Библиотека / История / Лепехин Александр : " Почти Не Придуманные Истории " - читать онлайн

Сохранить .
Почти не придуманные истории Александр Никитович Лепехин
        Заинтересованный читатель, давным-давно, в наших Тульских краях также как и сейчас жили дети. Они помогали взрослым выполнять повседневную работу, а если приходилось, то и отражать набеги на наши города. Жили со своими мечтами о будущем, попадая в различные, иногда довольно опасные ситуации, и выходили из них как самостоятельно, так и с помощью своих друзей и старших товарищей.
        Предлагаем вашему вниманию несколько зарисовок из нашего общего прошлого, основанных на исторических документах.
        В книге использованы фотографии экспонатов Киреевского краеведческого музея и из коллекции А.Н. Лепехина, а также архивов и интернет. Рисунки А. Гусельникова, В. Свешникова, гравюры из книги А.В. Висковатова.
        Александр Никитович Лепехин
        Почти не придуманные истории
        Рассказы
        Тайны русских букв
        Буква, она и есть буква и какие тут могут быть тайны? - скажут многие. Давайте посмотрим на проблему поближе. Для начала, мой любознательный читатель, давай вспомним, как наши праотцы называли буквы. Если у нас все просто: А, Б, В, Г и так далее. Старое название букв до сих пор живет в названии Азбука. Так наши пращуры называли первые две буквы нашего алфавита: Аз, Буки. Другими словами алфавит у нас был не сборник символов, а рассказ о нас и оптимальных правилах поведения. Наши предки говорили: Аз Буки Ведает, Глаголит Добро, Есть Живете Земля. Другими словами: Азы буквы (грамоту) знают. Говорят правду. Этим живет наша земля и так далее. А кто такие Азы и почему они стоят во главе нашего алфавита? У хранителей старорусского языка литовцев сохранилась старинная традиция, которую мы утратили. Наши недруги превратили гордое местоимение «АЗ» в «Ась» и всем стало смешно и мы стали стесняться названия племени наших предков. Когда окликнут литовца, он не будет говорить: «Я», как мы, он скажет: «Аз» - я человек из племени Азов. Значит, наши предки считали себя АЗАМИ. А где мы еще встречаем это слово?
Оказывается очень часто и много, особенно в географических названиях, начиная с Азии, другими словами, просвещенные греки называли наши края страна Азов, наверное, потому что Азы здесь не жили. Вспомним также Азовское море, КавкАЗ, КАЗбек, а также в словах Князь (Конный Аз), Витязь (Аз защищающий жизнь) ну и так далее. Вы сами можете существенно пополнить этот список. В церкви до сих пор существует понятие «Аз есмь», то есть «Я существую». Не все окончательно забыто. Вот так читался наш алфавит до 1917 года.
        Конечно, алфавит с древних времен изменялся. Так 400 лет назад у нас появилась буква «Ф», а 200 лет назад буква «Ё».
        Вас может удивить, почему справа от буквы написаны цифры. Очень просто, наши пращуры цифры писали буквами. И в таблице указано, какая буква, какой цифре соответствовала. Как понять где буква, где цифра? Для обозначения цифры над буквой рисовалась черточка.
        Буквы складываются в слова, слова в предложения. При помощи слов мы выражаем свои мысли и общаемся друг с другом. Русский язык богат и разнообразен. Правда его надо учить и запоминать. А если человек ничего не учит и без матерной ругани двух слов связать не может. Да еще о себе думает: «Вот какой сильный и взрослый». На самом деле, как раз наоборот, это говорит о слабости и скудоумии.
        В детстве в Туле я много раз проходил мимо дома, в котором родился Константин Дмитриевич Ушинский, но не обращал на это никакого внимания. А когда подрос и прочитал его произведения, то зауважал этого гениального человека. Вот только одна цитата: «Человек долго вдыхал в себя воздух, прежде чем узнал о его существовании… Люди долго пользовались богатством родного слова, прежде чем обратили внимание на сложность и глубину его организма и оценили его значение в своей духовной жизни…
        ЯЗЫК ЕСТЬ САМАЯ ЖИВАЯ, САМАЯ ОБИЛЬНАЯ И ПРОЧНАЯ СВЯЗЬ, СОЕДИНЯЮЩАЯ ОТЖИВШИЕ, ЖИВУЩИЕ И БУДУЩИЕ ПОКОЛЕНИЯ НАРОДА В ОДНО ВЕЛИКОЕ ИСТОРИЧЕСКОЕ ЖИВОЕ ЦЕЛОЕ. Он не только выражает собой жизненность народа, но есть именно самая эта жизнь. КОГДА ИСЧЕЗАЕТ НАРОДНЫЙ ЯЗЫК - НАРОДА НЕТ БОЛЕЕ!»
        Мой любознательный читатель, возьми себе на заметку эту глубокую мысль. Может, ты еще не раз вернешься к этому вопросу.
        Ранний Железный век
        Давным-давно. Где-то в 5 веке до нашей эры. 2500 лет назад. Жили в наших краях люди. Жили просто и без затей. Расположились они повыше, на горе Покровка. И высоко и от воды недалеко. Занимались рыбалкой, охотой, животноводством. Рыбу ловили наверно вершами и другими снастями, сделанными из подручных материалов. Но следов от них не осталось, а письменных документов о себе и о своей жизни они не оставили. То ли не умели, то ли учиться не хотели. Сие нам не ведомо. Поэтому нам приходится про их жизнь узнавать только по археологическим находкам. Вот на Покровке нашли костяной крючок. Понятно наши далекие предки занимались рыбалкой. Металл дорогой, а кость вот она под боком валяется. Подточил, на жилу привязал вот тебе и удочка. А если очень большая рыба, то её специальным копьём убить можно. Опять же из кости сделали наконечник, к палке приладили и готов гарпун, а научился им орудовать, вот тебе и рыба.
        ПРЯСЛИЦА И КОСТЯНОЙ НАКОНЕЧНИК СТРЕЛЫ
        Археологи нашли также и костяной наконечник стрелы. Мало лук сделать, чтобы добыть зверя еще нужно и стрелу хорошую иметь. Просто палочкой зверя не убьешь, вот и сделали они на стрелу наконечник, пусть из кости, это для мелкой дичи и птицы, но чаще его делали из камня кремния, такая стрела уже серьезно поражала зверя, а, значит, помогал выжить человеку в те времена. Можно, конечно, укрываться шкурами, но она спадает, и носить ее неудобно. Мужчин-то, наверное, это не смущало, а женщины потребовали, чтобы из шкур шились одежда. Вот и стали сшивать шкуры жилами, а чтобы это было удобно делать, изготовили иглы из костей. Взяли ребро или какую-нибудь косточку, наподобие ребра, дырку поковыряли вот и игла.
        Зимы у нас холодные. Для того чтобы выжить зимой нужно жилище, а без инструмента его не построить. Главный инструмент это топор. Пусть каменный, но все же. Вот наши предки находили подходящий камень, придавали ему необходимую форму, а затем искали нужной формы палку, вставляли туда камень, закрепляли его, привязав жилами и лыком и вот топор готов. Теперь можно и дерево срубить и сучья обрубить. И жилье построить и дров нарубить.
        Эти иглы и топор вы можете увидеть в Киреевском краеведческом музее.
        Как хорошо сидеть в теплом жилище, горит в очаге огонь, но наши предки не привыкли даром время терять.
        Мужчины что-то там мастерят, женщины прядут нити из шерсти. Для этого у них есть специальное приспособление в виде палочки - веретена, на которую они накручивают нить, а чтобы палочка лучше вращалась, на нее надевают специальный груз - пряслице и вот крутит женщина одной рукой веретено, вращается оно как юла, а другой нитку скручивает. А потом из этих ниток вяжут носки и одежду всякую.
        Можно, конечно, сырым все есть. Но жареное мясо нам больше нравится, а еще можно все варить в воде, но для этого необходим сосуд, который в огне не сгорит, значить дерево не подходит. И научились наши предки горшки из глины делать, замесят глину, если она слишком жирная получалась, то могла растрескаться, поэтому в неё добавляли всякие наполнители, в основном, известняк, чтобы горшок не треснул. Лепили из глины горшок, потом обжигали на огне, вот тебе и сосуд, и делай в нем, чего хочешь. Вот и делали и варили в нем и хранили продукты. Но горшок предмет довольно хрупкий, часто кололся. Битые горшки просто выбрасывали, а мы сейчас эти черепки находим и по ним узнаем, как жили наши предки.
        Чем воевали наши предки
        Когда начнешь рассказывать обо всем сразу, то никто ничего не поймет и толком ничего не раскажешь. Поэтому давайте посмотрим чем воевали наши предки в XVI -XVII веках. Именно к этому периоду относится наш дальнейший рассказ. Начнем с самого простого. Холодного оружия.
        Нож. Если заточена одна грань - это нож, а если две грани, то это уже кинжал. По большому счету меч - это большой кинжал. Но мечь было очень дорогое оружие. Железа было мало и оно очень трудно доставалось. Да и технология ковки боевого ножа и меча тоже сложная. Брали полоску твердой стали, на нее с обоих строн накладывали две полоски мягкой стали и хорошо проковывали. Для чего? Если сделать меч из твердой стали, то он может быстро сломаться, из мягкой - он рубить не будет. А так мягкая сталь не дает ломаться твердой и затачивать проще. Боевой нож дорого стоил, а меч был намного дороже. Поэтому их у наших воинов было немного. Чаще у них были, в лучшем случае, засапожные мечи. Это короткий меч, которые носили за глинищем сапога. Но вы мне возразите, на всех картинах наших ратников рисуют с мечами. Правильно, нарисовать проще чем сделать.
        Кочевники не имели мечей, у них было другое оружие. Длинное, изогнутое с односторонней заточкой - сабля. Она была легче и в бою более маневренная.
        Ножем воевать хорошо только в ближнем бою, а если противник на расстоянии, то его достать уже сложнее. Но если нож привязать к палке, то это уже другое и серьезное оружие.
        Копье. Длинная палка с железным наконечником называется копье. Это было основное оружие наших воинов и они им владели виртуозно. Если копьем можно только колоть, то было другое оружие которым можно было и колоть и рубить. Оно называлась рогатина. У нее наконечник был длиньше и шире и острее заточен если с двух сторон, то это просто рогатина, а если с одной, то эта рогатина называлась совней или пальмой. Раз ей приходилось рубить и фехтовать с противником, то для этого на рогатине делали гарду, поперечную перекладину, а чтобы парировать продольный удар в лезвии сверлили дырочки и туда вставляли кольцо. Бьет враг саблей или топором, а вы подставляете наконечник рогатины. Если удар попадает на кольцо, то оно проворачивается и изменяет линию атаки. Сабля уходит в сторону. Вот такое нехитрое, но очень эффективное приспособление.
        Чаще всего так же использовали древнейшее оружие лук. У славян лук был сложный. То есть он состоял из нескольких элементов соединенных между собой, что добавляло ему упругости и увеличивало дальность полета стрелы. Обычно прицельная дальность была на 200 метров, но был рекорд на 800 м. Натянуть тетиву на такой лук было сложно. При стрельбе тетива могла сильно повредить левую руку, держащую лук. Поэтому ее защищали специальным щитком, а чтобы не повредить пальцы правой руки их тоже защищали специальным кожаным чехлом.
        В зависимости от назначения на стрелы делали разные наконечники. Для охоты широкие и плоские, а для боя узкие, а если враг был закован в броню, то наконечник стрелы делался узкий и граненный - бронебойный, как сказали бы сегодня. Для бронебойных целей делали специальные копья с узким и граненым наконечником - пики, специальные узкие и граненые шпаги - рапиры и ножи - стилеты.
        Со временем лук модернизировали и стали делать самострелы. Там сила натяжения была более мощная и стрела летела дальше. На Руси применялись железные стрелы до двух метров, которые могли пробить насковозь несколько человек или лошадь.
        И все же самым массовым и основным оружием в битвах был топор. Минимальное количество металла, делало его доступным для большинства воинов. Длинная деревянная ручка позволяла разгонять его до приличной скорости и наносить ощутимый удар, который наносил тяжелые раны врагу. Доспехи. Для защита от поражения оружием противника тела и прежде всего головы использовались защитные приспособления. Прежде всего шлем он мог быть как железный, так и кожаный, а могла быть просто шапка с нашитыми на нее железными или кожаными полосами. Для защиты рук использовались перчатки, железные зарукавья, а на ногах наколенники.
        Для защиты тела использовалась кольчуга, железные доспехи зерцало и куяк, иногда из кожи. Но это все были дорогие доспехи. Чаще всего в бой шли в ватных стеганных куртках, разновидность которых мы носим до сих пор под название телогрейка и также как много веков назад идем в ней в бой.
        С изобретением пороха, или как его у нас называли зелье, стало появляться огнестрельное оружие. Сначала это были пушки - бомбарды, которые стреляли железными, а чаще каменными ядрами. Такие ядра, при раскопках, нашли в нашем Тульском кремле. Затем пушки стали совершенствоваться. Калибр их стал уменьшаться появились малоколиберное ручное оружие - самопалы и ручники. И пушки и самопалы заряжались одинаково. В ствол, через дуло, засыпался порох, затем пыж, вставлялась пуля или ядро, затем в пищаль еще один пыж, чтобы пулю не потерять. В конце ствола было затравочное отверстие, туда подсыпали порох и по команде «Огонь. Пли!» поджигали порох и происходил выстрел. Затем все по новой. Понятно скорострельность такого оружия была невысокой. Для того чтобы увеличить скорострельность стали делать мешочки в которых уже был порох, пыж и пуля. Хранились они в специальной деревянной трубочке с деревянной пробкой и все это называлось патрон, который на кожаном шнурке висел на специальной портупее в виде какой-то висюльки. По команде «Товсь!» боец дергал патрон вниз и крышка снималась, по команде «Куси патрон!»,
стрелец откусывал конец патрона со стороны пороха, засовывал его в ствол и проталкивал шомполом до конца. Ну а дальше все так же. Естественно скорострельность повысилась. Ну не так как у пулемета, но все же.
        Ручники и самопалы стреляли свинцовыми или железными пулями, а также свинцовой дробью.
        1 - ДУЛЬНАЯ ЧАСТЬ, 2 - ВЕРТЛЮЖНАЯ ЧАСТЬ, 3 - КАЗЕННАЯ ЧАСТЬ, 4 - ДЕЛЬФИН, 5 - ЗАПАЛЬНОЕ ОТВЕРСТИЕ, 6 - ВИНГРАД, 7 - ПОДЪЕМНЫЙ КЛИН, 8 - ПОДКЛИНОВАЯ ПОДУШКА, 9 - ОКОВКА, 10 - СТАНИНА ЛАФЕТА, 11 - ХОБОТОВАЯ ПОДУШКА, 12 - ДУГОВОЙ ПРИЦЕЛ, 13 - ПОДДОН.
        В учении легко не бывает
        Лет в 14, отец отвел Нечайку к сотнику. Сотник - могучий, бородатый казак, сидел за столом. Глядя в упор на Нечайку, спросил:
        - Ну что сорванец, пришла пора тебе нашему воинскому делу учиться. С конем ты добре управляешься. Сам видел. Но этого мало. В общем так. Через два дня приходи к моей хате.
        Внутри у Нечайки все запрыгало от радости. Скоро он с отцом на равных будет родной дом от басурман защищать. А то все, беги матери помогай с братьями-сестрами в кремле прятаться. Вот он сейчас малость подучится и всем покажет, какой он умелый и отважный воин.
        Через два дня чуть свет он уже был у хаты сотника. Но он с удивлением увидел, что не он первый пришел сюда. У хаты уже сидели двое его одногодков и ждали начала занятий. Потом еще подошли, потом еще. Всего набралось человек 12. На дворе была осень. Бабье лето. Урожай уже убрали, но еще было тепло. Вот на крыльцо вышел сотник и дядька Минай - энергичный, веселый казак лет 40. Сотник обвел ребят взглядом, а дядька Минай скомандовал:
        - Становись.
        Ребята встали в шеренгу, немного потолкавшись, в основном из-за того, кто будет первый в строю. Но все их усилия были напрасны. Дядька Минай построил их всех по росту и сказал:
        - Посмотрите налево, посмотрите направо. Запомните кто стоит рядом с вами и по первой команде быстро занять свое место в строю. Ясно?
        - Ясно, - недружным хором ответили ребята.
        На что дядька Минай махнул в их сторону рукой и с досадой сказал:
        - Я не понял. Это что за мухи вареные. Не вижу добрых молодцев и их молодецкого ответа.
        На что ребята, уже более дружно и громко, рявкнули:
        - Ясно.
        - Совсем другое дело.
        - Так, добры молодцы, - сказал сотник, - время вам подоспело ратному делу обучаться. Знаю, что вы все в наших кулачных боях активные участники. Это дает определенную закалку, но это только начало. Дядька Минай вас нашим всяким премудростям обучит. Слушать его как батьку родного. Теперь он ваш командир. От того как науку усвоите, будет зависеть, не только ваша жизнь, но жизнь ваших товарищей. Добросовестным будет доброе отношение, а нерадивых будем пороть. Ясно?
        - Ясно! - бодро ответил уже начавший формироваться отряд.
        - Дядька Минай принимай команду. Удачи.
        Дядька Минай еще раз обошел свой босоногий и вихрастый отряд и сказал:
        - Главное в военной науке что? Дисциплина. За ее нарушение буду наказывать нещадно. Напра-во. Пошли на нашу площадку.
        Ребята знали, куда надо идти. Столько лет они ходили туда за старшими ребятами с большой завистью. А сейчас за ними следует стайка младших ребятишек и тоже им завидует.
        Пришли на место. Дядька Минай сказал:
        - Наверно думаете, что сейчас из пушек стрелять начнем? Нет, начнем с другого. Силенки малость вам набраться надо.
        Ребята уже знали, что за этим последует. Они уже много раз бегали этим маршрутом, но все равно волновались.
        - Сбегайте на Покровку и обратно. Только без глупостей. Увижу, кто хитрит. Накажу. Если кого потеряете в пути, накажу всех.
        Ребята побежали. Нечайка было вырвался вперед, но потом осадил себя и стал держаться в основной группе. Они преодолевали крутой склон Покровки, помогая друг другу. Добрались до вершины и начали спускаться обратно. Один парнишка выдохся. У него стали подкашиваться ноги, но товарищи подхватили его и попеременно дотащили до площадки.
        - Все правильно. Молодцы. Не бросили товарища. Он отдышится и вам еще добрую службу сослужит. Будешь помнить только о себе, долго не проживешь.
        Ребята перевели дух. Дядька Минай построил их в две шеренги лицом друг к другу, дал команду разомкнуться. После этого велел друг другу перекидывать камни. Один кинет, другой подберет и кидает камень в сторону товарища и так много раз. Как только они их не кидали и от груди, и через голову, и с правой руки, и с левой, и из-за головы. Послышались долгожданные слова:
        - На сегодня хватит. Завтра приходите с крепкими палками вот такой длинны, - он показал себе по подбородок.
        Нечайка помог еще сделать кое-что по дому и заснул как убитый. Утром у него болели все мышцы. Вроде он и к физическому труду приучен, а вот, поди, как все болит. Но нужно идти на занятия. Он быстро подобрал палку нужной длинны и толщины, и пошел на площадку. Там уже собиралась их команда. Дядька Минай сидел в тени большого дерева.
        - Что скуксились? Все болит? Ничего это у всех так с непривычки. Пройдет. Сегодня разомнемся и легонькие упражнения поделаем. Ребятам больше всего понравилось такое упражнение. Двое становились спиной друг к другу поднимали руки вверх, брались за одну палку и по очереди поднимали друг друга. Затем становились лицом друг к другу, брались за палку и старались своего противника перетащить на свою сторону. Потом лазали по деревьям, учились наносить и отражать удары палками. Дядька Минай разрешил купаться и то со смыслом. Соревновались, кто дальше нырнет и кто быстрее проплывет. Двое из них плавать не умели. Дядька Минай стал их учить этому полезному навыку, потом прикрепил к ним Нечайку, как лучшего пловца. При этом сказал:
        - Ты за их плавание в ответе. Научишь. Я от тебя не отстану, пока они мне не покажут, как умеют плавать.
        И теперь каждый после занятий Нечайка учил плавать своих подопечных. А вода уже была холодная, но приказ есть приказ.
        На следующий день. Кроме разминки, камней Дядька Минай принес лук со стрелами и стал объяснять, что это за оружие, как за ним ухаживать и как из него прицеливаться и стрелять. Под конец он сорвал лопух, приспособил его на крутом склоне Покровки, установил огневой рубеж и всем дал пострелять из лука. Указывая на их ошибки.
        На следующий день опять кидали камни и стреляли из лука, но еще добавилось копье. Изучали его, как и лук и по очереди метали в крутой склон Покровки. Каждый день они разминались, бросали камни, стреляли и метали, нарабатывая навык и глазомер.
        День ото дня ребята чувствовали, как становились крепче, руки сильнее, глаз острее. И с каждым днем приходило осознание того, что раньше они думали, что все знают и умеют, а знания и умения только понемногу у них стали появляться сейчас. Дядька Минай радовался вместе с ними их успехам. Ругал, а порой и протягивал нагайкой нерадивых, но это было крайне редко. Затем им дали из сотенного табуна коней и они стали нарабатывать действия в конном строю, занимались джигитовкой, метали и стреляли с коня сначала со стоящего, потом в движении. Мишенями служили те же лопухи, повернутые тыльной стороной, чтобы лучше были видны среди травы, или небольшие плетни, поставленные у крутого склона.
        Начались уроки фехтования саблями и рубка лозы. Сначала на земле, потом на коне. Однажды дядька Минай объявил:
        - Завтра на конях идем в поход на три дня. Собрать все необходимое, оружие получим у сотника.
        Утром дядька Минай проверил у всех что они с собой взяли. Безжалостно выбрасывал все лишнее. Очень ругал, если забывали корм для коня. Вроде все заседлали коней, упаковали свои вещи в переметную суму. Опять дядька Минай все проверил сам, указал на недостатки и заставил их все устранить. Все готово. В путь. Двое ехали впереди. Это головной дозор или как его называли Ертаул. Задача им ясная. Смотреть и первыми увидеть опасность для отряда. Основная группа за ними в метрах 50 -10. Самых сильных и проворных дядька Минай поставил замыкающими, которым сказал:
        - За вами может остаться только лошадиный навоз. Все остальное и люди и оружие, все что отстало или обронено должно быть подобрано. Если кто сзади на нас вздумает напасть - вы их должны жестко встретить.
        Первая ночевка была в небольшом лесочке. Сделали шалаш, стреножили коней, выставили караул. Долго возились с костром. Было сыровато и костер никак не хотел разгораться. Дядька Минай, иногда давал советы, смотрел на наши усилия со стороны и ухмылялся в свои пышные усы, наминая бороду. Ну, все, разгорелось. Быстро вскипятили воды и сварили похлебку. Все поели горячего. Караул встал на посты, а остальные рухнули почти замертво. Только дядька Минай бодрствовал и следил, чтобы караул не заснул.
        На следующий день в небольшой балочке дядька Минай устроил нам учения. Выставил мишени и назначил командиром Нечайку.
        - Почему я?
        - Да потому, что в тебе есть командирский стержень. Задачу понял? Командуй.
        Нечайка стал лихорадочно вспоминать все уроки по тактике и отдавать распоряжения. Все мишени были поражены. Задача выполнена.
        - Очень плохо, - сказал дядька Минай, - в бою ты бы потерял почти всех людей. Это тебе не кустарник. Напролом идти не надо. Маневрируй. Вот смотри как бы я сделал.
        Нечайка сначала вспыхнул, хотел надерзить, но спокойный и рассудительный тон командира остудил его пыл и Нечайка начал понимать свои ошибки. Следующая ночевка была уже более удачная и шалаш быстрее построили и костер сразу разгорелся, а каша получилась совсем вкусная.
        К вечеру следующего дня их отряд без потерь и болезней вернулся домой. Дядька Минай учил и натаскивал их еще два года. А как им стукнуло по 16 лет, тут пришел царский указ. Формировать новую казачью сотню и отправить на заселение пустующих донецких степей в район Изюмской сакмы на вечное житье. Сотником, под всеобщее одобрение назначили дядьку Миная, полусотников назначили тоже из опытных казаков. К всеобщему удивлению дядька Минай настоял, чтобы Нечайку назначили десятником и он стал командиром своего небольшого отряда. Провожать их сотню вышли все служилые люди Дедилова. Было понятно, что назад никто больше из них не вернется, а будут обживаться на новом месте. Конный строй вышел на дорогу, за ним ехали телеги с необходимыми вещами, да с женами, детьми и скотиною. На околице стояли люди и махали им вслед женщины платками, мужчины шапками.
        Новый год
        Давным-давно, лет эдак с тысячу назад на Руси Новый год праздновали не в январе. Зимой Новый год тоже праздновали, когда был зимний солнцеворот, когда Солнце на лето, зима на мороз. Но это был не основной праздник, основной Новый год праздновался по земле, когда просыпалась земля. В день весеннего равноденствия. Вот про этот Новый год мы сейчас и поведём рассказ.
        За неделю до Нового года начинались большие праздники и длились целую неделю.
        МАСЛЕНИЦА
        Масленица - это веселые проводы зимы, озаренные радостным ожиданием близкого тепла, весеннего обновления природы, подведение итогов прожитого года. Даже блины, непременный атрибут масленицы, имели ритуальное значение: круглые, румяные, горячие, они являли собой символ солнца, которое все ярче разгоралось, удлиняя дни. Проходили века, менялась жизнь, с принятием на Руси христианства появились новые, церковные праздники, но широкая масленица продолжала жить. Ее встречали и провожали с той же неудержимой удалью, что и в языческие времена. Масленицу в народе всегда любили и ласково называли «касаточка», «сахарные уста», «целовальница», «честная масленица», «веселая», «перепелочка», «перебуха», «объедуха», «ясочка».
        Масленица - это недельный праздник, праздник-обряд с хороводами, песнями, плясками, играми, а самое главное - с обрядом славословия, кормления и сжигания самодельного чучела Зимы. Детям рассказывают о ритуальном значении масленичных закличек и игрищ, разъясняют, почему нужно сжигать Масленицу, заманивать Солнце блинами, славить Весну, просить доброго урожая.
        Масленичная неделя была буквально переполнена праздничными делами; обрядовые и не обрядовые действия, традиционные игры и затеи, обязанности и поступки до отказа заполняли все дни. Сил, энергии, задора хватало на все, поскольку царила атмосфера предельной раскрепощенности, всеобщей радости и веселья.
        КАК НАЗЫВАЮТСЯ ДНИ НА МАСЛЕНИЧНОЙ НЕДЕЛЕ
        Каждый день масленицы имел свое название, за каждым закреплены были определенные действия, правила поведения и пр.:
        Понедельник - «встреча»,
        Вторник - «заигрыш»,
        Среда - «лакомка», «разгул», «перелом»,
        Четверг - «разгуляй-четверток», «широкий»,
        Пятница - «тещины вечера», «тещины вечерки»,
        Суббота - «золовкины посиделки», «проводы», Воскресенье - «прощеный день».
        Вся же неделя именовалась «честная, широкая, веселая, боярыня-масленица, госпожа масленица».
        КАК ПРАЗДНУЮТ ЭТИ ДНИ
        Понедельник - встреча.
        В этот день из соломы делали чучело Масленицы, надевали на него старую женскую одежду, насаживали это чучело на шест и с пением возили на санях по деревне. Затем Масленицу ставили на снежной горе, где начиналось катание на санях. Песни, которые поют в день «встречи», очень жизнерадостны.
        Вторник - заигрыш.
        С этого дня начинались разного рода развлечения: катания на санях, народные гулянья, представления. В больших деревянных балаганах (помещения для народных театральных зрелищ с клоунадой и комическими сценами) давали представления во главе с Петрушкой и масленичным дедом. На улицах попадались большие группы ряженых, в масках, разъезжавших по знакомым домам, где экспромтом устраивались веселые домашние концерты. Большими компаниями катались по городу, на тройках и на простых розвальнях. Было в почете и другое нехитрое развлечение - катание с обледенелых гор.
        Среда - лакомка.
        Она открывала угощение во всех домах блинами и другими яствами. В каждой семье накрывали столы с вкусной едой, пекли блины, в деревнях в складчину варили пиво. Повсюду появлялись театры, торговые палатки. В них продавались горячие сбитни (напитки из воды, меда и пряностей), каленые орехи, медовые пряники. Здесь же, прямо под открытым небом, из кипящего самовара можно было выпить чаю.
        Четверг - разгул (перелом, широкий четверг).
        На этот день приходилась середина игр и веселья. Возможно, именно тогда проходили и жаркие масленичные кулачные бои, кулачки, ведущие свое начало из Древней Руси. Были в них и свои строгие правила. Нельзя было, например, бить лежачего («лежачего не бьют»), вдвоем нападать на одного (двое дерутся - третий не лезь), бить ниже пояса или бить по затылку. За нарушение этих правил грозило наказание. Биться можно было «стенка на стенку» или «один на один». Велись и «охотницкие» бои для знатоков, любителей таких поединков. С удовольствием наблюдал такие бои и сам Иван Грозный. Для такого случая это увеселение готовилось особенно пышно и торжественно. И все-таки это была игра, праздник, которому, естественно, соответствовала и одежда. Если и вы хотите следовать древним русским ритуалам и обычаям, если у вас сильно чешутся руки, можно слегка и позабавиться, наверное, дракой - снимутся заодно и все негативные отрицательные эмоции, наступит разрядка (может, в этом и был какой-то тайный смысл кулачных боев), а заодно это и поединок сильнейших. Только не забывайте обо всех ограничениях и, главное, о том, что
это все-таки праздничный, игровой поединок.
        Пятница - тещины вечера.
        Целый ряд масленичных обычаев был направлен на то, чтобы ускорить свадьбы, содействовать молодежи в нахождении себе пары. А уж, сколько внимания и почестей оказывалось на масленице молодоженам! Традиция требует, чтобы они нарядные выезжали «на люди» в расписных санях, наносили визиты всем, кто гулял у них на свадьбе, чтобы торжественно под песни скатывались с ледяной горы. Однако, самым главным событием, связанным с молодоженами, было посещение тещи зятьями, для которых она пекла блины и устраивала настоящий пир (если, конечно, зять был ей по душе). В некоторых местах «тещины блины» происходили на лакомки, т. е. в среду на масленичной неделе, но могли приурочиваться к пятнице. Если в среду зятья гостили у своих тещ, то в пятницу зятья устраивали «тещины вечерки» приглашали на блины. Являлся обычно и бывший дружка, который играл ту же роль, что и на свадьбе, и получал за свои хлопоты подарок. Званая теща (существовал и такой обычай) обязана была прислать с вечера все необходимое для печения блинов: сковороду, половник и пр., а тесть посылал мешок гречневой крупы и коровье масло. Неуважение зятя к
этому событию считалось бесчестием и обидой, и было поводом к вечной вражде между ним и тещей.
        Суббота - золовкины посиделки.
        Золовка - это сестра мужа. Итак, в этот субботний день молодые невестки принимали у себя родных. Как видим, на этой «масленице жирной» каждый день этой щедрой недели сопровождался особым застольем. Воскресенье - проводы, целовальник, прощеный день.
        Последний день масленичной недели назывался «прощёным воскресеньем»: родственники и друзья ходили друг к другу не праздновать, а с «повинением», просили прощения за умышленные и случайные обиды и огорчения, причинённые в текущем году. При встрече (порой даже с незнакомым человеком) полагалось остановиться и с троекратными поклонами и «слёзными словами» испросить взаимного прощения: «Прости меня, в чём я виноват или согрешил перед тобой». «Да простит тебя Бог, и я прощаю», - отвечал собеседник, после чего в знак примирения нужно было поцеловаться. Для чего? А чтобы в новый год идти свободно и весело и не думать о прошлогодних обидах и неурядицах.
        Прощание с Масленицей завершалось в первый день Великого поста - Чистый понедельник, который считали днем очищения от греха и скоромной пищи. Мужчины обычно «полоскали зубы», т. е. в изобилии пили водку, якобы для того, чтобы выполоскать изо рта остатки скоромного; в некоторых местах для «вытряхивания блинов» устраивали кулачные бои и т. п. В Чистый понедельник обязательно мылись в бане, а женщины мыли посуду и «парили» молочную утварь, очищая ее от жира и остатков скоромного.
        НАСТУПЛЕНИЕ НОВОГО ГОДА
        А сам Новый год всегда наступал в четверг. У славян так повелось, что у каждого дня недели есть сой покровитель. Неделя раньше называлась Седмицей, а первый день недели был - недиля, сегодня это воскресенье. Этому дню покровительствовал Белый свет, понедельнику - Темная ночь, вторнику силы природы и их скотий бог - Велес. Среде покровительствовали человеческие способности и умения. Четвергу - мужское начало, Пятнице - женское. Заканчивалась неделя Субботой, которой покровительствуют наши предки, родители, пращуры. Поэтому у нас осталось понятие - Родительская суббота.
        В ночь на четверг гасилась лампада - хранительница живого огня, которая висела в домах на почетном месте в Красном углу. Утром собирались люди и старейшины, наиболее уважаемые в данном населенном пункте, трением добывали Живой огонь. Вот с этого момента и начинался Новый год. Люди от нового Живого огня зажигали свечи и шли домой. При входе, на косяке двери Четверговой свечой коптили два косых креста, символы солнца, затем зажигалась лампада, которая должна была гореть весь год, не угасая.
        Тула - неприступная крепость
        Лето выдалось жаркое. Подходил к концу июнь. Тула жила своей обычной, размеренной жизнью. Ощущалось некоторое напряжение и переживание в семьях от того что почти все воинские люди казаки, стрельцы, да и некоторые пушкари по указу царя Ивана Грозного ушли к Коломне, где собирались войска для похода на Казань. Лихие люди этого ханства не давали спокойно жить нашим восточным окраинам. Набег за набегом.
        Внутри не так давно построенного кремля было тихо и спокойно. Только суетился народ у воеводской избы, кто по своим делам приходил с челобитной к воеводе, кто по государевым. Все как обычно. В центре Кремля возвышалась деревянная соборная церковь, рядом стояла воеводская изба.
        А большая часть территории была застроена небольшими деревянными сарайчиками. Это клети, в которых туляки пережидали осаду.
        БАЗАР
        Около стен кремля кипела торговля. Прямо у крепостных стен сооружались навесы, чтобы укрыть товар от дождя и солнца и сарайчики - лавки, чтобы было удобнее торговать и хранить товар. Мелкие торговцы торговали со скамеек и лотков. А иные вообще без этого. Такие ходили по базару обвешанные товаром. Всюду слышались крики торговцев и зазывал, рекламировавших свой товар. То и дело вспыхивали яростные споры о цене товара между покупателями и продавцами. Одни старались купить подешевле, другие продать по дороже. Это был целый спектакль, когда диалог от обычного разговора переходил на повышенные тона. То и дело били по рукам, значит договорились. Били шапками о землю, в знак доказательства своей правоты или не согласия с противоположной стороной. Обнимались, целовались, а потом дело могло дойти до драки.
        Драка на базаре была обычным явлением. Но она никогда не перерастала в массовое побоище. Дерущихся быстро разнимали. Хочешь подраться? Пожалуй на Кулачные бои в определенное время собирались в определенном месте и бились по строгим правилам. А нарушителей тех правил били и свои и чужие. Так что не забалуешь.
        ЖИЗНЬ ГОРОДА
        Слободы и посад жили своей повседневной жизнью. Чем слобода отличается от посада? В слободе жили люди, освобожденные от государственных налогов, а в посаде, поселок, за стеной кремля, жили все остальные и платили тягло, тогда так налоги назывались. В тот момент в слободах было грустно, потому что почти все мужчины ушли на войну. Люди копошились на огородах, пасли скотину, заготавливали сено. По улицам бродили куры.
        НАБАТ!!!
        По дороге галопом проскакал галопом одинокий всадник на взмыленной лошади. Он пролетел через Никитские ворота кремля, взлетел по ступеням и ворвался к воеводе. Воевода строго посмотрел на наглеца, а тот, задыхаясь от быстрой езды, смог выдавить из себя только три слова: «Татары! Много! Близко!». Все резко изменилось с первыми ударами колокола на колокольне соборной церкви. Набат! У всех ворот кремля появились усиленные караулы. Люди, схватив самое необходимое, прежде всего детей и продукты потянулись в кремль к своим клетям. Быстро сворачивалась торговля у стен кремля. Начали сносить навесы торговых рядов. Все деревянные конструкции разбирались и заносились в кремль. Везде была напряженная, целенаправленная работа. Среди людей не было никакой суеты и паники. Как будто это был их повседневный труд.
        ПОДГОТОВКА К ОСАДЕ
        Воеводская изба мгновенно, из вялого бюрократического учреждения, превратилась в штаб обороны города. У нее толпилось множество мужчин и даже женщин желающих защищать свой город. Во все концы полетели гонцы. Прежде всего, к царю в Коломну. Несколько групп всадников отправились на разведку. Вот уже закрыты и приготовились к обороне Никитские и Одоевские ворота. Ворота сделаны из больших дубовых брусьев и усилены металлическими полосами, на мощных железных петлях. За воротами опущена мощная деревянная решетка, тоже обитая железными полосами. На воротах закрыты все засовы и замки. Специальные люди, воротники, хлопочут, чтобы усилить ворота подпорками из бревен, завалить камнем. Через Пятницкие ворота люди заходили в Кремль, а через Водяные ворота уходили на другой берег Упы, но большая часть населения брала воду из реки, заполняя все бочки и другие емкости водой. Везде разводили глину и обмазывали ей крыши и стены сараев. Эта мера не даст возникнуть массовым пожарам в городе. Это позволит не только сохранить продукты и вещи, но и сохранит жизнь многим тулякам.
        Основная часть гарнизона ушла в Коломну. В Туле остались престарелые, увечные воины, торговые люди, бабы, дети и немного молодежи. Воевода дал команду о сформировании отрядов народного ополчения. И вот уже сформированы отряды, из ветеранов назначены командиры, которые тут же приступили к обучению и тренировке своих подчиненных. На стенах появились пушкари и готовили к бою свои пушки. Рядом с ветеранами хлопотали и внимательно слушали наставления старших молодые парни, которых еще не взяли в службу. Наиболее смышленые назначались стрельцами и им выдавалось огнестрельное оружие - пищали. Тут же обучали как ими пользоваться, как целиться, как стрелять. На стены кремля для ближнего боя начали поднимать камни, колья, котлы, в которые устанавливались на таганы и заливались водой. Готовился горячий душ для не прошеных гостей. На дороге, по которой должен придти враг рассыпался «чеснок». Нет не корнеплод, а специальные маленькие ежи, конь наступит на них, упадет и все, татарин дальше пойдет пешком.
        ВРАЖЕСКОЕ ВОЙСКО
        Вскоре вернулись разведчики, не все. Некоторые были убиты передовыми отрядами татар. Они доложили, что татар много. Впереди идут отряды легкой кавалерии, а далее основное войско. Много янычар. Верблюды тащат пушки и телеги с каким-то еще вооружением. Движутся компактно, кавалерия ждет основное войско, поэтому скорость движения небольшая. Но передовые отряды уже на подходе и будут стараться с ходу ворваться в город. До этого была надежда, что татары вокруг кремля попрыгают, попрыгают, пожгут, пограбят, да и уйдут восвояси. Стало понятно, что бой предстоит серьезный. Но уныния в наших рядах не было. Несмотря на напряженность, которая висела, даже звенела в воздухе, вокруг не было слышно воя и истерики, наоборот слышались шутки, кое-где работали с песнями. Не смотря ни на что, Тула сосредотачивалась и готовилась к смертельному бою. Русские не сдаются.
        МИТЬКА
        Митька, парень лет 14, со своей старшей сестрой ворошил скошенное сено на лугу рядом с городом. Услышав набат, все кто был на поле быстро собрались и побежали к своим домам. Прибежав домой, они увидели, как мама собирает младших братьев и сестер, запасы продуктов и вещей. Без лишних слов они приняли в этом активное участие. Митькина семья жила в казачьей слободе недалеко от церкви Святого Николая, за речкой Хомутовкой. (Сегодня это рядом с Тульским цирком церковь Николы Завальского). Отца не было:
        - А батька где? - спросил Митька.
        - Да схватил саблю и побежал в кремль. Набат же, - ответила мать, не отвлекаясь от сборов.
        Митькин отец получил тяжелое увечье в бою, ему отрубили руку. Поэтому его в поход не брали, но он старался не замечать своего увечья и старался в полном объеме нести службу в слободе и в городе Туле.
        Недалеко от дома уже достраивался вал и был выкопан ров, по которому пустили речку Хомутовку, как защита посада, где жили мирные мастеровые, торговые и всякие люди. Центром города был Тульский кремль. Но на валу никого не было, потому что народу в городе, после ухода служилых людей по призыву Царя Ивана Грозного под Коломну, оставалось мало. Все люди стекались в кремль. Митькина семья успел проскочить через Никитские ворота, там уже почти опустили решетку и прикрыли створки ворот, оставив небольшой проход для людей. В любой момент ворота могли быть закрыты.
        А В ЭТО ВРЕМЯ В КРЕМЛЕ
        В Кремле, на узких улочках было много людей, все старались добраться до своих сарайчиков и узнать успели спрятаться родственники и друзья. Митька помог затащить в их клеть вещи, настроить полати. Их клеть представляла собой небольшой сарайчик, сделанный из жердей размером метра 2 на 2. Покрыт он был соломой и щепой. Внутри были устроены полати, под которыми размещались куры, овцы. На полатях спали люди. В углу стояла бочка с ячменем. В другом углу бочка для воды, которую нужно было еще наполнить. Митька хотел было идти искать отца, но мать велела идти за водой, а сама со старшей сестрой начала месить глину, чтобы обмазать крышу и стены и не дать возникнуть пожару. Тут на пороге появился отец:
        - Ну что все здесь? Никого не потеряли? Все успели принести. Ну, слава богу. Я побежал. Некогда.
        - Бать, возьми меня с собой, - взмолился Митька.
        - Ты, давай, по дому помогай, а там видно будет. Всем дело найдется.
        Митька натаскал в бочку воды и речки. У тайного колодца в Тайницкой башне Кремля, в простонародии - Тайника, стояла стража и пока никого к нему не подпускала. Береженного бог бережет. Митька потихоньку улизнул из клети. Напряженность в Кремле все нарастала. Все ворота были закрыты и тут послышались крики и визги снаружи кремля. В Тульский кремль и его защитников полетели первые стрелы. Со стен ответили выстрелами из пищалей. Понятно, что это передовой отряд, но нужно было дать понять, что Тула готова к бою. Народ хотел было забраться на стену, но у лестниц стояли часовые и не пускали. Потому, что толпа дезорганизует оборону и приведет к излишним жертвам. Люди воеводы прошли по улицам и назначили старших, которые должны были организовывать людей на тушение возникающих пожаров и для взаимопомощи и других необходимых дел. Старшие пробежались по клетям и проинструктировали людей. Митьку сначала тоже не пустили на стену. Он стал помогать внизу связывать деревянные колья и жерди, которые на веревках поднимались на стену для ближнего боя. Туда же поднимались мешки с камнями. Внизу, у бойниц подошвенного
боя стены кремля, уже стояли люди с пищалями и настороженно всматривались, что происходит за стеной. Но там было пока все тихо. Но вот снаружи послышались вопли и свист, но уже гораздо громче, чем в первый раз. В защитников на стенах и внутрь Кремля полетели стрелы, некоторые уже с горящей паклей. Люди в городе зорко следили куда попадут эти горящие стрелы и тут же тушили их, не давая им поджечь дома.
        Из башен и со стен ответили наши лучники, ударили пищали и пушки.
        Постепенно начинало темнеть. Наступила тревожная короткая летняя ночь. Как только первые лучи солнца заблестели на листве и водной глади реки Упы, на Тульский кремль опять посыпались стрелы.
        НАЧАЛО ШТУРМА
        Митька понял, что около кремля носятся всадники, на ходу из луков обстреливая защитников и пытаясь поджечь город. На стенах появились первые раненые и убитые. Все понимали, что это только начало. Вдруг за стеной послышались непонятные вопли. Потом Митька узнал, что это диковинные, для наших мест, звери под названием верблюд притащили телеги с боеприпасами и разным нужным имуществом и пушки. Наши пушкари старательно выцеливали и били по пушкам и обозу. Нужно успеть уничтожить как можно больше вражеской силы, пока они не могут открыть ответный огонь. Чем больше сгорит или взорвется, тем меньше сил у супостата будет. Нашим пушкарям удалось разбить несколько пушек и поджечь кое-какие повозки. Но янычары, не смотря ни на что, продолжали устанавливать орудия и оборудовать свои позиции.
        И вот, в грохот выстрелов наших пищалей и пушек, стали вмешиваться другие звуки выстрелов. Это уже стреляли нападавшие. Все знали, раз огнестрельное оружие и пушки, значит, пришли турецкие янычары и будут штурмовать крепость.
        Женщины и девушки оттаскивали раненых в безопасное место и перевязывали им раны. Внизу складывали убитых. Уже некоторые женщины, запачканные кровью наших раненых бойцов, подоткнув подолы юбок за пояс и засучив рукава, вставали рядом с мужчинами. Указывая рукой на пищаль, сверкая глазами, говорили:
        - А ну-ка покажи как с этой штукой управляться. Я им сейчас устрою праздник.
        ПРОТИВОПОЖАРНАЯ ОБОРОНА
        Митька с ребятами и девчонками лазали по крышам клетей и выдергивали стрелы, бросали их на землю. Внизу другие ребята гасили горящие стрелы и собирали их в кучки. Эта работа была очень опасная. Стрелы летели тучей. Чтобы хоть как-то защитить себя ребята на спину приспосабливали кошелки, доски, а то и целиком деревянные корыта. Но все равно уже несколько человек были ранены. Слез, стонов, воплей не было слышно. Мало кто позволял себе это, а те кто предавался эмоциям, то их заглушал все нарастающий грохот боя. Шум стоял такой, что ничего не было слышно. Объяснялись знаками.
        В НИКИТСКОЙ БАШНЕ
        На улице, где геройствовал Митька с друзьями, набралась приличная куча стрел. Митька перевязал ее обрывком веревки и понес на Никитскую башню. Там сильнее всего была перестрелка. У входа на башню стояла какая-то женщина и никого не пускала. Но видя Митькину вязанку, тут же пропустила его. Поднявшись на средний уровень башни, Митька застал такую картину.
        Старый пушкарь и его два помощника возились у пушки. После каждого выстрела пушка отъезжала от стены. Тут же в ствол пушки вставляли мокрый банник, чтобы погасить остатки тлеющего пороха, чтобы он не поджог новый заряд. Затем в ствол вставляли мешок с порохом, закатывали ядро. После этого пушку нужно было подтащить к стене. Тут уже старик прицеливался и производил выстрел, после этого опять все по новой. Одного из помощников уже убили, когда он заряжал пушку. Ребята с трудом подталкивали пушку к стене, им помогали лучники и стрельцы, которые занимали оборону в башне. Митька положил стрелы на видное место и показал лучникам на них. Те одобрительно кивнули головами и стали пополнять запасы стрел в своих колчанах. А Митька бросился помогать пушкарям. Пушку толкали к бойнице в стене, подсовывали жердь под станок, на котором была установлена железная пушка и толкали, толкали. Старик стал прицеливаться. Вставил деревянный клин между пушкой и станком и ударом деревянного молотка, забивая клин, выводил ствол на нужный прицел. Вроде все нормально. Помощник подносит горящий фитиль к затравочному отверстию,
выстрел. Пока старик прицеливался, Митька соображал, как обезопасить заряжающего. Он быстро сообразил. Взял за рукав второго помощника и повел за собой. Они сняли с петель внутреннюю дверь и как только пушка выстрелила и откатилась, они тут же закрыли бойницу дверью. Было несколько неудобно, но безопасно.
        Как только они зарядили пушку и стали ее подтаскивать к бойнице, башню сильно тряхануло. Это начали стрелять турецкие пушки. Первое ядро попало в Никитскую башню, чуть выше свода ворот. Посыпались обломки кирпича. Затрещали деревянные конструкции. Но башня выстояла. Турки хотели своей артиллерией выломать ворота. Старик тут же определил откуда был произведен выстрел и показал ребятам, под каким углом нужно подтаскивать пушку. Ребята выполнили указание. Убрали щит. Старый пушкарь, своим худым лицом и крючковатым носом был похож на хищную птицу. С озлобленным прищуром он выцеливал вражескую пушку, не обращая внимания на пули и стрелы, пролетавшие у его головы. Выстрел! Вроде попал. Некогда разглядывать. Заряжаем. Закрыли бойницу щитом, работаем. Достаем банник из ведра с водой, смачиваем ствол, заряжаем, подтаскиваем. Старик прицеливается. Выстрел. Ужасно хочется пить, из ведра с банником черпаем пригоршню воды, больше нельзя. Иначе пушка не сможет стрелять.
        Но и враг не дремлет. Уже третье ядро попадает в башню и точно в ворота. Ворота прогнулись, трещат, но выдержали удар. На них осталась большая вмятина. Ядро дымясь, упало тут же рядом с воротами. Те пушки, которые стояли у Кремля были разбиты, оставались только большие, мощные и дальнобойные пушки, которые могли не бояться нашего артиллерийского огня.
        ПЕРВЫЙ ПРИСТУП
        Тут же поодаль собирались штурмовые лестницы. Длинная лестница, по высоте стены. С обоих боков посередине к ней крепились две длинные жерди. Когда их собрали штук пять, то янычары быстро собрали штурмовые команды, подхватили лестницы и, прикрываемые огнем своих товарищей, под барабанный бой, устремились к стенам нашего кремля. В метрах трех от стены концы лестниц воткнули в землю и с помощью жердей стали их поднимать, когда лестницы встали вертикально на них устремились люди, чтобы в момент касания лестницы со стеной спрыгнуть вниз и начать захват нашего кремля. Видя эту подготовку, на эту стену между Никитской и Ивановской башнями подтянули затинщиков. И когда лестницы встали вертикально, по ним ударили наши крупнокалиберные затинные пищали.
        Основная задача которых была перебить тетиву лестницы и сломать ее. С лестниц, как горох сыпались убитые и раненые янычары. Но они со своими ятаганами и криками «Алла! Алла!» продолжали упорно ползти на лестницы. Вот перебита тетива у одной лестницы и она сложилась пополам, убивая всех, кто находился на ней. Вот вторую лестницу постигла такая же судьба, но три лестницы упорно приближались к стене с висящими на них янычарами с кинжалами и саблями в зубах, чтобы руки были свободны. Первая лестница, которая достигла стены была пустой. Выстрелами со стены и башен были сбиты все нападавшие, но были еще две лестницы. К первой лестнице подскочили несколько юношей с бревном с рогатиной на конце. Уперлись рогатиной в ступеньку, немного оторвали ее от стены и отбросили в сторону. Лестница, вместе со штурмующими янычарами, стала падать вдоль стены, по пути ломая оставшиеся две лестницы убивая людей, которые лезли по ним. Вниз со стен и с башен, на головы штурмующих летели камни и заостренные колья. Несколько янычар, успевшие запрыгнуть на стену были убиты и сброшены со стены обратно к своим.
        Митька все это наблюдал краем глаза, он так был увлечен своей ратной работой, которая у него забирала все силы. Тут он увидел старшую сестру, которая появилась рядом с ним.
        - Вот ты где. Мама вся извелась. Ни тебя, ни отца нету.
        - Погоди. Воды лучше принеси и вот парням помоги. Их перевязать надо и вниз спустить.
        Парни, из последних сил, зажимая раны, начали протестовать:
        - Мы еще нормальные. Повоюем. Никуда не пойдем. Перевяжи только.
        Через некоторое время вернулась сестра с матерью и еще с какой-то девушкой, они принесли воды и полоски холста, которыми стали проворно забинтовывать раны защитников башни. Одному парню татарская стрела прострелила руку насквозь. Мать, не долго думая, отломила наконечник стрелы и резким движением выдернула ее из раны. Парень даже ойкнуть не успел, но в глазах у него потемнело. Большая часть раненых вернулась к своим боевым местам, но одного пришлось спускать вниз. Бой продолжался.
        ВТОРОЙ ПРИСТУП
        Таяли ряды защитников. Но Тула держалась.
        Турки стали обстреливать Кремль раскаленными ядрами, стремясь хоть так вызвать пожар в городе. Раскаленное ядро пробивало крышу и начинало все поджигать внутри дома. Но люди тут же заливали его водой и начинавшийся пожар. Иногда это не сразу получалось, но все пожары были потушены. Слажено работали пожарно-спасательные команды тульских улиц. Янычары хотел теперь артиллерией выбить Никитские ворота или разрушить стену. Непрерывно стреляли пушки. От ворот, при каждом попадании, летели щепки в разные стороны, от башни и стен разлетались обломки кирпича и камня.
        Не выдержали Никитские ворота и стали разваливаться. У них уже выросла приличная гора турецких ядер. Начала разрушаться и стена между Никитскими воротами и Никитской башней. Пролом становился все больше и больше.
        Эх, сейчас бы вылазку сделать, пушки атаковать, и если не взорвать, то забить их затравочные отверстия свинцовыми гвоздями и все нету у них более артиллерии, так, только музейные экспонаты. Но не было сил у туляков для вылазки, да и татары опасались сломя голову на Тулу лезть. Уже поняли, что тут не пирогами, а свинцовыми розгами угощают. Пока татары ждали, что вот-вот стена рухнет, а она все стояла. Да, пролом был, но на коне в него не пролезешь, а татарский воин без коня это недоразумение одно. Он ногами редко ходил, все верхом на коне. Да и в ворота только пеший воин пройти мог, а у янычар тоже пыл поостыл. Погибло много. Да и заметили туляки, что татары начали суетиться. Неужели помощь идет?
        Пока суд да дело, стало темнеть. Защитники Тулы валились с ног от усталости, но надо делать дело. Все от мала до велика собрались у проломов. Одни подтаскивали камни, другие выкладывали стены, вместо ворот. Третьи разбирали дома, включая воеводскую избу, и несли бревна к пролому в стене и заделывали пролом. Начало светать.
        ИЗБАВЛЕНИЕ
        Все! Всем по местам стоять. Готовимся к бою. Митька прибежал к пушке. У нее спал старик весь израненный кусками кирпича и камня. Его не стали тревожить. Его меткие выстрелы были более нужными в бою, а камни таскать помоложе найдутся. У Митьки, да и других его товарищей слипались глаза, подкашивались ноги от усталости. То и дело падала голова и, то один, то другой впадали в забытье. Но с боевых постов никто не уходил.
        В татарском лагере было тихо. Сначала осторожно, потом все смелее и смелее народ начал выглядывать и разглядывать поле боя и татарский лагерь. Было тихо. Никто не стрелял, не кричал. Что случилось?
        Воевода выслал разведчиков. Те быстро вернулись и сказали, что татары ушли. Но воевода приказал, всем стоять на своих местах. Из города не выходить. Помните, как под Козельском, вроде ушли татары, обрадовались, вышли, а они выскочили, да всех перебили. И головы их в большую кучу у города сложили. Я не хочу, чтобы ваши головы тоже в куче лежали. Сидим. Ждем. Пока есть возможность отдыхаем. Неизвестно. Как там повернется. Выставить усиленные караулы и всем отдыхать. Митька лег около своей, да она ему уже стала своей, родной, пушки, вытянулся и провалился куда-то в теплую и уютную пустоту.
        Он проснулся от того, что все кричали: «Ура-а-а!!!». Выглянув из башни, он увидел много всадников, которых приветствовали туляки со стен, а те, в свою очередь, приветствовали туляков. Наши!!!
        Куда подевалась усталость. Митька кубарем скатился по лестнице. Все ворота еще закрыты. Вылезти из Кремля можно только пробравшись через завал разбитой стены. Он ужом проскочил между бревнами и выскочил из Кремля. У стены валялись ядра, бревна, обломки лестниц убитые татары и туляки. Все напоминало о вчерашнем дне.
        Митька подбежал к всадникам.
        - Татары где? - услышал он вопрос.
        - Так ушли, наверное. Узнали, что вы тут рядом и ушли.
        - Какой дорогой?
        - Да, вот этой. Муравский шлях называется.
        - Покажешь?
        - Конечно.
        - На коне ездить можешь?
        - Да я казак, - обиженно сказал Митька.
        - Ладно, не обижайся.
        Ему подвели коня, Митька вскочил на него привычным движением и тронул поводья.
        - За мной.
        Дорога, по которой отходили татары и так была видна по брошенным повозкам ядрам и прочим вещам. Особенно много было брошено вещей и даже пушки у переправы через реку Упу. Там крутой спуск, на котором все у татар ломалось и переворачивалось. И чего тут только не было и пушки, и порох, и награбленное добро, убитые верблюды и кони. Но татар не было, они уже ушли дальше. К Митьке подъехал молодой воевода в доспехах и сказал:
        - Спасибо тебе. Ты вон еле в седле держишься. Вчера, наверно, намаялся. Тут все ясно. И дорога их видна. Возвращайся домой. Коня себе оставь. Заслужил. И вот от меня тебе еще подарочек.
        И протянул ему небольшой кинжал в красивых ножнах. Митька хотел было возмутиться, но усталость уже брала свое и он не возражая, повернул домой в Тулу.
        Наши догнали татар на переправе через реку Шиворонь, разбили их и пленных освободили, которых татары в полон по окрестным деревням набрали. А через два года на той реке Шиворонь встал город-воин Дедилов - мощный страж границ русских.
        Битва на Шивороне
        Третьяк справный был казак. Почему Третьяк, да третьим сыном он был в семье. Вот и не стали родители долго думать над именем, а назвали по очереди. Обидно было, что для сестер его родители все покрасивее имена выбирали Улыба, Красава там, а тут Третьяк, Пятак, Шестак.
        Был у Третьяка конь, молодой вороной жеребец, Третьяк так его и звал Воронок. С норовом был конь, но сошелся он характером с хозяином и они с полуслова понимали друг друга. Правда, с оружием Третьяку не повезло, был лук со стрелами, да одно копье, но владел он им мастерски. «Ничего, не беда, в походе добудем, саблю добрую, а если повезет то и пищаль», - думал Третьяк. Атаман, как раз вел их сотню на сборный пункт в Коломну, где Царь Иван Васильевич IV, в народе прозываемый Грозным, собирал войска для похода на Казань.
        ЛАГЕРЬ РУССКИХ ВОЙСК ПОД КОЛОМНОЙ ГОРОДОМ
        Потом Третьяк вспоминал. Утром подошли к реке Оке, за Окой город Коломна, а вокруг нее сотни дымов от костров. Это тысячи русских воинов собрались на призыв Ивана Грозного. Атаман послал казака доложить царю о прибытии донских казаков. Посланец вернулся и сказал:
        - Вам велено через Оку не переправляться, стоять здесь. А то из Дикого поля тревожные вести поступают. Дивлет Гирей на наши украйны войной идет.
        Ну что ж, здесь, так здесь. Палатки разбили, шалаши построили, дров нарубили, коней в табун согнали и на луга пастись отправили под охраной, отдыхаем, кашу варим. День, два, пять. Казаки уже от безделья на всякие озорства стали пускаться, то подшутят над кем-нибудь, то в деревне с кем-нибудь повздорят. От царя приехал посыльный и передал царское веление, угомониться, а то озорников выпорют прилюдно. Это известие как-то охладило пыл. Но скука была неимоверная.
        ГОРОД ТУЛА ПРОСИТ ПОМОЩИ
        Где-то на седьмой день, уже под вечер, прилетел от царя гонец: «Тревога, Дивлет Гирей Тулу осадил, летим на помощь». Куда только лень и озорство подевались, все стали деловито готовиться к походу, отлавливать своих коней осматривать, седлать, сворачивать лагерь. Через час мы уже готовы были выступать. С того берега переправились еще казаки, воеводы со своими людьми, малоросские черкассы, тысяч пять всего набралось. Во главе войска встал Андрей Курбский, молодой, горячий, весь в железных доспехах, да и конь под ним, ему под стать. Выступили без промедления, как же беда там в Туле. Скакали практически без отдыха, там добрых верст 100. Впереди всех летели туляки, они ведь тоже по государеву Указу на Казань выступили и в городе остались силы малые. Недалеко от Тулы воеводы приказали остановиться на ночлег. Непонятливым разъяснили, что еще войска подойдут, да и сами отдохнем. Станицы донесли, что татар там тысяч 30. И действительно, за ночь подошли еще отряды, всего тысяч 15, но значительный перевес сил врага никого не смутил. Рано утром встали и, не мешкая, полетели к Туле. Прибыли. Все в дыму, город
побит, поломан. Думали, опоздали, ан нет. Бежит кто-то, руками машет и кричит:
        - Наши, наши!
        Подросток какой-то, а за ним мать, тоже кричит:
        - Стой, куда! Какие там наши, татары наверно вернулись.
        Но когда мы подъехали поближе, женщина убедилась что это действительно свои. Она без сил опустилась на землю и зарыдала приговаривая:
        - Наши, наши! А мы уж не чаяли помощи, помирать собрались, вчера во время приступа всех ратников и мужиков на стенах побило, одни бабы, дети да старики остались, стену проломили, ворота сломали, всю ночь проломы заделывали.
        Подросток деловито объяснял, что татары утром снялись и куда-то подались, часа за три до нашего прихода. Крымчаки быстро ушли, побросав все добро. Воевода послал разведку, но из города выходить запретил.
        Вокруг города следы вчерашнего приступа, поломанные лестницы, бревна, оружие, кругом убитые татары и защитники Тулы.
        Князь Курбский, моментально оценив ситуацию, скомандовал:
        - По коням, в погоню!
        И полетели мы следом за врагом. Верст 30 мы гнались за ним, по пути сметая и захватывая в плен небольшие группы и обозы.
        БИТВА
        Нагнали мы основные силы у реки Шиворонь. Брод там не широкий и глубокий, вот и сгрудились они все на том броду тысяч 25. Это была огромная живая масса, где воедино слились кони, люди повозки, быки. А когда мы увидали огромную толпу наших пленных, в основном женщины и дети, которых гнали татары как скотину, ну тут в нас такая злость закипела, что мы, не помня себя, на басурман накинулись. С ходу в их боевые порядки врубились. Не ожидали они такого натиска, паника у них началась, все к броду бросились. Кто упал, того затоптали, но потом очухались и давай с нами рубиться. Я не знаю и куда только усталость подевалась. Я копьем своим крутил как веретеном и Воронок молодец не подвел, всех других коней теснил, копытами бил, зубами кусал.
        Наши пленные, как только освобождались от пут, сразу же вступали в бой, не только мужчины, но и женщины и даже дети. Ну, вроде все, никто больше не сопротивляется, пленных в кучу согнали, раненых перевязываем, убитых считаем. Наших всех освободили, конвоиров окаянных перебили, мужчины сразу оружие попросили, а женщины и дети, кто домой сразу подался, кто без сил опустился на землю и рыдал, настрадались бедные, а многие нам помогали раненых перевязывать, оружие в порядок приводить.
        Вдруг с того берега ертаул летит, это воеводы передовой отряд послали за татарами вдогонку. Кричат:
        - Татары назад с подмогой идут!
        Мы пленных подальше отогнали, раненых подальше оттащили, пищали зарядили и опять на коней. Только они к берегу подошли мы первые ряды залпом выкосили, но их уже не остановить, они на скорости в воду влетели, ну а мы их на берегу встретили, из воды и из грязи не выпускали, рубим их нещадно, но и нам достается. Где-то через час все было кончено. Крымчаков мы побили, а коих не побили, убежали они восвояси. Нас целых осталось немного, все больше раненые, даже душа битвы князь Андрей Курбский весь израненный был, несмотря на хорошие доспехи. Он соколом в бой рвался, на самых опасных участках появлялся. Как его ратники увидят, так и воодушевлялись и откуда, только силы брались и у него и у нас. Сначала мы думали, что толку от него мало будет, молодой еще, всего 23 года, а вышло по-другому. Только бой утих, со стороны Тулы еще отряд крымчаков к броду подходит. Опять бой. Только этот отряд разметали, еще один подходит. Это они от Тулы на грабеж окрестностей уходили. Вернулись, видят лагерь пустой и ну, и домой пошли знакомой дорогой, а тут мы. В общем, часа три рубились.
        ПРЕСЛЕДОВАНИЕ
        За татарами вдогонку послали нас, казаков. Мы их чуть ли не до Крыма гнали. Большая часть басурман, лишившись командиров, удирали без оглядки. Одни только янычары отступали организованно, нас близко к себе не подпускали, одно слово гвардия. Но мы тоже не лыком шиты. Изловчимся, брешь в их обороне найдем и наносим удар. Они пока сообразят что к чему, пока изготовятся, а нас уже и след простыл. А когда где-то по Азовом появились свежие басурманские отряды, которые шли к своим на выручку, мы повернули назад.
        Вернулись мы на Шиворонь-реку, а там стрельцы стоят, позицию себе оборудовали на крутом холме, что рядом с рекой. Царь велел им здесь татар сторожить. От битвы уже и следа не осталось. Они передали нам Указ царский. На том броду, на Шивороне реке, заслон из двух казачьих сотен выставить против крымчаков, их там малыми силами можно остановить, да и тревожную весть подать. Атаман выделил две сотни в заслон, нашу Дергилеву, да Луговую.
        БРАТСКАЯ МОГИЛА
        К нашему возвращению собрали оружие, трофеи всякие, раненых перевязали, погибших решили похоронить на вершине холма, недалеко от того брода. Пленные выкопали большую братскую могилу, перенесли наших погибших товарищей. Хоронили их в одних рубахах, только нательные кресты оставляли, у казаков кресты особенные были, их называли анкалпионы, с древности из поколения в поколение передавалась форма этого креста. У нас на днях перепалка, чуть не до драки, с малоросскими казаками, черкассами, вышла. Мы на них «хохлы», за их прическу в виде пряди волос на темени, которая еще в косу сплеталась, а они на нас, сами вы как козлы бородатые «как цап» (цап по малоросски - козел). А сегодня жестокий бой приняли и бились плечом к плечу и победили, а погибшие в этой братской могиле так плечом к плечу и останутся лежать в веках и вечная память их подвигу и назидание потомкам.
        Хоронить своих товарищей мы пленным не доверили, сами похоронили и курган на вершине холма насыпали. Из добычи, я себе саблю добрую добыл, Воронку кое-что из сбруи. Среди трофеев диковинные животные были, они у татар телеги таскали, крымчаки их верблюдами называли. Часть раненых в Туле оставили на излечение, а остальные с добычей опять в Коломну пошли. Пришли в Коломну, царь похвалил войска за доблесть. И пошли они брать Казань. И взяли. А мы обустроились, как смогли, землянки отрыли, шалаши построили, лесу мало в этих местах - степь.
        ЦЕРКВИ ИВАНА ГРОЗНОГО В ДЕДИЛОВЕ
        А на месте битвы церковь Царь Иван Грозный за свои деньги поставил во имя Праскевы Пятницы, да на братской могиле курган небольшой насыпали и тоже Царь церковь поставил Покрова Пресвятой Богородицы. На Покрова Казань взяли, а на Пятницу русские войска в Москву вернулись.
        Царь про нас не забыл. Наделил нас землей, а за то, что мы по его приказу под командование малоросского атамана Вишневецкого под Азов город ходили, ногаев, черкасс да басурман всяких гоняли, еще добавил землицы, а некоторых в дворяне поверстал.
        Следом повелел город ставить, и назвали его Дедилов. В память о прежде здесь стоявшем городе вятичей Дедославле.
        А Пятницкая церковь много раз перестраивалась, но стоит до сих пор на том самом месте. А от Покровской одно название холма осталось Покровка, да разоренная братская могила наших воинов. Только недавно поставили на ней крест, да иногда казаки атамана Бахтина со всей Тульской области съезжаются и панихиду по своим братам казакам и другим русским воинским людям вместе с местной детворой панихиду служат. Забыв чужие подвиги и предав поруганию святые места, не рассчитывай на благодарность за свои хорошие дела.
        Восстановление Дедославля с новым именем - Дедилов
        С взятием Казани, угроза восточным рубежам русского государства была устранена. С юга рубежи были защищены р. Окой, засечной чертой. Но не была перекрыта любимая дорога крымчаков - Муравский шлях, по которой они вплотную подходили к Туле со стороны реки Шиворонь. Поставил Иван Грозный там казачий заслон, а потом подумал-подумал и повелел поставить там город Дедилов. Это был первый город, поставленный на открытом месте в Диком поле - так тогда называлась степь.
        Город решено было строить из дерева. Технологии отработаны. Обычно части городской стены, башни, постройки собирали в тех местах, где рубили лес, затем бревна нумеровали и постройку разбирали. Так как все города стояли на реках, то разобранные постройки связывали в плоты и сплавляли по рекам к месту строительства. А там быстро собирали. Так Царь Иван Грозный за неделю поставил город Свияжск под носом у наших тогдашних неприятелей Казанского ханства.
        СТРОИТЕЛЬСТВО ДЕДИЛОВСКОГО КРЕМЛЯ
        При строительстве Дедилова этого сделать было нельзя. Так как до ближайшего леса 50 километров, а река Шиворонь течет по степи и к лесу не заворачивает. Но за два года Дедиловский кремль построили. 4 угловых башни, да 2 проездных с воротами, да стены более 500 метров. Внешние стены башен и стен кремля были в три бревна. Чтобы вражеская артиллерия их не могла с первого выстрела пробить. Башни строились из длинных в 6 метров дубовых бревен. Стены делались из отдельных 6 метровых 3-х стенных срубов, поставленных вплотную друг к другу. И так все 500 метров.
        Как строили? Для начала нужно было обезопасить строителей. Для этого рядом со стройкой был построен небольшой острог. Очень похоже, что он стоял на месте старого городища, где были похоронены наши бойцы, павшие в Шиворонской битве. А церковь Покрова Пресвятые Богородицы была первой церковью построенной в Дедилове. Здесь люди могли без опаски отдыхать и в случае набега спрятаться от врагов. Здесь же хранились запасы продуктов и оружия. Конечно на строительстве, для охраны строителей и стройки, был небольшой гарнизон.
        Самая трудная задача была это доставка стройматериала. Точно неизвестно, но, на мой взгляд, бревна для строительства крепости перевозились, в основном, зимой - волоком. Впрягали лошадей и тащили. Не было в те времена телег с такой грузоподъемностью, чтобы везти 6 метровое бревно диаметром не менее 30 сантиметров.
        Вот город построен. Внутри города сделана соборная церковь и воеводская изба. На каждого жителя города в кремле выделялось место для строительства небольшое сарайчика, в котором, в случае осады города, могла укрыться его семья. Этот сарайчик назывался клеть. Некоторые богатые дворяне строили и осадные дворы, но их было немного. В крепости никто не жил, за исключением сторожей осадных дворов.
        ОРГАНИЗАЦИЯ ОБОРОНЫ ГОРОДА
        Для обороны города были пушки, затинные пищали и ручные пищали. Пушки стояли на стенах и в башнях. Рядом лежали ядра, но порох, также и все оружие и пули хранились в казенном погребе. В случае осады все это выдавалось служилым людям. Казаки занимали оборону вокруг крепости и не подпускали врага к стенам. Стрельцы и пушкари занимали оборону на стенах и башнях. Им помогали подростки, да и все население Дедилова. Они все были расписаны по своим местам на стенах и в башнях и занимали оборону с кольем и каменьями.
        Как только враг подступал к Кремлю, в бой вступали казаки. Если удар был силен и их теснили, то первыми открывали огонь пушки и были врага на дальних подступах. Если казаков теснили еще сильнее, но к пушкам присоединялись затинные пищали, если еще ближе, то начинали воевать стрельцы со своими ручными пищалями. Ну а если уже на стены лезли, тут уж в ход шли колья и каменья.
        СЛОБОДЫ ДЕДИЛОВА
        Набран гарнизон. Он состоял из казаков, они стояли перед городом с наиболее опасной стороны. Тут и разместились две казачьи слободы по названию командиров сотен. Луговая и Дергилева, в ней с 16 века служили мои предки. Внизу от крепости до реки поначалу никто не жил. Опасно. В случае внезапного набега и собраться не успеешь, как под удар попадешь. За рекой была еще одна казачья слобода новоприборных казаков. Там была поставлена церковь Михаила Архангела, которая стоит до сих пор. Именно с этой стороны враги нападали на Дедилов и именно эта слобода первая встречала их. Поэтому если кого поверстали в казаки, то селили здесь. Выжил, место в сотне освободилось, тогда тебя в нее зачисляли и переселяли в соответствующую слободу.
        За крепостью и за казачьими слободами были две Стрелецкие слободы. Одна за Тихоновским кладбищем, другая - деревня Жилая. Ее полное название Жилая стрелецкая слобода. За ней деревня Пушкари. Ее полное название Жилая пушкарская слобода. Это была слобода пушкарей и затинщиков. Затинщики - это стрелки из крупнокалиберных пищалей, которые для уменьшения отдачи специальным крюком цеплялись за стены, за забор, или как тогда его называли за тын.
        Были также устроены слободы казенных плотников, которые достраивали и ремонтировали Дедиловский кремль и слобода воротников, которые следили за исправностью ворот и запоров на них, а также их охраняли.
        За городом с самого края была Ямская слобода. Это почтовая станция, которая раньше называлась Яма, а люди, служившие на ней Государеву службу, - Ямщиками.
        Набег
        Дружинка, Миляй, Микитка и Нечай дружили давно. Жили они рядом в Луговой слободе. Почему Луговая, да потому что здесь стояла Луговая казачья сотня. Правда, время на игры было немного, дома работы невпроворот по хозяйству. Зимой работы было поменьше, но натаскать воды, сделать встряску и накормить скотину - это была их святая обязанность в своем хозяйстве. Не знаешь что такое встряска? Это когда сено мешают с соломой для корма коровы или лошади. А летом: посевная, бесконечная прополка, поливка, сенокос, уборка урожая и т. д. И ребята с усердием выполняли всю работу, потому что от нее зависело, что будут кушать не только они, но и их младшие братья и сестры. Но их радости не было предела, когда им выпадало пасти табун лошадей, особенно в ночном. Когда неяркий свет догорающего костра чуть освещал ребят и разбрасывал вокруг причудливые тени, сами собой рассказывались истории одна страшней другой, которые слышали ранее или придумывались тут же.
        В то утро ребята напоили лошадей и пустили их пастись дальше. Дружинка сел на лошадь, как всегда без седла, и решил объехать вокруг табуна, а остальные сидели вокруг догоревшего костра. Но тут Дружинка увидел, что в его сторону скачут галопом незнакомые всадники. «Татары», - мелькнула в голове страшная догадка.
        Он тут же развернул коня и поскакал к своим ничего не подозревающим друзьям, крича на ходу:
        - Татары, татары.
        Друзья вскочили, стали ловить лошадей, но своим встревоженным видом и громкими криками они их только испугали, только Микитке удалось поймать лошадь, схватив ее за гриву, взлететь на нее и пуститься наутек. Но ему наперерез уже летел чужой всадник и преградил ему дорогу своим конем. Конь Микитки крутанулся и он слетел с него. Дружинка подхватив Миляя, помог ему взобраться к себе за спину и они стали уходить от погони, но вдруг Миляй упал с лошади, Дружинка остановил ее чтобы подобрать друга, но чужие всадники уже хватали Миляя, в их руках блестели сабли.
        - А ведь в слободе еще никто ничего не знает, - подумал Дружинка, - извини друг, нужно нашим быстрее сообщить, а то большая беда будет.
        Увернувшись от подлетевших к нему чужаков, он пустил коня в галоп, быстро уходя от погони. За спиной еще некоторое время он слышал хрипение чужого коня и тяжелое дыхание чужого всадника. Над головой что-то прошуршало. «Наверно стрела. Промазали», - промелькнуло в голове. Ему казалось, что он слился с конем в одно целое и они летели, не касаясь земли.
        Влетев на околицу слободы, Дружинка закричал:
        - Татары, татары.
        Подлетев к дому, он остановил взмыленного коня, слетел с него кубарем. К нему подбежала встревоженная мать, отец и соседи, одного из младших братьев отец заставил ходить с конем. Дружинка, задыхаясь от пережитого, и быстрой езды сбивчиво рассказывал, что произошло. Казаки быстро похватали оружие, седлали имеющихся в наличии коней и поскакали к табуну. Одного из подростков отправили к воеводе сообщить о случившимся. Через некоторое время над Дедиловым тревожно загудел колокол, извещая всех о беде, которая подступила к их порогу. Тут приехали казаки, сказав, что табун угнали и подростков с собой забрали.
        А по домам уже собирали имущество, продукты и детей и народ потянулся в кремль. Пушкари в Кремле уже деловито осматривали пушки готовили порох или, как тогда его называли, зелье, и ядра, рядом с ними занимали оборону, братья и дети казаков и стрельцов, а сами казаки и стрельцы готовили свои слободы к обороне. Улицы перегораживались рогатками, бревнами и цепями, конница уже здесь пройти не могла. Служилые люди обустраивали свои боевые позиции и проверяли оружие. Особое внимание уделялось броду через реку Шиворонь, только здесь можно было остановить врага. К ночи все в основном было закончено и Дедилов замер в тревожном ожидании.
        Дружинка, отдышавшись, активно помогал матери в сборах, придя с ней в кремль, свалив вещи в клеть, он незаметно ускользнул, но его планы чуть не сорвал стрелец, стоявший на часах у входа в кремль. Он схватил подростка за шиворот и спросил:
        - Куда?
        - Мамка дома пряху забыла, быстро соврал Дружинка.
        Вырвавшись из цепких рук стрельца, он помчался к дому, думая о том, как он отомстит этим крымчакам за друзей.
        Дом, совсем недавно наполненный разными звуками, был тих и пустынен. Вокруг дома и по дороге бродили несколько кур, деловито выискивая и поедая червячков. Дружинке стало тоскливо, горький ком подкатил к горлу и на глазах навернулись слезы. Он огляделся вокруг, никого из взрослых не было видно. Потом он начал думать, как он будет мстить за друзей. Но у него не было никакого оружия, оставались только камни, а их кругом было много, нужно только выбрать удобную позицию и собрать побольше камней. Перед домом из камня был выложен забор. «Лучше позиции не найти», - подумал Дружинка.
        Но тут он услышал голос матери, которая звала его. Он спрятался и подождал пока мать уйдет, она, обыскав все углы в доме и вокруг него, взяв еще что-то из вещей, ушла в кремль вся в слезах. Смеркалось и незаметно для себя утомленный всем пережитым Дружинка уснул.
        Утром его разбудили выстрелы, это в слободу за рекой ворвались крымчаки. За рекой слышался звон металла, выстрелы, конское ржание и крики. Дружинка залез на дом, чтобы посмотреть, что там происходит. За рекой горели некоторые дома, над слободой поднимался дым и клубы пыли, которые неуклонно приближались к реке. Дружинка спустился с дома и залег за забор, просматривая улицу. Вдруг его кто-то схватил за шиворот, от неожиданности он вздрогнул, но тут же стал вырываться. Но услышав голос отца, прекратил сопротивление:
        - Ты что удумал, паршивец. Мать там с ума сходит, а он здесь к войне готовится. А ну быстро к матери в кремль.
        Дружинку душили слезы:
        - А они? А как? Миляй, Нечай? Я им.
        Отец посмотрел на сына и сказал:
        - Понятно, но рано тебе еще дружок в такие игры играть. Вреда им никакого не принесешь, а только нам с матерью горе будет, если с тобой что вдруг случится. Ну, беги к матери.
        На берегу реки уже появились первые татары и тут по ним из Луговой ударили первые выстрелы. Отец, подхватив пищаль и придерживая саблю, побежал на свою боевую позицию. Дружинка сделав несколько шагов в сторону кремля, решительно повернулся и вернулся на свою позицию.
        С того берега тоже начали стрелять по Луговой слободе, Дружинка знал, что огнестрельным оружием вооружены только янычары - турецкая гвардия. «Тяжело нашим будет», - подумал он. Бой у брода все нарастал, но с нашей стороны выстрелы раздавались все реже и реже. «Неужели погибли, да нет, наверное, порох кончился», - подумал Дружинка, беря камень и примеряясь к своему сектору обстрела. Сломал ветку, которая мешала его броскам. В этот момент брод преодолели несколько всадников и вылетели на улицу, кони, перепрыгнув через первые цепи, задели за вторые и вместе с всадниками полетели на землю. От домов несколько казаков бросилось к ним с обнаженными саблями и копьями и быстро расправились с упавшими. С того берега по ним ударили выстрелы, засвистели пули и стрелы, но вроде никого не задело. В это время реку преодолевала другая группа Крымчаков, они уже не пошли на улицу, а под прикрытием стрелков с того берега стали ломать рогатки, которые мешали им обойти слободу, что им удалось через некоторое время. Основная масса крымчаков двинулась огородами вдоль реки к кремлю, некоторые спешившись, начали шарить
по домам, ища чем поживиться и живых защитников. Вот один татарин с обнаженной саблей переходит улицу и идет к его дому. Дружинка взял камень и прицелился в его крючковатый нос, бросок был неудачный, его сразу заметили и побежали в его сторону. Дружинка юркнул под лопухи, что росли вдоль межи, и стал уползать за огород. За огородом в кустах он услышал шорохи, присмотревшись, увидел соседа дядьку Неждана, он пытался перевязать раненую руку:
        - Дядьку, дай помогу.
        - А ты что тут делаешь? А ну беги отсюда.
        - Ну, дай помогу, а потом побегу.
        Дружинка оторвал подол от рубахи и перевязал кровоточащую рану:
        - А батьку не видали?
        - Жив, жив твой батька. Давай чеши отсюда.
        В это время с кремля ударили пушки и пищали, значит, враг уже у кремля.
        Дядька Степан пополз обратно в слободу. Через некоторое время там опять зазвенел метал и послышались крики. Дружинка так и сидел в тех кустах. Он увидел группу казаков, которая с саблями и копьями бежала вдоль домов, а затем выбежала на улицу, там опять разгорелся бой. Начало темнеть. Дружинка пополз к дому. Некоторые дома на улице горели. Большая группа татар ломала дом на той стороне. «Видно для костров», - подумал Дружинка. От них отделилась небольшая группа и пошла вдоль улицы, не успели они отойти и 10 метров, как на них из-за домов налетели казаки, и через минуту все было кончено. Бросив ломать дом, татары побежали на помощь, но казаки как испарились, громко ругаясь, татары унесли убитых и раненых с места нападения. С кремля то и дело ухали пушки. В домах у кремля не утихал бой. Когда совсем стемнело, татары отступили на открытое место и разбили лагерь. Со стен кремля и из ближних домов по ним то и дело стреляли. Дружинка осмотрел дом, сено забрали, в доме все перевернуто. «Да, тяжело зимой будет, еще хлеба наверно потравили», - с грустью думал Дружинка. С этими мыслями, он дошел до куста,
под которым прятался, забрался под него поглубже и через некоторое время уснул.
        Утро встретило Дружинку тишиной. Никто не стрелял. Звуков боя не было слышно. Он подполз к дому, никого. Догорали некоторые дома. Трупы татар кто-то подобрал. Он побежал к броду. Там тоже никого. На боевых позициях казаков он увидел убитых, но отца среди них не было. По улице шла группа казаков с пищалями и саблями. Дружинка выбежал к ним на встречу с радостными криками:
        - А ты пострел, что тут делаешь? Никого не видел.
        - Нет никого.
        - Ну, значит, точно ушли.
        На той стороне реки появился человек:
        - Андрей, как там у вас?
        - Ушли, сволочи поганые. Беды много натворили.
        В это время со стороны кремля появилась группа вооруженных казаков на конях, они переправились через реку и поехали на разведку. Пока они не вернулись с добрыми вестями из кремля, никого не выпускали.
        В группе казаков, что собралась у брода, Дружинка рассмотрел отца, его голова была в запекшейся крови. Он бросился к нему:
        - Жив! Жив! Дай голову перевяжу.
        - А ты так к матери и не пошел. Я тебе.
        Дружинка пригнулся от отцовского подзатыльника. Подошел дядька Неждан:
        - Да ладно тебе Найден. Героический казак растет. Мне здорово помог и ничего не испугался. Но старших нужно слушать.
        - Ладно, ладно, - пробормотал Найден с внутренней гордостью за сына, - а у меня руки опускались. Все думал, добежал ли до Кремля.
        - Как твои руки опускались и поднимались, мы видали, - выкрикнул кто-то из казаков, - а потом басурмане в разные стороны разлетались.
        Последние слова потонули в дружном молодецком хохоте. Отец обнял сына за плечи и они побрели домой, где разоренное жилище, в умелых и проворных руках матери и сестер Дружинки превращалось в уютный дом.
        В это время вернулась разведка и доложила, что татары ушли далеко, несколько человек остались наблюдать за ними. Открыли ворота и народ потихоньку потянулся к своим домам. Женщины заголосили по убитым и по уничтоженному хозяйству. Около 100 домов пожгли и разломали татары. Но не прошли они вглубь нашей Родины.
        Набег (по отчету Дедиловского воеводы)
        На дворе стояла весна 7142 (1633) года. Снег уже сошел, солнце пригревало, но пахать еще не начинали. По дворам деловито готовились к весенним полевым работам. И вдруг на сторожевой башне Дедиловского кремля забил вестовой колокол. Народ встревожился: «Крымчаки что ли? Да вроде рано, они обычно позже приходят». Но делать нечего каждый знает что по этому сигналу надобно делать, у каждого по тревоге свое место имеется, которое он должен быстро занять. В кремль, из воинских людей, бегут только пушкари да затинщики, да всякие неслужилые люди вооруженные дубьем и каменьями, которые занимают оборону на стенах, тоже по особому расписанию. Женщины, старики и дети также укрываются в кремле, для этого там построены клети - летние домики. А в мирное время в кремле только на государевом дворе воевода со свитой и писцами живет, да в некоторых осадных дворах знатных людей живут сторожа.
        Бабы быстро собирают детей и пожитки, казаки и стрельцы осматривают оружие, возводят поперек улиц заграждения против конницы, перекрывают дорогу на Тулу, что идет под стенами кремля заграждениями из бревен, а далее в Рогатках устанавливали рогатки, чтобы задержать прорвавшуюся кавалерию.
        Но из кремля бегут гонцы останавливают баб и говорят, что воевода проводит учения на случай набега.
        После того как подготовка к обороне закончена воевода лично осматривает боевые порядки казаков, стрельцов, пушкарей и т. д. Делает замечания, ругает сотников и десятников за допущенные промахи и недостатки. Все недовольно бурчат, мол, от таких важных дел оторвал, посевная на носу, но в душе понимают, прав воевода. На следующий день все пошло по старому, командиры кое-как устранили недостатки, сделали разнос своим подчиненным, ну и успокоились на этом.
        Готовилась к выходу на сторожи очередная смена. Сторожевые казаки проверяли оружие и коней, готовили припасы, они должны были три месяца сидеть в небольших крепостях на путях вероятного появления крымчаков. Воевода обеспечивал конями и оружием полковых казаков, которые должны были постоянно станицами (разъездами) курсировать между крепостцами и наблюдать за местностью и если вдруг появлялись крымчаки, оповещать сторожевых казаков, а те в свою очередь должны были разослать гонцов с тревожной вестью по ближайшим городам. Дорога предстояла им далекая почитай верст 200.
        Воевода Дружина Бешенцов старый вояка, но одного боевого опыта мало чтобы управлять целым уездом, оборона обороной, а тут и посевную организовать и сенокос, и налоги собрать, и к зиме подготовиться, и склоки и жалобы все разобрать, а то взяли моду, чуть что, так сразу царю челобитную пишут, он-то, конечно, разберется, но при случае, выскажет свое недовольство.
        Пошла посевная, первый сенокос, отцвели на полях пшеница, рожь и гречиха, собрали ягоду, пошли огурцы. Жизнь течет медленно и плавно, как вода в равнинной реке. И вдруг где-то в середине июля прискакал подросток на взмыленной лошади. Он сбивчиво рассказал: «Там, за рекой, крымчаки, много, наш табун отогнали, дружков моих Миляя, Микитку и Нечая в полон угнали».
        Воевода, посетовав, на сторожей, что пропустили крымчаков, велел в вестовой колокол бить. Услышав тот звон, все поняли, что пришла беда на их землю. Недосчитались тогда трех конских табунов и людей, что в поле были, многих в полон забрали. Быстро и споро готовился Дедилов к обороне, добрым словом все вспомнили воеводу, его весенние учения и разносы. К вечеру все было закончено, все были на своих боевых постах, на улицах не было видно ни животных, ни людей, только кое-где прогуливались взбалмошные куры.
        Утром крымчаки подошли к Дедилову и ударили по слободе вновь приборных казаков. Мужественно сражались казаки, но силы были неравны. Да и у вчерашних крестьян было маловато боевого опыта. Бой переместился в Луговою слободу, где более успешно воевали казаки Луговой сотни, обороняя каждый дом, каждую улицу, каждую канаву, но удалось крымчакам оттеснить казаков и приблизиться к крепости. Они уверовали в свою победу настолько, что стали под стенами города на поле разбивать лагерь. Но тут в бой вступили пушкари и затинщики. Как только собрался враг у стен города ударили они по нему из всех стволов.
        Враг пытался отстреливаться, но русские пушкари были искуснее и удачливее крымских татар. Под ударами артиллерии падали убитыми люди и лошади, рушились палатки и шатры, взрывались запасы боеприпасов. По крымчакам опять начали наносить удары в слободе новоприборных казаков и Луговой. Крымчаки недоумевали, вроде только что всех защитников поубивали, откуда они опять там взялись. К вечеру бой стих. В лагере у крымчаков горели костры, по которым стреляли пушкари из крепости. Дрогнули крымчаки и поутру подались домой. В тот набег сожгли крымчаки 29 дворов пушкарей, затинщиков и казенных плотников, 40 казачьих дворов и 12 стрелецких, а многие дома просто на дрова разобрали. Потравили и вытоптали поля и сенокосы, разграбили и пожгли деревни в уезде.
        Узнали мы обо всем этом из рапорта Дедиловского воеводы Дружины Бешенцова царю. В рапорте обо всем отписал царю воевода и сколько чего уничтожено, сколько свинца и пороха израсходовано, сколько денег потрачено, но нет у него в рапорте, сколько народу погибло и пленено при отражении набега.
        Железное и оружейное дело
        После битвы на реке Шиворонь в 1552 году, в наших краях появился веселые и деловые люди, которые служили нашему русскому царю-государю пушкарями, стрельцами и казаками, почтальонами, как их тогда называли ямщиками. Царь Иван Грозный, чтобы сократить расходы на содержание армии наделил их землей. Весь служилый народ обрабатывал свои участки и выращивал продукты для своего пропитания. Но основным их делом оставалось оборона нашего государства от набегов степной голытьбы и других охотников до нас и нашего добра. Но для войны нужно оружие, а его как раз и не хватало. Что-то давал царь, что-то добывали в бою, но этого все равно было мало.
        Видимо, очень радовались наши предки когда на землях Луговой казачьей сотни нашли железную руду. Руда - это хорошо, но из нее еще как-то надо сталь выплавить, а для этого тогда металлургических комбинатов еще не было. Но наши предки уже умели в домашних условиях построить одноразовую доменную печь - конвертор. Называлось это кричный промысел (выплавка кричного железа, рыхлой, мягкой стали из болотной руды).
        Сначала готовили к плавке руду. Ее крошили на небольшие куски, затем ее перемешивали с древесным углем. А уголь в Дедиловские края везли из засек из-под Венева. А это по минимуму 50 километров. За морем телушка полушка (мелкая монета на Руси), да рубль перевоз. Такая продолжительная дорога существенно удорожала продукцию.
        Дальше события развивались так. Строили из камня и глины полую коническую башню с открытым верхом внизу вставлялись специальные глиняные сопла, к которым присоединялись кожаные меха. Делалось небольшое поддувало. Все, домница готова.
        После этого в нее загружалась приготовленная смесь. Поджигалось снизу. Чтобы увеличить интенсивность и температуру горения, а, следовательно, для получения более качественного железа через меха в домну начинали подкачивать воздух. Получая больше кислорода из нагнетаемого воздуха, огонь разгорался ярче и жарче.
        Процесс этот был довольно длительный, а воздух нужно было подавать постоянно и вот меняя друг друга сталевары того времени непрерывно качала мехами воздух в печку. Меха делались как с ручным, так и с ножным приводом, какие традиции складывались в данной местности и у кого на что хватало выдумки.
        Все. Уголь прогорел, печь остывает. Остыла. Сталевары ее ломают, убирают шлак. На полу печи остается небольшой слиток рыхлого, с примесями шлака железа, величиной с тарелку супа. Ее называли крица.
        Что уже кузнецами можно делать нужные вещи? Нет. Это только начало пути. Этот слиток кузнецы рубили на полосы. Чтобы сделать серп, нож или наконечник копья, эту полоску нужно было нагреть и проковать, для уплотнения металла 5 -7 раз. Вон сколько драгоценного древесного угля на это уходило.
        С холодным оружием вопрос решили, но очень нужно было и огнестрельное оружие. А для него нужен был более качественный металл. Опять кузнец нагревал полоску и проковывал ее на наковальне уже раз 20 не меньше.
        Затем начинался процесс изготовления ствола. Эту полоску нужно было свернуть в трубочку и сварить края. Кто умел это делать считался кузнецом высшего класса и назывался Заварщиком. В городе Туле было аш две Заварные улицы в Заречье и в Чулкове, на сегодняшний день их осталась одна - в Заречье. Теперь понятно, что улица Заварная - это не о любителях заваривать хороший чай, о мастерах кузнецах - оружейниках высшего класса. Их еще называли кузнецы - самопальщики. В моем детстве что такое самопал объяснять никому не надо было. Современной детворе, видимо, придется.
        Раньше огнестрельное оружие заряжалось со ствола. В ствол из специальной пороховницы засыпался порох, заталкивался пыж, это такая уплотнительная прокладка, чтобы порох не высыпался, затем вставлялась пуля, еще один пыж, чтобы пуля не выкатилась. Вроде тот же патрон, только без гильзы. Можно стрелять? Нет. Ни капсюля, ни спускового механизма нет. Как порох воспламенить? Для этого в нижней части ствола сверлилась маленькое отверстие и у него делалась полочка. На эту полочку насыпалось немного пороха. В нужный момент, по команде: «Огонь. Пли!», зажигай, значит. Вон когда эта команда появилась. Ее до сих пор используют. Стрелок подносил горящий фитиль к пороху, он загорался и поджигал основной пороховой заряд и происходил выстрел. Вот первые такие огнестрельные устройства и называли самопалы. Потом началось усовершенствование огнестрельного оружия. Но это уже совсем другая история. Мой любознательный читатель, ты хочешь сказать, что это ты уже давно знал? Ну, извини.
        Долго ли, коротко ли, но дедиловские кузнецы стали изготовлять много оружия, а могли еще больше. Да было одно неудобство. Нет не то что уголь издалека подвозить приходилось, все легче чем руду тащить. Дедилов - то в степи стоял. Лесу не было. Тут другое. Как лето, так на наши границы и на Дедилов, как передовой пограничный город, со степи разных охотников до чужого добра тучами набегало. Им всем по рукам надо было давать, что бы на чужой каравай рот не разевали. В принципе работа одна и та же, что молотом по раскаленному металлу, что по дурной голове бить, только инструмент другой. Откладывали молот и брали саблю. А удар годами наработанный. Но это от работы отвлекало, производительность терялась, да и мастера не все живы после таких схваток оставались.
        Вот и попросили дедиловские кузнецы - самопальщики Царя государя нашего Федора Ивановича из рода Рюриковичей, сына Ивана Грозного мы, мол, готовы оружие делать для всего царства-государства, но создайте нам условия для плодотворной работы. Недолго думал царь и своим указом в 1595 году переселил 30 семей дедиловских кузнецов самопальщиков в город Тулу и сделал для них Кузнечную слободу. Это узкая полоска земли вдоль реки Упы до улицы Луначарского, которая в ту пору был границей города. Ото всех налогов их освободил, их воевода даже наказать не мог, только свое кузнечное начальство. Работайте ребята, создавайте оружие для нашей русской армии. Вот так и начался оружейный промысел в городе Туле.
        На дальних заставах
        Небольшой отряд Дедиловских казаков ехал уже вторые сутки. Вокруг простиралась степь или как она тогда называлась Дикое поле. Седой, кланяющийся все ветрам, главный обитатель степи ковыль покрывал всю поверхность. Он колыхался и волновался под ветром как море. И по этому морю, рассекая эти волны своими конями, ехали казаки на дальние заставы, сменить своих товарищей.
        Дальние заставы. Это сеть маленьких сторожевых крепостей с небольшим казачьим гарнизоном. Всем в ней командует командир - сторожевой казак. А между крепостями постоянно разъезжают станицы или как сейчас говорят разъезды. И задача одна - обнаружить и вовремя предупредить пограничные крепости о подходе неприятеля со стороны степи.
        Иван с Кузьмой казаки молодые, хозяйством еще не обросли. Поэтому на государеву службу пришли безо всего. Коней им из сотенного да государева табуна дали, да по копью из государевой казны. У других казаков копья свои были, а у некоторых даже сабли, более опытные казаки получили пищали и боезапас к ним. Только сторожевые казаки ехали на своих конях, да ещё один в запас и с основательным запасом продуктов и всякого имущества, вплоть до гвоздей, лошадей подковать. Потому что ехали они на государеву службу не на три месяца, как все, а на полгода. Им все подчинялись, они всем командовали. А забот у сторожевых казаков было много. Ну, прежде всего службу наладить, чтобы станицы за степью внимательно присматривали, на одном и том же месте два раза не ночевали, не пропустили врага лютого на наши земли. Оборону крепостцы организовать, на случай прихода лихих людей. Своим подчинённым быт и кормёжку наладить, а в случае обнаружения в степи войска чужого, немедленно посылать гонцов в близлежащие крепости с тревожными вестями. А если проворонят они те самые войска, то перед государем и народом русским ответ
держать по всей строгости.
        Впереди небольшого отряда ехал самый опытный седой, как лунь, с большой окладистой и тоже седой бородой сторожевой казак дядька Василий. Он быстро находил правильную дорогу, по, ему только ведомым, приметам, и отряд уверенно и быстро продвигался к намеченной цели. Молодёжь удивлялась и как он в этих бескрайних просторах ориентируется. Вроде необъятные степные просторы и примет то никаких не имеют. Ковыль да травы всякие, солнце жарит, жаворонки поют, а он без ошибочно выводит отряд к водопою и казаки обустраивают привал или ночевку в очень удобном месте.
        Молодежь к нему с расспросами, что, мол, и как. А он ухмыльнется в бороду и скажет хитро прищурясь:
        - А вы в степи живёте, вот и приглядывайтесь к ней. Она живая и благодарная к тем, кто к ней с открытой душой и от голода спасёт и в беде выручит. А дорогу найти вообще дело плёвое, не по сторонам, а к приметам и ориентирам приглядывайся. Я-то могу всё рассказать, но вы это быстро забудете, а свой опыт долго не забывается, а если чего не поймете так я подскажу.
        А так в дороге всё больше шутки да смех, ну на ночь страшилки рассказывать. Если особых проблем нет, то за двое суток до места доберёшься. А там уже все на иголках, домой охота, по родным соскучились, да и вообще летом каждый день на вес золота.
        Сторожевые казаки дела передают, про обстановку расспрашивают, ну все сменяющиеся домашними новостями интересуются, что там, да как. А прибывших больше местные новости интересуют, что здесь, да как. В степи все вроде спокойно, но какие-то люди верхами появились и в степь не уходят и близко не подходят. Дядька Василий озабоченно смял бороду, не к добру эти люди в степи. Толи ждут кого, толи обстановку разведывают, но не с добрым сердцем они здесь. Сменяющаяся смена стремглав унеслась в степь. Сторожевые казаки определили задачи, разделили рядовых казаков на станицы. Дядька Василий остался на центральной крепостце, а остальные тронулись к окраинным. Дядька Василий оставил ещё несколько шустрых да сообразительных казаков на справных конях при себе, чтобы в случае беды с вестями их посылать в близлежащие городки. Некоторые казаки начали артачиться, конечно, по степи веселее разъезжать, чем в крепости париться, но дядька Василий грозно посмотрел на недовольных и буркнул:
        - Здесь вам не гулянка и не игрища. Серьёзное дело делаем. Проморгаем, лихих людей пропустим, сами головы не сносим, да родным нашим достанется. Так что не скулить, что кому делать мне решать и смотрите у меня.
        Он поднял над головой свой огромный кулак с зажатой в нем нагайкой. Молодёжь немного побурчала для вида, но понимая серьёзность момента, вскоре затихла.
        Крепостца находилась на небольшом холмике и представляла собой небольшую территорию огороженную частоколом высотою метра два с половиной с небольшими воротами. Внутри стояла наблюдательная вышка, сколоченная из жердей и прикрытая сверху сеном. Внизу стояли несколько шалашей, в которых жили казаки, над костром висел большой котел, недалеко от костра в землю был вкопан грубо сколоченный стол и две лавки. Казаки, которые не были заняты на службе, большую часть времени проводили за ним. Вечером обязательно готовился большой котёл еды, потому что из степи приезжала станица, в этот вечер одна, в следующий другая, они целый день в дозоре на сухомятке, вот им хоть раз в день горячего похлебать. Переночуют и опять в дозор.
        Ивана оставили при центральной крепостце вестовым, а Кузьма ушёл со станицей, которую возглавлял дядька Евсей, кряжистый казак с залихватским чубом, лет 35, с жестким, пронизывающим взглядом. Когда Кузьма увидел вдалеке несколько всадников, он подъехал к Евсею и попросил разрешения съездить посмотреть, что за люди:
        - Я тебе съезжу, - сказал Евсей, потрясая в адрес Кузьмы нагайкой, - твоя шея ещё аркана не пробовала. От отряда не отрываться, мы сейчас в ту балочку нырнём, да за ними вон из тех кустов посмотрим.
        Отряд быстро скрылся в кустах, нырнул в балку и Евсей, взяв с собой Кузьму, быстро поднялись наверх и, спрятавшись в кустах, стали наблюдать за степью. Небольшой отряд из 10 человек, вооружённый пиками, кое у кого были сабли, да луки со стрелами, быстро выдвигался из степи в сторону балки в которой только что скрылась станица:
        - Зипунов захотели поганцы. Сейчас мы их приоденем.
        Евсей с товарищами быстро спустились вниз к отряду. Евсей распределил роли. Двое с пищалями залегли в кустах на склоне балки, а остальные притаились на лошадях в небольшом ответвлении:
        - Лучников и командира главное снимите, а остальные нам не опасны, - инструктировал Евсей засаду с пищалями.
        Когда все были по местам, из-за поворота появился отряд, осторожно продвигаясь вперёд. Они внимательно всматривались в следы на траве. Прав был Евсей, когда заставил всех проехать на конях до следующего поворота и вернуться назад. Когда люди увидели, что следы уходят за поворот, то они тронулись вперед смелее, но как только они поравнялись с кустами, по ним ударили выстрелы. Лучник и командир слетели с лошадей и тут же сбоку на них вылетели все остальные, и у непрошеных гостей шансов не было. Кузьма тоже вылетел вместе со всеми, выставив впереди себя копьё и прижав его к боку, он выбрал себе цель, усатого мужика на гнедой лошадёнке, но промахнулся, конь Кузьмы подлетел к тому мужику и встал на дыбы, Кузьма, выронив копье, схватился за конскую шею, лошаденка рванулась и сбросила мужика. Он вскочил, но тут же был сражён сабельным ударом. Один из нападавших слетел с лошади, сел на колени, головой уткнулся в землю, обхватил её руками и в такой позе, задницей к верху, замер. Когда схватка закончилась, Евсей подъехал к замершему агрессору и ударил его нагайкой по задранному месту. Агрессор вдруг
заверещал на все лады: «Ой, дяденьки не убивайте. Ой, дяденьки, не убивайте». Обступившие его казаки дружно заржали. Как будто не было только что жестокой кровопролитной схватки, в которой погибли все нападавшие, за исключением этого «храбреца». Евсей взял его за шиворот и грозно сказал:
        - Это от тебя будет зависеть. Кто такие? Откуда и куда едете? Чего хотели? Почему за нами увязались?
        Перепуганный парень лепетал без передышки, что они из-под Чигирина города, черкассы. Что они опередили всех и ждали их здесь. А там основной отряд сзади идёт, они с ногаями сговорились и вместе решили Московские окраины повоевать. Его отец с собой чуть ли не силком взял, чтобы он к мужскому ремеслу привыкал. А за ними они увязались, потому что им показалось что казаки от них убежать хотят, вот они и решили их догнать и поубивать, а коней и имущество их себе забрать:
        - Так значит, ты нас убивать шёл, смерти нашей хотел, из-за этого барахла наших детей сиротами оставить. Хотел бы я на тебя посмотреть, если бы ваша взяла. Наверно не пощадил бы. Чего дома не сидится, по хозяйству что ли дел мало? Или грабежом жить веселее и сподручнее. Бандитская жизнь весёлая, только недолгая, - сказал Евсей и кивнул в сторону убитых.
        - Ну ладно будем тебя не к бандитскому, а к нормальному мужскому ремеслу приучать.
        - А не убьёте?
        - Да вроде нет нужды. Зачем без нужды лишний грех на душу брать.
        Казаки тем временем переловили коней нападавших, собрали в кучу их оружие и вещи. Кузьма в этом процессе участвовал слабо. Он был в шоке от первой схватки и от того что он ничего доброго в ней не успел сделать. А каким героем он себя видел в своих мечтах. В жизни всё оказалось гораздо труднее. Он стоял в стороне, опустив голову:
        - Кузьма, иди-ка сюда, - сказал Евсей, - Вот тебе кинжал добрый, трофейный. Заслужил. И вот что, этого начи нающего грабителя доставь до дядьки Василия, но не потеряй по дороге. Он много интересного рассказать может. Дорогу найдёшь?
        Кузьма кивнул и начал отказываться от кинжала:
        - Бери, кому говорят. Твой трофей. В бой смело шёл, с коня не упал. Дальше лучше будет. Кто знает, может быть, скоро ты нас всех от гибели лютой спасёшь. Носи и с умом применяй. Ну ладно, шуруй быстрее, важные вести несёшь. Дядьке Василию скажи, коней попозже пригоним.
        Кузьма про себя изумился дядьке Евсею. Он не только впереди всех летел и рубил налево и направо, но ещё и всех видел, кто как воюет, а Кузьма только и видел того мужика, да конскую гриву. Да ещё и копьё потерял. Дядька Евсей стал для него непререкаемым авторитетом. Кузьма воодушевился. Казаки уже связали руки полонянику. Кузьма сел на коня, пленного посадили сзади и для надежности привязали к Кузьме ремнём. Кузьма поскакал в степь. Доставил пленного на центральную крепостцу дядьке Василию, рассказал ему о схватке. Дядька Василий начал расспрашивать захваченного перепуганного парня. Кузьма уже пришёл в себя, в уме уже исправил свои ошибки в схватке и к нему пришла уверенность в себе. И в этот самый момент к нему подошёл его закадычный друг Иван. Увидев кинжал, он спросил:
        - Откуда он у тебя.
        - Да вот в бою добыл.
        - Ты уже в бою был?
        - Была тут у нас одна стычка, вон пленного привёз.
        - А мы тут всё без дела сидим. Повезло тебе.
        - Да ладно не переживай и тебе повезёт. Ничего интересного в том нет. Одно расстройство.
        - Расстройство, расстройство.
        - Иван, иди сюда. Вот сию грамоту быстро доставь в Мценск и обратно пулей. Там на словах расскажешь подробней. Если нас тут не будет, обратно в Мценск дуй. Понял?
        С очень серьезным видом сказал дядька Василий. Иван торопливо кивнул. Схватил грамоту, засунул её в шапку, взлетел на коня и поскакал в степь.
        Пока суд да дело Кузьма напоил коня, стреножил его и пустил попастись рядом с крепостцой. Казаки покормили Кузьму и тут он понял как устал. Присев в тени стены крепости он быстро заснул.
        - Сморило нашего героя. Ничего пусть дух переведёт.
        Доброжелательно сказали казаки.
        Служба шла своим чередом и никто не знал что может случиться через час.
        Шахта
        Как-то в году 1635 в лето к Дедиловскому воеводе из Москвы приехали несколько иноземцев в сопровождении важного чиновника, как их тогда называли - дьяка. По городу пошел слух приехали нас учить, как руду добывать. Горячие головы сразу в позу.
        - Сами с усами. Мы ее уже почитай 80 лет тут добываем. Чему иноземец нас научить хочет?
        Пыл народа остудил воевода.
        - Это царский указ. Царь сюда их прислал. Не любо не слушай, а все прикажут - делай. Спрос с меня, а у меня батогов на всех ослушников хватит.
        Делать нечего. Разместили иноземцев в небольшом домике рядом с воеводской избе внутри Дедиловского кремля. Утром они поехали осматривать места добычи, что-то между собой живо обсуждали, при них ходили московские люди, воевода и толмач, так раньше переводчика называли. А чуть в стороне собралась толпа дедиловцев, посмотреть на их диковинные одежды. Кругом сыпались остроумные комментарии по поводу одежды, того или иного жеста, сопровождавшиеся взрывами хохота. Шустрые мальчишки норовили подойти поближе и все поподробнее рассмотреть. От них отмахивались как от назойливых мух.
        Изнывая от жары, московские люди и воевода нехотя следовали за иноземцами, изредка спрашивая толмача:
        - Чего они там бормочут?
        Тот им объяснял, а они, махнув рукой, отходили в сторону, норовя попасть в тень от небольших деревьев.
        Руду, называемой болотной, рядом с Дедиловым, на землях Луговой казачьей сотни, нашли почти сразу, как построили дедиловскую крепость в 1554 году. Сначала брали, что сверху лежало, потом нужно было закапываться вглубь земли. А как понять где руда есть, что всю землю перекапывать, так на это ни сил и лопат не хватит. Некоторые сметливые дедиловцы стали замечать приметы и используя ивовый прутик угадывать, где руда лежит. Называли этих людей - рудознатцы. Им был большой почет и уважение. А все остальные, кто участвовал в процессе добывания руды, назывались рудокопщики.
        Дедиловцы с удовольствием старались стать рудознатцами, но никто не хотел быть рудокопщиками. Была охота казакам под землей ковыряться. И чего только ни делал царь: и указы посылал с поименным указанием кому из дедиловцев быть рудокопщиками, и льготы всякие и посулы давал. Ничего не действовало, а если действовало, мало людей соглашались на эту работу и поэтому для этих работ присылалась люди из соседних городов и деревень.
        До этого момента ее добывали так. Рудознатец обнаруживал место где была руда. В этом месте копался колодец, который назывался - дудка. Как только докапывались до пласта руды, его начинали долбить кувалдами, как тогда их называли - болдами. Откалывали куски, затем их поднимали наверх, как из колодца поднимают ведро с водой. И так до тех пор, пока не выберут весь пласт.
        Вечером воевода собрал всех рудознатцев в воеводской избе в кремле. Немцы хотели с ними побеседовать. Тут пришлось попотеть толмачу. Задали вопрос - переведи, ответили, опять переведи. Да еще сам пойми и тем и другим объясни, что они хотели сказать. Это сейчас все просто есть терминология, одни и те же вещи и механизмы называются одинаково и у них и у нас, а тогда этого не было, многие названия были местными, другим их было сложно понять.
        Сначала дедиловские рудознатцы встретили иноземцев и их вопросы насторожено, но затем, почувствовав родственные души, разговор пошел более оживленно. Немцы выясняли, как они ищут руду и рассказывали, как это делают в Германии. Наши рудознатцы с интересом слушали и наматывали на ус.
        На следующий день немцы и наши рудознатцы, уже без московских людей и воеводы, вышли в поле за реку Шиворонь и Олень и начали искать залежи руды. Наши при помощи ивового прутика в виде рогатки и другими народными средствами. Немцы - при помощи каких-то мудреных устройств, ям и анализируя попадающиеся минералы. Ну, в общем, общими усилиями обнаружили большие залежи руды. Сейчас на этом месте проходит улица Чехова города Киреевска. Решено было строить здесь шахту по немецкой технологии.
        Немцы говорили, какой нужен будет материал. По команде воеводы его привезли. Иноземцы вместе с нашими плотниками определили, как будут строить ствол шахты.
        Дело пошло. Копали колодец, собирали сруб ствола, делали сверху подъемный механизм. Сначала дело спорилось, но чем глубже продвигались строители, тем было все труднее и труднее. Пот заливал глаза, не хватало воздуха. Во время перерывов внизу ствола разжигали небольшой костер. Нагретый воздух устремлялся вверх, а свежий, богатый кислородом, спускался вниз.
        Долго ли коротко ли докопались до рудного пласта и начали его ковырять при помощи кирок и кувалд - болд. Затем от ствола в стороны начинали копать горизонтальные коридоры - выработки, которые по шахтерски называются штреки. Чтобы избежать обвала в тоннеле, стены и потолки которых укреплялись бревнами, которые назвались крепи.
        Сначала штреки были небольшими и не высокими, и добытую руду к стволу подтаскивали на волокушах, а потом подвозили на тачках или телегах. Потом штреки стали делать побольше и по ним руду возили на лошадях. Эти лошадьми управляли специально обученные люди - коногоны.
        Самая популярная песня среди шахтеров, это старая песня про коногона. Во время Великой Отечественной войны ее переделали на военный лад про танкистов.
        Но вернемся в 17 век. Проветривали шахту также как и дудку. От ствола копали небольшой тупиковый тоннель - штрек и разводили там костер. Все изменилось, когда появилось электричество и электронасосы. С их помощью стали делать системы вентиляции в шахтах.
        Но в шахтах был и остается коварный враг шахтеров - газ метан. Он где больше, где меньше выделяется из породы и скапливается в штреках и при малейшей искре взрывается, вызывая обрушения перекрытий и пожары. За завалами могут оставаться люди и к ним пробиваются, рискуя жизнью, шахтерские аварийно-спасательные команды. На земле трудно потушить пожар, а глубоко под землей, это может казаться невозможным, но люди все равно сражаются с ним до победы. Ведь их помощи ждут их товарищи, отрезанные от мира обвалившейся породой.
        Для профилактики таких взрывов сегодня сделано очень многое. Есть и датчики, и автоматические устройства. Электрооборудование делается так, чтобы никакая искра не могла попасть наружу. Но первым безопасным шахтным осветительным устройством была шахтерская лампа. Она была так хитро сделана, что к горящему фитилю снаружи поступал кислород, а метан туда не проникал. Много жизней спасла та простая шахтерская лампа.
        Руду в Киреевске добывали до середины 20 века. Во время Великой Отечественной войны, когда в наши места пришли немцы, рудник и шахты Дедиловского района взорвали, при отступлении немцы уничтожили все, что еще оставалось. После освобождения нашего района от фашистских захватчиков наших людей не надо было уговаривать ударно трудиться. Все как один работали с полной отдачей и в кратчайшие сроки все шахты и рудник были восстановлены и начали давать продукцию, делать свой вклад в разгром ненавистного врага.
        Сегодня почти все шахты по Тульской области закрыты и только горы пустой породы, которые называют «терриконы», напоминают о былой трудовой славе и трудовых подвигах наших предков.
        Кузницы и кузнецы
        Всю ребятню Дедилова, словно магнитом, к себе притягивали большие деревянные сараи, стоявшие за огородами, подальше от жилых домов. Они там стояли от греха и пожара подальше. В этих сараях происходило что-то таинственное и даже несколько зловещее. Над теми сараями круглый год курился дым и зимой, и летом там работали полуголые люди в больших кожаных фартуках. Они колдовали над раскаленными полосами металла, который освещал их сосредоточенные лица, придавая им еще большую серьезность и загадочность.
        Ребят туда не пускали. Вернее им разрешали постоять в проеме дверей, а те, кому не хватало места, наблюдали за происходящим через щели в стенах. Каждый из ребят хотел участвовать в этом завораживающем процессе. Но взрослые были категоричны в своих отказах.
        ЧТО У КУЗНИЦЫ ВНУТРИ
        В этих сараях размещались кузницы. Посередине сарая стояла колода, а к ней была прикреплена наковальня. Рядом с наковальней стояла кадка с водой. У стены стоял выложенный из камня большой постамент, а на нем почти всегда костром горел древесный уголь. Чтобы он горел жарче к постаменту, он называется горн, была приделана интересная конструкция в виде двух досок положенных друг на друга и обитых по периметру кожей. Эта конструкция называется меха. Когда доски разводили и кожа между ними натягивалась, вовнутрь образовавшегося пространства входил воздух, а когда доски опять сводили, то воздух выходил из небольшого сопла. Струю воздуха направляют на огонь и он, получив свежего воздуха, горит жарче и быстрее нагревает полоску металла до нужной температуры. Тут же лежит необходимый мастеру инструмент: щипцы, разные молотки и приспособления. Мастера, которые там работали, называются кузнецами. Им помогают подмастерья, в основном это молотобойцы.
        Кузнецами становились не какие-то специальные заезжие люди, а местные стрельцы, казаки, пушкари, у которых обнаруживался талант к этому нелегкому и красивому ремеслу.
        ПРОЦЕСС КОВКИ
        Процесс ковки был таков. Кузнец клал кусок металла в горн, махами раздувал огонь и ждал, пока металл не нагреется до красного каления. Затем быстро брал его щипцами и клал на наковальню. Одной рукой держал щипцы, а в другой у него был небольшой молоток. Им он ударял в нужное место по раскаленному куску металла и тут же по этому месту бил большим молотом молотобоец. Так кузнец показывал, куда надо бить. Если бить молотом больше не нужно, то кузнец бил плашмя молотком по наковальне. Когда изделие было готово, то его бросали в кадку с водой, где оно быстро остывало, при этом закаливаясь, то есть становилось тверже.
        Особенно ребятам нравилось, когда ковались сабельные клинки. Они уже знали, если у кузни стоит лошадь, значит сегодня будут ковать саблю. Потому что когда процесс ковки заканчивался, подмастерье хватал еще красный от температуры клинок, вскакивал на лошадь, поднимал его над головой и скакал в поле. Считалось, что клинки сабель так закаляются лучше всего. Это зрелище было особенно завораживающим в сумерках или в предгрозовую погоду и придавало процессу какой-то сказочный вид. А если еще подмастерье начинал им размахивать, оставляя в сумерках огненные дуги и кольца, то всем казалось, что это летит какой-то небесный воин с огненным мечем.
        ШУРКА
        Шурка чаще других пропадал у кузни. Он тратил на это каждую свободную минуту. Хотя таких минут было немного. На нем много было обязанностей, особенно летом. Тут и воды натаскать, и дров наколоть, да и на поле, и на огороде. По дому много чего надо сделать подлатать, поправить, пристроить. Везде находилась работа для его мужских рук. Несмотря на свои восемь лет, он уже себя ощущал мужчиной в доме, но вот в кузню его не пускали, говорил мал еще. А ему так хотелось пробовать что-нибудь выковать. Когда раскаленный бесформенный кусок металла под ударами твоего молота, подчиняясь твоей воле, твоему мастерству, превращается в нужную вещь. Кузнецам тоже нравился это упрямый и смышленый паренек. Но раскаленный металл игрушка плохая. Чуть проморгаешь и калека на всю жизнь. Каждый кузнец может пересчитать свои ошибки, они остались шрамами на его теле. Поэтому до поры до времени они держали ребят на расстоянии от кузницы, где рядом с завораживающим зрелищем и увлекательным, но не легким, трудом таилась серьезная опасность.
        ШУРКУ ПУСТИЛИ В ЦАРСТВО ВУЛКАНА
        Однажды он стоял в проеме ворот кузницы и наблюдал за работой, для него полубогов, кузнецов. Отблески пламени освещали серьезные и потные лица мастеров. Дядька Минай одной рукой в кожаной рукавице клещами поворачивал заготовку в огне, чтобы она лучше и равномерней прогрелась, а другой работал мехами и нагнетал воздух в горн. Он был один, его напарники уехали на дальние заставы в Дикое поле на тир месяца. Такая была у них у всех служба Государева. А если тебя по службе повысили до Сторожевого казака, то и все полгода в Диком поле наши границы сторожить будешь. Шурка не поверил своим ушам, когда услышал:
        - Шурка!
        - Да дядь Минай.
        - Слетай ко мне до дому. Кваску принеси, а то в горле пересохло.
        Шурка опрометью кинулся к дому дядьки Миная. Там ему дали корчагу, ну крынку, с квасом и он ее тут же принес в кузню. Дядька Минай взял крынку и стал жадно пить. Обращаясь к Шурке, сказал:
        - А ты пока покачай меха.
        Шурка не верил своему счастью. Он радостно схватился за палку - журавля, которая одним концом была прикреплена к мехам, переброшена через балку. Если тянешь один конец вниз, другой задирается наверх и поднимает меха, когда отпускаешь, меха сжимаются и струя свежего воздуха дует на огонь в горне. Отчего пламя разгорается еще ярче. То что у дядьки Миная получалось как бы само собой, без видимых усилий, у Шурки не получалось вовсе. Схватившись за палку и повиснув на ней всем своим небольшим весом, он ощутил, что меха тихо-тихо пошли вверх. Он спиной ощутил лукавую улыбку дядьки Миная и услышал его слова:
        - Что не получается? Если ты так качать будешь, то огонь совсем погаснет. Дай-ка я.
        Шурка смущенный и расстроенный отошел в сторону. Он готов был расплакаться, но тут услышал:
        - Ты не убегай. Вон видишь, на сучке фартук висит. Примерь-ка.
        ПЕРВЫЙ УРОК КУЗНЕЧНОГО ДЕЛА
        Окрыленный Шурка бросился к стене, взял фартук, но он оказался ему очень велик. Тогда он, связав, укоротил шейный охват, вроде стало лучше, заодно одел и лежащие рядом рукавицы. Он ощутил на себе завистливые взгляды своих товарищей, стоявших снаружи. Сознавая, что это ему с рук не сойдет и за это счастье придется биться в неравном бою, Шурка решительно подошел к дядьке Минаю.
        - Вот примерил. Все подошло.
        - Совсем как кузнец, - сказал дядька Минай, доставая из огня раскаленную небольшую полоску металла.
        - Давай добрый молодец, бери вон тот молоток и будешь бить, куда я покажу. Я ударю. Ты бей в тоже место что есть мочи.
        - Ага.
        Дядька Минай ударил, и металл промялся под его ударом. Шурка размахнулся и ударил изо всех сил, но почти попал, вернее промазал. Он тут же взмахнул молотом еще раз и ударил, теперь удар был точнее, но металл это почти не произвело никакого впечатления. Только искры разлетелись во все стороны. Одна из них попала Шурке на руку, но он боли не ощутил. Дядька Минай плеснул ему на руку водой.
        - А со стороны все легко казалось? Вот и первая метка кузнеца на тебе. Осторожней надо. Молоток должен не под углом, а прямо бить. Вот каким трудом мы свой хлеб добываем. Понял?
        Шурка согласно кивнул головой. - Ну ладно. Не боги горшки обжигают. Приноровишься. Давай не зевай, видишь металл остывает.
        И они споро принялись за работу. Через некоторое время бесформенный кусок металла стал превращаться в ножик. Дядька Минай закончил его практически без помощи Шурки. Шурка так и стоял у наковальни в фартуке с молотком, изредка нанося удары по требованию своего наставника.
        Когда нож был окончательно готов, дядька Минай бросил его в кадку с водой. В кадке все зашипело и облако горячего пара обдало Шурку. Шурка стоял обалдевший от всего увиденного и пережитого, главное - от участия в таков важном деле. Дядька Минай достал из кадки нож и протянул его Шурке.
        - Вот, держи. Ручку сможешь сделать и на камне наточить?
        Шурка, не веря своему счастью, согласно кивнул головой.
        - Если не передумаешь, завтра приходи. Ну, беги, сорванец.
        По городу уже прошла весть, что Шурка сам в кузне работает и около кузницы собралась стайка ребят. Шурка вышел из кузни как завороженный. Ребята его обступили, стали расспрашивать и рассматривать его ожег на руке, а главное, ножик. Драться не пришлось. Ему, конечно, завидовали, но не было среди его друзей озлобления и ожесточенности. .

* * *
        Прошли годы. Шурка вырос и стал дядькой Шурой и главное хорошим кузнецом и его с семьей по царскому Указу в числе 30 семей Дедиловских кузнецов-самопальщиков перевезли в Тулу в Кузнечную слободу. Где он стал одним из главных кузнецов-оружейников. Он сковал много хорошего и надежного оружия для нашей русской армии. Но всю жизнь у него в кузнице висел на почетном месте тот первый его нож, который он сковал с дядькой Минаем. А шрам от того ожога затянулся, но иногда он становился заметен и дед Шура с удовольствием вспоминал тот свой первый урок кузнечного мастерства и дядьку Миная.
        Ярмарка
        В конце июня с вечера в Дедилов потянулись груженые и не груженые телеги. Всю ночь был слышен скрип колес, щелканье кнутов и крики возниц, мычание и блеяние, храп и ржание лошадей. Это собирался народ на ежегодную ярмарку. Кто чего продать, кто чего купить, да и просто среди народа потолкаться. На людей посмотреть и себя показать. Ребята заглядывались на девчат, особенно приезжих, девчата тоже не оставались в долгу и эти соревнования часто оканчивались драками между местными и приезжими парнями.
        Дома у Василька давно уже готовились к ярмарке. Мать подбирала товар, который можно было подать, в основном это были ранние овощи и фрукты. Но у Василька и его старшего брата было свое дело на ярмарке. Они торговали квасом. Им торговали многие ребята из Дедилова, каждый старался приготовить свой неповторимый квас.
        Затем в деревянных ведрах на коромысле таскали его по торговым рядам и продавали всем желающим. Василек с братом тоже таскали такие ведра на коромысле. Но потом Васильку это надоело и он стал думать, как кваса на ярмарку привезти больше, а таскать его было легче. Конечно, если бочку на телеге привезти, то напоишь всю округу. Но не всякий пойдет за квасом, ведь товар бросить надо. А тут конкуренты стаей вьются. А еще и за торговое место платить придется. И предложил Василек брату взять бочку поменьше и приспособить к ней колеса и ручки сделать и катать её по всей ярмарке. Сказано - сделано. Под руководством плотника соорудили они колеса и тележку, бочку на неё приспособили. Получилось очень даже ничего. Попробовали в ней воду из колодца возить, получилось. Но убрали ее подальше до ярмарки. А то конкуренты подсмотрят, тоже такую сделают и не будет никакой выгоды. Заранее заквасили большую бочку квасу, все как положено и солодом и с хреном, еще трав всяких добавили для аромату.
        И вот рано утром Василек встал, брат уже хлопотал у бочки и приготовил два ковша. Они залили квас в бочку, закрыли его крышкой, повесили два ковша и двинулись на ярмарку. Там уже просыпался народ и начиналась торговля. Рядами стояли возы с зерном и различными крупами. В другом углу блеянье, мычание и ржание, в третьем кудахтанье и шипение. Там овощи да фрукты, мед да воск. Причем если принес старую колоду, то мед тебе дешевле отдадут. Везде порядок. В центре ярмарки площадь, на ней свои таланты показывают лицедеи всякие. Особой популярностью пользуется кукольный театр, где Петрушка совершает свои подвиги, восстанавливает справедливость и наказывает жадных и бессовестных под одобрительные выкрики зрителей. Петрушке рады и стар и млад. Там под дудочки и барабаны пляшут скоморохи. На это зрелище собрался свой зритель. В процессе выступления среди зрителей ходит девочка и в подол собирает подношения артистам. Постепенно народу становится все больше, а солнце греет все сильнее. И тут начинается время прохладительных напитков. Торговля в этот раз пошла хорошо. Не сходя с места, ребята продали половину
бочки, а народ все подходил. Некоторые лоточники пристроились рядом, продавали свои ватрушки и пироги. Василек с братом их не гнал, а наоборот, лоточники отгоняли других настырных продавцов. Не было еще и полудня, как пришлось бежать домой и наполнять бочку. Квасу оставалось еще на один выезд. Продав вторую бочку, ребята решили отдохнуть, а оставшийся квас продать на следующий день. Они поделили выручку. Треть отдали матери, ну и оставшееся пополам. И с достоинством пошли по рядам, позволяя побаловать себя всякими мелкими удовольствиями. Там пирожок купят, здесь леденец. Из товара им больше всего было интересно посмотреть всякие кузнечные изделия. И чего там только не было. И ножи, и топоры, и пряжки на ремни, и колокольчики, но все это стоило очень дорого. Но Василий все деньги потратил на покупку ножа. Очень ему хотелось настоящий железный нож. Он уже утратил всякий интерес к ярмарке, но брат потянул его в птичьи ряды. Там наряду с гусями и утками продавали и певчих птиц, которые сидели в плетенных из ивового прута клетках. Василию их было жалко. Он привык птиц видеть на свободе и слушать на лугу
или в кустах их веселые песни. Он сам любил волю и ему было неприятно, когда этой воли лишали какое-то вольнолюбивое создание. Он пошел в скотные ряды и с удовольствием посмотрел на лошадей. Особенно ему понравился молодой вороной жеребец, который все пытался освободиться от узды и не давал себя смотреть покупателям. Рядом продавали конскую упряжь, телеги и даже сани.
        Ребятам также нравилось ходить по деревянным рядам, тут и кошёлки, и корзинки, и туески, и вёдра, и посуда всякая деревянная, и ложки простые и рописные, и чашки, но самым интересным были игрушки, тут фигурки из дерева, тут погремушки всякие и свистульки. Ребята смотрели на всё это как завороженные.
        Гончары тоже привезли много интересного товара. Ну, горшки и сковородки само собой, и красные и белые и черные, но у них еще были глиняные яркие расписные свистульки, и всякие глиняные игрушки. Пока Василек любовался игрушками, у гончара с покупателем начался скандал. Покупатель купил дорогой горшок из белой глины, но нечаянно отколол кусочек и увидел, что горшок, только сверху белой глиной обмазан, а внутри такая же красная глина, а белые существенно дороже. Гончар быстро погасил скандал, вернув деньги покупателю и отдав горшок почти задаром, лишь бы люди не слышали о его мошенничестве. Налюбовавшись игрушками, Василий пошел дальше.
        Дальше были суконные ряды. Тут продавали всякий материал и одежду. Тут он натолкнулся на мать:
        - Василёк, подойди-ка сюда. Вот примерь.
        И даёт Васе новую рубаху, красивую с вышивкой:
        - Пусть будет у тебя выходная рубаха, а то всё бегаешь оборванцем.
        - Да зачем она мне, зачем деньги тратить, мне и в этой хорошо, - запротестовал Вася.
        - Поговори у меня ещё, - неожиданно строго сказала мать, - Вот, вроде впору. Ну ладно беги дальше. Нет, постой. Отнеси-ка покупки домой, что бы с ними не таскаться по базару.
        Вася понял, что отвертеться не удастся, оставил тележку знакомым и покорно взял корзинку с вещами и побежал домой, чтобы быстрее вернуться назад на ярмарку. Вечерело, жара спала. Торговля потихоньку затихала, но начиналась другая ярмарочная жизнь. То там, то здесь слышалась музыка и песни. Взрослые все больше гуляли по корчмам и у своих возов, а молодёжь сбилась в одну большую компанию у костра. Здесь весело играли гудки, били барабаны и ещё какие-то инструменты. Но если бы и никто не играл, то молодёжь все равно веселилась бы и плясала и без музыки. Все расположились вокруг костра. Отблески пламени освещали радостные молодые лица девушек и парней. Вся молодёжь плясала. Каждый пытался показать свою удаль. Затем начались групповые танцы, типа нашей игры в Рыбки, где кавалер выбирал себе партнёршу и наоборот. Вот именно в этих танцах завязывались основные знакомства. Потихоньку от костра стали отходить парочки, кто отправлялся спать, а кто гулять дальше, но уже в более спокойной обстановке. А веселье не утихало. Вдруг в разгар танца музыканты, сидевшие на самом почетном месте, выкрикивали «Сучок» и
все целовались. А затем танец продолжался с ещё более нарастающей энергией. Разгорячённые девушки картинно обмахивались платочками, а ребята всё старались в танце переплюнуть друг друга, показывая свою удаль.
        Временами, все забывали про костёр и вспоминали только тогда, когда он почти загасал и становилось темно, тогда быстро подбрасывали новых дров и он разгорался с большей силой.
        Уже под утро танцы и песни затихали, новый день приносил новые хлопоты, до обеда распродавали остатки товара, а с обеда уже начинали сворачиваться и разъезжаться по домам.
        Опять к повседневным заботам от зари до зари. Но в душе все увозили ощущение праздника, хорошее настроение, весёлые воспоминания, а иногда и свою новую судьбу.
        Война не мать родна
        Как-то вечером Шурка, вихрастый паренек с выгоревшими волосами лет одиннадцати, с ребятами играл в футбол. Днем не до игр. Шла вторая половина июня. Нужно и сено косить, и полить и прополоть, скотину выгнать и убрать, а вечером у всей сельской ребятни выдавалась минутка заняться своими очень важными делами. Одно из первых - футбол. Самый неважный игрок назначался вратарем, но после фильма «Вратарь» - желающих быть вратарем заметно прибавилось. Одна задорная и воодушевляющая песня чего стоила:
        Эй, вратарь, готовься к бою.
        Часовым ты поставлен у ворот.
        Ты представь, что за тобою
        Полоса пограничная идет.
        А кто из ребят не хотел быть пограничником как в фильме «Джульбарс»? Правда Чапаев был и вне конкуренции. Каждый себя представлял на его месте, когда он летит в бурке, с шашкой в руке, на своем боевом коне и побеждает всех врагов.
        Кино в селе Дедилово показывали, или как тогда говорили «крутили» у больницы. На стену вешали простынь, запускали движек, чтобы электричество для кинопроектора было, правда, он тарахтел как целая пулеметная рота, но его оттащат подальше, да еще как-нибудь за угол, ну вроде ничего, становилось слышно, о чем там в кино разговаривают.
        Ну, так вот. Играем мы в футбол, вдруг к нам подбегает запыхавшийся наш друг Мотя. Он настолько запыхался, что из себя мог только выдавить:
        - Ребята! Ребята! - на большее у него не хватало сил, мы столпились вокруг него, с нетерпением спрашивая:
        - Ну что? Что?
        - Война началась! Ура! - наконец выкрикнул он.
        Мы все сразу представили, как мы одной левой побеждаем всех врагов и возвращаемся с победой домой героями. Забыв про футбол, все стали живо обсуждать эту радостную новость. Когда радостный и возбужденный Шурка вернулся домой, то увидел заплаканную мать. На его вопрос:
        - Что случилось?
        Мать ответила:
        - Горе большое. Война сынок.
        «Да какое же это горе?», - подумал про себя Шурка. Но вслух сказать это не рискнул.
        Многих мужчин призвали в армию и Шуркиного отца тоже. Ему тоже хотелось на фронт. Но за другими заботами это желание как-то притупилось. Ему, вместе со старшим братом, приходилось выполнять работу взрослого мужчины не только дома, но и в колхозе. В июле его старший брат с другими старшеклассниками уехал, как сказали: «На окопы». Понятно - строить оборонительные рубежи. Только потом он узнал, что их увезли в Смоленскую область под город Дорогобуж. Там они попали в окружение, но все вернулись домой уставшие и повзрослевшие.
        А так все шло, как шло раньше в мирное время. Только мужчины и молодежь собиралась на занятия. Они ходили с деревянными винтовками, учились штыковому бою, бросали гранаты, изучали оружие и технику, рыли окопы. Ребятам тоже хотелось заниматься вместе с ними, но им, на эти занятия, разрешали только смотреть издали.
        Первого сентября 1941 г. открылась новая школа. Большая, белая, двухэтажная, кирпичная. Раньше здесь стояла церковь, ее разобрали и из этого кирпича построили школу. Они проучились в ней уже две недели, как однажды, сидя на уроке, он увидел, как к школе подъехали грузовые машины, в них залезли старшеклассники, в том числе и его старший брат Николай, и уехали. На перемене учительница отдала Шурке сумку брата и велела отнести домой. На вопрос «Куда они уехали?» Она негромко сказала: «Оборону от фашистов строить?» Все остальные школьники со следующего дня пошли не в классы, а на поля собирать урожай. Однажды, когда они собирали свеклу, над полем появился наш самолет и на него напали два немецких и начался воздушный бой. Все смотрели, как завороженные, как наш самолет, делая немыслимые маневры в воздухе, отбивался от фашистов. То и дело раздавались пулеметные очереди и на землю падали стреляные гильзы. Один немецкий самолет задымился, но тут вдруг наш самолет вспыхнул и упал на землю. Мы все побежали к месту падения, но взрослые нас туда не пустили, а через некоторое время подъехал грузовик, туда
погрузили обломки самолета, погибшего летчика и увезли. Потом мы долго еще находили на этом месте мелкие обломки самолета и стреляные гильзы. Это было для нас большой ценностью.
        Через неделю пришло письмо от брата. Он писал, что устроились хорошо. Разбили их на мужские и женские бригады, работают много, но весело. По дорогам тянулись в тыл бесконечные колонны беженцев, которых бесплатно кормили в столовой у Чайной, и бесконечные стада коров и овец. В сторону Тулы ехали машины с оружием, шли колонны солдат. В начале ноября стали слышны взрывы. Бои приближались к селу.
        Дедилово готовилось к обороне. Саперы сожгли мост у Чайной, но мост у мельницы в сторону Жиловских выселок не хотел гореть, так его и бросили обгоревшим. Было слышно, как у села Панино идут бои. Тут на селе появились наши танки, небольшие юркие, выехали на дорогу в сторону Жилой, командир забрался на Покровку и в бинокль стал рассматривать местность, но его тут же обстреляли немецкие танки и ранили, его на танке повезли в госпиталь, который развернули в новой школе. Наша радость, при появлении танков, сменилась недоумением, а когда приехали два немецких танка и расстреляли наших четыре, а наши ни одного выстрела не сделали по ним. Тут мы вообще приуныли. Так эти разбитые танки и стояли еще долгое время на бугру у школы. Наши танкисты не погибли, их просто не было в танках, все ушли куда-то. Потом мы с этих танков долго еще пробку на поплавки срезали. Потом приехали наши пушки и от школы начали обстреливать немцев в Выселках, те отступили.
        В нашем доме поселилось остатки взвода, а может и роты пехотинцев. На 10 человек у них было одна винтовка, пистолет и пулемёт, который они потеряли при отступлении. Пришел командир и сказал:
        - К утру пулемета не будет, всех расстреляю.
        Когда стемнело, они все ушли, вернулись под утро, но уже 8 человек. Натолкнулись на немецкий пост, который их обстрелял. Потом пришел командир и дал еще один день, а командиру взвода, назовем его так, свой автомат. Солдаты стали просить его отца провести их к месту боя. Трудно без провожатого, да еще ночью. Отец, его звали на дерене дед Чукай, немного поворчав, «Тоже мне Аники-воины», собрался и повел их в лощину между Выселками. Мы с тревогой вслушивались в ночные звуки. Вдруг ночь разорвали выстрелы, потом еще и еще. Мать заметно побледнела, но виду не подавала. Примерно через час на улице появились люди. Впереди шел наш отец, сзади солдаты, один был ранен. Солдаты сгрузили оружие, его стало заметно больше. Когда они зашли в дом, то в свете лампы Шурка увидел, что все даже отец и его палка испачканы в чем-то красном. «Кровь», догадался Шурка. Мать стала приставать с расспросами: - Ну что там? Как? Целы?
        Отец устало махнул рукой, за него стал говорить бойкий красноармеец: - У вас героический отец. И дорогу быстро нашел и немцев первым заметил. Тут уж мы им трепку устроили, никто не ушел. Еще мы машину командирскую с танком сожгли. Даже ваш отец в бою участвовал:
        - А как же по-другому. Война-то народная, вот всем миром и воюем, - пробурчал усталый отец.
        Утром пришел старший командир и велел построить солдат. Командир взвода вернул офицеру его автомат, сам встал в строй с немецким автоматом. Пулемет они нашли, правда чужой, но все же, а также притащили наши и немецкие винтовки и автомат.
        МОЙ ДЕД АНДРЕЙ ПЕТРОВИЧ ЧУКАЕВ. 1944 ГОД
        Командир роты посмотрел и сказал:
        - Что-то у вас на семь человек оружия многовато. Вот это и это сдать во взвод огневой поддержки.
        И осталось у них пистолет, пулемет, две винтовки. А автомат командир так себе и оставил. Потом солдаты чистили оружие. Шурка все рвался им помочь. Ему даже дали почистить некоторые детали и подержать винтовку.
        Показали, как пользоваться оружием, как целиться и стрелять. Затем их позвали копать окопы. Окопы копали на высоком берегу Шиворони, начиная от Пушкарей и до Конопки. Готовились к нападению немцев со стороны Выселок. Но все вышло по-другому. Немцы прорвали нашу оборону у Бородино и вышли в тыл нашей обороне у Дедилово. Начался кровопролитный бой. Пулеметчики в своих окопах дрались до последнего патрона, так они и погибли на своих боевых позициях. У новой школы стояли пушки, которые вели огонь по наступающим танкам и пехоте, немцы захватили наши пушки и школу, но решительной контратакой солдаты отбили все назад. Внутри школы кипел бой, а орудия, которые стояли рядом вели огонь по врагу, не смотря на огонь немецких пехотинцев из школы. В школе шел бой за каждое помещение. На одном этаже в одном классе были наши солдаты, а в соседнем - немецкие. Немцы кидали гранаты, наши солдаты их ловили и кидали в немцев. То и дело возникали рукопашные схватки. В ход шло все и винтовки и саперные лопаты, и ножи и просто штыки от винтовок. Об этом нам потом рассказал наш раненый солдат, которого мы прятали на
чердаке, за печной трубой до прихода наших.
        Пришли немцы. Большая часть ушла в сторону Венева. День и ночь по дорогам ехали машины и бронетехника. Недалеко от Шуркиного дома обосновалась немецкая кухня. Голодную ребятню, как магнитом, притягивали ароматные запахи. Они обступали кухню, но близко не подходили. Повар, пожилой немец, хлопотал у кухни. Видимо вспомнив своих детей, стал подкармливать ребят. Опалит головы, ноги и всякие остатки от курей, обжарит и отдавал ребятне. Кто-то из ребят постарше бросил в него камень и все дружба кончилась.
        Через две недели пришли наши. Немцы спешно отступали. И решили они все жилые дома сжечь. Подожгли и Шуркин дом. Отец со старшими дочерьми начал его тушить, а Шурке наказал:
        - Беги по деревне. В тех домах которые не горят, пусть быстро затапливают печи, перекрывают трубы и выбивают окна.
        Не уточняя зачем это надо, Шурка побежал по деревне. Эта мысль моментально разнеслась по деревне. Подходят немецкие поджигатели к дома, а там окна выбиты, дым из окон идет. А если учесть, что наша кавалерия вот-вот в деревню ворвется, то им не подробностей. Они бегут к другому дому, который целый и поджигают его. Так добрая половина деревни от пожаров спаслась. И это среди зимы. Народ долго еще благодарил деда Чукая за это. Из 1100 домов более 900 было сожжено и люди с большими трудностями пережили зиму.
        А мой дедушка, тот самый дед Петрак, как только отогнали немцев ушел в армию. Дома остались семеро детей. Провоевал всю войну в пехоте. Дважды был ранен, но боевых позиций не покидал. Награжден двум орденами и медалью «За отвагу», которая ему была дороже всего.
        Был такой случай
        Петя проснулся очень рано и лежал на полатях. Очень не хотелось открывать глаза, но еще больше не хотелось вставать и вылезать из своего теплого убежища. За ночь в доме стало прохладно, печь еще не топили. Темнота обостряла все его чувства, но самое главное чувство голода. Петя услышал, как встала мама и вскоре загорелась лампада, и дом наполнился тусклым, мерцающим светом. Где-то на севере слышалась канонада, это шли бои и наши уже начали бить фашистов:
        - Петя-петушок, вставай, - ласково сказала мама и потрогала его за плечо.
        Петя притворился спящим, но через некоторое время встал и приступил к своим обязанностям. Отец воевал на фронте, а он в свои 12 лет остался старший мужчина. Принес дров, натаскал воды из колодца. На завтрак мама дала суп из мелко накрошенных картофельных очисток, куда положила сушеной зелени и слегка подбелила молоком. Корова - это единственное что удалось сохранить из домашней скотины и птицы. Шла третья неделя фашисткой оккупации Дедилова.
        Первый раз немцы подступили к Дедилово в октябре, но наши их отогнали. От тех боев остались стоять у дороги 4 наших подбитых легких плавающих танка, да сожженный мост у чайной. В начале ноября фашисты вновь пошли в наступление. Долгие и кровопролитные бои шли за село Панино. Затем наши отступили к Дедилово, в деревнях Жилой и Пушкарях, да и по всему Дедилово стали рыть окопы, готовили оборону. Наши солдаты были усталые, потрепанные и голодные. Местные жители делились с ними своими нехитрыми запасами, зачастую, заставляли голодать себя и своих детей. Во второй половине ноября немцы пошли в наступление. Их ждали со стороны Панина, а они зашли с тыла. Основные бои были у новой школы. Немцы старались захватить школу и пушки, которые стояли рядом. Наши солдаты отбивали атаки. Пушки стреляли до последнего снаряда, до последнего бойца. В школе если в одном классе были немцы, то в другом были наши. Днем и ночью там шел бой. Но сила, солому ломит. Захватили немцы Дедилово. Когда захватывали деревню, то во многие дома бросали гранаты и поранили много местных жителей, а затем их сами же и лечили. В Петин
дом, на постой, пришли немцы, танкисты. Они целыми днями пропадали у своего танка. К соседям встали финны, они перебили у них всю живность. Если у немцев была столовая, то финны каждый кормился как мог. Потом финны пришли и к ним в дом. Забрали кур, овец и корову.
        Мама как их только не упрашивала, старалась оставить хотя бы корову, но они ударили ее. Петя набросился на них с кулаками, но они, смеясь, отбросили его в сторону и дали пинка. Вечером вернулись танкисты и увидели плачущую избитую нашу маму:
        - Вас ист дас? - спросили они, значит - что это? Им, как могли, объяснили. Не слова ни говоря, они взяли автоматы и ушли. В соседнем доме послышались крики и возня, затем прогремела автоматная очередь и все стихло. Через некоторое время танкисты вернулись, что-то живо обсуждая и потрясая оружием. За собой на веревке они привели нашу корову. Финны стали обходить наш дом стороной.
        Петя с ребятами постоянно бегали и смотрели места боев. Там валялось много оружия, наши винтовки с переломанными прикладами, патроны, иногда попадались гранаты. Один местный парнишка попытался выковырять гранату из мерзлой земли, но она взорвалась и семья потеряла единственного помощника, а остальные мал мала меньше.
        Была на Шиворони, где теперь мост в Жиловские выселки, плотина и стояла там водяная мельница, которой командовал Петин отец, пока на фронт не ушел. На ней давно уже не мололи муку. Но ребятня постоянно захаживала на мельницу и лазила по всем закоулкам, соскребая мучную пыль вперемежку с обычной пылью, лепили из них сосульки, сосали их. Это хоть как-то заглушало голод. Когда Петя уходил на мельницу, младший братик Сережа попросил его принести сосульку и младшая сестра тоже попросила.
        Петя постоянно помнил о них и, если где удавалось добыть съестного, он приносил им гостинцы. Управившись с делами, Петя с другом решили пойти на мельницу за «сосульками». Петя надел свою потрепанную телогрейку и старую шапку. У его была отличная Буденовка со звездой, которой он гордился, но после того как в соседней деревне фашисты убили подростка, за то что он шел в Буденовке. Мать ее отобрала, хотела сжечь, но потом спрятала.
        До мельницы добрались быстро. Хоть мост через реку был взорван, но им можно было пользоваться, они перешли на другую сторону реки и зашли в мельницу. Там уже были двое ребят из Жилой, тоже наскребали сосульки. Сперва, они, конечно, поссорились и даже подрались, но потом помирились и начали лазить по мельничным конструкциям и механизмам, соскребая желанную пыль. За работой время прошло незаметно. Кто-то из ребят почувствовал, что пахнет гарью.
        Ребята выскочили на улицу и увидели, что все село горит, они, было, побежали домой, но тут увидели группу немцев с канистрами и факелами, за собой они тащили отнятые у кого-то санки с каким-то барахлом. Испугавшись, ребята юркнули назад в мельницу. Немцы зашли следом. Не обращая внимания на ребят, они стали смотреть, как поджечь мельницу. Она хоть и была деревянная, но все дерево настолько пропиталось водой, что поджечь его было невозможно. Через некоторое время один из немцев нашел старый молоток и что-то сказал своим товарищам, те одобрительно закивали головами. Затем они принесли низкую, большого диаметра консервную банку. Дали ребятам по большому куску хлеба и стали объяснять:
        - Вир геен, абер зи шлаген, - ну значит, они уйдут, а мы должны были ударить молотком по центру этой банки. Лопотание мы их не поняли, но они все образно представили, что все стало понятно. Они дали Пете молоток и ушли:
        - Что будем делать?
        - А ничего. Нашли дураков. В банке явно не тушенка, граната какая-нибудь.
        Ребята примкнули к щелям в дверях и стене. Немцы отошли от мельницы и стояли чего-то ждали. Потом начали кричать нам, мы ни гу-гу. Один было пошел в сторону мельницы, но другие остановили его. Потом они махнули рукой и пошли в сторону Жиловских выселок.
        Тут ребята услышали ржание и цокот копыт. Через Шиворонь по льду ехали кавалеристы на низкорослых лошадях и шапках со звездами:
        - Наши, наши, - закричали ребята. У Пети перехватило горло и слезы брызнули из глаз.
        - Ребята, где тут немцы?
        - Вон, вон поджигатели, - закричали ребята хором и показали в сторону убегавшей группы немцев. Трое кавалеристов поскакали в их сторону, раздались автоматные очереди. Ребята увидели, как взорвались канистры с бензином и несколько немцев загорелись и живыми факелами стали бегать по полю:
        - Собакам, собачья смерть, вон сколько беды наделали, люди с детьми в зиму без крыши над головой остались, - сказал командир кавалеристов; а вы что тут делаете? А ну марш домой.
        - Дяденьки, мы тут мучицу соскребали. А немцы нам хлеба дали, чтобы мы вот по этой штуковине молотком ударили.
        - Какой-такой штуковине?
        - Вот, - и ребята показали на немецкую банку.
        - Вот по этой? Вот в это место? … Вот гады, с детьми воюют, - у командира сжались кулаки, он вскочил на коня и поскакал в сторону поджигателей, те уже без движения лежали на снегу.
        - Ну не ударили, ну и молодцы, - сказал другой кавалерист, - давайте, домой бегите, вас там уже обыскались, наверное.
        - Дядь, а что это за штуковина?
        - Мина противотанковая. Если бы она рванула, то не то что от вас, от мельницы бы ничего не осталось. Но они уже поплатились за свои злодеяния. Быстры наши Боги на расправу.
        Ребята пустились в обратную дорогу. Не прошло и недели, как заработали школы. Старая школа сгорела, а новая была разбита и заработала она только через 14 лет. А первые занятия проходили в сохранившихся домах. Из 1100 домов, сохранилось не больше сотни. Пете казалось, что нет ничего лучшего в мире, как сидеть на уроках, слушать учителей и ума набираться. Да еще в школе давали завтраки, но Петя всегда помнил о своих младших и приносил им из школы гостинец, которому они были несказанно рады.
        Бой под городом Чигирин
        Недалеко от города Чигирина, что на Украине, правильнее в Малой России. В 17 веке Россией было 5: Великая Россия - это Российская Федерация, Малая Россия - Украина, Белая Россия - Белоруссия, Червоная (Красная) Россия - Западная Украина, Черная Россия - Полесье в Белоруссии.
        Сам город Чигирин с 16 века был ставкой запорожского казачьего гетмана и самого известного из них Богдана Хмельницкого. Недалеко отсюда, на реке Днепр, на островах, в середине 16 века гетманом Вишневецким была основана основная база запорожского казачества Запорожская Сечь. Неоднократно на город нападали татары, поляки и т. д. Самой жестокой была многомесячная осада города турецкими войсками(110 тыс.) в 1678 г. Город мужественно обороняли запорожские казаки гетмана Самойловича (30 тыс.) и русские войска под командованием воеводы Григория Ромодановского (около 50 тыс. человек). После нескольких месяцев осады, осажденные обвесили повозки щитами, построили их прямоугольником, это сооружение называлось Гуляй-городом. И под прикрытием такой передвижной крепости отступали более 100 км, пока не вышли на берег Днепра и переправились на безопасный берег с минимальными потерями. В русских войсках было много воинских людей казаков, стрельцов и пушкарей с Тульского края и из Дедилова.
        А сейчас у нас сказ тоже про войну, но последнюю Великую Отечественную 1941 -1945 гг.
        Так вот недалеко от города Чигирина есть село Бураково. И жил в нем в то время Микола Волошин, паренек лет 12. Немцы захватили село в 41, наши освободили его в 43 году.
        Шел декабрь месяц 1943 г. Утром выглянул Микола на улицу, а там, хоть и декабрь, но все раскисло, снег с дождем, низкие рваные облака медленно проползали над селом и также медленно и нудно обливали его холодным дождем. Он быстро юркнул обратно в дом, но мать наказала принести воды из колодца. Делать нечего пришлось идти. Он тут же промок, ноги вязли в мокрой глине и расползались в разные стороны, на каждой ноге налипло той глины по несколько килограмм. Микола с трудом удерживался на ногах, а тут еще и два ведра с водой все норовили расплескаться и опрокинуться вместе с Миколой на землю. Но представив, что тогда придется вернуться и весь путь проделать по новой, Микола проявлял чудеса устойчивости и находчивости. Но путь тот пришлось все равно проделать еще раз, так как мать сказала, что двух ведер мало. Недовольно бурча, и клацая зубами от холода, Микола принес еще два ведра воды.
        Когда он подходил к дому то заметил, как в проулке появились наши солдаты, которые по всей этой слякоти тащили противотанковые пушки. Из их сидоров (солдатский вещмешок) торчали снаряды. Пушки никак не хотели заезжать на гору и все норовили съехать вниз вместе с солдатами, но солдаты не сдавались. Втыкая в глину лопаты и заточенные колья, они медленно, но верно двигались вперед. И железное чудовище нехотя, но все же подчинялось воле человека. Микола как завороженный смотрел на это противоборство людей и стихии. Солдаты уже преодолели подъём и вышли на ровное место. Проехали школу и на огородах, как раз напротив Миколиного дома начали разворачивать пушки в сторону околицы. Ему бросили мимоходом:
        - Прячетесь, сейчас здесь танки полезут.
        За околицей, под крутым бугром слышался рев многих моторов, который становился громче с каждой минутой. Микола влетел в дом, поставив ведра с водой, сказал матери:
        - Танки, немецкие, на село наступают. Там наши артиллеристы к бою готовятся. Я побегу до соседей, предупрежу.
        Мать только махнула рукой и быстро стала собирать младших сестренку и братишку, отец только сплюнул и тоже стал собирать вещи. Оно и понятно, думали, что все их мытарства закончились, а тут опять всё по новой. Микола как смог быстрее пробежал по соседям и побежал назад, за ним увязался его закадычный друг Микита. Ну как же тут у Миколы под окнами сейчас бой будет, а он не увидит. Солдаты уже приготовились к бою, танки вот-вот вылезут из-за бугра. Ребята прибежали домой, дома никого уже не было, все ушли в погреб, что стоял за домом. Только отец стоял под навесом и усиленно махал им рукой. Но друзья, как будто не видели его, и проскользнули вовнутрь дома. И в это время ударили первые выстрелы наших пушек. Один танк задымился, а остальные начали ожесточенно отстреливаться. Поле порылось взрывами и воронками. Друзья увидели, как один снаряд попал точно в нашу пушку и взорвался. Железная пушка рассыпалась как игрушечная, а весь расчет остался лежать рядом. Тут они услышали требовательные призывы отца. И в это момент снаряд взорвался у их дома, дом тряхануло, тут же вылетели все стекла, на улице кто-то
вскрикнул. Микола выглянул на улицу. Часть крыши дома снесло ударной волной, а рядом с домом у стены сидел его отец и держался за шею, меж пальцев сочилась кровь:
        - Пап, пап, - бросился он к отцу.
        - Что ж ты такой неслух. Тут же не игрушки - война. Вот видишь.
        Ребята помогли ему подняться и быстро прошли в погреб. Мама быстро оторвала полоску белой материи и перетянула рану, смочив все самогоном.
        А бой не стихал. Снаряды рвались один за другим. В подвал приникал едкий дым горящих танков и сгоревшего пороха. К вечеру все стихло. Отцу становилось все хуже и хуже. Друзья, несмотря на протесты матери, выбрались из подвала и выглянули на улицу. И тут же отшатнулись в испуге. Прямо у калитки лежал убитый наш солдат, с катушкой телефонного провода. А в поле солдаты окапывались сами и окапывали орудия.
        Тут они заметили, что в их сторону идет человек с закопченным лицом и руками в шапке со звездочкой и в ватнике с пришитыми на нем погонами. И с ходу завел разговор:
        - Ребята вы местные? Сколько народу в селе? Где они прячутся? Очень помощь нужна.
        Офицер склонился над лежавшим солдатом, затем встал и сказал:
        - Ему уже ничем не поможешь.
        - Нам тоже помощь нужна, у меня отца ранило, - выпалил Микита.
        - Сейчас. Санинструктор, ко мне. - Прокричал офицер в сторону позиций. В их сторону пошел невысокий солдат с винтовкой и большой сумкой с крестом. Когда солдат подошел к ним, они увидели, что из-под каски торчат косы:
        - Петрова, там гражданского ранило, помоги ему, - сказал офицер девушке и уже в нашу сторону, - Где он?
        - Да вот тут в погребе.
        Девушка спустилась с ребятами в погреб и в мерцающем свете керосиновой лампы осмотрела руну отца, перевязала и сделала укол:
        - Вроде ничего страшного, но потом врачу покажитесь.
        - Как там у вас? Хлопчики видели, как пушку вашу разорвало. - Спросила мать.
        - Вроде выстояли. Трое сегодня погибли, не считая раненых, вот один прямо у вашей калитки. Ну ладно я пойду, а то меня там ждут.
        Она открыла дверь и хотела выйти, но на пороге появился другой солдат и посветил фонариком в погреб:
        - Все кто здоровый на выход, кроме детей. Помощь срочно нужна.
        Ребята с матерью вышли из погреба:
        - Значит так, - сказал солдат, - наши машины там завязли, а боеприпасы позарез нужны. Просьба помочь.
        Мы пошли в указанное место, по мере того как мы подходили ближе нам на встречу стали попадаться жители нашего села и солдаты, увязая в грязи и поеживаясь от холода, все несли кто снаряды, кто патроны, кто какие-то коробки и мешки в сторону боевых позиций. Недалеко от увязших машин расположилась полевая кухня, в которой уже варилась сытная каша. У ребят засосало под ложечкой, они вспомнили, что ничего с утра так и не ели. Когда в очередной раз друзья проходили мимо кухни, они видимо так посмотрели на повара, что тот сказал:
        - А ну-ка пострелы идите сюда, - и при этом достал котелок и ложку. Он плеснул в котелок каши из котла и отдал ребятам. Они съели по ложке, это была самая лучшая в мире каша, которую им только удалось попробовать, или очень есть хотелось. Они позвали маму, но она сказала, что не хочет. Ребята ей не поверили и настояли, чтобы она тоже ела кашу. Она съела несколько ложек и заторопилась:
        - Нужно быстрее все это перетаскать и домой, у нас же там маленькие и отец раненый.
        Возвращая вылизанный котелок, Миколай спросил повара:
        - Дома у меня братья, сестры младшие и отец раненый, можно им каши немного.
        Повар тяжело вздохнул и сказал:
        - Конечно можно, только котелок верни.
        Взяв на руки два снаряда и повесив на руку котелок, Миколай полетел домой, отдал котелок в погреб, там уже все спали, но аппетитный запах быстро у всех прогнал сон:
        - Я потом загляну, котелок нужно вернуть.
        Он подхватил снаряды и понес к пушкам. Там артиллерист взял у него снаряды и положил их на плащ-палатку, расстеленную прямо на мокрой земле. Недалеко от того орудия валялись обломки погибшей пушки:
        - Там что все погибли, - спросил Миколай, показывая в сторону разбитой пушки.
        - Нет. Наводчик и командир орудия. Остальные ранены. Мы их вместе с еще одним парнем - связистом, там за школой похоронили.
        - Это который у нашей калитки с проводом в руке убитый лежал?
        - Того самого.
        На душе стало как-то муторно и тошно. Ком подступил к горлу.
        Сходив еще несколько раз к застрявшим машинам, вернув повару котелок, Микита наконец-то освободился. Он пришел в погреб и рухнул на чтото мягкое и тут же заснул.
        Утром его разбудили взрывы. Но это уже были взрывы за околицей, бой ушел из села. В школе устроили госпиталь, отца там подлечили.
        После войны погибших перезахоронили в братскую могилу у соседнего села Верхние Верещани, но имен погибших никто не знал и их записали неизвестными. Микола вырос, отслужил в армии, в десанте, женился, вырастил детей, внуки пошли.
        Как-то в конце 1980-х годов сидит он у своего дома на лавочке и вдруг подъезжает машина и из нее выходят несколько офицеров. Двое были местные, а третий совсем незнакомый. Незнакомец спросил:
        - Извините, вы тут во время войны были?
        - Да, конечно.
        БРАТЬЯ НИКОЛАЙ И АЛЕКСЕЙ ЛЕПЕХИНЫ. 1941 ГОД
        - Где тут бои были?
        - Да вот тут и были. Там пушки стояли, здесь убитый связист лежал. Танки из-под бугра выползли и пошла канонада. Наши по танкам стреляют, а те по нашим. Наши несколько танков подбили, а немец прямо в наше орудие попал:
        - Значит вот тут и погиб мой дядя. Лепехин Алексей Петрович. - Может быть, а откуда ты это взял. - Его друг с фронта письмо прислал, описал, что и как. - А откуда вы будете?
        - С Тулы. Их три брата воевало. Старший вернулся весь израненный, средний погиб и только младший, мой отец, цел остался.
        Микола вспомнил те далекие времена и того связиста, убитого на пороге его дома, того повара и радость младших братьев и сестер, когда он принес в подвал полный котелок солдатской каши. На глазах навернулась слеза и поползла по щеке, прячась в морщинах.
        Прошло 20 лет. Как-то летним днем к братской могиле, что на окраине села Верхние Вересчаны, где на памятнике было написано пять фамилий и 34 неизвестных, подъехали две машины, из них вышли люди и стали что-то прикручивать к изгороди кладбища. Люди их заметили и стали заинтересовано подходить и смотреть, что они делают. А приехавшие закончили свою работу, расстелили на земле брезент, достали закуску разлили по стопкам горилку и выпили, не чокаясь со словами: «За всех тех, кто не дожил до Победы». Селяне прочитали на табличке:
        «6 гвардейский Артиллерийский полк 5 гв. Воздушно-десантной дивизии, 4 гв. армии Воронежского фронта
        ДЕРБА Владимир разведчик 1921 -17.12.43 г. Черниговская обл.
        Михайлович гв. ефрейтор с. Найденовка
        ЛЕПЕХИН Алексей разведчик 1915 -17.12.43 г. Тульская обл. Петрович гв. рядовой Дедиловский р-н, д. Жилая
        ГРАЖДАНКИН Иван телефонист 1911 -20.12.43 г. Куйбышевская обл.
        Федорович гв. рядовой Хворостовский р-н.
        Погибли в бою в деревне Бураково»
        С удивлением они узнали в приехавших людях жителей соседней деревни. Те им объяснили. Что их брат работает в далекой Якутии, вот он с ними, и его друг попросил повесить эту табличку на этой могиле, так как Лепёхин Алексей Петрович - его дядя. Народ понимающе закивал головами и через некоторое время у кладбища собралась очень большая компания, где в складчину устроили большие поминки нашим погибшим бойцам.
        Повесть
        Увлекательные и невероятные приключения Никиты
        ХОРОШИЕ ЖЕЛАНИЯ, НЕ ВСЕГДА ЗАКАНЧИВАЮТСЯ ХОРОШИМИ РЕЗУЛЬТАТАМИ
        Никита считал себя добрым и заботливым. Но все его идеи и дела оборачивались против него. В детстве он как-то решил всех побаловать блинами, внимательно посмотрел как мать замешивает тесто и в один прекрасный день сделал то же самое. Замешал тесто и поставил его в теплое место. Ему все казалось, что он мало замесил и блинов на всех не хватит, поэтому он все старался добавить муки. Долго ждал пока тесто поднимется, то и дело, заглядывая под крышку, но тесто никак не поднималось. А тут забежал его давний друг Володька и позвал играть в футбол.
        Никита до сих пор не поймет как это получилось, но он начисто забыл про блины и убежал с приятелем. Вернувшись, домой, он вспомнил про тесто, с тревогой подошел к кастрюле и обнаружил, что тесто, которое упорно не хотело подниматься, не только поднялось, но и убежало, видимо, вслед за ним, но до футбольного поля не добежало, а растеклось тут же на полу. Он начал лихорадочно заталкивать тесто обратно в кастрюлю и соскребать его с пола, стены и табуретки. Но тесто никак не хотело заталкиваться обратно, а только расползалось все больше и больше. Когда уставшая мать пришла с работы, она увидела, что Никита битву с тестом окончательно проиграл, и без ее помощи ему не обойтись. Без подзатыльника не обошлось.
        Или вот, другой случай. Однажды, проснувшись утром, он обнаружил, что дома никого нет, не считая двоюродного брата его ровесника, который приехал погостить из города. Мать рано утром уехали с молоком на базар, отец на уборочной, и он остался дома полным хозяином. Хотелось угостить гостя, да и он сам тоже поесть был не прочь. Самый лучший завтрак - это, конечно же, кружка молока с белым хлебом. Хлеб был, а вот молока не было. Корова стояла дома и мычала, видимо, не подоенная. Никита подумал: «Ну вот, и корове облегчение будет и нам хорошо, сейчас чего-нибудь надою». Он, вспоминая, как это делала мать, взял ведро, скамеечку, погладил корову, ласково приговаривая: «Зорька, Зоренька», ну, вроде, есть контакт. Поставил скамеечку, ведро, сел и начал доить. Что случилось потом он толком так и не понял, потом уже брат рассказал. Только он взялся за соски, как корова, почуяв чужую руку, поддала ведро задней ногой, наступив при этом Никите на ногу, и одновременно больно хлестанула его хвостом. Никита взвыл от боли и выкатится из под коровы кубарем. Немного придя в себя, он повторил попытки, но корова, как
только они приближались к вымени, сразу начинала лягаться, бить хвостом и крутиться на месте. Решили отвлечь ее: брат кормил корову хлебом, а Никита в это время попробовал подоить, но корова, съев хлеб, к вымени так и не подпустила. Тогда Никита привязал корову к забору, а хвост, которым она так сильно его била, к дереву, и уже не с ведром, а с кружкой попытался хоть сколько надоить молока. Корова ревела, брыкалась, но молока не давала. Вот за этим занятием и застала их вернувшаяся с базара мать. И Никита понял, что сейчас вместо коровы привяжут к забору его, а хвост к дереву.
        У Никиты сложилось мнение, что его никто не понимает, недооценивает и все его лучшие устремления и поступки никто не видит.
        СЛУЧАЙНАЯ ВСТРЕЧА, ИМЕВШАЯ СЕРЬЕЗНЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ
        Однажды, возвращаясь из соседней деревни, он шел по дорожке домой и нагнал незнакомую старушку, которая сгибалась под тяжестью сумок, связанных носовым платком и перекинутых через плечо. Никита, обгоняя, поздоровался с ней и задумчиво пошел дальше. Но вдруг ему стало жаль эту старушку, которая безропотно несла свою ношу и очень добро улыбнулась ему в ответ на его приветствие. Никита повернулся назад и решительно подошел к старушке:
        - Бабушка! Давайте помогу.
        - Да ничего, касатик, доберусь как-нибудь.
        Но Никита решительно взялся за сумки и снял их с уставшего старушкиного плеча. Носить через плечо он не умел, поэтому развязал платок и понес сумки в руках, сумки показались ему очень тяжелыми. «Да, инициатива наказуема, - подумал Никита, но тут же одернул себя, - а каково старушке, ей еще тяжелей». Донеся до нужного дома сумки, он попрощался со старушкой, она его поблагодарила, а на прощание сказала.
        - Хорошие дела и мысли незамеченными не остаются, а иногда сбываются самые невероятные желания.
        «К чему это она?», - подумал Никита. Но он уже быстро шел домой, дорога пролегала через холм в простонародии именуемый Покровка, весь холм был изрыт канавами и ямами. «Говорят, здесь была крепость и каждое лето отбивали набеги кочевников, - подумал Никита, - Вот жизнь интересная была - не то, что сейчас. Одними уроками замучили, да мать еще пристает то с огородом, то со скотиной. Вот бы попасть в то время, я бы показал какой я удалец. Я бы этих татар одной левой». Он начал представлять, как бился бы с кочевниками, размахивая руками и разговаривая сам с собой. Фантазируя, он быстро добрался до дома, но едва он зашел в дом, как мать сказала ему отнести воды теленку, который был привязан за огородом. Но Никита стал хныкать, что, пока он шел домой, перегрелся на солнце и у него, наверное, солнечный удар. Мать, недовольно пробурчав, понесла воду сама. Оставшись один в прохладном доме, Никита привалился на диван и быстро заснул.
        ИНОГДА МОЖНО ПРОСНУТЬСЯ СОВСЕМ В ДРУГОМ МЕСТЕ
        Вдруг сквозь сон он услышал стрекотание кузнечика над ухом и жизнерадостную песню жаворонка над головой. В нос ударили ароматы луговых трав и цветов. Открыв глаза, он увидел, что лежит в траве в тени какого-то куста. «Интересный сон, посмотрим что дальше будет», - подумал Никита. Поднявшись с земли, он увидел свою деревню, но она как-то изменилась: дома стали ниже и крыты, в основном, соломой, исчезли электрические столбы, исчезла 16-я шахта. А на Покровке возвышалось какое-то грандиозное деревянное сооружение. «Ба, да это крепость! Вот она какая!» И вдруг у него неприятно екнуло в груди: «Как мне может присниться то, чего я никогда не видел и даже не представлял, как это может выглядеть?» Но тут же стал себя успокаивать: «Наверное, может, а то как же, ну не наяву же я ее вижу».
        Оглядевшись вокруг, он увидел большой камень, который лежал рядом с их домом. Но дома не было. Присмотревшись, он понял, что стоит на месте где стоял их дом. «Во дела», - подумал Никита, и внутри у него как-то похолодело. Недалеко на огороде возилась женщина в юбке, в фартуке, повязанная платком. Ничего необычного Никита в ней не увидел, разве что женщина была босой. Но когда с дальнего угла огорода появился мужчина, у него опять засосало под ложечкой, в предчувствии чего-то нехорошего. Мужчина был в просторных штанах и рубахе навыпуск, как с картины художника Сурикова, которую он видел в учебнике истории. Он присел и спрятался в тени куста, продолжая смотреть, что вокруг происходит. Вдруг сзади послышалась песня, знакомая с детства: «Как при луге, при лужке…». Обернувшись, он увидел, как тощая лошаденка тащила огромный воз сена, сверху важно сидели ребятишки, а по бокам и сзади шли женщины и мужчины с граблями и вилами. Никита подумал: «Наверное, устали, а все равно поют». И сразу вспомнил слова деда: «Раньше на работу и с работы с песней, а сейчас не поют. Ни работа, ни отдых не в радость, один
сладковатый кисель лени и ничегонеделания. Не к добру это». И эту самую песню он от него слышал.
        ВСТРЕЧА С ДАЛЕКИМИ ПРЕДКАМИ И ЧТО ИЗ ЭТОГО ПОЛУЧИЛОСЬ
        Тем временем воз с сеном поравнялся с ним и Никиту заметили. Одна из девушек, поглядев в его сторону, что-то сказала подругам и те дружно засмеялись. К нему подбежали ребятишки. Один из них вихрастый, коренастый в широких штанах и в рубахе без пуговиц с ходу спросил: - Ты кто такой и откуда здесь взялся? Никита опешил и ответил с напором: - Местный я. Вот из этой деревни из Жилой.
        - Чего несешь. Не деревня это вовсе и никакая ни Жилая. Стрелецкая слобода это, сам ты деревня. Одежда на тебе какая-то странная.
        Никита посмотрел на себя. Он был босиком в черных джинсах и в майке с иностранной надписью. «Ничего странного, - подумал Никита, - но от них я здорово отличаюсь». Но нужно было держать марку и он продолжал, повысив голос:
        - Какая деревня, да самая настоящая. Вот Жилая, там Пушкари, крестьяне там живут, - выпалил Никита.
        - Еще раз повторяю - это не деревня, это слобода. Это Стрелецкая, а это Пушкарская. И живут тут не крестьяне, а стрельцы, казаки и пушкари. Воинские служилые люди государевы.
        Никиту начали одолевать сомнения. Да он чего-то слышал про казаков, стрельцов, пушкарей, которые здесь когда-то жили. Но на уроке он слушал в пол-уха, а дома вообще ничего не читал. Но отступать он не привык.
        - Ты что ли стрелец, да ты ружья никогда не видел.
        Никита понял, слова уже значения не имеют, сейчас будет драка. И первый налетел на набычившегося противника. Но его налет был с легкостью отбит, несмотря на приемы, которых он насмотрелся в кино. Вихрастый легко подмял Никиту под себя и ни давал ему вывернуться. «Черт, - задыхаясь, подумал Никита, - звали же в секцию рукопашного боя, а я, дурак, не пошел, все лень. Ведь попусту столько времени потерял. А сейчас вот ешь пыль и ума набирайся». Но тут он почувствовал что вихрастый с него слез и Никита увидел солнце, оно было такое яркое и желанное. Вихрастого держал за шиворот какой-то бородатый мужик. Вихрастый пытался вырваться и скороговоркой говорил:
        - А чего он дразнится, еще нас крестьянами обзывает и слободу нашу - деревней.
        Другой рукой бородатый мужик крепко взял Никиту за руку помог подняться с земли, но руки не отпускал. Они встретились взглядом и с интересом начали разглядывать друг друга. Никите вдруг стало не по себе и он попытался вывернуться из цепкой руки бородатого. Это было бесполезным делом, он держал его словно клещами, но Никита не оставлял попыток, угрюмо бурча:
        - Отпусти, отпусти.
        Но бородатый, не обращая внимания на усилия Никиты, спокойно сказал:
        - Откуда ты сюда попал, на наших-то ты не похож. Да и тут всякий знает, что здесь слобода. И живут тут не крестьяне, а воины, мы землю нашу русскую от врагов бережем. Как звать-то?
        - Никитой.
        - Микитой говоришь.
        - Не Микитой, а Никитой.
        - Ты что не русский, звучит как-то не по-нашему Никита, да и одет ты как-то чудно.
        - Сами вы не русские, я что ни на есть русский, коренной житель этих мест.
        - А где твой дом?
        - Да вот здесь стоял, но куда-то подевался и все вокруг переменилось.
        Все засмеялись, кто-то стал вертеть пальцем у виска. Никита заметил, что вокруг них уже собралась толпа народу. Бородатый спросил:
        - А как твоя фамилия?
        - Как, как, Юрищев.
        Бородатый поскреб бороду и сказал:
        - Мм-да, фамилия-то наша Дедловская.
        Бородатый задумчиво посмотрел вокруг и вдруг, увидев кого-то, сказал:
        - Неждан иди-ка сюда у тебя тут родственник объявился.
        Не спеша, раздвигая народ, на середину круга вышел могучий бородатый мужичина. Одно слово - богатырь. Никита даже присвистнул. Бородатый продолжал расспрашивать:
        - Ну и куда же твой дом подевался?
        ГОД ГОДУ РОЗНЬ
        Никиту осенило. Он, наверное, попал в прошлое. «Но как? Ладно, об этом потом», - подумал Никита. И спросил:
        - А кой сейчас год?
        Бородатый ответил:
        - Да 102 вроде.
        - А я живу в 2010 году, поняли. Это меня почти на 2000 лет назад закинуло.
        Народ оживленно загалдел, а Никите стало не по себе, он хоть и не учил уроков, но как всякий троечник, что услышал, то запомнил намертво. Быстро перебирая в голове те немногие знания, он нутром понял, что здесь что-то не так. «Две тысячи, это же Римская империя, какие к черту казаки, да в наших краях. Здесь они появились позже. Ага, училка говорила, что город Дедилов построили более 460 лет назад». Бородатый стоял в недоумении, почесывая бороду. Никита опять пошел в атаку:
        - Вы чего, какой год на дворе не знаете?
        - Почему не знаем? Знаем. 7102 год от сотворения мира. Это сказал, выходя на центр круга, худощавый мужичишко, в какой-то длинной одежде. «Поп наверное», - подумал Никита. У Никиты вообще перепуталось все в мозгах. «Это значит, его аж на 5 тысяч лет вперед закинуло. Вот значит как мои потомки жить будут. Тут тебе ни электричества, ни цивилизации всякой. Что же за эти годы такое произошло?» Тут ему совсем плохо стало и на глазах навернулись слезы. Худощавый мужик оказался не попом, а дьяком по фамилии Венюков. Никита оживился:
        - Знаю я такую фамилию. А у нас это озеро, что за Шиворонью, у Пушкарских выселок Венюковым называют.
        Худощавый озадаченно, теребил бороду, и что-то соображая, задумчиво сказал:
        - Сейчас его так не называют, - а потом будто очнувшись, сказал, - А вы откуда там года считаете?
        Никита замер в недоумении. «А я откуда знаю», - подумал он и начал лихорадочно соображать. Он чувствовал, что ответ ходит где-то рядом, но на ум ничего не приходило. Никита с досадой подумал: «И чего я эти уроки не учил. Выгляжу сейчас полным идиотом. И себя, и свою фамилию позорю». Его однофамилец стоял в середине круга и, насупившись, пыхтел.
        НЕОЖИДАННАЯ ПОМОЩЬ
        Вдруг на середину круга вышла бойкая молодая женщина, решительно высвободила Никиту из рук бородатого и сказала:
        - Чего пристали к хлопцу. Не видите он и так чуть живой, - И уже обращаясь к Никите, ласково сказала, - пойдем ко мне умоешься, передохнешь, а там видно будет.
        Да вид у Никиты был неважный весь в пыли на запыленном лице блестели только глаза и зубы, нос разбит. От пыли, цвета брюк и майки не разобрать:
        - Погоди Улыба, а вдруг это лазутчик вражеский.
        Крикнул кто-то из толпы. Улыба озорно ответила.
        - Да главный лазутчик у нас это ты, когда к девкам через плетни лазаешь.
        Народ дружно засмеялся. Улыба оказалась женой Неждана Юрищева, того богатыря, который все это время стоял в центре круга. Обняв Никиту за плечи, она повела его домой. За ними пошел Неждан и их многочисленные дети. Никита подумал: «Тут в одной семье детей, что у нас во всей деревне. Весело, наверное, живут». Скоро они пошли по деревне.
        ДЕДИЛОВ В ДАЛЕКОМ ПРОШЛОМ
        Никита с интересом рассматривал какой была их деревня в далеком прошлом. Он в этом не сомневался, что это где-то лет четыреста назад, но как объяснить эту путаницу с годами он не знал. Как говорил его давний друг Володька: «Как собака, все знаешь, все понимаешь, только сказать не можешь, за что двойки и получаешь». Посередине деревни, извините слободы, проходила грунтовая дорога, на которую народ сыпал золу, кидал какие-то непригодные в хозяйстве вещи. Видно для того чтобы в распутицу телеги не вязли, ведь асфальта еще не было. Дома были небольшие деревянные и какие-то обмазанные глиной и побеленные. Крыши, в основном, соломенные, иногда попадались крытые досками, но нигде не видно было труб. Никита озадаченно подумал: «А как же печки топят», - и тут он обратил внимание, что дверные косяки дверей все закопченные, - «Неужели топят без труб, как на уроке говорили, а по «черному», подумал Никита. Перед домами палисадники были огорожены каменными заборами и плетнями. Кое-где были врыты в землю по обеим сторонам улицы столбы на одном закреплена была цепь, которая лежала рядом. «А, наверное, на ночь
улицу перегораживают. А для чего? Понятно чтобы лошади не прошли», - соображал Никита. Скоро они подошли к невысокому дому крытому соломой.
        ЖИЛИЩЕ КАЗАКА
        Улыба, обняв Никиту за плечи, провела его в дом. Пройдя сени, где как у всех были сложены ненужные вещи и дрова, они, пригнувшись, вошли в дом. Слева стояла печка, похожая на русскую, но без трубы, рядом с печью с обеих сторон были полати, на которых видимо спала вся многочисленная семья. Пространство под полатями было перегорожено: «А для всякой животины на зиму» - подумал Никита. Справа вдоль стен шла широкая скамья над ней висела большая полка, рядом стоял стол. У противоположной стены также была скамья и стоял огромный сундук на котором тоже кто-то спал. Увиденное поразило Никиту, но у него уже не было сил реагировать. Попав в прохладное помещение, он стал засыпать на ходу. Уже сквозь сон он слышал, как хозяйка сказала детям, чтобы приготовили ему постель, протерла его лицо влажным полотенцем.
        Утром Никита, открыв глаза, не на шутку испугался. Где это он? Как сюда попал? Потом, понемногу вспомнив все ужасы вчерашнего дня, понял, что с ним случилось что-то ужасное. Ему стало очень жаль себя, слезы покатились из глаз и он даже заскулил от досады. В доме никого не было, на столе стоял кувшин с молоком и лежала краюха хлеба. Вдруг Никита понял, что чувство голода у него перебивает все остальные чувства, когда он это осознал окончательно, молоко, хлеб и даже крошки со стола как-то сами собой исчезли. И вместе с ними исчезло чувство голода.
        Повнимательней рассмотрев дом, он сделал глубокомысленный вывод, что наши предки в доме ничего лишнего не держали, самый необходимый минимум. В сундуке вещи, на полке посуда, места для сна и стол для еды, в красном углу закопченные иконы и лампадка. У входа вешалка, под полкой висела сабля. Никита хотел было снять ее и рассмотреть поближе, но она оказалась очень тяжелой. В сенях, он заметил, над дверью висело копье.
        ВЫХОД В СВЕТ И ЧТО ТАМ ПРОИСХОДИТ
        Выйдя на улицу, он зажмурился от яркого света. У дома ползали двое маленьких детей, за ними присматривала их сестренка лет 5 -6. В тени яблони на бревнышке сидел старенький дедушка и плел корзину. В палисаднике на грядках хлопотала старушка. Все были заняты своими делами и никому до Никиты не было никакого дела. Вдруг дедушка поднял свою седую голову и, обращаясь к Никите, сказал: «Милок, принеси-ка из сеней мне прутьев, они там слева от двери». Никита принес прутья, дедушка поблагодарил его кивком головы. Никита никогда не видел как плетут корзины, его заворожили ловкие движения рук старика. Присев рядом он с интересом наблюдал за процессом появления корзины. Но тут дедушка приподнял голову и сказал: «Ну что пришел в себя? Бегика нашим с сеном помоги. Негоже такому казаку дома сидеть». Эти слова дедушка произнес спокойным, но твердым, не терпящим возражения, тоном. Да у Никиты и не возникло желания возражать, он как-то сразу воспринял это как руководство к действию. Расспросив, где все работают, Никита, взяв крынку молока, пошел на покос. Оглядываясь вокруг, он узнавал и не узнавал родные места.
В станице было пустынно, только малые да старые копошились около домов, по улице важно вышагивали куры, кое-где бегали и поросята. Он никак не мог смириться с происшедшим. «Наверное, эта бабуля с сумками устроила мне эту экскурсию в прошлое, - подумал Никита, - вот и помогай после этого людям. Да причем тут она, сам сюда захотел, героизм свой показывать. И как теперь отсюда выпутываться. Вот попал». За рассуждениями он дошел до покоса.
        СЕНОКОС
        На покосе траву никто не косил, а все ворошили валки и собирали сено в копны. «А почему это они не косят, - подумал Никита, - а роса-то высохла, как там. Коси коса пока роса. Дальше не помню. Отец-то своим трактором в любое время косит, а тут лови момент». Наконец он нашел приютившую его семью. В тени куста, посапывая, спал грудной ребенок, Улыба только что его покормила грудью и вновь принялась ворошить скошенную траву, ей помогали две дочери. Мужчины, Неждан и три его сына деловито грузили сено на телегу. Вихрастый паренек, его вчерашний враг, стоял на телеге и быстро, орудуя деревянной рогатиной, формировал копну на телеге, все остальные такими же рогатинами подавали ему сено. «Да сколько же у них детей? Ничего себе девять человек. Вот здорово. Старший брат за тебя всегда заступится, да и сестренки тоже здорово» - растрогано вздохнул Никита. Но тут его мечты прервал голос Улыбы:
        - Помогать пришел - молодец. Эй, казачки мои любимые, идите-ка молочка прохладного испейте, Микита из дома принес.
        Мужчины положили рогатины и неспешной походкой пошли к матери. Каждый приложился к крынке. Улыба сказала:
        - Дружинке-то оставьте.
        Тут Никита заметил, что вихрастый так и остался сидеть на телеге: «Да назад ему будет трудно подняться. Ага, значит, его Дружинкой зовут, а то вчера так и не познакомились. Подраться успели, а вот познакомиться не получилось», - подумал Никита. Без лишних разговоров старший брат приспособил крынку к рогатине, которой подавал сено, и подал Дружинке наверх. Утолив жажду Дружинка крикнул:
        - Ловите!
        И бросил крынку вниз. Мать закричала на него:
        - Крынку разобьешь. Ирод Окаянный!
        Но старший брат ловко подхватил крынку и поставил ее под куст. Не сговариваясь, все приступили опять к работе. Никите дали грабли и показали как нужно ворошить сено. Никита едва поспевал за девчатами. Обливаясь потом от непривычного темпа работы, но он крепился изо всех сил. А то эти девчонки уже перешептывались между собой, поглядывая на Никиту, и громко смеялись. Никита немного злился, но больше на себя чем на девчонок. «Вроде никто и помогать-то не просил, сам взялся, да вроде и не брался. Как-то само собой получилось. Все работают, ну и я тоже. Вот матери как нужно было меня заставлять. Не просить, а ставить рядом и пошли милок дела делать».
        Все сообща ловко закидывали сено на верх, а Дружинка его укладывал. Это очень важное дело. Чуть не так сложишь и весь воз завалится. Все по новой придется делать. Поэтому кому угодно это не поручают, а только тем кто умеет укладывать. У Никиты была менее ответственная работа, но он знал если сено будет плохо просушено, то зимой оно сгорит и скотину, а главное корову, кормить будет нечем.
        КАК ХОРОШО ОКУНУТЬСЯ В ЖАРКИЙ ПОЛДЕНЬ, ДА ПОСЛЕ ХОРОШЕЙ РАБОТЫ
        Солнце пекло все больше и больше. Небо было чистое ни облачка. В этой голубой бездне заливался жаворонок. В траве стрекотали кузнечики, летали бабочки. Поваляться бы в этой траве, но все работали, готовили сено на зиму своим кормильцам. Пот заливал глаза. Тут Улыба сказала:
        - Все, пока хватит. Молодежь, можете окунуться сбегать.
        Дружинка по-разбойничьи засвистел и с этим свистом скатился с высокого стога на телеге и побежал. На ходу крикнул Никите:
        - Микитка, за мной.
        Никита встрепенулся и бросился за Дружинкой. Удивившись себе еще раз. Усталость и сонливость с него как-то враз слетели и он быстро бежал, догоняя Дружинку. Он уже понял, что они бежали к Попову озеру. Скоро он обогнал Дружинку и быстро приближался к озеру. Вдруг Дружинка закричал ему:
        - Стой.
        Никита остановился в недоумении и посмотрел в его сторону:
        - Сюда нельзя, здесь женская половина. Нам с другой стороны.
        Они быстро обежали озеро и спустились к нему с другой стороны. Там уже плескалось несколько человек. Дружинка, на ходу, скинул с себя рубаху и порты и нагишом бросился в воду. Никита скинул все с себя и полетел следом. Вода приятно освежающе обожгла его тело, смывая пыль и пот. Вынырнув, он осмотрелся. Ребята уже увлеченно играли в салочки. «Как у нас, - подумал Никита». На другом берегу озера купались девчонки и женщины.
        Он тут же активно включился в игру. Доигравшись до гусиной кожи, окончательно замерзнув, ребята, дрожа всем телом, выбрались на берег и бросились на траву. Тут Дружинка, показывая на трусы, спросил:
        - Чего это ты такое одел на себя?
        - Трусы, ответил Никита.
        - Чего?
        - Чего, чего. Трусы.
        - А для чего?
        - А я почем знаю. В наше время все их носят. Без них никто и не купается. Стыдно вроде.
        - Придумают же, - недовольно проворчал Дружинка.
        Ребята тоже обратили внимание на трусы и стали всячески подшучивать над Никитой. Они угомонились только тогда, когда Дружинка взгрел одного, второго.
        ДЕДИЛОВСКИЙ КРЕМЛЬ И ОКРЕСТНОСТИ
        - Ну что, пошли домой, до вечера мы свободны, - сказал Дружинка и, одевшись, пошел в сторону дома. Никита, догнав его, попросил:
        - Давай сходим, крепость посмотрим. А то я ее даже на картинках никогда не видел. В музее сделали макет, да там какой-то частокол. А здесь вон громадина какая.
        Дружинка почесал затылок:
        - Оно конечно можно, но там стража и никого вовнутрь не пускают, особенно нас детвору. Ну ладно пойдем.
        Никита осматривал окрестности. Покровка была большим зеленым холмом. И еще не изуродованная добычей песка. На самом краю Покровки высилась небольшая деревянная церковь, около нее возвышался курган и небольшое кладбище. За ней высились стены и башни деревянного кремля. Слева от кремля тянулись дворы и большой участок земли прямоугольной формы был огорожен частоколом с одними воротами и башней. Внутри были построены летние домики, шалаши, землянки, дымились костры:
        - А том кто? - спросил Никита, указывая на костры.
        - А это передовой полк. Они тут все лето стоят, а по осени домой уходят. Если чего, помогают нам от татар отбиться.
        - А что часто приходят татары?
        - Часто не часто, а каждое лето наведываются басурмане проклятые, а то и не по одному разу.
        - Ты-то с ними сражался, - Осторожно спросил Никита.
        - Какой там. Я раз попробовал. Один камень кинул в меня десяток стрел. А отец узнал, так еще больше досталось, чем от басурман. Теперь только матери помогаешь сестер, братьев, да вещи в крепость стащить. А оттуда выхода уже нет. Иногда только разрешают на стене постоять вместе с взрослым. С дубьем и каменьями стоим. В случае чего помогаем стрельцам да пушкарям стены защищать. Воды подать, да заряды поднести. Но, правда, я не помню чтобы басурмане до стен доходили. Их на подходе по слободам казаки бьют. Большая беда от этих басурман. Трудиться не хотят, все чего-нибудь украсть норовят. Ладно бы басурмане, а то наши православные черкассы с Днепра сюда приходят грабить. Наши придумали как из них работящих людей делать. Берут такого черкасса в плен и в сарай к захватившему его казаку. Потом он тому казаку по дому в работе помогает. На следующий год воевода ему участок выделяет. Тот пленный чаркасс и на хозяина и на себя уже работает, но все равно в сарае живет. А на третий год верстают его в казаки, разрешают дом строить, жениться, ну, в общем, свободный человек. Некоторые в другие места по
государевой надобности уходят, а иные здесь остались и уже давно живут. И работают и воюют неплохо. Своих же чаркасс за милую душу дубасят.
        Так за разговорами они забрались на Покровку, прошли мимо маленькой деревянной церкви Покрова, кургана и кладбища, на котором пышно росли деревья и кустарники, крестов было мало, в основном на могилах лежали камни, а изгородей вообще не было. И тут Никита увидел огромную шестиугольную угловую башню. Она стояла чуть в стороне от основных стен и была соединена с ними небольшой стеной-переходом. Слева от угловой башни стояла еще одна с воротами, а справа были видны еще две башни, но без ворот. Снизу поднималась дорога, которая шла вдоль стен, доходила до башни с воротами и резко поворачивала налево, шла через ров, а на другой стороне рва стояла башня с воротами укрепленного лагеря передового полка, а уже потом виднелись жилые дома. Они быстро перебрались через заболоченный ручей, что вытекал из Мохового озера и вышли на дорогу, на которой стояли люди и чем-то торговали, разложив свой нехитрый товар, кто на земле, а кто на тряпице:
        - А эта дорога куда ведет?
        - Так это ж большак на Тулу. Они повернулись и пошли к башне с воротами. Там в тени сидели два бородатых мужика одетые в рубахи со свободными штанами, в суконных островерхих шапках отороченных мехом, в сапогах, через левое плечо у них был перекинут кожаный ремень, на котором висели какие-то продолговатые мешочки, а через правое еще один ремень на котором висели сабли. Рядом с ними лежали огромные ружья, похожие на большой поджигной пистолет. «Это, наверное, и есть стража. А дисциплинка-то у них хромает. В карауле, а вон разлеглись, солнца испугались», - подумал Никита. Дружинка решительным шагом подошел к стражникам и обратился к одному из них:
        - Дядька Агей, разреши мне брату крепость показать, - и потом с жалостным видом добавил, - Ну пожалуйста.
        Стражники посмотрели, на них. И один сказал:
        - Дружинка, ты же знаешь, не положено. Здесь сурьезное государево дело, а не баловство какое-нибудь.
        - Ну, пожалуйста, - с еще более жалостным видом добавил Дружинка.
        - Ну что Фрол, пропустим пострелят. Дружинка парень вроде серьезный, не балбес какой-нибудь. Да заодно и Власу на башню кваску отнесут, а то он там замаялся, поди. Жарища-то какая.
        - Да можно. Только не озоровать, по клетям не лазать, пищали и припасы не трогать. Посмотрели, квас отнесли и назад. Да и воеводе на глаза не попадайтесь, а то нам попадет.
        - Спасибо дядька Агей и дядька Фрол. Мы быстро и осторожно.
        Тут стражники посмотрели на Никиту и спросили:
        - А ты чей такой будешь? Да одет как-то странно. Уж не тот ли хлопец, что вчера непонятно откуда в наших краях взялся?
        У Никиты все замерло внутри. Он лихорадочно соображал, что ответить. Но Дружинка быстро нашелся и сказал:
        - Да нет, это наш родственник. Из Москвы. Они теперь по купеческому делу.
        - А, понятно, - стражники понимающе кивнули головой.
        А ребята, подхватив бочонок с квасом, уже бежали по бревенчатому настилу к приоткрытым воротам крепости. Быстро проскользнули вовнутрь башни. Она была целиком сделана из бревен, только внизу лежали камни, как фундамент. Только войдя вовнутрь крепости, Никита понял, как построены стены крепости. Это были отдельные 3-х стенные срубы шириной метров 6, состоящие из длинных бревен, обращенных к противнику и коротких брёвен по концам, на которых крепились помосты и навесы для защитников. Вся территория кремля была застроена маленькими сарайчиками, громоздившимися один на другой и нескольких домиков. В середине кремля возвышалась деревянная церковь, а рядом стояли несколько добротных домов. Перехватив Никитин взгляд, Дружинка сказал:
        - Это государев двор, там воеводы со своими дьяками сидят. Айда скорей на Сторожевую стрельню, только не высовывайся. Поймают, выпорют.
        Они, пригибаясь и прячась за сараями, пробежали к башне на которой виднелась башенка с колоколом. Быстро влетели вовнутрь и по лестницам стали подниматься наверх. Внутри башни было несколько этажей и на каждом этаже лежали запасы камней, и толстых, но коротких заостренных с обоих концов кольев, кое-где стояли пушки и около них кучкой лежали ядра. Никита, было, остановился, но Дружинка решительно потащил его наверх. Они поднялись на самый верх башни, там на самом верху была построена башенка, в которой висел большой колокол и около него дежурил еще один стрелец, очень похожий на тех двух у ворот. Он грустным взглядом посмотрел на ребят, появившихся в люке, ему было тяжелей всего. Ему негде было спрятаться от той жары, да и с поста отойти нельзя, вдруг набег, ему нужно в колокол бить, всех предупредить об опасности, а там каждый знает, что ему делать. Стрелец оживился, когда вслед за Дружинкиной головой появился бочонок с прохладным квасом:
        - Дядька Влас, тут вам снизу кваску передали.
        - Ай да молодцы ребята. Вот порадовали, а я уж тут с жажды с ума сходить потихоньку начал.
        Стрелец взял бочонок, выдернул деревянную пробку и с нескрываемым удовольствием прильнул к нему. А ребята, облокотившись на перила, стали рассматривать территорию вокруг кремля. Никита с удивлением заметил, что внизу на берегу Шивороны стояла одинокая Пятницкая церковь, но какая-то маленькая и деревянная, и почти не было жилых домов. То есть, не было всей Луговой слободы в его, далеком, будущем, понимании, а сплошные огороды.
        - А что здесь никто не живет? - спросил Никита, указывая в сторону Пятницкой церкви.
        - Да ты что. Как там жить. Басурмане почитай каждый год приходят и там лагерем встают, после них ничего не остается, все пожгут на своих кострах, - ответил ему Дружинка.
        - А в наше время на бугре мало домов осталось, все, в основном, там и живут.
        Никита с интересом посмотрел на то место, где стояла его школа, но там стояла небольшая деревянная церковь. Внизу под стенами в Белом озере плескались мальчишки, женщины стирали, плавали утки и гуси. В общем как всегда. С годами мало что изменилось, только озеро поменьше стало и заросло. Левее, на берегу Белого озера, где сейчас стоит обломок Тихоновской церкви, высилась небольшая деревянная церквушка с кладбищем. За ним были видны дома, много рубленных и саманных домов. «Вот он где город раньше был, а сейчас здесь только поле чистое, да кладбище, - подумал Никита» Внутри города практически никого не было. Только у большого дома, что стоял у двух маленьких озерков, что-то делали люди.
        - А что там? - спросил Никита, показывая в сторону большого дома.
        - Государев двор, там воевода с дьяками со своими, - быстро ответил Дружинка, - вот если заметят нас, всем достанется и взрослым и нам, того гляди выпорют, да я тебе про это уже рассказывал. Забыл что ли?
        Никита интуитивно присел за перила. И уже не очень-то из-за них высовывался. Но, все равно, с интересом рассматривал все вокруг себя. Он, в том далеком будущем, никогда не видел свой край с такой высоты. Он был им просто очарован. Его очень взволновала эта нетронутая красота. Из сладкого оцепенения его вывел Дружинкин голос:
        - Айда домой, а то скоро скотину погонят. Нам с ней убраться надо.
        ВЕЧЕРНИЕ ЗАБОТЫ
        Никита с трудом оторвал взгляд от окружающего его пейзажа и нехотя начал спускаться с башни. Они быстро спустились и прошмыгнули в ворота. Поблагодарили стрельцов и побежали к дому, но Никита упрашивал Дружинку пройти через кладбище, что у Покровской церкви, но Дружинка был непреклонен:
        - На кладбище, только с утра ходят, нечего дедов беспокоить, пусть отдыхают.
        Они быстро добрались до дому. Дедушка уже доплел кошелку и она сушилась на плетне. Такая вся сочная и ароматная. Вдруг на дальнем конце слободы показалось большое облако пыли, которое неуклонно надвигалось на дома, через некоторое время облако заблеяло и замычало. Стадо гонят. Хозяйки и ребятня высыпали из своих домов и наперебой кричали «Кыть-Кыть-Кыть. Зорька, Зорька. Милка, Милка» Это хозяева загоняли по дворам своих овец, коров, коз. «И почему это почти всегда коровам и лошадям дают человеческие имена? - подумал Никита». Они с Дружинкой быстро загнали на двор коров и стайку робких овец, которые шарахались во все стороны при каждом их неосторожном движении. Налили в выдолбленные деревянные корыта воды, животные с жадностью набросились на воду. Овцы пили, не переставая блеять, коровы пили основательно, тяжело дыша и вздыхая, Мотая головой и отбиваясь хвостом от назойливых мух и слепней. Через некоторое время вернулись домой Дружинкины родители. Ребята быстро распрягли лошадь и тоже дали ей напиться. Она пила степенно, не спеша. Иногда пофыркивая. Из дома вышла бабушка с чистым полотенцем и
ковшом. Подошла к ведру с водой и сначала полила хозяину, потом хозяйке, а затем уже все остальные поливали друг другу.
        ВЕЧЕРНЯЯ ТРАПЕЗА
        Бабушка вместе с Дружинкиными сестрами приготовила ужин и после того как все умылись быстро накрыла на стол. На ужин была гречневая каша, она стояла на столе в большой чашке, рядом лежали мытые овощи, хлеб, нарезанный большими ломтями, крынка с молоком. Все быстро расселись за столом и Никита, было, потянулся за хлебом. Дружинка его одернул:
        - Ты что, пока нельзя.
        Никита насторожился. И стал внимательно наблюдать что происходит вокруг. Хозяин подошел к столу и все встали и что-то забубнили себе под нос, иногда крестясь. Закончив молитву. Первым сел хозяин, затем все остальные. Он взял ложку и не спеша зачерпнул кашу, только после этого все приступили к трапезе, ужином или приемом пищи этот ритуал называть как-то язык не поворачивается.
        НОЧНОЕ
        Вставая из-за стола, отец сказал Дружинке:
        - Ты лошадей-то в табун в ночное отгони. Вот и Микитка тебе поможет.
        После этого он перекрестился на образа и пошел из дома. Женщины уже быстро убирали со стола. Дружинка призывно махнул рукой и они побежали на двор. Дружинка посмотрел на Никиту:
        - Ты на лошадях-то, как, умеешь?
        Сказать Никите было нечего. Хоть и в деревне жил, но лошадей почти не видел. Трактор, машина, мотоцикл - пожалуйста, а лошадь. Так откуда ей в деревне взяться. Дружинка видя замешательство приятеля, сказал:
        - Понятно. Да что там у вас в этом будущем происходит? Чтоб казак да на лошади не умел.
        - Да их нет у нас почти. Все машины делают.
        - Как так лошади нет? Ты чего городишь? Двор без лошади мертвый, а казак без коня - не казак.
        - Да вот так. Может ты меня научишь? А?
        - Да-а. Ну ладно поедешь на Красаве, она смирная.
        - А я смогу?
        - Сможешь. Главное за мной не гонись. Ты научись на лошади сидеть и не спеша езжай.
        Дружинка быстро накинул недоуздки на вороного коня и неказистую лошаденку. Накинул веревку на другого коня. Подошел к Никите:
        - Давай подсажу. К лошади подходи за гриву держись и ближе к голове садись. Ногами бока сжимай, - говорил Дружинка тоном знающего человека.
        Никита с помощью Дружинки взлетел на лошадь. Сел по удобнее. Но тут же услышал грозный окрик Дружинки:
        - Ближе к голове, я сказал же тебе. Спину не гни, прямо держи. Ноги не свешивай, бока зажимай. Едем за Ямские кусты.
        Никита пододвинулся вперед, здесь было куда еще, выпрямил спину и ногами сжал бока лошади. Дружинка легко вскочил на вороного коня, другого потянул за собой на веревке. И поскакал. Никита тронул свою лошаденку, но на команду «Но-о», она среагировала как-то вяло и тихо поплелась в ту же строну, куда умчался Дружинка. И напрасно Никита бил ее в бока пятками. Скорости она не прибавляла. Конечно, он завидовал Дружинке, как ему хотелось быть на его месте, но через некоторое время он понял, что езда на лошади, даже на самой захудалой, тоже требует навыка. Потихоньку подкрасил сумерки. Ноги уже не хотели сжимать бока, а задница отказывалась сидеть на столь жестком кресле. Ему уже не хотелось лететь на коне птицей, а хотелось бодро шагать по дороге. Но тут вдалеке показался костерок. «Там, наверное, и пасется табун и это, как его, ночное, - подумал Никита». Послышался приближающийся топот копыт. И перед ним вырос на вороном жеребце Дружинка:
        - Ну что ты еле шевелишься? Давай быстрее.
        - Куда торопиться-то. Вся ночь впереди.
        Он так же не спеша доехал до костерка. Вокруг него сидела стайка детворы и полулежал бородатый дед в полушубке. Ребята с разбегу стали прыгать через костер, Никита, позабыв про натертый зад, тоже включился в эту игру, потом стали играть в догонялки. «Весело живут, - подумал Никита, - а у нас ходят все чуть живые, скукотища». Ребятня, окончательно выбившись из сил, расселась вокруг костра. Стали просить деда, чтобы он чего-нибудь рассказал по войну со степняками или чего-нибудь страшное. Дед, которого почему-то звали Неупокой, хитро посмотрел на ребят, хмыкнул в усы и сказал:
        - А как испугаетесь да разбежитесь, чего я один с конями делать буду?
        - Не, не испугаемся, - нестройным хором загалдели ребята.
        ИНТЕРЕСНАЯ ИСТОРИЯ, РАССКАЗАННАЯ В НОЧНОМ
        - Ну, про войну чего рассказывать. Дело такое. Не робей, да бей басурманина. Товарищей в беде не бросай, и отступать не моги, только вместе со всеми. Вот силушку, да сообразительности и набирайтесь, пока растете. Вон как ловко вы тут прыгали да бегали. И перед басурманином не дрожать надо, а переигрывать его, чтоб всегда наша брала. Я лучше вам одну бывальщину расскажу, мне ее еще моя бабка сказывала. Жил в наших краях один казак. Звали его Найден. Его в степи младенцем нашли, видимо полон гнали и не захотела мать, чтобы он в неволе рос и оставила его в степи или выживет и вольным казаком будет или сгинет, но не будет рабом. Нашли его казаки, как раз станица мимо проезжала и плачь, услышала. Ну и назвали его Найденом. Вырос справный казак, проворный, сметливый, но как-то раз проглядел он как на него аркан накидывали, ну и утащили его татарове в полон. Сидели они там, как положено в яме. Есть пить почти не давали. Так что слабели наши герои не по дням, а по часам. Уже некоторые от муки такой и помирать начали. Все уже думали, что и им недолго осталось. А год был жаркий да засушливый, дождей не
было, вся степь выгорела, реки обмелели. И чтобы до воды добраться нужно было по илу идти, а не хотелось их девкам ноги пачкать, ну они и решили наших пленных заставлять воду на берег таскать. Ничего не скажешь работа не из легких, хоть вдоволь напиться можно, а там смотришь какую живность в воде поймаешь и голод утолишь. Чего скривился, нам не сгинуть надо, а выжить и басурмана одолеть. А если надо, то и лягушек с мышами есть будем. Окрепли наши ребята понемногу и стали думу думать как из неволи выбираться.
        А тут еще приглянулась Найдену одна турчанка. Стан точеный, брови черные, коса до пояса, ручки белые, пальцы тонкие, губки алые. «Моей будет», - подумал Найден. Вечером в яме он друзьям рассказал о турчанке, те стали недовольно ворчать: «Ишь чего удумал, ты сначала выживи». «Да я не только выживу и сбегу и турчанку эту с собой заберу, - говорил им Найден, - я заговоренный, наверное, я чую, что не в плену я погибну, а в другом месте, меня как бы кто-то охраняет, для чего-то бережет. Сколько раз смерть моя на волосок от меня была, сколько товарищей погибло, а мне ничего».
        ПОБЕГ
        Потом стали обсуждать как убежать. Они работали уже несколько дней, каждого из них привязывали арканом к седлу лошади на которой дремал конвоир. Иногда им разрешали отдохнуть на берегу, до конвоиров метров 5 -6, в два прыжка одолеть можно сбить его с седла, да вдоль берега уйти. Но Найден говорил, что нужно на тот берег уходить, а здесь вдоль стен уходить придется, да и на берегу много всяких людей бродит, а чуть промешкаешь и достанут тебя турки, а там пощады не жди с живого шкуру снимут. На следующий день так и сделали, напали они на конвоиров, сбили их с коней, да айда бежать двое вдоль берега, а Найден, да с ним еще один, его давний знакомец, через реку поплыли. Им в след только несколько стрел пролетело, а на берегу большой шум начался. Все тех двоих ловить начали. А Найден еще своего конвоира, за шиворот прихватил, да в воде утопил. На том берегу они арканы смотали, турка раздели да бросили и в степь подались, да только от воды далеко не отходили. Посмотрели они из оружия у них сабля, кинжал, да лук со стрелами, в седельных сумках, все больше вещи, а поесть нечего. Но ничего они подальше от
своей неволи отошли, да в прибрежных кустах спрятались, яиц насобирали, верши сделали, рыбы наловили. Из конского волоса силки сделали, птиц поймали. Огня только не было, все сырое есть приходилось. Что огня не было это и хорошо, их никто заметить издалека не мог. Ну, вот отдохнули они и стали потихоньку домой пробираться. Осторожно ехали, чуть чего затаятся, да выждут. Знакомец Найдена все шутил, давай, мол, назад вернемся, ту дивчину заберем, да свадьбу справим. Найден на эти шутки, глядя куда-то вдаль, отвечал: «Вернемся еще и свадьбу справим».
        ВСТРЕЧА В СТЕПИ
        Где-то через неделю, увидели они в степи дымы, кто-то жег костры. Подобрались поближе, не видно кто такие. Было видно, что люди готовили пищу, слышен был громкий разговор, срывающийся на крик и дружный гогот. Ну, кто кроме славян так может в трудном походе веселиться? Уже без опаски они подъехали к лагерю, на подходе к ним подошли казаки и грозно окрикнули: «Кто такие?» «Да казаки мы Дедиловские, из полону сбежали, домой пробираемся».
        Привели их к атаману. Атаман, могучий казак с огромной саблей, сидел у костра. Отблески пламени освещали его лицо и большую окладистую бороду. Его грозный взгляд и так не предвещал ничего хорошего, а в отблесках пламени его лицо просто становилось зловещим:
        - Из полону, казаки говоришь, дедиловские? Не знаю таких казаков. Те кто Московскому царю продались, в услужение ушли. Волю на неволю променяли. Не имеют право казаками называться. Правду говорю.
        Прорычал атаман и грозно посмотрел вокруг. Со всех сторон послышались одобряющие возгласы и крики «Любо». Тут заговорил Найден. Спокойно, громко, как говорит человек уверенный в своей правоте:
        - Да надоело атаман разбоем жить. Да по степи от всех бегать. Вот при вас ни детишек, ни баб. Воля вольная только. Тоска. А у нас и дом, и хозяйство, и жена и детей полон дом. И одна у нас неволя соседей уважать, жить своим трудом, да на чужое рот не разевать. А вы никак зипунов добывать собрались?
        - Собрались. А тебе какая печаль? Ты давай шуруй до дому, к бабе под подол.
        Казаки дружно заржали. Но найден спокойно и уверенно продолжал:
        - Да есть одна печаль. Если вы на городок пойдете, где я в полоне сидел, то и я с вами. Посчитаться надо, да наших там, в полоне, еще много сидит. Да и бабы пока у меня нет. А в том городке мне дивчина одна приглянулась.
        - Ага, значит, живешь трудами праведными до тех пор пока самого за живое не задели. А для себя можно желаемое и разбоем добыть?
        - Да добычи мне вашей и не надо. Мне бы только дивчину.
        - А дивчина не добыча? Ну, ты даешь. Ты уж определяйся. Или ты казак, или холуй царский. А холуям добыча не положена. Им только подачки положены, что хозяин посчитает нужным дать.
        - Ладно, атаман. Не кипятись. Мы же нужны друг другу. Я городок тот знаю и план у меня есть. Я только думаю, о том как тот городок с набегу взять.
        - Ну ладно. Давай свой план. Посмотрим что ты там насоображал.
        План Найдена был дерзок и бесшабашен. В случае неудачи до половины отряда могло погибнуть, но если каждый сделает все правильно, то городок будет взят. Передовой отряд выдвигается по прибрежным кустам к городку и ждет утра. Как только снимают ночной караул и открывают ворота, что ведут к реке, так тут же Найден с приятелем в татарской одежде, со спрятанным под ней оружием идут к воротам. Как только они дошли до ворот, из кустов вылетает передовой отряд. Найден должен помешать закрыть ворота до их подхода. Задача передового отряда захватить ворота и уничтожить караул на угловой башне, мимо которой пойдут основные силы, которые выступают сразу как только передовой отряд приблизиться к воротам. А там Найден рассказал, где что находится. Сперва нужно оружейный погреб захватить, а потом уже спокойно захватить город:
        - Интересная задумка, - сказал атаман, поглаживая бороду, - Ну ладно всем спать. Караульные по местам. Утром додумаем.
        Ночью, когда все угомонились, знакомец Найдена толканул его в бок:
        - Ты чего совсем ошалел. Какой городок, какая девка турецкая. Тебе что наших мало. Девки у нас одна краше другой и по хозяйству мастерицы. А ты подумал как ты с ней разговаривать будешь. Ой, как неохота мне из-за твоей дури, головой рисковать. Ты как хочешь, а я домой.
        - Успокойся. Человек без мечты, что птица без крыльев. А та турчанка, сердцем чую, моя суженая. Ох, не зря мои ангелы хранители разрешили меня в полон забрать. А головой мы и без моей дури, а по чужим дурным приказам немало рисковали. А до дому в одиночку ты не доберешься, сгинешь. Спи.
        На следующее утро Найдена с приятелем атаман позвал к себе. При дневном свете он уже не казался таким свирепым. Рядом с ним сидели еще несколько человек серьезного и грозного вида. Атаман рукой показал Найдену место, где им сесть и сказал:
        - Вот тут мы подумали с атаманами и некоторые думают, что вы нас в засаду заманить хотите. Все знают, что от татар сбежать невозможно, а вас специально к нам подослали. Сейчас мы послали в тот городок людей, проверить слова ваши. А вы покуда оружие сдайте и под охраной посидите. А в Дедилове то вы в какой сотне служили? Кто сотник, пятидесятник, а воевода в Дедилове кто? В каких походах участвовали?
        - Ну, все, пропали, и все из-за твоей дури, - шепнул приятель Найдену. Но Найден спокойно и уверено ответил на все вопросы, даже рассказал о последних набегах на Дедилов как татар, так и черкасс. Рассказал о том как пленных черкасс к труду приучали. Сначала год он работал на захватившего его казака и жил у него дворе, потом ему давали участок и он уже работал и на казака и на себя, а на третий год он мог уже и двор ставить и жениться и уравнивался со всеми в правах. Чего их убивать, все-таки нашего славянского роду-племени человек. Атаманы дружно посмеялись над его рассказом:
        - Смотри-ка как хитро хохлов на землю сажают, а если их приятели опять с набегом придут, ведь опять к ним переметнутся.
        - Да нет, таких случаев не было. Ведь тут хозяйство, жена, дети. А эти голодранцы набегут и все порушат, поэтому они вместе с нами те набеги отбивают.
        Тут Найден поймал себя на мысли, что у него как-то все гладко получается. С атаманами общий язык быстро нашел. И, как будто, ему кто-то подсказывает нужные слова в нужное время. Ну, значит, быть той турчанке его женой. Предки того хотят.
        Прошло несколько дней, вернулись люди и подтвердили их рассказ о побеге и одобрили план Найдена. А Найден тем времен отоспался, отъелся, окреп и рвался в бой. До городка было два дневных перехода, решили подготовиться и без промедленья выйти к городку переночевать, вторую ночевку устроить недалеко от городка, а ночью выдвинуться на исходные позиции, в передовой отряд подобрать казаков у кого кони темной масти и не ржут где попало. Все так и сделали.
        НАЛЕТ НА ГОРОДОК
        Утром Найден с еще одним казаком, одетые под басурман и спрятав оружие под одежду, выехали в сторону ворот и не спеша доехали до них. Как только они поравнялись с ними, из кустов с гиканьем и свистом выскочил передовой отряд и пулей полетел к тем же воротам. Караул у ворот замешкался. Найден с сотоварищем быстро достали сабли и перебили стражу, но на подмогу уже бежали новые стражники. Они крепко насели на Найдена и он яростно отбивался от них, но его прижали к стене, но тут в башню ворвался передовой отряд. С угловой башни ударили запоздалые выстрелы. Найден и с ним несколько человек быстро взлетели на стену и бросились к угловой башне. Не успели стражники понять что случилось, как были перебиты казаками. Казаки быстро забили свинцовыми гвоздями затравочные отверстия у двух пушек и приготовились к отражению атаки всполошившегося гарнизона крепости. По стенам к захваченной казаками башне уже бежал большой отряд янычар с обнаженными саблями. Казаки смело вступили в сватку, но нападавших было больше. В ворота уже влетел основной отряд, рубя и круша конями все на своем пути.
        Стража пыталась закрыть ворота внутренней крепости, но было уже поздно. Казаки быстро перебили их и, не слезая с коней, ворвались в покои замка. Со стен дворца ударили дружные залпы из пищалей. Казаки немного стушевались и стали крутиться на одном месте, чем стали удобной мишенью для янычар, стрелявших со стен. На стене у башни бой не утихал. Казаки устали и уже потихоньку начали отступать. Хоть и умел Найден рубить с двух рук и саблю из руки в руку перекладывал, но усталость давала себя знать Руки затекали, да и удары стали слабее. И тут, показалось Найдену, как потом некоторые божились, что тоже видели, как над городом пронесся белый всадник на белом коне. И откуда только силы взялись начал Найден теснить нападавших, а за ним и другие поддали и побежали басурмане.
        Да и внизу казаки из-под обстрела вырвались и продолжили крушить гарнизон. Сопротивление оставшихся басурман было подавлено быстро. Выпустили из подвалов и ям своих соплеменников. Оставшихся в живых разоружили и заперли в подвале. Особо злых тюремщиков тут же запороли их же бичами. Раненых басурман забрали в дома местные женщины. Казаки стащили всю добычу на центральную площадь, тут же ее разделили, а через несколько дней, нагрузив захваченные арбы, покинули город.
        Нашел Найден ту турчанку. Забрал с собой. Атаман за отвагу и храбрость его не только турчанку ему отдал, но еще из добычи отдал чего Найден пожелал. Но не стал Найден брать жемчуга да парчу всякую, взял себе саблю добрую, да пару коней себе и своей невесте, да что в обратной дороге пригодиться может. Атаман сказал ему:
        - Люб ты мне. Оставайся у меня. Есаулом будешь, а срок придет и меня заменишь.
        - Не, батька. Не обижайся, не могу я разбоем жить. Теперь и жену себе добрую добыл, знаешь как заживу. Всем на зависть. В любви и согласии.
        - Да ты еще доберись до этой любви и согласия. Дикое поле оно на то и дикое. Да и басурманка твоя как бы тебя на ночлеге не зарезала, да к своим не подалась.
        - Все может быть. На все воля божья. Да и жена моя как дикая кошка на меня поначалу кидалась, а сейчас ничего. Я думаю что все будет хорошо. Не зря же нам силы небесные помогли в этом деле.
        С тем раскланялись, попрощались Найден с приятелем со своими новыми друзьями и подались домой. Долго ли коротко ли, но пришли они домой. А там уже их и не ждали. Матери все глаза о них проплакали. Очень были им рады. Но увидев турчанку, стали Найдену выговаривать, что, дескать, неправильно это, своих девок пруд пруди, а ты с нехрестью связался. Но Найден только отшучивался. А дивчина оказалась доброй и работящей, пока до дому добирались она всю женскую работу делала, да еще быстро так все их раны залечила. Найден на нее смотрел с любовью, а она на него с восхищением и нежностью. Когда Найден пришел к попу на счет свадьбы, тот ему сказал:
        - Какая свадьба, ты ее крести сначала.
        Ну, окрестили ее в той же церкви, а потом венчались они. И жили действительно в любви и согласии и дети у них были красивые и умные как на подбор.
        Дед замолчал. Наступила тишина, которую долго никто не нарушал. Некоторые из ребят уже спали, а некоторые лежали в задумчивости и смотрели на деда и на тлеющие угли костра. Ребята, видимо, живо представляли себя на месте Найдена ну и конечно еще более героическими парнями. Молчание нарушил дед:
        - Ну-ка, пострелята, табун проверьте.
        С земли поднялся паренек лет 14, поймал стреноженную лошадь, развязал ей ноги, и быстро вскочив ей на спину, умчался в темноту. Тут Никита почувствовал, что он как бы погружается в сладкую негу и летит в какую-то пропасть.
        Никита вдруг почувствовал, что его кто-то трясет за плечо и приговаривает: «Вставай. Просыпайся». Никита открыл глаза и в ярком, солнечном свете увидел перед собой лицо Дружинки. «Поехали домой быстрей. Давай подсажу». Тут Никита увидел, что никто не издевается и подшучивает над ним, над его неумением ездить на лошади. Да в нашем далеком будущем меня бы засмеяли, а тут все помочь стараются. Добрее они своих потомков:
        - А можно я пешком добегу, а лошадь на веревке? А?
        - На веревке. На веревке. - Недовольно пробурчал Дружинка. - Давай, как хочешь, только быстрей. А то нас там уже заждались.
        НОВЫЙ ДЕНЬ
        Никита быстро побежал домой. Перебирая в памяти последние события, старался не упустить подробности. «Вот вернусь, как начну рассказывать, - подумал он, - ведь мне никто не поверит. Все скажут: «Во врет». А вдруг не вернусь? Что так мне здесь и жить что ли?» От этой мысли ему сделалось нехорошо и как то засосало под ложечкой. Так с этими грустными мыслями он добежал до дома. Действительно там все ждали их. Дружинка уже запряг своего коня в телегу и подхватил под уздцы лошадь которую привел Никита.
        Начинался новый трудовой день. Все без каприз и нытья дружно брались за дело и делали его вместе, весело с песнями. Но в этот раз, отправив старших сыновей на сенокос, отец семейства Неждан со своею женой остался дома и стали как-то одеваться по-праздничному. На немой вопрос Никиты Дружинка ответил:
        - Дядька Понкрат Бурцов помер намедни. Они на похороны идут. Хороший был человек, вот они его и проводят в последний путь. Если хочешь, оставайся с ними. Потом с ними и придешь.
        ПОХОРОНЫ
        Никита согласно кивнул головой. Они втроем пошли на другой конец деревни. Там у одной из приземистых хат толпились люди. Они, пригнувшись, вошли в дом. Там на столе стоял гроб в котором лежал покойник. Мужчина лет пятидесяти. Улыба с Нежданном, перекрестились на образа, и подошли проститься с покойником. Затем вышли из дома на улицу. Никита удивился, не было венков, этих привычных атрибутов похорон. Были только люди, сожалеющие о смерти хорошего человека. Через некоторое время мужчины вынесли из дома заколоченный гроб с покойным и понесли его к небольшой деревянной церкви, что стояла в центре Жилой слободы, недалеко от теперешнего магазина. Церковь была очень простой, без особых иконостасов и росписи. В церкви дядьку Понкрата отпели, а потом понесли на кладбище, которое было рядом с церковью. На кладбище было много могильных холмиков, но совсем не было изгородей вокруг могил, было очень мало крестов, а просто на могилах лежали куски камня. Никита увидел вырытую могилу и опять удивился она была глубиной не более полуметра.
        В эту могилу положили дядьку Понкрата, по старой традиции бросили мелочь и куски хлеба, выкупили могилу, и засыпали землей. Сверху положили небольшой камень воткнули горящую свечу, положили горстку кутьи и несколько букетиков полевых цветов. Все с глиняной чашки взяли по щепотке риса с изюмом, как ее назвали кутью, и по ложке овсяного киселя. Улыба с Нежданом пошли на поминки, а Никита прямо с кладбища пошел на сенокос.
        На сенокосе работа кипела. Вроде и взрослых не было и подгонять некому.
        Дружинко деловито покрикивал на сестер. Почувствовав себя взрослым. Через некоторое время появились родители, Улыба похвалила детей, что много сделали, пока их не было, но тут же поторопила:
        - Давайте все доделывать быстрей, по всему видно, да и деды говорят, что дождь скоро будет. До дождей нужно успеть. Так что поднажать придется: - Мам. Да сколько можно, - захныкали дети, - мы и так уморились. - Зимой отдохнем. Когда и скотина, и мы в тепле и сытости будем. А то сейчас поленишься, а зимой плакать будешь, до по соседям ходить просить. Как голодранцы какие. Стыдоба.
        Все, кто, молча, кто чего-то бубня себе под нос, принялись за работу. За работой быстро пролетел день.
        ОГОРОД
        Вечером после ужина Улыба сказала Дружинке:
        - Давай-ка пойдем, огород польем. А то в такую жару там все посохнет Дружинка было начал канючить, что он устал и что ему необходимо срочно отдохнуть. Но поймав на себе строгий взгляд матери и старших братьев, понял, что это бесполезно и безропотно вместе со всеми пошел на огород.
        Огороды располагались в пойме Шиворони вокруг Пятницкой церкви. Для поливки использовалась деревянная бочка, установленная на большую тележку с двумя большими колесами. Телегу подгоняли к берегу реки ведрами, сделанными их дерева или из кожи, или большими глиняными горшками наполняли бочку, затем ее везли к грядкам и там уже поливали всякие овощи. На огородах, в основном, было посажены огурцы, помидоры, лук, свекла, капуста. На этих бесконечных грядках постоянно копошились старики и маленькие дети. Пока мужчины поливали, женщины быстро пропалывали грядки. Никита с Дружинкой выполняли самую ответственную работу, заливали воду в бочку, а затем заполняли ведра и подавали вниз тем. кто поливал. Вымокли все основательно, а по окончании этого «мокрого» дела еще и искупались.
        МОЛОДЕЖНЫЕ ГУЛЯНЬЯ
        Вечером Дружинка предложил пойти на Оленку. Никита заметил, что вечерами на Оленке горел костер. Оказалось что там по вечерам собиралась и гуляла молодежь. Дружинка загадочно поманил Никиту и шепнул:
        - Ты встань с той стороны забора я тебе дрова подам, а ты их спрячь.
        - Зачем?
        - А ты что думаешь, костер от святого духа горит?
        - Понятно.
        Мать заметила их заговорщеский вид и, улыбаясь, сказала:
        - Дружинка, никак спать собрался, ведь ты устал?
        - Мам, чего-то разгулялся, я еще побегаю немного.
        - Только недолго, завтра работы много будет, чтоб не хныкал.
        - Не, не буду.
        Взяв несколько сухих сучьев, они пошли на Оленку. Там уже собралась молодежь. Молодые девушки и парни. К огорчению для себя, Никита заметил, что на них никто не обращает внимания, но их дрова с одобрением приняли и положили в общую кучу. Поначалу девушки и парни сидели кучками, приглядываясь друг к другу, отпуская в адрес противоположной группы едкие шутки. Но постепенно атмосфера разряжалась. Начались игры. Затем пляски под дудочки. Никита, Дружинка и еще несколько мальчишек наблюдали за происходящим. Пытались вклиниться в игры молодежи, им даже удалось поучаствовать в некоторых из них, но потом их как-то спокойно, совсем не обидно оттесняли в сторону. Им оставалось только поддерживать костер, наблюдать за происходящим и мечтать, что скоро они так же смогут ухаживать за девушками. Никита отметил, что не видел ни одного пьяного и ни одного курящего молодого человека. А мы-то друг перед другом дурью торгуем. Пять грамм для запаха, а дури своей хватает или кто больше выпьет, тот и герой - голова с дырой.
        НА ЗАЩИТУ ДАЛЬНИХ РУБЕЖЕЙ
        Никита заметил еще с вечера какое-то шевеление в слободе. В некоторых дворах в ночное не погнали лошадей, ощущалось какое-то напряжение. Мужчины собирались кучками, кое-где слышались песни:
        - Чего это происходит? - спросил Никита Дружинку.
        - Да завтра казаки Дикое поле сторожить поедут. Вот и собираются. Путь не близкий более 200 верст, дней 5 пути. Там наших сменят, которые три месяца назад заступили. У них тут дел накопилось. Правда мы тем семьям помогаем с сеном, с уборочной, но все равно никто чужой лучше себя самого не сделает:
        - А чего бабы голосят?
        - А чего хорошего, ведь на праздник едут. Там Дикое поле, там лихих людей много шастает, голову недолго сложить, да и дома дел по горло. Правда за последний год наши все вернулись, а на других сторожах поговаривают случаи были, что вся станица погибала.
        Утром, едва забрезжил рассвет, у крепости собралась вся новая смена. Человек тридцать конных, несколько телег с продуктами и необходимыми вещами. Некоторые казаки имели два коня. Это были сторожевые казаки. Они вообще на полгода уезжали. Провожать новую смену вышла добрая половина города. К отъезжающим жались дети и зареванные жены. Казаки их подбадривали и успокаивали. Бабы стояли поодаль, у всех были слезы на глазах. Мужчины подходили то к одному то к другому отъезжающему, перекидывались одним другим словом. Крепко жали отъезжающим руки и обнимались на прощанье. Никита отметил про себя, какие дружные люди в нашем Дедилове были. Затем бородатый казак в огромной папахе приказал построиться всей смене, придирчиво проверил коней, оружие боеприпасы, правда пищали были не у всех, в основном казаки были с копьями, да у многих были еще и сабли. Были проверены форма, переметные сумки, продукты и корм для коней, а также телеги. Все лишнее было выброшено, недостающее пополнено, неисправное отремонтировано или заменено. И только после этого Бородатый казак вскочил на лошадь и скомандовал:
        - По коням. А то по самой жаре придется плестись.
        Казаки вскочили на лошадей и отряд, с песней, тронулся в путь. Вслед заплаканные женщины махали им платками и кричали добрые пожелания:
        - Возвращайтесь скорей. Все как уехали, так и приезжайте.
        - Ждите, мы скоро, - доносилось в ответ.
        Скоро отряд скрылся в предрассветном тумане и народ начал потихоньку расходиться возвращаясь к своей повседневной жизни.
        День обещал быть погожий и народ с энтузиазмом взялся за работу. С мычание и блеяньем ушло пастись стадо. Из ночного пригнали лошадей и уже их запрягали в телеги. Новый день набирал свой трудовой ритм.
        СВАТОВСТВО
        Вечером, когда убрали скотину, вдруг на улице зазвенели колокольчики. Все выглянули на улицу. По улице неслась повозка, запряженная тройкой лошадей. Вся повозка была украшена цветами и лентами, лошади тоже были украшены лентами, на них весели колокольчики и весело звенели. В повозке сидели празднично разодетые люди. Среди них выделялся молодой парень в начищенных сапогах, в папахе и с саблей на боку:
        - Василий в третий раз к Анюте свататься едет. Айда посмотрим.
        - Айда, - ответил Никита, он никогда не видел, как сватаются.
        Они вслед за повозкой добежали до дома, где жила невеста. Сваты и жених степенно слезли с повозки, привели в порядок одежду, взяли с телеги подарки и направились к дому. Сваты постучали в дверь. Она приоткрылась и тут же захлопнулась, затем приоткрылась побольше и опять захлопнулась и только с третьего раза дверь открылась полностью. Из дома вышел хозяин дома, отец невесты:
        - Здравствуйте гости дорогие. С чем пожаловали?
        - Да слух прошел, что в вашем садочке растет очаровательный цветочек. Вот мы и подумали, а нельзя ли ваш цветочек, пересадить в наш садочек? У вас товар, у нас купец, добрый молодец.
        - Да наш цветочек еще мал да зелен, раньше времени пересадишь завянет быстро.
        - Да нет наш садовник сказал, что в самый раз.
        - Ну, проходите, гости дорогие, в дом.
        Сваты вошли в дом, за ними потянулись любопытные парни и девушки. Никита тоже было пошел к двери, но Дружинка его одернул:
        - Там и без нас не продохнуть. Сейчас начнут: «Отдайте замуж», «Да вроде рановато», ну и так далее.
        Ребята пошли домой, по пути они догнали своего деда, который с младшим братом Дружинки возвращался с речки. В руках у деда была кошелка, а кошелке что-то шевелилось, прикрытое лопухами:
        - Чего там? - спросил Никита заглядывая через плечо Дружинки.
        - Да рыба, дед на рыбалку ходил, видишь мокрый весь, сказал Дружинка и забрал у деда кошелку, она наполовину была заполнена рыбой и была довольно тяжелой.
        - А удочки где? - робко спросил Никита.
        - Какие такие удочки? Её же кошёлкой и ловят. Ты что ни разу не ловил? Ну-ка подсоби.
        - Да как-то не приходилось, - сказал Никита, ухватившись за кошелку вместе с Дружинкой.
        - Обязательно сходим, так здорово, никогда не забудешь. Вдоль берега кошёлку ведешь, а потом резко к берегу или поднимаешь. Смотришь, карась, плотвичка, а то и щурёнок запутался, в сумку их или на берег и дальше пошел. А с удочками что, сидишь да ждёшь пока кто-нибудь клюнуть соизволит. Да на одни удочки сколько времени нужно. Пока леску сплетёшь из конского волоса, пока крючок раздобудешь, а поплавок, а грузило. Нет, кошёлкой быстрее.
        У дома они высыпали рыбу на лопухи и начали её разделывать. Через некоторое время по деревне полетела разукрашенная повозка в которой сидели подвыпившие сваты и жених и во всю глотку пели песни:
        - Видать по морозцу быть свадьбе. Сторговались, наверное, - весело ухмыльнувшись сказал дед.
        НАБЕГ
        Где-то через день, Никита с Дружинкой с самую жару сидели у стены крепости и смотрели на гусей и уток, которые плескались в Белом озере, как вдруг увидели за рекой в поле появились клубы пыли, это какой-то всадник летел, размахивая чем-то белым, не жалея лошади. Дружинка как-то посерьезнел весь и настороженно вглядывался во всадника, но тот был далеко и мало чего было разобрать. Дружинка задумчиво произнес:
        - Беда у нас большая, кажется, надвигается. Видишь верхами кто-то летит, рубахой размахивает. Это тревога, басурмане или еще какие лихие люди подходят. А у нас с Дикого поля еще смена не вернулась, да новая уже далеко ушла. Вся надежда на передовой полк. Дворы пожгут, сено, хлеб потравят. Вся работа насмарку. Опять всю зиму на овощах сидеть придется. Пошли домой сейчас набат будет, все в крепость перебираться будут.
        Никита тоже понял, что этот всадник несет весть о набеге с Дикого поля и даже в первый момент он встрепенулся и обрадовался, что ему удастся поучаствовать в битве с врагами и очень удивился Дружинкиным словам. Но если Дружинка забеспокоился, который ничего не боится и слыл сорвиголовой, то дело действительно серьезно и грозит немалой бедой. Дружинка уже быстрой походкой шел к дому и Никита побежал за ним.
        И действительно, едва они дошли до дома как забил колокол. Дружинка с младшими сестрами начал собирать вещи и продукты в кошелки. Скоро с луга подоспели все остальные. На телеге был большой слой свежего сена, прямо на него погрузили кошелки деда и младших и собрались выходить к крепости. Никита подошел сзади к Дружинке и сказал:
        - Давай спрячемся, а когда татары придут мы им покажем как на наши дома нападать.
        Дружинка на это только горько усмехнулся и сказал:
        - Попробовать, конечно, можно, Но у нас и оружия-то никакого нет. А так только зазря сгинуть или в плен попасть. Любят эти басурмане наших детей и женщин к себе в рабство уводить, а потом заставляют нас платить выкуп. У нас с каждого мужчины собирают подать полоняничную, чтобы наших пленных выкупать. Мы в крепости больше пользы принесем.
        В это время из дома вышел Отец семейства в руках у него была сабля, следом за ним вышел его старший сын парень лет 19 с копьем. Неждан поцеловал жену и грозно посмотрел на Дружинку:
        - Не балуй, матери помогай, ты там старший, не вздумай в слободе спрятаться - запорю. Без тебя управимся.
        Дружинка кивнул головой взял под уздцы лошадь и двинулся в сторону крепости и следом за телегой двинулось все многочисленное семейство Юрищевых. Немного помешкав, Никита пошел за ними. У дома остались две одинокие фигуры, которые склонились на копьем и рядом с ними стоял уже оседланный жеребец. А по улице уже тянулись в сторону крепости телеги и люди с узлами. Поперек улицы уже лежали цепи, которые потом должны были натянуть, как препятствие для вражеской конницы. Но в этом людском потоке то там, то здесь возникали люди с оружием, кто верхом на коне, кто пешком. Дружинка быстро довел лошадь до крепости. У ворот собралось много людей, но сутолоки не было. Народ организованно проходил на территорию крепости пропуская людей с оружием. Никита еще раз попробовал уговорить Дружинку не прятаться в крепости, но тот только дернул плечом и пошел вовнутрь. Внутри крепости все ожило. Во всех сараях копошились люди стояли лошади и телеги. Народ потянулся к озерцам за водой. У государева двора все было спокойно и организованно. Стрельцы, пушкари, казаки и затинщики по очереди подходили к казенному погребу и
получали оружие и боеприпасы и тут же уходили по своим боевым местам, кто на стену и в башни, кто по слободам.
        Дружинка подвел лошадь к какому-то сарайчику и все начали выгружать вещи. Дружинка деловито распряг лошадь, помог выгрузить вещи и снять с телеги младших. В том сарае три угла были уже заняты, семейство Юрищевых разместилось в четвертом. После этого Дружинка двинулся в сторону одной из башен, на ходу махнув Никите рукой, чтобы тот следовал за ним. У башни уже собралась кучка стариков и молодежи, которыми командовал стрелец с бердышом и пищалью:
        - Так, все собрались? Помните кому на какой стене оборону держать?
        Народ согласно закивал головой:
        - Ну, тогда начинаем готовиться. Камни и колья поднимаем на стены и не разбрасывать, а аккуратно кучками складывать, чтоб они под ногами не мешались. И без нужды не кидать. На то команда будет.
        Около стены лежали аккуратно сложенные короткие толстые колья, в основном дубовые, заостренные с обоих сторон. Тут же рядом лежали кучи камней. Никита взял несколько кольев и пошел к башне чтобы отнести их на стену. Но ему велели колья положить на место и дали моток веревки и послали на стену. Никита вошел в башню. Там было прохладно и пахло сыростью. Быстро найдя лестницу Никита поднялся на стену. В башне он заметил пушкарей возившихся у пушек. Они протирали и прочищали пушки и ядра, рассыпали порох или как они его называли зелье в холщовые мешочки. На стене уже стояли затинщики со своим крупнокалиберными пищалями и стрельцы, у которых пищали были поменьше. Все без суеты и деловито готовились к бою. Никите сказали сбросить один конец веревки вниз, что он и сделал к нему привязали несколько кольев и Никита их поднял на стену, Дружинка был рядом и тоже поднимал на стену камни в ведре. Тут же ребята их складывали в аккуратные кучки. После того как они закончили эту работу, необходимое количество кольев и камней было поднято на стену, Никита с Дружинкой подошли к амбразуре. Внутри крепости кипела
жизнь, горели костры и варилась еда, кричали дети, мычали коровы. А снаружи все замерло в тревожном ожидании. Вся долина между рекой и холмом была занята огородами, еще вчера на грядках копошились люди, пололи, окучивали, поливали. А сейчас стройные ряды грядок, плантации капусты и кусты помидоров выглядели, как войска, построенные к битве. И это добавляло моменту строгости и торжественности. Как будто природа вместе с людьми готовилась к отражению набега. Дружинка тронул за плечо Никиту и сказал:
        - Большая сила идет, обоз большой с пушками. Будут пытаться крепость взять. Утром напали на наш табун, он за речкой в ночном был. Почти всех захватили, только несколько человек успело убежать. Одному пришлось в Дикое поле скакать, путь к слободе отрезали басурмане, он-то и увидел основные силы. Вокруг обскакал и сюда окольными путями прискакал и нашим воеводам все рассказал. Ну, те сразу донесения во все концы. Не пойму как на сторожах такую силу проглядели?
        - А может не проглядели, а погибли все.
        - Может.
        БОЙ
        За Шиворонью поднялось большое облако пыли и раздались первые выстрелы. Постепенно в пыли скрылась вся слобода вновь прибранных казаков и даже не было видно Архангельской церкви. Стрельба и шум за рекой все нарастали. Было видно что бой там идет сильный. Через некоторое время стало видно как на берег Шиворони выехали несколько всадников и бросились с лошадьми в воду, затем еще и еще. С другого берега по ним открыли огонь казаки Луговой сотни. Но натиск, с другого берега, все нарастал, все больше и больше всадников бросалось в воду и пыталось переплыть реку. Хотя бой за рекой не утихал. Часть татар уже переправилась на другой берег и на берегу уже завязались рукопашные схватки. Пушкари на стене сетовали: «Эх, далековато. А то мы сейчас бы нашим подсобили».
        Всадников на реке становилось все больше и больше и они потихоньку начали теснить казаков. Что там происходит видно не было. Все закрывало огромное облако пыли, звуки выстрелов, звон оружия, крики людей, ржание и хрип лошадей. Это облако становилось все больше и больше и неуклонно двигалось в сторону крепости. В слободе у Архангельской церкви бой стихал, но не закончился, то там, то здесь возникали схватки, но организованного сопротивления уже не было. На берегу появились телеги, арбы запряженные верблюдами. Бегали люди и организовывали переправу. Вторая сотня казаков с разгону вступила в бой. Казаки кто на конях, кто бегом бежали к месту боя. Все участники боя были покрыты толстым слоем коричневой пыли разобрать кто перед тобой можно было только по крикам. Наши матерились на чем свет стоит, а крымчаки кричали: «Алла!», ну и еще чего-то по-своему. Группа казаков укрывшись в небольшом остроге на берегу вела непрерывный огонь из пищалей по переправляющимся и переправившимся татарам. Татары по ним тоже стреляли, в основном, из луков. Поток татар на переправе все нарастал и залпы казаков уже не могли
сдержать эту лавину. Вот на берегу появились люди с пищалями и стали обстреливать казаков в остроге на другом берегу:
        - Янычары подошли. Тяжело сейчас нашим будет у них и пушки есть.
        Тревожно проговорил Дружинка. Только сейчас Никита в полной мере осознал, насколько прав был Дружинка и места ему в той мясорубке просто нет. А янычары уже устанавливали на противоположном берегу пушки и готовили их к стрельбе. Но казаки не отступали, били и били басурман. Краем глаза Никита увидел, что пушкари, затинщики и стрельцы уже зарядили свое оружие и были наготове с зажженными фитилями. Послышался гром, это янычары начали из пушек обстреливать казаков оборонявшихся в остроге. Бой приближался к крепости. Всем приказали отойти от амбразур и оставить только наблюдателей. Никита стал рассматривать, что происходит внутри крепости и на стенах. На дозорной башне, что у Белого озера видно расположился воевода, потому что туда и оттуда постоянно бежали люди, видимо с какими-то поручениями и командами. Вот из башни вышла группа стрельцов громко ругаясь, плюясь и размахивая руками. Потом Никита узнал, что стрельцы требовали организовать вылазку, чтобы помочь казакам, но воевода запретил. Пыль на переправе почти осела и стали видны лежащие в большом количестве на земле люди и лошади. Вся эта масса
шевелилась. Даже на земле сражение продолжалось среди раненых и умирающих. Никита с удивлением заметил, что никто из раненых в тыл и под защиту крепости не шел, все оставались на поле боя и бились действительно до последней капли крови. Со стен уже ударили первые выстрелы. Это затинщики из своих крупнокалиберных пищалей стреляли по отдельным всадникам прорвавшимися к крепости. Артиллерию еще не применяли, так как казаки все еще вели рукопашный бой с татарами и разобраться где свои, где чужие было пока невозможно. Бой неуклонно приближался к крепости и к позициям передового полка. Со стен ударили первые пушечные выстрелы, это пушкари обстреливали переправившиеся отряды татар, которые спешили вступить в бой с казаками. Несколько попаданий были удачными, ядра разорвались в самой гуще отряда и десятка полтора коней вместе с всадниками упали на землю, задние на полном скаку налетели на упавших и завалились сами. Получилась свалка из лошадей и всадников, что остановило наступательный порыв басурман и заставило их действовать более осторожно. А казаки стали быстро добивать своих противников и те под ударами
казаков и оружейного огня со стен начали отступать. Но преследовать отступающего противника у казаков уже не было сил, А все попытки басурман к ним приблизиться отражались плотным оружейно-артиллерийским огнем со стен. Казакам кричали со стен:
        - Давайте в крепость.
        - Все одно не одолеть такую силищу.
        Но казаки в крепость не шли. Тяжело дыша, перевязывая раны и потирая места ушибов. Приводя в порядок оружие и лошадиную упряжь готовились снова вступить в бой. Тут к ним подбежал человек, видно посыльный от воеводы, и начал чего-то им говорить и размахивать руками, показывая на крепость. Казаки не обращали на него никакого внимания и угрюмо продолжали готовиться к бою. Непонятно откуда к ним подтягивались люди, кто-то принес воды. Она в такую жару была совсем не лишняя. Никита понял, почему казаки не уходят. Острог на берегу реки еще держался. Оттуда слышались редкие выстрелы. И не могли казаки бросить своих товарищей на смерть лютую. Через некоторое время казаки встали с земли, кто на коне, кто пешком грозно и угрюмо двинулись к реке. Желая хоть чем-то помочь с крепости ударили пушки. Это привело басурман в замешательство.
        А от залпа казачьих пищалей они вообще отступили. Казаки, стоявшие в первой шеренге, отдали свои пищали назад, вглубь строя, и тут же получили взамен новые уже заряженные пищали, а те, которые они отдали, быстро заряжались в глубине строя. Но татары все-таки решились атаковать. К казакам понеслась лавина всадников набирая скорость и подбадривая себя воем и криками. Но уже первые две шеренги казаков ударили залпом по атакующим и тут же получив заряженные пищали из глубины строя ударили уже не стройным залпом второй раз. После первого залпа рухнули замертво и раненые первые ряды наступающих, о них спотыкались и падали следующие за ними, а второй залп добавил сумятицы и страху в рядах наступавших. Но кони все неслись вперёд и врезались в небольшой казачий отряд. Их не остановили даже выставленные вперёд копья и пики. На месте схватки поднялся большой столб пыли. Кое-где блеснёт на солнце сабля или копьё, с места боя слышалась громкая брань, крики раненых и ржание лошадей. После короткой, но кровопролитной схватки татары отступили. Отряд казаков уже достиг острога, разогнав осаждающих, забрали оттуда
людей и оружие и стали потихоньку отступать к крепости, подбирая по пути раненых и оружие. Басурмане не решались напасть на казаков большими силами, только отдельные группы смельчаков на большой скорости проносились мимо казаков и обстреливали их из луков. Но многие из них погибли от меткого казачьего огня. После того как казаки подошли к крепости под защиту наших пушек, сначала на стенах, а потом над всей крепостью раздалось громкое «Ура-а-а». «Так вот что обозначает пословица «Сам погибай, а товарища выручай», - подумал Никита, - и почему нам про это почти ничего в школе не рассказывают».
        ВЕЧЕР ТРУДНОГО ДНЯ
        Бой затих. То там, то здесь были слышны отдельные выстрелы и шум рукопашного боя. Это казаки не оставляли своих позиций. И отступив собирались с силами и вновь наносили удары по противнику. Но это уже не влияло на общий ход событий. Татары полностью переправились на этот берег и стали разбивать свой лагерь на берегу Шивороны, но на приличном расстоянии от крепости. Как им казалось вне зоны обстрела нашей артиллерии. Пушкарь, который из башни вышел на стену посмотреть как там его сын воюет, ухмыльнувшись в бороду сказал:
        - Ничего. У нас тут каждый кустик пристрелян. Зараз весь лагерь накроем. Дай срок.
        Вечерело. Жара спала. Неутомимый Дружинка принес на стену ведро с водой. Вернее он его поднес к стене. Крикнул Никиту и тот на веревке поднял его на стену. Через минуту пустое ведро было спущено вниз и это повторилось несколько раз пока все защитники стены и в соседней башне не утолили жажду. Дружинка замахал ему рукой, чтобы Никита спустился вниз. Внизу Дружинка ему сказал, что мать велела ему сбегать домой, как всегда чего-то забыли. Одно слово - женщины. И предложил ему сбегать вместе. К воротам они не пошли в такой момент их открывать запрещено. Из крепости они вышли из калитки, которая выходила на Моховое озеро, и быстро побежали домой. В передовом полку были заметны какие-то приготовления:
        - Наверно ночью вылазку устроят. Татары сейчас будут спать как убитые измотали их казаки за день, а тут их передовой полк и пушкари и накроют.
        Никита заметил, что был сожжен мост через речку Дедиловку. А по берегу были навалены большие сучья и какие-то штыри, видно от кавалерии. В самой слободе поперек улиц были натянуты цепи на высоте где-то около метра от земли. Слобода будто вымерла. Только у колодца стояла группа казаков. Они живо обсуждали дневные бои, умывались и перевязывали раны. Тут же на траве были разложены продукты и несколько человек готовили все к ужину. Но Дружинкиного отца и брата среди них не было. Дружинка спросил про брата и отца:
        - Да живы они, живы. Там у Спасской церкви стоят.
        Сказал казак, который расстраивался от того, что никак не хотела отмываться от грязи его огромная борода. Это сразу стало предметом шуток:
        - Да не расстраивайся Василий. Теперь можно в ней и огород развести. Захочешь перекусить и бежать никуда не надо, руку протянул и вот она лучок свеженький. Да на крайний случай сбреешь и вырастет новая, чистая.
        После каждой шутки был слышен могучий гогот. Как будто не было кровавого боя и дикого перенапряжения сил. Как будто час назад они не шли на смерть чтобы выручить того над кем сейчас потешались. Беспримерная любовь к жизни и самопожертвование одновременно. Как там Кондратий Рылеев в своей «Песни о Ермаке» сказал о казаках.
        Кто жизни не щадил своей
            В разбоях злато добывая
        Тот может думать ли о ней
            За Русь Святую погибая.
        Забежав домой и взяв все необходимое ребята побежали обратно в крепость. Что бы мать не волновалась, рассказать об отце и брате, да и вообще их место на стене, на их участке обороны, а прохлаждаться где ни попадя не для них. Когда они пробегали мимо позиций полка, то увидели, что там никто не спал и все к чему-то готовились. В крепости все немного стихло. Рассказав матери про отца и брата, ребята собрались на стену. Но мать их одернула и быстро собрав узелок с едой попросила отнести его отцу и брату. Ребята не сопротивлялись и смутились от того что сами об этом не подумали. Взяв узелок они быстро выбежали из той же калитки под недовольное ворчание стрельцов стоящих здесь на посту. За Белым озером у Святого колодца горел костер вокруг него сидели люди, многие из них спали в обнимку с оружием. Дружинка увидел среди них отца и быстро подбежал к нему:
        - Бать, как ты? А Бессонка где?
        - Да нормально все сынок. А Бессонка вот он спит. Умаялся за день. Матери передай. У нас все хорошо.
        - Видели мы как вы там бились. Все вашей победе рады.
        - Какая там победа. Вон басурманин под крепостью стоит. Он победу справляет. Ну, ничего сейчас мы им покажем. Сынок вставай, давай перекусим.
        Неждан за разговором развязал узелок, разложил принесенные продукты и приготовился к трапезе. Бессон сонно пробормотал, что он ничего не хочет Отец настоял, чтобы он чего-нибудь съел. Неждан пригласил всех желающих перекусить вместе с ними. Несколько казаков подошли к ним и уселись рядом. Все они были уставшие, если лица и руки были отмыты, то на рубахах были следы крови и вражеской, и своей, и их друзей. Казаки не выпускали из рук оружия и даже когда ели, то клали его рядом, что бы в случае чего быть наготове. О дневных боях никто не говорил. Все были серьезны и сосредоточены. Как потом выяснилось, готовилась общая вылазка по разгрому басурманского лагеря. Через некоторое время Неждан сказал ребятам:
        - Хорошо, бегите к матери.
        - Бать можно мы с вами?
        Дружинка просяще посмотрел на отца:
        - Ты давай расти и сил набирайся. Войны и на твой век хватит. А сейчас живо к матери.
        Поняв что другого решения не будет, ребята потянулись к крепости.
        Там их уже ждала обеспокоенная мать:
        - Ну как там они?
        - Нормально. Все живы, только устали.
        - Давайте на стену бегите. Вас уже спрашивали.
        ВЫЛАЗКА
        Ребята быстро побежали на свое боевое место. Где их отругали, что они так надолго ушли и приказали быстро включаться в работу. Нужно было из казенного погреба натаскать ядер и зелья, то есть пороха, для пушек. Ядра подносили к стене и в ведрах на веревках поднимали на стену. Зелье было в маленьких бочонках сантиметров 60 высотой и в диаметре сантиметров 40.
        Где-то к часу ночи все приготовления были закончены. И пушкари зарядив пушки напряженно выверяли прицел, прятали горевшие фитили, чтобы их не видели осаждающие, и ждали сигнала. Вдруг внизу послышались крики, стоны и лязг оружия. С башни ударила пушка. И тут заговорили все орудия крепости, обращенные в сторону Шиворони. Вдруг появились вспышки, а через некоторое время и звуки выстрелов у самого басурманского лагеря. Пушки перенесли огонь на дальний конец лагеря, чтобы не задеть своих. В лагере была паника и смятение. Люди бегали по лагерю, их было хорошо видно в свете костров и горящих шатров. Со стены было видно как в лагере вспыхивали выстрелы и сверкали сабли. Некоторые оказывали сопротивление вступая в бой пешими, в основном это были янычары, а многие, кто был без лошади, бросились бежать. Всадники пытались контратаковать, но сила и внезапность удара делали свое дело и враг отступал. Через часа полтора бой утих. Стрельцы и казаки заняли оборону и ждали рассвета. Раненых и убитых отнесли в тыл, пополнили запас пороха и пуль. Через час начало рассветать. Казаки уже проверили другой берег
Шиворони и выяснили, что басурмане не стали дожидаться рассвета и ушли в Дикое поле. На их поиски отправился небольшой отряд охотников, ну раньше так добровольцев называли, из казаков и других служилых людей.
        ПОСЛЕДСТВИЯ НАБЕГА
        Когда окончательно стало ясно, что басурмане ушли, воевода дал команду открыть ворота и женщины побежали искать своих мужей, сыновей, братьев, а потом уже подсчитывать убытки в хозяйстве. Затинщики сдали свои тяжелые пищали и боеприпасы в казенный погреб, туда же принесли пушечное зелье. Со стен спустили колья и каменья и сложили в местах их хранения. Из крепостных ворот не спеша потянулись люди со своим скарбом. Клети пустели. В крепости стало тихо.
        Дружинка с Никитой побежали на места боев. Картина была печальная. На берегах Шивороны, с обоих сторон и в воде, лежали трупы убитых людей и лошадей. Кто-то пошутил, что теперь в реке много раков будет, но никто не среагировал на эту дурацкую шутку и шутник смущенно замолк. По местам боев уже бродили люди подбирали раненых и разыскивали своих погибших родственников. Иногда это было сделать очень сложно. Приходилось разбирать целые груды тел и складывать их рядами. Острожек, в котором вчера героически оборонялись казаки и стрельцы, казался пустынными и разрушенными развалинами и было непонятно, как тут можно было столько продержаться защитникам. Все-таки крепость сильна не стенами, а защитниками. Там тоже работали люди и разбирали развалины, ища среди них раненых и погибших и по возможности восстанавливая Острожек. Слобода вновь прибранных казаков, что за Шиворонью рекой, где сейчас клуб и церковь Михаила Архангела, была практически уничтожена полностью. Деревянную церковь басурмане сожгли в первую очередь. И казаки в слободе большей частью погибли. Огороды вытоптаны, дома что сгорели, а некоторые
басурмане разобрали на дрова и на обустройство лагеря и переправы. И среди этого разорения бродили немногие куры. Люди копошились на пепелищах и развалинах и пытались восстановить, что было возможно, и собрать уцелевшие вещи.
        Оставшихся в живых казаков, приписали к Дергилевой и Луговой сотням, вместо погибших в этом бою казаков. В основном, место погибшего отца занимал его сын, но если не было сына то брали Новика, так называли вновь прибранных казаков.
        Ребята побежали посмотреть свой огород. На огороде лежала убитая лошадь, несколько воронок от разорвавшихся ядер, какие-то окровавленные тряпки и практически все было вытоптано. Помидоры и капуста погибли полностью, кое-где сохранилась морковь, лук и свекла. Ребята тут же стали подправлять грядки и сажать в землю растения, собирать что ещё можно было употребить в пищу, убирать с огорода посторонние предметы. Из земли торчала обломанная круглая палка, ребята попытались ее вытащить, но она не поддавалась. Они начали её раскачивать из стороны в сторону и, в конце концов, вытащили из земли, палка оказалась обломком копья. Дружинка радостно схватил его:
        - Теперь у меня свое копье будет.
        Но осмотрев его повнимательней, он погрустнел. На копье был знак одного из погибших казаков:
        - Семье вернем. Сын теперь с отцовским оружием воевать будет. Не дай бог мне так же оружие получить.
        Никита в земле нашел небольшой кусок искореженного металла, это был осколок ядра. Он положил его в карман на память. Тут к нему подбежал Дружинка и показал обломок сабли:
        - Смотри чего нашёл. Кузнеца дядьку Прохора попрошу дырки пробьёт, а ручку я сам сделаю, славный нож будет. В хозяйстве очень нужная вещь.
        ЖИЗНЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ
        В слободе уже сняли и куда-то убрали цепи, которые перегораживали улицы, сняли так же рогатки и другие заграждения против кавалерии, что были вдоль берега речки Дедиловки. Народ копошился у своих домов приводя все в порядок и расставляя все по своим местам. Дома ребята не увидели отца:
        - А батя где? - спросил Дружинка дрогнувшим голосом.
        - Да жив, он, жив. Не переживай. Поехал покосы да поле посмотреть, что там и как, - бойко ответила мать, - а вас где носит? Дома дел невпроворот, а их след простыл.
        - Так мы ж на огороде были, вот видишь, принесли кое-чего, что б не пропало. Да так прибрались там маленько. Там только лошадь убитая лежит, её мы не смогли убрать.
        - Ой, про огород я совсем забыла. Молодцы, спасибо. А туда мы вечером сходим и все уберем.
        Вечером Неждан, несколько казаков и женщин пошли посмотреть какие разрушения в слободе вновь приборных казаков и определить какую помощь им можно оказать. На телегу положили несколько мешков зерна, инструмент, кое-какие жерди и кое-что из домашнего скарба: горшки, полотенца и т. д. Вернулись поздно вечером, уставшие и недовольные. Негромко обсуждая что еще необходимо сделать. Неждан вёл за руку перепуганного чумазого мальчонку лет 5.
        Наутро собрались почти все казаки слободы и с инструментом, стройматериалом и несколькими возами соломы поехали восстанавливать дома в слободе вновь прибранных казаков. Прежде всего, восстанавливались дома погибших казаков, а затем помогали всем остальным. Быстро восстанавливался мост через речку Дедиловку. Через несколько дней последствий набега было почти незаметно. Только на кладбищах прибавилось много новых могил, да многие женщины, став вдовами, надели черные платки.
        Неждан привёл мальчонку домой и сказал:
        - Он теперь будет жить с нами. Его все погибли. Проходи Егорка.
        Потихоньку жизнь входила в обычное русло.
        ВОЗВРАЩЕНИЕ
        Никита уже совсем втянулся в трудовой ритм семьи своих далеких предков. Он чувствовал, как его мышцы наливаются силой, как он ловко управляется с лошадьми и научился делать многие сельхозработы о которых раньше даже представления не имел. Его уважали и в семье и среди подростков. Он им без устали рассказывал, как будет потом в далеком будущем. Он чувствовал как ему не хватает знаний, хотя бы по школьной программе. В нем раскрылся талант рассказчика. Ребята, да и взрослые слушали самозабвенно с неподдельным интересом. Но чаще всего по окончании его рассказов говорили:
        - Во врет. Зато как красиво. Трактора пашут, сеют, убирают. Дрова заготавливать не надо. До Тулы за 30 минут доехать можно будет. Одно жалко, что лошадей почти не будет, а как же ночное, да и вообще.
        Засыпал он обычно мгновенно, только голова касалась подушки. Но тут перед сном он задумался. Вспомнил дом, друзей, мать. Посетовал на себя, что не помогал ей совсем, что теперь все будет по-другому. Потом ему в голову пришла пугающая мысль. «Да ведь она там, наверное, уже голову потеряла, все овраги и кусты обегала, всю милицию на ноги подняла. Все глаза выплакала. Меня все ищет. А я тут прохлаждаюсь, совсем совесть потерял. Нужно думать как обратно домой попасть». Он заснул с этой тревожной мыслью.
        В ГОСТЯХ ХОРОШО, ДОМА ЛУЧШЕ
        Проснувшись рано утром, Никита привычно вскочил. Но не понял. Он был у себя дома, нет не в том далеком доме четыреста лет назад, а в своем настоящем. Который в сегодняшнем XXI веке. Мать он нашел на дворе. Она несла два ведра воды напоить коров. Перед тем как их отвести на луг. Не слова не говоря Никита забрал у нее оба ведра и понес их к коровам:
        - Ты чего вскочил в такую рань. Спал бы уж. Я сама все сделаю.
        - Мам, не говори мне больше таких слов. А то избалуешь совсем, а потом ругать будешь. Я ведь мужчина, казак, а не барышня кисейная.
        - Кто, кто? Ты посмотри каких слов набрался.
        Мать всплеснула руками, но с гордостью взглянула на сына, у нее на глазах навернулись слезы. «Чего-то мать ничего не говорит. Как будто ничего и не было. Приснилось что ли.
        Ну, бабуля, ну удружила. Нужно обязательно ее найти и в ножки поклониться. Как она меня безо всяких лекций и нотаций враз перевоспитала. Спасибо ей. А, это она меня так за помощь отблагодарила», подумал Никита.
        Управившись со скотиной. Никита по-хозяйски прошелся по огороду. Увидел что теплица нуждается в ремонте и без разговоров пошел домой взял инструмент, приготовил все необходимое и отремонтировал теплицу. Зашел на двор и взяв вилы начал убирать навоз, убрать который его просили еще год назад. Мать уже ничего не говорила, а только, несколько обалдев, наблюдала за сыном. Убрав навоз, ополоснувшись в душе, Никита достал учебники, приготовленные на следующий учебный год, а также список литературы, которую ему нужно прочитать к следующему учебному году: - Отдохнул бы сынок.
        - А я и отдыхаю. Видишь книги листаю. Мам, а почему у нас дома так книг мало. Теперь придется в библиотеку в школе или в Киреевске книги брать.
        - Так мне их читать некогда. Да и тебе они не нужны были до последнего времени. - Теперь будут нужны и даже очень. - Ты что в ученые податься решил?
        - Да нет. Просто не хочу быть придурком слабоумным. Говорят из нашей школы много докторов наук в Москве, в Питере. Генералов много. Знаешь какую они пользу нашей стране приносят, а я чем хуже.
        На дворе уже стоял полдень. Никита не говоря ни слова. Наполнил ведра водой и понес их за огород напоить теленка и корову. Теленок, увидев Никиту с ведром, радостно кинулся к нему и жадно начал пить, Никита придержал ведро и когда половина воды была выпита он понес другое ведро напоить корову. Корова не спеша, степенно, шумно дыша начала пить воду. Никита оглянулся вокруг. Он узнавал и не узнавал родные места. В голове всплывали новые воспоминания. Вот там была огромная крепость, которую и он, Никита, защищал. Вот там острог передового полка. А в небе, так же как и 400 лет назад заливался жаворонок, а в траве стрекотали кузнечики. Он упал в траву, полной грудью вдохнул луговые ароматы и стал смотреть в небо. Там в синем небе проплывали белые кучевые облака самых причудливых форм. Вдруг на Никиту набежала тень, он увидел как встревоженное лицо матери наклонилось над ним:
        - Сынок, что с тобой?
        - Все в порядке, мам. Вот небом любуюсь.
        - А-а. Ну, ну.
        Мать пришла подоить корову и принесла ей еще воды. Никита лежал на траве и услышал как тугие струи молока со звоном ударили в стенку ведра. Потом они пошли вместе назад. Он нес ведро с молоком, ну а мать пустые ведра из-под воды. Мать с интересом разглядывала сына.
        ОДИН РЕБЕНОК В СЕМЬЕ - СИРОТА
        - Мам, чего ты на меня так смотришь?
        - Да вот никак не пойму, отчего ты так переменился и спросить хочу, да сглазить боюсь.
        - Не бойся. Когда вместе оно веселей и интересней. А то в носу ковыряешь и удивляешься чего-то соседи лучше тебя живут? Мам а почему у меня ни брата, ни сестры нет?
        - А зачем они тебе?
        - Как зачем? Это же мои друзья на всю жизнь. Вместе жить веселей. А то я один да один.
        - Да знаешь с маленьким забот сколько. А тут еще и хозяйство.
        - С маленькими я буду помогать, а потом они нам помогут. А то телевизоры, компьютеры. Это все железки, а родной души рядом нет.
        - Ладно, подумаем. Вот отец с заработков вернется.
        Дальше они шли молча, каждый думал о своем.
        Вечером Никита пошел вместе с ребятами в клуб на дискотеку. Там гремела музыка под которую молодежь топталась на месте. Это все так ему всегда нравилось, но почему-то через некоторое время он с грустью вспомнил другую дискотеку, которая проходила в 300 метрах отсюда и 400 лет назад. Не было этой оглушающей, отупляющей музыки и молодежь не топталась, а плясала разудало и душевно. Никите даже стало грустно. Все не так, все плохо и не хорошо. Почему? Что так в нашей жизни переменилось, что все с ног на голову встало?
        По вечерам Никита с друзьями и с подружками собирались у одного из домов, там лежало бревно на котором все могли усесться. Это называлось «собраться у дубка». Все шутили, дурачились, рассказывали всякие истории, но с некоторого времени самым главным рассказчиком стал Никита. И чем он больше рассказывал, как жили их предки, тем меньше было слышно: «Во врет». И больше было вопросов, а как было это, а как то, а что на месте моего дома стояло? А моих предков ты там не видел.
        А в следующем учебном году Никита написал доклад о славном городе Дедилове и как люди, жившие в нем, стояли на страже границ нашего государства. Учительница похвалила и даже сказала:
        - Никита, как ты хорошо изучил материал и какое у тебя появилось образное мышление, как будто сам там побывал и в этих событиях участвовал.
        Никита давно уже никого не убеждал и не божился, что он там был и сам в тех событиях участвовал. Он весь и в мыслях и делах был устремлен в будущее, которое с учетом прошлого, ему представлялось уже совсем в ином свете.
        Приложения
        Деревня Криволучье
        К малой родине - с любовью
        М.А.Юрищев
        Деревня Криволучье Киреевского района Тульской области известна с XIX века. Она упоминается в книге «Города и селенiя Тульской губернiи въ 1857 году». Это исследование было «издано Императорскою академiею наукъ, на основанiи приходскихъ списковъ Тульской епархiи, подъ наблюденiемъ Академика П.И.Кеппена». Книга вышла в Санкт-Петербурге в 1858 г. Из этой книги следует, что деревня Криволучье в 1857 году уже существовала. Она входила в состав Богородицкого уезда, имела приход в Тихоновской церкви, насчитывала 112 прихожан обоего пола, из которых пятеро было военного ведомства, а остальные 107 - казенные крестьяне. Среди прихожан не было ни помещичьих крестьян, ни лиц городского ведомства, ни купцов, ни мещан, ни цеховых. Деревня находилась «при колодцахъ», т. е. жители брали воду из колодцев (а не реки или озера). Другими важными документами, проливающими свет на время и историю возникновения Криволучья, являются ревизские сказки Всероссийских переписей. Ревизские сказки представляют собой поименные списки населения, которые содержат имя, отчество, фамилию и возраст владельца двора, а также имя,
отчество и возраст членов семьи с указанием их отношения к главе семьи.
        Всего в России было проведено десять ревизий, с 1718 по 1858 гг. В XIX веке проходили переписи с 6-й по 10-ю, соответственно, в 1811, 1815, 1834 -5, 1850 -1 и 1858 годах. Сказки по Тульской губернии хранятся в ГАТО - Государственном архиве Тульской области. Сохранившиеся сказки, которые касаются Дедилова, опубликованы в книге «Дедилов. Документы и исследования. (Слава предков - потомкам пример. Вып. 2)», в 2-х частях, сост. Лепехин А.Н. (М.: Витязь, 2005).
        Из ревизских сказок 10-й Всероссийской переписи, проходившей в 1858 г., узнаем, что деревня Криволучье образовалась из Стрелецкой слободы. Это означает, что д. Криволучье возникла в результате предоставления нуждавшимся жителям Стрелецкой слободы села Дедилова новых земель вдоль большака на Тулу. В этом смысле Криволучье - выселки Стрелецкой слободы. Отсюда становится понятно, почему приход д. Криволучье был именно в Тихоновской церкви: после переселения на новое место жители продолжали ходить в свою церковь на Покровской горе, на которой располагалась Горная слобода Стрелецкая. Престол в Криволучье был на Покров день (14 октября).
        Как следует из записи в названных ревизских сказках, Богородицкая уездная комиссия проводила перепись государственных крестьян в деревне Криволучье 26 апреля 1858 г. В наличии было зафиксировано 150 душ. Для дальнейшего анализа важно, что перечень дворов содержит графу «по 9 ревизии». Этот факт означает, что Криволучье существовало и при предыдущей, 9-й по счету переписи. Кроме того, в приведенном именном списке крестьян есть такая деталь: указан возраст некоторых лиц «по прежней ревизии» и «по нынешней». Разность составляет семь лет, т. е. предыдущая ревизия проходила в Криволучье в 1851 г. Это, как и должно быть, соответствует 9-й Всероссийской переписи 1850 -1 гг. Руководствуясь приведенными косвенными свидетельствами, можем сделать вывод, что деревня Криволучье заведомо была в 1851 г.
        С другой стороны, на плане Дедиловского уезда 1765 года и на плане Генерального межевания земель 1790 года Криволучья нет. Это означает, что деревня в то время еще не существовала. Обратимся снова к ревизским сказкам.
        До 1851 года Всероссийская перепись проходила в 1834 г., 8-я по счету. В упомянутой выше книге «Дедилов. Документы и исследования» опубликованы ревизские сказки 1834 г. В этих сказках фигурируют слободы: Луговая, Пушкарская, Стрелецкая и Дергилева. Упоминаний о деревне Криволучье здесь мы уже не находим. Таким образом, на основании представленного документального материала можно заключить, что деревня Криволучье возникла в XIX веке, заведомо до 1851 года, скорее всего, во второй четверти 19-го столетия. Для более точного определения времени основания селения нужно провести архивные исследования. В XIX веке стрельцов в Стрелецкой слободе, конечно, уже не было. Были крестьяне, потомки казаков. Они-то, очевидно, и стали первожителями Криволучья. Основным их занятием было землепашество. Если судить по карте Шуберта 1861 года, деревня Криволучье первоначально находилась сразу за крутым поворотом дороги на Тулу из Дедилова. Деревня располагалась по обеим сторонам дороги.
        Из клировых ведомостей церквей Богородицка и уезда на 1916 год узнаем, что приходская церковь Св. Тихона Амафунтского Чудотворца (Тихоновская церковь в Дедилове) была сооружена в 1749 г. В этих ведомостях указано также, что расстояние от Криволучья до церкви составляло две версты, что в деревне в то время насчитывалось 70 дворов, что в ней было 238 прихожан мужского и 269 женского пола (всего, таким образом, 507 прихожан), что в деревне была земская школа.
        Сведения о Криволучье в послереволюционные годы содержит «Список населенных пунктов Тульской губернии. По данным Всесоюзной переписи населения 1926 г.» (Тула, 1928). В тот период времени деревня Криволучье территориально относилась к Оболенскому району. Примечательно, что в ней был сельсовет - Криволученский. В этот сельсовет, помимо Криволучья, входила Быковка, Быковские выселки и совхоз «Дедиловский». Совхоз состоял из двух хозяйств и 4 человек. В самом Криволучье было 103 хозяйства крестьянского типа и 7 хозяйств, как сказано в документе, «прочих». В деревне проживало 246 граждан мужского пола и 294 женского пола (т. е. в общей сложности 540 человек).
        МОЛОДОЕ ПОКОЛЕНИЕ ДЕРЕВНИ КРИВОЛУЧЬЕ
        В конце 1920-х годов Тихоновскую церковь закрыли. Сейчас от нее остался лишь небольшой кирпичный фрагмент (видимо, входные ворота в колокольню), фрагмент возвышается на Покровской горе около Белого озера. Как выглядела церковь до разрушения, можно узнать из акварельного рисунка Гречнева. Не лишним будет напомнить, что святитель Тихон, епископ Амафунтский (во имя которого была названа церковь на Покровке) родился в городе Амафунте на острове Кипр. Святитель Тихон усердно утверждал христианскую веру. Он умер в 425 году. Имя святого Тихона Амафунтского пользовалось глубоким почитанием в России.
        Название деревни Криволучье (чем-то напоминающее поэтическое «лукоморье») происходит, очевидно, из-за имеющейся большой кривизны, луки дороги, вдоль которой раскинулось селение. Само по себе название «Криволучье» не является редкостью. В этом легко убедиться, обратившись, например, к Интернету.
        В Туле, как известно, существует район Криволучье. Здесь название связано с крутым изгибом русла реки Упы. На Московской железной дороге существует станция Криволучье, расположенная недалеко от Узловой. В Самарской области есть село Криволучье-Ивановка. И так далее. Вообще, на Руси «криво» (наряду с «косо», «лысо» и т. п.) часто входило в разные названия и фамилии.
        Добавим к сказанному, что в Кинельском районе Самарской области есть село Кривая Лука. Оно расположено на крутой излучине (луке) реки Кинель, по которой и получило название. Вот что сообщает в этой связи «Словарь географическiй Россiйскаго государства» (М., 1804): «Криволуцкая слобода … хорошее имеет положение в излучине реки Кинеля, которая особливым именем Кривая Лука называется».
        Пользуясь случаем, выражаю благодарность А.Н.Лепехину за полезные консультации и Д.А. Махелю за предоставление подробного плана межевания 1790 г. и карты Шуберта 1861 г.
        М.А.Юрищев
        Пожарная рать нигде не пропадет
        ПЕРЕД КОМАНДИРОВКОЙ
        1983 г. для меня складывался удачно. Правда у меня было предчувствие перемен, но не такого масштаба. У меня как-то получалось по три года на одном месте. Три года ЛПТУ, ну Ленинградское пожарно-техническое училище, как мы его, любя, называли: Лентяем Приют, Тунеядцам Убежище. Затем, три года в Москве командиром взвода, три года на Телецентре, и вот, пошёл третий год в отделе Госпожнадзора Управления пожарной охраны г. Москвы. Когда мы отмечали Новый 1983 год в нашем маленьком коллективе Отделения пропаганды и агитации, я сказал, что не знаю, что произойдёт, но я тут работаю последний год. Все стали активно возражать, но я попросил их запомнить эти слова. В 1983 году я закончил институт, получил квартиру. Был и такой момент. Мой старый знакомый по Телецентру, Владимир Яковлевич Ворошилов, организатор и режисер передачи «Что? Где? Когда?» перебрался в новое помещение на улице Герцена (ныне - Большая Никитская), и я в составе комиссии приехал давать разрешение на съёмку. Увидев меня, он очень обрадовался, и в конце разговора я ему сказал:
        - Вот вы меня старым другом называете, а ни одного моего вопроса на круг не положили.
        - А у тебя есть интересные вопросы?
        - У меня все вопросы простые и интересные. Почему пожар водой тушат?
        - Ну вот, это.
        - Минута прошла. Нет ответа? Я выиграл!
        - А какой водой лучше тушить? Горячей или холодной?
        - Горячей.
        - Давай свой вопрос.
        - Ну с водой для вас сложновато. Вот попроще. Что делать при пожаре?
        - Ну что это за вопрос. Они на него в момент ответят.
        - Думаю, что нет. Книгу получше мне приготовьте.
        Вопрос выпал, знатоки на него не ответили и мне подарили книгу Жака Ива Кусто о тропических морях. Я её с интересом посмотрел и подумал: «Как хорошо в тёплом море покупаться да и согреться так, чтобы больше не хотелось». Тогда, как сказал уважаемый мною Геннадий Алексеевич Расчётин, ныне покойный, за пять минут я полстраны проинструктировал. Ворошилов ещё каждый пункт в отдельности на экран вывел и дал пульсирующим цветом с звуковым сигналом.
        Забегая вперёд, скажу: согрелся так, что больше не хочется. Зима - любимое время года.
        Я и не подозревал, что не пройдёт и полгода, как я буду купаться в тропическом море среди зимы. А ещё накануне мне приснился сон, что я пожар с неграми тушу. Я подумал: «Приснится же такая чепуха». Какой пожар, какие негры, я же занимаюсь пропагандой и агитацией в отделе Госпожнадзора УПО Москвы.
        10-го декабря я переехал на новую квартиру, а 16-го вылетел в Эфиопию. Перед вылетом меня инструктировали в ЦК КПСС, немолодой инструктор ЦК посмотрел на меня и сказал:
        - Завод должен работать.
        - А если?
        - Безо всяких если!
        - На чью помощь я могу рассчитывать?
        - На счёт помощи не знаю, но мешать точно никто не будет. Удачи. И чтобы я таких бумаг от тебя не видел.
        - А что это?
        - Просьбы о досрочном откомандировании домой.
        ОТЪЕЗД
        На нефтеперерабатывающий завод, что в городе Ассабе на самом берегу Красного моря нас летело несколько человек: я, студент с женой (как потом оказалось - переводчик), сварщик из Белоруссии и жена одного нашего специалиста. Но много было и других специалистов в другие места. На таможне у нас не пропустили лишнюю водку и свиное сало - к мусульманам летим. Многие лишнюю водку пытались выпить, чтобы врагу не досталась. Потом мы их в самолёт тащили чуть ли не волоком. Две трети моего багажа составляла литература.
        Летели долго и нудно, через Аден и военную базу. На таможне нас никто не встретил. Омерзительное чувство, когда в чужой стране, языка не знаешь и не понятно что делать. Переводчик оказался с ручным управлением, его парализовало от шока. Пока не спросишь: «Что он сказал», - и толкнёшь в бок, никакой информации. Затем, следующий толчок и вопрос, как сказать то и то, ответ. С умным видом выпалишь, всё-таки в институте язык учил. Тебе отвечают, и опять переводчика в бок.
        Но тут я услышал родную речь по ту сторону таможенной стойки и очень этому обрадовался. Это был представитель геологов. Тут я понял, что про нас просто забыли, но он взял нас с собой. На следующий день мы оформили документы в нашем посольстве и нам предстояло ехать на машине более 1000 км. Аддис-Абеба, стоит в горах на высоте более 2500 м. Там сыро и прохладно, нет комаров и мух, но достают блохи. Перед выездом решили закупить продуктов. Накануне вечером все расспрашивали геологов, о том где чего купить. А я у одного сообразительного парня стал спрашивать: как по местному здравствуйте, до свидания, сколько стоит, один, два и так далее. Утром все убежали, а я что-то замешкался, и на рынок пошёл уже один. Спросил: «Сколько стоит» на местном, а потом переспросил с недоброжелательным видом: «Сколько?» Цена упала в двое. Набрал всего, прихожу, ко мне с вопросами:
        - Наверно все деньги потратил?
        - Да нет, всё очень дёшево.
        Чем я больше рассказывал что почём купил, тем больше на меня обижались мои попутчики. Язык в чужой стране - это вода в пустыне.
        Так вот, мы проехали более 500 км и спустились на равнину. Дорога была хорошая, но на каждый километр была одна единица разбитой техники, в основном грузовики, но попадались и БТРы, и танки, и даже антикварный паровой каток на дровах.
        Началась саванна. Высокая трава, стада всякой живности, на возвышении лежит гепард в величественной позе. Потом мы долго метров 120 спускались в ущелье. Внизу была ровная площадка, где-то с километр, а затем - опять подъём. Как я потом узнал, это был Великий Африканский разлом. После него на 200 км до самого Красного моря была вулканическая пустыня. Вулкан на вулкане, всё засыпано пеплом, залито лавой и ни одной травиночки. Что такое лавовое поле? Представляете себе крупную вспашку, только глыбы не земли, а застывшей до каменного состояния лавы и всё это раз в 50 больше, средняя высота глыб составляет 3 -5 метров.
        ПЕРВЫЙ ВЫЕЗД
        Нефтеперерабатывающий завод в г. Ассабе построили наши советские строители в 1963 году. Я как раз попал на двадцатилетний юбилей. Советские специалисты жили в железобетонных бараках, состоявших из отдельных квартир с выходом на общую веранду. В квартире была вода, туалет и небольшая кухня. Готовили на плитках с газобаллонными установками. Температура на улице +30 градусов, вода в море +25, купайся сколько хочешь. А летом до +50 в тени, и вода до 40 градусов. Плаваешь и потеешь. Сам завод расположен в 10 градусах от экватора, это когда в полдень тень от тридцатиметровой вышки равна полутора метрам, а твоя собственная умещается между ног.
        Завод состоял из установок АВТ, Гидрореформинга, Теплоэлектростанции, цеха изготовления бочек, наполнительной рампы баллонов с газом, небольшого морского нефтеналивного причала, ремонтного цеха, резервуарного хозяйства, куда входили пяти и десятитысячники (10 тыс. тонн нефтепродукта), затем построили и несколько двадцатитысячников.
        На следующий день я вышел на работу. Мой предшественник меня не дождался, уехал до моего приезда и никаких инструкций не оставил. Очень торопился. Это он каждый месяц писал рапорта о досрочной замене. Должность моя называлась: Начальник службы безопасности. Нет, не советник, а что ни на есть начальник. За два года до этого Сомалийцы разбомбили завод и он горел несколько суток, погибли двое пожарных, выгорело 2 пятитысячника и здорово подгорели АВТ и Реформинг. Погибшим пожарным поставили у проходной обелиски, а начальника расстреляли. После этого желающих на эту должность не было. Передо мной на этой должности были два наших пожарных по возрасту гораздо старше моих 29 лет. У меня в подчинении было 90 эфиопов и наш студент переводчик. Служба состояла из пожарной бригады, спасательной бригады, за технику безопасности отвечал я один. На вооружении были:
        1. Автомобиль порошкового тушения Бетфорд (Англия);
        2. Две цистерны на базе японского автомобиля «Хино» с открытым размещением расчета;
        3. Наш Химход, до этого я про него только в училище слышал, но ни разу не видел, так как их сняли с вооружения в конце 1960-х, пришлось осваивать «новую» технику, оставшуюся с 1963 года. Нашёл инструкции, провели испытания хим-порошка, и он оказался ещё годен.
        В мои обязанности входило разрабатывать стратегические направления деятельности службы, я выступал организатором. Личным составом занимался заместитель. А снабжение и ремонт - пишешь заявку в соответствующую службу, и они сами всё делают. Не работа, а красота.
        Мой зам немного говорил по русски, но совсем немного. Пришлось учить сразу два языка, английский для совещаний и амхарский, на котором разговаривали все бойцы. Никаких занятий не было: просто все сидят, пьют чай и мирно беседуют. На моё желание проверить боеготовность и сделать боевое развёртывание никто не среагировал. Заместитель мне сказал: «Они говорят, что пожара нет, а будет они сработают, на них трудно надавить, их профсоюз защищает». И через некоторое время - тревога.
        На заводе остановили на ремонт небольшой технологический мазутный резервуар, но его плохо пропарили и промыли. И когда начали вырезать окно в стенке, то мазут на внутренних стенках загорелся. Мы приехали, наш сварщик стоит удручённый. Я его попросил дорезать окно до конца, а затем, уже через образовавшийся проем начал вводить средства тушения. Так мы и сделали, я развернул два пенных ствола и дал пару стволов на охлаждение. После того как упал кусок металла и образовался проход в резервуар, дал команду о подаче пены. Мои «доблестные» бойцы побоялись даже приблизиться к огню, вот мы со сварщиком всё сами и потушили.
        На следующий день нас вызвали на пожар в жилом одноэтажном каменном бараке. Приехали и все ходят как на именинах. Заставил подать стволы от цистерн, а бойцы издалека поливают, а к дому не идут. Я взял двух ствольщиков за шиворот и подтащил со стволами к дому, управлял стволами держа ствольщиков за шиворот поднимая и опуская их и поворачивая в стороны. Как я потом это назвал «Стволы с дистанционным управлением». Вроде все наладилось. Пошел на другую сторону дома, там тоже самое. Разобрался тем же методом. Вернулся, а там ствольщики стволы бросили и убежали. Пришлось взять палку. Немного побегал за ними. Через некоторое время они стали меня бояться больше чем огня. Пожар кое-как потушили. Нет, решил я, так дело не пойдёт.
        ИНДЖЕРА
        Почему наша кровь красная? А потому что в ней много железа. А на солнце железо из крови «выгорает». Нужно постоянно пополнять его запас. У нас это яблоки, сливы, вишня, крыжовник и т. д. В Эфиопии этих фруктов нет. В апельсинах тоже всего хватает, но железа минимум. Железо есть только в мелких коричневых зёрнышках, которые называются Тэф. Вот из него делают муку, а затем пекут блины большого размера. Кладут его на тарелку и подают с различными подливами овощными, мясными. Едят исключительно руками. И ваш покорный слуга тоже ел руками. Всё очень просто. Ложку непонятно кто и чем мыл. А так у меня в маленьком пакетике всегда был маленький кусочек хозяйственного мыла, да-да того самого коричневого, оно любую заразу убивает. Руки помыл и вперёд. Гигиена - это свято. Чуть оплошаешь и дизентерия, да такая что человек мог несколько суток с толчка не слезать и от него оставалась половина веса. Некоторые пытались полностью отгородиться от местной еды и контакта с местными, их организм не выдерживал таких экспериментов и чуть чего сильно заболевал. Поэтому самым правильным в этой ситуации было и
контактировать и есть местную кухню, но соблюдать строгую гигиену.
        Все говорят, что там чёрного хлеба не хватает, селёдки, я этого не заметил. Но был такой случай. К нам в Ассаб прилетел АН-12 из Ферганы, военным что-то привёз. Дело было осенью. Мы приехали с военными посмотреть что и как. Вышел член экипажа с большим яблоком. Видимо я так посмотрел на него и на яблоко, что он без слов протянул его мне и я не помню как его съел. А однажды в порт пришёл болгарский корабль, гружёный гуманитарной помощью, среди которой были сливы. Нам разрешили устроить вечер дружбы с болгарами. Мы сыграли с ними в волейбол, свозили их на море, угостили ужином, а они подарили нам майки и угостили сливами. Когда они увидели как наши дети на них набросились, то этих слив набили нам целую большую машину. Все наелись до отвала, ну и женщины сделали компот и варенье. Это я всё о железе в крови.
        РЕЖИМ НА ЗАВОДЕ
        Хочется несколько слов сказать про режим на заводе. Рассвет в Эфиопии круглый год в 6 утра, а закат в 18:00. Рабочий день начинался с рассветом в 6:00, заканчивался в 13.30. После этого мы дома обедали и спали чесов до 17:00, затем, свободное время. Каждый день автобус возил нас на море.
        Так как завод находился в Эритрее, в зоне боевых действий, то его охраняли очень серьёзно, целый батальон с пушками и танками. Вокруг завода было минное поле шириной до 5 км. Но партизаны всё равно обстреливали завод. Партизаны - это местное население, афары (бедуины), очень воинственны. Они хотели отсоединиться от Эфиопии, т. к. в Эритреи, бывшей Итальянской колонии было 80 % промышленного потенциала и уровень жизни на порядок выше. Основные города: Асмара, Массауа, Ассаб. Партизан активно поддерживала Саудовская Аравия и Объединённые Арабские Эмираты, т. к. они хотели чтобы Красное море было полностью мусульманским, а Эфиопия страна христианская. Они своего добились, но чуть позже.
        Так вот, ночью партизаны привозили миномёт и устанавливали его на маленьком потухшем вулканчике. Оставался один человек и в 6 утра открывал огонь, после 12 залпов, он бросал миномёт и уходил или на ишаке, или пешком. Такие обстрелы особого вреда не наносили из-за рассредоточенности оборудования на большой площади, но нервировали народ. Был случай: мина насквозь пробила ректификационную колону реформинга, и наружу вырвался разогретый бензин с паром и водородом и… ничего. У нас бы всё разворотило, а у них всё сходило с рук. Везёт некоторым. Поймать среди вулканов таких миномётчиков невозможно, но иногда их накрывали артиллерийским огнём.
        В этих условиях по внешнему периметру обороны держали войска. Досматривалась каждая машина, и обыскивались все, кто проходил на завод. Категорически запрещалось проносить фотоаппараты, поэтому не могу похвастаться фотографиями. Однажды наш главный механик ехал на завод, на ликвидацию аварии и не остановился на посту. Солдаты видели, что это русский едет, но всё равно открыли огонь на поражение. Очень механику повезло, что даже не ранили, хотя машина серьёзно пострадала.
        По внутренней территории патрулировали мои бойцы. Во время рабочего дня без оружия, а после его окончания с оружием - итальянскими винтовками конца 1930-х годов, которые последний раз чистили, видимо, ещё итальянцы во Вторую Мировую войну. Пришлось и здесь наводить порядок: чистить и смазывать оружие, оттирать с патронов зелень. Попробовали стрелять - и винтовки, и патроны в порядке.
        АФАРЫ
        Хочу несколько слов сказать об афарах. Очень жесткая система воспитания. Мальчик лет в 5 получает маленький нож, в 17 винтовку и большой нож. Они живут скотоводством и охотой. Могут без остановки проходить многие десятки километров.
        Девочкам при рождении на лбу, лице и груди делали татуировки, да наверно и сейчас делают, рисовали кресты и всякие украшения. Художественный уровень этих произведений - бред пьяного матроса. И вот с этой «красотой» они ходят всю жизнь. Смотришь, очаровательные девчушки и так похабно разрисованы.
        НАЧАЛО ЗАНЯТИЙ
        На следующий день я встретился с профсоюзным лидером НПЗ и сказал ему, что не дело защищать бездельников. Он со мной согласился. После этого я построил дежурную смену и дал команду проложить два ствола по два рукава от разветвления. Они колупались минут 15. Рукава были скатаны в одиночную скатку, они вырывали из середины гайку, а потом растягивали и раскручивали, чтобы не было изломов. После этого я им сказал, что они должны проделать это за 15 секунд. Они всем коллективом начали мне доказывать, что это невозможно. Я им предложил пари на 100 долларов, и что всё это я сделаю один. К моему удивлению они быстро собрали деньги, я достал свои и мы положили их под камень. У секундомера были эфиоп и переводчик. Я перекатал рукава в двойную скатку, всё расставил и после команды раскатал один рукав, подсоединил разветвление, с двух рук раскатал два рукава, соединил, затем ещё два, соединил и присоединил стволы. Моя команда была в шоке. Я забрал деньги и ушёл.
        После этого о занятиях вопрос уже не стоял. Стали заниматься, и те, кто не выдерживал нагрузки, без скандала уходили сами в другие места. Все рукава на машинах перекатали в двойную скатку. Стали выезжать на завод и проводить занятия на установках. Занятия проводились по принципу «Делай как я». Сам летаешь по установкам с рукавами, а затем с бойцами летаешь по тем же лестницам, смотришь как они делают. Мне это давалось очень нелегко. Рубаха и штаны были постоянно мокрые от пота. Единственное сухое место, которое оставалось - это наружная поверхность ремня. За полгода от моих 80 осталось 64 кг, и это была ещё зима. По улице ходили только в солнцезащитных очках, причём зимой - в светлых, летом - в более тёмных и в головных уборах. С собой всегда были перчатки, потому что металл разогревался более 100 градусов и можно было обжечься, а приходилось лазать по установкам, где всё из металла.
        Не было никаких оперативных планов, никаких расчётов. Всё приходилось делать с нуля. Я писал документы на русском языке, затем, их переводили на английский, а после этого - на амхарский, и так все документы.
        По средам у нас было совещание у главного инженера, приходили начальники цехов и служб и обсуждали вопросы. На первом совещании я не понял, что происходит: все говорят в полголоса. Разве это техническое совещание?! Нет никаких криков, ругани, все сидят и что-то шепчут.
        Поначалу меня всерьёз не воспринимали - молодой ещё. Однажды было отвергнуто одно моё предложение, что привело к аварии. Всё хотели свалить на меня, но я им показал протокол совещания, где они не приняли моё предложение, а за подобные ошибки их могли просто расстрелять. После этого мой авторитет начал расти.
        Однажды на занятии я дал команду установить трёхколенку. Так её устанавливали всей сменой минут 15. Я терпеливо дождался, когда они закончат, и дал команду её убрать. После этого я сказал, что эту лестницу устанавливают 2 человека и секунд за 15. Опять мне начали доказывать что это невозможно. Опять пари. После этого я выбрал самого яростного спорщика и сказал, что мы это сделаем с ним. Рассказал, что и как. Он так увлёкся, что даже позабыл про деньги. Мы с ним поставили лестницу за 10 секунд. Опять я выиграл.
        Теоретические занятия проходили так. Я говорю по-русски, мой переводчик переводит на английский, а мой заместитель - на амхарский. Если кто-то задаёт вопрос, то всё идёт в обратном порядке. Весело, и поэтому проще было проводить практические занятия.
        Однажды я устроил зачёты по физподготовке: подтягивания, отжимания, бег, прыжки - ну ГТО одним словом. Опять пришлось самому показывать пример. После того как во мне осталось 64 кг, я подтягивался раз 40, никто со мной не тягался. Сдали единицы. Дал три месяца на подготовку и опять повторил сдачу, уже больше человек сдали зачёт. Тот, кто не сдал во второй раз, был оштрафован на недельный заработок. После третьей не сдачи следовало понижение в должности или увольнение. Все усердно тренировались. Но так и осталась традиция каждые три месяца сдавать нормы ГТО.
        И люди стали меняться на глазах: становились стройными, подтянутыми, уверенными в себе. Иногда были такие сцены: идёшь по Ассабу, а навстречу - наш боец. Меня увидит и начинает кланяться. Окружающие видят, что такой красавец кланяется, и тоже начинают. А он подходит ко мне и в знак уважения пожимает мне руку двумя руками в поклоне, за ним очередь человек 10 -15 и пока все не пожмут руку с места не сойдёшь - уважай тех, кто тебя уважает.
        КРАСНОЕ МОРЕ И РЫБАЛКА
        Берег Красного моря живописным не назовешь. Песок, да выжженные базальтовые скалы и минимум растительности. Заходишь в воду и метров 100 бредешь по мелководью, по щиколотку. А на дне в песке обломки ракушек, кораллов и т. п. Поэтому я быстро отказался от ходьбы босиком по всем этому инквизиторскому набору. Заходишь в тапочках, идешь, а как начинается глубина, снимаешь их и кладешь в мешок и одеваешь ласты.
        Погружаешься в воду и плывешь. После безжизненного, не считая верблюдов, бледного берега, в воде буйство красок и разнообразие жизни. Разноцветные кораллы и другая растительность и донная живность, а вокруг снуют рыбы, рыбешки и рыбищи. Как будто ты попал в огромный аквариум, а вокруг тебя огромное количество разнообразных аквариумных рыбок, выросших до огромных размеров и все с зубами и с шипами. Вода до такой степени прозрачная, что временами кажется, что ее нет совсем. Все это завораживает и восхищает.
        Да я не рассказал про снаряжение стандартного рыбака нашего времени. Ласты, маска, трубка. Акваланги для нас были недоступной мечтой. Майка и трико обязательны, по той же причине на руках сварочные рукавицы из выворотной кожи. Почему? Да в воде все колется, режется и кусается. Если тебя волной протащит по кораллу, то это равносильно тому что ты боком скатился по велосипедному треку, весь в крови и забудь про купание, а в трико ничего. Ружье для подводной охоты экзотика, в основном били рыбу пиками метра по 3, сделанными из развернутых пружин диаметром не менее 8 -10 мм, наконечник из победита, да флажок с мизинец. На поясе ремень, к которому приделан мешок, чуть меньше стандартного колхозного, это под рыбу, да еще кукан в резерве. Думаете перебор? За одну рыбалку берешь килограмм 30 рыбы зимой, а летом и того более. Ну и нож из напильника обязательно. В будний день 2 -3 часа плаваешь, в выходной до 8, полный рабочий день без обеда. Доплывешь до мелководья и минут 10 в себя приходишь, а затем снимаешь ласты, одеваешь тапочки и эти 100 метров назад еле бредешь до берега со всей своей добычей. Про
себя ругаешься и материшься, зарекаешься, что в следующий раз столько бить рыбы не будешь, все равно почти все раздашь товарищам. Но в следующий раз история повторяется.
        РУКАВНАЯ ЗАДЕРЖКА
        Изучая состав ПТВ, который был размещён на машинах, мне постоянно казалось что чего-то не хватает и очень важного. Рукава, ломы, стволы понятно. И тут я понял, что нет рукавных задержек. Пошёл на склад всё перебрал и вдруг их обнаружил. Они, видимо, там лежали с 60-х годов и не использовались. Слава богу, что не выбросили. Я приказал их испытать и поставить в боевой расчёт. На меня недоумённо посмотрели, а зачем? Понял.
        Поехали на пожарно-тактические занятия. Подали ствол на крышу резервуара и пустили воду. Бравых эфиопских парней чуть с высоты не сбросило, аж побледнели. И тут выхожу я с рукавной задержкой, цепляю её, но от времени ремешки сгнили и она быстро оборвалась, но они успели почувствовать для чего необходимо это приспособление.
        Приказал ремешки заменить и поставить в боевой расчёт. Возражений уже не было, правда и брезентовых ремешков тоже. Вышли из положения так. С внешней стороны приделали тонкий стальной трос.
        КАК МЫ НАБИРАЛИ НОВЫХ БОЙЦОВ
        У нас образовался некомплект личного состава, где-то человек десять. И однажды к нам пришли на двор кандидаты в наш дружный коллектив. Смотрю, на 10 мест пришло человек 120. Как выбирать? Решили выбираем самых умных, а из них самых сильных. Мой заместитель разработал экзамен по математике, физике, грамоте и т. д. Я подготовил нормативы по физподготовке.
        После первого экзамена осталась одна треть. Мои бойцы начали принимать зачёты по физкультуре. Я ходил и смотрел, кто как сдаёт. Некоторые как бы нехотя выполняли нормативы, им я при всех равных условиях ставил «минусы», а которые изо всех сил старались, чувствовалось желание и стремление. Этим я ставил «плюсы» и при всех равных условиях принимал на работу. И оказался прав: ребята с рвением осваивали пожарную науку, быстро стали дисциплинированными и исполнительными, на пожаре шли за мной и ничего не боялись.
        ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ПОДГОТОВКА
        На счёт «не боялись». Поначалу все разбегались от пожара. Приходилось применять, как я их называл «стволы с дистанционным управлением». Выглядело это так: два эфиопа держат по стволу, а я этих бойцов держу за шиворот и управляю поворотом кисти: выше, ниже, левее, правее. Как только их оставляешь и переходишь в другое место, они тут же бросают стволы и убегают. Я их ловлю подтаскиваю к стволам, и всё по новой.
        Напрашивался вывод, что необходима психологическая подготовка или «они меня должны бояться больше чем огня». Поначалу стимулом для храбрости был такой весомый аргумент как лом в моих руках. Но это был чисто психологический момент.
        Я разработал схему и проект полосы психологической подготовки. Использовать решил списанные и ненужные конструкции. Но руководство решило по-другому, решено было дать мне новый, валютный материал - металл. Там любой гвоздь за валюту покупался.
        В результате получилось следующее. Первый этап - переходный мостик, около него горят два противня с водой, бензином и соляркой. Для опытных перила обматывали тряпками и поджигали. Потом, маленький горящий противень метр на метр, его необходимо потушить асбестовым полотном размером где-то 1,2 м на 1,2 м. Затем, четырёх секционный лабиринт из труб, около него горят покрышки. И наконец, из монтажной катушки от резервуара была сделана следующая конструкция: сверху резервуар разделённый перегородкой пополам, наверх, на 12 метровую высоту, ведут маршевая лестница и вертикальная (два варианта подъёма), по кромке половины резервуара идёт переходный мостик, от пола мостика до кромки расстояние чуть более метра, а к стенке резервуара приварены задвижки. Боец получал схему и должен был по ней одни задвижки закрыть, а другие открыть. С другой же стороны мы тренировались, устанавливать пеноподъёмники для тушения резервуаров. Имеющиеся подъёмники для хим-пены мы переоборудовали: посадили на резьбу слив и, при необходимости, легко заменяли их на гребёнку с четырьмя пеногенераторами.
        И опять «делай как я». Через четыре тренировки бойцы уже спокойно относились к огню и чётко выполняли поставленные задачи, а те, кто не смог себя пересилить, ушли.
        Руководство НПЗ посмотрело и сказало, что весь персонал должен пробежать эту полосу. Без проблем. Но вместо 300 человек на старт пришло 20, пробежали 2. Что у нас в этом случае было бы - легко представить. А там на финиш пришёл сотрудник отдела кадров и записал табельные номера финишировавших. Посмотрел, что больше никого нет, и ушёл. На следующий день - столпотворение, все пришли. Почему? Да потому, что всех отсутствовавших оштрафовали на дневной заработок. Снова пробежали не все. Тех, кто не пробежал и во второй раз, оштрафовали на недельный заработок. А тех, кто и в третий раз испугался - уволили; за исключением ведущих специалистов - им просто не платили премию в течение года. За нашей подготовкой внимательно наблюдали военные, затем мы и для них устроили такую подготовку.
        КУБИНЦЫ
        О Кубе и о Фиделе Кастро я слышал с детства. Песни «Куба - любовь моя», даже в детском журнале «Мурзилка» было много статей, а потом я заинтересовался Че Геварой. Я даже нарисовал его портрет и повесил его в нашей части в Эфиопии. Но с самими и кубинцами я не был знаком и с политикой Фиделя внутри страны тоже. В Эфиопии стояли две кубинские дивизии, охраняли от нападений со стороны Сомали. Кубинцы вели себя жёстко и с достоинством. Никто безнаказанно не мог обидеть кубинца. К нам кубинцы относились с большим уважением. Каждый кубинец знал три русских слова «Здравствуй русский брат» и всё. Дальше разговор переходил на рисунки. Когда два человека хотят понять друг друга они это сделают и без знаний языка.
        Был случай, у нашего полковника перед отъездом украли его собранные чемоданы. Кубинцы поехали с ним на рынок набрали там всего и сказали, что вернут всё как только вернут чемоданы. Чемоданы тут же нашлись. Да и вообще у нас с ними была полная взаимопомощь от продуктов до патронов, отношения действительно братские.
        Каждый кубинец прибывший в Эфиопию вооружался в посольстве, ему давали - женщинам пистолет и гранаты, мужчинам что хочешь. При этом говорили, что мы знаем что ты ничего не сделаешь такого, за что придётся краснеть твоей Родине.
        Про две дивизии я уже говорил, так вот, каждое лето из Кубы в их расположение на практику приезжали сотни кубинских студенток, которых инструктировали примерно так, там воюют наши ребята, им тяжело, они должны знать, что мы любим и помним их и всячески им поможем. Мы как то летели на вертолёте, к нам напросился кубинец с коробками. Оказалось это врач и он летел на точку, где сидел один кубинец, вёз ему продукты и осмотреть его состояние. Нам такого и не снилось.
        Однажды кубинские строители на острове Гренада попали под атаку американских войск и отбивались до последнего патрона и когда они вернулись на Кубу у трапа самолета стоял вождь страны Фидель Кастро и каждому лично пожал руку.
        АВТОРИТЕТ САМ СОБОЙ НЕ ПРИХОДИТ
        Однажды после работы я сидел у друзей, вдруг прибегает наш сварщик и говорит: «Никитович! Тебя эфиопы обыскались, что-то случилось на заводе».
        Выхожу на улицу, ко мне подъезжает машина и мы едем на завод. Какая бы авария ни была, всё равно, останавливаемся на посту, даём охране себя пощупать и двигаемся дальше. Приехали, вижу: мои машины стоят, рукава размотаны, факел лижет соседние трубопроводы. Плохо. Поднимаюсь на установку - там всё залито пеной, никакого охлаждения, трубы замотаны асбополотном, все бегают, глаза бешеные. Стало понятно, что пробило прокладку. Приказал снизить давление в трубопроводе до минимально допустимого, подошёл, снял кепку и резким ударом в основание факела оторвал пламя. Все оторопели. Дал команду подать стволы на охлаждение и заменить прокладку. Получилось быстро и эффектно.
        ПРАЗДНИКИ НА ЗАВОДЕ И ДОМА
        Хочется сказать несколько добрых слов о праздниках на заводе. В праздновании участвуют все 100 % работающих. А для тех, кто занят на работе - отдельный праздник на следующий день.
        Накрывается большой «шведский стол», расставляются столы и стулья. Первым к столу подходит директор, за ним - его замы, начальники служб - и так до последней уборщицы. На столах стоит пиво и вино. Произносятся тосты, а после официальной части, все начальники от директора до начальников цехов берут на специальном столе бутылку с виски или с хорошим коньяком и подходят к столам своих подчинённых, наливают им по чуть-чуть, беседуют, а затем, переходят к следующему столику. На следующий день, когда гуляют сменившиеся смены, руководство тоже обязано пообщаться со своими подчинёнными.
        Праздники в нашем поселке проходили весело, давали концерт собственными силами, банкет за общим столом, в складчину. Перед праздником на собрании я (меня избрали секретарём парткома) ставил вопрос о концерте. Все «за». Хорошо. Концертная бригада составлялась так: Ты споёшь. Не умеешь? Тогда стих расскажешь. Лучше соглашайся, а то плясать придётся! Концерты удавались на славу.
        Наши праздники с эфиопскими не совпадали, и нас на них не освобождали. Ну и что, что Новый год, а в 6 утра будь любезен быть на работе, а неделя шестидневная. На Новый год нашим военным (их посёлок был рядом) привозили ёлочку. Они встречали Новый год, а затем в 00.30 с песнями несли ёлку к нам в посёлок нефтяников. И у нас праздник разгорался с новой силой. Утром мы ёлочку возвращали хозяевам и проводили совместный детский утренник.
        Бывали и не запланированные праздники. Однажды к нам залетела эскадрилья АН-12. Наши лётчики в 1979 работали в Афганистане, затем их перебросили во Вьетнам, там наводнение было, затем в Мозамбик и после этого в Эфиопию. Я собрал народ и сказал, что наши ребята без отпуска уже 4 года по миру шарахаются, кроме каши с тушёнкой ничего не видели, давайте угостим их обедом. Сказано - сделано. Мы съездили настреляли рыбы, женщины приготовили первое, второе, третье. Вечером пришли наши пилоты. Детишкам по стопке шоколадок, они уже забыли как тот шоколад выглядит и спирту всем остальным, а мы им на выбор уху, суп, ну и всё такое прочее. Поели, попили, попели, потанцевали. Наши кремень-ребята не могли сдержать слёз.
        К стати о песнях. Это мы тут к ним спокойно относимся. А там песня - это серьёзный воодушевляющий момент и пение за столом хором было обязательным номером программы. Только оказалось, что песен-то мы и не помним. И вот мы их и восстанавливали по сточке, по слову, чего не знали - придумывали. Висел лист, написано название песни и каждый кто чего вспоминал записывал. Вот так и вспомнили наши все песни, ну и из дома тоже тексты присылали. Не мы песенную традицию придумали и не нас она должна закончиться.
        ПОСТИЖЕНИЕ СУТИ НОРМ И ПРАВИЛ
        При возникновении какого-либо вопроса по обеспечению пожарной безопасности, мы тут ссылаемся на соответствующие ГОСТы, нормы и правила. Я попытался вести себя также, но мне резонно заметили: «Это у вас эти нормы и правила, у нас таких нет. Обоснуйте пожалуйста их необходимость».
        Это был удар ниже пояса, поэтому приходилось сидеть и вникать в суть нормы, а затем доказывать её необходимость. Всему головой был экономический эффект: если затраты на обеспечение превышали предполагаемый ущерб, то предложение отвергалось. Но такие случаи были редкостью. Как правило, наши нормативы были правильно обоснованы.
        КАК Я ПОКУПАЛ ПОЖАРНЫЙ АВТОМОБИЛЬ
        После небольшого пожара, когда стало ясно, что одних героических усилий будет маловато и нужна ещё и современная техника, было принято решение о покупке новой пожарной машины. Я составил список необходимых параметров для нового автомобиля, и отдел снабжения начал поиски. Мне принесли проспекты, и мы остановились на японском автомобиле, но некоторые его характеристики меня не удовлетворяли.
        Прежде всего, нам не нужно было шасси для пересечённой местности, и нам его заменили на городской вариант. Нужны были более мощные пеносмесители и более большой бак для пенообразователя. Нам поменяли баки местами: для воды - маленький бак, он требовался чтобы промывать оборудование от морской воды, которая применялась для нужд пожаротушения; для пенообразователя сварили большой бак, чтобы можно было с ходу проводить пенную атаку.
        Для доставки средств пожаротушения и людей на высоту, машину необходимо было оборудовать подъёмником с сухотрубом и съёмной гребёнкой на 6 пеногенераторов. К моему удивлению, всё это оборудование японцы согласились смонтировать. Некоторые детали были специально изготовлены для этой машины. Сварен из нержавейки бак, разработан сухотруб и обвязка. Конечно это было дороже, но это было то что нужно. Таким образом, одной машиной мы закрыли все «дыры». После всего этого, японцы этот автомобиль включили в свой каталог.
        А теперь представим такую ситуацию у нас. Даже сегодня такое невозможно, а 30 лет назад и подавно.
        БИЗНЕСМЕН ВСЕГДА БИЗНЕСМЕН
        Однажды к нам заглянул посол. Когда ему стали рассказывать, что нам местные отключают воду и электричество, а холодильники и кондиционеры не ремонтируют, он сказал:
        - Вы же не на всю жизнь сюда приехали, кому совсем невтерпёж - заберу с собой и поедете домой.
        Я ему сказал, что он неправ, нам и так тут тяжело и заступиться некому. Он ответил:
        - Вот Вы молодой человек и собирайтесь, завтра уезжаем.
        - Хорошо, но это проблемы не решит, а о Вашем поведении я смогу рассказать в ЦК КПСС, где я буду Партбилет назад получать.
        Вечером он меня вызвал к себе и устроил разнос, а потом сказал:
        - А вы уверены, что использовали все возможности для улучшения быта наших специалистов?
        - А что я могу?
        - А контракт ваш для чего, там всё написано, действуйте и не перекладывайте свои обязанности на нас.
        - Понял.
        На следующий день я взял контракт, пошёл к главному инженеру и задал ему вопрос:
        - Мистер Телахун, Вы бизнесмен?
        - О, да, конечно.
        - Слово бизнесмена крепко и должно выполняться?
        - Да, конечно.
        - Заключённый договор - святое и должен быть выполнен?
        - Конечно.
        - Скажите к нашим специалистам претензии есть?
        И зачитал наши обязанности.
        - Претензий нет, всё выполняется.
        - А теперь перейдём к вашим обязанностям. Вы должны обеспечить посёлок водой и электричеством. Почему не выполняется? Кондиционеры и холодильники почему не ремонтируются. Как же так, бизнесмен, а достигнутые договорённости не выполняете.
        - Понимаете, мы страна бедная.
        - Понимаем и это учтено при составлении контракта. Денег нет, давайте вашу Тойоту продадим и всем хватит, а вы по проще машину купите.
        Он насупился и недобро на меня посмотрел.
        - Вы не выполняете обязательств взятых на себя вашим правительством. Мне что проинформировать его о вашем поведении?
        - Нет.
        Больше у нас проблем не было. А до этого была целая водяная война.
        Для автономного обеспечения водой посёлка был сварен огромный бак и сделана разводка труб. На территории посёлка были дома занятые местными руководителями завода, и они провели к себе отдельную трубу, а нас отключали. Но мы опять всё подключали, они сварили ящик под замком, велика преграда. Закрыли и спилили шток на кране, мы всё переставили и спилили шток на своём кране в открытом положении. В конце концов, местные стали поступать по совести.
        БОРЬБА С ПЬЯНСТВОМ
        Пьянство это было слабой стороной наших специалистов. Меня убил эпизод когда двое еле стояли на ногах и тащили третьего, который вообще отключился. Каждый взял по ноге и по этой грязи и пыли они тащили своего товарища. Похвально, что не бросили товарища в беде. Но местная детвора и не только прыгали вокруг, смеялись и показывали пальцем. Всё. Хватит.
        Всех собрал и объявил, что если кого увижу на улице пьяным, то буду принимать жёсткие меры. Но какие? Отправлять домой? Вроде жалко. Пороть? Не наш метод, хотя действенный, старый, надёжный.
        Все хотят выглядеть сильными и смелыми и никто не хочет выглядеть смешным. Расчёт был на это. Как попался на прогулке пьяный, так на следующий день читаешь лекцию о вреде пьянства. На рожон никто не лез, все читали, одного раза хватало.
        Может пить меньше не стали, но на улице, а тем более за пределами посёлка никого пьяным не видели.
        На работе мои бойцы вели трезвый образ жизни, но был у меня курьер, мусульманин, молодой, но горький пьяница. Ходил с гордо задранной головой, ни с кем не здоровался. Эфиопы почему-то его увольнять не хотели, но нужно было что-то делать. Однажды, когда он после запоя вышел на работу, я ни слова не говоря посадил его в машину и поехал в мечеть его микрорайона. Он сидел безучастно, но когда мы подъехали к его микрорайону, он начал напрягаться, а когда я остановился у мечети, он вообще не на шутку запереживал.
        - Зачем мы сюда приехали?
        - Знаешь, мне надоели твои пьянки, я хочу с ними раз и навсегда покончить. Может я не прав, а прав ты, мы сейчас спросим у муллы.
        - Зачем мулла. Не надо мулла, чиф.
        - Нет, дорогой, пойдём.
        Не смотря на темную кожу, было видно как он побледнел и смотрел на меня глазами полными ужаса. Сбивчиво что-то лепетал, что я совершенно прав, что он больше ни разу на работу по пьянке не прогуляет и ну и т. д.
        - Ну хорошо, если ещё раз повториться, мы сюда точно придем и родителей твоих сюда пригласим и старейшин. Понял меня.
        Он торопливо кивнул головой.
        После этого человека как будто подменили. Он стал общителен и приветлив и никаких прогулов по пьянке.
        НУ И ЧТО, ЧТО ТЕБЯ ЭТОМУ НЕ УЧИЛИ
        Как-то меня вызывает главный инженер. Прихожу, у него в кабинете сидят эфиопские военные. Поздоровались.
        - Вот наши военные просят помочь. Разобраться с противопожарным режимом, средствами тушения и вообще.
        Надо так надо. С режимом и огнетушителями разобрались быстро, были небольшие проблемы с хранилищами боеприпасов и обеспечения в них пожарной безопасности. Ох хорошо, что я с собой из 100 кг разрешённого багажа 60 кг литературы привёз, там и на этот случай несколько строк нашёл. Так меня стали припахивать по военным делам.
        Около каждой части были свалки списанной техники. Чего там только не было и итальянские и английские танки и БТРы, наши Т-34 и Катюши. Но я пришёл в недоумение, когда увидел наши новенькие БТРы.
        - Почему они-то на свалке?
        - А, забыли воду залить, вот движки и полетели. Оружие, приборы сняли и сюда. Склад запчастей.
        Это наша «гуманитарная» помощь. Что легко достаётся, то и не ценится. Иногда в Ассабе можно было наблюдать такую картину. Трактора тянут на прицепе небольшую платформу на колёсах, на платформе военные грузы, из-за тряски ящики соскакивают с платформы и разбиваются. Вся дорога завалена бомбами, снарядами, ящиками с патронами, автоматы, ну короче полный набор. Это в порту разгружают корабль с военными грузами. Народ перешагивает через все эти нагромождения и идёт дальше. Если наклонишься, то стрельба без предупреждения, выжить шансов нет. Война на дворе.
        Не раз приходилось собирать консилиум из советских специалистов для решения проблем такого характера. Приплыл наш корабль типа Ро-ро, ну это там где машины своим ходом загружаются и разгружаются. И какой-нибудь БТР не заводится, позор на весь мир. Ну мы налетим всем колхозом, смотришь и завёлся БТР.
        Вообще наша техника работала хорошо, но лучше всех работали КРАЗы. Безотказная лошадка войны. На сравнительных испытаниях автотехники в различных условиях они заняли первое место, обогнав и Вольво и Мерсы и прочих.
        У нас на заводе был трубоукладчик, который работал с 60-х годов и ничего. Но вот привезли новый Челябинский трактор Т-100 и он не хотел работать. Мы мудрили-мудрили и ничего. Но тут узнаём, что на строительстве плотины и электростанции на Мелковакане есть специалист из Челябинска. Мы его сюда вызвали. Он долго смотрел трактор и потом снял коробку скоростей, а на ней зубилом было выбито «Брак». Позор на весь мир, мы его втихаря погрузили на пароход, чтобы вернуть, но капитан получил команду и сбросил его в море. Но нам стало ещё веселее, когда мы узнали почему здесь оказался специалист из Челябинска. Оказалось, что наши головотяпы прислали в Эфиопию трактора Арктического исполнения с двойными стёклами и дополнительными печками, чтобы тракторист не простудился при 40 градусах жары. Но самое страшное была зимняя смазка, которая в условиях Африки превратилась в асфальт, вот с ней и боролся этот представитель.
        Очень смеялись кубинцы, когда узнали об этой истории и рассказали, что их головотяпы купили в Союзе снегоуборочные машины, об этом узнал Фидель и написал Брежневу. «Я расцениваю это как экономическую диверсию. Не знаю, что вы будете делать со своими участниками сделки, а я своих посадил и выпущу, когда на Кубе снег выпадет».
        ОБЕСПЕЧЕНИЕ ЕДИНОНАЧАЛИЯ НА ПОЖАРЕ
        В Эфиопии каждый начальник себя считает гением, который лучше всех знает что нужно делать в любой ситуации.
        Однажды на АВТ произошла небольшая авария, но пакостная, могла привести к большой беде. Выехали, я расставил машины по безопасным зонам. Сам побежал на установку, смотрю, а машина переехала и стала в самой опасной зоне, в случае взрыва потерял бы и машину и людей. Я её опять на место, водитель говорит, что подошёл начальник другой службы и поставил её сюда. Я ему объяснил, что начальник для него здесь только один - я. В это время подошёл тот начальник и с гордым видом и тоном не терпящим возражения начал что-то командовать. Я его развернул, взял за шиворот и за штаны сзади и вывел с места пожара. Смотрю опять бежит аж весь красный. Пришлось ему объяснить более быстро и доходчиво, ну ударными методами. Когда я направился к другому «командиру» он просто сбежал.
        Аварию мы ликвидировали, а на следующий день меня вызвали к главному инженеру и стали ругать. Я им сказал, что вмешательство в мои действия на пожаре могло привести к непредсказуемым последствиям и полной остановке завода. Я не хочу чтобы у проходной появлялись ещё обелиски и пополнился список расстрелянных руководителей завода. За грубые методы извините, не было времени на реверансы и долгие объяснения.
        После этого на моё единоначалие никто не покушался.
        ОТЪЕЗД НА РОДИНУ
        Я ехал в Ассаб на полгода, но у меня на всех местах по три, вот и в Эфиопии пробыл тот же срок. Всё было отрегулировано. Ко мне весь завод жаловаться друг на друга бегал. Занятия вошли в привычку. Если чего я предлагал на совещании, то это принималось, чаще всего, без возражений. Эфиопам нравилась моя работа и меня вызвал президент компании и предложил мне заключить со мной персонально контракт. Так контракт заключался с СССР, а государство уже нанимало меня. Эфиопия нашей стране платила 5000 долларов, а мне платили 500. Но я знал, что эти деньги идут на общее дело и не возражал.
        Заключить контракт персонально со специалистом в те времена было невозможно. Мне было сказано - не смей соглашаться.
        Главный инженер перестал со мной здороваться, пришлось его одёрнуть. Он мне сказал, что мне придётся ехать на рейсовом эфиопском автобусе, другого транспорта нет, а завтра будет торжественный банкет в мою честь, по случаю окончания моего контракта. На что я ему сказал, что мне банкета не надо, лучше он мне пусть билет на самолет купит, а не отправляет в автобусе с клопами и блохами, а оставшиеся деньги на социальные нужды пустит. Если хочет меня поблагодарить, то пусть соберёт сотрудников завода и при всех даст оценку моей работе. Он был в полном недоумении. На всякий случай мне ещё раз объяснил, что банкет за счёт компании и мне это ничего стоить не будет. Так я им сорвал халявную пьянку.
        Тогда он собрал расширенное техническое совещание, начиная с мастеров, и выступил с проницательной речью, даже расплакался. Наградил меня золотой цепочкой с кулоном в виде стилизованной ректификационной колоны. Эфиопы ко мне потом подошли, тоже поблагодарили и сказали, что добрых слов о русских господин Телахун никогда не говорил, сегодня первый раз.
        Александр Никитович Лепехин
        Авторы и спонсоры
        ЮРИЩЕВ МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Кандидат физико-математических наук. Родился в 1950 году в Туле. Из семьи раскулаченных в деревне Криволучье. В Горьком окончил среднюю школу, затем физический факультет Горьковского государственного университета им. Н.И. Лобачевского. По окончании университета два года служил в Армии в Псковской области. После демобилизации сначала работал в промышленном НИИ в Горьком, а в 1976 году перешел на работу в Научно -исследовательский радиофизический институт (НИРФИ). Более четверти века жил и работал на полигоне НИРФИ в Васильсурске. Там подготовил диссертацию и в 1998 году защитил ее в Институте теоретической физики им. Л.Д. Ландау Российской академии наук. С 2003 года живет и работает в наукограде Черноголовка Московской области. Старший научный сотрудник Института проблем химической физики Российской академии наук (ИПХФ РАН). Увлекается историей и краеведением.
        Написал статью «Деревня Криволучье», опубликованную на сайте dedilov.ru. Деревня Криволучье - это его малая Родина. Здесь в 1915 году родился его отец - Александр Петрович Юрищев. В Криволучье и по сей день стоит бывший дом его деда, конфискованный в 1931 году во время коллективизации. В Дедилове на Аллее Памяти установлены портреты его дяди Михаила Петровича Юрищева (1910 -1942) и отца, участников Великой Отечественной войны».
        В настоящее время работает над историей Поволжья, княжеского рода Воротынских, графского рода Головиных.
        ЛЕПЁХИН АЛЕКСАНДР НИКИТОВИЧ. Из Дедиловских казаков (c XVI века), родился 10 февраля 1954 г. в г. Туле. По окончании школы № 4, учился в Ленинградском Пожарно-техническом училище МВД СССР. По окончании училища служил в Пожарной охране г. Москвы сначала ком. взвода (начальник караула), затем в охране Телецентра Останкино, в УПО г. Москвы, отдел ГПН отделение Пропаганды. В 1983 г. окончил Юридический институт. С 1983 по 1986 г. оказывал интернациональную помощь Эфиопии. С 1986 по 1992 г. работал в ВНИИПО МВД СССР научным сотрудником. Участвовал в оперативно-следственных группах МВД СССР в горячих точках. С 1992 г. на пенсии. Организовал Транспортно-экспедиторскую фирму и руководил ею. Ныне занимается пожарной безопасностью объектов в Москве. Член Совета Тульского землячества в Москве. С 1989 г. член Союза Казаков России. С 1997 г. занимается военно-патриотической работой с молодежью г. Москвы и других регионов. Написал и издал 10 книг по истории села Дедилова, города Тулы и Тульского края. Проводит исследования по истории древних славян и протославян.
        Мне во всем помогает мой сын Юрий Александрович Лепехин.
        ЛЕПЕХИН ВЛАДИМИР НИКИТОВИЧ. Родился 13 ноября 1965 г. в Туле, окончил школу № 4. Затем Московский Физико-технический институт, Военно-воздушную инженерную Краснознаменную академии (ВВИА) имени Н.Е. Жуковского. Кроме этого имеет высшее юридическое и экономическое образование. Работает в бизнесе. Служил в железнодороржных войсках. Сегодня работает в бизнесе. Растит 5 детей.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к