Ёлка Михаил Зощенко
        Из цикла детских рассказов. Был напечатан в журнале «Мурзилка» (1988). Рисунки В. Чижикова.
        Михаил Зощенко
        Ёлка
        В этом году мне исполнилось, ребята, сорок лет. Значит, выходит, что я сорок раз видел новогоднюю ёлку. Это много!
        Ну, первые три года жизни и, наверное, не понимал, что такое ёлка. Манерно, мама выносила меня на ручках. И наверно, я своими чёрными глазёнками без интереса смотрел на разукрашенное дерево.
        А когда мне, дети, ударило пять лет, то я уже отлично понимал, что такое ёлка.
        И я с нетерпением ожидал этого весёлого праздника. И даже в щёлочку двери подглядывал, как моя мама украшает ёлку.
        А моей сестрёнке Лёле было в то время семь лет. И она была исключительно бойкая девочка.
        Она мне однажды сказала:
        - Минька, мама ушла на кухню. Давай пойдём в комнату, где стоит ёлка, и поглядим, что там делается.
        Вот мы с сестрёнкой Лелей вошли в комнату. И видим: очень красивая ёлка. А под ёлкой лежат подарки. А на ёлке разноцветные бусы, флаги, фонарики, золотые орехи, пастилки и крымские яблочки.
        Моя сестрёнка Лёля говорит:
        - Не будем глядеть подарки. А вместо того давай лучше съедим по одной пастилке.
        И вот она подходит к ёлке и моментально съедает одну пастилку, висящую на ниточке.
        Я говорю:
        - Леля, если ты съела пастилку, то я тоже сейчас что-нибудь съем.
        И я подхожу к ёлке и откусываю маленький кусочек яблока.
        Лёля говорит:
        - Минька, если ты яблоко откусил, то я сейчас другую пастилку съем и вдобавок возьму себе ещё эту конфетку.
        А Лёля была очень такая высокая, длинновязая девочка. И она могла высоко достать.
        Она встала на цыпочки и своим большим ртом стала поедать вторую пастилку.
        А я был удивительно маленького роста. И мне почти что ничего нельзя было достать, кроме одного яблока, которое висело низко.
        Я говорю:
        - Если ты, Лёлища, съела вторую пастилку, то я ещё раз откушу что яблоко.
        И я снова беру руками это яблочко и снова его немножко откусываю.
        Лёля говорит:
        - Рели ты второй раз откусил яблоко. то я не буду больше церемониться и сейчас съем третью пастилку и вдобавок возьму себе на память хлопушку и орех.
        Тогда я чуть не заревел, Потому что она могла до всего дотянуться, а я нет.
        Я ей говорю:
        - А я, Лёлища, как подставлю к ёлке стул и как достану себе тоже что-нибудь, кроме яблока.
        И вот я стал своими худенькими ручонками тянуть к ёлке стул. Но стул упал на меня. Я хотел поднять стул. Но он снова упал. И прямо на подарки.
        Леля говорит:
        - Минька, ты, кажется, разбил куклу. Так и есть. Ты отбил у куклы фарфоровую ручку.
        Тут раздались мамины шаги, и мы с Лёлей убежали в другую комнату.
        Лёля говорит:
        - Вот теперь, Минька, и не ручаюсь, что мама тебя не выдерет.
        Я хотел зареветь, но в этот момент пришли гости. Много детей с их родителями.
        И тогда наша мама зажгла все свечи на ёлке, открыла дверь и сказала:
        - Все входите.
        И все дети вошли в комнату, где стояла ёлка.
        Наша мама говорит:
        - Теперь пусть каждый ребёнок подходит ко мне, и я каждому буду давать игрушку и угощение.
        И вот дети стали подходить к нашей маме. И она каждому дарила игрушку. Потом снимала с ёлки яблоко, пастилку и конфету и тоже дарила ребёнку.
        И все дети были очень рады. Потом мама взяла в руки то яблоко, которое я откусил, и сказала:
        - Лёля и Минька, подойдите сюда. Кто из вас двоих откусил это яблоко?
        Лёля сказала:
        - Это Минькина работа.
        Я дёрнул Лелю за косичку и сказал:
        - Это меня Лёлька научила.
        Мама говорит:
        - Лёлю я поставлю в угол носом, а тебе я хотела подарить заводной паровозик. Но теперь этот заводной паровозик и подарю тому мальчику, которому и хотела дать откусанное яблоко.
        И она взяла паровозик и подарила его одному четырёхлетнему мальчику. И тот моментально стал с ним играть.
        И я рассердился на этого мальчика и ударил его по руке игрушкой. И он так отчаянно заревел, что его собственная мама взяла его на ручки и сказала:
        - С этих пор я не буду приходить к вам в гости с моим мальчиком.
        И я сказал:
        - Можете уходить, и тогда паровозик мне останется.
        И та мама удивилась моим словам и сказала:
        - Наверное, ваш мальчик будет разбойник.
        И тогда мои мама взяла меня на ручки и сказала той маме:
        - Не смейте так говорить про моего мальчика. Лучше уходите со своим золотушным ребёнком и никогда к нам больше не приходите.
        И та мама сказала:
        - Я так и сделаю. С вами водиться — что в крапиву садиться.
        И тогда ещё одна, третья мама сказала:
        - И я тоже уйду. Моя девочка не заслужила того, чтобы ей дарили куклу с обломанной рукой.
        И моя сестрёнка Лёля закричала:
        - Можете тоже уходить со своим золотушным ребёнком. И тогда кукла со сломанной рукой мне останется.
        И тогда я, сидя на маминых руках, закричал:
        - Вообще можете все уходить, и тогда все игрушки нам останутся.
        И тогда все гости стали уходить.
        И наша мама удивилась, что мы остались одни.
        Но вдруг в комнату вошёл наш папа.
        Он сказал:
        - Такое воспитание губит моих детей. Я не хочу, чтобы они дрались, ссорились и выгоняли гостей. Им будет трудно жить на свете, и они умрут в одиночестве.
        И папа подошёл к ёлке и потушил все свечи. Потом сказал:
        - Моментально ложитесь спать. А завтра все игрушки я отдам гостям.
        И вот, ребята, прошло с тех пор тридцать пять лет, и я до сих пор хорошо помню эту ёлку.
        И за все эти тридцать пять лет я, дети, ни разу больше не съел чужого яблока и ни разу не ударил того, кто слабее меня. И теперь доктора говорят, что я поэтому такой сравнительно весёлый и добродушный.