Верните новенький скелет! Светлана Аркадьевна Лаврова
        Ольга Валериевна Колпакова
        Эта книга о трёх днях жизни двух обычных екатеринбургских семейств. Трёх очень необычных днях. Пропажи и погони, шантаж и любовь, тайны, загадки, и, конечно, при этом никто не думал отменять уроки. Вам придётся отправиться в простую уральскую школу, посетить несколько предметов и удостовериться, что скелет действительно пропал! Читателя прокатят на трамвае и на легковом автомобиле (маршрут проследует от центральной площади до кладбища с заездом в ДК и ветеринарную клинику), попугают призраками, зубастыми рыбами и летающими милиционерами, угостят плюшками и жареной рыбой. А главное, вы найдете друзей и вам захочется прийти в гости к счастливым героям этой очень весёлой повести.
        Художница-иллюстратор Марина Богуславская.
        Рекомендуем книгу для семейного чтения. При плохом настроении советуем читать вслух.
        Ольга Валериевна Колпакова, Светлана Аркадьевна Лаврова
        Верните новенький скелет!

        К читателю
        
        «Верните новенький скелет!» — невероятно смешная и занимательная история, написанная в столь любимом детьми жанре школьного детектива, — наверняка понравится не только ребятам, но их родителям. Ведь на фоне вполне обычной школьной жизни, столь достоверно и узнаваемо представленной в книге, на её страницах происходят события поистине загадочные, разгадать которые с ходу не сможет, пожалуй, даже самый опытный читатель детективов. Тайны следуют одна за другой, оторваться от книги просто невозможно. Так же как невозможно в иных местах не хохотать до слёз, даже если эта история уже перечитана дважды или трижды. Искромётный и в то же время удивительно добрый юмор — несомненное достоинство и украшение этой книги.
        Персонажи «Новенького скелета» — настоящие, живые дети со своими фантазиями и комплексами, со своими интересами и сложностями, с первыми влюблённостями и мечтами, а также взрослые — учителя и родители, остроумные, интеллигентные, относящиеся к детям с любовью, пониманием и искренним интересом. Кроме школьных учителей, родителей, детей разного возраста и странной японской рыбы в этой невероятной истории участвуют домашние питомцы — почти говорящий пёс Кошмар и кошка Картахена с поистине независимым характером.
        Головокружительная погоня со спецэффектами, как в настоящем остросюжетном кино, неожиданные повороты в судьбе героев, «души прекрасные порывы» и добродушная сатира — по мере чтения становится ясно: вся эта весёлая путаница выстраивается в очень продуманный, стройный сюжет, в котором каскад всё новых и новых приключений и тайн выливается в совершенно неожиданную, блистательно придуманную развязку. Развязку, в которой не просто побеждает добро зло — в финале книги, как обычно и водится у этих замечательных писательниц, выясняется, что противоборствующие стороны в общем и целом состоят из хороших, добрых, но, может быть, чуть увлёкшихся людей, и добро торжествует абсолютно.

    Елена Крживицкая, искусствовед, писатель, победитель конкурса «Рукопись года»
        Часть 1
        Четверг

        Глава 1. Про злую овсянку и коварную коленку
        - Стася, вставай!
        - Это не меня, — сквозь сон подумала Стася. — Чур, я не Стася.
        - Стаська, в школу опоздаешь!
        - Опять же не мне, — и Стася повернулась на другой бок. — Я не могу опоздать в школу, я только что легла… Ещё даже не заснула…
        - Да вставай же!
        Стася вжалась в подушку — как будто её тут вообще нет. Растворилась.
        - Меня нет, — пробормотала она. — Меня похитили инопланетяне.
        - А пижаму оставили? — скептически спросила мама, тыкая пальцем в пижаму и в то, что в пижаме.
        - Пижаму оставили, — сказала Стася. — Зачем им пижама, у них ног нет, одни усики.
        - А ты им зачем?
        - Такая хорошая Стася каждому пригодится, — и Стася, вздохнув, встала на четвереньки. Хитрая мама всё-таки её разбудила интересным разговором про инопланетян. Но сдаваться Стася не собиралась и, стоя на четвереньках, закрыла глаза. Мама потянула за ногу. Стася потеряла равновесие и снова шлёпнулась на подушку.
        - Ну вот, — огорчилась мама. — Столько усилий — и опять она улеглась. Спишь?
        - Сплю, — согласилась Стася и сильнее зажмурилась.
        - Может, тебя пощекотать? — задумалась мама.
        - Не надо, — возразила Стася. — А если будешь щекотать, то не пятку, а шейку.
        
        Мама пощекотала шейку. Стася замурлыкала, будто она котёночек. Получилось так правдоподобно, что кошка Картахена с интересом свесилась с подоконника, где наблюдала за снегопадом.
        - А Сашку ты почему не будишь? — спросила Стася у мамы. — Ты её больше любишь?
        - Саше ко второму уроку, — объяснила мама. — У неё историчка заболела. А папа только к третьему уроку пойдёт. Тем более он устал в дороге.
        Папа и мама работали учителями в Стасиной школе. А старшая сестра Саша работала там же ученицей в 8-м классе.
        - Всё, — сказала мама. — Время кончилось.
        - Вообще всё? — поинтересовалась Стася. — Конец света?
        - Нет, до конца света ещё немного осталось, — утешила её мама. — А вот до начала урока…
        Стася вздохнула и задом сползла с кровати.
        - Тапок нет, — проворчала она, шаря босой ногой по полу. — Они по ночам разбегаются. Наверное, пасутся. Или охотятся.
        - Ты глаза-то открой, сразу тапочки отыщутся, — посоветовала мама. Но Стася отказалась открыть глаза, потому что свет их резал. Она нащупала-таки тапки и, поддерживая сползающие штаны, поплелась в туалет.
        У неё были очень непослушные пижамные штаны, чуть потеряешь бдительность — и они свалятся. Потому что у Стасй была очень худая талия. И все остальное тоже худое. У всех взрослых при виде Стаськи возникало острое желание накормить её побольше, чтобы не видеть этих торчащих рёбер. Стася этим всегда пользовалась, потому что аппетит у неё был хороший на всё, кроме овсянки, а худая она была из вредности, как говорила мама.
        Итак, Стася стояла в ванной и задумчиво мазала лицо водой. «И зачем придумали это умывание, — ворчала она, — намокаешь-намокаешь, а потом опять всё вытирать приходится. И зубов у человека тоже слишком много, пока все их вычистишь — замаешься. А потом зубы мудрости вырастут и их ещё больше станет. Кошмар!»
        - Стася, ты не утонула? — в ванную заглянула мама.
        - Нет ещё, — сказала Стася. — Но если ты будешь меня всё время поднимать в такую рань, я вообще утоплюсь. Ещё, наверное, полночь.
        - Не утопишься, — возразила мама. — У нас восьмой этаж, напор воды очень плохой, еле капает. Пошли на кухню, каша стынет.
        - Какая каша? — уточнила Стася.
        - Овсяная! — с деланым энтузиазмом сообщила мама.
        - Ты вообще меня не любишь! — возмутилась Стася. — Будишь в полночь, кормишь овсянкой… Лучше пристрели сразу, чтобы не мучилась.
        И поползла на кухню. Овсянка растекалась по тарелке и мерзко хихикала.
        - Ты знаешь, что такое садизм? — спросила образованная первоклассница Стася. — Это когда издеваются над ребёнком и заставляют есть овсяную кашу. Лучше бы шоколаду дала. Мать называется.
        - Садизм — это заставлять бедную меня каждое утро тебя будить и заплетать косички, — вздохнула мама, расчёсывая Стаськины лохмы. — Ну что ты творишь с бедной кашей, зачем ты её размазываешь по тарелке? И стол весь в каше…
        - Она горячая, — сказала Стася. И ещё я на ней ложкой цветочки нарисовала. Для красоты.
        Хотя овсянку цветочками не исправишь…
        
        - Совершенно холодная каша, — возразила мама.
        - Тогда её надо подогреть, — обрадовалась Стася. — От холодной каши у меня горло заболит. Видишь, с краю в каше сосулька? Ага, и инеем покрылась…
        - Всё, — угрожающе сказала мама. — Терпение моё кончилось. Принимаю репрессивные меры.
        Но Стася не испугалась.
        Когда мама говорила, что терпение кончилось, это значит, его ещё немного осталось. У мамы была уйма терпения, целые залежи. А «репрессивные меры» — это было что-то непонятное и поэтому нестрашное.
        - Ешь скорее! — сердито сказала мама. Стася вздохнула и отправила в рот первую ложку.
        - Стася, правда опоздаем, — и мама завязала на косичке бант.
        Вообще-то времени действительно было много, а опаздывать Стася не любила. Поэтому она поднажала, запихнула всю кашу в рот и с набитыми щеками пошла одеваться. Жевать таким полным ртом было невозможно, и Стася надеялась, что овсянка как-нибудь сама рассосётся. Но вредная каша не рассасывалась. Стася начала надевать блузку. Ворот был тесный, и раздутые кашей щёки в него не пролазили. Застрявшая Стася растерялась, положение казалось безвыходным.
        - Скорее, — торопила мама, тоже одевавшаяся в соседней комнате.
        Стасе пришла в голову гениальная идея. Она сбегала в ванную и выплюнула кашу, потом быстренько пропихнула её в раковину и смыла из крана — чтоб никто не догадался.
        - Ты куда бегала? — подозрительно спросила мама.
        - Умываться, — пояснила Стася, глядя на маму невинными глазами. — А то я как-то недоумывалась.
        - Странно, — пожала плечами мама. — Непохоже на тебя. Ну, ты готова? Пошли.
        Стаська вздохнула. Где-то в чемоданах лежали японские подарки, которые поздно ночью привёз папа. Лежат, бедные, совсем нераспакованные. И Стасе приходится бросать их на произвол судьбы.
        Школа была далеко — три остановки на автобусе. Стася с мамой втиснулись в автобус и привычно расплющились между пассажирами. Стасе всегда было немного страшно — а вдруг её насовсем раздавят? Пассажиры были большие, а Стаська на их фоне мелкая, как таракан. Она задрала голову — стоишь, словно в колодце, а над ней возвышаются уходящие в бесконечность мужчины и женщины, и их головы маячат где-то высоко-высоко, на уровне небоскрёбов.
        
        Пальто, в которое Стася уткнулась носом, было колючее и противно пахло табаком, и Стася завертелась вокруг своей оси, чтобы уткнуться в какую-нибудь более мягкую шубу. Кто-то охнул — это Стася при повороте контузила его ранцем. Но ругаться не стали. Хорошо, а то некоторые ругались и убеждали Стасю, что это потому в автобусе так тесно, что она много места занимает.
        Потом у Стасй зачесалась коленка. Наклониться и почесать её не было никакой возможности, поэтому Стася попыталась потереть коленку обо что-нибудь твёрдое. Но вокруг всё было мягкое. Стася заёрзала, дёргая ногой.
        - Не лягайся, — сказала мама. — Я и так еле стою на одной ноге.
        - Почеши мне коленку, — попросила Стася. — Вон ту, что около тебя.
        Мама тоже не могла нагнуться и попыталась почесать своей коленкой Стасину.
        - Ой, — сказала она. — По-моему, это не твоя коленка. Извините, я кого-то почесала.
        Но никто не признался. А у Стаси зачесалось под лопаткой, но сразу перестало, как только ей на голову поставили чью-то сумку.
        - Осторожно! — сказала мама. — Там ребёнок.
        - Где? — удивилась тётенька с сумкой.
        - Внизу, — пояснила мама. — Под вашей сумкой.
        - А зачем вы его туда засунули? — возмутилась тётя. — Он мне мешает.
        - Мне иногда тоже, — вздохнула мама и спасла Стасю из-под сумки.
        Тётя хотела ещё что-то сказать, но мама ввинтилась в толпу, грозно спрашивая всех: «Вы выходите? Вы выходите?» Стаську она тащила за собой, и та каждый раз боялась, что рука оторвётся и Стася на всю жизнь останется в автобусе. Но рука была крепко прицеплена, и через минуту мама и Стася вываливались на волю.
        - Уф! — сказала мама. — Свобода!
        - Сколько сегодня пуговиц оторвали? — поинтересовалась Стася.
        - Всего одну, — проверила мама.
        - Не густо, — сказала Стася. — Вчера больше было.
        И они пошли в школу по узкой заснеженной тропинке, время от времени сползая в кювет.
        Школу Стася любила. Потому что после утреннего автобуса школа воспринималась просто как рай. Там было не так тесно и ругались гораздо меньше.
        Стася зашла в вестибюль. Пристроилась на свободную скамейку снимать всякие штаны-кофты-валенки. Это был очень длинный и сложный процесс, но по сравнению с автобусом опять же одно удовольствие. Мама ей не помогала из педагогических соображений, а сразу пошла в учительскую раздеваться. Наконец расправившись с одеждой, Стася отправилась вешать шубу и мешок со сменной обувью в гардероб.
        Всё шло как всегда. Никаких приключений не предвиделось.
        
        Глава 2. Сплошные преступления
        Кого инопланетяне ни за что бы не похитили, так это хозяйку квартиры двадцать три, школьную уборщицу Клару Никифоровну. Уж она всё время была начеку, закрывала квартиру на три замка, располагала у кровати икону со святой Кларой, пирамидку из шунгита и вырезку из газеты «Народный целитель» с заговором от внеземного разума. Заговор честно предупреждал, что у непрошеных инопланетян, если что — «щупальца одеревенеют, антенны окаменеют, усики отвалятся». К тому же школьный завхоз обещал отдать уборщице телескоп, который давно пора было списать. Так что Клара Никифоровна не оставляла инопланетянам даже шанса приблизиться к окраинам её квартиры.
        Другое дело — земная мафия. Здесь нужна защита понадёжнее. Поэтому хозяйка квартиры двадцать три держала недалеко от двери топор, а на подоконнике — «Уголовный кодекс».
        Утро Клары Никифоровны начиналось с включения телевизора. Святая Клара — покровительница телевидения — одобрительно кивала с иконы и вводила тёзку в курс мирских дел.
        Эфир открывала любимая передача школьной уборщицы — утренняя «Криминальная хроника». Красивый, но грустный диктор пялился в ноутбук, выбирая новости погорячее.
        
        - Ну, что там опять случилось? — спросила старушка, прибирая волосы в пучок. — Надулся-то, надулся, как мышь на крупу. Не нравится такую программу вести — веди «Поле чудес».
        Диктор внимательно выслушал телезрительницу и ответил:
        - Президент подписал указ о введении в школьную программу ежедневных уроков физической культуры. Все дети страны вскоре станут здоровыми, ловкими и спортивными. Результатом этого будут новые мировые рекорды. Президент уже в ближайшее время ждёт от учителей физкультуры отчётов о проделанной работе.
        Клара Никифоровна покачала головой:
        - Дожили. Теперь каждый день в спортзале пол мыть! Сначала найдите здоровых, ловких и спортивных уборщиц, а потом уже подписывайте указы! Я им отчитаюсь о работе! Я им так отчитаюсь!
        
        Уборщица сделала несколько неторопливых упражнений, разработанных знахарем-огородником Падальцем для восстановления баланса между третьим глазом и седалищным нервом.
        Диктор дождался восстановления баланса и продолжил радовать телезрительницу новостями.
        - Зарубежная хроника. Кража четырёх редких драгоценных камней в Токийском музее современного искусства имеет все шансы попасть в крупнейшие преступления века. Коллекционер Котокото, хозяин музея, сообщает, что уникальность камней в их редкой, необъяснимой с научной точки зрения, расцветке. Нигде в мире больше нет золотого алмаза, чёрного рубина, зелёного сапфира и розового изумруда. Японская полиция исключает провоз камней за пределы страны благодаря усилению таможенного контроля. Уральские рудознатцы, которых мы попросили прокомментировать событие, высказали подозрение о неправильной идентификации самоцветов…
        
        - Тьфу, — сказала на это Клара Никифоровна. — Век без алмазов-рубинов жили и ещё столько проживём. Это только мафиози без них не могут. Будто питаются они драгоценностями. Вот словно жрут они их с утра до вечера, чтоб у них заворот кишок случился!
        Старушка включила чайник, достала из пакета вчерашнюю булочку, аккуратно разрезала её посередине и намазала маслом.
        - Да сейчас этих контрабандистов как собак нерезаных, — пробормотала она и, потеряв нить беседы с телеведущим, продолжила: — Кстати о собаках. Вот в двадцать четвёртой, у Лапшовых, зверюга с телёнка размером. И имя такое выдумали… Караул, что ли. Или Кошемир? Наверное, есть чем кормить такую псину-то. Так сумками ей жратву и таскают. Воруют на работе, наверное. О-хо-хо.
        Клара Никифоровна выключила чайник и услышала, как за стеной, в квартире двадцать два, прозвенел будильник.
        
        - Ага. Проснулись. Интересно, кисло-пресно.
        По Япониям ездят, а потом спят до 7 утра. Старшая-то у них сдобная девка, здоровенная.
        А младшую замучили вусмерть. Да с таким именем разве можно нормальную жизнь налаживать? Стаська. Карась какой-то. Нет чтобы по-человечески назвать. Сейчас такие имена красивые есть, древнерусские. Вот, в газетке где-то было… Ага, нашла: «Неждан, Боян, Урода…»
        Уборщица с негодованием отбросила газету, смела со стола крошки и отправилась на работу, не забыв заглянуть в почтовые ящики соседей. Ей уже давно никто не писал.
        В сергеевском ящике под номером двадцать два лежал листочек. Старушка ловко подцепила его за уголок и вытащила наружу.
        «Верни не твои. Иначе будет потом», — развернув страницу, прочитала Клара Никифоровна и испуганно посмотрела по сторонам. Подъехал лифт. Любопытная старушка поспешно засунула записку себе в сумку. «Вечером отдам, — трясясь в автобусе, подумала она. — Везде мафия! Тоже воруют! И в нашей школе тоже мафия. Как пить дать, Андрей Викторович что-то из школы утащил!»
        
        Глава 3. Полёт гранаты над снежным полем
        В квартире номер двадцать четыре — напротив той, где жили Сергеевы (папа Андрей Викторович, мама Елена Николаевна, не украденная инопланетянами первоклассница Стася, её старшая сестра восьмиклассница Саша и кошка Картахена), и рядом с той, где жила школьная уборщица Клара Никифоровна, — бабушка Лидия Семёновна доваривала манную кашу.
        Даша любила манку. Любили её и все Дашины игрушки. Готовая к тому, что игрушки будут завтракать с Дашей, Лидия Семёновна расстелила по кухонному полу газеты и сняла со стола чистую скатерть. Затем укутала кастрюльку с готовой кашей вафельным полотенцем, поджарила тосты и налила себе кофе. Наслаждаясь последними минутами тишины и покоя перед тяжёлым рабочим днём, она не спеша обмакнула тост в кофе и поднесла ко рту.
        - Куда? — раздалось из-под стола.
        Бабушка, вздохнув, протянула сухарик огромному псу по имени Кошмар.
        - Избаловали, — сказала бабушка и, помолчав, добавила: — Да ведь и тебе сейчас нелегко.
        Кошмар откусил кусочек, похрустел, а остаток припрятал за батареей. Для Даши. Огромный, похожий на леонбергера пёс считал её своим приёмным ребёночком, особенно теперь, когда мамы и папы Лапшовых дома не было.
        Кошмар первый слышал, как просыпается Даша, и мчался в её комнату. Затем он хватал девочку за ночную рубашку и нёс в ванную. Умывалась Даша сама. Она вообще была самостоятельным ребёнком. Сама чистила зубы. Сначала себе, затем Кошмару. Ивановой зубной щёткой. Сама вытирала мокрую мордашку о лохматый Кошмаров загривок. Затем подставляла волосёнки Кошмару для вылизывания и аккуратно расчёсывала пса сапожной щёткой. Сама вываливала игрушки из ящика, рассаживала на кухне и кормила их кашей.
        Особенно плохо ел воздушный шарик.
        - Ты что? Похудеешь, сдуешься, ам-ам, — Даша сердилась на него и тыкала пимпочкой в тарелку. — Что ели? Кашку! Что пили? Бражку…
        Переделав все свои дела, Даша бралась за дела старшего брата Ивана. Проверяла, не забыл ли он чего положить в портфель. Обнаруживала обычно нехватку таких необходимых в шестом классе вещей, как кукольное платьишко, открытый пакетик яблочного сока, горсточка собачьего сухого корма. Даша исправляла промах, выкидывая часть тетрадок.
        Иван свой школьный рюкзак старательно прятал, но верный Дашин друг Кошмар всегда находил его и приносил хозяйке.
        Это было маленькое предательство со стороны пса. Ведь год назад его нашёл на улице и принёс домой именно Иван. Тогда Кошмар был ещё без имени, и слабое его тявканье больше походило на «Куда?».
        - Мам, это леонбергер. Настоящий, — представил Иван щенка. — Очень породистый. Он потерялся.
        
        Мама хорошо разбиралась в собаках и согласилась:
        - Очень породистый. В нём сразу пород восемь. Или девять.
        - Мам, это леонбергер, он говорящий, — настаивал Иван, думая, что породистую говорящую собаку выгнать из дома жальче, чем дворнягу.
        - Это не леонбергер. Это кошмар, — ответила мама, но оставить щенка позволила.
        Хлопнула дверь двадцать второй квартиры. Это мама и Стася Сергеевы поехали в школу.
        - Дарёнка, Кошмарик, идите Ванечку будить, — крикнула бабушка, закончив уборку в кухне. — Ему сегодня ко второму уроку.
        Даша забралась на Кошмара, и они поскакали будить Ивана. У соседей снизу закачалась люстра.
        - Ванечка! — залепетала Даша, усевшись брату на голову. — Ваня утром встаёт! Ваня песню поёт! Потягушечки! Порастушечки!
        - Повешалочки мне от вас, — пробубнил старший братец, досматривая, как физрук Олег Эдуардович Бладт заставляет Сашу Сергееву метать гранату. И не куда-нибудь, а в самого Ивана. «Попадёшь — поедешь на соревнование в Париж», — пообещал физрук Сергеевой. Недобрый взгляд был у Сергеевой. Иван поспешил проснуться. Трудно досматривать сон с Кошмаром, пытавшимся забраться на кровать и сесть рядом с Дашей.
        - Хорошо вам, — бормотал Иван, натягивая штаны. — В школу не ходите, никто в вас гранаты не метает. Детство босоногое. Лю-ли, лю-ли, прилетали гули…
        Даша и Кошмаром с сочувствием вздохнули: Ивана было жалко. Им-то с бабушкой жилось привольно. Бабушка быстро бегать не умела, под стол не помещалась, и разбойник из неё был добренький.
        Даша с Кошмаром могли играть так, как им нравилось. Например, грызть один сухарь на двоих, тихонько чего-нибудь рвать, выковыривать, разрисовывать, спрятавшись за шторкой или под столом.
        Иван поплёлся в туалет. Его сопровождали, как два верных стража, Дарья и Кошмар. Шестиклассник остановился перед унитазом. Девочка и пёс, просунув головы в дверной проём, внимательно смотрели, что будет дальше.
        - Бабушка! — завопил Иван. — Они опять подглядывают!
        - Ай-яй-яй! — несерьёзно возмутилась бабушка. — Надо, наконец, щеколду прибить. Повыше, чтобы Дарья случайно не закрылась.
        
        - Даша на стул встанет, — чистосердечно призналась двухлетняя Даша.
        Бабушка брякнула коробкой с сухим кормом, и Кошмар стрелой помчался на кухню. Девочка постояла ещё минуту и, не дождавшись ничего интересного, прикрыла дверь.
        Иван пошарил под ванной, убедился, что тетрадь с надписью «Приключения Ивана Лапшова. Секретные материалы» на месте, и только после этого умылся, причесался, покормил рыбок и стрескал целую тарелку каши с хлебом.
        - Ты сейчас растёшь, тебе много кушать надо, — радовалась бабушка, потрепав худого и мелковатого внука по рыжим волосам. — Я тебе в школу бутерброд сделаю. Большой.
        Иван долго копался в прихожей, время от времени поглядывая в глазок.
        Бабушка заворачивала внуку двухэтажный бутерброд с колбасой.
        Даша с Кошмаром сидели на пуфике. Точнее, сидела Даша и одна Кошмарова лапа. Младшая сестрёнка караулила, когда Иван пойдёт в школу, и готовилась зареветь. Кошмар вздыхал в сторону бутерброда и ждал, когда Даша заревёт, чтобы начать слизывать слёзы. А Иван ждал, когда снова откроется дверь под номером двадцать два.
        Наконец всё это свершилось, Саша вышла из квартиры. Иван Лапшов схватил рюкзак, махнул домочадцам и припустил следом.
        - Санька, привет! Прикинь, ты мне сегодня снилась. — Лапшов старался не идти слишком близко: соседка была не просто старше на два года, но и выше на полголовы.
        - Сон, Лапша, — есть жизнь, — непонятно ответила начитанная Александра.
        - Ну да, — кивнул Иван. — Вы вместе с Бладтом очень жизненно в меня гранату метали. Не знаешь, к чему физруки и гранаты снятся?
        - К перемене расписания, — фыркнула Саша. — Или ты поменьше, Лапша Варёная, триллеров и боевиков смотри, не будут кошмары сниться.
        - Да не такой уж Бладт и страшный. Или ты… о себе? — съязвил в ответ Иван и получил портфелем по спине.
        - Ещё одно слово, и я уже в реале в тебя гранату кину, — предупредила Саша, прибавив шаг.
        
        Иван вздохнул и не нашёл, что ответить. Рядом с ней он заметно глупел. Конечно, не до такой степени, чтобы тащить её рюкзак и плестись в хвосте до самой школы. Но до такой, чтобы пробормотать:
        - Ладно, хихикай. Скоро не до смеха будет.
        - Чего так? — удивилась соседка.
        - Потом узнаешь, — таинственно ответил Иван и побежал догонять автобус. В рюкзаке брякал «Чаппи».
        Александра хмыкнула и тут же забыла про мелкого ухажёра. Другие, светлые и прекрасные мечты занимали её белокурую голову всю дорогу до школы.
        
        Глава 4. Мысли о главном
        Саша задумчиво глядела на классную доску. Там клубились синусы и косинусы, но Сашины мысли были от них далеки. Она думала, что уже декабрь, пора готовиться к весне. Весной Саша обычно влюблялась, и надо было загодя придумать, в кого влюбиться в этот раз. Собственно, у Саши уже было три кандидата: певец Басков, девятиклассник Денис и учитель физкультуры Олег Эдуардович.
        Баскова она отвергла ещё на уроке химии. Он, конечно, Саше нравился, но в певцов влюбляются такие толпы девчонок, что аж противно. К тому же Саша прочитала в газете, что он недавно опять женился, а Саша была порядочным человеком и в женатых принципиально не влюблялась.
        Над кандидатурой Дениса она размышляла полхимии, всю перемену и начало алгебры. Вообще-то он был ничего, и даже один раз пригласил Сашу в «Баскин Роббинс», хоть она и не пошла. Но у Дениса было два недостатка: во-первых, он был брюнет, а Саша больше одобряла блондинов. Если честно, ей было всё равно, какие у кого волосы, хоть зелёные, но её любимая писательница Иоанна Хмелевская предпочитала блондинов, и Саша брала с неё пример. Во-вторых, Денис всё время ходил в жутко скрипучей болоньевой куртке, и от этого звука Саша была вся в мурашках. Так что пришлось (не без сожаления) отвергнуть и Дениса.
        
        Остался Олег Эдуардович. Он нравился Саше меньше, чем два предыдущих объекта, хотя бы потому, что был учитель, а влюбляться в учителя, по Сашиному мнению, было как-то пошловато. Зато блондин, никакая Хмелевская не придерётся. Высокий, накачанный. В голубых глазах — не без интеллекта. И, наверное, молодой, потому что в школе работал всего второй год. К тому же фамилия физрука была Бладт, и она приятно напоминала Саше капитана Блада из романа Сабатини. Два года назад, когда Саша была ещё маленькая и глупая, она почти всерьёз влюбилась в этого самого капитана, даром что он придуманный. Теперь Саша стала большая и прочитала много фантастических романов про перемещения во времени. Поэтому вполне закономерно, что она подумала: «А вдруг того самого капитана Блада переместили в наше время и замаскировали под физрука? Чтобы он сражался с мафией, например, или спас мир от атомной войны». Конечно, она не всерьёз так подумала, а просто чтобы интереснее было влюбляться. Саша всегда немного корректировала своих избранников, улучшая их биографию. Например, если бы она выбрала для влюбления девятиклассника
Дениса, то придумала бы ему трагически пропавшую при барселонском землетрясении младшую сестру, которая поехала в Испанию искать золото Монтесумы (который был её прапрапрапрапрадедушка), причём это золото спёр у покойного Монтесумы и привёз в Испанию лучший друг Кортеса, который был прапрапрапрадедушкой самой Саши. С такими добавлениями и исправлениями Сашины ежевесенние любови всегда были очень занимательными, и им ничуть не вредил трагический оттенок безответности.
        
        Но капитан Блад, конечно, был интереснее, чем младшая сестра, поэтому Саша окончательно решила влюбиться в физрука.
        «Лучше б он что-нибудь другое преподавал, — подумала Саша. — Не люблю я физру. Но никуда не денешься, придётся полюбить».
        Для начала Саша решила делать по утрам зарядку. А там видно будет, как любовь пойдёт.
        
        В то же самое время, на этом же самом уроке, но этажом ниже Стася занималась расследованием преступления. Дело было в том, что у неё пропал красный карандаш. Стася не сомневалась в том, что он был злодейски похищен. Под подозрение попали трое: Стасин сосед Никита, учительница Анна Михайловна и домовой Барабашка.
        Никита шёпотом дал честное слово, что он карандаш не брал и у него дома есть сто двадцать точно таких же (то есть отпадал мотив преступления).
        Анна Михайловна была очень хорошим человеком и скорее бы сама подарила Стаське карандаш, чем взяла бы его без спроса (то есть нарушалась психология преступления). А насчёт домового Стася вообще не была уверена, есть ли он в школе. В доме-то, понятно, есть, на то и домовой, но школа же не дом. Или дом? И как он тут называется? Не домовой, а школьный? Или учебный? В разгар сомнений Анна Михайловна спросила, сколько будет восемь плюс три, и Стасе пришлось мобилизовать весь свой могучий интеллект на решение этой сложной задачи. У Стасй получилось двенадцать, а у всего класса почему-то одиннадцать, но Стася не огорчилась. Она однажды подслушала, что мама сказала папе: «У Стасй нестандартное мышление. Необычное, не такое, как у всех». «У меня двенадцать получилось, потому что я необычная и нестандартная, — подумала Стася. — Двенадцать ведь лучше, чем одиннадцать, — больше. Двенадцать называется дюжина. А одиннадцать никак не называется. Поэтому я права. Как всегда».
        В это же самое время на этом же этаже, но в другом кабинете Иван строил планы, никак с процессом обучения не связанные: «Главное — привлечь внимание и заставить себя уважать. Чтобы не думала, что я малявка, лапша варёная. Например, можно попробовать поднять шкаф с книгами, чтобы видела, какой я сильный. Да, но мы же в разных классах учимся. Это что же — зайду я в её класс и ни с того ни с сего схвачу шкаф… Ещё за вора примут, который мебель крадёт. А если прийти в гости и поднять шкаф у них дома? Нет, у них старинный, огромный, деревянный, не осилю.
        Или можно стать лучшим учеником школы. Лучше страны. Вызывает меня министр… нет, президент России и говорит… Да, но он же меня вызывает, а не её. Вот если бы он ЕЁ вызвал и про меня рассказал, что я самый умный и храбрый… Нет, лучше по-другому доказать, что я храбрый. Спрыгнуть со второго этажа. Нет, со второго низко. Лучше с пятого. Нет, с пятого неразумно. Она, конечно, упадёт на мой хладный труп, орошая слезами… А может, и не упадёт — падать будет не на что, расшибусь в лепёшку. Лучше её спасти от… от бандитов. Напал на неё бандит… Старо…
        Может, что-то менее примитивное. Поразить чтением мыслей на расстоянии. Или прохождением через стену. Или сказать, что я могу привидений видеть… Привидений, конечно, не бывает. А вдруг ОНА думает, что бывает? О! А если спасти её от привидения… Например, вампир. Вампир в тёмном подъезде…»
        - Лапшов, о чём ты задумался? — сказала учительница. — Ну-ка приведи нам пример предложения с деепричастным оборотом.
        - Вампир в тёмном подъезде… — по инерции произнёс Иван.
        Класс замер.
        - Что? — переспросила учительница.
        
        - Вампир в тёмном подъезде тихо подкрался к ней сзади и вонзил окровавленные клыки…
        - Куда? — спросила потрясённая Лена Широнина, соседка по парте.
        - Уж куда вонзил, туда вонзил, — недовольно сказал Иван. — Не перебивай, Широнина. На чём я остановился?
        - На «вонзил клыки», — подсказали сбоку.
        - Ага… И вонзил окровавленные клыки, ибо полная луна уже оказала на него своё магическое влияние, и он нервно облизал растрескавшиеся губы и сделал первый глоток тёплой крови… — тут Иван вспомнил про деепричастный оборот и закончил:
        - Грустно вздыхая.
        - Чего уж теперь вздыхать, — произнёс с последней парты Валька Тимофеев, хронический двоечник, но добрый человек. — Замочил гёрлу, ещё и вздыхает, гад.
        - Он раскаивается, — вступился Иван за вампира. — Он же не нарочно вампир, ему… э-э-э… пересадили костный мозг, облучённый в полнолуние, и он просто не может иначе, хотя по утрам он всех загрызенных очень жалеет…
        И добавил, опять вспомнив про деепричастный оборот:
        - Страдая от укоров совести.
        - Да, — подытожила Марина Михайловна. — Необычная у тебя точка зрения на деепричастный оборот, Лапшов. Садись, пять.
        В это же самое время папа Саши и Стасй, Андрей Викторович, прошёл по родному кабинету биологии, любовно оглядывая экспонаты на полках. Седьмой «А» сняли на прививку, и урок был свободным.
        «Вот этот аквариум целиком отдам ей, — думал он. — Только бы всё было хорошо… Ну почему я нервничаю? Я дома, в родном городе, всё прошло благополучно. Никто и не думал, что… Это из-за дороги. За мной следили. Но кому это надо? Зачем? Глупости. Всё нервы. Устал…»
        В это же самое время этажом выше мама Саши и Стасй, Елена Николаевна, вела урок литературы. Она проверяла, как выучил шестой «В» стихотворение Пушкина «Буря мглою небо кроет…».
        - Буря мглою небо кроет… — вдохновенно вещал уже двенадцатый ученик.
        «Актуальная фраза, — подумала мама, взглянув в окно. Там падал жидкий и какой-то неубедительный снежок. — Скорее бы весна, что ли. Лучше лето. Или хотя бы выходной».
        И вызвала двоечника Чудоделова. Чудоделов обычно учил первую строку стихотворения, а всё остальное добавлял от себя. Елена Николаевна старалась вызывать его самым последним, чтобы не нарушал в классе деловое настроение. Но сейчас ей так опротивели «бури мглою», что хотелось развлечься.
        - Буря мглою небо кроет, — бойко начал Чудоделов, потом запнулся и продолжил: — Нас директор матом кроет. Выпьем, бедная старушка, наливай скорее кружку, что-то кровля обветшала, на ремонт же денег мало, как дитя там кто-то плачет, щас он по башке получит….
        - Ну и плохо, Чудоделов, — сказала мама. — Что это за рифма: «кроет — кроет», «плачет — получит». «Однажды в студёную зимнюю пору» у тебя лучше получилось.
        - Так ведь Пушкин, Елена Николаевна, — развёл руками Чудоделов. — Его трудно портить. Уж на что я специалист…
        - Тогда двойка, — пожала плечами мама и взглянула на часы: когда уж кончится этот бесконечный урок.
        - За что? — привычно возмутился Чудоделов.
        - За некачественную порчу Пушкина, — сказала мама. — Ничего в тебе святого нет, Чудоделов, никого ты не уважаешь…
        - Я вас уважаю, — сказал Чудоделов. — А Пушкина даже где-то люблю.
        - Сомнительно что-то, — пожала плечами мама. — Степанова, к доске.
        И подумала: «Интересно, а что в это время делают Саша, Стася и папа?»
        
        Глава 5. На сцену выходит шкаф
        Бабушка надела на Кошмара ошейник и открыла дверь.
        - Недолго, — предупредила она.
        Пёс махнул хвостом в знак согласия и приготовился сделать маленькое землетрясение, скача на первый этаж, как вдруг учуял возле мусоропровода незнакомый запах. Отложив прогулку, пёс принюхался.
        Чужой гражданин в лёгком не по сезону пальто поёжился. Пахло от него не просто чужим, а чем-то иностранным.
        - Иди, иди давай, — с акцентом сказал незнакомец Кошмару.
        - Куда? — спросил пёс.
        - Да куда шёл, — ответил он и икнул, осознав, что говорит с собакой.
        Кошмар сел у дверей и принялся делать вид, что выискивает блох. Ещё не хватало, чтобы какой-то чужак им командовал.
        Незнакомец тоже нервно почесался и нетерпеливо переступил. Пёс с деланым равнодушием отвернулся.
        
        Незнакомец, покосившись на огромного говорящего пса, пробормотал что-то типа: «В этой России жуткие снега и ужасные собаки!», подошёл к двери Сергеевых и тихо открыл её. Пёс удивился. Он точно знал: кроме Картахены, дома в это время никого нет.
        Взломщик аккуратно прикрыл за собой дверь. Но замок не защёлкнул. Кошмар подкрался поближе. Услышав, как зашипела любимая подруга Картахена, Кошмар ударил лапой по двери и забежал в двадцать вторую квартиру.
        - Куда… Кудасай?!. — удивлённо начал фразу незнакомец, желая вежливо попросить собаку выйти, но не смог договорить. Пёс смотрел на него глазами инугами [1 - Японский пёс-призрак.]. На самом деле Кошмар просто опешил и даже приготовился спросить: «А ты сам куда?», но в последний момент раздумал тратить время на разговор. Он просто грозно зарычал, оттесняя ворюгу от двери внутрь квартиры. Довольная Картахена сидела на пуфике, скрестив лапки, и любовалась героем-соседом, время от времени одобрительно шипя.
        - Мне надо… Тут всего одну вещичка, — попробовал пойти на переговоры незнакомец. — Потому что она — моя. Мне без неё банзай.
        - Рр-гав, — ответил Кошмар, что однозначно обозначало: хозяева придут и разберутся.
        - Мя-я, — предупредила соседа Картахена. Это значило, что главное — не пускать его в кухню, где за батареей лежит одна запасная Картахенова рыбная котлетка, которую она приберегла для Кошмара. Пожалуй, больше никаких драгоценностей в квартире Сергеевых не было. Ну разве что старинный шкаф с двумя отделениями (для каждого отделения свой ключ) и огромным ящиком для белья. Его делали из настоящего дерева, а не из фанеры, оклеенной «под орех».
        В принципе, если поставить этот шкаф на гусеницы и приладить пушку, то вполне можно его использовать как танк. Но Сергеевым танк был не нужен, а шкаф — в самый раз. Правда, левую дверцу время от времени заклинивало, поэтому в шкафу хранили не очень нужные вещи — старые одёжки, которые жаль выбросить, посуду, летом — зимние вещи, а зимой — летние.
        - Когда нам будет нечем платить за квартиру, мы сможем жить в шкафу, — говорила мама. Наверное, по этой причине шкаф и не продавали, хоть занимал он много места.
        Кошмар, вдохновлённый котлеткой, медленно оттеснил незнакомца в комнату и заставил прижаться к шкафу спиной. «Чего же с ним дальше делать? — подумал пёс. — Укусить? Противно, он же ни капельки не обжаренный и не хрустящий. Загнать на шкаф? Картахена может оскорбиться, она сама любит полёживать под самым потолком и наблюдать за хозяевами».
        - Кошмар! Кошмар! — раздалось на лестничной площадке.
        Взломщик в тонком пальто вздрогнул и лихорадочно бросился открывать дверку шкафа.
        - Кошмар! — повторились призывы прямо у дверей Сергеевых. Незнакомец наконец нырнул внутрь, дверца с треском захлопнулась. Кошмар с благодарностью принял от Картахены котлетку и побежал на бабушкин зов.
        Пёс вышел из квартиры двадцать два, за ним звонко щёлкнул дверной замок. Лидия Семёновна удивилась.
        - Может, у Андрея Викторовича уроков нет? — пожала она плечами и надавила на звонок. Никто не открыл.
        - Ну не кошка же тебя впустила? И выпустила? — спросила Кошмара бабушка.
        - Куда? — только и ответил пёс.
        Глава 6. Опасная страна Япония
        Вечером всё семейство Сергеевых ужинало и делилось впечатлениями дня. Вообще-то делился в основном папа, потому что у мамы только и было новостей, что опять заклинило дверцу шкафа да перегорела лампочка в ванной. Зато папа только вчера поздно вечером прилетел из Японии, и ему там присудили звание «Учитель года».
        Стаська так и не поняла толком, чем это папа так прославился, но по её разумению выходило, что на открытом уроке про эволюцию папа продемонстрировал потрясённой комиссии департамента образования, как обезьяна превратилась в человека. Прямо взял и превратил «для наглядности». Комиссия сразу решила, что лучше папы в России нет учителя, и отправила его в Японию на какой-то симпозиум. Японцам папа тоже понравился. Но там был один вредный японец Кусука, он сказал прямо с трибуны, что если бы уважаемый Сергеев-сан на уроке биологии успел превратить амёбу в человека по всем стадиям, включая динозавра, — вот тогда да, это было бы воспитательно и педагогично. А из обезьяны в человека каждый дурак сможет. Японцы послушались этого завистливого Кусуку и самый главный приз папе не дали. Но звание «Учитель года» присвоили и вручили ценный подарок для кабинета биологии — живую рыбу с японским названием Кукуреку. Может, Стаська чего и не так поняла, она эволюции ещё не проходила. Но вот она, рыба Кукурека, в термосе, её папа ещё не отнёс в школу. Потому что утром чуть не проспал и не успел.
        - Это потрясающая рыба, — захлёбываясь картошкой, рассказывал папа. — Их в Японии всего 16 штук осталось. Она…
        - А почему же её тебе подарили, раз такая редкость? — спросила мама. — Пусть бы жила с товарищами, размножалась…
        - Она уже отразмножалась, — сказал папа. — Старенькая уже, пенсионерка, можно сказать.
        - Безобразие, — возмутилась мама. — В её возрасте такая перемена климата… Издевательство над старушкой.
        - Да ничего, мы её как королеву устроим, в отдельном аквариуме, — возразил папа. — Она знаменита тем, что…
        - Да бог с ней, с рыбой, ты лучше про Японию расскажи, — отмахнулась мама. — Как ты там общался, ты же японский язык не знаешь.
        Папа возразил, что он знает по-японски два слова: «икебана» и «банзай», и прекрасно ими обошёлся. Главное — интонация. А если было трудно, то папа ещё добавлял «вай мэ». Это на каком-то кавказском языке вроде грузинского. Японцы думали, что это по-русски, а русские — что по-японски. И все были довольны. Особенно папа.
        - А рыбу должны были подарить какому-то другому учителю, из Китая. Суй Дай его зовут, он очень передовой, уроки зоологии проводил прямо в море, среди акул.
        - Я бы тоже хотела в море, — вздохнула мама. — Но акулы — это лишнее.
        - Но Суй Дай не пришёл на вручение призов, ходили слухи, что у него недоразумение с акулой. И рыба досталась мне, — сказал папа. — Как я с ней домой добирался, это отдельный рассказ. Запихал её в термос, поехал в аэропорт… И всё время какие-то несуразицы случались. Такси, на котором я ехал, чуть не торпедировал какой-то идиот на «Волге».
        - Какая «Волга», это же Япония! — удивилась Саша.
        - Старая «Волга» — очень прочная машина, прямо танк, — объяснил папа. — Если кто кого хочет разбить, то обязательно едет на «Волге». А у японских машин железо тонкое, хоть и хорошее.
        - Потом я потерял билет на самолёт. Но мне поверили на честное слово, а на рыбу билет очень тщательно проверили, хорошо, что я его отдельно положил, в крышку от термоса. Потом самолёт чуть не захватили террористы. Но доблестные японские полицейские их всех обезвредили напрочь. Потом, уже в полёте, оказалось, что злоумышленники отвинтили от самолёта какую-то запчасть, и мы чуть не упали в Тихий океан…
        - Ничего себе, — побледнела мама. — И это ты называешь несуразицы… Если бы я знала, что Япония такая опасная страна…
        - И что, самолёт упал в океан? — раскрыла глазёнки Стася. — И ты утонул?
        - Нет, — сказал папа, — мы всем самолётом привинтили эту запчасть обратно. Я тоже, между прочим, помогал.
        - Кричал «банзай»? — съязвила Саша.
        - Я много чего кричал, — вздохнул папа. — И не всегда по-японски. Но главное, что рыба всё это пережила благополучно.
        - Да что ей сделается?
        - Не скажи, она такая породистая. Нервная система утончённая, как у герцогини какой-нибудь. Кстати, давай переложим её в трёхлитровую банку, а то ей в термосе тесно, вон она уже как расплющилась.
        Папа взял большую банку, наполнил её водой и сказал:
        - Добро пожаловать, Кукуреку-сан, — и выплеснул рыбу в банку. Та нервно пожевала губами и неодобрительно осмотрела всё семейство.
        - По-моему, она нас презирает, — заметила мама.
        - Если бы ты из Японии летела в тесном термосе, ты бы тоже на всех косо глядела, — заступился за свою Кукуреку папа.
        - Она злая, — сказала Стася, прижимаясь к маме. — У неё зубы, как у серого волка.
        - И смотрит, будто съесть хочет, — поддержала сестрёнку Саша. — Не рыба, а фильм ужасов. Глубоководный вампир Кукуреку подкрался к Стаське и…
        - Мама! — в ужасе заорала Стася. — Чего она…
        - Сашка, прекрати пугать ребёнка, — пригрозила мама. — А ты, учитель года, загороди чем-нибудь своего монстра, а то у неё и вправду вид какой-то… не то у неё живот болит, не то она хочет, чтобы у нас животы заболели.
        
        - Что вы понимаете в биологии, — обиделся папа. — Прекрасная рыба, невинная, как младенец, и добрая, как… как я. Просто она проголодалась. Она очень капризная. Я привёз специальный корм на первое время, а потом плавно переведём на мормыша. Где корм? Я вот сюда положил. Такой пакетик с нарисованными рыбками…
        Саша и Стася переглянулись.
        - Папочка, — вкрадчиво начала Саша. — Может, этот корм ей вредный?
        - Да ты что, он очень полезный, там сплошные белки и витамины, — возразил папа.
        - Витамины — это хорошо, — одобрила Саша. — Витамины всем полезны, и рыбам, и людям. Ты же любишь нас больше, чем незнакомых рыб?
        - Ну… в общем, да, — неуверенно признал папа, чуя подвох.
        - Хорошо. Тогда ты обрадуешься, узнав, что мы со Стасей этот рыбий корм съели, — удовлетворённо закончила Саша.
        - Как? — воскликнула мама. — Корм! Вы отравились!
        - И ничуть, — пожала плечами Саша, — ты же слышала, что там сплошные витамины и белки? Одна польза. Этот корм был такой разноцветный, вроде конфет драже, мы со Стаськой его честно разделили.
        - Ага, — кивнула Стася. — Вообще-то было не очень вкусно, но Сашка сказала, что это японские конфеты, пришлось съесть.
        - Ох, — плачущим голосом сказал папа. — Сил моих нет. Ешьте хоть мышьяк, но чем я рыбу буду кормить?
        - Раз приехала в Россию, пусть переходит на картошку, — сказала Саша и бросила в банку ломтик жареной картошки со своей тарелки. Рыба негодующе посмотрела на Сашу и — гам! — проглотила картошку. Только зубы клацнули, аж сквозь стекло было слышно.
        - Теперь белковую добавку, — Саша бросила в воду кожурку от колбасы. Её постигла та же участь.
        - Витамины-то, — напомнила Стася. Саша отправила рыбе огрызок от яблока.
        - Это что вам — мусорка? — возмутился папа.
        - Действительно, девочки, так нельзя, — поддержала мама. — Пожилая приличная рыба, первый день гостит в нашей стране, а вы её кожурой от колбасы кормите.
        И намазала рыбе большой бутерброд, а на закуску дала шоколадную конфету. Рыба всё умяла, но смотрела на мир так же злобно.
        - Не наелась, — сказала Стася.
        - В нашем семействе у всех аппетит хороший, — вздохнула мама. — Даже слишком. Рыба прямо в нас пошла.
        - Может, она наша родственница? — спросила Стася. — Брат наш меньший.
        - Не хочу я такого брата, — поёжилась Саша. — Смотрит, как Баба-яга. И конфеты ест. Папа, унеси её скорее в школу, а то она все сладости сожрёт, нам со Стасей не оставит.
        - Завтра же унесу, — сказал папа. — Ничего вы не понимаете в рыбах.
        Он оскорбился за свою награду и не рассказал, какими ещё необычными свойствами, кроме хорошего аппетита, обладает эта рыба. И ещё не рассказал, что за время пребывания его в Японии из музея в Токио украли коллекцию камней и поэтому таможенный контроль был очень строгий.
        
        Часть 2
        Пятница
        Глава 1. Ночь с тефтельками
        Кошка Картахена тихо шла по ночной квартире. Картахеной её нарекла Саша полтора года назад, в честь города, который когда-то героически захватил капитан Блад. Кошка с честью носила гордое испанское имя и не обижалась, когда мама под горячую руку обзывала её Катькой. Она вообще на людей не обижалась. Не стоили они того. Картахена прислушалась. Всё было тихо. Тогда кошка решительно отправилась на кухню. Вообще-то дверь на кухню обычно плотно прикрывали, чтобы Картахена не хозяйничала в кастрюлях, но иногда забывали, и кошка каждую ночь проверяла — забыли или не забыли. Она нажала плечом на вожделенную дверь. Та мягко отворилась, и Картахена просочилась на кухню. На плите стояла кастрюля с горячими тефтельками. Их не убрали, потому что нельзя ставить в холодильник неостывшие предметы, ему это вредно для здоровья.
        В другое время Картахена тут же пошла бы знакомиться с тефтельками, но сегодня у неё было новое неотложное дело. Она изящно прыгнула на стол, где в трёхлитровой банке шевелилось очень странное животное. Таких зверей Картахена по молодости ещё не видела. Не мышь, явно. И не муха. Немного похоже на рыбу, которую Картахене каждый вечер давали на ужин. Но та, съедобная, рыба была неподвижная и смирная. А эта, в банке, медленно развернулась к Картахене и вильнула хвостом. Картахена твёрдо усвоила, что живых, шевелящихся рыб не бывает, и эта нахалка в банке подрывала устои её мировоззрения. Поэтому Картахена решила на всякий случай это животное съесть, а потом уже разбираться — рыба или не рыба. Не исключено, что это какой-нибудь особенно шустрый кусок колбасы.
        
        Кошка приблизилась к стеклу. Рыба тоже приблизилась к стеклу. Картахена уставила на рыбу зелёные глаза, горящие в темноте кухни. Рыба поглядела на кошку такими же горящими зелёными глазами. Картахене стало слегка не по себе.
        
        «Нет, не рыба, — окончательно решила кошка. — Рыбы на меня никогда так не смотрели. И колбасы тоже».
        Но отступать Картахена не собиралась. Она властвовала в этой кухне полтора года и теперь покажет этой негодяйке с хвостом, кто в доме хозяин. Кошка решительно запустила лапу в воду…
        - Мя-а-а-а! — раздался душераздирающий вопль. Кошка, хромая, заметалась по кухне, опрокидывая утварь, потом забилась под стол. В кухню вбежала мама. Она решила, что в дом ворвались бандиты, и бросилась всех спасать.
        - Ничего не понимаю, — растерянно сказала мама, озирая пустую кухню. — Кто орал?
        Картахена вжалась в пол, и мама её не заметила.
        - Мама, ты чего кричишь? — в кухню зашла заспанная Саша.
        - Я не кричу, — возразила мама. — А ты?
        - Я тоже. Какое совпадение. Тогда, может, спать пойдём?
        - Но кто-то же кричал? — спросила мама.
        - Ага. Наверное, рыба, — Саша скептически посмотрела на банку.
        - Ой, мама… Она облизывается, — дрогнувшим голосом сказала Саша. — И вода порозовела… По-моему, в банке кровь. Рыба на кого-то напала.
        - Глупости, — вздрогнула мама. — На кого может напасть в абсолютно пустой банке пожилая степенная рыба? Ты насмотрелась фильмов ужасов. И рыбы не облизываются.
        - Я не смотрю фильмы ужасов, — возразила Саша. — Я их не люблю. А рыба облизывается, я видела. Сейчас уже дооблизывалась, конечно, пока ты собиралась поглядеть.
        - Всё равно глупости, — повторила мама. — Но ты права, рыба какая-то неприятная. И зубы у неё… стоматолог по ним плачет.
        - Давай накроем банку, — предложила Саша. — А то вылезет и пойдёт гулять по квартире. Подберётся к нам, спящим, и ка-ак укусит в сонную артерию!
        - Да ну тебя, — поёжилась мама. — Противно даже слышать. Ладно, давай накроем крышкой. Хотя рыбы по квартире ходить не могут — это абсурд.
        - Смотря какие рыбы, — проворчала Саша. — Если она смогла кого-то сожрать в пустой банке… Мама, а может, она сама себя укусила? Харакири называется. Она же японка. От тоски по родине…
        Мама обалдело посмотрела на дочь.
        - Сашка, ты меня совсем запутала, — сказала она. — Рыба совершает харакири… ты ещё скажи, что она повесилась.
        - Утопилась, — фыркнула Саша. — У неё депрессия. Как у Муму.
        - Ты совершенно забыла литературу, — возмутилась мама. — У Муму не было никакой депрессии, её утопил Герасим, и, по-моему, совершенно зря.
        - Ага, — кивнула Саша. — Лучше бы он барыню утопил. А депрессия была у Онегина, я перепутала.
        - Всё, — сказала мама. — Пошли спать, а то мы сейчас до такого договоримся… Это же надо — перепутать Муму с Онегиным!
        - Банку накрой, — напомнила Саша. — Да потяжелее.
        Мама закрыла банку разделочной доской, а на неё поставила кастрюльку с тефтельками.
        - Теперь не вырвешься, вампир чешуйчатый, — злорадно сказала Саша, и они с мамой отправились спать, поплотнее закрыв кухню. Не замеченная хозяйками Картахена выбралась из убежища, залезла на стол и, опасливо косясь на рыбу, сдвинула крышку кастрюли. Она собиралась тефтельками вознаградить себя за ужасы этой ночи.
        
        Глава 2. Проблемы с привидением
        - Ты чего бродишь? — сонно спросил папа, когда мама вернулась из кухни.
        - Спи, всё в порядке. Твоя рыба орала, — успокоила его мама.
        Папа вскочил как ошпаренный.
        - Что?!
        - Сначала орала, потом загрызла кого-то, — терпеливо объяснила мама. — У неё бред с галлюцинациями. Спи.
        - Ничего себе — «спи», — и папа помчался проверять рыбу. Но подбежав к двери на кухню, он заколебался: рыба, видимо, беспокоилась, а теперь уснула, стоит ли её тревожить. Папа собрался пойти в спальню, как вдруг ему показалось, что у входной двери кто-то скребётся. Папа выглянул на площадку. Никого. Успокоенный, он вернулся в коридор и только собрался запереть входную дверь, как услышал на кухне приглушённое чавканье. Папа метнулся в кухню. Картахена с тефтелькой в зубах не растерялась. Она спряталась за банку с рыбой. В темноте, да если не присматриваться, ничего не видно, даром что вода прозрачная. Но папа-то присмотрелся! В глубине тёмной банки мерцало четыре зелёных глаза!
        Папа от неожиданности рявкнул — негромко, но с выражением. Один из четырёх глаз фамильярно подмигнул. Папа выскочил из кухни и отёр холодный пот.
        - Фу, почудится же, — пробормотал он. — Или у меня в глазах двоится? А вдруг она размножилась, несмотря на возраст, и у меня в банке плавает уже две рыбы? Надо пойти проверить. Вот включу свет…
        
        Но даже с включённым светом входить к загадочным глазам папе не хотелось.
        - Ладно, — решил он. — Завтра утром разберусь. Рыба жива — и ладно. Даже более чем жива — удвоилась.
        И папа пошёл спать, напрочь забыв о незапертой двери. Картахена вздохнула с облегчением и снова полезла в кастрюлю. В коридоре опять что-то зашуршало. «Как они мне все надоели», — подумала кошка и снова нырнула за банку. Рыба, наверное, тоже что-то такое подумала, хотя в точности не известно.
        Через не запертую папой входную дверь осторожно просочился человек в чёрном. Он шёл так тихо, словно был не человек, а привидение. Но чёрных привидений не бывает, значит, это был человек. В кухню человек не заглянул, и Картахена немного успокоилась, что он не отберёт у неё тефтельку. Незнакомец зашёл в комнату и огляделся, будто что-то разыскивая. Его внимание привлёк большой старинный шкаф. Внутри шкафа что-то тихо застучало: «Тук-тук-тук-ТУК-ТУК-ТУК-тук-тук-тук». Незнакомец, одним прыжком перелетев через кресло, очутился рядом со шкафом. Он открыл одну из дверей — пусто. Взялся за вторую… и тут…
        И тут Стася проснулась. Ей снился такой завлекательный сон: сначала кто-то орал что-то страшное, потом мама и папа ходили туда-сюда и ловили сбежавшую рыбу, у которой выросло шесть ног, и все в сапогах — чтобы рыба не промочила ноги и не начала чихать. Потом Стасин сосед по парте Никита догнал рыбу и заколол её пропавшим красным карандашом, а рыба сбросила с себя проколотую чешую и превратилась в Василису Премудрую с хвостом, как у Картахены. Тогда на Василису набросилось невесть откуда взявшееся привидение, и чтобы его победить, храбрая Василиса начала есть тефтельки, а одну засунула в замочную скважину, чтобы замок не лязгал, но он был вредный и всё равно ка-ак лязгнет!
        Стася села на кровати, потрясла головой, чтобы вылетели остатки сна. Но замок-то лязгал на самом деле!
        - Это воры, — обрадовалась Стася. — Сейчас я их арестую.
        Тихо, чтобы не разбудить Сашу, она поискала пистолет. Но с огнестрельным оружием у Сергеевых была напряжёнка. И Стася, нащупав какой-то более-менее подходящий по форме предмет (это была отломанная левая нога куклы Марианны), решила не настаивать на пистолете.
        Вооружённая до зубов левой Марианниной ногой, Стася вышла в коридор. Там было темно. Стася не любила ходить в темноте, мало ли какое привидение на тебя бросится. Поэтому она зажгла свет и дошла до входной двери. Она была закрыта. Стася не знала, что сквозняк захлопнул дверь с громким лязгом, от которого она проснулась.
        
        В светлом коридоре было нестрашно и хорошо, но справа темнел проём двери в комнату и оттуда запросто мог броситься какой-нибудь невоспитанный вампир. Стася зажгла свет и в комнате. Там было пусто. Двери шкафа были захлопнуты, только одна — неплотно. У Стасй возникли неясные подозрения насчёт этой двери — ведь всем известно, что привидения обычно прячутся в шкафу. Она подошла к дверце, храбро выставив вперёд ногу куклы Марианны, потом подумала, надавила на приоткрытую дверь и повернула ключ. Так, привидение надёжно заперто. Ага, надёжно, а вдруг его кто-нибудь выручит?
        
        Стася вынула ключ из скважины и повертелась в поисках надёжного места, чтобы его спрятать. Все места были какие-то ненадёжные. Тогда Стася подтащила стул к окну и выбросила ключ в открытую форточку. Всё! Теперь ему не выбраться!
        
        В шкафу кто-то подёргал дверцу, затем всхлипнул. Стасе на минутку стало жалко привидение, лишённое свободы, но она подавила это чувство в зародыше. — Само виновато, — сказала Стася и погрозила шкафу пальцем. — Зачем на Василису напало? Хвост её не понравился? Мало ли у кого какой хвост. На себя посмотри.
        
        В шкафу озадаченно молчали. Довольная победой Стаська уронила кукольную ногу и пошла спать. А свет, конечно, не выключила. Не пробираться же в спальню по тёмным комнатам. Вдруг это привидение не одно было. Вдруг они стадами ходят. Осторожность ещё никому не вредила.
        Глава 3. Взгляд на историю России от Чингисхана до Кукуреки
        Утром мама с изумлением обнаружила, что кастрюля с тефтельками наполовину пуста.
        - Ага! — торжествовала Саша. — Я же говорила! Ай да рыба! Вылезла из закрытой банки, плавниками открыла крышку на кастрюле, съела все тефтельки и залезла обратно в банку, предварительно поставив на неё кастрюлю! Прямо каскадёр, а не рыба.
        
        - Ещё и свет вокруг повключала, чтобы не в темноте пировать, — добавила мама.
        - Мне приснилось, что она раздвоилась, — сказал папа. — Представляешь, четыре зелёных глаза.
        - Андрей, да отнеси ты эту зверюгу в школу, она мне на нервы действует, — попросила мама.
        - Сегодня не понесу, — отказал папа. — Надо все приготовить, аквариум почистить, корм купить… впрочем, можно в столовой брать не доеденные детьми котлеты. Пусть ещё денёк побудет у нас, а то в школе шумно, ученики орут. Она в Японии к такому не привыкла. Пусть сначала у нас потренируется Стаськины вопли выносить, а затем постепенно и к школе приспособится.
        - Стась, ты поняла? — зашептала Саша на ухо сестре. — Твоя задача — тренировать нашу рыбу, кричать на неё побольше, чтоб она побыстрее к школе адаптировалась.
        - Ага, — кивнула Стася и рявкнула рыбе прямо в ухо. Если бы у неё было ухо, конечно. Мама от неожиданности уронила сковородку и нервно заметила:
        - Все с ума сошли от этой рыбы, и ребёнок тоже. Не зря я Японию никогда не любила.
        - Ты их за Порт-Артур не любила, — заметил папа. — И за Халхин-Гол.
        - Глупости, ты ещё татаро-монгольское иго вспомни, — возразила мама.
        - При чём тут иго? — удивился папа.
        - А при том, что моя лучшая подруга — татарка, я же её не обвиняю в действиях Чингисхана.
        - Ну и при чём тут рыба? — спросил папа.
        - Какая рыба? — спросила мама. — Тьфу, совсем ты мне голову заморочил. Ешьте скорее, голубчики Сергеевы, а то опоздаем. Что-то у Картахены сегодня плохой аппетит, кашку свою не доела.
        Картахена лежала под столом, устало отдуваясь. Какая там кашка, она объелась тефтельками. Мама подняла блюдечко с кошачьей кашкой и недолго думая вывалила его содержимое в банку с рыбой. Ам! — и каши нет. Она даже не успела раствориться в воде.
        - Ты что! Отравишь рыбку! — вскинулся папа.
        
        - Глупости, каша — диетическое питание, — возразила мама. — Её даже больные едят.
        - А здоровые? — уточнил папа. — Моя рыба здоровая.
        - Она старенькая, ей кашку для желудка полезно, — сказала мама. — У неё зубы уже не те…
        И запнулась, посмотрев на рыбьи клыки.
        - Интересно, какие же были те? — спросила Саша. — Может, бивни, как у мамонта?
        И Сергеевы пошли в школу. А рыбу оставили на Картахену.
        
        Глава 4. Чудо природы
        В школе папа взахлёб рассказывал в учительской о своей ненаглядной рыбе: дескать, умница, красавица, с голливудской улыбкой. А жена и дочери её ругают, потому что ревнуют. Папа рыбу в кабинете пристроит, дома её со света сживут. Рыба, между прочим, не минтай какой-нибудь, прославлена в восточной медицине и обладает потрясающими свойствами: даже небольшой её кусочек резко увеличивает физическую силу человека. Поэтому рыбу в Японии почти напрочь истребили всевозможные спортсмены и силачи — на допинги извели.
        - Если бы вы кормили этой рыбой своих учеников, Олег Эдуардович, они все стали бы олимпийскими чемпионами, — пошутил папа.
        Физрук поморщился:
        - Они, Андрей Викторович, безнадёжны. Амёбы в трико, никаких мускулов. Им каждому по тонне этой рыбы надо, тогда, может, и толк будет. А так хоть сорок уроков физкультуры в неделю — никакого толка!
        - Ну, посмеялись, и хватит, — сказал папа. — Пойду аквариум готовить для моей красавицы.
        …А слухи о необыкновенной рыбе поползли из учительской и заполнили всю школу.
        Учительница математики сказала в классе, что биолог привёз в школу рыбу, которая позволяет решать самые сложные задачи, даже с интегралами, даром что сама рыба в интегралах ни бельмеса не соображает.
        Учительница истории сказала, что рыба, которая сейчас поселилась в кабинете биологии, помогает запомнить даты и подсказывает на экзамене.
        Завхоз школы сказал сантехнику дяде Гоше, что потрёшь эту рыбу о неисправный кран, и он тут же починится, да ещё и течь из него будет не вода, а что покрепче.
        Директор школы сказал завучу, что, по непроверенным данным, рыба, живущая в аквариуме в кабинете биологии, очень свирепая и специально натаскана на всякие комиссии из санэпидемстанции и гороно, чуть скажешь: «Пиль!» — и она бросается и выгоняет комиссии из школы.
        
        И только уборщица Клара Никифоровна ничего не сказала. Но она напомнила завхозу об обещанном телескопе, внезапно предположив, что в телескоп можно смотреть не только на соседние дома и вселенные, но и сквозь стены. Тогда бы она разоблачила биолога! Тогда бы выяснила, что он утащил, раз ему такие записки теперь пишут.
        
        Глава 5. Саке для призрака
        Стася и мама вернулись домой раньше остальных. Мама занялась обедом, а Стася в сомнении остановилась перед шкафом: правда ли там привидение, или ей всё приснилось. Сейчас, днём, можно было бы и посмотреть в шкаф, но ключ-то выброшен в форточку!
        Мама заглянула в комнату: когда Стася затихала, могло случиться что угодно.
        - Ты что тут обдумываешь? — подозрительно спросила мама.
        - По-моему, там привидение, — показала Стася на правую дверцу шкафа.
        Мама подёргала ручку — не открывается.
        - Где-то был ключ, — сказала мама.
        Стася сделала вид, что она не знает, что такое ключ, и вообще первый раз в жизни слышит это слово.
        Вдруг в шкафу что-то зашуршало за левой дверцей, которую вчера заклинило.
        
        Мама побледнела.
        - Привидение, — сказала Стася.
        - Если бы привидение, а то мышь! — воскликнула мама. — Картахена, лентяйка, почему мыши в доме? Стася, давай загородим чем-нибудь этот шкаф, чтобы мышь не выбралась. Например, диваном.
        
        - Да он и так заперт, — пожала плечами Стася. — Левую дверцу заклинило, правая… э-э… сама себя ключом закрыла и ключ в форточку выбросила.
        Мама пропустила это сообщение про ключ мимо ушей.
        - Хорошо, не будем, — сказала она. — Как-то странно отгораживаться от мыши диваном. Но я их так боюсь… Завтра же куплю мышеловку. Суп доварится, и будем обедать.
        И мама ушла готовиться к завтрашним урокам. А Стася взяла на кухне кусок сыра и задумалась: что делать? Слева в шкафу мышка, справа — привидение, оба голодные. С мышкой понятно, сейчас Стася её накормит, а вот что едят привидения? Так ничего и не решив, Стася начала пропихивать маленькие кусочки сыра в замочную скважину левой дверцы — для мыши. Там благодарно зачавкали и негромко сказали: «Аригато». Стася решила, что это по-мышиному «спасибо», и ответила: «На здоровье».
        
        Из-за правой дверцы раздался голос:
        - А мне?
        - Тебе не положено, — объяснила Стася. — Ты привидение, а не мышка. Мыши едят сыр, а что едят привидения?
        За дверцей хмыкнули и сказали:
        - Саке [2 - Саке — японская водка.].
        - Ладно, — сказала Стася. — Соку принесу.
        Она взяла на кухне пакетик апельсинового сока с трубочкой, просунула трубочку в замочную скважину и сказала:
        - Пей, привидение, свой сок. Это полезно.
        Привидение в шкафу высвистало сок в одну секунду и довольно заурчало.
        - Вот и хорошо, — сказала Стася. — Теперь у меня три домашних животных: кошка, мышка и привидение.
        
        Глава 6. Вобла на фоне кактуса, или Похищение века
        - Нет, это ужасно! Это кошмар! Мистика какая-то!
        Вечером этого же дня папа бегал и рвал на себе волосы. Не по-настоящему рвал, а как будто, чтобы все видели, как он расстроен.
        - Что случилось? — спросила мама. — Опять Евстигнеев отличился? Записал ягуара в семейство сложноцветных?
        - Да нет, Евстигнеев сегодня просто ангел, — отмахнулся папа. — У меня в кабинете кража! И не одна, а пять! Вчера всё на месте было.
        - Пять краж — это многовато, — удивилась мама. — И что же украли?
        - Ты не поверишь, — папа нервно взъерошил не до конца порванные волосы. — Во-первых, кто-то унёс скелет ихтиозавра.
        - Может, школьный кот? — предположила мама. — Решил, что это рыбка, и захотел полакомиться.
        - Да это же не настоящий скелет! — закричал папа. — Это муляж пластмассовый! Ты думаешь, здешний кот пластмассу жрёт?! Новости биологии.
        - Не жрёт, а ест, — поправила мама. — Пластмассу вряд ли. Её даже термиты не любят.
        - Откуда у нас в школе термиты? — удивился папа. — На Урале им не климат.
        - На Урале всем не климат, — вздохнула мама. — А живём же. Что ещё пропало-то?
        - Во-вторых, пропала сушёная вобла, которую Евстигнеев принёс для экспозиции «Рыбы наших водоёмов».
        - Разве у нас вобла водится? — усомнилась мама.
        - Мы ей плавники покрасили гуашью и замаскировали под окунька, — пояснил папа. — Получилось очень красивая витрина: экс-воблы, а ныне окуньки, висят на ниточках на фоне голубой бумаги, а вокруг водоросли, вырезанные из капустных листьев.
        - А, помню эту экспозицию, — сказала мама. — Я ещё удивлялась, почему в углу кактус.
        - Просто его некуда больше поставить, — пояснил папа. — А так он сошёл за подводное растение, неизвестное науке.
        - Ага, кактусы наших водоёмов, — фыркнула мама и тут же усилием воли сделала серьёзное лицо. — И что, всю воблу стащили?
        - Всю, — вздохнул папа. — А капусту оставили. И кактус тоже.
        - Кого-то на солёненькое потянуло, — сказала мама. — Что ещё украли?
        - Сушёную морскую звезду, — вздохнул папа. — Но это мне не жалко, у нас дома ещё три штуки есть, я принесу. Главное — пропал школьный телескоп. Если не найду, будет катастрофа. Он хоть и ненужный, но дорогущий, придётся выплачивать его стоимость. Могут и уволить за разгильдяйство. На минутку отвернулся и…
        - Не уволят, ты же «учитель года», — утешила его мама и тут же поинтересовалась: — А рассрочку дадут? Чтоб не всё сразу платить?
        - Не знаю, — сказал папа. — Телескоп стоял в шкафу, мы им и не пользовались. Но с ним всё понятно: вещь ценная, придётся директору доложить. А вот кому скелет понадобился?
        - Какой скелет? — изумилась мама.
        - Мой новый одноногий скелет, — пояснил папа.
        Мама с ужасом посмотрела на папины ноги.
        - Да нет, не мой в смысле мой, а мой в смысле не мой, — объяснил папа. — Он списанный из мединститута, дефектный, у него ноги не хватает, а так совсем хороший скелет. Мы на нём анатомию человека разбираем. И он пропал!
        - Может, в милицию заявить? — предложила мама. — Объявят розыск.
        - Ага, скелет в розыске, — фыркнул папа. — И что я скажу? Пропали вобла, ихтиозавр, звезда, скелет и телескоп? Меня тут же в психушку запрячут. Надо самим расследовать это дело. В конце концов, это не кража драгоценных камней в токийском музее. Но в масштабах нашей школы — просто преступление века.
        Всё это слышала Стася, притаившаяся под кухонным столом. Она не собиралась подслушивать, а просто залезла туда, чтобы поиграть в первобытных людей в пещере.
        «Ага, — подумала Стася. — Я им всё расследую. Я очень умная. Интересно, скелеты не кусаются? А то я скелет найду, а он ка-ак цапнет! Он же безмозглый, не знает, что я его спасаю… Что это они про камни говорили, я не поняла…»
        И тут на лестничной клетке раздался дикий вопль.
        
        Глава 7. Страшная вещь — любовь
        Саша уже сто раз пожалела, что решила влюбиться в физрука. Сегодня как раз была физкультура, и Олег Эдуардович дал бешеную нагрузку, обзывая всех в классе киселём, амёбами и свиным холодцом, что было даже обиднее, чем холодец говяжий. Саше тоже досталось, но она терпела и даже пыталась смотреть на Олега влюблённым взглядом. Правда, под конец трудного урока во влюблённом взгляде читалась изрядная доля ненависти — очень уж она устала. Но Саша утешала себя тем, что от ненависти до любви один шаг.
        После урока Олег Эдуардович подошёл к Саше.
        - Сергеева, ты не заболела? — спросил он. — Ты как-то странно смотришь. У тебя, по-моему, что-то с глазами…
        Саша постаралась вложить во взгляд максимум нежности. Физрук вздрогнул.
        - Вот опять, — нервно сказал он. — Сергеева, может, тебя к доктору отвести? Вдруг сама не дойдёшь.
        - Лучше отведите меня в волейбольную секцию, — томно протянула Саша и взмахнула ресницами. — Я решила всерьёз заняться физкультурой.
        - Ты?! — изумился Олег Эдуардович. — Поистине сегодня день чудес. Почему вдруг? Неужели приказ президента об усилении физвоспитания на тебя так подействовал?
        Саша подумала, как лучше ответить. Не объяснять же, что она влюбилась. Пусть сам догадывается. Не дурак поди, высшее образование всё-таки.
        - Я хочу быть сильной, ловкой и быстрой, — наконец сказала она. — Мне надоело быть амёбой и холодцом. У меня комплекс неполноценности на этой почве.
        - Да что ты, — возразил вежливый Олег. — Ты и не похожа вовсе на холодец. Это я не про тебя сказал, а про… не будем переходить на личности. А у тебя фигура очень даже ничего, даже талия где-то есть, так что брось свои комплексы.
        «Ага, я ему тоже нравлюсь», — обрадовалась Саша и продолжила тему:
        - Я всё равно хочу ходить в секцию. Можно?
        Олег Эдуардович умилился такому энтузиазму и вечером на секции загонял Сашку до того, что она начала думать, что зря отвергла девятиклассника Дениса. «Денис бы меня не заставлял отжиматься десять раз, — вздыхала она. — Денис бы не требовал перепрыгивать через коня, когда я лошадей вообще боюсь. И козлов тоже. Всех — и рогатых, и физкультурных. Как-нибудь уж недельку-две долюблю Олега, а потом переключусь на Дениса. Наплевать на скрипучую куртку, скоро лето».
        
        Олег Эдуардович был тронут усилиями Саши. Такой неспортивный, интеллигентного вида ребёнок, эдакая тургеневская девушка с косой — и вдруг прыгает через коня! Нет, тургеневские девушки, наверное, тоже с конями имели дело, всякие там охота и выезды на бал, но через коней они не прыгали точно. И ведь сама вызвалась, вот что дорого! «Ничего, Сашенька, ничего, — думал про себя Олег. — Конечно, у тебя совершенно нет способностей к спорту. Ни малейших физкультурных данных, это же надо! Но я тебе помогу. Упорным трудом можно многого достичь. Конечно, жаль, что природа поскупилась и не оделила тебя талантом к прыжкам или метанию ядра. Тут ещё бы какое-нибудь небольшое чудо… Вот если бы у меня была золотая рыбка… Ба! Вот если бы ты съела ту рыбину, которую твой отец привёз из Японии! Ты стала бы сильной и крепкой, а технике уж я б тебя научил… Эх, жалко девчонку, так старается, и ведь ни малейших шансов даже на мастера спорта, не говоря уж об олимпиадах! Ещё Песталоцци говорил… нет, это проходили на третьем курсе, и я не помню, что он говорил, но что-то подходящее. А если…»
        
        - Сергеева, я тебя провожу до дому, — сказал Олег после тренировки. — Уже темно. И нам надо обсудить упражнения, которые ты должна делать дома, чтобы быстро приобрести спортивную форму.
        
        Измученной Саше уже было всё равно, хотя бы её и Ди Каприо до дома провожал в обнимку со Шварценеггером. Но в автобусе она немного пришла в себя, и у неё уже хватало сил говорить: «Да, да. Конечно» — на описания упражнений, которыми засыпал её физрук.
        «И не возражает, со всеми моими предложениями соглашается, — в упоении думал Олег. — Изумительная девочка! В конце концов, способности — не главное! Лишь бы человек был хороший. Я её потренирую… витаминами подкормлю… на соревнования вместе ездить будем… Если… Ага… Сама она никогда на это не пойдёт… А я бы мог… Но тс-с-с. Нужно подумать… Тем более всякие биологии — совершенно ненужный предмет, поэтому дорогие пособия им вовсе не нужны. А физкультура теперь — важнейшая школьная дисциплина. Даже министр образования на моей стороне! Если удастся мой план… Потом можно будет и статью написать в „Физкультуру и спорт“ под заголовком „Как я выращивал таланты“. Может, тоже в Японию отправят… Ладно, я не гордый, согласен и на Париж. Может, Сашу тоже в Париж взять? Заслужила…»
        «Сейчас он от меня отстанет, дойду до дома и упаду на диван, — думала Саша. — Ой, как ноги болят… Страшная вещь — любовь. Ничего, скоро уже диван… даже есть не буду, сразу лягу…»
        Так, в приятных мечтах, они дошли до Сашиного подъезда.
        «Не хватало ещё, чтобы физрук припёрся к нам домой и рассказал родителям про мои физкультурные подвиги! Предки точно подумают, что я свихнулась», — подумала Саша, а вслух сказала:
        - Вы меня не провожайте, Олег Эдуардович. Я к подружке зайду на втором этаже.
        - Я в подъезд тебя заведу и подожду, пока зайдёшь к подруге, а то темно, — сказал Олег Эдуардович. — Бандитов — тьма.
        - И вы за меня заступитесь? — восхитилась Саша, и даже ноги почти перестали болеть.
        - Конечно, — небрежно сказал Олег. — Я знаю карате, ушу, сумо… и ещё гипноз.
        - Здорово! — вздохнула Саша. — Тогда провожайте. Может, кто-нибудь нападёт.
        Но никто на них не напал, к великому Сашиному сожалению. Олег Эдуардович проследил, пока Саша вошла в подружкину квартиру (пришлось-таки Саше на самом деле туда зайти). И медленно стал спускаться по ступеням.
        Душераздирающий вопль застал его уже на выходе из подъезда.
        
        Глава 8. Конфетка для скелета
        Иван окончательно утвердился в мысли, что проще всего спасти Сашу от нечистой силы. Можно было подговорить друга Витьку переодеться привидением, но Иван не хотел никого посвящать в свои личные дела. Какая там ещё бывает нечистая сила? Ведьмы, вампиры, кикиморы… сказки всё это и ничуть не страшно. Не Бабой-ягой же её пугать. А вот интересно, боится ли Саша живых скелетов? Но если в темноте подъезда на неё нападёт завывающий скелет… Кстати, у Ивана был знакомый скелет. В кабинете биологии. Правда, одноногий. Впрочем, Иван резонно рассудил, что скелету не брейк танцевать и Саша не будет придираться, если на неё накинется скелет без ноги.
        На перемене перед шестым уроком, улучив минутку, когда Андрей Викторович отчитывал Евстигнеева, Иван уволок скелет в коридор. В коридоре на перемене всегда творится такое, что на Ивана со скелетом никто и внимания не обратил. Подумаешь, надо человеку, вот и тащит.
        В раздевалке было сложнее — там сидела бдительная Клара Никифоровна, поэтому пришлось предварительно заглянуть в туалет. В туалете Иван натянул на скелет свои физкультурные штаны, свитер, надел шапку и замотал его до самых глазниц шарфом. Получился такой спортивного вида скелет. Хоть сейчас на лыжню. Иван посадил скелет на скамейку в вестибюле, сходил в раздевалку и надел куртку. Без шапки Иван замёрзнуть не боялся, у него была куртка с капюшоном.
        Они уже почти вышли из школы, как Клара Никифоровна спохватилась:
        - Это ещё что такое? Это чего он так волочится?
        - Это мой друг Витя, — быстро затараторил Иван, загораживая скелет, — ему плохо стало, я его на улицу веду. Видите, какой бледный. Перезанимался. Отличник он.
        - Скорую надо вызывать, — всплеснула руками Клара Никифоровна. — А худой какой! Почти как Стася! Довели ребёнка, изверги. Ну погодите, я до вас доберусь! Знаю я их, в нашем доме этот Витя живёт! На биологии, поди-ка, парню поплохело?
        И пошла вызывать скорую. Иван воспользовался этим и выскочил на улицу, волоча скелет под мышкой. До дома они добрались без приключений. В автобусе одноногому скелету сразу уступили место, а Иван напропалую врал, как его друг Витя попал в катастрофу, потерял ногу, похудел, побледнел и теперь он, Иван, за ним ухаживает, потому что Витя — круглый сирота и живёт у злой мачехи. Народ в автобусе расчувствовался, угостил скелета конфетой. Иван впихнул конфету в скелетовы зубы, та, конечно, провалилась вдоль позвоночника, и было похоже, что скелет конфету сглотнул.
        Приехав домой, Иван понял, что поторопился — пугать Сашу надо было в темноте, а до темноты оставалось ещё часа четыре. Скелет надо было где-то спрятать. Домой его тащить Иван побоялся — мигом вычислят или Дашка, или Кошмар. Тогда он пристроил скелет за мусоропроводом и каждые полчаса выглядывал из квартиры, проверить — не спёрли ли. Но скелет стоял смирно, о побеге не помышлял и в полумраке подъезда походил на измождённого бомжа в свитере и вязаной шапке.
        Быстро стемнело. Иван сказал бабушке, что идёт к Витьке решать задачу по математике, и выскользнул в подъезд — караулить Сашу. Для создания зловещей атмосферы Иван вывернул лампочку на площадках седьмого, восьмого и девятого этажей. Всё погрузилось во тьму. Скелет улыбался из-за мусоропровода. Иван спустился на улицу и замер у подъезда, вглядываясь в темноту. Вон пришёл автобус… вон выходит Саша… а с кем это она?
        
        Глава 9. Большая красивая улика
        Иван увидел, что Саша вышла из автобуса не одна, но соображать, с кем она, времени не было. «Может, просто случайный попутчик», — подумал он, допилив в лифте на восьмой этаж. Там он вытащил из-за мусоропровода предварительно раздетый скелет и приготовился. Лифт уехал и остановился внизу, в него зашли. «Это Сашка, — подумал Иван и весь напрягся, — сейчас, сейчас…» Обнажённый скелет тускло белел в темноте. Через несколько минут автоматические двери открылись, кто-то вышел. Громыхая, лифт отправился вниз, а на площадке наступила темнота. Костлявая рука потянулась к незащищённому девичьему горлу… Череп зловеще ухмыльнулся…
        - У-у-у! — вдохновенно завыл Иван.
        - А-а-а! — заорала Саша не своим голосом и начала медленно оседать по стенке. Иван отбросил скелет (тот жалобно сбрякал по ступенькам). «Теперь пора переходить ко второй части драмы: появление юного героя», — подумал он и нежно сказал:
        - Я спасу тебя! Со мной тебе нечего бояться! Ой, до чего же темно, где ты там?
        Но дама Иванового сердца не расслышала ободряющих слов своего поклонника, она без перерыва визжала, время от времени приговаривая:
        - Мафия! Убийцы! На честную женщину напали!
        
        Иван сглотнул и пулей взлетел на девятый этаж, прервав операцию по спасению в самом её начале.
        «Если это и есть Саша, то прости-прощай», — подумал Иван, забившись в угол. «Только в таких тяжёлых испытаниях и можно узнать, что на самом деле представляет собой человек» — так, наверное, он бы подумал, если бы обстановка на площадке не была такой нервной.
        Разом открылись двери двадцать второй и двадцать четвёртой квартир.
        - Что тут случилось? — встревоженный Андрей Викторович на ходу натягивал футболку. — Кто кричал?
        Свет из прихожих просочился на лестничную площадку. Соседям не составило труда опознать хозяйку квартиры двадцать три.
        - Клара Никифоровна! — воскликнула Лидия Семёновна, Дашина бабушка. — Это вы? Как вы себя чувствуете?
        - Как бы вы себя чувствовали, побывав в когтях у мафии, — пробормотала перепуганная уборщица.
        - Какая мафия? — Стасин папа помог соседке встать. — Вас ранили?
        - Андрюша, помоги Кларе Никифоровне сесть на стул, сюда, сюда, — мама пошире открыла дверь, и папа втянул Клару Никифоровну в коридор.
        - Привидение? Бука? Бабайка? — спросила бабушку Даша.
        - Скорее, нервы, — вздохнула Лидия Семёновна.
        А Кошмар отыскал сумку Клары Никифоровны и вежливо принёс её туда же, куда затащили и хозяйку — к Сергеевым. Оставив сумку в прихожей за дверью, умный пёс вышел на площадку, замер и глухо зарычал.
        Прыгая через три ступеньки, с первого этажа примчался Олег Эдуардович. Услышав вопль, он испугался, что на Сашу напали-таки бандиты, и прилетел её спасать. Сейчас он недоумённо таращился на Клару Никифоровну и её соседей и отпыхивался.
        - Олег Эдуардович? — удивился папа. — Представляете, на Клару Никифоровну напали. Кстати, а как вы тут оказались?
        - Гуляю, — сказал Олег. — Тренируюсь. Это очень хорошее упражнение — бегом на восьмой этаж и обратно.
        И с непроницаемым видом пошёл вниз. По дороге физрук споткнулся о скелет, но сгоряча не обратил внимания — мало ли что тут валяется. Послышался звук подъезжающего лифта — это приехала Саша от подруги.
        - Слава богу, ты вернулась, — обняла её мама. — А то тут такое творится…
        
        - Да, по всему дому мафия… У них длинные руки, — объяснила Клара Никифоровна.
        - Давайте я валерьянки вам налью, — предложила соседке мама, и все пошли к Сергеевым реанимировать жертву мафиозного нападения.
        Стасю мало интересовало спасение соседки. Она тихо выскользнула на площадку и огляделась. Было очень темно.
        «Сейчас я всё расследую, — думала Стася. — Главное — найти улики. Тут топталась такая прорва народу, что наверняка хоть одну улику обронили. Например, вот там, внизу, что-то белеется». Стася спустилась на несколько ступенек. Несчастный скелет тихо лежал на лестнице, свернувшись калачиком, и ни на что уже не надеялся. Стася не очень-то разобрала в темноте, что тут валяется, но решила, что такая большая улика ей в любом случае пригодится. Она взяла скелет за ребро и поволокла наверх, брякая черепом по ступенькам. И через приоткрытую дверь квартиры втащила в коридор.
        
        - Папа, — позвала Стася, пыхтя от усилий. — Я тебе такую здоровенную улику нашла! Это мафия потеряла!
        Папа оторвался от постанывающей Клары Никифоровны, которой он пытался поставить градусник в лечебных целях, и подошёл к Стасе. Потом издал странный звук и побледнел.
        - Папа, ты чего? — встревожилась Стася. — Тебе эта улика не нравится? Так я её обратно отнесу, пусть на площадке лежит. Ты только не волнуйся.
        - Это же мой скелет! — завопил папа не своим голосом. Клара Никифоровна испуганно посмотрела на него и засобиралась домой, бормоча:
        - Свихнулся. А вот нечего было по Япониям разъезжать.
        Мама бросилась к скелету, обняла его, как родного, и сказала:
        - Вот видишь! Ничто не исчезает в никуда! Скоро все твои кражи вернутся. Всё будет хорошо.
        - Интересно, он сам пришёл? — оглядела скелет Саша. — Или его принёс раскаявшийся вор. Наверное, скелет свистнули по ошибке, перепутав его с… с…
        - С короной Российской империи, — сказала мама. — Не говори глупости, Сашка, скелет трудно с чем-нибудь перепутать.
        
        Пришедший в себя папа поднял скелет на руки, отнёс на диван и заворковал над ним, проверяя, не сломался ли он во время побега, не подвернул ли последнюю ногу, ведь на улице гололёд. Остальные тоже переместились в комнату, потому что папа не хотел расставаться со скелетом, а мама — с папой. Клара Никифоровна почувствовала себя оскорблённой тем, что внимание аудитории переключилось с неё на скелет, и сказала:
        - Я всех выведу на чистую воду. Здесь одна сплошная мафия кругом. Если бы не моя бдительность, всё бы уже вокруг подорвали и обворовали! Вот крутятся тут на площадке подозрительные личности. На старушек нападают. Так и на вашу квартиру скоро нападут.
        - Ну и дураки, — пожала плечами мама. — У нас ничего ценного нет, кроме шкафа.
        Папа подумал о ценной рыбе и решил обязательно отнести её с утра в школу — для безопасности.
        Иван, уже порядком притомившись ждать, когда утихнет вся эта паника со скелетом, пробирался с десятого этажа к своей квартире, когда на площадке уже никого не было.
        - Пришло привидение, — рассказала Дашенька брату о последних событиях, — очень нервное. Бяка.
        - Пока ты был у Вити, Клару Никифоровну кто-то напугал, — пояснила бабушка. — Кажется, она считает, что это Андрей Викторович специально мафию нанял, чтобы свести её в могилу.
        - Да ну? — удивился Иван. — Не похож Андрей Викторович на сводителя в могилу. Он умный и добрый. А зарплата у него маленькая, на киллера не хватит.
        - А на шоколадку хватит? — поинтересовалась практичная Дарья.
        - Ты спрашиваешь или утверждаешь? — Иван взял Дарью под мышку и понёс в комнату.
        - Шоколадки Даша ест, ам-ам, — ответила сестрёнка. Бабушка и Кошмар тоже прошли в комнату.
        - А я вот собачий корм не ем, — продолжил тему Иван, проскакав из угла в угол красивым аллюром. — Кто мне насыпал в рюкзак «Чаппи»?
        - Привидение, — не растерялась малышка.
        - Ой, действительно! — вплеснула руками бабушка. — Ванечка, скорее кушать! Не думаю, чтобы ты наелся одним собачьим кормом. Мы с Дашей сегодня котлетки налепили.
        Через три минуты Иван задумчиво жевал котлеты и даже не сразу заметил, что в некоторых из них что-то подозрительно похрустывало. Что-то похожее на…
        - Дарёха, ты помогала делать котлеты? — осенило Ивана.
        - Да-а, — кивнула сидевшая напротив сестра и ангельски улыбнулась. Кошмар тоже улыбнулся.
        - Смерти моей хотите! — зашипел старший брат, выплёвывая остатки котлеты.
        - Нет, — удивилась Дашенька. — Камушки чистые. Из аквариума. Без микробов. Даша мылом помыла. Мойся, мойся, умывайся, грязь — смывайся, грязь — смывайся!
        
        Иван проглотил кусочек детского мыла «Чебурашка» и поплёлся к аквариуму.
        Рыбки его успокаивали. Но только не в этот раз. Сквозь мыльную пену едва были видны полудохлые гуппи.
        - Сколько стоит подыскать этому ребёнку приёмных родителей? — чуть не плача простонал Иван, пересаживая рыбок в банку. Бабушка, совершенно не разбирающаяся в рыбках, погладила внука по голове. Из-за её широкой юбки высунула виноватый и любопытный нос Дашенька.
        - Даша Ванечку рисовала. Подарить, — и она протянула Ивану рисунок, сделанный на листочке из его секретной тетради.
        Ванечка вздохнул и решил тоже сделать подарок. Подарить аквариум Андрею Викторовичу. На время. Пока Даша не подрастёт. Ну и чтобы как-то компенсировать временное исчезновение скелета.
        
        Часть 3
        Суббота
        Глава 1. Скелет в автобусе
        Утром папа повёз на работу рыбу и скелет. Сначала он намучился, пытаясь пересадить Кукуреку в термос для удобства транспортировки. Но строптивая японка чуть не откусила папе палец, и папа плюнул и решил везти её прямо в банке, только крышкой закрыл поплотнее, чтобы вода не выплёскивалась.
        - Злая всё-таки зверюга, — заметила мама, бинтуя папе палец. — Ты к ней всей душой, а она…
        - Может, у неё переходный возраст? — спросила Саша. — В смысле перехода от рыбы к ухе.
        - Я тебе дам уху! — пригрозил папа. — В смысле по уху. Подумаешь, немного царапнула. Не откусила же. И даже если бы и откусила: у человека десять пальцев, парочка явно лишних.
        - А скелет как повезёшь? — спросила мама. — В обнимку?
        - Я рассчитывал, что со скелетом ты мне поможешь, — замялся папа. — Он же не кусается.
        Мама с сомнением посмотрела на оскаленные скелетовы зубы и покачала головой:
        - Не знаю, не знаю… Может, и кусается, я просто пальцы не подставляю. И вообще, дорогой, я тебя, конечно, люблю, но не до такой же степени! В одном автобусе с этим зоопарком я не поеду. У меня и так Стася с Сашей…
        - Я вместо рыбы, а Стася — вместо скелета, — заметила Саша, уловив сходство. — Я свирепая, а Стаська худая.
        - Я тоже свирепая, — обиделась Стаська. — Р-р-р!
        - Но я, к сожалению, не худая, — вздохнула Саша. — Хотя после вчерашней тренировки чувствую себя просто как Кэти Перри.
        - А я сегодня в школу вообще не иду, — объявила Стаська. — По субботам первый класс не учится.
        - Да, я помню, — отмахнулась мама. — Я попросила Лидию Семёновну присмотреть за тобой.
        
        Тем временем папа укутал банку старым Стасиным пальтишком, из которого она уже выросла, чтобы рыбка не простудилась. Потом перекинул скелет через руку, как плащ в тёплую погоду, и спросил:
        - Как я выгляжу?
        - Сногсшибательно! — выразила общее мнение Саша. — Полный отпад с улётом. Папка, я и не знала, что ты у меня такой крутой мен.
        Папа немного возгордился и спросил у мамы:
        - Тебе тоже нравится?
        - Нет слов, — сказала мама. — Чистый сюр. Сальвадор Дали умер бы от зависти. Только я боюсь, что скелет в автобусной тесноте развалится. Может, его как-нибудь в кучку собрать?
        - Да, пожалуй, — согласился папа.
        Сложили скелет в авоську. Он нормально поместился, только рёбра торчали, как у Стаськи.
        - Не так эффектно, но более функционально, — одобрил папа и пошёл на автобусную остановку.
        На остановке к папе особенно не присматривались. Только какая-то незнакомая бабулька поглядела на сетку со скелетом и спросила папу:
        - Почём копчёные рёбрышки брали?
        Папа тоже посмотрел на сетку и честно сказал:
        - Они сами ко мне пришли. Бесплатно и своим ходом.
        Больше бабка вопросов не задавала.
        Подъехал автобус, папа в него втиснулся. Подошла кондукторша и, увидев у папы в руках банку в пальтишке, громко сказала:
        - Посадите мужчину с ребёнком. Вон там девочка пусть встанет.
        - Это не ребёнок, — поправил папа. — Вот, поглядите сами.
        И немного отодвинул с банки воротник пальтишка.
        Кондукторша наклонилась к банке, чтобы посмотреть. Рыба тоже, видимо, захотела посмотреть, поэтому они с кондукторшей столкнулись нос к носу. Зубы рыбы клацнули. Хорошо, что между ними было стекло, а то кондукторша осталась бы без носа.
        - Ой! — отшатнулась она. — Там тигр!
        Пассажиры вокруг заволновались.
        - Да что вы, какой тигр! — возмутился папа такой биологической неграмотностью. И в избытке чувств неловко взмахнул сеткой со скелетом. Оскалившийся череп пролетел прямо перед неоткушенным носом кондукторши. Та побледнела и спросила стоявшую рядом толстую тётеньку:
        - Вы на следующей выходите?
        - Нет, — удивилась та.
        - А я выхожу, — решительно сказала кондукторша и действительно вышла. А папа злорадно поехал без билета. И остальные пассажиры тоже.
        
        Глава 2. Вобла и Красная Шапочка
        В школе папа первым делом поставил банку с рыбой на самую высокую полку, чтобы она всё хорошенько осмотрела.
        - Обживёшься, обустроишься. Я сейчас тебе в аквариуме свежие водоросли из капусты сделаю… — подбадривал рыбу весёлый папа.
        Кукуреку хрюкнула и повернулась к папе задом — для унижения. Но папа не обиделся, у него было для этого слишком хорошее настроение. Да и некогда. Для начала папа попытался поставить скелет на прежнее место. Но тот почему-то стоять не желал, а обмякал, как мёртвый. «Наверное, у него что-то с позвоночником, — подумал папа. — Что-то вроде радикулита. А ведь совсем ещё новенький. Ладно, пусть пока повисит». И повесил скелет на гвоздик для географических карт. Получилось очень декоративно. Ученики, входя в класс, сначала шарахались от висящего скелета, а потом начинали смеяться. Поэтому первый урок прошёл весьма жизнерадостно. А после перемены началась чертовщина.
        Сначала папа обнаружил на своём стуле пропавший скелет ихтиозавра. Собственно говоря, он на него сел нечаянно, а скелет был колючий, как ёж, потому что ребра торчали во все стороны. Папа от неожиданности сказал нечто непедагогичное, а шестой «А» повскакивал с мест, чтобы полюбоваться своим учителем, насквозь проткнутым ребром ихтиозавра. Папа велел всем внимательно читать следующий параграф, а сам осмотрел находку. Ихтиозавр был как новенький, ничего ему за время исчезновения не сделалось. Только одна пластмассовая косточка была как будто изжёвана.
        
        «Потрясающе, — подумал папа. — Его кто-то ел! Неужели и вправду школьный кот? Нет, кот не принёс бы его обратно. Чудеса, да и только!» И папа на всякий случай заглянул в шкаф, где хранился телескоп. Дорогостоящего предмета, увы, не было.
        После следующей перемены обнаружилась похищенная вобла со следами зубов. Зубы отпечатались полукругом, и слева одного зуба не хватало. «Да кто же ел эту окаянную воблу, она же вся пыльная и в гуаши! — смятенно подумал папа. — Неужели у нас в школе появился маньяк?»
        На третьей перемене вернулась похищенная морская звезда. Один луч у неё был обломлен. А может, откушен, трудно понять. Папа впал в тихую панику.
        - Олег Эдуардович! — окликнул он зашедшего зачем-то в класс физрука. — Мне нужен ваш совет как сильного и решительного человека. У меня в классе орудует какой-то маньяк. Сначала он покусал все мои экспонаты, кроме коллекции бабочек и стенда «Эволюция человека». А теперь вполне может войти во вкус и наброситься на школьников! Надо спасать детей? Или не надо? Как на ваш взгляд?
        - По-моему, рано, — авторитетно сказал Олег Эдуардович. — Может, это и не маньяк. Может, это у кого-то зубки чешутся…
        - Отчего чешутся? — удивился папа.
        - От грязи, — пояснил физрук. — Вы приглядитесь, у кого здесь самые нечищеные зубы.
        Андрей Викторович задумался и показал на свою драгоценную рыбу.
        
        Физрук пожал плечами и ушёл.
        - Не поверил, — вздохнул папа. — Может, и правда мерещится. Вот и в Японии всё казалось, что меня преследуют…
        Он ещё раз на всякий случай проверил, не вернулся ли телескоп, пусть хоть и покусанный, но в шкафу было пусто.
        Тут прозвенел звонок, и папа привычно начал урок, невзирая на маньяка.
        - Евстигнеев, к доске, — вызвал Андрей Викторович. — Расскажи-ка нам, голубчик, про семейство крестоцветных…
        Евстигнеев улыбнулся. Улыбка у него была милая, хотя слева не хватало одного зуба.
        - Ох, — вздохнул папа, плохо соображая, что он говорит, — Евстигнеев, а почему у тебя такие большие зубы?
        Класс изумлённо затих.
        - Наверное, чтобы съесть вас, — неуверенно начал Евстигнеев, соображая, какая связь между Красной Шапочкой и семейством крестоцветных.
        - Так не честно! Этого не задавали! — загудел класс. Папа пришёл в себя.
        - Евстигнеев, зачем ты стащил ихтиозавра, воблу и звезду? — строго спросил он. — И зачем ты их ел? Хоть бы помыл перед съедением, они же пыльные. Дизентерии не боишься?
        Евстигнеев начал краснеть. Сначала он был розовый, потом красный, потом багровый. Когда щёки его приобрели густой фиолетовый оттенок, папа перепугался — а вдруг Евстигнеев почернеет и помрёт?
        - Ну хватит, хватит, — замахал он руками. — Я верю, что ты раскаиваешься, но объясни, почему? Тебя дома плохо кормят? Ты голодаешь?
        - Я хотел быть сильным, — еле слышно пояснил Евстигнеев. — Вы рассказали про японскую рыбу, от которой кусок откусишь — и всё, самый сильный. Я поискал в вашем кабинете рыбу. Единственное, что я нашёл, — это вобла. Я её всю обкусал, но не посильнел.
        - А ихтиозавр и звезда? — спросил папа.
        - Нет, я кусал только воблу, — покачал головой Евстигнеев.
        - Так это же твоя вобла! — удивился папа. — Ты же сам её мне принёс, она рядом с Японией и близко не плавала!
        - Я забыл, — вздохнул Евстигнеев.
        «Значит, ихтиозавра и звезду украли другие, — понял папа. — И вернули, когда поняли, что это не та рыба».
        Он еле дождался перемены и приклеил на школьной доске объявлений такой текст:
        «Уважаемые те, кто взял ихтиозавра и звезду, а потом отдал обратно! Спасибо за то, что вернули. Опишите мне результаты ваших опытов. Это важно для науки. Имени можно не подписывать. Андрей Викторович».
        К концу перемены к доске объявлений были прикреплены жвачкой две записки. Одна гласила: «Всё враньё про японскую рыбу все японцы дураки и вы тоже я её ел но даты по истории всё равно забыл и не знал из-за вас опять пара». Подпись: «Кровавый Кулак».
        Вторая была не менее содержательной, но повежливее:
        «Уважаемый Андрей Викторович. Вас ввели в заблуждение, рыба не волшебная и интегралы решать не помогает. Я сразу её вернула. И вовсе она невкусная и не жуётся. Извините». Подпись: «Л».
        - Да, — сказал папа, аккуратно складывая записки. — Остаётся разобраться с ещё двумя вопросами: кому нужен был новенький (не покусанный) скелет и где телескоп. Надо же, какую бурю подняла в нашей школе японская рыбка. Кстати, как она там поживает, уже часа два на неё не смотрел.
        Он вернулся в кабинет. Рыба чувствовала себя хорошо. По крайней мере, не жаловалась.
        Глава 3. Милиционер Иванов и бешеный пиджак
        В квартире Сергеевых зазвонил телефон. Стася взяла трубку.
        - Стася, у тебя всё в порядке? — спросила по телефону Лидия Семёновна. Она очень ответственно относилась к просьбе присмотреть за Стасей: каждые полчаса звонила и каждый час — забегала проведать.
        - Конечно, у меня всё в порядке, — уверенно сказала Стася, обозревая этот самый порядок: подушки на полу, штора оборвана, на задранных ножках перевёрнутого стула надеты вверх дном дуршлаг, две кастрюли и папин тапок. Это Стася строила вигвам. А поскольку она ни одного вигвама в жизни не видела, то сооружение получалось, мягко говоря, загадочным.
        - У меня порядок, — подтвердила Стася. — А Даша уже проснулась?
        - Проснулась и покушала, — сказала бабушка.
        - Отпустите её с Кошмаром ко мне поиграть, — попросила Стася. — Вот тогда точно будет такой порядок — ого-го!
        Через пять минут в Стасину дверь заскреблись и загавкали. Стася открыла. Даша верхом на Кошмаре въехала в квартиру Сергеевых.
        - Как она тебе надоест — позвони, я заберу, — сказала бабушка и ушла в свою квартиру варить борщ.
        «Как же, — подумала Стася. — Надоест она мне. Она же живая, а не игрушечная. Живой человек надоесть не может».
        Картахена тоже вышла встречать гостей. Когда она была молодая и глупая, то на такие визиты немного обижалась. Нет, она ничего не имела против Кошмара, но считала бестактностью приход собаки в дом кошки. Но за последнее время Картахена повзрослела и обижаться перестала. Кошмар умел расположить к себе.
        - Мур, — сказала Картахена. — Мур?
        - Р-гав, — согласился Кошмар. — Куда?
        - О-о! — обрадовалась Даша, увидев Стаськин вигвам. — Какая машинка! Би-би! Нет, напрасно мы решили прокатить кота в машине…
        - Это не машинка, это вигвам, — объяснила Стася. — Такой домик для индейцев. Ты индейка?
        - Да-а, — убеждённо кивнула Даша, прислушиваясь к своим ощущениям. — Я индейка. Домик би-би?
        - Нет, — возразила Стася. — Не надо би-би. Лучше поиграем в охоту на тигров в Индии. Картахена будет тигр, а Кошмар — слон. Мы на нём вдвоём уместимся. А бывший вигвам будет развалинами бывшего храма в джунглях. Мы поедем на Кошмаре, нападём на тигра, он спрячется в развалинах… Да?
        - Да-а, — согласилась покладистая Даша. — Кошмар би-би?
        - Далось тебе это «би-би», — заворчала Стася. — Надо говорить не «би-би», а «машина», ты же умеешь. Ты уже большая девочка.
        - Да-а, — кивнула Даша. — Я большая, а Кошмар — машинка?
        - Это не важно, — запуталась Стася. — Сейчас мы позовём слона, который би-би, тьфу, машинка…
        Но завлекательную игру прервал звонок в дверь.
        - Это твоя бабушка, — сказала Стася Даше. — Она слишком часто нас проверяет, ещё час не прошёл. Но мы сделаем вид, что не догадались, кто это. Чтобы она не подумала, что мы всех подряд в квартиру пускаем.
        Стася подошла к двери и посмотрела НА глазок. Посмотреть В глазок было невозможно, до глазка Стасе надо было расти ещё самое меньшее два года. Но Стася посмотрела на глазок, который маячил где-то вверху двери, и решила, что этого достаточно. Даша тоже поглядела туда, куда Стася, хотя, на её взгляд, там не было ничего интересного — ни игрушек, ни яблочек.
        - Кто там? — спросила Стася, стараясь говорить грозным басом.
        - Я есть милиционер, — отозвались снаружи. — Откройте дверь.
        - Смотри-ка, это не бабушка, — удивилась Стася. — Вряд ли бабушка за десять минут, которые мы её не видели, стала милиционером. Хотя… Даша, ты представляешь, мы на секунду отвернулись — и бабушка уже сбежала в милицию. Ловить бандитов легче, чем с тобой водиться.
        - Да-а, — согласилась Даша. — Это не бабушка. Бабушка би-би в милицию.
        - Откройте дверь, — терпеливо повторили снаружи. — Я есть милиционер.
        - Не могу, — возразила Стася. — Мама не разрешает открывать дверь незнакомым людям.
        Снаружи озадаченно помолчали, потом сказали:
        - Тогда открыть окно. Я зайти через окно.
        «Окно вообще-то можно, — подумала Стася. — Про окно мама ничего не говорила».
        - Но у нас восьмой этаж, — сказала она. — Вы разобьётесь, дядя милиционер. Или вы летать умеете?
        - Не знаю, — ответил милиционер. — Не пробовал. Сейчас попробую.
        - Нет уж, лучше я вам дверь открою, — сказала Стася. — Вдруг у вас с первого раза полететь не получится. У меня с первого раза даже примеры решать не получается, а летать, наверное, труднее. Только вы маме не говорите. Ой, придумала! Мама не велела открывать двери незнакомым, а мы с вами познакомимся, и я вам дверь открою как знакомому. Меня зовут Стася. А вас?
        - М-м-м… Иванов, — представился милиционер.
        - Будем знакомы, — подытожила Стася и взялась за замок. — Только честно предупреждаю: если вы наврали, то рядом со мной Даша, а рядом с ней — Кошмар. Они вас съедят.
        Кошмар, действительно, сразу подошёл к двери и принюхался. Запах за дверью ему очень не понравился. Сзади насторожилась Картахена, прикрывая тыл.
        Стася открыла дверь. Кошмар показал свои зубы. Просто так показал: может, тому, кто стоит за дверью, это интересно. Милиционер попятился.
        - Кошмар, это свои, — сказала Стася. — Не ешь его пока. Заходите, дядя Иванов.
        - Кошмар, тьфу, кака, — со своей стороны предупредила Кошмара Даша.
        
        Милиционер на «каку» немного обиделся, но зашёл, опасливо носясь на собаку. «Опять всё внимание Кошмару, — подумала Картахена. — А меня всерьёз не принимают. Я могу, между прочим, защитить хозяйку не хуже пса. Глаза выцарапать, например. Или нос откусить», — и обиженная Картахена ушла в кухню. Кошмар последовал за ней, чего ему тут на каку смотреть.
        
        Милиционер зашёл в комнату и огляделся.
        - Вы преступника ищете? — с уважением спросила Стася. — У нас все порядочные. Даже я. А если Сашка на меня что-то наврала, так это неправда, я хорошая и её дневник про любовь читаю редко, там письменные буквы, они непонятные. А почему вы в костюме, а не в форме? Форма в стирке?
        - Да-а, — в лучших Дашиных традициях сказал милиционер, и тут его внимание привлёк шкаф. В шкафу тихо застучали: тук-тук-тук-ТУК-ТУК-ТУК-тук-тук-тук…
        - Там живёт мышка, — пояснила Стася. — Вот в этом отделении. Я её сыром кормлю.
        - Пи-пи-пи, — подтвердила Даша. — Мышка би-би в шкаф. Только мышки заскребут, серый Васька тут как тут…
        - А вот за этой дверцей живёт привидение, — тоном экскурсовода объяснила Стася. — Очень хорошее привидение, старинное. Последняя модель. Я его кормлю соком.
        - Саке, — жалобно поправили за дверцей.
        Даша радостно засмеялась. Она теперь поняла, куда делось привидение, которое испугало вчера Клару Никифоровну.
        Милиционер оживился.
        - Я открыть шкаф, посмотреть, — сказал он Стасе. — Из тюрьмы сбежать э-э-э… очень опасный пиджак. Он прятаться в вашем шкаф.
        - Ой! — поразилась Стася. — Никогда не видела опасного пиджака! Он отравленный?
        - Нет, он бешеный, — пояснил милиционер. — Его покусать бешеная собака, и он взбеситься. Пиджак бегать по улицам, загрызть… э-э-э… члена парламента, и его посадить в тюрьма.
        - Ух ты! — восхитилась Стася. — А почему в тюрьму, а не в больницу? Он же больной, раз его укусили. Его лечить надо.
        Милиционер в затруднении потёр лоб.
        - У него нет адвоката, — сказал он. — Он же пиджак. Поэтому пока посадить в тюрьма. А он сбежать… Очень свирепый, очень… э-э-э… кусаючий.
        - Кусачий, — поправила Стася. — Вы всё время неправильно говорите. Вы двоечник?
        - Да, — кивнул милиционер.
        - Это плохо, — покачала головой Стася. — Тогда вы ничего не добьётесь в жизни и, может, даже станете преступником.
        Милиционер вздрогнул и странно посмотрел на Стасю.
        - Я открывать ваш шкаф, — повторил он. — Я арестовать пиджак. Надеть наручники на рукава и увести в тюрьма. Иначе пиджак вас покусать ночью.
        - Кошмар! — поёжилась Стася.
        Кошмар тут же пришёл из кухни и опять показал зубы милиционеру.
        - Да нет, Кошмар, я сказала «кошмар» не в смысле Кошмар, а в смысле ужас, — объяснила Стася. — Иди, Кошмарчик, не пугай гостя, ему ещё пиджак ловить.
        - Куда? — спросил послушный Кошмар.
        - Ням-ням, кушать — ответила Даша. — Попили, поели, домой полетели!
        Милиционер подёргал дверцу — заперто.
        - Тут не открывается, — сказала Стася. — Только нижний ящик открывается. Вы уж, пожалуйста, поймайте этого психованного пиджака, а то у нас в доме последнее время просто страшно жить — скелеты, привидения, страшные рыбы… теперь вот пиджак.
        - Рыбы? — переспросил милиционер. — Где рыбы?
        И тут раздался звонок в дверь.
        Стася и Даша пошли открывать.
        - Это я, — сказала бабушка, — проверяю, живы ли вы.
        - Живы, — кивнула Стася. — К нам милиционер пришёл. Пиджак ловит.
        - Чей пиджак? — изумилась бабушка. В такую игру они с Дашей ещё не играли.
        - Не знаю чей, — смутилась Стася. — Не спросила. Дядя милиционер, чей пиджак-то?
        Ответом ей было молчание. Стася заглянула в комнату. Милиционера не было. Ящик шкафа был задвинут. Рядом с ящиком сидел Кошмар и равнодушно глядел куда-то в пространство.
        - Странные у вас игры, — пожала плечами бабушка. — Я тебя, Стася, семь лет знаю и всё равно понять не могу, когда ты правду говоришь, а когда выдумываешь.
        - Я всегда правду говорю, — обиделась Стася. — Только моя правда иногда правдивая, а иногда придуманная.
        - Ладно, играйте дальше, раз всё благополучно, — и бабушка ушла к себе стряпать ватрушки.
        - Куда он делся-то? — спросила Стася Дашеньку.
        Та посмотрела в своём кармашке, оглядела ладони и сказала:
        - Даша не брала.
        - Да тебя никто и не подозревает, — великодушно сказала Стася. — Знаешь, я думаю, он улетел. Через открытую форточку. Попробовал полетать по комнате — получилось. Он и вылетел.
        - Птичка, — пояснила Даша. — Чик-чирик. Ту-ту-ту-ту, сидит ворон на дубу, он играет во трубу…
        - Я рада, что ты со мной согласна, — кивнула Стася.
        В нижнем ящике кто-то заворочался и глухо сказал:
        - Открыть. Выпустить. Это я. Я спрятаться в шкаф. Собака задвинуть ящик.
        - Ага! — заволновалась Стася. — Это бешеный пиджак! Он спрятался в нашем шкафу, в нижнем ящике. Всё точно так, как говорил милиционер!
        - Я милиционер, — не унимался шустрый пиджак. — Я Иванов. Открыть. Выпускать.
        - Я вас разоблачила, — важно сказала Стася. — Вы — не милиционер. Милиционер улетел в форточку. Вы — коварный пиджак. Вы хотели нас загрызть. Пока посидите в ящике, а когда папа придёт, он вызовет милицию, и вас арестуют.
        Сообразительная Даша уже толкала кресло, чтобы загородить ящик с диким пиджаком.
        - Это ты хорошо придумала, — согласилась Стася.
        - Ничего хорошего, — мрачно возразили из ящика. — Сплошной банзай. Зря я тебя не убить.
        - Сейчас я буду кормить мышку и привидение, а вам ничего не дам, — пригрозила Стася, — раз вы такой злой.
        - Я есть раскаиваюсь, — сразу сдался пиджак. — Я есть хороший и голодный.
        - Нет уж, — мстительно сказала Стася. — Пиджаки вообще не едят. У папы два пиджака, и ни один ещё ничего не съел, даже бутерброда.
        Пиджак хотел возразить, но тут раздался телефонный звонок.
        Глава 4. Операция «Минтай»
        Олег Эдуардович расхаживал по школе с жутко решительным видом и двумя кило минтая в полиэтиленовом пакете. Зачем ему нужен был свежемороженый минтай, он не знал, но послушался внутреннего голоса, добежал на перемене до магазина и купил. Никогда физрук не делал таких странных вещей. Но ведь перед министром образования и президентом страны он тоже раньше не отчитывался. А здесь — такая ответственность. Школа — кузница чемпионов. И каким образом он должен был их ковать? Нужно какое-то волшебство, чтобы перековать амёб в чемпионов!
        После третьего урока Бладт сходил в кабинет биологии, задумчиво посмотрел на рыбу. А после пятого — направился к Кларе Никифоровне. Каморка с тряпками и вёдрами была открыта, но уборщица на работу не пришла. Выяснив, что Клара Никифоровна заболела, а её сменщица будет только после трёх часов дня, Олег Эдуардович почему-то обрадовался и отпустил домой шестой «А» класс. Физкультура у них была последним уроком. Шестиклашки дружно заорали «ура!» и смылись, пока физрук не раздумал.
        Только Иван Лапшов не знал об этом счастливом событии. Иван прятался с целью прогулять злосчастную физкультуру. Не по собственной прихоти, конечно. Просто Дашенька вместо его спортивных штанов запихала в рюкзак бабушкину юбку, и Иван как-то не решился выйти в ней на стадион. Хотя юбка была совсем новая, ни разу не стиранная.
        Иван засел в каморке бабы Клары, предварительно убедившись, что замок прекрасно открывается изнутри. Уже проторчав там добрую первую половину урока (его одноклассники добрались домой и уселись обедать), Иван услышал, как по школе прокатилась волна голосов. Топот усиливался. «Меня ищут», — подумал Иван и зарылся подальше в угол, задвинулся вёдрами, прикрылся пыльной тряпкой.
        
        А школе всё гудело. В кабинет биологии заглянул физрук.
        - Андрей, звонок был, что бомбу подложили, нужно помогать детей выводить.
        - Ну прикольщики, — поморщился биолог. — У кого сегодня контрольная?
        - Некогда разбираться… На первом этаже, кажется, что-то тикает…
        Физрук исчез за дверью. Андрей Викторович вскочил и через две ступеньки помчался в кабинет жены.
        Вскоре в школе никого не осталось. Или почти никого.
        Иван Лапшов пытался разглядеть в темноте часы. «Звонок задерживают», — подумал он и вжался в стену. Кто-то медленно открыл дверь. Этот кто-то не мог видеть прогульщика: в каморке не было ни одного окна. Зато Иван, притаившись за вёдрами, прекрасно разглядел физрука. «По всей школе меня ищет», — промелькнула у Ивана лестная мысль. Тем временем Олег Эдуардович чуть слышно зашептал в темноту:
        - Посидишь тут до завтра. Если и найдут, я ни при чём. В компании с минтаем тебе будет не так одиноко.
        Сердце у Ивана бухнуло куда-то ниже пяток. В словах физрука ему послышалась скрытая угроза.
        Он увидел, как физрук, нашарив нишу между стеной и вешалкой, попытался запихать в неё какой-то пакет.
        - Сейчас я с тобой разделаюсь, — почти доброжелательно шептал Олег Эдуардович.
        Иван зажмурился и решил, что снам нужно верить. Но физрук не стал приводить свою угрозу в действие, а, сунув пакет чуть ли не в руки Лапшову, захлопнул дверь.
        Уже через несколько минут Лапшов пулей вылетел из школы. «Я всё знаю. Я всё знаю», — Иван мысленно пел, кричал и свистел эти три слова. «Свидетель должен умереть», — вдруг пронеслось у него в голове. Иван вздрогнул и оглянулся. Физрук смотрел ему вслед.
        Поворачивая за угол, Иван осторожно скосил глаза. Из школы по Ивановым следам шёл физрук.
        Андрей Викторович быстрым шагом поднялся в свой класс. Он волновался. И не зря. Рыбы на месте не было. И банки тоже.
        Глава 5. Сто улик и одна бомба
        - Стася, — послышался в трубке расстроенный папин голос. — К нам рыба не заходила?
        - Нет, — удивилась Стася. — Милиционер заходил, а рыба нет. А какая рыба?
        - Наша рыба, японская, — от огорчения папа пропустил мимо ушей сообщение о милиционере.
        - Ты же её в школу понёс, — не поняла Стася. — Она, что, по дороге сбежала? Прямо по снегу?
        - Нет, до класса я её донёс, она исчезла потом. Тут у нас были террористы, школу чуть не взорвали, — пояснил безмерно опечаленный папа. — Вот я и подумал, может, рыбе в школе не понравилось и она вернулась к нам домой. Знаешь, как возвращаются кошки, которых увезли из дома в закрытой машине?
        - Тогда она, скорее всего, в Японию пошла, — сообразила Стася. — У неё там дом. Не печалься, папочка, я сейчас всё расследую. Скелет я тебе нашла, и рыбу найду. И ещё эти штуковины, которые у тебя из кабинета пропали…
        - Да всё уже вернули, — грустно сказал папа. — Кроме телескопа.
        - И телескоп найду, — не сомневалась оптимистка Стася.
        Она положила трубку и сказала Дашеньке:
        - Охота на тигров отменяется. Надо срочно расследовать преступление. Ты знаешь, что такое преступление?
        - Да-а, — уверенно сказала Даша. Мол, какой же современный ребёнок такого не знает. Но потешку про преступников всё же с ходу вспомнить не смогла.
        - Тогда ищи улики. Вот так: становись на четвереньки и вынюхивай пол, как Кошмар.
        Дашенька с восторгом ткнула носишкой в ковёр: выискивать улики они с Кошмаром умели.
        - Не так сильно тыкай, а то нос сшибёшь напрочь, — забеспокоилась Стася. — Он у тебя маленький, раз — и нету. Как без носа жить будешь?
        Даша не знала как, но заулыбалась — мол, всё будет хорошо, хоть с носом, хоть без. Она вообще была уверена, что нос есть не у всех людей. Ну что это что-то вроде косичек. Стася тоже встала на четвереньки и начала вынюхивать улики, комментируя все свои находки:
        - Ага. Фантик от конфеты «Коровка»…
        - Му-у-у. Корова-коровушка, рогатая головушка, малых деток не бодай, молока им лучше дай! — поддержала разговор Дашенька, чтобы показать, что она всё понимает и всячески одобряет.
        
        - Кружочек от мозаики, — продолжала поиски Стася. — Сухарик из белого хлеба размер 10 на 12 миллиметров… или метров? Не помню. Это Картахена утащила корочку хлеба из кухни. Левая нога куклы по имени Марианна, тысяча девятьсот девяносто девятого года рождения, не замужем. Так… ленточка зелёная, моя. Трусы белые, кукольные… или мои? Не знаю. Отложим для опознания. Кто же их под ковёр запихал… О-о, вот важная улика — семечко от яблока, которое я вчера ела. Только я не знаю, что оно значит. Даша, а ты что нашла? Даша, ты куда делась?
        
        Дашенька в пылу расследования уползла в коридор и теперь с энтузиазмом обнюхивала здоровенную чёрную сумку, стоявшую под вешалкой.
        - Это не наша, — удивилась Стася. — У нас нет такой. Подожди, Даша, что-то нам в классе говорили про такие сумки…
        В связи с ростом терроризма во всех классах, включая первый, усиленно внедрялись правила обращения с обнаруженными незнакомыми сумками, в которых может лежать бомба, — не трогать, не уносить, осмотреть издали, вызвать милицию и т. д. К Стасе в классе тоже приходил дяденька и рассказывал всякие ужасы про найденные бомбы.
        - Сейчас, Даша, я вспомню, — Стася аж сморщилась от усилия. — По-моему, сначала надо издали послушать, не тикает ли сумка. Потому что бывают такие специальные сумчатые бомбы, они тикают, как часы.
        - Тик-так, шепчут часики вот так, тик-так! — прокомментировала Дашенька. Стася послушала издали. Сумка не тикала. Тогда Стася для пущей достоверности приложила ухо к круглому боку сумки и послушала вблизи. Вблизи сумка тоже не тикала.
        - Очень хорошо, — повеселела Стася. — Бомбы там нет.
        - А где есть? — удивилась Дашенька и огляделась в поисках неведомой бомбы.
        
        - Не знаю где. Может, у солдат есть, в армии. Или у милиционеров. Не сбивай меня, я пытаюсь вспомнить, что надо дальше делать с этой сумкой. Одно из двух — либо её не трогать и не смотреть, что там лежит, либо наоборот — срочно посмотреть. Как ты думаешь?
        - Да-а, не трогать и посмотреть, — сказала Даша, выражая полное доверие ко всему, что предложит Стася.
        - Ладно, тогда сделаем и то, и то, — решила хитрая Стася. — Сначала посмотрим, что там, а потом вообще смотреть не будем.
        И Стася заглянула в сумку.
        - Слушай, тут сплошные улики, — зашептала она возбуждённо. — Например, две булочки. Это улики. Надо их обезвредить.
        И она надкусила одну булочку, а вторую дала Даше.
        - Хорошо, — выразила своё отношение к уликам Дашенька. — Даша любит булочки.
        - Да, неплохие булочки, — признала Стася, доедая, — и обезвредили мы их на редкость ловко. Что там дальше в сумке?
        
        - М-м-м, — сказала Дашенька. У неё рот был меньше, чем у Стасй, и булочка полностью не залезла.
        - Не подавись, — сказала Стася голосом опытного человека. — Жуй помедленнее. А то у тебя есть какое-то жуткое дыхательное горло, не дай бог туда что-нибудь попадёт, сразу будет взрыв. Правда, я не знаю, где оно, это горло, может, вообще в животе. И знать не хочу. Смотри, в сумке лежит записка. Я думаю, это пиратская бумажка, как найти клад. Ты хочешь найти клад?
        Даша добыла изо рта остаток булочки, решив угостить им Кошмара, и сказала:
        - Да! Очень!
        - Я тоже, — кивнула Стася. — Какой неразборчивый почерк… «Верни туда, а то будет…» Непонятно, где клад. И карты нет. Некачественная какая-то записка. Наверное, пираты были глупые.
        Стася передала Даше бумажку, и Дашенька тут же принялась из неё делать мелкие-мелкие снежинки.
        - А дальше в сумке какая-то штука… Ух ты!
        В сумке поблёскивал никелированными деталями совершенно неизвестный Стасе механизм. Стасю взяло сомнение — вдруг всё-таки бомба. А не тикает из вредности. Чтобы усыпить Стасину бдительность и ка-ак рвануть!
        Опять раздался звонок. Стася схватила трубку.
        - Да, Лидия Семёновна, — сказала она. — У нас всё в порядке. Мы бомбу обезвреживаем. Даша ведёт себя хорошо.
        В трубке слабо ойкнули, послышались короткие гудки и через десять секунд — стук в дверь. Стася открыла.
        - Где бомба? — задыхаясь, спросила Лидия Семёновна.
        - Вон, — показала Стася на сумку. — Она не тикает, но я её всё равно узнала. Теперь по правилам её надо не трогать.
        Лидия Семёновна отодвинула девочек и бросилась к сумке.
        - Ой, — сказала она. — Какая это бомба… Это не бомба.
        - Да? — разочарованно спросила Стася. — А что это?
        - Не знаю, — оглядела странный предмет Лидия Семёновна. — Какой-то прибор…
        - Может, он хоть немножко заминированный? — Стасе было жалко расставаться со своей идеей.
        - Нет, нет, это что-то научное, — сказала Лидия Семёновна. — А как же ты не знаешь, Стася, что в вашей сумке?
        - Сумка не наша, — важно сказала Стася. — Её подбросили бандиты, укравшие папину рыбу, и я всё расследовала. Сначала они съели конфету «Коровка» и невоспитанно бросили фантик на ковёр. Но не наелись и отобрали у Картахены сухарик 10 на 12. Потом вконец озверели и отломили у Марианны левую ногу. Хорошо хоть левую.
        - Почему? — удивилась Лидия Семёновна.
        - Потому что она правша, — пояснила Стася. — Без правой ноги ей было бы труднее. Потом бандиты подавились семечком от яблока и уползли под ковёр, надев для маскировки мои трусы и завязав зелёную ленточку.
        - Ох, — вздохнула Лидия Семёновна. — Какой ты странный ребёнок, Стася. Может, ты есть хочешь?
        - Нет, спасибо, мы только что обезвредили по булочке, — отказалась та. — Хотя смотря что дадите.
        Лидия Семёновна засмеялась и повела обеих девочек к себе кормить свежеиспечёнными ватрушками. И Кошмара тоже. Так что расследование пришлось временно прервать.
        
        Глава 6. Долгая дорога домой
        «Это мой звёздный час! — на бегу думал Иван. — Физрук прятать рыбу просто так не будет. Он злодей — это давно было понятно. Я должен вернуть рыбу Андрею Викторовичу. Главное, уйти от погони. А там пойму, что делать дальше».
        Бежать с трёхлитровой банкой и двумя килограммами минтая в рюкзаке было нелегко. Банка била по спине, минтай морозил даже через тёплую куртку. Рюкзак трещал по швам. Бладт быстро приближался.
        - Эй, Лапшов! Стой! Я тебе ничего плохого не сделаю! — крикнул физрук.
        - А кому сделаете? — не останавливаясь, через плечо спросил Иван.
        Физрук растерялся.
        Лапшов забежал в построенный к Новому году ледяной городок. Укрыться было решительно негде. Впрочем… Он бросился к лабиринту. Это был гигантский Чудо-юдо Рыба-кит из ершовской сказки. Чудище гостеприимно распахнуло пасть.
        Иван нырнул внутрь. На четвереньках добрался до китового желудка и принялся торопливо заталкивать минтая в сетку, чтобы разгрузить рюкзак. Проверил, плотно ли закрыта крышка банки, закинул рюкзак на спину. Так-то лучше! Слегка высунувшись, Иван увидел физрука, который тоже забрался в чрево гигантской рыбины.
        
        Иван присел и побежал по-гусиному, насколько возможно бежать в таком положении. Никакого аппендикса у ледяного кита не наблюдалось, банку с зубастым японским монстром спрятать было некуда. «Нужно оторваться, спрятать рыбу, а потом уже пусть пытает, — перебираясь где-то в районе пищеварительного тракта, думал Иван. — Как начнёт подтягивания заставлять делать на скорость. Или повесит на турник вниз головой. Ладно, лишь бы не щекотал, этого я не переживу точно, и Саша упадёт на мой скорчившийся от смеха труп…» И тут кто-то схватил его за ногу. Иван, не оглядываясь, дёрнул ногой и одновременно изо всей силы боднул стену лабиринта. Огромный кусок льда вылетел, и, словно пророк Иона, Лапшов, живой и почти невредимый, выкатился на животе из чрева к трамвайной остановке.
        
        Физруку повезло меньше. Притормозив, чтобы выплюнуть выбитый зуб, он заметил, что кит махнул хвостом. Потом ледяное чудище качнуло плавниками и медленно тронулось. Ледяные кирпичи упали все разом, и только профессиональная ловкость спасла Бладта от ледяной могилы. Он подпрыгнул, оттолкнувшись руками от надвигающегося на него ребра, перевернулся через голову и следом за Иваном доехал до остановки, но уже на пятой точке. Сзади стало холодно: спортивные брюки не выдержали этой поездки.
        Сочувствующий водитель подождал, пока прикатившиеся из лабиринта пассажиры поднимутся в вагон.
        Иван надеялся, что трамвай будет полон и в толчее он сможет улизнуть. Но в середине дня трамваи шли пустые. В салоне сидели две бабушки, один нетрезвого вида гражданин и мама с ребёнком неопределённого пола. Ребёнок смотрел в окно, и всё мелькавшее там называл «би-би», чем сразу напомнил Ивану Дашу.
        «Неизвестно, увижу ли я её снова, — невольно подумал Иван, потирая огромную шишку на темени. — Ситуация вышла из-под контроля».
        Он сел рядом с мамой и ребёнком — может, физрук постесняется напасть при людях. Ребёнок отвлёкся от окна, ткнул Ивана в нос пальцем и радостно сказал:
        - Би-би!
        - Иго-го, — мрачно ответил Иван. — И где-то даже мяу.
        Ребёнок с интересом посмотрел на Ивана и задумался. Иван тоже задумался. В трамвае физрук его не тронет, но стоит выйти… А трамвай уже далеко провёз Ивана, за окном мелькали какие-то сельские пейзажи… и к выходу незаметно не пройти, трамвай пустой. Бладт уселся неподалёку и не спускал с Ивана глаз. Когда к Ивану подошла кондукторша, Лапшова просто осенило. Он сказал:
        - У меня нет денег. Я еду зайцем, — сказал он, стараясь сделать это как можно наглее.
        Кондукторша удивилась:
        - И ты не говоришь, что потерял проездной? Или что у тебя только что украли кошелёк?
        
        - Нет, — сказал Иван. — Я бедный, но честный. Отведите меня в милицию, пожалуйста. Или хотя бы остановите трамвай и грубо выпихните из вагона. Как можно внезапнее. И тут же закройте двери и уезжайте.
        Кондукторша обиделась:
        - Вот какое мнение у народа о людях нашей профессии! Скоро кондукторами детей пугать будут! А мы — нежные и добрые. Езжай, мальчик, на здоровье. Билет в жизни не главное.
        Эх, а Иван так хорошо придумал: кондукторша выбросит его на ходу из вагона, а Олег Эдуардович уезжает в трамвае. Не удалось.
        Тем временем кондукторша подошла к физруку:
        - Билеты покупаем, проездные предъявляем. На линии контроль.
        Физрук с растерянным видом похлопал себя по карманам:
        - А-э-э… того… я проездной потерял. И у меня только что украли кошелёк.
        - Ага! — рассвирепела кондукторша. — Сам весь в кожаной куртке, а восемнадцать рублей на проезд зажилил. Ну, я тебя сейчас…
        Она нажала на кнопку над дверью, трамвай затормозил, дверь раскрылась, и Бладт вылетел кверху ногами, выпихнутый лёгким движением могучей руки кондукторши. Трамвай поехал дальше. Иван ликовал. Ура! Он на свободе! Рыба спасена! Ликовал он целых две остановки, а потом услышал: «Остановка „Южное кладбище“. Конечная».
        Все заторопились к выходу.
        - Тётенька, а теперь трамвай обратно пойдёт? — спросил Иван у кондукторши.
        - Нет, милок, дальше мы в парк, — ответила та. — Смена кончилась.
        Иван вышел, волоча сетку. Кладбище было совсем рядом, слева. Справа тянулись серые корпуса каких-то промышленных зданий.
        
        Глава 7. Трудности пиратской карьеры
        Наевшись ватрушек, девочки вернулись в квартиру Сергеевых.
        - Мы пойдём дальше расследовать. Нельзя бросать дела на половине, — убедила Стася бабушку.
        - У Стасй мышка, — сказала бабушке Даша. — Вот приходит мышка в гости, нацепила бант на хвостик… — и Лидия Семёновна согласилась, потому что ей нужно было заняться стиркой. Она старалась побольше успеть по хозяйству, пока Стася нейтрализовала Дашеньку.
        Расследование продолжилось с того самого места, на котором прервалось.
        - Итак, мы имеем пиратскую шифрованную записку… или уже только ползаписки, две булочки и странный предмет, — рассуждала Стася, пока Даша строила пирамиду из сергеевских тапок. — Впрочем, булочек мы тоже уже не имеем. Вернёмся к записке. Даша, тебе не кажется, что в ней кто-то кому-то угрожает?
        
        - Да-а, — согласилась Дашенька, засовывая в тапок мамину губную помаду, опрометчиво забытую перед зеркалом.
        - Наверное, один пират исправился, а остальные в отместку грозят его убить… Ой, этот исправившийся хороший пират стащил у плохих пиратов клад, и они просят его вернуть… — идеи так бурлили в Стасе, что она даже побежала в туалет, чтобы дать выход волновавшим её чувствам.
        - А где пират? — спросила Даша, когда Стася вернулась. — В шкафу?
        
        - Ты всегда задаёшь такие сложные вопросы, — поморщилась Стася. — Шкаф уже весь занят, значит, он где-то ещё. Скорее всего, он должен был вчера или сегодня зайти к нам и забыть свою сумку… кто к нам сегодня заходил? Милиционер Иванов. Но он был без сумки, я точно помню. Ещё твоя бабушка. Но не может же она так быстро уйти в пираты, украсть клад и уйти из пиратов. А вчера к нам приходили скелет и Клара Никифоровна. Может, это скелет одноногого пирата? Нет, у скелета сумки не было, он был такой обессиленный, что сумку бы не донёс. И потом, если бы это был скелет пирата, то на плече у него сидел бы скелет попугая…
        - Кошмар! — вздохнула Даша, видимо, огорчённая тем, что расследование зашло в тупик. А может, тем, что кожаный тапочек плохо раскрашивался помадой. Из кухни тут же примчался Кошмар и зарычал на сумку.
        - Ага! Кошмар, ищи! — обрадовалась Стася.
        Кошмар гавкнул внутрь сумки, а затем на дверь.
        - Наверное, это Клара Никифоровна. Есть в ней что-то пиратское…
        - Ух, — пожаловалась Даша, — не лезет!
        - Естественно, не лезет, — проворчала Стася. — Кто же пихает в мамин тапок такой большой дуршлаг. Дуршлаг надо засовывать в папин тапок, он больше по размеру. А в мамин тапок войдёт вот этот маленький ковшичек. Сейчас я тебе помогу. Уф… Вот так хорошо?
        - Хорошо, — просияла Дашенька, обозревая результат. — Стася — молодец.
        - Я знаю, — скромно сказала Стася. — Вернёмся к Кларе Никифоровне. — По-моему, её надо спасать от пиратов. Сейчас возьмём оружие и пойдём. Отнесём сумку и предупредим об опасности.
        И Стася опять вооружилась левой ногой куклы Марианны. Потом она решила, что против пиратов этого недостаточно, и взяла баночку из-под майонеза. В баночку Стася позавчера положила кусочек яблочка, не доеденный Картахеной рыбий хвост, печеньку и залила всё молоком. Вообще-то это планировался супчик, но теперь смесь забродила и могла взорваться в любой момент. Так что вместо супчика получилась бомба для пиратов.
        - А ты, Даша, чем будешь бить пиратов? — спросила вооружённая до зубов Стася.
        - Вот! — и Дашенька гордо продемонстрировала дуршлаг с надетым папиным тапком.
        - Очень хорошо, — одобрила Стася. — Удобно и увесисто. Теперь берём за ручки сумку и идём в двадцать третью квартиру…
        Но сумку поднять они не могли, поэтому вооружились ещё и Кошмаром, который помог тащить сумку по полу.
        - Ой, бомба расплёскивается! Осторожно! — руководила операцией Стася.
        А Картахена смотрела с кухни и думала, что война совсем не женское дело и она лучше дома посидит.
        Девочки без приключений довезли сумку до двери Клары Никифоровны и позвонили.
        
        Глава 8. Бомба для пиратов
        Клара Никифоровна в субботу взяла больничный. Необходимо было обдумать все события вчерашнего вечера, самым большим потрясением из которых была забытая у Сергеевых сумка с телескопом и булочками. Про сумку старушка вспомнила только утром, собираясь пить чай.
        - Вот ведь как, а! Заманили! — сокрушалась уборщица. — А как найдут этот микроскоп-то, подумают — я украла, — справедливо оценила ситуацию Клара Никифоровна.
        - Скажу, что подложили, — прихлёбывая чай, решила она. — Или что у меня склероз. Все врут кругом, чем я хуже. Да на такой вредной работе последнюю голову потеряешь. Это всё из-за того, что в стране порядка нет, — привычно подытожила старушка и приготовилась более-менее спокойно поболеть. Она не догадывалась, что под дверью уже стоят Стася, Даша и Кошмар. Стася еле-еле дотянулась до звонка и нажала кнопку.
        - Клара Никифоровна, откройте, — крикнула Стася.
        - А вот не открою! — послышалось за дверью. — Вас в глазок не видно. Значит, бандиты. Сейчас милицию вызову.
        - Не надо милицию, у нас уже был один милиционер, он улетел в форточку, — сказала Стася. — Откройте, Клара Никифоровна, мы пришли вас спасти. Это мы, Стася и Даша.
        - И бомба с Кошмаром, — добавила Даша.
        Клара Никифоровна узнала голос, но подумала — мало ли кто стоит за Стасиной спиной. На всякий случай она взяла топор и храбро открыла дверь.
        - Это хорошо, что вы вооружены, — одобрила топор Стася. — За вами охотятся пираты! Наверное, те, с которыми вы раньше разбойничали. Они не могут простить, что вы исправились и не хотите больше грабить и убивать. Они написали вам урго… угрожучее письмо. Вот!
        И протянула остатки записки, пощипанной в середине: «Верни не…. потом».
        Клара Никифоровна посмотрела на Стасю. Вообще-то надо было закричать: «Да как ты смеешь, негодяйка, говорить, что я разбойничала, ах ты…» и так далее. Но на Стасю Клара Никифоровна орать опасалась. Стася была такая мелкая и хрупкая, что громким криком её могло сдуть напрочь, как ураганом, и унести в какую-нибудь Зимбабве, а то и расплющить о стену. Тем более, рядом с девочками стоял огромный и, очевидно, бешеный пёс. И Клара Никифоровна не стала кричать. Она машинально глянула на записку… потом на сумку, из которой выглядывал украденный телескоп…
        - Это не моё! — быстро сказала она. — Сумка не моя! Записка не моя! Телескоп не мой! Это подкинули! Это происки врагов!
        - А булочки? — спросила Стася.
        - И булочки не мои.
        - Вот и хорошо, а то мы их съели, — с облегчением вздохнула Стася. — Минуточку… Вы сказали «телескоп»? У папы есть один знакомый телескоп, его вчера украли. Может, это он? Раскаялся в побеге и сам пришёл к папе домой?
        Клара Никифоровна промолчала, хотя ей это было несвойственно. Потому что Стася так формулировала свои вопросы, что ответить на них было ой как непросто.
        - Тогда мы оттащим сумку домой, раз это не ваше, — сказала Стася. — А может, пока оставить вам? Если пираты нападут, будете отстреливаться из телескопа. Может, посидеть тут с вами, чтобы вам не страшно было? Я вас защичу… то есть защитю…
        Клара Никифоровна умилилась и погладила девочку по голове.
        
        - Ты одна меня понимаешь, — всхлипнула она. — Другим до меня дела нет. Зарплата — сама знаешь! А что в стране творится! Инопланетяне, мафия — хоть телевизор не смотри.
        - Не огорчайтесь, — пожалела её Стася. — Хотите, я вам бомбу подарю! Хорошая бомба, только прокислая и немного разливается. Или книжку про спящую красавицу? Может, вы тоже заколдованная красавица?
        - А что? — фыркнула Клара Никифоровна. — Очень даже может быть. Может, меня кто-нибудь сглазил. А телескоп унеси, деточка, отцу отдай. Может, ему нужнее. А про меня не говори. Это не я.
        - Конечно, не вы, — согласилась Стася. — У вас и так хлопот полно, надо с пиратами разбираться, когда вам телескоп туда-сюда носить. Тогда мы пойдём. Даша, не надо ковырять ручкой от дуршлага чужое пальто. Это же пальто, а не ажурная кофточка, зачем ему дырки!
        Девочки вышли из квартиры. Кошмар был жутко удивлён тем, что пришлось тащить сумку обратно.
        - Знаешь, Дашенька, что-то тревожусь я за Клару Никифоровну, — остановилась Стася. — Одной с кучей пиратов ей не справиться. Давай-ка поставим нашу бомбу на её пороге. Пираты подойдут к двери, наступят на бомбу, а она ка-ак рванёт!
        - Бух! — согласилась Даша. — Пираты бух! Стася — молодец. И Даша тоже молодец.
        Кошмар преданно посмотрел на хозяйку.
        - И Кошмар — молодец, — закивала Дашенька. — Ваня тоже молодец, выгонял во двор овец.
        - Да, — кивнула Стася. — Мы молодцы. И где-то даже герои.
        Глава 9. Трагедия у Айболита
        Слева кладбище. Справа — заводы.
        - Плохой знак, — пробормотал Иван. — Конечно, хорошо было бы спрятать здесь рыбу, а завтра приехать с Сашей. Я ей скажу: «Мои мыслительные способности позволили мне установить, где находится волшебная японская рыба… Но найти я её смогу, если ты будешь рядом…»
        Но сугробы к забору были очень глубокие. «Ничего себе, Южное кладбище, снег как на полюсе, — ворчал Иван. — Какое же тогда Северное?»
        Ещё пару минут Иван поразмышлял, что ему делать дальше, но, заметив подъезжающий к остановке трамваи, все же решил быть поближе к людям, а не к покойникам. За трамвайным окном мелькнул знакомый силуэт физрука.
        Иван рванул на шоссе, замахал руками перед первой попавшейся легковушкой.
        - Ты, пацан, жить надоело?! — заорал резко затормозивший водитель.
        - Умоляю, подвезите, — закричал Иван. — За мной гонятся.
        Водитель вытаращил глаза. Иван махнул рукой в сторону трамвая, из которого выпрыгнул Бладт.
        - Я всё расскажу! Скорее!
        - Садись, — кивнул водитель и рванул с места сразу на второй скорости.
        
        Иван пытался отдышаться, крепко прижимая к груди рюкзак с банкой и сетку с рыбой.
        - Денег, конечно, у тебя нет, вот и наврал про погоню, — печально сказал водитель. — А я, дурак, поверил.
        - Вы езжайте побыстрее, — попросил Иван. — А деньги у меня есть. Целых 12 рублей, нет, даже 12 рублей 50 копеек. Вы меня отвезите как можно дальше… на эту сумму.
        - Чего случилось-то? — спросил водитель. — Натворил чего?
        Иван решил про рыбу не говорить, а вдруг водитель тоже захочет стать самым сильным?
        - Меня похитили, — уверенно врал он. — Потому что я — сын мэра и мафия хотела управлять моим отцом. Меня спрятали в старом графском склепе на Южном кладбище и кормили одним мороженым минтаем, но я нокаутировал двух охранников и бежал, а третьему я дал по шее, да мало — убить боялся. Поэтому он быстро очухался и бросился в погоню.
        - Ну ты даёшь, парень! — восхитился водитель. — Врёшь и не краснеешь! Да на Южном кладбище отродясь графьёв не хоронили. Это же рабочий район, тут одни пролетарии с жидкими вкраплениями интеллигенции. А у мэра нет сыновей, только дочь.
        «Вот же попался шофёр… В политике разбирается…» — подосадовал Иван и начал выкручиваться:
        - Может, я переодетая дочь. А может, вообще — неизвестный сын, которого украли ещё в младенчестве… Или вот ещё бывают такие второсортные сыновья, называются незаконные.
        - Ишь ты! — заинтересовался шофёр. — А я думал, наш мэр — порядочный мужик. А он…
        «Так, теперь меня обвинят в клевете на мэра», — мысленно усмехнулся Иван и сказал:
        - Ну его, незаконного. Лучше будем считать, что я — дочь.
        - Ага, взрослая и замужняя, — фыркнул водитель. — Вот что, парень, твои 12 рублей я не возьму, больно смешно врёшь, но высажу на первом же перекрёстке — чтоб иногда правду говорил. И к тому же…
        Раздался выстрел. Ухмылка сползла с лица водителя.
        - Стреляют? — встревожился он.
        - Причём по колёсам, — уточнил Иван.
        Машину мотнуло на скользкой дороге.
        - По-моему, правое заднее колесо лопнуло, — заметил Иван.
        - Новая резина! — взвыл шофёр, с трудом остановил машину, выскочил и бросился к лопнувшему колесу.
        Иван, оставив на сиденье мелочь, не стал ждать, пока водитель поставит запаску, побежал по улице.
        Район был совершенно незнакомый, Иван на бегу завертел головой — куда бы скрыться. Слева возвышалось массивное здание с надписью «БАНИ». Иван на мгновение представил, как он мчится по мокрому полу в клубах пара, а за ним бежит голый физрук, из одежды — один сотовый, и кидается в Ивана шайками и вениками… Нет, баня не годится. Что справа? Там, в неказистом здании, чернела облупленная дверь с двумя надписями: «Запасный выход» и «Панкратов — дурак».
        Иван толкнул дверь и бросился вперёд, не разбирая дороги, по каким-то тёмным коридорам.
        «Ага, вон там свет», — сориентировался он и побежал на огоньки. Внезапно он оказался среди ёлочек, покрытых белой ватой.
        - А скажи-ка мне, добрый молодец, — обратилась к нему сидевшая верхом на помеле пожилая, не очень красивая женщина в платочке.
        Иван глянул вперёд. Там было темно и — лица, лица, лица…
        - Это же театр, — запоздало догадался Иван и закрутил головой, соображая, как теперь пробиться со сцены к выходу.
        Но настырная бабка на помеле не дала ему сбежать.
        - Дела пытаешь, аль от дела лытаешь? — строго спросила она Ивана.
        - Да всяко бывает, — честно сказал Иван. — Рыба вот… Ага, как там у Пушкина… Я поймал тебе, старуха, рыбку. Не простую рыбку, золотую.
        И потряс сеткой с минтаем.
        Старуха остолбенело посмотрела на него.
        
        - Почём за кило? — спросила она. — Тьфу ты, я хотела спросить, кто ты такой? Отвечай поскорей, не задерживай добрых… В смысле тьфу-тьфу, русским духом пахнет.
        - Аз есмь Иван, — честно сказал Иван. — Добрый молодец. По крайней мере не злой. Бабушка, а где здесь выход? Меня царевна-лягушка ждёт. Уже ругается, наверное.
        Публика в упоении слушала этот блистательный диалог.
        Бабка с сомнением почесала длинный картонный нос.
        - Возьми хоть клубочек, — сказала она. — Куда он покатится, туда и пойдёшь.
        Иван послушно взял зелёный шерстяной клубочек и подумал: «Сашке подарю. Пусть вместо волейбола лучше тихой домашней работой занимается. А то связалась с этим Бладтом по своей девчачьей глупости. Наверное, и не догадывается, что он бандит».
        
        Иван пошёл было со сцены, но тут навстречу ему двинулся молодой человек в шлеме и шуршащей, как газета, кольчуге.
        - Это я — Иван-царевич! — обиженно закричал он. — А ты самозванец. Конкурент!
        - Самозванцем был Дмитрий-царевич под названием Лжедмитрий, — возразил начитанный Иван.
        Агрессивный царевич взмахнул мечом. Иван разозлился (что за день такой разнесчастный) и кинул в него бабушкиным клубком. Клубок был мягкий, но попал царевичу прямо в нос. Царевич взмахнул руками и грохнулся, подминая под себя ёлочку. Под ёлочкой заверещал полураздавленный царевичем зайчик, оказавшийся толстой тётенькой с ушками и розовым брюшком. Второй зайчик бросился её вытаскивать из-под царевича и споткнулся о курью ножку избушки. Избушка сначала повернулась ко всем задом, а к царевичу передом и начала медленно заваливаться набок, оседая, как при землетрясении.
        Зрители завопили в восторге, повскакивали с мест, чтобы лучше видеть такой завлекательный боевик из жизни Бабы-яги. Иван почувствовал, что пора дать заключительную фразу, содержащую мораль того, что произошло на сцене. Он вышел к самой рампе и сказал, вздымая минтай в величественном жесте:
        - Кто с мечом на нас пойдёт, от меча и погибнет!
        Гром оваций поглотил последние слова.
        Польщённый Иван раскланялся и пошёл со сцены через зрительный зал — там было по крайней мере понятно, где выход. Ему хлопали, а одна девочка попросила автограф. Иван расписался на обороте программки и подарил девочке одну минтаину — на долгую память.
        «Хорошее оружие — клубок, — думал он, выходя из театра. — Жаль, что у меня его раньше не было, когда я от физрука убегал. Вмиг бы контузил его в лепёшку. Вон в японских единоборствах есть боевое помело, боевые грабли, так отчего не быть боевому клубку? Кстати, где мой преследователь? Становится одиноко».
        На улице всё было спокойно. «Куда же мне идти-то… — почесал макушку Иван. — Ага, вот автобусная остановка, называется „Ветлечебница“. Какой тут автобус? Восемнадцатый. Прекрасно, как раз до дома. Ух ты, как рюкзак натёр плечи…»
        Иван спустил рюкзак. Наверное, рыба проголодалась. Может, дать ей минтая? Интересно, ест ли она себе подобных? Иван поудобнее устроился на скамейке в ожидании автобуса и вдруг увидел на противоположной стороне улице Олега Эдуардовича.
        Физрук смотрел прямо на Лапшова. «Ладно, — подумал Иван, — бегаешь, ты, конечно, неплохо, но вот, не отведав заветной рыбки, сможешь ли угнаться за автобусом?»
        Подъехавший автобус загородил Ивана от физрука и… не стал останавливаться на остановке, потому что был переполнен.
        Не тратя времени на ругательство, Иван развернулся и помчался во дворы.
        В ветеринарную клинику Иван влетел на третьей космической скорости. И тут же рванул к кабинету врача. Около кабинета в очереди сидели три старушки с кошками и одна старушка с коровой. Кошкам Иван сразу понравился, они оживились и заоблизывались. А одна даже спрыгнула с хозяйских колен и потёрлась об Иванову сетку.
        - Куда без очереди? — закричала первая старушка с кошкой.
        - Молодёжь нынче пошла такая наглая, всюду лезут, — поддержала её вторая старушка с кошкой.
        Третья старушка с кошкой тоже открыла рот сказать что-нибудь подходящее, но Иван её прервал:
        - Мне надо срочно. Рыбе плохо.
        Первая старушка заглянула в сетку и сказала:
        - Как их много! И все без сознания. Интересно, почём брали за килограмм?
        Вторая старушка пощупала лобик ближайшего минтая и сообщила:
        - Температуры нет. Уже окоченела.
        Третья старушка опять раскрыла рот, но Иван опять её перебил:
        - Видите, мне нельзя ждать, положение слишком серьёзно.
        И забежал в кабинет врача.
        Третья старушка проговорила:
        - Вот, говорят, молодёжь нынче жестокая, бессердечная. А этот по несчастному свежемороженому минтаю как убивается!
        И огляделась, довольная, что наконец-то высказала свои мысли.
        А старушка с коровой ничего не сказала. Она рыбу не любила, и ей было всё равно, выживет минтай или нет. И корове тоже было всё равно. Корова была неграмотная, из глухой деревни, она даже и не знала, что на свете бывает такая рыба — минтай. «Му-у-у, — думала корова. — Му-у-у». Но никто так и не узнал, что она имела в виду.
        
        - Ну, кто там у вас захворал? — спросил Ивана старенький, похожий на Айболита, доктор. «Главное, выиграть время. Протяну минут десять, никто не знает, что за это время может случиться. Может, начнётся атомная война. Или физруку захочется в туалет», — думал он, медленно-медленно размещая на высоком столе сетку с рыбой. «А может, этот добрый доктор Айболит сможет мне помочь?» — промелькнула мысль. — Понимаете, он меня преследует. Может быть, у вас есть запасной выход? Прямо из кабинета.
        
        Доктор поправил свои маленькие кругленькие очки и вздохнул, глядя на высунувшегося из сетки минтая.
        - Говорите, преследует? — ничуть не удивился Айболит. — Что ж, бывает. Хотя, признаюсь, случай редкий. Покажите поближе.
        - Поближе я боюсь, вдруг схватит, — глядя в сторону двери, за которой уже маячил физрук, сказал Иван.
        Тогда доктор Айболит сам подошёл к Ивану и выдернул наружу самого большого минтая.
        - Говорите, преследует? — повторил он.
        - Помогите же мне, — шёпотом взмолился Иван.
        - Знаете, молодой человек, вы, пожалуй, легко можете сбежать от этого минтая. Оставьте его в моём кабинете и идите. Я постараюсь его удержать.
        - Да вы меня не поняли! Точнее, неправильно поняли. Я пришёл к вам, потому что… ну, вы могли бы… — Иван не находил слов для краткого описания своей операции по спасению рыбы.
        - Этого минтая я реанимировать уже не могу… — покачал головой Айболит.
        - Может, рецепт какой выпишете, — безнадёжно попросил Иван.
        - Рецепт, — задумался доктор. — Обваляйте в муке и пожарьте с лучком. Ещё что-нибудь?
        Доктор ничему не удивлялся. На прошлой неделе он лечил дождевого червя, почему бы теперь не осмотреть мороженого минтая.
        - Ещё вот, — всё же не торопился уходить Иван и достал из рюкзака банку с рыбой.
        Доктор внимательно посмотрел на странное существо, ткнул пинцетом.
        - Да что вы ко мне со всякой дохлятиной ходите? — спросил он Ивана. — Этому ихтиозавру уж лет сорок как помереть пора. Стара, как мир.
        Иван ошарашенно взглянул на спасённую рыбу.
        - Час назад ещё плескалась, — прошептал он.
        - Такова жизнь, молодой человек. И вы сейчас ещё плескаетесь, а потаскай вас в трёхлитровой банке по морозу… Впрочем, нет, она не замёрзла…
        Доктор рассматривал рыбу.
        - Пожалуй, несварение желудка…
        Рыба слегка вильнула хвостом.
        - Конвульсии, — сказал доктор и вытащил Кукуреку-сан за хвост из банки.
        - Доктор! Это очень важно! Доктор, я не могу её потерять! — горячо воскликнул Иван.
        - Ну… — ответил Айболит. — Вы её не потеряете. Вы её суньте вот сюда, к минтаю. В серединку.
        - Она… она… Может, ей искусственное дыхание сделать? — Иван ещё надеялся на чудо.
        
        Айболит посмотрел на кукурековские зубы и искусственное дыхание делать не решился.
        - А ещё электрошок… — робко предложил Иван.
        - Лучше всего тепловые процедуры на сковородке, — ответил доктор. — Пока не протухла. Десять минут с каждого бока. Или нет, лучше двадцать. Слишком уж она старая.
        - Значит, это всё? — уточнил неудавшийся рыбий спасатель.
        - Да, ступайте, молодой человек. Заведёте себе что-нибудь более живое, энергичное, и тогда милости прошу, приходите, полечу. Попугайчика. Или хомячка.
        Ошарашенный Иван отдал трёхлитровую банку Айболиту как плату за консультацию и медленно вышел из кабинета, оставив редкую дохлую рыбу болтаться в сетке среди минтая.
        Кошки заулыбались, а старушки зашептались.
        - Не выжила… — вздохнула первая старушка с кошкой.
        - Померла всё же… — сказала вторая старушка с кошкой.
        - Все там будем, — сказала третья старушка с кошкой.
        А старушка с коровой ничего не сказала, ей было всё равно, и она сразу прошла на приём.
        Олег Эдуардович стоял в конце коридора и качал головой:
        - Ну, побегали и хватит. Теперь рыбку прошу передать мне…
        - Да иди ты, — вяло ответил Иван.
        - То есть как? — удивился физрук и схватил его за рукав.
        Иван дёрнулся и заехал физруку сеткой по голове. Бладт замер от неожиданности, а затем контужено улыбнулся. Старушки расступились и пропустили физрука на приём без очереди.
        
        Глава 10. Телескоп в одеяльце
        Иван брёл домой, так медленно, как только мог. Так ловко отделаться от погони, и ради чего? Чтобы узнать, что это он, шестиклассник Иван Лапшов, замучил до смерти редкую рыбу, довёл до инфаркта, свёл в гроб.
        «Всё кончено, — билось у него в мозгу. — Всё кончено. Теперь уже всё равно».
        Он поддал ногой сетку. Несчастный минтай, который посмертно пережил столько приключений за день, сколько за всю жизнь не достанется, мотнулся туда-сюда — ему тоже было уже всё равно. «Я — убийца, — думал Иван, плетясь по лестнице на восьмой этаж. — Что я скажу Саше? Что хотел спасти рыбу от физрука? Может, у Бладта она была бы жива…. А тут — напрочь дохлая. Саша всплеснёт руками и упадёт на её хладный труп… А я скажу: „Не отчаивайся. Я поеду в Японию и привезу десять таких рыб. Нет, сто. Двести!“ Да, но как я доберусь до Японии? И на какие шиши куплю эту рыбу? Придётся красть. Сначала украсть билет до Японии, потом рыбу… Нет, лучше не красть, лучше честно попросить. Ага, вот только где это можно честно попросить билет до Японии, чтоб тебе его дали? Тогда приду и скажу ей: „Не в рыбе счастье“. А в чём счастье? Ладно, это к делу не относится… Что же делать, как всё объяснить…»
        Поставив рюкзак на пуфик в прихожей, Иван отказался от обеда, который скорее уже был ужином, и, взяв Кошмара для храбрости, пошёл к Сергеевым в квартиру номер двадцать два.
        - Саша дома? — решительно спросил он.
        - Здравствуй, Ваня. Нет, Саши нет, — сказала мама. — Она забегала домой, взяла физкультурную форму и пошла на тренировку. Не узнаю я собственную дочь, волейболом занялась. Дома только я, Стася и Картахена. Ой!
        И мама скрылась за дверью кухни, где явственно запахло горелым.
        «Волейбол? Вряд ли сегодня у неё будет волейбол», — подумал Иван, осторожно поставил сетку с рыбой на пол и ушёл, тихо прикрыв дверь. «Конечно, это трусость, — вздыхал он. — Но я не в силах с ней объясняться. Даже лучше, что её дома нет. Подкинул — и всё».
        Кошмар вовсе не думал так быстро покидать квартиру Сергеевых, как Иван. Потому что здесь всегда чем-нибудь могли угостить.
        - Мур? — спросила его Картахена, кивая на сетку, откуда разносился аппетитный рыбий запах.
        - Р-гав, — ответил Кошмар. Мол, сам не знаю, что за рыба. Сторожить её не приказывали, вроде как ничья.
        - Мур, — решительно скомандовала Картахена и полезла в сетку. Но тут послышались мамины шаги по кухне. Ещё немного, и она, вероятно, войдёт в коридор, и тогда прости-прощай, рыбка. Картахена поспешила схватить хвост побольше и метнулась в детскую комнату. Уж кто-то, а Стася не станет поднимать скандал из-за украденной рыбы. По дороге Картахена уронила добычу, и Кошмар её ловко подхватил — дамам вредно таскать по коридору тяжёлых рыб.
        
        Мама вышла в коридор и споткнулась о сетку с минтаем.
        - Это что? — удивилась она. — Наверное, Саша купила. Знает, что у нас на ужин одна картошка. Молодец, девочка. А в кухню унести забыла. Или не успела? Торопилась, наверное, на свой волейбол.
        Мама забрала минтая, вывалила его в раковину и стала мыть, потрошить и что там ещё полагается проделывать с рыбой перед тем, как положить её на сковородку.
        В детской кошка осмотрела добычу и обрадовалась безмерно. Это же та самая нахалка, которая плавала по Картахеновой кухне, укусила Картахенову лапку и чуть не съела Картахеновы тефтельки! Но теперь она выглядела, как подобает приличной рыбе — неподвижная, холодная, глаза не светятся, зубы не лязгают.
        «Всё-таки она рыба, — решила Картахена. — Что ж, тем лучше». И они с Кошмаром принялись за угощение.
        Стася тем временем рисовала задумчивого шестиногого дракона, летящего над школой во время заката, больше похожего на атомную войну. Стася пропустила увлекательное приключение с заминированием школы, очень по этому поводу переживала и решила выразить свои чувства в картине. Поэтому она не обращала внимания, что такое творится за её спиной. А когда случайно взглянула, то тут же вскочила и, оставив дракона на произвол судьбы, отняла у Картахены рыбу. Картахена укоризненно посмотрела на девочку — мол, я была о тебе лучшего мнения.
        - Тебе от мамы попадёт, — сказала Стася кошке. — Я не буду ябедничать, но это нехорошо — красть рыбу. А от тебя, Кошмар, я такого вообще не ожидала.
        Кошмар смущённо потупился. А Картахена только хвостом дёрнула и стала нахально вылизываться. У неё никаких моральных устоев не было.
        Стася не узнала Кукуреку. После общения с Кошмаром и Картахеной она несколько изменилась. Но довольно большой кусок ещё сохранился, и Стася, приученная к экономии по причине своеобразной зарплаты родителей, решила спасти этот кусок. «Его, конечно, немного погрызли, — думала Стася, неся рыбьи останки на кухню. — Но хвостик ещё сохранился. И почти не запачкался. Надо только подуть, чтобы пыль отлетела».
        
        Мамы на кухне не было, она на минутку куда-то отлучилась. В сковородке на медленном огне жарился минтай. Стася сказала минтаю:
        - Подвинься. Разлёгся тут!
        Вредный минтай не подвинулся. Тогда Стася пихнула его кисточкой, которую до сих пор держала в руке, и уложила на освободившееся место отобранную у Картахены рыбу. Полюбовавшись на дело рук своих, Стася отправилась дорисовывать шестиногого дракона.
        Скоро пришли папа и Саша. Папа грустный и растерянный после бурных школьных событий, а Саша счастливая — отменили волейбольную секцию.
        Папа стал жаловаться маме на пропажу рыбы и общую невезуху, а мама его утешила:
        - Ну и хорошо, что её украли. Нашёлся же какой-то идиот… Он с ней ещё хлебнёт горя. Может, сейчас, в эту минуту, рыба вонзила клыки в его бессовестное горло…
        - А разве бывает горло бессовестное? — заинтересовался папа, на минуту забыв о своём несчастье. — Новости анатомии.
        - Весь он целиком бессовестный, раз украл. Значит, и горло у него бессовестное, — выкрутилась мама. — Ты можешь обижаться, но я даже благодарна этому несчастному вору с перегрызенным горлом. Ведь на его месте мог быть ты! А у нас дети. Меня не жалеешь, детей бы пожалел. Ведь Сашка совсем от рук отбилась, волейболом занялась.
        Папа только кивал, сбитый с толку.
        - Дорогая, какая связь между рыбой и волейболом? — спросил он, но мама не успела ответить. Из своей комнаты вышла Стася и показала рисунок:
        - Вот, папочка. Нравится?
        - Очень красиво, — рассеянно сказал папа. — Вот эти пальмы у тебя хорошо получились и взрыв на складе боеприпасов.
        - Это дракон! — оскорбилась Стася. — Просто я воду с краской разлила, и дракон немножко утонул.
        - По-моему, его уже не спасти, — вздохнул папа. — Сплошные неприятности сегодня.
        - Нет, папочка, у меня есть для тебя приятность, — и Стася, надрываясь, притащила телескоп. Он был завёрнут в детское Стасино одеяльце и обвязан розовой ленточкой для пущей торжественности.
        - Это что, у тебя лялечка родилась? — не понял близорукий папа.
        - Да ты что! — возмутилась Стася. — Я бы такую твёрдую и тяжёлую лялечку ни в жисть не родила бы! Это твой телескоп!
        Папа дрожащими руками развернул одеяльце.
        - Это он! Это он! — закричал он.
        - Стася, откуда ты взяла телескоп? — строго спросила мама.
        - Его принесли пираты, — объяснила Стася. — Сразу после того, как милиционер улетел в форточку. Они хотели застрелить из этого телескопа Клару Никифоровну за то, что та уволилась из пиратов и дала по шее пиратскому капитану, а потом украла у него карту клада.
        - Ox, — вздохнула мама, — нельзя говорить «дала по шее», тем более о пожилом человеке.
        - Знаешь, мне иногда кажется, что этот ребёнок вообще не различает правду и вымысел, — сказал папа, глядя на своё чадо.
        - Ничего страшного, — утешила мама. — Я в её возрасте такая же была. И ничего, выросла почти нормальная.
        - Ты себе льстишь, — нежно сказал папа маме.
        «Сейчас целоваться будут!» — заинтересовалась Стася и пошире раскрыла глазёнки. Но папа целоваться раздумал и весело сказал:
        - Тогда я не буду страдать о рыбе, а буду радоваться телескопу.
        - Это мудро, — одобрила мама. — Пошли ужинать. В честь находки телескопа я накрою стол в комнате, а не на кухне.
        
        Глава 11. Тихий ужин в кругу семьи
        За ужином папа очень хвалил жареную рыбу.
        - Особенно вот эта вкусная, — сказал папа, отламывая кусочек от большой рыбины, лежавшей в центре. — Будто и не минтай вовсе. Благородный вкус. Это какой-то минтайный граф. Я сейчас на всех разделю.
        И папа ловко разделил понравившуюся рыбину на четыре части.
        - Вкусно-то вкусно, — сказала мама, — да вот вид у неё… будто кошки драли.
        Картахена сделала вид, что не слышит этот бестактный намёк.
        - Где ты её, Саша, покупала?
        - Я? — удивилась старшая дочь. — Почему я?
        - А кто? — теперь уже удивилась мама.
        - Не я, — сказал папа.
        - Не я, — сказала Стася.
        А Картахена только дёрнула хвостом.
        - Странно, — пожала плечами мама.
        - Да пора уже привыкнуть, — ответила Саша. — К нам теперь всё само в руки идёт. Примем это как подарок судьбы за все наши мучения.
        - Аминь, — в тему добавила мама, и все продолжили ужин.
        Расправившись с ужином, папа повеселел.
        - В конце концов, жили мы без этой зубастой зверюги, и ничего, — сказал он. — Надеюсь, все неприятности уже позади.
        - Нет, папочка, я совсем забыла, — возразила Стася. — У нас в шкафу сидит бешеный пиджак. Его надо как-нибудь победить.
        - Ну разве что пиджак, — улыбнулся было папа, но тут же замер. Из шкафа явно доносились какие-то звуки.
        - Пиджак бесится, — озабоченно сказала Стася. — Как бы мышку с привидением не загрыз.
        - Мышь! — взвизгнула мама. — Андрюша, срочно найди мышеловку!
        Картахена презрительно посмотрела на маму. «И вовсе там не мышь, — подумала она. — Глупые люди. Мышь совсем не так пахнет».
        Саша критически посмотрела на шкаф.
        - Если бы тут был Олег Эдуардович, то он бы этот шифоньерчик одной левой разнёс на щепки, — сказала она. — Он знает карате, ушу, сумо и гипноз.
        - Гипноз особенно важен для разнесения шкафа на щепки, — фыркнула мама. — Теперь мне ясно, почему ты вдруг пошла на волейбол.
        - Не надо бестактных замечаний, — строго сказала Саша. — Папе, например, ни за что этот шкаф не разнести, как бы он ни старался. А Олег…
        - Да? — спросил уязвлённый папа. — А вот посмотрим. Сейчас от вашего шкафа не то что щепок — молекул не останется. — Он поднялся из-за стола.
        - Раз… два… три…
        - Не надо! — заорали из шкафа три голоса.
        - Сам не хочу, — вздохнул папа. — Но ради авторитета в глазах дочери… Минуточку, а кто там орёт? Вы бы вышли, ребята, а то зашибу ненароком.
        - Мы бы рады, — отозвались из шкафа. — Мы застрять.
        - Папа, не открывай, там пиджак, — сказала Стася.
        - Андрей, не открывай, там мышь, — в тон ей сказала мама.
        А Саша произнесла совсем другое:
        - Ну, я жду. Когда шкаф разлетится на молекулы?
        Шкаф вздрогнул.
        - Нельзя на молекулы, там кто-то сидит, — возразил папа. — Это негуманно.
        - Ага, кишка тонка, — подначивала Сашка. — Хоть попробуй.
        
        Папа обречённо посмотрел на неё, предчувствуя провал, подошёл к шкафу и ткнул пальцем в левую дверцу, потом в правую, потом — в ящик. Обе двери слетели с петель, передняя сторона ящика обвалилась… Из трёх отделений шкафа выскочили три невысоких мужчины и бросились в туалет.
        
        Папа с изумлением посмотрел на свой палец, потом сделал вид, что ничего другого и не ожидал.
        - Папка! — потрясённо выдохнула Саша. — Вот это да! Беру свои слова обратно! Олег не стоит твоего мизинца! — Действительно, дорогой, я никогда не думала… — начала мама, но гордый папа перебил её:
        - Я чувствую себя таким могучим. Будто наелся этой японской рыбы, придающей силу. А вот и наши таинственные гости вернулись. Но по-моему, они японцы. Икебана, дорогие товарищи бандиты, и где-то даже банзай! Коннити ва. Гомен насаи, нихон го га ханасе масен. Дзенки су. Вакаримасу ка? Иси бан?
        Мама изумлённо посмотрела на папу:
        - Андрюша, но ты мне говорил, что знаешь по-японски только два слова: «икебана» и «банзай».
        - Сам не понял, как получилось, — удивился папа. — Впрочем, лучше будем говорить по-русски. Чтобы все понимали. Вы, конечно, бандиты?
        Глава 12. Кто съел сокровище?
        Сергеевы внимательно смотрели на странных гостей.
        - Нет, — сказал тот, что сидел в ящике. — Мы не есть бандиты. Мы самураи.
        - Ага, — кивнула Стася. — А наврал, что милиционер. А сам самурай. Самурай Иванов.
        - Мы не есть бандиты, — подтвердил второй. — Мы честные служащие господина Котокото, знаменитого японского коллекционера драгоценностей и владельца музея драгоценных камней в Токио. Мы всё рассказать, но мы надеемся, тогда вы помогать.
        - Если не бандиты, то мы рады помочь, — сказала мама. — А с преступниками мы дела не имеем.
        - Всё есть исключительно законно, мама-сан, — заверил маму третий японец. — Небольшое мошенничество, так, чуть-чуть. Ни убийств, ни краж. Господин Котокото в последнее время немного… как это по-русски… есть обеднел.
        - Вот уж точно это по-русски, — кивнула мама. — Мы тоже.
        - И чтобы поправить дела, он задумал обман страховой компании. Он сказать: украли камни, четыре знаменитых камня — золотой алмаз, чёрный рубин, зелёный сапфир и розовый изумруд. Они застрахованы. Страховая компания говорить: ай-яй-яй и платить большая страховка. Господин Котокото есть снова богатый.
        - Это нехорошо, — сказала мама.
        Третий японец попытался изобразить на физиономии раскаяние, но у него ничего не вышло, и он продолжил рассказ:
        - Мы взять рыбу Кукуреку. Мы засунуть в рот рыбе алмаз, рубин, сапфир и изумруд. Рыба не хотеть это кушать. Рыба немножко сердиться.
        И японец показал жуткий шрам на предплечье.
        - Потом мы хотеть вручить рыбу учителю Дай Суй, а он — наш человек, хоть и китаец, перевезти рыбу через граница в потаённое китайское место, где никто не найти. Дай Суй в день вручения призов заболеть — акула укусить… И рыба с драгоценностями попала к вам.
        И японец поклонился папе.
        - Так это вы меня пытались убить? — возмутился папа.
        - Не убить, нет, — замахали руками все трое. — Немножко ранить. Чуть-чуть, чтобы вы сознание потерять, а мы рыбу забрать. Но вы улететь. Господин Котокото очень сердиться. Он выбрал из числа своих служащих три, которые хорошо говорить по-русски. Это есть мы. Мы прилететь в Россию, искать рыбу. Нам не надо рыбу, нам надо камни. Но мы никогда не заниматься раньше этим делом. Поэтому получилось плохо. Сначала мы написать записка для вас. Но вы не испугались. Мы тайно приходить в ваш дом. Мы почему-то оказались заперты в шкаф. Я — три дня. Он — два дня. И он — один день. Загадочный русский душа — девочка нас кормить, поить.
        - Меня нет, — обиженно сказал бывший пиджак — самурай Иванов.
        - Ну ладно, ребята, без еды ещё можно прожить, а как вы столько времени без, извините за нескромность, туалета вытерпели? — полюбопытствовал папа. Мама застенчиво сделала вид, что не слушает.
        - Я самурай! — сказал тот, что просидел в шкафу три дня. — Я стремлюсь к совершенству!
        - Тогда понятно, — сказал папа. — Ну и что с вами делать?
        - Отдать камни, — ответил самурай Иванов. — Мошенничество не получиться, потому что страховая компания потребовала расследование, китаец Суй Дай в бреду после акулы рассказать про тайну. Отдайте камни господину Котокото. Это его камни.
        - Да мы бы рады, — развёл руками папа. — Но рыба пропала. Её кто-то украл. Сегодня в школе.
        Японцы помрачнели.
        - Тогда немного покушать, — сказал второй японец.
        - Ой, как мне стыдно, — всплеснула руками мама. — Хозяйка называется. Заслушалась историй и забыла гостей к столу пригласить. Садитесь, дорогие гости, жаль, что мы почти всё съели…
        Проголодавшиеся японцы в мгновение ока смели остатки минтая с картошкой. Мама принесла то немногое, что у неё оставалось в холодильнике, — банку солёных огурцов и банку варенья. Самураи съели огурцы с вареньем, и им явно похорошело.
        - Теперь надо подумать о том, как смыть пятно с нашей чести, — сказал самурай Иванов. — Ведь мы не выполнить поручение.
        - Вы будете делать харакири? — с ужасом спросила Саша.
        - Нет-нет, — поспешил возразить второй японец. — Это сейчас немодно. А после вкусного обеда и вообще неприлично. Мы будем думать, как искать рыбу.
        - Я буду помогать, — сказал папа. — Вы себе возьмёте драгоценности, а я — рыбу.
        - Зачем вам рыба, Андрей-сан? — спросил самурай Иванов. — Вы и так сильный. Одним ударом пальца сорвать дверцы…
        - Ага, а вчера сделал вид, что еле донёс несчастные десять кило картошки, — подковырнула мама. — Притворялся!
        И тут папа всё понял. Он коршуном кинулся на тарелку с рыбьими костями, ещё не убранными со стола.
        - Вот! — воскликнул он, держа в руках хвостовой плавник причудливой формы. — Это хвост рыбы Кукуреку! Мы её съели.
        
        Мама растерянно посмотрела на папу.
        Сашка подошла к дивану и лёгким движением мизинца отодвинула его на другой край комнаты.
        - Ура! — возликовала она. — Я теперь сильная и могу больше не ходить на тренировки! Хотя я вообще-то туда ходила не для того, чтобы стать сильной, а ради…
        Тут она закусила губу и задумалась: хорошо или плохо то, что она теперь силачка? Олег Эдуардович, конечно, будет в восторге. Но…
        Саша не успела додумать. Стася подошла к ней и забросила на шкаф.
        - Вот так, — удовлетворённо сказала Стася. — И не задавайся теперь, что старшая.
        - Но где же камни? — завопили японцы. — Камни быть у рыбы в животе. Вы их съесть?
        - Нет-нет, — поспешно сказала мама. — Мы бы подавились. Не надо делать нам ваше немодное харакири и искать в животах драгоценности.
        - Ой! — поняла Стася. — Значит, это была та рыба, которую загрызли Кошмар и Картахена?
        Картахена решила на всякий случай выйти из комнаты. Проходя, она нечаянно задела ногу первого японца. Тот отлетел метра на три — Картахена тоже ела рыбу Кукуреку.
        - Стасечка, — вкрадчиво спросил папа. — Где Кошмар и Картахена ели рыбу?
        - В детской, — честно сказала Стася.
        - А ты не находила там такие четыре камушка — жёлтый, чёрный, зелёный и розовый? — ещё более вкрадчиво спросил папа, подмигивая японцам.
        - Находила, — сказала Стася. — Я с ними поиграла, когда мне надоело рисовать. Я же не знала, что это ваше.
        - Увы, господа японцы, — вздохнул папа. — Теперь камни потеряны для вас навсегда. Если уж ими поиграла моя младшая дочь…
        Но японцы всё-таки ринулись в детскую. Они осмотрели всю комнату очень тщательно, исползав на четвереньках буквально каждый миллиметр пола. И нашли! Золотой алмаз был облеплен синим пластилином и засунут в огрызок не доеденной Дашей булочки — Стася пояснила, что это черничная начинка для пирожка. Чёрный рубин вместе с сухариком 10 на 12, оранжевым мелком и тремя хвостиками от яблок изображал салатик в кукольной салатнице. Стася собиралась залить его компотом. И тогда это был бы супчик, но не успела. Зелёный сапфир был запихнут через отверстие от оторванной ноги в живот куклы Марианны. Стася сказала, что это таблетка для вырастания ног. Но вот розовый изумруд найти так и не удалось. Японцы потом даже сделали Сергеевым евроремонт за свой счёт — чтобы осмотреть каждую отодранную половицу и каждый сантиметр отодранных обоев. И ничего не обнаружили. Стася пыталась вспомнить, что она делала с розовым камушком, который ей понравился больше всех: сначала она завернула его в бумажку, потом в тряпочку, потом закопала в землю цветочного горшка, чтобы выросла Дюймовочка, потом устала ждать и выкопала и
положила куда-то еще…
        - Ничего, — утешала мама взмыленных от поисков японцев. — Сейчас отдохнём, чаю попьём и опять поищем.
        Но только все сели за стол, как на площадке раздался душераздирающий вопль…
        - Опять начинается, — побледнел папа.
        - А, я знаю, это взорвалась моя бомба и убила всех пиратов, — безмятежно сказала Стася.
        
        Глава 13. Последняя
        Осталось досказать совсем немного про героев этой правдивой повести. Собственно говоря, всё самое интересное уже позади, и эту главу можно не читать. Но некоторые загадки всё-таки требуют объяснения.
        На следующее утро Иван набрался храбрости и сказал-таки Саше, что это он явился невольной причиной безвременной гибели рыбы Кукуреку.
        - Я поеду в Японию, — лепетал он, совершенно уничтоженный. — Я привезу тебе сто таких рыб.
        - Если ты привезёшь мне сто таких рыб, я вообще с тобой не разговариваю! — рассвирепела Саша. — Тут с одной-то сколько хлопот было… Ну что за человек! Один раз в жизни сделал доброе дело — уничтожил эту зубастую гадину — и ещё извиняется!
        
        И она гордо вздёрнула нос и пошла на тренировку. Целых два дня Саша поражала на тренировках своей необычной силой, к восторгу Олега Эдуардовича и жгучей зависти мальчишек. На третий день волшебная рыба окончательно переварилась, и Саша стала обыкновенной девочкой, а вместе с ней и остальные Сергеевы. Плюс Картахена и Кошмар. Но Кошмар успел-таки перекатать на своей могучей спине полгорода, Картахена — облазить все соседские балконы в поисках сосисок, а Олег Эдуардович — написать о Саше статью. И физрук теперь с трепетом ждёт, когда её напечатают. При встрече с Иваном Лапшовым Олег первое время сильно смущался и вёл разные беседы.
        - Ты, Иван, пойми, я не для себя её крал, а для науки, — объяснялся тихонько с Лапшовым Олег Эдуардович.
        - И я для науки её спасал, — отвечал Иван. — Думаю, мы не можем больше находиться в одной школе, если, конечно, вы и дальше намерены скрывать от Андрея Викторовича ваш поступок. И если под словом «наука» мы имеем в виду одну и ту же девушку.
        - Не порть ты мне жизнь, Лапшов, — попросил Олег. — Я влюбился, может, женюсь, а ты меня в тюрьму хочешь отправить.
        - А она согласна? — еле протолкнув в горле какой-то комок, спросил Иван.
        - Не знаю. Она уже всего в жизни добилась, а я пока начинающий педагог. Вот если мою статью о физических достижениях на фоне рыбной диеты и усиленных тренировок напечатают, так я сделаю ей предложение.
        - Чего это она добилась? — поинтересовался Иван.
        - Ладно, так и быть, скажу. Она директор соседней школы.
        После таких слов Иван даже поцеловал Олега Эдуардовича в избытке чувств. Для проходящей мимо Саши этот поцелуй остался загадкой. Но за период своей необычайной силы, вызванной рыбой Кукуреку, ей до того осточертел Олег Эдуардович со своей статьёй, что она решительно его разлюбила.
        «Всё, — думала Саша. — Больше я с физруками не связываюсь. Даже с блондинами. Дожила — в классе Марадоной прозвали! Ладно бы Мадонной».
        И теперь она снова в сомнениях: влюбиться ли ей в девятиклассника Дениса, майора ВДВ Сварога или незнакомца, встреченного вчера в автобусе. Ничего, до весны время терпит.
        Клара Никифоровна всё же «подвзорвалась» на Стасиной бомбе, выходя на площадку, чтобы проследить, с кем шептался у мусоропровода тощий Иванов друг Витёк. После этого ей стало ничего не страшно. Она спрятала топор под ванну, разорвала в клочья заговор от внеземного разума и пошла на бесплатные курсы аэробики: сложный прыжок, совершённый при взрыве, открыл недюжинные акробатические способности уборщицы.
        Сергеевы так никогда и не узнали, кто украл скелет и телескоп и почему они вернулись обратно. Виновники этих славных дел молчат и радуются, что всё хорошо закончилось. Андрей Викторович на всякий случай приделал к своим экспонатам бирки типа такой: «Если этот скелет обнаружен вами где-либо, кроме кабинета биологии, проводите его, пожалуйста, назад. А то он совсем новенький, неопытный и может заблудиться».
        Штраф Бладту за ложный звонок по поводу бомбы пришлось заплатить. Но так как в милицию он явился сам, то штраф ему назначили небольшой — пять лет работы инструктором аэробики для дам старшего возраста при родной школе. Также Олег Эдуардович всё же пошёл и признался папе, что это он пытался украсть рыбу. Папа сначала рассердился, а потом простил. Физрук же не со зла.
        Господин Котокото был очень благодарен Сергеевым за содействие в поисках драгоценностей и подарил им туристическую путёвку в Японию на четверых. Но мама в Японию ехать испугалась, и они обменяли Японию на путёвку по национальным паркам Африки. Мама сказала, что Африка им больше по характеру подходит. Котокото не обиделся, и не забывал каждую неделю звонить Стасе и спрашивать, не вспомнила ли она, куда девала розовый изумруд. Стася пока не вспомнила, но не теряет надежды.
        Лапшовы-старшие вернулись домой из командировки не одни, а с маленьким мальчиком, который всё время ел и плакал. Иван новому члену семьи не удивился, а Дашенька с Кошмаром удивились.
        - Кто? — сказал Кошмар новое слово.
        - Маленькая лялечка, — ответила Дашенька. — Заводная. Батарейки сядут, и она перестанет плакать. Не плачь, не плачь, куплю калач…
        
        Нераскрытым осталось исчезновение красного Стасиного карандаша. Но когда Стася узнала, что у Никиты пропала американская авторучка, то вполне логично заключила, что карандаш с ручкой поженились и уехали в свадебное путешествие по Америке. Поэтому Стася просит всех американцев, читающих эти строки, передать её карандашу привет и наилучшие пожелания. Словом, всё окончилось хорошо. Хорошие — награждены, нехорошие — раскаялись. Остальные помирились и разбогатели. Хотя в жизни так не бывает. Ну разве что в редких случаях.
        КОНЕЦ
        первой истории
        notes
        Примечания
        1
        Японский пёс-призрак.
        2
        Саке — японская водка.