Библиотека / Детская Литература / Антонова Анна : " Лето На Меркурии " - читать онлайн

Сохранить .

        Лето на Меркурии Анна Антонова
        Настя давно забыла, как в третьем классе играла во дворе с Ромкой, который потом уехал с родителями за границу. И вдруг в десятом парень вернулся! Девочке казалось: он к ней по-прежнему неравнодушен. Но Ромка почему-то решил, что она влюблена вовсе не в него, а в молодого историка - по нему тайно вздыхали все девчонки школы. И в один прекрасный день кто-то заляпал краской стены и разбил все окна в кабинете истории - кто-то, кому сильно мешал новый препод. Неужели это Ромка?..
        Глава 1 Первый раз в десятый класс
        - Почти все учителя будут новые, - делилась информацией всезнающая Юлька Щеглова.
        - И классная? - шокировался кто-то из девчонок.
        - Конечно. Не знаю только, по какому предмету. А еще, - Юлька сделала многозначительную паузу, - у нас будет новый историк.
        И для особо одаренных уточнила:
        - Мужчина.
        - Да ты что? Правда? - загалдели девчонки.
        - Ага, - подтвердила Щеглова, довольная произведенным эффектом. И заговорщицки продолжала: - Говорят, молодой. Седой только.
        - Старый, значит? - простодушно уточнила я.
        Вокруг засмеялись, а Юлька обиделась:
        - Да говорю же, молодой! Седой просто.
        Мы кучкой стояли возле самых ворот и устало смотрели на суету в школьном дворе - над гудящей толпой колыхались таблички с номерами классов, слышались писклявые голоса первоклашек, на крыльце настраивали вечно барахлящий микрофон…
        Мы-то десятый класс, нам все это первое сентября уже, мягко говоря, поднадоело. Одна радость - народ после каникул повидать. Так и ту отняли - назначили сбор накануне, тридцать первого августа. И зачем - сообщить, во сколько линейка первого. И вот в этом вся наша школа!
        Так что увиделись мы еще вчера, все обсудили, всех рассмотрели. Моя старая подружка Светка Неелова рассказала, как плавала с родителями на теплоходе до Астрахани и обратно, Ольга Тезикова похвасталась новой стрижкой и макияжем «вырви глаз» - нашла куда в таком виде заявиться!
        Дурацкое имя - Ольга. Никак его не сократишь: «Оля» - слишком скучно, а чтобы выговорить «Олька», надо особое усилие приложить, вот и получается все время «Ольга». А за что Тезиковой, спрашивается, такая честь, если она самым свинским образом сманивает у меня подругу?
        Конечно, я знаю трогательную историю, как Светка и Ольга раньше жили в одном доме и крепко дружили, учась в младших классах. Потом почему-то их пути разошлись, и Светка подружилась со мной. В соседнем с моим доме жила ее бабушка, и я все мечтала, чтобы Светка поменялась с ней местами.
        И в конце концов это произошло! Бабушка отправилась в двухэтажный дом с частичными удобствами, а Светка с родителями - в ее благоустроенную квартиру. «Решила дать молодым пожить нормально», - как сказали у меня дома. А мне все это было, честно говоря, до лампочки, я просто радовалась, что теперь даже в школу и обратно можно ходить вместе.
        Но недавно, буквально в прошлом году, откуда-то снова выплыла эта Тезикова, и Светка, естественно, сразу переметнулась обратно. Формально мы, конечно, продолжали общаться, но все это было уже не то… И я с горя задружилась с Иркой Александровой. Пока еще мы общались вчетвером, но я предчувствовала - не далек тот день, когда мы благополучно станем дружить по отдельности. Они вдвоем, ну и мы соответственно.
        - А еще, - продолжала Юлька, - будет новенький. Не знаю только, у нас или у ашек.
        Девчонки возбужденно загалдели, а я не поняла причин ажиотажа. Ну новенький, и что? Своих умников мало?
        Оглушительно затрещал микрофон, кто-то громко сказал в него: «Раз, два, три». Всегда одно и то же, хоть бы кто что-нибудь другое для разнообразия выдал: стишок, там, прочитал или спел чего… Очень подошла бы песенка Винни-Пуха, например. Я представила, как директриса Римма Алексеевна с весьма подходящей ей фамилией Зленкова, высокая сухопарая дама с всегда идеально уложенной высокой прической, говорит в микрофон не «Раз, два, три», а «В голове моей опилки», и захихикала.
        Уже и речь началась, и все почтительно примолкли, а я все никак не могла угомониться. Отвлеклась только когда вещание про славные традиции и тому подобную чушь закончилось, и дело дошло до первоклассницы с перевязанным бантом колокольчиком. На крыльце нарисовался Серега Рогожкин, длинный сутулый очкарик из параллельного класса.
        - Везде эти ашки! - проворчала Юлька.
        Конечно, у нас такого представительного очкарика нет. Вернее, был один - Сашка Смирнов. Но, в отличие от Рогожкина, без очков и других видимых признаков интеллекта. Поэтому после девятого класса он нас счастливо покинул в компании других недоумков.
        Все-таки в старших классах много плюсов. Я представила Аглава, Пучкова, Дудинова и всех остальных за партами правильных и полезных заведений под красивыми названиями «Лесомеханический колледж», «Торговый лицей»…
        От приятных мыслей отвлекла Светка, толкнувшая меня локтем со сдавленным хихиканьем:
        - Смотри!
        Я послушно перевела взгляд и тоже прыснула: Рогожкин, изо всех сил пытаясь поднять первоклассницу, тянул ее под мышки, но бедная девчонка все время выскальзывала из его рук. Высоченные гладиолусы били ее по лицу, грустно мотались ноги в белых колготках и черных блестящих туфельках.
        А я вдруг вспомнила, как опрохвостилась на своей первой линейке. Тогда директором школы был мужчина, и меня отправили дарить ему цветы. Я послушно побежала и вручила. Возвращаясь, я никак не могла понять, почему все смеются, да и сам директор взял цветы как-то неуверенно, со смешком. А потом выяснилось, что я ударила букетом стоявшего рядом одиннадцатиклассника!
        - Ашки, - презрительно бросил Леха Крохин. - Ничего поручить нельзя!
        Крохин занимался боксом и уж точно бы не подкачал, несмотря на совсем не гигантский рост, вполне оправдывающий фамилию, и отсутствие очков.
        Рогожкин тем временем оставил свои бесполезные попытки, взял девочку за руку и повел ее вдоль шеренги школьников.
        - Позор! - крикнул Крохин, когда трогательная парочка проходила мимо нашего класса.
        - На мыло! - поддержал его Димка Пименов.
        - Сила есть, ума не надо! - обиделся кто-то из ашек.
        - Зато мы учимся лучше! - пискнул кто-то из их девчонок.
        - Нашли чем гордиться! - заржал Леха.
        - Ребята, тише! - неуверенно попросила какая-то незнакомая женщина в очках.
        Парни переглянулись и пожали плечами, но на всякий случай заткнулись.
        Рогожкин завершил свое позорное шествие, линейка кончилась, и взволнованные первоклашки стройными рядами потопали в школу. Наша очередь еще нескоро, так что можно было пока расслабиться.
        - Так кто у нас все-таки классной будет, никто не в курсах? - поинтересовался Леха.
        - А фиг его знает, - откликнулся Пименов. - Но уж всяко страшнее Аннушки им не найти!
        - Да уж, такого монстра еще поискать! - содрогнулась от показательного ужаса Тезикова.
        - Да ладно вам, - я вступилась за нашу старую добрую Анну Алексеевну. - Ну, подумаешь, строгая! Так ведь с нами ведь по-другому нельзя. Мне мама все время говорит, что на ее месте она бы нас вообще поубивала. А зато мы ее уважали.
        - Не знаю, - пожала плечами Ольга. - Я ее просто боялась, а не уважала.
        - А я уважала, - не совсем уверенно возразила я.
        - Ну посмотрим, что за клушу теперь выдадут, - подытожил Крохин.
        - Ребята, пойдемте! - позвала нас тетенька в очках. - Наша очередь, все уже прошли.
        Смущенно переглядываясь, мы дружно потопали за ней. Только тут я заметила, что в наши поредевшие ряды влилось пополнение в виде лучших представителей «В» класса. Правильно, столько народу после девятого откололось, вот классы и объединили. Хорошо хоть, нам достался «В», а не «Г», вот уж там традиционно такой контингент подбирается… Вот и пусть теперь ашки с ними развлекаются, следят за успеваемостью!
        - Что, неужели эта? - шепотом спросила Юлька.
        - Ты меня спрашиваешь? - возмутилась я.
        Щеглова сделала страшные глаза:
        - Думаешь, она про «клушу» слышала?
        - Даже не знаю…
        - В любом случае, это парни облажались, - она быстро нашла выход. - Сами виноваты, нечего было выступать на всю ивановскую.
        Войдя в школу, мы по привычке ломанулись было к лестнице - кабинет алгебры, преподаваемой зловещей Аннушкой, располагался на третьем этаже - но тетя стала ковырять ключом в замке двери на первом этаже. Мы озадаченно переглянулись. Компьютерный класс?
        - Меня зовут Татьяна Дормидонтовна, - сказала она, когда мы расселись за компьютерные столы. Это оказалось не очень удобно - пришлось развернуться вполоборота. Но за обычными партами, которых тут было совсем немного, места хватило далеко не всем.
        Класс стих, осмысливая услышанное, а учительница тем временем продолжала:
        - Да у моего папы такое вот старинное русское имя - Дормидонт.
        Она сказала это совсем просто, без всякой рисовки, и смеяться почему-то сразу расхотелось. То есть мне и сразу не хотелось, просто было заранее неловко за одноклассничков. Но, видимо, уровень дебильности после отбытия в среднеспециальные учебные заведения не лучшей части класса все-таки значительно снизился - пара смешков прозвучала, но как-то неуверенно, без былого молодецкого задора.
        - Я буду вести у вас информатику, - поведала она то, о чем мы, в принципе, уже сами догадались.
        - А поиграть дадите? - тут же вылез с вопросом Димка Клюшкин.
        - Здесь компьютеры не очень мощные, особо не разыграетесь, - утешила Татьяна Дормидонтовна. - Так что играть будете дома, а я вас научу писать программы!
        - Круто! - не расстроился Клюшкин.
        - А сейчас я попрошу кого-нибудь из девочек помочь мне заполнить журнал, - сказала новая классная и шлепнула здоровенный талмуд перед сидевшими к ней ближе всего Светкой и Ольгой. - Надо будет вписать фамилии по списку.
        - Подождешь? - спросила меня Светка, когда собрание закончилось и все стали расходиться. Первого сентября у нас традиционно никаких уроков не было.
        - Не могу, - с сожалением сказала я. - Мы с Иркой в кино идем.
        - Опять на «Магия бессмертна»?
        Можно было бы соврать, но я толком не знала, что сейчас еще идет в кинотеатрах, поэтому пришлось сознаться:
        - Ага.
        - Который раз? - хмыкнула она.
        - Пятый.
        - Не надоело еще?
        - Не-а. Ну, я думаю, вы и сами справитесь? - для очистки совести поинтересовалась я.
        - Справимся, не волнуйся, - с улыбочкой заверила Ольга.
        Глава 2 Вороны и гусеницы
        Несмотря на начало сентября, все еще было очень тепло, и я обрадовалась, что в кои-то веки можно одеться в школу по-летнему. Сначала я вытащила из шкафа юбку с трехэтажными оборками а-ля Мальвина и открытую маечку с рукавами-крылышками. Но потом вспомнила, как в прошлом году Римма остановила нас с Иркой в коридоре и невозмутимо поинтересовалась, не забыли ли мы надеть юбки… И снова полезла в шкаф. Нашла скромненькую бежевую юбку до колена и застегивающуюся под горлом розовую блузку с рукавами до локтя. Ну вот, даже Римме будет не к чему придраться.
        Мы с девчонками стояли у окошка в коридоре, дожидаясь, когда откроют кабинет. Мимо нас семимильными шагами пронеслось высокое сутулое существо со свернутыми трубкой картами под мышкой.
        - Здрасьти! - торопливо сказала Юлька Дроздова.
        Не сбавляя скорости, мужчина односложно ответил, кивнул и вскоре скрылся из виду.
        - Это еще что за призрак коммунизма? - поинтересовалась я.
        - Тише ты, - одернула меня Дроздова. - Это и есть новый историк.
        - Что? Где? - я запоздало завертела головой. - Я не разглядела, седой он или нет!
        - Насмотришься еще, - хмыкнула она. - Ты расписание читала? У нас сейчас как раз история!
        Я думала, что к нам, как обычно в начале года, притащится классная и начнет занудно рассаживать в режиме «мальчик-девочка». Но ничего подобного, Агафоновна, или как там ее, Дормидонтовна, так и не появилась. Все больше и больше плюсов обнаруживалось в старших классах!
        Когда новый историк вернулся с ключами и наконец открыл кабинет, мы вошли и в первый момент даже растерялись. Но уже через секунду ломанулись забивать места.
        Светка с Ольгой зачем-то уселись за первую парту в правом ряду и отчаянно махали мне оттуда. Ага, значит, еще не совсем вычеркнули из списков подруг! Я подошла, с сомнением примерилась ко второй парте. Не так страшно, как казалось - место с краю, так что сильно в глаза не бросаешься. А видно все хорошо. Так, ну а что, я тут одна буду восседать?
        - Можно? - остановилась рядом Ирка.
        - Конечно! - обрадовалась я.
        Я уже и не помнила, как Ирка прибилась к нашей компании. Все предыдущие годы она носила малопочетный статус зубрилы-отличницы и, конечно, была презираема за это худшей половиной человечества, к счастью, покинувшей нас после девятого класса. По-моему, как раз здесь, на второй парте, она с дураком Пучковым и сидела. Велика все-таки сила привычки!
        Первый раз за все годы учебы я оказалась так близко к доске. Обычно на предпоследней какой-нибудь или даже совсем последней парте почетное место занимала. К счастью, придурка Дудинова, составлявшего мне там компанию, с нами больше не было, хотя справедливости ради надо отметить - он единственный из парней, прося списать, вежливо называл меня по имени. Так-то, стыдно сказать, мы до сих пор друг друга по фамилиям величаем, парни и девчонки, я имею в виду. Не то, что в параллельном классе! Ашки, что с них возьмешь…
        Историк и правда оказался молодым, а легкой седины я и не заметила бы.
        - Меня зовут Владимир Александрович Яблоков, я буду вести у вас историю и чуть позже обществоведение. Сразу хочу сказать, что я не приемлю никакой зубрежки и пересказа учебника.
        В классе повисла напряженная тишина. Прежняя наша историчка Наталья Николаевна, маленькая и очень изящная белокурая дама, неизменно начинала каждый урок фразой:
        - А сейчас - минуточка на повторение.
        За эту «минуточку» все успевали чуть ли не наизусть вызубрить заданный на дом параграф, и оставшуюся часть урока длился опрос. Первую часть параграфа, в которой обычно рассказывалась ерунда типа географического положения или каких-нибудь предпосылок, обычно запоминалась лучше всего, чем обычно и пользовались наиболее продвинутые бездельники.
        Помнится, Эдик Пучков настырно тряс рукой, его, конечно, вызывали, он выходил и бодро пересказывал эти самые предпосылки. Получая четыре или даже пять, он довольно удалялся на свое место и продолжал доводить Ирку. Никто, естественно, ответы одноклассников не слушал, в это время читался следующий раздел параграфа.
        Правда, иногда историчка устраивала подлянку и спрашивала не все разделы по порядку, а, скажем, перескакивала через один. Поэтому, чтобы не попасть впросак, приходилось просматривать два сразу. Вот так мы вполне успешно изучали историю методом избы-читальни.
        - Я хочу, чтобы вы научились анализировать материал и самостоятельно делать выводы. Так что предупреждаю: за пересказ учебника отвечающий сможет рассчитывать максимум на оценку «удовлетворительно».
        Тишина стала совсем мертвой. Историк говорил тихо и совершенно спокойно, но почему-то его слова оказывали прямо-таки гипнотическое действие. Во всяком случае, производили куда более сильное впечатление, чем крики и вопли других училок.
        - А сейчас давайте познакомимся, - он раскрыл журнал и прочитал: - Антипова.
        - Почему я первая! - возмутилась я.
        Все предыдущие годы первым по алфавиту выступал Алик Аглаев. В десятый класс он не пошел, но я не слишком волновалась - все равно передо мной еще Ирка.
        - Я так понимаю, это вы, - повернулся ко мне Яблоков.
        - Да, то есть здесь, - смешалась я.
        - Александрова, - как ни в чем не бывало продолжал он.
        Ирка бодро сказала:
        - Здесь.
        Историк пошел дальше по списку, а я позвала:
        - Свет!
        Та не откликнулась, и я дернула ее за хвост.
        - Ну чего? - недовольно обернулась она.
        - Почему я первая в журнале?
        - Это мы тебя написали, - захихикала Светка.
        - Зачем?
        - Да просто так!
        - А, - запоздало догадалась я. - Потому что я с вами заполнять не осталась, да?
        - А сейчас записывайте тему первого урока, - сказал историк, тем временем закончивший перекличку. - «Общественно-политическая ситуация в России на рубеже XIX -XX веков».
        Светка отвернулась, а я со вздохом раскрыла тетрадь.
        После уроков мы распрощались с Иркой, которая жила совсем рядом со школой, втроем дошли до поворота и там расстались с Ольгой.
        - Пока, - сказала она нам, а потом персонально Светке: - До завтра.
        Все бы ничего, если бы завтра не была суббота…
        - Почему до завтра? - спросила я у Светки, когда мы уже шли к дому.
        - Не знаю, - смутилась она.
        - Что ты не знаешь? - не отставала я. - Куда-то намылились на пару, а нам с Иркой - ни слова?
        - Ну вы же тоже с ней вдвоем ходите…
        - Куда мы ходим?
        - В кино вот вчера…
        - А что, вы бы с нами в пятый раз пошли на «Магия бессмертна»?
        Светка ничего не ответила. Остаток пути мы проделали молча и холодно распрощались у моего подъезда.
        Ну все одно к одному! С подругой поссорилась, да и программное заявление нового историка меня из колеи выбило. Это не учебник пересказывать, теперь самой соображать надо, выводы какие-то делать, мнение высказывать. У Натальи легко было быть отличницей, а вот теперь…
        Когда я открыла дверь в комнату, мой младший братец Лешка отскочил от окна и спрятал что-то за спину.
        - Привет, чего поделываешь? - небрежно поинтересовалась я.
        - Да так… - его взгляд скользнул куда-то за мою спину.
        Я обернулась, и глаза у меня полезли на лоб: угол комнаты и часть двери украшали многочисленные дырки.
        - Это еще что такое?
        - А это я стрелял, - смущенно пояснил он.
        - Дома? - возмутилась я. - Ты что, совсем уже?
        - Ну понимаешь, мне так захотелось… А в тире тренировка только завтра… Я вообще-то в фанерку стрелял, самые легкие пульки взял, а ее почему-то пробило…
        - М-да, - хмыкнула я. - Действительно странно - почему это фанерку пробило? Если бы у тебя физики не было, я бы еще поняла. А так…
        - А я еще через форточку пробовал, - похвастался Лешка. - Там ворона на дереве сидела, вот я в нее прицелился… Жалко, промазал.
        - Зачем же ты в ворону стрелял? - возмутилась я.
        - Да скучно все по мишеням да по мишеням, - пожал плечами брат.
        - И не жалко?
        - А чего ее жалеть-то.
        Я предпочла не развивать тему, чтобы не услышать еще чего-нибудь в том же духе. Лешка уже просто помешался на своем тире, постоянно говорил о пистолетах, пульках и соревнованиях. Приезжавшая на день рождения тетя подарила ему деньги - сколько-то там евро - и сказала:
        - Это тебе на школьный костюм.
        - Пусть пока у меня полежат, - попросил Лешка. - А потом я отдам маме.
        А сам на эти деньги потихоньку купил себе пневматический пистолет.
        - Как же ты деньги поменял? - поинтересовалась я, когда все раскрылось. - Ведь без паспорта нельзя.
        - А я тут с одним парнем познакомился, у него отец в оружейном магазине работает, - похвастался брат. - Я Игоря Сергеевича попросил, он со мной сходил и по своему паспорту поменял. А потом он в Ижевск за товаром ездил и пистолет мне привез.
        - Заработал, значит, на тебе?
        - Ты что, наоборот, без торговой наценки продал.
        Так и уговорил дедушку оставить пистолет. Конечно, с условием, что стрелять он будет только на даче, только по мишени… И что?
        - Ты только никому не говори, - Лешка пытался расправить клочки обоев и замаскировать дырки.
        - Ага, - усмехнулась я. - А так, конечно, никто не заметит!
        В субботу утром мы с мамой уехали на дачу. Лешку растолкать не удалось, он сквозь сон клятвенно пообещал приехать попозже. Но я напрасно прождала его два дня и ужасно злилась:
        - Ну надо же, свинья какая!
        - А я очень рада, что он не приехал! - заметила мама. - У вас же мира нет, одни обиды. Очень надо было два дня ваши ссоры слушать! Он еще маленький, а ты с ним общаешься на его же уровне. А ты ведь уже в десятом классе!
        - Ну и что! БЫЛ ТОЛЬКО ОДИН ПЛЮС - Я ПЕРЕСТАЛА ДУМАТЬ ОБ ИСТОРИИ И ПРОТИВНЫХ ДЕВЧОНКАХ.
        - Что же ты, Лешенька? - поинтересовалась я в воскресенье вечером. - Так и просидел все выходные дома?
        - А нас тренер по стрельбе попросил поработать, - важно сообщил он. - Мы с Васькой сидели в тире в центральном парке, пульки продавали. Представляешь, одни, без взрослых, сами себе хозяева! Мы за день две тыщи заработали, и нам Сергей Петрович из них триста на двоих дал! Представляешь, сколько я заработал?
        - Представляю, - проворчала я.
        К нам один пьяный мужичок завалился, - продолжал рассказывать Лешка. - Хорошо пострелял и дал нам полтинник. «Это, говорит вам на мороженое». Мы этот полтинник разменяли и тоже поделили.
        - А это не опасно? - насторожилась я.
        - Да завернула тут к нам компания отморозков, - небрежно сказал он. - «Пацаны, говорят, дайте стрельнуть». Ну мы на них винтовки наставили: «Ребят, говорим, не вы первые, не вы последние, лучше идите отсюда по-хорошему».
        - Ну и?.. - заволновалась я.
        - Они и ушли. Ты только никому не говори, - предупредил он. - А то меня больше не отпустят.
        - Пару месяцев так поработать, - мечтал Лешка за ужином, - и плеер бы купил…
        - Ну конечно, - сказала бабушка. - Бросай школу и иди.
        - Ты, бабушка, не умеешь правильно распоряжаться деньгами, - невозмутимо ответил он. - Зачем ты свою пенсию на книжку складываешь? Лучше купила бы плееер… В нашем классе уже почти у всех плееры есть, все музоном обмениваются…
        - И что, они сами заработали? - встряла я. - Наверняка родители купили.
        - Но пользуются-то дети! Вон у Михи Бондаренко дома вообще музыкальный центр с крутыми колонками, а он в кресле между ними сидит с пультом, как король…
        - А это не его собирались в класс коррекции перевести? - невинным тоном осведомилась я.
        - Спасибо, все было очень вкусно, - скороговоркой проговорил Лешка фразу, которой я научила его давным-давно, когда он был совсем маленьким.
        - А посуда? - крикнула я вслед.
        - Нет, - отрезал он, не оглянувшись.
        Покончив с ужином и посудой, я стала разбирать сумки и вытряхнула большую мохнатую гусеницу, желтую с черными полосками. Вообще-то я подобных существ не сильно уважаю, но эта была уж очень хороша. Я посадила гусеницу на газетку и позвала:
        - Леш, отнеси на улицу, а то мне одеваться долго!
        Прибежавший брат бросил взгляд на гусеницу и сморщился:
        - Выбрось ее в унитаз!
        - Сходи! - настаивала я.
        Он снисходительно посмотрел на меня:
        - Насть, неужели ты думаешь, что я куда-то пойду из-за какой-то гусеницы?
        - Ладно, - разозлилась я. - Сама схожу. А ты попроси еще сочинение написать!
        - И попрошу!
        - Обойдешься!
        - Тогда я с тобой разговаривать не буду! - Лешка резко захлопнул дверь в комнату.
        - Ну и не надо! - крикнула я вслед, накинула куртку и пошла на улицу спасать гусеницу.
        Вытряхнув ее на клумбу, я уже собралась нырнуть обратно в подъезд, но повернулась, почувствовав чей-то взгляд. То есть, это уже повернувшись, я поняла, что кто-то на меня внимательно смотрит. А хорошо бы научиться чувствовать взгляды, не поворачиваясь, и потом уже решать, реагировать или нет…
        Таращился на меня какой-то парень, в компании Рогожкина из 10 «А» следовавший в соседний подъезд. Я было приосанилась, но потом вспомнила, в каком я виде - старая куртка поверх футболки и вытертых домашних джинсов, голову после дачи еще не помыла, без косметики, естественно - и скоренько нырнула обратно в подъезд. Хоть и нет мне дела до разных там незнакомцев, а имидж все-таки не ничто! Хотя, если он знакомец Рогожкина, позорно прославившегося на линейке первого сентября, мне тем более все равно. Скажи мне, кто твой друг, как говорится!
        В понедельник утром я с самым независимым видом проследовала к своей парте.
        - Что не здороваешься? - окликнула меня Ольга.
        - Ой, извини, - спокойно сказала я. - Привет. Как выходные? Хорошо повеселились?
        - А что, собственно, такого? - возмущенно начала она. - Ну подумаешь, сходили на дискотеку. Что мы, везде вместе должны таскаться? Мы с Тамарой ходим парой?
        - Парами за ручки, - фыркнула Светка.
        - Очень была нужна ваша дебильная дискотека!
        Я с размаху бросила сумку на парту и с грохотом отодвинула стул. Ирка, уткнувшаяся в учебник, даже не подняла головы.
        Глава 3 Старый друг из-за границы
        Потихоньку мы в учебный год втянулись. И к своему «старшеклассному» положению привыкли. Правда, нам от него доставались не только бонусы, но и неудобства. Например, мытье коридора. Наша школа здорово экономила на уборщицах, эксплуатируя рабский труд учеников!
        План Риммы был грандиозен и всеобъемлющ - коридор полагалось намывать три раза в день: перед первым уроком, перед четвертым на большой перемене, ну и после уроков, это уж само собой. То есть это только в теории, конечно, перед уроком. Попробуй помой пол на перемене! Всяко придется звонка дожидаться, когда все по кабинетам расползутся.
        Нашему классу, видимо, в честь перехода в старшую параллель, достался самый ответственный участок - здоровенный вестибюль на первом этаже у раздевалки. Это сейчас, пока осень сухая, там относительно чисто. А вот что будет потом, когда начнется всякий дождь и снег… Самое противное, что следить за всем этим безобразием назначили меня!
        Татьяна Дормидонтовна устроила классный час, чтобы, значит, получше с нами познакомиться. Но мы-то уже ученые, знаем, что это все отговорочки, а на самом деле задумано для того, чтобы на нас всяких дурацких работ и мероприятий навешать.
        - Честно признаюсь, это у меня первый опыт классного руководства, - начала она. - И вообще я по образованию не педагог, а программист.
        Ох, зря она это сказала! Нет, все понятно - хотела, типа, наше доверие вызвать, контакт наладить… Только не с нашими мальчиками! Хоть и остались к десятому классу наиболее приличные представители сильной, так сказать, половины, а все равно - тут же заржали, телефонами защелкали…
        - Так что, - продолжала она доверительную беседу, - я вас попрошу мне помочь. И первым делом надо выбрать ответственного за дежурство.
        Она раскрыла журнал и, недолго думая, прочитала:
        - Антипова.
        - А почему сразу я! - возмутилась я, послав Светочке с Олечкой ненавидящий взгляд. Так я и знала, быть первой по списку - удовольствие ниже среднего!
        И тут, конечно, все заорали:
        - Да, давайте Антипову! Она у нас самая ответственная!
        Я уже хотела решительно выступить против, предложить жребий, что ли, кинуть, но увидела, как растерянно смотрит на меня Татьяна Дормидонтовна, и осеклась.
        - Настя, ты согласна? - переспросила она.
        Ненавижу эти игры в демократию!
        - Да, давайте, - уверенно заявила я. - У меня никто от дежурства отлынивать не будет!
        И с удовлетворением отметила, что смешки смолкли. Вот так!
        Сзади послышался какой-то подозрительный шум, а затем оглушительный грохот. Мы обернулись и увидели страшное - один из мониторов валялся на полу. Вокруг него с растерянными лицами стояли Крохин, Пименов и Смирнов. Тормозили парни недолго - засуетились, подняли монитор и поставили на прежнее место. Дормидонтовна взирала на все это с мрачным спокойствием.
        - Давайте включим проверим, - смущенно предложил Крохин.
        - Нет уж, - отрезала она. - Ничего включать мы не будем!
        Так мы и покинули кабинет информатики в полнейшей неизвестности.
        Дома я взяла чистую тетрадку, расчертила ее и расписала, кто когда дежурит. Все оказалось просто: один день парта - то есть не сама парта, конечно, а те, кто за ней сидят, - класс моет, другой день - коридор. Соседняя парта - наоборот. Потом меняются. И далее по списку, по партам то есть. Так как все расселись кто с кем хотел, проблем с совместимостью быть не должно. Это раньше приходилось искать, с кем бы поменяться, или, если никто не соглашался, дежурить в компании какого-нибудь Пучкова. Дудинов, помнится, вообще предложил дежурить по отдельности - один день он, другой - я. Какой все-таки дурак…
        Впрочем, нет, рано я обрадовалась, были проблемы: Димка Клюшкин и Ленка Папина. Оба малость не от мира сего. То есть Клюшкин-то вполне нормальный парень, просто роста мелкого и учится хорошо. А вот Папина - та точно со странностями. Она с нами в младших классах училась, потом исчезла, а в десятом снова появилась. Я относилась к ней с некоторым подозрением после одной давнишней истории.
        Пригласила она меня в первом классе на день рождения. Я нарядилась, подарок взяла и отправилась в гости. С бабушкой: она сказала, что по адресу, данному Папиной, кажется, находится домоуправление. Так и оказалось! Никакой Папиной с ее днем рождения я тогда так и не нашла, вернулась домой, как дура, нарядная, с подарком…
        Клюшкин с Папиной сидели по одному строго полярно - он на последней парте, она на первой - и, конечно, сама собой напрашивалась идея объединить их в благих целях уборки. Но они не согласились, естественно, так и убирались по одному, типа нас с Дудиновым.
        Так что все нормальные люди на английский пошли, а мы с Иркой, как граждане второго сорта, коридор мыть.
        - Ирка, давай быстрее, - сразу предупредила я. - Не хочу английский пропускать. Надеюсь, он мне больше в жизни пригодится, чем поломойство!
        Тут хлопнула входная дверь, и кто-то громко сказал:
        - Ой, блин!
        Видать, шел себе товарищ в школу, ногу за ногу цеплял, а тут часы увидел, машинально отметила я, не поднимая головы. Я сосредоточенно развозила по полу грязную воду, как вдруг увидела - по свежевымытому участку топают ботинки, оставляя грязнущие следы. И где столько грязи в такую сушь нашлось, прямо какая-то классическая свинья из поговорки! Теперь перемывать, английский еще дальше откладывается, успела подумать я, прежде чем заорать:
        - Ты куда? Не видишь, пол чистый?
        Ботинки остановились, я наконец поняла голову и наткнулась на насмешливый взгляд парня с короткими вьющимися волосами. Где-то я его недавно видела… Ах, да, во дворе в компании Рогожкина! И вчера я в каком-то затрапезном виде ему на глаза попалась, а сегодня и того чище, грязь после его ботинок убираю… Эти мысли отнюдь не привели меня в радужное настроение, и я буркнула:
        - Ну, чего встал? Проходи давай. Только ноги вытри, - и шлепнула рядом с его ногами распластанную тряпку.
        - Насть, не узнаешь? - вдруг услышала я, снова подняла голову, присмотрелась и недоверчиво спросила:
        - Ромка?
        - Ну наконец-то! - засмеялся он. - А то уж думаю, все, старость не радость, жизнь наложила свой отпечаток…
        Пока я слушала весь этот веселый бред, в памяти всплывали картинки. Вот мы строим снежную крепость, Пименов с Крохиным нападают - надо же, неужели я с ними во втором классе играла во дворе? - а мы с Ромкой ее защищаем. Снежок попадает мне за воротник, и Орещенко - Ромкина фамилия вспомнилась сама собой - помогает вытряхнуть из-за шиворота холодное мокрое месиво…
        А вот оттепель, дорожка вдоль дома превратилась в безразмерную лужу. Мы закладываем ее кусками шершавого льда, отколотыми от крыши лестницы в подвал. Ледяная вода обжигает руки, но стоит вытащить их из лужи, становится тепло без всяких варежек. По дорожке идет старушка, говорит: «Спасибо, ребятки»…
        - Ты откуда? - глупо спросила я.
        - Да родаки уезжали работать. Ну и меня, ясное дело, с собой увезли. А теперь вот вернулись, так что я снова к нам, - весело подытожил он и заглянул в какую-то бумажку: - В десятый «Б».
        - Точно, к нам, - обрадовалась я.
        - Ладно, пошел я, - вдруг озаботился Ромка, взглянув на часы. - Опаздываю. - И посмотрел на меня с внезапной жалостью: - А ты что, тут подрабатываешь?
        Я задохнулась от возмущения:
        - Сам ты… Твои предки, наверно, на Северном полюсе работали, и ты там вконец одичал в компании пингвинов!
        - Пингвины живут в Антарктиде, - невозмутимо заметил он. - То есть на Южном полюсе.
        - Ну и топай учиться, умник! Посмотрим, как сам скоро будешь подрабатывать! - и я ожесточенно хлестнула тряпкой прямо по его ботинкам. Что, надо заметить, не сильно им повредило.
        - Что это было? - осторожно поинтересовалась Ирка, когда Ромка наконец ушел.
        - Да так, - мрачно отозвалась я. - Друга детства встретила.
        - Ничего друг, - одобрила она. - Симпатичный.
        - Забирайте, - язвительно откликнулась я, совсем как этот, как его… в общем, поддельный Иван Грозный из старинного фильма «Иван Васильевич меняет профессию».
        Глава 4 Гоголь и отравляющие вещества
        На прошлой истории мы писали первую самостоятельную по революции, и сегодня Яблоков - с такой фамилией историку даже прозвище как-то не придумывалось - должен был объявить результаты.
        Мариновать нас до конца урока, как любят делать некоторые особо дружелюбные преподы, он не стал, сразу выудил из пачки один листок и сказал:
        - Наиболее удачной я считаю работу Юлии Щегловой. Сделан совершенно верный вывод о том, что передача предприятий в руки новых владельцев способствовала появлению между ними конкуренции…
        Я слушала про Юлькину конкуренцию, со стыдом вспоминала, что сама написала всего лишь о том, что предприятия продолжили работу, когда рабочие взяли власть в свои руки, и все больше убеждалась, что теперь мне придется привыкать к роли посредственности.
        С расстройства я совсем не слушала историка, мы с Иркой азартно переписывались, обсуждая свой любимый фильм «Магия бессмертна» и его главного героя инспектора Виктора Крона.
        - Использовались отравляющие вещества, - услышала я. - А какие - вы лучше у Николая Васильевича спросите.
        Так звали нашего препода по ОБЖ, но я совсем об этом забыла, подняла голову от записки и громко спросила:
        - Гоголя?
        Класс грохнул. Ирка схватилась руками за голову, а историк иронически посмотрел на меня, но ничего не сказал.
        Придя домой, я первым делом увидела разбитое зеркало в прихожей.
        - Это еще что такое? - возмутилась я.
        - А это у нас Алеша в стрельбе упражнялся, - невозмутимо пояснила бабушка.
        - Зачем? - поразилась я.
        - Не знаю, спроси у него. И заодно уроки проверь, а то такое впечатление, что он вообще ничего не делает.
        Я отправилась в нашу с братом комнату.
        - Лех, ты что?
        - Да это я случайно прицелился, - смущенно пояснил он. - Ну и как-то автоматически на спусковой крючок нажал… Кстати, ты знаешь, что неправильно говорить «нажал на курок»? На курок нельзя нажать, его можно только взвести, а нажимают на спусковой крючок!
        - Ты мне зубы не заговаривай, - не поддалась я. - Зачем в зеркало стрелял?
        - Ну я случайно… - снова забубнил он. - Я думал, он не заряжен, честное слово!
        - Индюк тоже думал, - проворчала я. - Ну надо его хоть снять, а то что в разбитое-то смотреться…
        - Настя, ты же умный образованный человек, - важно заговорил Лешка. - И веришь в какие-то там приметы?
        - Да, я верю в приметы, что дома стрелять не к добру!
        - Насть, ну я случайно…
        - Эта песня хороша, начинай сначала. Ты хотя бы по оконным стеклам не стреляй, ладно?
        - Ну что уж я, совсем дурак…
        - Вот не знаю! Ты, кстати, уроки сделал? - я вспомнила, зачем пришла.
        - Вот, черчение осталось, - он с готовностью подсунул папку. - Нарисуй мне вот эту детальку, а?
        - Ты что! - возмутилась я. - Какое черчение? Я уже все забыла.
        - Тогда сочинение, - не расстроился он. - Скоро сдавать, а я ни фига не знаю, что писать.
        - Когда это вам успели столько всего назадавать? - удивилась я. - Год ведь только начался.
        Лешка молча развел руками.
        Я замешкалась, вспомнив гусеницу, он, похоже, это понял и продолжал давить на жалость:
        - У меня и так по литре одни трояки в том году были, надо исправлять… А ты такие сочинения классные пишешь, - подлизался он. - Вот, помнится, в прошлый раз…
        - Ладно, - сдалась я. - Сочинение, так и быть… Какая хоть тема?
        - «Роль описаний природы в романе Пушкина «Евгений Онегин», - с готовностью зачитал Лешка и раскрыл передо мной тетрадку. - Вот, садись, я сейчас тебе черновичок…
        - Да ладно, не суетись, - проворчала я. - Мне сейчас все равно некогда, свои уроки надо делать.
        Я решила серьезно взяться за историю. Что такое, в самом деле! Неужели я глупее какой-то там собирательницы сплетен Юльки Щегловой?
        Открыв учебник, я попыталась сосредоточиться на революции. Орал телек, вернувшаяся с работы мама ругалась с Лешкой, заставляя его убирать осколки, а он вопил, что не умеет и вообще это плохая примета…
        - Леша, ты же умный образованный человек, - вставила я. - Неужели ты веришь в какие-то там приметы?
        - Отстань, - огрызнулся он.
        - Дурдом, - вздохнула я. И сообщила: - Мам, я пойду на улицу почитаю.
        Мама ответила что-то невнятное, и я, расценив это как согласие, оделась и выскользнула за дверь.
        Я вспомнила статью, где рекламировался какой-то авангардный метод обучения - в экстремальных условиях. Типа, чем больше отвлекающих факторов, тем активнее усваиваются знания. Сила действия равна силе противодействия, что-то в этом роде. То есть противодействие внешним факторам равно действию, направленному на обучение. Может, я чего и напутала, но твердо собралась проверить метод на практике.
        Впрочем, дворик у нас вполне уютный и тихий. Даже скамейка у подъезда была пуста. Понятно, для мамаш с детьми поздно, для бабулек - рано. Кажется, противодействие отменяется. Ладно, будем учить по-простому, без всяких там выкрутасов…
        Я открыла учебник и тут же услышала:
        - Привет!
        Ну вот, все-таки проверю теорию! Я подняла глаза и увидела на дорожке Ромку. Он стоял, засунув руки в карманы, и насмешливо смотрел на меня.
        - Привет, - сдержанно отозвалась я. И окинула его внимательным взглядом с головы до ног. Опять же прочитала в каком-то журнале, что это верный способ смутить парня. Особенно если он сам без стеснения тебя разглядывает.
        Но Ромка, похоже, журналов не читал, потому что нимало не смутился. Тут уже занервничала я, отвела взгляд и выпалила первое пришедшее в голову:
        - Ну как, подрабатывать еще не устроился?
        Он весьма натурально изобразил удивление:
        - Что? Ты о чем?
        - Да все о том, о подработке! А то обращайся, помогу, я ведь в нашем классе ответственная за дежурство. Устрою в лучшее время, в лучшей компании! Выбирай: Ленка Папина или Димон Клюшкин? Или могу по блату организовать персональный уборочный тур!
        Я с удовлетворением отметила, что улыбочка с его физиономии слиняла. Вот так! Пусть не думает, что я помню всякий там детский сад со снежными крепостями и прочими глупостями!
        - Насть, ты чего? - наконец отмер он.
        Я выдерживала паузу.
        - Ты из-за дежурства, что ли? - наконец догадался Ромка. - Ну, извини! Это я так, не подумав, сказал. Просто я с родителями долго за границей жил, а там в этом ничего позорного нет, дети подрабатывают кто где, в том числе и полы моют…
        - Это в какой же загранице? - наконец соизволила поинтересоваться я.
        - В Венгрии, - с готовностью сообщил он. - У меня отец работал по контракту, ну и нас с мамой забрал.
        - А учился ты где? - я постаралась спросить это как можно равнодушнее.
        - В русскую школу при посольстве ходил.
        Повисла пауза. Ругаться вроде уже расхотелось, но и завязывать дружелюбный разговор пока желания не возникало.
        - Что читаешь? - кивнул он на книжку в моих руках.
        Я молча подняла учебник и продемонстрировала обложку.
        - История? - удивился он. - Разве Яблочник уже достает?
        - Вовсе и не достает! - горячо возразила я.
        - Чего ж тогда так паришься?
        - И ничего не парюсь, - обиделась я. - Просто наконец-то нормальный препод в школе появился. Вот и хочется…
        - Что?
        - Соответствовать!
        - Поразить глубиной знаний? - прищурился Ромка. - Так для этого надо не учебник читать, а дополнительную литературу!
        - Что-нибудь посоветуешь? - невозмутимо осведомилась я.
        - А мне-то зачем, - отмахнулся он. - Я же не собираюсь к новому преподу подлизываться и глазки ему строить. Так и скажи: влюбилась в него, да?
        - Что? - вспыхнула я.
        - Да что такого, - небрежно откликнулся он. - Я тут слышал, как девчонки из «А» класса его обсуждали, - он у них классный - так тоже все растекались «Ах, Владимир Александрович то, ах, это…»
        - Что, правда? - вскинулась я, но тут же опомнилась и подозрительно поинтересовалась: - А чего это ты рядом с ашками пасся?
        - Ну ладно, - Ромка вдруг озабоченно посмотрел на часы. - Заболтался я тут с тобой, опаздываю уже. Пока! - бросил он, развернулся и с независимым видом потопал прочь.
        Я раздраженно захлопнула учебник и откинулась на неудобную спинку скамейки. Никакая история в голову уже не лезла. Вот и проверила теорию!
        Дверь в подъезд с грохотом распахнулась, и на крыльце нарисовался Лешка с помойным ведром.
        - Ну как, убрали осколки? - поинтересовалась я.
        - Угу, - мрачно ответил он. - А что это за тип к тебе клеился?
        - И ничего не клеился, просто с одноклассником поговорила, - как можно равнодушнее сказала я. - А ты что, за мной следишь?
        - Да очень надо! Из окна подъезда увидел. Пойдем со мной на помойку, - без перехода предложил он.
        - Ну пошли, - согласилась я.
        Мусоропровода к нашей старой пятиэтажке не прилагалось, и мусор приходилось относить непосредственно в контейнер. И ладно бы еще он стоял где-нибудь у дома! Так ведь нет, надо было обойти соседнюю пятиэтажку и еще пройти по узкой полосе лесопосадок.
        - А у нас новая училка по рисованию, - сообщил Лешка по дороге.
        - Ну и как?
        - Да вообще ужас, - уныло откликнулся он. - Раньше такая милая девушка была, мы при ней все, что угодно, делали: по классу бегали, водой брызгались, Мишка Бондаренко под партами ползал…
        - А она что? - невольно заинтересовалась я.
        - Никогда не ругалась и замечаний не писала. А сегодня заходим мы в класс, предвкушая, как обычно, вволю повеселиться, - Лешка увлекся и заговорил в каком-то высокопарном стиле, как по-писаному. - И увидели вместо нашей учительницы зловещую фигуру в затемненных очках, на здоровенной платформе и с красным резиновым слоником на шее. Она рылась по шкафам. Бондаренко и говорит:
        - На уборщицу вроде не похожа… Спрячусь-ка я от этой ведьмы в шкаф.
        Рассаживаемся мы за парты, тетка на нас внимания не обращает. Но тут она распахивает очередную дверцу, видит улыбающуюся физиономию Бондаренко и как заорет:
        - А ты что здесь делаешь? Ну-ка вылезай!
        Миша на свое место сел и говорит:
        - Я над ней больше шутить не буду. С такой лучше не связываться!
        А она тем временем подошла к столу - там лежал мел и стояла какая-то странная машинка с ручкой, похожая на телефон, и говорит:
        - Здравствуйте, детки, меня зовут Наталья Вениаминовна.
        Стоит, главное, не как палка, а как тонкая береза на ветру - согнувшись в области поясницы. А волосы у нее черные, перекрашенные в белые. Ну я Ваське и говорю:
        - Витаминовна.
        А он:
        - Ага, Витаминка-Аскорбинка!
        - Следующие три года изо у вас буду вести я, и до девятого класса вы от меня не отвяжетесь. И чтобы у вас не было со мной проблем, знайте: меня надо любить, меня надо уважать, со мной надо дружить! Учительница ваша в другую школу перешла, а мне осталось четыре года до пенсии, так что ваш класс я доведу до конца! Прикинь, как мы приуныли? - перешел на нормальный язык Лешка.
        - Угу, - кивнула я. - А дальше?
        - А дальше стала она свои правила диктовать. Не мусорить, сказала, в ведро не плевать, огрызки яблок бросать в туалете. Бранные слова на доске не писать. После каждого урока дежурные будут подметать пол. Люблю, говорит, чтобы в классе были чистота и порядок. И то и другое я вам устрою!
        - Здорово, что у нас рисование кончилось, - эгоистично порадовалась я. - Кстати, а что за машинка-то у нее на столе стояла, узнали?
        - Угу, кто-то из девчонок спросил. Оказалось, точилка. Наверное, еще довоенного выпуска. У всех, кому она на ней карандаши точила, потом грифель вывалился.
        - Да-а, - протянула я, думая уже о своем. - Слушай, а историю у вас кто ведет?
        - Наталья Николаевна, - довольно ответил Леха. - Нормальная такая, всегда повторить время дает.
        - Эх, Лешка, - вздохнула я. - Ничего-то ты еще не понимаешь. Надо же не просто учебник пересказывать, а самому выводы делать, анализировать…
        - А Наталья и так пятерки ставит, - легкомысленно заметил он.
        - Но ты же не всю жизнь будешь в школе учиться, - назидательно сказала я.
        - А когда поступлю еще куда-нибудь, там и видно будет, - не поддался на нравоучения он.
        - Так лучше заранее… - я никак не могла унять вдруг проснувшийся педагогический зуд.
        - Насть, - с досадой сказал Лешка. - Хоть ты-то мне моралей не читай! И так все достали! И сделай мне черчение!
        - Да не буду я! - рассеянно отмахнулась я.
        - Я тоже не буду. Значит, без домашней пойду, - подытожил он.
        - Сам делай свое черчение! Я уже сочинение пообещала, мало тебе?
        Дома Лешка бросил ведро прямо в прихожей и закрылся в комнате. Я уже набрала воздуха, чтобы заорать «А ведро кто на кухню понесет?», как из двери высунулась его сияющая физиономия:
        - А знаешь, какой у нас историчка маразм сказала: «Кто не знает, ребята, тот все знает!»
        - Ох, не напоминай мне об истории! - вздрогнула я.
        Глава 5 Целлофановые сосиски
        Войдя в школу, я увидела Ирку, сосредоточенно изучающую что-то на доске объявлений.
        - Привет!
        Она вздрогнула и обернулась:
        - Ну, напугала! Нельзя же так подкрадываться!
        - Что пишут?
        Она кивнула на красочное объявление «Приглашаем всех желающих на прослушивание в театральную студию!»
        - Давай пойдем! - загорелась я.
        - Думаешь, стоит? - с сомнением протянула она
        - Ну хоть посмотрим, что это такое.
        - Даже не знаю…
        - Не понравится - уйдем.
        - Может, Светку с Ольгой позвать? - робко предложила Ирка.
        - Вот еще! - фыркнула я.
        С того самого разговора мы так и не помирились. Иногда, конечно, обменивались репликами, но исключительно на тему уроков или дежурства.
        - Ну давай я позову, - неожиданно проявила характер Ирка.
        - Как хочешь, - пожала плечами я.
        Я была права - они, конечно же, отказались.
        - Вот еще, - фыркнула Светка.
        - Да, несерьезно как-то, - согласилась Тезикова.
        - Ну и ладно, - заявила Ирка. - Без вас сходим!
        - Ну и идите!
        - Ну и пойдем!
        После уроков мы с Иркой подошли к кабинету… Как же эта тетенька называется? А, вот «Завуч по внеклассной работе Нечаева Светлана Юрьевна» - прочитали мы на табличке. Близко сталкиваться с ней мне еще не доводилось, я только все время видела, как она носится по школе, организовывая всякие концерты и прочие дурацкие мероприятия. Впрочем, не дурацкие, если нам скоро предстоит в них участвовать!
        - На сколько там было назначено? - спросила Ирка, глядя на часы.
        - На два.
        - А уже пятнадцать минут третьего.
        - Да, от желающих, конечно, отбоя нет, - протянула я.
        Дверь распахнулась, из кабинета выглянула его хозяйка.
        - И это все? - удивленно протянула она.
        Мы пожали плечами.
        - Ну заходите, - вздохнула культмассовичка.
        Мы робко просочились в кабинет. За длинным столом сидела еще одна организаторша культмассовых мероприятий - как ее зовут, я решительно не помнила, а собственным кабинетом с табличкой она, видимо, еще не обзавелась - и незнакомая девушка.
        - А вот и наши девочки! - бодро провозгласила Светлана Юрьевна.
        - Что, и это все? - удивилась девушка.
        - Пока да, - не растерялась Светлана. - Но это только начало! Да вы садитесь, не стесняйтесь!
        Мы робко опустились на мягкие - не то что у нас в классах! - стулья по другую сторону стола.
        - Ну что, - обернулась на коллег культмассовичка, - попросим наших девочек что-нибудь показать?
        Я уже пятнадцать раз пожалела, что пришла сюда да еще и Ирку подбила. А после этого предложения мне еще сильнее захотелось бежать куда подальше.
        - Прочитайте какой-нибудь стихотворение, - попросила девушка.
        Я облегченно вздохнула. Стихотворение - это еще куда ни шло! И выдала по доброй воле выученное из Пушкина: «Пред испанкой благородной двое рыцарей стоят».
        - Хорошо, теперь ты, - девушка повернулась к Ирке.
        Та замялась, и я тихо сказала:
        - Помнишь, недавно учили Лермонтова?
        Она кивнула и бодро продекламировала: «Люблю отчизну я, но странною любовью».
        - Какие у нас высококультурные девушки, - подала голос вторая культмассовичка. - Предпочитаю классику!
        Так и захотелось в нее чем-нибудь запустить!
        - Ну что ж, - подытожила Светлана Юрьевна. - Явных дефектов речи, кажется, нет…
        Мы с Иркой переглянулись и синхронно фыркнули.
        - Приходите, приводите подружек, - продолжала она. - Занятия у вас будет вести Юлия, - она кивком указала на девушку.
        Мы вежливо попрощались и выкатились из кабинета.
        - Ну что, Ирк, - подытожила я. - Явных дефектов у нас нет. Значит, в артистки годимся. Или они думают, что тайные в процессе занятий вскроются?
        - Нет, ну как же, - растерянно проговорила она, - я думала, таланты какие будут проверять… Это что, кружок художественной декламации?
        - Какие таланты, Ирка! Скажи спасибо, что дефектов нет!
        - Ну как сходили? - поинтересовалась на следующий день Тезикова.
        - Хорошо, - как можно равнодушнее ответила я. - Нас взяли.
        - А вообще народу много?
        - Не очень, - туманно высказалась Ирка.
        - И когда теперь занятия? - не унималась Ольга.
        Я поняла, что такой интерес неспроста, но вида не подала, небрежно ответила:
        - По вторникам и четвергам в три.
        - Я, наверно, с вами пойду, - поколебавшись, сообщила Тезикова.
        «Ага», - возликовала я про себя, а вслух как можно равнодушнее сказала:
        - Приходи, - и покосилась на Светку. Но та прослушала информацию без внешних признаков интереса. Ну и ладно, подумаешь! Все равно уже хоть что-то, а то уже просто невыносимо продолжать друг на друга дуться.
        Римма постаралась, чтобы мы вели активный образ жизни и ежедневно трудились на благо родной школы, потому что кроме класса и коридора дежурить приходилось еще и по столовой. Но это было все же несколько проще - уходишь за десять минут до конца третьего урока, спускаешься в столовую и расставляешь по столам, отведенным твоему классу, тарелки и стаканы, раскладываешь ложки-вилки. Чтобы, значит, любимые однокласснички на все готовое явились и не передавили друг друга ненароком, ломясь за едой! И - самое ценное - сама спокойно усаживаешься есть. Не вскакиваешь как ошпаренная по звонку, если училка забыла про обед и не догадалась отпустить пораньше, и не несешься сломя голову в столовку.
        Так что за десять минут до конца биологии мы с Иркой собрали вещички, поднялись и потопали в столовку.
        Как все-таки приятно ходить по школе во время урока, когда знаешь, что все сейчас сидят по классам и парятся. Ты крадешься себе по пустым коридорам и рекреациям - дурацкое слово, нигде, кроме школы, не слышала! - и как будто что-то пятки щекочет…
        Мы быстренько все расставили и разложили. На обед сегодня давали толстые трубчатые макароны и дурацкие сосиски в целлофановой оболочке. Есть их - сущее наказание. Сосиски остывают, целлофан прилипает, а ножей в школе, естественно, не подают, так что ковыряешься вилкой и - куда деваться - руками…
        - Ой, - вдруг спохватилась Ирка, - я, кажется, телефон забыла.
        - Где?
        - Да на биологии!
        - Ну… может, девчонки увидят и возьмут? - неуверенно предположила я.
        - А если не увидят?
        - Давай я отправлю кому-нибудь sms и попрошу принести.
        - А если мне позвонят? Не помню, я звук выключала…
        - Ну и выключат, урок-то уже почти кончился.
        - Да, но они увидят… - не договорив, Ирка выбежала из столовой.
        Не успела я спросить, кто ей там может позвонить и почему она так боится, что кто-нибудь об этом узнает. Поинтересуюсь как-нибудь под хорошее настроение. Посмотрим, как будет выкручиваться!
        А пока я спокойно уселась в начале ряда, отведенного нашему классу. А то вечно последней прибегаю и сижу в конце, как рыжая…
        Послышался отдаленный гул. Значит, звонок уже был. В двери уже начали ломиться первые голодные. Мои однокласснички, конечно. Что пятый класс, что десятый, разницы ноль…
        - Антипова, блин, куда села! Иди на фиг отсюда!
        Я даже не сразу поняла, что обращаются ко мне, машинально повернулась и увидела перекошенную физиономию Олега Смирнова.
        - Ну, чего расселась? Это наше место!
        На меня напал какой-то ступор, я ничего не могла ответить. А потом со всей силы закусила губу, чтобы не разреветься, и начала вылезать из-за стола.
        - Чье это - ваше? - вдруг услышала я Ромкин голос.
        - Да мое, Лехи Крохина, Димона Пименова, - вполне дружелюбно пояснил ему Смирнов. - А эта коза…
        - Какая коза? - все так же спокойно переспросил Ромка.
        - Да вот Антипова, - Смирнов брезгливо покосился в мою сторону, словно я была тараканом, ползущим к его тарелке.
        - А разве здесь места у всех свои?
        - Да мы просто всегда с пацанами… - Смирнов хоть и насторожился, но еще продолжал отвечать спокойно.
        Договорить он не успел. Я толком не поняла, что случилось, успела только заметить короткий замах Ромкиной руки, и Олег тут же схватился за лицо. Сквозь его пальцы закапала кровь.
        - А теперь извинись, - потребовал Ромка.
        - Что? - наконец-то отмер Смирнов. - Перед кем?
        - Перед ней, - Орещенко кивнул в мою сторону.
        - Что? - опять тупо спросил Смирнов. - Ты из-за этой…
        И бросился на Ромку. Дальнейшее я наблюдала словно из первого уровня сумрака. Как вошла учительница с каким-то из младших классов, остановилась в дверях и тут же исчезла, вернувшись через минуту с физруком…
        Глава 6 Далее по тексту
        - Ты что себе позволяешь, Антипова! - грохотала Римма Алексеевна. - Спровоцировать мальчиков на драку! Уж от кого - от кого, а от тебя я такого не ожидала!
        Я смотрела на вжавшуюся в стул Татьяну Дормидонтовну и понимала: возражать, доказывать, что я не верблюд, то есть что я тут вообще ни при чем, бесполезно. И даже все мое примерное поведение и отличное прилежание за предыдущие девять лет совершенно не зачтутся. От этого становилось совсем тоскливо, и я старалась представить себя где-нибудь подальше от директорского кабинета, например, в звездолете рядом с Виктором Кроном «Магия бессмертна»… Римма, видимо, это чувствовала, и разъярялась еще пуще:
        - Ты меня даже не слушаешь! Это просто безобразие, вызывающий случай! В нашей школе подобного еще не случалось!
        Я в этом сильно сомневалась, но озвучивать свои возражения, естественно, не стала. Жираф, то есть директор, большой, ему видней.
        - А все эти ваши короткие юбки, высокие каблуки, килограммы косметики…
        Одета я была в джинсы и водолазку, а накрасилась, как обычно в школу, лишь скромненькими серыми тенями. Оглядев меня, директриса запнулась, но уже через секунду продолжала с прежним пылом:
        - Я надеюсь, это был первый и последний раз! Еще одного такого инцидента я не допущу. Попрошу вас, Татьяна Дормидонтовна, внимательно за этим проследить! Все, иди, - величаво кивнула она мне, а Дормидонтовну, поднявшуюся было следом, остановила:
        - Задержитесь. Мне с вами надо серьезно поговорить.
        Классная бросила на меня грустный взгляд. Я, конечно, ей сочувствовала, но помочь ничем не могла.
        Выйдя из директорского кабинета, я увидела в приемной Смирнова и Орещенко, сидевших на противоположных концах длинного ряда стульев. Я отвернулась, подняла голову и, ни на кого не глядя, пошла к двери.
        - Насть! - рванулся за мной Ромка.
        - Орещенко, немедленно сядь на место! - тут же окликнула его секретарь директора, такая же высушенная величавая дамочка.
        - Да я здесь, в коридор только выйду, - нетерпеливо отмахнулся он.
        - Я кому сказала, сядь! - повысила голос секретарь. - Потом будете свои амурные дела разбирать.
        Смирнов гнусно ухмыльнулся, а Ромка торопливо проговорил:
        - Подожди меня, ладно?
        Я замешкалась с ответом, и он добавил:
        - Пожалуйста!
        - Орещенко! - повысила голос секретарь.
        - Ладно, подожду.
        Дверь в кабинет захлопнулась, и я оглянулась в рассуждении, куда податься. Уроки уже кончились, и какие-то бедолаги намывали коридор. Я осторожно прошла по еще грязному участку и остановилась у окна. Другие бедолаги наматывали круги вокруг футбольного поля. Наверно, какая-нибудь секция. Или кто-то уже физру пересдает?
        Славная осень, и далее по тексту. Как все-таки стихи в память въедаются! В прошлом году Некрасова учили, а до сих пор помню. В голову немедленно пришел пример попроще, из детского анекдота: осень наступила, листики опали…
        - Настя, - услышала я усталый голос Татьяны Дормидонтовны.
        Я повернулась и вдруг начала запоздало оправдываться:
        - Это не я. Они сами, а я тут вообще ни при чем…
        - Я знаю, - неожиданно сказала она. - Только ты все равно постарайся поаккуратнее, хорошо? Рома новенький, ему тяжело. Не успел освоиться, а уже в историю попал…
        - Он не новенький, - возразила я. - Он с нами до третьего класса учился, а потом с родителями за границу уезжал.
        - Да неважно, - она махнула рукой. - Вы же маленькие совсем были, не то что сейчас… Как мне тяжело с вашим классом! - неожиданно пожаловалась она. - Все такие гордые, независимые, не знаешь, как к кому подступиться…
        Я только что рот не разинула - никогда еще не доводилось слышать от учителей таких откровений. Видимо, классная и сама поняла, что сказала лишнее - торопливо бросила:
        - Ну ладно, ты девочка умная, надеюсь, и сама все понимаешь, - развернулась и пошла к лестнице.
        Я, конечно, понимала. Не могла уложить в голове только одного: что все это случилось из-за Смирнова. Мне он всегда казался вполне адекватным персонажем, нормальным парнем, по крайней мере, нормальнее многих. Даже сомнений, помнится, не было, что он в десятый класс пойдет и потом в институт поступит. Если бы кто-то из придурков, я бы еще поняла. Нет, не поняла бы, конечно. Но хотя бы не приняла так близко к сердцу. Придурки, что с них взять. Но Смирнов-то в их славное племя никогда не входил!
        - Насть…
        - Ну как? - я с сожалением повернулась к окну спиной.
        Ромка дождался, пока мимо с независимым видом просвистит Смирнов, и только тогда устало ответил:
        - Да что ты, Римму не знаешь?
        - Можно подумать, ты знаешь! - не удержалась я. - В школе всего-ничего, а туда же…
        - Насть, ты что?
        - Да ничего! Из-за тебя я во всю эту идиотскую историю влипла! Меня еще ни разу в жизни к директору не вызывали!
        - Из-за меня? - изумился Ромка. - Так это я, получается…
        - А кто тебя просил ввязываться? Ах, герой-спаситель у нас объявился! Фильмов насмотрелся или в комп переигрался?
        - Ну знаешь! Я ради нее…
        - А я просила? Что теперь обо мне люди будут думать? Да я теперь со всем классом отношения испорчу!
        - Ну спасибо! - саркастически усмехнулся он. - Выходит, правильно Смирнов тебя послал. Дура ты и есть.
        - Что ты сказал?
        - Подеремся? - невозмутимо осведомился он. - Давай, мне уже все равно, - и он дотронулся до свежей ссадины на скуле.
        Я не нашлась, что ответить, а он развернулся и пошел к лестнице. А я, глядя ему в спину, самокритично подумала, что он не так уж и не прав. Ну а кто я после этого, если не дура?
        Подождав еще немного неизвестно чего, я тоже пошла к лестнице. Когда я была на площадке, кто-то налетел сзади, едва не сбив меня с ног. Да что такое, всем я сегодня мешаю! Повернувшись, чтобы высказать все, что думаю по этому поводу, я остановилась, узрев Лешку. Мимо неслись его однокласснички, насколько я их помнила.
        - Ой, извини! - отступил он.
        - Чего носишься, как ненормальный? - буркнула я.
        - Пошли, - он потянул меня вниз.
        - И вообще, что тут делаешь? - сообразила я, спускаясь. - Твои уроки должны были давно кончиться!
        - А ты что, не слышала ничего? На третьем этаже батарею прорвало.
        - Ну а ты тут при чем?
        - Так мы из класса не могли выйти! - возбужденно заговорил он. - Сидим мы себе на русском, вдруг - бах, хлопок. Мы, конечно, вскочили, думали - взрыв. Напрасно Бензопила «Дружба» орала.
        - Кто?
        - Классная наша Елена Александровна. По прозвищу Бензопила «Дружба».
        Надо было бы сделать младшему братцу внушение, но вместо этого я непедагогично хихикнула.
        - Ну так вот, - продолжал ободренный Лешка. - Кое-как она нас усадила и урок довела. После звонка выходим - во всем аппендиксе вода стоит.
        - Где-где? - опять переспросила я.
        - Ну в аппендиксе! - нетерпеливо пояснил он. - Где русский, не знаешь, что ли? Там коридор еще так загибается и кишка получается.
        - Где русский, знаю. Что это аппендикс, нет.
        - Ну ты вообще тундра!
        - Сам дурак, - не обиделась я. - И что дальше?
        - Ну, видим - вода стоит, сантиметров пятнадцать.
        - Да ладно! - усомнилась я. - Она бы тогда через порог к вам в класс полилась.
        - Ну, много воды было, в общем, - не стал спорить Лешка. - Ну, думаем, что делать, как выходить. Девчонки завизжали, а Елена сделала вид, что ей вообще никуда не надо, уселась обратно за стол.
        - И как? - послушно спросила я, прекрасно зная, что ответа сейчас все равно не получу - Леха мастер нагнетать интригу.
        - Сначала Миха Бондаренко предложил покидать портфели и по ним выйти. Все согласились, но никто не дал свой портфель.
        - Логично, - согласилась я. - Так как же в итоге вышли?
        - А как бы ты вышла? - самодовольно спросил он.
        - Ну-у… не знаю, - задумалась я. - Босиком, наверно.
        - М-да? - скептически усмехнулся он. - Ну ладно, парни носки снять могут легко. А девчонкам как с колготками?
        - Ну где-нибудь в уголке за шкафом…
        - Давненько ты в русском не была, - вздохнул Лешка. - Там же никаких шкафов нет.
        - Ну по очереди там, я не знаю, одни заслоняют, другие переодеваются…
        - Нет, - торжествующе заметил он. - Все гораздо проще.
        - Ладно, сдаюсь, - вздохнула я.
        - Девчонки подошли к Елене, - продолжал нагнетать интригу Лешка. - А она говорит: «Ну что же я могу сделать. Идите так».
        - Вот! - обрадовалась я. - Как я и предлагала!
        - Сразу видно - женщины, - вздохнул брат. - Никакой фантазии!
        - Угу, - подтвердила я. - Ну ладно тогда… Какие оценки сегодня?
        - Что? - сбился он. - Какие оценки?
        - Есть такое заведение, называется школа. В ней ставят такие циферки, называются оценки…
        - Глумишься, да? - надулся он. - При чем тут оценки?
        - Так ты ж про потоп рассказывать не хочешь, - я деланно равнодушно пожала плечами.
        - Я не хочу?
        - Рассказывай тогда, - поймала я на слове.
        - А, - секунду он соображал, а потом зловеще протянул:
        - Тем временем в конце коридора собралась порядочная толпа, приготовившаяся как следует повеселиться, глядя, как мы пойдем по луже. Так бы и произошло, если бы не я! - торжествующе закончил он. - Я один догадался поставить стулья и выйти по ним!
        - И Елена разрешила?
        - С условием, что мы стулья потом помоем. Нам, конечно, было лень, и мы решили просто снять обувь.
        - И что?
        - Так и перебрались на сухое место. Девчонки, конечно, бестолковые, - пренебрежительно отозвался он, - то портфели, то туфли роняли. Но в целом все прошло благополучно. Потому что руководил операцией я!
        - А Елена?
        - Ну, когда разочарованная толпа разошлась, мы закричали: «Елена Александровна, выходите!» Но она ответила, что ей надо проверять тетради. Так и не удалось посмотреть, как она выбирается из класса!
        - А мне вот удалось посмотреть на драку, - мрачно поведала я.
        - Да ты что? - заинтересовался Лешка. - Где?
        Я рассказала о своих сегодняшних приключениях. В брате я была уверена на все сто - взрослым мы друг друга никогда не закладывали.
        - Вот и не знаю, что теперь будет, - грустно подытожила я. - Я ж теперь посмешищем на весь класс стану. А Смирнов вообще затаит злость и отомстит…
        - А почему тебе-то? - удивился Лешка. - Пусть этому Орещенко и мстит.
        - Ага, а меня опять к директору?
        - За что?
        - Провоцирую мальчиков на драки, - процитировала я.
        - Фигня, - авторитетно заявил Лешка. - Даже не парься, ты тут вообще не при чем. Один чувак свинья, другой нет. Пусть между собой и разбираются. Кстати, это какой такой Орещенко? - вдруг заинтересовался Ромка. - Это который тогда во дворе к тебе подкатывал?
        - Угу, - не стала отпираться я. И уныло протянула:
        - Легко сказать - не парься. А я даже не знаю, как завтра в классе показаться…
        - Как ни в чем не бывало, - уверенно сказал он. - Вот увидишь, никто не подойдет и ничего не спросит.
        - А Смирнов?
        - А что Смирнов? Он хоть и скотина, но не совсем же болван, понимает, что не по делу выступил. Наоборот, теперь побоится к тебе лезть.
        - Ага, Орещенко испугается!
        - А почему бы и нет? Мы, парни, знаешь ли, только силу и понимаем, - самокритично признал он.
        - Ну наконец-то ты с темы женской глупости свернул!
        - Да ладно тебе, - совсем по-взрослому сказал Лешка. - Вот увидишь, все нормально будет.
        В чем я лично, честно говоря, сильно сомневалась.
        Глава 7 Француз Жак Иванов
        К счастью, наутро нам с Иркой опять надо было драить коридор. Я не ожидала, что так быстро опять подойдет наша очередь. Казалось, что еще очень нескоро, я даже на всякий случай с графиком сверилась - нет, все правильно. Но сейчас я даже была этому рада - не придется идти в класс, ловить там любопытные взгляды, что-то объяснять девчонкам, которые наверняка не преминут высказаться по этому поводу… Нет, конечно, ничего не помешает им сделать это позже, на перемене, но это будет уже не то, основной запал пройдет…
        К тому же дополнительный плюс, что первый урок - физика. А физика - это вам не английский. Как раз опрос пройдет, и мы культурно появимся аккурат к объяснению новой темы. И ничего не потеряем.
        - Это я виновата, - сокрушалась Ирка, возя по полу намотанной на швабру тряпкой.
        - Почему это? - удивилась я.
        - Если бы я за телефоном не пошла, ничего бы не случилось…
        - Ну вот еще не хватало, чтобы ты себя виноватой чувствовала! - с досадой сказала я.
        - Ну как же, если бы я не ушла, мы бы с тобой там не сели, и ничего бы не случилось.
        - А почему это мы бы там не сели? - возмутилась я. - Мы что, люди второго сорта? И наше место на задворках? Тоже мне, господа нашлись!
        - Все равно, нас вдвоем он бы не послал! - упиралась Ирка.
        - Уверена? - прищурилась я. - А по-моему, ему абсолютно все равно.
        - Даже если так, за меня Орещенко заступаться бы не полез! - хитро усмехнулась она.
        - Что ты хочешь этим сказать? - подозрительно переспросила я.
        - Насть, ну неужели непонятно, что это он все из-за тебя, а вовсе не ради борьбы с мировым злом и восстановления вселенской справедливости!
        - Откуда ты знаешь, может, как раз из-за борьбы, - смущенно проговорила я. - И восстановления.
        - Ага, как инспектор Виктор Крон!
        - Вот-вот!
        Я оглянулась - вымыта была лишь ничтожно малая часть нашего участка коридора. Такими темпами мы вообще на физику не попадем, не то что на опрос! А самостоятельно изучать новую тему, как ни крути, удовольствие ниже среднего.
        - Ирк, давай быстрее, - поторопила я, и мы с удвоенными силами взялись за швабры.
        Нет, это просто наказание какое-то - по только что вымытому полу протопали грязные ботинки.
        - Опять? - возмущенно бросила я. - Ну ты и…
        - Здравствуйте, - ответили мне тихим вежливым голосом.
        Я подняла глаза и буквально онемела - передо мной стоял историк.
        - Здрасть… - пролепетала я. - Извините. Мы вот тут пол…
        - Хорошо учитесь, - невозмутимо кивнул он и пошел к лестнице своей фирменной походочкой.
        Я остолбенело смотрела ему вслед, смысл произошедшего доходил до меня медленно, но верно.
        - Все, Ирка, - наконец грустно сказала я. - Со мной надо что-то делать. Второй день подряд накалываюсь по-крупному…
        - Да ладно тебе, - отмахнулась она. - Ничего не будет. Ты что, Яблокова еще не изучила?
        - А ты изучила?
        - По крайней мере, вижу, что жаловаться и скандалить он не будет. Слыхала, как он обо всем этом поломойстве отозвался? «Хорошо учитесь»!
        - Вообще да…
        - Ладно, давай, правда, домывать, а то времени уже… - Ирка бросила выразительный взгляд на большие часы над входом. Мы, конечно, знали, что они спешат, но даже с учетом этого они показывали, что большая, очень большая часть физики уже безвозвратно миновала.
        Оглушительно хлопнула входная дверь, протопали и остановились шаги. И медленно повернулась, удостоверилась, что на этот раз передо мной действительно Ромка, а не, скажем, физик Жак Ардолеонович, который сейчас, наверное, как раз к новой теме переходит… Ссадина на его физиономии подсохла, но, конечно, все еще отлично просматривалась, и это придавало Орещенко какой-то браво-романтичный вид. Прямо как у… инспектора Виктора Крона из «Магия бесмертна»! Вот же меня занесло. А все Ирка виновата!
        Мы стояли и молча смотрели друг на друга, и это было ужасно глупо.
        - Ты всегда опаздываешь? - все-таки первой отмерла я.
        - Только когда ты дежуришь, - ухмыльнулся он.
        Брякнуло ведро. Это Ирка, оказывается, домыла коридор и пошла в туалет выливать воду. Типа, я не в курсе, но мне неинтересно!
        Орещенко тоже не задержался - кивнул мне, так и не придумавшей никакого остроумного ответа, и, что-то напевая, пошел к лестнице. Как будто вовсе не опаздывает на физику. Без уважительной причины, в отличие от нас!
        Ирка все сделала сама - вылила воду, отжала тряпки и отнесла все это добро в кабинет информатики. Хорошо хоть недалеко, по лестнице не тащить. А может, площади для поломойства распределяются как раз в зависимости от того, на каком этаже классный кабинет? И нас достался этот грязнущий вестибюль не потому, что мы старший класс, а из-за Дормидонтовны? Так вот кто нам удружил!
        Я намеренно забивала голову не относящимися к делу глупостями - чтобы не думать о Ромке. Поэтому к кабинету физики подошла с абсолютно пустой головой. И как оказалось, напрасно.
        Мы с Иркой тихо проскользнули за свою парту - благо она совсем рядом с дверью - и затаились. Физик расхаживал у доски и что-то вещал. Ну, здорово, значит, опрос закончился и теперь новая тема, мы даже не очень опоздали. Очень хотелось обернуться и посмотреть, на месте ли Ромка, но я запретила себе это делать.
        К чудному имени физика - Жак Ардолеонович - приделывалась самая что ни на есть простецкая фамилия - Иванов. В его внешности французского тоже не было ни на грош - нос картошкой, свето-рыжие кудряшки. А вот Жак Ардолеонович, и все тут!
        В классе поднялась какая-то странная суета. А, это физик отчего-то замолчал и двинул к своему столу.
        - Ну вот и все по вектору электромагнитной индукции, - сказал он. - А сейчас давайте вернемся к теме прошлого урока.
        И взялся за журнал!
        Мы с Иркой ошарашенно переглянулись и принялись дергать Светку с Ольгой:
        - А что, еще не спрашивали?
        - Нет, - отмахнулись они, хватаясь за учебники.
        - К доске пойдет… - задумчиво проговорил физик.
        Класс замер. Я давно заметила - вот в такие секунды тишина бывает самой полной, глубокой, ничем не нарушаемой. Все замирают, склоняются над партами и тупо таращатся в заданный на дом параграф. Смысл его не очень-то доходит, особенно не запоминаются формулы, но есть наивная надежда, что в памяти отложится хоть что-то.
        - Так, тема сложная, думаю, надо спросить кого-нибудь из мальчиков, - сказал тем временем физик. И опять уткнулся в журнал.
        Девчонки облегченно вздохнули. А он объявил:
        - Смирнов.
        По классу снова пронесся облегченный вздох, но обрадовались мы рано, потому что Смирнов встал и честно сказал:
        - Я не готов.
        - Два, - в том же телеграфном стиле ответил Жак и нарисовал в журнале закорючку.
        - Тогда к доске пойдет…
        Я боялась, что вызовут Ромку. Вряд ли он физику выучил, учитывая все вчерашние события… И мне почему-то жутко не хотелось, чтобы он вот так же, как Смирнов, стоял дурак дураком и говорил, что не готов.
        - Крохин.
        Крохин, в отличие от Смирнова, не просто встал, но и прошел к доске.
        - Сме-е-ертник, - пронеслось по рядам.
        - Ни пуха! - донеслось откуда-то с задних парт.
        Но, как оказалось, снова напрасно - Крохин помялся-помялся, да и пошел себе восвояси.
        - Вижу, мальчики что-то нас подводят, - хитро усмехнулся Жак. - Придется позвать на помощь девочек!
        Парни, надо сказать, нисколько не расстроились, наоборот, облегченно вздохнули. А мы снова уткнулись в учебники, глаза судорожно забегали по странице… Не раз уже замечала: за какие-то доли секунды каким-то шестым или седьмым чувством обычно понимаешь - тебя.
        - Антипова!
        Уже вставая, последний взгляд на страницу. Тревожный шепот Ирки:
        - Знаешь?
        Отвечать уже некогда. Проходя мимо первой парты, я услышала ободряющий шепот Светки с Ольгой:
        - Подскажем!
        Это утешает, но, в принципе, я справилась и так: «четверку» законную получила. И когда после урока мы толпой выходили из класса, Орещенко тихо сказал:
        - Молодец, - и тут же стал остервенело проталкиваться к выходу.
        А я так и осталась с раскрытым ртом. Как будто не по физике ответила, а экзамен по высшей математике сдала!
        Да и вообще день прошел вполне мирно, напрасно я боялась - никто на меня косо не смотрел, не лез с вопросами. Только перед физрой случился казус.
        Когда мы пришли в раздевалку, там еще были ашки. Счастливые, у них физра уже кончилась… Я, как обычно, спряталась в угол за вешалку - никогда не могла заставить себя переодеваться на виду у девчонок.
        - Ну, как там у вас Яблоков? - услышала я из своего угла, высунулась и увидела Олеську Петренко - самую отвязную девчонку из «ашек».
        - Нормально, - откликнулась Юлька Дроздова. - Нас он больше любит!
        - Ну да, - усмехнулась Олеська. - Куда нам против тебя.
        - Ты что это? - вдруг толкнула меня Ирка.
        Я обнаружила, что вылезла из-за вешалки и стою посреди раздевалки с колготками в руках, не сводя взгляда с болтающих девчонок.
        - Ревнуешь? - не отставала она.
        Я смутилась и отошла к стене:
        - Нет, что ты.
        - Что у него за жена! - продолжала тем временем Петренко. - Такому мужику рубашки погладить не может!
        И тут уж я не выдержала, снова вылезла из-за вешалки:
        - Какое ваше дело? Только и знаете в грязном белье ковыряться!
        - Да, и постирать рубашки тоже не мешало бы, - невозмутимо кивнула Олеська.
        - Да что вы вообще понимаете, - отмахнулась я.
        - Ой, конечно, ты-то про своего любимого историка все понимаешь!
        - Я его как человека и личность уважаю, - твердо сказала я. - Не то, что вы…
        - Да конечно, рассказывай!
        Короче, мало мне было вчерашнего скандала, так еще и сегодня в новый ввязалась. Ну что я за человек такой, а?
        А когда мы с Иркой снова драили коридор, на этот раз заключительно - после уроков - я снова встретилась с Лешкой.
        - Ты чего опять так поздно? - осведомилась я, орудуя шваброй.
        - Давай домывай быстрей, по дороге расскажу, - заговорщицки оглянулся он.
        - Умный какой - домывай! Хочешь быстрее - помогай.
        - Ну давай швабру, - на удивление быстро согласился он.
        - А швабры у нас лишней нету, - развела руками я.
        - А может, ну его? - выдвинул рациональное предложение Леха. - И так чисто!
        - Ирка, слышишь? - с сомнением оглянулась я.
        - И так, - без промедления согласилась подруга.
        Оглядевшись и не заметив поблизости никаких заинтересованных лиц, мы досрочно свернули поломоечную деятельность и, не привлекая внимания, тихо разошлись по домам.
        - Ну колись, - сказала я по дороге. - Чего опять натворили?
        - Ты только никому, - дежурно предупредил Леха.
        - Обижаешь!
        - Короче, приходим мы сегодня, смотрим - лужи нет, а стулья стоят на своих местах. Миха предположил, что Елена до сих пор сидит в классе, не зная, что лужа высохла, и питается цветами из горшков и мелом, но ее там почему-то не оказалось. А вскоре появилась бригада сварщиков! - торжествующе объявил он.
        - И что? - не разделила его восторга я.
        - Да ты что! - возмутился Леха. - Сварщики - это же выдающиеся люди! Температура сварки две тысячи градусов, поэтому они рано уходят на пенсию. На руках сохнет кожа, устают глаза, так что сварщики - люди нервные и раздражительные. Поэтому они все время матерятся.
        - Что? - возмутилась я.
        - Мы сами слышали, в столовой. Обычно-то варили во время уроков, чтобы никто не видел, и мы смогли как следует рассмотреть их только в столовой. Они сидели в грязных спецовках и матерились.
        - А я ничего такого не видела, - удивилась я.
        - Просто наши столы рядом стояли. Ну так вот. Миха Бондаренко увидел провода, сказал, что они хотят взорвать школу, и решил им помешать. На следующей перемене мы спрятались за угол аппендикса и увидели, как невеселые сварщики тащатся с двадцатикилограммовым мотком провода, разматывая его на ходу. Мишка подождал, когда они отойдут подальше, наступил на провод, а потом потянул на себя. Скоро из-за угла показался сварщик. Увидев Миху, он сказал: «Не балуйся» и обматерил его.
        - Да ладно! - усомнилась я.
        - Не веришь - спроси Миху, - горячо возразил Лешка.
        Спрашивать странноватого Миху я, естественно, не собиралась, поэтому он продолжал рассказ:
        - Миха сказал: «Хорошо, хорошо», но вернулся, когда сварщик ушел, и снова натянул провод. На этот раз мы успели убежать, но сварщик не ушел, а остался караулить. Так что на той перемене мы уже ничего не смогли сделать. Но к следующей тупые сварщики все забыли, и мы начали по новой.
        - И как?
        - Да на каждой перемене этими развлекались. А после уроков, - Леха сделал интригующую паузу, - мы долго следили за сварщиками, выбирая момент, когда они отвлекутся. И тогда Миха зацепил провод за ручку двери в аппендиксе - за наш кабинет русского, где сидела классная.
        - И что? - невольно заинтересовалась я.
        - Да мы сразу убежали, так что не знаю, чем дело кончилось.
        - Ну вы даете, - вздохнула я.
        - Ты обещала - никому, - еще раз предупредил Леха.
        - Да что толку, если вас там и так видели.
        - Так я же имею в виду - дома, - расплылся в улыбке он.
        Глава 8 Зима на Меркурии
        Астрономию у нас вел все тот же Жак Ардолеонович.
        - На этот предмет нам выделена всего одна четверть, - сразу предупредил он. - Поэтому будем двигаться ускоренными темпами и на сегодняшнем уроке рассмотрим параграфы с первого по пятнадцатый.
        Мы и ахнуть не успели, как понеслось. Периоды обращения планет, масса, скорость света и звука… Все это было бы даже интересно, если бы не формулы. Такие же, как на физике, даже еще сложнее!
        - А еще, - сказал так уже в конце урока, - каждый из вас должен будет сделать доклад по различным небесным телам. Начнем, конечно же, с планет Солнечной системы и будем двигаться сверху по алфавиту.
        Я фыркнула и собралась было записать это выдающееся высказывание в специальный блокнотик для маразмов, как до меня дошло, с какой первой по алфавиту планеты Солнечной системы начнет Жак…
        - Итак, на следующем уроке Антипова Анастасия сделает нам доклад о Меркурии.
        - Ну, спасибо, - прошипела я. - Ох, кому-то, кто заполнял журнал, надо руки оторвать!
        Светка с Ольгой синхронно оглянулись и захихикали.
        - Да ладно, - попыталась меня утешить Ирка. Видимо, чувствовала себя виноватой оттого, что на моем месте должна была быть она. - Всем же когда-нибудь придется. А так отделаешься, и все.
        Физик тоже, видимо, заметил мою излишне бурную реакцию на Меркурий и успокоил:
        - Я книжку дам, по которой можно готовиться. Это, это что-то!
        - Сразу предупрежу на будущее, чтобы морально подготовить, - усмехнулся Жак и заглянул в журнал. - Через урок мы послушаем доклад Александровой Ирины о второй планете Солнечной системы - Венере. Потом книгу передашь, - кивнул он мне.
        И Ирка сразу перестала меня утешать. После урока ко мне подошел Орещенко:
        - Отличный доклад! И рисунок такой хороший…
        - Ты теперь будешь хвалить за каждый ответ у доски? - прищурилась я.
        На сегодня было назначено первое занятие театральной студии, и мы договорились встретиться в школе без пятнадцати три. С большим удивлением я узрела не только Тезикову, но и Светку. Я поздоровалась с ней как ни в чем не бывало, чтобы это не выглядело каким-то из ряда вон выдающимся событием. Пусть не думает, что какое-то судьбоносное одолжение нам сделала! И все-таки интересно, как Ольга ее на это раскрутила. Надо будет при случае поинтересоваться.
        - О, еще народ прибавился, - радостно приветствовала нас девушка, кажется, Юлия.
        - Все равно, что ж вас так мало? - задумчиво оглядела нашу скромную компанию Светлана Юрьевна.
        - Ну, может, потом еще какой народ подтянется, - оптимистично предположила Юля.
        - Ну хорошо, занимайтесь, - милостиво разрешила культмассовичка. - Пока в этом классе, а там посмотрим.
        После ее ухода все как-то синхронно облегченно вздохнули.
        - Давайте знакомиться, - весело предложила девушка. - Меня зовут Юля, я учусь в училище культуры, вернее, уже заканчиваю в этом году. Меня к вам на практику отправили. Так что будем с вами заниматься актерским мастерством. Начнем с чего-нибудь простенького, ну, скажем, я вас попрошу показать какую-нибудь профессию. Подумайте минутку, и жду ваших выступлений.
        Думала я недолго. Вышла к доске, оглядела ряды поднятых на парты стульев и объявила:
        - У меня будет…
        - Нет, не надо рассказывать, - прервала меня Юля. - Наоборот, мы должны угадать.
        - Ну, думаю, вы легко угадаете, - отчего-то смутилась я.
        - Показывай уже, не надо оправдываться.
        Я послушно прошествовала, как по подиуму, вдоль доски и обратно.
        - Ну манекенщица, - сказала Ольга.
        - Да, - кивнула Юля. - Это-то понятно. Но надо было постараться, чтобы в этом небольшом выступлении была какая-то фишка, событие. Например, упало что-нибудь или расстегнулось…
        - Брюки превращаются… - пробормотала Ирка.
        - Да, что-то в этом роде, - кивнула преподавательница. - Ну давайте дальше.
        Иркин «фотокорреспондент», Ольгина «повариха» и Светкина «учительница» удостоились примерно таких же комментариев.
        - Что ж вы сразу не предупредили, что событие нужно, - упрекнула Ольга.
        - Хотела посмотреть, догадаетесь ли вы сами! - заявила Юля. И без перехода продолжала: - А вообще-то нам с вами теорией заниматься особенно некогда, Светлана Юрьевна четкую задачу поставила - сделать номер к юбилею школы.
        - Какому еще юбилею? - удивилась я.
        - Ну вы даете, - в свою очередь удивилась она. - В родной школе юбилей, а вы не в курсе?
        - Не-а, - вразнобой ответили мы.
        - Ну так знайте! Вашей школе скоро стукнет тридцать лет, и по этому поводу готовится грандиозный концерт, на котором мы и должны выступить. Я так понимаю, театральная студия в основном для этого и создавалась.
        Мы понимающе кивнули. Римма всегда славилась любовью к показухе!
        - Помимо номера, - продолжала Юля, - нашей студии почему-то еще поручено написать юбилейные стихи для праздничной стенгазеты. Кто возьмется?
        Мы замолчали, потупив глазки.
        - Значит, стихи будет писать… - Юля оглядела наши скромные ряды и постановила: - Настя.
        - Почему я? - сразу вскинулась я.
        - Уверена, у тебя получится, - заверила она.
        Я совсем не разделяла ее уверенности, но спорить не стала. Пусть сама убедится!
        Дома я отнюдь не ударилась в стихотворство, а нашла у Лешки энциклопедию «Астрономия для самых маленьких» и засела за доклад. Несмотря на то, что для маленьких, вполне толково написано. Главное, наглядно, с картинками. Хоть как-то компенсируется заумность книжки, выданной физиком!
        Неожиданно для себя я увлеклась. Такая интересная планета этот Меркурий, кто бы мог подумать. Оказывается, он вокруг своей оси не вращается, а только вокруг Солнца. Поэтому на одном полушарии там вечная зима, а на другой - вечное лето.
        Зачитавшись, я не заметила, как явился со своей стрельбы Лешка, и, конечно, немедленно развопился:
        - Ах, ты опять мою энциклопедию взяла? С тебя еще одно сочинение!
        - Может, еще два сочинения?
        - Можно и два, - не стал отказываться он.
        - Тогда с тебя доклад по астрономии!
        - Какой еще доклад?
        - По астрономии! - повторила я. - Раз энциклопедия твоя, сам и делай!
        - Ну… - растерялся Лешка и тут же разрешил: - Ладно, бери уж. Так и быть.
        - Ну спасибо!
        Я увлеченно занималась Меркурием, когда рядом снова нарисовался брат.
        - Насть, когда сочинение напишешь? - совсем другим тоном спросил он.
        - Напишу, - вздохнула я, вспомнив, что так и не выполнила обещание. - Напомни тему.
        - «Роль описаний природы в романе Пушкина «Евгений Онегин», - с готовностью зачитал он из тетрадки.
        - Ладно, давай своего Пушкина.
        Так от звезд небесных я плавно переплыла к земным. После Меркурия картины природы показались мне просто детским садом.
        - Все, переписывай, - я подала Лешке двойной тетрадный листок. - Только без ошибок!
        - Так ты ж потом проверишь, - легкомысленно отозвался он.
        Лешка уселся переписывать в тетрадку плоды моих трудов, а я решила заняться возложенной на меня высокой миссией - сочинением праздничных стихов для стенгазеты. Начало - «В школе нашей юбилей, тридцать лет сравнялось ей» - дались относительно легко. А вот дальше меня замкнуло. Ну никак я не могла продвинуться дальше этих двух несчастных строчек.
        - Насть, это что за слово? - беспардонно вторгся в мои творческие муки Лешка.
        - Где? - я с досадой заглянула в текст. - «Проникновенный», что непонятного!
        - Попробуй разбери твою куропись, - проворчал он.
        - Не нравится - не ешь, - отозвалась я.
        - Да нет, мне все нравится, - сразу передумал он, принимаясь снова строчить в тетради.
        Нет, в таких условиях писать стихи совершенно невозможно! Я быстренько оделась и пошла в прихожую. А что, все великие поэты искали вдохновения в природе. Тот же Пушкин не придумал же свои описания! Мне, конечно, не пейзаж нужен, но все-таки…
        - Настя, куда так поздно? - окликнула мама.
        - Во двор, - отозвалась я. - Ненадолго.
        - Ненадолго! - строго повторила она.
        Я вышла из подъезда. И правда, уже совсем стемнело. Я поежилась - и похолодало. Осень наступила, листики опали. Не все пока опали, конечно, только пожелтели и покраснели… Ничего, лучше будет думаться. Вот и у Пушкина как раз осенью самое вдохновение случалось.
        Ушла я недалеко - за соседний дом. Там гуляли собачники, так что было совсем нестрашно. Да и на помойку время от времени кто-нибудь пробегал.
        Да, так на чем я остановилась… Я шла по краю дорожки, зарываясь носками ботинок в сухие листья, и не могла не признать, что так мне думается гораздо лучше. В голове сами собой рождались строчки…
        В школу ходим мы с тоскою,
        Это я от вас не скрою,
        И глядеть постыло нам
        На упрямых классных дам.
        Так, стоп! Что-то меня совсем не в ту степь понесло. Вдохновение, называется! Я пыталась перестроить себя на празднично-юбилейный лад, но в голове помимо воли появлялось:
        А учителя у нас
        В школе просто высший класс:
        То заставят опыт делать,
        Чтоб взлетело в воздух дело,
        То заставят коридор
        Мыть сто раз со всех сторон…
        Нет, опять не то! Коридор - сторон, это разве рифма? Почти как у Незнайки: палка - селедка. А делать - дело? Вообще не рифма, а чушь какая-то, ботинки - полуботинки. И слова повторяются: два раза «заставят». Ну это, положим, можно списать на специальный прием, типа, усиление эффекта, что-то в этом роде мы по литре проходили…
        Сзади послышался подозрительный шорох. Я обернулась - из темноты на меня огромными скачками неслась здоровенная псина. Вот кого я боюсь, так это собак. Даже маленьких и надежно привязанных к поводку. А тут и не маленькая, и не привязанная…
        - Уберите собаку! - срывающимся голосом крикнула я.
        Думать, что милая собачка гуляет тут сама по себе, не хотелось.
        - Файлик, ко мне! Файлик, фу! - раздался смутно знакомый голос.
        Неужели опять? Я замерла на месте, зная, что бежать от собаки ни в коем случае нельзя, и наблюдала, как Ромка застегивает на шее чудовищного Файлика поводок.
        - Привет! - слегка задыхаясь, сказал он, с трудом удерживая псину.
        - Твой? - спросила я вместо приветствия.
        - Угу. Классный, правда?
        - Не знаю, - с сомнением протянула я.
        - Не любишь собак?
        - Не-а.
        - Да ладно, Файлик хороший, - горячо возразил он. - Не кусается.
        - Угу, все так говорят…
        - А ты чего тут одна бродишь? - Ромка благоразумно решил сменить тему.
        - Стихи сочиняю.
        Я понимала, как по-идиотски это прозвучит, но никакого более логичного объяснения придумать не смогла. Ну а что я тут брожу, в самом деле? Разве что, зная, когда он гуляет с собакой, специально приперлась, чтобы «случайно» встретиться. Правда была не лучше, но все-таки…
        - Что?
        - Мне поручили написать стихи для праздничной стенгазеты в честь юбилея школы, - пояснила я.
        - Какого юбилея?
        - Еще один, - вздохнула я и поведала новость про неизвестно откуда свалившийся праздник.
        - Ты занимаешься в театральной студии? - недоверчиво переспросил он.
        - Угу, - подтвердила я, уже жалея, что упомянула об этом факте своей биографии.
        - Здорово! Когда выступать будете?
        - На этом самом юбилее.
        - Обязательно приду, - пообещал он.
        - Попробовал бы ты не прийти, - усмехнулась я.
        - А что, это обязаловка?
        - А ты ж хотел посмотреть мое выступление!
        - А, точно! Придется прийти, - развел руками он.
        Мы оба старательно делали вид, что ничего не случилось, не было ни столовой, ни Смирнова, ни директора, и я боялась сказать что-нибудь лишнее, чтобы снова не рассориться.
        - Ром, - осторожно позвала я, - а помнишь…
        - Насть! - раздался громкий Лешкин голос.
        - Ой, сколько времени?
        - Тебя, - заметил Ромка, видя, что я не спешу откликаться.
        - Да, - крикнула в ответ я.
        Лешка появился на дорожке, окинул нас внимательным взглядом и сказал:
        - Меня мама послала тебя искать.
        - А чего меня искать, я что, куда-то пропала? - с вызовом поинтересовалась я.
        - Вот сама ей и объясни!
        - Ладно, пойду, - с сожалением бросила я Ромке. - Пока.
        - А стихи? - вдруг спохватился он.
        - Потом, - отмахнулась я.
        - Что за стихи? - подозрительно поинтересовался Леха, когда мы уже шли к дому.
        - Пушкина, - мрачно ответила я. - Праздничные описания природы в романе под названием «В нашей школе юбилей».
        Глава 9 Хорошо, но нехудожественно
        Ох и выступила я на следующей астрономии! Все про этот Меркурий рассказала. Что любопытно, меня даже слушали! Вот что значит действительно интересное рассказывать, а не просто по учебнику шпарить.
        Но физик, однако, не угомонился, даже когда я все рассказала, и ехидненько так предложил:
        - А теперь, Настя, нарисуй нам схему обращения Меркурия вокруг Солнца.
        Наверное, думал, что я не знаю! А я картиночку эту прекрасно запомнила - она в Лешкиной энциклопедии была, кстати, а вовсе не в физиковой книжке! - и добросовестно воспроизвела на доске: в центре солнышко, а по орбите Меркурий циркулирует. В этой точке такое положение, в этой - этакое. Тут вечное лето, тут вечная зима. Красота!
        За моей спиной послышалось какое-то подозрительное хихиканье. Повернулась, смотрю - Светка с Ольгой пополам согнулись и чуть ли не на парте лежат от смеха, а Ирка мне какие-то непонятные знаки делает. Я снова посмотрела на рисунок - ну да, все правильно. Странно, может, у меня нос в меле или еще какая неприятность во внешности случилась?
        Физик в рисунке тоже никаких странностей не отметил, похвалил, сказал, что «пять», и отпустил садиться. Вполне довольная собой, я вернулась на место, посмотрела вперед… Ой, с доски-то я не стерла! Присмотревшись к своим художествам, я фыркнула. Глянула еще раз и уткнулась носом в рукав, еле сдерживая рвущийся смех: посередине доски светило маленькое солнце с кривыми лучиками, а вокруг него летала огромная кособокая планета Меркурий во всех своих положениях на орбите…
        Рисовать я никогда толком не умела. Помнится, как-то еще в младших классах задали нам нарисовать осенние листья. Постаралась я от души, листья у меня получились ярко-красные и ярко-желтые, а черенки и прожилки коричневые. Так на следующем уроке учительница продемонстрировала листок с моими художествами и громко вопросила:
        - А это что за земляные червяки? - тыча пальцем в толстые коричневые прожилки на мои рисунке.
        Потом, правда, мы никаких листьев уже не рисовали, ни осенних, ни весенних, все больше вазы да натюрморты. Помнится, задали нам нарисовать натюрморт и не дали никакой натуры. Вот просто рисуй по памяти что хочешь, и все! Я рисовала кастрюлю и примкнувшие к ней овощи.
        А вот Серега Сараев, который, кстати, потом куда-то из нашего класса делся, создал высокохудожественное произведение с бутылкой на заднем плане и рыбьим скелетом на переднем. Рисовал Серега хорошо, так что с художественной точки зрения придраться в рисунке было не к чему. Заметив нездоровое оживление в нашем углу, учительница подошла, посмотрела в альбом Сараева и как раз застала момент, когда он старательно выводил на бутылочной этикетке окончание «ейн». Она помолчала, а потом придушенным голосом проговорила:
        - Я бы попросила без надписей!
        Эта история стала классикой школьного фольклора и до сих пор пересказывалась из поколения в поколение.
        - … так что, к сожалению, больше мы докладов слушать не будем, - донесся голос Жака, вторгаясь в мои ностальгические воспоминания.
        Похоже, я пропустила что-то важное! Надо бы послушать, что там физик вещает, вдруг полезное.
        - Времени на астрономию выделено очень мало, и успеть надо много. Так что на следующем уроке мы с вами пишем контрольную. И сегодня нам надо освоить параграфы с пятнадцатого по двадцать пятый.
        Ирка, которой я так и не успела передать книжку, радостно сказала:
        - Круто! - но, покосившись на меня, замолчала.
        А я не расстроилась. Ну и пусть. Неизвестно еще, что там за контрольная. А так пятерочка у меня уже есть!
        А вечером занятие театральной студии посетила сама Светлана Юрьевна - прослушать с горем пополам дописанный мною шедевр «В нашей школе юбилей».
        - Очень все ее мы любим,
        Уважаем, не забудем
        Нашу школу никогда,
        Всем она нам дорога,
        - с пафосом закончила я.
        Все подозрительно молчали. Значит, сейчас будет критический разнос моего позорного творчества…
        - То, что нужно, - наконец сказала культмассовичка. - Есть беловой вариант? Давай я отдам художникам стенгазеты.
        Она забрала у меня распечатанный стих и удалилась со словами:
        - Надеюсь, и номер на ту же тему не заставит себя долго ждать!
        - Вообще-то, - робко сказала я, когда мы остались своей компанией, - у меня есть еще один вариант.
        И с выражением зачитала альтернативный шедевр «В школу ходим мы с тоскою».
        Отсмеявшись, Юля сказала:
        - А что, давайте и номер сделаем пародийный.
        - Да вы что, не примут же, - испугалась я. - Сказали же - в духе юбилейного стиха. Значит, должно быть пафосно и торжественно.
        - А мы никого конкретно задевать не будем, - заверила Юля. - Никакого мытья коридоров! Настя напишет абстрактные стишки на тему школьной жизни, а потом разыграем…
        - Опять Настя напишет? - ужаснулась я.
        - Ну а кто еще? - развела руками она.
        На следующий день Лешка был на тренировке в тире, и я с комфортом занялась стихоплетством дома. Думала, что ничего не получится, но неожиданно для самой себя довольно быстро накатала кучу стишков про разные школьные предметы. Что-то мне нравилось, а что-то казалось совсем несмешным. А ладно, на занятиях разберемся! Но больше всего радовал меня такой стих:
        На урок литературы
        К нам Дюма явился в класс:
        «Я принес вам свой роман,
        Шпага, плащ и д\'Артаньян».
        Я потом еще долго думала, куда бы воткнуть Виктора Крона, да так ничего и не придумала. Ни к какому предмету славный инспектор не приделывался!
        - Ну как, проверили сочинения? - поинтересовалась я, когда Лешка наконец появился.
        - Проверили, - неохотно отозвался он.
        - И что?
        - Четыре-четыре! - сказал он с обидой. Таким тоном, словно оценка была три-два!
        - Почему это четыре? - возмутилась я.
        - Плохо написала, - с вызовом сказал Лешка.
        Я просто обалдела от несправедливого обвинения:
        - Ничего себе! Все я хорошо написала, как для себя! Это ты мне оценку испортил своей двоечной репутацией!
        - Как это?
        - Ну, где не надо, может поставить, и где надо - наоборот…
        - Ну допустим, - нехотя согласился он. - За содержание. А за грамотность почему «четыре»?
        - Это ты переписал с ошибками.
        - Ты же проверяла!
        - Дай посмотреть.
        Я пролистала сочинение - красной пастой была поставлена одна запятая.
        - Ну извините, - развела руками я. - Нам недавно на литературе рассказывали, что у великих писателей бывают авторские знаки препинания.
        - Так то у великих, - вздохнул Лешка.
        - В следующий раз сам пиши!
        - Нет, ну а что ты, писатель, что ли? - сразу пошел на попятную братец.
        - Я поэт, - скромно, но с достоинством сказала я. - Мои стихи в юбилейной стенгазете будут. И в концерте.
        - У тебя авторский знак, а мне оценку снизили, - пробурчал он.
        - Ой, снизили! Да тебе «четыре-четыре» и не снились!
        - Ладно, - нехотя сказал он. - Спасибо…
        - Кстати, - поинтересовалась я, - как там у вас Витаминка поживает? А то я сегодня что-то рисование вспоминала…
        - Ой, да вообще прикол! - оживился он. - Как раз сегодня рассказывала пропорции лица.
        - Да-а? - удивилась я. - А нам никаких пропорций не рассказывали… Это вообще о чем?
        - Ну нарисовала на доске физиономию и расчертила ее линиями, типа, расстояние от глаза до носа должно быть таким-то, от носа до уха - сяким… А потом мы стали рисовать портрет. Она сказала, все равно чей, главное - соблюсти пропорции.
        - Ну и кого ты рисовал?
        - Я рисовал Васькин портрет, а Васька - мой. Бондаренко рисовал портрет Витаминки, а Дюша Смирнов - телеведущего Сванидзе. Подошла к нему Витаминка, спрашивает:
        - Это кто?
        - Сванидзе, - ответил Дюха. - Знаете, передачу по телевизору ведет?
        - Не знаю, - процедила она. - Рисуй-ка лучше кого-нибудь другого.
        - Что хочу, то и рисую, - возмутился Дюха. - Я свободный гражданин и всегда имею право обратиться к Гражданскому кодексу! А вы по закону не имеете права применять к ученикам силу!
        И Дюха выхватил из сумки книжку и стал листать. Это и был Гражданский кодекс, Андрюха всегда его с собой носит, при каждом удобном случае достает и цитирует.
        - Не занимайся на уроке посторонними делами, - прошипела Витаминка.
        Тут кто-то из девчонок и говорит:
        - А вы, Наталья Вениаминовна, его дома навестите!
        - Хорошая идея, - обрадовалась она и пошла к своему столу искать в журнале адрес. - Вот, улица Индустриальная, дом пятнадцать, квартира сто.
        - Это Катьки Смирновой адрес, - тихо сказал Дюша.
        - Круто, - развеселился Васька. - Она будет искать сотую квартиру в двухэтажном доме!
        - Ну, я с ней еще разделаюсь, - пригрозил Дюха. - У нее будет крутой облом!
        - И чем дело кончилось? - поинтересовалась я.
        - А не знаю, завтра Дюха расскажет, приходила ли она.
        - А что с портретами?
        - Да мы в конце урока обменялись с Васькой рисунками, - небрежно сказал Леха.
        - Ну и как?
        - Получилось хорошо, - сказал он. И, подумав, добавил: - Но нехудожественно.
        - Ой, - спохватилась я, посмотрев на часы, - заболталась тут с тобой, у нас сегодня первая репетиция, а я еще даже не обедала!
        Скоростными темпами залив в себя суп, я оделась и вылетела из квартиры, уже на улице вспомнив, что забыла дома листки со стихами.
        - Сейчас, - бросила я дожидавшейся меня Светке и побежала обратно в подъезд.
        Влетев в квартиру, я завопила:
        - Леш, принеси со стола листки!
        - Какие?
        - Там стихи! Неровные такие строчечки!
        - Думаешь, я совсем тупой, - проворчал он, нарисовываясь в прихожей.
        - Не читай! - я выхватила у него листки, захлопнула дверь и понеслась вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. И допрыгалась. Приземлившись на площадку, я охнула и схватилась за щиколотку…
        Сгоряча я думала, что поболит и пройдет, и как ни в чем не бывало пошла на занятие, зачитала там стишки, получила горячее одобрение… А вот обратно уже еле доползла.
        - Ты ее подвернула, - сказала мама. - Сейчас принесу лед из холодильника.
        Я сидела на кровати, следя, чтобы завернутый в тряпочку лед не сваливался с ноги, и, глубоко несчастная, готовилась к назначенному на завтра зачету по истории.
        Историк решил отличиться - у нас еще никогда зачетов не было, тем более посреди четверти. Обычно контрольный всякие, самостоятельные… Вот интересно, кстати, почему так называется, а контрольная что, несамостоятельная, что ли?
        Какая-то ерунда лезет в голову, занимая расчищенное под историю место, может, это боль в ноге так действует?
        Зачетов еще не было, а вот экзаменов - сколько угодно! Первый раз в шестом классе. Нечего сказать, повезло со школой, вечно Римма какие-то эксперименты ставила - то у нас пятидневка, то шестидневка, то три урока в день, то семь, то выпускные экзамены после шестого класса, да не просто так, а на выбор. Ну я и выбрала литературу с ботаникой. О литературе у меня уже все воспоминания выветрились, а вот ботанику я почему-то отлично запомнила, особенно доставшийся мне билет «Мхи и лишайники». А вторым заданием было опознать растение из гербария. Вот его я боялась больше всего, но как раз с ним проблем не возникло, потому что это была банальная пшеница…
        Так, стоп. Я раскрыла учебник - какая уж там дополнительная литература! - и усилием воли заставила себя переключиться с пшеницы и лишайников обратно на октябрьское вооруженное восстание, как историк предпочитал называть Октябрьскую революцию.
        Глава 10 Три пятерки за зачет
        История была последним уроком, и Яблоков сразу отпускал с зачета тех, кто ответил. Когда пошла отвечать Ирка, я обвела взглядом пустой класс и убедилась, что остаюсь последней!
        Я запаниковала, но деваться уже было некуда. Ирка получила «пять» и вышла, послав мне на прощанье бодрую улыбочку. А я медленно поднялась, охнула, машинально наступив на больную ногу, и, аккуратно прихрамывая, подошла к учительскому столу и села напротив.
        - Слушаю вас, - улыбнулся историк.
        И я начала вещать про октябрьскую революцию, то есть, вооруженное восстание. Вещала я хорошо. Прямо самой нравилось, как складно и красиво получается. Даже выводы делались как-то автоматически.
        - Анализ революционной ситуации в России в октябре 1917 года показывает, что восстание было неизбежно, - закончила я, вдруг обратив внимание, что за окном уже начало темнеть.
        Видимо, это заметила не только я, потому что историк улыбнулся и сказал:
        - Засиделись мы с вами, - выводя в журнале напротив моей фамилии - сначала я даже подумала, что мне мерещится - две «пятерки» подряд.
        Я вернулась к своей парте, покидала в сумку вещички. Краем глаза отметив, что историк тоже поднялся и собрал портфельчик, я вдруг засуетилась быстро, насколько могла, пошла к двери. Нога опять заныла, но чувствовать боль почему-то было приятно.
        Открыв дверь, я увидела у окна коридора Ирку.
        - Видите, - улыбнулся историк, - ждут вас.
        - До свидания, - торопливо сказала я и похромала к подруге.
        - Чем вы там занимались? - прошипела она.
        - Тем, что ты подумала, - вяло огрызнулась я.
        Выйдя за ворота, мы с ней распрощались, и я потихоньку побрела домой, стараясь не сильно наступать на больную ногу.
        - Привет! - Ромка налетел сзади и со всей дури хлопнул меня по плечу.
        Меня аж отнесло в сторону, я потеряла равновесие и подстраховала себя как раз больной ногой. Хорошо так наступила на нее, качественно. И как только не заорала, не знаю. Силы, наверное, берегла.
        - Совсем дурак, да? - прошипела я.
        - Что? - испугался он, наконец заметив мою перекошенную физиономию. - Это я тебя так толкнул?
        - Нет, - мрачно утешила я. - У меня нога подвернута. Я на нее машинально оперлась, и теперь болит.
        - Сильно? - обеспокоился он.
        Я не стала его жалеть и коротко ответила:
        - Угу.
        - Так пойдем ко мне, - чему-то обрадовался он. - Нас на ОБЖ учили повязку на вывих накладывать.
        - У меня никакой не вывих, - обиделась я. - И не учили нас такому на ОБЖ, не ври!
        - Да это еще не в этой школе было.
        Я уже хотела сказать, что мне бабушка дома забинтует, но почему-то вместо этого подозрительно поинтересовалась:
        - А кто у тебя дома?
        - Никого, - просто ответил он.
        Почему-то это меня успокоило, и я ответила:
        - Ладно, пошли.
        Я думала, у Ромки дома все будет уставлено всякими сувенирами и прочими заграничными штучками, но ничего подобного, совершенно обычная оказалась квартира.
        - Садись, - он деловито кивнул на кресло. - Я сейчас.
        Он ушел в другую комнату, а я тем временем сняла носок и закатала штанину джинсов. Хорошо, что я в юбку не нарядилась по случаю зачета, а то как бы сейчас колготки снимала… Впрочем, тогда бы я вообще никуда не пошла, успокоила я себя и тут же пожалела, что не надела юбку. Впрочем, какая юбка с подвернутой ногой, что-то я уже совсем….
        Ромка появился с эластичным бинтом, встал на колени и довольно ловко замотал им мою щиколотку.
        - Все, хозяйка, принимай работу, - весело сказал он.
        Я осторожно покачала ногой, поставила ее на пол.
        - Ну как?
        - Вроде лучше, - сказала я, прислушиваясь к своим ощущениям.
        Зафиксированная нога и правда больше не вихлялась из стороны в сторону и успокоилась.
        - Спасибо, - улыбнулась я, а Ромка вдруг отвернулся и спросил:
        - Как зачет?
        - Хорошо, пятерка, - довольно сказала я, подумала и уточнила: - Две пятерки.
        - Три пятерки! - дурашливо подхватил он. - Четыре пятерки! Кто больше!
        Я почувствовала подвох, но не подала вида:
        - А ты как сдал?
        - Да что я, ерунда! - все тем же неестественным тоном продолжал он. - А вот ты, я вижу, не зря готовилась, все же блеснула знаниями! И даже наедине!
        - Не поняла? - тихо переспросила я.
        - А что, не ты последняя осталась?
        - Ну я, а что?
        - А то! - непонятно высказался он, но я уже поняла, что он хочет сказать.
        - Так ты меня специально в гости затащил, чтобы про своего любимого историка расспросить? - зловеще поинтересовалась я.
        - Конечно, я еще тогда понял, что ты в него влюбилась!
        - Ну ты и…
        - Сама-то! Специально осталась последняя, чтобы никто его от твоих великих знаний не отвлекал!
        - Свинья, - наконец закончила я.
        Я вернулась домой в совершенно растрепанных чувствах, даже Лешка заметил:
        - Что это собой?
        - Нога болит, - отговорилась я. И, чтобы не развивать тему, поинтересовалась:
        - Ну как там Витаминка, посетила этого вашего Дюху?
        - Ой, да вообще круто вышло, - развеселился Лешка. - На перемене сидит Витаминка за столом, что-то пишет. А Дюха прохаживается вокруг, будто бы случайно, и бормочет:
        - Бомжи какие-то в очках приходили… Вчера ломились… Я им не открыл, а то еще обворуют…
        Витаминка делала вид, что ничего не замечает, и тогда Дюха отошел и рассказал нам подробности. Сидит он, короче, дома и смотрит футбол «Спартак» - «Аякс». За десять минут до конца встречи спартаковцы забивают гол! И тут, на самом интересном месте, звонок в дверь. Дома у Дюхи была только бабушка, поэтому, догадавшись, кто к нему пожаловал, он первым подбежал к глазку. Свет на площадке он вырубил заранее, но все же смог разглядеть зловещую фигуру в очках. Андрюха отошел от двери и сказал бабушке, что там какие-то бомжи. Бабушка смотреть в глазок не пошла, но Витаминка не растерялась, позвонила в квартиру соседей и велела передать, чтобы ее навестила мама Андрея. Видимо, соседи маме пока ничего не передали, и Дюха ходит веселый и довольный.
        - Как же она нашла, если адрес неправильный списала?
        - Не знаю, наверно, потом проверила, - с сожалением протянул Леха.
        - Хорошо, что у нас рисование уже кончилось, - снова порадовалась я.
        - Угу, - кивнул он. - Я тут слышал, седьмой «Д» написал директору письмо, чтобы у них убрали Витаминку. Весь класс подписал. Андрюха тоже подбивал нас написать письмо…
        - И что?
        - Да у нас в классе ничего из задуманного не делается, - махнул рукой Лешка.
        - Прямо как у нас, - кивнула я.
        - И потом, если честно, мы боимся мести Витаминки. А то у нее рука не дрогнет нарисовать «два» просто так! Да и вообще… у меня лично проблем с ней нет.
        - Вот и все так рассуждают, - согласилась я.
        Глава 11 Месть Медведя-Тугодума
        Прозвенел звонок, а литераторша все не появлялась. Уже раздались первые робкие предложения забить на это дело и пойти куда подальше, но тут дверь распахнулась. Но появилась на пороге вовсе не литераторша, а Татьяна Дормидонтовна.
        - Пойдемте в актовый зал, - хмуро сказала она.
        - Что? Зачем? - повскакивали мы.
        - Быстро, - не отвечая, скомандовала классная.
        Видеть ее такой было непривычно, так что мы уже без долгих разговоров собрали вещички и потопали в указанном направлении.
        Похоже, в актовом зале собралась вся школа. Все спрашивали друг у друга, в чем дело, но никто ничего не понимал и вразумительно ответить не мог.
        - Война, что ли, - раздался чей-то тонкий голос.
        На него же зашикали, замахали руками. И тут на сцену поднялась Римма.
        - В нашей школе произошло вопиющее и крайне возмутительное событие! - трагически провозгласила она.
        Ну слава богу, «в нашей школе». Значит, все-таки не то, что кто-то там предположил. А у нашей директрисы любая мелочь вопиющая и возмутительная. Но что могло случиться, чтобы по этому поводу в актовом зале собираться?
        - Какие-то… - она сделала паузу, подобирал слово, - негодяи расписали стены и дверь кабинета истории неприличными надписями и рисунками. И разбили там окна.
        Зал загудел, то ли возмущенно, то ли восхищенно.
        - Считаю, что заниматься в такой школе недопустимо, - продолжала директриса. - Так что на сегодня занятия отменяются.
        - Ура! Круто! - тут же завопили в зале. Народ повскакивал с мест и с радостными воплями повалил к выходу.
        Я сидела прямо, словно меня вжало в спинку жесткого неудобного кресла турбулентностью. Единственный нормальный препод во всей школе! Не орет, не истерит, не заставляет тупо пересказывать учебник… Интересно, они, дебилы, которые это сделали, в институт поступать не собираются? А почему, собственно, я решила, что это кто-то из старших классов? Ой, что-то у меня в мозгах совсем помутилось - историк только в старших классах, кажется, и преподает…
        А Римма хороша! Неужели она всерьез рассчитывала, что отпустить с уроков - это наказание? А может, ей казалось, что всем станет стыдно, мы возмутимся и закричим: «Нет, нет, мы хотим учиться!» Да если бы она хотела, чтобы кто-то на самом деле что-то понял, надо было заставить все это дело убирать! А заодно и остальную школу отдраить, устроить массовую генеральную уборку. Да еще и стекла заставить самим вставить. Вот тогда бы мы, может, что-нибудь и поняли…
        Хотя, наверное, директриса не хочет, чтобы мы любовались на «неприличные» надписи и рисунки. Так что все как раз крайне педагогично…
        - Пошли, - дернула меня Ирка, словно прочитав мои мысли. - Посмотрим, что там за надписи.
        Как оказалось, неумеренным любопытством отличались не только мы - народ тоже ломился отнюдь не в сторону выхода, а вверх по лестнице. И напрасно - вход на третий этаж был надежно перекрыт. Да не какими-нибудь там банальными дежурными по школе с красными повязочками на рукавах, а школьными охранниками.
        Так и не полюбовавшись на интригующие надписи, мы вместе с толпой вышли во двор и удовольствовались видом на окна, которые и в самом деле оказались разбиты. Все три. Бедный историк…
        Кстати, а где он сам? В зале я его не видела, да и вообще… Вообще, конечно, трудно представить его в таком расстройстве, что не смог вести уроки и попросил выгнать всех из школы. Неприятно, да. Но отмена уроков - наверняка Риммина затея, вполне в ее духе.
        Где же Яблоков? Может, уволиться решил? От этой мысли стало совсем тошно, и я ее сразу отогнала. Да нет, не мог он. Это ж не какая-нибудь истеричка, а наш Яблоков. На моих глазах еще никому не удавалось вывести его из себя, да и не на моих, думаю, тоже. Он никогда не повышал на нас голос, но это почему-то действовало куда лучше, чем крики и вопли.
        Как-то в девятом классе, когда концентрация дебилов еще значительно превышала предельно допустимые нормы, они довели до слез училку по русскому Ольгу Владимировну. В классе повисла мертвая тишина, а она плакала у окна, отвернувшись спиной. А потом, всхлипывая, диктовала упражнение…
        Нет, это явно не про историка. Двоечники и прочие хулиганы боятся и ненавидят его без всяких истерик. И вот решили достать по-другому… Стоп. Какая-то очень неприятная мысль пришла мне в голову, но додумать ее я не успела.
        - Ну что, куда пойдем? - спросила Ирка. - Может, еще раз на «Магию»?
        - А она еще идет? - удивилась я.
        - Угу, где-то на окраине.
        - Нет, Ирк, извини, не могу, - с сожалением отказалась я.
        - Ну и ладно! - надулась она. - Одна схожу!
        Ирка обиделась и ушла, но сейчас мне было не до того. Я без особой надежды прошлась по двору, высматривая Ромку, и с огромным удивлением обнаружила его в компании Смирнова! Они вполне мирно общались, время от времени поднимая глаза на разбитые окна третьего этажа.
        Здраво рассуждающий внутренний голос пытался меня остановить, но я задвинула его советы куда подальше и решительно направилась к новым друзьям.
        - Привет! - как можно беззаботнее сказала я.
        Они обернулись и переменились в лице. Или у меня мания величия? Но Смирнов тут же торопливо бросил:
        - Ладно, пока, - пожал Ромке руку и быстро пошел к выходу со двора.
        - Привет, - только после этого ответил Орещенко.
        - Ничего не хочешь мне рассказать?
        Он пожал плечами:
        - А что тебе рассказать?
        - Про это, - я кивнула на разбитые стекла, которые, впрочем, уже начали вынимать из рам.
        - А при чем тут… - вскинулся было он, но опомнился и закончил нарочито спокойно: - Я к этому не имею никакого отношения.
        - Уверен? - прищурилась я.
        - А ты, я вижу, не уверена?
        - Ты о чем со Смирновым разговаривал? - тоже вопросом ответила я. - Перенимал опыт? Тоже теперь будешь меня посылать?
        - У тебя мания величия, - он неожиданно подтвердил недавно поставленный мною самой себе диагноз. - Думаешь, больше и поговорить не о чем?
        - Но вы же… - я растерянно замолчала.
        - Ну подумаешь, подрались, чего между людьми не бывает, - пожал плечами он.
        Я внимательно посмотрела на него, молча развернулась и пошла к выходу со двора.
        Ромка догнал меня у самых ворот.
        - Насть, ну извини! Мы со Смирновым просто…
        - Отомстили историку, - подхватила я. - Чего между людьми не бывает!
        Он презрительно дернул плечом:
        - За что мне ему мстить! Мне лично он ничего плохого не сделал!
        - Что же ты так бесился из-за зачета?
        - А то, - начал закипать Ромка, - что он дешевую популярность у девчонок зарабатывает! А вы и ведетесь, дуры!
        - Так, значит, это все-таки ты? - тихо спросила я, даже пропустив мимо ушей «дур».
        - А что, если я? - с вызовом сказал он. - Настучишь на меня Римме?
        - Уже! - кивнула я и не оглядываясь пошла прочь.
        По дороге я встретила Лешку.
        - Круто, да? - бурно радовался он. - Уроки отменили, да и историчке нашей кабинетик подпортили…
        - Какой еще вашей историчке?
        - А ты что, думала, там один ваш Яблоков единолично сидит? Это ж общий кабинет истории! Там еще и наш Медведь-Тугодум гнездится.
        - Почему Медведь-Тугодум? - невольно заинтересовалась я.
        - Да она обычно орет по пол-урока таким глухим низким голосом: «Так, братцы, времени нет, денег нет, всем день добрый, сели-поехали…»
        - Что, прямо так и говорит - «денег нет»? - усомнилась я.
        - Да нет, это мы уже сами добавляем, - снисходительно пояснил Лешка. - Просто она вечно всех подгоняет, а на самом деле только тормозит своей болтовней. Недавно раздавала контурные карты:
        - Вот, братцы, посмотрите на эту работу. Не знаю, что ставить, три или два. Поставила три с пятью минусАми.
        Так всегда и говорит - минусАми. Потом взяла другие карты:
        - Чья это работа неподписанная? Во всех классах уже спросила, кроме вашего! Разве это карты? Это мазня!
        Бросила на пол и давай топать сапогами… Она всегда ходит в платье, похожем на домашний халат, и кожаных сапогах. Так вот, а потом подняла эти карты и на урну положила:
        - Я, говорит, от вас таких результатов вообще не ожидала. Такое впечатление, что у вас не голова, а задний орган!
        Тут Бондаренко громко заржал, но его никто не подержал. Я Ваське говорю:
        - Надо записать и послать в газету, в отдел маразмов.
        А историчка тем временем продолжала:
        - Я говорю, оно будет или оно не будет, или за оно будет два! А то что такое, половина класса сдает, половина нет…
        Васька знай в своем блокноте строчил.
        - Представляешь, говорит, какую нам премию пришлют из газеты за маразмы! Только надо изменить имя и город, и то Медведь нас убьет…
        В итоге когда историчка перешла к новой теме, прошло уже пол-урока.
        - Сами знаете, братцы, крестовые походы проходили в двенадцатом веке…
        - Откуда мы знаем? - громко удивился Миха.
        - А ты, Бондарденко, помолчи! - рявкнула она.
        Мы, конечно, заржали, а Мишка не растерялся и поправил:
        - А вы неправильно сказали, у меня фамилия Бондаренко.
        После этого историчка совсем рассвирепела и остаток урока орала сначала на Миху, а потом и на весь класс. Так мы больше про крестовые походы в тот день ничего и не узнали. А на перемене девчонки вытащили из урны карты и говорят:
        - Это же Аньки Белимовой! Она сейчас болеет!
        - Ничего себе! - удивилась я. - Что-то она у вас действительно…
        - Ну я же говорю, - с удовольствием подтвердил Леха. - А на следующем уроке Анька закатила скандал. Подошла к историчке, картами размахивает и говорит:
        - Покупайте мне новые!
        Медведь у нее альбом вырвала, расправила и спокойненько так говорит:
        - И так сгодится. Все равно ты никогда больше тройки на картах не нарабатывала.
        - Я мать позову! - закричала Анька.
        - Зови, - невозмутимо ответила историчка. - Только побыстрее, а то времени нет!
        Так они и ругались почти весь урок, и опять мы про крестовые походы ничего не узнали.
        - Да-а, - протянула я. - У вас, я смотрю, еще веселее!
        - Конечно, - с гордостью согласился Леха.
        - Кстати, - вдруг сообразила я. - Какой еще Медведь-Тугодум? А Наталья куда делась?
        - Не знаю, вроде из школы ушла.
        - Ну надо же, какого ценного кадра лишились… Слууушай, - вдруг осенило меня. - А вдруг это была месть как раз вашему Медведю, а вовсе не Яблокову?
        - Ага, - скептически отозвался Лешка. - Вот только надписи и картинки там были совсем не про нашего Медведя!
        - А ты откуда знаешь?
        - Да уж знаю, - туманно высказался он.
        - Ну и что там? - живо поинтересовалась я.
        - Тебе еще рано, - высокомерно заметил он.
        - Ах, так? - возмутилась я. - Ладно-ладно, попроси еще сочинение…
        - А нам теперь долго не зададут, - легкомысленно отмахнулся Лешка. - А потом ты все равно забудешь…
        Глава 12 Здравствуй, плоскость!
        На следующий день уроки начались как ни в чем не бывало. Все желающие, конечно, сбегали посмотреть на кабинет истории, но ничего интересного там уже не было.
        После уроков в класс забежала Татьяна Дормидонтовна. У меня екнуло сердце - неужели опять? - но она озабоченно заговорила:
        - Ребята, вы не забыли, что сегодня КВН с десятым «А»? Кто будет участвовать?
        Конечно же, про дурацкий КВН все забыли, хотя Дормидонтовна говорила о нем на последнем классном часе. Народ сразу поскучнел, засобирался и стал потихоньку просачиваться к выходу из класса, бормоча:
        - Мне в музыкальную школу…
        - Брата надо из детского сада забирать…
        - Мы с мамой в магазин идем…
        - Девочки, - в отчаянии обратилась к нам классная. - Ну хоть вы-то не подведите! Вы же в театральной студии занимаетесь и вообще… наша великолепная четверка!
        Слышать такое, конечно, было приятно, но только КВНа нам сейчас не хватало! И так сплошные репетиции, уроки некогда делать… Краем глаза я с беспокойством заметила, что класс потихоньку пустеет и бросаться на амбразуру, кроме нас, уже некому.
        - Девочки! - продолжала Дормидонтовна. - Я вас очень прошу… Сорвем внеклассное мероприятие… - она не договорила и махнула рукой.
        Я неуверенно оглядела «великолепную четверку»:
        - Ну что, давайте?
        - Да ну… - скривилась было Светка, но меня неожиданно поддержала Ольга:
        - Давайте.
        - Вот спасибо! - обрадовалась классная. - Начало в три часа в актовом зале. Правда, вас мало, конечно… Попробуйте мальчиков позвать, - простодушно предложила она.
        Ха, это каких же мальчиков?
        - Вот Рома Орещенко… - сказала было она, но я на нее так посмотрела, что она осеклась и замолчала.
        - В общем, как хотите, - устало сказала Дормидонтовна. - Только вам же самим сложнее будет… Надо еще название команде придумать, девиз, приветствие…
        - Когда? - ужаснулись мы. - Уже час!
        - Уверена, вы справитесь, - повеселела классная, берясь за ручку двери. - Надеюсь на вас, девочки!
        Класс тем временем совсем опустел, мы остались одни. Вот влипли!
        - Зачем ты согласилась? - затянула Светка.
        - Ну не могла я отказать, - развела руками я. - Жалко ее стало. Неплохая вроде тетка, как к людям к нам относится…
        - Ну и парься теперь…
        - Да что мы, в какой-то дурацкий КВН не сыграем, - преувеличенно бодро сказала я. - Притом с «ашками»! Зря, что ли, в самом деле, в театральной студии занимаемся!
        - Но еще надо придумывать всякое, притом нас мало, что мы, вчетвером будем…
        - Предлагаю сейчас пойти по домам, - решила я. - Пообедать, подумать и здесь в полтретьего собраться. Чего-нибудь да сбацаем!
        - А кого мы еще в команду заманим? - задумалась Ольга.
        - А кого по дороге встретим, - легкомысленно ответила я.
        Никого мы по дороге, конечно, не встретили. Ни туда, ни обратно. Прямо как в мультике про суслика и бобра: «И никого не встретив…» Совершенно непонятно, с чего я так развеселилась: ничего не готово, команды, считай, нет, а вот весело, и все тут!
        Девчонки тоже оказались бодры и веселы. Наверное, на командном духе положительно сказался обед и то, что мы сменили скучную школьную одежду - форму хоть еще и не вернули, а с Риммой все равно не забалуешь! - на веселенький наряд: мы договорились одеться более-менее одинаково, в джинсы и рубашечки.
        Мы со Светкой и Иркой сидели в кабинете информатики. Тезикова где-то задерживалась.
        - Ну что, придумали название и девиз? - спросила Дормидонтовна.
        Ответом ей стало невнятное мычание.
        - А знаете, - вдруг осенило меня. - Я летом в лагере отдыха была, и у нас там тоже КВН устраивали. Так у нас команда называлась «Шип». И девизы были, целых два на выбор: «Шутя, играя, проиграем, шутя, играя, победим» и «Шип не только умеет колоться, шип умеет шутить и бороться».
        - Ну и отлично! - оживилась классная. - Девочки, вам нравится?
        Ирка и Светка кивнули - еще бы не понравилось, если все готовенькое и голову ломать не надо! Я не стала рассказывать, что и в лагере мы название с девизами придумали вовсе не сами, всем этим добром нас снабдила какая-то девчонка, в свою очередь, тоже поживившаяся на каком-то КВНе…
        Даже интересно, сколько уже этот «Шип» странствует по планете! Впрочем, времени совсем не было, поэтому выбирать не приходилось.
        Хлопнула дверь, в кабинет влетела Ольга.
        - Там наши парни… - запыхавшись, выговорила она, - контрольную по алгебре переписывают! Уже заканчивают!
        - Татьяна Дормидонтовна! - хором обратились мы к классной.
        - Нет, - покачала головой та. - Если я попрошу, они точно откажутся. Так что, девчонки, давайте сами, вас они скорее послушаются.
        - Да сейчас! - скептически заметила я. - Вы что, наш класс не знаете?
        - Пойдем, - нетерпеливо окликнули меня девчонки уже от двери.
        - А какие хоть парни? - подозрительно поинтересовалась я. - Если контрольную переписывают, значит, двоечники…
        - Да некогда же! - Тезикова подбежала и за руку выдернула меня из-за парты.
        - Очень они нужны, - недовольно бормотала я по дороге, - толку от них…
        - А одной тебе очень охота париться? - обернулась Тезикова.
        - Но нас же четверо…
        - Ну и что это за команда такая? А так хоть будем выглядеть прилично, особенно по сравнению с ашками.
        - Ну разве что выглядеть, - проворчала я.
        Мы успели вовремя - завалившие контрольную как раз выходили из кабинета алгебры.
        - Ребят! - подскочила Ольга к Лехе Крохину. - Пошли!
        - Куда? - удивился он.
        - На КВН с ашками!
        - Когда?
        - Сейчас! - подстраиваясь под его телеграфный стиль, ответила Ольга.
        - Сейчас? - обалдело переспросил он. И вполне логично отреагировал: - Не, ну на фиг…
        - Лех, домой идем? - позвал его Пименов.
        - Да вот тут… - затруднился описать происходящее Крохин.
        - КВН! С ашками! Прямо сейчас! - одновременно заговорили мы.
        Тут из класса вышли Смирнов и Орещенко. Я моментально заткнулась и спряталась за спинами девчонок, которые продолжали вопить про КВН, про ашек, про «прямо сейчас»…
        - Да, давайте! - поняв, что к чему, сходу согласился Ромка. - Чуваки, да вы что, прикольно же!
        Так я и знала! Еще Смирнова позвать, и полный комплект!
        - Олег! - позвал Орещенко.
        Ну все, полна коробочка…
        Парни, недовольно ворча, поплелись за нами к кабинету информатики.
        - У нас уже девиз и название есть, - торопливо доложила по дороге Тезикова. - Насть!
        Я рассказала про уже поднадоевший «Шип».
        - А конкурсы? - уныло спросил Крохин. - Их ведь надо было заранее готовить…
        - Это в телевизоре заранее, а здесь все по-честному.
        - Ну а приветствие? - не отставал он. - Его-то все равно сразу надо?
        - Да, приветствие, конечно… - растерялась я.
        - Сейчас придумаем, - бодро сказала Тезикова.
        Войдя в класс, она сходу объявила Татьяне Дормидонтовне:
        - Нам надо порепетировать. А здесь негде.
        - Так пойдемте в актовый зал, - спохватилась она.
        - Там же ашки!
        - Нет, они в кабинете музыки.
        - А что, еще и музыка должна быть? - ужаснулась я.
        - Ты КВН по телеку смотрела? - ехидно спросил меня Ромка.
        Вообще-то я с ним не разговаривала, но демонстрировать это прилюдно… Пауза затягивалась.
        - Так то по телеку, - глядя в сторону, ответила я.
        - Кто-нибудь умеет играть на фоно? - Орещенко окончательно взял инициативу в свои руки.
        - Ну я… - неохотно отозвалась Ирка.
        - Отлично! - развеселился он.
        Конечно, отлично! Знать бы еще, что мы петь будем!
        За этим увлекательным разговором мы дошли до актового зала. Ирка уселась за пианино, а мы разбрелись по сцене.
        - Ну и что? Какие идеи?
        Судя по напряженному молчанию, идей ни у кого никаких не было. Ирка тихонько заиграла что-то из классики.
        - Слушайте! - вдруг осенило меня. - Я вспомнила приветствие из нашего КВНа в лагере…
        - О, КВН в лагере! На свободу с чистой совестью! - искрометно пошутил Орещенко.
        Я смерила его презрительным взглядом:
        - Очень смешно! - и повернулась к Ирке:
        - «Очи черные» знаешь?
        Она кивнула.
        - Короче, на этот мотив исполняется такой текст:
        @STIH = «Жюри доброе, жюри страстное,
        благородное, беспристрастное,
        Как мы любим вас, как боимся вас,
        Подсудите нам в этот трудный час!»
        - А что, нормально! - одобрили плоды чужих трудов Светка с Ольгой.
        Парням, судя по всему, было все равно, даже Орещенко воздержался от комментириев.
        - Ну что, репетируем? Давайте встанем на сцене в шахматном порядке, сначала название с девизом, а потом обращение к жюри… ой, а давайте на колени упадем! - придумала я. - Только надо будет синхронно в музыку, всем одновременно. А то некрасиво получится.
        Мы пару раз проиграли эту композицию.
        - Как-то слишком коротко, - озвучила мои мысли Ирка.
        Но времени придумывать что-то еще уже не было - в зал стали заходить ашки.
        К нам подошла озабоченная Татьяна Дормидонтовна:
        - Готовы?
        - Ну так… - без энтузиазма отозвались мы.
        - Кстати, - спохватилась она, - а я вас сказала, что это математический КВН?
        Повисла пауза.
        - Та-ак, - зловеще протянула Ольга. - И что нам теперь, алгебру с геометрией в приветствие втыкать?
        - Все, некогда, - решительно сказала я. - Лучше меньше, да лучше. Краткость - сестра таланта.
        - Точность - вежливость королей, - невозмутимо вставил Ромка.
        Я смерила его взглядом и отвернулась. Тоже мне, шутник!
        Ашки, похоже, домой не ходили - на них была обычная школьная одежда, да и вид они имели весьма утомленный. Зарепетировались без обеда! И это притом, что наверняка не первый день готовятся, все же у них классный - историк, а он не такой бестолковый, как наша Дормидонтовна, наверняка напомнил им пораньше. Впрочем, ашкам, наверное, и напоминать не пришлось…
        Так, стоп, я не о том. Нам выступать, считай, без репетиции, а я ашек разглядываю. Впрочем, противника надо знать в лицо. Так-то я на них, конечно, мало насмотрелась…
        В зал подтянулось жюри: все школьные математики, Татьяна Дормидонтовна с Яблоковым, Римма, само собой, обе культмассовички, куда ж без них… Еще какой-то народ набился, но все равно аншлага, конечно, не наблюдалось. Ну и хорошо, чем меньше свидетелей нашего позора, тем лучше.
        Наша математичка Наталья Евгеньевна произнесла краткую приветственную речь и сказала:
        - А сейчас на сцену приглашаются капитаны команд для жеребьевки!
        По лесенке уже поднимался главный ашкин отличник Сашка Любимов.
        - Ждем десятый «Б»! - поторопила математичка.
        Возникла заминка.
        - Давайте Орещенко! - мстительно предложила я.
        - А чего сразу я! - возмутился он.
        - Да иди же! - поддержали меня все. Видимо, тоже не забыли про конкурс капитанов.
        - Ждем Романа! - заметила наши телодвижения математичка, и пришлось Орещенко выползти на сцену.
        Он не подвел, вытащил второй номер. И мы, на время облегченно вздохнув, стали смотреть приветствие конкурирующей фирмы.
        Ашки развернулись на славу! Их команда под оригинальным названием «Синус», что тоже как-то там расшифровывалось, со старательным азартом долго выступала на тему этого самого синуса, а также остальных тригонометрических функций.
        Наше выступление оказалось короче раза в три. И, конечно, мы сбились, не вступили вовремя на «Жюри доброе». Еще бы, после одной репетиции!
        - Ребят, ну что? - спасая ситуацию, демонстративно всплеснула руками Тезикова.
        - Соберитесь! - подхватили мы со Светкой.
        - Обыгрывают! - громко догадался кто-то в жюри.
        Ирка начала снова, и со второй попытки нам удалось вступить вовремя. Мы упали на колени - я боялась, что будет больно, но это оказалось совершенно нестрашно - и заголосили, озвучивая, чего мы хотим от жюри, вызвав в этом самом жюри дружный смех и робкие хлопки.
        - Ребята, вы молодцы! - подбежала к нам классная во время подсчета баллов. - Здорово смотрелись!
        - Да куда там здорово, - вяло отмахнулась я. - Завалили начало…
        - Это ерунда, если учесть, сколько вы готовились… Зато дальше пойдут конкурсы без подготовки, и вы уже будете в равных условиях.
        - Результаты конкурса «Приветствие»… - громко объявила математичка голосом тетеньки из настоящего КВНа.
        Конечно, мы отстали от ашек по очкам. Но не так катастрофически, как могли бы.
        Следующим конкурсом была, как водится, разминка. И мы, и ашки поднялись на сцену и встали в противоположных углах.
        От ашек выступил Сашка Любимов и задал первый вопрос:
        - Сколько диагоналей в семиугольнике?
        Мы, неосознанно копируя телевизионный КВН, сгрудились кучей и начали совещаться.
        - В квадрате две диагонали… - неуверенно, пока мысль еще не оформилась, проговорила я. И уже гораздо бодрее закончила: - Скажите нам, сколько в семиугольнике квадратов, и мы вам скажем, сколько в нем диагоналей!
        - Круто! - одобрили парни.
        Я довольно улыбнулась. Так-то, Ромочка!
        Озвучивать ответ отправили Светку.
        - А теперь - свой ответ, - сказала математичка ашкам.
        - Как вас зовут? - церемонно спросил Любимов.
        - Света, - слегка удивленно ответила она. Как будто он не знает!
        - Это элементарно, Света, - с пафосом сказал он. - В семиугольнике четырнадцать диагоналей!
        Наши парни фыркнули.
        - Это что, типа, остроумный ответ? - скептически поинтересовался Крохин.
        В общем, после разминки мы сравняли счет.
        - Нельзя забывать, что это хоть и математический, но все же КВН, - заметила Наталья Евгеньевна, объявляя результаты.
        Мы довольно улыбались. Даже парни, судя по всему, увлеклись и втянулись в процесс.
        - А теперь, - сказала математичка, - следующее задание: сочинить признание в любви. Но не простое, а, как вы уже могли догадаться, математическое, в нем должны обязательно присутствовать слова: плоскость, прямая, параллельность, равенство, луч…
        Мы только ахнули. Вот это да!
        - Времени на подготовку - пять минут.
        Мы опять придвинулись друг к другу.
        - Здравствуй, плоскость, я прямая, - хихикнул Крохин.
        - А что, давайте в стихах! - загорелась Ольга. - И тут же продолжила: - Познакомимся с тобой…
        Общими усилиями мы сочинили продолжение:
        Наше равенство неверно,
        Параллельны мы с тобой…
        - «Тобой - тобой» - это вообще не рифма, - угрюмо заметила я.
        И здесь стишки! Прямо деваться от них некуда…
        - Значит, не «познакомимся с тобой», а «познакомься ты со мной», - легко решила проблему Ольга.
        Я скривилась.
        - Что опять не так?
        - Да вообще бред какой-то, - откровенно высказалась я.
        - Время! - возвысила голос математичка.
        Ольга торопливо дописала последнюю строчку и сунула листок Ромке:
        - Иди!
        - Почему я? - опять возмутился он и неосмотрительно поинтересовался: - Кому я это читать-то буду, жюри?
        - А вот Насте, - не растерялась Тезикова.
        - Команда «Шип»!
        - Да идите же! - чуть ли не силой выпихнули нас.
        - Здравствуй, плоскость… - уныло начал Ромка, не отрывая взгляда от бумажки.
        Я стояла на сцене, слушала всю эту белиберду и чувствовала себя дура дурой. Страшно мешали руки, я не знала, куда их деть и в итоге засунула в карманы.
        - Ну что, довольны? - зло спросила я, когда мы наконец убрались со сцены.
        - Мы тобой, Настя, очень довольны, - язвительно отозвалась Тезикова.
        На сцену поднялись ашки. Любимов читал какое-то пространное любовно-геометрическое объяснение Олеське Петренко, а она кокетливо вертелась и хлопала глазками, в общем, живо реагировала на происходящее, в отличие от некоторых, которые даром что в театральной студии занимаются…
        - А теперь - конкурс капитанов!
        - Ну ни пуха! - напутствовали парни Ромку. И, совсем как на физике, уважительно протянули: - Смертник…
        - Итак, капитаны должны загадать некую профессию и рассказать о присущих ей качествах. А капитан-соперник должен отгадать, о ком идет речь.
        - Наш герой, - степенно начал Любимов, - ходит на работу не в одно и то же время, имеет дело с разными людьми и в процессе работы часто моет руки…
        Ромка задумался. Почему-то стало… не то чтобы жалко его, а как-то неловко. Что он ответит какую-нибудь глупость или вообще не ответит…
        Крохин вдруг фыркнул от смеха и что-то сказал сидящим рядом парням. Те заржали.
        - Что? - ревниво поинтересовались мы.
        - Наемный убийца, - сквозь смех выговорил Крохин.
        Мы тоже покатились со смеху. Ромка растерянно смотрел на нас со сцены и делал какие-то знаки, но ничего подсказать мы ему, к сожалению, не могли.
        - Команда «Шип»! - прикрикнули на нас из жюри.
        Команда «Шип» была полностью деморализована, и пришлось Любимову отвечать самому:
        - Учитель
        - Кто? - снова покатились со смеху мы.
        - Школьный учитель, - невозмутимо пояснил он.
        - А почему ходит на работу в разное время?
        - Так или в первую, или во вторую смену…
        - А почему руки часто моет?
        - Из-за мела.
        Похоже, жюри тоже не очень-то удовлетворило это объяснение.
        Ромка в свою очередь, глядя почему-то на меня, описал нечто ходящее по подиуму, носящее красивую одежду и привлекающее внимание, в чем Любимов без труда опознал манекенщицу, сам при этом глядя на Олеську Петренко.
        В итоге мы проиграли ашкам два очка. За это нам вручили торт, а им - два торта. Такие результаты нас вполне устроили, мы даже не расстроились. А Дормидонтовна на радостях, что мы не завалили мероприятие, организовала чай в кабинете информатики.
        Вышли из школы мы все вместе, как дружные ашки. Заметив, что Ромка застрял на крыльце и нетерпеливо оглядывается на моих девчонок, я остановилась и нарочно завела с ними разговор о предстоящем концерте. Помаявшись, он прошел мимо. Вот так-то! Пусть не думает, что я все забыла из-за какой-то там дурацкой «здравствуй, плоскости»!
        Глава 13 Полюбила Парашка Андрияшку
        На сегодня была назначена генеральная репетиция, и Юля велела взять с собой одежду для выступления. Конечно, никаких особенных костюмов у нас не предполагалось - все-таки сценки из школьной жизни разыгрываем, а не «Ромео и Джульетту» - но какое-то минимальное единообразие требовалось. Сначала мы решили приодеться как на КВН - в джинсы и рубашки, - но Юля сказала:
        - Насколько я поняла, ваша директриса не очень-то брюки на девочках уважает. Так что давайте лучше юбки.
        - Короткие юбки она тоже не уважает, - вздохнула Ольга.
        - А вы некороткие наденьте, - прищурилась Юля.
        - А смысл тогда? - возмутилась Тезикова. - На сцене в длинных юбках!
        - Девчонки, ну уж разберитесь сами, - махнула рукой преподавательница. - Уверена, вы справитесь!
        Мы, конечно, справились. Юбки надели умеренной длины - и не слишком короткие, так, чтоб Римма не придралась, но в то же время вполне позволяющие полюбоваться не только нашими талантами, но и красотой.
        В общем, настроение с утра было вполне радужное, и омрачало его только одно - лабораторная работа по химии, которую у нас вела не кто-нибудь, а сама Римма.
        Лабораторная по химии, впрочем, как и по физике с биологией, - страшно унылое и утомительное занятие. Независимо от того, что ты там наколбасишь во время так называемых опытов, оценивается только результат, который напишешь в тетради, а он, естественно, заранее известен. Поэтому можно, по правде говоря, вообще не париться, просто нарисовать в тетрадке формулы с выводами, и все.
        Правда, один раз я накололась по-крупному. Биологичка решила провести лабораторную «по-честному» - выдала нам по микроскопу и задала изобразить в тетради то, что мы там разглядим. Я не видела в этом дурацком микроскопе ровно ничего, напрасно щурилась и до красноты терла глаз, надеясь таким образом навести резкость. А Дудинов даже смотреть не пытался, сидел и ждал, что изображу я, намереваясь потом перерисовать.
        В итоге он ничего не дождался и вообще не стал сдавать тетрадь, а я в спешке, уже после звонка, изобразила в тетради картинку из учебника, представлявшую собой сообщество клеток.
        На следующем уроке выяснилось, что увидеть в микроскопе надо было банальную клетку с ядром, цитоплазмой и всем прочим добром. В итоге я получила за свое художество трояк, а не сдавший тетрадь Дудинов - просто ничего! Вот и где после этого справедливость?
        Короче, когда мы пришли в класс, на столах уже стояли спиртовки, реторты и флакончики со всякими страшными веществами.
        Чтобы не терять время, мы с Иркой привычно разделили обязанности: она писала формулы, а я возилась с реактивами и вспоминала вчерашний КВН - мысли о нем против воли лезли в голову. Неплохо мы все-таки сыграли, особенно если учесть отсутствие всякой подготовки. Вот только конкурс с признанием в любви завалили. Мало того что стих дурацкий сочинили, так еще исполнение подкачало, наверняка мы с Орещенко смотрелись полными дураками. Я так ярко все это себе представила - как я стою на сцене и…
        Ой, блин! Я что-то плеснула из флакончика мимо пробирки, прямо себе на руку. Повернув пузырек, я прочитала этикетку: «концентрированная серная кислота».
        Дальнейшее происходило словно в замедленной киносъемке. Я оглядела класс: Ирка как ни в чем не бывало строчила в тетради, Римма ходила по рядам и контролировала процесс - у кого что получается. Жалко, до нас еще не добралась, уж в ее-то присутствии я бы наверняка думала о химии, а не о всякой ерунде….
        Господи, что ж я так торможу-то, ведь надо что-то делать, вспомнить, как там положено по технике безопасности. Для начала смыть большим количеством воды, кажется…
        И, не раздумывая больше, я вскочила и направилась в примыкавшую к классу лаборантскую. Там я метнулась к раковине, открыла воду, сунула руку под струю и только после этого объяснила обалдевшей лаборантке:
        - Я серную кислоту на руку пролила.
        Ответить она не успела, в лаборантской появилась Римма, видимо, все-таки заметившая мой маневр:
        - Что случилось?
        - Я серной кислотой…
        - Понятно, - не дослушав, директриса бросила лаборантке: - Свет, смажь ей руку, - и снова ушла в класс.
        Я аккуратно вытерла руку о висевшее рядом с раковиной вафельное полотенце, наблюдая, как Света лезет в аптечку.
        Обработав мне руку, она недовольно бросила:
        - И зачем только рассказала, и так ничего бы не было…
        Я замерла с открытым ртом. Ничего себе! Концентрированная серная кислота! Это что же они вместо реактивов наливают? Понятно теперь, почему у нас опыты никогда не получаются! Да, но ожог-то у меня на руке вполне настоящий…
        Так ничего и не поняв, я обиженно сказала:
        - Спасибо, - развернулась и пошла в класс.
        Ирка встретила меня неласково.
        - Ты где была? - прошипела она. - Я тут уже запарилась, а она где-то шляется!
        Вместо ответа я сунула ей под нос заклеенную пластырем руку.
        - Это что?.. - начала было она, но я коротко бросила:
        - Потом расскажу. Некогда, работать надо, а то уже пол-урока прошло.
        - Кто бы говорил! - обиженно фыркнула она.
        - Ирк, я серной кислотой облилась, - коротко объяснила я. Почему-то вдаваться в подробности и выглядеть совсем уж неловкой дурой не хотелось. - Так что дальше опыты делай сама. А мне пока формулы дай списать!
        Но тут, как назло, у нашей парты нарисовалась Римма да так и паслась вблизи до самого конца урока. Понятно, доверия ко мне больше нет… Так что пришлось мне писать формулы самостоятельно, пока директриса помогала Ирке с опытами.
        Периодически скашивая глаза с тетрадь, которую добрая Ирка как бы случайно отложила на середину парты, я радовалась, что налила кислоты на руку, а не на рукав новой блузки, надетой специально для репетиции!
        - Понимаю голову - Настьки нет, - рассказывала Ирка.
        - Что, ты даже не заметила, как я ушла? - недоверчиво переспросила я.
        - Да говорю же - нет!
        Светка и Ольга слушали ее с веселым ужасом.
        Мы сидели в актовом зале и ждали начала репетиции. На сцене настраивали микрофон - он опять не работал, и из колонок доносился только оглушительный треск. В углу какие-то девчонки в кокошниках повторяли народный танец, за кулисами распевался хор.
        Только мы ничего не делали - и так все готово! Вот только Юля возилась у музыкального центра, настраивая музыку для нашего номера.
        На сцену поднялась Светлана Юрьевна.
        - Начинаем прогон номеров, - осторожно сказала она в микрофон и прислушалась к получившемуся звуку. Микрофон судорожно всхрипнул в начале, но потом повел себя вполне адекватно.
        Весь концерт, на мой взгляд, был полной чушью, и единственным нормальным номером в нем я считала, конечно, наш. Вот взять хотя бы ансамбль народной песни. Ну какая девчонка в здравом уме нарядится в парня в косоворотке и картузе и будет распевать в компании других девчонок, одетых деревенскими девушками, совершенно дурную песню «Полюбила Парашка Андрияшку…»?
        Или кружок современного танца. Вообще тихий ужас - разнокалиберные девицы-одиннадцатиклассницы неумело, но старательно машут руками-ногами.
        - А вот та, в углу, смотрите, какая толстая, - хихикала Тезикова.
        - Поэтом ее в угол и поставили, - заметила Светка.
        - Нет, а зачем она им вообще? - недоумевала я.
        - Для количества!
        - А вот эта, на первом плане, ничего двигается, вполне даже в музыку…
        - Поэтому она и на первом плане!
        - Вот и танцевала бы одна, без массовки.
        - Девочки, вы готовы? - раздался строгий голос Светланы Юрьевны.
        Мы аж подпрыгнули от неожиданности. Интересно, давно она подошла и слушает наши лестные комментарии?
        - А… музыка готова? - срочно перевела разговор в другое русло Ольга. И закричала: - Юля!
        Она подошла к нам и успокоила:
        - Все в порядке, я буду сидеть со звукооператором и сама за всем следить.
        Успокоившись, мы пошли за сцену готовиться.
        С диском и правда все оказалось в порядке, так что мы весело и задорно отыграли свой номер.
        Вернувшись в зал, мы увидели, что около Юли стоят Светлана Юрьевна, вторая культмассовичка и почему-то Олеська Петренко. А она-то что тут делает, я ее вообще среди выступающих не помню… Но тем не менее говорила как раз она.
        - Нет, ну я не знаю, может, для твоего училища это и нормально, - обращалась она к Юле. - Но вообще, честно говоря, какой-то отстой. Это все уже давно устарело…
        Почему-то сильнее всего меня задело, что она говорит Юле «ты». Мы, конечно, вполне понимали, что преподовательница совсем чуть-чуть старше нас, но все равно обращались к ней на «вы», соблюдали субординацию.
        Светлана и вторая культмассовичка нас почему-то совсем не защищали, и я поинтересовалась:
        - Олесь, а у тебя какой номер? Что-то я не помню, с балалайками, кажется?
        Лицо Петренко вытянулось, а Светлана поспешно сказала:
        - Нет, Олеся в концерте не участвует, просто она член совета школы…
        - И что? Занимается цензурой?
        - Настя!.. - попыталась остановить меня Юля.
        - Нет, мне просто интересно, - не унималась я. - Вдруг на последней репетиции появляется какой-то член совета школы и говорит, что…
        - Олеся, мы с тобой позже поговорим, - поспешно сказала Светлана. - А вам, девочки, спасибо, можете быть свободны!
        Мы вышли из зала и уселись на подоконнике.
        - Ну и что? - наконец сказала я. - Нас теперь с концерта снимут?
        - Ага, - скептически усмехнулась Ольга. - А чем заменят? Выступлением Петренко с рассказом, какой на этом месте должен быть номер?
        Ждали мы долго, но так ничего и не дождались, разошлись по домам в полнейшей неизвестности.
        Глава 14 В упорной борьбе
        Войдя в школу, я первым делом увидела плакат, рекламирующий юбилей. То есть это был даже не плакат, а здоровенная стенгазета, плотно покрытая приветами и поздравлениями. Красовался там и мой стих. Я присмотрелась и… Нет, надо же, они его подписали! «Анастасия Антипова, 10 «Б». Ну спасибо! Я-то надеялась, будет скромненько висеть неопознанный стих, творчество, так сказать, коллективного бессознательного. А теперь… Все, мне не жить!
        Я не ошиблась. Не успела я войти в класс, началось.
        - О, Антипова! - возликовал Крохин. - Величайший поэт земли русской!
        - «В нашей школе юбилей», - кретинским голосом подхватил Пименов.
        Да, кажется, с иллюзией, что к старшим классам парни умнеют, можно распрощаться окончательно. А главное, кто: Крохин и Пименов, с которыми мы так дружно и весело играли в КВН! Я даже порадовалась, подумала, что исправляются наконец, так, глядишь, и по именам начнем друг друга называть…
        Оставив без ответа дурацкие замечания, я прошла к своей парте. Сегодня мне предстояло весьма ответственное мероприятие - ответ по истории. Оценки у меня были спорные - половина пятерок, половина четверок - насколько я могла заметить, воспользовавшись возможностью заглянуть в журнал.
        Юльке Дроздовой как старосте однажды поручили отнести журнал в учительскую, и она гостеприимно предоставила его на обозрение всем желающим. Чем мы незамедлительно и воспользовались, столпившись вокруг журнала, разложенного на подоконнике в коридоре. Отпихивая друг друга, мы заглядывали в него из-за спин и голов друг друга, пока нас не разогнала какая-то училка.
        Вот, кстати, интересно, почему журнал так тщательно охраняется? Что они там пишут такого секретного? Мы что, не имеем права свои оценки знать? Учителя, наверное, боятся, что мы там что-нибудь исправим! Вот только это интересное занятие требует тщательности и вдумчивого подхода и вряд ли реально осуществимо на подоконнике в коридоре…
        В общем, мне чудом удалось заглянуть в журнал и убедиться, что оценки у меня по истории спорные, а конец четверти уже не за горами. В таких случаях учителя поступают по-разному: кто-то обязательно вызывает к доске, чтобы выявить перевес, а кто-то, не мудрствуя, ставит оценку, ориентируясь на последнюю. Второй вариант меня решительно не устраивал, так как последней у меня стояла как раз четверка. Так что я решила осуществить первый - выучить все как следует и поднять руку. Правда, существовала опасность, что кто-то еще, находясь в таком же положении, выучил то же самое с перспективой яростно трясти рукой. В конце четверти бывает настоящий аншлаг.
        В начале урока - как положено, а не в конце, как разные там псевдофранцузы! - историк сказал:
        - А теперь вернемся к теме прошлого урока.
        Я спешно подняла руку и оглянулась - конкурентов вроде не наблюдалось.
        Историк посмотрел в журнал, поднял глаза на меня и сказал:
        - Ну что ж, ваше желание мне понятно… Прошу!
        Я вышла к доске и начал уверенно вещать.
        - В упорной борьбе с метрополиями колонии отстаивали свою независимость…
        Мы сейчас проходили политический раздел мира, но в учебнике не разъяснялось, что такое метрополия. Я сама посмотрела в словаре иностранных слов и очень этим гордилась.
        Покончив с изложением учебника, я сказала:
        - Таким образом…
        - Да, - подхватил историк. - Самое интересное, что прозвучит после «таким образом».
        В классе раздались невнятные смешки.
        - Таким образом, - уверенно продолжила я, - политический раздел мира в период с 1871 по 1914 год имел очень серьезные последствия, которыми стали в том числе Первая и Вторая мировые войны.
        Меня заклинило, и я опять сказала:
        - Таким образом…
        Смешки усилились.
        - …последствия этого раздела мы ощущаем до сих пор.
        - Ну что же, - улыбаясь, сказал историк. - Таким образом…
        Класс полег окончательно.
        - Антипова Анастасия в упорной борьбе со мной, - передразнил он, - все же получает решающий перевес и пятерку в четверти!
        Я, ликуя, вернулась на место.
        - Нормально я отвечала? - шепотом спросила я у Ирки.
        - Нормально, - кивнула она. - Только непонятно, почему англичане подавляли восстания, используя танки.
        - Танки? - ужаснулась я. - Какие танки? Разве я сказала не «артиллерия»?
        Ирка только хмыкнула в ответ.
        После уроков мы делегацией направились к кабинету Светланы Юрьевны - узнавать судьбу нашего номера. Настроены мы были весьма решительно и в случае чего готовы были разбить под ее дверью лагерь и объявить голодовку.
        - Да ну, чего унижаться, - воспротивилась поначалу Ирка. - Как будто мы бедные родственники какие-то и всех достаем своим отстойным творчеством!
        - И вовсе нет! - возразила я. - Дело в том, что все было нормально, всем все нравилось, и тут вдруг на последней репетиции появляется какая-то Олеся Петренко из совета школы и говорит, что…
        - Да что вы спорите, - вмешалась Ольга. - Идем и все узнаем.
        - Ой, девочки! - засуетилась Светлана, когда мы нарисовались на пороге ее кабинета. - Только собиралась вас найти! Вы не волнуйтесь, пожалуйста, все в порядке, ваш номер никуда не делся…
        - Ну и к чему тогда все это было? - ворчливо заметила я.
        - Да вы не обижайтесь на Олесю, она просто такой человек… Она вам больше слова не скажет, - заверила культмасовичка.
        - А нас в день концерта от уроков не освободят? - пользуясь тем, что она признала свою вину, влезла предприимчивая Ольга.
        - Я поговорю с директором, - важно кивнула Светлана Юрьевна.
        На следующей химии Римма раздала тетради. Под моей злополучной лабораторной красовалась «четверка». Все бы ничего, если бы Ирка не получила «пять»! И это при том, что в тетрадях у нас было ровно одно и то же! То ли химичка видела, что я у Ирки списываю, то ли снизила оценку за злостное нарушение правил техники безопасности…
        Между прочим, что бы там не говорила глупая лаборантка, ожог у меня на руке имелся приличный, и я с гордостью демонстрировала его всем желающим, рассказывая героическую историю, как я облилась концентрированной серной кислотой, а мне было предложено не обращать на это внимания.
        А вопрос нашего освобождения от уроков так и повис в воздухе. Светлану мы уже найти не смогли, видимо, ее поглотила предконцертная подготовка, а сама подкатиться с этим к Римме я после известных событий на лабораторной да еще и «четверки» за нее не решилась. Я предложила было сделать это кому-нибудь из девчонок, но никакого понимания не встретила.
        Глава 15 В нашей школе юбилей
        Все-таки Светлана Юрьевна поимела совесть и забрала нас с двух последних уроков. Особо ценно было, что это оказались две физики! Культмассовчика пришла вместе с классной и объявила, что мы участвуем в концерте. А физик перебьется. Мы с триумфом покинули класс, провожаемые завистливыми взглядами.
        В актовом зале царила суета и суматоха. И на этот раз мы не стали выпендриваться и приняли в ней участие по полной: Ирка тихонечко бубнила слова, Светка с Ольгой повторяли нашу мизансцену. А у меня не осталось сил даже волноваться, я просто сидела, наблюдая, как над сценой растягивают приветственный плакат «…с юбилеем» - не могли раньше повесить!
        Добавляло острых ощущений отсутствие Юли. Даже Светлана Юрьевна уже прибегала, выражала беспокойство. Но мы не сильно волновались - наши преподавательница частенько опаздывала.
        К нам опять подошла культмассовичка.
        - Девочки, - торжественно сказала она, - будете выступать с микрофонами.
        - С ка…ка… - заклинило Светку, - какими еще микрофонами?
        - Обыкновенными, - пожала плечами та. - А то будет полный зал, и в последних рядах вас не услышат.
        - А почему только сейчас… - возмущенно начала я. - Мы же репетировали без всяких…
        - Ничего страшного, - заверила Светлана. - Номер ведь от этого не меняется.
        - Нам надо порепетировать, - решительно заявила я.
        - Да некогда уже репетировать, - отрезала культмассовичка. - Вот-вот концерт начнется!
        - Эти ваши микрофоны вечно не работают, - угрюмо заметила Ирка. - Они вырубятся, а мы будем, как дуры, по ним стучать и орать «Раз, два, три»?
        От представленной картины мне стало жутко, я даже зажмурилась, чтобы отогнать видение нашего позора.
        - Нормальные у нас микрофоны, - обиделась Светлана Юрьевна. - Новые. В прошлом году покупали. Ладно, некогда мне тут с вами, - бросила она и пошла к сцене, крича:
        - Ну как вы вешаете? Разве не видно, что криво?
        - Мы все Юле расскажем! - обиженно крикнула ей вслед Светка.
        - Кстати, Юля пришла? - обернулась культмассовичка.
        - Нет еще…
        - Звонили ей?
        - Нет…
        - Так чего же вы ждете?
        - Да мы и сами все прекрасно помним, - возмутилась я. - Так что суфлер нам не нужен!
        - Суфлер вас, может, и не нужен. А как насчет музыки?
        - А что, музыки нет?
        - Да, Юля забрала диск, что-то там дописать. Не будет музыки - не будет номера!
        И Светлана Юрьевна убежала руководить дальше. В зал уже начали заходить первые зрители, так что мы убрались за кулисы и смешались там с разнокалиберной толпой выступающих.
        Ирка набрала Юлин номер - нам сообщили, что абонент недоступен. Вот тут-то мы и забеспокоились по-настоящему. Даже не стали переодеваться, просто потихоньку выбрались из-за кулис, через второй вход выбрались из зала и побежали вниз, на первый этаж. Конечно, мы не сомневались, что Юля найдет дорогу самостоятельно, но ждать в нервничающей толпе да еще и под сверлящим взглядом Светланы Юрьевны было бы куда тягостнее.
        Мы повисли на подоконнике и уставились в окно. Со второго этажа донеслась приглушенная музыка.
        - Концерт начался, - с тоской протянула Ирка.
        - Ну и ладно, - чересчур оптимистично заметила Ольга. - Подумаешь, выступим и без музыки. Она нам ведь только для красоты нужна…
        - Ага, без музыки! - возразила я. - Слышала, что Светлана сказала?
        Повисло угрюмое молчание.
        - О, артистки! - вдруг услышали мы, обернулись и увидели Орещенко.
        Он стоял в своей излюбленной позе - засунув руки в карманы - и окидывал нас фирменным прищуренным взглядом.
        - А вы что тут делаете? Концерт-то уже начался!
        - А ты что тут делаешь? Кино-то уже кончилось, - передразнила я.
        - Вот и я думаю - неужели ваше выступление пропустил! А вы, оказывается…
        - Слушай, иди отсюда, а? - устало попросила Ольга. - Без тебя тошно…
        Я уже хотела было возмутиться, что это она моим парнем… - стоп, я действительно подумала «моим»? - командует, как Ирка вдруг завопила:
        - Смотрите!
        Мы снова прилипли к окну и увидели, как у школьных ворот затормозила машина, из нее выскочила Юля и побежала к крыльцу.
        - Вы где были? Концерт уже начался! Светлана сказала… - наперебой завопили мы, когда она влетела в двери.
        - Извините, девчонки, - запыхавшись, проговорила она. - До последнего диск доделывала!
        Конечно, неплохо бы выяснить, почему она озаботилась этим только в последний момент, но было уже некогда. Поднимаясь по лестнице, мы с возмущением рассказали про микрофоны.
        - Да ладно вам, - сказала Юля. - Подумаешь, микрофоны! Вот мы на одном концерте должны были играть сцену из пьесы Островского, а нам костюмы не привезли. Так и пошли на цену в чем были!
        Мы тихонько просочились в зал. Юля сразу направилась к звукооператору, а мы - за кулисы, переодеваться.
        - Девчонки, - сказала Тезикова, когда мы уже ждали своего выхода. - А ведь микрофоны еще надо под свой рост подстраивать!
        - Ну да, - вздохнула я, вспомнив, какими дураками обычно выглядят те, кто пытается подогнать под себя стойку, а она или заедает, или, наоборот, падает…
        Ничего этого с нами, к счастью, не случилось.
        Мы уже миллион раз стояли на этой сцене - и на репетициях, и на КВНе - но тогда перед нами был пустой или полупустой зал, не то что сейчас… Начав говорить, я не узнала свой голос, слышала себя словно со стороны. Хорошо хоть текст был выучен до такой степени, что произносился уже как бы сам собой, не требуя дополнительных усилий.
        @STIH = - В нашей школе как-то раз
        Случай был как раз для нас:
        Мы на химии сидели,
        И взорвался целый класс, -
        с выражением продекламировала я. Зал грохнул хохотом, а я успела заметить, как перекосилось лицо сидевшей в первом ряду Риммы.
        @STIH = - В школу вызвали отца,
        «Не пойду, сказал, туда».
        «Да, ты прав, зачем ходить,
        По развалинам бродить».
        Я переложила на стихи известный и уже довольно-таки бородатый анекдот, так что придраться было не к чему. Но все наверняка нас поняли правильно, а в первую очередь сама Римма. Рифма в этом стихе даже не хромала, а просто ехала в инвалидной коляске, но я не стала на этом заморачиваться.
        Так же искрометно мы пошутили про остальные школьные предметы и ушли со сцены под бурные аплодисменты.
        - Молодцы, девочки, - радовалась Юля.
        А Светлана Юрьевна поджала губы, словно не видела нашего номера на десятке репетиций!
        Остаток концерта мы провели за кулисами, потихоньку обсмеивая номера. Напоследок Римма произнесла речь в своем любимом пафосно-прочувствованном стиле, и публика начала расходиться.
        Девчонки обсуждали с Юлей наше триумфальное выступление, а я торопливо попрощалась и, даже не переодевшись, побежала вниз. Сама не знаю, почему, как будто меня что-то толкало в спину.
        В вестибюле на первом этаже было пусто. Только кто-то в одиночестве драил пол.
        Что-то я с этим концертом давно график забросила и совсем перестала следить, кто там что поделывает. Но, видимо, однокласснички и без посторонней помощи разобрались, кто за кем дежурит, иначе Римма давно бы подняла панику и призвала Дормидонтовну, а через нее и меня, к порядку. Но кто же у нас тут трудится в поте лица? Я подошла поближе…
        - Привет! - беззаботно бросила я, остановившись на еще немытом участке. - Подрабатываешь?
        Ромка хмуро взглянул на меня, не отрываясь от швабры, и буркнул:
        - Отойди, не мешай.
        - А ты что, один? - не обратила внимания я.
        - А ты с кем меня поставила? - язвительно поинтересовался он.
        - Не помню, - пожала плечами я.
        Я и правда не помнила. Даже самого факта вписывания Орещенко в график. Поговорили тогда, и все…
        - Ты поменялся, что ли, с кем-то?
        - Да, - иронично кивнул он. - С Ленкой Папиной. И Димоном Клюшкиным.
        - С обоими сразу? - не поверила я.
        - Ага.
        Повисло молчание. Надо было идти, но я продолжала стоять, опомнилась только когда рядом с моими туфлями по касательной просвистела мокрая грязная тряпка.
        - Ты что? - возмущенно отскочила я.
        - Сказано - не мешай.
        - Значит, я тебе мешаю, да? - начала было я, но тут меня посетила неожиданная мысль:
        - А ты что, на концерте не был?
        - Чего я там забыл.
        - Ну… там я выступала…
        - А то я так тебя не видел!
        Разговор опять зашел в тупик.
        - Давай помогу, - неожиданно предложила я.
        От удивления он даже выпрямился:
        - Спасибо, не стоит.
        - Схожу за шваброй.
        - А что это ты так стараешься? Перед Риммой вину заглаживаешь?
        - А откуда ты знаешь, что я ее чем-то обидела? - прищурилась я.
        Ромка не ответил. Я быстренько сбегала в информатику, вооружилась поломойными принадлежностями и присоединилась к нему. Мы в полном молчании домыли коридор. Пока я относила швабры, Ромка вылил воду и отжал тряпки.
        - Это не ты глумился над кабинетом историка, - скорее утвердительно, чем вопросительно сказала я, когда мы вышли из школы.
        - Не я, - согласился Ромка.
        - А Смирнов?… - я не договорила, но он понял.
        - Он тогда подошел сказать, что был не прав. Извиниться, типа.
        - Перед тобой? - изумилась я. - А передо мной он не хотел извиниться?
        - Ну я не знаю, постеснялся, наверно, - подал плечами он. - А скорее побоялся, что ты его пошлешь.
        - Правильно побоялся, - кивнула я.
        Мы опять замолчали.
        - Насть, - неуверенно начал он. - Давно хотел тебе сказать…
        - Не надо, - отчего-то испугалась я.
        - Ну не надо, так не надо, - легко согласился он.
        И мы пошли дальше.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к