Дом тысячи страхов Елена Александровна Усачева
        В толще темной воды гигантский спрут протягивает к Вовке свои жуткие щупальца; полуистлевший мертвец крепко держится за гроб, в котором лежит… сам мальчик! Конечно, такой кошмар может присниться каждому, но в том-то все и дело, что в проклятом старом доме, где поселились на каникулах Вовка и его друзья, страхи становятся явью…
        Елена Усачева
        Дом тысячи страхов
        Глава I
        Кукла с черными глазами
        Все началось со сна. Самого обыкновенного кошмара, который может присниться каждому. Но не у каждого сон становится реальностью. А вот у Вовки Наковальникова стал.
        Поверхность озера была где-то там, далеко-далеко вверху. Отсюда, с глубины, казалось, что над головой плавает сотня рыбок с серебристыми брюшками. Все они красиво переливаются на солнце, но смотреть на них неудобно, глаза режет от яркого света.
        - Во-о-овка!
        Сквозь толщу воды звук почти не проникает. Всплывать не хотелось, смотреть наверх было неудобно, поэтому Вовка поплыл вниз. Все глубже и глубже, навстречу темноте. На мгновение мелькнула тревожная мысль, что если он и дальше будет уходить от поверхности, то ему может не хватить воздуха на подъем. Но дышать было необязательно. Здесь вообще все было необязательно. Можно было не дышать, не шевелиться, закрыть глаза, заткнуть уши. И все равно попадешь туда, куда ты ДОЛЖЕН попасть.
        Темнота обступила Вовку, втянула в себя. Наковальников дернулся обратно, но вокруг раздался дружный гогот.
        - Не трепыхайся, малец, - прохрипели у него над ухом и больно толкнули в спину. Если бы вокруг не было воды, он, наверное, упал бы. А так - вода мягко подхватила его и вытащила на свет.
        Вовка встал на ноги, провалившись по щиколотки в мягкий ил, убрал со лба длинные волосы, мешающие смотреть, и огляделся.
        Дно было усеяно мусором, палками и досками. Среди всего этого безобразия стояло штук пять старых сундуков, стянутых железными лентами. Два передних были распахнуты, остальные закрыты на тяжелые висячие замки. Один из раскрытых сундуков был доверху наполнен чем-то блестящим, похожим на драгоценные камни. В другом если что и лежало, то на самом донышке - с Вовкиного места видно не было.
        - Давай, иди! - снова прохрипели ему в спину.
        Из-за сундука вынырнул спрут - гигантское чудовище с большими глазами, серым телом-мешком и постоянно шевелящимися мощными щупальцами с двумя рядами присосок. Чуть ниже глаз, сбоку, виднелась короткая трубочка, из которой вытекала тонкая струйка чернил. Но это происходило, только когда осьминог сердился.
        Сейчас же он внимательно посмотрел на замершего Наковальникова и вдруг промурлыкал неожиданно ласковым голосом:
        - Веселее, малыш! Покажи нам, что ты принес.
        Вовка машинально сделал еще один шаг и оказался около сундуков. Только сейчас он разглядел, что в них, помимо драгоценных камней, лежат блестящие желтые монеты и украшения.
        Впереди материализовался тощий тип в драном пиджаке и стоптанных штиблетах. В костлявом кулаке он сжимал весело позвякивающую диадему. Дойдя до пустого сундука, он размахнулся и со злым уханьем бросил свою ношу внутрь.
        Настала очередь Вовки. Спрут подполз поближе.
        Наковальников не шевелился.
        - Но у меня… ничего нет, - прошептал он, чувствуя, как по спине начинают бегать противные мурашки, как холодеет внутри и этот холод распространяется по рукам и ногам.
        - А ты посмотри внимательней, - вкрадчиво посоветовал спрут, мигая огромными невинными глазами.
        - Нет у него! - недовольно хмыкнули сзади. - Чего тогда торчишь здесь? Тоже мне - покойничек!
        Вовка обернулся.
        За ним стояло странное существо, получеловек-полускелет, закутанный в саван. Под мышкой он держал небольшой гробик, обитый желтенькой тканью с бахромой. Монстр нетерпеливо топтался на месте, и гробик с легким звоном гулял из одной его руки в другую. В выцветших губах чудовища тлел грязный окурок. Вовка просто обалдел, потому что впервые видел сигарету, горящую в воде.
        - Давай, шевелись! - Скелет грубо толкнул Вовку в грудь. - А то второй раз утонешь.
        «Утону?» - хотел спросить Наковальников. Только сейчас страшная догадка потрясла его.
        Вот почему ему не надо дышать, смотреть и даже шевелиться! Он утонул! Нырнул слишком глубоко и не смог вынырнуть. Вокруг него покойники. Они зачем-то здесь собрались… Видимо, затем, чтобы оставить накопленное за всю жизнь в этих сундуках.
        От расстройства Вовка сжал кулаки. В правую ладонь врезалось что-то острое.
        Не веря своим глазам, Наковальников поднес находку чуть ли не к носу. Не будь вокруг столько свидетелей, он бы ее лизнул, чтобы удостовериться в том, что она существует на самом деле.
        Это были три крупные монеты тусклого желтого цвета, стесанные по краям наподобие восьмигранников. На обеих сторонах когда-то что-то было изображено. Но сейчас все стерлось, остались только неровности, напоминающие о бывшем узоре.
        - Дорогой ты наш! - ринулся вперед спрут, но добежать до Вовки не успел.
        - Сколько можно с ним возиться! - возмущенно заорал стоящий сзади скелет. Гробик полетел на землю, углом стукнулся об удачно подвернувшуюся деревяшку и распахнулся. Колыхнулась разорвавшаяся желтая ткань. Из-под нее вынырнула небольшая кукла в пышном голубом платье, со светящимися черными глазами и бросилась к сундукам.
        Когда ил осел, стало видно, что в гробу остался еще кто-то.
        «Не смотри!» - приказал себе Вовка, но любопытство взяло верх. Он качнулся вперед.
        В гробу лежала еще одна кукла. Это был мальчик, одетый в водолазку и вельветовые штаны, непокорные светлые волосы зачесаны назад. Как только Вовка склонился над ним, мальчик открыл огромные кукольные глаза. Тонкий рот дернулся, растягиваясь в кривую усмешку. Кукла стала подниматься. И чем больше она вставала, тем яснее становилось Вовке, что это не просто кукла.
        А точная его копия.
        Вовка Наковальников в уменьшенном варианте.
        - Нет! - завопил Вовка, закрывая ладонями лицо. Забытые монеты скатились на землю. - Убирайтесь!
        Но даже сквозь зажмуренные глаза и ладони он видел, как поднимается двойник, как тянутся его руки к нему, настоящему Вовке Наковальникову.
        Одного касания этих кукольных пальчиков будет достаточно, чтобы Вовка умер второй раз… Теперь уже окончательно и бесповоротно.
        Надо бежать!
        Ноги задеревенели и не слушаются.
        Кричать, звать, чтобы помогли!
        Вода залила рот и легкие - ни крикнуть, ни вздохнуть не получается…
        Хотя бы отодвинуть гроб со страшной куклой подальше от себя!
        - Подбери что кинул, змееныш! - прошипел сзади хозяин гроба.
        Вовка вздрагивает, откидывается назад и сначала бьет по истлевшей физиономии злобного советчика, а потом - по гробу. Вскидывается, чтобы снова ударить, но руки сводит судорогой. Больно, очень больно! Наковальников кричит, падает на землю. Взметнувшийся ил забивается в рот, нос, уши, глаза. Теперь он ничего не видит и не слышит. В этот момент сверху опускается что-то темное. Пальцы нащупывают бахрому и мягкую обивку.
        Это… это крышка гроба!
        Раздаются оглушительные удары. Тяжелые молотки бьют о ржавые головки гвоздей - гроб заколачивают.
        Вовка визжит от ужаса, руками рвет мягкую обивку, пытается поднять крышку. Ледяной ужас окатывает его с головы до ног.
        Голове становится прохладно и свободно. Наковальников дергается, сбрасывает с себя мокрое одеяло, с шумом вдыхает прохладный утренний воздух и… открывает глаза.
        Рядом послышалось противное хихиканье.
        - Ну что, Наковальня, утонул? - уже в открытую заржал знакомый голос. - На, еще покупайся.
        Не успел Вовка прийти в себя, как на голову ему снова полилась вода - вредный Колька Спиридонов вылил на него содержимое котелка.
        - Дурак ты, Спиря! - выкрикнул Вовка, выбираясь из залитой постели.
        Колькин смех потерялся в дружном хохоте остальных ребят. Хохотал Макс Галкин, звонко хлопая себя ладонями по голому животу. Смеялся, уткнувшись в подушку, Сережка Пашкович. Рядом с ним, издавая квакающие звуки, прыгал на своей кровати его закадычный друг Пашка Серегин.
        - Да ну вас! - окончательно разозлился Вовка, кидая мокрое одеяло в Спирю, который все еще стоял поблизости с котелком в обнимку.
        Наковальников понимал - какой бы грозный вид он сейчас ни принял, его все равно не испугаются. Разве может кого-нибудь напугать невысокий худой мальчишка с нежными девчачьими чертами лица, с длинными тонкими руками, с непокорными светлыми волосами, которые упорно не хотят лежать так, как их причесываешь, а все время норовят упасть на глаза?
        Поэтому он ничего не делал, а только стоял, злился, сопел и с ненавистью смотрел на веселящихся ребят.
        Вовка никогда не любил смотреть свои фотографии. Мимо зеркал он не проходил, а пробегал, чтобы лишний раз не расстраиваться. И в кого он таким уродился? Настоящее стихийное бедствие!
        В школе мальчишки не хотели принимать его за своего. В драках и разборках он не участвовал, через заборы лазить не умел, про свой успех у девчонок не врал, да и курить пока не спешил. Так он и прозябал на своей последней парте, запустив в светлые вихры пятерню, с тоской урок за уроком разглядывая класс.
        Время от времени перед его носом опускался очередной самолетик, журавлик или в несколько раз сложенная разноцветная записка. Это неугомонные девчонки закидывали его шуточными любовными записками. Ничего! Вот когда они подрастут, тогда поймут, как жестоко в нем ошибались!
        Но пока седьмой класс, не девятый - и приходится терпеть…
        Забитый со всех сторон, Вовка однажды в порыве отчаяния пошел и записался в клуб «Бригантина», где в одном из отрядов ребята учились морскому делу - ходили под парусом на катамаранах, вязали узлы, умели разводить костры под дождем и снегом, ходили в походы, пели веселые песни. В отряде Вовку приняли хорошо - никто не дразнил, не гонял. Суровые «морские волки» не признавали мелочных разборок по такому пустяковому поводу, как внешность. Вскоре отряд для Наковальникова стал родным домом. Вовка быстро освоился с премудростями водной стихии, научился ставить парус и выбирать нужный ветер.
        Летом отряд вышел на свою первую парусную практику. Быстро покидав вещички в рюкзаки, взвалив на плечи тяжелые чехлы с разобранными катамаранами, ребята приехали к Лисьему водохранилищу. На пароме переправились через канал, соединяющий водохранилище с двумя речками, и «бросили якорь» в домике рыбака.
        Ближайший месяц жить им предстояло в двухэтажном деревянном здании. С одной стороны от цивилизации они были отрезаны каналом, с другой - затоном - водой, оставшейся после весеннего разлива водохранилища. Сам домик стоял в небольшом заливе, за которым начиналось водохранилище.
        Но ребят не интересовала «большая земля». Главное, что от хлипких деревянных мостков лодочной станции можно было, ловя попутный ветер, выйти на свободную воду, а потом уже мчаться вперед, куда занесет тебя вольный шквал. Чувствовать, как напрягается от порыва ветра парус, как режет руку шкот - специальный крепежный трос, как захватывает дух от скорости. А все эти слова - гик, такелаж, грот. Было в этом что-то от Карибского моря, пиратов и хриплого крика попугая: «Пиастры! Пиастры!»
        И все было хорошо, пока не стало совсем плохо. На второй же день Вовка рассказал ребятам, что боится воды и не умеет плавать.
        Моряк, не умеющий плавать! Смешнее сочетания не придумаешь.
        Теперь на Наковальникова вода лилась постоянно. То, что его утопили в кровати, - это еще не худший вариант. У ребят хватило бы ума вместе с постелью донести его до водохранилища и отправить в таком виде немного искупнуться.
        Он должен пересилить себя и научиться плавать, иначе вечно ходить ему сухопутной крысой и тонуть в стакане с компотом.
        Если бы не сон, Вовка посмеялся бы с ребятами и попросил ехидного Спирю научить-таки его плавать. В уважительной просьбе Колька не сможет отказать.
        Но сон не давал Вовке покоя. После него не хотелось ни просить, ни идти к воде. А месяц только начался! То ли еще будет через неделю…
        Распахнулась дверь, и на пороге нарисовалась высоченная фигура одного из их капитанов - Ирки Винокуровой.
        - Я же просила не поднимать всех раньше шести часов! - грозно произнесла она, сдвинув брови и сверкнув из-под черной челки пронзительными темными глазами.
        На незнающего человека Ира действительно производила впечатление. Высокая, крупная, с разметавшимися по плечам густыми волосами, с тяжелым овалом лица и вечно недовольным выражением глаз, эта девушка у каждого отбивала охоту с ней разговаривать. А вдруг прибьет вечно сжатым тяжелым кулаком?
        Хотя на самом деле Ира была добрейшим человеком, и мальчишки знали, что пройдет секунда и в суровом взгляде их командира появится веселая искринка, а грозно сомкнутые губы расплывутся в приветливой ухмылке. Она бы и сейчас уже улыбалась, если бы не вспомнила, что учится в педагогическом институте и должна показать перед ребятами свой твердый педагогический характер.
        - Раз не спится, - вкрадчиво произнесла она, быстро оценив ситуацию, - тогда встаете и отправляетесь на кухню перебирать гречку и варить ее на завтрак. - Ребята уже открыли рты, готовые начать возмущаться. Винокурова повернулась к Вовке: - А Наковальников идет на двор сушить свое одеяло. Заодно проверит катамараны - не унесло ли их ночным бризом. На сборы пять минут. Время пошло.
        Ира вскинула руку с часами к глазам, исподволь поглядывая на ребят.
        Сначала они пытались кричать. Но капитан красноречиво постучала ногтем по циферблату и покачала головой. Этот жест означал только одно - если ее подопечные не уложатся в пять минут, то на кухню отправятся в том, в чем продолжают сидеть на кроватях. Причем пойдут они туда добровольно, потому что на помощь Винокурова позовет своего напарника и тайного воздыхателя Антона Виноградова. Против Иры Антон выглядел маленьким и худеньким. Но если Винокурова брала силой и грозным внешним видом, то Виноградов брал непоколебимым авторитетом и метким словом. С ним хорошо было дружить и совсем плохо ругаться.
        Ребята дотянули время до последнего, в минуту покидали одеяла на кровати, натянули шорты и, притворно вздыхая, вереницей потянулись на первый этаж.
        Вовка шел последним, нагруженный полным комплектом своей постели - одеялом, бельем и матрасом.
        - Наковальников, - простонала над ним Ирка, - я бы на твоем месте обиделась.
        - Я и обиделся, - буркнул Вовка, стараясь как можно быстрее пройти опасный участок коридора с капитаном.
        - Да не на них! На себя! - с чувством произнесла Винокурова. И пристыженный Вовка галопом помчался по лестнице вниз.
        Утро звенело и искрилось всеми звуками и красками, какие только можно придумать, - орали птицы, стрекотали кузнечики, слепило солнце, безмятежно плескалась вода. Наковальников быстро развесил свое добро на веревках сушиться и побежал к мосткам.
        В это время из-за угла дома вышел сухонький старичок, в рваной курточке и стоптанных башмаках, коленки на линялых тренировочных были растянуты. Старик проводил взглядом рано вставшего обитателя дома, недовольно покачал головой с редкими седыми волосами и скрылся там же, откуда вышел.
        В ту же секунду окно на первом этаже справа от входа распахнулось, и из него снова выглянул старик, очень похожий на предыдущего, только вместо тренировочных и куртки на нем была старая пижама. Это был хозяин домика, полуострова, мостков и полузатонувших лодок - Андрей Геннадиевич Малахов. Он так же мрачно посмотрел на радостно прыгающего Наковальникова и так же сурово покачал головой. Малахов с большой неохотой согласился принять у себя парусный отряд. Но в это время года других постояльцев ждать было бессмысленно, поэтому приходилось принимать тех, кого подбрасывала судьба.
        В этот раз судьба оказалась коварной, и жильцы нравились ему все меньше и меньше. Мальчишки, сующие везде свой нос, жеманные девочки, слишком молодые руководители. От грядущего месяца ничего хорошего Андрей Геннадиевич не ждал. Поэтому-то с таким недоверием и смотрел в спину убегающего Вовки.
        От мостков водохранилище казалось огромным морем - противоположный берег терялся в утренней дымке. Далеко-далеко на левом берегу виднелись домики деревни. Справа за высокой насыпью прятался канал, по которому туда-сюда сновали теплоходы и пассажирские пароходики. Они выныривали из шлюза, проходили паром и исчезали за бесконечными поворотами далекой реки. Отсюда их видно не было. О том, что пароходы проходят, можно было догадаться по плеску воды да приветственным гудкам. И только высокие четырехпалубные красавцы показывали над прибрежными кустами свои макушки.
        Вдоль прогнивших мостков плюхались на водной ряби несколько таких же прогнивших лодок и моторок - домик рыбака давно перестал быть излюбленным местом для туристов.
        Вовка дошел до конца мостков, лег животом на уже нагретые доски.
        Сначала в воде не отражалось ничего, кроме солнца. Потом Наковальников разглядел светлые волосы, тонкий нос, большие глаза. То есть свое отражение, слегка подправленное водной рябью.
        Изображение поехало в сторону, а Вовка остался на месте. От удивления он нахмурился, пытаясь вновь увидеть себя там, где видел до этого. На нужном месте ничего не появлялось, а вот в стороне Наковальников номер два вытянулся во весь рост, по бокам у него появились белые кружавчики, дальше шло что-то черное. Уже догадавшийся обо всем, Вовка отпрянул в сторону.
        Кукла в гробу еще какое-то время поболталась под водой, а потом медленно растаяла. Наковальников осторожно ступил на край мостков, на всякий случай глянул вниз. Ничего заметить он не успел, кроме ослепительной вспышки, ударившей по глазам. Голова у него закружилась, и он плашмя упал в воду.
        Вовка медленно шел на дно, даже не пытаясь спастись. Вокруг него булькали пузырьки, стремившиеся наверх. Он их провожал взглядом, а сам опускался все ниже.
        Колыхнулся ил, шарахнулись потревоженные рыбки, склизкие водоросли потянулись к ногам и стали быстро их опутывать. Из-за замшелого камешка показалась знакомая голова спрута, рот его был растянут в довольную улыбку. Но улыбка сменилась гримасой. Вовка почувствовал, как его потянуло вверх.
        И он перестал тонуть.
        Через секунду голова его оказалась на поверхности, руки цеплялись за мостки.
        - Держись! - оглушительно кричали над ним.
        Перед лицом мелькнули бешеные глаза Антона. Капитан что-то еще говорил, но Вовка больше ничего не слышал. Он слабо улыбнулся своему командиру и снова погрузился под воду. Но властная рука Виноградова не дала ему в этот раз утонуть. Антон схватил его за шиворот и одним рывком вытащил на прогретые доски мостков.
        - Тебя куда, дурака, понесло? - прохрипел, отдуваясь, Виноградов. - А если бы я в окно не выглянул? Так бы и купался до скончания века?
        Вовка закашлялся, переворачиваясь на живот. Мир перестал вертеться, исчезли наглые глаза спрута.
        - Они меня утопить хотят, - с трудом проговорил Наковальников.
        - Кто? - склонился над ним Антон. - Спиридонов? Я ему уши откручу и к макушке приставлю.
        Вовка замотал головой, отчего окружающее снова покачнулось.
        - Не… Там мужик с гробом и осьминог какой-то.
        Антон с тревогой глянул на Вовку и, ничего больше не говоря, поставил его на ноги.
        - Пошли катамараны посмотрим, - пробормотал он, отводя Наковальникова подальше от воды. - Днем будем тебя учить плавать.
        От одной мысли, что ему придется вновь плескаться в этом водохранилище, Вовку передернуло. Но Антон понял это по-своему.
        - Все в порядке, парень! Держись! Подумаешь - плавать не умеешь! С кем не бывает!
        В ответ Наковальников только хмыкнул.
        В тенечке у кустов лежало три катамарана. Вовка в который раз подумал, что проще конструкцию и придумать нельзя. Два продолговатых поплавка, наполненных воздухом, между ними натянута палуба, как раз чтобы разместились три человека. К алюминиевому каркасу крепится пятиметровая мачта с парусом, под мачтой вниз уходит киль, в морском деле называемый умным словом шверт, сзади - руль. Вот и все. Вся конструкция легко собирается и разбирается, ломаться в ней практически нечему, если целенаправленно не гнуть мачту и не протыкать поплавки. Поэтому они с Антоном для проформы несколько раз обошли вокруг всего этого добра. Вовка согнал с разложенного на земле паруса греющуюся на солнце лягушку. Убедившись, что все в порядке, они отправились на завтрак.
        Каша у мальчишек подгорела, воду они до конца не вскипятили, поэтому чаинки в чае грустно плавали сверху, не желая завариваться. Девчонки с тоской ковыряли ложками в мисках, всем своим видом показывая, что таким поварам, как их любимые мальчики, не место на этой земле.
        - На сборы полчаса, - скомандовал Антон, прерывая затянувшееся молчание. - Еще полчаса на подготовку катамаранов к спуску на воду. Через час общее построение.
        - Время пошло, - с улыбкой садиста на лице произнесла Ира, поглядывая на часы.
        Подхватив миски, все бросились к рукомойникам.
        - Сатрапы! - недовольно бурчал Колька. - Поесть спокойно не дадут! Все у них по часам!
        - Морской закон! - с пониманием дела кивнул головой Макс.
        Спиря, не обладающий ни терпением, ни спокойным характером, грохнул миску в раковину и помчался в комнату.
        Но сколько бы ребята ни возмущались, через полчаса все стояли около своих катамаранов. Первое, чему их научила суровая Ирка, - дисциплине и порядку. Кто-то проверял снасть, кто-то поддувал спустившийся поплавок, кто-то перетягивал палубу, кто-то замывал испачканный парус.
        К выходу командиров все было готово. Три плавсредства замерли около воды, готовые к любым испытаниям. Рядом с ними стояли команды. Спиря, Серега и Пашка - в одной. Макс с Вовкой - во второй. К ним еще присоединялся Антон. Третья команда была чисто женской - там были Ленка Снежкина и Майка Голованова. На борт к себе они брали Иру.
        - На воду! - скомандовал Виноградов.
        Все с готовностью подхватили свои катамараны и наперегонки помчались к мосткам. Через минуту три паруса дернулись, ловя слабый ветерок. Друг за другом команды медленно пошли к «большой воде».
        Здесь порывы ветра стали сильнее. Первыми сумели выбрать нужное направление девчонки. Их катамаран, прозванный «Неторопливым», скрипнул мачтой и вырвался вперед. Спиря бестолково дергал парус туда-сюда, не давая ветру хотя бы сдвинуть их с места. Серега самозабвенно крутил руль, отчего их катамаран с гордым названием «Лихой» вертелся на месте, создавая вокруг себя легкие волны.
        - Парус подобрать, руль вправо! - скомандовал Антон. - Направление на деревню. Макс, хватит дергаться, выравнивай руль. Володя, до конца вытягивай парус.
        Вовка рванул на себя шкот, отчего ладоням стало горячо. Парус трепыхнулся, но Максим чуть подправил направление рулем. Парус хлопнул последний раз, тренькнул туго натянутый такелаж, и катамаран с легкомысленным названием «Настоящий» стал быстро набирать скорость.
        - Парус по ветру, руль прямо, - крикнул Антон все еще стоящей на месте команде «Лихого». Судя по яростным воплям, там спорили, решая, что лучше сделать с самого начала. Но вот и они перестали дергаться и, все увереннее и увереннее выбирая курс, стали нагонять остальных. Вскоре три паруса мчались к далекому берегу.
        Почувствовав на лице ветер, услышав, как журчит вода, разрезаемая швертом, увидев взвихряющиеся бурунчики, идущие за поплавками, Вовка позабыл обо всем. Он уже представлял себя храбрым пиратом, стоящим на носу пробитого в нескольких местах галеона. За бортом бушует море, в небе кричат испуганные чайки, от сильных порывов ветра трещат мачты. У руля стоит старый капитан, просоленный ветрами всех морей и океанов. Единственным глазом он зорко смотрит вперед, единственной рукой жестко держит штурвал, единственная нога уверенно стоит на скрипящих досках палубы. За его спиной - дубовые двери, за которыми спрятаны сундуки с сокровищами - хмельная добыча последнего похода. В сундуках - золотые дублоны, сверкающие бриллианты, блестящие драгоценности, слитки серебра…
        Вовка так ярко все это представил, что казалось - протяни руку и коснешься столетней крышки сундука. Но что-то во всем этом ему не понравилось.
        Из-за сундука вдруг потянулось щупальце, и стала выглядывать серая макушка спрута.
        Видение тут же исчезло. Вовка качнулся, выпуская из рук веревку. Ослабленный конец паруса хлестнул Макса.
        - Наковальников! Не спать! - прикрикнул Антон, и Вовка тут же поставил парус обратно.
        Теперь ему было не до ветра и плеска воды. Он перебрался поближе к центру палубы, с опаской косясь на далекий берег. По спине пробежал озноб.
        Антон как будто почувствовал его тревогу. Он резко перегнулся вперед, развернул парус, отчего катамаран потерял ветер и встал.
        - Перекур! - скомандовал Виноградов. - Есть предложение искупаться.
        - Ура! - радостно завопил Макс, стягивая футболку. - Чур, я первый.
        - Давай быстро! - кивнул командир. - Потом - мы с Вовкой.
        - Тут же глубоко!
        Представив, что ему придется нырять и куда-то плыть, Наковальников задохнулся и побледнел.
        - На мели учатся плавать одни головастики, - авторитетно заявил Антон. - Настоящие моряки учатся на глубине.
        «Настоящий» качнулся - Галкин рыбкой ушел под воду. Вовка ухватился за мачту.
        - Ничего, - весело подмигнул ему Антон, расстегивая рубашку. - К концу месяца мы сделаем из тебя настоящего «морского волка». Главное - не бойся! Вода сама тебя будет держать.
        Слова капитана радовали несильно. Непослушными пальцами Вовка стал искать пуговицы на шортах, но мысль о том, что ему, может быть, в который раз придется встретиться со своим двойником-мертвецом, заставила его замереть.
        У катамарана показалась довольная физиономия Макса.
        - Водичка - класс! - заорал он. - Теплынь. Вовка, давай купаться!
        - Залезай! Мы потом.
        Макс ловко вскарабкался на палубу, как собака встряхнулся и перехватил у Вовки веревки.
        - Иди! - подтолкнул он приятеля.
        С обреченностью приговоренного Наковальников подполз к краю, лег на живот и стал медленно опускаться в воду. Резкий толчок отбросил его в сторону - это прыгнул следом за ним капитан.
        - А теперь - не забываем работать руками и ногами, - командовал Виноградов, пока Вовка пытался вновь уцепиться за катамаран.
        Перед глазами плясало название «Настоящий».
        - Барахтайся, барахтайся! - вертелся вокруг Антон. - Хлюпикам и нытикам на воде не место!
        Вовка изо всех сил барахтался. Так барахтался, что в глазах потемнело. На мгновение он увидел, что катамаран уже значительно отошел от них, и зажмурился.
        - Ногами! Ногами! - настырно кричал у него над ухом Антон.
        Ногами не очень получалось, а вот руки взбивали воду в белую пену. От старания Вовку крутило на месте. Время от времени на своем загривке он чувствовал уверенную ладонь капитана. Казалось, прошла вечность, когда он смог наконец-то открыть глаза.
        Катамаран покачивался на волне в пяти метрах от него. Где-то далеко-далеко виднелась крыша домика рыбака. Еще два всплеска, и домик исчез за плотной стеной деревьев.
        Неожиданно для себя Вовка почувствовал прилив сил. Он перестал дергаться и спокойно огляделся.
        - Ну вот! А ты боялся! - удовлетворенно пыхтел около него Антон. - Давай еще две минуты и вылезай.
        Мимо, нагнав волну, пронесся «Лихой».
        - А спорим, - заорал Колька, стягивая рубашку через голову. - Спорим, я донырну до дна!
        - Спиридонов, - нахмурился Виноградов. - Отставить эксперименты.
        - Я мигом! - прокричал Колька, рыбкой ныряя с борта.
        Команды обоих катамаранов замерли.
        - Время вышло, - напомнил Антон открывшему рот Вовке.
        Наковальников вертел головой, пытаясь определить, откуда появится Спиридонов. Рядом с ним мелькнула темная тень. Из воды сначала вынырнул сжатый кулак, затем - рука и лишь потом - Колькина голова. Он широко распахнул рот, вдыхая воздух.
        - Во! - завопил Спиря, раскрывая ладонь.
        Сквозь грязные пальцы стекали ил и песок, из комка грязи торчала обломанная палочка. Колька поболтал кулаком в воде. И тогда на солнце сверкнул странный предмет - плоская, обтесанная по краям монета с полустертым изображением.
        Увидев эту находку, Вовка одним рывком вытащил себя из воды, кубарем прокатившись по палубе.
        - Спиридонов! - Антон подплыл ближе к ликующему Кольке. - Еще раз так сделаешь, и всю оставшуюся практику будешь сидеть на берегу, картошку чистить.
        - А чего я? - сразу набычился Спиря, но договорить не успел.
        Неизвестно откуда взявшиеся облака закрыли солнце. Шквальный ветер стал отгонять катамараны в сторону.
        - Эй, куда? - завопил Колька, пряча добычу в плавки и устремляясь за «Лихим». - Серега, заворачивай!
        Пашкович изо всех сил дергал парус, но что-то у него там заело, и катамаран разворачиваться отказывался. «Настоящий», сделав широкий круг, подошел к капитану. Антон ухватился за поплавок. Но скорость была слишком большой, чтобы он смог забраться на палубу. Оттого, что он болтался сбоку, катамаран кренило в сторону, поэтому он шел не по прямой, а по дуге.
        Новый шквал, и «Настоящий» нагнал Спирю.
        - Тормози! - до хрипоты заорал Виноградов.
        Макс бестолково повел рулем, и катамаран на полном ходу налетел на Кольку. Спиридоновская голова мелькнула между поплавками, под палубой раздался глухой удар. Антона волной отнесло в сторону. Он несколько раз поднырнул.
        Но Спиридонова нигде не было видно.
        «Лихой» и «Настоящий» на большой скорости шли прочь. А навстречу им, едва касаясь волны, мчался «Неторопливый». Ленка с Майей сидели, уцепившись за палубу. У руля на коленях стояла Ирка. Глаза ее светились нехорошим блеском.
        Глава II
        Неудачное соревнование
        - Первое. Купание с катамаранов запрещено! - Ирка вышагивала по центру маленькой кают-компании, заложив руки за спину, отчего больше походила на циркуль, чем на человека.
        - Второе. Подходить к воде без разрешения командиров категорически запрещено.
        За ней, прислонившись к стене, стоял взъерошенный Антон, он нервно кусал губы и, не отрываясь, следил за передвижениями своей напарницы.
        - Третье. После обеда каждый сдает мне зачет - проплывает сто метров, чтобы я убедилась, что все умеют плавать.
        Вовка сидел, не поднимая головы, теребя распушившийся кончик пояса шорт.
        - И четвертое! - Ирка остановилась напротив Спиридонова.
        Колька хлопал красными от воды глазами, нервно взбивал все еще мокрые волосы и все время поглядывал на сидящего рядом Серегу, как будто от Пашковича зависела его дальнейшая жизнь.
        - Еще одна попытка подводного плавания, и все отправляются домой. Это ясно?
        Винокурова суровым взглядом обвела притихшую команду. Возражать ей никто не стал.
        Как только собрание закончилось, Спирю окружили ребята. Колька довольно ухмыльнулся. На его бледном лице улыбка выглядела хиловато.
        Злосчастное столкновение с катамараном отбросило его назад, и он стал тонуть. Что было потом, Колька помнил смутно. Когда открыл глаза, перед ним маячило суровое лицо Ирки Винокуровой, откуда-то сбоку слышались вздохи и причитания девчонок. Антон держал его за руку, непослушными пальцами пытаясь нащупать пульс.
        - Да жив он! - из ватной дали послышался голос Макса.
        Из-за облаков показалось солнце.
        Теперь Колька был несомненным героем дня, пострадавшим ни за что ни про что. По рукам ходила его находка - истертая монета со стесанными краями. Одна сторона была почти что гладкой, а с другой виднелся чей-то портрет, от которого осталась только лысая черепушка и впалые глаза.
        - Класс! - восхищенно произнес Серега. - Ее надо какому-нибудь оценщику показать. Наверняка она бешеных бабок стоит.
        - Интересно, как ее к нам занесло? - Находка была в руках у Пашки. - Она точно нерусская.
        - Я место запомнил, - сверкая красными глазами, зашептал склонившимся к нему приятелям Спиря. - Если что, можно еще попробовать нырнуть.
        - Как ты это сделаешь? - нахмурился всегда рассудительный Макс. - После твоего купания нас вообще никуда не пустят.
        - А, ерунда, - отмахнулся Колька. - Дня два последят, а потом им самим надоест. Вот тогда-то мы и совершим вылазку. Тут всего делов-то на час, не больше. Я когда нырял, точно видел - там еще есть. Мы после этой поездочки богачами станем. Каждый себе по катамарану купит! А ты чего, Килограмм, молчишь? Или закладывать нас побежишь?
        В ответ Вовка только тяжело вздохнул. Ну вот, еще одно расстройство - за его невысокий рост и худобу противный Спиря как-то обозвал его Килограммом. Теперь же эта кличка норовит прирасти к нему навсегда.
        Во всей этой истории с потоплением Наковальников тоже успел отличиться. Когда Спиридонова общими усилиями вытащили на палубу и откачали, Колька первым делом полез проверять, на месте ли его добыча. Как следует разглядев монету, Вовка накинулся на Спирю, пытаясь вырвать ее из рук приятеля.
        - Выброси ее! Слышишь? - вопил он в красные Колькины глаза. - Выкинь прямо сейчас!
        Он стал выкручивать Спире руку, но Колька быстро опомнился и оттолкнул взбесившегося Наковальникова.
        - Завидно, да? - зло спросил он, пряча монету в карман шорт. - А раз завидно, ныряй - там этого добра много.
        Вовка хотел еще что-то сказать, но только махнул рукой - чтобы его поняли, пришлось бы все объяснять. На такой подвиг он сам был пока не готов.
        Этот разговор состоялся еще на воде. Сейчас, вспомнив его, Вовка мгновенно покраснел, подобрал ноги, рывком поднялся.
        - Никуда я не побегу, - пробурчал он. - Не стоит ваша монета ничего. Так, пустышка. А будете за ними нырять, перетонете все, поняли?
        - С чего это вдруг? - нехорошо сощурившись, спросил Спиря. - Или ты будешь под водой сидеть и всех за ноги на дно тащить?
        - Не я, - замотал головой Наковальников. - Вы сами… Я сказать не могу - не знаю как. Только выброси ты ее! Правда! Выброси!
        - Псих, - хихикнул Пашка, вертя пальцем у виска. - Ты когда голову последний раз проверял, Наковальня?
        - Не верите - и не надо, - сжал кулаки Вовка.
        Грозный вид у него опять не получился. Приятели засмеялись, и разобиженный Наковальников бросился к выходу.
        Кают-компания - так они назвали просторную комнату на первом этаже, где обедали, обсуждали планы на следующий день и пытались хоть как-то настроить маленький черно-белый телевизор, чтобы знать, что происходит вокруг, - осталась позади. Чтобы попасть в свою комнату, нужно было подняться на второй этаж по узкой скрипучей лестнице. Лампочки здесь не было, поэтому ночью она была еще и темной. Днем свет падал сквозь небольшое пыльное окно.
        Поднимаясь, Вовка не сразу обратил внимание, что на верхней ступеньке лестницы кто-то сидит. Маленький, светленький, в пышном голубом платье.
        - Девчонки, вы чего тут? - на всякий случай спросил Вовка, боясь помешать какой-нибудь игре. Вырулишь неожиданно из-за угла, а они там переодеваются. Вот визгу будет!
        Но уже договаривая вопрос, Наковальников понял, что никакие это не девчонки. На ступеньке сидела кукла. Льняные кудрявые волосы, круглое глупое лицо с огромными глазами.
        Черными глазами.
        Кукла два раза махнула длинными ресницами и потянула вперед пухлую руку.
        Игрушка была та самая, из сна.
        Вовка застыл. По его телу пробежала дрожь. Он уже готов был закричать, но тут кукла дернулась в сторону - чья-то рука схватила ее.
        По коридору простучали шаги.
        Ошарашенный Вовка бросился следом, но в темном коридоре никого уже не было.
        За спиной скрипнула лестница. От неожиданности Наковальников качнулся вперед. Но перед ним был неосвещенный коридор, в котором таился кто-то неизвестный, стащивший куклу. Поэтому Вовка вжался в стенку и перестал дышать.
        Хрипя и откашливаясь, по лестнице поднимался Андрей Геннадиевич.
        - Ох-ох-ох! - выдохнул он, добравшись до второго этажа. - Ну что, молодежь, еще не все потопли? - спросил хозяин, с трудом распрямляясь. - Чего молчишь-то?
        Вовка не сразу понял, что обращаются к нему. Показалось, что в этот момент рядом находится еще кто-то. Но старик стоял, ожидая ответа, и Наковальникову пришлось шагнуть из полутьмы на свет.
        - Чего это мы должны тонуть? - буркнул он, собираясь пройти мимо.
        - Хилые вы все какие-то, как я погляжу, - усмехнулся хозяин. - Не то что раньше - богатыри! Вас же одной темнотой напугать можно. Чуть от берега отплыли - и уже на дне.
        - Чего это мы на дне? - как заведенный повторил Вовка. - Мы все умеем. Вон - Колька монету со дна достал.
        - Какую монету? - В глазах старика появилось любопытство.
        - Восьмигранную. - Наковальников стал вспоминать Спирину находку. И зачем-то добавил: - Там еще череп с костями на одной стороне.
        - Да ты что! - Брови Андрея Геннадиевича полезли вверх, белесые с красными прожилками глаза округлились. - Никогда не слышал о таких монетах. Из новомодных?
        - Нет, - замотал головой Вовка. - Старая, вся проржавевшая.
        Неожиданно хозяин шагнул вперед, встал на цыпочки и заглянул Наковальникову в глаза. На Вовку пахнуло прокисшим запахом старости.
        - А где Колька-то твой? Внизу?
        - Внизу, - кивнул Вовка, бочком, по стеночке отползая от странного собеседника.
        - Ну-ну, - фыркнул старик. - Молодежь! Эх, молодежь!
        И он медленно пошел вниз, вздыхая чуть ли не на каждой ступеньке. Вовка удивленно посмотрел ему вслед.
        Неужели старик поднимался только за тем, чтобы поговорить с ним? Или он шел за чем-то другим, а потом передумал?
        Странно все это.
        Совершенно забыв о кукле и о ком-то страшном, что притаился в темном коридоре, Вовка пошел к своей комнате.
        Спиридонов был героем дня недолго. После обеда все вновь вышли на берег. Колька многозначительно переглядывался с Пашкой и Серегой, напоминая о том, что им еще предстоит небольшая парусная прогулка к условленному месту.
        Первыми зачет по плаванию сдавали девчонки. Выходя на мостики, Ленка с Майкой стеснительно хихикали, неуверенно трогали ногами воду, как бы проверяя, сильно ли она остыла за последние несколько часов.
        Глядя, как они не спеша плывут отмеренные сто метров до застывшего неподалеку катамарана с Иркой на борту, мальчишки ехидно подтрунивали над ними. И только Колька неожиданно побледнел и отвернулся от воды.
        - Хорошо, - удовлетворенно кивнул Антон вернувшимся девочкам. - Следующая пара.
        На мостки лихо взбежали Серега с Пашкой, дурачась, поклонились во все стороны, демонстративно поразмахивали руками и одновременно спрыгнули с мост-ков. Они уже возвращались обратно, когда Серега странно дернулся. За его спиной возникла какая-то темная фигура и исчезла. Взметнулись над водой две серые руки.
        Наковальников усиленно заморгал глазами. В заливе бултыхались только два неразлучных друга. Никаких фигур видно не было.
        Последние несколько метров Серега проплыл на боку.
        - Что? - наклонился к нему Антон, чтобы помочь вылезти на берег.
        - Ногу свело, - виновато пробормотал Пашкович. - Накатило вдруг… Никогда такого не было.
        - Давай руку! - Лицо Виноградова стало серьезным. Как только Серега встал на мостки, капитан повернулся к остальным: - Колян! Сейчас ты с Максом. - Он глянул на замершего Вовку и тише добавил: - С Наковальниковым я сам поплыву.
        Галкин кивнул и резвой трусцой побежал к мосткам. Колька брел за ним. С каждым шагом голова его опускалась все ниже и ниже.
        - Поехали! - дал отмашку капитан.
        Макс коротко размахнулся и головой вперед ушел под воду. Спиря с тоской проследил за движением приятеля и, вместо того чтобы прыгнуть, пошел обратно.
        - Колян, ты чего? - удивился Антон. За его спиной замолчали до этого возбужденно переговаривавшиеся ребята.
        - Я не могу, - посиневшими губами прошептал Спиридонов, сходя с мостков.
        - Что не можешь? - Виноградов заглянул ему в глаза. - Тут плыть всего ничего…
        Колька поглядел на притихших приятелей, на бодро работавшего руками Макса. В лице его появилась жесткость, резко обозначились скулы, в глазах мелькнуло что-то нехорошее. Он решительно крутанулся на пятках и вновь ступил на мостки. Со спины это выглядело так, будто ему предстояло пройти сквозь толпу и влезть по лестнице на эшафот.
        «Не надо!» - хотел закричать Вовка, но промолчал. Его могли неправильно понять.
        Мостки кончились, Спиря сделал последний шаг и плашмя ухнулся в воду. Долгую секунду ничего не происходило. Прокатывались туда-сюда волны.
        Макс поплыл обратно.
        Пронзительно завизжала Майка.
        Антон первым промчался по мосткам, на ходу срывая с себя рубашку и сбрасывая сандалии, за ним бежали Серега с Пашкой. Три фигуры одновременно мелькнули в воздухе. На поверхности тут же появилась безвольно откинутая темная Колькина голова. Ленка лежала пузом на досках, руками пытаясь ухватиться за подталкиваемого снизу Спиридонова. Общими усилиями его вытащили на берег.
        - Ну вы, ребята, даете, - только и смог пробормотать Антон, когда Колька наконец открыл глаза. - Что же вы сразу не сказали, что никто из вас плавать не умеет?
        - Чего это не умеем? - обидчиво выпятил грудь Серега. - Умеем… - Но вспомнив сегодняшнюю неудачу со сведенной ногой, он замолчал и поник.
        Спиря глядел вокруг себя бессмысленным взглядом. Наконец его глаза остановились на Наковальникове.
        - А! - завопил он, вскакивая. - Это ты!
        Не ожидавшие столь бурной реакции ребята отпрянули в сторону. Колька мертвой хваткой уцепился за Вовкину рубашку.
        - Это ты, - быстро зашептал он. - Я тебя видел. Там. Ты стоял и звал меня. Я запомнил! - Он отпрыгнул от Наковальникова и каким-то нехорошим взглядом посмотрел на Ленку. - И кукла! Там была кукла!
        Руками вперед он полетел на Снежкину, но его успел перехватить Антон. Виноградов несколько раз встряхнул сразу же обмякшего Спиридонова.
        - Прекрати истерику! - прямо ему в лицо гаркнул капитан. Потом он обвел взглядом притихшую команду. - Плавание на сегодня отменяется. Гуляем, дышим свежим воздухом, думаем о хорошем. Увижу кого около воды, тут же отправлю на паром и домой. Поняли? - Застывшие в немом оцепенении ребята молчали. - Все! Отбой воздушной тревоги! Разбежались.
        Они расступились, пропуская Антона с Колькой. Капитан, осторожно поддерживая Спирю, увел его в дом.
        На крыльцо вышел Андрей Геннадиевич, с осуждением покачал головой и скрылся за углом.
        - Ничего! Это пройдет! - как можно жизнерадостней сообщила Ирка. - Сегодня только четвертый день, впереди у нас еще три недели - как-нибудь со всем этим справимся.
        Серега с Пашкой, перемигнувшись, отошли в сторону.
        - Чего это он про какую-то куклу орал? - задумчиво спросил Макс. - В «Детский мир» на дне сходил? Наковальня, чего молчишь?
        Задумавшийся Вовка вздрогнул.
        - Не знаю я ничего, - буркнул он, засовывая руки в карманы шорт. - Мало ли что ему там привиделось?
        Но упоминание о кукле и о том, что его, Вовку Наковальникова, видели на дне, не давало покоя его голове. Одно дело сон. Мало ли какой глюк ночью привидится? Но чтобы твой сон приснился другому, да еще днем - это уже слишком.
        - Что-то вы тут все темните, - нахмурилась Винокурова. - Что у вас там произошло? Или кто подрался? Наковальников, чего молчишь?
        - А чего сразу я? - Вовка решил пока ничего не рассказывать, потому что вся эта история могла сойти за бред сумасшедшего.
        - Кукла… - почесала нос Ленка. - У меня нет никакой куклы.
        - Точно! Я видела куклу! - вскрикнула Майка. - На втором этаже, в углу валялась! Большая такая… - Она развела руки, чтобы показать. - В голубом платье. Я еще подумала, откуда здесь может быть кукла? В доме нет маленьких девочек… Мальчишки, или это кто из вас притащил? - хихикнула она, глядя на притихших парней.
        - Еще чего! - протянул Серега, чтобы хоть что-то сказать.
        - Ну, тогда все объяснимо, - облегченно вздохнула Ирка. - Колян тоже видел эту куклу. В воде она ему и померещилась. Ладно, не забивайте себе этим голову. Завтра все забудется.
        Она потрепала по голове сникшего Вовку и тоже пошла в дом.
        - Братцы-кролики! - крикнула она уже у крыльца. - Оттащите катамаран подальше от воды и опустите парус. На сегодня плавание закончилось.
        Серега с Пашкой тут же побежали к берегу. Но вместо того чтобы поднять катамаран и отнести его подальше к кустам, ребята потоптались около него, побросали на палубу спасательные жилеты и стали дружно спихивать «Лихой» в воду.
        - Без Коляна они то место не найдут, - пробормотал Макс, глядя, как приятели спешно разбирают шкоты и опускают руль. - А с Коляном и подавно - Спиря теперь не пловец. Вообще вся эта затея с парусной практикой может скоро провалиться.
        - Почему? - Вовка не отрывал взгляда от катамарана. Он ничего не понимал в том, что происходит. Одно только знал: в воду сейчас лучше не соваться.
        - Плохо началось, плохо закончится, - как дурной вещун, закончил свою мысль Галкин.
        Белый парус проплыл мимо мостков и скрылся за деревьями.
        - Не закончится, - пробормотал Наковальников.
        Сам от себя не ожидавший таких слов, он снова покраснел, засмущался и побежал к насыпи, отделявшей водохранилище от канала.
        Отсюда много что было видно. Паром был как на ладони. Сейчас лебедки его были опущены, потому что по каналу шли кораблики. Как послушные дети в детском саду, они двигались друг за другом, не сбивая строй и не забегая вперед. «Окский-6», «Окский-66». Проходя мимо будки паромщика, они сигналили и, не задерживаясь, шли дальше. На другом берегу стояли несколько человек, негромко тарахтела машина - все ждали, когда возобновится переправа.
        С другой стороны шумело водохранилище. Солнце скрылось, вместе с облаками появился сильный ветер, побежала волна.
        «Лихой» шел вдоль берега. Ребята, нарядившись в разноцветные спасжилеты, старательно гребли, пытаясь как можно дальше уйти от залива, где стоял домик рыбака. Они все еще боялись, что глазастая Ирка заметит их и вернет обратно. Но вот катамаран дернулся - ребята, видимо, решили, что теперь их никто не остановит. Парус развернулся и бойко пошел к «большой воде», туда, где еле виднелись домики далекой деревни.
        За Вовкиной спиной послышался долгий протяжный гудок. Последний маленький теплоходик, догоняя остальных, пробежал мимо станции. Люди на том берегу оживились, подхватывая сумки, стали выстраиваться в очередь, машина затарахтела громче.
        «Интересно, куда они все собираются потом идти?» - подумал Вовка. После нескольких дней на берегу у него сложилось четкое представление, что они совершенно отрезаны от «большой земли», со всех сторон окружены водой и что больше ни одного человека на много-много километров нет. Оказывается, есть. Причем не так далеко. Где-то совсем рядом от их пристанища.
        Паром неспешно преодолел небольшой канал, стукнулся о причал. Здесь у перил темнела одинокая фигура. Вовка ожидал, что человек, пропустив сходящих, отправится на тот берег. Но человек стоял, движением головы провожая каждого спускающегося.
        Словно почувствовав к себе интерес, он повернулся. Это был Малахов, хозяин рыбацкого домика. Никого не заметив, Андрей Геннадиевич отвернулся и сразу же шагнул к последнему пассажиру. Им оказался кто-то невысокий с большим туристическим рюкзаком за плечами. Вовку удивило, что к темному рюкзаку был приделан ярко-оранжевый клапан - верхняя защитная ткань. Пассажир с хозяином о чем-то поговорили, старик кивнул и первым сошел на берег. Владелец рюкзака потопал следом. Вскоре оба скрылись за кустами.
        Как только они ушли, Вовка вспомнил о «Лихом». Парус виднелся вдалеке, как белое пятнышко. Ветер крепчал, но пятнышко четко стояло на месте, как пришпиленное.
        Шквал прокатился по воде, подняв рябь. За ней пришла небольшая волна. Небо недовольно заурчало. Но облака еще не превратились в тучи - дождь если и пойдет, то не скоро. Парус все так же стоял на одном месте. Наковальников сейчас много бы дал, чтобы оказаться там, на «Лихом», и узнать, что творится у приятелей. А в том, что там не все гладко, он не сомневался.
        По-хорошему нужно было идти к Антону и обо всем рассказывать. И не только о том, что ребята ушли одни, но и про сон, про странную монету, которую нашел Спиря, и про сидящую на лестнице куклу с черными глазами. Про таинственного жильца, что бродит в темноте и предпочитает не выходить на свет. Потом вместе с командиром помчаться к другому берегу, всех спасти и, скрываясь от надвигающейся грозы, полететь обратно.
        Но ничего этого Вовка делать не стал. Во-первых, засмеют - здоровый тринадцатилетний парень, а боится каких-то глупых снов и темноты. Во-вторых, обидятся - пошел и всех заложил. В-третьих, ничего там с Пашкой и Серегой не случится - промокнут, замерзнут, намучаются с рулем и парусом, но до дома доберутся. Не через час, так через три.
        О том, что может случиться что-то страшное, Вовка даже думать не стал.
        Он посмотрел на притихший за его спиной дом. Старое двухэтажное здание тусклыми стеклами настороженно смотрело на залив. Вовке в какой-то момент показалось, что оно живое. Затаилось в ожидании чего-то нехорошего.
        Ладно, хватит здесь торчать.
        Он спустился обратно во двор. В окно кают-компании были видны головы ребят. Среди всех мелькнуло незнакомое лицо.
        Посередине комнаты стояла невысокая девчонка в темно-зеленых штанах и такого же цвета футболке. Светлые кудрявые волосы, круглое розовощекое лицо, большие светлые глаза, пухлые губы. У ее ног, обутых в походные бахилы, лежал туристический рюкзак с оранжевым клапаном. Среди ребят, одетых в шорты и рубашки, и девчонок в сарафанах смотрелась она странно.
        Новенькая приветливо улыбалась, переводя взгляд с одного лица на другое. Перед ней на столе сидел Антон.
        - У вас здесь хорошо, - высоким нежным голоском пропела новенькая. - Влад мне все так и рассказывал.
        - А чего он сам не приехал? - как можно равнодушней спрашивал Виноградов. Хотя и так было заметно, что ему о многом хочется расспросить девчонку. Но время расспросов еще не настало.
        - У него сессия. - Широко распахнутые глаза доверчиво смотрели на капитана. - Он обещал появиться после первого экзамена.
        - Ну что ж, - с какой-то обреченностью вздохнул Антон и оглянулся на застывшую у него за спиной Ирку, - располагайся в комнате у девочек. Майя, Лена, проводите Алину.
        Новенькую звали Алина Бабкина. Она тоже ходила в клуб «Бригантина», только в другой отряд, он назывался «Ветер», их капитана звали Влад. И была у него смешная фамилия Король. В отряде ребята занимались пешими походами. Из-за каких-то семейных проблем Алина не смогла вместе со всеми уйти покорять Крым. Поэтому ее и отправили к ним, сюда, в домик рыбака.
        В сопровождении всех Бабкина поднялась на второй этаж. От нечего делать мальчишки торчали в дверях, наблюдая, как из необъятного рюкзака появляются все новые и новые вещи. Первой на подушку была любовно усажена кукла. Самая обыкновенная, со светлыми льняными волосами, круглыми бессмысленными глазами и пухлыми розовыми ручками. На кукле были синий комбинезончик и белая футболочка. На вид ей было лет сто, щеки и глаза оказались старательно подкрашенными, костюмчик недавно подновлен.
        - Смотри, - хихикнул уже порядком оправившийся Спиря. - Она сюда приехала в куклы играть! Малявка!
        В ответ он получил такой суровый взгляд светлых глаз куклиной хозяйки, что отшатнулся. Быстро подскочившая Майка захлопнула перед носами любопытных мальчишек дверь.
        - Ее хозяин привел, - зачем-то сказал Вовка.
        - Он всегда к парому бегает, - протянул Колька. - Все ждет кого-то. Это я еще в первый день заметил.
        Ребята бессмысленно потоптались в полутемном коридоре.
        - Ну что? - хлопнул в ладоши Спиря. - Полезли на чердак?
        - Здесь есть чердак? - удивился Вовка.
        - Темнота ты, Килограмм! - хохотнул Колька. - Чем ты занимался несколько дней? По мамочке скучал? Это же интереснейший дом. Ему тыща лет! Странно, что он еще не развалился. - Спиридонов уверенно пошел по коридору. - Я там, на лестнице, даже водоросли нашел.
        - Как водоросли? - спросил Макс, спеша следом. - Этот дом тонул, что ли?
        - Тонул - не тонул, но под водой, видимо, побывал, - многозначительно бросил через плечо Спиря и, как заправский спелеолог, нырнул в темноту.
        Там оказалась дверь, за нею - лестница наверх. Колька пошарил под притолокой, достал огарок, чиркнул спичкой.
        - Я здесь уже пару раз был, - загадочно прошептал он. - Только дед этот все время мешается - шастает туда-сюда. Однажды я полчаса за дверью проторчал на цыпочках, ждал, когда он уберется наконец. Ладно, пошли, одну вещь покажу, - поманил он за собой приятелей и ступил на лестницу.
        На ступеньках действительно висели высохшие водоросли. В одном месте Вовке показалось, что он видит скелет рыбки. Он хотел рассмотреть получше, но Колька спешил наверх, унося вместе с собой единственный источник света.
        Пять ступенек привели их к маленькой площадке. Вбок шло еще пять ступенек, упирающихся в чердачную дверь.
        Первым в нее толкнулся Макс.
        - Закрыто, - разочарованно прошептал он.
        - А ты ждал фейерверк и туш в свою честь? - зло спросил Спиря, отталкивая застывшего на его пути Галкина. - Все делается гораздо проще. Наковальня, иди, встань на стрёме.
        Вовка послушно спустился вниз, выглянул за дверь. В коридоре никого не было, да и весь дом казался вымершим. Он поднялся на площадку. Что происходило наверху, видно было плохо. Кажется, Спиря выкручивал из петель, держащих дверь, винтики. Вовке стало любопытно, он поднялся наверх.
        - Ты куда приперся? - остановил его Колька. - За коридором следи, балбес. Когда надо будет, мы тебя позовем.
        Обиженно засопев, Вовка спустился обратно. Но далеко не пошел, остался на площадке. Здесь он облокотился о стенку и, стараясь не смотреть на ребят, уперся взглядом в доски под лестницей. Постепенно глаза привыкли к прыгающему свету свечи. При этом неверном освещении он вдруг увидел, что доски напротив него не сплошные. Вовка пригляделся.
        Там была дверь, замаскированная под стену. Маленькая деревянная ручка была похожа на сучок. Ни замка, ни запора…
        Наковальников пошарил рукой. От простых толчков дверь не открывалась ни внутрь, ни наружу. Он даже не смог найти петли, чтобы, как Спиря, вытащить штыри. Казалось, что дверь не просто заперта, а намертво прибита гвоздями.
        Вовка как следует изучил ручку - небольшая, затертая до гладкости. Ею пользовались! И довольно часто.
        «Кнопка! Здесь должна быть какая-нибудь кнопка!» - догадался Наковальников, шаря руками вокруг. Но ни кнопки, ни рычажка не нашлось.
        Оставалось предположить, что дверь открывается с помощью пульта или другого хитроумного приспособления. Отчаявшийся что-либо сделать, Вовка навалился на загадочную дверь плечом и по косой стал сползать на пол.
        Вместе с ним дверь поехала в сторону.
        Не ожидавший такого поворота событий, Вовка вскочил, испугавшись, что какой-то скрытый механизм все-таки заработал.
        Но все оказалось гораздо проще - дверь по металлическим пазам откатывалась вбок.
        Если бы здесь был свет, Вовка успел бы рассмотреть гораздо больше. Но в полной темноте он долгую минуту стоял, переминаясь с ноги на ногу.
        Внизу распахнулась дверь. Лестница осветилась. Прежде чем что-либо сообразить, Наковальников успел заметить, что комната завалена барахлом, в глаза бросился продолговатый ящик, покрашенный в желтый цвет. Потом он машинально шагнул вперед, задвигая за собой дверь. Наверху тоже что-то грохнуло, скрипнуло и замерло - Спиря с Максом успели забраться на чердак и спрятаться там, прежде чем вошедший человек заметил их.
        Мысли лихорадочно скакали в Вовкиной голове. Почему стало светлее, он сообразил не сразу и, только ступив в каморку, понял, что кто-то решил подняться на чердак. И этот кто-то, скорее всего, был Андрей Геннадиевич, встреча с которым не обещала ничего хорошего.
        Дверь внизу со скрипом закрылась, стукнув о косяк, заныли под тяжелыми шагами ступеньки. Первая жалобно тренькнула, прогибаясь. Вторая обиженно ухнула. Третья издала легкий испуганный стон. Четвертая басовито прогудела. Пятая несколько раз вздохнула.
        Подошва чьего-то ботинка шваркнула о площадку. В дверь каморки негромко поскреблись.
        Вовке показалось, что перед ним взорвался фейерверк - от испуга в глазах скакали разноцветные искры, кровь бешено пульсировала в голове. Он припал к стене, надеясь, что вошедший пойдет обратно или поднимется выше.
        Но стоящий на площадке не спешил.
        Вовкины ладони шарили по доскам, но двери не находили. Она как будто растворилась. Найди он сейчас дверь, и он был бы спасен - ее достаточно заклинить, чтобы в каморку никто не зашел.
        С внешней стороны снова чем-то провели по стене.
        Даже если сюда войдут, у Вовки еще был шанс остаться незамеченным.
        Вытянув руки, он шагнул в сторону. Дрожащие пальцы коснулись прохладной шершавой поверхности, потом под рукой оказалось что-то мягкое. Дальше он нащупал нечто, похожее на сложенную ткань.
        За стеной все еще продолжали шуршать. В Вовкиной голове всплыло совершенно неуместное воспоминание - встреча Нового года в школе. Тогда девчонки их класса устроили разные аттракционы. Среди них была «Комната мертвеца». Человека с завязанными глазами вводили в темный класс. Чей-то завывающий голос произносил:
        - Неделю назад здесь умер один человек. Тело обнаружили только что. От него до сих пор идет трупный запах. - В лицо брызгали ядовитой жидкостью, от которой хотелось чихать и кашлять. - Вот останки его одежды. - Под руку подсовывали рваные тряпки. - Вот его обнажившиеся кости. - Пальцы касались чего-то жесткого. - Вот волосы. - Какая-то шерсть, разваливающаяся на клочки. - Вот зубы. - То, что это обыкновенная зубная щетка, догадаться можно было сразу. - А вот его глаз!
        Палец быстро опускался во что-то густое и холодное, действительно похожее на глаз.
        Это уже потом, выбежав на свет, можно было спокойно рассмотреть, что твой палец испачкан в зубной пасте. Но до этого ты успевал представить много всяких гадостей.
        Вспомнив все это, Вовка замер, боясь нащупать что-нибудь похожее. Мало ли какие ошибки прошлого хранил здесь хозяин! Мог и пару трупов запрятать.
        По площадке продолжали ходить. Но двигались теперь не только снаружи. Легкий ветерок коснулся Вовкиного лица. С правой стороны вздохнули. Еле слышно тренькнуло.
        В глазах Наковальникова вновь взорвался фейерверк. В свете радужных искорок Вовка заметил, как с еле слышным стуком с желтого ящика отодвинулась крышка. На уровне его колена шевельнулась невысокая светлая фигура. По голой ноге задели чем-то жестко-шершавым. Рядом с тряпичным шелестом вздохнуло большое темное полотно. Оно надвинулось, собираясь прикрыть собой Наковальникова. Но у него еще хватило сил выставить вперед руку, и ткань замерла в миллиметре от его пальцев.
        - Мальчик! - произнес механический голос.
        В ту же секунду дверь отъехала в сторону, вместе со свежим воздухом впуская свет.
        У Вовкиных ног стояла небольшая черноглазая кукла в голубом платье и внимательно смотрела Наковальникову в лицо. Ее пухлые ярко-красные губы улыбались, обнажая окровавленные зубы.
        Ноге стало щекотно. Вовка чуть наклонился, чтобы увидеть, что там такое происходит.
        В следующее мгновение он уже кувырком летел вниз.
        Именно летел!
        Потому что споткнулся на пороге комнаты, и, вместо того чтобы упасть, встать и спокойно спуститься вниз собственными ногами, он сгруппировался, сделав кувырок на площадке. Дальше Вовка шел без задержки, спиной и затылком пересчитывая ступеньки. В наружную дверь он ударился пятками. По инерции пролетел полкоридора и растянулся у ног Пашки с Серегой, только что поднявшихся на второй этаж.
        Оба были бледны, исцарапаны и мокрые с головы до ног. В широко распахнутых глазах ясно читался испуг.
        Глава III
        Цунами местного разлива
        - Это безобразие! - стуча сухоньким кулачком по столу, кричал Андрей Геннадиевич. - Почему вы не следите за своими детьми?
        Антон внимательно вглядывался в выцветшие глаза старика и на каждый его всхлип начинал быстро кивать головой.
        - Я вам сдал три комнаты и нижнюю гостиную, а не весь дом! Я, кажется, еще в первый день вас предупреждал, что не потерплю, если они будут везде лазить!
        Ирка стояла у окна и демонстративно смотрела на улицу. Перед ней, переминаясь с ноги на ногу, вздыхал Вовка. В волосах у него застряла паутина, под коленкой красовалась свежая ссадина, от которой вниз тянулся подсохший кровавый след.
        - Я последний раз предупреждаю - запретите мальчикам залезать на чердак и входить на мою половину.
        - А кто туда входил? - попытался защититься Вовка. - Я там и не был.
        - Молчать! - взвизгнул старик, и лицо его опасно налилось кровью. Вовка испугался, что Малахов сейчас умрет от разрыва сердца.
        - Владимир, - покачала головой Ирка.
        - На чердаке лежат ценные вещи и снасти, - уже хрипя, твердил хозяин. - Если хоть что-нибудь пропадет…
        - Нет там ничего ценного, - снова возмутился Вовка, вспоминая кавардак в каморке и куклу. Уж не из-за нее ли старик так разорался?
        - Хулиганье! - снова вспыхнул Андрей Геннадиевич. - Я вас предупредил. Увижу еще кого-нибудь, немедленно, сразу же вызываю милицию. Она вас увезет… и не домой, а в тюрьму!
        Наверху до боли знакомо хлопнула чердачная дверь. Прошуршали торопливые шаги, в кают-компанию заглянули бледные, взлохмаченные Спиря с Максом. Увидев их, старик задрожал, сжал свои маленькие кулачки и, не видя больше ничего перед собой, пошел к выходу.
        Как только за ним закрылась дверь, Вовка нервно заржал.
        Тогда в каморке его жутко напугала кукла с окровавленными зубами. А когда он увидел кровь на своей ноге, то бросился в панике бежать. Даже в самых кошмарных снах ему не представлялось, что в конце жизни он будет съеден наглым маленьким созданием. Выбегая, он сбил с ног замершего на пороге Андрея Геннадиевича. Это окончательно доконало старика. Он не пошел выше и не успел заметить спрятавшихся Кольку с Галкиным - тогда бы его точно хватил инфаркт. Весь свой гнев он обрушил на несчастную голову Наковальникова.
        Малахов так кричал, что в суматохе никто не обратил внимания на странный вид Пашки с Серегой и на то, что «Лихой» лежит на берегу со спущенным поплавком да к тому же перевернутый.
        Вовка уже смирился с мыслью, что всю вину за эту глупую вылазку придется принимать на себя. Но тут очень вовремя из своего укрытия вылезли Спиря с Максом. Их появление спасло несчастную Вовкину голову.
        Андрей Геннадиевич еще долго фырчал, хрипел, грозя в воздух кулаком и сурово качая головой.
        - Наковальников, я от тебя этого не ожидала, - как можно строже произнесла Винокурова. - Мы же предупреждали…
        Вероятно, праведный гнев капитанов и осуждение товарищей сровняли бы Вовку с землей. Может быть, в качестве сурового, но справедливого наказания его отправили бы домой…
        Но ему помог дождь. За окном быстро потемнело, с сухим треском взорвалась короткая электрическая вспышка. Свет погас.
        И хлынул ливень.
        Вода сплошной стеной падала сверху. Это было особенно хорошо видно, потому что ни одного огонька вокруг не горело.
        - Очень хорошо, - хмыкнул Антон, рукой ощупывая стену. - Мы теперь весь вечер будем сидеть без электричества.
        - Зато никто никуда не полезет, - радостно поддакнула Винокурова. - Или есть еще желающие? - спросила она, оглядывая своих подопечных. Жаждущих подвигов не нашлось, поэтому она повернулась к Вовке. - Наковальников, в наказание идешь работать на кухню. Спиридонов с Галкиным - тебе в помощники. Пока будете готовить, придумаете общую для всех легенду, где вы были и что там делали. Время пошло.
        Ирка по привычке вскинула левое запястье к глазам, но ничего не увидела, плюнула в сердцах и оторвалась от окна.
        - Да! - напомнила она, выходя. - Не забудьте взять с собой свечи, а то еще перережете себя в темноте кухонными ножами и открывалками.
        Пока ребята добирались до кухни, Спиря на чем свет стоит ругал хозяина, так не вовремя решившего проверить свои владения, а заодно Вовку, которому нельзя доверить ни одного ответственного дела.
        - Ну, а вы где были? - накинулся он на Серегу с Пашкой. В отличие от Ирки поломку «Лихого» Колька заметить успел. - Меня дождаться не могли?
        - Спиря, ты же тонул сегодня! Куда тебе с нами плыть? - жалобно оправдывался Серега.
        - Нашли что-нибудь? - остановился Колька. В прыгающем пламени свечи его лицо снова заострилось, как тогда, перед падением в воду.
        - Мы не успели, - прошептал Пашка.
        Вовка облегченно вздохнул - уж очень ему не хотелось, чтобы ребята принесли на берег эти чертовы монеты.
        - А ты чему радуешься, Килограмм? - повернулся в его сторону Спиридонов, вспомнив, что еще не все выяснил у притихшего Наковальникова.
        Но тут же махнул рукой, потому что его сейчас больше интересовали приятели, чем молчаливый Вовка.
        Оказалось, что Серега с Пашкой не только не успели что-либо сделать, им еще всю дорогу крупно не везло.
        С попутным порывистым ветром друзья быстро дошли до нужного места. Тот же самый ветер не дал им остановиться, гоня дальше. Им пришлось сделать несколько кругов на одном пятачке, прежде чем Серега смог поставить катамаран против ветра, и «Лихой» замер на месте. Прыгали в воду по очереди. Серегин даже до дна доплыл, но слишком быстро вынырнул обратно…
        - Акула! Честное слово! - жарко шептал Пашка, вскрывая банки с тушенкой и передавая их Сереге, который мелко рубил мясо на кусочки. - Огромная рыбина с острыми зубами. Я думал, она мне голову оттяпает. В сантиметре проплыла, я ее чуть не коснулся. И, главное, дно - вот оно! Руку протяни, и оно там. Мне даже показалось, что я какой-то ящик видел. Подумал, точно, они - наши денежки! А тут эта рыбина. Мамочки! Все, с жизнью попрощался. Она как пасть откроет, а там - зубы, зубы, зубы…
        - Ты чего, совсем с крышей распрощался? - не выдержал Колька.
        - Почему это? - всхлипнул Серегин.
        - Какие акулы в водохранилище? - хихикнул чистящий картошку Макс. - Они только в океанах водятся.
        Вовка до того ярко представил выплывающую со дна водохранилища акулу, что не сразу понял, над чем хохочет Галкин.
        - Вы что перед этим жевали? - все больше и больше распалялся Спиридонов. - А подводную лодку вы там не видали? Стая зелененьких дельфинов не проплывала?
        - Что, я не знаю, как акула выглядит? - пытался оправдываться Серегин. - Честное слово! Огромная рыбина с желтыми глазами!
        - Может, какая-нибудь местная достопримечательность? - неуверенно вставил Пашкович, облизывая нож с кусочками мяса. - Есть же в Шотландии лох-несское чудовище. Здесь тоже такое может всплыть.
        Колька зашипел от злости.
        - Чего вы тут сказки рассказываете? - страшно вращая глазами, спросил он. - Испугались - так и скажите. В следующий раз будете знать, как одни на такое идти.
        - А потом вы так быстро возвращались, что весь катамаран переломали? - хихикнул Макс, вываливая очищенную картошку в кипящую воду. - Тоха завтра узнает, вы сразу два лох-несских чудовища увидите. Причем не в воде, а на суше.
        - Я тоже сначала не поверил. - Остервенение, с каким Серега кромсал тушенку, говорило о том, что он еле сдерживается, чтобы не кинуться на ухмыляющегося Галкина с кулаками. - Хотел Пашку обратно в воду скинуть. А потом оно всплыло. Я морду не видел, только спину… И острый плавник. Огромная рыбина, на кита похожа. Она прошла прямо под нами, и поплавок у «Лихого» лопнул. Кажется, она его порезала. Мы еле ушли…
        - Это предупреждение! - Вовка щедрой рукой сыпанул в чайник заварки, не глядя, бросил еще столько же. - Кто-то не хочет, чтобы эти монеты нашлись.
        - Тоже мне, сыщик, - проворчал Колька. - Да тебе просто завидно! Ты же не можешь до дна поднырнуть! На мелководье тонешь… - Но поняв, что говорит что-то не то, замолчал.
        - А сам-то ты почему воды испугался? - прошептал Наковальников, наливая в чайник кипяток из-под картошки.
        После ужина Винокурова постановила мальчишек на кухню больше не пускать, зачислив их в вечные посудомойки. Крепчайший картофельный чай, подгоревшее пюре, которое в пылу спора Макс зачем-то снова поставил на огонь, редкие кусочки мяса - от волнения Серега съел половину выделенной тушенки - и просыпанное на пол печенье - рванувшийся в драку Колька опрокинул стол - все это убедило Ирку в том, что кое-кого в повара записывать рано.
        В наказание мальчишек раньше времени отправили спать, предварительно отобрав все свечки. Угомонились они довольно быстро, но среди ночи их комнату сотряс жуткий крик. Темная фигура метнулась между кроватями, на что-то налетела. Раздался приглушенный вздох, потом хлопок, словно кого-то уронили.
        Спиря вытащил из-под подушки заветный огарок, чиркнул спичкой.
        Около двери на полу сидел Серега, на лбу у него наливалась синевой здоровая шишка. Пашкович ошарашенно хлопал глазами, непонимающе вертя головой.
        - Где она? - сухими губами прошептал он. - Где эта тварь?
        Изгибаясь всем телом, он нырнул сначала под одну кровать, потом - под другую.
        - Ты видел? - метнулся он к застывшему Спиридонову.
        - Отстань от меня! Совсем больной! - отскочил в сторону Колька.
        - Кукла? - холодея от догадки, спросил Вовка.
        - В голубом платье с черными глазами, - проблеял Серега, нехорошо глядя на приятеля.
        Свеча в Колькиной руке дрогнула, и пламя погасло.
        - Она тебя тоже съесть хотела? - икнув от страха, прошептал Наковальников.
        - Живым в гроб вколачивала, - с такой яростью ответил Серега, как будто уже держал эту куклу в руках. - Спиря, ты что, заснул там? Зажигай свет!
        - Ну, вы совсем больные, - тяжело вздохнул Макс, включая фонарик.
        В желтом электрическом свете все увидели, что Колька сидит на кровати, неестественно выпрямившись, и стремительно бледнеет.
        - Это она! - вдруг завопил он, выбрасывая из-под одеяла руку.
        Ребята посмотрели туда, куда он показывал. В темном углу действительно что-то шевелилось. Что-то черное, бесформенное колыхалось на одном месте. А потом, прижавшись к полу, юркнуло между кроватями и утекло в щель под дверью.
        - На простыню похоже, - первым подал голос Пашка.
        - Ага, - повел фонариком по сторонам Макс. - Черную. А заодно красную руку, зеленые глаза и фиолетовые чернила. Вы что, народ, как в детском саду, решили себя сказками попугать?
        Серега сел на Вовкину кровать. Руки его заметно тряслись.
        - А ты откуда про куклу знаешь? - дрогнувшим голосом спросил он Наковальникова. - Ты ее сейчас видел? Правда, да? Я когда глаза открыл, думал, с ума сошел. Потом решил, что это девчонки пошутили - подбросили куклу, чтобы потом над нами посмеяться. И тут она зашевелилась - глаза бешеные, зубы скалит, а в руках напильник…
        - Что? - подался вперед Макс. Но тут же откинулся назад, хохоча и дрыгая ногами.
        Серега посмотрел на него непонимающим взглядом и вновь повернулся к Вовке:
        - Она сказала, что сейчас отпилит ножки кровати, чтобы меня легче было в гроб перекладывать. И главное - ящик уже стоял, готовенький. Осталось только лечь и самому себя заколотить.
        - Желтый? - на всякий случай спросил Вовка.
        Пашкович даже кивать не стал, только еще больше побледнел.
        - Эй, народ, у вас с головками все в порядке? - не на шутку разозлился Галкин. - Что вы здесь какой-то бред лепите? Какие куклы, какие гробы? У вас массовая паранойя - и больше ничего!
        - Это она ко мне пришла, - подал голос Колька, пятерней взлохмачивая свои волосы. - Кукла эта чертова! Обещала утопить, вот и явилась выполнить обещание.
        - Макс, хорош ржать! - не выдержал Вовка. Он целый день молчал и боялся. Дальше носить все это в себе он был не в силах.
        Рассказ его был путаный. Наковальников говорил про сон, про себя в гробу, про мертвеца с ношей, про то, как тонул и как его чуть не съела кукла. Про странный разговор с хозяином, о том, что он видел на станции, когда приехала Алина, и как чуть не утоп, нырнув утром с мостков.
        - Значит, это она все подстроила! Бабкина! - вскочил Серега. На смену страху пришла ярость. Он хотел сейчас же, немедленно разделаться со всеми врагами и нормально доспать сегодняшнюю ночь. - Ну, смотрите - четыре дня прожили нормально, а как она явилась - все, прости-прощай спокойная жизнь.
        - Я этой кукле башку отверчу! - прошипел Колька, срываясь с кровати.
        Обвязавшись простыней, он вылетел в коридор, рванул дверь комнаты напротив. За ним, как стадо маленьких разъяренных мамонтов, топали остальные. Выхватив у Макса фонарь, Спиря добрался до кровати новенькой.
        Алина спала на спине, одеяло было натянуто до подбородка, светлые волосы разметались по подушке. Она и сама сейчас была похожа на куклу. Круглое лицо, румяные щеки. Вот только глаза светлые.
        Глаза!
        Бабкина лежала на кровати, странно выпрямившись, с широко распахнутыми небесно-голубыми глазами. Пухлые губки ее были приоткрыты, и из-под них в свете фонаря блестели белоснежные зубы.
        Зрелище было настолько неожиданным и жутким, что все качнулись назад. Но тут Бабкина шевельнулась, освобождая из-под одеяла руку. Вместе с ней появилась лохматая светлая голова куклы.
        Толкаясь и пыхтя, мальчишки помчались обратно. Спиря захлопнул за собой дверь, навалившись на нее всем телом.
        - Не та, - с трудом переводя дух, прошептал он.
        - При чем тут Алинка? - покрутил пальцем у виска Макс. - Подумаешь, приехал человек! Мало ли какие совпадения бывают?
        В комнате раздались недовольные голоса, в дверь постучали.
        - Эй, придурки! Вы чего там делаете? - послышался недовольный голос Майки. - Еще раз в нашей комнате увижу, всем головы пооткручиваю!
        - Да спите вы! - крикнул Серега, ежась от ночного прохладного воздуха. - Подумаешь, человек дверью ошибся.
        - Он башкой ошибся, а не дверью, - не унималась Голованова, снова пытаясь открыть дверь.
        - Кукла живет в каморке у чердака, - медленно произнес Вовка. - Там и гроб стоит, - добавил он, догадываясь, что за желтый ящик он успел заметить днем. - И еще там всякого барахла полно.
        - Там небось и денег этих до фига, - присвистнул Серега, отходя в сторону.
        Дверь с грохотом распахнулась. На пороге появилась разъяренная Майка.
        - Ну, кому здесь жить надоело? - грозно спросила она.
        За ней виднелись довольные лица Ленки и Алины.
        - Сказали тебе - ошиблись, - повторил за другом Пашка. - Марш по кроватям, пока в них муравьи не завелись.
        Девчонки отшатнулись назад.
        - Давай, показывай, - приказал Спиря, направляя на Вовку фонарь.
        Наковальников тяжело вздохнул и пошел по коридору. У заветной двери он остановился. Если днем она была просто прикрыта, то сейчас на ней висел массивный замок с дужкой в палец толщиной.
        - Вот гад! - выругался Спиря, на всякий случай дергая ручку. - Вот жучара! Запер-таки! Ну, хозяин, ну, удружил! Снасти свои пожалел. А на чердаке ничего и нет, кроме пыльных досок. Мы с Галкиным видели. Правда, Макс?
        Галкин молча кивнул, задумчиво рассматривая темный тупик. Потом так же молча развернулся. Его шаги зазвучали на лестнице. Вернулся он с большущим кухонным ножом.
        - Старик не зря слюной тогда брызгал, - по-деловому произнес он, ковыряясь ножом в замке. - Не чердак его беспокоил. Он за свою куклу переживал, фетишист старый!
        - Кто? - шевельнулся за его спиной Пашка, который совершенно ничего не понимал во всей этой истории. - Почему фашист?
        - Серегин, ты какой-то совсем темный, - не отрываясь от своего дела, хмыкнул Максим. - Фетишист - это тот, кто с каким-нибудь предметом как с писаной торбой носится. У нашего деда это кукла… - Галкин выкрутил последний винтик, и замок, жалобно скрипнув, повис на одной дужке. - И всего делов! Давай, Наковальня, показывай, где смерть Кощеева сидит?
        - Это не здесь, - остановился на пороге Колька. - Если бы кукла жила на чердаке, то как она выбиралась бы сквозь запертую дверь?
        - Она ключ с собой носит! - хихикнул Галкин. - На груди. Не стой на пороге, пойдем.
        Шествие замыкали совсем сникший Серега и негромко подбадривающий его верный друг Пашка.
        На площадке их встретило новое препятствие - дверь в каморку была крест-накрест забита толстыми досками. От удивления Макс присвистнул.
        - Ничего себе защита! - почесал он в затылке. - Видать, Геннадиевич и сам свою куколку боится.
        - Чего у вас тут?
        От этого вопроса и так уже достаточно напуганный Спиря бросился вперед. Было слышно, как он всем телом врезался в закрытую дверь чердака.
        - Слушай, Бабкина! Так ведь и заикой остаться можно! - повернулся к ней Галкин.
        - В следующий раз о своем появлении буду предупреждать звоном колокольчика, - хмыкнула Алина.
        В отличие от ребят она успела одеться, обуться и даже причесаться. В руках у нее были фонарик и веревка.
        - Чего у вас тут? - второй раз спросила она, с любопытством оглядывая собравшихся.
        - Шла бы ты, - посоветовал вышедший вперед Пашка. - А то потом спать плохо будешь. Да и кукла твоя без хозяйки скучает.
        - Ничего, переживет! - Алина не обратила внимания на грозный вид Серегина. Она сразу повернулась к Максу: - Доски можно веревкой оторвать. Просунуть в щелочки и дернуть.
        Галкин с недоверием посмотрел на девочку, потом покосился на притихших ребят, но веревку взял.
        Сверху спустился совершенно бледный Спиридонов.
        - А ты что, не боишься? - вдруг спросил он у весело улыбающейся Бабкиной.
        - Там крысы? - беспечно спросила она, поудобней перехватывая свой конец веревки.
        - Нет. - Колька с удивлением приглядывался к новенькой. - Там…
        - Тяни, - мотнула она кудрявой головой в сторону Макса.
        Галкин как будто ждал этого приказа. Они одновременно потянули с двух сторон, и доска с легким хлопком отскочила.
        Остальные как завороженные следили за действиями товарищей. Вторую доску постигла та же участь.
        Макс кивнул, пропуская Вовку вперед. Наковальников нащупал затертую ручку и толкнул дверь в сторону. С металлическим звуком дверь отъехала по рельсе. Из каморки на ребят глянула чернота.
        - Ну, что тут у нас?
        Алина легко шагнула на порог, повела по сторонам фонариком. Ребята сгрудились у нее за спиной.
        Кукла валялась на полу около самой двери.
        - Какая хорошенькая! - пропела бесстрашная Бабкина, поднимая игрушку.
        - Брось, - ударил ее по руке Спиря. - Она кусается.
        Кукла с тяжелым стуком упала на пол.
        Вовка, не отрываясь, следил за ней, ожидая, что игрушка вот-вот шевельнется, поднимет голову, посмотрит на него жуткими глазами и улыбнется. Но она не подавала признаков жизни.
        С левой стороны от входа на верстаке лежал приоткрытый гроб, обитый желтой тканью, с такой же желтой бахромой по краям. На нем лежала черная шелковая простыня. В дальнем углу, грустно облокотившись на краешек крышки гроба, стоял скелет. Дальше на крючках висели длинные, по локоть, перчатки - красные, синие, черные, зеленые. В прозрачных коробочках лежали глаза - желтые, красные, зеленые. На стенах виднелись подтеки, в основном красные и черные. А в противоположном от скелета углу сидело пыльное привидение. Оно еле заметно шевелилось - поднимался и опадал серый балдахин.
        Привидение было не единственным, кто в этой каморке подавал признаки жизни. Пятна на стенах перемещались, чуть заметно двигали пальцами перчатки. Нет, это были уже не перчатки, а настоящие руки, отрубленные по локоть. С легким шелестом простыня на гробе стала расправляться, сползая на пол.
        На столпившихся у входа ребят напало оцепенение. Они вертели головами, хлопали глазами, но не шевелились. Даже рассудительный Макс с отколотой доской в руке стоял, открыв рот.
        Простыня медленно подползла к ногам ребят.
        - Я что-то не поняла. Это что?
        Вот уж на кого не действовала гипнотически эта каморка, так это на Альку. Она переступила плывущую простыню, наклонившись, подняла куклу, подошла к привидению и стала его просвечивать фонариком.
        - Эй, ты спишь, что ли? - спросила она, касаясь пыльного плеча.
        От этого прикосновения привидение вскинулось, тяжело вздохнуло. Взлетело в воздух серое облачко.
        - Ма-ма! - Кукла повернула голову. Ее глаза налились ярким черным светом, пухлые губы разъехались в широкой улыбке, обнажая белые острые зубки.
        - Надо же, какой бред! - пожала плечами Бабкина. - Напридумывали всякой глупости… - возмущалась она, не замечая ожившей игрушки в своей руке.
        Зная, что произойдет дальше, Вовка качнулся назад. За его плечом явственно всхлипнул Колька. Макс выпустил из рук деревяшку.
        - Ма-ма? - Кукла повела головой из стороны в сторону, вопросительно оглядывая окружающих.
        Бабкина подошла к гробу, положила игрушку сверху. Но кукла словно приросла к ее руками. За запястье Альку цапнула костлявая рука ожившего скелета.
        - Ты принесла? - хриплым голосом спросил он.
        - Дай мне, дай мне! - капризным тоном потребовала кукла.
        Но, видимо, того, что им требовалось, у Альки не было.
        - Да отвали ты! - стряхнула руку скелета со своего плеча Бабкина. - Заблудился, что ли, в темноте?
        Скелет внимательно посмотрел на нее, удовлетворенно кивнул и широко шагнул к ребятам. Бесцеремонно отодвинув Вовку, он уставился на Спирю.
        - Давай! - раскрыл ладонь скелет.
        Колька попятился.
        - Там! - Палец уперся в Колькины шорты.
        Спиридонов машинально запустил в карман руку. В слабом свете фонарей сверкнула восьмигранная монета.
        - Всего-то? - разочарованно протянул скелет, щелчком сбрасывая монету в воздух и ловко ловя ее. - Маловато будет… Ладно, для начала считай, что расплатился. Ну, а ты? - Он повернулся к Наковальникову. - Парень, нельзя задерживать людей. Гони все, что нажил.
        Вовка открыл рот, но вместо того, чтобы хоть что-то сказать, он громко икнул.
        - Мне! - взвизгнула кукла и вместе с Алининой рукой, от которой еще не отцепилась, дернулась к Наковальникову.
        Сделав шаг, Бабкина мыском ботинка наступила на край упавшей доски. Доска подпрыгнула, поддав скелету под зад. Он качнулся вперед и плашмя упал на ребят. Полетели во все стороны кости. Монета покатилась к Колькиным ногам. Он подхватил ее и первым бросился к выходу. С легким шуршанием простыня устремилась следом.
        - Тикай! - раздался чей-то крик, и все побежали вниз по лестнице.
        - Да отвали ты! - дернула рукой Алина, пытаясь освободиться от приклеившейся куклы.
        - Плохая! - надула губки кукла и, прежде чем оказаться на полу, цапнула Бабкину за руку.
        - Ах ты дрянь такая! - Алька погналась за куклой, но та уже скрылась в пыльном углу.
        Вовка стоял чуть в стороне от входа и не верил своим глазам. Вслед за бежавшими ребятами устремилась вся нечисть, скопившаяся в каморке. За простыней полетели руки. Легким облачком проплыло привидение. По полу и по стенам прошуршали пятна. Подхватив гроб, протопал скелет.
        От всего этого Наковальникова мороз пробирал по коже. Но на Бабкину ничего не действовало. В пылу азарта Алька гонялась по всей каморке за куклой, пытаясь снова ухватить ее и, судя по угрозам, открутить голову.
        Беглянка показывала язык, строила рожицы, но каждый раз успевала увернуться от брошенной в нее кроссовки или протянутой руки.
        - Тебе не страшно? - одними губами прошептал Вовка.
        - Чего тут бояться? - перевела дух запыхавшаяся Алька. - Я понимаю, что-нибудь серьезное. А это так… ерунда!
        - Плохая, плохая! - кричала кукла. - Страшная! Ру…
        Но тут ее настигла Бабкина, и игрушка замолчала.
        Домик уже ходил ходуном от криков и топота.
        - Пошли к старику! - Наковальников выдернул Бабкину из каморки, закрыл перед самым носом куклы дверь и потащил бесстрашную воительницу на выход.
        - Пусти меня! - упиралась Алька. - Я ей башку откручу!
        Рядом с отважной Бабкиной Вовка почувствовал себя гораздо храбрее.
        В коридоре царила суматоха. Ничего не понимающие капитаны бегали от одной мельтешащей фигуры к другой. Спиридонов с вещами в охапку кувырком летел вниз по лестнице. За ним, как две пчелы, мчались черная и желтая руки. Красные глаза, передвигаясь по стенке, старались от них не отставать.
        - Идем, идем! - поторопил Вовка девочку.
        Колька побежал прямо к выходу. Они же от лестницы свернули направо.
        На половине хозяина Наковальников никогда не был. Поэтому он стал открывать все двери подряд. За первыми двумя оказались кладовка и кухня. Дальше шла импровизированная ванная с рукомойником и тазом, стоящим на трехногой горелке. Следующие две комнаты были пустыми.
        - Эй, как там тебя? - позвала Бабкина.
        Она стояла на пороге самой дальней комнаты. Это была спальня. Свет фонарика пробежал по голым деревянным стенам, осветил разобранную кровать, разбросанные по полу вещи. Все это выглядело так, словно здесь кто-то боролся. Одеяло и простыня были порезаны на кусочки, одежда разорвана.
        Самого старика нигде не было.
        - Смотри!
        Алька пробежала через комнату, повисла на подоконнике, прижав лицо к стеклу.
        Из комнаты Андрея Геннадиевича были хорошо видны залив, мостки, лодки. Березка склоняла свои ветки к самой раме. Но не это увидела Бабкина. С водохранилищем, еще вечером таким мирным и спокойным, что-то творилось - вода ушла, оголив дно. Лодки лежали на земле, мостки обнажились. На илистом дне показались остовы разбитых катеров, стоял накренившийся парусник. И над всем этим, медленно набирая силу, накапливалась огромная волна. Она стягивала вокруг себя воду, поднимаясь все выше и выше. На гребне пенились белые барашки. На склоне мелькнул плавник огромной рыбины.
        Весь ужас был в том, что все это происходило в полной тишине - ни плеска воды, ни шелеста потревоженного гравия и останков.
        Волна набрала силу и с шипением понеслась на домик. Вовка вцепился в подоконник, не в силах оторваться от этого зрелища: серая стена воды падала на берег.
        - Там же рыбки! - ахнула Алька.
        И цунами местного разлива накрыло их.
        Глава IV
        Комната страха
        - Прекратить панику! - Антон замер посередине коридора, широко расставив ноги, как моряк на корабле во время качки. Его голос мощным гулом прокатился по углам, эхом отразившись от стен. И как будто откликнувшись на этот призыв, загорелся свет.
        - Ой, мамочки! - ахнула Ирка.
        Удивиться действительно было чему - разбросанные по коридору вещи, напуганные ребята, странный грохот на первом этаже.
        По лестнице простучали нетвердые шаги. Прижимая к себе остатки своего добра, появился Спиря.
        - Они идут и идут, - прошептал он, опускаясь на пол.
        - Кто? - машинально спросил Виноградов. В этот момент его больше интересовало, что происходит внизу, чем постоянно идущие неизвестно куда.
        - Пароходы, - взгляд у Кольки блуждал по старым потрескавшимся стенам. - Без остановки. Шлюз уже закрылся, а они все идут.
        Только сейчас капитан внимательно посмотрел на Спиридонова. В следующую секунду он уже бежал по улице.
        После дождя стало прохладней. Землю перед домом развезло. От водохранилища тянуло гнилью. Катамараны были сдвинуты со своих мест, словно по ним прошелся шторм. Блестящие от воды мостки, еще больше затонувшие лодки, склоненная к земле под тяжестью мокрых листьев березка.
        Поскальзываясь на сыром дворе, Антон зашел за дом, взобрался на пригорок.
        Тихо шурша по воде, мимо прошел темный грузовой теплоход. Белая башенка капитанского мостика была пуста. Выдержав положенное расстояние в несколько метров, за ним спешил такой же теплоходик. На капитанском мостике снова никого не было. Потом еще один и еще.
        Потухшие огни паромной станции. Замерший у противоположного берега паром.
        - М-да! Дела! - задумчиво протянул Виноградов, провожая глазами очередной корабль. Вереница судов все двигалась и двигалась, и конца ей пока видно не было.
        Спиридонов громко шмыгнул носом. Антон хлопнул его по плечу. Вдвоем они молча пошли обратно к домику.
        У водохранилища маячили две фигуры. Колька вздрогнул и забежал на крыльцо.
        - Эй, кто там? - громко позвал капитан.
        - Отпускай! - раздался из темноты шепот. Фигуры еще секунду покопались около воды и пошли к домику.
        Это были Вовка и Алина. Выглядели они странно. Оба промокшие с головы до ног. В светлых волосах Бабкиной виднелись водоросли. Глаза у Наковальникова были красные, как будто он долго плавал под водой.
        - Вы что там делали? - нахмурился Антон.
        - Рыбку отпускали, - простодушно улыбнулась Алина. - Ее в дом занесло. Мы поймали и отпустили.
        - Куда занесло? - не понял Виноградов.
        - С огромной волной, - развела руками Бабкина. - Когда вода ушла, рыбка на полу осталась. Вот мы ее и спасли.
        - Какой волной? - спросил Антон, начиная злиться оттого, что все вокруг окончательно запуталось.
        - Цунами, - вздохнул Вовка. - Или до второго этажа вода не дошла? Первый весь затопило.
        Капитан метнулся к домику. Первый этаж выглядел так, как будто через него действительно прошло цунами. Вся мебель была опрокинута, в щелях деревянных полов виднелись песок, ил и водоросли. Маленький телевизор кают-компании, сбитый с тумбочки, лежал в огромной луже.
        - Так, - выдохнул Антон, взъерошивая волосы на затылке. - Идите в свои комнаты.
        Он еще секунду постоял на месте, что-то соображая, а потом решительным шагом направился на половину хозяина.
        - Его там нет, - побежала за ним Алька. - Мы уже смотрели.
        В комнатах старика что-то упало. Капитан побежал на звук. Алина с Вовкой удивленно переглянулись.
        - Андрей Геннадиевич! - Виноградов появился в дверном проеме, как-то странно посмотрел на ребят. - Вы видели? - спросил он. - Только что должен был здесь пройти.
        - Кто? - шепотом спросил Вовка.
        - Малахов. - Лицо у капитана вытянулось. - Я - в комнату, а он оттолкнул меня и сюда побежал. Я сам видел, как в коридоре старик повернул в сторону выхода.
        - Не было никого, - пожала плечами Алька, лукаво улыбаясь.
        - Так! - снова произнес Виноградов, но уже менее уверенно. - Ладно… - Он беззащитно огляделся. - Дождемся утра.
        Издалека раздался ровный гудок теплохода. Все посмотрели в сторону окон.
        Утро и так заглядывало в комнату. Серый рассвет медленно пробирался по мокрой земле.
        Предусмотрительный Макс подпер дверь, ведущую в каморку и к чердаку, стулом. Неунывающая Бабкина подвесила на нее колокольчик - если кто-нибудь захочет войти или выйти, медный перезвон даст об этом знать.
        Мальчишки сидели по кроватям среди всеобщего разгрома. Вспоминать, кто что видел и что произошло, им уже надоело. Хуже всех себя чувствовал Спиридонов. Он осунулся, побледнел, намокшие волосы висели паклей.
        - Ничего не понимаю! Ничего! - в который раз произнес он, с головой зарываясь в подушку. - Если бы неделю назад мне кто-нибудь сказал, что я испугаюсь детской страшилки, я бы его по стенке размазал. А здесь какая-то кукла… Скелет…
        - Ты монету забрал? - хмуро спросил Максим.
        - Забрал. - Колька пошарил по карманам. - Я ее лучше обратно положу, чем этому чучелу костлявому отдам. И откуда он узнал, что монета у меня?
        - Это плата, - вздохнул Вовка, вспоминая сон. - Они требуют с человека все, что он смог скопить за жизнь. Эти монеты и их количество как-то связаны с тем, какая у тебя была жизнь. Наверное, чем лучше ты ее прожил, тем их больше.
        - И сколько их было у тебя? - с подозрением спросил Спиря.
        - Три, - смутившись, сам не зная чему, ответил Наковальников.
        - Негусто.
        В комнате повисла пауза.
        - Смотрите! - вдруг заорал сидящий на подоконнике Пашка.
        Все сгрудились около окна.
        С негромким тарахтением к мосткам подошла моторная лодка. У руля сидел Андрей Геннадиевич. Он умело подвел лодку к свободному месту, заглушил мотор, перекинул веревку, легко перепрыгнул на доски, закрепил веревку о торчащий штырек.
        Но уже на берегу походка его стала менее уверенной. Он стал приволакивать ногу и клонить голову набок. На середине двора хозяин остановился, с подозрением оглядываясь вокруг. Больше всего его расстроила погнутая береза.
        На крыльце он снова остановился. Но домик молчал. Уставшие за ночь ребята тихо сидели по углам.
        Первым к двери бросился Макс. Он выглянул в коридор, прислушиваясь к шагам на первом этаже. Минуту или две с половины хозяина раздавалось только неясное бормотание. Но тут тишину разрезал пронзительный визг. Не успели ребята пересечь коридор, как на втором этаже появился красный от гнева Малахов.
        - Хулиганье! - с трудом переводя дыхание после быстрого подъема, орал он. - Кто вам позволил? Где он? Всех выгоню!
        Но от лестницы он побежал не в сторону комнат, а к двери на чердак. Увидев открученный замок и приставленный стул, хозяин с визга перешел на прямо-таки предсмертный вопль. Резко зазвенел колокольчик. На этот звук в коридор высунулась Алька. Глаза ее азартно горели, с губ рвался победный крик. Но заметив посеревшего от гнева хозяина, она замерла.
        Андрей Геннадиевич беспомощно дергал дверь. Весело тренькал колокольчик.
        - Не надо, - подошла ближе Бабкина. - А то они опять оттуда полезут. Или еще кто придет… Похуже.
        Посмотрев на Алину, старик сразу успокоился.
        - Я же предупреждал, - одними губами прошептал он. - Сюда нельзя ходить…
        В глазах его появилась тоска. Перед ним встал взъерошенный Галкин, и взгляд хозяина стал жестче.
        - Кто посмел? - Старик качнулся, сжав кулаки. - Ты? - ткнул он скрюченным пальцем в ошарашенного Макса. - Или ты? - нехорошо глянул он на Пашку.
        - Вы лучше скажите, что это было? - из-за спин ребят подал голос Спиря. - И при чем здесь вот это? - Он вышел вперед, крутя между пальцами монету.
        Хозяин вздрогнул, снова сжал кулаки, раскрыл рот, чтобы что-то сказать. Но промолчал.
        Он потоптался на месте, зачем-то еще раз дернул забаррикадированную дверь, прислушался к умирающему звону колокольчика и сквозь толпу пошел к лестнице. Ребята двинулись следом. На первом этаже старик помедлил, выбирая поворот, и, осторожно заглядывая за все углы и двери, словно боялся кого-то встретить, вошел в кают-компанию. Трясущейся рукой поднял перевернутый стул, смахнул с сиденья прилипшие водоросли.
        - Может, чаю хотите? - предложила Ирка, с опасением поглядывая на своих осунувшихся «морячков».
        - Уезжать вам отсюда надо, - пробормотал Андрей Геннадиевич, с грустью глядя в окно. - Не думал я, что все так далеко зайдет…
        Словно в ответ на его слова, раздался долгий гудок парохода.
        - Мы не можем, - с нажимом произнес Антон. - Паром не работает. Там корабли…
        - Значит, уже поздно, - покачал головой Малахов и замолчал.
        Никто не решался прервать его молчание. Но вот он поднял на ребят сверкнувшие слезами глаза, потер щеку замусоленным рукавом.
        - Не я это начал, они сами сюда пришли, - дребезжащим голосом заговорил старик. - Прятались по углам, играли с тенями. Редко кто выходил на свет. Не знаю уж, чем им это место понравилось…
        - Кто - они? - нарушила вопросом наступившую паузу Майка.
        Малахов посмотрел на нее тяжелым долгим взглядом.
        - Да кто ж их знает? - Он опять отвернулся к окну. - То вроде скелеты, то привидения. А то и двойники бывают, - со значением добавил он.
        - Ой, - не выдержала Ленка.
        - Войдет в комнату, сядет напротив тебя и молчит - как будто бы перед тобой зеркало поставили. Или того хуже - безобразничать начнет, вещи раскидывать, кровать переворачивать. Это уж как повезет, в каком он будет настроении.
        Вовка понимающе закивал, вспоминая разгром на хозяйской половине. Значит, к нему кто-то приходил, они боролись, и старик, испугавшись, сбежал на моторке…
        - Сюда уж и люди не ездят, а они все бродят. Простыни какие-то, глаза… - Он посмотрел в светлые лица ребят. - Ищут кого? Не знаю… А может, ждут…
        - Нас, что ли? - нахмурился Спиря.
        Старик мелко захихикал, но ничего не сказал.
        - Почему же вы отсюда не уезжаете? - тихо спросила Майка.
        Лицо Малахова стало злым.
        - Это уже мое дело! - холодно произнес он. - Вас оно не касается! И вообще никто не имеет права меня об этом спрашивать! - выкрикнул он, пальцами впиваясь в сиденье стула. Его крик повис в кают-компании, затравленное эхо метнулось между влажных стен.
        Повисла пауза.
        - А кукла? - напомнил Серега, прервав слишком затянувшееся молчание.
        - Кукла? - напрягся старик. - Какая кукла?
        Серега с удивлением посмотрел на ребят, ища у них поддержки.
        - Небольшая такая, в голубом платье, - неуверенно начал он. - Глазищи у нее еще такие… черные! Кусается.
        Хозяин неожиданно сорвался с места, засеменил к двери. У выхода он остановился, осторожно глянул за угол и только после этого вышел.
        - Может, он того? - Спиря покрутил пальцем у виска.
        - А дед и сам чего-то боится, - присвистнул Макс. - Уж не своей ли игрушки?
        Продолжить Галкин не успел. В дверном проеме сначала показалась голова Малахова, потом он вошел сам, мелко переставляя ноги.
        - А что кукла? - спросил он, как ни в чем не бывало усаживаясь на стул.
        - Кусается, - буркнул Спиря. - Алька, покажи свою руку.
        Бабкина не сдвинулась с места.
        - Кусается? - захихикал старик. - Ну, это я не знаю, кто там у вас кусается. Может, какой крокодил завелся. А вообще все от страхов идет. Вы боитесь, они и появляются…
        Антон посмотрел на свою скисшую команду и встал.
        - При чем здесь это? - решительно спросил он. - Боитесь, не боитесь… Сегодня-то что произошло? Все мирно спали, никто ничего не боялся. С чего они все взбесились? Цунами какое-то пронеслось…
        Малахов снова залился мелким противным смехом.
        - А это значит, - вытирая выступившие слезы, произнес он, - что среди вас есть кто-то, кто очень сильно чего-то боится. Воды, например. Или с перепугу убежать отсюда хочет. Со страхом здесь жить нельзя.
        - Успокоишься тут, когда вокруг такое творится! - попытался оправдаться Колька.
        - Кто не боится, тому ничего не угрожает. А дрожащие так и сгинут от собственных страхов.
        - Подождите, подождите, - поднял руку Антон. Последние слова старика ему совсем не понравились. - Что значит - сгинут? Вы хотите сказать, что ребята обречены на смерть?
        - Они сами себя убьют, - довольно произнес старик. - Я предупреждал, что на чердак лазить нельзя? Предупреждал. Они сами выбрали свою судьбу, когда пошли по темным коридорам.
        - Почему вы нам этого раньше не сказали? - Против сухонького хозяина крупная Ирка выглядела просто великаном.
        - Знаете ли, об этом не предупреждают. - Андрей Геннадиевич тоже встал. - Это просто случается. Считайте, что вам немного не повезло. Ваши страхи теперь тоже поселились в этом доме. - Он пошел к выходу тяжелой, шаркающей походкой, но в дверях обернулся. - А со страхами, вы сами знаете, бороться бесполезно. Они все равно победят.
        Малахов выглянул в коридор, с опаской ступил за порог. Его шаги затихли в отдалении.
        - Вот это номер! - присвистнул Макс. - С кого же это все началось?
        - Глупость какая! - вскочила Алька. - Скелеты, привидения… Детский сад! Разве этого можно бояться? Хотите, я вам докажу, что все это ерунда? И если уж верить, то во что-нибудь серьезное! В домовых и леших, например. Но не в эти же сказки!
        Она подошла к окну, распахнула его, впуская внутрь мокрой затхлой комнаты свежий утренний воздух.
        - Смотрите!
        Она легко перемахнула через подоконник и, едва касаясь земли, побежала к мосткам. На мгновение замерла на берегу, повернулась к застывшим в окне ребятам.
        - Смотрите! - звонко повторила Алька, скидывая с себя шорты и футболку.
        В следующую секунду она рыбкой нырнула в воду. Взметнувшиеся брызги радугой блеснули на солнце.
        Мальчишки, затаив дыхание, высматривали, где же Бабкина всплывет. Виноградов рывком перепрыгнул через подоконник и помчался к заливу - ничего хорошего от этого места он уже не ждал, поэтому был готов к худшему.
        С легким всплеском над водной поверхностью появилась светлая голова. Широкими махами Алька плыла прочь от берега.
        - Вернись! - позвал Антон. Но в его голосе не было ни уверенности, ни настойчивости.
        - Вода - класс! - звонко крикнула Алька, бултыхаясь на одном месте. - Майка!
        Голованова перелезла через подоконник и, на ходу расстегивая рубашку, пошла на зов.
        - Майка! Не надо, - громко прошептала Ленка, занося ногу на окно.
        Майя аккуратно сложила свои вещи на уже подсохшей травке, рукой тронула воду.
        - Теплая, - радостно кивнула она. - Теплая! - повернулась она к остальным.
        Это стало своеобразным сигналом. Оставшиеся в кают-компании мальчишки попрыгали из окна и с гиканьем кинулись к берегу. Водохранилище взорвалось криками, визгами и хохотом. Макс пытался догнать прилично отплывшую Майку. Напуганный вчерашними судорогами, Серега плескался на мелководье, Пашка далеко от него не отходил. Ирка, обогнав Галкина, плыла наравне с Алиной. Антон с тревогой поглядывал на разошедшихся ребят. Он на всякий случай стянул с себя одежду, готовый в любую минуту очутиться в воде.
        На берегу остались только Спиря с Вовкой. Они понимающе покосились друг на друга, усаживаясь на мост-ках.
        - Значит, все началось с монеты? - хрипло спросил Колька.
        - Нет, - покачал головой Наковальников. - Все началось с моего сна и с того, как я вчера утром свалился в воду.
        - Чего это ты туда свалился? - недоверчиво покосился на него Колька.
        - Не знаю, - равнодушно пожал плечами Вовка. - Потянуло что-то…
        - Эх ты, Наковальня! Говорили тебе - учись плавать! Тогда ничего бояться не будешь.
        - А я и не боюсь, - буркнул Вовка, ногой взбивая воду.
        Он не хотел, чтобы поверхность залива становилась спокойной. Чтобы в ней появилось его отражение.
        Спиря поглядел на взлетевшие брызги и вдруг хлопнул себя ладонью по лбу.
        - Дурак я! - со стоном произнес он. - Ой, дурак! Я все понял! Ты же плавать не умеешь, а значит, боишься воды! А я еще тебя все подначивал - плыви, плыви… Дурак… - Последние слова Колька прошептал, уткнувшись в колени. Уши у него стали пунцовыми. - Ты прости меня, - глухо пробормотал он, не разгибаясь. - Хотя за это я уже поплатился.
        Вовка с унынием посмотрел на радостно бултыхающихся в воде товарищей. Его мучило тяжелое сомнение. Слишком уж все просто объясняется. Значит, стоит ему утонуть, и все спокойненько могут отправляться по домам? Ведь именно про него говорил старик - «кто-то, кто сильно чего-то боится».
        Или ребят задержат собственные страхи? Но почему именно здесь? Что же, они дома ничего не боятся? Наверняка ведь боятся. Только не мрут от этого. Иначе все человечество давно бы уже исчезло. В жизни каждый чего-то да боится. Не собак, так грома, не темноты, так шагов за спиной.
        Наковальников обернулся. Если там, над водохранилищем, светило яркое солнце, то над стареньким двухэтажным зданием все еще висела пасмурная туча. От этого домик выглядел мрачным и неуютным. Распахнутое окно кают-компании звало вернуться обратно, отсвечивающие стекла нехорошо поглядывали на развеселившихся жильцов. За ними стояла темнота, хранившая свою тайну. В окне комнаты хозяина сидела кукла.
        Вовка несколько раз сморгнул.
        Дом вздохнул и покосился еще больше. Скрипнули ставни. Отшатнулась светлая береза. Изо всех щелей полез черный туман. От его дыхания вяла трава, темнела земля, еще больше наклонялся дом.
        - Иди! - ахнуло в Вовкиных ушах. - Тебя ждут! Ты нам нужен! Иди!
        - Я знаю, что надо делать! - Спиря выпрямился, из глаз его ушла тоска. - Надо вернуться к тому месту, где я нашел монету, и выбросить ее. Тогда все проклятье с меня спадет.
        - А как же рыба? - Вовка снова посмотрел назад, но там больше ничего не было. Темнота ушла, туча рассеялась, дом перестал крениться, в его стеклах отразилось веселое солнце.
        - Это Пашкин страх, - легко отмахнулся от Вовкиных слов Колька. - Мы его и не возьмем с собой. Мы лучше Альку позовем. На нее вообще ничего не действует. Первый раз такую девчонку вижу.
        Он поискал глазами далекие фигурки пловцов.
        И вдруг до Наковальникова дошли Спирины слова: «Мы позовем…» Значит, он хочет взять его с собой!
        Услышь он это еще позавчера, прыгал бы до потолка от радости. Еще бы! Сам Спиридонов, великий и могучий Спиря, пригласил его в свою компанию! Раньше об этом можно было только мечтать!
        Сейчас радость быстро улеглась. И не потому, что Колька растерял за вчерашний день и ночь весь свой авторитет, - при желании он сможет завоевать его снова. Просто Вовке уже не очень хотелось быть с кем-то. Когда приходит беда, делиться ею и слушать сочувственные вздохи приятелей совершенно не тянет.
        - Смотри, как классно плывет! - искренне восхитился Колька способностями Бабкиной.
        - А меня ты зачем зовешь? - мрачно спросил Наковальников, отворачиваясь от воды. Смотреть на нее он уже не мог. - С меня же все началось…
        - С чего ты взял? - Глаза у Спири стали узкими и злыми. - Здесь вообще непонятно, отчего и почему. - Он придвинулся ближе к Вовке. - Не нравится мне этот дед. Кукла какая-то… Запирает он ее. А чего сам-то не уезжает? Нормальный человек давно бы сбежал отсюда. А этот сидит. Почему?
        - Не знаю! - Наковальников откинулся назад. Ему уже порядком надоело обо всем этом думать. - Может, у него здесь любимая кошка похоронена. Или он последнюю любовь здесь встретил…
        - Я думаю, здесь что-то есть еще.
        Колька подобрал камешек и запустил его в воду. Вовка проследил за траекторией его полета.
        Перед глазами снова было водохранилище.
        - Ты не единственный, кто чего-то боится, - совсем тихо пробормотал Спиря. - Девчонки наверняка с ума сходят из-за тараканов. Ирка Винокурова однажды мышь у нас в клубе увидела. Мы ее потом со шкафа снимали. А Макс как-то раз в одном из лагерей с нами на кладбище идти отказался. Значит, покойников боится. Чего там у Пашки с Серегой, не знаю, но наверняка и у них что-нибудь есть.
        - И у тебя?
        - Есть и у меня, - вздохнул Колька, снова поворачиваясь к воде. - А тебя мы к мачте привяжем, чтобы незаметно к борту не подобрался. Так что в воде не окажешься.
        - Лучше вам вдвоем идти. - Наковальников поднялся. - Меня это водохранилище не любит. Потонем.
        - Ничего, - хмыкнул Спиря. - Вылечим твою водобоязнь, глядишь, и сами отсюда выберемся. Может быть, все от монеты зависит? Эх, поговорить бы с этой куклой, чего она там скрывает и куда прячет… Да старик ее теперь из рук, наверное, не выпустит.
        - Выпустит, - задумчиво произнес Вовка. - Не может же он с ней в обнимку спать? К тому же он ездит все время куда-то…
        - Точно! У него есть моторка!
        Спиря вскочил, оглядывая мостки. Пришедшей утром лодки не было.
        - Спрятал… - Колька зло сплюнул. - Тоже мне - фокусник. Ладно, посмотрим, какой еще фокус он нам покажет…
        Но первый фокус произошел в исполнении самого Спири.
        После завтрака, стараясь проскочить незаметно от всех, Колька отправился к парому. Макс, отложив свою миску, пошел следом. Алька многозначительно подняла бровь. Ленка с Майей посмотрели друг на друга, дождались, пока медленно крадущийся Галкин скроется за углом дома, и тоже побежали к выходу. За ними потянулись Пашка с Серегой. Последними, переглянувшись, встали из-за стола капитаны.
        Корабли больше не шли, но паром все равно не работал. Лебедка провисла, исчезнув под водой. На станциях с обеих сторон никто не стоял, ожидая начала движения.
        - Странно. - Макс покрутился на месте. - Никому никуда не надо? А до этого куда все так торопились? - Он даже на цыпочки приподнялся, чтобы рассмотреть хотя бы одного пассажира. Но противоположный берег был пуст. - Чего? Вообще никто ехать не хочет? Хоть бы один какой-нибудь старичок завалящий. Они здесь повымерли все, что ли?
        - Один-то старичок у нас есть, - съехидничала Ирка. - И не завалящий, а самый настоящий колдун местного пошива. Сидит сейчас со своей куклой, страхами с ней делится.
        - Не нравится мне это… - задумчиво произнес Антон. - Если к обеду паром не заработает, надо будет либо вплавь через канал перебираться, либо на катамаранах идти к деревне, а оттуда искать другую дорогу домой.
        Осмелевший после утреннего плавания, Пашка подошел к воде, тронул ее ногой. Неподвижная водная гладь дрогнула. Но очень скоро снова замерла, словно это была не вода, а застывшее желе.
        - Ой! - тихо вздохнула Ленка.
        Канал все больше и больше твердел, становясь похожим на прозрачное стекло.
        Пашка снова занес ногу. Но тут вода раскололась, выпуская на поверхность громадную рыбину с острым верхним плавником и сине-фиолетовой спиной. От неожиданности Серегин чуть не повалился вперед. Но его вовремя подхватили и оттащили подальше на берег.
        - А если я? - вышла вперед Алька.
        - Персонально для королевы пришлют моторку, - мрачно пошутил Серега.
        Неподалеку раздалось тарахтение. Все одновременно сделали шаг назад.
        Из-за поворота показалась моторка. На руле сидел мужик в вытянутой футболке и белой продырявленной кепке.
        - Эй, молодежь! На тот берег нужно? - хрипло спросил он, притормаживая у пристани и глуша мотор. - С каждого по пятерке. В два счета всех перекину. Ну чего, красавица, ты первая? - обратился он к Бабкиной.
        Алька, широко распахнув свои светлые глаза, всматривалась в мужика.
        - Чего? Не хотите? - разочарованно протянул мужик. - Как скажете!
        Мужик рванул леску мотора, лодка дернулась в сторону и запыхтела дальше. Над водой поплыл сизый дымок.
        - Антон! - Бледная Ирка нервно покусывала губы.
        - Что я могу сделать? - раздраженно развел руками Виноградов, но тут же спохватился, оглянулся на ребят и скомандовал: - Так! Сейчас пройдемся вдоль берега. Все люди исчезнуть не могли. Куда-то ведь тот народ, что сюда приезжал, девался. Здесь, наверное, есть деревня. Оттуда можно будет позвонить. - В глазах капитана снова появился задорный огонек. - Так я говорю, Пашка?
        Серегин оторвал взгляд от воды и машинально кивнул.
        Антон первым пошел по натоптанной тропинке. За ним побежали Ленка с Майкой, которые все утро старались не отставать от сильного защитника. Колька дернул Алину за короткую юбку и многозначительно кивнул. Когда все скрылись за деревьями, три фигуры направились обратно в сторону дома.
        Тропинка все бежала и бежала вперед. Из светлого березника выбралась на луг. Оттуда снова нырнула в небольшой лесок. Ни одного дома за деревьями видно не было. За леском блестела на солнце вода.
        Это вновь было Лисье водохранилище.
        - Мы на острове? - озадаченно спросил Максим.
        - Зачем же сюда столько народа ехало? - покачала головой Майка. - За рыбой?
        - За рыбой это мужики, - подала голос Ирка. - А женщины зачем? Мужьям еду подвезти?
        Антон пошел вдоль берега. Но вскоре на его пути встали камыши, и он повернул обратно.
        - Нет, - наконец произнес он. - Люди сюда ехали за чем-то другим. Но этого чего-то здесь уже нет.
        - Пойдем спросим у старика, - предложила Ленка, зябко передергивая плечами: от всего происходящего ей становилось не по себе.
        - А где Алина? - вдруг спросила Винокурова. - Девочки, вы видели Алину?
        - Домой, наверное, вернулась, - равнодушно пожала плечами Майка.
        - И Колян с Вовкой тоже? - нахмурился Антон. - Впрочем, ладно. Пройдем еще немного. Если никого не встретим, я на катамаране иду до первого же населенного пункта и пытаюсь там что-нибудь выяснить. Окажется, что все действительно так плохо, как нам сейчас кажется, свернем лагерь и отправимся по домам. Если все происходящее объяснится какой-нибудь обыкновенной местной легендой или глупым розыгрышем, останемся назло всем врагам. Так подойдет? - с энтузиазмом спросил капитан.
        Но радости на лицах ребят он не увидел.
        - Это что же, еще одну ночь здесь сидеть? - осторожно спросил Серега.
        - Чем день отличается от ночи? - как можно беззаботней возразил Виноградов. - Бояться ничего не надо, и все будет нормально.
        От небольшого ветерка по воде пробежала рябь. Все завороженно посмотрели на нее.
        - Вам же объяснили - это самые обыкновенные страхи, - как можно нежнее проговорил Антон. - Разве нам есть чего бояться? Посмотрите на себя! Это при виде таких орлов все должны впадать в панику и разбегаться. - Но стоящие вокруг него ребята не спешили соглашаться с жизнерадостным капитаном. - Что же вы молчите! - не выдержал Виноградов. - Ну, хотите, я переплыву этот дурацкий канал и позвоню, чтобы сюда кто-нибудь из наших приехал?
        - Ты чего? - почти одновременно закричали ребята. - Не надо!
        Словно разбуженный их криками, снова подул ветер, о берег плеснулась небольшая волна, за ней набежала другая. Солнечные зайчики испуганно дрогнули и брызнули в разные стороны.
        - Неужели опять дождь пойдет? - подняла голову Ирка.
        На небе собирались неспешные облака.
        - Ладно, - махнул рукой Антон, поняв, что свою команду он сегодня не расшевелит, - пошли обратно. Погода сегодня явно не парусная.
        И, как будто опровергая его слова, на середине водохранилища появился катамаран.
        - Это наш? - забеспокоилась Ирка.
        - Кто-то тоже на парусную практику приехал, - равнодушно пожал плечами Виноградов, отходя от берега.
        На секунду появившееся солнце отразилось от алюминиевой мачты. Парус трепыхнулся на ветру. Сидящий на руле человек в ярко-желтом спасательном жилете повернулся.
        - Спиря! - удивленно воскликнул Макс, делая несколько шагов к воде. - Колька! - заорал он. Ветер вернул его слова обратно.
        Порыв налетел на развернутый парус. От этого удара один поплавок приподнялся над водой и с брызгами опустился обратно. По палубе метнулась светловолосая фигура в оранжевом спасжилете. Удобней перехватив шкот, она уселась на подпрыгивающий поплавок. Катамаран стал устойчивей. По дуге он уходил все дальше, увеличивая скорость. После разворота стал виден третий человек. Он сидел по центру палубы, вцепившись в мачту.
        - Сумасшедшие! - выдохнул Антон, забегая в воду по колено. - Эге-гей! - закричал он, пытаясь привлечь к себе внимание. Но и этот крик ветер вернул обратно. Тем временем парус ушел слишком далеко, чтобы можно было что-то сделать.
        Хлесткая волна ударила капитана по ногам.
        - Вернутся, я им все уши откручу, - от бессилия прошептал он.
        - У нас есть еще два катамарана, - напомнила Ирка.
        - Один, - поправил ее капитан - в отличие от напарницы лопнувший поплавок «Лихого» он заметить успел. - Но мы останемся их ждать на берегу.
        Глава V
        Смерть под парусом
        «Лихой» помятой тряпкой валялся на земле. Поплавок был не просто порезан, он был искромсан, словно его долго резали ножницами.
        «Пашка с Серегой над ним попотеют», - злорадно подумал Вовка.
        Алька пересчитала спасательные жилеты, проверила состояние «Неторопливого».
        - Возьмем этот! - решительно произнесла она, разбирая такелаж. - Ставьте парус!
        Наковальников с сожалением посмотрел на «Настоящий» и склонился к «Неторопливому». «Настоящий» он знал лучше, в девчачий «Неторопливый» верил с трудом.
        В молчании все натянули на себя жилеты, потуже закрепили ремешки.
        - Может, на тебя два надеть? - покосился на бледного Вовку Спиря.
        - Обойдусь, - обиженно отмахнулся Наковальников. Он не хотел унижаться перед красивой Алькой, хотя сейчас с удовольствием натянул бы на себя все спасжилеты, которые были у отряда.
        Скрипнув, мачта встала вертикально, хлопнул, расправляясь, парус, трепыхнулся маленький желтый платок, привязанный Бабкиной к макушке катамарана.
        - Живо! - командовал Колька. - Они могут вернуться!
        Отходить от берега решили не таясь. На веслах выгребли из заливчика. Ветер нетерпеливо подгонял их вперед.
        Вовку к мачте привязывать не стали, но он на всякий случай сидел в центре палубы. Алька устроилась рядом со Спирей на корме. Побелевшими от напряжения пальцами Колька держал румпель руля. Бабкина собирала шкот, подтягивая гик - поперечную перекладину, к которой была прикреплена нижняя часть паруса.
        - Полный вперед! - зычно скомандовал Спиря, давая понять, кто на их корабле главный. - Курс на деревню.
        Ветер был не совсем попутный, приходилось часто лавировать, чтобы их несильно отнесло в сторону.
        - Ого! - выдохнула Бабкина, когда на них налетел очередной порыв.
        Наковальников побледнел и вцепился в мачту.
        - Давай, давай! - вопил от возбуждения Колька. - Навались!
        И ветер навалился. От следующего шквала дрогнул, натягиваясь до предела, парус, застонала мачта. Катамаран прыгнул вперед. Правый поплавок хлопнул о воду и стал опасно приподниматься.
        - Бабкина! Чего сидишь? - заорал Спиря. - Отвешивайся! А то кильнемся!
        Но до киляния, то есть переворота, «Неторопливому» было далеко. Поплавок снова взлетел, но тут уже подоспела Алинка. Не выпуская шкота из рук, она метнулась через всю палубу и уселась на прыгающий поплавок. Катамаран перестало подбрасывать, и он понесся вперед, едва касаясь воды.
        - Эге-гей! - Будь у Кольки возможность, от восторга он пустился бы в пляс. Но здесь, на маленькой палубе, он мог только кричать, от всей души стискивая румпель.
        Облитый с ног до головы водой, Вовка сидел с закрытыми глазами и сам себя уговаривал: «Спокойно… Спокойно… Все нормально».
        Когда он открыл глаза, на быстро удаляющемся берегу заметил замершие фигуры.
        - Наши! - одними губами произнес он. Но Спиря услышал его.
        - Черт, заметили, - зло выдохнул он, вглядываясь в стоящих вдалеке людей.
        - Ерунда! - Алька провела рукой по мокрым волосам. - Объясним, что решили проветриться.
        - Ага, ты это потом Антону скажи… Сейчас они за нами погоню устроят… - нахмурился Колька. - Догонят, развернут и отправят домой.
        - Очень даже неплохо, - хихикнула Бабкина. - Кто-то еще ночью пытался сбежать.
        Спиря бросил на нее испепеляющий взгляд.
        - За парусом следи, мы теряем ветер! - только и сказал он.
        Но ветер и не думал теряться. Наоборот, он только крепчал. Зазвенели от натяжения шкоты и ванта - снасть, которой мачта укрепляется с борта. Алька захохотала, запрокинув голову. Происходящее ее сильно веселило. Вовка поежился - было в этом хохоте что-то зловещее.
        Солнце скрылось. Рваные облака плыли низко над землей. Казалось, еще чуть-чуть и они заденут рвущийся желтый флаг на макушке «Неторопливого».
        - Мы еще не прошли то место? - крикнула Бабкина в перерыве между шквалами.
        Колька оценивающе посмотрел вперед, назад, прикинул расстояние до деревни и ближайших островов.
        - Нет! - помотал он головой. - Нужно еще немного вперед пройти.
        - Ты будешь нырять? - впервые за все время этого сумасшедшего путешествия подал голос Вовка.
        - Можно и нырнуть, - сквозь зубы процедил Спиря.
        - Давайте я нырну. - Алька выглядела все такой же неунывающей и бесстрашной. - Чего там нужно найти? Клад? Затонувший корабль?
        - Может, надо, чтобы ты ее обратно и положил, - осенило вдруг Наковальникова. - Сам взял, сам и возвращай. Из чужих рук не считается.
        - Тоже мне советчик, - раздраженно отозвался Спиря. - Никто никуда не будет нырять. Я ее просто выброшу.
        - Ну да! Ты бросишь, а упадет она совсем не там. Что тогда будешь делать? Снова нырять, доставать и перекладывать? Так, что ли?
        - Слушай, Наковальня, - взорвался Колька. - Чего ты такой занудный? То, не то… Мы можем туда, куда надо, вообще не попасть. Так что сиди и молчи, пока тебя не смыло с палубы.
        - Я не напрашивался, - буркнул обиженно Вовка, отворачиваясь от вредного Спиридонова. - Сам меня позвал…
        - Пришли! - скомандовал Колька. - К повороту готовьсь!
        Алька соскользнула с поплавка, перемещаясь обратно на корму. Спиря резко дернул руль. Катамаран крутанулся на одном месте. Хлопнул, переворачиваясь, парус. Вовка втянул голову в плечи, чтобы скакнувший в сторону гик не задел его.
        «Неторопливый» по инерции пролетел вперед и замер - ветер дул ему четко в нос, не давая сдвинуться ни вправо, ни влево. От этого удары волн стали сильнее, сидящих на палубе снова окатило с головы до ног.
        - Супер! - похвалил свою команду Колька.
        Он закрепил руль и, свесившись с поплавка, посмотрел вниз. Взбаламученная волнами вода была непроницаемой.
        - Вот черт! - тихо выругался Спиря. До последней секунды он надеялся, что отделается простым выбрасыванием монеты. Но слова Наковальникова смутили его. А вдруг и правда монета должна вернуться туда, откуда он ее взял?
        - Да бред все это! - сам с собой заговорил Колька. - Я ее со дна поднял случайно, глаза у меня были зажмурены. Как я найду то же самое место?
        - Там должен быть сундук, - в который раз стал вспоминать свой сон Вовка.
        - Ага! - закивал Спиря. - А еще скелеты и гробы. Тогда не надо было так далеко идти. Остались бы в доме и выложили бы все старику. У него с загробным миром хорошая связь.
        «С загробным миром…» - Вовке не очень понравилась эта фраза. Что-то в ней было… неприятное.
        - Чего вы спорите? - бесстрашная Бабкина стояла на коленях у другого борта и тоже вглядывалась в воду. - Давайте я нырну! Что там надо найти?
        - У тебя совсем с головой плохо? - От испуга, что бесшабашная Алька и впрямь нырнет, Вовка выпустил из рук мачту и вскочил. - Сиди на месте! Спиря сам все сделает.
        Но у Кольки, видимо, тоже что-то случилось с головой. Он пристально посмотрел на стоящую во весь рост Бабкину.
        - А ты правда не боишься? - медленно спросил он. - Совсем ничего?
        Взгляд Альки поскучнел.
        - Какие-то вы неинтересные, - вздохнула она, усаживаясь обратно. - Страшно - не страшно. Вы сразу говорите, надо делать или нет? Если надо - сделаем. Если нет - пошли обратно. Или вы хотите дотянуть до дождя?
        - Не смей ее туда посылать! - закричал Вовка. - Лучше сам прыгай.
        - Я утону, - с обреченностью произнес Спиря.
        - Она тоже может утонуть!
        - Если она не боится, то ничего с ней не будет!
        - Сильно ты боялся, когда первый раз прыгал?! - заорал прямо в лицо Спири Наковальников. - Почему же ты потом тонуть начал?
        За их спинами раздался всплеск. На палубе от Бабкиной остался только оранжевый спасжилет.
        - Давайте свою монету. - Светловолосая Алькина голова, как поплавок, торчала над водой. - Что там должно быть? Сундук? Мешок?
        - Просто дно. - Спиря наклонился над бортом, запуская руку в карман. - Там камни странно будут стоять, ты сразу обратишь внимание - таким полукругом. Как будто бы их специально ставили. Где-нибудь в этом полукруге и бросай.
        - Не смей! - дернул его на себя Вовка.
        - Отвали, - не оборачиваясь, отпихнул приятеля Колька. - Будь осторожна. Тут подныривать всего ничего. Я еще тогда заметил! Метров шесть, не больше.
        - Вытащи ее! - снова кинулся к Спиридонову Наковальников.
        - Да отстань ты, Килограмм недовешенный! - отмахнулся Спиря, все так же не поворачиваясь к Вовке лицом. - Держи крепче, - протянул он девочке монету. - Если со второго раза не найдешь, бросай ее просто так и плыви обратно. Черт с ней, как-нибудь без нее разберемся.
        Бабкина сверкнула невероятно голубыми глазами, задорно улыбнулась, запрокинула лицо, глубоко вдохнула. Над водой мелькнули ее пятки, и она стремительной тенью пошла ко дну. В ту же секунду вышло солнце. В его свете Вовке показалось, что Алька слишком тоненькая и прозрачная, как последний осенний листик на дереве.
        - Сволочь!
        Вовка и сам не ожидал от себя такой ярости. Он сжал кулаки и шагнул вперед:
        - Трус!
        От бешенства у него на мгновение потемнело в глазах. Спиря резко выпрямился, поворачиваясь к противнику. Катамаран качнулся. Вовка уже занес ногу, чтобы сделать еще один шаг, и…
        Что там он хотел сказать, так и осталось загадкой. Палуба спружинила у него под ногами, набежавшая волна добавила крена, и, так ничего и не успевший сообразить, Наковальников съехал в воду.
        - Эй, ты куда?
        Колька слишком поздно повернулся, чтобы увидеть пылающее ненавистью лицо приятеля, но вовремя, чтобы заметить, как тот исчезает за бортом.
        - Вовка! Не надо! Она все сделает!
        Спиридонов решил, что разозлившийся Наковальня кинулся спасать несчастную Альку. Колька плюхнулся животом на палубу, вглядываясь во взвихренную воду.
        От толчка со стопора соскочил шкот, крепящий парус. Освобожденный гик развернуло, вовремя подоспевший ветер подтолкнул катамаран вперед, и он легкой птичкой запрыгал по воде.
        В ту же секунду над водой появился бултыхающийся Наковальников. Он изо всех сил работал руками и ногами, спасательный жилет норовил перевернуть его кверху животом. На мгновение перестав барахтаться, он завертел головой в поисках катамарана. Увидев, что «Неторопливый» быстро уходит прочь, Вовка стал одного цвета с водой - таким же серым. На него накатил такой ужас, какого раньше он никогда не испытывал.
        В десяти метрах от него показалась Алькина голова. Девочка ловко повернулась на месте, пытаясь сообразить, куда все делись.
        Увидев девчонку, Вовка перестал барахтаться, выплюнул изо рта воду, вдохнул побольше воздуха, но крикнуть не успел.
        Что-то с невероятной силой приподняло его над водой, встряхнуло, а потом бросило вниз. От такого скачка у него заложило уши, снова помутилось в глазах. Он перестал видеть удаляющийся парус, вертящуюся на месте Бабкину - вокруг все стало серым. Но это быстро прошло. Снова показалось пасмурное небо, ходящее ходуном водохранилище. Вовку потянуло вверх. Только сейчас он догадался, кто этот загадочный великан, что все время его приподнимает, а потом бросает.
        Это начали идти огромные волны.
        «Опять на меня? За что?» - чуть не плача, подумал Вовка, с высоты катясь вниз. И тут его осенило: «Так вот почему появляется цунами! Раз я сам не тону, они решили меня утопить. А как это сделать на суше? Да проще простого - обрушить на меня воду! Значит, пока я не пойду ко дну и не отдам им эти чертовы три монеты, они от меня не отстанут. Да и катамарану, пока он на воде, тоже не поздоровится…»
        Вовка так глубоко задумался, что третья волна накрыла его с головой. От неожиданности он наглотался воды, несколько раз кувыркнулся, теряя представление, где небо, а где земля. Но спасжилет выкинул-таки его на поверхность. Первое, что он увидел, когда смог отдышаться, это пронзительно-голубые глаза Альки.
        - Цел? - спросила она, железной хваткой держа Наковальникова за шиворот. - Николай где?
        Вместо ответа Вовка забулькал, делая страшные глаза, и мотнул головой в сторону быстро убегающей волны.
        Когда их подняло на очередной гребень, они увидели, что «Неторопливый» несется к небольшому острову. Сидит ли на нем Спиря, разглядеть не удалось, потому что волна пошла дальше, а они кувырком скатились вниз.
        - Работай руками, - приказала Бабкина. - Греби вот так. - Она выпустила Вовкин спасжилет и ловко стала загребать руками в разные стороны, совершая круговые движения. - И ногами, - напомнила она, отплывая в сторону.
        Ничего другого Наковальникову и не оставалось. Он снова забарахтался. Теперь в нем сидела стопроцентная уверенность, что рядом с Алькой с ним ничего не случится.
        К большому удивлению, волны тут же прекратили вздергивать их вверх. По небу раскатился гром. Но дождь не пошел. Наоборот, в тучах появились разрывы, в них проглянуло солнце. Ветер начал стихать. Теперь он дул легкими порывами, взбивая на гребнях маленьких волн такие же маленькие белые барашки.
        Алька носилась вокруг порядком запыхавшегося Наковальникова, не давая ему замереть ни на секунду. Но теперь у них была цель - в сотне метров на берегу острова ярко-оранжевым пятном виднелся катамаран.
        - Алина, а ты правда ничего не боишься? - спросил Вовка, на каждом слове глотая воду.
        - Чего вы привязались к моим страхам? - Бабкина повернула в его сторону лицо. - Боюсь - не боюсь. Если надо чего-то сделать, какая разница, боюсь я что-нибудь или нет? Чего тут бояться? Того, что утонешь? Пока плывешь, этого с тобой не случится. А когда случится, то бояться будет бесполезно. Того, что собака укусит? Всем известно - если этого бояться, то собака почувствует твой страх и обязательно набросится. Тогда уже бойся - не бойся, а ноги уноси. Чего еще? Темноты? Грома? Молнии? Ерунда! Все равно что бояться приближающейся электрички, когда стоишь на платформе. Как будто бы поезд может сойти с рельсов и начать крушить все вокруг.
        - Но они же сходят! - Вовка и не заметил, как за разговором он уже совершенно перестал думать о воде и только что прокатившемся цунами, что он уже вполне уверенно плывет, а остров, еще десять минут назад такой далекий, стал гораздо ближе.
        - Это случайность. Бояться случайности - самое глупое дело: тогда лучше совсем не жить.
        - А как же все эти страшилки, ужастики, гробы, покойники?
        - Все выдумано! Сколько бы ты ни думал о Фредди Крюгере, себя напугаешь, но в жизни ты его никогда не встретишь. Это кино! Ну, или книжка, - добавила Алька более миролюбиво.
        - А скелет на чердаке? Он же разговаривал, - не сдавался Вовка.
        - С чего ты взял? Ночь, темно, слабый свет фонарей. Это же театр теней! А там можно все что угодно показать.
        Рассуждения Бабкиной были такие правильные, что в них очень хотелось верить. Но Вовку все-таки терзали некоторые сомнения. Неужели десять человек испугались прыгающих по стенам теней? А невероятно реалистичный сон, который ему приснился, - это всего-навсего его собственная фантазия? Тогда почему то же самое увидели Спиря и Пашка?
        - Ты не о том думаешь! - одернула его Алька, как будто смогла прочитать его мысли.
        От этого окрика Вовка с головой ушел под воду, но спасжилет тут же выкинул его обратно.
        - Но если люди боятся, значит, что-то есть! - в отчаянии прошептал он. - Не могут все-все бояться просто так!
        - Могут, - коротко бросила Бабкина, широкими махами плывя вперед. - А бояться нужно не собственных фантазий, а реальных вещей.
        - Учителей, что ли? - усмехнулся Вовка.
        - Зачем? - Алинка повернулась, остановившимися глазами вгляделась в его лицо. - Есть реальные вещи - домовые, русалки, мары…
        - Кто? - захохотал Наковальников.
        - Мары - духи ночи, - без тени улыбки, очень серьезно пояснила Бабкина. - Они навевают плохие сны, приносят с собою кошмары. А иногда… Иногда садятся спящему на грудь и душат его. - Широкими махами она поплыла вперед. - Просыпаются не все, - донеслось издалека.
        - Очень хорошо, - пробормотал Вовка, плывя следом. - Ничего не боятся только трупы, - мрачно пошутил он.
        Но, к счастью, его никто не услышал.
        Остров был уже рядом. По берегу туда-сюда мельтешило желто-оранжевое пятно - это бегал в своем спасательном жилете Спиря, размахивая над головой бесполезным Алькиным жилетом. Увидев подплывающих ребят, Колька повалился на песок.
        Катамаран выглядел плачевно. У основания мачты все крепежи были сорваны, сама мачта лежала на боку, смятое крыло паруса было забрызгано грязью. «Неторопливый» на большой скорости врезался в берег, мачта не выдержала удара и сломалась. Единственное, что смог сделать Колька, это оттащить покалеченный катамаран подальше от воды.
        Последние несколько метров Вовку несли на руках, потому что, как только под ногами он почувствовал землю, тут-то силы его и покинули.
        - Ну что, все плохо? - словно ничего не произошло, спросила Алина, разглядывая разложенный на берегу катамаран.
        - Я не успел повернуть, - начал оправдываться Спиря. - А тут еще ветер…
        - Так. - Бабкина из-под руки посмотрела на домики, стоящие на далеком берегу. - А деревня далековато. За раз не доплывешь… Ага… - Она огляделась вокруг, по-деловому прошла вдоль воды. - И катамаран нас не спасет… Тоже хорошо.
        Ветер совсем стих, вода успокоилась.
        - И ветра нет, - добавила Алина, довольно улыбнувшись. - Коля, ты не смотрел, на острове кто-нибудь есть?
        - Кажется, никого… - пробормотал Спиря, боясь поднимать глаза на девушку.
        - «Теперь-то этот остров обитаем. А раньше, ну, буквально никого…» - задорно пропела Алина несколько строк из песенки про пиратов, попавших на необитаемый остров. - «На третий день сожрали попугая, нашли пиастры в брюхе у него…» Кинем жребий, чтобы решить, кого съедим в первую очередь. Кто из вас самый толстый, а ну признавайтесь!
        - Бабкина, не напрягайся, - устало махнул рукой Колька. - Никто не собирается впадать в панику. Надо немного подождать, за нами наверняка придут. Хватятся же они когда-нибудь, что нас нет!
        Но Алька оказалась не из тех, кто ждет у моря погоды. Подхватив свой ярко-оранжевый спасжилет, она помчалась вдоль берега, размахивая им над головой, как флагом.
        - Люди! - орала она куда-то в сторону деревни. - Эй! Там! Помогите!
        Вовка безучастно лежал на земле, с тихой завистью глядя на неутомимую девочку.
        - Народ! - раздавалось уже издалека - Алина успела отбежать на приличное расстояние. - Давай сюда!
        - Сумасшедшая, - только и смог сказать Спиря. - Она хоть монету-то бросила? - спросил он у Вовки.
        - Вроде да, - неуверенно пробормотал Наковальников, приподнимаясь.
        - Вот это она молодец, - хлопнул в ладоши Колька. - Вот это здорово! Была монетка - и нету. Свобода!
        Он прошелся колесом по берегу и плюхнулся рядом с приятелем.
        - Теперь нам никакие вурдалаки не страшны! А ты отпускать ее не хотел!
        Но Вовка не слушал радостных воплей друга. Ему показалось, что где-то летит вертолет - еле слышно бормотал мотор, то приближаясь, то удаляясь. Но на небе ничего не было, кроме бегущих облаков. Когда Наковальников обшарил взглядом водохранилище, то не поверил своим глазам - от деревни с легким тарахтением к ним приближалась моторная лодка. Она четко шла к острову, как раз к тому месту, где прыгала Алька.
        - Не может быть… - только и сумел прошептать Вовка, откидываясь обратно.
        - Да может, - хлопнул его по плечу разошедшийся Спиря, который ничего не видел и не слышал. - Теперь можно собирать вещички и мотать отсюда. Или починить катамараны - и в поход, по всему водохранилищу. А лучше…
        - Да погоди ты! - вскочил Наковальников.
        Теперь и Колька повернул голову.
        В моторке сидел невысокий крепкий парень, с сильно обветренным загорелым лицом, с выцветшими волосами и бровями. Маленький курносый нос был усыпан веснушками. Парень ловко подвел моторку к берегу и затормозил у самых Алькиных ног.
        - Привет! - улыбнулся он, отчего веснушки разбежались у него по щекам, подбородку и даже лбу. Но, увидев поднявшихся Спирю с Вовкой, он перестал улыбаться, в его прищуренных глазах появилась настороженность.
        - Здорово, здорово! - заторопилась Бабкина, по колено входя в воду. - У нас катамаран сломался, мы не можем домой попасть. Ты нам не поможешь? Тут совсем рядом.
        - До станции, что ли? - нахмурился парень, и все веснушки у него собрались на носу, превратив его в ярко-желтое пятно.
        - До станции? - Алька беспомощно посмотрела на подходящих ребят. - Нам бы к домику рыбака. Он во-о-он там. - Она вытянула тонкую руку в направлении берега.
        - Вы что, оттуда?
        - Ага! - радостно закивала Бабкина. - Ты нас туда не отвезешь?
        В ответ парень наклонился, поднимая со дна весло. Алька отшатнулась, прикрывая голову руками.
        - А ну, брось! - прыгнул вперед Наковальников. Но добежать не успел. Парень воткнул весло в дно и, покраснев от натуги, стал отталкивать моторку от берега. Вовка открыл от удивления рот.
        - Подожди! Ты куда? - как всегда первой, пришла в себя Алина. - Ты чего испугался? - удивленно спросила она, цепляясь за борт лодки.
        - Идите вы! - выдохнул парень, сильнее наваливаясь на весло. - Убирайтесь обратно к своим чертям!
        - Куда?! - Теперь и Спиря пришел в себя. Он зло сузил глаза, в два прыжка добежал до застрявшей в илистом дне лодки и тоже ухватился за ее деревянный борт. - Ты что сказал?
        - А-а-а-а! - Парень побледнел, отбросил весло, вскочил, от чего моторка наклонилась, и спиной вперед упал в воду. Его белесая голова вынырнула в двух метрах от лодки. - Все забирайте, - заорал он, отплевываясь от попавшего в рот песка. - Забирайте и проваливайте!
        Бабкина развернулась и пошла обратно на берег. Проходя мимо Наковальникова, она пожала плечами, прошептав:
        - Псих!
        - В натуре, - кивнул Вовка. - Эй, парень, у тебя что, крышу сорвало?
        Колька не стал тратить время на расспросы. Пока Наковальников пытался договориться с хозяином лодки, он, совсем забыв о том, что не должен соваться в воду, поднырнул за моторку и оказался за спиной парня. Здесь он его схватил за рубашку и как следует встряхнул.
        - Если ты с башкой не дружишь, я тебе ее вставлю на место! - прошипел он, подталкивая парнишку обратно на берег.
        - Ребят, ребят, вы чего? - вертелся на месте парень, стараясь не смотреть никому в глаза. - Я же пошутил… - Оказавшись перед Бабкиной, он вдруг упал на колени, весь согнулся и прошептал в песок: - Вы только не убивайте!
        Ребята озадаченно переглянулись. Алина загадочно ухмылялась.
        - Тебя как зовут? - спросила она, усаживаясь рядом с замершим парнем.
        - Г-глеб, - заикнувшись, прошептал тот.
        - А меня - Алина, - легко произнесла она, протягивая в его сторону растопыренную ладошку.
        - В-вы привидения? - Глеб все еще боялся поднять голову.
        - С чего ты взял? - подошел вплотную к нему Спиря. - Чего ты тут выкаблучиваешься? Кто привидения? Ты на себя посмотри!
        Гневная Колькина отповедь привела парня в чувство. Он приподнялся, с тревогой вглядываясь в лица ребят.
        - Мы сюда на катамаране пришли, - громко, четко проговаривая каждое слово, произнес Колька, показывая в сторону растерзанного судна. - Мачта у нас сломалась. Хрясь - и нету! - Он для наглядности переломил воображаемую палку. - Нам бы до своих добраться. - Спиря ткнул пальцем в себя, Вовку и Алину, сделал круг и махнул в сторону далекого берега. - До домика рыбака. Это там! - Колька щелкнул пальцем перед носом опешившего Глеба и показал в сторону канала.
        - Так ведь его нет, - прошептал парень, без отрыва глядя в лицо Спири.
        Колька выпрямился, глянул на друзей, давая понять, как тяжело объяснять деревенскому дурачку, что от него хотят.
        - Нет так нет! - снова заорал он. - Ты нас только довези туда. - Устав кричать, он выдохнул и уже тише произнес: - А хорошо бы и катамаран прихватить. А то Антон нас за него точно убьет, и наши могилы станут местными достопримечательностями.
        Колька с Вовкой выжидательно смотрели на парня. Алина, вдруг потеряв к нему всякий интерес, пошла вдоль берега и принялась подбирать вынесенные волной палочки и соринки. Набрав горсть, она села на песок, спиной к мальчишкам, и стала что-то из них плести.
        - Поможешь или нет? - уже более миролюбиво спросил Колька, отрывая взгляд от Бабкиной.
        Вместо ответа Глеб протянул вперед дрожащую руку и ткнул Спирю пальцем в коленку. От неожиданности Колька отпрыгнул в сторону.
        - Ты чего? - Он опять начинал злиться.
        - Вы живые? - с искренним удивлением спросил Глеб.
        - А какие еще? - взорвался Спиридонов, вскакивая. - Уж не покойники, поверь!
        До Вовки вдруг стало доходить, чего так испугался этот деревенский парень. Он подошел к Глебу и взял его за запястье. Глеб вздрогнул, но руку не вырвал. Его взгляд был теперь прикован к Наковальникову.
        - Поможешь нам? - медленно спросил Вовка.
        - Так ведь его же нет, - осторожно проговорил Глеб, косясь на Спирю.
        - Кого? - Вовка старался сохранять спокойствие.
        - Домика этого, - сглотнув, прошептал парень. - Его второй год, как сожгли.
        Вовка почувствовал, как по его голове бегут противные мурашки.
        Кольку это сообщение тоже ошарашило. Он стоял, открыв рот, соображая, что лучше сказать.
        - Место там н-нечистое, - быстро забормотал Глеб, приподнимаясь на колени. - Мне отец говорил. Давно еще, как только построили, стали там нехорошие дела твориться. Люди вроде тонут, а потом возвращаются как ни в чем не бывало. Главный ведьмак там - хозяин. Всем заведует, народ заманивает - мол, рыбы много, житье привольное. И сам же всех и топит. Страх там живет! И ходить туда нечего!
        - Ты чего сказки рассказываешь? - уселся рядом Колька, но в голосе у него уже не чувствовалось прежней уверенности.
        - Какие сказки! Мой батя сам видел, как они из воды выходят. Кожа облезлая, сами синюшные - и в дом. Музыка там ночами гремит, людей привлекает. А потом они стали по берегу расползаться, воду мутить, ветры насылать. Бабы какие-то появились. И стали, понятное дело, окрестные мужики туда сбегаться. Кто возвращался, а кто и нет. Вот два года назад его и спалили, чтобы не заманивали они больше никого. А еще русалка там живет. Днем вроде на девчонку похожа, а ночью оборотнем становится. Она-то людей и топит. Сама серая, вместо волос водоросли. Никто от нее живым не уходит. Всякого защекочет и на дно утащит.
        - Ее тоже видели? - хмыкнул Спиря. - Или так, местная легенда?
        - Я правду говорю! - забеспокоился Глеб.
        - Глупость все это! - раздался обиженный Алинин голос. Она все так же сидела на берегу, спиной к ребятам, и, судя по двигающимся локтям, что-то плела. - Как может не быть того, что есть?
        - Действительно, - поддержал ее Колька. - Стоит дом. Мы там живем…
        - Нет его! - возбужденно выпалил Глеб. - Я сам видел. Еще по весне сети ставил, специально мимо него проплыл. Мостки все под воду ушли, ни одной лодки не осталось, вместо дома черный скелет стоит. Мне батя рассказывал, что хотели они тогда стены растащить, да побоялись. Они и так-то страху натерпелись. Как дом загорелся, все вокруг выть и скрежетать начало, земля задрожала, а по воде здоровущие волны пошли. Мужики еще беспокоились, что эти волны огонь затушат. Что их специально русалка нагнала. Но вроде все обошлось.
        - Что вы его слушаете? Он все выдумывает! - снова закричала Алька. - Не было ничего этого! Стоит дом! И Андрей Геннадиевич жив!
        Ребята вновь оглянулись на нее.
        Девочка так и не повернулась и сидела, уперев руки в песок. В правой была зажата кукла в синем комбинезончике, со светлыми кудрявыми волосами.
        - Бабкина, ты чего? - удивленно забормотал Спиря. - Не волнуйся ты так. Мы сейчас все выясним, кто жив, а кто нет. Наковальня, чего молчишь?
        Вовка, не отрываясь, смотрел на куклу, на побелевшую от напряжения Алькину руку. Кукла повернула в его сторону голову и распахнула небесно-голубые глаза.
        - А ты, местный житель, чего замолчал? - не унимался ничего не замечающий Колька. - Вставай, довезешь нас до того берега, а там разберемся, что и где происходит. И ты, Бабкина, шевелись, хватит сидеть.
        - Убирайтесь отсюда! - завизжала Алина, вскакивая. Теперь стало особенно заметно, что все ее тело стало белым. Вовка машинально сделал несколько шагов в сторону. Ему вдруг страшно захотелось взглянуть девчонке в лицо. Но он успел заметить только профиль - совершенно белый, с блестящим стеклянным глазом, со впалыми серыми щеками, с туго скрутившимися в колечки желтыми завитками волос, в которые были вплетены зеленые ленточки, очень похожие…
        В Наковальникова тут же что-то полетело, а сама Бабкина что есть духу побежала прочь. По дуге обогнула берег с замершими ребятами, с разбегу прыгнула в воду.
        Опешивший Спиря только и смог, что поднять руку. Слова застряли у него в горле.
        - Ма-ма! - раздалось у самого Вовкиного уха.
        Он осторожно скосил глаза и увидел, как по его спасжилету ловко карабкается кукла, которую в него бросила убегающая Алька. Глаза куклы нехорошо блестели, рот раскрывался в широкой белозубой улыбке. С чавкающим звуком руки прилипали к жилету и с таким же противным чмоком отлипали. Кукла явно подбиралась к его горлу.
        - Дьявол! - первым заорал Глеб, снова подхватывая весло и занося его над замершим Наковальниковым. Размахнулся он от всей души и, наверное, убил бы опешившего Вовку, но тут вовремя опомнился Спиря. Он поднырнул под руку парня, ударил его по локтю, выбивая весло, и вместе с ним повалился на песок.
        Глава VI
        Дом с привидениями
        Парус плескался на воде. Катамаран кое-как прикрепили к правому борту моторки, и, чтобы его все время не заносило под мотор, идти пришлось на самом малом ходу. Глеб с Колькой друг на друга не смотрели. У обоих на лицах красовались синяки. Вовка сидел, понурившись, перед ним к лавке была привязана кукла.
        Поначалу Глеб категорически отказывался брать колдовскую игрушку с собой.
        - Потопит она нас, - бурчал он, замывая царапины после драки со Спиридоновым.
        Вовка неуверенно поддел лежащую на земле куклу. После падения она замерла и оживать, судя по всему, не собиралась. Ее кукольные в полосочку зрачки бессмысленно смотрели в небо, помятый комбинезончик и рубашечка были запачканы в песке, в волосах застряли зеленые ниточки водорослей. Перепуганный Вовка отшвырнул ее сначала в воду, но потом решил вытащить на берег.
        - Выброси ее, выброси! - зудел над ухом Глеб. - Я с ней никуда не поплыву!
        Но Наковальников решил ее оставить.
        - Может пригодиться, - пробурчал он, снимая веревку с катамарана и крепко прикручивая куклу к лавке. - Может, Алька появится.
        Странное исчезновение Бабкиной совсем не укладывалось в его голове. Куда она могла уплыть? За всей этой суматохой вокруг куклы, шума из-за драки он не успел заметить, в какую сторону она подалась.
        - Ну, Бабкина-то, а? - воскликнул Колька, распрямляясь. - Какой номер выкинула?
        - Нечисть это, нечисть, - на одной ноте тянул Глеб. - Кто же еще? И кукла оттуда. Из преисподней. Выкинь ее, а? - в сотый раз попросил он у Вовки. Но Наковальников только упрямо замотал головой.
        - Да какая же она нечисть, если мы с ней весь день провели - и ничего? - настаивал на своем Спиря.
        И только сейчас в Вовкиной голове стали складываться все те странности, что он успевал раньше замечать, но не понимал. Это же Колька говорил про хорошую связь старика с загробным миром - так оно и получается. Или Алькино бесстрашие? Конечно, чего ей бояться, если она уже мертва.
        Мертва…
        Вовка замотал головой.
        Не то! Так не может быть! Она его спасла! Она помогла дверь в каморку открыть. Бред, бред!
        Но лежащая перед ним кукла доказывала, что никакой это не бред, а самая настоящая правда. Страшная и очень неприятная.
        - Как же хозяин может жить, если он того… покойник? - подал голос Колька. - Трупаки в земле лежат, разлагаются, их черви грызут… Как же он может бегать?
        - А он не труп. - Глеб уверенно вел моторку вперед. - Привидение. Его тело давным-давно рыбы слопали.
        - Как слопали? - нахмурился Спиря.
        - Так он первый здесь и потонул. Как приехал, через месяц и кувыркнулся с лодки. Рыба у него большая попалась, она его за собой и потянула. А к вечеру он возвращается как ни в чем не бывало, живехонький. Сказал, мол, спасся, смог выплыть. А он и выплыл, только уже мертвяком. Мужики говорили, что там, на дне, он душу свою выкупил. Испугался сильно, что вот так сейчас возьмет и помрет. Поэтому тело осталось, а дух его вернулся. Или наоборот - душу продал, чтобы остаться жить.
        - Что ты тут байки рассказываешь? - прервал Глеба нетерпеливый Колька. - Кто чего выкупил? Если человек тонет, то он тонет насовсем. Не может он потом вернуться.
        - Кто-то не может, а у кого-то и получается.
        Увлеченный рассказом, Вовка не сразу заметил, что вода рядом с ним как-то подозрительно плещется. Уже готовый ко всяким гадостям, он медленно повернул голову.
        Цепляясь за борт синюшной рукой с длинными черными ногтями, наполовину высунув из воды тощее серое тело, в лодку бесшумно забиралось жуткое существо. С зеленых волос-водорослей капала вода и с легким шипением тут же испарялась. Существо уже ухватилось за веревку, которой к лавке была привязана кукла.
        От удивления потерявший дар речи, Наковальников отшатнулся. Качнула низкими бортами моторка. Реакция Глеба была мгновенной - он снова выхватил весло и со всей силой опустил его на костлявую спину существа. Оно взвыло, запрокидывая голову. На Вовку смотрели голубые глаза Бабкиной.
        - Убирайся! - выкрикнул Глеб, сдергивая куклу с лавки. От рывка у старой игрушки оторвалась голова и покатилась по дну лодки. - Забирай свое барахло!
        Сначала в существо полетела нижняя часть куклы, потом - голова. Поймав то и другое и прижав все это к себе, существо спиной упало в воду. На Вовку последний раз посмотрели голубые глаза, искривились в улыбке пухлые губы. И все исчезло.
        - У-у-у, дьявол! - Глеб погрозил кулаком взбаламученной воде и победно оглянулся.
        - Здорово ты ее, - только и смог прошептать Колька.
        Глеб не стал упиваться своей победой, он снова плюхнулся на лавку и прибавил газу.
        - Значит, так, - быстро заговорил он. - Я прямо к этому берегу не пойду, высажу вас рядом. Там шлюз, закрытая территория, но вы пройдете. По створкам переберетесь на другую сторону. До станции будет километра три.
        - Как же мы пойдем - босиком и в плавках? - рассматривая свои голые ноги, спросил Спиря.
        - Это уже не моя забота, - не глядя на него, пробормотал Глеб - после победы над русалкой он чувствовал свое преимущество. Теперь с ним спорить было трудно. Было видно, что сделает он все равно по-своему. - Вы хотели на этот берег - я вас привез. Хотите, возвращайтесь обратно. Только это уже без меня. А как помрете, к нам не приходите. У нас мужики хорошо веслами орудуют. Головы вам поотшибают. Придется вам без голов людей пугать. Поняли?
        - Ты нас в покойники-то не записывай, - снова стал злиться Спиря. - Это мы еще посмотрим, кто дольше кого проживет…
        Но тут он замолчал, потому что из-за поворота показался хорошо знакомый залив. Полузатопленные мостки стояли на месте. А вот дома действительно не было. Вместо него стояли четыре обгоревшие стены, без крыши, с черными провалами разбитых окон. Вокруг останков разросся бурьян и широколистные лопухи.
        - Я же говорил, - с каким-то облегчением произнес Глеб, прибавляя скорость. - Тикайте отсюда, пока целы.
        Когда залив снова скрылся за деревьями, моторка пристала к берегу. Глеб, путаясь в узлах, стал быстро отвязывать катамаран.
        - Бывайте! - махнул он рукой, разворачивая лодку обратно к своему берегу. Затарахтел мотор, к берегу побежали небольшие волны.
        Ребята стояли по колено в воде и тупо смотрели ему вслед.
        - Что делать будем? - спросил Спиря, подтягивая «Неторопливый» к ближайшим кустам. - Спрячем катамаран и на станцию?
        - А как же наши? - прошептал Вовка. - Они тоже исчезли вместе с домом?
        - Сбежали уже, наверное. - Колька, пыхтя, запихивал катамаран между ветками. - Мы до станции дойдем, оттуда позвоним. Скажем, что случилась беда. И либо домой поедем, либо кого-нибудь дождемся.
        Вовка неуверенно мял в руках Алькин оранжевый спасжилет.
        - Может, сходим, посмотрим, - пробормотал он. - Не могли они уйти, не подумав о нас. Там какая-нибудь записочка быть должна. Или остался кто-нибудь.
        - Что ты такой вредный? - Колька туго затянул ремни своего жилета. - Пошли, по дороге все решим.
        Но дорога у них оказалась настолько сложной, что про обсуждение пришлось на время забыть. Совсем потерявший от страха голову, Глеб высадил их в месте, похуже, чем тот «необитаемый» остров, где они были до этого.
        Вся территория шлюза была завалена какими-то железяками и колючками. Так что приятели передвигались очень медленно, поминутно шипя и чертыхаясь от боли.
        - Понакидали здесь! - то и дело выкрикивал Спиря, наступая на что-нибудь острое.
        Вовка в ответ вздрагивал, сопел и ойкал.
        То, что предложил им сделать Глеб, можно было сравнить со «смертельным» номером в цирке. Шлюз состоял из нескольких ворот, преграждающих ход воды. С одной стороны вода - выше, с другой - ниже. По верхнему краю одной воротины он и предложил пройтись ребятам.
        - Закрытая территория… - вертел головой Колька. - Где-нибудь в кустах сейчас сидит снайпер и целится аккурат нам в задницу.
        Они прятались в высокой траве, наблюдая, как за последним теплоходом закрываются створки и как сквозь щели начинает набираться в шлюз вода.
        - И чего эта деревенщина испугалась? - продолжал ворчать Колька. - Высадил бы неподалеку от залива, не пришлось бы бегать кругами. А так…
        - Что же ты раньше ему этого не сказал? - прервал Спирины причитания Наковальников. В ответ Колька обиженно засопел.
        Вовка высунулся из травы. Вокруг вроде бы никого не было. Казалось, что шлюзы открываются и закрываются сами собой. А почему бы и нет? Если залив заразился бешенством и через паром без остановки идут себе корабли, то водные ворота вполне могут работать без посторонней помощи.
        Наковальников, оглядываясь, вышел к краю шлюза.
        Стрелять в спину пока никто не собирался.
        Под неустанное бормотание Спири он шагнул на узкую площадку шлюза. Ему показалось, что под ногой что-то загудело.
        - Вот так живешь, живешь, - бубнил сзади Колька, - а потом на тебя всякие мерзости из воды выскакивают.
        Смотреть вниз было непривычно. С правой стороны вода была близко, метрах в пяти, а с левой - далеко-далеко. Вовка так увлекся разглядыванием воды, что обо всем забыл.
        Он уже стоял на середине, когда дрожание шлюза усилилось, внутри что-то щелкнуло, и ворота стали расходиться.
        В панике Наковальников замер, не в силах решить - бежать ему вперед или возвращаться обратно. Он посмотрел на Спирю. Тот стоял, подняв одну ногу, и в ужасе смотрел на Вовку.
        - Прыгай! - заорал он, бросаясь обратно. - Возвращаемся.
        - Сейчас, сейчас, - заторопился Вовка, соображая, с какой ноги лучше начать прыгать. - Я уже иду.
        Ворота разошлись довольно широко, сквозь образовавшуюся щель стала просачиваться вода. Увидев, с какой высоты эта вода падает, Вовка решился шагнуть. Но было уже поздно. Голая подошва поскользнулась на замусоренной площадке, другая нога поехала вперед, и Наковальников не придумал ничего лучше, чем плашмя полететь в воду.
        - Наковальня! - бросился обратно Колька.
        Он в два прыжка преодолел половину шлюза, легко перепрыгнул небольшую еще щель, пролетел оставшуюся половину. Его прыжок как будто стал сигналом к тому, чтобы ворота открылись окончательно. Сверху обрушился водопад. В нем скрылся еле заметный всплеск от Вовкиного падения.
        Забыв про колючки и шипы, про неизбежный выстрел в спину, Колька мчался по берегу, высматривая в бурлящей воде хоть какой-нибудь знак, что Наковальников жив.
        На гребне одной из волн показался жесткий плавник акулы. В другом месте мелькнуло серое тело русалки Бабкиной. Спиридонов прибавил скорость. Добежав до колючей проволоки, он огляделся. Вода стремительно неслась мимо. Больше на ней никого не было видно.
        Колька пару раз тряхнул металлическую сетку.
        Забор держался крепко.
        От отчаяния Спиря чуть сам не прыгнул в бурлящую рядом воду. Но в последний момент вспомнил закон любого забора - какой бы он ни был прочный и надежный, в нем обязательно найдется дырка.
        Колючки сетки в кровь рвали кожу, но Колька упорно продирался вдоль решетки.
        Через пять пролетов дыра нашлась.
        Оставив на колючей проволоке часть жилета, Колька пролез в щель и по более мягкой дорожке побежал к каналу. Отсюда уже виднелся паром. Лебедка была натянута, значит, перевозчик работал.
        Спиря вновь спустился к воде - она все еще бурлила, клокоча и бушуя. А это могло означать только одно - если Вовку тащило вдоль течения, то его уже давно пронесло мимо.
        - Наковальня! - на всякий случай прокричал Колька.
        - Ня! Ня! Ня! - эхом отразилось от деревьев.
        - Вовка! - еще громче заорал Спиря.
        - Ка! Ка! Ка! - откликнулись вороны.
        К эху примешался звон колокольчика. Колька завертел головой. Шлюз закрылся, вода шуметь перестала, на паромных станциях с той и с другой сторон стояли по два человека, но паром еще не двигался. Спиря поднял глаза выше и медленно сполз на землю.
        В просветах между деревьями виднелся двухэтажный деревянный дом с ржавой покатой крышей.
        Снова зазвенел колокольчик, негромко рассмеялись. Спиря опустил глаза к воде. На противоположном берегу сидел, скрючившись, Вовка и что-то делал. Перед ним склонилось серое тощее изломанное существо со светлыми кукольными волосами и негромко смеялось.
        - Наковальня… - еле слышно прошептал Колька, чувствуя, как в голове у него что-то замыкается.
        Вовка повернулся. В руках у него была кукла Бабкиной. Вытянув крепежные резиночки, он связывал их, прикрепляя злополучную голову на место.
        Как только кукла стала целой, к ней потянулась тощая рука с длинными ногтями. Существо, сидящее рядом с Наковальниковым, зашипело, посмотрело в сторону Спири холодными голубыми глазами и, извиваясь, как ящерица, устремилось к воде. Мелькнул серый силуэт.
        - Ты как? - только и смог спросить Колька, когда Вовка заметил его.
        - Нормально, - слабо улыбнулся Наковальников. Их слова через канал долетали легко.
        - Ты там посиди, я сейчас!
        Встав на ноги, Спиря почувствовал, что держат они его с трудом. Через силу добравшись до паромной станции, он плюхнулся на лавку. К его счастью, тут же появилась женщина-паромщица и, не спрашивая ни у кого билета, включила мотор.
        Через пять минут паром, недовольно скрипнув, глухо стукнулся о берег. Пассажиры заспешили к выходу. Колька поднялся последним, но, как только он сделал первый шаг по земле, ему тут же захотелось развернуться, вплавь перебраться через канал, бегом преодолеть несколько километров до железнодорожной станции, сесть в поезд и уже через два часа быть далеко-далеко отсюда.
        У перил стоял Андрей Геннадиевич. Он ласково улыбнулся Кольке.
        - Гуляли? - приветливо спросил он.
        Спиря мотнул головой, потому что говорить он сейчас явно не мог.
        - Возвращаетесь? - В глазах старика читалось сочувствие.
        Колька снова кивнул, чувствуя противную слабость в ногах.
        - Проводить?
        От одной мысли, что придется идти рядом со стариком, Спирю замутило. Он так активно замотал головой, что чуть не свернул себе шею.
        - Да… - протянул хозяин, задумчиво разглядывая расцарапанного Кольку. - А там все искали кого-то… Не тебя?
        - Я не терялся! - выкрикнул Спиря, срываясь с места.
        Не дыша, он пробежал мимо Андрея Геннадиевича, споткнулся и кувырком полетел к каналу.
        - У, черт, - погрозил он на всякий случай рукой воздуху и, прихрамывая, пошел к сидящему неподалеку Наковальникову.
        - Дом стоит, - первым делом сообщил он. - Целый. А на станции - хозяин. Живой и здоровый. Нами интересуется. Ты-то как? Что это за чучело рядом с тобой было? Бабкина?
        - Она меня опять вытащила. - Лицо у Вовки было растерянным. - Я уже тонуть начал, даже жилет не спасал. А тут она. Глазищами своими смотрит. Я, наверное, сам на берег выскочил. С перепугу. А она еще сзади меня подталкивала, заставляла голову над водой держать. И уже на берегу куклу мне протягивает. Я и отказаться не мог. Она так смотрела… Слушай, а ты тоже считаешь, что она… мертвая?
        - Кто ее знает… - Колька задумчиво смотрел на воду. - Теперь их никто не разберет… Кто живой, кто мертвый… Ну что, пошли наших смотреть, раз уж мы добрались до этого берега?
        После «купания» Вовка держался на ногах плохо, Спире пришлось буквально тащить его на себе.
        Первым их заметил Макс. Он сидел под березой на солнышке, тискал хозяйскую кошку и от нечего делать вертел головой. Увидев плетущуюся парочку, он открыл рот. Кошка с громким мявом прыгнула в сторону. Галкин медленно поднялся.
        - Вы чего? - брякнул он первое, что пришло в голову.
        - У вас все живы? - вместо ответа тоже спросил Колька, с подозрением рассматривая Галкина. Спиридонов был заранее настроен на то, что все в этом проклятом месте уже покойники.
        - В смысле? - поднял брови Макс и закричал: - Вы куда ходили? Вас сейчас Антон на запчасти разбирать будет! А катамаран где?
        - Цел твой катамаран, - буркнул Спиря, таща Вовку к крыльцу. - Народ куда подевался?
        - Разбрелись кто куда, - ничего не понимающий Макс шел следом. - Девчонки у себя сидят. Пашка с Серегой рыбу ловят…
        - Рыбу? - с придыханием спросил Колька, оглядываясь на Вовку. Тот понимающе кивнул. - И давно они ловят?
        - Тебе-то что? - начал выходить из себя Макс. - Алинку куда дели? А, вот она…
        Наковальников вздрогнул. Он посмотрел на медленно вытягивающееся лицо Спиридонова. И только потом повернулся сам.
        Около них в оранжевом спасжилете стояла, потупившись, Бабкина. Такая, какая была перед плаванием. Руки она спрятала за спиной. Оттуда выглядывала кудрявая голова куклы.
        - А у нас все нормально. - Вид у нее был совершенно невинный, как будто бы ничего и не произошло. - Ветер только сильный был, а так все ничего. - Алинка сделала лукавое лицо. - Мы катамаран тащить сюда не стали. Вдруг нас решат утопить, мы бы тогда на нем до дома подались. - Она весело улыбнулась. Потом медленно перевела глаза с Максима на Вовку. Ее улыбка застыла, глаза остекленели, чуть заметно качнулась голова.
        Наковальников сглотнул и закашлялся.
        - Ладно, - облегченно вздохнул Галкин. - Живы - и хорошо. Идите капитанам покажитесь, а то они вашим родителям уже звонить собираются.
        Но до капитанов они дошли не сразу. Ступив за угол дома, Колька сразу набросился на Бабкину.
        - Ты чего тут делаешь? - зло прошептал он, в то время как Вовка дрожащей рукой ощупывал теплое дерево строения. Оно было самым настоящим, никаким не горелым, целым и вполне реальным.
        Бабкина с куклой под мышкой смотрела в сторону водохранилища.
        - Не могу я сейчас уйти, - упрямо пробормотала она. - У меня дело. Да и хозяин, если узнает, что меня нет, сразу все поймет, и вы отсюда никогда уже не выберетесь.
        - Ты зачем сюда опять пришла? - не унимался Спиридонов, тесня Алину ближе к воде. - Катись к своим покойникам! Нечего среди живых шастать! А если плохо понимаешь, я тебе сейчас по-другому объясню. - И он показал кулак.
        - Это ты не понимаешь! - Бабкина качнулась вперед, чуть ли не упав на Кольку. - Сами лучше убирайтесь отсюда… пока живы. Хоть кто-то.
        От последних слов Вовке снова стало нехорошо. Он посмотрел в небесно-голубые Алькины глаза. Они были совершенно равнодушными и холодными. Но тут она кого-то заметила, улыбнулась. В глазах появился теплый огонек. Наковальников проследил за ее взглядом. От паромной станции шел Андрей Геннадиевич.
        Колька стряхнул с себя Вовку, усадил его на солнышке и побежал к дому. Все происходящее совершенно не укладывалось у него в голове. Обгоревшие останки, ожившая Бабкина, какие-то полунамеки, переглядки.
        - Антон! - заорал он, вбежав на первый этаж.
        Из кают-компании выглянул Виноградов.
        - Ага! - радостно закивал он. - Вернулись! Ну, иди сюда, буду тебе уши откручивать.
        - Потом открутишь, - отмахнулся от капитанской шутки Спиря. - Давай команду собирать вещи. Паром заработал.
        - Ага… - повторил Антон, озадаченно морща лоб. - И чего? Это не повод уходить на катамаране без моего разрешения.
        - Какое разрешение! - заорал Колька. Ему хотелось слишком много сказать. Так много, что это не складывалось в обычные фразы. Шторм, необитаемый остров, Глеб, синюшная Бабкина, самораскрывающиеся шлюзы, сломанный «Неторопливый». - Драпать надо, пока нас здесь не укокошили!
        - Так! - За виноградовской спиной показалась Ирка. - Во-первых, не ори. Во-вторых, объясни толком, где вы были и что произошло.
        - Не кричите так, молодые люди!
        В коридоре стоял Малахов. Его тщедушная фигурка четко вырисовывалась на фоне яркого дверного проема.
        - Громко очень, - объяснил он. - Эти места не любят шума.
        С улицы вошли еще двое. Хозяин посмотрел на них, вздохнул и отправился на свою половину.
        - А вот и рыбаки пришли. - Антон больше не смотрел на опешившего Спиридонова. - Много наловили?
        Но стоящие на пороге Пашка с Серегой смотрели не на капитана, а в спину удаляющемуся старику.
        - Эй, братцы, отомрите! - хлопнул в ладоши Виноградов. - Чего оцепенели?
        - А? - повернул голову Пашка. - А… Все нормально. Подлещик даже один попался. А так все плотвички и красноперки.
        Он показал огромную сетку, забитую рыбой.
        - Да вы что? - изумился Антон, принимая добычу. - Словно сетями ее ловили, а не удочкой. Это же нам весь день чистить! Молодцы!
        - Ребята! - как-то механически обрадовался Серегин. - Вы вернулись!
        Только сейчас он заметил стоящего с раскрытым ртом Спирю. По Кольке скользнули равнодушные глаза. В темноте их цвет было не определить, но Спиридонов не сомневался, что они голубые.
        На негнущихся ногах он прошел мимо приятелей и буквально выпал на улицу. На солнце ему стало холодно, тело содрогнулось от озноба. Чтобы не свалиться с лестницы, он ухватился за косяк и тяжело задышал.
        - Ты чего? - рядом стоял Вовка. За ним шел Макс.
        - Поздно! - нервно зашептал Спиря, цепляясь за Вовкин жилет. - Они Пашку с Серегой утопили, потом за нас возьмутся. Не ходите туда, пошли лучше сразу обратно. Тут до станции километра три, сядем на электричку и домой. Так далеко они нас не достанут.
        - Да хватит тебе паниковать, - попробовал отмахнуться Галкин. Но Спиридонов схватил его за рубашку, прижал спиной к стене и, путаясь в очередности происходящего, выложил ему все, как было.
        - Я даже тебе не могу доверять, - под конец добавил Спиря. - Может, ты тоже, того… с куколкой какой-нибудь бегаешь.
        Макс долго хмурился, сопел, пытаясь переварить полученную информацию.
        - Надо предупредить девчонок, - выдал он наконец. - Они сегодня к воде не подходили. И Антона с Иркой. Правда, я не видел, что они после завтрака делали…
        - Капитаны подождут, - снова забормотал Колька. - Драпать нам нужно отсюда, драпать!
        - Пошли наверх, там посмотрим, - решил Галкин, входя в дом.
        Девчонки были в своей комнате и, негромко щебеча, что-то делали. Когда дверь распахнулась, они подняли головы, и стало видно, что они кроят какую-то новую одежку для Алькиной куклы. Сама Бабкина сидела на подоконнике и, сильно свесившись наружу, болтала ногами.
        - Бабкина, свалишься, - по привычке предупредил Макс, но тут же закусил губу, с подозрением поглядывая на девочку. - Девчонки, можно вас попросить? - как можно дипломатичней начал он. - Не выходите никуда из комнаты.
        - С чего это? - фыркнула Майка. - Мы хотели цветных камешков пойти пособирать.
        - Голованова, обойдешься без булыжников. - С девчонками Спиридонов никогда не церемонился. - Говорят тебе, сейчас не время для прогулок. Сказано - сидеть, значит, сидеть. Или у нас тут кто-то сильно хочет прогуляться? - спросил он, с нехорошим прищуром поглядывая на Бабкину.
        - Ой, боюсь, боюсь, - хихикнула Алина, едва не выпадая из окна.
        Свесилась она так резко, что Вовка, испугавшись, что она упадет, испуганно дернулся вперед.
        - Какие вы грозные, - запрокинув голову, рассмеялась Бабкина. - Смотрите, сами себя не напугайте…
        Когда ребята выскочили за дверь, вслед им несся дружный хохот. Они уже на несколько шагов отошли от комнаты, но хохот все не стихал. Казалось, что он идет от самих стен, отражается от потолка, выползает из темных углов.
        - Ведьма! - выругался Колька. - Надо было не кукле голову отрывать, а ей. Тогда бы она успокоилась. Зачем она вернулась?
        - А как бы ты объяснял, что ушли трое, а вернулись двое? - напомнил ему Вовка. - Сказал бы, что она пошла родственников на дне водохранилища проведать и скоро вернется?
        - Тьфу, черт! - выругался Спиря, стаскивая с себя остатки жилета.
        Они уже дошли до своей комнаты. Водохранилище за окном было удивительно тихое и спокойное. Даже не верилось, что несколько часов назад по нему ходили огромные волны.
        Колька выдвинул из-под кровати свой рюкзак и стал, комкая, бросать туда вещи. Вовка медленно расстегивал пряжки жилета.
        - Интересно, - так же медленно начал он. - А почему они все с куклами ходят? У старика - кукла, у Алины - тоже. Это как символ? Что будет, если ее отобрать?
        - Отбирали уже один раз, - напомнил Спиря, ползая по полу в поисках своих тапочек. - Не вышло ничего.
        - А все-таки? - не унимался Вовка. - Может, у них вся сила в этих игрушках?
        - Нет! - Колька резко затянул веревку рюкзака. - Что-то Бабкина не спешила помирать без своей цацки, - пробормотал он, оглядываясь. - Ну, а вы чего сидите? - Только сейчас он заметил, что все сборы проводил в гордом одиночестве. - Собирайтесь! Не понимаете, что оставаться здесь опасно?
        Но друзья молчали, обдумывая каждый что-то свое. И в этой наступившей секундной паузе стало отчетливо слышно, как стены дома чуть вздрагивают от медленных тяжелых постукиваний.
        - Опоздали, - упал обратно на кровать Спиря.
        Макс сначала метнулся к окну, но во дворе никого не было, потом выглянул в коридор.
        «Ша-ша-ша», - пробежал шорох по коридору. Вдоль стены прошмыгнула тень. Галкин устремился следом. Уже достаточно за сегодняшний день напуганный, Вовка вытянул шею, пытаясь разглядеть, что происходит.
        Вернулся Макс, в рубашку его было что-то завернуто. И это что-то отчаянно брыкалось. Галкин бросил свою находку на кровать, придавил сверху подушкой.
        - Вот, получайте! Под дверью подслушивала!
        - Кукла? - догадался Спиря. - Чья?
        - Старика. Мы ее на чердаке видели. Злющая - жуть. Я думал, она мне пальцы оттяпает.
        По коридору простучали шаги, вошли Пашка с Серегой.
        - Видели, сколько мы рыбы поймали? - хвастливо задрали они головы. - А вы здесь все сидите! Антон сказал, что после обеда снова купаться пойдем. А кое-кто и на катамаране выйдет.
        Но Макс, Спиря и Вовка не разделяли радости приятелей. Они настороженно смотрели на их торжествующие, разгоряченные солнцем лица.
        Кукла под подушкой шевельнулась. Макс бухнулся на нее сверху.
        - Чего вы такие странные? - прошел по комнате Серега. - Случилось что?
        - Случилось, - медленно кивнул головой Спиря. - Как водичка в озере? Не холодная?
        - Нормальная, - неуверенно ответил Пашкович. - Да мы и недолго ловили. Час всего? Да? - повернулся он к Серегину.
        - Час, - медленно кивнул Пашка, не сводя глаз с Галкина и с шевелящейся под ним подушки. - Там больше и делать нечего. А ты, Колян, куда собрался? - заметил он скособоченный рюкзак. - Домой бежишь? Не рановато ли?
        - В самый раз, - буркнул Спиря, подтаскивая поближе свое добро. - Если вам здесь все нравится, можете оставаться.
        - Нравится, - согласился Серега, поглядывая на притихших приятелей голубыми глазами.
        Но тут Макс подпрыгнул слишком высоко, чтобы это осталось незамеченным.
        Дверь распахнулась. На пороге стоял хозяин.
        - Вам, кажется, сегодня еще за катамараном идти? - тихо спросил он. - Будьте осторожны на воде. Она, знаете ли, коварна. Всякое может случиться. По дорожке пойдете, на сучок наступите…
        - Откуда вы знаете, что с катамараном что-то случилось? - прошептал Вовка. - Мы с вами не встречались.
        - Так вы же мимо залива прошли. А потом мне девочка ваша обо всем рассказала. Алина, кажется… Да и командир ваш громко ругался. Смотрите, если помощь понадобится… Я могу моторку дать.
        - Не видели вы нас! - вспомнил Вовка. - Не было дома, когда мы проплывали.
        - Дома не было, а я был, - старик незаметно продвигался к подпрыгивающему на подушке Максу. Только сейчас стало заметно, что у хозяина водянисто-голубые глаза. Всегда гладко выбритые, сейчас его щеки быстро зарастали щетиной. - Я теперь тут всегда. Место это мое.
        - Значит, дом сгорел? - то ли спросил, то ли сам для себя уточнил Вовка.
        - Сожгли, - горестно вздохнул Андрей Геннадиевич. - Нехорошие люди пришли и сожгли. А ведь предупреждали их, что добром это не кончится. Не послушались. Нельзя древних духов беспокоить. Никогда это хорошо не кончалось. А домовых тем более.
        - А вы-то как выжили? - Страх давно прошел, осталось сильнейшее желание разобраться, что же здесь такое произошло. Поэтому Наковальников несся со своими вопросами, как скоростная электричка сквозь снежную пургу.
        - Так об этом вам еще в деревне сказали, - хмыкнул старик, облокачиваясь на спинку кровати Галкина. Макс, стараясь сдержать натиск рвущейся из-под него подушки, пытался не шевелиться. - Или вы древние поверья не знаете? В детстве сказок не читали?
        - Вы утопленник? - медленно спросил Вовка.
        Малахов по-старчески засмеялся, закашлялся.
        - Ох, и выдумщики они там… - Андрей Геннадиевич сел на краешек кровати. - Днем тень свою увидят, решат, что с привидением встретились. Это понятно. Живут у воды, от нее зависят. Как тут всяких баек не напридумывать. Но все ведь гораздо проще.
        - Вы утонули и откупились монетами? - направил разговор в нужное русло Вовка.
        - Я всех поначалу предупреждал - не суйтесь, странное место. Плохое. Но меня не слушали. - Старик придвинулся ближе к Галкину. - Есть вещи, о которых лучше не знать и держаться от них подальше.
        Макс снова подпрыгнул, и все повернулись к нему. Малахов сел к нему вплотную.
        - Я и вас предупреждал - не ездите, не лазайте куда не надо. А вы полезли.
        Старик быстро сунул руку под подушку, но Галкин оказался проворнее. Он вскочил, выдергивая из-под себя куклу. Волосы у нее были растрепаны, голубое платье помято, лицо перекошено гримасой ненависти.
        - Отдай мне, - все так же мягко потребовал хозяин. - Отдай. - Его лицо, заросшее густой бородой, свело судорогой, над глазами закосматились брови.
        - Дай! - пронзительно взвизгнула кукла.
        - Отпустите Серегу с Пашкой, - потребовал Макс, кивая в сторону вытянувшихся по стойке «смирно» ребят. - И дайте нам отсюда уехать.
        - Даже если ты с ней что-нибудь сделаешь, - движения старика были все такими же неспешными, - никто из вас не выберется отсюда живым!
        При этих словах за спиной старика стало разгораться пламя. По стенам побежали оранжевые языки. Кукла в руках Галкина зашлась в истеричном крике.
        - А раз ничего уже не сделаешь, то - получайте!
        Макс со всего маху ударил орущей куклой по подоконнику. С треском лопнула фарфоровая головка. Крик оборвался на полутоне. Брызнули во все стороны голубые кружева. Окно полыхнуло огнем.
        Старик сразу же посерел и осунулся, фигурка его еще больше скукожилась.
        - Все равно вы здесь все умрете, - прошептал он. Его фигура начала крючиться. - Вас напугают ваши же собственные страхи. А их у вас много! У каждого! - Он ткнул корявым пальцем в Макса. - Особенно у тебя! Ты не по рангу выбрал себе противника! Вам с этим местом не справиться. Оно вас задавит. А не убьете себя сами, мы поможем!
        На последних словах старик вспыхнул яркой свечкой и исчез. Вслед за ним стало гаснуть пламя. Оно отступало, не оставляя после себя никаких следов.
        Колька осторожно тронул пальцем подоконник, где только что разгорался настоящий костер. Белая крашеная древесина даже не нагрелась.
        - Ничего себе, - присвистнул он, глядя на свою руку. - Вот это старичок.
        - Смотрите! - Вовкина рука показывала в сторону двери, в которую медленно вплывала черная простыня.
        Глава VII
        Когда все умирают
        - Макс, а чего это старик к тебе так привязался? Чего ты такого особенного боишься? - спросил Колька, краем глаза отслеживая движение темного предмета.
        - Я? - Галкин в задумчивости рассматривал свои ладони, которыми только что сжимал игрушку. - Не знаю… Контрольной по физике. Директрисы. Когда отец ругается.
        В дверь пролез угол школьной доски с физической формулой. Ее пыталась протолкнуть внутрь полная женщина со сложной высокой прической на голове. Щелкнув об руку ремнем, вошел мужчина, очень похожий на Галкина.
        Макс, как бы не замечая всего этого, продолжал:
        - А так, как обычно: зеленые руки, красные глаза. Покойников. Но это, когда маленький был. Сейчас уже не так.
        Отстранив всех рукой, в комнате появился высокий тип в строгом черном костюме и в белых тапочках. Кожа на его щеках обвисла и местами отстала от черепа. Единственное, что хорошо держалось, - роскошные черные волосы на голове. Выплюнув изо рта червячка, покойник улыбнулся.
        - А я однажды в зоопарке крокодила испугался, - подхватил Вовка. - В детский сад еще ходил. Потом мне полгода этот крокодил снился. Я все думал, что он у меня под кроватью живет и если во время сна свесить руку, то он обязательно за нее цапнет.
        По полу проскреблись острые коготки, и длинная зеленая тень юркнула под кровать.
        - А еще…
        - Хватит! - взвился Колька.
        - И грозы я боялся… - вздохнул Вовка. - Помню, у бабушки в деревне мне сказали, что если стоять на одной ноге, то в тебя обязательно попадет молния, а от грома лопнут барабанные перепонки.
        - Прекратите! - взмолился Спиря.
        Но за окном уже потемнело, заворчало небо, обещая сильнейшую грозу. По стене ярким пятном мелькнули зеленые глаза. Тяжелыми шагами, разваливая дверной проем, вошла огромная глиняная кукла с черными глазами и железными ногами.
        - Бабушка в детстве Игошей пугала, - хихикнул своим воспоминаниям Наковальников. - Говорила, что если я не буду спать, то ко мне придет мальчик Игоша, станет меня за пятки щекотать, одеяло отнимать, волосы в колтуны запутывать, шнурки на ботинках завязывать. А может и с собой на тот свет взять. Этого я больше всего боялся. К кровати себя привязывал, чтобы никто меня утащить не смог, пока я сплю.
        - Не надо!..
        Появившийся в дверях Игоша имел внушительный вид и весьма грозное лицо.
        - Кто здесь плохо спит? - прогремел он тяжелым грудным голосом. - А ну, все тихо, а то растопчу, замучаю!
        - Дожили, - сполз по стенке на пол Спиря. - Нам только его не хватало!
        - А вон еще идут. - Макс сидел на подоконнике и меланхолично сбрасывал на улицу останки хозяйской куклы. Двор в это время заполняли все новые и новые привидения - страхи бывших жильцов.
        - Теперь мы никуда не уйдем, - простонал Колька, засовывая руки в карманы. Но тут лицо его озарилось. Он чем-то громыхнул. - А может, сожжем это - и вся недолга! Жгли же деревенские мужики…
        - Спички детям не игрушка, - грозно проревел Игоша, пытаясь вырвать из Колькиной руки коробок.
        - Отвали! - отпихнул его Спиря. - Вон, к Вовке иди. Ты его страх.
        - Страх, страх… - Наковальников тер лоб, силясь хоть что-нибудь понять. - Гробы эти дурацкие, скелеты… Это же все чьи-то страхи. Старик их собирал. А чтобы самому не было страшно, перепоручал бояться за себя кукле. Страх… Ему зачем-то нужен был страх.
        - А чего тут удивительного? - Макс спрыгнул с подоконника и захлопнул окно. - Человечек умирает, а страх остается. Малахову, наверное, нужно было получить что-то от людей, чтобы самому здесь остаться. Покойники откупались монетами, а он держался за счет страхов.
        - Галкин! Ты опять разбил стекло! - вдруг заверещала толстая тетка со сложной прической на голове. Она так и не смогла впихнуть в комнату доску, зато протиснулась сама и теперь грозила Максу через всю комнату.
        - Когда, Ирина Всеволодовна? - возмутился Галкин.
        За его спиной раздался звон. Макс вовремя втянул голову в плечи - у него над ухом просвистел камень и упал к ногами директрисы.
        - Вот, - победно произнесла она, указывая на булыжник. - Я же говорила!
        Галкин, пригибаясь, выглянул на улицу.
        - Ничего себе! - присвистнул он. - Ребята, кажется, нас бить идут!
        Вовка с Колей подбежали к окну.
        На улице уже собралась приличная толпа. В основном это были мужики в высоких рыбацких сапогах, плащах, зеленых куртках. У многих в руках были весла и дубины. Из толпы полетел камень в стену дома, раздался глухой удар.
        Кто-то стал теребить Вовку за сандалии. Наковальников скосил глаза.
        Это был его крокодил.
        - Пошли отсюда, - скомандовал мальчишка, отстраняя рептилию ногой. - А ты здесь останешься! - приказал он Игоше, пытавшемуся увязаться за ним. - Да отстаньте вы! - отмахнулся он от вставшей на его пути черной простыни. - Вон, на улицу идите! Там ваши клиенты!
        Руки, глаза и скелеты, появившиеся к тому времени в комнате, устремились к окну.
        - Детский сад какой-то, - сердито засопел Колька, таща за собой рюкзак.
        - Девчонок надо забрать! - напомнил Макс.
        Вовка выбежал в коридор, рванул дверь комнаты напротив.
        Бледные Майка с Ленкой сидели на одной кровати. На тумбочке перед ними вытанцовывал скелет. Алина стояла у окна. Зажатой в руке куклой она дирижировала неслышной музыкой, ногой отбивала такт, чтобы танцующий не сбивался с ритма.
        Вошедшим ребятам Алина дружелюбно кивнула головой, не прерывая своего занятия.
        - А ну, кыш отсюда! - прикрикнул Макс на скелет, сгоняя его с тумбочки.
        Из-под кровати тут же полезло черное облачко, на стене стало быстро вырисовываться красное пятно. Увидев это, Майка завизжала, прячась головой под подушку.
        - А я никогда этой ерунды не боялась, - пожала плечами Ленка, еще больше побледнев.
        - Хорошо, что вы пришли, - улыбнулась Алина. - Нам как раз вас не хватало. Хотите, Вася станцует для вас румбу? Он умеет.
        Бабкина строго посмотрела на скелет.
        Тот с готовностью кивнул и принял позу, готовый танцевать по первому же знаку.
        - Иди-ка сюда, - поманил Колька Алину.
        - Не трогай ее, - остановил приятеля Вовка, догадавшись, что тот хочет отобрать у Бабкиной куклу.
        - А никто никого не трогает! - притворно возмутился Спиря, медленно подходя к окну.
        - Бабкина, зачем ты вернулась? - через всю комнату крикнул Наковальников. - Зачем ты меня спасала? Что тебе нужно?
        Алина поправила на кукле комбинезончик. Сморщила лобик и только потом подняла на Вовку глаза.
        - Живу я здесь, - просто ответила она. - В этом водохранилище. А здесь, в доме, приятель у меня живет…
        - Малахов, что ли? - нехорошо сощурился Колька.
        - Кому Малахов, а кому и кое-кто другой, - пожала плечами Бабкина. - Это как он себя покажет.
        - Оборотень? - проявлял свою сообразительность Спиря.
        - Оборотни - это в сказках, - Алька в упор глянула на Вовку. - А у нас домовые.
        - Где же ты была раньше? - прошептал совсем сбитый с толку Наковальников.
        - Где, где? - пожала плечами Бабкина. - В воде!
        - Дай посмотреть, - перебил Спиря Вовку, протягивая руку к кукле. - Кажется, у нее снова голова отрывается…
        Бабкина посмотрела на него долгим внимательным взглядом.
        - Вы, жалкие людишки, - прошептала она, протягивая куклу, - ничего не сделаете нам, вековечным духам этого места! Лешие, домовые, кикиморы, мары и русалки - вот кто завоюет мир страха, а не какие-то выдумки, нарисованные карандашами.
        При этих словах скелет с треском рассыпался.
        Колька схватил куклу и отпрыгнул в сторону.
        - Не надо! - попытался помешать ему Наковальников. - Не убивай ее! Это не поможет!
        Но Спиридонов грубо оттолкнул приятеля, пробираясь к выходу.
        - Все, Бабкина! - заорал он, вставая в дверях. - Катись обратно к своим чертям. И Малахова своего не забудь.
        Он со всей силой шарахнул куклой по железной спинке кровати.
        Вовка во все глаза смотрел на Алину. Она была спокойна. Даже улыбалась.
        Кукла с хрустом врезалась в кровать и… отскочила от нее.
        - Дурак. - Бабкина уже стояла около опешившего Спиридонова. - Она резиновая.
        Вырвав куклу из рук, Алина выбежала в коридор. Макс рванул за ней.
        Вовка уже стоял около впавших в транс девчонок.
        - Быстро взяли все необходимое и бежим отсюда!
        Из необходимого у Майки оказалось полотенце, Ленка схватила из-под подушки книгу.
        В коридоре снова бесчинствовали призраки. Хорошо знакомый скелет с гробом под мышкой тащил за собой сундук. По стеночке медленно пробиралось пыльное привидение. Увидев ребят, оно тяжело вздохнуло. В воздух взлетели несметные пылинки.
        На лестнице гремели голоса. Майка в полуобморочном состоянии повисла на Коле. Вовка с трудом тащил Ленку, которая норовила вырваться и убежать обратно.
        На ступеньках первого этажа сидел молодой светловолосый парень. Он правил спиннинг. На звук шагов поднял голову.
        - О! - широко улыбнулся он. - И вы приехали отдохнуть? Славно! Значит, будет весело! Добро пожаловать в наш мир!
        Он развел руками, и тогда стал заметен уродливый глубокий шрам у него на шее.
        Ленка перестала сопеть Вовке в ухо и мелко задрожала. По первому этажу прогрохал тяжелыми болотными сапогами бородатый мужик. Под мышкой он нес охапку удочек и весло.
        - А! Молодежь! - махнул он рукой, останавливаясь. - Кто со мной? По всем приметам, сегодня будет славный улов.
        Пока мужик говорил, лицо у него посерело, а потом и посинело.
        Спиря, идущий спереди, активно замотал головой.
        - Мы погуляем, - громко сказал он утопленнику, удобней перехватывая свой рюкзак и падающую Майку.
        - Антон! - Макс метался по первому этажу, пытаясь найти хотя бы одного капитана. - Ирка!
        - Ну? - остановился передохнуть Колька.
        - Это не девчонка, а бегун на короткие дистанции, - стал рассказывать Галкин. - Она так рванула к водохранилищу! Я даже не успел голову повернуть.
        - Упустили, - вздохнул Спиря, собираясь идти дальше.
        Но стоящий на дороге Галкин остановил его.
        - М-м-м… - протянул он. - Туда лучше не ходить.
        Сказал он это зря, потому что Колька сбросил на Макса свой рюкзак и Майку и побежал к выходу.
        Весь двор был заполнен людьми. Каждый занимался каким-то своим делом - чинил весло, сматывал удочку, развешивал сушиться рыбу, проверял лодку, штопал рваный плащ. При Колькином появлении призраки повернули к нему головы, не отрываясь от своего занятия.
        Спиря замер, боясь пошевелиться.
        - Откуда вас здесь столько? - прошептал он.
        Но тут все отвернулись от него и посмотрели на водохранилище.
        Заложив резкий поворот, в заливчик вошла моторка, с разбегу врезалась в берег.
        Мелькнул чадящий факел.
        - Отстань ты! - отчаянно прокричал мальчишечий голос, и к дому метнулась невысокая коренастая фигура.
        - Глеб! - радостно замахал руками Спиря.
        Бегущий человек остановился. Факел недовольно фыркнул в его руке.
        - А! - протянул Глеб, с прищуром вглядываясь в вышедших на улицу ребят. - Вы еще не потопли? А я плыву мимо, смотрю - дом целый! Чуть в воду от удивления не кувыркнулся. Хотел уже мимо пройти, но тут эта дурная русалка с куклой ко мне в лодку полезла. Ах вы, твари, думаю, уже и на людей кидаетесь. Я веток на берегу наломал, смола у меня всегда в банке есть. Если дом тогда не догорел, надо его еще раз подпалить.
        И с глубоким осознанием того, что он поступает правильно, Глеб ткнул факелом под крыльцо.
        Первой занялась сухая трава. Высохшие доски порожка тоже быстро загорелись.
        Люди на улице с любопытством смотрели на происходящее.
        - Горим! - заорали со второго этажа, и из разбитого окна полетел гроб.
        Ударившись о землю, он раскрылся. Вовка вздрогнул, ожидая увидеть там себя. Из-под крышки посыпались куклы. Много разных кукол. Среди них он увидел что-то знакомое.
        - А вот и она! - Сухая старческая рука сунулась в разноцветную кучу, выуживая кудрявую светловолосую куклу в розовом платье.
        Андрей Геннадиевич, или уже не Андрей Геннадиевич, а домовой, поправил помявшийся бантик в волосах куклы и грустно посмотрел на поднимающееся вверх пламя.
        - Опять жгут, - вздохнул он. - И что это всем так приспичило его именно сжигать? Могли бы и взорвать для разнообразия. Или, на худой конец, растащить по бревнышку. Огонь - это уже немодно.
        Только сейчас Вовка поймал себя на том, что не слышит приглушенных голосов людей на дворе. Он осторожно повернулся. Двор был пуст, зато стало заметно, как сильно приблизилась к ним вода.
        - А вот это уже нехорошо, - нахмурился старик. - Очень некстати. Остальные могут нам все испортить.
        - Ничего, домовушко, - из-за его спины вышла русалка Бабкина, - он все равно уже наш. А эта мелюзга своими шутками уже никого не испугает. Если что - я буду там рядом.
        Вода накрыла ребят с головой.
        Это была очень странная вода. Она не сбивала с ног, не журчала, накатывая. Она была такой же, как во сне - тихой и очень легкой. В ней можно было совсем не дышать и хорошо видеть, что происходит вокруг. Дом остался на месте. Он продолжал полыхать, только пламя стало не таким ярким и горячим.
        Малахов растворился в мутной зыби. На его месте появился спрут.
        Мимо проплыла с вытаращенными глазами Майка. Макс цеплялся за нее, хватая ртом воду. Ленка до боли сжала Вовкину руку. Спиря поймал всплывающий рюкзак и в обнимку с ним вертелся на месте, пытаясь понять, что же это такое происходит.
        - Чего застыл, малец, шевелись! - прохрипели за Вовкиной спиной.
        Это был все тот же тип в разодранном пиджаке и стертых штиблетах. Только на этот раз в руках у него было не ожерелье, а грязный мешочек. Когда он его перекидывал из одной руки в другую, внутри мешочка что-то позвякивало. Тип сделал вид, что не узнал Вовку. Поэтому, когда нужно было дальше двигаться, он просто грубо толкнул его в плечо.
        - Мелкоты развелось, - прошипел он при следующем шаге.
        Вовка поискал глазами Макса с Колей. Не нашел, зато заметил совершенно опешившего Глеба. От испуга или удивления глаза у него вылезли из орбит, веснушки испуганно разбежались по всему лицу.
        - Вот это влип! - прошептал он, подбираясь ближе к Вовке. - Это что же - я потонул?!
        Сзади рассмеялся тип в штиблетах. Ленка негромко заскулила.
        Вовка почувствовал, что ладонь его что-то режет. Он раскрыл руку. Там лежали три стесанные по краям монеты. Снежкина покопалась у себя в карманах и нашла только одну. Глеб громыхнул целой пригоршней.
        - Сейчас выкуп требовать начнут, - мрачно пообещал Наковальников, когда они уже почти подошли к сундукам.
        - А потом? - со слезами в голосе спросила Ленка.
        - Потом станешь как Бабкина, русалкой.
        Неподалеку раздался звон колокольчика - проплывающая над их головами Алина рассмеялась, покачав головой.
        - Ну уж, дудки! - Глеб засунул свои монеты глубже в карман и вышел из очереди. - Я, знаете ли, не тонул. И делать мне на том свете нечего. Бывайте! Меня моя моторка ждет.
        И он пошел прочь, взбивая ногами ил. Коротенькая очередь как зачарованная смотрела ему вслед.
        - Эй, погоди! Я с тобой! - Колька побежал следом, вскидывая на плечо рюкзак. - У меня все равно ничего нет, - радостно сообщил он, выворачивая карманы.
        - На! - На синюшной ладошке Бабкиной блеснула монетка. - Это твое.
        - Иди ты! - Спиря попятился.
        - Она твоя! - улыбнулась Алина. Теперь ее глаза были прозрачные, как вода. - Чего ты испугался? Это же ваши собственные страхи. Или хочешь пойти со мной?
        - Так, молодежь! - Спрут подполз поближе, хлопнув щупальцами, как ладонями. - Расплачиваться собираемся? Или так и будем тонуть?
        Глеб подошел к горящему дому.
        - Сам тони, дурень старый, - выругался он через плечо. - А мне домой пора.
        Он взбежал на крыльцо и исчез за дверью. Спрут злым взглядом проводил его, потом повернулся к остальным.
        - Ну, а вы что стоите? - крикнул он. - Марш в очередь.
        - А мы уже тут, а мы уже тут! - заплясал на месте тип в штиблетах и демонстративно бросил в сундук свой мешочек. Избавившись от груза, он легко поплыл наверх.
        - Следующий! - быстро перебирая лапками, осьминог пополз на свое место. - И не задерживайте! Шевелитесь!
        Вперед шагнула Майка, в ладошке у нее была зажата заколка в форме бабочки, крылышки переливались перламутровыми вставками. Вышедшее солнце осветило дешевенькую побрякушку, сделав ее похожей на драгоценность. Алина заплыла вперед, ожидая, когда Голованова избавится от своего откупа.
        Думалось Вовке медленно и лениво. Для начала он пытался понять, куда так уверенно направился Глеб. Неужели через второй этаж или чердак можно вернуться на берег? А что здесь делает Бабкина? Почему она так радуется, что все потонули? Если бы ей это было нужно, она бы уже давно их с Колькой могла утопить и не устраивать всех этих представлений. Вовка при ней два раза пытался пойти ко дну, но она его почему-то оба раза спасала. И потом, ему совершенно не нравилось, что у Майки вместо привычных монет на откуп пошла заколка. Зачем она ее отдает?
        Последний вопрос слишком навязчиво крутился у него в голове. Он зудел, как комар ночью. И до того достал Вовку, что он шагнул к Майке и взял ее за руку.
        Сзади тихо взвыл спрут:
        - Опять задержка!
        - Откуда это? - спросил Наковальников, глазами показывая на заколку.
        - Не знаю! Нашла, - пожала плечами Майя и, не глядя, бросила заколку в сундук.
        Вода вокруг сразу же помутнела, заволновался потревоженный ил. Громко захохотала Бабкина. Майка улыбнулась и поплыла в ее сторону. Из-за кучки камней вынырнул Макс и схватил Голованову за пятку.
        - А ну, вернулась! - приказал Галкин. - Пока капитанов нет, я здесь главный.
        - Ну, дети, пошли! - Спрут стучал по руке Макса, освобождая Майку. - Вы чего здесь командуете? Нормальный ребенок должен мирно стоять в очереди и бояться. Это что за самоуправство? Быстро вернулись в очередь и начали трястись от страха! Что-то непонятно? Вы утонули! Умерли! Это катастрофа!
        - Голованова! Я кому говорю? - продолжал ругаться Галкин, не обращая внимания на слова осьминога.
        - Я говорил - надо было бежать! - обиженно засопел Колька, усаживаясь на свой рюкзак.
        - Да погоди ты! - остановил Спиридонова Вовка, глядя на проплывающего мимо типа в штиблетах. - Эй! Как там тебя? Как дела?
        - Замечательно! - помахал рукой тип.
        - А чего ты сюда возвращаешься? Ты же уже заплатил.
        - Так то было в прошлый раз. Сейчас совсем другой сон. - Черепушка типа подернулась рябью. Видимо, под водой это у него означало улыбку.
        Ну, конечно! В разных снах может быть разный откуп…
        От ошеломившей его догадки Вовка подпрыгнул.
        - Спиря! - Он коснулся рукой замершего Спиридонова. Тот безвольно сполз с рюкзака, запрокинулся на спину. Глаза у него были остекленевшие, рот приоткрыт.
        - Ну вот, помер, - вздохнул остановившийся рядом Макс. - Говорили ему, не таскай тяжелого! Зачем он кирпичи с собой взял? Конечно, они его утопили.
        Завалившийся набок рюкзак раскрылся, из него выкатилось несколько булыжников.
        - Когда это он успел? - опешил Вовка. - Он же рубашки свои туда клал… - Но о далеких сборах вспоминалось с трудом. Кто его знает, что он туда положил? Может, пока была общая суматоха и паника, повыкидывал свои вещи и кирпичами заменил? Или еще чего подбросил, что под водой в камни превратилось. Кто ж теперь у Кольки это узнает?
        - Это бывает, - успокоил его проплывающий мимо Антон. - Сны никогда четко не помнишь. Конец там или середину - это еще туда-сюда. А вот с чего все началось - это уже стирается из памяти. Так что не напрягайся понапрасну.
        - При чем тут сны? - нахмурился Макс. Майку он упустил и теперь недовольно оглядывался, размышляя, что делать дальше. - Мы разве спим?
        - Не может быть, чтобы мы все вместе видели один и тот же сон! - прошептал Вовка. - Такого не бывает. И какой сон днем? Мы же обедать собирались! Ты нас за катамаран еще не поругал.
        Но Виноградов уже уплыл, махнув на прощание рукой.
        - А с чего ты взял, что сон один? - Спрут выгребал из Спириного рюкзака содержимое. Между камней сверкнула монетка. - Ты спишь, тебе и снится. Твоему приятелю, - он кивнул в сторону Макса, - снится что-нибудь другое… Учителя или отец. Девчонки про украшения думают… Все вокруг сон. Вы даже сами не заметите, как умрете. Тихо… Во сне всегда легче умирать. Вот только отдадите все, что нажили, и в путь. Эй, юноши! - Серая голова осьминога повернулась в сторону появившихся из пустоты Пашки с Серегой. - В очередь, в очередь! Что у вас там?
        Серега тряхнул прозрачным полиэтиленовым пакетом, в котором плавали рыбки. После второго встряхивания они превратились в серебристые блесны, какие обычно цепляют на леску, чтобы заманить больших хищных рыб.
        - Годится, - улыбнулся спрут.
        Рыбки упали в сундук, а Пашка с Серегой, вытянувшись параллельно земле, поплыли в сгущающийся сумрак воды.
        - Вот так… - Спрут пополз к своему месту.
        Теперь около сундука стояла Ленка. Ее темные волосы были заплетены в тугие косички, глаза криво подведены черным карандашом, от воды тушь с ресниц растеклась по сильно нарумяненным щекам. При каждом движении топорщащееся во все стороны голубое платье неприятно шуршало. В руках у нее была шкатулка. Под крышкой виднелись разноцветные стеклянные камешки бус, колечек и браслетов.
        Вовке все меньше и меньше нравился этот глупый сон. Он был какой-то слишком длинный и бестолковый. Почему ему должна сниться всякая гадость?
        Наковальников пощипал себя за щеку, подергал за волосы, потер глаза. Но проснуться не удалось. Наоборот, окружающее еще больше становилось похожим на действительность.
        Ленка вытряхнула содержимое шкатулки в сундук, потом подумала и бросила туда же саму шкатулку. Как только глухой звук от падения распространился по всему дну, Снежкина запрокинулась назад, выгнув тело дугой. Течение подхватило ее и понесло куда-то прочь.
        Монеты в кулаке Наковальникова зашевелились, просясь наружу.
        «Нет, так не годится! - решил про себя Вовка, пряча свой выкуп подальше в карман шорт. - Любой, даже самый кошмарный сон можно прервать. Нужно только очень захотеть».
        Он подошел к неспешно горящему дому и сунул руку в огонь. Сначала было приятно. Тепло ласкало ладонь, облизывало пальцы. Но вот кто-то невидимый сделал огонь жарче, и держать в нем руку стало больно. Дыхание перехватило, от набежавших слез защипало в глазах.
        Вовка отдернул руку, когда ему показалось, что с нее уже начала слезать кожа. Победно оглянулся.
        За спиной серой вереницей двигалась очередь, издалека слышался командный голос спрута.
        От злобы Наковальников шарахнул обожженной рукой об угол дома и тут же взвыл от жуткой боли, пронизавшей его от кончиков пальцев до пяток.
        Вокруг была все та же вода. Она негромко плескалась, поблескивая на далеком солнце.
        Вовка прислонился к мокрому дереву лбом, постучал головой о дом.
        Не помогает… Ничего не помогает…
        Значит, не сон…
        По лицу поползло что-то влажное. Он коснулся лба. На пальцах была кровь.
        Ничего себе - ударился! Лоб разбил до крови! После таких ударов даже медведь проснется. Почему же он не просыпается?
        Макс стоял неподалеку, в глазах у него читалось сочувствие.
        - Ну, а тебе что снится? - мрачно спросил Вовка, поднимаясь на крыльцо. - Тоже весь этот бред с домом и сундуками?
        - Нет, - помотал головой Галкин. - Мне снится, что мы едем на машине и скоро врежемся в грузовик.
        - А проснуться никак нельзя?
        - Грузовик выехал из-за поворота…
        - Или остановиться?
        - Он пытается затормозить, но его заносит…
        - Кто за рулем?
        - А руля там нет, - просто ответил Макс, отворачиваясь. По лицу его пробежала судорога боли. Видимо, грузовик все-таки въехал в их машину.
        «Заходи!» - пригласил дом, приоткрывая дверь.
        Вовка попятился, чуть не упал со ступенек крыльца, но перила мягко обволокли его, подталкивая вперед.
        Он уже ненавидел эту старую деревянную постройку со скрипучими половицами и бесчисленными комнатами, с трухлявыми дверями и затертыми ручками. За несколько дней он устал бояться шорохов и звуков, притаившихся в темных углах, незваных гостей в виде покойников и кусающихся кукол. Ему очень захотелось, чтобы это все закончилось. Сейчас же, немедленно! Чтобы перестал зудеть над ухом противный голос старика-домового, чтобы не слышался звонкий хохот Бабкиной. Чтобы больше не бояться и не видеть чужих страхов.
        В голове хрустальным звоном бились окна кувыркающейся под откос машины. Заплетала тугую косичку Ленка Снежкина. Вытягивали сетью Нептуна с трезубцем Пашка с Серегой. На большой скорости летел к берегу Спиря на катамаране. Старик, сидя на берегу, с тревогой поглядывал на вечернее водохранилище, а оттуда уже неслись голоса возбужденных деревенских мужиков, плывущих сжигать ненавистный домик рыбака. Русалка, сверкнув голубыми глазами, уходила под воду.
        Все! Он не хочет всего этого ни видеть, ни слышать. Хватит!
        «Иди!» - приглашал дом.
        Вовка поднялся на второй этаж. Двери всех комнат были распахнуты. От одной к другой плавало грустное пыльное привидение и негромко ухало.
        В комнате мальчишек стоял полумрак. На кроватях виднелись замершие фигуры. Макс, Серега, Спиря, Пашка… Они лежали, вытянувшись, с остановившимися глазами, посиневшими приоткрытыми губами и зеленоватой кожей щек.
        Наковальников медленно закрыл за собой дверь - больше здесь делать нечего.
        «Смелее!» - уговаривал дом.
        Вовка прошел по длинному коридору, ступил на чердачную лестницу. Здесь все двери тоже были раскрыты. Из темноты вода вымывала соринки и кусочки желтого покрывала, оставшегося от гроба.
        Чем выше поднимался Вовка, тем больше его душой овладевали тоска и безразличие.
        «Не бойся!» - подбадривал глухой голос.
        Во сне Макса он разбился. В собственном - утонул. В снах остальных с ним тоже что-то произошло или вот-вот произойдет. С этим уже ничего нельзя сделать, он все равно умрет. Просто возьмет и исчезнет. Судьба у него такая.
        «Прошу», - скрипнула дверь чердака.
        В прошлый раз так высоко забирались Спиря с Галкиным и ничего не нашли, кроме рыболовных снастей. Сейчас здесь плавала разноцветная стайка мелких рыбешек. И стояли сундуки. Старые, новые, железные, деревянные. Они громоздились друг на друге, кренились, норовя упасть.
        Через этот дом за годы прошло много людей, и все что-то оставили, выкупая себе право остаться в призрачном мире. Все эти люди были сильные, умные, смелые. Но никто ничего сделать не смог. Все умерли. И Вовка не сможет с ними бороться. Из-за этого погибнут ребята.
        Нет, так не будет! Он все сделает сам! Сам прекратит весь этот кошмар!
        Около двери Наковальников заметил приставную лестницу, она вела к небольшому окошку на крыше. Окошко было призывно приоткрыто. Вовка с трудом протиснулся в него. Вылез на крышу. Старое железо, тяжело охая, продавилось под его ногой.
        Он осторожно сполз к краю. Внизу росла березка, лежали два катамарана, по каналу шли теплоходы. За деревья садилось солнце. Темное молчаливое водохранилище негромко плескалось о мостки, поднималась и опускалась на слабой волне привязанная к колышку моторка.
        От этого рождалось ощущение, что людей больше не существует. Они все умерли, и Вовка единственный, кто остался в окружающем мировом безмолвии.
        Этого чувства выдержать было нельзя.
        «Смелее!» - позвали издалека, и Вовке показалось, что он видит неясные черты хозяина. Впрочем, это мог быть и не он. Это мог быть домовой, спрут, тип в штиблетах…
        Наковальников последний раз посмотрел на березку, на пустынный двор. Чем-то ему все это не понравилось. Сейчас внизу должно было быть что-то другое.
        Но думать сейчас не хотелось.
        За спиной уже грохотала неумолимая смерть в виде жуткого человекоподобного старика, заросшего волосами по самые глаза. Откуда-то издалека слышался стрекот мотора.
        Пора!
        Наковальников перегнулся через край.
        Что же ему так не нравится в этом дворе?
        - Стой! - Этот крик донесся до него через ватную пустоту, оказавшись далеким и глухим. - Не смей!
        «Вперед!» - скомандовал неизвестный голос.
        И тут Вовка понял, что ему так не понравилось внизу.
        Но было поздно. Он прыгнул вниз.
        Глава VIII
        Вовкины страхи
        - Держись! - Антон по пояс свесился с крыши. - Ой, дурак! - орал он в перепуганное Вовкино лицо. - Какого лешего тебя на крышу понесло?
        Наковальников из последних сил цеплялся за карниз. Правую руку нестерпимо жгло, как будто он держался за раскаленный металл. Глаза застилала капающая со лба кровь. Где-то внизу под ногами виднелись березка, залив, мостки и взволнованные лица ребят.
        Виноградов держал Вовку только за левую руку. Чтобы ухватиться удобней, ему нужно было отпустить Наковальникова или самому еще больше съехать вниз. И то, и другое не очень его устраивало, поэтому-то он и продолжал висеть, с каждой секундой чувствуя, как уходят последние силы.
        - Парус! - прохрипел капитан, чувствуя, как скользит во взмокшей ладони холодная Вовкина рука.
        Ребята внизу перестали кричать и кинулись к катамаранам.
        - А лоб-то тебе кто разбил? - продолжал ругаться Антон, пытаясь подтянуть Наковальникова к себе.
        - Я… я… н-не знаю, - икая от ужаса, прошептал Вовка.
        - Ладно, это потом. - Виноградов внимательно посмотрел в ошалевшие от ужаса Вовкины глаза. - Значит, так! - жестко произнес он. Это были слова, которые не подлежали обсуждению. - Отталкиваешься ногами от стены и отпускаешь руки. Ты меня понял?
        - Я р-разобьюсь, - упрямо пробормотал Вовка, еще сильнее стискивая обожженной правой рукой карниз, отчего пальцы у него окончательно свело.
        - Не разобьешься! - В голосе Антона слышалось бешенство. - Мне еще надо тебе уши открутить и заставить катамаран починить. А потом можешь делать все что угодно. Так что - прыгай!
        Из последних сил капитан оттолкнул все еще упирающегося Наковальникова от крыши.
        Карниз ушел из-под Вовкиной руки. Еле коснувшись ногами стены, мальчишка спиной полетел вниз.
        Его падение длилось секунду или две. Но за это время он успел вспомнить всю свою короткую жизнь, а заодно пожалеть самого себя - что все так неудачно заканчивается.
        Антон сам чуть не свалился с крыши - так резко он наклонился вперед, чтобы убедиться, что Вовка благополучно упал на растянутый парус. Только после этого он смог глубоко вздохнуть и заметить, как сильно дрожат его руки.
        - Во-первых…
        По кают-компании широкими шагами расхаживала Ирка. Она нехорошим взглядом посматривала на притихших ребят.
        - Никаких привидений мы больше по дому не ловим.
        Перед этим у капитанов состоялся серьезный разговор с их малочисленным отрядом. Выяснилось, что никто ничего толком сказать не может. От прошедшей ночи у каждого остались свои воспоминания - но все это было больше похоже на сон, чем на действительность. Вовка со Спирей пытались рассказать про свою сумасшедшую прогулку. На что вредная Алька закатывала глаза и противно хихикала. Им не верили. Максим разводил руками - мол, что поделаешь? Бывает. Пашка с Серегой пожимали плечами. Девчонки лукаво переглядывались. Все уже давно сошлись на том, что мечтательный Наковальников эти истории просто выдумывает, а Колька настолько влюблен в красавицу Бабкину, что ради нее готов врать без остановки.
        - К катамаранам без спроса не подходим! - Винокурова продолжала ходить кругами. - Мы их вообще сейчас соберем и спрячем под замок. Да-да, не кривитесь! Каждый раз перед выходом будем собирать их заново.
        За спрятанным у шлюза катамараном отправился Антон на моторке Андрея Геннадиевича. У «Неторопливого», помимо сломанной мачты, оказался порван парус и отсутствовала половина такелажа.
        - Дальше. - Ирка выразительно посмотрела на Макса. - Мы попросили хозяина закрыть чердак. Если хоть одна душа подойдет к двери ближе, чем на пять шагов, все собирают вещи и отправляются по домам. Скалолазы нам здесь больше не нужны!
        Вовка сидел с перебинтованной рукой и заклеенным лбом. Он снова не понимал, что происходит вокруг. Почему вдруг действительность стала сном, и как потом этот самый сон снова превратился в реальность? К тому же он не помнил, что понесло его на крышу и зачем он хотел с нее спрыгнуть.
        - Сегодня вечером, если будет ветер, тренируемся на «Настоящем». Владимир с Николаем чинят «Неторопливый». Запасные части пускай находят где хотят.
        Спиря тяжело вздохнул. Вовка все еще пребывал в состоянии полного отупения, поэтому ни вздыхать, ни вертеть головой он был пока не в силах.
        - Бабкина, так ты русалка или нет? - спросил он, когда все побежали мыть руки перед обедом.
        - Наковальня, тебе еще не надоело? - хихикнула Алька, щуря голубые глаза. - Сколько можно носиться со своими фантазиями? Тебе же Ирка ясно сказала - не было ничего! Понял?
        Ничего он не понял. И поговорить не с кем. Ребята смеются, Спиря отмахивается, мол, отстань от меня, ты заразный.
        - Слушай, Наковальников, у тебя среди родственников случайно психов нет? - спросил Макс, разглядывая содержимое своей миски, где в жирном бульоне плавали куски тушенки. - Говорят, через поколение это передается.
        Вовка молчал, машинально кроша в руках хлеб, злясь на всех и каждого. Не было у него ненормальных ни в роду, ни среди знакомых. И спал он раньше по ночам крепко, не говорил во сне и на крыши с закрытыми глазами не лазил. Все у него было хорошо, пока сюда не приехал…
        - Наковальников, - вывела его из оцепенения Ирка. - Хватит продукты переводить! Ешь давай!
        Вовка уткнулся носом в тарелку.
        Нет-нет, поначалу все было нормально. Первые два дня. И хозяин был нормальный, и куклы по темным углам не прятались, и сны никакие не снились. Даже тонуть никто не собирался. Но вот что-то произошло… Сон приснился? Спиря нашел монету? Бабкина приехала?..
        Ложка упала обратно в суп.
        - Бабкина, а где ты так навострилась под парусом ходить? - громко спросил Вовка. - Отряд «Ветер» не занимается катамаранами. Вы только в пешие походы ходите…
        Прежде чем ответить, Алька широко улыбнулась, оценивая Вовкин вопрос. Он ей понравился.
        - Наш капитан Влад однажды взял меня с собой в короткий поход, - медленно, словно подбирая слова, начала говорить она. - Он тогда хотел опробовать новый катамаран. Позвал с собой всех желающих. Я пошла… с одним мальчиком. - Она немного подумала и добавила для верности: - Мы были на Селигере.
        Не получилось…
        Вовка снова взялся за ложку. А может, все началось с хозяина?
        Он зачерпнул густой жижи и вспомнил суматошное утро. Аппетит тут же улетучился.
        Все, есть он больше не мог. Пока сам для себя не убедится, что вокруг происходит на самом деле, а что выдумка.
        Не могут быть глюки такими реальными!
        После обеда Спиря исчез, ясно давая понять, что никакой катамаран чинить он не будет. Если все объявлено фантазией, то и сломанный «Неторопливый» можно списать туда же.
        Наковальников несколько раз обошел вокруг дома. Прочный, деревянный, с потемневшими от времени бревнами…
        - Антон! - Капитан во дворе рассматривал распоротый «Лихой». - Откуда ты узнал про это место?
        - Влад из «Ветра» рассказывал. Он здесь год назад отдыхал. Говорил, классная рыбалка тогда была. На катамаране есть где развернуться. И хозяин приветливый. Я потом съездил, посмотрел - лучшего места для парусной практики придумать нельзя.
        - А Бабкину ты раньше видел?
        - В «Ветре» новый набор недавно прошел. Она, вероятно, оттуда.
        Капитана отряда «Ветер» Влада со смешной фамилией Король Вовка часто видел. Невысокий толстенький смурной парень. В своем отряде он пользовался всеобщей любовью - с ним никто никогда не скучал. Видимо, с Алиной он здесь был в прошлом году. И это место ему понравилось. Выходит, что ничего странного он тогда не увидел.
        Год назад? Но Антон Бабкину не помнит, значит, она в отряде от силы месяца два… Что-то не сходится.
        В задумчивости Вовка еще раз обошел вокруг дома, заметил заросшую травой старую длинную лестницу, которая раньше, видимо, была приставлена к крыше. Давненько ею не пользовались…
        В очередной раз обходя дом, Наковальников решил дойти до парома.
        У канала все было спокойно. Трос был натянут, небольшая железная платформа сновала туда-сюда, перевозя редких пассажиров.
        От нечего делать Вовка решил прокатиться. Как назло, паром стоял на другом берегу. Из будки паромщика раздавались крики.
        - Алло! Алло! - надрывался женский голос. - Станция! Алло!
        Призывы гулким эхом разносились по спокойной воде. Потом послышались тяжелый удар, ругань, и на пороге возникла раскрасневшаяся паромщица. Она в сердцах хлопнула дверью и пошла к парому.
        «А что, если позвонить Владу и спросить его про Бабкину?» - осенило вдруг Вовку.
        Теперь он ждал паром, приплясывая на месте от нетерпения. Но злая паромщица никуда не спешила. Наковальников уже готов был прыгать в воду и плыть на другой берег, когда трос дернулся и потянул железную платформу к его берегу.
        С парома Вовка сбежал первым, дождался, когда на него никто не будет смотреть, и шагнул к будке. Здесь его встретило новое препятствие - в будке сидела еще одна женщина, перед ней висело какое-то табло с мигающими лампочками. Из репродуктора несся противный механический голос: «Внимание, корабль! Внимание, корабль!» Другой приемник постоянно шипел, время от времени выплевывая редкие команды: «Окский-6»! «Окский-6!» Почему стоите? «Окский-20», сдайте немного назад!»
        Между двумя этими приемниками стоял телефон.
        Женщина, разложив на бумаге толстенные бутерброды, лениво помешивала в стакане чай, с тоской глядя на неизменный пейзаж за окном.
        «Внимание, корабль! Внимание, корабль! - дурным голосом заголосил динамик, и по табло побежали красные огоньки. - Паром, опустить трос!»
        - Варя! - заорала женщина в громкоговоритель, чуть не опрокинув на себя стакан с чаем. - Делай остановку, корабль идет!
        Женщина долго нажимала какие-то клавиши. Механизм, видимо, не сработал. Тогда она выбежала из домика и стала опускать трос вручную. Над каналом загорелся красный сигнал семафора.
        Вовка нырнул в открытую дверь. Телефон клуба он помнил наизусть. Но противный аппарат упорно не хотел соединять его с городом. После безуспешного нажимания на все кнопки в трубке раздался удивленный голос:
        - Чего вам?
        - Мне город, номер…
        - Минуту!
        В трубке зашипело, где-то далеко-далеко заиграло радио.
        Вовка скосил глаза на бутерброды. Это были розовые толстые кружки вареной колбасы, уложенные на огромные ломти белого хлеба. Наковальников сразу вспомнил недоеденный обед из полуфабрикатов и кислый тоненький кусочек черного хлеба.
        - Набирайте номер, - ожила трубка.
        Пальцы сами крутили диск - отвести глаза от бутербродов было выше Вовкиных сил.
        На линии опять заработало радио.
        Влада, как обычно, долго искали. Наковальников представил их подвал с бесконечными закутками и небольшими комнатками. В задумчивости он отломил от бутерброда.
        - Алло! - отозвались на другом конце провода.
        Вовка не стал представляться - вряд ли Король его помнит. Только передал привет от Антона и спросил, когда «Ветер» уходит в Крым.
        - Через два дня. - В голосе Влада слышалось удивление.
        - А Бабкину чего с собой не взяли?
        - Какую Бабкину? Она откуда?
        - Из «Ветра». - От волнения Вовка уже вцепился в бутерброд и откусил от него изрядный кусок. - Алина Бабкина.
        - Нет у нас никакой Бабкиной, - озадаченно отозвался Король. - И не было. А кто это говорит?
        Вовка медленно положил трубку на рычаг, встал из кресла, последний раз глянул на мигающие лампочки и шагнул к выходу. Он стоял на крыльце, засовывая в рот остатки бутерброда, когда женщина около семафора повернулась.
        - А-а-а! - заорала она низким, тяжелым голосом. - Держите вора!
        Вовка чуть не подавился последним куском. Кубарем скатился с крыльца, прыгнул в высокую траву и, не раздумывая, головой вперед нырнул в канал. Ему казалось, что и сквозь воду до него доносится ругань разъяренной хозяйки колбасы.
        Только добравшись до своего берега, он вспомнил, что еще утром боялся воды и не умел плавать.
        Впрочем, сейчас ему было не до этого.
        Он добежал до дома, покопался в траве, разыскивая лестницу. Она оказалась здоровой и тяжелой, все норовила выпасть из его рук или разбить окно. Когда лестница все-таки дотянулась до крыши, то в центре ее обнаружился опасный провис. Первые пять перекладин Вовка еще проверял на прочность. Потом ему это надоело. Он быстро пополз наверх, поскальзываясь на подгнившем дереве.
        Окно, через которое он всего несколько часов назад выбирался на крышу, было приоткрыто. В суматохе никто и не подумал его закрывать. Вовка протиснулся в узкую раму, спрыгнул на пол.
        Чердак был завален хламом - поломанные весла, кресла, через балки были перекинуты старые сети, на вешалке висело несколько тулупов.
        Сундуков нет, уже хорошо.
        Путь на чердак оказался свободен - значит, хозяин запер только внешнюю дверь в коридор. Прислушиваясь к скрипу ступенек, Вовка спустился на площадку. Здесь стоял полумрак. Свет пробивался в щель под дверью в коридор и с чердака.
        Странно, раньше здесь была непроглядная темнота.
        В углу лежали отбитые доски.
        Ага, значит, что-то все-таки было!
        Дверь в каморку бесшумно распахнулась.
        От волнения Вовка схватился за косяк. Под пальцами оказался выключатель.
        Что-то раньше они никакого света не находили.
        Под потолком загорелась тусклая лампочка. Ее свет с трудом пробивал пыль каморки. Здесь были старая мебель, желтая садовая скамейка без ножек, сломанный в трех местах уличный фонарь. Казалось, вещи настороженно наблюдают за вошедшим, ждут, что он будет делать дальше.
        А Вовка и не собирался ничего делать. Он стоял, глупо хлопая глазами, пытаясь сообразить, что же все это значит.
        Бабкиной в отряде «Ветер» нет, но она знает, что год назад Влад здесь был. В каморке ужастики не сидят, не клацает челюстью скелет с гробом под мышкой. Что еще? Есть кукла старика. Но если и ее не окажется, то Вовка может занимать очередь в психушку.
        Он собрался выходить, протянул руку к выключателю, когда краем глаза заметил в углу какое-то движение. Что-то низкое и темное, еле слышно топая по полу, прошмыгнуло вдоль дальней стены.
        «Драпать нужно!» - вспомнились вдруг слова Спири. Вовка машинально шагнул за порог, захлопнув дверь.
        Свет остался внутри, в каморке. На площадке, даже после тусклой лампочки, ничего не было видно. Вовка испуганно озирался, перед глазами прыгали разноцветные круги.
        В дверь негромко поскреблись. Или это ему только показалось? Слишком громко стучала в ушах кровь.
        «Тук, тук!» - раздались в дверь еле слышные удары.
        Кто это?
        Вовка огляделся в темноте.
        Ни шороха, ни звука.
        Чего он испугался? Собственного страха? Глупости. Час назад ему популярно объяснили, что ничего нет, что он все сам выдумал. А раз выдумал - то и бояться нечего.
        Он распахнул дверь, собираясь выключить свет.
        Зелеными тоскливыми глазами на него смотрел Древний Страх.
        Вовке еще хватило ума побежать вверх, а не вниз. Если бы он помчался вниз, то через пять ступенек наткнулся бы на запертую дверь. Побежав вверх, он смог добраться до чердака, доламывая и без того исковерканные временем стулья, вскарабкаться к оконцу, проскочить в него и, чуть не упав с крыши, на заду съехать к карнизу.
        Земля внизу перед его глазами опасно накренилась. Чтобы не свалиться, Вовка ухватился за лестницу. И сначала полез с нее лицом вверх. Только когда каблук опасно соскользнул с перекладины, он перевернулся. Следующие перекладины ему пришлось пересчитать подбородком - одна из них сломалась, он слетел с нее, следующая подломилась под его массой. И так до конца.
        Грохот, наверное, стоял еще тот. Но никто пока не бежал вокруг дома, желая выяснить, что снова происходит.
        Наковальников сидел на земле. Лестница снова ухнулась в траву. Он рассматривал сбившуюся повязку у себя на руке. Ладонь была обожжена, на ней уже появились белые пузыри.
        Значит, огонь был, а горящего дома не было. Где же он тогда нашел огонь? И где ухитрился разбить лоб?
        Неувязочка получается, Антон Виноградов! И не надо на меня смотреть ехидными глазами, Алина Бабкина! Вы тут все спелись! Но меня так просто не возьмешь!
        Вовка вспомнил про каморку и задрал голову.
        Из оконца никто не лез. Но он же ясно видел - что-то темное, с грустными глазами. Он даже угадал, что это!
        Как только Наковальников об этом подумал, из оконца потянулся темный след.
        Этого только не хватало!
        Все еще поглядывая наверх, Вовка обогнул дом.
        У мостков купались. По приказу Антона все забыли о своих страхах и вели себя так, словно ничего не случилось.
        Ладно, пускай пока думают как хотят.
        Из-за ближайших кустов показалась лохматая голова Спиридонова. Колька был хмур, бледен, глаза его беспокойно бегали. Он тоже вел какое-то свое расследование.
        Вовка посмотрел на дом. На половине хозяина на подоконнике сидела кукла. Та самая. Только сильно постаревшая. В голубом вылинявшем платье, с выгоревшим лицом и блеклыми, навсегда распахнутыми глазами.
        Наковальников медленно подошел к окну, потянул на себя отставшую фрамугу. Потревоженное стекло недовольно тренькнуло.
        При свете солнца кукла оказалась пыльной, бесцветной. Ее давным-давно никто не брал в руки. Когда Вовка коснулся ее пухлой ручки, ему показалось, что она сейчас рассыплется в прах. Но кукле ничего не сделалось, а на том месте, где она сидела, осталось ярко-белое пятно. Ее так долго не трогали, что подоконник вокруг нее успел сильно выгореть.
        В глубине комнаты шевельнулась фигура. К окну подошел Андрей Геннадиевич. Самый настоящий. Гладко выбритый. В аккуратном домашнем костюме.
        Вовка даже не удивился.
        - Откуда она? - спросил он, сажая игрушку обратно.
        - Кукла-то? - Малахов провел по кукольной ручке рукой, тяжело вздохнул. Сейчас он выглядел таким же старым и пыльным, как и его игрушка. - Она когда-то принадлежала моей дочери. Катюша приехала тогда последний раз. Вот так посадила свою ляльку и больше не вернулась.
        - Что с ней стало?
        - Уехала. Моя жена не захотела здесь жить и ушла, забрав Катюшу. Только кукла и осталась… - Старик опять тяжело вздохнул, стряхивая пыль с голубого платьица.
        - Кого же вы ходите встречать к парому?
        - Гостей. Все надеюсь, что с ними и Катюша моя вернется.
        - Зачем же вы рассказывали про каких-то двойников? Про то, что здесь постоянно кто-то тонул?
        Водянистые глаза старика пристально смотрели на Вовку.
        - Я ничего не рассказывал, - жестко произнес он. - А ты тот самый мальчик, которому снятся странные сны?
        Вовка словно удар под дых получил. Он отскочил от окна, свирепо сжал кулаки.
        - Кто же у вас тогда живет в каморке под чердаком? - прошептал он.
        - Стулья, - коротко бросил хозяин, отходя в глубь комнаты.
        «Стулья! Это мы посмотрим, какие там стулья живут!»
        Вовка решительно шел к мосткам, чувствуя, как в уголках глаз наворачиваются предательские слезы.
        Все против него! Все! Все хотят доказать, что он псих - недаром полез с крыши прыгать! Зачем он всем рассказал про сон? Зачем уговаривал Спирю выбросить монету? Зачем Колька ее выбросил, если ничего нет? Хотел оценщику показать! Вот и показывал бы!
        Он шел, собирая обиды прошлых дней, вспоминая обрывки слов, косые взгляды ребят, усмешку Бабкиной. Вот сейчас он дойдет и скажет им все, что о них думает. Дайте ему только до мостков добраться!
        За спиной хлопнула дверь. Хозяин просеменил в сторону парома. Спиря, как заяц, выскочил из кустов и, пригибаясь к траве, побежал следом.
        Ну-ну, следопыт. Интересно, что он там узнает…
        Вовка до того разозлился, что у него разгорелось лицо. Надо же, как его довели!
        Он, наверное, шел бы так целый час, проклиная всё и всех, сжимая и разжимая кулаки, самому себе обещая быть решительным и не отвлекаться на насмешки. Но, в конце концов, даже до его затуманенного яростью сознания дошло, что происходит что-то не то.
        В пяти шагах сзади от него все так же стоял дом, в окне хозяина виднелась кукла. Далеко впереди блестело на солнце водохранилище, оттуда раздавались веселые крики ребят, слышался заливистый хохот Бабкиной и суровый голос Ирки, зовущий кого-то вылезать из воды. За все то время, что Наковальников шел, он ни на метр не приблизился к своей цели.
        Тупо глядя себе под ноги, Вовка сделал несколько шагов. Он двигался - под ногами были уже другие травинки. Но то ли место у него оказалось заколдованным, то ли остальные предпочитали оставаться там, где сейчас находились. Мостки были все так же далеко. Оттуда так же раздавались голоса.
        Сзади зашуршала трава. Высоко поднимая морду, к Вовке двигался его персональный страх - крокодил. За ним неуверенно шел Игоша.
        - Вас нет, - машинально пробормотал Наковальников, помня наставления Антона.
        - Плохой мальчик, - заверещал Игоша, протягивая в его сторону толстую руку. - Ложишься спать не вовремя, кушаешь плохо. Бутерброд у тетки стащил! Затопчу, замучаю тебя за это!
        Он ринулся в бой. Крокодил, злобно клацнув челюстью, запрыгал следом. Видимо, его осенила давнишняя идея укоротить Наковальникова на руку.
        - Эй, - возмутился Вовка, пятясь, - вы чего все на меня? Вон, к другим идите!
        - Мое! - выл Игоша, наваливаясь на Наковальникова всем телом. Из-за его плеча глянули знакомые тоскливые зеленые глаза Страха.
        И Вовка испугался. Еще бы не испугаться, когда на тебя такое наседает!
        Он пробежал несколько шагов вперед, но, так как водохранилище все еще не собиралось к нему приближаться, пришлось повернуть в сторону дома.
        Игоша оказался не таким хорошим бегуном, как говорил о себе сам. Затоптать и замучить у него не получалось хотя бы потому, что он был неуклюж. Что же до крокодила, то его длинное неповоротливое тело хорошо двигалось только вперед и разворачивалось с трудом.
        Неожиданно смех Бабкиной стал особенно громким. Алина свесила ноги с подоконника, где пять минут назад сидела кукла.
        - Ой, не могу! - болтая ногами, смеялась Бабкина. - Вот умора!
        - Так, - остановился Вовка. - А тебе что здесь нужно?
        - Это что ВАМ здесь нужно? - пристально глядя на Наковальникова, спросила Алька. - Зачем вы сюда приехали? Что вы хотите? Поразвели собственных глупых страхов. Кого это добро испугает?
        - Мое! - радостно вздохнул Игоша, опуская тяжелую руку на Вовкино плечо.
        - Подожди! - отмахнулся от привидения Наковальников. - Эй, Бабкина, а ты-то сама кто? Русалка?
        Алина кувыркнулась с подоконника в комнату старика. В окне показалась ее голова с синюшным лицом и мокрыми волосами, в которых застряли водоросли.
        - Вы не того боитесь, - хрипло произнесла она, снова забираясь на свое место. Серое тощее тело, зеленоватые руки, длинные ногти. - Подумаешь, учителя или родители! Есть кое-что посильнее! Глупый народ! - Она уже сползала с подоконника на землю. - Вы совсем про нас забыли! А мы есть, мы здесь, мы то, что вас окружает - вода, земля, воздух, огонь. И мы уничтожим вас! Как уничтожали ваших предков. - На мгновение на ее губах показалась знакомая лукавая усмешка. - Ты думаешь, почему не можешь до своих дойти? Будто водит тебя кто-то? Леший и водит!
        Из-за ближайших кустов показалась страшная заросшая морда с крючковатым носом и лохматой шевелюрой.
        Вовка до того был поражен увиденным, что не заметил, как к нему подобрался крокодил и мотнул в его сторону мордой. Ногу пронзила самая настоящая боль. Наковальников вскинул руки, опрокидываясь на спину. Над ним склонилось синюшное лицо.
        - Я вас ненавижу! И я вас всех уничтожу!
        - За что? - Вовка одной ногой отбрыкивался от назойливого крокодила, рукой сдерживал напирающего Игошу. - Ты же сама меня спасала!
        - Потому что ты будешь первым, - торжественно произнесла Бабкина, отводя голову чуть назад и одновременно широко распахивая голубые глаза. - И умрешь ты тогда, когда нужно мне, а не когда получится у тебя! - Она стала медленно приближать к нему свое лицо, между синюшными губами мелькнули белые острые зубы. - Первая жертва, - прошипела она, выпуская длинный язык.
        - Ну, а это чучело что здесь делает? - раздался ленивый голос. - Бабкина, тебе сколько раз говорили - шла бы ты в свое болото!
        Алина с силой отшвырнула от себя Наковальникова и прыгнула на Спирю. Казалось, что из ее ядовито-голубых глаз сейчас полетят искры. Колька ловко поставил ей подножку, отчего Алька рухнула на землю.
        - Призываю братьев моих и сестер! - прошипела она, стукнув сжатым кулачком по траве.
        От этого удара земля содрогнулась и, тяжело охнув, встала дыбом. Из кустов показался давешний верзила с жутким лицом. Руки и ноги у него были похожи на козлиные копытца. От воды полезли зеленые твари. Березка качнулась, от нее отделился тонкий силуэт. С крыши дома спрыгнуло кряжистое существо, по глаза заросшее волосами, коротенькие ручки по локоть были перепачканы сажей. Пока оно шло, лицо его постоянно менялось - то в нем виделись черты Малахова, то Вовки, то Глеба. Это шла местная достопримечательность - домовой, с которым постоянно путали хозяина рыбацкого домика. По чистому небу прокатился гром, отчего на землю посыпались искры. Касаясь травы, они превращались в тоненькие подвижные создания. Каждый их шаг оставлял после себя пепел.
        - Вековечный Страх, напомни о себе! - из последних сил орала Бабкина.
        Снова ухнула земля. Вовка зажмурился, заранее предчувствуя, что увидит.
        - Ну, и что это за явление? - нахмурился Спиря, которого со всех сторон окружили огненные существа. - Что все это означает?
        - Это… - Бабкина торжественно обвела глазами сборище. - Это древние страхи, поверья и легенды. Сотни лет они жили там, куда их загнали люди. Вы окружили себя новомодной техникой, придумали новые страхи. И совсем забыли про нас! А мы есть, мы существуем! И я докажу, что простая вода гораздо опаснее выдуманной барабашки!
        До Спири наконец дошло, что ничего забавного в происходящем нет. Что закончиться все может не так уж и хорошо!
        - А ну, разошлись! - заорал он, отталкивая от себя светящиеся угольки. - Дорогу дайте!
        - Нет, вы никуда не пойдете!
        - Что же ты с нами сделаешь? - хрипло спросил Вовка, уже порядком уставший бороться с крокодилом, который все еще норовил что-нибудь от него откусить.
        - Съем! - кровожадно захохотала Алина, резко наклоняясь к нему.
        Глава IX
        Место тысячи страхов
        - Чего опять замер? - раздался хриплый голос сзади. - Шевелись! Никто не будет ждать тебя вечно!
        Перед глазами у Вовки все плыло. Ему казалось, что он все еще видит русалочий оскал, ледяные глаза. Но глаза отодвинулись в сторону и растворились в воде…
        В воде?
        Наковальников подпрыгнул, в ту же секунду его снова хлопнули по плечу:
        - Ну, чего, малява, застыл? Или гвоздем к месту прибили?
        Под зад ему дали увесистый пинок, и Вовка полетел вперед. Вернее, поплыл. И остановился, когда его голова встретилась с краем сундука. Удар был не очень сильный, но достаточный, чтобы привести его в чувство. Как только Вовка чуть-чуть пришел в себя, перед ним показалась лиловая голова спрута.
        - Мы снова рады видеть тебя, - мягким голосом пропело чудовище, помахивая щупальцем. - Принес что-нибудь?
        Вовка отрицательно помотал головой.
        - А ты там посмотри. - Щупальце уперлось в карман шорт. Звякнули монеты.
        - Анд-дрей Геннадиевич… - начал Наковальников, приподнимаясь.
        Вокруг спрута взлетели пузырьки, на секунду скрыв его от Вовкиных перепуганных глаз. Нахохотавшись, осьминог подполз ближе.
        - Ты ошибаешься, дружок, - пробулькал он. - Мы здесь сами по себе, а они там, - он выразительно глянул вверх, - самостоятельно перебиваются.
        - Ой, ну, долго еще? - возмутился тип в штиблетах, бросая прозрачный полиэтиленовый мешок на землю. Как кочаны капусты, в нем переваливались несколько отрубленных голов. Потревоженные головы открыли красные глаза, зашевелили синюшными губами.
        Икнувший с перепугу, Вовка откатился подальше, оперся о какой-то плоский предмет. За ним переместился спрут.
        - Что ты тянешь время? - продолжал нашептывать он. - Все уже давно решено.
        - Ч-что решено?
        Вовка почувствовал сзади подозрительное шевеление. Он мельком бросил взгляд через плечо и на мгновение забыл, как дышать. За его спиной был гроб, обитый желтенькой тканью с бахромой. По крышке нервно постукивал костяной рукой скелет. Весь его вид выражал крайнюю степень недовольства. На коленях у него сидела кукла в голубом платье и смотрела на Вовку злыми черными глазами.
        Этот взгляд поднял Наковальникова на ноги.
        - Что вы ко мне привязались? Что хотите от меня? Нате вам ваши монеты! - Рука сама опустилась в карман. Взлетели бурунчики ила, скрывая брошенные золотые. - Только отстаньте!
        Он бы еще долго орал и топал ногами - так много у него накопилось за эти дни. Но спрут шевельнул щупальцем, и говорить стало трудно. Вода заволновалась, потемнела, в ней появились ручейки холодного течения, над головами собравшихся замелькали расплывчатые тени.
        - Ладно, - пробормотал осьминог, отползая обратно к сундукам. - Времени мало… Монеты - это ерунда. Это то, что ты сам придумал. Мы же твой сон.
        - Что? - Вовка почувствовал, что у него сейчас начнется истерика.
        - Мы тебе приснились, ты испугался - и вот, пожалуйста, мы здесь. Ты решил, что все портят монеты, и вот каждый, кто с ними сталкивается, начинает тонуть. Ты испугался воды, и вот она уже сама к тебе приходит. Вспомни, как ты сам себя напугал крокодилом…
        Тип в штиблетах мелко захихикал.
        - А ведь никакого крокодила под кроватью быть не может! - Спрут доверительно наклонился к Вовке. - Как не могут плавать простыни и бегать по стенам глаза. Хорошо хоть Фредди Крюгера не стал бояться - слишком уж он нервный тип.
        - В-вас не существует? - До Наковальникова что-то стало понемногу доходить.
        - Помнишь старую страшилку? - Спрут не спеша сложил свои щупальца, усаживаясь поудобней. - Переехала семья в новую квартиру на последнем этаже и обнаружила на потолке желтое пятно. Утром пятно стало больше. Мама ушла на работу и не вернулась. На следующий день пятно снова увеличилось. Папа ушел на работу и тоже не вернулся. И вот настал вечер. Сидит мальчик дома один и дрожит, глядя на пятно. А оно растет прямо у него на глазах. Он схватил тряпку и стал его затирать. Потолок стал чистым. Утром мальчик проснулся, видит, пятно в два раза больше стало. Собрался он в школу, вышел за дверь, постоял на лестничной клетке и решил подняться на чердак, посмотреть, если ли такое же пятно там.
        При упоминании чердака Вовка поежился.
        - Дверь на чердак оказалась открытой, - голос осьминога стал завывающим. - Мальчик вошел! - Спрут подпрыгнул, приблизив к Наковальникову свои огромные глаза, страшно похожие на глаза Бабкиной. - А там сидит котенок и писает!!!
        Тип в штиблетах заржал, опрокинулся на спину и задергал тощими ногами. Скелет на гробе довольно заухал. Кукла на его коленях мелко захихикала.
        - А родители мальчика, - все тем же мрачным тоном закончил свою историю рассказчик, - стоят рядом и ругают этого котенка!
        Спрут замер, наблюдая за Вовкиной реакцией.
        Когда до Наковальникова дошло, что над ним просто издеваются, он надулся и обиженно засопел.
        - Вы смеяться надо мной тут собрались?
        Тип в штиблетах зашелся новым приступом хохота, в котором слышалось захлебывающееся кваканье. Спрут цыкнул на него, и тот отполз подальше в водоросли, но и оттуда слышались довольное подвывание и скрежет костей.
        - Нет, не издеваемся. - Осьминог доверительно посмотрел в Вовкины глаза. - Мы предлагаем тебе выбрать. Либо ты остаешься с нами, с хорошо знакомыми тебе крокодилами и гробами. Или поступаешь в распоряжение старых страхов.
        - Эт-то что еще такое? - Наковальников оглянулся, ожидая увидеть очередную мерзость.
        - Понимаешь, в чем дело… - Спрут многозначительно повел щупальцем у себя над головой. - Люди испокон веков боялись вполне конкретных вещей. Человек утонул, значит, водяной на дно утащил или русалки защекотали. Заблудился в лесу - леший заморочил голову. Умер от удара молнии - Огненный Волк удачно в него плюнул. У бабы тесто для хлеба не подошло - домовой покуролесил. Все свои страхи люди знали и не старались выдумать новых. Но сейчас про старые страхи забыли. Ну, кто, когда пойдет купаться на речку, будет помнить о русалках и бояться их шаловливых пальчиков? Скорее скажут, что подводная лодка рядом прошла или инопланетяне залетные появились. Раньше дети друг друга пугали лешаками, а теперь гробами и черными простынями.
        - А я-то тут при чем? - напомнил о себе Вовка.
        - С тобой все сложно, - протянул спрут, выпуская изо рта струйку пузырьков. - У тебя была слишком непоследовательная бабушка. Ты боялся крокодила и зеленых глаз. Но зачем-то втянул в эту компанию Игошу. Ты знаешь, кто это такой?
        - Чучело неповоротливое, - буркнул Наковальников, вспоминая давешнее явление.
        Кукла снова мелко захихикала.
        - Не только. - Спрут сердито зыркнул в сторону скелета, и смех прекратился. - Раньше верили, что если ребенок умирает при рождении, то его душа не попадает на небо, а остается на земле, превращаясь в Игошу. Он живет в доме, пакостит по мелочи - нитки путает, соли в суп подсыпает. Иногда может расшалиться - ребенка в колыбели придушить. Или еще чего… похуже.
        Осьминог сделал внушительную паузу, выжидательно глядя на Вовку. Наковальников затравленно оглянулся.
        - От меня-то вы чего хотите? - истерично воскликнул он.
        - Здесь, в доме, где вы сейчас живете, уже многие годы идет война старых страхов с новыми. Русалка доказывает свое право на существование…
        - Бабкина! - догадался Вовка.
        - Она! Голубоглазая бестия! Никому покоя не дает! Страх существует, пока в него верят. А в нее верили! Не здесь. В деревне. Оттуда она и пришла сюда. Водохранилище небольшое, плавай туда-сюда сколько хочешь! Вот она и заплыла. Рыбаки-то просто так здесь тонули - кто по глупости, кто еще из-за чего. Она прознала про это и давай местных пугать, мол, ее это работа. Древние страхи сильны, могут повелевать стихиями. Ты видел, что она творит с огнем и водой! Ни одному нашему это не под силу. Но с каждым годом она слабеет - в нее верят все меньше и меньше. В деревне про нее забыли, сюда народ валом не валит. Вот она и заставила мужиков из деревни поджечь домик рыбака. Только они его не сожгли, потому что испугались хозяина с куклой, приняв его за нового демона. А что хозяин? Так, спятивший старик, живущий воспоминаниями о прошлом. Он и к парому бегает в надежде, что его дочь приедет. Но русалка еще чудит, показывает, каким этот дом может стать.
        - А при чем здесь кукла? - Вовка посмотрел на игрушку, сидящую на коленях у скелета.
        - Предмет живого мира. Русалка не может оказаться среди людей без людского предмета. Ей не нужно было вас убивать. Ей нужно было заставить ее бояться. Ее! Представительницу старых страхов. Кстати, дед с куклой никакой не хозяин домика рыбака, если ты не догадался. Андрей Геннадиевич обыкновенный старик. А вот за ним по пятам ходит его копия - домовой. Он-то с куклой и носится. Причем придумал себе такую же, какую хранит у себя хозяин, в голубом платье. Сделал специально, чтобы всех запутать. Помнишь, Малахов говорил, что часто видит сам себя? Даже бороться пытался со своим подобием. А чего с ним бороться, если это душа домика рыбака. Самый обыкновенный дух, слабенький только, гораздо слабее русалки. И где она такую древность откопала? Но силы у него хватает, чтобы быть похожим на Малахова. Это у них заведено - устраивать игры двойников. Малахов его боится. Но не дети… Они всегда упрямы. Разве их Сереньким Волчком перед сном напугаешь? Только хохотать будут. А вот покемон на них подействует.
        - А монеты? - не сдавался Вовка.
        - Это ерунда, - шевельнул щупальцем спрут, раскапывая три золотых. - Условность. Если ты веришь в нас, то монеты будут для тебя что-то означать. Дай нам их - и мы повеселимся на славу! Устроим бурную ночку. Для этого дела я припас парочку совершенно новых ужасов. С бензопилами, с клыками и брызжущей во все стороны кровью! - Осьминог на секунду замолчал. - Конечно, ты можешь сейчас уйти, - тихо добавил он. - Но они, - щупальце поднялось вверх, показывая на все еще мелькающие у них над головами тени, - могут тебя отсюда и не выпустить.
        Вовка задрал голову. Где-то далеко в вышине плавали несколько фигур с длинными хвостами и человеческими руками.
        - Русалки? - догадался он.
        - Они самые. - Спрут вложил в безвольную Вовкину руку монеты. - Не знаю, какие у них планы относительно тебя… Нам же все равно. Не ты, так кто-нибудь другой. Но лучше уж ты. Поверь: с нами тебе скучно не будет… Это я тебе обещаю…
        За Вовкиной спиной тут же появилась очередь. Тип в штиблетах подхватил свой мешок и нетерпеливо задышал ему в ухо. Скелет, тяжело кряхтя, поднялся, закинул куклу под крышку гроба. При этом Вовка успел хорошо разглядеть своего двойника, устроившегося на белых подушках.
        - Давай скорее, - снова затянул свою волынку тип сзади. - Время идет!
        Вовка подошел к сундукам, раскрыл ладонь.
        Выбор у него был не очень сложный: милые и хорошо знакомые страхи с крокодилами и гробами. Или непонятные русалки и домовые. Эти хоть только пугают. А те и съесть могут. Вон, какие у Бабкиной зубы! Такая на дно затянет и не посмотрит, что ты ее не боишься.
        Наковальников вытянул руку. Совсем недавно рука была обожжена, теперь же никакого ожога на ней не было. Правильно! Какой ожог, если дом не горел? Все это внушение!
        Теперь Вовка действовал машинально. Он резко опустил руку вниз и сжатым кулаком со всей силой ударил об острый край сундука. От боли потемнело в глазах. Рука судорожно дернулась, ладонь раскрылась, из нее посыпались монеты. Одна, две, три, четыре, пять. Получилась не ладонь, а бездонный мешок.
        Но сейчас было не до них. Вовка с ужасом смотрел, как набухает кровью глубокий порез, как темнеет застрявшая в середине ладони неизвестно откуда взявшаяся железка. Вслед за увиденным пришла боль. Жуткая, нечеловеческая. Завыл за спиной от восторга тип с мешком.
        Перед глазами у Вовки снова все поплыло. Он еще успел заметить, как тонкой струйкой всплывает вверх вытекающая из раны кровь.
        Наковальников откинулся назад. Под ним что-то жалобно скрипнуло. Голова больно ударилась о железную спинку кровати.
        Он открыл глаза, и первое, что увидел, были его руки. Левой он ухватился за запястье правой. На ребре ладони медленно проступал красный рубец.
        - Ах, вот вы как! - в ярости прошептал Вовка, окончательно просыпаясь.
        В комнате все спали. За окном было раннее утро. Солнце освещало притихший берег с тремя разложенными катамаранами, влажную от росы березку, полузатопленные мостки.
        Вовка помотал головой, пытаясь прогнать наваждение. Либо окружающее сейчас исчезнет, и все станет более понятным, либо то, что есть, так этим и останется. Но тогда все запутается бесповоротно.
        Однако путать оказалось нечего. И так было ясно, что война началась.
        Секунду назад спокойное водохранилище забурлило, меняя цвет с лилового на черный. Заволновалась вода от сотни двигающихся тел - к берегу спешили водяные. Вздрогнула березка, пронеслись над берегом шорохи и вздохи, чуть заметно задрожала земля. Из-за угла дома вышел Игоша, остановился, поднял голову, ища нужное окно на втором этаже.
        Вовка вовремя отпрянул, чтобы не встречаться с бессмысленными глазами шального духа.
        - Спиря! Вставай, - подбежал он к Колькиной кровати.
        Но Спиридонова там не было. Откинув одеяло, со скрипучей постели поднялся мрачный скелет. Покопавшись в белье, он достал железную косу с длинной деревянной рукоятью, выправил лезвие, потрогал пальцем, острое ли.
        - Ну что, малец? - Пустые глазницы черепа уставились на Вовку. - Повоюем? Эх, хорошо пойдет!
        Уже ни на что не надеясь, Вовка подошел к кровати Галкина. На ней, не снимая своих штиблет, лежал противный тип и, высунув от азарта язык, играл в тетрис.
        - А мы так! А теперь вот так! Падай, родная, падай! - шептал он, со всей дури давя на кнопки. Заметив Вовку, он кивнул ему как хорошему знакомому. - Сейчас иду, - пробормотал он. - Минутку.
        Дальше Наковальников не пошел. Пашки с Серегой тоже нет. Бежать за капитанами бесполезно. Девчонки?
        Вовка обогнул глиняного великана, разминающегося перед сражением, и вышел в коридор. Все стены здесь уже были испещрены разноцветными пятнами. Суетясь, как мошкара перед лампой, носились глаза. Хрустели пальцами готовящиеся к бою руки. Пиковая Дама с Пиковым Королем в углу играли в дурака. Плыло неспешное привидение. Оно тяжело вздыхало, образуя вокруг себя облачко пыли.
        Дверь в комнату девчонок заклинило. Наковальников несколько раз дернул за ручку. Дверь даже не шелохнулась.
        Он уже собирался как следует разбежаться и навалиться всем телом, когда домик вздрогнул. Древние духи начали наступление.
        - Они пришли!
        Вовка впервые услышал, как говорит кукла. Бестия в голубом платье стояла перед лестницей, и выражение ее лица не предвещало ничего хорошего. Голос у нее был высокий, писклявый и такой сильный, что легко перекрыл громкий спор Короля с Дамой, выясняющих, какой у них на этот раз козырь.
        Дом содрогнулся от топота. С улицы послышались глухие удары. Из стены показалось жуткое лицо, заросшее до глаз волосами, в звериной шкуре, из-под которой торчала пара аккуратных копыт. Существо кровожадно ухало и скрежетало зубами. Вовка узнал в нем лешего. С тяжелым вздохом протопал скелет, размахивая косой. Леший протянул волосатую лапу и вместе со скелетом исчез в стене. Послышались звуки борьбы.
        Кто-то тяжело прошелся по крыше, раздалось знакомое завывание: «Затопчу! Замучаю!»
        Прыснули во все стороны глаза. Простыни, связываясь тугими узлами, потянулись наверх.
        Вовка снова дернул ручку. Но теперь ему показалось, что никакого входа в комнату нет - ручка просто прикручена к стене, на которой тонким карандашом обозначен контур бывшей двери.
        - Майка! - закричал он, барабаня по дереву. - Ленка!
        Снаружи что-то тяжело бабахнуло, как будто бы там начали стрелять из пушки. А вслед за тем раздались редкие выстрелы.
        По коридору прошмыгнул низенький пацан, тащивший на себе тупорылый пулемет. Через плечо у него были перекинуты ленты с патронами.
        «Маленький мальчик нашел пулемет… - машинально вспомнил Наковальников старый «садистский» стишок. - Больше в деревне никто не живет».
        Воздух сотряс тяжелый взрыв. Казалось, что дом подпрыгнул на месте. Из всех щелей повалил дым. Из стены сначала вылетела сломанная коса, следом выпихнули согнутый пополам скелет. Леший снова стал выбираться в коридор. К нему кинулись две пары рук и стали бойко щекотать его. Леший испуганно заухал, скорчил недовольную рожу и повалился обратно в стену.
        Ровными рядами по потолку прошли глаза. С первого этажа раздался писклявый голос куклы. Под тяжелыми шагами заскрипела лестница. В коридоре показалось печальное привидение. Бесформенным кульком оно пошло вперед.
        Наковальников снова начал атаковать дверь. Его настораживало, что из комнаты никто не откликается. Он совершенно не собирался принимать участие в этой сумасшедшей войне. Пускай страхи сами с собой выясняют отношения, если им так уж необходимо решить, кто главный. По его мнению, горели бы они все вместе синим пламенем и никогда бы с ним не встречались.
        Он на всякий случай простукал стену. Она отозвалась глухим эхом. Что это значит, Наковальников не знал, поэтому снова дернул за ручку. Пролетевшая мимо рука с факелом на секунду осветила пятачок, на котором топтался Вовка. Он успел рассмотреть все тот же контур двери и петли. А еще он почувствовал, как на что-то наступил.
        Этим чем-то оказалась отвертка.
        - Как удачно! - пробормотал Вовка, нащупывая головки винтиков, держащих петли. Если он правильно помнит, именно так Спиря вскрывал дверь на чердак.
        Вовка успел открутить два винтика, когда до него добралось привидение.
        - Ух, - вздохнуло оно, останавливаясь.
        - Потом, потом! - отмахнулся Наковальников.
        - Ух, - настойчиво повторило привидение.
        - Чего еще? - рявкнул Вовка, переходя к третьему винтику.
        - Ты почему не спишь? - раздался знакомый голос.
        Отвертка выпала из Вовкиных рук. Он почувствовал, как по спине пробежали противные мурашки.
        Это был голос его давно умершей бабушки.
        - Только плохие мальчики не спят так поздно, - обиженно произнесла она. - Вот придет Игоша и утащит с собой!
        - Бабушка! - взмолился Вовка. - Я уже сплю!
        - Ну, спи, спи, - миролюбиво согласилась бабушка. - Давай я тебя укутаю, чтобы крокодилы не могли до тебя добраться.
        Бабушка протянула руку - Вовка испуганно прижался к стене. Но эта рука прошла сквозь него, как сквозь воздух, и исчезла в стене. Туда же втянуло и всю бабушку.
        - Сплю я, - пробормотал Вовка, сглатывая застрявший в горле комок. Он попробовал точно так же пройти сквозь стену, но у него это не получилось. Дерево отказывалось пропускать человека. Тогда он снова взялся за отвертку. Но, как только коснулся винтика, сзади недовольно зацыкали зубом.
        - Ай-ай-ай! Как нехорошо!
        Рядом снова стояла бабушка, кутаясь в безразмерный пуховый платок, при каждом движении вверх взлетала пыль.
        - Ну, бабушка! - начал канючить Вовка, чувствуя себя снова маленьким. Вот он лежит на своей жутко неудобной кровати. Сквозь пододеяльник чувствуется, какое кусачее у него одеяло. В стекло стучится ветер, и даже через все закрытые окна слышно, как скрипит уличный фонарь. По стене ползают размытые пятна. На шатком стуле сидит бабушка и, чуть раскачиваясь из стороны в сторону, приговаривает:
        - Спи, спи, солнышко! Утро вечера мудренее. Все заботы оставь до завтра. Спи, а то Игоша придет. Спи!
        От ее низкого протяжного голоса становится еще страшнее. Громче начинает скрипеть фонарь, тени на стене вырисовываются в кляксы и глаза. Они задавят, задушат, замучают. Уже слышны тяжелые шаги непонятного Игоши, чем-то напоминающего карапуза-переростка. После таких фантазий не то что спать, лежать на кровати тяжело. Хочется вскочить, включить свет, врубить радио на полную громкость, попрыгать на кровати, размахивая подушкой, покричать. И только после этого можно упасть обратно на кровать, натянуть на голову одеяло и заснуть. А лучше всего смотреть телевизор, пока глаза сами не закроются. И тогда уже не будут волновать ни скрипы, ни шумы, ни звуки.
        И только так! Никак иначе! Только так…
        - Спи, спи, - бормотал противный голос. Но это уже была не бабушка. На Вовку смотрели пронзительные голубые глаза.
        - Усни, и мы навсегда останемся вместе!
        Последний винтик скользнул между пальцев и упрыгал в темноту. Дверь послушно отошла от косяка. Сначала Наковальникову показалось, что он стоит перед гигантским, во всю комнату, аквариумом. Там за стеклом - мутная озерная вода, сплетенные водоросли. Припечаталось к стеклу серое лицо русалки, зеленые волосы, голубые глаза. Русалка протягивает костистую руку и хватает Вовку за футболку.
        - Иди сюда, мой милый, - нежно шепчет она. - Здесь хорошо. Здесь спокойно. Здесь вечная тишина.
        Алина втянула Наковальникова в комнату, и только сейчас он понял, что никакой это не аквариум. Просто каким-то странным образом здесь удерживается вода.
        С двух сторон к Бабкиной подплыли еще две русалки. В них Вовка с трудом узнал Майку с Ленкой.
        - Отпусти их! - Наковальников перехватил Алину за руку. - Немедленно.
        - Они сами захотели, - пропела Бабкина, ласкаясь к Вовке. - САМИ. Ты ведь тоже САМ пришел. А здесь хорошо, очень хорошо. Теперь мы всегда будем. Станем жить, людей привораживать, души их к себе переманивать. Соглашайся. - Голубые глаза становились все ближе и ближе. - Соглашайся… Ты не пожалеешь. Тебе понравится. Только захоти.
        Слова застревали в голове, не давая ни о чем думать. Вовке уже чудилось, что он сам это говорит и, что самое ужасное, этого хочет. И всегда хотел. Быть бессмертным, жить в озере. Бабкина такая милая и приветливая. Она его уже не раз спасала и сейчас спасет.
        Над головой пронеслась струйка холодного течения. Стало неуютно. Но Алина все еще была здесь.
        - Только кивни, и мы уплывем отсюда далеко-далеко. Нас уже ждут, к твоему приходу все готово.
        Дом снова вздрогнул. Снаружи не на шутку разгорелась битва, но здесь пока было спокойно. И будет спокойно всегда.
        Холодное течение стало сильнее, от него заныл затылок.
        В дверь ломились.
        - Откройте! - кричали снаружи.
        - Быстрее! - торопили голубые глаза. - Один кивок!
        - Майка! Ленка! - надрывался голос.
        - Пора! - Бабкина потащила Вовку в глубь комнаты, где было гораздо темнее, чем на пороге.
        - Вы меня слышите? - Дверь сотрясли частые удары.
        Шаг - и Вовку как будто окатили водой. От этого стало зябко и противно. Бабкина тянула его за собой, но двигалась она быстрее, чем ее спутник. От этого рука ее вытянулась, посерела. Проступили редкие длинные волоски. Наковальников остановился. Рука продолжала растягиваться. Бабкиной уже не было видно, только длинная рука указывала то направление, где она скрылась.
        Вовка легонько хлопнул по костистой лапе, сжимающей его запястье. По всей длине руки прошла волна возмущения. Он стукнул еще раз. Почувствовал, как сильнее впились в него ногти, как стремительно сокращается невероятно растянувшаяся рука. Но не настолько быстро, чтобы сию секунду Бабкина могла оказаться здесь.
        Наковальникова резко потянуло вверх, к свету, к солнцу, заплескалась над его головой вода. Шею сдавил чей-то тяжелый обхват.
        Рука Бабкиной разжалась. И Вовка оказался на поверхности воды. Сделал глубокий вдох, забарахтался, пытаясь освободиться от чьего-то объятия.
        - Не дергайся, а то как врежу! - заорал ему в затылок хорошо знакомый Спирин голос.
        От радости Вовка чуть снова не пошел на дно. Но его дернули за волосы, поднимая вверх лицо.
        - Какого лешего ты сюда полез? - яростно шипел Колька, отбиваясь от Вовкиных рук. Пытаясь ухватиться за что-нибудь, Наковальников цеплялся за Спиридонова, утаскивая его вслед за собой под воду.
        Неподалеку раздалось знакомое тарахтение. Ребята перестали отпихиваться друг от друга и завертели головами, ища, с какой стороны должна показаться моторка. Лодка вынырнула неожиданно. Глеб успел заметить бултыхающихся пловцов.
        - Чего вы? - крикнул он, закладывая крутой вираж. - Нашли где купаться! У нас так далеко от берега не отплывают!
        Вовка покрутился на месте. Берег был и правда далеко.
        Первым в моторку забрался Спиря, рывком вытащил из воды Наковальникова.
        - Как я здесь очутился? - шепотом спросил Вовка, боясь, что Глеб примет его за сумасшедшего, если услышит такой вопрос.
        - По воде пришел, - мрачно буркнул Колька, через голову стаскивая мокрую футболку. - Так и топал, словно не по воде, а по дороге идешь. А потом под воду провалился. Я еле доплыть успел.
        - Она меня утащила. - Испуг прошел. Вовку стал бить озноб. - Бабкина. Они там войну затеяли, захотели выяснить, кто сильнее - древние страхи или современные ужастики.
        - Тоже мне нашли занятие! - мрачно хмыкнул Спиря. - И что, выяснили?
        - Им понадобилось, чтобы я встал на чью-нибудь сторону. Но я отказался. - Вовка икнул, выплевывая изо рта противную воду. - Они Майку с Ленкой русалками сделали.
        - Дома они, - мрачно глядя на приближающийся залив, буркнул Колька. - Тебя все ищут.
        - Значит, дом стоит? - напомнил о своем существовании Глеб. - Я недавно мимо проплывал, заметил его. Да и батяня мне сказал, что тогда не смогли его сжечь. Ни с чем ушли. Спугнуло их что-то. - Парень наклонился вперед и зашептал так тихо, чтобы его слышали только ребята: - Домового они увидели. Всамделишного. Сначала вроде хозяин вышел. Они с ним чин чином поговорили. А потом он спиной повернулся. Они смотрят, а он ростом стал ниже, посерел весь. Так они и смекнули, что не Малахов это был, а домовой. Они ж, когда долго в одном месте живут, на одно лицо с хозяином становятся. Их и не отличишь. А потом мужики долго из залива выйти не могли, будто их кто водил. Тогда-то они и решили больше сюда не соваться, а для остальных говорить, что, мол, спалили дом, не осталось от него ничего. Чтоб никто больше сюда не совался.
        - Так, может быть, его и на самом деле поджечь? - задумчиво спросил Спиря. - Пусть его совсем не будет.
        - А что ты с духами сделаешь? - пожал плечами Глеб, заводя моторку в залив. - Они как жили здесь, так и будут жить.
        - Ну да, - закивал головой Вовка. - Только в них никто верить не будет, поэтому они станут слабыми. И никому никакого вреда не принесут.
        - Знаете что, - предложил Глеб, глуша мотор. - Собирайте-ка вещи и мотайте отсюда. Если эти чудики решили извести друг друга, пускай делают что хотят.
        - Как же они будут без людей жить? - с сомнением спросил Наковальников. - Им же надо кого-то пугать!
        - Кого пугать, они найдут всегда, - пообещал Глеб.
        Ребята выбрались на берег. Мотор чихнул, заводясь заново.
        - А как… - начал Вовка, только сейчас сообразив, что забыл спросить у Глеба, как он узнал, что они с Колькой именно сейчас тонут посередине водохранилища.
        На Наковальникова глянули пронзительно-голубые глаза, и моторка унеслась прочь.
        - Подожди! - прошептал Вовка, но останавливать было уже некого.
        Он развернулся и побежал догонять Спирю.
        Эпилог
        Этот сон снова приснился Вовке через неделю. Но теперь спрут сидел печальный. Его огромные глаза были темны, а все тело медленно меняло цвет от серого до красного, потом желтого и опять серого. Из трубочки сзади время от времени всплывало чернильное пятно.
        - Не боишься, значит? - грустно спросил он, захлопывая крышку сундука. - Надеюсь, это ненадолго. Мы еще встретимся! И ты сможешь сделать правильный выбор.
        Из-за сундука вылез тип в штиблетах. Теперь в его руках был зажат пучок водорослей. Он сунул свой букет в ротовое отверстие спрута и нежно погладил его по голове.
        - Ничего, - миролюбиво произнес он. - Найдем другого. Мелюзги здесь шастает достаточно.
        Сбоку от сундуков Наковальников успел заметить разбитый гроб. Ткань с него была сорвана, на оголившемся дереве уже поселились моллюски. Из-под распиленной пополам крышки виднелся кусочек голубого платья.
        - Но какой был экземпляр! - вздохнул осьминог, исчезая в чернильном облаке.
        Чернота расползлась. Вовке стало нечем дышать. Он замотал головой, оттолкнулся от дна и начал быстро всплывать. Грудь сдавила тяжесть, руки потянулись к вороту рубашки.
        Еще секунда, еще две! Уже видны блики солнца на поверхности. Все тело сводит судорогой. Вовка судорожно вдыхает и… просыпается.
        Вокруг стояла тишина хорошо знакомого, обжитого дома, его родной квартиры, где за стенкой спят родители. За окном горел фонарь, по стенам бегали неясные тени.
        Дышать действительно было нечем.
        Наковальников заворочался, рукой провел по груди. Пальцы ткнулись во что-то мохнатое.
        На Вовку в упор смотрели холодные зеленые глаза крошечного заросшего шерстью существа, со скрюченными коричневыми лапками, с искривленными в злой гримасе тонкими синими губками.
        Существо цапнуло Вовку за палец и отпрыгнуло в сторону. Сразу стало легче дышать, в голове прояснилось.
        - Ты кто? - спросил Наковальников, слыша самого себя как будто бы издалека.
        - Мары мы, - раздался ответ, хотя существо губами не шевельнуло. - Духи. Злые. Как кошмарчик? Ничего?
        - Убирайся отсюда! - замахал руками Вовка, усаживаясь на кровати.
        Существо захихикало, прячась под одеяло.
        - До встречи! - раздался веселый голос. - До следующего кошмара!
        Простыня шевельнулась. И все замерло.
        За окном грустно скрипнул уличный фонарь.