Сказка про Зелёную Лошадь (сборник) Юрий Иосифович Коваль
Лошади бывают разные - белые, вороные, гнедые и в яблоках. Таких лошадей можно встретить где угодно и когда угодно. Но где-то в лесу бегает Зелёная Лошадь, увидеть которую дано не многим. Но тот, кто увидит, влюбляется в неё раз и навсегда.
Так и случилось с хорошим мальчиком Ванечкой и нехорошим дяденькой Подушкиным, которые повстречали Зелёную Лошадь. Жизнь их с того момента изменилась, но только для каждого в свою сторону.
А в какую - ты узнаешь, прочитав эту и другие смешные и неповторимые сказки удивительного писателя Юрия Коваля, невероятного выдумщика и фантазёра.
Иллюстратор Латиф Казбеков.
Юрий Иосифович Коваль
Сказка про Зелёную Лошадь
Сказка про тигрёнка на подсолнухе
В нашей далёкой уссурийской тайге жил-был тигрёнок.
Он был уссурийский от носа до кончика хвоста, и даже полосочки у него на спине были уссурийские.
Он дружил с белогрудыми медвежатами и с дядюшкой бурундуком, у которого на спине тоже были полосочки.
Только у бурундука полосочки шли вдоль, а у тигрёнка поперёк. А кто не понимает, тот пускай на картинку поглядит, куда у кого идут полосочки.
Но эта сказка не про полосочки, а про самого тигрёнка.
Всё лето тигрёнок играл со своими друзьями.
Как они играли? Очень просто.
Залезали все вместе на самый старый и огромный кедр и находили там самую большую кедровую шишку.
Они отрывали эти шишки и бросали вниз. Они думали, что шишка расколется и оттуда выскочат все орехи. Но шишка не раскалывалась, и орехи приходилось выковыривать. Но это было очень приятно - выковыривать из шишки орехи, пахнувшие смолой.
Такая игра называлась у них - шишкование.
Ну вы, наверно, знаете, что бывают такие игры: рисование, невнимание, орехоразгрызание. Вот эта игра очень на орехобросание-разгрызание была похожа.
Играли они, играли, и вдруг - стало холодно.
Пошёл снег, началась зима.
Вначале это была маленькая зима. И снегу чуть-чуть - на траве да кустах. А потом зима окрепла, набрала силу. Ударил мороз.
Однажды утром тигрёнок проснулся от холода. Смотрит - друзей его не видно. Нет никого.
- Где же они?
- Да они все спать легли, - протрещала птица кедровка. - Ты разве не знаешь, что медведи и бурундуки на зиму спать ложатся?
Тигрёнок этого не знал и очень удивился. Как же это так? Они все спят, а он не спит. Странно.
А если ты не спишь, что надо делать? Играть.
Стал тигрёнок играть со снегом. Подбросит снег лапой, а потом снежинки ловит. Играл-играл - надоело.
И тут началась метель. Стало очень холодно. Замёрз тигрёнок так сильно, что даже задрожал.
- Ты что, замёрз, что ли? - услышал он вдруг.
А это дядюшка бурундук выскочил из своей норки, которую вырыл под корнями деревьев.
- Залезай ко мне, - говорит, - согреешься. У меня тепло.
Вот полез тигрёнок к бурундуку, Лезет-лезет, а влезть не может. Норка-то маленькая, а тигрёнок - большой.
И пока тигрёнок лез, бурундук зевал, зевал - да и заснул до самой весны.
Пошёл тигрёнок по тайге. Вдруг слышит - кто-то храпит. Посмотрел, а это старый кедр храпит.
«Неужели тоже заснул?» - подумал тигрёнок.
- Да ты что! - прокричала кедровка. - Кедры никогда не спят. Вот берёзки да осинки зимой засыпают, а кедры - никогда.
- Кто же это там так громко спит? - сказал тигрёнок и полез на вершину кедра.
А там недалеко от вершины было огромное дупло. А в дупле спала медведица со своими медвежатами.
Бурые-то медведи на земле спят, в берлоге, а вот уссурийские белогрудые на деревьях живут, на деревьях растут, на деревьях берлогу устраивают.
Заглянул тигрёнок в эту берлогу, а медведица приоткрыла один глаз и говорит:
- Ты что, малыш, замёрз, что ли? Залезай к нам, у нас тепло.
Залез тигрёнок в дупло и только хотел в клубочек свернуться, как медведица вздохнула, а после так выдохнула, что он вылетел из дупла. Летел он, летел по воздуху, а потом в снег упал. Но не сильно упал, не разбился, а только в снег зарылся. И пока он летел, он всё время думал: «Хорошо бы где-нибудь в клубочек свернуться, чтоб согреться».
И вот, когда он упал в снег, он сразу в клубочек свернулся и немного согрелся. Только он хотел закрыть глаза, чтобы заснуть, как вдруг увидел на земле под снегом семечко подсолнуха.
И тигрёнок сразу захотел это семечко разгрызть и съесть, но потом подумал: «Нельзя же всё на свете съесть. Пожалею-ка я это семечко, ведь оно, наверно, замёрзло». И тигрёнок подышал на семечко.
Семечко чуть-чуть шевельнулось. Подышал ещё - семечко треснуло, и из него появился зелёный росток.
Окружил его тигрёнок своими мягкими лапами, положил на лапы голову, да и заснул под вой метели.
И пока тигрёнок спал - семечко согрелось и стало расти, расти, подрастать, вырастать, и даже постепенно расцветать.
И вот случилось настоящее чудо: прямо посреди тайги да посреди зимы расцвёл подсолнух.
Он вырос высоко-высоко, поднялся выше всех деревьев, под самое солнце, и уже там, под солнцем, подсолнух раскрылся.
И там, наверху, прямо на подсолнухе спал тигрёнок.
И было ему, конечно, тепло, потому что все бури и метели бушевали внизу.
- Тигрёнок на подсолнухе! - кричала кедровка. - Тигрёнок на подсолнухе!
Скоро пришла весна. Проснулись бурундук и медвежата. Забрались на подсолнух, а там - тигрёнок спит. Разбудили его.
- Как я сюда попал? - удивился тигрёнок.
- Ты семечко согрел, - сказал мудрый дядюшка бурундук, - а теперь оно тебя греет.
Вот и лето красное пришло, лето жаркое, уссурийское. Тигрёнок за подсолнухом ухаживает, когтями землю рыхлит, медвежата воду из ручья носят, подсолнух поливают. Хорошо тигрёнку. И всем зверям хорошо.
Наступила осень. Как-то вечером собрались друзья на подсолнухе, ягоды едят, орехи грызут.
- Хорошо-то как! - сказал мудрый дядюшка бурундук. - И видно далеко всё вокруг.
- Вот бы нам всем на подсолнухах жить!
- Ерунда! Ерунда! Ерунда! - кричала кедровка. - На всех подсолнухов не хватит!
И тут задул холодный ветер. Закачался подсолнух. Побежали домой бурундук и медвежата. Остался тигрёнок один.
И снова пошёл снег. Склонился подсолнух до самой земли от ветра да от снега. Опечалился тигрёнок. Забрался он под свой подсолнух и увидел на земле несколько последних семечек. Сгрёб их в кучку, прижал к себе, да и заснул.
И что же вы думаете? Наш тигрёнок все семечки согрел.
И вырос зимой посреди тайги целый букет подсолнухов. Раскрылись огромные цветы, и на каждом подсолнухе кто-нибудь под солнцем грелся.
Там - медвежонок.
Там - лисёнок.
Там - волчонок.
А уж на самом высоком подсолнухе крепко спал тигрёнок.
Сказка про жену Змея Горыныча
Жили три брата. У каждого из них было по две собаки.
И вот однажды все они - три брата, шесть собак - отправились гулять по белу свету. Один брат со своими собаками пошёл налево. Другой - направо. А третий, самый младший, - и собачки у него были самые молоденькие - пришёл в королевский город. Город был охвачен паникой. Девятиглавый Змей Горыныч ходил по Главной площади.
- Король! - кричал Горыныч. - Отдавай мне свою дочку, а не то я весь город разнесу!
Король и принцесса испуганно выглядывали из окошка и просто не знали, что тут поделать.
- Не бойся! - заманивал Горыныч принцессу. - Пойдём со мной на дно морское, я тебе жемчужинки покажу.
- Эй, Девятиглавый! - закричал младший брат. - Зачем тебе принцесса? У тебя хоть и девять голов, да все они глупые!
Разъярился Горыныч и хотел уж расправиться с нахалом, но тут к нему подскочили собаки. Одна вцепилась ему в хвост, другая - в гриву. Пока Горыныч соображал, что к чему, - младший брат отрубил ему все девять голов, приговаривая: «Чик-чик-чик!»
Тут из дворца выскочил король и закричал: «Ура!» За королём - принцесса. Увидала она младшего брата - и влюбилась. А младший брат, как увидел её, покраснел, протянул ей руку и сказал:
- Хочется познакомиться!
В общем, через недельку сыграли свадьбу, и младший брат стал жить со своею принцессой в королевском трёхэтажном дворце.
Один раз пошёл он погулять к морю. С ним две его собаки. А принцесса дома осталась.
Только подошёл он к морю - вдруг бежит на берег тяжёлая волна. Рассыпалась волна по песку, и вышла из неё страшная баба. Лицо зелёное, косы сплетены из коричневых водорослей. Это была жена Горыныча.
- Ну вот, - сказала она. - Наконец-то ты мне попался! Зачем погубил ты моего Девятиглавого мужа?
Взмахнула она своей косой - и в то же мгновенье младший брат и его собаки превратились в камни.
Засмеялась жена Горыныча, ушла под воду. Три камня остались на берегу. И казалось, давно уже они лежат здесь, обкатанные волнами, заросшие морским мхом.
Тем временем пришёл в королевский город средний брат. Принцесса рассказала ему печальную историю, и решил он выручить брата.
Только пришёл средний брат на морской берег - выходит из волны жена Горыныча.
- Пришёл за братцем? - спросила она.
Он и кивнуть не успел - махнула она косой. Ещё три камня легли на берегу.
Долго ли, коротко ли - пришёл в королевский город и старший брат. С ним его собаки. Узнал, что произошло с братьями, опечалился, пошёл потихоньку к морю.
Смотрит - лежат на берегу камни. Шесть камней, обкатанные волнами, обросшие морским мхом. И только если уж очень внимательно вглядываться, можно разобрать, что два из них похожи на людей, а остальные - на остроухих собак.
Не успел оглядеться старший брат - бежит на берег волна, рассыпается по песку и выходит на берег жена Змея Горыныча. Не растерялся старший брат.
- Ах! - сказал он. - Какая ты красавица!
Смутилась страшная жена Горыныча: её никогда не называли красавицей. Тут подскочили к ней собаки, вцепились в рукава и потянули в разные стороны. Потянули собаки за рукава в разные стороны, и вдруг - трах-бах - из одной жены Горыныча получились две молодые девушки. Да такие на вид милые и скромные, что просто удивительно! Старший брат сразу обомлел. Тогда одна девушка подошла к камням и дотронулась до них веточкой черёмухи. Зашевелились камни на морском берегу, посыпались с них песок да пыль - и встали два брата и их собаки, живые и невредимые. Тут кинулись братья целоваться да обниматься, а потом пошли все в королевский город.
- Ура! - кричит король. Радуется принцесса.
Стал младший брат жить со своей принцессой в королевском дворце. А средний брат и старший, недолго думая, женились на тех двух девушках, которые получились из одной жены Змея Горыныча.
И что удивительно - хорошо жили!
Сказка про волка Евстифейку
Жили-были старик со старухой. И были у них кошечка-судомоечка, собачка-пустолаечка, овечка-тихоня и Басуля-коровушка.
А рядом с ними жил в овраге Евстифейко-волк. И этот Евстифейко большой разбойник был.
И вот настала зима, снег выпал, ударил мороз. Нечего стало Евстифейке есть. Вот приходит он к старику и говорит:
- Здорово, старик.
- Здравствуй, Евстифейко-волк.
- Ты, старик, отдай мне старуху, я её съем.
- Вот ещё чего выдумал. Мне старуху жалко.
- Тогда давай чего другое, а то у меня в животе бурчит.
Пристал Евстифейко, никак от него не открутишься. Делать нечего, отдал старик кошечку-судомоечку. Проглотил её Евстифейко - опять к старику прибегает:
- Давай старуху - в животе бурчит.
Не хочется старику старуху отдавать - отдал собачку-пустолаечку. Но Евстифейке и этого мало. Пришлось старику овечку-тихоню отдать. Проглотил Евстифейко тихоню, опять прибегает:
- Давай старуху.
- Дудки, - сказал старик. - Не отдам бабку!
- Дак в животе играет.
Отдал Басулю-коровушку. А корова-то здоровенная была да бодливая. «Надеюсь, подавится», - думает старик.
Но Евстифейко и коровушку проглотил. И два дня он - это верно - не приходил к старику, а тут опять заявляется. Идёт, кое-как лапы переставляет, еле брюхо по земле волочит.
- Здорово, - говорит, - старик.
- Здравствуй, Евстифейко-волк.
- Да, вот они какие дела-то, - Евстифейко говорит, - с животом-то моим.
- А чего такое-то? - старик говорит, будто не понимает.
- Играет живот.
Прислушался старик - и верно, играет живот. И собачка там лает, и кошка мяучит, и корова мычит. Только овечки-тихони не слышно. Непонятно, в животе овечка или ещё где.
- Так ты чего? - старик говорит. - Старуху, что ли, хочешь?
- Ну да, - Евстифейко объясняет, - давай бабку, я её съем.
- Не дам бабку, - старик говорит, - лучше меня глотай.
- С удовольствием, - Евстифейко говорит, - проглочу. Я вообще-то давно хотел тебя проглотить, да только неловко было говорить. Поэтому я про бабку и намекал.
- Глотай меня, Евстифейко, - старик говорит. - Только скажи, где овечка-тихоня?
- Овечка-то? Так она у меня в брюхе.
- Ну глотай, - старик говорит, - разевай пасть.
Вот Евстифейко разинул рот, старик разбежался и прыгнул. И Евстифейко его проглотил. И вот очутился старик у волка в брюхе. Огляделся.
- А здесь ничего, - говорит, - неплохо. Темновато, правда, но уютно.
Пошёл старик по волчьему брюху ходить. Бродил, бродил, смотрит - кошечка-судомоечка сидит.
- Знаешь чего, - старик говорит, - давай переворот будем делать.
- Какой, - кошка говорит, - переворот?
- А такой. Перевернём весь живот волчий.
Ударили они по рукам и стали переворот делать. Скачут по волчьему брюху - старик кричит, а кошка мяучит. Скоро к ним и другие проглоченные прибежали: и собачка-пустолаечка, и Басуля-коровушка, и овечка-тихоня нашлась где-то в животных закоулках.
- Бодай, Басуля, - старик кричит, - волчий живот.
Басуля разбежалась и давай рогом живот бодать.
Евстифейко-то волк говорит:
- Вы чего там в животе делаете? Переворот, что ли?
- Чего надо, то и делаем, - корова говорит. - Брюхо твоё пробадываем, дурак!
Грубая всё-таки корова попалась.
- Бросьте вы эти штуки, - Евстифейко говорит. - Сидите спокойно.
- Нет, - овечка-тихоня вдруг говорит. - Не можем, Евстифейко, спокойно мы сидеть. Потому что ты, Евстифейко, неправильно себя ведёшь.
Прободали волчий живот, и выбрались все на волю. А уж старуха стоит, поджидает. Стали они бабку целовать.
А Евстифейко-то волк рядом ходит.
- Дайте, - говорит, - хоть ниток-то суровых, брюхо зашить.
Ну, дали ему суровых ниток, зашил он брюхо и укатился в овраги.
Сказка про Рыжего братишку
На сухом и горячем юге, среди песков и тарантулов, раскинулся город Икушалисыр. И в этом городе действительно кушали сыр. Такой у них был народный обычай. И жил там человек, по имени Крем д л яру к. Парикмахер.
Вот однажды сидел Кремдлярук в своей парикмахерской и ждал того, кто стричься придёт. Никто не приходил. Все сыр кушали. Вдруг окно распахнулось - и с улицы всунулась в комнату голова. Такая рыжая и косматая, хоть караул кричи.
- Нельзя ли культурно подстричься? - спросил Рыжий.
- Прошу-прошу-прошу! - воскликнул Кремдлярук. - Заходите, садитесь в кресло! Обкорнаем в лучшем виде! То есть культурно обстригём!
- Фу-фу-фу! - отдуваясь, сказал Рыжий. - У вас в парикмахерской очень жарко. Стригите прямо через окно. Только бороду не сбривайте. Сделайте так, чтоб я был на солнышко похож.
Кремдлярук взял в руки ножницы и быстро обкорнал Рыжего, то есть культурно обстриг.
- А похож ли я на солнышко? - спросил Рыжий.
- Очень-очень похож, - расхваливал свою стрижку Кремдлярук. - При виде вас хочется в тени спрятаться.
- Спасибо, спасибо! - восклицал Рыжий. - Ну, я пошёл.
- Как это «пошёл»? А деньги кто будет платить?
- Братишка заплатит, - сказал Рыжий, и в окне тут же появился чёрный-чёрный жгучий брюнет.
- Дэньги потом, - сказал Брюнет. - Тэпэрь мэнэ стрыги! Только усы не трогай.
- Ну, заходите в парикмахерскую, садитесь в кресло.
- Стрыгы через окно, как братишку.
Что поделать? Пришлось Кремдляруку и второго братишку через окошко стричь. Работа есть работа.
«Но неужели их трое?» - думал Кремдлярук.
И тут же, конечно, появился третий братишка. Белый-белый, то есть совсем седой.
- Побрей меня наголо, - сказал Седой, - чтоб голова как шар получилась!
Кремдлярук побрил наголо, но шара не получилось, а получился сморщенный шарик.
- Плачу за себя и своих братьев, - сказал он. - Сколько с меня?
- Рубль.
- Чего-чего-чего? - закричал Шарик. - Рубль?! Целый рубль?! Ты с ума сошёл!
И тут он всунул в парикмахерскую когтистую лапу, схватил парикмахера за грудки и вытащил на улицу. И Кремдлярук увидел, что он в лапах огромного двухэтажного дракона, у которого три головы - рыжая, лысая и усатая!
- Братишки! - орал Лысый. - Рубль! Он рубль просит! Что с ним сделать?
- Растерзать! - сказал Брюнет.
- Да ладно вам, - сказал Рыжий. - Он меня постриг уж очень хорошо, не надо его терзать!
- Нет, надо!
- Постойте, братишки, - сказал Кремдлярук. - Я и не знал, что вы - драконьи головы. И я беру-то всего рубль! Да за такого здорового дракона, да за три головы - гоните тыщу!
- Что-что-что? - вытаращились все три головы. Когтистая лапа от изумления разжалась, Кремдлярук выскользнул, завернул за угол и пропал.
А потом вот что произошло. Дракон тоже завернул за угол и увидел, что перед ним три переулка. Очень узеньких. И тут Лысая голова побежала прямо, Усатая повернула направо, а Рыжая - налево. А переулки были такими узкими, что в них приходилось протискиваться. И вот все три головы протиснулись в разные переулки, а тело-то осталось позади. Вот такая получилась история! Застрял Дракон. Дёргает своими головами, а ничего не выходит. Вперёд головы лезут, а назад - ни в какую. Уши мешают!
Кремдлярук бежал-бежал и остановился. Оглянулся - никакого Дракона. Пошёл назад. Смотрит - Лысая голова! Чуть повыше второго этажа между стен зажата.
- А где братишки? - Кремдлярук спрашивает.
- Сам не знаю, - ответил Лысый. - Где-то потерялись. Помоги, Кремдлярук! Помоги! Спаси!
- Прямо и не знаю, чем тебе помочь. Ладно, пойду пока поищу братишек.
Ходил Кремдлярук, ходил и нашёл, конечно, в переулках вначале Брюнета, а потом и Рыжего.
- А всё-таки неплохо я тебя постриг, - сказал парикмахер, - ну прямо как солнышко получилось. А за работу мне не заплатили? Эх, вы! Всего-то рубль!
- Да у нас нету ни гроша, - сказал Рыжий.
- Нищих драконов не бывает.
- Бывает. Ты попробуй-ка три головы прокорми!
- Сыру-то хочешь?
- Давай!
Дал Кремдлярук рыжему братишке сыру (он его в кармане носил).
- Ну, что ж, - говорит, - тебе я помогу, а остальных сам вытащишь. Попробуй-ка голову вперёд сунуть. А теперь назад.
- Назад не могу, - Рыжий говорит, - уши мешают.
- А вверх?
Дёрнул Рыжий голову вверх, - а домики-то низенькие были, голова и выскочила.
- Ну, спасибо тебе, Кремдлярук, - Рыжий говорит. - И постриг хорошо, и сыром накормил, да и голову мою бесшабашную из городских сетей вытащил.
- Пожалуйста, - Кремдлярук отвечает. - Но главное, мне уж больно нравится, как я тебя постриг. Я ведь не простой парикмахер, я - художник.
- Ты - великий художник, - похвалил его Рыжий. - Гений! Как Репин!
- Да ладно уж тебе, - сказал Кремдлярук.
- Нет, ты гений, вот и всё! Айвазовский.
И они долго ещё спорили, гений Кремдлярук или не гений.
А потом Рыжий вытащил своих братишек из городских сетей и ушёл в пустыню. А Кремдлярук пошёл домой.
Самое, конечно, удивительное, что никто из жителей города Икушалисыр Дракона не заметил. И их можно понять: они сыр кушали.
Сказка про Зелёную Лошадь
Жила-была на свете Зелёная Лошадь.
Глаза у неё были как крыжовник, грива - как хмель, который оплетает заборы и деревья, спина была как мягкий мох, и её всегда хотелось погладить. Чулочки на ногах - серебристые, как листья тополя, а уж хвост был похож, извините, на можжевельник. Жила Зелёная Лошадь на воле, в лесах и в глуши, и паслась где хотела. Заприметить её среди зелени было очень и очень трудно, и люди, которые ходили в лес, никогда её не замечали.
А жил ещё на свете человек, которого звали Ванечка, и он ничего не знал про Зелёную Лошадь. Ну, не слыхал, и всё.
Вот однажды пошёл Ванечка в лес. Брал-брал чернику - да и забрёл в глушь, где отдыхала Зелёная Лошадь.
Она дремала, вдруг слышит - кто-то идёт. Открыла глаза - Ванечка. Идёт прямо на неё, а её не видит. Того гляди - наступит! Что делать?
Зелёная Лошадь прекрасно говорила на русском языке, но что тут скажешь, когда прямо на тебя Ванечка с черникой прётся?!
Лошадь и сама растерялась и сказала вдруг:
- Чу-чу-чу…
Ванечка остолбенел. Он никак не мог понять, кто это говорит ему «чу-чу-чу».
- Чего-чего? - сказал он, а у самого губы затряслись. А глаза от ужаса так раскрылись, так широко-широко и бездонно, что Зелёная Лошадь заглянула в них и сразу его полюбила, навеки и окончательно.
- Тихо, - сказала она. - Спокойно, Ванечка. Это я тут лежу - Зелёная Лошадь.
- Кто!!! - закричал Ванечка. - Кто лежит? Где? Какая лошадь???
- Да не кричи ты так! - сказала Зелёная Лошадь. - Я - добрая.
И тут она махнула хвостом и встала перед Ванечкой во всей своей лесной красе. А Ваня вдруг увидел, как ожил перед ним куст можжевельника и вообще - весь лес!
- Уй-ю-юй! - заорал он дурным голосом, бросил корзину с черникой и дунул из лесу домой.
А Лошадь думает: «Чего он так напугался? Надо ему всё объяснить, успокоить».
И она пустилась за Ванечкой вскачь.
А он выбежал из леса, чешет через поле к деревне, а за спиной слышит топот копыт. Оглянулся - о ужас! Лошадь! Зелёная! Мчится за ним через овсяное поле!
- Стой! - Лошадь кричит. - Стой! Не бойся меня!
А Ваня жарит ещё быстрей. Добежал до деревни, в избу ввалился.
- Мамка! - кричит. - Папка! За мной Зелёная Лошадь гонится!
Папка тоже дубина был здоровенная, выскочил на крыльцо, схватил грабли. И тут же орут оба:
- Лошадь! Зелёная Лошадь! Гони её!
А был у них сосед, по фамилии Подушкин. Он вышел из дома, увидел Зелёную Лошадь и быстренько всё сообразил. Схватил крепкую верёвку и накинул Лошади на шею. А потом кнутом стрельнул, кнутом пальнул - и загнал Зелёную Лошадь в загон. А загон этот был вроде такого огромного сарая с крышей. Называется - конюшня. Только коней в ней сейчас не было. Они в поле работали.
Привязал Подушкин Зелёную Лошадь, кинул ей сенца клок, а сарай запер на огромный висячий замок.
Вот как глупо попалась Зелёная Лошадь.
- Ну как? Ну что? - Ванечка к Подушкину подбегает. - Как там Зелёная Лошадь? Не брыкается?
- Какая ещё Зелёная Лошадь? - отвечает Подушкин. - Никакая это не Зелёная Лошадь. Это самая простая моя собственная лошадь, а зелёная она оттого, что в траве извалялась. Придумали ещё - Зелёная Лошадь!
Хотели Ванечка с папкою в щёлочку заглянуть, но Подушкин кнутом пальнул.
- Отойдите, соседи, от моей конюшни. Я к вам в сарай не заглядываю.
Отвязал Подушкин здорового кобеля от собачьей будки и привязал ко входу в конюшню. А звали этого кобеля - Амаркорд. Разинул Амаркорд усатую да клыкастую пасть и так рявкнул, что у окрестных собак на сто километров кругом шерсть дыбом встала. Папка говорит:
- Что это ты, Вань, придумал про Зелёную Лошадь?
- Эх, папка-папка, - сказал Ванечка и горько заплакал. Только теперь он понял, что счастье было у него в руках, а он от этого счастья убежал, да ещё и орал во всё горло. Горько-горько плакал Ванечка. Так долго и так горько он плакал, что навеки полюбил Зелёную Лошадь и понял, что теперь не будет ему, Ванечке, покою ни днём ни ночью.
Но ночь ещё не настала, а настал вечер. Вечером пригнали с работы лошадей.
Подушкин стоял у ворот и пересчитывал лошадей. И когда все вошли в загон, он снова двери запер.
И вот лошади увидели, что в конюшне стоит в стойле Зелёная Лошадь.
- Боже мой! - говорили они. - Зелёная Лошадь! Неужели это ты? Ведь ты же свободная лошадь, как же ты Подушкину попалась?
- Глупо попалась, - объясняла им Зелёная Лошадь, - из-за одного мальчика. Правда, очень хорошего. Я в него влюбилась.
- Как же это так, - всхрапывали лошади, - влюбилась в мальчика. Влюбилась бы в какого-нибудь достойного коня!
- Лошади всегда любили людей, - послышался вдруг низкий и сильный голос. - И особенно детей.
Это говорил Конь Вороной. Он подошёл к Зелёной Лошади и поклонился ей.
- Узнаёшь ли ты меня? - спросил он.
- Я тебя узнаю, Конь Вороной, - поклонилась в ответ Зелёная Лошадь.
- А сейчас надо подумать, - сказал Конь Вороной, - как тебе выбраться на волю.
И лошади сдвинули свои огромные головы, прижались друг к другу гривами и стали думать. Тихо-тихо думали они. Думали всю ночь и иногда шептались.
Ничего, конечно, и никому не шептал в эту ночь Подушкин. Но он думал, положив свою голову на подушку. У него, действительно, огромные на кровати подушки лежали. Толстые, как свиньи. И вот какие глупости думал Подушкин:
«Надо эту лошадь продать! В цирк! Сколько взять? Сколько дадут? А?»
И он стал считать и считать в уме, а потом засунул свой ум под самую большую подушку. А сверху ещё маленькой подушечкой, с гирькой внутри (чтобы не слетала), придавил.
А на самой маленькой подушечке, только на другой, без гирьки, и в другом доме спал Ванечка. Но он спал недолго и вдруг проснулся. Смотрит - вокруг него ночь. В окне - луна. На улице светло, и всё сверкает лунной зеленью.
Ванечка оделся и вышел на крыльцо. Сердце его сжималось оттого, что есть на свете Зелёная Лошадь. Он перелез через забор и пошёл к конюшне. А на пороге конюшни, как известно, спал в этот момент огромный и злой кобель, по имени Амаркорд. Амаркорд на ночь наелся свинины и поэтому храпел так жутко, что у конюшни крыша тряслась.
Ванечка потрогал замок и стал его ковырять гвоздиком. Но замок не открывался, и тут Амаркорд перестал храпеть. Он проснулся, но глаза пока не открывал. Он вот что подумал первым делом: «Свинина была тухловатая. Живот болит. Свинья всё-таки этот мой Подушкин, тухлой свининой накормил. Ну ладно, открою теперь глаза и посмотрю, кто это замок ковыряет».
И он приоткрыл глаза и увидел Ванечку. Разинул пасть и только хотел рявкнуть, как Ваня сказал:
- Погоди, Амаркорд, помолчи. Подушкин выскочит с ружьём и меня застрелит. Я тебе потом кость принесу.
- Ладно, - Амаркорд говорит. - А ты что тут, это самое, делаешь?
- Лошадь открываю. Там моя Зелёная Лошадь.
- Я её видел, - кивнул Амаркорд. - За такую лошадь я бы вообще всю конюшню изломал.
И Ваня снова стал в замке ковыряться, а Амаркорд советы давал:
- Да ты его кирпичом!
- Это кто там замок открывает? - послышался голос из конюшни.
- Это я, Ваня. Хочу Зелёную Лошадь освободить. А ты кто?
- А я - Конь Вороной, - сказал Конь Вороной. - Такой замок гвоздиком не откроешь. Ты лучше залезай к нам в конюшню через слуховое окно. Надо Зелёную Лошадь развязать. Подушкин её верёвками опутал.
Ваня взял лестницу и через слуховое окно залез в конюшню. И хоть темно в конюшне было, но луна помогла, и Ваня всех лошадей развязал. А Зелёную Лошадь обнял за шею и погладил, и она ему долго ещё в ухо о чём-то шептала.
- А теперь, Ваня, - сказал Конь Вороной, - вылезай обратно и иди домой, поспи немного. А как рассветёт - вставай и спрячься в кустах бузины. Посмотришь, что будет!
И Ваня пошёл спать, и встал пораньше и всё сделал, как Конь Вороной велел.
С рассветом проснулся Подушкин. Позвал работников:
- Берите верёвки! Поведём Зелёную Лошадь продавать!
Работники взяли верёвки, а Подушкин двери конюшни отворил.
И тут вырвался Конь Вороной и сшиб Подушкина с ног, а за ним и остальные лошади работников пораскидали, и последней выбежала Зелёная Лошадь. Она махнула через забор и помчалась к лесу, за нею и другие лошади поскакали. Подушкин видит: убегают денежки! Схватил ружьё и только хотел выстрелить, как Ванечка выскочил из куста бузины и крикнул ему сзади:
- Руки вверх, гражданин Подушкин!
Подушкин с перепугу ружьё уронил, и оно само так шарахнуло, что работники вместе с дробью по кустам рассыпались.
А Подушкин видит - Ваня стоит. Схватил мальчика и кинул в погреб, а крышку бочкой с рыжиками придавил. Ваня стал в погребе кричать, а ничего слышно не было. Голос его через рыжики наружу не мог пробиться. Подушкин отвязал Амаркорд а, сам сел на велосипед и помчался к лесу ловить Зелёную Лошадь и других коней. И работники все сели на велосипеды. Такая получилась дурацкая картина: впереди Амаркорд здоровенный - ревёт белугой, а за ним велосипедисты по грязи чешут. Лошадей-то они всех переловили.
- Где Зелёная Лошадь? - Подушкин кричит.
А она рядом, в кустах на опушке лежит, а её никто не видит. Не замечают - и всё.
- Амаркорд, ищи! Следы нюхай!
Амаркорд следы нюхает, а ему и нюхать ничего не надо, он и так Зелёную Лошадь видит. Но не хочет Зелёную Лошадь Подушкину выдавать. Не из-за тухлой свинины, а просто характер такой.
- Ты уж меня извини, - это он Лошади незаметно говорит, - сообщу тебе одну неприятность. Подушкин твоего Ванечку в погреб засунул, а сверху бочкой придавил.
- А в бочке что? - Лошадь спрашивает.
- Точно не знаю, но кажется - рыжики. Ты ночью приходи.
Подушкин с работниками до самой темноты велосипеды ломали, но Зелёную Лошадь найти не могли. И вернулись в деревню.
А там - переполох. Ванечка пропал! Папка его и мамка по деревне плачут, а найти не могут.
И вот снова наступил вечер, а потом ночь, и прискакала в деревню Зелёная Лошадь. И сразу к Подушкину во двор.
- Как раз вовремя, - сказал Амаркорд. - Подушкин спать лёг.
- А Ваня где?
- Да вон в погребе, за конюшней.
Лошадь заглянула за конюшню и увидела подушкинский погреб. Подушкин вырыл его глубоко в земле, в самом тёмном месте, сверху насыпал кучу песку и опилок. На верхушке этой кучи и была дверь, на которой стояла сейчас бочка с рыжиками.
Хотела Лошадь бочку свернуть - не получается.
- Попробуй вдарить задними копытами, - Амаркорд советует. - Как следует брыкнись!
Лошадь прицелилась, брыкнулась как следует, - и покачнулась бочка.
- Стой! Стой! Не бей бочку! Не бей! - закричал кто-то.
Удивилась Лошадь, и Амаркорд удивился. Оглядываются по сторонам, а кто кричит - не понимают.
А Подушкин в этот момент крепко спал. Крепко, да не очень. И снилась ему Зелёная Лошадь. И такая она была красивая, что Подушкин вдруг полюбил эту Лошадь изо всех сил. Вот как бывает во сне. Полюбил Подушкин Зелёную Лошадь и завертелся. И до того он довертелся, что самая маленькая подушечка (в которой гирька) свалилась и ударилась об пол. А на полу медный таз лежал. Загремел таз и подскочил от удара. А мыши, которые по полу бегали, от страха запутались в шнурке, который со стола свисал. Шнурок вниз поехал и зацепил кастрюлю с гороховым супом. Кастрюля свалилась, и такой тут начался грохот, что тарелки с полок попадали. И вообще тут всё начало падать:
кочерга,
ухваты,
телевизор,
буфет,
стулья,
керосиновая
лампа,
горшок с кашей.
В общем, всё, что было в доме, всё на пол упало.
Подушкин проснулся. Смотрит - всё, ну буквально всё, на полу валяется! И во дворе грохот стоит. Это Зелёная Лошадь бочку брыкает. Брыкнёт - и сразу слышит:
- Не бей бочку! Не бей!
- Да кто же это кричит-то? - Лошадь сказала.
- Да это мы, рыжики, кричим! Ты как ударишь - у нас весь организм сотрясается. Ты лучше выбей крышку!
И тут на улицу выбежал Подушкин.
- Лошадь! Зелёная Лошадь! Я в тебя во сне влюбился!
А Лошадь Подушкина не слушает. Ударила крышку копытом - рыжики из бочки выскочили и разбежались во все стороны.
Пустую бочку Лошадь легко толкнула, и из погреба Ванечка вылез. Дрожит весь, замёрз. Лошадь вместе с Амаркордом стали его оттирать, да согревать, да дуть на него. Согрели кое-как.
- Иди, Ваня, скорее домой, - сказала Лошадь, - а уж утром в лес приходи.
Ваня побежал домой, папку с мамкой успокаивать, а Подушкин подошёл к Зелёной Лошади и говорит:
- Послушай, Зелёная Лошадь, Я без тебя жить не могу. Может, и ты полюбишь меня?
- Слушай, Подушкин, - вмешался Амаркорд. - Сам же Зелёную Лошадь в конюшне запер, Ванечку в погреб засунул. Ну как, скажи, любить такого обормота?
- Не ворчи, Амаркорд, - сказала Зелёная Лошадь. - Я всех люблю.
- А когда же мы снова встретимся? - спросил Подушкин. - Я очень хочу тебя увидеть.
- Это просто, - сказала Зелёная Лошадь. - Приходи в лес, погуляй немного, а как услышишь, что у тебя за ухом кто-то шепчет и дышит тепло, скажи такие слова: «Зелёная Лошадь, это ты? Ну, здравствуй же, здравствуй!» Тут оглянись - и меня увидишь.
Сказала так Лошадь и махнула через забор. На следующее утро Подушкин сразу, конечно, побежал в лес. На велосипеде.
Потом велосипед под кустик спрятал и стал гулять. Вдруг слышит - кто-то шепчет у него за ухом, шепчет и дышит тепло.
- Зелёная Лошадь! - закричал Подушкин. - Это ты? Ну, здравствуй же, здравствуй!
Оглянулся - страшная рожа с клыками на него чесноком дышит! Амаркорд! (Я совсем забыл рассказать, что Амаркорд любил котлеты рубленые с чесноком.)
А потом в лес Ванечка пришёл. Походил немного и слышит: кто-то шепчет у него за ухом и дышит тепло.
- Зелёная Лошадь! Это ты? Ну, здравствуй же, здравствуй!
Оглянулся - а это и вправду Зелёная Лошадь.
Стал он её спину мягкую гладить, гриву заплетать, а потом они умчались куда-то вместе…
Сказка про Алёшу
В этой сказке с самого начала ничего не было.
Верней, что-то было, но - в темноте.
И тут появился человек, который стал эту темноту есть. Потому что это была не темнота, а шоколад. И вообще, это всё было шоколадное яйцо, внутри которого и была темнота. А человек, который съел яйцо и шоколадную темноту, назывался мальчик Алёша.
Алёша и увидел первым то, что было в яйце. А был там какой-то ботинок, какой-то красный нос, какой-то колпачок, какая-то палочка. Только стал Алёша всё это пристраивать друг к другу, как послышался голос:
- Постой! Ты не так делаешь! Я сейчас сам себя соберу.
- Нет, я соберу, - сказал Алёша и собрал того, кого хотел.
- Так, теперь тебе понятно, кто ты такой? Ты - гномик.
- Я? Гномик? Не может быть!
Гномик посмотрел в зеркало и сказал:
- Да, действительно, похоже. А как меня зовут?
- Автомофей!
- Не может быть! - вскричал гномик. - Какое счастье! Неужели у меня такое чудесное имя! Автомофей! Вот это да!
- Ну, давай, - сказал Алёша. - Давай теперь исполняй поскорее моё желание!
- Да не умею я.
- Умеешь, умеешь, не притворяйся. Взмахни своей палочкой - и всё получится. Хочу второе шоколадное яйцо.
- И что - в нём тоже гномик?
- Да нет, гномиков больше не надо. Пусть будет автомобиль. Ну? Автомобиль для Автомофея и для меня. Исполняй скорее!
Автомофей взмахнул своей палочкой - и новое шоколадное яйцо явилось перед ними. Алёша быстро разломал его, съел шоколад, а гномик Автомофей быстро собрал новенький автомобиль.
- Ну, давай теперь дальше, - сказал Алёша. - Делай третье шоколадное яйцо.
- А что в нём будет?
- Сам не знаю. Давай, что получится.
- Лучше не надо. А то ещё получится что-нибудь не то.
- Прошу тебя, сделай. Шоколаду хочется.
- Ну, пожалуйста, - сказал гномик, взмахнул палочкой, и на столе появилось третье яйцо.
Алёша съел шоколад, а из яйца-то объявился маленький человечек, лысый и усатый, в клетчатом пиджаке, с папиросой во рту.
- Автомофей, - сказал гномик и протянул руку, чтобы познакомиться.
Но человечек оттолкнул гнома, плюхнулся за руль автомобиля.
- А у мене фамилие Жипцов, - сказал он и только завёл машину, как Алёша быстренько вытащил его из кабинки.
- Стой, Жипцов, - сказал он. - Это машина Автомофея.
- Чего-чего? - сказал Жипцов. - Это мой «Москвич-Бенц», а ты, Автомофей, катись отсюдова!
И он хлопнул Автомофея по лбу.
Тогда Алёша схватил его и засунул в сахарницу. Дело-то всё на кухне происходило, и там на столе стояла синяя сахарница.
Этот противный Жипцов стал скакать по кускам сахара и кидаться осколочками сверху в гномика Автомофея.
- Вот видишь, - сказал Автомофей, - зря ты съел это третье яйцо.
- Да ладно, ничего особенного, - сказал Алёша. - Пускай в сахарнице пока посидит, а мы лучше с тобой покатаемся.
- Так ты же не залезешь в машину.
- А ты взмахни палочкой и сделай меня маленьким, как ты. Покатаемся, а потом ты меня расколдуешь.
Автомофей взмахнул палочкой - и Алёша стал таким же маленьким, как и сам гномик Автомофей.
Залезли они в машину и стали по столу носиться. Мимо хлебницы, мимо недопитой чашки чаю и, конечно, мимо сахарницы, в которой Жипцов сидел.
А Жипцов изловчился, за цветок василёк ухватился и по стебельку слез вниз на стол. Там рядом букет стоял полевых цветов.
Вот Жипцов притаился за солонкой, а гномик Автомофей говорит:
- Что-то этого противного Жипцова не видно.
Алёша затормозил и говорит:
- Кажется, он за солонкой спрятался.
Вот они вышли из машины и пошли к солонке. Тут Жипцов вдруг выскочил, выхватил у гномика волшебную палочку и стукнул его палочкой по лбу.
Тогда гномик выхватил у Жипцова палочку и тоже стукнул Жипцова по лбу.
Тогда Алёша выхватил палочку и говорит:
- Вы что, с ума сошли? Это же волшебная палочка. Сломаете ещё, чего доброго.
Тогда Жипцов подскочил к Алёше, выхватил у него палочку и бросил её. И упала палочка со стола на пол.
- Вот и всё, - сказал Жипцов. - Теперь ты, Алёша, останешься таким же маленьким, как мы с Автомофеем.
И он вскочил в машину.
Вот Жипцов стал носиться по столу и всё время старался на Автомофея наехать, но гном отскакивал.
- Погоди, Жипцов! - кричал ему Алёша. - Вот придёт мой папа, он тебе задаст. А я, когда снова большим стану, посажу тебя в сахарницу, а букет отодвину.
- Плевать я на вас хотел! - отвечал Жипцов и носился всё быстрее и быстрее. И так он глупо катался, что врезался в хлебницу; машина разбилась, мотор заглох, а Жипцов вылез из машины с огромным синяком на лбу.
- Сломался радиатор, - сказал Автомофей. - И карбюратор. Надо чинить.
Он достал из кармана ключ и молоточек и стал чинить машину. А Жипцов с грязными ногами залез в солонку и разлёгся там, как будто на морском песочке.
«Хоть бы папа скорее пришёл, - думал Алёша, - он меня спасёт».
И вот в двери загремел ключ, и в дом вошёл папа.
- Алёша! - крикнул он. - Ты где?
«Я здесь, на кухне!» - хотел крикнуть Алёша, но крикнуть ничего не смог… Он как-то неожиданно замер. И гномик замер, и Жипцов тоже замер. Алёша и не знал, что куклы при живых людях перестают двигаться и разговаривать. А он-то в куколку превратился!
- Где же мой Алёша? - говорил папа. Он ходил по квартире и всюду искал сына.
Пришёл он, конечно, и на кухню. Смотрит - на столе машинка, а рядом с ней гномик и ещё две куклы. Одна из них очень на Алёшу похожа. И ещё он увидел много серебряной фольги, в которую шоколадные яйца завёртывают.
Фольгу папа выбросил в мусорное ведро, а Алёшу в руки взял.
- Вот как, - сказал он, - здорово теперь кукол делают. Даже на Алёшу похожа.
«Папа!» - хотел крикнуть Алёша, но крикнуть ничего не мог.
Заплакал тогда Алёша, но и заплакать у него не получилось.
Сел папа за стол, кукол в сторону отодвинул и стал суп есть. А когда он пообедал, ушёл в свою комнату и сел уже за компьютер.
- Ха! - засмеялся тогда Жипцов. - Помог тебе твой папочка! Будешь ты теперь, Алёша, маленькой куклой!
Но тут гномик Автомофей прошептал Алёше на ухо:
- Главное - достать волшебную палочку. Вон из той бумажной салфетки сделаем самолёт и на пол улетим. Ты только не плачь. Надо Жипцова обмануть.
- Эй, Жипцов, - сказал Алёша, - я давно мечтал куклой стать, чтобы на игрушечных машинках кататься и на самолётиках летать.
Вот они достали из вазочки салфетку и сложили из неё самолётик. А чтоб самолёт хорошо летал, приделали к нему моторчик. Ну, этот самый автомобильный моторчик. Из машины его достали и в самолёт вставили. Это всё Автомофей сделал своим ключом и молоточком.
- Чего это вы такое делаете? Чего это такое? - бегал вокруг них Жипцов. - Я тоже такое хочу!
А они нарочно в самолёте только два места сделали, чтобы Жипцова не брать. Он хотел за хвост зацепиться, но они успели улететь.
Вот стали они по кухне летать - то над холодильником полетают, то к стенным часам взлетят. Налетались, накатались, вдруг видят - Жипцов на парашюте летит. Он, оказывается, из бумажной салфетки себе личный парашют сделал.
Они приземлились поскорей, - а Жипцов уж к палочке бежит. И они побежали. Скорей! Скорей!
И тут в кухню вдруг вошла мама. И они все замерли на месте.
А мама вернулась с работы, и ей захотелось попить чаю.
Вдруг она увидела на полу самолёт из бумажной салфетки и маленьких куколок. Куколок подняла и на подоконник поставила. А про самолётик она подумала, что это просто смятая бумажная салфетка. Непонятно даже, как это мама моторчик не разглядела. Короче, она взяла веник и подмела весь пол. И вместе с парашютиком и самолётиком подмела волшебную палочку и стряхнула в мусорное ведро.
- А где Алёша? - спросила она у папы.
- Ума не приложу, - сказал папа.
- А ты приложи, - сказала мама, - подумай.
Папа думал-думал, но ничего не придумал. Он только сказал:
- Ты знаешь, здесь куколка есть, очень на Алёшу похожа.
Мама взяла в руки Алёшу, поглядела и сказала:
- Похожа, но не очень. У нашего Алёши глаза весёлые, а у этого грустные. Того гляди - заплачет!
И она поставила Алёшу обратно на подоконник. А на подоконнике лежало много-много яблок - то ли проветривались, то ли дозревали, сам не пойму.
И так получилось, что Жипцов оказался за огромной антоновкой с одной стороны. А гномик и Алёша - с другой.
- Очень хорошо, что мы на подоконнике, - сказал Автомофей. - Вон видишь, прямо к подоконнику прижимается занавеска. Мы по ней вниз спустимся. Давай скорее, пока Жипцов не видит!
И тут на них накатилось огромное яблоко.
- Эй, берегись! - кричал Жипцов. - Я вас сейчас яблоками задавлю!
И пока Жипцов катил яблоко - а сделать это было нелегко, - Алёша и Автомофей спустились на пол по занавеске и побежали к мусорному ведру. А оно стояло под раковиной, и залезть в него было невозможно.
А Жипцов катил-катил антоновку и до того её докатил, что она с подоконника свалилась и по полу покатилась с огромной скоростью - прямо на Алёшу с гномиком. Они еле успели за ведро спрятаться, как яблоко с громом ударилось о ведро.
И тут, конечно, в кухню вбежала мама. Видит - на полу яблоко, а на подоконнике Жипцов стоит.
- Эй, папа! - закричала она. - Иди сюда!
Папа пришёл на кухню, осмотрел место происшествия и говорит:
- Ну и что?
- А то, - говорит мама. - На подоконнике было три куколки, а теперь только одна. А яблоко на полу валяется.
Папа взял в руки Жипцова, осмотрел его внимательно.
- Довольно противный тип, - сказал он. - А где же кукла, на Алёшу похожая, и гномик?
Они поискали на полу, под столом, за яблоками, за холодильником, а за ведро помойное не заглянули.
- Странная история, - сказал папа. - Пропали две куколки. Ну ладно, надо хоть эту сохранить. Суну-ка я её в сахарницу.
- Вот ещё, - сказала мама. - Очень уж он грязный.
- А я его вымою, - сказал папа и включил кран.
Он вымыл Жипцова вначале горячей водой, а потом холодной, два раза намылил и потёр железной щёткой, которой сковородки трут. Натёр его как следует и сунул в сахарницу.
Так Жипцов во второй раз в сахарницу попал!
После этого папа с мамой снова своими делами занялись.
Как только они ушли, Алёша с Автомофеем принялись хохотать. И так громко они смеялись, что Жипцов их услыхал.
- Ах, вот вы где скрываетесь! - закричал он из сахарницы. - Теперь понятно!
По цветочку василёчку он вылез из сахарницы и подбежал к самому краю стола.
- А в ведро вам никак не влезть, - сказал он, оценив обстановку. - А волшебная палочка там! Ха!
- Да и тебе со стола никак не спрыгнуть, - сказал Автомофей.
- Ерунда! - сказал Жипцов. - Я сейчас ещё один парашют сделаю, спущусь вниз, вам обоим дам в ухо и нос разобью, а сам в ведро залезу, возьму волшебную палочку и наколдую чего хочу.
- А чего ты хочешь? - спросил Алёша.
- Очень простого, - сказал Жипцов. - Я хочу стать большим настоящим человеком, а вас с гномиком Автомофеем засунуть в карман и пойти в пивную: пиво пить, ругаться и драться.
- Никак не могу понять, - сказал Алёша гномику. - Нас с тобой двое, а он - один. Почему он в себе такой уверенный?
- Потому что дурак, - ответил гномик. - Дураки всегда в себе очень уверенные. Ну ладно, наплевать на него, нам надо скорее в ведро залезть и палочку достать. Давай совок мусорный к ведру приставим и по ручке залезем, пока Жипцов парашют делает.
Вот они взяли совок, в который мусор собирают, и стали его понемногу к ведру толкать. Толкали-толкали - совок брякнулся, упал на пол, зазвенел.
И мама в комнате громко сказала:
- Опять на кухне что-то происходит. Пойду посмотрю!
Автомофей с Алёшей за ведро спрятались, а этот дурацкий Жипцов залез поскорей обратно в сахарницу. Только успел залезть - мама вошла.
- Ага, - говорит, - всё в порядке. Этот в сахарнице сидит, а что звенело - непонятно.
Тут она увидела совок, который двигали. Взяла этот совок и к ведру прислонила, как раз так, как хотели гномик и Алёша. И снова ушла.
- Скорее лезем в ведро, - сказал Автомофей. И они полезли по ручке вверх, добрались до края ведра и заглянули внутрь.
А в ведре был, конечно, мусор. Но это был такой непротивный мусор, но всё же неприятный, такой, какой всё-таки убирать надо. Картофельные очистки, апельсиновые корки, тюбик от зубной пасты, бумажный самолётик и парашютик, а вот волшебной палочки видно не было.
- Её в ведре нет, - сказал гномик. - Я это точно чувствую.
- Что же делать? - сказал Алёша.
И тут совок под ними зашатался, поехал в сторону и рухнул на пол. Это противный Жипцов спрыгнул на своём парашюте и совок опрокинул. Алёша и гномик упали, но и Жипцову каблуком по лысине досталось.
Тут в кухню ворвался папа и закричал:
- Что здесь происходит?!
И он увидел совок, который валялся, а также Жипцова, Алёшу и гномика.
- Ага, - сказал он, - теперь всё ясно.
- Что это тебе ясно? - сказала мама.
Папа взял всех троих в руки и выстроил их перед собою в ряд на столе.
- Ясно, что этот тип вылез из сахарницы, а потом опрокинул совок. А это - маленький Алёша, а это - гномик. Гномик нашего Алёшу заколдовал, и он стал таким же маленьким. Дело ясное!
И тут мы должны сказать, что Алёшин папа оказался очень умным человеком. Но мама так не подумала. Она сказала:
- Сколько ты сегодня пепси выпил?
Он сказал:
- Одну бутылку.
А это было враньё - он выпил три.
Мама рассердилась и ушла в ванную комнату.
А папа взял всех трёх кукол в кулак и поставил их на пол рядом с мусорным ведром. И так сказал:
- Я не знаю, что тут у вас произошло. Но - предупреждаю: если вы, гномик и лысый тип, не расколдуете Алёшу, то вам несдобровать. Я вас выкину в форточку с двадцатого этажа. Даю вам пять минут. Вон поглядите на эти стенные часы. Как только они пробьют десять раз - я возвращаюсь на кухню.
И он ушёл.
Надо сказать, что Жипцов очень перепугался, да и гномик тоже.
Они искали-искали палочку, но найти никак не могли.
И вдруг в тёмном углу раздался бой барабана! И на свет вышел старый барабанщик. Это был деревянный солдатик.
- Хоть ты, Алеша, про меня забыл, - сказал старый барабанщик, - и хоть я два месяца в пыли валялся, я все-таки решил тебя выручить. Вот она - волшебная палочка. Я её схватил, когда она мимо ведра пролетала.
Гномик взмахнул палочкой - и Алёша так быстро вырос, что даже об умывальник головой стукнулся.
Часы пробили десять раз, и в кухню вошёл папа.
Он увидел, что Алёша сидит у стола, а перед ним стоят три фигурки: гномик, барабанщик и Жипцов.
- Я так и знал, что ты всё поймёшь, - сказал Алёша.
А папа обнял Алёшу и сказал:
- Я всё понял, потому что мы с тобой - друзья.
И тут папа посмотрел на Жипцова:
- Послушай, а это кто такой?
- Да это Жипцов. Из шоколадного яйца. Давай его в сахарницу засунем.
И они засунули Жипцова в сахарницу, а букет отодвинули.
Так Жипцов снова в сахарницу попал. Только уж я не помню, в который раз.
|
