Тайна пустующей дачи Йенс К. Хольм
        Стоит юному детективу Киму и его друзьям отправиться на каникулы в рыбацкий поселок, приютившийся на острове, — как их уже поджидают необыкновенные приключения…
        Хольм К. Йенс
        Тайна пустующей дачи
        1
        Воскресное апрельское утро было тихим и спокойным. Часы на местном пирсе только что пробили шесть. Я сидел на камне у мола в полном одиночестве, довольный собой и целым миром.
        Родители Эрика предоставили в наше полное распоряжение свою дачу на конец этой недели. И вот мы — Эрик, Очкарик и я — начиная с пятницы жили совершенно одни.
        Сегодня я проснулся на рассвете и, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить друзей, вышел на улицу. Сидя у моря, я болтал ногами, ожидая, когда солнце пробьется сквозь утренний туман. Всю ночь шел сильный дождь, который теперь перестал, и погода, кажется, начала налаживаться.
        Рядом со мной лежал Шнапп, продолжая свой прерванный сон. Он не привык вставать ни свет ни заря.
        По воскресным утрам, да еще в такую рань, в небольшой рыбачьей гавани нашего курортного поселка обычно царила полная тишина. Жители еще крепко спали. Только неподалеку от меня несколько рыбаков готовили свои лодки к выходу в море. Да над гаванью с негромкими криками летали чайки, словно птицы тоже не решались нарушить покой воскресного утра.
        О чем я тогда думал, уже не помню. Прошло довольно много времени, как вдруг я увидел, что к гавани медленно приближается элегантный автомобиль черного цвета. У мола машина остановилась, и из нее вылез водитель. Он направился прямо к молу. А я рассердился. Утро было тихим и располагало к размышлениям, мне хотелось побыть одному, а этот человек, приближавшийся быстрыми энергичными шагами, грозил нарушить мое уединение.
        Сначала я принял его за владельца одной из трех или четырех лодок, стоявших у причала. Большую их часть, вытащенную осенью на берег, еще не спустили на воду. Но мужчина прошел мимо лодок, направляясь прямо к тому месту, где сидел я. Задремавший было Шнапп приподнял голову и навострил уши.
        На вид мужчине было что-то между сорока и пятьюдесятью годами. Он носил роскошную бороду, а глаза прятались за большими солнцезащитными очками, хотя солнце еще не поднялось. Дело, видимо, в том, что у людей со светлыми волосами с рыжеватым оттенком, как у него, глаза, как правило, очень чувствительны к свету.
        Я подумал: куда же он все-таки идет? Незнакомец был не похож на человека, который поспешил на берег моря, чтобы поболтать в воде ногами и посмотреть на чаек, вроде меня. Только когда он остановился рядом, мне стало ясно, что целью его прихода был именно я.
        - Доброе утро, — сказал мужчина. — Я увидел тебя еще издали, Нет ли у тебя желания заработать пятнадцать крон?
        Я притворился, что это предложение меня не особенно интересует. Конечно, мне хотелось получить деньги, но я все еще сердился, что он вот так бесцеремонно нарушил мое уединение. Кроме этого, все зависело от того, что я должен был сделать за эти пятнадцать крон. Может быть, нужно побелить известью стены дома, или вскопать большой участок сада, или же присмотреть за каким-нибудь малышом в течение всего воскресного дня…
        - Каким же образом? — спросил я без особого воодушевления.
        - Ты нужен мне всего на несколько минут, — ответил он. — Дело в том, что я не могу попасть к себе на дачу, так как забыл дома ключи. Я еду из Копенгагена и только сейчас обнаружил их отсутствие. Собственно, заметил-то я это, когда хотел отпереть дверь. Моя жена приедет попозже, а я выехал на рассвете, чтобы навести в доме порядок. Видишь ли, в обед к нам приедут гости. Естественно, я мог бы вызвать слесаря. Но, во-первых, сегодня воскресенье, да еще так рано, и поэтому это не так просто, а во-вторых, у меня уже имеется в этой части некоторый опыт. В прошлый раз мастеру потребовалось полтора часа, чтобы сюда добраться, а потом он потребовал за свою работу тридцать крон, хотя открыл дверь за считанные минуты.
        - В слесарных делах я не очень-то и разбираюсь, — перебил его я.
        - А это и не нужно. По стене-то ты ведь заберешься. Я заметил, что окно второго этажа закрыто неплотно. Видимо, моя жена забыла его запереть на задвижку, когда мы были здесь в последний раз. Сам-то я теперь не так уж ловок, — добавил он с усмешкой и похлопал по своему животу.
        Эта часть его тела действительно имела довольно внушительные размеры. И вообще мужчина был, так сказать, весьма плотным и весил не менее девяноста — девяноста пяти килограмм.
        - Ты можешь залезть наверх без особого труда по водосточной трубе. Вся эта история займет, как я уже говорил, всего несколько минут. Заработаешь пятнадцать крон, и я сэкономлю столько же, и при этом избавлю себя от массы хлопот, нервотрепки и потери времени. Что ты на это скажешь?
        - Хм… я это, пожалуй, смогу сделать. Хорошо, я охотно вам помогу.
        - Ну что же, — дружелюбно произнес он. — Мы оба прилично заработаем на этом.
        Мы пошли по молу. Шнапп поднялся, потянулся, стряхивая сон, и медленно побрел за нами.
        Мужчина обошел вокруг автомобиля и уселся за руль. Дверцу для меня он открыл не сразу, покопавшись на приборной доске. Что он там делал, я не видел, может, положил что-нибудь в отделение для мелких вещей. Но вот дверца открылась, и я уселся рядом с ним на переднее сиденье. В этот момент Шнапп напомнил о себе, громко залаяв и прыгнув мне на колени. Я искоса взглянул на мужчину.
        Тот улыбнулся.
        - Не беспокойся. Возьми собаку с собой. Впрочем, ехать-то нам недолго. Домой же тебе придется возвращаться пешком.
        - А я вообще люблю иногда прогуляться. Так что это не страшно.
        - Думаю, прогулка займет у тебя не более десяти минут, — добавил он и нажал на стартер.
        Когда мы покидали территорию гавани, сквозь утренний туман проглянуло солнце.
        2
        - Как тебя зовут? — спросил незнакомец.
        - Ким.
        - Ты здесь, видимо, живешь?
        - Да, но не постоянно. Обычно я бываю здесь во время школьных каникул и иногда в субботние и воскресные дни.
        - Ага, — промолвил он и почти сразу же задал следующий вопрос: — Ты здесь вместе с родителями?
        - Нет, с двумя друзьями. Родители одного из них предоставили свою дачу в наше распоряжение.
        - Вам ужасно повезло. А где ты живешь в Копенгагене?
        Я назвал свою улицу.
        - Скажи пожалуйста! — воскликнул он. — Один из моих знакомых тоже живет на этой улице. А какой у тебя номер дома?
        - Тридцать восьмой, — ответил я и подумал: чего это он меня так выспрашивает? Хотя, может быть, это лишь дань вежливости. Однако у меня возникло какое-то неясное чувство, что за этим якобы безобидным любопытством что-то кроется.
        Незнакомец мне сразу не понравился. Конечно, я понимаю, сколь ошибочно давать оценку людям, как говорится, с ходу. Ведь я столкнулся с ним всего лишь несколько минут назад. Но, как известно, к одним мы чувствуем расположение буквально сразу же, а к другим испытываем неприязнь. Естественно, позже, когда узнаешь человека ближе, первое впечатление может измениться.
        Мой собеседник был настроен весьма дружелюбно, но меня не покидала уверенность, что это наиграно. Когда он улыбался, улыбался только его рот, точнее говоря, та его часть, которая была видна. Все остальное закрывала большая борода.
        Теперь, по прошествии некоторого времени, я и сам не понимаю, откуда у меня появилось такое предубеждение, поскольку выражения его глаз я не видел: они были закрыты темными очками. У меня почему-то сразу же сложилось впечатление, что на самом деле этот человек хладнокровен и бесцеремонен, когда надо. Это-то и явилось причиной того, что я не стал отказываться от пятнадцати крон, которые он обещал заплатить мне после того, как я заберусь в окно. Ведь за такую незначительную услугу денег обычно не берут. Мужчина был мне определенно не по душе.
        - Сколько сейчас времени? — спросил он.
        Я посмотрел на запястье, но оказалось, что часов-то нет: забыл надеть их, уходя из дома. Тут я заметил часы, вмонтированные в приборный щиток автомашины. На них он мог бы взглянуть и сам, но в этот момент он сидел напряженно и внимательно смотрел на дорогу, как будто новичок, только что получивший водительские права, хотя вначале произвел на меня впечатление опытного водителя.
        - Шесть часов двадцать три минуты, — ответил я и даже удивился, что еще так рано.
        - Спасибо, — буркнул мужчина.
        А я подумал: кто же он по профессии? Автомобиль у него дорогой марки, да и одежда не из дешевых. К тому же эта борода. Скорее всего, он художник, или театральный критик, или же человек, связанный с искусством. Но вполне может быть и предпринимателем. С некоторых пор деловые люди стали охотно носить бороды, полагая, что так они выглядят более внушительно.
        Мужчина свернул на немощеную боковую дорогу, и вскоре мы оказались перед большим, рубленным из бревен домом. Его я ранее не видел, хотя он и находился неподалеку от поселка. Дело в том, что дача эта располагалась в стороне и ее почти полностью скрывали высокие ели. На окнах первого этажа виднелись массивные ставни.
        К дому мы подошли по узкой дорожке, петлявшей между деревьями.
        - Какой прекрасный дом! — заметил я.
        - Да, я им очень доволен, — кивнул незнакомец. — Я его унаследовал от родителей. А теперь посмотри… Видишь вон там наверху окно? Тебе надо попытаться в него забраться. Сумеешь ли ты это сделать?
        Неподалеку от окна проходила водосточная труба, а под ним чуть выступала одна из продольных балок. На нее я мог бы встать, когда поднимусь наверх.
        - Это нетрудно, — сказал я. — Вот только подоконник придется испачкать.
        - Неважно. Главное, чтобы я попал в дом. Когда я начал карабкаться вверх по водосточной трубе, Шнапп разразился неистовым лаем. Подъем длился совсем недолго, вот только труба была очень тонкой и с трудом выдерживала меня. Дотянуться с нее до окна было гораздо трудней, чем я предполагал.
        - Осторожнее, смотри не свались! — предупредил мужчина.
        Да я и сам действовал очень осторожно. Хотя если бы и сорвался — расстояние до земли было не слишком-то велико, и при падении со мной ничего бы не случилось. В какое-то мгновение я действительно чуть было не сорвался, но все же успел дотянуться до подоконника, а затем влез в окно.
        Комната, в которой я оказался, служила, по-видимому, гостиной и была обставлена прекрасной дорогой мебелью — не то, что можно обычно видеть в летних дачах. На полу лежал толстый ковер. Обстановка свидетельствовала о хорошем вкусе хозяев и наличии у них приличных средств.
        Открыв дверь, я оказался на галерее, проходившей вдоль стены большого зала. С нее еще несколько дверей вели в спальни и комнаты для гостей. Я не стал их открывать, а спустился вниз по лестнице.
        В доме было темно, лишь в отдельных местах сквозь плотные ставни пробивались полоски света.
        На первом этаже моим глазам предстал обширный холл, с высокого потолка которого свисала прекрасная старомодная люстра из кованого железа с настоящими стеариновыми свечами. У одной из стен находился большой открытый камин. Пол около него был также устлан коврами. На низком журнальном столике около большой тахты я заметил несколько фотоальбомов.
        У читателя может сложиться впечатление, что мне потребовалось длительное время, чтобы заметить все эти подробности. На деле же я остановился лишь на какое-то мгновение. Обстановка холла произвела на меня большое впечатление. Затем я быстро прошел в прихожую и открыл входную дверь.
        - Большое спасибо! Ты меня действительно здорово выручил. — Мужчина достал портмоне. — Давай-ка посмотрим… Я ведь обещал тебе пятнадцать крон… думаю, однако, что столько у меня нет… но вот, пожалуйста, получи двадцать. Бери, бери, ты заработал их честно!
        Мне стало неловко, и я услышал собственный голос, произнесший, что за такую небольшую услугу мне ничего не надо. Дело усугублялось тем, что мужчина давал мне на пять крон больше обещанного.
        - Не говори чепуху! Ты сэкономил мне не только деньги, но и уйму времени. Так что бери эту мелочь!
        Поскольку я все еще колебался, он сложил купюры вместе и сунул в карман моей куртки.
        - Спасибо! — поблагодарил я.
        - Не стоит благодарности… Ну а теперь мне пора приниматься за дело. Самое время навести порядок, пока не появились жена и гости.
        Я не понимал, что ему, собственно, нужно было делать, так как в доме, насколько я мог заметить, был безупречный порядок. Разве лишь немного протереть пыль после долгого отсутствия.
        Простившись, я направился в обратный путь. Мужчина стоял в дверях и смотрел мне вслед, пока я не отошел от дома на большое расстояние.
        3
        Когда мы со Шнаппом пришли в поселок, булочник как раз открывал свое заведение. Я вошел в лавку и купил целый пакет хлебцев и пирожных. Деньги-то ведь у меня были! С самого утра я успел заработать целых двадцать крон.
        Хлебцы были прямо из печи, и я прижал пакет к груди, ощущая приятную теплоту. Я быстро добрался до нашей дачи и хотел уже было свернуть на дорожку, ведущую к ней, но передумал и пошел дальше. Мне захотелось посмотреть, не встала ли уже Катя.
        Дом, в котором она жила с отцом, еще хранил ночной покой. Шторы в жилой комнате были опущены. Окно в мансарде, где обитала Катя, было немного приоткрыто. Я пошел к дому по мокрой еще траве. Следом за мной плелся Шнапп.
        Набрав пригоршню небольших камешков, я стал бросать их в ее окно. Наконец она проснулась, подбежала к подоконнику и выглянула наружу. Лицо ее было совсем заспанным.
        - Я тебя не разбудил? — спросил я. Вопрос, конечно же, прозвучал довольно глупо. То, что я ее разбудил, было видно, как говорится, невооруженным глазом.
        Она кивнула.
        - А я был в поселке и купил кое-что к завтраку, — продолжал я. — Пойдем к нам, выпьем по чашечке кофе?
        Она снова кивнула и крикнула:
        - Я спущусь через минутку!
        Я стоял в ожидании. Ее минута, как мне показалось, длилась довольно долго, во всяком случае Шнапп успел улечься прямо на мокрую траву и уснул. Но вот Катя появилась.
        - Отец еще спит, — улыбнулась она. — Я написала ему записку, чтобы он знал, где я нахожусь.
        По дороге я рассказал ей о своем утреннем приключении.
        - А ты уверен, что это его дача? — спросила она.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Просто он мог оказаться вором!
        - Ты с ума сошла! — воскликнул я. — Воры ведь не разъезжают в «опель-капитанах».
        - А он мог и его украсть, — продолжала она настаивать на своем.
        - Но он не выглядел как вор, — парировал я.
        - В том-то и дело, что воры очень часто выглядят как порядочные люди.
        - Но не носят бород!
        - А почему бы и нет?
        - Этого я не знаю, но вот не носят, это точно!
        - А ты уверен, что его борода была настоящей? — спросила она, улыбнувшись.
        - Я за нее не дергал, если ты именно это имеешь в виду, — признался я.
        - Ну вот видишь! — с торжеством воскликнула она.
        Конечно, сказано все это было в порядке шутки. Ни Катя, ни я даже не подумали искать здесь что-то необыкновенное.
        Мы проходили мимо лавки. Ее владелец выглянул из окошка. Он был еще в пижаме.
        - Доброе утро! — крикнул он нам.
        Мы остановились и ответили на приветствие.
        - Ты, видимо, приехал сюда на выходные? — спросил лавочник и продолжил: — Увидев вас, я решил просить тебя оказать мне небольшую услугу. Дело в том, что мне надо передвинуть несколько больших ящиков, с которыми я один не справлюсь. Так вот, не мог бы ты заглянуть ко мне до обеда? Вдвоем мы управимся за несколько минут.
        - Конечно, и с большой охотой, — ответил я.
        - Спасибо. Заходи в любое время: я все время дома. Мы пошли дальше. На небе вовсю сияло солнце.
        Вдыхая соленый морской воздух, мы слышали, как далеко в море тарахтел мотор рыбацкой лодки. Жители поселка еще спали. Когда мы пришли на дачу, Эрик с Очкариком уже встали. Увидев мой пакет, они очень обрадовались. На кухне кипела вода для кофе.
        - А мы подумали, что ты покинул дом в дурном настроении, — театрально произнес Эрик. — Я хотел уже оседлать велосипед, чтобы отправиться на розыски.
        - И как раз не так, — возразил я.
        - Да нет же, — настаивал Эрик. — Я даже подкачал шины велосипеда. Не из-за хлебцев, конечно, должен тебе признаться. Хотя мы, собственно, рассчитывали, что ты догадаешься купить что-нибудь к завтраку. Что касается меня, то я могу съесть целого быка.
        Пока мы завтракали, я рассказал друзьям о приключившейся со мной истории.
        - Двадцать крон! — воскликнул Эрик. — А я вот уже долгие годы ломаю голову, кем мне стать по окончании школы. Сколько же твоя работа заняла времени?
        - Минут пять, — ответил я.
        - Пять минут! Это означает, что ты в состоянии управиться за час с двенадцатью домами, что составит часовой заработок в сумме двухсот сорока крон. За шестичасовой же рабочий день сумма возрастет до…
        - Тысячи четырехсот сорока крон, — подсказал Очкарик, умевший считать в уме значительно быстрее Эрика.
        - Точно, это я и хотел сказать, — продолжил Эрик. — Неплохой дневной заработок, как вы считаете? И надо-то только вскарабкаться по нескольким водосточным трубам. За десять лет можно стать состоятельным человеком! Если же говорить серьезно, то это наверняка был вор, проникший в дом с помощью нашего друга. Ким, ты можешь убедиться, что, очистив дом, он тут же смылся.
        - Но тот мужчина не вор, — возразил я.
        - И ты в этом уверен? — Да!
        - Жаль. А я пообещал вчера вечером Эвелин, что мы скоро наткнемся на новый криминальный случай, который обязательно раскроем.
        Эвелин — это девочка, с которой мы познакомились в поезде во время одной из поездок сюда. Она блондинка и весьма недурна собой, так что Эрик влюбился в нее без памяти. Как раз вчера Эвелин навестила нас и была очень рада познакомиться, как говорится, в рабочей обстановке с главными действующими лицами книг детектива Кима. Эрик обещал ей, что она примет участие в нашем очередном расследовании какой-либо криминальной истории, хотя я не думаю, что девочка восприняла это всерьез. А в том, что мужчина не представлял собой ничего необычного, тем более таинственного, я был твердо уверен. Он, вне всякого сомнения, был порядочным человеком и законопослушным гражданином, хотя с первого взгляда и не понравился мне.
        - Нет, уголовщиной тут и не пахнет, — решительно произнес я.
        За завтраком мы просидели довольно долго. Часы показывали уже восемь часов. Эрик встал и включил старый радиоприемник.
        - Музыка будет только в девять, — заметила Катя.
        - Послушаем последние известия, — объяснил Эрик. — Меня интересует погода.
        Прогноз был не слишком радужным. Ожидались понижение температуры воздуха и дожди над Ютландией, островами и Борнхольмом. Эрик, присевший было на стул, встал, чтобы выключить приемник, как вдруг диктор произнес:
        «Сегодня ранним утром произведено разбойное нападение на поезд частной железнодорожной компании «Хельсингёр-Гиллелей». Нападение, не имеющее аналога в криминальной истории Дании, произошло в двадцать минут седьмого на участке железной дороги в нескольких километрах от Хорнбека в месте пересечения ее с автомобильным шоссе. Когда поезд приблизился к неохраняемому переезду, машинист Рихард Йенсен заметил черную легковую автомашину, застрявшую на путях. Ему удалось затормозить состав. Увидев трех мужчин, вышедших из машины и пытавшихся столкнуть ее с переезда, он спрыгнул с локомотива, чтобы помочь им. Однако когда он подбежал к месту происшествия, то его сбили с ног. Он потерял сознание, не успев даже как следует разглядеть этих мужчин.
        В почтовом вагоне, следовавшем в составе, находился тридцатидевятилетний старший почтовый кондуктор Чарлз Сков, открывший дверь своего вагона, чтобы выяснить причину остановки поезда. Заметив бегом приближавшихся к нему трех мужчин в черных масках, которые грабители успели к этому времени надеть на себя, он попытался захлопнуть дверь, но не успел. Грабители вытащили его из вагона, ударив чем-то тяжелым, видимо резиновой дубинкой, по голове.
        Когда машинист поезда Йенсен через несколько минут пришел в себя, машина с грабителями уже исчезла. Вместе с ними из почтового вагона пропали три опломбированных мешка с деньгами. О какой сумме идет речь, пока установить не удалось. Старший почтовый кондуктор Сков очнулся минут через десять, и поезд проследовал до следующей станции, где о случившемся было сообщено полиции. После прибытия в пункт назначения машинист и почтовый кондуктор были доставлены в больницу для оказания им первой медицинской помощи. Травмы оказались не очень серьезными, так что до обеда они, вероятно, уже будут отпущены домой.
        По рассказам потерпевших, все трое грабителей были среднего роста, в возрасте от сорока до пятидесяти лет. В момент ограбления на них были светлые габардиновые плащи, темные перчатки и фуражки с лакированными козырьками. Автомашина — лимузин последней модели, вероятнее всего, американского или германского производства.
        Преступление подобного рода совершено в Дании впервые и, судя по всему, копирует ограбление почтового вагона поезда в Англии, совершенное в 1964 году. О перевозке мешков с деньгами этим поездом могло быть известно лишь немногим сотрудникам почты и железной дороги. Исходя из этого, следует предположить, что преступники имели определенные каналы информации в этих учреждениях. Поскольку машинист Йенсен сообщил о происшедшем в полицию довольно быстро, в северных районах страны уже приняты меры контроля за дорожным движением. Все автомашины, выезжающие оттуда, останавливаются полицией и подвергаются досмотру. Взяты под контроль и все другие пути сообщения, так что можно с большой уверенностью утверждать: находящиеся в трех почтовых мешках деньги не могут быть вывезены незамеченными из контролируемых районов. Полицией уже начато расследование. Следует надеяться, что имеющиеся версии скоро могут привести к раскрытию преступления.
        …В Брюсселе вчера заседал Совет министров Европейского экономического сообщества, который…»
        Эрик выключил радиоприемник и возбужденно посмотрел на нас.
        - Ну так о чем я говорил вчера вечером? Что в ближайшее время что-то должно обязательно произойти. И вот пожалуйста! Ограбление почтового вагона. Можно просто с ума сойти! Разбойное нападение на поезд, принадлежащий к тому же частной компании!..
        - Ты что же думаешь, мы должны заняться расследованием ограбления поезда? — спросила Катя. — Даже если железная дорога и проходит в нашем районе, то произошло-то все это не здесь.
        - А разве ты не слышала, что грабители не смогут миновать полицейские кордоны? Это ведь значит, что они находятся все еще где-то недалеко.
        Говоря это, Эрик отчаянно жестикулировал, чтобы придать вес своим словам.
        - Но это означает лишь, что они не могут выбраться отсюда вместе с мешками денег, — вмешался Очкарик. — Спрятав же их где-то здесь на время, грабители, как говорится, с пустыми руками могут ускользнуть запросто.
        - Да я не об этом, — возразил Эрик. — Я имел в виду, что ограбление почтового вагона поезда произошло всего в нескольких километрах отсюда. Поэтому мы должны принять участие в расследовании этого случая. Но каким образом, я пока не знаю…
        Шнапп, дремавший у камина, вдруг проснулся, вскочил и начал лаять. Никаких видимых причин для этого не было, просто, вероятно, ему что-то приснилось.
        - Не могу себе представить, что мы сможем сделать конкретно, — пробормотал Очкарик.
        - И все же что-то можно, — откликнулся Эрик. — Надо только подумать, и решение обязательно придет.
        - О'кей, — спокойно произнес Очкарик. — Тогда будем думать.
        И мы все начали шевелить мозгами. Думали, думали, но так ничего и не придумали.
        - Вы должны, по крайней мере, согласиться, что сообщение об ограблении звучит интригующе, — прервал молчание Эрик.
        - Так-то оно так, — вздохнул я. — Но что сможем сделать мы?
        Эрик переломил несколько веток через колено и бросил их в тлеющий камин. Хотя на дворе сияло солнце, в летнем домике было довольно холодно. Огонь вспыхнул, ветки затрещали, отсвет пламени отразился на наших задумчивых лицах.
        - Диктор сказал, что автомобиль черного цвета. А машина, в которой ехал ты, тоже была, как мне кажется, черной?
        - Точно! — ответил я.
        - Дружище, а что, если это был один из грабителей?!
        - Не может быть.
        - Почему ты в этом так уверен?
        - Потому что нападение на поезд было совершено в двадцать минут седьмого, а мы как раз в это время ехали к тому дому. На часах в автомашине было двадцать три минуты седьмого.
        - А ты не ошибаешься?
        - Абсолютно точно. Ведь он не мог приехать оттуда сюда за три минуты. Не говоря уже о том, что он сначала заехал в гавань и забрал меня.
        Эрик глубоко вздохнул.
        - Чертовски жаль, — пробормотал он. — Ну хорошо, тогда придется искать что-нибудь другое. Грабителей поймают обязательно, как бы они ни ловчили.
        4
        Как я уже сказал, мы думали, думали, но так ничего и не придумали. Около половины девятого я вспомнил, что обещал лавочнику помочь передвинуть ящики. Эрик и Очкарик сразу же предложили свою помощь, но я заявил, что там и одному-то делать нечего.
        - Могу я взять велосипед твоего отца? — спросил я Эрика.
        - Конечно, он стоит во дворе у стены дома. Перед уходом я надел свои наручные часы.
        - Скоро вернусь! — крикнул я, рассчитывая, что все дело займет не более четверти часа.
        Когда я приехал к лавочнику, он только что закончил завтракать. Об ограблении поезда он тоже услышал по радио. Жена же его заявила, что это просто ужасно.
        Мы прошли в подвал, где находился склад, и занялись ящиками. Минут через десять они стояли уже в нужном месте. Лавочник вытер пот со лба и поблагодарил меня. Я ответил, что это пустяк, и направился к выходу.
        - Подожди минуточку, Ким! — воскликнул хозяин лавки и стал что-то искать на полках в глубине подвала.
        Когда он вновь появился из полутьмы, в руках у него оказались две большие консервные банки с ананасами, бока которых были немного помяты.
        - Посмотри-ка, — сказал он. — Я хочу презентовать их тебе за твою услугу. Продать их я все равно не смогу: они немножко помяты. Но содержимое их в полном порядке.
        Я поблагодарил его, взял банки под мышки, попрощался, и он проводил меня до выхода.
        Так я и поехал домой с банками под мышками. У гавани стояла патрульная полицейская машина. Сначала я удивился этому, но потом вспомнил об ограблении почтового вагона. Полиция, конечно же, не ограничилась установлением контроля на дорогах, нельзя было забывать и о небольших гаванях, наподобие нашей. А вообще на дорогах было еще по-воскресному пустынно.
        Я уже почти доехал до калитки дома Эрика, но вдруг решил проехаться по поселку и заодно взглянуть на тот рубленный из бревен дом. Интересно, что там делается?
        Что меня побудило к этому, не помню. Возможно, де-то в моем подсознании отложились слова Эрика и Кати, что я помог вору забраться в дом. Хотя сам я в это не верил, но все же повернул на дорогу, ведущую к ой богатой даче. Лишь когда я проехал порядочное расстояние, до меня дошло, что мог бы спокойно оставить подаренные лавочником банки в саду Эрика: они были довольно тяжелые.
        Вскоре я ехал по узкой дороге, на которой в высокой сырой траве были отчетливо видны следы, оставленные колесами автомашины. Зная, что сразу же за поворотом появится дом, крыши которого еще не было видно из-за густых елей, я слез с велосипеда и, положив го на траву, далее пошел пешком, по-прежнему держа банки под мышками.
        Там все выглядело как и утром. Я хотел было уже повернуть обратно, как вдруг подумал, что должны же произойти хоть какие-то внешние перемены. Посмотрел на часы: без восьми минут девять. Значит, мужчина находился в доме уже около двух с половиной часов, а ставни все еще оставались закрытыми. Дым из трубы не поднимался. Не было вообще никаких признаков присутствия в доме живого существа. Черного автомобиля тоже видно не было.
        Тут что-то не так. Ведь мужчина очень торопился успеть навести порядок в доме, пока не приедут гости. Получается, он меня обманул. Но для чего?
        Я был уверен, что незнакомец ушел из дома. Ведь внутри, как я видел сам, при закрытых ставнях было темно. Может быть, Эрик и Катя все-таки правы?
        Обойдя вокруг дома, я увидел, что окно, через которое я утром влез, все еще приоткрыто. Что же делать?
        Если мужчина проник в дом с целью воровства, то вина в какой-то степени ложится и на меня. Следовательно, нужно найти настоящего владельца дома и сообщить ему о случившемся.
        Немного поразмыслив, я положил консервные банки с ананасами на траву, подошел к водосточной трубе и полез по ней к окну. Под моей тяжестью она стала деформироваться. Видимо, больше лазить по ней нельзя, так как она наверняка вот-вот развалится. Но все обошлось благополучно, и вот я уже стоял в знакомой комнате.
        На цыпочках подошел к двери. Почему так сделал, я и сам не знаю: ведь дом-то был пуст, все было тихо.
        Я осторожно открыл дверь, выходящую на галерею, и несколько секунд постоял неподвижно, пока глаза не привыкли к темноте.
        Первое, на что я обратил внимание, были две красные светящиеся полоски. Приглядевшись, я понял, что это электрокамин с двумя спиралями. Около него в кресле сидел мужчина спиной ко мне. На полу у кресла лежала газета. Мужчина спал. Его подбородок опустился на грудь, а когда я прислушался, то услышал ровное дыхание. Насколько я мог разобрать при скудном освещении, мужчина был средних лет, худощавый и почти совсем лысый. На столике рядом с ним лежало нечто, похожее на черную фуражку с лаковым козырьком. У кресла стоял торшер, но свет был выключен.
        Тут я услышал, как открылась входная дверь. Мужчина в кресле сразу же проснулся, поднял голову и выпрямился. Затем протянул руку к торшеру и зажег лампу. На руках у него были черные перчатки.
        Я пригнулся за балюстрадой галереи. Сквозь ее щели можно было продолжать наблюдение.
        - Ну что, все прошло удачно? — спросил мужчина.
        - Естественно, как и должно быть, — ответил вошедший.
        Голос его показался мне знакомым. Да это же был толстяк с бородой, тот самый, которого я утром впустил в дом. Обеими руками он держал за плечи черноволосого мальчугана лет пяти-шести, который горько плакал и старался освободиться.
        - Успокойся, малыш, — сказал человек, сидевший в кресле.
        Но мальчик продолжал плакать и вырываться. Мне показалось, что плакал он не от страха, а от злости. Плач его каждую минуту мог перейти в рев.
        - Ну, ну, малыш, — успокоительно произнес лысый. — С тобой ничего не случится… — И, потеряв, видимо, терпение, вдруг сорвался: — Да заткнись же ты, наконец, чудовище!
        Это помогло. Мальчик перестал плакать, шмыгнул несколько раз носом и посмотрел на мужчину в кресле с интересом.
        - Я хочу домой к маме, — сказал он. В его произношении слышался иностранный акцент. Вероятно, он был итальянцем или испанцем. Внешность его тоже говорила об этом. У него, как я уже отмечал, были черные волосы, и выглядел он как херувимчик. По всей видимости, он был очень избалован.
        - Да, да, ты обязательно вернешься домой к маме, — пообещал толстяк.
        - Но я хочу к ней сейчас же!
        - Сейчас не получится, — ответил толстяк. — Потерпи немного.
        - А почему не сейчас? — спросил малыш.
        По его голосу было ясно, что он вот-вот опять разревется.
        - Потому что сейчас нельзя, — пояснил лысый. Мальчик постоял молча, что-то обдумывая. Это объяснение было, видимо, для него достаточным.
        - Ну хорошо, но тогда вы должны со мной поиграть, — заявил он, и это прозвучало как приказ.
        Оба мужчины вопросительно посмотрели друг на Друга.
        В этот момент за моей спиной скрипнула половица. Но услышал я это уже поздно. Я даже не успел повернуться, как меня сзади чем-то ударили по голове. В глазах моих потемнело.
        5
        Рассказ далее продолжил Эрик, сразу же заявивший, что изложение никогда не являлось его сильной стороной. Поэтому за ручку он брался редко, разве лишь чтобы написать школьное сочинение или что-то в этом роде. Хотя некоторые сочинения и казались ему вполне хорошими, учительницу убедить в этом было трудно. В связи с этим он заранее просил извинения за возможные ляпсусы, но обещал приложить все свое старание, чтобы их было как можно меньше.
        Итак:
        После, ухода Кима мы — Катя, Очкарик и я — продолжали разговаривать, ожидая его возвращения. Но он все не появлялся. Прошло полчаса, час, солнце спряталось, и опять начался дождь. Окна запотели, так как на улице было холодно, а в комнате тепло. Сквозь них ничего не стало видно. Тут мы услышали, как хлопнула садовая калитка. Я вскочил, так как подумал, что пришла Эвелин. Та девочка, которую мы встретили как-то по дороге, когда ехали сюда. Она очень красивая. Думаю, однако, что Ким уже рассказывал о ней, так что останавливаться на этом не буду. Раздался стук в дверь, я крикнул «Входите!». Когда дверь открылась, вместо Эвелин в комнату вошла фрекен Ларсен. Описывать эту барышню я не буду. Ким умеет делать это гораздо лучше.
        Скажу лишь: если бы я оказался на необитаемом острове и мне был бы предоставлен выбор между нею и носорогом, я выбрал бы носорога. Конечно, управиться с разъяренным носорогом не так-то просто, но у меня был бы хоть небольшой, но шанс.
        Я отшатнулся назад, пока не уперся в стенку, и остановился. Лихорадочно перебирал в уме, не натворил ли чего. Но ничего такого вспомнить не смог. Вот как воздействует фрекен Ларсен на всех, на кого только посмотрит — не только на меня одного. Вполне убежден в том, что если римскому папе однажды не повезет и она появится перед его очами, то у него обязательно возникнет вопрос: что это, Боже, я опять учинил?
        Я попытался вжаться в стенку, что у меня, естественно, не получилось.
        - Хм, добрый день, фрекен Ларсен, — произнес я, стараясь, чтобы в моем голосе прозвучали сердечные нотки.
        - Добрый день, — ответила она. — Так вы, стало быть, опять собрались все вместе, как я вижу, и устроились совсем неплохо.
        Не знаю, как это у нее получается, но даже такое безобидное замечание прозвучало как обвинение. Я сразу же почувствовал, что мы, собравшись вот так запросто, без всяких греховных мыслей, уже совершили какое-то противоправное деяние.
        - Не хотите ли присесть? — любезно предложил я на правах хозяина.
        - Нет, благодарю. Я сейчас же уйду. Хочу лишь сказать вам, что на соседней улице от своей матери убежал маленький мальчик. Она очень волнуется и ищет его повсюду. Вот я и подумала: ваша четверка может ей помочь. А где Ким?
        - Он пошел к лавочнику: тот попросил его немного помочь, — ответила Катя. — Он должен скоро вернуться.
        - А чей это мальчик? — спросил Очкарик.
        - Его отец — секретарь боливийского посольства, — объяснила фрекен Ларсен. — Они живут в новой вилле с зеленой крышей. Ее построили прошлой осенью. Я этих людей не знаю. Просто его мать встретила меня на улице и спросила, не видела ли я ее малыша. Она опасается, что он мог убежать так далеко, что уже не найдет дорогу домой. Его отец поехал искать мальчика на машине.
        Катя встала и принесла наши куртки.
        - Мы попытаемся найти его, — сказала она. — А как его зовут?
        - Не знаю, — ответила сестра полицейского. — Но вы можете спросить его мать. Ну а теперь мне надо домой.
        - Ваш брат уже возвратился с рыбалки? — светским голосом спросил я, чувствуя громадное облегчение, что ее посещение прошло для нас безболезненно.
        - Еще нет, он, наверное, придет лишь после обеда. Хотя, если дождь не кончится, он вынужден будет прекратить свою рыбалку. Ну вот, собственно, и все, что я собиралась вам сказать.
        Я подбежал к двери и открыл ее перед фрекен Ларсен. Она проследовала мимо меня к калитке.
        - Давайте немного подождем, пока не придет Ким, — предложил Очкарик. — Будет лучше, если он тоже примет участие в поисках малыша.
        Мы прождали Кима еще четверть часа, но он так и не появился. Зная, что он у лавочника, мы не беспокоились. Возможно, ящики оказались тяжелее, чем предполагалось, а может, он просто заболтался с хозяином лавки. Поэтому мы решили оставить ему записку, которую положили на стол, а сами отправились на поиски мальчика.
        За дело мы взялись не слишком-то обдуманно, так как вместо того, чтобы разделиться и вести поиски поодиночке, остались вместе. Иногда мы останавливались и внимательно осматривали округу. Мы ведь не знали ни как выглядит ребенок, ни как его зовут.
        - Пойдемте к матери малыша и спросим, как его зовут, — предложила Катя.
        Мы так и сделали.
        Дверь дома открыла заплаканная женщина.
        - Здравствуйте! — обратился к ней Очкарик. — Не возвратился ли домой ваш сынишка?
        - Нет, он еще не пришел, — ответила она. Видно было, что она сильно взволнована. Говорила она прерывисто, с сильным иностранным акцентом.
        - А вы… вы его видели?.. Нет?
        - Нет, — ответил я. — Но мы охотно поможем в его поисках. Как его зовут?
        - Хуан. Он еще очень маленький. Ему нет и пяти лет.
        - А как он одет? — поинтересовалась Катя. Женщина не ответила и сама задала встречный вопрос:
        - А откуда вам об этом известно? Вам кто-нибудь рассказал о моем Хуане?
        Очкарик улыбнулся.
        - Хм, собственно говоря, это полиция попросила нас…
        Он не договорил, заметив, что выражение ее лица сразу же изменилось. До сих пор, хотя на нем и отражались растерянность и нервозность, оно выражало дружелюбие. А тут она громко закричала:
        - Полиция?! Я не обращалась в полицию с просьбой о помощи в поисках моего Хуана. Я не говорила ни слова! Я…
        - Да нет же, это просто была фрекен Ларсен, сестра нашего поселкового полицейского! Она только спросила, не можем ли мы помочь найти вашего маленького сына, — объяснил Очкарик.
        - Вам не надо этого делать! — воскликнула женщина.
        Голос ее звучал слишком громко, как если бы ее слова предназначались не нам, а кому-то, кто находился в доме. Не знаю, насколько верно мое суждение, но у меня сложилось именно такое впечатление.
        - Так, стало быть, нам не следует его искать? — удивленно спросила Катя.
        - Нет. Его искать не надо. Моего маленького сына давно уже нашли.
        - Вы его уже нашли? — переспросил и я. Мы удивились такому ее ответу. Женщина энергично кивнула.
        - Да. Он теперь дома. Вернее, он — в доме. Прощайте!
        И она захлопнула дверь перед самым нашим носом. Мы же стояли, чувствуя себя глупо, и не знали, что делать дальше.
        По пути домой Катя сказала:
        - Все это как-то странно. То она говорит, что мальчика еще нет дома, то заявляет: он уже пришел домой.
        - Может быть, малыш действительно уже дома, — задумчиво произнес Очкарик.
        - Так почему эта женщина поначалу утверждала обратное?
        - Н-да, этого-то я тоже не знаю. Вероятно… да нет, этого я утверждать, конечно, не могу…
        Такое ее поведение не мог объяснить и я. Ведь оно изменилось в тот момент, когда Очкарик заговорил о полиции. Что, если она боится полиции? Однако почему жена секретаря иностранного посольства должна бояться службы законности и порядка?
        В одном я был твердо убежден: когда женщина утверждала, что мальчик уже дома, она обманывала нас. Тогда почему она не захотела принять нашу помощь?!
        Мне не терпелось рассказать обо всем Киму и услышать его авторитетное мнение по этому вопросу. Я не мог еще толком ничего объяснить, но у меня появилось чувство, что мы неожиданно столкнулись с новым запутанным и таинственным случаем.
        - Давайте поторопимся, — стал я подгонять остальных. — Нам обязательно надо выслушать, что скажет обо всем этом Ким.
        Однако, когда мы вернулись домой, Кима еще не было. А время подбиралось к десяти.
        6
        Здесь Эрика сменил Ким. Вот что он рассказал:
        Когда я пришел в себя, я обнаружил, что лежу на спине в большой старомодной ванне со связанными руками и ногами. Брюки на коленях намокли, поскольку душ подтекал. В затылке чувствовалась тупая боль. Тот, кто нанес удар, бил, видимо, не очень сильно, но сознание-то я потерял. Как долго я здесь лежал? По ощущению, времени должно было пройти не слишком много. В какую же историю я влип?
        Перевернувшись, я подергал веревки. После некоторых усилий мне удалось немного приподняться и занять более удобное положение. Теперь я мог осмотреться.
        Стены ванной комнаты были по старинке обшиты деревом. Сама ванна и умывальник наверняка изготовлены в конце прошлого века. Не считая табурета и пары шлепанцев, в комнате ничего не было.
        Мне сразу стало ясно, что бежать отсюда просто невозможно. Во-первых, я был связан по рукам и ногам и, насколько заметил, развязать узлы вряд ли удастся. Но даже если бы мне и посчастливилось, в комнате было лишь одно небольшое оконце высоко под потолком, пролезть через которое невозможно. А дверь заперли снаружи. К тому же она была очень массивной. Да и около нее, вероятно, находилась охрана.
        Мысли каруселью закрутились в моей голове. Что здесь происходило? Что делали эти люди в доме? Почему они не открыли ставни? Почему не затопили камин? Кто этот маленький мальчик? Почему меня оглушили, связали и бросили в ванну?
        Словом, было над чем подумать. Но тут я услышал приближающиеся шаги. Кто-то остановился около двери ванной комнаты. Вероятно, один из этих мужчин рассматривал меня сквозь замочную скважину. Затем послышался звук отпираемого замка, и дверь открылась.
        Я невольно вздрогнул. В дверях стоял человек с черным плавком на лице. Глаза были скрыты солнцезащитными очками. На нем был светлый габардиновый плащ и темные перчатки. В руке он держал резиновую дубинку.
        Вплоть до этого момента я не связывал мужчин, находившихся в доме, с ограблением поезда. Но передо мной стоял явно один из почтовых грабителей, внешность которого точно соответствовала описанию, переданному по радио: «Лицо закрыто черным платком, светлый габардиновый плащ, на руках темные кожаные перчатки…»
        Сердце мое бешено забилось. Конечно, я испугался: ведь передо мной стоял самый настоящий бандит, а в руке у него была дубинка.
        Но вот он вошел в комнату и закрыл за собой дверь.
        - Ага, стало быть, ты оклемался?
        Он был пьян. Это было заметно по его голосу К тому же, когда он нагнулся ко мне, до меня донесся резкий спиртной перегар.
        - Это вы оглушили меня? — спросил я.
        - Да, — ответил он, — Пришлось стукнуть тебя как следует, черт побери! Чтобы ты не путался у нас под ногами и не испортил все дело!
        - Так это вы сегодня утром ограбили поезд? Вы и те двое?
        Он громко рассмеялся и хвастливо заявил:
        - Точно! И, видишь ли, именно поэтому тебе придется полежать здесь спокойненько и отдохнуть от забот и хлопот, пока мы не смоемся. Так что устраивайся поудобнее. Выходить отсюда тебе пока нельзя.
        - Мои родители будут беспокоиться, если я не приду к обеду, — солгал я.
        Он опять рассмеялся.
        - Что ты говоришь?! Какая жалость! А ведь ты, дорогой друг, забыл, видимо, что говорил нашему товарищу сегодня утром? Что ты не живешь здесь с родителями, а приехал на пару дней со своими школьными друзьями!
        - Это правильно. И они станут меня искать. Он равнодушно махнул рукой.
        - Ну и пусть ищут.
        - Они не успокоятся, пока не найдут этот дом, — продолжил я, пожалев тут же о сказанном.
        Вероятно, мне следовало бы вести себя так, будто моим друзьям точно известно, где я нахожусь. Ведь он не может знать, рассказал ли я им, где находится этот дом, когда возвратился, или нет. Но было уже поздно. Конечно же, они будут искать меня, вне всякого сомнения. Но ведь я сказал им лишь, что это был большой бревенчатый дом, каких в этой местности предостаточно. Разве им посчастливится найти старый велосипед отца Эрика, который я оставил в траве неподалеку отсюда. На это я возлагал свою последнюю надежду.
        Видимо, мужчина мог читать чужие мысли, так как сказал:
        - Если ты подумал о своем велосипеде, то ты — на ложном пути. Мы поставили его в гараж.
        Я совсем приуныл. Как же они смогут теперь найти меня? Конечно, я мог бы кричать, но дом стоял в стороне от дороги, так что меня навряд ли услышат.
        А кроме того, нельзя было забывать и о дубинке. Иметь еще одну шишку на голове мне не хотелось бы.
        - Кто этот маленький мальчик? — спросил я, чтобы сменить тему разговора.
        Мужчина уселся на табурете.
        - Ну это-то тебя совсем не касается.
        - И все же кто он такой?
        - Новый член нашей банды, — ответил грабитель и ухмыльнулся. — Что тебя еще интересует?
        - Вы его похитили?
        - Точно, — ответил тот.
        - А для чего?
        - Вот тебе что, оказывается, захотелось узнать, — издевательски произнес он.
        - Это для вас добром не кончится, — предостерег я его и попытался встать, опираясь о край ванны. Дело в том, что я постоянно скользил по ее гладкой стенке.
        Бандит поднялся. Я подумал, что он ударит меня дубинкой. Однако он положил ее на табуретку, подхватил меня под мышки и вытащил из ванны.
        - Собственно, нет никакой необходимости, чтобы ты лежал в ванне, — произнес он с пьяным добродушием. — Отсюда сбежать тебе все равно не удастся!
        - Это я знаю, — согласился я. — А почему вы меня вообще-то связали по рукам и ногам?
        - Подожди-ка! — Он пошарил под полою плаща в кармане брюк и вытащил перочинный нож. Затем нагнулся и перерезал шнур, опутывающий мои ноги.
        - Спасибо! — сказал я в надежде, что он освободит и руки. Но он этого не сделал, а лишь посадил меня на край ванны.
        - А теперь расскажи, — предложил он, — чего это тебе вдруг взбрело в голову опять забраться в дом?
        Подумав немного, я решил, что могу сказать ему правду.
        - Потому что понял: в утренней истории было что-то не так.
        - И что же ты подумал?
        - Ничего определенного. Что тот человек, скорее всего, мог оказаться вором. Ведь дом-то не его, не так ли?
        - Нет. Мы его лишь одолжили на время.
        - Без ведома владельца?
        - Естественно. Ты что же, принимаешь нас за идиотов? Думаешь, что мы позвонили ему по телефону и вежливо попросили разрешения? Ха-ха, ты, стало быть, так себе это представляешь?!
        Грабитель сидел на табуретке, поигрывая дубинкой, но теперь я уже больше не боялся, что он ударит меня.
        - А почтовые мешки у вас здесь? — спросил я.
        - Ты чертовски много хочешь знать! Я пришел сюда, чтобы порасспросить тебя, а не для того, чтобы ты подвергал меня допросу.
        - Стало быть, они все же в доме! — настаивал я на своем.
        - Точно, — ответил он, ухмыляясь.
        - Вам ни за что не удастся вывезти мешки отсюда, — заявил я.
        - Ха-ха! Не удастся. Ты так думаешь? Что за чепуха!
        - Полиция перекрыла все дороги, — сообщил я ему. — Она подвергает досмотру все автомашины.
        Он ухмыльнулся.
        - Ты знаешь это наверняка?
        - Так сообщили по радио.
        - Это я тоже слышал, черт побери.
        - Они останавливают все автомобили, все без исключения, — повторил я.
        - Так уж и все, — возразил он и опять ухмыльнулся. Я ломал голову, пытаясь понять, что он хотел этим сказать. В его словах звучала уверенность: деньги вывезти отсюда им удастся.
        - Когда вы меня освободите?
        - Много будешь знать, скоро состаришься! Ха-ха!
        - Что вы намерены делать?
        - А мы тебя и освобождать не будем, просто оставим здесь. Если твои товарищи действительно столь настырны, как ты утверждаешь, то они найдут тебя, вероятно, уже после обеда.
        - А зачем вы закрыли свое лицо платком?
        - Ха-ха, попробуй отгадать сам, но не более чем с трех попыток. Если вопросы не будут слишком глупыми…
        Он встал с табурета и подошел к двери.
        - Почему вы не открыли дверь дома сегодня утром с помощью отмычки? — задал я быстро свой первый вопрос. — Ведь все было бы гораздо проще и безопаснее. И где находились в это время вы и ваш напарник?
        Бандит опять засмеялся.
        - Если из тебя в будущем не получится прокурор, то тогда не знаю, кем ты еще сможешь стать. Дело с замком было, пожалуй, единственное, что мы не смогли предвидеть. Все остальное было спланировано великолепно. Ведь только сегодня утром мы обнаружили, что замок-то с секретом. Отмычкой открыть его не удалось, а времени у нас просто не было. Когда же мы заметили, что окно наверху не закрыто, то… Впрочем, остальное ты знаешь сам.
        - Да, понятно, но где же были вы и ваш товарищ, когда я лез в окно?
        - Мы с мешками сидели в кустах.
        - А что будет, если я все расскажу полиции? — спросил я.
        - Можешь поступать, как тебе угодно. Вреда нам ты уже не нанесешь. К тому времени след наш уже простынет. А теперь веди себя спокойно, ты понял, черт побери! Если ты вздумаешь орать, то я вернусь, и тогда ты получишь то, что заслужишь!
        При этом он слегка хлопнул дубинкой себя по ноге, ухмыльнулся, вышел и запер за собой дверь. Вскоре я услышал, как он уже разговаривал со своими сообщниками в холле.
        Что же имел в виду бандит с дубинкой? Почему он был так убежден, что шайке удастся успешно проскользнуть через полицейские кордоны? Как следует понимать его слова, что полиция останавливает далеко не все автомашины?
        Думая об этом, я чувствовал себя глупым и беспомощным. Путы все сильнее врезались в запястья. Что же делать? Как сорвать планы бандитов? Ведь, благодаря случайности, я оказался в центре событий самой сенсационной уголовной истории последних лет. Но руки мои были в буквально смысле этого слова связаны.
        А что Эрик, Очкарик и Катя? Начали ли они уже искать меня? Или еще теряют время? Ведь дорога каждая секунда!
        7
        Рассказ вновь продолжил Эрик:
        Когда мы просидели в доме минут пятнадцать, Очкарик предложил пойти к лавочнику и поторопить нашего друга. Надев куртки, мы собирались уже выходить на улицу, как вдруг услышали чьи-то шаги у садовой калитки.
        - А вот и он! — облегченно воскликнула Катя. Стекла были все еще запотевшими, так что сквозь них по-прежнему ничего нельзя было разглядеть. Но оказалось, что это был не Ким, а Эвелин.
        - Добрый день! — выпалила она и спросила: — Есть ли новости?
        - Есть, и даже много, — ответил я. — Пошли с нами, по дороге расскажем тебе обо всем.
        - А куда вы собрались идти?
        - К лавочнику, чтобы забрать оттуда Кима. Он помогает перетаскивать ящики. Но дело что-то слишком затянулось. Вероятно, они просто сидят сейчас и болтают о чем-нибудь. А нам надо срочно с ним переговорить.
        По пути в лавку мы рассказали ей о происшедшем: утреннее приключение Кима, визит к нам фрекен Ларсен, исчезновение маленького сына секретаря боливийского посольства, странное поведение его жены.
        Когда я закончил свой рассказ, Эвелин заметила:
        - Ты считаешь, эти события взаимосвязаны?! На мой же взгляд, это просто невозможно.
        - Почему бы и нет, — возразил Очкарик. — Меня нисколько не удивит, если все это связано с нападением на почтовый вагон поезда. Ты, видимо, слышала об этом по радио?
        - Конечно, — ответила Эвелин. — Но я не вижу никакой взаимосвязи между всеми этими событиями…
        - Мы этого тоже не видим, — сказал я. — Во всяком случае, пока.
        Лавочник был очень удивлен, когда мы сказали, что хотели бы видеть Кима.
        - Кима?! Так он ведь ушел давно. Здесь он пробыл совсем недолго. Я вручил ему для вас всех две консервные банки с ананасами. Он собирался сразу же ехать домой.
        - Тогда Ким, по всей вероятности, передумал, — молвил Очкарик.
        - Странно, — удивился лавочник. — Ну да вы его найдете.
        - Может быть, он пошел на мол, — размышлял вслух Очкарик, когда мы, попрощавшись с лавочником, отправились назад.
        Придя в гавань, мы там, однако, Кима не обнаружили.
        - А что, если он поехал к той даче? — предположила Катя.
        - Вполне возможно, — поддержал ее Очкарик. — К сожалению, мы не знаем, где она находится.
        - Ким показывал в ту сторону, когда говорил мне о ней, — вспомнила Катя и махнула рукой на запад.
        - В той округе таких бревенчатых домов не менее четырех-пяти, — добавил я.
        Катя сказала:
        - Мы можем все же попытаться.
        - О'кей, тогда вперед, — согласился Очкарик. Поселок был наводнен полицейскими. Мы увидели две патрульные машины и несколько групп полицейских, контролировавших гавань, а на дорогах — посты дорожной полиции, которые следили за проходившим транспортом. На нас они не обратили никакого внимания. Вероятно, посчитали нас еще слишком маленькими для ограбления поезда.
        По пути нам встретилась фрекен Ларсен.
        Она спросила нас:
        - Вы что же, только сейчас отправляетесь на поиски пропавшего малыша?
        - Его мать сказала, что он уже нашелся, — ответил я, промолчав, однако, что, похоже, она солгала. — А сейчас мы разыскиваем Кима.
        - Кима? — строго переспросила сестра Ларсена.
        - Да, но у нас нет ни малейшего представления, где он сейчас находится.
        - Не позволяйте себе, однако, никаких глупостей!
        - Мы их, фрекен Ларсен, никогда и не допускаем, — успокоил я ее. — А ваш брат все еще не вернулся с рыбалки?
        - Пока нет, но я думаю, он скоро возвратится из-за этой истории, — произнесла она, глубоко вздохнув и показав рукой на полицейских.
        - Из-за нападения на почтовый вагон? — уточнила Катя.
        - Да. Хотя у брата сегодня и свободный день, но в подобных случаях мобилизуются все сотрудники.
        Мы попрощались с фрекен Ларсен, пошли дальше и минут через пять дошли до первого из бревенчатых домов. По заведенному обычаю, все дачи имели собственное название. Эта называлась «Лесной покой». Ставни окон были закрыты, а сам дом выглядел заброшенным. Прямо по мокрой траве мы подошли к окнам и попытались заглянуть внутрь. Но в ставнях не оказалось ни одной щелочки.
        - А где следующий дом? — спросила Эвелин.
        - Недалеко отсюда, — ответила Катя.
        Она знала эту местность лучше, чем Ким, Очкарик и я, так как жила здесь постоянно. Поэтому девочка повела нас за собой, и действительно, через несколько минут мы оказались перед домом, почти точной копией первого. Ставни здесь были голубого цвета. Они тоже оказались плотно закрытыми, да и сам дом производил такое же нежилое впечатление. Правда, около него лежали две консервные банки, на которые мы не обратили никакого внимания. Дом этот назывался «Вид на море» и содержался в безукоризненном порядке. Из окон второго этажа действительно было видно море.
        Я обошел вокруг дачи, и Эвелин спросила:
        - Что ты ищешь, Эрик?
        - Велосипед своего отца, — объяснил я. — Если мы найдем его, то найдем и Кима. А теперь пошли к следующему дому.
        Третий дом находился на значительном расстоянии от других.
        Снова начался дождь. Очкарик, Катя и я предусмотрительно надели резиновые сапоги, а ноги Эвелин скоро промокли.
        - Для меня это не имеет значения, — возразила она на наши сетования. — Я нахожу все ужасно интересным.
        - В том числе и мокрые ноги? — подтрунил на ней Очкарик.
        - Да нет. Я имею в виду, что участвую в раскрытии крупного уголовного преступления. Об этом я мечтала с тех пор, как прочитала первую книгу Кима.
        - Полной уверенности, что речь идет о новом деле, у нас нет, — несколько охладила ее пыл Катя. — Вполне возможно, что он кого-то встретил и забыл о времени.
        Следующая дача тоже оказалась закрытой и, по всей видимости, необитаемой. Но ее проектировка несколько отличалась от других: на втором этаже окон вообще не было. А мы знали из рассказа Кима, что он забирался в окно второго этажа. Следовательно, это был не тот дом, который мы искали.
        Промокшие насквозь, упавшие духом, мы направились к следующему дому, расположенному по другую сторону дороги. Он назывался «Домик у леса» и был похож на первые два. Но и здесь тоже не было видно ни души. Ставни окон — на сей раз зеленого цвета — были плотно закрыты, дым из трубы не поднимался. На всякий случай и тут мы стали искать велосипед моего отца.
        - Теперь остается всего лишь один дом, — сказала Катя, когда мы пересекали дорогу.
        До последнего дома мы дошли примерно минут через десять. Назывался он «У берез», ставни красного цвета были закрыты. Однако в нем были люди. Из трубы валил дым, а из дома слышались голоса. Судя по всему, там собралась веселая компания.
        - По-видимому, здесь! — воскликнула Катя. — Давайте постучим!
        - Согласен, — ответил Очкарик.
        - Подождите минутку, — вмешался я. — А что мы скажем, ерш нам откроют?
        Но Очкарик уже постучал.
        Дверь открыл полный мужчина лет пятидесяти, с красным лицом. Был он, судя по его виду, в хорошем настроении.
        - О, да тут вас целый полк, — сказал он шутливо. — Что вам надо?
        - Мы ищем нашего друга, — объяснил я. — Его зовут Ким.
        Из дверей показались две маленькие девочки, закричавшие, перебивая друг друга:
        - Папочка, что случилось?
        - Молодые люди разыскивают своего друга, которого зовут Кимом, — объяснил он девочкам, которые ухватили его за колени. Затем, обращаясь к нам, спросил: — А почему вы думаете, что ваш друг должен быть здесь?
        - Хм, — откашлялся я. — Видите ли, один из его знакомых живет в бревенчатом доме. Вот мы и подумали, что он зашел туда в гости. Но мы не знаем, где точно находится этот дом. И решили — не этот ли.
        - Ага, — ответил мужчина и кивнул. — Но его здесь нет. Мне ужасно жаль, но помочь вам ничем не могу.
        Мы извинились и удрученно отправились назад. Что же теперь делать? После некоторых размышлений пришли к выводу: здесь что-то не так.
        Катя внезапно повернулась и побежала к дому, в дверях которого все еще стоял тот мужчина.
        - Извините, пожалуйста! — воскликнула она. — Вы случайно не просили сегодня утром одного мальчика помочь вам попасть в дом?
        Он удивленно посмотрел на нее.
        - Сегодня утром? Да нет, мы здесь уже со вчерашнего вечера.
        Назад мы возвращались той же дорогой, что и пришли.
        - А вы уверены, что таких дач в этом районе больше нет? — спросила Эвелин.
        - На этой стороне поселка нет, — ответила Катя. Домой мы шли молча и в подавленном настроении.
        8
        И снова перо в руках Кима:
        Когда бандит в светлом габардиновом плаще ушел, я сидел некоторое время на краю ванны и раздумывал. Затем встал и подошел к двери, чтобы заглянуть в замочную скважину. Но ничего не увидел. Только балюстраду галереи. То, что дверь ванной выходила на эту галерею, я давно уже понял. Так что ничего мне узнать не удалось. Однако мне посчастливилось все же сделать очень важное открытие: нижний край бортика ванны был острым. Подойдя спиной к ванне, я немного нагнулся, чтобы запястья оказались на нужной высоте, и стал тереть шнур об этот бортик.
        Но то ли бортик был все же не очень острым, то ли шнур очень прочным, дело нисколько не продвигалось вперед. Да и положение было очень неудобным, так что мне приходилось несколько раз выпрямляться и отдыхать. Снизу, из холла, все еще доносились голоса двух мужчин и мальчика. Малыш громко командовал, и похоже, оба взрослые дяди ему подчинялись.
        - А теперь хочу покататься на тебе! — услышал я мальчишеский взвизг.
        Видимо, тот беспрекословно повиновался, так как тут же раздался довольный смех мальчугана.
        Для чего же они его похитили? Какую пользу это могло им принести? Их замысел был мне абсолютно непонятен.
        Если бы я, например, ограбил почтовый вагон и надежно укрыл добычу, стал ли бы я в тот же день похищать ребенка, что только осложнило бы дело? Их поступок казался мне безрассудным. Однако, может быть, они все же преследовали какую-то цель? Чем больше я думал, тем сильнее запутанным мне все представлялось.
        В маленькое оконце продолжал барабанить дождь, и время от времени задувал сильный ветер. Но в этом не было ничего необычного. Оно, необычное, заключалось в другом: утром этого воскресного дня совсем неподалеку отсюда был ограблен почтовый вагон, а я сидел взаперти в ванной комнате дома, в котором бандиты не только укрывались сами, но и спрятали награбленное.
        Когда я тер шнур о бортик ванной, то не мог, естественно, избежать соприкосновения своих рук с этой режущей поверхностью. Больно, но надо терпеть! Это был мой единственный шанс на спасение. Только бы успели друзья, так как, судя по всему, времени оставалось не слишком много.
        Запястья стали кровоточить, и я даже почувствовал, как кровь потекла по ладоням. Появилось ощущение теплоты и клейкости. Когда же я делал вынужденную паузу, кровь засыхала, образуя тонкую корочку. Она капала на пол, и вскоре под ванной образовалась небольшая лужица. Но вот путы немного ослабли, стало быть, осталось помучиться еще минут пять — и руки мои станут свободными.
        И вдруг я услышал около дома голоса. Их, эти голоса, я знал очень хорошо. Они принадлежали Эрику, Очкарику и Кате. Четвертой была, по всей видимости, Эвелин. К сожалению, я не мог разобрать, о чем они говорили, так как разговор велся тихо и до меня доносились лишь отдельные слова, Но я хорошо расслышал, как Катя сказала:
        - Здесь тоже нет.
        Сердце мое бешено заколотилось. Друзья уже ищут меня, беспокоятся обо мне. Они меня почти нашли. Как дать им знать что я здесь?
        В этот момент заскрежетал замок, дверь распахнулась, и в комнату вошел бандит. Он был уже без плаща, но черный платок и перчатки оставались. В руке по-прежнему была дубинка.
        - Я хотел просто тебя предупредить, чтобы ты не вздумал кричать, — произнес он и угрожающе взмахнул дубинкой. — На улице появились какие-то люди.
        В моей голове пронесся рой мыслей. Может быть, стоит действительно закричать? Вероятно, он ударит меня дубинкой и я снова потеряю сознание, но тогда, по крайней мере, Очкарик, Эрик и Катя будут знать, где я нахожусь.
        - Я тебе этого не посоветовал бы, — сказал бандит, и у меня снова появилось ощущение, что он может читать чужие мысли. — Это что же, твои друзья, о которых ТЫ Говорил?
        Я кивнул и постарался занять такую позу, чтобы он не заметил, что путы на моих руках едва держатся, и заодно закрыл пятна крови на полу под ванной.
        А голоса на улице тем временем удалились, и, наконец, их стало совсем не слышно.
        Я не мог скрыть разочарование. Бандит заметил это и злорадно рассмеялся.
        - Ты все еще надеешься, что они найдут тебя?
        Я не ответил. Надежда моя действительно стала угасать. Ведь если грабители догадались спрятать велосипед, то ничто уже не укажет, что в этом по виду нежилом доме я нахожусь взаперти.
        Сквозь открытую дверь было слышно, как мальчик внизу что-то громко говорил и отдавал приказы.
        - И все же на что вам этот мальчик? — снова спросил я.
        - Что это ты так любопытствуешь?
        - Просто не могу понять, и это меня раздражает. Грабитель снова рассмеялся. Теперь, когда он снял плащ, я увидел добротный, прекрасно сидевший на нем костюм. Конечно, в этих вещах я не очень-то разбираюсь, но был уверен, что костюм из дорогих и, скорее всего, сшит на заказ у портного. Как и бандит, встретившийся мне утром, грабитель с дубинкой производил впечатление порядочного и весьма состоятельного человека. Было ясно, что эти уголовники не относились к числу мелких жуликов, которых полиция вылавливала довольно быстро и легко.
        Бандит вышел и захлопнул за собою дверь. Затем я услышал, как он повернул в замке ключ. Подождав, пока его шаги удалились, я продолжил перетирать свои путы.
        И тут я вспомнил, что утром толстяк просил меня посмотреть на часы. Вот когда я понял почему. Если я впоследствии и услышу о нападении на почтовый вагон, то не должен связывать его с этим человеком и автомобилем. Ведь прежде чем открыть мне дверцу, он что-то там делал. И я догадался: он перевел часы на приборной доске на более раннее время. К тому же он узнал мое имя и адрес, чтобы в случае чего сфабриковать свое алиби. А я-то, дурак, с такой легкостью проглотил его приманку!
        Сжав крепко зубы, я старался не обращать внимания на боль в запястьях.
        Внезапно шнур упал на пол. Руки мои были свободны.
        9
        О дальнейшем развитии событий рассказал Эрик: Мы шли домой, как я уже говорил, молча, в подавленном настроении, потеряв всякие надежды. По дороге сновало много автомобилей — полицейских и частных, в основном с копенгагенскими номерами. Сонное состояние, характерное для поселка в воскресные дни, сменилось лихорадочной деятельностью. Объяснялось это тем, что ограбление поезда вызвало приток в наши края множества любопытных. Молчание прервал Очкарик.
        - Интересно получается, — начал он. — Ким ведь нам рассказывал, что незнакомец, которому он помог попасть в дом, очень торопился, желая навести там порядок до приезда гостей. Помните?
        - Конечно, — подтвердил я.
        - Однако, не считая последнего дома, где нас встретила целая семья, все остальные дачи оказались запертыми и без единой живой души.
        - Так ты считаешь, что это произошло в том доме, где мы разговаривали с пожилым мужчиной и двумя маленькими девочками? — спросила Эвелин.
        Очкарик отрицательно покачал головой.
        - Как раз наоборот. Это, по моему мнению, произошло в одном из домов с закрытыми ставнями.
        - Вполне возможно, — согласился я. — Но каким образом…
        Тут Катя внезапно остановилась и воскликнула:
        - Консервные банки!
        - Что за консервные банки? — спросил я, еще не понимая, о чем она говорит.
        - Вы разве не помните, что около одного из домов в траве лежала пара консервных банок?
        - Ну как же, — подтвердил Очкарик. — Насколько я помню, около второго дома. А при чем эти банки?
        - Они были совершенно чистые и не проржавевшие, — ответила Катя.
        - Ну и что?
        - Вы что же, не понимаете? Если бы они пролежали такую погоду долгое время, то…
        - Прекрасно, — прервал я ее. — Предположим, что кто-то оставил их там совсем недавно. Ну и что? Это еще ничего не доказывает. Может, их бросил какой-нибудь прохожий.
        - Катя, ты гений! — воскликнул вдруг Очкарик. Эвелин и я еще ничего не понимали.
        - Это почему же она гений? — поинтересовался я.
        - Дружище! — наставительно сказал Очкарик. — ты забыл, что говорил нам лавочник: он дал Киму две консервные банки с ананасами. Если это они…
        - Немедленно туда! — воскликнул я. — Как называется тот дом?
        - «Вид на море», — напомнила Катя. Через несколько минут мы были у этой дачи. Катя казалась права. Слегка помятые консервные банки с ананасами лежали около водосточной трубы. По ней можно было без большого труда добраться до окна второго этажа. И это окно оказалось приоткрытым. Мы уставились на него, а Катя прошептала:
        - Мальчики, вы не побоитесь забраться в дом?
        - Конечно, нет, — также шепотом отозвался Очкарик.
        - Тогда я полезу первой!
        - Ну уж нет, — возразил я. — Первым пойду я. А потом последуете вы…
        Но Катя не дослушала и начала карабкаться по водосточной трубе.
        Когда она оказалась наверху и ухватилась одной рукой за подоконник, водосточная труба переломилась и упала вниз. Несколько секунд казалось, что девочка вот-вот сорвется, но она буквально чудом смогла удержаться, а затем исчезла в окне.
        Однако сразу же высунула голову и прошептала:
        - Ребята, я сейчас вернусь!
        - Будь осторожней, — также шепотом ответил Очкарик. — Поскольку труба сломана, мы не сможем подняться и помочь тебе в случае чего.
        Катя лишь улыбнулась и прошептала:
        - Справлюсь и сама!
        И она вновь исчезла. Было около половины одиннадцатого.
        10
        Далее рассказ продолжил Ким:
        Я уселся на табурет, чтобы собраться с мыслями. С тех пор как я услышал голоса друзей около дома, прошло примерно четверть часа.
        Что они сейчас делают? Может быть, прекратили разыскивать меня? И сейчас сидят на даче в ожидании моего появления? Упрекнуть их я не мог, так как этот дом показался им наверняка пустым и заброшенным, На каком основании могли они предположить, что я сижу здесь и предаюсь унынию и что, кроме меня, в доме находятся похищенный маленький мальчик, трое бандитов и три мешка, набитых деньгами?
        По всей видимости, друзья обошли все бревенчатые дачи в округе и на этом успокоились.
        Вдруг до меня донесся какой-то непонятный звук. Я стал прислушиваться. Затем подошел к двери. Если этот звук дошел до меня, то его должны были услышать и бандиты внизу. Но когда я приложил ухо к замочной скважине, то оказалось, что голоса их теперь звучали несколько приглушенно. Вероятно, они ушли на кухню и прихватили с собой мальчика.
        Правда, я же не знал, как расположена ванная комната по отношению к другим помещениям, выходящим на галерею. Когда же я услышал из соседней комнаты звук, напоминавший легкий прыжок, то предположил, что рядом находится та самая комната для гостей, в окно которой я забрался. Но кто мог произвести такой звук? Лишь человек, пролезший по моему примеру в окно.
        Может, это кто-то из ребят? Стало быть, они вернулись?
        Я постучал в стену согнутым пальцем, а затем, вспомнив об азбуке Морзе, передал стуком свое имя. Проделал я это, естественно, максимально осторожно, стараясь не производить много шума. Приложив ухо к стене, не услышал никакого отзвука.
        Может, все это лишь игра моего воображения?! Или кто-то из грабителей обходит комнаты? Или поднялся, чтобы закрыть окно?..
        Тут я увидел, как дернулась дверная ручка, и быстро сел на табурет, сложив руки за спиной, делая вид, что они все еще связаны.
        В замке повернулся ключ…
        На пороге стояла Катя!
        Я всегда радовался ее приходу, но никогда еще не был так рад ей, как сейчас.
        - Ким! — воскликнула она тихо и прикрыла за собой дверь. — Ты связан?
        Я невольно усмехнулся, когда сообразил, что машинально продолжаю держать руки за спиной. Я опустил их и встал с табурета.
        - А что с твоими руками? — шепотом спросила она.
        - Да ничего особенного. Пришлось лишь перетереть путы. Но как вы меня нашли?
        - Мы заметили около дома две банки с ананасами. Лавочник сказал нам, что дал их тебе за работу.
        Банки! А ведь я совсем о них забыл.
        - А что здесь происходит? — опять прошептала Катя.
        - Сейчас нет времени рассказывать, — ответил я и осторожно приоткрыл дверь. — Слушай внимательно: спускайся к ребятам. Потом я.
        - Что ты хочешь сделать?
        - Это я объясню вам позже. Скажи всем, чтобы хорошо замаскировались, пока я не приду.
        - Водосточная труба сломалась, когда я забиралась наверх.
        - Ага, вот, стало быть, что я услышал. Ты не побоишься спрыгнуть вниз?
        - Немножко страшно, — призналась она. — Но я все сделаю, как надо.
        - Путь свободен, — прошептал я, заглянув в холл, в котором сейчас никого не было. Освещен он был по-прежнему лишь торшером.
        - Поторопись!
        - Ты последуешь за мной сразу же?
        - Буду с вами не позже чем через пять минут. И тогда все вам расскажу.
        Когда она Исчезла в соседней комнате, я запер снаружи ванную комнату и потихоньку прокрался по галерее к лестнице, ведущей вниз.
        Теперь, когда прошло уже некоторое время, мне трудно, пожалуй, объяснить, почему я не выпрыгнул в окно следом за Катей. Это было бы более разумно. Но всему виной моя любознательность. Ведь в этом деле было много неясных моментов. Каким образом бандиты собираются доставить свою добычу в Копенгаген? Как понимать утверждение, что не все машины останавливаются полицией для досмотра? И прежде всего: для чего они похитили мальчика?
        Когда я спускался по лестнице, никакого плана у меня еще не было. Я, конечно, сильно рисковал. Если бы в этот момент в холл вошел кто-либо из грабителей, меня сразу же заметили бы.
        На мое счастье, никто не появился, и я благополучно спустился вниз. Теперь из кухни отчетливо слышался голос мальчугана.
        Я прокрался в прихожую, дверь в которую была лишь прикрыта. Сделать это было довольно легко, ибо на полу повсюду лежали ковры с густым ворсом.
        Еще утром я заметил, что там находился встроенный шкаф с цветастой занавеской вместо дверки. Отодвинув занавеску, увидел, что шкаф был пуст. А я-то надеялся обнаружить там мешки с деньгами. Забравшись в него, я задернул занавеску. Дверь на кухню находилась как раз напротив. Голоса находившихся там были слышно отчетливо. По ним я определил: двое бандитов и мальчик. А где же третий?
        Спустя некоторое время дверь на кухню приоткрылась. Через щелочку в занавеске я разглядел, что отсутствовал толстяк с бородой. И тут я впервые увидел лицо бандита, с которым разговаривал наверху: он снял темный платок. Оно, это лицо, оказалось круглым, одутловатым, с маленькими глазками. Под носом — небольшие черные усики. Красная рожа типичного пьяницы, который нагружается спиртным с самого утра.
        - Будет лучше, если мы уведем мальчишку раньше, чем сюда подъедет машина, — сказал лысый бандит. — Запри-ка его в ванной комнате вместе с тем парнем.
        - Будет сделано! Пойдем, малыш!
        - А я хочу остаться с дядей Каем, — строптиво воскликнул мальчик.
        - Глупости, — отрезал лысый. — Иди сейчас же с дядей Вальтером.
        «Дядя Вальтер» и малыш направились к лестнице.
        Сердце мое бешено забилось. Через несколько секунд тот откроет дверь в ванную комнату и обнаружит, что я оттуда исчез.
        Неожиданное спасение пришло со стороны лысого. Он подошел к кухонной двери и крикнул:
        - Вальтер! Помести его лучше в комнату для гостей — ту, что рядом. Запри и быстренько спускайся вниз, чтобы помочь мне вынести мешки. Они могут появиться здесь в любую минуту.
        Кто же эти «они»? Те, что должны забрать мешки? Но почему, черт возьми, грабители надеются, что все у них пройдет хорошо?
        Через минуту я услышал, как наверху захлопнулась дверь, повернулся ключ в замке, а вслед за этим на лестнице появился бандит, которого звали Вальтером.
        Он остановился как раз напротив шкафа. Я боялся даже лишний раз вздохнуть. Почему он остановился именно здесь?
        Но тут я услышал, как он сказал:
        - Думаю, это они!
        11
        Нить рассказа перехватил Эрик:
        Когда Катя исчезла в доме, нам стало как-то не по себе. Ведь из-за сломавшейся водосточной трубы мы не смогли бы в случае чего оказать ей помощь. И вздохнули с облегчением, когда она минут через пять снова появилась у окна.
        Катя дала нам знак, чтобы мы молчали. Затем вылезла из окна и несколько секунд висела на руках, ухватившись за подоконник. Думаю, что она в это время собирала все свое мужество, чтобы решиться прыгнуть: окно-то находилось довольно высоко.
        Тут Катя разжала пальцы и плюхнулась на землю. Мы бросились к ней, чтобы подстраховать, но она приземлилась удачно, обойдясь без нашей помощи, сразу же вскочила на ноги и сказала:
        - Ким находится в этом доме! Он появится через пять минут. И наказал, чтобы мы хорошо спрятались и дожидались его.
        Мы немедленно скрылись в кустарнике и расположились на мокрой траве. Место это оказалось не очень удобным, но зато отсюда было хорошо видно окно.
        - Что происходит в доме? — спросил Очкарик. Катя покачала головой.
        - Он об этом ничего не сказал. Только упомянул, что расскажет нам обо всем, когда придет. Его заперли в ванной комнате на втором этаже. Руки были связаны, но ему удалось освободиться от пут.
        - Но кто же находится там?
        - Не знаю. Ким успел только сказать, чтобы я быстрей возвращалась к вам.
        - А что он надумал сейчас?
        - Об этом он тоже ничего не сказал. Эвелин вздрогнула.
        - Тебе холодно? — спросил я. Она ответила с улыбкой:
        - Нет, просто капля попала за шиворот. Глаза ее сверкали.
        Через несколько минут Очкарик прошептал:
        - Внимание! Пригнитесь, там что-то происходит! Тут и мы услышали, как к дому с боковой дороги двигалась какая-то машина. Мы тут же вжались в траву.
        То был громадный элегантный «мерседес» с номерным знаком дипломатического корпуса. Когда машина подъехала к входной двери, мы увидели на переднем сиденье двух мужчин.
        Рядом с водителем сидел полный мужчина в солнцезащитных очках с рыжеватой бородой. Самого водителя мы разглядеть не успели, так как машина уже скрылась за углом дома. Услышали только, как хлопнули дверцы. Значит, она остановилась.
        Очкарик посмотрел на меня и покачал головой.
        - Ничего не понимаю, — прошептал он.
        Что касается меня, то я тоже не очень-то соображал. Поначалу я предположил, что Ким обнаружил какое-то преступление. А теперь эта машина? Ведь дипломаты обычно не занимаются грабежом дач и летних домиков. Но как бы то ни было, какое-то объяснение мы скоро получим. Ким должен появиться, как обещал, с минуты на минуту.
        Не успели мы опомниться, как дверцы машины снова хлопнули, взревел двигатель и «мерседес» уехал. Я все еще смотрел ему вслед, как вдруг Эвелин дернула меня за рукав.
        - Посмотри! — прошептала она.
        Я проследил за ее взглядом, но не заметил в окне ничего необычного.
        - Что случилось-то? — спросил я удивленно.
        - Там был маленький мальчик! Он выглянул из окна и опять пропал.
        —: Ты в этом уверена? — взволнованно спросил Очкарик.
        Эвелин кивнула и подтвердила:
        - Абсолютно точно. Маленький черноволосый мальчик на мгновение подошел к окошку, но теперь его не видно.
        - А нас он видел?
        - Думаю, нет.
        Очкарик снял очки и протер их носовым платком. Лицо его приняло задумчивое выражение.
        Я посмотрел на часы. Они показывали без двадцати минут одиннадцать.
        12
        Рассказ снова продолжил Ким:
        Я услышал, как к дому подъехал автомобиль и остановился у входной двери. Присмотревшись, увидел через полуоткрытую дверь кухни мешки с почтовой маркировкой. Они были гораздо больших размеров, чем я предполагал. Оба грабителя вытащили их с трудом из кухонного шкафа и приволокли в прихожую.
        Тут же открылась входная дверь.
        - Ну, вы готовы?
        Голос я узнал сразу же. Это был толстяк.
        - Конечно, готовы, — ответил один из бандитов. — А как у тебя? Все ли идет, как запланировано?
        - Мой ведет себя послушно, просто как ягненок, — ответил толстяк.
        - Если бы так можно было сказать о его сорванце, — бросил лысый. — Это самый настоящий дьяволенок.
        - А куда вы его спрятали?
        - Он наверху, в комнате для гостей. Как только вы уедете, мы заберем его сюда.
        - О'кей! Его отец не должен догадаться что мальчишка находится в этом доме. Я ему растолковал, будто бы он спрятан на моторной лодке, но с ним ничего не случится, если они с женой не станут болтать об его исчезновении и обращаться в полицию. И пообещал, что мальчишка будет освобожден через полчаса после нашего прибытия в Копенгаген.
        - Через полчаса? А я думал…
        - Черт побери! — воскликнул раздраженно толстяк. — Естественно, я позвоню раньше, но эти полчаса понадобятся нам для возможного маневра. Я позвоню… подожди-ка… теперь половина одиннадцатого. Так вот, я позвоню точно без десяти минут двенадцать и скажу вам, где будут спрятаны деньги, да еще назначу место встречи после вашего прибытия в город. Бандит с усиками проговорил угрюмо:
        - А почему бы нам не договориться прямо сейчас?
        - Сколько раз я должен объяснять, пока до тебя, дурака, наконец-то дойдет? Во-первых, я еще не знаю точно, куда придется спрятать деньги. И даже если бы и знал, то не сказал бы. Пока вы находитесь в этом доме, с вами, естественно, ничего не случится. Но если… я говорю «если» — понимаешь? Так вот, если что-то произойдет и вас схватит полиция, то мне не хотелось бы рисковать деньгами.
        - А ты нас не заложишь? — с недоверием спросил тот, что с усиками.
        - Если ты не будешь столько пить. Да нет, шучу, конечно. Я вас закладывать не стану!
        - Заткнись, Вальтер! — нетерпеливо воскликнул лысый. — Конечно, он не сдаст нас в полицию. И то, что он сказал, весьма разумно. Итак, точно без десяти двенадцать?
        - Да. И как только я позвоню, немедленно выезжайте в Копенгаген. Но и тогда не отпускайте мальчишку, да и того пацана, что сидит в ванной комнате. Обязательно заприте входную дверь. Рано или поздно их крики кто-нибудь да услышит. Будем надеяться, что это случится не сразу. Ну вот, а теперь быстренько загрузите мешки в багажник. И наденьте на лица черные повязки, чтобы он не запомнил, как вы выглядите.
        - Но тебя-то он видел, — перебил его бандит с усиками.
        - Да, и тот парень утром. Ну да черт с ними! Как только окажусь в городе, сбрею эту бороду.
        Тут все они вышли. А я воспользовался подходящим моментом, выбрался из шкафа, прокрался в холл и спрятался там за софой рядом с камином. Пробегая туда, я успел заметить у входной дверь большой черный автомобиль. Но был ли это тот самый, что и утром, я точно сказать бы не мог.
        Затаившись, я попытался привести в порядок свои мысли. Для меня было ясно: отец малыша каким-то образом замешан в эту историю. Насколько я понял, он должен был доставить мешки в Копенгаген. И бандиты заставят его сделать это: они похитили его маленького сына и угрожают лишить малыша жизни. Другими словами, мальчику отведена роль заложника.
        Но что это, в конце концов, может им дать? Каким образом им удастся избежать полицейского контроля?
        Мысли в моей голове путались. Ни к какому логическому выводу я так и не пришел. Тут послышались хлопанье дверей автомобиля и шум заработавшего двигателя. Машина уехала, а оба грабителя — лысый и с усиками — вернулись в дом, заперев за собой входную дверь.
        Получалось, что я поступил глупо. Автомашина с деньгами уехала, и я упустил шанс воспрепятствовать этому. Нужно как можно скорее выбираться к друзьям, чтобы совместными усилиями что-то предпринять. Ведь они должны были видеть эту машину и, наверное, смогут дать ее описание.
        - Я схожу к малышу, — сказал лысый. — Да брось ты, наконец, пить! Оставь и мне хоть чуть-чуть.
        Бандит с усиками что-то пробормотал в ответ. Я увидел лысого, поднимавшегося по лестнице. Через несколько минут он спустился вниз вместе с мальчиком. И они исчезли в кухне, причем бандит плотно закрыл за собой дверь.
        Путь для меня был открыт!
        Взбежав вверх по лестнице на галерею, я тут же очутился у окна комнаты для гостей и увидел Эрика, вышедшего из кустов и бросившегося к дому. На бегу он сделал другим ребятам знак оставаться в укрытии.
        Я открыл окно, вскарабкался на подоконник и глянул вниз. Расстояние до земли было больше, чем я думал.
        Затем я прыгнул.
        Приземлился не совсем удачно — на одну ногу, которая скользнула по мокрой траве, и я упал на бок. Падая, успел мельком увидеть большую консервную банку с помятыми боками. Потом боль в виске и темнота.
        Тут к повествованию вновь подключился Эрик: Мы втроем понесли Кима через лесок к нашей даче. Катя осталась у бревенчатого дома, чтобы понаблюдать, что же будет дальше. Двигались мы довольно медленно, но когда достигли дачи, Ким был все еще без сознания.
        - Попробуем привести его в чувство холодной водой, — предложил Очкарик, и Эвелин побежала на кухню и принесла кувшин воды. Побрызгали ему в лицо, но ничего не помогало. У него не дрогнули даже ресницы.
        - Такое случается и со мною на уроках немецкого языка, — произнес я, но никто даже не улыбнулся моей шутке.
        Лицо Очкарика было очень встревожено. Я тоже мучительно переживал, но виду не подавал.
        - Может, нам лучше позвать врача, — предложил Очкарик.
        - А как мы ему объясним, что с Кимом?
        - Что он упал с дерева, — сказала Эвелин.
        Так мы и порешили и вызвали врача. К моменту его прихода Ким был без сознания уже более получаса.
        На лице врача появилось озабоченное выражение. Он обследовал голову Кима со всех сторон.
        Я стал опасаться, что доктор скажет: случай серьезный, Кима надо отправлять в больницу. Однако, окончив осмотр, врач посмотрел на нас сквозь очки и сказал дружески:
        - Хм, я не думаю, что это очень серьезно. Предположительно: легкое сотрясение мозга. На затылке у него шишка. Но вы вроде говорили, что он ударился виском?
        - Я даже видел, что он ударился виском, — подтвердил я.
        - Хм. Когда он очнется, то должен спокойно полежать. Под вечер я загляну еще разок. А вам обязательно надо сегодня возвратиться в Копенгаген?
        - Да.
        - Хорошо, посмотрим, как он будет себя чувствовать.
        Врач закрыл саквояж и попрощался. Я проводил его до калитки.
        - Не забудьте, что ему нужен абсолютный покой, — напомнил он еще раз, садясь в автомашину.
        Когда я возвратился, Очкарик немного повеселел. Он сел на софу у окна и стал протирать очки.
        - Маленький мальчик, которого Эвелин заметила в окне второго этажа того дома… — начал он.
        - Ну и что с ним?
        - Мне пришла в голову мысль: не тот ли это малыш, которого мы искали?
        - Но ведь мать утверждала, что он уже возвратился, — вмешалась Эвелин.
        - Это так. Но тебя не было с нами, когда она это говорила. По ней было видно, что она лжет. А кроме того, за минуту до того она заявила, что его еще нет.
        - Что же он тогда там делает?
        - Не знаю, — ответил Очкарик и снова надел очки. — Автомашина, подъезжавшая к тому дому, имела номерной знак дипломатического корпуса. А отец мальчика дипломат. Конечно, это может быть простым совпадением, однако…
        - Скорее бы Ким очнулся: мы бы от него узнали все подробности, — воскликнула Эвелин.
        Я посмотрел на часы, встал и взял куртку.
        - Куда это ты? — спросил Очкарик.
        - К матери малыша, чтобы спросить ее еще раз о сыне. Вероятно, тогда она была дома не одна. Я не исключаю, что она сказала неправду.
        - А по какой причине? — воскликнула Эвелин.
        - Не знаю. Но на всякий случай попробую. Скоро вернусь.
        По дороге я еще раз подумал об отцовском велосипеде. Куда он делся? У того бревенчатого дома мы ведь его не обнаружили. Ну да все прояснится, когда Ким придет в себя.
        Не успел я постучать в дверь дачи, как мне открыли. У меня сложилось впечатление, что мать мальчика стояла у окон и ждала, когда кто-нибудь придет.
        - Что случилось? — спросила она.
        Видно было, что она плакала. Глаза ее покраснели, веки припухли.
        - Извините, пожалуйста, я хотел лишь спросить о вашем мальчике… — начал я.
        - Я же сказала еще тогда, что он нашелся, — грубо перебила меня женщина.
        - Да, конечно, но я… я хотел лишь спросить, дома ли он сейчас?
        Какой-то момент казалось, что она скажет правду, но затем женщина повысила голос:
        - Конечно, Хуан здесь. Он сейчас спит после обеда.
        Я не решился более допытываться у нее правды, хотя и был убежден, что она опять лжет. Вежливо попрощавшись, я ушел.
        Когда я вернулся домой, Ким еще не пришел в себя.
        14
        Далее стал рассказывать Ким:
        Далеко-далеко я услышал голоса. Немного приоткрыв один глаз, заметил, что лежу на спине, и увидел деревянный потолок с множеством отверстий от сучков. В тот момент я не имел представления, где нахожусь.
        Но голоса приближались и казались мне знакомыми. Открыв оба глаза и немного повернув голову, я догадался, где лежу: у Эрика на даче.
        - Ким! — воскликнул Очкарик, и я даже удивился, почему его голос звучал столь взволнованно. — Ким! Очнись!
        - Да, да, зачем такая спешка, — ответил я и отметил про себя, что ничего не помню. — Чего это я здесь лежу?
        - Ты упал, когда выпрыгнул из окна, и ударился виском о консервную банку с ананасами. Тогда-то ты и потерял сознание.
        - Ананасы? — переспросил я, думая при этом, что они несут явную чушь.
        - Ты что же, ничего не помнишь? — спросил другой голос.
        Повернув немного голову, я увидел, что это Эвелин — прекрасная блондинка, в которую втрескался Эрик. Когда же она пришла? И пробормотал:
        - Нет, ничего…
        - Так ты не помнишь, что выпрыгнул из окна? — спросил Эрик.
        - Какое такое окно? — переспросил я, тщетно пытаясь что-нибудь вспомнить.
        - Окно в бревенчатой даче, — продолжил терпеливо Эрик. — А теперь попытайся…
        Ему даже не пришлось договаривать до конца. Вдруг в моей голове произошел какой-то щелчок, я все вспомнил и рывком сел, чувствуя тупую боль в затылке.
        - Почтовые грабители! — воскликнул я.
        - Да, да, ну и что с ними? — спросил Эрик.
        - Они там. Весь дом полон бандитами. Возможно, это было сильно преувеличено, но в тот момент мне именно так казалось.
        - Почему же ты не сказал этого сразу? — с упреком спросил Эрик.
        - Как я мог сказать, если был без сознания. Ты что же, осел, этого не понимаешь! — возразил я и спустил ноги с софы.
        - Эй-эй! — воскликнул Очкарик.
        - Что еще такое?
        - Ты не должен этого делать! Врач сказал, что тебе надо обязательно лежать.
        - Врач?! Вы что же, вызывали врача? — спросил я удивленно и попытался встать. Что бы там врач ни говорил, я не мог продолжать лежать вот так и ничего не делать.
        - Послушайте, а где Катя? — спросил я, и при мысли, что она, возможно, находится все еще в том доме, у меня по спине пробежал холодок.
        - Она сидит в кустах и наблюдает за бревенчатым домом, — успокоил меня Очкарик.
        Слава Богу, Катя в безопасности! И я встал на ноги. Немного кружилась голова, в остальном же я чувствовал себя просто великолепно.
        - Но врач сказал… — начал было снова Очкарик.
        - К черту твоего врача! — перебил я его. — Сколько сейчас времени?
        - Чуть больше четверти двенадцатого, — ответил Эрик.
        - Не может быть!
        - Да нет, точно. Ты был без сознания более получаса.
        - Тогда уже поздно, — пробормотал я и неожиданно почувствовал дикую слабость.
        - Возьми себя в руки, дружище! — воскликнул Эрик. — Расскажи нам все, что ты знаешь об этой истории, нас мучает любопытство. Ты ведь сказал: в том доме находятся почтовые грабители.
        - Так оно и есть, — ответил я устало. — Лучше сказать, двое из них, если они за это время еще не успели оттуда улизнуть. Третий вместе с мешками денег уехал в Копенгаген. В доме те двое удерживают мальчика. Если я правильно понял, то это его отец сидит за рулем автомашины, в которой находятся мешки с деньгами. Правда, я не знаю, как они ухитряются благополучно миновать полицейские кордоны… Мальчик совсем маленький, у него черные волосы и зовут его Хуан.
        - Так это же он! — воскликнула вдруг Эвелин. Я удивленно взглянул на нее.
        - Здесь совсем неподалеку пропал маленький мальчик. Фрекен Ларсен попросила нас поискать его. Зовут его Хуан, ему четыре годика, — объяснил Очкарик. — Но его мать утверждает, что он якобы нашелся. Мы же твердо убеждены, что она солгала.
        - По-видимому, бандиты пригрозили ей, что расправятся с мальчиком, если она не будет держать язык за зубами, — предположила Эвелин.
        - А для чего?
        - Чтобы принудить отца ребенка доставить мешки в Копенгаген. Не понимаю только одного… А кто он такой?
        - Отец мальчугана? — переспросил Эрик. — Он секретарь боливийского посольства.
        - А пока мы лежали, спрятавшись около того дома, туда подъехала автомашина с номерным знаком дипломатического корпуса, — произнес возбужденно Очкарик.
        - Вот теперь я понял их задумку, — пробормотал я.
        - А что именно?
        - Дело в том, что один из грабителей разговаривал со мной. Когда я сказал ему, что полиция останавливает абсолютно все автомобили для досмотра, он усмехнулся и заявил: нет, не все.
        - Я тоже понял! — воскликнул Эрик. — Ведь полиция не имеет права осматривать машины дипломатического корпуса. Скажите, как хитро придумано! Следовательно, они спокойно проследовали сквозь все полицейские кордоны! Ты сказал, что двое грабителей все еще находятся в том доме?
        - Да. Если они внезапно не изменили свой план. Третий, тот, что с бородой, собирался позвонить им, как только благополучно доберется до Копенгагена. Он должен сообщить им, где спрячет мешки с деньгами и место встречи. А те двое немедленно выедут после этого в Копенгаген.
        - Дружище! Нам необходимо оповестить полицию, чтобы бандиты не улизнули, — сказал Эрик, но по тону его можно было понять, что сказал он это просто так, как говорится, для порядка. — Впрочем, будет куда интереснее, если мы сами доведем это дело до конца, — тут же добавил он.
        - Пожалуй, можно попробовать, — ответил я. В голове у меня промелькнула дерзкая мысль. — Но одному из нас придется проникнуть в дом, чтобы послушать телефонный разговор тех двоих с Копенгагеном.
        - А для чего? — поинтересовался Эрик.
        - Да пойми же ты! Ведь если обоих задержать теперь, они еще не будут знать, где спрятаны деньги. И даже если их схватят несколько позже, нет гарантии в том, что они расскажут полиции о местонахождении тайника. В случае же, если нам удастся подслушать их телефонный разговор…
        - План этот сработает только тогда, если они вслух повторят адрес, — охладил мой пыл Очкарик.
        - А кроме того, водосточная труба сломана, — добавил Эрик. — Как же мы попадем в дом?
        Этого-то я и не учел в своем распрекраснейшем плане. — А если нам… — начал говорить Эрик, но его перебил Очкарик.
        - У меня появилась идея! — воскликнул он. — Думаю, что должно получиться. Есть у вас в доме электрошнур, Эрик?
        - А для каких целей?
        - Чтобы подключиться к телефонной линии, ведущей в дом. Возьмем динамик из радиоприемника и будем ждать, когда бородач позвонит. Только надо действовать быстро!
        Говоря это, он уже вскочил и принялся демонтировать динамик из старенького приемника.
        - Как же быть с кабелем?
        - Берите все, что найдете, в том числе шнуры от ламп, и соедините их вместе в один длинный провод. Да поторопитесь! Когда он собирался позвонить, Ким?
        - Без десяти двенадцать. Он посмотрел на часы. Одиннадцать двадцать девять!
        15
        Когда мы подошли к бревенчатому дому, Катя вышла нам навстречу. Она услышала наше приближение, хотя мы старались не производить шума. Когда Катя увидела меня, ее лицо просветлело. Она сказала:
        - Слава Богу, Ким! Я очень боялась, что с тобой случилось что-то страшное.
        - Что произошло в доме за время нашего отсутствия? — спросил Эрик.
        Она покачала головой.
        - Абсолютно ничего.
        Перебивая друг друга, мы рассказали ей обо всем.
        Один Очкарик не принимал участия в разговоре. Он сразу же принялся за дело. Через несколько минут, свистнув, он махнул нам рукой. Мы побежали к нему.
        - В дом идут оба нижних провода, — объяснял он нам, показав на столб. — Пожалуй, будет лучше подключиться к ним здесь. В другом месте нас могут заметить из дома.
        - А здесь мы рискуем, что нас увидит какой-нибудь прохожий, — возразил я.
        - Придется пойти на это, — ответил Очкарик и стал карабкаться на столб. Провод, скрученный в моток, он повесил на руку.
        Забраться по мокрому столбу было нелегким делом.
        - А тебя там током не ударит? — спросила озабоченно Эвелин.
        - Это от телефонных-то проводов?! — воскликнул Очкарик. — Ты, видимо, ничего в этом не смыслишь!
        У меня и самого возникли было сомнения, не опасно ли подключение к проводам. Следовательно, если Эвелин ничего не смыслит, то это касается и меня. И все же никому не посоветовал бы проделывать то, чем за ним алея Очкарик, Во-первых, это запрещено, а во-вторых, надо действительно так же хорошо разбираться в электротехнике, как он.
        Присоединение заняло не очень много времени. Однако, когда Очкарик собирался уже спускаться вниз, мимо нас на велосипеде проехал какой-то мужчина, которого мы до этого не заметили, увлекшись наблюдением за нашим другом.
        Мужчина оказался местным жителем.
        - Что вы, черт побери, ту делаете? А ты там, на столбе, немедленно спускайся вниз! — крикнул он.
        Очкарик, который уже закончил свою работу, без промедления оказался на земле.
        - Что вы тут делаете? — повторил мужчина.
        - Да, собственно говоря, ничего, — ответил Очкарик и стал присоединять провод к динамику.
        Снова начался дождь, и нам пришлось накрыть импровизированный аппарат плащом Очкарика.
        Мужчина вдруг вскочил на велосипед и быстро закрутил педали.
        - Куда это он понесся? — удивилась Катя.
        - Конечно же, за полицией, — пояснил невозмутимо Очкарик. — Но нам не стоит отвлекаться. Сколько сейчас времени?
        - Одиннадцать сорок шесть, — сказал я, взглянув на часы.
        Прошло несколько минут. Очкарик сидел на сырой траве, плотно прижав к уху динамик. В другой руке он держал листок бумаги и шариковую ручку, чтобы записать то, что будет сказано по телефону. Если, конечно, разговор состоится. И если подслушивающее устройство Очкарика сработает…
        На боковой улице показался еще какой-то мужчина. Заметили мы его лишь тогда, когда он вплотную приблизился к нам.
        То был Ларсен! Он был одет как для рыбалки, да и в руке у него были рыболовные снасти. Приехал же он на велосипеде того прохожего, что накричал на нас. Мужчина, видимо, встретил полицейского по дороге и одолжил ему свой велосипед.
        У Ларсена был очень сердитый вид.
        - Что все это, черт побери, должно значить? — закричал он.
        В этот момент в динамике отчетливо послышался звук. Видимо, это и был ожидаемый нами звонок!
        - Вы что же, в рот воды набрали?.. Вы с ума сошли? Очкарик повернул к нему голову и шикнул:
        - Потише!
        - Что ты сказал, грубиян?
        Ларсен швырнул велосипед на траву и сделал несколько поспешных шагов в нашу сторону.
        - Это ты, шалопай, сказал мне «Потише»?! — крикнул он гневно.
        - Да помолчите вы, наконец, черт бы вас побрал! — воскликнул Очкарик и плотнее прижал динамик к уху. — Вы разве не видите, что я хочу что-то послушать!
        Ларсен ошеломленно остановился. Он, наверное, не верил своим ушам и хватал ртом воздух.
        Тут мы услышали слабый голос телефонистки:
        - Это номер сорок семь? Будете говорить с Копенгагеном. Минуточку!
        Ларсен пришел в себя, и я увидел, что он собирался наброситься на нас.
        Это заметила и Катя. Она потянула Ларсена за рукав и шепнула:
        - То, что сейчас происходит, очень важно. Речь идет об ограблении почтового вагона. Вам не следует…
        Ларсен был вне себя от гнева.
        - Ограбление вагона? Что за ограбление? Да вы совсем рехнулись!
        - Нет, это случилось на самом деле, — прошептала Катя. — Прослушайте, пожалуйста, этот телефонный разговор. Воздержитесь немного от ругательств, это вы успеете и потом.
        Ларсен, кипевший от гнева, подошел ближе к столбу. Было видно, что полицейский все еще не верит нам, но он замолчал, а это в данный момент было самое главное.
        В динамике послышался чей-то смех, и кто-то произнес:
        - Так вот. Дело, стало быть, обтяпано. Это был голос толстяка.
        - Отлично! А как прошла ваша поездка? — спросил лысый.
        На другом конце провода снова рассмеялись.
        - Прекрасно! Мы проследовали прямо через оцепление, и они не сделали ни малейшей попытки нас остановить. Эти идиоты даже отдавали нам честь.
        Лысый тоже рассмеялся.
        - А что потом? — спросил он.
        - Когда мы приехали на Корсёргаде, он помог мне поднести мешки к воротам дома. И тогда я внушил ему, что теперь он должен ехать обратно, да поскорее, а если попытается свалять дурака, то никогда больше не увидит своего малыша. Ну а когда он уехал, я погрузил мешки в машину для развозки товаров, как мы и порешили.
        - А где теперь мешки?
        - Ты ведь знаешь парикмахерскую моего свояка?
        - Ту, что на Истедгаде?
        - Точно. Я их сложил там в задней комнате. В парикмахерской есть выход во двор, так что я подъехал на машине вплотную к двери, и никто не видел, что я сгружал.
        - А твой свояк?
        - Он сейчас в Ютландии и вернется только в пятницу. До тех пор заведение будет закрыто. Он просил меня присмотреть здесь во время его отсутствия. Потому-то ключи оказались у меня.
        - Это просто фантастика! Следовательно, теперь нам надо выезжать в Копенгаген?
        Я украдкой взглянул на Ларсена. Он слушал с большим вниманием.
        - Да, — ответил толстяк. — Теперь можете сматываться. И чем раньше, тем лучше.
        - А где встретимся?
        - Напротив парикмахерской находится небольшое кафе. Там я и буду ждать вас. Однако поезжайте осторожно, ни в коем случае не привлекая к себе внимания полиции. Ради всего святого, не разрешай Вальтеру садиться за руль. Он сегодня слишком часто заглядывает в рюмку.
        - Все будет в порядке. А мальчишек, стало быть, оставим в доме? Обоих — маленького и большого.
        - Точно. Ну а теперь до свидания. Через час увидимся.
        - О'кей! Пока!
        - Пока! — откликнулся толстяк. Раздался щелчок, и динамик замолчал.
        Ларсен стоял некоторое время молча, глядя на нас.
        - Что, черт побери… — произнес он затем, слегка заикаясь.
        И мы, как говорится, не сходя с места, стали рассказывать ему обо всем, что случилось за время его рыбалки. Сначала он слушал нас явно скептически, но уже вскоре, как мы поняли по его виду, поверил нам.
        - Таким образом… — медленно произнес он, когда мы окончили свой рассказ, — в этом доме находятся два почтовых грабителя?
        - Да, и еще мальчик, которого они похитили.
        - Черт побери… — только и сказал он и почесал себе затылок.
        - Поскольку мы теперь знаем, где спрятаны мешки, можно попытаться задержать обоих прямо здесь, — взволнованно предложила Катя.
        - Но только без вас! — воскликнул Ларсен. — Не впутывайтесь в это дело! Не нарывайтесь на неприятности!.. Эрик, возьми-ка велосипед и поезжай по дороге, пока не встретишь патрульную полицейскую машину. Сегодня их здесь должно быть предостаточно. Скажи, что в бревенчатом доме находятся два грабителя. И пусть полицейские сообщат об этом другим патрулям по рации. Скажи, что это я послал тебя. Да, и передай, чтобы полицейские оцепили дом. Поторопись!
        Эрик тут же вскочил на велосипед и умчался. Ларсен стал осторожно пробираться к дому. Мы следовали за ним по пятам.
        16
        Здесь, в кустарнике, мы стали наблюдать за домом. Ларсен притаился поодаль от нас. Прошло некоторое время, и мы услышали, как на проселочной дороге прямо за нами затормозили несколько автомашин. По всей видимости, это были полицейские, прибывшие для оцепления дома.
        Вот на дорожке показался Эрик, осмотрелся и подбежал к нам.
        - Ты что же, поднял на ноги всю полицию? — спросила Катя.
        Эрик тряхнул головой и усмехнулся.
        В этот момент дверь дома открылась, и на пороге показался лысый бандит. Постояв несколько секунд, он направился к гаражу и открыл его. Там стоял черный автомобиль, который я сразу же узнал. Ведь в нем я прокатился сегодня утром.
        Бандит собирался уже садиться в машину, как вдруг из дома выбежал его сообщник с усиками.
        - Парень-то смотался! — крикнул он.
        - Какой парень? Маленький?
        - Да нет, простофиля. Большой, которого мы заперли наверху, в ванной. Я хотел только взглянуть, как он там, а его нет.
        - Черт побери, этого еще не хватало! А если он поднимет на ноги полицию? Надо немедленно сматываться. Запри дом, да поторопись!
        Бандите усиками поспешно вбежал в дом. Я осмотрелся и обнаружил, что Очкарика и Кати рядом нет. У меня не было даже времени подумать, куда это они запропастились, так как в эту минуту Ларсен вышел из своего укрытия и подошел к двери гаража.
        - Полиция! — произнес он. — Что здесь происходит?
        Эрик толкнул меня в бок.
        - Ну, наконец-то операция началась. Ты готов? Конечно, я был готов: все мои мускулы напряглись. Но вот из дома показался второй бандит. В руке у него была дубинка, которую он поднял, чтобы ударить Ларсена.
        - Ларсен, осторожно, сзади! — крикнул Эрик. Бандит, не ожидавший этого, вздрогнул, и удар его дубинки пришелся мимо, лишь слегка задев плечо Ларсена. Тут же мы вскочили на ноги и поспешили ему на помощь. Решив, что он и один справится с тем, что в гараже, мы набросились на грабителя с дубинкой. Эрик ловко подкатился ему под ноги, а когда бандит упал, я вскочил ему на спину, пытаясь прижать к земле.
        Но мы переоценили свои силы. Уже в первые мгновения борьбы я почувствовал, как у меня застучало в висках. Вероятно, это было следствием недавней моей травмы. Попытался вырвать из рук бандита дубинку, но это мне не удалось. Эрик тоже боролся как лев, но злоумышленник был сильнее.
        Куда же запропастился Очкарик? Почему он не поспешил нам на помощь? И где же полицейские?
        Я почувствовал, что долго удерживать бандита мы не сможем. Вскоре ему действительно удалось стряхнуть нас, и он уже поднял руку с дубинкой, чтобы ударить по голове Эрика.
        Но тут краем глаза я заметил цветастую юбку Эвелин, а когда довернул голову, преступник уже лежал без сознания. Дубинка выпала из его руки. Взглянув на Эвелин, которая стояла с консервной банкой в руке, мы все поняли.
        - Большое спасибо! — произнес Эрик и улыбнулся. — Ты, видимо, посчитала, что банка еще недостаточно помята?!
        Но Эвелин, не ответив на его шутку, повернулась на каблуках и подняла банку, чтобы ударить второго грабителя, продолжавшего бороться с Ларсеном.
        - Бей! — крикнул Эрик. И она ударила.
        - Ой, извините, пожалуйста! — воскликнула она испуганно, когда на траву стал падать Ларсен.
        - Ты попала не по той голове! — крикнул Эрик.
        А бандит, воспользовавшись неожиданной помощью, со всех ног бросился к дороге. Мы с Эриком преследовали его буквально по пятам, но лысый оказался проворнее нас, и мы стали отставать.
        В этот момент я подумал о полицейских, которые должны были оцепить дом. Куда они исчезли? Чем сейчас занимаются?
        Но вдруг лысый растянулся со всего размаха на траве, а справа и слева из кустов выскочили Очкарик и Катя и кинулись на бандита. Через какое-то мгновение к ним подбежали и мы с Эриком. Тут же появилась и Эвелин, собиравшаяся нанести свой коронный удар консервной банкой. Но этого уже не потребовалось: лысый лежал, крепко опутанный проводом, который был у Очкарика.
        - Идея была Катина, — объяснил Очкарик. — Мы подумали: а вдруг кто-то из них вздумает бежать? Вот мы и сделали из провода петлю-ловушку, которую положили на траву. Когда же он подбежал к нам, осталось только дернуть провод. И он упал. Оставшийся кусок проволоки использовали вместо веревки и связали ему руки. Все произошло гораздо быстрее и проще, чем мы думали, так как вы вовремя подоспели на помощь. А куда девалась Эвелин?
        Мы нашли ее около гаража. Она сидела на мокрой траве, держа на коленях голову Ларсена. Тот понемногу стал приходить в сознание. Грабитель же продолжал лежать спокойненько неподалеку. Ему, по всей видимости, досталось крепче.
        Ларсен приоткрыл один глаз.
        - Черт побери, — произнес он и сел. — Что случилось?
        - О, приношу тысячу извинений, — пролепетала Эвелин, готовая вот-вот заплакать. — Это моя вина, но ударила я вас по ошибке.
        - Это чем же?.. — спросил он.
        - Да консервной банкой с ананасами. Удар-то предназначался грабителю…
        Ларсен вскочил на ноги.
        - А где же он?
        - Лежит крепко связанный на тропинке. И другой не убежит.
        Ларсен посмотрел внимательно на бандита, лежавшего на траве.
        - Кто это, черт побери, так с ним разделался? Взгляд его переходил с одного на другого. И остановился на Эвелин.
        - Не хотите ли вы сказать, что это дело ее рук… Эвелин смущенно кивнула.
        - И тоже консервной банкой с ананасами?
        - Да, оба раза я использовала одну и ту же банку.
        - Ну и дела, должен я сказать, — пробормотал Ларсен. — Во всяком случае, я очень рад, что у меня нет дочери.
        Сказав это, он сел в автомашину, стоявшую в гараже. Завел двигатель и вывел ее во двор. Затем вышел, оставив дверцу открытой.
        - Можете вы мне помочь загрузить этого мужика в автомобиль?
        Мы затащили бандита на заднее сиденье. Он лежал, все еще не приходя в себя. Потом Ларсен проехал немного вперед, и мы погрузили и второго грабителя.
        Катя вдруг воскликнула:
        - А мальчик?! Ведь он остался в доме, и мы о нем совсем забыли.
        - Черт побери, — пробурчал Ларсен. — Ким, сбегай-ка и приведи его сюда. Ты же знаешь, что там к чему. Потом запри, пожалуйста, входную дверь и ключ принеси мне. Предварительно проверь, закрыт ли газовый кран, чтобы не приключился пожар… и… Ким!..
        Я уже было направился к дому, но остановился. — Да?
        - Поднимись на второй этаж и закрой окно, через которое вы сегодня целый день лазили туда и обратно!
        Маленький мальчик оказался в комнате для гостей. Он лежал на постели и спал, засунув в рот большой палец. Разбудив малыша, я взял его на руки. Он взглянул на меня удивленно, но на лестнице, когда мы спускались вниз, вновь уснул. Окно в комнате я закрыл еще до того.
        Держа малыша на руках, я закрыл газовый кран, запер дверь дома, затем гараж. Когда я подходил к автомашине, он приоткрыл глаза и пробормотал:
        - Хуан хочет домой к маме.
        - Да, да, ты сейчас поедешь к маме, — ласково произнес Ларсен и посадил малыша рядом с собой. И вновь нажал на стартер. Автомобиль медленно тронулся. Мы шли за ним следом.
        Все еще на первой скорости Ларсен свернул на проселочную дорогу. Выглядел он очень довольным. Навстречу ему показалась патрульная полицейская машина. Ее водитель, узнав Ларсена, сидевшего за рулем черного лимузина, притормозил и приоткрыл стекло в дверце своей машины.
        - Я их взял, — сказал ему Ларсен. — Они оба находятся здесь, в автомобиле. А вы-то где пропадали?
        - Что ты имеешь в виду? Так они, говоришь, у тебя? Ларсен усмехнулся, глядя на удивленного полицейского.
        - Да, я же сказал, что они здесь.
        - Ну, поздравляю, поздравляю! — вскричал тот, но в голосе его прозвучала недовольная нотка, когда он продолжил: — Так, стало быть, они были не в указанном нам бревенчатом доме? Значит, оцепление там теперь уже не нужно?
        - Оцепление? — удивленно переспросил Ларсен. — А я думал, что вы должны были быть здесь. Почему же вы оказались в другом месте?
        Он не договорил и пристально посмотрел на Эрика. Тот потупил глаза.
        - Эрик! — рассерженно воскликнул Ларсен.
        - Хм, да, — пробормотал Эрик. — Ведь в этом районе есть несколько домов, похожих друг на друга. Возможно, я и назвал не совсем тот. Мне думается, что я перепутал «Вид на море» с «Лесным покоем». Тысяча извинений!
        - Что?! Я должен простить тебя? Что же ты наделал, сорванец этакий! — прорычал Ларсен.
        Но мы заметили, что он улыбался и, видимо, чтобы скрыть это, отвернулся в сторону и нажал на педаль. Машина рванулась вперед.
        - До свидания! — прокричал Ларсен и, как мне показалось подмигнул нам. — Мне надо торопиться и сдать сначала этих двоих типов, а потом позвонить в Полицейское управление Копенгагена, чтобы там взяли третьего бандита и мешки с деньгами. А вы постарайтесь пока вести себя прилично!
        - Непременно! — крикнули мы в ответ.
        Ларсен включил третью скорость и помчался в сторону поселка. Полицейская патрульная машина проследовала в другом направлении.
        Мы же в отличном настроении отправились домой по раскисшей от дождя дороге.
        - Идея направить полицейских к другому дому была отличной, — произнесла Катя. — Именно поэтому нам удалось вместе с Ларсеном самим довести дело до конца.
        - Само собой! — откликнулся Эрик и неожиданно воскликнул: — Черт побери!
        - Что такое? — спросил я.
        - Консервные банки с ананасами! Мы же совсем забыли о них. Побежали, Эвелин, их надо обязательно забрать!
        Удалившись на порядочное расстояние, Эрик остановился и крикнул нам:
        - Нас не ждите! Мы и сами найдем дорогу домой, Очкарик, Катя и я с улыбкой переглянулись и направились дальше. Когда стали подходить к поселку, тучи поредели и появилось солнце. От сырой земли поднимался пар. И только тут мы вспомнили, что ничего не ели с самого утра.
        Повернув к даче Эрика, мы увидели маленького Хуана и его мать. Малыш шел, крутя головой во все стороны. Заметив нас, он крикнул:
        - Хуан хочет опять поиграть с дядей Вальтером и дядей Каем!
        Мать что-то сказала ему, но мы не разобрали. Маленький озорник громко захныкал:
        - Я тоже хочу в тюрьму! Я хочу, я хочу, я хочу!. Но мать решительно потянула его в сторону своей дачи.
        Когда мы подошли к садовой калитке, Катя спросила:
        - О чем это ты так задумался, Ким?
        - Да вот не знаю, как закончить очередную книгу о наших сегодняшних приключениях.
        - А разве это трудно?
        - Да, ведь всегда довольно непросто определить, когда и как закончить повествование.
        - Тогда закончи вот этим моментом, — посоветовала Катя.