Библиотека / Детская Литература / Таммсааре Антон : " Смерть Дедушки " - читать онлайн

Сохранить .

        Смерть дедушки Антон Хансен Таммсааре
        Антон Таммсааре
        Смерть дедушки
        Однажды утром дедушка не встал с постели. Когда невестка спросила его, что с ним, он ответил:
        - Ничего.
        - Отчего же ты не встаешь? — снова спросила невестка.
        - Помирать собираюсь, — ответил дедушка.
        - С чего тебе умирать, если ты ничем не болен?
        - Там видно будет.
        - А кто же сплетет корзину из прутьев, которые ты вчера принес из лесу?
        - Прутья… — пробормотал дедушка и помолчал немного. Потом сказал: — Прутья положите со мною в гроб.
        - Не собираешься же ты и на том свете корзины плести? — засмеялась невестка.
        - А чего там еще делать, — заметил дедушка.
        - Тебе и отдохнуть не мешало бы, — сказала невестка, поднялась со стула и вышла, как будто у нее было какое-то спешное дело.
        Немного погодя в комнату вошел семилетний Уку и сказал:
        - Дедушка, ты и вправду умираешь?
        - Мать тебе сказала? — спросил дедушка в ответ.
        - Мама сказала отцу, я услышал и пришел поглядеть.
        - Как я буду умирать, да?
        - Да, дедушка.
        - Ты разве не боишься смерти?
        - Что мне ее бояться, ко мне ведь она не придет.
        - Не будь так уверен, что не придет. Иной раз приходит и к такому, как ты. Придет и постучит в дверь — тук, тук, тук! — и спросит, живет ли здесь такой-то мальчик, которого мама бережет как зеницу ока.
        - А ты тоже у мамы как зеница ока? — спросил Уку.
        - Что ж тут говорить о зенице ока моей матери, коли у самого меня уже глаз нет! — вздохнул дедушка.
        - Как же ты ходишь по лесу и прутья собираешь, если у тебя глаз нет?
        - У меня ведь палка, — объяснил дедушка.
        - Разве у палки есть глаза?
        - А как же! У палки есть и глаза и уши.
        - Когда будешь умирать, оставь мне свою палку.
        - У тебя же самого есть глаза и уши.
        - А когда я стану такой же старый и слепой, как ты, дедушка…
        Мать снова вошла в комнату. Так прервался разговор дедушки с Уку.
        - Не хочешь ли поесть, дедушка? — спросила невестка. — Еда отгоняет мысли о смерти.
        - Что уж их отгонять?
        - Ты, значит, взаправду собрался умирать?
        - А чего же еще! И так последние десять лет еле двигался вслепую, с палкой.
        - Откуда же у тебя сейчас вдруг мысль о смерти?
        - От синицы, невестка, от синицы.
        - Как так от синицы? Синица ведь не предвещает смерть, другое дело — галка или кукушка.
        - А мне синица предсказала.
        - Где же ты ее слышал?
        - Вчера в лесу. Прилетела и стала клевать мою старую шляпу.
        - Откуда ты знаешь, что это была синица?
        - По голосу, а то как же. Стучит клювом и кричит.
        - И это значит смерть?
        - Что ж это может еще значить для такого, как я? Не ждать же мне, пока птицы начнут мои слепые глаза клевать?
        - А где ты был, когда прилетела синица?
        - На пне сидел, отдыхал.
        - Может, синица не разобрала, что это ты; приняла тебя за пень.
        - Конечно, подумала, что это пень, трухлявый пень. И таков я и есть, синичка своим стуком напомнила мне об этом, синичка, божья пичуга. Сам-то я запамятовал. А теперь уже не забуду.
        - Тому, что люди говорят, ты, дедушка, уже давно значения не придаешь, что же ты этой птичке так веришь? — сказала невестка.
        - Птичка попусту не болтает, она не такая. Она клювиком — тук, тук, тук! Будто гвозди в доску вбивает.
        - Не все же гвозди на гроб идут.
        - Мне других гвоздей уже не понадобится, невестушка.
        Они немного помолчали, потом невестка спросила:
        - А ты бы с охотой умер, дедушка, если б смерть пришла?
        - А чего ж еще?
        - Не жалко умирать?
        Дедушка не ответил, только пошевелился в постели.
        - Жалко, значит, — немного погодя промолвила невестка.
        - Пожалуй, — согласился дедушка.
        - А чего тебе жалко?
        - Да жизнь уж больно хороша, — сказал дедушка.
        - Так уж и хороша? — удивилась невестка.
        - И день ото дня все красивее становится.
        - Но ведь твои глаза этой красоты уже не видят.
        - Это-то и есть самое хорошее.
        - Говоришь, что собираешься умирать, а сам шутишь над своей слепотой.
        - Почему шучу? — спросил дедушка. — Глаза меня всю жизнь больше всего соблазняли. Бегал, торопился то на одно посмотреть, то на другое. Не было мне никогда покоя — ни днем ни ночью, точно ветром меня кружило. А теперь хожу себе да шарю палкой, шагаю себе да слушаю.
        - И хорошо так жить? — спросила невестка.
        - Хорошо и спокойно. Еще немного — и ничего мне не захочется уже, ни к чему меня не потянет.
        - А к трубке все еще тянет? Она у тебя и сейчас в зубах.
        - Известно, в зубах, как и палка в руках. Палкой дорогу нащупываю, трубку нюхаю, а курить с каждым днем все меньше хочется. Подумай, какой это покой, какая благодать, когда тебе в жизни нужна только палка кривая да пустая трубка! Но не знаю, зачем это бог так устроил — когда ты наконец дошел до того, что мог бы жить да радоваться, тут и смерть приходит. С великим трудом достиг такого времени, когда жизнь тебя уже укусить не может, — и вот помирать приходится.
        Может, еще не придется.
        - Нет, придется…
        Невестка положила на стол рубашку, к которой пришивала пуговицы, встала и опять вышла из комнаты. Как видно, Уку все время поджидал этой минуты: едва только мать вышла, он тотчас же шмыгнул в комнату.
        - Дедушка, — сразу начал он, словно боясь, что мать вернется раньше, чем он успеет переговорить о своем деле. — Ты мне оставишь свою палку, когда будешь умирать?
        - Палка со мной в гроб пойдет, — ответил дедушка.
        - И ты мне ее не дашь? — спросил Уку. — Продай ее мне, дедушка, я куплю ее, у меня денег хватит.
        - Сколько же у тебя денег?
        - Я не знаю точно, но больше пятидесяти копеек.
        - И ты отдашь мне все эти деньги за палку?
        - Отдам.
        - Знаешь, Уку, такую палку, как моя, за деньги не продают.
        - А за что же?
        - Такую палку надо сделать самому или заработать за всю долгую жизнь.
        - Ну тогда продай мне свою трубку, — клянчил Уку.
        - Трубку! — удивился дедушка. — Смерть меня и не найдет, если передам тебе мою трубку.
        Тут разговор их прервался, так как мать вернулась в комнату и Уку вскоре счел себя лишним. Главное, бесполезно было здесь сидеть, если не удавалось поговорить с дедушкой самостоятельно, а не в присутствии матери или кого-нибудь другого. Но мать почувствовала, что у Уку есть какие-то свои дела с дедушкой, и спросила:
        - Что этот мальчик тут высматривает?
        - Насчет наследства торгуется.
        - Какого такого наследства?
        - Ну, у меня ведь есть палка и трубка.
        Все немного помолчали, потом невестка спросила:
        - И что ж, сторговался?
        - Нет еще. У меня только и осталось, что эти спутники в жизни.
        И снова в комнате воцарилось молчание. Наконец невестка сказала:
        - Ты еще не умрешь, дедушка.
        - Почему это?
        - Ты все еще заботишься о спутниках в жизни.
        - Трубка и палка и после смерти сгодятся в спутники, — ответил дедушка.
        Прошло два дня. Дедушка по-прежнему лежал в постели. Он ни на что не жаловался, не хотел и есть, только время от времени пил из кружки холодную воду, дотрагивался до своей можжевеловой палки и держал пустую трубку в зубах. Он даже разок набил ее табаком, но не закурил. Если и разговаривал, то с невесткой о своей нынешней благодатной жизни, с которой приходится расставаться, а с Уку — о трубке и палке, которые пойдут вместе с ним в могилу. Никакие просьбы не помогали, дедушка не хотел отказываться от двух своих последних спутников. Когда Уку обратился наконец к матери, чтобы та помогла уговорить дедушку, мать сказала:
        - Дедушка так скоро не умрет, раз он дорожит своей трубкой и палкой.
        - Дедушка говорит, что смерть его не найдет, если у него не будет трубки и палки, — объяснил мальчик.
        - Это ведь только шутки, — сказала мать, как бы утешая его. — А умирающие не шутят.
        Но Уку слова матери не утешили. Его мыслями так завладели дедушкины палка и трубка, что он предпочел бы скорее услышать о смерти деда, чем о том, что тот останется в живых, только бы как-нибудь заполучить обе эти вещицы или хотя бы одну из них.
        На третий день случилось так, что дедушка лежал в постели, глядя в окно, у которого сидела невестка и что-то шила. В эту минуту к окну подлетела синица и постучала своим клювом: тук, тук, тук! Невестка оставила шитье, увидев птицу.
        - Видишь мою синицу? — спросил дедушка.
        - Значит, это твоя? — вместо ответа спросила невестка.
        - А чья же? Грудка красивая, зеленая.
        - Разве ты оттуда видишь, что она зеленая? — спросила невестка с дрожью в сердце.
        - Сегодня вижу, вижу, — утверждал дедушка. — Вижу и то, что божья пичуга вдруг улетела, а потом опять вернулась, смотрит, надо ли еще стучать или уже хватит.
        Невестка слушала и не спускала глаз с дедушки, совсем забыв о синице. Ей хотелось бы что-нибудь сказать, но она не находила слов. В недоумении вышла она из комнаты, чтобы оставить дедушку с его божьей пичугой. Во дворе невестка сказала мужу, дедушкиному сыну:
        - Он, видно, и впрямь собирается умирать, говорит, что видит синицу на окне.
        - Может, только слышит, как она стучит в стекло клювом.
        - Нет, нет, видел даже, как улетела с окна и потом опять вернулась.
        - Моя мать часто говорила, что перед смертью слепые видят, а глухие слышат, может, и он…
        - Да, может быть…
        Пока отец и мать припоминали, что говорит мудрость старых людей о том, как приходит смерть, Уку, услышав первые слова, сказанные матерью отцу, сейчас же побежал в комнату к деду. Ведь если тот в самом деле умирает, то пора сделать последнюю попытку — может быть, дед все же переменит свое решение и оставит Уку трубку или палку, либо то и другое.
        Но когда Уку вошел в комнату и заговорил с дедушкой, тот не ответил. Мальчик подумал, не задремал ли он, но тут заметил, что глаза у дедушки открыты. Уку сообразил: что же это за сон, если глаза открыты. Кроме того, глаза у дедушки были такие странные — такие же глаза бывали у овец, когда мать осенью вносила в комнату овечьи головы в корзине.
        Уку опрометью выбежал из дому, бросился к отцу с матерью и закричал:
        - Мама, мама, дедушка умер!
        - Не болтай глупостей, — ответила мать. — Я как раз только что…
        - У него глаза как у мертвой овцы! — доказывал Уку.
        - Придержи язык! — крикнул отец.
        - Нельзя так говорить о дедушке, — наставительно сказала мать.
        Это говорилось уже на ходу, но пути к дому. И когда все вошли в комнату, оказалось, что дедушка действительно скончался, как будто послушался зова синицы, этой божьей пичуги. Ничего другого не оставалось, как закрыть покойнику глаза.
        Но, оставшись вдвоем с матерью, Уку тотчас же спросил:
        - А что будет с дедушкиной палкой и трубкой?
        - Мы их положим в гроб, — ответила мать.
        - Хоть бы палка мне досталась! — со вздохом промолвил Уку.
        - Да зачем тебе дедушкина палка?
        - Ну тогда трубка!
        - Милый мальчик, что ты будешь делать с этой трубкой?
        - Но ведь и дедушке она ни к чему, раз он умер!
        - Мертвым требуется многое такое, что не нужно живым, — заметила мать. Но Уку не мог это понять и считал слова матери пустой отговоркой. Поэтому он продолжал выпрашивать дедушкину палку или трубку, так что мать в конце концов вынуждена была сказать об этом отцу. Но тот ответил настолько твердо, что возражать было уже невозможно.
        - Если дедушка хотел палку и трубку взять с собой в гроб, значит, их туда и надо положить.
        И вот вопрос был решен. Но Уку не терял надежды — вдруг произойдет что-нибудь такое, что изменит решение отца и матери. Случится что-нибудь вроде того, что случилось с дедушкой, которому синица принесла смертную весточку. Никогда никто не слыхал, чтобы у синицы были какие-то дела со смертью, но теперь все увидели и услышали, что все же есть. Почему такое же чудо не может случиться и с дедушкиной трубкой и палкой? Все утверждают, что их положат в гроб к дедушке, а вдруг что-то не положат, а оставят Уку!
        Даже утром в день похорон Уку еще ждал какого-то чуда и все ходил вокруг гроба дедушки. Наконец он не выдержал и потихоньку спросил у матери, так, чтобы никто не слышал:
        - А трубка у дедушки в кармане?
        - Да, да, — ответила мать. — Кто же ее возьмет, я сама ее туда положила.
        Но Уку вдруг показалось, что если он сам, своей рукой, ощупает дедушкин карман, — трубки не окажется, она просто чудом исчезнет оттуда. Вот он и ходил следом за матерью, пока наконец не решился сказать:
        - Мне хотелось бы посмотреть, там она или нет.
        - Трубка?
        - Трубка…
        - Ну тебя, шального, с твоей трубкой! — прикрикнула мать, но все же взяла мальчика за руку и сказала: — Ну, иди, ощупай сам, своей рукой дедушкин карман, если успокоиться не можешь.
        Уку вместе с матерью подошел к открытому гробу, и тут мать сказала:
        - Смотри: палка здесь, у дедушки под рукой, на случай если она ему понадобится на том свете, а трубка в кармане, пощупай сам, убедись.
        Все толпой стояли вокруг гроба, и свечи горели так ярко, когда Уку протянул руку через край гроба и сунул ее в дедушкин карман; а там и в самом деле лежала трубка. Вынимая руку, мальчик вдруг понял, что он напрасно надеялся на чудо. Если оно до сих пор не произошло, то как оно может случиться теперь! Дедушке синица принесла смертную весточку, но трубку из кармана никто уже не сможет вынуть, там она и останется.
        Уку отошел в сторонку, где его никому не было видно и слышно, и горько заплакал, как будто ему больше всех было жаль дедушку. Но если бы кому-нибудь пришло в голову спросить у него, почему он так горько плачет, то он едва ли мог бы сказать: плачет ли он в самом деле из-за трубки и палки или из-за того, что у покойного дедушки, кроме его палки и трубки, была еще диковинная синица, которая принесла ему весть о смерти, а у него, Уку, который еще жив, нет ни палки, ни трубки, ни синички и никакого другого чуда. У мертвого дедушки есть с чем идти в могилу, а у него, Уку, нет ничего, с чем ему жить. Ведь то, что у него есть, его сейчас не интересует и не радует. Все это он отдал бы хоть за дедушкину синицу, которая в лесу стучала клювом по его старой шляпе, а потом дома — в оконное стекло.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к