На пляже Екатерина Рязанова
        … — Повтори правила поведения пионеров на море, — предложил ему Константин Иванович.
        - По сигналу — в море, по сигналу — из воды! — скороговоркой проговорил Никита и подтянул на живот мокрые трусики.
        - А что полагается нарушителям этих травил? — обратился инструктор к Семену Кузнецову.
        Семен промолчал и тоже посмотрел на свои трусы. Они заметно отличались от всех других.
        - Не можешь вспомнить? — насмешливо прищурился инструктор. — Не беда, я напомню: за нарушение первый раз лишаешься одного купанья, за второй — остаешься в лагере и не идешь на моpe. Вспомнил? Сегодня вы с Васильевым лишаетесь одного купанья. Будете дежурить на берегу. Вот вам горн. Через пятнадцать минут подадите сигнал «Из воды». Понятно?
        - Понятно, — ответили нарушители хором…
        Екатерина Рязанова
        На пляже
        Во всем были виноваты трусики. И как это ребята не подумали, что они намокнут?
        И всего-то один разок окунулись, не доходя до пляжа. Казалось, никто и не заметил этого. Но когда пришли на пляж, инструктор физкультуры Константин Иванович выстроил весь отряд на песке и скомандовал:
        - Васильев, шаг вперед, марш!
        Никита сделал шаг вперед и начал потихоньку тянуть и выкручивать концы мокрых трусов.
        - Повтори правила поведения пионеров на море, — предложил ему Константин Иванович.
        - По сигналу — в море, по сигналу — из воды! — скороговоркой проговорил Никита и подтянул на живот мокрые трусики.
        - А что полагается нарушителям этих травил? — обратился инструктор к Семену Кузнецову.
        Семен промолчал и тоже посмотрел на свои трусы. Они заметно отличались от всех других.
        - Не можешь вспомнить? — насмешливо прищурился инструктор. — Не беда, я напомню: за нарушение первый раз лишаешься одного купанья, за второй — остаешься в лагере и не идешь на моpe. Вспомнил? Сегодня вы с Васильевым лишаетесь одного купанья. Будете дежурить на берегу. Вот вам горн. Через пятнадцать минут подадите сигнал «Из воды». Понятно?
        - Понятно, — ответили нарушители хором.
        Они сели на песок рядышком и стали уныло следить за купальщиками. Ребята брызгались, кричали, окунались с головой в прозрачную воду. Константин Иванович, по обыкновению, поставил сильнейших пловцов на линию заплыва. Раньше среди них бывали и Сеня с Никитой. Инструктор показывал, как надо нырять с открытыми глазами. Потом он устроил состязания по плаванию. Тут уж сидеть на берегу стало особенно обидно: каждый из них мог бы наверняка приплыть первым.
        Солнце жгло ребятам спины, напоминая, как приятно было бы теперь окунуться в воду. Никита поднялся и, прихватив горн, нехотя побрел к навесам. Сеня подумал и поплелся за ним.
        - Вот тебе и выкупались, — ворчал он, поглядывая на Никиту.
        - Подумаешь! — недовольно отозвался Никита, устраиваясь поудобнее на деревянной скамье. — Подумаешь, море! И купаться тут неинтересно. Я думал, действительно море — и волны, и скалы, и пена, и все такое, — а тут… лоханка с водой для подсиньки белья! Попробовали бы у нас на Волге поплавать. Вот бы мы посмотрели! По грудь зайдешь — на ногах не устоять, сносит. А здесь только ленивый не поплывет, сама вода держит. И никакого тебе течения…
        Сеня промолчал. Он понимал обиду Никиты, но не мог с ним согласиться. Он мог смотреть на море сколько угодно.
        Анапская большая бухта шла ровным полукругом. Песок охватывал ее, как золотая кайма большую голубую тарелку. У самой воды полоска сырого песка была усеяна ракушками. Первые дни они с Никитой усердно собирали эти необычайные ракушки всевозможных оттенков: от нежно-белых до густо-розовых; сиреневые в полоску и желтые без полосок; гладкие, как перламутровые пуговицы, и ребристые, собранные ровной гармошкой; круглые, плоские, продолговатые и треугольные.
        Теперь Сеня перестал интересоваться раковинами. Но море по-прежнему привлекало его, особенно во время прибоя. Море шумит и шутя бросает на берег длинные гряды волн. В бухте мелко, и бросить большую волну не удается. Море рокочет, сердится, и каждая волна упорно старается достать подальше. Наконец одна, разбежавшись, с размаху налетает на берег, и брызги и пена ее оставляют на сухом песке новые влажные следы… Нет, Семен не мог согласиться с Никитой. Море здесь было ни при чем.
        - И рыба никакая не ловится, — продолжал Никита свою воркотню. — Одни крабы… Мальков полно, а рыба не ловится…
        - Это она у берега на удочку не ловится, а погляди, какую камбалу рыбаки продают, да и кефаль тоже, — лениво возражает Семен.
        Ему не хочется спорить — жарко.
        - Подумаешь, камбала! — Никита оставляет за собой последнее слово и тоже умолкает.
        Он сидит, поджав ноги. Охватив их руками, он прижал подбородок к своим коленкам и угрюмо смотрит на купающихся. Его лопатки выдаются на спине, большие и выпуклые серые глаза сощурены, белая панама съехала на затылок. Вид у Никиты унылый, как у нахохлившейся птицы.
        Сеня растянулся на скамейке и положил голову на сложенные руки. Искоса он следит за Никитой сощуренными глазами. Разговоры в соседних палатках, сделанных отдыхающими из натянутых на колышки простынь, выкрики и плеск воды — все это сливается в единый ровный гомон.
        Вдруг Сеня увидел, что Никита широко раскрыл глаза и выпрямился. Он как бы прислушивался к чему-то испуганно и настороженно. Сеня быстро поднялся и сел на скамье. Какая-то тревога всколыхнула спокойно лежащих на пляже людей. Люди выскакивали из палаток, что-то кричали, бегали по пляжу. Ребята прислушались.
        Невысокая, полная женщина бежала по направлению к ребятам, размахивая мохнатым полотенцем.
        - Ребенок! Ребенок утонул! — Круглые темные очки все время съезжали с ее маленького облупленного носа. Женщина останавливалась, водворяла очки на место и, поворачиваясь в разные стороны, повторяла: — Утонул ребенок! Только что. Вон у той женщины, видите? Маленькая, в синем костюме…
        Вокруг полной женщины стали собираться отдыхающие. Ребята тоже подошли поближе. Женщина только что собиралась повторить свое сообщение, как в разговор вмешался высокий, плотный мужчина. Голова его с коротким ежиком волос была покрыта завязанным узелками носовым платком. На руке виднелась синяя татуировка.
        - Глупости вы говорите. Кто тут мог утонуть! — возмущенно заговорил он. — Я все время за водой наблюдаю. И мать вы напрасно пугаете. Где она?
        - Вот она, можете полюбоваться, — ехидно произнесла толстуха. — Спросите ее сами, она подтвердить может: только что утонул. Я сама видела!
        Мужчина плюнул и пошел навстречу худенькой женщине в синем купальном костюме и голубой резиновой шапочке на макушке. Она шла покачиваясь и держась руками за обе щеки, будто у нее болели зубы. Глаза ее были заплаканы. Мужчина подошел к ней и дотронулся до ее руки:
        - Вы напрасно так волнуетесь. Здесь он где-нибудь, ваш мальчишка. Утонуть он не мог. Мы его поищем, — ласково обратился мужчина к маленькой женщине.
        - Где же он? — испуганно спросила женщина и уставилась на гражданина заплаканными глазами.
        - Сейчас мы его найдем, — уверенно сказал мужчина и повернулся в сторону ребят: — Здесь вот пионеры купаются. Может, кто видел. Как он одет?
        - Он голенький, в белом картузике. Я только пошла обмыть его трусики от песка, а он пропал. — И женщина снова заплакала.
        - Как его зовут? — продолжал допрашивать мужчина, зорко оглядывая пляж.
        - Володя. Ему только четыре годика, — ответила плачущая женщина и заметалась по пляжу.
        За ней устремилась толстуха. Мужчина немного подумал и пошел в направлении ларьков с мороженым.
        Сеня с Никитой переглянулись.
        - Только четыре годика! — сказал Никита.
        - И плавать совсем не умеет, — добавил Сеня и посмотрел на горн и пустынные скамейки под навесом.
        Дежурным уходить от горна не полагалось. Но разве можно спокойно стоять на месте и смотреть, как ищут маленького Володю?
        Никита взял горн, положил его на скамейку и, оглянувшись кругом, прикрыл горн полотенцем. Семен подумал и положил сверху еще рубашку Константина Ивановича. После этого, ни словом не обмолвившись, мальчики бросились бегом вдоль длинного пляжа.
        - Не видели поблизости мальчика лет четырех? — спрашивали они встречных.
        - Нет. А какой мальчик? — спрашивали встречные в свою очередь.
        - Он голенький, в белом картузике.
        - Может быть, и видели, — говорили одни. — Мало ли здесь голых ребятишек!
        - Что же вы плохо смотрите за малышом? — спрашивали другие и добавляли при этом — Два таких лоботряса выросли, а за маленьким братишкой не усмотрели!..
        Иногда Сеня, обидевшись, пытался было объяснить, в чем дело, но Никита мчался дальше. Разговаривать было некогда.
        Скоро они сами наткнулись на голого мальчишку в белой панамке. Малыш сидел на корточках и старательно сыпал песок в маленькое голубое ведро. Никита обрадовался и сразу же схватил малыша за руку.
        - Он?
        Но малыш вырвал руку, сел на песок и, схватившись за ведерко, громко закричал:
        - Ма-а-а!
        Из соседней простынной палатки выглянула женщина и ласково спросила:
        - Ты что, Андрюшенька, ты что?
        Сеня с Никитой поспешно отошли в сторонку, но маленький
        Андрюша протянул в их сторону вымазанную песком руку и пожаловался:
        - Ведёлку белут!
        Мать посмотрела на ребят и сердито нахмурилась. Ребята не стали ждать, что именно она скажет, и повернули к ней спины. Но Сеня все же услышал ее возмущенный голос:
        - И как не совестно обижать малышей! А еще небось пионеры…
        Наконец ребята наткнулись на низкий заборчик, отгораживающий небольшой участок пляжа. Дальше бежать было нельзя. Ребята остановились.
        За оградой стояли большие грибы-навесы. Под ними копошились в песке голые малыши в белых панамках и картузиках. Полная женщина в белом халате расхаживала от навеса к навесу. Вот она посмотрела на часы и что-то крикнула малышам Они сразу же вышли из-под навесов и улеглись рядком на теплом песке. Женщина опять посмотрела на часы и скомандовала:
        - Теперь повернулись на животики!
        И все ребятишки улеглись на животы, подложив под головы руки.
        Вот так головастики! — удивился Никита. — Все по команде!
        - По-моему, они сами как грибы, — сказал Сеня и вдруг схватил Никиту за руку. — Гляди-ка, еще один!
        В стороне остался еще один малыш. Он сидел под зонтиком на песке и смотрел на ребятишек. Руководительница только что направилась в его сторону.
        Никита не стал долго раздумывать.
        - Володя! — громко позвал он малыша.
        Мальчик повернул голову в сторону пионеров.
        Женщина тоже остановилась и посмотрела на них.
        - Он! — крикнули ребята в один голос и, не сговариваясь, начали перелезать через забор.
        - Это что за безобразие! — строго прикрикнула на них женщина. — Вы что, не видите калитки? И, кроме того, на территорию детского сада вход запрещен.
        Но было уже поздно. Семен с Никитой перемахнули через низкий заборчик и, подбежав, ухватили мальчика за руки.
        - Это ваш малыш? — уже не так строго спросила женщина.
        - Наш! — хором ответили друзья и стали тянуть упиравшегося мальчонку.
        - Что же вы плохо за ним смотрите? Он так может у вас и в море уйти.
        - Теперь не уйдет, — ответил Никита, поднимая мальчика на руки.
        Но Володя не желал уходить. Он начал отбиваться от Никиты руками и ногами. Он кричал и плакал.
        - Погодите, так нельзя, — сказала женщина и отобрала малыша у Никиты.
        Она заговорила с ним ласково и серьезно, как со взрослым:
        - Постой, Володя, не плачь. Почему ты не хочешь идти с братишками?
        - Не хочу. Хочу на животик. — И Володя показал коротким пальчиком на лежавших ребятишек.
        - Надо ей сказать, что мы не братишки, — шепнул Семен Никите.
        - Ну да! Она тогда не отдаст мальчишку. Молчи! — ответил Никита и стал манить мальчика: — Пойдем, пойдем, Володенька! Там мама. Она плачет: «Где мой мальчик? Где мой Володя?» — Никита вертел головой и тер кулаками глаза, изображая Володину маму. Это было смешно.
        Володя заинтересовался и уставился на Никиту. Никита воспользовался этим и снова ухватил его за ручонки. Мальчик не сопротивлялся. Но когда ребята направились к калитке, он вдруг снова стал вырываться и кричать:
        - Не хочу к маме! Хочу с ребятами на животик! На животик хочу-у!
        Но Никита волок его к выходу. Только когда Семен закрыл калитку и они с мальчиком очутились за оградой, Никита сказал сердито:
        - Сенька, держи его за ноги. Не видишь — он мне все коленки отбил!
        Пока добирались до своего пляжа, они несколько раз останавливались. Приходилось перехватывать тяжелую, упирающуюся ношу. Наконец показались знакомые навесы.
        Купанье уже кончилось. Все ребята были в сборе. Они серьезно и внимательно смотрели на приближающуюся к ним странную группу. Два пионера, оставленные дежурить возле горна, исчезли неизвестно куда. А теперь, взмокшие и пыльные, волокут упирающегося, орущего мальчонку, голого, в одном только белом картузике! Дежурство брошено. Гори оставлен на скамейке. Было отчего рассердиться Константину Ивановичу.
        И Константин Иванович рассердился. Он подождал, пока запыхавшиеся ребята поставили малыша на ноги, строго оглядел их и начал спрашивать сразу обо всем:
        - Где вы болтались? Почему бросили горн? Кто вам разрешил убежать с дежурства? Что это за ребенок? Отпустите немедленно его руки!
        Семен Кузнецов очень смутился и не знал, что сказать, но Никита не растерялся.
        - Это мальчик, который утонул, — объяснил он Константину Ивановичу. — Отпустить его нельзя, потому что он опять убежит…
        - Как утонул?! — ужаснулся инструктор. — Что ты говоришь!
        - То есть он не утонул, но все думали, что он утонул, и кричали. А мальчишка просто убежал. Мы его нашли и притащили.
        Никита все еще не мог отдышаться и говорил не по порядку. Но Константин Иванович неожиданно все понял. Лицо его перестало быть строгим. Он сам взял малыша на руки и приказал Семену:
        - Ну, Кузнецов, беги отыщи мать этого карапуза. Должно быть, переволновалась женщина.
        Когда Сеня вернулся вместе с матерью Володи, все наперебой стали рассказывать ей, как Никита Васильев и Сеня Кузнецов разыскивали ее сына по всему пляжу. Женщина не слушала ребят. Она улыбалась сквозь слезы и прижимала к себе своего Володю. Володя гладил мать по щекам и уговаривал ее:
        - Мамочка, ты не плачь, я не утонул…
        Мать благодарила Константина Ивановича и все время пожимала ему руки. Потом она ушла и унесла с собой Володю. Никиту и Сеню она даже не заметила, потому что они отошли в сторонку.
        - Вот постреленок, все коленки мне отбил! — пожаловался Никита приятелю, показывая большой синяк над коленом.
        - Верно, — посочувствовал Семен. — Даже и спасибо никто не сказал. Отругали только.
        - Подумаешь, «спасибо»! — неожиданно рассердился Никита. — И так хорошо, что мальчишка не утонул, а нашелся.
        - А я разве что говорю? — примирительно отозвался Семен и вытер взмокший лоб ладонью.