Библиотека / Детская Литература / Кинг Смит Дик : " Леди Кошка " - читать онлайн

Сохранить .

        Леди Кошка Дик Кинг-Смит
        История об истинно английской кошке, живущей в безупречно английском доме. Иллюстрации Джона Иствуда.
        Дик Кинг-Смит
        Леди Кошка
        Глава Первая
        Утром 22 января 1901 года у Мюриэль Понсонби, проживающей в собственном доме, было шестнадцать кошек (включая котят). К вечеру того же дня родился ещё один выводок котят, и общее количество кошачьих обитателей выросло до двадцати.
        Это событие было, как обычно, зарегистрировано в огромной книге под названием КНИГА РОЖДЕНИЙ (ТОЛЬКО КОШКИ).
        Необходимо пояснить, что Мисс Понсонби была пожилой леди, которая жила одна в большом загородном доме (этот дом даже можно с уверенностью назвать усадьбой), принадлежавшем ещё её родителям. Так сложилось, что она всегда заботилась о своих родителях и поэтому так и не вышла замуж, а после их смерти всю свою нерастраченную любовь и заботу перенесла на кошек. Конечно же, некоторых из многочисленно появлявшихся котят она раздавала, однако Усадьба Понсонби — таково было название семейного дома — всегда была переполнена кошками.
        Мисс Понсонби была замкнутой особой и не очень много общалась с местными деревенскими жителями, разве что, когда время от времени она приезжала в магазин, чтобы купить продукты для себя и кошек. Некоторым людям она казалась безвредной, довольно милой старой леди, но были и такие, кто поговаривал, что она — ведьма. Отчасти из-за этого она была известна всем и каждому как «Леди Кошка».
        На самом деле она была не ведьмой, а просто несколько чудаковатой старушкой с необычными привычками.
        Например, она весь день постоянно разговаривала — сама с собой, как, возможно, думал тот, кто её слышал. Но это вовсе не было признаком безумия. Она, конечно, говорила со своими кошками, а они ей отвечали. Полковник сэр Персиваль Понсонби и его жена всегда обращались к своей дочери сокращённой версией её имени, Мюриэль, и все её кошки использовали это. Когда она с ними разговаривала, они отвечали: «Mю! Mю! Mю!»
        Многие сочли бы это странным, если бы узнали, что она кушает со всеми своими кошками. На длинный обеденный стол в большой столовой ставились миски для каждой взрослой кошки и котят, достаточно подросших, чтобы запрыгнуть на него, а Леди Кошка сидела во главе стола и перед ней стояла её собственная миска.
        Безусловно, она использовала и нож, и вилку, и ложку, и вытирала губы салфеткой, а остальные едоки, естественно, умывали свои мордочки лапами. Но бывало, хоть и не часто (может, чтобы не казаться самой себе или кошкам слишком строгой и чопорной, или просто под настроение), она наливала в миску молоко и лакала его.
        Ночью ей было очень уютно, особенно зимой, потому что все кошки, кто хотел, — а хотели многие, — спали на её кровати, обеспечивая её тёплым, пушистым покрывалом.
        С её довольно резкими чертами лица, зелёными глазами и седыми волосами, собранными на затылке в пучок, так что они открывали её несколько заострённые уши, Мюриэль Понсонби очень напоминала гигантскую кошку, когда она лежала вытянувшись под мурлычущей массой.
        Мало людей знали о её привычках за обеденным столом, поскольку у неё не было слуг, и только доктор, к которому она обращалась в редких случаях, когда была прикована к постели, видел кошачье одеяло. Но вообще никто не знал о самой странной необычности мисс Понсонби, о том, что она твёрдо верила в реинкарнацию.
        Её отец, когда проходил армейскую службу в Индии, считал, что идея реинкарнации — это полная чепуха. Но, тем не менее, он разговаривал об этом со своей дочерью, когда она была ребёнком. Когда она подросла, Мюриэль поверила, как и индусы, что, когда человек умирает, он заново рождается в другом теле, и не обязательно человеческом. Она была уверена, что некоторые из её кошачьих компаньонов когда-то были людьми, которых она знала. Так среди её котов был Персиваль (её покойный отец, она была уверена в этом: усы были те же самые), Флоренс (её покойная мама), Руперт и Мадлен (кузены), Уолтер и Беатрис (дядя и тётя), так же, как и некоторые недавно умершие подруги. Этель Симмонс, Маргарет Мэйтленд и Эдит Уилсон (две полосатых и чёрная) — все её старые школьные подруги, вновь переродившиеся в кошачьем виде.
        Именно с этим девятью кошкам Мюриэль Понсонби в основном и разговаривала, а они отвечали ей в типичной кошачьей манере: мяуканьем и мурлыканьем. Все они наслаждались комфортной жизнью в Усадьбе Понсонби на попечении человека, которого они, в их предыдущих жизнях, знали и любили.
        Персиваль и Флоренс были, конечно, особенно рады тому, какой хорошей оказалась их единственная дочь.
        - Как нам повезло, моя дорогая, — сказал Полковник своей жене, — что Мюриэль заботится о нас, когда мы такие старые.
        - Старые? — оторвалась от вылизывания шёрстки Флоренс. — Я думаю, ты забыл, Персиваль, что мы переродились в новые тела, и что наши нынешние тела сравнительно молодые.
        - Конечно, ты права, дорогая Флоренс, — согласился Персиваль. — Теперь у нас впереди новая жизнь.
        - А, возможно, и другие жизни, — муркнула Флоренс.
        - Что ты имеешь в виду?
        Флоренс потёрлась мордочкой о роскошные усы мужа.
        - У нас могут быть малыши, — мечтательно проговорила она.
        Конечно, не все котята, родившиеся в Усадьбе Понсонби, были перерождениями людей. Большинство было просто обычными котятами, родившимися обычными кошками, и они получали имена Мурка или Пушок. Леди Кошка легко могла отличить обычного котёнка от переродившегося человека просто заглянув в его глаза, как только они открывались, а до тех пор она не пыталась давать им имена.
        Так что через десять дней она осматривала четырёх котят, родившихся 22 января 1901 года, в тот самый день, когда умерла Королева Виктория. Трое из котят были полосатыми, четвёртый — рыжим.
        Леди Кошка сначала брала по очереди на руки полосатых котят, определяя, кот это или кошка, а затем пристально вглядывалась в его недавно открывшиеся глаза.
        - Ты — кот, — сказала она три раза, и снова три раза: — Извини, дорогой, ты только кот.
        Но когда она дошла до четвёртого котёнка, маленького и унылого, ожидая, что это ещё один кот (рыжие котята обычно оказываются котами), она обнаружила, что этот был королевой (так называют кошечек). Тогда она посмотрела в её глаза, и у неё перехватило дыхание.
        - Не только королева, — произнесла Леди Кошка хриплым шёпотом, — но Королева!
        Почтительно, она положила рыжего котёнка назад в его уютную корзинку.
        - О, Ваше Величество! — сказала она. — Родились заново в день Вашей смерти! Подумать только, Вы удостоили мой дом такой чести!
        И, неуклюже, ведь она уже была не молода, она присела в реверансе.
        - Ваша покорная служанка, мэм, — сказал Леди Кошка и, пятясь, вышла из комнаты.
        Глава Вторая
        Леди Кошка поспешила из комнаты Восточного Крыла, где родился этот последний выводок котят, в главную спальню Усадьбы Понсонби. Это была просторная комната, где её родители спали при жизни — то есть при их предыдущей жизни — и которую они, уже в новых телах после перерождения, всё ещё, естественно, занимали. Когда-то Полковник был вспыльчивым офицером, а его жена чем-то вроде боевого топора, и теперь ни одна кошка ни разу не посмела пересечь этот порог.
        Леди Кошка нашла их уютно лежащими рядышком, бочок к бочку, посреди большой кровати под балдахином. Персиваль реинкарнировал в белого котёнка, со временем выросшего в очень большого и толстого кота. Его пышные, закрученные кверху усы были точной копией военных усов Персиваля при его человеческой жизни. Флоренс была пёстрой кошкой с теми же самыми маленькими, тёмными глазами, когда-то поглядывавшими из-за пенсне Леди Понсонби.
        - Папа! Мама! — взволнованно вскричала Леди Кошка (она никогда не могла заставить себя обращаться к ним по имени). Заслышав её голос, они зевнули и потянулись на прекрасном шёлковом покрывале с узором из дамасских роз, которое было теперь изрядно потрёпано острыми когтями и запачкано грязными лапами.
        - Представляете, — продолжила она, — Наша дорогая скончавшаяся Королева на самом-то деле не умерла! Эдвард VII теперь может быть Королем Англии, но здесь в Усадьбе Понсонби всё ещё правит Виктория!
        - Мяу, — прореагировал Персиваль скучающим голосом, и эхом отозвалась Флоренс: — Мяу.
        И они слезли с кровати и направились по широкой лестнице с резными перилами, вниз, к столовой, поскольку наступило время чая.
        «Жаль, что Мама и Папа всё же не умеют говорить на английском языке, языке королевы, точнее — языке короля, как следует теперь говорить, — размышляла Леди Кошка в просторной облицованной камнем кухне, приступив к наполнению огромного количества мисок смесью из рыбьих голов, варёного кролика и бычьей печени. — По правде говоря, хорошо бы, чтобы и другие, получившие новую жизнь, также могли говорить. Как было бы приятно обсудить старые времена с Дядей Уолтером и Тётей Беатрис или поболтать о школьных днях с Этель или с другими девочками».
        Её мысли были прерваны громким, нетерпеливым мяуканьем ожидающих кошек.
        Леди Кошка вздохнула.
        - Идите, мои дорогие! — позвала она.
        Она сидела во главе стола, откусывая печенье маленькими кусочками. Позже, когда всё будет убрано и вымыто, она сделает себе чашечку ароматного чая, но в тот момент она впервые осознала, что не только соскучилась по человеческой беседе, но что она и устала.
        «Чем старее я становлюсь, — думала она, — тем больше появляется кошек и, следовательно, у меня добавляется работы, а скоро будет ещё хуже. Кузина Маделин и Эдит Уилсон беременны».
        К тому времени, когда она в тот вечер легла спать (после того, как засвидетельствовала своё уважение маленькой кошечке, Королеве Виктории), Леди Кошка пришла к решению.
        - Есть только один выход, дорогие, — сказала она лоскутному одеялу из кошек разных расцветок, которые согревали её. — Мне нужна помощь.
        На следующий день она сочинила объявление в местную газету «Хроники Даммерсэта». Оно было очень коротким. В нём говорилось:
        ОБЪЯВЛЕНИЕ
        Требуется приходящая работница для помощи по дому. Хорошо относящаяся к кошкам. Обращаться в Усадьбу Понсонби, Дамптон Маддикорум
        Несколько дней Леди Кошка напряжённо ждала кого-нибудь, кто ответит на её объявление. Она много лет жила отшельницей и опасалась, что придётся устраивать суровое собеседование целой веренице незнакомых людей.
        Однако она напрасно волновалась. Как только жители Дамптона Маддикорума прочитали в «Хроники Даммерсэта» раздел «Приглашаются на работу», они сказали друг другу:
        - Вот это да! Это же старая Леди Кошка написала объявление о помощи по дому. Наверняка ещё та у неё будет работёнка. Огромная запущенная усадьба, переполненная кошками, и, без сомнения, жутко ими же воняющая. А сама она, если и не ведьма, то уж определённо совсем чокнутая! Только сумасшедший пойдёт к ней работать. Любому, кто согласится на такую работу, самому нужно провериться у психиатра.
        Так никто и не пришёл.
        Мюриэль Понсонби не стала возобновлять объявление. «Возможно, всё, что ни делается — к лучшему, — думала она. — Я, вероятно, ни с кем бы и не поладила. Как-нибудь уж управлюсь сама». Тем не менее, делая покупки в деревне, она всё-таки поинтересовалась у владельцев магазинов, не знают ли они кого-либо подходящего, но ни у одного из них никого не было на примете.
        - В данный момент — нет, мадам, — ответил ей мясник, слегка коснувшись своей соломенной шляпы, приветствуя её, — но я тотчас дам Вам знать, если о ком-либо услышу.
        И другие ответили в том же духе. Они подмигивали своим покупателям, когда она выходила из их магазинов, а покупатели улыбались и качали головами, наблюдая, как она довольно неуверенно уезжает на высоком чёрном велосипеде с большой плетёной корзиной на руле.
        «Бедная старушка, — думали они. — Ей нужна помощь, в этом нет сомнения, но ей очень повезёт, если она кого-нибудь найдёт. Как жаль, ведь на самом деле она — милая старушка».
        Деревенские же детишки хихикали у неё за спиной. — Это Леди Кошка! — шептали они. А когда она проходила мимо, они скрючивали пальцы, как когти, и шипели и мяукали, как будто царапают друг друга.
        Прошли недели, и Кузина Мадлен и Эдит Уилсон родили, одна — четыре, а другая — шесть котят. Это были обычные котята (потому что никто не умер среди семьи или друзей Леди Кошки), но теперь, когда в её доме стало тридцать животных, ей очень хотелось, чтобы кто-нибудь — всё равно кто — откликнулся на то её объявление.
        К этому времени маленькая упитанная рыжая кошечка, которая была (и её хозяйка в этом ни капельки не сомневалась) реинкарнацией покойной великой Королевы, перестала пить материнское молоко. Леди Кошка осознала, что, хотя она всегда и старалась относиться ко всем своим животным одинаково, но к этой кошечке у неё сложилось особенное отношение. Она повсюду носила её с собой и долгое время никак не могла определиться, как же её называть.
        Когда первый шок после обнаружения, кто воплотился в маленьком пушистом комочке, прошёл, она мало-помалу переставала относиться к этому котёнку с таким преувеличенным уважением. Она прекратила делать ей реверанс и пятясь выходить из комнаты. От первого обращения «Ваше Величество» она постепенно дошла до «Виктории», а позже, вполне освоившись с этой королевской особой, стала называть её просто «Вики».
        Другие кошки, кстати, узнав от рыжего котёнка, кем она была в своём предыдущем воплощении, относились к ней с большим почтением — особенно Персиваль, так как в своём прошлом теле за свою храбрость в Индии он был награждён крестом Виктории.
        Как-то раз в один из зимних дней, когда Усадьба Понсонби утопала в глубоком снегу, кто-то постучался в большую парадную дверь, и Леди Кошка пошла посмотреть, кто бы это мог быть, при этом Вики взгромоздилась ей на плечо.
        Мюриэль открыла дверь, ожидая увидеть почтальона, потому что обычно больше никто не проходил всю длинную подъездную дорогу к дому. Но это был не почтальон. На ступеньках стояла девочка, бедно одетая и дрожащая от холода.
        Хотя вообще-то Леди Кошка предпочитала кошек людям, она была доброй, поэтому сразу же, ничуть не раздумывая и не колеблясь, вскричала:
        - Входи! Входи же! В такую погоду не долго и до смерти замёрзнуть. Иди за мной, у меня в гостиной тепло, камин горит.
        Когда девочка шла за старой леди по громадному холлу, в котором от звука их шагов раздавалось гулкое эхо, множество кошек, столпившихся на лестнице и возле дверей, с любопытством провожали её взглядами.
        - Сюда, садись поближе к огню и грейся, — заботливо усадила гостью Леди Кошка, — а я пойду и сделаю для тебя горячий напиток.
        Когда девочка попила, и на её осунувшемся личике появился слабый румянец, Леди Кошка поинтересовалась:
        - Теперь скажи мне, дитя, что я могу для тебя сделать?
        Проговорив это, ей пришло в голову, что, возможно, девочка пришла по тому старому объявлению в «Хрониках Даммерсэта». «Надеюсь, что нет, — подумала Леди Кошка. — Она не из тех, кого я бы хотела иметь в помощницах. Дело не в том, что она ужасно одета, но её одежда грязна и неопрятна, в ней даже застряла солома».
        Должно быть на лице Леди Кошки промелькнуло отвращение, потому что девочка встала и сказала:
        - Мне не хотелось бы доставлять Вам ещё беспокойство, мадам. Я пойду. Спасибо Вам за доброту.
        «Она говорит с Даммерсэтским акцентом. Местная девочка», — подумала Леди Кошка.
        - Подожди минутку, — остановила она девочку. — Ты постучала в мою дверь, значит, ты должна сказать мне, что ты хотела.
        - Я увидела свет в Вашем доме, — смущенно проговорила девочка, — а тут ещё снег… а я совсем устала… и я так давно не ела… я просто не могла дальше идти.
        - Ты никуда сейчас и не пойдёшь, — решительно сказала Леди Кошка. — Садись. Я принесу тебе еды.
        Глава Третья
        Мюриэль Понсонби была безразлична к еде. В то время как её кошки питались разнообразно и ели в волю, сама она довольствовалась очень простой пищей, и у неё редко было много съестных запасов в доме.
        Однако сейчас у неё нашлись и хороший горячий суп, и хлеб, и сыр для юной незнакомки. Только когда девочка закончила есть, Леди Кошка приступила к дальнейшим расспросам.
        - Теперь назови мне свое имя.
        - С Вашего позволения, мадам, — вежливо ответила девочка, — меня зовут Мэри Орешек.
        - Но скажи мне, Мэри, — продолжала расспрашивать Леди Кошка, — где твои родители?
        «Мэри ещё не очень-то взрослая, — подумала она. — Возможно, ей лет четырнадцать?»
        - Умерли, — ответила Мэри.
        - Оба?
        - Да, мадам. Мама умерла месяц назад, а мой папа был убит в Южной Африке, сражался с бурами. Он был солдатом, мой папа, солдатом Королевы.
        Услышав последнее слово, Вики запрыгнула на колени девочки, Мэри погладила её и добавила:
        - А теперь и Королева тоже умерла.
        «И да и нет», — мысленно проговорила Леди Кошка. Мэри же она сказала:
        - Мне очень жаль, сочувствую тебе. Мой папа тоже солдат… то есть был… солдатом.
        «А теперь он белый кот», — подумала она.
        - Спасибо, мадам, — сказал Мэри Орешек. — Дело в том, что с тех пор, как умерла моя мама, мне теперь негде жить. Последние недели я скиталась по деревням, спала в стогах сена, о еде вообще нечего говорить, ведь у меня нет денег. Впервые за много дней я так хорошо покушала и я благодарю Вас за Вашу доброту.
        Рассказа Мэри о своих горестях и вида Вики, свернувшейся калачиком на коленях девочки, вероятно, и так уже было достаточно, чтобы Леди Кошка приняла решение. Но тут произошло и кое-что ещё, что окончательно убедило её в правильности своего решения.
        В гостиную вошёл белый кот Персиваль и направился решительной поступью прямиком к девочке. Подойдя к ней, он начал тереться о её ноги, громко урча, как работающий трактор.
        Мэри Орешек протянула руку, чтобы погладить его.
        - Какой красавец! — восхитилась она.
        - Тебе нравятся кошки, да? — поинтересовалась дочь Полковника.
        - О, да! — ответила дочь солдата.
        Леди Кошка посмотрела на неё, поглаживающую одной рукой Полковника сэра Персиваля Понсонби, а другой — свернувшуюся калачиком Викторию, Королеву Соединённого Королевства, Императрицу Индии, и последние сомнения покинули её.
        - Я надеюсь, — сказала она, — что ты останешься здесь, со мной, Мэри, и поможешь мне заботиться о моей семье.
        В тот снежный день, когда Мэри Орешек впервые ступила в Усадьбу Понсонби, дом был ужасно запущенным и неухоженным: полы были грязные, потолки затянуты паутиной, мебель пыльная, на креслах кое-как одеты потрёпанные чехлы, а сквозь окна с трудом пробивался солнечный свет.
        Это место было настоящим раем для тараканов и мокриц, уховерток и жуков, и даже, в некоторых местах особой свалки всякой всячины, для улиток (хоть у мышей хватило благоразумия держаться отсюда подальше).
        Вдобавок ко всему остальному весь дом провонял кошками.
        К весне Усадьба Понсонби волшебным образом преобразилась. Полы, потолки и мебель были чистыми, чехлы выстиранными, насекомые исчезли. Если бы Полковник и его жена перевоплотились бы не в кошачьи тела, а в человеческие, то увидели бы дом таким, каким он был при их прежней жизни. Конечно же, устойчивый запах котов никуда не делся, но, благодаря тому, что как только позволяла погода, в доме открывалось настежь как можно больше окон (чистых окон!), теперь он был гораздо слабее.
        Всё это, конечно, было заслугой трудолюбивых рук Мэри Орешек, которая оказалась, как говаривала мама Леди Кошки, настоящим «сокровищем».
        Сначала из обычной благодарности за приют, а вскоре из-за привязанности и любви к Леди Кошке, Мэри работала с рассвета до заката в Усадьбе Понсонби, вытирая, оттирая, отмывая, начищая, и к тому же взяв на себя почти всё приготовление еды. А с точки зрения Леди Кошки более важным было то, что её новая помощница уделяла много внимания всем кошкам, и всякий раз, когда у неё выдавалась свободная минутка, она посвящала её вычёсыванию шёрстки какой-нибудь счастливо мурлычущей киски.
        Персиваль и остальные говорили о ней друг с другом, выражая своё одобрение.
        - Хорошая девочка, не так ли? — обратился он к Флоренс. — Она здорово помогает Мю, да?
        И его жена была полностью с ним согласна, также как дядя и тётя, кузены и школьные подруги. Только Вики не произнесла ни слова.
        Полковник прочистил горло.
        - Надеюсь, Вы одобряете молодую служанку, Ваше Величество? — произнёс он почтительно.
        Вики неторопливо перевела свой обычный надменный взгляд на большого белого кота.
        - У нас только одна претензия, — соизволила ответить она.
        - В чём же она, скажите, мэм.
        - Нам не уделяется достаточно внимания. Мы, в конце концов, самая важная кошка в доме — да и на земле тоже. Девочка должна кормить сначала нас.
        - Конечно, так и должно быть, мэм, — проговорил Персиваль и, как только Вики покинула комнату, он перемолвился словечком со всеми другими кошками.
        С тех пор, к замешательству Мэри и восхищению Мюриэль, всякий раз, когда миски с кормом уже стояли на длинном обеденном столе, ни одна из кошек не прикасалась к своей еде, пока упитанная рыжая кошка Вики не закончит свою трапезу и не спрыгнет со стола.
        «Как и должно быть, — думала Леди Кошка. — Её Величество должна кушать первой. Возможно, как-нибудь на днях, я расскажу Мэри о реинкарнации. Бедная девочка потеряла и папу, и маму или, по крайней мере, она так думает, что потеряла. Безусловно, для неё было бы утешением, если бы я смогла убедить её, что каждый из них, без сомнения, наслаждается новой жизнью в ином теле».
        Глава Четвёртая
        Шло время, и отношения между Леди Кошкой и её юной осиротевшей помощницей становились крепче, они всё больше привязывались друг к другу.
        Мисс Мюриэль (так Мэри теперь обращалась к своей хозяйке), несмотря на огромную разницу в возрасте, отчасти заменила девочке умершую маму.
        А для бездетной Леди Кошки эта трудолюбивая, нежная, любящая кошек девочка была огромным благословением. Особенно из-за увеличения популяция кошек в Понсонби. У Маргарет Мэйтленд и Эдит Уилсон родилось ещё полдюжины котят, и теперь кошачьего населения стало тридцать шесть.
        Мисс Мюриэль радовалась новорожденным котятам, как видела Мэри, хотя она и не понимала, почему Леди Кошка, беря каждого нового котёнка на руки, заглядывала ему в глаза, а потом разочарованно произносила: «О дорогой, ты просто кот».
        «Всего лишь ещё одна кошка, — думала Мэри, — и больше работы для меня». Она знала (ей об этом рассказали), что, когда Полковник и Леди Понсонби были живы, у них был повар и, конечно же, не было такой армии кошек в усадьбе. «Если бы только я смогла убедить мисс Мюриэль, — думала Мэри, — избавиться от некоторых из них. Вся мебель покрыта кошачьей шерстью, в сырую погоду каждый этаж усеян следами грязных маленьких лап, повсюду стоят кошачьи лотки для туалета, и их надо регулярно чистить, а котята к тому же часто не пользуются ими и гадят, где им приспичит. Что же мне сделать, чтобы убедить мисс Мюриэль расстаться с некоторыми из них?»
        И как бы в ответ на этот вопрос в комнату, в которой Мэри вытирала пыль, вошла кошка. Это был кот (она определила это по его большой круглой морде), совершенно чёрный. Мэри узнала кота, его звали Шант. «Какой важный Шант, — глядя на неторопливо вышагивающего кота, подумала Мэри Орешек, — аж…» Но додумать фразу до конца она не успела: в голове её что-то сопоставилось и…
        - Шантаж! — громко воскликнула она.
        «Предположим, я скажу мисс Мюриэль, — размышляла она, — что, если большая часть кошек не покинет усадьбу, то тогда её покину я? На самом деле я, конечно, никуда не уйду — я не могу бросить её одну, ведь она так добра ко мне — однако, это может сработать. И мы могли бы закрыть несколько комнат, и тогда будет меньше уборки. Буду надеяться, что мне удастся её убедить».
        Оказалось, что удача была на стороне Мэри. Пока она набиралась храбрости для серьёзного разговора со своей хозяйкой, Леди Кошка и сама начала ощущать, что, возможно, в Усадьбе Понсонби избыток кошек. «И дело не в расходах на их питание, — размышляла она. — На это у меня денег достаточно. И работа по уходу за ними ни при чём, так как теперь дорогая Мэри готовит им пищу, моет их посуду и вычищает их туалетные лотки. Думаю, это из-за Вики. Она стала настолько мне дорога (ведь она была раньше… впрочем, она и сейчас… пожалуй, всё же правильнее, была… Королевой), что я уже не обращаю так много внимания на других кошек, как это было раньше. За исключением Папы и Мамы, конечно, родственников и подруг. Но что касается остальных кошек, то полагаю, что смогу обойтись без них. Кошачье одеяло становится слишком уж большим. Лучше было бы, чтобы Её Величество спала со мной на кровати».
        В то же время произошло ещё одно событие, которое помогло как Мэри, так и Мюриэль разрешить свои проблемы. Как-то Леди Кошка заметила некоторые перемены во внешнем виде своей покойной мамы (точнее, пёстрой кошки Флоренс, в тело которой перевоплотилась Леди Понсонби). Мюриэль показалось, что кошка немного располнела, и это её обеспокоило.
        - О, Мама, — сказала Леди Кошка, когда вошла в спальню, неся на руках Вики, — мне придётся тебя меньше кормить. Только посмотри на свой животик!
        Следуя своему собственному совету, она посмотрела более внимательно и у неё от ужаса перехватило дыхание, когда истина дошла до неё.
        - О, Мама! — вскричала она. — Ты беременна!
        Флоренс томно потянулась на огромной кровати, а Персиваль гордо заурчал.
        - И это в твоём возрасте! — воскликнула Леди Кошка.
        Потом она осознала, что всё ещё воспринимает свою маму, как девяностолетнюю Леди, хотя на самом деле сейчас она вполне молодая кошечка. И… о чудо! Ведь когда у Персиваля и Флоренс (то есть у Папы и Мамы) родятся котята, то, собственно говоря, для неё они будут её собственными маленькими братьями и сестрами!
        Она поспешила вниз на кухню.
        - Мэри! Мэри! — кричала она. — У неё будут котята!
        - У кого, мисс Мюриэль?
        В самый последний момент Леди Кошка остановилась, чтобы не ответить: «У моей мамы».
        - У моей Флоренс! — с еле заметной заминкой произнесла она. — Я думала, что она всего лишь растолстела, но теперь я поняла, в чём тут дело!
        «Ещё котята, — обречённо подумала Мэри, — как будто уже и так не достаточно кошек бродит по Усадьбе. Возможно, сейчас как раз подходящий момент, чтобы предложить сократить число проживающих здесь кошек».
        - Мисс Мюриэль, а если мы избавимся от нескольких Ваших кошек? — начала она.
        - Избавиться от них?
        - Да. Найти для них хороших новых хозяев.
        - Но как?
        - Я могла бы написать объявление в местную газету.
        Через несколько дней читатели «Хроники Даммерсэта» увидели вот такое объявление:
        Кошки и котята.
        Бесплатно в хорошие руки.
        Обращаться к Мэри Орешек,
        Усадьба Понсонби, Дамптон Маддикорум, Даммерсэт.
        - Вам ничего не придётся делать, мисс Мюриэль, — успокаивала Мэри. — Даю Вам слово, что я удостоверюсь, что они попадут в хорошие руки.
        За следующие несколько недель много людей пришло, приехало на велосипеде или верхом на лошади в Усадьбу Понсонби. У некоторых уже была кошка, но они очень хотели ещё одну; кто-то потерял своих любимцев-котов и надеялся найти им замену; у кого-то раньше кошек не было, но их привлекло слово БЕСПЛАТНО. И было много просто любопытных, которые воспользовались шансом поглазеть на Леди Кошку в её собственном доме.
        Спрос на кошек был такой большой, что скоро Мэри пришлось отказывать людям. И тогда она повесила на парадную дверь вот такую табличку:
        Извините, Кошек больше нет.
        - Все Ваши кошки и котята попали в хорошие руки, я уверена, мисс Мюриэль, — сказала она Леди Кошке, которая сидела в кресле в гостиной с Королевой Соединенного Королевства на коленях, читая книгу под названием «Уход за Кошками».
        - Умница, дорогая Мэри, — поблагодарила её Леди Кошка. — Хотя я по всем им буду очень скучать.
        «Давайте надеяться, — подумала она, — что у моей Флоренс (то есть Мамы) будет много котят».
        И как бы в компенсацию за потери, Флоренс родила сразу же на следующий день, на прекрасном шёлковом покрывале на кровати под балдахином в спальне покойных родителей Леди Кошки.
        - О, Мама! — едва выдохнула от восторга и нежности Мюриэль Понсонби, когда склонилась над двумя новорождёнными котятами. Один был пёстрым, как мама, другой — белым, как папа, который сидел рядышком со своим семейством, гордо мурлыча.
        Леди Кошка была единственным ребёнком в семье. «Но теперь, — захлестнула её волна восторга и нежности, — у меня есть две прелестные малютки — братик и сестрёнка!»
        - О, Папа, — сказала она, — как мы их назовём?
        Но, конечно, Персиваль ответил лишь:
        - Мяу.
        - Спрошу у Мэри, — нашлась Леди Кошка и последовала за Вики (ей всегда нравилось идти впереди) вниз, на кухню.
        «Если бы только Мэри знала, — думала она, делясь хорошими новостями, — что эти два новых котёнка — дети моих дорогих мамы и папы, и что теперь у меня есть брат и сестра, которых у меня никогда не было, когда я была ребёнком».
        - Пойдём, посмотришь на них, — позвала она. А потом, когда они любовались новорождёнными котятами, она задумчиво произнесла: — Как же мы их назовём? Почему бы тебе не выбрать, Мэри Орешек?
        Мэри рассмеялась.
        - Мы можем назвать их в честь какого-нибудь сорта ореха! — предложила она.
        - Замечательная идея, — поддержала Леди Кошка. — Так, какие у нас есть орехи? Грецкий орех и арахис…
        - … каштановый, буковый орешек и земляной орех…
        - … кокосовый орех и фундук, — вспомнила Леди Кошка.
        - Фунди, — придумала Мэри. — По-моему, неплохое имя для маленькой кошечки, как Вам кажется?
        - А что, неплохо звучит! — согласилась Леди Кошка. — А как же мы назовём маленького котика?
        - Коко, мисс Мюриэль, — нашлась Мэри. — Сокращённо от кокосового ореха.
        - Мне нравится! — воскликнула Леди Кошка.
        «Моя сестричка Фунди, — подумала она, — и мой братик Коко. Как забавно! Как здорово, что я верю в перевоплощение. Для Мэри тоже было бы хорошо в это поверить. Только представим. Её папа (кажется, его звали Артур) теперь, возможно, мальчик или лошадь, а может быть, собака или даже кто-то маленький, например, мышь. Нет, не мышь, они живут недостаточно долго. Тогда бы он уже к этому времени умер от старости или, что ещё хуже, его могла бы съесть кошка. А если бы вдруг дорогой Папа съел Артура Орешка! Жуть какая!»
        «Но это могло бы помочь Мэри, — рассуждала она сама с собой, — и она бы знала, что я, по крайней мере, верю, что её отец не умер окончательно и не исчез. Его тело может быть похоронено на поле битвы в Южной Африке, но его личность, его дух, его душа (называйте это, как хотите) перевоплотилась, вошла в какое-то другое тело. Может быть, мне следует попытаться объяснить ей это».
        - Мэри, дорогая, скажи мне, тебе очень тяжело говорить о своих родителях?
        - Тяжело? — несколько удивилась неожиданному вопросу Мэри. — Да, теперь эта боль навсегда со мной. Но они ушли. И мне остаётся только принять это.
        - Ушли, — повторила Леди Кошка. — Куда ушли?
        - На Небеса, я полагаю. Они были хорошими людьми.
        - А ты когда-либо думала, — спросила Леди Кошка, — что они, возможно, реинкарнировали?
        - А что это означает?
        - Это означает, что они, возможно, заново родились, в другом теле, человека или другого какого-нибудь существа.
        - О, не думаю, что могу поверить в это, — сказала Мэри.
        - А я верю, — сказала Леди Кошка.
        Мэри Орешек озадаченно посмотрела на свою хозяйку: пожилая, зеленоглазая Леди Кошка, седые волосы, завязанные на затылке — всё как обычно. «За то время, что я здесь живу, она, конечно, немного постарела, стала с трудом ходить, но всё-таки с головой у неё всё в порядке, мыслит она здраво, я думаю. Вернее, я так думала до этой минуты. Но эта реинкарнация!»
        - Вы хотите сказать, — неуверенно начала Мэри, — что Вы верите, что были каким-то иным человеком в предыдущей жизни?
        - Да, каким-то другим человеком. Или возможно кем-то иным. Вполне возможно, что и не человеком.
        - То есть, даже животным?
        - Да, вполне. Или я могу стать каким-нибудь животным в будущем, когда моё сердце перестанет биться. Я не ожидаю, что ты поверишь в эту идею, Мэри, но мне подумалось, что для тебя могло бы стать утешением то, что я уверена, что твои мама и папа всё ещё наслаждаются жизнью, но уже в каком-то ином обличии. Так же как и мои дорогие мама и папа.
        - Ваши мама и папа?
        - В данный момент они в своей старой спальне, отдыхают на своей кровати под балдахином, пока мои братик и сестричка играют на полу.
        - Я не понимаю, — потерянно произнесла Мэри.
        - Персиваль и Флоренс. Мои папа и мама.
        - Это их настоящие имена?
        - Да, их человеческие имена. Теперь, конечно, у них новые тела, но я знаю без тени сомнения, кем они были, прежде чем стали кошками. Так же как я абсолютно уверена в нашей Вики. Она родилась в четыре часа двадцать минут днём 22 января 1901 года, в тоже самое мгновенное, когда последнее дыхание оставило её предыдущее тело.
        - А чьё это было тело? — спросила Мэри.
        - Вики, как я совсем непочтительно называю её, на самом деле Виктория, Королева Соединенного Королевства и Императрица Индии, — сказал Леди Кошка.
        Она взяла на руки упитанную рыжую кошку и начала, с большим почтением, гладить её.
        - Так что теперь ты знаешь, Мэри, — продолжила она, — что наша Вики — покойная великая Королева Виктория.
        «Я говорила себе, что она в здравом уме? — подумала Мэри. — Да она же чокнутая».
        Глава Пятая
        Владельцы магазина в Дамптон Маддикорум всегда считали мисс Понсонби немного сумасшедшей.
        - Надо быть сумасшедшей, — рассуждали они, — чтобы держать так много кошек (и тратить так много денег на их еду), как это делает Леди Кошка.
        Тем не менее, все они относились к ней довольно тепло. Она всегда улыбалась, всегда была вежлива.
        - Она может быть немного странная, — судачили они между собой, — но она — настоящая леди.
        Конечно, они ничего не знали о её вере в реинкарнацию, но, говоря о ней, неизменно вспоминали её доброту, когда она раздавала некоторых из своих кошек («Бесплатно, — восхищались они. — Она ни разу не попросила даже мелкой монетки»), и с сочувствием замечали, что годы уже сказываются на ней. Ей стало явно трудно ездить на велосипеде.
        - Здорово, что с ней теперь живёт эта милая девчушка. Как её имя?… Мэри… Мэри Орешек, точно, — радовались они за мисс Понсонби. Они не удивились, когда однажды Мэри приехала за покупками в деревню на высоком чёрном велосипеде Леди Кошки. Каждый из них регулярно интересовался у Мэри состоянием здоровья мисс Понсонби.
        Однажды, вернувшись из деревни, Мэри с удивлением увидела Леди Кошку, опирающуюся на трость, с которой она теперь всегда ходила, и поджидающую её, стоя у парадной двери. Мэри было достаточно одного взгляда, чтобы понять, что она очень сильно обеспокоенна.
        - Что-то случилось, мисс Мюриэль? — сразу же поинтересовалась Мэри, прежде чем начать выгружать покупки из большой плетёной корзины, установленной на руле. — Что произошло?
        - О, Мэри! — вскричала Леди Кошка. — Мой брат!
        - Ваш брат?
        - Да, Коко. Я нигде не могу его найти. Я спросила Маму и Папу, и свою сестру Фунди, куда делся Коко, но, конечно, они не смогли рассказать мне. Может быть, его украли, или он убежал? Как ты думаешь? Я обыскала весь дом, но так и не смогла его найти.
        - Он должен быть где-нибудь здесь, — постаралась успокоить старую Леди Мэри. — Сейчас я выгружу покупки, потом приготовлю Вам чашечку вкусного чая, а затем найду его, не волнуйтесь.
        А белый котёнок Коко, такой же любитель приключений, как и большинство мальчишек, просто решил немного поизучать место своего обитания.
        В спальне хозяев Усадьбы Понсонби был большой камин, которым когда-то пользовались, чтобы согревать сэра Персиваля и Леди Понсонби холодными зимними ночами. Когда Коко остался один в комнате, он начал исследовать камин, принюхиваясь и засовывая свой любопытный носик во все щёлочки и отверстия.
        Заглянув вверх, он увидел небо через дымоход. А ещё он заметил, что на стенках дымохода есть маленькие каменные ступеньки, по которым в давние времена посылали детей сметать сажу мешками, наполненными гусиными перьями. Коко начал подниматься, и тут же на него посыпалась сажа и всякий другой мусор, накопившийся за долгие годы в дымоходе. Сажа попала котёнку в глаза, нос и рот, и он очень испугался и растерялся. Он не знал, подниматься ли ему наверх, спускаться ли вниз, и что вообще ему теперь делать. Он сидел на одной из ступенек и звал свою маму, жалобно мяукая.
        Конечно, он был там, в камине, когда Леди Кошка зашла в спальню, разыскивая его, но она слишком плохо слышала, чтобы уловить его приглушённый плач, и зрение её уже было недостаточно острым, чтобы заметить в камине упавшую сажу.
        Но Мэри, когда начала свои поиски, услышала и мяуканье котёнка, и заметила упавшую сажу. Осторожно она заглянула в дымоход и увидела съёжившуюся фигурку крошечного искателя приключений.
        - О, Коко! — воскликнула она. — Как же ты собираешься выбираться оттуда?
        И тут же она получила ответ на свой вопрос.
        Возможно, из-за того, что увидел её лицо или услышал её голос, а, может быть, он просто потерял под лапками опору, но в следующую минуту Коко шмякнулся в камин.
        Мэри, теперь уже и сама вся перепачканная сажей, принесла его вниз в кухню, где Леди Кошка всё ещё сидела со своей чашкой чая.
        - Вот он! — радостно объявила она.
        - Но, Мэри, — возразила Леди Кошка, пристально разглядывая находку через очки, — мой братик Коко — белый котёнок, как и Папа, а этот — угольно-чёрный.
        - Вот именно, что угольно-чёрный, — с улыбкой ответила Мэри и приступила к отмыванию несчастного Коко, в то время как его родители наблюдали и ждали на полу возле раковины.
        - Чем же занимался наш мальчик? — спросил озадаченный Персиваль свою жену.
        - Лазил в дымоход, судя по его виду, — невозмутимо ответила Флоренс.
        - Зачем?
        - Понятия не имею, Персиваль. Мальчишки — всегда мальчишки.
        Полковник самодовольно приосанился.
        - Весь в отца, — сказал он гордо. — Я всегда был смелым парнем.
        Но Коко был не единственным любителем приключений. Через несколько дней пропала Фунди. Коко лазил вверх. А она спустилась вниз.
        Под первым этажом Усадьбы Понсонби был винный погреб, хотя теперь дверь туда редко открывалась. Лестничный пролёт, который вёл вниз к полкам, на которых Полковник сэр Персиваль Понсонби хранил своё вино (когда он был человеком), был очень крут, и Леди Кошка не спускалась туда в течение многих лет.
        Но недавно Мэри решила приспособить полки для хранения вещей, и в этот самый день она спустилась, чтобы разложить на полках кое-какую одежду и крем для чистки обуви. Без её ведома кое-кто ещё тоже проскользнул вниз.
        Мэри вышла из винного погреба, поднявшись по крутым ступенькам, и закрыла дверь. Затем она села на велосипед мисс Понсонби и отправилась за покупками.
        Когда она вернулась, то увидела, что её вновь поджидает Леди Кошка, стоя возле парадной двери и опираясь на трость. На сей раз, однако, она выглядела восхищённой, её старое лицо расцвело в улыбке.
        - О, Мэри! — воскликнула она. — На этот раз — моя сестричка!
        - Ваша сестра?
        - Да, Фунди. Я потеряла её. Я нигде не могла её найти. Но кое-кто её всё-таки нашёл!
        - Кто?
        Леди Кошка указала вниз на Вики, которая сидела возле её ног, с чрезвычайно самодовольным видом.
        - Её Самое Великодушное Величество нашло пропажу, — с почтением и восхищением произнесла Леди Кошка. — Как Фунди там очутилась — я не знаю, но она была в винном погребе. Каким-то образом она оказалась там закрытой.
        - О, — только и смогла выдохнуть Мэри.
        - Я так разволновалась, — начала рассказывать Леди Кошка. — Я везде искала, повсюду слушала, но, как ты, я думаю, сама знаешь, мои слух и зрение не такие, как в былые годы. Я спросила Папу и Маму, но они, казалось, не поняли. А затем произошло кое-что необычное, Мэри. Ко мне подошла Вики и поставила свою лапку на мою ногу, — она никогда прежде так не делала, — а затем она повернулась и пошла прочь, время от времени останавливаясь и оглядываясь. Несомненно, она хотела, чтобы я следовала за нею. Что я и сделала. Она привела меня к двери винного подвала, и когда я открыла её, то там оказалась моя бедная сестричка, сидящая на ступеньках. Как же я была рада увидеть её! Папа, Мама и Коко тоже были счастливы! И как же я признательна Её Величеству!
        Леди Кошка наклонилась и с большим почтением погладила упитанную рыжую Вики по спине.
        - Спасибо, мэм, огромное спасибо, — поблагодарила она, а Вики громко замурлыкала.
        Персиваль и Флоренс, конечно, обсуждали последнее происшествие на своём собственном языке.
        - Как же всё-таки девочка оказалась закрытой в подвале? — спросил Полковник свою жену.
        В этот момент в спальню хозяев вошла Вики. Она была единственной кошкой в доме, которой позволялось заходить в эту комнату, хотя обычно она проводила свои дни и ночи на кровати Леди Кошки.
        Персиваль и Флоренс, расслабленно лежащие на ковре, мгновенно вскочили, а Персиваль ещё и замер по стойке «смирно», как солдат, которым он когда-то был.
        Они ждали, когда заговорит Вики (среди всех кошек и котов было принято не обращаться первым к Королеве, а ждать, чтобы она сама начала разговор).
        - Итак, Полковник, — сказала Вики, — я полагаю, что с Вашей дочерью ничего плохого не произошло из-за этого происшествия?
        - Она не пострадала, Ваша Величество, — почтительно ответил Персиваль, — но она, возможно, была бы в заточении очень долгое время, если бы не Ваши удивительные поисковые способности, мэм. Я и моя жена искренне благодарны Вам.
        - Пустяки, — небрежно отмахнулась Вики. — Мы просто проходили мимо двери подвала и услышали, как мяукает ребёнок. Как говорится, «Котят должно быть видно, но не слышно», но в данном случае было очень кстати, что ребёнок шумел.
        - И что у Вашего Величества такой острый слух, — уважительно произнесла Флоренс.
        - Все наши органы чувств находятся в отличном рабочем состоянии, — высокомерно изрекла Вики и с царственным видом покинула комнату, переваливаясь как утка.
        Глава Шестая
        Вероятно, из-за необычного почтительного отношения Леди Кошки к Вики, Мэри Орешек начала, вопреки своему первоначальному мнению, довольно много думать об этой странной идее перевоплощения.
        В библиотеке Леди Кошки она сначала заглянула в энциклопедию. «Это верование, — прочитала она, — является основным для индуистского и буддистского представления о мире».
        «Получается, что миллионы людей верят в это, — подумала она. — Не могут же все они быть чокнутыми. Вероятно, и мисс Мюриэль тоже не чокнутая».
        «Реинкарнация, — читала она, — объясняет различия в характере отдельных особей как раз тем, кем каждый из них когда-то был».
        «Так, может, действительно то, что Вики невысокая, упитанная и властная, и что другие кошки всегда позволяют ей есть первой и, кажется, очень почтительны к ней — всё это потому, что эта рыжая кошка когда-то была Королевой Англии?»
        - Чепуха! — уверенно заявила одна часть её сознания.
        - Миллионы верят в это, — возразила другая часть сознания.
        «Конечно, для меня было бы утешением знать, что мои мама и папа снова живы, в каких-либо иных телах, человека или животного. Ах, если бы только я могла в это поверить», — сокрушалась она.
        «Интересно, а мисс Мюриэль предполагает, в какое тело она перевоплотится, когда умрёт? Что, возможно, уже скоро и произойдёт, — размышляла она. — Она сильно постарела за те годы, что я здесь живу».
        Уже давно Леди Кошка не спускалась на завтрак. Она ела очень мало, и Мэри, видя, какой слабенькой и болезненной она становится, настаивала, чтобы она выпивала чашку чая и съедала тосты с мармеладом, которые она приносила в её спальню на подносе.
        Однажды утром Мэри постучала, как обычно, и внесла поднос.
        - Налить для Вас обеих, мисс Мюриэль? — спросила она.
        - Да, дорогая Мэри, будь любезна.
        Тогда она приготовила чай для Леди Кошки, а затем, как обычно, налила молока в блюдце и поставила его на пол для Вики.
        - Как мы сегодня, мисс Мюриэль? — заботливо поинтересовалась она.
        - Немного устала. Боюсь, я не становлюсь моложе.
        - Оставайтесь в постели, — сказала Мэри. — Позже я принесу Вам обед.
        «Вы действительно теперь выглядите очень старой, — задумалась она. — Но совсем не печальной. Может быть, из-за этой вашей веры, что, когда Вы умрёте, то жизнь Ваша продолжится в каком-то ином теле, человека или животного».
        - Я довольно много думала, — сказала она, — о том, что Вы говорили мне некоторое время тому назад. О перерождении, в другое тело.
        - Так и будет, — твёрдо сказала Леди Кошка.
        «Всё же несколько странно, что она настолько уверена», — подумала Мэри.
        Леди Кошка не вставала с постели весь тот день, говоря, что у неё нет сил. А потом и всю ту неделю, неделю, когда Мюриэль Понсонби к тому же постигли две тяжёлые утраты. Умер кот, который когда-то был её дядей Уолтером, а затем её старая школьная подруга Маргарет Мэйтленд.
        - И кот, и кошка были очень старые, ведь так? — Мэри пыталась утешить своего друга.
        - Также как и я, — сказала Леди Кошка.
        - В любом случае, — продолжила Мэри, — Вам легче от мысли, что они оба вновь переродятся, да?
        - Также как и я, — улыбнулась Леди Кошка.
        «Что я говорю? — сама себе удивилась Мэри. — Я тоже чокнутая».
        Она никак не могла решить, Леди Кошка просто устала или же она всё-таки больна. А если больна, то насколько серьёзно?
        «Должна ли я вызвать врача?» — беспокоилась она.
        Мэри приняла окончательное решение, когда услышала просьбу Леди Кошки:
        - Мэри, дорогая, — попросила она. — Не смогла бы ты сходить за Персивалем, Флоренс, Коко и Фунди? Я бы хотела попрощаться с ними.
        Как только Мэри выполнила её просьбу, она сразу же позвонила доктору. Он приехал и осмотрел старую леди, а затем отвёл Мэри в сторонку и сказал ей:
        - Боюсь, что мисс Понсонби очень больна. Чтобы быть честным с Вами, моя дорогая, я бы не надеялся.
        - Она умирает, Вы это имеете в виду? — с испугом спросила Мэри.
        - Боюсь, что так.
        «Нужно ли мне рассказать ему о верованиях мисс Мюриэль? — на мгновение пронеслось в её голове. — Нет, не стоит, наверное. Он решит, что я сумасшедшая, как и она».
        На следующее утро Мэри Орешек проснулась рано и оделась. Когда она спускалась из своей спальни, которая находилась в крыле для прислуги, в кухню, то заметила нечто странное. Нигде не было видно ни одной кошки.
        Она собиралась уже поставить чайник, когда одна кошка вошла на кухню.
        Это была Вики, которая уставилась на Мэри своим обычным надменным взглядом и издала звук, который означал (Мэри в этом ни на секундочку не усомнилась) «Следуй за мной».
        Вики поднялась по лестнице, Мэри шла по пятам за ней, и прошла в открытую дверь спальни Леди Кошки.
        На полу неровным кругом вокруг кровати сидели коты и кошки Усадьбы Понсонби: Персиваль, Флоренс и их дети, Руперт и Мадлен, недавно овдовевшая тётя Беатрис, Этель и Эдит, и все остальные.
        Все сидели очень тихо, пристально глядя на кровать, на которой, вытянувшись, неподвижно лежала Леди Кошка. На её лице застыла нежная улыбка.
        Мэри подняла её руку. Она была холодная как лёд.
        - О, мисс Мюриэль, — прошептала она. — Кто же Вы теперь?
        Глава Седьмая
        Приходской священник думал, что на похороны мисс Мюриэль Понсонби почти никто не придёт. То, что её мама и папа умерли много лет назад, он знал (хотя он не знал, что они, как и другие родственники, всё ещё живут, хотя и в совершенно других телах, в Усадьбе Понсонби). Он ожидал увидеть только Мэри Орешек.
        «Как жаль, — огорчался он, — что дочь Полковника сэра Персиваля Понсонби и Леди Понсонби, из Усадьбы Понсонби, одного из самых прекрасных старых домов в Даммерсэте, должна сойти в свою могилу почти неоплаканная».
        Но на самом деле в день похорон Леди Кошки приходская церковь была переполнена.
        Все жители Дамптон Маддикорум, все торговцы и много других людей с окрестных деревень, у которых теперь жили кошки, когда-то принадлежавшие Мюриэль, — все они пришли, чтобы проводить её в последний путь. Все причуды Леди Кошки забылись, и вспоминались только её доброта и жизнерадостность.
        - Она была чудачкой, — говорили они, — но было в ней что-то очень милое и приятное. И всегда такая вежливая.
        - Да, и она была доброй леди, взяла к себе Мэри Орешек.
        Но люди были не единственными скорбящими. В церкви, за последними церковными скамьями, сидела огромная безмолвная группа кошек.
        Когда всё закончилось, Мэри сидела в кухне, пила чай, а на полу кошки ели свою еду (конечно же, сначала Вики). «Что теперь будет со мной? — думала она. — Мисс Мюриэль умерла и я не могу здесь оставаться. Думаю, дом будет продан».
        - Не знаю, — сказала она кошкам. — Я совсем ничего не знаю.
        Но через неделю она уже знала.
        Её вызвали в контору поверенного Леди Кошки в соседнем городке, чтобы сообщить ошеломляющие новости.
        - Вот это, мисс Орешек, — показал поверенный, — копия завещания мисс Мюриэль Понсонби. Как Вы знаете, у неё не осталось семьи, никого, на благо кого можно было бы продать Усадьбу Понсонби. Поэтому она решила, что оставит дом КОЗК.
        - КОЗК? — переспросила Мэри.
        - Королевское Общество Защиты Кошек. С тем, чтобы благотворительная организация могла использовать Усадьбу Понсонби в качестве своего национального центра. Далее, в завещании говорится, что за Вашу преданную ей службу и из её глубокой привязанности к Вам, Вам следует продолжать жить там, в Усадьбе Понсонби, без арендной платы, столько, сколько Вы пожелаете. Я рад сообщить Вам, что мисс Понсонби оставила Вам солидную сумму денег, чтобы покрыть Ваши ежедневные расходы и дать Вам возможность нанять в помощь экономку и садовника. Вы теперь очень богатая молодая леди.
        «Действительно богатая, — думала Мэри позже. — Но, о как же я буду скучать по ней! И все кошки тоже».
        Через шесть месяцев КОЗК ещё не переехало в Усадьбу Понсонби, но Мэри, с нанятыми помощниками, содержала всё в безупречном порядке. Единственное, что она изменила, так это выселила Вики из спальни Леди Кошки и Персиваля с Флоренс из спальни хозяев и закрыла двери в обе эти комнаты.
        - Вам придётся найти себе другие комнаты для сна, — твёрдо сказала она им всем, на что упитанная рыжая Вики одарила её таким взглядом, который явно означал: «Мы не удивлены».
        Через шесть месяцев после смерти Леди Кошки Мэри увидела странного кота, который шёл по подъездной аллее к дому так уверенно, как будто всё вокруг ему было хорошо знакомо.
        Это был серый кот, приблизительно шести месяцев от роду, как предположила Мэри, с острой мордочкой и зелёными глазами и довольно заострёнными ушками. По внешнему виду Мэри догадалась, что это кошечка.
        Кошка подошла к ней и начала тереться о её ноги, очень громко мурлыча. Потом она вошла через парадную дверь. Мэри последовала следом за ней.
        Незнакомка отправилась вверх по лестнице и затем по лестничной площадке прямиком к теперь уже закрытой двери спальни покойной Мюриэль Понсонби. Встав на задние лапы, она дотянулась передней лапкой до дверной ручки, как будто пытаясь её повернуть.
        Озадаченная, Мэри открыла для неё дверь, и та вбежала в комнату и запрыгнула на кровать. Она легла там, навострив ушки, зелёные глаза так пристально уставились на неё, с таким выражением, что точно сказали Мэри Орешек, что произошло то, во что до этого момента она никогда не была способна полностью поверить.
        Эта странная, зеленоглазая серая кошка, эта кошка леди, была… Леди Кошкой!
        - О, мисс Мюриэль! — от изумления и радости у Мэри перехватило дыхание. — Вы вернулись!

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к