Про щенка Валерий Михайлович Воскобойников
        Рассказ Валерия Воскобойникова «Про щенка» была опубликована в журнале «Костер» № 6 в 1963 году.
        Валерий Михайлович Воскобойников
        Про щенка
        
        В воскресенье к нам приехали родители. И мы показали им наши дачи, столовую и сатирическую газету «Расческа». Потом у нас был костер. И хотя солнце еще светило свысока и было жарко, костер получился интересный. Мы показали родителям самодеятельность, а Галя Москвина даже сыграла на скрипке «Эх, хорошо в стране советской жить».
        Потом мы проводили родителей до калитки.
        Приходим после ужина в палату, а в палате щенок. Маленький, кудрявый, бегает на прямых ножках-столбиках.
        - Тихо, — сказал Ваня Голубичкин, — это мне брат привез.
        - Овчаркой вырастет, — сказал Дима Петров.
        - Сам ты овчарка, — сказал Ваня Голубичкин. — это эрдель-терьер, связная собака.
        Дима Петров не обиделся и спросил:
        - Мы его воспитывать будем?
        - Еще как! Только тихо. И Алене Дмитриевне ни слова. Сразу выгонят из палаты. А сейчас его покормить надо.
        И Ваня Голубичкин полез в тумбочку за едой. Мы тоже полезли в тумбочки и достали всякую еду, которую нам привезли родители. Мы сложили огромную кучу. Там было шесть пачек печенья, десять бутербродов с колбасой и один с сыром, два с половиной апельсина, и еще много чего. А щенок ходил около этой кучи и, может, у него глаза разбежались, может, он был сыт, но есть он не стал.
        Тут пришла наша пионервожатая Алена Дмитриевна. Она сказала, что мы сегодня здорово устали и она тоже, и начальница лагеря, Берта Соломоновна, тоже устала, и линейки поэтому не будет, а мы чтобы живо ложились спать.
        Мы едва успели спрятать щенка, когда она вошла.
        Мы сразу легли спать и лежали тихо. Щенок тоже лежал тихо на полу, потому что Ваня Голубичкин засунул ему в рот свой палец и щенку это нравилось.
        Алена Дмитриевна удивилась тишине и погасила свет. Сразу раздался лай.
        - Это кто еще выдумал? — сказала она и включила свет опять.
        Мы молчали.
        - Кто сейчас лаял, я спрашиваю, встать немедленно!
        Мы не отвечали, но вдруг в крайней тумбочке началась возня, что-то загремело, и щенок снова пролаял пять раз. Два раза тонким голосом и три раза басом.
        - Это что? — вскрикнула Алена Дмитриевна.
        Тут мы закричали все вместе:
        - Алена Дмитриевна, это наша собака!
        - Алена Дмитриевна, не выгоняйте!
        - Алена Дмитриевна, он эрдель-терьер!
        - Ну что вы шумите, — сказала Алена Дмитриевна, — будете шуметь, сейчас же выгоню вашу собаку.
        Мы сразу замолчали.
        - Вот так, — сказала Алена Дмитриевна и подошла к щенку.
        - Вы его кормили хоть?
        - Еще как!
        - Нет, видно, вы его плохо кормили, если он пошел в тумбочку.
        - Хорошо, Алена Дмитриевна.
        - Я все-таки пойду поищу, чтобы ему съесть. А вы тихо лежите.
        Она погасила свет и вышла.
        - У кого щенок? — громко прошептал Ваня Голубичкин.
        - У меня, — ответил кто-то из дальнего угла.
        - Спрятать его надо. Сказала, что за едой, а сама начальника лагеря приведет. Она всегда так.
        И тут в палату кто-то вошел.
        - Спят ребята, — послышался в темноте голос Берты Соломоновны, начальника лагеря.
        Сразу ей в ответ щенок гавкнул два раза.
        - Оказывается, не спят, — сказала Берта Соломоновна.
        Щенок опять гавкнул два раза.
        - Дети, кто шалит, встаньте.
        Все лежали, и никто не вставал.
        - Я зажгу свет.
        - Это я, Берта Соломоновна. Мне сон такой приснился, будто я собака, — сказал Ваня Голубичкин. Он встал и пошел к двери.
        - Ложись в постель. Голубичкин, и сделай так, чтобы тебе больше не снились такие сны, — сказала Берта Соломоновна, и щенок снова прогавкал несколько раз.
        - Это еще что такое! Голубичкин, ты где?
        - Здесь, Берта Соломоновна, — растерянно сказал Ваня.
        - Ты что, снова?
        - Это я, Берта Соломоновна, — поднялся Дима Петров. — Мне тоже приснилось, будто мы собаки. Вместе с Голубичкиным.
        - Сейчас же оденься и иди в пионерскую комнату. Может, кому еще снится, что он собака?
        Щенок опять загавкал. Быстро и отрывисто.
        - Да я вижу, вы тут договорились сорвать мне ночь, — сказала Берта Соломоновна и зажгла свет.
        - Это еще кто такой?
        На нее, часто жмурясь, шел щенок.
        - Это наша собака, — начал Дима Петров.
        - Как так собака?
        - Нам Алена Дмитриевна разрешила, — вставил Ваня Голубичкин, — мы его воспитывать будем.
        - Как так воспитывать? И что это за воспитание — держать бедную собаку под кроватями. Щеночек, щеночек, как тебя зовут? — нагнулась она к щенку. — Ну что ты дрожишь? Голубичкин, почему он дрожит?
        - Не знаю, — сказал Ваня.
        - Сейчас, сейчас мы тебя согреем, — она взяла его на руки и стала ходить с ним между кроватей. А щенок закрыл глаза и только двигал левым ухом.
        Тут вошла Алена Дмитриевна с молоком в тарелке. Берта Соломоновна опустила щенка рядом с тарелкой. Он стал громко пить, мотая головой, а вокруг получилось много молочных брызг. Потом Берта Соломоновна сняла с себя куртку, в которой всегда делала обход лагеря, и сложила ее на полу.
        - Кто сегодня дежурный по уходу за щенком? Ты, Голубичкин? Оденься. Выведешь его погулять, когда он наестся. А всем остальным спать, — сказала Берта Соломоновна и вышла вместе с Аленой Дмитриевной.
        - Все равно мы его сами с утра начнем воспитывать, — проворчал Ваня Голубичкин.