Мы поедем на рыжем коне Сергей Евгеньевич Вольф
        Вольф Сергей Евгеньевич
        МЫ ПОЕДЕМ НА РЫЖЕМ КОНЕ
        Мы должны были провести сбор «Что мы сделаем и подарим родной школе».
        И я снова подумал: вот какой наш староста, наш Глебыч, потрясающий человек. Ну просто исключительный необыкновенно!
        Он сказал:
        - Мы подарим нашей школе лошадь! Вникните: лошадь! Что может быть лучше?! Ничего, а? Неплохо?!
        Мы все сразу закричали и захлопали в ладоши. Ещё бы! Может, мы целый день ломали бы себе головы, а он, умница, сразу придумал.
        Глебыч радостно сказал:
        - Она, эта лошадь, будет всеобщим питомцем и любимцем.
        Я что-то вспомнил знакомое и закричал:
        - Мы будем его холить! Ура! Холить!
        - Да! Да! — закричали все. — Хо-олить!
        - Тихо! Тише! — сказал Глеб. — Главное, что, хоть она и будет общая, школьная, все будут знать, что это мы, что это наша идея, наша!
        Кто-то спросил:
        - А откуда мы возьмём эту лошадь? Разве они есть?
        - Чепуха! — сказал Глеб. — Это не затруднение, — конечно, есть. Главное — мы достанем её в виде маленького жеребёночка, маленькой лошадки, и будем его растить.
        - И холить, — сказал я.
        - Да. И холить, — сказал Глеб. — Разумеется.
        Тут вопросы посыпались:
        - А где же его достать?
        - Почём они? Небось дорогие?!
        - Где мы будем его хранить, то есть держать, то есть растить?
        - Белого или чёрного?
        - Он нужен, но для чего?
        - А назвать, назвать-то его как? Нашего лошадёнка.
        И Глеб легко отвечал на все вопросы:
        - Достать его, этого маленького жеребёночка, довольно просто. Где пока не знаю, не стоит об этом думать. Цена ему пять рублей. Именно. Не больше и не меньше. А если больше, то не намного. Цвет лучше всего рыжий. Лошадь, она не такая уж большая, будем её держать в спортзале, там, где конь. Для чего она нужна? Глупый вопрос. Во-первых, просто лошадь, не у всех ведь есть. Во-вторых, рыжая, не какая-нибудь, самых маленьких октябрят катать на ней можно, просто ездить, кому надо… Зайдут в школу, допустим, иностранные туристы, смотрят — лошадь. Неоценимо. И другое…
        - А ещё она может возить воду к нам на сельхозучасток, — сказала Светка Петренко. — Очень даже может.
        - Разумеется, — сказал Глеб.
        - А что, если вообще сделать водопровод на сельхозучасток? — сказал Фред Блинов.
        - Точно!
        - А ещё модель яхты! Или суперкрейсера!
        - Красота!
        - А как же мы его всё-таки назовём?
        - Кого его? Кого его-то?!
        - Ну лошадь. Вот кого его!
        - Лошадь?.. Сивка!
        - Ка-ак?!
        - Ну Сивка же!
        - Ерунда! Лучше Фрегатом. Или Рогдай.
        - Не-ет. «Фрегатом» мы назовём яхту. Или ещё лучше — «Космос», а лошадь назовём Восток или Ласточка.
        - Ну, ты скажешь! Коняга — и вдруг Ласточка.
        - А что? И Ласточка!
        Валера Зуев крикнул:
        - А песню хотите?! Про лошадь! Я знаю!
        Все заорали, что хотят.
        И Зуйчик спел вполне неплохую песенку:
        Я сижу, сижу, сижу,
        Не дышу и не гляжу,
        И не пью я, и не ем,
        Совершенно глух и нем,
        Не гуляю, не читаю…
        Я о лошади мечтаю,
        Говорят все обо мне:
        «Он мечтает о коне».
        День рожденья у меня,
        Папа дарит мне коня,
        Мама дарит мне коня,
        Дарит бабушка коня,
        И сестра моя, Алёна,
        Тоже дарит мне коня.
        Пол дрожит, земля трясётся,
        По квартире конь несётся,
        Сто прекрасных лошадей
        Замечательных мастей,
        Сто гостей моих верхом
        Пролетают с ветерком.
        Ну и день рожденья!
        Просто наслажденье!
        Мы хлопали Зуйчику, пока не устали. И вдруг Сеня Елкин очень громко сказал:
        - Смотрите! Я починил швабру! Чудесная швабра!
        И все замолчали, и я вспомнил, что пока мы говорили, Сенька всё время что-то такое делал и стучал; стук-стук-стук, стук-стук-стук, а мы слышали, только внимания не обращали.
        Глеб сказал:
        - Что? Какую швабру? Что ещё за швабра? А?
        - Да просто швабра, — сказал Сенька. — Она почти уже сломалась, а я её укрепил, починил, в общем. Теперь есть совершенно целая швабра. Целёхонькая.
        - М-да, — сказал Глеб. — Так. Тихо. Давайте помолчим.
        Мы все немного помолчали. Потом Глеб сказал:
        - Я абсолютно всё понял. Пока мы тут говорили, человек делал толковое дело. Он, братцы, принёс пользу. А мы слишком много говорили. Я считаю так: раз эти швабры ломаются, нужно их чинить. Кому нужны ломаные швабры? Да никому ломаные швабры не нужны. Соберём их по всей школе и приведём в порядок, починим. Я уверен, нашей школе нужны нормальные швабры, а то будет грязно. А Елкина назначим главным. Молодец, Елкин. Молодец! Всё, братцы.
        Все опять закричали и захлопали, потому что швабра — очень полезная вещь и дело не только в лошадях.
        А Глебыч почему-то был какой-то грустный — я заметил, — а потом… вдруг улыбнулся и громко крикнул:
        - И между прочим, братцы, именно нашими швабрами мы будем подметать зал, где будет расти наша рыжая лошадка!
        И все снова закричали и обрадовались ещё больше, потому что дело ведь не только в швабрах. Это уж точно.