Правило четырех Марина Владимировна Дробкова
        Техноведьма #2
        Продолжение необыкновенной истории Ани Пчелкиной. Цепь удивительных событий приводит ее на остров Центральный, в благополучный мир передовых технологий и искусственного интеллекта, где все довольны и счастливы. Но так ли все здорово и безмятежно, как кажется на первый взгляд? Пусть здесь нет орланов, которые пугали жителей Светлоярска, зато на каждом шагу роботы-искины, от одного вида которых Аню почему-то бросает в дрожь.
        Какие испытания ждут юную техноведьму? Об этом известно лишь обитателям заоблачной башни, которые свысока наблюдают за людьми, орланами, искинами. Они ведут свою игру, правила которой понятны пока только им.
        Марина Дробкова
        Правило четырех
                
* * *
        Пролог
        Когда ты мыслишь двоичным кодом, выбор прост: либо ноль, либо один.
        Итан оставил мобиль на подземной парковке, втиснувшись в плотный ряд таких же легких обтекаемых конструкций, и, миновав прозрачный переход, очутился в холле детской благотворительной клиники.
        Освещение средней яркости, упругое напольное покрытие, цветные изображения на стенах и функциональная мебель. Фоном - тихая музыка.
        Музыка - это изменение частотных колебаний в единицу времени. Некоторые мелодии Итан преобразовывал в формулы, в точки и графики. Иногда получались целые картины.
        Человек бы решил, что музыка Итану просто нравится.
        Свернув в левое крыло, Итан пробирался между искусственными пальмами. Отодвигал в сторону свисающие с потолка лианы, так похожие на настоящие. Для него они и были настоящими. Полукруглая дверь привела его в просторный зал. Покатые своды, высокий потолок. В вышине плавало искусственное солнце, под ногами расстилалась искусственная трава. Центр был занят надувным бассейном с шариками. Все соответствовало принципу «Безопасность. Комфорт. Мотивация». В пяти бело-розовых пластиковых кроватках, напоминающих ракушки, спали два мальчика и три девочки в возрасте от полутора до трех лет.
        Дети были здоровы. У них просто не было родителей. По разным причинам.
        Итан знал это. Он приехал сюда специально.
        Навстречу ему вышла врач-педиатр Имоджин.
        - Добрый день, Итан. Вы окончательно решили взять на воспитание НИ?
        - Да, партнер.
        - Вы уверены?
        - Да, партнер.
        - Передаю информацию повторно: Натуральный Интеллект - сложная разработка природы. Могут возникнуть не учтенные нашими программами ситуации. Они потребуют от вас самообучения в экстренном режиме и самостоятельного принятия решений. Есть вероятность запроса нестандартных действий, которых нет в вашей базе данных.
        - Информация получена.
        Они общались с помощью визуально-речевого интерфейса. В человеческом обществе так принято, хотя и не обязательно. В присутствии детей это необходимо.
        - Вы подтверждаете согласие?
        - Подтверждаю.
        - Вы можете сделать выбор.
        Итан двигался от одной кроватки к другой. Анализаторы считывали изображение и прочие параметры.
        Девочка. Темные волосы, цвет кожи - смуглый, возраст - два года, родилась на Центральном.
        Мальчик. Темные волосы. Цвет кожи - светлый, возраст - три года, родился на Центральном.
        Мальчик…
        - Задача номер один: выбрать ник для вашего воспитанника, - напомнила Имоджин.
        Это задание первого уровня. Итан создал необходимый список. Среди ников для ребенка были Перл, Ада, Рая, Эрланг, Оберон и еще несколько. Требовалось лишь принять окончательное решение.
        Мальчик. Светлые волосы, светлый цвет кожи, возраст - полтора года. Остров Центральный местом рождения не является.
        Время пребывания Итана возле кроватки мальчика превысило необходимый минимум. Превысило среднее значение. Приблизилось к допустимому максимуму. Итан анализировал.
        - Предполагаемый выбор может граничить с опасностью средней степени, - сообщила Имоджин.
        - Причина?
        - Биологические родители НИ обладают способностью дистанционно перепрограммировать Искусственный Интеллект.
        - Мальчик доставлен с острова Светлоярск?
        - Верно.
        В базе данных Итана содержалась информация о Светлоярске. Мальчик распознавался как потенциальный техно.
        - В моей базе есть информация о техно. Уровень моей защиты соответствует стандартам. Задача выполнимая. Программа воспитания запущена.
        Имоджин произнесла какой-то ответ, но в это время мальчик проснулся и начал кричать, светлая кожа лица мгновенно покраснела. Слова искина не воспринялись визуально-речевым интерфейсом, но у Итана имелись и другие порты для принятия информации.
        Он только что получил разрешение.
        Другие дети тоже проснулись - кто-то захныкал, кто-то молчал, смуглая девочка хлопала ресницами, темноголовый мальчик вторил басом крикуну. Имоджин успокаивала его, гладя по голове.
        Нагнувшись, Итан взял на руки орущего ребенка-техно. Тот постепенно замолк, но все еще был рубиново-красным от натуги.
        - Руби. - Итан сделал выбор. - Я назову тебя Руби.
        …С ребенком в одной руке и пакетом необходимых вещей в другой Итан покинул благотворительную клинику. С сегодняшнего дня у него будет новая функция: воспитатель НИ.
        Когда мыслишь двоичным кодом, выбор делать просто: либо да, либо нет.
        Глава первая
        О тормозах, мыслешунтах и булках с творогом
        АНЯ
        Иногда трудно рассказывать о вещах, не имеющих объяснения. Кажется, что ты сочиняешь небылицы. Даже самой себе кажется. А уж что подумали бы наши - Ната и Славка, близнецы Нагорные, Ирина Андреевна, - начни я вдруг описывать, как прогнала мэра с помощью водяных драконов! Орлан бы поверил, наверное. Он-то знает, что к чему. И Сергей, конечно, не заподозрил бы меня во вранье. Но остальные… Они должны увидеть, как я обращаюсь с техноволшебством. Только так они поймут, что я теперь другая. Уже не маленькая девочка, которая тайком бегала ночью из интерната, чтобы нарвать в лесу орехов. Теперь и интерната никакого нет - сгорел. И остров Светлоярск далеко.
        Это в прошлом.
        А есть здесь и сейчас: библиотека, Центральный, и я, Анна Пчелкина. Техноведьма.
        Я сидела в читальном зале. Передо мной на столе лежала открытая книга под названием «Поселок».
        «Грибы тем временем выбрались из мешка, расползлись между корней и некоторые даже успели до половины закопаться в землю».
        Я не могла сосредоточиться на том, что читаю. После всего, что случилось, мне не очень-то хотелось возвращаться в библиотеку. Хотелось бежать подальше от этого места: вдруг вернется мэр? Или местная полиция видела мои танцы с драконами и явится сюда за мной? Но ведь я обещала! Люди ждали меня, специально искали книжку. Обманывать их было как-то неловко. А кроме того, я пришла сюда, надеясь встретить детей своего возраста. Вдруг среди них окажется мой брат Алеша или я хотя бы узнаю, где его можно поискать.
        Но пока с ровесниками не везло. В кресле у стены напротив сидел мужчина чуть постарше нашего дяди Коли. Он что-то слушал через наушники. На шее у него болталась маленькая черная коробочка, в прорезь которой он вставил крошечный прямоугольник. Никаких приспособлений для большого блестящего круга не было. Да и круга самого что-то не наблюдалось. Наверное, книги тут могут быть совершенно разными. В общем, ничего странного.
        А вот впереди меня за столом сидела девушка - наверное, как наша Даша. И то, что она делала, было гораздо интереснее. На девушке тоже были наушники с черной коробочкой, но кроме этого на столе перед ней лежала доска с кнопками. И она быстро-быстро нажимала всеми десятью пальцами на эти кнопки. Когда я вошла, девушка уже сидела здесь, и мне издали показалось, что она играет на рояле. Но рояля не было, звуков не было - да вообще больше ничего у нее не было, кроме этой странной доски и наушников. И чем она занимается, было совершенно непонятно.
        Для нас троих зал был слишком большим. По стенам я заметила несколько экранов для театра теней, только под ними имелись кнопки. Неужели экраны как-то освещаются? Вот здорово! Хотя и с обычной настольной лампой тоже неплохо. Одну половину зала занимали два ряда столов, на другой полукругом выстроились мягкие диванчики, перед ними - журнальные столики с темной гладкой поверхностью. Светильники на потолке были плоскими, яркими и походили на звезды. Еще кое-где под столами, в том числе и под моим, стояли какие-то прямоугольные приспособления. Из них торчали провода.
        Наконец мне повезло: вошли девочка и два мальчика, и мое сердце забилось от волнения. Все трое в светлых комбинезонах с одинаковыми синими нашивками на рукавах. На груди нашивки были разные: такого же синего цвета у мальчишек и синяя с золотым - у девочки. «Образовательный модуль № 10», - разглядела я надпись на нашивках. Дети выглядели лет на четырнадцать, не меньше. Девочка носила стрижку каре и была, наверное, симпатичной, но она меня не интересовала. А вот мальчишек я, как говорят, пожирала глазами. Вдруг все-таки кому-то из них тринадцать - ну, почти тринадцать, - и этот кто-то мой брат? Славка с Женьком ведь тоже кажутся старше, потому что растут.
        Один повыше, волосы темно-русые, большие глаза, нос… как нос. Другой вообще обыкновенный, как Славка, даже уши такие же, но на щеке родинка. Мне кажется, у Алеши не было родинок на щеках, а волосы - как у меня, светлые. Но ведь я могу ошибаться. И волосы могли потемнеть. А уши… Да кто обращает внимание на уши в полтора-то года! Хорошо, что я вообще что-то помню. Должно быть, благодаря тому, что я техно.
        В мою сторону ребята не смотрели. Они одновременно подошли к диванчику и одновременно, как по команде, уселись на него, оказавшись ко мне левым боком. И тут я увидела за ушами у мальчишек круглые черные кнопки и вздрогнула.
        У дяди Коли тоже на этом месте кнопка, но другая. Раньше я думала: это для того, чтобы лучше слышать. Но Сергей сказал: наоборот, это сделали, чтобы отец Виталика слышал хуже. Потому что он техно, как и я. И значит, эти мальчики тоже?.. А у девочки, интересно, кнопки нет или она закрыта волосами?
        Я чуть было не бросилась к ним, но потом решила задержаться, чтобы еще раз подумать. Я ведь здесь не дома, ничего не знаю. Вдруг только зря выдам себя, а они вовсе не те, кто мне нужен. Все-таки сразу три техно? И так спокойно разгуливают по Центральному острову? Но с другой стороны, они ведь постоянно живут на этом острове.
        Пока я раздумывала, встал и ушел мужчина, за ним - девушка. А дети все так же сидели, не двигаясь. Не разговаривали, сосредоточенно смотрели прямо перед собой. Книг и наушников у них не было. Но казалось, что они все-таки чем-то заняты: очень похоже выглядели, например, Лиза с Викусиком, когда решали в уме волшебные задания. Так, может, и эти тоже решают? Но здесь нет никаких заданий.
        На всякий случай я проследила взглядом: нет ли на противоположной стене какой-нибудь таблицы или картинки, которую я вдруг не заметила? Конечно нет! Напротив - только пустой экран, да и он, пожалуй, выше. От нетерпения я не находила себе места. Как поступить? Что сделать?
        Наконец девочка будто очнулась, заправила волосы за ухо, положила что-то в карман комбинезона - я не поняла что, у нее же ничего не было в руках - и встала с дивана. Да, теперь я смогла увидеть точно такую же кнопку, хотя она почти сливалась с темными волосами девчонки. Обладательница кнопки заметила меня. Потом перевела взгляд на мою книгу - и снова на меня. Я обрадовалась было подходящему моменту и уже собралась знакомиться, но девочка вдруг отвернулась и, ни слова не говоря, вышла из зала. Ну нет, так они все разбегутся, пока я буду медлить! Зажав страницу пальцем, я закрыла книгу и, держа ее в руках, решительно встала, со скрипом отодвинув стул.
        И подошла прямо к мальчишкам.
        Вовремя, потому что они одновременно перестали делать стеклянные глаза. Тут же оба полезли за ухо и - теперь мне было хорошо видно - достали каждый из своей «кнопки» крошечный металлический прямоугольник наподобие того, каким пользовался мужчина в наушниках. Только совсем тонкий. Один зажал эту штуку в кулаке, другой - положил в нагрудный карман. Так, значит, и у девочки был точно такой же.
        Оба смотрели на меня без всякого выражения и молчали. Как будто я - стол. Или стенка.
        - Привет, - осторожно сказала я.
        Ответа не последовало. «А может, они говорят на другом языке?» - вдруг пришло мне в голову.
        - Меня зовут Аня! - почти с досадой произнесла я. - Вы меня понимаете?
        - Непонятно, - произнес тот, который с родинкой, на чистом русском языке, но совершенно без эмоций, - она искин?
        - Ее ник - Аня. Она не искин, - возразил глазастый.
        Хотя возражают обычно хоть с какой-то интонацией! А этот просто… проговорил буковки.
        - У нее нет мыслешунта. Она - искин. Ее ник - Аня. Она не искин. Непонятно, - тянул свое С-родинкой.
        - Да что с вами? - не выдержала я. - Что вы как роботы?
        Хотя роботы на Центральном острове выглядят гораздо более живыми! А эти двое - обычные мальчишки, я почему-то уверена. От искинов исходит что-то… неприятное. Сейчас я ничего такого не чувствовала, но меня раздражало их странное поведение. Кирпичом по голове их огрели, что ли?
        - Мы не роботы, - доложил глазастый.
        - Цель твоего визита, - выдал С-родинкой.
        Видимо, это был вопрос.
        - Я… познакомиться подошла! И я не искин, с чего вы взяли!
        Я огляделась в поисках поддержки, но мы ведь были одни в зале, и на помощь никто не спешил. Ну как с такими разговаривать?
        - Что у тебя в руках? - Все-таки С-родинкой хоть чем-то интересуется. Глазастый-то совсем… потерян для общества.
        - Это - бумажная книжка, - с расстановкой сказала я. - Называется «Поселок». Что, не видели никогда?!
        - Не видели, - подтвердил С-родинкой.
        Второй молчал. И тут вернулась девочка. Но они даже не взглянули на нее. Сидели, не двигаясь, как раньше.
        - Время пребывания в зале превышено. Время полдника будет сокращено. Хочу узнать причину.
        Она тоже говорила странными предложениями. Но, по крайней мере, не походила на робота! Говорила совершенно спокойно. Но - по-человечески. Как сказала бы, например, хорошая учительница, которая просто сообщает ученику об ошибке, но не сердится.
        - Незапланированный контакт, - отвечал С-родинкой.
        - Немотивированное поведение, - добавил Глазастый.
        И только после этого девочка обернулась ко мне:
        - Искин не должен мешать обучению. О баге программы следует сообщить…
        - Да кто тут искин! - взорвалась я и даже не заметила, что ору. - Вы что, с ума сошли все?! Я нормальный человек! Живой, нормальный человек!
        - Она не искин. Ее ник - Аня. Она из Трущоб, - отчитался С-родинкой.
        Дохлый гоблин! Из каких еще Трущоб?! Или… они так называют Светлоярск? Ну, по сравнению с Центральным, наверное, да, у нас - трущобы. Хотя я так не считаю, я люблю свой остров. Но как они быстро догадались! А ведь изображали тупых!
        - Из Трущоб? - Наконец-то в лице девочки мелькнуло что-то, отдаленно напоминающее интерес. - Ты пришла, чтобы получить знания?
        - Э… да! - поспешно ответила я.
        Пусть из Трущоб. Пусть - знания. Назовите хоть летучей мышью. Только давайте нормально разговаривать, а?
        - Время полдника, - повторила девочка. - Надо идти в буфет.
        Она явно стала дружелюбнее! Хотя и не улыбнулась. Наверное, я просто слышу хорошо: что-то изменилось в ее голосе.
        - Сдайте флешки и догоняйте нас. - Это уже мальчишкам.
        Все тем же ровным тоном.
        Наконец-то они почесались встать! И направились к выходу. И даже не очень медленно.
        А я пошла за девочкой - хотя она мне больше ничего не сказала, но ведь попросила же догонять нас. А никаких других нас тут явно нет.
        Книжку я оставила в зале.
        Мы поднялись по лестнице на второй этаж. Прямо перед нами высилась огромная арка - вход в буфет. Вот только преграждали его металлические вертушки - как и везде тут, с красными огоньками. Уже по привычке я протянула руку к огонькам… Но передумала. Девочка внимательно смотрела на меня. В руке она держала неизвестно откуда взявшуюся карточку, похожую на те, какими пользовались люди, чтобы попасть на движущуюся лестницу.
        - Ты забыла карту, - утвердительно произнесла она.
        - У меня нет, - призналась я.
        - Потеряла, - кивнула девочка. - Моя подруга тоже всегда теряет карты. Неорганизованность. Пройдем по моей.
        Я промолчала. Я не виновата, конечно, при чем тут «неорганизованность»! Но ведь она предложила помочь, так что - ладно. Но все-таки теперь я буду называть эту девчонку «училка». Строит тут из себя!
        Мы встали близко друг к другу между лопастями вертушки. Училка приложила карту к глазку, он стал зеленым, и мы быстренько проскочили, пока поворачивались лопасти.
        Внутри пахло булочками с творогом - как в пекарне у нас на острове. Как я люблю этот запах! Ирина Андреевна иногда водила нас к пекарю за булочками, но чаще мы ходили с Дашей. У Даши всегда были деньги, и она кормила булочками всех детей и когда училась, и когда уже работала учительницей. Но однажды я услышала, как физрук ругает Дашу за то, что она берет деньги у мамы, а ее мама - секретарь мэра. Что в этом такого, не понимаю: не без спросу же она их берет! Мама сама ей приносила, я много раз видела - в интернате нет секретов. Ну, почти нет. Но после этого разговора с Сашей Даша перестала водить нас в пекарню. И ни одной новой заколки для волос себе не купила за целый год, а раньше любила. Паромщик каждый раз привозил по ее заказу целую коробку - нам тоже перепадало. А уж что надоест Даше, точно доставалось нам.
        А потом все это прекратилось - видимо, Даша отказалась от маминых денег.
        И если в этом уютном месте с голубыми занавесочками на окнах, с круглыми столиками на толстой, как у гриба, ножке, стульчиками с резной спинкой и огромным аквариумом тоже кормят за деньги - что вполне вероятно, - то я зря сюда пришла.
        Посреди столовой высилась огромная колонна, и аквариум размещался прямо в ней. Я приблизилась, чтобы посмотреть. На нашем острове аквариумы пытались заводить все. Чаще всего использовали самую большую банку, какую удавалось раздобыть. Наполняли морской водой, туда же клали камушки и водоросли. Поймать рыбку несложно - хоть удочкой, хоть сачком. Самые красивые, конечно, на глубине, но нам хватало и тех, что у берега. Но рыбки долго не выдерживали - то ли им не хватало чистого воздуха, то ли мы неправильно их кормили. Поэтому приходилось отпускать, чтоб не подохли. Говорят, для аквариума нужно какое-то приспособление, но никто из нас не знал, как оно выглядит.
        Этот аквариум был просто сказочным. Огромные полосатые рыбы, и еще красные, а у самого дна, из грота, торчит желтый хвост. А вот морской конек, а вокруг много водорослей, и вода синяя-синяя, такой и не бывает…
        Я протянула руку и дотронулась до стекла.
        Аквариум моментально исчез. Стекло потемнело - и оказалось вовсе не стеклом. Поверхность его стала похожа на журнальные столики, что я видела в библиотеке.
        Мне, конечно, хватило мозгов понять, что аквариум не был настоящим. Но… Как?!
        Я беспомощно обернулась к своей новой знакомой. Слева была воздвигнута такая же колонна, правда без аквариума, но зато с окошечком. И Училка была занята тем, что вытаскивала из окошечка поднос с едой. Подойдя к ней, я увидела стакан-непроливашку, как для малышей, булочку в прямоугольной тарелке, затянутой пленкой, и яблоко, тоже в пленке. Если упадет - ничего не разольется и не испачкается. И не испачкает тебя. Удобно.
        Училка повернулась ко мне с подносом в руках.
        - Ты никогда не была здесь? - правильно истолковала она мое бездействие. - Нажмешь кнопку, откроется окошко, заберешь полдник.
        Я мрачно покосилась на окошечко. Да, вон рядом с ним желтая кнопка. Везде тут эти кнопки.
        - Ты знаешь, - вздохнула я. - Я могу нечаянно ее сломать. Кажется, я только что сломала аквариум. Можно попросить тебя нажать эту кнопку еще раз? Поднос я подержу.
        Училка повернула голову в сторону второй колонны. И я с радостью заметила, как ее брови медленно ползут вверх. Ну наконец-то и ее чем-то пробрало! Теперь я смогла нормально разглядеть ее и убедиться: действительно симпатичная. Карие глаза, густые ресницы, брови, которые сейчас приподняты, с красивым изгибом. Только рот большой, как у меня почти. Лягушачий. Ну и ладно, зато мы с ней - уж точно не роботы.
        В это время вернулись мальчишки. Они без единого слова, не глядя на нас, один за другим подошли к колонне, по очереди извлекли свой полдник и так же, молчком, уселись за один из столиков. Жевали они сосредоточенно, как будто стихи с английского переводили. То, что не работает аквариум, а их подруга стоит посреди столовой как третья колонна, с подносом в руке, на них впечатления не произвело.
        - Там камера, - сказала Училка. - Мне второй раз не откроется. Но если перед окном встанешь ты, а я - сбоку, наверное, получится.
        Первую часть я, как обычно, не поняла, зато вторую - вполне. И кивнула.
        Она поставила поднос на ближайший столик. Когда мы подошли к колонне, я увидела надпись над окошком: «Улыбайтесь, камера любит вас». Рядом торчал какой-то… фонарик.
        Ну раз просят - жалко, что ли.
        Я широко растянула губы, демонстрируя, что «мы тоже очень рады», и глядела прямо в глаз фонарику, а моя спасительница, встав с края, тем временем нажала кнопку.
        Сработало. Отлично!
        - Спасибо! - с искренним чувством поблагодарила я, вытаскивая свой честно заработанный - еще бы, сколько труда и волнений! - паек.
        Такой же стаканчик, такая же тарелочка с булкой. Вот только яблоко мне досталось огромное. Видимо, я все-таки везучая.
        - Как тебя зовут? - спросила я, когда мы наконец уселись и принялись за еду.
        - Мой ник - Линкка.
        - А этих? - Я кивнула на мальчишек.
        - Ответят сами, если захотят.
        Ну надо же! Какие скрытные. Зайдем с другой стороны…
        - А сколько тебе лет?
        - Пятнадцать.
        - А мальчикам? - немедленно вырвалось у меня.
        - Пятнадцать и четырнадцать, - последовал ответ.
        Ф-фу. Гора с плеч. Никто из этих долбанутых мне не брат.
        - Почему они такие… тормоза?
        Получилось не слишком вежливо, и вопрос был, скорее, в никуда. Но Линкка неожиданно ответила:
        - Уплотненная программа. Ускоренный темп. Высокая нагрузка на мозг. Мыслешунт блокирует второстепенные импульсы.
        Не все слова я знала, но смысл был совершенно понятен: переучились, бедолаги.
        - Но ты-то нормальная! - возразила я.
        - Они тоже нормальные.
        - Извини… - Я почувствовала, как загораются уши. - Я хотела сказать… Ты ведь…
        - Я учусь по общей программе, - пришла мне на помощь Линкка. - У них - хай-фай. А ты?
        - Я учусь по программе седьмого класса, - честно ответила я.
        - Не слышала, - сказала Линкка, и я подавилась булкой. Хорошенькое дело!
        - Почему вы решили, что я искин? - вспомнила я, прокашлявшись.
        - Ты не носишь мыслешунт.
        - А разве все люди носят?
        - Все дети от пяти лет, кроме детей Трущоб. Они не хотят учиться. Они играют в игры, хулиганят и рисуют каллиграффити.
        Я даже жевать перестала и воззрилась на нее. Вот это новость! Даже без учета того, что последнее слово мне незнакомо.
        - Но к тебе это не относится, - продолжала Линкка. - Ты пришла получать знания.
        - А что, в школу дети Трущоб тоже не ходят? - съязвила я.
        Она не ответила. Только старательно морщила лоб, как будто силясь что-то вспомнить. Похоже, простой вопрос загнал ее в тупик.
        - Нет данных, - наконец ответила Линкка. - Тебе виднее. Нам пора идти - время вышло.
        Она поднялась, и одновременно с ней встали из-за стола мальчишки. Главная она у них, что ли? Вот и поговорили! Совершенно ничего не удалось узнать.
        Я тоже вскочила с яблоком в руке. Круглая столешница тут же провалилась в середине, и все, что было на столе - стаканы, тарелки, - ухнуло внутрь, прямо в ножку. И далеко внизу зашумело. Со столиком мальчишек происходило то же самое. Интересно, там и моется само или они это все выбрасывают?
        Меж тем мои новые знакомые уже спускались по лестнице, и мне ничего не оставалось, как кинуться следом.
        - Подождите! - крикнула я, остановившись на верхней ступеньке. Они обернулись. - Мне надо найти одного мальчика.
        - Ник? - спросил на этот раз С-родинкой.
        - Алексей, - без надежды ответила я.
        - Нет данных, - произнес мальчишка.
        - Сделай запрос в инфопортал. У тебя нет мыслешунта, значит, сможешь войти в Паутину. Или попроси взрослых, - ответила Линкка.
        После чего все трое развернулись - и удалились.
        Отличный совет, дохлый гоблин. Даже два. И как мне ими воспользоваться? Первое - не для слабоумных из Трущоб, второе - опасно.
        Подбрасывая в руке яблоко, я вернулась в читальный зал. Почему он так называется? Кроме меня, тут и не читал никто. Подошла к столу, на котором одиноко лежала моя книга, раскрытая на том же месте: «Грибы тем временем выбрались из мешка, расползлись между корней и некоторые даже успели до половины закопаться в землю». Что за странные грибы - автор ошибся, что ли? Может, это зверьки какие-то? Хотя… Кто сказал, что в нашем лесу таких не водится? Что я вообще знаю про лес? Я только и заходила туда что на двадцать шагов. А в глубине, может, и грибы бегают, и ягоды песни поют. Благо там нет никого. Из людей.
        «Библиотека закрывается. Просьба сдать информационные носители», - зазвенел под потолком приятный женский голос.
        Я подняла голову от книги… и только сейчас заметила, что в кресле у стены, где раньше сидел мужчина в наушниках, теперь восседает незнакомый человек. Он медленно встал, и я машинально сделала шаг назад. Я заметила орлиный нос. Хищный взгляд. Тонкие пальцы с острыми ногтями. Черную одежду - костюм почти как у мэра, но рубашка тоже черная. Все это я разглядела в один момент и бросилась бежать.
        Этот человек был слишком похож на того, которого я видела во сне, в тоннеле, хотя и не разглядела тогда лица. Он ничего не сказал мне, ничего не сделал. Возможно, даже не пошел за мной. Но мне почему-то было так страшно, холод пронзил позвоночник, а ладони тут же вспотели, что даже мысли о том, чтобы остановиться и спокойно подумать, не возникло. Я пролетела по коридору и очутилась в зале с картиной и люстрами, вихрем пронеслась через ворота с лампочками и через минуту была уже на улице. Медальон под футболкой немилосердно колотил меня, напоминая о своем существовании.
        Расслабилась, дурочка! Уши развесила. Рот раскрыла. Ты зачем сюда пришла, булки в библиотеках есть? Делом займись уже, пока тебя не поймали!
        Едва передохнув, я рванула в сторону поезда. Выяснилось, что в те двери, откуда я вышла, войти нельзя. Но другие оказались неподалеку.
        Отключить столбики? Пожалуйста. А вот за лестницу хвататься не будем, пусть везет.
        Вот я и наверху. Подошел поезд. Я поспешила внутрь и успокоилась только тогда, когда закрылись двери.
        «Следующая станция - «Пять холмов»», - объявил голос.
        Вонзив зубы в яблоко, я повернулась, чтобы на прощание глянуть в окно.
        Человек в черном стоял на перроне.
        Глава вторая
        О гуманистах, степе и транзисторных приемниках
        РУБИ. ФЛЭШБЭК.
        Итан слушал «Болеро» Равеля. Из всей музыки, написанной человечеством, ему больше всего нравилась именно эта. Четкий ритм работающей фабрики.
        Вызов пришел по видеосвязи. Профессор Иоландо, такой же боди-искин, как Итан, просил визуально-речевого контакта - тестировал интерфейс перед проверкой Образовательной Инспекции. Взглянув на датчики эмоционального фона, Итан зафиксировал норму. Не выключая «Болеро», он развернул виртуальную приемную.
        Иоландо выглядел, как всегда, безукоризненно: около сорока человеческих лет на вид, белый костюм без единого пятнышка, прическа «Четыре погоды», на лице - выражение доброжелательности и участия.
        - Рад приветствовать, партнер. Примите сообщение. Категория важности - один.
        Итан активировал почтовый ящик.
        - «Программа Руби необучаема»? - переспросил он, не замечая, что посылает запрос через мыслешунт, хотя сейчас это было нарушением этикета: ведь Иоландо находился с ним в визуальном контакте. Профессор словно не заметил оплошности Итана и слегка кивнул.
        - Все попытки обучения вашего воспитанника через мыслешунт провалились.
        - Причина найдена?
        - Найдена. Руби его отключает. Его организм не приспособлен к взаимодействию с электроникой. Найдите решение.
        Итан взял мобиль и отправился в Образовательный модуль за Руби. «Физическое перемещение неудобно и отнимает время», - в который раз подумал он. Гораздо лучше перемещаться информационно, как софт-искины. Но софт Натурального Интеллекта неотделим от носителя. Поэтому приходится возить Руби в единственно возможном боди-варианте.
        Движение в этот час было весьма интенсивным, мобилю Искина не сразу удалось попасть в Главный поток. И на стоянке возле Образовательного модуля пришлось покружить, высматривая свободное место. Итан не помогал навигатору, он составлял поведенческий алгоритм для своего воспитанника.
        Руби находился в зоне ожидания - восьмилетний мальчик в светлом комбинезоне с капюшоном. Искин поспешил выйти из машины и вскоре уже обнимал ребенка - в лучших человеческих традициях. Далеко не все воспитатели прибегали к этой манипуляции, приветствуя своих НИ, но эмоциональная кривая Руби каждый раз при этом достигала точки оптимума, поэтому Итан неукоснительно выполнял действие.
        - Здравствуй, папа, - сказал Руби на визуально-речевом. Бодрость в его голосе не соответствовала показателям кривой, но Итан уже научился различать нюансы человеческого поведения и ошибался редко.
        - Здравствуй, сынок. Поехали домой.
        Итан обнял мальчика за плечи и повел к мобилю. Дальше начиналась их каждодневная игра: кто первым задаст вопрос. Обычно не выдерживал Руби, расспрашивая, как у Итана дела на работе, какие новости в Паутине и что искин запланировал для них на вечер. Но сегодня ребенок всю дорогу молчал. И только когда они оказались дома, в привычной обстановке - два шкафа с кроватями-трансформерами, уезжающий в стену стол, образовательный блок-стенка, - Руби задал вопрос:
        - Папа, я тупой?
        Мозговой анализатор Итана выдал неожиданное предположение, что, если бы на месте искина находился сейчас человек, биологический отец Руби, вопрос мог бы застать его врасплох. Но Итан был готов.
        - Нет. Думаю, нет.
        - Почему Эрл, Тиге и другие дети в нашей группе могут разговаривать в голове, а я - нет?
        - Не разговаривать в голове, а общаться через мыслешунт, - поправил Итан. - Потому что мозговые анализаторы людей не одинаковы, и результат их деятельности также может различаться.
        - Я ведь это и сказал, - пожал плечами Руби. - Я тупой. Моя программа не соответствует ожидаемому.
        - Тупой - значит, не способный к анализу и синтезу, - возразил Итан. - Я думаю, твой мозг способен и к синтезу, и к анализу. Должно быть, баг.
        - Что же нам делать?
        На сей раз голос Руби вполне соответствовал эмоциональной кривой.
        - Обратимся в клинику. Все будет хорошо, сынок.

* * *
        Руби проходил реабилитацию после извлечения мыслешунта. Специальных медицинских процедур не показано - просто отдых, игры, аквапарк. В клинике имелось все.
        Итан и педиатр Имоджин устроились на балконе одной из башенок аквапарка. Оттуда прекрасно было видно искусственное озеро, горки, спускающиеся с искусственных скал, и обоих мальчиков - Руби и боди-искина, который все время находился рядом для безопасности. Но даже когда Руби пропадал из поля зрения - скрывался на лестнице, спиралью вьющейся в горах, или нырял, - его изображение всегда оставалось на одном из мониторов.
        - Мальчик абсолютно здоров, насколько это может определить искусственный интеллект, - сообщила Имоджин. - Причина того, что его высшие нервные центры не взаимодействуют с обучающей электроникой, - свойства техно.
        - Ошибка. Я считал, что мозг техно более развит, чем у обычных НИ.
        - Отдельные функции. Информация о способности техно блокировать электронику есть в вашей базе данных. Необходимо выбрать способ обучения через аудиофайлы. Этого достаточно для освоения общей программы.
        - Это так. Но это очень медленно. Я и Руби настроены на хай-фай-программу: высшая математика, программирование, преобразовательная физика.
        Несмотря на то что эмоции не являются характерной для искинов чертой, Итан зафиксировал едва заметные колебания эмоциональной кривой собеседника.
        - Вы из тех, кто хочет процветания человечества?
        - Почему нет? НИ - высокоразвитые структуры, как и искины.
        - Зачем? - голосом, лишенным даже оттенка эмоций, поинтересовалась Имоджин. - Людям не нужен высокий интеллект. Люди не хотят ставить перед собой логические задачи и решать их. Люди не хотят ставить эмпирические задачи и решать их. Люди не хотят…
        Искин еще долго пересказывала содержание обучающего файла «НИ-технологии», знакомого любому биоэлектронному сознанию. Сейчас она совсем не походила на человека.
        - А как же наш принцип воспитания?
        - Мы не нарушаем его. «Безопасность» и «Комфорт» НИ получают в максимальном объеме. «Мотивация» используется в минимальном.
        Наступила пауза. Итан подбирал подходящий ответ.
        - Мое положение в обществе позволяет учить сына по программе «Хай-фай».
        - Не стоит отождествлять понятия «сын, потомство, наследник, передатчик генетической информации» с понятием «воспитанник, НИ». Мы не являемся для НИ генетическими и так далее родителями. Мы воспитатели. Мы лишь направляем тех, кто достаточно мотивирован. Улучшать натуральный интеллект до уровня искусственного - не наша функция.
        - Но ведь когда-то именно НИ создали искусственный интеллект, - сказал Итан, понизив громкость.
        - Вы - гуманист? В настоящее время искины не нуждаются в людях. Наоборот - люди нуждаются в искинах. НИ - чуждые нам образования, в особенности техно. Поддерживать жизнь техно я считаю ошибочным решением. Вы занимаетесь реализацией программы, не имеющей смысла.

* * *
        После удаления мыслешунта напасти не закончились. Руби отвергал любую электронику. Флешки и диски выходили из строя от одного его прикосновения. Наушники он тут же сдирал с себя, жалуясь, что у него сильно болит голова. Это означало, что обучение с помощью аудиофайлов также невозможно. Искин активировал программу поиска решения, но информации в базе данных не хватало. Паутина предлагала вариант, запрещенный законом. А законы Итан знал лучше других - он работал адвокатом. Ведь сделать искина адвокатом гораздо проще, чем, например, хирургом. Поэтому роботов-хирургов до сих пор нет.
        Но даже не это стало главной бедой. Пришлось отказаться от «Умного дома». Мальчик теперь не мог находиться в помещении, напичканном электроникой, где освещение, замки, подогрев пола, подача воды, уборка мусора, стирка - все управлялось с помощью программы. Руби стал чувствовать себя плохо в квартире, где прожил семь лет. Пришлось вернуть его на время в клинику - там, по крайней мере, он находился только в обществе боди-искинов, к которому, видимо, сумел адаптироваться. За это время Итан переделал в квартире все.
        Спустя неделю искин возвращался домой из здания суда. Руби в этот день привез из клиники сопровождающий службы доставки. Мальчик знал, что папа еще не вернулся с работы, и преспокойно ждал его.
        Как часто бывает, на дороге образовалась огромная пробка. Еще несколько лет назад транспортных проблем на острове не было: количество перемещений искинов и людей сократилось за счет видеосвязи. Судебный процесс - по видеосвязи, консультация врача - тоже. Развлечения, общение, учеба, покупки - все, что не требует физического присутствия, совершалось на расстоянии. Но, убрав одну проблему, островитяне создали другие: человеческое население страдало от всевозможных глазных болезней. Остроту зрения кое-как удавалось восстановить с помощью мыслешунтов. Но, во-первых, мыслешунт стоит очень дорого и по карману не каждому. А во-вторых, годится больше для детей - у взрослых он плохо влияет на память и сон. И кроме того, от воспаления глаз мыслешунт не помогает.
        И наконец, из-за редких перемещений людей атаковали болезни сердца и нервов. Пришлось правительству острова принять самые решительные меры: избавить человеческое население от мониторов. Для детей любые экраны были запрещены категорически. Для взрослых - разрешены в особых случаях.
        Передвижений вновь стало много, машин на дорогах - не счесть, отсюда и пробки.
        Навигатор искина подсказал обходной путь: Итан направил мобиль через Трущобы - бедный квартал. Его клиенты жили в основном именно там.
        Вокруг громоздились старые серые девятиэтажки. «Подлежат ремонту», - автоматически отметил Итан.
        Внезапно его внимание привлекло яркое пятно на стене. Он даже притормозил. И наконец - вовсе остановился. Разноцветными красками из баллончиков на серой поверхности чья-то искусная рука вывела: «СТЕП. ПЯТНИЦА. 6 ВЕЧЕРА. БОЛЬШОЙ ПАВИЛЬОН». Сканеру Итана понадобилось время, чтобы установить: это не просто абстрактный уличный рисунок. Это символы, вместе образующие фразу, сообщающие информацию. Все значки-символы были одинакового размера, четкие и ровные, выведенные каллиграфическим почерком. Точки разграничивали фрагменты кода. Сомнений не было: Итан только что столкнулся с каллиграффити - искусством жителей Трущоб.
        Итан вышел из машины, приблизился к рисунку. Пальцем-датчиком коснулся поверхности первого элемента - «С». Повторил изгиб линии вслед за неизвестным художником. «Т» - горизонтальная черта и вертикальная. Дальше - «Е», и наконец - «П». Значки преобразовывались в звуки. Итан услышал одновременный цокот множества каблучков. Ритм. Степом назывался танец.
        Конечно, Итан умел распознавать символы и даже использовать их. Но то было иначе. Коды, из которых состояли программы, предназначались для машин - для них, искинов.
        Здесь же была письменная речь, язык человечества.
        Значение остальных слов и числа Итан понял без труда.
        «Если смог я, сможет ли Руби?» - думал Итан, садясь в машину.
        Он не стал включать зажигание. Просто сидел и активировал память.
        Надписи на острове встречались, особенно на старых зданиях. «Островной суд». «Полиция». «Библиотека». А вот, например, на новой вывеске клиники нет никаких надписей - только красный крест. Над козырьками образовательных модулей - изображение электрофорной машины. Хоть у Руби на эмблеме форменного комбинезона и вышито: «Образовательный модуль № 6», это не значит, что он сможет прочитать слова. Он всего лишь воспринимает кружок с вязью как обозначение места, где получают знания. Дети просто знают: здесь - учат, здесь - лечат. Слова вытесняются значками. Значки накапливаются в памяти, образуя базу данных.
        Как у искинов.
        - Мозг НИ проигрывает процессору искина в скорости, но превосходит его мастерством нестандартного мышления, - сказал себе Итан. - Люди - не искины. Я должен встретиться с этими людьми.
        Пятница была сегодня. Оставалось полчаса.
        Итан позвонил домой, чтобы Руби не волновался. Общение с телефоном - тоже не самая приятная процедура для ребенка, поэтому аппарат перепрограммирован так, чтобы делать сообщения на расстоянии. Голосом. И не надо втыкать наушники в ухо и даже прикладывать трубку к голове. Руби прислал в ответ недовольные пузатые нотки, что будет ждать и один ужинать не станет. Итан вздохнул бы. Если бы нашел во вздохах какой-нибудь смысл.
        Павильон Итан отыскал быстро - тот ярко светился большими окнами и был, казалось, собран из фанеры. Искин купил на входе билет - девушка в короткой зеленой юбке проводила его удивленным взглядом, - быстро отыскал свободное место в ряду поцарапанных пластиковых кресел и приготовился смотреть на сцену. На него косились со всех сторон, но робот был сосредоточен на одном объекте: танец.
        Под стройные аплодисменты занавес поднялся. Двенадцать пар танцоров выстроились в затылок друг другу. Девушки - в таких же зеленых юбках, мужчины - в длинных брюках. И у всех - туфли на каблуках.
        Оркестр, который искин сначала не заметил, заиграл задорную мелодию. Пары ударили каблуками. Ритм захватил Итана мгновенно, он был готов хоть сейчас оказаться на сцене, чтобы присоединиться к танцующим. Он бы смог. Ударные, две скрипки, губная гармошка и флейта выводили музыку, под которую каждый из двадцати четырех человек на сцене исполнял точные движения. Танец жил своей удивительной жизнью. Синхронность и четкость, достойная искинов.
        Но на сцене танцевали люди. Если бы искусственный интеллект мог испытывать потрясение, Итан сейчас испытал бы его. А так он просто решил, что вернется сюда еще раз. И не для того, чтобы смотреть.
        Степ походил на зеленое пламя. Он выглядел таким же ярким и прекрасным в этом бедном квартале, как мазок каллиграффити на серой стене.
        Последовало еще несколько танцев. Один из них исполнялся беззвучно, на носочках, но ритм все равно стучал, не отпуская искина ни на секунду. Под конец выпорхнула солистка - рыжая красавица в синем платье. Почему Итан решил, что она красавица - да потому, что она танцевала лучше других. Еще немного лучше, хотя, казалось, больше было уже невозможно. На прощание она сделала высокий прыжок… а потом музыка смолкла.
        Танцоры раскланивались под гром аплодисментов.
        Искин выходил из павильона, но в дверях его окликнули:
        - Итан?
        Робот обернулся. Перед ним стоял Патрик - один из танцоров. Его бывший клиент.

* * *
        - Научить парня читать?!
        Они сидели в небольшом кафе в подвальчике. Букв на вывеске не было, лишь перекрещенные вилка с ложкой. Каллиграффити розовой краской на стене сообщало: «Кафе «Снежинка»». Патрик пил безалкогольной эль. Итан делал вид, что ест мороженое. Из вежливости.
        - Наши дети - дети Трущоб - читают. На мыслешунт средств нет. А толку-то? Образование паршивое, да и учиться не хотят. Тут вам не Образовательный модуль, где все на блюдце поднесут. Тут просто: бери учебник, читай. Не понял - вали. Да и куда потом после школы? Университетов для всех теперь нет. Программисты - искины. Врачи - искины. Учителя. Адвокаты вон тоже…
        Патрик выглядел злым, невыспавшимся и небритым. К тому же усталым - только что отстучал степ. А ведь был уже не очень молод.
        - Мое программное обеспечение позволяет выполнять функцию адвоката. Ты видишь в этом вред для себя? - спросил искин ровным голосом. Другого у него не могло быть.
        - Нет. Извини, - опомнился Патрик. - Ты тогда мне здорово помог, и бесплатно. Спасибо, правда. Просто я… не могу видеть, куда мы катимся.
        - Ты преувеличиваешь. Человек - универсальная разработка природы. Он многофункционален. Его возможности в известной степени безграничны.
        - И это говоришь мне ты, железка? - фыркнул Патрик.
        - Я биоробот. Искин, - спокойно ответил Итан. - А ты пребываешь в состоянии выраженного нервного расстройства.
        - Ты еще и врач? - буркнул Патрик, роняя голову на руки.
        - Я не врач. Я адвокат. Но в моей базе данных есть элементарные знания о физиологии НИ.
        - Найди книжку, физиолог. Поищи в городской библиотеке, - не поднимая головы, глухо произнес Патрик. - Букварь какой-нибудь… Азбуку там… Для детей. Я не помню, как учат читать, а ты умный, справишься.
        Пока Итан поднимался по ступеням, садился в мобиль и выезжал из Трущоб, его эмоциональная кривая пыталась несколько раз покинуть точку оптимума и опуститься в недопустимый минимум. Но этого не произошло.
        Искины не впадают в депрессию.
        Руби сидел посреди комнаты на мягком покрытии с большим пластиковым шаром-лабиринтом в руках. Он сосредоточенно поворачивал игрушку, следя за перемещениями маленького шарика-путешественника, совершающего сложный путь по разноцветным желобкам и мостикам. Шарик бежал по винтовым дорожкам, проваливался в ямки, выныривал на площадках, чтобы опять сорваться вниз, к новому уровню. Итан некоторое время стоял молча у двери, не желая мешать ребенку. Можно было подумать, что Руби ничего не замечает кругом. Но наконец он, не меняя позы, произнес:
        - Здравствуй, папа!
        - Здравствуй, сынок! - отозвался Итан. - Ты ужинал?
        - Нет, я ждал тебя.
        Наконец шарик вывалился из желобка, у Руби вырвался возглас негодования, но сильно расстраиваться он не стал: ведь пришел отец, с которым всегда бывает интересно.
        - Я принес тебе подарок.
        Итан протянул сыну прямоугольный предмет в блестящей упаковке. В библиотеку заехать он не успел, зато ему пришла в голову другая мысль.
        - Осторожно, не урони. Ты можешь слушать по нему новости, музыку - все, что удастся найти. Но посмотришь позже.
        Вдвоем они отправились на кухню. В самом центре, возле стола, на полу валялись фантики от конфет.
        - Ой, - виновато произнес Руби, втягивая голову в плечи. И тут же позвал: - Тортила!
        Из угла неторопливо выполз робот-черепаха, приблизился к бумажкам, накрыл их зеленым брюхом и, втянув, так же меланхолично уполз обратно.
        Руби с довольным видом посмотрел на Итана.
        - Ты сам настроил ей голосовой интерфейс? - Искин почти удивился. - Да ты умница.
        - Я тебя ждал-ждал, не знал, чем заняться.
        Руби плюхнулся на стул.
        Ужин был на столе, под салфеткой, в саморазогревающейся упаковке. Итан рассудил, что ребенку лучше не трогать ни микроволновку, ни холодильник, пока его не будет.
        Руби жевал, все время ерзая на сиденье. Казалось, его так и распирает от желания что-то выложить Итану.
        - Что ты хочешь сказать, сынок? - спросил наконец искин.
        Руби пулей вылетел из-за стола и помчался по коридору.
        - Папа, иди сюда! - крикнул он уже из ванной.
        Когда Итан пришел, мальчик стоял возле стиральной машины.
        - Смотри: «Отжим»! - громко скомандовал он, и барабан закрутился. - Пока тебя не было, я специально запустил только стирку! Отжим хотел показать тебе! Я молодец, правда?
        - Еще какой, - покачал головой Итан. - Я даже не знал, что машина может управляться голосом. Как ты разобрался в настройках?
        - Не знаю, - с улыбкой пожал плечами Руби. - Мне было скучно, я с ней разговаривал. Ну и как-то… вот, получилось. Раз уж у нас теперь нет «Умного дома», кто-то ведь должен всем управлять?
        - Логично, - улыбнулся Итан. Хотя он крайне редко делал это.
        …После ужина искин размышлял, сидя в кресле. Все не так уж плохо. У сына неплохие способности - даже если он не станет врачом или программистом, уж работать с техникой-то…
        - Папа! - прервал ликующий крик размышления искина. - Иди скорее сюда!
        Итан поднялся с кресла и прошел в соседнюю комнату. Руби сидел на ковре перед распакованным подарком и светился, как лампочка индикатора.
        - Смотри, пап! Включись!
        Раньше это была команда для «Умного дома», с ней зажигался свет. Теперь же голос из прямоугольной коробки, стоящей на ковре, произнес:
        «…шторм, принесенный циклоном с юго-запада. На Западном берегу…»
        - Это погода, неинтересно. Музыка! - приказал Руби.
        В тот же миг канал переключился, и комнату наполнили мелодичные звуки.
        - Классный подарок, спасибо, пап! Ты просто супер! И у меня от него ничего не болит!
        Руби бросился Итану на шею.
        Тот автоматически обнял сына. А в это время процессор лихорадочно работал, выдавая один и тот же ответ на отправленные запросы: «Невозможно. Невозможно. Невозможно. Нет. Ни при каких обстоятельствах».
        - Сынок, - наконец сказал Итан, когда Руби отпустил его. - Это старый транзисторный приемник. Я купил его в антикварном магазине. В нем нет и никогда не было программного обеспечения. Скажи мне: как ты это делаешь?
        - Я не знаю, пап, - озадаченно ответил Руби. - Мне было скучно. Я с ним разговаривал. Ну и… вот.
        Глава третья
        О маяке, планшетах и явлении среди ночи
        АНЯ
        «Станция „Западный берег“. Конечная».
        Я вздрогнула, очнувшись от мыслей. Вагон был пуст, я сидела в ярко освещенном салоне одна. Поезд остановился, двери с легким шипением разошлись. Вскочив, я ринулась в темноту.
        Впрочем, не совсем в темноту. Да, за время пути успел подкрасться вечер, - а я и не заметила. На перроне горели круглые фонари, каждый был похож на полную луну.
        Ветерок - легкий, почти ласковый, обдувал лицо, принося с собой родной запах соли и тины. Так пахнет только у моря. У нас.
        Люди спешили покинуть станцию. С беспокойством оглядевшись - не притаился ли кто в темноте, поджидая меня, - я тоже поскорее вспрыгнула на убегающую вниз лестницу. Вот и двери. За ними - неизвестность. А наверху уже слышен гудок следующего поезда.
        Не дожидаясь, пока он остановится, я опрометью кинулась по улице куда глаза глядят. Незачем ждать, пока меня настигнут. Наловчилась бегать в шлепанцах, надо же. Даже не спадают, хотя несусь, еле успевая дышать.
        Вскоре я поняла, что бегу по набережной, - справа тянулся каменный бортик. Фонари горели и здесь, но не такие красивые, как на станции. Маленькие. Тусклые. И почти каждый третий не работал.
        Я постепенно перешла на шаг - меня никто не преследовал. Из темноты доносились крики чаек. Я подошла к бортику и глянула вниз. Вдоль воды тянулась широкая полоска песка. Кое-где торчали обломки зонтиков и старых деревянных топчанов - похоже, тут заброшенный пляж. Наверное, стоит спуститься - может быть, дальше будет какой-нибудь лодочный сарай или хотя бы просто навес - спать ведь где-то надо. Не под открытым небом же. Хотя и под навесом я еще не ночевала ни разу. Интересно, водятся тут какие-нибудь страшные насекомые или пауки? Или скорпионы?
        Я так ясно представила зловещего скорпиона с вытянутым брюшком и жалом на конце, что вздрогнула. И отвернулась от моря.
        По ту сторону набережной пролегала дорога. Время от времени по ней проносились машины, обдавая меня душным облаком запахов. А за дорогой из темноты таращились светящиеся окна домов. Не таких высоких, как башни-трубы, но все же многоэтажных.
        Нет, туда идти - еще хуже. Лучше уж я договорюсь как-нибудь со скорпионами.
        Я шла еще некоторое время по набережной, и внезапно бортик закончился - набережная переходила в пирс. Длинный-длинный выступ в море, с которого можно швыряться камушками, рассматривать медуз в глубине и ловить рыбу. А еще, бывает, к нему швартуются небольшие корабли.
        Фонарей на пирсе не было, но мне казалось: впереди что-то темнеет. Возможно, на том конце, что смотрит в сторону моря, выстроена будка или домик? Это было бы не хуже лодочного сарая.
        Я зашлепала по доскам, одна из них подозрительно скрипнула под ногой, заставив меня замереть. Осторожно потыкала в доску пяткой: нет, ничего, держится. Дальше двинулась осторожнее. Перил здесь нет, но хорошо, что пирс широкий.
        Чем ближе я подходила к своей цели, тем яснее видела: никакая это не будка. И не домик. Удивительно, но на краешке пирса возвышался маяк, самый настоящий. Только он почему-то не горел. Последняя пара шагов, и я дотянулась до него рукой. Холодный. Двинулась вдоль круглой стенки, весело гадая: какой музыкой я смогу открыть дверь?
        Тяжелая деревянная дверь открылась внутрь с ужасным скрипом. Не заперто - повезло!
        Внутри темноты было еще больше, чем снаружи. Я постояла на пороге. А вдруг там крысы? Хотя крысам же надо что-то есть, а если маяк не используется - даже тараканам нечем поживиться. А значит, можно идти смело.
        Я решительно шагнула внутрь, вытянув руки перед собой. Дверь позади меня недовольно скрипнула и закрылась. Теперь бы не налететь тут на что-нибудь: место мне незнакомо, и ничего здесь не звучит.
        Разумеется - тут же налетела. Под ноги попалось что-то твердое, я споткнулась и рухнула, ударившись локтем и взвыв, как патрульная сирена. Шлепанец куда-то отлетел. Искать его во мраке было бесполезно. Я осторожно пошарила руками перед собой, нащупала что-то холодное, каменное и порадовалась, что не стукнулась об это головой. Вскоре стало ясно, что передо мной ступеньки винтовой лестницы, и я уселась на них, потирая ушибленный локоть.
        Наконец глаза более-менее свыклись с темнотой. Стол, скамейки - как я не задела все это? - какие-то ящики, ведра… А больше ничего тут не было. Смогу ли я спать на скамейке?
        Поднявшись и держась рукой за стену, я медленно переставляла ноги со ступеньки на ступень. Посмотрим, что там наверху, вдруг найдется какая-нибудь кушетка? Ведь обитал же тут когда-то смотритель маяка.
        Я только сделала очередной поворот… как внизу пронзительно скрипнула дверь, и сразу же раздались голоса! Я так и застыла, вжавшись в каменную стену.
        Голосов было несколько: один - явно мужской, а еще два могли принадлежать девочкам-подросткам вроде меня или девушкам постарше. Значит, как минимум, три человека. И тут щелкнул выключатель! Внизу зажегся свет, сюда тоже попадало немного. И почему я не догадалась поискать выключатель сама!
        Прижавшись к стене, я осторожно выглянула. Я нахожусь в полумраке, поэтому снизу разглядеть меня сложно, а вот вошедших прекрасно видно.
        Оказывается - четыре человека. Два парня, мальчиками назвать их не поворачивался язык, и две девушки, всем лет по пятнадцать-шестнадцать. Все оживленно вполголоса что-то обсуждали. Слух выхватил не слишком знакомое слово «планшеты». Дверь заперли на два замка - оказывается, изнутри она еще как закрывается.
        Компания была одета в джинсы и футболки, только на одной из девушек красовалась короткая зеленая юбка, а на плечи была накинута спортивная куртка, причем явно мужская, кого-то из парней, видимо. Длинные распущенные волосы, некоторые пряди покрашены в зеленый, почти как юбка, цвет. Это придавало девушке сходство с русалкой. Вторая была коротко стрижена, волосы цвета яркой меди, а в ушах - огромные кольца.
        Парней толком разглядеть не удалось. Они на минуту пропали из поля зрения, а потом появились. Один держал в руках охапку проводов, а другой - стопку каких-то предметов. Сначала мне показалось, что это тетради. Но нет. Девушки помогли ему разложить «тетради» на столе, и в каждую из них сбоку воткнуть по проводу.
        Потом все расселись как попало. Кто-то на столе, поставив ноги на скамейку, кто-то вообще на корточках, привалившись спиной к ножке стола, а предмет положив на колени. Один из парней опять пропал из обзора - наверное, сел на ящик у стены, который мне отсюда не видно. Только «русалка» сидела на скамейке лицом ко мне - вернее, к лестнице.
        Все они что-то делали каждый со своим предметом. Разговаривать перестали, воцарилась тишина.
        И тут, по гоблинскому закону, у меня невыносимо зачесалось в носу.
        Я успела зажать нос и рот ладонью, и чих вышел тихим. Но даже тихого звука бывает достаточно, чтобы привлечь внимание. Парень, сидевший на корточках на полу, поднял голову.
        - Что это? - спросил он.
        Я поскорее спряталась, привалившись спиной к стене.
        - Где? - недовольно протянула «русалка». Я узнала ее голос.
        - Звук слышали? Наверху.
        - Значит, не у меня одной глюки, - подтвердил второй девичий голос.
        Ух ты ж!
        - Да ладно, там никого нет, - пробасил мужской.
        - А ты проверял? - возразила «русалка» - слегка испуганно, как мне показалось.
        - Что делать будем, народ? - Первый парень спросил это очень тихо, но поскольку остальные молчали, я услышала.
        И сердце мое застучало сильнее. Может, выйти к ним? Но что-то подсказывало: мне будут не очень рады…
        Что происходило у них дальше, я не видела. Успела только услышать шум - и слишком поздно сообразила, что он уже близко. А в следующую секунду передо мной появились два парня и, схватив за руки за ноги, уже стаскивали с лестницы. Я даже ойкнуть не смогла.
        И вот теперь стояла в одном шлепанце, парни крепко держали меня сзади за плечи, а девчонки разглядывали.
        - Откуда ты взялась?
        - Тебе что тут надо? - почти одновременно воскликнули девушки.
        Но, по-моему, моих ответов не ждали. Лица у всех были недовольными, даже испуганными.
        - Что нам с ней делать, Кит? - с каким-то даже отчаянием спросила «русалка».
        - Годный вопрос, - заметил один из парней.
        - Говори, кто тебя послал, а не то сейчас получишь! - заявила «медная».
        - Никто не посылал, я сама, - буркнула я.
        - Сама нашла маяк? Не ври!
        - Я же говорил, Ундина: на ключ закройте!
        Ундина! Надо же, как я угадала…[1 - Ундина - в мифологии народов Европы дух воды, русалка (примеч. автора).] Но какие тут интересные имена: эту девушку зовут Ундина, девчонку из библиотеки звали Линкка…
        - Ну как, если замок заедает? Откуда ты взялась? - повторила Ундина.
        - Из Трущоб, - пришлось ответить мне.
        - Видим, что не из Холмов. Откуда, спрашиваю: с Южного?
        - А ты уверена, что она не из этих? - возразил парень.
        - Кит, ну ты сам не видишь? Шунта-то нет. Да и что бы они тут забыли.
        Наверное, Кит - парень Ундины. И куртка на ней - его, машинально отметила я.
        - Ни разу она не с Южного, я там всех знаю! - встряла «медная». - На кого шпионишь?
        - Я не шпионю, я брата ищу!
        - Какого еще брата? - не поверила «медная».
        - У тебя есть брат? - Это спросил второй парень, не Кит. Кажется, он заинтересовался.
        - Да врет она все…
        - Какой у брата ник? - потребовал тот же парень.
        Я молчала. Ответить? А вдруг будет хуже?
        - Ясно, - заявил Кит. - Про брата - гон. Отпускать ее нельзя, заложит.
        - Предлагаешь утопить ее в море? - съязвила Ундина, и у меня волосы на голове зашевелились.
        - Да что я вам сделала?!
        - Не успела, - фыркнул Кит.
        - Теперь из-за нее придется искать другое место, - сквозь зубы проговорила Ундина, выдергивая провода из розетки. - Рил, помоги планшеты собрать.
        «Медную», значит, зовут Рил. Вообще странное имя. А эти штуки и есть планшеты. Прятали они их тут, что ли? А я помешала.
        - В общем, мы уходим! - объявила Ундина, сматывая остатки проводов. - А вы тут сами с ней разберитесь. Мне надоело все время за всех решать!
        - Так и понесешь? - кивнул Кит на стопку планшетов в руках Рил. - Засекут же. Найди хоть пакет какой-нибудь.
        Рил кивнула и, не выпуская добычу из рук, отправилась шарить по углам. Обнаружив мой потерянный шлепанец, она ударом хорошего футболиста наподдала по нему так, что он очень удачно отлетел прямо мне под ноги. Я поскорее обулась: нога успела совершенно замерзнуть.
        Тем временем Рил откопала старый мешок, продемонстрировала, что в нем есть дыра, хоть и небольшая. После чего они с Ундиной запихнули в него провода и планшеты и гордо удалились. А парни наконец меня отпустили. Оба уселись на стол между мной и дверью - на случай, если попытаюсь сбежать, видимо, - и уставились на меня. А я - на них.
        Кит был подстрижен так коротко - еще короче, чем наш Виталик. Наверное, правильнее сказать: побрит. Еле заметный пушок, конечно, на голове был, поэтому считать его лысым не получалось. Но и волосатым - никак. Сбоку на шее, слева, я разглядела татуировку - зеленый трилистник клевера. У кого-то тут шунты, у кого-то - татуировки… На футболке был изображен котенок. Никогда не видела, чтобы парень носил футболки с котятами.
        У второго юноши, наоборот, волосы были длинные, забранные в хвост. А на руках - следы затертой краски. У нашего Женька нередко такие руки, поэтому я обратила внимание. Футболка была просто черной, без всяких картинок.
        - Ну и? - прервал молчание Кит. - Что скажем?
        Он смотрел не зло. Просто - недовольно. Второй молчал, и было непонятно, что он думает.
        - Я правда не шпионка.
        - Тогда какого… тебе здесь понадобилось? Только не гони опять про брата.
        - Искала, где переночевать, - буркнула я.
        Парни переглянулись.
        - Бомжуем, значит? - усмехнулся Кит. - Арт, по-твоему, она похожа на бомжиху?
        Вот я и узнала, как зовут парня с хвостом.
        - Как я - на морскую звезду, - вздохнул Арт. - От предков сбежала? Хотя стой… из больницы удрала, что ли? Шлепанцы больничные!
        - А что сразу не сказал? - недовольно обернулся к нему Кит.
        - Не сообразил сразу, а теперь вспомнил. Я когда с двойным переломом валялся - такие же выдавали.
        - Ясно. Предки твои где, чудо? - усмехнулся Кит.
        - В тюрьме, - брякнула я.
        Кит понимающе присвистнул. Арт глянул внимательнее.
        - Вон оно как, подруга… Чего из больницы драпанула-то? Говорят, там норм. Кормят хорошо.
        Кит продолжал расспросы, Арт же снова замолчал. Не очень он разговорчивый, кажется.
        - Там искины, - опустив голову, ответила я.
        - Не любишь искинов? - почему-то обрадовался Кит.
        - Да.
        - Наш человек!
        Кит хлопнул меня по плечу.
        - Правда, ночевать негде?
        - Правда.
        - Ок. Оставайся тут. Но не вздумай за нами увязаться, поняла? Если узнаем, что за планшетами охотишься, - сунем тебя в мешок и выкинем в море. Отвечаю.
        Я посмотрела на них обоих. Шутят? Неужели… серьезно?! По лицам было не понять. Кто их знает, вдруг и правда.
        - Да ладно, не бойся. Пошли наверх, там нормальная кровать есть.
        Мы зашагали по лестнице - Кит впереди, я - в середине, замыкал шествие Арт. Через несколько шагов Кит споткнулся и выругался:
        - Темно, зар-раза…
        И в этот момент раздался жалобный звук - то ли крик, то ли всхлип… сразу и не поймешь.
        - Черт, мне мать звонит, - заявил Кит, выудил что-то из кармана и, прислонив к уху, заговорил: - Да!.. У Арта я, у Арта… Да ладно… Мать, ну погоди ты…
        Наконец он закончил разговаривать и сунул рацию - я поняла, что это она, - назад в карман.
        - Все, пока. Пошел домой, а то мать меня убьет. Еще и Динка в моей куртке ушла, блин. Мать точно хай поднимет.
        Он сплюнул и, махнув на прощание рукой, ринулся по лестнице вниз. Загрохотало ведро - видимо, Кит пнул его ногой, - затем душераздирающе скрипнула входная дверь.
        И все стихло.
        Мы с Артом остались вдвоем. Он почему-то стоял и молчал.
        - Пойдем? - нерешительно спросила я.
        Не говоря ни слова, он стал подниматься по лестнице.
        - Что это был за звук? Такой протяжный…
        - Это крик кита в океане. Ну, животного. Кит себе такой рингтон поставил.
        - Хм, - только и сказала я, не решаясь расспрашивать дальше. А то буду выглядеть полной идиоткой.
        Совершив три оборота, мы достигли цели.
        Тьма висела кромешная. Несмотря на то что Арт стоял совсем рядом, я его не видела.
        - Это маячная комната. Тут тесно: койка, стол и телефон. Не долбанись, когда будешь вставать, - света нет.
        - Телефон? - переспросила я.
        - Да, и даже работает. Но связь только с портом. Тебе нужна связь с портом?
        - Нет, наверное…
        Я нашарила рукой кровать и осторожно села.
        - Матрас сухой, можно спать. Старый я выкинул, он сгнил, - объяснил Арт. В отсутствие Кита он стал более разговорчивым.
        - Спасибо.
        - Подушки только нет. Зато есть старое одеяло. Туалет внизу. Захочешь - придется спускаться, не навернись.
        - Ага…
        - Ты пожрать хочешь?
        - А есть? - с надеждой спросила я.
        - Я принесу.
        Надо же! Только что предлагали, как шпионку, выкинуть меня в море, а теперь кормить собираются…
        Послышался звук удаляющихся шагов… но потом Арт остановился:
        - Слушай… ты вошла сюда через дверь? На маяк.
        - Да, - удивилась я. - А разве как-то еще можно?
        - Нет, - отрывисто произнес он и на сей раз ушел.
        Вопрос он задал странноватый, но они все тут странные, со своими неведомыми планшетами, спрятанными на недействующих маяках.
        Скрипнула дверь, а потом еще, и щелкнул замок. Видимо, Арт не был уверен, что я не сбегу.
        «А говорили, что замок не закрывается», - подумала я, падая на матрас и засыпая.
        …Сначала мне снился океан. Огромный, темный. А я плыла и искала там китов. Почему-то я была уверена, что доберусь до китов именно вплавь. Плыла и не уставала - легко-легко, как будто у меня ласты вместо рук и ног. А может, и были ласты, я под водой не видела.
        Потом мне резко стала сниться наша Леся - что она плачет и плачет. Я хотела ее утешить, но никак не могла до нее добраться, Леся была неизвестно где, я просто слышала ее голос. Я бегала, искала ее, звала - очень долго. Пока наконец не проснулась.
        И поняла, что плачут наяву.
        Я села на кровати, помотала головой, пытаясь встряхнуться. Ну да: совершенно отчетливо плакал ребенок на первом этаже. Откуда он тут взялся? Я встала и осторожно двинулась к выходу. Лестница тонула во мраке - видимо, Арт выключил свет, уходя. По мере того как я спускалась, держась за стену, плач становился громче. Он уже перешел в рев. Значит, мне не показалось со сна, там действительно кто-то есть, и именно ребенок.
        Наконец я сошла с лестницы и позвала в темноту, перекрикивая плачущее создание:
        - Эй! Ты где?
        Рев мгновенно оборвался.
        - Ты тут? - повторила я.
        - А-арт… Я хочу к А-арту… - затянул ребенок и опять заплакал, но тише, чем раньше.
        - Арт, наверное, сейчас придет. А ты-то кто? Ты где?
        - Е-олка, - рыдал ребенок. - Я бою-усь! Тут темно-о!
        - Тебя Елка зовут? А меня - Аня.
        Я пыталась отвлечь девочку от плача, разговаривая с ней. А сама тем временем потихоньку пробиралась на звук.
        Наконец я наткнулась в темноте на что-то теплое, и это теплое испуганно взвизгнуло и шарахнулось в сторону.
        - Не бойся же! Стой!
        - Бою-усь! - закричала Елка, видимо, кинулась бежать, грохнулась и зарыдала вновь.
        - Дохлый гоблин! - рассердилась я. - Чего ты убегаешь, я же к тебе иду!
        - Где А-арт? - вопила Елка.
        - Да не знаю я, за едой пошел. Ты-то как сюда попала?
        Наконец я снова отыскала ее в темноте и помогла подняться с пола. На сей раз девочка не стала убегать, а, наоборот, обняла меня и замолчала.
        Я перевела дух. Ну и ну!
        - Не знаешь, случайно, где тут выключатель?
        - Знаю, - всхлипнула Елка. - Возле двери.
        - Тогда пойдем искать дверь.
        - Зачем, - еще раз всхлипнула девочка.
        - Чтобы включить свет. Темно же, я тебя не вижу.
        - Арт не разрешает зажигать свет.
        - Да? - удивилась я. - А почему?
        - Потому что придут искины и заберут меня.
        Что-то в ее ответе показалось мне смутно знакомым. Но что именно? Я никак не могла сообразить.
        - Да никто сюда не придет! А если не включим свет, ты опять упадешь, пошли…
        Я взяла ее за руку, намереваясь вести к двери, но она тут же выдернула руку и заорала:
        - Нет, не надо! Я боюсь!
        И снова принялась реветь.
        - Ладно, ладно, тогда давай поищем скамейку, что ли. Только не рыдай так.
        Наконец мы нашли в темноте ящик, и я посадила девочку на него, а сама устроилась рядом на корточках.
        Елка постепенно успокоилась.
        - Сколько тебе лет?
        - Пять.
        - Арт - твой братик?
        - Нет.
        - А кто?
        - Просто Арт.
        Гоблины пляшут и поют…
        Пока я пыталась сообразить, что тут вообще происходит, щелкнул замок и скрипнула дверь. А через мгновение зажегся свет. Елка взвизгнула, а я зажмурилась - слишком ярко после темноты. Но через секунду девочка уже бросилась к вошедшему Арту - на сей раз он был в синей толстовке с капюшоном.
        - Елка! - произнес он с досадой. - Ты опять!
        При свете Елка оказалась довольно мелким ребенком с жиденькими русыми волосами, заплетенными в какую-то сложную косичку, и хитренькими глазками. На ней было серое платьице с большим розовым цветком на груди. И вообще эти два цвета на ней чередовались: резинка серая, заколка розовая. Колготки серые, туфли - розовые. Даже губы были розовыми. Ну а глаза конечно же серыми.
        - Зачем ты оставил свою сестру тут одну? - упрекнула я. - Привел бы ее наверх, разбудил бы меня!
        - Тут я ее не оставлял, - мрачно ответил Арт. - И она мне - племянница. Держи! Пошли наверх, Елка. Вечно ты…
        Он сунул мне чуть теплый пакет, а племянницу взял на руки.
        В пакете оказались два пирожка.
        - Спасибо, - сказала я, больше ничего не спросив. Почувствовала: лучше его сейчас не трогать.
        Мы вновь стали подниматься по лестнице. Пирожки пахли на весь маяк - и, видимо, были с мясом.
        - Я тоже хочу пирожок! - заявила Елка.
        - Не придумывай, ты ела, - устало ответил Арт.
        - Да ладно, я поделюсь! - миролюбиво предложила я.
        - Спасибо, - сказал он и, словно оправдываясь, продолжил: - Мать на работе, а она… сбежала за мной опять.
        - Она что, сама сюда пришла? - изумилась я. - И не побоялась? Вы тут рядом живете?
        - Ну… д-да.
        Арт явно чего-то недоговаривал.
        Мы поднялись в маячную комнату, уселись втроем на кровати, и мы с Елкой занялись пирожками.
        - Ее мама работает ночью? А кем? - спросила я.
        - Моя мама. Ее бабушка. А ее мама - моя сестра - умотала на материк.
        - Как… почему?
        - Потому что тут нечего ловить, вот почему, - тяжело вздохнул Арт.
        Не скажу, что я совсем ничего не понимала. Про маму Никитки у нас тоже ходили слухи, что она сбежала на Центральный остров вместе с рабочими, которые строили мэру дом. Потому что там - тут - жизнь лучше. Но получается, и отсюда точно так же убегают, и так же могут бросить ребенка? Это не укладывалось у меня в голове.
        - Давно она тут? - спросил Арт про Елку.
        - Наверное, минут… двадцать. Может, больше. Мне приснилось, что кто-то плачет. А проснулась - и нашла ее внизу, в темноте. Она сказала, что ты не разрешаешь свет включать, а то ее искины заберут, - хихикнула я.
        - Что ты смеешься? Искины забирают умных детей. Потом втыкают им мыслешунт и делают из них дебилов. У соседей девочку забрали. Мою одноклассницу. Линкку.
        - Линкку? А у нее, случайно, не каштановые волосы?
        - Я не разбираюсь в цвете волос. Ты знаешь Линкку?
        - Как это не разбираешься, ты же художник!
        - С чего ты решила? - удивился Арт. - А, по нику? Так это от музыки. Арт-рок. Я играю, а не рисую.
        Тут настала моя очередь удивляться - много чем у.
        - А руки у тебя в краске…
        - Да, я раздолбай, - согласился он. - Но это же краска для каллиграффити. Ты же тоже пишешь каллиграффити, раз в Трущобах живешь. Только я так и не понял - у нас на Западном или на Южном… Так, стой!
        Он вдруг испугался и вскочил.
        - Что ты мне мозги пудришь? Ты в Холмах живешь? Откуда ты знаешь Линкку? И не знаешь про каллиграффити!
        Елка от страха забилась с ногами на кровать. Видимо, ей не нравилось, что дядя так кричит.
        - Да подожди ты, что ты! Не живу я в Холмах, и, может, это вообще другая Линкка!
        - За дурака меня держишь? Какая - другая? Не может быть другой Линкки, другого Арта, другой Елки, другой… какой у тебя ник?
        - Я не знаю, что означает слово «ник», а мое имя - Аня Пчелкина! - в ответ крикнула я. - И что ты на меня орешь!
        Арт моментально успокоился.
        - Подожди… какая Пчелкина? Это что… как же это называется, блин… Вспомнил! Фамилия! Фамилия же, да? Как, например, Ричи Блэкмор, да? Имя и фамилия. Так ты с материка, что ли?
        - Со Светлоярска, - буркнула я.
        Я уже поняла, что Трущобы - это не наш остров, но, если все скрывать, мы вообще запутаемся.
        - Это маленький островок? Он разве обитаемый? - оторопел Арт.
        - Дожили… Конечно, обитаемый!
        - А я слышал, там развалины… - пробормотал он.
        - Развалин - навалом. Но при этом там живет почти тысяча человек.
        Арт встал и - в темноте я плохо видела - то ли воздел руки к потолку, то ли еще как-то изобразил полное недоумение.
        - Никому нельзя верить на этом долбаном острове, - пробормотал он. И вдруг спохватился: - Елка! Тебе спать давно пора. Пойдем домой.
        - Не хочу-у, - захныкала Елка. - Я хочу здесь.
        - Я кому ска…
        - Слушай, куда ты ее потащишь среди ночи? Пусть тут спит, а утром заберешь. Я за ней послежу. Я умею с маленькими. Елка, отпустишь дядю домой?
        - Да! - радостно заявила Елка и тут же улеглась.
        - Нормально… - опешил Арт. - Ты сама где спать будешь? Вы вдвоем тут не поместитесь!
        …Но Елка уже сопела. Я нащупала в ногах кровати одеяло и накрыла ее.
        - Ну… я как-нибудь…
        - Понял. Ладно, пошли тогда вниз, болтать. Одних я вас тут все равно не оставлю. Расскажешь про свой Светлоярск.
        - А она не испугается, когда проснется?
        - Не проснется. Если вырубилась - теперь до утра.
        Оставив спящую девочку, мы тихо спустились на первый этаж. И только сейчас я вспомнила: ведь Арт, уходя, защелкнул дверь на замок. А когда пришел - открыл его.
        И если он говорит правду, что не приводил сюда Елку, - а зачем ему врать? - получается, она как-то попала в запертый маяк.
        Глава четвертая
        О качелях, стреле орлана и с т ук е топора
        ЛЕС
        Натка рисовала качели.
        Неизвестно почему с утра ей так захотелось качаться - да повыше, побыстрее, чтоб дух захватило, - что она вынырнула из мешка и, не дожидаясь, пока кто-нибудь еще проснется, чуть не слетела с лестницы и кинулась к мольбертам. Она сама не понимала, откуда вдруг возникло такое желание, - то ли насмотрелась на болтающуюся каждый день в ветвях огромного дерева мелюзгу, то ли из-за того, что Виталик с Ириной Андреевной добрались вчера до верхушки самого высокого ильма. Так назывались деревья с широкими шершавыми листьями - ильмы. Тетя сказала: для того, чтобы привыкать к высоте. Но, по мнению Натки, Виталик и так ни капельки не боится высоты, не то что она. И качели Натка никогда особенно не любила. Но сегодня…
        Два мольберта - ее и Женька - стояли внизу, возле одного из окон. Дом потихоньку расширялся - каждую ночь он вырастал еще на чуть-чуть, вот и появилось место для рисования. Причем увеличивался только нижний зал, наверху они по-прежнему спали впритык друг к другу. Но это никому не мешало, днем они мало бывали наверху, всегда находились какие-то дела: сходить на рыбалку или принести воды, нагреть, постирать, собрать хворост, помочь с обедом, поиграть с мелкими… Даже учиться они еще толком не начали - некогда. Разве что порисовать вчера удалось.
        Недолго думая Натка сгребла свой мольберт в охапку и потащила на улицу. Там свет лучше. И никто не помешает, если вздумает проснуться.
        Почему-то никак не удавалось найти подходящее место для мольберта. То слишком темно - листва кругом, то бугорки, как назло, то вид Натке не нравился… Хотя к чему бы, казалось, вид, если она собирается рисовать не с натуры?
        …Выяснилось, что с натуры. Сразу за домом она увидела два одинаковых дерева - не таких высоких и толстых, как большинство вокруг, а помоложе, с темной корой, - и расположилась с мольбертом прямо перед ними. Карандаш привычно лег в руку…
        А дальше время перестало ощущаться. Потекло между пальцев.
        Натке стало казаться, что она не стоит у мольберта, а отправилась в путешествие. В дальние страны, может быть. Похожее ощущение было во время теста, когда орлан просил нарисовать шар изнутри. Тогда - о, тогда вообще было интересно! Натка никому бы не призналась, но в шаре она увидела планету, которая совершает путь по орбите. И Натка совершала этот путь вместе с планетой! Слов не было, чтобы передать все ее чувства. Но сейчас неожиданно слова пришли…
        Земля - кораблик храбрый мой.
        Наполнит парус звонкий голос,
        И в море - черном, словно космос,
        Сияет звездный путь. Домой
        Сквозь Светлый лес лежит дорога.
        Четыре сходятся в одном…
        Стих оборвался. Натка внезапно очнулась: кто-то громко звал ее по имени - совсем близко, над ухом. Она вздрогнула, чуть не выронив карандаш. Рядом стоял Женек с двумя корзинками в руках.
        - Наташ, ты что? - удивленно воскликнул он. - Я тебе минут пять кричу. Пойдем за грибами, тетя Лена просила набрать для супа.
        - А? - переспросила Натка, все еще не придя в себя. - Жень, ну ты же не дал мне увидеть, что там дальше!
        - Где? Ну ты совсем улетела куда-то, - засмеялся Женек. - Со мной тоже бывает. А рисунок отличный, и столбы клевые, я даже не видел, как их сделали. Качели будут, да? Или турник? Нет, для турника, наверное, высоко. Шикарно!
        - Столбы? - переспросила Натка.
        - Ну да. Деревья. Так ты идешь за грибами?
        Натка не слышала. Она смотрела на два дерева. До высоты около двух метров стволы были гладкими, кто-то успел снять кору. Поверх шла резьба в виде веток и листьев. Они как будто застыли на столбах. Поперек лежала перекладина. Выше как ни в чем не бывало продолжался ствол, зеленела листва, по верху перепархивали птицы.
        Два столба с перекладиной она только что изобразила сама, на бумаге. В реальности их не было. До сих пор не было, а теперь они откуда-то взялись.
        - Этого не может быть, Жень, - тихо сказала Натка.
        Женек, не вполне понимая, о чем она говорит, осторожно взял Натку за руку и увел подальше от мольберта.
        Они пробирались в чашу. Поблизости от дома грибов уже не осталось - дети и взрослые выбрали все, что можно. Под ногами похрустывали сухие ветки, птичьи голоса звенели в вышине. Издалека донесся дробный стук дятла. Прохладно. Женек, не выпуская Наткиной руки, высматривал: не мелькнет ли где-нибудь под деревом коричневая шляпка?
        - Я сама их придумала! - внезапно крикнула пришедшая в себя Натка.
        Стая птиц испуганно поднялась с куста. Сверху упала оброненная убежавшей белкой шишка.
        - Их там не было, понимаешь? Не было этих столбов! И перекладины! Их никто не делал!
        Натка размахивала руками, а Женек во все глаза смотрел на нее - и начинал верить.
        - Дядя Коля говорил, что лес - странный, - медленно сказал он.
        - Странный? Но не настолько же! Он что, сам вырастил резные столбики? И как раз такие, как у меня на рисунке? И за полчаса?
        - Ты рисовала часа два. Я видел, как ты выходила.
        - Правда? Ну даже если так! - Натка развела руками.
        Они постояли еще с минуту неподвижно. Наконец она вздохнула:
        - Ладно, спросим потом. Давай свою корзинку.
        Женек молча протянул ей корзину. Натка схватила ее и решительно ринулась к ближайшему дереву - туда, где из травы выглядывал толстый боровик.
        …Они переходили от дерева к дереву, от куста - к кусту, пока не набрали одну корзинку полностью, а вторую - до половины. Грибы не расползались между корней и не зарывались в землю: Аня напрасно думала, что в лесу могут такие водиться. Нет, грибы в Светлом лесу были самые обыкновенные. Натка забыла про странности с резными столбами, ей было весело, вдвоем с Женьком они смеялись, гоняясь друг за другом, а потом обсуждали перспективу, которая открывалась при взгляде на убегающую вглубь тропку… когда солнечный свет, пробивавшийся сверху, через кроны деревьев, внезапно померк.
        - Дождь, что ли? - пробормотал Женек, задирая голову.
        Дождем и не пахло. Небо над лесом было серым из-за множества распахнутых крыльев.
        - Орланы… - прошептала Натка.
        - Что им тут понадобилось? - нахмурился Женек.
        Серое облако мелькнуло и ушло в сторону.
        - Бежим домой! - скомандовала Натка, хватая одной рукой корзину, а второй - Женька.
        Через несколько минут они были уже возле дома. Ирина Андреевна бросилась навстречу, забрала у Натки корзину.
        - Дети, хорошо, что вы здесь, - с беспокойством произнесла она. - Быстрее внутрь, у нас сейчас будет совещание!
        Совещание! Как у взрослых.
        В большом зале скучились уже все, кроме дяди Коли и Саши: они рыли колодец где-то во дворе.
        - И что за срочность сейчас, когда на улице опасно! - беспокоилась Даша, стаскивая вертушку-Лесю с окна.
        - Думаю, они знают, что делают. - У Ирины Андреевны на лбу пролегла знакомая складка. - Боюсь, как бы мы не опоздали с этой срочностью, надо было сразу.
        - А что, орланы могут перекрыть нам воду? - раздался громкий, удивленный возглас Олежки.
        - Как можно перекрыть воду в озере, ты что, дурак? - возмутилась Юля. - Я еще понимаю, не пустить нас к озеру…
        Юля замолчала, недоговорив.
        Воцарилась гробовая тишина. Даже Никитка перестал возиться с грузовиком и только хлопал глазами.
        - Этого не может быть, - не вполне уверенно ответила тетя Лена. - Комиссар полиции никогда не допустит…
        Она покосилась на Ирину Андреевну.
        - Может статься, - директор выпрямилась, - что комиссара с ними нет. А мы должны быть готовы к любому повороту. Поэтому Николай Валерьевич и Саша делают правильно, а мы с вами тоже не будем сидеть сложа руки. Слушаем все меня!
        Дети и взрослые замерли: кто-то сидел на полу, кто-то подпирал спиной стены, кто-то стоял рядом с Ириной Андреевной и ловил каждое ее слово.
        - Мы под защитой леса. Если мэр или орланы сунутся на наш берег и попытаются найти нас в чаще, у них ничего не выйдет. Но к озеру никому не ходить! Вы меня поняли? Пока мы не решим, кто отправится, кто будет охранять идущего за водой, самим не соваться! Слышите все?
        - Да, Ирина Андреевна! - раздались нестройные голоса.
        - Вокруг дома должно быть безопасно, - продолжала директор. - Но на всякий случай детей одних не отпускать, ясно? Детьми считаются в том числе подростки младше четырнадцати лет.
        Ляля, Виталик и Маша радостно переглянулись: они большие! Им доверяют!
        - А мы-ы? - затянула Юля.
        - А вы - нет! - отрезала Ирина Андреевна. - В туалет - только с учительницей! Или с Лялей. У Маши и без вас полно дел.
        Маша покраснела и гордо выпрямилась. Это правда: все знали, что вся младшая группа - на ней, пока Даша занимается другими делами. Например, починкой одежды. Ошалевшие от свободной жизни дети то и дело рвали коленки на штанах или цеплялись локтями за ветки. Пришлось просить хотя бы старших быть аккуратнее.
        …Первое, что сделал дядя Коля, когда начали обустраиваться, вырыл выгребную яму, чтобы не засорять лес. На следующий день им с Виталиком удалось найти в лесу достаточное количество бревен, даже без сучьев, чтобы соорудить над ямой кабинку.
        - Лес благодарен. Он сам подкинул нам деревья, - заявил привратник, вгоняя бревна в землю впритык друг к другу.
        Правда, никто особенно этому не поверил.
        Саша и Ярослав Игоревич помогали дяде Коле. Можно было, конечно, распилить бревна на доски, для этого у него даже имелись тщательно припрятанные инструменты, но это заняло бы время, а его было жалко для другого. По расчетам привратника, бревен хватало еще и на три-четыре скамеечки, а вот их-то хотелось сделать как следует. Этим и занялись мужчины сразу же после постройки кабины. Следующей сколотили огромную бочку для воды.
        Идея с колодцем пришла сегодня утром.
        - Ты бы сделал мне… коромысло, что ли, Коля, - попросила тетя Лена, собираясь с ведрами к озеру и прихватив с собой Славку и Ваньку. Виталика уже забрала на занятия директор, а прочих было не дозваться.
        - Я сделаю лучше, - ответил муж.
        И, как выяснилось, колодец действительно оказался кстати, раз в окрестностях появились орланы.
        - …Дальние прогулки в лес пока тоже придется отложить, - продолжала Ирина Андреевна.
        - А мы ягод не набрали сегодня, только грибов, - огорченно протянула Натка.
        - Но, может, все не так уж… - начал Виталик, и тут на улице сверкнуло.
        - Молния? - крикнул кто-то.
        Ирина Андреевна побледнела.
        - Не думаю. Всем отойти от окон! Ярослав Игоревич, помогите мне их завесить!
        Вспышки мелькнули еще и еще раз и уже не прекращались. Прямо перед дверью, на улице, что-то загрохотало и тут же стихло. Никитка испугался и начал было плакать. Леся пихнула его в бок, обозвав ревой, и он тут же с удивлением замолчал. Младшие дети сбились в кучу посреди зала, старшие тихо посмеивались над ними. Директор и художник вешали на окна ненужные сейчас спальные мешки - их оказалось удивительно удобно цеплять за ветки. Директор пыталась вспомнить: а везде ли тут раньше были ветки? Казалось, что нет, но ведь не выросли же они в одно мгновение! Тетя Лена с Виталиком, наоборот, бросились к двери, но на улицу не выходили, остановившись в беспокойном ожидании. Даша кинулась за ними, но на полдороге остановилась и теперь торчала на месте, не зная - то ли вернуться, то ли дойти до выхода, раз уж начала.
        Но на Дашу никто не обращал внимания, все взгляды были приклеены к еще не завешенным окнам и двери. Вспышки продолжались. Грохот стал раздаваться чаще. Когда все окна оказались закрытыми, темнее не стало - дом светился стенами изнутри, ведь они состояли из таких же лесных деревьев, как в лесу. Наконец внутрь вбежали дядя Коля и Саша, рукав куртки у привратника слегка дымился.
        - Вот зараза, а? Ну ты подумай, а? - приговаривал он, стаскивая куртку и не обращая внимания на причитания жены. - Но зато мы успели, Ирочка Андреевна, колодец готов, кое-как огородили. Теперь бы приличный сруб еще над ним, и пару-тройку дней подождать.
        - Николай Валерьевич, да разве ж нам колодец важнее, чем вы!
        Ирина Андреевна поспешила навстречу привратнику и физруку.
        - Вы не ранены? - спросила она с беспокойством, но тихо, чтоб не услышали остальные.
        - Не ранен, слава белкам, куртку вот только прожгли…
        Но Юля, как всегда, слышала все.
        - Это что… Орланы? Они что, стреляют? - завопила она.
        Вслед за этим раздался разноголосый визг. Вспышки и грохот на улице усилились, что не добавило спокойствия. Младшие дети, а с ними и некоторые старшие, вроде Олежки и близнецов Нагорных, кинулись врассыпную кто куда. Остальные загалдели, даже взрослые не остались в стороне.
        - Тише, ти-ше! Ус-по-кой-тесь! - железным голосом, умудряясь перекрикивать всех, сказала Ирина Андреевна. - Дарья Павловна, Маша, уведите всех младших наверх и накормите консервами. Сейчас не до супа. Питьевую воду возьмите из ведра, там еще есть. И постарайтесь в мансарде тоже завесить окна.
        Внутри всегда стояло одно ведро с водой, накрытое крышкой. К ручке была привязана чистая кружка. На тот случай, если кому-то захочется пить ночью.
        Не сразу, но взрослым удалось переловить вопящую - кто от страха, кто за компанию - ораву, и девушки удалились с малышней в мансарду. Подумав, директор отправила следом и близнецов с Олежкой и Ванькой, а остальных собрала в круг, подальше от окон и винтовой лестницы, чтобы не услышали те, кому не надо.
        - У орланов есть волшебство - боевое. Я воевала, поэтому знаю. Да, это они стреляли. Сверху. Наугад.
        Юля открыла рот и вытаращила глаза.
        - Закрой рот, Юля. Твои родители тоже участвовали в войне с орланами. Не знала? Теперь знаешь. И твои родители, Слава. И родители Наташи.
        - Но… как же так?! - воскликнул Виталик. Он был до того поражен, расстроен, что не мог найти слов.
        - Виталик, это очень… серьезный момент. И сложный, - повернулась к нему директор. - И ты не должен думать, что из-за прошлых или нынешних событий тебе надо перестать учиться летать. Ничего подобного. Позже тебе объяснят все папа с мамой… или я. А сейчас мы просто должны держаться друг за друга и не высовываться лишний раз на улицу, чтобы не погибнуть. Вот и все. Предлагаю сделать перерыв и подкрепиться - самое время.
        Есть никому не хотелось, Ирине Андреевне пришлось заставлять всех буквально силой.
        Наконец вспышки и грохот прекратились, а через короткое время продолжились, но уже где-то далеко, отголоски еле долетали сюда.
        - Если они не могут нас найти, почему они стреляли по нам? - тихо спросила Натка, чуть дрожащей рукой накладывая мясо из консервной банки на тарелку себе и Женьку.
        - Они и не знают, что мы именно здесь, - уверенно сказала директор. - Они обстреливают участки наугад. Слышишь: сейчас они в другом месте.
        - Чем хоть они стреляют? - спросил Славка, стараясь казаться мужественным и суровым.
        - А вот выйдете, когда директор разрешит, я вам покажу, - отозвался дядя Коля.
        И хотя обстрел не утихал, все немного успокоились, потому что появилась какая-то определенность, и смогли наконец взяться за еду.
        После обеда Ирина Андреевна и дядя Коля, взяв с собой Виталика и Славку, вышли из дома. Земля во дворе пестрела от темных пятен - казалось, тут и там разводили маленькие костры.
        - Хорошо, что я колодец накрыл, ох и наплевали бы они нам в него, - подмигнул мальчишкам дядя Коля.
        Они осторожно двинулись по двору. Да, орланы не скупились: не только на земле, но и на стволах деревьев имелись темные отметины. Но, на удивление, на деревьях они быстро бледнели.
        - Это волшебство природное, поэтому лес с ним справится, - заявил дядя Коля, похлопывая по стволу ильма. - Было бы какое-то техническое, тады ой…
        - А если они приволокут технику? - спросил Виталик.
        - Тогда лес им…
        Дядя Коля не успел договорить, раздался возглас Славки, который вместе с Ириной Андреевной успел уйти за дом. Привратник с сыном кинулись туда.
        - А это еще… откуда? - резко останавливаясь при виде Наткиных столбов для качелей, проговорил дядя Коля.
        Но Ирина Андреевна указала рукой на другое. В мольберт, стоящий тут же, вонзилась стрела - не стрела, а скорее огромное твердое перо, вокруг острия которого словно растекался все тот же темный обугленный след.
        Мольберт был расколот этим пером надвое. Вместе с рисунком.
        Привратник покачал головой.
        - Кто это здесь творил, Женек? - Упершись одной рукой в остатки мольберта, другой он пытался выдернуть перо. Наконец ему это удалось.
        - Наташа, - тихо ответила директор.
        Женек предпочитал рисовать пейзажи. Изредка, если просили, - портреты. Но постройки - никогда.
        - И все-таки она техно, я был прав, - серьезно кивнул дядя Коля. - Вон чего сотворила. Ну, повешу вам теперь качели, радуйтесь!
        Он хлопнул недоумевающего Славку по спине и обратился к Виталику:
        - Сын, головой за Наташку отвечаешь, понял? Здесь лес. Техно - в наибольшей опасности. Вишь как - в остальных местах стрелы рассыпались пеплом, а тут - нет… Это отголоски давней вражды. Они нас чувствуют.
        - Кажется, понял, пап.
        - Стоит показывать перо всем, как думаете, Ирина Андреевна? Других не нашли?
        - Нет, оно одно. Всем - не стоит, паника начнется. Покажем взрослым и предупредим Наташу, чтобы была осторожнее.
        Перо походило на длинную, острую кость - прочную и упругую. Кончик был пронзительно-острым, как острие узкого ножа. И только противоположный конец напоминал о том, что это все-таки перо, снабженное серым опахалом. Орлан, тут сомнений не было.
        - Таким и… по-настоящему ранить можно, - нахмурился Виталик, осторожно дотрагиваясь до лезвия. - Как они это делают? Этому что, можно научиться? И я смогу? Нет, я не прям хочу…
        Он тут же начал оправдываться, но решил, что это выглядит глупо, и замолчал.
        - Можно. И ранить, и убить, Виталик. И научиться можно. Такая стрельба достигается высокой степенью концентрации, это вопрос тренировки. Волшебству всегда можно научиться, если тебе это необходимо, - ответила Ирина Андреевна и, повернувшись, зашагала в дом.
        Она опять хромала, хотя в последнее время этого почти не было заметно, и все стали забывать, что директор когда-то припадала на ногу. А вот теперь хромота, похоже, вернулась.
        - Пап, а ее тоже… в ногу, да? - тихо спросил Виталик.
        - Не в ногу, сынок, - тяжело вздохнул отец. - Скорее - в сердце.
        - В сердце! - вздрогнул Виталик. - Как же она выжила?
        - Она очень сильная. Наша Ирина Адреевна. А вы двое слушайтесь ее и не подводите, ясно?
        Мальчишки молча закивали. Славка побежал догонять Ирину Андреевну.
        И никто не заметил черную летучую мышь, висящую вниз головой на ветке ближайшего ильма.
        Перо до поры до времени было спрятано. То, что осталось от мольберта, Виталик с отцом захватили с собой.
        - Пап, я не понимаю. Тут же дети. У нас совсем мелкие есть. Как же они могут?..
        - Ты про орланов? - Привратник снова тяжело вздохнул. - Это инстинкт. Не забывай, сын: они не люди. Они оборотни. И я думаю, это даже не юниор-полиция, те более человечны. Они стреляют в техно - то есть в полноценных врагов.
        - Думаешь, в Никитку или в Леську они не попал и бы?
        - Уверен: даже в Славку бы не попали. В нем ни грамма техно и никогда не будет. Другой природы человек.
        Виталик помолчал.
        - Пап, почему ты техно, а я - орлан? - наконец задал он давно назревший вопрос. - И почему ты не возражал? Может, у нас мама была орланом?
        Привратник хмыкнул:
        - Слава белкам, нет, сынок. Мама не орлан и не техно. Так ведь и ты не орлан, мы с матерью люди, и тебя родили человеком. А не против я был, потому что…
        Привратник остановился и поднял голову, щурясь на солнце.
        - А нет смысла быть против, понимаешь? Без толку. Оно ж все равно вылезет из тебя. Не раньше, так после. Но позже-то труднее будет, лучше уж сразу.
        - Спасибо, пап.
        Звуки выстрелов уже какое-то время не были слышны, и подходившие к двери привратник с сыном только было подумали, что на сегодня боевые действия окончены, как вдруг со стороны озера отчетливо раздался стук топора. Они замерли на пороге, а Ирина Андреевна и Ляля выглянули из окна.
        - Орланы что - весь лес решили вырубить? - спросила Ляля. - Если они нас не видят, то не успокоятся, пока…
        - Ну-ну-ну, - улыбнулся привратник. - Лес не даст им так глумиться над собой. Вот увидишь, завтра они успокоятся.
        Похоже, Лялька успокоилась не слишком, и Виталик, войдя, обнял ее за плечи.
        - А сейчас младшие займутся русским языком, - заявила Ирина Андреевна. - Самое время вспомнить о школе. Дарья Павловна, пожалуйста!
        Директор указала на мансарду, Даша кивнула и, прихватив тетради, полезла наверх.
        - А старшие что будут делать? - спросила Юля.
        - Со старшими мы будем учиться оказывать первую помощь: накладывать шины и перевязывать раны. А моей главной помощницей назначаю…
        Все посмотрели на Натку.
        - …Юлю!
        Юля вздрогнула и вытаращила глаза. Она, как и все, была уверена, что честь выпадет племяннице директрисы.
        - А что, - сказала она, приходя в себя, - я даже немного умею…
        И улыбнулась! Юля улыбалась так редко, что лучше сказать - никогда. Поэтому все удивились еще раз.
        - Я знаю, - кивнула директор. - Пусть теперь и остальные узнают. Давайте разобьемся на пары.
        - Неужели, - подойдя к тете вплотную, тихо спросила Натка, - у кого-то будут раны?
        - Боюсь, что будут, Наташенька, - прошептала Ирина Андреевна и обняла племянницу.
        Показать ей мольберт она пока не решилась.
        Потом стала объяснять про переломы и ушибы.
        Это занятие было необходимо не только для того, чтобы действительно научить детей полезным вещам, но и чтобы отвлечь всех от непрекращающегося стука топора.
        Остаток дня прошел в делах и заботах, ужин готовили на улице, но под зоркой охраной - решили не мудрствовать и пожарить грибы. И казалось, к ночи все успокоились. Топор стучать перестал - орланы тоже спят в темное время, - и воцарился относительный мир. Дети не капризничали, укладывались охотно. Всех младших мальчиков отправили спать наверх, а взрослые, включая Лялю и Машу, долго сидели внизу, обсуждая дальнейшие действия.
        И только утром на месте не оказалось одной из нянек - она сбежала, прихватив с собой свою семилетнюю дочку Таню, ту самую девочку, которая больше всех любила страшные истории.
        …По-видимому, успокоились не все.
        Глава пятая
        О длинной дороге, песнях и бомбах-вонючках
        АНЯ
        Мы сидели внизу на столе и разговаривали. Я не стала рассказывать, что я - техно. Арт все равно не поймет. Я жила в интернате, случайно узнала, что мои родители - в тюрьме на Центральном острове. Предположительно здесь же мой брат-близнец, которого усыновили в раннем детстве, и вот я сбежала и ищу их. Так звучала моя версия. Поскольку я ничего не наврала - все это может и не быть правдой, но я-то во все это верю! - Арт, кажется, тоже поверил. А еще я коротко рассказала ему про встречу с детьми в библиотеке. Услышав, что Линкка выглядит более нормальной по сравнению с мальчишками, он несколько повеселел.
        - Интересно вы живете… А что от искинов сбежала? Мне в больнице нравилось.
        - Не знаю… Мне рядом с ними как-то… неприятно.
        - Ты прям как моя Елка, - усмехнулся Арт. - Когда водил ее зубы лечить, она так орала, как будто ее режут. Я спрашиваю: больно? А она: «Нет, искины противные!» Прикинь?
        У меня возникла безумная мысль.
        - Послушай… как она сюда вошла, а? Замок же закрыт был.
        Арт не сразу ответил.
        - Разве не ты ее впустила?
        Ну, это уж точно вранье. Не думает он, что ее впустила я.
        - Нет, я спала. Почему ты не хочешь сказать? Я ведь не искин, никуда ее не заберу.
        - Потому что это бред. Ты бы поверила, что кто-то ходит через закрытые двери?
        Я вспомнила тренерскую. Там вообще не было двери, но я как-то очутилась в Городе-за-воротами. Сказать ему? А вдруг это ловушка?
        - Поверила бы, - только и ответила я.
        Но Арт явно не хотел продолжать разговор на эту тему.
        - Как, говоришь, зовут твоего брата?
        - Алеша. Фамилию я не знаю, Пчелкина - это ведь ненастоящая моя фамилия, мне ее в интернате дали.
        - Если твоего брата действительно воспитывают здесь искины, то имя с фамилией тебе ничем не помогут - ему давно дали ник.
        - Что такое этот ник? Зачем он?
        - Ну как… - растерялся Арт. - Это вроде имени, только… Имена, я слышал, повторяются. А ник у каждого свой, второго такого же на острове нет, иначе тебя нельзя записать в Паутину. В информационную сеть.
        - Зачем записывать? - нахмурилась я.
        - Хм. - Арт пожал плечами. - Ну, чтобы были твои данные. Вот, например, карточка школьника. - Он достал из кармана прямоугольник - такая же карта была у Линкки. - Она выдается, как только твои данные записывают в Паутину. А с ней ты потом ездишь на транспорте, ешь в школьной столовой, к искинам в клинику ходишь, если надо, раз в год по ней покупаешь тетради… Еще для чего-то она нужна, я просто не в теме.
        - В библиотеку ходить, - подсказала я.
        - О, ты больше меня знаешь! - отозвался Арт, засовывая карту в карман. - Слушай. Представь, во что превратился твой брат с мыслешунтом. Тебе точно надо его видеть? Он и не помнит ни тебя, ни родителей… вообще ничего.
        - Почему с мыслешунтом? - горячо возразила я. - У тебя и твоих друзей же нет мыслешунтов! Может, он в нормальную семью попал, к людям!
        Арт странно посмотрел на меня.
        - К людям? - переспросил он, наморщив лоб. - Бред полный. Бывает, что своих детей оставляют. Но чтобы брали чужих? Никогда не слышал. На воспитание берут только искины. Для них это вроде игрушечных бобиков. Некоторые родители еще и спасибо говорят, что у них ребенка забрали. А ты говоришь: в нормальную семью. Ха-ха три раза.
        Я растерялась. Но если Алеша у искинов, как же он… Ведь ему должно быть плохо рядом с ними, он бы не смог… А может, внезапно осенило меня, мой брат - не техно? С чего я взяла, что он обязательно техно? Тогда ему, наверное, все равно.
        Я слезла со стола и уселась на скамейку лицом к Арту.
        - Но как же я его найду?! - произнесла я, подперев кулаком голову.
        - Все-таки хочешь найти? - неодобрительно протянул Арт. - Даже если он… как…
        - Но Линкка же - человек как человек! - ухватилась я за последний аргумент.
        - Линкку забрали в одиннадцать лет! - возразил Арт. - За четыре года, может, она просто не успела превратиться в железную болванку. А твоему братану сколько было?
        - Полтора года, - упавшим голосом ответила я.
        Арт присвистнул:
        - Капец котенку.
        Я почувствовала, как по щекам катятся слезы.
        - Слушай, извини, - смутился Арт. - Может, не так все плохо.
        - Но ты же сказал… что… - всхлипывала я.
        - Мало ли что я сказал, нашла кого слушать, - ответил он мрачно.
        - Тогда… скажи, как его можно найти? Вы все говорите про какую-то Паутину…
        Я вытерла слезы ладонью.
        - Паутина - это информационная сеть. Чтобы в ней что-то искать, надо ввести данные. А что вводить, если ник не знаем и фотки нет? Да в нее на раз и не попасть.
        Я почувствовала, что очень устала. Сегодняшний день, плавно перешедший в ночь, выдался невероятно длинным. Я просто уронила голову на руки… а дальше не помню.

* * *
        Проснулась я от того, что солнечный свет бил в глаза. Оказывается, внизу есть круглое окошко. Шея и плечи затекли, еле повернула голову. Спать, сидя за столом, - это ужас-ужас.
        Арта не было. Он только оставил мне свою толстовку, которая успела сползти на пол. Я поскорее натянула ее: со сна холодно. Руки утонули в рукавах, а шорт из-под нее вообще не было видно. Жалко, что толстовка не до пят. Кое-как покрутив шеей, я подошла к лестнице.
        - Елка, ты там? - крикнула я на всякий случай.
        Мне никто не ответил. Конечно же Арт увел племянницу.
        Я отыскала дверь в туалет, там же имелась треснутая раковина, и даже холодная вода из крана шла. При свете дня хорошо видна была плесень на стенах маяка - тут как-никак сыро.
        Щелкнул замок, и на пороге появился Арт. В руках он держал какую-то штуку в чехле, а под мышкой - сверток.
        - Здоров?. Выспалась?
        - Привет. Угу, только шея болит, - усмехнулась я.
        - Сочувствую. Слушай, жрать охота. Тебе, наверное, тоже. Денег нет, дома - пусто, остался один бутерброд, для матери. Она сейчас с работы придет… Елке хорошо, ее в саду накормят. Поможешь заработать?
        - А… конечно, а что надо делать? А что это у тебя? - посыпались из меня вопросы.
        - Это? - Арт швырнул сверток на стол - тот распался на джинсы и водолазку - и похлопал по предмету в чехле. - Гитара. Ты петь или танцевать умеешь? Хотя бы как-нибудь. Сильно хорошо не нужно.
        - Могу… петь.
        - Ну и ок. А это я тебе принес сеструхины шмотки, она из них давно выросла. Меряй, погода не для шортиков.
        Штаны были жутко драные. Вернее, их словно нарочно кто-то разрезал в нескольких местах, по краям дырок свисала бахрома.
        - Ой…
        - Да это специально, ты не думай. Ньютка любила выпендриться.
        Водолазка была белой, а спереди намалеван рисунок: перевернутая башня, в которой, как в рожке, болтались три розовых шарика мороженого. Сама бы я ни за что такое не надела. Но по необходимости сойдут любые вещи.
        - Спасибо тебе… - искренне поблагодарила я Арта. - Я тогда… наверх…
        - Я отвернусь, не беспокойся. Времени жалко.
        Арт повернулся спиной к столу, а я, не раздумывая долго, начала переодеваться.
        - Блин! - воскликнул он вдруг.
        - Что?
        - Кроссовки забыл. Хотел же взять! Шлепанцы твои - просто песня.
        - Ничего, я с ними сроднилась, - вздохнула я, натягивая водолазку.
        - Вообще… надо тебя привести к нам. У сестры еще всякое барахло осталось, тебе пригодится, - заявил Арт, слегка запнувшись.
        Да уж. Я бы не отказалась от еще кое-какого «барахла». И неважно, что ношеного.
        Медальон спрятать под водолазку не получилось - она же в обтяг, это не свободная футболка. Хотела снять и сунуть в карман, но меня ждал сюрприз: карманы джинсов оказались «обманками». Пришлось оставить медальон сверху. Булавку с остатками ниток пришпилила к штанине изнутри.
        - Готово! - объявила я.
        Арт обернулся.
        - О, в самый раз, отлично!
        Честно говоря, джинсы были мне длинноваты, но я их подвернула. Толстовку вернула Арту, и он поскорее натянул ее.
        - А это что у тебя, можно глянуть?
        Не дожидаясь разрешения, Арт взял медальон в руки, чтоб удобнее было рассматривать.
        - Просто балерина, - как можно спокойнее ответила я.
        Арт повертел медальон в руках.
        - Он играет? Можно?
        Трогать ключик он не спешил - дождался ответа.
        - Промок, к сожалению. Где бы тут у вас починить, а?..
        Арт отпустил медальон.
        - Смотря что внутри - микросхема или механика.
        - Э?..
        - Ясно, - усмехнулся он. - Что за музыка была?
        - «Шутка» Баха. Не знаешь, случайно?
        - Не смешно. Ок, разберемся. Свою одежду оставь тут. Я потом заберу, в стиралку кину.
        - В стиральную машину? - догадалась я. - У вас есть стиральная машина!
        - И что такого? Думаешь, мы совсем лохи? Не настолько же! - Кажется, он слегка рассердился. Не знаю уж: из-за машины или почему-то из-за «Шутки».
        - Нет, что ты, - пробормотала я, скорее угадав значение последнего слова.
        Мы вышли из маяка. Я обернулась. Он оказался белым, только грязным. Море до самого горизонта простиралось спокойное, ни бурунчика. Чайки шныряли то там, то здесь, норовя выхватить рыбу из воды и то и дело крича, как будто скандалили друг с другом. А на берегу, на песке, какой-то мужчина в одних плавках делал приседания. И не холодно ему! Утро выдалось довольно зябким.
        - Пойдем. Чаек не видела, что ли? - позвал Арт. Кажется, он уже успокоился.
        - Видела. - Я пожала плечами. - Просто соскучилась.
        Мы зашагали вдоль дороги - в ту сторону, откуда я накануне прибежала. Дома, которыми была утыкана улица по ту сторону, выглядели одинаковыми: серыми, прямоугольными, перемежались редкими деревцами. Некоторые здания походили на длинную высоченную стену с арками-подворотнями. Я насчитала девять этажей - похоже, высота у всех была одинаковой.
        - Чайки - птицы наглые, - говорил в это время Арт. - Один раз у Елки прямо из рук кулек с печеньем выхватили, представляешь? Я бы не стал по ним скучать, уж точно.
        - А где мы будем петь?
        - У метро.
        В утреннем воздухе смешивались запахи дороги и запахи моря: поднялся ветерок, и как-то очень быстро окреп. Сейчас он гнал по набережной обрывки картонной коробки.
        Арт вдруг негромко запел:
        The long and windy road that leads to your door,
        Will never disappear,
        I’ve seen that road before. It always leads me here,
        Leads me to your door…
        До чего у него красивый голос, с ума сойти! Никогда не слышала, чтобы так пели. Да и песня - чудо, хотя слов я толком не понимаю, кроме «дороги» и «двери». Но мне кажется, она о чем-то очень важном…
        Машины мчались по своим делам, но людей навстречу не попадалось. Только фонари почему-то еще горели, несмотря на светлое время.
        Арт пел, ветер развевал мои волосы - я и так не причесалась с утра, а буду вообще чучело чучелом. Но вскоре меня перестало беспокоить, как я выгляжу, - так хорошо и спокойно было идти вдоль моря под эту песню.
        Наконец она закончилась.
        - Кстати, - сказал Арт, как будто продолжал прерванный разговор. - Тебе надо ник придумать. Имя с фамилией не годятся. И заодно бы попытались сделать тебе карту. Тебе ведь четырнадцать есть?
        - Мне еще тринадцати нет.
        - Серьезно?
        Арт даже остановился. Мне кажется или он неприятно удивлен?
        - Был уверен, что ты старше, а просто выглядишь так…
        - Сопливо? - подсказала я, усмехаясь.
        - Молодо. По поведению не скажешь, что ты маленькая.
        - Я и не маленькая, - пожала я плечами.
        - Да. Конечно, - мрачно отозвался Арт.
        Опять я что-то не то ляпнула? Дохлый гоблин! Совсем я его не понимаю. Вот с Сережей было просто!
        - Просто в четырнадцать лет ты можешь поменять ник - тот, который дали родители, - на новый. И заодно обновить карту. Но раз нет, то…
        - А что, можно любой-любой придумать?
        - Да, но лучше, чтоб тебе как-то подходил. Кликуха есть какая-нибудь? Как тебя в интернате звали?
        - А! Так - Насекомое.
        - Насекомое… - Арт поморщился и придирчиво оглядел меня с ног до головы. - Насекомое… Ты, конечно, то еще насекомое, но ник не сильно правильный. Лучше уж Пчелка, от фамилии. Нравится?
        - В общем, да, - улыбнулась я.
        - Решено. Будешь Пчелкой.
        Он опять нахмурился и произнес это почти грубо! Если бы не ласковое прозвище… Ну что с ним творится! Нервный какой-то.
        Наконец мы вышли к станции метро, остановились у входа, и Арт принялся расчехлять гитару. На стене аккуратными желтыми буквами была выведена надпись: «Станция «Западный берег»».
        - Красиво… - Я разглядывала надпись.
        Арт повернул голову.
        - Каллиграффити? Да так себе. Можно лучше.
        - Это и есть - оно? - воскликнула я.
        - Угу. У вас правда, что ли, нет?
        - Нету. Да как-то… Никому не придет в голову писать на стенах. Рисовать - другое дело, но нам и рисовать обычно нечем…
        Но Арт уже не слушал. Он сосредоточился на деле: повесил гитару за прицепленный ремень на шею и сейчас подкручивал штучки, которые назвал колками - настраивал.
        - Конечно, тут не то что в центре. Мало людей. Но там сейчас стало невозможно, а на Северо-Восточном - тем более. Искины шныряют: «Почему не в школе?» - противным голосом изобразил Арт.
        - А… почему, кстати? И ты же говорил: там кормят, - припомнила я.
        Арт фыркнул:
        - Я не могу есть эту дрянь. А учиться там уже нечем у.
        На этом рассказ про школу он закончил. Положил полураскрытый чехол прямо на землю и приготовился играть.
        - Слушай, а… ту песню я не смогу петь, - забеспокоилась я.
        - На английском? Ладно, ту я сам. А ты слушай другие и подтягивай, угу? У меня простые мелодии, слова тоже сообразишь по ходу, ты смышленая.
        Все это он произнес таким тоном, как будто ругался на меня! Чудной какой-то.
        Арт ударил по струнам и запел:
        Мир, как мышеловка,
        Где мечутся души,
        Да - здесь остановка,
        Я мир свой разрушил.
        Так больше не будет,
        Ждать мы не готовы!
        Но - мы только люди,
        Я выстрою новый…[2 - Слова Марины Тараненко (примеч. автора).]
        Мне очень нравилась эта песня. Мелодия действительно была несложной, и я быстро ее запомнила. А слова дальше пошли еще интереснее: про лабиринт, про море и пламя костра, которое рассыпается тысячей нитей… И про человека, который ищет свой путь. Волшебная какая-то история.
        Люди спешили мимо. Многие просто не обращали внимания на нас - не понимаю, как можно не замечать такой чудесный голос, как у Арта! Но некоторые все-таки кидали в чехол для гитары монетки - в основном женщины.
        Потом Арт затянул уже знакомую мне песню про дорогу и дверь. Я хоть и не знала слов, но подвывала мотив - и монеток посыпалось даже больше.
        Настала очередь третьей песни - про любовь и птицу феникс, и я очень заинтересовалась, стараясь запомнить слова, как вдруг увидела шагах в десяти напротив нас вчерашнюю девушку с коротко стриженными «медными» волосами. Рил, вспомнила я. Значит, она тоже не в школе. Кажется, Линкка была права насчет детей Трущоб - учиться они не очень любят. Сегодня вместо огромных колец в ушах у Рил было что-то мелкое, отсюда не разглядеть. Рил стояла, скрестив на груди руки, и как-то недобро пялилась на нас.
        Я дернула Арта за рукав и указала на нее. Не прекращая петь, он проследил взглядом, кивнул ей, и тогда Рил подошла, не переставая пялиться. Она была точь-в-точь в такой же синей толстовке с капюшоном, как у Арта, а сережки в ушах оказались ящерками. Она и сама похожа на ящерицу, пожалуй. Так и простояла со скрещенными руками до конца песни.
        Арт закончил, сказал ей «привет» и «хватит, на завтрак заработали» и снял с шеи гитару. Потом попросил меня выгрести все деньги из чехла и заодно посчитать.
        - Что она тут делает? - спросила Рил тоном, от которого море за нашей спиной неминуемо должно было замерзнуть метра на полтора в глубину.
        - Работает, - невозмутимо ответил Арт. - Она мне очень помогла.
        Рил ничего не ответила, только зло зыркнула на меня глазами. Пересыпав монеты в обычный полиэтиленовый пакет, мы отправились в кафе.
        За всю дорогу никто не проронил ни слова. И только у самой двери в полуподвальное помещение с каллиграфической, но выцветшей от времени надписью «Снежинка» на стене Арт произнес:
        - Сегодня правда как-то очень легко пелось. Наверное, потому, что не в одиночку.
        С этими словами он открыл дверь и стал спускаться по лестнице.
        А Рил придержала меня за плечо.
        - Значит, слушай сюда. - Она жевала что-то, от чего пахло клубникой, но слишком остро. - Как тебя там…
        - А… Пчелка, - вовремя вспомнила я.
        - Так вот, Пчелка. Не трогать Арта, поняла? А то вырву твое певучее жалко. Все ясно?
        - Я и не трогаю! - Я вырвала руку из ее цепких клешней. - И вообще у меня парень есть!
        - И где же он? - заинтересовалась Рил.
        - Не твое дело. На Светлоярске, - ответила я не совсем последовательно, но логика сейчас беспокоила меня меньше всего.
        Я распахнула дверь и устремилась вслед за Артом вниз.
        Не то чтобы я считала Сергея своим парнем… Да и он бы удивился, наверное. Просто сейчас я очень кстати вспомнила о нем.
        В кафе, оказывается, нас уже ждали Кит и Ундина. Абсолютно такая же синяя толстовка, как у Арта и Рил, красовалась и на Ките. И только Ундина сегодня облачилась в ветровку зеленого цвета. Видимо, она старательно поддерживает имидж.
        - О! Наша бомжиха, - оживился Кит. - Прибарахлилась. Рил, а ты чего такая тусклая?
        Сидя за столиком, они с Ундиной ели что-то, завернутое в лепешки. Запах от неизвестного кушанья исходил вполне заманчивый, и мой желудок с готовностью заурчал. Гитара Арта стояла тут же, прислоненная к стене, а вот его самого не было. Но вскоре я увидела его в глубине кафе, возле прилавка. Рил тоже заметила Арта и, не ответив Киту, ринулась прямо к нему.
        - Садись, не стесняйся. - Кит указал на диванчик напротив. - Как спалось?
        Он подмигнул.
        - Не особенно, - честно ответила я, усаживаясь.
        Шея до сих пор побаливала.
        Кит недоверчиво хмыкнул, а Ундина вперилась в меня взглядом.
        - Что? - спросила я ее не очень вежливо.
        - Ничего, - пожала она плечами с самым безразличным видом.
        Неужто они тоже считают, что у меня какой-то интерес к Арту?
        Хотя, должна признать, он в самом деле интересный. Даже очень.
        В это время Арт с Рил вернулись - он с подносом, она с тремя высокими картонными стаканами. На подносе оказались такие же вкусные штуки, как у Кита с Ундиной, - завернутые в лепешку куски мяса с овощами.
        - Быстренько жуем, - проговорила Рил, расставляя стаканы, один из которых достался мне. - И подрываемся!
        - Куда? - насторожилась я, откусывая от лепешки и внимательно следя, чтобы вытекающий соус не заляпал водолазку.
        - Она тоже пойдет? - вполголоса спросил Кит.
        - Исключено! - отрезал Арт.
        - Это почему же? - прищурилась Рил. - Нечестно, мне кажется. Пусть докажет, что она с нами, а не с…
        Она примолкла и незаметно огляделась. Но мы были единственными посетителями, да за прилавком торчал продавец. Но он нас не слышал.
        - Так куда надо идти? - так же тихо поинтересовалась я.
        - Сейчас выйдем, Арт тебе объяснит. Жуй, - усмехнулась Рил.
        Ундина все это время молчала. Казалось, происходящее ей не нравится.
        - Ладно, - произнес Арт, хмурясь. - Пойдешь с нами, Пчелка. Я расскажу.
        Кит так и прыснул:
        - Пчелка? Ты тоже животное, как и я? Теперь нас двое!
        Он потянулся было дать мне «пять», но Ундина бросила на него такой гневный взгляд, что он тут же передумал и изобразил руками жест, как будто сдается.
        Наконец мы поели и все разом направились к выходу. Вот только гитару Арт успел куда-то деть, я и не заметила.
        Мы отошли в сторону от кафе и остановились под деревьями, где одиноко притулилась скамейка без сиденья, но зато с целой спинкой, - чтобы не бросаться в глаза тем, кто идет мимо по дороге или едет на машинах. Кит снял со спины рюкзак - такой же синий, как толстовка, он сливался с ней, поэтому я даже не сразу заметила.
        - Хорошая вещь униформа, да? - усмехнулся он, заметив мой взгляд. - Иногда очень даже в тему.
        Расстегнув молнию, он извлек несколько шариков для настольного тенниса. Уж их я сразу узнала, мы в интернате играли. Ундина вытащила из-под куртки пачку полиэтиленовых пакетов.
        - О! А дома что не сделали? - протянул Арт.
        - Издеваешься? - взвился Кит. - Меня мать знаешь как пасет? Хорошо, что вообще уйти удалось. Порывалась до дверей школы проводить.
        Рил достала из карманов широких штанов ножницы и… Я узнала этот предмет, хотя видела всего один раз, у охранника мэра.
        Зажигалку.
        - Что, прям тут? - выдохнул Арт.
        - А где? Не у модуля же.
        Кит сел прямо на спинку скамейки, поставив ноги на остатки сиденья, рюкзак разложил на коленях и принялся кромсать ножницами теннисные шарики.
        - Зачем ты? - вырвалось у меня.
        - Тих-тихо, - ответил он, не прекращая своего занятия. - Арт, ну ты бы хоть просветил даму…
        Девчонки обступили Кита - загораживая его от чужих взглядов и помогая, а Арт отвел меня в сторон у.
        - Мы сейчас пойдем… в одно место. И там надо будет кое-что сделать.
        - Это я уже поняла!
        - Ты сказала, что не любишь искинов.
        По лицу Арта было видно, что он сомневается: правильно ли сделал, взяв меня с собой.
        - Мне не за что их любить. Они… Мне не за что их любить, - повторила я, про себя додумав про гибель техно.
        - Мы все ненавидим искинов. У каждого - свои причины. Но главное: они превращают нормальных детей в неполноценных. Ты сама это видела в библиотеке.
        - И… что вы делаете?
        - Мы, - Арт осторожно огляделся, - сейчас пойдем к Образовательному модулю и… немножко испортим им учебный процесс. Если ты с нами - идем, будешь помогать. Если нет - ты сейчас поворачиваешься и уходишь на маяк. Как будто ничего не слышала и нас не видела. Сидишь там тихо. Вечером я приду и принесу поесть.
        - Эти штуки, которые делает Кит…
        - Тихо. Это бомбы-вонючки, - почти шепотом закончил Арт. - Не бойся, мы никого не убьем. И даже не раним.
        - Бомбы-вонючки? - громким шепотом воскликнула я. Мне понравилось слово, хотя и напугало. - Они взрываются?
        - Да просто дымят.
        - Честно?
        - Слово музыканта!
        Я на секунду задумалась, переваривая информацию вместе с его «словом музыканта». Звучало сомнительно, хотя и… по-своему благородно.
        - Ладно, - улыбнулась я. - Идем вместе.
        В этот момент Кит доложил, что приготовления закончены, и мы отправились в путь.
        Глава шестая
        О хулиганах, спасении и команде «Темп»
        РУБИ. НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ НАЗАД.
        Южный берег острова Центральный высокий и обрывистый. Здесь нет пляжей, а одетая в бетон набережная возвышается над самой водой. Далеко в море вдается единственная на острове гора - Плешка. Она низкая и похожа на кита.
        Еще на Южном есть транспортное сообщение: от пристани ходят аквабусы до Северо-Восточного. Аквабусы - небольшие суда, человек на двадцать - тридцать. Отплывают часто и заметно разгружают транспортные потоки на дорогах. Тем более что дороги в этом районе Трущоб так себе. Латать не перелатать. Кроме того, есть еще специальные рейсовые катера, они отправляются до плавучей тюрьмы, которая хорошо видна отсюда, - бурое бесформенное сооружение. Туда по долгу службы часто наведывался Итан - так было и сегодня.
        Руби прибыл на Южную пристань на аквабусе, чтобы дождаться отца, а потом они собирались отправиться за подарком на день рождения. Мальчику исполнялось тринадцать только через два дня, но как раз сегодня вечер у искина был посвободнее, а ведь то, что хотел Руби, надо было выбрать заранее.
        Руби мечтал о моторной лодке. Нет, совсем хорошо было бы - водный скутер. Но про скутер папа сказал, что «степень опасности превышает степень комфорта и позитива в пять с половиной раз, а для ребенка это выше допустимой погрешности». А вот на лодку был согласен, но только если сейчас они будут плавать с Руби вдвоем. Зато позже, когда тот научится, отец будет отпускать его одного.
        Приехал он, пожалуй, преждевременно: Итан должен был появиться не раньше чем через полчаса. Но мальчику не сиделось дома. Битком набитый аквабус - в салоне было так тесно и оттого жарко, что у Руби запотели очки, - высадил пассажиров, принял новых и умчался в обратном направлении. Толпа рассосалась, и Руби остался на пристани один. Не зная, чем заняться, он двинулся в сторону Плешки, время от времени посматривая на далекое здание тюрьмы: не появится ли в море отделившаяся точка отплывающего катера. Достигнув горы, он поспешил взобраться на самую верхушку. Это оказалось непросто, но зато увлекательно. А какой вид отсюда открывался! Вдалеке, среди волн, темнело пятнышко островка: Светлоярск, кажется. Забавно, подумал Руби. Остров выглядит отсюда почти черным, а название - светлое. Сосредоточившись на своих мыслях, Руби не оглядывался и не слышал шагов.
        - Упс. Пацаны, гляньте-ка! Искинский бобик!
        Руби обернулся. По склону поднималась троица неприятных на вид парней. Один из них приземистый, совсем чуть-чуть выше самого Руби - хотя явно старше, - худой парень, обогнал остальных и приблизился к нему. Еще не стемнело. Руби прекрасно видел и мрачноватую ухмылку задиры, и короткий широкий шрам, пересекающий правую бровь подошедшего.
        - И что же ты тут делаешь, собачка?
        - Хозяин погулять вывел, - загоготал, подбираясь ближе, второй, высокий и полный, а два других подхватили.
        Троица была одета в одинаковые синие толстовки. «Социальная школьная форма», - машинально отметил Руби.
        Страха пока не было.
        - Что молчим, не отвечаем? - Задира медленно протянул сжатую в кулак руку к самому носу Руби.
        - Погоди, Йоши, может, он тут со своим пастухом…
        - Ш-ш, ты! - зашипел Йоши, опуская руку. Ни к чему было лишний раз называть ники: в Паутине ведь их несложно потом найти. - Где твой хозяин, шавка?
        Он спросил это нарочито грубо, чтобы скрыть досаду.
        - У меня нет хозяина. У меня есть отец, - ровно ответил Руби.
        - А мамочка? - жалобным голосом спросил толстый.
        - А мамы нет. Мы вдвоем.
        - Какая жалость, - воскликнул Йоши, изображая сочувствие. И тут же со злостью добавил: - Забыл своих? Маму-папу забыл? Теперь искины тебе родня, да? Ну, что молчишь!
        Он толкнул Руби, и тот слегка пошатнулся, делая два шага назад, бросил быстрый взгляд за спину: позади только море.
        - Я никого не…
        - А это что у тебя, а? Очередная примочка?
        Задира сорвал с Руби очки. Мир тут же расплылся, подернулся дымкой.
        - Обычные стекла, по-моему, - произнес, вытягивая шею, третий парень, до сих пор молчавший.
        - На кой они ему? На кой тебе стекла, а, бобик? Не нужны они тебе! - заявил Йоши, швыряя очки в море.
        Руби негромко вскрикнул.
        - Рефлекс, смотри-ка. Реагирует! - протянул толстяк.
        - Гавкает, шавка! Деньги есть у тебя, а, шавка?
        - Ребят, а он без шунта! - воскликнул третий парень.
        На несколько мгновений, показавшихся Руби очень длинными, воцарилось молчание. Троица недоумевала: на Руби красовался светлый комбинезон, каких уж точно не увидишь на детях Трущоб. Так одевались воспитанники искинов либо дети из родительских семей, но проживающих на Северо-Восточном или в центре - в Пяти холмах, - следовательно, тоже обучающихся в Образовательных модулях. У искинов.
        - Слышь, а может, это был шунт - стекла его? - неуверенно спросил толстяк у Йоши. - Новая фишка.
        - Да ладно… Слышь, бобик: стекла - твой шунт? - бросил Йоши.
        - Использовать очки в качестве мыслешунта нерационально, - ответил Руби.
        - Нера… чё?! - взвился Йоши. - Так ты… искин, что ли? Железка?!
        - У искинов вроде тоже есть мыслешунты, - вставил третий парень.
        - Есть, но снаружи они не видны, - наивно пояснил Руби.
        - Ребята, он - железка! - заорал Йоши. - А давайте его искупаем!
        И с кулаками подступил к Руби вплотную.
        - Я не искин, - возразил тот.
        - Да что ты врешь! - крикнул хулиган в самое лицо Руби. - Искин вонючий!
        Руби сделал шаг назад.
        - Слышь, Йоши, а искины вроде … - начал было третий парень, но в этот момент Руби оступился и, громко вскрикнув, полетел вниз головой прямо в море.
        Хулиганы кинулись к краю.
        - Не врут, - договорил третий парень. - Слышьте, ребята, потонет же! Может, спасателей позвать?
        - Ты себе спасателя где искать будешь? - огрызнулся Йоши. - Мотаем отсюда быстрее!
        Не тратя больше времени на раздумья и препирательства с совестью, компания поспешила исчезнуть с Плешки.
        …А Руби барахтался в море. Удар об воду был сильным, и в первый момент его оглушило. Тело ушло в глубину. Потом вода вытолкнула его, Руби пытался барахтаться, кое-как успел глотнуть воздуха, и его снова накрыло волной. Плавать Руби умел неплохо, но чемпионом, конечно, не был. Легкий комбинезон, к счастью, не сковывал движений и не тянул на дно, но удар из-за падения с высоты был слишком сильным, Руби никак не мог удержаться на воде или хотя бы крикнуть…
        Он молотил руками и ногами, но сил не хватало, подступало отчаяние, страх. Он бы утонул, наверное. Если бы внезапно не услышал нарастающий шум мотора, а сквозь пелену воды - тут везде была вода, непонятно, как Руби еще дышал, - не увидел несущуюся прямо на него моторную лодку. Вернее, он догадался, что это лодка, потому что ничего, кроме размытого пятна, разглядеть не мог. «Утопит - не заметит», - мелькнула мысль, пока мальчик, напрягая остатки воли, старался удержаться на плаву.
        Но лодка сбавила ход, подошла вплотную и - остановилась. С борта свисал канат, совсем рядом, поэтому мальчик его и увидел даже без очков, в сгущающихся сумерках. Только руку протянуть… И Руби протянул - точнее, уже задыхаясь, выкинул руку вперед и сомкнул пальцы. Канат не ускользал. Сил подтянуться не было, Руби кое-как схватился за веревку и второй рукой, ожидая, пока его втащат в лодку. Но вместо этого мотор вдруг опять заработал, и она медленно-медленно двинулась к берегу, таща Руби за собой.
        - Эй… подождите…
        Крикнуть не вышло. Слова получились тихими, полузадушенными. Руби видел перед собой только борт, и на нем, кажется, какие-то буквы, разобрать которые не мог.
        - Стойте…
        Почему его оставили в воде? Он боялся, что не хватит сил удержаться, пальцы соскользнут, выпустят канат - особенно если лодка прибавит ходу. Но лодка не прибавляла. Она ползла медленно-медленно, но все равно приходилось прилагать усилия, чтобы не разжать хватку, а силы кончились. И тогда Руби, собрав остатки мужества, четко скомандовал: «Стоп!»
        Лодка остановилась. Никто не возмутился, не окликнул его. Не произнес вообще ни слова. Руби попытался поднять голову, чтоб заговорить с людьми в лодке, но не смог. Уже теряя сознание, он услышал приближение еще какого-то судна - по-видимому, спасательного катера.

* * *
        Руби очнулся от ужасного ощущения: из него наружу рвалась вода. Кто-то нажимал ему на спину и на живот одновременно, Руби трясся всем телом, давился, не мог вздохнуть, наконец - закашлялся.
        - Конец операции. Состояние удовлетворительное. Длительность реанимационных мероприятий три минуты…
        Руби перевернули на спину. Укол в вену под стандартное бормотание искина-спасателя, на другой руке робот уже мерил давление и пульс пальцами-датчиками, на груди фиксировал сердечный ритм. Прикасаясь к голове, определял наполняемость сосудов мозга кровью… Руби не слушал. Он увидел над собой лицо Итана.
        - Папа…
        - Сынок. Ты сбил мне настройки.
        Спасатель наконец оставил Руби в покое, и Итан обнял его.
        - Хочешь, я поправлю твои настройки, папа, - прошептал Руби, глотая слезы. - Я ведь могу.
        - Не надо, дорогой. Я могу сам.
        - Я обязан предложить госпитализацию, - объявил искин-спасатель.
        - Предложение отклонено. Я снабжен программами, необходимыми для контроля состояния НИ. Выбран домашний режим.
        - Ок, принято. Вы можете воспользоваться медицинским катером для транспортировки на Северо-Восточный берег.
        - Ок, принято, - как эхо отозвался Итан.
        С помощью Итана Руби встал с кушетки. Голова немного кружилась, но в остальном он чувствовал себя неплохо.
        - Ты потерял управление катамараном? - спросил Итан, когда они с Руби приблизились к выходу из медпункта.
        - Не понимаю вопроса.
        - Отмена. Тебя смыло с катамарана волной?
        - Не понимаю вопроса.
        Руби остановился и только хлопал ресницами, глядя на Итана.
        - Отмена. Ты управлял катамараном перед тем, как оказаться в воде?
        - Нет.
        - Какой-либо иной человек или искин управлял катамараном?
        - Я не понимаю вопроса, папа! Я не был на катамаране. Я вообще не видел катамаран. Не понимаю вопроса.
        Наступила пауза. Они вышли из медпункта.
        - Это неверно. Ты держался за канат катамарана в момент прибытия спасательного катера.
        - А! Я не понял, что это катамаран. Разглядел только борт. Я думал, это обычная моторная лодка.
        - Не понимаю, - настала очередь Итана.
        - Вернемся на порядок раньше? - предложил Руби.
        - Принято. Как ты оказался в море?
        Медицинский катер уже ждал: белый с двумя полосками, розовой и желтой. Итан и Руби двинулись по направлению к нему.
        - Я оступился и упал с горы.
        - Ты поднимался на гору?
        В этот момент с противоположного конца пристани, за спиной у Итана и Руби, послышался довольно громкий гул.
        - Это гудит та самая моторка, - безошибочно определил Руби и обернулся. - Вернее, катамаран. Но я отсюда плохо вижу без очков.
        - Ты не ответил на предыдущий вопрос.
        - Да, я поднялся на гору, потому что было еще мало времени, а я хотел погулять, пока ждал тебя. Но ко мне там прицепились хулиганы. Один из них выбросил в море мои очки. А я оступился и тоже упал в море.
        Гул прекратился.
        Потом возобновился, прерываясь и повторяясь через короткие промежутки времени.
        - Противоправные действия, - проговорил Итан, сделав себе закладку: оптимизировать работу с подростками Трущоб.
        - Почему эти люди с катамарана не подойдут к нам сами? Почему они сигналят? - не обращая внимания на слова Итана, спросил тем временем Руби, тщетно стараясь рассмотреть что-то в дальнем конце пристани.
        - Сынок, когда тебя нашли спасатели, катамаран был пуст. Он и сейчас пуст. Спасатели пытались искать в воде других людей, но не смогли никого обнаружить. Я решил, что ты управлял катамараном один. Видимо, он неисправен, поэтому сигналит, им займутся ремонтники. На остальные вопросы у меня нет ответов. А сейчас мы поедем домой.
        Итан взял Руби за руку и повел к медицинскому катеру, откуда уже выглядывал, напоминая о времени, искин-капитан. Руби не сопротивлялся: опять навалилась слабость, да и видел плохо… Но мысль о катамаране не давала ему покоя.

* * *
        Утром перед работой Итан завез Руби в клинику, чтобы тому подобрали линзы взамен утраченных очков. На всякий случай такие, которым не страшно намокание. Оттуда мальчик обещал поехать прямо домой и заниматься, чем хочет, - от уроков он сегодня был освобожден из-за вчерашнего происшествия. Но Руби рассудил, что «чем хочет» вполне сопоставимо с «где хочет». Поэтому, освоившись в новых линзах, он тут же помчался на пристань и вскочил в отходящий до Южного аквабус. Про себя мальчик радовался, что он не искин и ему не надо все время говорить абсолютную правду.
        …Вчерашний катамаран стоял у дальнего причала. Руби не ошибся бы, даже если бы судно, стоило выйти из аквабуса, не начало опять сигналить. Он почувствовал катамаран, когда еще только подплывали к пристани. Вернее, так: Руби ощутил, что его ждут.
        В новых гибких тоненьких линзах он видел даже лучше, чем до этого в очках. Поэтому взгляд сразу же выхватил серебряный борт. Лавируя между спешащими по делам людьми, мальчик бросился в сторону катамарана. Тот загудел «веселее» - сигналы стали короткими и частыми. Ну вот и он наконец: совсем простенький, словно бы самодельный. На борту надпись. Значит, Руби точно ее видел, ему не показалось вчера среди волн, хотя надписи - довольно редкое явление. «Техмат». Руби присел на корточки и погладил серебристый борт. Техмат довольно пиликнул.
        - Это твой катамаран, мальчик? - окликнули сзади.
        Руби обернулся: дворник. Человек с уборочной машиной. Пассажиры как раз рассосались, самое время мести пристань.
        - Как вы догадались, что мой? - с любопытством спросил Руби.
        Человек усмехнулся:
        - Догадаться нетрудно. Ты же его только что включал, значит, умеешь, а до этого он на кнопки вообще не реагировал. Хотели отогнать - мотор не заводится. Отбуксировать пытались - и зацепиться-то не за что.
        - Как «не за что», - пробормотал Руби, осматривая катамаран в поисках вчерашней веревки.
        Веревки не было. И даже подходящего места, к которому она могла быть привязана, тоже не было. Гладкие борта изнутри, сиденье - не за него же цепляли, это нелогично.
        На всякий случай Руби пошарил под сиденьем.
        Неожиданно пальцы нащупали бумажку. Руби вытащил ее на свет, развернул и прочитал:
        Привет! Угадай, от кого послание? Ни за что не догадаешься! Надеюсь, шутка в порядке? А это тебе еще один подарок. Как управлять - пишу ниже. Главное - не бойся и смотри внимательно на карту. Я верю: у меня все получится, «Техмат» тебя найдет, а весь ужасный мрачняк, который есть в нашей жизни, рассеется.
        И солнца станет очень много!
        Последняя строчка была выделена. Ни имени адресата, ни подписи в записке не было. Дальше были наскоро, но довольно узнаваемо нарисованы жирным карандашом острова: в середине - большой треугольник Центрального, на востоке - Рока-Алада, похожий на изгрызенный пирожок: такой же продолговатый, с многочисленными фьордами по побережью. Юго-восточнее от Центрального - некрупный Светлоярск, напоминающий по форме винтик. К северу - полоска материка, к юго-западу - какой-то неизвестный остров. А возможно, просто крупная скала.
        Ниже было еще что-то написано - видимо, как раз инструкция по управлению. Строчки размылись и затерлись - должно быть, записка подмокла. Но Руби не нужны были инструкции.
        Где искать человека, которому адресована записка, и стоит ли его искать, Руби не знал. Поэтому просто сунул бумажку в карман и продолжил осмотр катамарана.
        На панели мигали лампочки. А на носу торчала какая-то тряпочка на тоненькой палочке… Да нет, какая тряпочка! Руби мысленно обозвал себя синим экраном. Это корабельный флаг, просто он вымок в просоленной морской воде и выгорел на солнце. Так что флаг - настоящий.
        - Мальчик… - Руби был выдернут из мечтаний. - Уведи отсюда свой катамаран. Частным судам тут не место. Это у вас там, на Северо-Восточном, личные яхты и прочее. А здесь - общественная транспортная пристань.
        И дворник удалился.
        Самое удивительное: катамаран не был ни привязан, ни пристегнут к причалу. Он стоял у пристани просто так. Сам. Добровольно. Его не относило волной.
        - Какой ты интересный, - проговорил Руби, крепко хватаясь за борт двумя руками. - Не уронишь меня?
        Он осторожно занес ногу. Катамаран не двигался, не делал попытки оторваться от причала. Руби поставил ногу возле сиденья - кажется, устойчиво. Потом рывком оторвал от земли вторую и плюхнулся на скамейку. Катамаран лишь покачнулся на волнах, но отдаляться от пристани и не думал.
        - Какой ты умница, - озадаченно проговорил Руби, погладив панель, словно это была морда умного животного, например лошади.
        Впрочем, живых лошадей Руби никогда не видел. Катамаран вполне годился для роли домашнего любимца. Он таращился на Руби зелеными глазами-лампочками.
        - Тех-мат, - задумчиво произнес Руби. - Интересно, что такое «техмат»? Это от «техники» и «математики»?
        Катамаран издал, как показалось мальчику, восторженный писк.
        - Да? Я угадал?! - обрадовался Руби. - Здорово! Да ты разумный… Слушай, так ты, может, искин?
        На сей раз техника не отреагировала никак.
        - Хм. Видимо, нет. Да и вообще не похоже.
        Между тем катамаран по-прежнему стоял, тычась передним краем в причал, как приклеенный.
        - Как тобой управлять, не имею понятия. А разбираться нет времени: вон на нас уже поглядывает злобный дяденька. То есть он не злобный, конечно, это я так. Ты не думай, что я считаю людей плохими. Просто они не выбирают, какими быть. Несовершенные. Какими природа сделала, такими всю жизнь и остаются, искины в этом плане лучше. Вот мой папа, например…
        О папе Руби мог бы говорить часами, тем более появился подходящий слушатель. А в том, что Техмат слушает его, Руби даже в голову не пришло усомниться. Но пора было покидать это место. Мальчик решил попробовать способ, всегда срабатывающий с новыми, «необъезженными» судами, - простые команды. Он сосредоточился.
        - Назад! - негромко, но внятно произнес Руби, и катамаран не спеша двинулся задним ходом.
        - Молодец. Направо!
        Знает ли Техмат «право», капитан вовсе не был уверен. Но, оказывается, знал. Или, что вернее, «сообразил по ходу». Судя по всему, кнопками на панели можно было как-то задавать маршрут. Или, как минимум, вон те рычаги, торчащие внизу, точно служили для управления. Но Руби побоялся, что не справится. Лучше своим проверенным методом.
        - Вдоль берега! - скомандовал он, затаив дыхание. Поймет ли судно? Иногда он разговаривал с техникой на уровне, не заданном программой. Но ведь программа могла вовсе не быть встроенной, тогда Руби на ходу создавал ее сам. В голове. И словами подключал к ней машину. Некоторые откликались сразу, с другими же надо было долго работать, искать подход.
        Техмат понял и с готовностью ринулся огибать остров. Руби вздохнул с облегчением. Можно было бы попробовать более примитивную, но точную команду - «Северо-Восток» например. Но с подобной простотой можно и врубиться носом в берег. Нрав у лодок ведь разный, некоторые очень резвые, не успеваешь приноровиться, как тебя несут галопом.
        - Совсем чуть-чуть быстрее, - четко произнес Руби.
        Техмат не понял. Но капитан и не надеялся - просто осторожничал.
        - Темп!
        Катамаран ускорился - ровно настолько, чтобы им можно было спокойно рулить, но при этом ощущение движения, полета захватило капитана целиком.
        «То, что надо, - оценил Руби. - Не машина, а мечта. Если он правда ничей - будет мой, папа согласится, я уверен».
        Техмат летел, разгоняя волны. Солнце играло на гребнях, сверкало в мельчайших каплях брызг, ветер резвился в волосах Руби, мальчик чувствовал, как лицо заливается краской. Он часто краснел, испытывая сильные чувства: радость, испуг или печаль, неважно. Поэтому, считал Руби, нет смысла менять ник в четырнадцать лет. Он слишком «его», слился с ним. Папа правильно выбрал.
        - Правее, - осмелел капитан.
        Техмат взял чуть в сторону от берега.
        - Ровно!
        Не помогло. Но Руби и сам уже понял, что - не то.
        - Прежний курс!
        Вроде бы все ясно, но катамаран отчего-то заметался из стороны в сторону, ветер бросался волнами в лицо.
        - Вдоль берега! - почти крикнул капитан.
        А вот это сработало моментально, как и раньше. Хотя от берега отошли уже на значительное расстояние, судно продолжало уверенно огибать остров. Руби выдохнул, вытирая рукавом со лба пот и соленую воду, а другой рукой держась за руль - просто для устойчивости.
        Никогда не надо изменять проверенным командам. И «работает - не трогай» - вот принцип хорошего техника. А то, что он будет техником, Руби уже решил. Но его жизнь должна быть обязательно связана с морем, иначе в ней нет смысла. Сидеть в кабинетах, управлять механизмами - да хоть и микросхемами - на заводах, писать программы, проговаривая их в бесчувственные микрофоны, - это точно не для него. Лодки, катера, а уж тем более большие корабли, они живые. Как искины. Просто они скрывают это от всех. Но Руби-то давно-о догадался. Еще когда они с папой первый раз плыли с экскурсией на Рока-Алада и мальчику внезапно захотелось остановить аквабус посреди моря и покружиться волчком, как на карусели в аквапарке. У него получилось - судно с восторгом кинулось выполнять, - но все люди неимоверно перепугались, не исключая капитана. А отец заставил его вернуть аквабус на прежний курс и после этого целых двадцать семь дней не возил Руби на морские прогулки. На двадцать восьмой Руби подошел к нему сам, сказал, что все понял и обещает никогда не вмешиваться в управление судном, тем более если на борту НИ.
Искином, говорящим правду по умолчанию, Руби не был, но им же сказанное слово имело для него вес, поэтому он не нарушал его.
        Остров тем временем постепенно поворачивался другой стороной. Трущобы закончились, потянулись многоквартирные башни и модули офисов.
        - Земля, кораблик храбрый мой, - проговорил Руби.
        Это была еще не команда. Капитан только готовился причаливать, выбирал момент, разыскивал глазами нужную точку на берегу, чтобы скомандовать поворот. Но Техмат вдруг, уверенно и плавно, как будто всю жизнь ходил здесь рейсовым курсом, развернулся левым боком и направился точно в порт, постепенно еще убавляя скорость на ходу. Встал он четко к причалу. И даже веревка вовремя появилась из открывшегося паза.
        - Фантастика, - пробормотал пораженный Руби.
        Он и предположить не мог, что это готовая комплексная команда.
        Это стихотворение Руби начал сочинять неделю назад - внезапно откуда-то пришли слова, когда он возился в порту со старым катером. Четверостишье вышло довольно складным. Но сейчас почему-то в голове вертелась еще одна строчка:
        …И солнца станет очень много.
        Руби не мог понять, к чему она там.
        Глава седьмая
        О грохоте, высоком заборе и молнии
        АНЯ
        - Вы с Ундиной и Рил едете на метро, как всегда, с разницей в остановку, чтоб не светиться. Сейчас все в школах уже, толпой будем внимание привлекать. А мы с Пчелкой напрямик через промзону, - проговорил Арт. И, увидев вновь ставший злым взгляд Рил, пояснил: - У нее нет карточки.
        - Ладно, - кивнул Кит. - Встречаемся у них на стадионе.
        Они втроем потрусили в сторону станции, причем Рил даже не обернулась. Но я чувствовала, что она готова начать изрыгать пламя.
        Арт кивнул мне, и мы зашагали через двор, мимо серых многоэтажек.
        - Она меня сожрет, - мрачно сказала я.
        - Рил? Не обращай внимания. У нее такой характер. Запоминай дорогу на всякий случай. Вдруг придется назад одной.
        - Почему? - Я даже остановилась.
        - Всякое может случиться, - серьезно сказал Арт. - Не в баскетбол играть идем.
        Квартал тянулся за кварталом. Но мне казалось, что кто-то попросту морочит нас, и мы никак не можем выйти из одного-единственного.
        - У нас на Светлоярске даже двух одинаковых домов не найдешь, а у вас тут… Как будто запустили домостроительную машинку, а выключить забыли, и она ляпала и ляпала, - выдала я, оглядываясь.
        Арт с удивлением покосился на меня:
        - Своеобразно мыслишь. Но правильно: это типовая застройка. Разнообразие - роскошь.
        Впрочем, кое-какое разнообразие имелось: разноцветное каллиграффити всех размеров и оттенков. «Магазин», «ПОЛИКЛИНИКА», «Школа», «Здесь был Вайс», «Бей искинов - спасай мозги».
        - Им, наверное, придется долго ждать нас! Мы же пешком.
        - Недолго. Мы идем самым коротким путем, а поезд делает крюк: сначала полчаса тащится вдоль побережья и только потом сворачивает вглубь острова, к Пяти холмам.
        - Я их проезжала, кажется…
        - Конечно проезжала. Тут одна ветка.
        Внезапно жилые дома закончились, сменившись громадинами, живо напомнившими мне мастерские техно. Только те окружала темнота и безмолвие, а здесь грохотало, как во время сильного шторма. Даже страшнее.
        - Что там? - выкрикнула я.
        - Машиностроительный завод, - так же громко отозвался Арт.
        Больше я не спрашивала, потому что и так ясно.
        Я внезапно поняла, что могу, наверное… сделать потише. То есть, если я вот сейчас подниму руки и спою что-нибудь спокойное, вроде «Крошка, спи…», то весь этот шум тоже уснет. И я уже подняла руки… Но вовремя очнулась и поскорее опустила. Дохлый гоблин, что я делаю?! Сейчас сломаю там что-нибудь. А кто потом запустит?
        - Что с тобой? - на ходу спросил Арт.
        - Все нормально, - сквозь зубы проговорила я, плотнее прижав руки к бокам.
        Не буду я ни во что вмешиваться - нельзя.
        Мы шли - вернее, почти бежали - по узкой дорожке между домищами. Ну и грязюка вокруг была! Потом замелькали трубы, Арт произнес что-то вроде «тыц», что ли…
        Но вот и это место осталось позади, а мы оказались среди деревьев. Я уже порядком устала и, хуже всего, натерла ноги дурацкими шлепанцами.
        - Наконец-то лесопарк. Хоть вздохнуть можно. - Арт даже слегка улыбнулся. Умеет, надо же… - Ты что, хромаешь?
        - Мозоли, кажется.
        - Это решаемо. Стой.
        Я-то остановилась, а вот Арт ломанулся куда-то в сторону от дорожки, к трухлявому пеньку.
        - Иди сюда. Садись!
        Я подошла. Похоже было, что пень рассыплется прямо подо мной, если я на него сяду, но выбора не было: я осторожно опустилась на краешек.
        Арт извлек откуда-то из глубины толстовки - видимо, там внутренний карман - коробку пластыря.
        - Ого, да ты запасливый! - восхитилась я, снимая шлепанцы.
        Арт присел на корточки.
        - Приходится таскать. Елка постоянно коленки бьет. У меня и перекись есть.
        Он выудил оттуда же плотно закрытый «карандаш».
        - Только она сохнет быстро, зараза. Где твоя мозоль?
        - Вот… да я сама могу…
        - Сиди уже! - усмехнулся он.
        Мозоль была самая противная - на подошве. Положив мою ногу себе на колено, Арт извлек круглый пластырь и быстро наляпал его, куда нужно. Мне даже не было щекотно.
        - Держаться хорошо будет, не парься. На второй тоже?
        - Уг у.
        На другой ноге мозоль была сверху на пальце, как раз в том месте, куда упирается пластик при ходьбе. Вокруг моего пальца Арт намотал узкую, длинную полоску.
        - Все, годится. Жить будешь. Пошли!
        Он подал мне руку.
        - Спасибо.
        Мы припустили бегом. Лесопарк - это что-то вроде леса, только деревья стоят дальше друг от друга, птиц мало, кругом валяются пустые пластиковые бутылки, пакеты из фольги и еще всякий мусор. А других обитателей здесь, наверное, вообще не водится.
        - А духи у вас тут есть?
        - Кто? - Арт опять улыбнулся уголком рта.
        - Ну такие, в рыжих шкурках, - смутилась я.
        - Таких нет! - уверенно ответил Арт.
        Внезапно мы чуть не уперлись в шлагбаум. Но вовремя обогнули его. Лесопарк оборвался, и я сразу поняла: не может в нем быть духов. Им даже побегать негде. Мы вышли на широкую дорогу с машинами и зашагали по обочине. Путь уходил заметно вверх, а впереди вырастали уже знакомые мне башни с зеркальными окнами.
        - Ну вот и Пять холмов. Теперь нам нужен Образовательный модуль номер шесть…
        У Арта даже голос изменился, когда он это сказал. Стал… угрожающим.
        - Модуль номер шесть ближе всех? Поэтому вы его выбрали?
        - Не поэтому. А потому что он - самый навороченный.
        Арт сплюнул.
        Некоторое время мы шли молча, потом он сказал:
        - Нам надо на ту сторону. Тут есть надземный переход, но до него еще долго чапать. Поэтому мы сейчас пойдем через шоссе. Но без меня не повторяй, ясно?
        - Уг у.
        Он схватил меня за руку и…
        В общем, как мы одолели эту дорогу, я не буду рассказывать. Арт двигался уверенно - видимо, не в первый раз это проделывает. А вот мне было так страшно, я же не привыкла к такому потоку машин, что даже один раз зажмурилась.
        - Открой глаза! С ума сошла? Здесь дорога! - резко сказал Арт, таща меня за собой.
        Как ни удивительно, никто ни разу не бибикнул нам, не скрипнул тормозами, и шоссе осталось бушевать позади, как разгулявшаяся стихия, а мы оказались на той стороне.
        - Сама не ходи так! - повторил Арт.
        - Как же я найду этот твой надземный переход, я даже не знаю, как он выглядит.
        - Тебе и не надо в него. Пойдешь тем же путем, что мы сюда пришли, только по этой стороне. Как только увидишь через дорогу тот самый шлагбаум, пройди еще чуть дальше, и скоро будет подземный переход. Там знак висит: человечек по ступенькам спускается.
        - Если он был близко, почему же мы не пошли в него?
        Арт помедлил с ответом.
        - Там пацаны с Южного пасутся. Тебя-то они не знают и не тронут. А у нас с ними… В общем, я не хочу сейчас разборок, нам дело надо сделать.
        Здесь тоже был лесопарк, но совсем другой - ухоженный. Никаких трухлявых пней, никакой свалки. Кормушки для птичек, скамеечки…
        - Почему здесь так, а там - нет? - спросила я, кивнув на аккуратную урну, которая, кстати, оказалась пустой. А на той стороне урн, кажется, не было вовсе.
        - Потому что здесь живут нужные члены общества. А там - ненужные.
        - А как-то… - Я не находила слов, оставалось разводить руками. - Изменить это нельзя?
        - Вот мы и пытаемся, - пробормотал Арт. - Сейчас выйдем, и сразу будет забор Образовательного модуля. За ним - стадион, где должны быть наши. Не выскакивай сразу на открытое место, держись под деревьями. У них камеры там.
        Вот и закончился лесопарк. Мы стояли на холме, в тени последнего дерева. Широкая тропа уводила вниз, к башням, возле одной из которых действительно была площадка, огороженная забором.
        - Это… все - школа? Сколько же тут этажей?
        - Модулей всего десять на большущий остров - полмиллиона человек, - поэтому они огромные. Но здесь не только школа, выше - университет, а потом всякие искиновские конторы. Раньше здесь еще была «началка» с детским садом, а теперь нет. И это хорошо.
        - Вы еще и поэтому именно его выбрали, да? Чтоб не в детишек?..
        - Да. А теперь смотри туда внимательно. Видишь камеру?
        Арт указал на какую-то точку на заборе.
        - Она реагирует на движение. Слушай и запоминай: я сейчас побегу вниз, она меня засечет, и я уведу ее в сторону. А ты смотри на меня: как только махну рукой, сразу же бежишь к забору и перелезаешь, поняла? Четко рядом с камерой, там слепое пятно, у тебя будет время, пока она не повернется обратно, но очень мало. Не задерживайся.
        - А если я не сумею?!
        - Придется суметь, Пчелка! А на той стороне просто стой там, где слезешь. Наши тебя заберут.
        - А ты?
        - А я дождусь, пока она повернется, и перелезу в другом месте. Готова?
        - Попробую! - вздохнула я. - Только ты осторожнее.
        Арт натянул капюшон на голову - тот оказался довольно глубоким и закрыл лицо, - потом припустил вниз с холма, а я смотрела, не отрываясь. Сделав шагов пять, Арт поднял руку, приготовившись - я замерла, - а потом резко опустил. Не задерживаясь, я побежала к забору. Как же мне хотелось выкинуть эти шлепанцы, которые только мешали, задевая за все. В них так и норовили набиться мелкие камушки. Лучше уж босиком. Но вряд ли хорошая идея - оставить их тут валяться.
        Вот и забор. Он состоял из вертикальных прутьев, довольно высоких. И, взглянув на него, я поняла, что не залезу. Поставить ногу некуда, надо как-то цепляться за верх и подтягиваться - что совершенно невозможно. Арт меня переоценил.
        Время тикало. Камера, сейчас смотрящая в другую сторону, вот-вот начнет поворачиваться. Зацепиться за верхнюю перекладину я не сумею, даже очень высоко подпрыгнув. Между прутьями зазор довольно широкий, но я не такая маленькая. Голова уж точно не пролезет. На всякий случай я попыталась протиснуться боком. Нет, еще нога застрянет, буду тут торчать! На что только Арт надеялся? В отчаянии я топнула ногой. Я же не Елка, в конце концов! Она бы просочилась. Упираясь лбом в забор и с ужасом думая, что сейчас все сорвется, я представила юркую Елку в ее сером платьице с розовым цветком. И тут… я увидела ее! Елка протягивала мне руку из-за той стороны забора. И я в ответ протянула свою. Как только она дотронулась до моих пальцев… я рухнула во двор Образовательного модуля, не успев даже понять как. Никакой Елки рядом не было. Широкий двор, под ногами - какая-то искусственная трава, в дальних концах справа и слева - футбольные ворота. Ах да, это же стадион… И наискосок ко мне уже бежала Ундина с капюшоном на голове.
        - Вставай, вставай! - Она подняла меня с земли. - Как ты перелезла? Арт что, тебя одну оставил? Вот болван, у тебя же роста не хватает. Как ты взобралась? Молодец! Бежим скорей.
        Совершенно обалдевшая, я побежала за Ундиной к самому зданию. Там, у крошечного заднего крыльца, под козырьком поджидали Кит и Рил. Я чуть было не спросила: «Где же Елка?» - но удержалась. Нет здесь Елки, это так же ясно, как то, что я не могла протиснуться между прутьями забора.
        - А где Арт? - недовольно спросила Рил.
        - Здесь я.
        Арт незаметно появился из-за угла здания.
        - Что ты ее там бросил! - напустилась на него Ундина. - Она же мелкая! А если б не успела?
        - Я знал, что успеет, - как ни в чем не бывало ответил Арт.
        Ну и ну! Да знал бы он!
        - Действуем по плану. В классах открыты только узкие форточки. В коридоре - окна. Ундина, вы с Рил - у класса. Ты поджигаешь и отдаешь ей, Рил кидает в форточку, и обе сразу к нам. Мне поджигает Кит, я забрасываю коридор. Пчелка, ты на подхвате и смотришь по сторонам. Как только я скомандую, все бросаем, даже если не доделали, и - к боковой калитке. Пчелка - за нами, увидишь. А если по какой-то причине не получится, возвращаешься тем путем, которым мы сюда пришли. Всем все ясно?
        Арт подтянул шнурок капюшона.
        - А ей-то нет чего-нибудь на башку? Морду закрыть, - протянул Кит.
        - Я не подумал, - признался Арт. - Я ведь не собирался ее брать. Но данных на Пчелку нет в Паутине, она со Светлоярска. Так что не страшно.
        - Так это до первого раза нет, - возразил Кит.
        - Предлагаешь уйти? - поднял брови Арт.
        - Ладно, надеюсь, обойдется, - буркнул Кит, не глядя на меня.
        Мы двинулись вдоль стены. На фасаде красовалась оригинальная картинка: черный круг, на нем - солнце, по краям - лучи. По бокам закреплены две палочки с шариками на концах. Мне хотелось спросить народ - что это, но я побоялась, что буду отвлекать их.
        Вот и открытое окно. Арт с Китом встали сбоку, приготовившись зажигать пакеты, набитые обломками шариков. Я успела увидеть, как Кит достал из кармана зажигалку - значит, у него тоже есть. Ундина и Рил тем временем заняли позицию возле другого окна - вверху действительно была открыта форточка. А за окном…
        В классе стояли высокие столы. На одном из них высилась как раз такая штука, как картинка на стене. Круг, похожий на солнце, - теперь видно было, что он металлический, и он вертелся! Потому что сзади была ручка, которую крутила девочка в белом комбинезоне, похожая на Линкку, только чуть младше, - как я примерно. Палочки с шариками закреплялись по бокам на двух блестящих банках, от банок тянулись провода. Чем быстрее девочка крутила ручку, тем быстрее мелькали лучи «солнышка», и вдруг… Я даже не поняла сначала, откуда треск. Но он повторился, потом еще раз, и мне наконец удалось уловить момент, когда палочки сближались друг с другом, а между ними проскакивала молния! Треск и молния. Почти как маленькая гроза - здесь, в классе. Какая-то теплая, домашняя гроза. Мне стало вдруг так хорошо, даже весело, как будто эти маленькие молнии поселились внутри меня. А трескотня почему-то звучала лучше всякой музыки. Я даже попыталась повторить ее, но это было не так просто, потому что как раз не музыка. Завороженная, я не видела, как Рил с Ундиной достали бомбочки и принялись поджигать. Я разглядывала класс
дальше, продолжая трещать себе под нос. Заметила других детей, скучившихся у столов. Все это немного напоминало наш авиакружок, только здесь были не самолеты. Провода тянулись от приспособления, извергающего молнии, к огромной «лежачей» вертушке, напоминающей то ли большого паука, то ли гигантский цветок. Она тоже крутилась - только очень медленно, переваливаясь вверх-вниз. Были и другие проводки, ведущие к коробочкам разного размера, со стрелками. Все дети, насколько мне было видно отсюда, были с мыслешунтами, все они что-то делали с этими приспособлениями. Причем так уверенно: видно, что хорошо разбирались и в проводах, и в коробочках. А в дальнем углу комнаты, у стены, застыл искин. Казалось, он спит. Зачем он нужен тут, если ничего не объясняет, не помогает и даже не следит за учениками? И только у самого окна - к счастью, не под форточкой, а с другого бока - за отдельным столом сидел мальчик, перед которым лежала раскрытая книга. Он мастерил что-то свое: прицеплял катушку с проволокой к двум блестящим пластинкам с помощью проводка, то и дело заглядывая в текст. Ну вот, а говорили - не знают
они бумажных книжек. Наврали, получается. Но зачем? И хотя на мальчике был такой же комбинезон, мне показалось, что внешне он чем-то отличается от остальных детей. Но вот чем?
        - Отойди, - услышала я совсем рядом и оторвалась от чудного зрелища.
        Рил держала в руках два начинающих дымить пакета - видимо, решили, чтоб наверняка.
        - А вроде не так уж и воняет…
        - Это еще шарик не занялся. Будет как надо!
        Она прицелилась и резким движением швырнула пакет точно в форточку. Я вздрогнула.
        Мальчик за столом повернул голову в нашу сторон у.
        Бомбочка упала на пол, Рил замахнулась, чтобы бросить вторую…
        В этот момент у меня наконец получилось воссоздать треск - именно такой, как у той штуки. Несколько раз подряд.
        И тут - внутри сверкнула молния! Не крошечная, как до сих пор, - огромная! А потом бахнуло! Да так, что задребезжали стекла, чудом не вылетев. У меня заложило уши. И все заволокло серым дымом, я не успела ничего больше увидеть.
        - Что за… - услышала я крик Арта.
        Они с Китом уже были рядом с нами, Кит схватил за руку Ундину, Арт - меня и Рил, и мы все вместе рванули прочь. Мне показалось или в последний момент в дыму мелькнуло бесстрастное лицо искина? Очнулся, значит? Я еле-еле успевала перебирать ногами и дышать - так быстро бежал Арт. Что произошло? Арт ведь давал слово музыканта, что будет только дым! Как он мог меня так обмануть! А я, тупая улитка, поверила! А если там кого-нибудь ударило… или вообще убило?!
        Мы неслись так, как будто за нами погналась вся школа, хотя никто пока не преследовал - наверное, не успели очухаться. Очень скоро мы оказались у боковой калитки, Рил нажала на ней кнопку, Арт распахнул дверцу, а Кит в это время дотянулся до камеры, смотрящей пока в другую сторону, и рванул там какой-то проводок. А потом мы, один за одним, выкатились наружу и помчались через дворы, мимо башен-великанов, мимо детских площадок и машин, поперек дорожек, перескакивая клумбы и низкие загородки, один раз чуть не угодили в пруд. Ветер свистел у меня в ушах, а рука, которую Арт держал, как клещами, чудом не оторвалась. Я поняла, что еще немного - и задохнусь, потому что уже, кажется, не успевала дышать.
        В конце концов мы забежали в арку под домом, которая выводила на шумную улицу, прямо к станции метро. И только здесь решились передохнуть.
        Кит согнулся чуть не пополам, упираясь руками в колени, и высунул язык, как собака. Сбоку на нем висла полуживая с виду Ундина. Рил закрыла глаза, привалившись спиной к стене, и тоже тяжело дышала. Арт сбросил капюшон, вытер со лба пот рукавом и первым делом спросил:
        - Где твои шлепанцы?
        Все моментально посмотрели на меня. Я стояла посреди подворотни босиком.
        - Потерялись, пока бежала, - тяжело вздохнула я.
        - А где, помнишь? - с тревогой спросил Кит. - Еще в школе или?..
        - В каком-то дворе. Когда прыгала через скамейку.
        - Ну, переживем, - решил Арт. - Объясните кто-нибудь: что это было? Какого черта взрыв?
        - Мы сами ни шиша не поняли, Арт! - с тревогой отозвалась Рил. - Я бросила вонючку как всегда, упала она на пол. Вторую вообще не успела.
        - У них там свое что-то взорвалось. Молния блеснула и - бамс! - поддержала Ундина. - Все с проводами возились, с машиной этой, электрофорной…
        - В кабинет физики швыряли? - понял Кит. - Зря. Закоротило наверняка…
        Физика! Так вот она какая, физика. Опасная, значит? Может, не зря у нас ее запретили?
        - А куда? - огрызнулась Рил. - С химией в пятом модуле помнишь, что было?
        - А что было? Ну черненький повалил, - хихикнул Кит. - Никто ж не помер.
        - Не смешно, - отрезал Арт. - Если бы помер, тебя бы здесь не стояло. И меня - тоже. Договорились же: в химию не бросать.
        - Так мы и не в химию, Арт, чем ты слушаешь! - ехидно заметила Рил. - Электричество рвануло.
        - Рвануло у них, а скажут… скажут, что это мы. - Кит раздраженно махнул рукой.
        - Ребята-а, как думаете: никого там не покалечило, а? - с беспокойством заглядывая в лицо каждому, спросила Ундина.
        - Молись, чтобы не, - буркнул Кит. - Если что, сообщат по сети. Узнаем.
        - Вообще странно, - нахмурился Арт. - Искиновский принцип: «Безопасность, комфорт, мотивация». Не должно было ничего рвануть. Ладно, идем, что здесь торчать.
        Все тут же перестали болтать и дружно выдвинулись. Все-таки Арта слушают. Мне почему-то стало приятно от этой мысли.
        - Слушайте, а как она пойдет в метро босиком? - подала голос Ундина. - Могут не пустить.
        - Да чтоб вас! - сплюнул Арт. Но уже через мгновение его лицо просияло. - Ундина, а пакеты остались?
        - Точно! Арт, ты гений! - воскликнула Ундина, вытаскивая из-под куртки несколько оставшихся пакетов. - Надевай давай.
        - В этом?!
        А впрочем, это было даже весело.
        Стоя прямо на тротуаре - хорошо еще, отошли вбок - и опираясь на Кита, я быстренько напялила пакеты на ноги. Арт помог выпустить воздух и завязать.
        - Все! Отлично! Как новенькая! - хохотнул Кит. - Идемте, взрыватели фиговы…
        Последнее он сказал очень-очень тихо, но Арт все равно грозно на него глянул.
        Дальше я топала с пакетами на ногах. Не обувь, конечно, но все-таки лучше, чем босиком.
        С этого момента вся моя неловкость и страх улетучились. Почему-то я была уверена: все хорошо с теми ребятами из класса. И с тем мальчиком. Он вообще сидел дальше всех от… как Ундина назвала ту машину, я не запомнила. Сейчас я чувствовала себя немного заговорщиком. Ведь все-таки нам удалось навредить искинам… Хотя получается, что и не мы им навредили, так, что ли? А может, и хорошо, что не мы?
        В моей голове роилось столько мыслей сразу, да еще одни перебивали другие, что я не знала, за какие хвататься.
        Станционные двери пропустили нас, Кит с Ундиной и Рил прошли вперед между столбиков с дверцами.
        - Ах, забыл, тебе же надо купить поездку…
        - Не надо, - таинственно шепнула я Арту. Не знаю, почему решилась? Наверное, под влиянием приключения. - Смотри!
        Подойдя к столбикам и протянув руки, я уже уверенным жестом отключила их. Огни погасли, мы просочились вперед и быстренько встали на движущуюся лестницу, спеша догнать Ундину с Китом и Рил. Я думала, Арт удивится - ну или обрадуется. Но он молчал всю дорогу, сохраняя каменное выражение на лице. И когда сели в поезд - тоже молчал. Рил с Ундиной и Китом переговаривались о чем-то своем, а мне было так неуютно рядом с молчавшим Артом, что я не знала, куда себя деть. Наконец Рил поднялась:
        - Я обещала к матери на работу зайти. Давайте, увидимся вечером.
        И вышла из вагона. А мы поехали дальше.
        Наконец я не выдержала и тронула Арта за руку.
        - Ты считаешь, так нечестно, да? - дрожащим голосом спросила я. - Отключать столбики?
        Он странно посмотрел на меня, а потом взял за руку и встал, уводя за собой на другое свободное место, подальше от Кита с Ундиной. Они покосились на нас, Кит так и расплылся в улыбке, но потом вернулись к разговору.
        - И давно ты умеешь столбики отключать?
        - Совсем недавно - как сюда попала. У нас нету.
        - Логично. - Он помолчал. - А еще… умеешь еще что-нибудь такое… ну… например…
        Он задрал голову к потолку, старательно разглядывая его. Как будто искал там подходящие примеры.
        - Механизмы запускать? Менять мелодии в часах? - весело спросила я.
        Не знаю почему, но меня вдруг охватило какое-то безумное… счастье? Да нет, просто радость.
        Арт не удивился. Он посерьезнел и закивал головой:
        - Я должен был догадаться. Ну здравствуй, техно. Так это ты взрыв устроила.
        Глава восьмая
        О кознях, небе внутри тебя и белой деве
        ЛЕС
        Накануне ночью мэр не спал.
        «Вы должны устранить угрозу, - несколько дней назад заявил ему наместник архипелага. - Что это: потенциальные техно разгуливают у вас перед носом, а император должен сидеть на пороховой бочке? Это безответственность. Возможно, мэрство - непосильная ноша для вас и стоит заняться чем-нибудь поспокойнее? Не думали об этом? Разберитесь же, наконец, со своими сиротами. Возьмите в помощь Серый орден, если требуется».
        Мэр только об этом и думал. Молотил кулаком по столешнице и расшвыривал ногами стулья в кабинете. Выковырнуть интернатских из леса оказалось невозможным - они попросту исчезли, как не было. Но начальник охраны уверял, что они могут быть исключительно там и нигде больше - если только в полном составе не утопились в море.
        Когда секретарша в первом часу ночи принесла ему, совершенно больному от злости и бессонницы, чашку крепкого чая, он схватил ее за руку. Женщина вскрикнула.
        - Я ведь могу спалить этот проклятый лес, - с присвистом прошептал мэр. - Вместе со всеми. Вместе с вашей дочерью. Просто выжечь. Скажу, что ударила молния. Или возгорелся торф. Никто не будет проверять. Никому это не нужно.
        - Проявите же милосердие! - взмолилась секретарь.
        Мэр дернул ее за руку к себе, приблизив ее лицо, и процедил:
        - А мне неведомо милосердие. Оно мне ни к чему. Я хочу жить, как жил, ясно? Спокойно жить. Мне не нужны чужие проблемы борьбы за власть, я ни с кем не борюсь. Оставьте мне мое, и все!
        - Но я же на вашей стороне! - пролепетала женщина.
        Мэр резко оттолкнул ее, взял чашку с чаем и сделал огромный глоток.
        - Что вы можете предложить? Иногда вас посещают умные мысли. Идеи есть?
        Секретарь умиротворяюще улыбнулась:
        - Конечно, шеф.

* * *
        Еще одно утро выдалось подозрительно тихим. Ирина Андреевна открыла глаза и поняла, что что-то не так. Рядом, как обычно, сопела баба Люба, за круглым окошком щебетали полные жизни птахи. Но чего-то привычного недоставало, и она скоро поняла, чего именно: ровного дыхания, тихого похрапывания с присвистом, сонного бормотания или даже всхлипывания. С середины зала, где спали мужчины от трех до сорока трех лет, не доносилось ни одного звука. Ирина Андреевна порывисто села.
        И тут же у нее чуть не вырвался возглас радости и облегчения: в нескольких шагах от спального места высилась деревянная перегородка. Дом за ночь вырастил раздвижную стенку, а может, даже не одну. Ирина Андреевна вскочила и легко, как девочка, и, уж конечно, без всякой хромоты подбежала к перегородке, провела по ней рукой.
        Створка пахла как свежераспиленная доска. Но никаких следов распила не было - она была гладкой, словно отшлифованной на фабрике. В качестве ручки имелось удобное отверстие, за которое можно было уцепиться пальцами. Стенка выдвигалась полукругом, отгораживая совсем небольшое пространство - комнатку, где и спали они с бабушкой. Это означало сразу очень многое. И то, что среди них появился техно, - вернее, техно осознал себя. Значит, Натка не просто нарисовала столбы, она почувствовала, что может создавать, - и сделает это снова. И то, что Лес не возражает, а намерен помогать.
        Ирина Андреевна взялась за ручку и осторожно сдвинула перегородку в сторону - та поехала без труда, без царапанья по полу, открыв знакомую картину.
        Пацаны, полным составом, были на месте. Нет, не полным, поняла Ирина Андреевна.
        Виталик уже встал и вышел. Она знала: он ждет.
        Послышался шорох со стороны окна напротив. Отодвинув точь-в-точь такую же створку, из новоявленной комнатки выбрался Саша. Директриса и физрук кивнули друг другу, затем Саша бесшумно приблизился к спящим мальчишкам и зажал нос лежавшему с края Славке. Тот попытался мотнуть головой во сне - и проснулся. Саша подмигнул ему, и Славка с готовностью выкарабкался из мешка. Наверху чихнули. Ирина Андреевна подняла голову: свесив косу в пролет винтовой лестницы, с высоты на них таращила заспанные глаза Юля. Ну вот, теперь все в сборе. Эти трое сегодня идут на рыбалку - разумеется, со всевозможными предосторожностями. Одному, даже взрослому, к озеру ходить не стоит. А отправлять больше одного взрослого, когда они очень нужны в лагере, - тоже не лучший вариант. Поэтому вчера вечером решили, что так будет правильнее всего. Ирина Андреевна тоже не стала задерживаться. Через несколько минут она вышла из дома и первым делом взглянула на небо. Когда на душе неспокойно, Ирина Андреевна всегда смотрела на небо. Правда, небо в последние дни тоже было тревожным.
        «Почему люди так по-дурацки устроены, - думала директор. - Мне казалось, я давно поняла: все, что у нас есть, - это только «сейчас». И в этом «сейчас» тысяча причин для радости, надо только уметь их увидеть. И я их вижу, да, радуюсь… но с таким же успехом умудряюсь найти причины для переживаний по поводу того, что еще не произошло…»
        Стояла тишина, если не считать пения птиц, конечно. Но лес никто не рубил, и над деревьями, к счастью, не кружили серые тени. Ирина Андреевна усмехнулась: а ведь они сегодня как раз и собирались стать серой тенью. Следы от выстрелов орланов побледнели. Еще день, и исчезнут окончательно.
        Виталика она увидела разминающимся: он стоял на голове вплотную к дереву. Очень полезное упражнение: укрепляет вестибулярный аппарат и мышцы шеи. Для птицы это просто незаменимо.
        Ирина Андреевна подошла, и Виталик встал на ноги.
        - Утро, Виталик!
        - Утро, Ирина Андреевна.
        Больше слов не надо. Они просто собрались и пошли - быстрым шагом, но так, чтобы не запыхаться, - вглубь, через чащу. Этой дорогой еще не ходил ни один из обитателей Дома, но Ирину Андреевну словно что-то позвало туда. Здесь, на природе, пробудился инстинкт орлана. Он вел на восток.
        Деревья стояли плотно, густые кроны закрывали небо. Через некоторое время перестали попадаться ильмы со светящейся корой. Только сосны. Только густой хвойный запах. И полутьма. Солнечный свет еле-еле пробивался сквозь густой покров.
        Виталик молчал. В груди колотилось сердце, замирало временами и снова рвалось бегом. Получится ли у него сегодня?
        Ирина Андреевна думала о своем последнем полете. Одиннадцать лет прошло. С тех пор она даже не пыталась. Получится ли сегодня у нее?
        Сосны начали расступаться. Впереди забрезжил свет, примчался откуда-то соленый ветер, и вот уже лес вывел на высокий обрывистый берег. Море тихо плескалось внизу. У горизонта оно заканчивалось, переходя в небо. А дальше, за краем, невидимый сейчас, находился Рока-Алада.
        - Начали, Виталик.
        Сесть на корточки, закрыть глаза, сгруппироваться, войти в трансформацию. Одновременно. Это просто, если у тебя внутри - небо. Выпрямиться. А дальше - с обрыва вниз. Расправить крылья, не дать себе коснуться перьями воды. Замереть и - вверх! Только вверх. Получилось. Воздух держит, если ты в себя веришь. Плавный мах крыльями. Еще. Две птицы в синеве, между солнцем и зеленой водой. Страха нет - потому что рядом Антон.
        Крик - и спокойствие рухнуло из заоблачных высот, ударилось о воду, разлетелось тысячей брызг.
        Ирина Андреевна резко очнулась от грез. Виталик лежал на земле, морщась от боли. В трансформацию он не вошел.
        - Виталик…
        - Я не сумею! У меня никогда не получится! - закричал он, вскакивая. - Я инертный! Тупой! Я ни на что не гожусь!
        Он бросился обратно в лес.
        - Стой, Виталик!
        Ирина Андреевна кинулась за ним.
        …Это была не первая попытка. Виталик тренировался с огромным упорством и радостью. Он не отказывался от любых упражнений, никогда не спорил, если директор требовала встать на час раньше и бегать, бегать, бегать… Тренировка выносливости. Преодоление высоты и прыжки - тренировка бесстрашия. Хождение по бревну - тренировка координации. Плавание, кувырки, колесо, различные стойки - у Виталика получалось все.
        Отринуть в себе человеческое, чтобы взлететь, он не мог. Никак. Сегодня они пришли к морю в надежде, что близкое присутствие стихии поможет освободиться, отпустить себя внутреннего. Но - опять нет.
        - Подожди же, Виталик, подожди!
        Она догнала его и схватила за плечо. Развернула к себе.
        - Это не просто, понимаешь? Это не быстро!
        - Я знаю. Но вы говорили, что надо почувствовать внутри себя небо. А я не чувствую. Я не знаю, какое небо, Ирина Андреевна. У меня внутри - мышцы и внутренности. И тяжелые человеческие кости. Летать - это не для меня.
        Он высвободил плечо и быстро зашагал по направлению к Дому.
        Ирина Андреевна застыла на тропинке, опустив руки, и почти с отчаянием смотрела в спину удаляющемуся Виталику. Что же делать? Что придумать? Он готов, она чувствовала. Он не упадет, не испугается, сможет ощутить восторг полета, когда взлетит. Но что может помочь ему взлететь?
        Совсем близко застучал топор. Опять орланы! Никак не успокоятся. Ирина Андреевна снова бросилась за Виталиком.
        Но дорогу ей внезапно преградила черная тень.
        - Чудесный день сегодня, госпожа директор.
        - Вы кто? - резко спросила Ирина Андреевна.
        Перед ней стоял человек в черном костюме. Тонкие черты лица, тонкие, длинные пальцы, бледное лицо, неприятный взгляд.
        - Неважно, - усмехнулся он. - Я к вам на пару слов.
        - Пропустите, я должна догнать своего воспитанника.
        Ирина Андреевна старалась говорить уверенно, но изнутри подкатил вдруг непрошеный липкий страх. Откуда здесь этот человек, кто он, что ему нужно? Что он способен сделать?
        - С мальчишкой ничего не случится, не волнуйся. Ира.
        Незнакомец медленно растянул губы в улыбке, и от этого стало еще более жутко.
        - Откуда вы меня…
        Голос не слушался. Охрип.
        - Да не спеши же, - в интонации неизвестного появились железные нотки. - Мы еще не закончили. Ты зря стараешься, Ира. Зря его мучаешь. Для того чтобы перейти из одной природы в другую, надо чем-то пожертвовать - мы-то с тобой знаем. Ты пожертвовала сестрой - бросила ее, и твоя сестра погибла вместе с другими техно. А ведь ты могла бы отговорить ее идти в крепость! Потом ты пожертвовала своим ненаглядным орланом - бросила и его, чтобы вернуться к людям. А он не простил, поэтому ни за что не допустит возвращения техно, и это прекрасно!
        Человек расхохотался.
        - Что вы говорите! - Ирина Андреевна почти кричала.
        Стук топора не прекращался.
        - А у этого мальчика все хорошо. У него полная гармония внутри. Он всех любит - даже свою девчонку, которая, в сущности, ничего из себя не представляет. Даже твою племянницу, за которую почему-то чувствует ответственность, хотя она ему никто. Этому милому мальчику не надо отказываться от своей природы, и он не сделает этого. Ни за что. Несмотря на все мечты и юношеские стремления. Они так и останутся мечтами. Для того, чтобы летать, от земли надо отказаться. Так-то, Ира. Не старайся.
        Человек повернулся спиной и через мгновение просто исчез. А Ирина Андреевна с трудом удержалась на ногах… Если бы не Виталик, которого надо было срочно найти, она бы села прямо на землю.
        «От земли надо отказаться!» - звенели в голове слова незнакомца.
        Необходимость догнать Виталика придала Ирине Андреевне сил. Она побежала по тропинке.

* * *
        Славка с Юлей, одетые в дождевики с капюшонами - просто потому, что в них теплее зябким утром, - сидели в кустах с удочками. Рядом в ведерке с водой трепыхались пучеглазые остроперки. Саша «работал охранником» - прохаживался тут же, вдоль берега, зорко осматриваясь и попутно собирая терноягель для чая. Да, они в безопасности, пока не выходят за границы, которые Лес бережно охраняет. Но на всякий случай надо соблюдать осторожность.
        Ставку орланов на том берегу заметили не сразу - оборотни тоже не размахивали флагом. Однако внимательный Сашин глаз все-таки различил между деревьями мелькание серых мундиров. Скрывать от детей, что поблизости враг, не было смысла. Наоборот, стоило сразу объявить: «Опасность рядом! Будьте готовы». И он рассказал.
        Дети ничуть не испугались. Юля - скорее обиделась:
        - Юниор-полиция ведь всегда нас охраняла! Что мы им сделали?
        Выпятив нижнюю губу, она сердито дернула удочкой. Рыбка сорвалась с крючка и радостно нырнула в прозрачную воду.
        - Это не юниор-полиция. Думаю, это Серый орден - орланы, призванные с Рока-Алада, - честно ответил Саша.
        - Зачем? - быстро спросил Славка.
        Саша вздохнул. Отвечать «чтобы всех нас убить» совсем не хотелось.
        - Не «зачем», а «почему». Как раз потому, что юниор-полиция против нас не воюет. А мы, очевидно, стали очень мешать мэру. Ты следи за поплавком, клюет же! И не бойтесь ничего. Я с вами.
        - Мы не боимся! - уверенно заявил Славка.
        «Мне бы твою уверенность», - думал Саша, пряча глаза.
        Прошло около часа. Солнце светило ярче, дети согрелись, скинули дождевики. Рыбы было уже достаточно, и Саша собирался уводить подопечных домой. Где-то опять застучал топор, и находиться у озера всем расхотелось.
        Вдруг с противоположного берега в воздух одновременно взмыли шесть серых птиц. Выстроились в небе ровным треугольником и зависли над серединой озера.
        Дети остолбенели. Плясал в воде поплавок, но никто не замечал этого. Наконец орланы спикировали на правый берег - совсем близко от сидевших в кустах детей и физрука. Один за другим, по цепочке, ударились о землю и приняли человеческий облик. Юля в страхе закрыла лицо руками и поджала ноги. Славка, наоборот, вытаращил глаза и заозирался в поисках крепкой палки.
        - Спокойно, - наклонившись к детям, тихо, но внятно произнес физрук, хотя самому ему было вовсе не спокойно. - Они не увидят нас. Мы под защитой Покрова. Только молчите.
        Юля сделала щелочки между пальцами, чтобы выглянуть.
        Это было странно. Оборотни стояли совсем рядом и смотрели на сидящих в кустах. С такого расстояния ветки и листва - совсем не преграда. Но троих незадачливых рыболовов они не видели: глядели словно мимо.
        «Работает Покров, - отметил Саша. - Ирина Андреевна не ошиблась».
        Стоящий третьим с краю орлан вытянул вперед руку. На ней возник небольшой шар. Саше доводилось видеть такие раньше, да и дети сразу узнали его - точно такой же был у комиссара полиции во время теста на рисовании. Секунда - и орлан подбросил шарик вверх.
        Мир качнулся.
        А дальше ни физрук, ни Юля со Славкой ничего не помнили. Очнулись они, когда орланов уже не было на берегу. Кажется, вокруг ничего не изменилось.
        - Сдохни, гоблин! - Саше это совсем не понравилось. - Быстро уходим отсюда.
        Юля молча вытянула леску. Славка тоже дернул с в ою удоч к у.
        По воде пошла крупная рябь.
        Гладкая поверхность озера будто собралась в складки. Казалось, кто-то встряхивает огромное полотно. На глазах прозрачно-голубоватая вода стала зеленой, потом - изумрудной и вновь - такой, как раньше. Побежали круги, но не от центра, как обычно бывает, если бросишь камень или сильно дернешь за леску. Огромные круги сходились к центру озера. Наконец вода резко отхлынула от левого берега, расступилась… Из озера - теперь уже не из воды, а с обнажившегося дна - на берег поднималась фигура, закутанная в белое. Словно по ступеням. Возможно, к поверхности и вели какие-то ступени, будто из подземелья. И сейчас наружу выбиралась женщина.
        Славка задрожал мелкой дрожью, сжимая удочку в руках. Только не показывать, что боишься. Только не показывать!
        - Сдохни, сдохни, гоблин! - процедил физрук, понимая, что они, кажется, опоздали. - Этого еще не хватало!
        А Юля… Юля похолодела вся, до кончиков ногтей, ей чудилось, что волосы шевелятся на голове. Женщина в белом вышла на берег и обернулась в их сторон у.
        - Белая дева, - вполголоса произнес пораженный Саша.
        Ее лицо было слегка бледным, но вполне живым, человеческим. Бледность подчеркивали темные брови, такие же темные глаза и черные волосы, выбивавшиеся из-под белого покрывала.
        - Мама! - закричала Юля.
        И прежде чем кто-то смог сообразить, что происходит, вскочила и бросилась к женщине.
        Хорошо, что по берегу, а не напрямик, по оголившемуся дну.
        - Юля, стой! - моментально пришел в себя Саша. И, кивнув Славке, чтоб тот не сходил с места, помчался догонять.
        Быстрее Юли в интернате бегал разве что Виталик, да плюс сам физрук Саша. Ему удалось настичь беглянку довольно скоро и обхватить руками за пояс.
        - Стой, стой! Тормози же! Послушай!
        Слушать Юля не желала. Развернувшись, она изо всех сил ударила физрука ладонями по ушам. От боли, а еще больше от неожиданности он разжал руки и выпустил девчонку. Этому приему самообороны физрук научил подростков сам. Но никак не ожидал, что станет первой жертвой.
        Юля полетела вперед быстрее прежнего - так, будто в нее вселился демон скорости. Оправившись от шока, физрук вновь припустил за ней, но с удивлением понял, что отстает. Девчонка стремительно приближалась к границе, обозначенной терноягелем.
        Женщина в белом протягивала к Юле руки и улыбалась.
        Юлину маму Саша помнил смутно, но узнал сразу. Он узнал бы любого из техно, с которыми был знаком, - ему было тогда девять лет.
        Если бы кто-нибудь из них остался жив.
        Самой Юле было около двух, и вряд ли она помнила маму. Помнить с такого раннего возраста способны разве что дети-техно, и то не всегда. В Юле никаких признаков техноволшебства не было. Но сейчас это ее не спасет, понял физрук. Она приближалась к линии, где заканчивалось действие Покрова.
        - Юля! - позвала женщина и раскрыла объятия.
        - Ма-ма-а-а!
        Еще несколько метров - и Юля окажется во власти белой девы. Чем это грозит, никто толком не знает. Девы вообще никогда раньше не появлялись из озера в дневное время. В лучшем случае в образе лебедей.
        Саша поднажал из последних сил: как так, он не может догнать девчонку? Он, учитель физкультуры! Позор! Но хуже другое: жизнь его подопечной в опасности.
        Он почти догнал ее, почти! Но все-таки Юля успела раскинуть руки и повиснуть на маме. На маме, погибшей одиннадцать лет назад. На белой деве, которая теперь обнимала ее и улыбалась. Почти как живой человек. Саша был в двух шагах, когда с дальнего берега в воздух взвились три серые тени. Момент - и орланы, ударившись о землю, выросли между ним и Юлей, обнимающей белую деву.
        - Назад!
        Средний из орланов выставил вперед руку, и на Сашу пахнуло холодом. Физрук резко остановился. От быстрого бега кровь била в виски, словно молотками.
        - Оставайтесь на месте!
        Орланы были одного роста, в одинаковых мундирах, одинаково коротко стрижены, и, как вначале показалось Саше, на одно лицо. Но нет: черты все-таки отличались. А вот во взглядах разницы не было: они выражали ненависть. Саша даже растерялся от столь неприкрытого проявления чувств.
        Он моментально вспомнил вспышки молний, черные обугленные следы и расколотый стрелой мольберт.
        Те, кто так смотрит, могли убить. Не задумываясь. Комиссар юниор-полиции, всегда выглядевший суровым и холодным, по сравнению с этими существами казался теперь милым и обаятельным.
        А за спиной оборотней белая дева взяла Юлю за руку и повела в сторону ставки орланов.
        - Юля, нет! Юля! Не ходи с ней! - кричал Саша, силясь прорваться сквозь живое заграждение.
        Но его моментально повалили на землю с нечеловеческой силой и быстротой. Кто сказал, что орланы способны драться только в воздухе, тот ничего не знает о них. Двое удерживали Сашу на земле, а третий тем временем догнал Юлю и ее маму. Миг - и белой девы как не бывало. А Юля обмякла на руках у орлана. Такой он и понес ее в лагерь. Сашу отпустили. Он моментально вскочил и рванулся следом, но сильным ударом в челюсть был возвращен на землю. Еще одна попытка - и еще удары, на этот раз с двух сторон. Саша отлетел в пыль. Серый орлан встал над ним.
        - Передайте своим: нам нужны техно. Пусть выдадут всех детей, мы сами отберем, кого сочтем нужным. Остальные будут отпущены. Сутки на размышление. Иначе девочку вы больше не увидите.
        Саша не сразу смог подняться. А когда это наконец ему удалось, оборотни уже были вне пределов досягаемости, ни одной серой тени не мелькало за деревьями.
        К физруку подбежал Славка, намереваясь помочь тому подняться, но Саша кое-как встал сам.
        - Как я мог так ступить! - схватившись за голову, которая ощутимо болела после ударов и падения, простонал физрук. - А ты чего вылез? Тоже к ним хочешь?
        Славка отчаянно замотал головой.
        - Пошли домой.

* * *
        Интернат в полном составе встречал рыболовов на поляне. Орланов в небе видели все. Вскрикнула Даша, увидев Сашины синяки, и кинулась к нему, но физрук остановил ее движением руки.
        - Ирина Андреевна! - в отчаянии обратился он к вышедшей вперед директрисе, которая и так уже все поняла. - Беда. Я не справился. Не уберег.
        Глава девятая
        О красной гитаре, дверях и заместителе драконов
        АНЯ
        Когда я поняла, что Арт в курсе, что не надо ничего объяснять, мне стало легко-легко. Ведь теперь рядом человек, от которого не нужно скрываться!
        - Ты знаешь, да? Ты понимаешь? Ты - тоже?.. - захлебываясь от нетерпения, спросила я.
        - Я не техно, - ответил Арт. - Мой отец им был.
        - Твой папа… он…
        - Умер, думаешь? Да нет, жив. Просто не может ничего.
        Арт отвернулся.
        - Как «не может?» - пробормотала я.
        - А так! - Арт продолжал смотреть в сторону. - Думаешь, техно - это навсегда и ни от чего не зависит? Ошибаешься. Он был мастер дверей. А однажды перестал им быть. В один миг. Загубил талант.
        - К-каких дверей? - только и смогла спросить я.
        Арт повернулся ко мне, тяжело вздохнув.
        - Долго рассказывать. Да и не хочу. Просто знай, что я в теме. Если смогу помочь чем-то, помогу. А со своим талантом - осторожнее, чтоб не было, как сегодня. Кстати, надо новости послушать. - Он полез было в карман. - Тьфу ты, я же оставил телефон дома, на зарядке.
        - Телефон? - нахмурилась я.
        - Ну да, мобильник. - Тут взгляд его упал на медальон у меня на шее. - Эта штучка - техновская?
        - Уг у.
        Арт взял медальон аккуратно, тремя пальцами, рассмотрел внимательнее, чем в прошлый раз.
        - Тогда, скорее всего, его не починить обычным способом.
        - Ну вот! - расстроилась я.
        - Но я отца попрошу, - продолжил Арт. - Если глаза продерет.
        - Ты же сказал: он ничего не может, - осторожно напомнила я.
        - Да это-то мелочи. Сможет. Лишь бы трезвый был, - прибавил он напоследок, отпуская медальон. - Нам все равно к нему идти - гитару забирать.
        В этот момент в поезде объявили: «Западный берег». Мы приехали.
        Все встали и направились к выходу.
        - Пока все тихо, - сообщил Кит, демонстрируя телефон, когда мы выходили из поезда.
        - Лишь бы и дальше так было, - отозвался Арт.
        Спустившись по лестнице - в самом низу Арт помог мне перепрыгнуть железку, чтоб пакеты случайно не застряли, - мы поспешили выйти за двери.
        - Только сейчас чувствую себя спокойно, - признался Кит. - Может, завяжем, к собакам? Если все обойдется?
        - А если не обойдется, ты тем более завяжешь, - ответила за всех Ундина. - Кстати, мы с Китом танцуем сегодня. Придете? А ты можешь сыграть потом.
        Я вопросительно посмотрела на Арта.
        - Да, я собирался, - кивнул он. - До вечера!
        После этого Кит с Ундиной перешли на ту сторону дороги, а мы с Артом повернули направо, за угол станции метро.
        - Разве ты не в кафе оставил гитару?
        - В кафе, - кивнул он. - Но сейчас мы идем ко мне домой, потому что меня достали твои пакеты.
        - Тебя достали? И вообще-то пакеты не мои, - уточнила я.
        - Предпочитаешь и дальше в них ходить? - резко спросил Арт. - Или все-таки наденешь кроссовки?
        - А… да. Кроссовки, конечно. Спасибо, - с готовностью согласилась я.
        - Ок. Это все же лучше, чем больничные шлепанцы. Кстати, о больнице, - вспомнил Арт. - Тебя же наверняка расспрашивали: кто ты да откуда. Что ты им сказала? Искина сложно обмануть.
        - Ничего не сказала. Мне повезло: успела раньше сбежать.
        - Действительно повезло. Лучше вообще с ними не разговаривай. Столкнешься где-то - молчи. Даже если тебя сцапают, чего не должно случиться, ничего не говори им. Имеешь право. Поняла? Не облегчай им задачу.
        - Угу. Ладно.
        Дальше мы шли молча до самого его дома, оказавшегося, как нетрудно догадаться, одной из многочисленных серых девятиэтажек. Арт, конечно, заботливый, беспокоится обо мне и все такое, но у него так неожиданно меняется настроение, я никак не привыкну. Лучше без надобности вообще рта не раскрывать, а то поссоримся еще.
        Мы уже входили в подъезд, когда меня внезапно посетила мысль, и пришлось все-таки заговорить:
        - Слушай, а твоя мама не будет возражать, что ты отдаешь мне вещи сестры? Ты ведь не спрашивал у нее. Мне кажется, ей это может не понравиться.
        Арт притормозил. Некоторое время мы стояли в полутемном подъезде и смотрели друг на друга.
        - А черт его знает, - наконец выдал Арт. - Может, ты и права. Жди здесь, я быстро.
        И умчался вверх по лестнице. А я пожала плечами и вышла из подъезда - там не слишком-то приятно пахло.
        Двор девятиэтажки выглядел тоже не очень уютно. Чахлые деревья с бледными листьями, от скамеек остались только столбы, от детской площадки - железная основа для качелей. Еще была древняя на вид песочница с серой пылью вместо песка и завалившаяся на бок ржавая-прержавая вертушка - закрепленная железная рама, на которую надо было вставать и крутиться, отталкиваясь ногой. Я влезла на эту вертушку - она тут же еще больше провисла под тяжестью моего тела. Оттолкнувшись ногой от земли, я попыталась раскрутиться - послышался ужасный скрип. Не самая удачная идея, ведь на мне даже не было нормальной обуви, а пакеты скользили. Как это не похоже на те дворы, через которые мы сегодня пронеслись, убегая из Образовательного модуля! Чего там только не было: разные горки, лазинки… Я даже разглядеть толком не успела. Да уж, малышам, которые живут в этой девятиэтажке, не слишком повезло с детской площадкой. У нас на Светлоярске и то лучше. Или я просто привыкла?
        Мимо прошла женщина с маленьким мальчиком - он грустно посмотрел на меня, стоящую на ржавой раме, и мать утянула его за руку в подъезд. Этому двору не помешала бы та чудесная карусель, на которой кружились мы с Сергеем. Ну и что, что старая, и пусть даже облезлая! Но она ведь такая необыкновенная! Мальчику точно понравилась бы. И Елке - она ведь тут живет, гуляет в этом дворе.
        А может, я смогу?..
        Я еще раз сильно толкнулась ногой. Представить, как звучала вертушка, когда была поновее, не провисала и нормально крутилась, я не могла, потому что не слышала ее. Я просто вспоминала карусель с волшебными зверями, мелькающих светлячков, звон колокольчиков, улыбку Сергея, свой смех и крошку, которая спит, когда уже погасли свечи… Отталкивалась, отталкивалась и крутила, крутила, крутила…
        В общем, когда Арт вышел из дома с кроссовками в руках, я уже намотала не один круг, и вертушка, с легкостью вращаясь, почти не скрипела.
        Он подошел, и я спрыгнула.
        - Что ты делаешь?
        - Ну я… подумала, что… Елка твоя будет кататься. Починила вот…
        Арт вздохнул:
        - Спасибо, но такой ценой не надо. Я не хочу за тебя отвечать. - Он бросил кроссовки на землю. - Обувайся.
        - Разве здесь есть искины? - робко спросила я, натягивая белую с синим обувь. - Почему это опасно? Кто меня тут узнает?
        - Тут до дури разного пакостного народа. Не надо, и все! - отрубил он.
        - Ладно, - вздохнула я.
        Переобулась, Арт выбросил пакеты, сослужившие мне неплохую службу, в мусорный бак. И мы отправились в кафе.
        Полдороги Арт был мрачнее тучи, и я боялась слово сказать. Наконец он сам заговорил:
        - Кит с Ундиной танцуют степ. Знаешь такой танец?
        - Нет. Я только вальс умею танцевать. Ну и польку немножко.
        Но Арт будто и не слышал моего ответа.
        - Степ - это… не просто танец. Это наше. Из Трущоб. Понимаешь? Там такой ритм… Если ты техно, ты должна понять. Ради степа мы даже заключаем перемирие с Южным берегом.
        - Разве… вы враждуете с Южным берегом?
        - Конечно. Потому что они уроды. Из-за них нас, с Западного, тоже считают уродами. - Арт помолчал и добавил: - Но танцуют, как боги. И девчонки у них красивые. Рил раньше жила на Южном, пока ее родители не развелись, как и мои. Она всего год на Западном.
        - Ты считаешь Рил красивой? - поинтересовалась я.
        Арт пожал плечами:
        - Да. Вполне.
        - А Ундину?
        - Ундина - девушка Кита. Я на нее не смотрю - кроме тех моментов, когда степ танцует. - Арт улыбнулся. - Из-за степа к нам даже искин раньше ходил. Тоже танцевал, представляешь?
        - Да ты что!
        - Ага! Потом перестал, жалко.
        - Вы же не любите искинов.
        - Этот единственный нормальным был.
        Больше Арт не стал ничего рассказывать. Погрустнел и оставшийся путь думал о своем.
        Ну вот и кафе наконец. Но на сей раз Арт завернул за угол, мы вошли с черного хода и попали в кухню. Душно, дымно, повара в красных фартуках и таких же колпаках снуют туда-сюда, жарят, варят и не обращают на нас внимания. Только один кивнул Арту - видимо, его тут хорошо знали.
        В углу стояла тележка, а возле нее возился мужчина. Колпака на нем не было, а фартук был синим, а не красным. Он стоял к нам спиной и заталкивал на тележку черные мешки - с мусором наверное. У нас в интернате такие же.
        - Пап… - негромко позвал Арт.
        Мужчина обернулся. Вот уж никогда бы не подумала, что это отец Арта. Скорее уж дедушка. Смотрел он так, будто его только что разбудили, и он еще не понял, где находится. Но увидел меня, и глаза его заблестели:
        - Ньютка! Ты откуда? Приехала?
        - Да что ты, папань! - с досадой проговорил Арт. - Это не Ньюта, ну посмотри! Ньюта старше меня на семь лет!
        - Да… точно… - пробормотал отец Арта. - Ньютке уже двадцать один… нет. Двадцать два! А я гляжу - водолазка с мороженкой. Я ей покупал…
        Арт вздохнул, но ничего не сказал.
        - Тебя как зовут, лапуля?
        - Пчелка. Здравствуйте!
        - Здравствуй, здравствуй… Пчелка. Ишь как. А меня - дядя Патрик.
        - Очень прия…
        - Пап, мы пришли, во-первых, за гитарой. Она на месте? - перебил Арт.
        - А ты что думаешь, я пропил ее, что ли? Свою гитару? - вскинулся дядя Патрик.
        - А во-вторых, - как ни в чем не бывало продолжал Арт, - у Пчелки есть вот такая штука, не мог бы ты ее починить?
        Он показал на мой медальон.
        Увидев медальон, дядя Патрик замер.
        - Балеринка… - пробормотал он. Смотрел, не отрываясь, не трогая руками. Наконец произнес: - Откуда ты, девочка?
        - Пап, только не здесь, - тихо напомнил Арт. - Давай я выброшу твой мусор, идите с Пчелкой домой.
        Арт ухватился за ручку тележки и покатил ее к вы ход у.
        - Да-да, конечно, - засуетился дядя Парик. - Пойдем, девочка!
        Пройдя длинным фиолетовым коридором - видимо, кафе здесь уже заканчивалось, - мы очутились перед дверью, выкрашенной такой же краской, как и стены. За дверью оказалась крошечная комнатка с кроватью и еще какой-то мебелью, но я не заметила. Я увидела другое. На стене висели две гитары. Одну, в чехле, я уже видела сегодня. А вот вторая выглядела совсем иначе: ярко-красная, блестящая, с красиво изогнутым корпусом. От нее тянулся провод к стоящему на полу железному ящику с множеством ручек и кнопок. По виду - самодельному. Я остановилась перед гитарой и даже, наверное, раскрыла рот.
        - Что, нравится? - обрадовался дядя Патрик. - А сколько мы на нее копили - у-у-у! Всем миром! Дай-ка штучку твою.
        Я сняла медальон и, не глядя, протянула ему. Оторваться от гитары было невозможно: она завораживала. Настоящая красавица! Очень хотелось взять ее в руки, потрогать гладкую поверхность, провести пальцами по струнам, хотя я совсем не умела играть. Но услышать звуки, которые она издает, сейчас было так важно, что я изо всех сил пыталась представить себе - какие они. Даже про медальон забыла. Так и стояла, пока не пришел Арт.
        - Как успехи? - раздался его голос.
        - Да ты знаешь, интересная сборка. И готов поспорить: внутренности и оболочка сработаны в разное время разными людьми. Не знаю, где и когда сварганили остальное, но чеканка сделана недавно и не на нашем острове. И уж тем более не на материке. Чеканил не мастер, но старательный ученик, школа узнаваемая. Светлоярск, зуб даю. Угадал, девочка?
        - Да.
        Я нехотя оставила гитару и подошла к столу, на котором отец Арта уже разложил разобранный по винтику механизм из моего медальона. В глазу дядя Патрик придерживал круглое стеклышко, наверное, увеличительное, через которое смотрел на малюсенькие детальки. Еще перед ним стояла блестящая коробочка с инструментами, похожими на те, что были у Сергея, только тоже очень маленькими. Одним из них дядя Патрик развинчивал еле видимые винтик и гайку.
        - Ой!
        - Да ты не бойся, не бойся! Ныряла ты с ним, что ли?
        - Тонула, - честно ответила я.
        Отец и сын переглянулись.
        - Па-а-нятно, - протянул дядя Патрик. - Воды полно, надо все высушить. Потом снова собрать, и будет работать.
        - Ты уверен? - спросил Арт.
        - Процентов на восемьдесят. А что, Пчелка, неужто на Светлоярске сохранились еще техно? Чеканка-то неплохо сделана. Кому-то повезло выжить?
        - Не совсем, - промямлила я, а потом решилась и рассказала про Сергея.
        По ходу рассказа лица обоих слушателей вытягивались, а глаза становились огромными и круглыми.
        Отец Арта даже отложил железки - видно было, как он потрясен. А сам Арт сказал:
        - Если бы я не знал тебя, решил бы, что ты врешь от начала до конца. Но такие, как ты, не врут. Может, тебя просто обманули? Давно ты познакомилась с этим?..
        - С Сергеем - недавно. Но такие, как он, тоже не врут, - с вызовом ответила я.
        - Откуда тебе знать! - возразил Арт. - Ты же еще маленькая…
        - А ты вот прямо большой и самый умный? - Я начала злиться.
        - Я, по крайней мере…
        - Подождите, дети, - махнул рукой дядя Патрик. - Не ругайтесь. Это невероятная история, но тем невероятнее было бы ее придумать. Поэтому, зуб даю, это правда. А даже если нет, вам-то к чему из-за этого бодаться?
        Мы с Артом посмотрели друг на друга. А ведь его папа прав. Я-то верю Сергею, я-то понимаю, что не смог бы он сам, добровольно, просто так заточить себя в Городе-за-воротами. Значит, на самом деле не может выйти, когда хочет, потому что… не совсем живой, как ужасно это ни звучит. Но Арт ведь его не знает, не видел, не разговаривал с ним. Почему он должен просто верить на слово? А уж ссориться из-за этого точно глупо.
        - Ладно, - будто ответил на мои мысли Арт. - Проехали. Тебе помочь собрать?
        Он кивнул за детальки.
        - Лучше девочке на гитаре сыграй, - хмыкнул дядя Патрик. - Она сама не своя, так смотрела.
        Я почувствовала, что «загораются» уши. Арт тоже явно смутился, потому что буркнул слишком резко:
        - Я уже играл сегодня.
        - Так ты не на той играл, - невозмутимо отозвался дядя Патрик. - Ты вон на красненькой сбацай. Все равно вам делать нечего, и мне веселее работаться будет.
        Арт посмотрел на меня с осуждением: как будто это я прошу его играть! Хотя я не против, конечно.
        - Ладно, - ничего не выражающим голосом ответил он.
        Пошел и снял со стены необыкновенную красную гитару. Настроил и ударил по струнам.
        Если музыку можно рассказать, как историю, то таких историй я не слышала никогда. Как будто кто-то, хорошо меня знающий, говорил обо мне самой. Хотелось почему-то плакать. Или ходить, ходить по комнате. Или закрыть глаза - и кружиться. Арт рассказывал, что я смелая, но очень боюсь заблудиться на этом острове и не найти тех, кого ищу. Что я - сильная, но однажды наступит момент, когда мне понадобится чужая помощь. Что я, кажется, не глупая, но моих знаний не хватает для того, чтобы всем помочь, например. А еще - что я смогу стать умелой техноведьмой, но я все равно маленькая, а мир - огромный. И самое важное - мир даже не один! И все это мне передалось через музыку, и радость, и печаль, и еще странное ощущение: как будто песок просачивается у меня между пальцами. Я даже посмотрела на свои ладони - но нет, конечно, ничего подобного.
        Я только не могла понять, откуда Арт все это про меня чувствует. Наконец он закончил.
        - Ну вот, - довольно протянул дядя Патрик. - Почти готово. - Он повертел в ладони собранный механизм. - Только тут есть одна закавыка…
        - Какая? - в один голос спросили мы с Артом.
        - А не играет он.
        - Не получилось? - расстроилась я.
        Арт промолчал, только скривился.
        - Ну-ну, не делай такую мордаху. И ты не кисни. Получилось - все крутится. Просто неживой он. Потому и не поет. Надо спеть за него.
        - Спеть? - переспросил Арт.
        - Ну, или сыграть. Тогда он запомнит.
        - Арт, сыграешь? Пожалуйста! - взмолилась я.
        - Да вы что, - усмехнулся Арт. - Спасибо, конечно, за высокую оценку моих способностей, но я не настолько виртуоз, чтобы вот так с ходу запилить Баха.
        - А мне кажется, он такой…
        Я развела руками, не находя слов. Близкий? Простой? Подходящий?
        - Может, ты тогда сама споешь? Если он «такой»?
        - Нет, вряд ли, - пробормотала я.
        - А что-нибудь попроще его не устроит? - предложил Арт.
        - Шут его знает. Такие штуки ведь делались не абы кем. Техно однажды вдохнул в нее жизнь, и только техно может изменить мелодию.
        - Пчелка, ты же говорила, что умеешь.
        Я подошла посмотреть на механизм, который дядя Патрик все еще держал на ладони. Вертелись крошечные колесики, пластиночки скользили по ним, и в середине было еще что-то, состоящее из нескольких трубочек разного размера. Я долго разглядывала устройство, пытаясь понять, что оно думает обо всем этом.
        - Мне кажется… только не смейтесь, ладно? Он не услышит меня. Он… не захочет…
        - Если так, кнопка, не стоит и пытаться. Волшебная техника, она капризная. Слушается только того, кто может.
        - Жаль, что я не техно, - произнес Арт.
        Он сказал это вроде бы без всякого выражения, но до меня вдруг дошло! Как же ему действительно жаль! Как он хотел бы этого!
        - Да почему ты так уверен! - не выдержала я. - Ты играешь такую музыку и сочиняешь, ты же…
        Арт с интересом смотрел на меня, ожидая продолжения.
        - Кнопка, ты разве не слыхала, что «техно» - это уменьшительное от «техноволшебник»? - вздохнул отец Арта.
        - Слыхала. Ну и что же?
        - А то, что Арт у меня, конечно, молоток и умник и играет очень классно, но играет, как человек. А техноволшебник способен сделать такое, чего человек не может. Вообще. Никогда. Вот, например, за этой дверью…
        - Пап, не надо!
        - За этой дверью - ванная. Открой и убедись.
        Я подошла к двери, которую до сих пор даже не замечала, - она сливалась со стеной. За ней оказался душ, а еще раковина, унитаз и сушилка для полотенец.
        - Убедилась? Теперь закрой.
        Я послушалась.
        - Раньше я мог сделать так…
        - Не надо, папа! - закричал Арт.
        - Да ладно, сын, я в порядке. Я мог делать так, что за дверью оказывался… балкон городской ратуши, например. Или живой дракон. Не веришь?
        - Верю, - тихо ответила я. - Нам про такое рассказывали.
        - Да? Ну вот видишь! А теперь я ни черта не могу. И даже если я сто раз скажу: «Дракон! Дракон! Дракон!», ничего страшнее сливного бачка там все равно не окажется. Вот давай попробуем: дрррако-он! Открывай!
        Когда я открыла дверь, за ней ничего не изменилось. И я поспешила закрыть ее вновь, чтобы не расстраивать дядю Патрика еще больше.
        - Вот! Убедилась? Вон и у Арта дракон не появится! Ни здесь, ни из-под пальцев.
        Арт побледнел и отвернулся. Но дядя Патрик, кажется, этого не заметил. Эх, зря он начал про это…
        - Ладно, - подал голос Арт. - Раз мы все втроем не можем сделать то, что нужно для медальона, будем делать то, что умеем. Вдруг он и вправду клюнет на другую мелодию. Пчелка, поможешь мне спеть «Длинную ветреную дорогу»? У нас вроде неплохо выходило.
        - Хорошо, - улыбнулась я. - Только на красной, ладно?
        - На электрогитаре, конечно, - кивнул Арт.
        Он заиграл и запел, а я подпевала, как могла. Дядя Патрик слушал и улыбался. Красивая песня все-таки, даже несмотря на то, что я слов не знаю.
        Мы спели ее целиком. Но как только Арт повторил последний раз последнюю фразу: «Lead me to your door», дверь ванной с треском распахнулась.
        На пороге стояла девочка в сером платье.
        - Елка! - выдохнул Арт. - Ты опять у нас вместо дракона!
        - Я заместитерь! - радостно заявила девочка.
        «Заместитель», поняла я. Елка - заместитель дракона. Значит, она уже слышала и про драконов, и про остальное.
        - Иди ко мне, птаха! - Дядя… нет, получается, все же дедушка Патрик протянул руки навстречу девочке, и Елка с радостным визгом кинулась к нему. - Вот кто в нашей семье техно, Пчелка. Техно - и мастер дверей.
        Но Арт не разделял папиного благодушного настроения.
        - Елка, я сколько раз говорил: не делай так! - сказал он строго. - Заберут тебя искины, прикрутят мыслешунт к голове, никогда не научишься сказки читать!
        Елка сделала такое личико, как будто вот-вот заплачет. Мне стало ее жалко.
        - Почему? - вспомнилось внезапно. - А я сегодня у них видела мальчика, он читал! Делал какую-то штуку и все время в книжку заглядывал. На физике.
        Арт гневно взглянул на меня, и я тут же прикусила язык. Но было поздно.
        - Так-так, - протянул дядя Патрик, отпустив Елку. - Опять, значит, ходили искинов чехвостить. Арт, я тебе в этом деле не советчик - сам такой был. Но о матери подумай!
        - Я о Елке думаю! Не хочу, чтобы она выросла идиоткой, которую надо подключать к розетке!
        Видно было, что Арт с трудом сдерживается, чтобы не кричать.
        - Ну, не сгущай. Бывают исключения. Помнишь, я тебе рассказывал про искина, который…
        - Научил своего сына читать, потому что он не переносит технику! Да слышали уже! И где этот сын, ты видел его хоть раз?!
        - Кто не переносит технику? - спросила я, хотя голос плохо слушался, а сердце подпрыгнуло куда-то к горлу.
        Арт моментально замолчал и воззрился на меня. В глазах у него появилось какое-то понимание.
        - Кто не переносит технику? - повторила я.
        - Да искин к нам ходил танцевать, помнишь, Арт?
        - Как раз сегодня вспоминал, - усмехнулся Арт. - И вообще эти разговоры не для Елки. Елка, иди на кухню, тебя там покормят. Иди, я кому сказал!
        - Иди, лапуля, я потом с тобой погуляю, - гораздо ласковее обратился к ней дедушка Патрик.
        Девочка выпятила нижнюю губу, но послушалась и вышла.
        - Искин, помню, жаловался, что парень его не может с шунтом, и с наушниками даже… черепушка болит. Я ему посоветовал читать научиться, вроде как получилось у них… Но это года три назад было. Я еще тогда сам танцевал.
        - Если ты тогда еще танцевал, то это не три, а шесть! - мрачно отметил Арт.
        - Да что ты… - пробормотал дядя Патрик. - Чертово время, как летит…
        - А где они сейчас? Этот искин и этот мальчик?
        Я чувствовала, что во мне все трепещет, переворачивается и вот-вот готово запеть.
        - Да кто ж их знает, - растерянно пробормотал дядя Патрик. - Он давно не появлялся. А тебе зачем?
        Я прижала руку к груди, но от волнения слова не шли.
        - Пчелка брата ищет, - ответил за меня Арт. - Погоди… Погоди, так что ты сказала про пацана с книжкой? Реально видела в модуле?
        - Да! - заорала я.
        - Так братец твой - техно тоже? Ничего не разберу, - покачал головой дядя Патрик. - Как так: техно - и не может с техникой?
        Я замотала головой:
        - Я не знаю, но мне тоже плохо рядом с искинами. Если бы мне прикрутили мыслешунт, наверное, я бы тоже не смогла!
        - А-а-а, вон вы про что… - понял дядя Патрик. - Техно способны вырубить электронику. Или подчинить, если сильные. Из-за этого нас и… - Он тяжело вздохнул. - Но если этот парень, которого ты видела, - техно, как же он столько лет рядом с искинами обитается? Чудеса какие-то.
        - Можно попробовать это выяснить, - неожиданно встрял Арт.
        А я уж думала, он на меня окончательно рассердился!
        - Опять в модуль полезете? И не думай! - проворчал дядя Патрик.
        - Если с умом, аккуратно, то можно, - возразил Арт. - А как еще узнать хоть что-то? Только через базу. По крайней мере, Пчелка видела его в лицо. Значит, хоть какую-то инфу найти реально.
        Глава десятая
        О падении, взлете и буре
        ЛЕС
        Они стояли впятером у качелей, которые привратник успел повесить утром на Наткины столбы.
        - То есть нам предлагается заменить Юлю на Нату, - изрек дядя Коля.
        Им пятерым и нужно было принять решение: Ирине Андреевне с Дашей, привратнику, физруку и художнику. Интернат был оставлен на попечение Виталика и Ляльки, как старших. Обычно по важным вопросам советовались еще с тетей Леной, но сейчас дядя Коля отказался звать ее: дело могло напрямую коснуться Виталика, и тогда… Кто знает, что подсказало бы материнское сердце. Возможно, переспорило бы разум.
        Никто из присутствующих не видел, что в густой кроне дерева, одного из тех, что служили столбами, сидит внимательный слушатель и ловит каждое слово.
        - Виноват я один… - в десятый раз затянул Саша.
        - Заткнись уже, - беззлобно оборвал его дядя Коля. - Виноваты либо мы все, либо никто. Кому из нас по силам справиться с орланской магией?
        - Я даже не подозревал, что они такое умеют! - На Сашу было жалко смотреть.
        - Не казнись, - сухо проговорила Ирина Андреевна. - Никто из вас не мог предугадать такого поворота. Я могла бы, но даже я… - Закрыв на секунду глаза, она покачала головой, потом продолжила: - Но теперь не это важно. Мы должны очень быстро придумать, что нам делать.
        - Наташку не отдадим, нечего и думать! - заявил дядя Коля.
        - Если бы речь шла об одной Наташе, - вздохнула Ирина Андреевна. - Они хотят всех. И забрать могут всех или… кого пожелают.
        - Отбить Юлю реально? Ели попросить помощи у населения, например? - предположил Ярослав Игоревич.
        - Как же, у населения, - буркнул дядя Коля. - Как кроты забьются каждый в свою нору. Никогда нам население не помогало.
        - Но ведь речь о ребенке! - не уступал художник. - И у некоторых детей есть родственники на острове, неужели они не беспокоятся о собственных чадах?
        - Если бы живы были родители Юли, они бы, конечно, уже стояли под стенами здания полиции. А так… - Ирина Андреевна махнула рукой.
        - Думаете, Юлю держат в полиции? - спросил Саша.
        - Уверена. Орланы с Рока-Алада всегда размещаются там во время визитов к нам. Да и здание - самое укрепленное на Светлоярске.
        - Но эти кол дуны, этот… Серый орден, как они догадались вызвать именно Юлину маму? - воскликнула молчавшая до сих пор Даша. - Разве они знали, что именно Юля ее увидит? А если бы это была, например, мама Лизы и Викусика?
        - Они не знали, - заверила Ирина Андреевна. - Ни кто выйдет, ни - когда. Их магия воздействует на самого слабого, только и всего. Ближайшей оказалась Юля, на нее и подействовало.
        - А мне Юля всегда казалась такой решительной девочкой, с характером, - возразил художник.
        - Да уж, как дала по ушам, - пробормотал физрук.
        - Это все снаружи. Внутри она очень уязвимая, - ответила Ирина Андреевна. - Итак. Штурмовать здание полиции своими силами - не выход. Другие соображения?
        - А может, юниор-полиция… - несмело начала Даша. И все посмотрели на нее. - Я понимаю: они заодно с остальными орланами. Но комиссар…
        - Комиссар, - жестко проговорила Ирина Андреевна. - Раз он здесь до сих пор не появился, то, возможно, его уже либо нет в живых, либо…
        - Либо! - уверенно перебил дядя Коля. - Сидит на своем Рока-Алада и зализывает раны. Да и просто не знает, что делать, думает и ждет знака. Ну не мог он дать себя убить, не верю я в это! А посему лететь надо, я считаю. Тебе и Витальке. И помощи просить. Других вариантов не вижу.
        - Лететь… на Рока-Алада?
        Все морщинки на лбу Ирины Андреевны собрались вместе и поползли вверх.
        - Уг у.
        - Но мы же… Виталик так и не взлетел, а я…
        - Ну вот и хватит прохлаждаться! Собрались и полетели. Одно крыло здесь - другое там! И до десяти утра чтоб управились!
        - Вы шутите, Николай Валерьевич.
        - Какие шутки, Ирочка Андреевна! У нас с вами двадцать душ детей!
        Ирина Андреевна заходила по двору.
        - А вы все согласны? - спросила она, посмотрев на остальных.
        Даша, физрук и художник молча кивнули.
        - Безумие какое-то… Хорошо, предположим, мы долетим. - Она нервно рассмеялась. - Если взлетим вообще. Но, разумеется, мы попытаемся. Предположим, долетим, найдем Антона, уговорим его помочь…
        - Да что вы, право слово! Он тут же примчится помогать - ни за что не упустит случая ощутить себя героем. Тут нечего сомневаться. Ваша задача - долететь. И по возможности не утопиться в море и не утопить Витальку.
        - Ну и шутки у вас, Николай Валерьевич. - Ирина Андреевна непроизвольно схватилась за сердце.
        - А что ж мне делать-то, - тяжело вздохнул привратник. - Не рыдать же. Горю не поможет.
        - Хорошо. Считайте, вы уговорили меня на это сумасшествие. И оптимальный вариант, если у нас все получится, мы долетим и вернемся живые и с помощью. Но нужен запасной выход на случай, если…
        - Какой-нибудь из этих пунктов у вас выпадет, - закончил дядя Коля.
        - Да! - с нервным смехом выдохнула директор.
        - Молодежь, слышали, что начальство сказало? Быстренько думаем план Б, - бодро скомандовал привратник.
        Из ближайшего окна то и дело высовывались дети, да и взрослые норовили зайти на площадку переговоров, но каждого немедленно спроваживали вон. Переживайте за Юлю в другом месте, не мешайте делать дела!
        - Я бы все-таки попытался склонить на нашу сторону население, - не отставал Ярослав Игоревич.
        - Я не против. И вероятно, несколько человек вам удастся привлечь, просто этого мало, - вздохнула Ирина Андреевна.
        - Думаю, я был не прав, - внезапно заявил дядя Коля. - Мы, жители Светлоярска, хоть и тяжелы на подъем, но сострадание нам не чуждо. Так что мы с парнями население сагитируем, а Даша поможет, слезу пустит, если надо. Да, Дарья?
        - Да, да, конечно, - с готовностью подтвердила Даша.
        Ирина Андреевна недоверчиво хмыкнула.
        - Не можем ли мы еще как-то… воздействовать на орланов? Чем-то же с ними воевали? - спросил Саша.
        - Да палили из наземников. По летящим. Ну, сети еще были… Но это все - когда они в воздухе или в открытом бою. А вот когда внутри здания… - Дядя Коля сдвинул брови к переносице, напряженно думая.
        - Были еще «гуделки» и «слепилки», - напомнила Ирина Андреевна.
        - Это да, - кивнул дядя Коля. - Но где их взять? В городе техно, разве что сохранились.
        - Вы думаете, реально попасть в Город-заворотами? - оживилась Ирина Андреевна.
        - Думаю, этот план не хуже других. Аня же смогла.
        - Вы так в этом уверены и меня убедили!
        - Чувствую я, чувствую! - Дядя Коля ударил себя кулаком в грудь. - Была она там, а теперь - на Центральном. Никогда я раньше в таких вещах не ошибался. Все, хватит болтать. Вам пора лететь, Ирочка Андреевна, а нам - заниматься всем остальным. Готовьте моего оболтуса, а я подготовлю мать.
        Ирина Андреевна ушла с площадки первой, за ней - Даша и Ярослав Игоревич.
        Физрук тронул привратника за рукав:
        - Дядь Коль, почему ты изменил свое мнение? Ты правда думаешь, что мы втроем, да еще с помощью плаксы Дашки, сможем подвигнуть весь остров на штурм здания полиции?
        - Ни секунды не верю в это, Саня. Как и в то, что мы легко проникнем в город техно, а там лежат и ждут нас слепилки и гуделки. Но они должны улететь спокойно. Иначе тут останутся, и тогда…
        Он махнул рукой и зашагал прочь. Саша отправился следом. Площадка опустела.
        Ната Караванова, повизгивая от страха, спустилась с дерева. Надо же, как они дружно решили, что тете и Виталику надо лететь на орланский остров. Вчетвером решили, никого больше не спросив! Сошлись во мнениях! «Четыре сходятся в одном…» - вдруг всплыло откуда-то. Где же Натка это слышала? Совсем недавно ведь!
        Но ломать голову времени не было, и Натка побежала разыскивать Виталика.
        Он обнаружился довольно быстро: колол дрова перед домом, а Лялька складывала их аккуратными штабелями. Оба выглядели не слишком веселыми - как и все в интернате - после случившегося с Юлей.
        - Виталик, - крикнула на ходу запыхавшаяся Натка. - Можно тебя на минутку?
        - Меня? - удивился Виталик. - Ну давай, сестренка, что у тебя?
        Они отошли на два шага. Лялька, впрочем, тут же увязалась следом, но просить ее уйти у Натки уже не было времени.
        - Держись за дерево, а то сейчас упадешь.
        - Да что такое? - нахмурился Виталик.
        - Вы с моей тетей летите на Рока-Алада. Прямо сейчас. Это не выдумки: я сидела на дереве и слышала, как они там совещались.
        - Ты на дереве сидела?
        - Ты же боишься высоты! - заметила Лялька.
        - Я чуть не умерла от страха. Но что было делать-то? Я так и знала, что твой папа и моя тетя что-нибудь задумают.
        - Так ты не свистишь? Гоблинский гоблин! Но я же… ничего не могу!
        - Тогда, - решительно заявила Натка, - она полетит одна. Я знаю свою тетю. Кстати, она наверняка уже там, куда вы сегодня утром ходили. Ты же не бросишь ее одну?
        - Да не может быть…
        - Я ее видела пять минут назад, - перебила Лялька. - Ирина Андреевна вон туда пошла.
        И она показала четко в сторону той самой тропинки, о которой говорила Натка.
        Виталик взглянул, куда указывала Лялька. Колебался он всего секунду. Потом быстро поцеловал свою подругу, крикнул: «Береги маму!» - и рванул в чащу. Лялька застыла, выронив из рук полено. А Натка со всех ног припустила вслед за Виталиком.
        Сквозь светлый лес бежит дорога,
        Четыре сходятся в одном…
        Кажется, эти строчки пришли, когда она рисовала!
        Через некоторое время Виталик услышал за спиной топот и обернулся через плечо.
        - А ты куда? - бросил он на ходу. - Вернись домой!
        - А вдруг… ты без меня… не справишься? - задыхаясь, ответила Натка.
        - О-чу-меть! - только и произнес Виталик.
        Когда они выбежали на берег моря, он был пуст.
        - Ну и где Ирина Андреевна? - Виталик озирался кругом.
        - Вон она!
        Натка показала вверх. В небо прямо над ними поднималась птица.
        - Гоблинский гоблин! Опоздал…
        - Не опоздал. Давай руку! - Натка сама схватила его за руку. - Разбегаемся и взлетаем!
        Она рванулась к краю обрыва, и Виталику ничего не оставалось, как бежать с ней вместе.
        - А ты разве умеешь? - только и успел спросить он.
        - Конечно! - крикнула Натка.
        И в следующую секунду свалилась в воду. А Виталик взмыл вверх, войдя в воздухе в трансформацию. Он сам не понял, как это вышло.
        Мир как будто расширился во все стороны. Картинки приобрели резкость. Он видел очертания скал у горизонта, деревья в темной чаще - далеко, ряд за рядом. Видел птицу в вышине, рыбу в толще воды, а у самой поверхности - барахтающуюся девочку. Девочка, упавшая в воду, вызывала стойкое желание спасти, помочь. Орлан закружился над ней, пытаясь сообразить, как ему лучше это сделать. Но девочка уже уверенно гребла к берегу и наконец, по всей видимости, достигла ногами дна. Она начала настойчиво махать, указывая на небо. Пришло новое желание: догнать другую птицу. Сделав на прощание круг над человеком, орлан взлетел над обрывом, набрал высоту и уже через несколько секунд превратился в удаляющуюся точку.
        Натка стояла под самым обрывом. Воды тут было по шею, и на берег не взобраться: слишком крутой склон. Мокрая одежда отяжелела, обувь утонула. Искать ее на каменистом дне совершенно не хотелось.
        - «Твоя племянница патологически труслива», - передразнила Натка кого-то, вспомнив слова, когда-то подслушанные и переданные ей Юлей. - Бе-бе-бе!
        Сейчас, впрочем, когда пришло осознание всего того, что она только что совершила, Натке действительно стало страшновато. Но какое это имело значение, если у нее получилось отправить Виталика в полет! Конечно же в первую очередь она руководствовалась благородной целью: спасти Юлю. Кто бы сомневался! Но одного этого желания, наверное, не хватило бы, чтобы вдохновить Натку на подвиги. Было еще кое-что: она втайне очень хотела, чтобы Виталик превзошел Антона. Чтобы стал сильнее, быстрее, ловчее его в полете. Чтобы научился стрелять, если надо, охотиться, жить в гнезде, - всему, чему положено. Чтобы комиссар полиции не задавался! Все это было не менее важно, чем спасение Юли. А может, хотя Натке и стыдно было думать об этом, даже важнее!
        Она осмотрела склон, размышляя: не попытаться ли все же вскарабкаться или лучше пройти вдоль берега дальше, поискать более удобного подъема, но тут на берег выбежало сразу несколько человек: дядя Коля с тетей Леной, физрук, Даша и Лялька с Женьком. Женек первым свесился с обрыва и обнаружил ее.
        - Наташ, ты здесь? Я к тебе сейчас слезу!
        И уже свесил одну ногу.
        - Куда собрался! - Дядя Коля схватил его за шкирку. - Я тебе слезу! Без тебя обойдемся.
        - Только не прыгайте, тут камни! - предупредила Натка.
        - А где Виталик? - крикнула тетя Лена.
        Натка махнула в направлении неба. Повариха, приложив руку козырьком ко лбу, пыталась разглядеть сына высоко в синеве. Но птицы теперь были слишком далеко.
        Саша уже проворно спускался с обрыва.
        - «Тут камни»! А сама-то как?
        Очутившись в воде, он ловко подсадил Натку на склон, и ей удалось уцепиться за корни и нащупать ногами опору. В мокром платье подниматься тяжело, но кое-как, упираясь коленками и локтями, вся перемазавшись, она все-таки проползла немного вперед. А сверху ее уже принимали дядя Коля и Женек. Даша кинулась обнимать ее, мокрую.
        - Ты же могла разбиться! Ты об этом подумала?
        - Да некогда было думать, - виновато ответила Натка.
        Лялька с Дашей и тетей Леной загородили ее от всех, стащили мокрую одежду, а дядя Коля уже протягивал снятую с себя рубашку. В нее облачили Натку, как в платьице, и привратник подхватил девочку на руки.
        Саша тоже выбрался на берег. Переодеваться ему было не во что, и он просто стянул мокрую футболку и кое-как отжал воду.
        Процессия зашагала к дому: впереди дядя Коля, держащий на руках Натку с мокрыми растрепанными волосами, которая сбивчиво рассказывала о том, что произошло. По бокам от них - Женек и Лялька, позади - остальные.
        - Отличный план, Наташ! - восхитился Женек, выслушав историю до конца.
        - Да не было у меня никакого плана. Ну просто он ныл все время: «Я не могу, у меня не получится! Я ноль без палочки!» Ну сколько можно, если он и так лучше всех! Если у него не получится, у кого тогда?
        Женек и Лялька переглянулись.
        - Я никогда не буду ныть, - вырвалось у Женька.
        - Ты и так не ноешь, - заявила Натка.
        Дядя Коля не проронил ни слова. Но на его лице отражалась целая гамма чувств.
        Покрасневшая до корней волос Лялька подошла к Натке вплотную, дотронулась до руки:
        - Спасибо, друг. Я бы так не смогла. Я бы стала думать и…
        - А я вообще не думала, - призналась Натка.
        Тетя Лена молчала: в горле стоял ком. Даша с Сашей тоже притихли, не находя подходящих слов.
        Подходящие слова мысленно нашла Натка:
        Четыре сходятся в одном:
        Один подружится с нулем.
        Кто же из них был нулем? Виталик? Но ведь теперь Натка совершенно не боялась падать с высоты! Так кто кому больше помог?

* * *
        Воздух. Повсюду воздух: сверху, и снизу, и впереди. А ты плывешь, как осенний лист, тебя переворачивает ветром, ты ныряешь в воздушные ямы, взмываешь свечкой ввысь, снижаешься по параболе… До сих пор Виталик-человек не знал этого слова - «парабола». Но Виталик-орлан откуда-то взял его и понял, что оно значит. И тут же всплыли все тренированные, отточенные навыки: корпус по ветру, голову прямо, руки-крылья ловят воздушный поток и поддерживают. Как в воде, нет - как на качелях, как в прыжке… И тоже нет. Все не то. Лучше. По-тря-са-ю-ще! И даже за дыханием следить не надо, как учила Ирина Андреевна: дышится само. Ровно и вовремя. Виталик сделал «мертвую петлю», вышел из нее и издал победный клич. Свобода! Наконец-то - сильный и вольный! И внутри - небо… Да нет, пожалуй, небо не внутри - оно вместо. Ты сам - небо.
        Однако пора было догонять Ирину Андреевну, а то ведь так можно и заблудиться в бескрайнем небе. К счастью, она услышала крик Виталика и, не веря себе, развернулась. Слух не обманул: вот он, молодой орлан с белыми полосками на плечах, как у нее: признак того, что ты оборотень не по рождению. Но как ему удалось?!
        Ирина Андреевна подлетела ближе. Виталик держался уверенно, шел точно по направлению воздушного потока, ноги согнуты под правильным углом, мышцы плечевого пояса напряжены ровно столько, сколько требуется, чтобы не устать раньше времени, как это часто случается с начинающими летать. Идеальный ученик.
        Вот только общаться телепатически они до сих пор не пробовали. Этому тоже надо будет научиться. А начать можно с коротких фраз.
        - Как? - попыталась передать Ирина Андреевна.
        Означало это, конечно: «Как ты сумел?»
        - Наташа, - ответил Виталик.
        Ирина Андреевна вздрогнула. Имя передать орлану вообще очень сложно, понять его можно лишь в том случае, если оба собеседника хорошо знают, о ком речь. Но здесь сомнений не было: речь о птенце ее сестры. Значит, птенец как-то помогла молодому орлану взлететь, иначе он не вспомнил бы сейчас ее имя.
        - Хорошо, - ответила Ирина Андреевна. - Выравниваем.
        «Выравниваемся в полете» - должно было это означать. Виталик отлично понял.
        Когда два или больше орланов летят вместе, они соблюдают дистанцию и разницу высот, удобные для маневров и охоты. Не мешать друг другу сверху и снизу. Не заходить в хвост. Задний прикрывает спину товарищу, передний защищает другому живот. На крыло ложатся одновременно. О готовящемся развороте сообщают. И еще много того, что предстоит освоить.
        Направление - на восток. Ориентиры: течение внизу, в темное время - звезды, плюс инстинкт, который человеку объяснить невозможно. Ирина Андреевна бывала на Рока-Алада, Виталику предстояло освоить маршрут и запомнить.
        Орланы - тяжелые птицы и не могут долго находиться в полете без отдыха. С учетом всех перерывов, включая очень вероятную охоту, взрослый, не раненый и не усталый орлан в среднем одолеет путь от Светлоярска до Рока-Алада часа за три. При полной концентрации и броске - за два. С учетом того, что Виталик молод и неопытен, а Ирина Андреевна давно не летала, они провозятся все пять. Но времени все равно должно хватить с лихвой. Лишь бы на месте все удалось.
        Выровнялись: она впереди, он - чуть позади, чуть выше. Направление задано, остается лишь придерживаться его, спокойно отдавшись полету.
        - Ускоряемся!
        Это работа мышц, не требующая сложных решений, мозг практически отдыхает. Дать воздуху обнять себя, рассекая его корпусом, опираясь крыльями, и все. Ну и обзорная панорама, конечно. Мало ли кому вздумается обрушиться на них сверху. Или снизу. Или с боков. В общем, сущая ерунда.
        Телу - легко. Вокруг - красота, внутри - радость, внизу - зеленое море, впереди - цель. Ты - птица. Ты летишь. Летишь. Летишь! И это не сон.
        Полет, как показалось Виталику, длился всего ничего, когда Ирина Андреевна скомандовала:
        - Отдыхать!
        Угол наклона корпуса изменен, и вот они снижаются на скалы. Только усевшись на камне - непривычное ощущение, словно не хватает длины ног, - Виталик почувствовал, что все-таки устал. И посадка - абсолютно своевременна.
        - Не запыхался?
        - Нет.
        - Молодец.
        Виталик разглядывал Ирину Андреевну. До чего же она красива! Как он мог не заметить этого раньше? Благородная посадка головы, тонкий абрис сложенных крыльев, перья цвета стали, белая окантовка на плечах. Но главное не то, как она выглядит. От птицы исходило ощущение дома и в то же время высоты, бесконечности. Как это умещалось в ней одной?
        - Не увлекайся!
        Виталик понял только одно: он что-то делает не так, нужно исправляться и думать о дальнейшем полете.
        - Приготовься к старту!
        Он послушался. Миг - и орланы поднялись на крыло. Вместе. Набрали высоту и продолжили путь.
        В вышине - облака, но до них не так уж далеко. Солнце смещается все больше влево. Виталик идет хорошо, без резких рывков и провалов. Пожалуй, они управятся за четыре часа.
        Большей удачи невозможно представить. А ведь еще сегодня утром казалось, что все безнадежно. Но сейчас вокруг - высота, и она не обманывает. У них все получилось.
        Небо впереди потемнело внезапно, температура ощутимо упала. Вода внизу заволновалась.
        - Буря. Снижаемся.
        Два коротких слова. Но сколько в них!
        Они шли так же ровно коридором между все увеличивающимися волнами и густеющей чернотой. Соленые брызги не долетали сюда, но ощущались так явно, будто вода была сразу под животом. Воздушный поток сделался жестким, неподатливым. В него уже невозможно было легко нырнуть, не удавалось распластаться. Оставалось только удерживать корпус, чтоб не завалиться на бок, не просесть, не вздыбиться вертикально, не оказаться перевернутым на спину.
        - Держи направление!
        И он держал. Старался.
        Сверкнула молния - Виталик догадался, что это она. Так близко, что можно дотянуться. Это не то что сидеть дома, глядя из окна. И даже не так, как бывает, если выбежишь под ливень. Грохот! А вот и он. Ливень.
        - Плотнее перья!
        Он послушался.
        Дождь не переставал. Ветер усиливался. Волны внизу росли. Небо вверху стало еще чернее.
        Сердце не попадало в ритм.
        - Тянем до отмели.
        Что даст отмель с единственной скалой, на которую сейчас обрушивается один водяной шквал за другим? Неважно. Важна цель. Долететь.
        Еще метры. Еще струи воды. Потоки ветра. Блеск разрядов природного электричества. «Почему я так странно думаю о молнии?» Страха не было. Была необходимость выжить.
        - Снижаемся в воду.
        Это отмель. Здесь волны меньше, и дождь, кажется, чуть поутих, но все равно очень сложно сесть в волну, не потеряв равновесие.
        - Держи корпус! Держи! Нет.
        Виталика накрыло с головой, и он решил уже - все. Но вода тут же отхлынула, и удалось выровнять туловище.
        - Так.
        «Да, так» или «нет, не так». Вот и все мысли орлана. А чего больше? Либо ты делаешь правильно - и живешь, либо неправильно - и умираешь. У птиц все просто. Это люди заморачиваются лишним выбором.
        Виталик и Ирина Андреевна удерживались на плаву. Это реально для орланов, но недолго. Если перья промокнут окончательно, выбраться будет почти невозможно.
        Довериться волнам, позволить себя увлечь - до некоторого предела. Только чтобы отдохнуть, но не погрузиться в пучину. Впрочем, здесь мелко. Но когда буря стихнет, надо будет высушить перья и взлететь. Потом. Это потом.
        А сейчас мы просто отдаем себя на милость стихии.
        Глава одиннадцатая
        О сочетании цветов, форточке и уровне глюкозы
        АНЯ
        Когда Арт спросил, что я предпочитаю: нормально поужинать или попытаться сегодня же найти информацию о моем брате, конечно, я выбрала второе. Подумаешь, не поем один раз, стройнее буду.
        Мы втроем возвращались на маяк: Арт, я и гитара в чехле. Елка осталась у дедушки.
        - Как она это делает, а?
        - Ты про двери? - Арт наморщил нос. - Не знаю. Даже отец толком не может объяснить.
        - И она может в любом-любом месте оказаться, где захочет?
        - Не в любом. И на той стороне кто-то должен ждать. Не расспрашивай, как-нибудь сама увидишь. Это легче увидеть, чем объяснить.
        Я задумалась, вспоминая, как когда-то вошла в Город-за-воротами. Меня ведь там тоже ждали.
        - Завтра придется в школу идти, чтоб пожрать, - заявил Арт. - У матери как раз завтра зарплата, но это вечером, а я тоже весь пустой. Раньше можно было в порту подработать грузчиком, а теперь почти везде автоматика. Остается только гитара.
        - А ты всегда у метро играешь?
        - Нет, не только. В разных местах. И лучше всего - после концерта. Но сегодня эта возможность пропадает. Раз в модуль полезем, - тише прибавил он.
        - Ой. Так ты из-за меня…
        - Да ладно, - махнул рукой Арт. - Чем быстрее найдем твоего брата, тем лучше. Завтра я тебя в школу возьму, там половину народа в лицо никто не знает. Придется на уроках сидеть, зато поешь. В начале года прокатит без карты. Скажем, что тебе четырнадцать, и новая еще не готова.
        - Как это «в лицо не знает»? Почему?
        - Очень часто ходят, - хохотнул Арт. - А учителей с этого года много других, они никого еще не запомнили. Вот если весной, то да. Вычислят чужого сразу и лишат счастливой возможности слопать полтарелки слипшейся каши с киселем.
        Арт разговорился, даже непривычно было. Так незаметно и дошли до маяка.
        - Делаем вот как, - стал объяснять Арт. - Проникаем в модуль, заходим в главный компьютер, и там…
        - Куда заходим? - перебила я.
        - Бедняжка. Совсем темная. Машина такая, для нас в ней важна информация об учениках.
        - А, Паутина? - вспомнила я.
        - Нет, Паутина - это большая сеть, она как бы общая, туда лезть опасно, нас обнаружат. В Паутину можно было бы зайти из любого модуля, и даже из нашей школы. Но мы не будем рисковать и пойдем опять в Шестой модуль, где ты сегодня видела пацана с книжкой. Влезем в их местную сеть.
        - А разве… туда идти - не опаснее?
        - А это - смотря как, - подмигнул Арт. - Для тебя - опаснее, тебя камера засекла, и забор, как я понял, высоковат, да?
        - Вот именно!
        - Не страшно, есть один способ. Увидишь. Ничего не бойся.
        Я не очень поверила, но кивнула.
        - Сиди тут тихо, - на прощание сказал Арт. - Гитару оставляю, завтра понадобится. Я дома покажусь, а вечером отправимся. Жди до темноты.
        И он ушел, заперев маяк снаружи. А я осталась сидеть и ждать. Было, во-первых, скучно, во-вторых, очень хотелось есть. Я попила воды из-под крана, потом полезла наверх, в комнатку. Медальон был со мной. Он по-прежнему не играл - видимо, «Длинная ветреная дорога» его не впечатлила. Как расстроится Сергей, когда узнает, что его подарок испортился… Надеюсь, у него моя фенечка еще не порвалась.
        При мысли о феньке я вспомнила об оставшихся нитках. Делать до возвращения Арта было нечего, я отогнула штанину, отцепила булавку и, удобно разместившись на кровати, поджав ноги, принялась плести.
        Красный, коричневый, черный и желтый. Причем красная нитка самая толстая - я выдернула ее из расползающегося ковра в спальне у младших девчонок. Она еще и самая яркая, почти такого же цвета, как гитара у Арта, поэтому с черным и желтым вообще красиво. Вот только коричневый к этому сочетанию не подходит…
        Я прикидывала, вертя нитки так и эдак, пытаясь представить узор разными способами. Но все время выходило, что коричневый цвет только мешает. А в три нитки, даже в два слоя, получалось слишком жиденько. В конце концов я додумалась запрятать ее внутрь, в середину, а тремя другими оплетать снаружи. Теперь красиво, да еще фенечка получается более плотной. Интересно, понравилась бы она Арту?
        От этой мысли мне внезапно стало неловко. Сергею-то я, не задумываясь, подарила феньку, так удачно оказавшуюся проводником, - хотя сейчас это вспоминается как сказка. Как будто и не были мы ни в какой башне и не разговаривали там ни с какой мышью. И вообще ни с кем. Привиделось.
        А вот Арт, мне кажется, не поймет, если я вдруг решусь подарить ему феньку. Скажет, что это для девчонок, или еще что-нибудь в таком духе. Может, Елке подарить? Да, наверное, Елке - лучше.
        Но чем дальше я плела, тем больше сомневалась, что Елке подойдут эти цвета. Она… серая с розовым. Даже если я увижу ее завтра в футболке зеленого цвета и в штанах - оранжевого, она все равно будет для меня розово-серой. Ну вот такая она. Красный, желтый и черный с коричневым - не про нее. То ли дело - Арт…
        Хотя, если бы меня попросили объяснить, почему я считаю, что Арту подойдет желтый и коричневый, я бы не смогла. Ну ладно красный, из-за гитары. А черный всем подходит.
        Я так увлеклась плетением, что не сразу услышала Елкин голос снизу.
        - Пчелка-а, ты где?
        Стесняясь показывать Арту феньку - был готов уже приличный кусок, - я быстро приколола ее обратно к джинсам и спустилась по лестнице.
        Елка стояла внизу одна. При виде меня она заулыбалась.
        - Ты что, сама пришла? - зачем-то спросила я, хотя и так было ясно.
        Она кивнула и протянула мне руку:
        - Пойдем к Арту.
        - Куда? Где он?
        Елка замотала головой:
        - Я не знаю. Он сказал, что ты знаешь.
        - Я?!
        Ну ничего себе! Сам пропал куда-то, прислал вместо себя племянницу, да еще я должна знать, где искать его! Я присела перед Елкой на корточки.
        - Послушай… Мы собирались идти с ним…
        - В школу?
        - Ну да. Он рассказал тебе?
        - Он сказал, что вам надо в школу и чтоб я тебя туда провела.
        - Провела… своим способом? - удивилась я. - А ты можешь, да? А сам он разве не придет?
        - Он пошел через лес. Он давно ушел, он уже там.
        - А почему не с нами?
        - Потому что на той стороне кто-то должен ждать.
        Точно, ведь Арт говорил об этом. Значит, он сам опять полезет через забор, а обо мне беспокоится, поэтому прислал Елку?
        - Но я не знаю, где эта школа, - продолжила Елка. - Надо, чтобы ты мне помогла.
        - А что нужно делать?
        Елка взяла меня за руку и потянула к входной двери. Я поднялась с корточек, и мы вдвоем подошли к вы ход у.
        - Надо, чтобы ты представила за этой дверью дверь, ведущую в школу.
        - Но я не видела дверь! Я видела только окно. И еще калитку в заборе! Калитка подойдет?
        - А что за забором? - Елка посмотрела на меня.
        - Ну… двор этой школы.
        - Тогда мы окажемся во дворе. Нам надо во двор?
        Я тяжело вздохнула. Ну Арт бы хоть предупредил, что говорить ребенку! Записку бы написал, что ли…
        - Наверное, нет. Нам надо внутрь здания.
        - Тогда представь окно.
        - Слушай! - вдруг вспомнила я. - Ты же мне сегодня помогла! Когда я лезла через забор, ты мне руку протянула. Помнишь?
        - Уг у.
        - Ну вот, нам туда надо! Кстати, как ты меня услышала?
        Елка замотала головой:
        - Я не слышала. Я строила стену в песочнице. Ты полезла через стену и застряла, тогда я сделала дверь.
        - Я полезла через стену? Как это?
        - Я так играла.
        Почувствовав, что от таких объяснений моя голова вот-вот станет квадратной, я решила больше ничего не спрашивать.
        - Глаза закрывать?
        - Все равно.
        Я зажмурилась - так легче представляется - и увидела приоткрытую форточку в кабинете физики. А по ту сторону - столы, электрофорную машину, вертушку, похожую на паука, - все, что запомнилось. Вот только большое окно никак не рисовалось - форточка да форточка.
        - А как ты теперь спустишься?
        В ту же секунду ноги оторвались от земли, животом меня шмякнуло обо что-то твердое, а Елкиной руки я больше не чувствовала.
        Резко открыв глаза, я чуть не заорала от неожиданности.
        Я болталась на высоте метров, наверное, трех от пола, торча в этой самой форточке. Ноги снаружи, голова и руки - внутри, туловище… частично там, частично тут, в живот упирается деревянная рама. Ничего себе! Получилось. Вот таким оригинальным образом. Главное, я даже не знаю, как в такой ситуации быть: повернуться, чтобы подтянуть ноги, я не могу, потому что узко. Подтягиваться на руках не хватает сил - да и неудобно. Внизу, на полу кабинета физики - потому что это он, весь раскуроченный, - стоит Елка и хлопает глазами.
        Поняв, что сейчас просто вывалюсь назад, на улицу, я крепко вцепилась в раму руками. Ноги висели над пустотой. Этаж, правда, первый, но все равно высоко.
        - Слушай, - покрываясь мурашками от страха, взмолилась я. - Поищи Арта, он же, наверное, где-то тут. Пусть он мне поможет, иначе я грохнусь на землю.
        Елка кивнула и выбежала в коридор.
        Я перехватилась руками поудобнее. От такой позы плечи уже начинало сводить. Если Елка не найдет Арта в ближайшее время, то я вообще не представляю, что со мной будет. И зачем только я согласилась, мало мне было забора сегодня утром!
        К счастью, Арт с Елкой вернулись почти сразу. Арт, конечно, был в капюшоне, сильно утянутом. Он вспрыгнул на стол, стоящий у моего окна, одну руку подвел мне под живот, другую просунул в форточку, обхватив снизу мои ноги.
        - Держись за меня, только крепко.
        Я обхватила его за шею, и он втащил меня внутрь. Правда, чуть не уронил при этом. Но, к счастью, все обошлось. Елка с интересом наблюдала за процессом.
        Когда мы слезали со стола, тот громко хрустнул, и одна из ножек подломилась. Елка тихонько взвизгнула.
        Арт закатил глаза:
        - Это была еще одна моя неудачная идея. И опять с разрушительными последствиями.
        - Но последствия же для искинов! - возразила я.
        - Кричи громче! Вдруг не все слышат.
        Я кое-как отряхнула руки. На водолазке красовались грязные полосы, ведь я проехалась животом по пыльной раме.
        - Елка, спасибо тебе, а теперь иди обратно к дедушке, - велел Арт. - Сможешь?
        Елка кивнула и выбежала за дверь. Почти сразу же Арт открыл ее - в коридоре никого не было. Он вытащил из кармана полосатую тряпочку и развернул ее. Это оказалась шапка с кошачьими ушами.
        - Это тебе, надевай сейчас.
        - Ой, какая милая! А зачем?
        Я нахлобучила кошачью шапку на голову.
        - А вот зачем.
        Раз! И Арт отогнул подвернутую часть. Шапка закрыла мне все лицо, только для глаз были вырезы.
        - Елкин новогодний костюм. Тебе в самый раз. Кошак!
        Он усмехнулся.
        - Тут внутри тоже камеры?
        - Нет. Но когда побежим отсюда, будет некогда думать про шапку, лучше сразу.
        Арт подошел к ближайшему в коридоре окну и раскрыл его настежь.
        - Обратно своим ходом придется. В окно - и бегом к калитке. Только не к метро, а через лес, направо. С Елки хватит уже.
        - И как дедушка ее отпустил? - шепотом спросила я.
        - Никак. Она просто закрылась в туалете. А сейчас так же оттуда вышла. Я бы ни за что не взял ее, но выбора не было. Идем.
        Шапка хоть и была тонкой, но все равно лицу стало жарковато. И как только Елка терпела весь новогодний праздник?
        Мы шли широким коридором. Даже коридором назвать это было сложно - больше походило на спортивный зал, потому что тут и там стояли турники, брусья, лестницы, стойки с кольцами… И под всем этим была подстелена какая-то мягкая штука, напоминающая искусственную траву на стадионе.
        - А неплохо тут, у искинов, - пробормотала я, озираясь.
        - Да. Местами ничего, - согласился Арт.
        - Так, может, мы зря… - Я не закончила фразу, вовремя заткнувшись.
        Еще не хватало тут начать спор.
        Мы дошли до конца коридора, поднялись по лестнице на второй этаж, и только тогда Арт сказал:
        - Может, и зря.
        На втором этаже спортивных снарядов не было, зато росли всякие цветы в горшках - они стояли прямо на полу - и маленькие деревца в кадках. А еще я услышала журчание воды и уже высматривала впереди фонтан, но тут Арт сказал:
        - Нам сюда.
        И толкнул ближайшую дверь.
        - Откуда ты знаешь, куда идти? - прошептала я.
        Он помедлил, но потом ответил:
        - Был тут как-то раз. Линкку пытался найти. Все, не задавай вопросов.
        Внутри стояли столы, на них - прямоугольные устройства с проводами, я такие видела в библиотеке. На столах кое-где лежали наушники и доски с кнопками. Поверхность одного из столов выглядела знакомо: как у «сломанного» мной аквариума. Туда-то мы и подошли. Здесь прямоугольная штука стояла не на самом столе, а на подставке над ним.
        - Почему у них нигде двери не запираются? - шепотом спросила я, забыв про запрет.
        - Наружная запирается. Я влез с козырька через второй этаж, если ты об этом.
        - А вот это все… не украдут?
        Арт покосился на меня и отчего-то улыбнулся.
        - Не украдут. Замучаются реализовывать. Все, тихо.
        Он нажал кнопку на корпусе устройства, я до сих пор ее даже не замечала. Внутри у этой штуки загудело. Арт взял наушник - оказывается, их можно было цеплять по одному - и вставил в ухо.
        - Мы сейчас попробуем найти твоего брата, - тихо сказал он. - Нам нужно будет изображение. Но как только мы включим экран, сработает система оповещения. Поэтому посмотреть на фотографию мы сможем минуту - ну две. Потом надо быстро делать ноги.
        - Ты думаешь, мы найдем его за минуту? - Я вытаращила глаза.
        - Нет, конечно. Искать я буду на слух. - Он постучал пальцем по наушнику. - Ты будешь говорить данные, я буду их набирать на клавиатуре. Как только услышу то, что нам нужно, включаем экран, чтобы убедиться: он это или нет. Вернее, тот ли это мальчик, которого ты видела утром.
        - Как это?!
        - Потом объясню. Сейчас тебе надо отвечать на вопросы - и все. Поняла?
        Арт придвинул к себе доску с кнопками и наклонился над столом.
        - Поняла, - мрачно ответила я, ничего, разумеется, не поняв.
        Ну, кроме того, что мне надо отвечать на вопросы Арта.
        - Имя как, ты говорила? На всякий случай.
        - Алексей.
        Его пальцы застучали по кнопкам.
        - Никакого отклика на имя, - сообщил он через некоторое время. - Как я и думал. Место рождения - Светлоярск?
        - Уг у.
        - Год?
        Я назвала.
        - Число?
        - Четырнадцатое сентября.
        На сей раз я даже успела заметить, как Арт набирает кнопками: «14. 09».
        - Ну все, других данных у нас нет, теперь только слушать. А ты не мешай.
        Он воткнул во второе ухо наушник и какое-то время стоял неподвижно. Наконец сказал:
        - Нам повезло. Или не повезло. Мелодия только одна.
        Арт уселся за стол с матовой поверхностью и выкатил из-под него полочку, на которой лежала клавиатура, как у рояля. Только маленькая.
        - Сейчас я сыграю и сразу включу экран. Появится фотка.
        - А где экран-то?
        - Да вот же. - Арт похлопал по столу рукой. - Смотри внимательно. Если точно не он, говоришь «нет», и мы сматываемся. Если он, говоришь «да», и тоже сматываемся. Хотя бы убедимся, что нашли. Потом можно будет по фотке узнать ник, а по нику уже - адрес, родителей… Но это позже. Только никому-никому не говори, что ты где-то смотрела на экран, это запрещено. Понятно?
        Я кивнула, хотя внутри у меня все сжалось. Запрещено! Вот как, оказывается.
        Арт заиграл, полилась еле слышная мелодия. То есть это я ее едва слышала, потому что она звучала из наушников Арта. А красивая мелодия. Это что же получается: информация о человеке передается музыкой? Здорово как!
        В этот момент засветилась поверхность стола. Сначала появилось много-много маленьких светлых квадратиков. Но тут же один из них увеличился, стал размером с тетрадку, и на нем проступило цветное изображение: улыбающаяся физиономия светловолосого мальчика. И в тот же момент на корпусе заморгала красная лампочка.
        Я растерялась. Был ли это тот, которого я видела утром, я не могла сказать. Во-первых, он выглядел гораздо младше. А во-вторых, самое главное: мальчик был в очках на пол-лица!
        - Ну что, он? - нетерпеливо спросил Арт.
        - Не знаю, - жалобно отозвалась я. - Тот без очков был. И старше!
        - Без этой странной штуки? Фотка может быть прошлогодней, ты на черты лица смотри!
        - Да не знаю я, очки эти… Не знаю!
        Я чуть не плакала.
        Арт нахмурился.
        - Ок. Нет больше времени. Быстро спускайся и бегом через окно. Помнишь где?
        - Да. Но я без тебя не пойду!
        - Не спорь, тут сейчас искины будут. Я попытаюсь услышать ник, бегаю я быстрее, вылезу через козырек. Вдвоем не сможем. Брысь, кошак. Встретимся в лесу!
        Не возражая ему больше, я опрометью бросилась из класса. По коридору мимо цветочных горшков, мимо деревьев в кадках, к лестнице на первый этаж, вниз через три ступеньки. Я летела по направлению к окну, мимо проносились турники, кольца и брусья. Вот и окно. Лицо успело вспотеть под кошачьей шапкой, но как раз сейчас снимать ее было никак нельзя! Прыжок на подоконник - и вниз, во двор, а теперь к калитке. До чего хорошо, что я в кроссовках!
        Уже стемнело, во дворе ярко горели фонари. Искина я увидела у самого выхода. Он стоял и спокойно смотрел на меня. Как же забухало в груди мое сердце! Резко свернув налево, я помчалась вдоль забора в надежде отыскать другую калитку или ворота. И я их увидела! Правда, довольно далеко. А от них навстречу мне шел еще один искин.
        Говорят, в минуты опасности человек способен на то, чего в обычной жизни не может. Точно не зная, так ли это, я подлетела к забору, подпрыгнула и - дотянулась до верха! А дальше осталось только упираться ногами в прутья с боков. Что мне, кошке, какой-то забор, если я совсем недавно влезла через форточку! Арт помог - ну так что?
        Вот я и наверху! Не задерживаясь, я сиганула вниз, чуть не пропахав носом песок, а потом кинулась подальше от этого места. Арт сказал - направо, но не бежать же сейчас вдоль забора, чтобы меня запомнили все камеры и все искины!
        Я неслась через дворы, оставляя Образовательный модуль за спиной. Пора было уже поворачивать направо, но, как назло, по правую руку тянулась длинная стена дома. Медальон все это время колотил меня по груди. Еще пара таких пробежек в день, и на этом месте будет вмятина. Не на медальоне. На моих костях.
        Наконец стена закончилась, и я только было вздохнула с облегчением, как из-за угла появились двое в форме! Полиция, нечего и думать.
        - Девочка, задержись! - крикнул один из них.
        Какое там! Я кинулась назад и через несколько шагов - или, точнее, гигантских прыжков - свернула в арку, а выбежав из нее, оказалась на хорошо освещенной улице, прямо перед дорогой с машинами. Кто знает, что это за дорога и куда она ведет. Помотав головой по сторонам и не обнаружив ничего похожего на подземный или надземный переход, о которых рассказывал Арт, я, замирая от ужаса, кинулась вперед. Слева раздались гудки, страшный скрип, потом кто-то закричал: «Стой, куда?!», а еще кто-то: «Осторожнее, ребенок!» И снова жуткий звук, больше напоминающий визг, уже справа. Наконец все это закончилось, я вновь очутилась перед забором. Да что же это такое, тут кругом заборы! Только этот был еще выше. А вот и ворота, совсем рядом, - закрытые, конечно. За забором высились башни домов. Самое главное - я теперь понятия не имею, где нахожусь! Обернувшись назад, я увидела на той стороне дороги двух полицейских. А на некотором расстоянии слева от них - ну почему бы мне не заметить этого раньше! - знак с человечком, который спускается по ступенькам. И рядом - бетонное заграждение, куда входили люди, тут же
пропадая. И полицейские направлялись именно к нему! Я повернула голову налево: ну конечно, здесь тоже было такое, и оттуда тоже появлялись люди. Не думая больше ни секунды, я кинулась к воротам. Замок на них мигал красной лампочкой. Сейчас отключу - и все! Мне себя спасать надо!
        Я приложила руку к замку. К моему удивлению, лампочка не погасла - она стала зеленой, а дверь с щелчком открылась. Но так даже лучше!
        Влетев внутрь, я захлопнула за собой створку и кинулась к ближайшему дому. Первое, что мне попалось на глаза: темный вход, немного напоминающий только что виденный спуск под землю. Не оглядываясь, я бросилась туда.
        Это и оказался спуск под землю. Правда, внутри было светло. А еще здесь стояло много-много разных машин. Я быстро шла вперед и вперед, их ряды все не кончались. Потом я свернула направо и шла еще некоторое время. Никто, кажется, меня не искал тут, я начала немного успокаиваться и уже жалела, что забралась сюда. Тут можно заблудиться, как в лесу. Стянув с головы успевшую и промокнуть, и высохнуть шапку, я сунула ее за пояс джинсов - карманов же не было. Мечтая уже выбраться на поверхность, я еще немного покружила среди машин и наконец обнаружила дверь. Не вход, через который я попала сюда, а две сомкнутые створки. Ни ручек, ни зазоров на двери не было. Растащить створки руками не удалось. Совершенно без сил, я стояла и смотрела на эту дверь. Через некоторое время сверху послышался шум. Механизм, безошибочно определила я. И наконец заметила сбоку кнопку.
        Раздумывая, попытаться нажать на нее или лучше не трогать, а то вдруг сломается, я все-таки протянула руку.
        Нажать кнопку я не успела, дверь раскрылась сама. На пороге тесного помещения стоял искин.
        Высокий, красивый, светловолосый, с яркими синими глазами, очень похожий на человека, - но искин, в светлом комбинезоне. На вид ему было примерно столько же лет, сколько комиссару юниор-полиции. Все это я разглядела в один миг.
        Ноги подкосились, и я чуть не рухнула на пол, но он вовремя поддержал меня.
        Я смотрела на него, а он - на меня, и мы оба молчали. Я - потому что от страха не могла произнести ни одного слова, а он почему - не знаю. Наконец он произнес:
        - Зайди!
        Отпустил меня и посторонился.
        На ватных ногах я шагнула внутрь, услышав, как закрывается за спиной дверь. Искин что-то нажал на стене - я увидела несколько столбиков цифр, - и тут же мне показалось, что пол проваливается. Я чуть не упала снова, схватилась за стены, но поняла, что мы просто движемся вверх. Подъемный механизм, вот что это было!
        - Не бойся. Разница давлений незначительна, - произнес искин.
        Чего-чего? Мне бы сознание не потерять, а он мне тут какие-то неизвестные слова говорит!
        Я привалилась к стенке, чувствуя, что сил совсем не осталось. Сердце сильно стучало, перед глазами мелькали цветные пятна. Искин положил руку мне на лоб.
        - Низкий уровень глюкозы в крови, - сообщил он. - Когда ты последний раз принимала пищу?
        «Лучше вообще с ними не разговаривай, - вдруг вспомнила я слова Арта. - Столкнешься где-то - молчи. Даже если тебя сцапают. Не облегчай им задачу».
        - Вероятно, утром, - ответил за меня искин. - Прошу прощения, что не представился. Причина этому: нестандартная ситуация. Меня зовут искин Итан. Назови свое имя.
        Я молчала. Прошло несколько долгих секунд.
        - Твоя личность не идентифицируется, - наконец произнес искин и повторил: - Назови свое имя.
        Глава двенадцатая
        О замке, позументах и порванной сети
        ОРЛАНЫ
        На камень взобрались с трудом. Не вспорхнули - вползли, вскарабкались. И не гордые птицы, а две груды мокрых перьев. Но, по мере того как рассеивались тучи и солнце все настойчивее просачивалось лучами сквозь завесу недавней бури, возвращалась уверенность: их дорога не окончена. Ненастье застигло, но они смогли пережить, приспособиться. Так и должно было случиться.
        Ирина Андреевна развернула мокрые крылья, помогая перьям просохнуть. Виталик, глядя на нее, сделал то же самое.
        - Настоящий орлан, - произнесла наставница.
        Новообращенный оборотень понял: теперь он и вправду настоящая птица. В первом же полете побывал в переделке.
        Борьба с грозой отняла много сил, необходимо было добыть еду, прежде чем лететь дальше.
        Они поймали по лососю. Это оказалось просто: помог охотничий инстинкт, подстегиваемый сильным голодом. Зажав рыбу в когтях, Виталик почувствовал ни с чем не сравнимую радость добытчика. Он рвал клювом чешую, добираясь до мяса, и убеждался, что правильно выбрал жизненный путь.
        Наконец поднялись в воздух, оставив гостеприимную отмель далеко внизу. Рока-Алада уже близко, надо торопиться.
        Полет доставил еще большее наслаждение. Ветер изменился, теперь он дул навстречу, но это не пугало Виталика - наоборот. Взрезая корпусом воздушный поток, он чувствовал себя парусником в бескрайнем океане. Только более удачливым, чем обычные парусники, которые не способны плыть против ветра.
        Когда показался остров, Ирина Андреевна не поверила глазам. Они действительно добрались за пять часов, как она и предполагала вначале. Но ведь тогда она не учитывала бурю! Хотя, надо признать, силы на исходе, и полет продолжается главным образом на одном энтузиазме.
        Последний участок пути выдался самым тяжелым. Остров лишь казался близким, на самом деле лететь пришлось еще долго. И если бы не боязнь того, что Антон может увидеть ее, обессиленную, сказать, что она безрассудно пустилась в полет без подготовки, потащила с собой едва оперившегося мальчишку, - Ирина Андреевна скомандовала бы отдых.
        Тянули до последнего. На ветку ближайшего гигантского дерева буквально упали - сложить крылья, восстанавливать силы. Ветка даже не просела под тяжестью двух птиц.
        Ирина Андреевна сидела с закрытыми глазами - казалось, она спит. Виталик же осматривался: дерево-исполин, которое их приютило, стояло первым в ряду собратьев. Выше на нем, как и на остальных, располагалось огромное гнездо - как шалаш, как палатка. В нем легко можно было бы жить.
        - Живут в гнездах? - проговорил Виталик вслу х.
        - Только выводят потомство, - ответила Ирина Андреевна, не открывая глаз.
        Больше Виталик не беспокоил наставницу, и через некоторое время она сама скомандовала подъем.
        Они летели в глубь острова. Деревьев попадалось все меньше, зато потянулась каменная гряда. Над узким хребтом и следовали орланы. Усилился ветер, теперь он задувал справа, с юга.
        - Что это? - спросил Виталик, увидев длинный ряд столбов с огромными вертящимися лопастями.
        - Ветряки. Для электричества.
        Горный кряж упирался в высокую скалу, вершина которой внезапно выплыла из-за облаков. Еще несколько взмахов крыльями, и стало ясно: это не просто скала. Вздыбленные зубцы оказались башнями. Темные пещеры - окнами. Или дверями? Крутой, почти отвесный склон, и ни одной лестницы не видно - замок выглядел неприступным. Пешим ходом не добраться, в этом не было сомнений. Только с воздуха.
        На тонких, как игла, шпилях реяли знамена цвета светлого зеленого моря.
        Виталик был поражен. Ирина Андреевна никогда не рассказывала, что орланы живут в замках.
        - Нам нужно туда?
        - Нет.
        Они повернули и долго летели вдоль стены, пока не достигли другой части замка. Словно ласточкино гнездо, она прилепилась на краю обрыва, узкими, будто копья, башнями устремляясь в небо. Над крышами развевались такие же флаги.
        Внезапно с трех сторон их окружили серые птицы с белыми хвостами, взяв «в клещи». Один из орланов, у него и грудь была белой, беззвучно спросил: «Кто вы и кого ищете?»
        Что ответила Ирина Андреевна, Виталику разобрать не удалось. Зато местный, очевидно, отлично понял ее. Так же безмолвно он приказал: «Следуйте за нами».
        Виталик вопросительно взглянул на Ирину Андреевну.
        «Выполняй», - отозвалась она.
        Он подчинился. По два орлана расположились с боков, прикрывая друг другу спину либо живот, два - впереди. В авангарде - белогрудый.
        Эскорт, сопровождающий пленников, направился к угловой башне. На ее фасаде красовался барельеф: герб, изображающий орлана, и две стрелы-пера. Под самой крышей башни располагалась прямоугольная площадка, окаймленная арками. Птицы взмыли прямо туда, прихлынули волной, одновременно все, включая пленников, ударились об пол. Обратная трансформация получилась у Виталика с первого раза, хотя далась и нелегко: болели с непривычки чуть не вывернутые в суставах плечи, кружилась голова. Но он мужественно выпрямился.
        Выстроились в той же последовательности, что и во время полета. Мундиры орланов отличались от формы юниор-полицейских: серые с белым, они выглядели элегантнее.
        Сбоку к площадке прикреплялась лестница. По ней-то и взошел человек в таком же сером с белым мундире, только украшенном серебряными позументами[3 - Позумент (галун) - шнур, состоящий из пряжи, обмотанной золотой или серебряной нитью. Для украшения военной формы (примеч. автора).], и с клеевой повязкой на шее. Виталик вздрогнул: взгляд этого хорошо знакомого человека был устремлен прямо на него.
        Главный в эскорте сделал шаг вперед и поклонился, приложив руку к груди:
        - Конде!
        - Майор! - ответил вошедший, слегка наклонив голову.
        После этого взмахнул рукой, и шестеро орланов вошли в трансформацию, а затем поднялись в воздух. Через секунду их уже не было на площадке. Пленники остались без конвоя.
        Человек приблизился.
        Надо было поздороваться, но Ирина Андреевна не могла вымолвить и слова. Все потрясения сегодняшнего дня слились в одно, выплеснулись сейчас водопадом чувств: утренняя неудача с трансформацией, похищение Юли, предложение привратника немедленно лететь и ее твердое решение не брать Виталика, его неожиданное появление в небе и совместный первый полет, буря и, наконец, достижение цели. А вот теперь - такая долгожданная встреча. Они с Антоном не виделись чуть больше недели, но казалось - все одиннадцать лет.
        «У него брови вразлет. Как крылья», - все, о чем могла думать сейчас Ирина Андреевна.
        Комиссар и Виталик обменялись рукопожатием.
        - Молодец! - Это было первое, что сказал орлан.
        Потом он сделал шаг к Ирине Андреевне, оба хотели произнести приветствие, но вместо этого коротко обнялись.
        - Я рад, что вы живы, здоровы… и здесь, - заговорил орлан. - Полагаю, вы прилетели за помощью.
        - Вы угадали, господин комиссар.
        - Боюсь, я больше не комиссар юниор-полиции. Вряд ли она еще существует, - отрывисто проговорил орлан.
        - Нам называть вас «конде»? - поинтересовалась Ирина Андреевна. - Это самое естественное, но дети в интернате, мне кажется, не запомнят…
        - Согласен, - мгновение подумав, согласился орлан. - Придется пока остаться комиссаром. Тогда обойдемся без «господина», он лишний. Кстати, вы ведь тоже больше не директор, Ирина Андреевна, ваш интернат сгорел. Вы знали?
        Очередное потрясение уже не могло поразить Ирину Андреевну больше, чем это сделали все предыдущие.
        - Нет, - медленно покачала головой она. - Я не знала. Но я по-прежнему с детьми, наш дом теперь в лесу, а значит, я все еще директор.
        Комиссар кивнул:
        - Остаемся при своих. Сейчас я прикажу накормить вас. А затем вы мне все расскажете. Время на отдых у нас есть?
        - Его нет совсем, - устало ответила директор.
        - Я понял. Тогда действуем быстро.
        Комиссар хлопнул в ладоши. Через секунду на площадке появилось двое орланов в серо-черном.
        - Ужин для гостей. Немедленно.
        - Слушаюсь, конде, - ответил один из них, и оба тут же умчались выполнять.
        - Прошу пройти за мной, друзья мои, - позвал орлан и начал спускаться по приделанной к башне лестнице, ступени которой висели над пустотой.
        - Вниз не смотри, - шепнула Ирина Андреевна Виталику.
        Да, они только что летели через залив, даже боролись со штормовым ветром, - но будучи птицами. Люди - гораздо слабее.
        - Что такое «конде»? - спросил Виталик, когда орлан заметно обогнал их.
        Ирина Андреевна задумалась.
        - Что такое «граф», ты знаешь?
        - Более или менее. - Виталик наморщил лоб. - А наш комиссар… граф?
        - Точнее, младший сын графа. Держись крепче за перила!
        Лестница обогнула башню и привела к пологому спуску. По нему оборотни попали на открытую террасу, а оттуда, войдя под каменный свод, в небольшой зал. На стенах горели круглые плоские светильники, посреди зала стоял накрытый стол. У стола замер орлан, которому были отданы распоряжения насчет ужина.
        - Надеюсь, вы ничего не имеете против мяса горной козы? - улыбнулся хозяин.
        - Абсолютно ничего! - радостно заявил Виталик.
        Комиссар жестом пригласил гостей к столу.
        - Вы ведь не голодаете в лесу? - нахмурился он. - Кажется, запасов взяли достаточно.
        - Конечно, - кивнула директор. - Но сказывается долгий полет. И растущий организм.
        Она улыбнулась.
        Виталик уже не слушал. Он уминал за обе щеки, а орлан в сером с черным мундире наполнял ему бокал приятным на вкус шипучим напитком.
        - Ягодный сидр, - ответил хозяин на невысказанный вопрос Ирины Андреевны. - Садитесь, прошу вас.
        - Вы полностью доверяете своим людям? - тихо спросила директор, усаживаясь.
        Внимательно взглянув ей в глаза, комиссар резким взмахом руки отослал прислуживающего орлана.
        После этого Ирина Андреевна начала торопливо и подробно рассказывать о Юле, Сером ордене и белой деве, а также о вчерашнем обстреле. Комиссар ни разу не прервал ее, только время от времени делал глоток из бокала. Выражение его лица не менялось на протяжении всего рассказа.
        - Вы правы, - сказал он, когда директор закончила. - Времени почти нет. Как следует поешьте, пока я совершу необходимые приготовления.
        Он поднялся из-за стола.
        - Вы думаете, есть шанс?.. - взволнованно начала Ирина Андреевна.
        Орлан поднял руку, останавливая ее:
        - Шанс есть. Вы ведь за ним сюда прилетели. Ешьте, прошу вас.
        Затем он ударился об пол и птицей вылетел из зала.
        Не успели Ирина Андреевна и Виталик встать из-за стола, как в зал вошел новый человек. Мундир его был абсолютно белым, как и волосы, на серебряных позументах отблескивали лучи заходящего солнца.
        - Так-так. У Антона гости, а он, как всегда, не предупредил.
        Чертами - прямой нос, разрез глаз, высокие скулы - человек так походил на комиссара, что сомнений не оставалось: они близкие родственники. Вот только губы были совсем тонкими, как нитки.
        Ирина Андреевна и Виталик поздоровались. Орлан улыбнулся, подошел к юноше.
        - Вновь обращенный, не так ли? И как же твое имя?
        - Виталий… конде, - вовремя сообразил тот.
        - Отлично, уно Виталий! - Орлан хлопнул юношу по спине. - Тебе у нас нравится?
        - Очень.
        - Он еще не уно, отец, - раздался голос влетевшего на площадку Антона. - И он еще ничего не видел.
        Конде повернулся к сыну:
        - Тогда я не понимаю почему? Надо немедленно восполнить этот пробел.
        - Сейчас не стоит… - начал Антон, но отец оборвал его, подняв руку.
        - Я сам буду решать, что стоит делать в моем доме. Займи свою гостью. Уно Виталий, за мной!
        С этими словами он вошел в трансформацию. Виталик даже не успел заметить как. Ему ничего не оставалось, как сделать то же самое и вылететь вслед за конде.
        - Кто-то стуканул клювом отцу, - с легкой досадой отметил комиссар. - Теперь он вцепится в парня мертвой хваткой. Нас все меньше, каждый новичок - желанный.
        - Это совсем не входит в наши планы.
        - Не беспокойся. Мой отряд готов - он небольшой, но это самые верные люди. Выдвинемся чуть позже, когда стемнеет, только и всего. До десяти утра у нас тьма времени.

* * *
        Виталик вместе с конде стояли на бастионе. Оттуда, из-за зубцов стены, отлично просматривалось построение находящихся внизу, во дворе замка, орланов в бело-серых мундирах.
        - Смотри-смотри, мальчик. Быть орланом почетно. Мы - гвардия Империи. Но времена сейчас смутные, уметь надо все: воевать не только в воздухе, но и на ногах тоже. Вот зачем нужна маршировка: тренировать ноги, они у нас слабые.
        Орланы и в самом деле начали маршировать - сначала на месте, затем по периметру двора. Виталик разглядел у каждого из них прицепленное к поясу оружие: это мог быть небольшой кинжал в ножнах. Юниор-полицейские ничего подобного не носили.
        - К несчастью, - конде словно прочитал его мысли, - ничего тяжелее кортика в полете не унесешь. Но это уже что-то! Лучше, чем быть совсем раздетым в бою. Морской кортик - самое подходящее оружие для нас. Ты ведь слышал, наверное, что «орлан» переводится на многие языки как «морской орел»? Недаром и наш флаг цвета светлого моря.
        - Я слышал, орланы применяют магию, - осторожно заметил Виталик.
        Конде с интересом посмотрел на него.
        - Н-да, применяют. Большей частью против техно. Что лично я считаю совершеннейшей глупостью.
        Конде отвернулся.
        - Почему, конде? - быстро спросил юноша.
        - Да потому что… воевать с теми, за кем стоит технический прогресс, и есть величайшая глупость, - ответил конде, не глядя на него.
        В это время орланы закончили маршировать, разбились на пары и теперь отрабатывали боевые приемы с кортиком.
        - Пройдет время, - продолжал конде, - и каждый из этих боевых единиц - уно - станет хорошим, умелым гвардейцем. Но гвардии больше пристало защищать достойную, технологически развитую империю. Поэтому я бы не стал жертвовать техно.
        - Разве… у Империи нет действующей армии?
        - Помимо гвардейцев? - Конде вновь обернулся. - Есть, конечно. И вооружение есть: и танки, и самолеты, все, что полагается. Но орланы - другое дело. Орланы - это лицо Империи. Знак качества. Понимаешь?
        - Да. - Виталик кивнул.
        Конде довольно хмыкнул и продолжил наблюдение за солдатами.
        - Все эти рядовые - уно - подчиняются майору. Командующему. Вон тому, который ходит сейчас между ними и отдает приказы. Майорами командуют конде - такие, как я, мой старший сын, мой младший сын и еще несколько орланов нашего острова. А все конде подчиняются только гранду - главе Рока-Алада. И сыновьям гранда, конечно. Гранды - единственная семья на острове, они слушаются только Императора. Ты должен все это знать. Когда примешь присягу, станешь уно. А будешь доблестным воином - дослужишься до майора. Грандом ты, конечно, не станешь, это родовой титул.
        - А конде?
        - А вот конде повезло, - усмехнулся орлан. - Ими можно стать с двух сторон: и по рождению, и за заслуги.
        - Как и орланом, - вырвалось у Виталика.
        - Да, аналогия есть, - согласился конде. - Все устроено не бездумно. Все для того, чтобы служить на благо живых существ.
        - И Серый орден? - сдержанно поинтересовался Виталик.
        - Серый орден тем более! В первую очередь! Это жрецы, они стоят на страже границ.
        - Границ Империи? - удивился Виталик.
        Орлан взглянул на него внимательными серыми глазами.
        - Границ нашего мира. И соседних. Мира мертвых, например, - ответил орлан. - У Серого ордена тоже есть свои уно, свои майоры и свои конде. Смотри-смотри, сейчас будут броски!
        И он ниже наклонился над площадкой.

* * *
        - Знаешь, я почему-то думала, что… больше никогда тебя не увижу.
        В подвале замка стоял полумрак. Свет просачивался только через узкие отверстия под потолком, больше напоминающие щели, чем окна.
        - Так вполне могло быть. Я выжил чудом.
        Ирина Андреевна, комиссар и с ними еще девятнадцать верных орланов, вооруженных морскими кортиками, стояли в полутьме, ожидая, пока двадцатый приведет Виталика. Вырвать юношу из цепких когтей конде оказалось не так просто. После обхода крепостной стены отец Антона вознамерился показать молодому орлану обитель Серого ордена и почти осуществил свое желание. К счастью, как нельзя вовремя прибыл гонец от гранда, и конде пришлось покинуть гостя. Верный комиссару уно тут же повел Виталика к остальным.
        - Твой отец не простит того, что ты помогаешь нам, так ведь?
        - Я не подчиняюсь отцу, я подчиняюсь гранду. Если Империя объявит войну с техно, гранд сочтет мой поступок изменой, и моих орланов просто перебьют. Вместе со мной, естественно.
        - Счастье, что он не сделал этого до сих пор!
        - Это закономерно. Мэр не сообщил гранду свои подозрения на мой счет, потому что у него не было доказательств. Он просто попытался убить меня, а я очень неудачно выжил. При этом мэр распустил юниор-полицию, на что имел полное право, и я очень удачно оказался свободным от обязательств. Зато теперь у мэра появятся доказательства, а у гранда - все основания заклевать меня и утопить в море.
        Где-то капала вода. Капля за каплей медленно падала на каменный пол. Судя по звуку, образовалась уже небольшая лужица.
        - Что же касается моего отца, - продолжил комиссар, - то иногда трудно понять, что он думает на самом деле. Я привык не слишком доверять ему. На всякий случай. Если я останусь с вами и вступлю в противостояние с Серым орденом и остальными, есть шанс навсегда избавиться от выяснения родственных отношений.
        - Но…
        Ирина Андреевна не успела возразить: уно доставил Виталика.
        - Наконец-то. Что мой отец?
        - Гранд его вызвал.
        - Уже? Тогда нам поможет только везение. Вперед!
        Комиссар почти бегом устремился по темному тоннелю. Отряд следовал за ним. Эта дорога выводила к морю, на поверхность они выберутся вне пределов замка. Антон был убежден, что, несмотря на темноту, взлетать следует как можно дальше от места обитания главных орланов.
        - Мой отец успел обратить тебя в свою веру? - на ходу бросил он Виталику.
        - Нет, комиссар. Он показывал мне учения.
        - Я и говорю об этом. Мой долг спросить: может, ты хотел бы остаться здесь, вступить в гвардию? Я знаю, что ты мечтал стать настоящим орланом.
        - Нет, но… Да, мечтал, но мои родители? И мы ведь должны спасти Юлю и защитить остальных.
        - Хорошо, позже мы вернемся к этому разговору. А сейчас поспешим!
        Путь пошел заметно в гору. В конце концов подземелье закончилось выходом, спрятанным среди густых кустов.
        - Неужели про этот лаз никто не знает? - спросила Ирина Андреевна, выбираясь на поверхность.
        - Мой отец знает, конечно. Просто до сих пор он не был в курсе событий, поэтому подобной прыти от нас не ждет, иначе здесь уже скучали бы бравые ребята с кортиками. Но сейчас гранд, думаю, уже поставил его в известность, и каждая секунда промедления приближает нас к неудачному исходу. Взлетаем!
        Трансформация была третьей за сегодня, и это не считая обратных. На сей раз Виталик не сомневался. Он понял: это просто. Надо лишь отдавать всего себя, и природа поможет. Откуда в нем, обычном юноше, было взяться сущности оборотня, он не знал. Но что-то сидело внутри и помогало - что-то древнее, первобытное. Может быть, даже волшебное.
        «Выжимаем максимальную скорость. Наша задача - миновать отмель, тогда сумеем оторваться. Иначе - вряд ли», - передал всем телепатически комиссар.
        «Почему?» - спросил Виталик.
        «Нас мало. Не убивать своих - негласный закон. Падение с высоты в море - верная смерть, боя над глубокой водой конде и гранды не допускают. На отмели - да. Здесь возможен бой на ногах».
        Отряд летел вытянутым треугольником, очень быстро, экономя дыхание. Виталик был рад, что успевает, делает все правильно. Он только переживал немного за Ирину Андреевну: что-то подсказывало ему, что ей тяжелее всех, хотя внешне это пока не проявлялось.
        Внутри стаи Виталик еще не летал. Ощущение единства пьянило. Рядом были свои, такие же птицы, как он. Ну и что, что все они - за исключением Ирины Андреевны - родились на Рока-Алада. Неважно, что несколько находящихся в отряде ровесников значительно превосходили его умением. Сейчас все это не имело значения. Важно было одно: он не чужой среди птиц.
        Темная лавина обрушилась внезапно, выпала из облаков, когда авангард достиг одинокого камня отмели. Огромная сеть накрыла всех разом. Антона с его отрядом попросту ждали здесь: отец подстраховался, выслав боевых орланов заранее. На всякий случай.
        «Вниз!» - телепатическая волна, посланная комиссаром, ударила в сознание каждого. Птицы его отряда поняли. Мощным броском, по параболе, треугольник совершил снижение, увлекая за собой часть атаковавших, не решившихся выпустить сеть. Это позволило передним рядам, по шею погрузившимся в воду, удариться о песчаное дно, войти в трансформацию и с помощью кортиков разодрать сеть. Эффект внезапности, на который рассчитывал противник, не сработал. Завязалась борьба по колено в воде. Виталика и Ирины Андреевны среди них не было - они висели сейчас высоко в воздухе, над глубиной.
        - Сдайтесь в плен! - прокричал майор, атакующий Антона.
        Тот не обратил на его слова никакого внимания.
        - Защищайте белокрылых! - приказал он своим.
        Тщетно. Оттесненный в сторону Виталик, получив сильный удар клювом в грудь, перекувырнулся через голову и упал в море, хоть и не с самой большой высоты. Не успевшая к нему на помощь Ирина Андреевна увидела, как что-то белое, огромное, вынырнуло из глубины и, работая хвостовым плавником, моментально исчезло вдали, унося орлана на себе.
        Глава тринадцатая
        Об искусственном интеллекте, блинах и о том, что не напрягает
        ИТАН
        Итан открыл дверь квартиры и пропустил вперед ребенка НИ. Девочка, неполные тринадцать лет, дыхание и биение сердца - очень частые. Давление крови в сосудах - нижняя граница нормы. Организм нуждается в отдыхе и питательных веществах, мозг - в кислороде. Данные эмоциональной кривой констатируют состояние, близкое к панике. Полосы грязи на одежде, всклокоченные волосы свидетельствуют о недавнем пребывании в экстремальных условиях.
        НИ требуется немедленная реабилитация. Задача первой очереди - восстановление белкового и углеводного баланса.
        - Иди за мной.
        Он проводил ребенка на кухню, предложил сесть на диванчик. Все, что нужно НИ в данный момент, - какао с молоком и горячие бутерброды с сыром.
        Когда Итан поставил перед девочкой полную тарелку и огромную оранжевую кружку, предупредив, что температура напитка выше оптимальной, взгляд ее выразил удивление. От питания НИ, однако, не отказалась. Искин, между делом прикоснувшись к пульсирующей на запястье девочки лучевой артерии, отметил, что уровень адреналина медленно снижается. Проще говоря, ребенок слегка успокоился, хотя до нормы было еще далеко. Имя НИ так и не назвала.
        - Предлагаю тебе ответить на вопросы, - ровным голосом произнес искин.
        Ребенок перестал жевать. Даже не прикасаясь датчиками, с помощью одного только визуального анализатора, Итан зафиксировал учащение пульса.
        - Отмена, - объявил он. - Останься в прежнем режиме.
        НИ не двигалась, зафиксировав взгляд в одной точке: на уровне глаз искина.
        - Я не ставил задачу вызвать твой испуг. Отмена, - повторил Итан.
        Он придвинул к себе стул и сел по другую сторону стола, вполоборота - так, чтобы находиться поблизости, но не вызывать у НИ негативной реакции близким присутствием.
        Ребенок снова занялся едой, а Итан принялся рассуждать вслух:
        - Замок реагирует только на параметры жителей модуля. Но ты не живешь в модуле, следовательно, не можешь открыть замок. Но ты открыла его, следовательно, обладаешь параметрами кого-то из жителей модуля.
        Девочка сверкнула глазами, но продолжала пить какао. Искин вновь заговорил:
        - Система оповещения подала мне сигнал, что мой сын находится на территории модуля. Но моего сына нет на территории, следовательно, система уловила присутствие иного объекта, обладающего параметрами моего сына.
        Девочка отставила кружку, хмурилась и смотрела на искина исподлобья.
        - Предположим, мой сын открыл дверь и вошел на территорию вместе с тобой. При данном условии он должен находиться на территории модуля. Но навигатор сообщает, что мой сын в данный момент находится в порту Северо-Восточного берега, где и должен быть. Следовательно, он не мог быть здесь и впустить тебя - значит, ты вошла самостоятельно. Требуется определить причину совпадения твоих параметров и параметров моего сына. Можешь ли ты помочь мне в этом?
        НИ молчала, глядя в стол. Какую работу выполняет сейчас ее мыслительный процессор, Итан определить затруднялся.
        - Вернемся к началу. Данные твоей внешности соответствуют информации, полученной с камер наблюдения Образовательного модуля номер шесть, где учится мой сын. Следовательно, ты была с группой подростков, спровоцировавших сегодня чрезвычайное происшествие в кабинете физики. Требуется определить, с какой целью ты нанесла ущерб образовательному модулю и есть ли связь между двумя этими происшествиями. Можешь ли ты помочь мне в этом?
        НИ не отвечала. Состояние, в котором она находилась, люди обозначают как «сжаться в комок». Очевидно, разговор не доставлял ей удовольствия и не располагал к общению. Итан решил встать на паузу.
        - Ты можешь отдохнуть, - произнес он и вышел из кухни.
        Ситуация нетривиальная, понимал искин. Тем интереснее будет найти объяснение. В Паутине нет информации о ребенке с такой внешностью, следовательно, НИ - не житель Центрального. Следовательно, высока вероятность того, что ребенок не носит ник. Поэтому Итан попросил ее назвать имя. Но она не назвала, хотя и не опровергла существование имени. Помимо предыдущих, возникают и другие вопросы: как НИ попала на Центральный остров? С какой целью оказалась в жилищном модуле, есть ли у нее родители? Первое, что подсказывал стандарт поведения: обратиться за помощью в полицию. Но искин не выбрал этот вариант. Мало данных для принятия решения, посчитал он.
        Итан запустил поиск сведений о НИ в информационных файлах, полученных с камер девяти других образовательных модулей и нескольких школ, где аппаратуру еще не успели сломать. В течение суток ни в одном из учебных заведений девочка не появлялась. В течение недели - тоже. Версия, что ребенок попросту находился в гостях у кого-то из жителей острова и задержался, не вернувшись домой к началу учебного года, а вместо этого отправился громить учебные модули, была отмечена искином как маловероятная.
        Тем временем пришло сообщение: Руби открыл замок на внешних воротах. Если, конечно, на сей раз это действительно Руби, а не еще один неизвестный носитель его данных.
        Стоит ли сообщать сыну все обстоятельства появления девочки в их доме? Имеет ли смысл сделать это немедленно или лучше подождать до утра?
        Итан вернулся на кухню. НИ спала, свернувшись калачиком на диване. Искин принес плед и укрыл ее. Второй вопрос отпал сам собой.
        После этого Итан отправился встречать сына.

* * *
        РУБИ
        Руби вскочил пораньше. Сентябрьское утро было столь же солнечным, сколь и прохладным, - датчик температуры за окном показывал двенадцать градусов, при этом солнечные лучи наполняли комнату ярким светом. В такое утро хотелось совершить что-нибудь важное, нужное и серьезное. Руби поскорее нырнул в ванную комнату - умылся и почистил зубы, затем вернулся в спальню, надел чистый комбинезон и даже скатал постель, убирая ее в кроватный ящик, чего делать очень не любил. И в эту секунду в комнату вошел отец с огромной коробкой в руках.
        - С днем рождения, милый сын! Высокой скорости сигнала, четкости мышления и бесперебойной работы!
        - Спасибо, пап!
        Руби принял коробку из рук искина. На ней огромными буквами - Итан специально заказал упаковку с буквами, чтобы доставить Руби удовольствие, - было выведено: «Набор юного альпиниста».
        - Ого! - воскликнул мальчик. - Неужели там веревки и крючья?
        - Да. И другие предметы. Поскольку катамаран достался тебе без моего участия, я счел оптимальным вариантом этот.
        Руби поставил коробку на кровать и обнял отца.
        - Ты правда согласен, чтобы я лазил по горам? Не могу поверить.
        - Я бы не хотел, чтобы ты с них падал, - ответил Искин. - Это нерационально.
        - Я очень постараюсь, - серьезно сказал Руби. - Мы сходим на аттракционы? И ты вчера говорил про сюрприз.
        - Да. Неучтенный фактор. Но, думаю, он не помешает. Пойдем, я тебя кое с кем познакомлю. Если справлюсь с этой задачей.
        Больше всего на свете Руби любил на завтрак обычные круглые блины. Без всякой начинки. И хорошо было запивать их кофе - совсем слабым, конечно, потому что детям кофе нельзя. Но Руби сегодня уже тринадцать! Он - не ребенок. А значит, наверняка на кофе можно рассчитывать. Запах обожаемых блинов безошибочно вел его вслед за искином, и мальчик уже предвкушал удовольствие. Войдя на кухню, Итан посторонился. А Руби на мгновение застыл.
        За столом, одетая в стандартный белый комбинезон, умытая и аккуратно причесанная, сидела незнакомая девочка. Хотя нет: где-то Руби уже видел ее раньше, мельком, и совсем недавно. Но ассоциаций не возникало. Перед ней на блюде высилась стопка блинов, и она их уплетала! Его деньрожденные блины! При этом запивая их не кофе, а всего лишь чаем с молоком. При виде его, впрочем, девочка перестала есть и вытаращила глаза.
        - Кто это?! - воскликнул Руби, когда первое изумление прошло.
        - Это наша гостья, - ответил искин. - Подробнее мне бы хотелось знать и самому.
        - Как она сюда попала?
        Итан помедлил секунду и ответил:
        - Она вошла как житель модуля. Замок впустил ее во двор. К нам домой привел ее я.
        - Зачем?!
        - Есть несколько причин. Например, я хочу знать, почему и охранная система, и навигатор идентифицируют ее данные, как твои.
        - Что?
        Девочка на протяжении этого разговора проявляла явное беспокойство. Она переводила взгляд с Руби на искина и обратно. Казалось, ей очень хочется заговорить, но она не решается.
        - Какой у нее ник? - обернулся Руби к искину.
        - С вероятностью девяносто два процента, ника у нее нет, а есть имя.
        - Имя? Какое имя? - нахмурился мальчик.
        - Может быть, лучше тебе спросить у нашей гостьи самому?
        - Она и есть неучтенный фактор? - вместо этого спросил Руби.
        - Да.
        Разрываясь между желаниями поесть уже блинов и выяснить все о незнакомой девчонке, неизвестно откуда взявшейся в их доме, с грехом пополам вспомнив о правилах вежливости, Руби насупился и произнес:
        - Как… твое имя? Скажи нам! - прибавил он скорее машинально.
        - Аня… - пролепетала девочка.
        - Она сказала, что ее имя - Аня! - доложил Руби, победно посмотрев на Итана. Хотя тот и так все слышал.
        - Аня, - мягко произнес Итан. Искины вполне способны проявлять и мягкость, и другие качества, присущие людям. - Может быть, мы теперь спокойно поговорим?
        Девочка замотала головой.
        - Садись завтракать, сынок, - сказал искин.
        Руби уселся за стол и некоторое время просто жевал, не глядя на девчонку. В конце концов, сегодня его день! А эту странную гостью он не приглашал. Как и никого другого, впрочем.
        - Неудачно! - На кухне вновь появился искин, а Руби даже не заметил, что он выходил. - Меня срочно вызывают на работу. Очень неудачно!
        - Ну во-от! - протянул Руби. - Как же так? А аттракционы?
        - Я сам огорчен, сын. Но, думаю, это не на весь день. Постараюсь пораньше освободиться. Не планировал.
        - Что же мне делать, сидеть тут с ней? Она даже не разговаривает! - с досадой воскликнул Руби.
        - Можно тебя на минуту, сын? - произнес Итан, и они вышли в коридор.
        Настроение Руби начало портиться. Он рассчитывал, что весь день будет вдвоем с папой, а все складывалось совершенно не так.
        - Существует вероятность, что Аня не хочет разговаривать со мной. Или в моем присутствии, - произнес Итан. - Возможно, вам вдвоем будет проще найти тему для разговора.
        - Но зачем ты притащил ее к нам, папа? Что мне с ней делать? - громко зашептал Руби. - Давай отвезем ее домой.
        - Я не уверен, есть ли у нее дом. Я не знаю, где ее дом. Она не житель Центрального острова. Возможно, ее разыскивает полиция. Я не уверен, что полиция адекватно оценит ситуацию.
        Руби раскрыл рот.
        - Она что, преступница? - почти прошипел он. - И я должен остаться с ней вдвоем?
        - Она не преступница. Ее поведенческий тип не является типом правонарушителя. Мое программное обеспечение и опыт работы адвокатом позволили сделать такой вывод. Возможно, она совершила ошибку. Требуется сбор информации, анализ и решение по делу. Я займусь этим чуть позже, потому что сейчас вынужден уехать. Я прошу тебя помочь. Считай, что она специально приглашена на твой день рождения.
        - Как помочь? - буркнул Руби.
        - Время, пока я буду на работе, проведи вместе с ней. Наладь контакт. Возможно, она сама захочет сообщить тебе какую-нибудь информацию о себе. Думаю, этому будет способствовать совместная прогулка.
        - А если она сбежит?
        - Я не вижу причин для этого. Но в случае, если данное действие произойдет, мы не можем нести ответственности за него.
        - Ладно, - пожал плечами Руби. - Если не надо торчать с ней дома, я согласен. Можно тогда нам пойти в порт?
        Итан сделал паузу.
        - Да, - наконец ответил он. - Соблюдай осторожность. Подключи телефон.
        - Он колется, - скривился Руби.
        - Зато у тебя будет возможность прокатиться. Но только в спасательном жилете! Второй не забудь надеть на девочку. В случае опасности навигатор немедленно просигналит мне и спасателям. Иначе - нет.
        - Можно?! - чуть не заорал Руби.
        - Да. Ты уже не ребенок. Я уверен в тебе.
        - Папа, ты лучший!
        Руби кинулся обнимать искина.
        …Через двадцать минут они с отцом, гостьей и коробкой с альпинистским снаряжением, которое Руби хотел непременно хранить в катамаране, вышли из дома. Итан отвез детей в порт.

* * *
        АНЯ
        Мы стояли на пристани.
        - Тебя зовут Руби?
        - Да.
        - Это правда, что у тебя сегодня день рождения?
        - Правда. Ты все-таки решила заговорить?
        Наконец-то мы остались вдвоем! Искин уехал в тюрьму - он работает в тюрьме! Как мне повезло, что он не захватил с собой меня! И вообще этот искин какой-то не такой. Не как те, в больнице. И не как в школе. Рядом с прежними мне было не по себе. Нехорошо как-то. А с этим - нормально. Если бы он не был таким красивым, если бы не комбинезон, если бы не странная манера разговаривать, я бы подумала, что он - обычный человек. Но про искина я подумаю потом, сейчас важно совсем другое!
        - У меня тоже сегодня день рождения! - выпалила я.
        - Да? - удивился Руби. - А что ж ты не сказала? И сколько тебе исполнилось?
        - Тринадцать же! Тебе ведь тоже тринадцать? - испугалась я.
        Пока еще ничего не ясно, но я уверена, уверена! Это он!
        - Откуда ты знаешь? - Руби удивился еще больше.
        И тут я затормозила. Сказать ему: «Ты - мой брат?» Вот так прямо взять и сказать? «Я пришла сюда, чтобы тебя найти, чуть не погибла, чуть не попала в полицию, но вот наконец нашла?» А если он не мой брат? Как это вообще можно определить?
        Пока я раздумывала, он позвал:
        - Пойдем, я покажу тебе катамаран. Раз уж я остался без катания на аттракционах.
        Руби - Руби, надо же, никак не привыкну - повел меня в конец причала. Там стоял серебряный кораблик. При нашем приближении он громко загудел. Сам собой, в нем никого не было, я видела отсюда.
        - Ого, как он сегодня рад! Наверное, это потому, что у меня день рождения.
        Кораблик сверкал на солнце.
        - Какой красивый! И ты на нем плаваешь? Сам?
        - Да! Это катамаран. Представляешь, он спас мне жизнь. Я не знаю, откуда он приплыл. Но теперь он мой.
        Руби присел на корточки и похлопал по серебряному боку.
        - «Техмат», - прочитала я. - Как приплыл, сам, что ли?
        - Ты что, умеешь читать?
        - Да, ну и что? Ты ведь тоже умеешь.
        - Но это потому, что я не выношу мыслешунт. Хотя у тебя тоже его нет. Ты живешь в Трущобах? Ах да, отец же сказал, что ты вообще не с Центрального. А откуда?
        Говоря все это, Руби залез в катамаран и подал мне руку:
        - Садись. Покатаемся.
        - Я со Светлоярска.
        - Серьезно? Понятно.
        И все! Как будто он каждый день встречает девочек со Светлоярска!
        Он достал со дна две какие-то желтые штуки:
        - Вот, папа купил мне спасательные жилеты. Как удачно, что их два. Надевай, я покажу как.
        - А ты плавать не умеешь? - спросила я, влезая в жилет.
        - Умею, - ответил Руби. - Но один раз уже тонул, не хочу повтора.
        - Я тоже один раз тонула! В тоннеле метро, когда шла сюда, на Центральный! У меня даже медальон испортился - вот!
        Я вытащила цепочку наружу и показала ему. Руби смотрел внимательно, хмурил брови, аккуратно потрогал чеканку.
        - А что там внутри? - спросил он. - Ты сказала «сломался», значит, он как-то работал? Издавал какие-то звуки, может быть?
        Он даже не спросил, почему я шла пешком!
        Тут действительно послышались звуки, и довольно громкие. Их издал катамаран.
        - Техмат, ты чего кричишь? - удивился Руби. - Сказать что-то хочешь? Жаль, я не понимаю так…
        - А ты с ним разговариваешь?
        - Он откликается на команды. Ты застегнулась? Вот смотри: «Техмат, задний ход!»
        Катамаран медленно отчалил.
        - Разворот!
        Кораблик сделал и это.
        - Вперед! Вдоль берега! Медленно!
        Техмат послушно все выполнил. Теперь мы не спеша плыли вдоль причалов.
        - Медальон играл музыку. «Шутку» Баха.
        - Я тоже люблю музыку. Я даже ее сам нахожу в приемнике. Когда я был маленький, папа подарил мне приемник, чтобы я мог…
        - А ты помнишь своих настоящих папу и маму? - не выдержала я.
        - Итан - мой настоящий отец! - Тон Руби мгновенно изменился. Стал похожим… на тех детей в библиотеке, что ли.
        - Он же искин!
        - Да. Многих детей воспитывают искины. Это наши настоящие родители. Биологические родители не всегда могут дать детям образование.
        - Это тебе искины сказали? - съязвила я.
        - Это все знают, - спокойно ответил Руби. - В моем классе только одна треть детей живет с биологическими родителями. А на Светлоярске не так?
        Ну наконец-то!
        - У нас на Светлоярске вообще нет искинов!
        - Да? Жаль. Техмат, левее!
        Он опять замолчал. Ну как же мне ему сказать, как?!
        - Зачем ты ушла со Светлоярска? Чтобы учиться у нас? Тебе будет сложно без мыслешунта, ты поздно начинаешь. Но, если умеешь хотя бы читать…
        - Я умею не только читать! - Кажется, я начала сердиться, потому что разговор пошел совсем не туда. - Но и писать. Даже сочинения! И рисовать. Чуть-чуть английский знаю. Историю. И даже… немного задачи умею решать, но это совсем чуть-чуть.
        Руби смотрел на меня уже внимательнее.
        - Задачи я и сам умею решать, в этом нет ничего особенного. Сочинение… Это что?
        - Это когда ты сначала читаешь книгу. А потом пишешь, что думаешь про героев.
        - Про героев?
        - Ну да. Про других людей, про их жизнь, про разные их поступки.
        - Зачем читать книги про других людей? Разве это интересно? Это отнимет очень много времени.
        Я растерялась. Какие странные вещи он говорит!
        - Ну, вот, например… ты общаешься с друзьями, потому что тебе интересно, как они живут, что делают. А книги - это тоже друзья.
        - Не понимаю. У меня нет друзей. Нет необходимости в друзьях.
        - Ты что, все время один? - испугалась я. - Ни с кем не общаешься? А в школе?
        - В учебном модуле? - уточнил Руби. - Там не общаются, там учатся. У меня есть папа. У меня теперь есть Техмат. А общения с кем-то еще мне не нужно. Кстати, мы подплываем к Южному берегу, здесь довольно опасно, водятся хулиганы. Кое-кто из них даже помог мне свалиться в воду. Тогда-то меня и спас Техмат.
        И он улыбнулся! Как будто рассказывал о веселом приключении.
        - Очки, правда, утонули. Но теперь я в линзах, это даже удобнее.
        - Все-таки это ты, - пробормотала я. - Ты родился на Светлоярске.
        - Да, отец говорил, - ответил Руби.
        - Ты знал?! - заорала я на весь берег, вспугнув стаю чаек и пару мальчишек, швырявших камушки с высокого берега.
        - Ты чего так кричишь? - удивился Руби. - Ну да, знал. Все где-то родились.
        - Да ты же… мой брат!
        - А! Понятно. Поэтому ты так разволновалась. Техмат, правее.
        И мы как ни в чем не бывало продолжали плыть дальше.
        - Ты что… больше ничего не скажешь?!
        - Насчет чего?
        Я была так поражена, что не могла ни сидеть спокойно, ни произнести хоть слово. Мне казалось - я умру сейчас.
        - Да я ведь… Я же пришла на Центральный остров, чтобы найти тебя! Я же столько лет знала, что у меня есть брат! Я жила одна в интернате! Ну, то есть не одна, нас много там, но мы все без родителей! И сестра есть только у Лизы, а у всех остальных нет… Ты что, не понимаешь?!
        - Что? - пожал плечами мой брат.
        - Тебя на самом деле зовут Алексеем, ты знал?
        - Меня никогда так не звали.
        - Тебя так мама назвала! И папа. Наши родители, настоящие! Помнишь, как мама бежала с нами на руках, а орланы догнали?
        - Нет, - покачал головой Руби. То есть Алеша. - Ничего не помню. Но, наверное, ты правду говоришь. Орланы - это гвардия с Рока-Алада? Я про них слышал.
        - Тебе что, орланы интереснее собственных родителей?!
        - Я ведь уже сказал, - нахмурился Алеша, - у меня есть отец - Итан. Других мне, в общем-то, не нужно. Я благодарен людям, которые произвели меня на свет. Но воспитали меня не они. Что они сейчас могут мне дать? А что могу дать им я? Скорее всего ничего.
        Я не понимала, что он говорит. Это было невозможно. Невероятно. Не могло такого быть! Нет! Нет! Нет!
        - Кстати, а вот и место работы моего папы.
        Мы проплывали мимо пристани. А справа, прямо на воде, располагалось серое бесформенное здание. Видимо, там и находится тюрьма.
        - Тебе и сестра не нужна? - Я не узнала своего голоса.
        - Разве я сказал, что не нужна? - улыбнулся Алеша. - Меня это не напрягает.
        Если бы надо мной грянул гром, он поразил бы меня меньше, наверное.
        - Останови, пожалуйста, - тихо сказала я.
        - Ты уверена?
        - Да.
        - Техмат, к причалу!
        Катамаран развернулся и направился к берегу. Я начала спешно отстегивать кнопки спасательного жилета.
        - Подожди, мы еще не пристали, это опасно.
        - Ничего со мной не будет! - с вызовом ответила я.
        - Как знаешь, - отозвался Алеша.
        Да никакой он не Алеша. Он - Руби! А я просто дурочка.
        Я скинула жилет. Как только катамаран встал у пристани, выпрыгнула на берег.
        - Ты вернешься? - спросил Руби. - Тебя ждать?
        Как он спокоен! Как будто я собираюсь отойти на пять минут. В магазин за булочками, например.
        - Нет, - покачала я головой. - Не жди.
        - Но это неразумно. Здесь не стоит расхаживать в комбинезоне - детей искинов на Южном не любят. Это просто опасно.
        Я покачала головой:
        - Я не ребенок искинов. Я - техноведьма с острова Светлоярск. Прощай.
        Руби что-то еще говорил мне вслед, но я ничего не слышала. В висках стучало - наверное, кровь. Или мое горе. Это действительно горе - вот так вот найти брата и тут же потерять его.
        Я шла куда-то, не разбирая дороги. Шла долго. Мимо девятиэтажек, через какие-то дворы, мимо помоек, мимо сломанных скамеек. Я никак не могла понять: как же это так? Я мечтала найти брата одиннадцать лет.
        Нашла. В день рождения. Поздравляю, Аня.
        Когда я проходила через развороченную детскую площадку с одиноко торчащей горкой, с крыши вспорхнула птица и бросилась мне наперерез. С испугу мне показалось даже, что это не птица, а летучая мышь. Но здесь, в городе, не могло быть мышей, это чушь. Мне просто показалось.
        Я вышла на пустырь. За ним дорога спускалась в овраг. Однако неплохо бы понять, где я нахожусь. Отсюда надо как-то добраться до метро или хотя бы выйти к дороге. Зря я ушла от пристани, теперь буду блуждать, пока не выбьюсь из сил.
        Пройдя по дну оврага, я уперлась в склон. Оказывается, здесь - тупик. Хватаясь за ветки кустов, которые росли по стенам оврага, я принялась карабкаться наверх. Еще чуть-чуть…
        Я почти достигла верха, когда навстречу мне протянули руку.
        Подняв голову, я чуть не закричала от неожиданности.
        На краю оврага стоял человек в черном. Тот самый, из библиотеки.
        - Ну наконец-то, - произнес он, хватая меня за руку и вытягивая рывком наверх. - Я устал за тобой гоняться, техноведьма. Следуй за мной. Не пытайся сбежать - не удастся.
        Я увидела стоящую чуть поодаль черную машину. Человек взял меня за плечо и повел к ней.
        Глава четырнадцатая
        О дельфиноптере, гроте и Правиле четырех
        ОСТРОВ БЕЗЫМЯННЫЙ
        Белые киты - одни из немногих оставшихся волшебных животных. Принято считать, что они заплывают в залив редко. Но где же тогда они водятся? За Бескрайним заливом только Светлое море, а там еще сложнее найти белого кита. Взрослые киты - крупные, размером с яхту. А молодые детеныши - всего раза в два больше дельфина. Они и похожи на дельфинов, такие же дружелюбные и, говорят, даже могут улыбаться. А уж прийти на помощь своим - для них первое дело. Орланы ведь тоже свои, волшебные. Хотя и плавать не умеют. Вернее, как раз поэтому. Тех, кто и так плывет, зачем же спасать?
        Спина белого кита покрыта плотной шерстью, как у белого медведя. Может быть, иначе мерзла бы спина, возвышающаяся над водой. Но главное - за эту шерсть удобно держаться тому, кого случайно спасли.
        Детеныш белого кита с орланом на спине, довольный собой и приключением, приближался к острову, издали напоминающему грот. Виталик, которого спасли так неожиданно, что он не успел осознать своего счастья, ехал на ките верхом, вцепившись когтями в густую шерсть. Виталик узнал этот остров - он несколько раз вместе с другими собирал его изображение из кусочков. Безымянный, так он прозывался. Никто толком не мог сказать, в каком направлении от Светлоярска расположен Безымянный остров. Паромщики обычно говорили неопределенное «норд-норд-ост», юниор-полицейские возражали: «Нет его там». Но если на севере-северо-востоке до самого материка его нет, то где тогда есть? И от отмели - Виталик смог определить - они плыли почти строго на запад. А значит, от Светлоярска это и будет север-северо-восток. Похоже на правду. Перья высохли, и теперь Виталик смог бы наконец взлететь. Но именно сейчас он внезапно перестал ориентироваться. Только что был уверен, что они плывут западным курсом, и вдруг словно выпал из реальности, как птенец из гнезда.
        Стены грота напоминали колонны. Кит со своим седоком вплыл под своды пещеры, в полумрак.
        «Куда он меня несет? - подумал Виталик. - Своим друзьям на прокорм? Да нет, ерунда какая: киты питаются рыбой, как мы, и планктоном. А птицей вроде меня и подавиться недолго».
        В это время кит издал протяжный звук, затрубил, и орлан вздрогнул от неожиданности. Глас кита тут же отразился от ребристых, словно трубчатых, стен, повторился - немного иначе, а потом еще раз - снова по-другому, и в конце концов, как эхо, отскакивая от колонн, стал уже совершенно не похож на изначальный. Мелодия, получившаяся в результате, звучала нежно и немного грустно. Виталику страшно захотелось домой, к своим. И он с ужасом поймал себя на мысли, что «своими» про себя назвал не маму с папой, не детей, оставленных в лесу. И даже, в общем-то, не Ирину Андреевну и комиссара. Он думал об орланах. Об орланах вообще - всех вместе. И тех, кто сражался на отмели, и тех, кто маршировал на Рока-Алада. Виталик затряс головой, захлопал крыльями, стараясь сбросить, скинуть, вытрясти из себя пугающие, неправильные мысли. К счастью, пещера закончилась вместе с музыкой, а кит вынес его прямо к широким ступеням. Они уводили вверх, из-под воды на берег. И по ним уже легко спускался длиннобородый человек.
        - Ох-ох-ох, ну дела… - заговорил человек, спеша навстречу гостям и чуть не оскальзываясь по дороге.
        Виталик, сообразив, что его уже доставили, куда нужно, - вот только непонятно, почему на Безымянный остров, - вспорхнул с китовой спины и, ударившись о широкую ступень, выпрямился человеком. «Транспорт» тут же радостно махнул хвостом, издал на прощание трубный клич и моментально уплыл.
        - Ну здравствуй, здравствуй. - Бородатый незнакомец протянул руку для приветствия, Виталик пожал ее. - Так вот кто у нас второй игрок, оказывается! А я-то все думал: что-то здесь не так, что-то не складывается! Не может господин граф, наш комиссар, играть в Правило четырех. Он слишком серьезен для игрушек! А больше вроде и некому… Хе-хе-хе, теперь понятно. Проходи же, прошу!
        Старик повернулся и так же резво, как только что спускался, запрыгал по ступеням вверх. Лестница вела к подножию башни - столь высокой, что, чтобы увидеть ее окончание, Виталику пришлось задрать голову, - и он чуть не свалился со ступеней.
        - Осторожнее, осторожнее! - вовремя обернувшись, подхватил его под руку старик. - Нам еще подниматься и подниматься, не падай раньше времени!
        - Это ведь Безымянный остров? - неуверенно спросил Виталик.
        - Угу, - довольно откликнулся незнакомец. - Он самый.
        - Но мне очень нужно домой. Меня ждут!
        - А домой - это куда? - прищурился старик. - На Светлоярск? Или на Рока-Алада?
        Виталику стало не по себе. Этот человек читает его мысли?
        - На Светлоярск. Можете подсказать направление?
        - А ты не волнуйся, - старик поскреб макушку, - мы все успеем. На Светлоярск попадешь вместе с остальными. Если, конечно, не будешь отвлекаться на глупости.
        Виталик нахмурился, но спорить не стал. Видно же: не простой старик. И принесло его сюда явно не случайно.
        - Я много раз видел пещеру, - подумав, произнес Виталик, шагая по лестнице. - Но ни разу - башню.
        - А ее снаружи и не видать. Да ты не беспокойся - ты попал, куда нужно.
        Интересно, как может быть не видно такую высокую башню, подумал Виталик. Допустим, пазлы изображают более ранний период, когда ее еще не построили. Но когда он подплывал сюда на ките, разве мог он ее не заметить! Остров совсем маленький, это не Рока-Алада, где от берегов не видно замка, находящегося в центре.
        Наконец они достигли верхней ступени.
        - Ах да, - спохватился старик. - Меня зовут Тим, я страж Спящего архипелага, а ты?..
        - Виталий Лазарев. Орлан.
        Виталик чуть не зажал себе рот ладонью - сдержался лишь потому, что это выглядело бы совсем по-детски. И как у него вырвалось это «орлан»! Он ведь не собирался! Счастье, что не брякнул «уно!» Вот это был бы гоблинский гоблин!
        - Вижу. Что орлан, - медленно и раздельно проговорил страж архипелага. - Иначе дельфиноптер тебя сюда не принес бы.
        - Как?
        - Попросту - белый кит. Про волшебных существ слыхал?
        - Да.
        - Ну вот. - Старик откашлялся. - Заходи в клеть. Можно было бы и по воздуху, но устанешь подниматься. Да и к чему всякий раз оборачиваться, лишняя морока.
        - У меня уже легко получается! - не без гордости сообщил Виталик.
        Старик ободряюще хмыкнул.
        Виталик был слишком удивлен происходящим, чтобы о чем-либо еще спрашивать. Он ждал, когда страж архипелага, о существовании которого он раньше не подозревал, продолжит разговор сам.
        Они вошли в башню.
        Внутри находилась деревянная клетка, подвешенная на стальных тросах. Очутившись внутри вместе с Виталиком, Тим задвинул решетчатую дверь и опустил рычаг на стенке. Подъемник заработал: клетка начала довольно быстро двигаться вверх. У Виталика с непривычки даже захватило дух, но он устыдился: только что летал ведь и на гораздо большей высоте, без всяких проблем! Так чего ж сейчас?..
        Пространство, внутри которого они поднимались, было довольно узким. Со всех сторон клетку окружали каменные стены. Свет лился сверху - не очень яркий, но достаточный, чтобы видеть лицо стоящего рядом. Старик улыбался. Видно было, что его так и подмывает начать разговор, - вероятно, он просто дожидался более удобной обстановки.
        Наконец старик не выдержал:
        - Итак, ты выбрал сторону. Я это вижу.
        - Какую сторону? - вздрогнул Виталик, в глубине души догадываясь, о чем речь.
        - Ты давно хотел быть птицей, так ведь? И вот теперь, вне всяких сомнений, ею останешься?
        - Откуда вы знаете про меня?
        - Я много чего знаю на архипелаге. Работа такая. За каждым, конечно, не уследишь, но ключевые фигуры на виду, на виду!
        - О чем речь? - нахмурился Виталик.
        - Да хотя бы о тебе! - заявил Тим. - Как считаешь, ты - азартный?
        - Не знаю, - буркнул Виталик.
        - А я уверен, что - да! И играть с тобой - одно удовольствие!
        - Во что играть?
        Виталику все меньше и меньше нравился этот разговор. Его ждет серьезное дело! А тут полусумасшедший старик предлагает заняться непонятно чем!
        - Приехали. Выходи, сейчас все узнаешь.
        Клеть остановилась у площадки напротив закрытой двери. Тим резво отодвинул решетку и выскочил наружу. Виталик не отставал. За дверью он увидел камин, стол с разноцветными углами, чудной аппарат, играющий музыку, и висящий на стене пазл с двумя сражающимися воинами. Красивая картина, они как раз такую собирали последний раз в интернате.
        Тим плюхнулся в кресло, показав Виталику на стул напротив.
        - Садись! Помнишь сказки про Бабу-ягу? - добавил он, видя, что Виталик не спешит воспользоваться приглашением. - Сначала накорми, напои меня, Иван-царевич, а потом дорогу спрашивай. А я тебе предлагаю сначала сыграть со мной, а потом я тебе покажу направление на Светлоярск, идет?
        - Вообще-то все наоборот: это Баба-яга должна кормить Ивана-царевича, - возразил Виталик.
        - Да? Ну, значит, перепутал. Столько сказок, разве их все упомнишь, - пробормотал Тим. - Но суть одна: раз тебя доставил сюда дельфиноптер, ты должен сыграть в Правило четырех. Традиция. А потом - сразу домой.
        - А без традиции нельзя? Там человек в беде! Если вы страж архипелага, то, может, сумеете помочь?
        Тим махнул рукой.
        - Я уже стар, чтобы воевать с Серым орденом. Да, да, не смотри так, я все знаю. Это ваши дела. А мое дело - научить тебя играть. Поверь, пригодится.
        Злясь про себя, Виталик опустился на стул. Старикашка раздражал его, но спорить, похоже, не имело смысла.
        - Итак, смотри сюда. - Тим обвел рукой игровое поле на поверхности стола. - Видишь четыре угла? Это - четыре дома. Серебристый, фиолетовый, белый и «светлое море», рядом с тобой. Что, слышал уже?
        Виталик кивнул. Именно так говорил конде: «Наш флаг - цвета светлого моря».
        - Тогда тебе не надо объяснять, чей это дом.
        Виталик взглянул на поле внимательнее. Напротив, рядом с Тимом, находился серебристый угол, справа - белый, слева - фиолетовый. По всему игровому полю были выдолблены лунки. В лунках углов-треугольников находились колышки соответствующего цвета. Лунки средней, незакрашенной части, пустовали.
        - Все остальные дома тоже чьи-то?
        - Ну естественно, - развел руками Тим. - Сражаются обычно против кого-то.
        - Если цвет моря - это орланы, чей тогда - серебристый?
        - Ты меня спрашиваешь, с кем враждуют орланы? - усмехнулся Тим. - Когда-то мы прозвали его «Цвет блестящей железяки».
        - С… техно! Так вы играете за техно? Но я не против них!
        - Нет-нет-нет. - Тим выставил вперед обе руки, словно отгораживаясь. - Не надо понимать все так буквально. Если я сижу у серебристого угла, то это лишь потому, что ты сидишь у «морского». Я легко могу сделать вот так.
        И он в одну секунду повернул стол белым углом к себе. Напротив Виталика оказался фиолетовый.
        - Теперь ты играешь за фиолетовых. Пока нас двое, это всего лишь невинное развлечение, ходить можно за кого угодно. А вот если за этим столом соберутся четверо… каждому придется выбирать свою сторону. Ну что, кинем жребий?
        Тим вытащил из кармана монетку.
        - Орлан или циркуль?
        И подбросил ее.
        - Орлан! - быстро проговорил Виталик.
        Тим поймал монету в ладонь, быстро накрыл второй, потом показал Виталику.
        - Циркуль… - протянул тот.
        - Знаешь уже про циркуль?
        - Ирина Андреевна говорила.
        - Ну вот и ладушки. Мой ход.
        И Тим передвинул один из своих колышков на лунку вперед.
        - Но вы даже не рассказали мне правила.
        - И сейчас я это сделаю! Их всего четыре. Правило первое, самое простое: «Иди вперед».
        Виталик сделал ход фиолетовым колышком.
        - А смысл?
        - Правило второе, посложнее: «Займи свой дом». Ты должен довести своих ходоков до противоположного угла и там их заново выстроить.
        Тим вновь походил - другим колышком.
        - Почему тогда «свой дом»? Он же вражеский.
        Виталик совершил ход той же фишкой, что и раньше.
        - А «свой» вовсе не обязательно означает «тот, в котором ты сидишь», как думают многие. В нашей игре это тот, к которому стремишься.
        Тим передвинул новый колышек.
        - Вы сказали: правил четыре.
        - Терпение! Мы идем к середине, в гущу боя! Кстати, имей в виду, что «иди вперед» не означает строго «с востока на запад» или «с севера на юг». Ходить можно как угодно - вбок и даже назад, если маневр тебе выгоден.
        Наконец, ходоки обоих соперников оказались в лунках незакрашенной части. Виталик подвел свою фишку вплотную к колышку Тима. А тот следующим ходом «перепрыгнул» через фиолетового ходока и убрал его с поля.
        - О! - воскликнул Виталик.
        - Правило третье: «Останься жив». Твой ходок не выжил. Если ты подобрался вплотную к вражескому ходоку, можешь перепрыгнуть через него и тем самым уничтожить. При условии, что есть свободная лунка, в которую ты прыгнешь, и что ход - твой. В противном случае он перепрыгнет и «съест» тебя. Если ты перепрыгнул, а перед тобой стоит еще один ходок и за ним тоже пусто, ты можешь «съесть» и его. За один ход можно пропрыгать хоть через все поле: ходок-лунка, ходок-лунка. И собрать трофеи, как грибы в лукошко. Сейчас, когда мы играем вдвоем, это не так важно: победит тот, кто первым заведет в дом все свои уцелевшие фишки. А вот в игре четырех все утраты считаются. Проигрывает не тот, кто последним заполнит свой дом, а тот, у кого наибольшие потери. Даже если он пришел вторым.
        - А если больше всего убитых у первого?
        - Победителей не судят, - развел руками Тим. - История знает примеры, когда из всего дома оставался только один игрок. Но этот один стоил целой армии!
        Он замолчал, задумавшись о своем.
        Виталик сделал ход.
        - Я постараюсь больше не терять своих.
        - Это правильно, - очнулся Тим. - Ты сейчас, кстати, играешь за людей.
        И он «съел» еще одну фиолетовую фишку, которую прозевал Виталик.
        - А кто тогда белые? - с досадой спросил тот.
        - Так я и сказал! Узнаешь в свое время.
        Следующие несколько минут они сражались молча. Наконец и Виталик, и Тим завели часть своих фишек в противоположные треугольники. Приходилось тянуться через весь стол.
        - А вот теперь смотри. Ты бросил одну свою фишку в фиолетовом треугольнике - так и не сдвинул ее. А у меня сейчас двенадцать фишек из тринадцати, ведь одну ты убил. Семь из них - уже в доме. И если теперь я окружу твою фиолетовую со всех сторон своими белыми, она тоже станет моей. Для этого хватит и шести фишек. - Тим так и сделал. - Теперь мне надо подтянуть в треугольник оставшиеся пять, и я выиграю! Четвертое правило так и гласит: «Прими другого». Ну, есть еще вариант: «Пойми другого», но в нашей игре это излишество. Просто окружи чужого своими, и он тоже станет твоим.
        - А если фишка прижата к краю?
        - Тогда она не считается твоей. Это минус тебе.
        - А если у меня не хватает фишек, чтобы окружить вашу?
        - Тогда рядом с моей фишкой, или с твоей фишкой, или с обеими будет свободное место, на которое можно перепрыгнуть через голову вражеского ходока. Кому-то придется умереть. Оставлять врага в своем лагере нельзя - он убьет тебя. Твоего ходока.
        Виталик недолго думая перепрыгнул через вражеского ходока на подступах к фиолетовому треугольнику. Но в ответ его ходок был съеден белой фишкой. Правда, в результате белая выскочила за пределы «дома».
        - Оправданный ход, - заметил Тим. - Кстати, есть другой вариант игры. Пленных не брать.
        - Тогда надо уничтожить всех врагов в доме?
        - Да. Но в этом случае в треугольнике твой ходок уже не может безнаказанно прыгать через вражеского. За каждую взятую в доме фишку игрок должен отдать свою.
        - А какой вариант правильнее?
        - А как договоритесь. Оба интересны по-своему. Но договариваться надо на берегу, то есть заранее. Чтобы в игре не возникло недоразумений. Мы договорились пленных брать, значит - берем.
        Схватка продол жалась еще некоторое время, в конце концов победил все-таки Тим со счетом десять - шесть. Хотя счет в игре на двоих и не так важен.
        - А теперь вы покажете мне дорогу? - Виталик вскочил.
        - Конечно. Я ведь не обманщик. - Тим вскинул бровь. - Ты доберешься быстрее, чем думаешь. Но сначала скажи: тебе понравилось играть?
        - Увлекательно, - кивнул Виталик. - Хотя я и не понимаю, зачем это мне.
        - Затем, - Тим встал с кресла, опираясь на подлокотники, - что рано или поздно ты вернешься сюда с тремя другими игроками. И тогда игра будет уже не столь безобидной.
        - С какими игроками?
        - Пока я уверен только в том, что одна из них - техно.
        - Ната? Или… Анюта? Я что, буду играть с ними? Или против них?
        - Ну-у… - неопределенно протянул Тим. - Все так сложно…
        Виталик, не помня себя, схватил старика за грудки:
        - Что вы мне голову морочите? Это мои друзья! Почти мои сестры! Я должен их защищать! Я всегда готов помочь им!
        - В войне против техно тоже? - спокойно спросил страж архипелага. - Ты ведь орлан, не забыл? Это было твое решение. Сейчас ты отправишься спасать вашу девочку - она не техно, твоя совесть чиста. Но вот потом ты вернешься к орланам.
        - Вы что, собираетесь меня заставить? - усмехнулся Виталик, отпуская Тима.
        - Заставить? Тебя? - искренне удивился страж. - Да зачем мне это? Мое дело следить за игрой. А игроки - птицы вольные, сами приходят, сами двигают фишки. Никто их за горло не держит.
        Виталик покраснел:
        - Простите.
        - Да на здоровье, - махнул рукой Тим. - Сейчас ты вернешься домой. Делай, что должен. Но рано или поздно ты вновь окажешься здесь. Тогда соберутся все четверо. Только не забывай Правило четырех: «Иди вперед. Займи свой дом. Останься жив. Пойми другого».
        Тим нажал какую-то кнопку на стене. В ту же минуту раскрылся купол башни, и сверху опустилось белоснежное облако.
        - А…
        Виталик хотел было высказать мысль, неожиданно посетившую его: возможно, Правило четырех годится не только для игры на доске, но и для жизни тоже. Но Тим уже не слушал его - и вообще пропал из виду. Густое облако окутало Виталика, так что даже собственный голос звучал глухо, как чужой.
        - Прощайте… - крикнул он наугад.
        - И тебе не упасть, - пришел ответ.
        А потом рвануло и потащило вверх. Трансформация наступила сама собой. Без всяких усилий.
        Прошло несколько минут - будто бы внутри белого одеяла, плотного и душного, а потом внезапно морок рассеялся, и вокруг уже было только небо. Высокое и звездное, на котором отчетливо определялся контур птичьего треугольника. Орланы летели навстречу. Виталик обернулся. Позади, на расстоянии не более ста крыл, темнел Светлоярск.
        Еще немного, и птицы радостно окружили Виталика.
        - Жив?
        - Молодец!
        - Где ты был?
        - Как смог добраться?
        - Кто тебя унес?
        Вопросы сыпались со всех сторон. Виталик быстро пересчитывал орланов - все были в сборе, целы и почти невредимы.
        - Меня спас белый кит.
        - Дельфиноптер, - отозвался комиссар. - Такая редкость, но тебе повезло. Рад, что ты снова с нами.
        Он поприветствовал молодого орлана: крылом к крылу, как умеют только птицы. То же самое сделала Ирина Андреевна. Потом Виталик разобрал свое имя.
        - Какое счастье, мальчик мой.
        Виталик готов был поклясться, что у нее выступили слезы на глазах. Но разве у птиц бывают слезы? Наверное, это все-таки морские брызги.
        - Как вам удалось? - У Виталика получилось спросить.
        - Мы взяли в плен больше половины. Своих убивать нельзя. Лететь с нами они отказались. Порешили на том, что мы их отпускаем, а они убираются домой. Все по-честному.
        «…Останься жив, пойми другого», - вспомнилось внезапно.
        Орланы тоже понимали и принимали Правило четырех.
        - Я рад, что вы живы, - откликнулся Виталик.
        Телепатия давалась ему все легче и легче.
        - Поспешим, друзья. Рассвет не за горами. И море что-то опять беспокоится.
        Виталик занял свое место в стае. О приключениях на Безымянном острове он решил пока не рассказывать - сейчас не время. Надо спасти Юлю, а уж потом разбираться с этой странной игрой. Плавно взмахивая крыльями, Виталик думал о том, что играть придется. Пока непонятно - зачем, кому, - но для чего-то это нужно. Так же как нужно любым способом не допустить ситуации, когда он сделается врагом Ане и Наташке, вставшим под знамена цвета блестящей железяки.
        Глава пятнадцатая
        О шоколадном мороженом, колесе и владении мечом
        АНЯ
        В машине я почувствовала себя как в ловушке.
        Бензиновый дух - слабый, но все равно неприятный, - полумрак из-за темных стекол. Да еще черный человек пристегнул меня к заднему сиденью. Впереди, за рулем, уже сидел какой-то тип, но я видела лишь затылок.
        - Ремни - для безопасности, - с неприятной усмешкой заявил черный человек, усаживаясь рядом со мной и тоже перекидывая наискосок, через грудь, матерчатый ремень. - К двум другим принципам искинов они не имеют отношения, но ведь и мы - не искины. Трогай!
        Водитель завел мотор, и мы поехали. Черный человек нажал кнопку на стенке, и между передними и задними сиденьями выросла плотная перегородка.
        - Не хочу, чтобы нам мешали, - улыбнулся он. - Ты морщишься от запаха? Я мог бы включить кондиционер, но комфорта тебе это не добавит.
        Я не знала, что такое кондиционер, и отказалась.
        - Поговорим начистоту, - закинув ногу на ногу, продолжил незнакомец. - Я не очень рад, что ты болтаешься по Центральному. Но, с другой стороны, ты вносишь в мою жизнь разнообразие. И даже придаешь ей красок. Правда, оттенки все больше металлические.
        Он откинулся на спинку и вопросительно взглянул на меня. Ждет, что я оценю его остроумие? Не дождется!
        - Вы кто? Я вас не знаю, - буркнула я.
        - Техноведьма, я наместник императора на Спящем архипелаге. Ни больше ни меньше.
        Ого! Такого я никак не ожидала.
        - Зачем я вам нужна? Куда вы меня везете?
        - Не бойся. Мы едем в парк аттракционов. Да, да, ты не ослышалась, я хочу всего лишь прокатиться с тобой на колесе обозрения. Для тебя это будет познавательно и очень захватывающе, обещаю. Вы же говорили про аттракционы? С твоим братом.
        Он улыбнулся. Неприятная у него выходила улыбка - как у крокодила.
        - Откуда вы знаете? - отвернувшись, спросила я.
        - О том, что Руби - твой брат, или о вашем разговоре? Про брата я узнал недавно, всех вас, техно, не упомнишь, а искину каким-то образом удавалось до сих пор держать своего «сына» в тени. «Сына», кто бы мог подумать! Но с этим я еще разберусь. А разговор подслушал Эдгар. Помнишь Эдгара?
        И тут я сообразила! Летучая мышь, что кинулась мне навстречу во дворе! Он, значит, следил? На чьей же он стороне? Или этот, черный, и тот - Тим - заодно?
        - Буду с тобой откровенен, - продолжал наместник. - Вас я ненавижу. Да-да, всех вас скопом и тебя персонально. Техномагия - порождение лени и тщеславия. Твоим предкам не нравилось пахать землю, и они придумали чудо-трактор. И топливо для чудо-трактора, - а оно совсем не чудесное, потому что отравляет природу. Им не нравилось жить в шалашах, и они начали строить чудо-города, уничтожая лес. Захотелось красивой одежды - и они придумали фабрику. Ну и так далее. А дальше - больше. Много чего наделали, пока не столкнулись с Иск-Ином. А теперь - сами пишут программы для Искусственного Интеллекта. Да и не только программы… Забавно, правда?
        - Искинов… делают техно? - не поверила я свои ушам.
        - Ну да, - пожал плечами наместник. - А кто же, ты думала? Орланы, может быть? Ха-ха-ха…
        - Я думала, люди…
        - Люди? - переспросил наместник. - А себя ты к ним не относишь?
        - Ну… просто люди. Не техноволшебники.
        - Просто люди, - задумчиво повторил он. - А нет никаких «просто людей», техноведьма.
        - Как?..
        - А так! Кстати, мы приехали. Прошу!
        Машина остановилась. Наместник отстегнул ремни себе и мне, а тут подоспел и водитель, открыв дверь.
        - Только не вздумай убегать! - предупредил наместник, пока я выбиралась из машины. - Деться тебе некуда. Твое изображение - у всех полицейских острова. Попадешь к ним, аттракционов не бу-де т.
        Он и правда знал про меня все. Я стояла возле машины, глядя, как он не спеша вылезает и приближается. Ничего страшного вроде бы он не сказал - пустые угрозы для глупого ребенка, каким он меня считает. Но почему-то хотелось плакать.
        - Возьми меня под руку, - произнес наместник, согнув руку в локте.
        Делать это мне совершенно не хотелось. Я бы с удовольствием сейчас мчалась отсюда, куда глаза глядят. Но я не могла ступить и шага в сторону. Заколдовал он меня, что ли? Вон как смотрит. Как будто хочет проглотить. Я читала про такой взгляд - завораживающий. Он бывает у змей, когда они охотятся.
        - Смелее же, - усмехнулся наместник.
        Пришлось просунуть руку ему под локоть.
        Мы зашагали по улице прямо по направлению к высокой ограде с настежь распахнутыми воротами.
        За воротами нас ждал шум, смех и беготня малявок с воздушными шарами.
        - Тут праздник? - спросила я, озираясь.
        - Тут каждый день праздник. С днем рождения, кстати! Хотя лучше бы его не было. Ты любишь мороженое, техноведьма?
        - Люблю, - мрачно ответила я.
        Так меня еще никто не поздравлял.
        Мы подошли к разноцветной будке с небольшим окошком и множеством кнопок. Она напоминала автомат в библиотечном буфете. Рядом с каждой кнопкой находилась прорезь и картинка с каким-нибудь лакомством.
        - Шоколадное? Фисташковое? Лимонное? Советую взять лимонное - у него нежный кисло-сладкий привкус, очень освежает. - Наместник в упор взглянул на меня.
        - Спасибо. Мне шоколадное.
        - Как угодно.
        Он выудил из кармана две монеты и бросил их друг за другом в одну и ту же прорезь, нажав по очереди две разные кнопки. Сначала в окошке появился большой вафельный стакан. Потом сверху в него шмякнулась шоколадная масса.
        Мой странный спутник быстро извлек стакан с мороженым из окошка и подал мне.
        - Поздравляю! Наслаждайся, пока можешь, - произнес он с насмешкой.
        - Спасибо, - промямлила я.
        Так можно отбить всякий аппетит. Несмотря на то что мороженое выглядело потрясающе - тетя Лена не умеет печь вафельные стаканы, а может, просто не догадалась, что так можно, - радости я почти не чувствовала. А вот тревогу - да.
        Только сейчас я заметила поодаль шофера, который нас вез. Просто не сразу узнала, ведь он сидел к нам спиной.
        - Что ты удивляешься? Это охрана, - объяснил наместник, вынимая из автомата второй стаканчик, на сей раз с желтым содержимым. - Положено. Кстати, искин. Более старая модель.
        Ах, вот оно что! Я внимательнее пригляделась к охраннику-шоферу. Ну и рожа у него! Как у бульдога. Хотя бульдогов я видела только на картинках.
        - Идем, - махнул рукой наместник.
        Поглощая мороженое - все-таки очень вкусное, - мы двинулись по дорожке, выложенной плиткой. По обе стороны от нее - я только успевала вертеть головой - выстроились самые настоящие чудеса техники. Горки разной высоты, по которым летели вагончики с вопящими людьми, высокая вертушка с кабиной, в которой человек то опускался до самой земли, вниз головой, то поднимался кверху. Бешено вертящаяся огромная юла, сияющая разноцветными огнями, - видимо, люди сидели внутри. Многоярусная, туго натянутая сетка, которая пружинила так, что человек взлетал вверх тормашками и несколько раз переворачивался в воздухе, прежде чем свалиться обратно.
        - Как они не разбиваются?! - вырвалось у меня.
        - Там защитное поле. Да, техноведьма, и тут кругом механизмы. Но прежде чем воспользоваться хоть одним из них в своих целях, вспомни о том, что в этих каруселях сидят люди. Это не фонтан! Вздумаешь применить техноволшебство, и они пострадают.
        Вот оно что. Он специально привел меня именно сюда - все предусмотрел.
        - Я не буду, - процедила я.
        Направо виднелись водные горки и еще какие-то развлечения в виде огромных прозрачных пузырей, плавающих в бассейне. Но наместник кивнул влево.
        И я сразу догадалась, куда мы идем.
        Колесо, которое я увидела, в первый момент показалось мне нарисованным на холсте небесного цвета. Пока я не поняла, что оно медленно вращается, и, значит, не картинка, созданная умелым техно, а настоящий аттракцион. Про то, что оно было выше любого из домов на Светлоярске, я даже не говорю. Это все равно что сравнивать сосну и гриб, под ней растущий. Но оно превосходило и многие дома на Центральном! Девятиэтажки уж точно.
        - Мы… туда? - с замиранием сердца спросила я.
        - Туда, туда. Нравится? Я не сомневался, - усмехнулся наместник.
        Да что он все время усмехается!
        Наконец мы приблизились к колесу. Оно не останавливалось ни на секунду - люди занимали места и высаживались на ходу. Наместник купил в кассе билеты, и мы взошли по ступенькам на низенький помост. Каждая кабина словно состояла из двух формочек для песка - или для торта, - расположенных друг над другом, только - гигантских. В одной помещались сиденья, другая служила крышей. Никаких стенок не было - только четыре столбика, на которых крепилась крыша, и все. С двух сторон - для удобного входа-выхода - имелись проемы, их можно было перегородить цепочкой.
        Наместник быстро юркнул в подошедшую кабинку и помог залезть мне, после чего мы «закрыли» входы. Впрочем, упасть отсюда будет очень легко. Если он вдруг вздумает…
        - Не бойся, техноведьма. Тебе ничто не угрожает, - словно угадал он мои мысли. - Так вот. Ты хотела знать, что происходит с детьми-техно? Изволь. Как только у ребенка-техно проявляются способности, хоть малейшие, его тут же начинают интенсивно учить математике и программированию. Во-первых, это полезно, во-вторых, безопасно - он не применит свой дар кому-либо во вред. Ибо, когда у ребенка в голове алгоритмы, ему не до…
        Он сделал неопределенный жест рукой.
        - Не до техноволшебства? - вырвалось у меня.
        - Ну, раз ты такая умная, да. Именно.
        - А если он не хочет? Может, ему не интересны роботы?
        - Искусственный интеллект - это не только биороботы. Это множество разных устройств и приспособлений. Поезд, на котором ты ездила, например. А компьютеры интересны всем.
        - А музыкантам? А художникам?
        Наместник прищурился и чуть не пригвоздил меня взглядом к сиденью.
        - Кого ты называешь художниками? Тех, кто корябает на стенах каллиграффити?
        Я не ответила. Зачем он мне все это говорит? Что хочет выпытать? Вместо этого я попыталась увести разговор в сторону:
        - Значит, все дети со Светлоярска сейчас делают роботов?
        Наместник фыркнул:
        - Если бы! Горстка счастливчиков - да. Те, кто оказался пригоден.
        Я знала, я чувствовала, что все не так просто!
        - А остальные?
        - Остальные? Либо чипированы, либо их способности угасли сами по себе. Это ведь… как насморк. Иногда от него выздоравливают.
        Мне стало вдруг очень холодно внутри. Кажется, сердце вообще остановилось. Он что, знает про мой насморк? Он специально про него сказал?! А главное…
        Я боялась взглянуть на наместника. Боялась вообще поднять голову. Сколько раз после того, как обрушила фонтан на мэра, я применяла техноволшебство? «Аквариум» в библиотеке погасила? Отключила один раз столбики и устроила взрыв в школе? Может быть, я вообще уже ни на что не способна? И медальон молчит… А вдруг… потому и молчит?!
        Я разом вспотела. Вцепилась в поручень, изо всех сил сжала зубы, чтобы не заорать от ужаса. Глупая, глупая пчела! Ты считала себя сильной, умной! А попалась в лапы к пауку!
        - Кстати, что касается твоего братца, - продолжил наместник, будто не замечая моего состояния. Но я не сомневалась, что он прекрасно его видит! - Как я понял, он тебе не очень-то обрадовался?
        - Мы… толком не поговорили, - процедила я сквозь зубы.
        - В самом деле? - насмешливо спросил наместник. - Что ж. Я желаю тебе всяческих успехов в завоевании братской любви.
        Он издевался. Не явно. Но в его голосе были какие-то нотки, словно звеневшие: «Не верь! Не верь! Мы тебя обманем!»
        И только одно сбивало с толку: все это время он разговаривал со мной как со взрослой. Я ошибалась: ребенком наместник меня не считал. Я бы очень хотела знать, что он думает обо мне на самом деле. Зачем усадил на колесо.
        Мы поднялись уже довольно высоко. Вид, открывавшийся отсюда, был просто чудесным: маленькие, словно игрушечные, домики, деревца, крошечные машинки, человечки… Вот ползет поезд вдоль холмов - их действительно пять, друг за другом. А с другой стороны - море… Западный берег, я сразу поняла. Потому что вон там, на пирсе, высится крошечная башенка маяка…
        Но и вид не радовал. Я ощущала опасность каждой клеточкой своего тела.
        - Я предлагаю тебе поединок, техноведьма.
        Я подумала, что ослышалась. Медленно повернулась и взглянула на наместника.
        - Что?!
        - Я совершенно серьезен. И тебя воспринимаю всерьез. Сбрасывать тебя со счетов было бы глупостью. А ты, надеюсь, не считаешь меня глупым. Опасно недооценивать врагов.
        Пока я пыталась осознать, что происходящее мне не снится, наместник вытащил из ниоткуда, из воздуха, крутящийся шар. Я вспомнила: похожий был у орлана, только тот переливался разными цветами, а этот был просто темным.
        - Не стоит привлекать внимание людей… - проговорил обладатель шара. - Сейчас мы для всех исчезнем.
        В ту же секунду я увидела, как медленно вырастают серые крылья из-за его спины. Я не могла оторваться от этого зрелища. Шар крутился, а крылья росли. Вот они уже огромные, больше, чем у орланов. Наконец неуловимым движением наместник спрятал шар. И тут я узнала его. Картина! Это он - тот воин с крыльями, а вовсе не орлан. А неплохо он сохранился, за пять-то веков!
        Ну вот пазл и сложился.
        - Сейчас мы покинем это место. Не бойся и не брыкайся - я не сброшу тебя на землю, если ты вдруг об этом подумала. Если бы я хотел просто убить тебя, не стоило бы делать столь длительных приготовлений, надеюсь, ты понимаешь.
        Если бы хотел «просто убить»? Он что, хочет убить меня «не просто»?
        Между тем мой враг - он же сам им назвался - отстегнул одну из цепочек, открыв проход.
        - Иди сюда, техноведьма. - Он протянул ко мне руки. - Держись крепче за шею. Я тебя не уроню, не бойся. Мне это не нужно.
        Ни убежать, ни отказаться я не могла - он точно все рассчитал, - поэтому сделала то, что он хотел.
        Подхватив меня на руки, наместник выпрыгнул из кабинки - у меня сердце чуть не выскочило от страха, - и тотчас крылья развернулись над ним. Сильный ветер трепал мне волосы, дух захватывало. Только бы руки не разжались… К счастью, держал он меня крепко - вроде сбрасывать на землю прямо сейчас не собирался.
        Сначала я зажмурилась, но так было еще страшнее, пришлось приоткрыть глаза и потихоньку подсматривать. Над нами проплывало небо с редкими облаками. Пару раз испуганно шарахнулись в сторону птицы. Что внизу, увидеть не было возможности, но, может, это и к лучшему. Говорят же всегда: не смотрите вниз.
        Наконец наш полет замедлился, и мы куда-то приземлились. Наместник поставил меня на ноги, но все еще держал.
        - Если отпустить тебя прямо сейчас, ты упадешь, - пояснил он. - Людям не свойственно летать, для вас это стресс.
        Наверное, он был прав, голова у меня правда кружилась и слегка подташнивало.
        Наконец наместник разжал хватку, и я смогла оглядеться. Мы находились на какой-то площадке - очень высоко над городом, выше, чем поднимались на колесе. Здесь гулял ошалевший от свободы ветер. Хорошо еще, что края были огорожены довольно высокой решеткой, примерно мне по шею. Благодаря ей было не так страшно.
        - Это крыша обычного дома, техноведьма. Впрочем, дом слишком близко расположен к Западному берегу, его обитатели успели здесь побывать. Я присмотрел это место заранее, но, если бы знал, что обнаружу здесь эту гадость, выбрал бы другое.
        Через всю крышу тянулось каллиграффити. Буквы были огромными, поэтому прочитать их с ходу не полу чалось.
        - Здесь написано «СТЕП», если тебе интересно, - фыркнул наместник. - Топот оборванцев, считающих, что они танцуют.
        Я вспомнила, что рассказывал о степе Арт, как у него горели глаза. Арт! Как бы мне хотелось, чтобы он был сейчас рядом! Чтоб он хотя бы знал, где я… Но Арта нет. И медальон бездействует. Есть только «СТЕП» - огромная надпись зеленым.
        - Не будем тянуть время, скоро зайдет солнце.
        И правда, незаметно подкрался вечер.
        Наместник вновь достал шар, крутанул его… И в тот же момент на мне, откуда ни возьмись, оказалась кольчуга, сотканная из серебряных звездочек, голову обхватил шлем, ноги - наколенники, а в руках появились меч и щит! Я была до того поражена, что не могла даже говорить. Может, это сон?
        Но закатный луч заблестел на остром лезвии…
        Я подняла меч - не тяжелый, вполне могу удержать. Удержать, ха! А драться кто меня научит?!
        - Смотрю, ты вполне освоилась с оружием, техноведьма, - довольно проговорил наместник.
        - Вы что… с ума сошли? - чуть не плача, воскликнула я. - Я не умею!
        - Прежде чем кричать, посмотри, что написано на клинке. Читать ты, надеюсь, умеешь? Не искины же тебя воспитали.
        Я повернула меч и поняла, что завитки, идущие вдоль лезвия, не что иное, как буквы.
        - «Этот меч выкован техноволшебниками, да послужит во благо владеющему…» - прочитала я.
        - Видишь? Все честно.
        - Это - честно?!
        Потрясая щитом, я невольно разглядела на нем герб. Ну кто бы сомневался: циркуль и транспортир. Только выглядели они не совсем так, как на флюгере, а более древними, что ли.
        - Ты права: не совсем честно. Совсем честно будет вот так!
        На миг наместника закружил налетевший вихрь. А в следующую секунду на его месте стояло существо, каких я никогда не видела вживую.
        Я не выдержала и завизжала. Вместо человеческой головы у него была птичья - хотя и очень похожая на прежнюю из-за крючковатого клюва и встрепанных перьев. Передние лапы заканчивались огромными когтями. Задние, наверное, могли принадлежать собаке, а скорее всего - льву, потому что у страшного зверя имелся хвост с кисточкой, которым он колотил себя по бокам. Крылья остались на месте.
        - Прекрати визг! - голосом наместника, только более каркающим, произнес зверь. - Узнала?
        - Вы что, грифон? - еле выдавила я. Меня трясло. Казалось, сейчас упаду.
        - Да. Я грифон. Нравлюсь? Вижу, что нет. Но не могу сказать, что огорчен: ты вызываешь у меня схожие чувства.
        - Я же просто человек! Девочка! А вы…
        - А я - безоружен! - отозвался грифон. - И сегодня я уже говорил: нет никаких «просто людей». Каждый - то, что он может. Или тот, кем себя ощущает. Есть орланы (в человеческом обличье), есть те, кого называют НИ - воспитанники искинов, - есть техноволшебники. Есть люди Трущоб, есть художники, поэты и музыканты. Есть императоры! Есть мэры городов и директора школ. Есть матери и есть отцы. И много кто еще. А просто людей - нет. Знаешь, как орланы называют рядовых своей гвардии? «Уно». Это значит «один». Счет начинается с единицы. Сражайся, техноведьма!
        - Но если я ничего не умею! - с отчаянием крикнула я.
        - Тогда ты - не единица, а ноль, - пожал плечами грифон. Удивительно, как у него получилось пожать плечами, стоя на четырех лапах. - Но не прибедняйся: ты не ноль. Сражайся, техноведьма. Спой что-нибудь из своих мелодий.
        Он мне еще и помочь решил? Дал снаряжение, теперь советы дает? Чего он хочет, зачем все это?
        Но совет грифона оказался не столь полезным, каким мог бы быть. От страха или от волнения - но я перезабыла все песни, которые пела раньше. В голове крутилась одна лишь «Длинная ветреная дорога», а слов я толком не знала. Неужели он сейчас бросится на меня, а я буду пытаться отбиться?! Поверить в этот кошмар было трудно. Но не обманывают же меня глаза и уши…
        Вцепившись в меч и в щит, изо всех сил стараясь не зарыдать, я дрожащим голосом затянула:
        - The long and windy road…
        А в следующую секунду я испытала уже пережитое один раз - во время теста - ощущение: меня втянуло вглубь шарика. Хотя самого шарика давно уже видно не было…
        Глава шестнадцатая
        О «Шестеренке», сне и свечах, которые не гаснут
        СВЕТЛОЯРСК
        При взгляде сверху здание полиции напоминало шестеренку.
        Чертеж нарисовала Натка под руководством дяди Коли. Физрук, Лялька и Славка с Женьком тоже сгрудились вокруг стола - дом ненавязчиво вырастил стол, - на котором лежал лист бумаги, и держали военный совет. Ярослав Игоревич и Даша ушли агитировать население силой убеждения и слез. Привратник триста раз напомнил им на прощание быть осторожными.
        - Сверху по периметру расставлена охрана, - говорил Саша.
        - Обычно там два человека постовых, - заметил Славка.
        - Ты-то откуда знаешь? - с подозрением спросил физрук.
        - Ну, - смутился Славка, - гулял.
        Не рассказывать же сейчас всем, что они с Аней частенько смывались из «Зеленого угла».
        - Значит, сейчас будет все пять. - Дядя Коля ткнул пальцем в один из углов. - Разве что здесь пусто, угол примыкает к морю.
        - А со стороны моря подобраться реально? - оживился Саша. - Это что за дыра?
        - Взлетная площадка. Оттуда можно попасть внутрь, но как ты влезешь на стену?
        - Я - влезу.
        - В тихую погоду это более чем реально. Но сегодня она меняется каждые два часа, и я не знаю, что будет вечером. Если опять буря, тебя разобьет волной о камни.
        - А орланы? - вставила свои пять копеек Лялька.
        - Не встревай. Если орланы успеют, хорошо. Тогда они снимут верхнюю охрану. Но мы сейчас учитываем ситуацию, когда орланов нет, - объяснил дядя Коля.
        - Если орланов нет, нам всем настает привет, - пробормотал физрук.
        Услышала его только Натка, но промолчала.
        - Ладно, допустим, Саня, ты влез на периметр, что дальше? - Привратник внимательно разглядывал здание. - Здесь дыра - внутренний двор. Туда спускаешься?
        - Ну… да, - предположил Саша.
        - Угу. И тебя берут тепленьким. Детсад полный.
        Все вздохнули.
        - Другие варианты? - спросил физрук.
        - Предположим, коллеги приводят нам… человек двадцать миротворцев…
        - Двадцать?! - опять не выдержала Лялька.
        - Вряд ли больше, детишки. Ну пусть хоть пятьдесят, что они могут сделать против обученной полиции и Серого ордена? Как считаете?
        - Ну-у… отвлекающий маневр? - предположил Славка.
        Взрослые с интересом посмотрели на него.
        - Будут стоять у дверей, шуметь, требовать отдать ребенка и всячески оттягивать на себя основные силы? - улыбнулся дядя Коля. - Что ж, пойдет. И…
        - И я в это время спрыгиваю во внутренний двор…
        - И снова попадешься тепленьким. Третья попытка. Кстати, учитываем, что на самом деле она будет только одна.
        - Подкоп? - воскликнул Женек.
        Натка покосилась на него, но промолчала.
        - Что копать будем? Скалу со стороны моря? В любом другом месте не удастся подойти ближе чем на два метра к стене. Все просматривается. - Дядя Коля хлопнул ладонью по чертежу. - Эх, вот если бы слепилку, хоть одну…
        - Дядь Коль, ну ты же говорил, что в городе техно…
        - Да подходил я к этим воротам бесову тьму раз! Шандарахают током, и все. Морок этот орланский, заслон. Не откроются они.
        - А со стороны моря? Я же говорил, что…
        - Брось свои выдумки, Сашка, - устало махнул рукой дядя Коля. - Чего ты там слышал, чего не слышал, - все тебе приснилось.
        - Нет, не приснилось!
        - А что вы слышали? - сразу навострил уши Женек.
        - Ну вот, теперь и мелюзге этим мозги свернешь!
        Привратник крякнул с досады и отправился узнавать, что там с обедом. Война войной, а желудки уже сводило.
        - Я расскажу, только младшим пока ни гугу, ясно? - строго спросил Саша.
        Все с готовностью закивали.
        - С неделю назад. Ну, чуть меньше. Мы только-только здесь поселились. Мне не спалось: Ярослав Игоревич храпел прямо в ухо.
        Натка прыснула, закрыв рот рукой.
        - Ну, я вышел прогуляться. Пошел как раз той тропинкой, которой мы сегодня ходили к морю. В лесу-то еще ничего, светлячки, а на берегу - темнотища. Ни звезд, ни луны, полная тьма. И слышу - звук мотора. Катер, похоже, слева.
        - Полицейский?
        - Рыболовный? - одновременно спросили Женек и Славка.
        - Не стал бы рыболовный шнырять по заливу. Тихо вышли, сеть забросили, стоим. Сначала я тоже подумал, что полицейский… Но не смог назвать ни одной причины, по которой орланам ночью понадобился бы катер. А главное, это совсем не с той стороны. Там только город техно.
        - И вы думаете, что… - начала Лялька.
        - Что туда уже кто-то добрался. Раньше нас. А значит, войти можно. Но дядя Коля не верит мне. Идемте обедать.
        И они пошли. После обеда предстояли сборы и маскировка на случай вынужденного бегства и нежданного применения магии.
        Юля спала крепким сном.
        Обычно, набегавшись за день, перессорившись с половиной интерната, испереживавшись по поводу отсутствия к ней всякого интереса со стороны Славки, который после бегства Ани предпочитал общество мальчишек, и сделав парочку полезных дел - перебинтовать кому-нибудь разодранную коленку или промыть кровавую ссадину на локте, - вечером Юля засыпала мгновенно, едва забравшись в спальный мешок. Спала либо вообще без сновидений, либо видела быстро мелькающие осколки разноцветных картинок, как в калейдоскопе. Утром не могла пересказать содержания своих снов.
        Сейчас и сон был другим, и картины в нем - тоже. Если бы кто-нибудь увидел теперь Юлю, то не смог бы сразу сказать, а жива ли она вообще. Сердце билось медленно и тихо, дыхание еле-еле трепетало на губах, руки и ноги были холодными. Щеки побелели. Вся она казалась маленькой и хрупкой, как куколка, только что вынутая из коробки. От прежней Юли осталась только роскошная темно-русая коса.
        Сначала сон был только темнотой. Бездной. Потом во тьме вспыхнула яркая точка, увеличилась, обернулась чашечкой цветка с аккуратными круглыми лепестками. Цветок завертелся волчком, из него выстрелила длинная сияющая спираль и - раз! Развернулась огромной золотистой паутиной. Задрожала, словно отражение на поверхности воды, но не исчезла. Паутина была ровненькой и больше напоминала вышивку, чем сети паука. Чем дольше Юля смотрела, тем яснее становилось: паутина совсем не страшная. Наоборот, в ней есть что-то знакомое, родное. Очень хотелось прикоснуться к сияющим нитям, потрогать. Погрузиться. Себя во сне Юля не видела, но попыталась дотянуться рукой и ощутила в ладони покалывание. Она попала в центр.
        «Это я, - поняла Юля, - моя паутина».
        А в следующий момент она и увидела себя, стоящей в центре. А по краю внешнего круга внезапно вспыхнуло пламя. Юля оказалась в огненном кольце, но было совсем не страшно и не жарко - наоборот. Ей нравилось находиться здесь. Не хотелось ни плакать, ни злиться, ни жалеть себя, куда-то ушли обиды, неудачи, несправедливость. Аня казалась теперь обычной девчонкой - не вредной задавакой, а такой же одинокой, как она сама. Славка выглядел маленьким и слишком обыкновенным, вся его тяга к приключениям была лишь следствием дружбы с Аней, в этом не оставалось сомнений. Ирина Андреевна вовсе не находила Юлю самой плохой девочкой в интернате, а себя даже не считала красавицей. Но самым удивительным было отношение к Юле физрука - ему, оказывается, нравились ее успехи на физкультуре, ее ловкость, сила и, как он считал, выдержка. Физрук даже не обиделся на тот удар, который Юля нанесла ему. Наоборот, нашел его удачным.
        Короче говоря, мир совершенно изменился. А может быть, он сразу был иным.
        Костер запылал ярче, а Юля почувствовала, как из плеч растут крылья. Она превращалась в птицу. Трансформацию юниор-полицейских она, как и все, видела не раз и сразу почувствовала: эта птица - не орлан. Огненные крылья, красно-золотые перья.
        «Я - феникс», - поняла Юля. И проснулась.
        Она лежала на узкой кровати в каморке с каменными стенами и решеткой на окне.
        Сон не забылся. Предыдущие события Юля тоже помнила отчетливо. Одного только не могла понять: зачем она вылезла из кустов и побежала навстречу белому туману? Ну как можно было повести себя так глупо и подставить весь интернат! Теперь они наверняка придут ее спасать.

* * *
        Интернатские были заняты тем, что завешивали чудесный дом снаружи вязанками еловых и сосновых лап. Лялька и Маша помогали младшим собирать рюкзаки, объясняя, что «может быть, рано утром опять пойдем на прогулку». Саша балансировал на крыше, Славка стоял на окне, подавая ему ветки. Остальные находились поблизости - кто-то нарезал, кто-то связывал, кто-то отгонял мелюзгу. А Ванька с Олежкой попеременно дежурили в развилке самого высокого ильма: высматривали орланов в небе. Не летят ли уже обратно?
        Вернулись Даша и Ярослав Игоревич, они принесли ошеломляющую новость: «Зеленого угла» больше нет. Здание лежит в руинах на пепелище.
        - Сожгли, сволочи. - Саша сжал кулаки.
        - Кто? - воскликнул Женек, притащивший новую охапку веток.
        - Орланы? - предположил Славка.
        - Юниор-полиция? Да никогда. Это мэр, скорее всего, - заметил привратник.
        При этом физрук, в последние дни ставший с Дашей гораздо приветливее, вновь зло посмотрел на нее сверху и отвернулся, как будто она лично была виновата в поджоге. Даша лишь горько вздохнула.
        - А что жители? - спросил привратник.
        - Сорок два человека готовы помогать нам. Восемь из них - родственники наших детей, остальные - соседи, друзья… Ну и человек десять - пятнадцать - из принципа. За идею, - доложил художник.
        - За какую? Мир во всем мире? - усмехнулся дядя Коля.
        - Нет. Они возмущены тем, что красивое старинное здание превращено в кирпичное крошево.
        - Да ладно, не преувеличивай! Пожар я понимаю, но откуда крошево?
        - Честное слово, это правда! - поддержала художника Даша. - Там не осталось ни одной целой стены. Как будто его топтали огромными ножищами.
        При этих словах дядя Коля, нагнувшийся было за очередной вязанкой, выпрямился.
        - Как ты сказала, девочка? «Ножищами?»
        - Мне так показалось, - прошептала Даша, краснея.
        - Вечно тебе всякие глупости… - начал было физрук, но дядя Коля его оборвал:
        - Да хватит уже к девке цепляться! Влюбился - так и скажи! Ну-ка, давай еще раз: что ты там за звук мотора слышал?
        Саша открыл рот, видимо желая возразить, но не находя слов от возмущения. Потом сплюнул прямо с крыши и повторил историю с ночной прогулкой.
        - Между кирпичами был вмонтирован трансформер, - объявил дядя Коля, когда физрук закончил. - Ваша любимая игрушка с заданиями по математике и пазлами. Теперь он ушел.
        - К-как - ушел? Куда? - вытаращил глаза Славка.
        - Так и ушел. Включился, видно, от жара и воды. Термоэлемент там был. Стену разодрал и вылез.
        - И никто не видел, куда он делся? - воскликнул подбежавший Женек.
        - Так ночь, наверное, была, а дом-то у самого леса…
        - Пара человек слышала странные звуки - скрежет. Но вылезти посмотреть не решились, - сказал Ярослав Игоревич, поправляя очки.
        - А уйти он мог только в город за Воротами. У него программа стоит.
        - То есть он туда вошел? - уточнил Славка. - Вот это да!
        - Судя по всему, вошел.
        - И он нам может пригодиться в бою? - воскликнул Женек.
        - Не думаю. В него можно залезть и передвигаться посуху, это было сделано для того, чтобы удобнее перемещать его с места на место. В руках не унесешь ведь. И можно плыть, если перестроить в катамаран. Но вот чем он нам поможет? Да ничем.
        С неба неожиданно закапал дождь. Закапал - потому что интернатских защищали кроны деревьев. Иначе промочило бы насквозь, дождик был немаленьким.
        - Погода окончательно испортилась. Давайте заканчивать быстрее с крышей - и в дом. Как там наши орланы вернутся, эх…
        Все разбрелись по рабочим местам. Даша осталась возле привратника, сменив Славку. От нее не укрылась его фраза про «влюбился», и не терпелось расспросить, с чего он так решил. Но делать это, когда с крыши смотрит Саша, было крайне неудобно, поэтому она начала разговор издалека.
        - Дядь Коля, а как вы додумались спрятать механизм в стену?
        - Да ты знаешь, Дашка, мальчик один додумался. Был у нас такой - Сережка Деев. Талантище невероятный. Погиб вместе со всеми.
        Привратник тяжело вздохнул.
        - Я один выжил. При взрыве рухнул в яму, и меня завалило. А когда газ пустили - он же кверху поднимается, - он всех, кто на стене остался, накрыл. Кроме Анькиного отца, который в это время был на Центральном, на переговоры поехал за помощью к местным техно. Так и не увидели ни помощи, ни его. А меня потом откопали - ну, я без сознания был, не помню. Очнулся, мне говорят: все, за участие в бунте - смертная казнь, готовься. Ну, я готов. Что ж… Знал, на что шел. Смешно только было, что спасли. Зачем спасали? Чтобы сразу же и казнить, показать всем. И тут, представляешь, искины вмешались. Роботы! Объявили человеческую жизнь бесценной. И император не захотел с ними ссориться. Ну мне - чип в ухо, как техно я с тех пор - полный ноль, но зато живу, Витальку воспитываю, вас вот пасу всех, жена тоже рада… Роботы спасли, - повторил он, кидая прямо на крышу Саше очередную порцию еловых лап. - Однако уже и темно из-за этой грозы… Ну а механизм вделали в стену интерната, чтобы не забыть математику совсем. Чтоб дети обучались. Столько лет продержался! Если бы не пожар, еще бы столько же простоял. Ну надо
же, темнота какая, а? Еще ведь не поздно…
        - Здравствуйте! - послышался голос.
        Даша и привратник обернулись. Возле свежевырытого колодца стоял подросток лет пятнадцати, черноглазый, длинная челка спадала на лоб.
        - Мальчик, ты чей? - В восемнадцатилетней Даше тут же проснулась учительница. - Как ты попал сюда?
        - Дарья Павловна, - усмехнулся паренек. - Ну, наверное, теперь ваш… Пришел вот. Вы меня звали, дядя Коля?
        Привратник вздрогнул всем телом. Не упал он только потому, что сзади подпирала стена дома.
        - Сережа?! Как?! Такой же… Как это возможно? Или я умом тронулся? Живой!
        - Наполовину, - рассмеялся парень. - Помощь нужна?
        С крыши чуть не свалился физрук Саша.

* * *
        Каждый из детей подошел, чтобы потрогать выжившего техно. Сергей смущенно улыбался, рассказывал, как жил все это время в городе за Воротами, как встретил Аню.
        - Я вспомнил тебя! - сказал вдруг Саша. - Ты к нам приходил. Ты ведь жил в соседнем доме. А меня еще учил делать самолетики. Я вот и до сих пор делаю… только другие.
        - Значит, Аня была в городе техно? Счастливая! - мечтательно протянула Натка.
        - А ты? Тоже?.. - улыбнулся Сергей.
        - Я, ну… только немножко рисую.
        - Ну-ну, не скромничай! - И дядя Коля рассказал Сергею про Наткины столбы.
        - Ты все сможешь. Мы тебя всему научим! - заверил ее Сергей. - Я тоже «видящий», будем вместе картинки рисовать, хочешь?
        - Конечно! - всплеснула руками Натка.
        Женек засопел и отвернулся, но она не заметила.
        - Так ты говоришь, в городе не осталось ни гуделок, ни сетей, ни слепилок? - вернул всех с небес на землю привратник.
        - К сожалению, вообще ничего. И сделать не из чего. И времени мало.
        - Эх, хоть я и сказал, что Техмат нам ничем не поможет, но был бы он сейчас, я бы в него сел - и на таран! Как в танке! - воскликнул дядя Коля.
        - Да уж, в танке. Из алюминия, - засмеялся Сергей, а за ним все остальные, хотя большинство присутствующих знать не знали ни об алюминии, ни о танках. Просто Сергей очень заразительно смеялся. - Разве что второй поискать.
        И он подмигнул детям.
        - Второй - чего? - не понял привратник.
        - Да механизм второй. Два же их было.
        - Один.
        - Два, дядь Коля. Ты просто забыл. Этот мы с ребятами замуровывали, а второй - другая группа. Паша, Витька, Михаил Саныч Краснов…
        Все посмотрели на Ляльку.
        - Папа твой? - понял Сергей.
        - Уг у.
        - Гордись.
        - Горжусь!
        - Так, стоп. Не могло быть второго механизма, и все тут.
        - Да почему же? - снова улыбнулся Сергей, но улыбка тут же сползла с его лица. - А ведь верно. Я вспомнил! У нас принтер сломался. Мы не напечатали второй комплект пазлов. Поэтому и монтировать не стали, механизм остался запчастями. А потом… видимо, его уничтожили, и все. Вы правы, дядь Коля.
        - Ну вот!
        - Но я точно помню, - продолжил Сергей, - как вот ее отец пришел и сказал: «Мы все сделали, ребята, повезло нам со стеной…» Или что-то в этом роде. Я уже в крепости сидел… Да мы все там были! Мы с вами как раз закончили с Техматом и вернулись. Только успели закончить, электричество вырубили, помните?
        - Его слова я совершенно не помню. А про электричество помню. Ляльку как раз в тот день бабка привела, потому что она дома боялась в темноте, ревела без мамы с папой. Помнишь, Ляля? Года четыре тебе было.
        Он сказал это, конечно, просто так. К слову. Но Ляля тихо ответила:
        - Помню. Бабушка меня на руках принесла. А потом мы сидели с мамой в каком-то… как будто колодце. А папа нам показывал театр теней. Зайчиков на стене. Собачек. Больше ничего не помню. Потом еще бабушка смеялась про эту песню: «Крошка, спи, погасли свечи». У нас же не было никаких свечей, нечем было посветить…
        - Ох и память у тебя! - восхитился дядя Коля.
        - А как же вы смотрели театр теней, Ляля? - вдруг вмешалась Даша. - Если не было электричества?
        - С фонариком, может? - предположил Сергей.
        - С фонариком не слишком удобно…
        - Нет, - покачала головой Ляля. - Не с фонариком. Там была какая-то большая штука. Как береговой прожектор.
        Сергей и дядя Коля посмотрели друг на друга.
        - Слепилка! - сказали они одновременно.
        - Слепилка - это ведь против орланов? - уточнил Ярослав Игоревич. - Зачем же держать ее в колодце?
        - А это не колодец, - медленно сказал дядя Коля. - Я понял. Это башня, они в башне сидели. И Мишина фраза звучала немного не так. Он сказал: «Не повезло вам со стеной, ребята. Но мы это исправили…» Они ничего не замуровывали! Только из башни удобно было слепить орланов, вылетающих из этого шестигранника - здания полиции. Потому что башня выше, чем стена крепости, где мы все были. Если пытаться делать это со стены, мы слепим друг друга. Михаил додумался разместить слепилку в башне. А у тебя просто наложилось, память сыграла шутку, потому что ты возился с Техматом и стеной в интернате больше других. Он не ту стену имел в виду. И мы ведь так и не воспользовались слепилкой, потому что на нас напали с другой стороны. С трех сторон. Никто из башни не светил.
        - Так, может, она до сих пор там! - воскликнула Даша.
        - Но ведь часы несколько раз чинились, как я слышал, ее бы давно нашли, - недоумевал Сергей. - Вы же не думаете, что стену башни разбирали, чтобы…
        - Нет! - быстро сказал дядя Коля. - Стену башни не разбирали. Часы кто чинил? Приезжие ребята в оранжевых комбинезонах. Больше туда никто не поднимался. А им откуда знать про слепилку? Стоит и стоит там какая-то штука, может, решили, что маяк. Прожектор ведь.
        Даша и Ляля переглянулись: все так просто?
        - Гениальное всегда просто, девчонки! - словно услышал их мысли дядя Коля. - Надо лезть на башню. Слепилка нам очень пригодится.
        - Особенно когда есть два «видящих» техно, - скромно добавил Сергей, а потом прибавил: - Но если мы хотим успеть найти ее и применить, надо идти на площадь немедленно.

* * *
        Физрук Саша и Сергей неслышно пробирались через развалины интерната. Цель была - попасть на площадь. Если не огибать пепелище, получится быстрее.
        - Поверить не могу, что этого дома больше нет, - громким шепотом воскликнул физрук. - Полжизни тут прошло.
        Сергей ничего не ответил. Вместо этого спросил:
        - Вы уверены, что дождетесь орланов?
        - Уверены дядя Коля с теть Леной - там их сын. Ну, дети еще. Лично я не уверен. Всякое может быть.
        - Если не дождемся, все наши планы впустую. Даже со слепилкой.
        - Еще неизвестно, есть ли она там!
        Сергей промолчал. Он теперь почти не сомневался, что слепилка на месте. Но чтобы управлять ею, нужны были минимум два техно, да к ним еще охрана. Ведь с рассветом он просто исчезнет - очутится в городе за Воротами. Тогда Ната останется в башне одна.
        Они вышли в переулок - сюда уже долетал шум волн. Шторм разыгрался немаленький. Орланы смогут добраться вовремя лишь в том случае, если уже на подлете к острову. Иначе не будут рисковать, задержатся на отмели. В лучшем случае на ближних скалах.
        На площади не горел ни один фонарь, - как и в ту ночь, когда Сергей был здесь с Аней.
        - Хоть глаз выколи, - проворчал физрук.
        - Зато здесь точно никого нет.
        - Может, они за углом патрулят. Как выпрыгнут сейчас!
        - Нет. Орланы не ходят без фонариков. Источники света я чувствую очень хорошо.
        Вот и башня. Такая знакомая и в то же время - чужая. На двери висел фигурный амбарный замок.
        - Ты там был хоть раз? - спросил Сергей, доставая фонарик. - Прикольный замочек.
        - Был… в детстве. Пока ее не закрыли. Ты точно сможешь открыть?
        - Конечно. Загороди свет.
        Сергей включил фонарик, поднеся его довольно близко к замку, а Саша прикрыл электрический луч ладонями, чтобы наружу не просочилось ни отсвета.
        Сергей медленно поводил фонарем, словно вкручивая в замок ключ.
        - Французский, - произнес он наконец. - Стержень, петелька. Легко.
        Резкий поворот запястья - и замок щелкнул.
        - Что такое «французский»? - прошептал Саша.
        - Не знаю. Просто так называется. Прошу!
        Дверь открылась без скрипа - петли недавно смазывали. Саша ступил вслед за Сергеем внутрь башни.
        Удивительно, но глазам приходилось верить: техно открыл замок лучом электрического фонарика.
        - Где ты берешь батарейки? Неужели в городе техно их запас на одиннадцать лет?
        - Нет, - ответил Сергей и открутил крышечку. Внутри было пусто. - Мне не нужны батарейки.
        Они поднялись по темной лестнице, минуя два пролета. В окошко задувал морской ветер. Было отчетливо слышно, как за стеной падают с высоты огромные волны, разбиваясь о берег. Здание полиции скорее угадывалось темным силуэтом.
        Справа от окна находился вход в каморку с часовым механизмом.
        - Думаешь, слепилка внутри?
        - Нет, - покачал головой Сергей. - Там только шестеренки, рычаги… Она должна быть где-то здесь.
        - Где - здесь?
        Саша обвел руками пустое помещение.
        Сергей направил луч света на стену и принялся обшаривать сантиметр за сантиметром.
        - Считаешь, ее все-таки замуровали?
        - Не думаю. Просто на всякий случай.
        Осмотр стен ничего не дал. Исследование пола - тоже.
        - Может, она где-нибудь внизу? - теряя терпение, предположил физрук.
        Сергей посмотрел на него.
        - Или наверху! - сказал он.
        Они одновременно задрали головы.
        Потолка не было. На деревянных перекрытиях лежали доски - пригнанные кое-как, с большими зазорами.
        - Можешь подсадить? Я легче тебя, - попросил Сергей.
        Ни слова не говоря, Саша уперся в стену руками, Сергей влез ему на плечи и, поддев снизу первую доску, положил ее на соседнюю. Сдвинув еще несколько досок, он расширил лаз до нужного размера, проверил перекрытия на прочность - держатся. Подтянувшись на руках, забросил ноги внутрь и через секунду исчез в дыре.
        - Эй, ты там осторожней! - позвал Саша.
        В ответ сверху замерцал фонарик.
        А в следующую секунду Саша сообразил, что фонарик Сергея лежит на полу у стены. Свет наверху погас. Сергей вернулся через мгновение. Он аккуратно спускал в отверстие огромный пыльный прожектор.
        - Она и правда была там! Даже не верится. И работает?!
        - Да. Сможешь удержать? Не очень тяжелая.
        - Попробую.
        Они аккуратно опустили прожектор на пол, затем Сергей спрыгнул.
        - Когда Лялькин отец успел ее туда спрятать? Выложить потолок! Разве у него было на это время?
        - Не было. Прятал не он. Вот, там было.
        Сергей протянул Саше сложенный вдвое лист бумаги. Физрук развернул его. Бледно-голубыми буквами, четким почерком было выведено:
        Если вы читаете это, значит, техно вернулись. Я не хочу думать, что сюда добрались какие-то другие люди. Им это не нужно, а вам послужит во благо.
    Людмила Краснова
        - Это Лялькина мать? Разве она не погибла вместе со всеми? - удивился физрук.
        Сергей отрицательно мотнул головой:
        - Жену Краснова звали Светой, и, конечно, она не успела бы ничего спрятать. Я думаю, это Лялина бабушка.
        Саша присвистнул:
        - Вот тебе и «Крошка, спи, погасли свечи…».
        - Теперь мы просто обязаны вернуться, - уверенно произнес Сергей.
        Глава семнадцатая
        О призраках, мосте и самом дорогом
        АНЯ
        Мы стояли на широкой дороге. Она извивалась и убегала вдаль, в обе стороны. А вокруг была пустошь. Ни крыши, ни решетки, ни каллиграффити. Только камни и пыль.
        - Годится, - прокаркал грифон. - Все лучше, чем было. Самая интересная игра на свете - это противостояние, техноведьма. Если противник достойный. А ты вполне подходишь.
        - С чего вы взяли? - выкрикнула я, краем глаза поглядывая по сторонам.
        Может, меня спасет кто-нибудь? Хотя взяться спасителям неоткуда. Разве что упасть с неба.
        Грифон усмехнулся:
        - Давно живу на свете. Вижу. Но перейдем к делу. Правила магического поединка просты: я нападаю, ты защищаешься. Если сможешь отбить атаку и напасть сама, защищаться буду я. Вот и вся премудрость.
        Недолго думая я выставила щит. Может быть, это глупо, но терять мне нечего.
        - В общем, правильно, - кивнул грифон. - Но тебе это не поможет.
        На моих глазах за спиной у грифона возникло… войско. Дракон, кентавр, огромный волк, жуткого вида сколопендра, единорог, феникс с орланом и большая летучая мышь. Позади них ввысь то и дело вздымался фонтан, и я поняла, что там кит. С грифоном все десять были налицо. Вот только неясно, как кит мог существовать на суше. Животные выглядели не вполне настоящими - больше напоминали тени.
        - Это, скажем так, призраки. Они не сражаются, не бойся. Скорее, подтверждают силу того, кто дерется. И не смотри так, у тебя тоже есть свои призраки.
        Я обернулась через плечо. Он не соврал! В нескольких шагах позади меня высилась серебряная армия. Воины в доспехах, похожие на мои, стоящие плечом к плечу - словно окутанные дымкой. Они не были живыми настоящими людьми, догадалась я. Но с их появлением смелости и силы у меня чудесным образом прибавилось. Даже мелькнула безумная мысль: «А вдруг что и получится?»
        С мечом в руке я ждала, когда грифон нападет, готовая огреть его по голове. Но он не сделал попытки броситься, а неожиданно произнес:
        - Твоего отца нет на Центральном.
        Я моментально ощутила дрожь в коленках. А позади начало таять мое войско - я не оглядывалась, но почувствовала, как из меня уходит сила.
        - Он на материке, участвует в производстве искинов. Знаешь, у него неплохо получается!
        После этих слов армия волшебных животных стала чуть менее призрачной - как будто кто-то вдохнул жизнь в каждого из зверей. Чуть-чуть. Но достаточно, чтобы я испугалась.
        - Зато… мой отец жив! - закричала я со страху.
        Призраки моментально вернулись в прежнее состояние.
        - И я смогу его увидеть, если доберусь до материка.
        Ничего не произошло, а грифон ухмыльнулся.
        - Я доберусь до материка, если захочу! - отчаянно крикнула я.
        И тут же почувствовала, как отнятая ранее сила вернулась.
        - Неплохо, техноведьма, я не ошибся. Ты быстро учишься. Посмотрим, как долго сможешь продержаться, прежде чем я убью тебя, - каркнул грифон.
        - А может… это я вас… одолею! - нашла я подходящее слово.
        Грифон, как ни странно, выглядел очень довольным. Развлекается, гад, а я тут мучайся.
        - Нет смысла искать отца, техноведьма. Брата ты нашла, а он вырос чужим!
        Руки мои моментально ослабли, я чуть не уронила меч со щитом.
        - Зато… он образованный! - завопила я, не успев даже сообразить, что говорю.
        И сила вернулась! Кажется, я начинала понимать смысл этого поединка. Если отбиваться надо словами, то какой-никакой шанс у меня есть.
        - Так вот что для тебя важно? - не дал мне опомниться враг. - А родственные узы не в счет? Ты совсем забыла о своей матери, даже не пытаешься узнать, где она и что с ней!
        Удар был очень сильным. Я упала на одно колено.
        - Для того я и отправилась так далеко, чтобы узнать, как мне найти маму! - крикнула я, не очень надеясь на удачу.
        Ничего не произошло, сил подняться не было.
        - Зря ты сюда пришла, техноведьма! Ты не нужна здесь никому!
        И вновь звери стали почти настоящими.
        - Это неправда! У меня есть друзья!
        Я действительно в этот момент вспомнила Арта, Елку, дядю Патрика… И даже откуда-то полезли в голову Ундина с Китом и Рил.
        Может, думать так было нелепо, но с колен я встала.
        - Друзья? - презрительно тявкнул грифон. - Это ты о своем музыканте?
        Знает все-таки, собака!
        - Интересный мальчик…
        Я моментально почувствовала гордость за Арта и даже смогла взмахнуть мечом! Хотя до этого не представляла, как это делается.
        - Но его не ждет в жизни ничего хорошего! Вечно будет прозябать возле метро, пока не станет таким же, как папаша!
        Я не ожидала этого, поэтому рухнула сразу на оба колена. Нет-нет, надо быть увереннее!
        - Он отличный музыкант! Он пишет потрясающие песни!
        Встать мне не удалось, но зверюги напротив меня стали тонкими, словно туман.
        - И вообще… у него есть семья! Они его любят!
        А вот теперь я встала.
        - У него есть друзья и…
        Грифон сдал назад. Меня подмывало сказать: «И его племянница - мастер дверей». Но я не решилась. Неизвестно, чем закончится наш поединок. А вдруг Елке повредит, если я сейчас о ней скажу?
        - Арт умный и заботливый!
        Мне просто хотелось говорить и говорить, не останавливаясь, чтобы не дать грифону очухаться. Но последняя фраза, кажется, ничего нового не принесла.
        - Да ты влюбилась! - насмешливо каркнул грифон.
        Эта мысль была для меня неожиданной, но не испугала, не лишила уверенности. Влюбилась? Это вряд ли. Но если даже так - почему это плохо?
        Кажется, грифон был разочарован эффектом.
        - А вот вы никого не любите! - попытала счастья я.
        Не знаю, что происходило с моим врагом внутри, но мои слова ему явно не очень понравились.
        - Было время - я любил! - отозвался он и продолжил без всякого перехода: - А вот ты бросила всех своих! Не кажется ли тебе, что твоя семья - интернат? Ты их оставила и даже не вспоминаешь!
        Он был почти прав - последние дни было не до воспоминаний. У меня сильно закружилась голова, потому что его упрек подействовал. Надо было срочно что-то ответить.
        - Я вернусь! И мы снова будем вместе! Я всех помню! И люблю!
        Стало чуть легче, хотя и не до конца. Видимо, чего-то не хватило. Уверенности? Или для меня это сейчас действительно не так важно?
        - Вернешься? - насмешливо протянул грифон. - Тогда все было зря, ты ничего не добилась.
        На этом месте я упала, как подкошенная. Меня давно мучила мысль, что все, что я делаю, совершенно зря и неправильно.
        Звери напротив меня стали не менее живыми, чем грифон. Кто-то оскалился, кто-то развернул крылья или принял боевую стойку.
        - Но я… хоть что-то делаю! - понимая, что отступать уже некуда, с трудом ответила я. - Я делаю! Пытаюсь! Я иду вперед!
        Последняя фраза оказалась волшебной. Моментально почувствовав необыкновенную легкость, я вскочила.
        - И я… сделаю так, чтобы все помирились! Чтоб договорились! Орланы с техно! Люди из Трущоб с искинами!
        Грифон попятился, звери его побледнели, а у меня появилась уверенность, что я на верном пути. Но надо было как-то закрепить эффект.
        - И… император - с жителями архипелага! - выдала я. Аж самой понравилось.
        Моя армия позади увеличилась и окрепла - даже не оглядываясь, я знала это.
        - Ну, предположим, император давно тяжело болен и ничего не решает. Власть фактически принадлежит его внучке. Это тебе просто к сведению. Так ты готова пожертвовать собой ради других? - с интересом спросил грифон. - Отказаться от брата, например? Признать, что он в другом лагере. Ведь даже если ты сможешь кого-то с кем-то помирить, в чем я сомневаюсь, каждая сторона останется при своих интересах. Орланы - на своем острове. Люди Трущоб - в Трущобах. Искины не станут другими, и твой брат не переменится. А техно так и будут вечно неприкаянными, потому что они всем мешают по разным причинам. И возможно, борьба, к которой ты так стремишься, приведет к утрате твоих способностей. Ты готова отказаться от способностей ради всеобщего блага?
        Что надо было сказать? Соврать? Но я не могла. У меня просто не получилось бы.
        - Нет, не готова. Я техно.
        Что сейчас будет? Он победит? Я умру? Я не геройствовала. Просто не могла бы сказать ничего другого, и все.
        И в этот момент армия грифона лопнула и разлетелась брызгами, словно мыльный пузырь. Так я что… угадала?!
        - Правило четырех… Однако! - Грифон несколько раз ударил задней лапой, подняв тучи пыли. - Техно ты или нет, но блестящая железяка в тебе имеется. Ладно, считай, ничья, техноведьма. В принципе, мне не мешаешь ни ты, ни твои приятели из Трущоб, ни даже эти идиоты из леса. Играйте в свои игры. Больших перемен вам все равно не сделать - сломаетесь. Чтобы иметь реальную власть, нужна армия. Ни у кого из вас ее нет. Я мог бы сказать это во время поединка, и ты проиграла бы, но я не стал. Живи.
        И он повернулся ко мне спиной.
        Неужели все закончилось? Я боялась поверить своему счастью.
        - Да, - спохватился грифон, обернувшись. - Вытаскивать тебя в мир я не обязан. Справишься сама.
        С этими словами он взмыл в небо, а я осталась стоять на дороге. Уже без меча, щита и прочего снаряжения.
        Наместник в образе грифона улетал, а я смотрела ему вслед. «Правило четырех», он сказал. Что же из всего сказанного - Правило четырех? И зачем ему вообще был нужен поединок? Просто поиграть? Понять, на что я способна? Похоже на то… А сама-то я знаю, на что способна? До конца, наверное, не знаю. Но сидеть сложа руки точно не буду, что бы он там ни говорил. Только вот как выбраться отсюда?
        Я огляделась. Моей армии позади уже не было, лишь пустошь кругом да бесконечная дорога. Ничего не оставалось, как просто идти по ней.
        Я шла, усталая. Ничего не хотелось. Мыслей не было, кроме одной: мне надо добраться до конца.
        И когда последние силы покинули меня, я услышала «Шутку». Невольно тронула медальон. Но нет, звуки шли откуда-то снаружи, хотя впереди по-прежнему ничего не было.
        Вихрь! Меня выкинуло из шарика. Я опять стояла на крыше, а «Шутка» слышалась явственнее, и совсем не так, как раньше в медальоне. Ее играли на электрогитаре.
        Уже заметно стемнело, но в углу крыши горел яркий красный прожектор. Я подошла к решетке. На крышах окружающих домов тоже было освещение, кроме того, повсюду на стенах сияли выложенные лампочками картины - цветы, звезды, замки, просто геометрические фигуры… Весь остров был в огнях. Как же красиво! Не такой уж и плохой у меня выходит день рождения…
        Музыка доносилась откуда-то с Западного берега. Жалко, что не видно маяка. Хотя, если играли действительно там, то я не могла бы услышать: очень далеко.
        Но ведь я слышала!
        Наконец «Шутка» закончилась.
        - Арт, это ведь ты, да? Ну правда же это ты?
        Я не заметила, как тронула рукой медальон. Он был теплым. С замиранием сердца я покрутила ключик.
        Целый долгий миг стояла тишина. А потом… музыка полилась снова.
        Только теперь внутри моего медальона звучала невидимая электрогитара. Я засмеялась от радости. И закружилась по крыше. А музыка кружилась вместе со мной.
        Прежде чем запустить медальон снова, я решила поискать возможность спуститься - не ночевать же тут. Увы. Мне не показалось: никаких люков или чердачных дверей не было. Лестниц - тоже. Да и сложно было бы представить лестницу такой длины! Видимо, крыша не предназначалась для того, чтобы на нее лазили. Но как в таком случае сюда попали те, кто рисовал каллиграффити?
        Я еще раз огляделась. Две соседние крыши, с двух сторон, располагались не так уж далеко. И на одной из них я ясно видела выход на чердак или что там под крышей. И кстати, заграждений - по крайней мере, с этой стороны - на крыше не было. Но допрыгнуть было нереально! Возможно, крышелазы воспользовались чем-нибудь вроде длинной-предлинной доски. Но у меня не было ничего. Грифон поступил не очень-то красиво, оставив меня здесь. Хотя - даже и не здесь… Может, с той дороги можно было выбраться в другое место?
        «А может, - мелькнула озорная мысль, - я смогу воспользоваться подручными материалами, чтобы спасти себя? Назло врагам!»
        Идея была смелой. Единственный подручный материал, имевшийся тут, - решетка ограждения. Но в конце концов - техно я или нет?
        Я внимательно осмотрела решетку. Если бы она не изгибалась четыре раза, чтобы обогнуть крышу полностью, если бы тянулась прямой линией, ее бы с лихвой хватило, чтобы достать до следующей крыши. Если она распрямится, как мост - к счастью, это не только вертикальные прутья, но и горизонтальные, - то я смогу перейти по ней и добраться до чердака, через который спущусь на первый этаж. Да-да, надо просто понять, как именно сделать, чтобы невозможное стало возможным. Если я вижу вариант, почему нельзя его осуществить? Я еще раз взглянула на соседний дом - и снова на решетку. Невыполнимо? Но в прошлый раз у меня получилось невыполнимое, когда из струй фонтана образовались водяные драконы. Тогда речь шла о моей свободе, а сейчас - вопрос жизни и смерти. Ведь если я останусь здесь, в конце концов умру от жажды и голода.
        Я встала в том месте, где сходились два края решетки. К счастью, они были не спаяны вместе. Завела медальон и просто стала перебирать руками по решетке. Она слегка пошатывалась под ветром и тихо звучала, как струна.
        И вот наконец поехала!
        Как я обрадовалась, не передать! Решетка ползла, словно змея, постепенно распрямляясь и выдвигаясь в пустоту. Один конец ее повис над городом, все удлиняясь в сторону соседней крыши, а другой все больше укорачивался. Главное теперь, чтобы на другой крыше она так же прочно укрепилась!
        Впрочем, если упадет плашмя, я смогу по ней переползти. Но пусть тогда валится до того, как я на нее встану, я же не настоящая пчела, веса своего тела не выдержу: оказавшись под решеткой, ухну вниз.
        «Шутка» подходила к концу. Как только смолкли последние звуки, я моментально завела медальон снова, чтобы не было пауз. А то вдруг «змея», остановившись, упадет без второй точки опоры.
        Есть! Я услышала «звяк» и ощутила подрагивание. Мой мост добрался до соседней крыши! Я оглянулась: «уехало» чуть больше четвертой части. Ого! А расстояние-то больше, чем казалось. Вряд ли кто-то в состоянии перекинуть доску такой длины. Наверное, «художников» закинули как-нибудь сверху. С самолета, может быть. Есть же тут самолеты?
        Подождав, пока длина решетки уменьшится примерно наполовину, я скомандовала: «Стоп!» - и перестала заводить медальон. Интересно, почему мне пришло в голову применить вслух команду? Но так или иначе - мост замер.
        Я потянула решетку на себя как могла, сильно. Мне же надо проверить устойчивость! Потом принялась шатать ее туда-сюда.
        Она держалась крепко, падать не собиралась. Но идти вот так, на высоте… Да я понятия не имею, какая тут высота! Огромная! Перебирать ногами и руками… О-о-о! Как мне могло прийти такое в голову?!
        Я еще раз обошла крышу, не подходя близко к тем краям, которые теперь не были огорожены.
        - У тебя есть другие варианты, техноведьма? - мрачно спросила я себя. - А нет у тебя других вариантов.
        Вернувшись к исходной точке, я вновь завела медальон и влезла на мост. Не буду ни о чем думать. Буду слушать только музыку! Медленно двинувшись по своему нелегкому пути, я старалась ставить ноги осторожно, а руками держаться как можно крепче. Вроде решетка не особенно болтается - ветер дует, конечно, но идти можно. На рукоходе, например, сложнее: там приходится повисать на одних руках. А тут идешь и идешь, под ногами прочная опора. Красота!
        Когда музыка кончилась, оставалось совсем немного. Я раздумывала: стоит ли рискнуть и, поплотнее уцепившись ногами, завести медальон снова или не играть с судьбой и дойти так? Как вдруг перед самым моим носом очутилась летучая мышь. Эдгар.
        - Привет. Ну и копуша ты!
        - Ну, привет, - отозвалась я.
        После того, что я про него узнала, не очень-то была рада его видеть.
        - Грифон велит тебе отдать ему медальон.
        - Что?! - Я чуть не задохнулась от возмущения, но идти не переставала. Сейчас мне хотелось попасть на безопасную крышу как можно быстрее. - Ты жуткий врун!
        - Я не врун! - тонко и пронзительно пискнул Эдгар. - Как ты смеешь!
        - Здесь нет никакого грифона, - как можно более спокойно сказала я. - Он сто раз мог отобрать мой медальон, но не сделал этого. И вообще, за кого ты, Эдгар? Играешь за самого сильного, да еще подлизываешься к Тиму?
        - Тиму не нужны никакие союзники, он сам по себе, - пропищал мышь. - Животные помогают животным! И грифон - вовсе не самый сильный. Медальон твой не работал и был ему не нужен. А теперь нужен, отдай!
        - А если не отдам? - усмехнулась я.
        Мне оставалось шагов пять или шесть.
        - А если не отдашь, я сейчас тебя сброшу!
        - Попро… - начала я.
        И тут он как налетел на меня! Стал наскакивать с неимоверной силой, непонятно откуда взявшейся. Рук я, конечно, не разжала, но пришлось уворачиваться, потому что метил Эдгар прямо в лицо. Ой-ой-ой, долго я так не протяну…
        - Береги глаза, техноведьма! - зловеще шипел Эдгар. - Не то не сможешь спуститься со своей крыши!
        Он наскакивал и наскакивал, а я не могла сделать больше ни шага - он не пускал меня!
        - Какой смысл мне отдавать медальон, если без него я все равно упаду! - в отчаянии крикнула я.
        - Не упадешь. Тебе осталось четыре раза ступить, дойдешь нормально. Там открыта дверь, выйдешь на лестницу и спустишься. Долговато получится, зато безопаснее, чем лететь отсюда вниз! Подумай, техноведьма!
        - Зачем грифону медальон? - мрачно спросила я.
        - Он сказал, что с ним ты слишком сильная, - ответил мышь.
        Я попыталась потихоньку сделать еще один шажок, но Эдгар заметил и изо всех сил цапнул меня когтищами за ногу.
        - А-а! Что ты делаешь, я же упаду!
        - Если не отдашь немедленно, точно упадешь! Я предупреждал!
        Как глупо, как обидно! В двух шагах от цели. И противник гораздо слабее меня, мышь какая-то! Но эта мышь сейчас действительно способна меня убить, особенно не напрягаясь. Как ни трудно поверить в это.
        - Забирай, гад! - выкрикнула я.
        - Отдай сама.
        - Что?! Разжать руки, чтобы ты меня скинул? Да ни за что!
        - Ладно.
        Эдгар схватил цепочку зубами и не без труда стащил с мой шеи. Потом как-то извернулся - и медальон оказался надетым на него. После этого он отлетел на безопасное расстояние, хотя я вряд ли рискнула бы его пнуть, несмотря на горячее желание.
        - Грифон не просил тебя убивать, если что. Просил напугать, забрать медальон, и все. А мне, между прочим, не много удовольствия летать с этой штукой - тяжеленная! Все, пока, удачного спуска!
        И, медленно взмахивая крыльями, он удалился.
        Я прошла свои четыре шага, очутилась на крыше и слезла с решетки. Потом добрела до чердачного входа, уселась перед ним, обхватив руками колени, и зарыдала.
        Мне сейчас было не до дверей. Не до лестниц. Не до спуска. Ни до чего вообще.
        У меня отобрали медальон - самое дорогое, что было. Он столько раз выручал меня - вот, даже сегодня. Но главное - мне подарил его Сергей, а заново вдохнул в него жизнь - Арт. Я не сомневалась, что это он и никто другой.
        И я просто сидела и плакала. Потому что так не должно было случиться. Потому что это - несправедливо!
        Не знаю, сколько прошло времени, - наверное, целая вечность, - когда дверь чердака распахнулась, треснув меня по лбу.
        Схватившись за голову, я вскочила. В проеме стояли, держась за руки, Арт и Елка.
        - Заместитеря драконов вызывали? - радостно крикнула Елка и вылезла на крышу.
        Арт шагнул ко мне и обнял. Я молча уткнулась в его толстовку.
        - Ну нет, одну тебя я больше не оставлю. Уводи нас, Елка! Возвращаемся домой.
        Глава восемнадцатая
        О театре теней, клятве и узелках
        ЛЕС
        Орланы явились глубокой ночью.
        Не спавшая наверху Лялька - с ней второй этаж делили сейчас вся младшая группа и Маша - первой увидела в окно, как они выходят из чащи. Скатившись по дереву в зал, - взрослые поняли все, лишь взглянув на ее лицо, - она кинулась к выходу.
        Интернат встречал оборотней. Они выстроились на поляне, озаренной лунным светом: двадцать человек в бело-серых мундирах, с кортиками на поясе, под предводительством бывшего комиссара юниор-полиции. И с ними - Ирина Андреевна и Виталик.
        Натка захлопала в ладоши, потом кинулась обнимать тетю.
        - Мы вернулись, - сказал комиссар.
        - Принимайте! - добавила Ирина Андреевна, целуя племянницу.
        Родителям не терпелось обнять Виталика, но сначала он подошел к Ляльке. Обвив его шею руками, она не выдержала и всхлипнула.
        - Ты чего, все отлично же. Я здесь, - смутился Виталик.
        Когда отряд вошел под крышу дома, теснее не стало. Стены незаметно расступились, зал расширился.
        Своим всегда было место под этим кровом.

* * *
        Наверное, ни у одного полководца никогда не было столь короткого совещания перед боем.
        Комиссар одобрил и план со слепилкой, и тактику захвата «шестеренки», и даже отвлекающий маневр с использованием местных жителей.
        - Но надо будет сделать еще кое-что. Есть среди людей, согласившихся поддержать нас, рыбаки?
        - Еще бы, большинство! - заявил дядя Коля.
        - Попросите у них сети. Самые большие, какие сможете достать. Четырех достаточно.
        - Сделаем!
        - Еще нужны зеркала. Не слишком тяжелые - чтобы их можно было унести летящему орлану.
        Мужчины переглянулись.
        - С зеркалами сложнее… но попробуем, - ответил физрук.
        - Итак. Первыми начинают техно - по сигналу со стены. Сегодня шторм, и надо этим воспользоваться. В башню вместе с Сергеем и Наташей отправятся четверо. Уно Руслан, будете командовать операцией. Ваша задача - защитить детей любой ценой. Выполняйте.
        При слове «детей» Сергей тихо фыркнул. Если бы не обстоятельства, он был бы сейчас всего на три года моложе комиссара.
        - Слушаюсь, конде! - отчеканил светловолосый орлан.
        Он и еще трое, выбранные комиссаром, немедленно отправились на позицию в башню. Техно ушли с ними.
        - Майор! - обратился комиссар к своему командующему. - Берите семь человек. У вас будут сети и зеркала. Зеркала надо укрепить на боку - я покажу как. Сети растягиваете по двое с четырех сторон. Как только в означенном квадрате появится изображение, вы занимаете позицию над ним. В область иллюзий никому не входить! Чревато дезориентацией и срывом задания. Вы поняли?
        - Да, конде.
        - В случае если вражеский отряд оказывается в квадрате, ваша задача - окружить его с четырех сторон. Дальше вы знаете, что делать.
        - Вас понял, конде.
        - Если же наш маневр не удастся, изображение со слепилки будет перенаведено на здание «Шестеренки», и вы меняете дислокацию. Дальше действуете по тому же плану.
        - Слушаюсь!
        - Сергей и Наташа начинают по сигналу со стены. Николай Валерьевич и вы, Александр. Ваша роль - самая важная. И самая сложная. Потому что мы не можем дать вам орланов в качестве боевых единиц. Вы приводите людей под стену «Шестеренки» и действуете по своему усмотрению. Переговоры, шум - все для привлечения внимания. Но без явных проявлений агрессии: двери не ломать, с орланами в противоборство не вступать. Нам запрещено применять физическое воздействие по отношению к людям, но не стоит провоцировать.
        - Поняли, - ответил орлану дядя Коля за себя и за физрука Сашу.
        - Позвольте… а я? - Художник поправил очки.
        - А вас, Ярослав Игоревич, я прошу остаться в лесу и помочь Ирине Андреевне. Может возникнуть угроза вторичной атаки с воздуха или быть использована магия. Ваша прямая обязанность - уберечь детей. И взрослых тоже.
        - Согласен, вы правы.
        Ирина Андреевна, таким образом, оставалась в лесу. Она молчала, но смотрела на орлана так выразительно, что он решил добавить:
        - Дети - это главное. Наташу мы защитим сами.
        - Рядом с Юлей тоже лучше быть кому-то из близких…
        - Это не обсуждается! С нами пойдет Виталий.
        Тетя Лена вскрикнула. Виталик приосанился.
        Комиссар взглянул на привратника, и тот поспешил отвести жену в сторону, что-то горячо ей объясняя.
        - Что же касается возможного вмешательства мэра…
        Комиссар ниже склонился над столом. Все приблизили головы.
        Через несколько минут в стенах дома остались только те, кто не участвовал в военных действиях.
        Море разыгралось. Волны вставали до небес.
        Стены воды, одна за другой, вырастали и рушились, низвергая гнев на людей, на волшебных существ - на всех, кто не смог договориться и объявил войну сопернику.
        В узкой темной башне, на самом верху, бок о бок сидели двое. Прожектор был направлен в окно, но не на здание полиции, а чуть левее, в сторону моря. Два орлана находились снаружи - рядом на стене, еще двое - внизу на лестнице.
        - Смотри, Наташка, как только нам просигналят со стены, сразу включаем… Дальше просто повторяй за мной и ничего не бойся.
        - А вдруг у меня не получится? - прошептала Натка.
        - Получится. Это несложно, и достаточно одного техно. Просто у меня мало сил.
        - А я не умею.
        - Пока не умеешь, - подбодрил Сергей.
        Огонек увидели одновременно.
        - Вон он! - взволнованно воскликнула Натка.
        - Жми, - спокойно проговорил Сергей, поместив кисти рук перед прожектором.
        Ната вдавила тумблер. Столб яркого света вырвался наружу - но почти сразу же перестал быть столбом света, отразившись от высокой морской волны. Это было похоже на театр теней: перед прожектором Сергей изображал руками летящих птиц. Во много раз увеличенные, птицы появились над волнами. Казалось, к зданию полиции приближается отряд орланов.
        - Делай, как я, и орланов станет больше, - хмыкнул Сергей.
        Натка, просунув руки к прожектору, старательно повторяла движения. Ее орланы получились не такими крупными, но махали крыльями так же синхронно.
        - А теперь аккуратно смести их чуть назад, чтобы получился их обычный треугольник…
        Натка послушно выполнила.
        Картинка выглядела совсем как настоящий орланский строй. Вот только птицы светились.
        - А они не догадаются, что это обман?
        - Сразу - нет. На то и слепилка. Оборотни получат изображение на сетчатку глаза и воспримут его как сигнал о приближении врага. Чтобы понять, что это не настоящие орланы и угрозы не представляют, им надо оценить изображение мозгом. Но слепилка блокирует часть импульсов. Они видят то, что мы им показываем. В орланском обличье они соображают не совсем как люди, на это мы и рассчитываем. А пока очухаются, тут уже и наши…
        - Что-то я не вижу наших…
        - И хорошо, значит, враги их тоже не видят. Ты об этом не беспокойся. Следи за другим: нельзя прекращать рисовать ни на минуту. Поэтому отдыхать будем по очереди. Я выдержу дольше, но ты предупреждай меня, как только начинаешь уставать, поняла, Наташ?
        - Да. Ой, летят! Ура!
        Треугольник серых орланов действительно двигался со стороны «Шестеренки». В этом и заключалась первая задача: выманить часть сил из здания. Но вторая была гораздо важнее: удержать, не дать вернуться.
        Птицы приблизились к светящемуся изображению. В тот же момент сверху их словно накрыло волной: снизились белохвостые орланы, растянули сети, окружили в кольцо.
        - А теперь я изменю картину, а ты следи за руками…
        Сергей сцепил пальцы и стал плавно поднимать и опускать соединенные в замок руки. Над морем возник новый ряд волн - гораздо выше морских, словно само небо волновалось, сворачивалось складками, извивалось, как змея.
        Натка попыталась повторить.
        - Постарайся попасть в противофазу…
        - Ты вверх, а я вниз?
        - Молодец! Именно. Не забудь сказать, когда устанешь.
        Вражеский отряд охватила паника. Волны снизу, волны сверху, волны спереди, сзади и с боков. И яркий свет, от которого трудно отгородиться, отраженный зеркалами. Покинуть квадрат невозможно, мешает полная потеря ориентации и сети. Вокруг - словно стены лабиринта из света и морской воды. Невозможно найти выход. Остается держаться в воздухе, пока хватает сил.
        …Первые серые появились у башни очень скоро. Они почувствовали техно. Трое противников против двух белохвостых. Охраняющим вход было запрещено покидать пост без крайней необходимости. Трое против двоих - перевес незначительный.
        Тактика серых отличалась натиском. Удары грудью, резкие махи, прицел клювом в болевые точки. Серые не сдаются. Серого сложно опрокинуть. И если серый чувствует, что близок к поражению, он способен применить магию и уйти. Один из них так и поступил. Но два других бились до последнего, пока не подоспела подмога. И вот уже семеро против двоих. Снизу поднялись двое караульных, белохвостые выстроились ромбом против треугольника. Пусть дети-техно рисуют светящиеся волны, удерживая врага в лабиринте из воды и иллюзий. Рано или поздно противник ослабеет и сам свалится в сети. А пока техно помогают орланам, орланы помогут техно.
        Главное - остаться жить. И понять другого.

* * *
        Толпа под предводительством привратника и Саши приблизилась к зданию «Шестеренки». Здание полиции - все-таки не боевая крепость, никто не станет лить со стен кипящее масло или обстреливать осаждающих из арбалетов. Но и у подступающих нет катапульт и стенобитных орудий.
        Здание не обнаруживало никаких признаков присутствия живых существ. Хотя сверху пришедших, несомненно, отлично видели.
        Дядя Коля громко постучал в дверь. Ответа не последовало. Пришлось тарабанить громче и стучать ногой. Находящиеся рядом люди тоже не остались в стороне. Простые рыбаки с острова, дворник и портной, пекарь, лодочник, плотник… Кто-то пришел сюда просто так, за компанию. От скуки. Кто-то всерьез беспокоился за детей. Остальные были возмущены произволом на острове чужих существ, даже не являющихся в полной мере людьми.
        - Открывайте! От-кры-вай-те! - вопили мужики. - Мы хотим видеть комиссара полиции!
        Они принесли с собой алюминиевые миски и ложки. Эти предметы прекрасно подходят для произведения шумового эффекта: грохот стоял адский.
        …А комиссар и еще восемь орланов, включая Виталика, в это время дерзко, с налету, атаковали периметр. Постовых оказалось пятеро, как предполагал дядя Коля, и с ними быстро справились, легко обезоружив и обездвижив. Но в здании оставалось еще около двенадцати человек - с учетом того, что часть вылетела, попавшись на приманку.
        Четверо орланов спикировали во внутренний двор, часть, трансформировавшись, спустилась через люки внутрь.
        - Держись рядом! - бросил комиссар Витал и к у.
        - Слушаюсь, конде! - получилось у того само собой.
        «Я привыкну быть уно», - подумал юный орлан, но тут же забыл об этом - в здании ждал враг.
        Бой, в котором нельзя убивать, самый сложный. Особенно если ты человек и в руках у тебя оружие. У Виталика не было кортика, пользоваться им он все равно пока не умел. Но навыки рукопашного боя были, и неплохие. Орлан не станет нападать с оружием на безоружного. Орланы - вообще само благородство.
        Если только ими не начинают командовать люди.
        В «Шестеренке» людей не было. Может, мэр не подумал о необходимости выделить часть своей охраны, а может, спокойно ждал утра.
        Первые три орлана, с которыми пришлось встретиться отряду, оказались юниор-полицейскими. Пятеро встали треугольником - совсем как в полете, - прикрывая друг друга с боков.
        - Вы можете сдаться или перейти на нашу сторону! - объявил Антон. - С этого момента вы не обязаны подчиняться Серому ордену.
        Полицейские переглянулись.
        - Что происходит, комиссар? Нам сообщили о вашей гибели.
        - Это провокация и измена, - спокойно ответил комиссар. - Серый орден пытался убить меня по приказанию мэра острова Светлоярск.
        Орланы вновь переглянулись:
        - Серый орден не подчиняется мэру.
        - Тогда Серый орден не должен был выступать против мирных жителей Светлоярска.
        - Нас мобилизовали на борьбу с техно, - возразил теперь другой полицейский.
        - Ребенок, захваченный в плен, - не техно. Вас ввели в заблуждение.
        Полицейский улыбнулся:
        - Комиссар, можете ли вы поручиться, что среди оставшихся в лесу детей нет ни одного техно, даже потенциального?
        - Даю слово комиссара и слово конде: среди детей, находящихся сейчас в лесу, нет ни одного действующего техно, как в лесу нет ни одного ребенка, о возможном проявлении свойств которого мне было бы известно. Клянусь своей жизнью, честью и родовым именем.
        У Виталика быстро-быстро забилось сердце. Он невольно восхищался комиссаром, у которого не дрогнул ни один мускул. Антон не лгал: ни Натки, ни Ани в лесу сейчас не было.
        Орланы переглянулись в третий раз. Тот, что говорил вначале, произнес:
        - Это не пустые слова. Мы верим вам, комиссар, и готовы перейти под ваше командование. Служим Империи! - добавили они хором.
        «Отлично», - с облегчением подумал Антон.

* * *
        Пока бывший комиссар расшаркивался с бывшими подчиненными, в шестиугольном дворе - точнее, в воздушном пространстве над ним - происходила настоящая драка. Четверо белохвостых орланов с Рока-Алада против двух белоголовых полицейских и двух «серых». Птицы дерутся, не думая о регалиях и знаках отличия, - если уже начали биться. Удар клювом, удар крыльями, выпад, снова удар, взмах. Обманный маневр, натиск, отступление. Сражаться просто, приятно и не надо думать о выборе. Бой будоражит, делает сильным, заставляет кипеть кровь. Побежденные падают на землю и больше не участвуют в схватке. Здесь нет никого, кто посмел бы изменить правила орланского поединка.
        Наконец белохвостые побеждают. Противники сдаются в плен.

* * *
        Юля не спала. Она выспалась днем - неразговорчивый серый орлан приносил ей еду, - а теперь сидела на кровати, забившись в угол и обхватив руками колени. Юля слышала, что в коридорах происходит какая-то возня. С улицы тоже долетали птичьи крики и хлопанье крыльев, но окошко располагалось слишком высоко. Впрочем, прищурилась Юля, если сдвинуть кровать и подпрыгнуть…
        Она вскочила - действие всегда лучше ожидания, - навалилась на железную спинку кровати всем телом и сдвинула тяжелую, как бочка с водой, кровать. Еще пара рывков - и кровать точно под окном. Юля влезла на нее, подняла руки, прыжок… Пальцы цепко ухватили толстые металлические прутья. Теперь только упереться в стену ногами, подтянуться… Юля вскарабкалась на высокий подоконник. Спасибо доброму человеку, сделавшему тут подоконники. Сидеть, поджав коленки, было вполне удобно. А о спуске Юля подумает позже.
        Этаж, на котором находилась камера, был вторым - собственно, их всего было три, но очень высоких. Ярко светила луна, тускло горели фонари во дворе, и как раз на уровне Юлиного окна происходил воздушный бой. Как дерутся орланы, Юле видеть не доводилось. И кто на чьей стороне - тоже было неясно. Вон те, белоголовые, вроде юниор-полицейские. А серые - мрачные птички, притащившие ее сюда. Но кто тогда белохвостые? Раз дерутся с серыми, значит, против них. А следовательно - хорошие. Но они сражаются и с юниор-полицейскими! А юниор-полицейские, всегда говорила Ирина Андреевна, должны защищать детей. Ну и кому тогда верить?
        Но в следующую секунду ей стало не до расстановки орланских сил. Звуки боя, доносившиеся из коридора, приблизились к самой двери. Вцепившись в прутья мертвой хваткой, словно пойманный в клетку зверек, Юля обернулась.
        «Если вломятся сюда, если враг, я… я… брошусь прямо сверху и… и… исцарапаю! Главное, не отпускать его сразу, чтоб не успел опомниться!»
        Возня за дверью усилилась, послышался глухой удар, стук…
        Юля приготовилась к прыжку. Сердце бешено колотилось.
        Повернулся ключ в замке, дверь резко распахнулась и ударилась о стену. Сквозняк.
        На пороге стоял комиссар полиции. Только форма его была совершенно другой: белой с серым, да еще украшена серебряным шнуром. Но, к сожалению, его красивый наряд был заляпан красным сверху донизу. Одну руку комиссар прижимал к боку, из-под пальцев проступала кровь.
        Сначала он посмотрел на пустую кровать, стоящую посреди камеры. Потом поднял голову и встретился взглядом с Юлей. Усмехнулся.
        - Слезай, - сказал он устало. - Сможешь?
        Юля отчаянно замотала головой. Комиссар понял это по-своему.
        - Хорошо, сейчас я сниму тебя.
        И сделал шаг по направлению к кровати.
        - Не подходите! - закричала Юля. - А то я вас исцарапаю!
        В первую секунду Антон остолбенел. Потом привалился спиной к стене и захохотал. Правда, смеялся недолго: силы таяли с каждой минутой.
        - Меня-то за что? - спросил он укоризненно. - Я же друг.
        - Откуда я знаю! - чуть не плача, закричала Юля. - Ваши там с белыми дерутся, и серые - тоже с белыми! Кто тут друг?!
        - Резонно, - кивнул комиссар.
        К счастью, в это время в камеру влетел Виталик.
        - Юлька! Куда забралась… Не бойся, мы пришли.
        Юля успокоилась, и Виталик, встав на кровать, помог ей спуститься.
        - Вас надо перевязать! - деловито кивнула она на рану комиссара. - А то кровью истечете.
        - Спасибо, само остановится.
        Про себя Антон подумал, что надо бы поскорее обернуться. Стоит лишь стать орланом, и рана начнет затягиваться.
        Но сил на трансформацию не было. Сейчас - не было. Совсем.
        «Если брошусь на пол, могу не подняться, - размышлял комиссар. - Буду лежать, как мешок с костями. На глазах у своего уно. И у ребенка, что еще хуже».
        Тут он заметил, что Юля внимательно смотрит на него. Вернее, куда-то внутрь его.
        - Само не остановится, - сказала она. - Вы сейчас упадете. Виталик, помоги!
        Они вдвоем, поддерживая комиссара, у которого страшно кружилась голова от кровопотери, довели его до кровати, и он буквально рухнул на нее, привалившись к спинке. Запрокинул голову и закрыл глаза.
        - Гоблинский гоблин, - прошептал Виталик.
        - Рви простыню на полосы, - не глядя на него, вдруг сказала Юля. - Или разрежь.
        Сообразив, Виталик вынул кортик из ножен комиссара. И принялся кромсать простыню с кровати на бинты.
        А Юля в это время наложила обе свои ладони прямо на рану в правом боку.
        - Я не знаю, что это, - прошептала она. - Но я это вижу.
        Она видела сейчас совершенно то же, что и в недавнем сне. Внутри комиссара словно была паутина. Нет, не так. Он сам был паутиной. И эта паутина была порвана. Но ее можно было починить, и сделать это требовалось очень быстро.
        Юля попробовала подвигать руками, чуть шевельнула пальцами. Паутина сместилась, приблизившись рваным краем. Юля словно подгребла поврежденный кусок, дотронулась. Почувствовала - пульсирует. Живое. Очень хочет жить. И будет жить! Только ему надо помочь. Она нашла кончики оборванных нитей, захватила и потащила, словно стягивая вышивку.
        - Нет, так некрасиво, - поняла Юля и чуть ослабила натяжение.
        Попробовала вытянуть кончик. Нить стала длиннее, подалась легко. Теперь можно было завязать узелок. И еще один.
        Тем временем Виталик, соорудив повязку из нескольких слоев простыни, разрезал на комиссаре мундир, чтобы приложить ткань к ране.
        - Ух ты! Вроде и не течет почти… Это ты сделала? Как ты это сделала?
        - Я не знаю, но… Я что-то вижу внутри.
        Юля постеснялась сказать: «Я вижу вышивку, похожую на паутину, и ее можно починить». Что подумал бы Виталик? Решил бы, что она все придумала.
        - А ты можешь совсем остановить кровь?
        - Не знаю. Клади простыню и держи. Я попробую.
        Виталик не мешал. Юля положила руки прямо поверх его рук. Паутина комиссара вновь засияла. Место повреждения было хорошо видно, но дальше рваться не будет, - Юля откуда-то знала это.
        - Надо теперь заштопать дырочку. - Она не заметила, что говорит вслух.
        - Что? - удивился Виталик.
        - Ничего. Оторви еще полос, привязать простыню.
        Ей просто надо было отвлечь его чем-то, чтобы не задавал вопросов.
        Виталик вновь занялся простыней, а Юля приступила к штопке. Нити удлиняются сами, поняла она, надо только осторожно вытаскивать их изнутри. Где-то там, в глубине, их много. Может быть, там целый клубок. А еще можно вообразить, что сжимаешь пальцами иголочку, и положить стежки. Раз-раз-раз! И теперь поперек, между них - другие. Вот и решетка готова. Кровь больше не течет.
        - Ты молодец, сестренка!
        Юля с удивлением взглянула на Виталика - он никогда не называл так ее. Только Аню и Натку.
        - Может, ты думаешь, что я техно? - задумчиво произнесла Юля. - А я не техно. Я не знаю, что это, но я совсем не техно.
        - Да какая разница! - пожал плечами Виталик и принялся привязывать кусок ткани. - Помогай лучше.
        Комиссар не приходил в себя, но видно было: он дышит ровно. Юля чувствовала: опасность позади.
        В это время в камеру ворвался привратник, за ним следом спешил физрук Саша и еще несколько человек местных.
        - Вот вы где, дети! Антон, батюшки!
        - Папа! - Виталик встал. - Оставляю на тебя Юлю и конде. То есть комиссара. Я должен быть сейчас возле башни.
        И, не ожидая ответа отца, Виталик выбежал из камеры. Стоящие в коридоре люди поспешно расступились.
        Ударившись об пол, уно Виталий взвился вверх и через минуту вылетел через отверстие взлетной площадки.
        Рассвет наступал.
        Глава девятнадцатая
        О неучтенном факторе, осколках и апгрейде
        РУБИ
        Руби лежал в постели, но сон не шел. В парк аттракционов не пошли. Руби дождался отца, сидя в катамаране, потом они долго плавали по морю.
        - Неверный вариант, - заключил Итан, после того как Руби все ему рассказал. - Правильным было выбрать другое решение.
        - Я не знаю ее, она мне чужая!
        - Ошибка. Неучтенный фактор. Вы - дети одних родителей. Значимость первой степени.
        - Ты никогда не говорил мне о таком, папа. Почему ты раньше не предупредил?
        - Ошибка. Неучтенный фактор. Я не собрал достаточно информации. Моя ошибка.
        Уже дома, перед тем как отправиться спать, Руби сказал:
        - Я и сейчас не могу найти другой вариант. Я не знаю, что мне делать с информацией о том, что у меня есть сестра. Не могу применить. Но я не испытываю комфорта, не испытываю позитива. Думаю, ты прав, папа: я где-то ошибся. Я хотел бы вернуться к началу.
        - Ты хочешь поискать другие решения?
        - Наверное, да.
        - Завтра утром мы займемся этим вместе.
        - Ты лучший, папа! Спокойной ночи!
        - Спокойной ночи, сын!
        И вот теперь Руби пытался уснуть, но был для этого слишком взбудоражен. Он все думал: где же ошибка, что надо было сделать? Пойти вместе с Аней? Попросить ее остаться в катамаране? Задать вопросы, собрать больше информации? Наверное, да, это самое правильное. Если бы он знал о сестре больше, ее значимость для него изменилась бы.
        Успокоенный, он закрыл наконец глаза и повернулся на бок.
        И в этот момент коротко взвыло сигнальное устройство системы охраны, но тут же замолкло. Руби резко сел на постели. В квартиру ломятся чужие? Среди ночи? Кто, зачем?
        За дверью послышался шум. Ночью отец находится в спящем режиме, но при необходимости быстро переходит в режим бодрствования. Однако что там происходит?
        Дверь спальни открылась, на пороге стоял Итан.
        - Сын, мы уходим. Сейчас. Времени на сборы нет.
        Руби только хлопал ресницами. Итан быстро подошел, взял его за руку и увлек за собой.
        Посреди большой комнаты, прямо на покрытии, ничком лежали два человека. Третьим был боди-искин, застывший на ногах.
        - Кто это? - воскликнул Руби.
        - Юниор-полиция. Они пришли за тобой. Люди очнутся через неопределенное количество времени, но искин восстановится в течение шести минут, мы должны спешить.
        Итан подхватил Руби, тринадцатилетнего пацана, на руки («Папа, что ты делаешь?!»), в мгновение ока оказался у окна и распахнул его. Затем легко шагнул на подоконник, а оттуда - на карниз. Искины - очень сильные. Когда это нужно.
        - Куда мы?
        - Я выбрал кратчайший путь эвакуации. Твоя задача - соблюдать баланс и не спровоцировать падение.
        Руби вцепился в Итана, зажмурился и больше не задавал вопросов. Искин равномерно двигался вдоль стены. Через некоторое время он добрался до окна, через которое можно было попасть на черную лестницу другого подъезда. На сей раз искин учел все варианты, и правильно: внизу их караулили еще несколько полицейских, в том числе биороботы. Итан не воспользовался ни лифтом, ни подземной парковкой. Спустившись по ступеням на первый этаж, они вместе с сыном вышли с противоположной стороны дома.
        - Как ты с ними справился, папа? - первое, что спросил Руби, когда к нему вернулся дар речи.
        - Сработала программа защиты НИ. Я не выбирал решение, оно было заложено.
        И к тому моменту, как истекли шесть минут, они были уже за пределами жилого комплекса.

* * *
        ЛЕС
        В башне стоял полумрак, но рассветные лучи пробрались через высокое окно.
        - Увидимся вечером, Наташка! - пообещал на прощание Сергей, после чего полыхнула вспышка - и его не стало.
        Натку предупредили заранее, но она все равно вздрогнула, а потом наконец почувствовала страх, оказавшись в башне в одиночестве. Одна, со слепилкой, против серых орланов. Впрочем, управлять иллюзией оставалось недолго: при свете дня прибор становился бесполезным.
        Битва не прекращалась, наоборот. Основные силы теперь сосредоточились возле башни. Уно Руслан со своими орланами защищал лестницу. На подлете башню обороняли трое белохвостых и Виталик. Опыта у него не было, но Виталика выручала ловкость, молодость и сообразительность, поэтому пока удавалось отражать удары чужих клювов, к тому же в любой момент могли прийти на выручку свои.
        Юниор-полицейские в драку не вступали: комиссар еще находился в тяжелом состоянии и не мог ни отдавать приказы, ни прояснить ситуацию. Приходилось придерживаться нейтралитета.
        Взошло солнце. Удерживать сети больше не было ни смысла, ни сил, и майор скомандовал отпустить их. Часть серых орланов попадала в море, и волны вышвырнули птиц на берег. Мокрые, измученные, они уже не могли участвовать в сражении. Часть вступила в схватку с белохвостыми. Но три самых сильных, безошибочно почувствовав техно, устремились к башне. Виталик успел заметить их и догадаться, что сейчас произойдет.
        - Спрячься! - вложив в свой призыв всю волю, телепатировал Виталик.
        Слово Натка не распознала, но ощутила настойчивый сигнал об опасности. Она успела метнуться в угол, когда три стрелы-пера одновременно влетели в окно. Натка взвизгнула. Два пера ударились об пол, коротко сверкнув. Дерево в местах их падения обуглилось. Третье задело слепилку и, оставив на ее боку кривой росчерк, вонзилось в щель между досками. Натка боялась шевельнуться, зажала ладонями рот; ее била крупная дрожь. Тем временем серые орланы изменили угол прицела, поднявшись выше, и вновь выпустили стрелы. На этот раз все три попали в стекло прожектора, и оно разлетелось сотней мельчайших осколков, усыпав пол, отрикошетив от стен. Натка успела отвернуться, прикрывая голову, но руки тут же исцарапало, искололо стеклянной крошкой. Плача от боли и страха, она присела на корточки, пытаясь сжаться, спрятаться от неминуемой угрозы. Она не видела, как подоспел майор с остатками уно и атаковал смертоносную троицу.
        - Атака сверху! - подал он сигнал своим орланам, и часть из них рассредоточилась над крышей, которую уже пытался бомбардировать враг.
        Техно ли строили башню, не было доподлинно известно. Стены выглядели прочными, но черепичная крыша казалась более уязвимой. Сумев увернуться от белохвостого, один из серых орланов метнул перо. Вспышка! И горстка пепла.
        К счастью, стрела не причинила никакого вреда. Но оставался другой способ. Майор серых камнем упал на крышу и вышел из трансформации. Устойчиво упершись ногами, он принялся быстро-быстро расшвыривать пластинки черепицы. Виталик кинулся на него сверху. Забыв об облике, о запрете нападать на человека, он думал только об одном: защитить птенца, находящегося под крышей. Птенец не принадлежал к его гнезду, но Виталик счел, что это неважно. Налетев на майора, он чуть не опрокинул его навзничь. Тот на секунду замешкался от изумления, но успел взять себя в руки, прошипев:
        - Мальчишка!
        И мощным ударом отшвырнул Виталика. Стукнувшись о твердую черепицу, тот вышел, а вернее, стремительно вылетел из трансформации, они сцепились с врагом, покатились по наклонной поверхности и у края рухнули вниз. Лишь у самой земли они успели разомкнуть объятия и вновь взмыть птицами ввысь.
        Баталия только набирала обороты, когда площадь неожиданно начала наполняться людьми.
        «Зачем они пришли, чем помогут?» - мелькнула отчаянная мысль у майора белохвостых, когда он получил донесение.
        Взмыв свечой вверх, он издал громкий, прерывистый клич - сигнал к мгновенному прекращению боевых действий. Такое допускалось только в случае оглашения условий перемирия.
        Все орланы разом, как будто их переключили с одной команды на другую, устремили взоры к майору белохвостых.
        - Внимание! - «проговорил» он. - Как мне только что сообщили, мэр острова отплыл со Светлоярска вместе с охраной.
        Воцарилась тишина. Поскольку никто не нарушил ее, майор продолжал:
        - Командующий силами Серого ордена! Прошу вас отозвать своих уно. Вы больше не связаны приказом, как и договоренностью с представителем Империи.
        Майор серых, сидящий на крыше рядом с Виталиком, с которым они только что яростно клевали друг друга в шею, взглянул на мальчишку с явным сожалением. Затем, взлетев, издал призывный клич. Оставшиеся серые орланы тотчас оказались подле него. А затем стая правильным треугольником взмыла под небеса.
        И через несколько секунд пропала за облаками.
        «Неужели все?» - подумал Виталик.
        Словно в ответ на его мысли, майор белохвостых скомандовал: «Отбой».
        Первым делом Виталик ринулся в окно. Как ни удивительно, скорчившаяся в углу Натка узнала его.
        - Осторожно, тут стекла! - крикнула она, поняв, что он собирается ударяться об пол.
        Виталик отлетел подальше, отыскал свободный от осколков пятачок и наконец вышел из трансформации. Натка кинулась к нему, он схватил ее за руки и громко чмокнул в щечку:
        - Мы победили, сестренка. Все хорошо.
        …Разбитая слепилка смотрела на море невидящим взором.

* * *
        АНЯ
        Елка спала в маячной комнате, а мы сидели с Ар-том внизу, на столе.
        - Значит, все было зря…
        - Не зря! - вздохнула я. - Я теперь точно знаю, что у Алеши все хорошо, и… - К горлу опять подступил комок, и договорила я уже сквозь слезы: - Никакие сестры ему не нужны…
        - Ну вот, опять! - сердито сказал Арт и рывком прижал меня к себе, лицом к футболке, на которой едва успело высохнуть соленое пятно с прошлого раза. - Я вообще не о нем, а про медальон! Ты сбежала от искинов, сбежала от полицейских, не испугалась этого, с крыльями… Я про таких только сказки слышал! Как ты перелезала с крыши на крышу - вообще не представляю, я бы в штаны наложил, наверное. А из-за какого-то придурка ревешь! Да плюнь ты на него! Даже Елка бы уже поняла!
        - У Елки есть ты! - вырвалось у меня.
        Арт замолчал. И я испугалась.
        - Ну, так, а… у тебя? - спросил он наконец.
        - Что «у меня»?
        - У тебя тоже есть я. И вообще хватит уже, ты не ешь ничего, только сопли разводишь!
        Он резко отпустил меня, спрыгнул со стола и, взяв лежавший на ящике пакет, сунул мне в руки:
        - Жуй. Мать зря старалась, что ли?
        В пакете было пять восхитительных ватрушек с творогом. Пахли они совсем так же, как булочки с нашего острова. Я улыбнулась:
        - Ты правда ей про меня рассказал?
        - Да правда же!
        - И про то, что я - техно?
        - Про это - нет. Сказал, что ты с другого острова, что тебе негде жить. И что ты хочешь учиться. - Он усмехнулся. - Про твоих родителей наплел разных небылиц, но она поверила. Мать поверит во что угодно, если речь о девчонке, которая хочет учиться. У нее пункт на этом. Сеструха никогда не хотела, да и я не особо.
        - С чего ты взял, что я хочу учиться? - спросила я, набивая рот ватрушкой.
        - А, типа, не хочешь?
        Он присел на край стола. Я кивнула, проглотив огромный кусок:
        - Хочу!
        - Ну и отлично! Будешь спать в одной комнате с Елкой, чтобы она не шастала по ночам.
        - Ты что, серьезно зовешь меня к вам жить? Ты же говорил: нормальные люди не берут к себе чужих детей!
        - Это когда было! Да и что такого? - пожал плечами Арт. - Не тут же тебе торчать. Летом-то нормально, но скоро холодно станет. А карточку школьника тебе оформим на мою сестру, она до сих пор в базе числится, прикинь? Сбежала до совершеннолетия, никто ее данные не изымал. Я узнавал сегодня. Ну, изменишь ник еще раз, подумаешь.
        - Как твою сестру зовут?
        - Ньюта. Годный ник.
        - Да. Почти Анюта, - согласилась я. - Меня так иногда друзья называли.
        - Ну и все! - решительно сказал Арт и тоже принялся за ватрушку.
        Надо же, как получалось! Про себя я уже решила, что вернусь на Светлоярск. Что мне делать на Центральном? А там все-таки мои друзья, мои единственные родные люди. Ната, самая дорогая подружка, и остальные… Все! И зачем я ушла от них? Живы ли мои родители, правду ли сказал грифон, я не знаю. А если и правду, с чего я взяла, что встреча с ними будет отличаться от встречи с Руби? Ведь если бы они хотели видеть меня, неужели не попытались бы найти за столько лет? Да и зачем искать, если я всегда жила на Светлоярске. Возможно, моя мама, так же, как и мама Елки, как мама Никитки, просто бросила меня.
        Но теперь, когда появилась неожиданная возможность учиться в школе на Центральном… Арт сказал, что у них есть и физика, и химия, и математика, и даже это, как его… то, что на компьютерах. А они еще пропускают школу! Психи какие-то! Нет, я не зубрила. Я понимаю: сбежать с истории за орехами или прикинуться больной, чтобы не писать изложение. Это так скучно! А есть еще синтаксический разбор - это просто фу! Но как может быть скучной электрофорная машина?! Арт рассказал, как называется штука, которую я взорвала.
        К тому же…
        Я осторожно покосилась на Арта, но додумать про «к тому же» не успела: в дверь постучали.
        - Кит с Ундиной нагулялись. Я думал, их до утра не будет.
        Арт соскочил на пол и отправился открывать.
        …Но это были вовсе не Кит с Ундиной.
        Арт отшатнулся от двери, и я услышала незнакомое ругательство. На пороге стояли… Руби и тот самый искин. Я спрыгнула на пол.
        - Простите за вторжение. Чрезвычайная ситуация. Меня зовут искин Итан, а это мой воспитанник Руби.
        При этих словах мой брат удивленно посмотрел на искина.
        - Да мы вроде знакомы, - жестко сказал Арт. - Вы танцевали у нас степ.
        - Моя долговременная память это подтверждает, - отозвался искин. - Мы можем войти?
        - Входите, раз пришли! - довольно грубо ответил Арт и вернулся к столу. - Чем обязаны?
        - Как вы меня нашли? - наконец обрела голос я.
        - Мой навигатор распознает твои данные, как данные Руби.
        - Ах, да, точно…
        Как же я забыла об этом!
        Искин закрыл дверь.
        - Выявлена проблема. Ане угрожает опасность, и оптимальным будет ее решение покинуть Центральный остров. Руби угрожает опасность, и оптимальным для него будет мое решение покинуть Центральный остров.
        Кажется, у меня отвисла челюсть.
        - Я правильно понял: за Пчелку… за Аню решаете не вы? - с угрожающим спокойствием спросил Арт.
        - Правильно. Я отвечаю только за Руби. Но в случае с Аней предлагаю оптимальный вариант. Готов сообщить информацию.
        - Валяйте, - нехотя сказал Арт.
        …Вскоре мы уже знали обо всем, что произошло. Подумав, я решила рассказать искину про наместника.
        - Мною проведен анализ ситуации. Империя не заинтересована в нестандартном развитии техно. С высокой долей вероятности в случае вашего дальнейшего пребывания на острове Центральном вам будет произведено чипирование.
        - Но он же обещал, что… Он же сказал: «Вы мне не мешаете!» - в отчаянии воскликнула я.
        - И ты ему веришь, после того как он забрал у тебя медальон? Игрушку у ребенка отнял, собака!
        Арт опять произнес ругательство.
        - Существует вероятность, что появление новой информации заставило наместника архипелага изменить решение.
        - Какой информации? - насторожился Арт.
        - В Паутину поступили сообщения о событиях на острове Светлоярск. В данный момент там происходит военный переворот.
        - Что?! - закричали мы с Артом одновременно.
        - По предварительной оценке ситуации: власть перейдет к орланам, которые разорвут договор с Империей.
        - Это еще хуже! - Я махнула рукой. - Орланы убивают техно.
        - Так было раньше. Сейчас у гранда нет в этом необходимости. Часть влиятельных гнезд на Рока-Алада настроены к техно лояльно. Я слежу за ситуацией на Спящем архипелаге.
        - Вы точно это знаете? - нахмурился Арт.
        - Достоверность девяносто семь процентов. Правильным решением будет возвращение Ани и Руби на Светлоярск.
        Я посмотрела на своего брата, а он воззрился на меня. Мы таращились друг на друга, переваривая услышанное.
        - Папа, я не поеду!.. - подал голос Руби.
        Но Арт его перебил:
        - Все это похоже на правду. Я тоже интересовался орланами, они вроде с мозгами птички. Но вы-то… - Он замялся. - Вы же искин.
        - Правильно ли я понял, - отозвался искин, - мои действия кажутся тебе нетипичными для Искусственного Интеллекта?
        - Не то слово! - буркнул Арт.
        - Этому есть объяснение. Заложенная во мне программа воспитания НИ отличается от стандартной. Заложенная во мне программа «Гражданин Империи» отличается от стандартной. Способ выбора приоритетов в этих программах отличается от стандартного для искина.
        - И… кто же воткнул вам весь этот софт? - с недоумением спросил Арт.
        - Я не могу сообщить эту информацию. Я должен напомнить: у нас мало времени.
        Арт провел рукой по лбу:
        - Вы предлагаете мне отпустить… Вернее, предлагаете Пчелке… Ане уехать на Светлоярск прямо сейчас?
        - Да.
        - На чем? Как? Кто ее повезет?
        - В нашем распоряжении катамаран. Я снабжен навигатором. Руби обладает навыками управления. Судно способно вместить одного взрослого и двоих детей.
        - То есть вы плывете с ними?
        - Да.
        Арт замолчал. Он мрачно смотрел перед собой. Я не знала, что и думать. За одну ночь моя жизнь менялась уже столько раз!
        - Арт, что мне делать? - Мой вопрос прозвучал как-то жалобно.
        Арт глубоко вздохнул.
        - Я думаю, надо ехать, Пчелка.
        - А как же ты… А Елка, - спохватилась я.
        - Елке я объясню, - слишком резко ответил Арт. - Для матери придумаю легенду. Не везет ей… - Он не закончил фразу. - Телефоны у вас есть? Есть какая-то связь?
        - Телефон… - растерялась я. - Только у мэра. Но если там теперь орланы…
        - Я позабочусь о канале связи, - заявил искин. - Ваши номера есть в моей базе данных.
        - То есть вы не сразу обратно? - оживился Арт. - Проследите там за ней…
        Мой брат молчал на протяжении почти всего разговора. Но тут заговорил:
        - Папа, я без тебя там не останусь! Я там никого не знаю!
        - Мы обсудим это в более подходящее время. Сейчас надо отправляться в путь.
        Искин посмотрел на меня, затем на Арта.
        - Данные ваших эмоциональных кривых говорят о том… - Внезапно он замолчал и сделал паузу. - Отмена. Руби, нам нужно наладить механическое управление и настроить навигатор на голосовые команды. Идем.
        - Ты же сказал, что… - начал было Руби. Но искин утянул его за руку наружу.
        Дверь за ними закрылась.
        - Смотри-ка, понятливый какой робот, - буркнул Арт.
        Я подошла к нему.
        - Так я что… уезжаю? И мы больше никогда…
        - Слушай, не вздумай опять реветь! - взмолился Арт. - Мне завтра еще Елку утешать весь день. С чего ты взяла, что «больше никогда»? Я тебе позвоню! Нет, сначала ты мне позвонишь, потому что я не знаю куда. А свой номер я тебе сейчас напишу. Нет ручки?
        Я машинально хлопнула себя по карману, но нащупала лишь феньку.
        - Стой, у меня есть!
        Арт схватил лежавшую на ящике толстовку, вынул из кармана огрызок карандаша и тонкую стопку стикеров. Черкнул что-то и протянул мне верхний листок.
        Взяв его, я достала феньку и молча показала Арту.
        - Это что?
        - Прицепи на гитару, - тихо сказала я, кивнув на стоявший у стены инструмент.
        - Это мне? - Арт подошел к гитаре и вытащил ее из чехла. - Так привяжи сама. А я тебе сыграю.
        В этот момент вернулся искин. Видимо, Руби уже ждал в катамаране.
        - Не успеешь…
        - Успею! Я буду играть вам вслед, идем!
        Мы вышли из маяка. Солнце еще не вставало, но небо начинало светлеть. Катамаран стоял у пирса, в нем безмятежно спал мой брат в спасательном жилете. Позади сидений была примотана скотчем коробка с набором юного альпиниста.
        - Он не сможет управлять! - уверенно заявил Арт.
        - Я смогу сделать это один, - отозвался искин. - Нам пора отправляться. Быстрых тебе решений!
        - И вам того же, - усмехнулся Арт. - Доброго пути. Звони, Пчелка!
        Мы спускались по лесенке к стоящему у причала катамарану, а Арт подтягивал колки. На его гитаре красовалась моя фенька. Когда я села, искин надел на меня спасательный жилет.
        - А как же вы? Их ведь два.
        - Искин не совершает действий, угрожающих благополучию НИ или собственному. Если искин совершает подобные действия, необходима замена процессора. Я недавно производил апгрейд. Все в порядке.
        - То есть в воду вы не упадете? Тогда ладно.
        Арт начал играть. Я испугалась, что, когда мы заведем мотор, мне совсем не будет слышно песню. Но искин потянул рычаги, и катамаран отчалил медленно и бесшумно.
        Я оглянулась. Арт запел «Длинную ветреную дорогу».
        Я приеду. Обязательно приеду сюда снова.
        Потому что мне кажется: все дороги теперь будут вести к этой двери.
        К одной двери.
        Я на несколько мгновений перевела взгляд на золотящийся слева край моря. Скоро появится солнце. Мы плывем на юго-восток, Западный берег остается темным.
        Голос Арта был уже почти не слышен. Я вновь посмотрела на него.
        И не поверила глазам.
        Силуэт моего друга, почти черный, темнел на фоне яркого свечения, переливающегося то красным, то желтым. Сполохи обретали форму. Вырисовывалась голова, длинная шея, крылья… Через некоторое время можно было ясно различить существо целиком.
        Это был дракон.
        notes
        Сноски
        1
        Ундина - в мифологии народов Европы дух воды, русалка (примеч. автора).
        2
        Слова Марины Тараненко (примеч. автора).
        3
        Позумент (галун) - шнур, состоящий из пряжи, обмотанной золотой или серебряной нитью. Для украшения военной формы (примеч. автора).