил жест Скарлетт, когда она приехала с ним в Испанию.
        - Она брезгливая, да? - Палома со звоном поставила чашку на блюдце.
        - Не такая брезгливая, как Регина. - Он видел, как губы Паломы сжались, но не получил удовольствия от намека на плохой выбор своей матерью потенциальной невесты. - Послушай, мне тоже не нравится, что Скарлетт работала на отца, но теперь она мать моего сына.
        - Мы уверены в этом, не так ли?
        - Ты только что сказала, что он похож на меня. Хочешь получить результаты теста ДНК?
        Палома раздраженно поджала губы.
        - Мы поговорим позже, - пробормотал он и пошел к выходу из комнаты.
        - Хавьеро…
        Он собрал всю свою выдержку и повернулся.
        - Ты найдешь ее в гостевом крыле, рядом с комнатой, которую мы приготовили для Локка.
        Он сложил руки на груди.
        - Что случилось с завершением перестройки для нас ваших комнат? - Таков был план, когда он объявил о помолвке с Региной. После несчастного случая работу приостановили, но он ожидал, что все продолжится с того момента, когда его мать узнала о Локке.
        Палома фыркнула:
        - Я не вижу причин покидать свою комнату ни для кого, кроме твоей жены.
        Подгоняемый злобным отвращением, он поднимался по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.
        Скарлетт боролась не только с не желающим сдвинуться с места столом. Она старалась забыть холодность Паломы, не говоря уж об ожогах морозильной камеры отношений Хавьеро. Сегодня в машине она видела его дольше всего с тех пор, как приехала в Испанию, и почти всю дорогу он разговаривал по телефону.
        Как могло случиться, что она скучала по мужчине, которого почти не знала?
        Он был сладок, как пирог, с Локки и уделял ей все свое внимание, когда они говорили об их сыне, но в ту же минуту, когда разговоры переходили на другие темы, замыкался. Больше не было ни ласки, ни поцелуев, вообще никакого интереса к ней, только вежливые расспросы о ее здоровье.
        Между тем она чувствовала себя как истрепанный кусок пряжи, разрываясь между сыном и работой, обеспокоенная краткими появлениями Хавьеро.
        - Я справлюсь, - твердила она себе, отказываясь поддаваться усталости, которая преследовала ее каждый день.
        - Что ты делаешь? Прекрати сейчас же, - сказал Хавьеро, входя в дверь.
        - Я не могу дотянуться до розетки.
        Ей отвели студию рядом с комнатой Локка. Она подозревала, что помещение было предназначено для няни, учитывая мини-кухню с кофеваркой, микроволновой печью и полку с разномастной посудой, но она достаточно часто не спала по ночам, так что все это казалось удобным.
        - Я единственный, кто помнит, что ты родила две недели назад? Пригласи дворецкого, чтобы привел рабочих, если хочешь передвинуть мебель. Попроси меня, наконец. Где Локк?
        - Спит. - Она кивком указала на радионяню на тумбочке.
        - А где няня? - Он проследил за ее взглядом через холл.
        Она услышала, как он сказал:
        - Мы будем в моей комнате, если ему понадобимся. А это твоя комната. Не позволяй горничной распаковывать там вещи Скарлетт. Она спит со мной.
        - С каких это пор?
        Скарлетт двинулась к открытой двери, и в груди у нее все сжалось.
        - Мы не будем разговаривать здесь. - Он жестом велел ей идти за ним по коридору.
        - Я бы хотела быть рядом с ним, - пробормотала она. - Особенно ночью.
        Хавьеро шагал так быстро, что ей пришлось поторопиться, чтобы не отставать от него.
        - Я не стану переводить его на искусственное питание. Мне все равно, что говорит твоя мать.
        - Повтори это громче, чтобы она тебя услышала.
        Его грубый тон неприятно резанул ее. Он что, собирается навсегда наказать ее за то, что она не сразу рассказала ему о Локке? Ей было горько и одиноко.
        Они вошли в более новое крыло дома. Хавьеро открыл пару двойных дверей в просторную спальню с массивной кроватью под балдахином размером с концертную сцену. Часть внешней стены состояла из стеклянных дверей, выходящих на широкую террасу с видом на виноградник.
        Это была вспышка солнечного света и великолепная перспектива. Дверной проем в новый мир, величественный и райский.
        - Как прекрасно! - Ее потянуло наружу, чтобы насладиться видом. Терраса уходила вперед, расширяясь посередине, где располагалась небольшая столовая на свежем воздухе, затем снова сужалась перед другой комнатой на дальней стороне.
        Внизу был сад и бассейн.
        За ее спиной Хавьеро со щелчком закрыл входные двери. Она вернулась внутрь, чтобы посмотреть, как он подходит к другой паре внутренних дверей и запирает их.
        - Куда это ведет?
        - Моя мать решила не отказываться от своей спальни и гостиной, которые располагаются по соседству. Во всяком случае, не раньше, чем ты станешь моей женой. - Это был камешек в ее огород.
        Хавьеро не упоминал о браке больше недели, так что Скарлетт была немного удивлена, что этот вопрос все еще оставался на повестке дня. Она много думала об этом, но не могла представить себя в роли жены, нелюбимой, вдобавок ко всему.
        Она попыталась изобразить легкий сарказм:
        - Как ни романтично это предложение, я предпочту отказаться стать рычагом, который вытолкнет твою мать из ее комнат. Если это все, то я хотела бы сделать несколько звонков, пока у меня на руках нет плачущего ребенка.
        - Я бы хотел, чтобы ты перестала работать.
        Сердце Скарлетт заколотилось, и ей пришлось набраться сил, чтобы упрямо вскинуть подбородок.
        - А я хочу, чтобы ты и Вэл помирились, и у меня появилась возможность общаться с моей подругой и ее дочерью.
        - Найди другую работу через несколько месяцев. Это тяжело сейчас для тебя.
        - Твое беспокойство принято к сведению. Я в порядке, - солгала она.
        - Я в самом деле беспокоюсь о тебе. Ты не могла подождать и пяти минут, прежде чем взялась передвигать свой стол! - Он указал в сторону комнаты, где нашел ее. - Такое поведение трудоголика вредно для здоровья, при том что ты недавно родила ребенка. Тебе надо больше отдыхать.
        Он указал на ее лицо, прекрасно понимая, что она бледна под нанесенным сегодня утром макияжем.
        - Поговори с любой молодой матерью. Они все так выглядят. А что мне делать, если я не буду работать? Стать домохозяйкой? Возможно, мне следует взять на себя управление виллой вместо твоей матери? Я уверена, ей это очень понравится.
        Его челюсти сжались.
        - В самую точку, не так ли? - фыркнула Скарлетт.
        - Палома отойдет от своей роли, как только мы поженимся. Мы это обговаривали, когда я был помолвлен с Региной. Так что да, можешь взять под свой контроль виллу. Уверяю, этого будет достаточно, чтобы занять тебя.
        - Занять меня? - Она вздернула подбородок. - Почему бы тебе не дать мне цветные карандаши и книгу-головоломку, если такова твоя цель?
        Он вздохнул.
        - Это настоящая работа, Скарлетт. Ты же присматривала за отцовскими виноградниками? Могла бы делать это здесь. - Он махнул рукой в сторону террасы и земли за ней. - Эта вилла больше, чем у отца.
        Мы устраиваем вечеринки. Это не выдумка, а проект.
        - Зачем мне следить за твоими виноградниками, когда я уже делаю это для твоего сына?
        - Зачем быть разумным, когда можно быть упрямым?
        - Это я веду себя неразумно? Ты расстроен тем, что твоя мать не хочет освобождать свои комнаты, и вымещаешь раздражение на мне. Нет, Хавьеро, я не брошу работу. Я хочу и должна это делать. Что касается брака, то я назвала свои условия.
        - Эти условия невыполнимы. Даже если ты пригласишь Киару, как ты думаешь, Вэл позволит ей приехать? Я уже рассказывал тебе, в какой угол он меня загнал. Я не хочу, чтобы он был здесь, и не стану умолять его позволить Киаре и Аурелии приехать сюда. Ты знала, что Киара выходит за него замуж? Она ведь не требует, чтобы ты присутствовала на ее свадьбе.
        - Потому что она понимает: я только что родила ребенка и не могу путешествовать. Мы обсуждали с ней это. Кроме того, у нее иная ситуация. Она и Вэл… - Скарлетт откашлялась. - Они спят вместе.
        Он указал на массивную кровать.
        - И ты будешь спать там со мной.
        Ее сердце подскочило к горлу, затрудняя дыхание.
        -И с чего бы мне соглашаться на это?
        - Чтобы ты могла сказать мне, когда придет моя очередь вставать к сыну.
        На самом деле это звучало неплохо. Они несколько раз столкнулись друг с другом в холле в Мадриде, но она всегда отправляла его обратно в постель и сама разбиралась с Локком.
        - Тебе и не нужно, - устало отмахнулась она, приученная разбираться со всем в одиночку, чтобы всерьез полагаться на него. - Я справлюсь.
        - Ты будешь сидеть за столом полночи, если меня не будет рядом, чтобы отругать тебя. ногой, как упрямому ребенку. - Я не брошу свою работу.
        - Это было всего один раз! И связано с часовым поясом! - Ей хотелось топнуть ногой, как упрямому ребенку. - Я не брошу свою работу.
        - Тебе не обязательно работать. Ты понимаешь, как это оскорбительно, когда ты не доверяешь мне поддержать тебя? Ты ведешь себя точно так же, как Нико, цепляешься за кучу золота, потому что того, что я предлагаю, недостаточно?
        Скарлетт все еще злилась, но сравнение с Нико сломило ее.
        - Хорошо, впредь я буду оплачивать все свои бюстгальтеры для кормящих и витамины по твоей кредитной карте. Но я не могу просить тебя содержать мою семью, Хавьеро. - Она съежилась в кресле, уже не в силах скрывать от него свою тайну. - Именно поэтому мне нужно работать.
        ГЛАВА 6
        Хавьеро не пошевелился, но темная обида на его лице сменилась сосредоточенным размышлением. Он засунул руки в карманы.
        - Ты не рассказывала о своей семье. Почему они зависят от тебя? Сколько их? Расскажи мне все.
        - Достаточно ли у тебя времени? - спросила она с иронией, взглянув на него.
        - Весь день, - заверил ее Хавьеро, опускаясь в соседнее кресло. Его единственный глаз впился в нее напряженным взглядом.
        - Я не хочу тебе говорить. - Она уставилась в ярко-голубое небо за окном. - Не хочу, чтобы ты ненавидел меня больше, чем я сама ненавижу.
        Между ними повисло молчание.
        - Я не испытываю к тебе ненависти, - наконец сказал Хавьеро. Его тело было совершенно неподвижно, голос звучал тихо и ровно. - Моя мать ненавидела моего отца, и он выказывал очень мало уважения по отношению к ней. Я отказываюсь воспитывать своего сына в такой же токсичной атмосфере. Я никогда не забуду, через что тебе пришлось пройти, чтобы родить его. Никогда не стану клеветать на тебя перед ним или заставлять его выбирать между нами. Но ты не можешь ожидать, что я буду доверять тебе раньше, чем ты этого заслужишь.
        - Какие теплые чувства. Ты скажешь нашему сыну, насколько понимающим и щедрым был в это трудное время.
        - Не испытывай меня, Скарлетт, - предупредил он.
        Ей хотелось плакать, но это было бы бесполезной тратой сил.
        Хавьеро согнулся, опершись локтями в колени.
        - Ты же сама сказала, что нам нужно лучше узнать друг друга еще до того, как мы смогли обсудить вопрос о браке. Поговорить.
        Скарлетт сделала болезненный вдох. Это было выражение чувства вины и стыда.
        - Я самая старшая, потом идет мой брат и есть еще младшая сестра. Маркус уехал в Америку.
        Элли общается с ним иногда в Интернете, но я не слышала о нем больше года.
        - Твоя сестра расстроила тебя своим сообщением. Почему?
        Скарлетт вздохнула.
        - Она увидела пресс-релиз. Нико требовал, чтобы я держала свою беременность в секрете, поэтому призналась только маме, да и то за несколько недель до рождения Локка. И не сказала ей, кто отец. Просто хотела, чтобы она знала, что я жду ребенка. Вот и Элли тоже расстроилась, что я ей не сказала. Что я ей не доверяю.
        - А ты доверяешь?
        Ей не хотелось произносить это вслух.
        - Нет.
        - Где они? В Лондоне?
        - Недалеко от Лидса.
        - А твой отец?
        Скарлетт пришлось сделать еще один ободряющий вдох.
        - Папа в тюрьме. Несчастный случай за рулем в нетрезвом виде. К счастью, никто не погиб, но он был рецидивистом и напал на полицейского, когда его арестовали. Ему сидеть еще год.
        - Так вот почему ты не хочешь свадьбы! Ты думаешь, меня напугает скандал в прессе? На этот случай у меня есть пиар-команда, Скарлетт. Его поведение не имеет к тебе отношения.
        Она не смогла удержаться от пренебрежительного фырканья.
        - Я сужу о твоей связи с моим отцом и твоей ему преданности.
        - Ты будешь судить меня еще более сурово, когда я скажу тебе, почему была такой преданной. - Она пожевала кончик большого пальца - плохая привычка, которая осталась у нее с подросткового возраста. - С этим связано и то, почему я отказалась остаться с тобой в тот день и почему позволила Нико диктовать, когда мне рассказать тебе о Локке.
        Хавьеро откинулся на спинку кресла.
        - Полагаю, он угрожал уволить тебя, а ты боялась, что не сможешь поддерживать свою семью.
        - Не совсем так. Сложнее. Я действительно чувствовала себя обязанной вернуться к нему. Он был очень болен и не мог управлять делами без меня. Это была работа, которую я постигала многие годы. Я не хотела его подвести. Кроме того, Киара и я были единственной семьей, которая у него осталась. Я говорю это не для того, чтобы заставить тебя пожалеть его или почувствовать себя виноватым в том, что тебя там не было. Нико сделал свой выбор и жил своей жизнью, но он был дедушкой наших детей. Это было самое меньшее, что мы с Киарой могли сделать, - ухаживать за ним в его последние дни. Я не стану извиняться за это.
        - В тебе было больше чувства, чем здравого смысла, и я все еще думаю, что он заслужил смерть в одиночестве.
        Скарлетт поджала губы, понимая, что бесполезно пытаться переубедить его. Ее губы дрожали, но она продолжила:
        - Когда начала работать на Нико, я пообещала, что не изменю ему. Что моя преданность не поколеблется.
        - Клятва верности? Прямо феодализм какой-то. Или это пустые слова? Нико никогда не вознаграждал клятвы. Моя мать может это подтвердить.
        - Награда была на первом месте. Он кое-что сделал для моей семьи.
        - Это начинает выглядеть как сделка, а не услуга. Он никогда ничего не делал по доброте душевной.
        - Это правда, - Скарлетт нахмурилась, - и все-таки он сделал для меня довольно много. Мой отец продал ему наш семейный дом, Стоунвуд. Это старый фермерский дом на скромном участке, но из него открывается прекрасный вид. Семья моей матери владела им на протяжении многих поколений. Она не хотела сдаваться, но дом пришел в негодность, и мы не могли позволить себе отремонтировать его, потому что отец пропивал все свои доходы. Для Нико это была возможность вложить свои деньги. Его агент обработал транзакцию, а затем пришел за нами, когда понял, сколь плохо состояние недвижимости.
        - Похоже на некомпетентного агента.
        - Мой отец может быть очень убедительным. Тот еще манипулятор. - Она от волнения поигрывала кулоном, который подарил ей Хавьеро. - Отец занимался недвижимостью и исказил сведения. Короче говоря, обманутый агент подначивал Нико подать в суд. Это погубило нас. У мамы никогда не было работы, а отцовская лицензия агента была приостановлена. Деньги, полученные за продажу дома, были заморожены после подачи иска. У нас не было ни дома, ни денег от продажи, ни дохода, чтобы заплатить за квартиру, в которую переехали родители. Мне пришлось бросить университет, чтобы вернуться домой и искать работу. Все было ужасно. Потом отец узнал, что Нико в Лондоне. Он сказал мне пойти и попробовать уговорить его отказаться от иска.
        - Твой отец велел тебе это сделать, прекрасно понимая, к чему все идет. - На лице Хавьеро читалось отвращение.
        - Ты осуждаешь, - запальчиво сказала она. - А какой у меня был выбор? Мой отец не собирался нас спасать. Рассчитывать не на кого.
        - Сколько тебе было лет?
        - Двадцать один. - Она отпустила кулон и сцепила пальцы на коленях. - Все было плохо, Хавьеро. Мой брат курил наркотики. Моя сестра попалась на магазинной краже. Мама… Отец был жестоким, когда пил, и он постоянно пил, когда у него был стресс.
        - Ты должна была позволить Нико отправить отца в тюрьму. Он причинял боль тебе или твоим брату и сестре? - Его руки сжались в кулаки, но, когда он поймал ее взгляд, напряжение исходило от него волнами.
        - Маме и брату досталось больше всего, - пробормотала она. - Большую часть моей жизни отец оставался трезвым подолгу, и мы убедили себя, что все позади. После того как я начала работать на Нико, все утряслось. Они вернулись в Стоунвуд, но отец работал уборщиком, страдал от этого и пил.
        Мы испытали огромное облегчение, когда его поймали пьяным за рулем. Он сказал маме, чтобы она посоветовала мне нанять адвоката получше. Я отказалась, хотя могла себе это позволить. Это было не очень приятно. Хладнокровно. Жестоко. Мама была вне себя. Наверное, она созависима.
        Она очень близка с моей сестрой, хотя Элли похожа на папу, выпивает и становится противной. Мне трудно находиться рядом с ними. Я помогаю им, но держу на расстоянии вытянутой руки. Может быть, я и не права. Но не знаю, как по-другому.
        - Значит, ты все-таки переспала с моим отцом. Чтобы убедить его быть снисходительным к твоей семье.
        - Нет, - ее голос сорвался от гнева, - хотя была готова к этому. Я сказала ему, что сделаю все, чтобы помочь своей семье.
        - Все, что угодно? - Его руки снова сжались в кулаки.
        - Все, что угодно, - подтвердила Скарлетт, удерживая его взгляд даже тогда, когда напряжение натянулось между ними, как металлическая струна, достаточно острая, чтобы разорвать ее плоть. - У меня нет способа доказать, что дело не дошло до секса. Тебе придется поверить.
        - Как я могу? С какой стати он бы тебе помог?
        Скарлетт моргнула и отвела взгляд, пытаясь избавиться от навернувшихся на глаза слез.
        - Потому что он был впечатлен тем, как далеко я готова зайти ради мужчины, которого ненавижу. У нас с тобой есть кое-что общее, - добавила она с горечью. - Моя ненависть к отцу так же глубока, как твоя к Нико. Раньше я думала, что ты и Вэл были избалованными богатыми детишками, которые закатывали истерики Нико, хотя он никогда не бил вас, не продавал дом, где вы жили, и не посылал к незнакомцу молить о пощаде.
        Ноздри Хавьеро раздулись, он вскочил с кресла и зашагал по комнате.
        - Когда освободят твоего отца? В тюрьме он в большей безопасности. Я надеюсь, что он знает это.
        - Он не твоя проблема. Это мой крест. - Скарлетт выглядела глубоко несчастной. - И Нико был ангел по сравнению с этим. Он сказал, что его сыновья не проявляли к нему такой преданности. Он снял с моего отца обвинения и переписал на мое имя Стоунвуд, а затем взял закладную, по которой вычитал из моей зарплаты.
        - Как великодушно, - язвительно пробормотал Хавьеро.
        - Моя мать могла жить в своем доме, а отец лишился возможности его продать. Для меня это был абсолютный триумф.
        - Это рабство по контракту, Скарлетт, и оно незаконно. Что еще ты должна была для него делать?
        - Ничего такого, на что ты намекаешь. - Она поднялась, не желая терпеть его напрасных обвинений. - Мне приходилось работать по многу часов и столкнуться с сарказмом его непокорных сыновей.
        Хавьеро скрестил руки на груди, переводя свой единственный глаз с ее лица на ноги и грудь, почти так же, как было, когда она в первый раз появилась перед ним по поручению Нико.
        - Должно быть, у него закружилась голова, когда ты сказала, что беременна моим ребенком.
        - Он разочаровался во мне.
        - Разочаровался? Ты принесла величайшую жертву.
        - Он не согласился с моим предложением предпринять последнюю попытку привести к нему тебя и Вэла. У него к тому времени имелся наследник - Аурелия, и ему было все равно, что таким образом он всего лишал тебя и твою мать. Мы бы погрязли в судебных тяжбах в течение десятилетия. Я не могла раскрыть вам его планы, но должна была дать возможность узнать, что он задумал, так как считала, что он поступает неправильно. Я не собиралась спать с тобой. Я не планировала забеременеть. Но он счел мое поведение похожим на поведение Эвелины, когда она позволила себе забеременеть Вэлом.
        - Так это выглядит для всех. Включая меня.
        Он буквально раздавил ее этим обвинением.
        Скарлетт изобразила отстраненную улыбку, чтобы скрыть отчаяние.
        - В этом случае тебе лучше не поощрять мое коварное поведение, женившись на мне. Да и мне незачем выходить замуж за человека, который, может, и не ненавидит меня, но, черт возьми, ни капельки не уважает.
        Он смотрел мимо нее, сжав губы в тонкую линию.
        - У меня новорожденный ребенок, Хавьеро. Но я должна работать, чтобы обеспечить свою собственную безопасность. Не могу положиться на тебя. Моя мать показала мне, что абсолютное доверие к мужчине - большая ошибка. Нико, по крайней мере, дал мне образование, опыт и действительно хорошую зарплату. У меня есть полномочия и работа, которую я умею выполнять.
        - У тебя есть сын.
        - И у тебя тоже! А кроме того, есть семья, которая полагается на тебя. - Она махнула рукой в сторону открытых дверей на террасу и в его маленькое королевство.
        - Скажи мне, как человек, которому пришлось сделать трудный выбор, чтобы поддержать семью, неужели ты действительно ожидаешь, что я откажусь от возможности помогать моим близким, чтобы возложить эту обязанность на тебя? Ты отказалась от предложения Нико, когда он в конце концов сказал, что хочет отдать тебе часть своего состояния. Почему тебя удивляет, когда я отказываюсь от твоего предложения сделать то же самое?
        Его плечи напряглись, а затем он в отчаянии всплеснул руками.
        - Прекрасно. Работай, - прорычал он. - Но ты установишь щадящий режим и будешь спать здесь. - Он снова указал на кровать.
        - Но почему? Потому что ты мне не доверяешь?
        - Нет. Не я, а ты, очевидно, мне не доверяешь. И это чертовски меня раздражает, потому что единственное, чего я хочу, - заботиться о моей семье. Так что мы с тобой будем делить комнату и кровать с нашим с сыном.
        Скарлетт внезапно испытала беспокойство о том, что не сможет терпеть его сомнения и цинизм, но она не знала, как сломать барьер, существующий между ними.
        Это было не похоже на нее. Раньше она всегда была уверена в себе, но в последнее время чувствовала себя чуть ли не мошенницей. Она винила в этом недостаток сна и все перемены обстановки. И сомневалась, что волшебным образом вернет себе уверенность, разделив постель с Хавьеро, но при этом хотела верить, что нахождение рядом с ним в более интимной обстановке помогло бы им лучше общаться.
        Воображение разыгралось, возвращая ее в тот жаркий день, когда они зачали Локка. Интересно, как далеко могли бы зайти их отношения, если бы она осталась тогда с Хавьеро? Влюбились бы они крепче и поженились?
        «О нет, Скарлетт. - Она закрыла глаза. - Не начинай строить воздушные замки!»
        Плач ребенка в радионяне привлек ее внимание. Еще и тридцати минут не прошло с тех пор, как она оставила Локка.
        Хавьеро подошел к двери, но задержался, не открывая ее.
        - У нас обоих были родители, которые нас подвели, Скарлетт. Мы должны хотя бы попытаться поступать лучше, чем они.
        С этим она не могла поспорить. Ей отчаянно хотелось почувствовать себя хорошей матерью.
        Он открыл дверь, и она пошла за Локком, чтобы принести его в их комнату.
        - Я все еще не сплю, - сказал Хавьеро, когда Скарлетт осторожно скользнула в кровать рядом с ним. Его тело напряглось в тщетном ожидании.
        - Как и твоя мать, - сказала она с тяжелым вздохом, опускаясь на матрас.
        - Она вошла туда? - Он поднял голову и посмотрел в сторону закрытой двери в гостиную. За ужином он объявил, что будет использовать маленькую гостиную как ночную детскую Локка, отнюдь не порадовав свою мать. - Я ее не слышал.
        - Она в своей комнате, я слышала, как она просила принести ей туда таблетки от головной боли и немного чая, чтобы было легче уснуть. Я должна была остаться в другом крыле, Хавьеро. Она уже ненавидит меня. Я не хочу, чтобы это повлияло на ее отношение к Локку.
        - Она может реагировать как пожелает, - сказал он с раздражением. - Если хочет продолжить свою войну пассивной агрессии по отношению к моему покойному отцу и возмущаться тем, что мы хотим лучшего для ее внука, - это ее выбор. Я умываю руки.
        Хавьеро покончил и с тем, чтобы давить на Скарлетт. Ему была хорошо знакома непреодолимая потребность быть уверенным, что твоя семья в безопасности.
        Его все еще тревожил тот факт, что отец Скарлетт был жесток с собственной женой и поставил всю свою семью в невыносимое положение.
        Нико воспользовался отчаянием Скарлетт, и это была еще одна причина, по которой Хавьеро никогда не простит его, но он не должен наказывать Скарлетт за сотрудничество с его отцом. Совесть не позволяла укорять ее за трудности, которые ей пришлось преодолеть ради самых близких людей.
        Скарлетт несколько раз перевернулась с боку на бок, натянула на себя одеяло, потом скинула его.
        Пока она кормила Локка, Хавьеро лежал и гадал, верна ли идея, что они должны спать вместе. До этого он почистил зубы и надел пижамные штаны - так удобнее было встать к ребенку. Скарлетт облачилась в практичную ночную рубашку. С телом, налившимся после беременности, она могла бы носить мешковину и все равно выглядеть как богиня плодородия.
        Ее груди были налитыми, а бедра и ягодицы округлыми и соблазнительными под мягкой хлопчатобумажной тканью. У нее всегда были потрясающие ноги.
        Ворочаясь в постели, Скарлетт заставляла его сильнее осознавать ее присутствие на соседней половине матраса. От нее пахло ванилью и ананасом, и ее потрясенный вздох был похож на горячее дыхание возле его уха, когда они в прошлый раз занимались любовью.
        - Что случилось? - спросил он с хрипотцой из-за нарастающего сексуального влечения. - Почему ты никак не устроишься?
        - Сама не знаю. Никогда ни с кем не спала. Это странно. Я боюсь толкнуть тебя во сне. Или что ты протянешь руку и напугаешь меня ночью. Ты воруешь одеяло?
        - Ты никогда ни с кем не спала?
        - Только с моей сестрой, когда мы были маленькими. - Скарлетт перевернулась на живот и сунула руки под подушку.
        - Но у тебя были отношения. Любовники.
        Если бы она сказала ему, что была девственницей в тот день…
        - Я тогда тоже была ребенком, - пробормотала она, перевернув подушку. - Я училась в университете и просто валяла дурака только для того, чтобы почувствовать, что кто-то любит меня. А потом начала работать на твоего отца…
        Не стало времени на свидания, - тихо закончила она.
        Ее волосы прочертили серебряные дорожки на темной наволочке. Он хотел прикоснуться к ним, обернуть вокруг пальца и поднести к губам.
        Между его бедрами пульсировало от нарастающего желания.
        - Сколько женщин спало здесь? - нерешительно спросила Скарлетт, повернув голову, чтобы посмотреть на Хавьеро в полумраке.
        - В этой постели? Никто. Насколько я знаю, единственная женщина, которая когда-либо спала в этой комнате, была моя бабушка. Она умерла еще до моего рождения.
        - В самом деле? - Скарлетт перевернулась на бок, глядя на него. - А ты и Регина…
        - Нет.
        - А почему бы и нет?
        «Она не была тобой».
        - Мы все еще узнавали друг друга.
        - Но по твоим словам, именно ради этого мы и делим постель.
        В сиянии ночника ее бледное лицо выглядело сосредоточенным. Хавьеро почувствовал на себе ее взгляд как инфракрасный сканер, нагревающий его лоб и скулы.
        - Ты не носишь повязку на глазу в постели.
        Черт. Он снял ее по привычке, даже не подумав. Его рука дернулась, машинально потянувшись к тумбочке.
        - Мне удобнее без нее, - сказал он.
        - Тогда и не надевай. И что касается операции… - Скарлетт приподнялась на локте, нависнув над ним. - Не делай, если сам не очень хочешь. Локку будет все равно, как ты выглядишь, даже когда он подрастет. Если только последствия травм тебя морально ранят…
        Она была похожа на ангела в золотом ореоле распущенных волос. Голос, наполненный теплом, волновал его. Сердце стучало древним барабанным боем, призывая ее.
        Он хотел прижать Скарлетт к себе, почувствовать ее близость.
        - Я все время думаю, как это ужасно, - сказала она вполголоса. - Ты мог погибнуть. Это была бы ужасная потеря для Локка.
        «Только для Локка?»
        Откуда, черт возьми, взялась эта мысль?
        - Как это вообще случилось? Разве дикий зверь не был в клетке?
        Она ахнула, когда Хавьеро одним ловким поворотом своего тела перекатил ее под себя.
        - Именно так, - сказал он, стараясь не сжимать ее слишком сильно, поймав в ловушку, как требовал пещерный человек, проснувшийся в нем. - Я утратил бдительность, мой галстук развевался на ветру. Зверь прыгнул на меня, но, думаю, это был мой счастливый день.
        - О, боже мой!
        Не в силах сопротивляться, он припал приоткрытым ртом к ее нежной шее, легонько провел зубами по коже, влажным языком проложил дорожку к ложбинке у основания ее горла, где бился пульс.
        Скарлетт задрожала, ее тело напряглось под ним.
        - Испугалась? - Он стянул крепким поводком свои самые низменные побуждения.
        - Н-нет… - пискнула она.
        - Похоже, ты не уверена. - Дыхание Хавьеро на ее коже заставило Скарлетт затрепетать в его руках пойманной птицей.
        Через мгновение она застыла, как будто решила подчиниться своему похитителю.
        - Я уверена. Ты никогда не сделаешь мне больно. Ты бы так не поступил и с Локком.
        - Я не причиню тебе физической боли, - подтвердил он, поворачиваясь так, чтобы они оказались лицом к лицу. - Все наши конфликты будут разыгрываться на словах. Со мной ты всегда в безопасности. Ты мне веришь?
        - Да. - Она произнесла это едва слышно, но без колебаний.
        Он перекатил ее так, что она оказалась спиной к нему, ее теплые ягодицы прижались к его возбужденному члену.
        - Чувствуешь это? - спросил он, едва заметно покачивая бедрами.
        - Да. - Она чувственно вздрогнула, вызывая у него еще более сильное желание.
        - Поспи. Я встану к Локку в следующий раз, и мы будем надеяться, что ему не понадобится дойная корова.
        - Так вот кто я, по-твоему? - рассмеялась она.
        - Ты моя будущая жена. - Чистое высокомерие подпитывало его слова.
        - Крепко спишь и уже видишь сны?
        Он не был удивлен ее быстрым ответом. Тем более не был разочарован. Ему нравилось ее остроумие. Скарлетт всегда была достойным противником, но он прикусил мочку ее уха в назидание, и она ответила тихим стоном удовольствия.
        - Поспи, - повторил он.
        Скарлетт удобнее устроилась у его бедер и выдохнула, расслабляясь в дремоте.
        А Хавьеро лежал без сна, страдая от неудовлетворенного возбуждения.
        ГЛАВА 7
        В следующие дни Скарлетт изо всех сил старалась справиться с рутиной. Локка мучили колики, отчего она чувствовала себя неумелой матерью.
        Палома делала замечания при каждом удобном случае.
        Скарлетт молча сносила это, слишком измотанная, чтобы сопротивляться, к тому же у нее хватало проблем по работе. Когда она все-таки ложилась вздремнуть, ее мысли лихорадочно метались, пытаясь охватить все дела, с которыми ей предстояло справиться, и никак не могла заснуть.
        Ее врач, обеспокоенный, как бы у нее не случилось послеродовой депрессии, рекомендовал Скарлетт больше полагаться на няню, но она не могла заставить себя доверить заботу о сыне кому-то другому, даже Хавьеро. Локк слишком страдал и, как ей казалось, крайне нуждался в матери. Она не спускала его с рук, хотя и чувствовала себя неспособной ничем помочь.
        Она поговорила бы об этом с Киарой, но ее подруга была погружена в хлопоты на парижской выставке. Все, что Скарлетт могла сделать, - это послать подарок, выразив ей сожаление, что не смогла отпраздновать с ней, и с радостью читала о взрывном успехе Киары в последующие дни.
        Скарлетт так гордилась ею, что в конце концов расплакалась из-за этого, сбив с толку Хавьеро.
        -Ты все еще расстроена, что не смогла присутствовать?
        - Я просто очень рада за нее. - Она рассмеялась над своей чрезмерной реакцией, но меланхолия частенько овладевала ею в последнее время.
        Она не понимала, почему чувствует себя так, словно над ней нависла дождевая туча, если отношения с Хавьеро улучшились. Ей следовало бы быть счастливее, но она так боялась, что это временное перемирие между ними может в конце концов закончиться.
        Она боялась сказать неправильное слово, фильтровала все, что говорила. Ее напряжение зашкаливало, и, когда через неделю пришла посылка с выставки Киары, у нее не было выбора, кроме как поговорить с Хавьеро о своей подруге.
        Она прижала ладони к разгоряченным щекам, когда Хавьеро позвал ее в свой кабинет, и она узнала очертания посылки.
        - Я совсем забыла об этом.
        - Ты о чем? - спросил Хавьеро.
        - Картина. Это мне.
        - От Киары? - Свет погас в его глазах, хотя он не сказал больше ничего.
        - Да. - Она смущенно пожала плечами и открыла бы посылку позже, но Хавьеро воспользовался своим перочинным ножом, чтобы разрезать ленты.
        Она осторожно сняла оставшуюся часть упаковки с картины маслом в раме.
        Скарлетт в открытом летнем платье, беременная, читающая книгу.
        - Это одна из последних работ, которые Киара закончила перед смертью Нико. Она писала это для меня, но хотела сначала показать на своей выставке. Здорово получилось, как думаешь?
        Она пристально посмотрела на Хавьеро, желая получить одобрение произведения своей подруги.
        «Не надо ненавидеть меня за то, что я люблю ее».
        - Это красиво, - сказал Хавьеро с удивлением и признательностью, изучая выражение сосредоточенности, которое Киара уловила на лице Скарлетт. Волнение и тревогу молодой женщины в ожидании материнства. Тот факт, что книга была руководством ухода за младенцем, привнес острую иронию в композицию, но глубокая привязанность Киары к подруге также проникла в этот образ. - Она талантлива, - сказал Хавьеро после долгой паузы.
        - Невероятно талантлива.
        Скарлетт едва сдерживала поток готовых пролиться слез, сорвав конверт, прикрепленный к тыльной стороне рамы, чтобы прочитать письмо.
        - О боже. - Она залилась краской. - Не думала, что кто-то захочет видеть беременную незнакомку на своей стене, но у Киары было несколько предложений. Это список коллекционеров, с которыми я могу связаться, если когда-нибудь захочу продать портрет. - Она озвучила ему чрезвычайно высокие ставки.
        Хавьеро тихо присвистнул.
        - Это очень щедрый подарок. Я позабочусь о том, чтобы застраховать портрет.
        - Киара великодушна. Так тепло и забавно. Я очень скучаю по ней, - невольно вырвалось у нее.
        Как она и боялась, Хавьеро воспринял это как толчок к тому, чтобы вспомнить свою ненависть к Вэлу. Его настроение скользнуло в субарктическую тундру, а сострадание ограничилось тем, что он протянул ей носовой платок.
        - Ты переписываешься и созваниваешься с ней, не так ли?
        Она старалась этого не делать, зная, что он едва терпит их дружбу.
        - Мы обе заняты. - Она смущенно высморкалась. - Я не поэтому плачу. Просто немного переживаю.
        - Из-за отца? - Он еще больше отстранился.
        - Из-за всего понемногу… Жизнь в Греции не была идеальной, но те проблемы были знакомы. Я знала, как их преодолевать. Я… - Она осеклась, не зная, как Хавьеро это воспримет. - Мне здесь одиноко. - И поспешила добавить: - Мне так же одиноко было на острове. Сначала работа на Нико не оставляла времени на личную жизнь. Персонал держался вежливо, потому что я отдавала им приказы от его имени. Когда сопровождала его в поездках, я была там, чтобы работать. Потом к нам присоединилась Киара, и она угодила в ловушку. Она не была членом семьи, но не была и служащей. Мы очень сблизились.
        Его щека дрогнула. Через мгновение Хавьеро сказал:
        - Моя кузина пригласила нас на обед. Я отказался, потому что ты слишком измотана, но, может быть, тебе полезно будет немного развеяться?
        Несколько членов большой семьи Хавьеро заглянули познакомиться с Локком. Держались вежливо, но с прохладцей. У этой кузины был ребенок на несколько месяцев старше Локка, и она показалась искренней в своем предложении Скарлетт навестить ее, чтобы поболтать о проблемах молодых мамочек.
        Сейчас Хавьеро пытался помочь, и она заставила себя улыбнуться.
        - Неплохая идея.
        Принятие приглашения на этот обед, казалось, открыло шлюзы. Посыпались приглашения, и в течение некоторого времени они гуляли каждую вторую ночь, пытаясь избавиться от той рутины, которая изматывала Скарлетт. По большей части это были интимные вечера, но Скарлетт должна была найти время в полдень для примерки платьев и поиска подарка хозяйке.
        Хватало и других забот, особенно когда они вернулись в Мадрид для участия в мероприятиях более высокого уровня. Скарлетт привыкла носить красивые платья и умела вести светскую беседу, но с Нико она была отодвинута на второй план.
        С Хавьеро она была его парой. Он пригласил стилистов, чтобы обновить ее гардероб, так как, появляясь в любом обществе, они оказывались в центре внимание в ближайшие двадцать минут или из-за нападения на него дикой кошки, или из-за внебрачного ребенка, или таинственного романа с пассией его отца.
        Это был Хавьеро Родригес, преуспевающий бизнесмен, аристократ, почетный гость на любом приеме. И Скарлетт оказалась в центре внимания рядом с ним.
        К счастью, ее испанский был приличным, и у нее имелся статус попечителя состояния Нико. Тот факт, что она занимала такое престижное положение, всегда повышал ее самооценку.
        Это не отменяло косвенных расспросов о ее роли в жизни Хавьеро, и, по-видимому, он устал от этого.
        Однажды вечером Скарлетт вернулась в их комнату, только что покормив Локка. На ней был шелковый халат, и она собиралась принять душ и начать собираться на благотворительный бал, на котором они должны были присутствовать.
        Хавьеро только что вышел из душа. Его волосы были влажными, на нем было только полотенце, обернутое вокруг бедер, что позволяло ей видеть шрамы на его груди.
        Они больше не пугали ее, были просто частью его - такой же, как соски светло-коричневого оттенка, но во рту у нее пересохло.
        Она окинула взглядом его блестящие плечи, мускулистую грудь и накачанный пресс.
        Хавьеро принял командный вид и завладел тысячей процентов ее внимания.
        - Мы помолвлены, - сообщил он ей.
        Этим заявлением он застал Скарлетт врасплох.
        - Помолвлены?
        - Так и есть.
        Хавьеро взял со столика бархатную коробочку и открыл ее.
        Скарлетт была еще больше ошеломлена.
        - Очень красиво, - сказала она, глядя на золотое кольцо с крупным белым бриллиантом и по меньшей мере дюжиной камней поменьше. Сине-зеленые драгоценные камни сделали это украшение по-настоящему уникальным.
        - Сапфиры?
        - Голубые изумруды. Огранка «Триллиант», по крайней мере, так мне сказал ювелир.
        - Это не фамильное кольцо? Очень похоже на семейную реликвию.
        - Возможно, так и есть, - сухо заметил Хавьеро. - Моему деду пришлось продать драгоценности жены, чтобы сохранить семейный дом. Я искал украшение, похожее на то, что было надето на бабушке на нашей старой семейной фотографии. - Он поднес кольцо к лицу Скарлетт. - Это напомнило мне твои голубые глаза и золотистые волосы.
        Взглянув на нее с улыбкой, он стал надевать кольцо на ее палец, словно бросая ей вызов отказаться от этого.
        Ее пальцы слегка согнулись в его руке, ощущение кольца, скользнувшего на место, оказалось более впечатляющим, чем она ожидала.
        Возможно, он почувствовал ее инстинктивное напряжение и усилил хватку.
        - Невеста - гораздо приятнее, чем некоторые эвфемизмы, которые я пытался использовать, вроде «мать моего незаконнорожденного ребенка». Я хочу называть тебя своей женой, Скарлетт.
        - Я понимаю. - Чувство вины заставило ее поджать губы, но брак был слишком серьезным решением. - Знаешь, я думаю об этом каждый день. - Она рассматривала сверкающее кольцо, пока ее глаза не стали влажными. - Как сложится наша жизнь.
        - Похоже на то, что мы имеем сейчас. - Его другая рука поднялась, чтобы коснуться ее подбородка, заставляя встретиться с ним взглядом. - С добавлением физической близости. О чем я думаю каждый день.
        Щеки Скарлетт вспыхнули, и сладострастное напряжение охватило ее изнутри.
        - Правда? - спросила она с некоторым сомнением. - Но ты очень… - Она пожала плечами, пытаясь подавить застенчивую улыбку, возникшую на губах при воспоминании о его безобидных прикосновениях к ее пояснице или руке, после того как они стали спать в одной кровати, и самое большее - когда он тесно прижался к ее спине. - Ты был очень сдержан после той первой ночи.
        - Потому что у нас впереди еще очень много ночей. Если ты думаешь по-другому, то далеко не так умна, как я всегда считал.
        Она сморщила нос в ответ на его шутку, прорвавшуюся сквозь завесу беспокойства, достаточно плотную, чтобы давить на нее, пока она не поймала проблеск света.
        - Я так и думала…
        Его брови поползли вверх, побуждая ее продолжить.
        - Впрочем, не знаю. - Скалетт высвободила свою руку и переплела пальцы.
        Делить кровать и спальню означало, что Хавьеро заметит растяжку здесь и менее эластичную кожу там. Она не упражнялась на беговой дорожке, не находя в себе сил.
        - Я выгляжу уже не так, как раньше.
        - Нет, не знаешь, - хрипло согласился он. Прикоснувшись к подбородку Скарлетт, он осторожно повернул ее лицо, чтобы осмотреть профиль. - Ты выглядишь хрупкой с этими впалыми щеками и темными кругами под глазами. У тебя прозрачная кожа и даже губы бледные. Я слышал, как доктор советует тебе принимать железо и больше отдыхать. Я хочу, чтобы ты больше ела и перестала беспокоиться о наборе веса, но это не значит, что я думаю, что с твоей новой фигурой что-то не так.
        Он скользнул взглядом по голубому шелку халата на ее груди и прикусил губу.
        - Ты ошибаешься, - произнес он хриплым голосом. - Я одержим желанием большего.
        Скарлетт сглотнула, охваченная приливом острого желания пережить чувственное удовольствие, не испытывая ничего подобного, казалось, целую вечность. Глаза увлажнились, но это были счастливые слезы.
        - В самом деле?
        - Честно. Но я боюсь, если стану прикасаться к тебе… - Он позволил кончику пальца нарисовать легкие узоры на ее груди, заставляя оба соска затвердеть и подняться бугорками под легким слоем шелка. - Не смогу остановиться.
        Скарлетт посмотрела на его губы.
        «А я и не хочу, чтобы ты останавливался», - хотела сказать она, но его губы уже приникли к ее губам.
        Они оба застонали от удовлетворения, когда поцелуй втянул их, как подводное течение, в бурное чувственное море.
        Его жадные руки гладили ее спину, но ей было этого недостаточно. Она обняла Хавьеро за шею и притянула к себе, побуждая углубить поцелуй в стремлении унять жажду страсти, которая кипела под слоем усталости и беспокойства, но теперь поднялась, как пожар, поглотивший ее.
        Это было похоже на тот день в этой квартире. Как только фитиль был зажжен, огонь побежал, одну за другой поджигая бочки с порохом, чтобы они взорвались. Теперь осталось только это - огонь и пламя, тепло и свет.
        Его сильные руки скользнули вниз по ее ягодицам, подхватили под бедра и подняли. Скарлетт обхватила Хавьеро ногами за талию, прижавшись спиной к стене.
        Ей было так хорошо! Теплая гладкая кожа, перекатывающиеся напряженные мышцы под ее исследующими пальцами. Хавьеро осыпал ее лицо легкими поцелуями, оставляя слабую свежесть мяты. Затем поцелуи стали глубже и безошибочно сексуальнее.
        Он несколько раз ритмично просунул язык между ее губами, давая понять, чего на самом деле хочет.
        Эротический сигнал заставил ее кровь течь, как теплый мед, сладкий и густой.
        Ее лоно увлажнилось от чувственного жара, и она застонала, отдаваясь на волю страсти.
        Он поднял голову, переводя дыхание.
        - У меня полотенце слетело.
        - Я знаю. - Скарлетт чувствовала его член на своих трусиках, такой твердый и горячий, что шелк готов был опалиться. Она хотела его так сильно, что едва сдерживала слезы.
        Пояс на ее халате ослабел, и полы разошлись, обнажая ее груди и живот.
        - Мы не можем, - прорычал он голосом, в котором звенела агония. - Я знаю, что не должен. Но так хочу… - Он сделал толчок бедрами, чтобы подчеркнуть свою потребность.
        И попал в такое волшебное место, что Скарлетт издала сдавленный стон удовольствия.
        -О, - отреагировал Хавьеро тоном довольного открытия. - Тебе понравилось. - Он сделал это снова.
        Все ее тело растаяло от удовольствия.
        - Еще?
        - Да, - выдохнула Скарлетт, впиваясь ногтями ему в плечо.
        - Тебе не больно? - Он облизнул ее сухие, приоткрытые губы.
        - Нет. Это так приятно, - беспомощно выдохнула она, осторожно прикусывая его губу. - Продолжай…
        Он так и сделал, толкая свое твердое мужское естество в тонкий слой влажного шелка, едва прикрывавшего ее жаждущие ласки складки и пульсирующий чувствительный бугорок между ними.
        Его губы снова накрыли ее губы, заглатывая стоны удовольствия от бесстыдного поцелуя, когда он продолжал возбуждать ее, обнаженную, жаждущую чувственного удовольствия.
        Скарлетт горячо отвечала на его поцелуи. Она думала, что умрет, когда он прижал ее к стене всей силой своих бедер, больше не двигаясь, просто держа ее на вершине острого удовольствия.
        Потом он одной рукой сдернул с нее халат, полностью отдавая ее грудь во власть своей горячей ладони, в то время как его губы скользили по ее шее.
        Скарлетт снова застонала, выгибая спину, чтобы усилить его прикосновения. Ее бедра оставались скрещенными вокруг талии, но его движения посылали импульс блаженства между ее ног. Хавьеро дрожал от возбуждения, прижимая ее к себе.
        Скарлетт провела пальцами по его волосам, умоляя:
        - Не останавливайся, пожалуйста, не останавливайся. - Она извивалась в тесном пространстве между крепким телом и твердой стеной, подставив шею его жарким губам. И когда всевозрастающее напряжение достигло взрыва кульминации, она почти закричала, не в силах справиться с эмоциями.
        Когда болезненно великолепное освобождение нахлынуло на нее, Хавьеро крепко обхватил ее ягодицы, все его тело напряглось, и он стал совершать толчки через влажный шелк.
        Наконец он запрокинул голову и издал самые сексуальные, самые животные звуки удовольствия, которые она когда-либо слышала. Он был земным и первобытным. Время, казалось, остановилось. Пульсирующий экстаз, горячий и незабываемый, сплавил их воедино.
        Она уткнулась лбом в его плечо, приходя в себя.
        Хавьеро все еще прижимался к ней, тяжелый и влажный. Стук его сердца отдавался в ее груди, сливаясь с собственным пульсом.
        Она оторвала голову от его плеча и ударилась затылком о стену.
        Хавьеро издал предостерегающий звук и ослабил хватку, поддерживая, пока она не встала на ноги. Он крепко обнял ее и целовал лениво и нежно, пока она растаяла до такой степени, что чуть лужей не стекла на пол. Только безжалостное давление его тела удерживало ее.
        - Таким, - сказал Хавьеро хриплым голосом у нее над ухом, - и будет наш брак.
        - Мы можем не выжить, - попыталась неуверенно пошутить она. - Осмелимся ли рискнуть оставить нашего сына сиротой?
        - Хех… - Облако его теплого дыхания коснулось ее щеки, вызывая приятную дрожь, бегущую по спине.
        Он отстранился, чтобы провести полой ее распахнутого халата по ее и собственному животу, затем сбросил одежду с ее плеч.
        - В стирку, - сказал он, скривив губы и позволив халату упасть из его руки. Он пожирал взглядом обнаженные груди Скарлетт. - Я бы присоединился к тебе в душе, но не могу за себя отвечать. - Поцелуй, которым он прикоснулся к ее губам, однако, был удивительно нежным.
        Ее губы прильнули к его губам, умоляя задержаться. Он отступил задолго до того, как она была сыта по горло.
        - Спасибо тебе. Это было так же невероятно, как я помню, - сказал он гортанно.
        Скарлетт захотелось заплакать, но вовсе не от грусти. Это было невероятное ощущение. Она наслаждалась каждой секундой и хотела, чтобы они могли продолжить, заниматься любовью ночи напролет.
        Она также знала, что Хавьеро мог повести ее к алтарю прямо сейчас, и она произнесла бы любые клятвы, которые он велел ей повторить.
        Скарлетт почувствовала непреодолимую любовь к нему и грозящую ей опасность, потому что не осмеливалась надеяться, что он испытывал то же самое по отношению к ней.

* * *
        Хавьеро вошел в зал, где проходил гала-концерт, без какого-либо смущения относительно своей внешности. Большинство людей, по крайней мере, уже видели его фотографии, к тому же за последние несколько недель он немного загорел и следы когтей теперь не выделялись так ужасно, как в первые дни.
        Кроме того, ничто не могло беспокоить его, пока в крови сохранялся высокий уровень эндорфина после пылкой чувственной схватки со Скарлетт.
        Он хотел только поцеловать ее, но они оба утратили контроль над эмоциями. И удивительно, насколько всемогущим он себя чувствовал, когда заставил ее кончить. Если он слишком долго будет думать о том, как она прильнула к нему, как страстно отвечала на его поцелуи и почти растворила шелк между ними своим влажным ответом, он оскандалится явной выпуклостью под ширинкой.
        Каким бы безумным ни был этот опыт, он нуждался в нем. Сексуальное воздержание вызвало у него концентрацию возбуждения, приближающуюся к смертельной. Да и у нее тоже, как он подозревал. Они оба ворочались с боку на бок каждую ночь.
        То, как они отреагировали друг на друга, ему очень понравилось.
        К счастью, они оказались совместимы не только в сексуальном отношении.
        Скарлетт прекрасно вписывалась в его жизнь. Прохладный английский темперамент был идеальным фоном для его страстной, сильной личности на таких мероприятиях, как эти.
        Глубокое первобытное счастье обладания женщиной отдавалось в его голове, когда он переплел пальцы Скарлетт со своими и почувствовал, как теплое золото ее обручального кольца впилось в кожу его руки.
        Она поймала взгляд Хавьеро и, должно быть, прочитала его мысли, потому что румянец залил ее щеки.
        В этот момент случился неприятный инцидент. В мюзикле, который звучал, вдруг наступила пауза, которую заполнил знакомый голос:
        - …Должно быть, пришел посмотреть на Красавицу и Чудовище, но теперь и не понять, кто из них кто…
        Это была дешевая, но жестокая шутка, вызвавшая несколько смешков у стоявшей неподалеку группы, в которой царствовала Регина.
        Скарлетт напряглась и вырвала бы свою руку, если бы Хавьеро рефлекторно не усилил хватку. У людей, с которыми они разговаривали, в ужасе расширились глаза.
        Хавьеро повернул голову и увидел, что Регина поняла свою оплошность. Она не стала тратить время на раскаяние.
        - Хавьеро, я так рада снова тебя видеть!
        С широкой улыбкой она направилась к ним мимо застывших в молчании людей.
        Музыка снова зазвучала громче, но теперь внимание окружающих было привлечено к скандальному происшествию.
        - Познакомь меня со своей подругой.
        - Невестой, - резко поправил он. - Не будем тебя задерживать. Я уверен, что ты уже уходишь.
        Хотя он и не был хозяином этого торжества, но это значило изгнание.
        Регина побледнела, когда поняла, что потеряла социальный кэш, который никогда не сумеет восстановить.
        - Вы, должно быть, Регина? Я - Скарлетт. - Она протянула свободную руку. - Мы с Хавьеро собирались потанцевать, а потом могли бы поболтать. Надеюсь, что вы побудете еще немного?
        - Я бы с удовольствием, - сказала Регина, настороженно взглянув на Хавьеро, и слабо ответила на пожатие руки Скарлетт.
        - Превосходно. - Она сжала его руку и попыталась затащить на танцпол.
        Он сопротивлялся, наблюдая за Региной, пока та не сглотнула и не опустила глаза. Затем последовал за Скарлетт и заключил ее в крепкие объятия.
        - Зачем ты это сделала? - спросил он сквозь зубы. Ему хотелось раздавить Регину.
        - О, мне тоже хотелось плюнуть ей в лицо, поверь. - На губах Скарлетт расцвела невозмутимая улыбка. - Но я не стану затевать ссору и разжигать пламя, за которое все еще цепляются твоя мать и Эвелина. У меня нет на это ни времени, ни сил.
        А у него хватало. Враждебность и обида наполнили всю его жизнь. У него было предостаточно топоров, чтобы отбиваться, и отказ от них он рассматривал как поражение.
        Осознание этой мстительной стороны своей натуры было тревожным моментом саморефлексии, которая заставила его разглядеть уныние под внешне безмятежным выражением лица Скарлетт.
        Беспокойство пронзило его.
        - Ты устала? Хочешь вернуться домой?
        - Нет, - сказала Скарлетт после недолгого колебания и снова улыбнулась. - Люди сказали бы, что Регина заставила меня бежать, а они и без того достаточно сплетничают обо мне.
        - Так ли это? Я ничего не замечаю. - Конечно, ему и Скарлетт не избежать косых взглядов и разговоров за спиной, но он предполагал, что Скарлетт справлялась с их дурной славой, потому что всегда была стойким солдатом.
        Однако он чувствовал в ней напряжение, пусть даже она тщательно это скрывала.
        Серебряное платье, которое она надела, было потрясающим и любовно облегало ее фигуру, но Хавьеро вдруг увидел, что это броня. Тонкая кольчуга с защитными оборками на шее.
        Скарлетт сознавала, что на нее напали? Неужели она боролась с этим с самого начала?
        Нахлынувшее волной желание защитить Скарлетт заставило его положить руку ей на спину и притянуть ближе к себе.
        - Мне все равно, что думают люди. Если ты устала, мы поедем домой.
        - Я в порядке, - настаивала она, сжимая его прохладные пальцы и уклончиво улыбаясь. - Ты слышал, как кто-то спросил ее, называл ли ты меня своей невестой? Она стала источником свежих сплетен и была вынуждена признать, что у нее был шанс выйти за тебя замуж, но она его упустила. Ты не мог бы придумать более изощренной мести, даже если бы постарался.
        В другое время Хавьеро, возможно, оценил бы иронию ситуации, но он был взбешен тем, что Скарлетт не говорила с ним откровенно о своих проблемах. Она готова поделиться с ним своим телом, но не шрамами, которые его мир оставлял на ее коже.
        - Если ты с чем-то борешься, я ожидаю, что поделишься со мной, - сказал он.
        - Я способна за себя постоять. - Ее подбородок упрямо приподнялся, как было всегда, когда она скрещивала с ним меч.
        Точно так же она сводила его с ума, действуя жестко и непоколебимо против любого давления, которое он на нее оказывал. - Это даже не стычка. Не беспокойся об этом.
        Он не хотел волноваться. В глубине сознания он все еще думал о ней как о своем враге. Однако она также была матерью его сына. Его любовницей. Скоро он сделает ее своей женой.
        Пока кружил ее на танцполе, он следил своим единственным глазом за окружающей обстановкой, позволяя дикому зверю внутри себя отправлять смертельное предупреждение любому, кто подумает, что может укусить его женщину и уйти безнаказанно.
        «Красавица и Чудовище… кто из них кто…»
        Это замечание продолжало принижать самооценку Скарлетт, потому что под гневом скрывалась боль и - она поморщилась, признав это, - позор. Она была зверем. Вот о чем она все время думала. Она не была хорошим человеком. Сначала она оставила мать, брата и сестру на произвол их отца-садиста, сбежала в университет, а затем в Грецию.
        Она могла приводить какие угодно доводы, объясняя свою работу на Нико, но Нико не был столпом общества. Он ужасно относился к Хавьеро, эгоистичный, требовательный и жестокий. Неудивительно, что Хавьеро ненавидел ее за то, что она работала на его отца.
        Теперь она была ужасной матерью, которая не могла утешить своего ребенка.
        Доктор заверил ее, что Локк здоров, что это «просто колики», но она перепробовала все рекомендации, которые смогла найти в Интернете, и, похоже, ничего не помогло.
        Хавьеро, вероятно, чувствовал это и сокращал их общение. Это должно было принести облегчение, а вместо этого заставило ее думать, будто он не хотел, чтобы его видели с ней.
        По крайней мере, он все еще хотел целовать ее, прикасаться к ней. Он делал это каждую ночь, и у обоих прерывалось дыхание от блаженства.
        Скарлетт нуждалась в этом. Жаждала его прикосновений, потому что его поцелуи и ласки заглушили ревущие, обвиняющие голоса в ее голове, и на короткое время она чувствовала себя красивой, желанной и доброй.
        Но это было не так. Даже когда дело касалось работы, за которую она так упорно боролась. Она совершала глупые ошибки. Ей удалось вовремя ликвидировать промахи, но это заняло дополнительное время, и она была так смущена, что никому не сказала, даже Киаре, боясь, как бы ее подруга не потребовала ее замены.
        Она объяснила свое взвинченное состояние стрессом из-за предложения Хавьеро поехать в Лондон. У него там были дела, и он предложил ей сопровождать его. Это был бы своего рода мини медовый месяц, после того как она пройдет последний осмотр у доктора. Он даже договорился, чтобы ее мать приехала в Лондон и познакомилась с внуком.
        Скарлетт оценила все это, но не могла избавиться от ощущения неминуемой гибели при мысли о возвращении в Англию. У нее не было, однако, энергии придумать причину, чтобы отложить это.
        Она посетила своего врача в то утро, когда они уезжали, в основном из-за формальности.
        Локк развивался нормально, и Скарлетт нужен был только рецепт на противозачаточные пилюли. Она для пробы начала принимать их после своего предыдущего визита, чтобы проверить реакцию организма.
        Когда доктор спросил, беспокоит ли ее по-прежнему послеродовая депрессия, она не стала упоминать о слезливости и усталости, которые продолжала испытывать.
        Это просто нужно было перетерпеть, пока она еще приспосабливалась к своей новой жизни. В конце концов все уляжется, и она не будет чувствовать себя такой подавленной, в этом и сомневаться нечего.
        Кроме того, она боялась, что доктор не даст ей разрешение использовать кровать для других целей, кроме сна, если она упомянет, что плохо спит. Физическая близость, которую они имели с Хавьеро, была настолько обнадеживающей, что ей хотелось продолжить. Она надеялась, что переход на следующий уровень еще более их сблизит.
        Она получила свой рецепт и, возвратившись в квартиру, застенчиво улыбнулась, когда нашла Хавьеро в его кабинете.
        - Разрешено путешествовать? - спросил он, закончив телефонный разговор и поднявшись из-за стола.
        Господи, этот мужчина чертовски сексуален. У него естественная грация хищника, лениво приближающегося к своей самке, и преисполненного уверенности в своем праве обладать ею.
        Она сглотнула и кивнула, густо покраснев.
        - И возобновить все остальное…
        - Что ж, это отличная новость. Мне не терпелось покататься на коньках. - Он наклонился и запечатлел дразнящий поцелуй на ее смеющихся губах. - К сожалению, мои новости не так важны. Я останусь с тобой в Лондоне достаточно долго, чтобы познакомиться с твоей матерью, но потом мне нужно будет лететь в Нью-Йорк.
        - Может, нам с Локком поехать с тобой в Америку?
        - Я буду занят там каждый день, - отмахнулся он. - Тебе будет удобнее возвратиться в Каса-дель-Сьело, когда захочешь.
        «Зато так ты подольше побудешь со своей семьей», - хотела сказать Скарлетт, но он развернул ее к двери.
        - Я заказал столик на ужин. Давай доберемся до Лондона, пока я не отвлекся на «другие дела».
        Скарлетт много путешествовала с Нико и всегда останавливалась в пятизвездных отелях или роскошной недвижимости, которой он владел. Она достаточно наблюдала за его сделками, чтобы сразу понять, что за драгоценность была у Хавьеро - пентхаус недавно построенного стеклянного небоскреба в Мейфэре.
        Вид, конечно, открывался потрясающий, и особенно с террасы, но и интерьер был не менее красив. Квартира была обставлена в ультрасовременном стиле, цветовая гамма нейтральная: слоновая кость с оттенками серебристого и сине-серого.
        В квартире было пять спален, каждая с ванной, хозяйских две - его и ее.
        Хавьеро ненадолго вышел, пока она распаковывала вещи, и вернулся с парой сережек-капель - белые бриллианты обрамляли свисающие бледно-голубые.
        - Это подарок. В честь нашего первого настоящего свидания.
        - Цветов было бы достаточно, - сказала Скарлетт, но сладчайшее наслаждение омыло ее с головы до ног. Он пытался сделать этот вечер особенным, и она нашла это невероятно милым. Даже многообещающим.
        - Спасибо тебе. Они прекрасны.
        Скарлетт надела серьги и подняла свои распущенные волосы, чтобы Хавьеро мог видеть украшения.
        - Это очень мило, - сказал он, касаясь ее локтей и побуждая застыть с руками в волосах, в то время как взгляд его проделал путь вниз, туда, где ее груди резко очертились на фоне шелка халата.
        - Возможно, тебе следует оставаться в таком положении, пока я буду исполнять наш заказ.
        - Я только что уложила Локка. У нас, вероятно, есть по крайней мере… десять минут, - пошутила она.
        Его лицо осветила нежность, когда он обнял ее за шею и притянул к себе.
        - С этим я могу работать. А ты можешь?
        - Попробуй меня. - Она провела пальцем по его пуговицам. Его особый запах, пряный и легкий, витал в воздухе, призывая прижаться к нему теснее.
        Скарлетт поразило, что ни один мужчина никогда не заставлял ее чувствовать себя так - возбужденной, жаждущей близости. Хавьеро приник к ее губам в томном поцелуе. Она пылко ответила, а когда ее язык встретился с его языком, у нее подогнулись колени.
        Она провела руками по его спине. Ей хотелось сорвать с него одежду, гладить его кожу, чувствовать его губы на своем теле.
        Скарлетт была так счастлива в тот момент. Безумно счастлива. Она провела рукой до самого его затылка, побуждая вернуться для еще одного поцелуя.
        Когда ее пальцы задели ремешок его повязки на глазу, он смахнул ее и бросил на ночной столик, затем подхватил ее на руки.
        И тут в дверь спальни постучали.
        Его лицо побледнело от возмущения.
        - Занят, - выдавил он.
        - Мне отпустить женщину внизу? - спросил дворецкий. - Мисс Уокер?
        - Мама? - с беспокойством спросила Скарлетт. - Скажи им, чтобы ее проводили наверх, - попросила она, пока Хавьеро помогал ей встать на ноги. - Мне так жаль. Я написала ей, когда мы уезжали из Испании, что будем здесь сегодня вечером. Думала, она приедет утренним поездом. Может быть, она неправильно поняла.
        - Не случилось ничего такого, что не мог бы исправить холодный душ, - сказал он с печальным разочарованием. - Пригласи ее присоединится к нам за ужином.
        - Мне очень жаль.
        - Я так долго ждал. - Хавьеро поцеловал ее. - Но ничего, наверстаем позже, - предложил он и исчез в ванной.
        Скарлетт услышала звяканье прибывшего лифта и поспешила из спальни как была, в халате. Это ведь мама.
        Только все оказалось не так. Это была ее сестра, Элли.
        ГЛАВА 8
        Элли была ярко накрашена и одета для клуба - в короткую обтягивающую юбку. Ее топ с леопардовым принтом и глубоким вырезом открывал большую часть груди.
        Она поднесла ко рту вейп и выпустила облако пара, рассматривая Скарлетт с ног до головы, пристально глядя ей на грудь.
        - Это чё, настоящие?
        - Что? - Скарлетт коснулась кулона в виде инкрустированного бриллиантами замочка, который Хавьеро подарил ей за сына. - Это?
        - Твои сиськи. Раньше они были намного меньше.
        - У меня только что родился ребенок.
        - Ой, верно. Где он? - Элли огляделась.
        - С няней. Спит. - Скарлетт бросила на дворецкого напряженный взгляд. - Это моя сестра, Элли.
        - Мне приготовить комнату?
        Скарлетт видела, что Элли взяла с собой дорожную сумку.
        - Организуйте номер в соседнем отеле. За мой счет, - заверила она Элли с улыбкой, которая скрывала ее волнение.
        Элли хмыкнула, когда дворецкий вышел.
        - Значит, ребенок не мешает тебе спать. У тебя есть няня и дворецкий?
        И экономка, которая также готовила, но Скарлетт не стала утруждать себя упоминанием об этом.
        - Рада тебя видеть. Как твои дела?
        Элли выпустила свежее облако пара с ароматом вишни, и Скарлетт помахала рукой, чтобы развеять тошнотворно-сладкий аромат, чувствуя, как начинает болеть голова.
        - Ты можешь не делать этого здесь? Где мама? - Она взглянула в сторону лифта.
        - Не захотела приезжать. - Элли выключила вейп и бросила в карман плотно набитой сумки. - Папа попросил ее навестить его завтра. Она предпочла это сделать.
        - Но… - Сердце Скарлетт оборвалось от разочарования, неужели она заслужила такое пренебрежение? - Значит, она вообще не приедет? Ты пыталась ее уговорить?
        - Какой в этом смысл?
        Это было пренебрежение чувствами Скарлетт, но не намеренная жестокость. Элли, как и все дети в их семье, была отравлена извращенным воспитанием.
        Ее способ справиться с этим состоял в том, чтобы своевольничать и крутить романы с парнями. От жалости к сестре в груди у нее все сжалось.
        - Мама была так взволнована встречей с Локком, - пробормотала она.
        На самом деле ее мать пыталась уговорить Скарлетт приехать к ним домой и отправиться с ней в тюрьму, но Скарлетт придумала отговорки, сославшись на жесткий график Хавьеро и страдающего коликами сына.
        Может быть, не стоит жаловаться на эгоизм матери, когда ее собственные причины для отказа были примерно такими же. Но она пыталась помочь своей матери. У нее была надежда, что согласие матери на однодневную поездку подтвердит то, что она не позволяет мужу контролировать каждое ее движение.
        Ничего не вышло. Почему ее мать все еще находится у него под каблуком? Скарлетт сделала так много, чтобы попытаться вытащить ее из этого плена: миллион раз приглашала приехать в Грецию, предлагала оплатить любые счета, чтобы добиться для нее развода.
        Мама оставалась накрепко привязанной к мужу. Почему? Папа не использовал свое время в тюрьме на общение с психологом по поводу жестокого обращения с близкими и попытки преодолеть свой алкоголизм.
        И когда Скарлетт осуждала его поведение, мать бросалась на защиту: «Твой отец любит всех нас, и это очень много».
        - Место прям нереальное. - Элли бродила по гостиной, тараща глаза на кристаллы, свисающие со светильников, и благоухающие свежесрезанные цветочные композиции.
        Она провела пальцами по спинке мягкого кожаного дивана. - «Роскошь должна быть удобной, иначе это не роскошь». Коко Шанель. А ты отлично устроилась.
        - Все это принадлежит Хавьеро, - отмахнулась Скарлетт.
        - Но ты выходишь за него замуж, - сказала Элли более жестким тоном, переводя взгляд с кольца Скарлетт на ее кулон, потом на серьги.
        - Мы еще не назначили дату. - Скарлетт сжала губы.
        - Наверное, поэтому я и не получила приглашения. Но это вряд ли. Нас никогда и никуда не приглашают. Разве что в Лондон. На бутерброды.
        - Я работала, чтобы оплатить вам жилье. У меня не было отпуска, за исключением нескольких дней. Потом Нико заболел…
        - Подумаешь… - Элли со скукой отмахнулась от ее слов.
        - Мама могла бы позвонить и сказать, что не сможет приехать к нам. Мы с Хавьеро хотели сделать…
        Элли фыркнула и искоса взглянула на нее.
        - Хотели сделать? Я думаю, что ты много чего сделала со своим Хавьеро, чтобы получить все это, не так ли?
        - Не будь отвратительной.
        - Это я отвратительна? А разве не ты переспала со стариком, чтобы наложить руки на его деньги? А потом залетела от его сына, чтобы скрепить сделку. Должна отдать тебе должное - ты на платиновом уровне в этой игре. Мне вот только интересно, когда начнешь делиться… О, привет… - Элли захлопала ресницами.
        Нижнюю часть живота Скарлетт свело, прежде чем она повернулась, чтобы увидеть бесшумно вышедшего из спальни Хавьеро, в свежей белой рубашке и отглаженных черных брюках. Его волосы были влажными, выражение лица жестким и напряженным.
        Он отстраненно кивнул.
        - Моя сестра, Элли, - сказала Скарлетт, раздосадованная тем, что он, должно быть, все слышал. - Мама не смогла приехать. Элли, это Хавьеро.
        - Я не могла допустить, чтобы билет на поезд пропал. - Элли протянула ему руку. - И мне захотелось насладиться ночной жизнью Лондона. Похоже, вы хотели сделать это вдвоем. Не возражаешь, если я присоединюсь к вам? Сто лет не встречалась со Скарлетт.
        - Конечно, - сказал Хавьеро, и Скарлетт поспешила уточнить:
        - Я забронировала Элли номер в отеле и боюсь, что наш ранний ужин - это не то, что она имела в виду, говоря о ночной жизни.
        - О, это определенно только начало, - усмехнулась Элли. - Одевайся, пока я поболтаю с твоим женихом.
        Скарлетт никогда не застегивала молнию на платье быстрее.
        Когда они добрались до ресторана, она чуть не расплакалась. Это был интимный и, очевидно, хорошо продуманный выбор Хавьеро, пожелавшего провести вечер в романтической атмосфере.
        В ресторане был небольшой танцпол и живое трио, играющее умопомрачительные мелодии. Если бы они пришли сюда одни, это был бы прекрасный вечер.
        Вместо этого это им пришлось слушать развязную болтовню Элли и вполне серьезные предложения в адрес Хавьеро познакомить ее со своими богатыми друзьями. При этом она поглощала один модный коктейль за другим.
        Скарлетт умирала от желания побыстрее закончить ужин, но не хотела сцены.
        - Мне казалось, ты мечтала делать прически и грим для фильмов? Я думала, ты планируешь поездку в Калифорнию. - Скарлетт пыталась отвлечь Элли от очередного коктейля.
        - О да. Так великодушно с твоей стороны оплатить мои курсы гримеров. Но почему я вообще должна работать, когда ты как сыр в масле катаешься? Она всегда представляет все так, будто принесла великую жертву, - сказала Элли, обращаясь к Хавьеро. - Устраиваешься на теплую работу к своему старику, путешествуешь с ним по всему миру, уговаривая его отдать нам наш собственный дом.
        А что там у тебя в Испании? Есть пляжный домик, где я могла бы погостить?
        - Элли, прекрати, - попыталась одернуть ее Скарлетт.
        - Что? Такая жизнь только для тебя? Не для нас, недоумков?
        - Я же говорила тебе, что все было непросто. Я подумаю, что смогу для тебя сделать, если будешь хорошо себя вести, - процедила она сквозь зубы.
        - О, похоже, сегодня кому-то повезет. - Элли с ухмылкой поглядела на Хавьеро.
        За весь вечер он не проронил ни слова, и Скарлетт была так потрясена, что боялась даже встретиться с ним взглядом. Она прервала разговор перед десертом, настаивая на том, чтобы вернуться к Локку.
        - Я пыталась провернуть твой беспроигрышный трюк, но так и не добилась успеха, - невнятно проговорила Элли, когда Скарлетт посадила ее в такси до отеля. - «Ах, я случайно забеременела…» - Элли сцепила руки под подбородком и подмигнула, потом отдала ей честь. - Снимаю шляпу.

* * *
        - Мне так жаль, - сказала Скарлетт, когда они с Хавьеро сидели в его машине. - Элли было тринадцать, когда я уехала в университет. А несколько лет спустя отправилась в Грецию. Я никогда не говорила с ней откровенно о том, как все произошло. Ей тоже пришлось нелегко…
        - Ты собираешься завтра увидеться с матерью? - сухо спросил Хавьеро. Было ясно, что он не хочет слушать, как она защищает Элли.
        - У нее назначена встреча. - Отчаяние, переполнявшее ее, не позволило признаться, куда направлялась ее мать. - Мы могли бы поехать в Нью-Йорк с тобой?
        - В этом нет необходимости. - Его категоричный отказ уничтожил проблеск надежды на то, что они станут счастливой семьей. - Я присоединюсь к лондонской команде, отправляющейся чартерным рейсом утром. Ты можешь использовать мой самолет, чтобы отправиться обратно в Мадрид, когда тебе будет удобно.
        - Спасибо, - пробормотала она, не зная, что еще сказать.
        Густая тишина окутала их, когда они вернулись в квартиру. Скарлетт сказала, что проверит, как там Локк, на что Хавьеро ответил:
        - Мне завтра рано вставать. Я иду спать.
        Он все еще не спал, когда она легла рядом с ним в постель.
        - Хавьеро, мне очень жаль. Я хотела, чтобы сегодняшний вечер был таким… - Она не решалась сказать «особенным», боялась, что это прозвучит слишком откровенно. Вглядывалась в темноту, пытаясь прочесть выражение его лица. Им было так хорошо несколько часов назад, но эта гармония была уничтожена так же быстро, как задувают свечу. - Так и было… - Она сглотнула, уверенная, что ей необходимо действовать здесь и сейчас, если она хочет преодолеть пропасть. - Я с нетерпением ждала возможности заняться с тобой любовью, - призналась она шепотом. Она хотела, чтобы Хавьеро любил ее, но не знала, как его вдохновить.
        Его молчание заставило ее замкнуться в себе.
        - Мы не должны торопиться, - наконец произнес он напряженным голосом.
        - Ты не хочешь? - Она осмелилась провести рукой по матрасу и найти его руку. Она потянулась дальше, к обнаженной груди, и бисеринка его соска ткнулась ей в ладонь.
        - Я уверен, что ты могла бы убедить меня, если бы захотела.
        Скарлетт не видела выражения его лица, но в голосе звучала легкая горечь. Возможно, и осуждение.
        Ее рука дрогнула, но она оставила ее на груди Хавьеро, там, где глухо стучало его сердце.
        Она знала, что все грязные намеки, которые сделала Элли, могут засесть в голове, но это была неправда! Она хотела Хавьеро ради него самого, а не ради денег, его или Нико.
        - Ты имеешь в виду, что я должна… гм… тебя соблазнить? - На последнем слове ее голос сорвался.
        - Если хочешь.
        Скарлетт не знала, как это сделать. Она испытывала удовольствие каждый раз, когда он прикасался к ней, но это было неосознанно.
        Спонтанный ответ и неприкрытая жадность почувствовать его, испытать удовольствие от его ласк и поцелуев.
        Ей нравилось чувствовать себя любимой, однако она не знала, как вызвать у Хавьеро такие же эмоции.
        «Возможно, сейчас я теряю его», - подумала она, собираясь убрать руку с его груди, и почувствовала, как он непроизвольно дрогнул, будто хотел остановить ее отступление, и удержалась в последнюю секунду.
        Смелым движением она обвела его сосок кончиком большого пальца и услышала слабый вздох. Это было невероятно обнадеживающе.
        Скарлетт придвинулась ближе, но Хавьеро остался лежать на спине, только закинул руку за голову, чтобы их тела теснее соединились. Он повернул голову и, позволяя ей взять на себя инициативу, поддразнил, приоткрыв губы. Хотя она продолжала ждать доказательств его мужской склонности к доминированию, он оставался безучастным, словно испытывая ее.
        Или его реакция была столь прохладной?
        Мучимая этой мыслью, Скарлетт немного отстранилась, но скользнула рукой к его плоскому животу, провела пальцем вдоль линии волос по центру, обвела пупок и позволила себе двинуться ниже.
        Он был сильно возбужден.
        Это оказалось той поддержкой, в которой она так нуждалась. Скарлетт глубже поцеловала его, чувствуя, как собственное тело наливается сладкой истомой, внизу живота пульсировало. Она прижалась своим бедром к его бедру, не прекращая ласкать и целовать Хавьеро, потом прижалась ртом к его соску, дразня языком твердую бусинку, и наслаждалась приливом уверенности, когда он втянул в себя воздух. Однако ответ его оставался сдержанным, тогда как ей хотелось страсти.
        Неужели его желание к ней было убито сегодня ночью? Она не могла вынести этой мысли.
        Скарлетт полностью легла на него, скользя губами по гладкой коже у его ключицы, по груди.
        Обе его руки потянулись к изголовью кровати, ухватились за край спинки. Он был сейчас одним длинным напряженным зверем под ней. Ее сердце подпрыгнуло от радостного волнения.
        Она возбуждала его. И сопротивление разгорающейся страсти давалось ему нелегко. С загадочной улыбкой Скарлетт проложила дорожку поцелуев вниз по его торсу. Его мускусный запах наполнил ее ноздри, когда она почувствовала солоноватый вкус его мужского естества.
        Все тело Хавьеро дернулось, и Скарлетт толкнула в стороны его бедра, освобождая себе место, чтобы исследовать возбужденный член прикосновениями и языком, стараясь доставить максимальное удовольствие и чувствуя, что ему уже некуда становиться тверже или длиннее. При этом и сама она была на пике желания.
        Как раз в этот момент Хавьеро сказал:
        - Подожди, мне нужен презерватив.
        Она встала на колени между его ног.
        - Я принимаю таблетки.
        - Давай все же не будем рисковать. - Он перекатился, потянулся к прикроватному столику, выдвинул ящик, достал презерватив и протянул ей.
        Дрожащими руками Скарлетт попыталась надеть его, но у нее плохо получалось, потому что она никогда не делала этого раньше. Хавьеро с нетерпением сказал:
        - Давай я сам. Сними лучше ночную рубашку.
        Его голос звучал отстраненно, и ей показалось, что он не так взволнован и возбужден, как она. Ее глаза увлажнились от беспомощности, когда она сбросила ночную рубашку и осталась стоять на коленях там, где была.
        Хавьеро наконец прикоснулся к ней, направляя ее, чтобы она его оседлала.
        - Ты этого хочешь, не так ли?
        - А чего хочешь ты?
        - Я только что надел презерватив. О чем это говорит?
        Теперь его руки не отрывались от ее тела, он жадно наполнял ладони ее грудями, бедрами и круглыми ягодицами, как будто не мог насытиться.
        Одна рука поднялась вверх по внутренней части ее бедра, и большой палец скользнул внутрь, раздвигая влажные складки. А когда Хавьеро нашел ее набухший чувствительный бугорок, он зарычал от удовольствия.
        Это наконец был любовник, который дразнил ее точкой невозврата каждую ночь. Она приподнялась, чтобы подвести его к своему лону, а затем медленно принять.
        - О боже!
        - Больно? - хрипло спросил он.
        Нежность наполнила ее, когда она прижалась к нему.
        - Мне очень хорошо, - выдохнула она.
        Между ними зарождалось очень робкое доверие, которое нуждалось в защите, но в этот момент Скарлетт чувствовала невероятную близость с ним. Она целовала его самозабвенно, долго и глубоко, испытывая восторг от физического единения с ним.
        Нарастающее возбуждение делало ее ласки все более смелыми и чувственными, и Хавьеро отвечал, гладя ее спину и бедра.
        Когда Скарлетт начала двигаться, он повел ее. Двигался вместе с ней, глубоко погружаясь в ее лоно. И наконец болезненное чувственное напряжение взорвалось потрясающе мощным оргазмом. Задыхаясь, с колотящимся сердцем, она упала Хавьеро на грудь. Он обнял ее и перекатился, чтобы быть сверху.
        - Теперь моя очередь, - сказал он.
        - М-м-м, - согласилась Скарлетт и обняла его за плечи, скрестила лодыжки за поясницей и застонала от удовольствия, когда он стал входить и выходить медленными, мощными толчками.
        Однако, когда напряжение снова стало нарастать и она подошла к самой вершине, Хавьеро опустился на нее и замер, больше не совершая толчков.
        - Что ты делаешь? - Она задыхалась, сбитая с толку.
        - Тебе не нравится?
        - Нет, это приятно, но… - Скарлетт недвусмысленно пошевелилась под ним.
        - Теперь я главный, Скарлетт, - сказал Хавьеро, и она почувствовала его волю, как силу, завладевающую самой ее душой.
        Он увлек ее обратно к вершине и заставил снова отступить, доведя до такого экстаза, что она царапнула ногтями его спину и впилась зубами в плечо.
        Он рассмеялся и прикусил ее губу.
        - Что случилось, дорогая?
        - Не заставляй меня умолять, Хавьеро.
        Она повернула голову, пытаясь скрыть слезу, побежавшую к виску.
        Он обнял и притянул ее к себе. Почувствовав губами влагу на ее виске, большим пальцем стер слезинку.
        - Чего ты хочешь от меня? - спросил он.
        - Хочу тебя. Хочу большего.
        Она хотела вернуться к тому, что было у них несколько месяцев назад. Чтобы их занятия любовью стали перезагрузкой. Мечтала начать все с чистого листа.
        Это была глупая фантазия, но она не могла от нее отказаться.
        Она держала Хавьеро в объятиях настолько интимных, что могла чувствовать его пульс, бившийся у нее между ног, но слишком многое произошло, чтобы позволить им вернуться к тому моменту глубокого удовольствия. Если бы она осталась с ним в тот день, у нее, возможно, был бы шанс.
        И вот теперь она пытается воссоздать иллюзорную магию того момента их прошлого.
        Ее сердце билось за пределами груди, пытаясь достучаться до него, но его сердце было закрыто. Почему еще он держал ее вот так, на грани экстаза?
        Когда его губы коснулись ее губ, она вложила в поцелуй все, что у нее было: душу и всю любовь, живущую в ней. Перестала бороться с его мучительным темпом и наслаждалась им вместе с ним, желая, чтобы этот момент длился вечно.
        Скарлетт крепко обнимала его, пока они растягивали каждую ласку и поцелуй. Это наполнило их чем-то глубоко эмоциональным, пока она не задрожала под влиянием этого утонченно мощного соития.
        Она провела по его губам кончиком пальца, и это был самый изысканный поцелуй в ее жизни, затем в безумном отчаянии сжала в кулаке его волосы.
        Хавьеро поймал ее руку и прижал к матрасу, переплетя их пальцы.
        Затем он стал двигаться, все ускоряя и ускоряя темп.
        К тому моменту Скарлетт была сплошным нестерпимым желанием.
        Последние остатки самообладания покинули ее. Она любила Хавьеро всеми фибрами души.
        Но когда маленькая смерть кульминации настигла ее, и Скарлетт столкнулась с фактом, что ничто не вечно, особенно этот краткий визит в рай, который пережила с Хавьеро, она почувствовала, как что-то надломилось внутри, и слезы побежали из-под ресниц по ее щекам.
        ГЛАВА 9
        Хавьеро осторожно выбрался из кровати, стараясь не потревожить спящую Скарлетт.
        Следовало бы разбудить ее, чтобы попрощаться, но среди ночи они снова занимались любовью, и с такой страстью, что он все еще чувствовал, будто она украла частичку его.
        Он не прикоснулся бы к ней снова, если бы она сама не потянулась к нему. Его все еще беспокоили ее слезы после их первого занятия любовью, которое последовало за этим ужасным ужином с ее сестрой. Учитывая его смятение, странно, что он вообще занялся с ней сексом. Он чувствовал себя раздраженным и подозрительным.
        Была ли она в самом деле искусной золотоискательницей, а он - законченным дураком?
        В любом случае, это не меняло того факта, что у них был сын.
        Но было ли у них будущее?
        Если бы он мог держать Скарлетт на расстоянии, уже сделал бы это, но она обладала для него непреодолимой притягательностью. Он сопротивлялся этому так долго, как только мог, а потом она разобрала его контроль по частям, что добавило ему внутреннего недовольства.
        И эти ее слезы…
        Хавьеро ненавидел себя, чувствуя животным, хотя Скарлетт клялась, что он был совсем не груб. Она пробормотала что-то о гормонах и заснула, а потом снова потянулась к нему несколько часов спустя.
        Во второй раз она не плакала. Не произнесла ничего, кроме его имени, которое выкрикивала, в то время как ее тело сотрясалось в бурной кульминации.
        Почему ей снова захотелось заняться любовью? Решила держать его в сексуальном ступоре, чтобы он не стал задавать слишком много вопросов о ее положении в семье?
        Он не хотел разбирать их любовные отношения или ее мотивы, думал лишь о том, насколько сильно их занятия любовью повлияли на него.
        Казалось, он лишился тверди под ногами.
        Он пережил гамму эмоций - от гнева на нее и на себя до подозрения и отвращения, нетерпения и задетого самолюбия. Но все это завершалось жадным желанием, которому он не мог сопротивляться.
        А потом он испытал удовольствие. Такое яркое продолжительное удовольствие, пронизанное заботой и собственничеством, и странную мрачность после этого, потому что все еще не знал, мог ли доверять Скарлетт.
        И это означало, что двери внутри его, которые она распахнула, должны были быть запечатаны, оставив ее снаружи.
        Сидя на краю кровати, он обхватил голову руками, пытаясь успокоиться и точно определить, как и где была нарушена его защита, чтобы суметь восстановить ее. Он не был одним из тех, кто отказывается что-либо чувствовать, считая слезы слабостью, а любовь - ложью. Он уважал силу эмоций, однако знал и об их способности опустошать и разрушать. Манипулировать. Переживая коварные интриги родителей и горечь от соперничества с Вэлом и потери деда, он научился быть благоразумным и не подпускать никого к своему сердцу.
        Его сын, конечно, проскользнул прямо туда, и он совсем не жалел об этом, за исключением того, что Локк сделал его уязвимым, и теперь он осторожничал, размышляя, стоит ли глубоко привязываться к Скарлетт. Пройдут годы, прежде чем сын станет достаточно взрослым, чтобы предать его, но она могла отвернуться от него в любой момент.
        Он не хотел верить, что Скарлетт это сделает, но и полностью довериться ей тоже не решался, имея горький опыт в прошлом.
        Он оделся и пошел попрощаться с сыном. Локк спал, и Хавьеро велел няне не будить Скарлетт как можно дольше.
        Она рассердится на него за это, так как старалась кормить сына грудью, насколько это было возможно.
        Скарлетт была заботливой матерью, он не мог с этим спорить, но также не мог выкинуть из головы слова ее сестры.
        Уходя, он испытал тот же толчок в сердце при расставании со Скарлетт, что и при расставании с сыном, и это подтверждало, как необходима ему эта маленькая разлука.
        Ему требовалось время, чтобы восстановить свою защиту.
        Через три дня Скарлетт собралась с духом и стала спускаться в небольшой офис, который Хавьеро устроил для нее в Каса-дель-Сьело.
        Палома неизменно находилась в главной гостиной или иным образом контролировала каждое ее движение.
        У Скарлетт не было сил противостоять ей. Депрессия и истощение заставили ее почувствовать себя ходячим мертвецом, но она не могла винить Локка за то, что он лишил ее сна. Грызущая неуверенность не давала ей уснуть с самого Лондона.
        Хавьеро уехал, пока она спала, и они почти не разговаривали по телефону. Скарлетт написала ему, чтобы он знал, что они благополучно вернулись в Испанию.
        Вчера телефонный разговор у них вышел короткий - Локк раскапризничался, да и сказать было особо нечего. Она все еще переживала смущение из-за неловкого ужина с сестрой, их жарких занятий любовью и ее вновь открывшихся чувств.
        Должна ли она была сказать Хавьеро, что любит его? В данный момент физическая близость с ним была выражением всего, что таилось в ее сердце.
        С тех пор она не могла понять его настроения и от этого впала в уныние.
        Элли не ответила ни на один из ее звонков. Ей пришлось узнать от матери, что сестра благополучно вернулась домой. По непонятной причине Скарлетт была единственной, кто чувствовал себя ужасно виноватой и стыдился, что все пошло наперекосяк с ее сестрой. А потом был короткий звонок от ее матери, которая просила дать денег, чтобы оплатить счета за юридические услуги для досрочного освобождения ее отца.
        Уровень стресса Скарлетт зашкаливал, что сказывалось на ее самочувствии и работе. Теперь она беспокоилась о своей матери и о том, как тяжело ей находиться здесь с Паломой без поддержки Хавьеро. Она ощущала себя гостьей, которая злоупотребляет гостеприимством хозяйки.
        Все это заставляло чувствовать себя так, как будто она с привязанными к ногам гирями идет по свежезалитому цементу.
        - Вот и она, - услышала Скарлетт голос Паломы.
        - Простите? - Она вынырнула из полумрака, проходя под аркой в гостиную.
        - Хавьеро хотел бы поговорить с тобой по видеосвязи.
        - Ой, привет! - Ее сердце заколотилось, но счастливая улыбка умерла раньше, чем успела появиться на губах, когда Скарлетт заметила его рассеянный хмурый взгляд.
        - Я сказал маме, что все здесь пошло наперекосяк. - Он кивнул кому-то за кадром. - Мне придется пробыть в Нью-Йорке до конца недели.
        Вот как ее информировали? Второй после его матери. Позвали на ковер, чтобы Палома могла смотреть на нее сверху вниз со смесью превосходства и скуки на лице.
        - Очень жаль. - Скарлетт встретилась с ним взглядом в планшете, пытаясь спрятать беспокойство за невозмутимой улыбкой. Таким естественным словам, как «я скучаю по тебе», она не позволила слететь с языка. Ее любовь была слишком новой, чтобы проявиться в первый раз вот так, на глазах у его матери.
        - Может быть, позвонишь мне позже, и мы поговорим, - предложила она.
        - Из-за разницы во времени ты будешь в постели, когда я освобожусь. Нет, не этот, - нетерпеливо сказал он кому-то невидимому и сухо бросил Скарлетт: - Мне нужно идти.
        - Конечно, - пробормотала она, и Палома, забрав у нее планшет, закончила разговор словами: «Береги себя, дорогой».
        Скарлетт на мгновение замерла, вертя кольцо на пальце, не уверенная, что сможет и дальше выносить неприязнь Паломы. Может быть, сейчас удобный случай объясниться?
        - Могу я присесть и поговорить с вами? - спросила она.
        Палома оторвала взгляд от планшета, отложила его в сторону, мгновение смотрела на Скарлетт, затем кивком указала на стул.
        Скарлетт опустилась на краешек сиденья. Прежде она общалась с этой женщиной, будучи эмиссаром Нико. Но сейчас ситуация была совсем иная.
        Ее единственным приоритетом тогда было продвижение интересов Нико. Ей не нужно было беспокоиться о том, как относится к ней Палома. Теперь, однако, каждое слово, сказанное Паломе, каждый поступок она должна была соотносить с интересами Хавьеро. Вчера Палома спросила ее, как долго она собирается оставлять Локка незаконнорожденным, и долго сокрушалась о том, что не высыпается из-за плача Локка по ночам.
        Скарлетт не могла продолжать в том же духе, враждебность Паломы душила ее. Если она собиралась серьезно рассмотреть предложение Хавьеро, ей нужно было наладить отношения с будущей свекровью. Найти способ сделать эту виллу более похожей на семейный дом для нее самой, ее мужа и сына.
        - В чем дело? - Палома была такой же холодной, как и всегда, давая Скарлетт понять, что ее терпение на исходе.
        - В прошлом, - осторожно начала Скарлетт, - для Нико всегда было важно одинаково относиться к своим сыновьям и их матерям.
        - Да, я знаю, - ледяным тоном отрезала Палома. - Я была его женой, но получала так же мало уважения, как и его любовница. Это раздражало.
        И тридцать три года спустя она все еще крепко цеплялась за свою обиду.
        - Придерживаясь пожеланий Нико, я сочла нужным напомнить вам об этом. - Скарлетт облизнула губы. - Я не уверена, что вы были в курсе всех деталей завещания. Например, того, что каждая из нас с Киарой имеет право на пособие.
        - Я уверена, что это было очень важно для вас.
        - Нико принял такое решение, чтобы мы могли растить его внуков при том же уровне жизни, которого он сам придерживался. - Терпение Скарлетт было на исходе.
        Брови Паломы поползли вверх от дерзости собеседницы.
        Скарлетт снова взяла себя в руки.
        - Поскольку Вэл содержит Киару, ей не нужны эти деньги. Она договорилась с Эвелиной, что потратит свое пособие для покупки недвижимости, которой
        Эвелина может пользоваться всю жизнь и которая в конечном счете перейдет Аурелии.
        Высокомерное выражение лица Паломы не изменилось.
        - Не понимаю, почему ты решила, что меня интересуют эти люди и то, как они ведут свои финансовые дела.
        - Ну, я сочла этот компромисс разумным. Я знаю, вы чувствуете, что завещание Нико по отношению к вам несправедливо.
        - Ты думаешь, я считаю это несправедливостью? Это было оскорбление после многих лет издевательства.
        - Да, именно поэтому я и хотела предложить вам то же самое.
        - Ты хочешь сказать, что готова заплатить мне за то, чтобы я покинула мой дом, и ты могла жить здесь на содержании у Хавьеро? Да как ты посмела?! - Палома резко подалась вперед. - Где ты набралась наглости сделать мне такое предложение?
        Огорошенная, Скарлетт отчаянно пыталась понять, в чем же проявилось неуважение. Ее живот скрутило от досады. Ей следовало подождать Хавьеро и действовать через него, но обратного пути теперь не было.
        - Я предлагаю тебе оставить это пособие для себя. Оно понадобится, когда ты разведешься с Хавьеро.
        - Мы даже не женаты!
        - И почему же? Потому что надеялась сначала избавиться от меня? Ты жила за счет Нико, ты управляешь его состоянием, у тебя щедрое пособие, твой сын - наследник Хавьеро, но ты хочешь большего. Ты хочешь выкинуть меня и забрать дом, который построили мои предки! Я никогда в жизни не встречала более алчного стяжателя, хотя и знакома с Эвелиной Казале!
        - Я совсем не об этом говорила! - возмущенно воскликнула Скарлетт, но тут же взяла себя в руки, пытаясь увидеть ситуацию со стороны Паломы. - Я знаю, что вы все еще питаете злобу, потому что я работала на Нико. Это была моя работа, Палома, ничего больше. Я надеюсь, что вы дадите мне честный шанс доказать, кто я такая, помимо того, что была помощницей Нико, - настаивала она.
        - Я прекрасно знаю, кто ты такая, - прошипела Палома. - У меня есть полный отчет о твоей семье. Твой отец - пьяница, который сидит в тюрьме. Твоя мать управляет каким-то борделем…
        - Прошу прощения? Время от времени она принимает студентов.
        - У твоей сестры отсутствуют понятия о нравственности.
        - Что?!
        - Она нахлебница, которая не может удержаться даже на должности парикмахера. Твой брат, обвиненный в торговле наркотиками, сбежал из страны.
        - Это совсем не так!
        - И все знают, какую работу ты на самом деле выполняла для Нико. Меня тошнит оттого, что мой сын привязался к тебе. Ты думаешь, Хавьеро хочет быть замазанным во всем этом? Нет. Он женится на тебе ради своего сына, но ваш брак не продлится долго. Ты даже не любила его.
        Скарлетт вскочила на ноги.
        Все туго натянутые струны, которые тянули ее в дюжине направлений в течение недели, оборвались, огненный демон внутри ее взял верх, извергая яд, о существовании которого она и не подозревала.
        - Вы три десятилетия вопили «какая я несчастная!», потому что Нико задел вашу гордыню. Хотите знать, как я смею предлагать вам жить в другом месте? Да потому что не знаю, как вообще кто-то может жить с вами под одной крышей. Вы с Нико и ваш отец переложили взрослые обязанности на ребенка. Вы настроили своего сына против собственного отца, не позволив даже проститься с Нико, когда тот умирал. Вы здесь самый мерзкий человек, Палома, а не я.
        Глаза Паломы расширились.
        - Да, гнилые корни не скроешь, - с издевкой произнесла она.
        Монстр внутри Скарлетт исчез так же быстро, как и появился, на смену пришли слезы и чувство унижения оттого, что она полностью потеряла контроль над собой.
        Унижение, а также гнев побудили ее произнести эти слова:
        - Я отвезу Локка в Мадрид.
        - Какого черта, Скарлетт?
        Она игнорировала его сообщения и звонки во время поездки в город, но теперь, когда была за закрытой дверью их спальни в Мадриде, ответила на его звонок - без видео, потому что боялась встретить его взгляд.
        - Мне не следовало выходить из себя.
        У нее было время осознать, как ужасно она себя вела. Да, ее спровоцировали, но она чувствовала непроходящую боль из-за того, что утратила контроль над собой.
        Темные тучи, которые, казалось, следовали за ней по пятам, сомкнулись и разразились молнией, лишившей ее уверенности в себе.
        - Это правда? - перебил он. - Ты предложила ей уехать?
        - Все было не так. Я знаю, мне следовало сначала поговорить с тобой. Но с самого начала у нас не складывались отношения с твоей матерью. Я так и думала, что она меня спровоцирует.
        - И еще ты думала, что назвать ее мерзким существом - это нормально? Ты понятия не имеешь, через что ей пришлось пройти! Сколько довелось страдать из-за Нико все эти годы. Тебе известны только несколько последних лет, когда он потерял всякую возможность причинять нам боль.
        - Ты вообще хочешь услышать мою версию? - Ее голос сорвался от нахлынувших слез.
        - Ты всегда на стороне Нико, - холодно сказал Хавьеро.
        - Это нечестно! Она… Она… - Ей пришлось сглотнуть комок в горле, чтобы продолжить говорить: - Она сказала, что ты просто хотел жениться на мне, чтобы сразу развестись. Что ты никогда не захочешь быть со мной из-за моей семьи. Это правда?
        - Я так не считал. Теперь, когда познакомился с ними, у меня появились сомнения.
        Она стояла ошеломленная, тяжело дыша.
        Через мгновение он выругался и спросил:
        - Это правда? Что сказала твоя сестра? Ты с самого начала планировала получить деньги отца, а потом - и мои?
        Боль продолжала накатывать на нее волнами.
        - Ты действительно в это веришь?
        - Я хочу услышать ответ от тебя.
        - Это ты настаиваешь на браке, а не я.
        - На браке, но не на скандале. Ты ждала, пока я уеду, чтобы попытаться выставить из дома мою мать.
        Мир вокруг нее, казалось, расширялся, в то время как Скарлетт сжималась, пока не стала почти ничем. Она чувствовала себя очень одинокой. Нежеланной. Бесполезной. Она услышала, как заплакал Локк, и отчаяние поглотило ее.
        - Если ты так обо мне думаешь, то прекрасно, что мы не женаты.
        - О, мы женаты, Скарлетт, - выдавил он. - Я хочу своего сына.
        Его сына. Только не ее.
        Что-то сломалось в ней. Черные от поплывшей туши слезы стекали с ее щек на блузку.
        - Я больше так не могу. - На этом она закончила разговор и сделала еще один звонок.
        Хавьеро возвратился из Нью-Йорка так быстро, как только мог. Скарлетт не звонила и не писала после того, как повесила трубку, да и Хавьеро не сделал шаг навстречу. Он был слишком взбешен.
        Его разрывали противоречия. Хотел ли он жениться на Скарлетт? Да. У них родился ребенок. И, немного остыв, понял, что его мать тоже не была так уж безупречна в их споре. Ее обида на Нико перешла на Скарлетт, и это требовало решения.
        Предполагалось, что в Лондоне все сложится совсем по-другому. Хавьеро ожидал, когда доктор разрешит Скарлетт возобновить половую жизнь после родов, прежде чем назначить дату свадьбы.
        С особенным трепетом мечтал об их предстоящей ночи. После планировал поговорить с Памелой.
        У нее было достаточно времени, чтобы зализать раны после ужасной последней выходки Нико. Ей может не нравиться выбор сына, но придется уважать его решение.
        Все пошло наперекосяк с появлением сестры Скарлетт. Пообщавшись с ней, он усомнился, правильно ли поступил, связав свое будущее со Скарлетт.
        Он пытался убедить себя, что Скарлетт совсем не похожа на своих родственников, но она устроила истерику, предложив Паломе покинуть единственный для нее родной дом.
        Этот шаг привел Хавьеро в такую ярость, что он ответил ей молчанием, давая им обоим время остыть.
        Входя в мадридскую квартиру, он был готов спокойно и вежливо обсудить все со Скарлетт, но ее там не оказалось. От экономки он узнал, что Скарлетт уехала из Испании. Она отвезла их сына на островную виллу Нико.
        Все намерения Хавьеро оставаться разумным сгорели в костре новой вспышки гнева.
        Как он мог ей доверять! Мать предупреждала его, что Скарлетт использует их сына в качестве заложника, чтобы получить от него все, что хотела. Черт бы ее побрал!
        Он позвонил ей, но телефон переключился на голосовую почту. Она продолжала игнорировать его звонки и сообщения в течение двух дней. С каждой секундой Хавьеро становился все более раздраженным. Наконец он отыскал номер стационарного телефона и решил не отставать от горничной, пока она не соединит его со Скарлетт.
        - Алло? - настороженно поздоровался незнакомый женский голос.
        - Соедини меня со Скарлетт, - процедил он сквозь зубы. - Сейчас же!
        - Хавьеро? Это Киара. Как твои дела?
        - Лишен терпения. Позови к телефону Скарлетт.
        - Она спит. - В ее тоне слышался упрек. - Случилось что-то чрезвычайное?
        - Вэл там? - спросил он сквозь стиснутые зубы.
        - Нет. Я здесь, чтобы упаковать свои картины.
        - А что там делает Скарлетт? Тоже пакует вещи?
        Киара молчала, и он едва не завыл от раздражения.
        - Дай ей трубку, Киара. Сейчас же.
        - Я скажу ей, что ты звонил, но не могу заставить ее поговорить с тобой. Даже пробовать не стану. Она…
        - Хорошо, мы поговорим с ней утром.
        - Ты собираешься приехать сюда?
        - Не трудись готовить комнату, - сказал он с отвращением. - Я поклялся, что больше никогда не буду спать в этом доме. У меня есть яхта в Афинах.
        - Я посмотрела симптомы послеродовой депрессии, - сказала Скарлетт Киаре на следующее утро. - Думаю, ты права.
        Ее глаза наполнились слезами, но когда они не были влажными в последнее время? Неспособность контролировать свои эмоции заставляла ее почувствовать себя полной неудачницей.
        - Нужно записаться на прием к доктору и разобраться со всем этим.
        Киара, благослови ее Господь, сочувственно нахмурила брови и сказала:
        - Я уже звонила. Отвезу тебя сегодня днем.
        - Знаешь, ты для меня здесь - целый мир. Спасибо.
        - Конечно. Я так больше нигде не хочу быть, как с тобой.
        Легкая тень улыбки промелькнула на губах Киары. Она немного лукавила. Она очень хотела быть с Вэлом. Скарлетт видела, как лицо Киары светится каждый раз, когда она говорит о нем, и это сбивало с толку, потому что Скарлетт всегда считала Вэла высокомерным и жестким. В нем было еще меньше нежности, чем в Хавьеро, насколько она могла судить.
        Однако Вэл завоевал сердце и своей дочери. Аурелия накануне вечером разрыдалась, скучая по отцу.
        Киара успешно создавала семью с отцом своего ребенка, и Скарлетт чертовски ей завидовала.
        Однако Киара не слышала о Вэле со вчерашнего дня. Она разговаривала с ним по мобильному, когда Хавьеро позвонил по стационарному телефону. Вэл ошибочно решил, что Хавьеро был там, разозлился на Киару и повесил трубку. Киара пыталась дозвониться до него, чтобы все объяснить, но он не отвечал.
        - Ох, - простонала Скарлетт, увидев на горизонте яхту. - Это он…
        Она не отдавала себе отчета, откуда ей это известно, но твердо знала, что это Хавьеро.
        - Я возьму Локка. - Киара протянула руки. - А ты прими душ и переоденься.
        - Я сама справлюсь, - настаивала Скарлетт, хотя простой душ казался ей марафоном по зыбучим пескам.
        - Я хочу подержать его. - Киара взяла ребенка и прижала его к груди с такой нежностью, как будто он был ее собственным. - Уложу в кроватку, когда он заснет.
        У Скарлетт снова появились слезы, на этот раз от чувства благодарности, и она ушла в душ, чтобы не показать себя полной развалиной.
        Двадцать минут спустя, выйдя из душа, она услышала звук приближающегося вертолета. Выглянула в окно и увидела Хавьеро, сходящего на берег с яхты. Так кто же приземлялся за его спиной?
        О нет. Вэл!
        За все годы работы на Нико Скарлетт ни разу не видела этих двух мужчин вместе, но Киара представила сцену в больнице как предотвращенное столкновение титанов.
        Скарлетт встретила Киару на лестнице. Они уже слышали громкие голоса и поспешили на террасу.
        Вэл, вместо того чтобы войти в дом, вступил в перепалку с Хавьеро посреди нижней лужайки.
        - Хавьеро! - позвала Скарлетт, но ее не услышали.
        Страсти накалялись, и до рукопашной оставались считанные секунды.
        Братья выглядели парой волков, жаждущих крови, ни один из них, скорее всего, не уйдет невредимым.
        Киара подбежала к ним, тогда как Скарлетт стояла, словно парализованная, у каменной балюстрады. Мрачное отчаяние, тяжелое, как свинец, придавило ее к месту.
        Она не могла их слышать, но видела горечь и антипатию, которые пронизывали каждую клеточку их существа.
        Хавьеро ненавидел этот дом. Он ненавидел находиться здесь, ненавидел своего брата и ненавидел человека, на которого она работала. Возможно, он не испытывал к ней ненависти, но, учитывая бездонный колодец горечи в нем, никогда не сможет простить ее сотрудничества с Нико, не сможет забыть о ее семье.
        Он никогда не сможет ее полюбить.
        Это наполнило Скарлетт таким отчаянием, что она была не в силах с ним совладать.
        Вэл между тем шокировал какими-то словами Хавьеро, заставив его отступить, и повернулся, чтобы уйти. Киара схватила его за руку, но он оттолкнул ее и пошел к вертолетной площадке, оставив жену, застывшую в отчаянии с прижатыми ко рту пальцами.
        Выражение страдания на ее лице в точности соответствовало разбитым надеждам Скарлетт. Она была так невыразимо печальна, так подавлена этой ужасной запутанной историей, что не могла этого вынести.
        Ни на кого из них не было надежды. Ее сердце разбилось вдребезги.
        Хавьеро приехал сюда с одной целью - забрать Скарлетт и своего сына.
        Когда он приблизился к острову, его гнев и негодование оказались такими сильными, каких он не испытывал с юности. Эта вилла была местом, которое его заставляли навещать в детстве, и то, что его здесь ожидало, всегда вызывало у него ощущение, будто его бросили в воздушный бой.
        Сначала его мать дула ему в уши о неполноценности Вэла, убеждая не доверять единокровному брату, требовала: «Будь добр к своему отцу», пока еще сначала была уверена, что достаточно подольститься к Нико, чтобы вычеркнуть из его жизни самозванца и заставить признать Хавьеро единственным законным наследником.
        Эвелина точно так же вела себя с Вэлом. Женщины смотрели друг на друга с ненавистью и подозрительностью, стремясь остаться с человеком, чье представление о воспитании детей заключалось в том, чтобы «закалить» их. Учитывая все обстоятельства, работа на винограднике была самой легкой частью его затеи. Зачастую это даже требовало от братьев сотрудничества, так как оба хотели закончить как можно быстрее.
        Нет, по-настоящему адской частью воспитательного процесса было постоянное желание Нико проверить, кто из них сильнее, быстрее, умнее. Он требовал, чтобы сыновья сосчитали количество ящиков и бочек, которые каждый перевез, сравнивал их оценки и отправлял соревноваться, кто быстрее доплывет к бую и обратно. Он сопоставлял их даже по внешности:
        - Вэл - это тот, кто хорош собой. Другой - Хавьеро.
        Хавьеро было все равно, но кто, черт возьми, так обращается с собственными детьми?
        Внутри у него сейчас все переворачивалось, словно ему все еще было семь, девять или одиннадцать лет. Тот факт, что Скарлетт заставляла его прийти в место, о котором у него не было ни одного приличного воспоминания, никак не мог улучшить его настроение.
        И вишенка сверху: присутствие здесь Вэла.
        Едва нога Хавьеро ступила на лужайку, он попал прямо в свое бурное прошлое.
        Ничто не изменилось. Вэл подошел к нему, как дикая собака, выплевывающая предупреждения, что Хавьеро должен держаться подальше от его жены и ребенка, как будто у того был какой-то чертов интерес к ним обоим.
        Хавьеро готов был порвать горло своему сводному брату, но Киара встала между ними.
        - Ради ваших детей, закопайте топор войны! - воскликнула она.
        Может быть, было ребячеством говорить, что Вэл начал, но это была правда. И Хавьеро воспользовался последней попыткой заставить Вэла взять на себя ответственность за свои страдания.
        - Ты подставил меня, - прорычал Хавьеро. - Ты знал, что отец лишит меня поддержки, когда ушел, но все равно это сделал, - упрекнул он Вэла, - и обрек мою семью на годы лишений. - Он готов был убить его за это.
        - Мне пришлось уйти, - бросил Вэл в ответ с такой горечью, что ее трудно было не почувствовать. - Если бы ты поддержал меня, когда у тебя был шанс, я мог бы сделать другой выбор. Ты этого не сделал.
        Вэл его еще и обвиняет? Да как он осмелился сказать такое!
        Затем в глубине его сознания мелькнуло воспоминание. Один короткий разговор, который казался таким незначительным, что он похоронил его под тысячами других.
        Но упрек Вэла заставил Хавьеро вспомнить о вопросе Нико:
        - Что ты знаешь о своем брате и этой учительнице?
        Хавьеро не хотел этого знать. Вэл был соперником, который существовал, казалось, только для того, чтобы его высмеивали. Хавьеро был достаточно молод, чтобы не до конца понять суть вопроса.
        Однако теперь он был мужчиной, рассуждающим как взрослый. Вэл тогда был ребенком. Мятежный подросток, заноза в заднице, но все же ребенок.
        Во взгляде Вэла сегодня Хавьеро прочитал упрек в предательстве. И когда пришло понимание этого, Хавьеро охватило отчаяние. Он по-другому увидел их с Вэлом общее прошлое.
        Отказ Вэла от состояния Нико предстал в новом свете. Вэл не стремился намеренно навредить Хавьеро. Он сбежал из-за невыносимой ситуации, все просто и ясно.
        Нико использовал стремление Вэла к независимости в качестве эталона, с которым сравнивал Хавьеро. Нико использовал его в качестве предлога, чтобы лишить Хавьеро поддержки и заставить зарабатывать на жизнь. Хавьеро мог обвинять Нико за свои мытарства и раннюю смерть деда, но он не мог ни в чем упрекать Вэла.
        Теперь уже не мог.
        Онемев, он наблюдал, как Вэл и Киара резко обменялись репликами, и Вэл быстро ушел.
        Какое-то движение привлекло его внимание к террасе.
        Он не знал, слышала ли их разговор Скарлетт, но она была так бледна, что даже губы у нее побелели. По щекам текли слезы. Ее страдание было настолько ощутимым, что он чуть не согнулся от боли.
        Скарлетт ушла в дом, и он воспринял это как обвинение. Рефлекторно двинулся следом за ней.
        Киара остановила его, в отчаянии схватив за рукав.
        - Хавьеро, ты должен мне сказать.
        Он разрывался, страстно желая пойти за Скарлетт и не готовый встретиться лицом к лицу с позором из-за своей ненависти к Вэлу, которую лелеял все эти годы.
        Он рассказал Киаре все, что знал, а это были всего лишь сплетни о Вэле и одной из их учительниц.
        - Ты сказал Нико? - спросила она, широко раскрыв глаза от ужаса.
        - Он спросил меня, что я об этом знаю, и я сказал ему правду, что не видел ничего собственными глазами, только слышал, как другие мальчики дразнили его, потому что она флиртовала с ним.
        Вэлу было тринадцать. Высокий, зрелый на вид, и да, продающий в глянец образ секс-символа за деньги. Но это вовсе не означало, что заниматься сексом с женщиной было для него в порядке вещей.
        - И как поступил Нико? - в отчаянии спросила Киара.
        Хавьеро сделал глубокий, болезненный вдох, когда вспомнил, как отец с резким невеселым смешком сказал:
        - Я думаю, твой брат теперь мужчина. Когда ты станешь таким, как он?
        Хавьеро выбросил это из головы так же, как выбросил все свои воспоминания о пренебрежительных сравнениях отца.
        Однако с Взлом обошлись жестоко, теперь он это понимал и был полон отвращения к себе за то, что наговорил брату. Неудивительно, что Вэл ушел, даже не оглянувшись.
        - Я должна пойти за ним, - сказала Киара со слезами на глазах. - Но, Хавьеро, нам нужно поговорить о Скарлетт. Ей необходимо показаться врачу.
        ГЛАВА 10
        Скарлетт едва сдерживала дрожь, меряя шагами гостиную наверху. Она знала: избежать встречи с Хавьеро невозможно, но он не последовал за ней сразу, что заставило ее еще больше поволноваться.
        Появился он вместе с Киарой. И оба выглядели потрясенными.
        - Я должна поехать следом за Взлом, - сказала Киара, умоляя о понимании. - Я запросила корпоративный вертолет и улечу, как только он прибудет сюда. Мне очень жаль бросать тебя вот так. Но Хавьеро все объяснит.
        Когда Киара исчезла, Скарлетт посмотрела в непроницаемое лицо Хавьеро. Он вышел на небольшую террасу с видом на бассейн.
        Волны эмоций накатывали на него.
        Он не упрекал ее, не требовал, чтобы она вернулась в Испанию, и Скарлетт с глубоким огорчением поняла, что именно на это надеялась. Ей было нужно, чтобы он хотел ее. Потребовал остаться частью его жизни.
        Но он молчал.
        Тошнота скрутила ее желудок.
        - Что случилось с Вэлом? - спросила она хриплым от напряжения голосом.
        - Я подвел его. Могу винить Нико и наших матерей, а также оправдываться тем, что сам был ребенком, но… - вздохнул он с отвращением к себе. - Киара сказала мне, что я слишком давлю на тебя, лишая уверенности в себе.
        Он повернулся, и его мрачный взгляд проник в те уголки ее души, которые она защищала ото всех.
        - Ты этого не делал. - Она опустилась в кресло, усталость навалилась на нее, как часто случалось в последнее время. - Все дело во мне. Я недооценила своего состояния. Думала, что это гормоны или стресс от того, что я полностью отвечаю за деньги Нико. Раньше я иногда испытывала слабость и раздражение перед месячными, если жизнь складывалась особенно трудно. Но это всегда проходило. Я была уверена, что так будет и теперь.
        Но все осложнилось. Эти глупые слезы. Она так устала чувствовать себя слабой!
        - Я не хочу быть такой несчастной, Хавьеро.
        Он выдохнул, как будто она ударила его.
        - Это не твоя вина, - пробормотала Скарлетт.
        - Нет? - Он изучал ее, как будто она была загадкой, которую он не в силах разгадать. - Но ты убежала…
        - Я не могла оставаться с твоей матерью после того, как на нее накинулась. Не знала, как встретиться с ней снова.
        - Ты могла бы остаться в Мадриде.
        - Я хотела увидеть Киару, но знала, что ты не простишь меня, если я поеду к ней в Италию.
        - Вы могли встретиться с ней где угодно, только не здесь, Скарлетт. - Его голос был мрачным. - Это единственное место, куда ты могла отправиться, будучи уверенной, что я не приду за тобой.
        - На тот случай, если ты этого еще не понял, заметь, что это единственный дом, который у меня есть. А что каждое существо делает в том случае, если его загнали в угол? Прячется там, где чувствует себя в безопасности.
        - Ты чувствуешь себя здесь в безопасности? - Хавьеро хрипло усмехнулся.
        Вероятно, она надеялась, что его отвращение к Нико будет действовать как ров и подъемный мост.
        - По крайней мере, здесь мне позволено быть с Киарой, - пробормотала она. - Я не чувствую себя вправе отдавать Локка няне. Киара единственный человек, на которого я действительно могу положиться.
        - Ты не считаешь, что можешь положиться на меня?
        - Я совершила много ошибок, не так ли? Объясни мне, что возвысит меня в твоих глазах. - По щекам ее снова покатились слезы.
        Хавьеро молчал.
        В напряженной тишине послышался топот маленьких ножек.
        Появилась Аурелия с плюшевой игрушкой-коалой, которая ей очень нравилась. Скарлетт купила ее несколько месяцев назад. У коалы были большие блестящие глаза и кнопка в ухе, которая заставляла его говорить: «Добрый день, приятель».
        - Тетя Скарлетт, это коала Локка? - спросила Аурелия. Ее маленькая головка умильно склонилась, когда она обняла ее.
        - Так и есть.
        Любовь к этому маленькому бесенку переполняла Скарлетт. Она будет так скучать по ней.
        - Не хочешь ли отвезти его домой и присмотреть за ним, пока мы не увидимся снова?
        Аурелия кивнула головой с буйными кудрями.
        - Передай своей маме, что я разрешила тебе забрать его. И давай обнимемся. - Она протянула руки.
        Аурелия подбежала к ней и забралась на колени. Ее маленькие ручки обхватили шею Скарлетт, в то время как рот прижался влажным поцелуем к щеке.
        - Я люблю тебя.
        - Я тоже тебя люблю.
        Аурелия начала соскальзывать с колен Скарлетт, но заметила на террасе Хавьеро и замерла.
        Он, казалось, тоже был поражен.
        Аурелия теснее прижалась к Скарлетт.
        - Все в порядке, - пробормотала Скарлетт, ее сердце дрогнуло от инстинктивной настороженности Аурелии.
        Она ободряюще обняла девочку.
        - Это Хавьеро. Он папочка Локка и брат твоего папы. Можешь называть его Тио.
        Аурелия запрокинула голову, чтобы посмотреть на Скарлетт.
        - Почему у него такое лицо?
        - Он был ранен. Врачи помогли ему, и он все еще поправляется.
        Хавьеро напряженно стоял под внимательным взглядом Аурелии и сказал на удивление нежным голосом:
        - У тебя глаза твоего отца.
        - Почему эта штука у тебя на глазу? - Аурелия указала пальцем.
        - Это называется заплатка. У меня болел глаз, - просто объяснил он.
        - Мама должна его поцеловать.
        Вот почему Скарлетт обожает ее. Жизнь была такой простой и чистой для Аурелии. Ни одна рана не была слишком тяжелой, чтобы ее нельзя было исцелить поцелуем и объятиями.
        - Мама, наверное, ищет тебя. - Скарлетт заметила звук приземляющегося вертолета и помогла девчушке встать на ноги. - Мы с тобой скоро поговорим по телефону, хорошо?
        Аурелия побежала обратно по коридору, громко крича:
        - Тетя Скарлетт сказала, что я могу взять коалу!
        - Тио? - недоверчиво повторил Хавьеро.
        - Она твоя племянница, хочешь ты это признавать или нет, - упрекнула Скарлетт.
        - Именно то, что мне нужно, больше семьи, которую я не смогу защитить.
        - Хавьеро, ты не можешь защитить меня от депрессии. Мне, вероятно, нужны лекарства. - Она опустилась на стул.
        Хавьеро решительно кивнул:
        - Тогда давай отвезу тебя к врачу. Он подскажет что-то дельное.
        Хавьеро просидел весь прием Скарлетт у врача, который консультировал ее на протяжении всей беременности. Это было трудно. Скарлетт безжалостно ругала себя за то, что не справилась лучше.
        - У нас есть персонал. Мне не приходится растить ребенка в одиночку, без средств.
        Это гораздо легче. Я должна быть счастлива, но я не счастлива. Я не прекращаю плакать. - Скарлетт с трудом подавляла слезы, пока говорила.
        Когда она призналась, что у нее были постоянные истерики, перед тем как они уехали в Лондон, Хавьеро был вне себя.
        - Почему ты не сказала мне?
        - Я говорила тебе, что мне трудно, когда получила картину Киары, но ты решил, что мне нужно чаще бывать на людях.
        Казалось, это стало последней каплей, и она разрыдалась.
        - Скарлетт. - Он протянул к ней руку, глядя на доктора, поглощенный чувством вины за то, что не видел, что с ней происходит. - Что мне делать? Как ей помочь? - Он был в такой растерянности, что не мог этого вынести.
        - Обнять! - мягко предложил доктор. - Ты бы хотела, чтобы он обнял тебя, Скарлетт?
        Все еще безутешная, закрыв лицо руками, она кивнула.
        Хавьеро поднял Скарлетт со стула, подхватил на руки, как ребенка, и понес к дивану, где сел и усадил ее на колени. Его сердце разрывалось от переживания за Скарлетт.
        Доктор встал и сказал:
        - Я осмотрю вашего сына.
        Скарлетт подавила рыдания и встревоженно подняла залитое слезами лицо.
        - Не по медицинским показаниям, - успокоил он. - Узнал, что вы привезли его в Афины, и просто хочу увидеть. Вам нужно время, чтобы собраться с мыслями, а потом я вернусь, и мы обсудим лечение.
        - Мне очень жаль, - сказала Скарлетт, когда доктор вышел. - Ненавижу себя за то, что такая слабая.
        - Не извиняйся. Ты ни в чем не виновата.
        Скорее, виноватым он чувствовал себя.
        Хавьеро успокоил ее, и вскоре они покинули клинику с рецептом на антидепрессант и на другой противозачаточный препарат, так как тот, который
        Скарлетт принимала, возможно, вызвал побочный эффект в виде депрессии.
        Доктор также одобрил предложение Хавьеро о том, чтобы, прежде чем лететь обратно в Испанию, они на протяжении недели походили на яхте между островами.
        Они поднялись на борт его яхты, но Скарлетт оставалась напряженной и нервной. Она несколько раз проверяла свой телефон, пока они плыли к соседнему острову, который, как считалось, славился живописными закатами.
        - Киара благополучно добралась до дома, - пробормотала она, снова держа телефон в руке, пока они перекусывали на корме. - Надеюсь, что они с Вэлом смогут все уладить.
        - Скарлетт, - Хавьеро осторожно взял у нее телефон, - беспокойся о себе, а не о других людях.
        Киара сказала ему, что Скарлетт всегда ставила себя на последнее место, и теперь он это ясно видел.
        Груз безмерной надежности, который, как он понимал, Скарлетт несла все эти годы, стал ей уже не по силам, но она по-прежнему цеплялась за него, убеждая себя в его ценности.
        - Если я не буду заботиться о Локке, как он узнает, что я люблю его? - сквозь слезы говорила она, пока Хавьеро держал ее на руках в кабинете врача.
        И если бы он хотел заботиться о ней, если бы она ранила его до глубины души, когда отказывалась полагаться на него, что это сказало бы о его чувствах к ней?
        Эта мысль была миной, от которой Хавьеро отступил, не готовый принять решение. Сегодня утром он пришел в дурном настроении. Весь его мир перевернулся с ног на голову из-за собственных неудач с единокровным братом. А также из-за того, что Скарлетт тонула, а он этого не заметил.
        Им обоим нужна была передышка, чтобы прийти в себя.
        Им нужно было то, чего у них никогда не было, - период ухаживаний.
        Хавьеро подозвал стюарда и передал телефон Скарлетт вместе со своим собственным.
        - Положи это в ящик до утра. Если кто-то из нас попытается взять телефон до этого, выбрось оба за борт.
        - Он шутит, - сказала Скарлетт в панике.
        - Нет, не шучу, - заверил молодого человека Хавьеро. - Конец света не наступит, если мы спокойно отдохнем несколько часов. - Он был так же виновен, как и она, в том, что посвятил себя работе, чтобы отгородиться от более сложных проблем.
        Скарлетт посмотрела на свои руки, как будто не знала, чем их занять.
        Хавьеро заметил, что на ней нет кольца. Его сердце бешено колотилось, он был в ярости из-за того, что она сняла кольцо, но промолчал, чувствуя, как напряглись ее руки в его хватке. Он догадался, что она пытается совладать с собой, вопреки всему, что он мог бы сказать, и сдался.
        - Ты расслабишься, или мне придется тебя принуждать, - пошутил он.
        Ее губы дрогнули.
        - Как я могу расслабиться?
        Скарлетт высвободила свои руки и встала, чтобы подойти к поручням на корме.
        Ветерок выхватил пряди волос из ее конского хвоста, разметал их вокруг ее лица.
        Когда он подошел, чтобы встать рядом с ней, ее профиль оставался напряженным.
        - Есть так много всего, что нужно уладить. Послушай, я сожалею о том, что наговорила твоей матери.
        - Скарлетт, остановись! - Он сжал ее плечо, затем уперся локтями в перила и наблюдал за кильватерным следом яхты. - Я разговаривал с мамой. Она призналась, что ты на самом деле ей предложила. Я нашел это чертовски выгодным и посоветовал принять.
        - Но… - Ее глаза превратились в большие бездонные голубые озера. - Сейчас я не смогу… Мне нужно это пособие для себя.
        Зверь собственничества взревел в нем, желая броситься, схватить и потащить Скарлетт в свое логово. Но он подавил это желание, цепляясь за остатки благоразумия.
        - Если это твой способ сказать мне, что мы не поженимся, ладно. Проведем следующую неделю, не говоря об этом. Просто побудем вместе.

* * *
        Перед ужином они искупались в море, а потом поели, пока закат оттенков индиго и кровавой фуксии растекался по всему горизонту. Они поговорили о несущественных вещах и по очереди покачали на руках сына. Когда Хавьеро встал, чтобы уложить Локка на ночь, Скарлетт запротестовала:
        - Я могу это сделать. Пожалуйста, не обращайся со мной как с инвалидом.
        - Может, и стоит, - сказал он с беспокойством. - Если бы ты сломала ногу, не старалась бы так усердно все делать сама. Предпочла, чтобы я помог. Я не стану думать о тебе хуже из-за того, что ты нуждаешься во мне, Скарлетт. Я бы хотел, чтобы ты перестала корить себя за это.
        Хавьеро предложил ей поцеловать ребенка.
        Скарлетт так и сделала, и, когда Хавьеро прижал Локка к своему плечу, она растаяла в тот же миг от картины, которую они являли, - крупный сильный мужчина, нежно защищающий крошечного Локка крепкими большими руками.
        Нервничая из-за того, что произойдет, когда они лягут спать, Скарлетт взяла любовный роман из небольшой библиотеки в салоне и, читая его, не заметила, как уснула.
        Она проснулась гораздо позже в их каюте, все еще в платье, ощущая тяжесть руки лежащего рядом Хавьеро на своей талии. Через радионяню она услышала, как заворочался Локк.
        - Я принесу его, - сказал Хавьеро, прежде чем ее нога достигла края матраса.
        Он дал ей покормить Локка, а потом отнес его обратно в кроватку. Скарлетт снова заснула, прежде чем он присоединился к ней.
        Возможно, так действовало лекарство, морской воздух или тишина на яхте, но Скарлетт, казалось, постоянно спала в течение следующих нескольких дней. В промежутках они плавали, ныряли с маской и трубкой и пользовались досками для гребли.
        Они читали, объедались французской выпечкой от шеф-повара, испанским тапас, греческими деликатесами и свежевыловленной рыбой.
        Что касается работы, то они позволили себе один час утром и один пополудни, чего вполне хватало, чтобы ответить на несколько срочных писем.
        Однажды днем, когда Скарлетт передала свой телефон стюарду, она сказала Хавьеро:
        - Могу я спросить твоего совета? Я понимаю, что ты не хочешь ничего знать об управлении деньгами Нико. Я должна это делать. И делать хорошо. Тем не менее я не хочу перегорать, и, очевидно, это уже имеет место. Как мне лучше организовать работу? Как ты с этим справляешься?
        - Могу я задать очевидный вопрос? - Хавьеро помедлил, откладывая шпионский триллер, который читал всякий раз, когда она брала в руки свою книгу.
        - Конечно.
        - Что у Нико было такого, чего нет у тебя?
        Скарлетт попыталась не обращать внимания на голос в голове, который подсказывал, что Нико был умнее и предприимчивее, чем она. На самом деле она в это не верила. В конце концов, он часто соглашался с ее предложениями, даже когда они противоречили его первоначальным планам. И все же ей пришлось пожать плечами.
        - Больше опыта? - рискнула предположить она.
        - Ради бога, Скарлетт. У него была ты. Найми себе такого же хорошего помощника. А лучше - двоих. Ты зачастую слишком много на себя взваливаешь.
        - Но у меня есть я. Я могу делать все те бессмысленные вещи, которые не умел сделать Нико. Я могу сама печатать электронные письма и резюме моих собственных отчетов.
        - Ты сама-то себя слышишь? - закатил он глаза.
        Обдумав его слова, Скарлетт во многом согласилась.
        Нанять помощника - это не решение всех проблем, но она чувствовала, что делает что-то разумное и конструктивное, когда оставляла заявку на сайте рекрутингового агентства на следующее утро. Тяжесть ответственности, которая душила ее, ослабла, позволив чувствовать себя более бодрой, чем когда-либо за долгое время.
        Они отказались от своих телефонов и взяли водные лыжи и еду для пикника в маленькой бухте, где, по слухам, среди деревьев прятались старые руины.
        - Я всегда удивляюсь, когда такая большая конструкция превращается почти в ничто, - сказала Скарлетт, когда они лениво переходили из одной древней комнаты в другую, перешагивая через стены, которые разрушились до высоты колена. Вилла без крыши простояла достаточно долго, чтобы пол превратился в песок с островками полевых цветов. За зелеными холмами паслись овцы.
        - Даже если люди брали отсюда камни, чтобы строить другие здания, потребовалось очень много сил на демонтаж.
        - Меньше, чем вырезать из скалы новые камни.
        - Наверное, но что заставило их отказаться от того, что у них было? - Она нашла место, где между деревьев у воды открывался вид на их яхту, и остановилась, чтобы полюбоваться им. Похоже, у них прямо сейчас было все, что только можно пожелать.
        - Это риторический вопрос или что-то более глубоко связанное с нашей ситуацией?
        Скарлетт склонила голову.
        - Полагаю, такова природа нашего конфликта, не так ли? Где жить. Есть ли у нас что-нибудь стоящее спасения. - Она послала ему дерзкую улыбку. - Не думала, что я достаточно умна, чтобы говорить метафорами, но, возможно, все не так плохо.
        - Вот оно, - сказал он с облегчением, будто обнаружил нечто такое, на поиски чего потратил месяцы.
        - Что?
        - Твоя улыбка. - Он обхватил руками ее лицо. - Ты ни разу не улыбнулась мне с Лондона.
        - Неужели я была такой занудой? Я не хотела этого.
        - Я знаю. - Его большой палец ласково скользнул по ее губам. - И вот почему мы не говорили ни о том, где будем жить, ни на какие-либо другие темы.
        Но мы это сделаем. - Его большой палец снова провел по ее губам, на этот раз медленнее, пробуждая эмоции.
        - Что мы сделаем? - недоуменно спросила она.
        - У нас есть кое-что достойное спасения.
        Хавьеро опустил голову и позволил своим губам коснуться ее губ, заставив дрожь пробежать по ее телу. Нежно - очень, очень нежно - он украл один поцелуй, потом другой.
        На глаза Скарлетт навернулись слезы. Они не занимались любовью с самого Лондона.
        - Я хочу верить, что это так, - сказала она, когда Хавьеро отстранился. - Но я боюсь…
        - Не бойся меня, - приказал он. А может быть, это была мольба. - Никогда у тебя не будет повода бояться меня.
        Переполненная эмоциями, она погладила его рукой по щеке, приглашая продолжить ласки.
        Этот поцелуй был не таким целомудренным. Скарлетт уловила в нем чувственный голод Хавьеро и пробуждение своего собственного влечения.
        Она ответила на поцелуй, застонала от удовольствия и счастья, когда Хавьеро притянул ее к себе. На ней были бикини и саронг, на нем - шорты. Между ними не было ничего, кроме слоя солнцезащитного крема и стремительно тающего чувства приличия.
        Он поднял голову и взглянул на овец вдалеке.
        Деревья создавали тенистую беседку, яхта едва виднелась сквозь листву, покачиваясь на воде.
        -Ты уверен, что хочешь сделать это здесь?
        Он посмотрел на нее с нежной снисходительностью, и она увидела что-то более глубокое в его пристальном взгляде.
        Она понимала, что все идет к возобновлению близости с Хавьеро, но сам факт, что они зашли так далеко, возможность читать мысли друг друга сделали этот момент слишком драгоценным, чтобы пренебречь им.
        Она отстранилась, развязала свой саронг, затем позволила тонкому хлопку с абстрактными узорами слететь вниз, образовав тонкую постель на поросшем травой песке рядом с низкой стеной.
        Он опустился рядом с ней, поцеловал и лег сверху, увлекая ее по тропинке страсти с такой чувственностью, какой она не знала за ним раньше. Это было очищение и исцеление. Это было обновление в том же смысле, в каком это делала мать-природа, восстанавливающая пространство с помощью полевых цветов и травинок, пробивающихся сквозь трещины в камнях.
        Хавьеро ликовал, занимаясь любовью под затянутым облаками небом над головой, в месте, где языческие боги наблюдали за их земным деянием.
        В ту ночь они снова занимались любовью, и за завтраком Скарлетт все еще пребывала в блаженстве, когда Хавьеро сказал:
        - Нам пора возвращаться в Мадрид. Я хотел бы назначить дату свадьбы как можно скорее, как только мы там окажемся.
        Скарлетт сочла это результатом того, что она позволила Хавьеро принимать за нее решения, пока они были на борту яхты, говорить ей, когда есть, а когда плавать. Теперь пришло время ей самой отвечать за себя.
        Ее врач предупредил, что лекарство не просто снотворное, все - распорядок дня и правильное питание - должно быть единым целым. И потребуется долгий путь, чтобы прояснить сознание и разогнать облако отчаяния, которое давило на нее.
        Локк то ли ощущал улучшение ее состояния, то ли просто перерос свои колики, но спал теперь подольше и часто улыбался.
        И Скарлетт почувствовала, что может быть хорошей матерью.
        Но это не означало, что она станет женой Хавьеро.
        - Все будет не так, как прежде, Скарлетт. - Он читал ее мысли, как свой шпионский триллер. - Мама с пользой провела эту неделю. Ее вещи отправлены на хранение. Она уезжает в Нью-Йорк утром и останется с друзьями до тех пор, пока ее новые жилые помещения в Каса-дель-Сьело не закончат отделывать.
        Она приедет до свадьбы, конечно.
        Обручальное кольцо Скарлетт привезли с виллы Нико, но она попросила стюарда положить его в сейф, пока они выходили в море по дюжине раз в день. Теперь Хавьеро протянул его ей.
        Она сложила руки на коленях и посмотрела туда, где лежал материк.
        По мере приближения к Афинам он становился все больше. Настоящая жизнь подступала ближе.
        - Почему мы не можем вернуться к тому, как все было, - тихо взмолилась она. - Поговорим о браке позже, когда будем абсолютно уверены.
        Он подождал немного, прежде чем спрятать кольцо в карман, его голос звучал холодно:
        - Почему ты сейчас не уверена?
        Потому что он не любит ее. Впервые за несколько дней горячие слезы навернулись ей на глаза, но они были вызваны болью отчаяния, а не депрессией.
        - А ты абсолютно уверен? Две недели назад ты обвинял меня чуть ли не в захвате твоей империи.
        Стюард попытался подойти со свежим кофе, но Хавьеро отослал его прочь взмахом руки. И этот сигнал удержит весь персонал на расстоянии, пока их разговор не будет закончен.
        - Я бы не хотел, чтобы ты судила обо мне по обращению с Вэлом. И я не должен был позволять словам твоей сестры влиять на мое мнение о тебе.
        - Элли - это верхушка айсберга, Хавьеро. Моя мать просит меня заплатить адвокату, чтобы обеспечить досрочное освобождение отца.
        - Почему ты мне не сказала?
        - Потому что не хочу думать об этом, не говоря уже о том, чтобы ссориться с тобой из-за действий, которые я должна предпринять. При том, что я даже не знаю, какими они будут.
        Опустошение, которое угрожало окутать ее, было знакомым - тяжелым и удушающим.
        - Мы не будем ссориться из-за этого, - твердо сказал он. - Но скажи, почему ты не подняла этот вопрос раньше, чтобы я сумел помочь тебе найти решение?
        - Его нет! Каждый вариант - это паршиво. Как мне поступить? Отказаться нанять кого-нибудь, чтобы моя мать потратила последние средства и жила впроголодь? Потому что так и будет. Выгнать ее из дома, которым владею, если она ввяжется во все это? Должна ли я платить за адвоката, который поможет отцу выйти из тюрьмы, чтобы он воспользовался привязанностью матери и снова начал распускать руки? Он попытается шантажировать меня, ты же знаешь. Он манипулирует моими страхами, чтобы выжать из меня всю кровь. Ты не захочешь быть женатым на всем этом, Хавьеро.
        Она уронила голову на руки, изнемогая от одного только воображения.
        - Скарлетт, у меня есть очень хорошие адвокаты.
        - Я уже пробовала, - с горечью сказала она. - Меня называют эгоистичной, бессердечной, и все это подразумевает, что я ужасная дочь. Защищая свою мать, я одновременно причиняю ей боль. Это невозможно.
        - Ну ты же не настаиваешь на его хорошем поведении, не так ли? - спросил он безжалостным тоном, которого Скарлетт не слышала от него с тех пор, как они воссоединились. - А вот твой муж - тиран. И я выдвину обвинения, если он хотя бы косо посмотрит, не то что руки распускать. Последствия для него будут ужасными, если что-то пойдет не так.
        - Хороший коп, плохой коп? - Скарлетт моргнула в изумлении от мысли, что было бы таким облегчением позволить кому-то другому взять на себя роль злодея. - Ты действительно сделаешь это для меня?
        Он покачал головой.
        - Конечно, я бы сделал это для тебя. - Он наклонился вперед, нахмурившись. - И все, что тебе нужно сделать, - просто попросить меня. Как мне это тебе объяснить?
        Но единственное, в чем она нуждалась больше всего на свете, он никогда не даст ей.
        «Отдай мне свое сердце. Люби меня».
        Слова дрожали на ее губах, и она не произнесла их.
        - Но я не знаю, как быть с тобой и не дать себя уничтожить, - призналась она.
        Хавьеро вдохнул, как будто она вонзила нож ему в живот.
        - Я люблю тебя, Хавьеро, вот в чем проблема. - Ее ресницы увлажнились. - Я люблю тебя и хочу отдать тебе все: мое сердце, мою независимость, моего сына. Я хочу жить в твоем доме, и носить твое кольцо, и даже быть милой с твоей матерью. Отдать все, до последней капли гордости. Но что получу взамен? - спросила она с болью. - Ты вообще умеешь любить, если все, чему вас когда-нибудь учили, - ненависть?
        - Вот так ты признаешься мне в любви? - Зрачок в его глазу поглотил весь цвет радужной оболочки. - Ты говоришь это на одном дыхании с тем, в чем обвиняешь меня. В неспособности любить тебя так же сильно, как ты любишь меня?
        - А ты способен?
        - Да, черт бы тебя побрал, только ты в это не веришь!
        Она вгляделась в его лицо, желая поверить ему.
        Заметив ее колебания, Хавьеро вскочил, с грохотом опрокинув стул. Его лицо исказилось от ярости. Он огляделся. Она боялась, что он в одно мгновение очистит палубу от мебели, сбросив ее в море.
        Она вжалась в свое кресло, застыв от дурного предчувствия и затаив дыхание.
        - До последней капли гордости? Это и есть цена? Черт побери, Скарлетт! - С этими словами он ушел.
        ГЛАВА 11
        Скарлетт не знала, что сказать. Она очень долго сидела, прижав стиснутые кулаки к щекам, с колотящимся сердцем. Возможно, это была ее вина. Может быть, пошатнувшаяся самооценка лишила ее способности считать себя привлекательной и достойной любви.
        Когда появилась няня, Скарлетт с благодарностью приняла Локка. Сын принес ей утешение на несколько минут. Она продолжала обнимать малыша, а он повернул голову в сторону гидросамолета, который приземлялся неподалеку.
        Локк, вероятно, не воспринимал больше, чем его движение и звук, но, когда Скарлетт улыбнулась ему, он улыбнулся в ответ, и это подняло ей настроение.
        Их игру прервало приближающееся жужжание пропеллера гидросамолета.
        Она подняла глаза и увидела, что он выруливает прямо к их яхте.
        Появился Хавьеро. Стюарды следовали за ним с багажом.
        - Пойдем, - сказал он.
        Она застыла на месте, пораженная.
        - Ради бога, Скарлетт, поверь мне.
        Она так и сделала, не задавая вопросов, потому что не хотела еще больше испортить отношения.
        Они пролетели над водой, направляясь на север, насколько она могла судить, преодолели какие-то горы и спустились слишком рано, чтобы оказаться в воздушном пространстве Испании. Самолет опустился на жемчужину озера, окруженного зелеными склонами холмов, усеянными элегантными виллами и особняками.
        - Где мы? - спросила Скарлетт, ее живот наполнился порхающими бабочками. У нее было предположение, просто она не смела в это поверить.
        Хавьеро мрачно молчал.
        Ее предположения подтвердились, когда они подрулили к Киаре, стоявшей на самом конце частного причала. Она держала Аурелию за руку, а другой прикрывала от солнца глаза.
        Вэл стоял рядом с ними, как обычно одетый в черное. Он был в солнцезащитных очках-авиаторах и не демонстрировал ни намека на радушие.
        - Хавьеро, ты не обязан этого делать, - сказала Скарлетт напряженным голосом.
        - Кого ты хочешь видеть на нашей свадьбе, Скарлетт? Кто тот единственный человек, которого хочешь пригласить?
        - Ты, - настаивала она.
        - Если я этого не сделаю, когда ты выйдешь за меня замуж? Когда доверишься тому, что у нас есть?
        У нее не было возможности ответить. Они были достаточно близко, чтобы Вэл ухватился за одну из стоек на крыле, помогая самолету причалить.
        Через несколько секунд Скарлетт выпрыгнула в распростертые объятия Киары.
        - Все в порядке? - с тревогой спросила Киара, уткнувшись в ее волосы. Потом отстранилась, изучая Скарлетт с беспокойством. Выражение ее лица смягчилось, и она улыбнулась. - Ты выглядишь лучше. Намного лучше.
        - И ты тоже.
        Киара сияла, ее темные глаза были полны обожания при взгляде на мужа, который подошел и встал рядом с ней.
        - Когда Киара сказала, что ты хочешь заглянуть, я не понял, что она выражается буквально, - сказал Вэл.
        Скарлетт не смотрела на него, не в силах вынести, если на лице отразится ухмылка, а хуже того - злость. Это была ее вина. Он собирался разорвать Хавьеро на куски.
        Она почти хотела, чтобы они развернулись и ушли, но рядом была Аурелия. Девочка протягивала руки, желая, чтобы ее подняли и обняли.
        - Моя милая! От тебя пахнет печеньем. Возможно, мне придется съесть тебя. - Скарлетт шутливо почавкала, касаясь губами шеи маленькой девочки, и та завизжала от восторга.
        Появился Хавьеро с Локком в детском кресле.
        - Ты приносишь хорошие новости и солнечный свет с каждым визитом, - язвительным шепотом произнес Вэл.
        Скарлетт искала слова, которые могли бы побудить Вэла быть милосердным, но прежде она ни разу не произносила успешно этого магического заклинания.
        - Мне нужно с тобой поговорить, - прямо сказал Хавьеро Вэлу.
        - А я не обязан слушать, - возразил Вэл раздражающе комическим тоном, который обожал использовать в тупиковых ситуациях. - В современном обществе есть такая вещь, которая называется согласие.
        У Скарлетт волосы встали дыбом, когда взгляды братьев встретились.
        - Хавьеро, я ценю то, что ты пытаешься сделать, - начала Скарлетт, прикасаясь к его руке.
        В то же время Киара встала перед Вэлом. Дотронулась до его лица, побуждая посмотреть на нее.
        - Прямо сейчас было бы здорово проявить благоразумие.
        Вэл перевел взгляд с Киары на Аурелию, которая играла с подвеской Скарлетт в виде замка с ключом, которую нашла бесконечно увлекательной, еще когда они были в Греции.
        - Это мое самое лучшее поведение, дорогая. Я позволил связать себя, не так ли?
        Скарлетт подавила вздох.
        - Вэл, я только хочу спросить, не Киара ли…
        Хавьеро оборвал ее:
        - Я хочу поговорить с Вэлом не только об этом. Киара, не могли бы вы отвести Скарлетт и детей в дом? Дайте нам минутку.
        Скарлетт колебалась, охваченная дурными предчувствиями. Хавьеро и Вэл застыли друг напротив друга.
        - Конечно, - быстро произнесла Киара. - Я не собираюсь стоять здесь, теряя время, которое могла бы провести с пользой, держа на руках ребенка. - Она потянулась к Локку, принимая его из рук Хавьеро. - Пойдем посмотрим наш дом, - сказала она Скарлетт.
        Проходя мимо Вэла, Киара зловеще добавила:
        - Мы будем ждать тебя на террасе.
        Женщины поднялись по каменным ступеням к современной двухэтажной вилле с большими окнами. За живой изгородью скрывался бассейн. Участки газона были усеяны спортивными тренажерами, за вьющимися растениями расположился игровой домик и качели на открытом воздухе.
        В этом был весь Вэл. Богатство и шик, приправленные отменным вкусом, придавали дому и окрестностям непередаваемую привлекательность.
        - Очень мило, - сказал Хавьеро.
        - Я знаю.
        Хавьеро едва сдерживал нетерпение, в ожидании, пока отойдет пилот, который проверял уровень масла.
        - Скарлетт приглашает Киару на нашу свадьбу, - наконец сказал он, наклоняясь так, чтобы лучше видеть Вэла.
        - Когда? - Голос Вэла был резким. - И где?
        - Завтра. Скорее всего, в Гибралтаре, поскольку именно там это можно сделать быстрее всего. У тебя есть другие планы?
        - Нет, но я лучше набью карманы камнями и утоплюсь в этом озере, чем проведу минуту в обществе твоей матери.
        Хавьеро едва удержался, чтобы не сказать то же самое.
        - Ее там не будет. Только ты, Киара и дети.
        - Ты же не всерьез просишь меня быть твоим шафером? Я даже не знаю, что сказать…
        - Успокойся, Вэл. Это должно прекратиться. Не стоит погружать в эту вражду наших детей.
        Хавьеро ушел от Скарлетт несколько часов назад в такой ярости, что не знал, как себя сдержать. Странно, но он сразу понял, что это была за цена, которую она просила. Он рефлекторно отказался, но вскоре понял, что плата не слишком высока, если он наконец завоюет женщину, которую любит.
        Осознав это, он сделал несколько звонков - один из них Киаре.
        Это было легко. Тяжелее оказался этот разговор с Вэлом, но он должен был состояться именно по той причине, которую он только что назвал.
        Вэл ничего не сказал, только наклонился, чтобы поднять горсть камней. Он перебрал их, отбросив все, кроме плоского, который послал дюжину раз подпрыгнуть по воде.
        - Мне даже в голову не приходило, - осторожно начал Хавьеро, - как могли использовать наши противоречия. Жаль, поздно понял.
        - Мы не о том говорим. - Голос Вэла был таким же ровным, как и следующий камень, который он нашел. Это было ледяное предупреждение, но после он, послав еще одну гальку по поверхности воды, мрачно сказал: - Спасти меня было не в твоих силах.
        Нет, Вэлу пришлось спасать себя самому, потому что их отец этого не сделал.
        Отвращение нахлынуло на Хавьеро. Так много времени и энергии потрачено впустую. Так много страданий. Ради чего?
        - Я пытался рассказать Скарлетт, каким социопатическим кошмаром был Нико. Она никогда не видела всего размаха его уродства, - сказал он.
        - Киара реагирует так же. Наверное, хорошо, что они никогда не столкнулись с наихудшими проявлениями характера нашего отца. Впрочем, ему всегда нравились женщины.
        - Он хотел, чтобы они любили его, - поправил Хавьеро. - А они всегда чего-то от него хотели.
        - Истинный факт. - Вэл послал еще один камень прыгать по воде.
        Хавьеро поразило, что Вэл был единственным человеком на этой земле, который понимал его отвращение к их отцу без необходимости что-либо объяснять. Это были две стороны одной и той же погнутой монеты.
        - Как себя чувствует Скарлетт? - спросил Вэл. - Киара сказала, что у нее послеродовая депрессия. Я мало что знаю об этом, но Киара беспокоилась о ней.
        - Следовательно, вы обсуждали наши проблемы? - скептически спросил Хавьеро.
        Вэл пожал плечами.
        - Скарлетт - как младшая сестра, которую я никогда не хотел. Мне стало ее жаль, ведь она работала на отца все эти годы, потому что мы с тобой не хотели этого делать.
        - Да, проблемы есть, но состояние понемногу улучшается, но я не хочу ставить под угрозу ее выздоровление. Она такая же, как и ты или я, когда дело доходит до того, чтобы зажечь свечу с обоих концов.
        - Как я? - Вэл положил руку ему на грудь. - Я чертовски ленив.
        - И при этом работаешь больше, чем кто-либо может себе представить, чтобы создать и поддерживать этот образ.
        - Ты так хорошо меня знаешь. - Вэл бросил в воду еще один камень, на этот раз тот споткнулся о рябь и утонул после двух прыжков. - И я знаю тебя. Ты решил ворваться на белом коне, чтобы завладеть отцовским состоянием. И это звонок вежливости, чтобы я не поднимал шума. Насладись этим. Мне все равно.
        - На самом деле я собираюсь предложить Скарлетт, чтобы мы с тобой вдвоем помогли ей. Она не доверит никому другому заботу об интересах наших детей. Это на время. Она сможет уволить нас и занять свое место, когда ей будет удобно.
        - Ты хочешь, чтобы я работал на Скарлетт? Помогал ей управлять деньгами отца? - Вэл показал камни в ладонях. - Это действительно будет в моих карманах, пока гуляю по этому короткому пирсу. У тебя на пару камней больше, чем у меня, надо отдать тебе должное.
        - Ты любишь позабавиться, - уговаривал Хавьеро. - Лучшей мести просто невозможно себе представить.
        - Он перевернулся бы в гробу, верно? - Вэл позволил камням упасть и отряхнул ладони. - Черт возьми, это поставило бы наших матерей в затруднительное положение.
        - Моя на полпути туда, - выдохнул Хавьеро.
        Вэл фыркнул, затем сказал без эмоций:
        - Скарлетт не просила, чтобы я был у нее на свадьбе. Почему ты это делаешь?
        - Скарлетт должна знать, что я могу оставить все наши распри позади.
        - Ух ты. - Вэл почесал подбородок. - Неужели у тебя все так плохо?
        - О, ты не понимаешь? - упрекнул Хавьеро, чувствуя покалывание от того, что его ткнули пальцем в больное место. Тем не менее он понимал: сейчас и больше никогда. Скарлетт слишком важна для него.
        Но это вовсе не означало, что он был выше былых братских подколок, когда увидел то же самое в Вэле.
        - Я знал, что ты пошел ко дну в тот день в больнице, когда отступил ради Киары. Она будет чувствовать себя лучше, если мы согласимся на перемирие. Особенно если у Скарлетт будет поддержка, в которой она нуждается.
        - Оставь свои штучки. - Глаза Вэла сузились. - Я был воспитан на эмоциональной манипуляции. Я чую ее за милю.
        - Это не манипуляция. Нам давно пора опустить мечи, - сказал Хавьеро. - Ради женщин, которых мы любим. Ради наших детей. Да и ради себя.
        Вэл повернулся, чтобы сфокусироваться на дальней стороне озера.
        «По крайней мере, Хавьеро мог сказать Скарлетт, что пытался», - мрачно подумал он.
        Позади них раздался высокий голос:
        - Папа? Вы с Тио хотите пообедать?
        Они обернулись и увидели Аурелию, мчащуюся к ним. Она отпустила руку няни и пробежала остаток пути по песку.
        - Киара, должно быть, беспокоится, что мы играем не по-доброму. - Вэл подхватил дочь, когда она подошла к ним, подбросил высоко в воздух, заставив взвизгнуть от восторга, потом поймал и крепко обнял.
        Она доверчиво обвила руками его шею, подняла счастливое, невинное лицо и указала на Хавьеро:
        -Тио пострадал.
        Вэл бросил на него суровый взгляд и сказал, как бы обращаясь к своей дочери:
        - Он просто стал жертвой обстоятельств. Он не должен был пострадать. Просто так вышло.
        Это не было извинением, но было признанием того, что действия по отношению к Вэлу имели последствия, которых Хавьеро не ожидал. Они оба страдали, но ни один из них не был виновен в том, что пережил другой.
        - Тио - папочка Локка. - Аурелия проигнорировала странные слова отца, суть которых она не поняла.
        - Ты полна важной информации, не так ли?
        Девочка кивнула, вероятно тоже не до конца понимая это.
        - Но знаешь, что ты… - Вэл пощекотал пальцами ее грудь, заставляя извиваться, хихикать и хватать его за руку. - Ты - причина того, что Тио и я будем есть наш обед ложками?
        Не ножами. Больше никаких мечей.
        Странное облегчение пронеслось по телу Хавьеро. Он сказал себе, что не волнуется, победит ли он Вэла, самой попытки будет достаточно. Во всяком случае, он ожидал чувства триумфа, если это сделает. Сейчас удовлетворения не было, только облегчение. Как будто он освободился от чего-то чрезмерно тяжелого и теперь мог свободно дышать.
        - Это не суп, - говорила Аурелия Вэлу, держа его лицо в ладонях, серьезно и совершенно не обращая внимания на то, что происходит между мужчинами. - Это капелли д'Анджело.
        - Твоя любимая паста.
        - И твоя.
        - И моя, - согласился он, а затем скрытно от девочки послал Хавьеро гримасу, демонстрирующую легкое отвращение, и мотнул головой в сторону виллы. - Пойдем в мой дом, поедим любимую пасту.
        Они пошли к дому, а Аурелия, устроившись между ними и держа обоих за руки, прыгала и раскачивалась, едва касаясь ногами земли.
        - Ты знаешь, что такое цветочница, Аурелия? - спросил ее Хавьеро. - Это значит, что мы с тетей Скарлетт хотим купить тебе очень красивое платье и ты будешь держать цветы на нашей свадьбе.
        Ее маленькие ножки коснулись земли, и она застыла на месте. Посмотрев на него светло-голубыми глазами, она важно произнесла:
        - У меня есть платье цветочницы. Я была ею на свадьбе папы и мамы.
        Да поможет ему Бог. Он пришел в нужное место.
        Они были достаточно близко к террасе, чтобы Киара подошла к перилам и посмотрела на них сверху вниз. Она обнимала Локка, и рядом с ней появилась Скарлетт.
        - Я слышала, что мы собираемся на свадьбу?
        - Да. И тебе нужно принять решение, дорогая. Мы едем на ночь или захватим твои краски и останемся на неделю? В любом случае он платит. - Вэл указал на Хавьеро.
        Киара покачала головой в нежном раздражении:
        - Ты неисправим.
        - Нет, - заверил ее Вэл.
        Хавьеро пожал плечами, даже не взглянув на брата. Он был очарован сиянием неподдельного счастья на лице Скарлетт. Ему было все равно, чего стоила ему свадьба. Никакая цена не была слишком высокой, если это означало, что он будет с этой женщиной каждый день до конца своей жизни.
        Они поздно приземлились в Гибралтаре, и все сразу легли спать.
        Скарлетт проснулась ранним утром, накормила Локка и уложила его обратно в кроватку, а затем стояла, наблюдая за восходом солнца с их балкона. Сквозь дымку над водой ей показалось, что она смутно увидела Марокко.
        - О чем ты думаешь? - спросил Хавьеро хрипловатым после сна голосом. Его руки обхватили ее сзади.
        - Что однажды, когда Локки подрастет, мы возьмем его на сафари.
        Хавьеро отстранился, отпуская ее, чтобы повернуться к ней лицом, и посмотрел на нее своим единственным глазом. Она не видела на его лице следов увечий. Все эти боевые знаки просто принадлежали мужчине, которого она любит.
        - Я думаю… - Скарлетт ласково провела рукой по центру его обнаженной груди, и глаза ее наполнились слезами. - Что могу видеть наше будущее. Оно долгое и счастливое. И полно захватывающих сюрпризов, которые заставят меня быть счастливой прежде, чем я даже узнаю, что там скрыто. Я думаю, что люблю тебя больше всего на свете, и в восторге от того, как сильно ты меня любишь. - Ее рука дрогнула. - Прости, что заставила тебя проявить характер. Но я должна была поверить тебе.
        Он поймал ее руку и поцеловал костяшки пальцев.
        - Прошлое разрушало мою жизнь. Все, что ты сделала, это указала мне на это. - Он притянул ее к себе. - Я благодарен тебе, Скарлетт. Когда родился Локк, я поклялся ему, что буду лучшим отцом, чем был у меня. И собираюсь сдержать клятву. Это очень приятно.
        Слезы наполнили глаза Скарлетт. Они были счастливы.
        - Можно тебя кое о чем спросить? Мне интересно, не согласитесь ли вы, Хавьеро Родригес, взять меня в жены?
        Его рот дернулся, и резкие морщины на лице смягчились. Изуродованные черты лица были красивыми и полными любви.
        - Да, Скарлетт Уокер, - ответил он взволнованным голосом. - Я люблю тебя всем сердцем. Для меня было бы честью стать твоим супругом. Но чуть позже. - Его улыбка стала шире. - А прямо сейчас давай не будем тратить время впустую…
        ЭПИЛОГ
        Два года спустя…
        - Что случилось? - спросил Хавьеро.
        Скарлетт помедлила, снимая сережку, и оторвала взгляд от открывшегося вида Эйфелевой башни.
        - Хм? Ничего.
        - Ты весь вечер молчала. Плохие новости от твоей матери?
        - Нет, там все в порядке. Не фантастично, но и не ужасно.
        Элли уехала в Америку, а отец Скарлетт получил приказ суда посещать занятия по профилактике наркомании - это часть его соглашения о досрочном освобождении. Ее мать параллельно с ним проходила курс для семей алкоголиков. По крайней мере, это давало поддержку людей, которые понимали ее ситуацию и помогали определять ранние признаки неприятностей.
        - Значит, Вэл? Ты его уволила?
        Скарлетт усмехнулась:
        - Нет, я сказала, что он может взять отпуск по беременности и родам.
        - Безжалостная. - Хавьеро тоже улыбнулся.
        Она повернулась спиной, чтобы он мог расстегнуть ее ожерелье.
        - Но мы еще поговорим завтра. Это была ночь Киары. Я не хотела вдаваться в подробности в галерее.
        - Это было здорово, не так ли? Я знал, что Киара талантлива, но когда видишь ее работы, собранные таким образом, это удивительно. Как она справилась с новорожденным ребенком и подготовкой выставки? Именно поэтому Вэл хочет иметь больше свободного времени?
        Скарлетт повернулась, чтобы взять ожерелье, и увидела, что Хавьеро искренне обеспокоен.
        Она почти растеклась лужей жидкого сахара у его ног от благодарности.
        - Киара просто невероятная. - Скарлетт отложила ожерелье в сторону. - Вэл признался, что им движет чистый эгоизм, желание проводить больше времени с Рафаэлем, и это понятно. Вэл переживал из-за упущенных первых двух лет жизни своей дочери. Но я не хочу отпустить его навсегда.
        - Нет? А я сказал ему, что вряд ли возникнут проблемы с увольнением нас обоих. - Хавьеро вынул из манжет запонки.
        - Так он опередил тебя?
        - Конечно же, мы не хотели оставлять тебя, если ты не готова.
        - Ох, мужчины, - бросила Скарлетт, втайне довольная их рабочими отношениями, которые постепенно переросли в семейные.
        - Мы не сговаривались. Он поднял вопрос об этом, потому что ты придерживаешься своего мнения и больше чем нужно контролируешь нас. - Хавьеро наклонил голову, пытаясь изобразить строгий взгляд, но в нем оказалось слишком много снисходительности, чтобы воспринять его всерьез. - Мы оба предпочли бы устраниться и позволить тебе сесть за руль.
        - Но мне нравится командовать вами обоими. Это восхитительная расплата после всех тех лет, когда ты мешал мне на каждом шагу.
        - Пьянящий наркотик от похода за властью ударил ей в голову, леди и джентльмены. Но мы склонны к мятежу.
        - Ты собираешься встать на сторону Вэла против меня? - Скарлетт в притворном ужасе скрестила руки на груди.
        - Ты меня поймала. - Он вздохнул в столь же притворном отчаянии. - Нет, я не могу этого сделать.
        Скарлетт усмехнулась, пробираясь вниз по пуговицам его рубашки и открывая полоску смуглой кожи, слегка покрытой волосами.
        - Правда, - сказал он, положив руки ей на бедра. - Итак, мы отвлеклись. Ты уверена, что не готова уволить нас обоих? Я думал, ты хотела прекратить принимать таблетки и посмотреть, есть ли еще симптомы.
        Это было три месяца назад, и она чувствовала себя очень хорошо с тех пор.
        - Я тоже думала, что готова. - Она распахнула рубашку от смокинга и обнажила большую часть его широкой крепкой груди, затем провела по ней руками, наслаждаясь теплым шелком его кожи под своими ладонями. - Пятилетний план, который мы обсудили, поставил передо мной много проблем. И я была готова работать на полную катушку, но сегодня утром…
        Хавьеро приподнял ее подбородок, чтобы видеть выражение лица.
        - Неудача? - Его настоящий глаз был встревожен, фальшивый - безразличен, но не на него она обращала внимание, когда у них были серьезные дискуссии. - Что случилось?
        Скарлетт ухватилась руками за распахнутые полы его рубашки и застенчиво призналась:
        - Я держала на руках Рафаэля.
        Хавьеро нахмурился еще на секунду, прежде чем до него дошло. Черты лица смягчила нежность. Сильные руки притянули Скарлетт ближе.
        - Тебя укусил маленький жучок.
        Голова Скарлетт опустилась ему на грудь, она услышала тяжелый, неровный удар его сердца.
        - Такое чувство, что я упала в гору из них, и у меня все зудит. Я помню, мне потребовалось много времени, чтобы выбраться из депрессии после Локка. И я знаю, что Вэл должен иметь больше свободного от дел времени, пока у них в доме младенец, так что Киара не рискует переутомиться, как я. И также знаю, что мои шансы снова страдать от послеродовой депрессии высоки, если у меня будет еще один ребенок, и все же… Я действительно хочу его, - призналась она шепотом, боясь пошевелиться. - А ты как считаешь?
        - Я считаю, что наш сын - самый удивительный маленький человек, которого я мог себе представить. - Его руки баюкали Скарлетт, как будто она была драгоценностью. - И сделал бы с тобой дюжину детей, если бы ты была готова к этому. Но это должно быть твое решение, любовь моя, учитывая, через что тебе, возможно, придеться пройти снова.
        - Я думала еще об одном. Для Локка. Чтобы составить ему компанию. - Скарлетт посмотрела на Хавьеро, позволяя ему увидеть тоску в ее глазах.
        - Для Локка? - Его рот дернулся.
        - И для меня тоже. И для тебя, - улыбнулась она, слегка потянув его за воротник, чтобы соблазнить на поцелуй. - Мы знаем проблемы, которых следует избегать. Ты бы не позволил мне снова потерять себя.
        - Я бы ни за что не позволил. Я отказываюсь терять тебя из-за кого-либо или чего-либо. Слишком сильно тебя люблю.
        - Так, может быть, это «да»?
        - Это определенно страстное «да».
        Она светилась от счастья, когда они занялись любовью.
        ВНИМАНИЕ!
        ТЕКСТ ПРЕДНАЗНАЧЕН ТОЛЬКО ДЛЯ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО ОЗНАКОМИТЕЛЬНОГО ЧТЕНИЯ.
        ПОСЛЕ ОЗНАКОМЛЕНИЯ С СОДЕРЖАНИЕМ ДАННОЙ КНИГИ ВАМ СЛЕДУЕТ НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНО ЕЕ УДАЛИТЬ. СОХРАНЯЯ ДАННЫЙ ТЕКСТ ВЫ НЕСЕТЕ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ В СООТВЕТСТВИИ С ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВОМ. ЛЮБОЕ КОММЕРЧЕСКОЕ И ИНОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ КРОМЕ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО ОЗНАКОМЛЕНИЯ ЗАПРЕЩЕНО. ПУБЛИКАЦИЯ ДАННЫХ МАТЕРИАЛОВ НЕ ПРЕСЛЕДУЕТ ЗА СОБОЙ НИКАКОЙ КОММЕРЧЕСКОЙ ВЫГОДЫ. ЭТА КНИГА СПОСОБСТВУЕТ ПРОФЕССИОНАЛЬНОМУ РОСТУ ЧИТАТЕЛЕЙ И ЯВЛЯЕТСЯ РЕКЛАМОЙ БУМАЖНЫХ ИЗДАНИЙ.
        ВСЕ ПРАВА НА ИСХОДНЫЕ МАТЕРИАЛЫ ПРИНАДЛЕЖАТ СООТВЕТСТВУЮЩИМ ОРГАНИЗАЦИЯМ И ЧАСТНЫМ ЛИЦАМ