Я буду ждать Вера и Марина Воробей
        Первый роман
        Спустя два месяца после разрыва с Игорем Галя Снегирева получает от него письмо по электронной почте. Неужели он надеется, что она простит его предательство? Девушка не хочет видеть его, да и Валентин, узнав от Гали о письме, начинает ревновать ее. А потом вообще ставит условие: Галя должна сделать выбор - или он, или Игорь. Девушке предстоит принять очень непростое решение.
        Вера и Марина Воробей
        Я буду ждать
        1
        Галина Снегирева получила по электронной почте письмо от Игоря. Он просил ее о встрече. Просил настойчиво и вместе с тем покаянно. Не обошелся Игорь и без загадок. Впрочем, Галя была уверена, что это всего лишь хитрость: Игорь хотел разбудить ее любопытство.
        С тех пор как они расстались, прошло уже почти два месяца. И ни разу за все это время Игорь не напоминал о себе. И вдруг, когда она уже начала забывать и свою обиду, и его самого, он присылает ей письмо. Вначале Галя хотела поделиться этой новостью с Валентином, но потом передумала, решив, что Валентин, скорее всего, поймет неправильно. В последнее время он что-то часто вспоминает об Игоре. Ни с того ни с сего вдруг пускается в рассуждения, будто бы сам с собой разговаривает: мол, понятное дело, Гале с ним, с Валентином, скучно, ведь он ни стихов сочинять не умеет, ни беседу умную поддержать, не то что Игорь. Или вдруг возьмет и бросит как бы невзначай: «Да, старую любовь забыть непросто!» В общем, хоть Валентин и не говорил прямо о своих чувствах, было понятно: он ревнует.
        А ведь Галя решительно не давала к тому никаких поводов. Да, иногда ее взгляд становился грустным, отрешенным. И что скрывать? В такие минуты она действительно вспоминала Игоря, но воспоминания эти были мимолетными. Или же Гале просто хотелось, чтобы они были таковыми?
        Вот уже в третий или четвертый раз она перечитывала короткое письмо Игоря, пытаясь разгадать, почувствовать тайный смысл, скрытый между строк:
        «Здравствуй, Галя. Наверное, ты очень удивишься, обнаружив в почте мое письмо. Возможно, даже не станешь его читать. Но если все-таки откроешь… Галя, я обращаюсь к тебе с просьбой, заранее смирившись с тем, что ты не захочешь пойти мне навстречу. А ведь именно об этом я и прошу тебя: о встрече. Прости за глупый каламбур. Мне очень нужно, просто необходимо увидеть тебя. Поверь, это очень важно. Вчера я был сражен наповал одной страшной для меня новостью. Тебя, Галь, это тоже касается. Самым прямым образом. И хотя говорят, что бумага стерпит все, я не хочу подвергать ее таким пыткам. Если можешь, ответь. Я буду ждать.
        Игорь».
        Такое вот письмо…
        «Не пойду никуда и отвечать на письмо не стану», - уговаривала себя Снегирева, хотя в эту минуту уже знала наверняка, что и ответит, и пойдет.
        - А вот и неправда! - вырвалось у нее вслух. - Сказала не пойду - значит, не пойду.
        «Это он нарочно написал о какой-то страшной новости, - продолжала размышлять Снегирева. - Намекает, наверное, на ухудшение здоровья… На жалость давит и таким образом хочет меня в ловушку заманить. Не получится! - И тут же девушку начинали одолевать сомнения: - Но если речь идет о здоровье, то почему же тогда Игорь пишет, что меня это касается самым прямым образом? Или это все чистый блеф? Кто знает…»
        Снегирева открыла новый документ, назвала его одной буквой «И», потом напечатала первое слово: «Привет». Подумала немного и стерла его. А затем быстро и уверенно застучала по клавишам:
        «Здравствуй. Знаешь, Игорь, ты угадал: вначале я просто хотела уничтожить твое письмо, не читая. Но, как ты теперь понял, этого не произошло. Ты просишь меня о встрече и говоришь какими-то загадками. Надеюсь, не надо объяснять, что после всего, что между нами произошло, я не горю желанием видеться с тобой. Но если речь идет и впрямь о чем-то важном, если тебе, допустим, нужна моя помощь, тогда напиши об этом прямо. - Девушка немного подумала и допечатала: - Иначе ни о какой встрече не может быть и речи».
        Перечитав предложение, она недовольно хмыкнула: что еще за рифма дурацкая! Встрече - речи… Она стерла все предложение и закончила письмо сухо и лаконично: «Жду разъяснений. Галя».
        Не успела она выйти из Сети, как зазвонил телефон.
        «Игорь!» - испуганно подумала Снегирева, продолжая сидеть у компьютера.
        Казалось, каждый новый звонок звучал громче и настойчивей предыдущего. Девушка поднялась и медленно отправилась в большую комнату. Она нарочно шла медленно, надеясь, что звонки прекратятся.
        «Восемь, девять, десять, одиннадцать», - считала про себя Снегирева, медленно подходя к телефону.
        - Алло! - с замиранием сердца выдохнула она в трубку.
        - Галь! - выкрикнули на том конце провода. - Привет! Никак до тебя дозвониться не могу…
        - Привет, Валь, - с невероятным облегчением вздохнула она. - Я в Интернете была…
        - Я так и подумал, - усмехнулся Валентин. - Если занято, значит, ты по Нету шаришься. Слушай, Галь, - сменил тон парень. - Тут такое дело… Я сегодня не смогу никуда пойти. Мама заболела.
        - А что с ней? - с беспокойством поинтересовалась Галина.
        - Не знаю даже… Пришла с работы бледная, на головную боль жаловалась. Насилу уговорил ее температуру измерить. Тридцать девять и пять, представляешь?
        - Надо врача срочно вызвать, - посоветовала Снегирева.
        - Это утром, - заметил Валентин. - Сейчас только «скорую» можно. Я предлагал, даже слушать не желает…
        - Хочешь, я к тебе приеду? - с готовностью предложила девушка. - Приготовлю что-нибудь, в магазин сбегаю?
        - Приезжай, конечно, - не стал возражать Валентин. - Только еды в холодильнике навалом. Если хочешь, приезжай просто так. - И добавил: - Я буду очень рад.
        Снегирева на секунду задумалась: сейчас ей просто необходимо отвлечься от своих мыслей, прогуляться по улице, поболтать о том о сем с Валентином. И потом, Ирина Антоновна - мама Валентина - всегда хорошо к ней относилась. Решено: Галя купит фруктов и соков, забежит в аптеку за аспирином и поедет навестить больную.
        «Наверняка у них ничего этого нет: ни апельсинов с виноградом, ни соков, ни даже, возможно, аспирина», - рассуждала Галина. Она знала, что Валентин и его мама живут очень скромно, а ей на днях как раз выплатили гонорар за публикацию стихов в поэтическом журнале. Не ахти какие деньги, конечно, но на то, что она собиралась купить, вполне хватит. Восемьсот рублей как-никак! Можно даже купить еще коробку хороших конфет или торт. Галя вспомнила, как Ирина Антоновна как-то посетовала: «Обожаю сладкое! Но на мою бюджетную зарплату особо-то не разгуляешься, да и ни к чему мне это, с моей-то фигурой». Маму Валентина нельзя было назвать ни толстой, ни даже полной. Но, видимо, она, как многие женщины в ее возрасте, относилась к своей внешности чересчур придирчиво.
        2
        - Проходи! - Лицо Валентина сияло улыбкой. - Мы как раз ужинать садимся. Тебя вот ждали…
        Из кухни умопомрачительно пахло выпечкой. Снегирева знала, что Ирина Антоновна очень вкусно готовит, особенно ей удавались всякие пироги. Но Гале показалось, что сейчас совсем неподходящее время для стряпни, учитывая, что у больной температура под сорок. Неужели это Валентин решил ее удивить?
        Снегирева поставила на пол пакет с фруктами, вручила коробку с тортом Валентину.
        - Ну как мама? - поинтересовалась она, прежде чем снять кроссовки.
        Тут из кухни вышла сама Ирина Антоновна, в пестром фартуке, держа в руках рукавички-прихватки. Она совсем не выглядела больной, если бы не яркий румянец на щеках.
        - Галочка, здравствуй, дорогая! - приветливо улыбнулась Ирина Антоновна. - А я, как узнала, что ты к нам в гости собираешься, решила твой любимый пирог с капустой испечь. Ты ведь не так часто у нас бываешь, - добавила она с легким сожалением в голосе.
        - Я-то думала, вы в постели лежите с температурой, как все нормальные больные, а вы пироги с капустой печете! - возмутилась Снегирева.
        - Вот и я ей то же самое говорю, - недовольно пробурчал Валентин.
        - Ой! - Ирина Антоновна беззаботно махнула прихваткой. - Ненавижу в койке валяться… Подумаешь, температура подскочила! И потом, мне уже гораздо лучше, - заверила она, помолчала немного и, взглянув на сына, расплылась в счастливой улыбке: - А Валик мой не парень, а золото! Такой заботливый, внимательный…
        - Мам! - сурово осек ее Валентин. - Прекрати.
        Но женщина продолжала, махнув на сына рукой:
        - Вот повезет кому-то! Таких парней сейчас днем с огнем не сыскать! Ты, Галочка, не теряйся, а то глазом моргнуть не успеешь, как уведут!
        Снегирева улыбнулась в ответ. Она уже привыкла к таким намекам со стороны Ирины Антоновны, и, как ни странно, ее, в отличие от Валентина, они нисколько не смущали.
        - Я буду начеку, Ирина Антоновна, обещаю, - засмеялась Галя, и тут из ее сумочки зазвучала энергичная мелодия.
        - Терпеть не могу эти мобильные телефоны, - угрюмо прокомментировал Валентин, а Снегирева сделала вид, что не слышит его.
        - Это эсэмэска, - безразлично бросила она, расстегивая молнию на сумочке.
        С первого же слова она поняла, что сообщение пришло от Игоря: «Спасибо, что ответила. Большое спасибо. Я отправил тебе еще одно письмо. Пожалуйста, прочитай. Игорь».
        Галина постаралась изобразить на лице полное безразличие, но, судя по реакции Валентина, ей это не удалось.
        - От кого это? - спросил он, наблюдая за тем, как девушка отправляет телефон на место.
        - Да ерунда, - попыталась отмахнуться она. - Гороскоп прислали, хотя я не заказывала…
        - Врешь! - неожиданно вспылил Валентин.
        - Валик! - вмешалась Ирина Антоновна. - Как тебе не стыдно! Каждая девушка имеет право на секреты.
        - Да какие там секреты! - попыталась спасти положение Снегирева. - Вечно шлют что ни попадя… Вам, Ирина Антоновна, сейчас просто необходимы витамины. - Она резко сменила тему и направилась в кухню. - Тут фрукты, - стала выкладывать на стол из пакета, - сок… Валь, - крикнула она в прихожую, так как Валентин за ними не последовал, - неси сюда торт. Его нужно в холодильник поставить.
        - Ну зачем это все? - сокрушенно всплеснула руками Ирина Антоновна. - Спасибо, конечно, огромное… Но не стоило, Галочка, так тратиться, честное слово, не стоило…
        - Это «Киевский», - объявила Снегирева, забирая у Валентина большую круглую коробку. - Ваш любимый.
        - «Киевский»! - не смогла скрыть радости Валина мама. - Галочка, а можно я попробую? - Она совсем по-детски наклонила голову набок. - Вот такусенький кусочек?
        - Какие проблемы! - с готовностью откликнулась Галина и принялась развязывать коробку. - Для чего же я его притащила? Да! - Девушка с силой хлопнула себя по лбу. - Самое главное забыла! Я же вам еще купила аспирин шипучий с витамином С и поливитамины. Сказали, самые лучшие. Валь, принеси, пожалуйста, мою сумку.
        Ни слова не говоря, Валентин развернулся и вышел из кухни.
        - Что это с ним сегодня? - шепотом спросила Ирина Антоновна, втыкая нож в ломкий, похрустывающий орехами и безе торт.
        - Не знаю, - пожала плечами Галина.
        - Никогда бы не подумала, что он у меня такой ревнивый… Ой! Какая вкуснятина! - воскликнула Ирина Антоновна, слизывая с ножа сливочный крем. - А ты будешь, Галочка? Тебе отрезать?
        Но ответить Снегирева не успела, потому что в следующую секунду в кухню ворвался возбужденный Валентин.
        - Гороскоп, значит? - сверкая глазами, выкрикнул он, держа в руке маленькую серебристую трубку. - Зачем ты мне врешь? Я же знал, что это от него!
        - Да как ты… - От возмущения Галина начала заикаться: - К-к-как ты п-п-посмел читать?
        - Вот так и посмел! - криво ухмыльнулся он и швырнул телефон прямо на торт.
        - Ты что это? - Ирина Антоновна подняла на сына изумленный взгляд, потом вытащила из торта весь перепачканный кремом телефон. - Вот ненормальный! Псих какой-то! - ругалась мама, обтирая телефон фартуком. - Возьми, Галочка, и спрячь куда-нибудь подальше от этого ненормального психа! Мы ужинать сегодня будем или как?
        - Значит, ты его простила? - Валентин сверлил Снегиреву взглядом, не обращая внимания на мать. - Отвечай, простила?
        - Никого я не прощала. - Девушка отвела глаза в сторону. - И не думала даже.
        - Но ведь ты с ним переписываешься! После всего, что было! Да ты… Ты просто…
        - Может, мы не станем выяснять отношения при маме? - попыталась прекратить бурную сцену Галина.
        - Да я с тобой после этого вообще… - От возбуждения Валентин не мог найти нужных слов. - Вообще! Слышишь, ты? Ты давно уже мне врешь, я знаю! Мне все всегда врут!
        Бросив на Галину виноватый взгляд, Ирина Антоновна вышла из кухни, но, прежде чем оставить сына наедине с девушкой, укоризненно воскликнула:
        - Валентин, я прошу тебя!
        - Хватит! - потребовала Галина. Теперь она почувствовала себя несколько увереннее. - Я тебе сейчас все объясню.
        - Да пошла ты!.. - в сердцах выдохнул Валентин и пулей вылетел за дверь.
        Вздохнув, девушка окинула взглядом накрытый к ужину стол. С краю в круглой коробке возвышался порядком изуродованный торт. Внезапно она почувствовала едкий запах горелого теста и, нерешительно подойдя к плите, приоткрыла духовку. Так и есть: пирог с капустой сгорел. Она выключила газ.
        Уже в прихожей, когда Галя одевалась, к ней вышла Ирина Антоновна.
        - Не сердись на него, - дотронулась она до руки девушки. - Он у меня немного вспыльчивый… Зато отходит быстро, - улыбнулась она. - Ты позвони нам вечерком, ладно? А я уж с ним поговорю, прочищу мозги… Может, заберешь тортик-то? Я отрежу кусочек, а остальное забирай!
        - Да что вы! Я же вам принесла, - через силу улыбнулась Галина. - Выздоравливайте. Я пойду.
        Уже на улице она полезла в сумку проверить, не забыла ли мобильный телефон. Обнаружив там упаковку шипучего аспирина с витамином С и коробочку поливитаминов, девушка какое-то время постояла, раздумывая, не вернуться ли ей, но потом чуть ли не бегом пустилась в сторону автобусной остановки. Новая встреча с Валентином не сулила ей ничего хорошего. Если их отношения не наладятся в ближайшее время, то она выберет момент, когда Валентина не будет дома, и занесет лекарство Ирине Антоновне.
        Господи! Ну почему ей так не везет? В кои-то веки встретила нормального, можно даже сказать, отличного парня, да и тот оказался жутким ревнивцем. И как только Валентин догадался, что сообщение пришло от Игоря? И все же, что бы там ни было, он не имел права копаться в ее сумке и читать присланную ей эсэмэску! Не имел. И потом, этот хамский выпад… Никогда прежде Валентин не позволял себе разговаривать с ней в таком тоне. Конечно, она готова простить ему и эту грубость, и даже то, что он без спросу залез к ней в сумку. Потому что на самом деле Валентин и вправду был редким по своим душевным качествам парнем. А сегодняшний инцидент - это что-то из ряда вон выходящее. Что же теперь будет? Неужели Валентин так и не захочет выслушать ее объяснения? Ведь вина Галины только в том и заключается, что она ответила на письмо Игоря. Не на письмо даже, а на настоящий призыв о помощи. Теперь Снегиревой казалось, что именно это и заключало в себе письмо Игоря - призыв о помощи.
        3
        По дороге домой она решила, что, войдя в квартиру, первым делом включит компьютер и прочитает его письмо. На самом деле, закрыв за собой дверь и разувшись, Галя отправилась в ванную.
        «Как странно получается, - размышляла девушка, стоя под едва теплым душем. - Значит, посылать письма и эсэмэски Игорь не боится, а позвонить духу, наверное, не хватает… А может, прекратить это все? Вряд ли он отважится мне позвонить. Вот не стану отвечать на его письмо. И даже читать его не стану. И пусть все плавно сойдет на нет. А чему, собственно говоря, сходить на нет? - спрашивала себя Снегирева и сама же отвечала: - Нечему. Ни о каком возобновлении отношений не может быть и речи. А это его второе письмо… Так ведь я сама попросила дать разъяснения. Так и написала: „Жду разъяснений“. Вот Игорь их и дал… Нет, все-таки надо взглянуть, что там у него стряслось…»
        Галина выключила душ, плотно закрутила краны. Она не стала вытираться, а лишь набросила на плечи белый махровый халат, запахнула его, завязала пояс и отправилась в комнату, к компьютеру.
        Второе письмо оказалось чуть длиннее первого:
        «Галя, спасибо за то, что ответила. Понимаю, тебе нужны разъяснения. Скажу лишь одно: вчера я встречался с профессором Силецким, и между нами состоялся серьезный, очень серьезный разговор. Думаю, ты уже поняла, о чем мы говорили. Но ведь я ничего не знал! Не хочу, чтобы ты считала меня последним мерзавцем. И так у тебя для этого достаточно оснований. Теперь ты понимаешь, почему я так настойчиво прошу тебя о встрече. И потом, знаешь, без тебя моя жизнь как-то потеряла смысл. Но не думай, я не такой осел, чтобы надеяться на твое прощение. Просто хочу вернуть тебе долг. Пожалуйста, давай встретимся. Я буду ждать. И.»
        «Нет! Нет! Нет! - стучало в висках у девушки. - Не может быть! Ведь профессор обещал мне, он дал слово, что ни при каких обстоятельствах не скажет Игорю, откуда на самом деле взялись деньги на операцию! Что же заставило его нарушить слово?»
        Тогда, примерно год назад, Снегиревой с помощью репортажа, снятого корреспондентами программы «Времечко», удалось раздобыть необходимую сумму. Впрочем, часть денег составляла премия, которую Галина получила за победу в поэтическом конкурсе. Конкурс был весьма своеобразный: его участники должны были писать исключительно на патриотическую тему. Снегирева так и назвала свою поэму - «Патриот». Неожиданно для нее самой поэма получилась искренней и в отдельных частях пронзительной, не говоря уже о ее художественных достоинствах. Впрочем, профессор Силецкий, помнится, даже не спросил тогда, откуда у столь юной девушки, еще школьницы, взялись такие деньги - пять тысяч долларов. Он лишь пообещал, что сделает все, чтобы операция прошла удачно. Впрочем, в этом и без его заверений Галина ни на миг не усомнилась бы. И еще профессор Силецкий дал честное слово, что не расскажет ни Игорю, ни его родителям, кто заплатил за операцию. Галине и сейчас не верилось, что профессор мог нарушить слово - таким порядочным и надежным человеком он ей тогда показался.
        Но сомнений быть не могло: Игорю все стало известно. В своем втором письме он совершенно прозрачно намекал ей на это. Чего стоит одна только фраза: «Просто я хочу вернуть тебе долг»! Какой такой долг? Никогда Игорь не брал у нее взаймы. Ясно, что он имеет в виду деньги, которые она заплатила за операцию. Нет, Галина должна встретиться с Игорем, пока он не натворил каких-нибудь глупостей. Теперь она просто обязана встретиться с ним, чтобы раз и навсегда закрыть эту тему, раз уж профессор так ее подставил.
        Но что, что вынудило его сделать это? Неужели просто так взял и выболтал ее тайну? Год молчал и вдруг ни с того ни с сего проболтался? Нет, в это Галина поверить не могла. Вот, кстати, и еще один повод для встречи: расспросить у Игоря, как все происходило на самом деле.
        Снегирева не знала, какие чувства сейчас преобладают в ее душе: злость ли на профессора, досада ли на то, что теперь Игорь знает ее тайну, или простое желание увидеться с ним. Все как-то перемешалось, перепуталось - и мысли, и чувства, - и девушка стояла у окна, уставившись в него невидящим взглядом, а компьютер работал в режиме связи с Интернетом.
        Снегирева поняла, что не вышла из Сети, лишь когда подняла телефонную трубку. Выключив компьютер, она вернулась к телефону. Ощущая сильнейшее волнение, Галя принялась набирать номер Игоря. Пальцы предательски дрожали, в ушах стоял противный гул. Девушка положила трубку, так и не набрав номер, и прошлась по комнате - до балкона и обратно к телефонному столику. Но не успела ее рука снова коснуться трубки, как аппарат ожил. От неожиданности Снегирева вздрогнула и снова подумала: «Игорь!» - но, как и в первый раз, это оказался Валентин. И почему-то Галина совсем не обрадовалась, услышав в трубке виноватые интонации его голоса:
        - Галь… Слышь? Прости меня… Сам не знаю, что на меня нашло… Я не должен был читать это сообщение, и в сумку твою не имел права без спросу лезть, и говорить с тобой таким тоном тоже не должен был… Чувствую себя последним хамом. Прости меня, Галь…
        - Хорошо, что ты позвонил, - немного помолчав, отозвалась Снегирева. - Я только что собиралась тебе звонить, - зачем-то соврала она. - Все по-идиотски вышло. Понимаешь, у Игоря какие-то проблемы, вот он и прислал мне письмо.
        - Ты с ним уже говорила? - угрюмо поинтересовался Валентин.
        - Пока нет, только на письмо ответила, но…
        - Что «но»? - нетерпеливо перебил Валентин.
        В его голосе явно проступили стальные нотки. Снегиревой так и представилось вмиг посуровевшее лицо Валентина.
        - Но, видимо, придется позвонить. Понимаешь, тот доктор… Ну, помнишь, я рассказывала тебе… Ну, профессор Силецкий, который делал Игорю операцию…
        - Ну, помню, конечно, - буркнул Валентин. - И что?
        - Так вот он зачем-то все рассказал Игорю про деньги… - выпалила Снегирева, хотя еще секунду назад не собиралась откровенничать с Валентином на эту тему.
        - И что? - все так же угрюмо повторил парень.
        - И теперь Игорь собирается мне вернуть долг, - упавшим голосом промямлила Галина.
        - А ты? - продолжал наступление ее собеседник.
        - Я хочу ему сказать… по телефону, - поспешно добавила она, - что ничего возвращать мне не нужно.
        Она понимала, что совершила ошибку, и теперь надо было срочно исправлять положение.
        - И все? - недоверчиво спросил Валентин.
        - Ну да, - тихо сказала Галя. - А что же еще?
        - Ну-ну, - неопределенно протянул парень. - Впрочем, это твое дело. - Он неожиданно сменил тон. - Не собираюсь вмешиваться. Только знаешь… - Валентин немного помолчал, казалось, он решается на что-то важное. - Можно тебя кое о чем попросить?
        - Конечно, - с готовностью проговорила девушка.
        - Не ври мне, пожалуйста. Никогда не ври…
        - Я и не собиралась, - несколько растерялась Снегирева.
        Только что она сделала то, что Валентин просил ее не делать.
        - А встречаться с Игорем ты не планируешь? - Он все-таки решился на прямой вопрос.
        - Нет, - обманула Снегирева и добавила для убедительности: - Много чести ему будет.
        - Если хочешь, я могу вместо тебя позвонить, - потеплевшим голосом предложил Валентин. - Мне нетрудно.
        - Не стоит, - мягко отклонила его предложение Галина. - Я сама. Давай завтра сходим куда-нибудь? - Она попыталась сменить тему.
        - Давай, - после некоторой паузы откликнулся Валентин. - Если, конечно, маме станет легче…
        - Как она? - спросила Снегирева, радуясь в душе, что ее маленькая хитрость удалась.
        - Да ничего… Все сокрушалась, каким я у нее, оказывается, грубияном вырос. Так разнервничалась, что даже давление подскочило.
        - Ой! - вскрикнула Снегирева. - Представляешь, я так и утащила с собой лекарства и витамины, которые ей купила.
        - Ничего, - хмыкнул Валентин. - В следующий раз отдашь. Она, представляешь, два огромных куска торта слопала! Может, от этого и подскочило давление?
        - Да ну, ерунда, - возразила Снегирева.
        Она чувствовала, как с каждой секундой разговор с Валентином все больше ее тяготит. Девушка едва справлялась с почти непреодолимым желанием положить трубку и злилась на себя за это, но ничего поделать с собой не могла. Наконец она не выдержала:
        - Ой! Кто-то в дверь звонит, Валь… Мама, наверное, пришла. Извини.
        - У нее что, ключа нет? - резонно усомнился Валентин.
        - Валь… Я не знаю… Ладно, пока. Я потом тебе перезвоню.
        И, бросив трубку, вздохнула с невероятным облегчением.
        «Да что это со мной?! - мысленно удивлялась Снегирева, разглядывая в зеркале собственное отражение. - Полчаса назад чуть не плакала, гадала, захочет ли Валентин выслушивать мои объяснения, а когда он сам позвонил и извинился, я из себя от раздражения выхожу? Неужели все это из-за Игоря? Но я не должна, я просто не имею права так себя вести. Кто же станет меня уважать, если я сама себя не уважаю? Ну почему сразу „не уважаю“? - тут же вступала в спор с невидимым собеседником девушка. - Просто надо кое-что выяснить. Кое-что очень для меня важное».
        В эту минуту Снегирева боялась признаться себе в том, что волнение ее вызвано не тем, что профессор Силецкий не сдержал слова, и не тем даже, что Игорь теперь обо всем знает… Больше всего на Галину подействовала одна фраза из второго письма Игоря. Снегирева гнала от себя эти мысли, пыталась забыть, стереть из памяти, как ластиком с бумаги, эту самую фразу, но она настойчиво и неумолимо звучала, как строчка из какой-нибудь популярной песни, раздающейся со всех перекрестков: «Знаешь, без тебя моя жизнь как-то потеряла смысл…»
        И еще эти три слова: Я буду ждать. Это был их с Игорем своеобразный пароль или код. Все адресованные друг другу письма они всегда заканчивали этой короткой, но такой емкой фразой: Я буду ждать.
        Так получилось само собой, по какому-то негласному уговору. Наверное, чтобы не писать каких-нибудь избитых, а потому утративших первозданный смысл фраз. Да, раньше они всегда писали в конце своих посланий эти три слова, обязательно выделяя их курсивом: Я буду ждать.
        Но так было раньше. Теперь все изменилось. И возврата к этому «раньше» нет и быть не может. Как не может быть возврата к тем чувствам, которые неизменно вызывали в душе Гали эти три написанные курсивом слова: Я буду ждать.
        Конечно, Игорь умышленно закончил оба своих письма этой фразой. Но она справится. Она не из тех, кого можно так легко купить. Она не даст обмануть себя. Она…
        4
        «Я просто позвоню ему. Может быть, даже и встречаться не стану. Ведь можно и по телефону сказать, что… - Снегирева сбилась с мысли и в растерянности уставилась на свои тонкие, с коротко подстриженными ногтями пальцы. На секунду она позабыла, о чем вообще собиралась разговаривать с Игорем. Помнила лишь, что это было что-то очень и очень важное. - Ну как же! - Девушка сокрушенно покачала головой. - Я должна категорически отказаться от денег, которые Игорь намеревается мне вернуть. Начнем с того, что ему неоткуда взять такую сумму, а если бы даже и было откуда… Нет, совсем не в том дело, способен он вернуть мне эти деньги или нет. А в том, что когда я… В общем, я совсем не рассчитывала, что кто-то когда-то мне их вернет… Нет. - Снегирева сосредоточенно потерла пальцами виски. - Нет, это совсем не телефонный разговор. И потом, я обязательно хочу знать, что заставило профессора нарушить слово. Должна быть причина. Причем очень веская. А если никакой такой причины нет, если профессор ни с того ни с сего после года молчания вдруг взял и проболтался, то я вообще перестану верить людям».
        Игорь взял трубку сразу. После первого же гудка. Будто бы он дежурил возле телефона в ожидании ее звонка.
        - Здравствуй, - тихо проговорила Снегирева, удивляясь, насколько отстраненно и безжизненно звучит ее голос.
        - Ты?! - выдохнул в трубку Игорь.
        Наступила пауза. Она так долго длилась, что в какой-то миг Галя даже подумала, что связь прервалась. Во всяком случае, она не собиралась брать инициативу в свои руки, хотя и решилась на этот звонок. А Игорь, похоже, настолько обалдел от счастья, что не мог вымолвить ни слова. Наконец он все-таки произнес:
        - Извини… Я просто до сих пор поверить не могу, что слышу твой голос. Скажи что-нибудь еще, пожалуйста…
        - Не знаю даже, - растерялась она от такой откровенности. - Кажется, это ты собирался мне что-то рассказать.
        - Галя! Галочка! - радовался, как дитя, Игорь. - Неужели это правда ты?!
        - Я, - подтвердила Снегирева. Наконец-то ей удалось справиться с волнением, и теперь она ощущала себя полновластной хозяйкой ситуации. - Может, ты все-таки объяснишь, в чем дело? Учти, у меня не так много времени.
        - Да, да, конечно, - спохватился Игорь. - Мне так много нужно тебе рассказать!.. Вернее, не рассказать даже, а расспросить… Нет, опять не то… - Похоже, Игорь и в самом деле очень сильно волновался, а Снегирева не собиралась облегчать его участь наводящими вопросами. - Галь, - резко выдохнул в трубку Игорь, - скажи, мы можем встретиться? Я не знаю, как говорить по телефону о таких вещах…
        - Напиши письмо, - не спешила соглашаться Галина. - Ты ведь большой мастер письма писать. - Теперь в ее голосе слышались ироничные нотки. - Или разучился?
        - Нет конечно, - не обращая внимания на ее тон, поспешно заверил Игорь. - Письма я писать пока не разучился, только… я хочу видеть твои глаза…
        - А не много ли ты хочешь? - перешла в наступление Снегирева. Теперь ее голос звучал почти враждебно. - Или тебе напомнить, что между нами произошло?
        - Нет! - испуганно выкрикнул Игорь. - Я все помню! И все равно… Галь, пожалуйста, давай встретимся, а? Пожалуйста!
        - Когда? - неожиданно вырвалось у Снегиревой.
        Она вовсе не собиралась так быстро сдаваться. Нет, конечно, она планировала согласиться на эту встречу, но собиралась отказываться до последнего, чтобы в полной мере дать Игорю почувствовать, как бесконечно огромна степень его вины перед ней. А тут вдруг взяла и согласилась почти сразу. Казалось, Игорь тоже ожидал более сурового сопротивления, и неожиданное согласие привело его в некоторое замешательство.
        - Так, значит, ты… согласна? - прерывающимся голосом, после паузы, переспросил он.
        Снегирева молчала.
        - Сегодня! - поспешно выпалил Игорь, не давая ей возможности передумать.
        - Но… уже поздно… - нерешительно возразила Галина, автоматически покосившись на настенные часы.
        - Половина девятого! - возразил Игорь. - Я могу заехать за тобой… Или…
        - Нет, - перебила девушка. - Давай лучше на «Фрунзенской», минут через сорок. Успеешь?
        - Я на такси поеду! - радостно объявил Игорь.
        - Да мне-то что! Хоть на вертолете, - запоздало вернулась к высокомерно-пренебрежительному тону Галина. - Но учти, времени у меня в обрез, жду пять минут и ухожу.
        - Я приеду раньше, - засмеялся Игорь. - Все, бегу одеваться!
        Повесив трубку, девушка почувствовала какое-то смутное неудовлетворение. Нет, неправильно она повела разговор. Не надо было вообще соглашаться на встречу. Во всяком случае, сегодня. А то что же это получается? Стоило только Игорю поманить ее пальцем, как она тут же и побежала… Может, перезвонить, пока не поздно, сказать, что встреча отменяется, и бросить трубку, не объясняя причин? Или просто остаться дома? Пусть стоит там и ждет сколько влезет, а она отключит все телефоны, врубит музыку и начнет танцевать…
        Она увидела его издалека. А увидев, ощутила, как сердце, сбившись с привычного ритма, сделало целых три лишних удара. Гулких и сильных. Снегирева остановилась, закрыла глаза и приложила руку к груди. Сердце сжалось и защемило. Нет, так нельзя. Нужно немедленно успокоиться. Что же будет с ней дальше, если она, только завидев вдалеке его знакомую фигуру, чуть в обморок не шлепнулась? Как там учила тетенька психолог по телевизору? Если вам необходимо срочно успокоиться, взять себя в руки, станьте прямо, вытяните руки по швам и сделайте глубокий вдох. Затем задержите дыхание на несколько секунд, а потом выдыхайте воздух небольшими порциями. И так три раза. Боковым зрением девушка видела, как косятся на нее прохожие, а парень в джинсовой куртке остановился даже, во все глаза наблюдая за тем, как она резкими небольшими порциями выпускает из легких воздух.
        - Девушка, вам плохо? - участливо поинтересовался он, приблизившись к Снегиревой.
        - Нет, - едва качнула головой она. - Все в порядке.
        - А то я… это… в медицинском учусь. Если что, могу оказать первую помощь…
        - Не надо мне никакой помощи! - недовольно поморщилась Галина. - Ни первой, ни второй.
        А когда парень, озираясь, отошел, Галина в сердцах выругалась: «Вот, блин! Не дадут человеку подышать спокойно!»
        Но, как ни странно, хоть она и не успела проделать упражнение три раза, сердце начало работать в своем обычном ритме, да и дышала она теперь не как бегун после стометровки. Продолжая топтаться на месте, она всматривалась в знакомый до боли силуэт: та же слегка высокомерная посадка головы, тот же хвостик на затылке, тот же холщовый рюкзак за спиной. А что это он держит в руках? Снегирева прищурилась. Никак цветочек? Она еще сильней сощурила свои близорукие глаза. Какой там цветочек! Целый букет!
        - Игорь! - Она специально подошла к нему сзади, чтобы он не увидел ее раньше, чем она того хотела, и нарочно окликнула его очень тихо.
        Однако Игорь услышал и, как показалось Галине, вздрогнул, а потом только обернулся на ее голос.
        - Ты?! - одними губами прошептал парень.
        Только теперь Снегирева смогла как следует разглядеть букет. Это были лилии. Ее любимые цветы. Значит, не забыл. Их разделяли три шага, но Снегирева и не думала сокращать расстояние. Это сделал Игорь.
        - Вот! - Он робко протянул ей букет, а когда девушка, словно бы нехотя, приняла цветы, попросил: - Можно я дотронусь до тебя?
        - Еще чего? - нарочито громко возмутилась Снегирева и как бы в пояснение своих слов, спросила: - С каких это пор ты стал таким сентиментальным?
        - Ты права, - виновато опустил голову Игорь. - Я не имею права ни о чем тебя просить. Даже о такой малости.
        - Короче, - грубо одернула его Снегирева. - Говори, зачем позвал. А это, - сунула она ему в руку завернутый в серебристый целлофан букет, - подари кому-нибудь другому. У нас с тобой не те отношения.
        Внезапно Игорь развернулся и зашагал к палатке с печатной продукцией. На продавщице, полногрудой рыжеволосой даме средних лет, был надет форменный ярко-синий фартук. Приблизившись к ней, Игорь резко вытянул вперед руку, в которой был зажат букет. Еще секунда, и цветы оказались бы у продавщицы, но Снегирева не дала свершиться такой несправедливости. Сорвавшись с места, она подбежала к Игорю и, даже не взглянув на застывшую в изумлении женщину, вырвала цветы из его рук.
        - Извините нас, - услышала Галя в следующий миг.
        - Да ничего, - ответила Игорю продавщица. - Еще не такое бывает! Живите мирно, ребятки, и не ссорьтесь! - добродушно напутствовала она.
        5
        Галя шла быстро, не оборачиваясь, но знала, что Игорь идет следом. Он даже не пытался поравняться с ней, просто молча шагал чуть позади. Лилии источали сильный, возможно даже слишком сильный, сладковато-терпкий аромат. У Снегиревой, когда она долго вдыхала этот запах, зарывшись носом в белые прохладные цветки с загнутыми книзу продолговатыми лепестками, начинала кружиться голова, но она все равно больше всех других цветов любила лилии, и не крупные, похожие на искусственные и без всякого запаха, а самые обыкновенные, такие, как подарил ей сегодня Игорь. Девушка прижимала к груди букет и размашистым, энергичным шагом направлялась к автобусной остановке.
        Поравнявшись с рекламным щитом, Галина остановилась, но оборачиваться по-прежнему не торопилась. Она скорее почувствовала, чем услышала, как Игорь остановился у нее за спиной. Она резко обернулась, и он чуть отскочил в сторону.
        - Откуда ты узнал про деньги? - ошарашила она Игоря неожиданным вопросом.
        Ей вдруг показалось, что, убегая от Игоря, она ведет себя глупо, ведь не затем же она согласилась на это… свидание.
        - Силецкий… он все мне рассказал… - глядя ей прямо в глаза, проговорил Игорь, потом вдохнул полные легкие и заговорил скороговоркой, не делая между словами никаких пауз: - Хорошо, что ты первая спросила меня об этом… Понимаешь, я же даже не знал, что вы знакомы. Прихожу вчера на прием, а профессор вдруг начал про тебя расспрашивать: как у тебя дела и все такое… Я удивился вначале, а потом сказал, что мы расстались. Он сразу так посуровел и спросил почему. И тогда меня словно прорвало, понимаешь? Я же столько времени носил это все в себе, никому не мог рассказать. Я выложил профессору все: что между нами произошло и как ты призналась мне, что беременна, а я…
        - Оказался трусом! - безжалостно закончила Галя.
        - Да, - кивнул Игорь. - Именно так я и выразился. Сказал, что испугался ответственности или чего-то еще, сам не понимаю чего… И вот тут профессор Силецкий начал на меня кричать. Ты не представляешь, как он меня называл! И правильно! Я еще не того заслуживаю! - ударился в самобичевание Игорь, но Снегирева снова его осекла:
        - Про это можешь мне не рассказывать! Я и без тебя знаю, каких слов ты заслуживаешь. Особенно после того, как сказал Валентину, будто бы знал, что я нарочно про беременность выдумала!
        - Это я от злости! - выкрикнул Игорь и густо покраснел. - Ведь я тогда приходил к тебе, чтобы…
        - Чтобы сделать мне одолжение и признать, что это твой ребенок? - усмехнулась Галина, и глаза ее злобно блеснули.
        - Нет, совсем не одолжение! - вновь принялся оправдываться Игорь. - Я тогда осознал свою… ошибку. Честное слово! Я хотел, чтобы у нас с тобой все было… А тут вдруг выходит этот… Валентин и сообщает, что никакого ребенка, оказывается, и не было! Вот я и ляпнул со злости… Знаешь, как мне обидно стало, что не успели мы с тобой поссориться, как ты уже себе другого нашла!
        - Просто Валентин оказался единственным человеком, который поддержал меня в трудную минуту, - запальчиво бросила Снегирева. - Единственным! И это он, а не ты отвел меня к врачу! И между прочим, жениться на мне хотел и ребенка твоего усыновить…
        - Так, значит, ребенок, все-таки был? - уточнил Игорь.
        - Не было, - зло усмехнулась Снегирева, - но это стало известно только у врача. И неужели ты мог подумать, что я решусь на такой обман? И ради чего?
        - Да не думал я, что ты меня обманываешь! - сокрушенно махнул рукой Игорь. - Говорю же, от злости вырвалось! В глазах все потемнело… Я уже не мог себя контролировать, понимаешь?
        - Ладно, проехали, - досадливо скривилась Снегирева. - Кажется, ты отвлекся от главной темы.
        - От какой? - Игорь бросил на нее растерянный взгляд.
        - Ты так и не сказал, почему профессор Силецкий признался тебе в том, что деньги на операцию принесла я.
        - Так потому и признался, - пожал плечами Игорь. - Он никак не мог поверить, что я… что я поступил с тобой, как последний… негодяй. В общем, профессор так разволновался, так кричал на меня, а потом взял и выдал: «Как ты мог предать ту, что подарила тебе новую жизнь, поставила на ноги в прямом смысле?» Только профессор, когда сказал это, сам будто бы испугался. Он не хотел, понимаешь? Слова эти сами у него вырвались. Но тут уж я к нему пристал не на шутку. И профессор понял, что должен рассказать мне все, как было. И рассказал. - Игорь уронил голову на грудь.
        - Ясно, - протянула Снегирева. - В общем, я примерно так все себе и представляла, - соврала она, потому что даже не догадывалась, как обстояли дела на самом деле.
        «Теперь понятно, почему профессор Силецкий не сдержал слова», - отстраненно, будто ее это вовсе и не касалось, подумала девушка.
        Внезапно Игорь вскинул голову, схватил Галину левую руку и, не дав ей опомниться, принялся покрывать ее ладонь частыми горячими поцелуями. При этом он шептал какие-то слова, разобрать которые девушка даже не пыталась. Он был как в бреду, а она стояла словно в каком-то оцепенении и сквозь слезы смотрела куда-то вдаль. Наконец, тряхнув головой, Галя медленно подняла свободную правую руку и осторожно, словно гладила чрезвычайно дорогой и хрупкий предмет, провела ею по шелковистым волосам Игоря. На секунду он замер, потом резко выпрямился, с силой притянул девушку к себе и обхватил ее плечи сильными руками. Невольно Галя прижалась к нему всем телом, ощущая мелкую, предательскую дрожь в ногах. Она понимала, что должна оттолкнуть Игоря, высвободиться из его цепких объятий, убежать и никогда больше его не видеть. Понимала, но стояла не в силах пошевелиться. Она даже дышать боялась. Ей казалось, что все это сон и если она сделает хоть одно неосторожное движение или просто позволит себе наполнить легкие воздухом, то тотчас же проснется. А ей так не хотелось просыпаться…
        Обняв ее, Игорь тоже на какое-то время замер. В следующий миг она ощутила легкое прикосновение его горячих губ к своему уху.
        - Спасибо тебе, - прошептал Игорь. - Спасибо за все, что ты сделала. Я был не достоин твоей любви. Я и сейчас ее не достоин…
        Она почувствовала, как его руки вмиг потеряли свою силу и безвольно опустились. Надо было что-то сказать, Галя чувствовала это, но все слова казались ей в эту минуту пустыми и бессмысленными. Она не заметила, когда первая слезинка упала на ее бледную щеку, а потом даже не пыталась сдерживать слезы.
        - А теперь послушай меня, - тихо попросил Игорь. - Это самое важное. Я должен вернуть тебе деньги.
        - Нет! - Снегирева прикрыла его губы рукой. - Молчи! Не смей так говорить! Когда я… В общем, я была уверена, что ты никогда не узнаешь о том, что я… Ты не должен мне ничего возвращать. Да я и не приму от тебя ничего. Забудь об этом! Слышишь, забудь!
        - Нет! - Игорь упрямо замотал головой. - Я должен это сделать. И сделаю. Я верну тебе эти деньги. Не сразу, конечно… Но я уже начал работать… Мне посоветовали одну фирму… В общем, я взял в долг пятьсот долларов и сегодня утром поехал на склад и купил партию косметики. Если все сложится удачно, то максимум через месяц я заработаю тысячу, а потом…
        - Ты хочешь заняться распространением косметики? - Галина уставилась на Игоря широко раскрытыми глазами. - Но у тебя ничего не получится! Для этого надо быть другим человеком! Немедленно, слышишь, завтра же поезжай на эту фирму, отдай им все и потребуй, чтобы тебе вернули деньги!
        - Это не мои деньги, - осторожно поправил ее Игорь.
        - Тем более! - взорвалась Снегирева. - Как ты мог пойти на такое, не посоветовавшись… - Она осеклась, а парень тут же вставил:
        - С кем? С кем я мог посоветоваться?
        - Не знаю! - вздохнула девушка. - С родителями, с друзьями…
        - Родители ничего об этом не знают, - признался Игорь. - Я не смог им сказать, что за операцию заплатила ты, иначе…
        - Это правильно, - сбавила обороты Снегирева. - Им об этом знать ни к чему. Но ты не имел права так поступать. Нужно было вначале позвонить мне или в письме написать, не знаю даже…
        - Теперь это моя проблема, - угрюмо отозвался Игорь. - И я сам ее решу.
        - И как же ты собираешься продавать эту косметику? Пойдешь на рынок? - поинтересовалась Снегирева, не сводя с Игоря пристального взгляда.
        - Зачем? - пожал плечами тот. - Вначале попробую среди знакомых… Это, кстати, очень хорошая косметика, дорогая… Один крем от морщин стоит сто баксов! На рынке таким не торгуют…
        - Не фига себе! - закатила глаза девушка. - Что ж за крем такой?
        - Он у меня с собой, - гордо объявил Игорь. - Могу показать.
        Он скинул с плеча рюкзак, вытащил оттуда бледно-розовую небольших размеров коробочку и протянул ее Снегиревой.
        - Такая крохотная - и сто баксов! - изумилась та и принялась вертеть коробочку в руках, пристально всматриваясь в маркировку. - Да он же просроченный! - воскликнула в следующую секунду девушка. - Смотри! На целых полгода! Тебе подсунули просроченную косметику!
        - Не может быть! - Игорь ошарашенно смотрел то на нее, то на коробочку с кремом.
        - Где находится эта фирма? - сменила тон Снегирева.
        - На ВВЦ, - упавшим голосом ответил Игорь. - Только они не вернут деньги. Они предупредили, что если мне по каким-то причинам не удастся реализовать товар, то…
        - По каким-то причинам! - снова закатила глаза к небу Снегирева. - Они торгуют негодным товаром! Я уверена, что остальная косметика тоже просрочена!
        - Я не смотрел, - горестно признался Игорь.
        - Коммерсант! - с досадой выдохнула Галина. - Ты какие-нибудь бумаги подписывал?
        - Ну да… - после некоторой паузы ответил Игорь. - Договор.
        - Где он? - вскинулась Галина. - Где этот дурацкий договор?
        - Дома… - как-то неуверенно пожал плечами Игорь.
        - Короче, так. - Девушка окончательно взяла инициативу в свои руки. - Завтра с утра ты берешь всю эту чертову косметику, договор, и мы вместе едем на фирму. Ясно?
        - Ясно, - не стал спорить Игорь и вдруг добавил потрясенно: - Даже не верится! Там все так солидно… Девушка такая вежливая, симпатичная…
        - Ты бы лучше не девушку изучал, а срок годности на упаковке! - не смогла сдержаться Снегирева.
        - Галь… - Игорь потянулся к ее руке. - Знаешь, сколько мы с тобой не виделись?
        - Месяца два, - дернула плечом она, не удивившись внезапной смене темы.
        - Два месяца и восемь дней, - поправил Игорь. - Мне было без тебя очень, очень плохо… Но ты не думай! - обеими руками он схватил ее за плечи. - Я все равно верну тебе эти деньги. Чего бы мне это ни стоило!
        - Для начала давай разберемся с твоей расчудесной косметикой, - окоротила его пыл девушка.
        6
        - Где ты была? - с порога налетела на Галю мама. - Валентин уже четыре раза звонил. Он сказал, что ты никуда не собиралась уходить.
        - Мам, я что, обязана перед ним отчитываться? - раздраженно отозвалась девушка. - Собиралась, не собиралась…
        - Нет конечно, - пожала плечами Марина Николаевна. - Просто я думала, что Валентин - твой парень и поэтому…
        - И поэтому что? - нервно перебила Галя. - Я что, теперь шагу ступить не могу, не спросив разрешения у моего парня, да?
        - Нет… - Марина Николаевна никак не могла взять в толк, чем вызвана столь бурная реакция дочери. - Я не собиралась вмешиваться в ваши отношения, просто мне показалось, что Валентин чем-то очень обеспокоен. Ты, случайно, не знаешь чем?
        - Понятия не имею, - отрезала Снегирева и, скинув нерасшнурованные кроссовки, направилась в свою комнату.
        Но не успела она войти, как зазвонил телефон.
        - Это Валентин, - уверенно заявила Марина Николаевна. - Подойди сама.
        - Мам, - попросила Галя, - возьми, пожалуйста, трубку. И если это Валентин, скажи, что меня нет дома.
        - Я не стану врать, - решительно заявила Марина Николаевна и добавила, отметая всякие сомнения: - И не проси.
        Бросив на мать обиженный взгляд, Галя направилась к телефону.
        - Алло, - недовольно буркнула она в трубку.
        - Пришла? - строго осведомились на том конце провода.
        Девушка промолчала. Она терпеть не могла глупые вопросы. Впрочем, сейчас, что бы ни сказал Валентин, ее реакция не могла быть другой. Сейчас ее раздражало решительно все.
        - Я звонил, - сообщил Валентин, выдержав паузу.
        - Я знаю, - ответила она.
        - Просто хотел поболтать, - неожиданно дружелюбным тоном сообщил Валентин.
        А она-то уже приготовилась обороняться, выкручиваться.
        - Ясно, - неопределенно протянула Снегирева. - У меня совершенно внезапно… Тут, короче, одно дело важное возникло… В общем…
        - Можешь ничего не объяснять, - сказал Валентин. - Ты вовсе не обязана оправдываться.
        - Да я и не собиралась, - покривила она душой. - Просто хотела объяснить, почему меня не было дома.
        - Этого тоже не стоит делать. Ответь мне только на один вопрос, впрочем, можешь, конечно, и не отвечать… - Он не мог скрыть своего волнения, и Снегирева решила помочь:
        - Спрашивай, Валь, все в порядке.
        - Ты была с ним? Ты встречалась с Игорем?
        - Нет, - отрезала Снегирева, хотя еще секунду назад была полна решимости сказать Валентину правду: она конечно же предполагала, о чем он хочет ее спросить.
        - Я так и думал! - совершенно искренне обрадовался он. - Мы же договорились не лгать друг другу. Ты извини, Галь, за мою подозрительность. Просто я… я очень боюсь тебя потерять.
        В эту секунду она почувствовала, как горький ком подкатил к горлу, стало трудно дышать. Как она может врать? Почему ей не хватает мужества признаться Валентину? Сказать ему всю правду?
        Окончательно успокоившись, Валентин принялся возбужденно болтать о всяких пустяках. Впрочем, Галя слушала его вполуха. Наконец, договорившись о завтрашней встрече, они распрощались, и Снегирева отправилась в свою комнату.
        Что же с ней происходит? Почему ее душа буквально разрывается на части? Как она может так цинично врать Валентину? Валентину, который готов был ради нее… Да что там говорить! Что же теперь будет? Зачем она позволила Игорю проводить себя до дому? А потом еще стояла с ним минут сорок возле подъезда, слушала его горячие, покаянные речи. Он, видите ли, жить без нее не может! И ни строчки за все это время не написал. И если она его не простит, то и не напишет больше никогда… Простит - не простит… Детский сад какой-то! Это все еще ничего. Но зачем, как она могла позволить Игорю этот прощальный поцелуй, который длился минуты две, не меньше? Галина знала, чувствовала, что Игорь до сих пор стоит под ее окнами. И не потому даже, что на прощанье он выкрикнул ей вслед: «Я всю ночь буду тут стоять!» Мало ли чего наговоришь девушке в порыве эмоций! Нет, она именно чувствовала, кожей, всем своим существом ощущала его присутствие, близость.
        Не включая лампы, Галя подошла к окну, осторожно отодвинула штору. Внизу маячил до боли знакомый, слегка сутулый силуэт. Девушке стоило больших усилий сдержать себя, чтобы не вскочить на подоконник, не высунуться в форточку и не крикнуть: «Игорь! Я тебя люблю! Я давно уже простила тебя! Я тоже не могу без тебя жить!» Но, обругав себя последними словами, она опустила край шторы и, в темноте дойдя до дивана, опустилась на него. В эту секунду откуда-то раздалась электронная трель. Как хорошо, что она не оставила сумку в прихожей! Конечно, это Игорь! Может быть, он увидел, как она наблюдала за ним из окна? Нет, Игорь не поднимал головы, он смотрел себе под ноги и медленно прохаживался от фонарного столба и обратно до угла ее дома. Впрочем, на свои близорукие глаза Снегирева не могла положиться полностью. Нащупав в темноте сумку, она вытащила мобильник.
        - Алло! - Она старалась говорить тихо, не хотелось, чтобы мама ее услышала.
        - Еще не легла? - спросил Игорь.
        И от его низкого, такого волнующего голоса на сердце девушки накатила горячая волна, заставляя его биться гулко и учащенно.
        - Нет еще, - едва слышно проговорила она.
        - А почему свет в комнате не зажигаешь? - И, не дождавшись ответа, добавил: - А я тебя видел, выгляни еще разок… на секундочку…
        Не прерывая связи, Галя подошла к окну и, уже не таясь, отдернула тяжелую штору. Игорь стоял, задрав голову и подняв одну руку, второй он прижимал к уху телефон.
        - Иди домой, - не слишком настойчиво попросила Снегирева. - Я так не смогу заснуть, а завтра нам с утра ехать на твою фирму. Не забыл?
        - А почему ты заснуть не сможешь? - спросил Игорь, оставив без внимания ее вопрос.
        - Потому что, - ответила Галя и добавила, немного помолчав: - Потому что буду думать о тебе всю ночь.
        - Я тоже буду думать о тебе всю ночь, - понизил голос Игорь. - И тоже не смогу сегодня заснуть.
        - Нет, вот если ты уйдешь, я сразу усну, - упрямо возразила Галина. - Прошу тебя, пожалуйста, не надо стоять тут всю ночь. Иди, пока еще метро не закрыли.
        - Хорошо, - неожиданно сдался Игорь. - Я поеду домой и напишу стихотворение. Самое лучшее в своей жизни. Как ты думаешь, кому я хочу его посвятить?
        - Откуда же мне знать? - кокетливо ушла от ответа девушка.
        - А знаешь, как я назову это стихотворение? - продолжал игру Игорь.
        - Понятия не имею.
        - «Спасибо».
        - В смысле? - не поняла Галина. - За что ты меня благодаришь?
        - Это название, - пояснил Игорь. - И еще: «Я буду ждать».
        - Это тоже название? - предположила Снегирева, но Игорь не ответил. - Ну все, - сказала она спустя несколько мгновений. - Иди.
        Галя отключилась, задернула штору и, как бы ставя окончательную точку, включила верхний свет. И таким резким он показался ей, что девушка даже заслонила глаза рукой.
        А когда спустя минуты три она погасила свет и украдкой посмотрела на улицу, Игоря за окном уже не было.
        7
        Но в эту ночь Снегирева так и не уснула. Не то чтобы какие-то определенные мысли помешали ей. Нет, причина крылась в особом возбужденно-приподнятом настроении, когда кажется, что мыслей вообще нет никаких, остались одни чувства. Они переполняли душу, внося в нее смятение и радость. А еще девушка испытывала острое чувство вины. Она понимала, что рано или поздно ей придется объясниться с Валентином. Ведь не станет же она морочить голову такому хорошему, просто замечательному парню! Но как это все устроить, чтобы помягче вышло? Ей совсем не хотелось причинять Валентину боль. И потом, если честно, она не была уверена в том, что, возобновляя отношения с Игорем, уступая его настойчивости, прощая его, поступает правильно. Нет, чтобы как следует разобраться в своих чувствах, Гале требовалось время. Необходимо как минимум успокоиться, чтобы принять верное решение, привести в порядок свои мысли и чувства. Сейчас, среди ночи, когда голова идет кругом от всего, что случилось с ней за день, она не станет принимать никаких решений.
        Игорь позвонил ровно в девять. Еще вчера Галя решила не идти в школу. Среда вообще считалась у них разгрузочным днем - две физкультуры, ОБЖ, экономика… Правда, пятым уроком была литература, а шестым - русский. Но с этими предметами у нее никогда особых проблем не возникало. И хотя Галина не любила прогуливать уроки, но в этой ситуации у нее просто не было выбора. Во всяком случае, именно так рассуждала девушка, принимая решение прогулять сегодня школу.
        - Привет… Я не рано? - спросил Игорь.
        - Да нет, - ответила она. - Мы же так и договаривались. Ты проверил остальные коробочки?
        Сейчас ей казалось, что вчерашнего вечера словно и не было. Почему-то интуиция подсказывала Снегиревой, что она должна разговаривать с Игорем именно так - сухо и слегка отстраненно. Он тут же уловил интонации ее голоса и настороженно спросил:
        - Что-то случилось, Галь?
        - Да нет, - не изменяя выбранному тону, ответила она. - А что должно было случиться? Так как там насчет срока годности?
        - Как ты и говорила, - упавшим голосом отозвался Игорь.
        - Все просрочено на полгода? - зачем-то уточнила Снегирева.
        - Угу, - угрюмо протянул он.
        - Ясно. Ладно, давай собирай в темпе всю эту дрянь. Да! Договор не забудь захватить. Встречаемся на ВВЦ у первого входа через час. Успеешь?
        - Постараюсь, - ответил Игорь. - И все-таки что-то с тобой не так, голос какой-то… чужой.
        - Не выспалась просто, - отмахнулась Снегирева.
        С утра она приняла окончательное, как ей казалось сейчас, решение: она поможет Игорю вернуть деньги за косметику, еще раз объяснит ему, что он ей ничего за операцию не должен, и на этом все. Галина простится с ним и никогда больше не будет ему ни звонить, ни писать. И настоятельно попросит Игоря о том же. Так будет лучше для всех, потому что в склеенную из осколков вазу цветов не поставишь. Вернее, поставить-то можно, но постоянно будешь переживать, что ваза протечет или снова рассыплется на мелкие осколки.
        Ей пришлось подождать Игоря всего каких-то пять минут, но за это время девушка несколько раз порывалась уйти. От ее вчерашней радости, приподнятости духа и следа не осталось. На смену им пришло раскаяние, чувство досады, а главное - девушка гораздо острей, чем вчера, ощущала свою вину перед Валентином. Из головы не выходил их последний телефонный разговор, вспоминалась та искренняя радость, с которой Валентин воспринял ее ложь, и вообще единственным желанием Снегиревой было как можно скорей разобраться с просроченной косметикой, позвонить Валентину и увидеться с ним. Галина еще не решила, станет ли она рассказывать Валентину о том, что действительно встречалась с Игорем и помогала ему уладить конфликт. Пожалуй, это можно и рассказать. Но вот о том, как они с Игорем провели вчерашний вечер, она, конечно, никому не расскажет. И чем больше проходило времени, тем сильней крепло в душе Снегиревой ощущение, что вчерашнее приключение - это так, временное помутнение рассудка. Так зачем же ей травмировать Валентина, если все это несерьезно? Нужно просто забыть это происшествие, а в особенности тот поцелуй,
при воспоминании о котором все ее существо обжигал горячий стыд, будто это был сон, наваждение, не имеющее с ее реальной жизнью ничего общего.
        Игорь так волновался, что не сразу заметил ее в толпе прохожих. Его беспокойный, какой-то даже болезненный взгляд лихорадочно скользил по чужим лицам, пытаясь выхватить из толпы то единственное, родное, ради которого он сюда пришел. Возможно, Игорь боялся, что она уже ушла, а между тем Снегирева стояла буквально в двух шагах от него, пытаясь прислушаться, понять свои чувства. Вот он, Игорь, ищет ее и никак не может найти. Так что же она стоит? Почему не сделает ему навстречу всего лишь шаг? Потому что боится. Она боится себя, боится, что снова, стоит ему подойти и посмотреть на нее своими темно-карими глазами, сказать лишь одно слово, растает и почувствует, что не может жить без него. Так, может, убежать, пока не поздно? Пока Игорь ее не заметил?
        - Галь! - услышала она у себя за спиной. - Ты куда?
        - Игорь?! - Снегирева изобразила на лице крайнее удивление, будто не его вовсе она ожидала увидеть здесь. - А я… я просто хотела купить воды.
        - Пойдем, - радостно кивнул он. - Я тоже пить хочу. - И сразу, без паузы: - Давно ждешь?
        - Не очень…
        Игорь взял ее руку и крепко сжал в своей. У Снегиревой перехватило дыхание, внутри что-то словно оборвалось.
        - Тебе, как всегда, минералку без газа? - спросил Игорь, перехватывая ее блуждающий взгляд.
        «Надо же, - с безотчетной злобой подумала Галина, - не забыл еще!» И сказала вслух резко, будто взмахивая кнутом:
        - Нет! Я хочу квасу.
        Она терпеть не могла квас и не смогла бы объяснить, почему выбрала именно его.
        - Квасу? - удивленно переспросил Игорь.
        - А в чем дело? - с полоборота завелась Галина и с силой выдернула свою руку. - Я что, не могу захотеть квасу?
        - Да нет, можешь конечно.
        Игорь наклонился к окошку и вежливо поинтересовался:
        - Простите, у вас есть квас?
        К огромному разочарованию Снегиревой, квас оказался в наличии.
        - Знаешь, мне что-то расхотелось пить, - скривилась она, принимая из рук Игоря бутылку с квасом и пластиковый стаканчик.
        - Ну ладно, - недоуменно пожал он плечами. - Галь… - Игорь попытался заглянуть ей в лицо, но Снегирева поспешно отвела взгляд. - С тобой точно все в порядке?
        - Что ты имеешь в виду? - Она скривила губы в насмешливой улыбке. - Если тебя беспокоит мое физическое самочувствие, то да, со мной все в порядке. Просто мне расхотелось пить. С людьми иногда такое случается.
        - А душевное? - Он наклонил голову. - С душевным самочувствием у тебя все в порядке?
        - Не понимаю, - повела плечом Снегирева и резко перевела разговор на другую тему: - Нам в какую сторону?
        - Туда, - указал он рукой нужное направление.
        Почти всю дорогу до базы, торгующей косметикой, они молчали. Правда, Игорь несколько раз предпринимал робкие попытки заговорить с Галей, но девушка резко обрывала их. Игорь не скрывал своего беспокойства. Он то и дело пытался поймать ее взгляд, как бы ненароком коснуться руки, плеча, украдкой провести рукой по ее волосам, будто бы желая поправить выбившуюся прядь, однако ничего хорошего из этого не вышло. Всякий раз Снегирева с подозрением косилась и старалась держаться на некотором расстоянии.
        - Постой, - попросил он и остановился сам. - Я так не могу… Пока ты не скажешь, что происходит, я не сдвинусь с места.
        - Напугал! - хмыкнула Снегирева.
        - Галь, - взмолился Игорь, - ну скажи, я что-то вчера сделал не так? Пожалуйста, скажи хоть что-нибудь!
        - Нет, Игорь, дело не в тебе. Это я вчера все сделала не так. Давай считать, что вчерашнего вечера не было. А сейчас пойдем. У меня очень мало времени, - подчеркнуто деловым тоном сообщила она и решительно зашагала вперед.
        - То есть как это не было? - догнал ее Игорь. - Да я… я как будто на свет заново родился, а ты говоришь «не было»!
        - Далеко еще? - сухо поинтересовалась Галина.
        - Почти пришли, - ответил Игорь и надолго замкнулся.
        8
        - Послушайте, вы!.. - Снегирева вскочила со стула. - Если вы немедленно не вернете все деньги… - Она осеклась, но через секунду выпалила на одном дыхании: - У меня мама, между прочим, работает старшим инспектором налоговой полиции… Уверяю вас, если я ей расскажу, чем вы тут занимаетесь, она это дело так не оставит. Сейчас же верните деньги! Иначе вам не избежать крупных неприятностей. Мало того, что вашу контору закроют, так еще и штраф заставят платить за нарушение прав потребителей, а что касается налогов…
        - Девушка, успокойтесь, пожалуйста. - Полный черноволосый мужчина взглянул на Снегиреву поверх маленьких, в золотистой оправе очков. - Разве я вам сказал «нет»? Мариночка, - обратился он к смазливой, выкрашенной в огненно-рыжий цвет секретарше. - Ты слышала, чтобы я сказал «нет»?
        - Нет, Роман Борисович, - обворожительно улыбнулась Мариночка. - То есть я хотела сказать не слышала.
        - Наша фирма приносит вам свои извинения. Произошло досадное недоразумение, которое мы готовы исправить, - постукивая ручкой по столу, произнес директор фирмы. - Мы готовы поменять просроченную косметику на…
        - Ты, кажется, не понял меня! - побелевшими от злости губами процедила Снегирева, неожиданно для самой себя обращаясь к взрослому человеку на «ты». - Игорь, дай-ка сюда их протухшую косметику! - потребовала она.
        Совершенно не готовый к столь бурному развитию событий Игорь безропотно протянул ей розовый пакет. Схватив его, Снегирева с шумом вывалила все содержимое пакета на стол и повторила тихо:
        - Ты, кажется, не понял меня, придурок? - А потом протянула правую руку к самому носу обалдевшего коммерсанта и выкрикнула: - Деньги! Иначе я размажу все это просроченное дерьмо по твоей сальной роже!
        Тут уж и Игорь не смог усидеть на месте. Подбежав к девушке, он, с опаской поглядывая на директора фирмы, потянул Галину за руку:
        - Пойдем отсюда! Слышишь, пойдем!
        - Я тебя не держу! - огрызнулась она. - Лично я без денег отсюда не уйду. - И, взглянув на рыжеволосую девицу, ласково проворковала: - Девушка, вы позволите мне сделать один звоночек? А то на моем мобильнике батарейка села.
        - Роман Борисович, можно? - спросила секретарша плаксивым голосом избалованного ребенка.
        - Не надо никуда звонить, - скривился директор сомнительной фирмы. - Сядьте и успокойтесь. Я верну вам деньги.
        С этими словами Роман Борисович швырнул ручку в медный кубок, возвышавшийся у самого края стола, затем грузно поднялся и, подойдя к двери, скрылся в соседней комнате.
        - Интересно, вы со всеми так поступаете? - все никак не могла успокоиться Снегирева. - Или по физиономии клиента определяете, кому можно фуфло подсунуть, а с кем лучше не связываться? - обратилась она к секретарше, но та, уткнувшись в бумаги, упорно делала вид, что ничего не слышит.
        - Вам надо проверить слух, Мариночка! Давно у врача-то были? - Галина и впрямь уже не могла остановиться.
        Поначалу, когда они только пришли сюда, Снегирева вела себя сдержанно и вполне прилично, если не сказать робко. Но, наткнувшись на грубость и откровенное хамство зарвавшихся мошенников, девушка почувствовала, что ее захлестнула волна справедливого негодования. Через несколько минут Снегирева решила, что с такими людьми следует разговаривать на их же языке, иначе не поймут. И выбранная ею тактика оказалась действенной. Игорь, который после неудачной попытки остановить Галину занял свое прежнее место, смотрел на нее с восхищением и каким-то даже испугом. Он и не подозревал, что его девушка может быть такой. Впрочем, Галина и сама от себя не ожидала подобной прыти. Если честно, она впервые в жизни оказалась в ситуации, где от нее потребовалось проявить качества, о наличии которых в себе она даже и не подозревала.
        «Надо же! - с изумлением думала девушка, разглядывая картину, висевшую на противоположной стене. На картине была изображена полногрудая девица, чем-то неуловимо напоминающая секретаршу Мариночку. Девица сидела верхом на сером, с понурой головой ослике. - Оказывается, я умею быть хамкой. И еще какой! А Игорь… Вон как он на меня смотрит. Будто впервые увидел. Ничего-ничего, я еще и не такой могу быть! Интересно, сколько в душе каждого человека кроется таких качеств, о которых он сам даже не догадывается до поры до времени?»
        Появившийся в дверях Роман Борисович прервал ее размышления.
        - Расходник при себе? - недовольным тоном осведомился он.
        - Так точно! - расплылась в самодовольной улыбке Снегирева. - Игорь, будь добр, предъяви господину директору расходный ордер.
        На этот раз в движениях Игоря было куда больше уверенности. Широким жестом распахнув куртку, он вытащил из внутреннего кармана сложенный вчетверо голубоватый листок и, развернув, положил его на стол.
        - Распишитесь здесь и здесь. - Пальцем, похожим на сардельку, директор брезгливо ткнул куда-то внизу листка.
        - Сначала деньги, а потом роспись! - властным жестом остановила Игоря Снегирева.
        - С такой защитницей ты, парень, не пропадешь! - усмехнулся Роман Борисович и положил поверх расписки несколько стодолларовых купюр.
        Не спеша пересчитав деньги, Снегирева убрала их в свою сумку, после чего с усмешкой заметила:
        - Надеюсь, не фальшивые?
        - Так я подписываю? - тихо спросил Игорь.
        Галя сдержанно кивнула.
        - Держи. - Она на ходу протянула Игорю деньги.
        Они шли по скверу, шли быстро, словно опаздывали куда-то.
        - Спасибо, - краснея, поблагодарил он и смущенно сунул деньги в карман. - Я и не думал, что ты можешь быть такой… - Он наморщил лоб, пытаясь подобрать подходящее слово.
        - Хамкой? - подсказала Галина, в упор посмотрев на Игоря.
        - Такой… мощной, - закончил он фразу. - Без тебя я бы никогда не вытряс из них деньги. И как это ты здорово придумала про маму! У этого Романа Борисовича рожа так и вытянулась, когда он услышал про налоговую... Супер!
        - Да ладно, - отмахнулась Галя. - Ты смотри не потеряй эти деньги и сегодня же верни их тому, у кого брал.
        - Хорошо, - кивнул Игорь и предложил вдруг: - Галь, а давай зайдем куда-нибудь, посидим? Надо же отметить твою блестящую победу?
        - На эти самые деньги? - с сомнением хмыкнула Снегирева.
        - Зачем на эти? - обиделся Игорь. - У меня и другие есть. Я, между прочим, уже два месяца работаю внештатным редактором в одном журнале.
        - Неужели? - недоверчиво покосилась на него девушка.
        - Не веришь? - Игорь выглядел как ребенок, которого незаслуженно собирались поставить в угол. - Могу доказать! Редакция совсем близко, на «Алексеевской» находится, можем съездить.
        - Была охота, - устало вздохнула Снегирева.
        Только теперь она в полной мере ощутила, каких сил стоил ей спектакль, устроенный на фирме. - Уж лучше действительно в кафешке какой-нибудь посидеть, кофейку выпить.
        - Слушай! - воодушевился Игорь. - Тут буквально в двух шагах есть одно замечательное местечко! Тебе понравится, вот увидишь! Там все прозрачное: стены, полы, потолок, столы, стулья…
        - Платья на официантках, сами официантки, - иронично продолжила Снегирева.
        - Ну не хочешь в «Стекляшку», можем в ЦДЛ поехать, - немного обиделся Игорь. - Там в нижнем буфете очень хороший кофе варят. Поехали?
        - Поехали, - махнула рукой Галя.
        Буфет, расположенный в подвале Центрального дома литераторов, оказался закрытым. Игоря это обстоятельство настолько расстроило, что он, казалось, готов был расплакаться.
        - Ну не судьба, значит, - вздохнула Снегирева. - Как-нибудь в другой раз, вернее… - Она резко вскинула голову и посмотрела прямо ему в глаза. - Игорь, я хотела сказать, что другого раза не будет. Не должно быть. Мы больше не увидимся. Так я решила.
        - Я ждал этого, - неожиданно признался Игорь. - С самой первой минуты, как только увидел тебя сегодня, вернее, еще раньше, когда услышал твой голос по телефону. Я знал, что сегодня ты произнесешь эту фразу. Все правильно, - продолжал он, опустив голову. - Кому нужен такой рохля, который даже постоять за себя не может, которого все обувают, как последнего лоха, а он даже слово в свою защиту сказать боится. Конечно, тебе нужен другой парень, сильный, независимый… Чтобы мог тебя защитить, а не прятался за твоей спиной, как я сегодня…
        - Да при чем тут!.. - досадливо поморщилась Снегирева. - Ты меня неправильно понял. Я вовсе не то хотела сказать.
        - То, то, именно то! - распалял себя Игорь. - Именно это ты и хотела сказать, только боялась меня обидеть. Но я… поверь… Я не такой уж и слабак… Я докажу, я верну тебе деньги за операцию. Пожалуйста, Галь, дай мне шанс… Не бросай меня…
        - Ну хорошо, - резко выдохнула Снегирева.
        Ей было ужасно жаль Игоря, хотелось прижать его к себе, обнять крепко-крепко и гладить, гладить его шелковистые волосы целую вечность. Но, сжав всю свою волю в кулак, девушка произнесла ледяным голосом:
        - Я дам тебе шанс, но при условии, что больше никогда, слышишь, ни-ког-да ты не заикнешься об этих деньгах за операцию. Договорились?
        - Договорились! - радостно закивал Игорь. - И она увидела, как его глаза заблестели от слез. - И тогда, если я никогда больше не заикнусь, ты не станешь мне говорить этих ужасных слов, что мы должны расстаться? - Он передернул плечами, будто бы от холода. - И мы вместе пойдем сейчас в кафе? И я опять буду провожать тебя до дому? Звонить тебе? Дарить тебе цветы? Читать по телефону стихи, да?
        - Пойдем, - сказала она и потянула Игоря за рукав куртки. - Пойдем отсюда.
        Все это время они стояли у мраморной колонны около входа в Дом литераторов, и люди, проходившие мимо, оборачивались, привлеченные их возбужденными возгласами.
        - Пойдем, - повторила девушка, и они медленно двинулись в сторону метро.
        9
        Как-то так вышло, что, не сговариваясь, они вышли на «Фрунзенской», поднялись по эскалатору, и, только оказавшись на улице, Галина удивленно оглянулась по сторонам:
        - Надо же…
        - А я думал, ты специально, поближе к дому хочешь выйти, - предположил Игорь, робко улыбнувшись.
        - Да нет, - пожала плечами Галя. - Как-то само получилось, на автомате. Ну ладно. - Она посмотрела на часы, отметила про себя, что уже половина третьего, а вслух предложила: - Раз уж так вышло, можем ко мне зайти… Ты есть хочешь?
        - Жутко! - обрадовался Игорь. - Давай тогда в магазин забежим, купим курицу.
        - Курицу? - растерялась Галя.
        В эту секунду она почувствовала, будто что-то больно кольнуло ее в самое сердце. Девушка даже прижала к груди руку. Но уже в следующее мгновение боль улетучилась, и она смогла облегченно вдохнуть полной грудью.
        - Ну да, курицу. - Игорь не заметил перемены в ее лице. - Знаешь, как я умею запекать в духовке курицу? Это мое фирменное блюдо.
        - Хорошо, если хочешь, можем купить курицу…
        Хоть боль и прошла, но теперь в ее сердце поселилась какая-то тревога. Будто бы она позабыла о чем-то важном, хотела что-то сделать и не сделала. Да мало того, что не сделала, так она даже умудрилась забыть, что это за дело такое. Зачем-то девушка снова посмотрела на часы.
        - Ты куда-то спешишь? - Игорь бросил на нее внимательный взгляд.
        - Да нет, просто на часы посмотрела, - неуверенно отозвалась Галина.
        - Ты уже второй раз на них смотришь, - с легким укором заметил он.
        - Привычка.
        И все это время, пока они стояли сначала у одного прилавка - мясного, потом у другого - с пирожными и тортами, Снегиреву не покидало чувство, будто она упустила что-то крайне важное. А еще к этому ощущению примешивалось другое: девушке казалось, что именно в эту минуту с ней происходит нечто непоправимое. Что-то такое, о чем она потом будет долго сожалеть. Возможно даже, всю оставшуюся жизнь.
        Курица удалась Игорю на славу. Да и медовый торт тоже оказался очень свежим и вкусным. Стрелки часов подползали к пяти. Именно к этому времени Марина Николаевна обычно возвращалась с работы. Галине не хотелось, чтобы мама застала Игоря. Начнутся ненужные вопросы и такие же ненужные и болезненные для Снегиревой объяснения. А тут еще Игорь затеял дурацкие выяснения отношений. Ну почему люди никогда не радуются и не ценят того, что у них есть? Почему всем чего-то не хватает и непременно хочется большего?
        - Нет, ты не подумай, - нервно водил чашкой по столу Игорь, - я не ревную. Да и какое я имею на это право? Просто… Как бы это сказать?..
        - Ты хочешь знать, встречаюсь ли я с Валентином? - пришла ему на помощь Снегирева.
        - Да, - кивнул он. - Я хочу это знать. Но если ты… В общем, ты не обязана отвечать.
        - Знаешь, Игорь…
        Гале не хотелось ему врать. Она и так последнее время слишком часто говорила неправду. Впрочем, на этот вопрос не существовало однозначного ответа. Вернее, Снегирева его не знала. Она запуталась в своих чувствах, отношениях и смертельно устала от всего этого. Сейчас девушка остро желала одиночества. Нет, до тех пор пока Игорь не коснулся этой темы, все шло нормально.
        - Знаешь, Игорь, - медленно повторила она, - я не стану отвечать на твой вопрос. И потом… Скоро должна вернуться с работы мама. Я бы не хотела…
        - Понял. - Игорь встал. - Ты только не думай… Я же понимаю, что в твоей жизни за это время могло многое измениться. Я вовсе не тороплю тебя и готов ждать целую вечность. Но знаешь, мне вчера показалось…
        Не договорив, Игорь осторожно притянул Галину к себе, обнял ее, а когда она закрыла глаза и запрокинула голову, нежно коснулся губами ее чуть приоткрытых влажных губ. Их поцелуй не был ни страстным, ни долгим. Скорее он был осторожным, нерешительным и бесконечно нежным. Оба, и парень и девушка, подумали в эту секунду об одном и том же: о том, что, возможно, это их последний поцелуй…
        Закрыв за Игорем дверь, Снегирева вернулась на кухню и быстро убрала со стола. Ей не хотелось врать маме, говорить, что это якобы Валентин приготовил курицу и купил к чаю торт. Лучше она скажет, что сама решила сделать маме сюрприз, а потом не удержалась и съела два куска курицы и почти половину торта… Учитывая, что последние два дня Галина вообще практически ничего не ела, эта версия выглядела неубедительно, и все же девушка в очередной раз решила прибегнуть к обману.
        Где-то около шести позвонила мама и сказала, что задерживается на работе. Чувство тревоги, поселившееся в сердце Гали несколько часов назад, усилилось. Но мамин звонок тут был ни при чем. Ощущение это было каким-то безотчетным, но от этого не менее болезненным. Девушка бесцельно слонялась по квартире, пытаясь занять себя каким-нибудь полезным делом, но за что бы она ни бралась - за тряпку, чтобы вытереть пыль, или же за веник, - все буквально валилось у нее из рук.
        - Боже! - вслух выкрикнула Снегирева, чувствуя себя так, будто кто-то окатил ее ледяной водой. - Валентин! - прошептала она побледневшими губами. - Как же я могла забыть? Мы же договорились встретиться у метро в половине третьего!
        В голове одна за другой пронеслись картинки: вот они поднимаются с Игорем на эскалаторе, смотрят друг на друга, потом выходят на улицу, и она зачем-то подносит к глазам руку с часами… Так и есть! Стрелки стояли на половине третьего. Именно в это время Валентин должен был ждать ее у входа в метро! Как она могла забыть? Даже потом, когда Игорь начал ее пытать и почти напрямую задавать вопросы, касающиеся их с Валентином отношений, ничто не шевельнулось в душе у Снегиревой, ничто, как говорится, даже не екнуло…
        Нет, почему же? Екнуло! И еще как екнуло! Теперь она с отчетливой ясностью вспомнила ту смутную тревогу, которую ощущала, стоя с Игорем у прилавка магазина и после, когда они уже пришли к ней домой.
        «А вдруг Валентин видел нас? - испугалась Галя. - Нет, - пыталась она уговорить себя, чувствуя, как лоб покрывается испариной. - Если бы Валентин видел нас, то непременно бы подошел, начал бы выяснять отношения. Нет, он просто бы не смог сдержаться. В последнее время он вообще стал каким-то дерганым, он непременно затеял бы драку. Во всяком случае, не стал бы стоять в сторонке и спокойно за нами наблюдать. И потом, около метро всегда такие толпы снуют… Ведь мы же не стояли на месте, а сразу пошли в магазин. Тогда почему же Валентин не позвонил мне, не узнал, что случилось, что помешало мне прийти на свидание?»
        Из последних сил пытаясь сохранять спокойствие, Снегирева взяла в руки трубку. Пальцы не слушались ее, то и дело нажимали не на те цифры. Наконец девушке удалось набрать номер Валентина.
        К телефону подошла Ирина Антоновна.
        - Алло? Я вас слушаю, - с тревогой, как показалось Галине, произнесла она.
        - Ирина Антоновна, здравствуйте. Это Галя.
        - Я узнала тебя, Галочка, - взволнованно заговорила женщина. - Как хорошо, что ты позвонила! Я и сама уже хотела звонить тебе… Ради бога, скажи, что случилось!
        - В каком смысле? - не поняла Снегирева.
        - Он молчит, понимаешь? Заперся в своей комнате и молчит, - сбивчиво принялась объяснять мама Валентина. - Вы же встречались с Валиком сегодня днем. Он был в таком хорошем настроении, когда собирался, джинсы новые надел, попросил меня погладить свою любимую рубашку… А потом и часа не прошло, как он домой прибежал весь бледный, глаза из стороны в сторону так и бегают… И прямиком в свою комнату. Галочка, я своего сына никогда таким не видела. Ради бога, не молчи! Скажи, что между вами произошло? Вы поссорились? Он опять обидел тебя, да?
        - Ирина Антоновна, успокойтесь, - мягко сказала Галя. - Дело в том, что я не смогла прийти… и позвонить тоже не смогла. Мы с Валентином не виделись сегодня. Меня там не было, понимаете? - И снова ей пришлось соврать. - Но если нужно… Как вы думаете, может, мне стоит приехать? Неужели Валентин так расстроился из-за того, что я не пришла на встречу?
        - Ой, не знаю! - выдохнула мама Валентина. - Я уже ничего не знаю! Он в последнее время вообще какой-то странный ходит. Я так за него боюсь! Галочка, милая, приезжай. Я боюсь, как бы Валик… Там у него так тихо в комнате… Зову, а он не откликается… А я… я каждую минуту на балкон выбегаю, - внезапно разрыдалась она, - и вниз смотрю…
        - Я выезжаю, - сказала Снегирева и, не прощаясь, повесила трубку.
        10
        Ирина Антоновна ждала, выглядывая из квартиры на лестничную площадку.
        - Приехала? - Она широко распахнула дверь. - Проходи! Я в окошко тебя увидела. Галочка, я сказала Валику, что ты скоро приедешь.
        - А он? - нетерпеливо спросила Снегирева.
        - Сказал… - Ирина Антоновна замялась, опустила глаза и еле слышно произнесла: - Сказал, что не пустит тебя и не хочет тебя видеть… Никогда больше. Как же так, Галочка? - Она посмотрела на Галину глазами полными слез. - Неужели это все из-за того, что ты не пришла на свидание? Я ведь и правда не видела его раньше таким. Валик всегда, что бы ни случилось, рассказывает мне, делится… У нас с ним с самого детства так повелось. Считай, без отца вырос. А тут… Я уж не стала тебе по телефону рассказывать… Но когда он вбежал из прихожей в свою комнату, то, представляешь, толкнул меня, да так сильно… Я в стену-то так и влипла… - Ирина Антоновна потерла локоть, потом горестно вздохнула, поправила упавшую на глаза прядь волос.
        - Может, я все-таки попробую, - робко предложила Галина, - постучусь к нему?
        Ирина Антоновна лишь плечами пожала.
        Снегирева сняла кроссовки и, отказавшись от предложенных тапочек, направилась к Валентину.
        - Валь… - Она тихонько постучала в покрашенную светло-голубой краской дверь. - Открой, пожалуйста. Я должна сказать тебе что-то очень важное.
        Не успела она договорить, как дверь широко распахнулась. Очевидно, Валентин караулил ее прямо тут, под дверью. Серо-зеленые глаза парня горели болезненным огнем, веки казались припухшими, коротко остриженные волосы были всклокочены.
        - Важное? - охрипшим то ли от злости, то ли от слез голосом переспросил он, пропуская Снегиреву в комнату.
        Едва она вошла, как Валентин захлопнул дверь и, защелкнув задвижку, повторил снова:
        - Важное?
        Девушка нерешительно приблизилась к письменному столу, отодвинула стул и села.
        - Извини, - тихо произнесла она. - Я не смогла сегодня прийти.
        - И я даже знаю почему! - дерзко выкрикнул Валентин и неожиданно рухнул на диван.
        Минуты две он лежал на животе, зарывшись лицом в подушку, не издавая ни звука. Галя напряженно ожидала развития событий, боясь даже пошевелиться. Она понимала, что любое сказанное ею слово может оказаться роковым.
        Оторвав голову от подушки и глядя в стену, Валентин потребовал:
        - Рассказывай.
        - Я встречалась с Игорем, потому что у него возникли серьезные проблемы. Это связано с деньгами, - на одном дыхании выпалила Галина.
        - А потом вы накупили продуктов и пошли к тебе домой, - глухо отозвался Валентин.
        «Так и есть. - В висках у нее словно острые молоточки застучали. - Он видел нас с Игорем и, похоже, следил за нами».
        - Значит, ты за нами следил? - вслух спросила Галя.
        - Следил? - как-то странно переспросил Валентин. - Вначале я увидел его, потом тебя, - продолжал он безучастным голосом. - Сперва даже глазам своим не поверил. Скажи, ты нарочно привела его к метро? Хотела, чтобы я все увидел своими глазами?
        - Ну что ты! - всплеснула руками Галина. Она не смогла признаться Валентину, что забыла об их свидании, поэтому ей снова пришлось врать: - Понимаешь, я думала, что мы в пять с тобой встречаемся. Просто перепутала. Я вчера такая уставшая была, когда мы о встрече договаривались…
        - Значит, ты приходила туда в пять? - Валентин грустно посмотрел на нее.
        На этот раз Снегирева не смогла найти в себе сил обмануть его, она лишь отрешенно покачала головой.
        Реакция Валентина была неожиданной и бурной.
        - В пять вы ели эту проклятую курицу! - закричал он и принялся отчаянно колотить кулаками по подушке. - Вы жрали чертову курицу и заедали ее паршивым тортом!
        «Значит, он стоял возле магазина и наблюдал за нами через стекло витрины, - подумала Галина. - Вот почему в ту секунду я почувствовала что-то неладное».
        Она смотрела на него и чувствовала, как подступают слезы, в глазах защипало. Поддавшись импульсу, девушка вскочила и, приблизившись к дивану, на котором лежал Валентин, опустилась на корточки у самого его изголовья.
        - Валя! Валечка! Родной мой! - Галина протянула руку и осторожно прикоснулась к его плечу. - Если бы ты знал, если бы только знал…
        - Скажи, а вчера, - поднял он заплаканное лицо, - вчера, когда я звонил тебе весь вечер… Ведь ты ходила к нему на свидание? Ходила, да?
        - Это было не свидание, - прерывающимся от слез голосом проговорила Снегирева и закрыла лицо руками.
        - Ты его любишь? - Валентин попытался отнять ее руки от лица. - Ты простила его? Ты снова хочешь встречаться с ним? - Он сел, поджав под себя ноги.
        - Я не знаю, - всхлипнула Снегирева и бросилась Валентину на грудь. - Валечка, мне сейчас так плохо! Ни разу в жизни я еще не чувствовала себя такой одинокой. Я и сама ничего не понимаю. Ты добрый, ты очень добрый и сильный… Пожалуйста, помоги мне.
        Они сидели рядом, прижавшись друг к другу, одна рука Валентина лежала на ее плече, другой он гладил Галю по волосам.
        - Я помогу, - прошептал Валентин. - Я сделаю для тебя все, что захочешь! Только скажи, чего ты хочешь?
        - Не знаю, - снова всхлипнула она. - Я ужасный человек. Я жестокая, лживая, меня не за что любить. Я запуталась в своих чувствах… Утром мне казалось, что, кроме тебя, мне никто не нужен, я буквально считала часы до нашей встречи. Но потом… Потом мне вдруг стало так жалко Игоря… А сейчас мне тебя жалко… И себя… И Игоря тоже… - Она повисла на шее Валентина, прижалась к нему и горько заплакала.
        - Вот уж кого мне совсем не жаль, так это твоего Игоря, - сквозь зубы процедил Валентин, не переставая, однако, гладить ее волосы.
        Набрав полные легкие воздуха, девушка на несколько секунд задержала дыхание. Она всегда прибегала к этому старому, проверенному способу, когда требовалось взять себя в руки. Потом она медленно, насколько это было возможно, выдохнула.
        - Знаешь, - уже почти спокойно проговорила она, - наверное, мне нужно побыть одной… Хотя бы несколько дней.
        - Думаю, мне тоже, - сказал Валентин.
        Какое-то время они сидели молча. Валентин уже не гладил Галю по волосам, но ее голова все еще лежала у него на плече.
        - Ты должна решить, - тихо произнес он, - с кем ты останешься. Нужно сделать выбор.
        - Я это понимаю, - глухо откликнулась Снегирева.
        - Вот и хорошо, - через силу улыбнулся Валентин.
        - Вот если бы один из вас сам от меня отказался, - задумчиво произнесла девушка. - Вот так вот взял бы и послал меня подальше… Зачем я тебе нужна, Валь? - Она повернула голову и заглянула в его глаза. - Я скверная, никчемная, подлая… Помнишь, я обещала, что не буду тебе врать, а сама… Откажись от меня! Наори на меня, как тогда, выгони меня вон!
        - То есть ты хочешь, чтобы я добровольно отдал тебя этому… - Валентин пристально посмотрел на нее.
        - Нет, - вздохнула Снегирева. - Я просто прошу тебя о помощи.
        - Такой помощи ты от меня не дождешься, - сурово сдвинул брови парень.
        - Ну хорошо. - Галя встала. - Сколько времени ты мне даешь?
        Валентин молчал, сурово сдвинув брови. Наконец он встал и, в упор взглянув на Галину, произнес:
        - Три дня. Я не буду тебе звонить. Игорь тоже не будет. А потом…
        - Как ты можешь ручаться за Игоря? - искренне удивилась Снегирева.
        - Могу, - отрезал Валентин. - Главное, чтобы ты сама ему не звонила.
        - Я не буду, - пообещала Снегирева.
        - А теперь… - Он запнулся, покраснел, а потом протянул к ней обе руки.
        Сама от себя не ожидая, девушка шагнула к Валентину, обвила его шею руками и нежно поцеловала в губы.
        - Спасибо, - еле слышно прошептал Валентин. - А теперь иди.
        11
        - Зачем я покупала тебе мобильный телефон, если ты его постоянно забываешь дома? - набросилась на дочь Марина Николаевна, едва та переступила порог квартиры.
        - Ой, мам, - устало махнула рукой Галя, - бери его себе, если хочешь.
        - У меня есть. - Мама удивленно уставилась на Галину. - Зачем мне второй? А кто к нам приходил? - спросила она, кивнув в сторону кухни.
        - Игорь, - неожиданно выпалила Снегирева. - И не смотри на меня так! Я что, не имею права позвать в гости кого хочу? Или должна у тебя разрешения каждый раз спрашивать? Я уже взрослый человек, понимаешь ты это или нет?! И сама в состоянии выбирать себе друзей! Или у тебя на этот счет есть другое мнение?
        С каждым словом Снегирева все больше распалялась. Последнюю фразу она почти прокричала. Марина Николаевна изумленно смотрела на дочь.
        - Игорь? - наконец произнесла она. - А я думала, что у вас… Ну, в общем…
        - Что «в общем»? - вскинулась Галина. - Нет, ты говори, говори! Ты хотела сказать, что два месяца назад Игорь меня бросил? Да что ты знаешь? Что ты знаешь об Игоре? Ты и обо мне-то ничего не знаешь! - больше она не могла говорить.
        Опустившись на тумбочку для обуви, Галя закрыла руками лицо и разрыдалась.
        Перепугавшись, Марина Николаевна кинулась на кухню за водой. Никогда прежде дочь не разговаривала с ней в таком тоне. И вообще Марина Николаевна вполне искренне полагала, что у них отличные, почти идеальные отношения. Ведь тогда, когда Галя узнала, что Игорю нужна дорогостоящая операция, Марина Николаевна первая одобрила ее решение раздобыть денег. И именно она отдала дочери с таким трудом скопленные деньги, отдала, не задумываясь, от чистого сердца. Она полностью поддерживала Галину, понимая, что упускать такой шанс нельзя. И не вина Марины Николаевны в том, что постепенно Галя стала скрытной и отдалилась от нее.
        Все произошло именно тогда, когда Снегирева не нашла в себе сил признаться маме, что они с Игорем… В общем, не смогла Галина рассказать маме о своей беременности. И неважно даже, что потом выяснилось, что никакой беременности нет. Главное, что Снегирева скрыла от мамы свои отношения с Игорем, скрыла и причину, по которой они расстались, сказав, что Игорь просто самым банальным образом ее разлюбил. А потом в жизни Гали появился Валентин. Марине Николаевне он сразу понравился, и по негласному соглашению об Игоре мать и дочь с тех пор не вспоминали, словно бы его и не было никогда.
        - Галочка! - Мама опустилась на корточки, протягивая Гале стакан с водой. - Выпей, доченька. Ну перестань, пожалуйста, перестань плакать, а то я тоже сейчас расплачусь…
        Галя отняла от лица руки, покрасневшими глазами посмотрела на мать.
        - Мама, ты у меня такая хорошая! Помнишь, как отдала мне последние деньги на операцию, помнишь?
        - И не последние вовсе, - улыбнулась Марина Николаевна. - На что же я их копила? На ремонт, кажется… А почему ты сейчас об этом вспомнила? Пойдем в комнату, нечего в прихожей сидеть.
        То был долгий разговор. Вернее, не разговор даже, а монолог. Марина Николаевна лишь изредка прерывала дочь каким-нибудь осторожным вопросом или восклицанием.
        - Но почему? - вытирала она глаза. - Почему ты сразу не рассказала мне обо всем? Неужели испугалась?
        - Мне было стыдно, - виновато опустила голову Снегирева. - И немного страшно.
        - Ты же знаешь, что бы ни случилось, я всегда поддержу тебя, что бы ни случилось! Потому что моя любовь к тебе… - Марина Николаевна осеклась, блуждая взглядом по стене. - Моя любовь к тебе… Она безусловна. Понимаешь? Тебе не надо быть всегда хорошей, я люблю тебя любой. Это так, и мне даже немного обидно, что приходится напоминать тебе об этом. И я бы никогда, слышишь, никогда не стала бы тебя ругать и посылать на аборт! Никогда!
        - Теперь я это понимаю, - вздохнула Галя. - Но тогда… Тогда мне казалось, что весь мир был против меня. Я думала, что ты… То есть я и не знаю, о чем тогда думала… Просто мне было очень, очень плохо, казалось, что я никого больше не смогу полюбить. А тут… Помнишь, как Валентин пришел к нам первый раз?
        - Конечно помню, - кивнула Марина Николаевна. - Вежливый такой парень и совсем несовременный. Он потому мне и понравился. Хоть ты и не говорила ничего, но я все равно чувствовала, что у вас с Игорем далеко не все в порядке.
        - Да, мам, - грустно покачала головой Галя. - Видишь, какая я у тебя невезучая? Скажи, что мне делать? Ну вот ты… Как бы ты поступила на моем месте?
        - На твоем месте? - Марина Николаевна задумалась. - Знаешь, ты только не обижайся, хорошо? Только мне кажется, что если такой вопрос у тебя возникает, если требуется чей-то посторонний совет, пусть даже мой, то ни один из них - ни Валентин, ни Игорь - тебе по-настоящему не нужен.
        - То есть как? - попыталась было возмутиться Галя. - Как это не нужен? С Игорем мне интересно. Он такой талантливый, красивый… Я когда его вижу, у меня сердце начинает из груди выскакивать! Разве так бывает с теми, кто не нужен?
        - Видишь ли… - Марина Николаевна наморщила лоб. - Возможно, он тебе просто нравится, но не более того. И потом скажи, ты способна простить его? Так, чтобы ни разу в жизни не вспомнить о его малодушии?
        - Ну да, - не слишком уверенно отозвалась Галина. - Я уже его простила.
        - Тогда почему, рассказывая мне эту историю, все время вспоминаешь Валентина, сравниваешь его с Игорем, признаешься, что, если бы в ту минуту Валентина рядом с тобой не оказалось, тебе бы пришлось совсем туго? Ведь ты понимаешь, что Валентин никогда с тобой бы так не поступил?
        - Конечно понимаю! - воскликнула девушка. - Валик… Он такой благородный! Нет, он на такую подлость просто не способен!
        - Вот видишь. - Мама грустно посмотрела на Галю. - Ты сама произнесла это слово - «подлость». Заметь, я, щадя тебя, выразилась деликатнее, я сказала «малодушие». А если ты и сейчас расцениваешь поступок Игоря как подлость, то о каком искреннем и безусловном прощении может идти речь?
        - Ты нарочно пытаешься меня запутать! - возмутилась Галина. - Да, Игорь поступил со мной подло, но я все равно простила его. Я сумела это сделать. - Казалось, девушка пыталась уговорить саму себя в справедливости собственных слов. - Хоть это было и нелегко, но я сумела! Я простила Игоря.
        - Тебе сейчас кажется, что ты не можешь сделать выбор, потому что любишь их обоих, верно? - На губах Марины Николаевны появилась едва заметная улыбка.
        - Ну да, - дернула плечом Снегирева. - Именно это я и чувствую.
        - А я думаю, что это не любовь, - мягко сказала мама. - Ты как угодно можешь называть это: привязанностью, привычкой, отголоском прежних чувств, но только не любовью. Потому что если бы это была любовь, то перед тобой не возникла бы проблема выбора. Понимаешь?
        - То есть ты хочешь сказать, что я должна остаться одна? Если мне кажется, что люблю обоих? Странно как-то…
        - Вовсе не странно. Ты, конечно, вправе не послушать моего совета. И скорее всего, именно так и поступишь, но я просто убеждена в том, что ни Игорь, ни Валентин тебе по-настоящему не нужны. Хотя, - с легким сожалением в голосе добавила Марина Николаевна, - Валентин очень хорошо к тебе относится. Он мог бы стать настоящим другом. На всю жизнь.
        - Тебя не поймешь! - всплеснула руками Галина. - Сама же говоришь, что я должна обоим отказать и тут же начинаешь расхваливать Валентина. Так, может, мне все-таки выбрать его? В конце концов, мы можем остаться друзьями.
        - Могли бы, если б Валентин тебя не любил, - заметила мама. - Вот он-то тебя по-настоящему любит.
        - А Игорь? Игорь что, не любит? Да знаешь, как он смотрел на меня сегодня? Сколько в его глазах было нежности, грусти, отчаяния… Кстати, Игорь не такой прямолинейный болван, каким тебе кажется! Между прочим, он мне так и сказал, что все понимает, в смысле мои отношения с Валентином, и готов ждать… А вот Валентин… Он дал мне три дня.
        - Ну что ж, - пожала плечами мама, - три дня довольно большой срок. Постарайся прислушаться к своему сердцу. Пусть оно станет твоим единственным и верным советчиком. А моя точка зрения тебе уже известна. Но в одном можешь быть уверена: кого бы ты ни выбрала, к какому бы решению ни пришла, я всегда буду на твоей стороне. Что бы ни случилось.
        12
        Три дня пролетели незаметно. Галя целиком и полностью посвятила их учебе. Нужно было срочно подтягивать хвосты. До конца четверти оставалась неделя. О своей душевной проблеме девушка вспоминала лишь перед сном. Она честно пыталась разобраться в собственных чувствах, взвесить на невидимых весах все «за» и «против», но к желанному результату эти попытки не приводили. К середине третьего дня, совершенно измучившись от бесплодных терзаний, Снегирева приняла неожиданное решение: она останется с тем, кто позвонит ей первым. Кстати, за все это время ни Валентин, ни Игорь ни разу не позвонили ей. Электронных писем от них девушка тоже не получала, и, помня о данном Валентину обещании, она жестко осекала себя всякий раз, когда ее рука невольно тянулась к трубке.
        «Неужели Валентин набрался смелости, позвонил Игорю и сообщил ему о нашем уговоре? - терялась она в догадках. - А может, Игорь сам решил не звонить, чтобы дать мне время подумать?»
        Последнее предположение было так мало похоже на правду, что девушка тотчас же его отмела: «Нет! Конечно, это работа Валентина». Любопытство так и распирало ее, но все же ей, раз уж она решила отдаться воле случая, хватило благоразумия и выдержки запастись терпением и спокойно ожидать своей участи. Она знала, была уверена, что либо сегодня вечером, либо завтра утром, в воскресенье, раздастся звонок. Он-то и должен решить ее судьбу. Разумеется, маме Галина не стала рассказывать о своем необычном, даже, можно сказать, легкомысленном решении, а та ни о чем и не спрашивала. И вообще Марина Николаевна вела себя так, будто никакого разговора между ними не было, за что Галя в душе искренне и горячо благодарила ее.
        В субботу ее пригласила в гости Люся Черепахина. Должны были собраться и другие девчонки, вечер обещал быть интересным. Гале очень хотелось пойти туда, ведь ее отношения с одноклассницами оставляли желать лучшего, глупо было упускать такой хороший шанс хоть немного наладить их, но тем не менее она отказалась, сославшись на неотложные дела. Истинная же причина ее отказа заключалась в том, что девушка боялась пропустить столь важный для нее звонок. Конечно, и Валентин и Игорь могли бы позвонить ей на мобильный, но почему-то Снегиревой казалось, что в такую важную минуту она непременно должна быть дома, разговаривать в привычной обстановке и обязательно по домашнему телефону. Впрочем, все меры предосторожности оказались напрасными - ни в субботу, ни даже в воскресенье утром ей никто не позвонил. Часов до двух Снегирева слонялась по квартире, борясь с желанием схватить трубку и набрать номер… Но чей? Валентина или Игоря? Игоря или Валентина? Она вспоминала тот последний разговор с Валентином, когда он назначил ей срок в три дня. А что потом? Ведь он так и не сказал, что должно произойти потом, кто
кому должен позвонить. Нет, не сказал.
        Так что же теперь делать? А вдруг что-то случилось? Что, если ребята подрались? Всякое могло случиться. Воображение услужливо подбрасывало ей картинки, одна страшнее другой, и девушка нервно бросалась к телефону, но всякий раз опускала трубку, не зная, чей номер набирать - Игоря или Валентина, Валентина или Игоря?
        - А что мы ей скажем? - Валентин положил трубку. - Нет, вначале нужно все как следует обдумать.
        - Обдумали уже все! - возразил Игорь. - Давай набирай номер. Скажем, что будем вместе ждать ее в кафе «Вишня». Она прекрасно знает, где это.
        - Сам звони. - Валентин пододвинул к Игорю аппарат.
        Они сидели в гостиной у Игоря дома. Три дня назад, когда Валентин позвонил Игорю, тот на удивление спокойно отреагировал на просьбу Валентина не беспокоить Галю три дня. Сообщил он и причину своей неожиданной просьбы: ей необходимо побыть одной, ей нужно время, чтобы сделать выбор. А сегодня утром Игорь сам позвонил Валентину и попросил его приехать. Вот уже два часа они не могли решить, кто же из них должен позвонить Галине и в каких выражениях следует объяснить ей суть столь деликатного дела. И хотя главное давно уже было определено, всякий раз они бросали трубку, вспоминая о какой-нибудь очередной чрезвычайно важной детали. На самом же деле оба элементарно трусили, но ни за что не хотели признаться в этом друг другу.
        - Давай так. - Игорь сурово сдвинул на переносице брови и пальцами правой руки с силой надавил на висок. Он всегда прибегал к этому приему в минуты душевного дискомфорта. - Раз уж такое дело, давай бросим жребий.
        - Глупо! - замотал головой Валентин. - Лично мне кажется, что, если мы выложим ей все это по телефону, ну про кафе и про то, что придем туда оба, она вообще не захочет нас видеть.
        - Что же ты предлагаешь? - недоуменно захлопал ресницами Игорь. - Вообще не звонить?
        - Вот именно, - самодовольно улыбнулся Валентин. Сейчас ему казалось, что он нашел единственно верный выход из создавшегося крайне затруднительного положения. - Зачем звонить, когда можно прийти?
        - То есть как? - не уставал удивляться Игорь. - Взять и явиться без предупреждения?
        - Вот именно, - повторил Валентин. - Взять и явиться без предупреждения. А там будет видно - либо в кафе двинем, либо прямо там, на месте, обсудим наши дела.
        Игорь озадаченно почесал затылок:
        - Неудобно как-то… Не знаю, надо подумать. В одном ты прав, Валентин: в этом случае она уже не сможет уйти от ответа.
        - Что и требовалось доказать, - хмыкнул Валентин. - Нам-то с тобой только это и нужно: чтобы она не морочила нам голову и дала совершенно определенный ответ - с кем она решила остаться. Или я чего-то не просекаю?
        - Да нет, - не стал возражать Игорь. - Все правильно. Хорошо. - Он решительно тряхнул черными блестящими волосами. - Поехали. - Но тут же замер с растерянным выражением лица. - А вдруг ее дома нет?
        - Сейчас проверим, - пожал плечами Валентин и потянулся к телефону.
        Снегирева даже вздрогнула от неожиданности. Хотя какая уж тут неожиданность, если она полдня бродила вокруг телефона в ожидании звонка? Нет, скорее она вздрогнула от перенапряжения.
        - Алло! - охрипшим от волнения голосом проговорила она.
        Никто не ответил, хотя ей показалось, что она слышит чье-то сдавленное дыхание.
        - Алло! Вас не слышно! Кто это? Алло!
        Но ответом ей снова была тишина.
        Раздосадованная, девушка повесила трубку.
        Впрочем, сердце подсказывало ей - это один из них: Игорь или Валентин. Но вот кто именно?
        13
        - Стоп! - притормозил Игорь. Они уже находились в двух кварталах от дома Снегиревой. - Нехорошо как-то с пустыми руками к девушке являться, да еще вдвоем…
        - Что ты предлагаешь? - По лицу Валентина скользнула кривая усмешка. - Купить курицу и торт? Верно! Зачем изменять традиции?
        - Откуда ты знаешь про курицу и торт? Она тебе рассказала? - насупился Игорь.
        - Разведка донесла, - ушел от прямого ответа Валентин.
        Ему совсем не хотелось откровенничать с Игорем. Нет, этому самоуверенному парню вовсе необязательно знать, что Валентин унижался, всматриваясь в витрину магазина, когда продавщица взвешивала эту проклятую курицу и перевязывала веревочкой коробку с тортом. И как потом, задыхаясь от ревности, обиды и отчаяния, он «вел» парочку до самого снегиревского подъезда.
        - На этот раз ограничимся цветочками? - Валентин в упор посмотрел на своего соперника.
        - Ограничимся, - угрюмо отозвался Игорь. - Придется к метро возвращаться.
        - Не беда, - с деланной беззаботностью отмахнулся Валентин. - Для бешеной собаки семь верст не крюк.
        - Ты на кого это намекаешь? - злобно зыркнул на него Игорь.
        - Да на обоих, - добродушно усмехнулся Валентин, и едва наметившаяся ссора, не успев разгореться, угасла на корню.
        - Погнали, а то уже четвертый час, - недовольно буркнул Игорь, развернулся и зашагал в противоположную сторону.
        У цветочной палатки между молодыми людьми снова возникла конфликтная ситуация. Вернее, конфликтом это и не назовешь, так, легкое недоразумение.
        - Один на двоих купим, что ли? - Валентин скептически покосился на три темно-красные розы, выбранные Игорем.
        - Еще чего! - с презрением покосился на него тот. - Я вот эти покупаю, а ты поступай как знаешь.
        - Послушай, - сощурился Валентин, придирчиво разглядывая цветы Игоря. - По-моему, это не самая лучшая в мире идея. Ты только представь, как это будет выглядеть: открывает она дверь, а на пороге стоят два придурка, и у каждого по букету роз! Прямо сцена из кинокомедии тридцатых годов. «Два жениха и одна невеста»! Нормальный сюжет, да?
        На лице Игоря отобразилось сомнение. С минуту он молчал, тупо уставившись на свои розочки, потом зачем-то потряс ими и напомнил сурово:
        - Между прочим, изначально это была твоя идея - явиться к Галине домой.
        - Изначально моя, - не стал отпираться Валентин и добавил в свое оправдание: - Но я же не предполагал, что ты доведешь ее до абсурда.
        В ответ Игорь только сухо поинтересовался:
        - И что же ты в этой связи предлагаешь?
        - В этой связи? - с непередаваемой иронией в голосе переспросил Валентин. - В этой связи я предлагаю поступить следующим образом. - Он нарочно старался скопировать манеру и тон Игоря. - Можно купить один букет цветов и одну, - интонационно выделил он, - коробку конфет.
        - Годится, - на удивление легко согласился Игорь. - Тогда я покупаю цветы, а ты - конфеты.
        Поразмыслив, Валентин решил не спорить. С некоторых пор создавшаяся ситуация и так стала казаться ему глупым фарсом. Согласитесь, было в ней нечто театральное. Сбегав в тот самый магазин, в котором Игорь и Галина покупали злополучную курицу и торт, он недолго думая выбрал коробку самых дорогих конфет, искренне надеясь, что высокая цена обусловлена исключительно их отменным качеством. Сунув конфеты в пестрый пакет, купленный тут же, Валентин покинул магазин со смутным чувством превосходства над соперником.
        Игорь стоял на том же месте, где Валентин и оставил его, - возле цветочной палатки. Только теперь он держал в руке не темно-красные розы, а белые, и было их не три штуки, как прежде, а пять.
        - Ух ты! - присвистнул Валентин. - Ну, с таким роскошным букетом ты вылитый жених! Только пиджачка и галстучка-селедки не хватает.
        Игорь не оценил тонкого юмора Валентина.
        - Помолчи, а! - злобно огрызнулся он и со словами: «Нет, я лучше кремовые возьму», - вернул продавщице букет.
        - Молодой человек, - взвизгнула та, - вы уже полчаса мне голову морочите! Или берите эти, или уходите! Только покупателей отпугиваете… - Продавщица попыталась всучить Игорю тот самый букет белых роз, который он только что вернул ей.
        - Что значит «берите эти»? - повысил голос Игорь. - Я хочу кремовые!
        - Знаю я таких, - не унималась продавщица. - Все цветы перелапают, перенюхают, душу всю вымотают, а потом уходят, так ничего и не купив.
        - Это ваша работа, - полез в бутылку Игорь. - Вы за это, между прочим, деньги получаете.
        - Ты мне их платишь? - Глаза продавщицы налились кровью. - А ну проваливай отсюда, пока я ментов не позвала!
        - Девушка, - робко вклинился Валентин, - простите моего друга… - Это слово как-то само вырвалось у Валентина, и он не смог скрыть секундной растерянности, но быстро совладал с собой и продолжил фразу: - Понимаете, ему сейчас предстоит очень ответственная встреча. С девушкой, - многозначительно добавил он. - Возможно, этим и объясняется его излишняя придирчивость.
        - Тебе продам, а этому хмырю - нет, - отрезала продавщица, смерив Игоря испепеляющим взглядом.
        Слово «хмырь» никак не вязалось с обликом пай-мальчика, каковым выглядел Игорь: породистое, с тонкими чертами лицо, безупречно белая рубашка, выглядывающая из-под распахнутого черного плаща, до блеска начищенные ботинки. Невольно Валентин улыбнулся, но Игорь, скорее всего, счел эту улыбку за проявление превосходства, потому что надулся и процедил сквозь зубы:
        - Пойдем поищем в другом месте.
        - Ищите. Сегодня все выходные, одна я как проклятая вкалываю, - объявила продавщица.
        - Выберите мне, пожалуйста, пять самых красивых кремовых роз, - заискивающе улыбнулся Валентин и добавил: - На ваш вкус.
        - Только учти, - предупредил Валентин, когда они поднимались по лестнице. - Я сдаваться не намерен. Даже если она выберет тебя, я все равно ее отобью. Ясно?
        - Желаю удачи, - сдержанно отозвался Игорь, и, прежде чем он успел надавить на кнопку звонка, Валентин парировал:
        - Взаимно.
        14
        Распахнув дверь, Снегирева так и застыла, изумленно глядя на незваных гоcтей.
        - Можно войти? - первым нашелся Валентин, пропуская, однако, своего соперника вперед.
        - Это тебе. - Игорь протянул Галине букет, чувствуя, как горячая кровь ударила ему в лицо.
        - И это, - сказал Валентин и тоже густо покраснел.
        - Спа-с-сибо… - заикаясь, поблагодарила Снегирева. - Вот так сюрприз! - воскликнула она, наблюдая за тем, как ее гости разуваются и снимают верхнюю одежду. - Там… тапочки… Только у меня одна пара.
        Соперники, проигнорировав знакомые им обоим мягкие вельветовые тапочки, нерешительно остановились на пороге гостиной.
        - Можно вообще-то в кафе пойти, - предложил Валентин. - Если честно, мы затем и пришли, чтобы пригласить тебя в кафе, но если хочешь…
        - Пригласить меня в кафе? - Снегирева переводила удивленный взгляд с одного на другого.
        Цветы и пакет с конфетами она по-прежнему держала в руках.
        - Ну да, - решил вставить слово Игорь. Ему совсем не хотелось упускать инициативу. - Но если тебе удобно, можем поговорить и здесь. Я поставлю цветы в вазу? - любезно предложил он, принимая из рук Галины букет.
        - Так мы что… - Валентин обвел гостиную быстрым взглядом, - остаемся здесь? Тогда я поставлю чайник. Если, конечно, ты не против. - Он улыбнулся и почтительно склонил перед Снегиревой голову.
        - Мне кажется, что это сон, - тихо проговорила Галя и заглянула внутрь пакета. - Ой, надо же! Мои любимые! - Девушка выложила коробку конфет на стол.
        - Правда? - преувеличенно удивился Валентин. - Тогда уж точно нужно выпить чаю! - И он отправился на кухню, а через секунду Игорь последовал его примеру.
        - Ты что, не видишь, я набираю чайник? - Валентин легонько толкнул Игоря в бок.
        - А мне нужно поставить в вазу цветы! - не уступал Игорь, пытаясь отстранить руку Валентина и подсунуть вазу под упругую струю.
        - Сейчас ты ее разобьешь! - предупредил Валентин.
        - Скорее ты выронишь из рук чайник! - упорствовал Игорь.
        - Не ссорьтесь! - услышали они у себя за спиной и одновременно оглянулись.
        В следующую секунду раздался жуткий грохот и звон разбитого стекла.
        - Ну вот, - вздохнул Валентин. - Я же говорил - разобьешь.
        - А я говорил - уронишь, - не сдавался Игорь.
        - Моя любимая ваза! - воскликнула Снегирева. - Вы что, вообще?! Дебоши сюда устраивать пришли?
        - Насчет вазы не волнуйся! - смущенно попытался успокоить девушку Игорь, при этом он умудрялся ловко собирать осколки и тут же отправлял их в мусорное ведро. - Я в художественном салоне точно такую же на днях видел. Завтра поеду и куплю.
        - А чайник в полном порядке, - объявил Валентин, вытаскивая из раковины хромированный чайник.
        - Признавайтесь, - нахмурилась Снегирева. - Чья это идея явиться ко мне вдвоем?
        - Наша, - в один голос ответили парни.
        - Общая, значит? - Девушка переводила строгий взгляд с Игоря на Валентина. - Ну и чего же вы хотели этим добиться? Ради чего затеяли весь этот спектакль?
        - Три дня истекло, - горестно вздохнул Валентин. - Мы хотим услышать твой ответ. А чтобы шансы соперников были равными, решили прийти за ним вдвоем.
        - Вдвоем, значит?
        В эту секунду Снегирева почувствовала, как откуда-то из самой глубины ее существа поднимается, а затем накрывает ее с головой мощная, горячая волна ярости. Безотчетная, неуправляемая, но от этого не менее страстная и всепоглощающая.
        «Я тут с ума схожу, ночей не сплю, ломаю голову, кого мне выбрать, а они устроили здесь балаган! С цветочками и конфетками на пару явились! Смеяться надо мной вздумали!» - лихорадочно стучало у нее в висках.
        - Смеяться надо мной вздумали? - вслух выкрикнула она. - Забаву себе нашли! А ну оба вон отсюда! И чтобы духу вашего не было! Шуты гороховые!
        - Галь, да ты что?.. - выпучил глаза Валентин. - Мы и не думали над тобой смеяться!
        - У нас и в мыслях такого не было… - вторил ему Игорь.
        - Не думали они! - все пуще распалялась девушка. - Я сказала: пошли вон! Немедленно! Слышите?
        Не ожидавшие такой реакции парни понуро двинулись в прихожую и под прицелом яростного взгляда Снегиревой кое-как накинули на себя одежду и, совершенно потрясенные, вывалились на лестничную площадку.
        - Шутники! - выкрикнула им в спину Снегирева и с грохотом захлопнула дверь.
        Вспышка ярости прошла так же внезапно, как и возникла. Тряхнув волосами, девушка обвела кухню рассеянным взглядом.
        «Зачем я их выгнала? - мысленно недоумевала она. - Зачем я наорала на них? Истеричка! Дура! Кретинка!» - ругала себя она, чувствуя, как в ее душе наступают покой и умиротворение.
        А ведь она и подумать не могла, что миг прощения может быть таким осознанным, почти физически ощутимым. Будто огромный камень, давивший всем своим весом на ее маленькое сердце, рассыпался вдруг на бесчисленное множество песчинок, которые тут же подхватил порыв ветра и унес куда-то далеко-далеко, за линию горизонта. Теперь она наконец-то с предельной ясностью осознала, что имела в виду мама, когда говорила, что прощение, если только оно не выдуманное, а настоящее, должно быть безоговорочным, безусловным, так же как и любовь…
        Прощение и любовь. Любовь и прощение. Но ведь это благодаря Валентину она смогла простить Игоря. У Галины не было на сей счет ни малейших сомнений. Конечно, это идея Валентина - явиться к ней за ответом вдвоем. Только в его благородную и открытую душу могла прийти такая сумасшедшая, безрассудная, наивная и вместе с тем такая по-детски правильная мысль. Или мысли приходят в голову? Странно, но ее собственная голова была сейчас совершенно свободна от мыслей, а вот душу по-прежнему разрывали на части сомнения: кто же, кто? Игорь или Валентин? Валентин или Игорь?

* * *
        Приход в класс новенькой - это всегда событие. Даже если эта новенькая оказывается на первый взглад скучной и обыденной, как тетрадка в клетку. Во всяком случае, облик Зои Колесниченко ничем не выдал ее самобытности или яркой индивидуальности, даже если таковые имели место быть. Но часто именно первое впечатление бывает ох как обманчиво.
        Необычайные вещи начали происходить буквально с первого дня. Нет, поначалу все шло как всегда: Люстра привела Зою в класс, представила ребятам и велела девушке занять любое свободное место. Никого не удивило, что Зоя решила сесть за последнюю парту, тем более что та оказалась совершенно свободной. Зоя еще не успела ни с кем познакомиться, поэтому ее желание сидеть на уроках в одиночестве было вполне объяснимым. Вот пройдет несколько дней, а может, и недель, Зоя присмотрится к ребятам, с кем-нибудь подружится и найдет себе подходящего соседа или соседку. Так или примерно так рассуждали ребята, глядя, как робко и неуверенно пробирается Зоя (потому что слова «идет» или «шагает» тут совершенно не уместны) по проходу к самой последней парте третьего ряда. В руках у новенькой был пестрый пакет - единственное яркое пятно в ее внешности, - а за спиной болтался обычный, если, конечно, не приглядываться, рюкзак.
        Первым уроком в тот день была литература. Сидя, как обычно, за учительским столом, Люстра монотонным голосом диктовала биографию Гоголя, а ученики делали вид, что старательно записывают в тетрадь столь ценные сведения. В сущности же, каждый был занят своим делом, по той простой причине, что биографию великого русского писателя можно узнать из школьного учебника, которым, к слову сказать, и пользовалась Ангелина Валентиновна, не утруждая себя поисками более редких источников.
        Урок успешно перевалил за середину, когда класс буквально вздрогнул от душераздирающего вопля.
        - …свою бессмертную поэ-э-э… - Недосказанное слово так и застряло в горле Люстры. - Ермолаев! - взвизгнула она, уставившись на предпоследнюю парту третьего ряда. - Немедленно выйди вон!
        Действительно, жуткий, ни на что не похожий звук шел именно оттуда. Но поверить в то, что человеческое существо, даже если оно носит фамилию Ермолаев, способно исторгнуть из себя нечто подобное, было совершенно невозможно.
        - А я тут при чем? - возмутился Юрка и обернулся назад. - Это там выло! - Он ткнул пальцем в сторону новенькой.
        - Колесниченко! - снова заорала училка. - Встать!
        Зоя обреченно поднялась.
        - Это что еще за… Что еще за… - Нужные слова никак не приходили на язык учительницы русского языка и литературы.
        - Не «что», а «кто». - Голос Зои звучал на удивление спокойно.
        Не дожидаясь дальнейших вопросов, Зоя водрузила на стол свой рюкзак (тот самый, который выглядел вполне обычным, если, конечно, особенно не приглядываться), расстегнула молнию и под пристальным наблюдением множества глаз вытащила из рюкзака здоровенного дымчатого кота…
        Но это, как вы понимаете, совсем другая история.