Шурка — Зубная Щетка Полиен Николаевич Яковлев
        Рассказ о том, как зубная щетка перевоспитала неряху Шурку.
        Полиен Николаевич Яковлев
        Шурка — Зубная Щетка
        
        „Пионер охраняет здоровье свое и других, он вынослив и бодр. Встает рано утром, тщательно умывается, делает гимнастику“.
        (1-й обычай пионеров).
        Шурка — „Зубная Щетка“.
        На дворе стоял светлый май.
        Утренние солнечные лучи скользнули по подоконнику и заиграли яркими зайчиками на стене комнаты, в которой спали два брата — Петя и Шура Пастуховы. Сладко спалось ребятам.
        Но вот на колокольне пробило семь часов.
        Петя открыл глаза, потянулся, и вдруг, как ужаленный, быстро вскочил с кровати. Еще с вечера, ложась спать, он дал себе слово: проснувшись, ни одной минуты не оставаться в постели.
        - И вовсе нетрудно вставать сразу, — решил он.
        Быстро распахнув окно, выглянул Петя во двор, где уже важно похаживал его любимый пес Шарик.
        Увидев своего хозяина, Шарик завилял хвостом.
        - Эй, Шарик, доброе утро!
        Шарик подошел ближе и радостно залаял:
        - Гав! Гав!
        - Сейчас, сейчас, Шарик!
        Захватив одеяло, Петя выскочил чрез окно во двор.
        - Ну, Шарик, за работу!
        Развесив одеяло на веревке, Петя стал выбивать из него пыль и подпевать:
        Помни правило одно:
        Утром не валяйся,
        Раствори скорей окно,
        Живо умывайся!
        Выбив одеяло и проделав то же самое со своей одеждой, Петя вернулся в комнату и подошел к постели брата.
        - Шура, вставай!
        Шурка что-то промычал, натянул на голову одеяло и снова захрапел.
        Петя стал его трясти.
        - Шурка, слышишь, довольно дрыхнуть. Вставай! Вредно спать долго…
        Шурка не отзывался.
        - Ну, подожди… — сказал Петя, и стащил с брата одеяло.
        Шурка рассердился:
        - Чего пристал? Я спать хочу. Отстань!
        - Да, ведь, ты-ж проснулся? Ну, что за охота валяться? Вредно.
        - Убирайся к чорту! Отдай одеяло.
        - Эх ты, сонная курица!
        - Вот, чорт, пристал. Давай одеяло, а то тумаков надаю.
        - Да уж восьмой час…
        Шурка вскочил, выхватил у брата одеяло и, выругавшись, снова завалился в постель.
        - Да ты хоть с головой не укрывайся. Вредно так дышать. Ну, какой ты после этого пионер?
        - А вот, как дам тебе сейчас, так будешь знать, как приставать. Вот прилип, сатана!
        - Ну, дело твое. На себя потом и пеняй.
        Взяв полотенце, мыло, зубной порошок и щетку, Петя отправился к водопроводному крану; сбрасывая с себя рубаху, он снова запел:
        Чтоб здоровье сохранить,
        Тоже надо сметку;
        Постарайся-ж не забыть
        Про зубную щетку.
        Тщательно почистив зубы, Петя принялся за гимнастику. Проделав положенные на утро упражнения, он умылся, обильно намыливая себе и руки, и лицо, и свою стриженую голову и, наконец, обтерев себя по пояс мокрым полотенцем, отправился в комнату.
        - Шурка, да ты встанешь или нет?
        - Мм-ы… Не лезь…
        - Валяется, как старый хрыч, — рассердился Петя: — размазня дохлая!
        Вошла мать.
        - Ты, Петя, уже встал?
        - Я-то встал, а вот Шурка, смотри, до сих пор валяется.
        - Чего-ж ты его не разбудишь?
        - Попробуйте, разбудите-ка его, идола.
        - Шура, вставай, мальчик: пора, самовар уже на столе.
        - Мм… Отстаньте… Еще рано…
        - Какое там рано! Все уже давно встали.
        - А? Чего? Я спать хочу.
        - Вставай, уже скоро восемь. Да, вставай-же, а то водой холодной оболью.
        - Сейчас… Я еще минутку…
        - Нет уж, голубчик, вставай, вставай сию же минуту.
        Шурка высунул из-под одеяла голову и, чуть приоткрыв глаза, протирал их кулаком.
        - Вечно этот Петька спать не дает…
        - Да ведь в школу опоздаешь…
        - А я сегодня не пойду.
        - Это еще почему? — удивилась мать.
        - Так… Не хочу… Голова болит…
        - Оттого и голова болит, что дрыхнешь много, — сказал Петя.
        - А тебе, Петька, ей-ей скулы на бок сверну. Чего ты ко мне привязался? Надоел ты мне со своими гимнастиками, да обтираниями, да зубными щетками.
        - Эх ты, а еще пионер! По шапке тебя из отряда, вот что!
        И Петька весело запел:
        Кто в кровати утром зря
        Полежит немножко,
        Тот, поверьте мне, друзья.
        Станет дохлой кошкой.
        - Это, Шурка, наверно про тебя такую песню сложили. Как ты думаешь?
        Шурка спустил с кровати ноги и стал скрести пятерней в голове.
        - Фу, Шурка, смотреть на тебя даже противно, — сказала мать, — чешешься, как поросенок…
        - Точь в точь, как в песне, — подхватил Петька, и снова запел:
        Коль привычек к чистоте
        Нету у ребенка,
        Так похож, поверьте мне,
        Он на поросенка…
        Шурка поднял с пола ботинок и замахнулся на Петьку.
        - Хочешь ботинком запущу?
        - И в кого ты, Шурка, такой дурной? — сказала мать, — ты старше Петьки, ты бы ему пример должен во всем подавать, а на тебя и смотреть стыдно. Ну, глянь на себя в зеркало. На кого ты похож? Сидишь немытый, нечесаный и ботинок в руке крутишь. Точно дикарь какой. Зубы никогда не чистишь. Изо рта у тебя бог знает чем несет. Сходи сегодня к парикмахеру, остриги голову под машинку, а то у тебя, небось, уже и насекомые разные завелись.
        - Ну, да, завелись… Откуда вы взяли? Ничего не завелись. Голова, как голова.
        - А кто вчера на подушке вшу поймал? — спросил Петька.
        - Фу, срам какой! — вскликнула мать. — Чтоб ты мне сегодня же обкарнал свои патлы! Ходишь, как дьякон. Сейчас-же вставай: Пока вода в самоваре горячая, я тебе голову, дураку, вымою.
        II.
        За чаем Петя уплетал за обе щеки. Лицо у него было румяное, свежее. В каждом движении мускулов чувствовалась сила и бодрость, а Шура поковырял, поковырял кусочек хлеба и сделал кислую рожу:
        - Не хочу ничего есть. Голова болит.
        После обеда, возвратясь из школы, Петя сказал брату:
        - Эх, ты, соня! Проспал ты, Шурка, сегодняшние уроки, а у нас в классе было так весело. Сегодня нас на завод водили, показывали нам всякие машины.
        - Ну, и пусть себе, — ответил Шурка, делая равнодушное лицо. На самом же деле он очень завидовал брату.
        - После обеда к нам Володька придет. Пойдешь с нами гулять?
        - Пойду, — ответил Шурка.
        Когда пришел Володя, мальчики стали совещаться, куда им пойти.
        - Пойдемте в степь, к реке, — предложил Петя.
        - К реке, к реке! — подхватил эту мысль Володя: — а потом на лодке на другой берег переправимся, в лес пойдем.
        - Фу, в какую даль тащиться, — протянул лениво Шура, — была охота по жаре таскаться.
        - Да ты, Шурка, прямо как старая баба, — возмутились мальчики: — гимнастикой не занимаешься, дрыхнешь по двенадцати часов в сутки, того не ешь, того не любишь. Что ты за человек? Кисель ты, размазня. А еще пионер!
        И Петя с Володей запели:
        Борщ не ем, а только суп
        Из куриных почек,
        Оттого я вял и глуп —
        Маменькин сыночек.
        Лишний шаг пройти боюсь,
        А труда тем боле,
        И от ветра я валюсь,
        Как былинка в поле.
        - Ну, итти, так идем, — сказал Петька, — а не хочешь с нами в степь, так сиди дома.
        - Да уж пойду, — согласился Шурка.
        Мальчики стали снаряжаться в дорогу. Взяв самое необходимое, тронулись в путь.
        На окраине города решили сделать короткий привал. Только было расположились, как вдруг, откуда ни возьмись, здоровенный пес, и прямо на ребят. Не долго думая, Петька с Володькой на забор, а забор высокий, не сразу на него вскочишь. Однако, ребята напрягли мускулы, прыгнули и, уцепившись за верхнюю доску, живо вскарабкались наверх. Но не успели они притти в себя, как раздался неистовый крик. Шурка, вися на заборе, отчаянно болтал ногами, за которые хватал его злой пес. Шурка орал, что есть духу.
        Увидя брата в таком плачевном положении. Петька сел на забор верхом, обхватил его крепко ногами и, взяв Шурку за плечи, стал тянуть вверх. На подмогу подоспел Володька и кое-как, общими усилиями. Шурка был спасен.
        - Чорт бы вас взял с вашей прогулкой, — ныл Шурка, жалуясь.
        - Весь сапог мне собака прогрызла. Спасибо, хоть ноги целы.
        - А ты не будь тряпкой. Хорош пионер — на забор вскочить не умеет. Рохля!
        - Пойду домой, — решил Шурка.
        - Ну, и иди.
        Однако, боязнь снова повстречаться со страшным псом заставила Шурку не расставаться с ребятами.
        - Ладно уж, пойду с вами, — сказал он.
        Выйдя в степь, мальчики зашагали по дороге. Петька с Володькой шли ровным, бодрым шагом и старались дышать глубоко, а Шурка то и дело присаживался отдыхать.
        - Оттого ты и устаешь, Шурка, что часто садишься отдыхать. Разве так в походе себя держат?
        - Да уж довольно, пойдем домой. Чего там не видали у реки?
        - Лучше бы ты не ходил с нами, — возмутились мальчики, — только и знаешь, что ноешь. И себе удовольствие отравляешь, и нам.
        - Ну, ладно, идите, я вас догоню.
        - Хорошо, мы тебя будем ждать у реки.
        Петя с Володей пошли дальше, а Шурка снова присел у дороги. Пройдя шагов тридцать, Петя обернулся и увидел, что Шурка чиркнул спичкой.
        - Зря только спички тратит, — сказал он товарищу.
        - Кто?
        - Да Шурка…
        Володя тоже обернулся:
        - Да ты смотри, что он делает?
        - Что?
        - Курит.
        - Да ну? Вот это так пионер! Сколько раз я этому дураку говорил, чтоб бросил куренье. Придется матери сказать.
        - А знаешь что, — сказал Володя, — песня, которую мы поем, как будто нарочно про Шурку сложена:
        Не бери плохой пример
        Самоодуренья, —
        Вред ужасный, пионер,
        Помни от куренья.
        Придя к реке, мальчики присели отдохнуть.
        - Ну, отдыхать, так по пионерски, — сказал Володька, опускаясь на землю и кладя ноги на большой находящийся тут же камень. Точно так же поступил и Петька. Посидев так некоторое время, ребята решили купаться.
        - А где же наш Шурка застрял? — спросил, стаскивая с себя одежду, Петя.
        - А вон он идет…
        - Эй, Шурка, иди скорей, купаться будем.
        - Не хочу. Очень нужно купаться.
        Пока два мальчика купались, плавали и ныряли в реке, Шурка лениво развалился в тени под деревом и снова принялся за куренье.
        - Шурка, да иди же купаться… Неужели не хочешь?
        Шурка, наконец, согласился. Раздевшись, он подошел к воде и попробовал ногой температуру.
        - Фу, холодная! Не хочу!
        - Да ты сразу ныряй. Нежный какой! Вода вовсе не холодная. Это тебе так кажется.
        Шурка полез в воду. Забравшись в нее по колени, он в нерешительности остановился.
        - Эх, ты, воды боишься, — презрительно сказал Володька, и обдал его целым фонтаном брызг. Шурка взвизгнул и выскочил на берег. Ребята расхохотались.
        - Давай его силком в воду втащим, — предложил Петька.
        Ребята пустились в погоню за Шуркой. Как тот не брыкался, однако они его втащили в воду и повалили.
        - Плыви, сатана!
        Шурка поплыл, как топор. Заболтал руками и ногами и пустил целую кучу пузырей. Пока он барахтался, отфыркивался и отплевывался, Володька выбежал на берег, вытащил у него из куртки папиросы и спрятал их в траве под камнем.
        - Ну, довольно, ребята, пора вылезать из воды, — предложил Володя. Петька вылез и они стали бегать по берегу, чтобы высохнуть.
        Тем временем Шурка вошел во вкус купанья и сидел в воде, как бегемот.
        - Смотри, какой блаженный, — указал на него Петька, — прямо дед водяной.
        - Да ты, Шурка, вылезай, нельзя так долго в воде сидеть, — крикнул ему Володька.
        - Сколько хочу, столько и сижу, — ответил тот.
        - Ну, что с таким ослом делать? Да ведь пойми — вредно!
        - Ерунда.
        - Оттого ты и дохлый такой, что никаких правил пионерских не соблюдаешь. Вылезай, солнце уже к закату клонит. Простудишься.
        - Ерунда, — заладил свое Шурка.
        Наконец он вылез. Посинев и дрожа от холода, стал одеваться.
        - Да ты высохни сначала.
        - Где-ж я высохну, когда уж солнце садится?
        - А чего-ж ты не вылезал, когда тебя звали?
        - А уж очень вода теплая. А на воздухе холодно. Я у костра обсохну.
        Развели ребята костер. Шурка сел у костра. От его одежды поднялся целый клуб пара.
        - Ох, и дурной ты, Шурка. Все ты делаешь не по-человечески. Смотри, на кого ты похож? Весь дрожишь.
        Шурка не попадал зуб на зуб. Кое-как обсохнув и согревшись, полез он в карман за папиросами.
        - Где мои папиросы?
        Володька и глазом не моргнул, как будто его это не касается.
        - Ребята, кто мои папиросы стащил?
        - Да ты их, наверное, потерял.
        Достали хлеб, поделили поровну.
        Шурка живо отправил свою порцию в желудок.
        - Видишь, брат, — сказал Володя, — без курева-то и аппетит у тебя лучше. На чорта ты куришь? Разве пионеры курят?
        - А тебе что?
        - Да мне ничего, а раз ты — пионер, так нечего курить.
        - Мое дело.
        - Твое-то твое, а у пионеров свои законы есть. Я, брат, в отряде скажу, что ты куришь, вот тебя из пионеров и прогонят.
        - Ну, и пускай. Очень мне нужно.
        - Однако, мы засиделись, домой пора, ребята, — сказал Петька.
        Собрав пожитки и раскидав костер, мальчики отправились домой.
        III.
        Ночью Шурка проснулся от зубной боли.
        - Петька, позови маму, зубы болят.
        Петька позвал мать.
        - Не чистишь никогда зубы, оттого они у тебя и болят, — сказала мать: — покажи который зуб болит.
        Шурка раскрыл рот и показал больной зуб.
        - Я тебе компрес согревающий сделаю, — сказала мать. — А больше, что же я могу сделать? Подождешь до утра, утром к зубному врачу сведу.
        Всю ночь Шурка охал и стонал. Утром глянул в зеркало и увидел распухшую щеку.
        - Э, да это у тебя флюс, — сказала мать, — пока не прорвется нарыв, зуб рвать нельзя.
        Два дня мучился Шурка с флюсом. И стонал, и плакал, и под подушку головой забирался. Глаза ввалились, покраснели и распухли от слез.
        - Какой ты красавец, Шурка, — говорил покачивая головой Петя: — А все от твоей же глупости. Скажи еще спасибо, что дело только флюсом обошлось.
        - Убирайся к чорту! Все зубы повырываю, а чистить на зло не буду.
        Когда нарыв на десне прорвался, мать повела Шурку к зубному врачу.
        - Да, у него четыре зуба никуда не годятся, — сказал доктор: — самое лучшее их вырвать.
        Целую неделю ходил Шурка к врачу.
        Когда его усадили в кресло и потянули за больной зуб щипцами, — он так, несчастный, орал, так ему было больно, что даже ногами дрыгал.
        - Разве можно так зубы запускать? — сказал доктор: — почистить лень, а теперь приходится такие мученья переносить.
        Из-за зубов Шурка не ходил в школу больше недели. Ко всему у него еще кашель открылся.
        - Вот видишь, Шура, — говорила мать, — смотри какой Петя здоровый, веселый, сильный, как ему легко всякие науки даются, а ты по лени и по глупости распустил себя, и на кого ты стал похож? В ученьи отстал, только и знаешь, что на разные немочи жалуешься, как старик. А потом я у тебя и куртке папиросы нашла. Неужели ты куришь?
        Шурка смутился.
        - Это не мои папиросы… это… это… это я их на улице нашел.
        - Врешь. А почему простыня у тебя прожжена?
        - Не знаю…
        VI.
        Потеряв всякую надежду исправить Шурку, Володя сообщил о нем в отряд.
        - Ты не думай, что я на тебя кляузничаю, — сказал он, — как мне ни жаль тебя, но я был принужден сообщить о тебе вожатому.
        - Ябеда! я тебе морду набью!
        - Не ябеда, а должен я про тебя сказать. Может быть, это тебя исправит…
        Обсудив поведение Шурки, пионеры удалили его из отряда, дав срок на исправление.
        Отстав от товарищей, Шурка остался в классе на второй год.
        В то время, как пионеры, следуя всем своим законам и обычаям, быстро развивались и умственно, и физически, Шурка сидел целые дни дома, ничего не читал, ничего не делал, и только и знал, что курил.
        Мать прямо не знала, что с ним делать.
        Пришли летние каникулы. Пионеры готовились всем отрядом в экскурсию на море, где предполагали прожить все лето в лагере.
        - Эх, Шурка, Шурка, — покачивал головой Петька, — сам ты себя наказываешь.
        Шурка ходил из угла в угол, насупившись:
        - Плевал я на вашу экскурсию.
        Однако, он это только говорил. Где-то в глубине точил его червячек. И неприятно ему было, и стыдно, а главное досадно на самого себя.
        - А, ведь, как бы хорошо сейчас с ребятами на море… Эх!
        Чрез несколько дней пионеры уехали. Шурка остался один и ходил мрачнее тучи.
        Раз он зашел в комнату матери. Мать сидела у окна и плакала.
        - Ты о чем, мама?
        Мать ничего не ответила. Понял Шурка, что он, и только он, является причиной ее огорчения.
        Не по себе Шурке. Скучно как-то, нудно. Не знает Шурка, за что взяться.
        Вышел во двор, стал дразнить Шарика, но и тот убежал.
        Пошел опять Шурка в комнаты, сел за стол и стал рисовать. Нарисовал море, лодку с парусом, а в лодке пионеров.
        И еще тоскливее стало. Еще-бы! Петька с Володькой, небось, сейчас по морю на лодке катаются, весело им, интересно, а он, Шурка, дома остался и уже не пионер…
        Скучно…
        - Мыльные пузыри пускать, что ли?
        Лениво поднявшись, Шурка пошел к умывальнику.
        На умывальнике лежала чья-то новенькая зубная щетка.
        - Какая красивая щеточка, — подумал Шурка и взял ее в руки. Повертев щетку в руках, он вдруг решил почистить себе зубы.
        Вошла в сени мать.
        - Ты что делаешь, Шурка?
        Шурка не мог сразу ответить, потому, что у него рот был полон зубного порошку.
        - Мм… — промычал он, показывая матери щетку.
        - Да ты что? Моей щеткой свои грязные зубы чистишь?
        - Мм…
        - Покорно благодарю. Можешь теперь эту щетку себе оставить.
        Выполоскав рот, Шурка спросил:
        — Мне?
        - Да уж бери себе. Только не верю я, что ты каждый день будешь зубы чистить.
        - А вот буду.
        - Посмотрим.
        Вычистив зубы, пошел Шурка в комнаты.
        - А, ведь, как хорошо теперь во рту, — подумал он, — не то, что после папирос. Чем бы, однако, еще заняться?
        Попробовал Шурка вырезать из картона конницу, да как-то ничего не клеилось.
        Задумался мальчик… Скучно… Брат с Володькой там, на море, другие ребята также с ними. Вот, небось, где весело!
        - Закурить, что ли, со скуки?
        Подойдя к окну, он достал из кармана пачку папирос, долго смотрел на нее, вертя в руках, вздохнул, и вдруг со всего размаху запустил ею в Шарика.
        - Чорт с ними, с папиросами, не буду курить!
        Даже как-то вдруг легче на душе стало.
        Пошел Шурка снова к матери.
        - Мама, я учиться хочу. Дай мне на лето учителя, я целые дни заниматься буду и брата догоню.
        Мать обняла Шурку, поцеловала и спросила:
        - А не лжешь ты, Шурка?
        - Да я уже и папиросы Шарику выбросил.
        - Какому Шарику?
        - Да собаке нашей.
        Пригласила мать Шурке учителя и уселся Шурка за учебу.
        Первые дни дело шло плохо. Отучился Шурка сидеть за книгой. Задумается и по привычке в карман за папиросами лезет.
        Дней пять Шурка не курил, выдерживал характер. На шестой не выдержал, утащил у отца папиросу, заперся в комнате и закурил.
        Покурив немного, почувствовал, что голова закружилась и во рту вдруг стало так скверно да противно…
        - Фу, какая гадость!
        Бросив папиросу, Шурка побежал снова чистить зубы.
        - Нет, теперь больше курить не стану, — решил он и запел:
        Чтоб здоровье сохранить,
        Тоже надо сметку.
        Постарайся-ж не забыть
        Про зубную щетку.
        В довершение ко всему Шурка принялся за гимнастику и обтирание.
        Чрез два с половиною месяца его нельзя было узнать. Он порозовел, поздоровел и совершенно перестал жаловаться на головные боли.
        Вышел он как-то на улицу. Окружили его ребята и стали дразнить.
        - А, немощь несчастная, здравствуй!
        - Был, да весь сплыл, — сказал Шурка.
        - Как это «сплыл»?
        - А вот подойди, я тебе покажу.
        Дразнивший его мальчик, от которого Шурка неоднократно получал тумаки, подошел ближе.
        - В чем дело?
        - А в том, что не лезь ко мне, а то плохо будет…
        - Это от тебя-то, от холеры?
        - А вот тогда увидишь.
        Мальчик хотел было ударить Шурку, но тот в два приема положил его на лопатки.
        Окружающие ребята разинули рты.
        - Вот это так, Шурка! Эй, откуда же это у тебя сила взялась?
        - От зубной щетки.
        - Как?
        - От зубной щетки, — повторил улыбаясь Шурка.
        Ребята ничего не понимали.
        - А ну, покажи мускулы?
        Шурка засучил рукав и показал.
        - Неужто от зубной щетки?
        - А то от чего же? Конечно, от щетки.
        - А не врешь?
        Шурка прищурил лукаво один глаз, посмотрел на ребят и сказал:
        - Дураки! Щетка щеткой, а гимнастику тоже делать надо.
        К концу лета возвратились из лагеря пионеры.
        Петька и Володька не узнали Шурку.
        - Шурка, да ты прямо богатырь. Прямо чудо!
        - А я вас и в науках догнал.
        Шурка рассказал товарищам, как он все лето занимался.
        - Да, что это с тобой стало?
        Шурка ничего не ответил. Молча достал из кармана зубную щетку и показал ребятам.
        - Видели? Это она, — щетка, все сделала!
        Узнав обо всех переменах, произошедших в Шурке, Володька доложил в отряд. Проверив все обстоятельства и удостоверившись, что Шурка выдержал испытание, — пионеры снова зачислили его в свою семью. Только с тех пор за Шуркой осталось прозвище «Зубная щетка».
        - Ну, что-ж, — говорил Шурка, — зубная, так зубная. Я даже горжусь.
        И Шурка запел:
        В пионерскую семью
        Вновь вошел родную.
        И за то благодарю
        Щеточку зубную!