Четыре тома Владимир Андреевич Добряков
        Рассказ Владимира Добрякова «Четыре тома» был опубликован в газете «Ворон и Ёж» № 7 в 2014 году.
        Владимир Андреевич Добряков
        Четыре тома
        Дорогие друзья, представляем вам неизданный рассказ Владимира Андреевича Добрякова, который был написан им в период творческого сотрудничества с газетой «Ворон и Ёж».
        Я увлеклась, ещё и компьютер немного шумел, и не услышала, как вошла мама. Она удивилась, даже пальцы у неё будто к дверной ручке приклеились.
        - Ты что делаешь? — спросила она.
        - Письмо читаю. Разве нельзя? Ведь тётя Лена для всех его написала.
        —Это вчерашнее, из Петербурга? Но мы же читали его. Вслух. И ты вместе со всеми слушала.
        —Я не всё запомнила. Ещё раз захотелось посмотреть. Шесть стран снимают фильм. Вот шестую не могла вспомнить. Теперь знаю — Польша. И фамилия американского режиссёра очень трудная — Роберт Дорнхельм. У нас нет таких фамилий.
        —Да зачем тебе его фамилия?
        —Незачем. Но раз тётя Лена в своём интервью газете написала, значит, для кого-то это интересно. И мне интересно.
        —Не мечтаешь ли стать актрисой? — Мама подсела рядом на стул.
        —Не знаю… Вообще-то, хотела бы.
        —Именно: «вообще-то». Рано, милочка, думать о сцене. И природная склонность должна быть к этому. Дар от Бога.
        —А вдруг у меня есть такая склонность? Помнишь, я в четыре года вскарабкивалась на стул и при гостях читала стихи? Не стеснялась. И все мне хлопали.
        —О, Бог мой, когда это было! Сейчас в шестой ходишь. На табурет уже не встанешь. Барышня.
        —Не встану, — с грустью подтвердила я… — Мам, а это ведь в самом деле огромное событие — столько стран Европы снимают роман Льва Толстого «Война и мир».
        —Четвёртая попытка. Сергею Бондарчуку сорок лет назад «Оскара» дали. А к роману впервые обратились чуть ли не сто лет назад.
        —А может быть, эта попытка самая интересная будет. Тут и русские артисты снимаются.
        —Что ж, поглядим. По словам Елены: и наш какой-то телевизионный канал покупает право на экранизацию. Вот тогда сравнить можно. Тогда читающая публика снова в библиотеку потянется. К первоисточнику приникнет. Так было с «Мастером и Маргаритой».
        —А нам не надо никуда ходить. Тридцать пять томов в шкафу стоят.
        —Стоят, — кивнула мама. — Весной пыль с них стирала… А знаешь, Сонечка, — неожиданно призналась мама, — ведь последний том «Войны и мира» я так и не прочитала. Три одолела, а четвёртый… Там много было о военных операциях. Философии. Показалось: скучно.
        —Ты так говоришь об этом, будто до сих пор стесняешься.
        —Ну, хвастать тут нечем. Просто не сумела себя заставить.
        —Я бы прочитала.
        —Не зарекайся. Кругом столько интересного — никаких жизней не хватит…
        Вечером на другой день мама зашла в комнату с компьютером, а на моём столе стопкой высятся четыре тома в коричневом переплёте. Я ещё в редакции школьного радио была. Пришла домой, разделась, положила ранец на стол.
        —Это как понять? — Мама кивнула на стопку книг.
        —Можешь зайти через три минуты? — таинственным голосом спросила я.
        —Любопытно… — Мама покачала головой и прикрыла за собой дверь.
        Я накинула на себя лиловую с большими цветами штору, встала посреди комнаты на стул и разрешила маме войти.
        —Ого, памятник! Кого изображаешь?
        Негромким, бесстрастным голосом я произнесла:
        —По-французски я пока не умею. Поэтому начну с перевода.
        Я сама себе удивилась. Тем же ровным голосом я рассказала почти треть страницы.
        —Показательно, — отметила мама. — Долго учила?
        —Три раза прочитала. Понравилось. Я обязательно все тома прочту. Все четыре тома, — с нажимом сказала я.
        —Однако не рано ли? Роман не для детей. Тебе одиннадцати не исполнилось.
        —А мне кажется: в самый раз. Мы даже попробуем на радио организовать дискуссию — что родители думают о своих детях, и обратимся с вопросами к родителям: какими они представляют нас? Ты, в частности, готова ответить?
        —Да уж, голову придется поломать. Вижу — не отстанешь… А что значит твое заявление: «Французского пока не знаю». В школе у вас английский преподают.
        —Но ведь есть люди — пять языков знают. Даже десять. И больше.
        —Ой, фантазёрка ты у меня!
        —Разве это плохо?
        —Да нет, мечтай. Ведь у кого-то, действительно, получается…